AUGUSTE CORNU
KARL MARX
UND
FRIEDRICH ENGELS
LEBEN UNDWERK
ZWEITER BAND
1844-1845
AUFBAU-VERLAG
BERLIN
1961

О. К ОРНЮ
КАРЛ МАРКС и
ФРИДРИХ ЭНГЕЛЬС
ЖИЗНЬ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
ПЕРЕВОД С НЕМЕЦКОГО
ТОМ ВТОРОЙ
1844-1845
ИЗДАТЕЛЬСТВО ИНОСТРАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
 MOCKВА
 1961

Перевод с немецкого
Ю. В. ПОПОВА и Л. С. МАМУТА
Общая редакция и послесловие
И. М. ЕСИНА
Редакция литературы по философским наукам

ОТ РЕДАКЦИИ
Труд «Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Жизнь и деятель¬
ность» (т. II) является очередным томом задуманного извест¬
ным историком марксизма доктором Огюстом Корню многотом¬
ного исследования жизни и творчества основателей научного
коммунизма, борцов за победу дела рабочего класса, великих
вождей пролетариата.
В первом томе, который Издательством иностранной литера¬
туры был выпущен в свет в 1959 году, О. Корню исследовал
детские и юношеские годы К. Маркса и Ф. Энгельса, а также
начальные шаги их революционной — практической и теорети¬
ческой — деятельности, их идейное становление как марксистов.
В настоящем томе автор продолжает исследование форми¬
рования марксизма. При этом он тщательно изучает формиро¬
вание научного коммунизма К. Маркса и Ф. Энгельса, в осо¬
бенности в связи с их взаимоотношениями с различными пред¬
ставителями утопического социализма и с утопическо-социали¬
стическим движением во Франции, Германии, Англии и других
странах.
В данном томе О. Корню уделяет особое внимание теорети¬
ческим трудам К. Маркса и Ф. Энгельса. Он анализирует усло¬
вия создания и основные идеи таких произведений, как «Эконо¬
мическо-философские рукописи», «Святое семейство», которые
стали вехами в развитии марксизма.
Особенностью работы О. Корню является скрупулезный ана¬
лиз источников; некоторые из этих источников впервые публи¬
куются на русском языке.
Первый том исследования О. Корню встретил хороший прием
у советского читателя и общественности. Издательство надеется,
что и второй том получит положительную оценку как серьезный
вклад в изучение истории марксизма-ленинизма.

Глава первая
КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
Характерной чертой пребывания Маркса в Париже является
решительный поворот в направлении его взглядов и практиче¬
ских действий. Этот поворот был подготовлен осуществленным
им анализом гегелевской философии права, благодаря которому
Маркс понял, что решение социальных проблем в теоретическом
плане возможно лишь путем тщательного исследования граж¬
данского общества, а в плане практическом — только путем
полного преобразования этого общества.
Критикуя гегелевскую философию права с позиций револю¬
ционного демократизма, необходимо предполагающего защиту
исключительно народных интересов и признающего революцион¬
ную практику единственным способом решения философских и
социальных проблем, Маркс окончательно освободился от идеа¬
лизма и пришел к новому, материалистическому мировоззре¬
нию, основанному на анализе политических и социальных от¬
ношений.
Следуя за Гегелем в его понимании исторического развития
как диалектического, определяемого объективными законами,
он в то же время показал, что это развитие есть продукт не
идеи, не абсолютного духа, а политической и социальной дея¬
тельности людей. При этом он уже начал понимать определяю¬
щую роль частной собственности в формировании общества и
государства и сознавать, что историческое развитие определяет¬
ся противоречиями, порождаемыми частнособственническим
строем.
Все это привело Маркса к необходимости заменить идеали¬
стическую диалектику материалистической, что в свою очередь
позволило ему преодолеть не только гегелевский идеализм, но
и фейербаховский материализм и гуманизм, придав последним
исторический характер.
Маркс, как и Фейербах, видел основную проблему в ликви¬
дации отчуждения человека, но рассматривал этот вопрос не
столько с религиозной, сколько с социальной точки зрения, вы¬

8
ГЛАВА ПЕРВАЯ
водя религиозное отчуждение из общественных отношений. При
этом он отверг теорию Фейербаха, сводящую общественные от¬
ношения к естественным отношениям человеческого рода, и стал
рассматривать человеческое общество как социальный организм,
а человеческие отношения — как отношения социальные, что
привело его к новому пониманию индивида, общества и госу¬
дарства.
Индивида он рассматривал как единство особенного и все¬
общего; как таковой этот индивид должен вести жизнь, соот¬
ветствующую его сущности. Но это невозможно ни в сфере
гражданского общества, частнособственническая основа которо¬
го вынуждает индивидов замыкаться в изолированной, эгоистич¬
ной частной жизни, ни в сфере политического государства,
оторванного от общества, как небо от земли, и представляющего
собой иллюзорную всеобщую сущность, нечто абстрактно все¬
общее. Для того чтобы ликвидировать отчуждение человеческой
сущности в политическом государстве и уничтожить противо¬
положность между политическим государством и гражданским
обществом, нужно, считал Маркс, путем упразднения граждан¬
ского общества и политического государства, путем объединения
социальной и политической жизни в новом общественном строе
сделать общественную сущность и общественную жизнь чело¬
века содержанием как общества, так и государства. Но так как
Маркс еще не пришел к пониманию исторического значения про¬
летариата, ему не были известны средства и пути, с помощью
которых можно было бы осуществить переворот в общественных
отношениях. Этим объясняется то, что он еще не выводил эман¬
сипацию человека из классовой борьбы пролетариата, а видел
ее осуществление в «истинной» демократии.
Этим объясняется также незрелость, характерная в тот пе¬
риод для нового историко-материалистического мировоззрения,
к которому он пришел, заменив гегелевскую идеалистическую
диалектику материалистической, основанной на понимании
определяющей роли развития общественных отношений в исто¬
рическом процессе.
Лишь после переезда в Париж на основе дальнейшего, бо¬
лее глубокого анализа не только социальных и политических,
но также и экономических последствий системы частной соб¬
ственности он понял, что уничтожение этой системы является
решающим условием человеческой эмансипации и возможно
лишь путем пролетарской революции.
Этот новый этап, представлявший собой переход от «истин¬
ной» демократии к коммунизму, впервые нашел свое выражение
в статьях Маркса, появившихся в «Deutsch-Franzӧsische Jahr¬
bücher»: «К еврейскому вопросу» и «К критике гегелевской фи¬
лософии права. Введение».

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ

10
ГЛАВА ПЕРВАЯ
коренной поворот в мышлении Маркса. Он все теснее связывает
теперь свою критику и анализ с требованиями классовой борь¬
бы пролетариата и пролетарской революции, и отныне все духов¬
ное и политическое развитие Маркса определяется его оконча¬
тельным переходом на позиции пролетариата.
Но, поскольку у него еще не было ясного представления о
том, каким образом развитие самой капиталистической системы
ведет к обострению классовой борьбы между буржуазией и про¬
летариатом, эту борьбу он понимал еще несколько схематиче¬
ски, видя в пролетариате тот класс, который, дойдя до последней
ступени обесчеловечивания и отчуждения, стоит на пороге того,
чтобы как раз в силу этого обесчеловечивания вернуть себе
свою отчужденную сущность.
Для достижения более ясного и правильного понимания
классовой борьбы и коммунизма Маркс должен был точнее уяс¬
нить себе характер и законы экономического и социального
развития. Именно эту задачу он поставил перед собой, присту¬
пив во время своего пребывания в Париже в 1844 году к обшир¬
ным исследованиям в области истории и экономики.
Маркс и революционный Париж
В Париже Маркс жил со своей молодой женой в располо¬
женном на левом берегу Сены буржуазном квартале Rue Van¬
neau, 38, в одном доме с Арнольдом Руге и Германом Мойре¬
ром, одним из парижских вождей «Союза справедливых».
Вместе с закрытием «Deutsch-Franzӧsische Jahrbücher» Маркс
потерял источник своего дохода, однако благодаря некоторой
сумме, вырученной от продажи экземпляров «Ежегодника»,
которые он получил от Руге вместо гонорара 1, а также благода¬
ря помощи своих кельнских друзей 1 2 он имел возможность про¬
должать свои исследования и работы.
1	См. т. I настоящей работы, стр. 529, прим. 231.
2	После закрытия «Deutsch-Franzӧsische Jahrbücher» кельнские друзья
Маркса решили по инициативе Г. Юнга послать ему 1000 талеров в качестве
возмещения за убытки, понесенные им в результате банкротства Фрёбеля.
Сумма, собранная д-ром Классеном, Д. Оппенгеймом, Г. фон Мевиссеном,
Г. Юнгом и другими, была послана К. Марксу вместе с письмом Г. Классена
в марте 1844 года; см. письмо Г. Классена К. Марксу, Кельн, 13 марта 1844 года
(«Карл Маркс. Даты жизни и деятельности», Институт Маркса — Энгельса —
Ленина, М., 1934, стр. 21); ср. также J. Нansen: Gustav von Mevissen. Ein
rheinisches Lebensbild 1815—1899, Berlin, 1906, 1. Bd., S. 281, 347 и далее;
также письмо А. Руге Л. Фейербаху, Париж, 15 мая 1844 года, A. R u g е,
Briefwechsel und Tagebuchblӓtter aus den Jahren 1825—1880, hrsg. von P. Ner¬
rlich, Berlin, 1886, 1. Bd., S. 344: «...кроме того, его кельнские друзья при¬
слали ему 1000 талеров и, кажется, собираются делать это ежегодно». (При¬
близительно такая же сумма была послана Б. Бауэру в Берлин.)

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
11
Женни в это время с увлечением исполняла обязанности
молодой хозяйки. Первого мая 1844 года у них родился первый
ребенок — девочка, которую в честь матери назвали Женни.
Вскоре жена Маркса с дочерью уехала в Германию, чтобы по¬
казать ребенка родным, и прежде всего своей матери 3. Женни,
знавшая до сих пор лишь жизнь провинциального немецкого
городка, переживала в Париже, рядом с мужем, не только
счастливое, но и богатое духовными событиями время. Она и
раньше разделяла демократические воззрения и мужественно
защищала их перед реакционно настроенными членами своей
семьи, что привело к полному разрыву с последними. Теперь,
под влиянием мужа, который делился с ней своими новыми тео¬
ретическими открытиями, ее мировоззрение полностью измени¬
лось — она стала революционным борцом. В свою очередь ее
вера в правильность пути, избранного Марксом, укрепляла его
собственную убежденность и волю к борьбе, за что он был бла¬
годарен ей до конца своих дней. С самого начала Женни вста¬
ла на сторону своего мужа с тем же мужеством и с той же
решимостью, которые она проявила при обручении. При этом в
ней обнаружились не только острота ума, но и большая духов¬
ная смелость и независимость суждений — качества, представ¬
лявшие тем большую ценность, если вспомнить, что Женни
жила в то время, когда женщина, прежде всего женщина из
имущих сословий, считалась экономически зависимой, юридиче¬
ски и духовно неполноправной с мужчиной.
Маркс, остававшийся в Париже после закрытия «Deutsch-
Franzӧsische Jahrbücher» вплоть до февраля 1845 года, нахо¬
дился под воздействием не менее сильных впечатлений, чем Эн¬
гельс в Англии. Уровень экономического и социального разви¬
тия Франции, далеко опередивший Германию, где современная
промышленность находилась еще в стадии возникновения, жи¬
вое ощущение революционной традиции, идущей от буржуазной
революции 1789 года и ее заключительного акта — революции
1830 года, сильный, боевой пролетариат, осознавший себя как
класс,— таковы были те новые элементы, с которыми Маркс
столкнулся во Франции и которые стали прочной основой его
нового, историко-материалистического и коммунистического
мировоззрения.
В Париже в то время не прекращалось революционное бро¬
жение. Благодаря окончательной победе над абсолютизмом и
феодальным дворянством в революции 1830 года к власти при¬
шла французская буржуазия. Пользу из этой революции извлек¬
ли прежде всего ведущие слои буржуазии, банкиры и промыш¬

12
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ленники. Отстранив от управления страной не только феодаль¬
ное дворянство, но и среднее сословие и пролетариат, они по¬
ставили государственную власть на службу своим классовым
интересам 4,5. Поэтому против них со все возрастающей актив¬
ностью выступали пролетариат и пролетаризованное мелкое ре¬
месленничество и среднее сословие.
Во время пребывания Маркса в Париже недовольство оппо¬
зиционно настроенных парижских рабочих выливалось в частые
восстания. Неудачи этих восстаний не сломили волю рабочих к
борьбе, и Париж превратился в центр революционного движе¬
ния, что способствовало развитию и распространению социали¬
стических и коммунистических учений. Экономическое и соци¬
альное развитие превратило сен-симонизм и фурьеризм в уста¬
ревшие концепции, которые были вытеснены четко выраженными
социалистическими или коммунистическими учениями. В то вре¬
мя как последователи Сен-Симона и Фурье в своем пристрастии
к утопическим идеям оставались более или менее в стороне от
политической и социальной борьбы, социалистические и комму¬
нистические агитаторы все более решительно защищали классо¬
вые интересы пролетариата и пролетаризирующегося среднего
сословия. Как социалисты, так и коммунисты боролись против
последствий капитализма, ведущих к уничтожению среднего
сословия и усилению эксплуатации пролетариата *. Наряду с
мелкобуржуазными критиками капитализма, такими, как швей¬
царский экономист Сисмонди и Эжен Бюре, и христианскими со¬
циалистами вроде Ламенне и Бюше, среди них были последова¬
тели и сен-симонизма, как, например, Базар, систематизиро¬
вавший социалистические элементы этого учения, и фурьеризма,
как, например, Виктор Консидеран, который излагал в своей
газете «La Démocratie pacifique» социальную критику Фурье.
Далее имелись самые различные оттенки утопического социа¬
лизма, представленные Видалем, Леру, Пеккером, требовавши¬
ми обобществления средств производства и надеявшимися на
сознательность имущих классов и возможность убедить их путем
мирной пропаганды в необходимости социальной реформы 6.
4,5 К. Маркс, Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.
(К. Маркс и Ф. Энгель с, Избранные произведения в двух томах, М.,
1952, т 1, стр. 111 —112): «При Луи-Филиппе господствовала не французская
буржуазия, а лишь одна ее фракция: банкиры, биржевые и железнодорожные
короли, владельцы угольных копей, железных рудников и лесов, часть при¬
мыкающего к ним крупного землевладения, — так называемая финансовая
аристократия. Она сидела на троне, она диктовала в палатах законы, она
раздавала государственные доходные места, начиная с министерских постов
и кончая казенными табачными лавками».
* В противоположность коммунистам, защищавшим классовые интере¬
сы пролетариата, социалисты отстаивали интересы среднего сословия.
6 Сисмонди (Sismond,), Жан Шарль Леонар Сисмонд, де (1773—1842) —
швейцарский экономист и историк, мелкобуржуазный критик капитализма.

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
13

14
ГЛАВА ПЕРВАЯ

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
15
жуазией и проповедовал атеистический коммунизм. Бланки вос¬
принял революционную традицию Бабефа и призывал пролета¬
риат к классовой борьбе, считая, что тот может освободиться
лишь путем коммунистической революции. Бланки заимствовал
также тактику Бабефа и организовывал заговоры и мятежи
(например, майский мятеж 1839 года), посредством которых
рабочие должны были захватить власть 12.
Как ни увлекали Маркса эти социалистические и коммуни¬
стические учения, все же ни одно из них не могло определить
образа его мышления и деятельности. Он с самого начала от¬
бросил социалистические учения, понимая, что человеческая
эмансипация может быть осуществлена только путем пролетар¬
ской революции; поэтому и учение Кабе, отвергавшее эту рево¬
люцию, не могло его удовлетворить. Но и против бланкизма у
него также имелись возражения. Недостатки этого учения, не
учитывавшего диалектического перехода от капиталистического
общества к социалистическому через обострение кризисов и
классовой борьбы и стремившегося осуществить этот переход
путем заговоров,— эти недостатки тем более бросались в глаза
Марксу, что под влиянием Энгельса он уже намеревался иссле¬
довать экономические и социальные отношения буржуазного
общества как причину его собственного разложения и ликвида¬
ции путем пролетарской революции. Это, впрочем, не мешало
ему питать величайшее уважение к человеку, который, невзирая
на всевозможные преследования, с несгибаемым революцион¬
ным мужеством защищал дело рабочего класса; и до конца сво¬
их дней Маркс чтил в его лице одного из искреннейших и бес¬
страшнейших борцов за освобождение пролетариата.
Учения Ламенне, Кабе и Бланки получили распространение
не только среди французских рабочих, но и в немецком «Союзе
справедливых» 13. После провала организованного Бланки вос¬
12	Бланки (Blanqui), Луи Огюст (1805—1881) — пламенный революцио¬
нер; верил, что коммунизм можно осуществить путем заговоров; руководитель
тайного «Общества времен года», в мае 1839 года пытался свергнуть прави¬
тельство буржуазного короля Луи-Филиппа. В этом восстании принимал уча¬
стие также «Союз справедливых», который после этого был разгромлен париж¬
ской полицией. Бланки четырежды приговаривался к смертной казни и про¬
вел в тюрьме в общей сложности более 35 лет. (Ср. И. В. С т а л и н, Соч., т. 4,
стр. 314: «История знает пролетарских вождей, вождей бурного времени, вож¬
дей-практиков, самоотверженных и смелых, но слабых в теории... Таковы,
например, Лассаль в Германии, Бланки во Франции»).
13	О немецком коммунистическом движении в Париже см. Фр. Э н г е л ь с,
К истории Союза коммунистов. Предисловие к «Разоблачениям о кельнском
процессе коммунистов» К. Маркса (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч.,
1930, т. XVI, ч. I, стр. 202—228); Э. К а л е р, Вильгельм Вейтлинг, 1918, II,
стр. 1—52; Ch. A n d 1 е г, Le Manifeste communiste. Introduction historique
et commentaire, Paris, без даты, S. 6—20; Z 1 о c i s t i, Moses Heß. Eine Biog¬
raphie, 2. vollk. neubearb. Aufl., Berlin, 1921, S. 110—113, 119 и далее; «Geheime
Staatsarchiv», Rep. 77, Tit. 537, Nr. 41, Rep. 77, Zensurensachen Specialis

16
ГЛАВА ПЕРВАЯ
стания 12—13 мая 1839 года «Союз справедливых» подвергся
преследованию со стороны французской полиции и был рас¬
пущен. Часть его членов (среди них был Вейтлинг) бежала в
Швейцарию, другие (в том числе наборщик Карл Шаппер, ча¬
совщик Иосиф Молль и сапожник Генрих Бауэр)—в Лондон,
где они основали «Немецкий рабочий союз» в качестве филиала
«Союза справедливых». Оставшиеся в Париже члены союза
сгруппировались вокруг Германа Эвербека 14 и Германа Мой¬
рера 15. Эти три группы, между которыми не прерывалась
оживленная переписка, образовали впоследствии ядро «Союза
коммунистов».
В лице французских и немецких революционных рабочих
Маркс столкнулся с пролетариатом уже не в форме полуфило¬
софской абстракции, а в его конкретном виде. Сразу же после
своего переезда в Париж Маркс установил связи как с руково¬
дителями и членами «Союза справедливых», которые собира¬
лись в различных кафе 16 и вели там жаркие дискуссии 17, так
111. В 40-е годы п Париже проживало почти 100 тыс. немцев; в своем боль¬
шинстве это были портные и столяры, которые жили во Франции лишь времен¬
но, а затем возвращались в Германию. Наиболее сознательные и передовые
из них принимали активное участие в революционном французском рабочем
движении. См. Ф. Энгельс, К истории Союза коммунистов.
14 Эвербек (Ewerbeck), Август Герман (1816—1860) — врач и литератор,
последователь Кабе, член «Союза справедливых», а позднее «Союза коммуни¬
стов». В начале 40-х годов жил в эмиграции в Париже. В 1848—1849 гг. сот¬
рудничал в «Neue Rheinische Zeitung» в качестве парижского корреспондента.
15	Мойрер (Mӓurer), Фр. В. Герман (1815—1885). В 1829—1833 гг. изу¬
чал философию и филологию в Берлине, потом переехал в Париж, где за¬
нимался педагогической и литературной деятельностью. Один из основателей
«Союза отверженных» и «Союза справедливых». Некоторое время был сторон¬
ником Вейтлинга. С 1848 по 1851 год жил во Франкфурте-на-Майне, где при¬
нимал участие в работе «Союза коммунистов». В 1851 году был арестован и
после длительного тюремного заключения выслан за пределы Германии.
После этого жил некоторое время в Цюрихе, потом снова переселился во Фран¬
цию.
16 Ср. «Geheimes Staatsarchiv», Rep. 77, Tit. 500. Выдержка из донесения
о немецком коммунизме, Париж, в министерстве внутренних дел.
«Вождь коммунистов д-р Эвербек (Rue des Fleurus, Nr. 8)
Места собраний: (Rue des Bons Enfants, Nr. 20)
Кафе Гайелера (Rue de L’arbre sec., Nr. 46)
Кафе Шивера (Rue St. Pierre Amelot, XVIII)
Ресторан Шрайбера (Rue Pierre de l’Ecot, Nr. 22)
Отель «Комета» (Rue de la Comète, Nr. 7)»
В этом донесении упоминается о переписке с Парижем Карла Шаппера, кото¬
рый жил в Лондоне (King Street Soho 24).
17 См. «Geheimes Staatsarchiv», Mimsterium des Innern. Rep. 77, DN 10,
S. 81. В одном из донесений полиции в 1844 году сообщалось о коммунисти¬
ческих собраниях в Париже: «Это действительно достойное сострадания по¬
ложение... если посмотреть на то, каким образом несколько интриганов вво¬
дят в заблуждение бедных немецких ремесленников и пытаются втянуть в ком¬
мунистическое движение не только рабочих, но и молодых торговцев, тор¬
говых агентов и т. д. Каждое воскресенье немецкие коммунисты собираются

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
17
и с тайными французскими рабочими обществами; в этом ему
большую помощь оказал Мозес Гесс, познакомившийся с ними
еще во время своего предыдущего приезда в Париж 18.
В то же время Маркс не вступил ни в одно из этих об¬
ществ 19. Причина, возможно, крылась в его несогласии с их
теоретической платформой, например с теорией «Союза справед¬
ливых», в которой смешались учение Кабе, христианский социа¬
лизм, бланкизм и фейербахианство 20; Маркс (как и Энгельс)
мог также руководствоваться тем соображением, что тайные
объединения отвлекают рабочих от массового движения, при¬
званного сыграть решающую роль, и, кроме того, нелегальным
характером своей деятельности могут дать правительству повод
к репрессиям 21. Тем не менее Маркс глубоко симпатизировал
рабочим, чье мужество, убежденность и готовность к самопо¬
жертвованию так сильно отличались от неустойчивости и трус¬
ливости немецкой буржуазии, у которой репрессии прусского
правительства не вызывали даже естественного сопротивления.
Маркс очень высоко ценил благородное мужество и активность
немецких и французских пролетариев 22; немецкие коммунисты,
у Barriére du Trône, в помещении, принадлежащем одному виноторговцу,
расположенном на шоссе, если выйти из ворот — второй или третий дом по правую
руку (Avenne de Vincennes). Здесь сходятся часто 30, 100, 200 немецких комму¬
нистов, которые снимают это помещение. Они произносят речи, открыто про¬
поведуя убийство короля, отмену всякой собственности, расправу с богатыми
и т. д.; при этом уже нет речи ни о какой религии, короче говоря, все это
вопиющая, отвратительнейшая бессмыслица. Я мог бы назвать юных немцев,
которых их почтенные родители приводят туда по воскресеньям и портят их.
Полиция, должно быть, знает, что там каждое воскресенье собирается так
много немцев, но она, вероятно, не знает, какова их политическая цель. Я пи¬
шу Вам это очень спешно, чтобы Маркс, Гесс, Гервег, А. Вейль, Бернштейн не
могли продолжать таким образом ввергать в несчастье молодых людей».
18	Письмо А. Руге к Флейшеру, Париж, 9 июля 1844 года: «Маркс погру¬
зился в здешний немецкий коммунизм — конечно, только в смысле непосред¬
ственного общения с представителями его, ибо немыслимо, чтобы он припи¬
сывал политическое значение этому жалкому движению». См. A. R u g е,
Briefwechsel, S. 359.
19	См. К. М а р к с, Господин Фогт, К. Маркс и Ф. Энгельс,
Соч., М., 1959, т. 14, стр. 451: «Во время своего первого пребывания в Париже
я поддерживал личный контакт с тамошними руководителями Союза, а также
с вождями большинства тайных французских рабочих обществ, не входя,
однако, ни в одно из них».
20	Ср. Франц Меринг, История Германии с конца средних веков,
М., 1924, стр. 180: «Эзотерическое учение этого союза не шло далее мешанины
из немецкой философии и французского социализма».
21	См. Ф. Э н г е л ь с, Успехи движения за социальное преобразование
на континенте. I. Франция, К. Маркс и Ф. Энгель с, Соч., М., 1955, т. I,
стр. 526.
22	См. К. Маркс, Экономическо-философские рукописи 1844 года
(К. Маркс и Ф. Энгель с, Из ранних произведений, М., 1956, стр. 607):
«Когда между собой объединяются коммунистические рабочие, то целью для
них является прежде всего учение, пропаганда и т. д. Но в то же время у них
2 О. Корню

18
ГЛАВА ПЕРВАЯ
с которыми он общался, со своей стороны, относились к нему
с таким же глубоким уважением. Их вождь Эвербек писал, на¬
пример, в своей книге «Германия и немцы»: «Карл Маркс... без
сомнения, по меньшей мере так же значителен и гениален, как
Г. Э. Лессинг. Одаренный исключительным интеллектом, желез¬
ным характером и острым уверенным умом, обладая широкой
эрудицией, Карл Маркс посвятил себя изучению экономических,
политических, правовых и социальных вопросов»23.
Занятия Маркса в Париже
После того как Маркс увидел в пролетариате силу, способ¬
ную ниспровергнуть буржуазное общество, перед ним встала
задача исследовать те условия, при которых пролетариат ста¬
новится революционным, а теория превращается в «материаль¬
ную силу», и вскрыть предпосылки, необходимые для социаль¬
ного переворота.
Хотя в своих статьях, напечатанных в «Deutsch-Franzӧsische
Jahrbücher», Маркс уже пришел к выводу о необходимости
классовой борьбы пролетариата и выдвинул требование проле¬
тарской коммунистической революции, он еще не связывал все¬
го этого с законами развития общества. Теперь основной вопрос
заключался для него в том, чтобы познать эти законы как объ¬
возникает благодаря этому новая потребность, потребность в общении, и то,
что выступает как средство, становится целью. К каким блестящим результа¬
там приводит это практическое движение, можно видеть, наблюдая собрания
французских социалистических рабочих. Курение, питье, еда и т. д. не слу¬
жат уже там средствами соединения людей, не служат уже связующими сред¬
ствами. Для них достаточно общения, объединения в союз, беседы, имеющей
своей целью опять-таки общение; человеческое братство в их устах не фраза,
а истина, и с их загрубелых от труда лиц на нас сияет человеческое благород¬
ство». См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Святое семейство, Соч., М., 1955,
т. 2, стр. 92: «Нужно быть знакомым с тягой к науке, с жаждой знания, с нрав¬
ственной энергией и неутомимым стремлением к саморазвитию у французских
и английских рабочих, чтобы составить себе представление о человеческом бла¬
городстве этого движения». См. письмо К. Маркса Л. Фейербаху 11 августа
1844 года («Проблемы мира и социализма», № 2, 1958, стр. 9): «Примечательно,
что в противоположность XVIII столетию религиозность распространилась
теперь в рядах среднего сословия и высшего класса, а иррелигиозность —
но такая иррелигиозность, которая свойственна человеку, ощущающему себя
человеком,— спустилась в ряды французского пролетариата. Вам надо было
бы присутствовать на одном из собраний французских рабочих (ouvriers),
чтобы убедиться в девственной свежести и благородстве этих изнуренных
трудом людей. Английский пролетарий тоже делает гигантские успехи, но
ему недостает культуры, присущей французам. Однако я не могу не отметить
теоретических заслуг немецких ремесленников в Швейцарии, Лондоне и Пари¬
же. Только надо сказать, что немецкий ремесленник все еще чересчур ремес¬
ленник.
Но, во всяком случае, история готовит из этих «варваров» нашего циви¬
лизованного общества практический элемент для эмансипации человека».
23	Н. Ewerbeck, L’Allemagne et les Allemands, Paris, 1851, S. 587 ff.

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
19
ективную основу пролетарской революции. Принимаясь за ра¬
боту над разрешением этого вопроса, Маркс находился, в част¬
ности, под непосредственным влиянием статей Энгельса и Гесса.
Соглашаясь с Энгельсом в том, что классовая борьба пролета¬
риата, которая должна привести к коммунистической револю¬
ции, обусловливается экономическими отношениями буржуаз¬
ного общества и обостряется в результате все более жестоких
кризисов, Маркс в то же время вместе с Гессом видел сущест¬
венную цель этой революции в человеческой эмансипации, за¬
ключающейся в ликвидации отчуждения человеческой сущности,
причем рассматривал это отчуждение уже не в социально-по¬
литической, а в его социально-экономической форме,— как от¬
чуждение человеческого труда в деньгах, в капитале 24.
Прежде всего Маркс обратился к изучению Французской ре¬
волюции, видя в ней величайший пример единства экономиче¬
ского, социального и политического переворота 25. Как отмечает
Руге в одном из своих писем Фейербаху, Маркс работал с не¬
вероятным напряжением, часто проводя по 3—4 ночи подряд
над этими исследованиями 26 * *. Он сам вырос в провинции, эко¬
номическая, политическая и социальная структура которой
претерпела глубокие изменения под влиянием Французской ре¬
волюции и тех ее последствий, которые были связаны с правле¬
нием Наполеона; отец и некоторые из школьных преподавате¬
24	При этом необходимо заметить, что в конце своей статьи «К еврейскому
вопросу» Маркс самостоятельно, в результате критического анализа роли
денег, пришел к выводам, подобным взглядам Гесса. Ср. т. I настоящей рабо¬
ты, стр. 483. О статьях Энгельса и Гесса см. также стр. 508—526.
25	Ср. Jean Montreau, La Revolution française et la Pensée de Karl
Marx, «La Pensée», Jg. 1939, Nr. 3, S. 24—37.
26	См. письмо А. Руге Л. Фейербаху, Париж, 15 мая 1844 года (Brief¬
wechsel.., S. 343 f.): «Он [Маркс.— О. K.] читает очень много; он работает
с необыкновенной интенсивностью и обладает критическим талантом, который
подчас переходит в чрезмерный задор диалектики, но он ничего не заканчивает,
он все обрывает на середине и всякий раз снова погружается в безбрежное
море книг... Маркс сейчас так вспыльчив и раздражителен, что дальше
некуда, в особенности после того как дорабатывается до болезни и по три,
даже по четыре ночи не ложится в постель». Ср. письмо А. Руге М. Дункеру,
Париж, 29 августа 1844 года («Tӓgliche Rundschau», Unterhaltungsbeilage,
Nr. 168, 22 Juli 1921): «Маркс хотел сначала дать критический анализ ге¬
гелевского естественного права с коммунистической точки зрения, потом —
написать историю Конвента и, наконец, критику всех социалистов. Он всег¬
да хочет писать о том, что только что прочитал, но потом читает дальше и де¬
лает все новые выписки. Я все еще считаю возможным, что он напишет доволь¬
но большую и незапутанную книгу, начинив ее всем собранным материалом».
См. письмо А. Руге Флейшеру, Париж, 9 июля 1844 года (Briefwechsel..,
S. 362): «...у него [у Маркса.— О. К.] в голове был политический план, кото¬
рый он, к сожалению, еще не реализовал. Потом он захотел написать историю
Конвента и прочел множество книг по этому вопросу. Теперь он, кажется,
оставил и это. Руководить журналом он не может, для этого он чересчур об¬
стоятелен. Жаль, если он не будет писать книг. Ну что ж, подождем».
2*

20
ГЛАВА ПЕРВАЯ
лей с детства воспитывали его в духе основных идей этой рево¬
люции. В радикально-демократический период своего развития
Маркс, как и Фридрих Энгельс, образцом последовательно ра¬
дикальной агитации и политики считал наиболее крайнюю пар¬
тию в этой революции — партию «горы»27. Отбросив либерализм
и перейдя на рубеже 1843—1844 годов к коммунизму, Маркс
приступил к тщательному изучению Французской революции 28,
в которой теперь видел образец буржуазной революции. Основ¬
ной характер и ограниченность ее он выяснил в статье «К ев¬
рейскому вопросу». Политической эмансипации, достигнутой в
ходе революции и не сумевшей разрешить противоречия между
гражданским обществом и политическим государством, между
индивидом как членом гражданского общества и индивидом как
гражданином государства, Маркс противопоставил человеческую
эмансипацию, которая, являясь результатом уже не политиче¬
ской, а социальной революции, должна путем ликвидации част¬
ной собственности уничтожить противоположность между об¬
ществом и государством и придать им характер, соответствую¬
щий сущности человека.
В статье «К критике гегелевской философии права. Введе¬
ние» он показал, что успех французской буржуазии объясняется
тем, что, как поднимающийся класс, она представляла внача¬
ле интересы всего народа. Однако сразу же после ее победы
выявилась ограниченность политической эмансипации, выгодной
лишь господствующему классу: стало очевидно, что осуществить
человеческую эмансипацию можно только путем коммунистиче¬
ской революции.
Все же, несмотря на всю ограниченность и недостатки, Фран¬
цузская революция осталась для Маркса образцом экономиче¬
ского, политического и социального переворота29 * *. Этим, а также
тем, что сейчас он уже занимался проблемой пролетарской
27	См. т. I, стр. 259, 314.
28	В июле и августе 1843 года в Крейцнахе он изучил, в частности, сле¬
дующие произведения: мемуары Жана Батиста Луве — жирондиста, члена Кон¬
вента; «Призыв к потомству» («Appel à la postèritè») M-me Roland; «О революции
Франции и Брабанта» («Rèvolutions de France et de Brabant») Montgaillard.
29	Cp. Ф. Энгельс, Предисловие к «18 брюмера Луи Бонапарта»
К. Маркса; К. Маркс и Ф. Энгель с, Избранные произведения, 1955,
т. I, стр. 210—211: «Франция —та страна, где историческая борьба классов
больше, чем в других странах, доходила каждый раз до решительного конца...
Франция разгромила во время великой революции феодализм и основала
чистое господство буржуазии с такой классической ясностью, как ни одна
другая европейская страна. И борьба поднимающего голову пролетариата
против господствующей буржуазии выступает здесь в такой острой форме,
которая другим странам незнакома. Вот почему Маркс с особым предпочте¬
нием изучал не только прошлую историю Франции, но и следил во всех дета¬
лях за ее текущей историей, собирая материал для использования его в бу¬
дущем. События поэтому никогда не заставали его врасплох».

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
21
революции, объясняется та тщательность, с которой он изучил
огромный материал, относящийся к Французской революции, в
особенности к ее кульминационной точке — периоду Конвента и
террора. Конвент, который он рассматривал как «максимум
политической энергии, политического могущества и политиче¬
ского рассудка»30, так завладел его мыслями, что он захотел
написать его историю 31. С этой целью он прочитал речи Сен-
Жюста и Робеспьера, мемуары Р. Левассёра, члена Конвента,
депутата от департамента Сарт, относящиеся к борьбе между
жирондистами и монтаньярами, официальные протоколы деба¬
тов Конвента и произведения Бабефа 32. Маркс не написал исто¬
рии Конвента, но подготовительная работа, проведенная им для
этой цели, во многом способствовала тому, что его взгляды на
классы и классовую борьбу, на сущность социальной революции
и на историческое развитие приобрели большую ясность и ши¬
роту. Изучение Французской революции показало ему, как из
классовой борьбы, обусловленной экономическим развитием,
возникает социальная революция, как государство, представ¬
ляющее интересы господствующего класса, использует свою
власть для подавления других классов; он увидел, что уже в
этой революции нашла свое выражение классовая борьба между
буржуазией и пролетариатом, ставшая отличительным призна¬
ком нового времени. Изучая Французскую революцию, Маркс
понял также и то, что господствующий класс никогда добро¬
вольно не отказывается от своих привилегий, защищая их всеми
имеющимися в его распоряжении средствами, и что коренной
переворот в экономических, социальных и политических отно¬
шениях невозможен без ожесточенных революционных боев.
Занимаясь Французской революцией, Маркс изучил также про¬
изведения крупных французских буржуазных историков, что
привело его к еще более глубокому пониманию сущности и роли
классов и классовой борьбы в революции и в историческом раз¬
витии вообще33 * * *. Этим он был обязан прежде всего Огюстену 30	К. М а р к с, Критические заметки к статье «Пруссака» «Король прус¬
ский и социальная реформа», К. Маркс и Ф. Энгель с, Соч., М., 1955,
т. I, стр. 439.
31	Ср. письмо А. Руге Л. Фейербаху, Париж, 15 мая 1844 года (Brief¬
wechsel.., S. 343): «Зато Маркс хочет написать историю Конвента; для этого
он собрал много материала и наметил весьма плодотворные исходные пункты.
Он снова отложил критику гегелевской философии права. Он хочет восполь¬
зоваться пребыванием в Париже, чтобы написать историю Конвента, и это
совершенно правильно».
32	Ср. MEGA I, 3. Bd., Aus den Exzerptheften, Exzerpte aus R.Levasseurs
Memoiren, S. 417—434.
33 Ср. В. И. Л e н и н, Карл Маркс, Соч., т. 21, стр. 42: «И уже эпоха
реставрации во Франции выдвинула ряд историков (Тьерри, Гизо, Минье,
Тьер), которые, обобщая происходящее, не могли не признать борьбы классов
ключом к пониманию всей французской истории».

22
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Тьерри и Франсуа Гизо, которые, проследив развитие буржуа¬
зии с XI века, указали на решающую роль классовой борьбы
в этом развитии 34.
И наконец, с конца 1843 года Маркс расширил предмет ис¬
следования, начав изучение экономической структуры буржуаз¬
ного общества, ставшее систематическим с весны 1844 года 35.
Это дало мощный толчок теоретическому развитию Маркса, ко¬
торое уже не в малой степени было стимулировано тщательным
ознакомлением с социалистическими и коммунистическими
учениями. Он изучил произведения крупнейших английских и
французских экономистов, пришедших в результате анализа
современного буржуазного общества к выводу, что единствен¬
ным творцом ценностей является труд 36. Однако, в противопо¬
ложность буржуазным экономистам, исследования которых при¬
водили в конечном счете к апологии буржуазного общества,
Маркс показал, что это общество обесчеловечивает человека и
тем самым делает неизбежной свою собственную гибель. Все
эти занятия, в особенности экономические, прежде всего и по¬
служили основой, позволившей Марксу придать своим комму¬
нистическим взглядам и своему пониманию истории характер
научной теории 37.
Этой новой теоретической ориентации способствовало также
изучение английского и французского материализма; два на¬
34 По собственному утверждению Маркса, открытие классовой борьбы
является не его заслугой; он лишь доказал, что возникновение и развитие
классов обусловлено развитием производительных сил и производственных
отношений и что классовая борьба должна привести к пролетарской револю¬
ции и созданию коммунистического, бесклассового общества. Ср. письмо
К. Маркса И. Вейдемейеру, Лондон, 5 марта 1852 года: «Что касается меня,
то мне не принадлежит ни та заслуга, что я открыл существование классов
в современном обществе, ни та, что я открыл их борьбу между собой. Буржуаз¬
ные историки задолго до меня изложили историческое развитие этой борьбы,
а буржуазные экономисты — анатомию классов. То, что я сделал нового,
состояло в доказательстве следующего: 1) что существование классов связано лишь с определенными историческими фазами развития производства, 2) что
классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата, 3) что эта
диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к
обществу без классов...» (К. Маркс, Ф. Энгель с, Избранные произве¬
дения в двух томах, М., 1952, т. II, стр. 433).
35	Ф. Энгельс, Предисловие ко второму тому «Капитала» К. Маркса;
К. М а р к с, Капитал., М., 1949, т. II, стр. 6: «Свои экономические занятия
он [Маркс.— О. К.] начал в 1843 г. в Париже изучением великих англичан и
французов...» О занятиях Маркса политической экономией в то время см.
вторую главу настоящего тома.
36	Ср. MEGA I, 3. Bd., S. 411—416, 437—583.
37	Ср. К. М а р к с, Предисловие к «Критике политической экономии»,
К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., изд. 2, М., 1959, т. 13, стр. 6: «Мои иссле¬
дования [критический разбор гегелевской философии права.— О. К.] привели
меня к тому результату, что правовые отношения, так же точно как и формы
государства, не могут быть поняты ни из самих себя, ни из так называемого

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
23
правления последнего — естественнонаучное и социальное —
Маркс считал исходящими соответственно из картезианской фи¬
зики и сенсуализма Локка. Он понял, что это теоретическое
развитие определялось борьбой, которую должна была вести
буржуазия против старого режима, и что от социальных воззре¬
ний французских и английских материалистов тянется нить к
современным социалистическим учениям.
Поднявшись над материализмом XVIII столетия, механисти¬
ческий характер которого был обусловлен буржуазной ограни¬
ченностью кругозора его представителей, и использовав резуль¬
таты своих экономических и социальных исследований, Маркс
заложил основы диалектического и исторического материа¬
лизма 38.
Отношение Маркса к анархистским «Свободным»,
демократам, мелкобуржуазным социалистам
и утопическим коммунистам
В этот период глубокой внутренней борьбы, имевшей далеко
идущие последствия, Маркс вел совсем не такой замкнутый об¬
раз жизни, как, например, в Берлине в первый год своей учебы
или в Крейцнахе, где он пережил не менее глубокий внутренний
кризис, в связи с переходом к новому мировоззрению. Он под¬
держивал оживленные связи с социалистическими и коммуни¬
стическими вождями в Париже и имел контакт с демократиче¬
ским движением. В частности, он вместе с Руге, Бернайсом,
Леру, Шельхером, Риббентропом, Луи Бланом, Пиа, Боткиным,
Бакуниным и Г. Толстым присутствовал 23 марта 1844 года на
международном демократическом банкете, где обсуждался во¬
прос о демократической пропаганде 39; кроме того, он начал
сотрудничать в издававшейся в Париже немецкой газете
«Vorwӓrts», после того как эта газета приобрела демократиче¬
ское направление.
Отношение Маркса к всевозможным оппозиционным тече¬
ниям,— начиная со «Свободных» с их анархическим индивидуа¬
общего развития человеческого духа, что, наоборот, они коренятся в матери¬
альных жизненных отношениях, совокупность которых Гегель, по примеру
просветителей XVIII века, называет «гражданским обществом», и что анато¬
мию гражданского общества следует искать в политической экономии».
38	О материализме XVIII века см. М. Д. Ц е б е н к о, Французские ма¬
териалисты XVIII века и их борьба против идеализма, М., 1955.
О критическом анализе материализма XVIII века К. Маркса см. третью
главу настоящего тома; о разработке Марксом диалектического и историче¬
ского материализма см. вторую главу настоящего тома.
39	Ср. К. Маркс, Даты жизни и деятельности, Партиздат, 1934,
стр. 21, Письмо А. Руге Кехли 24 марта 1844 года.

24
ГЛАВА ПЕРВАЯ
лизмом и демократов (как Руге и Гервег) и кончая социали¬
стами (как Прудон) и утопическими коммунистами (как Баку¬
нин, Гесс и Вейтлинг),— определялось его новым мировоззре¬
нием, обусловленным окончательным переходом на позиции
пролетариата.
Маркс решительно выступал против кокетничающих своим
анархизмом «Свободных» и против таких демократов, как Руге,
которые открыто боролись против пролетариата и коммунизма.
Менее определенной была его позиция по отношению к социа¬
листам и утопическим коммунистам. Он, правда, отделял себя от
них, так как видел, что их учения не соответствуют требованиям
пролетарской революции; но поскольку его собственные новые
взгляды находились пока в стадии становления, в результате
чего он еще не ясно представлял себе принципиальные недо¬
статки этих учений, постольку его критика еще не носила того
категорического и научного характера, который она приобрела
через несколько лет, когда его теория в основном уже сформи¬
ровалась.
Маркс и берлинские младогегельянцы.
«Всеобщая литературная газета»
Решительный поворот Маркса к революционному коммуниз¬
му и его первые шаги в деле создания теории исторического
материализма, естественно, углубили уже ранее существовав¬
шие противоречия между ним и индивидуалистически настроен¬
ными берлинскими младогегельянцами.
Эти последние, во главе с Бруно Бауэром и Максом Штир¬
нером, избрали противоположный путь, приведший их к анар¬
хизму. После того как Бруно Бауэр уклонился от сотрудниче¬
ства в «Deutsch-Franzosische Jahrbücher», направление которого
противоречило его воззрениям, он начал все более отходить от
прогрессивного движения. Его «История политики, культуры и
просвещения XVIII столетия»40 была еще слабее, чем преды¬
дущая, «Достопримечательные факты из новейшей истории после
Французской революции»41, написанная им совместно с братом
Эдгаром. Она представляла собой изложение отдельных эпизо¬
дов, свидетельствующее о полной неспособности автора пра¬
вильно понять историческую эпоху 42.
40	В. В a u e r, Geschichte der Politik, Cultur und Aufklӓrung des acht¬
zehnten Jahrhunderts, 2 Bde., Charlottenburg, 1843—1844.
41	B. und E. В a u e r, Denkwürdigkeiten zur Geschichte der neueren Zeit
seit der franzӧsischen Revolution, Charlottenburg, 1843—1844.
42	Cp. «Vorwӓrts», N 76, 21. Sept. 1844: «Второй том «Истории XVIII сто¬
летия» Б. Бауэра никоим образом не оправдал даже самых скромных ожида¬

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
25
Совместно со своим братом Эдгаром Бруно Бауэр начал в
1844 году выпуск «Allgemeine Liter atur-Zeitung», выходившей
в Шарлоттенбурге, в издательстве их третьего брата Эгберта 43.
В этом журнале, созданном в противовес «Deutsch-Franzӧsi¬
sche Jahrbücher», Бруно и Эдгар Бауэры и их сотрудники изла¬
гали свои индивидуалистско-анархистские взгляды. Отойдя от
объективного идеализма Гегеля и обратившись к субъективно¬
му идеализму, они превратили гегелевский абсолютный дух,
объединявший в себе мышление и бытие, в абсолютное само¬
сознание, отделив дух от субстанции, от объективной реально¬
сти. Одухотворяя человека и природу, Гегель отождествил
человека с самосознанием, которое он анализировал в его отноше¬
нии к осознанной реальности, к сознанию. В противополож¬
ность Фейербаху, показавшему, что самосознание является пре¬
дикатом, свойством человека и, следовательно, должно рассмат¬
риваться не само по себе, а как человеческое самосознание, бер¬
линские младогегельянцы довели идеализм Гегеля до крайности,
превратив абсолютное самосознание в чистую абстракцию. Их
критика, оторванная от реальной борьбы и ставшая «чистой»,
«абсолютной» критикой, имела целью показать, что все проис¬
ходящее суть лишь частичные, следовательно, несовершенные
формы проявления абсолютного самосознания, которые поэто¬
му должны быть сняты.
Отсюда их радикальное отрицание всякой позитивной дея¬
тельности, в особенности политического и социального движе¬
ния, которое казалось им несовместимым с сущностью абсолют¬
ного самосознания. Необходимость решительного отказа от
политической и социальной борьбы они обосновывали, ссылаясь
на неустойчивость либералов и радикалов, которые не оправда¬
ли их надежд в 1842 году, по их мнению, бывшем решающим
для судеб Германии.
В легкости, с которой прусское правительство расправилось
с оппозиционной прессой, в равнодушии, с которым народ,
«масса», отнесся к этому подавлению духа, не выразив никакого
протеста, они увидели доказательство того, что прогрессивные
люди оказались на ложном пути, решив осуществлять общее с
ний... Если при оценке первого тома критика еще могла колебаться, то уже
первый раздел второго тома не оставляет никаких сомнений. Нельзя пред¬
ставить себе ничего более афористичного, несвязного, чем это попурри из
диковинных анекдотов, пренебрежительного отношения к выдающимся умам,
полного непонимания развития Германии за прошлое столетие».
43	«Allgemeine Literatur-Zeitung» (ALZ) — ежемесячник, издавался Б.
Бауэром с декабря 1843 года по октябрь 1844 года (выпуски 1 —12). «Второе
издание» появилось в 1847 году под названием «Streit der Kritik mit den moder¬
nen Gegensӓtzen. Mit Beitrӓgen von Bruno Bauer, Edgar Bauer, Ernst Jungnitz,
Szeligaund anderen», Charlottenburg, Verlag von E. Bauer, in Comission bei
Voigt und Femau in Leipzig, 1847.

26
ГЛАВА ПЕРВАЯ
«массой» дело, и что теперь необходимо избрать совершенно
другой путь 44. Рассматривая «массу» как заклятого врага
духа 45, они направляли свои нападки главным образом против
нее; непрекращающаяся, настойчивая критика «массы» была
лейтмотивом большинства статей в «Allgemeine Literatur-Zei¬
tung»46. «Масса» изображалась как главное социальное зло,
из-за которого всегда терпели фиаско благородные устремления
и начинания людей, и уже один тот факт, что какое-либо начи¬
нание воодушевляет ее, служит вернейшим доказательством
никчемности самого этого начинания 47.
44	Ср. В. Bauer, Der Aufstand und Fall des deutschen Radikalismus im
Jahre 1842, 2. Aufl., Berlin, 1850, III. Bd., S. 170: «Когда Руге покидал Герма¬
нию... он уже имел солидный опыт, свидетельствующий о том, что немецкие
правительства, запрещая произведения, которые знакомили мир с идеями
новейшей философии, ...могли опираться на одобрение народных представи¬
телей и полное равнодушие со стороны основной массы народа». Стр. 172:
«Безразличие по отношению к литературе, проявившееся в эти несчастные
месяцы, было совсем не такого свойства, как он [Руге—О. К.] думает. Оно было
безразличием, направленным против литературы (если под литературой по¬
нимать непрерывный поток творческих произведений аристократии духа
и множества её популяризаторов, приверженцев и противников), стало без¬
различием, направленным против этой аристократии,— и превращается
в возмущение против последней». Ср. В. Bauer, 1842, ALZ, 8. Heft,
Juli 1844; ср. В. Bauer, Der Aufstand.., II Bd., S. 79, 83, III Bd.,
S 30 31.
45	Cp. ALZ, 8. Heft, Juli 1844; «Was ist jetzt der Gegenstand der Kritik?»,
S. 18—26; ср. также В. В a u e r, Neueste Schriften über die Judenfrage, ALZ,
1. Heft, Dezember 1843, S. 3: «Именно в массе, а не где-то в другом месте, как
утверждают ее бывшие либеральные предводители, надо искать истинного вра¬
га духа».
46	Эта критика «массы» была начата в «Anekdota». См. т. I настоящей
работы, стр. 367, прим. 3.
47	Ср. В. Bauer, Neueste Schriften über die Judenfrage, S. 2: «Наихуд¬
шим свидетельством против какого-либо дела является энтузиазм, который
оно вызывает в массе». Там же, стр. 3: «Все великие дела прежней истории
потому были ошибочны с самого начала и не имели настоящего успеха, что
ими интересовалась и восторгалась масса... Сейчас дух знает, где искать свое¬
го единственного противника — во фразе, в самообмане и бессодержатель¬
ности массы». Ср. Е. J u n g n i t z, Die Gӧttinger gelehrten Anzeigen wӓhrend
einer hundertjӓhrigen Wirksamkeit für Philosophie, schӧne Literatur, Politik
und Geschichte, von Heinrich Albert Oppermann. Hannover, 1844; ALZ, 2.
Heft, Januar 1844, S. 38. Cp. ALZ, 5. Heft, April 1844, Heinrichs poli¬
tische Vorlesungen. Zweiter Band, Halle, 1943, S. 23 и далее: «Догматиче¬
ские понятия почитались как божественные силы, потому что взор человека,
еще был закрыт и не видел действительного мира, высшим выражением кото¬
рого они должны быть, потому что люди еще не знали действительного богат¬
ства человеческих отношений, огромного содержания истории, не знали зна¬
чения человека. Простое понятие заменяло человека, который еще только
должен был быть создан: диалектика понятий была войной богов, и только
ее знали философы, ибо они еще не видели борьбы в истории и даже не подо¬
зревали о существовании борьбы между массой и духом, той борьбы, которая
была целью всей предыдущей истории».
Ср. отношение Гегеля к народу как «массе» (Г е г е л ь, Философия
права, § 302): «Вместе с тем это занимаемое сословиями положение имеет

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
27
Наряду с «массой» они подвергали критике главным обра¬
зом политический и социальный радикализм, считая основным
недостатком радикалов их пассивность и трусливую нереши¬
тельность в борьбе. По мнению берлинских младогегельянцев,
радикалы вначале надеялись, что государство осуществит их
политический идеал без всяких усилий со стороны самих ра¬
дикалов. Наступление реакции заставило их возложить надеж¬
ды на народ, на «массу», и обратиться к коммунизму, стремя¬
щемуся путем устранения эгоизма преобразовать общество и
государство 48.
Коммунизм они осуждали решительнее, чем либерализм, по¬
тому что он еще в большей степени, чем последний, опирается
на «массу»49. С либерализмом они расправились, просто кон¬
статировав, что он покоится на буржуазном сознании, которое
как таковое противоречит всеобщему самосознанию; таким же
простым путем они покончили и с коммунизмом, представив его
как особую и, следовательно, несовершенную форму проявления
всеобщего самосознания.
Отсюда вытекало, что задача и долг защитников прогресса
состоят в том, чтобы решительно отвернуться от «массы» и опи¬
рающихся на нее политических и социальных партий 50. Они
противопоставили политическому и социальному радикализму
аполитичную, свободную, абсолютную критику, отрицающую
вместе с борьбой за народную независимость конституцию и сво¬
боду печати, все религиозные, политические и социальные
значение такого опосредствования, которое является для них общим с орга¬
низованной правительственной властью. Благодаря этому опосредствованию
власть государя не оказывается обособленной крайностью и не выступает,
следовательно, как голое насилие властелина и произвол, а с другой сторо¬
ны, и особые интересы общин, корпораций и индивидов также не обособляют¬
ся, и дело не доходит до того, чтобы совокупность единичных лиц — что было
бы еще хуже — показала бы себя как массу и толпу, вступила бы, следова¬
тельно, на путь неорганического мнения и хотения и стала бы голой массовой
силой, направленной против органического государства». Цит. по К. М а р к с
и Ф. Э н г е л ь с, Соч., 2-е изд., Госполитиздат, 1955, т. 1, стр. 295.
48	В их нападках на радикализм ни разу не упоминалось имя Карла
Маркса, хотя основной темой их статей была критика «Rheinische Zeitung»
и «Deutsch-Franzӧsische Jahrbücher».
49	О критике либерализма «критическими критиками» см. ALZ, 3. Heft,
Februar 1844, S. 1—6, Karl Reichardts Vertheidigung des ersten Bogens meiner
Schrift: Das preußische Bürgertum. См. также E. J u n g n i t z. Biedermann’s
deutsche Monatschrift für Literatur und ӧffentliches Leben, 1842, 1843, ALZ, 4.
Heft, Marz 1844, S. 1 — 10.
50	Cp. ALZ, 5. Heft, H i n z e 1, Correspondenz aus Zürich, S. 12: «Лишь
в конце одной кампании — она совпала с концом 1842 года — окончательно
определились позиции партий. Лишь теперь мы увидели чистую массу:
критика, после тысячелетнего смешения с ней, наконец, выделилась и созда¬
ла такую противоположность, какой еще никогда не было, противополож¬
ность столь чистую, какой до сих пор еще не знала история».

28
ГЛАВА ПЕРВАЯ
догмы 51. Эта чистая, свободная критика, убежденная в том, что,
преодолевая все частные формы проявления всеобщего самосо¬
знания, она тем самым проникает в самую суть вещей, эта кри¬
тика с олимпийским величием парила в чистой теории, совер¬
шенно оторвавшись от событий будничной жизни.
Критика, сведенная к иронизированию над событиями и об¬
становкой, была так же податлива, как и безопасна, тем более
что она благоразумно направлялась не против прусского прави¬
тельства, а в первую очередь против либерализма и коммунизма.
«Критическая» критика представляла собой неизбежный ре¬
зультат всего духовного и политического развития «Свободных»,
которые, не найдя твердой опоры в берлинской буржуазии, все
дальше отходили от политического движения и потому прида¬
вали своей критике все более очевидный спекулятивный харак¬
тер. После того как они, разложив гегелевский объективный дух,
отделили сознание от субстанции, мышление от бытия и превра¬
тили объективное диалектическое движение в произвольную дея¬
тельность духа, независимого от конкретного мира, они вообра¬
зили, будто могут собственными силами определять ход истории.
Поскольку они не хотели иметь никакого дела с действи¬
тельностью и рассматривали политические и социальные про¬
блемы в абстрактно-духовной плоскости, их критика, не ставя¬
щая перед собой никакой позитивной цели и видящая свою силу
в том, что она не опирается ни на какое особое учение или пар¬
тию, превратилась в иллюзорную идеологическую войну, не
вносящую никаких перемен и к тому же отвлекающую от дей¬
51	Cp. ALZ, 6. Heft, Mai 1844, S. 20—38, Correspondenz aus der Provinz,
S. 34: «Критика не является партией, она не желает иметь никакой своей
партии, она одинока, когда углубляется в свою противоположность, одинока,
когда противопоставляет себя ей. Она отрешается от всего. Любую общую
предпосылку, которая всегда необходима для образования партии, критика
будет рассматривать как враждебную догму, если она увидит, что ей препят¬
ствуют (а это неизбежно внутри партии) в критике самой этой предпосылки
и в освобождении от нее». Ср. B. B a u e r, 1842, ALZ, 8. Heft, August 1844,
S. 7: «Критика, как уже говорилось, перестала быть политической. Если
раньше она боролась, противопоставляя одни взгляды другим, системы
системам, убеждения убеждениям, то теперь она отрешилась от всяких взгля¬
дов, систем и убеждений. Если раньше она апеллировала к народу, руковод¬
ствовалась своим «священным интересом» служить народу и видела в народе
свою высшую силу, то теперь она знает, что народ и правительство составляют
политическое единство. Ср. там же, Heft 11 —12, Oktober 1844, Szeliga, Die
Kritik, S. 45: «Чистая критика, сознавая, что в ее распоряжении находятся
лишь индивидуальные человеческие силы, не разрушает просто потому, что
не желает строить. Она не выдвигает никакого нового идеала, не желает
никакой новой догмой заменять старые, она не дарит миру никакой новой
системы; ...нет! Критик — не человек действия».
См. В. И. Л е н и н, Полное собрание сочинений, т. 2, стр. 10: «Эти гос¬
пода проповедовали критику, которая стоит выше всякой действительности,
выше партий и политики, отрицает всякую практическую деятельность и лишь
«критически» созерцает окружающий мир и происходящие в нем события».

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
29
ствительной политической борьбы,— в этом и заключалось ее
реакционное воздействие 52.
«Allgemeine Literatur-Zeitung» имела лишь незначительный
успех в кругах интеллигенции и не встретила никакого сочув¬
ствия в «массе», что редакторы журнала рассматривали как по¬
вод к законной гордости. Бруно Бауэру даже не удалось скло¬
нить к сотрудничеству в «Allgemeine Literatur-Zeitung» всех бер¬
линских «Свободных», и ему пришлось, за исключением своего
брата Эдгара и Юлиуса Фаухера 52а, которые не лишены были
таланта, довольствоваться менее способными сотрудниками,
вроде Эрнста Юнгница 53, Шелиги 54, Карла Эрнста Рейхард¬
та 55 и Фрица Бека 56.
Та же негативная тенденция абсолютной критики проявля¬
лась и в двух журналах, издававшихся Людвигом Булем 57:
52	См. В. Bauer, 1842, ALZ, 8. Heft, August 1844, S. 6: «Радикальная
критика считала, что все право на стороне народа, а в противоречиях по¬
винно опекающее правительство; она занималась политикой и, стремясь найти
почву для своей «свободы», увидела ее в «народе». Вся ее мудрость, все ее чув¬
ство собственного достоинства состояли лишь в том, чтобы сознавать свою
оппозиционность правительству, оценивать все его действия с точки зрения
того, что она сама считает разумным, и мерить это правительство меркой
своих категорий: народ, свобода, партия. Лучшей критикой этой радикальной
критики была мощная реакция, вызванная запрещением «Rheinische Zeitung»
и подобных изданий».
52а Фаухер (Faucher), Жюль (1820—1878)—происходил из семьи гугено¬
тов, в двадцать четыре года уже опубликовал книгу об Англии, которая сви¬
детельствовала о его глубоком знании этой страны, хотя Фаухер еще не посе¬
щал ее. Его статьи в ALZ отличались компетентностью. Впоследствии стал
одним из ведущих представителей движения за свободную торговлю в Герма¬
нии, с 1861 года — член прусской палаты депутатов.
53	Юнгниц (Jungnitz), Эрнст (ум. в 1848 году) — публицист и историк,
автор «Religion und Kirche in Frankreich bis zur Auflösung der Konstituierenden
Versammlung» (1843), «Religion und Kirche in Frankreich seit der Auflösung der
Konstituierenden Versammlung bis zum Sturz Robbespierres» (1844), «Geschich¬
te des religiösen Lebens in Deutschland während des 18. Jahrhunderts» (1844);
совместно с братьями Бауэрами он написал «Geschichte der Französischen Re¬
volution bis zum Stiftung der Republik» (1847).
54	Шелига (Szeliga) — псевдоним Франца Цыхлина фон Цыхлинского
(1816—1900) — прусский офицер, впоследствии генерал от инфантерии.
55	Рейхардт (Reichardt), Карл Эрнст — печатник или переплетчик;
с 1837 года жил в Берлине; в 1840 году, обанкротившись, переселился в По¬
знань; вернувшись в 1843 году в Берлин, опубликовал в издательстве Эгберта
Бауэра брошюру «Das preußische Bürgertum, dargestellt von einem Manne aus
dem Volke» (начало 1844 года), выражавшую взгляды цеховой оппозиции;
брошюра была запрещена цензурой. Рейхардт добился снятия цензурного
запрета, написав прошение, в котором кичился своей лояльностью и восхва¬
лял цензуру. В ALZ он, в частности, опубликовал критику произведения
А. Т. Венигера «Publizistische Abhandlungen: 1. Die Gründe des wachsenden
Pauperismus», Berlin, 1843. Рейхардт находился в родственных отношениях
с Б. Бауэром.
56	Бек (Beck), Фриц (1806—1888) — профессор гимназии. См. F. В е с к,
Lied eines Schneiders, ALZ, 4. Heft, März 1844, S. 46—48.
57	Буль (Buhl), Людвиг Генрих Франц (1814—начало 80-х годов) — пере¬

30
ГЛАВА ПЕРВАЯ
«Berliner Monatsschrift»58 и «Norddeutsche Blätter»59. Так, в
«Открытом признании» Людвига Буля, служившем предисло¬
вием к «Berliner Monatsschrift», выражалось намерение бороть¬
ся со всеми политическими движениями, поскольку они неспо¬
собны к принципиальному отрицанию всего существующего и,
следовательно, никогда не смогут достичь подлинной свободы 60.
Отойдя от политики, «Свободные» отреклись тем самым от
своего собственного прошлого, когда они стояли в первых рядах
поборников либерализма. За фразами об «абсолютной» критике
и «истинной» свободе скрывался их страх перед реальной же¬
стокой борьбой 61. Уклонением от этой борьбы, нападками на
вел книгу Луи Блана «Histoire de dix ans 1830—1840» («История десяти лет,
1830—1840»), 5 Bde., Berlin, 1844—1845.
58	«Berliner Monatsschrift», изд. Л. Буль, Первый (и единственный) вы¬
пуск. Собственное издательство Л. Буля, Маннгейм, 1844, 332 стр. Вышел
только один номер в виде книги; он содержал несколько статей из тех, что
предназначались для прежнего журнала Буля «Patriot», но были запрещены
цензурой; см. L. Buhl, Eine Eigentums- und Rechtsfrage, ebd., S. 240
и далее.
59	«Norddeutsche Blätter für Kritik, Literatur und Unterhaltung», 1844—1845.
Издано в виде книги под названием: «Beiträge zum Feldzuge der Kritik.
Norddeutsche Blätter für 1844 und 1845. Mit Beiträgen von Bruno und Edgar
Bauer, A. Fränkel, L. Koppen, Szeliga u. А., I. u. II. Bd., Berlin, Adolph Rieß, 1846.60	Cp. L. Buhl, Offenes Bekenntnis, «Berliner Monatsschrift», S. 2—3:
«Борьба, которую мы ведем, касается существующего... всего существующего,
существующего вообще. И как могли бы мы соединиться с теми, кто постоянно
говорит о прогрессе, не умея в то же время отказаться от существующего.
Нет, мы отказываемся от этих ложных друзей, ...мы отказываемся от них, как
и от всех тех, кто фрондирует против существующего, не порывая с ним, как
и от всех тех, кому неизвестна высшая свобода и кто не обладает принципиаль¬
ным мужеством и последовательностью». Стр. 7: «Мы не хотели уничтожать
государственный строй, чтобы заменить его другим, соответствующим нашим
взглядам, мы не создавали никакой партии, мы не желали никакой другой
пропаганды, кроме пропаганды убеждением. При таком беспристрастии, при
таком чисто теоретическом отношении именно мы могли присвоить себе право
свободного анализа. Поскольку мы стояли вне всяких партий, мы также могли
надеяться избежать преследований».
Стр. 8: «Даже более того, почему бы здесь не должно было возникнуть
что-то подобное союзу легитимистов и республиканцев во Франции. Мы боро¬
лись бы против рационализма и «Juste-Milieu» либерализма, если бы это не
являлось заслугой, которая могла бы гарантировать нам терпимость».
Стр. 10: «Мы хотим свободного, истинного, абсолютного самоопределения,
и потому у нас не может появиться желание определять других. Пусть каж¬
дый будет сувереном, пусть каждый будет государством, пусть каждый бу¬
дет законом, это — абсолютное требование. Возможно или невозможно осуще¬
ствление последнего, скоро или нескоро оно наступит — не наше дело решать
это, ибо мы не занимаемся вероятными вычислениями, но только спрашиваем:
что разумно? Для нас достаточно того, что это требование неизбежно, если
речь должна идти о подлинной свободе, и что без него возможно лишь про¬
должение прежней истории, то есть только смена одного насилия другим, чем,
по нашему мнению, можно достичь очень немногого».
61	Ср. G. М а у е г, Zeitschrift für Philosophie, 1920, 3. Heft, S. 435:
«Отважившись глотнуть свежего воздуха политики и почувствовав, что он им

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
31
либерализм и коммунизм они, несмотря на свои ультрареволю¬
ционные манеры, в действительности поддерживали реакцион¬
ную политику прусского государства, доходя до ее прямого оп¬
равдания. Так, Бруно Бауэр, выступая против кенигсбергских
либералов, утверждал, что нельзя противопоставлять народ го¬
сударству, так как последнее включает в себя народ 62. Карл
Фридрих Кёппен выступил в защиту цензуры с тем аргументом,
что ее борьба против радикальной, грубой и неотесанной кри¬
тики вынуждает писателя выражать свое мнение в утонченной,
богатой нюансами форме и что критика может прекрасно при¬
способиться к цензуре, если будет стоять в стороне от полити¬
ческой борьбы 63. Это так хорошо удалось «критической» кри¬
тике, что уже после выхода в свет первого номера «Allgemeine
Literatur-Zeitung» цензор смог констатировать, что подобная
пресса в силу своей незначительности не представляет никакой
опасности для правительства 64.
Анархизм берлинских «Свободных» нашел своего теоретика
в лице Макса Штирнера. В своей книге «Единственный и его
собственность» он сделал крайние выводы из индивидуализма
«Свободных»65. Начало этому было положено уже в его статье
совершенно не подходит... эти революционеры в шлафроке и спальных туфлях
объявили... с метафизическим высокомерием политику неполноценным заня¬
тием и пожелали видеть единственно достойную для свободного духа и его су¬
веренной критики задачу в чисто теоретическом отрицании существующего».
Показательно, что в то время за эпитетом «истинный» не только у «крити¬
ческих» критиков, но и у демократов, таких, как Фейербах и Руге, и у целого
ряда социалистов, выводивших «истинный» социализм из учения Фейербаха,
скрывалась одна и та же умеренная и робкая политическая установка.
62	Cp. ALZ, 10. Heft, September 1844, S. 20—30: Königsberger Broschü¬
ren-Literatur im Verlag von H. L. Voigt in Königsberg.
63	Cp. «Norddeutsche Blätter», II, Heft, August 1844, Correspondenzen,
Berlin, 26 Juli 1844, S. 88: «Критика не выступает ни за, ни против цензуры.
Она не вступает в дружеские диалоги с цензурой, но также и не ругает и не
хулит ее. Критика выше эффекта и чувствительности, она ни к чему не питает
ни предпочтения, ни ненависти. Поэтому она не противопоставляет себя цен¬
зуре и не борется с ней...»
Стр. 89: «Критика не действует практически, и она по своей натуре не
может действовать практически; поэтому бессмысленно требовать, чтобы она
практически уничтожила цензуру и обеспечила прессе надлежащую свободу».
64	Замечание цензора о первом номере «Allgemeine Literatur-Zeitung»,
«Historische Zeitschrift», III. Bd., 1920, S.435 и далее: «Что касается духовного
направления всех трех статей, то можно в общем лишь повторить, что они
целиком проникнуты деструктивной, чисто негативной критикой, но так, что
их содержание не представляет собой ничего противоцензурного.
65	Cp. Ed. V. Hartmann, Phänomenologie des sittlichen Bewußtseins,
3. Aufl. mit den Zusätzen letzter Hand neu hrsg. von Alma v. Hartmann, Ber¬
lin, 1922, S. 634: «Здесь видно, что абсолютизация Штирнером «Я» является
подлинным практическим следствием субъективистского монизма Фихте,
в то время как сам Фихте был слишком закоренелым этическим идеалистом,
чтобы не то что признать, но хотя бы увидеть очевидные выводы из своей фи¬
лософии».

32
ГЛАВА ПЕРВАЯ
«Предварительные замечания о государстве любви», появив¬
шейся в «Berliner Monatsschrift» Буля 66. В предисловии к этому
журналу Буль выдвинул тезис, что нельзя непосредственно пред¬
ставлять и критиковать государство как воплощенную несво¬
боду; к тем же результатам можно прийти, показав, что кон¬
ституции и формы всех государств не соответствуют понятию
свободы 67. Исходя из этого взгляда, Штирнер в своей статье
утверждал, что как революционное, так и христианское госу¬
дарство одинаково подавляют свободу. В революционном госу¬
дарстве гражданин лишается своей свободы в результате обя¬
зательного подчинения государству. В основе христианского го¬
сударства, сущность которого Штирнер излагает более по¬
дробно, лежит принцип любви, но именно в силу этого прин¬
ципа уничтожается свобода отдельной личности. Дело в том,
что любовь требует от личности не превращать себя в самоцель,
а, наоборот, направлять свою деятельность на благо ближнего,
и потому в христианском государстве также имеет место, при¬
чем в еще более острой форме, подавление индивида государ¬
ством 68. Из этой критики революционного и христианского го¬
66 М. S t i г n е г, Einiges Vorläufige vom Liebesstaate, «Berliner Monats¬
schrift», S. 34—49; также: Stirners Kleinere Schriften und seine Entgegnung auf
die Kritik seines Werkes: «Der Einzige und sein Eigentum». Aus den Jahren
1842 bis 1847. Hrsg, von J. H. Mackay, Berlin, 1898 (далее цитируется по этому
изданию), S. 71—80.
67	См. т. I настоящей работы, стр. 368, прим. 5 (цитата из Штирнера).
68	Cp. М. S t i г n е г, Einiges Vorläufige... «Berliner Monatsschrift»,
S. 45, 46, 47: «Сравним любовь с самоопределением или свободой. В любви
человек определяет себя, придает себе какой-то определенный облик, стано¬
вится творцом самого себя, но делает все это не ради себя, а ради других.
Самоопределение не зависит от других, оно является в то же время опреде¬
лением через других. Напротив, свободный человек не определяет себя ни
посредством другого, ни ради другого, он определяет себя только из себя
самого, он понимает себя и в этом самопонимании находит стимул к самоопре¬
делению: только воспринимая себя, он действует разумно и свободно. Опре¬
делять себя посредством другого или посредством себя самого, быть преиспол¬
ненным любви или разумным — это разные вещи. Любовь основана на прин¬
ципе, что каждый, что бы он ни делал, делает это ради другого; свобода —
на том, что он делает это ради себя; там внимание направляет меня на другого,
здесь я направляю его на себя. Человек, руководствующийся любовью, дей¬
ствует во имя бога, во имя братьев и т. д. и вообще не имеет собственной
воли... разумный человек не желает выполнять ничьей воли, кроме своей соб¬
ственной, и относится с уважением лишь к тому, кто обладает собственной
волей, а не к тому, кто следует воле других. Любовь, возможно, лучше себя¬
любия, ибо более благородно воспринять и исполнять волю другого как свою
собственную, чем безвольно подчиняться случайному вожделению, более
благородно определять себя по образу другого, чем вообще не определять себя
и давать волю своим страстям; но любовь не лучше свободы, ибо лишь в сво¬
боде самоопределение само становится свободой. Хотя любовь — это послед¬
няя и самая прекрасная форма угнетения самого себя, самое прославленное
средство самоуничтожения и самопожертвования, самая упоительная победа
над себялюбием, но, преодолевая своеволие, которое означает, как я полагаю,

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
33
сударства Штирнер заключил, что все формы государства не¬
приемлемы, так как все они ведут к подавлению человеческой
свободы.
После того как Штирнер разоблачил в этой статье государ¬
ство как форму политического отчуждения в рецензии на «Па¬
рижские тайны» Эжена Сю, также напечатанной в «Berliner
Monatsschrift» 69, он выступил против содержащейся в этом ро¬
мане попытки решить социальный вопрос посредством хри¬
стианской любви, указав, что последняя неспособна уничтожить
основное социальное зло — нищету и что она толкает угнетен¬
ных на путь покорности своей судьбе, вместо того чтобы призы¬
вать их к бунту 70. Но сам он не мог дать позитивного решения
ни политического, ни социального вопроса и удовлетворился
заявлением, что буржуазное общество и государство ликвиди¬
руются сами собой 71.
Отвергнув всякое отчуждение человека в виде стоящей над
ним власти, будь то государство или общество, Штирнер за¬
явил, что единственной истинно человеческой реальностью и
единственно действительной человеческой деятельностью яв¬
ляется «Я» и его неограниченные, произвольные проявления.
Это «Я» и составило предмет его книги «Единственный и его
собственность»72. Приписывая абсолютную ценность одному
лишь «Я», он восхвалял эгоизм как основной принцип челове¬
ческой деятельности и отвергал все, что противостоит свобод¬
ному утверждению «Я» и притязает на то, чтобы наложить на
него во имя какого-то высшего принципа те или иные обязанно¬
сти и ограничения. В качестве нового иконоборца он ниспро¬
вергал всех идолов — не только бога, гегелевский мировой дух,
государство, общество, но и «всеобщее самосознание» Бауэра и
«родовую сущность» Фейербаха, которые он оценивал как новые
воплощения гегелевского «мирового духа». В то же время наи¬
более ожесточенным нападкам с его стороны подвергались ли¬
берализм и прежде всего коммунизм; он упрекал их в том, что
они приносят индивида в жертву таким абстракциям, как го¬
сударство и общество, которые вне индивидов вообще не могли
бы существовать.
упрямство и вожделение, любовь одновременно подавляет в самом зародыше
волю, которая и дает человеку основание называться свободным».
69	См. прим. 58.
70	Об этой рецензии подробнее будет идти речь в третьей главе в связи
с критикой того же произведения Марксом.
71	М. S с h m i d t, Die Mysterien von Paris, Machay, S. 101: «Друзья,
ваше время не страдает недугом — оно отжило; поэтому не мучайте его
попытками лечения, но облегчите ему последний час, ускорив конец, и дайте
ему — выздороветь оно уже не может,— дайте ему умереть».
72	Мах Stirneг, Der Einzige und sein Eigentum, Leipzig, Otto
Wigand, 1845.

34
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Так же как и у Бруно Бауэра и Буля, критика Штирнера па¬
рила в царстве абсолютного и с самодовольным презрением
смотрела сверху вниз на все существующее. Она подменяла
действительный мир иллюзорным, мировую историю — фантас¬
магорией.
Пустые, трескучие фразы, которыми разражалась «критиче¬
ская» критика, ироническое пренебрежение к политической и
социальной борьбе, на деле означавшее поддержку реакции,—
все это беспощадно разоблачили Маркс и Энгельс — сначала в
«Святом семействе», а впоследствии в «Немецкой идеологии».
Маркс и Руге
За отходом Маркса от индивидуалистических «Свободных»
последовал разрыв с такими демократами, как Руге, которые
превратились в открытых противников пролетариата и комму¬
низма 73.
Разногласия относительно Гервега были лишь внешним по¬
водом для разрыва, истинной причиной которого была принци¬
пиальная противоположность политических и социальных уста¬
новок, противоположность вначале латентная, скрывавшаяся за
общим лозунгом «гуманизма», ставшая, однако, явной после не¬
двусмысленного поворота Маркса к коммунизму 74.
Буржуазная точка зрения не позволяла Руге понять комму¬
низм и всемирно-историческую роль пролетариата, поэтому он
не понимал также Маркса, стремившегося установить связь с
французским пролетариатом и немецкими коммунистически на¬
строенными ремесленниками 75. Будучи либеральным гегельян¬
цем, Руге считал, что государство посредством воспитания и
образования должно влиять на общество, формируя его в со¬
ответствии с требованиями разума. Он был противником вся¬
кого глубокого переворота в общественных отношениях.
73	Что касается отношения Маркса к демократам вообще, то надо заме¬
тить, что с того момента, как его теоретическое развитие вышло за пределы
их мировоззрения, он не отказывался от союза с ними, пока видел в них союз¬
ников по борьбе с реакцией, но он выступал против них всякий раз, когда они,
теоретически или практически, выступали как противники пролетариата.
74	Ср. Ф. Э н г е л ь с, Маркс, Генрих-Карл; К. Мар кс и Ф. Энгельс,
Соч., т. XVI, ч. 2, стр. 256: «Издание «Deutsch-Französische Jahrbücher»
пришлось прекратить отчасти из-за чрезмерных трудностей, с которыми было
связано тайное распространение журнала в Германии, а отчасти из-за очень
скоро обнаружившихся принципиальных разногласий между обоими редак¬
торами [Марксом и Руге.— О. К.]. Руге оставался в фарватере гегелевской
философии и политического радикализма, Маркс с жаром принялся за изу¬
чение политической экономии, французских социалистов и истории Франции».
75	См. прим. 18 на стр. 20.

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
35
Свой либеральный гуманизм Руге сочетал с космополитиз¬
мом 76. Истолковывая гуманизм как выражение свободы и аль¬
труизма, он противопоставлял его как коммунизму, усматривая
в последнем выражение эгоизма и корыстолюбия неимущих, так
и патриотизму, в котором он также видел выражение эгоизма,
но не в социальной, как у коммунизма, а в национальной пло¬
скости 77.
Возможность осуществления принципов этого космополити¬
чески окрашенного гуманизма он видел в воспитании и образо¬
вании 78, которые представлялись ему как буржуазному либе¬
ралу главными рычагами человеческой эмансипации, поскольку
они не затрагивали буржуазного общества и частной собст¬
венности.
После разрыва с Марксом Руге все решительнее выступал
против трудящегося народа и его антипатия к коммунизму и
коммунистам переросла в открытую ненависть, находившую
свое выражение, в частности, в неоднократных злобных выпа¬
дах против коммунистически настроенных ремесленников и ра¬
бочих. Он не видел у них стремления к образованию, их социа¬
листические тенденции он воспринимал как устремления грубых
эгоистов, из зависти желающих унифицировать и превратить
всех людей в ремесленников, он отказывал рабочим в способ¬
ности освободить себя собственными силами 79.
76	Ср. A. R u g е, Briefwechsel, I. Bd., S. 381. Письмо Фрёбелю, Париж,
6 декабря 1844 года. Ср. там же, стр. 346 и далее, письмо Л. Фейербаху,
Париж, 15 мая 1844 года. Ср. A. Ruge, Polemische Briefe. Sämtliche Werke,
VI. Bd., Mannheim, 1847, S. 371, 374, 379.
77	Cp. письмо А. Руге Штару, Париж, 28 мая 1844 года (Briefwechsel...
S. 356): «Есть ли отечество у истины, у свободы или вся земля является един¬
ственно достойным памятником духу, который, оформляя ее, освобождает
себя? Отечество — знамя раздора между народами; свобода — знак их при¬
мирения». Ср. письмо А. Руге Флейшеру, Париж, 9 июля 1844 года (Brief¬
wechsel... S. 361): «Политическое основание к тому, чтобы разрушить всякий
патриотизм, есть свобода... Нельзя освободить Германию, не свергнув с пьеде¬
стала патриотизм. Патриотизм можно, как верного пса, натравливать на лю¬
бую свободу. Гуманизм как всеобщую свободу человеческого общества, как
критику цивилизации немцы должны перенять у французов, а французы
у нас — критику религии». Ср. А. Ruge, Sämtliche Werke, 2. Auf 1., Mannheim,
1847, VI. Bd., S. 237 и далее: Der Patriotismus.
78	Cp. письмо А. Руге Л. Фейербаху, Париж, 15 мая 1844 года (Brief¬
wechsel... S. 346 и далее): «Но тогда опять возникает старый вопрос: как сде¬
лать образование всеобщим, как осуществить освобождение каждого человека?
По моему мнению, это вечная проблема истории, есть что-то великое в том, что
сейчас мы подошли к ней вплотную...»
79	Ср. письмо Руге Флейшеру, 20 сентября 1844 года (Briefwechsel...
I. Bd., S. 300): «Они просто бедные, ограниченные люди — те, кто стремится
сделать здесь свое счастье, то есть состояние, и, так как им это не удается, они
надеются на коммунизм». Ср. письмо Руге Флейшеру, Париж, 9 июля 1844 года
(Briefwechsel... S. 359): «Немецкие ремесленники, желающие уничтожить
собственность по той причине, что сами ее не имеют, способны оказать гораз¬

36
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Особенно резко Руге критиковал Маркса; признавая его та¬
лант, он в то же время обвинял его в цинизме, самомнении и
бесчеловечности 80. В письмах к родным и знакомым Руге раз¬
ражался бесконечными ругательствами по его адресу 81 и кате¬
горически запретил Фрёбелю издавать произведения Маркса в
«Литературной конторе» 82.
Маркс и Гервег
Изменились отношения Маркса и с другими демократами,
такими, как Фрёбель, Карл Гейнцен, один из ведущих сотруд¬
ников «Rheinische Zeitung»83, и Гервег.
С Гервегом Маркс познакомился в сентябре 1842 года, когда
тот во время своего путешествия по Германии посетил Кельн,
где сотрудники «Rheinische Zeitung» оказали ему блестящий
прием. После высылки из Швейцарии Гервег женился на Эмме
Зигмунд, дочери богатого торговца, совершил свадебное путе¬
шествие по югу Франции и, заглянув ненадолго в Остенде,
вернулся в сентябре 1843 года в Париж, где оставался вплоть
до лета 1844 года. Гервег высоко ценил гений Маркса, он
до меньшее сопротивление старым отношениям, чем прежние корпоранты»,
Ср. письмо Руге своей матери, Париж, 28 марта 1844 года (см. т. I нашей рабо¬
ты, стр. 529, прим. 230).
80	Ср. письмо А. Руге Максу Дункеру, Париж, 29 августа 1844 года
(«Tägliche Rundschau», Unterhaltungsbeilage, Nr. 168, 22 Juli 1921).
81	Cp. письмо А. Руге своей матери, Париж, 6 октября 1844 года (Brief¬
wechsel... S. 367), а также его письмо Фрёбелю, Париж, 6 декабря 1844 года
(там же, стр. 381).
82	Ср. письмо А. Руге Фрёбелю, Париж, ноябрь 1844 года (там же, стр.
379): «NB. Поскольку я принимаю участие в Litter.-Comptoir, Вы не можете
принимать к напечатанию никакие книги Маркса, которые он Вам предложит.
Вы, без сомнения, знаете, в каких я отношениях с этим человеком...» См.
также письмо А. Руге Фрёбелю, Париж, 6 декабря 1844 года (там же,
стр. 380 и далее).
83	Гейнцен (Heinzen), Карл — настоящее имя Петер (1809—1880).
Работал с 1840 по 1843 год в конторе Рейнского железнодорожного общества
в Кельне, был деятельным сотрудником «Rheinische Zeitung» и «Leipziger
Allgemeine Zeitung». 6 декабря 1843 года Гейнцен переехал в Аахен, где с фев¬
раля по август 1844 года служил в Аахенско-Мюнхенском обществе страхо¬
вания от огня. Там он написал «Die preußische Bureaukratie» («Прусская бю¬
рократия») — острую критику прусского государственного устройства. Книгу
тотчас конфисковали, а его самого подвергли судебному преследованию.
Чтобы избежать ареста, он бежал сначала в Бельгию, где вновь заклеймил
прусскую администрацию и судопроизводство (ср. «Ein Steckbrief» von К.
Heinzen, Schaerbeck, 1844), затем, весной, в Швейцарию. Однако он быстро
прошел такой же путь развития, как и большинство «социалистических» ли¬
бералов, и стал злобным врагом коммунистов, в особенности Маркса.
Ср. письмо К. Гейнцена К. Марксу 16 февраля 1844 года, MEGAI, 1. Bd.,
2. Halbd., S. 321, 322.

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
37
также помогал ему в критическом положении 84, но его не¬
сколько отпугивала суровая непреклонность, с которой Маркс
боролся против своих врагов.
Сначала Гервег, так же как Руге и Фрёбель, кокетничал с
коммунизмом, пока последний еще можно было спутать с либе¬
ральным гуманизмом. Так, во время своего пребывания в Же¬
неве в 1843 году он дважды согласился посетить коммунисти¬
ческий клуб, был приглашен там к ужину, пил и курил с рабо¬
чими, слушал их революционные песни и сам прочел несколько
своих наиболее радикальных стихотворений. Но убеждения
его были либеральными, так же как у Руге и Фрёбеля 85. По¬
добно им, он принимал коммунизм лишь как духовное освобож¬
дение человечества, но тот же коммунизм шокировал его, если
проявлялся не в виде абстрактно гуманистического представле¬
ния, а в качестве пролетарско-революционного требования 86.
Как и Руге, Гервег стремился прежде всего к индивидуальной
свободе. В 1843 году он писал в своем дневнике: «Я ненавижу
абсолютное (коммунизм или монархию) и в шапке, и в шля¬
пе»87. Это стремление к свободе соответствовало его буржуаз¬
ной установке и было связано с индивидуализмом, ограничен¬
ным лишь неопределенным чувством солидарности 88.
84	Cp. V. F 1 е u г у, Le Poète Georges Herwegh (1817—1875), Paris, 1911,
S. 126.
85	Cp. письмо Л. Фейербаха Крите о Гервеге, 1845 (V. Fleury, Le
Poète Georges Herwegh... S. 341).
В Париже Гервег близко сошелся с Венедеем, одним из основателей «Сою¬
за отверженных»; Венедей, либерал по политическим убеждениям, перед этим
порвал с другим основателем союза — Шустером, склонявшимся к коммуниз¬
му. Cp. Geheimes Staatsarchiv, Acta des Ministeriums des Innern betreffend die
revolutionären Vereine, R. 77, D No 10: «В настоящее время здесь находится
Гервег, автор «Стихов живого человека»; он часто встречается с Венедеем...»
86	Cp. J.Froebel, Das Verbrechen der Religionsstörung nach den Geset¬
zen des Kantons Zürich, Zürich und Winterthur, 1844, S. 119: «Народ становится
более образованным, образование — более народным... На возможности этого
совпадения основана возможность современной демократии, возможность но¬
вой популярной культуры, на возможности этого совпадения основано все,
чего ожидают в наши дни от так называемой социальной реформы».
87	Cp. V. Fleury, Aus Herwegh’s Nachlaß Saint Etienne, 1910, S. 87.
Tagebücher 1843. Cp. S. 86, Tagebuch 1842—1843: «Я ненавижу королей и
чернь, и в тех, и в других по-разному скрывает себя человек». Ср. также стр.
88, Tagebuch 1844: «Свободы нет ни в одной партии, я должен искать ее также
вне моей собственной партии. Я хочу спасти себя для будущего, а не быть по¬
гребенным вместе с партией». Ср. выступление Гервега против Фрейлиграта
в 1842 году, когда он упрекал последнего в том, что тот поставил себя над
партией (I т. настоящей работы, стр. 346).
88	Ср. V. F 1 е u r у, Nachlaß... Tagebuch 1844, S. 87: «Я хотел быть сво¬
бодным один — это не получается. Свобода солидарна. Быть свободным до
сих пор означало и означает — освобождать». Но сразу же после этого:
«Солидарность и свобода. Я не могу быть свободным без вас, и вы не имеете
права делать меня собакой, если сами хотите быть собаками. Поэтому я хочу
истребить вас, это — право индивидуальности».

38
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Выступив в защиту Гервега против резкого приговора Руге,
Маркс вскоре сам должен был убедиться, что Руге был не совсем
неправ в своей оценке, так как легкая парижская жизнь и лю¬
бовь к роскоши все более развращали Гервега, который в конце
концов впал в интеллектуальное и политическое высокомерие 89.
Это отрицательно сказалось на поэтической и революционной
силе его стихов 90.
Маркс и Гейне
Совершенно иным было отношение Маркса к Гейне, с кото¬
рым он поддерживал оживленные дружеские связи. В отличие
от Гервега, революционный пыл которого угасал, Гейне напи¬
сал свои лучшие и наиболее сильные стихотворения как раз в
этот период — период общения с Марксом, некоторые из них,
возможно, под его непосредственным влиянием.
После революции 1830 года Гейне переселился в Париж,
спасаясь от гнетущей немецкой действительности, в условиях
которой он не мог публиковать свои произведения и развивать
свои свободолюбивые идеи 91. В противоположность Берне, ве¬
89	Ср. письмо А. Руге И. Штару, Париж, 11 июля 1844 года (Briefwech¬
sel... S. 363 и далее): «Гервег... который видит теперь, что его лирика не может
реализовать пафос свободы в Германии, впал в самое печальное высокомерие.
Он кутит en grand seigneur и волочится за старухами. Сейчас он уже не может
написать ничего нового. Все же коммунистические волнения в Силезии долж¬
ны были подействовать на него возбуждающе. Но и здесь его опередил Гейне».
Ср. также письмо Руге Флейшеру, Париж, 20 мая 1844 года (там же, стр. 451
и далее): «Гервег не философ, он всегда поворачивается в ту сторону, откуда
дует ветер... Он беспредельно высокомерен и не имеет никакой стойкости».
90	Гейне сказал о нем в 1847 году: «У него был всего лишь небольшой
талантик, который он сумел очень хорошо растратить, а теперь он беден и
пуст — разорившийся мот. Он никогда уже больше не заговорит и будет жить,
питаясь старой славой». Цитируется по книге: F. М е г i n g, Beiträge zur
Literaturgeschichte, Berlin, 1948, S. 135.
Предсказание Гейне оправдалось не полностью, ибо Гервег принял ак¬
тивное участие как в революции 1848 года, так и в социал-демократическом
движении 60-х годов.
91	Ср. письмо Г. Гейне Фарнхагену фон Энзе 16 июля 1833 года: Ген¬
рих Гейне, Полное собрание сочинений, 1935, т. 11, стр. 270: «Мне оста¬
вался выбор между сдачей оружия и пожизненной борьбой. Я выбрал именно
ее, и право же не по легкомыслию. Но взяться за оружие меня принудило
чужое издевательство, дерзкие проходимцы — маршрут всей моей жизни
лежал уже в моей колыбели».
Ср. Г.  Г е й н е, Путешествие от Мюнхена до Генуи, там же, т. 4, стр. 337,
338: «В чем же заключается великая задача нашего времени? Это... эмансипа¬
ция всего мира, в особенности Европы, которая достигла совершеннолетия
и рвется из железных помочей привилегированных сословий, аристократии.
Пусть некоторые философствующие ренегаты свободы продолжают ковать тон¬
чайшие цепи доводов, чтобы доказать, что миллионы людей созданы в качестве
вьючных животных для нескольких тысяч привилегированных рыцарей; они
не смогут убедить нас в этом, пока не докажут, выражаясь словами Вольтера,

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
39
рившему, что человечество можно освободить, свергнув королей
и ликвидировав дворянство, Гейне понимал, что борьба за рес¬
публику, даже если она увенчается успехом, не приведет к из¬
менению материального положения народа, что основная проб¬
лема имеет не политический, а социальный характер и может
быть решена лишь путем коренного общественного переворо¬
та 92. Общение с сен-симонистами 93, фурьеристами и социали¬
стами, такими, как Луи Блан, еще более укрепило его в этих
взглядах.
В отличие от сен-симонистов, которые рассматривали рабо¬
чих и фабрикантов как единую группу, Гейне, возможно под
влиянием историка Минье и социалистов, очень скоро понял
сущность формирования классов и классовой борьбы и увидел
героев современной эпохи, которым суждено эмансипировать,
человечество, сначала в социалистах 94, а затем в пролетариате.
что первые родились на свет с седлами на спинах, а последние — со шпорами
на ногах... революция явилась сигналом для освободительной войны всего
человечества... будем же и мы жить этой религией свободы и умрем с нею...»
92	Ср. письмо Г. Гейне Генриху Лаубе, Boulogne sur mer, 23 ноября 1835
года, там же, т. 11, стр. 287: «Разделите точно политические и религиозные воп¬
росы. В политических вопросах вы можете делать сколько угодно уступок,
потому что политические формы государства и правления — это только сред¬
ства; монархии или республике, демократическим или аристократическим уч¬
реждениям — одна цена, пока еще не пошел бой за основные принципы жизни,
за идею самой жизни». Ср. письмо Г. Гейне Генриху Лаубе, Париж, 10 июля
1833 года, там же, стр. 269: «Эти вопросы [глубинные вопросы революции.—
О. К.] касаются не формы правления, не лиц, не установления республики или
ограничения монархии — они касаются материального благосостояния на¬
рода. Старая спиритуалистическая религия была полезна и необходима, когда
большая часть людей жила в нищете и должна была утешаться небесной
религией. Но когда развитие индустрии и экономики дает возможность выта¬
щить людей из их материальной нужды и осчастливить на земле, с этих пор...
вы понимаете меня. И человечество тоже поймет нас, если мы скажем ему,
что в будущем оно будет каждый день есть говядину вместо картофеля, мень¬
ше работать и больше танцевать. Будьте уверены, люди не ослы».
93	Сен-симонизмом Гейне интересовался еще до отъезда в Париж; в 1829
году он приобрел комплекты сен-симонистской газеты «Le Globe» первых лет
выпуска (см. письмо Г. Гейне М. Мозеру, Потсдам, 22 апреля 1829 года,
Н. Heines Briefwechsel, hrsg. von F. Hirth, I. Bd., München und Berlin, 1914,
S. 540).В Париже Гейне посещал редакцию этой газеты и до конца своей жизни
поддерживал связь с главным редактором Мишелем Шевалье и с Бартелеми
Проспером Анфантеном, главным проповедником идей сен-симонизма, кото¬
рому он посвятил французское издание своих сочинений о Германии. См.
F. Н. Eisner, Ein Aufsatz. Heines in «Le Globe», Februar 1832? «Zeit¬
schrift für deutsche Literaturgeschichte», Weimar, 1959, Heft III, S. 421 —
425.
94	Cp. Г. Г e й h e, Лютеция, Полное собрание сочинений, т. 9, стр. 315:
«Да, Пьер Леру беден, как были бедны Сен-Симон и Фурье, и провиденциаль¬
ная бедность этих великих социалистов обогатила мир, обогатила сокровищ¬
ницей мыслей, которые открывают нам новые миры наслаждения и сча¬
стья».

40
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Это и было основной темой его заметок в аугсбургской «Allge¬
meine Zeitung», в которых он указывал на будущую историче¬
скую роль формирующегося пролетариата 95.
Но как бы глубоко ни сознавал Гейне неизбежность соци¬
альной революции, он не мог отделаться от страха перед буду¬
щей народной властью, так как она была чужда его натуре 96
и, по его мнению, должна была привести к уничтожению куль¬
турных ценностей 97. Этим объясняется тот факт, что временами
он увлекался мыслью о конституционной монархии; однако
93 Ср. Г. Гейне, Предисловие к французскому изданию «Лютеции»,
там же, т. 9, стр. 8: «Если уж республиканцы представляли для корреспон¬
дента «Аугсбургской газеты» тему весьма щекотливую, то еще более щекот¬
ливую тему представляли социалисты или — назовем чудовище его настоящим
именем — коммунисты. И все же мне в «Аугсбургской газете» удалось затро¬
нуть и этот вопрос. Многие письма были отвергнуты редакцией газеты, пом¬
нившей старую поговорку: «Не надо рисовать черта на стене». Но она не могла
уничтожить все мои сообщения, и, как я уже сказал я находил возможность
касаться на ее осторожных столбцах предмета, страшное значение которого
было в то время совершенно неизвестно. Я нарисовал черта на стене моей
газеты, или, как выразился один весьма остроумный человек, я сделал ему
прекрасную рекламу. Коммунисты, рассеянные одиночками по всем странам
света и не имевшие точного понятия о своих общих стремлениях, узнали из
«Аугсбургской газеты», что они существуют на самом деле; при этом они
также узнали свое настоящее имя, тогда еще неизвестное многим из этих бед¬
ных найденышей старого общества. Из «Аугсбургской газеты» рассеянные по
свету общины коммунистов черпали достоверные сведения о непрестанных ус¬
пехах их дела; к великому своему удивлению, они узнали, что они менее всего
слабая маленькая община, что они самая сильная партия в мире; что день их,
правда, еще не настал, но что спокойное ожидание не есть потеря времени
для людей, которым принадлежит будущее».
96	Ср. «Разговоры с Гейне», ges. und hrsg. von H. H. Houben, Rütten
und Loening, Potsdam, 1948. Воспоминания Александра Вейля, стр.
465.
97	Ср. Г. Г е й н е, Предисловие к французскому изданию «Лютеции»,
Полное собрание сочинений, т. 9, стр. 8, 9: «Это признание, что будущее при¬
надлежит коммунистам, я сделал с бесконечным страхом и тоской, и увы!
это отнюдь не было притворством. Действительно, только с отвращением
и ужасом думаю я о времени, когда эти мрачные иконоборцы достигнут вла¬
сти: грубыми руками беспощадно разрушат они все мраморные статуи кра¬
соты, столь дорогие моему сердцу; они разобьют все те фантастические игруш¬
ки и безделушки искусства, которые так любил поэт; они уничтожат мои лав¬
ровые рощи и будут сажать там картофель; лилии, которые не трудились и не
пряли, а все же одевались так, как не одевался и царь Соломон во славе сво¬
ей, будут вырваны из почвы общества, если только не захотят взять в руки
веретено; розы, эти праздные невесты соловьев, подвергнутся такой же участи;
соловьи, эти бесполезные певцы, будут изгнаны, и увы! из моей «Книги Песен»
бакалейный торговец будет делать фунтики, в которые будет сыпать кофе или
нюхательный табак для старух будущего. Увы! Все это я предвижу, и неска¬
занная печаль овладевает мной при мысли, что победоносный пролетариат
угрожает гибелью моим стихам, которые исчезнут вместе с романтическим
старым миром. И все же, честно сознаюсь, этот самый коммунизм, столь враж¬
дебный моим вкусам и склонностям, держит мою душу во власти своих чар,
которым я не в силах противиться...»

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
41
пример Луи-Филиппа очень скоро заставил его признать в ней
одну из самых презренных форм классового господства 98.
Несмотря на внутреннюю неприязнь Гейне к демократам и
коммунистам, его произведения в значительной степени способ¬
ствовали усилению демократического и коммунистического дви¬
жения. Способность видеть глубокие исторические связи позво¬
лила Гейне обстоятельно проанализировать обстановку того
времени и вскрыть ее сущность. Во «Французских делах»
(1832) он указывал на то, что именно социальный вопрос яв¬
ляется центральным и что вслед за эрой политических револю¬
ций настанет эра революций социальных 99. Сравнивая в стать¬
ях «К истории религии и философии в Германии» (1833) исто¬
рию немецкой философии с политической историей Франции,
Гейне первым пришел к пониманию глубокого революционного
значения немецкой идеалистической философии 100. В чартизме
98	«Так как старая монархия,— пишет Меринг в своем биографическом
очерке о Гейне,— с ее господством юнкеров и попов была ему глубоко
ненавистна, а республика внушала ему ужас из опасения господства масс,
то с его точки зрения было бы вполне логично предпочесть монархически-
конституционную форму государства, и он действительно иногда высказы¬
вался в этом смысле. Но Гейне был слишком глубоким умом, чтобы не распо¬
знать и в конституционной монархии форму классового господства, и притом
заслуживающую не меньшего презрения»; Ф. М е р и н г, Литературно-кри¬
тические статьи, М.-Л., 1934, т. 2, стр. 121. См. также Paul Reimann,
Hauptströmungen der deutschen Literatur 1750—1848, Dietz Verlag, Berlin,
1956, S. 699.
Vorrede zum «Salon» (1833): «Сладчайшие звуки Малибрана отравлены
воплем ожесточенной нужды, и вид общественной нищеты отрезвляет опья¬
ненное сердце».
99	Ср. Г. Г е й н е, Лютеция, там же, т. 9, стр. 205: «...несмотря на то
что о коммунизме теперь мало говорят и что он, скрываясь по чердакам,
валяется на жалком соломенном ложе,— все же он тот мрачный герой, кото¬
рому в современной трагедии суждена великая, хотя бы и преходящая, роль
и который только ожидает реплики, чтобы выступить на сцену».
100	Ср. Ф. Э н г е л ь с, Людвиг Фейербах и конец классической немец¬
кой философии; К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения,
М., 1952, т. 2, стр. 341: «И за этими профессорами, в их педантически темных
словах, в их неуклюжих, скучных периодах скрывалась революция?! Да разве
люди, считавшиеся тогда представителями революции, либералы, не были
самыми рьяными противниками этой философии, наполнявшей туманом чело¬
веческие головы? Однако то, чего не замечали ни правительства, ни либералы,
видел уже в 1833 г. по крайней мере один человек; его звали, правда, Ген¬
рих Гейне».
В неоконченной статье Г. Гейне «Письма о Германии» (1844) мы находим
следующее высказывание о Гегеле: «У нас завелись теперь монахи атеизма,
которые живьем изжарили бы г. Вольтера за то, что он закоренелый деист.
Должен признаться, эта музыка мне не по душе, но она и не пугает меня, ибо
я стоял подле маэстро, когда он сочинял ее, правда в чертах очень неразбор¬
чивых и запутанных, чтобы не всякий мог ее разобрать; я видел иногда, как
он боязливо осматривался из страха, не понял ли его кто-нибудь. Он очень лю¬
бил меня, так как был уверен, что я не выдам его; мне он представлялся в те
времена даже раболепным. Когда однажды я возмутился положением «все
действительное — разумно», он странно улыбнулся и заметил: «Можно бы

42
ГЛАВА ПЕРВАЯ
он также увидел наиболее значительное явление своего вре¬
мени. «Это—социальный переворот,— писал Гейне,— в сравне¬
нии с которым французская революция покажется робкой и не¬
значительной».
Радикализм Гейне еще более усилился после того, как в де¬
кабре 1841 года его произведения, вышедшие в издательстве
Кампе, были запрещены в Пруссии. Это вновь подняло его бо¬
евой дух, и Гейне написал Кампе, что полон решимости вести
беспощадную борьбу с Пруссией 101. Немного позднее он писал
Лаубе, что наступило время открыть карты и принять участие
в оппозиционной борьбе «Deutsche Jahrbücher» и «Rheinische
Zeitung» 102. Его революционное настроение 103 нашло свое выра¬
жение в стихотворении «Жизненный путь» (1 июня 1843 года),
где он заявил о своем решении принять участие в борьбе своих
современников рука об руку с новыми товарищами 104. Этими
новыми товарищами стали, в частности, создатели и сотрудники
«Deutsch-Französische Jahrbücher» — Руге и в особенности
Маркс и Гесс. Он присоединился к ним, преисполненный бое¬
вого духа, в декабре 1843 года, после поездки в Гамбург, во
время которой посетил свою мать и Кампе — издателя своих
произведений.
сказать также: все разумное должно быть действительным». Он быстро огля¬
нулся, но тут же успокоился, так как никто, кроме Генриха Бера, его не слы¬
шал. Лишь позднее я понял эти извороты. Так, лишь впоследствии понял я
также, почему он утверждал в своей философии истории: христианство уже
потому есть шаг вперед, что оно проповедует бога, который умер, в то время
как языческие боги ничего не знали о смерти. Следовательно, каким про¬
грессом будет, если мы признаем, что бога вообще никогда не было!..»
(Г.  Г е й н е, Полное собрание сочинений, 1937, т. 10, стр. 319).
101	Ср. письмо Г Гейне Юлиусу Кампе, Париж, 28 февраля 1842 года
(Г. Г е й н е, Полное собрание сочинений, т. 11, стр. 448): «...я советую всту¬
пить в открытую войну с Пруссией на жизнь и на смерть. Добром здесь ниче¬
го не добьешься».
102	Ср. письмо Г Гейне Генриху Лаубе, Париж, 7 ноября 1842 года,
там же, стр. 452: «Мы не должны прикидываться прусскими доктринерами,
мы должны гармонировать с «Галлескими летописями» и «Рейнской газетой»,
мы ни в коем случае не должны скрывать своих политических симпатий и
социальных антипатий, мы должны назвать зло настоящим его именем и,
невзирая на свет, защищать благо...»
103	Ср. также письмо А. Руге Л. Фейербаху, Париж, 28 августа 1843 года,
Briefwechsel... S. 331: «Вчера я беседовал с Гейне... ты не представляешь,
насколько решительной может быть лиса в разговоре с глазу на глаз, прямо
как Шеллинг в Карлсбаде».
104	Ср. Г. Г е й н е, Полное собрание сочинений, т. 2, стр. 140:
Жизненный путь
Смех, шутки да песни! Лучи шаловливо
Сверкали, дурачились. Волны игриво
Качали лодку. Беспечно в ней
Сидел я средь милых моих друзей.

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
43
Руге, ценивший его теперь выше, чем прежде 105, и Маркс,
с которым он познакомился через Руге, настойчиво советовали
ему направить свой сатирический талант против политической
и социальной реакции 106. Гейне понимал, какое влияние ока¬
зало изменение его политических и социальных воззрений на
его поэтическое творчество. 20 февраля 1844 года он писал в
письме к своему издателю Кампе: «Мои новые стихи... будут
дышать более высокой политикой...» 107 Свое первое выражение
эта «более высокая политика» нашла в хвалебных песнях ко¬
ролю Людвигу, опубликованных в «Deutsch-Französische
Jahrbücher» и представлявших собой меткую, остроумную сатиру
на короля Баварии с его реакционно-романтическими замаш¬
ками 108. Та же самая «более высокая политика» была причи¬
ной того, что его критика немецкой реакции приняла ярко вы¬
раженный социальный характер. Наиболее резко эта черта про¬
явилась в его знаменитом стихотворении «Силезские ткачи»,
Но разлетелась лодка в щепки.
Друзья мои в плаваньи не были крепки:
На дне родном погибли друзья,
На берег Сены попал только я.
Я судно снарядил другое,
Товарищей новых собрал. Но покоя
Не знал я, скитаясь средь чуждых волн.
Отчизна, где ты? Я скорби полн!
И снова смех и снова пенье —
И ветра свист и снастей скрипенье...
Погасли звезды. Темны облака.
Отчизна! Мне грустно, а ты — далека!
105	Ср. письмо А. Руге Штару, Париж, 11 июля 1844 года, Briefwechsel....
I.	Bd., S. 363 и далее: «Его [Гейне.—О. К.] сатиры хороши потому, что мате¬
риал для сатиры действительно имеется, а он достаточно остроумен, чтобы
его использовать. В этой иронии есть свое содержание; свобода, которая не
существует, может быть соотнесена с существованием только в ироническом
плане. Он пишет много хороших сатирических стихов и непременно должен
когда-нибудь добиться успеха в этом жанре...»
106	Ср. письмо А. Руге Каппу, 18 февраля 1870 года, Briefwechsel...,
II.	Bd., S. 346: «Этим поворотом [к политической сатире.— О. К.] он обязан
Марксу и мне. Мы сказали ему: «Бросьте вы, наконец, это вечное любовное
брюзжание и покажите-ка политическим лирикам, как это делается по-на¬
стоящему — кнутом». См. также письмо А. Руге жене, Париж, 11 сентября
1843 года, там же, I. Bd., S. 335, 336: «Это верно, что его — я имею в виду
Гейне — сатиры против политического убожества лучше, чем его сатиры про¬
тив любви, поэзии, религии... Я укрепил его, Гейне, в политическом жанре».
(И далее Руге пророчествовал: «Вряд ли могилу Гейне будут когда-нибудь по¬
сещать и почитать так, как могилу Берне», там же, стр. 336.)
107	См. письмо Г. Гейне Юлиусу Кампе, Париж, 20 февраля 1844 года,
Г.  Гейне, Полное собрание сочинений, т. 12, стр. 28.
108	За эти «Хвалебные песни» Гейне и «Deutsch-Französische Jahrbücher»
подверглись нападкам со стороны «Vorwärts», которая весной 1844 года была

44
ГЛАВА ПЕРВАЯ
которое в первой редакции было напечатано в «Vorwärts» под
названием «Бедные ткачи». В восстании ткачей Гейне видел не
просто голодный бунт, но первый крупный шаг немецких рабо¬
чих к революционной борьбе против своих угнетателей, и он с
необычайной силой изобразил нищету и возмущение угнетен¬
ных ткачей 109.
Таким же духом были проникнуты написанные в то время
«Современные стихотворения» 110 и великолепная сатира «Гер¬
еще ярко выраженной буржуазной газетой. Cp. «Vorwärts» № 28 от 6 апреля
1844 года.
Хвалебная песнь господину Генриху Гейне
Гейне, поэт знаменитый,
Умер, весь свет кляня,
Захлебнувшись в грязном корыте
Политического вранья.
Несколько ранее «Vorwärts» призывала Гейне вернуться к своим старым моти¬
вам и петь на прежний лад. Cp. «Vorwärts» от 6 января 1844 года:
Вспомни тот мотив чудесный,
Спой нам старые песни,
С пылом Гейне молодого,
И спадут тоски оковы.—
Старый Гейне! Будь им снова!
109	10 июля 1844 года
Бедные ткачи
Без слез их взор, печальный и грубый,
Сидят у станка и скалят зубы:
Германия, ткем мы саван твой,
Проклятье трехцветной ведем каймой,—
Мы ткем, мы ткем!
Проклятье богу — ему, слепому,
Мы верили все, как отцу родному.
Напрасно мы ждали за часом час:
Он обманул, одурачил нас,—
Мы ткем, мы ткем!
Проклятье королю, злому владыке,
Кого не тронули наши крики,
Кто выжал из нас последний грош,
И дал, как скот, повести под нож,—
Мы ткем, мы ткем!
Проклятье отечеству, родине лживой,
Где лишь обман и низость счастливы,
Где лишь мертвечины запах гнилой; —
Германия старая, ткем саван твой,—
Мы ткем, мы ткем!*
* Строки 1 и 2 во II строфе и строки 2 и 3 в IV строфе были впоследствии
переработаны Гейне. Перевод первоначального варианта сделан нами.—
Прим, ne рев.
110	В «Vorwärts» были опубликованы следующие стихотворения Генриха
Гейне: «Китайский богдыхан» (11 мая 1844 года), «К успокоению. Немецким
князьям» (1 июня 1844 года), «Церковный советник Прометей» (№ 50, 1844),

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
45
мания. Зимняя сказка»111. «Зимняя сказка,— писал Меринг,—
наиболее свободолюбивая песнь Гейне из всех, которые он ког¬
да-либо написал, уничтожающая в своем остроумии, правди¬
вая в своем пафосе, поющее пламя, сжигающее истлевший мир,
чтобы возродить из пепла феникса нового мира. Снова и снова
звучат они в борьбе пролетариата за свое освобождение — эти
строки, полные уверенности в победе, веселой серьезности и на¬
смешливого задора:
Мы новую песнь, мы лучшую песнь
Теперь, друзья, начинаем;
Мы в небо землю превратим,
Земля нам будет раем.
При жизни счастье нам подавай!
Довольно слез и муки!
Отныне ленивое брюхо кормить
Не будут прилежные руки.
	А хлеба хватит нам для всех —
Устроим пир на славу!
Есть розы, и мирты, любовь, красота
И сладкий горошек в приправу.
Да, сладкий горошек найдется для всех,
А неба нам не нужно,—
Пусть ангелы да воробьи
Владеют небом дружно!..» 112
После разрыва с Марксом Руге все больше становился
обычным филистером и путаным демократом, выступая к тому
же как злобный антисемит; все это привело к тому, что отно¬
шения между ним и Гейне порвались. В то же время Гейне еще
более сблизился с Марксом.
Маркс, как и Энгельс 113, восхищался талантом Гейне. Когда
«Мир навыворот» (22 июня 1844 года), «Бедные ткачи» (10 июля 1844 года),
«Новый Александр» (13 июля 1844 года), «Теория» (20 июля 1844 года), «Про¬
светление» (59, 1844).
111	«Германия. Зимняя сказка» была опубликована в «Vorwärts»: главы
I, II, III — 23 октября, IV, V, VI —26 октября, VII, VIII, IX—30 октября,
X, XI, XII —2 ноября, XIII, XIV, XV, XVI — 9 ноября, XVII, XVIII,
XIX, XX —16 ноября, XXI, XXII, XXIII —20 ноября, XXIV, XXV,
XXVI, XXVII—30 ноября. Cp. «Vorwärts» от 19 октября 1844 года: «Новые
стихи Гейне», «Гейне издал у Гофмана и Кампе томик стихов под названием
«Германия. Зимняя сказка», которые мы, несомненно, причисляем к его луч¬
шим творениям, когда-либо выходившим из-под пера этого остроумного и
задушевного поэта. Силановых идей пробудила Гейне от его печальнэго сна,
воинственно выходит он на арену, высоко держит новое знамя и, как бравый
барабанщик, идет впереди, выбивая дробь и созывая бойцов».
112	F. Mehring, Nachlaß, II. Bd., S. 18.
113	Энгельс сначала резко критиковал книгу Гейне о Бёрне и считал Гей¬
не ренегатом. В письме к В. Греберу от 30 июля 1839 года он писал о Гейне:

46
ГЛАВА ПЕРВАЯ
тот подвергся резким нападкам за свою книгу о Бёрне, Маркс
всецело был на его стороне и снисходительно относился к его
слабостям, считая, что к поэтам нельзя подходить с обычной
меркой. Маркс ценил в Гейне не только поэтический гений, но
и решительность, с которой Гейне боролся за дело освобожде¬
ния человечества, и его гениальную проницательность, которая
позволила ему вскрыть революционное значение немецкой идеа¬
листической философии и решающую роль социальной борьбы
и коммунистического движения в современном историческом
развитии. Благодаря знакомству с Марксом Гейне еще более
укрепился в этих взглядах. Если уже в своих статьях в аугс¬
бургской «Allgemeine Zeitung» он, несмотря на свою неприязнь
к коммунизму, указал на значение последнего в мировой исто¬
рии 114, то теперь Гейне увидел в коммунистах и их вождях ту
партию, которой принадлежит ближайшее будущее, увидел в
пролетариате революционную силу, которая приведет к победе
коммунизма.
В Марксе Гейне восхищала сила мысли, сочетающаяся с
железной энергией, и, вероятно, он думал именно о нем, когда
впоследствии изобразил коммунистических вождей как реши¬
тельных, энергичных людей, с ясным умом и неукротимой энер¬
гией работающих над преобразованием общества 115. Отноше¬
ния между Марксом и Гейне благодаря глубокому взаимопо¬
«За счастье Гейне я не хочу тебе ручаться, и вообще парень уже изрядное вре¬
мя как стал сквернословом...» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних
произведений, стр. 313). В начале 1844 года Энгельс в корне изменил свое
отношение к Гейне. В «New Moral World» (5.Х. 1844) он хвалил «Новые сти¬
хотворения» Гейне (1844) и писал об их авторе: «...Генрих Гейне, наиболее
выдающийся из всех современных немецких поэтов, примкнул к нашим рядам
и издал том политических стихов, куда вошли и некоторые стихотворения,
проповедующие социализм. Он является автором знаменитой «Песни силез¬
ских ткачей», которую я вам привожу в прозаическом переводе...» (К. М аркс
и Ф. Энгельс, Соч., М., 1955, т. 2, стр. 521).
114	Г. Г е й н е, Лютеция, Полное собрание сочинений, т. 9, стр. 308:
«Я снова говорю о коммунистах, единственной партии во Франции, заслужи¬
вающей безусловного уважения. С таким же вниманием я бы отнесся к об¬
ломкам сен-симонизма, приверженцы которого все еще живы под странными
вывесками, а равно и к фурьеристам, которые еще продолжают действовать,
свежие и бодрые; но ведь этими достойными людьми руководит только слово,
социальный вопрос, как вопрос, традиционное понятие, и их не влечет демо¬
ническая необходимость, они не те заранее предназначенные слуги, руками
которых высшая мировая воля осуществляет свои необъятные решения.
Рано или поздно рассеявшаяся семья Сен-Симона и весь генеральный штаб
фурьеристов перейдут в растущую армию коммунизма и, облекая грубую
потребность в созидающее слово, как бы возьмут на себя роль отцов церкви».
115	Ср. Г.  Г е й н е, Признания, там же, т. 10, стр. 337: «Более или менее
скрытые вожди немецких коммунистов — большие логики, сильнейшие из
коих прошли школу Гегеля, и это, несомненно, способнейшие головы и энер¬
гичнейшие характеры Германии. Эти мастера революции и их беспощадно
решительные ученики — единственные живые люди в Германии, и боюсь,
что им принадлежит будущее».

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
47
ниманию были очень дружественными, и они поддерживали
близкое знакомство.
Гейне, который тогда был в расцвете своего поэтического
творчества и еще не страдал так сильно от болезни, оконча¬
тельно поразившей его некоторое время спустя 116, был частым
и желанным гостем в доме Маркса. Он ценил Маркса не толь¬
ко как революционного мыслителя, но и как художника и охот¬
но выслушивал от него и от Женни критику своих стихов. Слу¬
чалось, что стихотворения, строчки которого они вместе отшли¬
фовывали, становились результатом дружеской совместной
работы, которая из-за повышенной чувствительности поэта,
вероятно, иногда была не такой уж легкой. Бывало и так, что
он приходил к Марксу, глубоко удрученный нападками какого-
нибудь сомнительного литератора; тогда остроумие и веселый
нрав Женни служили ему утешением 117.
Иногда, наоборот, Гейне приходил на помощь юной супру¬
жеской паре. Однажды он нашел Маркса и его жену в полном
отчаянии около их дочурки Женни, которой было всего лишь
несколько месяцев. У ребенка были сильнейшие судороги. Ро¬
дители и их верная помощница Елена Демут стояли в совер¬
шенной растерянности. Но Гейне не потерял присутствия духа.
«Ребенку надо сделать ванну»,— сказал он, сам быстро приго¬
товил ванну и окунул в нее Женни, чем, может быть, и спас
ей жизнь 118.
Этот год был самым плодотворным в творчестве Гейне. Он
находился тогда под сильным влиянием Маркса, чем в значи¬
118	Ср. Г. Г е й н е. Признания, там же, т. 10, стр. 144: «В самом деле,
я был тогда здоров и дороден, я находился на зените моей упитанности и был
надменен, как царь Навуходоносор перед падением».
117	Ср. «Разговоры с Гейне. Карл Маркс» (Генрих Гейне, Полное
собрание сочинений, т. 10, стр. 441, 442): «Отношения между обоими (Марк¬
сом и Гейне) были весьма дружескими и сердечными, как сообщает нам Элео¬
нора Маркс-Эвелинг, вспоминая рассказы своих родителей... (см. «Österrei¬
chischer Arbeiterkalender für das Jahr 1895», Brünn)». Одно время Гейне изо
дня в день захаживал к Марксам, чтобы почитать им свои стихи и узнать, ка¬
кого мнения о них молодая чета. Какое-нибудь маленькое стихотворение в во¬
семь строк Маркс и Гейне могли проверять бесчисленное количество раз, взве¬
шивая то или другое слово, и до тех пор отделывали его, пока стихотворение не
доводилось до совершенства и пока не исчезали всякие следы произведенной
над ним работы.
При этом нужно было обладать большим терпением, так как Гейне был
болезненно чувствителен ко всякой критике. Иногда он приходил к Марксу
буквально со слезами, когда какой-нибудь безвестный писака нападал в ка¬
кой-нибудь газете на него. Маркс в таких случаях находил выход в том, что
посылал его к своей жене, остроумие и милое общество которой очень быстро
приводили отчаявшегося поэта в чувство».
Ср. П. Л а ф а р г, Воспоминания о Марксе, М., 1958, стр. 18: «Неумоли¬
мый сатирик Гейне побаивался иронии Маркса и очень высоко ценил острый
и тонкий ум его жены».
118	См. «Разговоры с Гейне...» стр. 442.

48
ГЛАВА ПЕРВАЯ
тельной мере объясняется появление его социальных стихотво¬
рений. Гейне, вероятно, не в малой степени был обязан Марксу
тем, что создал свой политический шедевр «Германия. Зимняя
сказка» — жемчужину своего поэтического творчества.
Маркс активно содействовал напечатанию «Зимней сказки»,
которая появилась в «Vorwärts»119. Гейне обратился к нему с
просьбой помочь в пропагандировании этого произведения, уве¬
ренный, что Маркс поймет его глубже и вернее, чем кто-
либо 120. В одном из своих писем к Марксу Гейне выражал свою
радость по поводу их совместного пребывания в Париже пред¬
стоящей зимой 121. Однако это длилось недолго, так как в конце
января Маркс был выслан из Франции. Покидая Париж, Маркс
весьма неохотно расставался с Гейне и писал ему, что очень хо¬
чет увезти его с собой 122.
Но революционный пыл Гейне, которым он в первую оче¬
редь, вероятно, был обязан непосредственному влиянию Марк¬
са, вскоре улетучился. После высылки Маркса из Парижа в на¬
119	Такое же содействие он намеревался оказать напечатанию «Современ¬
ных стихотворений». Ср. письмо К. Маркса Юлиусу Кампе 7 октября 1844
года: «Если Гейне еще в Гамбурге, передайте ему, пожалуйста, мою благо¬
дарность за присланные стихотворения. До сих пор я еще не показывал их
здесь никому, потому что одновременно я хочу показать первую часть— бал¬
лады». Цит. по F. H i г t h, Heinrich Heine und Karl Marx, «Das goldene Tor»,
Jg. 2, 1947, Heft 11/12, S. 1873.
120	Cp. письмо Г. Гейне К. Марксу, Гамбург, 21 сентября 1844 года, Ген¬
рих Гейне, Полное собрание сочинений, т. 12, стр. 46—48: «Дорогой
Маркс! ...Мое участие в «Vorwärts» считают более близким, чем то, которым я
могу похвалиться, и, по чести говоря, листок этот свидетельствует о величай¬
шем мастерстве в деле подстрекательства и компрометации... Книга моя от¬
печатана... Гранки политического отдела я посылаю Вам сегодня бандеролью
с троякой целью. А именно, во-первых, чтобы Вы ими позабавились, во-вто¬
рых, чтобы Вы сразу смогли начать действовать в пользу книги в германской
прессе и, в-третьих, чтобы Вы, если найдете уместным, смогли напечатать все
лучшее из новой поэмы в «Vorwärts».
Мне кажется, что до конца 16-й главы большой поэмы все годится для
перепечатки... Пожалуйста, напишите несколько вступительных слов к этому
отрывку... Будьте здоровы, дорогой друг, и извините за мои неразборчивые
каракули. Я не могу перечитать написанное — но ведь нам-то довольно одно¬
го знака, чтобы понять друг друга. Сердечно преданный Г. Гейне».
121	См. там же.
122	Письмо К. Маркса Генриху Гейне, вероятно, Париж, 1 февраля 1845
года, К. Маркс и Ф. Энгель с, Соч., т. XXV, стр. 5: «Дорогой друг!
Я надеюсь, что завтра у меня еще будет время увидеться с Вами. Я уезжаю
в понедельник. Издатель Леске только что был у меня. Он издает в Дарм¬
штадте выходящий без цензуры трехмесячник [речь идет о «Rheinische Jahr¬
bücher».— О. К.]. Я, Энгельс, Гесс, Юнг и др. сотрудничаем. Он просил меня
переговорить с Вами о Вашем сотрудничестве в области поэзии или прозы.
Я уверен, что Вы от этого не откажетесь, нам ведь нужно использовать каж¬
дый случай, чтобы обосноваться в самой Германии.
Из всех людей, с которыми мне здесь приходится расставаться, разлука
с Гейне для меня тяжелее всего. Мне очень хотелось бы взять Вас с собой.
Передайте привет Вашей супруге от меня и моей жены. Ваш К. Маркс».

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
49
чале 1845 года развитие Гейне как творца социалистической
лирики прекратилось — частично под влиянием ужасной болез¬
ни, превратившей его жизнь в непрекращающуюся пытку, хотя
он и написал еще несколько страстных революционных стихо¬
творений, как, например, «Странствующие крысы» (1846).
В его душе снова возник конфликт между предчувствием по¬
беды коммунизма и отвращением, которое он испытывал к
этой победе, и он до самой смерти сохранил в себе эту смесь
из страха перед коммунизмом и симпатии к нему, которая
была так характерна для него до 1843 года.
Первое время Маркс продолжал поддерживать с ним близ¬
кие отношения. В январе 1845 года он пригласил Гейне сотруд¬
ничать в «Rheinische Jahrbücher» и предложил, в частности,
напечатать здесь его стихотворение «Наш флот. Навигацион¬
ные стихи», в котором высмеивалась развернувшаяся в то вре¬
мя пропаганда строительства морского флота 123. В 1847 году
Маркс призывал Гейне сотрудничать в издававшемся Пюттма¬
ном «Album», а в 1848 году — в «Neue Rheinische Zeitung». Но
Гейне отходил все дальше и дальше. Тем не менее Маркс про¬
должал ценить его очень высоко и одно время собирался напи¬
сать о нем статью 124.
123 Письмо Маркса Гейне, Брюссель, 24 марта 1845 года, там же, стр.
5, 6: «Дорогой Гейне! ...Пюттман из Кельна поручил мне попросить Вас при¬
слать все же несколько стихотворений (может быть, также и Ваш «Германский
флот») для ежегодника, выходящего в Дармштадте без цензуры. Вы можете
прислать их на мой адрес...»
Наш флот
Когда-то нам пригрезился флот.
Мы весело выплыли в море.
Попутный ветер надул паруса,
И мы понеслись на просторе...
Как дивно мы грезили! Целый бой
Во сне провели мы победно.
Но утром, чуть солнце взошло, наш флот,
Как сон, растаял бесследно.
Мы, растянувшись, лежали опять
В отечественной постели,
Зевали и протирали глаза
И хором загалдели:
«Земля кругла, какого рожна
Мутить спокойные воды!
Объехав мир, к началу пути
Приходят всегда мореходы».
(Г. Гейне, Полное собрание сочинений, т. 2, стр. 164, 165).
124 В письме от 26 сентября 1856 года Маркс сообщил Энгельсу, что его
попросили написать статью о Гейне для нью-йоркского журнала «Putnam’s
3 о. Корню

50
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Маркс и «истинный социализм».
Людвиг Фейербах, Мозес Гесс, Карл Грюн
Связь Маркса с пролетарским движением, становившаяся
все более тесной, и выработанное им коммунистическое миро¬
воззрение, основанное на историческом материализме, не толь¬
ко привели к непреодолимому противоречию между Марксом
и остававшимися на позициях анархистского индивидуализма
младогегельянцами и буржуазными демократами, но и обусло¬
вили все увеличивающееся расхождение между ним и всяче¬
скими оттенками утопического социализма: «истинным социа¬
лизмом», основанным на фейербаховском гуманизме, анархи¬
ческим социализмом Бакунина и Прудона и ремесленным
коммунизмом Вейтлинга. Но непосредственно бороться с этими
учениями Маркс начал позже, когда его собственная теория
приняла еще более определенные черты.
В то самое время, когда Маркс вырабатывал основы своего
мировоззрения, группа утопически-сентиментально настроенных
социалистов под непосредственным влиянием Фейербаха и Мо¬
зеса Гесса начала развивать учение об «истинном социализме».
Они хотели реализовать «истинную» сущность человека с по¬
мощью демократического социализма. Теоретическим основа¬
нием их социализма служил гуманизм Фейербаха, который ни¬
когда не смог преодолеть своей абстрактно-гуманистической
точки зрения. Вершиной его духовного и политического разви¬
тия были появившиеся в 1843 году «Предварительные тезисы
к реформе философии» и «Основные положения философии бу¬
дущего». После того как он отказался от сотрудничества в
«Deutsch-Französische Jahrbücher», считая, что в деле револю¬
ционной пропаганды надо действовать мягко и осторожно, в его
творчестве наступил застой 125. Его активное, положительное
участие в прогрессивном движении, собственно говоря, уже пре¬
кратилось. Он остался при убеждении, что главным для дела
эмансипации является просвещение в области религии, то есть
разрушение религиозных иллюзий.
Он приветствовал социалистическое и коммунистическое
движение в первую очередь как основу нового, более глубокого
атеистического мировоззрения 126. Свой вклад в это движение
Monthly» (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXII, стр. 155).
Ни Маркс, ни Энгельс, который в более поздние годы не раз собирался
написать о Гейне, не оставили ни одной статьи о поэте (см. «Neue Zeit», XIV, Jg.
(1895—1896) I. Bd., S. 14—19).
125	См. Ф. Энгельс, Людвиг Фейербах...; К. М а р к с и Ф. Эн¬
гель с, Избранные произведения, т. 2, стр. 356.
126	Ср. письмо Л. Фейербаха Фр. Каппу, Брукберг, 15 октября 1844
года, К. G г ü n, Ludwig Feuerbach in seinem Briefwechsel und Nachlaß, Leip¬

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
51
он всегда усматривал в исследовании и критике общей сущно¬
сти религии. Убежденный в определяющем влиянии воспитания
и образования на общественное развитие, он остался идеали¬
стом в понимании истории; это, в частности, находит свое вы¬
ражение в следующем афоризме: «Идя назад, я целиком с ма¬
териалистами; идя вперед, я не с ними»127. Эта установка,
объяснявшаяся его антиреволюционным настроением и препят¬
ствовавшая ему распространить свое материалистическое ми¬
ровоззрение на общество, была характерна для его гуманизма,
который должен был быть претворен в жизнь не путем клас¬
совой борьбы, а в результате воспитывающего и убеждающего
влияния всеобщего нравственного идеала. В его учении, правда,
имелись начатки сентиментального социализма, что явствует,
например, из таких афоризмов: «Место рождения бога—исклю¬
чительно в человеческих страданиях»128. «Недостаток реальной
сущности он [человек.— О. К.] восполняет сущностью идеаль¬
ной» 129. И если сам он не сделал отсюда практических соци¬
альных выводов, то его учение все же вело к социализму, по¬
скольку оно требовало преобразования общества, долженству¬
zig und Heidelberg, 1874, I. Bd., S. 365: «Глядя на эти и другие не менее отвра¬
тительные явления в наших загнивающих государствах, я с чувством радости
и успокоения думаю о портняжном подмастерье Вейтлинге, который таким
достойным образом отличается от всего этого. Ведь только этим летом я не¬
много ближе познакомился с коммунизмом и в числе других прочел сочине¬
ние «Гарантии гармонии и свободы». Как ошеломил меня образ мыслей и дух
этого портного! Воистину он пророк своего сословия. Знакомством с ним
я обязан одному молодому ремесленнику, посвященному в теорию коммуниз¬
ма. Как поразили меня серьезность, самообладание, тяга к образованию этого
мастерового бурша! Вся наша академическая шайка перед ним — ничто!
Воистину скоро — скоро в смысле человечества, а не отдельных индивидов,—
скоро колесо истории повернется, то, что было вверху, окажется внизу, то,
что лежало внизу, вознесется ввысь, властители станут слугами, слуги — вла¬
стителями. Таков будет конечный результат коммунизма, неожиданный для
него самого. Родятся новые поколения, новые умы, и, как когда-то, они родят¬
ся из грубых германских племен, из некультурной, но жаждущей образова¬
ния человеческой массы.
Уже теперь мы имеем перед глазами религиозные и теоретические начала
этой неизбежной метаморфозы. В то время как короли деградируют, стано¬
вясь святошами и пиетистами, мастеровые превращаются в атеистов, причем
не в смысле старого, ничего не говорящего, пустого, скептического атеизма,
а в смысле нового, позитивного, деятельного религиозного атеизма».
127	Ср. слова Фейербаха, цитируемые Ф. Энгельсом в работе «Людвиг
Фейербах и конец классической немецкой философии», К. Маркс и
Ф.Энгель с, Избранные произведения, т. 2, стр. 353: «Для меня материа¬
лизм есть основа здания человеческой сущности и человеческого знания;
но он для меня не то, чем он является для физиолога, для естествоиспытателя
в тесном смысле, например для Молешотта, и чем он не может не быть для
них сообразно их точке зрения и их специальности, т. е. он для меня не само
здание».
128	Л. Фейербах, Избранные философские произведения, М., 1955,
т. I, стр. 179.
129	Там же, стр. 177.
3*

52
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ющего снять противоречие между бесчеловечным действитель¬
ным существованием человека и его сущностью 130.
Этим объясняется то, что социализм Гесса мог быть соеди¬
нен с учением Фейербаха. В противоположность Марксу и
Энгельсу, осознавшим историческую необходимость построения
коммунистического общества, Гесс остался в плену сентимен¬
тального, гуманистически окрашенного социализма; вершиной
его духовного развития явилась статья «О сущности денег».
После переезда в Париж в декабре 1842 года Гесс сотруд¬
ничал в качестве корреспондента сначала в «Rheinische
Zeitung», а затем с лета 1843 года в «Kölnische Zeitung». Поте¬
ряв это место, а вместе с ним и источник своих доходов, он
был вынужден прервать свое пребывание в Париже и в начале
1844 года возвратился в Кельн.
Вдали от Маркса, лишенный живительного влияния фран¬
цузских и немецких коммунистов, Гесс вновь подпал под власть
своих сентиментальных, утопических мечтаний. Эмансипация
человека продолжала оставаться для него основной проблемой.
Но так как он, в отличие от Маркса и Энгельса, не видел, что
преобразование общества с неизбежностью вытекает из разви¬
тия самой капиталистической системы, он решал эту проблему
в идеалистически-утопическом плане, рассматривая ее главным
образом в духовной и моральной плоскости. Вместо того чтобы
выводить необходимость изменения общественного строя из
экономических и социальных отношений, как это делали Маркс
и Энгельс, он, подобно утопистам, противопоставлял сущест¬
вующим отношениям социальный идеал, согласно которому по¬
следние должны быть преобразованы. Наиболее характерным
для его нового понимания социализма было то, что Гесс исхо¬
дил из «истинного», то есть недифференцированного в классо¬
вом отношении, абсолютного, фантастического человека,— точ¬
ка зрения, взятая из фейербаховского гуманизма и соответст¬
вовавшая позиции мелкого буржуа. На мнимом существовании
«истинного» человека основывалось учение «истинного социа¬
лизма», как позднее назвали его Маркс и Энгельс из-за частого
употребления словечка «истинный», согласно которому социа¬
листическое общество должно быть реализацией «истинной
сущности человека».
Эта основная позиция Гесса, отделявшая его от Маркса и
Энгельса, находила свое выражение во всех произведениях, на¬
писанных им в то время; особенно ясно она отразилась в до¬
вольно пространной статье «Вопрос и ответ: О труде и наслаж¬
дении. Вопросы и ответы: О деньгах и рабстве. Об имуществе
и о свободе»; эта статья была напечатана в «Vorwärts» 21 и
130	Л. Фейербах, Избранные философские произведения, М., 1955, т. I
стр. 202—203.

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
53
28 декабря 1844 года 131. Она представляет интерес постольку,
поскольку в числе прочих предшествует «Коммунистическому
манифесту», который, как известно, был вначале задуман в
форме вопросов и ответов.
В этой статье Гесс вновь выдвигает тот принцип, что целью
человеческой эмансипации должна быть свободная деятель¬
ность. В определении последней он исходит из мысли Фурье о
том, что в ней должны соединяться труд и наслаждение, ибо
только такое единство может сделать человеческую жизнь гар¬
моничной. Эта гармония требует, чтобы труд был свободной от
всякого принуждения деятельностью — только в этом случае он
может быть в то же время и наслаждением 132. В буржуазном
обществе это невозможно вследствие господства принудитель¬
ного труда, превращающего людей в рабов, а человеческую
жизнь — в животную 133. Причина этого обесчеловечивания че¬
ловека кроется во всемогуществе денег, которые вынуждают
людей продавать свои жизненные силы 134. Господство денег
как покупной цены или меновой стоимости человеческой жизни
ведет к всеобщей торговле людьми и к универсальной эксплуа¬
тации и порабощению человека 135. В обществе, основу которого
составляют деньги и которое управляется ими, продукты при¬
131	Ср. письмо М. Гесса К. Марксу 17 января 1845 года, «Kampf», Bd.
XXII, Wien, 1929, S. 429 и далее.
132	М. Heß, Von der Arbeit und dem Genuß, «Vorwärts», Nr. 102, 21. Dez.
1844, S. 3 и далее: «Но эта гармония труда и наслаждения имеет место лишь
в органически устроенной, в организованной жизни, а не в неорганизованной...
Существует свободная деятельность и принудительный труд... Свободная дея¬
тельность — это все, что делается по внутреннему побуждению, наоборот,
принудительный труд — это все, что делается по внешнему побуждению
или по нужде. Если работа производится по внутреннему побуждению, она —
удовольствие, увеличивающее наслаждение жизнью, добродетель, чья на¬
града заключена в ней самой. Напротив, если она производится по внешнему
побуждению, она — тяжесть, унижающая и подавляющая человеческую при¬
роду, порок, которому предаются лишь ради презренной греховной мзды,
она — платный и рабский труд».
133	Ср. там же, стр. 4: «Почти всякая деятельность совершается в нашем
обществе не по внутреннему побуждению нашей человеческой природы, не
из стремления и любви к труду, а по внешнему побуждению, как правило, по
нужде или ради денег... Большая часть человеческих сил остается неразви¬
той, и эти неразвившиеся силы, как правило, подавляются. Поэтому жизнь
человека в нынешнем обществе состоит большей частью из принудительного
труда, постоянного самоограничения и неутоленной жажды наслаждений».
134	Ср. там же, стр. 4: «13) Почему в нынешнем обществе невозмож¬
но развитие и применение наших человеческих сил? Потому, что мы взаим¬
но превращаем друг друга в рабов тем, что покупаем и продаем себя, или,
что то же самое, наши человеческие силы».
135	Ср. М. Н е ß, Von dem Gelde und der Knechtschaft, «Vorwärts», Nr. 104
28. Dez. 1844, S. 3:
«1) Что такое деньги?
Это — выраженная в числах стоимость человеческой деятельности, по¬
купная цена или меновая стоимость нашей жизни.

54
ГЛАВА ПЕРВАЯ
роды и человеческого общества присваиваются грабителями,
что порождает произвол и нищету и препятствует получению
каждым причитающейся ему доли 136.
Это денежное хозяйство со всеми его последствиями может
быть устранено лишь путем создания нового общественного
строя, в котором труд будет организованным и каждому бу¬
2)	Может ли быть оценена деятельность человека в цифрах? Человеческую
деятельность так же нельзя оплатить, как и самого человека, ибо человече¬
ская деятельность — это человеческая жизнь, а последнюю нельзя оценить
никакой денежной суммой, она неоценима.
3)	Кем является тот, кто может быть продан за деньги или сам продает
себя за деньги?
Тот, кто может быть продан за деньги, есть раб, а тот, кто сам продает
себя,— рабская душа.
4)	Какие выводы мы должны сделать из существования денег?
Отсюда мы должны заключить о существовании человеческого рабства,
ибо само существование денег есть признак человеческого рабства, потому
что они являются выраженной в цифрах человеческой стоимостью».
136	Cp. М. Heß, Vom Vermögen und von der Freiheit, там же, S. 4:
«6) Кем является тот, кто собирает и накапливает продукты, произведен¬
ные обществом, и дары природы для одного себя?
Он — грабитель; он отбирает у общества то, что принадлежит обществу
и чем оно должно распоряжаться по своему усмотрению в интересах всех
своих членов. Он — убийца; ибо, лишая своих ближних средств, без которых
невозможна их жизнь и деятельность, он тем самым лишает их жизни или
свободы.
8)	Гарантировано ли в нашем нынешнем обществе отдельным людям то,
что нужно им для их жизни и деятельности?
Им гарантировано лишь обладание тем, что они отбирают друг у друга
и присваивают себе извне в определенных, установленных законом формах,
а именно тем, что они случайно приобретают в виде вознаграждения за раб¬
скую службу или платный труд, через наследство, дар, ростовщичество, лоте¬
рею, игру на бирже, спекуляцию и узаконенный обман.
9)	Получают ли отдельные люди в результате этого приобретения то, что
им нужно для их жизни и деятельности?
Убожество, невежество и опущенность до скотского, вернее,, нечелове¬
ческого состояния тех, кто блаженствует в безделии, и тех, кто приобретает,
обманывает и живет рабским трудом,— дают ответ на этот вопрос.
10)	Итак, гарантировано ли в нашем обществе каждому то, что ему при¬
читается?
Никоим образом.
11)	Но разве может идти речь о свободе, если нет гарантированной соб¬
ственности?
Там, где нет гарантированной собственности, может царить лишь произвол.
12)	Что такое свобода?
Свободно то существо, которое не испытывает необходимости принуждать
себя к чему бы то ни было, но, наоборот, может жить и действовать согласно
своей природе, может беспрепятственно проявлять в действии свою сущность.
13)	Может ли человек в нашем обществе жить и действовать согласно
своей природе?
Он должен постоянно принуждать к чему-либо свою природу. То он не
может удовлетворить свое стремление к знаниям, то — стремление к искус¬
ству, то — стремление к механическому труду, то — свой аппетит, больше
того — голод и жажду и самые насущные жизненные потребности своего тела».

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
55
дет предоставлена возможность раскрывать свои способности в
свободной деятельности 137. Тогда на смену деньгам, то есть
определяемой в цифрах стоимости человеческой деятельности,
придет истинная, не имеющая цены человеческая стоимость, на
смену конкурентной борьбе придет благородное соревнование.
В этом гармонично организованном обществе дары природы
и продукты общественного труда будут уже не собственностью
отдельной личности, а общественной собственностью. Тем са¬
мым каждому будут гарантированы свободная деятельность
и одновременно справедливая доля при распределении произ¬
веденных материальных благ 138. В качестве средства для про¬
ведения такого коренного преобразования общества Гесс рас¬
сматривал главным образом воспитание и образование, кото¬
137	М. Heß, Von der Arbeit und dem Genuß, «Vorwärts», Nr. 102, 21. Dez.
1844, S. 4:
«9) Возможно ли, чтобы все люди жили и действовали согласно своей
природе?
Это не только возможно, но иначе не могло бы и быть, если бы человече¬
ская природа получала развитие во всех людях и насильственно не подавлялась
общественными отношениями.
10) Какие виды труда возможны в обществе, где человеческая природа
получает развитие во всех людях и где каждый человек может на деле приме¬
нять все свои способности?
В таком обществе возможна лишь свободная и никакая другая деятель¬
ность».
Cp. М. Н е ß, Vom Vermögen und von der Freiheit, «Vorwärts», Nr. 104,
28. Dez. 1844, S. 4:
«3) Итак, кто производит имущество?
Природа и человеческое общество.
4)	Являются ли дары природы собственностью отдельного индивидуума?
Нет, они являются общим достоянием всех.
5)	Являются ли продукты, произведенные человеческим обществом,
собственностью отдельной личности?
Нет, они являются собственностью общества».
138	Ср. там же, стр. 3 и далее:
«1) Что такое имущество?
Имуществом мы называем дары природы и продукты труда, служащие
средствами для человеческой жизни, для человеческой деятельности.
2) Может ли один человек без содействия своих близких и сил природы
создать имущество?
Нет; каждый отдельный человек со всеми его силами, способностями и
средствами сам является лишь произведением природы и человеческого обще¬
ства; один, сам по себе, он неспособен ни на что и, конечно, не может произве¬
сти имущество. Человек живет и действует лишь в связи с природой и челове¬
чеством.
7) Что в совокупном обществе является собственностью отдельной лич¬
ности?
Гарантированное обладание тем, в чем он нуждается для своей жизни и
деятельности...
17) По каким законам следует управлять общественным имуществом, ру¬
ководить обменом продуктов?
По законам человеческой природы и ее потребностей».

