/1^
1L 32</
ними





Вл. ГРОМОВ
' ЭЗ-Ч
СЛЕДСТВЕННАЯ ПРАКТИКА
В ПРИМЕРАХ
'Х
ПОСОБИЕ
ДЛЯ СЛЕДОВАТЕЛЕЙ
под РЕДАКЦИЕЙ
ЙЗСУДАРСТВЕ:1 НОГО С ВЕТНИКА
ЮСТИЦИИ 2-ю КЛАССА
Л. Р. ШЕЙНИНА
ВТОРОЕ ИЗДАНИЕ,
ПЕРЕСМОТРЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ
ЮРИДИЧЕСКОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
МИНИСТЕРСТВА ЮСТИЦИИ СССР
Москва — 1943
34
Г —87

ОТ РЕДАКТОРА
В настоящей книге излагается содержание ряда кон-
кретных дел следственной практики об убийстве, поджоге,
грабеже, разбое и бандитизме, хищениях социалистиче-
ской собственности и растратах и дается анализ следствен-
ных действий по этим делам с соответствующими выводами
по вопросам методики, тактики и техники расследования
преступлений.
Книга представляет интерес для следственно-прокурор-
ских работников. В конце каждого очерка книги автор дает
и ряд задач для следственных упражнений.
Хотя некоторые примеры, приведенные в книге, взяты
из давней следственной практики, они не теряют интереса
с точки зрения методики расследования этих дел и оши-
бок, допущенных в стадии следствия.
В целом книга Вл. Громова несомненно полезна для моло-
дых следователей, не имеющих собственного опыта в рас-
следовании преступлений и потому нуждающихся в такого
рода литературе.
1’
^дена Л
БлбШШ < 1 •
ИМ. г’ Ч.
I. ДОКАЗАТЕЛЬСТВА И УЛИКИ В ПРОЦЕССЕ
РАССЛЕДОВАНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ.
Основной задачей, которую преследует предваритель-
ное расследование, является раскрытие данного конкрет-
ного преступления, исследование происшествий, событий
или действий отдельных лиц, выяснение социальной опас-
ности этих действий и установление личности преступника.
При этом установление материальной истины в уго-
ловном деле, то-есть выяснение существа исследуемого
в данном случае факта или ряда их и анализ этих фактов,
а равно и оценка их как результатов человеческих дей-
ствий, имеющих социально-опасный характер, всегда
ограничено известными узкими преде-
лами, тесными рамками и обусловлено
определенными требованиями, точно ука-
занными в уголовно-процессуальном за-
коне.
Во-первых, не всякие акты расследования в уголовном
процессе имеют одинаковую силу и значение и признаются
материалами предварительного расследования в точном
значении этого слова. На производство предварительного
расследования управомочен только определенный круг
лиц, точно указанных в законе, и только их процессуаль-
ные действия, их акты имеют значение актов расследова-
ния. Далее, расследование должно быть произведено
в определенные короткие отрезки времени, точно указанные
в общем уголовно-процессуальном законе или в специальных
инструкциях и циркулярах руководящих органов. При
этом расследование должно вестись с соблюдением целого
ряда процессуальных требований, несоблюдение которых
снижает значение следственных актов или сводит совсем
на-нет их доказательственную силу.
Отсюда ясно, что расследование преступлений является
чрезвычайно трудной и сложной, ответственной работой.
5
Основные трудности и сложность этой работы прежде
всего и главным образом заключаются в том, что всякий
производящий расследование, будет ли это народный
следователь, следователь органов Министерства внутрен-
них дел или государственной безопасности (или кто-либо
другой), по каждому делу должен собрать полноцен-
ный и достоверный доказательственный
материал, зафиксировав его в письменных актах с соблю-
дением всех установленных в УПК1 норм, гарантирующих
права участвующих в деле лиц, и притом все это выпол-
нить так, чтобы расследование в результате давало мате-
риал не для каких-либо мало вероятных и сомнительных
гипотетических (предположительных) выводов, а для точ-
ного, достоверного и правильного, с точки зрения закона,
суждения о степени социальной опасности как исследуе-
мого преступного события, так и его совершителя.
Поэтому естественно, что стержневым моментом про-
цесса расследования и важнейшим качеством работы ка-
ждого следователя является умелое и правильное исполь-
зование процессуальных, методических и
технических приемов собирания, иссле-
дования и оценки доказательств в уголов-
ных делах.
Это своего рода искусство, но искусство маневриро-
вать на фронте борьбы с преступностью. Прав был тов.
Вышинский, который на Всероссийском совещании проку-
рорских работников говорил: «Здесь надо овладеть искус-
ством, надо решать стратегические задачи, как в настоя-
щей войне: вести следствие — все равно, что вести войну».
Нужно помнить при этом, что качество произведенного
расследования часто предопределяет существо судебного
приговора по делу, и от качества работы следователя, со-
бирающего доказательственный по делу материал, зависит в
значительной степени и качество работы судебных органов.
Предварительное следствие, проведенное методически
и технически правильно в смысле установления и оценки
собранных по делу доказательств, обеспечивает в полной
мере как своевременное и быстрое рассмотрение дела
1 Здесь, как и в дальнейшем изложении, даются ссылки на
кодексы РСФСР,
б
в суде, так и правильное, попадающее в цель применение
судом мер уголовной репрессии.
С другой стороны, недоброкачественный, поверхно-
стный, плохо разработанный и непроверенный материал
расследования, как об этом свидетельствует практика,
часто влечет за собой возвращение дела к доследованию,
не давая суду возможности вынести правильный и обо-
снованный конкретными доказательствами приговор.
Нужно при этом иметь в виду, что хотя основные ме-
тоды собирания и оценки доказательств как на предвари-
тельном, так и на судебном следствии одни и те же,
однако в стадии предварительного след-
ствия процесс собирания и проверки дока-
зательств имеет свои специфические осо-
бенности.
Суду приходится иметь дело уже с готовым, добытым
следователем материалом, освещающим существо рассле-
дованного преступления, то-есть с обстоятельствами дела
и доказательственными уликами, собранными предвари-
тельным расследованием против привлеченного обвиняе-
мого. На суде лежит задача окончательно проверить уста-
новленные следователем факты в порядке устного, гласного
разбирательства и притом в сравнительно короткий проме-
жуток непрерывного судебного рассмотрения дела.
Поэтому, если расследование дало суду плохой, недо-
статочно конкретный фактический или не вполне и не
всесторонне доследованный материал, суд бывает лишен
возможности разрешить дело: он не всегда может на судеб-
ном следствии проверить факты, в отношении которых
следователь не собрал доказательств или которых своевре-
менно не проверил. И перед судом -встает альтернатива —
или оправдать обвиняемого ввиду недостаточности или
неубедительной силы доказательств, собранных следовате-
лем, или возвратить дело к доследованию. Между тем воз-
вращение дела к доследованию по истечении значитель-
ного времени, протекшего с момента обнаружения пре-
ступления, обычно, или по крайней мере очень часто, не
приводит к каким-либо положительным результатам и
твердым выводам. Сплошь и рядом бывает трудно, а ино-
гда и совсем невозможно, установить при доследовании
какие-либо обстоятельства, относящиеся, например, к об*
7
становке места совершения преступления по делам об убий-
стве или поджоге, по которым не был своевременно произ-
веден осмотр места преступления; или проверить допросом
новых свидетелей какой-нибудь факт, относящийся ко
времени и обстоятельствам события преступления, если
эти свидетели во-время не были вызваны и допрошены;
или произвести эффективный обыск для изъятия какого-
нибудь предмета, могущего иметь значение для дела,
чего не было сделано при первоначальном расследовании;
или проверить алиби обвиняемого допросом каких-либо
лиц, на которых ссылался обвиняемый при первом до-
просе, но которые тогда же не были допрошены; или про-
верить небрежно проведенный акт опознания личности
обвиняемого, и так далее и тому подобное.
Совсем иначе обстоит дело, когда еще в стадии пред-
варительного следствия отмечается недоследованность
дела и неполнота доказательств. В процессе предваритель-
ного расследования всякий неясный или сомнительный
факт во-время, «по горячим следам» может быть проверен
или во всяком случае полнее обследован всеми имеющи-
мися в распоряжении органов расследования средствами
и способами. Следователь имеет все возможности сам
определить срочность и внеочередность тех или других
следственных действий, направленных к собиранию и про-
верке доказательств, и от обследования одного факта,
уже достаточно выясненного, перейти к другому, требую-
щему неотложных оперативных мероприятий. Он имеет
все возможности, планируя свою работу, в необходимых
случаях расширить область исследования и пополнить его
проверкой новых фактов, указания на которые получаются
в тот или другой момент следствия. Он имеет и время и
возможность при вдумчивом анализе обстоятельств дела
и при правильной оценке отдельных добытых доказа-
тельств наметить новые пути и способы установления и
проверки фактов, которые оказываются недостаточно ос-
вещенными, непроверенными и недоказанными.
При всем этом перед следователем до последнего мо-
мента расследования открывается и больший простор для
оценки добываемых в стадии предвари-
тельного расследования доказательствен-
ных фактов и улик. Прежде всего эта оценка не
8
О
является окончательной и еше не предрешает направления
дела: она служит следователю часто и для самоконтроля
его же действий. Намечая, например, предъявление обви-
нения обвиняемому, следователь при составлении поста-
новления о привлечении в качестве обвиняемого входит
в оценку предварительно добытых в отношении этого лица
доказательств и проверяет себя, достаточно ли собран-
ных им данных для привлечения подозреваемого лица и
какие доказательства должны быть подтверждены или под-
креплены при помощи каких-либо других" следственных
действий. В некоторых случаях производство отдельных
следственных действий, например, обыска, само по себе
уже преследует только цель н а й т и, обнаружить,
добыть более веские доказательства против обвиняемого,
который изобличается лишь косвенными уликами, указы-
вающими, однако, на какую-то прикосновенность его к со-
вершению преступления.
Таким образом в каждый данный момент расследова-
ния следователь, при наличии имеющихся уже у него и
добытых им доказательственных материалов, имеет полную
возможность развернуть шире пределы расследования или
сузить их и направить следственные действия в сторону
установления и проверки новых данных. Он может легко пе-
реключить свою работу с выяснения одних обстоятельств
дела на другие, которые в данный момент являются болез
существенными и важными; может изменить и первона-
чальный план расследования, направив дальнейший ход
расследования в сторону проверки тех доказательств, ко-
торые, по оценке их в данный м о м е н т, оказались
недостаточно установленными или внушают сомнение в их
достоверности.
« *
*
Исключительная важность процесса собирания и оценки
доказательств в уголовных делах в стадии предваритель-
ного расследования преступлений указывает на безуслов-
ную необходимость для органов расследования хотя бы
некоторого знакомства с теорией и практикой доказатель-
ственного права, то-есть с разработкой «проблемы одной
9
из важнейших областей уголовно-процессуального права,
представляющей собой, в сущности говоря, альфу и
омегу этого права» *.
Если же это — одна из важнейших проблем, связан-
ных с процессом расследования, если основным рычагом
расследования является искусство собирания доказа-
тельств, то мы должны поставить перед собой прежде
всего такие вопросы: 1) существуют ли какие-либо спе-
цифические методы и какие именно, при помощи которых
устанавливаются доказательства при расследовании дел
о тех или иных преступлениях, и 2) каким условиям должны
удовлетворять те доказательства, которые добываются,
исследуются и фиксируются в уголовных делах в процессе
расследования преступлений.
На первый вопрос мы даем ответы в целом ряде
очерков настоящей книги. Ответ на второй вопрос, тре-
бующий общего принципиального разрешения, мы попы-
таемся изложить в кратких чертах, насколько это необхо-
димо для его усвоения посвятившим себя ответственной
работе по расследованию преступлении.
Часто в очень большом комплексе фактов, которые про-
ходят перед нами в процессе расследования преступле-
ний, одни являются фактами, которые нужно доказать,
другие — фактами, при помощи которых доказываются
исследуемые факты. Факт, который нужно доказать,
называется предметом доказательства, а факт, при
помоши которого доказывается другой факт, называется
средством доказательства.
Когда мы говорим о расследовании как искусстве
собирания и исследования доказательств, под доказатель-
ствами в тесном смысле этого слова мы разумеем факты,
при помощи которых мы должны доказать
те или другие исследуемые факты.
Каждый обнаруженный факт, подлежащий исследова-
нию в уголовном деле, сам по себе ничего не говорит и
’А. Я Вышинский. Предисловие к книге Вл. Громова и
Н. Лаговнера «Уголовно-судебные доказательства», Юридическое
изд-во НКЮ РСФСР, 1929.
10
не объясняет. Чтобы понять его сущность, чтобы объ-
яснить его значение как общественно-опасного факта, рас-
следование должно собрать какие-то определенные факты,
доказывающие, что в данном случае мы имеем дело
с преступлением.
Возьмем для иллюстрации этого положения два гпубых
•примера. Один факт: на берегу речки гуляющие обнару-
живают свежий труп человека с огнестрельной раной
в груди. И другой факт: при ревизии торгового пред-
приятия — магазина обнаружена недостача’ товаров.
В обоих случаях в начальный момент обнаружения этих
фактов рождается мысль, что здесь мы имеем дело с пре-
ступлениями. Иначе говоря, при обнаружении этих фак-
тов возникает естественное подозрение: в первом случае,
что здесь кем-то совершено убийство, во втором — рас-
хищение товарных ценностей. Но чтобы признать в дан-
ных фактах наличие преступлений, надо произвести рас-
следование и собрать факты, доказывающие, что
здесь действительно совершены преступления. Обнаруже-
ние трупа или недостачи товара дает лишь основание для
производства расследования. Может быть при расследо-
вании этих фактов будет установлено и доказано, что
никаких преступлений никто в данных случаях не совер-
шал. При осмотре трупа милицией под трупом найден
револьвер, а в< кармане пальто убитого записка: «В смерти
моей прошу никого не винить». При расследовании недо-
стачи заведующий магазином представил объяснения и
соответствующие документы, которыми удостоверяется,
что недостача товаров покрывается какими-либо закон-
ными расходными статьями или объясняется неправиль-
ным учетом товаров при ревизии и т. п.
Таким образом, как в случаях установления призна-
ков преступления в каждом из указанных фактов, так и
при выяснении отсутствия этих признаков, истина обна-
руживается путем доказывания, причем доказатель-
ственными фактами, которые устанавливаются теми или
другими методами при помощи следственных действий,
являются в подобных случаях: при обнаружении трупа —
результаты осмотра трупа и места преступления, акты
допросов свидетелей и т. д., при обнаружении недостачи
И
товара в магазине — данные осмотра документов, опрос
подозреваемого, иногда бухгалтерская экспертиза, допросы
свидетелей и так далее.
Однако не всякое доказательство, хотя бы и добытое
расследованием с соблюдением требуемых процессуаль-
ных форм, имеет одинаковое доказательственное значе-
ние. Не все доказательства могут быть признаны в про-
цессе расследования, по их оценке, одинаково достовер-
ными. одинаково истинными и соответствующими действи-
тельности. Одни доказательственные факты могут ка-
заться вполне достоверными, другие — только более или
менее правдоподобными ' и вероятными, третьи — весьма
сомнительными или даже явно ложными, то-есть такими,
которые совершенно не могут убедить ни следователя, пи
суд в действительности доказываемых ими фактов. Между
тем исследуемые факты, чтобы суд мог убедиться в их
истинности и вынести справедливый приговор по делу,
должны быть доказаны проверенными доказательствами.
Отсюда первое условие, которое ставит наука дока-
зательственного права для добываемых и устанавливае-
мых в процессе расследования доказательств, — это их
достоверность, соответствие их с действитель-
ностью.
В этом отношении в буржуазной науке о доказатель-
ствах существует резкое разграничение отдельных видов
доказательств, из которых одни признаются имеющими
более достоверную силу, чем другие. Буржуазные про-
цессуалисты различают следующие два вида доказа-
тельств: объективные, или вещественные, и субъектив-
ные, или личные, причем такое разделение обосновывается
ими тем соображением, что один из этих двух видов
доказательств по самой своей природе более
способен отражать объективную истину, чем другой. К объ-
ективным относятся такие доказательства, как осмотр места
преступления, вещественные доказательства, документы и
объекты научно-технического или лабораторного исследо-
вания: к субъективным относятся показания свидетелей,
обвиняемых и заключения экспертов.
Такое чисто формальное разграничение доказательств
послужило основанием к тому, что в конце прошлого
12
Ьека в области уголовного процесса стало отводиться
большее внимание вещественным доказательствам, кото-
рые могут добываться при расследовании уголовных дел,
и в особенности таким, которые могут быть исследованы
и проверены методами научно-уголовной техники.