56
ГЛАВА ПЕРВАЯ
рые, по его мнению, должны привести к искоренению дурных
человеческих стремлений, к рациональному производству и
справедливому распределению благ на основе организации
труда 139.
В данной статье Гесс рассматривал труд и условия труда
вне классовой борьбы, и это привело его к тому, что он, по¬
добно Фейербаху, буржуазным филантропам и мелкобуржуаз¬
ным социальным реформаторам, стал апеллировать к воспита¬
нию и образованию как средству преобразования обществен¬
ных отношений, подменяя тем самым революционную классо¬
вую борьбу пустословием. В этом абстрактно-догматическом
оперировании экономическими и социальными категориями от¬
четливо проявился идеологический регресс Гесса по сравнению
с его прежними произведениями, где он писал, что предстоя¬
щая революция должна быть социальной революцией, порож¬
денной обострением классовой борьбы, и где он более опреде¬
ленно отмечал решающую роль труда в процессе формирова¬
ния человеческой жизни и объяснял господство денег, исходя
из учения Фейербаха об отчуждении. Его социалистическое
учение, основываясь, как и большинство тогдашних реформа¬
торских учений, на убеждении, что общество можно изменить
с помощью новой организации труда, не учитывало социальных
условий этой организации и вылилось в чистую утопию. Оно
состояло из путаного нагромождения идей, воспринятых Гес¬
сом от Фейербаха, Фурье и Прудона. Вслед за Фейербахом он
выдвинул требование о том, что люди должны освободиться от
эгоизма и индивидуализма, чтобы реализовать свою сущность;
у Фурье он заимствовал идею соединения труда и наслажде¬
ния как средства гармоничной организации общества; вслед за
Прудоном Гесс подчеркивал необходимость справедливого
участия всех в распределении производимых благ. Пустые, пло¬
ские фразы о свободном и рабском труде, о гармоничной жиз¬
ни общества и эксплуататорском денежном хозяйстве, кото¬
рыми Гесс подменил глубокий анализ экономических и соци¬
альных отношений и изложение перспективы их революцион¬
ного преобразования, представляли собой полную противопо¬
ложность той основательности, с которой Маркс строил свою
  теорию социальной революции, и показывали, что между взгля¬
дами Маркса и Гесса уже не могло быть никаких точек сопри¬
косновения.
В Кельне, в доме своего отца, пользовавшегося репутацией
добропорядочного предпринимателя, Гесс мог жить довольно
139	Ср. там же, стр. 4:
«14) В чем действительная гарантия свободы, истинной собственности
или имущества людей?
Это достигается прежде всего путем воспитания.

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
57
спокойно, хотя и находился под строгим полицейским наблю¬
дением как в высшей степени подозрительная личность 140.
Между тем он продолжал свою пропагандистскую работу.
Несмотря на уединенный образ жизни, к которому его, веро¬
ятно, вынуждала материальная зависимость от отца, Гесс под¬
держивал оживленную переписку со своими парижскими друзь¬
ями, которые в свою очередь обращались к нему в тех слу¬
чаях, когда шла речь о проведении революционной агитации в
Германии 141. После того как он поссорился с Руге 142, последо¬
вало его столкновение и с берлинскими младогегельянцами.
В конце года, сразу же после выхода в свет книги Штирнера
«Единственный и его собственность», Гесс выступил как против
него, так и против Бруно Бауэра с брошюрой «Последние фи¬
лософы» 143.
В Кельне Гесс вступил в более близкие отношения с Кар¬
лом Грюном. Вместе с ним и другими приверженцами фейер¬
баховского гуманизма (как, например, Герман Пюттман, Георг
Юнг) в сентябре 1844 года он основал коммунистический клуб.
Под руководством Гесса этот клуб развивал учение «истинного
социализма», которое потом превратилось в настоящую эпиде¬
мию, распространявшуюся по Германии с 1845 по 1848 год 144.
15)	Что следует понимать под воспитанием?
Во-первых, физическое развитие, которое является основой всего даль¬
нейшего развития, оно начинается уже в материнском чреве. Во-вторых,
всеобщее образование в публичных воспитательных учреждениях, где на¬
саждаются и взращиваются зародыши всех человеческих добродетелей и спо¬
собностей. Из этого рассадника питомцы вводятся в тот круг деятельности,
к которому они проявили особую склонность или преимущественное даро¬
вание. Здесь завершается общественное воспитание человека.
16)	Что еще должно произойти, чтобы всем людям была гарантирована их
подлинная собственность и свобода?
Общественное имущество не должно приобретаться отдельными личностя¬
ми и предоставляться случаю, оно должно управляться всем обществом, и каж¬
дый должен получать свою долю».
140	Это явствует из донесения правительственного чиновника, в котором
говорится: «Гесс живет у своего отца, который пользуется репутацией зажи¬
точного, смирного и солидного предпринимателя, в относительной оторванно¬
сти от внешнего мира и будто бы занимается литературной работой. Общается
с Дагобертом Оппенгеймом» (Th. Zlocisti, Moses Heß, 2. Aufl., Berlin,
1921, S. 160).
141	Так, Гейне писал Марксу 21 сентября 1844 года: «Напишите-ка Гес¬
су... чтобы он, как только получит мою книгу, сделал для нее на Рейне
в прессе все, что сможет, даже если медведи на него набросятся» (Генрих
Гейне, Полное собрание сочинений, т. 12, стр. 48).
142	См. том I настоящей работы, прим. 231 на стр. 530.
143	Еще в 1844 году Гесс посылал в билефельдский ежемесячник Карла
Грюна статью о Бруно Бауэре, которая не была пропущена. Эту статью он
использовал в своей брошюре «Die letzten Philosophen», Darmstadt, 1845.
144	Как известно, еще в конце 1842 года несколько сотрудников «Rheini¬
sche Zeitung» организовали в Кельне подобную группу, в дискуссиях которой
по социальному вопросу принимал участиемсМаркс. Cp. I.Hansen, Gustav von

58
ГЛАВА ПЕРВАЯ
В то время как у Гесса тенденция к сентиментально-утопиче¬
скому социализму все же до некоторой степени ослаблялась
вследствие его более тесной связи с Марксом и Энгельсом и
с коммунистическим движением в Париже, у его друзей, осо¬
бенно у Карла Грюна, она проявлялась намного ярче.
Карл Грюн родился в 1817 году; он изучал философию и
филологию в Бонне и Берлине в то же самое время, что и
Карл Маркс, с которым познакомился, когда тот еще был сту¬
дентом 145. Некоторое время он учительствовал в Кольмаре и в
1842	году был редактором «Mannheimer Abendzeitung», став¬
шей под его руководством оппозиционным изданием. Выслан¬
ный в октябре 1842 года из Бадена 146, он поселился в Кельне,
где находился в течение полутора лет. С июля по ноябрь
1843	года Грюн сотрудничал в «Kölnische Zeitung» и «Trier’sche
Zeitung», которая благодаря ему приобрела демократическую
тенденцию. В то время Грюн был прогрессивным демократом,
приверженцем идей, развивавшихся Фридрихом Листом в его
«Национальной системе политической экономии», а также сто¬
ронником сен-симонизма, которому он был обязан убеждением,
что пауперизм должен быть устранен с помощью развития ин¬
дустрии. К социализму Грюн приблизился тогда под влиянием
Фурье, которое было видно в некоторых статьях, помещенных
им в «Trier’sche Zeitung», и особенно в статьях, напечатанных в
«Sprecher», издателем которого он был с 1 июля 1842 года 147.
Поскольку Фурье ненавидел революцию и осуждал классовую
борьбу пролетариата, утопические планы, сопровождаемые
ссылкой на Фурье, не приносили неприятностей их авторам.
Этим объясняется успех Грюна у социальных реформаторов, в
особенности у прогрессивных интеллигентов Рейнской провин¬
ции того времени, которые собирались небольшими группами и
под влиянием мер прусского правительства против пауперизма
вели академические дискуссии по социальному вопросу.
В послании к друзьям, которое Грюн предпослал одному из
собраний своих маннгеймских статей, он отказывался от своих
Mevissen. Ein rheinisches Lebensbild, 1815—1899, I. Bd., Berlin, 1906,
S. 264 и далее.
145	Cp. критику Энгельсом произведения К. Грюна «Книга странствий,
Остзее и Рейн» Эрнста фон дер Хайде (псевдоним К. Грюна). Hrsg, von К.
Grün, Cassel, 1839; письмо Ф. Энгельса В. Греберу, Бремен, 13—20 ноября
1839 года, К. Маркс и Ф. Энгель с, Из ранних произведений, стр. 328:
«В Берлине живет молодой поэт Карл Грюн, чью «Книгу странствий» я на
днях прочел — очень хорошая вещь. Но ему, кажется, уже 27 лет, и он мог
бы поэтому писать лучше».
146	См. К. Grün, Meine Ausweisung aus Baden, meine gewaltsame Aus¬
führung aus Rheinbaiern und meine Rechtfertigung von den deutschen Volke,
Zürich und Winterthur, Literarisches Comptoir, 1843.
147	«Sprecher oder Rheinische-Westfälischer Auszeiger» — еженедельник,
выходил в Везеле с 1841 года.

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
59
прежних либеральных взглядов и открыто заявлял о своей при¬
надлежности к социализму Фурье 148.
Грюн еще более укрепился в своих социалистических взгля¬
дах после знакомства с Гессом, который подвел его через гу¬
манизм Фейербаха к «истинному социализму»; лейтмотив по¬
следнего он и стал излагать в своих статьях и книгах. Еще бо¬
лее, чем Гесс, он был далек от метода социально-экономиче¬
ского анализа, который усваивали тогда Маркс и Энгельс, и
поэтому Грюн придавал образованию еще большее значение в
деле общественного переустройства 149.
В сентябре 1844 года Грюн переселился в Париж, где ча¬
сто встречался с Прудоном, которого считал самым большим
умом после Лессинга и Канта и характеризовал как француз¬
ского Фейербаха 150. Так же как Бакунин и Маркс, он много
спорил с Прудоном по поводу гегелевской философии, пытаясь
раскрыть ему ее сущность, но преуспел в этом еще менее
Маркса, так как сам в ней плохо разбирался 151.
Его поверхностный ум и сентиментальная тенденция «истин¬
ного социализма» не могли вызвать одобрение у Маркса, по¬
этому их отношения в Париже ограничивались простым зна¬
комством.
«Истинный социализм», развивавшийся в связи с социали¬
стическим движением, филантропическими обществами и ре¬
месленным коммунизмом 152 и ставивший перед собой, как и
буржуазный филантропизм, задачу ликвидировать нищету, не
производя переворота в существующих общественных отноше¬
ниях, быстро распространился по всей Германии, в особенности
в кругах среднего сословия, и оказал большое влияние на про¬
грессивных демократов 153.
148	См. «Bausteine, zusammengetragen und mit einem Sendschreiben an
seine Osnabrücker Freunde, begleitet von Karl Grün», Darmstadt, C. W. Leske,
1844.
149	Cp. K. G г ü n, Über wahre Bildung. Eine Vorlesung gehalten den 28.
April 1844 zu Bielefeld, zum Besten der armen Spinner in Ravensbergischen,
Darmstadt, Heimisch, 1844.
150	Об отношениях между К. Грюном и Прудоном см. Saintе-В euve,
Proudhon, Paris, 1872, S. 203, 213; Saint René Taillandier, Revue
des Deux Mondes, 10. Okt. 1848. Письмо Прудона Бергману 19 января
1845 года.
151	Ср. стр. 133.
152	См. Н. Stein, Pauperismus und Assoziation, «International
Review for Social History», Leiden, 1936, vol. I, S. 1 —120. См. Ф. Э н г e л ь с,
Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии; К. Маркс
и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. 2, стр. 349.
153 Ср. Ф. Энгельс, Быстрые успехи коммунизма в Германии;
К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., М., 1955, т. 2, стр. 518, 519: «Вместе
с тем я рад случаю показать, насколько германский народ, по своему обыкно¬
вению отстававший от других и в обсуждении вопроса о социальном преоб¬

60
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Маркс и Бакунин
В конце 1844 года противоположность между взглядами
Маркса и «истинных социалистов» сказывалась еще не так
сильно, чтобы привести к разрыву. То же самое можно ска¬
зать об отношении Маркса к Бакунину и Прудону, с которыми
он, живя в Париже, поддерживал знакомство. Однако уже
тогда он расходился с ними во взглядах, причем по разным
причинам: с Бакуниным потому, что ему не нравился его диле¬
тантский анархизм, с Прудоном из-за того, что считал недоста¬
точно последовательной его критику частной собственности и
буржуазного общества.
Когда Бакунин в июле 1844 года приехал в Париж 154, он
был радушно принят Бернштейном, издателем «Vorwärts» — га¬
зеты парижских эмигрантов. На квартире Бакунина, ведшего
богемный образ жизни, часто собирались сотрудники «Vorwärts»
для бесконечных страстных споров о философии, политике и
коммунизме 155. В первое время своего пребывания в Париже
Бакунин поддерживал оживленную связь с Руге, с которым по¬
знакомился еще в Дрездене 156. Его попытка склонить Руге к
разовании, старается наверстать потерянное время. Просто чудеса, с какой
быстротой социализм распространился в нашей стране. Два года тому назад
здесь вообще было только два человека, интересовавшихся социальными во¬
просами; год тому назад вышло в свет первое социалистическое издание...
Каково теперь положение дел в Германии? Вместо двух человек, писавших
о социализме для публики, отнюдь не знакомой с этим вопросом и не интере¬
совавшейся им, у нас есть теперь десятки одаренных писателей, которые
проповедуют новое учение тысячам, жадно ловящим все, что связано с этим
предметом; имеется несколько газет... За исключением периодических изда¬
ний, находящихся под непосредственным влиянием правительств, нет ни
одного органа, который не писал бы каждый день, и в весьма почтительных
выражениях, о социализме и социалистах».
См. также Th. О е 1 к е г s, Die Bewegung des Sozialismus und des Kom¬
munismus, Leipzig, 1844. (Пересказ книги Л. Штейна в фейербаховском духе.)
154	В июне 1843 года, после доноса Блунчли, в котором он фигурировал
как коммунист, Бакунин выехал из Цюриха — сначала в Женеву, где позна¬
комился с Августом Беккером и Симоном Шмидтом, а затем в Берн, где об¬
щался с семьей Фогтов; в феврале 1844 года он вместе с музыкантом Рейхелем —
другом Руге — совершил поездку в Брюссель, где оставался около четырех
месяцев.
155	Cp. Н. Börnstein, Fünfundsiebzig Jahre in der Alten und Neuen
Welt. Memoiren eines Unbedeutenden, Leipzig, 1881, I. Bd., S. 357: «У меня
было много свободных комнат, и в самой большой из них временно проживал
русский — Бакунин; временно — это значит, что на всю большую комнату
у него были походная кровать, чемодан и оловянная кружка, ибо в своих
потребностях это был самый непритязательный человек. В этой комнате про¬
водились редакционные совещания, на которые сходились 12—14 человек,
все они, частью сидя на кровати и чемодане, частью стоя или прохаживаясь
по комнате, ужасно много курили и при этом спорили с величайшим воз¬
буждением и страстностью».
156	Ср. письмо А. Руге И. Фребелю, Париж, 16 октября 1844 года,

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
61
своему анархически окрашенному коммунизму потерпела не¬
удачу, так как Руге после разрыва с Марксом превратился в
решительного противника коммунизма, какого бы оттенка по¬
следний ни был. Руге со своей стороны пытался отговорить Ба¬
кунина от его богемной жизни и, вероятно, также от коммуни¬
зма и оторвать его от Маркса. Увидев, однако, что Бакунин
по-прежнему стоит на стороне Маркса, Руге отдалился от него,
тем более что он был зол на Бакунина за то, что тот не соби¬
рался отдавать ему занятые еще в начале 1843 года деньги 157.
Бакунин продолжал поддерживать дружеские отношения с
Гервегом, которого знал еще по Дрездену и Швейцарии.
С Марксом, с которым Бакунин познакомился в июле или
августе 1844 года и который был его совершенной противопо¬
ложностью, он встречался в кругу сотрудников «Vorwärts». Свое
личное отношение к Марксу он выразил позднее, когда они уже
Briefwechsel... S. 369: «Бакунин сейчас здесь, как вы знаете, все еще полон
надежд и всегда в хорошем настроении, — неисчерпаемый юмор; однако мне
кажется, что ему суждено проявлять себя не в общественной жизни, а лишь
в товарищеском кругу».
Ср. письмо А. Руге Флейшеру, Париж, 23 ноября 1844 года, Briefwech¬
sel... S. 374—376: «Вы видите элегантную беспринципность Бакунина в сво¬
боде, граничащей с безалаберностью, которой он злоупотребляет по от¬
ношению к каждому — не de facto, это мы знаем,— нет, она возведена
им в основной принцип, и притом эта любезность и гуманность! Начинаешь
стыдиться своей черствости, и все же безалаберность как основной принцип
и высокомерие как признак гениальной аристократичности мне так же отвра¬
тительны, как постоянные разговоры о чесотке... но с каждым днем мне
все больше кажется, что общественная значимость нашего друга Бакунина
столь же проблематична, как и общественная значимость Риббентропа. Если
уж прошло так много лет с тех пор, как он собирается выполнить свои планы,
то я опасаюсь, что и все остальные годы пройдут таким же образом».
157	Ср. письмо А. Руге матери, Париж, 17 декабря 1844 года, там же,
стр. 385: «Подумай только, Бакунин, которого я, затратив много денег, спас
от Сибири и всех чертей, примкнул за моей спиной к этому сброду [подразу¬
меваются Маркс и коммунисты.— О. К.]... Тебе нет необходимости уверять
меня в том, что я уже никогда больше не буду общаться со всей этой компа¬
нией...» Ср. также A. R u g е, Erinnerungen an Michael Bakunin, «Neue Freie
Presse», Wien, 28. und 29. Sept. 1876: «Эта непорядочность в столь существенном
пункте [возвращение долга.— О. К.] отдалила меня от него, и когда его отец
не выплатил мне деньги в феврале — срок, указанный сыном,— я понял,
что меня с моим братством во Гегеле просто надули. Однако моя досада
длилась недолго, и в Париже, где я встретился с Бакуниным после гибели
«Jahrbücher», мы вновь помирились, правда, экономические отношения меж¬
ду нами полностью исключались. Напротив, в теоретическом плане экономиче¬
ский вопрос занимал центральное место и велись дискуссии о всех формах
социализма. Здесь я резко разошелся с Марксом, а Бакунин примкнул к Марк¬
су и коммунистам, но, когда я однажды встретил его на Rue Rivoli н потребо¬
вал от него объяснений в этой связи, он ушел от ответа и, наоборот, заявил
о своем твердом убеждении в том, что революции будут политическими, а
не социальными; что коммунизм, в сущности, логически невозможен. Я позна¬
комил его с Жорж Занд, Шопеном и Ламенне, но виделся с ним гораздо реже,
чем раньше в Дрездене, где мы... встречались ежедневно».

62
ГЛАВА ПЕРВАЯ
долгое время были противниками. Несмотря на все оговорки,
Бакунин высоко ценил тогда Маркса за присущие последнему
силу мысли и зрелость ума, а также за обширные знания: «Мы
с Марксом,— писал он в 1871 году,— старые знакомцы. Я встре¬
тил его впервые в Париже в 1844 г. Я был уже эмигрантом.
Мы сошлись довольно близко. Он тогда был более крайний,
чем я, да и теперь он если и не более крайний, то несравненно
ученее меня. В то время я ничего не смыслил в национальной
экономии, я еще не освободился от метафизических абстракций
и мой социализм был чисто инстинктивным. Хотя по годам и
моложе меня, он уже был атеистом, ученым, материалистом
и мыслящим социалистом. Как раз в то время он разрабаты¬
вал первоосновы теперешней своей системы» 158.
Отношением Бакунина к Марксу объясняется та оценка, ко¬
торую он дал впоследствии Марксу в сравнении с Прудоном.
Он признавал, что Маркс как материалист далеко превосходил
Прудона, всю свою жизнь остававшегося в плену у идеализма,
но он считал, что Прудон, бывший как мыслитель слабее
Маркса, превосходил его глубоким пониманием свободы, ко¬
торого Маркс, по его мнению, был совершенно лишен 159-161.
158	Материалы для биографии Бакунина, М.— Л., 1928, т. 3, стр. 300—
301. Из фрагментов испанских писем Бакунина, там же, стр. 364—365: «Нач¬
нем с того, что воздадим нашим противникам должное там, где они этого за¬
служивают. Маркс необыкновенный человек. Это выдающийся ум, человек
очень ученый, особенно в области экономических вопросов, к тому же чело¬
век, который, насколько мне известно, со времени моей первой встречи с ним
в Париже в 1844 г., всегда был искренне, целиком и без остатка преданным
делу освобождения пролетариата...» См. также М. М е t t 1 a u, Michael
Bakunin. Eine biographie Shizze. Mit Auszügen aus seinen Schriften und Nach¬
wort von Gustav Landaner, Berlin, 1901, S. 8.
159-161 Фрагменты испанских писем Бакунина, материалы для биогра¬
фии... т. 3, стр. 366—367: «Далее, надо признать, что Маркс очень серьезный,
очень глубокий мыслитель-экономист. Он имеет то огромное преимущество
перед Прудоном, что он реалист, материалист. Несмотря на все усилия стрях¬
нуть с себя традиции классического индивидуализма, Прудон оставался всю
свою жизнь неисправимым идеалистом, который, как я говорил ему за два
месяца до его смерти, вдохновлялся то библией, то римским правом и всегда
оставался метафизиком до кончиков ногтей. Его величайшим несчастьем было,
что он никогда не занимался естественными науками и не усвоил себе их мето¬
дов. У него был гениальный инстинкт, часто подсказывавший ему правиль¬
ный путь, но, увлекаемый дурными или идеалистическими привычками своего
ума, он постоянно впадал в старое заблуждение, вследствие чего превратился
в ходячее противоречие — мощный гений, революционный мыслитель, вечно
возившийся с призраками идеализма и никогда не имевший сил победить
их.
Маркс как мыслитель стоит на правильном пути. Он выставил основное
положение, что все религиозные, политические и юридические процессы
в истории являются не причинами, а следствиями экономических процессов.
Это — великая и плодотворная мысль, честь изобретения которой принадле¬
жит не исключительно ему; многие другие издали видели ее и даже отчасти
выразили, но на долю Маркса выпала честь дать ей прочное обоснование и по¬

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
63
Бакунин был полной противоположностью Марксу. Ясному
уму и решительной воле Маркса была чужда всякая сенти¬
ментальность, неопределенность и импровизация, в его мышле¬
нии, как и в его поступках, всегда царили порядок и дисцип¬
лина.
Бакунин обладал замечательной способностью усвоения, но
так как он, в противоположность Марксу, не руководствовался
серьезным стремлением к истине, его знания оставались по¬
верхностными и сводились в основном к лозунгам, характерной
чертой которых было — как и у анархиствующей мелкой бур¬
жуазии — отрицание всего и вся и которые опьяняли его са¬
мого. При беглом знакомстве он производил впечатление при¬
ятного, остроумного собеседника, но ему не хватало того после¬
довательно революционного духа, который в такой высокой
степени был присущ Марксу.
Эта противоположность углубилась в результате их различ¬
ного отношения к рабочему движению. В то время как Баку¬
нин не расставался со своим дилетантским анархизмом, Маркс
и Энгельс, которые все теснее примыкали к рабочему движе¬
нию и жертвовали всем для победы пролетариата, работали
над превращением коммунизма в научную революционную
теорию.
Принадлежа к гибнущему классу, Бакунин инстинктивно
симпатизировал всем, кто был обречен на гибель вместе со сво¬
им классом — в первую очередь богеме, и также люмпен-про¬
летариату, чем и обусловливались анархо-индивидуалистиче¬
ский характер его бунта против господствующих условий, его
симпатия к анархизму Прудона и его враждебное отношение к
Марксу, чью резкость и неуступчивость он истолковывал как
проявление тщеславия и стремления к личной власти.
Кроме Бакунина, Маркс познакомился в Париже также с
другими русскими аристократами, образ жизни которых очень
наглядно описал Карл Грюн в статье о Бакунине 162-164.
ложить ее в основу всей своей экономической системы. С другой стороны,
Прудон гораздо лучше понимал и чувствовал свободу. Когда Прудон не пре¬
давался доктринерству и метафизике, он обладал истинным чутьем револю¬
ционера, он поклонялся сатане и провозглашал анархию. Очень возможно,
что теоретически Маркс может дойти до более рациональной системы свободы,
но ему недостает чутья Прудона. Как немец и еврей, он с ног до головы
властен (Autoritär)».
162-164 Ср. N. Rjasanoff, Marx und seine russischen Bekannten in den
vierziger Jahren, «Neue Zeit», XXXI, Jg. (1913), I. Bd., S. 715—721, 757-766.
Cp. «Из воспоминаний Грюна о Бакунине», «Голос минувшего», 1913, № 1,
стр. 186: «Тогда все стремления были однородны. Задача состояла в том, что¬
бы разрушить старое и на его место водворить нечто новое, великое — точно
не знали, что именно. Русские радикалы, смелостью превосходившие всех
других, импонировали особенно сынам великого царства середины [то есть
немцам.— Ред.]. Если эти русские шли так далеко, чего же могли ждать мы,

64
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Маркс и Прудон
Чаще, чем с Бакуниным, Маркс встречался с Прудоном, ко¬
торого считал наиболее крупным французским социалистом
того времени. Как и Бакунин, Прудон склонялся к анархизму,
что объяснялось его ролью защитника классовых интересов
среднего сословия. Прудон жил в Париже с февраля по апрель
1844 года и с сентября 1844 года по февраль 1845 года. Среди
иностранцев он общался главным образом с Руге, Бакуниным,
Грюном и Марксом, с которыми вел дискуссии о Гегеле. Пред¬
ставление об этих дискуссиях можно получить из мемуаров
Герцена, который сообщает об одном из таких разговоров меж¬
ду Бакуниным и Прудоном, длившемся целую ночь напро¬
лет 165.
Часто и охотно Прудон спорил о гегелевской философии с
Карлом Марксом, с которым он поддерживал особенно тесную
связь во время своего пребывания в Париже осенью и зимой
1844/45 г. Маркс старался объяснить Прудону основу этой
философии, в первую очередь самое существенное в ней — диа¬
лектику. Об этом он писал двадцать лет спустя в письме к
Швейцеру: «Во время моего пребывания в Париже в 1844 г.
у меня завязались личные отношения с Прудоном. Я потому
упоминаю здесь об этом, что и на мне до известной степени ле¬
жит доля вины в его «софистике» («Sophistication», как назы¬
вают англичане фальсификацию товаров). Во время долгих спо¬
ров, часто продолжавшихся всю ночь напролет, я заразил его,
к большому вреду для него, гегельянством, которого он, од¬
нако, при незнании немецкого языка не мог как следует изу¬
чить. То, что я начал, продолжал после моей высылки из Па¬
остальные? Однако наши личные отношения были весьма ограниченны, пре¬
жде всего — вследствие полной противоположности нашего образа жизни.
Бакунин и прочие русские... все не занимались, в сущности, ничем, кроме
чтения газет; они превращали ночь в день и день в ночь. До полудня они не
вставали с постели, потом завтракали, обедали в шесть часов, до трех, четырех
даже до пяти часов утра просиживали в кафе. Потом ложились спать, а со
следующего полудня вся эта дьявольская карусель начиналась сначала».
165	См. А. Герцен, Былое и думы, М., 1958, т. 2, стр. 419—420:
«...я встречал его (Прудона) раза два у Бакунина, с которым он был очень бли¬
зок. Бакунин жил тогда с А. Рейхелем в чрезвычайно скромной квартире за
Сеной, в Rue de Bourgogne. Прудон часто приходил туда слушать Рейхелева
Бетховена и бакунинского Гегеля — философские споры длились дольше сим¬
фоний... В 1847 году Карл Фогт, живший тоже в Rue de Bourgogne и тоже
часто посещавший Рейхеля и Бакунина, наскучив как-то вечером слушать
бесконечные толки о феноменологии, отправился спать. На другой день утром
он зашел за Рейхелем, им обоим надобно были идти к Jardin des Plantes,
его удивил, несмотря на ранний час, разговор в кабинете Бакунина; он при¬
отворил дверь — Прудон и Бакунин сидели на тех же местах, перед потух¬
шим камином, и оканчивали в кратких словах начатый вчера спор».

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
65
рижа г. Карл Грюн. В качестве преподавателя немецкой фило¬
софии он имел передо мной еще то преимущество, что сам
ничего в ней не понимал» 166.
Об этих личных отношениях Прудон не упоминает ни в
своей переписке, ни в дневнике 1844 года. Однако в письме
к Бергману от 9 января 1845 года он намекает на свое зна¬
комство с немецкими интеллигентами, которые, как он пишет,
хвалили его за то, что он самостоятельно пришел к результа¬
там гегелевской философии. «Меня,— пишет он,— хорошо по¬
няли многие немцы, удивлявшиеся той работе, которую я про¬
делал, самостоятельно достигнув того, что, по их мнению, су¬
ществует только у них. Я пока еще не могу судить о родстве
между моей метафизикой и, например, гегелевской логикой,
так как я никогда не читал Гегеля»167.
В противоположность Марксу, который в то время уже
выступал как представитель классовых интересов пролета¬
риата и выдвигал требование замены буржуазного общества
коммунистическим, Прудон как защитник классовых интере¬
сов мелкой буржуазии, в первую очередь мелких крестьян и
ремесленников, из среды которых он сам происходил, хотел
не уничтожить буржуазное общество, а лишь реформировать
его в той мере, как этого требовали интересы среднего сосло¬
вия. Несмотря на свои революционно звучащие фразы, как,
например, знаменитое «собственность есть кража», взятое им,
кстати, из произведения Бриссо 168, он стремился главным об¬
разом к тому, чтобы приспособить существующие экономиче¬
ские и социальные условия к потребностям среднего сословия,
которое он хотел спасти как от уничтожения крупным капи¬
талом, так и от пролетаризации. Движимый желанием сохра¬
нить мелкобуржуазную форму частной собственности — мел¬
кую собственность, он обрушивался в своих произведениях
как против абсолютного права собственности, так и против
коммунизма, который в его глазах был более враждебен и
опасен для среднего сословия, чем крупный капитал 169 * *. Абсо¬
166 К. М а р к с  и  Ф. Э н г е л ь с, Избранные письма, 1948, стр. 154.
167	См. письмо Бергману 19 января 1845 года. Proudhon, Correspon¬
dance, II. Bd., S. 176, Paris, 1860. Cp. также Sainte-B e u v e, Proud¬
hon... S. 209, 211—212.
168	J. P. В г i s s о t (1754—1793), Recherches philosophiques sur le droit
de propriété et le vol. considérés dans la nature et société («Философские иссле¬
дования о праве собственности и краже, рассматриваемые в природе и об¬
ществе», 1780).
189 Ср. письмо Прудона Тиссо, Лион, 13 декабря 1846 года, Proud¬
hon, Correspondance, II. Bd., S. 231: «В моем первом мемуаре о собственно¬
сти я говорю, что частная собственность и общность имущества суть две
антиномии, которые являются одновременно неосуществимыми и необходи¬
мыми».

66
ГЛАВА ПЕРВАЯ
лютное право собственности как специфическое право собст¬
венности крупного капитала он критиковал за то, что его
следствием являются вырастающая из конкурентной борьбы
монополия, несправедливое присвоение продукта чужого тру¬
да и вытекающие отсюда экспроприация среднего сословия и
обнищание народа. Именно к этой форме частной собственно¬
сти относился его афоризм: «Собственность есть кража»170.
Но еще резче Прудон осуждал коммунизм, обвиняя его в том,
что он несет с собой порабощение и нравственное уни¬
жение 171.
Прудон, как защитник среднего сословия, был далек от
того, чтобы требовать уничтожения частной собственности;
наоборот, его стремления сводились к тому, чтобы универса¬
лизировать ее в форме мелкого владения и в этой форме сде¬
лать доступной каждому 172. Мелкое владение, противопостав¬
ляемое им как абсолютному праву собственности, так и общ¬
ности имущества, он рассматривал как ограниченное право
собственности, как право пользования, которое в случае зло¬
употребления может быть отменено государством 173. Ему ка¬
залось, что мелкое владение способно обеспечить независи¬
мость свободного рабочего, будучи в то же время свободным
от недостатков крупного капитала.
Подобно другим социальным реформаторам, выражавшим
интересы среднего сословия, Прудон пришел к позиции по¬
средника между капитализмом и социализмом. Уже в то вре¬
мя он делал попытки синтеза капитализма и коммунизма, за¬
щищая вместе с буржуазными экономистами принцип частной
собственности против социалистов и одновременно критикуя
вслед за социалистами наиболее очевидные недостатки капи¬
170	П. Ж. П р у д о н, Что такое собственность? или исследование о прин¬
ципе права и власти, М., 1919, в особенности стр. 180—201, «Основные черты
общности и собственности. (Как должно быть организовано общество.)»
Стр. 181, 182: «Общность есть неравенство, но в совершенно ином смысле,
чем собственность. Собственность ведет к эксплуатации слабого сильным,
общность же к эксплуатации сильного слабым... Общность есть угнетение и
рабство».
Он протестовал также против «блаженного и тупого однообразия», ко¬
торым хотят сковать «свободную, деятельную, разумную и непокорную лич¬
ность человека» посредством общности имущества.
См. R.Garandy, Die französischen Quellen des wissenschaftlichen Sozia¬
lismus, Berlin, 1954, S. 157—168.
Cm. G. С о g n i о t, Proudhonisme et la Revolution de 1848, «Cahiers du
Communisme», Nr. 6/1948.
171	См. П. Ж. Прудон, Что такое собственность ?.. стр. 167—169.
172	Ср. там же, стр. 199: «Индивидуальное владение является необходимым
условием социальной жизни; собственность убивает жизнь... Уничтожьте
собственность и сохраните владение... вы уничтожите зло на земле».
173	См. П. Ж. П р у д о н, Второй мемуар. Письмо к Бланки о собствен¬
ности, Лейпциг—СПБ., «Мысль», 1907.

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
67
талистической системы 174. Впоследствии он предпринял более
обстоятельную попытку такого синтеза в своем сочинении
«Система экономических противоречий или философия нищеты»
(1846).
Этой системе взаимной компенсации противоположных
принципов соответствовал метод примирения противоречий,
характерный для его мышления. Пытаясь оправдать свою по¬
средническую позицию и соответствующий ей метод с помо¬
щью гегелевской диалектики, он так изменил последнюю, что
синтез у него получался возникающим не из обострения про¬
тиворечий и противоположностей, а из их смягчения и прими¬
рения, в результате чего диалектика превращалась из рево¬
люционного метода в основу для компромиссного учения 175.
Своим методом примирения противоположностей, вносив¬
шим застой в диалектическое движение, Прудон принципи¬
ально отличался от Маркса, который, будучи революционером,
считал, что источником прогресса может быть лишь обостре¬
ние противоположностей.
Мелкобуржуазной, компромиссной позицией Прудона объ¬
ясняется и его идеалистическое понимание истории. Посколь¬
ку Прудон абстрагировался от классовой борьбы и был прин¬
174	Ср. письмо К. Маркса Швейцеру, К. Маркс и Ф. Энгельс,
Избранные письма, 1948, стр. 153: «Несмотря на всю кажущуюся архирево¬
люционность, уже в «Что такое собственность?» наталкиваешься на противо¬
речие: с одной стороны, Прудон критикует общество сквозь призму взглядов
французского парцелльного крестьянина (позже — мелкого буржуа), а с дру¬
гой стороны, прилагает к нему масштаб, заимствованный им у социалистов».
175	Ср. П. Ж. П р у д о н, Что такое собственность?.. М., 1919, стр. 180:
«Чтобы представить все это в виде гегельянской формулы, я скажу: «Общ¬
ность, первая форма, первое проявление общительности, есть первый член
социального развития, тезис; собственность, противоречащая общности, есть
второй член, антитезис; остается найти третий член, синтез...» См. также
письмо П. Ж. Прудона Бергману 10 ноября 1840 года, «Correspondance»... t. I,
р. 248, 249; далее письмо от 23 мая 1842 года Аккерману, там же, t. П ,р. 46, 47,
и от 4 октября 1844 года Бергману, там же, t. II, р. 158. Ср. письмо К. Маркса
Швейцеру, К. Маркс и Ф. Энгель с, Избранные письма, 1948, стр. 158 :
«Прудон по натуре был склонен к диалектике. Но так как он никогда не по¬
нимал подлинно научной диалектики, то он не пошел дальше софистики.
В действительности это было связано с его мелкобуржуазной точкой зрения.
Мелкий буржуа, так же, как и историк Раумер, составлен из «с одной стороны»
и «с другой стороны». Таков он в своих экономических интересах, а потому
и в своей политике, в своих религиозных, научных и художественных воззре¬
ниях. Таков он в своей морали, таков он во всем. Он — воплощенное проти¬
воречие. А если при этом, подобно Прудону, он человек остроумный, то он
быстро привыкает жонглировать своими собственными противоречиями и
превращать их, смотря по обстоятельствам, в неожиданные, кричащие, под¬
час скандальные, подчас блестящие парадоксы. Шарлатанство в науке и поли¬
тическое приспособленчество неразрывно связаны с такой точкой зрения. У по¬
добных субъектов остается лишь один побудительный мотив — их тщеславие;
подобно всем тщеславным людям, они заботятся лишь о минутном успехе,
о сенсации».

68
КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
ципиальным противником социалистической революции 176, он
видел существо современной истории не в развитии капитали¬
стической системы, как это уже стали делать Маркс и Энгельс,
а в основном в необходимости осуществить абстрактные поня¬
тия, и прежде всего понятие справедливости, в котором он
усматривал движущую силу и цель исторического развития.
По той же причине Прудон, подобно филантропам, видел в
пролетариате лишь страдающий класс и не понимал, что тот
является одновременно революционным классом, историче¬
ская задача которого состоит в изменении существующего об¬
щественного устройства.
Эта мелкобуржуазная, реформистская позиция обусловила
политические колебания Прудона, а позднее даже отчасти реак¬
ционную деятельность, выразившуюся в восхвалениях Луи-
Филиппа и впоследствии Наполеона 177; она проявилась также
в свойственном мелкобуржуазным литераторам самомнении,
которое было в особенности присуще Прудону и временами
граничило с манией величия 178.
Однако противоположность между Прудоном и Марксом
еще не проявлялась в такой степени, чтобы уже в то время сде¬
лать невозможными дружеские отношения между ними. Маркс,
писавший о нем в «Rheinische Zeitung» и позднее в одном из
писем к Руге (который, в противоположность Марксу, не очень
высоко ценил Прудона 179), как об одном из лучших француз¬
176	Cp. R. G а г a u d у, Die französischen Quellen... S. 160.
177	«Второй мемуар» о собственности заканчивается роялистским кредо.
Ср. письмо П. Ж. Прудона Флёри, 22 января 1843 года, «Correspondance»...
t. II, р. 75: «Правление Луи-Филиппа как подготовительная ступень к новому
общественному устройству является одним из наиболее примечательных в
истории».
178	Ср. письмо П. Ж. Прудона Морису 4 августа 1843 года, «Correspon¬
dance»... t. II, р. 88, 89: «Тот. кто проявит достаточно выдержки, чтобы про¬
честь эту книгу [De la création de l’ordre dans l’humanité, on principes d’orga¬
nisation politique, «О создании порядка в человеческом обществе, или прин¬
ципы политической организации».— О. К.], не раскается в этом. Он узнает
больше нового, чем было открыто за шестьдесят лет».
Об этой книге он писал 23 ноября 1843 года Аккерману, «Correspondance»...
t. II, р. 112—113: «В третьей главе я даю анализ категорий и решение знаме¬
нитой проблемы достоверности. Эта часть наиболее своеобразна, нова, фунда¬
ментальна и, я думаю, наиболее неуязвима во всем моем произведении. Я на¬
деюсь, что она произведет еще большую революцию в философских изыска¬
ниях, чем это сделал Кант. Вы найдете у меня неслыханные вещи, о которых
до сего дня еще не говорилось в мире мыслителей».
179	Ср. письмо А. Руге К. Марксу, Париж, 11 августа 1843 года, MEGA I,
1. Bd., 2. Halbbd., S. 314: «Прудон издал новую толстую книгу, форменную
систему: Création de l’ordre dans l’humanité, on principes d’organisation politi¬
que. В отношении систематики и категорий книга очень слаба, зато он ра¬
дикально настроен даже против религии. Он начинает с ее отрицания, а преж¬
нюю философию называет софистикой, противопоставляя ей science. Я про¬

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
69
ских социалистов 180, теперь сравнивал его в одной из статей,
напечатанных в «Vorwärts», с Вейтлингом и считал его мемуар
о собственности лучшим произведением французского социа¬
лизма 181. В произведениях Прудона он находил отдельные заме¬
чания, которые, как и у Гесса, находились в противоречии с
общим идеалистическим мировоззрением автора и которые,
вероятно, подтверждали новые взгляды Маркса. Примером
может служить утверждение Прудона в его «Втором мемуаре»,
что экономика составляет основу истории 182, и выдвинутое им
в его книге «De la création de l’ordre dans l’humanité» («О со¬
здании порядка в человеческом обществе», 1843), вышедшей
незадолго до описываемого времени, положение, согласно кото¬
рому общественное развитие определяется экономическими
законами, и, следовательно, все попытки произвольного вмеша¬
тельства в ход этого развития обречены на неудачу.
Маркс ценил в Прудоне также его атеизм, отличавший его
от большинства других французских коммунистов и социали¬
стов 183. Прудон видел в религии тормоз социального и науч¬
ного прогресса, но, в противоположность Марксу, принци¬
пиально отрицавшему религию во всех ее видах, он хотел
заменить существующую религию другой — религией науки.
В то время Марксу, по-видимому, больше всего импониро¬
вала в Прудоне критика буржуазных экономистов, которых он
упрекал в том, что основную предпосылку — частную собствен¬
читал пока еще немного, но уже вижу, что его практика лучше его логики и
суеверной веры в свою абсолютную систематику».
180	См. К. М а р к с , Коммунизм и аугсбургская «Allgemeine Zeitung»;.
К. Маркс и Ф. Энгель с,  Соч., 1955, т. 1, стр. 117. См. также высказы¬
вание Маркса о Прудоне в письме к Руге, Крейцнах, сентябрь 1843 года, там
же, стр. 379.
181	К. Марк с, Критические заметки к статье «Пруссака». К. М а р к с
и  Ф. Энгельс, Соч., 1955, т. 1, стр. 443.
Значение прудоновского сочинения о собственности признавалось Марк¬
сом и в 1865 году (письмо К. Маркса Швейцеру, К. М а р кс и Ф.Эн гел ьс
Избранные письма, 1948, стр. 152—153). «Его первое произведение «Что такое
собственность?» является безусловно самым лучшим его произведением. Оно
составило эпоху, если не новизной своего содержания, то хотя бы новой и
дерзкой манерой говорить старое... Вызывающая дерзость, с которой он напа¬
дает на «святая святых» политической экономии, остроумные парадоксы, с по¬
мощью которых он высмеивает пошлый буржуазный рассудок, уничтожаю¬
щая критика, едкая ирония, проглядывающее тут и там глубокое и искреннее
чувство возмущения мерзостью существующего, революционная убежден¬
ность — всеми этими качествами книга «Что такое собственность?» электри¬
зовала читателей и при первом своем появлении в свет произвела сильное
впечатление».
182	П. Ж. Прудон, Что такое собственность? Лейпциг, СПБ, 1907, Вто¬
рой мемуар, стр. 235.
183	Ср. письмо К. Маркса Швейцеру, К. Маркс и Ф. Энгельс,
Избранные письма, 1948, стр. 158. Однако его нападки на религию, церковь и
т. д. были большой заслугой в условиях Франции в то время, когда француз¬

70
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ность — они некритически и априорно принимают в качестве
постулата. Полемизируя с Эдгаром Бауэром в «Святом семей¬
стве», Маркс указывает на эту критику как на главную заслугу
Прудона 184. С другой стороны, о значительном влиянии Маркса
на Прудона можно судить, например, по следующему месту
письма Прудона: «... ассоциация, мораль, экономические отно¬
шения — все это должно изучаться в их конкретных проявле¬
ниях, если желают избежать произвольных выводов. Нужно
отказаться от субъективности в исходном пункте, которая до сих
пор была присуща философам и законодателям, и нужно искать
вне сферы неопределенных понятий справедливости и добра те
законы, которые могут нам помочь определить эти понятия и
которые должны быть нам даны объективно как результаты
исследования общественных отношений, порожденных экономи¬
ческими факторами»185. Таких историко-материалистических
воззрений мы не найдем ни в прежних, ни в последующих произ¬
ведениях Прудона. Слова о «неопределенном понимании спра¬
ведливости и добра», желание отказаться от «субъективности
в исходном пункте», чтобы придерживаться «исследования
общественных отношений, порожденных экономическими факто¬
рами» — все это в устах Прудона неожиданно, невероятно и
явно объясняется непосредственным влиянием Маркса.
Однако, несмотря на все признание заслуг Прудона, Маркс
уже тогда упрекал его в том, что он безоговорочно стал на точку
зрения буржуазных экономистов, то есть на точку зрения част¬
ной собственности, и потому не мог подвергнуть принципиаль¬
ной критике частную собственность капиталистической системы.
Первое время Маркс ограничивался лишь этими замечаниями
в адрес Прудона, поскольку еще не видел, что взгляд послед¬
него на частную собственность был обусловлен его мелко¬
буржуазной позицией. На это он указал лишь впоследствии, в
своей решающей полемике с Прудоном в «Нищете философии».
Однако эта критика и оговорки в то время не вредили отно¬
шению Маркса к Прудону, тем более что коммунистические и
материалистические взгляды самого Маркса еще находились
в стадии становления.
Но после высылки Маркса из Парижа в феврале 1845 года
их пути разошлись очень быстро; к осени 1846 года, когда
ские социалисты считали уместным видеть в религиозности знак своего
превосходства над буржуазным вольтерьянством XVIII века и немецким
безбожием XIX века. Если Петр Великий варварством победил русское
варварство, то Прудон сделал все от него зависящее, чтобы фразой победить
французское фразерство».
184	См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 33—36.
185	Письмо Прудона Бергману 24 октября 1844 года, «Correspondance»...
t. II, р. 166.

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
71
вышла в свет книга Прудона «Система экономических противо¬
речий или философия нищеты», между ними была уже непреодо¬
лимая пропасть, и критика Марксом этого произведения была
такой, что навсегда положила конец их дружеским отношениям.
Маркс и Вильгельм Вейтлинг
Так же как и на Прудона, Маркс возлагал сначала большие
надежды на Вейтлинга, которого высоко ценил за его револю¬
ционное учение и деятельность. Если Прудона он считал круп¬
нейшим теоретиком французского рабочего класса, то Вейтлинг
в его глазах был наиболее значительным теоретиком немецкого
рабочего класса.
В ответ на презрительное суждение Руге о духовных и поли¬
тических задатках немецких рабочих, у которых он отрицал
способность эмансипировать себя, Маркс выступил в защиту
немецкого рабочего класса в одной из своих статей в «Vor¬
wärts», где привел в качестве примера учение и произведения
Вейтлинга. «Что касается степени просвещенности немецких ра¬
бочих вообще, или их способности к просвещению, то я напо¬
минаю о гениальных сочинениях Вейтлинга, которые в теорети¬
ческом отношении часто идут даже дальше Прудона, как бы
они ни уступали ему в способе изложения. Где у буржуазии,
вместе с ее философами и учеными, найдется такое произведе¬
ние об эмансипации буржуазии — о политической эмансипа¬
ции,— которое было бы подобно книге Вейтлинга «Гарантии
гармонии и свободы»? Стоит сравнить банальную и трусливую-
посредственность немецкой политической литературы с этим
беспримерным и блестящим литературным дебютом немецких
рабочих, стоит сравнить эти гигантские детские башмаки про¬
летариата с карликовыми стоптанными политическими башма¬
ками немецкой буржуазии, чтобы предсказать немецкой Золуш¬
ке в будущем фигуру атлета»186.
Вероятно, эта высокая оценка явилась причиной первого
письма Вейтлинга Марксу. «Дорогой Маркс! — писал он 18 ок¬
тября 1844 года из Лондона.— Мне кажется, я узнал Вас в неко¬
торых статьях в «Vorwärts», сравнив их дух с тем, что мне
о Вас говорили, и я радуюсь за Вас. Мне не нужно много рас¬
пространяться по этому поводу, достаточно того, что мы друзья
и в качестве таковых хотим время от времени что-нибудь полу¬
чать друг от друга, а именно — несколько строк...» 187
186	К. М а р к с, Критические заметки к статье «Пруссака»; К. М а р к с
и Ф.Энгель с, Соч., т. 1, стр. 443—444.
187	Напечатано в книге: «Christentum und Sozialismus. Quellen und Dar¬
stellungen», hrsg. von E. Barnikol, I. Bd., Weitling der Gefangene und seine
«Gerechtigkeit». Eine kritische Untersuchung über Werk und Wesen des früh¬

72
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Маркс, по-видимому, не ответил на это дружеское предло¬
жение, во всяком случае, переписка, на которую рассчитывал
Вейтлинг, между ними не имела места. Главной причиной, веро¬
ятно, было то, что Маркс при всем своем уважении к Вейт¬
лингу как передовому борцу пролетариата воспринимал комму¬
низм не как постулат, а как результат диалектического разви¬
тия экономических и социальных отношений, что делало невоз¬
можным прочное духовное сближение с Вейтлингом, тем более
что последний больше, чем когда бы то ни было, придержи¬
вался своего утопического, религиозно окрашенного комму¬
низма 188. После конфискации его книги «Евангелие бедных
грешников» в одном из филиалов «Литературной конторы»
8 июня 1843 года189 Вейтлинг был арестован и в сентябре
1843 года приговорен в первой инстанции к шести месяцам
тюремного заключения. Вейтлинг заявил протест, но верховный
суд Цюриха увеличил срок заключения до десяти месяцев и
одновременно приговорил его к пятилетней высылке из Швей¬
царии 190.
В цюрихской кантональной тюрьме, где Вейтлинг отбывал
свое наказание, он страдал крайним расстройством нервов.
В ночь на 21 мая 1844 года Вейтлинг был доставлен на швей¬
царскую границу и выдан в Шафгаузене баденской полиции,
которая передала его прусским властям. Некоторое время он
проживал под надзором полиции в Магдебурге и Гельмштадте,
где подвергался постоянным издевательствам, после чего прус¬
ское правительство, желая освободиться от него, снабдило его
паспортом и деньгами для отъезда в Америку, что свидетель¬
ствует о том страхе, который Вейтлинг внушал правящим клас¬
сам. 18 августа он прибыл в Гамбург, но плыть в Америку от¬
sozialistischen Messias, von Е. Barnikol, Kiel, 1929, S. 265, Cp. W. Weit¬
ling, Garantien der Harmonie und Freiheit, Berlin, 1955, Einleitung von B.
Kaufhold, S. XXIII—XXXVIII.
188	Наличие оговорок в Марксовой оценке Вейтлинга явствует уже из
вышеприведенной цитаты, где Маркс сравнивает произведения Вейтлинга
с гигантскими детскими башмаками, тем самым указывая на то, что они ценны,
возможно, как предварительный, но не как конечный этап выработки комму¬
нистического учения.
189	Рукопись была спасена и в 1845 году опубликована в Берне фирмой
«Женни, Сын» под названием «Евангелие бедного грешника».
190	Его арест послужил поводом к появлению нескольких сочинений, так
или иначе способствовавших коммунистической агитации. В одном из них:
«О коммунизме в Швейцарии. Освещение доклада комиссии о так называемых
коммунистах в Швейцарии, составленного д-ром Блунчли по бумагам, най¬
денным у Вейтлинга» (Берн, 1843),— автор, как и Вейтлинг, основывает ком¬
мунизм на христианском учении, но выражает желание, чтобы он был осуще¬
ствлен посредством мирной, свободной ассоциации. Более действенной была
книга щетинщика Андреаса Дича «Тысячелетнее царство» (1843), выдержавшая
за короткое время три издания. Об этих сочинениях см. Э. К а л е р, Вильгельм
Вейтлинг. Его жизнь и учение, Петроград, 1918, стр. 116—117.

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
73
казался. В Гамбурге Вейтлинг пробыл недолго — около недели,
договариваясь с издателем и книготорговцем Юлиусом Кампе
относительно издания своих стихотворений, написанных в тюрь¬
ме. Во время этих переговоров с Кампе произошла встреча
Вейтлинга с Гейне, которой мы обязаны двумя характерными
высказываниями поэта о Вейтлинге 191.
В том же году стихотворения Вейтлинга были изданы Гоф¬
маном и Кампе под заголовком «Тюремная поэзия». Эта «тю¬
ремная поэзия» не представляет никакой ценности в художест¬
венном отношении, хотя и свидетельствует о некотором мастер¬
стве владения языком 192. Она характеризует дальнейшее движе¬
ние Вейтлинга по нисходящей линии, наблюдаемое после его
«Гарантий гармонии и свободы». Если еще в «Евангелии бед¬
ных грешников» он превратил коммунизм в простой способ вы¬
ражения и реализацию евангелий, то «Тюремная поэзия» уже
почти ничего не сохранила от того боевого революционного на¬
строения, которое одухотворяло его первые произведения.
Чем более бессильным он себя чувствовал, тем тверже ве¬
рил в свое назначение освободить и осчастливить человечество.
Так, в одном из его стихотворений говорилось:
О боже, укрепи меня в борьбе!
В себе храню свет истины твоей я,
Не дай ему угаснуть в подземелье,
Не дай погибнуть воину в тюрьме 193.
В тюремном заключении у Вейтлинга появились признаки
мании величия и преследования, что нашло выражение в про¬
странном сочинении, в котором он описывал свое пребывание
в тюрьме 194 * *.
Усиливающееся тяготение Вейтлинга к утопии и его попытка
построить коммунизм в духе раннего христианства — попытка,
которую он предпринял как раз в то время, когда Маркс и
191	См. письмо Г. Гейне К. Марксу, Гамбург, 21 сентября 1844 года;
Г. Гейне, Полное собрание сочинений, 1936, т. 12, стр. 47; см. также
Г. Г е й н е, Признания, там же, т. 10, стр. 134—136.
192	«Тюремная поэзия» включала в себя 23 стихотворения, в которых
Вейтлинг изливал свой гнев против буржуазной юстиции, заставлявшей его
погибать в тюрьме, и свою горечь по поводу крушения всех своих планов.
Некоторые из стихотворений посвящены различным лингвистическим, гносе¬
ологическим и астрономическим вопросам, которыми он занимался в заключе¬
нии. О «Тюремной поэзии» см. Е. В а г n i к о 1, Weitling der Gefangene und
seine «Gerechtigkeit»... S. 149—184.
193	E. В а г n i к о 1. Weitling der Gefangene... S. 170.
194	Это сочинение, о котором он упоминал в «Тюремной поэзии» и над ко¬
торым работал до середины 1845 года, было опубликовано лишь в 1929 году.
См. «Christentum und Sozialismus»... II. Bd., Gerechtigkeit. Bilder der Wirklich¬
keit und Betrachtungen des Gefangenen, hrsg. von E. Barnikol, Kiel, 1929.

74
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Энгельс уже начинали рассматривать коммунизм как вытекаю¬
щий из законов развития буржуазного общества, и которая
означала регресс в его духовном и политическом развитии,—
все это обусловливалось главным образом тем, что в Швейца¬
рии, где индустриальное производство еще не было развито и
рабочий класс был представлен преимущественно ремесленни¬
ками, Вейтлинг не нашел пролетарского движения, которое он
видел в Париже и которое могло бы послужить основой для
революционного развития его взглядов. Увеличивающиеся труд¬
ности, с которыми он столкнулся, пережитые неудачи и его
борьба против атеистической агитации «младогерманцев»
(в особенности В. Марра) побуждали его все сильнее подчер¬
кивать в своем учении религиозный элемент, что соответство¬
вало также ярко выраженным религиозным взглядам его при¬
верженцев из среды ремесленничества 195. Тем самым он все
глубже входил в роль предводителя секты, нового мессии, что,
впрочем, соответствовало его наклонностям и находило под¬
держку среди его единомышленников. Страдая цеховой ограни¬
ченностью, он питал недоверие к философии и, кроме того,
оставлял без внимания достижения науки, закрывая себе тем
самым путь к критическому пересмотру своей теории, что все
более усиливало ее утопический характер. Отчаявшись и не
видя перед собой определенной цели, Вейтлинг додумался до
того, что стал апеллировать к ворам и убийцам, переходя, та¬
ким образом, с позиций рабочего класса на позиции люмпен-
пролетариата 196.
В таком настроении он после короткого пребывания в Гам¬
бурге отплыл 27 августа 1844 года в Лондон, где английские,
немецкие и французские социалисты и коммунисты устроили
ему торжественную встречу 197 *.
Вейтлинг оставался в Лондоне 17 месяцев с некоторыми пе¬
рерывами, находясь в совершенно другом окружении по сравне¬
нию с Швейцарией и имея дело уже не с ремесленниками, а
195	Между прочим, он хотел использовать религию не только в форме ран¬
него христианства, рассматриваемого им как средство свержения старого
общества; он верил, что она является для людей также «якорем спасения,
без которого они, даже достигнув высшей степени земного блаженства, не мо¬
гут обойтись среди яростных бурь этой отягощенной роком жизни». См.
W.  Weitling, Das Evangelium eines armen Sünders, Berlin, 1845, S. 25.
196	Cm. W. Weitling, Garantien der Harmonie und Freiheit, hrsg.
von B. Kaufhold, Berlin, 1955, S. 259, 260, 271; W. Weitling, Das Evan¬
gelium eines armen Sünders, Bern, 1845, S. 129, 130 und II. См. Э. К а л e p,
Вильгельм Вейтлинг... стр. 70—77. Об этом периоде деятельности Вейтлинга
см. W. Weitling, Garantien... Einleitung von В. Kaufhold, S. XXXII —
XXXVII.
197	См. Франц Меринг, История германской социал-демократии,
1923, стр. 209—210.

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
75
с пролетариями. Однако для этих пролетариев, живущих
в условиях более развитых экономических и социальных отно¬
шений Англии, его утопический коммунизм был пройденным
этапом; Вейтлинг был глубоко раздосадован, увидев, что не
пользуется у лондонских коммунистов таким же влиянием, как
у швейцарских рабочих 198. Его попытку убедить вожаков мест¬
ной общины «Союза справедливых» (Молля, Шаппера и Бауэ¬
ра) в правильности своих взглядов и вовлечь их в дискуссии
о своей системе и о системах Фурье, Оуэна и Кабе очень скоро
постигла неудача 199.
Вместо того чтобы, подобно Марксу и Энгельсу, изучать,
экономические и общественные отношения и положение инду¬
стриального пролетариата и в соответствии с этим изменять
свои взгляды, Вейтлинг продолжал придерживаться своих
прежних воззрений, причем заносчивость и обидчивость делала
его глухим ко всякой критике.
Август Беккер
Однако в Швейцарии влияние Вейтлинга среди рабочих про¬
должало оставаться господствующим и по-прежнему опреде¬
ляло коммунистическое движение, развивавшееся там как про¬
тивоположность демократического движения «младогерманцев»
и боровшееся с ним. Подобно немецким демократам типа Руге,
«младогерманцы» находились под влиянием Фейербаха. Сле¬
дуя за своими вожаками Германом Дёлеке 200, Юлиусом Штан¬
дау 201 и Вильгельмом Марром 202, они сделали «Сущность хри¬
стианства» Фейербаха своей библией, а фейербаховский ло¬
зунг «Человек человеку — бог» — своим паролем 203. Враждебно
настроенные против коммунизма (по тем же причинам, что и
Руге), они считали, что основной причиной социальных зол яв¬
ляются предрассудки, и поэтому сводили всю реформаторскую
деятельность лишь к проблеме образования 204 *. В целях распро¬
198	Об этом периоде в жизни Вейтлинга см. Э. К а л е р, Вильгельм
Вейтлинг... стр. 130.
199	См. Ernst Barnikol, Weitling der Gefangene... S. 38 и далее.
200	Дёлеке (Döleke) Герман — студент, был арестован в Киле за дуэль,
эмигрировал в Швейцарию, где вместе с Вильгельмом Марром основал
«Швейцарский рабочий союз».
201	Штандау (Standau) Юлиус — в 30—40-х годах занимался конспира¬
тивной деятельностью; эмигрировал в Швейцарию, потом в Америку.
202	Марр (Магг), Вильгельм (1819—1904) — гамбургский публицист, вна¬
чале принимал участие в вейтлинговском движении, затем стал «младогер¬
манцем».
203	См. W. М а г г, Die Religion der Zukunft, für die Leser aus dem Volke
bearbeitet und zugänglich gemacht, Lausanne, 1844.
204	Cm. W. М а г г, Das junge Deutschland in der Schweiz? Leipzig, 1846,
S. 118—119.

76
ГЛАВА ПЕРВАЯ
странения своего атеистическо-гуманистического учения, имев¬
шего анархо-индивидуалистические черты 205, они издавали бро¬
шюры и журнал «Blätter der Gegenwart für soziales Leben» 206.
После высылки Вейтлинга швейцарские коммунисты, орга¬
низовавшиеся в «Союз справедливых», продолжали вести борьбу
против атеистических «младогерманцев». Они пошли еще даль¬
ше Вейтлинга в развитии его христианского коммунизма и уто¬
пических черт его учения, так что их движение выродилось
в сектантство 207.
Деятельное участие в работе союза принимали бывший су¬
дебный писарь Себастиан Зейлер, автор двух коммунистиче¬
ских брошюр 208, и Август Беккер, который после ареста Вейт¬
линга взял на себя руководство коммунистическим движением
в Швейцарии. В 1843 году Беккер опубликовал брошюру «На¬
родная философия наших дней», а в 1844 году издал новую бро¬
шюру, представлявшую собой изложение произнесенной им
в Лозанне речи 209. Не будучи самостоятельным в своем мышле¬
нии, Беккер всегда следовал за какой-нибудь энергичной лично¬
стью. Вначале пастор Вейдиг — исключительно деятельный и
волевой человек — вовлек его в республиканское движение, по¬
том под влиянием Вейтлинга он примкнул к коммунистиче¬
скому движению. В его понимании коммунизма преобладал
эмоциональный момент. Он отвергал не только идею Вейтлинга
о революционном заговоре, но и классовую борьбу пролетариа¬
та вообще, проповедуя слащавую любовь и сентиментальное
единение богатых и бедных 210.
205	См. Э. К а л е р, Вильгельм Вейтлинг... стр. 89—92.
206	См. Friedrich Feuerbach, Die Religion der Zukunft,
Nürnberg, 1844—1845; Der Katechismus eines Republikaners der Zukunft,
Nürnberg, 1842. Об этом движении см. Э. Калер, Вильгельм Вейтлинг...
стр. 89—96.
207	Ф. Энгельс, К истории Союза коммунистов; К. Маркс и
Ф. Э н г е л ь с, Избр. произв., т. II, стр. 328: «Устанавливаемая Вейтлингом
связь коммунизма с ранним христианством, при всей гениальности отдель¬
ных положений его «Евангелия бедного грешника», привела в Швейцарии
к тому, что движение большей частью попадало сперва в руки таких глуп¬
цов, как Альбрехт, а затем и корыстных пророков-шарлатанов, как Кульман».
208	Одна из них называлась: «Собственность в опасности! или чего
бояться Германии и Швейцарии со стороны коммунизма и рационализма?»
209	Н. Becker, Was wollen die Kommunisten? Eine Rede, im Auszug
vorgetragen, vor einer am 4-ten August 1844, im Lokal des s. g. Kommunisten-
Vereins zu Lausanne, von Mitgliedern verschiedener Arbeiter-Vereine abgehal¬
tenen Versammlung, Lausanne, 1844. Cp. Ф.Энгельс, Быстрые успехи ком¬
мунизма в Германии; К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч. т. 2, стр. 531:
«А. Беккер, один из наиболее одаренных швейцарских коммунистов, издал
прочитанную им в Лозанне лекцию, озаглавленную «Чего желают комму¬
нисты?», которая принадлежит к лучшим и наиболее сильным из извест¬
ных нам произведений этого рода».
210	См. Э. К а л е р, Вильгельм Вейтлинг... стр. 81, 82. Ср. письмо
А. Беккера Вейтлингу (май 1843 года), там же, стр. 83—84: «У народа нет при¬

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
77
В речах, произносимых перед рабочими, Беккер не мог раз¬
вивать свои взгляды на братство эксплуататоров и эксплуати¬
руемых так ясно и категорически, как он сделал это в своем
письме Вейтлингу в мае 1843 года. Эти речи, так же как и его
сочинения, представляли собой удивительную смесь из коммуни¬
стических идей и сентиментальных излияний.
В брошюре «Чего желают коммунисты?» Беккер сделал по¬
пытку изложить общие черты коммунизма, причем, руководству¬
ясь вейтлинговским истолкованием коммунизма на христианский
лад, он договорился до пустого фантазерства. Непосредственной
целью он считал ликвидацию частной собственности как неспра¬
ведливой, несостоятельной и пагубной 211. Ее несправедливость
выражается в господстве денег, ставшем роковым не только для
эксплуатируемых, но и для эксплуататоров 212 и заменившем
чин ненавидеть своих угнетателей, точно так же, как у этих последних нет
основания презирать своих рабов. И те и другие должны проклинать и разру¬
шать тот общественный строй, который их поставил в такие ложные, противо¬
естественные отношения. Все они одинаково правы или одинаково виноваты,
как кому угодно. Если б народ не был так инертен, так подвластен своим жи¬
вотным чувствам, то существование богатых классов было бы невозможно;
если б не было богатых, то народ не пребывал бы в животном состоянии.
А может быть, этот бич был нужен именно для того, чтобы пробудить само¬
сознание народа и т. д. и т. д. Ведь ты,— ты сам намеревался написать книгу
под заглавием: «В защиту богатых». Она должна была начинаться так: «Мы
идем навстречу сильнейшей мировой катастрофе. Два мира, старый и новый,
собираются столкнуться между собою; само себя пожирающее и само вновь
возрождающееся время собирается родить новую историческую эпоху» и т. д.
и т. д. «Разрыв будет ужаснейший; вопли роженицы отдадутся эхом во все
концы мира, и ужас охватит всех робких людей от одного полюса до другого»
и т. д. и т. д. «Храмы Маммона будут разрушены и златые кумиры будут низ¬
вержены в глубь моря» и т. д. Жрецы Маммона могут быть пощажены: они
неповинны, ибо не ведали, что творили. Их соблазнил Ваал и, увы, убил в их
сердце Бога любви!.. Нехорошо проливать человеческую кровь, ибо она родит
змей. Французы совершили ужасное безумие тем, что обезглавили своего
короля. Они этим превратили этого осла в святого, которому молятся еще
поныне. Мы должны завоевать мир изнутри: мыслями бедного портного мы
должны оплодотворить сознание всей Европы, и тогда кто возьмется за меч,
от меча да погибнет. Мысль свободна, человеческий дух неуязвим, кто высту¬
пает против него с пушками, тот должен погибнуть самой лютой смертью. Ты
своей книгой показал, что ты хороший психолог. Но ты бы оклеветал свою
философию, свое сердце, если б твоей лебединой песнью был «жалкий рабочий
бунт». Нет, мы должны весь человеческий род облечь в новую шкуру.
Словом, чтобы коротко выразить свою политическую точку зрения, ска¬
жу тебе, что теперь самым своевременным делом было бы, по-моему, написать
брошюрку, в которой вылилось бы все твое любвеобильное сердце (тебе нече¬
го стыдиться этого). Для такой книги я не нахожу лучшего заглавия, чем
упомянутое выше».
211 См. А. Becker, Was wollen dei Kommunisten?.. S. 1.
212 Cp. там же, стр. 3: «Деньги, заметьте себе,— это посеребренный,
украденный, накопленный труд, ваш собственный накопленный труд! Знаете
вы теперь, чем вам платят? О, постыдный обман! Вашим собственным трудом,
кожей с мозолей ваших рук платят вам! Из вас выцеживают все соки и платят
вам вашим собственным потом. Вас бьют плетьми и за это выплачивают возна¬

78
ГЛАВА ПЕРВАЯ
прежнее право более сильного правом более богатого 213. Эта
привело к тому, что богатством овладели непроизводители, а
производители подверглись эксплуатации 214. Несостоятельность
частной собственности явствует, по мнению Беккера, также из
расцвета спекуляции, следствием которой является постоянное
ухудшение положения рабочих и ремесленников 215. Третье
основание для ликвидации частной собственности Беккер усмат¬
ривает в ее пагубности 216, поскольку порождаемая ею изолиро¬
ванность людей делает из них эгоистов и филистеров 217.
Лишь путем ликвидации частной собственности можно покон¬
чить со злом, ею порождаемым. Все другие средства борьбы с
этим злом — разрушение машин, восстановление цеховых корпо¬
раций, организация общественных мастерских — иллюзорны; так
граждение кнутом. В качестве возмещения за украденные богатства, создан¬
ные вами, за тяжкий труд, в качестве возмещения за ваши искривленные
члены, за вашу изломанную судьбу, за ваше утерянное счастье, за вашу скот¬
скую жизнь вам бросают ваши собственные накопленные кости и кричат вам:
не рычите, вы, собаки, вам же дали ваш корм!.. Деньги — ваш собственный
труд, это вы придаете деньгам их стоимость; без ваших богатств и вашего
рабского труда, которые целиком можно купить за ваш же накопленный
труд, которые покупались и покупаются ежедневно, деньги не имели бы ни¬
какой стоимости». Ср. там же, стр. 4: «Ибо в чем наибольшее проклятье де¬
нежной системы? Она не дает ничего хорошего даже тем, для чьей выгоды
она, казалось бы, существует. Богатые тоже несчастны; пот народа стал
для них ядом».
213	См. там же, стр. 5.
214	См. там же, стр. 9.
215	Ср. там же, стр. 9: «Индустрии предоставили свободу, т. е. возвели
в закон анархию, право сильнейшего, кулачное право денег. И одни напали
со своим золотым оружием на других, ограбили их и сделали своими рабами.
Но число рабов стало большим, чем число господ, и оно продолжает увеличи¬
ваться на глазах. Многие из тех более мелких представителей денежной ари¬
стократии, которые сегодня еще сохраняют свою независимость, завтра уже
станут холопами баронов Маммона, и немного времени пройдет, как эти баро¬
ны также очутятся в кабале у других могущественных вассалов». Ср. там же,
стр. 12: «И будьте уверены—потом будет еще лучше. Дайте только достроить
железные дороги, которые сейчас еще поглощают огромные суммы капитала,—
и будут спекулировать не только зерном, но и одеждой, обувью и мебелью,
как это теперь делается в Англии, Франции, Америке и даже уже в Германии».
216	Ср. там же, стр. 25: «Человек... без общества — ничто; он — су¬
щество глубоко общественное; человек, выброшенный из общества, становится
бессловесным, даже четвероногим животным, становится Каспаром Хаузером
и Пешересом. Слово, исходящее, из моих уст, есть изобретение, продукт,
достояние человеческого общества: «наука и искусство, промышленность и
религия — результаты совместной жизни людей, продукты общества».
217	Ср. там же, стр. 13, 21: «...мы думаем, что можем предсказать, как
будет звучать боевой клич ближайшего великого события: Свобода, Равенство,
Любовь, Истина!—Упразднение собственности! Ср. там же, стр. 26 и да¬
лее: «Собственность никогда не отрекалась от своей пагубной натуры. Прочти¬
те перечень ее грехов у Вейтлинга! Война, голод, алчность, раболепие, угод¬
ливость, невежество, проституция, нарушение супружеской верности, тор¬
говля людьми, ненависть, грабеж, убийство и кража, грязь, тюрьма, коле¬
сование, виселица и паразиты —есть ли вообще такой порок, такое преступле¬

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
79
же химеричны все проекты социальных реформаторов, пред¬
усматривающие реорганизацию труда без коммунизма, и пал¬
лиативные средства, придуманные для борьбы с пауперизмом:
покровительственные пошлины, сокращение рабочего дня, банки
для бедных и т. д.218
После ликвидации частной собственности и установления
коммунизма люди заживут новой, лучшей жизнью. Каждый
сможет трудиться в соответствии со своими наклонностями и
способностями, так что будет возможна свободная организация
труда 219. Будет преобразован не только труд, но и человек —
эгоизм будет вытеснен любовью 220.
ние, подлость, зло, ужас, недостойность, которые в большинстве случаев не
коренились бы в собственности? Разве собственность не унижает человека до
того, что он становится гораздо ниже животного? Разве работорговец не ниже
пса? А кто соблазняет молодых женщин выходить замуж за богатых стариков?
Собственность! Кто подсовывает им яд, чтобы убрать этих мужей с дороги? —
Собственность!» Ср. там же, стр. 27—28.
218	Ср. там же, стр. 22: «По нашему мнению, собственность — произволь¬
ный институт человечества, который может быть упразднен с таким же ус¬
пехом, как республика, монархия, цензура. Доказательство: в различных го¬
сударствах собственность конституировалась по-разному».
219	Ср. там же, стр. 29, 30: «Мы хотим жить, наслаждаться, познавать.
Человек должен освободиться от жалкой заботы о желудке, от грязной, уни¬
зительной страсти к материальной эгоистической наживе! Воздух и вода —
свободные стихии, они даны бесплатно, торгаш и собственник не наложили на
них своей руки; — смотрите, друзья! Обе другие стихии — огонь и земля —
должны стать свободными, как воздух и вода, тогда также и мы, люди, все,
все станем свободными и здоровыми, свободными, как птицы в воздухе, здо¬
ровыми, как рыбы в воде! Вам говорили: Братья! Коммунисты заботятся толь¬
ко о материальных вопросах! Но нет, братья! Я самым категорическим обра¬
зом протестую против этой клеветы: Коммунизм — это исключительно дело
духа, более того,— это единственный путь к действительному освобождению
духовного человека. Коммунизм занимается материей только для того, чтобы
овладеть ею, чтобы сделать ее подвластной духу, чтобы предоставить ей то,
правда, нужное и важное, но подчиненное место, которое она должна зани¬
мать. Нынешнее общество находится под властью материи; будущее общество
будет властвовать над материей; есть, пить, одеваться, жить — все это станет
таким простым и обычным делом, что на это будут обращать не больше вни¬
мания, чем сейчас на питье воды».
Принципы коммунистического общества, ср. там же, стр. 33: «1. В бла¬
гоустроенном государстве все граждане должны иметь свободное время (досуг
свободных), необходимое для духовного самообразования и для того, чтобы
иметь возможность наслаждаться жизнью. 2. Они не должны заниматься ни¬
каким делом, рассчитанным на приобретение личной материальной выгоды.
(Не просто труд, а чрезмерный и презренный труд ради наживы убивает че¬
ловеческое благородство.) 3. В благоустроенном государстве не должно быть,
следовательно, никакой частной собственности».
220	Ср. там же, стр. 35.
Ср. там же, стр. 38 и далее: «Об эгоизме (себялюбии) говорят также в хо¬
рошем смысле слова, и тогда он называется: любовью к себе. В таком понимании
себялюбие и любовь — сестры, которые, по-видимому, могут ужиться вместе.
Одно не исключает другое. Любовь к себе — это гарантия свободы и личности;
ибо кто любит самого себя, тот не отдает себя в рабство другому; а любовь

80
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Рассуждения Беккера были уснащены всевозможными исто¬
рическими и религиозными фантазиями, характерными для про¬
изведений всех утопистов того времени. В конце своей брошюры
он обрушивался на «младогерманцев» как на противников ком¬
мунизма. Он выступал против их национализма и атеизма и за¬
щищал принцип человеческого братства 221, который должен
быть осуществлен с помощью коммунизма, основанного на ис¬
тинном христианстве 222.
Сентиментальничанье, которым были проникнуты последние
сочинения Вейтлинга и Беккера, очень скоро стало преобладать
в писаниях «пророка» Альбрехта и шарлатана Кульмана, под¬
визавшихся в «Союзе справедливых».
«Пророк» Альбрехт, родом из Альтенбурга (Саксония), был
как «демагог» приговорен к шести годам тюремного заключе¬
ния. В тюрьме, где ему давали читать только Библию, он впал
в религиозное безумие. В Швейцарии, куда Альбрехт эмигри¬
ровал после своего освобождения, он в качестве «пророка»
обошел часть кантонов, примкнул к Вейтлингу и написал не¬
сколько брошюр со странными названиями и запутанным содер¬
жанием, как, например, «Создание царства Слонского», «Воз¬
звание к юдоли скорби», «Скорое свидание на алтаре свободы»,
«Конечная цель в розовом свете, предостережение Вильгель¬
мам Теллям нашего времени» 223.
С 1844 года к пророку Альбрехту, бывшему в своем без¬
умии убежденным, честным фанатиком, присоединился шарла¬
тан д-р Георг Кульман, выступления которого, отличавшиеся
к ближнему — это гарантия равенства и содружества, ибо она выводит нас
из одиночества в общество; она не хочет и не терпит, чтобы любимый ближний
угнетался и порабощался... Государство, основанное на эгоизме, порождает
эгоистические страсти; государство, основанное на любви, порождает наклон¬
ности, преисполненные любви. Там любовь к себе вырождается в себялюбие,
здесь себялюбие становится любовью к себе».
221	См. там же, стр. 40—46.
222	См. там же, стр. 46—54.
223	См. Э. К а л е р, Вильгельм Вейтлинг... стр. 66—67. Беккер предо¬
стерегал Вейтлинга от Альбрехта: «В качестве распространителя своих идей
ты еще можешь его использовать, но ты не должен иметь с ним больше ни¬
каких дел. Ты не читал его сумасбродных сочинений, а то бы ты, безусловно,
имел о нем другое мнение. Он всех нас производит от двенадцати колен из¬
раильских, его мечтой на старости лет, кажется, стало восстановление ве¬
личия Соломона. Мне хорошо известно, что он хочет ввести и другие всевоз¬
можные социальные преобразования, для которых он отыскал примеры, на¬
пример многоженство Авраама и Соломона... Короче, не очень-то связывай¬
ся с ним». J. С. Bluntschli, Die Kommunisten in der Schweiz nach den
bei Weitling vorgefundlenen Papieren, Zürich, 1843, S. 63. Письмо Альбрехта
Вейтлингу о его деятельности в Винтертуре: «Когда я прохожу через город
или через какую-нибудь деревню, все оживляются. Это умиротворяющий че¬
ловек, говорят здесь, и надо бежать туда, чтобы услышать его утешительные
слова. Поэтому я для тебя — вестник спасения и прокладываю тебе путь».
Bluntschli, там же, S. 46.

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
81
чрезмерно напыщенным стилем, были направлены главным об¬
разом против коммунизма и атеизма 224. Ему удалось привлечь
на свою сторону Августа Беккера, который в послесловии к
своей брошюре рассыпался в похвалах по его адресу, что да¬
вало представление о его собственной непоследовательности и
неустойчивости 225; Вейтлинг, наоборот, высказался в 1845 году
против Кульмана и осудил Беккера за сотрудничество с ним 226.
Некоторое время спустя Маркс и Энгельс беспощадно раздела¬
лись с этим шарлатаном в «Немецкой идеологии» 227.
От всех этих оттенков мелкобуржуазно-демократической, ре¬
формистской и утопическо-коммунистической мысли, подробно
проанализированных здесь с целью наглядно показать ту идео¬
логическую среду, в которой и в противоположность которой
развивалось мышление Маркса и Энгельса, они отмежевались
224	См. Э. К а л е р, Вильгельм Вейтлинг... стр. 118—119. Ср. A. R u g е,
Sämtliche Werke... V. Bd., S. 67: «Недавно выступил еще один мессия комму¬
низма. Его зовут Кульман, и он возвещает новый мир в Лозанне».
Д-р Георг Кульман был родом из Гольштинии, учился в Гейдельберге,
в 1843 году читал доклады о «духовных и материальных потребностях на¬
шего времени»; в 1844 году он приехал в Швейцарию и здесь также читал
доклады, которые были опубликованы в 1845 году под заголовком: «Новый
мир, или царство духа на земле. Возвещение». В этих докладах он боролся
против коммунизма и атеизма и проповедовал реформу общества при сохра¬
нении частной собственности и классовых различий. Впоследствии он стал
агентом Меттерниха и посылал в информационное бюро Меттерниха в Майнце
шпионские донесения о рабочем движении.
225	Cp. Н. Becker, Was wollen die Kommunisten?.. S. 54. «В то время,
когда эта речь находилась в печати, я прослушал часть лекций д-ра Куль¬
мана. Друзья, братья, коммунисты, младогерманцы, младошвейцарцы, на¬
ционалисты и младогегельянцы! Кульман — человек, который объединит
нас — не только внешне, красивыми словами, но и внутренне — силой исти¬
ны он соединит наши умы и сердца. Ибо он понял, друзья,— и он все это
скажет вам,— что истинно и прекрасно в наших устремлениях и что невер¬
но,— и все те из нас, кто любит труд и серьезно относится к жизни, придут
к нему. Это случится, друзья, несмотря на все непонимание и нападки со
стороны слепого сектантского духа, которые уже претерпел Кульман. И он
соединит не только нас одних, он объединит нас также с другими социальными
и политическими партиями, с фурьеристами, кабетистами и оуэнистами, с
консерваторами, либералами и радикалами, чья общая ошибка состоит лишь
в том, что из истин, на которые они опираются, они делают неверные выводы;
он хоть и не объединит, но все же примирит нас с частью дворян и попов, со
всеми лучшими представителями класса богатых и среднего сословия, ибо во
всех народах, сословиях и партиях есть хорошие люди, которые любят и
ищут истину. Они соберутся под знаменем системы, которую создает Куль¬
ман, под знаменем системы, которая будет истинной, но никак не готовой и
законченной (ибо тогда она была бы уже неистинной)».
226 См.  Ernst Barnikol, Weitling der Gefangene... S. 273.
227	См. К. Маркс и Ф. Энгель с, Соч., т. III, стр. 535—544. О Г.
Кульмане см. Меринг, История германской социал-демократии, 1923,
т. I, стр. 211; Е. В а г n i к о 1, Geschichte des religiösen und atheistischen
Frühsozialismus, Kiel, 1933, S. XV—XVIII, 75—79; Ф. Энгельс, К исто¬
рии раннего христианства; К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 1936, т.
XVI ч. 2, стр. 413—414.
4 О. Корню

82
ГЛАВА ПЕРВАЯ
уже в силу того, что прочно встали на позиции революционного
пролетариата. Они последовательно вступали в открытый спор
с каждой из этих тенденций, считая их опасными для развития
классовой борьбы пролетариата. Эти столкновения одновремен¬
но способствовали уяснению ими вопросов самим себе, посколь¬
ку при этом они проверяли, уточняли и углубляли свои соб¬
ственные взгляды.
Первое крупное столкновение произошло с Руге по поводу
одной из его статей в «Vorwärts». «Vorwärts» — газета, выхо¬
дившая на немецком языке два раза в неделю и имевшая вна¬
чале антидемократическое направление, превратилась затем в
оппозиционный орган и играла значительную роль в среде не¬
мецких эмигрантов. Она была основана в начале 1844 года Ген¬
рихом Бернштейном 228, деятельным коммерсантом, организо¬
вавшим в Париже бюро переводов, которое приспосабливало
новые пьесы к вкусам немецкой публики и рассылало их немец¬
ким театральным дирекциям. Кроме того, он основал в сентябре
1843 года «Центральное бюро посредничества и рекламы и со¬
циального общения между Францией и Германией», которое,
согласно рекламному проспекту, с успехом предлагало свои
услуги «правящим дворам, высокопоставленным дипломатам,
княжеским, графским и прочим дворянским семьям в Герма¬
нии», и также «Немецкое общество помощи и поддержки» для
нуждающихся немцев в Париже, которое тоже пользовалось
благосклонностью у немецких князей 229.
Для оказания поддержки и содействия этим предприятиям
Бернштейну была нужна газета. Благодаря помощи своего дру¬
га, композитора Мейербера, который дал ему 3000 франков,
Бернштейн смог положить начало существованию «Vorwärts»,
возвестившей о себе в подзаголовке как о «Парижских новостях
искусства, науки, театра, музыки и светской жизни» 230. Вначале
предполагалось, что это будет коммерческая газета с весьма
умеренной политической тенденцией 231. Так, в заявлении редак¬
ции говорилось: «Это будет немецкая газета, но не в духе пре¬
увеличенного немецкого шовинизма и изоляции от всего чужо¬
го,— она будет уважать и отдавать должное всему хорошему
228	Бернштейн (Börnstein), Генрих (1805—1892)— мелкобуржуазный
демократ, в 1848 году эмигрировал в Америку, где принял участие в Граждан¬
ской войне.
229	См. F. Mehring, Nachlaß, II. Bd., S. 20. См. B ö г n s t e i n,
Fünfundsiebzig Jahre in der Alten und Neuen Welt, Leipzig, 1881, S. 336.
230	См. H. Börnstein, Fünfundsiebzig Jahre... S. 337.
231	Cp. там же, стр. 338. «Vorwärts» была вначале конституционным ор¬
ганом оппозиции, газетой умеренного прогресса, служившей не столько по¬
литической тенденции, сколько развлекательным целям, и в первые шесть
месяцев, за исключением нескольких сообщений из Германии, в ней помеща¬
лось только то, что было написано мной, Борнштедтом и Марецеком».

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
83
и прекрасному как в нашем отечестве, так и за его пределами,
освещать и порицать недостатки и злоупотребления как там,
так и тут. Наш девиз: через истину к свету! Через свет к
истине!.. Наш «Vorwärts» означает не разрушительный рывок
вперед, а спокойное, но твердое, часто медленное, но уверенное
продвижение к цели» 232.
Главный редактор газеты, Адальберт Борнштедт, бывший
прусский офицер, приехавший в Париж работать в качестве
журналиста, получал жалованье за шпионскую работу одновре¬
менно от прусского и австрийского правительств и имел пору¬
чение наблюдать за немецкими политическими эмигрантами 233.
Под его руководством и в соответствии с указаниями Берн¬
штейна «Vorwärts» выдавала себя за патриотическую газету,
демонстрировала свой патриотизм льстивыми дифирамбами по
адресу немецких государственных мужей и нападками на младо¬
германских драматургов, в первую очередь на Гуцкова, и на
демократические тенденции. Особенно злобными и язвительными
были ее нападки на радикальную оппозицию в Париже и на
232	См. «Vorwärts», Nr. 1, 2. Januar 1844.
Ср. там же, № 6, 20. Januar 1844: «Нас по праву называют народом меч¬
тателей, всегда готовых отказаться от реальности ради фантастических идеа¬
лов; к сожалению, это правда. Стоит подсунуть немцам какую-нибудь аб¬
страктную систему, и они забросят дом и семью, забудут о своих делах, обо
всем, что их окружает, и займутся этой абстракцией, с метафизической страст¬
ностью отдаваясь мечтам и ненужным размышлениям. То же самое происхо¬
дит сейчас с социализмом, который начинает, как зараза, распространяться
по всей Германии, завоевывая все новых и новых сторонников. Нам нужно
добиться решения многих важных и насущных проблем, назову хотя бы ох¬
рану отечественной промышленности, свободу печати, публичное судопроиз¬
водство, охрану гражданских прав,— на эти вопросы должно обращаться все
наше внимание; а вместо этого немцы рассуждают о воздушных замках со¬
циализма, хотя даже самые ярые его приверженцы «признают, что их система...
не может быть осуществлена». См. там же, № 23, 20. März 1844.
233	Борнштедт (Bornstedt), Адальберт (1808—1851) — бывший офицер,
после революции 1830 года приехал в Париж; поступил на службу сначала
к австрийскому, затем, в 1840 году, к прусскому правительству, которым
посылал шпионские донесения. (В 1838 году он опубликовал сочинение:
«Горельефы современности. Слово к моему времени и отечеству», Leipzig,
hrsg. Wigand.) Когда «Vorwärts» приобрела демократическое направление,
Борнштедт сложил с себя обязанности редактора. После этого он был изда¬
телем «Deutsch-Brüsseler Zeitung». Будучи разоблачен как тайный агент
прусского правительства, он был исключен из «Союза коммунистов». О Борн¬
штедте ср. письмо Г. Гейне Левальду, Париж, 2 апреля 1831 года. («Heinrich
Heines Briefwechsel», hrsg. von F. Hirth. II. Bd., München, Berlin, 1917, S. 20):
«Вы же знаете этого человека, из Берлина его выгнали за сомнительное пове¬
дение, в Алжире с него публично сорвали эполеты... здешняя полиция исполь¬
зует его как агента-провокатора среди немецких ремесленников; короче го¬
воря: опустившийся и в то же время опаснейший человек». См. также статью
Walter Vom Berge (псевдоним Бернштейна) в «Jahreszeiten», Hamburg, 1844,
S. 1193 ff.
4*

84
ГЛАВА ПЕРВАЯ
«Deutsch-Französische Jahrbücher». Против последнего было на¬
правлено, в частности, следующее стихотворение, опубликован¬
ное Бернштейном:
На свет появилась книжка,
«Ежегодником» крещена,
Тиранов земли германской
Жестоко карает она.
Борцы за свободу смело
Вступают в открытый бой,—
Мечи обнажив свирепо,
Журнал выпускают свой.
Они мечи обнажили —
Дрожите, король и князь! —
И тут же спрятали в ножны,
Оружием выбрав грязь.
 	Они, как дети под розгой,
Кричат и хнычут вразброд.
Такой он и есть на деле —
Коммунистический сброд 234.
Все это позволило Александру Вейлю, другу Гейне, написать
в марте 1844 года в «Vorwärts»: ««Vorwärts» доказывает, что и
без цензуры газета может быть глупой и пошлой». Подобного
мнения придерживался также Руге, который в письме Флейше¬
ру от 20 мая 1844 года писал, что «Vorwärts» еще более жалка,
чем газеты, выходящие внутри Германии, и добавлял при этом:
«У этих людей нет ни знаний, ни образования, и в условиях
свободы печати они пишут так же глупо, как их собратья в
Германии в условиях цензуры» 235.
Несмотря на то что «Vorwärts» была лояльным органом и ее
главный редактор Борнштедт полностью гарантировал прусско¬
му правительству, платившему ему жалованье, антиреволюци¬
онное направление газеты, она была с самого начала запреще¬
на в Пруссии и в других немецких государствах.
234	См. «Vorwärts», Nr. 20, 9. März: «Deutsch-Französische Jahrbücher»
(Börnstein); cm. Nr. 28, 6. April: Lobgesang an Herrn Heinrich Heine,
Antwort auf die in den «Deutsch-Französischen Jahrbüchern» erschienen «Lob¬
gesänge auf den König Ludwig von Bayern».
(«Хвалебная песнь господину Генриху Гейне, ответ на опубликованные
в «Deutsch-Französische Jahrbücher» «Хвалебные песни королю Людвигу
Баварскому».) См. прим. 108 на стр. 43.
235	Ср. письмо А. Руге Флейшеру, Париж, 20 мая 1844 года, «Brief¬
wechsel...» S. 351. В феврале 1844 года выходящий в Брюсселе «Crenzboten»

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
85
Этот факт, а также необходимость удовлетворять запросы
немецких эмигрантов, составлявших основную массу читателей
газеты, и читателей в Германии, получавших газету контра¬
бандным путем, вынудили руководство «Vorwärts» дать также
место критике, направленной против прусского и австрийского
правительств. После закрытия «Deutsch-Französische Jahrbücher»
Бернштейн изменил оппозиционный тон «Vorwärts» на более
резкий, чтобы придать ей привлекательность оппозиционной га¬
зеты, и так как он тем временем увлекся принципами «гуманиз¬
ма», то и газета оказалась в распоряжении «гуманистов», то
есть демократов и социалистов 236.
Борнштедт, не желавший заниматься оппозиционной полити¬
кой и компрометировать себя, ушел со своего поста и в середи¬
не мая 1844 года уехал в Англию. Пост главного редактора при¬
нял способный и остроумный журналист Фердинанд Целестен
Бернайс 237.
Юный Бернайс в бытность свою юристом в земле Рейн —
Пфальц опубликовал небольшое лояльное сочинение о «Герма¬
нии и ее франкских представительных конституциях», потом он
писал для «Rheinische Zeitung» статьи с резкой критикой бавар¬
ского сословного собрания и наконец ушел с государственной
службы, чтобы редактировать вместе с Карлом Грюном
«Mannheimer Abendzeitung». Здесь он проявил себя таким ра¬
дикалом, что должен был покинуть Баден, чтобы не попасть под
арест. Он выехал в Страсбург, где развлекался тем, что драз¬
(«Пограничный вестник») обвинил «Vorwärts» в том, что последняя является
органом, оплачиваемым прусским правительством.
236	Cp. Н. Börnstein, Fünfundsiebzig Jahre... S. 350: «Вскоре я
стал сторонником принципов гуманизма. Тогда гуманизмом называли то, что
нынче именуют социализмом, разве что гуманизм того времени ограничивался
одними теоретическими исследованиями и изысканиями, проявлял себя лишь
на словах и на бумаге, тогда как сейчас «социализм» уже вмешивается в
практическую жизнь и даже управляет текущей политикой. Программа гу¬
манизма гласила: людей на земле не должны разделять никакие естественные
или искусственные границы, различные языки, религиозные предрассудки
или какие-либо другие различия, все это не должно служить поводом для
вражды между людьми; не должно быть больше никаких национальностей,
государств, никакого разделения, но лишь один союз всего человечества,
основанный на великих, вечно истинных принципах свободы, равенства,
братства, и задачей этого объединения должно быть растворение в удовлет¬
воряющей всех гармонии тех различий между властвующими и подвластны¬
ми, между капиталом и трудом, между имущими и неимущими, между бед¬
ными и богатыми, между суеверными и безбожниками, которые породило
тысячелетнее историческое и культурное развитие Европы, и тем самым та¬
кой союз должен заложить основы великой, свободной общей политики объе¬
диненного человечества и основать царство вечного мира. Будучи в те времена
молодым и пылким, я быстро воодушевился этой программой будущего и
предоставил «Vorwärts» в распоряжение гуманистов».
237	О Бернайсе см. F. М е h г i n g, Nachlaß... II, Bd., S. 22, 23.

86
ГЛАВА ПЕРВАЯ
нил низкопоклонническую прессу и тупоумную цензуру 238. Об¬
ладая столь веселым нравом, Бернайс был в то же время ум¬
ным и образованным человеком и обладал подлинно револю¬
ционным боевым энтузиазмом. «Для меня,— писал он,— слова —
лишь хилые суррогаты штыков и пушек, я не литератор и не
хочу быть им» 239. Переселившись в Париж, он — поскольку время
штыков и пушек еще не пришло — стал писать статьи для
«Deutsch-Französische Jahrbücher» («Заключительный протокол
венской конференции министров от 12 июня 1834 года»), потом
для «Vorwärts», где 8 и 11 мая появились его «Письма француза
о Германии», содержащие остроумную и бичующую критику не¬
мецких князей. 15 мая Бернштейн, стремившийся несколько бо¬
лее бережно обходиться с немецкими правительствами, заявил,
что не может взять на себя ответственность за дальнейшее пе¬
чатание этих писем, поскольку они составлены не в таком духе
и не в такой форме, как этого требуют гуманность и образова¬
ние, вслед за чем последовало бурное столкновение между ним
и Бернайсом.
Одновременно с Бернайсом в «Vorwärts» начали печататься
все бывшие сотрудники «Deutsch-Französische Jahrbücher» 240.
Так, Гейне напечатал здесь 11 мая «Китайский богдыхан», по¬
238	Cp. F. М е h г i n g, Nachlaß... II. Bd., S. 22,23: «Он побился об за¬
клад, что в течение восьми дней поместит в патриотических газетах пятьдесят
наиглупейших сообщений, бессмысленность которых очевидна с первого
взгляда. Для этой цели он раздобыл печать с графской короной над буквами
С. V. R., взял почтовую бумагу с золотым обрезом и лучший сургуч, подписал¬
ся, смотря по обстоятельствам, как барон, граф, государственный советник,
указал в сопроводительных письмах, что все сообщения идут от «высших
военных кругов», «банкирских домов» или «придворных кавалеров», и, та¬
ким образом, блестяще выиграл пари. В один прекрасный день в самых бла¬
гонамеренных газетах появились сообщения о благодати, снизошедшей на
чрева некоторых государынь, которые вообще-то могли бы осчастливить та¬
ким образом своих любимых верноподданных разве что с помощью божьего
чуда, или, например, одна из маннгеймских официальных газет сообщала
преисполненным достоинства тоном: «Наш город имел сегодня неожиданное
счастье видеть, как мимо нашего города проскакали лошади его королевского
высочества принца Карла, которые спешат впереди их высокого господина к
маневрам на Рейне». Он «описал, наконец, Людвигсхафен, в котором тогда
был один-единственный дом, как быстро расцветающий торговый центр,
который якобы уже имеет на Рейне в своем распоряжении флот из шести
больших и четырех маленьких буксиров и основал крупные склады в Кузеле,
Ландштуле и Блискастеле,— иными словами, в захолустных местечках, ле¬
жащих на самых высоких возвышенностях провинции, на высоте нескольких
сот метров над уровнем моря и в двадцати милях от Рейна. После того как
пари было выиграно, Бернайс опубликовал небольшую книжечку: «Позор¬
ные истории, характеризующие немецкий цензорский и редакторский сброд»,
где документально изложил свою удавшуюся мистификацию».
239	См. F. М е h г i п g, Nachlaß... II. Bd., S. 23.
240	Сотрудниками «Vorwärts» стали К. Маркс, Ф. Энгельс, Г. Гейне,
Г. Гервег, А. Руге, М. Бакунин, Г. Веерт, Г. Вебер, А. Эвербек, И. Бюргерс.

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
87
том 1 июня «К успокоению» и 16 июня «Новый Александр», где
он зло высмеял Фридриха-Вильгельма IV 241.
Наряду с этой политической критикой теперь в «Vorwärts»
получила право голоса также социальная критика. Живейший
отклик нашел бунт силезских ткачей в Ленгенбиле и Петерс¬
241	Китайский богдыхан
Отец мой трезвый был чудак
И пьянства не любитель;
А я усердно пью коньяк,
И мощный я властитель.
Питье волшебное! Моя
Душа распознала это:
Чуть только вдоволь напился я,—
Китай стал чудом света.
Цветет срединное царство; весна
Кругом^благоухает;
Я сам — почти мужчина; жена
Ребенка зачинает.
Болезням настает конец;
Богато все и счастливо;
Конфуций, первый мой лейб-мудрец,
Вещает мысли на диво.
Сухарь солдатский на войне
Становится слаще конфеты;
И нищие в моей стране
Все в бархат и шелк одеты.
У мандаринов, у моей
Команды инвалидной,
Дух полон жара юных дней
И свежести завидной.
А пагода, веры надежный щит,
Достроена. В ней евреи
Крестятся: — это им сулит
Дракона орден на шеи.
Развеялся дух мятежный, как дым,
И громко кричат манчжуры:
«Мы конституции не хотим,
Хотим бамбуков для шкуры!»
Чтоб начисто страсть убить к питью,
Врачи дают мне лекарства;
Я их не слушаю — и пью
Для блага государства.
За чаркою чарка! Веселит
И вкусно, точно манна!
Народ мой, сам как пьяный, кричит
Восторженно: «Осанна!»
(Генрих Гейне, Полное собрание сочинений, т. 2, стр. 145, 146.)

88
ГЛАВА ПЕРВАЯ
вальде. Гнет невыразимой нищеты, которая в начале 40-х годов
приняла ужасающие размеры вследствие конкуренции машин¬
ного производства — средняя плата за четырнадцатичасовой ра¬
бочий день составляла 2—3 гроша,— заставил этих ткачей вос¬
стать против своих эксплуататоров 242. Несмотря на известные
слабости восстания, борьба против эксплуататоров выработала
у ткачей некоторое классовое самосознание, что явствует из их
революционной боевой песни; на этом примере можно было ви¬
деть, как под влиянием классовой борьбы угнетенный рабочий
класс становится классом революционным 243.
242	О положении силезских ткачей см. Zimmermann, Blüte und
Verfall des Leinengewerbes in Schlesien, Leipzig, 1892. См. далее K. N a u¬
v e г c k, Die schlesischen Frage, «Wigand’s Viertel Jahresschrift», Leipzig,
1845, I. Bd., S. 282—293; P. Benaerts, Les origines de la graude indu¬
strie de la période du Zollverein (1834—1866), Paris, 1933, S. 589—590.
Нужда была такой, что люди сотнями умирали от тифа; ели собак и трупы
лошадей и даже вонючий горький клей, применявшийся в ткацких мастер¬
ских.
В этот период рабочие восстания вспыхивали и во многих других местах,
например в Бреславле, Рейхенберге, Ингольштадте, Магдебурге; все они
были также вызваны снижением заработной платы вследствие конкуренции
машинного производства, и каждый раз ярость рабочих направлялась как
против бесчеловечных эксплуататоров, так и против машин, в которых рабо¬
чие видели причину своей нищеты.
243	См. «Deutsches Bürgerbuch», I. Bd., hrsg. von H. Püttmann, Darm¬
stadt: Leske, 1845, S. 199 и далее.
Кровавый суд
Песня ткачей Петерсвальда и Ленгенбиля
(в сокращении)
И суд у нас, и суд у нас!
Не нужно приговора:
Возьмут, да и казнят сейчас,
Казнят сейчас, как вора.
Здесь век живешь, забыв про свет,
Застенок здесь для пыток.
Здесь тяжким вздохам счета нет,
Здесь горьких бед избыток.
Здесь Цванцигеры — палачи,
Их слуги — им подмога,
Теснят — терпи, дерут — молчи,
Умри, одна дорога!
Вы плуты, всех вас нужно в ров...
Все плуты без изъятья,
Вы жрете пищу бедняков,
Но к вам придет проклятье.
Вы породили всю нужду,
Несчастья все и беды,
Вы не даете бедняку
И черствой корки хлеба.

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
89
После краткого успеха восстание было жестоко подавлено
быстро стянутыми войсками, большинство его участников было
зверски убито или арестовано. Это восстание и последовавшие
за ним безжалостные репрессии сильно взволновали общест¬
венное мнение, поскольку таковое вообще существовало в Гер¬
мании. Внимание общественности было привлечено к факту
обнищания рабочего класса — факту, который уже давно был пред¬
метом критики не только социалистов и коммунистов, но и бур¬
жуазных экономистов (таких, как Сисмонди и Бюре). Под дав¬
лением общественного мнения Фридрих Вильгельм IV, сам же
учинивший резню восставших рабочих, отдал личное распоря¬
жение, составленное в высокопарных, напыщенных выражениях,
в котором государственным учреждениям предписывалось поощ¬
рять создание благотворительных обществ, призванных содей¬
ствовать устранению нищеты рабочего класса. Неспособный
устранить или хотя бы смягчить бедственное положение проле¬
тариата, король прибег к ханжеским фразам, сетовал на то, что
дети «низшего класса» растут без присмотра, и рекомендовал
милосердным сердцам объединить все силы для устранения со¬
циального зла. Все учреждения, имевшие дело с призрением
бедных (включая полицию), должны были видеть свой священ¬
ный долг в том, чтобы способствовать образованию благотво¬
рительных обществ и представлять королю планы и предложе¬
ния относительно улучшения положения бедных. Лицемерие
этих уверений стало явным уже через несколько месяцев. Когда
возникшее в октябре берлинское «Центральное общество для
блага трудящегося класса» предложило учредить пособия для
ликвидации нищеты, оно сразу стало подозрительным в глазах
прусского деспотизма и было запрещено под предлогом его ре¬
волюционности, хотя большинство членов этого центрального
общества, будучи представителями буржуазии, совершенно не
собиралось проводить какие бы то ни было реформы, которые
могли бы поставить под угрозу их привилегии.
Что вам за дело до людей,
Сидящих на картошке,
Когда вы жрете кур, гусей
И поросячьи ножки!
Здесь и слезами не помочь,—
Проймешь ли духов мрака.
Не нравится? Ага! Так прочь!
Издохни как собака *.

90
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Восстание ткачей и проблема пауперизма явились предметом
многочисленных статей в «Vorwärts». В этих статьях обсужда¬
лось положение рабочих в Германии и подвергался острой кри¬
тике социальный режим, порождавший подобную нищету 244.
Полемика Маркса с Руге
В связи с восстанием ткачей Руге опубликовал в «Vorwärts»
обширную статью, которая стала исходным пунктом публичной
дискуссии между ним и Марксом.
19	июня 1844 года в «Vorwärts» появилось «открытое» пись¬
мо Руге редакции «Deutsche Schnellpost» в Нью-Йорке, в кото¬
ром он отметал злобную критику этого листка в адрес «Deutsch-
Französische Jahrbücher»; при этом он восхвалял гуманизм,
который якобы эмансипирует людей посредством рациональной
организации труда 245. Вот почему Бернштейн в «открытом пись¬
ме» от 22 июня предложил ему, как «простому человеку из на¬
рода», высказаться о тайнах философии и изложить различия
между его и Марксовыми воззрениями на права человека, а
также на причины, в силу которых он эти права защищает, в
то время как Маркс их критикует 246. В своем ответе Руге умол¬
чал о ссоре с Марксом и создал впечатление, будто он еще во
всем и полностью согласен с Марксом. Руге сообщал, что он,
как и Маркс, придерживается того взгляда, что теперь речь идет
о реализации истинного принципа революции — принципа гума¬
низма 247. Он признавал лишь формальное отличие своих воз¬
зрений от воззрений Маркса. Различие состояло в том, что для
Руге было достаточным установить принцип, в то время как
244	Ср. следующие работы из парижского «Vorwärts» за 1844 год:
6 июля — «Die Weber am Riesengebirge»;
10 июля — «Песня ткачей» (Г. Гейне);
20	июля — «Negersklaven und freie Sklaven»;
24 июля — «Der Pauperismus in Böhmen»;
21	августа — «Arbeiterbewegung in Deutschland».
245	Cp. «Vorwärts» от 19 июня 1844 года, письмо А. Руге редакции «Deut¬
sche Schnellpost» в Нью-Йорке: «Посредством организации труда общество
будет организовано, но (более) уже не под эгидой собственности, а во имя че¬
ловека».
246 Cp. «Vorwärts» от 22 июня 1844 года, открытое письмо Г. Бернштейна
господину А. Руге: «Вы все превратили в руины, что намерены вы поставить
на место существующего?.. Разве не опирается Ваше учение, изложенное в
«Ежегодниках», на «droits de l’homme». И разве в том же самом выпуске гос¬
подин Маркс не оставляет «droits de l’homme» далеко позади? Но как дол¬
жен третий человек, принимая во внимание такое расхождение, разобраться
во всем этом!»
247	Cp. «Vorwärts» от 3 июля 1844 года, открытое письмо А. Руге госпо¬
дину Бернштейну: «Франция провозгласила и завоевала права человека, она
потеряла завоеванное и снова его вернула; в данный момент она борется за
реализацию принципа гуманности, который революция дала миру».

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
91
Марксу необходимо было этот принцип развить более подробно.
«Как Вас может смущать,— писал он,— что один называет прин¬
ципом только то, что утверждает самый факт его существова¬
ния, другой же «далеко выходит за пределы» этой констатации
тем, что действует практически? Идите же в ногу с тем, кто идет
«вперед», и не обращайте внимания на всякого встречного и
поперечного, но разберитесь, что является истинным: старая
революция с ее «droits de l’homme» или же социалистическая
критика последних, то есть эмансипация человека. Наконец, Вы
хотите знать, что должно быть поставлено на место существую¬
щего? «Droits de l’homme» есть нечто существующее. Перечитай¬
те еще раз Марксову критику; он ставит на их место нечто весь¬
ма определенное, когда заключает: «Лишь тогда, когда действи¬
тельный индивидуальный человек воспримет в себя абстрактно¬
го гражданина государства и, в качестве индивидуального чело¬
века, в своей эмпирической жизни, в своем индивидуальном
труде, в своих индивидуальных отношениях станет родовым
существом; лишь тогда, когда человек познает и организует свои
«собственные силы» как общественные силы и потому не станет
больше отделять от себя общественную силу в виде политиче¬
ской силы,— лишь тогда совершится человеческая эмансипация».
Разве это не ясно? Разве эта «организация труда» пустой звук?
И если люди, не мудрствуя лукаво, употребляют это выражение
в различном смысле, то отсюда еще вовсе не следует, что можно
упрекать тех, кто должен пользоваться им для обозначения
вполне определенной вещи».
В своей принципиальной критике буржуазного общества, со¬
держащейся в статье «К еврейскому вопросу», Маркс исходил
из необходимости уничтожить буржуазный строй путем ликвида¬
ции частной собственности и заменить его таким строем, который
соответствует общественной сущности человека. Руге же превра¬
тил эту позицию Маркса в утопию о новой «организации труда»
в рамках капиталистического общества. Благодаря этому зату¬
шевыванию коренного различия между ним и Марксом, которое
проявилось в статье «К еврейскому вопросу», а еще отчетли¬
вее — в статье «К критике гегелевской философии права. Введе¬
ние», Руге создавал видимость полного согласия с Марксом как
раз в то время, когда во всех своих письмах он поносил и
оскорблял Маркса.
Фразерский, бессодержательный гуманизм Руге еще явствен¬
нее выступил в статье «Король прусский и социальная рефор¬
ма», напечатанной в «Vorwärts» от 24 и 27 июля. В этой статье
Руге ополчился против выдвинутого французской газетой «La
Reforme», редактировавшейся Луи Бланом, утверждения, что
причиной вышеупомянутого указа кабинета, в котором газета
усмотрела симптом предстоящих великих социальных реформ,

92
ГЛАВА ПЕРВАЯ
были страх и религиозные чувства 248. Руге заметил по этому
поводу, что причинами, вызвавшими указ кабинета, не были ни
страх, ни намерение осуществить кардинальные реформы.
В такой аполитичной стране, как Пруссия, нельзя придавать
силезскому восстанию большего значения, чем чисто местному
событию; дело в том, что это событие носило для немцев такой
же локальный, ограниченный характер, как, например, частич¬
ный голод, и потому указ не имеет того значения, которое при¬
писывает ему «Реформа» 249. Апеллируя к общественной благо¬
творительности, Фридрих-Вильгельм IV не был во власти страха,
наоборот, это воззвание показывает, что он рассматривал нище¬
ту как стихийное бедствие, как, например, наводнение, и считал,
что ее можно будет устранить. Из факта политической отстало¬
сти Германии Руге сделал вывод, что революция в Германии
бесперспективна и что причины нищеты — эгоизм индивидов и
248	«La Reforme» писала 19 июля 1844 года: «Независимо от невежествен¬
ного и возмутительного отождествления выпущенных из тюрем преступников
с нуждающимися в помощи рабочими, этот документ содержит в себе инстин¬
ктивное предчувствие великих реформ гражданского общества, которых по¬
всеместно требует современное положение в Европе».
249	Cp. «Vorwärts» от 24 июля 1844 года: «Король и немецкое общество
еще не дошли до предчувствия предстоящей ему реформы; даже силезские и
богемские восстания не пробудили этого чувства. Такой неполитической
стране, как Германия, невозможно доказать, что частичная нужда фабричных
округов есть дело, касающееся всех, и тем более невозможно доказать ей, что
нужда эта является злом всего цивилизованного мира. Это явление немцы
рассматривают так, как если бы речь шла о каком-нибудь наводнении или
голоде, имеющем местный характер. Поэтому король видит причину данного
явления в нераспорядительности администрации или же в недостатке благо¬
творительной деятельности».
В письме Флейшеру 9 июля 1844 года Руге следующим образом обосновал
свой пренебрежительный отзыв о восстании ткачей (cp. «Briefwechsel...» там же,
стр. 359): «...Восстания, подобные силезским, лишь укрепляют старый поли¬
цейский режим и отодвигают общее движение до второго пришествия. Я ни¬
когда не разделял надежд немецкого коммунизма. Неполитический комму¬
низм, а лишь о таковом может здесь идти речь, является мертворожденным
ребенком. Немецкие ремесленники, которые хотят отменить собственность
постольку, поскольку у них самих ее нет, могут сопротивляться старым от¬
ношениям гораздо меньше, чем это имело место ранее у буршеншафтов. Если
коммунизм желает чего-нибудь достичь, он должен выступить в связи с поли¬
тическим движением».
Ср. А. Руге: «Король прусский...» («Vorwärts» от 27 июля 1844 года):
«Немецкие бедняки не разумнее бедных немцев, то есть они ничего не видят
дальше своего очага, своей фабрики, своего округа; всего этого вопроса в
целом до сих пор еще не коснулась всепроникающая политическая душа. Все
восстания, вспыхивающие в условиях этой злосчастной изолированности
людей от общности и их мыслей от социальных принципов, будут задушены в
крови и безрассудстве; но когда нужда породит рассудок, а политический
рассудок немцев откроет корень общественной нужды, тогда и в Германии
эти события будут восприниматься как симптомы некоего великого перево¬
рота. Социальная революция без политической души (то есть без организую¬
щей идеи, которая исходит из точки зрения целого) невозможна».

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
93
их изолированность в обществе — могут быть устранены полити¬
ческим воспитанием и политической организацией.
Еще до этой статьи, 24 июля, Руге опубликовал сатириче¬
скую статью «Защита прусской политики», в которой он, вопреки
своему же намерению (высказанному в письме матери) дер¬
жаться подальше от «мелочной практики сатиры» 250, весьма
неумело выставил на посмешище короля и королевскую семью.
Он говорил, например, о том, что король — пьяница, а короле¬
ва — хромоножка и что брак королевской четы носит «чисто
спиритуалистический» характер. В целом это было подражание
гейневским сатирам, лишенное, однако, их остроумия.
Обе статьи Руге напечатал под псевдонимом «Пруссак». По¬
скольку сам он был саксонцем, Бернайс — из земли Рейн —
Пфальц, а Бернштейн был уроженцем Гамбурга, позднее жив¬
шим в Австрии, то такая подпись указывала на Маркса как на
автора.
Возмущенный попыткой Руге смазать различия между их
взглядами, к тому же поставленный в неловкое положение как
мнимый автор этой статьи, Маркс решил опубликовать ответ
на статью Руге, с тем чтобы показать принципиальную противо¬
положность между ним и Руге. Ответ Маркса появился под на¬
званием: «Критические заметки к статье «Пруссака» «Король
прусский и социальная реформа» в «Vorwärts» от 7 и 10 ав¬
густа 251.
В первой части своей статьи Маркс критиковал взгляды
Руге на мероприятия прусского короля, направленные против
пауперизма. Точку зрения Руге он объяснил тем обстоятель¬
ством, что Руге не подверг анализу буржуазное общество 252 и
потому не сумел понять действий короля, направленных против
пролетариата 253. Эти мероприятия, писал Маркс, объясняются
250	Ср. письмо А. Руге своей матери, Париж, 19 мая 1844 года, переписка,
там же, стр. 351: «Я постарел, чтобы придавать значение отдельным сканда¬
лам монархов; теории более необходимы свободе, нежели мелочная практика
сатиры и даже прямое нападение, которое наутро забывается».
251	К. Марк с, Критические заметки к статье «Пруссака» «Король
прусский и социальная реформа», «Vorwärts» № 63, 64, 7 и 10 августа 1844
года; см. К. М а р к с  и  Ф. Энгельс, Соч., т. 1, стр. 430—448. Тоже са¬
мое, что и в начале своей статьи, Маркс разъясняет в примечании: «Особые
причины побуждают меня заявить, что настоящая статья является первой
статьей, помещаемой мною в «Vorwärts».
252	Ср. там же, стр. 433: «Будем различать,— чего не делает наш «Прус¬
сак»,— различные категории, соединенные в выражении «немецкое общество»:
правительство, буржуазию, прессу и, наконец, самих рабочих. Тут речь идёт
о различных массах. «Пруссак» соединяет все эти массы вместе и выносит им,
со своей возвышенной точки зрения, огульный приговор».
253	Ср. там же, стр. 431—432: «Король прусский, как политик, имеет
в области политики свою непосредственную противоположность в либера¬
лизме. Пролетариат, как противоположность, так же мало существует для

94
ГЛАВА ПЕРВАЯ
не отсталостью Германии, не малым значением, которое прида¬
валось силезскому восстанию, но сущностью пауперизма, пред¬
ставляющего собой не сугубо немецкое явление, а распростра¬
ненный во всех индустриальных странах факт. Поэтому проводи¬
мые королем мероприятия должны расцениваться не с чисто
политической или философской точки зрения, а на основе це¬
лостного рассмотрения социального вопроса.
Несмотря на то что Англия гораздо более развита в поли¬
тическом отношении, чем Германия, а проблема пауперизма,
как показывают повторяющиеся восстания рабочих против по¬
стоянной и всеобщей нищеты, стоит там намного острее, поли¬
тические партии в Англии столь же недооценивают эту пробле¬
му, как и в Германии. Виги полагали, что причину пауперизма
надо искать в системе покровительственных пошлин, в то время
как тори приписывали ее либерализму, конкуренции и фабрич¬
ной системе вообще. Ни одна из этих партий не искала причины
в социальной системе частной собственности вообще; ни одна
из них, таким образом, не помышляла о реформе общества,
однако обе считали, что зло было бы устранено благодаря из¬
менению политики противостоящей партии 254.
Эту неспособность понять причину пауперизма и рекомендо¬
вать надлежащие меры для его устранения обнаруживает и
английская политическая экономия, имевшая на сей счет еще
более смехотворную концепцию, чем политические партии. Так,
например, Мак-Куллох думает шутя разрешить этот вопрос с
короля, как король — для пролетариата. Только в том случае, если бы про¬
летариат уже достиг значительной силы, он заглушил бы все другие антипа¬
тии и политические противоположности и навлек бы всю политическую враж¬
ду на себя».
254	Ср. там же, стр. 433—434: «Все признают, что Англия — страна
политическая. Признают также, что Англия — страна пауперизма, даже само
это слово английского происхождения. Поэтому, наблюдая положение вещей
в Англии, можно лучше всего изучить отношение политической страны к
пауперизму. В Англии нужда рабочих — не частное явление, а общее; она не
ограничена фабричными округами, а распространяется также и на сельские
округа. О вызываемых ею движениях протеста уже нельзя сказать, что они
находятся только в процессе возникновения: вот уже почти целое столетие,
как они здесь периодически повторяются.
Как же смотрит английская буржуазия и связанные с ней правительство
и печать на пауперизм?
Поскольку английская буржуазия считает, что в появлении пауперизма
виновна политика, постольку виг признает причиной пауперизма тори, а
тори — вига. По мнению вига, главным источником пауперизма являются
монополия крупной земельной собственности и законы, препятствующие
ввозу хлеба. По мнению тори, все зло — в либерализме, в конкуренции, в
чрезмерно развившейся фабричной системе. Ни одна из партий не ищет при¬
чины в политике вообще, но каждая видит ее только в политике другой, про¬
тивостоящей ей партии; о какой-либо реформе общества обе партии даже и не
помышляют».

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
95
научно-теоретической точки зрения, позволяющей удобно регу¬
лировать все детали практики. Другие политэкономы, такие,
как Кей, поступают еще более нелепо, усматривая источник
пауперизма в пренебрежении проблемами воспитания.
«Самым недвусмысленным выражением английских взглядов
на пауперизм — мы говорим все время о взглядах английской
буржуазии и правительства — является английская политиче¬
ская экономия, то есть отражение в науке английских экономи¬
ческих условий.
Один из лучших и известнейших английских экономистов,
который знаком с современным положением вещей, и следова¬
тельно, должен иметь некоторый общий взгляд на движение
буржуазного общества, ученик циничного Рикардо — Мак-Кул¬
лох, и теперь еще осмеливается в публичной лекции, и это при
одобрении публики, применять к политической экономии то, что
Бэкон говорит о философии:
«Человек, с истинной и неутомимой мудростью, откладываю¬
щий свое окончательное суждение, постепенно продвигающийся
вперед, одолевающий одно за другим препятствия, которые,
точно горы, задерживают ход научного исследования,— такой
человек со временем достигнет вершины науки, где можно на¬
слаждаться покоем и чистым воздухом, где природа открывает¬
ся нашему взору во всей своей красоте и откуда по удобной
пологой тропе можно спуститься к мельчайшим деталям
практики».
Нечего сказать, хорош этот чистый воздух — зачумленная
атмосфера английских подвальных жилищ! Великолепна эта
красота природы — фантастические лохмотья английских бедня¬
ков; дряблое, сморщенное тело женщин, изнуренных трудом и
нищетой; дети, валяющиеся в грязи; уроды, порождаемые чрез¬
мерным, однообразным механическим трудом на фабрике! Вос¬
хитительны эти мельчайшие детали практики — проституция,
убийства и виселицы!
Даже та часть английской буржуазии, которая понимает
опасность пауперизма, смотрит на эту опасность и на способы
ее устранения не только со своей частной точки зрения, но и,
прямо говоря,— с точки зрения ребяческой и нелепой.
Так, например, доктор Кей в своей брошюре «Новейшие
мероприятия по улучшению дела воспитания в Англии» сводит
все к пренебрежению вопросами воспитания. Отгадайте, поче¬
му! Вследствие недостаточного воспитания рабочий не понимает
«естественных законов торговли»,— законов, которые неизбежно
доводят его до пауперизма. Поэтому-де он и бунтует. Это может
«помешать процветанию английских мануфактур и английской
торговли, поколебать взаимное доверие деловых людей, ослабить
политические и социальные устои».

96
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Так велико скудоумие английской буржуазии и ее прессы в
вопросе о пауперизме, этой национальной эпидемии Англии 255.
Английское правительство изобрело для устранения паупе¬
ризма только административные и благотворительные меры, сле¬
довательно, лишь паллиативные средства, которые, по сути дела,
не отличаются от подобных мероприятий прусского короля 256.
Когда же пауперизм разросся до размеров социальной опас¬
ности, английское правительство отказалось от благотворитель¬
ной деятельности, считая ее основной причиной обострения пау¬
перизма 257, и попыталось искоренить пауперизм бесчеловечно
жестокими методами, превращая работные дома в настоящие
каторжные тюрьмы. «Главный источник острого состояния анг¬
лийского пауперизма он [английский парламент.—О. К.] обнару¬
жил в самом законе о бедных. Предписываемое законом сред¬
ство против социального зла, благотворительность, содействует-
де социальному злу. Что же касается пауперизма вообще, то он
якобы представляет собой вечный закон природы, согласно тео¬
рии Мальтуса:
«Так как народонаселение непрестанно стремится обогнать
средства существования, то благотворительность есть глупость,
публичное поощрение нищеты. Государству поэтому больше ни¬
чего не остается, как предоставить бедноту ее собственной уча¬
сти и, самое большее, облегчить беднякам смерть».
С этой человеколюбивой теорией английский парламент
соединяет взгляд на пауперизм как на нищету рабочих, в кото¬
рой якобы виноваты сами рабочие, и поэтому он рассматривает
эту нищету не как несчастье, которое следует предотвращать, а
скорее как преступление, которое нужно подавлять и наказы¬
вать.
Так возник режим работных домов, т. е. домов для бедных,
внутренние порядки которых внушают беднякам такой ужас,
что они не хотят искать в них убежища даже под угрозой го¬
лодной смерти. В работных домах благотворительность хитро¬
умно переплетена с местью буржуазии бедняку, апеллирующему
к ее благотворительности.
Англия, стало быть, сначала пыталась уничтожить пауперизм
при помощи благотворительности и административных мероприя¬
тий. Затем она увидела в стремительном развитии пауперизма
не необходимое следствие современной промышленности, а, на¬
оборот, следствие английского налога в пользу бедных. Всеоб¬
щая нужда представилась ей лишь как частный вопрос англий¬
ского законодательства. То, что раньше объясняли недостатком
255 Там же, стр. 434—435.
256	Там же, стр. 435.
257	Там же, стр. 436.

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
97
благотворительности, теперь стали объяснять избытком благо¬
творительности. Наконец, на нищету стали смотреть как на вину
самих нищих, за которую они подлежат каре» 258.
Такое же бессилие помочь пауперизму филантропией и такая
же тенденция использовать против него жестокие средства на¬
блюдается, впрочем, и во Франции, где бедняки также рассмат¬
риваются как преступники и где с ними обращаются как с тако¬
выми. Даже Конвент, который все же являлся вершиной про¬
грессивного буржуазного государственного управления, не смог
урегулировать этот вопрос.
«Конвент имел на одно мгновение мужество декретировать
уничтожение пауперизма,— правда, не «немедленно», как того
требует «Пруссак» от своего короля, а лишь после того, как он
поручил Комитету общественного спасения разработать необ¬
ходимые планы и предложения... Каков был результат постанов¬
ления Конвента? — Результат был тот, что на свете стало одним
постановлением больше и что спустя один только год после это¬
го Конвент был осажден изголодавшимися женщинами.
А ведь Конвент представлял собой максимум политической
энергии, политического могущества и политического рассуд¬
ка» 259 .
Вслед за ним Наполеон, по образцу Англии, превратил дома
призрения, созданные Конвентом для искоренения пауперизма,
в карательные учреждения. «Наполеон хотел уничтожить ни¬
щенство одним ударом. Он предложил своим органам власти
представить планы искоренения нищенства во всей Франции...
В несколько месяцев все было сделано. 5 июля 1808 г. был из¬
дан закон, задачей которого было уничтожить нищенство. Ка¬
ким образом? Посредством домов призрения нищих, превратив¬
шихся с такой стремительностью в карательные учреждения,
что уже в скором времени бедняки стали попадать туда лишь
по постановлению суда исправительной полиции»260.
Причина этой неспособности политического государства уни¬
чтожить пауперизм, по мнению Маркса, заключается в том, что
в качестве уполномоченного буржуазного общественного строя
оно бессильно проводить мероприятия, которые должны при¬
вести к ликвидации буржуазного общества. Покончить с паупе¬
ризмом на деле — значит упразднить пролетариат, составляю¬
щий основу буржуазного общества. Поэтому предлагаемые Руге
средства, например воспитание детей бедняков государством,
оказались столь же утопичными, как и государственные благо¬
творительные учреждения, ибо в таком случае государство
258	Там же, стр. 436—437.
259	Там же, стр. 438—439.
269	Там же, стр. 437—438.

98
ГЛАВА ПЕРВАЯ
должно взять на себя и содержание детей бедняков, что прак¬
тически повлечет за собой упразднение пролетариата, а следо¬
вательно, и буржуазного общества.
«Такого же уровня и вопрос «Пруссака»: «Почему прусский
король не приказал немедленно взять на воспитание всех забро¬
шенных детей?» Понимает ли «Пруссак», что в таком случае
должен был бы декретировать король? Ни больше, ни меньше,
как ликвидацию пролетариата. Чтобы воспитывать детей, надо
их кормить и освободить от необходимости зарабатывать себе
пропитание. Прокормление и воспитание заброшенных детей,
т. е. прокормление и воспитание всего подрастающего поколения
пролетариата, означало бы ликвидацию пролетариата и паупе¬
ризма» 261.
Этой причиной объясняется, что все государства, поскольку
они имели дело с пауперизмом, вынуждены были ограничивать¬
ся административными и благотворительными мероприятиями,
ибо как уполномоченные буржуазного общества они не могли
увидеть причину зла ни в сущности государства, ни в сущности
общества; и, таким образом, пауперизм они истолковывали как
явление, проистекающее из особых пороков индивидов (лень
бедняков, бессердечность богачей), или из случайных неисправ¬
ностей механизма общества или государства.
«Государство,— вопреки требованиям, предъявленным «Прус¬
саком» своему королю,— никогда не усмотрит в «государстве и
в устройстве общества» причины социальных недугов. Там, где
существуют политические партии, каждая партия видит корень
всякого зла в том, что вместо нее у кормила правления стоит
другая, враждебная ей партия. Даже радикальные и революци¬
онные политические деятели ищут корень зла не в сущности
государства, а в данной определенной государственной форме,
которую они хотят заменить другой государственной формой.
С политической точки зрения государство и устройство об¬
щества — не две разные вещи. Государство есть устройство об¬
щества. В той мере, в какой государство признает существова¬
ние социальных недугов, оно видит их причину или в законах
природы, которых никакая человеческая власть не может устра¬
нить, или в частной жизни, которая от государства не зависит,
или в нецелесообразных действиях зависящей от него админи¬
страции. Так, Англия усматривает причину нищеты в законе
природы, согласно которому рост народонаселения всегда дол¬
жен обгонять рост средств существования. С другой стороны,
та же Англия видит причину пауперизма в злой воле бедных,
подобно тому как король прусский видит эту причину в нехри¬
стианских чувствах богатых, а Конвент в контрреволюционном,
261	Там же, стр. 438.

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
99
подозрительном образе мыслей собственников. Поэтому Англия
наказывает бедных, король прусский увещевает богатых, а Кон¬
вент отрубает головы собственникам.
Наконец, все государства ищут причины в случайной или же
умышленной нераспорядительности администрации, а потому в
мероприятиях администрации они видят средство к исправлению
недостатков государства. Почему? Именно потому, что админи¬
страция есть организующая деятельность государства» 262.
Неспособность администрации ликвидировать пауперизм
объясняется противоречием, существующим между обществен¬
ной и частной жизнью, между общими и частными интересами,
которое государство не может устранить, не отрицая само себя.
Государственное управление, администрация бессильны против
последствий антисоциальной природы гражданской жизни, част¬
ной собственности, торговли, промышленности, взаимного гра¬
бежа различных слоев буржуазии. Это объясняет, почему они
вынуждены ограничиваться чисто формальной, негативной дея¬
тельностью.
Существование государства и существование рабства нераз¬
рывно связаны друг с другом, поскольку государство («полити¬
ческое государство») является необходимым продуктом граж¬
данского общества, базирующегося на рабстве. В отличие от
античного государства, базисом которого была свойственная ан¬
тичному обществу форма рабства, современное государство по¬
коится на современной форме рабства, свойственной современ¬
ному гражданскому обществу. Если государство хочет искоре¬
нить пауперизм, устранить бессилие своей администрации, оно
должно упразднить гражданское общество, то есть само себя,
так как оно существует, лишь будучи соотнесенным с ним 263.
Факты эти доказывают ложность утверждений Руге, будто
ликвидация пауперизма зависит от развития политического
рассудка, то есть политического государства. «Чем могуществен¬
нее государство,— говорил Маркс,— и чем более политической
является вследствие этого страна, тем менее она склонна по¬
нимать общий принцип социальных недугов и искать их корень
в принципе государства, т. е. в нынешнем устройстве общества,
чьим деятельным, сознательным и официальным выражением яв¬
ляется государство. Политический рассудок является политиче¬
ским рассудком потому именно, что он мыслит внутри рамок
политики. Чем он острее и живее, тем неспособнее он к понима¬
нию социальных недугов. Классическим периодом политического
рассудка является французская революция. Герои французской
революции были весьма далеки от того, чтобы искать источник
262	Там же, стр. 439—440.
263	См. там же, стр. 440.

100
ГЛАВА ПЕРВАЯ
социальных недостатков в принципе государства,— они, наобо¬
рот, в социальных недостатках видели источник политических
неустройств. Так, Робеспьер в большой нищете и большом бо¬
гатстве видел только препятствие для чистой демократии. По¬
этому он хотел установить всеобщую спартанскую простоту
жизни. Принцип политики — воля. Чем одностороннее и, стало
быть, чем совершеннее политический рассудок, тем сильнее его
вера во всемогущество воли, тем большую слепоту проявляет
он по отношению к природным и духовным границам воли, тем
менее, следовательно, способен он открыть источник социальных
недугов. Нет необходимости пускаться в дальнейшие рассужде¬
ния по поводу нелепого упования «Пруссака» на то, что «полити¬
ческий рассудок призван открыть корень общественной нужды
в Германии» 264.
Во второй части своей статьи Маркс критиковал взгляды
Руге на восстание ткачей и на немецкое рабочее движение во¬
обще. Самым важным для него было установить, что Руге рас¬
сматривал и оценивал освободительную борьбу немецкого про¬
летариата глазами буржуа и с буржуазных позиций.
В противоположность Руге, который, исходя из этой точки
зрения, полагал, что освободительная борьба должна иметь
своей целью преобразование не общества, а государства, и ко¬
торый, отрицая способность пролетариата освободиться собст¬
венными силами, видел в силезском восстании лишь голодный
бунт и отозвался о нем пренебрежительно, поскольку в нем яко¬
бы отсутствовала политическая душа, без которой кардинальная
революция невозможна, Маркс защищал право пролетариата
на освобождение и чрезвычайно высоко отозвался о силезском
восстании как о первом крупном выступлении немецкого про¬
летариата 265.
Чтобы правильно оценить его значение, писал он, необходимо
сравнить его с первыми шагами рабочего движения во Франции
и в Англии, чего Руге не сделал 266. По сравнению с ними это
восстание отличается своим теоретическим, классово-сознатель¬
ным характером. Ведь силезские ткачи не удовлетворились раз¬
рушением машин, которые они рассматривали как непосред¬
ственную причину своей нищеты, но уничтожили также кадаст¬
ры и документы на право собственности, атаковав тем самым
264  Там же, стр. 441.
265 Аналогичную оценку и такие же симпатии силезскому восстанию вы¬
разили тогда, между прочим, В. Вольф в своей статье «Нищета и восстание в
Силезии» («Deutsches Bürgerbuch», там же, т. I, стр. 174 и далее), Герцен —
в своих дневниках (А. И. Герцен, Собр. соч., М., 1954, т. II, стр. 360) и
члены Немецкого просветительного общества в Лондоне — в печати.
266 Ср. там же, стр. 443.

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
101устои капитализма 267. Кроме того, добавляет он, ни одно анг¬
лийское рабочее восстание не велось с такой храбростью, обду¬
манностью и стойкостью 268, что особенно ценно, если учесть,что
оно произошло в стране, жители которой привыкли к пассивно¬
му повиновению, в стране, где правительство смогло задушить
свободу печати без малейшего сопротивления этому со стороны,
буржуа 269.
В отличие от Руге, насмехавшегося над немецкими бедняка¬
ми, которые казались ему не умнее бедных немцев и способно¬
сти которых к образованию он отрицал, Маркс защищал немец¬
кий пролетариат, способный достичь не только ясного классового
сознания, но и более высокой ступени образования и потому
призванный стать теоретиком европейского пролетариата 270.
В качестве примера он привел произведения Вейтлинга, кото¬
рые стояли неизмеримо выше произведений о политической
эмансипации буржуазии. «Следует признать,— писал он тогда,—
что немецкий пролетариат является теоретиком европейского
пролетариата, подобно тому как английский является его эко¬
номистом, а французский — его политиком. Необходимо при¬
знать, что Германия в такой же мере обладает классическим
267	Ср. там же, стр. 443: «...он [Руге.— О. К ] увидит тогда, что ни одно
из французских и английских рабочих восстаний не имело столь теоретиче¬
ского и сознательного характера, как восстание силезских ткачей.
Прежде всего, вспомните песню ткачей, этот смелый клич борьбы, где
нет даже упоминания об очаге, фабрике, округе, но где зато пролетариат
сразу же с разительной определенностью, резко, без церемоний и властно
заявляет во всеуслышание, что он противостоит обществу частной собствен¬
ности. Силезское восстание начинает как раз тем, чем французские и англий¬
ские рабочие восстания кончают,— тем именно, что осознается сущность про¬
летариата. Самый ход восстания тоже носит черты этого превосходства. Унич¬
тожаются не только машины, эти соперники рабочих, но и торговые книги,
документы на право собственности. В то время как все другие движения были
направлены прежде всего только против хозяев промышленных предприятий,
против видимого врага, это движение направлено вместе с тем и против бан¬
киров, против скрытого врага».
268	Ср. там же, стр. 443.
269	Ср. там же, стр. 431: «Итак, в стране, где торжественный обед с ли¬
беральными тостами и либерально пенящимся шампанским — вспомните
дюссельдорфское празднество — послужил причиной издания королевского
кабинетского указа; где не потребовалось ни единого солдата, чтобы подавить
стремления всей либеральной буржуазии к свободе печати и к конституции;
в стране, где в порядке дня стоит пассивное послушание,— неужели в такой
стране необходимость употребить военную силу против слабых ткачей не
является событием, не является внушающим страх событием? А ведь при
первом столкновении победили слабые ткачи. И только с помощью дополни¬
тельных войсковых подкреплений их смогли подавить. Разве восстание ра¬
бочей массы становится менее опасным оттого, что для его подавления не
требуется целой армии? Пусть премудрый «Пруссак» сравнит восстание си¬
лезских ткачей с рабочими восстаниями в Англии, и тогда силезские ткач
предстанут перед ним как сильные ткачи».
270	См. там же, стр. 444.

102
ГЛАВА ПЕРВАЯ
призванием к социальной революции, в какой она неспособна
к революции политической. Ибо подобно тому как бессилие не¬
мецкой буржуазии есть политическое бессилие Германии, так
и способности немецкого пролетариата — даже независимо от
немецкой теории — представляют собой социальную способность
Германии. Несоответствие между философским и политическим
развитием Германии не есть какая-то аномалия. Это — необхо¬
димое несоответствие. Философский народ может найти соот¬
ветствующую ему практику лишь в социализме; следовательно,
лишь в пролетариате найдет он деятельный элемент своего осво¬
бождения» 271.
Руге понял бы это, если бы не довольствовался школярски
заносчивыми стилистическими упражнениями и плоскими остро¬
тами по поводу силезского восстания, а серьезно и с любовью
к людям изучил присущий данному движению характер 272.
В заключение Маркс показал беспочвенность выдвинутого
Руге решения социальной проблемы посредством развития поли¬
тического рассудка, изложив при этом свои взгляды на сущ¬
ность социальной революции. Как явствует из опыта Француз¬
ской революции, политический рассудок возникает, считал
Маркс, из общественного благополучия; однако этот рассудок
далек от того, чтобы обнаружить причины нищеты и найти сред¬
ства избавления от нее,— напротив, он способствует тому, чтобы
ее увеличить. Ведь политический рассудок притупляет осознание
пролетариатом своих классовых интересов и отвлекает его от
борьбы за них, как это показывают первые восстания француз¬
ского пролетариата. «Мысль, что общественная нужда порож¬
дает политический рассудок, до такой степени неверна, что вер¬
ным является, наоборот, противоположное утверждение: об¬
щественное благополучие порождает политический рассудок...
Мы уже показали «Пруссаку», в какой мере политический рас¬
судок неспособен открыть источник общественной нужды. Еще
271	Там же, стр. 444.
272	Ср. там же, стр. 444—445: «Таким образом, разумность немецких
бедняков находится в обратном отношении к разумности бедных немцев. Но
люди, которым любой предмет служит поводом для стилистических упражне¬
ний, преподносимых ими публике, извращают, вследствие такого формального
подхода, самое содержание предмета, а извращенное содержание, со своей
стороны, опять накладывает печать вульгарности на форму. Так, попытка
«Пруссака» вести свои рассуждения о волнениях силезских ткачей в форме
антитезы привела его к величайшей антитезе против истины. Для мыслящего
и любящего истину человека, перед лицом первого взрыва силезского рабо¬
чего восстания, задача состояла не в том, чтобы разыгрывать по отношению
к этому событию роль школьного наставника, а, наоборот, чтобы изучать его
своеобразный характер. Для этого требуется, конечно, некоторая научная про¬
ницательность и некоторая любовь к людям, тогда как для первой операции
вполне достаточно более или менее ловкой фразеологии, пропитанной пустым
себялюбием».

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
103
одно только слово о его взгляде на этот предмет. Чем больше
развит и распространен политический рассудок у какого-нибудь
народа, тем больше — по крайней мере в начале движения —
расточает пролетариат свои силы в безрассудных, бесполезных
и удушаемых в крови восстаниях. Мысля в рамках политики,
пролетариат видит причину всех зол в воле и все средства по¬
мочь делу — в насилии и в низвержении той или иной опреде¬
ленной государственной формы. Доказательство: первые восста¬
ния французского пролетариата. Лионские рабочие полагали,
что преследуют только политические цели, что они только сол¬
даты республики, тогда как на самом деле они были солдата¬
ми социализма. Так их политический рассудок затемнил для
них корни общественной нужды, так извратил он их понимание
своих действительных целей, так их политический рассудок об¬
манул их социальный инстинкт» 273.
Руге пророчил поражение восстаний, которые совершаются
«при злосчастной изолированности человека от общности», под¬
разумевая под общностью политическую общность, государство;
в соответствии с этим он утверждал, что освобождения можно
было бы добиться лишь благодаря развитию политического рас¬
судка, который дает верное представление о причине зла. Маркс
ответил на это, что хотя и правильным будет полагать, что все
восстания вызываются «злосчастной изолированностью человека
от общности», однако при этом следует различать общность
политическую и общность человеческую. Французская буржуаз¬
ная революция была вызвана изолированностью французского
бюргерства от государства и имела своей задачей устранить эту
изолированность. Однако изолированность человека, порожден¬
ная гражданским обществом, страшнее и более чревата отрица¬
тельными последствиями, нежели политическая изолирован¬
ность. Общность, от которой человек в этом обществе отторгнут
своим собственным трудом, есть именно сама его жизнь, его фи¬
зическая и духовная жизнь, его человеческая сущность. Уничто¬
жение этого отчуждения требует радикального переворота
гражданского общества; поэтому последствия социальной рево¬
люции гораздо значительнее, чем последствия революции
политической. Так объясняется то, что восстание рабочих, даже
если оно и носит локальный, частичный характер, имеет боль¬
шее влияние и большее значение, нежели политическое вос¬
стание 274.
273	Там же, стр. 445—446.
274	См. там же, стр. 446—447. «Не вспыхивают ли, однако, все без исклю¬
чения восстания в условиях злосчастной изолированности человека от общно¬
сти? Не является ли эта изолированность необходимой предпосылкой всякого
восстания? Разве революция 1789 г. могла бы произойти без этой злосчастной

104
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Это объясняет коренное различие между социальной и поли¬
тической революциями; первая является протестом против отде¬
ления человека от истинной общности, от человеческой сущно¬
сти; вторая — протестом определенного класса против своей
изолированности от государства и от господства. «...Социаль¬
ная революция потому и стоит на точке зрения целого, что она —
даже в том случае, если бы она происходила лишь в одном фаб¬
ричном округе,— представляет собой протест человека против
обесчеловеченной жизни; что она исходит из точки зрения от¬
дельного действительного индивидуума; что та общность, от¬
рыв которой от индивидуума вызывает его противодействие, есть
истинная общность человека, есть человеческая сущность. На¬
против, политическая душа революции состоит в стремлении
классов, не имеющих политического влияния, уничтожить свою
изолированность от государства и от господства. Ее точка зре¬
ния есть точка зрения государства, абстрактного целого, кото¬
рое существует только в результате отрыва от действительной
жизни и которое немыслимо без организованной противополож¬
ности между всеобщей идеей человека и его индивидуальным
существованием. Поэтому-то революция с политической душой,
в соответствии с ограниченной и раздвоенной природой этой
души, организует господствующий слой в обществе за счет са¬
мого общества» 275.
По этой причине Маркс отверг взгляд Руге на революцию,
которую тот ограничивал лишь политической революцией, игно¬
рируя ее общечеловеческое значение. В противоположность
Руге, который писал, что «социальная реформа без политиче¬
ской души невозможна», он считал, что направляемая полити¬
ческим духом революция — вздор, так как она может привести
лишь к тому, чтобы заменить одну господствующую партию
изолированности французских граждан от общности? Ее задача как раз и
состояла в уничтожении этой изолированности.
Но та общность, от которой изолирован рабочий, есть общность, имеющая
совсем другого рода реальность и совсем другой объем, нежели политическая
общность. Та общность, от которой рабочего отрывает его собственный труд,
есть сама жизнь, физическая и духовная жизнь, человеческая нравственность,
человеческая деятельность, человеческое наслаждение, человеческая сущ¬
ность. Человеческая сущность и есть истинная общность людей. Злосчастная
изолированность от этой сущности несравненно всестороннее, невыносимее,
ужаснее, противоречивее, чем изолированность от политической общности;
в соответствии с этим и уничтожение этой изолированности и даже частичная
реакция, восстание против нее, являются настолько же более бесконечными,
насколько человек более бесконечен, чем гражданин государства, и насколько
человеческая жизнь более бесконечна, чем политическая жизнь. Поэтому, как
бы ни было частично восстание промышленных рабочих, оно заключает в себе
универсальную душу, тогда как даже самое универсальное политическое
восстание под самой грандиозной формой скрывает дух некоторой эгоистиче¬
ской ограниченности».
275	Там же, стр. 447—448.

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
105
другой, то есть сменить правительственный персонал, не изме¬
няя основного характера общества. Всякая подлинная, то есть
всеобщая, затрагивающая устои общества революция имеет одно¬
временно политический и социальный характер; политический,
поскольку она свергает существующее государство, социальный,
ибо она разрушает существующее общество 276.
Этот спор, вынесенный на страницы «Vorwärts», убедительно
раскрыл противоположность точек зрения Маркса и Руге, обус¬
ловленную их различными классовыми позициями. Поскольку
революция отождествлялась с уничтожением буржуазного об¬
щественного строя, постольку Руге как представитель интересов
буржуазии отрицал право пролетариата на революционный акт
освобождения своими собственными силами. Отсюда как его
утверждение, что всякая революция должна носить политиче¬
ский, то есть фактически буржуазный характер, так и его пре¬
небрежительная оценка восстания ткачей. Маркс же, напротив,
защищал освободительную борьбу пролетариата, из чего про¬
истекало отклонение им концепции только политической, то есть
буржуазной революции, равно как и революционное требование
подвергнуть существующий порядок вещей коренным преобра¬
зованиям — как политическим, так и социальным. Эти предпо¬
сылки позволили ему в принципе правильно оценить восстание
ткачей. Быть может, он и слишком высоко оценил его непосред¬
ственное значение, приписав ему ясный, классово осознанный
и целеустремленный характер, тем не менее он правильно по¬
нял, что это восстание было первым важным эпизодом револю¬
ционной борьбы немецкого пролетариата, которая должна была
привести к уничтожению буржуазного общества и победе ком¬
мунизма.
Как не был он введен в заблуждение мнимо либеральными
постановлениями Фридриха-Вильгельма IV о печати, так не
поддался он заблуждению и относительно сущности внезапно
пробудившейся филантропии правительства и буржуазии и уже
заранее предвидел, что рост пролетариата и обострение классо¬
вой борьбы усилят агрессивность действий правительства и
буржуазии против рабочего класса и что обе эти силы объеди¬
нятся против пролетариата, как только станут очевидными его
276	Ср. там же, стр. 448: «Каждая революция разрушает старое обще¬
ство, и постольку она социальна. Каждая революция низвергает старую
власть, и постольку она имеет политический характер».
Ср. там же: «Революция вообще — ниспровержение существующей власти и
разрушение старых отношений — есть политический акт. Но социализм не
может быть осуществлен без революции. Он нуждается в этом политическом
акте, поскольку он нуждается в уничтожении и разрушении старого. Но там,
где начинается его организующая деятельность, где выступает вперед его
самоцель, его душа,— там социализм отбрасывает политическую оболочку».

106
ГЛАВА ПЕРВАЯ
могущество и опасность 277. То же самое писал Маркс и в своем
ответе на письмо Г. Юнга, который утверждал, будто отныне
буржуазию очень интересует бедственная судьба рабочих и она
желает помогать им. Маркс писал, что немецкая буржуазия по¬
ведет себя совершенно иначе, как только она почувствует угрозу
со стороны пролетариата 278.
Одновременно с фразерским буржуазным филантропизмом
и демократизмом Маркс отверг и «государственный социализм»,
который уже тогда превозносился в качестве надежного сред¬
ства ликвидации нищеты. Он отклонил предлагавшиеся социали¬
стами реформы, такие, например, как организация труда и вос¬
питание детей бедноты государством, и показал, что буржуазное
государство не может покончить с пауперизмом, не упразднив
буржуазного общества, а следовательно, самого себя.
В этой статье Маркс отчасти еще использовал термино¬
логию статьи «К еврейскому вопросу». Так, он по-прежнему
оперировал понятием противоречия между политическим госу¬
дарством и гражданским обществом, между политической и
человеческой эмансипацией, откуда и почерпнул свое представ¬
277	Ср. там же, стр. 442: «Наконец, неверно, фактически неверно, что не¬
мецкая буржуазия совершенно не понимает всеобщего значения силезского
восстания. В ряде городов мастера пытаются создать совместные ассоциации
с подмастериями. Все либеральные немецкие газеты, органы либеральной
буржуазии, переполнены статьями об организации труда, о реформе обще¬
ства, критикой монополий и конкуренции и т. д. Все это — результат рабочего
движения. Трирские, аахенские, кельнские, везельские, маннгеймские, брес¬
лавльские и даже берлинские газеты помещают часто вполне вразумитель¬
ные статьи по социальным вопросам, и «Пруссак» мог бы из них почерпнуть
кое-что поучительное. Больше того, в письмах, приходящих из Германии,
постоянно сквозит удивление по поводу незначительности сопротивления,
оказываемого буржуазией социальным тенденциям и идеям.
«Пруссак» — если бы он был лучше знаком с историей социального дви¬
жения — должен был бы задать прямо противоположный вопрос. Почему
даже немецкая буржуазия придает частичной нужде такое сравнительно
универсальное значение? Откуда это озлобление и цинизм политически раз¬
витой буржуазии и откуда это отсутствие сопротивления и эти симпатии
по отношению к пролетариату со стороны политически неразвитой буржуа¬
зии?»
278	Ср. письмо Георга Юнга Карлу Марксу, Кельн, 26 июня 1844 года
(фотокопия письма имеется в Москве, в Институте марксизма-ленинизма при
ЦК КПСС): «Силезские волнения, вероятно, поразили вас так же, как и нас.
Они — блестящее свидетельство правильности ваших взглядов относительно
настоящего и будущего Германии, высказанных во введении к философии
права в «Ежегодниках». Повсюду симпатии на стороне ткачей, мятежников...
В «Kölnische Zeitung» вы найдете теперь больше коммунизма, чем некогда в
«Rheinische Zeitung». Ведь она открывает подписку для родственников силез¬
ских ткачей, погибших при недавних трагических событиях, следовательно,
для семей самых опасных бунтовщиков. Каждый день только слышишь:
пауперизм — социализм; то один подхватит этот мотив, то другой, так что,
наконец, немецкий филистер поверил в то, о чем ему ежедневно бубнят, не
пугая его, тем не менее, этим. В конце концов, он даже был бы готов поспе¬
шить, если бы ему из года в год ежедневно твердили, что это необходимо».

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
107
ление о необходимости совершения одновременно политической и
социальной революции. Однако, развивая теперь эти взгляды
под углом зрения классовой борьбы и пролетарской революции,
он придал им совершенно другой смысл и значение, а именно:
политическое государство он рассматривал уже не как сферу, в
которой иллюзорным образом реализуется человеческая сущ¬
ность в противоположность гражданскому обществу — сфере
частных интересов, а как орудие господства и подчинения в ру¬
ках господствующих классов. Точно так же в гражданском об¬
ществе он усматривал прежде всего сферу, в которой человек
под влиянием системы частной собственности посредством от¬
чужденного труда отрывается от своей общей сущности и обес¬
человечивается. Такой взгляд позволил в то же время Марксу
трактовать социальный вопрос, который тогда еще формулиро¬
вался им в фейербаховском духе — как человеческая эманси¬
пация,— в плане освободительной борьбы пролетариата; подоб¬
ная интерпретация содержится уже во второй его статье из
«Deutsch-Französische Jahrbücher».
Более глубокий анализ социальных отношений, более пра¬
вильная оценка пролетарской классовой борьбы и критика бур¬
жуазного государства и буржуазного общества благодаря рас¬
ширению и углублению его взглядов способствовали дальнейше¬
му формированию историко-материалистического мировоззрения
Маркса.
На Марксову полемику Руге ответил лишь несколькими ни¬
чего не говорящими замечаниями, которые явились его послед¬
ними выступлениями в «Vorwärts» 279; тем больше воли дал он
своей ярости против Маркса в ряде писем 280.
Маркс со своей стороны опубликовал в этой газете еще
лишь одну небольшую статью, в которой рассмотрел послание
короля, изданное в связи с неудавшимся покушением на него
бургомистра Чеха 281.
279	«Пруссак» (Руге): «Мнимый пруссак» о критических заметках и т. д.
(«Vorwärts», № 63 и 64). «Vorwärts», № 66, 17 августа 1844 года.
280 А. Руге своей матери, Париж, 23 октября 1844 года, Переписка, там
же, стр. 371: «Пусть тебя не волнуют мои литературные споры... Эти подлецы
меня не победят; ...моя личность недосягаема для Бауэра и Маркса и им по¬
добных... Учение о том, что пошлость и низость, жестокость и распутство яв¬
ляются якобы истиной и свободой, я не разделяю и предсказываю негодяям,
которые так позорят свободу, не что иное, как скорый крах из-за их гнусно¬
сти и сумасбродства». Ср. А. Руге М. Дункеру, Париж, 29 августа 1844 го¬
да, «Ежедневное обозрение», литературное приложение, № 168, 22 июля
1921 года: «...Только что Маркс доказал в «Vorwärts», газете, которая от тев¬
томании неожиданно бросилась в объятия коммунизма, насколько он верно
тогда подметил, что я остался не на социальной, а на «зауряднейшей полити¬
ческой точке зрения» и как писатель являюсь «литературным шарлатаном».
Прекрасно! Маркс обладает талантом все утверждать, все доказывать — на¬
стоящий Уленшпигель в диалектике».
281	К. М а р к с, Иллюстрации к новейшему упражнению кабинетского

108
ГЛАВА ПЕРВАЯ
* * *
Пребывание в Париже способствовало глубокому духовному
подъему Маркса, который определил дальнейшее развитие его
воззрений. Решающим при этом было то, что он увидел в проле¬
тариате великий общественный класс и стал принимать участие
в его классовой борьбе. С точки зрения классовых интересов
революционного пролетариата, он предпринял свои философские,
исторические и экономические исследования, которые способ¬
ствовали преодолению остатков идеализма в его воззрениях и
разработке диалектического и исторического материализма как
основы коммунизма. Обстоятельное изучение Французской рево¬
люции обогатило его понимание роли классовой борьбы в исто¬
рическом развитии и характера революции, производящей пере¬
ворот во всех областях жизни — экономической, политической
и социальной. Широкий анализ политической экономии помог
ему выяснить роль экономического развития в образовании клас¬
сов и классовой борьбе. Наконец, изучение английских и фран¬
цузских материалистов привело его, после полного преодоления
идеализма, к более глубокому пониманию общественной сущно¬
сти человека и общественных отношений.
Это развитие воззрений Маркса определило его отношение к
различным оппозиционным течениям. От берлинских «Свобод¬
ных», которые, субъективировав всеобщее самосознание, превра¬
тились в анархиствующих индивидуалистов, его теперь отделяла
непреодолимая пропасть, тем более что своими нападками на
либерализм и коммунизм «Свободные» практически поставили
себя в ряды контрреволюционеров. Аналогичным было его отно¬
шение к демократам типа Руге, которые при первом же сопри¬
косновении с революционным пролетариатом заняли враждеб¬
ную рабочему классу позицию, причем их пустословный гума¬
низм тотчас преобразился в рьяный антикоммунизм.
Дружеские отношения Маркса с Гейне объяснялись тем, что
Маркс ценил его как гениального поэта и революционного пи¬
сателя, который, убедившись в неизбежности социальной рево¬
люции и раньше всех в Германии поняв общее направление
развития современной истории, своей критикой реакции и бур¬
жуазного общества активно способствовал подготовке этой
революции.
Хотя Маркс еще не вступил в открытую борьбу с анархиче¬
ским коммунизмом Бакунина, мелкобуржуазным социализмом
Прудона, гуманистическим «истинным» социализмом Гесса и

КАРЛ МАРКС В ПАРИЖЕ
109
утопическим ремесленническим коммунизмом Вейтлинга — по¬
скольку он сам пока находился в процессе выработки своих
воззрений,— все же между ним и представителями только что
названных движений уже образовалась непроходимая пропасть.
От всех этих направлений и тенденций Маркс должен был по¬
степенно отмежевываться в публичных дискуссиях, при этом он
укреплял и углублял свои собственные взгляды.
Первый крупный спор, последовавший за полемикой с Бруно
Бауэром на страницах «Deutsch-Französische Jahrbücher», про¬
изошел с Руге в связи с восстанием силезских ткачей. Маркс
разоблачил буржуазную позицию Руге, который, восхваляя по¬
литическую революцию, в то же время отрицал право пролета¬
риата на свое освобождение путем революции, и охарактеризо¬
вал при этом различие между буржуазной политической и
пролетарской социально-политической революциями.
Из всего этого анализа обстоятельств, существенно повли¬
явших на Маркса в Париже, видно, как он, все более радикаль¬
но преодолевая идеализм, выработал первое понимание основ¬
ных черт диалектического и исторического материализма, то есть
нового мировоззрения, первое суммарное изложение которого
было дано в «Экономическо-философских рукописях».

Глава вторая
«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
После того как «Deutsch-Französische Jahrbücher» прекратил
существование, Маркс намеревался продолжить критику геге¬
левской философии права и государства; опубликованная в
этом журнале статья о гегелевской философии права была за¬
думана как введение к такой критике.
В ходе изучения проблем политической экономии, которое он
теперь предпринял, Маркс понял, что сущность буржуазного
общества и способ его неизбежного преобразования можно по¬
знать лишь на основе анализа его экономики; поэтому он из¬
менил первоначальный план обширной критики как буржуазной
политической экономии и капиталистической экономической и
общественной системы, так и гегелевской философии,— эту кри¬
тику он наметил провести с учетом новых знаний, полученных
в результате экономических исследований.
Она составляет предмет «Экономическо-философских рукопи¬
сей», написанных с марта по август 1844 года. Эти рукописи —
лишь фрагменты более обширных работ, запланированных
Марксом, которые должны были охватить всю сферу политиче¬
ской экономии в ее отношении к обществу, политике, праву
и морали. Это следует как из предисловия к «Экономическо-
философским рукописям»1, так и из найденного в архиве
Маркса — Энгельса договора с дармштадтским издателем Ле¬
ске, которым было предусмотрено издание двухтомной «Крити¬
ки политики и политической экономии»2. В предисловии к
«Экономическо-философским рукописям», в котором Маркс из¬
ложил главную цель и основные направления своего труда, он
указал также и причины того, почему им не было написано
предусматривавшееся ранее продолжение критики гегелевской
философии права: «В «Deutsch-Französische Jahrbücher» я уже
обещал дать критику науки о праве и государстве в виде крити¬
ки гегелевской философии права. При обработке материалов для
1	К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 519.
2	«К. Маркс. Даты жизни и деятельности. 1818—1883», М., 1934, стр. 26.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
111
печати оказалось, что сочетание критики, направленной только
против спекулятивного мышления, с критикой различных пред¬
метов самих по себе совершенно нецелесообразно, что оно стес¬
няет ход изложения и затрудняет понимание. Кроме того, оби¬
лие и разнородность подлежащих рассмотрению предметов
позволили бы втиснуть весь этот материал в одно сочинение
только при условии совершенно афористического изложения,
а такое афористическое изложение, в свою очередь, создавало
бы видимость произвольного систематизирования. Вот почему
критику права, морали, политики и т. д. я дам в ряде отдель¬
ных, следующих друг за другом самостоятельных брошюр, а в
заключение попытаюсь осветить в особой работе внутреннюю
связь целого, взаимоотношение отдельных частей и, наконец,
подвергну критике спекулятивную обработку всего этого мате¬
риала. По этим соображениям в предлагаемой работе связь
политической экономии с государством, правом, моралью, граж¬
данской жизнью и т. д. затрагивается лишь постольку, посколь¬
ку этих предметов ex professo касается сама политическая
экономия»3.
Труд не удалось завершить, предмет был слишком велик,
чтобы овладеть им в обусловленный срок; кроме того, ставшее
необходимым сведение счетов с младогегельянцами и с рефор¬
маторскими социалистами, которое Маркс предпринял совместно
с Энгельсом в 1844—1846 годах в «Святом семействе» и «Немец¬
кой идеологии», не дало ему возможности реализовать свое на¬
мерение.
Подготовительные работы к запланированному труду и об¬
разуют «Экономическо-философские рукописи». Эти рукописи
оставались необнаруженными еще дольше, чем «Немецкая
идеология», которая из-за трудностей издания также не появи¬
лась при жизни Маркса и Энгельса. Меринг не оставил никаких
заметок об их существовании. Лишь в 1927 году была опублико¬
3	К. М а р к с  и  Ф. Э н г е л ь с, Из ранних произведений, стр. 519.
Это намерение соответствовало также желаниям политических друзей Маркса.
Так, Г. Юнг, между прочим, писал: «После этой критики [подразумевается
«Святое семейство».— О. К. ] каждый с огромным нетерпением ожидает Вашего
труда о политической экономии и политике. Я прошу Вас об одном: не отвле¬
кайтесь снова на другие работы; совершенно необходимо, чтобы такой труд
появился. Борьба с религией завершена, и таковую вполне можно предо¬
ставить самой широкой публике, но что касается политики и политической
экономии, то здесь еще отсутствует всякая определенная точка опоры. И все
же публика настроена разделаться с этими абстракциями быстрее, нежели
с религией. Вы теперь должны стать для всей Германии тем, чем уже являе¬
тесь для Ваших друзей. Вашим блестящим стилем и большой ясностью аргу¬
ментации Вы здесь должны одержать и одержите победу и станете звездою
первой величины». Письмо Г. Юнга К. Марксу 24 февраля 1845 года (по фото¬
копии с оригинала, находящегося в Москве в Институте марксизма-лениниз¬
ма при ЦК КПСС).

112
ГЛАВА ВТОРАЯ
вана часть из них в русском переводе в «Архиве К. Маркса и
Ф. Энгельса» под названием «Подготовительные работы к «Свя¬
тому семейству»4. Затем в 1929 году журнал «Revue Marxiste»
привел другие фрагменты под заголовком «Notes sur le commu¬
nisme et la propriété privée» («Замечания о коммунизме и част¬
ной собственности») 5, «Notes sur le besoins, la production et la
division du travail» («Замечания о потребностях, производстве
и разделении труда») 6. И. П. Майер в январе 1931 года в цю¬
рихском журнале «Rote Revue. Sozialistische Monatsschrift»
сообщил об открытии одного раннего произведения Маркса и
уведомил, что речь идет о рукописи, носящей конспективный
характер 7. Рукопись в сильно сокращенном виде (из четырех
частей были напечатаны лишь третья часть и «Предисловие»)
была опубликована в первом томе двухтомного сборника «Карл
Маркс. Исторический материализм. Ранние произведения» 8.
В том же году этот труд появился еще раз, теперь уже це¬
ликом, в третьем томе полного собрания сочинений Маркса и
Энгельса 9.
В общей сложности речь идет о четырех рукописях. Первая,
редактировавшаяся в апреле и мае 1844 года, состоит из девяти
листов in folio. В первой своей части она содержит почти одни
лишь политико-экономические выписки, во второй рассматрива¬
4	«Архив К. Маркса и Ф. Энгельса». Книга третья, М.—Л., 1927.
5	«Revue Marxiste», Paris, No 1, Febr. 1929.
6	Там же, No 5, Juni 1929.
7	Cp. J. P. M а у e г, Об одном неопубликованном произведении Марк¬
са, «Rote Revue. Sozialistische Monatsschrift», Jg. 1931, Heft 1, S. 10.
8	Cp. Karl Marx, Der historische Materialismus. Die Frühschriften,
hrsg. von S. Landshut und J. P. Mayer, I. Bd., Kroners Taschenausgabe, Leip¬
zig, 1932. Издатели во введении отмечали: «Среди оставшихся произведений
рукопись является, пожалуй, таким, которое с точки зрения филологической
обработки и расшифровки представляло наибольшие трудности. Она состоит
из 49 поперечных и преимущественно с обеих сторон исписанных листов in
folio, которые недостаточно компетентно были объединены в один документ;
остальные 23 страницы остались в нем неисписанными...» Ср. там же, стр.
285.
Ср. Ф. Э н г е л ь с, Предисловие к II тому «Капитала» (К. Маркс,
Капитал, т. II, М., 1952, стр. I). О рукописи: «Наряду с отдельными, обстоя¬
тельно изложенными частями другие, не менее важные, только намечены;
фактический материал для иллюстраций собран, но едва сгруппирован, не
говоря уже об обработке; в конце главы, под давлением стремления перейти к
следующей, часто стоит лишь несколько отрывочных фраз, намечающих раз¬
витие мысли, оставленное здесь незаконченным; наконец, известный почерк,
разобрать который иной раз не мог сам автор».
9	Ср. MEGA I, 3. Bd.: «Святое семейство» и произведения Маркса с начала
1844 года по начало 1845 года. Там и помещены «Экономическо-философские
рукописи 1844 года. К критике политической экономии с заключительной
главой о гегелевской философии», стр. 29—172. Ср. К. М а р к с  и  Ф. Эн¬
гельс, Из ранних произведений. «Экономическо-философские рукописи
1844 года», стр. 517—642.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»   113ются заработная плата, прибыль и земельная рента как доходы
соответственно рабочих, промышленников и земельных собствен¬
ников 10.
Во второй рукописи, которая состоит всего из одного листа
и является заключением к утерянной, по всей вероятности, тет¬
ради, разбирается вопрос о частной собственности вообще 11.
В третьей рукописи, включающей 17 листов, речь идет о сле¬
дующих вопросах: частная собственность и труд; частная собст¬
венность и коммунизм; потребности, производство и разделение
труда; деньги; критика гегелевской диалектики и философии 12.
Четвертая рукопись содержит исключительно выписки из
Гегеля.
Несмотря на то что при анализе «Экономическо-философских
рукописей» речь идет не о законченном, предназначенном для
печати труде, а лишь о подготовительных работах к нему, они
принадлежат к числу наиболее значительных произведений
Маркса, и не только вследствие основательной критики идеали¬
стической философии и буржуазной политической экономии, но
также потому, что в них Маркс суммарно изложил основные
черты своего нового мировоззрения. Здесь разбираются вопросы
об общественном и историческом развитии людей в их отноше¬
нии к природе, и поэтому рукописи наиболее удобны для по¬
нимания тогдашней теории Маркса во всем ее объеме и значе¬
нии. Однако при этом не следует упускать из виду, что в «Эко¬
номическо-философских рукописях», поскольку они относятся к
переходному периоду, изложение общественного и исторического
развития людей ведется еще с фейербахиански окрашенной гу¬
манистической точки зрения, которую Маркс вскоре преодолел
в процессе формирования диалектического и исторического ма¬
териализма. Поэтому недопустимо абсолютизировать его то¬
гдашние взгляды, конструируя на этой основе «гуманистиче¬
ского» Маркса, противопоставляя его «позднему» Марксу.
Исходным пунктом и основой «Экономическо-философских
рукописей» была обстоятельная разработка Марксом своего
коммунистического мировоззрения, принципы которого он уже
изложил в статье «К критике гегелевской философии права.
Введение».
Использование французских и английских социалистических
и коммунистических учений не имело для этой разработки того
значения, какое оно имело для перехода Маркса от революци¬
онного демократизма к коммунизму.
10	К. М а р к с  и  Ф. Э н г е л ь с, Из ранних произведений, стр. 523—
572.
11	Там же, стр. 573—580.
12	Там же, стр. 581—642.  55 о. Корню

114
ГЛАВА ВТОРАЯ
Когда в конце 1842 года под влиянием усилившейся реакции
у него зародились первые сомнения в возможности изменения
общественных отношений посредством воздействия на них госу¬
дарства, что послужило поводом к критике гегелевской филосо¬
фии права, эти учения с их критикой частной собственности
первоначально открыли ему путь от политического демократизма
к демократизму социальному, а затем от демократизма к ком¬
мунизму.
Опираясь на труды французских и английских теоретиков,
Маркс в своей критике гегелевской философии права показал,
что гражданское общество, основанное на частной собственно¬
сти, определяет характер буржуазного государства; отсюда он
заключил, что гражданское общество и политическое государ¬
ство должны быть коренным образом преобразованы.
Критику частной собственности он продолжил в статье
«К еврейскому вопросу», доказав, что преобразование общества
и государства возможно лишь путем радикального уничтоже¬
ния частной собственности.
В статье «К критике гегелевской философии права. Введе¬
ние» он использовал коммунистические теории, которые выво¬
дили коммунизм из критики частной собственности; однако
Маркс пошел дальше, подчеркнув связь между осуществлением
коммунизма и диалектическим ходом развития истории.
При переходе на новую ступень развития своего мировоззре¬
ния, которая вела его к диалектическому и историческому ма¬
териализму как научной основе коммунизма, который в статье
«К критике гегелевской философии права. Введение» скорее
представлялся в духе этических требований, Маркс относитель¬
но мало использовал социалистические и коммунистические уче¬
ния. Это подтверждается тем, что он уделил им очень мало вни¬
мания в «Экономическо-философских рукописях».
Свое новое мировоззрение Маркс развивал в связи с обстоя¬
тельной критикой как гегелевской философии и диалектики,
которые — что им было вскрыто — мистифицируют реальные от¬
ношения, так и капиталистической экономической и обществен¬
ной системы, противоречивость которой он объяснил. Побуждае¬
мый статьей Энгельса «Наброски к критике политической эко¬
номии», в которой было показано, как буржуазное общество
благодаря обострению классовой борьбы в нем открывает путь
к коммунистической революции, Маркс пришел к убеждению,
что необходимость коммунистической революции можно вывести
только из связи между классовой борьбой и экономикой. По¬
этому он, познав в процессе изучения Французской революции
решающую роль классовой борьбы в историческом развитии,
принялся за анализ капиталистической системы, путей образо¬
вания классов и классовой борьбы. Он тщательно изучил труды

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
115
буржуазных экономистов, что видно из его выписок 13, и в пора¬
зительно короткий срок стал превосходным знатоком в этой
совершенно новой области знания.
В ходе занятий, начатых Марксом, по свидетельству Энгель¬
са, в 1843 году в Париже 14, он изучил развитие политической
экономии от Буагильбера и Кенэ через Адама Смита и Давида
Рикардо до Жана Баттиста Сэя и Джемса Милля 15. При этом
13	Ср. там же, стр. 519: «Читателя, знакомого с политической экономией,
мне незачем заверять в том, что к своим выводам я пришел путем вполне эмпи¬
рического анализа, основанного на добросовестном критическом изучении по¬
литической экономии». Cp. MEGA I, 3 Bd., S. 435—583: Aus den Exzerptheften,
Ökonomische Studien, Paris, Anfang 1844 bis Anfang 1845.
14	K. Mapкс, Капитал, т. 2, M., 1952, стр. 6 (предисловие Ф. Энгель¬
са).
15	Эксцерптные тетради Маркса (Cp. MEGA I, 3 Bd., S. 411—583) имеют
ссылки на следующих авторов и на следующие труды:
Pierre le Pesant de Boisguillebert, Le detail de la
France, la cause de la diminution de ses biens, et la failité du remede. Disserta¬
tion sur la nature de richesses, de l’argent et de l’argent et de tributs. Traité de
la nature, culture, commerce et intérêt des grains, Paris, 1843.
Eugéne Buret, De la misère des classes laborieusses en Angleterre
et en France, т. I — II, Paris, 1840.
A.-L.-C. Destutt de Tracy, Elements d’ideologie. IVe et Ve parties.
Traité de la volonte et des ses effets, Paris, 1826.
James Landerdale, Recherches sur la nature et l’origine de
la richesse publique, Paris, 1808.
Jean Law, Considerations sur la numeraire et le commerce, Paris, 1843.
Friedrich List, Das nationale System der politischen Ökonomie.
I. Bd. Der internationale Handel, die Handelspolitik und der deutsche Zollve¬
rein, Stuttgart und Tübingen, 1841.
John Ramsay MacCulloch, Discours sur l’origine, le progrés,
les objets particuliers et l’importance de l’économie politique, Genève et Paris,
1825.
James Mill, Eléments d’économie politique, Paris, 1823 (Д ж. С t.
Милль, Основания политической экономии, СПБ., 1874, т. I — II).
Ф. Энгельс, Наброски к критике политической экономии (К. Маркс
и Ф. Энгельс, Соч., т. 1, стр. 544—571).
H. F. О s i a n d е г, Enttäuschung des Publikum über die Interessen
des Handels, der Industrie und der Landwirtschaft oder Beleuchtung der Manu¬
fakturkraft-Philosophie der Dr. List, nebst einem Gebet aus Utopien, Tübingen,
1842; «Über den Handelsverkehr der Völker», Bd. I—II, Stuttgart, 1840.
David Ricardo, Der principes de l’économie politique et de l’impot,
т. I—II, Paris, 1835 (Рикардо, Сочинения, M., 1955, т. 1. Начала полити¬
ческой экономии и налогового обложения).
J е a n-B а р t i s t Cay, Tratté d’economie politique, т. I—II, Paris,
1817 (Ж. Б. С э й, Трактат политической экономии, M., 1896).
«Cours complet d’économie politique pratique», Troisième édition, Bruxel¬
les, 1836.
Carl Wolfgang Christoph Schüz, Grundsätze der Natio¬
nal-Ökonomie, Tübingen, 1843.
Frederic Skarbek, Théories des richesses sociales, т. I—II, Pa¬
ris, 1829.
Adam Smith, Recherches sur la nature et les causes de la richesse des
nations, t. I—V, Paris, 1802 (A. С м и т, Исследование о природе и причинах
богатства народов, М.—Л., 1935, т. I — II).
5*

116
ГЛАВА ВТОРАЯ
Маркс видел свою задачу прежде всего в том, чтобы овладеть
материалом; но поскольку он изучал политическую экономию
с точки зрения классовых интересов пролетариата и свои поли¬
тико-экономические исследования проводил в самой тесной
связи со своими коммунистическими взглядами, постольку он,
как и Энгельс, в первую очередь выступил против политической
экономии.
В процессе анализа политической экономии, который он пред¬
принял, учитывая в перспективе ликвидацию капиталистической
системы и замену ее системой коммунистической, для него дело
шло главным образом о критике частной собственности как
основы капиталистической системы и причины самоотчуждения
людей, а также о показе противоречивости этой системы, ведущей
к разложению таковой и тем самым к ликвидации отчуждения.
Отсюда проистекают два основных мотива «Экономическо-
философских рукописей»:	показ самоотчуждения человека в
буржуазном обществе и преодоление этого отчуждения при ком¬
мунизме. Но оба эти мотива тесно связаны между собой, ибо
и возникновение отчуждения и его устранение изображены и
истолкованы как результат исторического развития.
Кроме трудов экономистов и английских и французских со¬
циалистов, Маркс при критическом анализе капиталистической
системы использовал также произведения немецких коммуни¬
стов, прежде всего статью Энгельса «Наброски к критике поли¬
тической экономии» и статьи Гесса из сборника «Двадцать один
лист», о которых он с большой похвалой отзывался в своем
предисловии к «Рукописям»16. Кроме того, им был использован
до этого малоизвестный труд Вильгельма Шульца «Движение
производства»17.
«Xenophon’s von Athen Werke». Bd. IX. «Von der Haushaltungskunst und
Hiero oder Herrscherleben», Stuttgart, 1828; Bd. X, «Staatsverfassung der La¬
cedämonier»; «Staatsverfassung der Athener etc., Stuttgart, 1830, Bd.XI, «Von
den Staatseinkünften der Athener etc., Stuttgart, 1830.
Cp. Д. И. Розенберг, Очерки развития экономического учения
Маркса и Энгельса в сороковые годы XIX века, М., 1954, стр. 61: «Перечень
авторов нельзя считать исчерпывающим. Возможно, что некоторые тетради с
выписками не сохранились. Помимо того, ИМЭЛС оговаривает, что им публи¬
куются не все выписки».
16	Ср. К. Маркс и Ф. Энгель с, Из ранних произведений, стр. 520:
«Само собой разумеется, что кроме французских и английских социалистов я
пользовался также трудами и немецких социалистов. Однако содержательные
и оригинальные немецкие труды в области этой науки сводятся,— не считая
сочинений Вейтлинга,— к статьям Гесса, помещенным в сборнике «Два¬
дцать один лист», и к «Наброскам к критике политической экономии» Энгельса,
напечатанным в «Deutsch-Französische Jahrbücher, где я, в свою очередь, в
самой общей форме наметил первые элементы предлагаемой работы».
17	Cp. Wilhelm Schulz, Die Bewegung der Production. Eine geschicht¬
lich-statistische Abhandlung zur Grundlegung einer neuen Wissenschaft des
Staats und der Gesellschaft, Zürich und Winterthur, Literarisches Compoir, 1843.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
117
В «Набросках к критике политической экономии»18 Энгельс
разъяснил, что капиталистическая система, рассматриваемая
буржуазными экономистами как необходимая и разумная, пред¬
ставляет собой продукт капиталистической частной собственно¬
сти, и раскрыл противоречащий разуму и бесчеловечный харак¬
тер этой системы. Он показал, что порождаемая частной
собственностью конкуренция определяет все категории этой си¬
стемы: торговлю, стоимость, цену, издержки производства; затем
он отметил, что конкуренция приводит к еще более отврати¬
тельной монополии, чем меркантилизм, возводит во всеобщий
принцип войну среди людей, увеличивает противоположность
между бедностью и богатством и ведет к обострению происхо¬
дящих в обществе кризисов, которые все глубже расшатывают
капиталистическую экономическую систему. Кризисы, считает
он, влекут за собой возрастающую пролетаризацию среднего со¬
словия и растущую эксплуатацию пролетариата, они постоянно
обостряют классовую борьбу между пролетариатом и буржуа¬
зией и тем самым неизбежно влекут к пролетарской революции,
которая уничтожит капиталистическую систему и заменит ее
системой коммунистической.
Эта статья Энгельса, охарактеризованная позднее Марксом
как «гениальный набросок»19, убедила Маркса в том, что, в от¬
личие от буржуазных экономистов, экономические отношения
следует рассматривать не как нечто вечное, действующее в себе
и для себя, а как продукт истории; что данные отношения
должны быть включены в ход истории и им же устранены; что
экономическую систему капитализма необходимо критиковать
с точки зрения ее противоречивости; что ликвидацию этой си¬
стемы следует рассматривать как результат ее собственного
диалектического развития; очерки же Гесса предоставили Мар¬
ксу возможность по-новому оценить человеческую деятельность
и отчуждение человека.
В своих статьях из сборника «Двадцать один лист»20 Гесс
придерживался того взгляда, что человеческая деятельность
определяет как жизнь, так и мышление людей. Чтобы пра¬
вильно понять сущность и роль человеческой деятельности,—
так считал Гесс, в противоположность идеалистам, сводившим
эту деятельность к деятельности духовной, что вело к вере в су¬
ществование идей самих по себе и тем самым к философским,
18	Об этой статье см. т. I настоящего труда, стр. 509—520.
19	Ср. К. Маркс, К критике политической экономии. Предисловие
(К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 13, стр. 8).
20	В изданном Г. Гервегом сборнике «Einundzwanzig Bogen aus der
Schweiz» (Zürich und Winterthur, 1843) Гесс опубликовал три статьи: «Социа¬
лизм и коммунизм» (стр. 74—91), «Единственная и полная свобода!» (стр. 92—
97), «Философия действия» (стр. 309—331). Об этих статьях см. т. I настоящего
труда, стр. 384—388.

118
ГЛАВА ВТОРАЯ
религиозным и политическим догмам,— необходимо рассматри¬
вать эту деятельность как деятельность конкретную. Благодаря
конкретной, свободной деятельности человек обретает самосо¬
знание и становится человеком.
Свободная деятельность невозможна в буржуазном обще¬
стве, которое покоится на эксплуатации рабочего, превращен¬
ного в раба, следствием этого является обесчеловечение чело¬
века. Осуществление свободной деятельности как самосознания
и самоутверждения человека требует уничтожения буржуазного
общества путем ликвидации частной собственности, порождаю¬
щей эгоизм и стремление к наживе, и замены его анархически-
коммунистическим обществом, в котором все люди станут сво¬
бодными и равными.
Кроме того, вероятно, некоторое влияние оказала на Маркса
и статья Гесса «О сущности денег» (впрочем, в статье Маркса
«К еврейскому вопросу» наблюдается аналогичный ход мыс¬
ли 21). В этой статье, первоначально предназначавшейся для
«Deutsch-Französische Jahrbücher»22, Гесс исследовал пороки
буржуазного общества, причины которых он увидел в отчуж¬
дении. В буржуазном обществе, говорил он, благодаря господ¬
ству частной собственности, конкуренции и эгоизма, влекущих
за собой разъединение и изоляцию людей, индивид становится
самоцелью, а общность — средством, поэтому здесь господст¬
вуют такие же извращенные отношения, как и в религии. По¬
добно тому как в религии человек отчуждает в боге свою сущ¬
ность, то есть свои свойства как родового существа, так в этом
обществе отторгнутый от частной собственности рабочий, проле¬
тарий, отрешает и отчуждает свое сущностное проявление жизни,
свой труд, в создаваемые им товары, которые ему не принадле¬
жат, чужды ему и, превратившись в деньги, в капитал, господ¬
ствуют над ним и угнетают его. В буржуазном обществе день¬
ги — подлинный бог, молясь которому люди поклоняются своей
отрешенной и отчужденной сущности; деньги порабощают и
обесчеловечивают всех людей и превращают их в товар, при¬
нуждая их взаимно продавать и покупать друг друга. Это все¬
общее порабощение, тяготеющее над человеком и бросающее
его во власть денег, является основным признаком буржуазного
общества, являющегося антиподом истинного общества, в кото¬
ром люди могут рационально, свободно и гармонично развер¬
нуть свою деятельность. Чтобы человек мог вести жизнь, соот¬
ветствующую его истинной сущности, должны быть уничтоже¬
ны система частной собственности и порождаемое ею денежное
хозяйство и господство денег как причины отчуждения и обес¬
21	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 1, стр. 412.
22	Ср. т. I настоящего труда, стр. 522—527.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
119
человечения. Осуществление этого требует замены буржуазного
общества коммунистическим, которое представлялось Гессу, на¬
ходившемуся под влиянием фейербаховского гуманизма, как
общество, где в силу устранения эгоизма любовь сделалась ос¬
новным законом и регулирующим принципом отношений между
людьми.
Если Энгельс связал коммунизм с социально-экономическим
развитием, придав тем самым ему материалистический, исто¬
рико-диалектический характер, то Гесс в основном остался идеа¬
листом. Правда, он пытался дать коммунизму не только этиче¬
ское, но и социально-экономическое обоснование; однако, вос¬
приняв от Фейербаха антиисторическое и недиалектическое
антропологическое понимание социальных проблем, он тем
самым был вынужден идеалистически решать эти проблемы.
Если Маркс частично и воспринял взгляды Гесса на сущ¬
ность деятельности и отчуждения, то придал им материалисти¬
ческий характер в духе энгельсовского понимания истории.
С аналогичным ходом суждений, но представленным уже в бо¬
лее развернутом виде, Маркс ознакомился при чтении книги
Вильгельма Шульца «Движение производства», которую он не¬
однократно цитирует в «Экономическо-философских рукопи¬
сях» 23.
Шульц ясно видел недостатки капиталистической системы и
объяснял их историческим развитием производства. В общем
историческом обзоре он показал, что различные периоды ис¬
тории зависят от развития потребностей и от системы их удо¬
влетворения, которое вызывает постоянное изменение экономи¬
ческих и общественных отношений. Первоначально потребности
просты, а производство, базирующееся главным образом на
ручном труде и зависящее от состояния земли, незначительно.
Нет ни классовых различий, ни публичной власти 24.
23	Ср. К. Маркс и Ф. Э н г е л ь с, Из ранних произведений, стр.
530—532, 541—542, 544. Шульц (позднее Шульц-Бодмер), Вильгельм (1797—
1860) — публицист, радикальный демократ, в 1848 году принадлежал кле¬
вому крылу франкфуртского Национального собрания. Преследуемый гес¬
сенской и вюртембергской реакцией, он поселился в Цюрихе в качестве
приват-доцента. До работы «Движение производства» (см. прим. 17 на стр.)
им был опубликован следующий труд: «Die Veränderung im Organismus der
Arbeit und ihr Einfluß auf die socialen Zustände. Organismus der Arbeit zum
Zweck der materiellen Production», «Deutsch. Vierteljahrsschr.», 1840, Heft 2,
S. 20—97.
Маркс цитирует его еще раз в 1-м томе «Капитала» (К. Маркс и
Ф. Э н г е л ь с, Соч., т. 23, стр. 383, примечание 88), причем примечание он
заключает так: «Работа (подразумевается «Движение производства») в неко¬
торых отношениях достойна похвалы». Я обратил внимание на значение В.
Шульца благодаря рукописи В. Мёнке «Bemerkungen zur Vorgeschichte des
historischen Materialismus».
24	Cp. W. S c h u 1 z, Die Bewegung der Production, S. 11 — 13, 37.

120
ГЛАВА ВТОРАЯ
Вторая ступень исторического развития определяется земле¬
делием. На этой ступени развития человек уже не ограничи¬
вается простым использованием того, что он непосредственно
находит в природе, и самыми различными способами старается
поставить силы природы себе на службу.
Растущие потребности вызывают разделение труда, причем
промышленность и торговля постепенно отделяются от земле¬
делия, что имеет своим последствием соответствующую диффе¬
ренциацию населения 25.
С возрастающим разделением труда начинается период ма¬
нуфактуры как более высокая стадия разлагающегося ремес¬
ленного производства, с присущей ей деятельностью отдельных
цехов и сословий. Развитие производства делает возможным
постепенное накопление капиталов и приводит к образованию про¬
тивостоящих друг другу классов, а также к отделению матери¬
ального по преимуществу производства от производства, нося¬
щего главным образом интеллектуальный характер 26. Парал¬
лельно с промышленностью развиваются земледелие, торговля,
коммуникации; различие в их развитии придает специфические
особенности различным нациям 27.
Разложение различных видов ремесленной деятельности на
простейшие операции, вызываемое разделением труда, ведет к
применению все более совершенных машин и, таким образом,
к фабричной системе, при которой результат труда — продукт —
требует все меньших физических усилий рабочего.
При фабричной системе, характеризующей новейшую ступень
исторического развития, возможны более быстрое накоп¬
ление капиталов, более всестороннее использование производи¬
тельных сил как в сельском хозяйстве, так и в промышленно¬
сти и торговле и более тесная связь между основными отрас¬
лями производства. Богатые фабриканты, например, приобре¬
тают крупную земельную собственность, чтобы получать хотя бы
часть требуемого для их промышленных предприятий сырья не
из чужих рук; кроме того, они занимаются торговлей и не
только с целью сбыта своей продукции, но также для купли-про¬
дажи продуктов иного рода. Образование акционерных компа¬
ний способствует этому одновременному использованию капи¬
тала в промышленных, сельскохозяйственных и торговых пред¬
приятиях, благодаря чему смягчается противоположность
между промышленностью, торговлей и сельским хозяйством,
различные интересы которых сливаются воедино 28.
С другой стороны, накопление капиталов усиливает противо¬
25 Ср. там же, стр. 13, 14, 37.
26	Ср. там же, стр. 14—15, 38.
27	Ср. там же, стр. 17—19.
28	Ср. там же, стр. 37—38, 40 и след.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
121
положность между имущими и неимущими классами, контраст
между нищетой и изобилием, на которые Шульц указывает как
на главные отличительные признаки буржуазного общества 29.
Описывая нищенское положение рабочего в капиталистической
экономической системе, Шульц констатирует, что эта система за¬
ставляет рабочих добывать себе скудные средства к жизни
«путем напряженной работы, разрушающей организм, калеча¬
щей человека в нравственном и умственном отношении», что
при господствующей конкуренции они вообще должны почитать
за счастье иметь и такую работу, чтобы не умереть с голоду;
что при росте валовой продукции и увеличении потребностей
возрастает относительная бедность рабочих, в то время как аб¬
солютная бедность уменьшается 30. Растущий контраст между
нищетой и богатством порождает постоянно усиливающуюся
противоположность между пролетариатом и имущими класса¬
ми, которая угрожает привести к революции 31.
Шульц полагает, что задача государства — устранение воз¬
никающих экономических и общественных недостатков и осу¬
ществление перехода к более совершенному обществу благодаря
проведению надлежащих мероприятий, в частности посредст¬
вом организации труда и преобразований в отношениях собст¬
венности 32. Подобно социалистам, он хочет при помощи этих
мероприятий мирным путем разрешить социальный вопрос. Од¬
нако если господствующие классы станут препятствовать мир¬
ному решению, то тогда слово должно быть за революцией 33.
В ходе этого исследования Шульц критикует отношение к со¬
циальному вопросу со стороны политэкономов, младогегельян¬
цев и «грубых» социалистов и коммунистов. Политэкономов он
упрекает в том, что они занимаются исключительно миром ве¬
щей и «не изучают сущности производства внутри самой чело¬
веческой природы» и что они не рассматривают человека в
качестве исходного пункта и цели исследования 34. Слабость мла¬
догегельянцев он видит в том, что они застряли в сфере абстрак¬
ции и «не находят путь в жизнь из воздушной сферы пустой
всеобщности»35. Наконец, недостатки «грубых» социалистов и
коммунистов он усматривает в том, что они видят лишь мате¬
риальную сторону производства и потребления, не учитывая ду¬
ховной деятельности и ее общественные условия и упуская из
виду политическое и социальное значение индивидов 36.
29	Ср. там же, стр. 3, 5, 40, 58.
30	Ср. там же, стр.60, 66.
31	Ср. там же, стр. 3, 4, 73.
32	Ср. там же, стр. 5, 9, 56, 74.
33	Ср. там же, стр. 4.
34	Ср. там же, стр. 57.
35	Ср. там же, стр. 7.
36 Ср. там же, стр. 8.

122
ГЛАВА ВТОРАЯ
Интересно рассмотреть, как Шульц путем анализа общест¬
венно-экономического развития подходит к материалистическому
пониманию истории, признавая, что государственные и социаль¬
ные формы определяются соответствующим состоянием произ¬
водства. Излагая историю человечества с первобытных времен,
он показывает, что историческое развитие обусловлено разви¬
тием потребностей и производства. При этом он подчеркивает,
что государство возникает лишь на развитой ступени общест¬
ва 37, что прогрессирующее разделение труда определяет раз¬
личное расслоение населения и тем самым различную форму
общества и государства 38, равно как и изменение законода¬
тельства 39, и что, наконец, современное крупное производство
способствует возникновению нового общественного строя 40.
Маркс по-разному использовал статьи Энгельса и Гесса и
книгу Шульца в своей скрупулезной критике политической эко¬
номии и капиталистической системы. От Энгельса он воспринял
концепцию об исторической обусловленности этой системы, Эн¬
гельс побудил его к критическому исследованию экономических
категорий под углом зрения частной собственности и конкурен¬
ции, а также к разработке учения о внутренней противоречи¬
вости капиталистической системы и возникающего отсюда
обострения классовой борьбы и неизбежности упразднения бур¬
жуазного общества. Статья Гесса подкрепила Марксово пони¬
мание существенной роли труда как средства самосозидания
человека и его представление о том, что отчуждение человече¬
ского труда — существенная черта капиталистической системы.
Наконец, Маркс согласился со взглядом Шульца на то, почему
37	Ср. там же, стр. 13.
38	Ср. там же, стр. 13—20, 37—40.
39	Ср. там же, стр. 51: «...при всем признании отношения взаимности и
взаимодействия необходимо сознаться в том, что в целом законодательство
в его существенных определениях было все же всегда вынуждено приспособ¬
ляться к изменениям содержания общества; что гораздо больше факты народ¬
ной жизни порождали законы и правила, чем имели место обратные явления».
40	Ср. там же, стр. 74: «Но в грядущей жизни народов слепые силы при¬
роды, действующие в машинах, станут нашими рабами и крепостными. Только
при этом условии может все больше и больше внедряться в сознание и в жизнь
идея всеобщей гражданско-государственной свободы и равенства, которая,
впрочем, далека от всякой мысли об опошляющей уравниловке. И она должна
претвориться в действительность, ибо указанное условие, следуя неумоли¬
мому закону движения производства, само все больше воплощается в жизнь».
Подтверждение взглядам Шульца Маркс находил как у Сен-Симона, так
и у Адама Смита. Правда, последний во 2-м томе своего труда «Исследование о
природе и причинах богатства народов» (1776 год) намного основательнее
Шульца провел связь между различными путями развития отдельных наций
и их различным экономическим развитием, исследовав среди прочего причину
упадка земледелия и основания городов после падения Римской империи и
влияние развития городской торговли на улучшение земледелия; однако, в
отличие от Шульца, Адам Смит при этом упускал из виду общую историче¬
скую перспективу.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»123
развитие производства и разделение труда на основе увеличе¬
ния потребностей обусловливают как последовательность раз¬
личных общественных и государственных форм, так и классовое
расслоение и борьбу классов 41.
Однако использование этих произведений Марксом не
должно быть понято таким образом, будто Марксова теория воз¬
никла из какой-либо комбинации или суммирования найденных
воззрений. Поскольку для него теперь речь шла о создании со¬
вершенно нового мировоззрения, Маркс подошел к делу еще
более самостоятельно, чем прежде, и эти произведения слу¬
жили ему главным образом в качестве дополнительного под¬
крепления самостоятельно выработанных взглядов.
Основой Марксовой критики капиталистической системы
было его новое понимание человека, достигнутое благодаря
41	Франц Меринг поставил вопрос (ср. Ф. М е р и н г, Исторический ма¬
териализм, Свердловск, 1925, стр. 20), не воспринял ли Маркс подобный ход
мыслей, высказывавшихся им в то время, еще ранее из произведений пред¬
ставителей исторической школы права, в частности из книги Лавернь-Пе¬
гилена «Die Bewegungs- und Produktionsgesetze» (Берлин, 1836), в которой го¬
ворилось: «Быть может, наука об обществе потому так мало продвинулась
вперед до настоящего времени, что писатели не различают в достаточной сте¬
пени различных форм хозяйства и не понимают, что формы хозяйства состав¬
ляют основу всей общественной и государственной организации. Упускается
из виду, что производство, распределение продуктов производства, культура
и распространение культуры, государственное законодательство и государ¬
ственная форма ведут свое начало исключительно от форм хозяйства, кото¬
рыми предопределяется их содержание, ход их развития; упускается из виду,
что указанные в высшей степени важные общественные моменты вытекают из
форм хозяйства и целесообразного пользования ими с такой же неизбеж¬
ностью, как продукт является результатом оплодотворяющего взаимодей¬
ствия производительных сил, и что во всех случаях, когда обнаруживаются
общественные недуги, источником их происхождения обыкновенно является
противоречие между общественными и государственными формами» (ср.
Ф. Меринг, там же).
На запрос Меринга Ф. Энгельс ответил письмом 28 сентября 1892 года,
указав в нем, что в то время Маркс был гегельянцем и такого рода ход мыс¬
лей оставался для него непонятным: «Маркс во время своего пребывания в
Бонне и Берлине познакомился с Адамом Мюллером, «Реставрацией» г. фон
Галлера и т. п.; он отзывался довольно презрительно об этом пошлом, высоко¬
парно-болтливом подражании французским романтикам — Жозефу де Ме¬
стру и кардиналу Бональду. Если бы он и натолкнулся на такие места, как
приводимая Вами цитата из Лавернь-Пегилена, то они в то время не могли
произвести на него абсолютно никакого впечатления, даже если бы он вообще
и понял, что эти люди хотели сказать. Маркс был тогда гегельянцем и для
него это место было абсолютной ересью; о политической экономии он абсо¬
лютно ничего не знал и, следовательно, при слове «форма хозяйства» вовсе
ничего не мог себе представить, и потому упомянутое место, даже если он его
и знал, должно было в одно ухо войти, а в другое выйти, не оставив в его па¬
мяти сколько-нибудь заметного следа. Но я не думаю, чтобы в произведениях
романтических историков, которые Маркс читал между 1837 и 1842 гг., можно
было найти отзвуки чего-либо подобного» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Из¬
бранные письма, М., 1947, стр. 454).

124
ГЛАВА ВТОРАЯ
переходу на позиции коммунизма и вынесенное прежде всего
из полемики с Гегелем, Фейербахом и политэкономами.
В процессе материалистического истолкования гегелевских
представлений и их использования в своей революционной тео¬
рии Маркс пришел к пониманию того, что человек, дабы утвер¬
дить себя как такового, должен действовать свободно, созна¬
тельно и что эта деятельность состоит в отчуждении человеком
своих жизненных сил в труде и в присвоении продукта труда.
Таким образом, жизнь человека неотделима от его деятельно¬
сти, благодаря которой он развертывает присущую ему всеоб¬
щую природу. Труд, в котором человек утверждает себя как
общественное, творческое существо, делает его продуктом своей
собственной деятельности. В процессе труда человек сам создает
себе природу, которая как продукт человеческой деятельности
теряет свою, чуждую человеку, объективность и становится ми¬
ром, созданным человеком 42.
Чтобы могло иметь место самоутверждение человека, он
должен не отчуждать свою деятельность в продукте, а вновь
находить себя в нем, быть в нем, как говорил Гегель,
«у себя».
В своем консервативном устремлении Гегель пытался устра¬
нить противоречивость капиталистических отношений, порож¬
дающих отчуждение человека, при помощи некоей идеальной
гармонизации, опосредованной одухотворением человека и при¬
роды, откуда следовало, что процесс созидания человека имея
у него позитивный характер самоотчуждения и не имел отрица¬
тельного характера отчуждения.
Взгляд, согласно которому человек не должен быть отчуж¬
ден в своей жизни, составлял и основу фейербаховской фило¬
софии, которая вместе с гегелевской являлась исходным пунк¬
том тогдашних воззрений Маркса. Но, в противоположность
Гегелю, Фейербах, как представитель прогрессивной буржуа¬
зии, сделал отчуждение характерным признаком существующих
реакционных отношений, а уничтожение отчуждения — основ¬
ным принципом своей системы. Однако, исходя из своей общей
антропологической точки зрения, он понимал самоотчуждение
человека в основном как религиозное отчуждение и считал, что
оно могло быть упразднено посредством мыслительного про¬
цесса, а именно с помощью критики религии.
От Фейербаха Маркс воспринял понимание отчуждения как
существенной формы обесчеловечения человека, а также пони¬
мание необходимости ликвидации отчуждения как непременного
условия обретения человеком самого себя. Но, в противополож¬
42
К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 564—567

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
125
ность Фейербаху, Маркс понимал отчуждение с коммунистиче¬
ской точки зрения как тяготеющее над человеком отчуждение
труда; поэтому он отбросил фейербаховское классово недиффе¬
ренцированное, антропологическое понимание человека, которое
не могло привести ни к какому решению вопроса об освобож¬
дении пролетариата, и пошел дальше Фейербаха, выработав
новое понимание преобразования общественных отношений как
революционную практику.
Этим одновременным революционизированием и объедине¬
нием основных понятий гегелевской и фейербаховской филосо¬
фий, оказавшимся возможным благодаря наличию у этих по¬
нятий общего принципа, согласно которому человек не должен
быть отчужден, и объясняются существенные черты выработан¬
ного Марксом нового мировоззрения, отправляясь от которого
он подверг критике буржуазную политическую экономию и ка¬
питалистическую систему.
В этой критике Маркс исходит из того, что самосозидание
человека посредством свободного, сознательного и всесторон¬
него труда невозможно в условиях капиталистической системы,
которая превращает в отчужденный труд и извращает все об¬
щественные отношения.
Вследствие господства частной собственности продукты
труда становятся независимыми, чуждыми предметами, в кото¬
рых человек отчуждает свои жизненные силы. Вместо того
чтобы господствовать над созданным им предметным миром,
человек оказывается в подчинении у этого мира.
Отчужденные продукты труда, которые не соответствуют ис¬
тинным, непосредственным человеческим потребностям, в си¬
стеме частной собственности регулируют общественные отноше¬
ния между людьми как частными собственниками, а именно в
форме обмена товаров, представляющих собой не осуществле¬
ние и утверждение производителей, а результат процесса ове¬
ществления человека 43. Благодаря этому овеществлению чело¬
веческих отношений и связей труд как средство добывания бо¬
гатств превращается в отчужденную и отчуждающую деятель¬
ность. Поэтому он теряет характер творческой деятельности, а
также свою общественную функцию, заключающуюся в том,
чтобы устанавливать непосредственно общественные отношения
между людьми. Следствием этого является превращение самой
человеческой жизни, сущностью которой является свободная
деятельность, в отчужденную жизнь 44.
На основе критики системы частной собственности, в кото¬
рой человеческая деятельность ставится на службу произ¬
43 Cp. MEGA I, Bd. 3, S. 537—538.
44	Ср. там же, стр. 538.

126
ГЛАВА ВТОРАЯ
водства товаров, Маркс в то же время вместе с капиталисти¬
ческой системой как системой обесчеловечения человека осуж¬
дает и буржуазную политическую экономию, которая в целях
оправдания этой системы рассматривает частную собственность
как естественно данный, необходимый и потому рациональный
базис экономических и общественных отношений.
В своей критике политической экономии Маркс предпосы¬
лает изложение ее развития.
В этих очерках 45, сделанных им по Шульцу 46, Маркс рас¬
сматривает общее развитие политической экономии в тесной
связи с современным экономическим развитием, находящим
свое отражение в теориях политической экономии. Это разви¬
тие характеризуется постоянно ускоряющимся подъемом про¬
мышленности, которая все больше отделяется от земледелия,
становясь главным источником продукции и вызывая глубокое
преобразование отношений собственности и общественных от¬
ношений. Это преобразование производства постепенно подво¬
дит экономистов к пониманию богатства уже не в его объектив¬
ной, а в его субъективной форме — в качестве человеческого
труда, что впервые дает возможность основательного анализа
капитализма.
Свой исторический очерк политической экономии Маркс на¬
чинает с физиократического учения Кенэ и через Адама Смита
и Рикардо доводит до Мак-Куллоха и Джемса Милля; однако
при этом он еще не дал правильной оценки выдающегося зна¬
чения Рикардо, признанного им позднее 47.
45	Марксова критика политической экономии содержится как в самих
«Экономическо-философских рукописях», так и в форме примечаний в вы¬
писках из произведений выдающихся английских и французских экономи¬
стов. В этих примечаниях Маркс разбирает преимущественно вопросы част¬
ной собственности и определяемых ею экономических категорий. Об этих
примечаниях см. обстоятельный анализ Д. И. Розенберга в цит. соч., стр. 61 —
96, гл. III, «Критические замечания Карла Маркса к выпискам из экономи¬
стов».
46	Ср. Шульц, цит. соч., стр. 115: «Сперва, в середине XVI века, в
политической экономии появилась система меркантилизма. Главное в данной
системе то, что она особенно отмечала и выделяла отдельные отрасли произ¬
водства, которые могли предоставить государству определенные преимуще¬
ства, в частности, во взаимоотношениях с другими государствами. Поэтому
она была системой монополизации и, следовательно, разобщения. Появив¬
шееся в XVIII веке учение физиократов возникает уже как реакция против
меркантилистов и одновременно как прогресс от особенного к всеобщему,
поскольку основой политической экономии оно сделало производство сырья
как всеобщий источник производимых продуктов. Наконец, возникшую на
исходе XVIII века промышленную систему А. Смита надо рассматривать
как дальнейший прогресс на пути обобщения, ибо ее исходный пункт — труд
вообще как общий фактор всех отраслей производства».
47	Ср. К. Маркс и  Ф. Эн гел ь с, Из ранних произведений, стр. 581 —
584. Его тогдашняя оценка Рикардо объясняется тем, что он только присту¬
пил к овладению материалом политической экономии и при этом еще не про¬

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
127
Физиократическое учение Кенэ он квалифицировал как пере¬
ходную ступень от меркантилизма к либеральной системе
Адама Смита. В противоположность сторонникам монетарной
системы, которые усматривали в благородных металлах истин¬
ную форму существования богатства, и меркантилистам, требо¬
вавшим накапливания богатства путем установления благо¬
приятного торгового баланса 48, физиократы ограничивали бо¬
гатство землей и земледелием, усматривая в них, как в проти¬
воположности промышленности и торговли, единственный источ¬
ник чистого дохода. Поэтому земля являлась для них всеобщей
формой капитала; однако землю они не рассматривали как ка¬
питал в себе, в его абстрактной форме, а оставляли ее в ее осо¬
бенности и ценили за ее особенность.
Но вместе с землей, как самым общим природным элемен¬
том, доставляется предмет, материя богатства — наибольшая
всеобщность в границах природы; с другой стороны, благодаря
тому, что земля обогащает человека только в результате его
труда, в результате земледелия, благодаря этому труд как субъ¬
ективная сущность богатства уже стал его основным элементом
и источником. Конечно, физиократы, рассматривавшие земледе¬
лие как единственный подлинно производительный труд, еще
не понимали труд в себе и для себя в его абстрактной всеобщ¬
ности — труд в их глазах был привязан к земле, то есть к осо¬
бому элементу природы как к своей материи, и потому они при¬
знавали его лишь в особой, природно определенной форме су¬
ществования. Он еще является определенным, особым проявле¬
нием человеческой деятельности, а его продукт — особенным
богатством, производимым скорее природой, нежели им самим;
земля тоже рассматривается как не зависимый от человека эле¬
мент природы, а не как капитал, то есть момент труда, напро¬
тив, скорее труд здесь казался моментом земли.
Поэтому физиократизм представляет собой отражение в
политэкономии фактов разложения феодального строя, ибо
землю как внешнее, лишь предметное богатство он ценит невы¬
соко, а сущность богатства усматривает в земледельческом
вел того строгого разграничения, которое сделал позднее, между популяриза¬
торами, вроде Ж. Б. Сэя и Дж. Милля, и такими творческими экономистами,
как А. Смит и Д. Рикардо.
48	Ср. К. М а р к с, Капитал, т. III, Госполитиздат, 1953, стр. 797—798:
«Уже раньше мы отмечали, что производство на мировой рынок и превраще¬
ние продуктов в товар, а потому в деньги, монетарная система справедливо
провозгласила предпосылкой и условием капиталистического производства.
В ее продолжении, в меркантильной системе, решающую роль играет уже не
превращение товарной стоимости в деньги, а производство прибавочной
стоимости, но с бессодержательной (begriffslos) точки зрения сферы обраще¬
ния, притом таким образом, что эта прибавочная стоимость представлена в
форме добавочных денег, в избытке торгового баланса».

128
ГЛАВА ВТОРАЯ
труде — и экономическую санкцию и оправдание этого строя,
поскольку он игнорирует промышленность и считает земледелие
единственной производительной формой труда 49.
Благодаря физиократам фетишизм, то есть вера в объектив¬
ное существование богатства, понимавшегося до этого лишь в
своем внешнем, предметном облике, был сведен к очень про¬
стому элементу — земле, а сущность богатства (первоначально,
правда, лишь частично и своеобразно) была уже признана в
своем субъективном бытии как труд.
Необходимый дальнейший прогресс заключался в том, что
труд был полностью познан как всеобщая сущность богатства
и возведен в своей абстрактной всеобщности в принцип богат¬
ства. Это сделали современные экономисты, доказавшие, что
сельскохозяйственный труд с экономической точки зрения не от¬
личается от труда индустриального и что, таким образом, сущ¬
ность богатства составляет не какой-то определенный труд,
связанный с каким-нибудь особым элементом, а труд вообще 50.
Адам Смит первым охарактеризовал труд просто как произ¬
водительную деятельность, как сущность богатства. После него
Рикардо нанес смертельный удар последней «природной», су¬
ществующей независимо от частной собственности, земельной
ренте как особому источнику богатства: он объявил все богат¬
ство промышленным богатством, богатством на основе труда,
откуда следовало, что он рассматривал промышленность как
законченную форму труда, фабричную систему — как усовер¬
шенствованную сущность промышленности, а промышленный
капитал — как завершенную форму частной собственности 51.
Поскольку Адам Смит, а вслед за ним и все экономисты по¬
знали труд как сущность богатства и перенесли эту сущность на
самого человека, постольку они разрушили иллюзию фетишизма,
рассматривавшего богатство в качестве внешней предметности,
находящейся вне человека. Просвещенным экономистам именно
сторонники меркантилизма кажутся фетишистами, и поэтому
Энгельс был совершенно прав, назвав Адама Смита Лютером
49	О физиократах ср. К. М а р к с  и  Ф. Э н г ел ь с, Из ранних произве¬
дений, стр. 583—584. Ср. также К. Маркс, Капитал. «С научной точки
зрения меркантилисты были превзойдены физиократами, которые выводили
прибавочную стоимость не из сферы обращения, а из сферы производства. По
мнению физиократов, земля — единственный источник богатства страны, а
сельское хозяйство в силу этого — единственная производительная отрасль.
Таким образом, они считали земельную ренту единственной формой прибавоч¬
ной стоимости, отсюда сельскохозяйственный труд — единственный произво¬
дительный труд. Тем самым физиократы перенесли исследование о происхож¬
дении прибавочной стоимости из сферы обращения в сферу непосредственного
производства и этим заложили основу для анализа капиталистического про¬
изводства».
50	К. М а р к с  и  Ф. Э н г е л ь с, Из ранних произвел, стр. 583—584.
51	Ср. там же, стр. 582.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
129
политической экономии, ибо своим выступлением против фети¬
шизма он сыграл в политической экономии ту же роль, что и
Лютер в религии. Подобно тому как Лютер восстал против ка¬
толиков, поставив на место внешней религии религиозность,
то есть внутреннюю веру, подобно этому и Адам Смит высту¬
пил против фетишистов, сделав существенным моментом дея¬
тельную сторону богатства — труд и уничтожив тем самым мни¬
мое, находящееся вне человека и от него не зависящее пред¬
метное богатство 52.
Из этого изложения основных черт последовательно сменяв¬
ших друг друга экономических учений видно, что Маркс начи¬
нает объяснять общественное развитие изменением производ¬
ства.
А именно: анализируя разложение феодальных отношений и
их замену капиталистическими отношениями, Маркс четко отгра¬
ничивает земельную собственность до появления капитала от
земельной собственности после возникновения последнего и под¬
черкивает, что вследствие развития промышленности земельная
собственность утрачивает свой специфический характер, все бо¬
лее превращаясь в одну из разновидностей капитала, и что
вместе с тем труд, который при феодализме еще не был отделен
от земледелия и потому еще не имел абстрактного характера,
становится безразличным к своему содержанию и приобретает
абстрактную, то есть абстрагированную от этого содержания
форму. Маркс подчеркивает также, что это экономическое раз¬
витие влечет за собой общественное развитие, характеризую¬
щееся ожесточенной классовой борьбой между земельными
собственниками и промышленниками, между буржуазией и про¬
летариатом, и показывает, что за возвышенными принципами,
во имя которых борются друг с другом земельные собствен¬
ники и промышленники, скрываются материальные интересы
собственности как движущей силы этой борьбы 53.
После этого изложения развития учений политической эко¬
номии, в процессе которого Маркс начинает раскрывать внут¬
реннюю закономерность движения частной собственности, он
подвергает политическую экономию обстоятельной критике по
вопросу об отчуждении труда, которое порождается капитализ¬
мом и определяет жизнь человека в условиях этой системы.
Разоблачая классовый характер политической экономии, он
показывает, что ее представители, будучи идеологами буржуа¬
зии, рассматривают богатство как частную собственность и
труд с позиций частной собственности 54.
52	Ср. там же, стр. 581.
53	Ср. там же, стр. 575—579.
54	К. Маркс выписал следующее место из книги Ж. Б. Сэя «Cours comp¬
let d’economie politique pratique» (Брюссель, 1836, стр. 5): «Политическая

130
ГЛАВА ВТОРАЯ
Темой своего изучения политическая экономия берет произ¬
водство, но поскольку она некритически воспринимает тот факт,
что в условиях капиталистической системы производство не яв¬
ляется опредмечиванием общественного человека, постольку она
принимает за неизменное и вытекающее из этой системы пре¬
вращение человеческих отношений в отношения товаров.
Так как благодаря обмену товаров общественно-экономиче¬
ские отношения в условиях капитализма приобретают, по види¬
мости, объективный характер, который скрывает человеческое
содержание этих отношений,55, политическая экономия — отра¬
жение данной системы — изображает частную собственность
как неприкосновенный, объективный факт и объявляет свойст¬
венную этому режиму закономерность естественной и неизмен¬
ной, хотя система частной собственности и овеществляет обще¬
ственные отношения, превращая их тем самым в карикатуру на
подлинные человеческие отношения.
В своем стремлении скрыть бесчеловечные последствия ка¬
питалистической системы, опровергающие ее мнимую разум¬
ность, политическая экономия замалчивает порождаемый этой
системой процесс отчуждения, сосредоточивая внимание на про¬
изводстве, взятом самом по себе, и игнорируя его человеческий
элемент, то есть непосредственное отношение между человеком
и производством 56.
Благодаря тому что она оперирует трудом и его продуктом,
но вместе с тем не имеет дела с производящим человеком, по¬
литическая экономия может изображать общественные отноше¬
ния как совокупность объективных отношений, представлять,
подчинение человека произведенному им же продукту, миру ве¬
щей как необходимое явление, маскировать последствия ове¬
ществления человеческих отношений и оправдывать капиталисти¬
ческую систему как нечто обусловленное самой природой.
Однако в капиталистической системе, при которой труд в ка¬
честве средства производства товаров — все, а рабочий — ничто,
политическая экономия имеет дело не с истинным человеческим
экономия есть не что иное, как экономия общества». MEGA I, 3. Bd., S. 455.
К. М а р к с  и  Ф. Э н г е л ь с, Из ранних произведений, стр. 583: «Заблуж¬
дения и недостатки политической экономии проистекают из ее классовой по¬
зиции».
55	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений,
стр. 571: «Ведь когда говорят о частной собственности, то думают, что имеют
дело с некоей вещью вне человека. А когда говорят о труде, то имеют дело
непосредственно с самим человеком. Эта новая постановка вопроса уже
включает в себя его разрешение».
56	Ср. там же, стр. 562: «Политическая экономия замалчивает отчужде¬
ние в самом существе труда тем, что она не подвергает рассмотрению непо¬
средственное отношение между рабочим (трудом) и производимым им продук¬
том. Ср. также MEGA I, 3. Bd., S. 556—558, и Д. И. Розенберг, цит.
соч., стр. 121.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
131
обществом, а с обществом отчужденных друг от друга людей, и
потому она выражает не законы истинной деятельности чело¬
века, превращающего мир в продукт своего творчества, а за¬
коны бесчеловечной капиталистической системы.
Низость политической экономии состоит в том, что она мас¬
кирует порождаемое овеществлением человеческих отношений
обесчеловечение этих отношений и выдает это овеществление за
необходимую общественно-экономическую закономерность 57.
Правда, политическая экономия создает видимость, будто
она признает самостоятельность и самодеятельность человека,
поскольку труд характеризуется ею в качестве творца богат¬
ства. В действительности же политическая экономия, в силу
своей апологии частной собственности, есть последовательное
воплощение отрицания и извращения представлений о человеке.
Благодаря очеловечению богатства в субъективной форме
труда она укрепила позицию частной собственности, подобно
тому как Лютер помог религии, сделав ее предметом внутрен¬
него убеждения. Как у Лютера человек был превращен в опре¬
деление религии, так в политической экономии человек стано¬
вится определением частного собственника; так что человек бо¬
лее не стоит во внешнем отношении к частной собственности,
а сам превращается в ее сущность как отчужденную 58.
По мере того как политическая экономия все последова¬
тельнее изображала последствия частной собственности и от¬
чужденного труда, все яснее обнажалась, как уже подметил
Энгельс 59 * *, ее поначалу скрытая лицемерная бесчеловечность.
Сбросив с себя первоначальный ореол святости, она выступила
во всем своем цинизме, требуя, чтобы были устранены все пре¬
пятствия, мешающие частной собственности, оправдывая раз¬
рывающую всяческие оковы силу и все последовательнее пре¬
вращая человека как отчужденного человека, то есть как обес¬
человеченное существо, в сущность частной собственности.
Цинизм современной политической экономии возрастает в той
мере, в какой она все отчетливее изображает последствия капи¬
57	MEGA I, 3. Bd., S. 558: «Гнусность политической экономии заключает¬
ся в том, что, имея в качестве предпосылки враждебную противоположность
интересов, созданную частной собственностью, она строит свои спекулятив¬
ные рассуждения так, будто интересы не разобщены, а собственность — общее
достояние. Таким образом, она способна доказывать, что если я все потреб¬
ляю, а ты все производишь, то с точки зрения общества производство и по¬
требление находятся в надлежащем порядке.
Все разумные положения: о единстве различных отраслей производства
и интересов, о единстве труда и капитала, производства и потребления и
т. д. в руках политической экономии, на почве частной собственности, ста¬
новятся подлыми софизмами».
58 Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений,
стр. 581—582.
59 К. М а р к с  и  Ф. Э н г е л ьс, Соч., т. I, стр. 546.

132
ГЛАВА ВТОРАЯ
талистической системы и сознательно продолжает заниматься
ее апологией 60.
Бесчеловечность и цинизм политической экономии сочета¬
ются в ней с неспособностью правильно анализировать и объ¬
яснять капиталистическую систему и ее закономерности. По¬
скольку на данной основе, на основе частной собственности,
она не в состоянии объяснить все формы проявления эконо¬
мической системы капитализма, постольку она не может и
охватить ее как единое целое, запутываясь, таким образом, в
неразрешимых противоречиях; вслед за Энгельсом Маркс при¬
ступает к раскрытию этих противоречий 61. Но если Энгельс
выводил эту противоречивость прежде всего из конкуренции,
порождаемой частной собственностью, то Маркс объясняет ее
главным образом отчужденным трудом.
Политическая экономия, говорит он, исходит из факта
частной собственности как некоего природно данного, но она
не объясняет его; материальный процесс частной собственно¬
сти она рассматривает в абстрактно всеобщих формулах, ко¬
торые считает ее законами, и при построении своей системы
исходит из этих законов, не доказывая, как они возникают из
системы частной собственности 62.
Поскольку экономические категории не понимаются ею как
результаты развития частной собственности, и потому она не
может вывести их из этого развития, постольку она не в со¬
стоянии правильно объяснить отделение труда от капитала и
капитала от земли.
Конкуренцию, свободу промысла, раздел землевладения
она определяет как случайные проявления, а не необходимые
результаты дальнейшего развития монополии, корпораций и
феодальной собственности, поэтому она противопоставляет
теории, развивающие одну сторону проблемы, теориям, разви¬
вающим другую сторону проблемы: учение о конкуренции —
учению о монополии, учение о свободе промысла — учению о
60	К. М а р к с  и  Ф. Э н г е л ь с, Из ранних произведений, стр. 582—
583; MEGA I, 3. Bd., S. 557—558.
61	Особенно в критике категорий политической экономии Маркс воспри¬
нимает точку зрения Энгельса, изложенную в его статье «Наброски к критике
политической экономии». В выписках Маркс дает краткий конспект этой
статьи. Cp. MEGA I, 3. Bd., S. 437.
62	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр.
559. Cp. MEGA I, 3. Bd., S. 449: «Частная собственность есть факт, обоснова¬
нием которого политическая экономия не занимается, но который составляет
ее основу.
Не существует богача без частной собственности, и политическая экономия
по сути своей есть наука обогащения. Итак, без частной собственности нет по¬
литической экономии. Вся политическая экономия зиждется, таким образом,
на одном факте, отнюдь не обязательном».

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»	133корпорации, учение о разделе землевладения — учению о круп¬
ной земельной собственности 63.
Поскольку буржуазные экономисты некритически воспри¬
нимают процесс овеществления человеческой деятельности в
капиталистической системе, совершаемый благодаря производ¬
ству товаров, то есть благодаря, по видимости, внешним, чуж¬
дым, независимым предметам, постольку они не могут распоз¬
нать фетишистский характер товаров и потому бессильны
преодолеть товарный фетишизм.
Именно вследствие непонимания политической экономией
взаимосвязи изучаемого ею движения можно было учение
о конкуренции противопоставлять учению о монополии, учение
о свободе промыслов — учению о корпорации, учение о раз¬
деле земельных владений — учению о крупной земельной соб¬
ственности, ибо конкуренция, свобода промыслов, раздел
земельных владений мыслились и изображались только как слу¬
чайные, преднамеренные, насильственные, а не как необходи¬
мые, неизбежные, естественные следствия монополии, корпо¬
рации и феодальной собственности.
Итак, нам предстоит теперь осмыслить существенную
взаимосвязь между частной собственностью, корыстолюбием,
отделением друг от друга труда, капитала и земельной собст¬
венности, между обменом и конкуренцией, между стоимостью
человека и его обесценением, между монополией и конкурен¬
цией и т. д., между всем этим отчуждением и денежной
системой.
Правда, современные буржуазные экономисты в противо¬
положность сторонникам монетарной и меркантильной систем
отказались от отождествления богатства с деньгами. Но по¬
скольку они сами считают, что действительная стоимость вещи
есть ее меновая стоимость, образующаяся лишь в момент ее
реального выражения, тогда, когда она принимает чувственно
осязаемую форму и превращается в деньги, то единственное
их отличие от сторонников монетарной и меркантильной си¬
стем заключается в том, что последние отождествляют богат¬
ство с деньгами в чувственной форме благородных металлов,
а современные экономисты — с деньгами в абстрактной форме
63 К. М а р к с  и  Ф. Э н г е л ь с, Из ранних произведений, стр. 559—
560: «Политическая экономия не дает нам ключа к пониманию основы и при¬
чины отделения труда от капитала и капитала от земли. Так, например, когда
она определяет взаимоотношение между заработной платой и прибылью на
капитал, то последней причиной является для нее интерес капиталистов;
иными словами, она предполагает как данное то, что она должна вывести в
результате анализа... Единственными маховыми колесами, которые пускает
в ход политико-эконом, являются корыстолюбие и война между корыстолюб¬
цами — конкуренция».

134
ГЛАВА ВТОРАЯ
меновой стоимости, заменяя грубую веру верой утонченной 63а.
В своей критике политической экономии Маркс берет за
исходное обе основные черты капиталистической системы: пре¬
вращение продукта труда в товар и эксплуатацию рабочего.
В противоположность буржуазным экономистам он рассмат¬
ривает производство с точки зрения отчужденного труда. При
этом он придерживается исключительно экономического спо¬
соба анализа политической экономии, рассматривая производ¬
ственные отношения прежде всего как отношения, в которых
выражается структура общественной жизни. Маркс считает,
что экономические отношения могут быть поняты лишь тогда,
когда они будут оценены не как отношения вещей, а как от¬
ношения людей друг к другу. Тогда будет понято, каким об¬
разом процесс овеществления общественных отношений, со¬
вершающийся под воздействием частной собственности, ведет
к отчуждению, то есть к отрыву человека от самого себя и от
продуктов своего труда.
В своей критике Маркс выступает не только против бур¬
жуазных экономистов, но и против позиции реформистских
63а Cp. MEGA I, 3. Bd., S. 532—533: «Поэтому, хотя современная полити¬
ческая экономия и противопоставляет себя денежной монетарной системе,
она, несмотря на все свои мудрствования, не может одержать решающей
победы; ибо, если грубый экономический предрассудок народа и правитель¬
ства крепко держится за чувственный, осязаемый, очевидный мешок с деньгами
и потому верит в абсолютную ценность благородных металлов и в обладание
ими как в единственную реальность богатства,— и если затем приходит про¬
свещенный, всемирно-известный экономист и доказывает им, что деньги —
точно такой же товар, как и любой другой, стоимость которого поэтому, как
и стоимость любого другого товара, зависит от отношения издержек произ¬
водства к спросу (конкуренции) и предложению, к количеству или конкурен¬
ции других товаров,— то будет правильным возразить этому экономисту, что
действительная ценность вещей заключается все же в их меновой стоимости,
а эта последняя в конечном счете — в деньгах, подобно тому как таковые су¬
ществуют в благородных металлах, следовательно, деньги являются истинной
стоимостью вещей и в силу этого — самой желанной вещью. Совершенно ана¬
логичным образом и само учение экономиста в конечном счете сводится к
этой мудрости, разве только он обладает способностью посредством абстрак¬
ции различать это бытие денег среди других форм товара и потому не верить
в исключительную ценность их официального металлического бытия. Метал¬
лическое бытие денег — лишь официальное, очевидное выражение их души,
находящейся во всех элементах производства и движения буржуазного обще¬
ства.
Современная политическая экономия противоположна денежной системе
лишь в том отношении, что она рассматривает сущность денег в ее абстракции
и всеобщности и поэтому просвещена относительно чувственного предрассуд¬
ка, который верит в исключительное бытие этой сущности в благородном
металле. На место этого грубого предрассудка она ставит предрассудок утон¬
ченный. Но поскольку оба они по сути дела имеют один корень, то просвещен¬
ная форма предрассудка не в состоянии полностью вытеснить его грубую, чув¬
ственную форму, ибо атакуется не сущность суеверия, а лишь определенная
форма этой сущности».

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
135
социалистов, которые защищали мелкое владение от крупной
собственности. Поскольку для него вопрос заключается в том,
чтобы ликвидировать не какую-либо особую форму частной
собственности, а частную собственность вообще как несовме¬
стимую с истинной деятельностью человека, постольку его
критика политической экономии сразу же принципиально от¬
личается от критики со стороны социалистов-реформаторов.
Как и Энгельс, он с позиций пролетариата вскрывает про¬
тиворечивую сущность частной собственности и рассматривает
все формы ее проявления: обмен, торговлю, стоимость, день¬
ги — как развертывание ее сущности и на этом строит свою
решительную критику политической экономии 64.
Маркс говорит, что в своих рассуждениях политическая
экономия, для которой частная собственность — непреложный
фактор, исходит из отношения человека к человеку как отно¬
шения частного собственника к частному собственнику. По¬
этому она рассматривает индивида и общество с точки зрения
частной собственности, людей она определяет как отдельных,
противостоящих друг другу индивидов, выступающих в соот¬
ветствии с их имущественным положением как капиталисты
или как рабочие; тем самым она сводит общество к буржуаз¬
ному обществу, соответствующему системе частной собствен¬
ности64а. Поэтому и производство в условиях частной собст¬
венности она расценивает как естественную, соответствующую
сущности человека форму производства, а отвечающее данной
системе буржуазное общество — как наилучшее из возмож¬
ных обществ 65. Однако при таком понимании людей как част¬
ных собственников и человеческих отношений как отношений
торговых политическая экономия исходит не из истинных че¬
ловеческих отношений, а из отчужденной формы этих отно¬
шений 66.
64	Из составленного Марксом конспекта «Набросков к критике полити¬
ческой экономии» Энгельса (MEGA I, 3. Bd., S. 437) видно, что эта статья Эн¬
гельса служила ему в качестве введения в критику политической экономии.
Он следующим образом обрисовал исходные тезисы Энгельса: «Частная соб¬
ственность. Ее ближайшее следствие — торговля; каким образом любая дея¬
тельность — непосредственный источник наживы для торгующего. Ближайшая
категория, обусловленная торговлей — стоимость. Абстрактная реальная
стоимость и меновая стоимость. У Сэя полезность определяет реальную стои¬
мость; у Рикардо и Милля — издержки производства». Аналогично поступает
и Маркс: к критике частной собственности у него примыкает критика индиви¬
дуального обмена, ближайшего следствия частной собственности; затем Маркс
переходит к критике теории стоимости Рикардо и Сэя. Ср. Д. И. Розен¬
берг, цит. соч. стр. 64—65, 93.
64а К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с, Из ранних произведений, стр. 610—
611.
65 Cp. MEGA I, 3. Bd., S. 537.
66 Ср. там же, стр. 536—537: «Отныне политическая экономия рассматри¬
вает общую сущность человека, или его деятельную человеческую сущность,

136
ГЛАВА ВТОРАЯ
Неразумность и бесчеловечность капиталистической систе¬
мы, которую оправдывает политическая экономия, выражает¬
ся в овеществлении общественных отношений; Маркс показы¬
вает это, проводя сравнение между способом деятельности,
отвечающим истинной сущности человека, и деятельностью че¬
ловека в системе частной собственности при господстве от¬
чужденного труда 67.
В истинном человеческом обществе человек господствует
над своими продуктами и люди взаимно дополняют друг друга
своей деятельностью, являющейся взаимным дополнением ос¬
новы истинных человеческих связей и отношений. В этом об¬
ществе человеческий труд и его продукт представляют собой
утверждение и воплощение личности производителя, а взаим¬
ный обмен продуктами как потребительными ценностями
между людьми — опосредование истинных отношений между
людьми, утверждение их общей сущности. В капиталистиче¬
ской же системе продукт труда и обмен этого продукта утра¬
чивают свой человеческий характер вследствие овеществления
общественных отношений, повлекшего за собой отчуждение
жизни и труда человека 68.
Маркс рассматривает отчуждение как результат перехода
его взаимное дополнение к родовой жизни, к истинной человеческой жизни в
форме обмена и торговли...
Как видите, эту отчужденную форму социального общения политическая
экономия фиксирует как основную и первоначальную и соответствующую чело¬
веческому предназначению.
Политическая экономия,— как и подлинное движение,— берет отправ¬
ным пунктом отношение человека к человеку, как частного собственника к част¬
ному собственнику».
67	Это Маркс сделал прежде всего в примечаниях к выпискам из эконо¬
мистов, в частности в примечаниях к выпискам из Дж. Милля, ср. там же,
стр. 543—547.
68	Ср. там же, стр. 535—536: «Обмен как человеческой деятельностью
внутри самого производства, так и человеческими продуктами есть родовая
деятельность и родовой дух, действительным, осознанным и истинным бытием
которого является общественная деятельность и общественное наслаждение.
Так как человеческая сущность есть истинная общая сущность людей, то бла¬
годаря деятельности своей сущности, люди создают, производят общую всем
людям сущность, общественную сущность, которая вовсе не является аб¬
страктно-всеобщей силой по отношению к отдельному индивиду, а представ¬
ляет собой сущность каждого индивида, его собственную деятельность, его
  собственную жизнь, его собственный дух, его собственное богатство. Поэтому
та истинная общая сущность возникает не благодаря рефлексии; она появ¬
ляется поэтому благодаря нужде и эгоизму индивидов, т. е. производится не¬
посредственно благодаря проявлению самого их бытия. Не от человека зави¬
сит, быть или не быть этой общей сущности; но пока человек не осознал себя
человеком и не организовал мир по-человечески, эта общая сущность прояв¬
ляется в форме отчуждения. Ибо ее субъект, человек, сам является отчужден¬
ной сущностью. Люди — не абстрактные, а действительные, жизнедеятель¬
ные, особые индивиды — суть эта сущность. Поэтому она сама такова, каковы
они».

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
137
от натурального хозяйства, где имело место лишь производ¬
ство предметов потребления и где поэтому частная собствен¬
ность была тесно связана с владельцем, к товарному хозяй¬
ству, в котором возросшее производство потребительных стои¬
мостей привело к появлению предназначенных для продажи
меновых стоимостей, что коренным образом изменило сущ¬
ность и роль производства и частной собственности.
В натуральном хозяйстве, которое соответствовало дикому,
варварскому состоянию человечества, производство было на¬
правлено на создание предметов потребления для удовлетво¬
рения личных потребностей производителей. При этих усло¬
виях человек производит не больше, чем ему непосредственно
нужно, граница его потребностей является и границей его
продукта 69.
В натуральном хозяйстве обмен возникает благодаря же¬
ланию производителя как частного собственника удовлетво¬
рить свою потребность при помощи продукта какого-то дру¬
гого производителя, поскольку эта потребность не может быть
удовлетворена посредством продуктов собственного производ¬
ства. При этом каждый производитель самоотчуждает часть
своей частной собственности другому производителю, так что
взаимоотчуждение становится отношением обоих частных соб¬
ственников 70.
Одновременно с обменом появляется прибавочный продукт,
предназначенный для приобретения желаемого продукта пу¬
тем обмена 71.
69	Ср. там же, стр. 543.
70	Ср. там же, стр. 537—538: «Узы, связывающие обоих частных собствен¬
ников, составляют специфическую природу предмета, который является мате¬
рией их частной собственности. Стремление приобрести оба эти предмета, то
есть потребность в них, демонстрирует каждому из частных собственников,
заставляет их понять тот факт, что кроме отношения к этим предметам как к
частной собственности каждый из них стоит к ним еще и в другом существен¬
ном отношении, что он не особое существо, каковым он себя мнит, а всеобщее
существо, потребности которого в отношении его внутренней собственности —
ибо потребность в вещи есть самое очевидное, самое неопровержимое доказа¬
тельство того, что вещь принадлежит моей сущности, что ее бытие для меня,
ее собственность есть собственность, особенность моей сущности,— стоят
также в отношении к продуктам труда многих. Следовательно, оба собствен¬
ника вынуждены отказываться от своей собственности, но отказываться, одно¬
временно утверждая ее, то есть отказываться от частной собственности внутри
частнособственнических отношений. Итак, каждый самоотчуждает другому
какую-то долю своей частной собственности.
Общественная связь или общественное отношение обоих частных собствен¬
ников есть, таким образом, взаимность самоотчуждения, отношение отчуж¬
дения включает обе стороны, иначе говоря, самоотчуждение выступает как
отношение обоих собственников, в то время как в эпоху примитивной частной
собственности самоотчуждение имеет место пока только по отношению к са¬
мому себе, односторонне».
71	Ср. там же, стр. 543.

138
ГЛАВА ВТОРАЯ
Производство, рассчитанное на обмен, превращается в
источник приобретения, его основа и размер должны уже
удовлетворять не потребности, а обладанию продуктами как
средством потребности 72. Этот новый вид производства не яв¬
ляется истинно человеческим; труд, продукт труда и обмен те¬
ряют в нем свой истинный человеческий характер. Труд пере¬
стает быть истинной человеческой деятельностью, ибо из твор¬
ческой деятельности человека, в которой тот утверждает свою
родовую сущность, он превращается в труд с целью приобре¬
тения, в средство приобретения имущества. Поскольку в труде
ради приобретения утрачивается непосредственное отношение
человека к продукту труда, труд превращается в деятельность
отчужденного человека, становится отчужденным трудом 73.
В этом новом виде производства продукт труда утрачивает
и характер человеческого продукта как утверждения человека
своим трудом, как утверждения общей сущности. Превра¬
щаясь благодаря труду ради приобретения в объект обмена,
продукт труда имеет смысл и ценность уже не как опредме¬
чивание человеческой сущности, а только лишь как средство
для создания эквивалентных предметов. Он перестает иметь
личную ценность для производителя в качестве выражения
его сущности и имеет личную значимость лишь для того, кто
72	Ср. там же.
72 Ср. там же, стр. 539: «Отношение обмена предполагает, что труд
становится трудом непосредственно ради приобретения. Это отношение от¬
чужденного труда достигает своей кульминации лишь благодаря тому, что 1)
с одной стороны, труд ради приобретения, продукт рабочего, совершенно не
связан с непосредственной потребностью в нем и со своим трудовым предна¬
значением, а определяется в том и другом направлении чуждыми рабочему
общественными комбинациями; 2) что тот, кто покупает продукт, сам не про¬
изводит, а обменивает произведенное другими производителями. В той гру¬
бой форме самоотчужденной частной собственности, в торговом обмене, каждый
из обоих частных собственников производил то, к чему его непосредственно
побуждала его потребность, его способность и наличный природный материал.
Поэтому каждый обменивает с другим только излишек своей продукции.
В самом деле, труд являлся его непосредственным источником существования
и одновременно утверждением его индивидуального бытия. Благодаря обмену
его труд частично превратился в источник приобретения. Его цель и бытие
стали различными. Продукт уже не производится просто в силу непосредствен¬
ной личной связи с производителями, а выпускается как стоимость, как мено¬
вая стоимость, как эквивалент. Чем многостороннее становится производство,
чем, следовательно, с одной стороны, многостороннее делаются потребности,
чем, с другой стороны, одностороннее становится работа производителя, тем
больше его труд превращается в категорию труда ради приобретения, пока
он, наконец, не приобретает в основном лишь данное значение, и становится
совершенно случайным и несущественным, связан ли производитель с непо¬
средственным потреблением и личными потребностями в своем продукте, и
является ли деятельность, действие труда, для него самоудовлетворением его
личности, реализацией его природных задатков и идеальной целью».

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
139
его приобрел, но уже исключительно как объект обмена и ме¬
новая стоимость 74.
Обмен также утрачивает свой человеческий характер, пре¬
вращаясь в торговый обмен, который является уже не обме¬
ном потребительных стоимостей, представляющих собой ут¬
верждение производителей, а обмен меновыми стоимостями,
продуктами, чуждыми человеческой сущности.
Правда, в дальнейшем обмен опосредуется предметами,
отношение которых вырастает из потребности. Но потребность,
более уже не является человеческой потребностью, ибо она
больше уже не связана непосредственно с производящим че¬
ловеком. Она превращается в потребность в предметах как в
эквивалентах, которые заменяют истинные человеческие пред¬
меты как формы утверждения производителей и творцов об¬
щественной сущности 75.
В производстве как производстве прибавочного продукта,
предназначенного для обмена, произведенный предмет факти¬
74	Ср. там же, стр. 538: «Вследствие взаимного самоотчуждения или от¬
чуждения частной собственности частная собственность сама оказалась в
положении самоотчуждаемой частной собственности. Во-первых, поскольку
она ликвидировала продукт труда как исключительную, отличительную ин¬
дивидуальность своего владельца, совершившего отчуждение этого продукта,
постольку частная собственность оказалась не у владельца, который ее про¬
извел, а приобрела личную значимость для того, кто ее не производил. Во-
вторых, она была соотнесена с другой частной собственностью, к которой была
приравнена. Ее место заняла частная собственность другой природы, подобно
тому как сама она заступила на место частной собственности другой приро¬
ды. Следовательно, на обеих сторонах оказалась частная собственность в ка¬
честве представителя частной собственности другой природы, как равная
какому-то продукту другой природы и обе эти стороны соотносятся между
собой таким образом, что каждая из них представляет бытие другой и обе они
взаимно относятся друг к другу как заменители их самих и их противополож¬
ностей. Поэтому бытие частной собственности как таковой превратилось в
эрзац, в эквивалент. На месте непосредственного единства с самой собой оказы¬
вается преимущественно ее связь с другой. Ее бытие в качестве эквивалента
не есть более ее собственное бытие. Поэтому она превратилась в стоимость и
непосредственно — в меновую стоимость. Ее бытие как стоимости отлично
от ее непосредственного бытия, внешне по отношению ее специфической сущ¬
ности, оно представляет собой самоотчужденное определение ее самой; оно —
лишь относительное ее существование».
75	Ср. там же, стр. 538: «Обмен или торговый обмен есть, следовательно,
общественный, родовой акт, общая сущность, социальное общение и интегра¬
ция людей в рамках частной собственности и потому внешний, отчужден¬
ный родовой акт. Именно поэтому он проявляется как торговый обмен. По¬
этому он также представляет собой антипод общественных отношений».
Ср. там же, стр. 545: «Следовательно, благодаря предмету взаимного
производства и взаимного владения обмен необходимо оказывает положитель¬
ное влияние с обеих сторон. Конечно, наша взаимная потребность является
идеальным отношением к взаимным предметам нашего производства. Но
реальное, имеющее место в действительности, подлинное, проявляющее себя
отношение есть лишь взаимное исключительное владение взаимной продук¬
цией. Только твой предмет, эквивалент моего предмета, придает твоей потреб¬

140
ГЛАВА ВТОРАЯ
чески становится уже не опредмечиванием производителя, а
собственно предметом производства другого человека, с кото¬
рым производитель намерен обменяться своим прибавочным
продуктом 76.
С превращением человеческих отношений в обмен това¬
рами, то есть в обмен эквивалентными предметами, которые
не расцениваются в качестве человеческих продуктов, утрачи¬
ваются истинные отношения человека к своей собственной
деятельности и к своим продуктам, а также истинные отноше¬
ния людей друг к другу, заключающиеся во взаимном допол¬
нении своего утверждения и опредмечивания. Поскольку
продукт, производимый человеком с целью обмена, предназна¬
чается для удовлетворения не личной потребности производи¬
теля, а потребности чуждого человека, который им будет об¬
ладать, постольку этому продукту, равно как и продуктам,
которые другие люди производят с целью обмена, становится
безразличным, перестает ли человек находиться в человече¬
ском отношении к самому себе и к другим людям 77.
Из обезличения производителей, превращающего человече¬
ские отношения в отношения между безразличными друг
другу людьми, а продукты — в эквиваленты других продуктов,
следует, что весь акт производства сводится к процессу об¬
мена объектами.
Продукты человека благодаря их отрыву от человеческих
отношений становятся товарами, образуя по видимости неза¬
висимые от человека предметы, чем и объясняется их фети¬
шистский характер.
Товарное производство и товарный обмен, оказывающие
ности в моей вещи ценность, достоинство, эффект для меня. Стало быть, наш
взаимный продукт — средство, опосредование, инструмент, признанная сила
наших взаимных потребностей друг в друге».
Ср. там же, стр. 544.
76	Ср. там же, стр. 544: «Если я произвожу больше того, в чем непосред¬
ственно смогу испытывать потребность, то излишки моей продукции рассчита¬
ны на твою потребность. Я произвожу лишь по видимости излишек этого
предмета. В действительности же я произвожу какой-то другой предмет, пред¬
мет твоего производства, который я предполагаю выменять на этот излишек,—
я произвожу обмен, который мысленно уже проделан мною».
77	Ср. там же, стр. 544: «Я произвожу для себя, а не для тебя, как и ты
произвел для себя, а не для меня. Результат моего производства сам по себе
столь же мало связан с тобой, как и результат твоего производства — непо¬
средственно со мной. Иными словами, наше производство не есть производство
человека для человека как человека, т. е. оно не является общественным
производством. Следовательно, никто из нас как человек не имеет отношения
к стремлению обладать продуктом другого. Как люди мы не существуем для
наших взаимных производств. Поэтому и наш обмен не может быть опосред¬
ствующим движением, которым бы утверждалось, что мой продукт предназна¬
чен тебе, ибо опредмечивание твоей собственной сущности является твоей по¬
требностью».

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
141
влияние на овеществление человеческих отношений, вследст¬
вие чего последние превращаются в отношения предметов,
в обмен отчужденными от человека объектами,— влекут за со¬
бой отчуждение человеческого труда и человеческой жизни,
которое человек в капиталистической системе увеличивает
своей совокупной деятельностью, каждым преобразованием
окружающего мира 78.
В этой системе, где каждый человек рассматривается
только в качестве производителя товаров и где человеческие
отношения превращаются в торговые отношения, делающие
общество обществом занятых торговлей индивидов, цель жиз¬
ни которых — все увеличивающееся обогащение меновыми
стоимостями,— в этой системе не человеческая сущность и че¬
ловеческая потребность, а корысть выступает в качестве ре¬
альной связи между производителями 79. Также и целью про¬
изводства здесь является не взаимное дополнение людьми
друг друга посредством своего труда, а прибыль, становя¬
щаяся средством исключить других людей из обладания своим
продуктом и таким образом поставить их в зависимое поло¬
жение 80.
78	Отсюда Маркс заключает, что порожденное частной собственностью
отношение отчуждения, которое все более укрепляет господство вещи над че¬
ловеком, в свою очередь упрочивает саму частную собственность; Маркс счи¬
тает, таким образом, что поскольку частная собственность порождает отчуж¬
денный труд и им же воспроизводится, то она одновременно является и при¬
чиной и следствием отчужденного труда.
Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 569:
«Правда, понятие самоотчужденного труда (самоотчужденной жизни) мы по¬
лучили, исходя из политической экономии, как результат движения частной
собственности. Но анализ этого понятия показывает, что, хотя частная соб¬
ственность и выступает как основа и причина самоотчужденного труда, в
действительности она, наоборот, оказывается его следствием, подобно тому
как боги первоначально являются не причиной, а следствием заблуждения че¬
ловеческого рассудка. Позднее это отношение превращается в отношение
взаимодействия».
Такое понимание Марксом происхождения частной собственности, не¬
сколько удивительное и столь несогласуемое с более поздними его взглядами,
объясняется его недостаточными экономическими знаниями, в силу чего он
определяет все экономические отношения как формы проявления процесса
отчуждения.
79	Cp. MEGA I, 3. Bd., S. 544: «Разве не человеческая сущность связывает
между собой наших производителей? Обмен может лишь приводить в движе¬
ние, утверждать характер, которым каждый из нас связан со своим собствен¬
ным продуктом, а стало быть, и с продуктом другого. Каждый из нас видит в
своем продукте лишь свою собственную опредмеченную корысть, следова¬
тельно, в продукте другого — другую, от него не зависящую, чуждую опред¬
меченную корысть».
80	Ср. там же, стр. 544—545: «Поэтому общественное отношение, в котором
я нахожусь с тобой, мой труд ради твоей потребности является чистой ви¬
димостью, и наше взаимодополнение друг друга точно так же — чистая
видимость, основой которой является взаимный грабеж. Подоплекой этого

142
ГЛАВА ВТОРАЯ
Отсюда возникают антагонистические отношения между
людьми, которые (несмотря на то, что они не могут жить друг
без друга) в своих стремлениях любыми доступными им сред¬
ствами увеличить свою собственность за счет собственности
других постоянно враждуют между собой 81.
В этой системе, где ставшие товарами человеческие про¬
дукты опосредствуют процесс обмена между людьми и где по¬
этому общественная деятельность превращается в движения
и отношения вещей, в функции предметов, человек увеличи¬
вает власть своего продукта над собой и, вместо того чтобы
господствовать над материей как продуктом своего труда, сам
подпадает под господство созданного им мира, который ста¬
новится независимым, чуждым элементом 82.
В этом первом споре с капиталистической системой Маркс
исходит из понимания человека, которое оставалось еще до
некоторой степени этическим. Он считает, что человек утверж¬
дает себя как человека, когда трудится человеческим обра¬
зом. Это он может делать только в том случае, если свои
непременно является намерение ограбить, обмануть, поскольку наш обмен
своекорыстен и с твоей и моей стороны, поскольку каждая корысть старается
превзойти чужую корысть, постольку мы стремились непременно обмануть
друг друга. Размер власти, которой я наделяю свой предмет через твой,
требует, конечно, чтобы стать действительной властью, твоего признания.
Но наше взаимопризнание взаимной власти наших предметов есть борьба, а в
борьбе побеждает тот, кто обладает большей энергией, силой, проницатель¬
ностью или проворством. Если достаточно физической силы, то я прямо ограб¬
ляю тебя. Если царство физической силы разрушено, то каждый из нас под
каким-либо предлогом старается околпачить другого, и побеждает самый из¬
воротливый. Кто именно превзойдет других — это дело случая для совокуп¬
ности отношений в целом. Идеальное, воображаемое превосходство присут¬
ствует с обеих сторон, т. е. каждый из обоих контрагентов считает, что он
превосходит другого».
81	Ср. там же, стр. 545: «Стало быть, ты как человек не находишься в
каком-либо отношении к моему предмету, ибо я сам не имею к нему никакого
человеческого отношения. Но средство есть истинная власть над предметом и
потому мы взаимно рассматриваем наш продукт как власть каждого над
другими и над самими собой, т. е. наш собственный продукт восстал против
нас, нам он кажется нашей собственностью, а в действительности — мы его
собственность. Мы сами исключены из истинной собственности, поскольку
наша собственность исключает других людей».
82	Ср. там же, стр. 536: «Поэтому является тавтологией, что человек от¬
чуждает себя самого и что общество этого отчужденного человека есть кари¬
катура на действительную общественную сущность человека, на его истинную
родовую жизнь, что поэтому его деятельность оказывается мукой, его собст¬
венное творение — чуждой силой, его богатство — бедностью, сущностная
связь его с другим человеком — несущественной связью и скорее отделением
от другого человека как его истинного бытия, жизнь человека оказывается
принесением в жертву его же жизни, реализация его сущности — развитием
его жизни, его производство — производством его ничто, его власть над пред¬
метом — властью предмета над ним, а сам он, хозяин своего творения, оказы¬
вается рабом этого творения.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
143
потребности как потребности, соответствующие его родовой
сущности, он удовлетворяет человеческим способом, то есть
посредством производства предметов потребления, потреби¬
тельных стоимостей, являющихся опредмечиванием его родо¬
вой сущности.
Благодаря производству потребительных стоимостей воз¬
никают и подлинные человеческие отношения, заключающиеся
в том, что свои человеческие потребности люди удовлетворя¬
ют посредством обмена продуктами своего труда, в котором
воплощена их сущность, тем самым обогащаясь и развиваясь
всесторонне; в данном случае нет места никакому отчужде¬
нию, ибо в своем труде и в каждом произведенном им продук¬
те человек находится «у себя».
Отчуждение возникает с прибавочным продуктом, наличие
которого вызывается желанием путем обмена этой дополни¬
тельной продукции заполучить себе предметы для удовлетво¬
рения потребностей, которые не могут быть удовлетворены
собственным производством. Тем самым производство изме¬
няется принципиально, а именно труд превращается в труд
ради приобретения, продукты становятся меновыми стоимо¬
стями, эквивалентами, которые служат для приобретения дру¬
гого продукта, а обмен превращается в обмен меновыми
стоимостями, которые делают человеческие отношения торго¬
выми, то есть отношениями между товарами.
Овеществление человеческих связей и отношений имеет
своим последствием всеобщее отчуждение человека, который
делается отчужденным от своей сущностной деятельности,
труда, продукта труда, а тем самым и от других людей, то
есть от своей же родовой сущности.
Эта отчужденная форма производства и человеческих от¬
ношений, порождаемая системой частной собственности,
оправдывается политической экономией, которая объявляет
частную собственность необходимой основой общества; от¬
сюда следует, что люди как частные собственники должны
рассматривать свои отношения частного собственника к част¬
ному собственнику, что необходимая форма производства —
производство меновых стоимостей, товаров, а его цель — об¬
мен товаров, делающийся основой человеческих отношений, и
что торговые отношения суть нормальные отношения между
людьми. Она поэтому может также утверждать, будто между
капиталистами и рабочими существует не раздор, а гармония,
так как их общей сущностью является труд, который у рабо¬
чих проявляется в его деятельной форме, а у капиталистов —
как труд по накоплению капитала 82а.
82а К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с, Из ранних произведений, стр. 605.

144
ГЛАВА ВТОРАЯ
Подобно тому как политическая экономия оправдывает ка¬
питалистическую систему и обусловленные ею бесчеловечные
общественные отношения, так она оправдывает и порождае¬
мые этой системой категории: обмен, торговлю, стоимость,
цену, деньги, которые она точно так же считает естествен¬
ными.
В противоположность буржуазным экономистам, Маркс
рассматривает эти категории, как и капиталистическое произ¬
водство вообще, в качестве форм проявления процесса ове¬
ществления человеческих отношений и потому квалифицирует
их не как отношения вещей, а как производственные отноше¬
ния, которые должны быть объяснены, исходя из общих усло¬
вий капиталистической системы 83.
В обществе, ставшем торговым обществом, возникает об¬
мен товаров, который является отрицанием человеческой сущ¬
ности, конкуренцией среди производителей. Однако политиче¬
ская экономия выводит конкуренцию как основной закон
капиталистического производства не из системы частной собст¬
венности, которая благодаря разделению и противопоставле¬
нию частных интересов вызывает войну всех против всех, а из
случайных обстоятельств, преимущественно из корыстолюбия
производителей 84.
Поскольку буржуазные экономисты стремятся обосновать
разумность капиталистической системы и тем самым скрыть
последствия конкуренции, постольку они бессильны объяснить
неизбежные для капиталистического производства перепроиз¬
водство и кризисы 85.
83	Ср. там же, стр. 570: «Как из понятия отчужденного, самоотчужден¬
ного труда мы получили путем анализа понятие частной собственности,
точно так же можно с помощью этих двух факторов развить все политико-
экономические категории, причем в каждой из категорий, например в тор¬
говле, конкуренции, капитале, деньгах, мы найдем лишь то или иное опре¬
деленное и развернутое выражение этих первых основ». Отсюда возникает
основное различие между Марксовой критикой и критикой экономических
категорий Энгельсом, который эти категории выводил из последствий конку¬
ренции.
84	Ср. там же, стр. 559—560.
85 Ср. MEGA I, 3. Bd., S. 511: «Политической экономии известно не только
чудо перепроизводства и крайней нищеты, она знает также чудо роста капи¬
талов и способов их применения, с одной стороны, и ограниченной возмож¬
ности производительного применения капиталов вследствие этого же роста,—
с другой».
Ср. там же: «Рикардо (как и г. Сэй, согласившийся с Рикардо [t. II, р.
95, not.] и сформулировавший прежде всего принцип, будто спрос на про¬
дукты ограничен только самим производством), не может ответить на вопрос,
откуда же берется конкуренция и ее последствия — банкротства, торговые
кризисы и т. д., если любой капитал находит себе соответствующее примене¬
ние, если применение всегда соответствует размерам капиталов. Одним этим

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
145
Непосредственным результатом развития производства и
конкуренции является разделение труда. Вследствие все боль¬
шей специализации труда разделение труда превращает лю¬
дей в автоматы, в духовных и физических уродов и усиливает
разъединение и противопоставление людей друг другу, огра¬
ничивая каждого производителя одной определенной сферой
деятельности, которую он уже не может оставить 86.
Подобно тому как обмен товаров определяет характер про¬
изводства в торговом обществе, так он обусловливает и ха¬
рактер ценности предметов в этом обществе. Поскольку ос¬
новная цель капиталистического производства — созидание
предметов, служащих меновыми стоимостями, постольку в ка¬
питалистической системе стоимость предмета распадается на
потребительную стоимость (в ней выражается полезность
предмета) и на меновую стоимость (в ней выражается поку¬
пательная сила предмета, то есть возможность приобретать с
его помощью другой предмет путем обмена и рассчитывая на
получение выгоды).
тезисом данные господа отрицают конкуренцию, свой главный принцип, рав¬
но как и основу этого принципа и всей своей мудрости, а именно: будто каждый
индивид (разумеется, не лишенный платежеспособности) лучше всего знает,
что соответствует его интересам и, следовательно (многозначительное сле¬
довательно), и интересам общества. Каким же образом эти мудрые индивиды
сами оказались разоренными и разорили других, если для каждого капитала
можно найти прибыльное, не занятое другим применение?»
Ср. там же, стр. 576—579.
86	Ср. там же, стр. 540: «Подобно тому как взаимный обмен продуктами
человеческой деятельности оказывается торговым обменом, торгашеством,
так и взаимное дополнение и обмен самой деятельностью оказываются раз¬
делением труда, которое в максимальной степени превращает человека в аб¬
страктное существо, во вращающуюся машину и т. д. и делает из него духов¬
ного и физического урода.
Именно единство человеческого труда рассматривается только как раз¬
деление, поскольку общественная сущность проявляется как своя противопо¬
ложность в форме отчуждения. Вместе с цивилизацией растет разделение
труда».
Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 611:
«Разделение труда есть политико-экономическое выражение общественного
характера труда в рамках отчуждения. Иначе говоря, так как труд есть
лишь выражение человеческой деятельности в рамках отчуждения, проявле¬
ние жизни как её отчуждение, то и разделение труда есть не что иное, как
отчуждённое, самоотчуждённое полагание человеческой деятельности в ка¬
честве реальной родовой деятельности, или в качестве деятельности человека
как родового существа.
Относительно сущности разделения труда,— которое, с тех пор как труд
был признан сущностью частной собственности, естественно должно было
рассматриваться как один из главных двигателей производства богатства,—
т. е. относительно этой отчуждённой и самоотчуждённой формы человеческой
деятельности как родовой деятельности, политико-экономы высказываются
очень неясно и противоречиво». О разделении труда ср. MEGA I, 3. Bd.,
S. 457—458.
6 О. Кспню

146
ГЛАВА ВТОРАЯ
Меновая стоимость, то есть стоимость обмениваемых пред¬
метов, определяется тем, что стоимость вещей, в которых ис¬
пытывается потребность, приравнивается к стоимости тех ве¬
щей, которые предлагаются для обмена.
Согласно рикардовской теории трудовой стоимости, это
отождествление становится возможным потому, что имеется
общий элемент различных человеческих продуктов — необхо¬
димый для их производства абстрактный труд; различное ко¬
личество абстрактного труда, воплощенного в продуктах, опре¬
деляет и различную меновую стоимость этих продуктов 87.
Поскольку тогда Маркс еще не понимал рационального
зерна рикардовской теории трудовой стоимости, которую он
подверг разработке позднее, эта теория была им сразу же от¬
вергнута, ибо, как подчеркнул Энгельс, в капиталистической
системе реальной является лишь стоимость, которая опреде¬
ляется конкуренцией и выражается в рыночной цене 88; он от¬
верг ее, далее, потому, что, согласно собственным предпосыл¬
кам Рикардо, прибыль с капитала и земельная рента, то есть
дань, уплачивать которую вынуждает частный собственник,
становятся составными частями цены товара 89; наконец, и это
было для Маркса решающей причиной, он отверг, теорию тру¬
довой стоимости Рикардо потому, что она является выраже¬
нием бесчеловечности капиталистической системы, поскольку
в ней принимается в расчет не потребительная стоимость, соот¬
ветствующая реальным человеческим потребностям, а лишь мено¬
вая стоимость, в основе которой лежит отчуждение человека 90.
87	Для Рикардо трудовая стоимость не зависима от рыночной цены, рас¬
сматриваемой им как случайное и преходящее отклонение от естественной
цены, и когда он говорит о меновой стоимости, то, отвлекаясь от конкурен¬
ции, всегда имеет в виду естественную стоимость, в основе которой лежит
труд.
88	Против трудовой теории стоимости Рикардо Ж. Б. Сэй выдвинул уче¬
ние о полезности, проявляющейся благодаря спросу, то есть благодаря кон¬
куренции потребителей. Ср. там же, стр. 493, 530—531.
89	Ср. там же, стр. 494: «Рикардо развивает ту мысль, что труд охватывает
всю сумму цены, потому что капитал есть тоже труд. Сэй... показывает, что
он позабыл включить сюда доходы с капитала и земли, а между тем ни капи¬
тал, ни земля не предоставляются к услугам даром. Прудон справедливо за¬
ключает отсюда, что там, где существует частная собственность, вещь ценится
больше, чем она стоит — это и есть дань частному собственнику».
90	Теория отчуждения побудила Маркса к тому, чтобы отбросить теорию
трудовой стоимости Рикардо, а не подвергнуть ее дальнейшей разработке,
что он сделал позднее; но, с другой стороны, теория отчуждения позволила
ему разделаться с противоречиями рикардовской теории трудовой стоимости,
которая хотя и определяла стоимость трудом, однако при этом оправдывала
капиталистическую систему, которая лишает рабочего продукта его труда.
К сказанному нужно еще заметить, что, хотя Маркс и придерживался сначала
мнения, будто при определении стоимости нельзя абстрагироваться от влия¬
ния конкуренции, поскольку при капиталистической системе существуют
лишь рыночные цены, являющиеся отрицанием теории трудовой стоимости.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
147
Переход частной собственности через меновую стоимость
к системе финансовых отношений Маркс объясняет обменом,
который как отношение частной собственности к частной соб¬
ственности опосредован меновой стоимостью, находящей свое
выражение в цене и деньгах 91.
Меновая стоимость предмета выражается в цене, высту¬
пающей в политической экономии в форме нормальной цены,
то есть рыночной цены.
В противоположность Рикардо, Маркс вместе с Энгельсом
считает, что нормальная цена в качестве меновой стоимости
определяется не только трудовой стоимостью, но также конку¬
ренцией и издержками производства. Как и в меновой стои¬
мости, в цене он видит выражение отчуждения, ибо в ней про¬
дукция оценивается не в связи с человеком, а в связи с торга¬
шеской деятельностью 92.
Цена вновь находит свое выражение в деньгах. В деньгах
продукты, теряя всякие специфические особенности, приобре¬
тают совершенно безразличную форму и становятся абстрак¬
циями. Так как в связи с этим их реальное отношение с день¬
гами не может быть воспринято непосредственно, деньги в ка¬
честве таковых должны казаться абсолютной, независимой от
обмениваемого предмета сущностью, и потому они лучше
однако в выписках из Дж. Милля он все же сделал вывод, что рыночные цены,
хотя и противостоят трудовой стоимости и отрицают ее, тем не менее не отры¬
ваются от нее, а вместе с ней определяют стоимость в рамках движения, яв¬
ляющегося результатом борьбы противоположностей. Это означает переход к
закону трудовой стоимости, изложенному в «Нищете философии». Причем
здесь еще выразительно подчеркивается, что трудовая стоимость абстрактна,
а рыночная цена, напротив, реальна. Ср. Д. И. Розенберг, цит. соч.,
стр. 68.
91	Cp. MEGA I, 3. Bd., S. 532: «Почему частная собственность должна
вылиться в денежное существо. Потому что человек, как существо обществен¬
ное, должен перейти к обмену, а обмен — при наличии частной собственно¬
сти, как предпосылки,— к стоимости. Опосредствующее движение совершаю¬
щего обмен человека является не общественным, не человеческим движением,
человеческим отношением, а абстрактным отношением частной собственно¬
сти к частной собственности, и это абстрактное отношение есть стоимость,
действительное существование которой как стоимости составляют деньги.
Так как совершающие обмен люди не относятся друг к другу как люди, то и
вещь утрачивает значение человеческого, личного достояния. Общественное
отношение частной собственности к частной собственности уже есть такое от¬
ношение, при котором частная собственность отчуждена от самой себя. Вот
почему бытие для себя этого отношения, деньги, есть самоотчуждение частной
собственности, абстракция от ее специфической, личной природы».
92	Ср. там же, стр. 502: «Благодаря тому, что в политической экономии
речь большей частью идёт только о рыночных ценах, вещи более не рассмат¬
риваются в свете издержек их производства, а издержки производства — в
связи с людьми, но все производство в целом рассматривается под углом зре¬
ния торгашества». Ср. там же, стр. 530—531, 556—557.
6*

148
ГЛАВА ВТОРАЯ
всего подходят для выполнения роли посредника в обмене
товаров 93.
Политэкономы, рассматривающие деньги вне человеческих
отношений и подчеркивающие в деньгах прежде всего их по¬
средническую роль, игнорируют их бесчеловечную сущность
и их роль в процессе отчуждения человека. Поскольку в них
как посредниках обмена товаров исчезает всякое непосредст¬
венное человеческое отношение к предназначенным для обмена
продуктам и к их свойствам, то в них также находит свое са¬
мое рельефное выражение овеществление человеческих отно¬
шений и связей и отчуждение как господство вещи над чело¬
веком 94.
93  Ср. там же, стр. 540: «Эквивалент сохраняет свое бытие как эквивалент
в деньгах, которые являются теперь непосредственным результатом труда
ради приобретения и посредником обмена.
В деньгах, в этом совершенном безразличии как к природе материала, к
специфической природе частной собственности, так и к личности частного
собственника, выявлено всеобъемлющее господство отчужденной вещи над
людьми».
94	Ср. там же, стр. 540, 531, 532: «То, что было господством личности над
личностью, теперь стало всеобщим господством вещи над личностью, продукта
над производителем. Поскольку уже в эквиваленте, в стоимости предопреде¬
лено самоотчуждение частной собственности, то деньги — чувственное, даже
предметное бытие этого самоотчуждения...» «Милль весьма удачно сформули¬
ровал суть дела, охарактеризовав деньги как посредника обмена. Сущность
денег прежде всего не в том, что в них совершается самоотчуждение собствен¬
ности, а в том, что отчуждается посредствующая деятельность или движе¬
ние, человеческий, общественный акт, благодаря которому продукты людей
взаимно дополняются, и эта посредствующая деятельность, это движение при¬
обретает свойство материальной вещи вне человека, становится деньгами.
Самоотчуждая саму эту посредствующую деятельность, человек является
здесь действующим лишь как потерявший себя, обесчеловеченный человек;
само отношение вещей, человеческое оперирование ими, становится операцией
какого-то существа, находящегося вне человека и над человеком. Благодаря
этому чуждому посреднику — вместо того, чтобы сам человек был посредни¬
ком человека — человек рассматривает свою волю, свою деятельность, свое
отношение к другим как силу, не зависящую ни от себя, ни от них. Таким
образом, его рабство достигает предела. Ясно, что этот посредник становится
теперь действительным богом, ибо посредник является фактической силой
над тем, чем он меня опосредует. Его культ превращается в самоцель. Пред¬
меты в отрыве от этого посредника потеряли свою ценность. Следовательно,
они имеют ценность лишь постольку, поскольку они представляют его, тог¬
да как первоначально казалось, что посредник имеет ценность лишь постоль¬
ку, поскольку он их представляет. Это переворачивание первоначального
отношения неизбежно. Потому данный посредник — потерявшая себя, от¬
чужденная сущность частной собственности, сама себя сделавшая внешней,
самоотчужденной частная собственность, подобно тому как она сама есть
самоотчужденное опосредование человеческого производства человеческим
производством, самоотчужденная родовая деятельность человека. Вот почему
все особенности, приобретенные человеком в производстве этой деятельности,
переносятся на данного посредника. Стало быть, человек делается тем беднее
как человек, т. е. тем оторваннее от этого посредника, чем богаче становится
этот посредник».

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
149
Как инструмент опосредования деньги выражают общест¬
венное отношение, поэтому их истинная сущность обнаружи¬
вается не столько в металлических деньгах, сколько в бумаж¬
ных, развиваясь в них наиболее полно 95.
В противоположность современным буржуазным экономи¬
стам, которые характеризуют бумажные деньги как наиболее
приемлемые формы, с помощью которых деньги осуществляют
свои функции посредников обмена, Маркс подчеркивает, что
в этих формах впервые прямо проявляется отчуждающее дей¬
ствие денег.
Кредит и банки, будучи дальнейшим развитием системы
финансовых отношений, точно так же являются формами
обесчеловечения, Кредит, по видимости, ликвидирует отчужде¬
ние человека (ибо в нем человек вновь возвращается к чело¬
веческим отношениям с человеком), но под видимостью дове¬
рия он скрывает величайшее недоверие, и отчуждение дости¬
гает в нем наивысшего пункта 96.
Система денежных отношений находит свое завершение в
банковской системе, являющейся реальной силой в буржуаз¬
ном обществе и буржуазном государстве 97.
С помощью теории отчуждения, которую Маркс уже при¬
менил при критике гегелевской философии права и в статье
«К еврейскому вопросу», он сумел глубже проникнуть в сущ¬
ность капитализма, рассматривая капиталистическое произ¬
95	Ср. там же, стр. 533: «Индивидуальное бытие денег как денег — и не
только как внутреннее, для себя существующее, скрытое общее отношение
или постоянное отношение товаров друг к другу — это бытие тем больше со¬
ответствует сущности денег, чем сами они абстрактнее, чем меньше натураль¬
ного в их отношении к другим товарам, чем больше проявляются они как
продукт и в то же время как не-продукт человека, чем меньше природного в
элементе их бытия, чем больше они созданы человеком, или, выражаясь язы¬
ком политэкономии, чем большим является обратное отношение их ценности
как денег к меновой стоимости или к денежной стоимости материала, в котором
они существуют. В силу этого бумажные деньги, в том числе и бумажные пред¬
ставители денег (векселя, чеки, долговые обязательства и т. д.), являются
более совершенным бытием денег как денег и необходимым моментом в разви¬
тии сущности денег».
96	Ср. там же, стр. 534: «Кредит — экономический приговор нравствен¬
ности человека. В кредите вместо металла или бумаги посредником обмена
стал сам человек, но не как человек, а как бытие капитала и процентов. Таким
образом, посредник обмена действительно возвратился из своей материальной
формы к человеку и претворился в нем, но лишь потому, что сам человек
переместился во вне и превратился в материальную форму. В кредитных от¬
ношениях не деньги уничтожены как отчуждение человека, а сам человек
превратился в деньги, или деньги воплотились в человека. Человеческая инди¬
видуальность», человеческая мораль сами стали предметом торговли, материа¬
лом, в котором существуют деньги. Материей, телом денежной души являются
уже не деньги, бумаги, а мое собственное личное бытие, моя плоть и кровь,
моя общественная добродетель, моя значимость».
97	Ср. там же, стр. 535.

150
ГЛАВА ВТОРАЯ
водство и его экономические категории как общественные от¬
ношения и приближаясь к совершенно новому методу его кри¬
тики. Тем самым он сумел проницательнее, чем Энгельс, рас¬
крыть противоречивость и бесчеловечность капиталистической
системы и выработать более прочную основу для своих ком¬
мунистических взглядов.
В своем идейном развитии Маркс столкнулся с необходи¬
мостью использования теории отчуждения. Ее недостаток с
точки зрения критики капиталистической экономики состоял
в том, что она склоняла Маркса к несколько метафизически
абстрактному пониманию труда как человеческой практики,
как проявления человеческой «сущности» или к пониманию
его в отчужденной форме как деятельности самоотчуждающе¬
гося человека. Это привело Маркса к отрицанию теории тру¬
довой стоимости Рикардо, тогда как развитие ее в качестве
теории стоимости и прибавочной стоимости давало возмож¬
ность правильно разрешить вопросы о происхождении частной
собственности и об отношении труда и капитала.
Критика капиталистического производства и экономических
категорий позволила Марксу продолжить критический анализ
заработной платы, прибыли и земельной ренты как главных
форм доходов при капитализме, причем он и здесь подчерки¬
вает бесчеловечность капиталистической системы и противоре¬
чивость политической экономии 98.
Подобно тому как частная собственность рассматривается
буржуазной политической экономией в качестве естественной,
необходимой основы общества, так и противоположность
между заработной платой, прибылью и земельной рентой, со¬
ответствующая расчленению на труд, капитал и земельную
собственность, превращается политической экономией в естест¬
венно данный факт; из этого делается вывод о необходимо¬
сти капиталистической системы. В противоположность этому,
Маркс показывает, что заработная плата, прибыль и земель¬
ная рента суть проявления системы частной собственности.
При этом он раскрывает противоречивость буржуазной поли¬
тической экономии, которая рассматривает труд как творца
всех стоимостей, но которая наряду с этим оправдывает
эксплуатацию труда капиталом и далее объявляет конкурен¬
цию основным законом капитализма, упуская, однако, при
этом из виду, что благодаря накоплению капитала и росту
крупной земельной собственности конкуренция ведет к моно¬
полии, то есть к отрицанию конкуренции.
98   Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, «Зара¬
ботная плата» (стр. 523—533); «Прибыль на капитал» (стр. 534—545); «Земель¬
ная рента» (стр. 546—558); «О заработной плате», cp. MEGA I, 3. Bd., S. 466—
467, 502—550, 521—525.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
151
В своем анализе заработной платы Маркс описывает поло¬
жение рабочих в 40-х годах, когда мануфактурное производ¬
ство уступало место фабричной системе. Либеральная эконо¬
мическая система вела к обостряющейся конкуренции и к
всеобщей анархии в производстве, которые влекли за собой
все более тяжелые кризисы. Все более широко распростра¬
нявшееся применение машин, приводившее к увеличивающей¬
ся занятости в производстве мизерно оплачивавшихся жен¬
щин и детей, к падению заработной платы и увеличению ра¬
бочего дня, вызывало постоянное ухудшение положения
рабочих, которых не защищали ни сильные профсоюзы, ни
социальное законодательство.
В процессе анализа вопроса о заработной плате Маркс,
который, в отличие от Энгельса, еще не обладал основанными
на собственных наблюдениях знаниями о положении рабочего
класса, ссылается на различные произведения социальных по¬
литиков и социалистов 99.
В своей полемике с буржуазными экономистами Маркс
прежде всего устанавливает, что разделение на заработную
плату, прибыль и земельную ренту, выступая для рабочего
как результат противопоставления капитала труду, оказы¬
вается для него роковым: страдает только он один 99 100.
99	Ср. «Rapport de Villermé a l’Academie des Sciences Morales», Paris,
1840; E. Buret, De la misère de la classes laboriensses en Angleterre et en
France etc., Paris, 1840; С. C. P e c q u e u r, Theorie nouvelle d’economie
sociale et politique, on etudes sur l’organisation des sociétés, Paris, 1842; C h.
London, Solution du probleme de la population et de la subsistence, sounise
a un medecin dans une sèrie des lettres, Paris, 1842; W. S c h u 1 z, Die Bewe¬
gung der Production, a. a. O.
100	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр.
575: «Отношение частной собственности содержит в себе в скрытом виде от¬
ношение частной собственности как труда и её отношение как капитала,
а также обоюдное взаимоотношение того и другого. С одной стороны — про¬
изводство человеческой деятельности как труда, т. е. деятельности совер¬
шенно чуждой себе, совершенно чуждой человеку и природе и потому совер¬
шенно чуждой сознанию и жизненному проявлению, абстрактное существо¬
вание человека как исключительно лишь человека труда, который в силу
этого ежедневно может быть низвергнут из своего заполненного ничто в абсо¬
лютное ничто, в своё общественное и потому действительное небытие. С другой
стороны — производство предмета человеческой деятельности как капитала,
где изгладилась всякая природная и общественная определенность предмета и
где частная собственность утратила свои природные и общественные качества
(стало быть, утратила все политические и социальные иллюзии и не перепле¬
тается ни с какими хотя бы с виду человеческими отношениями): один и тот же
капитал в самых разнообразных формах природного и общественного сущест¬
вования остается одним и тем же, совершенно безразлично к своему дей¬
ствительному содержанию. Эта противоположность труда и капитала, будучи
доведена до крайности, неизбежно становится высшим пунктом, высшей сту¬
пенью и гибелью всего отношения частной собственности».

152
ГЛАВА ВТОРАЯ
Вопреки выставленному политической экономией принципу,
согласно которому труд — единственный созидающий стои¬
мость элемент и источник всех богатств, на долю заработной
платы падает лишь самая малая часть продукции 101.
Плата, получаемая рабочим при продаже своего труда,
есть не эквивалент, а лишь вычет из стоимости продукта,
часть, которую он к тому же должен отвоевать себе в тяже¬
лой борьбе. В этой борьбе капиталист непременно побеждает,
ибо на его стороне все преимущества. А именно, располагая
богатствами, капиталист может дольше прожить без рабо¬
чего, чем рабочий без него; к этому прибавим, что капитали¬
сты объединены для защиты от выступлений противостоящих
им рабочих и что капиталист имеет дополнительные доходы
(ренту, арендную плату, которых нет у рабочего) 102.
В этой борьбе между капиталистом и рабочим заработная
плата низводится до самого низкого уровня и обеспечивает
рабочему и его семье лишь самый необходимый прожиточный
минимум, так что обычная заработная плата позволяет вести
не человеческое, а животное существование 103.
Поскольку при капитализме рабочий вынужден продавать
свой труд, то есть свою жизненную силу, как товар, постольку
101	Ср. там же, стр. 570: «Политическая экономия исходит из труда как
подлинной души производства, и тем не менее труду она не дает ничего, а
частной собственности отдаёт всё».
Ср. там же, стр. 527—528: «Политико-эконом говорит нам, что первона¬
чально и в соответствии с теорией весь продукт труда принадлежит рабочему.
Но одновременно с этим он говорит, что в действительности рабочему до¬
стаётся самая малая доля продукта — то, без чего абсолютно нельзя обой¬
тись: лишь столько, сколько необходимо, чтобы он существовал — не как
человек, а как рабочий — и плодил не род человеческий, а класс рабов — ра¬
бочих.
Политико-эконом говорит нам, что всё покупается на труд и что капитал
есть не что иное, как накопленный труд; однако одновременно с этим он го¬
ворит, что рабочий не только не может купить всего, но вынужден продавать
самого себя и свое человеческое достоинство.
В то время как земельная рента бездеятельного землевладельца в боль¬
шинстве случаев составляет третью часть продукта земли, а прибыль деятель¬
ного капиталиста даже вдвое превышает процент с денег, на долю рабочего
приходится в лучшем случае столько, что при наличии у него четырёх детей
двое из них обречены на голодную смерть». Ср. также MEGA I, 3. Bd., S. 466—
467, 502—504, 521—522.
102	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр.
529; MEGA I, 3. Bd., S. 445.
103	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр.
523: «Самой низкой и единственно необходимой нормой заработной платы яв¬
ляется стоимость существования рабочего во время работы и сверх этого
столько, чтобы он мог прокормить семью и чтобы рабочая раса не вымерла. По
Смиту, обычная заработная плата есть самый низкий минимум, совместимый
с «простой человечностью», т. е. с животным уровнем существования». Эта
тенденция падения заработной платы до минимума, констатированная Ри¬

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
153
он сам становится товаром и оказывается в тех же самых
условиях существования, что и товары. Таким образом, его
существование, как и существование любого другого товара,
зависит от предложения и спроса; он счастлив, если есть
спрос на него, если он вообще находит себе работу. Если же
предложение со стороны рабочих больше, чем спрос на них,
то часть рабочих становится безработными и тем самым об¬
речена на нищету и голодное существование 104.
Рабочий, превратившийся в товар, становится как товар
тем дешевле, чем больше производится товаров в результате
улучшения машин и удлинения рабочего дня. К этому надо
добавить, что, в противоположность капиталисту, который
легко может использовать свой капитал в каком-либо другом
месте, рабочий, вследствие разделения и специализации труда,
чрезвычайно сузивших сферу его труда, ограничен одной оп¬
ределенной отраслью производства и, кроме того, легко может
быть заменен безработным; это вынуждает рабочего согла¬
шаться с требованиями капиталистов, если он не хочет ли¬
шиться куска хлеба 105.
Если же он и находит работу, то из-за неустойчивости
рынка его положение все равно оказывается самым невыгод¬
ным, потому что размеры заработной платы гораздо постоян¬
нее цен, а также потому, что при этой неустойчивости рабо¬
чий, не выигрывая от получаемых капиталистом выгод, неиз¬
бежно разделяет, однако, его потери 106.
Положение рабочего меняется в зависимости от экономи¬
ческой конъюнктуры. В подавляющем большинстве случаев он
страдает при плохой конъюнктуре, или, как говорит Маркс,
при уменьшении богатства общества, ибо ввиду падения
спроса и проистекающей отсюда безработицы ставится под уг¬
розу его существование, в то время как капиталист страдает
только от уменьшения размеров барыша 107.
кардо и сформулированная им как закон необходимой заработной платы, а
позднее Лассалем — как закон железной заработной платы, была тогда
воспринята Марксом как неотвратимое следствие того факта, что в капитали¬
стической системе предложение рабочей силы всегда больше спроса на неё
(см. там же, стр. 574, 601—605). Позже Маркс должен был изменить свой
взгляд и выступить против лассалевской точки зрения.
104	Ср. там же, стр. 523: «Спрос на людей неизбежно регулирует произ¬
водство людей, как и любого другого товара. Если предложение значительно
превышает спрос, то часть рабочих опускается до нищенского уровня или до
голодной смерти. Таким образом, существование рабочего сводится к усло¬
виям существования другого любого товара. Рабочий стал товаром, и счастье
для него, если ему удается найти покупателя. Спрос же, от которого зависит
жизнь рабочего, зависит от прихоти богачей и капиталистов».
105 Ср. там же, стр. 524, 526.
106	Ср. там же, стр. 524.
107	Ср. там же, стр. 525.

154
ГЛАВА ВТОРАЯ
Наиболее благоприятно для рабочего состояние роста бо¬
гатства общества, поскольку тогда спрос на рабочих превы¬
шает предложение и начинается конкуренция между капита¬
листами за увеличение своего производства. Но даже тогда
положение рабочего остается сравнительно плохим, ибо капи¬
тал возрастает больше и быстрее, чем заработная плата, а
увеличивающееся производство приводит к тому, что рабочий
надрывается за работой, большая часть труда заменяется ма¬
шинами, усиливается его порабощение властью производимого
им же капитала. Если достигается максимально высокая сту¬
пень производства, то вследствие наступающего перепроизвод¬
ства спрос на труд падает, что вызывает новую конкуренцию
среди рабочих и тем самым новое снижение заработной
платы, безработицу и нищенское существование 108.
Эти гнетущие отношения, которые особенно влияют на не¬
квалифицированного рабочего, более всего страдающего от рас¬
тущей конкуренции, давят на всех рабочих, чье положение по¬
стоянно ухудшается ввиду замены ручного труда машинным 109.
Однако политическая экономия не проявляет заботы о
судьбе пролетариев, ибо для нее труд — не сущностная дея¬
тельность человека, а лишь средство приобретения и элемент,
создающий стоимость; таким образом, она рассматривает ра¬
бочего не как человека, а лишь в качестве производящей силы
и потому может выдвинуть положение, что он — как и ло¬
шадь — должен получать именно столько, сколько необходимо
для того, чтобы быть в состоянии работать 110. Она вообще не
108  Ср. там же. Повышение заработной платы в условиях конъюнктуры не
может рассматриваться как улучшение положения рабочего, даже если бы
оно и было длительным. Дело в том, что концентрация капитала ведет к раз¬
делению труда и тем самым к его упрощению, вследствие чего труд становится
дешевле; с другой стороны, развитие машинной системы уменьшает спрос на
труд.
Cp. MEGA I, 3. Bd., S. 511: «Для современного состояния в учении Ри¬
кардо важно лишь одно: оно показывает, что в период прогрессирующего на¬
копления конкуренция между капиталистами и уменьшение их доходов совсем
не необходимо, как предполагает Смит, обусловливают повышение заработ¬
ной платы. Во всех индустриальных странах масса рабочих теперь превышает
спрос на нее и может ежедневно пополняться из рядов безработного пролета¬
риата и, в свою очередь, пополнять последний. Наоборот, накопление и кон¬
куренция имеют теперь своим результатом все большее сокращение заработ¬
ной платы».
Ср. там же, стр. 494: «Очень хорошо у Рикардо указание на то, что рабочий
ничего не выигрывает от большей производительности труда».
Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр.
525—527.
109	Ср. там же, стр. 530.
110	Ср. там же, стр. 574: «Вот почему потребности рабочего превращают¬
ся для нее [буржуазной политической экономии.—О. К.] только в потреб¬
ность содержать его во время работы, и притом лишь постольку, поскольку
это необходимо для того, чтобы рабочее поколение не вымерло. В силу этого за¬

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
155
рассматривает рабочего в безработное для него время и пре¬
доставляет заниматься этим полиции, уголовной юстиции и
религии 111.
Подводя итог, Маркс констатирует, что если встать на
точку зрения буржуазной политической экономии и с помо¬
щью ее же собственных принципов сравнить теоретические
притязания рабочих с их реальным положением, то результат
работная плата имеет совершенно тот же смысл, как и содержание, сохранение
в исправности любого другого производительного инструмента, как потреб¬
ление капитала вообще, которое необходимо для воспроизведения капитала
вместе с процентами, или как смазочное масло, применяемое к колесам, чтобы
поддерживать их движение. Вот почему заработная плата принадлежит к
числу необходимых издержек капитала и капиталиста и не должна выходить
за рамки этой необходимости».
См. там же, стр. 529: «Само собой разумеется, что пролетария, т. е. того,
кто, не обладая ни капиталом, ни земельной рентой, живет исключительно
только трудом, и притом односторонним, абстрактным трудом, политическая
экономия рассматривает только как рабочего. В силу этого она может выста¬
вить положение, что рабочий, точно так же как и всякая лошадь, должен
получать столько, чтобы быть в состоянии работать».
Ср. там же, стр. 530: «Однако политическая экономия видит в рабочем
лишь рабочее животное, лишь скотину, потребности которой сведены к самым
необходимым физическим потребностям».
111  Ср. там же, стр. 573—574: «Поэтому политическая экономия не знает
незанятого рабочего, не знает человека труда, поскольку он оказывается вне
этой сферы трудовых отношений. Жулик, мошенник, нищий, безработный,
умирающий с голоду, нищенствующий и совершающий преступления человек
труда, все это — фигуры, существующие не для политической экономии, а
только для других глаз, для глаз врача, судьи, могильщика, надзирателя за
бедными и т. д.; это призраки, витающие вне сферы политической экономии».
Ср. там же, стр. 529: «Она [политическая экономия.— О. К. ] не рас¬
сматривает его [рабочего.—О. К.] в безработное для него время, не рассмат¬
ривает его как человека; это она предоставляет уголовной юстиции, врачам,
религии, статистическим таблицам, политике и надзирателю за нищими».
Эту бессердечность политической экономии Маркс уже отметил в своей
критике ее истолкования капиталистического производства и, в частности,
при критике рассуждений Рикардо о национальном доходе. Ср. MEGA I, 3.
Bd., S. 514—515: «Вследствие того, что политическая экономия ценит лишь
чистый доход и не придает никакого значения валовому доходу, т. е. коли¬
честву производства и потребления, а следовательно, не придает никакого
значения жизни, ее абстракция достигает вершины подлости. Отсюда яв¬
ствует: 1) что в политической экономии речь идет не о национальном интересе,
не о человеке, а лишь о чистом доходе, прибыли, ренте, составляющих, по ее
мнению, конечную цель нации; 2) что жизнь человека как таковая не пред¬
ставляет для нее никакой стоимости; 3) что стоимость рабочего класса сво¬
дится исключительно к необходимым издержкам производства, и что он су¬
ществует лишь для чистого дохода, т. е. для прибыли капиталистов и ренты
земельных собственников. Сами же рабочие остаются и должны остаться ра¬
бочими машинами, на которые затрачиваются лишь средства, необходимые
для поддержания их движения. Будет ли число этих рабочих машин большим
или меньшим, сие не имеет значения, лишь бы чистый доход оставался тем
же. Сисмонди совершенно правильно отмечает, что, согласно этому взгляду
Рикардо, король Англии, если бы только он мог при помощи машин получать
во всей стране тот же доход, отнюдь не нуждался бы в английском народе».

156
ГЛАВА ВТОРАЯ
окажется следующим: вопреки ее принципам, согласно кото¬
рым теоретически рабочему достается весь продукт, ибо только
труд создает стоимость, рабочий получает мизерную, самую
незначительную часть продукта. Далекий от того, чтобы быть
в состоянии благодаря своему труду купить все, он вынужден
продавать самого себя, чтобы вообще суметь прожить.
В то время как благодаря его труду капиталисты и зе¬
мельные собственники обогащаются, рабочий беднеет, и как
раз в той мере, в какой он трудится; в то время как он про¬
изводит возрастающее богатство буржуазного общества, по¬
следнее превращает его в машину, вследствие увеличиваю¬
щейся конкуренции втягивает его в лихорадочную гонку пе¬
репроизводства и, в конце концов, в безработицу и нищету 112.При анализе прибыли и земельной ренты Маркс вслед за
Энгельсом показывает, что эти формы доходов — дань, кото¬
рой облагается труд  113.
Простое накопление продуктов мануфактуры и земледе¬
лия в форме «фонда» само по себе еще не есть капитал;
«фонд» становится капиталом лишь тогда, когда он приносит
своему собственнику доход или прибыль 114.
Капитал является не просто накопленным трудом, как ут¬
верждают экономисты, а чужим накопленным трудом и как
таковой противостоит рабочему в качестве враждебной
силы 115.
Он увеличивается благодаря своей власти покупать, бла¬
годаря своей покупательной силе, которой ничто не может
противостоять и которая обеспечивает ему господство над тру¬
дом и его продуктом 116.
Прибыль, которая не является вознаграждением за личный
труд капиталиста, а вырастает из капитала, функционирую¬
щего благодаря труду других людей, находится в определен¬
ном отношении к стоимости употребленного капитала; капи¬
талист нисколько не был бы заинтересован в том, чтобы за¬
трачивать большую, а не меньшую часть своего капитала,
если бы его прибыль не увеличивалась пропорционально вло¬
женному капиталу 117.
Трудно точно определить обычную среднюю норму при¬
были, ибо она зависит от многих, подчас не поддающихся
112	К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с, Из ранних произведений, стр. 527—
529.
113	Ср. Д. И. Р о з е н б е р г, цит. соч., стр. 72.
114 Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 534.
О капитале и прибыли см. там же, стр. 535—546, MEGA I, 3. Bd., S. 464, 467—
469, 472—477, 494—498, 509—511, 514—519, 525.
115	Ср. там же, стр. 557.
116	К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с, Из ранних произведений, стр. 534.
117	Ср. там же, стр. 535.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
157
учету условий, однако ее можно измерить косвенно: на осно¬
вании денежного процента. Если с помощью денег можно по¬
лучать большую прибыль, то денежный процент высок; в про¬
тивном же случае он невелик, и, таким образом, изменение
размера процента дает возможность рассчитать норму
прибыли 118.
Самая низкая норма прибыли всегда должна быть не¬
сколько выше того, что необходимо для возмещения случай¬
ных потерь, которым подвержено любое применение капи¬
тала. Наивысшая норма прибыли та, которая в большинстве
товаров целиком поглощает земельную ренту и сводит к ми¬
нимуму заработную плату, содержащуюся в произведенных
товарах 119 120 121 122.
Основой увеличения прибыли является увеличение произ¬
водства товаров и разделение труда. Чем больше товар обра¬
батывается, тем больше возрастает та часть цены, которая
приходится на заработную плату и прибыль, в то время как
часть, приходящаяся на земельную ренту, остается относи¬
тельно неизменной 120.
При различных способах применения капитала прибыль
меняется в зависимости от риска, то есть от большей или
меньшей надежности капиталовложений 121.
Извлекаемая прибыль — единственный мотив, которым ка¬
питалист руководствуется, вкладывая свой капитал. Самым
выгодным для него является такое применение капитала, ко¬
торое при максимальной надежности приносит наибольшую
прибыль. Это применение не обязательно должно быть самым
полезным для общества, а зачастую даже противоречит его
интересам, так как при капитализме труд и производство на¬
правляются и регулируются по планам и расчетам капита¬
листов 122.
Наивысшая из возможных прибылей извлекается благо¬
даря монополии. Единственным оружием против монопольной
цены является конкуренция; но конкуренция становится воз¬
можной лишь благодаря многообразному накоплению капита¬
лов, которое в свою очередь оборачивается односторонним
накоплением и ведет к монополии. Концентрация капитала
в руках немногих — неизбежный при капитализме процесс.
Вследствие конкуренции уменьшаются прибыли капиталистов.
Страдают от этого главным образом более мелкие капитали¬
сты, которые угнетаются и поглощаются крупными капитали¬
118	Ср. там же, стр. 535.
119	Ср. там же, стр. 535—536.
120	Ср. там же, стр. 536.
121	Ср. там же, стр. 537.
122	Ср. там же, стр. 538.