Мы не можем признать приемлемым указанное деле-
ние доказательств, с точки зрения их сравнительной до-
стоверности, на объективные и субъективные.
В процессе предварительного расследования престу-
плений объективные и субъективные доказательства, если
даже принять такое разграничение их, — одинаково
важны. Практически вопрос обычно сводится к выбору
методов или способов доказывания из числа допустимых
процессуальным законом доказательств, которые ука-
заны в ст. 58 УПК. Практика показывает, что в одних
случаях доказательственный материал может быть уста-
новлен яснее и полнее на основе доказательств объек-
тивного характера; в других случаях, наоборот, матери-
альную истину в деле устанавливают при помощи субъ-
ективных доказательств, например — свидетельских пока-
заний, объяснений обвиняемого и т. п. Поэтому ни в ка-
ком случае советский следователь не должен отдавать
предвзятого обязательного предпочтения объективным
доказательствам, как наиболее достоверным, перед субъ-
ективными.
В процессе следствия центр тяжести лежит вовсе
не в природе и существе самого доказательства, а
в тех методах, которые применяет следователь при
осмотре, исследовании и оценке данного доказательства
или целого ряда их.
Наиболее целесообразным и практически ценным яв-
ляется деление доказательств по источнику на непо-
средственные (или первоначальные) и посред-
ственные (или производные). Степень достоверности
и убедительности непосредственных доказательств, по-
лученных из первоисточника (например, показание свиде-
теля-очевидца), конечно, больше, чем посредственных,
полученных, как говорят, из вторых рук (например, пока-
зание свидетеля, удостоверяющего о фактах со слов дру-
гого свидетеля). Точно так же подлинный документ, удо-
13
стоверяющнй какой-либо факт, придает большую досто-
верность этому факту, чем копия с того же документа,
хотя бы и засвидетельствованная надлежащим учрежде-
нием, тем более, что иногда вопрос заключается не
в содержании документа, утверждающего известный
факт, а в тех или других исправлениях, подчистках и
других дефектах, которые по копии не могут быть иссле-
дованы при помощи методов научно-уголовной техники.
Благодаря этому нельзя восстановить подлинный доку-
мент. «Однако и здесь, — говорит тов. Вышинский, — необ-
ходимо предостеречь от попыток это разделение доказа-
тельств свести к противопоставлению одних доказательств
(и именно непосредственных), как лучших..., другим (и
именно посредственным), как худшим». «Более правильно
указание теории, — добавляет тов. Вышинский, — что при
оценке посредственных доказательств ... необходимо
больше внимания, осторожности и вдумчивости» *.
Ясно, что следует признать бесспорным и тот факт,
что ценность и убеждающая достоверность доказательств
в значительной степени зависит от качества источ-
ника, из которого доказательство черпает свою доказа-
тельственную силу. Поэтому следователь при оценке до-
казательств тех или других категорий не может не учи-
тывать степени доброкачественности этих источников, так
как характер источников доказательств в отдельных слу-
чаях также определяет степень достоверности фактов,
удостоверяемых теми или другими доказательствами.
В практике следователей весьма часто бывают слу-
чаи, когда в показаниях ряда свидетелей имеются суще-
ственные разноречия по одним и тем же обстоятельствам
дела. При этом у следователя не возникает никакого
сомнения в добросовестности свидетелей. Одни свидетели
могли «исказить факты», о которых они показывают, по-
тому что за давностью времени впечатление от этих фак-
тов потеряло у них свою остроту и свидетели допустили
вполне добросовестную ошибку в описании удостоверяе-
мых ими фактов или событий; другие свидетели благо-
1 Акад. А. Я. Вышинский, Теория судебных доказательств
в советском праве, М., 1У40, стр. 201—202.
14
даря свойственным им дефектам зрительной памяти или
каким-либо другим особенностям их психики также
вполне добросовестно могли дать объективно неверное
показание о том, что они видели, и т. п. Поэтому, есте-
ственно, что показания всех свидетелей следователем
должны быть тщательно проверены.
«...Критическое отношение советского суда к по-
казаниям свидетеля ни в какой мере не ведет к огуль-
ному недоверию к свидетельским показаниям как к су-
дебным доказательствам. Но критическое отношение
к каждому свидетельскому показанию, бдительность и
тщательность проверки, разумеется, необходимы во всех
случаях...» Ч
Поэтому, если по делу обвиняемого в бандитизме вы-
ступают на следствии свидетелями каких-либо фактов
рецидивисты с уголовным прошлым, сами судившиеся
ранее по однородным делам, следователь не может с пол-
ным доверием отнестись к их показаниям, а должен по-
пытаться проверить удостоверяемые ими факты и дру-
। гимн доказательствами.
Так же тщательно обязан следователь проверить сте-
пень достоверности любого имеющегося в деле письмен-
ного документа. Следователь не должен принимать, как
достоверные доказательства, всякого рода слухи, неиз-
вестно от кого исходящие, а равно и всякого рода рос-
сказни, сплетни и личные мнения, часто высказываемые
чрезмерно словоохотливыми свидетелями. Допросом сви-
детеля следователь должен установить не слухи, не мне-
ния, а конкретные факты, относящиеся к исследуе-
мому событию или к личности обвиняемого, и притом та-
кие факты, которые, по возможности, могли бы быть
проверены другими данными.
Из всего изложенного выше уже ясно, что основным
моментом в процессе добывания доказательств по делу
является оценка каждого доказательства органом,
производящим расследование.
1	М. С. Стр ого вич, Уголовный процесс, учебник для юриди-
ческих институтов, М., 1940, стр. 130.
15
rtpir этой оценке имеет немаловажное значение груп-
пировка доказательств, анализ каждого из них с точки
зрения их сравнительной убедительности, то-есть опять-
таки с точки зрения степени их достоверности.
В этом отношении принято делить доказательства на
прямые и косвенные. Под прямыми мы разу-
меем такие доказательства, которые нас убеждают в су-
ществовании какого-либо факта прямо и непосредственно.
Под косвенными доказательствами, или уликами, как
их принято называть, мы разумеем такие факты, уста-
новленные следствием, из которых мы только косвенно,
путем умозаключения, делаем вывод о связи этих фактов
с другими фактами, подлежащими исследованию в том
или другом деле.
В данном случае мы квалифицируем доказательства
по их отношению к исследуемому факту,
который должен быть доказан.
«В практике значение косвенных доказательств, — го-
ворит тов. Вышинский, — определяется тем, что нередко
они являются единственными по делу доказательствами,
что пользование ими оказывается часто единственным
способом раскрытия преступлений и изобличения пре-
ступников» Ч
Однако в процессе оценки косвенных доказательств
важнейшее значение имеет установление взаимной связи
одних фактов с другими: косвенное доказательство при-
обретает доказательственное значение, как общее пра-
вило, не изолированно, не само по себе, а в сочета-
нии с другими обстоятельствами.
Иногда следователю приходится анализировать слож-
ные и трудные факты, имеющие значение косвенных до-
казательств.
Таким образом одно косвенное доказательство в ряду
других доказательств, связанных с ним, при анализе их,
дает следователю основание сделать те или другие вы-
воды о значении косвенною доказательства или целого
1	Акад. А. Я. В ы ш и и с кп й, Теория судебных доказательств
в советском праве, М., 194(5, стр. 229.
16
ряда их. Показательным примером в этом отношении может
служить следующее дело.
По делу об убийстве вечером за деревней председа-
теля колхоза подозревается замеченный в хищении кол-
хозного имущества крестьянин, исключенный из колхоза
незадолго до убийства по настоянию убитого. Некоторыми
свидетелями устанавливается факт, что обвиняемый
за несколько дней до убийства в пьяном виде ругал пред-
седателя колхоза и говорил, что он ему не простит этого:
«Увидимся где-нибудь с глазу на глаз». Этот факт пра-
вильно учитывается следователем как одна из косвенных
улик против крестьянина, подозреваемого в убийстве.
И если при этом, например, устанавливается другими
данными, что в вечер убийства обвиняемого видели
кравшимся огородами со шкворнем в руках по направле-
нию к тому месту, где часом позднее найден труп, а
осмотр трупа показал, что убийство произведено тяже-
лым орудием вроде тупого лома или шкворня, если, на-
конец, на рубашке подозреваемого, в которой видели его
в день убийства, обнаружены брызги крови на плечах и
груди, то естественно, что угрозы, которые высказывал
обвиняемый за несколько дней до убийства по адресу
председателя колхоза, не должны выпадать из внимания
следователя и не могут быть исключены им из числа до-
казательств по делу. Факт угроз в данном случае
является хотя и косвенным, но весьма существенным
доказательством, весьма правдоподобной уликой против
обвиняемого.
Уже из этого примера можно вывести и еще одно
обязательное методическое правило в отношении оценки
доказательств. Все доказательства, как прямые, так и
косвенные, должны, как сказано выше, оцениваться сле-
дователем в их совокупности.
Когда ряд доказательственных фактов и улик, уста-
новленных по делу, дает в результате ясную картину
исследуемого преступления и когда все доказательства
представляются в совокупности связанными, взаимно под-
тверждающими одно другое и объясняющими житейски
вполне правдоподобно отдельные моменты исследуемого
события, — мы говорим, что по делу собран достаточно
достоверный доказательственный материал и что все
2	Зак. 860. Следственная практика в примерах.
17
улики в отношении обвиняемого представляются гар
ионическими, то-есть одна улика гармонирует с дру
гой, естественным образом и логически правильно связы-
вается с другой. Так, например, в отношении фактов,
изложенных выше в примере по делу об убийстве пред-
седателя колхоза, можно сказать, что здесь улики пред-
ставляются в совокупности связанными между собой,
гармоническими.
Бывают примеры и противоположного порядка, когда
доказательства и улики выступают в деле изолированно,
единично и создают убеждение только в некоторой ве-
роятности подозрений, не давая ясной и связной картины
совершения преступления подозреваемым лицом. В де-
ревне случился пожар, который, однако, вскоре был пре-
кращен: обгорела лишь задняя стена овина, где прива-
лен был ворох соломы со стороны проезжей дороги и
где, как это выяснилось из показаний первых очевидцев
пожара, и начался пожар. Подозрение в поджоге воз-
никло против одного из соседей потерпевшего, живущего
от него через два дома. Основанием к этому подозрению
послужили два факта, удостоверенные свидетелями в от-
ношении обвиняемого. Первый — что обвиняемый, при-
бежав вместе с другими на пожар, остановился по-
близости и не принимал участия в тушении пожара, а
когда пожар затушили, то со смехом говорил другому
соседу: «Не беда, не обеднеет Василий от охапки
сгоревшей соломы». Второй — было установлено, что этот
обвиняемый и потерпевший года два назад «были
между собой на-ножах» из-за кражи у последнего двух
мешков овса, подозрение в которой потерпевший заявлял
тогда тоже на этого своего соседа. Свидетели, подтвер-
ждая этот факт, говорили даже, что обвиняемый
тогда, то-есть года два назад, говорил Василию: «Больно
ты за добро свое цепляешься, зря на других клеплешь;
смотри, как бы на ветер добро-то не полетело». Вместе
с тем свидетели по этому делу показывали, что уже
давно, с год, у обвиняемого с Василием «никакой свары»
нет, а последнее время даже «дело к сватовству идет:
сын обвиняемого ладит жениться на дочери потер-
певшего». Вместе с тем свидетели показывали, что во
время пожара ветер дул на деревню, и если бы огонь
18
перекинулся в сторону изб, то сгорела бы не только изба
Василия, но и ею соседей, в том числе и обвиняемого.
Ясно, что указанные выше два факта, изобличающие
обвиняемого в поджоге (то, что он не принимал уча-
стия в тушении пожара овина потерпевшего, и то, что он
два года назад грозил потерпевшему), представлялись
довольно слабым уликовым материалом. Эги два доказа-
тельства косвенного характера являлись изолирован-
ными, единичными уликами, стоявшими к тому же
в некотором противоречии с другими обстоятельствами
дела, исключавшими возможность признания мотивом
поджога мести со стороны обвиняемого в отношении
потерпевшего.
Все изложенное вместе с тем говорит за то, что по
всякому делу от расследования требуется не только уста-
новление согласованности, гармоничности добытых по
делу доказательств, но и всесторонность рас-
следования, обеспечивающа я надлежащую п о л-
н о т у доказательств, понимаемую в смысле полного осве-
щения всех отдельных моментов, из которых склады-
вается состав исследуемого преступного события.
Следствие должно быть проведено так, чтобы следо-
ватель, заканчивая следствие, мог сказать, что расследо-
вание дало достаточно ясные ответы на все основные
вопросы, которые ставятся перед органами расследо-
ния по каждому делу (какое преступление совершено, где,
когда, с какой целью, какими способами, при каких обстоя-
тельствах и кто совершил его).
Изложенные условия и требования методики устано-
вления доказательств, однако, не исчерпывают всех во-
просов, связанных с процессом собирания, исследования
и оценки доказательств.
Представляется существенно важным разрешить во-
прос и о том, какими путями должны итти органы рас-
следования в процессе установления доказательственных
фактов и при каких условиях та или другая оценка их
в отношении уликового материала может считаться вполне
правильной и юридически обоснованной. Эти вопросы
тесно связаны с вопросами о «методике нашего
мышления», о тех умственных процессах, которые
происходят в нашем мозгу при наблюдении нами окру-
2*
19
жающей действительности и при оценке всех проходящих
перед нами многообразных событий обыденной жизни.
* *
♦
Каждый человек, наблюдая в своем повседневном
обиходе окружающую его жизнь, получает какие-либо
впечатления, на которые он так или иначе реагирует,
делая при помощи своих умственных процессов те илщ
другие выводы или умозаключения по поводу всех тех
фактов, событий, людей и предметов, которые он видит
вокруг себя.
Представим себе, что вы случайно попадаете в незна-
комый вам дом, в комнату незнакомой вам раньше
семьи, где вы никогда не были и о составе которой ни-
чего не знали до тех пор. Представим себе для примера
даже, может быть, невероятный случай, что незадолго до
вашего прихода в эту комнату жильцы ее куда-то ушли
и вы, войдя в комнату, оказались совершенно одни и
оставались здесь в течение нескольких минут.
Вы осматриваетесь. Большая, светлая комната, в ко-
торой на окнах и по стенаем на тумбах много цветов —
олеандры, пальмы, фикусы. Пол чистый, паркет блестит.
Всюду, как в расставленных на столах предметах, так и
в развешанных по стенам картинах и украшениях, заме-
тен порядок. Посредине — стол, накрытый скатертью,
на котором стоит еще не остывший самовар и не убран-
ная после чая посуда; среди нее на столе, против четы-
рех стульев, стоящих вокруг стола, стоят два стакана и
две чашки. Около одного из стаканов стоит чайное
блюдце и на нем два окурка папирос. На большом пись-
менном столе у стены — груда сложенных бумаг; посре-
дине— папка с надписью «баланс» и рядом счеты. На
другом столике — книжки, судя по внешнему виду —
учебники, и раскрытая тетрадка с недоконченными бук-
венными формулами под геометрическими фигурами. Вы
всмотрелись в рисунок и узнали знакомую вам теорему
по геометрии. Из этой комнаты дверь ведет в другую
комнату, повидимому, в спальню, куда вы, однако, не за-
глядываете.
Осмотрев описанную обстановку комнаты и забыв,
что вы в первый раз в жизни, в силу какой-то странной
20
случайности, попали в чужую квартиру, да еще совсем
незнакомых вам людей, вы пытаетесь дать себе ответ,
куда вы попали, к кому, кто здесь живет и что за люди
обитатели этой комнаты.
И вот вы совершенно естественно и просто, без вся-
кого напряжения мысли, если вы хоть немного наблюда-
тельный человек, даете себе ясные и точные ответы на
все эти вопросы.
В квартире, в этих двух комнатах, говорите вы, жи-
вет семья, состоящая из трех человек. Муж и жена —
люди средних лет, примерно, лет 35—40, у них дочь, обу-
чающаяся в 6-м классе средней школы, лет 13—15.
Муж имеет хорошо оплачиваемую работу, состоя, веро-
ятно, главным бухгалтером одного из крупных промыш-
ленных предприятий. Жена его очень хорошая хозяйка,
любящая чистоту и порядок в доме и имеющая особую
«страсть» к цветам. Никто в семье не курит. У них
только что перед вашим приходом был какой-то муж-
чина, возможно, что это их старый знакомый, который
пробыл у них недолго, около часа, после чего они все
вместе куда-то ушли.