158
ГЛАВА ВТОРАЯ
стами, удовлетворяющимися более низкой прибылью и имею¬
щими возможность продавать и покупать дешевле и вклады¬
вать относительно меньший капитал 123.
Земельная рента в еще меньшей мере, чем прибыль, яв¬
ляется результатом труда того, кто ее получает 124. Это — до¬
ход, причитающийся земельному собственнику и извлекаемый
независимо от того, произведены ли улучшения в хозяйстве
этого собственника. Она меняется в зависимости от плодоро¬
дия почвы, которое также может быть воссоздано, и от ме¬
сторасположения, безотносительно к плодородию почвы 125.
Земельная рента, уровень которой зависит от обстоя¬
тельств борьбы между арендатором и земельным собственни¬
ком 126, увеличивается вместе с ростом населения и его по¬
требностей, вызывающим больший спрос на продукты питания
и сырье, а также вместе со спросом на какое-либо доселе
мало использовавшееся или совсем не потреблявшееся сырье.
Так, например, колоссально возросла рента на участках с за¬
лежами угля, что было вызвано строительством и эксплуата¬
цией железных дорог и пароходов 127 128.
Из того факта, что земельная рента повышается с про¬
грессом и ростом богатства общества, политэкономы заклю¬
чают, что земельный собственник заинтересован в благе об¬
щества. Однако в действительности рост земельной ренты, как
и прибыли, связан с увеличением нищеты. Не только аренда¬
торы, но и сельскохозяйственные рабочие столь же враждеб¬
но противостоят земельному собственнику, как рабочие ману¬
фактур и фабрик — капиталисту.
Подобно капиталисту, обладатель земельной ренты стре¬
мится свести заработную плату к минимуму, ибо чем меньше
заработная плата сельскохозяйственного рабочего, тем боль¬
шую ренту он может требовать от арендатора. Постоянное
повышение арендной платы доказывает мнимость совпадения
интересов земельного собственника с интересами общества 128.
Что касается отношений между сельскохозяйственным ра¬
бочим, арендатором и земельным собственником, то не имело
смысла сожалеть о конце эпохи феодального владения, когда
земельная собственность носила еще личный характер и когда
земельный собственник и сельскохозяйственный рабочий ка¬
123	Ср. там же, стр. 539—541.
124	О земельной ренте ср. там же, стр. 546—558, 575—576, 610; MEGA I,
3. Bd., S. 469—472, 498—502, 512—513, 519, 520, 525—526, 553—556, 559—
560.
125	Ср. К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с, Из ранних произведений, стр 547.
126	Ср. там же, стр. 547—548.
127	Ср. там же, стр. 548—550.
128	Ср. там же, стр. 550—551.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
159
зались связанными друг с другом более интимно, чем на ос¬
нове чисто денежных отношений. Сельскохозяйственный рабо¬
чий при феодализме находился точно так же, как и теперь
при капитализме, под господством земли как чуждой силы; но
поскольку господство земли при феодальном строе вуалиро¬
валось видимостью интимных, личных связей между собст¬
венником земли и сельскохозяйственным рабочим, то роман¬
тики могли окружать ореолом феодальное землевладение 129.
Между тем с развитием торговли и промышленности земель¬
ная собственность была целиком и полностью вовлечена в дви¬
жение частной собственности, превратившись в товар. Вслед¬
ствие этого отношение между землевладельцем, арендатором
и сельскохозяйственным рабочим утратило видимость личной
связи, оно было сведено к отношению эксплуататора с экс¬
плуатируемым, и, таким образом, целиком и полностью вы¬
явилась также капиталистическая сущность земельной собст¬
венности 130.
Как и промышленность, земельная собственность подпала
под действие закона конкуренции. Отношения между крупным
и мелким землевладением такие же, как между крупным и
129 Ср. там же, стр. 554—555: «Уже феодальное землевладение заключает
в себе господство земли над людьми как власть какой-то чуждой силы. Кре¬
постной есть придаток земли. Точно так же и владелец майората, первородный
сын, принадлежит земле. Она его наследует. Вообще господство частной соб¬
ственности начинается с землевладения; землевладение является ее основой.
Но при феодальном землевладении владелец по крайней мере с виду кажется
королем земельного владения. Вместе с тем там еще существует видимость
более интимного отношения между владельцем и землей, чем узы просто
вещественного богатства. Земельный участок индивидуализируется вместе со
своим хозяином, имеет его титул, баронский или графский, его привилегии,
его юрисдикцию, его политическое положение и т. д. Земельный участок яв¬
ляется как бы неорганическим телом своего хозяина. Отсюда поговорка
«nulle terre sans maitre» («нет земли без господина»), в которой нашло свое
выражение срастание господского величия с земельным владением. Точно
так же и господство земельной собственности не выступает здесь непосред¬
ственно как господство голого капитала». «...Таково отношение дворянства
к земельному владению, окружающее хозяина земли некоторым романтичес¬
ким ореолом».
130  Ср. там же, стр. 555: «Необходимо, чтобы эта видимость исчезла, чтобы
земельная собственность, этот корень частной собственности, была целиком
вовлечена в движение частной собственности и стала товаром; чтобы господ¬
ство собственника выступило как чистое господство частной собственности,
капитала, вне всякой политической окраски; чтобы взаимоотношение между
собственником и работником свелось к политико-экономическому отношению
эксплуататора и эксплуатируемого; чтобы всякое персональное взаимоотно¬
шение между собственником и его собственностью прекратилось и чтобы эта
собственность стала лишь вещественным, материальным богатством; чтобы
место почетного брачного союза с землей занял брак по расчету и чтобы земля,
точно так же как и человек, опустилась на уровень торгашеской стоимости.
Необходимо, чтобы то, что составляет корень земельной собственности —
грязное своекорыстие — выступило также и в своей циничной форме».

160
ГЛАВА ВТОРАЯ
мелким капиталом; мелкий землевладелец относится к круп¬
ному, как ремесленник к фабриканту, и подпадает под власть
крупного землевладельца точно так же, как ремесленник —
под власть промышленника. А именно: крупный землевладе¬
лец в состоянии сразу произвести большие капиталовложения,
превышающие силы мелкого землевладельца; благодаря при¬
менению машин крупный землевладелец может также осуще¬
ствить экономию издержек производства, в конце концов
доход, извлекаемый мелким землевладением посредством экс¬
плуатации арендаторов, сводится на нет, так что мелкое зем¬
левладение по сравнению с крупным становится простым ин¬
струментом труда 131.
Вследствие конкуренции в сельском хозяйстве происходит
такая же концентрация, как и в промышленности. Раздел зе¬
мельной собственности, соответствующий движению конкурен¬
ции в сфере промышленности, приводит к таким же резуль¬
татам, как и эта конкуренция. Сначала раздел крупного зем¬
левладения ликвидирует феодальную монополию на землю;
однако подобно тому как в промышленности конкуренция по¬
беждается своею противоположностью из-за того, что благо¬
даря накоплению капитала конкуренция приводит к поглоще¬
нию более слабых капиталистов крупными и к монополии,
так и в землевладении раздел вследствие разорения мелких
землевладельцев приводит к концентрации земельной собст¬
венности и тем самым к возрождению монополии 132 *.
В своей оценке развития земельной собственности Маркс
подвергает критике как раздел землевладения — который не
упраздняет частную собственность, а делает ее всеобщей и
затрудняет рациональное ведение сельского хозяйства,— так и
монополию на землю, которая укрепляет систему частной соб¬
ственности.
В противоположность устранению монополии с помощью
131	Ср. там же, стр. 550—551.
132	Ср. там же, стр. 555—556: «Раздел земельных владений есть отрицание
крупной монополии земельной собственности; он ее устраняет, но лишь посред¬
ством придания этой монополии всеобщего характера. Основу монополии —
частную собственность — раздел земельных владений не устраняет. Он пося¬
гает на данную форму существования, а не на сущность монополии. В резуль¬
тате этого раздел земельных владений становится жертвой законов частной
собственности. Дело в том, что раздел земельных владений соответствует дви¬
жению конкуренции в сфере промышленности. Кроме политико-экономиче¬
ских невыгод от раздела орудий и от распыления труда (надо отличать это от
разделения труда: работа здесь не разделяется между многими, а одна и та же
работа выполняется каждым изолированно, т. е. имеет место многократное
повторение одной и той же работы), этот раздел, как и вышеупомянутая кон¬
куренция, опять-таки неизбежно превращается в накопление и концентра¬
цию».

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
161
парцеллирования Маркс требует ее устранения путем полной
ликвидации частной собственности на землю 133.
Тогда мелкое землевладение и монополия на землю усту¬
пят место коллективной собственности ассоциированных про¬
изводителей и земля превратится в подлинную собственность
ставших равными людей. Одновременно будут сохранены пре¬
имущества крупного землевладения 134.
При изложении процесса развития земельной собственно¬
сти, ведущего от феодального землевладения через парцелли¬
рование к монополии на землю, Маркс показывает, что прин¬
ципиально изменилась сущность земельной собственности
вследствие ее превращения в капитал.
Земельная собственность как феодальное землевладение
существенно отличается от капитала, составляющего ее про¬
тивоположность. Различие это проистекает из свойственной
земельной собственности и капиталу разнородности как сфер
производства, так и самого труда. В то время как в области
промышленного капитала труд, ставший совершенно безраз¬
личным к своему содержанию, превращается в абстрактный
труд, в сфере земельной собственности труд первоначально не
выступает в этой абстрактной форме, ибо он еще очень тесно
связан с землей 135.
133	Ср. там же, стр. 556: «Поэтому там, где имеет место раздел земельных
владений, не остается ничего иного, как либо вернуться к монополии в еще
более отвратительном виде, либо устранить, подвергнуть отрицанию самый
раздел земельных владений. Но это уже не возврат к феодальному землевладе¬
нию, а устранение частной собственности на землю вообще. Первое устранение
монополии всегда равносильно приданию ей всеобщего характера, расширению
рамок ее существования. Устранение монополии, достигшей своей наиболее
широкой и всеобъемлющей формы существования, равносильно ее полному
уничтожению».
134	Ср. там же, стр. 556: «Ассоциация, в применении к земле, использует
выгоды крупного землевладения в политико-экономическом отношении
и впервые реализует первоначальную тенденцию раздела — равенство. Точ¬
но так же ассоциация восстанавливает разумным путем, а не посредством кре¬
постничества, барства и нелепой собственнической мистики, эмоциональные
отношения человека к земле: земля перестает быть объектом торгашества и
благодаря свободному труду и свободному наслаждению опять становится
подлинным, личным достоянием человека. Большое преимущество раздела
земельных владений заключается в том, что здесь масса, которая не может
больше решиться на крепостную кабалу, гибнет от собственности иначе, чем
в промышленности».
135	Ср. там же, стр. 579, 575—576: «Земельная собственность, в отличие от
капитала, есть такая частная собственность, такой капитал, который еще об¬
ременен местными и политическими предрассудками, такой капитал, который
еще не вполне пришел к самому себе из своей переплетенности с окружаю¬
щим миром, капитал еще незавершенный. В процессе своего всемирного разви¬
тия он должен достичь своего абстрактного, т. е. чистого выражения».
«Различие между капиталом и землей, между прибылью и земельной рен¬
той, между ними обоими и заработной платой, между промышленностью и

162
ГЛАВА ВТОРАЯ
Однако благодаря все большему втягиванию земельной соб¬
ственности в сферу капитала различие между земельной соб¬
ственностью и капиталом все больше сглаживается, и прежде
всего опосредствующей деятельностью арендатора. Поскольку
последний, в отличие от феодала, производит продукты земли
с целью продажи и извлечения прибыли, он выступает как
капиталист 136.
Процесс преобразования земельной собственности совер¬
шается по мере того, как она утрачивает свой феодальный ха¬
рактер и все более и более превращается в товар, то есть в
предмет купли и продажи и тем самым — в капитал, который
приносит проценты в форме земельной ренты 137.
земледелием, между недвижимой и движимой частной собственностью есть
различие все еще историческое, а не заложенное в самой сущности вещи. Это
различие представляет собой один фиксированный момент образования и воз¬
никновения противоположности между капиталом и трудом. В промышленнос¬
ти и т. д., в ее противопоставлении земельной собственности, выражены лишь
ее способ возникновения и та противоположность по отношению к земледе¬
лию, в которой развивалась промышленность. В качестве особого вида труда,
в качестве существенного, важного, объемлющего всю жизнь различия это
различие существует лишь до тех пор, пока промышленность (городская
жизнь) формируется в противовес землевладению (феодальной дворянской
жизни) и носит еще в самой себе феодальный характер своего антипода
в форме монополии, цеха, гильдии, корпорации и т. д.; в рамках этих
определений труд еще имеет с виду общественное значение, значение дейст¬
вительной общности [Gemeinwesen]; он еще не дошел до безразличного
отношения к своему содержанию и до полной обособленности, т. е. до
абстракции от всякого другого бытия, а следовательно и до получившего сво¬
боду действий капитала».
136	Ср. там же, стр. 576: «Но неизбежной дальнейшей стадией развития
труда является получившая свободу действий и в качестве таковой самостоя¬
тельно конституирующаяся промышленность и получивший свободу действий
капитал. Власть промышленности над противостоящим ей землевладением
сказывается тотчас же в возникновении агрикультуры как подлинно промыш¬
ленной деятельности, тогда как раньше землевладелец предоставлял главную
работу земле и рабу этой земли, при посредстве которого земля возделыва¬
лась. С превращением раба в свободного рабочего, т. е. в наемного работника,
землевладелец, по сути дела, превратился в промышленника-капиталиста, и
это превращение происходит на первых порах через посредствующее звено —
арендатора. Но арендатор есть представитель земельного собственника, его
раскрывшаяся тайна; только благодаря арендатору земельный собственник
обладает политико-экономическим бытием, существует как частный собствен¬
ник,— ибо земельная рента с его земли получается лишь благодаря конку¬
ренции арендаторов. Таким образом, в лице арендатора землевладелец в сущ¬
ности уже превратился в обыденного капиталиста. И это превращение должно
совершиться также и в действительности: занимающийся земледелием капи¬
талист, т. е. арендатор, должен стать земельным собственником, или наобо¬
рот. Промышленные махинации арендатора суть промышленные махинации
земельного собственника, потому что бытие первого обусловливает бытие вто¬
рого».
137	См. там же, стр. 609: «Правда, с другой стороны, непосредственно в
результате хода промышленного развития постоянно повышается земельная
рента, но, как мы уже видели, наступает необходимым образом момент, когда

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
163
Несмотря на постепенное преобразование земельной соб¬
ственности в капитал, землевладелец и капиталист, вследст¬
вие противоположности их материальных интересов, остаются
враждебно настроенными друг против друга. В то время как
землевладелец, в силу сказанного, вынужден продавать про¬
дукты земли возможно дороже, капиталист, напротив, очень
заинтересован в удешевлении продукта питания и снижении
цен на сырье, позволяющем уменьшать издержки произ¬
водства.
Как и Энгельс в своей статье «Положение Англии», опуб¬
ликованной в «Vorwärts», Маркс подчеркивает, что капита¬
лист и земельный собственник стыдливо замалчивают истин¬
ную материальную причину их противоположности, а именно
столкновение движимой и недвижимой собственности, и что
каждый из них, наоборот, возвышенно и свято клянется, будто
бы он ведет борьбу против недостойного врага во имя высших
принципов 138.
земельная собственность, как и всякая другая собственность, должна перейти
в категорию воспроизводящего себя с прибылью капитала, а это является ре¬
зультатом того же самого промышленного развития. Следовательно, и расто¬
чительный землевладелец должен либо проесть свой капитал, т. е. разорить¬
ся, либо сам стать арендатором своей собственной земли, т. е. превратиться
в сельскохозяйственного промышленника».
Ср. там же, стр. 557—558: «Крупное землевладение, как мы это видим в
Англии, уже утратило свой феодальный характер и приобрело характер пред¬
принимательский, поскольку оно стремится делать возможно больше денег.
Оно приносит собственнику максимально возможную земельную ренту, а
арендатору — максимально возможную прибыль на капитал. В результате
этого заработная плата сельскохозяйственных рабочих уже доведена до мини¬
мума, а класс арендаторов представляет уже внутри землевладения силу про¬
мышленности и капитала. Маркс считал, что современные экономисты сделали
большое дело, отчетливо осознав этот процесс превращения земельной соб¬
ственности в капитал. Ср. там же, стр. 575—576, ср. Д. И. Р о з е н б е р г,
цит. соч., стр. 130—133.
138  Ср. там же, стр. 577—579: «Стоит только почитать нападки недвижи¬
мой собственности на движимую и наоборот, чтобы составить себе наглядное
представление о гнусности как той, так и другой. Земельный собственник
щеголяет дворянским происхождением своей собственности, своим феодаль¬
ным прошлым, своими поэтическими воспоминаниями, своей экзальтирован¬
ностью, своим политическим значением и т. д., а если он выражается на
языке политической экономии, то он говорит: производительно только зем¬
леделие. Вместе с тем он изображает своего противника хитрым мошенником,
маклером-надувателем, продажным корыстолюбцем; склонным к бунту, бес¬
сердечным и бездушным, чуждым общественному духу, беспрепятственно
торгующим интересами общества спекулянтом, ростовщиком, сводником, хо¬
лопом, ловким льстецом, сухим денежным плутом, порождающим, вскармли¬
вающим, раздувающим конкуренцию и, следовательно, пауперизм и преступ¬
ление, вызывающим распад всех социальных уз; бесчестным, беспринципным,
лишенным поэзии, лишенным субстанции, не имеющим ничего за душой...
Движимая собственность в свою очередь козыряет чудесами промышленно¬
сти и движения, она — детище новейшего времени и его законнорожденный
сын; она высказывает сожаление по поводу своего противника как не пони¬

164
ГЛАВА ВТОРАЯ
Однако экономическое развитие необходимо и неотвратимо
привело к победе капитала над земельной собственностью,
промышленности — над земледелием, движимой собственно¬
сти — над недвижимой 139. В то время как экономическая и об¬
мающего своей сущности (и это — совершенно верно) тупицы, который на мес¬
то морального капитала и свободного труда хочет водворить грубое антимо¬
ральное насилие и крепостничество. Она изображает его Дон-Кихотом, кото¬
рый под маской прямоты, честности, служения общественному интересу,
постоянства прячет неспособность к движению, своекорыстную жажду на¬
слаждений, себялюбие, узость интересов, злонамеренность; она объявляет его
пронырливым монополистом; его воспоминания, его поэзия, его экзальтиро¬
ванность она заглушает историческим и саркастическим перечислением гнус¬
ностей, жестокостей, мотовства, проституции, бесчестия, анархии, мяте¬
жей, питомниками которых были романтические замки.
Это она, мол, добыла народу политическую свободу, она разбила оковы
гражданского общества, связала воедино миры, создала человеколюбивую
торговлю, чистую мораль, галантную образованность; на место грубых потреб¬
ностей она породила в народе цивилизованные потребности и дала средства
для их удовлетворения, тогда как земельный собственник, этот праздный и
только мешающий делу хлебный ростовщик, удорожает для народа самые
необходимые средства к жизни, тем самым вынуждая капиталиста повышать
заработную плату без возможности увеличения производительной силы; тем
самым земельный собственник препятствует росту годового дохода нации,
препятствует накоплению капиталов и, следовательно, сокращает возмож¬
ность предоставления народу работы, а стране богатства; в конечном счете
земельный собственник совершенно уничтожает эту возможность, ведет дело
к всеобщему упадку и ростовщически эксплуатирует все выгоды современной
цивилизации, ничего для нее не делая и даже не отказываясь от своих фео¬
дальных предрассудков. И, наконец, пусть взглянет он только на своего
арендатора — он, для которого земледелие и сама земля существуют лишь
в качестве дарованного ему источника денег,— и пусть скажет, не является
ли он бравым, начиненным фантазиями, хитрым мошенником, который в глу¬
бине своего сердца и в действительности уже давным-давно принадлежит
свободной промышленности и милой торговле, как бы он этому ни противился
и сколько бы он ни болтал об исторических воспоминаниях, о нравственных и
политических целях. Все, что он действительно приводит в свою пользу, спра¬
ведливо лишь в применении к земледельцу (капиталисту и батраку), а ведь
земельный собственник им скорее враг; он аргументирует, следовательно, про¬
тив самого себя. Без капитала,— указывают представители этого последнего,—
земельная собственность есть мертвая, лишенная ценности материя. Куль¬
турная победа капитала заключается, мол, как раз в том, что вместо мертвой
вещи он открыл и вызвал к жизни человеческий труд как источник богатства».
139  Ср. там же, стр. 579: «Из действительного хода развития... с необхо¬
димостью вытекает победа капиталиста, т. е. высокоразвитой частной соб¬
ственности над неразвитой, половинчатой частной собственностью, т. е. над
земельным собственником, подобно тому как уже и вообще движение должно
одержать победу над неподвижностью, открытая, сознающая себя подлость —
над подлостью скрытой и бессознательной, стяжательство — над жаждой
наслаждений, откровенно безудержный, изворотливый эгоизм просвещения —
над местным, осмотрительным, простоватым, ленивым и фантастическим
эгоизмом суеверия, деньги — над иными формами частной собственности.
Те государства, которые почуяли опасность завершенной свободной про¬
мышленности, завершенной чистой морали и завершенной человеколюбивой
торговли, пытаются — но совершенно безрезультатно — задержать капитали¬
зацию земельной собственности».

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
165
щественная власть земельного собственника как представи¬
теля еще неразвитой частной собственности постоянно умень¬
шается, власть капиталиста увеличивается. С одной стороны,
в процессе разложения феодального землевладения значи¬
тельная часть земельной собственности попадает в руки капи¬
талиста; как собственник земли он уже может прямо получать
часть необходимого ему сырья, что непосредственно идет на
увеличение его капитала. С другой стороны, обнищание
арендатора и разорение мелкого землевладельца все больше
бросают сельское население в объятия промышленности и тре¬
буют ее развития 140.
Если промышленность, как в Англии, например, уже достигла
большого могущества, то путем снижения таможенных тарифов
она вовлекает отечественное земледелие в конкуренцию с зару¬
бежным и, наконец, бросает его на произвол этой конку¬
ренции 141.
Победа капитала над земледелием и превращение сельскохо¬
зяйственного производства в товарное производство все больше
устраняют различие между земельным собственником и капита¬
листом, так что, в конце концов, остаются только два класса на¬
селения: капиталисты и пролетарии 142.
Пролетаризация среднего сословия (ремесленники, аренда¬
торы, мелкие промышленники и мелкие землевладельцы) и
обострение классовой борьбы между капиталистами и пролета¬
риями обязательно должны вылиться в революцию, которая
уничтожит систему частной собственности 143.
После этого изложения развития частной собственности как
диалектического развития отношения между трудом и капита¬
лом, конечным результатом которого явится коммунистическая
140	Ср. там же, стр. 553, 557.
141	Ср. там же, стр. 557.
142	Ср. там же, стр. 553.
143 Ср. там же, стр. 558: «Вследствие конкуренции с заграницей земель¬
ная рента в большинстве случаев перестает быть таким доходом, который сам
по себе достаточно обеспечивал бы землевладельца. Значительная часть зе¬
мельных собственников вынуждена занять место арендаторов, а эти последние
частично опускаются в ряды пролетариата. С другой стороны, многие арен¬
даторы завладевают земельной собственностью; это происходит потому, что
крупные собственники, спокойно получающие свои доходы, по большей части
предаются расточительству и, как правило, непригодны для руководства зем¬
леделием в крупном масштабе; у них обычно нет ни капитала, ни способности
эксплуатировать землю. Таким образом, часть их тоже совершенно разоряет¬
ся. И, наконец, сведенную до минимума заработную плату приходится сни¬
жать еще больше, чтобы можно было выдержать новую конкуренцию. А это
с необходимостью ведет к революции.
Земельная собственность должна была развиваться и тем и другим путем,
чтобы и там и здесь прийти к неизбежной гибели, подобно тому как промыш¬
ленность и в форме монополии и в форме конкуренции должна была прийти
к разорению, чтобы научиться верить в человека».

166
ГЛАВА ВТОРАЯ
революция 144, Маркс следующим образом подытоживает свою
критику буржуазной политической экономии: «Мы исходили из
предпосылок политической экономии. Мы приняли ее язык и ее
законы. Мы предположили как данное частную собственность,
отделение друг от друга труда, капитала и земли, а также зара¬
ботной платы, прибыли на капитал и земельной ренты; далее,
разделение труда, конкуренцию, понятие меновой стоимости и
т. д. На основе самой политической экономии, пользуясь ее
собственными словами, мы показали, что рабочий низводится
на степень товара, притом самого жалкого, что нищета рабочего
находится в обратном отношении к мощи и размерам его продук¬
ции, что необходимым результатом конкуренции является накоп¬
ление капитала в руках немногих, то есть еще более страшное
восстановление монополии, что в конце концов исчезает разли¬
чие между капиталистом и земельным рантье, между хлебопаш¬
цем и промышленным рабочим и все общество неизбежно рас¬
падается на два класса—собственников и лишенных собствен¬
ности рабочих»145.
Вслед за критикой буржуазной политической экономии
Маркс анализирует капиталистическую систему и буржуазное
общество точно так же с точки зрения отчужденного труда, опи¬
сывая его последствия 146.
144  Ср. там же, стр. 579—580: «Отношение частной собственности — это
труд, капитал и их взаимоотношение.
Движение, которое должны проделать члены этого отношения, таково:
[Во-первых] — непосредственное или опосредствованное единство обоих.
Вначале капитал и труд еще не объединены; затем они хотя и разъеди¬
нены и отчуждены, но обоюдно поднимают и стимулируют друг друга как по¬
ложительные условия.
[Во-вторых] — противоположность обоих по отношению друг к другу:
они исключают друг друга; рабочий видит в капиталисте (и обратно) свое соб¬
ственное небытие; каждый из них стремится отнять у другого его существо¬
вание.
[В-третьих] — противоположность каждого по отношению к самому
себе. Капитал = накопленному труду = труду. В качестве такового он рас¬
падается на самого себя и на свои проценты, а последние в свою очередь рас¬
падаются на проценты и прибыль. Полнейшее принесение капиталиста в жерт¬
ву. Он скатывается в рабочий класс, подобно тому как рабочий — однако лишь
в виде исключения — становится капиталистом. Труд как момент капитала,
как его издержки. Следовательно, заработная плата — жертва, приносимая
капиталом.
Труд распадается на самого себя и заработную плату. Сам рабочий есть
капитал, товар.
Враждебная взаимная противоположность».
В натуральном хозяйстве труд и частная собственность соединены в од¬
ном лице, отсюда отсутствие между ними какого бы то ни было диалектиче¬
ского отношения; таковое впервые возникает с отделением труда от капитала
и наиболее полно проявляется в капиталистической системе.
145	См. там же, стр. 559.
146	Ср. там же, стр. 559—572: «Отчужденный труд».

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
167
Все формы отчуждения, тяготеющие над всеми людьми, и в
особенности над рабочими, Маркс объясняет тем обстоятель¬
ством, что в условиях капитализма трудовая деятельность чело¬
века есть отчужденная и отчуждающая деятельность. Это отно¬
сится прежде всего к рабочему, труд которого является не сред¬
ством его опредмечивания, а средством его распредмечивания.
Первое последствие системы частной собственности для ра¬
бочего заключается в насильственном отделении от него продук¬
та его труда, который становится чуждым и враждебным рабо¬
чему. Вынужденный отчуждать, продавать свою жизненную
силу, свою деятельность, он лишается продукта своего труда,
становясь тем беднее, чем больше он производит.
Подобно тому как в области религии, в которой человек тем
меньше остается самим собой, чем больше он полагает себя в
боге, так и при капитализме рабочий становится тем беспред¬
метнее, тем сильнее обесценивается, чем больше предметов и
ценностей он производит 147. Продукт его труда, зафиксирован¬
ный в чуждом предмете, выступает по отношению к нему как не
зависящая от него вещь, так что опредмечивание его труда ста¬
новится для него утратой предмета, а претворение его жизнен¬
ных сил в действительность — выключением его из действитель¬
ности. Вхождение рабочего в действительность посредством труда
оказывается для него фактически до такой степени выключе¬
нием из действительности, что ему не остается ничего другого,
как умирать голодной смертью,— опредмечивание становится
для него до такой степени утратой предмета, что он лишается
самых необходимых для жизни и работы предметов; наконец,
освоение предметного мира превращается у него до такой сте¬
пени в отчуждение, что чем больше предметов он производит,
тем больше подпадает под господство своих продуктов 148.
147	Ср. там же, стр. 561.
148 Ср. там же, стр. 560—561: «Рабочий становится тем беднее, чем больше
богатства он производит, чем больше растут размеры и мощь его продукции.
Рабочий становится тем более дешевым товаром, чем больше товаров он соз¬
дает. В прямом соответствии с ростом стоимости мира вещей растет обесце¬
нение человеческого мира. Труд производит не только товары: он произво¬
дит самого себя и рабочего как товар, притом в той самой пропорции, в которой
он производит вообще товары.
Этот факт выражает лишь следующее: предмет, производимый трудом,
его продукт, противостоит труду как некое чуждое существо, как сила, не за¬
висящая от производителя. Продукт труда есть труд, закрепленный в некото¬
ром предмете, овеществленный в нем, это есть опредмечивание труда. Осуществ¬
ление труда есть его опредмечивание. При тех порядках, которые предпола¬
гаются политической экономией, это осуществление труда, это его претворение
в действительность выступает как выключение рабочего из действительности,
опредмечивание выступает как утрата предмета и закабаление предметом,
освоение предмета — как отчуждение, как самоотчуждение». Ср, там же,
стр. 561.

168
ГЛАВА ВТОРАЯ
Поскольку рабочий становится тем беднее, тем беспредмет¬
нее и бессильнее, чем большие размеры и мощь приобретает его
продукция, постольку в капиталистической системе мир вещей
приобретает ценность в той мере, в какой обесценивается рабо¬
чий, так что богатство создаваемого им предметного мира про¬
тивостоит его бедности 149 150.
Это отчуждение рабочего в продукте своего труда и все пос¬
ледствия такого отчуждения — неизбежный результат капитали¬
стической системы, в которой рабочий производится как товар,
следовательно, существует не как человек, а как товар, то есть
в той форме самоотчуждения, которая представляет собой пол¬
ную потерю человека 150.
Под воздействием закона спроса и предложения на товары
рабочий, вынужденный продавать себя как товар и тем самым
превращать опустошение самого себя в беспрерывный процесс,
становится тем более дешевым товаром, чем больше товаров он
производит.
Его обесценение возрастает с развитием машинного произ¬
водства, которое удлиняет рабочее время и влечет за собой па¬
дение заработной платы до минимума, превращая рабочего
вследствие специализации труда в придаток машины 150а.
149	Ср. там же, стр. 562: «(Согласно законам политической экономии, само¬
отчуждение рабочего в его предмете выражается в том, что чем больше рабочий
производит, тем меньше он может потреблять; чем больше ценностей он соз¬
дает, тем больше сам он обесценивается и лишается достоинства; чем лучше
оформлен его продукт, тем более изуродован рабочий; чем культурнее создан¬
ная им вещь, тем более похож на варвара он сам; чем могущественнее труд,
тем немощней рабочий; чем замысловатее выполняемая им работа, тем боль¬
шему умственному опустошению и тем большему закабалению природой под¬
вергается сам рабочий)» «...Конечно, труд производит чудесные вещи для
богачей, но он же производит обнищание рабочего. Он создает дворцы, но
также и трущобы для рабочих. Он творит красоту, но также и уродует рабо¬
чего. Он заменяет ручной труд машиной, но при этом отбрасывает часть ра¬
бочих назад к варварскому труду, а другую часть рабочих превращает в ма¬
шину. Он производит ум, но также и слабоумие, кретинизм как удел рабочих».
150	Ср. там же, стр. 560 (см. прим. 148 на стр. 167). Ср. там же, стр. 573:
«Но рабочий имеет несчастье быть живым и потому терпящим нужду капита¬
лом, который в тот момент, когда он не работает, теряет свои проценты, а тем
самым и свое существование. В качестве капитала стоимость рабочего воз¬
растает в зависимости от спроса и предложения, да и физически его существо¬
вание, его жизнь рассматривались и рассматриваются как предложение то¬
вара, как это происходит с любым другим товаром. Рабочий производит
капитал, капитал производит рабочего, следовательно рабочий производит
самого себя и продуктом всего этого движения является человек как рабо¬
чий, как товар».
150а Аналогичные взгляды у Маркса наметились уже в критике гегелев¬
ской философии права, где им было показано, что владелец майората есть ак¬
циденция, так сказать, побочное проявление самого майората, который оп¬
ределяет условия существования этого владельца. Здесь становится очевид¬
ным, что майорат — субъект, а обладатель майората, напротив,— предикат.
Ср. К. Маркс и Ф. Энгель с, Соч., т. I, стр. 334—338.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
169
Вынужденный предлагать свой труд владельцу машин, капи¬
талисту, силе и власти которого он беспрекословно подчинен,
рабочий, чтобы не остаться безработным, должен полностью
следовать его воле 151.
Вследствие своего подчинения законам мира товаров рабочий
делается не только бедным, но он также обесценивается и как
человек и поэтому превращается в духовно и физически обесче¬
ловеченное существо 152.
Это обесценение и обесчеловечивание достигают своей вер¬
шины тогда, когда рабочий не находит себе никакого занятия,
ибо буржуазное общество не заботится о безработных 153.
Между тем, коль скоро рабочий перестает трудиться для ка¬
питала, он превращается не только в бесполезный и обесценен¬
ный, но и во вредоносный предмет, ибо тогда рабочий стано¬
151	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр.573:
«Человек есть уже только рабочий, и в качестве рабочего он обладает лишь,
теми человеческими свойствами, которые нужны чужому для него капиталу.
А так как капитал и рабочий друг другу чужды и потому находятся в без¬
различных, внешних и случайных взаимоотношениях, то эта отчужденность,
должна выступать также и реально. Поэтому, как только капиталу вздумает¬
ся — в силу необходимости или произвола — перестать существовать для
рабочего, сам рабочий перестает существовать для себя: у него нет работы,
потому нет и заработной платы, и так как он обладает существованием не
как человек, а как рабочий, то его преспокойно можно похоронить, дать ему
умереть с голоду и т. д. Рабочий тогда только существует как рабочий, когда
он является для себя капиталом, и он только тогда является капиталом, когда
для него имеется налицо какой-нибудь капитал. Существование капитала есть
его существование, его жизнь, подобно тому как оно определяет содержание
его жизни безразличным для него способом».
152	Cp. MEGA I, 3. Bd., S. 504: «Заметьте, что в начале этой главы чело¬
веколюбивый господин Рикардо представлял средства существования как
естественную цену рабочего, следовательно, как единственную цель его труда,
так как он работает ради заработной платы. Где же здесь умственные способ¬
ности? Но Рикардо интересуют лишь различия между разными классами.
Обычный заколдованный круг политической экономии. Цель духовная —
свобода. Значит — бездушное рабство для большинства. Физические потреб¬
ности — не единственная цель. Значит,— единственная цель для большин¬
ства. Или наоборот. Брак — цель. Значит,— проституция большинства. Соб¬
ственность — цель. Значит, большинство — неимущее».
Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 574:
«Производство производит человека не только в качестве товара, не только
человека-товар, человека с определением товара, оно производит его, сообраз¬
но этому определению, как существо и духовно и физически обесчеловеченное.—
Аморальность, вырождение, отупение и рабочих и капиталистов.— Продукт
этого производства есть товар, обладающий сознанием и самостоятельной
деятельностью, ... человек-товар... Крупный шаг вперед со стороны Рикар¬
до, Милля и т. д. по сравнению со Смитом и Сэем заключается в том, что они
объявили безразличным и даже вредным вопрос о существовании человека —
о большей или меньшей человеческой производительности этого товара». Ср,.
там же, стр. 525; ср. MEGA I, 3. Bd., S. 514—515.
153 Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений,
стр. 529, 573.

170
ГЛАВА ВТОРАЯ
вится источником убытков для общества, которое как-то должно
заботиться о его поддержании. Поэтому Рикардо и Милль
объявили существование рабочего не только безразличным, но
и опасным, если он не доставляет прибыли; эти соображения
послужили почвой для теории Мальтуса, сделавшего предметом
своего рассмотрения искоренение безработицы 154.
Эта враждебная позиция капиталиста по отношению к рабо¬
чему объясняется тем, что значение самоотчуждения рабочего в
продукте своего труда заключается не только в том, что данный
продукт становится чуждым ему предметом и что поэтому ра¬
бочий беднеет, но и в том, что продукт труда превращается в
самостоятельную силу, противостоящую ему в качестве капи¬
тала и с враждебностью выступающую против него, требуя от
него, чтобы он работал за все уменьшающуюся заработную
плату 155.
Следовательно, в капиталистической системе, где утрачива¬
ется естественная связь человека со своим продуктом и где эта
связь превращается в противоположность между ним и его про¬
дуктом,— в условиях этой системы производство, происходящее
за счет существа человека, ведет к его уничтожению, к обесце¬
нению и потере жизни.
Однако система частной собственности уничтожает и обесче¬
ловечивает не только рабочего, но и капиталиста, поскольку он
тоже оказывается во власти отчужденного мира. Господство
продукта над производителем в действительности оказывает
воздействие не только на наемного рабочего, который сам про¬
изводит эксплуатирующий и угнетающий его капитал, но и на
капиталиста, который равным образом порабощен своей собст¬
венностью, капиталом как чуждой силой и поэтому, подобно
рабочему, отчужден в своем отношении к продукту труда, с тем
лишь различием, что то, что у рабочего является деятельностью
отчуждения, у него проявляется как состояние отчуждения 156 .
154 Cp. MEGA I, 3. Bd., S. 504, 552.
155	Ср. К. Маркс и Ф. Энгель с, Из ранних произведений, стр. 561:
«Самоотчуждение рабочего в его продукте имеет не только то значение, что его
труд становится предметом, приобретает внешнее существование, но еще и то
значение, что его труд существует вне его, независимо от него, как нечто чуж¬
дое для него, и что этот труд становится противостоящей ему самостоятельной
силой; что жизнь, сообщенная им предмету, выступает против него как враж¬
дебная и чуждая».
156 Ср. там же, стр. 608: «Отчуждение проявляется как в том, что мое
средство существования принадлежит другому, что предмет моего желания
находится в недоступном мне обладании другого, так и в том, что каждая вещь
сама оказывается иной, чем она сама, что моя деятельность оказывается чем-то
иным и что, наконец,— а это относится и к капиталисту,— надо всем вообще
господствует нечеловеческая сила.
Характеристика употребляемого только для наслаждения, недеятельного
и расточительного богатства: наслаждающийся этим богатством человек, с

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
171
Для рабочего эти последствия отчужденного труда, происте¬
кающие из того, что он оторван от продукта своего труда, обра¬
зуют объективную сторону действия данного отчуждения. Но
оно оказывает и субъективное влияние на рабочего: отчуждение
вызывает в нем чувство обездоленности, эксплуатации, угнете¬
ния, которое вырастает в чувство ненависти и гнева как против
своего труда и его продукта, так и против обесчеловечивающего
режима 157.
Однако отчужденный труд отрывает рабочего не только от
продукта его деятельности, но и от самой его деятельности, кото¬
рая также становится чуждой и враждебной ему. Отчуждение
проявляется не только в результате, в продукте труда, но и в
акте производства, в самом труде, и это, в сущности, составляет
основу всякого отчуждения. Если рабочий вынужден отчуждать,
продукт своего труда, то это происходит именно потому, что он
отчуждает себя в самом акте производства, что продукт труда
есть результат отчуждения труда 158.
одной стороны, ведет себя как лишь преходящий, с жира бесящийся индивид и
рассматривает чужой рабский труд, человеческий кровавый пот как добычу
своих вожделений, а потому самого человека — следовательно, и себя самого —
как приносимое в жертву, ничтожное существо (причем презрение к людям
выражается отчасти в виде надменного расточения того, что могло бы сохра¬
нить сотню человеческих жизней, а отчасти в виде подлой иллюзии, будто его
необузданная расточительность и безудержное непроизводительное потреб¬
ление обусловливают труд, а тем самым существование другого); осуществ¬
ление человеческих сущностных сил представитель такого рода богатства мыс¬
лит только как осуществление своих чудовищных прихотей и странных, фан¬
тастических причуд. Но, с другой стороны, он рассматривает богатство всего
лишь как средство и как нечто заслуживающее только уничтожения. Поэто¬
му он в одно и то же время и раб и господин своего богатства,в одно и то же
время великодушен и низок, капризен, надменен, предан диким фантазиям,
утонченно образован, остроумен. Представитель этого богатства еще не ощу¬
тил богатство как некую совершенно чуждую силу, стоящую над ним самим.
Он скорее видит в богатстве лишь свою собственную силу, и последней, конеч¬
ной целью [для него является] не богатство, а наслаждение...»
Впрочем, Маркс рассматривает капиталиста не только как человека, об¬
ладающего своей собственностью лишь для того, чтобы наслаждаться ею, но
прежде всего как «работающего, рассудительного» промышленника, образ дей¬
ствий которого определяется процессом производства.
Ср. там же, стр. 609: «Конечно, и промышленный капиталист тоже по¬
требляет и наслаждается. Он отнюдь не возвращается к противоестественной
простоте потребностей. Но его потребление и наслаждение есть только нечто
побочное; оно для него — отдых, подчиненный производству; при этом оно —
рассчитанное, т. е. тоже экономическое наслаждение, ибо капиталист причис¬
ляет свое наслаждение к издержкам капитала и он поэтому вправе тратить
деньги на свое наслаждение лишь в таких пределах, чтобы эти траты могли
быть возмещены с лихвой путем воспроизводства капитала. Таким образом,
наслаждение подчинено капиталу, наслаждающийся индивид — капитализи¬
рующему индивиду, тогда как раньше имело место обратное». Ср. там же, стр.
608—609.
157	Ср. там же, стр. 564.
158	Ср. там же, стр. 563.

172
ГЛАВА ВТОРАЯ
Поскольку капиталистическая система неспособна предоста¬
вить каждому человеку подобающую ему деятельность и подав¬
ляет потребность в свободной, всесторонней деятельности, то у
всех людей, а особенно у рабочих, утрачивается истинно твор¬
ческий характер труда, при котором человек развивает свои
физические и духовные силы и его жизнь становится все богаче
и плодотворнее; истинно творческий труд заменяется трудом от¬
чужденным.
Унизившись до средства чисто физического существования и
подчинившись элементарнейшим потребностям, которые даже
не являются собственными потребностями, труд как отчужден¬
ный труд не имеет никакого отношения к истинной сущности
рабочего и потому остается для него внешним и чуждым 159.
Отчуждение труда еще больше возрастает вследствие по¬
стоянно растущего разделения труда, которое чрезвычайно су¬
жает поле деятельности рабочего и вынуждает его к монотонно¬
му и отупляющему труду 160.
Это отличает современного фабричного рабочего, привязан¬
ного к одной определенной машине и ставшего ее придатком, от
ремесленника, который, будучи искусен в различных видах ра¬
бот, свободно распоряжается своим инструментом и может са¬
мостоятельно обрабатывать предмет труда 161.
Разделение труда оказывается роковым для рабочего также
и потому, что дистанцию между ним и буржуа вследствие раз¬
личия в их занятиях оно превращает в непроходимую пропасть.
В то время как буржуа занят преимущественно умственным тру¬
дом, рабочий с детства прикован к труду механическому, кото¬
рый не оставляет ему никакой возможности пробить себе до¬
рогу с помощью духовной деятельности.
Поскольку труд для пролетария есть не свободная, а вынуж¬
денная деятельность, принудительный труд, постольку для него
этот труд обозначает не зависящую от него, внешнюю, против
него направленную деятельность, из-за которой он погибает фи¬
зически и духовно. Поэтому труд для него становится также
159	Ср. там же, стр. 561, 567; MEGA I, 3. Bd., S. 539.
160 Cp. MEGA I, 3. Bd., S. 540; cp. Д. И. P о з e н б e p г, цит. соч.,
стр. 90.
161	Ср. К. Маркс и Ф. Энгель с, Из ранних произведений, стр. 614.
Было бы принципиально неверным из признания этого преимущества ре¬
месла заключать, будто Маркс восхвалял средневековые порядки и отвергал
современную промышленность. Если он и осуждает развитие промышленности
в условиях капитализма, поскольку оно совершается за счет рода человече¬
ского, то он все же ясно видит, что это развитие есть необходимый, неизбеж¬
ный исторический процесс. Он защищает то понимание, что промышленность,
дабы стать важнейшим проявлением человеческой деятельности, должна дви¬
гаться в рамках отношений, соответствующих сущности человека, что могло
бы иметь место только при коммунизме.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
173
мукой и возбуждает в нем отвращение и ярость, которые про¬
являются в том, что он, если только его ничто не принуждает,
бежит от труда, словно от чумы 162.
Поскольку труд выступает для рабочего не как самоопред¬
мечивание, а как потеря его самого, то рабочий чувствует себя
человеком лишь в своих животных функциях: в еде, питье, дето¬
рождении; в своих же человеческих функциях, в своем труде он,
наоборот, чувствует себя животным. Так животное становится
в нем человеческим, а человеческое — животным 163.
Так взаимно дополняются оба аспекта отчуждения проле¬
тария: подобно тому как продукт труда является его опредме¬
ченным самоотчуждением, так и сам труд, производство есть
деятельность его самоотчуждения. Наряду с отношением чело¬
века к продукту своего труда и к самому труду отчужденный
труд определяет также и отчужденное отношение человека к
природе, к самому себе и другому человеку 164. Эти формы от¬
чуждения проистекают из того, что человек в капиталистиче¬
ской системе не является родовым существом, то есть истинным
общественным существом.
Только благодаря своему поведению как родового существа,
то есть как свободного, универсального существа, человек дока¬
зывает, что он действительно человек. Его универсальность как
родового существа проявляется в его созидающей жизни, в кото¬
рой он творчески преобразует предметный мир, посредством пе¬
реработки природы превращая ее в материю, в предмет и ору¬
дие своей свободной, сознательной деятельности. В процессе
этой переработки природы, которую он присваивает благодаря
своему личному труду, связанному с деятельностью других
людей, то есть посредством общественного производства, и ко¬
торую делает своим произведением, человек опредмечивает свои
жизненные силы и своим участием в общем деле людей утверж¬
дает себя как сознательное родовое существо 165.
Из-за того что труд является отчужденным, природа превра¬
щается в чужой, противостоящий человеку мир, в котором он не
может опредметить себя по-человечески. Вместо того чтобы
овладеть природой, преобразовывая ее на человеческий лад, он
отторгается от нее как от области его свободной деятельности;
в условиях отношений частной собственности природа стано¬
вится для человека тем отчужденнее, чем больше она преобра¬
зуется 166.
162	Ср. там же, стр. 563.
163 Ср. там же, стр. 564.
164 Ср. там же, стр. 567.
165	Ср. там же, стр. 566.
166	Ср. там же, стр. 562, 566—567.

174
ГЛАВА ВТОРАЯ
Одновременно отчужденный труд отчуждает у человека его
истинную сущность. Подчиняя жизнедеятельность человека удов¬
летворению самых элементарных потребностей, отчужденный
труд превращает его в изолированного частного человека, то
есть в противоположность истинного человеческого существа, и
вследствие извращения его жизнедеятельности ставит человека
в извращенное отношение к самому себе 167.
Поскольку деятельность человека низводится до средства ин¬
дивидуального животного существования, то родовая, социаль¬
ная сущность человека становится в конце концов чуждой ему.
А именно, если человек оторван от своей сущности, отчуж¬
ден от самого себя и противопоставлен самому себе, то он отде¬
лен также и от других людей и противостоит им столь же от¬
чужденно и враждебно, как они ему. Это противопоставление,
препятствующее человеческому отношению людей друг к другу,
то есть их общению между собой как родовых существ, вызы¬
вает противопоставление всех людей в соответствии со своими
классовыми интересами 168, которое по-настоящему дает о себе
знать лишь тогда, когда эти враждебные группировки высту¬
пают в форме противоположности капитала и труда 169.
При капитализме наемный рабочий, лишенный продукта сво¬
его труда, свободы труда и тем самым человечности, эксплуати¬
руется тем, кто сам не производит и, выступая по отношению к
167	Ср. там же, стр. 565, 566.
168	Ср. там же, стр. 567: «Непосредственным следствием того, что человек
отчужден от продукта своего труда, от своей жизнедеятельности, от своей ро¬
довой сущности, является отчуждение человека от человека. Когда человек про¬
тивостоит самому себе, то ему противостоит другой человек. То, что можно ска¬
зать об отношении человека к своему труду, к продукту своего труда и к са¬
мому себе, то же можно сказать и об отношении человека к другому человеку,
а также к труду и предмету труда другого человека.
Вообще положение о том, что от человека отчуждена его родовая сущ¬
ность, означает, что один человек отчужден от другого и каждый из них отчуж¬
ден от человеческой сущности.
Отчуждение человека, вообще любое отношение, в котором человек на¬
ходится к самому себе, реализуется, выявляется лишь в отношениях человека
к другим людям».
169	Ср. там же, стр. 585: «Однако противоположность между отсутствием
собственности и собственностью является еще безразличной противополож¬
ностью; она еще не берется в ее деятельном соотношении, в ее внутреннем
взаимоотношении и еще не мыслится как противоречие, пока ее не понимают
как противоположность между трудом и капиталом. Эта противоположность
может выражаться в первой форме и без наличия развитого движения частной
собственности (в Древнем Риме, в Турции и т. д.). В таком виде эта противо¬
положность еще не являет себя как обусловленная самой частной собственно¬
стью. Но труд, субъективная сущность частной собственности, как нечто иск¬
лючающее собственность, и капитал, объективированный труд, как нечто
исключающее труд,— такова частная собственность как развитая до степени
противоречия форма указанной противоположности, а потому как энергич¬
ная, напряженная форма, побуждающая к разрешению этого противоречия».

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
175
рабочему как господин, живет совершенно иначе, чем рабочий,
который производит предмет. Этот человек, извлекающий доход
из продукта деятельности наемного рабочего, которого он ли¬
шает как наслаждения продуктом, так и радости созидания,
неизбежно столь же враждебно настроен против наемного рабо¬
чего, как и последний против него 170.
Вследствие этого антагонистического отношения между наем¬
ным рабочим и капиталистом, которое постоянно воспроизво¬
дится в капиталистической экономике, потому что присвоение
рабочего превращается в присвоение для капиталиста, люди в
буржуазном обществе разделяются на два противоположных,
враждебных класса. Внутри каждого из них они связаны между
собой классовыми интересами, однако лишь в той мере, в какой
эти интересы противоположны интересам другого класса; как
только эта противоположность исчезает, единство класса нару¬
шается конкурентной борьбой.
Следовательно, вместо того чтобы каждый человек осуществ¬
лял в свободном общественном труде свое истинное человече¬
ское призвание, капиталистическая система в силу отчужден¬
ного характера труда человека калечит как эксплуатируемого
наемного рабочего, так и эксплуатирующих капиталистов, делая
невозможным существование свободного общественного произ¬
водителя и порождая всеобщее отчуждение, которое отрывает
людей от природы и противопоставляет друг другу 171.
В капиталистической системе, подавляющей у всех людей
потребность действовать по-человечески, потребности утрачи¬
вают свой человеческий характер. В этой системе процесс обме¬
на, в котором не воплощены ни непосредственная потребность 170 Ср. там же, стр. 568—569: «Всякое самоотчуждение человека от себя и
от природы проявляется в том отношении к другим, отличным от него людям,
в которое он ставит самого себя и природу. Вот почему религиозное самоот¬
чуждение с необходимостью проявляется в отношении мирянина к священно¬
служителю или — так как здесь дело касается интеллектуального мира —
также к некоему посреднику и т. д. В практическом действительном мире са¬
моотчуждение может проявляться только через посредство практического
действительного отношения к другим людям. То средство, при помощи кото¬
рого совершается отчуждение, само есть практическое средство. Таким обра¬
зом, посредством отчуждения труда человек порождает не только свое отно¬
шение к предмету и акту производства как к чуждым и враждебным ему си¬
лам,— он порождает также и то отношение, в котором другие люди находятся
к его производству и к его продукту, а равно и то отношение, в котором он сам
находится к этим другим людям. Подобно тому как он свою собственную про¬
изводственную деятельность превращает в свое выключение из действитель¬
ности, в кару для себя, а его собственный продукт им утрачивается, становит¬
ся продуктом, ему не принадлежащим, точно так же он порождает власть то¬
го, кто не производит, над производством и над продуктом. Отчуждая от себя
свою собственную деятельность, он присваивает чужому человеку деятель¬
ность, ему не присущую».
171	Ср. там же, стр. 570—571.

176
ГЛАВА ВТОРАЯ
другого, ни собственная потребность производителя, опосреду¬
ется не человеческим отношением, а отчужденным трудом; цель
такой системы — не всеобщее обогащение, а обман 172.
Потребность, определяющая и обусловливающая все другие
потребности,— это потребность в деньгах, которая ведет к огром¬
ному, все ускоряющемуся росту денежного капитала 173.
Жажда денег, попирающая истинные человеческие потреб¬
ности, развязывает страсть к наживе; последняя при погоне ка¬
питалистов за рынком потребления толкает их на то, чтобы
вызывать у потребителей все новые потребности. Поскольку при
этом не принимается в расчет истинная человеческая ценность
потребностей, постольку каждое развязывание новых потребно¬
стей служит обогащению одного человека за счет других. Каж¬
дый владелец товара спекулирует на том, чтобы пробудить в
других людях как потребителях новые потребности, так что они
все больше становятся жертвами и рабами иллюзорных, искус¬
ственно созданных потребностей. Что касается пролетариев, ко¬
торых капиталист рассматривает скорее не как потребителей, а
как производителей, поскольку свою прибыль он извлекает пре¬
имущественно путем снижения заработной платы, нежели про¬
дажей потребительских товаров, то капиталист, напротив, заин¬
тересован в том, чтобы свести их потребности к минимуму, дабы
иметь возможность снижать заработную плату. Поэтому-то он
и стремится удержать потребности рабочего на максимально
дешевом для капитала уровне, то есть на уровне, самом мизер¬
ном в количественном и качественном отношениях 174.
172	Ср. там же, стр. 610—611.
173	Ср. там же, стр. 599: «Мы видели, какое значение имеет при социализ¬
ме богатство человеческих потребностей, а следовательно, и какой-нибудь но¬
вый вид производства и какой-нибудь новый предмет производства: новое про¬
явление человеческой сущностной силы и новое обогащение человеческого суще¬
ства. В рамках частной собственности все это имеет обратное значение. Каждый
человек старается пробудить в другом какую-нибудь новую потребность, что¬
бы вынудить его принести новую жертву, поставить его в новую зависимость
и толкнуть его к новому виду наслаждения, а тем самым и к экономическому
разорению. Каждый стремится вызвать к жизни какую-нибудь чуждую
сущностную силу, господствующую над другим человеком, чтобы найти в этом
удовлетворение своей собственной своекорыстной потребности. Поэтому
вместе с ростом массы предметов растет царство чуждых сущностей, под
игом которых находится человек, и каждый новый продукт представляет
собой новую возможность взаимного обмана и взаимного ограбления. Вместе
с тем человек становится все беднее как человек, он все в большей мере нуж¬
дается в деньгах, чтобы овладеть этой враждебной сущностью, и сила его
денег падает как раз в обратной пропорции к массе продукции, т. е. его нуж¬
даемость возрастает по мере возрастания власти денег.— Таким образом,
потребность в деньгах есть подлинная потребность, порождаемая политиче¬
ской экономией, и единственная потребность, которую она порождает».
174	Ср. там же, стр. 601—602: «Каким образом рост потребностей и средств
для их удовлетворения порождает отсутствие потребностей и отсутствие
средств для их удовлетворения, это политико-эконом (и капиталист: вообще

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
177
Следовательно, жадность и корыстолюбие капиталиста там,
где речь идет о потребностях, побуждают его прибегать к раз¬
личным тактическим приемам в зависимости от того, какого
круга людей это касается: людей состоятельных или же проле¬
тариев. Так, в отношении имущих он рассчитывает на постоян¬
ное искусственно форсируемое расширение и утонченность по¬
требностей, и, наоборот, он спекулирует на ограблении и искус¬
ственно создавшемся минимуме потребностей рабочих, у кото¬
рых все, что выходит за рамки самых элементарных и прими¬
тивных потребностей, осуждается как расточительная
роскошь 175.
Проистекающее отсюда нечеловеческое положение пролета¬
риата Маркс, негодуя, рисует в следующей картине: «Отчасти же
это отчуждение обнаруживается в том, что утонченность потреб¬
ностей и средств для их удовлетворения, имеющая место на
одной стороне, порождает на другой стороне скотское одичание,
полнейшее, грубое, абстрактное упрощение потребностей, или,
лучше сказать, только воспроизводит самое себя в своем проти¬
воположном значении. Даже потребность в свежем воздухе пе¬
рестает быть у рабочего потребностью. Человек поселяется сно¬
ва в пещерах, которые, однако, ныне отравлены удушливым
чумным дыханием цивилизации, по отношению к которым он
чувствует себя неуверенно, как по отношению к чуждой силе,
могущей в любой день ускользнуть от него, и из которых его мо¬
гут в любой день выбросить, если он не внесет квартирной платы.
Рабочий должен оплачивать эти покойницкие. Светлое жилище,
мы всегда имеем в виду эмпирических дельцов, когда обращаемся к политико-
экономам, являющимся их научной совестью и их научным бытием) доказывает
следующим образом: 1) он сводит потребности рабочего к самому необходи¬
мому и самому жалкому поддержанию физической жизни, а его деятель¬
ность — к самому абстрактному механическому движению; стало быть, гово¬
рит он, у человека нет никакой иной потребности ни в деятельности, ни в на¬
слаждении; ибо даже такую жизнь политико-эконом объявляет человеческой
жизнью и человеческим существованием; 2) возможно более скудную жизнь
(существование) он принимает в своих расчетах за масштаб и притом за всеоб¬
щий масштаб — всеобщий потому, что он имеет силу для массы людей. Поли¬
тико-эконом превращает рабочего в бесчувственное и лишенное потребностей
существо, точно так же как деятельность рабочего он превращает в чистую
абстракцию от всякой деятельности. Поэтому всякая роскошь у рабочего пред¬
ставляется ему недопустимой, а всё, что выходит за пределы самой наиабст¬
рактной потребности — будь то пассивное наслаждение или активное прояв¬
ление деятельности,— кажется ему роскошью».
Ср. там же, стр. 574.
175 Ср. там же, стр. 601, 604—605. По той же самой причине капиталист
желает, чтобы у рабочего было столько детей, сколько необходимо для даль¬
нейшего развития производства, ибо увеличение семьи ведет к требованию
большей заработной платы. Это образует основу теории народонаселения
Мальтуса, осуждающего чрезмерное деторождение как дурную роскошь. Ср.
там же, стр. 601, 607.
7 О. Корню

178
ГЛАВА ВТОРАЯ
называемое Прометеем у Эсхила одним из тех великих даров,
посредством которых он превратил дикаря в человека, перестает
существовать для рабочего. Свет, воздух и т. д., простейшая,
присущая даже животным чистоплотность перестает быть по¬
требностью человека. Грязь, этот признак человека опустивше¬
гося, загнивающего, нечистоты (в буквальном смысле этого
слова) цивилизации становятся для него жизненным элементом.
Полная противоестественная запущенность, гниющая природа
становится его жизненным элементом. Ни одно из его чувств не
существует больше не только в его человеческом виде, но и в
нечеловеческом, следовательно не существует больше даже в его
животном виде. Происходит возврат к самым грубым способам
(и орудиям) человеческого труда: так, например, ступальное
колесо римских рабов стало орудием производства и средством
существования для многих английских рабочих. Человек лиша¬
ется не только человеческих потребностей — он утрачивает даже
животные потребности. Ирландец знает уже только одну по¬
требность — потребность в еде, притом уже только в еде, состоя¬
щей из картофеля, к тому же только из картофеля самого худ¬
шего сорта. Но в каждом промышленном городе Англии и Фран¬
ции уже имеется своя маленькая Ирландия. У дикаря, у живот¬
ного все-таки есть потребность в охоте, в движении и т. д.,
в общении с себе подобными.— Упрощением машины, упроще¬
нием труда пользуются для того, чтобы из совершенно ещё не
развившегося, только формирующегося человека, из ребенка
сделать рабочего, подобно как рабочий стал всеми заброшен¬
ным ребенком. Машина приноравливается к слабости человека,
чтобы превратить слабого человека в машину» 176.
Противоречивостью реализации потребностей капиталистами
объясняется различная оценка потребностей буржуазными эко¬
номистами. В то время как одни из них, например Лодердель
и Мальтус, превозносят роскошь и осуждают бережливость,
другие, как Рикардо и Сэй, наоборот, рекомендуют бережли¬
вость и осуждают роскошь. Последние возводят дух бережливо¬
сти в добродетель, ибо бережливость способствует увеличению
капитала, но при этом они не замечают, что увеличение капи¬
тала и производства необходимо ведет к роскоши, без которой
не может быть продана часть продукции. Что касается первых,
то Маркс отмечает, что нельзя рекомендовать роскошь без того,
чтобы одновременно не способствовать и бережливости, ибо
в противном случае нельзя было бы заполучить необходимые
капиталы для промышленности, производящей предметы рос¬
коши 177.
176	Ср. там же, стр. 600—601.
177 Ср. там же, стр. 602—603.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
179
К бережливости как основе накопления капиталов сводятся
в конечном итоге обе тенденции политической экономии, как и
сама капиталистическая система. Движимый желанием произ¬
вести капитал и применить его с целью извлечения доходов,
человек в этой системе экономит на всем, предаваясь ложному
аскетизму, идущему в ущерб его человечности. Он не только
экономит на всем, но и превращает все в деньги — даже честь
и добродетель. Для человека, объятого страстью сбережения,
заменой и наградой за оскудение и утерю человечности стано¬
вится надежда на то, что с помощью накопленных денег он
смог бы сделать все. Но это иллюзия, ибо ценность человека
нельзя купить за деньги 178.
Апология бережливости заводит политэкономов так далеко,
что они рекомендуют бережливость даже рабочим, советуют им
вкладывать деньги в капиталистические предприятия и восхва¬
ляют дух бережливости в качестве нравственного идеала, дол¬
женствующего побуждать рабочих еще больше ограничивать
свои самые элементарные потребности, и это — в системе, где
рабочий и без того вынужден довольствоваться лишь самым не¬
обходимым.
Это прославление бережливости толкает политическую эко¬
номию к проповеди аскетической морали, которая на место бо¬
гатства материальных благ ставит богатство доброй совести и
возлагает на человека невыполнимые обязанности. Поскольку
политическая экономия выдвигает недостижимый нравственный
идеал, постольку она впадает в противоречие, заключающееся
в том, что, отрывая мораль от общественной жизни, она пред¬
писывает каждой из этих сфер разнородные нормы 179. В дей¬
ствительности же жажда прибыли определяет как буржуазные
общественные отношения, так и буржуазную мораль, сводя¬
щуюся к апологии денег и капитала.
Однако прославление денег равнозначно прославлению отчу¬
ждения человека, которое находит в деньгах свое крайнее вы¬
ражение. Уже в статье «К еврейскому вопросу» Маркс подчерк¬
нул, что буржуазное общество обесчеловечивается вследствие
господства денег. Но там эта мысль еще не носила характера
всеобъемлющего обобщения. В «Экономическо-философских
178	Ср. там же, стр. 602: «Вследствие этого политическая экономия, эта
наука о богатстве, есть в то же время наука о самоотречении, о лишениях, о
бережливости, и она действительно доходит до того, что учит человека сбере¬
гать даже потребность в чистом воздухе или физическом движении. Эта наука
о чудесной промышленности есть в то же время наука об аскетизме, и её под¬
линный идеал, это — аскетический, но занимающийся ростовщичеством
скряга и аскетический, но производящий раб. Её моральным идеалом является
рабочий, откладывающий в сберегательную кассу часть своей заработной
платы...»
179	Ср. там же,, стр. 603—604.
7*

180
ГЛАВА ВТОРАЯ
рукописях» она уже приобрела такой характер благодаря тому,
что Маркс наряду с глубоким анализом социально-экономиче¬
ских отношений показывает, что деньги выступают как власть
вещи над человеком и что господство денег как господство
вещи есть необходимое следствие частной собственности.
Деньги Маркс рассматривает прежде всего как капитал, ко¬
торый увеличивается благодаря прибыли за счет труда; при
анализе взаимоотношений между рабочими и капиталистами он
исследует бесчеловечные результаты действия денег как капи¬
тала. Затем Маркс показывает, каким образом создается капи¬
тал благодаря бережливости, толкающей на то, чтобы все пре¬
вратить в деньги с надеждой все купить и тем самым суметь
принудить других людей все продавать.
Имея в виду эту всеобщую продажность, обусловленную
деньгами, Маркс подвергает анализу более далекие обесчелове¬
чивающие последствия действия денег 180.
Власть денег опирается на власть частной собственности,
которая овеществляет человеческие отношения. Этот процесс
овеществления был значительно ускорен и усилен благодаря
переходу от натурального хозяйства к денежному. В условиях
натурального хозяйства частная собственность была еще тесно
связана с теми, кто ею обладал, и потому могла быть отчуж¬
дена лишь с большим трудом; в условиях же денежного хозяй¬
ства она стала подвижной и легко отчуждаемой, ибо здесь
деньги превратились во всеобщего посредника обмена 181. Эту
роль посредника деньги могут выполнять лишь потому, что
в них исчезает всякая качественная определенность товара, в
результате чего они становятся властью над всем и каждым,
совершенно утратившей качественные признаки, индифферент¬
ными по отношению к любому возможному применению 182.
180	Ср. там же, стр. 616—620; MEGA I, 3. Bd., S. 530—533. В беспощад¬
ном осуждении денег и их обесчеловечивающих последствий (это — характер¬
ная черта тогдашней социалистической литературы) у Гесса и Маркса есть
ряд созвучных мест, которые, однако, могут быть правильно расценены в том
случае, если будет принято во внимание коренное различие принципиальных
позиций Маркса и Гесса.
181	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений,
стр. 616—617.
182	Ср. MEGA I, 3. Bd., S. 540: «В деньгах, этом совершенном безразличии
как по отношению к природе материала, специфической природе частной соб¬
ственности, так и по отношению к личности частного собственника, выявилось
всеобъемлющее господство отчужденной вещи над человеком.
Господство личности над личностью теперь стало всеобщим господством
вещи над личностью, продукта над производителем. Поскольку уже в экви¬
валенте, в стоимости содержится определение самоотчуждения частной соб¬
ственности, постольку и деньги являются чувственным, более того — предмет¬
ным бытием этого самоотчуждения».
При изображении характера и проявлений действия денег Маркс ссы¬
лается на соответствующие места из «Фауста» Гёте и «Тимона» Шекспира (ср.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
181
Поскольку в деньгах власть вещи над личностью находит
свою завершенную форму, постольку и отчуждение человека
в них находит свое наиболее резкое и отчетливое выражение.
Вызванное деньгами отчуждение выступает преимущественно
в форме искажения и извращения человеческих отношений.
Истинное отношение людей друг к другу и к вещам должно
состоять в том, чтобы каждый человек вступал в отношение
с теми ценностями, которые соответствуют его сущности: ху¬
дожник — с произведениями искусства, интеллигент — с про¬
дуктами духовной деятельности и т. д. В таком случае отноше¬
ния между людьми состояли бы главным образом в обмене
соответствующими духовными ценностями: так, любовь обменива¬
лась бы на любовь, доверие — на доверие и т. д.183
Подлинно человеческие отношения были разрушены, по¬
скольку люди обратились к деньгам как посреднику, вместо
того чтобы самим непосредственно предпринять обмен своими
истинными ценностями. Благодаря тому что функции обмена
осуществляются деньгами, продукты человеческой деятельности
не расцениваются как человеческие продукты, а имеют полез¬
ность и ценность только в связи с деньгами 184.
Так как деньги в качестве посредника между потребностью
и предметом все превращают в средство обмена и потому все
делают предметом купли-продажи, то они извращают все чело¬
веческие отношения, а тем самым жизнь и сущность человека.
Богачам деньги дают возможность покупать любовь, душу, та¬
лант; по при этом богачи приобретают, собственно, лишь иллю¬
зорные ценности, ибо истинные ценности не продаются; в то
время как люди достойные, но не имеющие достаточно денег,
лишены возможности проявить свои качества 185.
К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 617). У Шекс¬
пира, как впоследствии у Р. Вагнера в опере «Золото Рейна», деньги в форме
золота выступают как зловещая демоническая сила; у Маркса исчезает этот
метафизический характер денег, поскольку он точно анализирует их социаль¬
но-экономическую роль.
183	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений,
стр. 620: «Предположи теперь человека как человека и его отношение к миру
как человеческое отношение: в таком случае ты сможешь любовь обменивать
только на любовь, доверие только на доверие и т. д. Если ты хочешь наслаж¬
даться искусством, то ты должен быть художественно образованным чело¬
веком. Если ты хочешь оказывать влияние на других людей, то ты должен
быть человеком, действительно стимулирующим и двигающим вперед других
людей. Каждое из твоих отношений к человеку и природе должно быть опре¬
деленным, соответствующим объекту твоей воли проявлением твоей действи¬
тельной индивидуальной жизни. Если ты любишь, не вызывая взаимности,
т. е. если твоя любовь как любовь не порождает ответной любви, если ты своим
жизненным проявлением в качестве любящего человека не делаешь себя чело¬
веком любимым, то твоя любовь бессильна, и она — несчастье».
184	Cp. MEGA I, 3. Bd., S. 531.
185	Ср. там же, стр. 617—618, 620.

182
ГЛАВА ВТОРАЯ
Так, деньги, будучи посредниками обмена, выступают не как
проводники истинных человеческих отношений и не как под¬
линно связующее звено между людьми, а как средство взаим¬
ного обмана и всеобщего разъединения людей 186.
Поскольку деньги обладают властью присваивать вещи и пе¬
реносить эту власть на владельца и поскольку они как извра¬
щенное средство обмена устанавливают противоестественные
отношения между людьми и вещами и тем самым вызывают
всеобщее смешение всех вещей и стоимостей, постольку они ка¬
жутся всемогущим божеством, которое может превращать все
существа в их противоположности, хотя в действительности
деньги как воплощение отчужденной власти являются лишь
вредоносным идолом 187.
Система частной собственности, регулирующая все отноше¬
ния буржуазного общества и определяющая как практическую,
так и теоретическую деятельность человека, одновременно с от¬
чуждением общественно-экономическим порождает также отчу¬
ждение идеологическое, которое служит оправданием и укреп¬
лением этой системы 188.
Все формы идеологического отчуждения, выступающие
прежде всего так же как религия, идеалистическая философия,
мораль, право, устремлены на то, чтобы сделать реальное отчу¬
ждение терпимым, замаскировав его причины и последствия и
предложив взамен обесчеловечивающих последствий отчужде¬
ния иллюзорный эрзац. Тем самым взаимно дополняются мате¬
риальное и духовное порабощение человека.
Важнейшей формой идеологического отчуждения является
религия 188а. Она укрепляет капиталистический строй, истолко¬
вывая эксплуатацию рабочего как проявление божественной
воли и создавая рабочим в их нужде — также в виде эрзаца —
иллюзию утешения, отводя, таким образом, в сторону возмуще¬
ние рабочих существующими порядками.
Религиозное порабощение с его обещанием небесного сча¬
стья в качестве вознаграждения за земную нищету является
подобием реального закрепощения рабочего.
К аналогичному результату приходит и идеалистическая
186	Ср. там же, стр. 618.
187	Ср. там же, стр. 618—619, 619—620; MEGA I, 3. Bd., S. 531.
188	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений,
стр. 588—589: «Эта материальная, непосредственно чувственная частная соб¬
ственность является материальным, чувственным выражением отчужденной
человеческой жизни. Её движение — производство и потребление — есть чув¬
ственное проявление движения всего предшествующего производства, т. е.
оно представляет собой осуществление или действительность человека. Рели¬
гия, семья, государство, право, мораль, наука, искусство и т. д. суть лишь
особые виды производства и подчиняются его всеобщему закону».
188а К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 589.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
183
философия, сводя человеческую деятельность к деятельности
мыслительной и тем самым отвлекая от реальной практики.
Роль, подобную религии, играют буржуазное право и буржуаз¬
ная мораль, которые, хотя и иным образом, точно так же под¬
держивают и оправдывают буржуазный общественный строй 189.
Критический анализ капиталистической системы, превра¬
щающей труд в непрерывный процесс отчуждения, приводит
Маркса к выводу о необходимости ликвидации этой системы и
замены ее системой коммунистической, что является непремен¬
ным условием обретения человеком самого себя.
Создание коммунистической системы, требующее радикаль¬
ного преобразования экономических и социальных отношений,—
вопрос практики, а не теории. Этот вопрос будет решен не авто¬
матически и не путем одной только критики,— построение ком¬
мунизма возможно лишь в результате революционных действий
пролетариата. Только радикальное упразднение частной соб¬
ственности как причины овеществления человеческих отноше¬
ний может действительно привести к возникновению подлинно
человеческой общности и породить то общество, в котором бу¬
дет возможно полное развитие человека в свободной и всесто¬
ронней деятельности 190.
Это возвращение человека к самому себе выступает
у Маркса не в качестве этического требования, а как неизбеж¬
ный результат развития капиталистической системы, которая
разлагает самое себя в силу присущих ей противоречий. Очело¬
вечение человека в противоположность его обесчеловечению
понимается Марксом как диалектический процесс, противопо¬
ложный процессу, породившему частную собственность и отчу¬
ждение 191.
189	Было показано, как буржуазная мораль возлагает на человека теоре¬
тически невыполнимые обязанности, находящиеся в противоречии с реальны¬
ми общественными отношениями и тем не менее практически оправдывающие
эти отношения (ср. К. Маркс и Ф. Энгель с, Из ранних произведений,
стр. 549, 603—604). Аналогичное положение имеет место и в буржуазном пра¬
ве. Правда, оно гарантирует народу основные права (права человека), однако
в капиталистической системе, где буржуазия как господствующий класс об¬
ладает всей полнотой власти, эти права оказываются фикциями.
190	Ср. там же, стр. 606: «Для уничтожения идеи частной собственности
вполне достаточно идеи коммунизма. Для уничтожения же частной собствен¬
ности в реальной действительности требуется действительное коммунистиче¬
ское действие. История принесет с собою это коммунистическое действие, и то
движение, которое мы в мыслях уже познали как само себя снимающее, будет
проделывать в действительности весьма трудный и длительный процесс. Но
мы должны считать действительным шагом вперед уже то, что мы с самого на¬
чала осознали как ограниченность, так и цель этого исторического движения
и превзошли его в своем сознании.
191	Ср. там же, стр. 588: «Нетрудно усмотреть необходимость того, что
все революционное движение находит себе как эмпирическую, так и теорети¬
ческую основу в движении частной собственности, в экономике».

184
ГЛАВА ВТОРАЯ
С ростом производительных сил отчуждение труда в про¬
цессе развития капиталистической системы принимает все бо¬
лее резкие формы, поскольку противоположность между отсут¬
ствием собственности и собственностью, все более обостряясь,
превращается в противоположность между трудом и капиталом
как классовый антагонизм между пролетариатом и буржуазией.
Таким образом, эта система сама создает предпосылку для
упраздняющей ее социальной революции, порождая крепнущий
революционный пролетариат, который вынужден ликвидировать
систему частной собственности, чтобы освободить себя и все об¬
щество 192.
Понимание того, что общественные отношения, породившие
отчуждение, заключают в себе также условия его ликвидации,
позволило Марксу осознать историческую закономерность как
возникновения частной собственности, так и необходимости лик¬
видации последней и тем самым прийти к научному социализму.
В противоположность утопическому социализму, который исхо¬
дит из идеалистического понимания человека и удовлетворяется
описанием недостатков капиталистической системы, не указы¬
вая практических средств для их устранения, Маркс сумел не
только доказать историческую неизбежность социального пре¬
образования, но и определить роль пролетариата в этом пере¬
вороте, что дало ему возможность стать вождем пролетариата
в его освободительной борьбе.
Понимание диалектического характера развития капитали¬
стической системы, ведущего от отчуждения человека к его ре¬
интеграции, возвращению к самому себе, определяет отношение
Маркса к реформаторскому социализму и грубому коммунизму.
Несостоятельность реформаторских прожектов, выдвигаемых
социалистами, по мнению Маркса, вытекает из невозможности
разрешить противоречия капиталистической системы путем ча¬
стичных реформ, оставляющих в неприкосновенности частную
собственность со всеми ее последствиями. Так, например,
Фурье и Сен-Симон основным пороком частной собственности,
источником ее пагубности считали раздробленный, несвобод¬
Ср. там же, стр. 585: «Упразднение самоотчуждения проходит тот же путь,
что и самоотчуждение».
192 Ср. там же, стр. 585: «Однако противоположность между отсутствием
собственности и собственностью является еще безразличной противополож¬
ностью; она еще не берется в ее деятельном соотношении, в ее внутреннем
взаимоотношении и еще не мыслится как противоречие, пока ее не понимают
как противоположность между трудом и капиталом... Но труд, субъек¬
тивная сущность частной собственности, как нечто исключающее собствен¬
ность, и капитал, объективированный труд, как нечто исключающее труд,—
такова частная собственность как развитая до степени противоречия форма
указанной противоположности, а потому как энергичная, напряженная фор¬
ма, побуждающая к разрешению этого противоречия».

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
185
ный труд и верили, что упразднение этого вида труда придаст
системе частной собственности разумный характер 193.
Особенно ярко показывает Маркс несостоятельность рефор¬
маторского социализма на примере Прудона, которого в это
время он еще приравнивает к великим утопистам Сен-Симону
и Фурье и считает, что своим анализом частной собственности
Прудон указал путь к фундаментальной критике последней. Пру¬
дон не понимал связи между отчужденным трудом и част¬
ной собственностью, а потому не увидел и того, что противоре¬
чие буржуазной политической экономии, которая все отдает
частной собственности и ничего не дает производящему ценно¬
сти труду, должно выводиться из сущности самой частной соб¬
ственности; по этой причине он не смог довести критику поли¬
тической экономии до конца и скатился на позиции бесплод¬
ного реформаторского прожектерства 194.
Наряду с реформаторским социализмом Маркс критикует
грубый, примитивный коммунизм, который видит свою цель
в превращении всех людей в частных собственников. Маркс
обвиняет этот коммунизм, который он в 1843 году характеризо¬
вал как «особое выражение гуманистического принципа, не
освободившееся еще от влияния своей противоположности —
частного бытия»195, в том, что он стремится не упразднить част¬
ную собственность, а лишь равномерно распределить ее.
Грубый коммунизм стремится, правда, к коренному преобра¬
зованию существующих отношений путем ликвидации капита¬
листической частной собственности; но поскольку он рассматри¬
вает общественную собственность как частную, равномерно рас¬
пределяемую среди всех членов общества и потому всюду
Ср. там же, стр. 570: «Из отношения отчужденного труда к частной соб¬
ственности вытекает далее, что эмансипация общества от частной собственно¬
сти и т. д., от кабалы, выливается в политическую форму эмансипации рабо¬
чих,, причем дело здесь не только в их эмансипации, ибо их эмансипация за¬
ключает в себе общечеловеческую эмансипацию; и это потому, что вся кабала
человечества заключается в отношении рабочего к производству и все кабаль¬
ные отношения суть лишь видоизменения и следствия этого отношения».
193	См. там же, стр. 585.
194	Ср. там же, стр. 570: «1) Политическая экономия исходит из труда
как подлинной души производства, и тем не менее труду она не дает ничего,
а частной собственности отдает все. Прудон сделал из этого противоречия вы¬
воды в пользу труда, против частной собственности. Но мы видим, что это мни¬
мое противоречие есть противоречие отчужденного труда с самим собой и что
политическая экономия сформулировала лишь законы отчужденного труда».
Ср. там же, стр. 529—530: «2) Какие ошибки совершают реформаторы en
détail (по мелочам), которые либо хотят повысить заработную плату и этим
улучшить положение рабочего класса, либо (подобно Прудону) усматривают
цель социальной революции в уравнении заработной платы?»
195	См. письмо К. Маркса, А. Руге, Крейцнах, сентябрь 1843 года,
К. Маркс и Ф. Энгель с, Соч., т. I, стр. 379.

186
ГЛАВА ВТОРАЯ
прилагает мерку частной собственности, постольку в нем, как и
в капиталистической системе, труд является не выражением
творческой жизнедеятельности человека, а лишь средством обо¬
гащения частного собственника. Поэтому грубый коммунизм не
только не уничтожает человеческого отчуждения, но даже рас¬
ширяет сферу его действия, делая всеобщим господство мира
вещей 196.
Эта всеобщая частная собственность грубого коммунизма,
в которой находит выражение вполне отвечающее духу капита¬
лизма эгоистическое стремление к накоплению материальных
благ, представляет собой проявление зависти и жажды нивели¬
рования, оборотную сторону стяжательства, возникающего из
исключительной, капиталистической частной собственности 197.
Жажда нивелирования ведет к ограничению и сужению жиз¬
ненных потребностей, возвращает общество к простоте прими¬
тивной, нецивилизованной жизни, следствием чего является упа¬
док культуры и всех человеческих ценностей. Прилагая к чело¬
веку одну лишь мерку непосредственного материального обла¬
дания в его простейшей форме, которое признается единствен¬
ной целью жизни, грубый коммунизм абстрагируется от талан¬
та и личности и тем самым подавляет стремление к культур¬
ному и социальному прогрессу 198.
Эгоистичная алчность грубого коммунизма наиболее ярко
проявляется в идее общности жен, когда женщина превращает¬
ся в общественную собственность, а брак—во всеобщую про¬
ституцию 199. Эту идею, возникшую из зависти и противостоя¬
щую исключительному браку, который в капиталистическом об¬
ществе представляет собой одно из проявлений стяжательства,
Маркс осуждает самым резким образом как отрицание челове¬
ческой личности, поскольку для него степень освобождения
женщины является мерилом самоосвобождения человека 200.
От этой разновидности коммунизма отличается другое на¬
правление, представители которого желают построить коммуни¬
стическое общество либо с помощью государства, либо путем
его упразднения. Хотя этот коммунизм и стремится вернуть
человека к самому себе, он не в силах это осуществить, по¬
скольку он, как и реформаторский социализм, не уяснил себе
196	См. К. Маркс и Ф. Э н г е л ь с, Из ранних произведений,
стр. 585—586. Ср. там же, стр. 587: «Таким образом, первое положительное
упразднение частной собственности, грубый коммунизм, есть только форма
проявления гнусности частной собственности, желающей утвердить себя в ка¬
честве положительной общности».
197	См. там же, стр. 586.
198	См. там же, стр. 586—587.
199	См. там же, стр. 586.
200 См. там же, стр. 587.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
187
сущность частной собственности и потому не может полностью
уничтожить человеческое самоотчуждение 201.
Освобождение человека еще не обеспечивается одной лишь
заменой частной собственности системой коллективной соб¬
ственности, потому что если при этом продолжает существовать
какая-либо форма человеческого самоотчуждения, то невоз¬
можна действительная и полная эмансипация человека.
Как грубому коммунизму, который сохраняет господство
мира вещей, жертвуя миром человека, и потому является не
чем иным, как формой проявления частной собственности, так
и более развитым формам коммунизма, неспособным полностью
эмансипировать человека, Маркс противопоставляет подлинный
коммунизм как «положительное упразднение частной собствен¬
ности — этого самоотчуждения человека — и в силу этого как
подлинное присвоение человеческой сущности человеком и для
человека; а потому как полное, происходящее сознательным об¬
разом и с сохранением всего богатства достигнутого развития,
возвращение человека к самому себе как человеку обществен¬
ному, т. е. человечному» 202.
Подлинный коммунизм Маркс рассматривает как заверше¬
ние предыстории человечества, которая в результате развития
системы частной собственности довела до крайности самоотчу¬
ждение человека, но в то же время благодаря образованию
пролетариата и обострению классовой борьбы между пролета¬
риатом и буржуазией создала условия для освобождения, воз¬
вращения человечества к самому себе и, таким образом, достиг¬
ла конечной цели своего развития, то есть этапа, на котором
она упраздняет самое себя 203.
В отличие от утопистов Маркс намечает лишь общие, основ¬
ные черты подлинного коммунизма, не занимаясь подробно¬
стями его организации. Этот коммунизм отличается от других
форм коммунизма главным образом тем, что он предполагает
полное искоренение частной собственности и ее замену системой
коллективной собственности, ставящей целью производства не
мир вещей, а мир человека.
Поэтому подлинный коммунизм — это не только экономиче¬
ская система, но прежде всего создание новых общественных
отношений, которые через упразднение всех форм отчуждения
ведут к возвращению человека к самому себе. Теоретическое и
практическое упразднение отчуждения как условие реинтегра¬
201	См. там же, стр. 587—588.
202	См. там же, стр. 588.
203	См. там же, стр. 588: «Поэтому все движение истории есть, с одной
стороны, действительный акт порождения этого коммунизма — роды его эм¬
пирического бытия,— а с другой стороны, оно является для мыслящего соз¬
нания коммунистов постигаемым и познаваемым движением его становления».

188
ГЛАВА ВТОРАЯ
ции человека осуществляется с помощью атеизма как теорети¬
ческого гуманизма и коммунизма как гуманизма практиче¬
ского 204.
Расцвет личности достигается при коммунизме за счет того,
что в последнем, в отличие от капитализма, производство не
сводится к технической обработке предметов, подчиненной миру
вещей, а в качестве свободной, сознательной деятельности
имеет своей целью прежде всего развитие универсальной при¬
роды человека.
В противоположность грубому коммунизму подлинный ком¬
мунизм создает универсального человека с универсальными по¬
требностями. Основной потребностью является уже не матери¬
альная потребность 205, а потребность в полноте человеческих
проявлений жизни, становящаяся внутренней необходимостью.
Эта потребность, одновременно являющаяся потребностью в
другом человеке, без которого индивид не может реализовать
свою родовую сущность, составляет подлинное богатство чело¬
века, возвратившегося к самому себе 205а.
204	Ср. там же, стр. 636—637: «а) Снятие как предметное движение, кото¬
рое вбирает в себя обратно отчуждение. Это — выраженная в рамках отчуж¬
дения идея о присвоении предметной сущности путем снятия ее отчуждения;
это — отчужденное усмотрение действительного опредмечивания человека,
действительного присвоения им своей предметной сущности путем уничто¬
жения отчужденного определения предметного мира, путем его снятия в его
отчужденном бытии, подобно тому как атеизм, в качестве снятия бога, означа¬
ет становление теоретического гуманизма, а коммунизм, в качестве снятия част¬
ной собственности, означает требование действительно человеческой жизни,
как неотъемлемой собственности человека, означает становление практическо¬
го гуманизма; другими словами, атеизм есть гуманизм, опосредствованный
с самим собой путем снятия религии, а коммунизм — гуманизм, опосредство¬
ванный с самим собой путем снятия частной собственности».
Ср. там же, стр. 589: «Поэтому положительное упразднение частной соб¬
ственности, как присвоение человеческой жизни, есть положительное упразд¬
нение всякого отчуждения, т. е. возвращение человека из религии, семьи, го¬
сударства и т. д. к своему человеческому, т.е. общественному бытию. Религиоз¬
ное отчуждение как таковое происходит лишь в сфере сознания, в сфере внут¬
реннего мира человека, но экономическое отчуждение есть отчуждение дей¬
ствительной жизни,— его упразднение охватывает поэтому обе стороны».
205	См. там же, стр. 592.
205а Ср. там же, стр. 596: «Мы видим, как на место политико-экономиче¬
ского богатства и политико-экономической нищеты становятся богатый чело¬
век и богатая человеческая потребность. Богатый человек — это в то же время
человек, нуждающийся во всей полноте человеческих проявлений жизни, чело¬
век, в котором его собственное осуществление выступает как внутренняя необ¬
ходимость, как нужда. Не только богатство человека, но и бедность его полу¬
чает при социализме в равной мере человеческое и потому общественное значе¬
ние. Она есть пассивная связь, заставляющая человека ощущать потребность
в том величайшем богатстве, каким является другой человек. Господство пред¬
метной сущности во мне, чувственная вспышка моей сущностной деятельности
есть страсть, которая, таким образом, становится здесь деятельностью моего
существа».

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
189
Широкое развитие универсальных потребностей человека от¬
личает подлинный коммунизм от грубого коммунизма с его воз¬
вратом к аскетической, противоестественной и примитивной про¬
стоте при отказе от имеющихся достижений культуры и произ¬
водства. Подлинный коммунизм не только сохранит культурные
и материальные блага, но и создаст — благодаря прогрессирую¬
щему развитию средств производства и включению производ¬
ства в систему коллективной собственности — условия для по¬
стоянного обогащения и развития человечества 206.
С помощью рациональной организации производства чело¬
век будет определять и формировать экономические и социаль¬
ные отношения соответственно своей родовой сущности, вместо
того чтобы быть продуктом отношений. Рациональная органи¬
зация производства ликвидирует конкуренцию, перепроизвод¬
ство и кризисы; так как всем будет гарантирован достойный
человека труд, то исчезнет рынок труда, где рабочий предла¬
гает себя как товар, и будет уничтожена противоположность
между качеством продукции и качеством производящего чело¬
века.
Наряду с производством в коммунистическом обществе
будет рационально организовано и потребление. Присвоение бу¬
дет иметь целью не обладание, не эгоистичное частное владе¬
ние, а всестороннее обогащение человека. Целью распределе¬
ния благ, которые, как коллективная собственность, исполь¬
зуются для удовлетворения общественной сущности, будет не
одинаковое материальное удовлетворение отдельных индивидов,
как при грубом коммунизме, а увеличение ценности человека,
поскольку каждый будет обогащаться благодаря потреблению
всех благ со всеми содержащимися в них материальными и
культурными ценностями. Следствием этой новой организации
производства и потребления, которая сделает возможным гар¬
моничное формирование и присвоение предметного мира, будет
свободное развитие людей и осуществление их богатой челове¬
ческой сущности.
В соответствии с этими новыми человеческими отношениями
будут производиться только такие продукты, которые способ¬
ствуют взаимному обогащению людей.
Маркс следующим образом иллюстрирует этот процесс вза¬
имного очеловечения людей благодаря коммунистической орга¬
206	Ср. там же, стр. 637: «Но атеизм, коммунизм, это — вовсе не бегство,
не абстракция, не утрата порожденного человеком предметного мира, не утра¬
та принявших предметную форму сущностных сил человека, не возвращающа¬
яся к противоестественной, неразвитой простоте нищета. Они, наоборот,
впервые представляют собой действительное становление, действительно для
человека возникшее осуществление его сущности, осуществление его сущ¬
ности как чего-то действительного».

190
ГЛАВА ВТОРАЯ
низации производства и потребления: «Допустим, что мы про¬
изводили бы, как люди: каждый из нас в процессе своего про¬
изводства вдвойне утверждал бы — и самого себя и другого.
В этом случае 1) я опредметил бы в своем производстве мою
индивидуальность, ее своеобразие и потому, наслаждаясь в про¬
цессе деятельности индивидуальным проявлением жизни, я в то
же время, созерцая предмет, испытывал бы индивидуальную
радость при виде своей личности, ставшей предметной, чув¬
ственно зримой, а потому и не подлежащей никакому сомнению
силой. 2) В твоем наслаждении или твоем потреблении моего
продукта я бы непосредственно наслаждался сознанием как
того, что я своим трудом удовлетворил человеческую потреб¬
ность, так и того, что я опредметил человеческую сущность и
потому создал предмет, соответствующий потребности другого
человеческого существа. 3) Я чувствовал бы себя посредником
между тобой и родом и знал бы, что ты осознаешь и восприни¬
маешь меня как необходимое дополнение твоей собственной
сущности и неотъемлемую часть самого тебя и что, следова¬
тельно, я утвердил себя в твоем разуме и твоей любви. 4) Я знал
бы, что своим индивидуальным жизненным проявлением я не¬
посредственно созидал твое жизненное проявление, следова¬
тельно, своей индивидуальной деятельностью я непосредственно
утвердил и осуществил мою истинную сущность, мою человече¬
скую, мою общественную сущность.
Наши производства были бы зеркалами, в которых отража¬
лась бы наша сущность.
Это — отношение, при котором с твоей стороны должно про¬
изойти то, что происходит с моей стороны.
Рассмотрим различные моменты, имеющиеся в нашем допу¬
щении:
Мой труд был бы свободным проявлением жизни, следова¬
тельно, наслаждением жизнью. А при наличии частной соб¬
ственности он является отчуждением жизни, потому что я рабо¬
таю, чтобы жить, чтобы добыть себе средства существования.
Мой труд не есть жизнь. Во-вторых: в труде утверждалось бы,
таким образом, своеобразие моей индивидуальности, моя инди¬
видуальная жизнь. Труд был бы, следовательно, подлинным,
деятельным достоянием. При наличии же частной собственно¬
сти моя индивидуальность до такой степени отчуждена, что эта
деятельность мне ненавистна, она для меня — мука и скорее
видимость деятельности, а следовательно, деятельность лишь
вынужденная, навязанная мне внешней случайной нуждой, а не
внутренней необходимой нуждой. В произведенном мною пред¬
мете мой труд может явиться только тем, что он есть. Он не мо¬
жет явиться тем, чем он не является по своей сущности. По¬
этому он есть всего лишь предметное, чувственное, видимое,

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
191
а потому и не подлежащее никакому сомнению выражение моей
самоутраты и моего бессилия» 207.
В результате обобществления производства происходит объ¬
единение индивида и общества, потому что люди, по мере того
как они все больше и больше теряют стремление к обладанию
частной собственностью, перестают считать себя самоцелью,
как это имеет место в капиталистическом обществе, и стано¬
вятся общественными индивидами.
Поскольку люди взаимно обогащают друг друга произведе¬
ниями своего труда, между ними исчезают барьеры и, следова¬
тельно, исчезает классовое разделение и классовая борьба,
а вместе с ними и политическое государство как средство по¬
давления рабочего класса. Одновременно в корне преобразуют¬
ся и семейные отношения, причем не в смысле общности жен,
как при грубом коммунизме, а в смысле превращения брака
в достойный человека союз свободных людей, которые утверж¬
дают в нем свою человеческую сущность 208.
Вследствие того что уничтожается враждебность суще¬
ствующей независимо от человека предметной действительно¬
сти и человек чувствует себя в процессе производства уже не
самоотчужденным и отчужденным, а утвержденным, предмет
становится предметным бытием человека, его опредмечива¬
нием, и тем самым природа становится человечной, а человек —
природным. Такое очеловечение природы является в то же вре¬
мя осуществлением родовой сущности людей, взаимно познаю¬
щих друг друга в произведениях своего труда и взаимно обога¬
щающих ими друг друга.
Из этого процесса опредмечивания человека рождается под¬
линная человеческая свобода, состоящая не просто в том, что
человек познает разумность мира, как утверждал Гегель, но
главным образом в том, что благодаря этому опредмечиванию
человек формирует себя и мир в соответствии со своей родовой
сущностью.
Одновременно с экономическими и социальными формами
отчуждения в коммунистическом обществе упраздняются и раз¬
личные формы идеологического отчуждения. А именно обрете¬
ние человеком самого себя,— предпосылкой такого обретения
является полный возврат человека от отчужденного бытия
к своему человеческому бытию — требует преодоления не толь¬
ко материальных, но и идеологических форм отчуждения, и
прежде всего религии 209. Религия упраздняется прежде всего
207	См. MEGA I, Bd. 3, S. 546—547:
208	См. К. Маркс и Ф. Энгель с, Из ранних произведений, стр. 587.
209	Ср. там же, стр. 588—589: «Эта материальная, непосредственно чувст¬
венная частная собственность является материальным, чувственным выраже¬
нием отчужденной человеческой жизни. Ее движение — производство и потреб¬

192
ГЛАВА ВТОРАЯ
посредством атеизма, благодаря которому человек осознает
свою истинную сущность 209а. Однако, в противоположность
Фейербаху, Маркс видит в этом становлении человеческого соз¬
нания, являющемся предпосылкой упразднения религии, не
столько результат простого мыслительного процесса, сколько
результат процесса самопорождения человека 210. Ведь религия
исчезает только тогда, когда ликвидируется ее причина — обес¬
человечивающие общественные отношения. Так же уничтожают¬
ся буржуазное право и буржуазная мораль и на их место ста¬
новятся новое право и новая мораль, соответствующие очело¬
веченным социальным условиям.
Снимая, таким образом, все формы отчуждения, коммунизм
как присвоение человеческой сущности человеком и для чело¬
века восстанавливает истинное отношение человека к природе,
к своей сущности и к другим людям. Поскольку коммунизм тем
самым превращает предметную действительность в человече¬
ское бытие, а человека делает масштабом предметного мира,
Маркс рассматривает его как завершение теоретического и прак¬
тического гуманизма.
«Коммунизм как положительное упразднение частной собст¬
венности — этого самоотчуждения человека — и в силу этого как
подлинное присвоение человеческой сущности человеком и для
человека; а потому как полное, происходящее сознательным
образом и с сохранением всего богатства достигнутого разви¬
тия, возвращение человека к самому себе как человеку общест¬
ление — есть чувственное проявление движения всего предшествующего про¬
изводства, т. е. оно представляет собой осуществление или действительность
человека. Религия, семья, государство, право, мораль, наука, искусство
и т. д. суть лишь особые виды производства и подчиняются его всеобщему за¬
кону. Поэтому положительное упразднение частной собственности, как при¬
своение человеческой жизни, есть положительное упразднение всякого отчуж¬
дения, т. е. возвращение человека из религии, семьи, государства и т. д.
к своему человеческому, т. е. общественному бытию. Религиозное отчуждение
как таковое происходит лишь в сфере сознания, в сфере внутреннего мира че¬
ловека, но экономическое отчуждение есть отчуждение действительной
жизни,— его упразднение охватывает поэтому обе стороны. Понятно, что если
у различных народов это движение начинается либо в одной, либо в другой
из этих областей, то это зависит от того, протекает ли подлинная признанная
жизнь данного народа преимущественно в сфере сознания или же в сфере внеш¬
него мира, является ли она больше идеальной или же реальной жизнью».
209а См. там же, стр. 589, 636—637.
210 Маркс отвергает спекулятивный, стоящий в стороне от революцион¬
ного действия атеизм, так как последний лишь иллюзорно отрицает религию,
оставляя в неприкосновенности ее основу. Ср. там же, стр. 589: «Коммунизм
сразу же начинает с атеизма (Оуэн), атеизм же на первых порах далеко еще не
есть коммунизм; ведь и тот атеизм, с которого начинает коммунизм, есть еще
преимущественно абстракция. Поэтому филантропия атеизма первоначально
есть лишь философская, абстрактная филантропия, тогда как филантропия ком¬
мунизма сразу же является реальной и нацелена непосредственно на действие».

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
193
венному, т. е. человечному. Такой коммунизм, как завершенный
натурализм,= гуманизму, а как завершенный гуманизм,= нату¬
рализму; он есть подлинное разрешение противоречия между
человеком и природой, человеком и человеком, подлинное раз¬
решение спора между существованием и сущностью, между
опредмечиванием и самоутверждением, между свободой и необ¬
ходимостью, между индивидом и родом. Он — решение загадки
истории, и он знает, что он есть это решение»211.
Результатом анализа капиталистической системы, показав¬
шего, что развитие производства определяет развитие общест¬
венных отношений и вообще весь ход истории, явилась
радикальная перемена в мировоззрении Маркса.
Этот анализ, в процессе которого становилось все более
очевидным решающее значение практической деятельности,
труда, «практики» в формировании человеческой жизни, привел
Маркса к необходимости заменить понятие отчуждения поня¬
тием практики и сделать последнее основным, ведущим творче¬
ским принципом своих воззрений. Теория отчуждения, позво¬
лившая Марксу на определенном этапе развития его знаний
и взглядов охарактеризовать капиталистическую систему и
вскрыть ее противоречивость, была менее приемлема для выра¬
ботки нового мировоззрения как идеологии революционного
пролетариата, чем понятие практики.
Теория отчуждения не только препятствовала критике
Марксом теории трудовой стоимости Рикардо с целью выработ¬
ки — как это и произошло позднее — своей собственной теории,
гораздо лучше объясняющей образование частной собствен¬
ности, противоречия капиталистической системы и эксплуата¬
цию рабочего в этой системе; более того, противопоставляя
«отчужденного» человека — как рабочего, так и буржуа —
«подлинному» человеку, теория отчуждения приводила к до¬
вольно общему, весьма сходному с фейербаховским пониманию
человека, затушевывающему объективные классовые противоре¬
чия и классовую борьбу.
Вырабатывая свое новое мировоззрение, Маркс, разумеется,
так же мало сознавал значение фундаментального различия
между теорией отчуждения и понятием практики, как и свою
противоположность Фейербаху, но подобно тому, как становле¬
ние нового мировоззрения сделало невозможным дальнейшее
привлечение основных фейербаховских понятий, так и понятие
отчуждения необходимо должно было быть заменено понятием
практики.
Понимание того, что в основе исторического развития чело¬
веческого общества лежит материальное производство, позво¬
211	См. там же, стр. 588.

194
ГЛАВА ВТОРАЯ
лило Марксу определить основные черты диалектико-материали¬
стического мировоззрения, которое к тому времени имелось у
него лишь в самом первоначальном виде.
Это новое мировоззрение он развивал и углублял в борьбе
с гегелевской философией и диалектикой.
Хотя в «Экономическо-философских рукописях» политическая
экономия и гегелевская философия рассматриваются и крити¬
куются раздельно, обе эти части, взаимно дополняющие и осве¬
щающие одна другую, тесно связаны между собой.
Подобно тому как от гегелевского понимания человека
Маркс перешел к критике политической экономии, так теперь
в полемике с Гегелем он опирается на выработанное им в ходе
критического анализа политической экономии понятие «прак¬
тики» как определяющего элемента человеческой жизни.
В своем критическом исследовании гегелевской философии
права Маркс разоблачил ее идеалистический характер, но еще
не смог полностью преодолеть гегелевскую философию, так
как он сам лишь намеревался рассчитаться с идеалистическим
мировоззрением. Теперь же он критикует самые основы этой
философии с точки зрения практики и таким путем приходит к
диалектико-материалистическому мировоззрению 212.
Его полемике с Гегелем предшествовал разрыв с младоге¬
гельянцами, особенно со Штраусом и Бруно Бауэром. Маркс
обвинял их в том, что они не занимались гегелевской диалек¬
тикой и потому не смогли преодолеть его философию 213.
212	Ср. К. М а р к с, Капитал, Послесловие ко второму изданию;
К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 21—22: «Мой диалектический
метод по своей основе не только отличен от гегелевского, но является его пря¬
мой противоположностью. Для Гегеля процесс мышления, который он пре¬
вращает даже под именем идеи в самостоятельный субъект, есть демиург
действительного, которое составляет лишь его внешнее проявление. У меня
же, наоборот, идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в
человеческую голову и преобразованное в ней.
Мистифицирующую сторону гегелевской диалектики я подверг критике
почти 30 лет тому назад, в то время, когда она была еще в моде... Мистифика¬
ция, которую претерпела диалектика в руках Гегеля, отнюдь не помешала
тому, что именно Гегель первый дал всеобъемлющее и сознательное изобра¬
жение ее всеобщих форм движения. У Гегеля диалектика стоит на голове.
Надо ее поставить на ноги, чтобы вскрыть под мистической оболочкой рацио¬
нальное зерно».
213 Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений,
стр. 520—522: «Заключительная глава предлагаемого сочинения — критиче¬
ский разбор гегелевской диалектики и гегелевской философии вообще —
представлялась мне совершенно необходимой в противовес критическим тео¬
логам нашего времени потому, что подобная работа до сих пор еще не проде¬
лана. Неосновательность — их неизбежный удел: ведь даже критический
теолог остается теологом, т. е. либо он вынужден исходить из определен¬
ных предпосылок философии как какого-то непререкаемого авторитета, ли¬
бо, если в процессе критики и благодаря чужим открытиям в нем зароди¬

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
195
Они, правда, использовали философию Гегеля как оружие
борьбы против реакции, но относились к ней, за исключением
Фейербаха, некритически и оставались целиком в ее власти.
Они удовлетворялись тем, что выдергивали из нее отдельные
элементы в качестве основы для своих учений; так, Штраус
возводил «субстанцию» как абстрактную природу в принцип
своей философии, а Бруно Бауэр исходил из «самосознания»
абстрактного человека 214.
Эта зависимость от гегелевской философии особенно ярко
проявляется у Бруно Бауэра даже после фейербаховской кри¬
тики Гегеля. Он не только остается в плену у гегелевской фило¬
софии, избегая всякой критики ее основы — диалектики, но и
усугубляет вплоть до искажения ее идеалистический характер,
подменяя гегелевскую Идею как единство субъекта и объекта
самосознанием, которое постоянно противополагает себя миру
и тем самым стимулирует развитие истории 215.
Бруно Бауэр субъективизирует как гегелевский мировой
дух, подменяя его самосознанием, так и диалектику, движение
которой происходит уже не как у Гегеля под влиянием прису¬
щих действительности противоречий, а благодаря борьбе меж¬
ду самосознанием и миром.
Это противоречие представлено у Бруно Бауэра как отноше¬
ние «чистой критики» к народу, к «массе». К этому противоре¬
чию сводится все историческое развитие, причем «критика», как
воплощение всеобщего самосознания, с суверенным презрением
взирает сверху вниз на суету людей, «массы»216.
лись сомнения в правильности этих философских предпосылок, он трусливо
и неоправданно их покидает, от них абстрагируется, причем его раболепие
перед этими предпосылками и его досада на это раболепие проявляются
теперь только в отрицательной, бессознательной и софистической форме...
Теологическая критика, которая в начале движения была действительно
прогрессивным моментом, при ближайшем рассмотрении оказывается в конеч¬
ном счете не чем иным, как выродившимся в теологическую карикатуру за¬
вершением и следствием старой философской и в особенности гегелевской транс¬
цендентности».
214	К.Маркс и Ф.Энгельс, Из ранних произведений, стр. 621—622.
215	Ср. Л. Фейербах, Предварительные тезисы к реформе философии
(впервые опубликованы в «Anekdota zur neuesten deutschen Philosophie und
Publicistik», Zürich und Winterthur, 1843), Избранные философские произве¬
дения, Госполитиздат, 1955, т. I, стр. 131: «Если наименование новой филосо¬
фии, название «человек» заменять понятием самосознания, то это значит из¬
лагать новую философию в духе старой, отодвигать ее вновь на старые пози¬
ции, ведь самосознание прежней философии в обособлении от человека есть аб¬
стракция без реальности. Человек есть самосознание».
216	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений,
стр. 622: «Но и теперь, после того как Фейербах и в своих «Тезисах» в «Anek¬
dota» и, подробнее, в «Философии будущего» опрокинул в корне старую диа¬
лектику и философию, после того как, наоборот, вышеуказанная критика, не
сумевшая выполнить это дело, увидела, что это дело выполнено, и провозгла¬

196
ГЛАВА ВТОРАЯ
Раскритиковав таким образом Бруно Бауэра (окончательный
разрыв произошел через несколько месяцев после написания
«Святого семейства»217), Маркс противопоставляет ему Фейер¬
баха, который занял критическую позицию по отношению к
философии Гегеля, и, преодолевая ее, заложил основы материа¬
лизма и подлинной науки 218.
Подобно тому как по отношению к гегелевской философии
Маркс, признавая ее положительные элементы, в то же время
подчеркивал ее отрицательные стороны, так и по отношению
к Фейербаху он, при всем признании заслуг Фейербаха, отме¬
жевывается от него 219.
сила себя чистой, решительной, абсолютной, все себе уяснившей критикой,
после того как она в своем спиритуалистическом высокомерии свела все исто¬
рическое движение к отношению остального мира (зачисленного ею, в отличие
от нее самой, в категорию «массы») к ней самой и растворила все догматичес¬
кие противоположности в одной догматической противоположности между
собственной своей мудростью и глупостью мира, между критическим Христом
и человечеством как «толпой», после того как она ежедневно и ежечасно
доказывала свои собственные превосходные качества путем выявления скудо¬
умия массы, после того как она в печати заявила о своем решительном превос¬
ходстве как над человеческими ощущениями, так и над миром, над которым она
возвышается в царственном одиночестве, разражаясь лишь время от времени
саркастическим смехом олимпийских богов, после того как, наконец, она воз¬
вестила критический страшный суд, заявив, что близится день, когда против
нее ополчится все погибающее человечество, которое будет разбито ею на груп¬
пы, причем каждая особая группа получит свое testimonium paupertatis (сви¬
детельство о бедности), — после всех этих забавных кривляний умирающего
в форме критики идеализма (младогегельянства) этот идеализм не высказал
даже и отдаленного намека на то, что пора критически размежеваться со своей
матерью, гегелевской диалектикой, и даже не сумел [ничего] сообщить о своем
критическом отношении к фейербаховской диалектике. Это — вполне некри¬
тическое отношение к самому себе».
217	К. Маркс и Ф. Энгель с, Из ранних произведений, стр. 520—522.
218	См. там же, стр. 520, 622—623.
219	В отношении Марксовой критики Фейербаха недопустимо говорить
об отношении Маркса к Фейербаху в общем, потому что оно менялось в ходе
развития его воззрений. Сначала Маркс ценит Фейербаха главным образом
как мыслителя, преодолевшего религию на основе материализма (см.
К. Маркс и Ф. Энгель с, Соч., т. I, стр. 28—29). Когда прусская цен¬
зура запретила «Rheinische Zeitung» и перед Марксом встал вопрос об отно¬
шении государства и общества, который он пытался разрешить путем критики
гегелевской философии права, он пользовался преимущественно фейербахов¬
ской критикой идеалистической философии и его теорией отчуждения, но уже
тогда упрекал Фейербаха за то, что тот не применяет этой теории к анализу
политических и социальных вопросов (см. К. Маркс и Ф. Энгельс,
Из ранних произведений, стр. 257; письмо К. Маркса А. Руге от 13 марта
1843 года).
Обращаясь к коммунизму, Маркс еще некоторое время сохраняет фейер¬
баховское понимание человека как родового существа, которого следует рас¬
сматривать и понимать в его отношении к природе и к другим людям, а также
теорию отчуждения как средство для понимания и решения проблемы само¬
обесчеловечения человека. Но в отличие от Фейербаха Маркс понимает отно¬
шение человека к природе и другим людям как опосредствованное обществен¬

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
197
Исходным пунктом как критики Гегеля и преодоления его
идеалистической философии, так и критики Фейербаха и прео¬
доления его метафизического материализма явилось для Маркса
понятие практики.
Поскольку Маркс при выработке своего нового мировоззре¬
ния использовал те элементы философии Гегеля и Фейербаха,
которые были пригодны для дальнейшего развития, необходимо
в этой связи кратко остановиться на основных взглядах Гегеля
и Фейербаха.
Будучи прогрессивным буржуазным демократом, Фейербах
продолжил начатую просветителями критику религии и распро¬
странил ее также на идеалистическую философию, которую он
охарактеризовал как философскую форму религиозного отчуж¬
дения. Основную задачу новейшей философии он усматривал
в преодолении и снятии как религии, так и идеалистической
философии. Он разоблачил идеалистическую, в особенности ге¬
гелевскую, философию как рациональную опору религии: в ее
основе, как и в основе религии, лежит извращенное отношение
субъекта и объекта, она превращает абсолютную идею в бога и
тем самым представляет собой философскую форму человече¬
ского самоотчуждения.
Идеалистической философии Фейербах противопоставил
материалистическую; исходным пунктом и основой последней
был взгляд, согласно которому человек есть материальное
существо и должен рассматриваться в его отношении к природе
и другим людям.
Основываясь на этой материалистической концепции, Фейер¬
бах понимал дух как продукт физических сил человека. Идеа¬
листическому положению о примате духа как субъекта, преди¬
катом которого является природа, он противопоставил тезис о
примате конкретного человека и конкретной природы и тем
самым отверг идеалистическую трактовку отношения бытия и
сознания, сделав бытие субъектом, а сознание — предикатом.
Но так как Фейербах не вышел за пределы системы частной
собственности и потому занимал, в сущности, антиреволюцион¬
ную позицию, он не смог заменить идеализм последовательным
материализмом, распространяющимся на все сферы человече¬
ской жизни и соответствующим революционным требованиям.
Этим объясняются недостатки и ограниченность его материа¬
лизма, которые в основном проистекают от того, что человече¬
ские отношения рассматриваются им не как общественные, клас¬
сово обусловленные, а как всеобщие отношения человека к
природе и к другим людям, взятым в их общности как род.
ной практикой, которая становится основой нового мировоззрения, в корне
отличного от мировоззрения Фейербаха.

198
ГЛАВА ВТОРАЯ
Правда, Фейербах подчеркивает конкретный характер челове¬
ка и природы, но, поскольку сущностные силы человека в их
отношениях к окружающему миру он рассматривает не как
практику, предметная действительность остается для него пре¬
имущественно объектом созерцания и ощущения. Понятно, что
при этом он видит природу лишь как непосредственно данную,
то есть вне отношений к человеку, преобразующему ее своей
деятельностью, а самого человека — главным образом как
созерцающее и ощущающее существо. Эта антиреволюционная
позиция Фейербаха объясняет как его недиалектические воз¬
зрения на человека и природу, так и идеалистическую окраску
его гуманизма.
Фейербах не смог оценить значение общественной практики,
так как борьбу против существующих условий он ограничивал
сферой мышления и понимал сущностные силы человека глав¬
ным образом как чувство и созерцание, в силу чего природа
была для него объектом созерцания и ощущения, а не объек¬
том деятельности. Поэтому он в понимании человека не пошел
дальше общей антропологической, не дифференцированной в
классовом отношении концепции; поэтому его мировоззрение
в применении к природе было материалистическим, хотя и не
диалектическим, а в применении к истории — идеалистиче¬
ским 219а. Вопросы исторического развития он рассматривает в
абстрактно этической плоскости и утопически решает их в духе
«гуманизма», целиком остающегося в плену морализирующих
тенденций XVIII века.
Такой подход особенно ярко проявляется в трактовке су¬
щественного для него вопроса об отчуждении, которое он рас¬
сматривал как характерную черту существующих человеческих
отношений. Отправляясь от идеалистического постулата о гар¬
моничной родовой жизни, соответствующей родовой сущности
человека, он считает, что эта родовая жизнь уничтожена от¬
чуждением человеческой сущности и может быть восстановлена
только путем устранения отчуждения. Но так как он не видит
истинной причины и истинной сущности человеческого само¬
отчуждения, то оно представляется ему религиозным само¬
отчуждением и рассматривается им, поскольку он не понимает
взаимодействия между религиозным и социальным отчужде¬
нием, с неисторической, общечеловеческой, антропологической
точки зрения. При этом он считает, что отчуждение, как духов¬
219а В «Немецкой идеологии» Маркс пишет: «Поскольку Фейербах мате¬
риалист, история лежит вне его поля зрения; поскольку же он рассматривает
историю — он вовсе не материалист. Материализм и история у него полностью
оторваны друг от друга...» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3,
стр. 44).

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
199
ное по своей сущности явление, должно быть устранено посред¬
ством мыслительного процесса, путем просвещения.
Подобная идеалистическая позиция проявляется и во взгляде
Фейербаха на присвоение мира человеком. Теоретическое и
практическое присвоение мира он рассматривает как два
взаимоисключающих отношения к предмету. Истинным отноше¬
нием к предмету является для него теоретическое созерцание,
которое не должно затемняться и искажаться практическими
потребностями, не позволяющими относиться к предмету бес¬
корыстно.
Поэтому практика, представляющая собой утилитарную
деятельность человека, не может быть основой и средством
истинного присвоения предметов, заключающегося в том, чтобы
познать их так, как они существуют в себе и для себя.
Поскольку Фейербах отрицает определяющую роль практики
в человеческой жизни и поскольку позитивные элементы его
философии — созерцающий человек и созерцаемая природа —
представляют собой нечто недифференцированное и потому не
содержат никакого отрицающего, стимулирующего прогресс
принципа, постольку реальное человеческое развитие остается
для него неизвестным, а историческая перспектива ограничена
реализацией родовой сущности человека.
Правда, человек и природа выступают у Фейербаха как два
различных элемента, но их сущностное сходство исключает
всякое диалектическое движение и потому развитие превра¬
щается в движение по кругу, которое идет от семени через плод
к новому семени, оставаясь в сфере и закрывая тем самым все
пути к подлинному прогрессу.
Не умея использовать позитивные элементы гегелевской диа¬
лектики, Фейербах теряет все, пусть даже идеалистически
искаженное, богатство гегелевской философии. Правда, благо¬
даря своей критике идеалистического понимания Гегелем пози¬
тивности он приходит к более верной оценке конкретной дейст¬
вительности; но, упуская из виду диалектическое развитие этой
действительности, он не замечает и того, что Гегель, рассматри¬
вая позитивное как результат отрицания отрицания, установил
закон акта самоутверждения всякого бытия, а тем самым и
развития истории.
Коренное различие между Фейербахом и Марксом объяс¬
няется различием их классовых позиций. Встав на сторону про¬
летариата и коммунизма, Маркс решительно порвал с буржуаз¬
ным демократизмом; следствием этого явилось все более углуб¬
ляющееся идеологическое расхождение с Фейербахом. Однако
в то время эта противоположность еще не выступала со всей
остротой. В переходный период своего развития, в 1844 году,
Маркс еще очень высоко ценил Фейербаха, как это явствует из

200
ГЛАВА ВТОРАЯ
его писем и произведений того периода 220. Даже преодолев
заимствованную у Фейербаха концепцию отчуждения, Маркс
еще не осознал своего теоретического расхождения с ним; поэто¬
му он не подверг философию Фейербаха такой же фундамен¬
тальной критике, как философию Гегеля.
Лишь несколько месяцев спустя, когда Маркс разработал
основы диалектического и исторического материализма, ему
стала ясна вся важность отличия его взглядов от взглядов
Фейербаха и он кратко и выразительно изложил это отличие в
своих одиннадцати тезисах о Фейербахе.
В «Экономическо-философских рукописях» Маркс выделяет
в качестве главной заслуги Фейербаха то, что последний, в про¬
тивоположность другим младогегельянцам, занял критическую
позицию по отношению к идеалистической философии и диалек¬
тике Гегеля и преодолел их 221.
Фейербах, по мнению Маркса, показал, что основой идеали¬
стической философии является не конкретный человек, а абст¬
ракция человека — дух; в этой философии абсолютный дух
соответствует богу теологов: и тот и другой представляют собой
результат отчуждения человека 221а.
Фейербах доказал далее — и это Маркс тоже ставит ему в
заслугу,— что понимание Гегелем позитивного как результата
отрицания отрицания выражает присущее идеалистической
философии противоречие, которое состоит в том, что эта фило¬
софия исходит из абстрактно-всеобщего как отрицания чувствен¬
но-особенного, затем отрицает абстрактно-всеобщее, противопо¬
220	Ср. письмо К. Маркса Л. Фейербаху 11 августа 1844 года, «Проблемы
мира и социализма», № 2, 1958, стр. 9: «...Я рад случаю засвидетельствовать
Вам исключительно высокое уважение и — позвольте мне употребить это
слово — любовь, испытываемые мною по отношению к Вам. Ваши книги «Фи¬
лософия будущего» и «Сущность веры» во всяком случае, несмотря на их
небольшой размер, имеют больше значения, чем вся теперешняя немецкая ли¬
тература, вместе взятая.
В этих сочинениях Вы — я не знаю, намеренно ли — дали социализму
философскую основу, и коммунисты сразу же так и поняли эти Ваши работы.
Единение людей с людьми, основанное на реальном различии между людьми,
понятие человеческого рода, перенесенное с неба абстракции на реальную зем¬
лю,— что это такое, как не понятие общества!»
Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 520:
«Только от Фейербаха ведет свое начало положительная гуманистическая и
натуралистическая критика. Чем меньше шума он поднимает, тем вернее,
глубже, шире и прочнее влияние его сочинений; после «Феноменологии» и
«Логики» Гегеля это — единственные сочинения, которые содержат подлин¬
ную теоретическую революцию».
221	Ср. там же, стр. 622: «Фейербах — единственный мыслитель, у кото¬
рого мы наблюдаем серьезное, критическое отношение к гегелевской диалекти¬
ке; только он сделал подлинные открытия в этой области и вообще по-настоя¬
щему преодолел старую философию».
221а См. там же, стр. 623.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
201
ставляя ему чувственно-особенное, и, наконец, посредством
отрицания отрицания, снимая чувственно-особенное, вновь вос¬
станавливает абстрактно-всеобщее как истинно позитивное.
Этому полученному путем отрицания отрицания положитель¬
ному, которое не заключает свою причину непосредственно в
себе самом, Фейербах противопоставляет непосредственное, чув¬
ственно-достоверное, основывающееся на самом себе позитивное
утверждение как основу материалистической философии 221б.
Перевернув таким образом идеалистическую философию,
Фейербах стал пионером истинного материализма и подлинной
науки, ибо он сделал принципом своей теории отношение чело¬
века к природе и прежде всего отношение человека к челове¬
ку 221в. Тем самым он преодолел не только идеализм, мистифи¬
цирующий это отношение, но и вульгарный материализм, рас¬
сматривающий человека преимущественно в его отношении к
природе.
При всем признании заслуг Фейербаха Маркс уже конста¬
тирует ограниченность и недостатки его философии 222. В «Эко¬
номическо-философских рукописях» он сводит их в основном к
тому, что Фейербах, критикуя гегелевскую диалектику, не уви¬
дел следующего: Гегель первый показал — хотя и в абстрактно¬
спекулятивном плане,— что диалектическое развитие в форме
отрицания отрицания является актом самоутверждения и фор¬
мой самопорождения всякого бытия 223.
221б К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 623.
221в См. там же.
222  Ср. там же, стр. 522: «А в какой мере, напротив, фейербаховские от¬
крытия относительно сущности философии все еще — по крайней мере для
того чтобы доказать их — делали необходимым критическое размежевание
с философской диалектикой, читатель увидит из самого моего изложения».
Стр. 624: «Мы постараемся объяснить как абстрактную форму этого [ис¬
торического.— О. К.] движения у Гегеля, так и те отличительные черты, кото¬
рые присущи ему в противоположность современной критике, т. е. в противо¬
положность изображению того же процесса в фейербаховской «Сущности хрис¬
тианства», или, вернее, мы постараемся выяснить критическую форму этого,
у Гегеля еще некритического, движения».
223 Ср. там же, стр. 623—624: «То положительное утверждение, или само¬
утверждение и самоподтверждение, которое заключено в отрицании отрицания,
рассматривается Фейербахом как еще неуверенное в самом себе и содержащее
поэтому в самом себе свою противоположность, как сомневающееся в самом
себе и поэтому нуждающееся в доказательстве, т. е. как не доказывающее само
себя своим бытием, как непризнанное положительное утверждение, и поэтому
ему прямо и непосредственно противопоставляется чувственно-достоверное,
основывающееся на самом себе положительное утверждение.
А так как Гегель рассматривал отрицание отрицания с положительной,
заключенной в нем, стороны как подлинно и единственно положительное, с
отрицательной, заключенной в нем, стороны — как единственно истинный
акт и акт самоосуществления всякого бытия, то он нашел лишь абстрактное

202
ГЛАВА ВТОРАЯ
В «Экономическо-философских рукописях» Маркс еще не
развивает обоснований этой критики Фейербаха, из которой
можно вывести все различия между ними, однако их можно
ясно увидеть в исходной позиции Маркса, отличающейся от
фейербаховской, и в вытекающих из нее положениях.
Поскольку Маркс занимает пролетарско-революционную по¬
зицию и рассматривает человека в его деятельности, он, в отли¬
чие от Фейербаха, считает необходимым не только революцио¬
низировать сознание человека посредством познания, но и прежде
всего реально устранить обесчеловечивающие общественные
отношения. Эта совершенно новая принципиальная позиция
Маркса, проявившаяся уже в его критике гегелевской филосо¬
фии права и в статьях в «Deutsch-Französische Jahrbücher», еще
более отчетливо выражена в «Экономическо-философских руко¬
писях».
Понимая родовую жизнь как совокупность социально-эконо¬
мических отношений, рассматривая отношения человека к при¬
роде и другим людям как общественные отношения, обуслов¬
ленные историческим развитием, и отводя практике главную
роль в становлении человека и вообще в истории, Маркс корен¬
ным образом изменяет фейербаховский материализм и гума¬
низм.
Поскольку чувственность является для Маркса не пассивным
созерцанием, а практической и теоретической деятельностью, в
результате чего вопрос о бытии и человеческом существовании
становится вопросом практики, постольку он уже с самого начала
выходит за рамки фейербаховской антропологической концеп¬
ции человека как по своей сути пассивного существа. В пони¬
мании Маркса человек является деятельным, общественным,
принадлежащим к определенному классу; поэтому, в отличие
от Фейербаха, Маркс исследует не всеобщую сущность чело¬
века, а законы общественного развития и уже видит основу этих
законов в экономических отношениях.
Место фейербаховского гуманизма занимает марксистский
гуманизм; социально-экономическое развитие является опреде¬
ляющим фактором; соответственно и основной вопрос об отчуж¬
дении ставится и решается в принципиально ином плане.
Отчуждение рассматривается Марксом как исторически обу¬
словленное явление, упразднение которого требует преобразова¬
ния экономических и социальных отношений. При этом Маркс,
в противоположность Фейербаху, усматривает в самоотчужде¬
нии не просто отчуждение, которое должно быть снято как
логическое, спекулятивное выражение для движения такой истории, которая не
есть еще действительная история человека как уже предположенного субъек¬
та, а есть только акт порождения, история возникновения человека».
Ср. также прим. 222.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
203
таковое, а прежде всего опредмечивание человеческих жизнен¬
ных сил и потому придает ему положительную ценность.
Чем глубже проникает Маркс в закономерность развития
капиталистической системы и истории вообще, тем больше пере¬
носит он рассмотрение проблем в социально-экономическую
плоскость и тем энергичнее искореняет остатки идеалистических
и метафизических воззрений, заменяя их историко-материали¬
стическими взглядами.
Хотя он еще и продолжает отчасти оперировать фейербахов¬
скими понятиями и терминами: «родовая сущность», «отчуж¬
дение» и т. д., но эти термины приобретают у него социально-
историческое значение и потому принципиально отличаются от
фейербаховских, все более превращаясь в оболочку нового
идейного содержания 224.
В результате глубокого анализа экономических и социаль¬
ных отношений отчуждение, как центральное понятие, все-
настойчивее вытесняется и заменяется фундаментальным поня¬
тием практики. Это понятие, ставшее основой нового мировоз¬
зрения Маркса, более подробно определяется им при критике
гегелевской философии.
Если в критике буржуазной политической экономии и капи¬
талистической системы Маркс опирался на гегелевское пони¬
мание человека, то теперь, наоборот, полученный в ходе крити¬
ческого анализа капиталистического производства вывод о
коренном значении конкретного человеческого труда служит
ему в качестве решающего аргумента против идеалистической
философии Гегеля 225.
224	Ср. К. М а р к с  и  Ф. Энгельс, Немецкая идеология, Соч.,
т. 3, стр. 224—225: «Благодаря тому, что Фейербах разоблачил религиозный
мир как иллюзию земного мира, который у самого Фейербаха фигурирует еще
только как фраза, перед немецкой теорией встал сам собой вопрос, у Фейер¬
баха оставшийся без ответа: как случилось, что люди «вбили себе в голову»
эти иллюзии? Этот вопрос даже для немецких теоретиков проложил путь к
материалистическому воззрению на мир, мировоззрению, которое вовсе не об¬
ходится без предпосылок, а эмпирически изучает как раз действительные мате¬
риальные предпосылки как таковые и потому является впервые действитель¬
но критическим воззрением на мир. Этот путь был намечен уже в «Deutsch-
Französishe Jahrbücher» — во «Введении к критике гегелевской философии
права» и в статье «К еврейскому вопросу». Но так как это было облечено тогда
еще в философскую фразеологию, то попадающиеся там по традиции философ¬
ские выражения — как «человеческая сущность», «род» и т. п.— дали немец¬
ким теоретикам желанный повод к тому, чтобы неверно понять действительный
ход мыслей и вообразить, будто и здесь опять все дело только в новой перели¬
цовке их истасканных теоретических сюртуков...»
225	Отношение Маркса к Гегелю, так же как и его отношение к Фейерба¬
ху, нельзя характеризовать в общем, поскольку оно тоже изменялось в про¬
цессе развития самого Маркса. До своего участия в младогегельянском дви¬
жении Маркс ценит философию Гегеля прежде всего как реалистическое ми¬
ровоззрение в противоположность романтическому. Став младогегельянцем и

204
ГЛАВА ВТОРАЯ
Поскольку вначале Маркс строит свое материалистическое
мировоззрение, в основном исходя из критики гегелевской фило¬
софии и диалектики и как бы в противоположность гегелев¬
скому мировоззрению, для лучшего понимания этой связи
необходимо предварительно коротко изложить основные черты
философии Гегеля.
На пороге XIX столетия историческим развитием был по¬
ставлен вопрос о переходе от дуалистически-полустатического
мировоззрения к исторически-органическому мировоззрению;
как подчеркивал Энгельс, Гегель решал эту фундаментальную
проблему, понимая человека и природу в их органическом
единстве и взаимодействии, а историческое развитие — как про¬
цесс самопорождения человека.
К этому новому пониманию истории Гегель, как прогрессив¬
ный буржуазный мыслитель, пришел, опираясь на новейшие
экономические, социальные и политические теории, возникшие
в связи с экономическим развитием Англии и с Французской
революцией.
У Французской революции он заимствовал новое понимание
общества, государства и права, соответствовавшее новым
капиталистическим отношениям и классовым интересам бур¬
жуазии.
У английских экономистов, в особенности у Адама Смита,
используя учение которого Гегель изучил структуру капитали¬
стической системы и буржуазного общества, он воспринял
взгляд на труд как на единственный создающий стоимость
элемент, который как таковой играет определяющую роль в
человеческой жизни. Знание этого, как и вытекающее из теории
трудовой стоимости Адама Смита толкование опредмечивания
приняв участие в политической борьбе, он прежде всего воспринял у Гегеля
понимание решающей роли в истории государства как воплощение мирового
духа и потому считает «Философию права» Гегеля основополагающим произ¬
ведением. В 1842—1843 годах, когда обострились реакционные тенденции
прусского государства, Маркс теряет веру в государство как регулирующий
элемент истории и становится революционным демократом с социалистиче¬
скими тенденциями. Свои новые взгляды он развивает в связи с критикой геге¬
левского учения о государстве и обществе. Солидаризируясь с Фейербахом,
он показывает, что Гегель, извратив соотношение субъекта и предиката, делает
государство регулирующим элементом общества, тогда как в действительно¬
сти гражданское общество, основанное на частной собственности, порождает
политическое государство как иллюзорную сферу действия человеческой ро¬
довой сущности. По мере того как Маркс приходит к убеждению, что экономи¬
ческие и социальные отношения имеют основное значение для исторического
развития, его отношение к Гегелю вновь меняется. Он воспринимает из «Фе¬
номенологии духа» учение о процессе самопорождения человека, анализируя
с этой точки зрения капиталистическую систему и буржуазную политическую
экономию, но одновременно критикует Гегеля за идеализацию и мистифика¬
цию этого процесса.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
205
человека в трудовом процессе, Гегель использовал при выработ¬
ке своего мировоззрения, сделав основным элементом истории
человеческую деятельность как преобразующую силу, которая
обусловливает становление человека и изменение природы.
Человеческую историю Гегель представлял себе как процесс
самосозидания человека путем преобразования природы. Пре¬
образуя природу и все глубже пронизывая ее своей сущностью,
человек приходит к осознанию самого себя как формирующей
силы; по мере того как человек снимает непосредственность
природы, которая перестает быть для него чем-то внешним и
чужеродным, и все более глубоко включается в нее, возникает
единство человека и природы как единство субъекта и объекта.
Этот диалектический процесс самопорождения человека, со¬
ставляющий основное содержание истории, Гегель смог понять
и изложить только идеалистическим образом; неразвитость
естественных и общественных наук, отсталое экономическое,
политическое и социальное положение Германии, а также
буржуазная, становившаяся все более реакционной, позиция
самого Гегеля создали непреодолимые препятствия на его пути
к полному пониманию исторического развития.
К историческо-органическому мировоззрению он смог прий¬
ти, лишь одухотворив человека и природу. Но для его идеали¬
стической философии и диалектики было характерно то, что
под влиянием своих исторических и экономических исследова¬
ний он тесно связал идеалистически истолкованный процесс
развития человека с реальным историческим развитием.
Стремление Гегеля представить одухотворенное как конкрет¬
ное выразилось в том, что он придал ему форму «конкретных
понятий», которые должны обладать существенным содержа¬
нием всего бытия.
Сведение бытия к конкретным понятиям, являющееся харак¬
терным признаком гегелевской философии, из которого можно
вывести ее существенные основные черты, было обусловлено
также тем, что Гегель не мог объяснить реальное органическое
развитие мира путем сведения бытия к абстрактным понятиям.
Такое объяснение было бы, однако, возможным, если бы поня¬
тия содержали в себе реальную сущность бытия, поскольку
развитие последнего определялось бы тогда развитием понятий.
Тот факт, что Гегель пытался слить диалектическое развитие
понятий с развитием конкретного бытия, объясняет одновремен¬
но абстрактно-логический и конкретно-исторический характер
развития мира в его философии.
Но так как для идеалиста не может быть никакой предмет¬
ной действительности, независимой от сознания, то и конкретное
у Гегеля не имеет никакой реальности в себе, а есть лишь
результат последовательного самоотчуждения духа, который

206
ГЛАВА ВТОРАЯ
посредством самоотчуждения и его снятия приходит к познанию
природы как одного из сформированных им элементов.
В результате одухотворения человека и природы процесс
самопорождения человека превращается в процесс самопо¬
рождения духа, причем человек как субъект становится само¬
сознанием, природа как объект — объектом самосознания, то
есть сознанием, а отношения между человеком и природой
превращаются в отношения между самосознанием и сознанием.
Единство субъекта и объекта в духе, достигаемое благодаря
познанию духом самого себя в своем объекте, требует, чтобы
дух не был отчужден в своем объекте; это достигается посред¬
ством того, что в мышлении предмет как предметный объект
снимается, поскольку он как познанный становится мысленной
сущностью.
Изображение развития человека и природы, сведенного к
процессу самопорождения человека, и составляет тему гегелев¬
ской философии.
Реальный процесс развития человека, состоящий в том, что
человек путем последовательного изменения экономических и
социальных отношений, являющихся как предпосылками и усло¬
виями, так и продуктами этого развития, преодолевает чисто
животное, естественное состояние и превращает свое перво¬
начальное, непосредственное отношение к природе в отношение
к своим собственным продуктам,— этот процесс сводится Геге¬
лем к процессу самопорождения и самопознания духа.
Это развитие духа в его отношениях к объективности Гегель
исследует в «Феноменологии духа», где описывает превращения
духа, совершающиеся в процессе этого развития.
Процесс самопорождения духа, ведущий его ко все более
высоким формам проявления, совершается потому, что в ходе
своего последовательного присвоения объективности дух пости¬
гает, что последняя не обладает независимой от него реаль¬
ностью и что он составляет ее сущность.
Вначале субъект как чувственное сознание не отличает себя
от своего объекта. Отделяя себя от непосредственной действи¬
тельности и противопоставляя ей себя, он становится самосозна¬
нием. Эта противоположность преодолевается мыслящим
субъектом благодаря пониманию того, что не существует неза¬
висимого от него объекта, что, напротив, он сам составляет
сущность объективности. Тем самым он оказывается на ступени
духа, который понимает объективные определения как моменты
своей самости, и благодаря познанию того, что объект идентичен
ему, становится единством субъекта и объекта (субъектом-
объектом).
Вслед за анализом развития духа, последовательно присваи¬
вающего действительность, что, в сущности, соответствует все

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
207
возрастающему присвоению природы деятельным человеком в
процессе исторического развития, Гегель излагает в «Логике»
имманентное диалектическое движение понятий, заканчиваю¬
щееся абсолютной идеей, которая в качестве субъекта-объекта
становится творцом мира.
После самоотчуждения абсолютной идеи в природе, обра¬
зующей ее отрицание, с человеческой историей начинается про¬
цесс обретения абсолютной идеей самой себя, в ходе которого
она приходит к полному познанию себя самой. Этот процесс
находит свое завершение в философии духа, где обогащенная
всем своим предшествующим развитием идея возвращается к
самой себе.
Из приравнивания реального прогресса к познанию, объяс¬
няющегося тем, что Гегель сводит самопорождение человека к
самопознанию духа, следует, что целью исторического развития
человека является познание мира и его закономерности.
Приравнивание конкретной человеческой деятельности к дея¬
тельности духовной, в которой дух в своем отношении к мысли¬
мому объекту существует не отчужденно, а «у себя», позволило
Гегелю иным путем, чем экономисты, учитывать только поло¬
жительную сторону человеческой деятельности, посредством
которой человек утверждает себя, и оставить без внимания
отчуждающую деятельность, в которой находят выражение
бессмысленность и бесчеловечность буржуазного общества.
Правда, изучение политической экономии способствовало по¬
ниманию Гегелем разрушительных последствий капиталистиче¬
ской системы; он видел, что с развитием промышленности
неизмеримо растет богатство и благосостояние имущих классов,
тогда как положение рабочих все более ухудшается, и что воз¬
никновение огромного богатства и крайней нищеты порождает
два антагонистических класса общества.
Но из всего этого он не сделал правильных выводов о капи¬
талистической системе, наоборот, он видел в ней необходимый,
разумный способ осуществления человека 225а.
По его мнению, человек как свободная личность, вследствие
своего стремления присваивать объект, связан с собствен¬
ностью, которая в силу того, что она исключает присвоение
посредством другого субъекта, должна носить характер частной
собственности; поэтому частная собственность как естественная
сфера приложения действий человека была для него основой
общества и государства, а буржуазное общество, основанное
на частной собственности, он считал наилучшим из всех воз¬
можных.

208
ГЛАВА ВТОРАЯ
Буржуазное общество было для него единой сферой выте¬
кающих из системы частной собственности частных интересов,
общностью равноправных субъектов бескризисно протекающего
производства в рационально организованной экономической и
социальной системе, исключающей классовую борьбу.
Поскольку Гегель не учитывал кризисы и классовую борьбу,
противоречивость буржуазного общества выступала у него
только в виде конкуренции между частными собственниками и
должна была быть снята благодаря воздействию государства
как воплощения всеобщих интересов и высшей нравственной
власти.
Гегель затушевывал классовые противоречия внутри буржу¬
азного общества, мистифицируя их. Так, он сводил классовую
противоположность между буржуазией и пролетариатом к раз¬
личному отношению господина и раба к продукту труда, причем
отмечалось, что раб, в силу своего деятельного формирования
материи, в сущности, является подлинным владельцем про¬
дукта труда. Тем самым Гегель превращал социальный вопрос
в проблему познания человеком самого себя в своем предмете,
то есть в психологическую проблему, игнорируя реальные клас¬
совые противоречия 226.
Гегель, правда, сознавал, что растущее противоречие между
бедными и богатыми порождает пролетариат — он именовал его
«чернью» — как революционный класс, который отличается от
простой бедноты присущим ему духом возмущения против бо¬
гатства, общества и государства. Но при этом он направляет
свое внимание не на то, как устранить нищету, а на то, как про¬
тиводействовать опасности, возникающей для общества и госу¬
дарства в результате роста «черни».
Несмотря на мистификацию всего реального положения ве¬
щей, гегелевская философия, в особенности учение о диалекти¬
ческом развитии всего бытия и процессе самопорождения чело¬
века в его труде, предоставила Марксу важные элементы для
выработки нового мировоззрения. Однако использовать эти
элементы он смог лишь после принципиальной критики и «пере¬
ворачивания» гегелевской философии 227.
226  Раб своим трудом опосредствует для господина наслаждение вещами;
но так как последний остается при этом пассивным, он попадает в зависимость
от вещей. Напротив, раб, находящийся в зависимости от своего господина, об¬
рабатывая и формируя вещи, тем самым образует и воспитывает себя и стано¬
вится все более самостоятельным (см. Г е г е л ь, Феноменология духа, Соч.,
М., 1959, т. IV, стр. 103—104).
227	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений,
стр. 624: «Мы постараемся объяснить как абстрактную форму этого движения
у Гегеля, так и те отличительные черты, которые присущи ему в противо¬
положность современной критике, т. е. в противоположность изображению то¬
го же процесса в фейербаховской «Сущности христианства», или, вернее, мы

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
209
В своей полемике с Гегелем 228 Маркс прежде всего выступил:
1)	против мистификации человека, природы и общественных
отношений, возникающей вследствие сведения человека к само¬
сознанию, природы — к сознанию, а отношений между ними —
к отношению между самосознанием и сознанием;
2)	против мистификации труда посредством его одухотворе¬
ния, что побуждает Гегеля сводить историческое развитие к
развитию мышления и знания и усматривать существенное со¬
держание и существенную цель этого развития в познании мира;
3)	против мистификации диалектики, превращенной в идеа¬
листическую диалектику, диалектику понятий.
Вначале своего критического анализа, относящегося главным
образом к «Феноменологии духа» 229, Маркс признает большую
заслугу Гегеля, состоящую в том, что он рассматривает труд
как сущность человека и средство его самопорождения, а послед¬
нее считает содержанием истории 230.
Определяя труд как сущность человека, Гегель стоит на точ¬
ке зрения современной ему политической экономии. Но, как и
буржуазные экономисты, он характеризует труд односторонне,
усматривая лишь его положительную сторону и оставляя без
внимания отрицательную — отчужденный труд 231.
постараемся выяснить критическую форму этого, у Гегеля еще некритиче¬
ского, движения».
Ср. К. М а р к с, Капитал, Послесловие ко второму изданию; К. М а р к с
и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 22: «Мистификация, которую претерпела
диалектика в руках Гегеля, отнюдь не помешала тому, что именно Гегель пер¬
вый дал исчерпывающую и сознательную картину ее общих форм движения.
У Гегеля диалектика стоит на голове. Надо ее поставить на ноги, чтобы
вскрыть под мистической оболочкой рациональное зерно».
228	См. К. Маркс и Ф. Энгель с, Из ранних произведений,
стр. 621—642: «Критика гегелевской диалектики и гегелевской философии
вообще».
229	Ср. там же, стр. 624: «Нужно начать с гегелевской «Феноменологии»,
истинного истока и тайны гегелевской философии». См. там же, стр. 624;
краткий план «Феноменологии» в изложении Маркса.
230	Ср. там же, стр. 627: «Величие гегелевской «Феноменологии» и ее ко¬
нечного результата — диалектики отрицательности как движущего и порож¬
дающего принципа — заключается, следовательно, в том, что Гегель рассмат¬
ривает самопорождение человека как процесс, рассматривает опредмечивание
как распредмечивание, как самоотчуждение и снятие этого самоотчуждения,
в том, что он, стало быть, ухватывает сущность труда и понимает предметного
человека, истинного, потому что действительного, человека как результат его
собственного труда. Действительное, деятельное отношение человека к себе
как к родовому существу, или проявление им себя на деле как действитель¬
ного родового существа, т. е. как человеческого существа, возможно только
тем путем, что человек действительно извлекает из себя все свои родовые
силы (что опять-таки возможно лишь посредством совокупной деятельности
человечества, лишь как результат истории) и относится к ним как к предме¬
там, а это опять-таки возможно сперва только в форме отчуждения».
231	Ср. там же, стр. 627: «Гегель стоит на точке зрения современной поли¬
тической экономии. Он рассматривает труд как сущность, как подтверждаю¬
8 О. Корню

210
ГЛАВА ВТОРАЯ
Отрицательная сторона труда исчезает в результате того, что
Гегель одухотворяет действительные процессы, превращая их в
процессы мыслительные, в которых — поскольку в своем мыш¬
лении человек всегда находится «у себя» — проявляется одна
лишь положительная сторона труда.
Вследствие этого одухотворения человека и природы труд
становится абстрактной духовной деятельностью, процесс само¬
порождения человека превращается в последовательное развер¬
тывание мышления, а история—в историю развития абстрактно
всеобщих понятий, к которым сводятся человек и природа 232.
Реальное развитие человека делается, таким образом, пред¬
метом истории мышления, логики, начинающейся с чисто спеку¬
лятивного, абстрактного духа, самоотчуждением и внешностью
которого являются природа и человеческая история, и завер¬
шающейся после снятия этого самоотчуждения абсолютным зна¬
нием, в котором самосознательный, постигающий самого себя
дух обретает соответствующее себе бытие 233.
Сведение истории к развитию мышления, к логике опреде¬
ляет характер гегелевской философии. Логика, названная Марк¬
сом деньгами духа, то есть элементом, в котором, как и в день¬
гах, человеческие ценности теряют свою сущность и своеобразие,
абстрагируется от реального человека, от конкретной природы,
а тем самым и от конкретного труда 234; поэтому все человече¬
щую себя сущность человека; он видит только положительную сторону труда,
но не отрицательную».
232	См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 637.
233 Ср. там же, стр. 624—625: «Так как «Энциклопедия» Гегеля начинает
с логики, с чистой спекулятивной мысли и кончает абсолютным знанием,
самосознательным, постигающим самого себя философским или абсолютным,
т.е. сверхчеловеческим абстрактным духом, то вся «Энциклопедия» есть не что
иное, как развернутая сущность философского духа, его самоопредмечивание;
а философский дух есть не что иное, как отчужденный дух мира, мысленно,
т. е. абстрактно, постигающий себя внутри своего самоотчуждения.
Логика — деньги духа, спекулятивная, мысленная стоимость человека
и природы — их ставшая совершенно равнодушной ко всякой действитель¬
ной определенности и потому недействительная сущность — отчужденное,
а поэтому абстрагирующее от природы и от действительного человека мышле¬
ние: абстрактное мышление.— Внешность этого абстрактного мышления...
природа, как она есть для этого абстрактного мышления. Она является внеш¬
ней для него, она — его самоутрата; и оно, это абстрактное мышление, пости¬
гает ее тоже внешним образом, как абстрактную мысль, но как отчужденное
абстрактное мышление.— Наконец, дух, это возвращающееся в свое собствен¬
ное материнское лоно мышление, которое в качестве антропологического, фено¬
менологического, психологического, нравственного, художественного, религи¬
озного духа все еще не является для себя самим собою, пока оно, в конце
концов, не находит себя как абсолютное знание и потому как абсолютный, т. е.
абстрактный дух, где оно относится только к самому себе и получает свое соз¬
нательное и соответствующее себе бытие».
234	Ср. там же, стр. 627: «Труд есть для-себя-становление человека в рам¬
ках самоотчуждения, или в качестве самоотчужденного человека. Гегель знает
и признает только один вид труда, именно абстрактно-духовный труд».