Все эти умозаключения вы сделали в течение несколь-
ких минут, пока осматривали комнату. Возможно, что
в своих догадках вы ошиблись в отношении некоторых
деталей своих умозаключений, например, в определении
возраста членов семьи, но в общем вы уверены, что вы
сделали правильные логические выводы о том, кто здесь
живет и что происходило в комнате перед вашим прихо-
дом: об этом вам рассказали «немые свидетели», веще-
ственные доказательства — обстановка комнаты и нахо-
дящиеся в ней вещи.
Посуда, расставленная на столе (два стакана и две
чашки), навела вас на мысль, что в комнате до вашего
прихода сидели за чаем двое мужчин и две женщины.
Отсутствие на столе пепельницы дало вам основание за-
ключить, что в семье здесь никто не курит и что один из
сидевших за столом был гость, который курил и кото-
рому за неимением пепельницы хозяйка поставила чай-
ное блюдце. Гость пробыл недолго — около часа; это вы
вывели из того, что он выкурил всего две папиросы,
окурки которых остались на столе. Заметив в раскрытой
21
тетрадке на маленьком столе рисунок и известную вам
формулу геометрической теоремы, вы сделали вывод, что
одна из находившихся здесь женщин — девочка, обучаю-
щаяся в школе, где проходят этот отдел геометрии
только в 6-м классе; это дало вам возможность опреде-
лить примерно и возраст этой девочки, а в соответствии
с ее возрастом «прикинуть» и возраст ее родителей. Уви-
дав на письменном столе баланс и счеты, вы сделали
довольно вероятное предположение, что квартиру эту за-
нимает бухгалтер. Общий вид обстановки комнаты дал
вам основание сделать заключение и о некоторых каче-
ствах и вкусах хозяйки этой квартиры. Вы тронули са-
мовар и, убедившись, что он еще теплый, сделали вывод,
что находившиеся в этой комнате четыре человека на-
чали пить чай, примерно, час назад.
Если бы вы при этом еще имели возможность посмо-
треть внимательно документы, лежавшие на письменном
столе, заглянуть на надпись на обложке ученической те-
тради и просмотреть, например, лежавший на столике у
дивана альбом фотографий, вы узнали бы и фамилию
этого семейства, и где, в каком предприятии состоит на
службе житель этой комнаты, а также получили бы
полное и наглядное представление и о внешнем виде чле-
нов семьи и даже о составе их знакомых. А если бы. на-
пример, этот осмотр кцартиры имел характер след-
ственного осмотра и у вас имелись бы хотя не-
полные агентурные сведения о том, что гость, бывший
в этой комнате до вас, человек с уголовным прошлым,
ранее судившийся. — то вы бы легко могли, не обра-
щаясь к членам этой семьи, установить и его личность:
для этого необходимо было бы осторожно исследовать
стенки стакана, из которого он пил чай, и сделать при
помощи научно-технических приемов снимки с невиди-
мых простым глазом пальцевых отпечатков на стакане.
После этого, на основе сличения снятых со стакана от-
печатков по дактилоскопической формуле с имеющимися
в регистрационном бюро дактилоскопическими картами
на зарегистрированных ранее преступников, от централь-
ного регистрационного отдела милиции вы могли бы по-
лучить точные сведения о личности этого человека, его
происхождении, судимости и прочем.
22
Подобного рода умозаключения, предположения, до-
гадки и выводы делает обычно всякий человек в течение
всей своей жизни, везде и при всех обстоятельствах, и
притом без отношения к его профессиональной работе
или какой-либо специальной деятельности. Ббльшая или
меньшая правильность таких умозаключений и выводов,
которые делает человек, наблюдая окружающую его жизнь,
естественно, в значительной мере зависит от степени его
житейского опыта и присущей ему наблюдательности.
Такой же точно умственный процесс проделывает и
всякий следователь, производя расследование и на-
блюдая факты исследуемого им уголовного казуса и оце-
нивая смысл, значение и связь отдельных из этих фак-
тов, устанавливаемых следственными материалами.
Разница здесь заключается лишь в том, что каждый
человек в условиях своей повседневной житейской об-
становки, наблюдая совершающиеся на его глазах собы-
тия и факты и давая им объяснения или оценку, делает
это обычно без всякой цели, а часто даже как бы авто-
матически, на ходу. Следователь же должен, так ска-
зать, специально в каждом отдельном случае направить
все свое внимание на исследование того или другого
конкретного факта или ряда их, в целях полного рассле-
дования данного преступления, а потому должен оценить
эти факты детально, тщательно и всесторонне и сделать
из них житейски правдоподобные, логиче-
ски правильные выводы в соответствии
со всеми данными исследуемого де)ла.
Отсюда понятно, что выводы и умозаключения следо-
вателя при объяснении и оценке доказательственных фак-
тов по делу должны делаться на основе тщательного и
вдумчивого изучения им всех этих фактов в их совокуп-
ности и сопоставления их между собой и должны быть
логически обоснованными.
Данные осмотра места преступления, обыска, осмотры
вещественных доказательств, факты, сделавшиеся извест-
ными следователю из показаний свидетелей, — все это
дает богатый доказательственный материал, из которого
следователь должен только сделать вполне правильные
выводы о значении тех или других установленных след-
ствием фактов, не как житейских фактов вообще, а
23
именно как фактов данного конкретного Дела,
в смысле освещения и выяснения всех основных момен-
тов данного исследуемого дела с его специфическими
особенностями.
Такими путями должен итти следователь при выясне-
нии истины в уголовном деле, при анализировании им
всех обстоятельств расследуемого дела, при оценке ули-
кового материала и при сведении отдельных добытых по
делу данных в единую гармоническую цепь доказа-
тельств. Только тогда и выводы его, суммированные им
в обвинительном заключении, как и в составленном им
всяком другом постановлении, будут отражать действи-
тельную объективную истину и могут быть признаны
правильными, способными убедить впоследствии и суд
в достоверности установленных расследованием фактов.
При этом в практике следователя могут встретиться и
такие случаи, где при помощи умственных процессов сле-
дователь должен сделать соответствующие выводы и
умозаключения не только о связи между фактами и объ-
ектами внешнего, видимого мира, но и о связи дей-
ствий, поведения и поступков определенного
лица, например, подозреваемого, с фактом иссле-
дуемого преступления.
Наиболее правильную оценку этих фактов с соответ-
ствующими правильными выводами, естественно, может
сделать только следователь, который хорошо уяснил
себе содержание задач, стоящих перед Советским госу-
дарством, задач социалистического строительства.
Отсюда понятно, что советский следователь не только
должен обладать свойственной всем людям известной на-
блюдательностью, житейским опытом и знанием жизни
и быта того населения, где он работает, но и должен
быть способным разбираться в фактах и событиях соци-
ального порядка, уметь мыслить диалектически и обладать
классовой бдительностью.
Мы не будем здесь более подробно останавливаться
на этих качествах следователя, как необходимых усло-
виях правильной оценки доказательств, тем более, что
примеры, иллюстрирующие изложенные выше положения,
будут нами даны дальше, в отдельных очерках настоя-
щей книги.
24
♦
Перед органами расследования встает нередко и еще
один волнующий вопрос — вопрос о пределах и воз-
можностях установления того или другого
доказательственного факта и разрешения того
или другого специфического вопроса по данному кон-
кретному делу.
Бывает так, что известный объективно достоверный
факт налицо, но оценка его, как доказательства в дан-
ном деле, зависит от разрешения вопроса, который мо-
жет быть разрешен только при помощи особо тщатель-
ного анализа данного факта или путем экспертизы или
применения каких-либо научно-технических методов ис-
следования и т. п.
Например, на одежде подозреваемого в убийстве най-
дены следы крови. Возникает основательное подозрение,
что это кровь убитого, которая и попала на одежду
убийцы во время совершения преступления. Установле-
ние этого факта явилось бы прямой уликой против подо-
зреваемого, который, однако, отрицает свою прикосновен-
ность к убийству и утверждает, что это кровь курицы,
которую он резал за несколько дней до его задержания.
Или, например, при помощи осмотра обнаруженного за
деревней трупа неизвестного человека, при отсутствии на
месте следов и ввиду недостаточно ясной картины совер-
шенного неизвестно при каких обстоятельствах убийства,
следователь должен выяснить — не был ли убит этот че-
ловек где-либо в другом месте, а сюда был принесен или
привезен уже после убийства.
Возникает вопрос: на что нужно обратить внимание и
какие есть возможности для подобных случаев устано-
вить то или другое существенно важное обстоятельство.
Короче говоря, в тот или другой момент расследова-
ния у следователя может возникнуть вопрос, при по-
мощи каких именно методов, способов и
приемов можно с наибольшей эффективностью уста-
новить тот или другой не вполне ясный факт или выяс-
нить то или другое загадочное обстоятельство, которое
может иметь доказательственное значение в данном деле,
и можно ли вообще и в каких пределах вскрыть истину
25
данного факта или дать определенный и точный ответ на
возникающий при следствии вопрос.
Нужно сказать, однако, что методика расследования
не может дать на эти вопросы один общий ответ в форме
какого-либо определенного методического рецепта. В ка-
ждом отдельном случае, по каждому конкретному делу,
в процессе добывания и изыскания доказательств успеш-
нее, правильное разрешение всех подобных вопросов за-
висит не только от степени пытливости и наблюдатель-
ности следователя и от его житейского опыта, но и от
целого ряда других условий: от знания им той среды и
обстановки (политической и бытовой), где совершено ис-
следуемое преступление, от степени его знакомства
с подсобными и прикладными знаниями, имеющими при-
менение в деле расследования преступлений, с основами
научно-уголовной техники и так далее.
Естественно, что правильные умозаключения, выводы,
догадки и предположения, проверкой которых необходимо
установить данный факт, может скорее всего сделать
только следователь, овладевший искусством расследова-
ния, к тому же хорошо вооруженный научно-техническими
знаниями и имеющий криминалистическую подготовку.
При этом огромное значение имеет, конечно, и уменье
следователя методом анализа различать каждое отдель-
ное обстоятельство исследуемого события, подвергать
каждый факт всестороннему освещению и оценке, наблю-
дать и отмечать все индивидуальные и характерные осо-
бенности его, а часто и фиксировать внимание на таких
мельчайших деталях, на которых в аналогичных усло-
виях обычной житейской обстановки мы не всегда оста-
навливаемся. Такие мелочи, мимо которых мы часто про-
ходим, не замечая их, могут иногда внести ясность и
разгадку в самое сложное, запутанное дело, осветить
важнейшие вопросы, иногда быть и тем исходным пунк-
том, который открывает для следователя возможность
сделать вполне правдоподобные и достоверные выводы о
значении тех или иных доказательств в деле. Правиль-
ность этого положения мы уже показали выше на про-
стом примере осмотра квартиры бухгалтера, где внима-
ние наше, остановленное на чайном блюдце, заменявшем
пепельницу, в условиях сравнительно хорошо и с удоб-
ствами обставленной комнаты навело нас на правильный
путь умозаключений, которые мы сделали относительно
лиц, находившихся в этой комнате час назад.
Объекты исследования в уголовных делах, то-есть
(происшествия и события, факты, веши и предметы, кото-
рые приходится наблюдать органам расследования и
включать как доказательства по уголовным делам, беско-
нечно разнообразны. Они не только охватывают пределы
видимых нами вещественных предметов, но включают
в себя и явления физиологического и психического по-
рядка и тому подобное. Для объяснения их иногда, как
мы уже знаем, достаточно личного опыта следователя,
который сам может разобраться в фактах и дать им
объективно правильную оценку, иногда же для следова-
теля может потребоваться привлечение лиц, обладающих
специальными знаниями, без участия которых нельзя
найти правильное решение вопроса. Эти объекты в одних
случаях настолько приметны, что невольно останавливают
на себе внимание, иногда же скрыты и настолько незна-
чительны по своему внешнему виду или объему, что
мимо них следователь проходит, не замечая их или не
придавая им никакого значения.
На полотне железной дороги был найден труп с руб-
леными ранами на теле. Труп лежал на песке, парал-
лельно рельсам, с вытянутыми по бокам руками, с завер-
нутым на голову пиджаком. Производивший расследова-
ние после поверхностного наружного осмотра трупа распо-
рядился отправить его для судебно-медицинского вскры-
тия, направив затем расследование в сторону выяснения
вопросов о том, кто такой убитый, где он мог сесть на
поезд, куда ехал, с каким поездом и тому подобное, ис-
ходя из предположения, что убийство совершено в пути,
во время хода поезда, и труп был брошен с площадки ва-
гона. Между тем, если бы производивший расследование
остановил внимание на положении трупа и тщательно
вдумался в обстановку, при которой найден труп, он, не-
смотря на то. что труп найден на полотне железной до-
роги, не мог бы притти к нелепому, объективно неверному
выводу, что убийство совершено в поезде. При простой
и естественной с точки зрения житейской логики оценке
факта нахождения трупа, лежавшего между рельс и с про-
27
тянутыми вдоль боков руками, следователь дол-
жен был притти к заключению, что убитый был лишен
жизни не в поезде, а где-то в другом месте, и был при-
несен сюда убийцами с целью сокрытия следов престу-
пления. чтобы создать симулятивную видимость убийства,
совершенного железнодорожными бандитами во время
хода поезда. В результате неправильной оценки объектив-
ной обстановки окружающая труп местность осталась не-
обследованной: какие поблизости имеются жилые строе-
ния, какие и где пролегают пути и дороги, не было ли
около трупа каких-либо следов и особенностей, указывав-
ших на направление, откуда убийцы могли принести или
привезти труп, — все это в порядке дознания и розыска
осталось необследованным и непроверенным. Мало того,
работник милиции, производивший расследование, считая,
повидимому, раскрытие дела безнадежным, легко отнесся
и к акту судебно-медицинского вскрытия: от врача не
было затребовано обстоятельного заключения по вопросу
о причинах смерти и об обстоятельствах, при которых
могло быть совершено это убийство, и потому ни о вре-
мени убийства, ни об обстановке, в которой оно могло
быть совершено, на основании данных осмотра и вскры-
тия трупа в заключении врача ничего не говорится.
По другому делу, при расследовании дела об убий-
стве (бандитами была вырезана семья), на месте престу-
пления было обнаружено орудие убийства с явными сле-
дами кровяных отпечатков пальцев. Работник милиции,
производивший расследование, очевидно, незнакомый с
элементарными сведениями по уголовной технике, при-
общив к делу орудие убийства, не принял мер к сохране-
нию в неприкосновенности пальцевых отпечатков и к ис-
следованию их путем дактилоскопическрй экспертизы.
Естественно, что вследствие этого из дела выпало такое
доказательство огромной важности, которое при задер-
жании подозреваемых могло быть самым достоверным
«немым свидетелем», при помощи которого можно было
установить действительных виновников убийства, изобли-
чить задержанных или отвергнуть возникшее против них
подозрение.
В третьем случае, тоже по делу об убийстве, следо-
ватель, неосведомленный о пределах и возможностях
28
химико-микроскопического исследования при данном со-
стоянии научных знании, пытаясь разрешить тоже сомни-
тельный вопрос, связанный с делом, при отсылке одежды
с кровяными пятнами в лабораторию отдела здравоохра-
нения задает экспертизе вопрос, можно ли путем исследо-
вания этих кровяных пятен определить, принадлежит ли
кровь мальчику или девочке. Следователь, знакомый с со-
временными достижениями в области судебной медицины,
такой ошибки не допустил бы.
Бывали случаи в практике расследования и обратного
порядка, когда орган расследования сознательно остана-
вливался на тех или иных фактах и мелочах, делая по-
пытку добыть уликовый материал там, где его, казалось
бы, бесполезно искать.
В местности, где совершено было необнаруженными
лицами несколько домовых краж со взломом помещений,
был задержан молодой человек, при котором оказался
пустой мешок. Никаких серьезных улик, которыми под-
тверждалось бы подозрение против этого задержанного
как виновника этих краж, не было; орудий взлома при
подозреваемом тоже не оказалось. Производивший рас-
следование произвел, однако, тщательный осмотр мешка,
оказавшегося у задержанного, и при осмотре внутри
мешка обнаружил мельчайшие волоски, прилипшие к ткани
мешка. При исследовании этих волосков оказалось, что
это волоски кроличьих шкурок. В данном случае этот
мельчайший факт оказался единственной, но весьма
веской уликой против подозреваемого, так как среди
других краж, о которых в этом случае было заявлено
милиции, была незадолго до того совершенная кража
кроликов из запертого крольчатника.
Много подобных случаев удачных расследований,
явившихся результатом правильной ориентировки в деле
в смысле методически правильной оценки случайных объ-
ектов, наблюдаемых при осмотрах, можно найти в любой
книге, посвященной вопросам методики расследования Ч
1 См. книгу Вл. Громова, Материальная истина и научно-уго-
ловная техника, 1930; его же, Вещественные улики и научно-уго-
ловная техника. 1931; его же. Методика расследования преступлений,
1929 и 1930; П. И. Тарасов-Родионов, Предварительное след-
ствие, пособие для следователей, М., 1946.
29
Мы хотим остановиться еще на одном примере, чтобы
показать, как иногда, в начальный момент расследования
по возникшему у следователя делу, следователь, при из-
вестном опыте, может еще до приступа к расследованию
наметить его план, определив в то же время, путем
каких следственных действий и при помощи каких мето-
дов установления доказательств нужно развернуть рас-
следование, чтобы собрать определенный, целевой для
данного дела, доказательственный материал.
Мы берем в данном случае дело, результаты рассле-
дования которого нам неизвестны, но которое, несомненно,
находилось в производстве органов предварительного
следствия, так как о факте обнаружения преступления
была напечатана газетная заметка в отделе «происше-
ствий».
«Случайно проходивший недалеко от железнодорожной
платформы милиционер заметил, что неизвестная женщина
закапывает что-то в землю. Милиционер задержал ее и
разрыл яму. На дне ямы он обнаружил новорожденного
ребенка, который живым был закопан в землю этой неиз-
вестной женщиной. Ребенок для оказания ему срочной
медицинской помощи направлен в больницу. Задержанная
назвалась М-ой, указав и свой адрес».
Таков каркас дела, первоначальный факт, вероятно, за-
фиксированный в рапорте милиционера начальнику отде-
ления милиции тотчас же по обнаружении преступления
и по доставлении задержанной в милицию.
Что нужно здесь расследовать и выяснить, какие факты
установить, какие доказательства искать и проверять,
какие методы и приемы использовать, какие следственные
действия и в каком направлении, порядке и объеме про-
изводить,— вот ряд вопросов, которые мы задаем себе,
поставив себя в положение следователя, принявшего это
дело к своему производству.
Еще до допроса задержанной женщины и по ознаком-
лении только с изложенным в рапорте сообщением мили-
ционера у нас уже на основе нашего житейского опыта
и самой простой житейской логики возникают в уме три
вполне вероятных предположения, из которых хотя одно
обязательно должно оказаться в, данном случае конкрет-
ным достоверным фактом.
30
Возможно, что задержанная женщина — мать ребенка,
единственная виновница преступления — ’Покушения на
убийство своего ребенка. Если при опросе ее оправдается
это наше предположение, то этот факт подлежит проверке
при помощи целого ряда следственных действий, чтобы
установить доказательственный материал по делу. Необ-
ходимо будет произвести судебно-медицинское освиде-
тельствование для установления факта родов этой жен-
щины и определения времени, когда она разрешилась от
бремени. Вместе с тем, по выяснении ее места житель-
ства, необходимо будет выяснить и круг близких к ней
лиц и допросом их установить, в какой обстановке и
в каких условиях жила последнее время эта женщина
и какие мотивы могли побудить ее покушаться на убийство
своего ребенка: может быть, она сделала это вследствие
страха перед какой-либо мнимой опасностью, из боязни,
что ребенок свяжет ее, и она может лишиться заработка,
вследствие ложного стыда перед подругами, если она
была девушкой, и т. д.
Возможно также, что эта женщина — мать ребенка,
но соучастником этого преступления является и другое
лицо — отец ребенка, интеллектуальный виновник (вдох-
новитель или подстрекатель), под влиянием кото-рого
женщина решилась на убийство, вынужденная к этому
его требованиями, обещаниями или угрозами. Отец ре-
бенка мог желать избавиться от него, обещаясь и согла-
шаясь, например, зарегистрировать брак с его матерью
лишь при условии, если у нее не будет ребенка, и тому
подобное. В подобном случае подлежали бы проверке
следствиехМ уже другие, новые доказательственные факты:
путем опроса подозреваемой и допроса свидетелей пред-
варительно было бы необходимо выяснить взаимоотноше-
ния задержанной с отцом ребенка — когда и при каких
обстоятельствах они познакомились и вступили в связь,
как относились друг к другу, что за личность отец ре-
бенка, его прошлое, его отношение к женщинам и к де-
вушке, которая стала матерью, и т. п.
Наконец, возможно, что задержанная женщина — не
мать ребенка, а посторонняя женщина (например, пови-
вальная бабка или родственница матери ребенка), которая
решилась на детоубийство с согласия или по просьбе
31
матери, желавшей почему-либо отделаться от ребенка.
В этом случае также имеется соучастие в преступлении
двух лиц. В этом случае также представилось бы необхо-
димым расширить пределы расследования помимо указан-
ных выше следственных действий проверкой объяснений,
которые даст при допросе задержанная подозреваемая —
соучастница преступления.
Таким образом в соответствии с возникшими предпо-
ложениями у нас уже намечается и примерный план след-
ственных действий для установления тех или иных дока-
зательств по делу. Естественно, что первым, начальным
актом расследования должен быть опрос задержанной
в качестве подозреваемой. Содержанием показания подо-
зреваемой и определится направление дальнейшего рассле-
дования в сторону выяснения тех или других моментов и
фактов, указанных выше.
При этом не исключается возможность установления
доказательственного материала по делу и другими мето-
дами, например, установление факта родов матери ребенка,
вместо освидетельствования, путем истребования больнич-
ного листа роженицы, допросом врача или акушерки, ока-
зывавших помощь роженице, и тому подобное. Вместе
с тем в план следственных действий должно войти ис-
следование состояния здоровья ребенка, а наряду с этим —
приняты меры к помещению его к кому-либо на воспита-
ние или в ясли через соответствующий отдел охраны
материнства и младенчества.
Ясно при этом, что в данном случае совершенно не
потребуется производства осмотра места совершения и
обнаружения преступления, то-есть осмотра той ямы,
в которую задержанная женщина пыталась закопать ре-
бенка. Производить этот акт было бы бесцельным след-
ственным действием, так как в данном конкретном слу-
чае осмотр не мог дать в результате никакого дока-
зательственного или уликового матери-
ала. В случае же необходимости установления какого-
либо обстоятельства, связанного с моментом обнаруже-
ния преступления, — для выяснения, например, вопроса
о принадлежности тряпок, в которые был завернут ре-
бенок, или вопроса о том, в каком виде был ребенок изъят
из ямы, и тому подобных, — достаточно было ограничиться
32
Допросом милиционера, задержавшего женщину, и осмо-
тром белья или тряпок, в которых оказался завернутым
ребенок.
Анализ этого случая, |произведенный на основе лишь
краткого сообщения об обнаруженном факте покушения
на убийство, помимо указания на своеобразие методики
установления доказательств в отдельных случаях рассле-
дования тяжких преступлений какой-либо определенной
категории, вместе с тем показывает, что при расследова-
нии даже и однородных преступлений (например, убийств)
следствие не всегда развертывается по
одной и той же типовой методической
схем е, подобной тем, которые даны у нас в изложенных
ниже очерках. Мы хотим этим еще раз подчеркнуть нашу
основную мысль об «индивидуальной специфичности»,
если можно так выразиться, методов доказывания фактов
в каждом отдельном конкретном случае
расследования преступления той или другой категории.
В процессе вдумчивого и критического отношения
к наблюдаемым и проверяемым фактам не так уже трудно
бывает вскрыть материальную истину в каждом деле.
Следует лишь помнить основное правило установления
и исследования доказательств в уголовных делах: ни один
объект нашего наблюдения, ни один факт не должен вы-
падать из внимания следователя, если у него возникает
естественное и логически допустимое
предположение или подозрение о связи
этого факта с другими исследуемыми
фактами.
Здесь все объекты и все факты одинаково важны, как
бы ничтожны они на первый взгляд ни казались и
к какой бы области внешнего физического мира и дея-
тельности человека они ни относились. Шерстинка, обна-
руженная на разбитом стекле взломанного окна, толщина
слоя пыли, покрывающего осматриваемый предмет, неясный
след ноги, форма и размеры раны, чувства и настроение
человека, выразившиеся в движении мускулов его лица,
необычное положение, в котором оказалась какая-либо
вещь нашего повседневного обихода, состояние погоды
в данное время и в определенный час и так далее, — все
это может иметь в отдельных случаях доказательствен-
3 Зак. 360. Следственная практика в примерах.
33
ное значение, все это должно найти себе правдоподобное
объяснение, все это должно быть учтено следователем,
если это может вскрыть существо дела и осветить какой-
либо не вполне ясный или загадочный момент расследуе-
мого преступления. Естественный ход вещей материаль-
ного мира, логика фактов — вот единственный дока-
зательственный критерий во всех подобных случаях.
Для иллюстрации этого обобщающего положения при-
ведем еще два небольших примера. Явившись для произ-
водства обыска в квартиру задержанного по подозрению
в краже ценных предметов из какого-либо склада торго-
вого предприятия, совершенной .накануне, или дня два
назад, мы приступаем к обыску и прежде всего откры-
ваем запертую кладовую-чулан при комнате, в которой жи-
вет семья подозреваемого. При открытии двери мы видим,
что все предметы, находящиеся на полу и на полках, по-
крыты сплошь толстым слоем пыли, а по углам — и паути-
ной, имеющими несомненную давность, превышающую два-
три дня и даже много более. Ясно, что сюда не ступала
давно нога обитателей этой комнаты. Логика фактов го-
ворит, что было бы бесцельно рыться здесь в вещах и
производить розыск предметов, которые были похищены
и, следовательно, могли быть спрятаны здесь накануне
или не более чем два дня назад. Нужно искать похищен-
ное в других местах этой комнаты или квартиры.
И второй пример. Уполномоченный уголовного розыска,
оповещенный о совершенном преступлении, является с по-
нятыми и представителем домоуправления на осмотр ма-
ленькой квартиры, в которой утром того же дня обнаружен
труп убитой женщины, остававшейся в этой квартире за
отъездом на дачу других жильцов квартиры единственной
обитательницей этой квартиры.
До осмотра в квартиру никто не входил, кроме со-
седки, которая, войдя утром в квартиру с переднего хода,
увидала в первой комнате лежащую на полу убитую,
сейчас же вернулась, подняла тревогу; дверь была тогда
же заперта и сейчас же было дано знать милиции.
Квартира находится в большом, плотно населенном,
многоэтажном доме с несколькими десятками квартир.
Передняя дверь и дверь черного хода квартиры оказались
незапертыми. Начальный статический осмотр квартиры не
34
Даёт никаких указаний на совершителей этого преступлен
ния. Хотя в -мелких вещах, разбросанных на полу, заме-
чается некоторый беспорядок в комнате, но на грязном полу
комнаты явных следов не обнаруживается. Мотивы престу-
пления пока не ясны, так как нельзя пока установить, по-
хищено ли и что именно из квартиры. У производящего
осмотр, ознакомившегося с расположением квартиры,
мелькает вполне правдоподобное предположение, что
убийство совершено кем-либо из лиц, живущих в этом
большом доме, знавших, что в этой квартире находилась
одна женщина. При тщательном осмотре пола квартиры,
в кухне, т. е. в первой комнате от черного хода, произво-
дивший осмотр замечает маленький, в ноготь величиной,
приплюснутый засохший кусочек грязи с белыми порошин-
ками мела или извести. Нагнувшись к полу и осветив све-
чой пол в этой полутемной комнате, производящий
осмотр обнаруживает едва заметный засохший след как
бы от грязного ступавшего здесь сапога, в пятке которого
и находился приставший к полу кусочек грязи. Рядом'
имеется такой же неясный след как бы от мокрой подошвы
другого сапога таких же размеров; впереди отмечаются еще
более слабые засохшие следы тех же мокрых сапог. При
этом обращено внимание на особенный характер этих от-
печатков сапог, указывающих на своеобразную постановку
ног ходившего здесь человека: оба следа ног шли параллель-
но друг другу, а не с развернутыми в стороны носками. Дру-
гих следов на затоптанном полу нельзя было различить.
Нахождение этих следов меняло перспективу розыс-
ков. Производившему осмотр представителю милиции ло-
гика фактов дала основание сделать предположение, что
убийца проник в квартиру через черный ход, который,
возможно, отперла ему сама женщина, остававшаяся
в квартире. Подошвы ног у него были сырые, с пристав-
шим к ним легким слоем грязи, смешанной с известью.
Убийца — по профессии рабочий, привыкший ходить,
ставя ступни ног параллельно друг другу с неразверну-
тыми носками: такая «профессиональная» походка наблю-
дается обычно у каменщиков и штукатуров, работающих
долгое время при постройке и ремонте домов й выну-
жденных ходить по узким доскам лесов, надстроенных
у строений.
3*
35
Последние дни до обнаружения убийства стояла сухая
солнечная погода, и только накануне, часов с 11 ночи,
шел мелкий дождь, превратившийся с полночи в ливень
и продолжавшийся до утра. Это обстоятельство, опять-
таки по логике фактов, дало основание производившему
осмотр уполномоченному уголовного розыска предполо-
жить, что убийство совершено после 11 и до 12 часов
ночи; во всяком случае убийца пришел в квартиру уже
по сыром земле двора, но еще до начавшегося ливня,
иначе следы грязи от сапог были бы на полу более ясные
и густые, с большими отслойками грязи. Когда же, на-
конец, по осмотре трупа и квартиры уполномоченный уго-
ловного розыска, приступивший к расследованию по этому
делу, узнал от управдома, что этим летом и до послед-
него времени работали по ремонту этого дома несколько
человек плотников и маляров, которые кончили работу
только два дня назад перед выходным днем, то ему стало
ясно, в каком направлении следует вести дальнейшие
розыски и где, в какой среде искать убийцу.
Последние примеры наглядно показывают, что нередко
истина в уголовных делах вскрывается и уликовый мате-
риал складывается путем комбинированного сопоста-
вления иногда самых разнородных фак-
тов, но все эти факты, как бы незначительны они ни
были, начиная от мельчайшего кусочка грязи и кончая
состоянием погоды, должны следователем приниматься
как факты, имеющие для данного дела какую-то доказа-
тельственную ценность, и должны ставиться в актив на
счету доказательств и улик расследуемого им дела.
В этом отношении следователь в процессе собирания
и оценки доказательств, подобно историку, собирающему
материалы об исторических событиях и дающему их
оценку, должен помнить изречение великого французского
романиста Стендаля: «Если погода, стоявшая в Риме
в день смерти Цезаря, представляется историку фактом
безразличным, то он никогда не будет стоять на высоте
уровня культуры».
П. МЕТОДИКА, ТАКТИКА И ТЕХНИКА
РАССЛЕДОВАНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
Раздел первый
РАССЛЕДОВАНИЕ УБИЙСТВ И ПОДЖОГОВ
Первая группа дел, анализ которых дается ниже, об-
нимает собой один из наиболее тяжких видов преступле-
ний— убийства и поджоги. Расследование этих престу-
плений имеет свои специфические особенности как
в смысле применения особых методических приемов в про-
цессе раскрытия их, так и в смысле наиболее частого
использования при расследовании их методов научно-уго-
ловной техники.
При этом нужно сказать, что казусы следственной прак-
тики, из числа которых взяты нами отдельные конкретные
дела для аналитического разбора, представляют чрезвычай-
ное разнообразие по своей бытовой обстановке, в условиях
которой совершаются преступления указанных категорий.
В зависимости от целого ряда моментов и признаков, ха-
рактеризующих эти преступления, в отдельных случаях
они и квалифицируются по различным статьям Уголовного
кодекса, нередко представляя при этом по своему составу
и своеобразные виды так называемых «комбинированных»
преступлений.
В одних случаях, например, убийство явилось предна-
меренным последствием осуществления (преступником
разбойного нападения, или поджог совершен
был с целью уничтожить следы другого совершенного
преступления — растраты, убийства и т. п. В дру-
гих случаях убийство или поджог были совершены как
террористические акты, направленные против
представителей власти или работников общественных
37
организаций. Наконец, в некоторых случаях при совер-
шении убийства или поджога преступники имели целью
извлечь в результате для себя какую-либо матери-
альную или иную выгоду, или совершили эти преступле-
ния из мести, или по каки м-л и б о д р у г и м низ-
менным побуждениям, и так далее.
Поэтому в связи с установлением в процессе рассле-
дования тех или других осложняющих эти виды престу-
плений признаков (мотивы преступления, особо тяжелые
последствия, личности и состав участников этих пре-
ступлений, орудия и способы совершения преступлений),
убийства и поджоги квалифицируются по различным
статьям и разделам УК.