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
211
ские отношения: государство, право, нравственность — прояв¬
ляются в ней как формы самоотчуждения духа, а не действи¬
тельного человека. По той же причине «Феноменология» описы¬
вает процесс самопорождения не реального человека, а абсолют¬
ного, то есть сверхчеловеческого, абстрактного духа. При этом
единственно положительным является абстрактное, то есть
абстрагирующее от чувственной природы и конкретного чело¬
века, мышление; это мышление находит свое завершение в фор¬
ме абсолютной идеи, которая в качестве самосозидающего
субъекта-объекта становится носителем истории.
Поскольку реальный мир человека и природы превращается
в мир духовный, вся история самоотчуждения человека и устра¬
нение этого самоотчуждения совершаются в форме и в рамках
абстрактно-философского мышления. При этом человек как мыс¬
лящий субъект становится самосознанием, природа как мысли¬
мый объект — сознанием, а отношение между человеком и при¬
родой — отношением абстрактного мышления к абстрактно мыс¬
лимой чувственности 235.
Таким образом, вследствие сведения противоположности
между человеком и чувственной действительностью к противопо¬
ложности между самосознанием и сознанием самоотчуждение
235   Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 625:
«Когда, например, он [Гегель.— О. К.] рассматривает богатство, государ¬
ственную власть и т. д. как сущности, отчужденные от человеческой сущности,
то он берет их только в их мысленной форме. Они — мысленные сущности и
поэтому только отчуждение чистого, т. е. абстрактного философского мышле¬
ния. Поэтому все движение заканчивается абсолютным знанием.
То, от чего отчуждены эти предметы и чему они противостоят с притя¬
занием на действительность,— это именно абстрактное мышление. Фило¬
соф — сам абстрактный образ отчужденного человека — делает себя масшта¬
бом отчужденного мира. Поэтому вся история самоотчуждения и все устране¬
ние самоотчуждения есть не что иное, как история производства абстрактного,
т. е. абсолютного, мышления, логического, спекулятивного мышления.
Вследствие этого отчуждение, образующее собственный интерес этого само¬
отчуждения и снятия этого самоотчуждения, представляет собой у Гегеля
противоположность между в-себе и для-себя, между сознанием и самосознанием,
между объектом и субъектом, т. е. противоположность между абстрактным
мышлением и чувственной действительностью, или действительной чувствен¬
ностью, в пределах самой мысли».
Относительно превращения человека в самосознание Маркс делает следу¬
ющее замечание, касающееся не только Гегеля, но и Б. Бауэра: «Человек при¬
равнивается к самости. Но самость есть лишь абстрактно мыслимый и аб¬
стракцией порожденный человек. Человек есть самоустремленное [selbstisch]
существо. Его глаз, его ухо и т. д. самоустремленье, каждая из его сущностных
сил обладает в нем свойством самоустремленности. Но именно поэтому совер¬
шенно неверно говорить: самосознание обладает глазом, ухом, сущностной
силой. Не человеческая природа есть качество самосознания, а наоборот, само¬
сознание есть качество человеческой природы, человеческого глаза и т. д.
Абстрагированная и фиксированная в виде самостоятельного существа
самость, это — человек как абстрактный эгоист, это — эгоизм, поднятый до
своей чистой абстракции, до сферы мышления...» (там же, стр. 628).
8*

ГЛАВА ВТОРАЯ
212
человеческих сущностных сил заключается у Гегеля уже не в
том, что человек реально опредмечивает себя посредством труда,
а в том, что он опредмечивает себя как самосознание в противо¬
положность своей абстрактной сущности 236.
Как конкретная человеческая деятельность превращается в
духовную, в результате чего действительное самоотчуждение че¬
ловека становится самоотчуждением мышления, так и присвое¬
ние сущностных сил человека, ставших чужими предметами,
превращается у Гегеля в присвоение этих предметов как мыс¬
ленных сущностей, совершающееся в сфере мышления 237.
Этим объясняется тот своеобразный характер, который носит
у Гегеля чувственная действительность. Самоотчуждение челове¬
ческой сущности как самосознание совершается в сфере мышле¬
ния, поэтому продукты человеческой деятельности являются в
гегелевской философии продуктами мышления, мысленными
236 Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений,
стр. 625—626: «Все другие противоположности и движения этих противопо¬
ложностей суть только видимость, оболочка, экзотерическая форма этих
единственно интересных противоположностей [между сознанием и самосо¬
знанием как объектом и субъектом. — О. К.], которые образуют смысл
других, вульгарных противоположностей. В качестве полагаемой и подлежа¬
щей снятию сущности отчуждения здесь выступает не то, что человеческая
сущность опредмечивается бесчеловечным образом, в противоположность самой
себе, а то, что она опредмечивается в отличие от абстрактного мышления и в
противоположность к нему».
237	Ср. там же, стр. 626, 628—629: «Следовательно, присвоение сущност¬
ных сил человека, ставших предметами, притом чужими предметами, есть,
во-первых, только такое присвоение, которое совершается в сознании, в чистом
мышлении, т. е. в абстракции, есть присвоение этих предметов как мыслей и
движений мыслей... Во-вторых, требование возвращения предметного мира че¬
ловеку — например, уразумение того, что чувственное сознание есть не аб¬
страктно чувственное сознание, а человечески чувственное сознание, что рели¬
гия, богатство и т. д. являются только отчужденной действительностью челове¬
ческого опредмечивания, отчужденной действительностью объективированных
человеческих сущностных сил и что поэтому они являются только путем к
истинно человеческой действительности,— это присвоение человеческих сущ¬
ностных сил или уразумение этого процесса имеет поэтому у Гегеля такой вид,
что чувственность, религия, государственная власть и т. д. являются духов¬
ными сущностями, ибо только дух есть истинная сущность человека, а истин¬
ная форма духа — это мыслящий дух, логический, спекулятивный дух. Че¬
ловечность природы и созданной историческим процессом природы, продуктов
человека, обнаруживается в том, что они являются продуктами абстрактного
духа и постольку, стало быть, духовными моментами, мысленными сущнос¬
тями...
Человеческая сущность, человек для Гегеля равнозначны самосознанию.
Поэтому всякое отчуждение человеческой сущности для него — не что иное,
как отчуждение самосознания. Отчуждение самосознания не рассматривается
как выражение, как отражающееся в знании и мышлении выражение действи¬
тельного отчуждения человеческой сущности. Напротив, действительное,
являющееся реальным отчуждение, есть по своему внутреннейшему скрыто¬
му — и раскрываемому только философией — существу не что иное, как про¬
явление отчуждения подлинной человеческой сущности, самосознания. По¬
этому наука, постигающая это, называется феноменологией».

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
213
сущностями, предметная чувственность — одухотворенной чув¬
ственностью, а чувственное сознание, посредством которого че¬
ловек вступает в отношение с объективной действительностью,—
абстрактно чувственным сознанием. Подобно самоотчуждению
сущностных сил человека, присвоение чувственной действитель¬
ности превращается у Гегеля в духовный акт; человек,
овладевающий своей сущностью путем присвоения своих опред¬
меченных жизненных сил, является в философии Гегеля само¬
сознанием, которое овладевает своей сущностью посредством
устранения своего самоотчуждения 238.
Различные предметные образы чувственной действительности
становятся способами выражения, моментами дифференцирова¬
ния самосознания, поэтому в качестве конечного результата про¬
цесса самопорождения духа выступает идентичность субъекта и
объекта как идентичность самосознания и сознания в абсолют¬
ном знании. Вследствие снятия предметности в абсолютном
знании утрачивается связь с конкретным миром, что означает
начало перехода от деятельного духа к созерцательному.
В абсолютном знании, то есть не во вне, а в самом себе совер¬
шающемся движении абсолютного мышления, в диалектике
чистого мышления, философия Гегеля достигает своего высшего
пункта 239.
В этом процессе самопорождения духа предметность высту¬
пает как явление, не соответствующее самосознанию. Поэтому
для того, чтобы устранить самоотчуждение самосознания, по¬
рожденное под знаком отчуждения, необходимо снять не столь¬
ко отчуждение — ведь самосознание, в сущности, не может быть
отчуждено в продукте своего отчуждения,— сколько предмет¬
ность, как неприемлемую для самосознания сторону самоот¬
чуждения, благодаря которой самоотчуждение может стать
отчуждением 240.
Предметный характер самоотчуждения самосознания сни¬
мается тем, что предмет, произведенный благодаря самоотчуж¬
238	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 629:
«Поэтому всякое обратное присвоение отчужденной предметной сущности вы¬
ступает как включение ее в самосознание: овладевающий своей сущностью
человек есть только самосознание, овладевающее предметной сущностью».
239   См. там же, стр. 627.
240  Ср. там же, стр. 628: «Суть дела в том, что предмет сознания есть по
Гегелю не что иное, как самосознание, или что предмет есть лишь опредмечен¬
ное самосознание, самосознание как предмет (приравнивание человека к само¬
сознанию).
Поэтому дело идет о том, чтобы преодолеть предмет сознания. Предмет¬
ность как таковая считается отчужденным, не соответствующим человеческой
сущности (самосознанию) отношением человека. Поэтому обратное присвоение
порождаемой как нечто чужое, под категорией отчуждения, предметной сущ¬
ности человека имеет значение не только упразднения отчуждения, но и
упразднения предметности, т. е. человек рассматривается как непредметное,
спиритуалистическое существо». См. там же, стр. 629, 633, 634.

214
ГЛАВА ВТОРАЯ
дению самосознания, полагается не в конкретно-чувственной
форме вещи, а в абстрактной форме вещности, представляю¬
щейся самосознанию как нечто бессодержательное, ничтожное.
В противоположность вещи, предмет как вещность не представ¬
ляет собой ничего самостоятельного, существенного по отноше¬
нию к самосознанию, а является лишь полагаемым, созданным
им творением. Хотя вещность выступает как нечто отличное от
самосознания, сама по себе она не обладает никакой реально¬
стью, являясь лишь инобытием самосознания, которое в ней
противополагается самому себе как объекту. Противоположность
между самосознанием и вещностью как противоположность
между субъектом и объектом есть лишь кажущаяся противопо¬
ложность, так как она возникает только в мышлении. Вместо
того чтобы подтверждать самое себя, вещность служит только
подтверждению самосознания, которое на мгновение сообщает
ей роль иллюзорно действительного, иллюзорно самостоятель¬
ного предмета 241.
В силу этого вещность имеет не только отрицательное, но и
положительное значение для самосознания. Ибо самосознание
чувствует себя подтвержденным вещностью, поскольку знает,
что последняя, будучи самоотчуждением его сущности, не явля¬
ется чем-то отличным от него и обладает лишь видимостью
предмета 242. Так как действительное бытие превращается в абст¬
241	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 630:
«Отчуждение самосознания полагает вещность.
Так как человек равняется самосознанию, то его отчужденная предметная
сущность, или вещность... тождественна с отчужденным самосознанием, и
вещность положена этим отчуждением. Вполне естественно как то, что живое,
природное, наделенное и одаренное предметными, т. е. материальными сущ¬
ностными силами существо обладает также действительными природными
предметами своей сущности, так и то, что его самоотчуждение есть полагание
некоторого действительного, но выступающего в форме внешности и, значит,
не принадлежащего к его сущности и господствующего над ним предметного
мира. В этом нет ничего непонятного и загадочного. Наоборот, было бы зага¬
дочно обратное. Но столь же ясно и то, что самосознание посредством своего от¬
чуждения может полагать только вещность, т. е. опять-таки только абстракт¬
ную вещь, вещь абстракции, а нe действительную вещь. Далее ясно, что вещ¬
ность не представляет поэтому ничего самостоятельного, существенного по
отношению к самосознанию, а является только чистым сознанием, чем-то по¬
лагаемым им и что это полагаемое, вместо того, чтобы подтверждать само себя,
есть только подтверждение акта полагания, закрепляющего на мгновение свою
энергию в виде продукта и сообщающего ему для видимости — но опять-таки
только на мгновение — роль самостоятельного, действительного предмета».
242	Ср. там же, стр. 633: «Поэтому предмет есть нечто отрицательное, само
себя упраздняющее, есть ничтожество. Это ничтожество предмета имеет для
сознания не только отрицательное, но и положительное значение, ибо ничтоже¬
ство предмета есть именно самоутверждение непредметности, абстракции, его
самого. Для самого сознания ничтожество предмета имеет положительное зна¬
чение потому, что оно знает это ничтожество, предметную сущность, как свое
самоотчуждение, знает, что это ничтожество существует только благодаря его
самоотчуждению...» См. там же, стр. 633.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
215
ракцию, в мысленную сущность и вся история самоотчуждения
и устранение этого самоотчуждения совершаются внутри
абстрактного мышления, то способом и сферой подтверждения
самосознания является знание. В знании самосознание противо¬
поставляет себе нечто такое, что само по себе не имеет никакой
реальности и служит ему лишь для того, чтобы утвердить себя
в своем инобытии; это — его единственное предметное отноше¬
ние, его единственный акт.
Это самоутверждение в противоречии, в противоположности
себе, объясняет ту своеобразную роль, которую отрицание отри¬
цания играет в философии Гегеля.
Гегель отчетливо сознает роль отрицания отрицания и как
способа порождения подлинно положительного, и как акта само¬
осуществления всякого бытия; однако, поскольку диалектическое
движение отрицания отрицания совершается, по его мнению,
только в сфере мышления, оно представляет в его философии
лишь абстрактно-спекулятивную форму всякого становления, а
не закон действительного развития 243.
Извращение Гегелем отрицания отрицания как способа по¬
рождения всякого бытия заключается в том, что оно представ¬
ляется не как утверждение подлинной сущности посредством
отрицания видимой сущности, а, наоборот, как утверждение ви¬
димой сущности посредством отрицания реальной сущности.
Таким образом, самосознание подтверждает свою видимую
сущность, свое самоотчуждение в другой сущности тем, что, от¬
рицая эту сущность, узнает в ней себя 244.
Это самоутверждение в противоречии совершается посред¬
ством снятия, в котором сохраняются и соединяются отрицае¬
мое и утверждаемое. Снятое продолжает при этом существовать
243	См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 633.
Ср. там же, стр. 623—624: «А так как Гегель рассматривал отрицание отри¬
цания с положительной, заключенной в нем, стороны как подлинно и единст¬
венно положительное, с отрицательной, заключенной в нем, стороны — как
единственно истинный акт и акт самоосуществления всякого бытия, то он
нашел лишь абстрактное, логическое, спекулятивное выражение для дви¬
жения... истории...»
244	Ср. там же, стр. 634—635: «Во-вторых, здесь заключено то, что по¬
скольку самосознательный человек познал как самоотчуждение и снял духов¬
ный мир — или всеобщее духовное бытие своего мира,— он все же снова ут¬
верждает его в этом отчужденном виде, выдает его за свое истинное бытие, вос¬
станавливает его, уверяет, что он в своем инобытии как таковом находится у
самого себя. И таким образом, после упразднения, например, религии, после
признания в религии продукта самоотчуждения он все же обретает себя под¬
твержденным в религии как религии...
Поэтому у Гегеля отрицание отрицания не есть утверждение истинной
сущности посредством отрицания мнимой сущности, а представляет собой
утверждение мнимой или отчужденной от себя сущности в ее отрицании, или
отрицание этой мнимой сущности как предметной, находящейся вне человека
и не зависящей от него сущности и превращение ее в субъект».

216
ГЛАВА ВТОРАЯ
в своей философской форме как момент движения духа и, соб¬
ственно говоря, лишь в такой форме приобретает подлинную
значимость. Так, например, религия как отчуждение самосозна¬
ния снимается у Гегеля посредством философии и тем самым
отрицается, но в то же время она сохраняется и утверждается
в форме философии религии, в которой выявляется ее истин¬
ная сущность 245.
Поскольку в отрицании отрицания отрицаемое, то есть про¬
тивоположность, не снимается, а, наоборот, утверждается, Ге¬
гель не постигает подлинного диалектического движения и
действительного прогресса. Этим объясняется его ложный по¬
зитивизм, полагающий самоутверждение в противоречии с са¬
мим собой, так что, например, разум не подтверждает себя
посредством снятия неразумия, а находится в неразумии у са¬
мого себя. Этот ложный позитивизм, который Фейербах в
применении к философии религии охарактеризовал как пола¬
гание, отрицание и восстановление религии 246, Маркс вообще
клеймит как средство, используемое Гегелем в соответствии
с его консервативной позицией для оправдания всех форм
самоотчуждения человека 247.
Поскольку знание находится у себя в своем инобытии, оно
выдает себя непосредственно за другое самого себя, за дей¬
ствительность, чувственность. Также и мышлению, абстрактно
снявшему предметность, кажется, что оно непосредственно
есть свое инобытие, именно чувственность, конкретная дейст¬
вительность; поэтому свою деятельность оно считает чувст¬
венной конкретной деятельностью и думает, что, превратив
245	Если истинная сущность всего существующего впервые обнаруживает¬
ся только в философии, то получается, что истинное бытие является философ¬
ским бытием, а истинная форма существования — философией. Поэтому у Ге¬
геля истинное религиозное бытие есть бытие в философии религии, истинное
политическое бытие — бытие в философии права, истинное природное бытие —
бытие в философии природы, истинное художественное бытие — бытие в фило¬
софии искусства, истинное человеческое бытие — бытие в философии. См. там
же, стр. 635.
246	См. Л. Фейербах, Основные положения философии будущего,
Избр. философские произведения, М., 1955, т. 1, стр. 164—165.
247	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр.
634: «Здесь заключается корень ложного позитивизма Гегеля, или его лишь
мнимого критицизма,— то, что Фейербах называет полаганием, отрицанием и
восстановлением религии или теологии, но что следует рассматривать в более
общем виде. Таким образом, разум находится у самого себя в неразумии как
неразумии. Человек, понявший, что в праве, политике и т. д. он ведет отчуж¬
денную жизнь, ведет в этой отчужденной жизни как таковой свою истинную че¬
ловеческую жизнь. Таким образом, истинным знанием и истинной жизнью
оказывается самополагание, самоутверждение в противоречии с самим собой,
в противоречии как с знанием, так и с сущностью предмета.
Таким образом, теперь не может уже быть и речи о том, что Гегель просто
приспосабливался к религии, к государству и т. д., так как эта ложь есть ложь
его принципа».

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
217
предметы в моменты мысли, оно тем самым преодолевает
предметный мир, который в действительности продолжает су¬
ществовать 248.
Эта видимость снятия предметности и это сведение исто¬
рического развития к развитию мышления определяют харак¬
тер гегелевской диалектики; последняя движется внутри аб¬
стракции и представляет собой всего лишь абстрактно-логи¬
ческую форму исторического развития 249.
Носителем этого диалектического движения, которое Ге¬
гель считает истинным процессом самопорождения человека,
является бог в качестве мирового духа, в качестве знающей и
осуществляющей себя абсолютной идеи. Поскольку последняя
заключает в себе сущность мира, она становится субъектом-
объектом, находящимся в постоянном процессе развития 250.
Процесс самопорождения абсолютной идеи, состоящий в
том, что она как божественный субъект отчуждает себя и воз¬
вращается к себе из отчуждения, вбирая обратно в себя от¬
чужденное, представляет не реальное развитие, а кружение
в самом себе 251.
Вследствие такого чисто формального, абстрактного толко¬
вания процесса самопорождения человека реальное самоот¬
чуждение его сущностной действительности становится бессо¬
держательным, только мысленным выражением отчуждения,
абстрактным отрицанием. Снятие отчуждения как бессодер¬
жательной абстракции, чистого отрицания есть поэтому также
не что иное, как чисто формальное снятие этой пустой абст¬
ракции — отрицание отрицания. Поэтому содержательная, жи¬
вая, конкретная деятельность самоопредмечивания человека
становится пустой абстракцией, абсолютной отрицательно¬
стью, которая мыслится как сущность деятельности 252.
Содержание этой чистой, абстрактной деятельности может
быть только формальным, полученным путем абстрагирова¬
ния от всякой действительности; это — всеобщие, абстрактные,
присущие всякому содержанию и вследствие этого также без¬
различные ко всякому содержанию формы мышления, логиче¬
ские категории, оторванные от действительного человека и от
конкретной природы 253.
Эти всеобщие формы мышления в их независимости от че¬
ловека и природы, представленные Гегелем в его философии
как моменты процесса абстракции и как связное целое, суть
248	См. К.Маркс и Ф. Энгель с, Из ранних произведений, стр. 634, 636.
249	См. там же, стр. 637.
250	См. там же, стр. 637—638.
251	См. там же, стр. 638.
252	См. там же.
253	См. там же.

218
ГЛАВА ВТОРАЯ
не что иное, как выражение и результат всеобщего отчужде¬
ния человека и человеческого мышления 254.
Но абсолютная идея, то есть мышление, ставшее безразлич¬
ным ко всем действительным определениям, абстракция, по¬
стигающая себя как абстракцию, знает, что она есть ничто и
как таковая должна снять себя, чтобы обрести содержание.
Она достигает этого тем, что ставит особенное, определенное
на место своей всеобщности и неопределенности и таким пу¬
тем приходит к сущности, являющейся ее противоположно¬
стью,— к природе, которая скрывалась в ней в качестве аб¬
стракции и которую она отпускает теперь как свое инобытие.
Так совершается у Гегеля переход от логики к философии
природы, то есть от абстрагирования к созерцанию 255.
В качестве самоотчуждения идеи природа носит абстракт¬
ный характер; но вместо того чтобы быть заключенной в аб¬
солютной идее, она представляется абстрактному мыслителю
как инобытие идеи в форме абстрактно-чувственной при¬
роды 256.
В этом отношении абстрактного мыслителя к природе рас¬
крывается характер гегелевской логики. Мысли являются в
ней как обитающие вне человека и природы абстрактные идеи,
каждая из которых представляется сначала в форме отрицания,
то есть самоотчуждения духа, а затем как отрицание отрица¬
ния, то есть как снятие указанного отрицания 257.
Созерцая природу, абстрактный мыслитель узнает, что те
сущности, относительно которых он в спекулятивной диалек¬
тике думал, что он их создает из ничего, из чистой абстрак¬
ции, как продукты своего мышления, суть абстракции опреде¬
лений природы. Таким образом, вся природа является для
него только повторением, в чувственной, внешней форме, логи¬
ческих абстракций, так что его созерцание природы подтверж¬
дает логику 258.
Поэтому смысл, сущность и цель природы заключаются не
в ней самой, а существуют для нее лишь как самоотчуждение
идеи, внешностью которой она является. Однако внешность
составляющую определение природы как инобытия идеи, сле¬
дует понимать не как открывающуюся для человека чувствен¬
ность, а как имманентно присущий природе недостаток 259.
Поскольку абстрактное мышление, идея, есть единственно
истинное, существенное, постольку все внешнее по отношению
254	См. К. Маркс и Ф.Энгельс, Из ранних произведений, стр.638—639.
255	См. там же, стр. 639.
256	См. там же, стр. 640.
257	См. там же.
258	См. там же, стр. 640—641
259	См. там же, стр. 641—642.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
219
к этому мышлению есть нечто несущественное. Поэтому при¬
рода, взятая сама по себе и вне связи с абстрактным мышле¬
нием, есть ничто. Но ничто, обнаруживающее себя как ни¬
что,— бессмысленно или имеет смысл только как внешность,
которая должна быть снята. Хотя абстрактный мыслитель
признает, что сущностью природы является чувственность как
противоположность абстрактному мышлению, он вместе с тем
рассматривает чувственность, внешность природы в ее проти¬
воположности мышлению как ее недостаток. Так как природа,
поскольку она отличается от абстракции, есть несовершенное
существо, она должна снять самое себя, тем более что как та¬
ковая она является элементом, не обладающим сущностью.
Снятие природы знаменует собой начало царства абсолютной
сущности, диалектики чистой мысли 260.
В этой связи Маркс противопоставляет идеалистическому
мировоззрению Гегеля материалистическое мировоззрение,
которое вырабатывается им с точки зрения классовых интере¬
сов революционного пролетариата, требующих, чтобы сущест¬
вующие отношения не только теоретически отрицались, но и
были практически, действительно преобразованы.
В силу абстрагирования от всякой действительности при¬
рода, человек и человеческая деятельность полностью утра¬
чивают у Гегеля конкретный характер и становятся спиритуа¬
листическими сущностями и спиритуалистической деятельно¬
стью. Посредством этого одухотворения Гегель мистифицировал
органическое единство человека и природы и потому не смог
преодолеть дуализма субъекта и объекта, мышления и бытия,
теории и практики. Поэтому диалектика действительности яв¬
ляется у него одной только видимостью, ибо превращается в
диалектику понятий, поэтому также он не смог объяснить ре¬
альное развитие истории, сведенной им к истории духа, то есть
к мифологии понятий.
Как и Гегель, Маркс видит в развитии человека историче¬
ско-диалектический процесс самопорождения; однако этот про¬
цесс понимается им, в противоположность Гегелю, как мате¬
риальный, действительный, и Маркс показывает, что становле¬
ние человека есть результат его конкретной, практической
деятельности.
260  В письме к Энгельсу 14 января 1858 года Маркс сообщал ему о своем
намерении предпринять основательную критику гегелевской логики: «Если
бы когда-нибудь снова пришло время для подобных работ, я охотно изло¬
жил бы на двух или трех печатных листах в доступной обыкновенному
человеческому рассудку форме то рациональное, что есть в методе, который
Гегель открыл, но в то же время подверг мистификации» (К. Маркс и
Ф. Э н г е л ь с, Избранные письма, стр. 95). Маркс не нашел времени для
выполнения этого плана. См. В. И. Л е н и н, Соч., т. 38, стр. 315.

220
ГЛАВА ВТОРАЯ
В основе такого понимания лежит заимствованный у Фейер¬
баха взгляд на природу и человека как на объективные реаль¬
ности, в самих себе заключающие свою причину. Но Маркс
считает, что человек и природа связаны друг с другом посред¬
ством человеческой деятельности; таким образом, единство че¬
ловека и природы обнаруживается не как у Гегеля — в плос¬
кости сознания,— а вытекает из самопорождения человека пу¬
тем преобразования природы. Этим обусловливается новый
характер диалектики; она уже не является больше простой
диалектикой понятий, а уходит своими корнями в конкретную
действительность, то есть в экономические и социальные отно¬
шения.
По мнению Маркса, правильного понимания органического
единства и развития человека и природы можно достичь лишь
в том случае, если рассматривать их в их конкретных свойст¬
вах. Тогда мы имеем дело уже не с самосознанием и созна¬
нием, не с духом и вещностями, а с конкретным человеком и
конкретной природой. Точно так же человеческая деятельность
будет в этом случае не абстрактной деятельностью духа, не
связанного с конкретным человеком и чувственной природой,
а практической деятельностью человека, посредством которой
он включает себя в природу, преобразует ее и при этом по¬
рождает себя самого.
Этот взгляд на человека, природу и человеческую деятель¬
ность, «практику», представляющую собой предметное отчуж¬
дение человеческих сущностных сил, связующее звено между
человеком и природой и средство самопорождения человека,
является основой, на которой Маркс строит свое диалектико-
материалистическое мировоззрение.
Когда, говорит он, в качестве субъекта человеческой дея¬
тельности полагается не абстракция человека, самосознание, а
действительный человек как живое, природное, наделенное
предметными, материальными жизненными силами существо
и когда в качестве человеческой деятельности полагается не
абстрактно-духовная, а реальная, конкретная деятельность, то
самоотчуждение сущностных сил человека есть не абстрактная
вещь, вещность, а полагание действительного, предметного
мира, проявляющегося в форме внешности 261.
261  См. К. Маркс и Ф. Энгель с, Из ранних произведений, стр.
630—631: «Когда действительный, телесный человек, стоящий на прочной, хо¬
рошо округленной земле, вбирающий в себя и излучающий из себя все при¬
родные силы, полагает благодаря своему отчуждению свои действительные,
предметные сущностные силы как чужие предметы, то не полагание есть субъ¬
ект: им является субъективность предметных сущностных сил, действие кото¬
рых должно поэтому быть тоже предметным. Предметное существо действует
предметным образом, и оно не действовало бы предметным образом, если бы
предметное не заключалось в его существенном определении. Оно только по¬

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
221
В качестве чувственного, предметного, деятельного суще¬
ства человек может проявить свою жизнь только на действи¬
тельных, чувственных предметах; он делает это, полагая бла¬
годаря самоотчуждению своих предметных сил предметы, яв¬
ляющиеся для него существенными предметами как наслажде¬
ния, так и деятельности 262.
При этом субъектом является не абстрактное полагание,
а субъективность конкретных человеческих сущностных сил,
деятельность которых тоже предметна. Человек как предмет¬
ное существо действует предметным образом, ибо предметное
заключается в его природном определении. Его предметный
продукт только подтверждает его деятельность как деятель¬
ность предметного существа 263.
Человек является действительным человеком только в своих
отношениях к предметному миру постольку, поскольку он
имеет предметы вне себя и сам есть предмет для других лю¬
дей. Быть предметным, чувственным, действительным — значит
быть одновременно чувственным предметом, иметь вне себя
чувственные предметы и представлять собой чувственный пред¬
мет для какого-нибудь третьего существа. Так, солнце есть пред¬
мет для растения, необходимый для него, порождающий его
собственную жизнь предмет, подобно тому как растение со
своей стороны есть предмет солнца в качестве обнаружения
его животворной силы. Существо, которое не ведет себя пред¬
метным образом, есть неестественное, невозможное, нелепое
существо 264. Поэтому предметность является для Маркса — в
тому творит или полагает предметы, что само оно полагается предметами и что
оно с самого начала есть природа. Таким образом, дело обстоит не так, что оно
в акте полагания переходит от своей «чистой деятельности» к творению пред¬
мета, а так, что его предметный продукт только подтверждает его предметную
деятельность, его деятельность как деятельность предметного природного
существа».
262	См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 631.
263	Ср. там же, стр. 630: «Вполне естественно как то, что живое, природ¬
ное, наделенное и одаренное предметными, т. е. материальными, сущност¬
ными силами существо обладает также действительными природными предме¬
тами своей сущности, так и то, что его самоотчуждение есть полагание некото¬
рого действительного, но выступающего в форме внешности и, значит, не при¬
надлежащего к его сущности и господствующего над ним предметного мира.
В этом нет ничего непонятного и загадочного. Наоборот, было бы загадочно
обратное. Но столь же ясно и то, что самосознание посредством своего отчужде¬
ния может полагать только вещность, т. е. опять-таки только абстрактную
вещь, вещь абстракции, а не действительную вещь».
264	Ср. там же, стр. 631: «То, что человек есть телесное, обладающее при¬
родными силами, живое, действительное, чувственное, предметное существо,
означает, что предметом своей сущности, своего проявления жизни он имеет
действительные, чувственные предметы, или что он может проявить свою
жизнь только на действительных, чувственных предметах. Быть предметным,
природным, чувственным — это все равно, что иметь вне себя предмет, при¬

222
ГЛАВА ВТОРАЯ
противоположность Гегелю, видевшему в ней выражение само¬
отчуждения духа, которое как таковое должно быть снято,—
необходимым условием самопорождения человека.
Человек как чувственное, наделенное жизненными силами
природное существо прежде всего является, подобно живот¬
ному, обусловленным, ограниченным, страдающим существом,
ибо предметы его потребностей и влечений противостоят ему
в качестве независимых, чужих предметов 265.
Но это страдание и этот недостаток являются в то же вре¬
мя источником его деятельности, так как они приводят в дви¬
жение его предметные силы, его задатки и способности и за¬
ставляют его преобразовывать природу 265а.
Однако человек есть не только страдающее существо, но
также — и в первую очередь — существо страстное, сознатель¬
но и энергично стремящееся всеми своими силами к своему
предмету 266.
Этим он принципиально отличается от животного. Правда,
человек, будучи чувственным природным существом, подобно
животному, живет продуктами природы, с которой внутренне
связана его жизнь 267. Но в противоположность животному чело¬
век есть существо, способное посредством своей всесторонней,
сознательной и свободной деятельности реализовать бесконеч¬
ность и совершенство своего рода. Отсюда следует, что его
поведение коренным образом отличается от поведения живот¬
ного 268.
роду, чувство или быть самому предметом, природой, чувством для какого-
нибудь третьего существа...
Существо, не имеющее вне себя своей природы, не есть природное сущест¬
во, оно не принимает участия в жизни природы. Существо, не имеющее ника¬
кого предмета вне себя, не есть предметное существо. Существо, не являющееся
само предметом для третьего существа, не имеет своим предметом никакого
существа, т. е. не ведет себя предметным образом, его бытие не есть нечто пред¬
метное.
Непредметное существо есть невозможное, нелепое существо [Unwesen]».
265	См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 631.
265а См. там же, стр. 616.
266	См. там же, стр. 632.
267	Ср. там же, стр. 565: «Природа есть неорганическое тело человека, а
именно — природа в той мере, в какой сама она не есть человеческое тело. Че¬
ловек живет природой. Это значит, что природа есть его тело, с которым че¬
ловек должен оставаться в процессе постоянного общения, чтобы не умереть.
Что физическая и духовная жизнь человека неразрывно связана с природой,
означает не что иное, как то, что природа неразрывно связана с самой собой,
ибо человек есть часть природы».
268	Ср. там же, стр. 564: «Человек есть существо родовое, не только в том
смысле, что и практически и теоретически он делает своим предметом род —
как свой собственный, так и прочих вещей, но и в том смысле — и это есть
лишь другое выражение того же самого,— что он относится к самому себе как
к наличному живому роду, относится к самому себе как к существу универ¬
сальному и потому свободному».

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
223
Не обладая разумом, животное не сознает своего отличия
от окружающего мира и тех изменений, которые оно в нем
вызывает. Животное находится в непосредственном единстве
со своей жизнедеятельностью; поэтому оно непосредственно
включается в природу и неспособно существенно изменить ее.
Вещи, предметы чувственности животного являются для него
предметами непосредственной потребности, поэтому оно всту¬
пает в отношения лишь с ограниченным количеством вещей.
Животное, правда, тоже может производить, подобно человеку;
оно строит себе, например, жилище, как это делают птица,
пчела, муравей, бобер. Но животное производит лишь в силу
непосредственной потребности и только то, в чем непосредствен¬
но нуждается оно само или его детеныш, оно производит это
односторонне, автоматически, только сообразно мерке и потреб¬
ности того вида, к которому оно принадлежит 269.
Совсем по-другому обстоит дело с человеком, который
делает свою жизнедеятельность предметом своего сознания и
воли и, преобразуя природу, производит самого себя и свой мир.
Хотя человек в качестве природного существа, подобно живот¬
ному, живет продуктами природы, но, в отличие от животного,
отношение к природе, в которое он вступает при удовлетворе¬
нии своих потребностей, определяется его сознательной деятель¬
ностью, его трудом. В противоположность животному, которое
бессознательно приспособляется к природе и непосредственно
находит в ней то, что нужно ему для жизни, человек произво¬
дит свою жизнь в свободной, сознательной деятельности, де¬
лающей его способным к опредмечиванию своей сущности по¬
средством труда. Поэтому также продукты природы являются
для человека не только непосредственными физическими сред¬
ствами существования, но в первую очередь материей, орудием
и предметом его практической и теоретической деятельности 270.
Поэтому также человек, в отличие от животного, обладает
способностью и влечением к познанию сущности вещей и стре¬
мится познавать и действовать, выходя за рамки непосредствен¬
ных потребностей, собственно говоря, он действительно про¬
изводит, только будучи свободен от непосредственной физиче¬
ской потребности. Только в этом случае он достигает всеобщего
знания мира, позволяющего ему стать универсальным произ¬
водителем.
Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 632:
«Но человек—не только природное существо, он есть человеческое природное
существо, т. е. существующее для самого себя существо и потому родовое
существо. Он должен проявить и утвердить себя как родовое существо и в
своем бытии и в своем знании».
269	См. там же, стр. 565, 566.
270	См. там же, стр. 564—565.

224
ГЛАВА ВТОРАЯ
Благодаря своей универсальной деятельности человек на¬
учается производить любым способом и всюду прилагать
к предмету соответствующую мерку, что дает ему возможность
воспроизводить всю природу и свободно противостоять своему
продукту 271.
Перерабатывая природу, которую он посредством сознатель¬
ной, универсальной деятельности делает своим произведением,
человек утверждает себя как сознательное родовое существо,
ибо только в этом случае он подтверждает свою универсаль¬
ную сущность 272.
Чем более универсальным является человек как родовое су¬
щество, тем универсальнее сфера той природы, благодаря ко¬
торой он живет и на которую воздействует. Эта универсаль¬
ность, специфическая для его сущности, характеризует также и
его предметность; этим объясняется возникновение мира пред¬
метов, противостоящего человеку как его произведение и столь
же многообразного, как и сама его сущность. В противополож¬
ность животному, человек по-своему формирует своим тру¬
дом всю сферу природы, причем он изменяет и самого себя
в той же мере, в какой преобразует природу. В этом процессе
преобразования человек превращает свое первоначальное, не¬
посредственное отношение к природе в отношение к своему про¬
дукту. Дело в том, что в своей первоначальной форме природа
не адекватна человеческим целям; только в результате ее изме¬
нения непосредственные предметы природы становятся челове¬
ческими предметами. Поэтому природа существует для чело¬
века не так, как для животного — в своем непосредственном
проявлении,— а лишь постольку, поскольку она преобразуется
человеческим трудом 273.
271	См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр.565—566.
272	Ср. там же, стр. 566: «Практическое созидание предметного мира,
переработка неорганической природы есть самоутверждение человека как соз¬
нательного родового существа, т. е. такого существа, которое относится к ро¬
ду как к своей собственной сущности, или к самому себе как к родовому су¬
ществу...
Поэтому именно в переработке предметного мира человек впервые дей¬
ствительно утверждает себя как родовое существо. Это производство есть его
деятельная родовая жизнь. Благодаря этому производству природа оказы¬
вается его (человека) произведением и его действительностью».
273	Ср. там же, стр. 595—596: «Становящаяся в человеческой истории —
этом акте возникновения человеческого общества — природа является дейст¬
вительной природой человека; поэтому природа, какой она становится — хотя
и в отчужденной форме — благодаря промышленности, есть истинная антро¬
пологическая природа».
Ср. там же, стр. 632: «Таким образом, подобно тому как человеческие пред¬
меты не являются природными предметами в том виде, как эти последние не¬
посредственно даны в природе, так и человеческое чувство, как оно есть непо¬
средственно, в своей непосредственной предметности, не есть человеческая
чувственность, человеческая предметность. Ни природа в объективном смыс¬

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
225
Хотя мир предметов, созидаемых человеком, противостоит
ему как внешняя предметность, этот мир, будучи опредмечива¬
нием самого человека, целиком проникнут сущностью послед¬
него. Поскольку природа сохраняет в человеческих произведе¬
ниях отпечаток творческой формирующей силы человека и ста¬
новится вещным миром человеческих продуктов, она перестает
быть для человека чем-то внешним и чуждым 274. Как природа
имеет смысл лишь по отношению к человеку, который ее пре¬
образует, так и человек имеет смысл лишь по отношению к при¬
роде, преобразуя которую он порождает себя самого.
Формирование природы человеком происходит в двух на¬
правлениях: посредством практической деятельности человек
преобразует природу; посредством художественной деятельно¬
сти, в искусстве, возникающем лишь тогда, когда техническое
преодоление непосредственности природных объектов делает
возможным их всестороннее присвоение, человек воспроизводит
природу в соответствии с сущностью и меркой данного пред¬
мета 275.
При такой переработке предметного мира, посредством ко¬
торой предмет как часть внешней, объективной природы вклю¬
чается в трудовой процесс, а практическая деятельность благо¬
даря своему опредмечиванию получает форму предмета, проис¬
ходят субъективация предмета и объективация человека. Это
обусловливает все более углубляющееся органическое единство
человека и природы, причем развитие природы все более пре¬
вращается в отражение развития процесса самопорождения че¬
ловека 276.
Воздействие человека на природу стимулируется удовлетво¬
рением его потребностей. Отношение потребности к своему
предмету определяет отношения человека и к природе, и к дру¬
гим людям. Труд как посредствующее звено между потребно¬
стью и ее предметом дает человеку возможность преодолеть
ле, ни природа в субъективном смысле непосредственно не дана человеческому
существу адекватным образом».
Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 640:
«Но и природа, взятая абстрактно, изолированно, фиксированная в оторван¬
ности от человека, есть для человека ничто».
274	В этом понимании отношения человека к природе обнаруживается
коренное отличие концепции Маркса от воззрений на природу Руссо и Гегеля.
В противоположность Руссо и романтикам, Маркс рассматривает природу в ее
отношениях к деятельному человеку, и она интересует его лишь в той мере,
в какой она благодаря человеческому труду становится произведением чело¬
века. С другой стороны, для Маркса абстрактно понимаемая Гегелем при¬
рода — ничто, и он, в противоположность Гегелю, считает, что присвоение
природы человеком совершается не путем чистого познания, а путем приспо¬
собления ее к конкретным человеческим потребностям и целям.
275	Ср. там же, стр. 566.
276	См. там же.

226
ГЛАВА ВТОРАЯ
непосредственность своих отношений к природе и в то же вре¬
мя вступить в отношение с другими людьми. Таким образом,
Маркс и Гегель придерживаются совершенно противоположных
взглядов на отношение между человеком и природой. У Гегеля
это диалектическое отношение развивается в плоскости созна¬
ния как противоположность между одухотворенным человеком
и одухотворенной природой, у Маркса, напротив, оно состоит
в действительной противоположности между человеком и при¬
родой и работа по преодолению этой противоположности
совершается не в сфере мышления — путем познания духом са¬
мого себя в природе, а в сфере конкретной деятельной жиз¬
ни — путем очеловечения природы, то есть приспособления ее
к человеческой сущности. От того или иного вида потребностей,
которые желает удовлетворить человек, зависит его очеловече¬
ние или обесчеловечение. Следствием удовлетворения неистин¬
ных потребностей, прежде всего жажды наживы, является
обесчеловечение человека, тогда как удовлетворение адекватных
потребностей, а именно стремление к полному развитию чело¬
вечности в себе и в своих ближних, ведет ко все более совер¬
шенному и полному раскрытию человеческой сущности 277.
Превращение предмета в процессе переработки природы
в очеловеченный предмет, в опредмеченного человека, возмож¬
но лишь постольку, поскольку он превращается в общественный
предмет, то есть поскольку человек как индивидуум становится
в этом предмете и благодаря ему общественным существом,
а общество — реальной сущностью 277а .
Это объединение индивида и общества в предметном мире
и через него объясняется тем, что действительность, формируе¬
мая отдельным человеком, одновременно является действитель¬
ностью, подвластной формирующей воле других людей, кото¬
рые также опредмечивают себя в ней.
Дело в том, что человек может осуществлять свою сущность
посредством свободной, сознательной, универсальной деятель¬
ности не изолированно, а лишь в совместном труде с другими
277	См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 596.
277а Ср. там же, стр. 593: «Мы видели, что человек не теряет самого себя
в своем предмете лишь в том случае, если этот предмет становится для него
человеческим предметом, или опредмеченным человеком. Это возможно лишь
тогда, когда этот предмет становится для него общественным предметом, сам
он становится для себя общественным существом, а общество становится для
него сущностью в данном предмете.
Поэтому, с одной стороны, по мере того как предметная действительность
повсюду в обществе становится для человека действительностью человеческих
сущностных сил, человеческой действительностью и, следовательно, действи¬
тельностью его собственных сущностных сил, все предметы становятся для
него опредмечиванием самого себя, утверждением и осуществлением его инди¬
видуальности, его предметами, а это значит, что предмет становится им самим».

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
227
людьми, поэтому его самоопредмечивание неотделимо от его
«общественной природы 278.
Подобно тому как всякое произведение есть результат сово¬
купного взаимодействия некоторых сил и интересов, так и дея¬
тельность отдельного человека определяется обществом, в рам¬
ках которого она развертывается. В действительности как прак¬
тическая, так и духовная деятельность человека социально
обусловлены, потому что, во-первых, материал его деятельности
(язык, орудия, сырье) дан ему как общественный продукт и,
во-вторых, что бы он ни создавал, он производит для общества
и при этом сознает себя как общественное существо.
Поэтому в обществе все предметы становятся для человека
не только осуществлением его индивидуальной жизни, подтвер¬
ждением его индивидуальности, но также утверждением и осу¬
ществлением его родовой жизни 279 280. В очеловеченных предметах
(машинах, инструментах, произведениях искусства) индивид
обнаруживает именно сущность других людей, запечатленную
их трудом; используя эти предметы как произведения других
людей и наслаждаясь ими, мы обогащаем себя сущностями
этих людей, в то время как они обогащаются за счет наших
произведений. Таким путем все люди приходят к сознанию своей
родовой сущности.
Следовательно, в диалектическом процессе самопорождения
человека, в ходе которого предмет производства становится
обобществленным предметом, а индивид — обобществленным
человеком, люди взаимно очеловечивают и дополняют друг
друга посредством своих произведений. Каждый может созна¬
тельно и свободно проявить себя лишь благодаря произведе¬
ниям других людей, и он делает это только для того, чтобы
развить человеческое в других и в самом себе, так что его инди¬
видуальная жизнь ставится на службу высшей, родовой
жизни 280.
278	Cp. MEGA I, Bd. 3, S. 536: «Поскольку человеческая сущность есть
подлинная общечеловеческая сущность, люди посредством своей сущностной
деятельности созидают, производят общечеловеческую сущность, обществен¬
ную сущность, которая отнюдь не является абстрактно-всеобщей силой по от¬
ношению к отдельному индивиду, а есть сущность каждого индивида, его соб¬
ственная деятельность, его собственная жизнь, его собственный дух, его соб¬
ственное богатство».
279	См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 589.
280	См. там же, стр. 564. Для Маркса одной из основных форм человече¬
ских отношений является отношение мужчины к женщине, представляющее
собой одновременно и природное и социальное отношение; поэтому он считает,
что положение женщины в обществе есть критерий оценки этого общества.
С развитием производства это, пока еще естественное, взаимное очеловечение
было перенесено во всеобщую, общественную плоскость, причем именно через
посредство продуктов человеческой деятельности.
См. там же, стр. 587.

228
ГЛАВА ВТОРАЯ
Поскольку индивид является общественным существом и
проявление его жизни есть проявление и утверждение жизни
общественной, между ним и обществом нет никакой противопо¬
ложности. Общественная деятельность основывается на взаимо¬
действии индивида и общества, при котором индивид произво¬
дится обществом, а общество — индивидом; поэтому при рас¬
смотрении человека нельзя отрывать индивида от общества,
нельзя оперировать ими как абстрактными сущностями и про¬
тивопоставлять их друг другу. Ибо в какой мере человек яв¬
ляется особым индивидом — а именно его особенность делает
его индивидом,— в такой же мере он, будучи субъективным
бытием общественной жизни, выражает идеальную всеобщность
общества 281.
Только общественный человек является действительным че¬
ловеком, так как только в обществе и через общество предмет¬
ная действительность становится для него человеческой дей¬
ствительностью. Только для общественного человека суще¬
ствует именно человеческая сущность природы, так как только
в обществе она дается ему как основа его человеческого бытия
и как звено, связывающее его с другими людьми. Таким обра¬
зом, общество представляет собой совершенное сущностное
единство человека с природой и с другими людьми, осущест¬
вленный натурализм человека и осуществленный гуманизм при¬
роды 282.
В процессе преобразования природы человек преобразует
себя самого; при этом он все более отдаляется от животного
281	См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений,
стр. 590—591. При этом Маркс вновь подчеркивает, что в системе частной
собственности самопорождение человека, делающее его общественным чело¬
веком, извращается тем, что вследствие овеществления человеческих отноше¬
ний утрачиваются подлинные отношения человека к природе и другим людям.
Ср. там же, стр. 566: «Поэтому отчужденный труд, отнимая у человека
предмет его производства, тем самым отнимает у него его родовую жизнь,
его действительную родовую предметность, а то преимущество, которое
человек имеет перед животным, превращает для него в нечто отрицательное,
поскольку у человека отбирают его неорганическое тело, природу».
282	Ср. там же, стр. 589—590: «...как само общество производит человека
как человека, так и он производит общество. Деятельность и пользование ее
плодами, как по своему содержанию, так и по способу существования, носят
общественный характер: общественная деятельность и общественное пользо¬
вание. Человеческая сущность природы существует только для общественного
человека; ибо только в обществе природа является для человека звеном,
связывающим человека с человеком, бытием его для другого и бытием другого
для него, жизненным элементом человеческой действительности; только в об¬
ществе природа выступает как основа его собственного человеческого бытия.
Только в обществе его природное бытие является для него его человеческим бы¬
тием и природа становится для него человеком. Таким образом, общество есть
законченное сущностное единство человека с природой, подлинное воскресение
природы, осуществленный натурализм человека и осуществленный гуманизм
природы».

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
229
не только за счет все большего вытеснения разумом инстинк¬
тивного, но и потому, что его чувственность и чувства приобре¬
тают человеческий характер. Как непосредственные предметы
природы еще не являются человеческими предметами, так и
непосредственные чувства еще не являются человеческими чув¬
ствами,— они становятся таковыми лишь после их трансформа¬
ции в процессе преобразования природы человека 283.
Образование пяти чувств есть результат всей истории чело¬
вечества; опредмечивание человеческой сущности — необходи¬
мое условие для того, чтобы сделать чувства человека челове¬
ческими, способными воспринимать все богатство очеловечен¬
ного человека и очеловеченной природы 284.
Лишь благодаря развертыванию предметного богатства че¬
ловеческого существа ухо воспринимает музыку, глаз — кра¬
соту формы; лишь на этом этапе становится возможным разви¬
тие художественной деятельности 285.
Очеловечение чувств совершается в ходе присвоения предме¬
тов человеком. Способ этого присвоения зависит от особой при¬
роды предмета и от свойств соответствующей ему чувственной
силы. Своеобразие отношения между предметом и его присвое¬
нием посредством человеческих чувств определяет особый ха¬
рактер и специфику деятельности человека, присваивающего
предметность; воспринимая, например, предмет глазом, человек
присваивает его иначе, чем воспринимая ухом 286.
Следствием измененного отношения человека к природе
является то, что всякое изменение этого отношения необходимо
вызывает изменение тех органов, посредством которых человек
присваивает природу, причем это изменение не может идти
дальше, чем требуется присвоением.
Этим приспособлением человеческих чувств к измененной че¬
ловеческой чувственности объясняется их своеобразный харак¬
тер, которым они отличаются от чувств животного. Поскольку
глаз человека есть человеческий глаз, его предмет есть челове¬
ческий предмет и присвоение предмета есть чувственно-челове¬
ческое присвоение, соответствующее очеловеченному глазу, по¬
стольку он видит и наслаждается совсем иначе, чем грубый, не¬
человеческий глаз; точно так же человеческое ухо слышит и
наслаждается совершенно иначе, чем грубое, нечеловеческое
ухо. По той же причине чувства общественного человека совер¬
шенно отличны от чувств необщественного человека. Это видно,
например, из того, что для голодающего человека не сущест¬
вует человеческой формы пищи, а существует лишь ее грубая
283	См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 632.
284	См. там же, стр. 594.
285	См. там же, стр. 593, 594.
286	См. там же, стр. 593.

230
ГЛАВА ВТОРАЯ
форма; точно так же удрученный заботами, нуждающийся че¬
ловек невосприимчив даже к самому прекрасному зрелищу 287.
Только благодаря человеческому отношению чувств к пред¬
мету они становятся органами проявления человеческой жизни
и человеческого присвоения предметов, так что человек, развив
свои чувства, утверждает себя в предметном мире уже не только
в мышлении, но и всеми своими чувствами 288. Маркс кратко и
выразительно формулирует эту мысль, говоря, что чувства
стали теоретиками, поскольку они представляют собой чув¬
ственное подтверждение прогресса в очеловечении человека и
стимулируют развитие мышления, в котором этот прогресс на¬
ходит свое абстрактное выражение 288а.
Говоря о человеческих органах, благодаря которым человек
универсальным образом присваивает природу, Маркс имеет
в виду не только пять внешних чувств, но также мышление,
волю, созерцание, любовь, то есть всю совокупность идеальных
средств, которыми располагает человек и которые также воз¬
никли вместе с образованием общественного человека 289.
В понимании Марксом самопорождения человека обнаружи¬
вается его принципиальное отличие от Гегеля и экономистов.
Гегелевскому процессу самосозидания человека, который со¬
стоит в том, что человек достигает все более глубокого позна¬
ния мира и тем самым приравнивает себя к миру, Маркс про¬
тивопоставляет самопорождение человека в процессе своей
практической деятельности, в процессе своего труда.
Как и у Гегеля, этот процесс самопорождения человека
имеет диалектический характер, заключающийся в том, что со¬
вершенствование человека происходит путем преодоления им
всех отношений и определений, не соответствующих его сущно¬
сти. Но в то время как у Гегеля противоположность между
субъектом и объектом, человеком и природой является противо¬
положностью самосознания и сознания и как таковая остается
в сфере мышления, у Маркса это диалектическое отношение
между человеком и природой носит конкретный характер трудо¬
вого процесса.
Этот процесс совершается путем отрицания отрицания: са¬
моотчуждая свои сущностные силы как продукты своего труда,
человек затем, также в форме отчуждения, снимает отчужден¬
ный характер этих продуктов, присваивая их 290.
Следовательно, диалектический процесс приводит не к кажу¬
щемуся формальному снятию, как у Гегеля, а к реальному сня¬
287	См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений,
стр. 593—594.
288	См. там же, стр. 593.
288а См. там же, стр. 592.
289	См. там же, стр. 591, 592.
290	См. там же, стр. 623—624.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
231
тию отрицаемого и потому стимулирует реальное развитие, дей¬
ствительный прогресс, заключающийся в том, что человек все
дальше отходит от чисто биологического способа существова¬
ния и все более превращает свою жизнь в жизнь общественную.
Такое понимание самопорождения человека отличает Маркса
также и от экономистов, рассматривающих самосозидание чело¬
века только в рамках отчуждения, порождаемого системой част¬
ной собственности.
Опредмечивание человека как общественного существа в
процессе преобразования природы есть акт возникновения,
история возникновения человека. Поскольку история состоит
одновременно из процесса развития человека, который, воспро¬
изводя природу, образует себя, и из процесса развития при¬
роды, становящейся продуктом человеческого труда, человече¬
ская история есть в то же время и история природы. Поэтому
развитие природы является отражением человеческого разви¬
тия, и каждому этапу преобразования природы соответствует
определенный этап самопорождения человека 291.
Стимулом самопорождения человека служит удовлетворение
потребностей посредством производства, различные виды кото¬
рого Маркс объединяет в понятии «промышленность» 292. Таким
образом, историю можно свести к развитию промышленности.
Понимание решающего значения промышленности для чело¬
веческой истории Маркс воспринял от экономистов. Но в проти¬
воположность им он рассматривает промышленность главным
образом не с утилитарной точки зрения — как деятельность, по¬
рожденную физической потребностью, а прежде всего как такую
деятельность, которая возникает из существенной потребности
людей взаимно обогащать друг друга человеческими ценностями.
Развитие промышленности, превращающей непосредственные
отношения людей к природе в отношения к их собственным про¬
изведениям, создает условия для полного и всестороннего раз¬
вития человеческих сущностных сил и тем самым выражает про¬
цесс самопорождения человека. Промышленный прогресс, совер¬
шавшийся до сих пор в рамках системы частной собственности,
291	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 632:
«И подобно тому как все природное должно возникнуть, так и человек имеет
свой акт возникновения, историю, которая, однако, отражается в его созна¬
нии и потому в качестве акта возникновения является сознательно снимаю¬
щим себя актом возникновения. История есть истинная естественная история
человека». Стр. 596: «Сама история является действительной частью исто¬
рии природы, становления природы человеком».
292	Ср. там же, стр. 595: «Промышленность является действительным ис¬
торическим отношением природы... к человеку».
Ср. там же, стр. 595: «В обыкновенной, материальной промышленности...
мы имеем перед собой под видом чувственных, чужих, полезных предметов
под видом отчуждения, опредмеченные сущностные силы человека».

232
ГЛАВА ВТОРАЯ
заслугу которой в развитии техники Маркс не отрицает, способ¬
ствовал все большему отчуждению и обесчеловечению человека.
В этом его отрицательная сторона.
Его положительная сторона в том, что он в то же время соз¬
дал условия для обратного присвоения человеком своей сущно¬
сти. Промышленное развитие, следствием которого в капитали¬
стической системе является, с одной стороны, все большее на¬
копление капитала, а с другой — растущее обнищание рабочих,
все более обостряет классовую борьбу между буржуазией и
пролетариатом, обусловливая тем самым возникновение ком¬
мунистической революции. Так капиталистическая система соб¬
ственным диалектическим движением предопределяет свою ги¬
бель и упразднение.
Коммунизм, рассматриваемый теперь Марксом как историче¬
ская необходимость, как неизбежный результат истории, создаст
путем полного уничтожения системы частной собственности но¬
вые экономические и социальные отношения, которые позволят
людям властвовать над миром вещей, вместо того чтобы подчи¬
няться ему, и дадут возможность безгранично обогащать и со¬
вершенствовать свою человеческую сущность посредством все¬
стороннего развития человеческих потребностей и человеческого
производства.
Историческое развитие, которое до сего времени протекало
не только в постоянной, упорной борьбе человека с природой, но
и в не менее жестокой классовой борьбе, приобретет благодаря
ликвидации частной собственности принципиально иной харак¬
тер, ибо оно станет историей уже не отчужденного человека, а
человека, возвратившегося к себе из своего отчуждения.
Образование системы частной собственности и ее необходи¬
мое уничтожение определяют деление истории на два основных
периода: период предыстории человечества, являющийся фазой
его развития в рамках системы частной собственности, и период
обретения человеком самого себя. Этот период, начинающийся
вместе с завершением первого этапа становления человека, ве¬
дущего от его непосредственного единства с природой к разви¬
тию промышленности под знаком отчуждения, представляет со¬
бой эпоху полного обретения человеком самого себя благодаря
тому, что и человек и природа приобретают общественный ха¬
рактер. Только эта эпоха, эпоха коммунизма, придает человече¬
ской истории ее истинный смысл 293.
Взгляд на промышленность как на главный фактор обра¬
зования человека в процессе преобразования природы и, следо¬
вательно, как на движущую силу истории позволил Марксу свя¬
298 Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 588:
«Он [коммунизм. — О. К.] — решение загадки истории, и он знает, что он
есть это решение».

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
233
зать диалектический материализм с историческим; тем самым
он окончательно преодолевает идеалистическую философию и
диалектику Гегеля.
Объединяя историю человека и историю природы, Маркс де¬
лает первый шаг к общему пониманию роли производства в
историческом развитии. Тем самым диалектический материализм
как объяснение формы движения природы и отношений человека
к природе дополняется и подтверждается историческим материа¬
лизмом, который в своих основных чертах уже был сформули¬
рован Марксом. В это время Маркс уже отчетливо видит, что
производство определяет развитие общественных отношений,
что следствием этого развития в условиях капитализма является
образование противоположных классов и что классовая борьба
есть движущая сила истории.
Это материалистическое понимание истории позволяет объяс¬
нить как социальное развитие, так и различные формы идеоло¬
гии, являющиеся продуктами этого развития. И как практиче¬
ское, и как теоретическое существо человек общественно обу¬
словлен. Ввиду этой обусловленности формы общественного со¬
знания: религию, мораль, искусство, право, науку — следует по¬
нимать лишь как особые проявления и результаты обществен¬
ного развития, которое со своей стороны определяется движе¬
нием производства 294.
Из всех форм общественного сознания Маркс более подроб¬
но рассматривает в «Экономическо-философских рукописях»
только религию, искусство и науку.
Религия представляет собой наиболее значительную форму
идеологического отчуждения. Она порождается социальным от¬
чуждением человека, который, не имея возможности практиче¬
ски осуществить свою родовую сущность, пытается реализовать
ее иллюзорным образом в форме воображаемой божественной
сущности. Практическое и теоретическое, то есть религиозное,
отчуждение человека взаимно дополняют и усиливают друг дру¬
га. Практическому порабощению человека властью денег соот¬
ветствует в теоретическом плане порабощение властью бога.
Посредством самоотчуждения родовой сущности человека в боге
религия превращает человеческое отчуждение в якобы постоян¬
ное и неизменное. В то же время, подчиняя человека божествен¬
ной власти, религия оправдывает порабощение, ибо представ¬
ляет его естественным и угодным богу; тем самым, а также
своим иллюзорным утешением религия удерживает угнетенных
294  Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 589:
«Религия, семья, государство, право, мораль, наука, искусство и т. д. суть
лишь особые виды производства и подчиняются его всеобщему закону».
Стр. 588: «...все революционное движение находит себе как эмпирическую,
так и теоретическую основу в движении частной собственности, в экономике».

234
ГЛАВА ВТОРАЯ
от всякого возмущения против господствующих отно¬
шений.
В противоположность религии, искусство является наиболее
благородным видом человеческой деятельности, ибо только через
нее человек целиком и полностью утверждает себя в качестве
родового существа. В основе художественной деятельности ле¬
жит очеловечение природы и человеческих чувств как резуль¬
тат общественной практики. Поскольку чувства человека устро¬
ены иначе, чем чувства животного, и предметы этих чувств
отличны от предметов чувств животного, постольку благодаря
универсальному развитию человечества они становятся орудия¬
ми культуры,— только в этом случае человек может произво¬
дить по законам красоты, только в этом случае может возник¬
нуть и развиваться искусство.
Что касается науки, то Маркс устанавливает тесную связь
между общественными и естественными науками, обосновывая
это наличием общей для них практики — преобразование при¬
роды посредством промышленности 295.
История преобразования природы посредством человеческой
деятельности, которую Маркс обозначил словом «промышлен¬
ность», является, говорит он, раскрытой книгой для понимания
всех наук — от естествознания до психологии,— которые должны
рассматриваться в их отношении к этой истории.
Так как до сих пор ученые высокомерно отвлекались от прак¬
тической деятельности человека, от промышленности, они не
смогли обосновать ни одной истинной науки. Общий недостаток
всех наук определяется непониманием того, что человек является
непосредственным предметом естественных наук, а природа —
непосредственным предметом науки о человеке и что поэтому
естествознание и история человека неотделимы друг от друга.
В действительности естественные науки имеют смысл только
тогда, когда своим предметом они делают преобразованную
человеком природу и ставят своей целью прогресс техники и про¬
мышленности 296. Правда, естественные науки проделали огром¬
295	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 596:
«Чувственность (см. Фейербаха) должна быть основой всей науки. Наука яв¬
ляется действительной наукой лишь в том случае, если она исходит из чувст¬
венности в ее двояком виде: из чувственного сознания и из чувственной потреб¬
ности; следовательно, лишь в том случае, если наука исходит из природы».
В противоположность Фейербаху, Маркс рассматривает в качестве ос¬
новы науки не природу в себе, не непосредственную природу, а природу, пре¬
образованную человеческим трудом. Ср. там же, стр. 595—596: «Становящая¬
ся в человеческой истории — этом акте возникновения человеческого общест¬
ва — природа является действительной природой человека; поэтому природа,
какой она становится — хотя и в отчужденной форме — благодаря промыш¬
ленности, есть истинная антропологическая природа».
296	Ср. там же, стр. 595: «Промышленность является действительным
историческим отношением природы, а следовательно и естествознания, к че¬

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
235
ный путь развития и накопили богатый и непрерывно растущий
материал, но они остались односторонними и абстрактными, ибо
не смогли сосредоточить все внимание на преобразованной чело¬
веком природе.
Между тем эти науки посредством промышленности все бо¬
лее практически врывались в человеческую жизнь и все бо¬
лее способствовали ее преобразованию 297.
Как естественные науки остались односторонними и абстракт¬
ными, поскольку они почти полностью игнорировали человече¬
скую историю, то есть развитие промышленности, так и наука о
человеке не смогла преодолеть абстрактности и односторонно¬
сти, поскольку она не учитывала должным образом измененную
под влиянием общества природу как основу человеческой жизни
и деятельности 298.
Поэтому эта наука очень мало занималась экономическими
и социальными отношениями, а обращала основное внимание
на не связанное с этими отношениями, рассматриваемое само
ловеку. Поэтому если ее рассматривать как экзотерическое раскрытие челове¬
ческих сущностных сил, то понятна станет и человеческая сущность природы,
или природная сущность человека; в результате этого естествознание утратит
свое абстрактно материальное или, вернее, идеалистическое направление и
станет основой человеческой науки, подобно тому как оно уже теперь — хотя
и в отчужденной форме — стало основой действительно человеческой жизни,
а принимать одну основу для жизни, другую для науки — это значит с самого
начала допускать ложь».
297	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 595:
«Но зато тем более практически естествознание посредством промышленности
ворвалось в человеческую жизнь, преобразовало ее и подготовило человече¬
скую эмансипацию, хотя непосредственно оно вынуждено было довершить
обесчеловечение человеческих отношений».
298	Ср. там же, стр. 596: «Человек есть непосредственный предмет естество¬
знания; ибо непосредственной чувственной природой для человека непосред¬
ственно является человеческая чувственность (это — тождественное выраже¬
ние), непосредственно как другой чувственно воспринимаемый им человек;
ибо его собственная чувственность существует для него самого, как человече¬
ская чувственность, только через другого человека. А природа есть непосредст¬
венный предмет науки о человеке. Первый предмет человека — человек — есть
природа, чувственность; а особые человеческие чувственные сущностные силы,
находящие свое предметное осуществление только в предметах природы, могут
обрести свое самопознание только в науке о природе вообще. Даже элемент
самого мышления, элемент, в котором выражается жизнь мысли — язык,—
имеет чувственную природу. Общественная действительность природы и че¬
ловеческое естествознание, или естественная наука о человеке, это — тождест¬
венные выражения».
Ср. там же, стр. 595: «Естественные науки развернули колоссальную дея¬
тельность и накопили непрерывно растущий материал. Но философия оста¬
лась для них столь же чуждой, как и они оставались чужды философии. Крат¬
ковременное объединение их с философией [в философии Гегеля и Шеллин¬
га.— О. К.] было лишь фантастической иллюзией. Налицо была воля к объе¬
динению, способность же отсутствовала. Даже историография принимает во
внимание естествознание лишь между прочим, как фактор просвещения, по¬
лезности, отдельных великих открытий».

236
ГЛАВА ВТОРАЯ
по себе развитие политики, религии, литературы и искус¬
ства 299.
Порождаемый таким подходом абстрактный характер всех
отраслей науки о человеке проявляется, в частности, в психоло¬
гии, которая может стать содержательной, реальной наукой
только в том случае, если будет опираться на чувственно-дея¬
тельную историю человека 300.
Из органической связи истории природы и истории человека
вытекает возможность существования только одной общей нау¬
ки, постигающей развитие человека и природы в их тесной
внутренней связи 301.
Понятая таким образом история не только объясняет обще¬
ственное и идеологическое развитие, но и дает ответ на теорети¬
ческие вопросы (существование и сущность, субъективизм и
объективизм, свобода и необходимость, мышление и бытие),
которые вытекают из этого развития и могут быть решены толь¬
ко в тесной связи с ним.
Решение этих вопросов не является задачей абстрактного
познания. Если их рассматривать не метафизически — сами по
себе, а диалектически — в их отношении к практике, в их со¬
циально-исторической обусловленности, то они утрачивают абсо¬
299	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений,
стр. 594—595: «Мы видим, что история промышленности и возникшее пред¬
метное бытие промышленности являются раскрытой книгой человеческих
сущностных сил, чувственно представшей перед нами человеческой психо¬
логией, которую до сих пор рассматривали не в ее связи с сущностью
человека, а всегда лишь под углом зрения какого-нибудь внешнего от¬
ношения полезности, потому что,— двигаясь в рамках отчуждения,— люди
усматривали действительность человеческих сущностных сил и человеческую
родовую деятельность только во всеобщем бытии человека, в религии, или же
в истории в ее абстрактно-всеобщих формах политики, искусства, литературы
и т. д. В обыкновенной, материальной промышленности (которую в такой же
мере можно рассматривать как часть вышеуказанного всеобщего движения,
в какой само это движение можно рассматривать как особую часть промыш¬
ленности, так как вся человеческая деятельность была до сих пор трудом, т. е.
промышленностью, отчужденной от самой себя деятельностью) мы имеем перед
собой под видом чувственных, чужих, полезных предметов, под видом отчуж¬
дения, опредмеченные сущностные силы человека».
300 Ср. там же, стр. 595: «Такая психология, для которой эта книга [про¬
мышленности.— О. К.], т. е. как раз чувственно наиболее осязательная, наи¬
более доступная часть истории, закрыта, не может стать действительно содер¬
жательной и реальной наукой. Что вообще думать о такой науке, которая вы¬
сокомерно отвлекается от этой огромной части человеческого труда и не чув¬
ствует своей собственной неполноты, когда все это богатство человеческой де¬
ятельности ей не говорит ничего другого, кроме того, что можно выразить
одним термином «потребность», «обыденная потребность»?»
301 Ср. там же, стр. 596: «Сама история является действительной частью
истории природы, становления природы человеком. Впоследствии естество¬
знание включит в себя науку о человеке в такой же мере, в какой наука о
человеке включит в себя естествознание: это будет одна наука».

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
237
лютный, абстрактный характер и становятся вопросами, решить
которые можно, лишь исходя из их связи с историей 302.
Возникновение этих вопросов обусловлено в действительности
раздвоенностью и противоречивостью общественных отношений
в капиталистической системе. Они идеологически, абстрактно
выражают эту раздвоенность в форме противоположных поня¬
тий, и потому их разрешение возможно лишь в условиях изме¬
ненных социальных отношений, где будет снята действительная
раздвоенность, то есть в коммунистическом обществе 303.
Так вопрос о существовании и сущности сводится к вопросу
об отношении между индивидом и обществом. Подобно тому как
индивид существует не изолированно, не абстрактно, а только
в своих отношениях к обществу, идеальная всеобщность кото¬
рого воплощается в его особенности, точно так же существова¬
ние и сущность не могут быть ни разделены, ни противопостав¬
лены, поскольку они, так же как индивид и общество, взаимно
дополняют друг друга. Противоречие между существованием и
сущностью имеет место только в капиталистическом обществе,
так как в последнем условия существования человека противо¬
речат его сущности.
Противоречие между субъективностью и объективностью так¬
же возникает по той причине, что в условиях капитализма само¬
опредмечивание человека, его объективация, не является его
истинным самоподтверждением, его самоутверждением как
субъекта.  302 Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений,
стр. 605—606: «В какой мере разрешение теоретических загадок есть за¬
дача практики и опосредствуется практически, в какой мере истинная
практика является условием действительной и положительной теории,
видно, например, на фетишизме. Чувственное сознание у фетишиста иное,
чем у грека, потому что его чувственное бытие еще иное. Абстрактная
вражда между чувством и духом необходима до тех пор, пока собственным тру¬
дом человека еще не созданы человеческий вкус к природе, человеческое чув¬
ство природы, а значит и естественное чувство человека».
Ср. там же, стр. 594: «Мы видим, что только в общественном состоянии
субъективизм и объективизм, спиритуализм и материализм, деятельность и
страдание утрачивают свое противопоставление друг другу, а тем самым и свое
бытие в качестве таких противоположностей; мы видим, что разрешение теоре¬
тических противоположностей само оказывается возможным только практи¬
ческим путем, только посредством практической энергии людей, и что по¬
этому их разрешение отнюдь не является задачей только познания, а пред¬
ставляет собой действительную жизненную задачу, которую философия не
могла разрешить именно потому, что она видела в ней только теоретическую
задачу».
303 Ср. там же, стр. 588: «Такой коммунизм, как завершенный нату¬
рализм,= гуманизму, а как завершенный гуманизм, = натурализму; он есть
подлинное разрешение противоречия между человеком и природой, человеком
и человеком, подлинное разрешение спора между существованием и сущно¬
стью, между опредмечиванием и самоутверждением, между свободой и необ¬
ходимостью, между индивидом и родом».

238
ГЛАВА ВТОРАЯ
Свободу и необходимость, так же как существование и сущ¬
ность, субъективность и объективность, можно понять лишь в их
диалектическом взаимоотношении. Здесь Маркс примыкает к
Гегелю, заявляя, что человек может утверждать себя только в
рамках существующих отношений, которые представляют собой
необходимость, противопоставленную его свободе. Так как его
свобода ограничена этими отношениями и неразрывно связана
с ними, то не может быть никакой абсолютной свободы, то есть,
не существует свободы без необходимости.
Однако, в противоположность Гегелю, полагавшему, что
свобода определяется познанием разумности мира, Маркс усма¬
тривает свободу в сознательной, всесторонней практике, то есть
не просто в спекуляции, а в практическом овладении предмет¬
ной действительностью и ее преобразовании.
С точки зрения практики Маркс излагает и проблему позна¬
ния, то есть отношение мышления и бытия. Эту проблему также
необходимо решать на основе понимания становления человека
как результата его опредмечивания. Он считает, что теоретиче¬
ское присвоение предметов, существующих вне человека, есть
следствие человеческой практики 304.
Подобно Фейербаху, Маркс рассматривает бытие в его кон¬
кретных свойствах и считает, как и Фейербах, что природа обла¬
дает собственной, независимой от человека реальностью, которая,
однако, может быть воспринята человеком благодаря наличию
определенного единства между человеческими чувствами и их
объектами. Но, в противоположность Фейербаху, Маркс под¬
ходит к бытию под углом зрения человеческой практики. Необ¬
ходимость такого подхода была ясна уже Гегелю, который рас¬
сматривал предметность не как предмет пассивного, чистого со¬
зерцания, а в ее отношении к деятельности субъекта. Но в то
время как Гегель, одухотворяя бытие, уничтожил его конкрет¬
ные свойства и потому пришел лишь к мнимому решению проб¬
лемы отношения мышления и бытия, Маркс понимает бытие кон¬
кретно, как совокупность экономических и социальных отноше¬
ний, определяемых практической деятельностью. В практике, то
есть в процессе самопорождения человека, возникает единство
субъекта и объекта, человека и природы, являющееся основой
развития как человеческого бытия, так и человеческого созна¬
304	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 606:
«Абстрактная вражда между чувством и духом необходима до тех пор,
пока собственным трудом человека еще не созданы человеческий вкус
к природе, человеческое чувство природы, а значит и естественное
чувство человека».
Ср. там же, стр. 589: «Деятельность и пользование ее плодами, как по сво¬
ему содержанию, так и по способу существования носят общественный харак¬
тер; общественная деятельность и общественное пользование».

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
239
ния. Из этого следует, что понимание мышления и бытия воз¬
можно только в их связи с процессом самопорождения человека,
а значит, только в их диалектическом взаимоотношении.
Правда, в качестве способа утверждения и проявления чело¬
века мышление и бытие отличны друг от друга, но по своему
содержанию они органически взаимосвязаны. В сознании чело¬
век утверждает и повторяет свою реальную общественную
жизнь, свое действительное бытие; поэтому мышление есть тео¬
ретическая форма общественного бытия 305.
Социалистический человек понимает историю как историю са¬
мопорождения человека и развитие земли как процесс самопо¬
рождения, отвергая тем самым теорию сотворения земли. Эта
теория, отрицающая, что земля обязана своим существованием
самой себе, абстрагируется от земли как таковой, поскольку
полагает ее причину вне ее самой и тем самым вообще отказы¬
вает ей в существовании 306. Теория сотворения земли была опро¬
вергнута геогнозией, то есть наукой, изображающей образова¬
ние и развитие земли как процесс самопорождения 307.
Таким образом, вопрос о творце, стоящем над природой и че¬
ловеком, становится излишним 308.
В рассмотрении вопроса об истории человека и истории земли
социалистический человек также исходит из того, что эта исто¬
305	Ср. К. М а р к с  и  Ф. Энгельс, Из ранних произведений,
стр. 590—591: «Мое всеобщее сознание есть лишь теоретическая форма того,
живой формой чего является реальная коллективность, общественность, но в
наши дни всеобщее сознание представляет собой абстракцию от действительной
жизни и в качестве такой абстракции враждебно противостоит ей. Поэтому
и деятельность моего всеобщего сознания как таковая является моим
теоретическим бытием как общественного существа...
Как родовое сознание, человек утверждает свою реальную общественную
жизнь и только повторяет в мышлении свое реальное бытие, как и наоборот,
родовое бытие утверждает себя в родовом сознании и в своей всеобщности
существует для себя как мыслящее существо».
Ср. там же, стр. 588: «Поэтому все движение истории есть, с одной сторо¬
ны, действительный акт порождения этого коммунизма — роды его эмпириче¬
ского бытия,— а с другой стороны, оно является для мыслящего сознания ком¬
мунистов постигаемым и познаваемым движением его становления».
306 Ср. там же, стр. 597—598.
В «Святом семействе» Маркс замечает, что Фейербах в «Основных поло¬
жениях философии будущего» метко охарактеризовал и опроверг гегелевскую
теорию сотворения мира, показав, что, согласно этой теории, материя как са¬
моотчуждение духа превращается в ничтожную сущность (см. К. Маркс
и Ф.Энгель с, Соч., т. 2, стр. 156).
307	См. К. Маркс и Ф. Энгель с, Из ранних произведений, стр. 597.
Ср. W. Schulz, Die Bewegung der Produktion.., S. 10. Шульц заме¬
чает, что «благодаря более глубокому исследованию современного состояния
земной коры уже на данной стадии ее развития были сделаны многочисленные
догадки и заключения о более ранних периодах естественной истории земного
шара».
308	См. К. Маркс и Ф. Энгель с, Из ранних произведений, стр. 598.

240
ГЛАВА ВТОРАЯ
рия представляет собой процесс возникновения. Предшествую¬
щую человеческую историю он рассматривает как предысторию
человека, создавшую благодаря развитию промышленности —
хотя и в форме отчуждения — предпосылки для полного развер¬
тывания всего богатства человеческой сущности, поскольку стало
возможным техническое преодоление непосредственности объекта
природы и, следовательно, всестороннее присвоение обрабаты¬
ваемой человеком объективной действительности.
Конечной целью предыстории является полная эмансипация
человека посредством ликвидации всех форм отчуждения. Эта
эмансипация, возможная лишь как общественно-исторический
процесс, разрешит противоречие между человеком и природой,
между людьми, а тем самым и между индивидом и родом. Ука¬
занной эмансипацией завершится предварительный этап станов¬
ления человека, который вел от естественного единства человека
с природой через капиталистическое отчуждение к единству
ставшего общественным человека с очеловеченной природой.
Теоретическим воплощением этого самоосуществления чело¬
века является атеизм, практическим — коммунизм.
Поскольку материальное порабощение человека отчужденным
трудом и духовное его порабощение религией тесно связаны
друг с другом и взаимно обусловливают друг друга, уничтоже¬
ние благодаря коммунизму материального порабощения, а бла¬
годаря атеизму — духовного порабощения также взаимосвязаны
и взаимообусловлены.
Подобно тому как атеизм, отрицая бога, отрицает тем самым
несущественность человека и природы, коммунизм, уничтожая
частную собственность, полагает подлинное бытие человека.
Коммунизм есть полное возвращение к себе отчужденного
человека в порожденном им предметном мире. Он представляет
собой реальное, диалектическое единство самодеятельности че¬
ловека и его опредмечивания, которое у Гегеля выступает в
идеалистически мистифицированной форме — как результат раз¬
вития духа. Коммунизм и атеизм завершают предысторию чело¬
вечества 309.
Хотя атеизм и коммунизм, будучи отрицанием бесчеловеч¬
ных общественных отношений, суть необходимый момент и не¬
обходимая форма ближайшего будущего человечества, они как
таковые не являются конечной целью человеческого развития.
Ибо завершенный социализм, каким он предстанет после уничто¬
жения всех форм отчуждения, уже не нуждается в таком опо¬
средствовании атеизмом и коммунизмом, поскольку он исходит

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
241
непосредственно от теоретического и чувственно-практического
сознания очеловеченного человека и очеловеченной природы 310.
* * *
«Экономическо-философские рукописи», написанные в
1844 году в Париже под непосредственным влиянием париж¬
ского революционного пролетариата, содержат первую разработ¬
ку диалектического и исторического материализма как научной
основы коммунизма и, таким образом, означают решительный
поворот в мышлении Маркса.
Выработка этого нового мировоззрения происходит в связи
с критикой как капиталистической социально-экономической
системы, так и философии Гегеля.
Марксова критика капиталистической системы и буржуазного
общества определяется его переходом на позиции пролетариата
и новым пониманием человека, к которому он пришел на основе
критического размежевания с буржуазной политической эконо¬
мией и с философией Гегеля и Фейербаха.
Материалистически перерабатывая взгляды Гегеля, Маркс
приходит к выводу, что человек, чтобы утвердить себя в качестве
такового, должен осуществлять себя свободным, сознательным и
всесторонним образом и что эта деятельность человека состоит
в самоотчуждении своих жизненных сил в труде и в присвоении
продуктов этого труда. Поэтому жизнь человека неотделима от
его деятельности, благодаря которой он развивает свою универ¬
сальную природу. Труд, в котором человек утверждает себя как
общественное, творческое существо, делает его продуктом его
собственной деятельности. Таким образом, в ходе исторического
развития трудового процесса человек порождает себя самого,
преобразуя природу, которая в качестве продукта человеческой
310 Ср. К. М а р к с   и  Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 598:
«...но социализм, как социализм, уже не нуждается в таком опосредствова¬
нии: он начинает с теоретически и практически чувственного сознания чело¬
века и природы как сущности. Социализм есть положительное, уже не
опосредствуемое отрицанием религии самосознание человека, подобно тому
как действительная жизнь есть положительная действительность человека,
уже не опосредствуемая отрицанием частной собственности, коммунизмом.
Коммунизм есть положительное утверждение как отрицание отрицания, и
потому он является действительным, для ближайшего этапа исторического
развития необходимым моментом человеческой эмансипации и обратного от¬
воевания человека. Коммунизм есть необходимая форма и энергический прин¬
цип ближайшего будущего. Но коммунизм как таковой не есть цель челове¬
ческого развития, не есть форма человеческого общества».
Ср. там же, стр. 637: «Только путем снятия этого опосредствования
[через коммунизм.— О. К.],— являющегося, однако, необходимой предпосыл¬
кой,— возникает положительно начинающий с самого себя, положительный
гуманизм». 9 О. Корню

242
ГЛАВА ВТОРАЯ
деятельности утрачивает свою чуждую для человека объектив¬
ность и превращается в созданный человеком мир.
Самопорождение и самоутверждение человека требуют,
чтобы он не отчуждал себя в продукте своей деятельности, а
находил себя в нем, или, как говорит Гегель, находился в нем
«у себя».
В своем консервативном устремлении Гегель затушевывал
противоречивость капиталистических отношений, в которых воз¬
никает отчуждение человека, пытаясь гармонизировать их
посредством одухотворения человека и природы, вследствие чего
процесс самопорождения человека имел у него положительный
характер самоотчуждения и не имел отрицательного характера
отчуждения.
В противоположность Гегелю Маркс вместе с Фейербахом
считает, что отчуждение является характерным признаком су¬
ществующих бесчеловечных отношений и что эмансипация чело¬
века путем обретения человеком своей сущности требует ликви¬
дации отчуждения. Но в отличие от Фейербаха, чье понимание и
решение проблемы отчуждения не могло привести к освобожде¬
нию пролетариата, так как он, будучи буржуазным мыслителем,
придавал этой проблеме идеалистический характер и в основ¬
ном переносил ее в духовную плоскость, Маркс с коммунисти¬
ческой точки зрения рассматривает отчуждение в его социаль¬
но-экономической форме, как порожденный капиталистической
системой «отчужденный труд».
Это одновременное объединение и революционизирование
основных понятий Гегеля и Фейербаха, ставшее возможным
благодаря общему для них обоих фундаментальному принципу,
согласно которому человек не должен быть отчужденным, объяс¬
няет существенные черты выработанного Марксом нового миро¬
воззрения, родившегося из критики как капиталистической си¬
стемы, так и гегелевской философии.
В своем критическом анализе капиталистической системы и
оправдывающей ее буржуазной политической экономии Маркс
показывает, что в этой системе продукты труда, в которых чело¬
век отчуждает свои жизненные силы, становятся чуждыми
предметами, господствующими над человеком в форме товаров,
в форме капитала. Отчужденные продукты труда регулируют в
этой системе общественные отношения между людьми, а именно
в форме обмена товаров, представляющих собой не осуществле¬
ние и утверждение производителя, а результат процесса овеще¬
ствления человеческой деятельности. Вследствие этого овещест¬
вления человеческих связей и отношений, основывающихся на
товарообмене, труд превращается в отчужденную и отчуждаю¬
щую деятельность. Он утрачивает характер творческой деятель¬
ности, а также свою подлинную общественную функцию, кото¬

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
243
рая должна заключаться в образовании непосредственных обще¬
ственных связей между людьми.
Маркс видит заслугу современных экономистов в том, что
они признали труд как элемент, созидающий стоимость. Но
будучи идеологами буржуазии, они оставили без внимания обес¬
человечивающие последствия капиталистической системы, и по¬
тому предметом их рассмотрения был не рабочий, а только труд,
рассматриваемый с точки зрения его производительности. Не
поняв сущности системы частной собственности и вызываемых
ею последствий, они не смогли правильно проанализировать эко¬
номические категории, определяемые капиталистическим произ¬
водством: обмен, торговлю, стоимость, цену, деньги, которые
являются лишь различными формами выражения отчужденного
труда. С другой стороны, отделив труд от рабочего, они запу¬
тались в неразрешимых противоречиях. В противоположность
своему собственному принципу, согласно которому все принад¬
лежит труду как единственному созидателю стоимости, бур¬
жуазные экономисты оправдывают капиталистическую систему,
хотя в условиях последней обнищание рабочего тем больше, чем
больше он трудится, а капиталист при этом, напротив, все боль¬
ше обогащается.
В связи с этим Маркс рассматривает последствия отчужден¬
ного характера труда в капиталистической системе.
Так как при капитализме человек не может производить сво¬
бодно и универсально, как это соответствует его сущности, то
его деятельность становится отчуждением жизни, а созданный
им мир — миром отчужденных предметов.
Обесчеловечивающие последствия отчуждения труда состоят
в следующем: рабочий относится к продукту своего труда как
к чуждому предмету; поэтому труд становится для него сред¬
ством не самоопредмечивания, а самоотчуждения; и, таким об¬
разом, рабочий отчуждается от природы, от своей собственной
сущности и от человеческого коллектива, от общества.
Самоотчуждение человека обнаруживается главным образом
во власти денег, в которых выражено господство вещи над
личностью. Вместо того чтобы по-человечески обменивать свои
подлинные ценности, люди обменивают продукты своего труда
в форме товаров, причем этот товарообмен совершается при
посредстве денег. Деньги как универсальный посредник обмена
фальсифицируют и разрушают подлинные человеческие отно¬
шения, так как полезность и стоимость продуктов человеческой
деятельности, человеческого труда, определяется только
по отношению к деньгам.
Наряду с социально-экономическими формами отчуждения
система частной собственности порождает и идеологические
формы отчуждения: религию, идеалистическую философию,
9*

244
ГЛАВА ВТОРАЯ
буржуазную мораль, буржуазное право. Все они служат для
оправдания и поддержки буржуазного общественного строя,
предлагая — в особенности буржуазная мораль и религия —
духовную компенсацию за обесчеловечивающие последствия
этой системы. Эти идеологические институты, поддерживаемые
и опекаемые господствующими классами как существенный
элемент укрепления их господства, могут быть поняты, только
исходя из их классового характера,— как классовая религия,
классовая мораль, классовое право.
В результате анализа отчужденного труда Маркс приходит
к выводу о необходимости ликвидации капиталистической си¬
стемы и ее замены коммунистическим социально-экономическим
строем. Но коммунизм уже не представляет собой исторически
необоснованного этического требования, а доказывается (по¬
добно тому, как это сделал Энгельс) как необходимый результат
движения буржуазного общества. Присущие буржуазному об¬
ществу антагонизм и противоречивость, выражающиеся в эко¬
номических кризисах и постоянно обостряющейся классовой
борьбе между буржуазией и пролетариатом, ведут это общество
к разложению и уничтожению путем коммунистической револю¬
ции. Основное условие установления истинного коммунизма
Маркс видит в устранении причины всех форм человеческого
самоотчуждения — в уничтожении системы частной собственно¬
сти. Поэтому он отвергает не только реформаторский социа¬
лизм, который отрицает не частную собственность как таковую,
а лишь определенные формы ее проявления, но и грубый ком¬
мунизм, стремящийся к обобщению частной собственности путем
уравнительного распределения. Полное освобождение человека
требует именно полной ликвидации частной собственности и
установления коллективной системы производства и потребле¬
ния. Только такая система делает возможным подлинное ут¬
верждение человека. Такой коммунизм означает постоянное
расширение и обогащение человеческого мира на основе разви¬
тия современной крупной машинной промышленности и вклю¬
чения материальных и культурных благ в систему коллективной
собственности.
Рационально организованное производство уже не будет
служить миру вещей, целью его как свободной деятельности бу¬
дет развитие универсальной природы человека. Коллективная
организация производства и потребления даст людям все мате¬
риальные и культурные блага. При этом вместе с анархией
производства и порождаемыми ею кризисами исчезает унижаю¬
щий человеческое достоинство рынок труда и различие между
качеством продукции и качеством людей, которые ее производят.
Гармоническое развитие всех людей как результата коллек¬
тивной организации производства и потребления постепенно

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
245
уничтожит противоположность между индивидом и родом и при¬
ведет к созданию подлинно общественного человека. Коммунизм,
упразднивший все формы отчуждения, возвестит начало новой
эры в человеческой истории.
Окольным путем — через теорию отчуждения, которая в свое
время, на определенном этапе развития его знаний и взглядов,
дала Марксу возможность критически проанализировать бур¬
жуазную политическую экономию и капиталистическое общест¬
во, исходя из коммунистических принципов,— он достигает все
более глубокого понимания капитализма. Одновременно путем
анализа производства он приходит к фундаментальному поня¬
тию труда как общественной практики, которое в качестве цент¬
рального понятия все более вытесняет и замещает понятие от¬
чуждения 310а. Общее понимание труда как общественной прак¬
тики становится теперь основой нового мировоззрения Маркса,
излагаемого им более подробно в связи с критикой гегелевской
философии и диалектики, которую он полностью преодолевает
и ставит с головы на ноги.
Если в критике политической экономии Маркс опирался на
гегелевское понимание человека, то решающий аргумент против
идеалистической философии Гегеля он, наоборот, находит бла¬
годаря уяснению фундаментального значения конкретного
человеческого труда, достигнутому в результате критического
анализа политической экономии и капиталистической системы.
Одухотворяя человека и природу, Гегель мистифицировал
человеческую деятельность, ибо превращал ее в мыслительный
процесс. Этим одухотворением человеческих отношений, сводя¬
щим историческое развитие к развитию мышления, объясняется
тот факт, что гегелевская философия принимает вид логики,
завершающейся абсолютным знанием, в котором дух обретает
соответствующее ему бытие. Так как философия Гегеля сводит
реальную человеческую историю к отношению абстрактного че¬
ловека как самосознания к абстрактной природе как объекту
самосознания, то единственно положительным элементом в этой
философии является абстрактное, то есть абстрагирующееся от
чувственной природы и от конкретного человека, мышление.
Оно находит свою завершенную форму в абсолютной идее, ко¬
торая становится носителем истории. Конечным результатом
этого процесса является тождество субъекта и объекта, мышле¬
ния и бытия, представляющее собой основу абсолютного знания.
Между тем вследствие одухотворения человека и природы их
реальное, органическое единство становится иллюзорным. До¬
310а Несмотря на принципиальную замену понятия «отчуждение» поняти¬
ем «практика», Маркс в дальнейшем сохраняет и использует первое, посколь¬
ку оно позволяет ему характеризовать отдельные особенности капиталистиче¬
ской системы (например, фетишистский характер товара).

246
ГЛАВА ВТОРАЯ
стичь действительного, органического объединения человека и
природы можно только в том случае, если они рассматриваются
в их конкретных свойствах. Тогда труд выступает уже не как
абстрактная деятельность духа, а как предметное самоотчужде¬
ние человеческих сущностных сил и предметное присвоение их
продуктов, как практическая деятельность конкретного челове¬
ка, который, преобразуя природу, порождает самого себя. Если
в качестве субъекта человеческой деятельности полагается не
абстракция человека — самосознание, а действительный человек
как природное, наделенное материальными жизненными силами
существо, то результатом его самоотчуждения будет порождение
действительного, выступающего в форме внешности, предмет¬
ного мира.
Благодаря этой конкретной деятельности человек присваи¬
вает природу, то есть не только познает ее, но и практически
превращает ее в свое творение, а вместе с тем и порождает себя.
Это самопорождение человека путем преобразования приро¬
ды трудом характерно лишь для человека и отличает его от
животного. Как и животное, человек есть природное существо,
жизнь которого тесно связана с природой. Но в противополож¬
ность животному он может целенаправленно воздействовать на
природу и преобразовывать ее своей свободной и всесторонней
деятельностью, приспосабливая ее к своим потребностям. Это
преобразование природы, в процессе которого человек превра¬
щает свое первоначальное, непосредственное отношение к ней
в отношение к своему продукту и на деле осуществляет органи¬
ческую связь и единство человека и природы, субъекта и объек¬
та, возможно лишь благодаря тому, что человек является об¬
щественным существом. Человек может действовать только при
помощи труда других людей, поэтому его самопорождение не¬
отделимо от его общественной природы. В продуктах деятель¬
ности других людей он находит запечатленную в них сущность
этих людей и обогащает свою сущность, пользуясь этими
предметами; и наоборот, другие люди обогащаются продуктами
его труда, его произведениями,— таким путем люди посредством
своей деятельности взаимно очеловечивают и обогащают
себя.
Это взаимное очеловечивание людей составляет основу и сущ¬
ность общества. Из этого следует, что человека как индивида
нельзя отрывать от общества и противопоставлять ему. Конечно,
общество состоит из индивидов, которые отличаются друг от
друга своими особыми свойствами; однако осуществлять свою
сущность эти индивиды могут лишь в рамках общества, ибо
только в обществе природа в ее очеловеченной форме стано¬
вится связующим звеном между людьми и основой их челове¬
ческого бытия.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
247
Как непосредственные предметы природы становятся челове¬
ческими предметами лишь благодаря труду, так и чувства толь¬
ко тогда приобретают человеческий характер, когда очеловечи¬
вается их предмет, чувственная природа. Лишь благодаря раз¬
вертыванию бесконечного богатства человеческой сущности в
процессе воспроизведения природы слух приобретает способ¬
ность чувствовать музыку, а глаз — красоту формы; этим объ¬
ясняется, что чувства и чувственное присвоение природы
формируются у человека иначе, нежели у животного, и что че¬
ловек как таковой утверждает себя не только своим мышлением,
но и всеми своими чувствами.
Самопорождение человека посредством преобразования
природы — основа и сущность истории, которую не следует от¬
рывать от истории природы, ибо она заключается также в «на¬
турализации» человека благодаря воспроизведению природы и
ее очеловечиванию в процессе этого воспроизведения.
Определяющим в процессе самопорождения человека яв¬
ляется удовлетворение потребностей с помощью производства,
которое Маркс характеризует как «промышленность»; таким
образом, историю можно свести к развитию промышленности.
Развитие производства в системе частной собственности
привело к возрастающему обесчеловечиванию человека; но вме¬
сте с тем, доведя до предела классовую борьбу между имущими
и неимущими, между буржуазией и пролетариатом, оно создало
и условия для пролетарской революции, которая освободит
человечество, уничтожив капиталистическую систему и заменив
ее коммунистическим строем.
Образование системы частной собственности и необходимость
ее ликвидации определяют деление истории на два основных
периода: период предыстории, охватывающий развитие человека
в системе частной собственности при господстве отчуждения, и
период, когда человек возвращается к самому себе путем
развертывания своей универсальной сущности, посредством
коммунизма, который только и придает истории ее подлинный
смысл.
Этот диалектико-материалистический взгляд на историю
объясняет как социально-экономическое развитие, так и разви¬
тие порождаемых им идеологий: религии, морали, права, кото¬
рые могут быть поняты лишь в их связи с указанным развитием;
он дает также и решение теоретических проблем: сущности и
существования, субъективности и объективности, свободы и
необходимости, сознания и бытия, которые должны рассматри¬
ваться не абстрактно-метафизически, а диалектически, в их
связи с общественным развитием.
Проанализировав «Экономическо-философские рукописи»,
мы видим, что в них Маркс — нередко еще пользуясь идеали¬

248
ГЛАВА ВТОРАЯ
стической терминологией — на основе критики капиталистиче¬
ской системы и философии Гегеля начинает формулировать
основные положения диалектического и исторического мате¬
риализма.
Обоснование его нового мировоззрения определяется расту¬
щим пониманием решающей роли общественной практики. Это
понятие, все более и более заменяющее концепцию отчуждения,
становится основой историческо-материалистического мировоз¬
зрения Маркса, которое в свою очередь превращается в теорию
революционного пролетариата 311.
Все глубже проникая при разработке этого материалистиче¬
ского понимания истории в закономерности развития капита¬
листической системы и истории вообще, Маркс все больше рас¬
сматривает проблемы в социально-экономическом аспекте; при
этом остатки идеалистически-метафизических взглядов искоре¬
няются и все больше вытесняются историческо-материалистиче¬
скими воззрениями.
Правда, Маркс большей частью оперировал еще фейерба¬
ховскими понятиями и терминами: «родовая сущность», «от¬
чуждение» и т. д., однако эти понятия приобретали у него со¬
циально-историческое значение, принципиально отличаясь от
фейербаховских и все более становясь выражением совершенно
нового идейного содержания.
Основываясь на новом понимании практики, благодаря кото¬
рому он преодолевает свою еще полуидеалистическо-этическую
позицию, и постигая с помощью этого понимания, выведенного
им из понятия отчуждения, взаимоотношение между человеком
и природой, Маркс закладывает фундамент диалектического
материализма. Он показывает, что человек и природа должны
рассматриваться в процессе их диалектического развития, что
природа, реальное бытие, есть первичное, первоначальное и,
наоборот, сознание, мышление как отражение реальной жизни —
вторичное; он указывает также, что решение теоретико-познава¬
тельных проблем дается практикой.
Развивая свое учение о практике в теорию социально-эконо¬
мической деятельности и рассматривая практику как движущую
силу общественного развития, Маркс тем самым закладывает
основы исторического материализма.
Придя в результате глубокого анализа капиталистической
системы к выводу, что общественное развитие находится в за¬
висимости от способа производства и что классовая борьба
между буржуазией и пролетариатом является необходимым
311 В этой связи обнаруживается несостоятельность попыток буржуазных
философов измыслить, ссылаясь на понятие отчуждения, которое сам Маркс
все дальше оттеснял на задний план, некоего «гуманистического» Маркса,
чтобы использовать его против революционного Маркса.

«ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ»
249
следствием развития капиталистической системы, Маркс пока¬
зывает, что коммунизм есть неизбежный результат обострения
этой классовой борьбы. Одновременно он указывает, что бур¬
жуазная идеология во всех ее формах: религии, морали, пра¬
ва — представляет собой средство для оправдания и поддержа¬
ния классового господства буржуазии и потому может быть
понята только в своей классовой обусловленности.
В дальнейшем, продолжая вырабатывать свое новое миро¬
воззрение, Маркс развивает прежде всего исторический мате¬
риализм как непосредственное оружие борьбы пролетариата.
Это дальнейшее развитие начинается сразу же после заверше¬
ния работы над «Экономическо-философскими рукописями» — в
«Святом семействе» (1844—1845), где Маркс исследует некото¬
рые философские, но главным образом исторические вопросы
под углом зрения исторического материализма.

Глава третья
«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
В то время как Маркс в Париже разрабатывал в «Экономи¬
ческо-философских рукописях» общие принципы диалектическо¬
го и исторического материализма, Энгельс в Англии продолжал
изучать экономические, социальные и политические отношения
этой высокоразвитой страны, углубляя и расширяя тем самым
свои представления о научном коммунизме.
Большая часть его статей, опубликованных в «Rheinische
Zeitung», «New Moral World», «Schweizerischen Republikaner»
и в «Deutsch-Französische Jahrbücher», может быть расценена
как подготовка к всестороннему изучению обстановки в Англии,
которую он начал сразу же после прекращения выпуска
«Deutsch-Französische Jahrbücher» в парижской газете «Vor¬
wärts» под названием «Положение Англии»1, а затем в своей
книге «Положение рабочего класса в Англии».
После фактической ликвидации в XVIII веке французской
колониальной системы и победоносной войны союзников против
Наполеона, окончание которой сделало бесспорной ведущую роль
Англии в мире, английская промышленность и торговля разви¬
вались все возрастающими темпами 2.
Тем не менее сразу после 1815 года наступил тяжелый эко¬
номический и социальный кризис, вызванный тем обстоятель¬
ством, что накопленные фабрикантами огромные запасы това¬
ров не могли найти надежного спроса вследствие обнищания
Европы, порожденного длительными войнами.
1	См. К. Маркс и Ф. Энгель с, Соч., т. I, стр. 598—642. Работа
написана в феврале—марте 1844 года, опубликована в августе—октябре
того же года.
Среди прочих произведений в 1842—1844 годы Энгельс изучал работы
Сэя, Бюре, Сен-Симона, Вейтлинга, Фурье, Бабефа, Прудона, а также глав¬
ные труды А. Смита и Д. Рикардо.
2	Еще в 1833 году общее промышленное производство Франции и Соеди¬
ненных Штатов Америки составляло лишь одну треть промышленного произ¬
водства Великобритании. Английский экспорт возрос с 1820 по 1825 год
с 48 млн. до 56 млн. фунтов стерлингов; импорт за тот же период —с 32 млн.
до 44 млн. фунтов стерлингов.

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
251
Экономический кризис тем отрицательнее повлиял на рабо¬
чий класс, что и на без того переполненном рынке труда появи¬
лось еще 300 тысяч демобилизованных солдат и матросов.
Падение заработной платы при одновременном взвинчивании
цен било в первую очередь по рабочим, чье положение посто¬
янно ухудшалось. Чтобы полностью использовать машины, ра¬
бочий день увеличивался до 16—18 часов; дети и женщины все
больше и больше заменяли на фабриках мужчин и эксплуати¬
ровались еще беспощаднее, нежели последние. Все это дало
толчок к беспрерывным восстаниям и привело к усилению проф¬
союзного движения. Кризис распространился и на деревню, где
также имели место многочисленные восстания.
Для того чтобы умиротворить пролетариат, положение кото¬
рого значительно ухудшилось в результате экономического кри¬
зиса, достигшего высшего пункта в 1830 году, и чтобы предот¬
вратить опасность революции, в 1832 году была проведена из¬
бирательная реформа. Новый избирательный закон, который
увеличил число лиц, имеющих избирательное право, с 220 тысяч
до 670 тысяч, создал широкую основу для деятельности либе¬
ральной партии — партии вигов. Поддержанные рабочим клас¬
сом, который многого ожидал от этой парламентской реформы,
виги одержали крупную победу на выборах и почти без пере¬
рыва в течение нескольких десятилетий возглавляли прави¬
тельство.
Вслед за политическим поражением тори обострилась борьба
против хлебных законов, которые гарантировали земельной ари¬
стократии цены на пшеницу, соответствующие условиям эпохи
войны против Наполеона. Промышленная буржуазия активно
выступила за отмену хлебных законов. Эта отмена, как надея¬
лись виги, сделала бы возможным дальнейшее снижение зара¬
ботной платы. Представители промышленной буржуазии в
1838 году основали «Лигу борьбы против хлебных законов».
Поражение тори на политическом поприще привело к усилению
власти нижней палаты за счет верхней палаты — оплота консер¬
вативных аграриев и короны.
Неудержимый подъем индустрии и торговли (хотя и носив¬
ший кризисный характер), который помог вигам как партии про¬
мышленной буржуазии и средних классов одержать победу над
тори, одновременно вызвал интенсивный рост пролетариата и
потому стимулировал развитие партии рабочего класса — чар¬
тистской организации, опиравшейся на профсоюзы.
Вскоре, однако, английский рабочий класс вследствие реак¬
ционной социальной политики, проводившейся вигами, и в осо¬
бенности после издания в 1834 году закона о бедных, убедился,
что он был обманут пустыми предвыборными обещаниями и что
виги так же враждебны ему, как и тори. Закон о бедных выра¬

252
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
жал стремление промышленников поставить безработных перед
выбором между фабрикой и «работным домом», чтобы тем са¬
мым заполучить еще более дешевую, послушную и многочис¬
ленную рабочую силу. По этому закону лица, нуждающиеся в
помощи, должны были получать ее только в «работных домах».
Чтобы «работные дома» использовались возможно меньше, в
них устанавливался такой режим, что жизнь там была еще
ужаснее, чем жизнь самых бедных фабричных рабочих.
В знак протеста против социальной политики вигов и роста
нищеты английский рабочий класс развернул широкую агитацию
в массах, достигшую высшей точки в грандиозной стачке
1842 года. Поскольку рабочий класс был ожесточен и все боль¬
ше отворачивался от вигов, выборы 1841 года принесли победу
тори, которые, однако, под давлением экономической необходи¬
мости были вынуждены продолжать, хотя и более робко, поли¬
тику свободной торговли — политику вигов 3.
Тщательное изучение Энгельсом обстановки в Англии и по¬
литической экономии, а также его служба на текстильной фаб¬
рике в Манчестере, предоставившая возможность непосредствен¬
но ознакомиться с экономическими и социальными отношения¬
ми, привели его к еще более ясному пониманию того, что
экономическое развитие определяет общественную и политиче¬
скую жизнь и что классовая борьба, являющаяся результатом
этого развития, представляет собой движущую силу современ¬
ной истории.
Под непосредственным влиянием обстановки в Англии и
революционной классовой борьбы английского пролетариата
Энгельс вскоре освобождается от сентиментально-гуманистиче¬
ского коммунизма и начинает, все больше и больше порывая
с младогегельянским идеализмом, переходить к материалисти¬
ческому воззрению на историю. Хотя еще в конце 1843 года он
полагал, что исторический прогресс направляется не материаль¬
ными интересами, а главным образом принципами 4, он вскоре
понял, что по крайней мере в Англии эти принципы не только
не обусловливают экономическое и политическое развитие, но
сами определяются этим развитием 5. Одновременно он пришел
3	Об этом периоде см. А. Л. М о р т о н, История Англии, М., 1950,
Издательство иностранной литературы, стр. 303—378.
4	Ср. Ф. Э н г е л ь с, Внутренние кризисы, «Rheinische Zeitung», 9 де¬
кабря 1842 г.; К. М а р к с  и  Ф. Э н г е л ь с, Соч., т. 1, стр. 499: «Закос¬
нелому британцу никак не втолковать того, что само собой понятно в Гер¬
мании, а именно — что так называемые материальные интересы никогда не
могут выступить в истории в качестве самостоятельных, руководящих целей,
но что они всегда, сознательно или бессознательно, служат принципу, направ¬
ляющему нити исторического прогресса».
5 К.Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 1, стр. 499: «В Англии, по край¬
ней мере среди партий, которые оспаривают друг у друга господство, среди

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
253
к выводу, что обострение классовой борьбы в Англии должно
привести к пролетарской коммунистической революции 6.
Из последующих произведений Энгельса видно, что благо¬
даря развитию его представлений о сущности реальных отно¬
шений, господствовавших в Англии, все больше преодолевались
остатки идеализма в его воззрениях. Сначала это проявилось
в статьях Энгельса, опубликованных в «Deutsch-Französische
Jahrbücher»: «Положение Англии. Томас Карлейль «Прошлое
и настоящее» и особенно в «Набросках к критике политической
экономии», где он на основе критического анализа капитали¬
стической системы дал очерк ее развития.
С той же самой точки зрения Энгельс теперь исследовал
общее положение Англии, в особенности учитывая классовые
интересы английского пролетариата, с которым он и в дальней¬
шем имел тесный контакт. По-прежнему он был связан с комму¬
нистическими лидерами английской секции «Союза справедли¬
вых» — Шаппером, Г. Бауэром, Молли, с вождем чартистов
Гарни и с газетой оуэнистов «The New Moral World». Его со¬
чувствие судьбе пролетариата еще возросло под влиянием зна¬
комства с молодой работницей Мэри Бернс.
Несмотря на то что свою картину положения Англии Энгельс
рисовал в тот период, когда начался упадок чартистского дви¬
жения 7, вызванный неудавшейся стачкой летом 1842 года, он
вигов и тори, не знают никакой борьбы принципов, знают только конфлик¬
ты материальных интересов».
6	Ср. там же, стр. 502—503: «И тем не менее неимущие из этих событий [из
грандиозной массовой стачки 1842 года.—О. К.] извлекли для себя пользу:
это — сознание, что революция мирным путем невозможна и что только на¬
сильственное ниспровержение существующих противоестественных отноше¬
ний, радикальное свержение дворянской и промышленной аристократии может
улучшить материальное положение пролетариев. От этой насильственной рево¬
люции англичанина удерживает еще свойственное ему почтение к закону;
но при том положении Англии, какое мы обрисовали выше, невозможно, чтобы
в скором времени не наступила всеобщая нищета среди рабочих, и тогда страх
перед голодной смертью окажется сильнее страха перед законом. Эта револю¬
ция неизбежна для Англии, но как во всем, что происходит в Англии, эта рево¬
люция будет начата и проведена ради интересов, а не ради принципов; лишь из
интересов могут развиться принципы, т. е. революция будет не политической,
а социальной».
Ср. там же, стр. 504 («Позиция политических партий», «Rheinische Zei¬
tung», № 358, 24 декабря 1842 г.); ср. там же, стр. 507 («Положение рабочего
класса в Англии», «Rheinische Zeitung», № 359, 25 декабря 1842 г.).
7	Массовая агитация чартистов за народную хартию достигла своего
высшего пункта в 1842 году при вторичной подаче в парламент петиции, под
которой подписалось 3 315 000 человек. Сила чартистов состояла в том, что
они призывали английский рабочий класс к борьбе против буржуазии, орга¬
низовывали эту борьбу и, таким образом, в политической области поддержи¬
вали профсоюзное движение. Чартизм пришел в упадок после поражения все¬
общей забастовки летом 1842 года, которую он поддержал. Данное обстоятель¬
ство привело также к временному упадку тред-юнионизма.

254
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
пришел к непоколебимому убеждению в конечной победе про¬
летариата и коммунизма.
Понимание истории как результата экономического развития
и трактовка ее с точки зрения классовой борьбы, в перспективе
ведущей к пролетарской революции, являются решающими мо¬
ментами в его изображении положения Англии; однако с точки
зрения общего развития Энгельса эта картина интересна преж¬
де всего тем, что здесь он почти полностью избавился от остат¬
ков идеалистического мировоззрения и еще глубже обосновал
свое материалистическое понимание истории.
В своей статье, помещенной в газете «Vorwärts», Энгельс
прежде всего подчеркивал, что вследствие решающей роли, ко¬
торую в Англии играет классовая борьба, английская история
носит по преимуществу социальный характер. Это принципи¬
ально отличает Англию от Германии и Франции, где идейная и
политическая борьба является доминирующим фактором и по¬
этому история носит преимущественно философский или поли¬
тический характер.
Современная история Англии определяется промышленной
революцией, предпосылки и последствия которой Энгельс тща¬
тельно изложил в первой части своей статьи 8. Франция и Гер¬
мания до самого последнего времени оставались в относительно
неразвитом состоянии; Англия же, напротив, с середины
XVIII века пережила социально-экономический переворот, более
всеобъемлющий, чем философский переворот в Германии и по¬
литический во Франции. Веря во всемогущество идей, немцы
старались осуществить всеобщие интересы человечества с по¬
мощью философии. Этому спиритуалистическому воззрению нем¬
цев французы противопоставили материалистический взгляд,
полагая, что всеобщие интересы человечества будут наилучшим
образом претворены в жизнь с помощью политики, посредством
реформы государства 9.
В противоположность немцам и французам, англичане боль¬
ше тяготеют к эмпирии, нежели к общефилософским и полити¬
ческим размышлениям, их больше занимают частные, нежели
общие интересы. Для них определяющую роль играет социаль¬
ный элемент 10. Напротив, политике они отводят подчиненную
роль, и если социальные вопросы все еще проявляются в поли¬
тической форме, то это происходит только потому, что англичане
продолжают придерживаться мнения, будто государству над¬
лежит играть определяющую роль 11.
8	Ср. Ф. Энгельс, Положение Англии, Восемнадцатый век.
К. Маркс и Ф. Энгель с, Соч., т. I, стр. 598—617.
9	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. I, стр. 600, 602.
10	Ср. там же, стр. 602—603.
11	Ср. там же, стр. 603: «На континенте социальный момент еще совершен¬

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
255
Социально-экономическая революция, начавшаяся в Англии
в середине XVIII века, была подготовлена развитием науки.
Обобщив разрозненные данные и раскрыв их закономерную
связь, XVIII век поднял их до уровня науки 12. Лишь тогда по¬
лучило свою научную форму познание природы; лишь тогда
приобрели научный характер исторические и политические тео¬
рии, которые были приведены в определенную связь с полити¬
ческой экономией, разработанной Адамом Смитом 13.
Прогресс науки привел в области философии к борьбе про¬
тив христианского спиритуализма и к формированию четко
выраженного материализма, недостаток которого заключался
в том, что он, сохраняя противоположность между субъектив¬
ным и объективным, не смог устранить противоположности меж¬
ду духом и необходимостью 14.
Склонности англичан к практической деятельности соответ¬
ствует в духовной области поворот к материализму и скепти¬
цизму 15.
Вместе с развитием науки и мировоззрения происходило и
социальное развитие 15а. Правда, объяснение Энгельсом
предыстории этого процесса выдавало еще идеалистический
образ мышления, несмотря на то что его набросок английской
истории со времени промышленной революции носил вполне
материалистический характер.
В своем изображении предыстории социального развития
Англии Энгельс исходит из общего взгляда, что не могло быть
и речи о социальной истории до тех пор, пока государство и
церковь оставались единственными формами, в которых осуще¬
но скрыт под политическим, еще совершенно не отделился от него, тогда как в
Англии политический момент был постепенно преодолен социальным и постав¬
лен ему на службу. Вся английская политика в основе своей имеет социальный
характер, и лишь потому, что Англия не вышла еще за пределы государства,
что политика для нее — средство крайней необходимости, лишь поэтому соци¬
альные вопросы проявляются как политические».
Надо заметить, что указание Энгельса на авангардное положение трех
западноевропейских стран (Германии, Франции и Англии) и взгляд на их раз¬
личную революционную роль как стран духовной, политической и социальной
практики перекликаются с положениями Моисея Гесса, изложившего эти
идеи в работе «Европейская триархия».
12	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. I, стр. 599.
13	Там же.
14	Ср. там же, стр. 599—600.
15	Ср. там же, стр. 600—601.
15а Ср. там же, стр. 608: «Я сказал выше, что науки приняли в восемнад¬
цатом веке свою научную форму и вследствие этого сомкнулись, с одной сто¬
роны, с философией, с другой — с практикой. Результатом их сближения
с философией был материализм (имевший своей предпосылкой в такой же мере
Ньютона, как и Локка), эпоха Просвещения, французская политическая ре¬
волюция. Результатом их сближения с практикой была английская социаль¬
ная революция».

256
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ствляются свойства человеческой сущности 16. Отсюда должно
быть ясно, что христианско-германский мир не имел собствен¬
ной социальной истории, в которой получила бы свое выражение
реальная сущность человека. Правда, в отличие от древнего
мира, который не принимал в расчет права индивида, так как
основывался на рабстве, христианско-германский мир призна¬
вал сущность и права индивида, но делал это лишь теоретиче¬
ски, а практически сохранял рабство в форме крепостниче¬
ства 17.
Как в средние века рабство было устранено только по види¬
мости, так и в новое время при уничтожении феодальной систе¬
мы имела место лишь видимость отмены крепостничества. По¬
скольку основным принципом общественной жизни стал частный
интерес, постольку общество распалось, раздробившись на мно¬
жество изолированных и противостоящих друг другу индивидов.
На основе господства частного интереса и дробления общества
на единичные индивиды как практическое следствие христиан¬
ского принципа субъективности, который воспроизводил проти¬
воположность интересов, частная собственность и деньги пре¬
вратились во властелинов мира. Это рабство, которое характе¬
ризуется универсальной продажностью, более всеобъемлюще
и более бесчеловечно, чем крепостничество феодальной эпохи,
ибо вместе с ним извращение человеческих отношений достигает
своего предела и завершения 18 * * *.
Этот строй — последняя необходимая ступень к окончатель¬
ной эмансипации человечества; он является предварительным
16	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. I, стр. 603—604.
17	Ср. там же, стр. 604.
18	Ср. там же, стр. 605: «Возведение интереса в связующее начало челове¬
чества необходимо влечет за собой — пока интерес остается именно непо¬
средственно субъективным, просто эгоистичным — всеобщую раздробленность,
сосредоточение индивидов на самих себе, изолированность, превраще¬
ние человечества в скопление взаимно отталкивающихся атомов; и это
разъединение опять-таки является последним выводом из христианского
принципа субъективности, завершением христианского миропорядка.— Да¬
лее, пока продолжает существовать основная форма отчуждения, частная
собственность, до тех пор интерес необходимо должен быть частным интере¬
сом и его господство должно проявляться как господство собственности. Унич¬
тожение феодального рабства сделало «чистоган единственной связью между
людьми». Собственность — природное, бездушное начало, противостоящее
человеческому, духовному началу — возводится благодаря этому на трон, и в
конечном счете, чтобы завершить это отчуждение, деньги — отчужденная,
пустая абстракция собственности,— делаются властелином мира. Человек
перестал быть рабом человека и стал рабом вещи; извращение человеческих
отношений завершено; рабство современного торгашеского мира — усовер¬
шенствованная, законченная, универсальная продажность — носит более бес¬
человечный и всеобъемлющий характер, чем крепостное право феодального
времени; проституция носит более безнравственный и грубый характер, чем
jus primae noctis».

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
257
условием свободного воссоединения человечества; как заверше¬
ние человеческого отчуждения в господстве денег, он является
необходимой предпосылкой возвращения человека к самому
себе. Разложение человечества на массу изолированных инди¬
видов благодаря уничтожению всех корпоративных интересов,
которое доведено до предела и уже не может развиваться даль¬
ше, должно столь же необходимым образом рухнуть и быть за¬
менено человеческим, разумным строем 19.
Кризис, который уничтожит этот бесчеловечный строй, уже
не за горами. Сначала он разразится в Англии как результат
развития капиталистической системы 20.
Прежде чем говорить об этом кризисе, Энгельс дает краткий
очерк его исторических предпосылок и социального и экономи¬
ческого развития Англии с XV столетия 20а.
Распад феодальной системы и ее замена системой капита¬
листической есть результат длительного исторического процесса
развития, начавшегося в XVI веке. В течение XVI и XVII веков,
когда создавались предпосылки этого переворота, в связи с раз¬
витием торговли и ростом морского могущества Англии, а так¬
же в связи с завоеванием колоний, поднялся сильный средний
класс, который противопоставил себя аристократии 21.
В сельском хозяйстве тогда существовало три класса зем¬
левладельцев: родовитые лендлорды, неродовитые землевла¬
дельцы (сквайры) и мелкие крестьяне, все большее число кото¬
рых эксплуатировалось крупными землевладельцами 22.
Промышленность состояла главным образом из текстильных
предприятий (прядильные, ткацкие фабрики) и концентрирова¬
лась в основном в сельской местности или в пригородах. Руд¬
ники, особенно угольные шахты, эксплуатировались лишь в не¬
19	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. I, стр. 605: «Выше этого
христианский миропорядок подняться не может; он должен рухнуть от
внутренних причин и уступить место человеческому, разумному строю.
Христианское государство есть только последняя возможная форма про¬
явления государства вообще; с его падением государство как таковое
должно пасть. Разложение человечества на массу изолированных, взаим¬
но отталкивающихся атомов есть уже само по себе уничтожение всех
корпоративных, национальных и вообще особых интересов и последняя
необходимая ступень к свободному самообъединению человечества. Завер¬
шение отчуждения человека в господстве денег есть неизбежный переход
к ныне уже близкому моменту, когда человек вновь должен обрести са¬
мого себя».
20	Ср. там же, стр. 605—606.
20а Энгельс опирается главным образом на труд Дж. Портера: G. Por¬
ter, Progress of the Nation, in its Varions Social and Economical Relations,
from the Beginning of the 19th Century to the Present Time, London, 1836—
1843.
21	Ср. там же, стр. 606.
22 Там же.

258
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
значительной степени, уголь почти целиком использовался для
домашних нужд 23.
Это положение очень быстро изменилось под влиянием про¬
мышленной революции, которая началась в середине XVIII века;
причем в период с 1763 по 1787 годы был сделан ряд выдающих¬
ся открытий (паровая машина Уатта, механизация гончарного
производства, прядильные машины Харгривса и Аркрайта, меха¬
нические ткацкие машины Кромптона и Картрайта) 24. Техниче¬
ские нововведения вызвали общий переворот, охвативший все
отрасли промышленности и преобразовавший все жизненные
отношения 25.
Благодаря механизации прядильного и ткацкого производ¬
ства небывалый подъем испытала прежде всего текстильная
промышленность — ведущая отрасль индустрии того времени.
Этот подъем, начавшийся в хлопчатобумажной промышленно¬
сти, очень скоро охватил шерстяную, льняную и шелкоткацкую
промышленность 26. При этом ручной труд все больше заменялся
трудом машинным. С помощью машины восьмилетний ребенок
производил теперь больше, чем прежде 20 взрослых мужчин.
23	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. I, стр. 607.
24	Ср. там же, стр. 608—609.
Ср. там же, стр. 609: «Хотя дженни удешевила производство пряжи и,
расширив тем самым рынок, дала первый толчок промышленности, она почти
не затронула социальную сторону, характер промышленного производства.
Только машины Аркрайта и Кромптона и паровая машина Уатта дали полный
размах движению, создав фабричную систему».
25	Ср. там же, стр. 611: «Вместо работы на дому стали сообща работать
в больших зданиях. Ручной труд был заменен двигательной силой пара и ра¬
ботой машин».
Ср. там же, стр. 612: «Последствия раз данного толчка в промышленности
бесконечны. Движение одной отрасли промышленности передается всем ос¬
тальным. Вновь созданные силы... требуют питания; вновь созданное рабочее
население приносит с собой новые жизненные отношения и новые потребности.
Механические преимущества производства снижают цену фабриката и этим
удешевляют средства потребления, а вследствие этого понижают и заработную
плату вообще; все другие продукты могут продаваться дешевле и завоевывают
таким образом благодаря своей дешевизне более широкий рынок. Пример того
преимущества, которое дает применение механических способов, постепенно
находит подражание во всех отраслях промышленности; повышение уровня
цивилизации, являющееся непременным следствием всяких усовершенствова¬
ний в промышленности, создает новые потребности, новые отрасли производ¬
ства, а это опять-таки вызывает новые усовершенствования. За революцией
в области бумагопрядения должна была последовать революция во всей про¬
мышленности».
26 Ср. там же, стр. 610—611. Ввоз хлопка-сырца, составлявший в 60-х
годах XVIII века едва лишь 5 млн. фунтов, поднялся с 1770 по 1800 год на
54 млн. и к 1836 году достиг 360 млн. фунтов. Эта промышленность уже
в 1833 году давала жизнь полутора миллионам человек. Стоимость импорти¬
рованной сырой шерсти возросла с 7 млн. фунтов стерлингов в 1801 году до
42 млн. в 1835 году.

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
259
600 тысяч рабочих, более половины которых составляли жен¬
щины и дети, отныне выполняют работу 150 миллионов че¬
ловек 27.
После того как текстильной промышленностью был дан тол¬
чок, стремительное развитие началось также во всех других
отраслях производства. Огромный подъем наблюдается в ме¬
таллургии: по сравнению с концом XVIII века были существенно
усовершенствованы способы литья стали и превращения чугуна
в железо; результатом этого явилось учетверение экспорта
металлических изделий за период с 1800 по 1835 год.
Общее развитие промышленности, особенно металлургии,
которая впервые придала настоящую ценность залежам угля
и энергично двинула вперед эксплуатацию всех рудников, бла¬
гоприятствовало оживлению торговли и все более быстрому
расширению и улучшению средств сообщения и передвижения 28.
Однако этот промышленный прогресс в условиях капитализ¬
ма стал несчастьем для людей. Революционизирование промыш¬
ленности — основы английских отношений и движущей силы со¬
циального развития — вызвало к жизни новые силы; частный
интерес овладел этими силами и использовал их для своих це¬
лей. Они стали монополией немногих богатых капиталистов и
средством порабощения масс. Торговля, которой была подчине¬
на промышленность, благодаря господству частной собственно¬
сти стала всемогущей, человеческие отношения превратились
в торговые отношения, в результате чего мир вещей стал гос¬
подствовать над человеком 29.
Чтобы сосредоточить в своих руках всю полноту власти,
частные собственники должны были свести всю деятельность
государства к самым необходимым функциям. Этим объясняется
то, что Адам Смит — первый крупный теоретик системы частной
собственности капиталистической системы хозяйства — призна¬
вал государство, политику, партии и даже религию лишь по¬
стольку, поскольку они оказывали содействие частному пред¬
принимательству. Этим же объясняется, почему Адам Смит
усматривал подлинную цель деятельности государства в обога¬
щении людей. Дальнейший шаг к ликвидации государства
сделал Уильям Годвин, который подверг сомнению саму необ¬
ходимость существования государства. Наконец, И. Бентам —
27	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. I, стр. 611.
28	С 1818 по 1829 год в Англии и Уэлсе были проложены новые шоссе
общей протяженностью одна тысяча миль. С 1827 года для приведения в дви¬
жение кораблей стал применяться пар. В 1835 году в английских гаванях на¬
ходилось уже 550 пароходов. Строились и железные дороги; их общая протя¬
женность в 1836 году составила в Англии 680 миль.
29	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. I, стр. 615.

260
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
классический теоретик капитализма — охарактеризовал государ¬
ство как зло и выдвинул тезис, что частная собственность всюду
должна быть господствующим и определяющим элементом. Он
сделал конкурентную борьбу регулирующим принципом челове¬
ческих отношений; истинным человеком для него является не
свободный, сознающий себя и независимый человек, а грубый,
ввергнутый в конкурентную борьбу человек 30.
Благодаря обострению конкурентной борьбы, в небывалых
размерах увеличившей как бедность, так и богатство, и благо¬
даря разложению феодальной системы промышленная револю¬
ция уничтожила определенные слои общества, создав, однако,
новые классы: промышленную буржуазию и промышленный
пролетариат. Оттеснение на задний план земельной аристокра¬
тии и сословия ремесленников и подавление рабочего класса
все больше превращали буржуазию в ведущую силу.
Как в деревне мелкие землевладельцы, будучи экспропри¬
ированы крупными помещиками, становились поденными сель¬
скохозяйственными рабочими, так и в городах ремесленники
постепенно уничтожались, вытеснялись подымающейся инду¬
стрией и пролетаризировались.
Нищету рабочего класса увеличивала концентрация промыш¬
ленного труда в фабричных городах, делавшая невозможным
соединение ремесла с сельскохозяйственной деятельностью, как
это было обычно раньше, и вынуждавшая рабочих исключитель¬
но к фабричному труду. В такой мере, в какой беднел пролета¬
риат, обогащалась и усиливалась выраставшая из средних
классов денежная аристократия — фабриканты и купцы, быстро
увеличивавшие свой капитал.
Конкурентная борьба между всеми людьми, образование про¬
летариата, постоянно растущего в результате развития промыш¬
ленности, требовавшего увеличения массы рабочих, возросшее
угнетение рабочего класса со стороны денежной аристократии,
результатом которого явилась все более обостряющаяся клас¬
совая борьба между пролетариатом и буржуазией,— таковы
важнейшие итоги промышленной революции и характерные чер¬
ты нового общественного строя 31.
Политическим результатом этого социально-экономического
развития явился раскол Англии на три партии: партии земель¬
ной аристократии, партии денежной аристократии и партии ра¬
бочего класса 32.
Освободив конкурентную борьбу от всяких ограничений, ка¬
питалистическая система разрушила старый христианский мир,
30	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. I, стр. 615—616.
31	Ср. там же, стр. 606, 617.
32	Ср. там же, стр. 617.

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
261
но в то же время она довела до предела обесчеловечение чело¬
века и должна быть уничтожена. Условия для этого создаются
развитием самой этой системы, так как она порождает всеобщие
кризисы, завершением которых явится пролетарская революция.
Эта революция начнется в Англии после отмены хлебных зако¬
нов и введения Народной хартии 33, то есть как только земель¬
ная аристократия будет побеждена денежной аристократией,
а эта последняя не выдержит натиска рабочего класса. С вве¬
дением Народной хартии пролетариат придет к власти и по¬
строит коммунистическое общество, которое освободит людей
от всякого угнетения.
Как и в своих предыдущих статьях, Энгельс отрицал спо¬
собность государства изменить общественный строй и все боль¬
ше рассматривал государство как орудие власти господствую¬
щих классов; в правильности такого взгляда он еще больше
убедился в результате изучения обстановки в Англии, которое
показало ему, что английское государство — руководит ли им
дворянство или буржуазия — всегда являлось орудием угнетения
трудящихся.
Классовый характер государства Энгельс подчеркнул во вто¬
рой части своей статьи, озаглавленной «Английская конститу¬
ция», где проанализировал политическое положение Англии.
Англия, говорил Энгельс, благодаря политической деятель¬
ности, свободной прессе, литературному и научному развитию
и гигантскому подъему ее промышленности является наиболее
прогрессивной из всех современных наций. В настоящее время
она является сильнейшим государством, ни одно другое государ¬
ство не может сравниться с ее богатством и мощью; это если и
не самая свободная, то все же наименее несвободная страна
мира, выражением чего служит тот факт, что англичанин в вы¬
сокой степени сознает себя как личность 34.
Но если учитывать только эту сторону английской обстанов¬
ки, то нельзя будет составить правильного представления об
Англии. Несмотря на свои прогрессивные черты, Англия, в сущ¬
ности, остается той же консервативной страной, поскольку вся
государственная власть находится в руках имущих и использует¬
ся в их интересах, как это доказывают английская конституция
и английские государственные учреждения.
Виги, благодаря которым Англия стала конституционным
государством, добились принятия конституции 1688 года вопре¬
ки абсолютной монархии и тори 35. Однако и они, как ведущая
партия в государстве, остаются, подобно тори, представителями 33	Ср. К* Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. I, стр. 606.
34	Ср. там же, стр. 618—619.
35	Ср. там же, стр. 619—620.

262
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
имущих классов; следовательно, основное зло государства за¬
ключается не в его форме, а в его сущности.
Все государственные формы сами по себе бесчеловечны: как
монархические с их деспотами и аристократические с их дво¬
рянством, так и демократические, которые тоже имели своих
«тиранов» в лице Суллы, Кромвеля и Робеспьера. Однако вме¬
сто того, чтобы считать, что государство бесчеловечно и без¬
нравственно по самой своей сущности, полагают, будто без¬
нравственность присуща лишь определенным формам государ¬
ства, и стараются придать ему нравственный характер путем
создания конституционной монархии; однако последняя, как
об этом свидетельствует английская конституция, столь же
безнравственна, как и все прочие формы государства 36.
Основным принципом английской конституционной монархии
считается равномерное разделение государственной власти
между короной, верхней и нижней палатами. Но практически
корона не имеет никакой реальной власти, хотя конституция и
гласит, что в короле воплощается сущность государства 37. Не¬
намного лучше обстоит дело и с властью верхней палаты.
Деятельность лордов, как и деятельность короля, стала чисто
формальной. Однако уважение к короне поднялось в той мере,
в какой монархия фактически потеряла власть; точно так же
почтение народа к лордам и верхней палате возросло настолько,
насколько уменьшилось их политическое влияние 38.
Государственная власть сосредоточена в нижней палате, так
как она принимает законы и управляет государством через
министров, которые назначаются только ею. При всемогуществе
нижней палаты как непосредственного выражения воли народа
и подчиненном положении короны и аристократии можно было
бы подумать, что в Англии господствует чистая демократия.
Однако это не так. Вследствие цензового избирательного права
нижняя палата образуется в основном из лиц, принадлежащих
к господствующим классам,— из представителей крупного зем¬
левладения, промышленности и торговли, из тори и вигов.
В сельской местности выборщики почти целиком состоят из
арендаторов, зависящих от крупных землевладельцев, так что
большинство депутатов представляют тори; в городах, где веду¬
щую роль играют купцы и промышленники, большинство депу¬
татов, наоборот, состоит из вигов. Большинство рабочих полити¬
чески бесправны; только в крупнейших фабричных городах ра¬
бочие могут принять участие в выборах. Этим объясняется их
36	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч. т., I, стр. 620—621.
37	Ср. там же, стр. 621—622.
38 Ср. там же, стр. 622—623.

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
263относительно небольшое парламентское представительство в
лице чартистской партии 39.
Фактически в Англии правит собственность, господство кото¬
рой упрочилось благодаря цензовому избирательному праву.
Аристократия имеет политическую власть лишь постольку, по¬
скольку она при выборах пускает в ход влияние своей собствен¬
ности, выступая тем самым не как аристократия, а как имущий
класс. Между тем политическое влияние буржуазии гораздо
сильнее, в результате чего она господствует и фактически; но
это, как думает Энгельс, происходит лишь потому, что народ
не осознал еще ясно сущности собственности и потому мирится
с тиранией собственности 40.
Так теория и практика английской конституции находятся
в кричащем противоречии друг с другом. В противоположность
основному принципу разделения государственной власти между
короной, верхней и нижней палатами в действительности гос¬
подствует нижняя палата, а с нею — буржуазия 41.
Недемократический характер английского государства еще
больше усугубляется тем, что Англия, согласно своей конститу¬
ции, является христианским государством, в котором государ¬
ство и церковь слились воедино. Англиканская церковь является,
официальной религией и признана как государственная церковь.
Прочие вероисповедания считаются еретическими сектами; так,
диссиденты и католики рассматривались как государственные
преступники 42. Между тем под давлением общественного мне¬
ния законы против диссидентов были отменены, и остается
ожидать, что вскоре и богохульство не будет более считаться
уголовно наказуемым 43.
Недемократический характер английского государства про¬
является не только в его конституции и в господстве англикан¬
ской церкви, он обнаруживается также в практике применения
права. В противоположность другим странам, где признанные
за индивидами права подтверждены законами, в Англии таковые
существуют в силу традиции. Эти права — свобода мнений, сво¬
бода печати, право на объединение и право Habeas Corpus,
защищающее против произвольного ареста,— развиты здесь
даже последовательнее, чем где-либо; однако они ограничива¬
ются, если могут быть использованы в интересах рабочего
класса.
Первое общепризнанное право — право каждого беспрепят¬
ственно выражать и обнародовать свое мнение — составляет
39	Ср. К. Маркс и  Ф. Энгельс, Соч., т. I, стр. 623—626.
40	Ср. там же, стр. 626—627.
41	Ср. там же, стр. 627—629.
42	Ср. там же, стр. 630.
43	Ср. там же, стр. 630—633.

264
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
основу свободы печати. Между тем это право столь ограничи¬
вается законами о пасквилях, государственной измене, богохуль¬
стве, что оно, собственно, как и в Пруссии, зависит от произвола
правительства, правда с тем различием, что при преследова¬
ниях прессы английское правительство вынуждено принимать
во внимание общественное мнение 44.
Второе основное право — право собраний — также урезано,
ибо каждое собрание должно иметь целью выдвижение пети¬
ции, в противном случае оно подлежит разгону полицией 45.
Да и само осуществление права на объединение связано с таки¬
ми расходами, что это право практически выступает как приви¬
легия богатых 46. С правом Habeas Corpus, то есть с принадле¬
жащим каждому обвиняемому правом оставаться до начала
процесса на свободе под залог, дело обстоит ненамного лучше,
поскольку бедняк не может внести залог; тем самым и это право
является привилегией богатых 47.
Еще яснее недемократический характер английского права
проступает в судопроизводстве. Как и во всех странах, юстиция
в Англии — классовая юстиция. Все законодательство имеет
целью не что иное, как защиту имущих от неимущих, и поэто¬
му принципиально направлено против пролетариата.
Этот классовый характер законодательства и юстиции об¬
наруживается всюду. Право быть судимым себе равными яв¬
ляется, как и все прочие права, привилегией богатых. Дело
заключается в том, что бедняк осуждается своими классовыми
врагами — богатыми. Судьи и присяжные во всех своих реше¬
ниях пристрастны и проявляют бессердечие по отношению к
беднякам и сочувствие по отношению к богатым 48. К тому же
бедняк не может прибегнуть к услугам хорошего адвоката,
из-за чего он попадает в еще более затруднительное положение,
ибо при неопределенности английского права адвокат играет
чрезвычайно важную роль в судебных процессах 49.
Аналогичное неравенство по отношению к бедняку и богачу
имеет место при назначении наказаний. С одной стороны, бога¬
тые довольны, когда пощада обращена на них, но не распро¬
страняется на бедняков. Бедняки с неумолимостью подвергаются
варварским наказаниям, которые так ужасны и подлы, что рав¬
носильны медленному убийству 50. С другой стороны, богатые
в состоянии уплатить денежный штраф, в то время как бедняки,
в силу их несостоятельности, препровождаются в тюрьму. Эти
44	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. I, стр. 633.
45	Ср. там же, стр. 634.
46	Ср. там же, стр. 634—635.
47	Ср. там же, стр. 635.
48	Ср. там же, стр. 635—636.
49	Ср. там же, стр. 639—640.
50	Ср. там же, стр. 638—639.

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
265
возмутительные пороки английской юстиции, вся жестокость
которой направлена против бедняков, в то время как богатые
преступники пользуются ее покровительством, это бесстыдное
жестокое обращение с бедняками и благосклонность к богачам,
казалось бы, должны были быть устранены правом, однако они
сохраняются в качестве защиты классовых интересов богатых 51.
В заключение Энгельс следующим образом подытоживает
свою критику английского политического и правового состояния:
«Все власти, установленные конституцией,— корона, палата
лордов и палата общин — растаяли на наших глазах; мы виде¬
ли, что государственная церковь и все так называемые прирож¬
денные права англичан — пустые названия, что даже суд при¬
сяжных в действительности только одна видимость, что самый
закон не имеет действительной силы; короче говоря, что государ¬
ство, которое само поставило себя на точно определенную, за¬
конную основу, эту свою основу отвергает и попирает... Вся
английская конституция и все конституционное общественное
мнение есть не что иное, как одна большая ложь...»52
Это несправедливое и бесчеловечное состояние должно быть
уничтожено. Борьба против него уже началась. Она приведет к
демократии, но не к политической демократии, которая выросла
из противоположности буржуазии и абсолютизма, а к социаль¬
ной демократии, возникающей из противоречия между рабочими
классом и денежной аристократией. Принципом и целью этой
демократии является социализм 53.
Как и его предшествующие работы о положении в Англии,
эта статья Энгельса, написанная теперь, после двухлетнего
пребывания в Англии, на несравненно более высоком уровне,
51	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. I, стр. 640.
52	Ср. там же, стр. 641.
53 Ср. там же, стр. 641—642: «Борьба практики против теории, действи¬
тельности против абстракции, жизни против пустых слов, лишенных значе¬
ния,— словом, борьба человека против бесчеловечности должна прийти к раз¬
решению, и не подлежит никакому сомнению, на чьей стороне будет победа...
Ближайшим будущим Англии будет демократия.
Но какая демократия! Не демократия французской революции, противо¬
положностью которой были монархия и феодализм, а такая демократия,
противоположностью которой является буржуазия и собственность. Это до¬
казывается всем предшествующим развитием. Буржуазия и собственность
господствуют; бедняк бесправен, его угнетают и унижают, конституция его не
признает, закон притесняет его; борьба демократии против аристократии
в Англии есть борьба бедных против богатых. Демократия, навстречу которой
идет Англия,— это социальная демократия.
Простая демократия неспособна исцелить социальные недуги. Демокра¬
тическое равенство есть химера, борьба бедных против богатых не может быть
завершена на почве демократии или политики вообще. И эта ступень есть,
следовательно, только переход, последнее чисто политическое средство, кото¬
рое еще следует попробовать и из которого тотчас же должен развиться новый
элемент, принцип, выходящий за пределы существующей политики. Этот
принцип есть принцип социализма».