Вполне понятно, что не всегда при обнаружении трупа
с признаками насильственной смерти и при обнаружении
пожара, в котором подозревается поджог, возможно бы-
вает в момент приступа к следствию определить характер
совершенного преступления и квалифицировать его по
соответствующим статьям УК-
Обычно, однако, уже после производства первых след-
ственных действий, которыми устанавливается объектив-
ная обстановка исследуемого преступления, то-есть после
осмотра следов преступления, трупа или места пожара,
следователь имеет возможность хотя бы приблизительно
определить, какое преступление имело место в данном
случае, при каких обстоятельствах оно совершено, с какой
целью и так далее. Если же картина преступления в этот
момент расследования и представляется еще неясной или,
как говорят, «загадочной», то во всяком случае на осно-
вании установленных этими первыми следственными дей-
ствиями данных следователь путем догадок и предполо-
жений может разрешить вопрос о том, что нужно дальше
делать, чтобы раскрыть преступление, и в каком напра-
влении должно быть развернуто дальнейшее расследова-
ние. Поэтому можно сказать, что наличие трупа с призна-
ками насильственной смерти и наличие последствий по-
жара всегда уже предопределяет необходимость для ор-
ганов расследования производства первого обязатель-
ного следственного действия—осмотра места об-
наружения или совершения преступле-
н и я.
зз
Это и дает нам основание объединить все виды убий-
ства и поджога в отдельную группу, намечая, таким обра-
зом, и некоторые общие методы и технические
приемы, которые должны быть использованы при рас-
крытии преступлений указанных категорий.
Помимо этого, как показала практика расследования,
имеются и другие специфические моменты и особенности
в процессе расследования убийств и поджогов, которые
дают возможность построения примерных, хотя бы общих,
однотипных плановых схем для расследования обоих
видов этих преступлений.
Дело в том, что умышленные убийства и поджоги,
бандитские налеты и разбойные нападения, сопровождае-
мые убийствами, как и террористические акты, обычно
совершаются участниками этих преступлений с предвари-
тельной подготовкой и притом в таких условиях и в такой
обстановке, которые дают возможность преступникам не
только совершить задуманное без риска «засыпаться» на
месте преступления, но и скрыться от преследования,
часто не оставив после себя никаких следов.
В этом трудность расследования и раскрытия подоб-
ного рода дел, но эта же трудность предопределяет и
некоторые общие для указанных видов
преступлений приемы и способы обнаруже-
ния совершителей преступления, добывания и установле-
ния улик.
Уже один акт осмотра места преступления, как пер-
вый и необходимый следственный акт по делам этих ка-
тегорий, почти всегда дает в результате какой-либо в е-
шественный доказательственный материал, освещаю-
щий картину преступления и дающий часто в руки следо-
вателя нити к обнаружению преступления. При этом
в обоих случаях, то-есть при расследовании и убийств и
поджогов, осмотр требует в целях выяснения истины при-
нятия целого ряда технических предосторожностей, а
часто и применения особых научно-технических приемов
исследования.
К числу таких технических предосторожносте’5, спосо-
бов и приемов установления истины принадлежат, напри-
мер, при расследовании убийств и поджогов сохранение
и исследование следов ног, оставленных преступниками на
39
месте преступления: при расследовании убийств — выя-
вление пальцевых отпечатков (дактилоскопия), оставлен-
ных на предметах преступником, исследование кровяных
пятен и брызг и т. д.; при расследовании поджогов —
экспертиза следов горючих веществ или пропитанных
жировыми веществами тряпок, найденных на месте по-
жара, и тому подобное,
В соответствии с данными, устанавливаемыми такими
осмотрами в огромном большинстве случаев при рассле-
довании дел об убийствах и поджогах, обычно органом
расследования строится и ориентировочный план дальней-
ших следственных действий по этим делам.
Вся эта однотипная техника начальной стадии
расследования дел об убийствах и поджогах и создает
некоторое единство в методах исследования преступлений
указанных категорий, позволяющее нам объединить и
обобщить методику расследования убийств и поджогов
в особом разделе.
Некоторые отклонения от общих методов расследова-
ния по делам об убийствах происходят в процессе рас-
крытия только таких дел, по которым расследование на-
чинается без наличия трупа убитого, т. е., когда
потерпевший бесследно исчез, но по целому ряду сообра-
жений, высказываемых близкими к потерпевшему лицами,
возникает подозрение, что он убит, хотя труп его и не
найден. Таким образом, самый факт криминала, т. е. убий-
ства, еще подлежит установлению.
Но и в таких нередких в практике случаях только на-
чальные следственные действия идут по другому пути, чем
расследование убийств при наличии трупа, а в дальней-
шем, по обнаружении трупа исчезнувшего потерпевшего,
применяются в процессе расследования те же практиче-
ские приемы и методы, которые имеют место при рассле-
довании других убийств, как это будет указано ниже при
анализе одного из интереснейших и поучительных казу-
сов следственной практики.
Изложенные выше положения, относящиеся к делам,
которые мы выделили в первую группу, подтверждаются,
как мы увидим дальше, и анализом приводимых нами
конкретных следственных дел из практики последнего
времени.
40
Убийство
9 марта 1934 г. начальник отделения милиции К-ского
района М-ско-й области получил телефонограмму из
исправительно-трудового лагеря, в которой сообщалось,
что в колодце против помещения канцелярии транспортного
отдела этого лагеря в деревне К. обнаружен труп неизвест-
ного человека.
Начальник отделения милиции, выехавший немедленно
на место происшествия в сопровождении уполномоченного
уголовного розыска, приступил к производству следствия,
начав расследование с осмотра колодца, в котором обна-
ружен был труп, и окружающей местности.
Представляется бесспорным установленное практикой
основное методическое правило, что первым и важней-
шим следственным актом по делам об обнаруженных
с признаками насильственной смерти трупах должен быть
осмотр трупа и окружающей труп местности. В задачу
такого осмотра входит установление общей картины под-
лежащего исследованию преступления, выяснение причин
смерти лица, труп которого найден, и нахождение следов
и других вещественных доказательств, по которым в даль-
нейшем могут быть обнаружены виновники преступления,
если будет установлено, что умерший лишен жизни на-
сильственным путем.
Основные вопросы, на которые должен дать ответы
осмотр трупа и окружающей труп местности и которые
должен держать в памяти приступающий к осмотру орган
расследования, могут быть сформулированы так:
1.	Кто такой убитый, известен ли он окружающим и
опознана ли его личность.
2.	На этом ли месте, где найден труп, совершено
убийство, или же убийство совершено где-то в другом
месте, и труп был сюда перемещен после лишения жизни
убитого.
3.	Когда, в какое время или за сколько времени до обна-
ружения трупа могло быть совершено это убийство.
4.	Какие наружные повреждения имеются на трупе,
которые указывали бы, каким путем, то-есть, при помощи
каких средств, орудий или способов лишен жизни убитый,
труп которого здесь обнаружен.
< осдач Л<эиийд’ 1
£	1 I
• ’	' Н » н j .
4!
5.	С какой целью могло быть совершено это убий-
ство и не имеется ли в окружающей обстановке каких-
либо признаков, явно указывающих на мотивы и цели
убийства.
6.	При каких обстоятельствах происходило лишение
жизни потерпевшего: произведено ли нападение на уби-
того внезапно, оказал ли он убийцам сопротивление, про-
исходила ли борьба между убийцами и жертвой, и тому
подобное, и какие указания на эти обстоятельства име-
ются во внешней обстановке осматриваемого трупа и
окружающих предметов.
7.	Какие могут быть отмечены на месте осмотра следы
или особенности внешней обстановки, которые могли бы
указывать, сколько было преступников, с какой стороны и
откуда они могли притти в то место, где совершено или
обнаружено убийство, в какую сторону и куда скрылись и
не оставили ли они на месте каких-либо индивидуальных
следов (ног, рук и т. п.) и предметов (вещей), по которым
в дальнейшем могут быть обнаружены личности соверши-
телей преступления.
Из указанного перечня вопросов уже видно, насколько
подробно, тщательно и систематически должен произво-
диться осмотр обнаруженного трупа и места его нахожде-
ния. Осмотр, произведенный с соблюдением изложенных
выше указаний, дает возможность уже теперь на месте
осмотра построить свои догадки и с некоторой вероят-
ностью ответить себе на вопросы, какой круг лиц, фак-
тов и событий охватывает содержание данного дела, что
интересно и нужно дальше узнать об обстоятельствах ис-
следуемого события — преступления и в каком направле-
нии логически должны развертываться следственные дей-
ствия.
Нужно помнить, что только такой полноценный мате-
риал осмотра места совершения преступления, в связи
с допросом первых очевидцев обнаруженного преступле-
ния или свидетелей, близких к убитому, обычно дает воз-
можность следователю составить уже в начальный мо-
мент расследования такую более или менее веро-
ятную версию или гипотезу об обстоя-
тельствах совершения данного преет у-
пленияио возможных его у ч а ст и и к ах, про-
42
верка которой может привести его к полному и всесторон-
нему раскрытию преступления.
Приводя здесь конкретный пример расследования дела
об убийстве, анализ которого дается ниже, мы должны
отметить прежде всего, что следствие по этому делу
производили опытные работники милиции, которые хо-
рошо знакомы с методикой расследования дел указанной
категории.
Поэтому не только первые следственные действия по
этому делу, но и все расследование в целом представляет,
по нашему мнению, пример хорошо проведенного след-
ствия.
Не останавливаясь на мелких процессуальных дефек-
тах, наличие которых, строго говоря, можно бы отметить
в этом деле, мы прямо переходим к анализу следствен-
ных действий по этому делу.
Осмотром, произведенным 9 марта и выяснившим кар-
тину совершения одного из серьезных социально-опасных
действий, было установлено следующее.
«Около самой дороги села К./—говорится в про-
токоле осмотра, — расположен дом,* который занимал
Нырков1, сзади дома, в 10 шагах, находится старый за-
брошенный колодец, которым не пользовались жители
села. Из колодца были изъяты лежавшие в скрюченном
виде два связанных толстой веревкой трупа, у которых
головы окровавлены. Один — мужчина, в одном белье,
босой, без шапки; голова замотана черной рубахой и на
шее веревка. Лицо облито кровью. Второй труп — жен-
щины: обе ноги притянуты веревкой к голове и лежат
на грудной полости, а сам завернут в белую клеенку;
в коричневых чулках. Воды в колодце нет, на вид — это
заброшенная яма. Колодец глубиной около трех метров.
Каких-либо выявленных следов около места нахождения
трупов не обнаружено».
Трупы были опознаны как муж и жена Нырковы, ко-
торые жили в своем доме, находящемся, как сказано
выше, в расстоянии 10 шагов от колодца: из них муж
1 Фамилии участвовавших в настоящем деле лиц, как и в неко-
торых других следственных делах, анализ которых дается в этой
книге, — изменены. — Автор.
43
Нырков — бывший председатель местного кол-
хоз а, не из местных жителей, работавший здесь с осени
1933 г. и до начала 1943 г.; жена его Матрена Ныркова
жила вместе с ним и ездила по железной дороге еже-
дневно на фабрику, где работала прессовщицей.
В тот же день, 9 марта, несмотря на позднее время
(10 часов вечера) органами расследования был произведен
общий ориентировочный осмотр квартиры, в которой жили
Нырковы.
«Квартира Нырковых, — сказано в протоколе осмо-
тра, — оказалась снаружи запертой большим висячим
замком. Кровать в квартире тщательно застлана. Никаких
следов борьбы или грабежа не усмотрено; не обнаружено
и кровяных пятен, за исключением кухни, где пол замыт,
образуя сплошное коричневое пятно; кроме того, имеется
несколько пятен кровяного вида на печке и на дровах
около печки. Видно, что в печи сожжено много бумаги, —
зола легкая, белого цвета. На столе — настольный откры-
тый календарь, помеченный 22—23 (?) февраля».
«Ввиду позднего времени и отсутствия света, — ска-
зано далее в протоколе, — требуемый детальный осмотр
будет произведен при дневном свете».
Подробно произведенный на утро 10 марта осмотр
дома и квартиры Нырковых дает, по протоколу осмотра,
следующую картину.
«Дом Нырковых — деревянный, одноэтажный. Ббль-
шую часть дома занимает контора отчуждения Д-ского
лагеря и меньшую — квартира Нырковых. Вход в кон-
тору и вход в квартиру Нырковых — отдельный из не-
защищенных общих сеней. Дверь в квартиру Нырко-
вых одна, оказавшаяся (как указано выше, при ночном
осмотре) запертой. Квартира из трех комнат: прихожая,
она же и столовая, с одним окном в сени, завешенным
занавеской; кухня с одним окном на улицу, завешенным;
спальня в одно окно, занавешено, — все полотняными за-
навесками».
При осмотре в комнатах никакого беспорядка о ве-
щах и хранилищах не отмечено. Следов крови не обна-
ружено, однако, в первой комнате пол оказался начисто
вымытым, и «на полу близ ножки стола — пятна с яв-
ными признаками крови». На двери из первой комнаты
44
во вторую также заметны «признаки крови». Во второй
комнате около ножной швейной машины «коричневые
пятна замытой крови».
Такова обстановка, при которой, по данным осмотра,
было обнаружено преступление.
В отношении времени и обстоятельств обнаружения
трупов 9 марта было выяснено, что первыми, обнаружив-
шими трупы, были Картузов и Деньков, оба из состава
заключенных Д-ского лагеря исправительно-трудовых ра-
бот, пользовавшиеся правом свободного выхода из зоны
участка лагеря и посещавшие транспортную контору ла-
геря, помещавшуюся в доме Нырковых. Картузов, осу-
жденный в 1933 г. за кражу лошади на 5 лет лишения
свободы, с 23 февраля стал посещать контору, где рабо-
тал десятник Гурин, к которому Картузов был прикре-
плен. Заключенный же Деньков, работавший учетчиком
по выработке машин, также пользовался свободным про-
ходом из лагеря в контору, где он работал по составле-
нию графика машин. По показаниям этих двух лиц,
8 марта около 6 часов вечера Картузов шел с работы от
инженера Д., где он колол дрова, и, проходя огородом
мимо колодца, захотел посмотреть трубу, которая прове-
дена в колодец. Подойдя к колодцу, он увидал в глубине
тряпку, а нагнувшись пониже, увидел в колодце часть
человеческого лица, после чего прошел в контору и со-
общил об этом Денькову, а последний сейчас же
отправился в отделение лагеря и заявил об этом де-
журному.
Эти первоначальные данные по делу, естественно, не
давали достаточного материала для того, чтобы сделать
определенные и достоверные выводы о направлении,
в котором должны были производиться розыски убийц.
Проживавших в селе Котове родственников и близких
к Нырковым лиц не было. Нырковы ежедневно отлуча-
лись из села Котова на работу. Близких лиц, которые бы
часто навещали Нырковых и бывали у них в доме, среди
местных жителей не оказалось. Судя по данным осмотра,
можно было думать, что убийство совершено за несколько
дней до обнаружения трупов. Это подтверждено было
заключением врача, производившего 10 марта судебно-
медицинское вскрытие трупов. На это же указывали и
45
/
Даты календарей, Находившихся в квартире Нырковых:
один был помечен 22—23 февраля, другой показывал
оторванный листок с числом 1 марта.
Кстати, нужно отметить, что хотя осмотры и были
произведены в данном случае довольно обстоятельно, од-
нако, органами расследования, по нашему мнению, не
было уделено достаточного внимания некоторым объек-
тивным данным осмотра, которые могли в дальнейшем
иметь значение. На осмотр места преступления — квар-
тиры Нырковых — следовало вызвать работников бли-
жайшего НТО: если было установлено, что в комнатах
имелись следы замытой крови, было ясно, что преступ-
ники «орудовали» довольно долго и могли оставить следы
отпечатков рук, поэтому следовало привлечь к участию в
осмотре дактилоскописта.
На орудия преступления, как на вещественные дока-
зательства, также не было обращено особого внимания.
Из протоколов осмотров не видно, когда и где найдены
приобщенные к делу только позднее, постановлением от
17 марта, колун и два топора, хотя в этом постановлении
указано, что «колун с дубовой ручкой обнаружен в ко-
лодце вместе с трупами», что один «плотничный топор»
со следами крови на ручке обнаружен где-то «в 25 ме-
трах от квартиры Ныркова» и другой топор был взят
«в сенях квартиры Нырковых в кадке с капустой».