266
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
представляла собой результат необычайно полного изучения
как экономических, социальных и политических последствий
промышленной революции, причин и следствий капиталистиче¬
ских кризисов, так и связей между государством и классовым
обществом. Именно это изучение помогло ему впервые дать
обобщающую характеристику экономического, социального и
политического положения страны в основном с историко-мате¬
риалистической точки зрения. В этом и состоит решающее зна¬
чение данной статьи.
Благодаря точному и глубокому анализу положения в Анг¬
лии Энгельсу становилось все более и более ясным, что развитие
производительных сил обусловливает изменение общественных
отношений и что политическая жизнь определяется борьбой за
экономические интересы.
Хотя воззрения Энгельса и обещали блестящие результаты,
они все же еще были незавершены и не совсем свободны от
идеалистических наслоений. Последние проявлялись преимуще¬
ственно при общем рассмотрении Энгельсом более ранних пе¬
риодов истории, основные черты которых он, на манер Гегеля,
еще выводил из развития сознания. Так, например, по поводу
античного мира говорится: «Древний мир, который ничего еще
не знал о праве субъекта и все мировоззрение которого было
по существу абстрактно, всеобщно, субстанциально, не мог
поэтому существовать без рабства»54.
Столь же идеалистически объясняется и средневековое кре¬
постничество: «Христианско-германское мировоззрение противо¬
поставило древнему миру как основной принцип абстрактную
субъективность и поэтому — произвол, уход во внутренний мир,
спиритуализм; но эта субъективность должна была, именно по¬
тому, что она была абстрактна, одностороння, тотчас же превра¬
титься в свою противоположность и вместо свободы субъекта
породить рабство субъекта. Абстрактный внутренний мир пре¬
вратился в абстрактную внешнюю форму, в унижение и отчуж¬
дение человека, и первым последствием нового принципа было
восстановление рабства в другой, менее отталкивающей, но по¬
тому и более лицемерной и бесчеловечной форме, в форме
крепостного права»55.
Историческое развитие Англии прежде всего также объяс¬
нялось идеалистически и выводилось из духовных мотивов; так,
деловитость англичан и их склонность к эмпирии и скептицизму
объясняются их неспособностью разрешить противоречие между
своей религиозностью и своей же страстью к наживе 56. Подоб¬
54	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. I, стр. 604.
55	Там же.
56 Там же, стр. 601: «Англичане — самый религиозный народ в мире
и в то же время самый иррелигиозный; они больше беспокоятся о потусторон¬

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
267
ным образом интерпретированной наклонностью англичан к
эмпирии и скептицизму, приведшей к господству частных инте¬
ресов над общими, было истолковано различие между полити¬
ческим характером жизни во Франции и социальным характе¬
ром английской жизни 57.
Запоздалое наступление «социальной» истории также было
в общем идеалистически объяснено тем, что господство церкви
и государства, расшатанное лишь благодаря реформации, не
допускало никакого социального развития 58. Наконец, суще¬
ствующее господство буржуазии Энгельс объяснял тем, что
английский народ до сих пор не осознал сущности собствен¬
ности 59.
Однако эти идеалистические воззрения стоят особняком
внутри всей картины тогдашнего положения Англии, нарисован¬
ной Энгельсом. Как только он от общего рассмотрения древней
нем мире, чем какая-либо другая нация, и однако, живут при этом так, как
будто для них нет ничего другого, кроме земного существования; их надежда
на небо нисколько не мешает им верить так же крепко в «ад незарабатывания
денег». Отсюда вечное внутреннее беспокойство англичан — чувство неспо¬
собности разрешить противоречие, которое само по себе толкает их к дея¬
тельности. Чувство противоречия является источником энергии, которая
устремляется только во внешний мир, и это чувство противоречия было ис¬
точником колонизации, мореплавания, промышленности и вообще огромной
практической деятельности англичан. Неспособность разрешить противоречие
проходит через всю английскую философию и толкает ее к эмпирии и скепти¬
цизму».
57 Ср. К. Маркс и  Ф. Э н г е л ь с, Соч., т. I, стр. 602—603: «Англий¬
ский национальный характер существенно отличен как от немецкого, так
и от французского; ему свойственно неверие в свою способность уничто¬
жить противоположность и вытекающее отсюда полное подчинение эмпирии.
...англичанин не имеет всеобщих интересов, он не может о них говорить,
не затрагивая больного места — противоречия; он в них не верит и имеет
только частные интересы. Эта абсолютная субъективность, раздробление
всеобщего на множество частностей, конечно, германского происхождения,
но, как уже сказано, она оторвана от своего корня, а потому действует
только эмпирически и в этом именно отличие английской социальной эмпи¬
рии от французской политической эмпирии. Деятельность Франции всегда
была национальной, с самого начала сознающей свою целостность и все¬
общность; деятельность Англии была работой независимых, стоящих рядом
друг с другом индивидов, движением несвязанных атомов, редко действо¬
вавших как целое, да и то лишь по мотивам индивидуального интереса.
Отсутствие единства этих индивидов именно сейчас проявляет себя в общей
нужде и полной разобщенности».
58	Ср. там же, стр. 603—604: «Пока государство и церковь — единствен¬
ные формы, в которых осуществляются всеобщие свойства человеческой
сущности, до тех пор о социальной истории не может быть и речи. Поэтому
древний мир и средневековье также не могли обнаружить никакого социаль¬
ного развития; лишь реформация,— первая, еще робкая и смутная попытка
противодействия средневековью,— вызвала социальный переворот, превра¬
щение крепостных в «свободных» работников».
59	Ср. там же, стр. 627. Эти идеалистические фразы сильно напоминают
исторические спекуляции Мозеса Гесса.

268
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
истории, в котором частично еще преобладают взгляды Гегеля
и Гесса, переходит к объяснению современной английской об¬
становки, эти идеалистические представления отступают перед
историко-материалистическим образом мышления.
Теперь Энгельс гораздо отчетливее, чем в своих ранних
статьях, выводит общественные и политические отношения из
экономического развития. Так, он ищет причину современного
ему положения Англии в великой промышленной революции,
составлявшей основу всех современных английских отношений
и движущую силу современного развития Англии 60. Рост новых
производительных сил, которые совершают переворот в суще¬
ствующем способе производства, превращая его в крупное ма¬
шинное производство, влечет за собой изменение общественных
отношений. Возникают новые отношения собственности, новые
классовые отношения, а вместе с ними — новая борьба классов
и партий. Буржуазия — обладательница новых, промышленных
средств производства — как господствующий класс противостоит
наемным рабочим, которые, будучи лишены собственности, пре¬
вратились в современных рабов.
На политической арене тори и виги (последние теперь более
решительно выступали как защитники интересов, противопо¬
ложных интересам земельной аристократии, то есть интересов
промышленной буржуазии) продолжали борьбу друг с другом
за руководство государством, однако они объединялись для
борьбы против вновь созданной партии английского рабочего
класса — против чартистов. Отсюда следует, заключал Энгельс,
что реальной целью партийной борьбы является защита мате¬
риальных интересов и что эта борьба есть не что иное, как клас¬
совая борьба, перенесенная в сферу политики.
Энгельс раскрывает классовый характер государства и, об¬
наруживая в нем средство осуществления и защиты интересов
господствующих классов, включает государство в закономер¬
ную связь между экономическим, общественным и политическим
развитием. Полнее и исторически более обоснованно, чем в своих
статьях для «Deutsch-Französische Jahrbücher», Энгельс пока¬
зал, что предпосылкой коммунистической революции является
развитие современных производительных сил, которое доводит
классовую борьбу между пролетариатом и буржуазией до про¬
летарской революции.
Совершенно иным путем, нежели Маркс, который, правда,
глубже и многограннее обосновал историко-материалистическое
мировоззрение, Энгельс пришел в основном к таким же резуль¬
татам — к пониманию того, что историческое развитие протекает

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
269
закономерно и что способ производства определяет обществен¬
ные и политические отношения. Это совпадение принципиальных
взглядов привело к тесному дружескому союзу, в котором Эн¬
гельс стал товарищем Маркса по борьбе.
В конце августа 1844 года Энгельс покинул Англию, чтобы
вернуться в Бармен. Желая ближе познакомиться с сотрудника¬
ми «Vorwärts», он решил заехать в Париж. В своем сообщении
о почти десятидневном пребывании в этом городе 61 он упомянул
об интернациональных убеждениях парижских рабочих, которые
осознали свои общеклассовые интересы, а также о прогрессе
коммунизма в Париже 62. В кратком обозрении социалистиче¬
ской прессы Энгельс цитировал «Vorwärts» и бельгийскую еже¬
недельную газету «Débats social»; при этом он подчеркнул, что
слова «социалист» и «социалистический» сделались достоянием
салонов и что король Луи-Филипп поддерживает газету Виктора
Консидерана «La Démocratie pacifique»63.
В Париже произошла вторая встреча между Энгельсом и
Марксом. Женни Маркс находилась в это время, как уже упо¬
миналось выше, у своих родных на Рейне. Союз, который отны¬
не Энгельс заключил с Марксом, явился важнейшим результа¬
том его пребывания в Париже.
После их первой встречи, состоявшейся два года назад в
Кельне, во время которой они отнеслись друг к другу сдержан¬
но, они с радостью отметили, что, двигаясь различными путями,
они пришли к одинаковым взглядам и выводам, а именно: об¬
щественное и политическое развитие обусловливается развитием
экономическим; освобождение пролетариата, а с ним и всего
человечества от всех форм эксплуатации и отчуждения посред¬
ством пролетарской революции, вызываемой обострением кри¬
зисов и классовой борьбой; и они твердо решили отныне про¬
должать объединенными усилиями то дело, которое осущест¬
вляли до сих пор порознь 64.
Решающим в этом союзе, который неизменно укреплялся в
штормах и битвах, было не только совпадение их основных воз¬
зрений, но и тот факт, что они многое могли дать друг другу,
ибо так случилось, что их таланты, способности и знания чудес¬
ным образом взаимно дополнялись. Энгельс, связанный с прак¬
тической экономической жизнью и находившийся в постоянном
61 Ср. корреспонденцию Ф. Энгельса «Континентальный социализм»
для газеты «Новый моральный мир», 5 октября 1844 года: Ф. Энгельс,
Статьи, Письма, М., 1940, стр. 417.
62	Ср. там же, стр. 417—418.
63	Ср. там же, стр. 418.
64 Ср. Ф. Э н г е л ь с, К истории Союза коммунистов... К. Маркс
и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. II, стр. 326: «Когда я летом
1844 г. посетил Маркса в Париже, выяснилось наше полное согласие во всех
теоретических областях, и с того времени началась наша совместная работа».

270
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
контакте с представителями различных общественных слоев,
был для Маркса идеальным товарищем при применении теоре¬
тических познаний к исследованию экономических и социальных
явлений. Наоборот, в разработке основ исторического мате¬
риализма и научного коммунизма впереди шел Маркс, и в этом
отношении он упрочивал и расширял теоретические взгляды
Энгельса. Маркс был ведущей силой этого дружеского союза,
он должен был выполнять то, что Энгельс, как он сам конста¬
тировал позже, один никогда не смог бы сделать 65. Все же
вклад Энгельса в общее дело был в высшей степени важным;
так, прежде всего его историко-материалистический анализ по¬
ложения Англии значительно обогатил и стимулировал взгляды
Маркса, который совершенно иным путем пришел к разработке
основ исторического материализма.
Важнейшей чертой, объединявшей Маркса и Энгельса, было
их стремление соединить теорию с революционной практикой 66.
Так как они поняли, что рабочее движение серьезно страдает,
не имея в качестве компаса капитально обоснованной теории,
то сочли своей ближайшей задачей углубление и расширение
выработанных теоретических взглядов, с тем чтобы вооружить
рабочий класс в его революционной борьбе ясным сознанием
своего исторического положения и задач. «Мы оба,— писал позд¬
нее Энгельс,— уже глубоко вошли в политическое движение; у
65	Ср. Ф. Э н г е л ь с, Людвиг Фейербах и конец немецкой классической
философии; К. Маркс и Ф. Энгель с, Избранные произведения, т. II,
стр. 366: «Я не могу отрицать, что я до и во время моей сорокалетней совмест¬
ной работы с Марксом принимал известное самостоятельное участие как в
обосновании, так и в особенности в разработке теории, о которой идет речь.
Но огромнейшая часть основных руководящих мыслей, особенно в экономи¬
ческой и исторической области, и, еще больше, их окончательная резкая форму¬
лировка принадлежит Марксу. То, что внес я, Маркс мог легко сделать и без
меня, за исключением, может быть, двух-трех специальных областей. А того,
что сделал Маркс, я никогда не мог бы сделать. Маркс стоял выше, видел даль¬
ше, обозревал больше и скорее всех нас. Маркс был гений, мы, в лучшем слу¬
чае,— таланты. Без него наша теория далеко не была бы теперь тем, что она
есть. Поэтому она справедливо называется его именем».
Ср. также Ф. Энгельс, К истории Союза коммунистов... стр. 326;
MEGA I, 3. Bd., Einleitung, S. XVII.
66 Ср. письмо Ф. Энгельса К. Марксу, Бармен, 19 ноября 1844 года.
К. Маркс и Ф. Энгель с, Соч., т. XXI, стр. 7—8: «Впрочем, вся эта тео¬
ретическая болтовня мне с каждым днем все больше и больше надоедает, и
всякое слово, которое приходится сказать о «человеке», всякая строка, кото¬
рую приходится писать или читать против теологии и абстракции, а равно и
против грубого материализма, раздражает меня. Совсем другое дело, когда,
вместо всех этих призраков,— ведь и не реализовавшийся еще человек
остается до своей реализации таким призраком,— занимаешься действитель¬
ными, живыми предметами, историческим развитием и его результатами.
Это, по крайней мере, лучшее, что нам остается, пока мы вынуждены поль¬
зоваться еще пером и не можем воплощать наши идеи в действительность не¬
посредственно руками или, если это необходимо, кулаками».

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
271
нас уже были последователи среди интеллигенции, особенно в
западной Германии, и значительные связи с организованным
пролетариатом. На нас лежала обязанность научно обосновать
наши взгляды, но не менее важно было для нас убедить в пра¬
вильности наших воззрений европейский и прежде всего герман¬
ский пролетариат. Как только мы сами себе все уяснили, то
приступили к работе»67.
Принимая во внимание предшествующее идейное развитие
Маркса и Энгельса и сложившиеся условия, их первый совмест¬
ный труд мог иметь лишь форму сведения счетов с их собст¬
венным теоретическим прошлым и с основными течениями
немецкой идеологии. Это сведение счетов касалось прежде всего
берлинских младогегельянцев, которые в силу своей склонности
к индивидуализму и анархизму оказались в фарватере реакции,
продолжая, однако, оказывать известное влияние на представи¬
телей прогрессивной интеллигенции 68.
Еще до посещения Энгельса Маркс получил от Георга Юнга
несколько номеров издававшегося Бруно Бауэром ежемесячника
«Allgemeine Literatur-Zeitung», который наряду с «Nord-
deutschen Blättern für Kritik, Literatur und Unterhaltung» Люд¬
вига Буля являлся главным органом младогегельянцев 69. Пере¬
сылая эти экземпляры «Allgemeine Literatur-Zeitung», Юнг
предложил Марксу выступить против Бруно Бауэра. «5-й, 6-й и 67 Ф. Э н г е л ь с, К истории Союза коммунистов... стр. 327. Ср. письмо
Ф. Энгельса К. Марксу, Бармен, приблизительно 8—10 октября 1844 года.
К. Маркс и Ф. Энгель с, Соч., т. XXI, стр. I, 3: «Наши люди там очень
деятельны, но чувствуется недостаток в надлежащей опоре. Пока наши прин¬
ципы не будут развиты — в двух-трех книгах — и не будут выведены, логиче¬
ски и исторически, из предшествующего мировоззрения и предшествующей
истории как их необходимое продолжение, вся эта работа останется половин¬
чатой, и большинство наших будет блуждать, как в темноте... Постарайся
только, чтобы собранные тобой материалы скорее увидели свет. Давно уже
пора сделать это. Я тоже возьмусь как следует за работу. Сегодня начинаю.
Немцы имеют еще очень неясные представления о практической осуществи¬
мости коммунизма».
68 Ср. Ф. Энгельс, Маркс, Генрих-Карл; К. М а р к с и
Ф. Э н г е л ь с, Соч., т. XVI, ч. II, стр. 256: «В сентябре 1844 г. в Париже
к Марксу приехал на несколько дней Ф. Энгельс; они вступили в переписку
со времени их совместной работы в «Немецко-Французском Ежегоднике», и
с этих пор начинается их сотрудничество, окончившееся только со смертью
Маркса. Первым плодом этого сотрудничества было полемическое сочинение
против Бруно Бауэра, с которым у них в процессе разложения гегелевской
школы тоже произошел принципиальный разрыв, а именно: «Святое семейст¬
во. Против Бруно Бауэра и К°», Франкфурт-на-Майне, 1846 г.»
Книга вышла в феврале 1845 года в «Literarischen Anstalt» (Ю. Рюттен)
во Франкфурте-на-Майне под заголовком «Святое семейство, или Критика кри¬
тической критики. Против Бруно Бауэра и компании». См. К. Маркс
и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 3—230.
69	Об «Allgemeine Literatur-Zeitung» (в дальнейшем в сносках сокращенно
ALZ) см. первую главу настоящего тома.

272
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
7-й номера «Литературной газеты»,— сообщал он в письме от
31 июля 1844 года,— я отправил по почте заказной бандеролью.
Ваши замечания о Бауэре вполне правильны, только мне ка¬
жется, что было бы хорошо, если бы Вы сделали их в форме
критики для какого-либо немецкого издания, главным образом
для того, чтобы выманить Бауэра из его тайной засады. До сих
пор он еще нигде не высказал какого-либо определенного мне¬
ния; задача критики, говорит он, постигать явления. Однако он
делает это очень легко, он лишь фиксирует противоречия, с яз¬
вительной улыбочкой приоткрывает их и проходит мимо с таин¬
ственным «Хм»! Разумеется, таким путем нетрудно демонстри¬
ровать фокус, которым Бауэр столь охотно хвастается, то есть
писать при прусской цензуре. Правда, эта проделка братьев
Бауэров становится мелочной, когда они на свой лад критикуют
такие явления, как заключение философского факультета в
Берлине относительно Науверна и другие подобные вещи, из ко¬
торых противоречия торчат столь явно, как рога. Конечно, коль
Вы теперь захотите постичь и решение противоречий, то должны
будете быстро покончить с Вашим достойным искусством писать
при цензуре и превратить путь из Германии, указываемый поч¬
тальонами, в необходимый и для себя путь развития. Бауэр
так помешался на критике, что вновь написал мне, что следует
критиковать не только общество, привилегированных, собствен¬
ников и т. д., но — до чего еще никто не додумался — и проле¬
тариев, как будто не из критики последних, то есть из понима¬
ния их несоответствия природе человека и недостойного состоя¬
ния, вообще проистекает критика богатств, собственности и об¬
щества.
Заодно напишите мне, что Вы намерены предпринять против
Бауэра; если Вы для этого совсем не имеете времени, Гесс и я
хотели бы переработать Ваше письмо в статью для газеты»70.
В конце августа, незадолго до встречи с Энгельсом, Маркс
получил восьмой номер «Allgemeine Literatur-Zeitung», который
содержал статью «1842 год», направленную против коммунизма,
и программу «критической критики»: «Что является сейчас
предметом критики?»71
Маркс, который уже в «Экономическо-философских рукопи¬
сях» подверг Бауэра резким нападкам 72 и объявил о дальней¬
шей критике его тенденции 73, договорился с Энгельсом об осу¬
ществлении этого плана. Оба быстро сошлись на том, что необ¬
70	Письмо Г. Юнга К. Марксу находится в бывшем архиве германской
социал-демократической партии.
71	ALZ, Heft 8, Juli 1844, S. 1—8; 1842, S. 18—26, «Was ist jetzt Gegen¬
stand der Kritik?»
72	Cp. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений,
стр. 521—522.
78	Ср. там же, стр. 519—520.

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
273
ходимо основательно раскритиковать пустую, бессодержатель¬
ную фразеологию «критической критики», ее нападки на «мас¬
су», то есть на рабочий класс и на политические партии, ее
дешево ироническое отношение к политической и социальной
борьбе, за которым скрывалась ее боязнь социально-политиче¬
ской действительности и которое фактически играло на руку
реакции.
Первоначальное заглавие «Критика критической критики»
подчеркивало пустоту и никчемность «критической критики» как
реакционного ответвления младогегельянства. И все же изда¬
тель Лёвенталь предложил им сделать это выражение подзаго¬
ловком книги, дав ей более яркое название: «Святое семей¬
ство»74. Это название имело в виду Бруно Бауэра и его друзей,
которые, так сказать, освятив самосознание и превратив кри¬
тику в трансцендентную силу, сами преобразились в «святое
семейство».
Энгельс, который вначале смотрел на это дело как на быст¬
рую шутливую расправу, тотчас написал то, что он рассматри¬
вал как свой вклад в запланированный труд, и с удивлением
узнал через несколько недель, какой характер придал Маркс
их полемике. Ироническая форма была сохранена, но фактиче¬
ски Маркс превратил эту полемику в обширное и обстоятель¬
ное исследование.
Сама по себе «критическая критика» не заслуживала такого
основательного опровержения, так как «Allgemeine Literatur-
Zeitung» не находила сколько-нибудь значительного отклика и
не привлекала внимания, пока не попала под предназначенные
ей удары. Однако эта критика на пародию спекулятивной фило¬
софии была для Маркса и Энгельса первым совместным опытом
уяснения вопросов самим себе; она представила им случай раз¬
делаться со спекулятивной философией вообще и на конкретных
примерах точнее определить и углубить свои новые историко-
материалистические взгляды. Этим объясняется большое значе¬
ние «Святого семейства» для развития философских и социаль¬
но-политических взглядов Маркса и Энгельса.
Основные черты книги как критики, превратившейся в кари¬
катуру критической критики, они сформулировали в предисло¬
вии. В нем говорится: «У реального гуманизма нет в Германии
более опасного врага, чем спиритуализм, или спекулятивный
идеализм, который на место действительного индивидуального
человека ставит «самосознание», или «дух», и вместе с еванге¬
листом учит: «Дух животворящ, плоть же немощна». Само собой
разумеется, что этот бесплотный дух только в своем воображе¬
нии обладает духовными, умственными силами. То в бауэров¬
74 Ср. прим. 292, стр. 178.
10 о. Корню

274
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ской критике, против чего мы ведем борьбу, есть именно кари¬
катурно воспроизводящая себя спекуляция. Мы видим в ней
самое законченное выражение христианско-германского принци¬
па, делающего свою последнюю попытку — утвердить себя по¬
средством превращения самой «критики» в некую трансцендент¬
ную силу.
Наше изложение посвящено по преимуществу «Allgemeine
Literatur-Zeitung» Бруно Бауэра, первые восемь выпусков кото¬
рой лежали перед нами,— и это потому, что в ней бауэровская
критика и вместе с ней вся бессмыслица немецкой спекуляции
вообще достигли своей высшей точки. Критическая критика
(критика, даваемая в «Literatur-Zeitung») тем более поучитель¬
на, чем больше она доводит до явной комедии искажение дей¬
ствительности философией.— Примером могут служить Фаухер и
Шелига. «Literatur-Zeitung» преподносит такой материал, на
разборе которого можно помочь и более широкой публике со¬
ставить себе ясное представление об иллюзиях спекулятивной
философии. Это и является целью нашей работы»75.
Книга, состоящая из ряда критических очерков, начинается
полемикой Энгельса с различными сотрудниками «Allgemeine
Literatur-Zeitung», такими, как Рейхардт, Юнгниц, Фаухер и
Эдгар Бауэр.
Прежде всего Энгельс разделывается с переплетным масте¬
ром Рейхардтом, который в многословной рецензии на работу
Августа Венигера о пауперизме 76 упрекал автора за то, что
тот, исследуя причины пауперизма, недостаточно тщательно и
точно осветил положение рабочих 77. Между тем сам Рейхардт,
подчас весьма беспомощно излагая свои взгляды 78, оценивал
это положение с мелкобуржуазной, цеховой точки зрения и в
своей критике удовлетворялся благочестивым пожеланием по
возможности остановить постоянный рост нищеты79.
75 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 7.
76Ср.К.Маркс и Ф. Энгель с, Соч., т. 2, стр. 9—11: Ф.Энгел ьс,
Критическая критика в образе переплетного мастера, или критическая кри¬
тика в лице г-на Рейхардта. Cp. Carl Reichhardt, Schriften über den
Pauperismus. Publicistische Abhandlungen von Wöniger. Doktor beiter Rechte
und der Philosophie, 1843, Berlin, bei Hermes (Карл Рейхардт, Работы
о пауперизме. Публицистические статьи Вёнигера). Cp. ALZ, Heft 1, Dezem¬
ber 1843, S. 17—19, Heft 2, Januar 1844, S. 1—23. О К. Рейхардте см. гл. 1,
Прим. 55 на стр. 29.
77	Cp. ALZ, Heft 1, S. 25.
78	Ср. К. Маркс и Ф. Энгель с, Соч., т. 2, стр. 10.
79	Cp.ALZ, № 2, январь 1844 года, стр. 10, 22—23; ср. там же, стр. 10:
«Молодые люди торгового и промышленного сословий благодаря более чем
упорядоченной деятельности по созданию средств существования всегда при¬
носят с собой добрую волю. Но вскоре они выясняют, что в них не нуждаются
и что, если им хочется жить, они могут добиться этого лишь в ущерб своим
конкурентам. Между тем они постоянно должны выполнять низкооплачива¬

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
275
Дальнейшая полемика Энгельса была направлена против
Эрнста Юнгница, который после смещения Карла Науверка,
либерального приват-доцента Берлинского университета, тотчас
обвинил философский факультет этого университета в нереши¬
тельности и колебаниях. Однако мер, которые следовало бы
предпринять, Юнгниц не предложил 80.
Более серьезного противника имел перед собой Энгельс в
лице Жюля Фаухера. Фаухер, который был хорошим знатоком
положения дел в Англии, в пространной статье «Злободневные
вопросы английской жизни» описал последствия отмены хлеб¬
ных пошлин и введения десятичасового рабочего дня 81. Стано¬
вясь на точку зрения извечного закона заработной платы, со¬
гласно которому заработная плата вследствие конкуренции
между рабочими всегда необходимо будет приводиться к мини¬
муму 82, Фаухер полагает, что такого рода мероприятия не смо¬
емую работу (доход от которой идет на содержание их самих и их семей), как
этого требовал наниматель от своих прежних рабочих. Из-за этой вынужден¬
ной смены, происходящей уже многие годы, цены для работников устанавли¬
ваются такими, что совершенно закономерно против их дальнейшего пониже¬
ния образуется оппозиция...»
Ср. там же, стр. 22: «Новый недочет нового государственно-экономиче¬
ского учения будет обнаружен через несколько лет не бедными, которые тако¬
выми являются уже сейчас, а всеми теми, которые сейчас еще борются за
свое существование в качестве созидателей ценностей и которые должны
пасть жертвой сумасбродства и гнусности».
Ср. там же, стр. 23: «Тот, кто измерил состояние нужды во всем ее объе¬
ме, какова она уже есть и какой она еще, вне всякого сомнения, будет, тот
не знает, что нельзя указать средства, которое могло бы стать преградой это¬
му моральному перевороту.
Если мы высказываем данное мнение прямо и откровенно, то не следует
обвинять нас в злонамеренности, поскольку нам самим нечего возразить про¬
тив авторитета исторического принципа, хотя могут быть приняты меры, ко¬
торые дадут возможность каждому способному гражданину содержать себя
и свою семью согласно принципам чести.
Эту главу мы заканчиваем первым положением нашего политического
кредо: там, где люди наслаждаются, там человек не должен страдать и уми¬
рать от голода и нищеты».
80	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 18—19: «Основа¬
тельность критической критики, или Критическая критика в лице г-на Ю.
(Юнгница?)». См. также ALZ, № 6, май 1844 года, стр. 17—20. I. Herr Nauverk
und die philosophische Fakultät. См. также ALZ, № 4, март 1844 года, стр. 21 —
22. Ernst Jungnitz, Über die Theilnahme am Staate, von Karl Nauverk,
Leipzig, Otto Wigang, 1844.
81	См. I. Faueher, Englische Tagesfragen, ALZ, Heft 7, Juni 1844,1 — 18;
Heft 8, Juli 1844, 28—38; Heft 9, August 1844, 30—32. Энгельс не рассматривал
последнюю часть этой статьи. Здесь Фаухер излагал теорию Рикардо, по ко¬
торой международные тарифные соглашения из-за конкуренции между на¬
циями вынуждены оставаться клочками бумаги и должны быть заменены
ввозными пошлинами. По существу, это означало бы, конечно, возвраще¬
ние к меркантилизму. Ср. также J. Faucher, Berlins Armenswesen, ALZ,
Heft 9, August 1844, S. 25—30; Heft 11/12, Oktober 1844, S. 52—60.
82	Cp. ALZ, Heft 7, S. 5.
10*

276
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
гут изменить участь рабочих. Отмена хлебных пошлин повлекла
бы за собой вместе с удешевлением прожиточного минимума
также и снижение заработной платы; так что рабочим не стало
бы легче.
Вопреки Фаухеру 83, Энгельс считал, что введение десятича¬
сового рабочего дня и отмена хлебных пошлин явились прогрес¬
сивными мероприятиями: первое потому, что оно благоприят¬
ствует иностранной конкуренции и тем самым глубоко расша¬
тывает английскую промышленность и английскую торговлю 84;
вторая же потому, что она, вызывая противоположное действие,
должна влиять на расширение английского рынка (из-за сниже¬
ния заработной платы и сокращения издержек производства) 85.
Остальные очерки Энгельса в «Святом семействе» содержали
общие критические замечания, направленные против Бруно и
Эдгара Бауэров и касавшиеся основных тенденций критической
критики 86. Энгельс считает, что хотя критическая критика бра¬
нится по адресу идеализма и бахвалится поставить на место
абстракции «действительное богатство человеческих отношений»
и «безмерное содержание истории»,87 все же она, опускаясь
83	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 12—17, гл. II: «Крити¬
ческая критика как «Mühleigner», или Критическая критика в лице г-на Жю¬
ля Фаухера».
84	Ср. там же, стр. 14—15.
85	Ср. там же, стр. 16.
86	Ср. там же, стр. 20—21, гл. IV: «Критическая критика как спокой¬
ствие познавания, или Критическая критика в лице г-на Эдгара».
1)	«Рабочий союз» Флоры Тристан. Ср. ALZ, Heft 5, April 1844, S. 18—23;
Е. Bauer, Union ouvrière par Mme Flora Tristan, Edition populaire, Paris,
1843.
2)	Беро о публичных женщинах; cp. ALZ, Heft 5, S. 25—35. E. В auer,
Berand über die Freudenmädchen.
Гл. VI. Абсолютная критическая критика, или Критическая критика в
лице г-на Бруно. 2) Второй поход абсолютной критики: а) Хинрикс, № 2,
«Критика» и «Фейербах», Осуждение философии, стр. 101 —104.
Ср. ALZ, S. 23—25. В. Вauer, Hinrichs politische Vorlesungen, Bd. II,
1843, 489 S. (Профессор философии, правый гегельянец Герман Фридрих Виль¬
гельм Хинрикс опубликовал труд «Politische Vorlesungen. Unser Zeitalter
und wie es geworden, nach seinen politischen kirchlichen und wissenschaftlichen
Zuständen, mit besonderem Bezug auf Deutschland und namentlich Preußen»,
6. Bande, Halle, 1843.)
Гл. VII. Корреспонденция критической критики, стр. 167—170, 2b:
«мягкосердечная» и «жаждущая спасения» масса. Ср. ALZ, Correspondenzen,
Heft 3, Februar 1844, S. 6—21; Correspondenze aus Bern von Zerrleder, Heft 4,
März 1844, S. 22—29; Correspondenz aus Breslau von Emil Fleischhammer,
ebd., S. 37—38; Correspondenz aus Zürich von Hirzel, Heft 5, April 1844, S.
10—15; Correspondenz aus Zürich von Hirzel; Heft 6, Mai 1844, S. 20—38;
Correspondenz aus der Provinz; ebd., S. 49—50; Correspondenz aus Bern von
Zerrleder.
87	Cp. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 102: «Простое поня¬
тие», терминология, весь способ мышления философии, больше того — вся
философия отвергается здесь с отвращением. На ее место становятся вдруг

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
277
до карикатуры на гегелевскую систему, представляет собой шаг
назад по сравнению с Гегелем, который в своей философии,
правда в мистифицированной форме, отобразил реальное со¬
держание человеческой истории 88.
«Тайну» системы Гегеля, то есть недействительность абстрак¬
ции, открыла не критическая критика, хотя она и приписывала
это себе, а Фейербах, который поставил на место абстрактных
понятий и их диалектики конкретного человека и реальную че¬
ловеческую жизнь 89.
Превращение реальных общественных отношений в абстракт¬
ные категории, с которыми критическая критика обращается
произвольно 90, толкает ее к тому, чтобы предпочитать свой во¬
ображаемый мир миру действительному, свою историю — под¬
линной практике; так объясняется ее произвольное манипулиро¬
вание историческими данными.
Доведение идеализма до абсурда привело к утере богатого
содержания гегелевского понимания истории. Всю полноту ге¬
гелевских категорий критическая критика сводит к двум: «дух»
и «масса». Содержанием истории она считает борьбу духа про¬
тив массы, отождествляя при этом массу с грубой материей 91,
«действительное богатство человеческих отношений», «необъятное содержание
истории», «значение человека» и т. д. «Тайна системы» объявляется «откры¬
той».
88	Ср. К. Маркс иГ Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 21: «Критика
только то и делает, что «образует себе формулы из категорий существую¬
щего», а именно — из существующей гегелевской философии и существую¬
щих социальных устремлений. Формулы — и ничего более, кроме формул.
И несмотря на все ее нападки на догматизм, она сама себя осуждает на
догматизм, мало того — на догматизм женский. Она является и остается
старой бабой; она — увядшая и вдовствующая гегелевская философия, кото¬
рая подрумянивается наряжает свое высохшее до отвратительнейшей
абстракции тело и с вожделением высматривает все уголки Германии в по¬
исках жениха».
89	Ср. там же, стр. 102: «Но кто же открыл тайну «системы»? Фейербах.
Кто уничтожил диалектику понятий — эту войну богов, знакомую одним толь¬
ко философам? Фейербах. Кто поставил на место старой рухляди, в том числе
и на место «бесконечного самосознания — не «значение человека» (как будто
человек имеет еще какое-то другое значение, кроме того, что он человек!),
а самого «человека»? Фейербах и только Фейербах. Он сделал еще больше.
Он давно уничтожил те категории, которыми теперь швыряется «к р и т и¬
к а»: «действительное богатство человеческих отношений, необъятное содержа¬
ние истории, борьба истории, борьба массы с духом» и т. д. и т. д.»
90	Ср. там же, стр. 102: «После того как человек познан как сущность, как
базис всей человеческой деятельности и всех человеческих отношений, одна
только «критика» способна изобретать новые категории и превращать
самого человека, как она это и делает, снова в некую категорию и в принцип
целого ряда категорий. Этим, правда, она вступает на единственный путь
спасения, какой еще оставался в распоряжении растревоженной и преследуе¬
мой теологической нечеловечности».
91	Ср. там же, стр. 103—104: «Подвиги первого похода критики поистине
бледнеют перед ее новыми шагами на этом поприще. Теперь она «определяет

278
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
дух возводя в абсолют, откуда следует, как и у Гегеля, что не
масса, то есть совокупность действительных людей, а дух яв¬
ляется движущей силой истории, которая как ее сущность пре¬
вращается в самостоятельного субъекта 92. Энгельс по этому
поводу замечает: «История не делает ничего, она «не обладает
никаким необъятным богатством», она «не отражается ни в ка¬
ких битвах»! «Не «история», а именно человек, действительный,
живой человек — вот кто делает все это, всем обладает и за все
борется. «История» не есть какая-то особая личность, которая
пользуется человеком как средством для достижения своих це¬
лей. История — не что иное, как деятельность преследующего
свои цели человека»93.
В качестве примеров ложного толкования всех вопросов, вы¬
текавшего из точки зрения критической критики на историю,
Энгельс приводит оценки Бруно Бауэром Просвещения и Эдга¬
ром Бауэром — социализма.
Еще в 1843 году Б. Бауэр в своей книге «Раскрытое христи¬
анство» признал заслугу Просвещения, о котором сказал, что
оно было достаточно могущественным, чтобы заставить мир
маршировать под свои трубы и придать ему новый облик; одна¬
ко теперь он отвергает Просвещение потому, что оно будто бы
борьбу «массы» с «духом» как «цель всей прежней истории»; «массу» она
объявляет «чистым ничто» «убожества», называет ее прямо-таки «материей»
и противопоставляет «материи» «дух» как истинное. Итак, разве абсолютная
критика не является воистину христианско-германской? После того как старая
противоположность спиритуализма и материализма во всех направлениях ис¬
черпала себя в борьбе и раз навсегда преодолена Фейербахом, «критика»
снова превращает ее, и притом в самой отвратительной форме, в основную дог¬
му и доставляет победу «христианско-германскому духу».
Наконец, как на дальнейшее развитие ее тайны, во время первого подхода
еще скрытой, следует смотреть на то обстоятельство, что критика отождеств¬
ляет теперь противоположность духа и массы с противоположностью «крити¬
ки» и массы. Впоследствии она сделает еще шаг вперед и, отождествив самое
себя с «критикой вообще», объявит себя «Духом», Абсолютом, Бесконечным,
массу же, напротив,— конечной, грубой, неотесанной, мертвой и неорганиче¬
ской, ибо так «критика» понимает материю».
92	Ср. там же, стр. 12: «Критика, довлеющая себе самой, в самой себе
совершенная и законченная, не может, конечно, признавать историю в том
виде, как она развивалась в действительности, ибо это ведь означало бы при¬
знание скверной массы во всей ее массовой массовости, между тем, как на са¬
мом деле речь идет именно об избавлении массы от этой массовости. История
освобождается поэтому от своей массовости, и критика, держащая себя сво¬
бодно по отношению к своему предмету, восклицает, обращаясь к истории:
«Знай, что ты должна была происходить так-то и так-то!» Законы критики
все имеют обратную силу: до ее декретов история происходила совершенно
иначе, чем она изображается согласно декретам критики. Поэтому-то массо¬
вая, так называемая действительная история и отличается в значительной
степени от той критической истории...»
93	Там же, стр. 102.

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
279
не сумело освободиться от влияния старых порядков и, оробев,
осталось при таковых 94.
Если о реакционности позиции Бруно Бауэра говорила его
критика Просвещения, то аналогичный подход Эдгара Бауэра
проявлялся в его критике социализма; причем свою реакцион¬
ную тенденцию оба они прикрывали требованием безусловного,
абсолютного прогресса. Эдгар Бауэр отрицал какое-либо буду¬
щее за французским социализмом; он полагал, что последний
исчерпался фурьеризмом. На это утверждение Энгельс отвечал,
что хотя фурьеризм, особенно в форме, проповедуемой «Demo¬
cratie pacifique», как социальная теория и превзойден, однако
он заменен коммунизмом, который является не абстрактной,
стоящей вне человечества теорией, как критическая критика, а
представляет собой теорию, стоящую на почве практики, тео¬
рию, которая подготавливает переворот существующего обще¬
ства путем действительной критики последнего 95.
О несостоятельности критики социализма Эдгаром Бауэром
свидетельствует также его критика стремлений Флоры Тристан
организовать рабочих, чтобы освободить их от нищеты 96.
94 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 168.
95 См. там же, стр. 168 и след.: «Критика здесь имеет в виду... фурьеризм,
и в частности — фурьеризм газеты «Démocratie pacifique». Последний же очень
далек от того, чтобы быть «социальной теорией» французов. У французов есть
социальные теории, а не одна социальная теория. Тот разбавленный водой
фурьеризм, который проповедуется в «Démocratie pacifique», является не чем
иным, как социальным учением части филантропической буржуазии. Народ
настроен коммунистически и притом расколот на множество различных фрак¬
ций. Подлинное движение, включающее переработку этих различных соци¬
альных оттенков, не только не исчерпало себя, но оно только теперь настоя¬
щим образом начинается. Однако все это движение найдет себе завершение
не в чистой, т. е. абстрактной, теории, как этого хотела бы критическая кри¬
тика, а в весьма практической практике, которая никоим образом не станет
беспокоиться о категорических категориях критики...
У французов и англичан критика не есть какая-то абстрактная, потусто¬
ронняя личность, стоящая вне человечества; она — действительная человече¬
ская деятельность индивидуумов, являющихся активными членами общества,
которые, как люди, страдают, чувствуют, мыслят и действуют. Поэтому их
критика в то же время проникнута практикой, их коммунизм есть такой со¬
циализм, в котором они указывают практические, осязательные мероприя¬
тия, в котором находит себе выражение не только их мышление, но еще боль¬
ше и их практическая деятельность; их критика является поэтому живой, дей¬
ствительной критикой существующего общества, познанием причин его
«упадка».
96	Е. B a u е г, Union ouvrière. Par Mme Flora Tristan, Edition populaire,
Paris, 1843, ALZ, Heft 5, 1844, S. 18—23. Французская писательница и со¬
циалистка Флора Тристан (1813—1844) хотела создать всеобщее объединение
всех французских рабочих. Каждый член этого объединения был обязан
уплачивать ежегодно 2 франка. С помощью этих денег организация должна
была функционировать и обеспечивать права на труд.
См. A. P u g е, Zwei Jahre in Paris, 1. Teil, Leipzig, 1846, S. 84—94; да¬
лее R. Garaudy, Die französischen Quellen des wissenschaftlichen Sozia¬
lismus, Berlin, 1954, S. 173.

280
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Э.	Бауэр полагал, что нищета рабочего основывается на том,
что он ничего не имеет, потому что он ничего не создает, а не
может ничего создать он потому, что его труд изолирован и что
он поглощен лишь своей индивидуальной потребностью 97.
В своем возражении Энгельс прежде всего констатирует, что,
в противоположность критической критике, которая не могла
быть творческой, рабочий создает все и что рабочий превосхо¬
дит критическую критику не только на почве практики, но так¬
же и в области теории 98. Что касается социального зла, от ко¬
торого страдает рабочий, то оно коренится не в изолированном
труде самом по себе, а в бесчеловечных отношениях капитали¬
стического хозяйства; изолированный и направленный на удов¬
летворение индивидуальных потребностей труд объясняется
разделением различных отраслей производства в условиях гос¬
подствующих отношений; необходимым следствием этого являет¬
ся требуемая Флорой Тристан организация рабочих для устра¬
нения этого зла.
В заключение Энгельс высказывает мнение, что исчерпывает
себя и приходит в упадок не социализм, который постоянно
прогрессирует и находит свой подлинный облик в коммунизме
как революционной практике, а критическая критика, ничто¬
жество которой дает себя знать во всех ее проявлениях.
При сведении счетов с критической критикой Маркс разви¬
вал взгляды, аналогичные взглядам Энгельса, однако он при¬
ступил к делу намного основательнее и всестороннее.
Чтобы иметь возможность целиком посвятить себя этому
сведению счетов с прежними друзьями, которое он, как и Эн¬
гельс, предпринял не только со страстью, но и с огромнейшей
охотой и которое принимало форму язвительной, подчас утри¬
рованной полемики, Маркс отложил работу над своим заплани¬
рованным трудом по политической экономии.
97	См. Е. В а u е г, Union ouvrière, там же, стр. 18: «В наши дни рабочий
создает все, делает все, производит все и не имеет при этом ни прав, ни соб¬
ственности, короче говоря, не имеет ничего». Этими словами Адольфа Бойера
госпожа Флора Тристан украсила титульный лист своей «популярной» книж¬
ки. Слова эти являются преувеличенными, фальшивыми. Чтобы все созда¬
вать, требуется некое более сильное, более всеобъемлющее сознание, чем
рабочее сознание. Только в перевернутом виде приведенное выше положение
было бы правильно: рабочий не делает ничего, поэтому он ничего не имеет;
не делает же он ничего потому, что его работа всегда остается чем-то единич¬
ным, рассчитана на удовлетворение его собственной потребности и является
будничной работой».
98	См. там же, стр. 21: «Критическая критика не создает ничего, рабо¬
чий создает все, до такой степени все, что он также и своими духовными творе¬
ниями посрамляет всю критику. Английские и французские рабочие являются
лучшим свидетельством этого. Рабочий создает даже человека, критик же на¬
всегда останется уродом, но зато он испытывает, конечно, внутреннее удов¬
летворение от сознания, что он — критический критик».

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
281
Эта критика, в которой он использовал выводы «Экономиче¬
ско-философских рукописей», а также и результаты своих об¬
ширных исследований английского и французского материализ¬
ма и Французской революции, дала ему желанную возможность
изложить свое по-новому разработанное историко-материалисти¬
ческое мировоззрение в связи с определенными философскими
и общественными вопросами. Несмотря на то что различный
характер затрагиваемых тем, а также многочисленные экскурсы
могли, казалось, иногда нарушить связность произведения, все
же единство способа исследования придало этому труду це¬
лостный характер.
Ту часть «Святого семейства», которая написана Марксом,
лучше всего рассмотреть в следующем порядке:
1.	Спекулятивная философия.
2.	Французская революция.
3.	Английский и французский материализм.
4.	Социализм.
5.	Прудон.
6.	Еврейский вопрос.
7.	«Парижские тайны» Эжена Сю.
1.	Критика спекулятивной философии
Свое опровержение «критической критики» Маркс начинает
с анализа спекулятивной философии, при этом он в иной форме
излагает и выражает результаты своей критики гегелевской фи¬
лософии и диалектики, содержавшейся в «Экономическо-фило¬
софских рукописях».
Спекулятивная философия превращает конкретную реаль¬
ность в предикат идеи, дух — в сущность мира, историю — в
развитие духа. Это превращение чувственного мира в мир мыс¬
лей с наибольшей рельефностью и последовательностью про¬
ступает в «Феноменологии духа», где Гегель одухотворяет как
человеческую действительность и деятельность, так и чувствен¬
ную, предметную природу и представляет знание в качестве
способа существования мира, сведенного к самосознанию и со¬
знанию. При этом чувственная, предметная действительность,
правда преодоленная теоретически, но фактически оставшаяся
сама собой, рассматривается как препятствие, помеха свободно¬
му развитию самосознания и, следовательно, как подлежащая
упразднению в любом случае. Этим объясняется, почему геге¬
левская философия, несмотря на свой кажущийся революцион¬
ный характер, в принципе является философией консервативной;
дело в том, что она оставляет реальный мир таким, каков он

282
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
есть, мечтая этот мир превзойти, преодолеть, превратив его в
мыслимую вещь, в определения самосознания 99.
Маркс разоблачает механику этой спекулятивной конструк¬
ции основательно и юмористично в связи с анализом понятия
плода, рассматриваемого в его отношениях с конкретными пло¬
дами 100. Маркс говорит, что если различные конкретные пло¬
ды — яблоки, груши и т. д.— выводить из понятия плода, как
это имеет место в спекулятивной философии, и если данное по¬
нятие превратить в сущность, субстанцию конкретных плодов,
то последние станут голыми формами существования данного
понятия, лишь способом его внешнего бытия. При таком поло¬
жении существенным в яблоке, груше и т. д. оказывается не их
природное, реальное, конкретное свойство, а понятие плода,
которое ошибочно поставлено на место указанного свойства.
Конкретные, особенные плоды как отчужденные формы этого
понятия становятся лишь кажущимися плодами, подлинной
сущностью, субстанцией которых является понятие плода 101.
Чтобы как-то достичь реального содержания, спекулятивная
философия после сведения реальных плодов к понятию плода
должна возвратиться от этой абстрактной субстанции, от этого
99	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 209—210: «Так
как Гегель в «Феноменологии» на место человека ставит самосознание, то
самая разнообразная человеческая действительность выступает здесь только
как определенная форма самосознания, как определенность самосознания.
Но голая определенность самосознания есть «чистая категория», голая
«мысль», которую я поэтому могу упразднить в «чистом» мышлении и пре¬
одолеть путем чистого мышления. В «Феноменологии» Гегеля оставляются
незатронутыми материальные, чувственные, предметные основы различ¬
ных отчужденных форм человеческого самосознания, и вся разрушитель¬
ная работа имела своим результатом самую консервативную философию,
потому что подобная точка зрения воображает, что она преодолела пред¬
метный, чувственно-действительный мир, коль скоро она превратила его
в «мыслительную вещь», в чистую определенность самосознания и теперь мо¬
жет ставшего эфирным противника растворить в «эфире чистого мышления».
Поэтому «Феноменология» вполне последовательно кончает тем, что она на
место всей человеческой действительности ставит «абсолютное знание»,—
знание потому, что это есть единственный способ существования самосозна¬
ния, а самосознание рассматривается как единственный способ существова¬
ния человека,— абсолютное же знание потому, что самосознание знает только
само себя и не стеснено больше никаким предметным миром. Человека Гегель
делает человеком самосознания, вместо того чтобы самосознание сделать са¬
мосознанием человека,— действительного человека, т. е. живущего в дей¬
ствительном, предметном мире и им обусловленного. Гегель ставит мир на
голову и по этой причине и может преодолеть в голове все пределы, что, конеч¬
но, нисколько не мешает тому, что они продолжают существовать для дурной
чувственности, для действительного человека. Кроме того для него неизбежно
является пределом все то, что свидетельствует об ограниченности всеобщего
самосознания,— всякая чувственность, действительность, индивидуальность
людей и их мира. Вся «Феноменология» имеет своей целью доказать, что са¬
мосознание есть единственная и всеобъемлющая реальность».
100	Ср. там же, стр. 62—67: «Тайна спекулятивной конструкции».
101	Ср. там же, стр. 63.

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
283
понятия к реальным плодам. Однако если легко абстрагировать
из различных конкретных плодов понятие плода, то, исходя из
этого понятия, вновь достичь действительных конкретных пло¬
дов можно только в том случае, если отбросить абстракцию 102.
Это и делает философия, но лишь по видимости. Коль скоро
различные плоды: яблоки, груши и т. д., существующие в дей¬
ствительности только в качестве абстрактной субстанции, в по¬
нятийной форме «плода» выступают в явлении многолико (что
противоречит единству субстанции), то происходит это потому,
полагает спекулятивный философ, что понятие «плода» являет¬
ся не мертвой, а живой сущностью, проявляющейся в различных
плодах по-разному: если в яблоке она выступает как яблоне¬
видное наличное бытие, то в груше — как грушевидное. Как
формы проявления понятия «плод» конкретные плоды (груши,
яблоки и т. д.) образуют ступени развития этого понятия, объ¬
емлющего «тотальность» плодов 103.
Таким образом, сведя конкретные вещи к абстрактной суб¬
станции, к понятию, спекулятивная философия вновь создает
эти вещи, превращая их в формы отчуждения данного понятия.
Но из-за этого конкретные вещи утрачивают присущие им свой¬
ства, лишаются реального бытия и становятся призрачными
сущностями, чистыми формами проявления понятия. Их сущест¬
венное свойство не является их природным свойством, и един¬
ственное оправдание их существования заключается в том, что¬
бы представлять собой отчуждения ступени развития понятия 104.
Обыкновенный человек не подозревает, что высказывает неч¬
то из ряда вон выходящее, когда говорит о существовании яб¬
лок и груш; но спекулятивный философ при этом совершает
чудо. Благодаря мистическому акту творения он из своего соб¬
ственного духа, который представляется ему абсолютным, вне
его находящимся субъектом, создает конкретные предметы, дей¬
ствительные плоды — яблоки, груши; из абстрактной сущности,
из понятия (здесь из понятия «плод») он творит конкретную
вещь и, таким образом, каждый раз совершает чудо 105. Между
тем совершать такое беспрерывное чудодейственное творчество
спекулятивный философ может лишь потому, что он придает
создаваемым им вещам такие свойства, которые действительно
присущи этим вещам, что свои абстракции он согласует с каче¬
ствами конкретных вещей. Этот творческий процесс, возбуждае¬
мый самостоятельной деятельностью духа как абсолютного
субъекта, составляет характерную черту спекулятивной фило¬
софии 106.
102	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 63.
103	Ср. там же, стр. 63—64.
104	Ср. там же, стр. 64—65.
105	Ср. там же, стр. 65.
106	См. там же, стр. 66.

284
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В противоположность Фейербаху, который преодолел спеку¬
лятивную философию, поставив на место самосознания действи¬
тельного человека 107, Бруно Бауэр довел спекулятивную фило¬
софию до крайности, абсолютизировав самосознание, истолковав
его как всеобщее, бесконечное самосознание, как отделенный от
человека самостоятельный творческий субъект и превратив всю
совокупность человеческих отношений в мыслимую сущность, в
«категорию», которая упраздняется всеобщим самосознанием
как не соответствующая ему определенность, как особенность
и потому неадекватная ему форма существования 108. История
сводится к развитию всеобщего самосознания в его отношении
к субстанции как совокупности несовершенных определенностей;
тем самым она еще более, чем у Гегеля, у которого субъект и
объект были внутренне связаны, превращается в духовное раз¬
витие, которое происходит в сфере чистой мысли и при помощи
последней 109.
Эту философию всеобщего самосознания Бруно Бауэр разви¬
вает в связи со своей критикой Давида Фридриха Штрауса. По
мнению Маркса, борьба между Бауэром и Штраусом есть борь¬
ба внутри гегелевской философии. Последняя состоит из трех
элементов: спинозовской субстанции, фихтевского самосознания
и духа как их единства. Первый элемент есть метафизически
переряженная природа в ее оторванности от человека, второй —
метафизически переряженный дух в его оторванности от при¬
роды, третий — метафизически переряженное единство обоих,
метафизически переряженный действительный человек.
Штраус развил одну сторону гегелевской системы, восприняв
основной взгляд Спинозы, для которого субстанция была абсо¬
107	См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 154 («Спекулятив¬
ный кругооборот абсолютной критики и философия самосознания»): «Толь¬
ко Фейербах завершает и критикует Гегеля, отправляясь от гегелевской точки
зрения. Сведя метафизический абсолютный дух к «действительному человеку
на основе природы», Фейербах завершил критику религии и в то же время
мастерски наметил основные черты критики гегелевской спекуляции и тем
самым всякой метафизики вообще». См. там же, стр. 139.
108 Тайну этой бауэровской смелости составляет гегелевская «Феноменоло¬
гия». См. прим. 99 на стр. 282.
109  Ср. там же, стр. 211: «Наконец, само собой понятно, что если «Фено¬
менология» Гегеля, вопреки своему спекулятивному первородному греху, да¬
ет по многим пунктам элементы действительной характеристики человече¬
ских отношений, то г-н Бруно и компания, наоборот, дают лишь бессодержа¬
тельную карикатуру, которая довольствуется тем, что выхватывает из како¬
го-нибудь духовного продукта или же из реальных отношений и движений
некоторую определенность, превращает эту определенность в мысленную оп¬
ределенность, в категорию и выдает эту категорию за точку зрения продукта,
отношения или движения. И все это делается для того, чтобы получить возмож¬
ность со старческой мудростью и торжествующим видом презрительно посмат¬
ривать на эту определенность с высоты точки зрения абстракции, всеобщей
категории, всеобщего самосознания».

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
285
лютом. В противоположность ему Бруно Бауэр развил другую
сторону гегелевской философии, считая, что истинной формой
абсолюта является всеобщее самосознание 110 111. Так как Штраус
и Бауэр придерживались своего толкования гегелевской фило¬
софии, опираясь каждый на один из ее основных элементов,
то они и остались внутри гегелевской спекуляции: Штраус —
превознося субстанцию как метафизическую категорию, Бау¬
эр — превращая самосознание в абсолютный метафизический
субъект 111.
Это одностороннее дальнейшее развитие Бауэром гегелевской
философии объясняет характер критической критики. Из сведе¬
ния гегелевского объективного духа к всеобщему самосознанию,
развивающемуся уже не в тесной связи с субстанцией, то есть
с реальным миром, а в постоянном антагонизме с ней, а также
из вытекающего отсюда сведения исторического развития к
антагонизму всеобщего самосознания по отношению к субстан¬
ции, постоянно отрицаемой как совокупность особенностей,
определенностей,— из этого прежде всего следует, что Бауэр
допустил в своих исторических взглядах гораздо больший про¬
извол, чем Гегель, у которого развитие духа как единства субъ¬
екта и объекта было внутренне связано с чувственно-конкрет¬
ным миром.
Этим обусловливалось и обеднение философии Гегеля, кото¬
рый придал своим спекулятивным конструкциям столь многие
реальные черты, что могла возникнуть иллюзия, будто развитие
идеи действительно отражало развитие реального мира 112.
Однако Бауэр, абсолютно отрицающий субстанцию, тем самым
отрицает и весь реальный мир, всю природу — не метафизиче¬
ски переряженную природу, а именно саму природу — как
природу, существующую вне человека, так и природу самого
человека. Абсолютное отрицание природы как субстанции озна¬
чает отрицание любого бытия, отличающегося от мышления,
любого объекта, отличающегося от субъекта 113.
110	См. К. Маркс и Ф. Энгель с, Соч., т. 2, стр. 154.
111	Там же, стр. 153: «Точно так же и у Бауэра самосознание есть подняв¬
шаяся до самосознания субстанция, или самосознание как субстанция; таким
образом, самосознание из свойств человека превратилось в самостоятельный
субъект. Это есть метафизически-теологическая карикатура на человека в его
оторванности от природы. Сущностью этого самосознания является поэтому
не человек, а идея, действительное существование которой и есть самосознание.
Самосознание есть вочеловечившаяся идея, и потому оно бесконечно. Все чело¬
веческие свойства превращаются таким мистическим образом в свойства вооб¬
ражаемого «бесконечного самосознания». Вот почему г-н Бауэр весьма определен¬
но говорит об этом «бесконечном самосознании», что все имеет в нем свое нача¬
ло и находит в нем свое объяснение, т. е. основание для своего существования».
112	См. там же, стр. 66.
113	Там же, стр. 156—157: «Г-н Бауэр, проводя во всех областях свою
противоположность субстанции, свою философию самосознания, или филосо¬

286
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Отсюда следует, что всеобщее самосознание превращается
в единственную реальность, а тем самым и в абсолютный твор¬
ческий субъект. Деятельность всеобщего самосознания как осо¬
бого существа принципиально отлична от деятельности действи¬
тельного, живущего в современном обществе человека, который
является лишь «акциденцией», «земным сосудом» всеобщего
самосознания, открывающего в человеке свою вечную субстан¬
цию 114. Это важное положение имелось уже у Гегеля, превра¬
тившего абсолютный дух в творца истории 115. Однако Бауэр
довел это положение до предела, оторвав развитие всеобщего
самосознания от реального мира и превратив историю в созна¬
тельное дело данного самосознания 116. Что у Гегеля является
результатом диалектического развития духа как субъекта —
объекта, итог которого лишь впоследствии обнаруживает фило¬
соф, то у Бауэра становится сознательным продуктом критиче¬
ской критики, критического философа, который как воплощение
всеобщего самосознания заменил гегелевский мировой дух 117.
Как в спекулятивной философии вообще, так и в критиче¬
фию духа, должен поэтому во всех областях иметь дело только с призраками
своего собственного воображения. Критика служит в его руках орудием,
при помощи которого он превращает все, что вне бесконечного сознания претен¬
дует еще на конечное материальное существование, в простую видимость и
чистые мысли. Он оспаривает в субстанции не метафизическую иллюзию,
а ее мирское ядро — природу, он нападает на природу, существующую
вне человека, и на природу самого человека. Не предполагать ни в какой
области субстанцию (он еще выражается этим языком) значит, как это выхо¬
дит у Бауэра, не признавать никакого отличного от мышления — бытия,
никакой отличной от самопроизвольности духа — энергии природы, никакой
отличной от рассудка — человеческой сущностной силы, никакого отличного от
деятельности — страдания, никакого отличного от собственного действия —
воздействия на нас других людей, никакого отличного от знания — чувствова¬
ния и хотения, никакого отличного от головы — сердца, никакого отличного
от субъекта — объекта, никакой отличной от теории — практики, никакого
отличного от критика — человека, никакой отличной от абстрактной всеобщ¬
ности — действительной общности, никакого отличного от «Я — Ты».
114	См. К. Маркс и Ф. Э нг е л ь с, Из ранних произведений, стр.
610—611.
115	К. Маркс и Ф.Энгель с, Соч., т. 2, стр. 93: «Гегелевское понима¬
ние истории предполагает существование абстрактного, или абсолютного
духа, который развивается таким образом, что человечество представляет
собой лишь массу, являющуюся бессознательной или сознательной носитель¬
ницей этого духа. Внутри эмпирической, экзотерической истории Гегель зас¬
тавляет поэтому разыгрываться спекулятивную, экзотерическую историю.
История человечества превращается в историю абстрактного и потому для
действительного человека потустороннего духа человечества».
116	См. прим. 111 на стр. 285.
117	Там же, стр. 94: «Уже у Гегеля абсолютный дух истории обладает в
массе нужным ему материалом, соответственное же выражение он находит
себе лишь в философии. Философ является, однако, лишь тем органом, в
котором творящий историю абсолютный дух по завершении движения ре¬
троспективно приходит к сознанию самого себя. Этим ретроспективным
сознанием философа ограничивается его участие в истории, ибо действитель¬

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
287
ской критике, которая выводит все из творческой силы духа,
природное, материально-чувственное подлежит отрицанию и
уничтожению. Так Бруно Бауэр сводит к чистой видимости и
субстанцию как совокупность материального; объявляя все то,
что находится вне самосознания, конечным, материальным су¬
ществованием, он превращает это последнее в мысленную сущ¬
ность и упраздняет его 118.
Между тем борьбу духа против субстанции он сводит глав¬
ным образом к столкновению между всеобщим самосознанием
и массой как совокупностью бездушной материи. Так все, пре¬
имущественно общественно-политические, отношения людей ис¬
чезают в отношениях абсолютной мудрости «критической кри¬
тики» и выступают как отношения всеобщего разума к абсо¬
лютной глупости массы, отношения, которым приписывается все¬
мирно-историческое значение 119.
ное движение совершается абсолютным духом бессознательно. Таким обра¬
зом, философ приходит post festum.
Гегель виновен в двоякой половинчатости: во-первых, объявляя филосо¬
фию наличным бытием абсолютного духа, он в то же время отказывается
объявить действительного философского индивидуума абсолютным духом;
во-вторых, абсолютный дух, в качестве абсолютного духа, он только по ви¬
димости делает творцом истории. Так как абсолютный дух лишь post festum
в философе приходит к сознанию себя как творческого мирового духа, то его
фабрикация истории существует лишь в сознании, в мнении, в представлении
философа, лишь в спекулятивном воображении. Г-н Бруно устраняет эту по¬
ловинчатость Гегеля.
Во-первых, он объявляет критику абсолютным духом, а себя самого
критикой. Как элемент критики изгнан из массы, так и элемент массы
изгнан из критики. Критика считает себя поэтому воплощенной не в ка¬
кой-нибудь массе, а исключительно в небольшой кучке избранных людей, в
г-не Бауэре и его учениках.
Г-н Бруно устраняет далее и другую половинчатость Гегеля: если геге¬
левский дух творит историю лишь post festum, в фантазии, то г-н Бауэр, в
противоположность массе остального человечества, сознательно разыгрывает
роль мирового духа; он уже в настоящем становится в драматическое отноше¬
ние к этой массе, изобретает и осуществляет историю с определенным наме¬
рением и после зрелого размышления».
118	См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 156.
119	Ср. там же, стр. 94—95: «На одной стороне стоит масса как пассивный
неодухотворенный, неисторический, материальный элемент истории; на дру¬
гой стороне — д у х,  к р и т и к а, г-н Бауэр и компания как элемент актив¬
ный, от которого исходит всякое историческое действие. Дело преобразования
общества сводится к мозговой деятельности критической критики.
Мало того! Отношение критики,— значит, и воплощенной критики, г-на
Бауэра и компании,— к массе есть в действительности единственное истори¬
ческое отношение нашего времени. Вся теперешняя история сводится к дви¬
жению обеих этих сторон по отношению друг к другу. Все противоположности
растворились в этой критической противоположности».
Ср. там же, стр. 85—86: «Все прежние критические отношения раствори¬
лись теперь в отношении абсолютной критической мудрости к абсолютной
массовой глупости. Это основное отношение выступает как смысл, тенденция,
разгадка прежних критических деяний и битв».

288
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Однако то, что обозначает в этом противопоставлении «мас¬
су», в корне отлично от действительной массы, то есть от ре¬
альных людей. «Масса» существует только как абстрактное
представление, как идеальная, воображаемая противополож¬
ность духа, как чувственный образ упрямства субстанции, на¬
стаивающей на том, чтобы быть чем-то отличным от всеобщего
самосознания; эта масса определяется как пассивный, неодухо¬
творенный элемент истории в противоположность всеобщему
самосознанию, которое функционирует как носитель и творец
истории 120.
Это положение, которое занимает всеобщее самосознание по
отношению к «массе», есть не что иное, как новый вариант хри¬
стианского и гегелевского взглядов, противопоставляющих миру
бога или дух 121. Гегель тоже исходит из абстрактного абсолют¬
ного духа, который развивается таким образом, что человечество
является для него лишь массой, его носителем; отсюда следует,
что человеческая история превращается в историю абстрактного,
постороннего действительному человеку духа 122. Маркс заме¬
120	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 171: «Вообще, масса
представляет собой неопределенный предмет, в силу чего она не способна ни
выполнять какое-нибудь определенное действие, ни вступать в какое-нибудь
определенное отношение к чему-нибудь. Масса, составляющая предмет
критической критики, не имеет ничего общего с действительными массами,
которые, в свою очередь, образуют внутри себя и между собой весьма массо¬
вые противоположности. Та масса, с которой имеет дело критическая кри¬
тика, «создана» ею самою наподобие того, как если бы естествоиспытатель,
вместо того, чтобы говорить об определенных классах растений и живот¬
ных, противопоставил самому себе «класс вообще».
Ср. там же, стр. 91—92: «Абсолютная критика объявила «массу» истин¬
ным врагом духа. Развивая эту свою мысль, она говорит:
«Дух знает теперь, где ему искать своего единственного противника,—
в самообманах и дряблости массы».
Абсолютная критика исходит из догмы абсолютной правомочности «духа».
Она исходит, далее, из догмы внемирового существования духа, т. е. из суще¬
ствования духа вне массы человечества. Наконец, она превращает, с одной
стороны, «д ух», « п р о г р е с с», с другой — « м а с с у» в застывшие сущ¬
ности, в понятия и противопоставляет их затем друг другу как данные неиз¬
менные крайности. Абсолютной критике не приходит в голову исследовать
самый «дух», исследовать, не служат ли его собственная спиритуалистическая
природа, его воздушные претензии источником «фразы», «самообмана», «дряб¬
лости». Дух, напротив, абсолютен, но, к несчастью, он в то же время постоян¬
но превращается в духовную пустоту: его расчеты всегда сделаны без хозяина.
Он поэтому обязательно должен иметь противника, интригующего против
него. Этим противником и оказывается масса.
...Так как «масса» — не более как «противоположность духа, прог¬
ресса, «к р и т и к и», то она и может быть определена только посредством
этой мнимой своей противоположности».
121	См. там же, стр. 93.
122	Там же, стр. 93: «Открытое г-ном Бруно отношение «духа» и «массы»...
есть не что иное, как критически-карикатурное завершение гегелевского пони¬
мания истории, которое, в свою очередь, есть не что иное, как спекулятивное
выражение христианско-германской догмы о противоположности духа и  ма¬

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
289
чает, что такой способ рассмотрения, согласно которому история
совершается без участия масс, можно считать общим для всех
реакционных теорий 123.
Отношение всеобщего самосознания к «массе» определяет
также поступки и борьбу «критической критики», включающие
в себя походы против массы, как врага прогресса и духа. Но в
этих походах деятельность «критической политики» сводится к
действиям некоторых избранных мыслителей, критических фи¬
лософов, идентифицирующих себя со всеобщим самосознанием
и становящихся воплощением абсолютного духа 124.
Для того чтобы «критическая критика» смогла выполнить
свою всемирно-историческую задачу, ей было необходимо преж¬
де всего стать абсолютной, законченной, чистой критикой, чего
она и достигла своим категорическим разрывом с «массой». Ее
походы против массы заключаются в том, что она устраняет
все существующее вне всеобщего самосознания, превращая это
в обманчивую иллюзию; отсюда следует, что содержанием и
целью ее походов является овладение истиной путем разруше¬
ния иллюзий и что у нее, как и у Гегеля, история есть не что
иное, как ставшая сознанием абсолютная истина 125.
Эти критические походы необходимы, чтобы добраться до
реального существования, внемировое всеобщее самосознание
терии, бога и мира. В пределах истории, в пределах самого человечества
этой противоположности придается то выражение, что немногие избранные
индивидуумы, в качестве активного духа, противостоят остальному челове¬
честву как неодухотворенной массе, как материи».
123 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 93—94: «Параллельно
с этой гегелевской доктриной развивалось во Франции учение доктринеров,
которые провозглашали суверенность разума в противоположность суверен¬
ности народа, чтобы исключить массы и господствовать одним. Это было
вполне последовательно. Если деятельность действительного человечества
есть не что иное, как деятельность массы человеческих индивидуумов, то,
наоборот, абстрактная всеобщность — разум, дух — должна найти себе
абстрактное выражение, исчерпывающееся в немногих индивидуумах. От
положения и силы воображения каждого отдельного индивидуума зависит
тогда, желает ли он выдавать себя за такого рода представителя «д уха».
124	Там же, стр. 157: «Вполне последовательным поэтому является то, что
г-н Бауэр в дальнейшем отождествляет самого себя с бесконечным самосозна¬
нием, с духом, т. е. на место этих своих творений ставит их творца. Столь же
последовательно он отбрасывает, как строптивую массу и материю, весь
остальной мир, упорно настаивающий на том, что он составляет нечто отлич¬
ное от того, что сотворено им, г-ном Бауэром».
125	Ср. там же, стр. 86—87: «Человек существует для того, чтобы существо¬
вала история, история же для того, чтобы существовало доказательство истин.
В этой критически тривиализированной форме повторяется та спекулятивная
мудрость, которая утверждает, что человек и история существуют для того,
чтобы истина пришла к самосознанию.
Подобно истине, история становится, таким образом, особой личностью,
метафизическим субъектом, а действительные человеческие индивидуумы
превращаются всего лишь в носителей этого метафизического субъекта».

290
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
нуждается в противнике, который заставляет его конкретнее
определять себя в противоположность этому реальному суще¬
ствованию. Таким противником является масса, изображаемая
«критической критикой» как противоположность всеобщего са¬
мосознания».
Свои походы «критическая критика» совершает с помощью
корреспондентов, которые по отношению к ней играют двойную
роль. Во-первых, благодаря им «критическая критика» как от¬
кровение самосознания, возвысившегося до божественного
субъекта, принимает подобающую ей форму культа, который
укрепляет корреспондентов в их вере в ее всемирно-историче¬
скую миссию 126. Во-вторых, эти корреспонденты сообщают о
разорванном отношении между «массой» и «критической кри¬
тикой», о возмущении массы против критики, давая ей тем
самым импульс для новых походов 127.
С «массой» и возникшими в связи с ней проблемами «крити¬
ческая критика» расправляется, разоблачая ничтожность «мас¬
совых» мнений и точек зрения, превращая их в «сумасбродные
идеи» и инфантильные категории и, в сущности, отрицая за
ними свойство всеобщего самосознания 128.
Подобно тому как на основе своей противоположности массе
всеобщее самосознание становится абсолютным субъектом, так
абсолютизируется и история как его продукт, выступая в каче¬
стве независимой сущности, действующей по своему произ¬
волу 129 130.
Эта вера в чудодейственную силу спекуляции, как и сведение
истории к борьбе идей, объясняет демонстративное безразличие
«критической критики» к реальным отношениям, которое приво¬
дит «критическую критику» к тому, что теория признается ис¬
тинной практикой и отвергается всякая практика, которая имеет
какую-то иную цель, нежели упразднение абстрактных кате¬
горий 130.
126	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 160.
127	Ср. там же, стр. 164.
128	Ср. там же, стр. 91.
129	Ср. там же, стр. 86—87.
130	Ср. там же, стр. 210—211: «Так как «религиозный мир как таковой»,
существует только как мир самосознания, то критическому критику — тео¬
логу ex professo — никак не может прийти в голову, что существует такой
мир, в котором сознание и бытие отличаются друг от друга,— мир, который
по-прежнему продолжает существовать, когда я упраздняю только его мыс¬
ленное существование, его существование в качестве категории или точки
зрения, другими словами: когда я видоизменяю свое собственное субъектив¬
ное сознание, не изменяя предметной действительности действительно пред¬
метным образом, т. е. не изменяя своей собственной предметной действитель¬
ности и предметной действительности других людей. Спекулятивное мистиче¬
ское тождество бытия и мышления повторяется поэтому в критике в виде столь
же мистического тождества практики и теории. Отсюда ее раздражение про¬

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
291
Подобно тому как «критическая критика» считает, что она
поднимается над всеми догматическими противоположностями,
поставив на место действительных противоположностей мнимую
противоположность всеобщего самосознания и массы, она пола¬
гает также, что возвышается над партиями, устранившись от
политических и социальных битв, хотя в действительности она
опускается ниже партийной точки зрения 131. В противополож¬
ность ей политический и социальный радикализм справедливо
отмечает, что чисто теоретическая эмансипация есть иллюзия,
что действительная эмансипация требует политической и соци¬
альной борьбы и что бегство от этой борьбы, по сути дела,
равносильно переходу на реакционные позиции, ибо оказывает
поддержку консерватизму.
Порвав со всеми реальными отношениями, деятельность
всеобщего самосознания превращается в божественный творче¬
ский акт: подобно гегелевской абсолютной идее, оно полагает
мир как нечто отличное от самого себя, затем снимает порож¬
денное как отличающееся от него самого и тем самым, в конце
концов, приходит в единство с самим собой.
Как и гегелевская философия, философия всеобщего само¬
сознания представляет собой восстановление христианской тео¬
рии творения и завершается как теология. Подобно всякой тео¬
логической системе, эта философия исключает весь реальный
прогресс, поэтому движение всеобщего самосознания, как и ге¬
гелевской абсолютной идеи, есть кружение внутри самого
себя 132.
тив такой практики, которая хочет быть еще чем-то отличным от теории, и
против такой теории, которая хочет быть еще чем-то отличным от растворения
той или другой определенной категории в «беспредельной всеобщности само¬
сознания». Ее собственная теория ограничивается тем, что объявляет все оп¬
ределенное — как, например, государство, частную собственность и т. д.—
прямой противоположностью беспредельной всеобщности самосознания, а
потому чем-то ничтожным».
Ср. там же, стр. 178.
131	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 174—175: «Подобно
тому как критическая критика думает стать выше всех догматических про¬
тивоположностей тем, что она на место действительных противоположностей
ставит воображаемую противоположность между собой и миром, между
святым духом и нечестивой массой, точно так же она мнит себя возвысившей¬
ся над партиями, когда она скатывается ниже партийной точки зрения,
противопоставляя себя, как партию, всему остальному человечеству и со¬
средоточивая весь интерес на личностях г-на Бруно и компании».
132	См. там же, стр. 156.
Ср. там же, стр. 158: «Божественная критика, возвратившись в самое себя,
восстанавливается рациональным, сознательным, критическим путем: бытие
в себе становится бытием в себе и для себя, и только в самом конце появляется
исполненное осуществленное, раскрывшееся начало. Божественная критика,
в отличие от человеческой, явилась миру как критика, как чистая критика,
как критическая критика».

292
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Бежав от мира, бессодержательное, изолированное от при¬
роды и общества, существующее только ради самого себя само¬
сознание становится божественным духом и как таковое ведет
божественное существование. Как его воплощение, «критиче¬
ская критика» сама приобщается к божеству 133. Ее светлейшие
представители, подобно богу, восседают в уединении абстрак¬
ций и, как бы на страшном суде, выносят свои пренебрежи¬
тельные суровые приговоры грешной массе 134.
Пребывание «критической критики» в беспредметном одино¬
честве абстрактной теории, мешавшее ей проникнуть в реальное
общественно-историческое отношение даже тогда, когда она, ка¬
залось, занималась предметным миром, объясняет ложные суж¬
дения «критической критики» о философских, политических и
социальных вопросах; эти суждения Маркс подверг основатель¬
ной критике.
Свою критику Маркс предпринимает с коммунистической и
материалистической точки зрения. Прежде всего он устанавли¬
вает, что «критическая критика», по примеру Гегеля, идеали¬
стически интерпретирует объективно-реальное историческое раз¬
133	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 177—178.
Ср. там же, стр. 177: «К р и т и к даже не должен пытаться лично смеши¬
ваться с обществом».
Поэтому он обзаводится святым семейством, подобно тому как одинокий
бог стремится в святом семействе устранить свою тоскливую оторванность от
всякого общества».
134	Там же, стр. 158: «Последняя стадия г-на Бауэра не есть аномалия в
его развитии: это — его возвращение в себя из его отчуждения. Понятно само
собой, что тот момент, в который божественная критика отчуждала себя и
выходила за свои пределы, совпадает с моментом, когда она отчасти изменяла
себе, создавая кое-что человеческое.
Абсолютная критика, возвратившаяся к своей исходной точке, закон¬
чила спекулятивный кругооборот, а тем самым и весь свой жизненный путь.
Ее дальнейшее движение есть чистое, возвышающееся над всяким массовым
интересом кружение внутри самой себя и поэтому лишено всякого интереса
для массы».
При изложении этой последней ступени развития «критической критики»
Маркс уже набрасывает общий предмет «Немецкой идеологии», в которой
описывается «страшный суд» «критической критики» и ее «вознесение на не¬
беса».
Ср. там же, стр. 178: «Однако нельзя не признать, что после всей своей
геркулесовой борьбы, в которой критика преследовала одну лишь цель,—
отделение себя от некритической «нечестивой массы» и вообще от «всего»,—
она, наконец, счастливо добралась до своего одинокого, божественного «само¬
довлеющего, абсолютного существования. Если в первом выражении этой ее
«новой фазы» старый мир греховных аффектов имеет еще, по-видимому, неко¬
торую власть над критикой, то теперь мы увидим ее эстетически-успокоенной
и просветленной в некоем «художественном образе», в котором она искупает
свои грехи, чтобы под конец в качестве второго, торжествующего Христа
свершить критический страшный суд и после победы над драконом спокойно
вознестись на небо».

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
293
витие и превращает действительные битвы в битвы идей 135.
Однако реальные, конкретные отношения не могут быть изме¬
нены с помощью сражений чистых мыслей. Далее Маркс пока¬
зывает, что изображение мнимой борьбы между всеобщим
самосознанием и враждебной разуму и прогрессу массой как
важной борьбы идей есть средство замаскировать реакцион¬
ную точку зрения ультрареволюционными фразами и оставить
в неприкосновенности настоящих врагов разума, человечества
и прогресса, то есть существующие бесчеловечные политические
и социальные отношения, решительное поражение которым
может быть нанесено как раз только массой как истинным пред¬
ставителем прогресса 136.
Поэтому социалистические и коммунистические теоретики и
подвергли существующий строй основательной критике и уви¬
дели в массе ниспровергающий революционный элемент.
«Критическая критика» не может понять историческое раз¬
витие, ибо она идеалистически трактует его, полагая, что когда
речь идет об исторических событиях, то имеются в виду не
эмпирические действия деятельной массы, а идеи 137.
Для правильного понимания этого развития как раз и тре¬
буется тот точный анализ реальных отношений, на который
«критическая критика» пренебрежительно смотрит свысока 137а.
«Критическая критика» знает об отдельных продуктах природы
лишь то, что «мы их едим и пьем! Всяческое почтение перед
естествознанием и «критической критикой»!
Критика вполне последовательно противопоставляет неудоб¬
ному, навязчивому требованию заняться изучением «природы»
135	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 90: «А между тем
абсолютная критика научилась из «Феноменологии» Гегеля, по крайней
мере, одному искусству — превращать реальные, объективные, вне меня
существующие цепи в исключительно идеальные, исключительно субъектив¬
ные, исключительно во мне существующие цепи и поэтому все внешние чув¬
ственные битвы превращать в битвы чистых идей».
136	Там же, стр. 90.
137	Ср. там же, стр. 90: «Вместе с основательностью исторического дей¬
ствия будет, следовательно, расти и объем массы, делом которой оно является.
В критической истории, согласно которой в исторических делах речь идет не
о действующих массах, не об эмпирическом действии и не об эмпирическом
интересе этого действия, а, напротив, только об «идее», пребывающей «в
них»,— в такой истории все должно происходить, конечно, совершенно иначе».
137а Ср. К. М а р к с  и  Ф. Э н г е л ь с, Из ранних произведений, стр. 519—
520: «Невежественному же рецензенту, который, чтобы скрыть свое полное не¬
вежество и скудоумие, оглушает положительного критика такими выражения¬
ми, как «утопическая фраза», или еще такими, как «совершенно чистая, со¬
вершенно решительная, совершенно критическая критика», или «не только
правовое, но общественное, вполне общественное общество», или «компактная
массовая масса», или «ораторствующие ораторы массовой массы»,— этому
рецензенту надлежит еще сперва представить доказательство того, что помимо
своих теологических семейных дел он вправе претендовать на участие в об¬
суждении также и мирских дел».

294
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
и «промышленности» следующее неоспоримо остроумное рито¬
рическое восклицание:
«Или» (!) «Вы думаете, что познание исторической действи¬
тельности уже закончено? «Или» (!) «Вам известен хоть один
исторический период, который был бы действительно уже
познан?»
Или «критическая критика» полагает, что она дошла хотя бы
только до начала познания исторической действительности, ис¬
ключив из исторического движения теоретическое и практиче¬
ское отношение человека к природе, естествознание и промыш¬
ленность? Или она думает, что действительно познала какой
бы то ни было исторический период, не познав, например, про¬
мышленности этого периода, непосредственного способа произ¬
водства самой жизни? Правда, спиритуалистическая, теологи¬
ческая критическая критика знакома (знакома по крайней мере
в своем воображении) лишь с политическими, литературными
и теологическими громкими деяниями истории. Подобно тому
как она отделяет мышление от чувств, душу от тела, себя самое
от мира, точно так же она отрывает историю от естествознания
и промышленности, усматривая материнское лоно истории не
в грубо-материальном производстве на земле, а в туманных об¬
лачных образованиях на небе»138. На основе такого точного
анализа исторического развития Маркс подвергает теперь кри¬
тической проверке трактовку критической критикой философ¬
ских, политических и социальных вопросов.
2.	Французская революция
В своем споре с Бруно Бауэром о Французской революции 139
Маркс исходит из того факта, что эта революция была не
только идеологической борьбой за свободу и равенство, но и
небывалой борьбой классов, определявшейся классовыми инте¬
ресами буржуазии.
В противоположность Бруно Бауэру, считавшему Француз¬
скую революцию чисто столкновением идеологическим и объ¬
яснявшему ее неудачу тем, что идеи этой революции не были
выведены за пределы того строя, который она должна была
упразднить 140, Маркс замечает, что идеи сами по себе ничего
не могут выполнить. «Идеи,— говорит он,— никогда не могут
выводить за пределы старого мирового порядка: во всех слу¬
чаях они могут выводить только за пределы идей старого ми¬
138	К. М а р к с  и  Ф. Э н г е л ь с, Соч., т. 2, стр. 165—166. 140139	Ср. там же, стр. 132—138: «Критическое сражение с французской ре¬
волюцией».
140	Ср. там же, стр. 132.

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
295
рового порядка. Идеи вообще ничего не могут осуществить.
Для осуществления идей требуются люди, которые должны упо¬
требить практическую силу»141. Идеи могут победить только
тогда, когда они представляют реальные, то есть классовые,
интересы, в противном случае они всегда терпят поражение.
Классовые битвы разыгрываются и как битвы идей, что
может создать видимость того, будто в революции речь идет
о борьбе идей; этим, по Марксу, объясняется, почему классо¬
вые интересы, коль скоро они выходят за пределы одного опре¬
деленного класса и тем самым по видимости целиком отож¬
дествляются с человеческими интересами, принимают форму
абстрактных всеобщих идей 142. Это произошло и в эпоху Фран¬
цузской революции, когда буржуазия выступила против феода¬
лизма и абсолютизма как представительница общих интересов
угнетенного народа и когда (в силу данного обстоятельства) ее
классовые интересы выступили в форме общих идей свободы и
равенства. Казалось, что борьба велась во имя этих идей. Но это
была иллюзия. Собственно говоря, борьба велась во имя клас¬
совых интересов буржуазии, фактически эти классовые инте¬
ресы и одержали победу над всеобщими идеями независимо от
того, происходило ли это при якобинцах или при Наполеоне,—
когда идеи не совпадали с условиями, внутри которых только
могла эмансипироваться буржуазия. Для последней революция
не была чем-то вроде неудачи, как полагает Бруно Бауэр; на¬
оборот, она принесла решительный успех классовым интересам
буржуазии. Неудачной данная революция была лишь для масс,
для народа, чьи подлинные интересы не совпадали с целями
преследовавшимися этой буржуазной революцией, и для кото¬
рого она тем самым могла быть только «идеей», лишь предме¬
том кратковременного энтузиазма 143.
141	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 132; cp. ALZ,
Hetf 8, Juli 1844. (В. Bauer, Was ist jetzt der Gegenstand der Kritik.)
Cp. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. I, «К критике гегелевской фило¬
софии права. Введение», стр. 422: «Оружие критики не может, конечно,
заменить критики оружием, материальная сила должна быть опрокинута
материальной же силой; но и теория становится материальной силой, как
только она овладевает массами».
142	К. М а р к с  и  Ф. Э н г е л ь с, Соч., т. 2, стр. 89: «Идея» неизменно
посрамляла себя, как только она отделялась от «интереса». С другой стороны,
нетрудно понять, что всякий массовый, добивающийся исторического призна¬
ния «интерес», когда он впервые появляется на мировой сцене, далеко выхо¬
дит в «идее», или «представлении», за свои действительные границы и легко
смешивает себя с человеческим интересом вообще. Эта иллюзия образует то, что
Фурье называет тоном каждой исторической эпохи».
143 Ср. там же, стр. 89: «Интерес буржуазии в революции 1789 г., дале¬
кий от того, чтобы быть неудачным, все «выиграл» и имел «действительный
успех», как бы впоследствии ни рассеялся дым «пафоса» и как бы ни увяли
«энтузиастические» цветы, которыми он украсил свою колыбель. Этот интерес
был так могуществен, что победоносно преодолел перо Марата, гильотину тер¬

296
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Наиболее характерную черту Французской революции Бруно
Бауэр усматривает в том, что, упразднив феодализм, эта рево¬
люция претворила в жизнь чистый эгоизм и в сфере государ¬
ства (посредством национализма), и в сфере деятельности инди¬
видов как таковых (посредством их атомизирования), а также
в том, что вызванную этим необузданность индивидов она пы¬
талась ограничить впоследствии с помощью культа верховного
существа как символа государства 144. В этом расцвете нацио¬
нализма и необузданности видит Бруно Бауэр главные причины
поражения Французской революции.
Относительно национализма Маркс замечает, что это обык¬
новенная форма проявления эгоизма со стороны всякого госу¬
дарства. С другой стороны, связать поражение Французской
революции с национализмом — значит не сказать ничего специ¬
фического об этой революции, ибо по аналогичной причине по¬
терпели крушение также и другие великие государства — Рим
и Греция 145.
Что касается порожденных революцией эгоистических инди¬
видов, так Маркс считает, что их нельзя сравнивать с атомами,
поскольку атомы не имеют соответствующих качеств и отноше¬
ния между ними иные, чем между людьми 146. Правда, эгоистич¬
ный буржуазный индивид может о себе думать, что он — атом,
то есть изолированное, самодовлеющее и абсолютное существо.
Однако жизнь, то есть удовлетворение его потребностей, все его
рористов, шпагу Наполеона, равно как и католицизм и чистокровность Бур¬
бонов. «Неудачной» революция была только для той массы, для которой по¬
литическая «идея» не была идеей ее действительного «интереса», истинный
жизненный принцип которой не совпадал поэтому с жизненным принципом
революции,— для той массы, реальные условия освобождения которой суще¬
ственно отличны от тех условий, в рамках которых буржуазия могла освобо¬
дить себя и общество. Если, стало быть, революция, которая может служить
представительницей всех великих исторических «дел», неудачна,— то она
неудачна потому, что та масса, жизненными условиями которой по существу
ограничилась революция, была массой исключительной, не охватывающей всей
совокупности населения, ограниченной массой. Если, значит, революция
неудачна, то не потому, что революция «вызывала энтузиазм» массы, не по¬
тому, что масса была «заинтересована» в ней, а потому, что для самой много¬
численной части массы, части, отличной от буржуазии, принцип революции
не был ее действительным интересом, не был ее собственным революционным
принципом, а был только «идеей», следовательно, только предметом вре¬
менного энтузиазма и только кажущегося подъема».
144	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 130—132.
145	См. там же.
146	Ср. там же, стр. 133—134: «Выражаясь точно и прозаически, члены
гражданского общества вовсе не атомы. Характерное свойство атома состоит
в том, что он не обладает никакими свойствами и поэтому не обязан никаким
необходимо обусловленным его собственной природой соотношением с други¬
ми, вне его находящимися существами. Атом лишен потребностей, он есть
нечто самодовлеющее; мир вне его — абсолютная пустота, т. е. лишен всяко¬
го содержания, всякого смысла, всякого значения именно потому, что атом
обладает внутри самого себя всей полнотой существующего».

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО*
297
побуждения и поступки вынуждают буржуа поверить в реаль¬
ность существующего вне его мира — природы и общества 147.
Взаимное удовлетворение потребностей объединяет отдельных
членов гражданского общества; поэтому реальной их связью
является также гражданская жизнь, гражданское общество,
а не политическая жизнь, государство; последнее само в боль¬
шей степени определяется гражданским обществом 148.
Из представления Бруно Бауэра о том, что политические
отношения существуют в отрыве от общественных отношений
и противостоят им, вытекают его ошибочные взгляды на прави¬
тельство Робеспьера и Сен-Жюста. Причину его падения он
усматривает в том, что в своем стремлении создать в государ¬
стве свободный народ, где должны были господствовать спра¬
ведливость и добродетель, Робеспьер и Сен-Жюст столкнулись
с эгоизмом людей, заставившим их прибегнуть к террористиче¬
ским актам, которые затем окончательно привели их прави¬
тельство к гибели 149.
147	К Маркс и Ф. Э н г е л ьс, Соч., т. 2, стр. 134: «Пусть эгоисти¬
ческий индивидуум гражданского общества в своем нечувственном пред¬
ставлении и безжизненной абстракции воображает себя атомом, т. е. не
стоящим в отношении к чему бы то ни было, самодовлеющие, лишенным по¬
требностей, абсолютно полным, блаженным существом.
Нечестивой чувственной действительности и дела нет до его вообра¬
жения. Каждое из его чувств заставляет верить в существование мира
и других индивидуумов вне его, и даже его грешный желудок ежедневно на¬
поминает ему о том, что мир вне его не пуст, а, напротив, есть то, что, собст¬
венно, его наполняет. Каждое деятельное проявление его существа, каждое
его свойство, каждое его жизненное стремление становится потребностью,
нуждой, которая делает его себялюбие любовью к другим вещам и другим лю¬
дям, находящимся вне его. А так как потребность одного индивидуума не име¬
ет для другого эгоистического индивидуума, обладающего средствами для
удовлетворения этой потребности, никакого само собой разумеющегося смыс¬
ла, т. е. не находится ни в какой непосредственной связи с удовлетворением
потребности, то каждый индивидуум должен создать эту связь, становясь в
свою очередь сводником между чужой потребностью и предметами этой по¬
требности».
148	Ср. там же, стр. 134: «Таким образом, естественная необходимость,
свойства человеческого существа, в каком бы отчужденном виде они ни высту¬
пали, интерес,— вот что сцепляет друг с другом членов гражданского обще¬
ства. Реальной связью между ними является не политическая, а гражданская
жизнь. Не государство, стало быть, сцепляет между собой атомы граждан¬
ского общества, а именно то обстоятельство, что они атомы только в пред¬
ставлении, на небе своего воображения, а в действительности — существа,
сильнейшим образом отличающиеся от атомов, что они не божественные эгои¬
сты, а эгоистические люди. Только политическое суеверие способно еще вооб¬
ражать в наше время, что государство должно скреплять гражданскую жизнь,
между тем как в действительности, наоборот, гражданская жизнь скрепляет
государство».
149	Ср. там же, стр. 134—135: «Величественная идея Робеспьера и Сен-
Жюста создать «свободный народ», который жил бы исключительно по пра¬
вилам справедливости и добродетели,— см., например, доклад Сен-Жюста
о преступлениях Дантона и другой его доклад об общей полиции,— могла

298
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Падение Робеспьера и Сен-Жюста, возражает Маркс, надо
объяснять не противоречиями между их идеалом добродетели
и эгоизмом граждан, а их неправильным взглядом на государ¬
ство и общество, непониманием соотношения между обществом
и государством. Они смешали античное демократическое госу¬
дарство, основанное на рабстве, с современным политическим
государством, покоящимся на эмансипированном рабстве, по¬
рожденном буржуазным обществом, и хотели навязать послед¬
нему форму античного государства, ошибочно принятую за под¬
ходящую. Они рассуждали о справедливости и добродетели как
об имманентных свойствах, которые отличали древние народы,
в особенности греков и римлян, превратили эти свойства в ха¬
рактерную особенность каждого свободного революционного на¬
рода и хотели (в этом и состоит их основная ошибка и недо¬
статок) организовать современное общество по образцу идеа¬
лизированного античного государства 150.
«Заблуждение это,— добавляет Маркс,— представляется тра¬
гическим, когда Сен-Жюст, в день своей казни, указывая на ви¬
сящую в зале Консьержери большую доску с «Декларацией
прав человека» с гордым чувством собственного достоинства про¬
износит: «А все-таки создал это я». Именно на этой доске про¬
возглашались права человека, который в такой же мере не
может быть человеком античной республики, в какой его эко¬
номические и промышленные отношения не являются антич¬
ными» 151.
Гибель Робеспьера и Сен-Жюста повлекла за собой, как
полагал Бруно Бауэр, подавление политического просвещения,
составлявшего, по его мнению, основу и цель Французской ре¬
волюции 152. В действительности, возражает Маркс, падение
держаться в течение некоторого времени исключительно благодаря террору
и была противоречием, на которое низкие и себялюбивые элементы народной
сущности реагировали в такой степени трусливо и коварно, как только и мож¬
но было ждать от них».
150	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 136: «Робеспьер, Сен-
Жюст и их партия погибли потому, что они смешали античную реалисти¬
чески-демократическую республику, основанную на действительном рабстве,
с современным спиритуалистически-демократическим представительным госу¬
дарством, основанным на эмансипированном рабстве, на буржуазном обще¬
стве. Какое колоссальное заблуждение — быть вынужденным признать и
санкционировать в правах человека современное буржуазное общество, обще¬
ство промышленности, всеобщей конкуренции, свободно преследующих свои
цели частных интересов, анархии, самоотчужденной природной и духовной
индивидуальности,— быть вынужденными признать и санкционировать все
это и вместе с тем желать аннулировать вслед за тем в лице отдельных
индивидуумов жизненные проявления этого общества и в то же время желать
построить по античному образцу политическую верхушку этого общества!»
151	Ср. там же.
152	Ср. там же, стр. 136: «После падения Робеспьера политическое про¬
свещение и движение стали быстро приближаться к тому пункту, где они сдела¬

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
299
Робеспьера и Сен-Жюста вызвало нечто совершенно другое.
То была победа французского буржуазного общества, которое,
освободившись от феодальных уз и тисков террора, приняло
при Директории политическую форму государства, соответство¬
вавшего его экономическим отношениям и классовым интере¬
сам, и могло теперь беспрепятственно развиваться. «После па¬
дения Робеспьера впервые начинается прозаическое осущест¬
вление политического просвещения, которое раньше хотело
превзойти само себя и ударялось в фантастику. Революция
освободила буржуазное общество от феодальных оков и офи¬
циально признала его, как ни старался терроризм принести это
общество в жертву антично-политическому строю жизни. При
Директории стремительно вырывается наружу и бьет ключом
настоящая жизнь буржуазного общества. Буря и натиск по
части создания торговых и промышленных предприятий, страсть
к обогащению, сутолока новой буржуазной жизни, где на пер¬
вых порах наслаждение этой жизнью принимает дерзкий, легко¬
мысленный, фривольный и опьяняющий характер; действитель¬
ное просвещение французской земли, феодальная структура ко¬
торой была разбита молотом революции и которую многочис¬
ленные новые собственники, в первых порывах лихорадочной
деятельности, подвергли теперь всесторонней обработке; первые
движения освободившейся промышленности,— таковы некоторые
из проявлений жизни только что народившегося буржуазного
общества. Буржуазное общество находит своего действительного
представителя в буржуазии. Буржуазия начинает, таким обра¬
зом, свое господство. Права человека перестают существовать
исключительно только в теории» 153.
Аналогичную ошибку допускает Бруно Бауэр и при харак¬
теристике государственного переворота Наполеона, существен¬
ным результатом которого было, по его мнению, окончатель¬
ное поражение политического просвещения. Фактически,
возражает Маркс, поражение в результате этого государствен¬
ного переворота потерпела либеральная буржуазия, пришед¬
шая к власти при Директории. Для Наполеона характерно, что
он предпринял последнюю попытку установить с помощью
терроризма единовластное управление буржуазным обществом.
лись добычей Наполеона, который вскоре после 18 брюмера мог сказать: «С мо¬
ими префектами, жандармами и попами я могу сделать с Францией всё, что
хочу».
153  К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 136—137. В рукописи,
написанной несколько месяцев спустя после «Святого семейства», Маркс
набросал основные черты современного государства, каким оно возникло
в результате Французской революции. Он показал, что современное госу¬
дарство объясняется самопревознесением политической сущности; таковое
порождает видимость, будто бы государство имеет характер, принципиально
отличный от буржуазного общества. См. К. Маркс и Ф. Энгельс,
Немецкая идеология, М., 1956, стр. 571.

300
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Однако эту борьбу против буржуазного общества Наполеон
вел не во имя античного идеала, а во имя государства, кото¬
рое превратилось у него в самоцель.
В противоположность Робеспьеру, Наполеон не был фанта¬
зером, он понимал сущность современного государства и бур¬
жуазного общества, которое он признавал и защищал. Однако
он прибег к государственному терроризму, заменяя перманент¬
ную революцию перманентной войной. Тем самым он развязал
руки французскому национализму, но вследствие постоянных
и дорогостоящих войн был вынужден надолго ущемить не
только политические, но и экономические интересы буржуазии.
Буржуазия боролась с Наполеоном, поскольку она выступала
против государства, рассматриваемого им как самоцель. Нако¬
нец, он попытался, как и террористы, осуществить мероприя¬
тия, прямо направленные против интересов буржуазии. Это
привело его, как ранее и террористов, к гибели 154.
Если в лице Наполеона либеральная буржуазия еще раз
столкнулась с революционным терроризмом, то в лице Бурбо¬
нов, Реставрации, она еще раз столкнулась с контрреволю¬
цией. Однако Бурбоны, поскольку они вознамерились снова
154 Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 137—138:
«Наполеон был олицетворением последнего акта борьбы революционного
терроризма против провозглашенного той же революцией буржуазного
общества и его политики. Правда, Наполеон понимал уже истинную
сущность современного государства; он уже понимал, что государство это
имеет своей основой беспрепятственное развитие буржуазного общества,
свободное движение частных интересов и т. д. Он решился признать эту
основу и взять ее под свою защиту. Он не был мечтательным террористом.
Но в то же время Наполеон рассматривал еще государство как самоцель, а
гражданскую жизнь исключительно лишь как казначея и своего подчиненного,
который не вправе иметь свою собственную волю. Он завершил терроризм, по¬
ставив на место перманентной революции перманентную войну. Он удовлетво¬
рил до полного насыщения эгоизм французской нации, но требовал также,
чтобы дела буржуазии, наслаждения, богатство и т. д. приносились в жертву
каждый раз, когда это диктовалось политической целью завоевания. Деспоти¬
чески подавляя либерализм буржуазного общества — политический идеализм
его повседневной практики,— он не щадил равным образом и его существен¬
нейших материальных интересов, торговли и промышленности, как только
они приходили в столкновение с его, Наполеона, политическими интересами.
Его презрение к промышленным дельцам было дополнением к его презрению
к идеологам. И в области внутренней политики он боролся против буржуаз¬
ного общества как против противника государства, олицетворенного в нем,
Наполеоне, все еще в качестве абсолютной самоцели. Так, например, он зая¬
вил в Государственном совете, что не потерпит, чтобы владельцы обширных
земельных угодий по произволу возделывали или не возделывали их. Тот же
смысл имел и его план — путем передачи в руки государства гужевого транс¬
порта подчинить торговлю государству. Французские купцы подготовили то
событие, которое впервые потрясло могущество Наполеона. Парижские бир¬
жевики путем искусственно созданного голода заставили Наполеона отложить
русский поход почти на два месяца и, таким образом, перенести его на слиш¬
ком позднее время года».

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
301
восстановить феодальную систему и абсолютизм, еще меньше,
нежели Наполеон, смогли удержаться от того, чтобы еще силь¬
нее не обрушиться на классовые интересы буржуазии 155. Эти
классовые интересы победили окончательно с революцией
1830 года, в которой буржуазия осуществила свои стремления
1789 года, но на этот раз уже понимая, что она добилась реа¬
лизации своих специфических классовых интересов, а не обще¬
человеческого идеала. Она создала представительное государ¬
ство не как государство идеальное, а как инструмент своей
власти 156.
Между тем Французская революция не закончилась пере¬
ходом власти в руки буржуазии. В самом деле, 1830 год, при¬
несший торжество свободе, «обогащенной сознанием своего
социального значения»,— еще не был завершением револю¬
ции 157. Другой момент, равенство, продолжает жить в комму¬
нистической идее, которая при последовательной разработке
образует краеугольный принцип нового мирового порядка 158 *.
Этой критикой Маркс сделал новый шаг в своем анализе
Французской революции. Еще в статье против Руге он пола¬
гал, что в основном это была революция, проникнутая полити¬
ческим духом, в силу чего она была неспособна разрешить
основные социальные проблемы, например ликвидировать паупе¬
ризм, и тем самым оказалась не в состоянии произвести корен¬
ной переворот в общественных отношениях с целью освобож¬
дения не только одного класса, а всего человечества.
Но теперь он осознал и общественную, классовую обуслов¬
ленность характера государства и объяснил падение Робеспье¬
ра, Наполеона и Бурбонов тем, что проводившаяся ими (хотя
и различными методами) политика не соответствовала классо¬
вым интересам экономически господствующей буржуазии и по¬
тому потерпела фиаско. 155	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 138.
156	Ср. там же, стр. 138: «Наконец, в 1830 г. она осуществила свои жела¬
ния 1799 г., с той только разницей, что ее политическое просвещение теперь бы¬
ло завершено, что она не видела больше в конституционном представительном
государстве идеала государства, не думала больше, что, добиваясь конститу¬
ционного представительного государства, она стремится к спасению мира и к
достижению общечеловеческих целей, а, напротив, рассматривала это госу¬
дарство как официальное выражение своей исключительной власти и как поли¬
тическое признание своих особых интересов».
157	Ср. там же, стр. 138.
158	Ср. там же, стр. 132: «Революционное движение, которое началось в
1799 г. в Cercle social, которое в середине своего пути имело своими главными
представителями Леклерка и Ру и, наконец, потерпело на время поражение
вместе с заговором Бабёфа,— движение это породило коммунистическую
идею, которая после революции 1830 г. снова введена была во Франции дру¬
гом Бабёфа, Буонарроти. Эта идея, при последовательной ее разработке, есть
идея нового мирового порядка».

302
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Вместе с тем он детально определил связи между идеоло¬
гией и общественными отношениями, выясняя, как идея свобо¬
ды, казавшаяся в своей всеобщности соответствовавшей
устремлениям всего французского народа, в действительности
служила лишь буржуазии для осуществления последней своих
классовых интересов.
3.	Французский материализм 159
В своей критике материализма Бруно Бауэр считает, что
материалисты правильно рассматривали мир как движение ма¬
терии, но при этом не видели, что истинным данное движение
становится лишь как движение самосознания, то есть как са¬
мосознательное движение.
При таком способе рассмотрения, возражает Маркс, мате¬
риализм становится противоположностью того, чем он являет¬
ся, то есть идеализмом. Самосознание, дух превращается в
единственную сущность, вне которой нет ничего, в том числе и
никакой материи. Дух становится всемогущим творцом мира,
который является лишь отчуждением духа и не имеет в себе
ни грана реальности 160.
Материализм, объявляет далее Бруно Бауэр, возник одно¬
временно с теизмом из учения Спинозы; теизм и материализм,
полагает он, образуют два аспекта рационализма, который
господствовал во французской мысли в XVIII веке вплоть до
подавления Французской революции 161.
Если Бруно Бауэр хотел объяснить возникновение материа¬
лизма, замечает Маркс, то он хорошо поступил бы, позаимст¬
вовав представление Гегеля, который видел в материализме
реализацию субстанции Спинозы и рассматривал теизм и ма¬
териализм как две выросшие из спинозизма философские шко¬
лы, одна из которых усматривала высшую сущность в беспре¬
дикатном абсолюте, в то время как другая видела ее в мате¬
рии 162.
В развитии материализма, совершающемся благодаря все
более последовательному размежеванию со спиритуализмом,
Маркс различает два различных, но перекрещивающихся друг
с другом направления. Одно, механистический материализм,
ведет свое начало от физики Декарта и сливается с француз¬
159	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 138—148: «Критиче¬
ское сражение с французским материализмом».
160	Ср. В. Bauer, Das entdeckte Christentum. Eine Erinnerung an das
achtzehnte Jahrhundert und ein Beitrag zur Krisis des neunzehnten, Zürich und
Winterthur, 1843, S. 113 и далее. Cp. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2,
стр. 155—156.
161	Ср. там же, 138.
162	Ср. там же, стр. 146—147.

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
303
ским естествознанием; другое, восходящее к Локку, имеет пре¬
имущественно социальный характер и ведет к социализму 163.
Материализм во Франции начинается с Декарта, который
в своей физике (отделив от нее метафизику) наделил мате¬
рию самостоятельной творческой силой и рассматривал меха¬
ническое движение как проявление жизни материи. Внутри
его физики материя была единственной субстанцией, единст¬
венным основанием бытия и познания 164.
Отвергнув метафизику Декарта, французский материализм
примкнул к его физике. Ученики Декарта были по преимуще¬
ству ярко выраженными антиметафизиками 165; наиболее зна¬
чительные из них: Леруа, Ламетри, Кабанис — были врачами;
они считали человека сложной машиной, а идеи — механиче¬
ским движением 166.
Наряду с картезианским материализмом, достигшим своей
вершины в труде Кабаниса «Соотношение физического и ду¬
ховного» и имевшим наибольший успех в области естествозна¬
ния, в XVIII веке развилось другое материалистическое на¬
правление, которое также имело антиметафизический и одно¬
временно социальный характер и которое вступило в борьбу
как с метафизикой, так и с религией и абсолютизмом 167 *.
Эта борьба, первоначально направленная прежде всего
против метафизики, обусловливалась не сугубо философскими
причинами, а антагонистическими общественными интересами.
Борьбу против метафизики в XVIII веке можно объяснить
лишь постольку, поскольку эта борьба будет выводиться из об¬
стоятельств тогдашней французской жизни, с ее непосредст¬
венной действительностью, мирским наслаждением и мирскими 163	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 140.
164	Ср. там же, стр. 139: «Выражаясь точно и прозаически», существуют
два направления французского материализма: одно ведет свое происхождение
от Декарта, другое— от Локка. Последнее направление материализма состав¬
ляет, по преимуществу, французский образовательный элемент и ведет прямо к
социализму. Первый, механистический материализм вливается во французское
естествознание в собственном смысле слова. В ходе развития оба направления
перекрещиваются».
165	Среди них был Гассенди, восстановивший в своих правах эпикурей¬
ский материализм и боровшийся с картезианской метафизикой. Ср. там же,
стр. 140.
166 Ср. там же, стр. 140, 144—145.
167	Ср. там же, стр. 139: «Выражаясь точно и прозаически», французское
Просвещение XVIII века и в особенности французский материализм были
борьбой не только против существующей религии и теологии, но и открытой,
ярко выраженной борьбой против метафизики XVII века и против всякой ме¬
тафизики, особенно против метафизики Декарта, Мальбранша, Спинозы
и Лейбница. Философия была противопоставлена метафизике, подобно тому
как Фейербах при своем первом решительном выступлении против Гегеля
противопоставил трезвую философию пьяной спекуляции».

304
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
интересами. Ее материалистической, антитеологической и ан¬
тиметафизической практике должны были соответствовать ма¬
териалистические, антиметафизические теории 168.
В XVIII веке метафизика еще не была отделена от пози¬
тивных наук и крупнейшие метафизики — вспомним Декарта,
Лейбница — еще делали значительные открытия в области ма¬
тематики и физики. Но уже в начале XVIII века позитивные
науки все более порывают с метафизикой, так что все ее бо¬
гатство заключалось лишь в мысленных сущностях и небесных
вещах, и это как раз в такое время, когда реальные сущности
и земные вещи начали привлекать к себе всеобщий интерес.
Вследствие этого метафизика практически потеряла всякое
доверие 169.
Человеком, который подверг решающей критике всякую ме¬
тафизику и прежде всего подорвал доверие к ней, был Пьер
Бейль, использовавший против нее оружие скептицизма и под¬
вергший сомнению все религиозные и метафизические принци¬
пы и тезисы. Подобно тому как Фейербаха борьба против спе¬
кулятивной теологии толкнула на борьбу против спеку¬
лятивной философии, ибо он увидел в философской спекуляции
последнюю опору теологии, так и Бейля религиозное сомнение
привело к сомнению в метафизике, служившей опорой вере.
Это дало ему возможность подвергнуть обстоятельной критике
метафизику во всем ее историческом развитии. Разрушив ме¬
тафизику с помощью скептицизма, Бейль открыл путь материа¬
лизму и философии здравого смысла, равно как и атеизму 170.
Кроме негативного опровержения теологии и метафизики
XVII века, требовалась позитивная антиметафизическая систе¬
ма. Эту систему принесло с собой произведение Локка «Опыт
о человеческом разуме», которое во Франции было встречено
с воодушевлением 171. Локк — последователь Бэкона и Гоббса.
Бэкон — родоначальник английского материализма и всей со¬
временной экспериментирующей науки о природе. Подлинной
наукой Бэкон считает естествознание, а физику — важнейшей
частью естествознания. Согласно его учению, чувства непогре¬
шимы и составляют единственный источник познания и всех
знаний. Наука, таким образом, является опытной наукой и со¬
стоит в применении рационального метода к объяснению чув¬
ственных явлений. Индукция, анализ, сравнение, наблюдение,
эксперимент суть главные составные части этого метода.
В противоположность Декарту, Бэкон рассматривает движе¬
ние, которое и для него является первейшим и важнейшим
168	К. М а р к с  и  Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 140—141.
169	Ср. там же, стр. 141.
170	Ср. там же, стр. 141 — 142.
171	Ср. там же, стр. 142.

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
305
свойством материи, не только как механическое движение, но
и как движущую силу, напряжение материи; таким образом,
материализм у него таит уже в себе зародыши всестороннего
развития. При этом его учение еще полно непоследовательно¬
стей, объясняющихся тем, что он еще не освободился от тео¬
логии 172.
В своем дальнейшем развитии материализм становится од¬
носторонним. Чувственность превращается в абстрактную чув¬
ственность геометра, физическое движение приносится в жертву
механическому или математическому, и тем самым геомет¬
рия делается главной наукой. Материализм становится враж¬
дебным человеку, так как изучает он главным образом абст¬
рактно рассудочное; однако он во многом способствует разви¬
тию науки и теории познания 173.
Исходя из взгляда Бэкона, что чувственность является ос¬
новой человеческих знаний, Гоббс показал, что мысль не отор¬
вана от бытия, от чувственности и что представления и мысли
суть лишь отображения телесного мира. Все ли идеи ведут
свое происхождение из чувственного мира? Утверждать это
нельзя, поскольку, кроме чувственно обусловленных мыслей,
имеются в себе и для себя существующие всеобщие идеи.
Из этой теории познания Гоббс выводит как атеизм, так и
свое понимание человека. Поскольку лишь материальное
истинно воспринимаемо и познаваемо, то ничего нельзя знать
о существовании бога как бестелесной субстанции. Так как,
с другой стороны, человек тесно связан с чувственным миром,
он подчиняется тем же законам, что и природа, и, таким об¬
разом, благо представляет собой не что иное, как объект его
стремления 174.
Гоббс не дал более детального обоснования основного
принципа — происхождения знаний и идей из чувственного
мира. Это сделал Локк в своем сочинении «Опыт о человече¬
ском разуме». В этом труде он развил философию здравого
человеческого смысла, которая опирается на положение, что
не может быть никакой другой философии, кроме той, кото¬
рая имеет своей основой человеческие чувства и базирующий¬
ся на них рассудок 175.
Как Гоббс преодолел религиозные элементы учения Бэко¬
на, так ученики Локка устранили теологическую ограничен¬
ность сенсуализма Локка, его теизм 176. Больше того, француз¬
ские материалисты вывели из его сенсуализма социальные теории,
172	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 142.
173	Ср. там же, стр. 143.
174	Ср. там же.
175	Ср. там же, стр. 143—144, 144.
176 Ср. там же, стр. 144. 11 О. Корню

306
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
которые придали особый оттенок французскому материа¬
лизму XVIII века. Непосредственный французский ученик Локка,
Кондильяк, в своей критике метафизики XVII века опи¬
рался на локковский сенсуализм. В трактате «Опыт о проис¬
хождении человеческих знаний» он показал, что идеи возника¬
ют из опыта; на этом строит он социальную теорию, доказы¬
вая, что как идеи суть продукт опыта, так и люди — продукт
обстоятельств и воспитания 177.
В Гельвеции, который также отправлялся от Локка, фран¬
цузский материализм принял свой собственный облик. В книге
«О человеке» Гельвеций подчеркивает, что себялюбие, наслаж¬
дение и правильно понятый личный интерес являются движу¬
щими силами человеческой деятельности и основой морали.
Отсюда Гельвеций выводит оптимистическую теорию обще¬
ства; он полагает, что в условиях естественной доброты и ра¬
венства людей и всемогущества воспитания, то есть под влия¬
нием совокупности жизненных отношений, должно иметь ме¬
сто параллельное развитие общественных отношений и разума
и необходимым результатом этого развития будет всеобщее
благо человечества 178.
Наконец, Гольбах в своей «Системе природы» развил со¬
циальную теорию, которая, по сути дела, имела те же основ¬
ные черты, что и социальная теория Гельвеция. Основным по¬
будительным мотивом человека является корысть, которая ве¬
дет к тому, что человек в своих собственных интересах должен
любить других людей, потому что они необходимы для его
собственного благополучия; отсюда следует, что не может
быть никакого противоречия между личными и общими инте¬
ресами 179.
4.	Социализм 180
Описав развитие и характер английского и французского
материализма, Маркс показывает, что его социальные элемен¬
ты необходимо ведут к социализму.
Как Фейербах выступил со своим материалистическим гу¬
манизмом против реакционной тенденции того времени, кото¬
рая в идеологической области в процессе реставрации метафи¬
зики создала в спекулятивной немецкой философии, в особен¬
ности в гегелевской, метафизическое универсальное царство,
так и материал исты-просветители XVIII века выступили про¬
177	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 144.
178	Ср. там же, стр. 144, 147—148.
179	Ср. там же, стр. 145, 148.
180	Ср. там же, стр. 148—151.

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
307
тив реакции и метафизики со своими социальными теориями,
которые могли служить основой социалистических и коммуни¬
стических учений. Они соответствовали немецкому гуманизму,
но были все же больше нацелены на практику 181.
Вместо того чтобы исторически объяснить социализм, Бру¬
но Бауэр подверг его догматическому осуждению. Интересо¬
ваться социализмом и социальными вопросами он начал тогда,
когда благодаря социалистическим произведениям в Германии
распространилось знание того, что все человеческие
стремления и деяния имеют общественный характер и
общественное значение 182. При своем реакционном отноше¬
нии к народу он с самого начала занял враждебную позицию
в отношении социализма, ибо считал его типичным выраже¬
нием движения массы и потому отвергал. Бруно Бауэр видит
в социализме попытку организовать «массу», предрекает неми¬
нуемое поражение социализма из-за его союза с «массой», для
которой характерны бездушность, вялость и поверхност¬
ность 183, и заключает отсюда, равно как и из неудачи полити¬
ческого радикализма, что путь, предложенный критической
критикой, является единственным путем, который ведет к че¬
ловеческой эмансипации.
На тезис Бруно Бауэра о том, что человеческая эмансипа¬
ция якобы определяется духом, на тезис, который соблазняет
Бауэра свести социализм на положение системы, Маркс воз¬
ражает, что, как уже заметили французские — социалистиче¬
ские и коммунистические — писатели, весь прогресс духа до¬
ныне был прогрессом в ущерб человечеству, поскольку он
имел своим последствием все углубляющееся обесчеловече¬
ние экономических и общественных отношений 184.
181	Ср. там же, стр. 139: «Метафизика XVII века, побитая французским
Просвещением и в особенности французским материализмом XVIII века, пе¬
режила свою победоносную и содержательную реставрацию в немецкой филосо¬
фии и особенно в спекулятивной немецкой философии XIX века. После того как
Гегель гениально соединил ее со всей последующей метафизикой и немецким
идеализмом и основал метафизическое универсальное царство, наступлению
на теологию снова, как и в XVIII веке, соответствовало наступление на спе¬
кулятивную метафизику и на всякую метафизику вообще. Она будет навсегда
побеждена материализмом, достигшим теперь благодаря работе самой спе¬
куляции своего завершения и совпадающим с гуманизмом. А подобно тому как
Фейербах явился выразителем материализма, совпадающего с гуманизмом,
в теоретической области, французский и английский социализм и коммунизм
явились выразителями этого материализма в практической области».
182	Ср. там же, стр. 101.
183  Ср. там же, стр. 148: «Французы выставили целый ряд систем по во¬
просу о том, как следует организовать массу; но они были вынуждены фанта¬
зировать, потому что массу, какова она есть, они рассматривали как пригод¬
ный материал».
184	Ср. там же, стр. 92: «Все коммунистические и социалистические писа¬
тели исходили из наблюдения, что, с одной стороны, даже самым благо¬
11*

308
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Это обесчеловечение нельзя устранить только борьбой мыс¬
лей, абстрактной критикой; ликвидация его требует жестокой
политической и социальной борьбы со стороны обесчелове¬
ченной массы. «Врагами прогресса, вне массы, являются как
раз получившие самостоятельное существование, наделенные
собственной жизнью продукты самоунижения, самоотверже¬
ния, самоотчуждения массы. Поэтому масса, восставая против
самостоятельно существующих продуктов ее самоунижения,
восстает тем самым против своего собственного недостатка,
подобно тому как человек, выступая против существования
бога, тем самым выступает против своей собственной религиоз¬
ности. Но так как эти практические результаты самоотчужде¬
ния массы существуют в действительном мире внешним обра¬
зом, то масса вынуждена бороться с ними также и внешним
образом. Она отнюдь не может считать эти продукты своего са¬
моотчуждения только идеальными фантасмагориями, простыми
отчуждениями самосознания, и не может желать уничтожить
материальное отчуждение при помощи чисто внутреннего спи¬
ритуалистического действия» 185.
Социализм и коммунизм являются выражением освободи¬
тельной борьбы масс против буржуазного общества как вопло¬
щенного обесчеловечения человека. На эту борьбу опираются
социалистические и коммунистические мыслители, подвергая
сокрушительной критике основы этого общества, разоблачая
его подлинный характер и направляя тем самым революцион¬
ную борьбу масс по правильному пути 186.
Совершенно иначе поступает критическая критика. Перед
лицом того факта, что историческое развитие вызвало обесче¬
ловечение человека (это, однако, есть лишь одна сторона
исторических отношений), критика рассматривает все предше¬
ствующее реальное историческое развитие как постоянное кру¬
шение разума; вместо того чтобы увидеть революционную
роль массы, она делает ее ответственной за поражение любого
прогрессивного дела и отрицает за ней способность принять
участие в дальнейшем движении истории, сведенном критикой
к развитию духа.
приятным образом обставленные блестящие деяния видимо остаются без
блестящих результатов и вырождаются в тривиальности; с другой же сторо¬
ны, что всякий прогресс духа был до сих пор прогрессом в ущерб массе человече¬
ства, которая попадала во все более бесчеловечное положение. Они объявили
поэтому «прогресс» (см. Фурье) неудовлетворительной абстрактной фразой;
они догадывались (см., в числе других, Оуэна) о существовании основного
порока цивилизованного мира; они подвергли поэтому действительные ос¬
новы современного общества беспощадной критике. Этой коммунистической
критике с самого же начала соответствовало на практике движение широкой
массы, в ущерб которой до сих пор происходило историческое развитие».
185	Ср. там же, стр. 90.
186 Ср. там же, стр. 92.

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
309
Этим объясняется, почему Бруно Бауэр осуждает социа¬
лизм как представителя «массы» 187. К этой отрицательной по¬
зиции он пришел потому, что отождествил социализм с немец¬
ким радикализмом. Возникновение социализма в Германии он
объясняет поражением немецкого радикализма в 1842 году,
которое якобы и заставило немецких просветителей искать
выход в социализме 188. По Бауэру, с этим поворотом к социа¬
лизму немецкие просветители должны были погрешить про¬
тив святого духа, поскольку они стали иметь дело с «массой»,
а не заниматься фундаментальными проблемами критической
критики.
Вместо того чтобы понять немецкий социализм как резуль¬
тат влияния французского и английского социализма, Бруно
Бауэр, наоборот, судит об английском и французском социа¬
лизме по немецкому и также считает его ложным потому, что
он связывает себя с «массой». Так Бауэр разделывается с со¬
циализмом, обзывая его словечком «организация массы».
По этому поводу Маркс прежде всего замечает, что об «ор¬
ганизации массы» никто, кроме критической критики, не гово¬
рил; напротив, речь шла об «организации труда», требование
которой исходило в первую очередь не от социалистов, а от
политически-радикальной партии во Франции, пытавшейся по¬
средничать между политикой и социализмом 189.
Французские социалисты и коммунисты, далекие от того,
чтобы поставить своей целью организацию массы посредством
187	Ср. В. B a u e r, 1842, ALZ, Heft 8, Juni 1844, S. 7: «Так, естествен¬
но, должны все те, кто не может существовать без убеждений, кто слишком
быстро испугался своей собственной внутренней пустоты и несамостоятель¬
ности, не сумев прочно обосноваться из-за достоинства своего «образа мыс¬
лей», кто ушел в себя, не проявляя себя вовне в силу оппозиционности пра¬
вительству, и все те, кто мечтал найти в социализме новое слово, которое, как
пароль, может собрать толпы друзей народа,— все они, говорю я, должны
признать критику из безрассудности, заключающуюся в утверждении, будто
критика лишь произносит фразы, непрактичные, ничего не значащие фразы;
они ошибаются, потому что вновь не находят своих излюбленных взглядов,
убеждений и систем. Несмотря на то, что они держатся лишь за старое или,
больше того, потому что сами его творят, они требуют, однако, чтобы критика
все же дала что-нибудь новое, осчастливливающее мир, чтобы, к примеру,
для их возлюбленного народа она тотчас же воздвигла новехонькую социали¬
стическую систему. Сами не признаваясь себе в том, что они представляют
лишь интересы косной массы, которая сразу хочет видеть, что же она будет
иметь от этого, они выступают против критики заодно с такой массой».
188	Ср. там же, стр. 149: «Когда немецкие просветители вдруг почувст¬
вовали себя обманутыми в своих надеждах в 1842 году и не знали в своем за¬
мешательстве, что теперь предпринять, до них вовремя долетела весть о
новейших французских системах. Они могли теперь говорить о необходимости
поднять на более высокую ступень низшие классы народа, и этой ценой они
думали избавить себя от вопроса, не принадлежат ли и они сами к массе, ко¬
торую следует искать не только в низших слоях».
189	Ср. там же, стр. 150.

310
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
создания системы, понимали, что именно «массу» и не следует
организовывать, ибо существующий общественный строй как
раз и представляет ее организацию 190, и что целью социализ¬
ма и коммунизма, как теории и практики освободительной
борьбы масс, может быть лишь теоретическое и практическое
руководство этой борьбой.
Подводя итоги своей критики Бруно Бауэра, Маркс пока¬
зывает, что социализм и коммунизм (и как теория, и как прак¬
тика) объясняются общественными отношениями. Как теория
они вытекают из материализма, являясь его конечным резуль¬
татом.
Как картезианский материализм вливался в естествознание
и вел к механистическому взгляду на природу, так и исходив¬
шее из Локка другое направление французского материализ¬
ма с его теорией естественного равенства людей и решающей
роли социальной среды в формировании человека приводила
к социализму. А именно: если человек формируется средой, то
с необходимостью следует вывод, что надо таким образом ор¬
ганизовать среду, чтобы она развивала в человеке человече¬
ское; и если интерес является основным мотивом действий че¬
ловека, то частные интересы должны быть сообразованы с об¬
щечеловеческими, общественными интересами 191 * * *.
Общие направления такого преобразования общества наме¬
тили социалисты и коммунисты от Бабефа и Фурье, через
190	Cp. ALZ, Heft 8, Juni 1844, S. 148.
191	Ср. там же, стр. 145—146: «Как картезианский материализм вливается
в естествознание в собственном смысле слова, так другое направление француз¬
ского материализма вливается непосредственно в социализм и коммунизм.
Не требуется большой остроты ума, чтобы усмотреть необходимую связь
между учением о прирожденной склонности людей к добру и равенстве их ум¬
ственных способностей, о всемогуществе опыта, привычки, воспитания,
о влиянии внешних обстоятельств на человека, о высоком значении промыш¬
ленности, о правомерности наслаждения и т. д.— и коммунизмом и социализ¬
мом. Если человек черпает все свои знания, ощущения и пр. из чувственного
мира и опыта, получаемого из этого мира, то надо, стало быть, так устроить
окружающий мир, чтобы человек в нем познавал и усваивал истинно челове¬
ческое, чтобы он познавал себя как человека. Если правильно понятый личный
интерес составляет принцип всей морали, то надо, стало быть, стремиться к
тому, чтобы частный интерес отдельного человека совпадал с общечеловече¬
скими интересами. Если человек несвободен в материалистическом смысле,
т. е. если он свободен не вследствие отрицательной силы избегать того или
другого, а вследствие положительной силы проявлять свою истинную индиви¬
дуальность, то должно не наказывать преступления отдельных лиц, а уничто¬
жить антисоциальные источники преступления и предоставить каждому не¬
обходимый общественный простор для его насущных жизненных проявлений.
Если характер человека создается обстоятельствами, то надо, стало быть,
сделать обстоятельства человечными. Если человек по природе своей обще¬
ственное существо, то он, стало быть, только в обществе может развить свою
истинную природу, и о силе его природы надо судить не по силе отдельных
индивидуумов, а по силе всего общества».

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
311
Оуэна до Кабе и Дезами 192, чьи учения Маркс объединил как
теорию практического гуманизма, усмотрев в них логическую,
теоретическую базу коммунизма. Для социалистической тен¬
денции материализма характерна апология пороков у Манде¬
виля, одного из ранних английских учеников Локка. Он дока¬
зывает, что в современном обществе пороки необходимы и по¬
лезны. Это отнюдь не было апологией современного общества.
«Фурье исходит непосредственно из учения французских мате¬
риалистов. Бабувисты были грубыми, неразвитыми материа¬
листами, но и развитой коммунизм ведет свое происхождение
непосредственно от французского материализма. Материализм
этот в той именно форме, какую ему придал Гельвеций, воз¬
вращается на свою родину, в Англию. Свою систему правиль¬
но понятого интереса Бентам основывает на морали Гельве¬
ция, а Оуэн, исходя из системы Бентама, обосновывает анг¬
лийский коммунизм. Француз Кабе, изгнанный в Англию,
испытывает на себе влияние тамошних коммунистических идей
и по возвращении во Францию становится самым популярным,
хотя и самым поверхностным представителем коммунизма. Бо¬
лее научные французские коммунисты — Дезами, Гей и дру¬
гие — развивают, подобно Оуэну, учение материализма как
учение реального гуманизма и как логическую основу комму¬
низма» 193.
5.	Прудон 194
Критика Прудона 195 Эдгаром Бауэром дала Марксу воз¬
можность еще больше раскрыть бессодержательность взгляда
критической критики на социализм, а также углубить и про¬
должить спор с Прудоном, начатый в «Экономическо-философ¬
ских рукописях» 196.
Тогда Маркс еще очень высоко ценил Прудона, которого в
своей статье против Руге он сравнил с Вейтлингом и назвал
самым выдающимся теоретиком французского пролетариата 197.
192	Ср. там же, стр. 146—147.
193 Ср. там же. стр. 146: Жюль Гей, родился в 1807 году; умер после 1876
года, французский коммунист; в 1849 году издавал газету «Le Communiste».
В примечании Маркс отмечает, что связь материализма XVIII века с
английским и французским коммунизмом XIX века нуждается в обстоятель¬
ном освещении (ср. там же, стр. 147).
194	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 25—59.
195	Ср. Е. Bauer, Proudhon (отрывок из книги: «Was ist Eigentum?
übersetzt und kommentiert»), ALZ, Heft 5, April 1844, S. 37—52.
196	Cp. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 526,
574, 610.
197	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 1, стр. 443; К. М а р к с,
Критические заметки к статье «Пруссака» «Король прусский и социальная
реформа».

312
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Главной его заслугой Маркс считал то, что Прудон в своих
экономических исследованиях впервые поставил под вопрос
правомочность существования частной собственности как пред¬
посылки буржуазного общества, в которой политическая эко¬
номия всегда видела естественный, неизбежный факт, и под¬
верг ее основательной критике. Однако критику эту он не до¬
вел до конца. Поскольку сам Прудон не выводил характер
буржуазного общества из частной собственности и вообще не
усматривал в последней главного зла капиталистической си¬
стемы, постольку он и не требовал ее радикальной отмены.
В этом, по мнению Маркса, заключался порок системы
Прудона.
Как показывает Маркс, критика Прудона Эдгаром Бауэром
соответствовала общему характеру критической критики, сво¬
дившей реальные события к абстрактным категориям, реаль¬
ные битвы — к битвам духовным. В своем споре с Прудоном 198
Эдгар Бауэр придрался к его нападкам на философию, которую
Прудон упрекнул в том, что она увлеклась спекуляцией и по¬
тому удалилась от практики. Эдгар Бауэр же считает, что
главная ошибка философии заключается как раз в противопо¬
ложном — в том, что философия скорее оставалась сверхпрак¬
тичной, не сумев оторваться от существующей действитель¬
ности  199.
Отсюда следует, говорит Маркс, что точка зрения Эдгара
Бауэра на философию демонстрирует, как он застрял в спе¬
кулятивной философии, которая изолировалась от реального
мира и конкретной практики и допускает человеческую жизнь
лишь в абстракции 200. Из этого перенесения конкретных чело¬
веческих отношений в духовную сферу проистекает легкое и
198	Маркс ссылается на работу П. Ж. Прудона «Что такое собственность
или исследование о принципе права и власти», М., 1919.
199	Ср. К. Маркс и Ф. Энгель с, Соч., т. 2, стр. 43: «Прудон сердит¬
ся на философию, что само по себе не может быть поставлено ему в вину. Но
почему он сердится? Философия, по его мнению, была до сих пор недостаточно
практична: она, дескать, вознеслась в заоблачную высь спекуляции, и оттуда
люди показались ей слишком маленькими. Я же думаю, что философия сверх¬
практична, т. е. что она была до сих пор не чем иным, как абстрактным выра¬
жением существующего положения вещей; она всегда была во власти предпо¬
сылок существующего положения вещей и принимала эти предпосылки за
нечто абсолютное». Cp. ALZ, Heft 5, April 1844, S. 42.
200	Ср. там же, стр. 43 и 44: «В то время как Фейербах приходит к тому
заключению, что философия должна с небес спекуляции спуститься в глубину
человеческой нужды, г-н Эдгар, наоборот, поучает нас, что философия сверх¬
практична. В действительности же дело обстоит скорее так, что философия
именно потому, что она была только трансцендентным, абстрактным выраже¬
нием существующего положения вещей, вследствие этой своей трансцендент¬
ности и абстрактности, вследствие своего мнимого отличия от мира, должна
была вообразить, то она оставила глубоко под собой существующее положе¬
ние вещей и действительных людей. С другой стороны, так как философия в

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
313
иллюзорное теоретическое решение реальных общественных
проблем.
С этой абстрактной, спекулятивной точки зрения и судил
Эдгар Бауэр о произведении Прудона. Вместо того чтобы кри¬
тиковать последнее с экономической и исторической точек зре¬
ния и выяснить, насколько далеко удалось Прудону разре¬
шить стержневой экономический и общественный вопрос — во¬
прос частной собственности, Эдгар Бауэр упрекал Прудона в
том (подумать только!), что он утопист, что он критикует су¬
ществующие отношения на манер теологов, во имя абсолют¬
ной идеи, идеи справедливости, и в своей вере в справедли¬
вость оказывается во власти религиозных представлений 201.
Маркс возражает, что Прудон — сам пролетарий и защища¬
ющий интересы пролетариата — в противоположность «крити¬
ческой критике», которая все вопросы превращает в спекуля¬
тивные проблемы, пишет, исходя не из абстрактных интересов
самодовлеющей критики, а из действительного исторического
интереса, который ведет дальше простой критики, то есть к со¬
действительности не отличалась от мира, то она и не могла произнести над
ним никакого действительного приговора, не могла приложить к нему никакой
реальной силы различения, не могла, значит, практически вмешаться в ход
вещей, и в лучшем случае ей приходилось довольствоваться практикой in
abstracto. Философия была сверхпрактичной лишь в том смысле, что она
сверху царила над практикой... Во всех прочих случаях, когда спекулятив¬
ные философы говорят о человеке, они имеют в виду не конкретное, а абст¬
рактное — идею, дух и т. д.».
201 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 36: «Г-н Эдгар, желаю¬
щий охарактеризовать точку зрения произведения «Что такое собствен¬
ность?», не говорит, конечно, ни слова ни о политической экономии, ни
об отличительном характере прудоновского произведения, заключающемся
именно в том, что вопрос о сущности частной собственности поставлен там
как жизненный вопрос политической экономии и юриспруденции. Для кри¬
тической критики все это разумеется само собой. Прудон,— говорит кри¬
тика,— не открыл ничего нового своим отрицанием частной собственности.
Он только выболтал тайну, о которой умолчала критическая критика.
«Прудон,— продолжает г-н Эдгар...— открыл таким образом в истории
нечто абсолютное, вечную основу, божество, которое направляет челове¬
чество. Это божество — справедливость...»
Для г-на Эдгара Прудон, с его абсолютом в истории, с его верой в спра¬
ведливость, стал теологическим предметом, и критическая критика, будучи
ex professo критикой теологии, может теперь заняться Прудоном, чтобы по
его поводу изощряться в нападках на «религиозные представления».
Cp. ALZ, Heft 5, April 1844, S. 40: «Прудон открыл, таким образом, в
истории нечто абсолютное, вечную основу, божество, которое направляет
человечество, а именно: божество это — справедливость, «солнце», «полюс»
человеческого общества... Справедливость, закон, история являются для Пру¬
дона небом, раем наших порядков, однако дол земли, т. е. неравенство, не
должен необходимым образом принадлежать этому небу... Характерным в
каждом религиозном представлении является то, что оно выставляет в виде
догмы такое состояние, в котором под конец одна из противоположностей
выступает как победившая и единственно истинная».

314
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
циальному кризису, к социалистической революции. Поэтому и
его произведение — не литературная стряпня вроде «критиче¬
ской критики», а революционный манифест французского про¬
летариата 202.
Прудон вовсе не утопист, он выдвигает перед обществом не
абстрактные, а непосредственно практические требования, ко¬
торые мотивируются самим общественным развитием. Если
при выдвижении этих требований он исходит из идей справед¬
ливости и равенства, то это потому, что во Франции принцип
равенства является выражением общественного отношения рав¬
ных между собой людей. Как таковой, принцип равенства есть
важнейший элемент практики и основа сокрушительной кри¬
тики 203.
Как Бруно Бауэр в своей критике придерживался положе¬
ния, что самосознание, рассматриваемое им в качестве основ¬
ного принципа, благодаря своему отчуждению приводит к без¬
рассудству, так и Прудон в своей критике исходил из того по¬
ложения, что собственность, теоретической основой которой
является равенство, благодаря своему развитию в качестве част¬
202	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 45: «Да, его [Пру¬
дона.— О. К.] побуждает писать не интерес самодовлеющей критики, не аб¬
страктный, искусственно созданный интерес, а массовый, действительный,
исторический интерес,— такой интерес, который ведет дальше простой кри¬
тики, интерес, который приведет к кризису. Прудон не только пишет в инте¬
ресах пролетариев: он сам пролетарий, ouvrier. Его произведение есть науч¬
ный манифест французского пролетариата и имеет поэтому совершенно иное
историческое значение, нежели литературная стряпня какого-нибудь крити¬
ческого критика».
203	Ср. там же, стр. 42—43: «Г-ну Эдгару должно быть известно, что г-н
Бруно Бауэр положил в основу всех своих рассуждений «бесконечное самосоз¬
нание» и принцип этот рассматривал как творческий принцип даже евангелий,
своей бесконечной бессознательностью, казалось бы, прямо противореча¬
щих бесконечному самосознанию. Точно так же Прудон рассматривает ра¬
венство как творческий принцип прямо противоречащей ему частной соб¬
ственности. Если г-н Эдгар на минуту сравнит французское равенство с не¬
мецким «самосознанием», он найдет, что последний принцип выражает по-
немецки, т. е. в формах абстрактного мышления, то, что первый выражает
по-французски, т. е. на языке политики и мыслящего наглядного представ¬
ления. Самосознание есть равенство человека с самим собой в сфере чистого
мышления. Равенство есть осознание человеком самого себя в сфере практи¬
ки, т. е. осознание человеком другого человека как равного себе и отношение
человека к другому человеку как к равному. Равенство есть французское вы¬
ражение для обозначения единства человеческой сущности, для обозначе¬
ния родового сознания и родового поведения человека, практического тожде¬
ства человека с человеком, т. е. для обозначения общественного, или челове¬
ческого, отношения человека к человеку. Поэтому, подобно тому как разру¬
шительная критика в Германии, прежде чем дойти, в лице Фейербаха, до
рассмотрения действительного человека, старалась разделаться со всем опре¬
деленным и существующим при помощи принципа самосознания,— подобно
этому разрушительная критика во Франции старалась достигнуть того же
при помощи принципа равенства».

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
315
ной собственности приводит к неравенству 204. Однако то, что
у Бруно и Эдгара Бауэров превратилось в чистый обман и све¬
лось к борьбе между абстрактными категориями, у Прудона
является предметом очень серьезной, реальной борьбы.
Это основное различие между «критической критикой» и
Прудоном Маркс всесторонне освещает в связи с тем, как Эд¬
гар Бауэр и Прудон рассматривают отношение между собст¬
венностью и бедностью.
В противоположность Прудону, который как представитель
рабочего класса из внутренней, общественно-экономической свя¬
зи между бедностью и собственностью выводит необходимость
отмены частной собственности как условие ликвидации бедно¬
сти, Эдгар Бауэр благородно ставит себя над противоречием
собственности и бедности, превращая его в противоречие абст¬
рактных категорий.
Те же самые собственность и бедность, понятые как кате¬
гории, утрачивают у него свое общественное качество и значе¬
ние и сводятся к абстрактному отношению имения и неиме¬
ния 205. Тем самым критическая критика избавляется от изуче¬
204	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 44—45: «В основе
всех религиозных представлений лежит, по мнению г-на Бруно Бауэра,
самосознание. Оно же, по его мнению, составляет творческий принцип
евангелий. Почему же, в самом деле, следствия принципа самосознания
оказались здесь сильнее самого самосознания? Потому, отвечают нам в чисто
немецком духе, что хотя самосознание и есть творческий принцип религиоз¬
ных представлений, оно является таковым только как вышедшее из себя,
самому себе противоречащее, отрешенное от себя и отчужденное самосозна¬
ние. Пришедшее в себя, само себя понимающее, постигающее свою сущность
самосознание властвует поэтому над созданиями своего самоотчуждения.
Совершенно в таком же положении находится и Прудон,— разумеется, с той
разницей, что он говорит по-французски, а мы по-немецки, и что он поэтому
выражает на французский лад то, что мы выражаем на немецкий лад.
Прудон сам ставит перед собой вопрос: почему равенство, которое, в ка¬
честве творческого принципа разума, лежит в основе института собственно¬
сти и, в качестве последнего разумного основания, служит основой всех дока¬
зательств в пользу собственности,— почему оно, тем не менее, не существует,
а существует, напротив, его отрицание — частная собственность? Поэтому он
подвергает рассмотрению самый факт собственности. Он доказывает, что «на
самом деле собственность, как институт и принцип, невозможна» (стр. 34),
т. е. она сама себе противоречит и сама во всех пунктах упраздняет; что
она, выражаясь на немецкий лад, есть наличное бытие отрешенного от себя,
самому себе противоречащего, от самого себя отчужденного равенства. Дей¬
ствительное положение вещей во Франции, равно как познание этого отчуж¬
дения, с полным правом указывают Прудону на необходимость действи¬
тельного упразднения отчуждения».
205	Ср. там же, стр. 45: «Если верить г-ну Эдгару, то для Прудона имение
и неимение — абсолютные категории. Критическая критика всюду видит одни
лишь категории. Так, для г-на Эдгара имение и неимение, заработная плата,
вознаграждение, нужда и потребность, труд для удовлетворения потребно¬
сти — все это не что иное, как категории».
Ср. ALZ, Heft 5, April 1844, S. 42: «Имение и неимение являются у него
абсолютными категориями: имение — самое важное для него, потому что в то

316
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ния действительного возникновения и развития собственности
и бедности, легко разделываясь с ними как с абстрактными
категориями 206; исполненная чувства своего благородства «кри¬
тическая критика» бросает Прудону упрек в том, что вера по¬
будила его обратиться к идее справедливости, принять сторо¬
ну бедности против собственности, вместо того чтобы беспри¬
страстно рассматривать ее с более возвышенной точки зрения
как абстрактную категорию 207.
Относительно взгляда Эдгара Бауэра на имение и неиме¬
ние Маркс замечает, что неимение является не абстрактной
категорией, а выражением обесчеловечения рабочего, его
отделения от продукта своего труда и что уничтожение неиме¬
же время неимение предстает для него как самый важный предмет размыш¬
ления. Каждый человек должен иметь, но ровно столько, сколько другой,—
думает Прудон. Я же должен сказать, что из всего, чем я обладаю, для меня
интересно лишь то, чем обладаю исключительно я, то, что я имею в большем
количестве, чем другой. При равенстве имение и само равенство будут для
меня чем-то безразличным».
206	Cp. ALZ, Heft 5, April 1844, S. 37—38, 40—41: «Критика, которая
до сих пор ничего еще не поняла в фактах собственности и бедности, противо¬
поставляет, «напротив», свое дело, сделанное ею только в ее собственном
воображении, действительному делу Прудона. Она соединяет оба факта в
один и, сделав из двух фактов один-единственный, открывает затем наличие
внутренней связи между обоими... Она открывает, что бедность и частная
собственность представляют собой противоположности,— открытие довольна
распространенное. Она из бедности и богатства делает одно целое и «к этому
целому как таковому обращается с вопросом о предпосылках его существо¬
вания»,— вопросом тем более излишним, что критика сама ведь только что
сотворила это «целое как таковое», и, стало быть, само это сотворение озна¬
ченного целого критикой и является предпосылкой его существования.
Спрашивая у «целого как такового» о предпосылках его существования,
критическая критика тем самым на истинно теологический манер ищет этих
предпосылок вне этого «целого». Критическая спекуляция движется вне того
предмета, который она будто бы исследует. В то время как вся эта противопо¬
ложность бедности и богатства есть не что иное, как движение ее обеих сторон,
в то время как именно в природе обеих этих сторон заключается предпосылка
существования целого, критическая критика избавляет себя от изучения
этого действительного движения, образующего целое, чтобы получить воз¬
можность заявить, что она, как спокойствие познавания, выше обеих сторон
противоположности, что ее деятельность, сотворившая «целое как таковое»,
одна только и в состоянии уничтожить сотворенную ею абстракцию... «Кри¬
тическая критика»... самое себя провозгласила единственным творческим
элементом истории. От нее исходят исторические противоположности, от нее
же исходит и деятельность, направленная на их упразднение. Поэтому устами
своего воплощения, Эдгара, она оглашает следующую декларацию:
«Образованность и необразованность, обладание имуществом и отсут¬
ствие имущества — эти противоположности, если только не преследуется цель
осквернить их, должны быть целиком и полностью предоставлены критике».
Обладание имуществом и отсутствие имущества удостоились метафизи¬
ческого освящения в качестве критически-спекулятивных противоположно¬
стей. Поэтому только рука критической критики может их касаться, не со¬
вершая святотатства. Капиталисты и рабочие не должны вмешиваться в свои
взаимоотношения».
207	Ср. там же, стр. 38.