Наконец, по данному делу не было составлено чер-
тежа окружающей местности, ближайшей к колодцу и
к дому Нырковых (хотя фотоснимки имеются). Между
тем следует помнить, что по делам об убийствах необхо-
димо всегда по составлении протоколов осмотра места
совершения преступления составлять и планировочный
чертеж осмотренной местности, чтобы можно было
в дальнейшем лучше ориентироваться в окружающей
место убийства обстановке. Это может потребоваться, на-
пример, при допросах свидетелей и подозреваемых, рас-
сказывающих о местах их пребывания в тот или другой
момент, о нахождении тех или других вещественных до-
казательств и тому подобном. В данном же случае
важно было, например, знать, где именно и в какой сто-
роне от дома найден был один плотничный топор, ока-
завшийся «в 25 метрах от дома». Не менее важным пред-
46
СтавлялоСь отметить на чертеже расположение комнат
квартиры Нырковых и транспортной конторы и расстоя-
ние от дома до ближайших жилых строений в селе Ко-
тове и от зоны лагеря.
Мы делаем попутно эти методические указания, чтобы
показать, что тем более шансов на успех имеет рассле-
дование, чем более тщательно и своевременно отмечены
при осмотре и зафиксированы в актах осмотра все де-
тали и особенности вещественной обстановки места, зна-
чение которых может быть выяснено часто только впо-
следствии, когда уже восстановить обстановку места бы-
вает трудно или можно только устанавливать не всегда
надежными показаниями свидетелей.
Какие же выводы можно было сделать в данном слу-
чае после производства первых изложенных выше след-
ственных действий? Какие версии могли возникнуть у
следователя, расследовавшего это дело?
Здесь мы должны отметить, что производивший рас-
следование,— как видно из протоколов следствия,—
вполне правильно взял курс на проверку двух весьма
основательных версий, которые должны бы-
л и возникнуть у всякого опытного следователя на ос-
нове первичных данных следствия. Эти версии требовали
широкого развертывания расследовательской работы и
освещения важнейших возникших при этом вопросов.
Может быть, будет неожиданным, если мы при этом
скажем, что эти версии оказались ложными путями
и не нашли себе в дальнейшем подтвер-
ждения. Но такова участь всех загадочных дел, а
в данном случае действительный виновник убийства на-
столько хорошо сумел замести следы преступления, что
только при проверке других версий и при быстрых и тща-
тельных подробных допросах близких к Нырковым лиц
удалось напасть на верный след преступника.
Убиты были бывший председатель местного колхоза
и его жена. Нырков был чужой человек в селе К. и
только недавно купил здесь себе дом. В течение несколь-
ких месяцев он в качестве председателя колхоза был,
естественно, связан с местным населением целым рядом
взаимоотношений. (Как показывала в то время судебная
практика, в деревне бывали случаи сведения личных счетов
47
с руководителями колхоза со стороны классово враждеб-
ных элементов, случаи актов мести и т. п.). Связанный
общими интересами с колхозниками села, Нырков тем
не менее, невидимому, не имел близких друзей, ко-
торые бы посещали его дом. Убиты были Нырков и его
жена в собственном доме, и никто до обнаружения тру-
пов не обратил внимания на исчезновение Нырковых.
В квартире Нырковых, судя по данным осмотра, как
будто ничего не похищено: по крайней мере ценное иму-
щество—‘одежда и прочее — оказалось в целости. Все
это, конечно, представлялось подозрительным. И весь этот
комплекс сведений должен был наводить приступившего
к следствию работника милиции на размышление при
разрешении вопроса о том, где же нужно искать убийц.
Преступление было совершено в соседстве с испра-
вительно-трудовым лагерем, где содержатся осужденные
за тяжкие преступления преступники, из которых неко-
торые имели доступ к конторе, помещавшейся в доме
Нырковых. В конторе, в помещении, смежном с кварти-
рой Ныркова, работали эти же заключенные, которые
могли знать весь обиход жизни семьи Нырковых. Они,
как это было установлено в первый же день расследо-
вания, из конторы слышали все разговоры за стеной, то-
есть в квартире Ныркова. Ход в квартиру был через об-
щее крыльцо с квартирой Нырковых. И тем не менее
никто будто бы не заметил внезапного исчезновения
Нырковых, не заметил их отсутствия в квартире в тече-
ние нескольких дней (как оказалось — более двух не-
дель). Это — другой цикл сведений, которые тоже должны
были казаться подозрительными и которые заставляли
органы расследования остановить на них пристальное
внимание.	•
Отсюда вполне естественно возникали две весьма ве-
роятные и с точки зрения житейской логики правдопо-
добные версии: или убийство Нырковых было актом
мести со стороны классово чуждых элементов из мест-
ного населения, совершенным на почве вражды или све-
дения счетов с Нырковым как бывшим председателем
колхоза, или же убийство могло быть совершено кем-
либо из заключенных лагеря, которым легко было совер-
шить убийство и, спрятав трупы в колодец, отдалить мо-
48
мент обнаружения убийства, чтобы успеть замести следы
преступления. Мотивы могли быть в данном случае и ко-
рыстными. Нырковых могли считать зажиточными, имев-
шими, помимо прочего имущества, ценности и деньги,
тем более, что в конторе было известно, что Нырков, ку-
пивший себе дом, собирался в ближайшее время до-
страивать его.
Органы расследования, при отсутствии показателей на
вероятность других версий, логически вполне правильно
остановились на указанных версиях и приступили в этом
направлении к проверке обстоятельств, связанных с этими
версиями. В то же время производившие расследование
понимали, что необходимо было установить и основные
моменты, выяснение которых требуется по каждому по-
добному делу об убийстве: когда, кто и где последний
раз видел Нырковых живыми, где живут близкие их род-
ственники и наследники, куда они отлучались обычно из
дома, где и у кого бывали последнее время.
В соответствии с такой правильной общей плановой
установкой расследования уполномоченный милиции бы-
стро повел расследование.
В целях проверки первой версии были допрошены
свидетели, близко знавшие Ныркова по работе его в кол-
хозе как председателя этого колхоза. Метод допроса этой
группы свидетелей был вполне (Травильный. Подробней-
шими' допросами выяснилось, с какого времени и по ка-
кое работал в колхозе Нырков, каковы были его взаимо-
отношения с колхозниками, не было ли со стороны кого-
нибудь жалоб на него, и если были, то от кого посту-
пали жалобы и на какой почве они возникали. При этом
выяснились и взаимоотношения Ныркова как председа-
теля колхоза с отдельными лицами по задолженности
колхозу и по взысканиям, выяснились и причины, по ко-
торым Нырков снят с работы в колхозе и как он ликви-
дировал сам свои расчеты с колхозом, с кем особенно
враждовал или, наоборот, дружил Нырков в то время,
каковы были его отношения к женщинам, не было ли у
него па этой почве каких-либо столкновений, и, наконец,
кто посещал его в последнее время и с кем из местных
жителей! он водил более близкое знакомство.
Словом, исчерпывающие допросы в этом направлении
4 Зак. ЗМ, Следствииван практика в приме,рах.
49
хорошо осветили личность Ныркова как колхозного ра-
ботника, и в то же время установили, что у Ныркова
врагов по колхозу не было и, следовательно, не было та-
ких лиц, которые могли бы иметь намерение убить его,
отомстить ему. Таким образом, версия о возможности
террористического акта сама собой отпадала.
В целях проверки второй версии органы расследова-
ния остановили свое внимание на трех лицах, о которых
имелись, очевидно, какие-нибудь данные, навлекавшие на.
них подозрение. В числе этих заподозренных был и Кар-
тузов, объяснение которого по поводу любопытства его
«заглянуть» 8 марта зачем-то в колодец, где были трупы
убитых, представлялось несколько странным. У этих трех
лиц была осмотрена одежда, и ввиду нахождения на их
костюмах подозрительных пятен, эти костюмы были по-
сланы в отдел здравоохранения на предмет исследования
пятен и выяснения, не являются ли эти пятна следами
человеческой крови. Одновременно у этих же лиц были
сделаны «соскобки» грязи из-под ногтей рук, которые
также были отосланы для исследования. Предполага-
лось, — и опять-таки это методически вполне пра-
вильно, — что если эти лица являются виновниками убий-
ства Нырковых, совершившими кровавое дело и замывав-
шими лужи крови на полу, то у них могли сохраниться
следы крови под ногтями.
Наряду с этим было дознано, что у Ныркова имеются
близкие родственники, проживающие в ближайших райо-
нах, и уже 10 и 11 марта были допрошены его брат и
мать и одна из свидетельниц — колхозница, которая не-
задолго до исчезновения Нырковых в феврале виделась
несколько раз с Нырковыми, была у них в доме и знала,
кто бывал у Нырковых, знала и их хозяйственные нужды
и хлопоты в последнее время.
На основании данных произведенного 10 марта су-
дебно-медицинского вскрытия трупов Нырковых врач дал
заключение, что смерть Ныркова последовала от грубого
разрушения черепа и кровоизлияния в полость черепа и
в вещество головного мозга, вызванного ударами, не ме-
нее трех, по голове каким-либо тупым предметом вроде
обуха топора; найденная на шее трупа удушающая бо-
розда — посмертного происхождения; алкоголя в трупе не
53
обнаружено; судя по состоянию трупных явлений, убий-
ство совершено, по крайней мере, неделю назад.
Смерть Нырковой, по заключению врача, последовала
от удавления петлей из мягкой материи, наложенной на
шею в два оборота; найденные на трупе рубленые раны
затылка н обоих бедер нанесены по смерти каким-либо
острым предметом, как например, топором и притом
с большой силой; Ныркова убита в ближайшие часы
после приема пищи; судя по трупным явлениям, убийство
Нырковой также произошло, по крайней мере, неделю
назад.	'	। ' J i Llj - |
Если целый ряд допрошенных свидетелей и не дал
материала, подтверждающего указанные выше версии, го
органам расследования все-таки, одновре-
менно с проверкой указанных версий, у Да-
лось установить достоверные факты, кото-
рые сразу осветили перспективу дальнейшего расследо-
вания и указали, в каком направлении нужно
искать убийцу, кто этот убийца и где он
находится.
Один из свидетелей — колхозник Хатов, давая харак-
теристику Ныркова как председателя колхоза, рассказал
о его личной жизни и хозяйстве и показал, что летом
1933 г. у Ныркова проживал около двух недель плотник,
который помогал Ныркову ставить сруб, а потом уехал
на родину в город К., а в этом году незадолго до обна-
ружения убийства, а именно числа 15—16 февраля, вновь
приезжал к Ныркову.
Допрошенный в качестве свидетеля работавший в кон-
торе при доме Ныркова десятник- отдела отчуждений Гу-
ров удостоверил, что примерно 16—17 февраля утром,
проходя на работу в контору, он видел двух неизвестных
ему людей, которые шли к Ныркову и стучались в дверь.
А дня через два после этого Нырков, зайдя в контору,
говорил ему, Гурову, и находившемуся в конторе тех-
нику, что он нашел себе компаньона по достройке дома
в лице плотника, сообщив, что этот плотник теперь жи-
вет у него на квартире и по условию с ним. Нырковым,
должен будет достроить его дом на свой счет.
Колхозница Игошина, лучше других знавшая семью
Нырковых, показала, что она была в доме Нырковых
4*
51
15 февраля и Видела жену Ныркова, которая сидела за
столом и пила чай, а на лавке у двери лежал молодой па-
рень Васька — плотник, которого она, свидетельница, знала
и раньше, так как он работал у Ныркова при постройке
дома. Когда же через три дня, 18 февраля, она опять за-
шла к (Нырковым, то и в этот раз видела плотника Васи-
лия; причем Нырков говорил про него, что он теперь без-
работный. Эта же свидетельница сообщила, что она
слышала, будто Василий заходил и в правление колхоза,
спрашивал, нет ли для него какой работы.
Допрошенная мать убитого Ныркова тоже объяснила,
что когда она приезжала в феврале к сыну на один день,
то перед отъездом видела пришедшего к нему человека,
которого сын называл Василием, а из разговора его с сы-
ном она поняла, что Василий собирается достраивать
сыну дом.
Ясно, что эти новые сведения, в связи с объективными
данными осмотра, давали основание к направлению рас-
следования в сторону проверки еще более вероятной вер-
сии— с подозрением, что убийство совершено плотником,
местожительство которого и фамилию к тому же удалось
выяснить тогда же. Это был Василий Шаров из села
С. К-ского района. В тот же день, когда были собраны
эти сведения о личности плотника Шарова, 10 марта
начальник уголовного розыска, производивший рассле-
дование, послал К-ской милиции срочное требование
задержать Шарова и выяснить, когда он был в селе
Котове последний раз, а при установлении, что Шаров
вернулся на родину из отлучки после 20 февраля,—
произвести у него обыск для обнаружения у него ору-
жия — револьвера «наган» (как оказалось, в числе похи-
щенных убийцами из квартиры Нырковых вещей был и
револьвер) и окровавленной одежды.
Уже 12 марта Шаров был задержан в деревне В.
К-ского района у своей жены. При обыске у него
среди других вещей—носильной одежды, обуви и про-
чего, которые, как потом оказалось, принадлежали Ныр-
ковым,— были обнаружены: револьвер «наган» с 10 бое-
выми патронами, договор от 20 августа 1933 г. на по-
стройку дома Нырковых, записная книжка с записями от
24 февраля 1934 г. и другая, в которой находилась
52
справка от 25 февраля 1934 г. от Марии Нырковой, вы-
данная Ивану Ныркову на получение 400 руб. по сбере-
гательной книжке Нырковой.
Изобличенный поличным, найденным при обыске, Ша-
ров, допрошенный уполномоченным К-ской милиции, со-
знался в убийстве Нырковых и об обстоятельствах этого
убийства рассказал следующее.
Он, Шаров, 14 февраля пришел в село К. к Ныр-
кову, чтобы дорубить два венца сруба и отделать ему
дом. Пробыл он у Нырковых несколько дней, ночевал у
них, договорился с Нырковым об окончании работы по
дому и дал ему своих денег 300 руб. на покупку стекол
и гвоздей. 18 февраля они' выпили с Нырковым два литра
вина и во время разговора поссорились; он, Шаров, стал
требовать у Ныркова возвращения данных ему 300 руб.,
так как намерен был отказаться от достройки дома и
уехать. Из-за этого у них с Нырковым произошла драка,
во время которой Нырков ударил его стулом по голове.
Тогда, он. Шаров, схватил лежавший у печки колун и
ударил им Ныркова по голове, потом нанес еще не-
сколько ударов колуном и убил Ныркова. Когда же ло-
том вернулась с работы жена Ныркова, он, Шаров, тем
же колуном убил и се, после чего лег спать, а проснув-
шись, отыскал в доме денатурат, выпил, сильно опьянел
и не помнит, что делал; помнит, только, что трупы он
вынес и бросил в колодец. Л утром 19 февраля, забрав
в доме Нырковых некоторые вещи — костюм, кое-что из
мужского и дамского белья, две пары сапог, две пары
дамской обуви, шубу и револьвер «наган», ушел из села
К. до ближайшей железнодорожной станции, откуда
направился в город М., где на рынке распродал некото-
рые вещи; потом поехал к своему знакомому в город
К-н, где хотел найти' работу, пробыл там несколько дней;
оттуда поехал в город К., где 26 февраля продал шубу,
пробыл здесь 2 или 3 дня, после чего нанял лошадь; на
лошади возчика заезжал в его деревню, где и ночевал,
а на другой день он. Шаров, приехал домой в дер. Ван-
ды шево, к жене.
По вопросу о найденной у него сберегательной книжке
Нырковой Шаров объяснил, что он намеревался полу-
чить по ней деньги; с этой целью составил сам удосто-
53
верение от имени Нипковой на имя Ныркова, чтобы по-
лучить по книжке 400 руб., но денег ему по этому удо-
стоверению не выдали.
Здесь нужно отметить одно очень важное обстоя-
тельство. Органы К-ской милиции, которым было послано
требование о проверке личности Шаоова и пооизводстве
у него обыска, несмотря на успешные результаты рассле-
дования, не ограничились, как это непрпко бывает ппи
выполнении поручений в порядке ст. 126 УПК РСФСР, фор-
мальным выполнением требования в пределах только
указанного в переписке поручения, а не-
медленно же произвели ряд других срочных следствен-
ных действий в целях проверки объяснений Шарова от-
носительно его пути и мест его остановок после соверше-
ния им убийства Нырковых при возвращении на родину.
При этом был допрошен ряд свидетелей, с которыми он
встречался или вместе ехал па пути к дому. Этими же
допросами, между прочим, было установлено, что 1 марта,
когда Шаров был проездом па родину в городе К., он
останавливался у своего дальнего родственника, тоже
плотника, Мочкина. у которого, когда поехал в лер. Ван-
дышеве к жене, оставил из своего багажа, который вез,
корзину и мешок с вещами. Эти вещи милицией были у
Мочкина отобраны; в корзине были обнаружены веши,
тоже похищенные из дома Нырковых, — костюм, отрез
материи, занавески, юбка, дамские ботинки и прочее, а
в мешке—брюки Шарова, на которых имелись следы
крови.