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
317
ния вовсе не является делом спекуляции, а может быть осу¬
ществлено лишь социалистической критикой, связанной с про¬
летарской классовой борьбой 208.
В противоположность «критической критике», мистифици¬
ровавшей все проблемы, Прудон в своем исследовании о част¬
ной собственности исходит из конкретного вопроса: представ¬
208 Ср. там же, стр. 46: «Если бы обществу нужно было освободиться
только от категорий имения и неимения, то каким легким делом сделал бы для
него «преодоление» и «снятие» этих категорий любой диалектик, даже еще
более слабый, чем г-н Эдгар! Г-н Эдгар и смотрит на это «преодоление» как на
такую мелочь, что он даже не считает нужным хотя бы только объяснить
в противовес Прудону, что собственно представляют собой эти категории
имения и неимения. Но так как неимение — не только категория, а самая
безотрадная действительность; так как в наше время человек, не имеющий
ничего, и есть ничто; так как он лишен и необходимых средств к существова¬
нию вообще и, в еще большей степени, средств к человеческому существова¬
нию; так как состояние неимения есть состояние полного отделения человека
от его предметности,— то ввиду всего этого неимение вполне правильно пред¬
ставляется Прудону самым важным предметом размышления, и это тем более
правильно, чем менее размышляли над этим предметом до Прудона и до
социалистических писателей вообще. Неимение — это самый отчаянный
спиритуализм, это полнейшая недействительность человека, полнейшая дей¬
ствительность его обесчеловеченности, это весьма положительное имение —
наличие голода, холода, болезней, преступлений, унижения, отупения, вся¬
кого рода обесчеловеченности и противоестественности. А каждый предмет,
который впервые с полным сознанием его важности делается предметом раз¬
мышления, выступает перед исследователем как предмет, наиболее достойный
размышления».
Ср. там же, стр. 57—58: «По мнению критической критики все зло только
в «мышлении» рабочих. Правда, английские и французские рабочие образо¬
вали ассоциации, в которых предметом обмена мнениями между рабочими
служат не только их непосредственные потребности как рабочих, но и их
потребности как людей. Образованием этих ассоциаций рабочие обнаруживают
весьма основательное и широкое понимание той «колоссальной» и «неизмери¬
мой» силы, которая возникает из их сотрудничества. Но эти массовые комму¬
нистические рабочие, занятые, например, в мастерских Манчестера и Лиона,
не думают, что можно «чистым мышлением», при помощи одних только рас-
суждений, избавиться от своих хозяев и от своего собственного практического
унижения. Они очень болезненно ощущают различие между бытием и мыш¬
лением, между сознанием и жизнью. Они знают, что собственность, капитал,
деньги, наемный труд и тому подобное представляют собой далеко не приз¬
раки воображения, а весьма практические, весьма конкретные продукты
самоотчуждения рабочих и что поэтому они должны быть упразднены тоже
практическим и конкретным образом для того, чтобы человек мог стать чело¬
веком не только в мышлении, в сознании, но и в массовом бытии, в жизни.
Критическая же критика, напротив, учит рабочих, что они перестают быть
в действительности наемными рабочими, лишь только они в мысли упразд¬
няют мысль о наемном труде, лишь только они в мысли перестают считать
себя наемными рабочими и, сообразно с этим сумасбродным воображением,
уже не допускают, чтобы их оплачивали как отдельных лиц. Как абсолютные
идеалисты, как эфирные существа, они, естественно, могут затем жить эфи¬
ром чистого мышления. Критическая критика учит их, что они упраздняют
действительный капитал, когда преодолевают в мысли категорию капитала,
что они действительно изменяются и превращаются в действительных людей,

318
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ляет ли собой нищета, являющаяся уделом большинства лю¬
дей, данную природой роковую необходимость?209
Выясняя причину нищеты, Прудон твердо устанавливает,
что буржуазное общество, покоящееся на капиталистической
системе, несовместимо ни с каким принципом равенства, кото¬
рый философы и правоведы рассматривали в качестве руково¬
дящего принципа общественных отношений, и что в гораздо
большей мере основной чертой этого общества является нера¬
венство, порождаемое развитием частной собственности, кото¬
рая и составляет причину нищеты большинства людей 210. От¬
сюда для Прудона возникла задача конкретнее исследовать
отношения между частной собственностью и бедностью, при¬
чем он выясняет, каким образом движение частной собствен¬
ности порождает бедность, и приходит к выводу, что устране¬
ние бедности требует уничтожения частной собственности 211.
Вместо того чтобы оправдывать частную собственность или
критиковать ее только частично, то есть подвергать критике
лишь то или иное ее проявление и действие, как это делали
политэкономы, Прудон подверг принципиальной критике част¬
ную собственность в целом как причину нищеты 212. Его за¬
когда изменяют в своем сознании свое «абстрактное я» и с презрением отвер¬
гают, как некритическую операцию, всякое действительное изменение своего
действительного существования, действительных условий своего существова¬
ния, т. е. своего действительного «я». «Дух», усматривающий в реальной дейст¬
вительности одни только категории, сводит, конечно, всякую человеческую
деятельность и практику к диалектическому мыслительному процессу кри¬
тической критики. Именно это обстоятельство отличает ее социализм от
массовидного социализма и коммунизма.
209	Ср. там же, стр. 26.
210	Ср. там же, стр. 27.
211	Ср. там же, стр. 37—38: «Существующая до сих пор политическая эко¬
номия, отправляясь от факта богатства, создаваемого движением частной
собственности якобы для народов, приходила к апологии частной собствен¬
ности. Прудон отправляется от противоположного факта, софистически
завуалированного в политической экономии, от факта бедности, создаваемой
движением частной собственности, и приходит к выводам, отрицающим част¬
ную собственность. Первая критика частной собственности исходит, есте¬
ственно, из того факта, в котором полная противоречий сущность частной
собственности проявляется в самой осязательной, самой кричащей, непосред¬
ственно самой возмутительной для человеческого чувства форме, из факта
бедности, нищеты...
Критика не может отрицать, что и Прудон признает наличие внутренней
связи между фактом бедности и фактом частной собственности, так как именно
вследствие существования этой внутренней связи он требует упразднения
собственности, чтобы уничтожить нищету. Прудон сделал даже больше. Он
подробно показал, как движение капитала производит нищету».
212	Ср. там же, стр. 34: «Все рассуждения политической экономии имеют
своей предпосылкой частную собственность. Эта основная предпосылка при¬
нимается ею в качестве непреложного факта, не подвергаемого ею никакому
дальнейшему исследованию,— больше того, в качестве такого факта, кото¬
рого политическая экономия касается только «случайно», как наивно при¬

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
319
слуга состоит в том, что благодаря решительной, беспощад¬
ной критике частной собственности он обнаружил противоре¬
чие, в котором движется политическая экономия, противоре¬
чие между теоретическим оправданием как частной собствен¬
ности, так и капиталистической системы и бесчеловечными
следствиями этой системы 213.
Исходя из соображений, развитых в «Экономическо-фило¬
софских рукописях», Маркс освещает это противоречие, свой¬
ственное политической экономии, на примере проблемы зара¬
ботной платы и стоимости. Сначала заработная плата высту¬
пает как доля в продукте, принадлежащая труду; но позднее
обнаруживается, что заработная плата держится на возможно
более низком уровне. То же самое происходит и со стоимо¬
стью, которая, как поначалу кажется, определяется издерж¬
ками производства вещи и ее общественной полезностью; од¬
нако затем она оказывается случайной величиной, не стоящей
ни в каком отношении ни к издержкам производства, ни к об¬
щественной полезности.
Политическая экономия движется в пределах противоречия
благодаря тому, что своим признанием труда она делает дей¬
ствительным человечное в экономических отношениях, и тем
не менее оправдывает бесчеловечное этих отношений 214. Своей
знается Сэй. Прудон же подвергает основу политической экономии, частную
собственность, критическому исследованию, и притом — первому решитель¬
ному, беспощадному и в то же время научному исследованию.
В этом и заключается большой научный прогресс, совершенный им,—
прогресс, который революционизирует политическую экономию и впервые
делает возможной действительную науку политической экономии. Произ¬
ведение Прудона «Что такое собственность?» имеет такое же значение для
новейшей политической экономии, как произведение Сейеса «Что такое третье
сословие?» для новейшей политики.
215 Ср. там же, стр. 34: «Политическая экономия, принимающая отноше¬
ния частной собственности за человечные и разумные, непрерывно впадает
в противоречие со своей основной предпосылкой,— частной собственностью,
в противоречие, подобное тому, в которое впадает теолог, когда он, постоянно
истолковывая религиозные представления на человеческий лад, тем самым
беспрестанно грешит против своей основной предпосылки — сверхчеловеч¬
ности религии».
214 Ср. там же, стр. 34—35: «Так в политической экономии заработная
плата вначале выступает как причитающаяся труду пропорциональная доля
в продукте. Заработная плата и прибыль на капитал стоят друг к другу в са¬
мых дружественных, взаимно благоприятствующих, по видимости в самых
что ни на есть человеческих отношениях. Впоследствии же оказывается, что
отношения эти — самые наивраждебные, что заработная плата находится
в обратном отношении к прибыли на капитал. Стоимости сначала дается по
видимости разумное определение: она определяется издержками производства
вещи и общественной полезностью последней. Впоследствии же оказывается,
что стоимость есть чисто случайное определение, не стоящее ни в каком
отношении ни к издержкам производства, ни к общественной полезности. Ве¬
личина заработной платы определяется сначала как результат свободного
соглашения между свободным рабочим и свободным капиталистом. Впослед¬

320
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
критикой Прудон раскрыл лицемерие политической экономии,
разоблачил ее бесчеловечность, вынудил ее отказаться от че¬
ловеческого представления о себе и признать свою действи¬
тельную бесчеловечность 215.
Маркс воздает огромнейшую похвалу Прудону, констати¬
руя, что его критика частной собственности революционизи¬
рует политическую экономию 216 и вообще впервые, возможно,
превращает ее в науку. Наряду с этим он намечает и границы
прудоновских суждений. Верно, Прудон впервые критиковал
частную собственность как предпосылку политической эконо¬
мии и тем проложил путь решительной критике политической
экономии. Так как, однако, он не познал отчужденной сущно¬
сти частной собственности, то и не смог последовательно про¬
ствии же оказывается, что рабочий вынужден согласиться на определение
заработной платы капиталистом, последний же вынужден держать заработ¬
ную плату на возможно более низком уровне. Место свободы договаривающей¬
ся стороны заняло принуждение. Таким же образом обстоит дело с торговлей
и со всеми прочими экономическими отношениями. Иногда сами экономисты
чувствуют эти противоречия, и раскрытие этих противоречий составляет
главное содержание ведущейся между экономистами борьбы. Но в тех слу¬
чаях, когда эти противоречия так или иначе осознаются экономистами,
последние сами нападают на частную собственность в какой-нибудь из ее
частных форм, обвиняя те или иные частные формы ее в фальсификации ра¬
зумной самой по себе (т. е. в их представлении) заработной платы, разумной
самой по себе стоимости, разумной самой по себе торговли...
Таким образом, экономисты иногда в виде исключения отстаивают види¬
мость человечного в экономических отношениях — особенно тогда, когда они
нападают на какое-нибудь специальное злоупотребление,— но чаще всего
они берут эти отношения как раз в их явно выраженном отличии от челове¬
ческого, в их строго экономическом смысле. Не сознавая этого противоречия
и шатаясь из стороны в сторону, они не выходят за его пределы».
215	Ср. там же, стр. 35—36: «Прудон раз навсегда положил конец этой
бессознательности. Он отнесся серьезно к человечной видимости экономических
отношений и резко противопоставил ей их бесчеловечную действительность. Он
заставил их в действительности быть тем, чем они являются в их собственном
представлении о себе, или, вернее, он заставил их отказаться от этого пред¬
ставления о себе и признать свою действительную бесчеловечность. Он поэ¬
тому вполне последовательно изобразил в качестве фактора, фальсифициру¬
ющего экономические отношения, не тот или иной вид частной собственности
в отдельности, как это делали остальные экономисты, а частную собственность
просто, в ее всеобщности».
216	Ср. там же, стр. 53—54: «Кроме рабочего времени и материала труда,
к издержкам производства экономисты относят еще ренту земельного соб¬
ственника, а также проценты и прибыль капиталиста. Рента, проценты и
прибыль отпадают у Прудона, потому что у него отпадает частная собствен¬
ность. Стало быть, остаются только рабочее время и авансовые расходы. Делая
рабочее время, непосредственно наличное бытие человеческой деятельности как
таковой, мерой заработной платы и определения стоимости продукта, Пру¬
дон делает человеческий элемент решающим, в то время как в старой полити¬
ческой экономии решающим моментом была вещественная сила капитала и
земельной собственности, т. е. Прудон восстанавливает человека в его правах,
однако все еще в политико-экономической, а потому противоречивой форме».

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
321
вести свою критику политической экономии 217. Его недостатки
и ошибки объясняются тем, что в своей критике он остается
на почве политической экономии.
Первоначально Маркс объясняет эти недостатки не мелко¬
буржуазной позицией Прудона, как это он должен был сде¬
лать позднее в «Нищете философии» (1847 год), а тем фактом,
что Прудон, будучи первым решительным критиком «политиче¬
ской экономии, еще не вполне освободился от ее принципов и
потому не мог целиком преодолеть их 218.
Свою критику, образующую отправной пункт всякой кри¬
тики политической экономии, Прудон не сумел довести до кон¬
ца, ибо он рассматривал частную собственность как отделен¬
ную от человека, а не как отчужденное опредмечивание его
сущностных сил. Хотя он осуждал неограниченную частную
собственность и абсолютное право собственности как причины
неравенства и нищеты, но так как он не видел, что частная
собственность вообще является причиной овеществления чело¬
веческих отношений и, следовательно, обесчеловечения чело¬
века, то он противопоставил неограниченной частной собствен¬
ности владение как справедливую форму частной собственно¬
сти и, таким образом, продолжал разделять образ мышления
политической экономии, потому что владение также представ¬
ляет собой форму человеческого отчуждения. Правда, Прудон
хочет путем обобществления владения упразднить такое об¬
щественное состояние, в котором неимущие вынуждены про¬
давать себя, дабы вообще иметь возможность жить, однако он
сохраняет частную собственность в форме владения, а по¬
скольку обобществление такового должно превратить всех лю¬
дей в частных собственников, постольку в его системе, вслед¬
ствие непоколебленного господства частной собственности,
остаются раковые язвы капитализма; поэтому человеческое
217	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 36: «Он [Прудон.—
О. К.] сделал все, что может сделать критика политической экономии, оста¬
ваясь на политико-экономической точке зрения».
218	Ср. там же, стр. 33—34: «Подобно тому как первая критика всякой
науки необходимо находится во власти предпосылок той самой науки, против
которой она ведет борьбу, так и произведение Прудона «Что такое собствен¬
ность?» представляет собой критику политической экономии с точки зрения
политической экономии...— Произведение Прудона научно преодолевается,
следовательно, путем критики политической экономии, в том числе и полити¬
ческой экономии в прудоновском ее понимании. Работа эта стала возможной
только благодаря тому, что было сделано самим Прудоном, точно так же, как
критика, даваемая Прудоном, имела своими предпосылками критику мер¬
кантилистской системы со стороны физиократов, критику физиократов со
стороны Адама Смита, критику Адама Смита со стороны Рикардо, равно как
работы Фурье и Сен-Симона».

322
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
присвоение предметного мира постоянно совершается в форме
отчуждения 219.
В этом Прудон принципиально отличается от Энгельса,
который в противоположность ему строит свою критику поли¬
тической экономии и капиталистической системы, исходя из
радикального отрицания частной собственности, а потому и
категорий политической экономии: заработной платы, торгов¬
ли, стоимости, цены и т. д., не рассматривая их, как Прудон,
необходимыми политико-экономическими предпосылками, а
видя в них последствия системы частной собственности 220.
Ввиду того что Прудон в своей попытке покончить с нище¬
той оправдывает владение как особую форму частной собствен¬
ности и хочет обобществить его, ему не удается также найти
пути и средства для действительного упразднения нищеты, ибо
такое упразднение требует уничтожения частной собственности
вообще. Сохраняя частную собственность в форме владения, что
необходимо приводит к ослаблению классовой противоположно¬
сти между имущими и неимущими, Прудон, в отличие от
Энгельса, не сумел показать, что обострение противоположности
между буржуазией и пролетариатом создает условие для
упразднения нищеты. Правда, для Прудона социальный во¬
219	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 46—47: «Желание
Прудона упразднить неимение и старую форму имения вполне тождественно
с его желанием упразднить практически отчужденное отношение человека
к своей предметной сущности, упразднить политико-экономическое выра¬
жение человеческого самоотчуждения. Но так как его критика политической
экономии все еще остается во власти предпосылок политической экономии, то
обратное завоевание предметного мира само еще выступает у Прудона в
политико-экономической форме владения.
Критическая критика заставляет Прудона противопоставлять неимению —
имение: Прудон же, напротив, противопоставляет старой форме имения —
частной собственности — владение. Он объявляет владение «общественной
функцией». В функции же «интерес» направлен не на то, чтобы «исключить»
другого, а на то, чтобы приложить к делу и реализовать свои собственные
силы, силы своего существа.
Прудону не удалось дать этой своей мысли соответствующее ей разверну¬
тое выражение. Представление о «равном владении» есть политико-экономиче¬
ское, следовательно, все еще отчужденное выражение того положения, что
предмет, как бытие для человека, как предметное бытие человека, есть в то же
время наличное бытие человека для другого человека, его человеческое отноше¬
ние к другому человеку, общественное отношение человека к человеку. Прудон
преодолевает политико-экономическое отчуждение в пределах политико-
экономического отчуждения».
220	Ср. там же, стр. 34: «Если сам Прудон еще не рассматривает дальней¬
шие формы частной собственности: заработную плату, торговлю, стоимость,
цену, деньги и т. д., именно как формы частной собственности, что сделано,
например, в «Deutsch-Französische Jahrbücher» (см. «Наброски к критике
политической экономии» Ф. Энгельса),— если он этого не делает, а опровер¬
гает экономистов при помощи этих же политико-экономических предпосылок,
то это вполне соответствует его вышеуказанной, исторически оправданной
точке зрения».

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
323
прос — вопрос практики, а не интеллектуальная проблема, как
для «критической критики», и потому он придерживается мне¬
ния, что общественный переворот не есть дело чистой теории;
более того, для его совершения необходима ожесточенная соци¬
альная борьба. Поскольку, однако, из-за своего оправдания вла¬
дения и обусловленного этим ослабления классовой противопо¬
ложности между буржуазией и пролетариатом, а тем самым
также противоположности между бедностью и богатством он не
видит, как бедность и богатство диалектически взаимосвязаны
в качестве проявлений тех же самых экономических и обще¬
ственных процессов и как именно продолжение этих процессов
ведет к их уничтожению, постольку он свое внимание односто¬
ронне концентрирует на нищете как на последствии частной соб¬
ственности без того, чтобы принять во внимание диалектическое
отношение нищеты к богатству, и потому он не может познать
возможность их взаимного историко-диалектического уничто¬
жения.
Положительное проявление частной собственности — богат¬
ство — стремится к тому, чтобы сохраниться; отрицательное же
проявление ее — нищета,— напротив, стремится к своему уничто¬
жению. Соответственно этому имущие образуют консерватив¬
ную партию, а неимущие, пролетарии,— партию разрушения 221.
221 К. М а р к с  и  Ф. Энгельс. Соч., т. 2, стр. 38—39: «Пролетариат
и богатство — это противоположности. Как таковые, они образуют некото¬
рое единое целое. Они оба порождены миром частной собственности. Весь
вопрос в том, какое определенное положение каждый из этих двух элементов
занимает внутри противоположности. Недостаточно объявить их двумя сто¬
ронами единого целого.
Частная собственность как частная собственность, как богатство, вынуж¬
дена сохранять свое собственное существование, а тем самым и существование
своей противоположности — пролетариата. Это — положительная сторона
антагонизма, удовлетворенная в себе самой частная собственность.
Напротив, пролетариат как пролетариат вынужден упразднить самого
себя, а тем самым и обусловливающую его противоположность частную соб¬
ственность, делающую его пролетариатом. Это отрицательная сторона ан¬
тагонизма, его беспокойство внутри него самого, упраздненная и упраздня¬
ющая себя частная собственность.
Имущий класс и класс пролетариата представляют одно и то же чело¬
веческое самоотчуждение. Но первый класс чувствует себя в этом самоотчуж¬
дении удовлетворенным и утвержденным, воспринимает отчуждение как сви¬
детельство своего собственного могущества и обладает в нем видимостью
человеческого существования. Второй же класс чувствует себя в этом отчуж¬
дении уничтоженным, видит в нем свое бессилие и действительность нечело¬
веческого существования. Класс этот, употребляя выражение Гегеля, есть
в рамках отверженности возмущение против этой отверженности, возмущение,
которое в этом классе необходимо вызывается противоречием между его чело¬
веческой природой и его жизненным положением, являющимся откровенным,
решительным и всеобъемлющим отрицанием этой самой природы.
Таким образом, в пределах всего антагонизма частный собственник пред¬
ставляет собой консервативную сторону, пролетарий — разрушительную.
От первого исходит действие, направленное на сохранение антагонизма, от
второго — действие, направленное на его уничтожение».

324
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Создавая класс пролетариев, частная собственность, помимо
своей воли, разрушает самое себя, ибо историческая роль
пролетариата заключается в том, чтобы привести в исполнение
приговор, который частная собственность вынесла сама себе,
породив нищету. Если коммунисты приписывают эту роль про¬
летариату, то это происходит не потому, как полагает «критиче¬
ская критика», что они обожествляют его, а потому, что проле¬
тариат вынужден низвергнуть буржуазный общественный
строй, дабы освободить себя и вместе с собой все человечество.
Свой взгляд Маркс резюмирует следующим образом: «Прав¬
да, частная собственность в своем экономическом движении
сама толкает себя к своему собственному упразднению, но она
делает это только путем не зависящего от нее, бессознательного,
против ее воли происходящего и природой самого объекта об¬
условленного развития, только путем порождения пролетариата
как пролетариата,— этой нищеты, сознающей свою духовную и
физическую нищету, этой обесчеловеченности, сознающей свою
обесчеловеченность и потому самое себя упраздняющей. Про¬
летариат приводит в исполнение приговор, который частная
собственность, порождая пролетариат, выносит себе самой, точно
так же как он приводит в исполнение приговор, который наем¬
ный труд выносит самому себе, производя чужое богатство и
собственную нищету. Одержав победу, пролетариат никоим об¬
разом не становится абсолютной стороной общества, ибо он
одерживает победу, только упраздняя самого себя и свою проти¬
воположность. С победой пролетариата исчезает как сам проле¬
тариат, так и обусловливающая его противоположность —
частная собственность.
Если социалистические писатели признают за пролетариатом
всемирно-историческую роль, то это никоим образом не проис¬
ходит от того, что они, как уверяет нас «критическая критика»,
считают пролетариев богами. Скорее, наоборот. Так как в
оформившемся пролетариате практически закончено отвлечение
от всего человеческого, даже от видимости человеческого; так
как в жизненных условиях пролетариата все жизненные усло¬
вия современного общества достигли высшей точки бесчеловеч¬
ности; так как в пролетариате человек потерял самого себя,
однако вместе с тем не только обрел теоретическое сознание
этой потери, но и непосредственно принуждается к возмущению
против этой бесчеловечности велением неотвратимой, не под¬
дающейся уже никакому прикрашиванию абсолютно властной
нужды, этого практического выражения необходимости,— то
ввиду всего этого пролетариат может и должен сам себя осво¬
бодить. Но он не может освободить себя, не уничтожив своих
собственных жизненных условий. Он не может уничтожить
своих собственных жизненных условий, не уничтожив всех бес¬

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
325
человечных жизненных условий современного общества, скон¬
центрированных в его собственном положении. Он не напрасно
проходит суровую, но закаляющую школу труда. Дело не в том,
в чем в данный момент видит свою цель тот или иной пролета¬
рий или даже весь пролетариат. Дело в том, чтó такое проле¬
тариат на самом деле и что он, сообразно этому своему бытию,
исторически вынужден будет делать. Его цель и его историче¬
ское дело самым ясным и непреложным образом предуказы¬
ваются его собственным жизненным положением, равно как и
всей организацией современного буржуазного общества. Нет
надобности распространяться здесь о том, что значительная
часть английского и французского пролетариата уже сознает
свою историческую задачу и постоянно работает над тем, чтобы
довести это сознание до полной ясности» 222.
6.	Еврейский вопрос
Проблему эмансипации евреев, актуальный тогда в Герма¬
нии вопрос, Бруно Бауэр рассматривает в 1842—1843 годах в
двух своих статьях 223. Имея в виду притязание евреев быть
народом привилегированным, он отрицал за ними право на по¬
литическую эмансипацию, поскольку таковая несовместима
с привилегиями 224.
На многочисленные критические высказывания по этим двум
его статьям он ответил в нескольких статьях, напечатанных в
«Allgemeine Literatur-Zeitung»225, в которых вновь защищал
свой тезис о том, что евреи не вправе требовать политической
эмансипации 226 * *.
В связи с этими статьями Бруно Бауэра Маркс в «Святом
семействе» вернулся к еврейскому вопросу и еще более основа¬
222	Cp. ALZ, Heft 7, Juni 1844, S. 13-16.
223	Cp. В. Bauer, Die Judenfrage, «Deutsche Jahrbücher», 17—19.
Nov. 1842; B. Bauer, Die Fähigkeit der heutigen Juden und Christen frei
zu werden, «Einundzwanzig Bogen aus der Schweiz», Zürich und Winterthur,
1843, S. 56—71.
224	Cp. T. I настоящей работы, стр. 469—486. См. также К. Маркс,
К еврейскому вопросу; К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 1,
стр. 382—413.
225	Ср. В. Bauer, Neueste Schriften über die Judenfragen, ALZ, Heft
1, Dez. 1843, S. 1 — 17; Heft 4, März 1844, S. 10—19; B. Bauer, Was ist
jetzt Gegenstand der Kritik? ALZ, Heft 8, Juli 1844.
226	Cp. B. Bauer, Was ist jetzt Gegenstand der Kritik? ALZ, Heft 8,
Juli 1844, S. 23: «Евреям показывается, что они иллюзорно представляли себе
строй, от которого требовали свободы, что они в сильнейшей степени проник¬
нуты иллюзиями насчет самих себя, когда они думают, что требуют свободы
и признания свободной человечности, между тем как речь идет и может идти
только об особой привилегии, которой они добиваются для себя».

326
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
тельно, нежели в «Deutsch-Französische Jahrbücher», опроверг
взгляды Бауэра 227.
Маркс отмечает, что рассмотрение еврейского вопроса Бруно
Бауэром соответствует общему характеру «критической кри¬
тики», которая извращает все вопросы современности, подменяя
их вопросами, которые не имеют прямого отношения к делу.
Так, Бруно Бауэр переиначивает еврейский вопрос таким обра¬
зом, что вместо рассмотрения проблемы политической эманси¬
пации евреев он занялся критикой еврейской религии и христи¬
анско-германского государства 228.
Дело в том, что он анализирует лишь религиозную сущность
еврейства и не затрагивает одновременно его реальную основу;
действительного еврея он объясняет религией, вместо того
чтобы еврейскую религию выводить из действительного еврея;
поэтому еврея он понимает лишь постольку, поскольку еврей
является предметом теологии 229.
Как для христианского теолога, для Бауэра всемирно-исто¬
рическое значение еврейства прекращается в час рождения
христианства. Старый теологический предрассудок, будто еврей¬
ство существует только как подтверждение божеского прокля¬
тия, как наглядное доказательство христианского откровения,
возрождается у него в критико-теологической форме, а именно
в том взгляде, что еврейство существует лишь как грубое, рели¬
гиозное сомнение в неземном происхождении христианства 230.
С этой теологической точки зрения оценивает он также
способность евреев и христиан эмансипироваться. Единствен¬
ная борьба, которую он знает, есть борьба против религиозной
ограниченности самосознания, критика религии для него — един¬
ственный путь эмансипации, и, таким образом, способность
евреев и христиан эмансипироваться он также ограничивает
способностью критиковать религию 231.
Это понимание эмансипации объясняется религиозно-полити¬
ческим развитием Бруно Бауэра. Политическое движение, на¬
чавшееся в 1840 году, освободило его от ортодоксальной теоло¬
гии, как и от консервативной политики, и подняло его на мгно¬
вение до либеральной политики. Место религии и церковного
авторитета заняли у него государство и авторитет политиче¬
ский. Однако государство он видел лишь в его отношении к
227	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 95—99;
К. М а р к с, Еврейский вопрос, № 1. Постановка вопросов, стр. 104—109;
Еврейский вопрос, № 2. Критические открытия относительно социализма,
юриспруденции и политики (национальности), стр. 117—132; Еврейский
вопрос, № 3.
228	Ср. там же, стр. 99.
229	Ср. там же, стр. 120—121.
230	Ср. там же, стр. 121.
231	Ср. там же, стр. 122.

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
327
религии, то есть в качестве ее врага. Как в произведении Бруно
Бауэра «Правое дело свободы и мое собственное дело» свобод¬
ное государство являлось противником религии, так и в «Еврей¬
ском вопросе» главный интерес составляет для него противо¬
положность между государством и религией 232.
Из этого взгляда на религию проистекает концепция Бруно
Бауэра относительно эмансипации как религиозно-политиче¬
ского освобождения, происходящего на путях критики; послед¬
няя должна освободить государство от опеки религии. Полити¬
ческая эмансипация может быть осуществлена только тем
государством, которое освободится от религиозной ограничен¬
ности. Так как прусское государство является христианским
государством, заключает Бруно Бауэр, то со стороны евреев
является иллюзией требовать эмансипации от этого государ¬
ства 233.
По поводу взгляда Бруно Бауэра Маркс прежде всего заме¬
чает, что он соответствует бауэровскому абстрактному понима¬
нию свободы. Еврею, говорит он, Бауэр проповедует учение об
абсолютной духовной свободе, которая наслаждается счастьем
в царстве идей и которую всякое конкретное, действительное
существование может лишь стеснять. Поэтому Бауэр логично
полагает, что евреи могут быть эмансипированы лишь в той
мере, в какой они теоретически эмансипируют сами себя.
Между тем, однако, эмансипация, помимо теоретической воли и
теоретической критики, требует весьма конкретных материаль¬
ных условий. Это совершенно отчетливо чувствует «масса»,
революционный народ, который в противоположность «критиче¬
ской критике» считает необходимым для своего освобождения
материальный, практический переворот 234.
Маркс считает в корне ошибочным рассматривать эманси¬
пацию по-другому, как политико-религиозный вопрос, и желать
его разрешения, не принимая во внимание ее общественный
232	К. М а р к с  и  Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 124—125.
233 Ср. там же, стр. 122—123.
234 Ср. там же, стр. 104: «Массовым, материальным евреям пропове¬
дуется христианское учение о духовной свободе, о свободе в сфере теории, о той
спиритуалистической свободе, которая воображает себя свободной даже в
оковах, которая чувствует себя счастливой даже тогда, когда это счастье суще¬
ствует только «в идее», и которую всякое массовое существование только стес¬
няет.
«В той мере, в какой евреи продвинулись теперь в сфере теории, они действитель¬
но эмансипированы; в той мере, в какой они хотят быть свободными, они свободны».
Это положение дает возможность сразу же измерить ту критическую
бездну, которая отделяет массовый, земной коммунизм и социализм от аб¬
солютного социализма. Первое же положение земного социализма отвергает
эмансипацию исключительно в сфере теории как иллюзию и требует для
действительной свободы, кроме идеалистической «воли», ещё весьма осязатель¬

328
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
характер. Все вопросы — как политические, так и религиоз¬
ные — имеют социальный характер. Особенно очевидно это по
отношению к вопросам политическим; что касается религиозных
вопросов, то только теолог может еще верить, будто при этом
речь идет лишь о религии 235. Поэтому Маркс и в своей статье
в «Deutsch-Französische Jahrbücher» рассматривал еврея не с
его же религиозной точки зрения, а как члена буржуазного
общества и охарактеризовал положение евреев в этом обществе.
После того как еврейство было очищено от религиозной оболоч¬
ки и было вскрыто его эмпирическое, мирское ядро, оказалось
возможным наметить путь практического разрешения еврей¬
ского вопроса 236.
«В противоположность всему этому в «Deutsch-Französische
Jahrbücher» доказывалось, что еврейство сохранилось и разви¬
лось благодаря истории, в истории и вместе с историей, но что
это развитие можно увидеть не глазом теолога, а только глазом
светского человека, не в религиозной теории, а только в торго¬
вой и промышленной практике. В «Deutsch-Französische
Jahrbücher» было объяснено, почему практическое еврейство
достигает завершенности лишь в завершенном христианском
мире; более того, там было показано, что оно — не что иное,
как завершенная практика самого христианского мира. Жизнь
современного еврея объяснена была не его религией (словно
религия — особая, самодовлеющая сущность); наоборот, живу¬
честь еврейской религии была объяснена практическими осно¬
вами гражданского общества, находящими себе фантастическое
отражение в еврейской религии. Эмансипирование еврея в чело¬
века, или человеческая эмансипация от еврейства, выставлено
было поэтому не специальной задачей еврея, как это было сде¬
лано г-ном Бауэром, а общей практической задачей современного
мира, до мозга костей пропитанного еврейством. Доказано было,
что задача преодоления еврейской сущности на самом деле есть
задача упразднения еврейского духа гражданского общества,
бесчеловечности современной жизненной практики, кульмина¬
ционным пунктом которой является денежная система» 237.
Поскольку Бруно Бауэр знает еврея не как деятельного
будничного еврея, а лишь как ханжеского субботнего еврея
и не видит, как еврейство и, следовательно, также религиозное
еврейство беспрестанно порождается общественными отноше¬
ных, весьма материальных условий. Как низко по сравнению со святой крити¬
кой стоит «масса»,— масса, которая считает материальные, практические
перевороты необходимыми даже для того, чтобы завоевать время и средства,
нужные хотя бы только для занятия «теорией»!»
235	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 120.
236	Ср. там же.
237	Там же, стр. 121 —122.

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
329
ниями, гражданской жизнью и находит в денежной системе
своей истинное выражение, постольку он не может разрешить
еврейский вопрос 238. Он понимает эмансипацию евреев не в ее
общественно-экономической форме, как освобождение евреев от
реального еврейства, то есть от капитализма, а в ее узкой, огра¬
ниченной форме религиозно-политической эмансипации.
Вместо того чтобы исследовать сущность политической эман¬
сипации и при этом провести различие между эмансипацией
политической и человеческой, Бруно Бауэр противопоставляет
свободному от религии «истинному» государству христианское
прусское государство и думает, что прусское государство как
государство христианское не может эмансипировать евреев,
что сделать это способно лишь государство, которое освободи¬
лось от религии.
Прусское государство как государство привилегий он отгра¬
ничивает от современного представительного государства,
однако при этом не понимает, что с теоретическим упраздне¬
нием привилегий, которое осуществлено в современном пред¬
ставительном государстве, предмет привилегий вовсе не упразд¬
нен 239.
Современное представительное государство кладет в свою
основу общество, в котором теоретически упразднены все при¬
вилегии — развитое гражданское общество. Вследствие отмены
привилегий и вызванного ею разрыва всяких социальных уз
внутри этого общества началась всеобщая борьба индивиду¬
умов между собой 240.
По-видимому, имеется непроходимая пропасть между госу¬
дарством как сферой действия общности, всеобщих интересов
238 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 121.
239	Ср. там же, стр. 128—129: «Промышленная деятельность не уничто¬
жается уничтожением привилегий ремесел, цехов и корпораций; напротив,
только после уничтожения этих привилегий начинает развиваться настоящая
промышленность. Земельная собственность не уничтожается уничтожением
привилегий землевладения; напротив, только после уничтожения привилегий
земельной собственности начинается ее универсальное движение путем сво¬
бодного парцеллирования и свободного отчуждения. Торговля не уничтожает¬
ся уничтожением торговых привилегий; напротив, только в свободной торговле
она получает свое истинное осуществление. Точно таким же образом и религия
развертывается во всей своей практической универсальности лишь там, где
нет никакой привилегированной религии (вспомним о Североамериканских.
Штатах)».
240 Ср. там же, стр. 129: «Свободная промышленность и свободная тор¬
говля упраздняют привилегированную замкнутость, а тем самым и борьбу
привилегированных замкнутостей между собой; наоборот, на место привиле¬
гий, которые отделяют людей от общественного целого, но в то же время спла¬
чивают их в какую-нибудь меньшую по размерам исключительную корпора¬
цию,— они ставят человека, освобожденного от привилегий и уже не связан¬
ного с другим человеком хотя бы видимостью общих уз, и порождают всеобщую
борьбу человека против человека, индивидуума против индивидуума. Таким
же точно образом и все гражданское общество есть эта война отделенных друг

330
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
и гражданским обществом, как сферой действия частных инте¬
ресов; разрыв этот соответствует противоположности между
гражданином и буржуа.
Гражданское общество, которое развивалось вместе со
свободной промышленностью и свободной торговлей, выступило
против государства как теоретического воплощения всеобщих
интересов. Только полный разрыв между государством и об¬
ществом создает основы современного государства. Впервые
оно действительно начинает существовать тогда, когда провоз¬
глашает неполитическими гражданские общественно-экономи¬
ческие элементы: промышленность, торговлю,— как и религию,
и тем самым дает им возможность полностью развиться по
своим собственным законам 241.
Только этот разрыв между государством и обществом делает
современное государство действительно христианским, ибо госу¬
дарство тем самым впервые играет в отношении общества ту
же роль, что и небо в отношении земли, так же религия тем
самым впервые становится завершенным идеологическим выра¬
жением политических и общественных отношений, так что
истинно христианским государством является не феодально-
реакционное прусское государство, как полагает Бруно Бауэр,
а современное государство, эмансипировавшееся от церкви и
полностью отделившееся от общества.
Несмотря на противоположность политического государства
и гражданского общества, оба они взаимообусловливают друг
друга. Всеобщая необузданность, которая прорывается наружу
благодаря освобождению индивидуумов и гражданских общест¬
венно-экономических элементов от всех оков, имеет своим
последствием анархию, являющуюся законом буржуазного об¬
щества. Под видимостью величайшей свободы в форме кажу¬
щейся независимости людей, которых больше не сдерживает
узда всеобщих связей, то есть при господстве частной собствен¬
ности, имеют место законченное рабство и бесчеловечность.
от друга уже только своей индивидуальностью индивидуумов друг против
друга и всеобщее необузданное движение освобожденных от оков привилегий
стихийных жизненных сил».
241 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 130: «Госу¬
дарство [развитое современное государство.— О. К.] провозглашает,
что религия, как и прочие элементы гражданской жизни, начинает
существовать в своем полном объеме лишь с того момента, когда оно
объявляет их неполитическими и поэтому предоставляет их самим себе.
Прекращению их политического бытия, как, например, прекращению
политического бытия собственности путем уничтожения избирательного
ценза, политическому упразднению религии путем упразднения госу¬
дарственной церкви,— именно этому провозглашению их политической
смерти соответствует колоссальное развитие жизни этих элементов, которая
отныне беспрепятственно подчиняется своим внутренним законам и развер¬
тывается во всю ширь».

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
331
Политическое государство, хотя оно по видимости противо¬
стоит гражданскому обществу, является в действительности
гарантом этой анархии и этой бесчеловечности, ибо свобода,
составляющая суть политического государства, есть не что иное,
как идеологическая проекция той свободы, которая характери¬
зует гражданские общественные отношения; так что политиче¬
ское государство и гражданское общество, как ни отличаются
они одно от другого, взаимно дополняют и обусловливают друг
друга 242.
Развитие гражданского общества, в котором индивидуумы
по видимости совершенно независимы и свободны, является в
действительности не чем иным, как беспрепятственным движением
отчужденных от них жизненных элементов: собственности, про¬
мышленности, торговли,— индивидуумы и считают это своей
собственной свободой. Данное общество есть основа современ¬
ного представительного государства. Последнее же представ¬
ляет собой официальное признание и подтверждение отчужден¬
ной человеческой свободы.
Основному характеру гражданского общества и политиче¬
ского государства соответствует политическая эмансипация,
сущность которой усматривается в правах человека, а они
являются исключительно признанием прав эгоистического
индивидуума как члена гражданского общества 243.
242 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 129—130: «Противопо¬
ложность демократического представительного государства и гражданского
общества есть завершение классической противоположности публичноправо¬
вого союза и рабства. В современном мире каждый человек одновременно —
член рабского строя и публичноправового союза. Именно рабство граж¬
данского общества по своей видимости есть величайшая свобода, потому
что оно кажется завершенной формой независимости индивидуума, кото¬
рый принимает необузданное, не связанное больше ни общими узами, ни
человеком движение своих отчужденных жизненных элементов, как, на¬
пример, собственности, промышленности, религии и т. д., за свою собствен¬
ную свободу, между тем как оно, наоборот, представляет собой его завершен¬
ное рабство и полную противоположность человечности. На место привилегии
здесь стало право.
Итак, только здесь, где не существует никакого противоречия между
свободной теорией и практическим значением привилегий, где, наоборот,
«свободной теории» соответствует практическое уничтожение привилегий,
свободная промышленность, свободная торговля и т. д., где публичноправовому
состоянию не противостоит никакая привилегированная замкнутость...—
только здесь имеется налицо завершенное современное государство».
Ср. там же, стр. 130: «Анархия есть закон гражданского общества, эман¬
сипированного от расчленяющих общество привилегий, а анархия граждан¬
ского общества составляет основу современного публичноправового состояния,
равно как публичноправовое состояние, со своей стороны, является гаран¬
тией этой анархии. Поскольку и в какой степени они противоположны друг
другу, постольку и в той же степени они друг друга обусловливают».
243 Ср. там же, стр. 125—126: «...эта «свободная человечность» и ее «при¬
знание» суть не что иное, как признание эгоистического гражданского инди¬
видуума и необузданного движения духовных и материальных элементов,

332
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Впервые вопрос о политической эмансипации встает в разви¬
том современном государстве, то есть лишь там, где оно высту¬
пает как политическое государство 244. Это государство не
только может эмансипировать еврея как члена гражданского
общества, но уже и фактически эмансипировало его 245.
Когда еврей требует своей политической эмансипации и при
этом не желает отказаться от своей религии, что для Бруно
Бауэра неотделимо, он не ставит никаких условий, противоре¬
чащих политической эмансипации. Разложение человека на
нерелигиозного гражданина государства и религиозное частное
лицо ни в коей мере не противоречит сущности современного
государства и политической эмансипации. Как современное
государство эмансипируется от религии, не признавая никакой
государственной религии, так и отдельный человек эмансипи¬
рует себя от религии, не считая ее более публичным делом и
относясь к ней как к делу частному.
Политическая эмансипация, которая является не освобож¬
дением человека от его самоотчуждения, а, наоборот, упроче¬
нием этого самоотчуждения, противоположна подлинной чело¬
веческой эмансипации. А именно последняя требует полного
переворота в государстве и обществе посредством ликвидации
частной собственности, иначе говоря, посредством коммунисти¬
ческой революции.
образующих содержание жизненного положения этого индивидуума, содержа¬
ние современной гражданской жизни; что поэтому права человека не освобож¬
дают человека от религии, а только предоставляют ему свободу религии;
что они не освобождают его от собственности, а предоставляют ему свободу
собственности, не освобождают его от грязной погони за наживой, а только
предоставляют ему свободу промысла.
Ему было показано [в «Deutsch-Französische Jahrbücher» — О. К.], что
признание прав человека современным государством имеет такой же смысл, как
признание рабства античным государством. А именно, подобно тому как ан¬
тичное государство имело своей естественной основой рабство, точно так же
современное государство имеет своей естественной основой гражданское обще¬
ство, равно как и человека гражданского общества, т. е. независимого челове¬
ка, связанного с другим человеком только узами частного интереса и бессоз¬
нательной естественной необходимости, раба своего промысла и своей соб¬
ственной, а равно и чужой своекорыстной потребности. Современное государ¬
ство признало эту свою естественную основу как таковую во всеобщих правах
человека. Оно не создало ее. Будучи продуктом гражданского общества, в силу
собственного своего развития вынужденного вырваться из старых политиче¬
ских оков, современное государство, со своей стороны, признало путем
провозглашения прав человека свое собственное материнское лоно и свою соб¬
ственную основу».
244	К. М а р к с  и  Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 119.
245	Ср. там же, стр. 126: «Политическая эмансипация евреев и предостав¬
ление им трав человека» — это, стало быть, такой акт, в котором стороны
взаимно обусловливают друг друга... Еврей имеет тем большее право на
признание своей «свободной человечности», что «свободное гражданское об¬

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
333
7.	«Парижские тайны»
Большая, хотя и не важнейшая, часть «Святого семейства»
посвящена критике романа Эжена Сю «Парижские тайны» 246.
Эжен Сю был тяготевшим к социализму французским писа¬
телем, который использовал растущий интерес к социальному
вопросу, чтобы рассматривать его на сентиментальный манер,
который оказался подходящим для того, чтобы дать возмож¬
ность чувствительным душам сочувствовать бедноте, не пугая
их картиной причин нищеты и порождаемой нищетой пролетар¬
ской классовой борьбы. Новым в произведениях Эжена Сю
было то, что в отличие от других тогдашних французских писа¬
телей, таких, как Жорж Занд и Бальзак, тоже занимавшихся
в своих романах социальными вопросами, он описал условия
жизни трудящегося народа, хотя и грубо исказив их.
«Парижские тайны» 247, которые выразили начавший в ту
пору усиленно распространяться сентиментальный социализм
в его самой дурной форме, сперва появились как фельетоны
в «Journal des Débats», задававшей тон тогдашней прессе.
Они имели неслыханный успех не только во Франции, но и в
Германии 248, где они были тотчас переведены 249 и где появи¬
лись многочисленные подражания им 250. Пустив в ход необуз¬
данную фантазию, сдобренную пошлой сентиментальностью,
Эжен Сю спекулировал на нездоровом интересе филистеров
щество» носит насквозь коммерческий, еврейский характер и еврей наперед
уже является его необходимым членом».
Ср. там же, стр. 123: «В противоположность этому ему было доказано, что
политически завершенное, современное государство, не знающее никаких
религиозных привилегий, есть также и завершенное христианское государ¬
ство; что, стало быть, завершенное христианское государство не только
может эмансипировать евреев, но и действительно эмансипировало их и по
природе своей должно их эмансипировать».
246	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 60—84, глава пя¬
тая: «Критическая критика в образе торговца тайнами, или критическая
критика в лице г-на Шелиги»; стр. 179—228; глава восьмая: «Хождение в мир
и преображение критической критики, или критическая критика в лице
Рудольфа, князя Герольштейнского».
247	Е. S u е, Les Mystères de Paris, t. I, XIV, Bruxelles, 1843.
248	Утопические планы реформ Сю оказали настолько сильное влияние
на известный круг людей, что одна богатая берлинка предложила значитель¬
ную сумму для их осуществления.
249 Количество изданных О. Вигандом в Лейпциге переводов до¬
стигло 11.
250	«Mysterien von Berlin» von August Brass, 5. Bd., 1844—1845; «Mysterien
von Berlin» von Ludwig Schubart, 12. Bd., 1844—1847; «Die Geheimnisse von
Berlin. Aus den Papieren eines Berliner Criminalbeamten», I. Bd., Berlin,
1844; «Das Auge der Polizei — Aus dem Leben Berlins», von J. Lasker, Berlin,
1844. «Парижские тайны». Cp. H. Laube, Erinnerungen, Werke, XVI. Bd.,
S. 62.

334
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
к уродливым явлениям. В своем романе, который бесконечна
тянулся в слабо связанных между собой эпизодах, он проводил
своих читателей по темному подземелью, где господствуют
пороки и преступления, чтобы в конце концов познакомить их
с нравственно чистыми отношениями.
Для понимания Марксовой критики необходимо дать крат¬
кое изложение содержания романа. Рудольф, князь Героль¬
штейнский, тайно женившийся на юной интриганке мисс Саре
Сейтон, выгнал ее из своих владений, так как она стала ему
изменять. После этого он отправился путешествовать по свету,
чтобы воздать должное добродетели и наказать зло, помочь
беднякам и выяснить корни зла, от которого страдает челове¬
чество. Во Флориде он освобождает из рук жестокого планта¬
тора метиску Сесиль и выдает ее замуж за негра, который
является врачом князя. Поскольку Сесиль ведет развратную
жизнь, он подвергает ее пожизненному заключению. В конце
концов он отправляется в Париж, где Сара Сейтон с помощью
бессовестного нотариуса Жюля Феррана избавилась от ребен¬
ка, которого она имела от Рудольфа. Однажды во время про¬
гулки по кварталу, пользовавшемуся скверной репутацией, он
взял под защиту от социально опасного сутенера Резаки юную
служанку Флер де Мари, не подозревая, что она — его собст¬
венная дочь. Узнав это, он начал проявлять заботу о моральном
воспитании Флер де Мари и доверил ее одному священнику,
который затем привел ее к покаянию и раскаянию. Одновремен¬
но князь Герольштейнский берет к себе в слуги Резаку; тот
защищает его от двух негодяев, Мастака и Оля, которые пре¬
следуют Рудольфа по наущению Сары. С помощью Резаки он
хватает Мастака и в наказание ослепляет его. Затем он нака¬
зывает нотариуса Феррана, который виновен в том, что Флер де
Мари сбилась с правильного пути, ибо нотариус заставил ее
пожертвовать своим состоянием в благотворительных целях.
Флер де Мари, которая сначала была отправлена на образцо¬
вую крестьянскую ферму Букваль, затем раскаивается и уходит
в монастырь, где и умирает.
Вскоре после выхода в свет роман Сю многократно рецензи¬
ровался в Германии. Писатель-младогерманец Теодор Мундт
ставил Эжена Сю выше Жорж Занд и Бальзака, так как Сю
списывал материальные условия жизни народа 251.
В «Berliner Monatsschrift» 252 Штирнер подверг критике Сю
с другой точки зрения. Он показал, что христианство, реклами¬

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
335
ровавшееся Сю в качестве решения социального вопроса, не
только неспособно устранить нищету, но, как показал пример
с Флер де Мари, мешает угнетенным самостоятельно освобо¬
диться 253.
В конце своей статьи Штирнер критиковал планы социаль¬
ных реформ князя Герольштейнского, сравнив их с планами
реформ эпохи Реставрации; однако сам он не мог дать ни одного
ответа на социальные вопросы 254.
Шелига — другой, гораздо менее значительный младогегелья¬
нец из окружения Бруно Бауэра — опубликовал в «Allgemeine
Literatur-Zeitung» пространную рецензию на «Парижские
тайны» 255. В этом пошлом сентиментальном романе он увидел
разоблачение всех тайн общества и цивилизации, которые были
253 Cp. «Berliner Monatsschrift» в указанном месте, стр. 329—330: «Он
(Рудольф, князь Герольштейнский) находит собственную дочь Флер де Мари
и пытается сделать добродетельным бедное дитя, перед которым возникла уг¬
роза превратиться в добычу пороков. Вырвавшись из лап Оля, Мари оказы¬
вается во власти священника, калечащего ее нежную душу набожным учением
о том, что отныне ее жизнь должна быть сплошным покаянием, дабы тем самым
заслужить себе прощение у бога. Это предопределяет все ее будущее... Под
гнетом условий, в которые она была брошена своей судьбой, мог бы нака¬
пливаться сильным пламенным гневом открытый, осознанный дух этой бая¬
деры, направленный на то, чтобы смести прочь порочную земную тяжесть
окаменевшего общества и восстать из униженного положения. Едва вступив
в нравственный мир и начав подчиняться его нормам, Мари должна была пре¬
вратиться в угнетенную рабыню. Подобно тому как ангел смерти унес однажды
обращенного в другую веру, так случилось и с этим несчастным ребенком...
Дитя человеческое, которое могло стать свободным человеком, должно было
соблазниться служением добродетели, еще не испорченная душа должна была
быть отравлена и загублена грезой о «хорошем человеке». Э. Сю изобразил
девушку, устоявшую против порока, слабым, бессильным созданием, которое,
пребывая в рабстве, с любовью и душой отдается добродетели... Вовсе не
удивительно, что «Тайны» находят большой отклик».
254	Ср. там же, стр. 330 и далее: «Ведь в них (в тайнах) нравственный мир
получает наиболее выразительное обличье филистерства, верное отображение
своего собственного человеколюбия, звучное эхо тех самых жалоб, которыми
разражается он, ту же страсть к переменам в вещах, в которых столь же мало
можно производить реформы, как и в Турции.
Надо ли в заключение обронить еще слово о замечательных начинаниях
князя и филантропических предложениях самого романиста? Ведь все они
сводятся к тому, чтобы воздействовать на людей поощрением и наказанием до
тех пор, пока люди не сделают добродетель госпожой своей. Они являются
предложениями, направленными на улучшение государства, подобно бесчис¬
ленным предложениям накануне Реформации, и относительно улучшения
церкви — улучшения там, где больше уже ничего нельзя улучшить.
Итак, друзья, время не болеет, а отжило свой век; в таком случае оно не
мучает себя попытками спасения, а само облегчает свои последние часы по¬
слушанием, и позвольте ему — выздороветь оно не сможет,—позвольте ему
умереть».
255	Cp. S z е 1 i g а, Eugen Sue, «Die Geheimnisse von Paris», ALZ, Heft 7,
Juni 1844, S. 8—42.
О Шелиге cp. гл. I настоящей книги, прим. 54, на стр. 29.

336
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
созданы наукой и государством 256. События романа он превра¬
тил в спекулятивные тайны и считал, что князь Герольштейн¬
ский, как воплощение «критической критики», призван к тому,
чтобы разоблачить эти тайны 257.
Важнейшими тайнами в этом романе являлись, согласно
Шелиге, бесправие в государстве, проистекающее из игнориро¬
вания богатыми нищеты, противоположность между подлинной
культурой и видимостью культуры в теперешнем государстве,
противоречие между истинной моралью и лицемерной доброде¬
телью, порождающее цинизм преступлений 258.
Миссия Рудольфа состоит в том, чтобы разоблачить эти
тайны, награждая добродетель, карая преступников и срывая
с них маски, которыми они прикрывают свои преступления.
Так, он наставляет на путь праведный Резаку, доводя до его
сознания постыдность его образа жизни; с этой же целью
читает он длинные моральные проповеди преступнику Мастаку,
после чего, ослепив Мастака, он обезвреживает его 259.
256	Ср. S z е 1 i g а, Eugen Sue etc., ALZ, Heft 7, Juni 1844, S. 10: «Он
[эпос Эжена Сю.— О. К.] ставит себе задачей разоблачить тайны челове¬
ческого общества, как и тайну современности перед лицом современности...
В этом значение «Парижских тайн». Они являются тайнами Европы». Стр. 11:
«Однако тайнами являются не только эти ямы и трущобы преступности и
порока... но сами преступления и преступник... Наука и жизнь, религия и
государство бьются над этим вопросом: «Как возможны такие дикие вещи в
условиях цивилизации?» Стр. 12: «Это страшное одичание, которое сотрясает
Европу,— одна из величайших тайн, одна из тайн нашего эпоса, тайна
Парижа».
257	Cp. ALZ, Heft 7, Juni 1844, S. 33 («Рудольф — разоблаченная тайна
всех тайн»): «Сила критика, которая движет Рудольфом, ставит перед ним
задачу: «поощрить добро, преследовать зло, помогать страждущим и иссле¬
довать все чудеса, чтобы, быть может, несколько душ вырвать из когтей
смерти». Сила критики наделяет его серьезной, несокрушимой волей выпол¬
нить эту задачу». Стр. 35: «Беспристрастный суд, которым Рудольф увеко¬
вечивает свое шествие в мире, в действительности есть не что иное, как ра¬
зоблачение тайны общества».
Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 66: «Если до сих пор
г-н Шелига возводил действительные отношения, как, например, право и
цивилизацию, в категорию тайны и таким путем превращал «тайну» в суб¬
станцию, то теперь он впервые поднимается на истинно спекулятивную,
гегелевскую высоту и превращает «тайну» в самостоятельный субъект, кото¬
рый воплощается в действительных отношениях и лицах, так что графини,
маркизы, гризетки, привратники, нотариусы, шарлатаны, любовные интриги,
балы, деревянные двери и т. д. представляют собой проявления жизни этого
субъекта. Произведя сначала из действительного мира категорию «тайны»,
он теперь из этой категории производит действительный мир».
258	Ср. ALZ, Heft 7, Juni 1844, S. 13—16: «Тайна бесправия в государ¬
стве»; стр. 16—20: «Тайна образованного общества»; стр. 20—27: «Тайна бла¬
гочестия и порядочности»; стр. 23—25: «Тайна — насмешка»; стр. 27—30:
«Мировой порядок «Парижских тайн» в целом».
259	Ср. там же, стр. 30: «Мировой порядок «Парижских тайн», рассмат¬
риваемый как эпос, как раз и есть тайна. Он, пожалуй, кончает с собой и

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО*
337
Маркс высмеивает Шелигу и его способ превращать триви¬
альнейшие события в тайны. При этом он критикует и манеру
Сю делать из нищеты народа предмет развлечения для чувст¬
вительных буржуа, равно как и предмет для своих моральных
проповедей, носящих все характерные черты буржуазной мора¬
ли, показывает, что предлагаемые Сю социальные реформы
являются неосуществимыми паллиативами или обманчивым
средством.
Из несколько подробной Марксовой критики (80 страниц),
которая кажется тем более пространной, что статья Шелиги не
вызывает никакого интереса, мы рассмотрим то, что дало повод
Марксу изложить свои собственные взгляды.
Маркс говорит, что метод Шелиги — превращать все реаль¬
ные обстоятельства в тайны 260 — объясняется сущностью «кри¬
тической критики»261. Центральную фигуру романа — Рудольфа,
князя Герольштейнского — Шелига рассматривает как превос¬
ходного выразителя «критической критики», который полезнее
человечеству, чем весь опыт, приобретенный человечеством на
протяжении всей своей истории 262.
Сего мужа, желающего быть призванным к тому, чтобы
воплотить в жизнь чистую критику, испытав все тайны и разоб¬
лачив их, Маркс сопровождает в его «критических» превраще¬
ниях, которые ведут из высшего света на дно жизни.
Первая тайна, с которой он столкнулся,— одичание цивили¬
зации и государства. Это одичание, которое находит свое
проявление во взаимоотношениях богачей и преступников,
объясняется тем, что богачи не имеют никакого представления
о нищете 263.
растворяется в себе самом. Но для того, чтобы вместе с ним не погиб также
и мир, должны выступить мужи, которые сами налагают на себя наказание
за то, что их эпоха невежественна и должна лишь терпеливо переносить стра¬
дания; мужи, которые, разрушая, проникают в тайны и одновременно воздви¬
гают, в конце концов, здание долго скрывавшихся надежд уже не на песке,
а действительно на прочном фундаменте. Таковыми являются мужи беспощад¬
ной критики. Такой муж в нашем эпосе — Рудольф».
260	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 61.
261	Ср. там же, стр. 59: «После того как критическая критика как спо¬
койствие познавания «расправилась» со всеми массовыми «противоположно¬
стями», после того как она овладела всей действительностью в форме кате¬
горий и всю человеческую деятельность растворила в спекулятивной диалек¬
тике,— после всего этого она снова творит мир из спекулятивной диалектики,
как мы это увидим в дальнейшем. Само собой разумеется, что чудеса крити¬
чески-спекулятивного сотворения мира, чтобы не подвергнуться «осквернению»,
могут быть сообщены непосвященной массе только в форме мистерий. По¬
этому критическая критика, воплощаясь в образе Вишну-Шелиги, выступает
как торговец тайнами».
262	Ср. там же, стр. 179—180.
263	Ср. там же, стр. 61: «Гранильщик драгоценных камней Морель в своей
наивной добропорядочности очень ясно определяет сущность тайны» (а имен¬
12 о. Корню

338
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Маркс отвечает на это, что богатые очень хорошо знают,
что такое нищета. Дело в том, что их научные представители,
политэкономы, очень точно проанализировали происхождение
нищеты, сознательно защищая, однако, при этом тот взгляд,
что нищета неотвратима 264.
Между тем, чтобы ликвидировать нищету, надо не противо¬
поставлять друг другу бедность и богатство, а познать их как
необходимые следствия системы частной собственности и неиз¬
бежность ликвидации вывести из развития самой этой системы.
Добродетель и преступления находятся в такой же зависи¬
мости от буржуазного общества.
Когда Рудольф разыскивает трущобу преступника, то делает
он это, по мнению Шелиги, чтобы раскрыть причины преступле¬
ний и зол. Это, возражает Маркс, совершенно наивное пред¬
ставление, поскольку трущобы являются необходимым элемен¬
том жизни преступников, как гнезда являются элементом жизни
птиц; нельзя связывать сущность преступника с его жизнью в
трущобах, то и другое следует объяснять общественными отно¬
шениями 265.
Что преступник — явление социально обусловленное, выяс¬
няется также из способа, каким он подвергается наказанию в
буржуазном государстве. Против преступлений, то есть против
посягательств на существующий общественный строй, каждое
классовое общество защищается посредством классовой юсти¬
но, тайны противоположности между бедными и богатыми). «Он говорит:
Если бы только богатые это знали! Несчастье в том и заключается, что они
не знают, что такое бедность».
264	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 61—62:
«Г-н Шелига не знает, что Эжен Сю из вежливости к французской бур¬
жуазии допускает анахронизм, влагая в уста Мореля, рабочего времен
«хартии-истины», ходячую фразу бюргерства времен Людовика XIV: «Ах,
если бы король это знал!» в модифицированной форме: «Ах, если бы
богатый это знал!» По крайней мере, в Англии и во Франции это
наивное отношение между богатыми и бедными перестало существовать. Уче¬
ные представители богатства, экономисты, распространили здесь весьма
детализированное понимание того, что представляет собой бедность как физи¬
ческая и моральная нищета. В виде утешения они доказывали, что эта нищета
так и должна-де сохраниться, ибо должно сохраниться современное положе¬
ние вещей. Мало того. Они даже заботливо вычислили, в каких именно про¬
порциях беднота для блага богатых и своего собственного блага должна со¬
кращать свою численность посредством смертных случаев».
265	Ср. там же, стр. 62: «Что сказал бы естествоиспытатель, если бы ему
стали доказывать, что ячейка пчелиных сотов интересует его не как сотовая
ячейка, что она не представляет тайны для того, кто не изучал ее, потому что
пчела «чувствует себя совершенно как дома» именно на свежем воздухе и на
цветке? В притонах преступников и в их языке отражается характер преступ¬
ника, они составляют неотъемлемую часть его повседневного бытия, их изоб¬
ражение необходимо входит в изображение преступника точно так же, как
изображение petit maison (домика для тайных свиданий) необходимо входит
в изображение femme galante (женщины легких нравов)».

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
339
ции, которая рассматривает бедных и богатых если и не
официально, то все же фактически неравными. «Перед лицом
закона и судьи,— пишет Шелига,— все равны: великие и малые,
богатые и бедные. Положение это занимает первое место в
символе веры государства». «Государства? — отвечает Маркс.—
Символ веры большинства государств с самого начала, напро¬
тив, устанавливает неравенство перед лицом закона великих и
малых, богатых и бедных» 266.
Неравенство бедного с богатым особенно ярко проявляется
в буржуазном обществе в положении женщин из бедноты.
Рудольф пускается в следующие рассуждения по поводу ареста
служанки, умертвившей своего ребенка: «Господин часто губит
служанку, пуская в ход запугивание, неожиданный натиск или
пользуясь другими обстоятельствами, вытекающими из природы
отношений между прислугой и господином. Он ввергает ее в
несчастье, обрекает на позор и преступление. Закон не затра¬
гивает этих отношений... Преступник, фактически принудивший
девушку к детоубийству, не подвергается наказанию» 267. Однако
вместо того, чтобы исследовать отношения между прислугой и
господином и бесчеловечное положение женщины в буржуазном
обществе, Рудольф апеллирует к закону, как будто в обществе,
которое порабощает женщину, закон должен ее эмансипи¬
ровать.
Положение женщины, особенно женщины из бедноты,
в буржуазном обществе Маркс характеризует следующими
словами Фурье, который выдвинул в качестве принципа поло¬
жение о том, что степень развития культуры должна измеряться
степенью эмансипации женщины: «Нарушение супружеской
верности, обольщение девушки приносят соблазнителю честь,
считаются хорошим тоном... Но бедная девушка! Детоубийство,
какое преступление! Если она дорожит своей честью, она долж¬
на уничтожить следы бесчестия, а если она жертвует своим
ребенком во имя предрассудков этого мира, то она подвер¬
гается еще большему позору и делается жертвой предрассудков
закона... Вот тот порочный круг, который механизм цивилиза¬
ции повсюду описывает в своем движении».
«Разве молодая девушка не является товаром, предлагае¬
мым первому встречному покупателю, желающему приобрести
ее в свою исключительную собственность?..»
«Развитие данной исторической эпохи всегда можно опре¬
делить степенью продвижения женщин по пути к свободе, так
как в отношениях между женщиной и мужчиной, между слабым
и сильным полом наиболее отчетливо выявляется победа чело¬
266 Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 61.
267	Там же, стр. 213.
22*

340
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
веческой природы над зверством. Степень эмансипации жен¬
щины есть естественное мерило общей эмансипации».
«Унижение женского пола есть существенная характерная
черта как цивилизации, так и варварства, с тем только разли¬
чием, что всякому пороку, который варварство практикует в
простом виде, цивилизация придает сложную, двусмысленную,
двуличную, лицемерную форму существования... За то, что
женщина содержится в рабстве, никто не оказывается нака¬
занным в большей степени, чем сам мужчина» 268.
Унижению женщины в буржуазном обществе сопутствует
лицемерие, свойственное этому обществу. Всех своих членов, а
прежде всего женщин, оно вынуждает вуалировать и преобра¬
жать свою истинную сущность. Это обнаруживается во всех
женских образах романа. В образе Риголетты (Горлице), жиз¬
нерадостной служанки, Сю изображает приветливый, человеч¬
ный характер парижской гризетки. Однако, приспособляясь к
буржуазии, она скрывает свою сущность, свое пренебрежитель¬
ное отношение к традиционной морали, свою наивную связь со
студентом и рабочим. Ее положение противоположно тому, ка¬
кое занимает лицемерная, черствая и себялюбивая супруга
буржуа 269.
Такое же изменение должен также претерпеть характер род¬
ственной Риголетте по духу Флер деМари под воздействием вос¬
питательного метода Рудольфа. В преступном мире, где она живет
как проститутка, Флер де Мари, несмотря на свое унижение,
сохраняет человеческую непринужденность, выказывает жизне¬
радостность, энергию и веселость и проявляет себя как свобод¬
ный, сильный человек 270.
Вырвав ее из лап Резаки, Рудольф превращает эту без¬
обидную, жизнерадостную грешницу в грешницу кающуюся.
Едва только он вывел ее из преступной среды, он преподносит
ей нравоучение, чтобы довести до сознания Флер де Мари ее
прегрешения и чтобы пробудить в ней чувство раскаяния. Сама
она считает, что она хороший человек, ибо никому не причи¬
нила страдания; она жизнерадостна и полна надежд. Плохо
лишь ее положение, поскольку оно принуждает ее к опреде¬
ленному образу жизни и не позволяет жить так, как она жела¬
ла бы. Свое жизненное положение она измеряет собственной
мерой, а не отвлеченным моральным идеалом. Во время про¬
гулки с Рудольфом, когда она чувствует себя свободной от
всех цепей и когда беспрепятственно может проявляться ее
натура, она обнаруживает радость жизни и восторг перед ве¬
268 К. Маркс и Ф. .Энгельс, Соч., т. 2, стр. 214.
269 Ср. там же, стр. 83.
270 Ср. там же, стр. 185—186. 186.

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
311
ликолепием природы 271. Словно для того, чтобы искупить эту
естественную жизнерадостность, Рудольф передает Флер де
Мари священнику, который делает из нее кающуюся греш¬
ницу 272.
Превращая ошибки Флер де Мари в преступление против
бога и приводя ее к осознанию своих грехов, а тем самым к
раскаянию и покаянию, священник прежде всего губит в ней
непосредственное восхищение красотой природы, превращая его
в религиозное изумление. Природа становится для нее христи¬
анской природой, творением бога. Одновременно она учится
рассматривать все человеческие проявления своей души как
«профанацию», как безбожные, поскольку им недостает рели¬
гиозного освящения. Теперь она должна унижаться сама перед
собой, губить свои природные задатки и силы, чтобы сделаться
восприимчивой к сверхъестественному, к божьей милости, кото¬
рую ей пообещал священник 273. Уже в своем первом разговоре
со священником она обвиняет себя в том, что больше думала
о своем избавителе, чем о боге. Она уже находит предосуди¬
тельным воспринимать новое, счастливое жизненное положение
как новое счастье. Отныне она охвачена религиозным лицеме¬
рием, все человеческое ей кажется чуждым, сверхъестественное
же, наоборот,— естественным 274.
Священнику, который обращает ее ошибки в преступления
перед богом, она обязана тем, что заменяет человеческое соз¬
нание своей униженности христианским и потому невыносимым
сознанием бесконечной отверженности. Как только чувство омер¬
зительности ее грехов овладело ее душой, Флер де Мари стано¬
вится жертвой покаяния и раскаяния 275. Когда она пожалова¬
271	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 187.
272	Ср. там же, стр. 188—190.
273 Маркс клеймит бессердечное и лицемерное поведение священника,
который убивает во Флер де Мари всякую жизнерадостность и, кроме того,
предстает перед ней в качестве благодетеля, с которым она должна во всем
соглашаться. «Лицемерный священник,— пишет Маркс,— отлично знает, что
эти благодетельные люди Парижа ежечасно проходят равнодушно мимо ма¬
леньких девочек 7—8 лет, которые до полуночи продают на самых оживлен¬
ных улицах спички и т. д., как это некогда делала Мария, и будущая участь
которых почти без исключения — та же, что и участь Марии». Ср. там же,
стр. 189.
274	Ср. там же, стр. 190: «Мария не должна видеть в снисхождении, ока¬
зываемом ей, естественное, само собой разумеющееся отношение родственного
человеческого существа к ней, такому же человеческому существу, а должна
усмотреть в этом какое-то мистическое, сверхъестественное, сверхчеловече¬
ское милосердие и снисхождение, в человеческом снисхождении должна видеть
божественное милосердие. Она должна превратить все человеческие и есте¬
ственные отношения в потусторонние отношения к богу».
275	Ср. там же, стр. 192: «С этого момента Мария становится рабой соз¬
нания своей греховности. Если прежде она в самой злополучной обстановке
сумела развить в себе черты привлекательной человеческой индивидуальности
12* О. Корню

342
ГЛАВА Т РЕТЬЯ
лась священнику на то, что знание добра и зла превратило ее
жизнь в мучение, он ответил ей, что она должна уповать на
бесконечное милосердие бога, что отныне ее судьба на земле —
только раскаяние и скорбь, но что за это она найдет на небе¬
сах вечное блаженство. Когда Мари вымаливает сострадание
к своей юности, он возражает ей, говоря, что она должна бла¬
годарить бога, открывшего ей путь раскаяния и прощения 276.
Она избавляется от этого сознания виновности лишь тогда,
когда окончательно покидает свет и уходит в монастырь, где
медленно чахнет и умирает 277.
Так благодаря своему методу воспитания Рудольф сделал
из непосредственной, жизнерадостной грешницы кающуюся
грешницу, и он не находит для нее никакого иного пути спасе¬
ния, кроме того, чтобы вогнать ее в гроб 278.
Этот способ исправлять людей, при котором они покидают
сей мир, является у Рудольфа последовательно проведенной
системой. Для исправления Резаки, который толкнул Флер де
Мари на путь разврата, он применил один из методов воспита¬
ния, который лишил Резаку всякой самостоятельности. Рудольф
дрессирует его, как собаку, в результате чего прежде жестокий
мясник смягчается и делается послушным, как пудель. Он ста¬
новится рассудительным, омещанившимся, трусливым слугой,
и при внешнем крайнем унижении сознавала свою человеческую сущность как
свою истинную сущность, то теперь эта грязь современного общества, задев¬
шая ее снаружи, становится в ее глазах ее внутреннейшей сущностью, а по¬
стоянное ипохондрическое самобичевание по этому поводу делается ее обя¬
занностью, предначертанной самим богом жизненной задачей, самоцелью ее
существования».
Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 190—191: «Флер де
Мари уже считает предосудительным воспринимать новое, счастливое жиз¬
ненное положение просто как то, чем оно действительно является, как новое
счастье, т. е. относиться к нему естественно, а не сверхъестественно. Она уже
обвиняет себя в том, что видела в человеке, который ее спас, то, чем он дей¬
ствительно был,— своего спасителя, и не подставляла на его место вообра¬
жаемого спасителя — бога. Она уже охвачена религиозным лицемерием,
которое отнимает у другого человека то, чем я ему обязан, чтобы передать
это богу, и которое вообще рассматривает все человеческое в человеке как
чуждое ему, а все нечеловеческое в нем — как его подлинную собственность».
276	Ср. там же, стр. 191.
277	Ср. там же, стр. 192—193: «После того как человек начал рассматри¬
вать свои заблуждения как бесконечные преступления против бога, он может
быть уверен в своем спасении и милосердии бога лишь в том случае, если
совершенно отдаст себя богу, совершенно умрет для мира и мирских интересов.
После того как Флер де Мари постигла, что освобождение из ее нечеловече¬
ского положения есть божеское чудо, она должна сама стать святой, чтобы
быть достойной чуда. Ее человеческая любовь должна превратиться в рели¬
гиозную любовь, стремление к счастью в стремление к вечному блаженству,
мирское удовлетворение в святую надежду, общение с людьми в общение с
богом. Бог должен взять ее целиком... Она целиком отдается богу, отказы¬
ваясь совершенно от мира и поступая в монастырь».
278 Ср. там же, стр.

сСВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
343
который почитает своего хозяина как бога и терпеливо выносит
все его притеснения 279.
Еще более радикальный метод воспитания применяет Ру¬
дольф в отношении Мастака, человека геркулесовского сло¬
жения и огромной энергии. Будучи страстным по своей натуре,
он вступает в конфликт с буржуазным обществом и становит¬
ся преступником. Захватив Мастака, Рудольф ослепляет его и
тем самым отрешает от жизни и мира еще более радикальным
способом, нежели Флер де Мари, заточая последнюю в мона¬
стырь 280. При этом для Рудольфа, как и для священника в
примере с Флер де Мари, речь идет прежде всего о том, чтобы
спасти душу Мастака; длинные моральные проповеди Рудольф
читает Мастаку затем, чтобы также и его направить на путь
раскаяния 281.
Эта практика наказаний, которая связывает мирское нака¬
зание с христианским покаянием и раскаянием, является, гово¬
рит Маркс, гораздо более жестокой, чем обычное наказание;
последнее желает уничтожить преступника, но все же предвари¬
тельно не пытает его 282.
279	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 180—183.
280	Ср. там же, стр. 194.
281	Ср. там же, стр. 195: «Так как Рудольф считает душу святой, тело же
человека нечестивым; так как он, следовательно, только душу рассматривает
как истинное существо, потому что она... принадлежит небу,— то тело Ма¬
стака, его сила не принадлежит человечеству; жизненное проявление этой
силы не должно быть преобразовано в человеческом смысле, не должно быть
возвращено человечеству; с ней не следует обращаться как с чем-то по суще¬
ству человеческим. Мастак злоупотреблял своей силой, Рудольф парализует,
калечит, уничтожает эту силу. Не существует более критического средства
освободиться от извращенных проявлений какой-нибудь человеческой сущ¬
ностной силы, чем уничтожение этой сущностной силы. Это и есть христиан¬
ское средство, когда вырывают глаз, если глаз вводит в соблазн, отсекают
руку, если рука вводит в соблазн,— одним словом, убивают тело, если тело
вводит в соблазн, ибо глаз, рука, тело суть собственно только излишние,
греховные придатки человека. Необходимо умертвить человеческую природу,
чтобы излечить ее болезни».
282	Ср. там же, стр. 195: «Рудольфа, мужа чистой критики, смущает в
обыденной криминалистике лишь слишком быстрый переход от суда к эша¬
фоту. Он хочет, напротив, соединить месть преступнику с покаянием его и
осознанием им своей греховности, физическое наказание с духовным, чувст¬
венные муки с нечувственными муками раскаяния. Мирское наказание должно
быть в то же время христиански-моральным воспитательным средством».
Ср. там же, стр. 196: «Отделение человека от чувственного внешнего мира,
насильственное погружение его в его абстрактный внутренний мир с целью за¬
ставить его исправиться — ослепление — есть необходимый вывод из хри¬
стианской доктрины, согласно которой полное осуществление этого отделения,
чистое изолирование человека от мира и сосредоточение его на его спириту¬
алистическом «я» есть само благо. Если Рудольф не помещает Мастака в на¬
стоящий монастырь, как это делалось в Византии и во Франкском государстве,
то он заточает его, по крайней мере, в идеальный монастырь, в монастырь не¬
проницаемой ночи, не нарушаемой светом внешнего мира,— в монастырь
12*

344
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Впрочем, такой способ наказания перенимает и Резака, ко¬
торый, ослепив Оля, предавшего его, разделался со своим вра¬
гом совершенно аналогичным путем. Причем он также читает
Олю моральные проповеди и тщательно описывает последствия
ослепления, которое превращает мир в мир призраков, а
жизнь — в ночь сновидений 283.
Эта теория наказания, соединяющая юридическое нака¬
зание с теологическим мучительством, находит свое закончен¬
ное осуществление в системе одиночного заключения, которая
посредством полной изоляции преступника от внешнего мира
доводит его до сумасшествия 284. Этот метод наказания также
бездеятельной совести и сознания своей греховности, населенный только при¬
зрачными воспоминаниями».
Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 197—198: «Он
хочет научить его молиться. Он хочет превратить разбойника-геркулеса
в монаха, вся работа которого будет заключаться в молитвах. Как гу¬
манна в сравнении с этой христианской жестокостью обычная теория
наказания, которая просто обезглавливает человека, когда желает уни¬
чтожить его. Наконец, само собой разумеется, что всякий раз, когда
действительное массовидное законодательство серьезно ставило себе за¬
дачу исправления преступников, оно поступало насравненно разумнее и
гуманнее, чем этот немецкий Харун-ар-Рашид. Четыре голландские земле¬
дельческие колонии, оствальдовская колония преступников в Эльзасе пред¬
ставляют собой истинно человеческие попытки по сравнению с ослеплением
Мастака. Точно так же, как Рудольф убивает Флер де Мари, отдавая ее на
растерзание попу и внушенному ей сознанию своей греховности, как он уби¬
вает Резаку, лишая его человеческой самостоятельности и отводя ему унизи¬
тельную роль бульдога,— точно так же он убивает Мастака, выкалывая ему
глаза с целью научить его «молиться».
283 Ср. там же, стр. 202: «Мастак правильно описывает [в этих пропо¬
ведях.— О. К.] состояние человека, изолированного от внешнего мира. Че¬
ловек, для которого чувственный мир превратился в голую идею, превращает,
обратно, голые идеи в чувственные существа. Призраки его воображения при¬
нимают телесную форму. В его представлении образуется мир осязаемых,
ощущаемых призраков. В этом именно заключается тайна всех благочестивых
видений, это есть в то же время общая форма безумия. Мастак, повторяющий
фразы Рудольфа о «могуществе раскаяния и покаяния, соединенных со страш¬
ными муками», повторяет их поэтому уже как полупомешанный, наглядно
доказывая на своем примере, что между христианским сознанием грехов¬
ности и безумием существует действительная связь. Точно так же Мастак,
рассматривая превращение жизни в полную призраков ночь сновидений как
истинное следствие раскаяния и покаяния, раскрывает перед нами истинную
тайну чистой критики и христианского исправления. Тайна эта заключается
в том именно, что человек превращается в призрак, а жизнь его — в ряд
сновидений».
284 Ср. там же, стр. 203—204: «Та идея наказания, которая нашла себе
применение в ослеплении Мастака по приказу Рудольфа,— это изолирование
человека от внешнего мира и насильственное погружение его в глубокое ду¬
шевное одиночество, соединение юридического наказания с теологическим
мучительством,— в наиболее резкой форме осуществлена в системе одиноч¬
ного заключения. Поэтому г-н Сю и воспевает систему одиночного заключе¬
ния...
Желание г-на Сю осуществилось лишь частично. На нынешней сессии
палаты депутатов, при обсуждении вопроса о системе одиночного заключе¬

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
345
применяется Рудольфом, подвергшим метиску Сесиль пожиз¬
ненному заключению.
Нравственной теории и теории наказания Рудольфа, которые
соответствуют классовому характеру 285 и бесчеловечности бур¬
жуазного общества, Маркс противопоставляет теорию наказа¬
ния, основанную на человеческой морали. Согласно этой теории,
преступник посредством самоосуждения произносит приговор
над самим собой. Подобную же теорию развивал Гегель 286.
Однако при господствующих отношениях она должна была
остаться голой спекуляцией, ибо данные отношения не позво¬
ляют рассматривать преступника как человека. Это было бы
возможно лишь в социалистическом обществе, где преступник
будет видеть в других людях не принудительную силу, которая
подвергает его наказаниям, а, напротив, спасителей от наказа¬
ния, которое он сам наложил на себя, так что отношение меж¬
ду преступником и обществом будет прямо-таки противопо¬
ложным 287.
Общественная деятельность Рудольфа включает в себя так¬
же ряд реформ, имеющих целью ликвидировать или смягчить
социальное зло. Эти реформы следующие: воспитание детей
ния, даже официальные защитники этой системы вынуждены были признать,
что она рано или поздно приводит к умопомешательству заключенного. По¬
этому все наказания, превышающие десятилетний срок тюремного заключе¬
ния, пришлось заменить ссылкой».
285	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 205.
286	Ср. там же, стр. 196—197: «Тайна этой разоблаченной тайны есть
гегелевская теория наказания. По Гегелю, наказание есть приговор, который
преступник произносит над самим собой. Ганс пространнее развил эту теорию.
У Гегеля эта теория является спекулятивным покрывалом древнего jus talionis,
которое Кант развил как единственную правовую теорию наказания. У Ге¬
геля самоосуждение преступника остается только «идеей», спекулятивным
истолкованием ходячих эмпирических уголовных наказаний. Поэтому выбор
формы наказания он предоставляет каждой данной ступени развития госу¬
дарства, т. е. он оставляет наказание таким, каким оно существует. Именно
в этом он является большим критиком, чем его критический подголосок. Та¬
кая теория наказания, которая в преступнике признает в то же время человека,
может это делать только в абстракции, в воображении, именно потому, что
наказание, принуждение противоречат человеческому образу действий. Кроме
того практическое осуществление такой теории оказалось бы невозможным.
Место абстрактного закона занял бы чисто субъективный произвол, ибо от
усмотрения официальных «почтенных и благопристойных» особ зависело бы,
как в каждом отдельном случае сообразовать наказание с индивидуальностью
преступника. Уже Платон понимал, что закон должен быть односторонним и
должен абстрагироваться от индивидуальности. Напротив, при человеческих
отношениях наказание действительно будет не более как приговором, кото¬
рый провинившийся произносит над самим собой. Никому не придет в голову
убеждать его в том, что внешнее насилие, произведенное над ним другими,
есть насилие, произведенное над собой им самим. В других людях он, напро¬
тив, будет встречать естественных спасителей от того наказания, которое
он сам наложил на себя, т. е. отношение будет прямо-таки противоположным».
287	Ср. там же, стр. 197.

346
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
бедняков государством, организация труда, создание банка для
бедных и образцовых сельскохозяйственных ферм — направлены
на то, чтобы упрочить буржуазное общество путем примирения
бедняков с существующими отношениями посредством благо¬
творительных учреждений. Как и все социальные реформаторы,
Рудольф вовсе не помышляет о том, чтобы принципиально из¬
менить существующие отношения. Частная собственность и на¬
следственное право для него священны, и он предлагает лишь
такие реформы, которые оставляют в неприкосновенности эти
институты.
Чтобы помочь беднякам, он прежде всего посоветовал орга¬
низовать благотворительные вечера, которые, как замечает
Маркс, являются для богачей лишь поводом поразвлечься под
предлогом оказания помощи беднякам 288.
В качестве мероприятий, посредством которых государство
могло бы оказать поддержку бедноте, Рудольф называет воспи¬
тание детей бедняков и организацию труда. Относительно вос¬
питания детей бедняков государством Маркс замечает, что оно
практически означает упразднение пролетариата и с ним бур¬
жуазного общества. Подобным образом обстоит дело и с орга¬
низацией труда, ибо в условиях капитализма она является уто¬
пией и могла бы быть осуществлена только в коммунистическом
обществе 289.
288	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 212: «Не в самой
благотворительности как таковой должна молодая маркиза искать удовле¬
творения своей человеческой сущности, не в благотворительности как та¬
ковой должна она находить человеческое содержание и цель деятельности,
а потому и развлечение. Нет, благотворительность представляет, наоборот,
лишь внешний повод, лишь предлог, лишь материю для такого развлечения,
которое с таким же успехом могло бы сделать своим содержанием любую
другую материю. Нищета сознательно эксплуатируется, чтобы доставить
благодетелю «пикантное романическое удовольствие, удовлетворение любо¬
пытства, всякого рода приключения с переодеваниями, наслаждения своим
собственным великолепием, нервные потрясения и т. п.»
Тем самым Рудольф бессознательно высказал давно открытую тайну, что
сама человеческая нищета, бесконечная отверженность, вынужденная прини¬
мать милостыню, должна служить забавой для денежной аристократии и ари¬
стократии образования, должна существовать для удовлетворения их себя¬
любия, для щекотания их тщеславия, для развлечения.
Многочисленные благотворительные союзы в Германии, многочисленные
благотворительные общества во Франции, многочисленные благотворительные
донкихотские предприятия в Англии, концерты, балы, спектакли, обеды в
пользу бедных, даже сбор пожертвований для потерпевших от несчастных
случаев,— все это не имеет никакого иного смысла. Отсюда следует, что и бла¬
готворительность давно уже организована как развлечение».
289	Ср. там же, стр. 215: «Наконец, государство должно заняться разреше¬
нием колоссальной проблемы организации труда. Оно должно показать спа¬
сительный пример ассоциации капиталов и труда, и притом такой ассоциации,
которая была бы добропорядочна, разумна, справедлива, которая обеспечи¬
вала бы благосостояние рабочего без ущерба для имущества богатых, которая

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
347
Тем временем Рудольф довольствуется основанием банка
для бедных и образцовой сельскохозяйственной фермы, с тем
чтобы помочь бедным рабочим: как городским, так и сельскохо¬
зяйственным. Задача банка для бедных — поддерживать добро¬
порядочных рабочих. Этот банк располагает ежегодным дохо¬
дом в 12 тысяч франков и предоставляет безработным займы
от 20 до 40 франков, которые должны возвращаться спустя не¬
сколько дней после того, как получатель займа вновь найдет
работу. В связи с этим Маркс прежде всего констатирует, что
незначительный доход банка может ежегодно обеспечить под¬
держку лишь 400 рабочих, то есть только одной десятой части
нуждающихся в помощи рабочих одного парижского квартала.
Заем предоставляет безработному 27 сантимов на день, то есть
для него самого и для его семьи лишь половину того, что госу¬
дарство ежедневно ассигнует для содержания одного заключен¬
ного 290. С другой стороны, считает Маркс, невелика оказывае¬
мая безработному помощь, если он должен возвратить выдан¬
ные ему деньги; вообще же это предприятие неизбежно должно
потерпеть фиаско вследствие своих бессмысленных предпо¬
сылок 291.
Итак, если банк для бедных очень скуп в отношении денег,
которыми он располагает, то образцовая сельскохозяйственная
ферма в Буквале как раз широка по натуре и расточительна.
Занятые там рабочие имеют заработную плату в четыре раза
большую, чем они обычно получают. Кроме того, они бесплатно
питаются и обеспечиваются бесплатным жильем; но зато и ра¬
связала бы оба эти класса узами взаимного благоволения, признательности и
тем самым навсегда обеспечила бы спокойствие государства».
290	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 215—217.
291	Ср. там же, стр. 217: «Мысль критического банка для бедных, если
держаться разумного толкования, сводится к тому, чтобы вычитать из зара¬
ботка рабочего в тот период, когда у него есть работа, столько, сколько необ¬
ходимо ему, чтобы прожить в период безработицы. Даю ли я ему во время без¬
работицы определенную сумму денег с тем, чтобы он вернул мне ее, когда нач¬
нет работать, или же он мне в период работы дает определенную сумму денег,
а я ему возвращаю ее в период безработицы,— это все равно. В том и в дру¬
гом случае он всегда дает мне, когда у него есть работа, то, что он получает от
меня во время безработицы.
Таким образом, «чистый» банк для бедных отличается от массовидных сбе¬
регательных касс лишь двумя очень оригинальными, очень критическими осо¬
бенностями: во-первых, тем, что банк ссужает свои деньги à fonds perdus
(безнадежному должнику), в нелепом предположении, что рабочий сможет воз¬
вратить ссуду, когда захочет, и что он всегда захочет заплатить, когда это
сможет сделать; во-вторых, тем еще, что банк не платит никаких процентов
за вложенные рабочим суммы. Потому только, что вложенная сумма прини¬
мает здесь форму аванса, банк считает уже великим делом одно то, что он сам
не берет процентов с рабочего.
Критический банк для бедных отличается, стало быть, от массовидных сбе¬
регательных касс тем, что рабочий теряет свои проценты, а банк — свой ка¬
питал».

348
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ботают они вдвое больше, нежели средний французский крестья¬
нин. Поскольку последний очень прилежен, замечает Маркс, то
сельскохозяйственные рабочие Букваля, работающие вдвое боль¬
ше, должны быть прямо-таки атлетами, на что указывают вну¬
шительнейшие мясные блюда, которые они получают. Кроме
того, высокая заработная плата тамошних сельскохозяйственных
рабочих делает эту образцовую сельскохозяйственную ферму
абсолютно нерентабельной; несмотря на это, сообщается, будто
ее прибыли увеличиваются 292.
Подобно банку для бедных и образцовой сельскохозяйст¬
венной ферме в Буквале, весь роман Эжена Сю является чистой
утопией, а предприятие Рудольфа в качестве благодетеля чело¬
вечества, избавляющего последнее от бедствий, оказывается чи¬
стейшей фантастикой. Однако эта утопия имеет реальную, клас¬
сово обусловленную подоплеку: несмотря на свою гуманистиче¬
скую окраску, роман Сю является произведением, которое
служит классовым интересам буржуазии. Его реформаторские
планы в конечном счете направлены на то, чтобы укрепить гос¬
подство буржуазии, а его герой Рудольф, выступающий в роли
благодетеля человечества, движим лишь классовым эгоизмом,
который прикрывается личиной добродетели 293.
Далекий от того, чтобы исследовать подлинные причины ни¬
щеты, пороков и преступлений и действительно устранять их,
Рудольф принимает позу праведника и судьи, дабы только укре¬
пить существующий общественный строй и при этом самодоволь¬
но изумляться и чествовать самого себя как верховного покро¬
вителя. В его попытке выступить в роли любимого бога и улуч¬
шить мировой порядок злые силы существуют лишь для того,
чтобы он имел возможность насладиться своим собственным
превосходством 294, а его мнимая благотворительность служит
ему лишь для того, чтобы поразвлечься, подобно эгоистичному
тирану, высосавшему все соки из своей крохотной страны 295.
Лицемерие, свойственное характеру Рудольфа, присуще и ро¬
ману Сю, скрывающему под личиной человеколюбия не что иное,
как апологию капитализма.
«Святое семейство» является в основном произведением,
созданным Марксом и Энгельсом в ходе полемики с прежними
союзниками — Бруно и Эдгаром Бауэрами и их друзьями — для
уяснения вопроса самим себе. Страстность, с которой они вы¬
ступили с критикой критической критики, не представлявшей
как таковая какого-либо значительного интереса, объясняется
тем, что эта критика дала им возможность детальнее разрабо¬
292	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 218—219.
293 Ср. там же, стр. 219—228: Рудольф, «разоблаченная тайна всех тайн».
294	Ср. там же, стр. 221—222.
295	Ср. там же, стр. 222—224.

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
349
тать общие принципиальные взгляды, к которым они пришли
различными путями.
«Святое семейство» являлось прежде всего трудом Маркса.
В «Экономическо-философских рукописях» он изложил первые
общие черты диалектического и исторического материализма.
В «Святом семействе» он в первую очередь, в связи с обстоя¬
тельным анализом ряда общественных, политических и фило¬
софских вопросов, разрабатывал исторический материализм как
непосредственное оружие борьбы пролетариата.
В ходе этой разработки была дальше развита сформулиро¬
ванная Марксом и Энгельсом основная мысль о том, что эко¬
номические и общественные отношения — ключ к пониманию
всех исторических вопросов, как политических, так и идеоло¬
гических.
Опираясь на выводы «Экономическо-философских рукопи¬
сей», Маркс показывает, что спекулятивная философия, в осо¬
бенности философия самосознания как карикатура на нее, не
могла дать правильного понимания и разрешения исторических
вопросов вследствие мистификации процесса исторического раз¬
вития. Такое понимание возможно лишь на основе познания
экономического и общественного развития.
Критический анализ исторических событий Маркс начинает
с изложения основных черт Французской революции. Эти черты
он выводит из освободительных стремлений окрепшей француз¬
ской буржуазии, которая лозунгами свободы, равенства и брат¬
ства защищала не всеобщие интересы народа, а свои собствен¬
ные классовые интересы. При этом Маркс подчеркивает, приво¬
дя в пример эпоху террора и Наполеона, что всякая политика,
противоречащая интересам господствующих классов, обречена
на гибель.
Анализ еврейского вопроса укрепляет Маркса во взгляде, к
которому он пришел в результате изучения Французской рево¬
люции, а именно, что порожденное гражданским обществом по¬
литическое государство есть орудие власти и угнетения в руках
буржуазии как господствующего класса. Этим он объясняет все
недостатки политической эмансипации, соответствующей поли¬
тическому государству и закрепляющей порождаемое капита¬
листической системой обесчеловечение, противопоставляя ей
подлинно человеческую эмансипацию, которую может осущест¬
вить только коммунистическая революция.
Как Французскую революцию, так и французский и англий¬
ский материализм Маркс объясняет общественно-экономическим
развитием. Он указывает, что материализм как противополож¬
ность спиритуализма и метафизики развивается в XVII и
XVIII веках одновременно с подъемом французской и англий¬
ской буржуазии и что обе тенденции этого материализма —

350
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
естественнонаучная и социальная — проистекают из антимета¬
физической, антирелигиозной, а также антифеодальной и анти¬
абсолютистской позиции буржуазии.
Социализм Маркс выводит из социальной тенденции фран¬
цузского материализма XVIII века, выдвинувшего принцип, со¬
гласно которому среда, поскольку она определяет человеческую
жизнь, должна быть преобразована.
Исходя из классовых интересов революционного пролета¬
риата, Маркс отвергает идею достижения социализма путем ре¬
форм и противопоставляет бессодержательности такого рода
реформ общества, не предполагающих полную ликвидацию част¬
ной собственности, необходимость пролетарской классовой борь¬
бы и коммунистической революции.
При этом Маркс рассматривает коммунизм не как нечто
желаемое, а как результат, необходимо вытекающий из проти¬
воречий капиталистической системы.
С данной точки зрения он критикует Прудона; признавая
заслугу Прудона в том, что тот первым предпринял решитель¬
ную критику частной собственности, Маркс, однако, осуждает
его за то, что Прудон остался в плену основных принципов по¬
литической экономии, ибо не рассматривал полное уничтоже¬
ние частной собственности как непременное условие очеловече¬
ния общественных отношений; этим объясняется недостаточ¬
ность как прудоновской критики политической экономии, так и
предложенного Прудоном решения социального вопроса. Гораз¬
до резче, чем Прудон, осуждает Маркс утопические планы та¬
кого мелкобуржуазного реформатора, как Сю.
Новые историко-материалистические взгляды, выработан¬
ные в ходе сведения счетов с «критической критикой», делают
«Святое семейство» произведением, имевшим принципиальное
значение в совместном развитии Маркса и Энгельса; позднее,
когда их теория была уже вполне разработана, они сами при¬
знавали, что эта работа явилась важной вехой на пути развития
их воззрений 296.
296 Ср. письмо К. Маркса Ф. Энгельсу, Ганновер, 24 апреля 1867 г.,
К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXIII, стр. 404: «Он [Кугельман.—
О. К.] обладает гораздо лучшим собранием наших сочинений, чем мы сами.
Здесь нашел я опять «Святое семейство», которое он мне подарил и экземпляр
которого он пошлет тебе. Я был приятно поражен, найдя, что нам нечего сты¬
диться этой работы, хотя культ Фейербаха может показаться теперь смешным».
В своей книге «Людвиг Фейербах и конец немецкой классической фило¬
софии» Ф. Энгельс подчеркивает большое историческое значение «Святого
семейства»: «Надо было заменить культ абстрактного человека, это ядро но¬
вой религии Фейербаха, наукой о действительных людях и их историческом
развитии. Это дальнейшее развитие фейербаховской точки зрения, выходящее
за пределы философии Фейербаха, начато было в 1845 году Марксом в книге
«Святое семейство». (К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведе¬
ния, т. II, стр. 365).

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
351
Ленин чрезвычайно высоко оценивал значение «Святого се¬
мейства» как боевого философского и политического произведе¬
ния. По его мнению, благодаря беспощадной критике спекуля¬
тивной философии это произведение показало, что уничтожение
капиталистических отношений требует идеологической и соци¬
ально-политической классовой борьбы, проводимой пролетариа¬
том; в результате окончательного преодоления идеализма Маркс
пришел в «Святом семействе» к историческому материализму
как теоретической основе социализма 297.
Прогресс в разработке исторического материализма явствен¬
но обнаруживается, например, в том, что по сравнению с «Эко¬
номическо-философскими рукописями» основные фейербаховские
понятия — «родовая сущность» и «отчуждение» — отступают
здесь на задний план.
Это вытеснение теории отчуждения историческим материа¬
лизмом как раз и свидетельствует о том, что «Святое семейство»
занимает промежуточное положение между «Экономическо-фи¬
лософскими рукописями» и «Немецкой идеологией», в которой
исторический материализм представлен уже не эскизно, а в виде
стройной теории, объясняющей происхождение и гибель капита¬
листической системы диалектикой развития производительных
сил и производственных отношений.
«Святое семейство» было написано в очень сжатый срок. Уже
в конце ноября книга была готова. Как упоминалось выше,
Энгельс уже в Париже приготовил рукопись своего очерка.
Маркс, по своему обыкновению, подошел к работе настолько
основательно, что объем книги превысил 20 листов. Быть может,
при этом для него было очень важным избавить произведение
от цензуры, хотя в одном из писем к Бернштейну Маркс выска¬
зал мнение, что сбыт книги в Германии едва ли представит
большие трудности, поскольку она содержит мало неприемлемо¬
го для цензуры 298.
Сначала Маркс хотел издать книгу у Фребеля. Однако вви¬
ду финансовых затруднений последнего и преследований изда¬
тельства немецкими правительствами — эти преследования до¬
стигли своего апогея в июне 1845 года, когда бундестаг запре¬
тил все печатные издания «Литературной конторы»,— последнее
297	Ср. В. И. Л е н и н, Соч., т. 38, стр. 6: «...переход наблюдается яв¬
ственно — видно, чем уже овладел Маркс и как он переходит к новому кругу
идей».
298	Ср. К. Маркс и Ф. Энгель с, Соч., т. XXV, стр. 3: «Так как бро¬
шюра направлена против Бауэра и в общем заключает в себе мало неприемле¬
мого для цензуры, то я не думаю, чтобы распространение ее в Германии пред¬
ставило большие трудности». Ср. F. В г ü g е 1, Die Verlagsgeschichte der Hei¬
ligen Familie. «Der Kampf», sozialdemokratische Monatsschrift, Wien, Oktober
1928, Bd. XXI, S. 506-510.

352
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
находилось в упадке 299. Кроме того, Руге, который формально
был приглашен в компаньоны «Литературной конторы», потребо¬
вал от Фребеля формального обязательства не публиковать ни¬
каких работ Маркса 300.
После провала данного плана Маркс обратился к Бернштей¬
ну, редактору «Vorwärts», с тем чтобы получить возможность
напечатать книгу у издателей этой газеты — Жюля Ренуара и
Си 301. Но посредничество Бернштейна не имело результатов.
Наконец, Маркс обратился к д-ру Левенталю, который вместе
с И. Рюттеном руководил «Literarische Anstalt» во Франкфурте-
на-Майне. Он взял на себя издание книги и предложил Марксу
дать книге более броское название — «Святое семейство, или
Критика критической критики. Против Бруно Бауэра и компа¬
нии», с тем чтобы придать произведению большую притягатель¬
ную силу 302.
299 Издав в 1843 году 41 книгу, «Literarische Comptoir» выпустила в 1844
году еще только 20 и в 1845 лишь 5 книг. 12 июня 1845 года Фребель выехал
в Дрезден, где в 1846 году под псевдонимом К. Юниус издал книгу «Die neue
Politik».
300	Ср. А. Руге И. Фребелю, Париж, ноябрь 1844 года, «Briefwechsel»,
а. а. О., S. 379: «До тех пор, пока я участвую в делах «Literarische Comptoir»,
Вы не можете печатать никаких книг Маркса, если бы он даже Вам их и пред¬
ложил». Ср. А. Руге И. Фребелю, Париж, 6 декабря 1844 года, стр. 380 и
далее: «Он [Маркс.— О. К.] каждый раз обуреваем какой-либо ненавистью,
и до тех пор, пока он занят мною, он ничего не может писать обо мне без оскор¬
блений... Однако независимо от этого он еще подумал бы, делать ли из меня
дурака, если бы смог напечатать у нас что-нибудь без моего ведома или против
моей воли, но он скорее бы застрелился, чем сделал бы это с моего согласия.
Я не запрещаю Вам использовать Ваше право против меня, но Вы должны
выбирать между мной и Марксом, между его и моей дружбой».
301	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXV, стр. 3. Письмо
Маркса Бернштейну: «Милостивый государь! Я был бы Вам очень обязан, если
бы Вы узнали не позже вторника, согласен ли Франк взять на себя издание
брошюры против Бауэра или нет. Мне совершенно безразлично, как он решит.
Я в любой день могу найти издателя заграницей. Но как раз в отношении этой
брошюры, где имеет значение каждое слово, было бы приятно, чтобы она пе¬
чаталась под рукой и можно было самому корректировать. Во всяком случае
прошу Вас срочно ответить. Готовый к взаимным услугам преданный Вам.
Д-р Маркс».
Издатель Жюль Ренуар казался склонным к тому, чтобы осуществить,
отдельные литературные планы эмигрантов; например, намечалось издание
серии немецких классиков, которым должен был руководить К. Грюн и в ко¬
тором должны были сотрудничать Маркс, Руге и др. Ср. «Haus-Hof- und
Staatsarchiv Engelshoven», Bericht Nr. 777; Glossy, Literarische Geheim¬
berichte aus dem Vorwärts, Wien, 1912, II. Bd., S. 207.
302	Cp. д-р Левенталь, «Literarische Anstalt», Франкфурт-на-Майне,
К. Марксу 27 декабря 1844 года (ранее, в архиве СДПГ): «Милостивый госу¬
дарь. В этих строках, которые я в связи с представившимся случаем направ¬
ляю Вам, я хотел бы лишь уведомить, что печатание Вашей книги продви¬
гается и что она будет отправлена до конца января. Кроме того, я хотел бы
запросить, можно ли принимать за достоверный дошедший до меня на днях
слух, а именно: будто Вы работаете над книгой против Б. Бауэра под назва¬
нием «Святое семейство»,— не путают ли эту мнимую книгу с той, которую мы

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
353
В ноябре 1844 года Маркс переслал рукопись издателю 303;
книга вышла в конце февраля 1845 года. Энгельс, который в
письме к Марксу от 7 марта 1845 года высказывал свои сомне¬
ния относительно целесообразности заголовка «Святое семей¬
ство», ибо на этой почве у него могли бы возникнуть трудности
в отношениях со своей семьей 304, писал ему 17 марта, что он
очень рад книге и что она только слишком пространна по срав¬
нению с ничтожным значением «Allgemeine Literatur-Zeitung»,
которая тем временем сошла на нет; кроме того, критика спе¬
кулятивного идеализма слишком абстрактна, чтобы быть понят¬
ной широкому кругу читателей.
«Критическая критика»,— я, кажется, уже писал тебе, что
она получена здесь,— прямо-таки великолепна. Твои рассужде¬
ния об еврейском вопросе, истории материализма и «Тайнах»
превосходны и произведут большое впечатление. Но, при всем
том, книга слишком велика. Величественное презрение, с ко¬
торым мы оба выступаем против «Литературной Г[азеты]»,
очень мало гармонирует с 22 листами, которые мы ей посвя¬
щаем. Кроме того, значительная часть критики спекуляции и
абстрактной сущности вообще останется непонятной большой
публике и не всех будет интересовать. В остальном вся книга
прекрасно написана и заставляет читателей смеяться до упаду.
Б(ауэры) ничего не смогут ответить. Бюргерс мог бы, если он
напишет о книге в первом выпуске журнала Пютмана, указать
на причину, по которой я написал так мало и обработал только
те части, которые не требовали особого труда,— мое короткое,
всего лишь десятидневное пребывание в Париже. И без того
производит комическое впечатление, что я написал едва полтора
листа, а ты больше двадцати. Абзац о «проституции» ты лучше
бы выпустил. Слишком мало, да и не имеет значения» 305.
Опасения Энгельса относительно доступности понимания
книги были небезосновательными. Они разделялись издателем.
Ему нравилась острая критика Маркса и Энгельса, однако он
не скрывал предстоявшие трудности сбыта книги, мало прием¬
печатаем и которая, однако, имеет совершенно то же самое содержание. Если
это так, то я хотел бы просить Вас разрешить мне дать Вашей книге более
броское, эпиграмматическое название: «Святое семейство, или Критика кри¬
тической критики. Против Бруно Бауэра и компании»; — тем самым мы про¬
изведем большую сенсацию и будем надеяться, что этой вероятной сенсацией
будет оправдано очень яркое юмористическое содержание. Также я хотел бы
просить Вас разрешить мне добавить к Вашему имени на титульном листе
короткое примечание в скобках (в Париже)».
303 Ср. Письмо Левенталя Марксу, Франкфурт-на-Майне, 3 декабря
1844	года (ранее — в архиве СДПГ).
304	Письмо Ф. Энгельса К. Марксу, Бармен, 22 февраля — 7 марта
1845	года, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXI, стр. 13—16.
305	Там же, стр. 18.

354
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
лемой для широкой публики 306. Он просил своего друга д-ра
Эбнера обстоятельно прорецензировать труд в аугсбургской
«Allgemeine Zeitung», в которой Эбнер сотрудничал в качестве
корреспондента 307.
«Святое семейство» имело лишь небольшой успех, отчасти
потому, что рассматривавшаяся в нем тема представляла огра¬
ниченный интерес для читающей публики, отчасти же и потому,
что произведение состояло из отдельных самостоятельных, не
связанных между собой разделов. Если в небольшой по размеру
статье «К критике гегелевской философии права. Введение»
Маркс мастерски сумел изобразить предмет в компактной фор¬
ме, то в данном произведении обилие материала, стремление к
исчерпывающему разбору, а также преобладание вставных глав
и экскурсов нарушили архитектонику книги. Хвалебная рецен¬
зия появилась в журнале «Das Westphälische Dampfboot» 308,
306	Д-р Левенталь К. Марксу, 15 января 1845 г. (ранее — в архиве
СДПГ): «Так как теперь книга будет разослана до начала февраля, то Вы,
быть может, могли бы мне назвать те города и книжные магазины, которые
более всего заинтересуются Вашей книгой. Для сбыта было бы также очень
полезно, если бы мы к Вашему имени на титульном листе петитом добавили
указание на Вашу предшествующую деятельность (сотрудник бывших «Rhei¬
nische Zeitung» и «Deutsch-Französische Jahrbücher»). Вы, вероятно, ничего
не будете иметь против! Ибо мы не должны скрывать от самих себя, что Ваша
книга, поскольку она очень тесно связана с другим изданием (бауэровской
«Literatur-Zeitung») и постоянно отсылает к нему, для значительной части
публики могла бы показаться недостаточно самостоятельной, то есть ввиду
этого лишенной захватывающего интереса; поэтому теперь будет целесооб¬
разным помочь данному делу «некоторыми пикантными домашними трю¬
ками».
307	Cp. F. В г ü g е 1, Die Verlagsgeschichte der «Heiligen Familie», а. а.О.,
S. 509; д-р Левенталь д-ру Г. Эбнеру 24 февраля 1845 года: «Я пересылаю Вам,
уважаемый друг, книгу Энгельса и Маркса, которая только вышла из-под
станка... Книга борется против философско-социального направления ба¬
уэровского семейства и притом написана в резко саркастической манере.
Энгельс и Маркс образуют фракцию коммунизма, являясь, таким образом,
до некоторой степени крайними по своим взглядам; их походы против бау¬
эровской простоты, чванливости и пошлой фразеологии сокрушительны и уни¬
чтожающи. Книга во всех отношениях произведет сенсацию... Я был бы
чрезвычайно признателен Вам, если бы Вы пожелали более обстоятельно
обсудить книгу в «Allgemeine Zeitung».
Согласно К. Гейнцену («Die Helden des deutschen Kommunismus», Bern,
1848, S. 60), «Святое семейство» расходилось медленно.
308	«Das Westphälische Dampfboot», 1845, S. 206—215; «Святое семейство,
или Критика критической критики. Против Бауэра и компании». Сочинение
Ф. Энгельса и К. Маркса, стр. 206: «Как хорошо рассеивается здесь голубой
туман «критики», как ясно видим мы тут на жалком небе святое семейство
в Шарлоттенбурге; воистину мы были настоящими дураками, дав себя на мгно¬
венье ослепить такому блеску. Чтение этой книги есть акт высвобождения».
Стр. 211 и далее: «Мы, немцы, в частности, особенно охотно предаемся спе¬
кулятивным размышлениям, из-за бога забываем о мире, из-за потусторон¬
него бытия забываем бытие посюстороннее, из-за мышления забываем жизнь,
из-за критики — деяния. Теперь, когда благодаря Фейербаху, с одной стороны,
и англо-французскому социализму — с другой, нас после долгого обмана на¬

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
355
однако она была невысоко расценена Марксом и Энгельсом и
охарактеризована ими как посредственный, путаный отзыв 309.
В «Wigand’s Vierteljahrsschrift» была опубликована статья
тогдашнего редактора «Leipziger Allgemeinen Zeitung» Г. Юлиу¬
са 310, в которой он с либеральных позиций критиковал одновре¬
менно и анархический индивидуализм Бруно Бауэра и комму¬
низм Маркса, назвав их прямо противоположные стремления
сделать человека счастливым (посредством отвращения его от
мира или посредством изображения в качестве «родового суще¬
ства») теологическими стремлениями скрытно-спиритуалистиче¬
ской и явно «массовидной» церквей 311.
Появление «Святого семейства» послужило Руге поводом,
чтобы продолжить в своих письмах поношение Маркса. Хотя
Руге и нашел в произведении отдельные хорошие места, он все
же осудил тенденцию книги и увидел в критике Маркса и Эн¬
гельса лишь злобные и предвзятые нападки на прежних дру¬
зей 312. «Святому семейству» он противопоставил книгу Штир¬
чинают втягивать в действительную, массовую жизнь, мы должны всеми си¬
лами противостоять любой химере, которая могла бы задержать нас в нашем
великом движении, и мы видели, что критика намерена, не больше не меньше,
как снова оглупить нас в бесплотном духе, который занимается своей сущно¬
стью, высоко вознесясь над бездушной материей».
309	Ср. К. Маркс и Ф. Энгель с, Соч., т. III, стр. 247.
310	Cp. «Wigand’s Vierteljahrsschrift», II. Bd., Leipzig, 1845, S. 326—333;
Г. Юлиус, Ссора между явной и неявной человеческими церквами, или
критика критики критической критики.
311	Ср. там же, стр. 332—333: «Итак, все вы, ненавидящие эгоизм как грех
и готовые воспринять веру гуманизма, которая одна делает людей счастли¬
выми, внимайте теперь, как господин Маркс зазывает в свою церковь, понося
тех, про которых он проведал, что они враждебны его приспешникам, клевеща
на них как на лжецерковь, как на скопище дьяволов, то есть эгоистов, которые
лишь фальшиво обвиняют в эгоизме его самого и его церковь (после них они
именуют «массой», считая, что они одни вобрали в себя весь дух). Однако я
говорю вам: у вас выбор; г-н Маркс только выдал секрет непредубежденным,
что нам раскрывают свои объятия две церкви, подлинная сущность одной из
которых заключена прежде всего в невидимом, то есть в критике, другая же
хочет организоваться в видимом и хочет сделать счастливым, то есть превра¬
тить в родовую сущность, весь человеческий мир, не желающий жить ни в
подвалах, ни на чердаке, а только в бельэтаже. У вас есть выбор. Ибо смот¬
рите, если вы хотите дать себя обратить в другую веру, желаете ли вы превра¬
титься из христиан-католиков в гуманистических католиков или стать гума¬
нистическими протестантами».
312	Ср. А. Руге Флейшеру 27 мая 1845 года, «Briefwechsel», I. Bd., а. а. О.,
S. 395.
Ср. также письмо А. Руге Прутцу 6 мая 1945 года, Международный ин¬
ститут социальной истории: «Мессианистская сущность идет так далеко, что
вырастает в форменную конкуренцию мессии. Прочти книгу Маркса против
Бауэра. Только там умалчивается, что Маркс тоже хотел собрать вокруг себя
святое семейство и хотел воздавать себе почести, чем и занимался некоторое
время тому назад Гервег. Книга против Бауэра в некоторых местах хороша,
хотя мир давно знал об этом бесчинстве, прежде, чем о нем было провозгла¬
шено из Брюсселя, и достаточно комичен мировой суд, которому предшествует
гибель суда критического, как признает сама книга».

356
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
нера «Единственный и его собственность», которую превозносил
до небес за содержавшуюся в ней критику Штирнером комму¬
низма и за штирнеровскую апологию абсолютного индивидуа¬
лизма 313.
Со стороны Бруно Бауэра последовало только весьма сла¬
бое возражение, в котором он довольствовался лишь тем ут¬
верждением, что Маркс и Энгельс не поняли его 314.
Одновременно с завершением «Святого семейства» окончи¬
лось и пребывание Маркса в Париже — его выслали из Парижа,
предлогом для чего явилось его сотрудничество в «Vorwärts».
Под руководством Бернайса эта газета выражала все более
радикальную тенденцию. Она боролась против политики «золотой
середины» либерализма, против нейтральной политической пози¬
ции «критической критики»315 и защищала гуманистический пе¬
реворот, который бы эмансипировал человечество 316. Так, ком¬
мунистические взгляды все отчетливее выступали и в многочис¬
313	Ср. Руге Науверку, Париж, 21 декабря 1844 года, «Briefwechsel»,
I. Bd., а. а. О., S. 389—390: «Книга Штирнера может оказать только благо¬
приятное воздействие, как ни шатко многое... Следовало бы книгу поддержи¬
вать и пропагандировать. Она является освобождением от наиглупейшей из
всех глупостей — «социальной догматики ремесленников», этого нового хри¬
стианства, которое проповедуют простодушные люди и реализация которого
означала бы низменную жизнь хлева... Человек, который чувствует себя та¬
ковым и как таковой действует, эгоист, не позволяющий себя нумеровать и
стричь под одну гребенку, только он привносит в нужду энергию и поэзию.
Если все будут нищими, то нельзя будет упразднить нищету».
314	Ср. В. Bauer, Charakteristik Ludwig Feuerbachs, «Wigand’s
Vierteljahrsschrift», Leipzig, 1845, III. Bd.. S. 138 и далее. На это Маркс отве¬
тил в журнале «Gesellschaftsspiegel», Elberfeld, Jan. 1846 («Святой Бруно
против авторов «Святого семейства»: К. Маркс и Ф. Энгельс, Немецкая
идеология, М., 1956, стр. 578—580).
315	Ср. «Vorwärts», № 55, 10. Juni 1844, «Liberaler Unsinn», № 66, 17.
August, 1844; «Aussischten für Deutschland», № 76, 21. Sept., 1844, статья про¬
тив Бруно Бауэра.
316	Ср. «Vorwärts», 4. Dez., 1844. Vorwort und Ankündigung zu dem 2.
Jahrgang 1845 des «Vorwärts»: «Vorwärts» подвизалась на поприще, где приз¬
нание гуманности — просто полное осуществление человечности, где даже
само слово «человек» звучит как боевой клич. Газета намерена показать, что
представляет собой человек во всех отношениях сейчас и чем он должен бы
был быть, и поэтому она не собирается отдавать предпочтение одной стороне
общества, не существующего как общество.
Как известно, ее первоначальной позицией была весьма слабая оппозиция
в конституционном смысле, сначала газета была органом «умеренного про¬
гресса». Однако благодаря естественной необходимости развития и при извест¬
ной свободе печати ее кругозор постепенно становился более широким и яс¬
ным. Цель этого литературного направления — свободное, равное общество,
в котором отрешенная, сама себя отчуждающая сущность человечества, как
она до сих пор проявлялась в религии, государстве и буржуазном обществе,
уступает место свободному организму самосознающего рода человеческого.
Назначение газеты — как критически-полемическое, так и дидактическое
при постоянном контакте с событиями повседневной жизни. Она должна
также, с одной стороны, проанализировать наличные проявления лжи и не¬

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
357
ленных корреспонденциях 317. Коммунистические мысли были
высказаны, например, одним из сотрудников, Г. Вебером, в двух
его статьях: «Рабы-негры и белые рабы» и «Деньги»318, в кото¬
рых чувствовалось влияние Гесса. В первом очерке автор пока¬
зал, как благодаря конкуренции капиталистическая система по¬
рождает растущую нищету рабочих, превратившихся в товар и
подпавших под действие законов товарного мира. Во втором
очерке он писал, касаясь последствий, вызываемых действием
денег: «Бог буржуазного общества — деньги, которые являются
не только платоническим, но и материальным отчуждением сущ¬
ности человека, превращающим его в раба».
Усилившаяся оппозиционная тенденция газеты, в особенно¬
сти нападки Бернайса и сатиры Гейне на Фридриха-Вильгель¬
ма IV, ускорили конец «Vorwärts». Прусское правительство,
уже в феврале потребовавшее высылки редакторов и сотрудни¬
ков газеты, в качестве предлога выбрало статью Бернайса о
покушении бургомистра Чеха на Фридриха-Вильгельма. В этой
статье Бернайс писал, что покушение Чеха является предосте¬
режением о необходимости подчиниться справедливым требова¬
ниям народа 319, и этого оказалось для прусского правительства
достаточно, чтобы настаивать перед французским правитель¬
ством о судебном преследовании Бернайса и запрещении газе¬
ты. Гизо не решился выступить столь резко, вероятно опасаясь
оппозиционной прессы, которая уже защищала «Vorwärts» от
нападения, и ограничился тем, что подал в суд на Бернайса как
на ответственного редактора за то, что тот не внес залог, быв¬
ший слишком высоким (75 тысяч франков). 13 декабря Бер¬
найс был приговорен к двум месяцам тюрьмы и денежному
штрафу в 300 франков 320.
свободы, и в такой же мере, с другой стороны, посредством внесения предложе¬
ний и проектов содействовать приходу лучшего будущего, в котором человек
обретет самого себя. Но отсюда следует, что полностью оправдан заострен¬
ный полемический тон. В особенности относится это к страстности, с которой
газета боролась и будет бороться против либерализма, всегда ленивого мы¬
слью и бедного действием».
317	Cp. «Vorwärts», № 39, 21. Juli, 1844, «Die Arbeiterbewegung in Böh¬
men», 20. Juli, 1844; «Negersklaven und Freie Sklaven», G. Weber.
318	Cp. там же, 31. Juli, 1844, «Der Pauperismus in Preußen», 3. Aug., 1844,
«Arbeiterbewegung in Dresden»; 7. Aug., 1844, К. Маркс, Критические за¬
метки...; 21. Aug., 1844, «Arbeiterbewegung in Deutschland»; 24. Aug., 1844,
«Der Wucher in der Pfalz»; 31. Aug., 1844, «Sozialistische Versammlung in Biel¬
feld»; 21. Sept., 1844, «Die Pariser Correspondenz»; 30. Okt., 1844, «Die deu¬
tschen Arbeiter».
319	Cp. «Vorwärts», № 62, 3. Aug. 1844, Bernays «Attentat auf den
König Preußens». Cp. также К. M а р к с, Иллюстрации к новейшим кабинет¬
ным стилистическим упражнениям Фридриха-Вильгельма IV. «Vorwärts»,
Nr 66, 17. Aug. 1844; MEGA, Abt. I, Bd. 3, S. 24—27.
320	Cp. H. Börnstein, Fünfundsiebzig Jahre in der alten und neuen
Welt, Leipzig, 1881, S. 352: «Немецкие дипломаты обратились к Гизо со своими

358
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Между тем редакторы «Vorwärts» продолжали мужественно
бороться за существование газеты и в циркулярном письме объ¬
явили о том, что отныне «Vorwärts» будет выходить как ежеме¬
сячник, не требующий никакого залога. Тогда Гизо под давле¬
нием прусского посла Арнима принял энергичные меры против
«Vorwärts». 25 января 1845 года министр внутренних дел Дю¬
шатель предписал выслать из Франции Гейне, Бернштейна,
Маркса, Бакунина, Бюргерса и Руге как редакторов и сотруд¬
ников газеты. Им предложили немедленно покинуть Фран¬
цию 321.
Это явилось поводом к буре протестов со стороны оппози¬
ционной прессы, обвинявшей правительство в том, что оно не
постыдилось унизиться до роли орудия прусского правитель¬
ства и выслать из Франции людей, единственным преступлением
жалобами на разрушительные тенденции газеты, и премьер-министр пред¬
ложил своим коллегам — министрам внутренних дел и юстиции — выступить
против злосчастной радикальной газеты. Итак, первым был процесс против
прессы; однако поскольку прокурор предвидел, что статьи, касавшиеся лишь
иностранных правительств, будут единогласно оправданы французскими
присяжными, то перед дисциплинарным полицейским судом было возбуж¬
дено дело о том, что газета занимается политикой, не внеся законного залога,
требуемого для политических газет. Здесь не было ни одного присяжного, а
присутствовали лишь трое ученых судей, которые, несмотря на красноречи¬
вую защиту нашего адвоката г-на Кремье, приговорили редактора К. Л. Бер¬
найса к двум месяцам тюрьмы, 300 франкам денежного штрафа и уплате су¬
дебных издержек тоже в размере 300 франков».
Газета «La Démocratie pacifique» после этого писала 29 декабря 1844
года: «Газета «Vorwärts» всегда являлась сторонницей открытого искреннего
союза двух стран и даже неоднократно нападала на национально-немецкую
партию».
321 Ср. Г. Б е р н ш т е й н, а. а. О., стр. 352—353: «Год подходил к кон¬
цу, мы решили отныне в новом, 1845 г., выпускать «Vorwärts» как ежемесяч¬
ник, ибо за выпуск ежемесячных газет, если они и занимаются политикой, не
требуют уплаты залога... В то время как мы доставали среди своих необхо¬
димую сумму в целях покрытия штрафа и судебных издержек [для Бернайса.—
О. К.], первый месячный — январский — номер «Vorwärts» вышел в свет,
естественно, в еще более резком и раздраженном тоне. Номер был уже набран
и находился в корректуре, когда однажды утром ко мне на квартиру явился
полицейский комиссар и зачитал мне декрет префекта полиции, согласно
которому «г-н Анри Бернштейн» должен был покинуть Париж в течение 24 ча¬
сов и французскую территорию — в течение трех дней. Все мои сотрудники
получили аналогичные декреты о высылке, что вызвало общее замешатель¬
ство» .
Cp. «Geheimer Staatsarchiv, Ministerium des Juneren», R. 77, Lit. D, Nr
10, S. 81. «Документы о революционных объединениях среди странствующих
подмастерьев», Париж, 1 февраля 1845 года: «Коммунисты Маркс, А. Вейль
(который, в сущности, не имеет никаких убеждений и пишет для любого, кто
ему платит), Гервег, Бернайс (сейчас в тюрьме), Генрих Бернштейн (который
совершенно не имеет убеждений и равным образом является лишь литератур¬
ным поденщиком) и другие прилагают все силы к тому, чтобы отговорить пра¬
вительство не удалять их из Парижа».

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
359
которых была любовь к Франции и защита этой страны 322. Про¬
тест имел некоторый успех, поскольку приказ о высылке был
приведен в исполнение лишь в отношении одной части редакто¬
ров и сотрудников «Vorwärts». Гейне был оставлен в покое
благодаря своей мировой славе. Гервег имел право остаться в
Париже как швейцарский гражданин. Руге, злорадствовавший
по поводу гибели «Vorwärts» 323, был информирован Марксом,
который в противоположность ему не руководствовался чувст¬
вом личной неприязни, о мероприятиях правительства по вы¬
сылке 324. Но Руге тотчас разошелся с остальными преследуемы¬
ми и в одном из писем к матери, как и в своих произведениях
зашел так далеко, что объявил эти мероприятия, по крайней
мере для других, благим делом 325. Он апеллировал к прави¬
322	Ср. Г. Б е р н ш т е й н, а. а. О., S. 353: «Я тотчас поспешил в палату
депутатов, велел вызвать Кремье и Ледрю-Роллена и сообщил им эту историю.
Оба были в высшей степени возмущены и решили трактовать этот случай как
дело, касающееся левых, направив интерпелляцию кабинету Гизо из-за
этого повторного раболепия перед чужими правительствами... На следующее
утро оппозиционные газеты подняли ужасный шум...»
Ср. «La Reforme», передовая статья от 14 февраля 1845 года, датированная
13 февраля: «Господа Бернайс и Маркс не совершили ничего такого, что бы
могло нанести вред Франции или французскому правительству. Если кто-либо
и может жаловаться на них, так это лишь прусское правительство, и решение
об их высылке было принято только в угоду прусскому двору. Французское
правительство не стыдится превращаться в послушный инструмент страха и
мстительности прусского правительства. Люди, отличающиеся своим боль¬
шим талантом и любовью к французским идеям и проявляющие симпатии к
нам, получили приказ оставить Францию, которую они — и это было их пре¬
ступлением — любили и защищали». Ср. «La Reforme», 31. Jan., 4. Febr.
1845; «Fraternité», März 1845; «La Courrier Français», 30. Jan., 11. Febr. 1845;
«La Nation», «La Gasette de France», «Le Siècle», 17. Febr. 1845.
323	Cp. Руге Фребелю, Париж, ноябрь 1844 года, «Briefwechsel», I. Bd.,
a. a. O., S. 379: «Vorwärts» прекратит свое существование, если не уплатит
30 000 залога. Этот шаг она сама могла бы предпринять уже очень давно. Кто
не умеет жить — должен умереть».
324	Письмо К. Маркса А. Руге: «Г-ну доктору Арнольду Руге, Париж,
ул. Нотр-Дам де Лоретт, 30-бис. Господину д-ру Руге. Я узнал из надежных
источников, что против Вас, меня и некоторых других префектурой полиции
изданы приказы покинуть Париж в 24 часа и Францию в возможно крат¬
чайший срок. Бернштейн может Вам сообщить детали. На тот случай, если
Вы еще не знаете об этой новости, я счел уместным сообщить Вам о таковой.
К. Маркс». (Об этом письме мне было сообщено библиотекой Фельтринелли
в Милане, за что я ей весьма признателен.— О. К.)
325	Ср. Руге своей матери 26 января 1815 года, «Briefwechsel», I. Bd.,
а. а. О., S. 381 и далее: «Представь себе, Пруссия настояла на том, что Гизо
изгоняет 12 немцев... по списку, который передал посол. Естественно, я об¬
ратился в свое посольство, и, как мне кажется, все будет улажено. Разумеется,
что в данном списке все «впередовцы»: Гейне, Маркс и т. д. ...Тем самым одно¬
временно прекратится стряпня этих злосчастных, и если бы г-н фон Арним,
прусский посол, проконсультировался со мной, то я бы помог ему в этом
предприятии в интересах свободы, ибо позор оппозиции есть поражение оп¬
позиции, a «Vorwärts» не была ничем иным».

360
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
тельству, указывая на свое саксонское подданство, и также
получил разрешение остаться в Париже. Бернштейн тоже не был
выслан из Парижа, дав взамен этого обещание, как собствен¬
ник газеты, не выпускать в дальнейшем «Vorwärts» 326. Бернайс
написал из тюрьмы Сен-Пелажи письма протеста во все демо¬
кратические газеты и после этого также получил право остать¬
ся во Франции 327.
Cp. Rüge, Gesammelte Werke, V. Bd., S. 400—401; письмо Руге Гессу
(конец января 1845 года) о «Vorwärts»: «Нельзя было бы больше осквернить и
дискредитировать свободу печати, оппозицию и благородные лозунги гума¬
низма, нежели это сделала жалкая «Vorwärts».
Об отношении Руге к «Vorwärts» некоторые интересные подробности пе¬
редает Гесс. Cp. Moses Heß, Dottore Graziano (d. i. Rüge) Werke. Zwei
Jahre in Paris, Studien und Erinnerungen von A. Rüge. «Deutsche-Brusseler -
Zeitung», No 62, 5. Aug. 1847.
«Когда «Vorwärts» попала в руки коммунистов,— рассказывает Граци¬
ано в своих сочинениях (Bd. I, S. 398),— Гизо были вновь представлены пере¬
воды оскорбительнейших статей, опубликованных в этой газете посред¬
ственнейшими писателями. Однако, какие же статьи были «оскорбительней¬
шими», какие писатели «Vorwärts» были «посредственнейшими»? Об этом
доктор Арнольд Руге умалчивает. Старый шут! Серьезный ученый! То были
твои статьи! За твои статьи был обвинен Бернайс, тогдашний редактор «Vor¬
wärts». В то время этот «маленький подвижный человек» предложил тебе
взять ответственность за свои статьи, вернее, смеха ради, дабы тебя перед
этим немного испугать, он направил тебе письмо, в котором спросил, не хо¬
тел ли бы ты взять ответственность за свои статьи. Тогда, хотя ты уже, как
мы сейчас увидим, был прогнан из «Vorwärts» и за это клеветал на Бернайса в
немецких газетах, тогда ты еще раз пришел с повинной и обратился к «малень¬
кому подвижному человеку» с самыми нежными словами, в своих письмах
не уставал называть его своим любимым другом и просил, чтобы он все же
нашел возможным взять на себя ответственность за твои статьи, что он и сде¬
лал (если Грациано не успокоится на том, что я раскрыл его отношение к
«Vorwärts», Бернайс опубликует по этому вопросу еще специальные и, быть
может, еще не печатавшиеся документы). А теперь, после того как «малень¬
кий подвижный человек» взял на себя твою грязь и дал тебе возможность вы¬
ступить перед французским правительством в роли серьезного ученого, теперь
ты елейно рассказываешь своим высоконравственным друзьям, как возникали
эксцессы и обмороки у маленького пирата, то есть у «Vorwärts», редактируемой
Бернайсом, как «в этот раз тирания сослужила хорошую службу, поскольку
она уничтожила позор крайней оппозиции».
326	Cp. Н. В ö г n s t е i n, а. а. О., S. 354: «Результатом (моего протеста)
было то, что восемь дней спустя я был приглашен к министру Дюшателю и
был заключен компромисс, согласно которому требование о высылке было
взято обратно, нам же взамен предлагалось из уважения к правительству
прекратить издание «Vorwärts». Мы должны были пойти на уступки, и, таким
образом, «Vorwärts» перестала существовать».
327	Ср. «La Reforme», 14. Febr. 1845: «Теперь я сижу в тюрьме и отбы¬
ваю наказание в надежде на то, что после этого сумею остаться в Париже. Я
люблю Францию и хотел бы жить здесь, таким образом, мне милее отбывать
это наказание, чем еще раз менять родину. Увы, расчеты свои я построил,
не приняв во внимание дипломатов. Один из нас, д-р Маркс, уже выехал. В
отношении двух других предписания о высылке аннулированы, в отношении
же меня оно остается в силе и тюремному начальству дана инструкция после
истечения срока моего наказания препроводить меня в полицей-президиум,
где меня ожидает заграничный паспорт».

«СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
36 1Высланы были, в конце концов, лишь Маркс, Бакунин, Бюр¬
герс и Адальберт фон Борнштедт, бывший редактор «Vorwärts»,
который по поручению герцога Бордо и приверженцев дона Кар¬
лоса совершил путешествие в Германию. Несмотря на протест
прусского посла фон Арнима, Борнштедт вынужден был оста¬
вить Францию и выехал в Бельгию, куда он получил визу по
рекомендации бельгийского посланника в Париже 328.
14 апреля 1844 года прусское правительство дало предпи¬
сание арестовать на границе Маркса, Гейне и Руге как сотруд¬
ников «Deutsch-Französische Jahrbücher». 13 февраля 1845 года
оно повторило это распоряжение, распространив его теперь
также на Бернштейна и Бернайса 329.
Поскольку в отношении Бакунина и Бюргерса не издавалось
никакого приказа об аресте, один из них смог уехать в Дрез¬
ден, а другой — в Кельн. Карл Маркс покинул Париж 1 февра¬
ля 1845 года; после краткого пребывания в Люттихе он прибыл
9 февраля в Брюссель 330.
Расправившись с «Vorwärts», прусское правительство доби¬
лось своей цели и по крайней мере на некоторое время заста¬
вило замолчать немецкий радикализм. Однако под могучим воз¬
действием Карла Маркса и Фридриха Энгельса он должен был
вскоре выступить вновь, в другой и для господствующего клас¬
са гораздо более опасной форме — как международная партия
рабочего класса.
328	Lue Sommerhausen, L’humanisme agissant de Karl Marx,
Paris, 1946, p. 74, Fußnote 3. Архив бельгийской службы общественной безо¬
пасности, досье Борнштедта, ч. 8.
329	Cp. «Acta der Polizei Präsidii zu Berlin betreffend Heinrich Börnstein,
Karl Marx, Heinrich Heine, Charles Louis Bernays». Prov. Br. Rep. 30, Polizei
Präs, Tit. 94, Lit. В, № 426; в этих документах находятся описания Маркса —
стр. 79 («Уроженец Трира, двадцати двух лет. Рост 5 футов 2 дюйма. Волосы
и брови черные. Лоб прямой. Цвет глаз коричневый. Лицо овальное. Цвет
лица светлый. Нос толстый. Рот средний. Подбородок круглый») и Гейне
(«Писатель. Возраст — пятьдесят лет. Рост средний. Острый нос и острый
подбородок. Ярко выраженный еврейский тип. Это — развратник, истощен¬
ная фигура которого выдает изнеможение»).
330	Ср. там же: «Согласно одному сообщению из Парижа от 25 января,
содержавшемуся в 31-м номере «Allgemeinen Preußischen Zeitung» от 31 ян¬
варя, литераторы А. Руге, Маркс, Бернштейн и Бернайс высланы из Парижа
и в сопровождении полицейского комиссара отвезены в Кале. Берлин, 31 ян¬
варя 1845 года. Министр внутренних дел граф Арним».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Во время пребывания Маркса в Париже (конец 1843 — на¬
чало 1845 года) совершился решающий поворот в его духовном
развитии. Глубокое изменение мировоззрения Маркса было под¬
готовлено его разрывом с либерализмом и его критикой геге¬
левской философии права (1843 год), в результате чего он по¬
нял, что решение социального вопроса, ставшего для него теперь
основным, в теоретическом аспекте может быть достигнуто лишь
путем основательного исследования буржуазного общества, а
в аспекте практическом — лишь путем полного преобразования
этого общества.
Упразднение отчуждения Маркс, подобно Фейербаху, считал
основным условием человеческой эмансипации, однако он рас¬
сматривал этот вопрос не столько с религиозной, сколько с со¬
циально-политической точки зрения. В основанном на частной
собственности буржуазном обществе, где люди ведут эгоисти¬
ческую, разобщенную частную жизнь, они просто не могут вести
соответствующую их сущности жизнь. Последнюю они ведут
лишь иллюзорным образом в государстве, которое, в противо¬
положность гражданскому обществу, составляет сферу всеобще¬
го, универсального. Маркс считает, что для уничтожения порож¬
даемого буржуазным обществом отчуждения человеческой жиз¬
ни необходимо сделать общую сущность человека и коллектив¬
ную жизнь содержанием общества. Однако, поскольку он тогда
еще не познал историческую роль пролетариата, ему были пока
что неясны пути и средства, с помощью которых можно было бы
осуществить переворот в социальных и политических отноше¬
ниях, а осуществление человеческой эмансипации он видел в
«истинной» демократии.
Только приехав в Париж, Маркс повернул к коммунизму и
стал защищать исключительно классовые интересы пролетариа¬
та. Он понял, что уничтожение системы частной собственности
является основным условием человеческой эмансипации и мо¬
жет быть осуществлено только путем пролетарской революции.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
363
Эти взгляды он изложил в своих статьях в «Deutsch-Franzö¬
sische Jahrbücher»: «К еврейскому вопросу» и «К критике ге¬
гелевской философии права. Введение».
В статье «К еврейскому вопросу» он показал, что полити¬
ческая эмансипация оставляет в неприкосновенности противопо¬
ложность между гражданским обществом и политическим госу¬
дарством и потому сохраняет отчуждение человека; политической
эмансипации он противопоставил эмансипацию человече¬
скую, которая путем полной ликвидации частной собственности
совершенно упразднила бы отчуждение.
В статье «К критике гегелевской философии права. Введе¬
ние» он выяснил, что эта человеческая эмансипация, совершае¬
мая посредством уничтожения частной собственности, может быть,
лишь делом коммунистической революции, возникающей из обо¬
стрения классовой борьбы между буржуазией и пролетариатом.
Это понимание решающей роли пролетарской классовой борь¬
бы и коммунистической революции в ниспровержении буржуаз¬
ного общества и осуществлении человеческой эмансипации озна¬
чало решающий поворот в духовном развитии Маркса. Критику
и анализ он теперь все теснее связывал с потребностями проле¬
тарской классовой борьбы и пролетарской революции; отныне
его общее идейное и политическое развитие определялось пере¬
ходом на позиции пролетариата.
Однако поскольку он еще не познал того, что развитие са¬
мой капиталистической системы ведет к обострению классовой
борьбы между буржуазией и пролетариатом, постольку он по¬
нимал эту борьбу еще несколько схематично и догматично, видя
в пролетариате воплощение обесчеловеченного человечества,
вынужденного вернуть свою утраченную человечность и свою
отчужденную сущность.
Чтобы достичь более ясного и правильного понимания клас¬
совой борьбы и пролетарской революции, Маркс должен был
приобрести более точные знания относительно экономического
и общественного развития. Эти знания он приобрел в результате
глубокого изучения исторических и экономических проблем во
время своего дальнейшего пребывания в Париже.
В Париже, где Маркс находился по февраль 1845 года, он
испытал такое же стимулирующее воздействие обстановки, ка¬
кое испытал в Англии Энгельс. Новыми элементами, еще более
упрочившими основу его новых взглядов, были: состояние эко¬
номического и социального развития во Франции, которое явля¬
лось гораздо более прогрессивным, чем аналогичное состояние
в Германии; далее, наличие революционной традиции, сложив¬
шейся в результате буржуазных революций 1789 и 1830 годов,
и, наконец, сильный, боевой и классово сознательный проле¬
тариат.