Так как возникало подозрение, что убийство Нырко-
вых Шаров мог совершить в соучастии с другим
лицо м. то в отношении плотника Мочкина также была
произведена проверка для выяснения того обстоятельства,
где он был в период времени с 20 февраля по 13 марта.
Однако по еппавке в артели «Металлист» в городе К,
где работал Мочкин, оказалось, что в феврале за все это
воемя, кроме выходных дней 3, 9, 15, 21 и 23 февраля,
Мочкин находился на работе и прогулов не имел. Следо-
вательно. подозрение против Мочкина отпадало, так как
он не мог быть во втооой половине февраля в селе Ко-
тове. где совершено убийство.
Привлеченный по этим данным в качестве обвиняв-
54
мого Шаров при допросе его уполномоченным милиции, про-
изводившим расследование, подтвердил показание, данное
им при задержании, однако внес в это показание некоторые
существенные поправки и изменения.
Об обстоятельствах, последовавших за убийством
Ныпкова, Шаоов рассказал следующее. Утром около
8 часов постучала в дверь возвратившаяся с ночной ра-
боты жена Ныпкова. Когда, раздевшись, она пошла
в спальню, он, Шаров, в этот момент, взял из-за печки
топор, острием его нанес Нырковой сзади удар, от кото-
рого Ныркова упала и стала кричать. Тогда он лег на
нее, сдавил ей рукой горло и задушил. После того он
ушел из дома, заперев его на замок, ходил в сельсовет
за своим паспортом, который был отдан для прописки,
но прописан не был, и вернулся опять в дом Ныркова.
Здесь он стал связывать трупы, чтобы боосить их в ко-
лодец. При этом он обернул голову Ныпкова черной
рубахой, чтобы не текла кровь, а «жене Ныпкова под-
рубил ноги чтобы для удобства сложить труп вдвое». Затем
он замыл шваброй следы крови в квартире и привел в по-
рядок постель. Закончив эту работу к вечеру, он стал
искать в квартире у Ныркова деньги, но нашел только
три рубля в шкафу. Взял валенки, револьвер с патро-
нами. ручные часы, две пары сапог, мужской костюм,
сверток мануфактуры, две пары дамских ботинок. Сло-
жил вещи в плетеную корзину, переночевал, а рано
с поездом уехал в город М„ заперев дверь дома Ныр-
кова на большой круглый замок. Ночью перед отъездом
вынес трупы и бросил в колодец, туда же бросил таз,
швабру, полушубок, колун и два-три полена. Кроме ука-
занных вещей у Ныркова взял еще черный полушубок,
который поодал в городе К. неизвестному. Взял и два
паспорта Нырковых и сберегательную книжку. При по-
мощи паспортов думал по сберкнижке получить на С-ском
вокзале деньги, но получить не удалось, и он, Шаров,
паспорта бросил в уборную.
Все изложенные выше обстоятельства дела путем ука-
занных следственных действий были уже установлены
в течение 5 дней с начального момента расследо-
вания.
55
Казалось бы, при поверхностном взгляде на задачи
расследования, преступление можно было в данном слу-
чае считать раскрытым и уликовый материал собранным.
В дальнейшем при анализе других дел мы будем видеть
примеры подобного поверхностного отношения к рассле-
дованию сложных дел (см., например, во II разделе
очерк «Разбой и бандитизм»).
Однако органы расследования, производившие след-
ствие по этому делу, вполне правильно не остановились
на добытых расследованием материалах и признали не-
обходимым тщательнейшим образом проверить показа-
ние обвиняемого Шарова. Одним из основных методиче-
ских положений следствия является требование
обязательной тщательной проверки объ-
яснений о б в и и я е м о г о даже при условии,
когда обвиняемый сознался в преступле-
нии и его объяснение вполне согласно
с объективными данными и обстоятель-
ствами дела.
Во-первых, при всей кажущейся ясности дела и соот-
ветствии объяснений обвиняемого Шарова другим дан-
ным дела, нельзя было совершенно исключить вероят-
ность версии, что убийство могло быть совершено Шаро-
вым в соучастии с другим лицом, помимо Мочкина, алиби
которого было установлено. Кроме того представлялось
необходимым выяснить, не были ли убийцей похищены
у Нырковых еще какие-либо веши или ценности, тем бо-
лее, что Шаров, рассказывая подробно и, повидимому,
искренне и правдиво о принадлежности Нырковым най-
денных у него вещей, в отношении некоторых отобран-
ных у него ценностей, однако, заявлял, что они принад-
лежат ему.
Мы не будем подробйб излагать весь ход дальней-
шего расследования по этому делу, но считаем необходи-
мым отмстить важнейшие 'факты, установленные рассле-
дованием, чтобы дать правильную установку методики
расследования по таким делам об убийствах, где уже на-
чальными следственными действиями основные моменты
преступления выяснены и освещены и где имеется при-
том же наличие полного сознания обвиняемого.
В целях проверки правильности показаний обвиняе-
мого Шарова в отношении обстоятельств, последовавших
за убийством до момента его возвращения домой, были
допрошены в качестве свидетелей, помимо жены и сестры
обвиняемого, все лица, с которыми встречался во
время пути и у которых останавливался обвиняемый Ша-
ров после ухода из села К. по совершении убийства,
причем производилась и проверка правильности
показаний самих этих свидетелей, если они
внушали какое-либо подозрение в смысле возможной
прикосновенности их к преступлению.
Так. например, проверялся факт, удостоверявшийся
обвиняемым Шаровым, о том, что после приезда его
к Ныркову 13 или 14 февраля, он ходил 16 или 17 фев-
раля в соседнюю деревню по указанию Ныркова к незна-
комой ему, Шарову, женщине покупать горбыли для до-
стройки дома. Проверен был и факт явки Шарова 16 и
19—20 февраля в сельсовет — первый раз для прописки
паспорта, второй — за паспортом.
Допросом жены Шарова — Гуловой выяснилось, когда
в феврале Шаров ушел из дома, куда намеревался напра-
виться, какие деньги и вещи имел при себе, когда, в какие
числа марта он вернулся домой, какие деньги и вещи при-
вез с собой, что говорил по поводу принадлежности этих
вещей, и тому подобное.
Устанавливалось допросами, какие вещи и деньги ви-
дели у Шарова лица, встречавшиеся с ним в пути или
находившиеся вместе с ним в дороге, и что Шаров объ-
яснял им о том, где он был до этого, откуда и куда едет
и так далее.
Производилась также проверка, где во вторую поло-
вину февраля находился тесть Шарова Гулов, живший
в одной деревне с ним.
Допрашивались свидетели, проживающие в городе К.,
у которых Шаров был до 13 февраля, отправляясь в
село К., и после, на обратном пути, возвращаясь на
родину.
Так как у Шарова при обыске были отобраны в числе
других ценностей облигации, о которых Шаров говорил,
что они принадлежат ему, а не похищены у Нырковых,
было выяснено, имелись ли облигации и у Нырковых,
причем было установлено справкой организации, что
57
Нырков подписался на заем второй пятилетки на сумму
150 руб. и получил облигации; номера этих облигаций
были в справке указаны. После того допрошенный до-
полнительно Шаров сознался, что эти облигации действи-
тельно похищены им у Нырковых, а скрывал он это «по-
тому, что думал, что следственные органы не знают о
них и думал, что облигации останутся для его семьи».
На очной ставке Шарова с женой, для разъяснения
разноречия в показаниях их по вопросу о принесенных
Шаровым домой вещах. Шаров также признался, что
действительно принесенные жене вещи похищены из
дома Нырковых, а часть вещей, кроме того, он продал
в городе К. свидетелю Зилову. При этом Шаров заявил,
что «это обстоятельство он не указал раньше, так как
думал, что продадут эти вещи и окажут ему помощь
в заключении».
Вместе с тем по книге регистрации общежития при
районном доме крестьянина в городе К. было точно уста-
новлено, в какие числа (24—28 февраля) ночевал обви-
няемый Шаров в этом доме при проезде на родину; там
прописан был и его паспорт и было выяснено, какие вещи
(корзину или узел) он сдавал в камеру хранения и когда
он эти вей;и получил, выписавшись из дома крестьянина
после ночевок.
В связи с изложенными выше фактами расследова-
нием быта выяснена и в достаточной степени полная ха-
рактеристика личности обвиняемого Шарова, которая
была дополнена затребованной милицией от сельсовета
села С. справкой, которой удостоверено было, что
«Шапов — по профессии плотник, из крестьян, в 1932—
1933 гг. был почтальоном Р-ского отделения связи, и за
халатное отношение к работе, пьянство и растраты был
снят и судим; после этого работал контролером на сырова-
ренном заводе Г-цкого сельсовета, а после того и до по-
следнего времени ходил на побочные заработки».
Таким образом к концу марта, то-есть в течение, при-
мерно, двухдекалного срока со дня начала расследова-
ния, дело об убийстве Нырковых было следствием закон-
чено, обстоятельства дела в деталях были выяснены, об-
виняемый привлечен и допрошен и все его объяснения
58 i
тщательно проверены; ограбленное у Нырковых иму-
щество разыскано и отобрано; социальное лицо обвиняе-
мого установлено.
5 апреля 1934 г. обвиняемому было предъявлено след-
ственное производство в порядке ст. 206 УПК. а 7 апреля
было составлено обвинительное заключение о предании
Шарова суду по обвинению в преступлении, предусмо-
тренном ст. 59’ УК РСФСР.	’
Здесь, как мы видим, была допущена ошибка в ква-
лификации преступления, так как преступление Шарова
по признакам своим подходило под ч. Зет. 167 УК РСФСР
и не могло быть подведено под ст. 59s УК (см. об этом
в отделе II в очерке «Разбой и бандитизм»). Эта ошибка
органов расследования была исправлена прокуратурой
М-ской области, которая предложила органу расследова-
ния переквалифицировать обвинение, передопросить об-
виняемого и пересоставить обвинительное заключение.
9 апреля 1934 г дело это слушалось специальной кол-
легией М-ского областного суда, которая приговорила
Шарова к высшей мере наказания.
Етва ли необходимо добавлять, что произведенное по
этому же делу судебно-медицинской экспертизой отдела
здравоохранения по требованию органов расследования
химико-микроскопическое исследование «соскобок» из-
под ногтей и пятен на одежде заподозренных в началь-
ный момент расследования трех заключенных лагеря
дало отрицательные результаты.
Это нисколько, конечно, не опорочивает высокого ка-
чества материалов расследования по данному делу. Как
мы выше указывали, все первоначальные версии,
которые могли казаться органу расследования вероятными
в связи с начальными фактическими данными обстановки
обнаруженного преступления, должны были быть
обязательно проверены. Чем шире охвачен бы-
вает круг событий и живых лиц в процессе расследования
преступлений и чем углубленнее и тщательнее проверяются
фактические обстоятельства дела связанные с данным ис-
следуемым преступлением, тем больше шансов у органов
расследования найти концы тех нитей, которые могут
распутать клубок самого загадочного преступления.
50
Правильность этого общего методического положения,
как мы видим, вполне оправдалась и на примере изложен-
ного уголовного казуса.
Заключая настоящий очерк, мы можем уже в немно-
гих словах сформулировать отдельные пункты той мето-
дической схемы расследования дел об убийствах, кото-
рую всегда должен иметь в виду следователь, приступаю-
щий к расследованию дел указанной категории:
1.	Первыми следственными актами, открывающими
возможность дальнейшего шланирования и направления
следствия, является осмотр места обнаружения престу-
пления (осмотр трупа и окружающей местности).
2.	Осмотр этот требует тщательнейшего исследования
и изучения всей внешней обстановки, среди которой
обнаружен труп: всякий объект, всякая деталь, отмечен-
ные при осмотре, которые могут иметь значение веще-
ственных доказательств или уликового материала, должны
быть точно описаны п зафиксированы в протоколе
осмотра.
3.	Производящий осмотр следователь (или другой
орган расследования) должен помнить, что вдумчивый и
внимательный осмотр всей внешней обстановки места пре-
ступления с необычными, против нормальных, изменениями
в этой обстановке часто может дать следователю более
или менее точные ответы и на основные вопросы рассле-
дования, изложенные в начале настоящего очерка.
4.	В целях более ясной ориентировки' в деле и в це-
лях возможной в дальнейшем критической проверки дока-
зательственных материалов необходимо по результатам
осмотра составить планировочный чертеж осмотренной
местности с обозначением места расположения трупа, от-
дельных предметов и пунктов окружающей местности и
с измерением расстояний между отдельными отмеченными
прн осмотре пунктами и предметами.
5.	Если возможно в условиях срочности производства
осмотра, необходимо пригласить к осмотру работников
местного научно-технического отделения уголовного ро-
зыска— дактилоскописта и фотографа — для отыскания
или закрепления тех или иных следов, которые могут быть
лучше обнаружены при использовании методов научно-
уголовной техники.
60
6.	По производстве осмотра и до судебно-медицин-
ского вскрытия трупа, если вскрытие производится не тот-
час же по поднятии трупа, целесообразно прежде всего
приступить к допросу лиц, близких к убитому, и лиц, ко-
торые первыми обнаружили труп и видели внешнюю об-
становку преступления в момент обнаружения убийства.
При этом методика допроса первой группы этих лиц (то-
есть близких к убитому, его родственников и тому подоб-
ных) должна быть направлена к выяснению вопросов, кат-
ким образом мог оказаться убитый на тем месте, где об-
наружен его труп, когда, куда и зачем он ушел из дому,
когда и кто видел его в последний раз живым и какие
подозрения у них имеются в отношении каких-либо лиц,
которых они подозревают в убийстве, и на чем основы-
ваются эти подозрения. Допросом второй группы (первых
очевидцев обнаруженного преступления) следует устано-
вить, каким образом они первыми обнаружили труп, куда
шли и зачем, в каком виде была обстановка места, где
найден труп, не были ли ими произведены какие-либо из-
менения в этой обстановке (подходили к трупу, могли за-
мять следы, трогали труп, одежду на трупе и так далее),
кому и когда сообщили об обнаруженном ими факте на-
хождения трупа, и тому подобное.
7.	После осмотра места преступления, допроса ука-
занных выше свидетелей и в связи с данными, получен-
ными при судебно-медицинском вскрытии трупа, произво-
дящий расследование обязан дать оценку всему добытому
этими первыми следственными действиями доказательствен-
ному материалу, чтобы в результате у него могла со-
здаться та или иная вероятная версия о преступлении. На
проверку этой версии, — а если возникают две или более
одинаково правдоподобные версии, то на проверку всех
их, — и должны быть направлены дальнейшие оперативно-
розыскные и следственные действия органов расследова-
ния.
8.	Моментом возникновения той или иной версии дол-
жно определяться и составление ориентировочного плана
следствия — что в срочном порядке и в какой последо-
вательности должно быть сделано: сообщить органам уго-
ловного розыска сведения по делу на предмет розыска
подозреваемых, задержать подозреваемых лиц и проверить
6i
их алиби, допросить свидетелей, на которых указали пер-
вые допрошенные по делу потерпевшие или очевидцы об-
наруженного преступления, осмотреть вещественные дока-
зательства, найденные на месте преступления, послать их
для исследования или произвести экспертизу их, и так
далее.
9.	В случае задержания подозреваемых лиц, в особен-
ности при наличии косвенных улик против них, допрос их
должен иметь по возможности исчерпывающий характер.
Метод допроса, то-есть круг вопросов, которые должны
быть выяснены путем этого допроса, определяется в зави-
симости от целого ряда фактов и особенностей, выясненных
первыми следственными действиями, как это указано при
анализе изложенного выше дела и как будет указано
в других очерках настоящей книги.
Изложенными выше указаниями, однако, не исчерпы-
ваются все те методические, тактические и технические
приемы и способы, которые должны иметь применение при
расследовании убийств. Поэтому мы считаем необходимым
здесь же обратить внимание на те особенности процесса
расследования преступлений этой категории, которые вы-
зывают необходимость для следователя соблюдения опре-
деленных правил, обеспечивающих в максимальной сте-
пени успех расследования. Так как многие из указаний,
относящихся к делам этого рода, изложены с достаточ-
ной полнотой в курсах криминалистики, то мы остано-
вимся здесь только на важнейших основных требованиях,
освоение которых необходимо следователю, приступаю-
щему к следствию по делам об убийствах.
Прежде всего вопрос о планировании рассле-
дования, то-есть о составлении плана определенных
оперативных и процессуальных следственных действий и
мероприятий, намечаемых следователем с первого момента
приступа к следствию. Едва ли нужно повторять обще-
известную истину, что плановое ведение следствия по
всякому делу всегда в значительной степени сокращает
труд следователя, избавляя его как от ненужной, излиш-
ней работы, так и от всякого рода ошибок, иногда сби-
вающих его на ложный путь в процессе исследования
истины.