364
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В Париже Маркс впервые непосредственно столкнулся с
пролетариатом. Он установил связь с руководителями и члена¬
ми «Союза Справедливых», а также с французскими тайными
рабочими обществами и питал глубочайшую симпатию к рабо¬
чим, мужество, убежденность и самопожертвование которых
резко отличались от неустойчивости немецкой буржуазии.
Открыв в пролетариате силу, способную низвергнуть бур¬
жуазное общество, Маркс должен был выяснить объективные
предпосылки общественного переворота. Хотя в «Deutsch-Franzö¬
sische Jahrbücher» он установил необходимость пролетарской
классовой борьбы и выдвинул требование пролетарской комму¬
нистической революции, тем не менее он еще не связывал эту
борьбу с законами развития общества. Главный вопрос заклю¬
чался теперь для Маркса в том, чтобы познать эти законы и
объективные предпосылки пролетарской революции.
Благодаря статье «Наброски к критике политической эконо¬
мии», в которой Энгельс на основе тщательного анализа капи¬
талистической системы показал, что развитие этой системы при¬
вело к расколу буржуазного общества на два противоположных
класса, буржуазию и пролетариат, и что обострение борьбы
между этими классами создало условия для коммунистической
революции,— благодаря этой статье Маркс обратил внимание
на значение политической экономии для понимания обществен¬
ного и исторического развития. Это способствовало выяснению
Марксом причин классовой борьбы, ее роли в истории и одно¬
временно явилось для него стимулом к изучению истории Фран¬
цузской революции и политической экономии и, таким образом,
к исследованию основ капиталистической системы и условий
социальной революции.
Сначала главное внимание уделял он изучению Французской
революции, которая являла собой величайший пример соверше¬
ния одновременно экономического, социального и политического
переворота. Это изучение Французской революции и в особенно¬
сти Конвента, историю которого хотел написать Маркс, помог¬
ло ему лучше понять характер и границы буржуазной револю¬
ции и во многом способствовало расширению и уточнению
взглядов Маркса на классы и на роль классовой борьбы в со¬
циальной революции и в историческом развитии. Оно показало
ему, что социальная революция вырастает из классовой борьбы,
которая в свою очередь обусловлена экономическим развитием;
что государство как представитель интересов господствующих
классов осуществляет свою власть в пользу этих классов, по¬
давляя другие классы, что в ходе Французской революции клас¬
совая борьба между буржуазией и пролетариатом, ставшая
главным отличительным признаком современной эпохи, дела¬
лась день ото дня все очевиднее. Кроме того, изучение истории

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
365
революции привело его к выводу, что господствующие классы
сами никогда не откажутся от своих привилегий, что, напротив,
они будут защищать их всеми возможными средствами и что
коренной социальный переворот требует ожесточенной револю¬
ционной борьбы.
Это понимание сущности и роли классовой борьбы Маркс
углубил благодаря изучению трудов крупных французских бур¬
жуазных историков, которые подчеркивали решающую роль
классовой борьбы в развитии буржуазии.
При помощи критического анализа Французской революции
и буржуазной политической экономии как теории капиталисти¬
ческой системы Маркс пришел к пониманию как обесчеловечи¬
вания человека, вызываемого этой системой, так и причин не¬
избежного уничтожения данной системы и замены ее коммуни¬
стическим строем.
Изучение экономической структуры буржуазного общества,
которое Маркс интенсивно вел с февраля 1844 года, дало зна¬
чительный толчок развитию его теоретических воззрений. Имен¬
но благодаря этим занятиям он получил знания, необходимые
для создания нового, диалектико-материалистического мировоз¬
зрения как теоретической основы революционных действий
пролетариата.
Это новое, материалистическое мировоззрение, превосходя¬
щее материализм XVIII века, Маркс вырабатывает в процессе
критики как буржуазной политической экономии и капитали¬
стической системы, так и идеалистической философии и диалек¬
тики Гегеля.
В своей критике политической экономии и капиталистической
системы он исходит из основных принципов Гегеля и Фейербаха,
но дает им диалектико-материалистическое толкование.
От Гегеля он воспринял учение о диалектическом движении
истории, определяемом объективными законами, и концепцию
самопорождения человека.
В «Феноменологии духа» Гегель показал, как происходит
становление человека, совершающееся благодаря постижению
им закономерности и разумности природы и истории и тем са¬
мым благодаря приравниванию себя к творческому мировому
духу.
Это самопорождение человека требует, чтобы человек в
своей деятельности не был бы отчуждаем; Гегель достигает
этого путем одухотворения человека и природы и сведения че¬
ловеческой деятельности к деятельности духовной, исключаю¬
щей всякое отчуждение.
В противоположность Гегелю, Маркс вместе с Фейербахом
считал, что именно отчуждение характеризует положение чело¬
века в современном обществе и что ликвидация отчуждения

366
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
представляет собой непременное условие человеческой эманси¬
пации. Однако, в отличие от Фейербаха, Маркс рассматривал
отчуждение в его социально-экономической форме как отчуж¬
денный труд, который является специфической формой отчуж¬
дения в условиях капитализма.
Подвергая критике капиталистическую систему как источ¬
ник отчужденного труда, Маркс показывает, что в этой системе
продукт труда становится товаром и что человеческие отноше¬
ния здесь приобретают вещный характер, ибо они превращаются
в обмен товарами.
Вследствие овеществления общественных отношений труд
становится отчуждаемой и отчуждающейся деятельностью, а
именно: превращается в средство приобретения товаров; тем
самым он теряет свой человеческий характер и свою человече¬
скую функцию, заключающуюся в том, чтобы осуществлять сущ¬
ность человека и создавать человеческие отношения между
людьми.
Буржуазная политическая экономия не смогла дать правиль¬
ного анализа капиталистической системы, ибо предметом своих
исследований она сделала труд сам по себе, как способность
производить, игнорируя вместе с тем самого рабочего и тем са¬
мым оставляя без внимания последствия отчужденного труда.
Маркс же, напротив, в своей критике этой системы раскры¬
вает все последствия отчужденного труда, благодаря которому
рабочий отрывается от продукта своего труда, становясь тем
беднее, чем больше он производит; следовательно, вместо того
чтобы быть элементом самопорождения человека, труд становит¬
ся отрицанием его сущности.
Это отчуждение, тяготеющее не только над рабочими, но и
над всеми людьми, препятствует им преобразовывать природу
на человеческий лад и при этом по-человечески опредмечивать
себя. Будучи отчужденным от продукта труда, от труда и от
природы, человек становится чуждым своей собственной сущно¬
сти и сущности других людей, что приводит к расслоению об¬
щества на классы.
Наряду с социально-экономическими формами отчуждения
капиталистическая система порождает и идеологические формы
отчуждения: религию, мораль, право и т. д., которые поддержи¬
вают эту систему.
Однако вместе с образованием пролетариата система частной
собственности как система самоотчуждения человека создает
также условия для своего упразднения путем коммунистической
революции.
Обретение человеком своей человеческой сущности при ком¬
мунизме Маркс не выдвигает как моральный постулат, а пока¬
зывает, что это необходимый результат процесса разложения

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
367
капиталистической системы, ведущего через обострение клас¬
совой борьбы между буржуазией и пролетариатом к коммуни¬
стической революции.
Рассматривая ликвидацию всех форм отчуждения посред¬
ством полного уничтожения частной собственности как основное
условие построения коммунизма, Маркс отвергает как реформа¬
торский социализм, сохраняющий мелкое владение, так и гру¬
бый коммунизм, стремящийся сделать всех частными собствен¬
никами.
Благодаря коллективной организации производства и по¬
требления коммунизм ликвидирует все формы отчуждения и
будет способствовать развертыванию универсальной природы
человека.
Подвергнув критическому анализу капиталистическое про¬
изводство, Маркс достиг более ясного понимания решающей
роли общественной «практики» в истории.
Опираясь на понятие практики, которое постепенно стало
центральным, заменив понятие отчуждения, ибо оказалось бо¬
лее пригодным для формирования диалектического и историче¬
ского материализма как идеологии революционного пролета¬
риата, Маркс приходит к новому мировоззрению.
При создании этого мировоззрения он отправляется от кри¬
тики идеалистической философии и диалектики Гегеля, предпри¬
нятой им с позиций практики.
Одухотворив человека, природу и человеческую деятель¬
ность, Гегель превращает самопорождение человека в духовный
процесс, благодаря чему человек у него сводится к самосозна¬
нию, природа — к объекту самосознания, то есть к абстракции
конкретной реальности, а история — к развитию абсолютной
идеи, в которой реализуется тождество сознания и бытия и
которая делается творцом истории.
Чтобы выработать реальное представление о людях, о при¬
роде и об их органическом развитии, необходимо рассматривать
их в конкретных свойствах. Тогда обнаруживается, что субъект
человеческой деятельности не есть самосознание, а субъектив¬
ность сущностных сил человека, что продукт этой субъективно¬
сти не есть абстрактные вещи, не «вещность», а производство
конкретных предметов, благодаря которому человек воспроиз¬
водит и очеловечивает природу и порождает самого себя.
В противоположность животному, которое не отличает себя
от природы и не может оказывать на нее сколько-нибудь глубо¬
кого воздействия, человек способен своей свободной, сознатель¬
ной и универсальной деятельностью преобразовывать природу,
приспосабливая ее к своим потребностям. Поэтому его перво¬
начальные, непосредственные связи с природой все более пре¬
вращаются в отношения к своему собственному производству,

368
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
благодаря чему возникает все более тесное, органическое един¬
ство между человеком и очеловеченной природой.
Самоопредмечивание человека путем преобразования приро¬
ды возможно лишь в силу того, что человек есть существо об¬
щественное. В самом деле, человек может действовать только
благодаря деятельности других людей. Используя эту деятель¬
ность, он обогащает себя воплощенной в ней сущностью других
людей и, наоборот, обогащает их своей деятельностью. Таким
образом, люди взаимно усовершенствуют и обогащают друг
друга своей деятельностью. Следовательно, человека как инди¬
вида нельзя отрывать от общества и противопоставлять ему,
ибо только в обществе природа очеловечивается и тем самым
становится связующим звеном между людьми и основой их че¬
ловеческой жизни.
Наряду с очеловечением природы происходит и очеловече¬
ние чувств, благодаря чему человек может утверждать себя
не только своим мышлением, но также и всеми своими чув¬
ствами.
Самопорождение человека составляет основу и сущность
истории; так как оно протекает в условиях преобразования
природы, то историю человека нельзя отрывать от истории при¬
роды. Содержание истории заключается именно в том, что пу¬
тем воспроизводства природы одновременно совершается как
«натурализация» человека, так и очеловечение природы.
Движущей силой самопорождения человека является удов¬
летворение потребностей, поэтому развитие истории можно объ¬
яснить развитием производства, промышленности.
Развитие производства, которое до сих пор совершалось в
рамках частной собственности, привело к возрастающему обес¬
человечению человека, но в то же время вместе с обострением
классовой борьбы между буржуазией и пролетариатом оно со¬
здало условия для коммунистической революции, которая осво¬
бодит человечество.
Этим определяется деление человеческой истории на два
основных периода: период обесчеловечения человека в усло¬
виях частной собственности, который составляет предысторию
человечества, и следующий за ним период возврата человека
к человечности благодаря развертыванию своей универсальной
сущности в условиях коммунизма, с которого человеческая исто¬
рия только и приобретает свой подлинный смысл.
Эта материалистическая концепция истории объясняет не
только вопросы, касающиеся экономики, социальной жизни,
идеологии, но и дает решение таких теоретических проблем, как
сущность и существование, свобода и необходимость, мышление
и бытие, которые могут быть разрешены лишь в том случае,

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
369
если они рассматриваются в их связях с общественным раз¬
витием.
Отсюда видно, как Маркс выводит из понятия практики
основные принципы диалектического и исторического материа¬
лизма, постигая человека в его отношениях с природой, являю¬
щейся первичным, первоначальным элементом, в рамках кото¬
рого развиваются бытие и сознание человека, рассматривая
процесс самопорождения человека как результат развития
производства, вызывающего одновременное преобразование
природы и человека, и познавая, что обусловленное капитали¬
стическим способом производства буржуазное общество рас¬
калывается на противоположные классы вследствие различ¬
ного отношения членов этого общества к средствам производ¬
ства, в результате чего возникает классовая борьба между
буржуазией и пролетариатом, обострение которой ведет к ком¬
мунистической революции. Вместе с тем Маркс доказывает, что
буржуазная идеология во всех ее формах — религия, мораль,
право — представляет собой средство оправдания и поддер¬
жания господства буржуазии и поэтому может быть понята
лишь с точки зрения ее классовой обусловленности.
Недостатки «Экономическо-философских рукописей» объяс¬
няются тем, что это произведение представляет лишь начальную
стадию формирования основной концепции Маркса и что в нем
Маркс еще не совсем освободился от фейербахианских воз¬
зрений.
Но поскольку Маркс все глубже постигал закономерности
развития капиталистической системы и истории вообще, то он
все больше рассматривает проблемы в социально-экономиче¬
ском аспекте, что привело к полному преодолению остатков
идеалистических и метафизических взглядов, все более вытес¬
няющихся историко-материалистическими воззрениями.
Правда, Маркс еще в значительной мере продолжал опери¬
ровать фейербаховскими понятиями и терминами «родовая
сущность», «отчуждение» и т. д.; однако эти понятия приобре¬
тали у него социально-историческое значение, принципиально
отличаясь от фейербаховских и все более становясь выраже¬
нием нового идейного содержания.
«Святое семейство» является следующим шагом вперед в
идейном развитии Маркса, где была продолжена разработка
исторического материализма. В процессе этой разработки,
которая повлекла за собой отказ от понятия отчуждения, еще
использовавшегося им для характеристики определенных явле¬
ний капиталистической системы, Маркс почти полностью пре¬
одолел антропологизм и гуманизм Фейербаха.
Это доказывает несостоятельность непрекращающихся по¬
пыток буржуазных ученых ссылками на «Экономическо-фило¬

370
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
софские рукописи», в особенности на понятие отчуждения,
которое самим Марксом все больше отодвигалось на задний
план, сконструировать так называемый «гуманистический»
марксизм и использовать его против революционного марк¬
сизма.
Развитие социальных взглядов Маркса и его участие в об¬
щественной борьбе на стороне пролетариата определяли пози¬
цию Маркса и его отношение к различные оппозиционным
течениям.
Непроходимая пропасть отделяла теперь Маркса от бер¬
линских «Свободных», которые превратились в анархиствую¬
щих индивидуалистов и вследствие своих нападок на либера¬
лизм и коммунизм практически оказались контрреволюционе¬
рами. Отдалился он и от демократов типа Руге, которые при
первом же соприкосновении с пролетариатом заняли по отно¬
шению к нему враждебную позицию и вскоре стали ярыми
антикоммунистами.
С Гейне, напротив, Маркс сохранил дружеские отношения,
ценя в нем не только гениального поэта, но и революционного
мыслителя, который увидел, что коммунистическая революция
явится неизбежным результатом современного общественного
развития, и который своей критикой реакции и буржуазного
общества принял активное участие в подготовке этой рево¬
люции.
Находясь еще на стадии разработки своих новых воззре¬
ний, Маркс пока не выступал решительно против гуманизма
Фейербаха, анархического коммунизма Бакунина, мелкобур¬
жуазного социализма Прудона, гуманистического «истинного»
социализма Гесса и утопического коммунизма ремесленников
Вейтлинга. Однако уже образовалась пропасть между его
взглядами и этими течениями; и по мере того как он обнару¬
живал, что они противостояли классовым интересам пролета¬
риата, он должен был по очереди отмежевываться от всех
этих направлений, причем в ходе этого размежевания укреп¬
лялись и углублялись его собственные воззрения.
Первый крупный спор, последовавший за полемикой с Бру¬
но Бауэром в «Deutsch-Französische Jahrbücher», имел место
в связи со статьей Руге о восстании силезских ткачей. В своей
статье «Король прусский и социальная реформа» Руге не при¬
дал большого значения этому восстанию и квалифицировал
его как событие местного характера, заметив при этом, что
пролетариат лишен политической души и потому неспособен
совершить настоящую революцию.
В своем ответе Маркс, детально остановившись на соци¬
альном вопросе, показал, что пауперизм как источник восста¬
ния силезских ткачей представляет собой не сугубо немецкое,

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
371
а всеобщее, свойственное всем индустриальным странам явле¬
ние. Для борьбы с пауперизмом английское государство вна¬
чале осуществило административные и благотворительные ме¬
роприятия, по существу не отличавшиеся от аналогичных мер
прусского короля. Когда же пауперизм превратился в соци¬
альную опасность, английское государство попыталось иско¬
ренить его бесчеловечно жестоким средством — путем превра¬
щения работных домов в карательные учреждения. То же
самое произошло и во Франции, где бедные точно так же рас¬
сматривались как преступники.
По мнению Маркса, причина неспособности политического
государства ликвидировать пауперизм заключается в том, что
оно, будучи исполнителем воли буржуазного общества, не мо¬
жет принять меры, которые должны привести к уничтожению
этого общества. А именно: если политическое государство хо¬
чет покончить с пауперизмом, то оно должно ликвидировать
пролетариат как основу буржуазного общества, а следователь¬
но, и данное общество и самого себя как его продукт.
Затем Маркс подверг критике взгляды Руге на восстание
ткачей и на сущность подлинной революции. В противополож¬
ность Руге, который пренебрежительно отозвался о восстании
ткачей, поскольку последнему якобы недоставало «политиче¬
ской души», без которой невозможна радикальная революция,
Маркс очень высоко оценил это восстание как первое выступ¬
ление немецкого пролетариата. При этом он показал несостоя¬
тельность взгляда Руге относительно того, будто социальный
вопрос должен быть решен путем развития политического ра¬
зума. Маркс считал, что данный вопрос может быть решен
только социальной революцией, откуда следует, что восстание
рабочих, даже если оно носит лишь локальный, частичный ха¬
рактер, имеет больший отклик и большее значение, нежели
политическая революция, которая ограничивается соверше¬
нием переворота в рамках государства, в то время как соци¬
альная революция стремится к устранению всех существующих
отношений.
Эта различная оценка революции Марксом и Руге объяс¬
няется их противоположными классовыми позициями. Посколь¬
ку революция была равносильна разрушению буржуазного об¬
щества, постольку Руге, как представитель классовых интере¬
сов буржуазии, отрицал право пролетариата на свое освобож¬
дение путем социальной революции. Отсюда вытекает как его
утверждение о том, что всякая революция должна иметь лишь
политический, то есть фактически буржуазный характер, так и
его пренебрежительная оценка восстания ткачей. Маркс, кото¬
рый, напротив, выступал за освобождение пролетариата, от¬
вергал только политическую революцию и требовал уничтоже¬

372
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ния существующих порядков путем социальной революции.
Это позволило ему дать, в сущности, правильную оценку вос¬
станию ткачей. Хотя Маркс, возможно, слишком высоко оце¬
нил его, приписав ему ясный целеосознанный плановый харак¬
тер, тем не менее он понял, что это восстание явилось первым
крупным эпизодом в революционной борьбе немецкого проле¬
тариата, которая должна привести к низложению буржуазного
общества и победе коммунизма.
Этот анализ восстания ткачей помог Марксу углубить свое
понимание буржуазного государства как орудия защиты клас¬
совых интересов буржуазии, а также свое убеждение в том,
что социальный вопрос может быть разрешен не посредством
политических реформ, но исключительно пролетарской рево¬
люцией.
Тесная дружба, возникшая теперь между ним и Энгельсом,
стимулировала развитие его революционных мыслей и оказы¬
вала благотворное влияние на его деятельность. Основой этой
дружбы были не только общие взгляды и цели, но и тот факт,
что их характеры и таланты чудесным образом дополняли
друг друга. Маркс обладал более острым, более проницатель¬
ным умом и сумел глубже и обстоятельнее проанализировать
основные принципы их общей доктрины. Энгельс же, который
был тогда ближе связан с экономической, социальной и поли¬
тической жизнью, напротив, раньше Маркса осознал необходи¬
мость исследования и объяснения этой жизни.
Как раз ко времени своей встречи с Марксом Энгельс в
статье «Положение Англии» дал образец исторического ана¬
лиза. В этой статье характер современного общественного, по¬
литического и идеологического развития Англии он объяснял
промышленной революцией, совершавшейся с конца XVIII века.
Он показал, что все ускоряющееся развитие промышленности
преобразовало в этой стране общественные отношения, спо¬
собствовало победе вигов как представителей буржуазии над
тори, защищавшими интересы землевладельцев, и привело к
образованию многочисленного и сильного пролетариата, кото¬
рый выковал в лице тред-юнионов и чартистской партии свои
средства экономической и политической борьбы. Далее он до¬
казал, что обострение классовой борьбы между пролетариа¬
том и буржуазией создало условия для социальной револю¬
ции, целью которой является реализация «истинной» демокра¬
тии, то есть осуществление социализма.
Ближайшей целью совместной борьбы Маркса и Энгельса
было основательное сведение счетов со своими прежними дру¬
зьями из берлинского кружка «Свободных». Обратившись к
анархическому индивидуализму и подвергнув нападкам либе¬
рализм и коммунизм, «Свободные» оказались в лагере реак¬

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
373
ции, однако они еще продолжали оказывать определенное
влияние на прогрессивных интеллигентов.
В «Allgemeine Literatur-Zeitung» «Свободные» использова¬
ли принципы критической критики для рассмотрения фило¬
софских, социальных и политических вопросов.
В ходе своей полемики против «Свободных», которая стала
предметом «Святого семейства», Маркс и Энгельс, разбирая
положения критической критики, подвергли дальнейшей разра¬
ботке принципы исторического материализма, непосредственно
еще более необходимого для руководства классовой борьбой
пролетариата, чем диалектический материализм.
При сведении счетов с критической критикой Маркс раз¬
вивал те же основные взгляды, что и Энгельс, но к делу он
подошел намного основательнее и всестороннее.
Опираясь на свою критику гегелевского идеализма, данную
в «Экономическо-философских рукописях», Маркс прежде все¬
го выясняет механику того, каким образом этот идеализм оду¬
хотворяет мир и тем самым оказывается мифологией понятий.
Затем он показывает, как критическая критика доводит этот
идеализм до предела, противопоставляя дух субстанции, мыш¬
ление — бытию (которые были у Гегеля внутренне связаны
между собой), и, таким образом, этот абсолютный, абстракт¬
ный идеализм, утративший всякую связь с конкретной действи¬
тельностью, превращает историю в фантасмагорию.
Расправляясь с субстанцией как с не соответствующей все¬
общему самосознанию определенностью, критическая критика
превращает совокупность человеческих отношений в мысли¬
тельную сущность, в «категории», а развитие этих отноше¬
ний — в борьбу между категориями.
Борьбу духа против субстанции критическая критика сво¬
дит к столкновению между всеобщим самосознанием и «мас¬
сой» как воплощением бездушной материи. Это столкновение
определяет походы критической критики, к детальному рас¬
смотрению которых Маркс приступает именно в этот период.
Во Французской революции критическая критика усмат¬
ривала в основном борьбу принципов. Маркс, который во вре¬
мя изучения этой революции уже понял решающую роль в ней
классовой борьбы, возражает критической критике и гово¬
рит, что в этой революции речь шла не столько о принципах,
сколько о классовых интересах. Борьба буржуазии под фла¬
гом идей свободы, равенства и братства объясняется тем, что
классовые интересы, выходя за рамки одного определенного
класса и тем самым кажущимся образом отождествляясь
с всеобщими человеческими интересами, приобретают форму
абстрактных всеобщих идей.
Однако борьба во имя этих идей была лишь видимостью.
13 О Корню

374
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В действительности же борьба велась за классовые интересы
буржуазии, и эти последние фактически одержали победу как
над феодализмом, абсолютизмом и революционным народом,
так и над якобинцами (Робеспьером и Сен-Жюстом) и Напо¬
леоном, коль скоро они проводили политику, шедшую вразрез
с интересами буржуазии.
После победы над Бурбонами в революции 1830 года бур¬
жуазия укрепила свои классовые позиции, создав государство,
которое целиком и полностью защищало ее интересы. Однако
эта революция одновременно дала импульс и новому револю¬
ционному движению, поставившему своей целью осуществле¬
ние равенства, соответствующего классовым интересам проле¬
тариата.
В своем анализе материализма XVIII века Маркс показал,
что оба его течения — естественнонаучное и социальное — воз¬
никли из параллельного развития промышленности и буржуа¬
зии. Подъем науки, который был вызван развитием промыш¬
ленности, упрочил антиметафизическую тенденцию, обуслов¬
ленную антирелигиозной, антифеодальной и антиабсолютист¬
ской позицией буржуазии.
Антиметафизическая и антиидеалистическая тенденция бур¬
жуазной мысли породила сенсуализм, из которого развились
материалистическая теория познания и материалистическое
учение об обществе. Исходя из того, что человек определяет¬
ся обстоятельствами, средой, наиболее прогрессивные буржу¬
азные мыслители, в особенности Гельвеций и Гольбах, требо¬
вали организовать среду таким образом, чтобы человек мог
жить в ней по-человечески.
Развивая эти мысли, первые социалистические теоретики
показали, что подобное устройство общества может быть соз¬
дано только путем полного переворота в существующих отно¬
шениях, посредством уничтожения частной собственности.
С этой точки зрения Маркс критикует реформаторский со¬
циализм, взяв в качестве примера взгляды Прудона. В проти¬
воположность Э. Бауэру, который считал Прудона утопистом
за то, что последний во имя справедливости критиковал суще¬
ствующие порядки, Маркс еще признает заслугу Прудона в
том, что своим наступлением на частную собственность тот
открыл путь для основательной критики политической эконо¬
мии и капиталистической системы.
Однако Маркс уже видит недостатки и ограниченность уче¬
ния Прудона. Конечно, он объясняет их не мелкобуржуазной
позицией Прудона, как это сделает позднее, а тем, что Прудон
не увидел, как частная собственность во всех ее формах по¬
рождает отчуждение, а с ним и обесчеловечение человека.
Продолжая тем самым оставаться в плену представлений по¬

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
375
литической экономии, Прудон не смог довести до конца ее
критику. Вместе с тем он был склонен к тому, чтобы вместо
требования о полном уничтожении частной собственности ре¬
комендовать превращение ее во всеобщую форму в виде мел¬
кого владения.
Поэтому ему также не удалось найти пути и средства дей¬
ствительного устранения нищеты. Защищая мелкое владение,
а потому и смягчение классовой противоположности между
буржуазией и пролетариатом, он не заметил, что бедность и
богатство как проявления одного и того же экономического и
социального процесса диалектически связаны между собой и
что дальнейшее развитие этого процесса приводит к их ликви¬
дации путем коммунистической революции. Поэтому он одно¬
сторонне сконцентрировал свое внимание на нищете как на
последствии частной собственности, упуская из виду ее рево¬
люционный характер.
В «Святом семействе» Маркс возвращается и к еврейскому
вопросу. Он упрекает Бруно Бауэра в том, что тот занимается
лишь религиозной сущностью еврейства, не анализируя одно¬
временно с этим его реальную основу, капиталистическую си¬
стему, высшим выражением которой является денежная систе¬
ма. Поскольку Бруно Бауэр не понял, что еврейство (а потому
и религиозное еврейство) постоянно порождается капиталисти¬
ческими отношениями, постольку он не мог правильно решить
еврейский вопрос.
Эмансипацию евреев Бруно Бауэр рассматривает не в ее
социально-экономической форме, как эмансипацию евреев от
действительного еврейства, то есть от капитализма, а в огра¬
ниченной форме религиозно-политической эмансипации. Одна¬
ко политическая эмансипация вовсе не является подлинной че¬
ловеческой эмансипацией. Она соответствует основному харак¬
теру гражданского общества и политического государства,
общим базисом которых является частная собственность. Сущ¬
ность политической эмансипации надо усматривать в основ¬
ных правах человека, которые являются исключительно при¬
знанием прав эгоистического индивида как члена буржуазного
общества.
Политическая эмансипация, представлявшая собой не осво¬
бождение человека от своего самоотчуждения, а, наоборот,
усиление этого отчуждения, противостоит подлинно человече¬
ской эмансипации, которая требует совершения полного пере¬
ворота в политическом государстве и гражданском обществе
путем уничтожения частной собственности, то есть путем ком¬
мунистической революции.
В своей критике «Парижских тайн» Маркс главным обра¬
зом показал беспочвенность попыток улучшить буржуазное
13*

376
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
общество с помощью реформ, оставляя в неприкосновенности
его основу — частную собственность. В особенности он высме¬
ивает такие реформистские прожекты Сю, как организация
труда, учреждение банка для бедных, создание образцовой
сельскохозяйственной фермы. Эти меры не отвечают задаче
коренного изменения существующих отношений и направлены
исключительно на то, чтобы укрепить буржуазное общество
путем примирения бедных с богатыми.
В «Святом семействе» ясно виден дальнейший шаг вперед
в идейном развитии Маркса. Свое выражение он находит в
гораздо более редком использовании фейербаховских воззре¬
ний, в частности в почти полном преодолении понятия отчуж¬
дения. Это понятие уже не применяется для решения каких-
либо важных проблем: ни в критике идеалистической филосо¬
фии, которая была охарактеризована как спекулятивная кон¬
струкция, ни в критике «критической критики», превратившей
историю в борьбу абстрактных категорий; при анализе Фран¬
цузской революции Маркс подчеркнул, что в ней речь шла об
осуществлении классовых интересов, а не принципов; основные
антиметафизические и социальные черты материализма XVIII
века выводятся из развития науки и буржуазии как класса;
недостатки учения Прудона Маркс объяснил тем, что Прудон
не понял обесчеловечивающих последствий частной собствен¬
ности; при рассмотрении еврейского вопроса политическая бур¬
жуазная эмансипация была противопоставлена Марксом чело¬
веческой эмансипации как делу пролетарской революции; на¬
конец, в критике романа Э. Сю Маркс подчеркивает недоста¬
точность социальных реформ, которые не ставят своей целью
уничтожение частной собственности.
В связи с этим критическим размежеванием, проводившим¬
ся им с точки зрения практики, Маркс расширил и укрепил
свою теорию исторического материализма, которую он, как и
Энгельс, положил затем в основу своих исследований.
Таким образом, видно, как в решающий период своего
идейного развития Маркс разрабатывал основные принципы
диалектического и исторического материализма.
В своем понимании истории он исходит из той предпосыл¬
ки, что существует материальная, не зависящая от сознания,
духа объективная реальность, образующая основу физической
и духовной жизни человека.
Следовательно, не может быть никакого абсолютного, не¬
зависимого от материи духа, и поэтому надо не одухотворять
природу и человека, а рассматривать их в конкретной, чувст¬
венной реальности и в осязаемых отношениях друг к другу.
Эти отношения определяются прежде всего удовлетворени¬
ем человеческих потребностей посредством преобразования

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
377
природы благодаря человеческой деятельности, благодаря про¬
изводству; поэтому они должны пониматься не как природные,
а как общественные отношения и рассматриваться в рамках
социально-экономического развития, которое обусловливает как
бытие и сознание человека, так и процесс преобразования
природы.
В процессе самопорождения человека, совершающемся
благодаря преобразованию природы, происходит органическое
объединение человека и природы в процессе воспроизведения
последней; это воспроизведение с поступательным движением
истории становится важнее, чем воздействие природы на
человека.
Отношения между человеком и природой Маркс рассмат¬
ривает как общественные отношения, поэтому он сразу же
включает исторический материализм в материализм диалекти¬
ческий.
Развитие производства, составляющее сущность истории,
обусловливает как развитие общественной жизни, так и раз¬
витие общественного сознания, являющегося отражением об¬
щественного бытия.
Исходя из того принципа, что экономическое развитие
обусловливает развитие общественное, Маркс показывает, что
при господстве частной собственности социально-экономиче¬
ское развитие ведет к расколу общества на два противополож¬
ных класса: буржуазию и пролетариат, что вырастающая на
этой почве классовая борьба является движущей силой совре¬
менной истории и что обострение этой борьбы создает необ¬
ходимые условия для коммунистической революции.
Интересам господствующего класса соответствует господ¬
ствующая ныне идеология, так что в классовом обществе
идеология обязательно является классово обусловленной и мо¬
жет быть понята лишь как таковая.
С этой позиции диалектического и исторического материа¬
лизма, объединяющей в одно целое политическую экономию,
историю и философию, Маркс отвергает всякую абсолютную
метафизическую истину и потому также догматизм и утопизм,
которые выводят историческое развитие не из имманентных
причин, а из абсолютных принципов.
На основе своего нового мировоззрения и своей новой кон¬
цепции коммунизма Маркс в своем развитии сделал такой шаг
вперед, что оставил уже далеко позади все философские и со¬
циальные учения того времени.
Прежде всего Маркс превзошел Гегеля как идеалистиче¬
ского диалектика и Фейербаха — как недиалектического мате¬
риалиста. Причем он использовал плодотворные элементы их
учений, придав им, однако, качественно новый смысл.
13* О. Корню

378
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
От Гегеля Маркс воспринял учение о диалектическом дви¬
жении истории, влекомой вперед противоречиями, присущими
любому бытию, а также учение о самопорождении человека
посредством своей деятельности. Однако он отвергает гегелев¬
ское одухотворение человека и природы, превращающее исто¬
рию природы и человека в развитие понятия и сводящее чело¬
веческую деятельность к познавательной деятельности.
Рассматривая человека и природу и их отношения друг к
другу в их конкретных свойствах, Маркс понимает единство
субъекта и объекта (которое у Гегеля абстрактным образом
реализуется в идее) как реальное конкретное, органическое
объединение человека и природы, достигаемое в процессе вос¬
произведения последней.
Поэтому идеалистической диалектике Гегеля, сводившейся
к движению понятий и имевшей своей основой абсолютную
идею, Маркс противопоставил диалектику материалистиче¬
скую, основанную на реальном бытии. Поэтому также на ме¬
сто гегелевского идеалистического развития и освобождения
человека посредством сознания он поставил развитие и осво¬
бождение человека путем революционной практики.
Вместе с тем Маркс превзошел Фейербаха и материалистов
XVIII века, которые не могли понять самопорождения чело¬
века в ходе преобразования им природы как основы и сущно¬
сти истории.
Главными заслугами Фейербаха Маркс считал: его новое
понимание материализма, которое не только утверждало при¬
мат бытия как материальной объективной реальности, но и
рассматривало эту действительность в форме отношений чело¬
века как к природе, так и к другим людям; его концепцию
человека, согласно которой человек мыслился не как изолиро¬
ванный индивидуум, а в своем отношении к человеческой
общности, к родовой сущности; наконец, убеждение в том, что
люди, чтобы иметь возможность жить по-человечески, должны
освободиться от всех форм отчуждения, ведущего к отрыву от
родовой сущности.
Но Фейербах оставил вне своего поля зрения историю и
диалектику, так как для него отношения человека к природе
и к другим людям являлись не общественными, а природными
отношениями, и потому он сделал их предметом созерцания
и чувства, а не революционной практики. Вследствие этого
ему удалось создать лишь антропологическую концепцию, то
есть представление об общем социально недифференцирован¬
ном и потому абстрактном человеке, человеке вообще, что при¬
вело его к идеалистическому решению социальных проблем.
Благодаря диалектическому и историческому материализ¬
му, который способствовал постижению им сущности капита¬

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
379
листической системы и необходимости ее ликвидации, Маркс
превзошел также всех утопических социалистов и коммуни¬
стов, и в особенности Прудона, Гесса и Вейтлинга.
Он еще признавал заслугу Прудона в том, что тот подверг
серьезной критике частную собственность и тем самым проло¬
жил путь основательной критике капиталистической системы.
Но Прудону не удалось выработать истинно революционную
теорию, так как он не понял, что частная собственность в лю¬
бой своей форме порождает отчуждение человека, и он хотел
возвести мелкое владение в общий принцип.
Хотя Гесс, в отличие от Фейербаха, рассматривал отчужде¬
ние с социальной точки зрения, однако он не понимал, что об¬
щественное развитие совершается историко-диалектически, и
потому пытался разрешать социальные проблемы, подобно
Фейербаху, на идеалистический манер.
Аналогичным образом обстояло дело и с Вейтлингом, ко¬
торый не понял, что коммунизм есть необходимый результат
развития капиталистической системы, и тоже остался на пози¬
циях утопизма.
В том же направлении, что и Маркс, но больше тяготея к
области исторического материализма, развивался и Энгельс.
Однако он не столь всеобъемлюще и глубоко, как Маркс,
обосновал основные черты их общего мировоззрения.
Но в одном наиболее существенном пункте Энгельс раз¬
вил теоретические взгляды Маркса, а именно: в одной из сво¬
их статей он вывел социальное и политическое положение
Англии из экономического развития и тем самым объяснил
историю диалектическим развитием производительных сил и
производственных отношений.
Так были сформулированы основные принципы их воззре¬
ний. Теперь Маркс и Энгельс должны были развить их всесто¬
ронне; сначала каждый из них сделал это в отдельности:
Маркс — в «Тезисах о Фейербахе», Энгельс — в «Положении
рабочего класса в Англии», а затем и сообща — прежде всего
в «Немецкой идеологии».
13*

ЦЕННОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ О. КОРНЮ
ВАЖНЕЙШЕГО ЭТАПА ФОРМИРОВАНИЯ МАРКСИЗМА
ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
Второй том исследования О. Корню о жизни и деятельности
К. Маркса и Ф. Энгельса охватывает период времени с прекра¬
щения существования «Немецко-французского ежегодника» до
появления их первого совместного произведения «Святое семей¬
ство». Для Маркса этот период времени совпадает с его пребы¬
ванием в Париже, куда он прибыл в конце октября 1843 года
в связи с решением издавать там «Немецко-французский еже¬
годник». Маркс покинул Париж в начале февраля 1845 года
вследствие высылки, поводом для которой послужило его со¬
трудничество в газете «Вперед». Энгельс со второй половины
ноября 1842 года до конца августа 1844 года пребывал в высоко¬
развитой капиталистической стране — Англии, где он тщательно
изучал экономический и политический строй этой страны, иссле¬
довал жизненные условия промышленного пролетариата, в ре¬
зультате чего написал замечательные статьи «Положение Анг¬
лии. Восемнадцатый век» и «Положение Англии. Английская
конституция», а также собрал материал для задуманной книги
о положении рабочего класса в Англии. Энгельс уже тогда
пришел к выводу, что социально-политическая жизнь опреде¬
ляется экономическим развитием общества, а классовая борьба
является движущей силой истории. Изучая классовую борьбу
промышленного пролетариата в Англии, Энгельс пришел к
ясному пониманию того, что обострение ее неизбежно должно
привести к пролетарской коммунистической революции. В конце
августа 1844 года Энгельс выехал из Англии в Германию,
в г. Бармен, для работы над книгой «Положение рабочего
класса в Англии». Проездом он остановился в Париже, где
произошла его вторая встреча с Марксом. Первая их встреча
состоялась во второй половине ноября 1842 года в Кельне, где
Энгельс по пути из Германии в Англию посетил Маркса как
редактора «Рейнской газеты». Развиваясь с того времени само¬
стоятельно и идя различными путями, они с восторгом теперь
констатировали, что пришли к общности взглядов во всех
теоретических областях. Со второй встречи началось их творче¬
ское содружество. Первым плодом их совместной деятельности

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
381
явилась книга, направленная против левогегельянцев, братьев
Бауэр и др. Она носила общий заголовок «Критика «критиче¬
ской критики» с прибавленным еще одним заголовком «Святое
семейство». За несколько дней своего пребывания в Париже
Энгельс написал три первые главы книги и четыре раздела к
отдельным главам, написанным Марксом. Большинство глав
и разделов книги написаны Марксом.
Второй том исследования О. Корню состоит из трех обшир¬
ных глав.
* * *
В первой главе своего исследования О. Корню дает описание
и анализ обстоятельств жизни и деятельности К. Маркса
в Париже начиная с конца существования «Немецко-француз¬
ского ежегодника» и кончая его полемикой по поводу восстания
силезских ткачей с Руге. Автор убедительно показывает, что
пребывание Маркса в Париже ознаменовалось решительным
переломом в его жизни и деятельности. Непрекращающееся
революционное брожение среди средних слоев населения и все
более возрастающая революционная активность рабочих, кото¬
рая часто выливалась в восстания,— вот те новые явления,
с которыми Маркс встретился во Франции и которые послужили
ему более твердой основой для продолжения развития нового
диалектико-материалистического мировоззрения. Во Франции
распространялись в то время различные социалистические и
коммунистические учения, однако Маркс не мог принять их.
Социализм представлял собой в то время буржуазное направле¬
ние мысли и защищал интересы средних слоев населения. В ра¬
бочих социалисты видели не современный революционный класс,
а всего лишь эксплуатируемую массу, которая бессильна эманси¬
пировать себя самостоятельно и которой нужно помочь социаль¬
ными реформами. Между тем Маркс последовательно отстаивал
тот взгляд, что человеческая эмансипация может быть осущест¬
влена только путем пролетарской революции. Социалистам
противостояли коммунисты — Кабе, Дезами и Бланки. Все они
выступали сторонниками уничтожения частной собственности и
построения коммунистического общества, но совершенно не
удовлетворяли Маркса своими коммунистическими доктринами.
Кабе, как и социалисты-утописты, отвергал революционное
движение и призывал к претворению в жизнь идеи коммунизма
лишь путем пропаганды и просвещения народных масс. В ка¬
честве ближайшей цели он выдвигал требование всеобщего
избирательного права, так как буржуазную демократию рассма¬
тривал как необходимую переходную стадию к коммунизму.
Дезами отклонял компромисс с буржуазией и проповедовал
атеистический коммунизм. Только Бланки апеллировал к клас¬

382
ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
совой борьбе пролетариата, освободить который, по его мнению,
может лишь коммунистическая революция. Он исходил из рево¬
люционной традиции Бабефа и перенял даже его тактику орга¬
низации заговоров, посредством которых рабочие должны будут
захватить власть. Маркс высоко ценил Бланки как борца за
дело рабочего класса, но не мог согласиться с его тактикой
заговоров.
В Париже в то время проживало много немецких ремеслен¬
ников и рабочих, наиболее сознательная часть которых прини¬
мала активное участие во французском революционном рабочем
движении. Вскоре по приезде в Париж Маркс установил связи
с руководителями и членами «Союза справедливых», а также
с тайными французскими рабочими обществами. Знакомясь
с деятельностью этих обществ, Маркс встретился с пролетариа¬
том, как правильно выражается Корню, «не в форме полу¬
абстрактной философской категории, но в его конкретном образе».
Именно в тот период времени он писал Фейербаху: «Вам надо
было бы присутствовать на одном из собраний французских
рабочих, чтобы убедиться в девственной свежести и благород¬
стве этих изнуренных трудом людей. Английский пролетарий
тоже делает гигантские успехи, но ему недостает культуры, при¬
сущей французам. Однако я не могу не отметить теоретических
заслуг немецких ремесленников в Швейцарии, Лондоне и
Париже. Только надо сказать, что немецкий ремесленник все
еще чересчур ремесленник.
Но во всяком случае история готовит из этих «варваров»
нашего цивилизованного общества практический элемент для
эмансипации человека»1.
После того как Маркс увидел в пролетариате «практический
элемент для эмансипации человека», перед ним встала задача
исследовать условия, при которых пролетариат превращается
в революционную силу, а «теория становится материальной
силой, как только она овладевает массами». В общих чертах
он об этом уже писал в «Немецко-французском ежегоднике»
в статьях «К еврейскому вопросу» и «К критике гегелевской
философии права. Введение». Уже в этих статьях Маркс пришел
к выводу не только о неизбежности классовой борьбы пролета¬
риата, но и о необходимости пролетарской коммунистической
революции. Однако он пока не связывал этот вывод с экономи¬
ческими законами развития капитализма. Соглашаясь с Энгель¬
сом в том, что классовая борьба пролетариата неизбежно долж¬
на привести к коммунистической революции в силу существую¬
щих экономических отношений буржуазного общества, Маркс
1 Письмо К. Маркса Л. Фейербаху 11 августа 1844 года («Проблемы
мира и социализма», № 2, 1958, стр. 9).

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
383
решил обогатить свои знания как опытом прошлых буржуазных
революций, так и изучением экономических теорий. Для этого
он обратился прежде всего к изучению французской революции,
которую считал примером не только политического, но также
экономического и социального переворота. Изучение истории
французской революции показало ему, что классовая борьба
пролетариата против буржуазии находила свое проявление уже
в этой революции. Далее, в результате изучения французской
революции для Маркса ясно стало также и то, что господствую¬
щий класс никогда не отказывается добровольно от своих приви¬
легий, защищая их всеми имеющимися в его распоряжении
средствами, и что коренной переворот в общественно-политиче¬
ских отношениях невозможен без ожесточенных революционных
боев.
Основательно изучил Маркс также труды крупнейших бур¬
жуазных историков — Тьери, Гизо, Минье, что помогло ему еще
глубже понять роль классовой борьбы и революции в историче¬
ском развитии общества.
С конца 1843 года, и особенно с весны 1844 года, Маркс об¬
стоятельно занялся изучением политико-экономической литера¬
туры и исследованием экономической структуры буржуазного
общества. Труды английских и французских экономистов Маркс
изучал под углом зрения критики буржуазного общества
и обоснования того вывода, что это общество порождает
нечеловеческие условия для жизни пролетариата и в силу этого
оно неизбежно будет революционно преобразовано.
Основательно изучал Маркс также труды английских и в
особенности французских философов-материалистов, которые
связывал с учениями социалистов-утопистов.
Ознакомление с практикой рабочего движения, а также зна¬
ния и выводы, полученные в результате научных занятий и ис¬
следований, позволили Марксу придать своим коммунистическим
взглядам характер научной теории.
Выработка Марксом научного материалистического мировоз¬
зрения и решительный поворот к революционному коммунизму,
естественно, углубили уже ранее существовавшие противоречия
между ним и берлинскими младогегельянцами — братьями
Бауэрами и Максом Штирнером. Отойдя от объективного идеа¬
лизма Гегеля и возвратившись к субъективному идеализму
Фихте, они превратили гегелевский абсолютный дух, объединяв¬
ший в себе мышление и бытие, в абсолютное самосознание и
пришли к волюнтаризму, анархизму и крайнему индивидуа¬
лизму.
Изменилось отношение Маркса также к поэту Гервегу. Если
до того он защищал Гервега против резкого осуждения со
стороны Руге, утверждая, что нельзя судить гениальных поэтов

384
ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
с точки зрения их частной жизни 1, то теперь сам убедился в его
склонности к индивидуализму и анархизму. Увлечения роскошью
развращали Гервега, он впал в интеллектуальное и политиче¬
ское высокомерие, растеряв при этом свою революционную силу
и свой поэтический талант. В подтверждение этого О. Корню
приводит убедительные свидетельства — высказывания самого
Гервега из его дневника и характеристики других.
Далее О. Корню показывает, что совершенно другим было
отношение Маркса к Гейне, с которым он поддерживал ожив¬
ленные дружеские отношения в течение всего времени их
совместного пребывания в Париже. Покидая Париж, Маркс
писал Гейне, что из всех людей, с которыми ему приходится
здесь расставаться,— это разлука с ним, Гейне, для него тяже¬
лее всего. С другой стороны, расставаясь с Марксом, Гейне
терял в его лице ближайшего друга и вдохновителя. Лучшие
стихотворения были написаны Гейне как раз в период общения
его с Марксом.
В то время когда Маркс на основе изучения рабочего движе¬
ния, а также в результате критического освоения лучших произ¬
ведений в области истории, политической экономии и философии
закладывал основы своего диалектико-материалистического
мировоззрения, группа утопически-сентиментально настро¬
енных социалистов под непосредственным влиянием Гесса и
Грюна начала развивать и распространять учение об «истинном»
социализме. Теоретической основой их социализма было учение
Фейербаха о морали. Вместо того чтобы выводить необходимость
возникновения социализма из общественно-экономических отно¬
шений, как это делали Маркс и Энгельс, они, подобно утопистам,
противопоставляли существующим плохим отношениям социаль¬
ный идеал, согласно которому эти отношения должны быть
преобразованы. Существенным для их понимания социализма
было то, что они исходили из «истинного», т. е. недифференциро¬
ванного в классовом отношении, абстрактного человека,
соответствовавшего антропологическому материализму и гума¬
низму Фейербаха.
Во время пребывания Маркса в Париже противоположность
между ним и «истинными» социалистами сказывалась пока не так
сильно, чтобы вызвать с его стороны резкую критику и реши¬
тельное размежевание. Это было сделано им вместе с Энгель¬
сом позже, в их совместном произведении «Немецкая идеоло¬
гия» (1845—1846 гг.), а также в последующих более поздних
произведениях. То же самое следует сказать об отношении
Маркса к Бакунину и Прудону, с которыми он во время пребы¬
1 О. К о р н ю, К. Маркс и Ф. Энгельс.— Жизнь и деятельность, том пер¬
вый, М., 1959, стр. 531.

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
385вания в Париже не только поддерживал хорошие взаимоотно¬
шения, но и находил возможным сотрудничать. Бакунин и Пру¬
дон уже тогда склонялись к анархизму. Чаще, чем с Бакуниным,
Маркс встречался с Прудоном, которого считал крупным фран¬
цузским социалистом и экономистом того времени.
Полный разрыв произошел в Париже у Маркса с Руге.
Оставаясь буржуазным радикалом, Руге не мог понять комму¬
низм и всемирную историческую роль пролетариата, поэтому он
не понимал также Маркса, стремившегося установить связь
с французскими и немецкими рабочими.
В связи с восстанием силезских ткачей Руге опубликовал
в газете «Вперед» свою статью «Король прусский и социальная
реформа», которая послужила исходным пунктом публичной
дискуссии между ним и Марксом. Руге утверждал в этой статье,
что восстание силезских ткачей носило для немцев такой же
локальный характер, как, например, частичный голод, и вообще
в такой аполитичной стране, как Пруссия, нельзя, по его мне¬
нию, придавать этому событию большего значения, чем голод¬
ному бунту местного порядка. Из факта наличия аполитичности
в Германии Руге сделал вывод, что революция там безнадежна
и что причины, порождающие нищету,— эгоизм индивидов и их
изолированность в обществе — могут быть устранены лишь путем
проведения политических мероприятий организационного и
воспитательного характера. Так как Руге пытался смазать свои
идейно-политические разногласия с Марксом, то Маркс решил
опубликовать в этой же газете ответ на его статью с тем, чтобы
показать принципиальные разногласия между ними, по которым
они разошлись. Статья Руге была напечатана под псевдонимом
«Пруссак», и поэтому ответ Маркса появился под названием:
«Критические заметки к статье «Пруссака» «Король прусский и
социальная реформа».
В противоположность Руге, который, как идеолог буржуазии,
отрицал способность пролетариата эмансипироваться своими
собственными силами и который оценивал восстание силезских
ткачей как событие местного значения, Маркс выступил в за¬
щиту прав на освобождение рабочего класса и очень высоко
отозвался о восстании ткачей, как о первом организованном
выступлении немецкого пролетариата. Для того чтобы правильно
оценить историческое значение этого восстания, писал он,
«Пруссак» должен был сравнить его с первой формой англий¬
ского и французского рабочего движения. Если бы он поступил
так, то убедился бы, что ни одно из французских и английских
рабочих восстаний не имело столь теоретического и сознатель¬
ного характера, как восстание силезских ткачей. Силезское
восстание начинается как раз тем, чем французские и англий¬
ские восстания кончаются,— сознанием сущности пролетариата.

386
ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
Превосходство этого первого организованного выступления
немецкого пролетариата над первыми восстаниями английских
и французских рабочих Маркс усматривает прежде всего в том,
что все его акты носят характер обдуманности. Если все те
восстания направлены были главным образом против видимого
врага, против машин и хозяев промышленных предприятий, то
это движение направлено также против банкиров, против скры¬
того врага. Уничтожаются не только машины, эти кажущиеся
соперники рабочих, но и торговые книги, документы на право
собственности. Кроме того, ни одно английское восстание не
велось так разумно, настойчиво и храбро, и это особенно ценно,
если учесть, что оно произошло в стране, жители которой при¬
выкли к пассивному повиновению.
Дальше Маркс показывает беспочвенность рассуждений
Руге относительно решения социальной проблемы посредством
развития политического рассудка и излагает при этом свои
взгляды на сущность социальной революции. «Мысль, что
общественная нужда порождает политический рассудок, до та¬
кой степени неверна, что верным является, наоборот, противо¬
положное утверждение: общественное благополучие порождает
политический рассудок. Политический рассудок — спиритуалист,
и дается он тому, кто уже имеет кое-что, кому уже не дурно
живется на свете... Чем больше развит и распространен полити¬
ческий рассудок у какого-нибудь народа, тем больше — по край¬
ней мере в начале движения — расточает пролетариат свои силы
в безрассудных, бесполезных и удушаемых в крови восстаниях.
Мысля в рамках политики, пролетариат видит причины всех зол
в воле и все средства помочь делу — в насилии и в низвержении
той или иной определенной государственной формы. Доказа¬
тельство: первые восстания французского пролетариата. Лион¬
ские рабочие полагали, что преследуют только политические
цели, что они только солдаты республики, тогда как на самом
деле они были солдатами социализма. Так их политический рас¬
судок затемнил для них корни общественной нужды, так извра¬
тил он их понимание своих действительных целей, так их
политический рассудок обманул их социальный инстинкт» 1.
Далее Руге пророчил обязательное поражение восстаний,
если они возникали «в условиях злосчастной изолированности
людей от общности». Под общностью он подразумевал полити¬
ческую общность, государство. В соответствии с этим он утвер¬
ждал, что освобождения можно достичь лишь благодаря разви¬
тию политического рассудка, который только и в состоянии
раскрыть причину существующего зла. Маркс ответил на это,
что наиболее правильным будет полагать, что все без исклю¬
1	К. Маркс и Ф Энгельс, Соч., т. I, стр. 445 и 446.

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
387
чения восстания вспыхивают в «условиях злосчастной изолиро¬
ванности человека от общности» и что как раз эта изолирован¬
ность является необходимой предпосылкой всякого восстания.
Маркс различает при этом общность политическую и общность
человеческую. Французская революция была вызвана изолиро¬
ванностью французских граждан от государства и имела своей
целью устранить эту изолированность. Однако изолированность
рабочего, порожденная буржуазным обществом, страшнее своими
отрицательными последствиями, чем изолированность политиче¬
ская. Общность, от которой пролетарий отчужден своим собст¬
венным трудом, является самой его физической и духовной
жизнью, его человеческой сущностью. Безнадежная изолирован¬
ность от этой сущности несравненно противоречивее и ужаснее,
чем изолированность от политической общности. Поэтому и
уничтожение этой изолированности и даже восстание против нее
являются настолько же более бесконечными, насколько человек
более бесконечен, чем гражданин государства, и насколько че¬
ловеческая жизнь более бесконечна, чем жизнь политическая.
Поэтому, как бы ни было восстание промышленного пролета¬
риата «частично», оно, по Марксу, содержит в себе универсаль¬
ную душу, в то время как даже самое универсальное политиче¬
ское восстание таит в себе дух некоторой эгоистической ограни¬
ченности. Поэтому именно Маркс и оценил так высоко силез¬
ское восстание.
Эта полемика Маркса против Руге хотя и ведется им пока
с точки зрения отчуждения, однако силезское восстание он ана¬
лизирует с социально-политической точки зрения и уже начинает
руководствоваться пониманием решающей роли общественно¬
революционной практики. Поэтому именно Маркс правильно
понял, что это восстание было первым проявлением революцион¬
ной борьбы немецкого пролетариата, которая только и в состоя¬
нии будет привести к насильственному уничтожению буржуаз¬
ного общества и победе коммунизма.
* * *
Во второй главе тома О. Корню обстоятельно и глубоко ана¬
лизирует «Экономическо-философские рукописи» Маркса,
которые были написаны им с марта по август 1844 года. Следует
заметить, что Фейербах в этот период все еще оставался для
Маркса крупнейшим научным и философским авторитетом. Это
видно из уже цитированного выше письма Маркса Фейербаху от
11 августа 1844 года, а также из содержания самой рукописи,
хотя он в ней, как увидим дальше, и превзошел уже почитае¬
мого философа.

388
ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
В своем письме Маркс свидетельствует «исключительно высо¬
кое уважение и... любовь, испытываемые» им по отношению к
Фейербаху. «Ваши книги «Философия будущего» и «Сущность
веры» во всяком случае, несмотря на их небольшой размер,
имеют больше значения,— писал Маркс,— чем вся теперешняя
немецкая литература, вместе взятая. В этих сочинениях Вы —
я не знаю, намеренно ли — дали социализму философскую осно¬
ву, и коммунисты сразу же так и поняли эти Ваши работы.
Единение людей с людьми, основанное на реальном различии
между людьми, понятие человеческого рода, перенесенное с
неба абстракции на реальную землю,— что это такое, как не
понятие общества!»1
Переживая переходную стадию своего развития от антропо¬
логического материализма Фейербаха к диалектическому и исто¬
рическому материализму, Маркс в 1844 году продолжал пока
очень высоко ценить Фейербаха. В своих «Экономическо-фило¬
софских рукописях» Маркс видит заслугу Фейербаха в том, что
в противоположность младогегельянцам он проявил критическое
отношение к идеалистической философии вообще и к идеалисти¬
ческой диалектике Гегеля в частности. «Фейербах,— пишет он,—
единственный мыслитель, у которого мы наблюдаем серьезное,
критическое отношение к гегелевской диалектике; только он
сделал подлинные открытия в этой области и вообще по-настоя¬
щему преодолел старую философию» 2.
Как видно из приведенного высказывания Маркса, он в то
время пока не критиковал Фейербаха за то, что тот отказался
использовать положительное содержание гегелевской диалекти¬
ки и поэтому не смог выйти за пределы метафизической ограни¬
ченности старого материализма. В другом месте своих «Рукопи¬
сей» Маркс писал, что «только от Фейербаха ведет свое начало
положительная гуманистическая и натуралистическая критика.
Чем меньше шума он поднимает, тем вернее, глубже, шире и
прочнее влияние его сочинений; после «Феноменологии» и «Ло¬
гики» Гегеля это — единственные сочинения, которые содержат
подлинную теоретическую революцию»3. Фейербах, по мнению
Маркса, показал в своей критике, что основой идеалистической
философии является не реальный человек, а его абстракция —
дух. Абсолютный дух этой философии соответствует богу теоло¬
гов — и тот и другой представляют собой результат человече¬
ского отчуждения. Великий подвиг Фейербаха Маркс усматривал
в доказательстве того, что «философия есть не что иное, как
выраженная в мыслях и логически систематизированная рели¬
1	«Проблемы мира и социализма», № 2, 1958, стр. 9.
2	К. Маркс и Ф Энгельс, Из ранних произведений, М., 1956, стр. 622.
3	Там же, стр. 520.

389
ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
гия, не что иное, как другая форма, другой способ существова¬
ния отчуждения человеческой сущности, и что, следовательно,
она также подлежит осуждению»1. Показав несостоятель¬
ность идеализма, Фейербах восстановил, по Марксу, материа¬
лизм в его правах и реальную науку; общественное отношение
«человека к человеку» он сделал основным принципом теории 2.
Преувеличение Марксом в «Рукописях» значения философ¬
ских трудов Фейербаха особенно ярко выражено в универсали¬
зации его теории отчуждения. Фейербах свою теорию отчуждения
плодотворно использовал в раскрытии гносеологических корней
и в критике идеалистической философии, и особенно религии.
Исходя из постулата гармонической родовой жизни, соответст¬
вующей родовой сущности человека, он считал, что эта родовая
жизнь уничтожена отчуждением человеческой сущности и может
быть восстановлена только путем упразднения отчуждения.
Но так как он не знал действительной причины и истинной сущ¬
ности человеческого самоотчуждения, то оно представлялось
ему религиозным самоотчуждением и рассматривалось им —
поскольку он не понимал зависимости религиозного самоотчуж¬
дения от материальных общественных отношений — с обще¬
человеческой, антропологической, неисторической точки зрения.
При этом он считал, что отчуждение, как духовное по своей
сущности явление, должно быть снято посредством духовной же
силы, путем просвещения и морального усовершенствования.
Маркс распространил в своих «Рукописях» заимствованный им
у Фейербаха принцип отчуждения на критику буржуазной поли¬
тической экономии, а также на анализ общественно-экономиче¬
ских отношений капиталистического общества. Может быть,
поэтому он так высоко и поднял историческое значение трудов
Фейербаха не только для критики религии и идеалистической
философии, но также и для политической экономии. В предисло¬
вии к своим «Рукописям» Маркс, оценив положительно эконо¬
мические сочинения Вейтлинга, статьи Гесса, помещенные в
сборнике «Двадцать один лист», и статью Энгельса «Наброски
к критике политической экономии», писал, что «...положительная
критика вообще, а следовательно и немецкая положительная
критика политической экономии, своим подлинным обоснованием
обязана открытиям Фейербаха. Тем не менее против его «Фило¬
софии будущего» и ... «Тезисов к реформе философии» — не¬
смотря на то, что эти работы широко используются,— был,
можно сказать, составлен настоящий заговор молчания, порож¬
денный мелочной завистью одних и подлинным гневом других» 3.
1	К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, М., 1956, стр. 623.
2	Там же.
3	Там же, стр. 520.

390
ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
Следует заметить, однако, что в отличие от Фейербаха, кото¬
рый отчуждение рассматривал в рамках только антропологиче¬
ской и родовой, а не общественно-исторической общности чело¬
века, Маркс анализирует отчуждение с классово-пролетарской
точки зрения в его социально-экономической форме как порож¬
денный капиталистической системой отчужденный труд.
В истинном человеческом обществе человек, по Марксу,
господствует над своим производством, и люди взаимно допол¬
няют друг друга своей деятельностью, являющейся взаимным
дополнением основы истинных человеческих связей и отношений.
В таком обществе человеческий труд и его продукт представ¬
ляют собой опосредование истинных отношений между людьми,
утверждение их общественной сущности. Отчуждение рассматри¬
вается Марксом как результат перехода от натурального хозяй¬
ства, где имело место лишь производство предметов потребле¬
ния, к товарному хозяйству, в котором возросшее производство
потребительных стоимостей привело к появлению предназначен¬
ных для продажи меновых стоимостей, что коренным образом
изменило сущность и роль производства и частной собственно¬
сти. В натуральном хозяйстве производство было направлено на
создание предметов потребления для удовлетворения личных
потребностей производителей. При этих условиях человек про¬
изводит не больше, чем ему непосредственно нужно. Потреб¬
ность в обмене возникает по желанию производителя как част¬
ного собственника, который не может быть удовлетворен соб¬
ственной продукцией и поэтому нуждается для удовлетворения
себя в продукте какого-то другого производителя. Так возникает
обмен между производителями продуктами своего труда, при
этом каждый из них самоотчуждает часть своей частной соб¬
ственности другому, взаимоотчуждение становится отношением
обоих частных собственников. Вместе с обменом появляется
прибавочная продукция, предназначенная для приобретения же¬
лаемого продукта при помощи обмена. Производство, ведущее¬
ся ради обмена, тем самым превращается в источник приобре¬
тения. Этот новый вид производства перестает быть истинно че¬
ловеческим, так как труд, продукт труда и обмен теряют в нем
свой истинный человеческий характер. Труд из творческой дея¬
тельности человека, в которой тот утверждает свою родовую
сущность, превращается в труд как средство приобретения иму¬
щества. Поскольку в труде ради приобретения утрачивается
непосредственное отношение человека к продукту труда, труд
превращается в деятельность отчужденного человека, становит¬
ся отчужденным трудом. Утрачивает свой человеческий харак¬
тер также и обмен, который, превратившись в торговый обмен,
не является более обменом потребительных стоимостей, а пре¬
вратился в обмен меновыми стоимостями. В результате обезли¬

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
391
чения производителей, превращающего человеческие связи
в связи между безразличными друг другу людьми, а продукты
их труда — в эквиваленты других продуктов, следует, что акт
производства приобретает значение исключительно процесса об¬
мена товарами. В обществе, где продукты человеческого труда,
выступающие в форме товаров, опосредствуют процесс обмена
между людьми и где поэтому отношения людей превращаются
в отношения вещей, человек подпадает под господство им са¬
мим созданного богатства, вместо того чтобы самому господ¬
ствовать над ним, как продуктом своего труда. В натуральном
хозяйстве труд и частная собственность соединены в одном
лице, поэтому между ними нет такого противоречия, какое впер¬
вые возникает с отделением труда от орудий средств производ¬
ства. С развитием капиталистической системы это противоре¬
чие становится антагонистическим. Целью производства являет¬
ся здесь не взаимное дополнение людьми друг друга своим
трудом, а прибыль, становящаяся средством не допустить обла¬
дания людьми продукцией своего труда и таким образом поста¬
вить их в зависимое положение. Первое действие капиталисти¬
ческой системы в отношении рабочего — насильственное отде¬
ление от него продукта его труда, который становится ему чуж¬
дым и враждебным. Вынужденный отчуждать, продавать свою
рабочую силу, как товар, рабочий тем самым лишается продук¬
та своего труда, становясь тем беднее, чем больше богатства он
производит и чем больше растут мощь и размеры его продук¬
ции. «Рабочий становится тем более дешевым товаром, чем
больше товаров он создает. В прямом соответствии с ростом
стоимости мира вещей растет обесценение человеческого мира.
Труд производит не только товары: он производит самого себя
и рабочего, как товар, притом в той самой пропорции, в которой
он производит вообще товары»1.
Предмет, производимый трудом, противостоит труду как не¬
кое чуждое существо, как сила, не зависящая от производи¬
теля. Продукт труда есть овеществленный в некотором пред¬
мете труд, следовательно, осуществление труда есть его опред¬
мечивание. Это опредмечивание труда, претворение его в дей¬
ствительность выступает как выключение рабочего из действи¬
тельности. Претворение труда в действительность выступает
у рабочего фактически исключением из действительности до та¬
кой степени, что в этом исключении из действительности он до¬
водится вплоть до голодной смерти. Опредмечивание становит¬
ся у него до такой степени утратой предмета, что его лишают
самого необходимого для жизни и работы. Освоение предмет¬
1   К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, М., 1956,
стр. 560.

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
392
ного мира превращается у него до такой степени в отчуждение,
что чем больше предметов он производит, тем больше подпа¬
дает под их господство. Что отошло в продукт его труда, того
уже нет у него самого, и поэтому, чем больше этот продукт,
тем меньше он сам. «Точно так же,— пишет Маркс,— обстоит
дело и в религии. Чем больше вкладывает человек в бога, тем
меньше остается в нем самом 1.
Свое завершение отчуждение труда находит, по Марксу,
в сущности денег. Деньги представляют собой абстрагирование
не только от специфической личной природы потребительной
стоимости продукта труда, но также и от его меновой стоимо¬
сти. В деньгах становятся абстракциями не только продукты
труда, но также и частная собственность. Деньги представляют
собой, по Марксу, чувственное, даже предметное бытие самоот¬
чуждения частной собственности. Но сущность денег состоит не
в том, что в них совершается отчуждение, а в том, что отчуж¬
дается посредствующая деятельность человека. Самоотчуждая
эту посредствующую деятельность, человек является здесь дей¬
ствующим лишь как потерявший себя и обесчеловеченный чело¬
век. Человеческое отношение к вещам становится операцией ка¬
кого-то существа, находящегося вне человека и над человеком.
Благодаря этому чуждому посреднику человек рассматривает
свою волю, свою деятельность, свое отношение к другим как
силу, не зависящую ни от себя, ни от них. Культ этого посред¬
ника превращается в самоцель. Предметы обладают ценностью
лишь постольку, поскольку они представляют этого посредника,
тогда как вначале казалось, что посредник имеет ценность лишь
постольку, поскольку он их представляет. Следовательно, чем
больше обогащается посредник, тем беднее становится человек.
Универсальность этого свойства денег есть всемогущество их
сущности, поэтому они и слывут всемогущими, поэтому и наде¬
ляются сверхъестественной силой, обожествляются.
Но свойства и сила денег суть свойства и сущностные силы
того, кто ими владеет. Владелец денег, следовательно, в состоя¬
нии превратить всякую свою немощь в ее прямую противопо¬
ложность. И поэтому то, что он собой представляет и что он
в состоянии сделать, определяется отнюдь не его индивидуаль¬
ностью. Он уродлив, но посредством денег может обладать кра¬
сивейшей женщиной. Это значит, что он перестает быть уродли¬
вым, ибо отпугивающая сила уродства уничтожается деньгами.
В силу своей индивидуальности он нечестный и бессовестный
человек и поэтому не заслуживает от других почета, но по¬
скольку деньги в почете, то в почете и их владелец. Он скудо¬
умен, но поскольку деньги признаются за реальный ум всех ве¬
1 К. М а р к с  и Ф.  Э н г е л ь с, Из ранних произведений, М., 1956, стр. 561.

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
393
щей, то это освобождает от скудоумия и их владельца. К тому
же он может купить за деньги людей блестящего ума, господ¬
ствовать над ними, а господствующие над умными признаются
умнее последних. За деньги он может приобрести храбрость,
хотя бы и был трусом. Таким образом, деньги превращают тру¬
сость в храбрость и храбрость в трусость, глупость в ум и ум
в глупость, порок в добродетель и добродетель в порок, нена¬
висть в любовь и любовь в ненависть. Деньги осуществляют
братание невозможностей: они превращают верность в измену,
принуждают к поцелую то, что противоречит друг другу 1.
«Извращение и смешение всех человеческих и природных ка¬
честв,— пишет Маркс,— братание невозможностей, эта божест¬
венная сила денег кроется в их сущности, как отчужденной, от¬
чуждающей и отчуждающейся родовой сущности человека.
Они — отчужденная мощь человечества» 2.
Наряду с общественно-экономическими отчуждениями част¬
нособственническая капиталистическая система порождает так¬
же идеологические отчуждения: религию, идеалистическую фи¬
лософию, мораль, право. Все эти формы идеологического отчу¬
ждения имеют классовый характер. Они преданно служат
капиталистической эксплуататорской системе и в своей служеб¬
ной роли устремлены на то, чтобы замаскировать причины и
последствия реального экономического отчуждения, сделать его
терпимым и, кроме того, заменить его обесчеловечивающие по¬
следствия иллюзорным двойником реальной действительности.
Материальное порабощение пролетариата дополняется, таким
образом, еще духовным порабощением.
Так, например, служебная роль религии состоит в том, что
эксплуатацию рабочего она истолковывает как проявление бо¬
жественной воли и создает для рабочих в их нужде иллюзию
утешения, нейтрализуя таким образом их возмущение сущест¬
вующим положением. Религиозное порабощение с его обеща¬
нием небесного счастья в качестве вознаграждения за земную
нищету является дополнением реального закрепощения рабо¬
чего.
Идеалистическая философия отвлекает трудящихся от ре¬
альной общественной практики тем, что сущность человеческой
деятельности она сводит к мыслительной, идеологической дея¬
тельности. Мораль буржуазии — это призыв к наживе, что в со¬
стоянии осуществить лишь частные собственники на средства
производства. Буржуазное право хотя и гарантирует пролета¬
риату основные права человека, но так как буржуазия в каче¬
1	К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, М., 1956,
стр. 616—620.
2	Там же, стр. 619.

394
ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
стве господствующего класса обладает всей полнотой власти
то эти права оказываются такими же иллюзорными, как и не¬
бесное счастье, которое обещает религия.
В результате анализа отчужденного труда в условиях капи¬
талистического общества Маркс приходит к выводу о необходи¬
мости замены этого общества обществом коммунистическим.
Возвращение человека из состояния постоянного отчуждения
продукта его труда должно осуществиться, по Марксу, не вслед¬
ствие этического требования, а как неизбежный результат обще¬
ственно-экономического развития самой капиталистической си¬
стемы, процесс самоотрицания которой обусловлен присущими
ей противоречиями. С ростом производительных сил в процессе
развития капиталистической системы отчуждение труда прини¬
мает все более резкие формы и все более превращается в про¬
тивоположность между трудом и капиталом и тем самым в
классовый антагонизм между пролетариатом и буржуазией.
«Нетрудно усмотреть необходимость того,— пишет Маркс,—
что все революционное движение находит себе как эмпириче¬
скую, так и теоретическую основу в движении частной собствен¬
ности, в экономике» 1.
Таким образом, капиталистическая система сама создает
предпосылку для социальной революции тем, что порождает ра¬
стущий революционный пролетариат, который вынужден уни¬
чтожить частную собственность и эмансипировать тем самым
себя и все общество. «...И это потому,— пишет Маркс,— что вся
кабала человечества заключается в отношении рабочего к про¬
изводству и все кабальные отношения суть лишь видоизмене¬
ния и следствия этого отношения»  2.
Свойственный капиталистическому обществу антагонизм,
выражающийся в классовой борьбе между буржуазией и про¬
летариатом, неотвратимо ведет это общество к самоотрицанию
и диалектическому снятию посредством коммунистической рево¬
люции. Непременное условие построения коммунизма Маркс
видит в искоренении причин человеческого отчуждения и само¬
  отчуждения — в ликвидации всех форм частной собственности.
Поэтому он отвергает не только утопический и реформаторский
социализм, которые восстают не против частной собственности
как таковой, а только против некоторых форм ее проявления,
но также и грубый уравнительный коммунизм.
В противоположность учениям утопических социалистов, ко¬
торые ограничивались критикой пороков капиталистической си¬
стемы, не находя реальных путей для их уничтожения, Маркс
1	К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, М., 1956.
стр. 588
2	Там же, стр. 570.

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
395
не только научно обосновывает историческую необходимость
революционного преобразования капиталистического общества
в коммунистическое, но и предвидит историческую роль проле¬
тариата в этом преобразовании. Реформаторские прожекты уто¬
пических социалистов Маркс критикует за то, что они надеются
разрешить противоречия капиталистической системы либо пу¬
тем частичных реформ, оставляющих в неприкосновенности
частную собственность, либо хотят улучшить положение рабо¬
чего класса путем повышения заработной платы, либо (подоб¬
но Прудону) сводят цель социальной революции к уравнению
заработной платы 1.
Грубый коммунизм Маркс критикует за то, что он стремится
не упразднить частную собственность, а лишь равномерно рас¬
пределить ее. Поэтому он, по Марксу, не только не упраздняет
отчуждение, но даже расширяет сферу его действия. «...Грубый
коммунизм,— пишет Маркс,— есть только форма проявления
гнусности частной собственности, желающей утвердить себя в
качестве положительной общности»2. Общность есть для него
общность труда и равенство заработной платы, выплачиваемой
общинным капиталом или общиной как всеобщим капиталистом.
Господство вещественной собственности над таким коммуниз¬
мом так велико, по Марксу, что он стремится уничтожить все
то, чем, на основе частной собственности, не могут обладать все.
Так, например, он хочет насильственно абстрагироваться от та¬
ланта, повсюду отрицает личность человека и тем самым отри¬
цает культурный и вообще социальный прогресс 3. Непосред¬
ственное физическое обладание представляется грубому комму¬
низму единственной целью жизни и существования. Корыстолю¬
бие его наиболее ярко проявляется в противопоставлении браку
общности жен, где женщина должна стать общественной и все¬
общей собственностью 4. Отношение мужчины к женщине, по
Марксу, есть естественное отношение человека к человеку, и
поэтому в отношении к женщине, как к добыче и служанке об¬
щественного сладострастия, выражена та бесконечная деграда¬
ция, в которой человек пребывает по отношению к самому себе.
В этом отношении обнаруживается, в какой мере естественное
поведение человека стало человеческим и в какой мере его чело¬
веческая природа стала для него природой. Из характера этого
отношения вытекает также, в какой мере потребность человека
стала человеческой потребностью или в какой мере другой че¬
ловек в качестве человека стал для него потребностью и в какой
1	К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, М., 1956,
стр. 530.
2 Там же, стр. 587.
3	Там же, стр. 586—587.
4	Там же, стр. 586.

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
396
мере сам он, в своем индивидуальном бытии, является вместе
с тем общественным существом 1.
Грубому коммунизму, не способному осуществить полную
эмансипацию человека, Маркс противопоставляет коммунизм
как положительное упразднение частной собственности — этого
самоотчуждения человека — и в силу этого как подлинное при¬
своение человеческой сущности человеком и для человека. Вме¬
сте с экономическими отчуждениями в коммунистическом обще¬
стве упраздняются также идеологические отчуждения. «Поэтому
положительное упразднение частной собственности, как присвое¬
ние человеческой жизни, есть положительное упразднение вся¬
кого отчуждения, т. е. возвращение человека из религии, семьи,
государства и т. д. к своему человеческому, то есть обществен¬
ному бытию. Религиозное отчуждение как таковое происходит
лишь в сфере сознания, в сфере внутреннего мира человека, но
экономическое отчуждение есть отчуждение действительной
жизни,— его упразднение охватывает поэтому обе стороны»2.
Подлинный коммунизм, по Марксу, формирует универсаль¬
ного человека с универсальными потребностями. В качестве ос¬
новной потребности выступает уже не материальная потреб¬
ность, а потребность полноты человеческих проявлений жизни.
Эта потребность, по Марксу, составляет подлинное богатство
человека, возвратившегося к самому себе. «Богатый человек,—
пишет он,— это в то же время человек, нуждающийся во всей
полноте человеческих проявлений жизни, человек, в котором его
собственное осуществление выступает как внутренняя необхо¬
димость, как нужда. Не только богатство человека, но и бед¬
ность его получает при социализме в равной мере человеческое
и потому общественное значение. Она есть пассивная связь, за¬
ставляющая человека ощущать потребность в том величайшем
богатстве, каким является другой человек»3.
В коммунистическом обществе, где будут ликвидированы от¬
чуждения, всякое отношение человека к человеку и к природе
станет ясным и определенным, соответствующим объекту его
воли, проявлением его действительной индивидуальной жизни.
Если тот или иной человек захочет наслаждаться искусством,
то он должен быть для этого художественно развитым. Если он
захочет оказывать влияние на других людей, то он должен быть
человеком, действительно стимулирующим и двигающим вперед
других людей. При подлинно человеческих отношениях любовь
будет обмениваться только на любовь, доверие только на дове¬
1	К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, М., 1956,
стр. 587.
2	Там же, стр. 589.
3	Там же, стр. 596.

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
397
рие. И если любящий не вызывает взаимности, т. е. если его лю¬
бовь как любовь не порождает ответной любви, если он своим
жизненным проявлением в качестве любящего человека не
делает себя человеком любимым, то его любовь бессильна, и
она — несчастье 1.
С обобществлением производства и потребления осуществит¬
ся подлинное объединение личности и общества. Свободные
члены коммунистического общества будут взаимно обогащать
друг друга произведениями своего труда, и это неизбежно при¬
ведет к уничтожению классов и государства. Но построение
коммунистического общества потребует, по Марксу, коренных
революционных преобразований экономических и социальных
отношений, а это вопрос не только теории, но главным образом
революционной практики. «Для уничтожения идеи частной соб¬
ственности,— пишет Маркс,— вполне достаточно идеи комму¬
низма. Для уничтожения же частной собственности в реальной
действительности требуется действительное коммунистическое
действие. История принесет с собою это коммунистическое дей¬
ствие, и то движение, которое мы в мыслях уже познали как
само себя снимающее, будет проделывать в действительности
весьма трудный и длительный процесс»2.
Принцип отчуждения, которым руководствуется Маркс при
анализе общественно-экономических и идеологических отноше¬
ний капиталистического общества, многим напоминает нам тео¬
рию отчуждения Фейербаха, изложенную им в «Сущности хри¬
стианства», в «Основах философии будущего» и в других его
произведениях. Однако при изучении «Рукописей» Маркса мы
глубоко убеждаемся в том, как уже в 1844 году он во многом
превзошел Фейербаха и как далеко ушел от него вперед в на¬
правлении развития диалектического и исторического материа¬
лизма. И это несмотря на то, что он в то время пока не только
не выступал с критикой ограниченности материализма Фейер¬
баха, но и продолжал преклоняться перед ним, как перед круп¬
нейшим мыслителем эпохи.
Если Фейербах в своей теории отчуждения не шел дальше
выяснения того, каким образом человек посредством отчужде¬
ния родовых качеств в боге становится эгоистическим индиви¬
дом, то Маркс распространил принцип отчуждения на всю об¬
щественно-экономическую жизнь, на труд рабочего, который
в условиях капиталистического общества является специфиче¬
ской формой отчуждения. Поэтому и причину религиозного от¬
чуждения Маркс выводит не из антропологической абстракции
сущности человека, а из экономических противоречий общест¬
1	К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, М., 1956,
стр. 620.
2	Там же, стр. 606.
14 о. Корню

398
ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
венной жизни людей. Но так как действительная причина суще¬
ствования религии таится в общественных противоречиях, и
и прежде всего в противоречии между общественными антаго¬
нистическими классами, то для уничтожения религии требуется
не просто причинное объяснение ее происхождения и атеистиче¬
ское просвещение, а уничтожение антагонистических классов и
тех причин, которые их порождают. Это в состоянии сделать
только коммунистическая революция. Поэтому условием дей¬
ствительного упразднения религиозного отчуждения может быть
только практическое революционизирование самой обществен¬
ной жизни. Только революционная практика, по Марксу, в со¬
стоянии положить начало разрушению иллюзорно-религиозных
представлений и показать пути научного познания законов раз¬
вития общества.
Таким образом, руководствуясь принципом отчуждения, за¬
имствованным у Фейербаха, Маркс сумел критически проана¬
лизировать буржуазную политическую экономию и обществен¬
но-экономические отношения капиталистического общества под
углом зрения коммунистических принципов и достичь самостоя¬
тельно глубокого понимания капитализма. Правда, Маркс по-
прежнему продолжает пользоваться фейербаховскими понятия¬
ми — родовая сущность, отчуждение и т. п., но эти понятия,
обогащенные социально-историческим содержанием, в его упо¬
треблении принципиально отличаются от фейербаховских. Так,
например, определяя родовую сущность жизни людей как сово¬
купность общественно-экономических исторических отношений,
Маркс коренным образом преобразует фейербаховский антро¬
пологический материализм, придавая ему практически действен¬
ный характер. С этой же точки зрения рассматривается Марксом
и отчуждение. В противоположность Фейербаху, который видел
в самоотчуждении всего лишь религиозно-иллюзорное удвоение
простой антропологической сущности человека, которое, после
того как оно открыто, должно быть как таковое снято, Маркс
усматривает в самоотчуждении прежде всего опредмечивание
человеческих сущностных жизненных сил и поэтому приписы¬
вает ему положительную ценность. По Марксу, мир предметов,
созидаемый человеком, хотя и противостоит ему как отчужден¬
ная от него внешняя предметность, этот мир является опредме¬
чиванием самого человека и поэтому целиком проникнут его
сущностью. Человек в понимании Маркса является деятельным,
общественным. Человек отличается от животного тем, что про¬
дукты природы служат для него не только физическими жизнен¬
ными средствами, но преимущественно орудиями его сознатель¬
ной деятельности, посредством которых он присваивает при¬
роду и формирует ее, в результате чего он превращает свое пер¬
воначальное непосредственное отношение к природе в отношение

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
399
к собственному продукту. Но поскольку природа сохраняет в
произведениях человеческого труда отпечаток творческой
формирующей силы человека и становится вещным миром чело¬
веческих продуктов, она перестает быть для человека чем-то
внешним и чужим. Природа имеет теперь смысл лишь в своем
отношении к изменяющему ее человеку, а последний имеет смысл
лишь в своем отношении к природе, изменяя которую он по¬
рождает и развивает самого себя. Изменение человеком природы
осуществляется посредством промышленности и других форм
общественной практики. Но человеческая сущность природы
существует только для общественного человека, ибо природа,
как основа человеческого бытия, дана человеку только в
обществе.
Поскольку стимулом самопорождения человека является, по
Марксу, удовлетворение человеческих потребностей посред¬
ством общественной практики, то отношение потребности к сво¬
ему предмету определяет отношения человека и к природе и
к другим людям. Основываясь на новом понимании практики,
Маркс показывает, что человек и природа должны рассматри¬
ваться в процессе их диалектического развития, что природа
есть первичное, сознание — вторичное.
С точки зрения общественной практики Маркс решает также
проблему познания. В полном согласии с Фейербахом, природу
он рассматривает существующей независимо от человека, но ко¬
торая воспринимается и познается человеком благодаря едино¬
образию человеческих чувств и их объектов. Однако в противо¬
положность Фейербаху Маркс рассматривает природу под уг¬
лом зрения человеческой практики. Теоретическое присвоение
объективно существующих предметов, по его мнению, есть след¬
ствие человеческой практики. «...Разрешение теоретических за¬
гадок,— пишет Маркс,— есть задача практики и опосредствует¬
ся практически... истинная практика является условием действи¬
тельной и положительной теории...»1.
Познание природы человеком осуществляется посредством
чувств, которые Маркс понимает не только как результат био¬
логической эволюции, но и как результат социальной истории
человечества.
О. Корню правильно отмечает, что, чем глубже проникает
Маркс в закономерность развития капиталистической системы
и всей истории в целом, тем больше проблем переводит он
в социально-экономическую плоскость и тем энергичнее искоре¬
няет остатки идеалистических и метафизических воззрений, за¬
меняя их диалектико-материалистическими. На наш взгляд,
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, М, 1956,стр. 605.14*

400
ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
О. Корню лучше всего мог бы показать это на Марксовом ана¬
лизе социальной обусловленности человеческих чувств. Но он,
к сожалению, останавливается на этом кратко, и поэтому мы
позволяем себе остановиться несколько подробней. Сделать это,
нам думается, необходимо тем более потому, что в этом пункте
особенно ясно обнаруживается превосходство развиваемой
Марксом новой, диалектико-материалистической теории позна¬
ния над метафизической и антропологической теорией познания
Фейербаха.
В своей материалистической теории познания Фейербах хотя
и стоял на точке зрения отражения объективной природы в соз¬
нании людей, однако понимал это отражение метафизически.
Он правильно заявлял, что все наши знания — из ощущений,
истолковывая последние как результат воздействия на органы
чувств объективно существующих вещей. Однако, оставаясь на
позициях антропологического рассмотрения чувственных вос¬
приятий, Фейербах не понял их общественно-исторической и
классовой обусловленности. Он рассматривал чувства внесоци¬
ально, то есть антропологически и натуралистически — под углом
зрения физиологической организации. Разумеется, что посколь¬
ку речь идет о генезисе чувств, то привлечение физиологии не¬
избежно и необходимо. Относительное значение физиологиче¬
ская основа сохраняет на протяжении всей истории человече¬
ства. Однако понять развитие чувственных восприятий и
эволюцию их форм, оставаясь на позициях натурализма и ант¬
ропологизма, невозможно. Не выходя за границы антропологи¬
ческого и физиологического понимания органов чувств, Фейер¬
бах не смог взглянуть на чувства как на «продукт всемирной
истории», опосредствуемый всем ходом общественной жизни.
Для него чувства выступали в своей непосредственной естест¬
венной сущности, в то время как Маркс уже в своих «Рукопи¬
сях», то есть в период его наибольшего преклонения перед фило¬
софским авторитетом Фейербаха, уже тогда преодолел антропо¬
логическую ограниченность Фейербаха в понимании чувств. Он
писал, что чувства общественного человека иные, чем у необще¬
ственного, и что «образование пяти внешних чувств — это ра¬
бота всей до сих пор протекшей всемирной истории»1. Это зна¬
чит, что правильное раскрытие отношения ощущающего субъ¬
екта к ощущаемому объекту непременно требует того, чтобы
субъект был взят не как антропологическое внеисторическое
«я», а как конкретный человек в его конкретно-историческом
бытии.
ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
401
Маркс рассматривает развитие органов чувств в зависимо¬
сти от общественно-исторической жизни людей, от практиче¬
ского воздействия их на объективно существующую природу.
Основой развития способности отражения объективной природы
посредством чувств у человека всегда была общественно-исто¬
рическая практика. Человек чувственно воспринимает вещи
в процессе практического воздействия на внешний мир. Его чув¬
ственные восприятия отражают предметы чаще всего уже изме¬
ненные и преобразованные в процессе общественного труда. Он
не ограничивается биологическими способностями своих орга¬
нов чувств, создает орудия для обострения чувственного вос¬
приятия и расширения области воспринимаемых явлений. К его
чувственным восприятиям присоединяется деятельность мышле¬
ния, благодаря которой он перерабатывает и обобщает чув¬
ственный материал, раскрывая связи между явлениями и зако¬
номерности их развития. Фейербах совершенно правильно
утверждал, что мышление относится даже к чистому зрению.
«Я не могу видеть,— писал он,— если я не делаю чего-либо
предметом своего внимания, если я не обособляю чего-либо от
окружающих предметов и не фиксирую его для самого себя» 1.
Однако связь ощущений с мышлением Фейербах рассматривал
опять-таки в границах антропологизма, не принимая во внима¬
ние их зависимости от общественно-исторической практики.
В действительности мышление все больше проникает в процесс
чувственного восприятия с развитием общественного производ¬
ства и других форм человеческой практики. Взаимозависимость
ощущения и мышления обнаруживается в процессе восприятия
как диалектическое взаимопроникновение противоположностей.
Ощущения человека стали сознательно анализировать, синтези¬
ровать, сравнивать и т. д. «Поэтому,— пишет Маркс,— чувства
непосредственно в своей практике стали теоретиками»2.
По мере развития производительных сил предметы природы
и их свойства все больше вовлекаются в процесс производства
и преобразуются людьми в соответствии с их потребностями.
Объективно существующая природа все более очеловечивается.
Труд человека постоянно переходит из формы деятельности
в форму бытия, из формы движения в форму предметности. Из¬
меняя природу, общественный человек как бы творит вокруг
себя искусственную среду, являющуюся условием его существо¬
вания. Люди создают общественное производство, материаль¬
ную и духовную культуру, все более расширяющую и обога¬
1	Л. Фейербах, Избранные философские произведения, т. I, М., 1955,
стр. 270—271.
2	К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, М., 1956,
стр. 592.

402
ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
щающую их чувственные восприятия. Человеческие ощущения
в значительной мере созданы самим общественным человеком
в процессе развития многовековой общественно-производствен¬
ной практики.
Внося изменения в объекты чувственного восприятия, произ¬
водственно-историческая деятельность людей вызвала изменения
характера и самих чувственных восприятий. Чувства стали, пи¬
шет Маркс, «человеческими как в субъективном, так и в объек¬
тивном смысле. Глаз стал человеческим глазом точно так же,
как его объект стал общественным, человеческим объектом,
созданным человеком для человека»1. Новые формы общест¬
венного, предметного бытия определяют и новые формы чув¬
ственного сознания. Отсюда понятно существенное, качествен¬
ное отличие чувственного восприятия человека от чувственного
восприятия животных. «Ясно,— пишет Маркс,— что человече¬
ский глаз воспринимает и наслаждается иначе, чем грубый не¬
человеческий глаз, человеческое ухо — иначе, чем грубое, не¬
развитое ухо и т. д.» 2.
Но этим пока не исчерпывается качественное отличие чув¬
ственного восприятия человека от животного. Практическая
деятельность людей оказывает решающее влияние не только на
содержание, но и на форму чувств. Воздействуя на предметы
внешнего мира, люди присваивают их в качестве средств произ¬
водства или средств для удовлетворения тех или иных потреб¬
ностей. Эта активность человеческой деятельности и присвоения
предметов находит свое выражение их в характере чувствен¬
ного восприятия, которое также становится своеобразной, пси¬
хической формой «присвоения» объекта, активной формой отра¬
жения его свойств и связей. «Каждое из его человеческих отно¬
шений к миру,— пишет Маркс,— зрение, слух, обоняние, вкус,
осязание, мышление, созерцание, ощущение, хотение, деятель¬
ность, любовь,— словом, все органы его индивидуальности,
равно как и те органы, которые непосредственно, по своей фор¬
ме, существуют как общественные органы,— являются в своем
предметном отношении или в своем отношении к предмету при¬
своением последнего, присвоением человеческой действитель¬
ности» 3.
Способностью непосредственного чувственного восприятия
окружающих предметов обладают и животные. Но то, что жи¬
вотные видят, слышат, пожирают, остается для них неосознан¬
ным, чуждым. Ощущение человека в отличие от животного яв¬
ляется сознательным восприятием, то есть осознанным отноше¬
1	К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, М., 1956,
стр. 592.
2	Там же.
3	Там же, стр. 591.

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА	403

нием к чувственно воспринимаемому предмету. Это осознание
возникло также в процессе трудовой деятельности людей. Труд
разорвал непосредственно естественно-биологическую связь че¬
ловека с природой и другими людьми. Создание и развитие ору¬
дий труда разрушили животное, то есть бессознательное отно¬
шение к природе. Вместе с тем в результате применения орудий
труда возникли новые отношения между людьми, опосредованные
их отношениями к средствам производства — производственные
отношения. Со времени, когда человек стал использовать искус¬
ственные орудия труда для изменения природы в своих интере¬
сах и все больше освобождаться от стихийных сил природы, он
все больше и больше вследствие этого стал освобождаться от
естественно-биологической приспособляемости органов чувств
к внешней среде. Поэтому люди утрачивают по сравнению с жи¬
вотными односторонне развитую, под влиянием естественного
отбора, остроту чувств. Вместе с тем вследствие все большей
дифференцировки свойств предметов искусственной среды чело¬
веческие ощущения, как источники знания, становятся в свою
очередь все более дифференцированными, точными, сознательно
отражающими многообразие различий и градаций в свойствах
окружающего мира. «Вот почему чувства общественного чело¬
века суть иные чувства,— пишет Маркс,— чем чувства необще¬
ственного человека. Лишь благодаря предметно развернутому
богатству человеческого существа развивается, а частью и впер¬
вые порождается, богатство субъективной человеческой чув¬
ственности: музыкальное ухо, чувствующий красоту формы
глаз,— короче говоря, такие чувства, которые способны к чело¬
веческим наслаждениям и которые утверждают себя как чело¬
веческие сущностные силы. Ибо не только пять внешних чувств,
но и так называемые духовные чувства, практические чувства
(воля, любовь и т. д.), одним словом, человеческое чувство, че¬
ловечность чувств, возникают лишь благодаря наличию соответ¬
ствующего предмета, благодаря очеловеченной природе» 1.Утверждая это, Маркс подчеркивает тем самым активный,
действенный характер процесса познания вообще, чувственной
формы познания в частности. Способность человека дифферен¬
цированно осязать предметы, воспринимать цвета, звуки, за¬
пахи, вкусы, осознавая их как качественно различные, действи¬
тельно явилась результатом общественно-исторического раз¬
вития, практического изготовления и употребления красок,
развития музыки, живописи и других видов искусств, практиче¬
ского развития кулинарии, виноделия и т. п.

404
ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
Разрушив непосредственную естественно-биологическую
связь человека с природой, общественная практика создала но¬
вые общественно опосредованные связи и взаимосвязи между
ними. Впечатления, получаемые путем ощущений, уже на ран¬
ней ступени общественного развития использовались для за¬
крепления социальных различий, которые возникали на основе
экономического развития и общественного разделения труда
уже в родовой общине, а в классовом эксплуататорском обще¬
стве переросли в антагонистические противоречия. Классовые
противоречия антагонистических обществ настолько дифферен¬
цировали антропологическую природу человека, что это находит
свое отражение даже в чувственных восприятиях людей, при¬
надлежащих к различным общественным классам. И если уста¬
новлено, например, что в связи с развитием пищевой и вкусовой
промышленности развились соответственно и вкусовые ощуще¬
ния людей, то известно также и то, что вкусовые ощущения
изголодавшегося пролетария и пресыщенного капиталиста суще¬
ственно различны. «Для изголодавшегося человека,— пишет
Маркс,— не существует человеческой формы пищи, а суще¬
ствует только ее абстрактное бытие как пищи: она могла бы
с таким же успехом иметь самую грубую форму, и невозможно
сказать, чем отличается это поглощение пищи от поглощения ее
животным» 1. В такой же мере это относится и к слуховым, зри¬
тельным и другим ощущениям, без соответствующего развития
которых невозможны эстетическое наслаждение и понимание,
например, музыкальных или других художественных произведе¬
ний. «Для немузыкального уха самая прекрасная музыка ли¬
шена смысла,— пишет Маркс,— она для него не является пред¬
метом... Удрученный заботами, нуждающийся человек невоспри¬
имчив даже к самому прекрасному зрелищу» 1 2.
В классово-эксплуататорском обществе использование при¬
роды и продуктов труда осуществляется в антагонистической
форме; эксплуататор, живущий за счет присвоения чужого
труда, и на всю окружающую действительность смотрит лишь
с точки зрения наживы и обогащения. Он не замечает в окру¬
жающих предметах чувственно воспринимаемую красоту их ка¬
честв и свойств. Так, например, «торговец минералами,— пишет
Маркс,— видит только меркантильную стоимость, а не красоту
и не своеобразную природу минерала; у него нет минералогиче¬
ского чувства»3. Но с другой стороны, и эксплуатируемый про¬
летарий в условиях капиталистического общества смотрит на
1	К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, М., 1956,
стр. 594.
2	Там же, стр. 593 и 594.
3	Там же, стр. 594.

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
405
продукт своего труда лишь как на источник своего жалкого су¬
ществования. Вместе с отчуждением продукта его труда отчуж¬
дается все многообразие качеств и свойств последнего. Таким
образом, чувства в условиях классово-эксплуататорского обще¬
ства обоих антагонистических классов оказываются ограничен¬
ными и во многих отношениях равнодушными по отношению
к качественному многообразию свойств предметов. «Частная
собственность сделала нас столь глупыми и односторонними,—
пишет Маркс,— что какой-нибудь предмет является нашим лишь
тогда, когда мы им обладаем, то есть когда он существует для
нас как капитал или когда мы им непосредственно владеем,
едим его, пьем, носим на своем теле, живем в нем и т. д.,—
одним словом, когда мы его потребляем... Поэтому на место
всех физических и духовных чувств стало простое отчуждение
всех этих чувств — чувство обладания»1.
Капиталистическое производство, по Марксу, производит че¬
ловека не только с определением товара, оно производит его
также как существо, и духовно и физически обесчеловеченное.
Хотя и в противоположных направлениях, оно ведет к вырож¬
дению и отупению и рабочих и капиталистов 2. На обоих полю¬
сах общества противоречия капитализма порождают, с одной
стороны, атрофию чувств, а с другой стороны — гипертрофию их,
болезненное и противоестественное расширение. Человеческие
чувства часто деградируют до чувств животных, а свойства, при¬
сущие животному чувству, становятся участью человека 3.
Маркс гениально предвидел, что только в коммунистиче¬
ском обществе, где не будет частной собственности на средства
производства и эксплуатации человека человеком, где каждый
станет равноправным хозяином всех природных богатств и всей
материальной и духовной культуры, создадутся условия для
всестороннего развития физических и духовных способностей
людей, в частности и для развития способности чувственного
восприятия. «Упразднение частной собственности,— пишет
Маркс,— означает полную эмансипацию всех человеческих
чувств и свойств»4.
В процессе практического изменения природы общественным
человеком отношение человека к предметам объективного мира
становится сложным, противоречивым. С одной стороны, пред¬
меты объективного мира осознаются им как существующие не¬
зависимо от него, как противоположные ему и противоречащие
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, М., 1956,
стр. 592.
2 Там же, стр. 574.
3 Там же, стр. 564.
4 Там же, стр. 592.

406
ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
его осознанным потребностям. Это материалистическое пред¬
ставление согласуется с другим материалистическим представ¬
лением, что человек есть часть природы и ее произведение,
а природа по отношению к человеку — единственная материаль¬
ная основа и первопричина. Для Фейербаха, как материалиста,
было ясно, что человек, не сбитый с толку идеалистами, осозна¬
вая свое единство с природой, осознает также свою зависи¬
мость от нее. В борьбе против идеализма он решительно заяв¬
лял, что все наши знания из чувств, а предметом последних
является объективная природа. Но, с другой стороны, тот же
общественный человек, осознавая свою зависимость от внеш¬
него мира, в процессе своей общественно-исторической прак¬
тики постоянно превращает форму своей деятельности в форму
предметности и в форму объективного бытия, ставя тем самым
в такую же зависимость от своей практической деятельности
формы предметов внешнего мира. Фейербах, как материалист
антропологический и метафизический, не понимал всей слож¬
ности отношений и взаимосвязей между человеком и природой,
сложившихся в процессе развития общественного производ¬
ства. Не понимая роли общественно-исторической практики в
познании, он не смог понять, что по мере того, как человек
практически, в процессе трудовой деятельности преодоле¬
вал противоречия между объективно существующими пред¬
метами и своими потребностями, он и психически, в процессе
чувственного восприятия, переставал относиться к этим
предметам как к абсолютно противостоящим и совершенно чуж¬
дым ему.
Преодолевая антропологизм, метафизичность и созерца¬
тельность Фейербаха и все более становясь на позиции диалек¬
тического и исторического материализма, Маркс писал по дан¬
ному вопросу, что «чувства... имеют отношение к вещи ради
вещи, но сама эта вещь есть предметное человеческое отноше¬
ние к самой себе и к человеку... Я могу на практике относить¬
ся к вещи по-человечески только тогда, когда вещь по-челове¬
чески относится к человеку». «Вследствие этого потребность и
пользование вещью утратила свою эгоистическую природу, а
природа утратила свою голую полезность, так как польза ста¬
ла человеческой пользой».
«...Только в общественном состоянии субъективизм и объ¬
ективизм, спиритуализм и материализм, деятельность и стра¬
дание утрачивают свое противопоставление друг другу, а тем
самым и свое бытие в качестве таких противоположностей; мы
видим, что разрешение теоретических противоположностей само
оказывается возможным только практическим путем, только
посредством практической энергии людей, и что поэтому их
разрешение отнюдь не является задачей только познания, а

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
407
представляет собой действительную жизненную задачу, кото¬
рую философия не могла разрешить именно потому, что она
видела в ней только теоретическую задачу» 1.
Связывая возникновение ощущений с процессом непосред¬
ственного практического воздействия человека на природу,
Маркс в то же время указывал, что всякое ощущение вместе
с тем опосредовано всей прошлой общественно-производствен¬
ной деятельностью людей, в процессе которой формировалась
их чувственность. Взаимосвязь такова, что если человек непо¬
средственными ощущениями побуждается к мышлению, то к
целенаправленному ощущению определенных вещей он побуж¬
дается под влиянием накопленных знаний. Маркс писал, что
«история промышленности и возникшее предметное бытие про¬
мышленности являются раскрытой книгой человеческих сущ¬
ностных сил, чувственно представшей перед нами человеческой
психологией, которую до сих пор рассматривали не в ее связи
с сущностью человека, а всегда лишь под углом зрения како¬
го-нибудь внешнего отношения полезности...» 1 2
Причину непонимания роли промышленности и вообще об¬
щественно-исторической практики в процессе познания приро¬
ды Маркс видит в том, что люди до сих пор рассматривали
«действительность человеческих сущностных сил и человече¬
скую родовую деятельность только во всеобщем бытии чело¬
века, в религии или же в истории в ее абстрактно-всеобщих
формах политики, искусства, литературы и т. д.»3, а не в ма¬
териальном производстве, в лице которого «мы имеем перед
собой под видом чувственных, чужих, полезных предметов, под
видом отчуждения, опредмеченные сущностные силы чело¬
века» 4.
Решительно восстает Маркс против тех представителей на¬
уки, которые игнорируют историю общественно-производствен¬
ной деятельности людей, не видят в ней реальную основу по¬
знания. «Что вообще думать о такой науке,— пишет он,— ко¬
торая высокомерно отвлекается от этой огромной части чело¬
веческого труда и не чувствует своей собственной неполноты,
когда все это богатство человеческой деятельности ей не гово¬
рит ничего другого, кроме того, что можно выразить одним
термином «потребность», «обыденная потребность»?5
Далее Маркс указывает на разрыв философии и естество¬
знания, подчеркивая, что с углублением этого разрыва естест¬
1	К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, М., 1956,
стр. 592 и 594.
2	Там же, стр. 594.
3	Там же, стр. 594—595.
4	Там же, стр. 595.
5	Там же.

408
ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
вознание тем более практическим образом вторглось в челове¬
ческую жизнь посредством промышленности. «Промышлен¬
ность,— пишет Маркс,— является действительным историче¬
ским отношением природы, а следовательно, и естествознания
к человеку. Поэтому если ее рассматривать как экзотерическое
раскрытие человеческих сущностных сил, то понятна станет и
человеческая сущность природы, или природная сущность че¬
ловека; в результате этого естествознание утратит свое абст¬
рактно материальное, или, вернее, идеалистическое, направле¬
ние и станет основой человеческой науки, подобно тому, как оно
уже теперь — хотя и в отчужденной форме — стало основой
действительно человеческой жизни, а принимать одну основу
для жизни, другую для науки — это значит с самого начала
допускать ложь» 1.Так как становящаяся в человеческой истории природа есть
действительная природа человека, то поэтому природа в том
отчужденном виде, какой она принимает благодаря промыш¬
ленности, «есть истинная антропологическая природа» 1 2. В этом
смысле Маркс утверждал, что наука является действительной
наукой лишь в том случае, если она исходит из природы. Под¬
черкивая, что «чувственность (см. Фейербаха) должна быть
основой всей науки»3, Маркс ссылается на Фейербаха, но в
своих рассуждениях выходит за рамки его антропологизма.
Маркс трактует ощущения, исходя не только из свойств и по¬
требностей отдельного человека, как это делал Фейербах, но
и при учете общественно-исторических условий жизни людей.
Объясняется это тем, что Фейербаху было не свойственно ма¬
териалистическое понимание истории, а Маркс уже в период
работы над «Рукописью», преодолевая ограниченность антро¬
пологического материализма Фейербаха, становился на пози¬
ции материалистического понимания истории. Необходимо от¬
метить, однако, что нельзя переоценивать степень зрелости
«Рукописей». К ним надо относиться как к произведению, от¬
ражающему ранний период формирования диалектического и
исторического материализма Маркса. Любопытно отметить, что
на протяжении всего рассуждения Маркса относительно роли
ощущений в познании и относительно зависимости их от про¬
изводственно-исторической деятельности людей мы не встречаем
ни одного критического замечания в адрес Фейербаха. Маркс
пользуется терминологией Фейербаха, не освободился пока от
его способа выражения, ссылается на него как на авторитет.
1	К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, М., 1956,
стр. 595.
2	Там же, стр. 596.
3	Там же.

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
409
О. Корню правильно отмечает, что, вырабатывая свое но¬
вое мировоззрение, Маркс вначале смутно представлял прин¬
ципиальное различие своей позиции от воззрений Фейербаха.
Это видно из того, что, уже осуществив переход от револю¬
ционного демократизма к коммунизму, он сохраняет некоторое
время фейербаховское понимание человека как родового су¬
щества, которое рассматривает только в его отношении к при¬
роде и к другим людям, и фейербаховскую теорию отчужде¬
ния — в качестве средства для понимания и разрешения про¬
блемы самообесчеловечения человека. Однако в отличие от
Фейербаха Маркс понимал отношение человека к природе и
другим людям как опосредствованное общественной практи¬
кой. В результате исследования экономической анатомии бур¬
жуазного общества, а также изучения истории классовой борь¬
бы и опыта революционного движения пролетариата Маркс
пришел к выводу, что разрешить проблему самоотчуждения
человека возможно лишь практическим путем, посредством ре¬
волюционной борьбы пролетариата. Понятие общественно-исто¬
рической практики становится в дальнейшем основой нового
мировоззрения Маркса, принципиально отличного от мировоз¬
зрения Фейербаха.
* * *
В третьей главе тома О. Корню анализирует первое со¬
вместное произведение Маркса и Энгельса «Святое семейство,
или Критика критической критики. Против Бруно Бауэра и
компании». Поводом к написанию этой книги Марксом и Эн¬
гельсом послужил их критический разбор «Всеобщей литера¬
турной газеты», которую выпускал в 1844 году Берлинский
кружок младогегельянцев во главе с братьями Бруно и Эдга¬
ром Бауэрами при содействии владельца издательства, их
третьего брата Эгберта.
Маркс и Энгельс выступают здесь против выдвинутой Бру¬
но Бауэром философии всеобщего самосознания. К философии
самосознания Бауэр пришел в связи с полемикой против Дави¬
да Фридриха Штрауса по поводу сущности философии Гегеля.
Философия Гегеля, по Марксу, состоит из трех элементов:
субстанции Спинозы, самосознания Фихте и гегелевского необ¬
ходимо-противоречивого единства этих обоих элементов — аб¬
солютного духа. Первый элемент представляет собой метафи¬
зически переряженную природу в ее оторванности от человека,
второй — метафизически переряженный дух в его оторванно¬
сти от природы, третий — метафизически переряженное един¬
ство обоих элементов, действительный человек и действитель¬
ный человеческий род. Штраус и Бауэр, каждый по-своему и
вполне последовательно, применили систему Гегеля к теологии.

410
ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
Штраус взял за точку отправления спинозовскую субстанцию,
Бауэр — фихтевское самосознание. Оба они критиковали Геге¬
ля, поскольку каждый из указанных двух элементов его систе¬
мы искажался вторжением другого. Штраус и Бауэр в своей
критике Гегеля и в полемике между собой довели каждый из
этих элементов до его одностороннего, а значит, и последова¬
тельного развития. Поэтому оба они в своей критике выходят
за пределы философии Гегеля и в то же время оба продол¬
жают оставаться в рамках его спекуляции. Каждый из них
вследствие этого оказывается представителем лишь одной сто¬
роны его системы. Штраус превознес субстанцию как мета¬
физическую категорию, Бауэр превратил самосознание в абсо¬
лютный метафизический субъект. «Только Фейербах,— пишет
Маркс,— завершает и критикует Гегеля, отправляясь от гегелев¬
ской точки зрения. Сведя метафизический абсолютный дух к
«действительному человеку на основе природы», Фейербах за¬
вершил критику религии и в то же время мастерски наметил
основные черты критики гегелевской спекуляции, и тем самым
всякой метафизики вообще» 1.Одухотворяя природу и человека, Гегель отождествил послед¬
него с самосознанием. В противоположность Фейербаху, пока¬
завшему, что самосознание является свойством человека и долж¬
но поэтому рассматриваться не в самом себе, а как самосозна¬
ние человека, берлинские младогегельянцы превратили абсолют¬
ное самосознание Гегеля в субъективно-идеалистическую абст¬
ракцию. Их критическая критика, оторванная от реальной
борьбы, имела целью показать, что все социально-политические
события представляют собой несовершенные формы проявления
абсолютного самосознания и поэтому не должны приниматься
во внимание. Этим они оправдывали свой отход от всякого поли¬
тического и общественного движения, которые представлялись
им несовместимыми с сущностью абсолютного самосознания.
Оторвав сознание от бытия и превратив диалектическое движе¬
ние в произвольную деятельность духа, освобожденного от
конкретного мира, они вообразили себе, что могут силой своей
критики определять ход истории. Но поскольку они отворачива¬
лись от практики общественной деятельности и рассматривали
социально-политические проблемы в абстрактно-духовной плос¬
кости, их критика превратилась в иллюзорную войну.
О. Корню правильно отмечает, что сама по себе критическая
критика не заслуживала такого основательного опровержения,
ибо она не привлекала внимания, пока сама не оказалась под
ударами критики. Однако это произведение Маркса и Энгельса
явилось для них первым совместным опытом уяснения вопросов 1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 154.

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
411
самим себе. Критическая критика дала им повод навсегда раз¬
делаться с идеалистической философией и на разборе конкрет¬
ных примеров продолжить разработку их новых диалектико-
материалистических воззрений. В этом историческое значение
«Святого семейства» в развитии мировоззрения Маркса и
Энгельса.
В предисловии они заявляют: «У реального гуманизма нет в
Германии более опасного врага, чем спиритуализм, или спеку¬
лятивный идеализм, который на место действительного индиви¬
дуального человека ставит «самосознание», или «дух», и вместе
с евангелистом учит: «Дух животворящ, плоть же немощна».
Само собой разумеется, что этот бесплотный дух только в своем
воображении обладает духовными, умственными силами. То в
бауэровской критике, против чего мы ведем борьбу, есть именно
карикатурно воспроизводящая себя спекуляция. Мы видим
в ней самое законченное выражение христианско-германского
принципа, делающего свою последнюю попытку — утвердить
себя посредством превращения самой «критики» в некую транс¬
цендентную силу» 1.
Параграф в защиту Фейербаха против нападок Бауэра
написан Энгельсом, который отмечает, что фейербаховская «фи¬
лософия будущего» является тем скрытым огненным котлом,
пары которого повергают в бешеный экстаз упоенного победой
главу абсолютной критики. Выставляя против материалистиче¬
ской философии Фейербаха свою концепцию самосознания,
Бауэр хвастался тем, что именно ему принадлежит заслуга
критического преодоления философии Гегеля. На это его хвастов¬
ство Энгельс отвечает, что тайна «системы» Гегеля, состоящая
в недействительности абстракции, открыта не критической кри¬
тикой, а Фейербахом, который поставил на место абстрактных
понятий и «бесконечного самосознания» конкретного человека
и реальную человеческую жизнь. И как раз после того, по Энгель¬
су, когда Фейербах познал и истолковал человека как сущность и
базис всей человеческой деятельности и всех человеческих отноше¬
ний, и после того, когда он до основания уничтожил такие бесплод¬
ные категории, как, например, «действительное богатство челове¬
ческих отношений, необъятное содержание истории, борьба
истории, борьба массы с духом» и т. д. и т. п.,— после всего этого
критическая критика занимается изобретением новых столь же
бесплодных категорий, снова превращая при этом самого чело¬
века в некую категорию и даже в принцип целого ряда кате¬
горий. Критическая критика, хотя и выступает против филосо¬
фии Гегеля, сама представляет собой шаг назад по сравнению
с ней, деградируя до пародии на нее. Если Гегель в своей фило¬
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 7.

412
ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
софии, хотя и в мистифицированной форме, отобразил реальное
содержание человеческой истории, то критическая критика свела
все богатство гегелевских категорий к двум — «духу» и «массе».
Отождествив массу с грубой материей и возведя дух в абсолют,
она объявила борьбу духа против массы содержанием истории,
воспроизведя тем самым в карикатурной форме утверждение
Гегеля, что не массы, а неведомый дух является движущей
силой истории, который использует людей для осуществления
своих замыслов. Энгельс пишет в связи с этим: «История не
делает ничего, она «не обладает никаким необъятным богатст¬
вом», она «не сражается ни в каких битвах»! Не «история», а
именно человек, действительный, живой человек — вот кто
делает все это, всем обладает и за все борется. «История» не
есть какая-то особая личность, которая пользуется человеком
как средством для достижения своих целей. История — не что
иное, как деятельность преследующего свои цели человека.
После гениальных открытий Фейербаха абсолютная критика
позволяет себе еще заниматься восстановлением для нас всего
старого хлама в новом виде»1.
На утверждение Эдгара Бауэра, что французский социализм
исчерпал себя и поэтому не может претендовать на будущее,
Энгельс писал, что народ настроен коммунистически и что это
движение не только не исчерпало себя, но оно только теперь
начинается. Но все это движение найдет себе завершение не в
абстрактной теории, то есть не в критической критике, а в весьма
практической практике, которая не обратится к категорическим
категориям критики 2. Эдгар Бауэр пренебрежительно относился
к рабочему классу, клеветал на него, что он ничего не создает
и поэтому ничего не имеет. В своем возражении Энгельс указы¬
вает, что не создает ничего критическая критика, а рабочий
создает все, и до такой степени все, что он превосходит критиче¬
скую критику даже в области теории.
Из всего изложенного Энгельс делает вывод, что исчерпал
себя не социализм, который все более прогрессирует и находит
свое выражение в коммунизме, как революционной практике,
а сама критическая критика.
Маркс свое опровержение критической критики начал с ана¬
лиза «тайны» спекулятивной конструкции гегелевской филосо¬
фии, с раскрытия ее гносеологических корней. Для того чтобы
глубже понять значение Марксова анализа гносеологических
корней объективного идеализма Гегеля, мы позволим себе
остановиться на этом вопросе более обстоятельно, чем делает
это в своем исследовании О. Корню.
1	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 102.
2	Там же, стр. 169.

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
413
В. И. Ленин писал, что идеализм в философии всегда был
более или менее ухищренной защитой религии, всегда являлся
дорогой к поповщине, но не прямой и не простой, а чрезвычайно
сложной дорогой «через один из оттенков бесконечно сложного
познания (диалектического) человека»1. Идеализм, по Ленину,
есть хотя и пустоцвет, «но пустоцвет, растущий на живом дереве,
живого, плодотворного, истинного, могучего, всесильного,
объективного, абсолютного, человеческого познания» 2.
Процесс познания человеком природы идет от живого созер¬
цания к абстрактному мышлению и от него к практике, которая
является основой познания и критерием истины. Познаватель¬
ная деятельность человека, будь то живое созерцание или абст¬
рактное мышление, ощущение или понятие, отрывается философ¬
скими идеалистами от объективной природы и превращается в
самостоятельную сущность, рассматривается односторонне,
абсолютизируется и обожествляется. Так, отрыв ощущений от
объективно существующих вещей и истолкование их всего лишь
как психических переживаний субъекта, забвение того, что
ощущения являются субъективными образами объективной при¬
роды, неизбежно ведет к субъективному идеализму, к солип¬
сизму. С другой стороны, отрыв понятий, идей от вещей и явле¬
ний материального мира, забвение того, что общие абстрактные
понятия и идеи являются отражениями общих существенных
свойств вещей и явлений материального мира неизбежно ведет
к объективному идеализму.
С точки зрения Гегеля, все существующее представляет
собой самодвижение мирового разума, или абсолютной идеи,
развивающейся сперва в качестве логической идеи, затем при¬
обретающей форму внешнего бытия в природе и проявляющей¬
ся, наконец, в сознании самой себя в различных формах духов¬
ной деятельности человечества. Таким образом, в основе геге¬
левского идеализма лежит признание первичности мышления по
отношению к природе, причем само мышление совершенно
необоснованно толкуется Гегелем как независимая от нашего
сознания, якобы объективно вне нас, существующая логическая
идея. Иначе говоря, гносеологические корни объективного идеа¬
лизма Гегеля состоят в отрыве абстрактного мышления от чело¬
века и от объективной природы и в превращении его в самостоя¬
тельную сущность. Фейербах первый обратил внимание на то,
что абсолютная идея Гегеля не более как субъективная челове¬
ческая идея, только отчужденная от человека и превращенная
в человеческом воображении в самостоятельную духовную сущ¬
ность, в мировой разум, в бога. «...Всякий знает,— писал в этой
1	В. И. Ленин, Соч., т. 38, стр. 361.
2	Там же.

414
ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
связи В. И. Ленин,— что такое человеческая идея, но идея без
человека и до человека, идея в абстракции, идея абсолютная
есть теологическая выдумка идеалиста Гегеля»1.
В обосновании объективного идеализма Гегель пользуется
правильным аргументом о недостаточности, ограниченности
«непосредственного» знания, получаемого путем созерцания
действительности. Чувственное познание, говорит он, дает нам
картину множества вещей в их внешности, случайности и непре¬
рывной изменчивости. Такое поверхностное знание не истинно,
по Гегелю, и не достойно высокого звания философии. Философ¬
ское размышление и теоретические науки давно показали, гово¬
рит он, что под покровом внешности вещей вскрывается внут¬
ренне, за внешним случайным скоплением единичных вещей —
их необходимость, за множеством — единство, за изолирован¬
ностью отдельных вещей — их связь, всеобщность. Углубление
знаний, раскрытие существенных свойств и связей вещей,
открытие закономерностей внешнего мира Гегель представлял
как вхождение сознания в свою родную стихию чистого мышле¬
ния. Но понятия, вырабатываемые при этом наукой и филосо¬
фией, трактуются им не как формы мышления, в которых отра¬
жаются предметы и явления материального мира в их сущест¬
венных свойствах и отношениях, а как духовное начало,
объективная мысль, поскольку они не поддаются непосредствен¬
ному восприятию органами чувств. «...Мысль, как объективная
мысль,— писал Гегель,— есть внутренняя сущность мира...»
«...Лишь мысль есть существенное в сущем» 2.
Мы видим, что реальная действительность, вся природа,
явления, вещи, процессы, которые отображаются в специальных
понятиях множеством наук, оказались у Гегеля как бы раство¬
ренными в бесцветной стихии чистой мысли, мистически оторван¬
ной от человеческого сознания и превращенной в какую-то канву
действительности.
Являясь убежденным сторонником объективного идеализма,
то есть более утонченной формы поповщины, чем идеализм субъ¬
ективный, Гегель критиковал последний, расчищая тем самым путь
для первого. Гегелевская характеристика понятия как сущности
вещей, как их всеобщее была направлена против субъективного
идеализма типа Беркли, Юма и Канта. Известно, что субъектив¬
ный идеализм отрицал объективное значение и содержание
понятий, и Гегель был прав, упрекая его в том, что он признает
понятие чем-то чисто субъективным. Но поскольку Гегель сам
стремился соединить несоединимое, именно идеализм с призна¬
нием объективности, содержательности понятия, то решение этой
1	В. И. Ленин, Соч., т. 14, стр. 214.
2	Г е г е л ь, Соч., т. I, стр. 52 и 77.

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
415
задачи приняло уродливую форму, искусственно надуманную
конструкцию. Гегель запросто объявлял, что сам объект есть
понятие и поэтому субъективная мысль не может не быть
содержательной, объективной. Следует заметить, что у Гегеля
термин «объективный» имеет особый смысл и часто означает не
независимость от сознания вообще, а просто всеобщность.
За объективное он признает не единичное — будь то отдельный
предмет или представление,— а всеобщее. Всеобщее, или, что
то же самое, объективное, всегда есть, по его мнению, элемент
мысли, дано ли оно в сфере сознания или в сфере бытия.
Положительная сторона — «рациональное зерно» взглядов
Гегеля по вопросу об образовании понятий заключалось, по
существу, в выдвижении роли научных абстракций в познании
и, с другой стороны, в борьбе за объективное содержание зна¬
ния, то есть за объективную значимость понятий, категорий. И хотя
в целом положения Гегеля идеалистичны, нацеленность его кри¬
тической мысли против односторонностей эмпиризма и субъекти¬
визма была прогрессивной. Здесь Гегель стоял выше не только
сенсуалистов и эмпириков-идеалистов типа Беркли, но и сенсуа¬
листов — метафизических материалистов типа Гоббса. Сенсуа¬
лизм метафизических материалистов сводил, по существу, обра¬
зование понятия к акту пассивного зеркального отражения
предмета в виде чувственного образа, то есть в виде представле¬
ния, а процесс познания изображал как простой механизм
комбинирования представлений. Так, например, изображая
умозаключение и вообще ход развития познания не как пере¬
работку представлений в понятия, а как простое складывание
представлений, Гоббс как раз не подмечал важнейших особен¬
ностей теоретического знания, развивающегося в форме общих
понятий. В тех случаях, когда делались попытки изобразить
соотношения чувственного и рационального моментов в позна¬
нии, правильного решения не получалось. Даже такой философ-
материалист, как Дидро, который стоял намного выше Гоббса,
и тот пытался объяснить абстрактное мышление как универсаль¬
ное чувство. Между тем все более развивающейся науке уже
тогда было хорошо известно, что без применения абстрактного
мышления не может развиваться научное познание.
Но главной задачей, которую поставил перед собой Гегель,
это была все же борьба против материализма, ибо, как правило,
он воюет главным образом с материалистическим сенсуализмом
и эмпиризмом. Объявляя материализм «последовательной систе¬
мой эмпиризма», Гегель утверждал, что для эмпиризма вообще
внешнее есть истинное, и если эмпиризм допускает что-либо сверх¬
чувственное, то он отрицает познаваемость его и держится лишь
того, что принадлежит к восприятию. Эта основная посылка
дала в своем последовательном развитии, по Гегелю, то, что

416
ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
было названо впоследствии материализмом, истинно объектив¬
ным для которого признается лишь материя.
Философия эмпиризма утверждает, говорит Гегель, что чувст¬
венные восприятия дают нам знания, в то время как на самом
деле задача состоит в познании «внутреннего», «общего» и, сле¬
довательно, духовного. Исходя из того, что «внутреннее» и «об¬
щее» не действуют непосредственно на органы чувств человека
и поэтому не охватываются непосредственно восприятием, Гегель
совершенно неправильно и в духе своей идеалистической кон¬
цепции считал, что сами эти «внутренние» и «общие» связи,
свойства, закономерности и т. д. являются мыслями, понятиями,
«сущим разумом». Это рассуждение Гегеля равносильно такому
умозаключению: если общие законы явлений объективной при¬
роды отражаются в понятиях, то, следовательно, сами эти поня¬
тия представляют собой сущность, или субстанцию, этих явлений
природы. Впрочем, сам Гегель так и писал: «Предметы, внеш¬
няя и внутренняя природа, объект вообще сам по себе таков,
каковым он мыслится, следовательно, мышление есть истина
предметного»1. Правильно иронизировал Фейербах, когда он
говорил по адресу такого рода идеалистов, что их убеждения
состоят в том, что вещи не потому мыслятся, что они сущест¬
вуют, а потому существуют, что они мыслятся.
Задача, поставленная Гегелем в борьбе против сенсуализма
и эмпиризма, состояла в «уничтожении» ощущений, которые
служат связью между человеком и внешним миром, свидетельст¬
вуют о материальном характере его, являются первой формой
знания и исходным моментом логического познания в форме
общих понятий. Ощущение и созерцание дают нам единичное,
а задача состоит в открытии общей сущности вещей. Ощущаться
может этот приятный вкус, это дерево, но не «вкус вообще» и не
«дерево вообще». «Форма чувств,— писал Гегель,— есть наибо¬
лее низкая форма для духовного содержания» 2.
Если общее, внутреннее не поддается ощущению, то, с другой
стороны, единичное не поддается постижению в понятиях, не
поддается даже выражению в словах, поскольку язык (слова)
выражает лишь общее.
Итак, ощущение, восприятие и представление, по Гегелю,
не только не являются истинной формой знаний, но они не
могут вообще служить подлинным источником знаний. Что же
они собой представляют? Они, по Гегелю, некоторые состояния
сознания, внешние события мышления. Эти простейшие формы
сознания имеют своим предметом внешнюю сторону бытия,
эмпирическое в вещах. Вот почему они не только не представ¬
1	Гегель, Соч., т. I, стр. 51.
2	Там же, стр. 42.

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
417
ляют собой истинного знания, но и вообще сами по себе не
могут служить связью с истинным, вечным, в себе и для себя
сущим объектом. Конечно, и для Гегеля чувственное восприятие
в каком-то смысле признается исходным пунктом в познании.
Но оно не более как отправное начало, толчок для перехода
сознания в собственную сферу чистого логического развертыва¬
ния понятия. Процесс познания от этого отнюдь не становится
переработкой чувственных восприятий в понятия. Гегель отры¬
вает мышление от чувственных восприятий, отсюда и поиски
непосредственного контакта предмета и мышления. Все это
является главным пороком гегелевской теории образования
понятий. Эмпирическому мышлению, правда, предшествуют
созерцания и представления, но логически мысль первична по
отношению к ним. Нужно в этой связи указать на то, что в
логике Гегеля нет поэтому и специальных отделов, посвящен¬
ных ощущениям, восприятиям и представлениям. Разбор этих
форм Гегель относит к психологии, как науке о явлениях инди¬
видуального сознания. В плане гегелевской логики предшест¬
вующими ступенями понятия, его генезисом служат определе¬
ния или категории «бытия» и «сущности», единством которых
и является «понятие».
Нелегко было Гегелю разрушить связь между чувственно
воспринимаемыми вещами и абстрактным мышлением. Он вели¬
колепно понимал, что в действительности эмпирически люди
начинают изучать предметы с чувственных восприятий. Не удиви¬
тельно поэтому, что у Гегеля мы иногда встречаем проблески
правильного подхода к решению вопроса о соотношении чувст¬
венных восприятий и рационального момента в познании. А что
Гегель иногда попадал на след правильного решения этого
вопроса, видно из различных мест его сочинений, где мы на¬
ходим интересные утверждения, смысл которых состоит в том,
что абстракция есть переработка чувственного в понятии.
Но Гегель не выдерживает намечающегося правильного
решения до конца. И это вполне объяснимо общей идеалистиче¬
ской концепцией решения им основного гносеологического
вопроса философии. Он сворачивает с правильного пути как мимо¬
летного заблуждения и продолжает старый мотив: ощущения
единичны и, следовательно, не могут быть подлинным источни¬
ком всего научного знания. Поэтому понятия не могут представ¬
лять собой результат рациональной переработки ощущений.
Образование понятий есть результат некоего полумистического
акта «усвоения», совершающегося независимо от ощущений,
восприятий и представлений. В итоге теория образования
понятия принимает у Гегеля такой вид: понятие образуется
путем усвоения в элементе мысли видимого многообразия пред¬
метов. Под «элементом мысли» Гегель понимает деятельность

418
ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
сознания, сводящего данное в пространственной раздроблен¬
ности многообразия явлений к некоему единству, то есть к поня¬
тию. Гегель писал, что все разнообразные формы природы он
сводит к лежащему в их основе единству понятия. В своем
увлечении такой абстракцией он «превращает» или «растворяет»
любую вещь в сознании (в понятии), и затем сознание (понятие)
становится важнейшим и единственным объектом. Постигнутое,
познанное, по Гегелю, есть внутреннее, духовное, разумное
содержание, так что мысль «усваивает», по существу, свои соб¬
ственные определения, находимые в предмете, а человеку,
дескать, кажется, что мысль отражает внешний предмет.
Понятие для Гегеля является духовной субстанцией, составляю¬
щей подлинное существо вещей, делает их реальными и мате¬
риальными.
Раскрывая гносеологический смысл умозрительной конструк¬
ции Гегеля относительно абстрактных понятий, Маркс разъяс¬
няет, что, когда мы ощущаем реально существующие яблоки,
груши, землянику, миндаль, мы образуем посредством абстраги¬
рования от них общее понятие «плод»; когда же идем дальше
и воображаем, что это отвлеченное понятие «плод» представляет
собой вне нас существующую истинную сущность яблок, груш,
земляники, миндаля, то этим мы объявляем уже общее поня¬
тие «плод» «субстанцией», то есть первоосновой и яблок, и
груш, и земляники, и миндаля. Мы утверждаем тем самым, что
существенным в этих вещах является не их действительное,
чувственно созерцаемое наличное бытие, а абстрагированная
нами и подставленная под них сущность, сущность в моем пред¬
ставлении, то есть общее понятие «плод». Мы объявляем тогда
реально существующие яблоки, груши, землянику, миндаль
всего лишь модусами, то есть преходящими свойствами, проявле¬
ниями «плода» как общей субстанции этих вещей. Наш рассу¬
док, опирающийся на наши органы чувств, отличает, разумеет¬
ся, яблоки от груш и землянику от миндаля, но наш спекуля¬
тивный разум, находящийся в плену объективного идеализма
Гегеля, объявляет это чувственное различие несущественным.
«Спекулятивный разум,— иронизирует Маркс,— видит в яблоке
то же, что в груше, в груше то же, что в миндале, а именно —
«плод». Различные по своим особенностям действительные плоды
являются отныне лишь иллюзорными плодами, истинную сущ¬
ность которых составляет «субстанция» «плод»1.
Теоретическое мышление объективного идеалиста, получив¬
шее путем отвлечения от различных действительных плодов
«плод вообще», пытается потом вернуться от этого «плода
вообще», как субстанции, к реально существующим плодам —

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
419
яблокам, грушам и т. д. В подобном случае он должен отве¬
тить на вопрос: каким образом представляется нам этот «плод,
вообще» то в виде яблока, то в виде груши и откуда берется то
многообразие действительных плодов, которые находятся в пря¬
мом противоречии со спекулятивным представлением о «плоде
вообще» как единой субстанции?
Объективный идеалист и диалектик Гегель отвечал на этот
вопрос так, что «плод вообще» не есть, дескать, покоящаяся,
лишенная различий, мертвая сущность, а является живой, раз¬
личающейся внутри себя и движущейся в силу внутренних про¬
тиворечий сущностью. Различные действительные плоды есть
различные жизненные проявления «плода вообще», который
придает себе в яблоке яблоковидное наличное бытие, в груше —
грушевидное и полагает себя то как яблоко, то как груша, то
как земляника и т. д. Итак, «плод вообще» является таким
единством, которое проявляется как всеобщность плодов, обра¬
зует органически соединенный ряд отдельных звеньев. В каждом
звене такого ряда «плод вообще» воплощается в более развитой
форме наличного бытия до тех пор, пока не станет в качестве
«обобщения» всех плодов тем «живым единством», которое
содержит внутри себя каждый плод в отдельности, поскольку
оно, это «живое единство», производит каждый из них из самого
себя. Здесь гегелевская гносеология тесно смыкается с теоло¬
гией и поповщиной. Маркс заметил по этому поводу, что «если
христианской религии известно только одно воплощение бога,
то спекулятивная философия знает столько воплощений, сколько
имеется вещей, как, например, в данном случае для нее каждый
отдельный плод есть особое воплощение субстанции, абсолют¬
ного плода»1. Это же имеет в виду и Энгельс, когда он говорит,
что у таких философов, как Гегель, сотворение мира принимает
еще более запутанный вид, чем в христианской религии.
Основная цель объективного идеалиста состоит в том, по
Марксу, чтобы произвести из понятия «плод вообще» сущест¬
вование действительных плодов и заявить потом, что есть
яблоки, груши, миндаль и т. д. Казалось бы, что в результате
подобной спекулятивной операции мы вновь обретаем действи¬
тельные плоды, но это уже плоды, выросшие не из материальной
почвы, а из продукта нашего мозга, и представляющие собой
воплощения абстрактного понятия, «плода вообще». Основная
цель теперь должна состоять в том, чтобы доказать единство
«плода вообще» во всех его жизненных проявлениях — в ябло¬
ках, грушах и т. д., чтобы доказать мистическую взаимную
связь этих плодов и показать, как в каждом из них «плод
вообще» осуществляет себя в силу внутреннего самодвиже¬

420
ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
ния по ступеням от общего к частному и от частного к еди¬
ничному и как он необходимым образом переходит от одной
формы своего существования к другой, от яблока, например,
к миндалю.
«Обыкновенный человек не предполагает,— иронизирует
Маркс,— что сказал что-то особенное, когда говорит, что сущест¬
вуют яблоки и груши. Философ же, выразив эти существующие
вещи в спекулятивных терминах, сказал нечто необыкновенное.
Он совершил чудо: из недействительной рассудочной сущности
«плод вообще» он произвел действительные предметы при¬
роды — яблоко, грушу и т. д., то есть он из своего собственного
абстрактного рассудка, который представляется ему каким-то
абсолютным субъектом, вне его находящимся, в данном случае
«плодом вообще», создал эти плоды. И всякий раз, когда спеку¬
лятивный философ заявляет о существовании тех или иных
предметов, он совершает акт творения»1.
Неудержимое стремление и энергия, какую проявил Гегель
при построении такого фундамента своей концепции, забота о
том, чтобы он не разрушился на этой непрочной почве, необхо¬
димо толкали философа и на построение того, что называется
системой его философии. В самом деле, если сущность — внут¬
реннее, а оно по своей природе качественно отлично от бытия
(материи), то нужно думать, что она первична по отношению
к миру, и волей-неволей потребовалось так или иначе объяснить
происхождение мира, исходя из этого внутреннего, то есть из мысли,
из абсолютного понятия. И Гегель, раз признавший первичность
и субстанциональность мысли, должен был учить, что абсолют¬
ный дух сперва дан в аспекте домировом как логическая идея
(это предмет «науки логики»); она необходимо переходит в
инобытие в природе (предмет «философии природы»); прояв¬
ляется далее как дух (предмет «философии духа»), чтобы прий¬
ти в результате к самосознанию. Основа, исходный пункт, как
и результат всего этого мистического движения, есть абсолют¬
ный дух, он то же, что бог. Гегель видел в этой мистике новое
решение проблемы теологии и религии, поскольку обычное
представление о боге как личном существе было легко уязвимо
со стороны критики. Прав был Фейербах, когда он писал, что
философия Гегеля есть последнее прибежище для теологии, она
сама, в сущности, является перевернутой теологией. Философ¬
ские одежды, в которые Гегель нарядил бога, свидетельствовали
о полном кризисе идеализма, уничтожающая критика которого
не замедлила произойти со стороны Фейербаха.
На фоне фейербаховской критики гегелевского идеализма
тем более жалко выглядела философия самосознания Бауэра,

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
421
которая представляла собой карикатурное воспроизведение
гегелевской философии.
Вследствие отрицания субстанции Бауэр пришел к отрица¬
нию всего реального мира, природы, какой она существует вне
человека. «Он оспаривает в субстанции не метафизическую ил¬
люзию,— пишет Маркс,— а ее мирское ядро — природу, он на¬
падает на природу, существующую вне человека, и на природу
самого человека»1. Это значит, что самосознание становится
единственной реальностью и единственным созидающим субъек¬
том. Утверждение Гегеля, что абсолютный дух является творцом
истории, Бруно Бауэр довел до предела, превратив тем самым
развитие истории в произвольную деятельность самосознания.
«...Таким образом,— замечает Маркс,— самосознание из свой¬
ства человека превратилось в самостоятельный субъект. Это
есть метафизически-теологическая карикатура на человека в
его оторванности от природы. Сущностью этого самосознания
является поэтому не человек, а идея, действительное существо¬
вание которой и есть самосознание. Самосознание есть вочелове¬
чившаяся идея, и потому оно бесконечно. Все человеческие
свойства превращаются таким мистическим образом в свойства
воображаемого «бесконечного самосознания» 2.
Субстанцию как совокупность материального Бруно Бауэр
сводит к чистой видимости. Борьбу духа против субстанции он
сводит главным образом к столкновению между всеобщим
самосознанием и массой, как совокупностью бездушной материи.
Отвернувшись от мира и противопоставив себя «массе», самосоз¬
нание становится бессодержательным, изолированным не только
от общества, но и от природы, а критическая критика, как его
воплощение, сама приобретает божественную сущность. Критик
не может жить в том обществе, которое он критикует, не должен
смешиваться с ним. «Поэтому он обзаводится святым семейст¬
вом,— иронизирует Маркс,— подобно тому как одинокий бог
стремится в святом семействе устранить свою тоскливую отор¬
ванность от всякого общества»3.
Разоблачая антинаучный характер исторических взглядов
критических критиков, Маркс путем анализа конкретных истори¬
ческих фактов развивает материалистическое понимание исто¬
рии. Так, в противоположность Бруно Бауэру, объяснявшему
неудачу французской революции тем, что идеи, порожденные
ею, не выводили за пределы того строя, который она ниспро¬
вергала, Маркс замечает, что во всех случаях идеи могут вы¬
водить только за пределы идей старого порядка, но они никогда
1	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр 156.
2	Там же, стр. 153.
3	Там же, стр. 177.

422
ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
не могут выводить за пределы самого этого старого порядка.
Французская революция, несомненно, породила идеи, выводя¬
щие за пределы старого мирового порядка, но идеи могут
побеждать только тогда, когда они представляют реальные
классовые интересы. «Идея», по Марксу, всегда посрамляла
себя, как только она отделялась от интереса 1. Однако всякий
классовый интерес, появляющийся на исторической арене впер¬
вые, в мире идей выходит за свои действительные классовые
границы и смешивает себя с общечеловеческим интересом.
Подобное иллюзорное представление Фурье назвал тоном вся¬
кой исторической эпохи. Интерес буржуазии в революции
1789 года имел решительный успех, во всем выиграл. Неудачной
революция была лишь для народных масс, для которых в отли¬
чие от буржуазии принцип революции не был их действительным
классовым интересом, а был только «идеей», предметом лишь
временного энтузиазма и иллюзорного подъема.
Основную особенность французской революции Бауэр видит
в том, что она в результате упразднения феодализма дала
свободу эгоизму как относительно всеобщего государственного
порядка, так и относительно отдельных индивидов, путем их
«атомизирования». Маркс по поводу этой мысли Бауэра заме¬
чает, что эгоистичный буржуазный индивид может, конечно,
о себе думать, что он есть индивидуализированный атом, то есть
изолированная от общества самодовлеющая сущность. Однако
все его действия, постоянное удовлетворение жизненных потреб¬
ностей принуждают его признать существование, кроме его
личности, еще и внешнего мира. Даже собственный желудок
напоминает эгоистическому индивиду, что окружающий его мир
это — не пустое воображение, а напротив, он содержит в себе
даже то, что время от времени наполняет его и поддерживает
его существование. Каждое его жизненное эгоистическое стрем¬
ление становится потребностью, нуждой, которая делает его
себялюбие любовью к другим вещам и другим людям, сущест¬
вующим независимо от него, объективно. Реальной связью между
отдельными членами общества является, по Марксу, не полити¬
ческая и гражданская жизнь. Не государство скрепляет граж¬
данскую жизнь, а, наоборот, гражданская жизнь скрепляет
государство 2.
В «Святом семействе» Маркс и Энгельс, в отличие от Фей¬
ербаха, отношения человека к человеку называют обществен¬
ными отношениями. Так, например, Маркс пишет, что «предмет,
как бытие для человека, как предметное бытие человека, есть
в то же время наличное бытие человека для другого человека, 11	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 89.
2	Там же, стр. 134

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
423
его человеческое отношение к другому человеку, общественное
отношение человека к человеку»1.
В. И. Ленин отметил это место в своем конспекте «Святого
семейства» как «характерно в высшей степени», ибо оно пока¬
зывает, как Маркс подходит к основной идее своей «системы»,
к идее общественных отношений производства 2.
Фальсифицируя историю французского материализма, Бруно
Бауэр утверждал, что материализм возник одновременно с те¬
измом из философии Спинозы. Теизм и материализм, по его
мнению, были двумя разновидностями рационализма, которые
спорили между собой об истинном смысле системы Спинозы.
Маркс, критикуя бауэровское искажение истории материа¬
лизма, восстанавливает его действительную историю. В раз¬
витии французского материализма он различает два пере¬
крещивающихся между собою направления. Первое направле¬
ние ведет свое происхождение от физика Декарта, в противопо¬
ложность его метафизике, и вливается во французское естество¬
знание. Врач Леруа стоит в начале этого направления, врач
Ламетри является его центром, в лице врача Кабаниса оно до¬
стигает своего кульминационного пункта. Метафизика Декарта
имела своим антагонистом материализм, который выступил
в лице Гассенди, восстановившего эпикурейский материализм.
Второе направление материализма исходит от Локка. Оно со¬
ставляет преимущественно французский образовательный эле¬
мент и ведет прямо к социализму и коммунизму. В лице Гель¬
веция это направление приняло свой собственный облик.
В своей книге «О человеке» он подчеркивает, что наслаждение
и осознанный личный интерес являются движущими силами че¬
ловеческой деятельности и основой морали. Главные моменты,
составляющие его систему, это природное равенство человече¬
ских умственных способностей, единство успехов разума с успе¬
хами промышленности, природная доброта человека, всемогу¬
щество воспитания. Подобные же взгляды развивал Гольбах
в своей «Системе природы». Основные побуждения людей, по
Гольбаху, это корысть, которая ведет к тому, чтобы любить
других людей и что между личными и общими интересами не
может быть противоречия.
Подобно тому как Фейербах в теории, французский и анг¬
лийский социализм и коммунизм явились на практике вырази¬
телями материализма, совпадающего с гуманизмом. Маркс не¬
только указывает на идейное родство Фейербаха с английским
и французским материализмом, но и подчеркивает, что фейер¬
баховский реальный гуманизм является логической основой
1	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 47.
2	В. И. Ленин, Соч., т. 38, стр. 13.

424
ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
коммунизма. Маркс отмечает также, что материализм, попол¬
ненный теперь тем, что было добыто самой спекулятивной фи¬
лософией, в лице диалектики Гегеля, навсегда покончит с мета¬
физикой.
Характеризуя Пьера Бейля как мыслителя, теоретически
подорвавшего всякое доверие к метафизике XVII века и ко вся¬
кой метафизике вообще, Маркс проводит параллель между
Фейербахом и Бейлем. Как Фейербаха борьба против теологии
толкнула на борьбу против спекулятивной философии, в которой
он увидел последнюю опору теологии, так же и религиозный
скептицизм Бейля привел его к сомнению в метафизике, слу¬
жившей опорой для веры. Он подверг поэтому обстоятельной
критике метафизику в ее историческом развитии. Разрушив ме¬
тафизику с помощью скептицизма, Бейль подготовил почву тем
самым для развития материализма и атеизма во Франции.
Дальше Маркс показывает, как материализм логически при¬
водит к социализму и коммунизму. Он пишет, что не требуется
большого ума, чтобы усмотреть связь между учением материа¬
лизма о прирожденной склонности к добру, о равенстве ум¬
ственных способностей людей, о всемогуществе опыта, привыч¬
ке воспитания, о влиянии внешних обстоятельств на человека,
о высоком значении индустрии, о нравственном праве на насла¬
ждение — с социализмом и коммунизмом. Французские социа¬
листы непосредственно примыкают к учению французских мате¬
риалистов. Бабувисты, Фурье, Кабе — все они клали в основу
своего мировоззрения материализм. Дезами, Гей и другие фран¬
цузские коммунисты развивают учение материализма как уче¬
ние реального гуманизма и как логическую основу коммунизма.
На рассуждение Бруно Бауэра относительно того, что чело¬
веческая эмансипация будет определяться духом, Маркс заме¬
чает, что обесчеловечение широкой массы, в ущерб которой
до сих пор протекало историческое развитие, нельзя устранить
борьбой посредством одних только мыслей. Упразднение обесче¬
ловечения требует жестокой политической и социальной борь¬
бы обесчеловеченных масс против буржуазного общества.
Овладев диалектико-материалистическим методом и руко¬
водствуясь им в анализе явлений общественной жизни, Маркс
в «Святом семействе» исследует уже диалектику противоречий
пролетариата и богатства. Пролетариат и богатство, по Марксу,
являются противоположностями, но как таковые они образуют
единое целое. Пролетариат и богатство есть формы существо¬
вания частной собственности. Богатство, как частная собствен¬
ность, стремится сохранить свое собственное существование,
а поэтому и существование своей противоположности — проле¬
тариата. Это положительная сторона противоречия, удовлетво¬
ренная сама в себе частная собственность. Напротив, пролета¬

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
425
риат как пролетариат вынужден будет отвергнуть самого себя,
а тем самым и обусловливающую его противоположность,
делающую его пролетариатом,— частную собственность. Это
отрицательная сторона противоречия, его беспокойство внутри
себя, упраздняющая себя частная собственность.
Характеризуя различное положение противоположных клас¬
сов в капиталистическом обществе, Маркс усматривает их оди¬
наковость в том, что оба они, то есть как класс имущих, так и
класс пролетариата, представляют собой человеческое самоот¬
чуждение, только первый из них чувствует себя в этом самоот¬
чуждении удовлетворенным, видит в отчуждении свидетель¬
ство своего могущества, а второй чувствует себя в этом отчуж¬
дении уничтоженным, видит в нем свое бессилие и действитель¬
ность нечеловеческого существования. Класс пролетариата пред¬
ставляет собой силу возмущения против отверженности, необ¬
ходимо вызывающуюся противоречием между человеческой при¬
родой класса и его жизненным положением. Частный собствен¬
ник представляет собой в этом противоречии консервативную
сторону, пролетарий же — разрушительную и революционную.
Если от первого исходит действие, направленное на сохранение
противоречия, то от второго — на уничтожение его. Порождая
пролетариат в своем экономическом движении, частная соб¬
ственность сама толкает себя к собственной гибели. Одержав
победу, пролетариат тем самым упраздняет самого себя как
пролетариат и обусловливающую его противоположность —
частную собственность. Коммунисты, по Марксу, приписывают
эту роль пролетариату потому, что именно он вынужден низ¬
вергнуть буржуазный общественный строй, чтобы освободить
себя и вместе с тем все человечество. Но пролетариат не может
освободить себя, не уничтожив своих жизненных условий, так
же как не может он уничтожить этих своих жизненных усло¬
вий, не уничтожив всех бесчеловечных жизненных условий со¬
временного общества, сконцентрированных в его собственном
положении. «Дело не в том,— пишет Маркс,— в чем в данный
момент видит свою цель тот или иной пролетарий или даже
весь пролетариат. Дело в том, что такое пролетариат на самом
деле и что он, сообразно этому своему бытию, исторически вы¬
нужден будет делать. Его цель и его историческое дело самым
ясным и непреложным образом предуказываются его собствен¬
ным жизненным положением, равно как и всей организацией
современного буржуазного общества» 1.
Высоко оценивая заслуги Фейербаха в борьбе за материа¬
лизм и против идеализма, Маркс и Энгельс в «Святом семей¬
стве» не критикуют пока ограниченностей его материализма.

426
ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
Однако их критика не заставила себя долго ждать. Весной
1845 года Маркс написал свои одиннадцать тезисов о Фейер¬
бахе, в которых содержится не только критика ограниченностей
его материализма, но и «гениальный зародыш,— как выражает¬
ся Энгельс,— нового мировоззрения» 1.
Развернутую критику Фейербаху Маркс и Энгельс дали в
совместном труде «Немецкая идеология» (1845—1846 гг.), в ко¬
тором содержится первая всесторонняя разработка нового ми¬
ровоззрения. Это произведение хотя и не вышло в свет в свое
время, тем не менее его авторы считали, что главная их цель —
выяснение дела для самих себя — была в нем достигнута 2.
И. М. ЕСИН
1	К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. II, стр. 340.
2	Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 13, стр. 8.

ОГЛАВЛЕНИЕ
От редакции 	 5
Глава первая. Карл Маркс в Париже	 7
Глава вторая. «Экономическо-философские рукописи»...... 110Глава третья. «Святое семейство»	250
Заключение 	362
Послесловие 		380

О. Корню
К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС
Том II
Редактор Н. И. Лапин
Художественный редактор Б.И. Астафьев
Технический редактор С. В. Приданиева
Переплет и титул художника
Е. Ганушкина
Сдано в производство 24/VI 1961 г.
Подписано к печати 11/VI11 1961 г.
Бумага 60X92Vie=13,4 бум. л.
26,8 печ. л.
Уч.-изд. л. 31,3. Изд. № 9/0135
Цена 2 р. 08 к. Заказ 1932
ИЗДАТЕЛЬСТВО
ИНОСТРАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Москва, 1-й Рижский пер., 2
Первая Образцовая типография
имени А. А. Жданова
Московского городского совнархоза
Москва, Ж-54, Валовая, 28