Чтобы правильно планировать расследование по делам
62
об убийствах, как это можно было видеть из анализа из-
ложенного казуса и будет видно и из дальнейшего изло-
жения других дел, необходимо помнить, что начальный
план расследования по этим делам обычно намечается
в трех направлениях: 1) производство осмотра места пре-
ступления и судебно-медицинское вскрытие трупа, 2) до-
прос лиц, близких к убитому, и первых очевидцев, обна-
руживших труп убитого, и 3) составление версии об об-
стоятельствах совершения преступления и личностях
убийц, определяющее уже и весь дальнейший ориентиро-
вочный план расследования и наиболее рациональный план
ведения следствия почти по всем делам об убий-
ствах, за теми редкими исключениями, когда следствие
начинается с заявления о пропавшем убитом человеке,
место убийства которого в начальный момент следствия
неизвестно и труп которого не обнаружен По этим по-
следним делам методика, тактика и техника работы след-
ственно-розыскных органов сравнительно с указанной
выше общей плановой схемой видоизменяются. •
Содержание изложенного выше очерка уже в доста-
точной степени показывает, в каком плане должно прово-
диться первое следственное действие — осмотр трупа и
окружающей местности. При осмотре в последовательном
порядке должна быть тщательно исследована и затем за-
фиксирована в протоколе осмотра вся внешняя видимая
обстановка места преступления и трупа, с ее отдельными
пунктами, предметами, следами и другими особенностями,
которые могут иметь значение вещественных дока-
зательств.
При этом, в смысле последовательности осмотра от-
дельных объектов осматриваемого места, тактически пра-
вильным будет, если следователь, прибыв на место
осмотра и получив первичные сведения об обстоятель-
ствах обнаружения трупа, начнет осмотр с какого-либо
пункта, ближайшего к месту нахождения трупа (от входной
двери, которая ведет в помещение, где лежит труп; с до-
роги, на которой или в стороне от которой обнаружен
труп, и тому подобное), затем подходит к центральному
объекту исследуемого преступления — к трупу — и при
внешнем осмотре его изучает обстановку, осматривая
окружающие труп и находящиеся поблизости от него
63
предметы, расширяя при этом наблюдение постепенно до
известного предела, за которым уже находятся объекты,
не имеющие видимой связи с обстановкой преступления.
Это так называемый объективный осмотр места престу-
пления. В тех же случаях, когда уже в момент нахожде-
ния трупа были обнаружены следы, указывающие, каким
путем пришел убийца в то место, где он совершил убий-
ство (следы ног в стороне от дороги, где лежит труп,
следы, оставленные преступником снаружи дома, напри-
мер, у окна, через которое проник убийца, и тому подоб-
ные), более целесообразным представляется начать осмотр
с этих следов, осматривая их и проследив и\ направление
по окружающим местам вплоть до места нахождения
трупа. Это — субъективный осмотр, то-есть осмотр, кото-
рый как бы имеет целью прежде всего наметить субъекта
преступления — подозреваемого убийцу, который оставил
на месте следы своих ног.
В отношении осмотра здесь нужно также напомнить,
что следователь вначале должен произвести лишь стати-
ческий осмотр, то-есть не трогая осматриваемых предме-
тов, хотя бы и не имеющих на первый взгляд значения
вещественных доказательств, не прикасаясь к ним, так же
как и к трупу. И только после тщательного статиче-
ского осмотра и составления чернового наброска плана-
чертежа, иллюстрирующего расположение трупа и отдель-
ных окружающих его мест и предметов, следователь при-
ступает к динамическому осмотру, когда уже он может
потревожить одежду на трупе, осмотреть содержимое кар-
манов этой одежды, поднять и осмотреть осторожно со
всех сторон лежащие около трупа предметы, например,
орудие убийства со следами крови, головной убор убитою,
оставленную около трупа и неизвестно откуда попавшую
сюда какую-нибудь приметную вещь, и так далее.
Вполне понятно, почему требуется вначале произвести
только статический осмотр, без повреждения первоначаль-
ного вида обстановки преступления, в том виде, как она
была оставлена скрывшимся убийцей и найдена первыми
лицами, обнаружившими труп. В случаях нарушения этого
требования следователь в дальнейшем при составлении
протокола осмотра рискует пропустить и неточно описать
какую-нибудь существенную мелочь относительно перво-
64
начального расположения этого предмета, находившегося
вблизи трупа или в соседстве с другими вещественными
доказательствами.
В одном случае, например, сотрудник милиции, прибыв
к месту осмотра трупа и увидав в правой руке трупа ре-
вольвер, не произведя предварительного статического
осмотра, взял этот револьвер в руки, осмотрел его, поло-
жил на место и затем стал производить дальнейший
осмотр трупа, вынул из внутреннего кармана пиджака бу-
мажник с документами и прочее. В данном случае по пер-
воначальным данным дела предполагалось самоубийство.
Впоследствии же расследованием были получены данные,
указывающие, что здесь имело место убийство, причем
убийца, по совершении преступления, в целях симуляции
самоубийства вложил револьвер в руку убитого. При
следствии возникал весьма важный вопрос, в каком поло-
жении ’находился револьвер в руке убитого, как об этом
кратко было записано в протоколе осмотра уполномочен-
ным милиции. Случилось так, — и это было чрезвычайно
важно установить, — что присутствовавший при осмотре
понятой успел раньше уполномоченного милиции нагнуться
к трупу и видел, что револьвер лежит свободно на ладони
руки убитого, а пальцы руки трупа были сложены вместе
и несколько пригнуты к ладони. При производстве экспер-
тизы специалист по оружию, как и врач, высказали за-
ключение, что ® данном случае имело место убийство,
так как при самоубийстве револьвер ни в каком случае не
мог оказаться лежащим на ладони убитого: он при паде-
нии трупа или упал бы в сторону от руки или остался бы
в сжатой руке с указательным пальцем, отведенным в сто-
рону курка.
Ясно, что при отсутствии свидетеля — понятого, удо-
стоверившего указанное выше обстоятельство, которое не
было отмечено уполномоченным, нарушившим основное
правило осмотра вещественной обстановки преступления,
из этого дела выпадала бы весьма существенная улика
по делу.
Далее, при статическом осмотре трупа следователь
также должен придерживаться определенного плана и,
осматривая труп, отмечать в последовательном порядке:
5 Зак. 360. Следственная практика в примерах.	65
1) общий вид и расположение трупа, 2) место, где он на-
ходится, 3) позу его, 4) обнаруженные на трупе, в руках
его или около нею предметы, особенно необычные "для
повседневной обстановки убитого, 5) одежду его и 6, бли-
жайшие к трупу предметы оостановки. Все cio имеет опре-
деленное значение для разъяснения ряда обстоятельсш и
влияния на дело, и позже может стать невосстановимым,
если не было соответственным образом запечатлено при
первоначальном осмотре трупа на месте происшествия или
обнаружения его.
Таким образом, мы видим, что следователь, отпра-
вляясь на осмотр и намечая план первых следственных
действий, связанных с производством осмотра места пре-
ступления, должен уже иметь в виду и поставить перед
собой определенную группу вопросов о том, как надо ме-
тодически правильно провести осмотр, в каком последо-
вательном порядке и что именно осмотреть; наметить
ориентировочный пункт, с которого нужно начать осмотр,
определить пределы осмотра, произвести сначала статиче-
ский осмотр, зафиксировать вчерне на листке бумаги от-
дельные объекты этого осмотра, отметив подробно общий
вид и расположение трупа, а также и взаимное рас-
положение окружающих предметов, а затем уже про-
извести динамический осмотр, изъяв предметы, могущие
иметь значение вещественных доказательств, для при-
общения их к делу, после чего осмотр оформляется про-
токолом и приобщением к нему чертежа осмотренной
местности.
В отношении последнего пункта выполнения этого
плана необходимо отметить, что составление чер-
тежа осмотренной местности является по де-
лам об убийствах обязательным даже в тех случаях,
когда следователь имеет возможность сфотографировать
труп и место преступления в процессе статического
осмотра.
При этом мы должны предупредить следователей, что
не следует игнорировать это требование, даже если следо-
ватель не имеет при себе планшета, компаса или карманных
часов для вычерчивания топографически точного плана
места преступления с ориентировкой на страны света (се-
бе
вер, юг, восток, запад). Во-первых, чертеж местности,
как и описание обстановки места преступления в прото-
кол? осмотра, можно произвести без обязательного обо-
значения расположения осмотренных предметов по напра-
влению стран света. Обычно даже подобные обозначения
^груп обращен головой к северо-востоку» и т. п.) в прото-
колах осмотра не дают достаточно ясного представления
о взаимном расположении предметов. Поэтому возможно
отмечать и описывать расположение отдельных объектов
осмотра, ориентируясь на находящиеся
вблизи неподвижные предметы (например:
«труп лежит с протянутыми ногами у двери, головой обра-
щен к противолежащей стене комнаты, упираясь ногой
в порог двери; с правой стороны от него в расстоянии 20
сантиметров лежит нож с окровавленным лезвием», и т. д.;
или: «труп обращен головой к пню дерева, в расстоянии
от него на один метр, ногами в сторону указанной выше
проезжей дороги, в расстоянии от нее на 10 метров», и
тому подобное). Кроме того, при составлении протокола
осмотра и чертежа важнее бывает дать ясное, наглядное
представление о всей внешней вещественный обстановке
преступления с указанием как положения, так и взаимо-
отношения отдельных предметов и пунктов и расстояний
между ними. Чертеж, особенно если он охватывает боль-
шой район местности, может быть составлен в виде схе-
матического наброска с условными обозначениями, приме-
нительно к графическим обозначениям, принятым при то-
пографических съемках (см. чертеж на стр. 68).
Однако в тех случаях, когда у следователя имеются
необходимые для томографической съемки принадлеж-
ности и когда он достаточно освоил технические приемы
такой съемки, полезно бывает составить чертеж по пра-
вилам так называемой глазомерной съемки. Не-
обходимыми принадлежностями такой съемки являются:
1) планшет—в виде куска твердого картона или доски-
фанеры размерами в стандартный лист бумаги, к которому
прикрепляется лист белой бумаги для чертежа; 2) трех-
гранная, так называемая «визирная» линейка с санти-
метровыми и миллиметровыми делениями; 3) компас, ко-
торый при съемке прикрепляется к планшету, и 4) черный
карандаш для зарисовки чертежа.
5*	6Z
J1 к СО сек a
Рака и ноет
Засеялиое поле
Примерные топографические обозначения для планов и чертежей
осуотренных местностей.
68
Чертеж но правилам глазомерной съемки производится
следующим образом.- На чистом листе бумаги, предна-
значенном для чертежа и прикрепленном к планшету, пре-
жде всего проводится вертикальная линия; при этом план-
шет устанавливается по компасу так, чтобы верхний ко-
нец вертикали имел направление на север, а нижний — на
юг. После такой ориентировки планшета следователь
намечает какой-нибудь пункт осматриваемой" местности,
с которого начинается определенная, подлежащая съемке
линия, например линия проезжей дороги, железнодорож-
ного полотна, после чего отмечает на лланшете точку, ко-
торая должна означать место установки планшета в этот
момент. Затем следователь через эту точку визирует на-
правление пути, по которому начинается вычерчивание
плана: к этой точке прикладывается конец визирной ли-
нейки, после чего следователь «глазомером» определяет
направление измеряемой линии на чертеже; для этого он,
нагнувшись к краю планшета так, чтобы его глаза нахо*
лились на уровне планшета, передвигает на бумаге чер-
тежа линейку другим концом так, чтобы стороны линейки
с сантиметровыми делениями совпали с направлением сни-
маемой в натуре линией местности (дороги, железно-
дорожной линии и т. д.). При этом на листе планшета
прочеркивается карандашом по линейке линия, которая
отмечает направление и длину снятой в натуре линии —
до ее конца или поворота ее в сторону. Расстояние этой
линии в натуре до ее поворота определяется следователем
шагами в метрах (три шага равны двум метрам) и в со-
ответствии с результатами обмера отмечается на линии
чертежа по сантиметровому делению визирной линейки,
где сантиметр, например, условно определяется равным 10
метрам измеренной линии в натуре.
Дальше планшет снова устанавливается в пункте, где
кончается снятая в натуре линия или где она поворачивает
в сторону, и отсюда таким же путем при помощи линейки
определяется новое направление измеряемых в натуре ли-
ний, причем на чертеже вычерчивается под соответствую-
щим углом новая линия, после чего опять производится
шагами измерение расстояний от того или другого пункта,
где измеряемая линия оканчивается или делает новый
поворот.
69
В результате такой глазомерной съемки на чертеже по
намеченному масштабу отмечаются все липин и углы по-
воротов на осмотренной местности, с которой снимается
план.
При съемке отмечаемых на чертеже натурных линий
следователь вместе с тем должен отметить и все отдель-
ные пункты или предметы (труп дерево следы ног и т. п.\
которые находятся по сторонам измеренных линий и рас-
положение которых может иметь значение для дела при
опенке результатов данного осмотра местности. Р: сотой-
пия от изморенных линий до тех или друг'"; пунктов п и
предметов также определяются при помощи глазомерной
съемки.
По окончании глазомерной съемки данной местности
чертеж должен подвергнуться окончательном обработке:
излишне проведенные на чертеже карандашом концы ли-
ний, прерываемых поворотными . линиями, должны быть
стерты резинкой; намеченные карандашом линии и гра-
ницы отдельных пунктов и предметов должны быть очер-
чены чернилами; в пределах того или другого снятого
глазомерной съемкой района местности на чертеже де-
лаются соответствующие надписи: линия железной дороги,
станция, сторожка, кусты и т. п. В нижнем правом углу
чертежа следует отметить принятый для чертежа масштаб,
например: 10 метров—1 сантиметр.
Обычно здесь же стмечаютс^. отдельные пункты или
предметы, имеющие особое значение момейтов доказатель-
ственного характера, как, например, «труп», «камень со
следами крови», «слоты пог человека скс.о трупа» и т. п.
Составление следователем вопросов, подлежащих раз-
решению врача-эксперта при последующем за ссмотро.м
судебно-медицинском вскрытии трупа, намечаемое планом
расследования в процессе начальных же следственных
действий первой группы, должно проводиться также мето-
дически: врачу должны быть предложены для разрешения
не только вопросы, указанные в примечании 1 к ст 63 УПК,
но и все вопросы, связанные с данными, добытыми
при осмотре места преступления, для чего врач-эксперт
должен быть ознакомлен с обстоятельствами дела,
установленными при первых следственных действиях по
делу.
76
Вторая группа вопросов, которые, как указано выше,
должны намечаться планом расследования по делам об
убийствах в начальный же период следствия, связана с до-
просами потерпевших лиц, сослуживцев, близких знако-
мых, родственников убитого, а также первых очевидцев
обнаруженного трупа. Эти вопросы уже изложены выше
(п. 6 указанной выше методической схемы). Пои этом
очень важно отметить что следователь должен предвари-
тельно продумать вопросы, котопые следует выяснить до-
просами этих лиц, учитывая весь доказательственный по
делу материал, который добыт до этого первыми след-
ственными действиями (данными осмотра местности и
вскрытия трупа). Практика органов расследования изоби-
лует примерами, когда следователи при первых допросах
этих свидетелей не предъявляют им вещественных дока-
зательств, найденных на месте преступления, не пытаются
выяснить вопросов о принадлежности этих предметов
убитому, о назначении этих предметов в бытовой обста-
новке данной местности, не выясняют вопроса о вещах,
которые были у убитого в момент отправления его из
дома, и так далее. Благодаря этому из дела часто выпа-
дают также некоторые детали, которые могут иметь значе-
ние при составлении в дальнейшем той или другой вероят-
ной версии об обстановке или мотивах убийства и тому
подобном.
Вместе с тем при допросе лиц, близких к убитому
(мужа, жены, отца, матери и других), бывает тактически
правильным, чтобы следователь проявил особо чуткое и
внимательное отношение к этим лицам. При таком отно-
шении следователю легче вызвать этих свидетелей на
искренние и правдивые показания.
Третья группа вопросов, которые должны входить
в план следствия и которые определяют направление даль-
нейших следственных действий, относится к составлению
следователем той или другой версии об обстоятельствах
совершения преступления и лицах, на которых может па-
дать подозрение в убийстве.
После производства осмотра места преступления, су-
дебно-медицинского вскрытия трупа и допроса потерпев-
ших и первых свидетелей, следствие обычно уже дает
71
какой-либо объективный материал, на основе которого
могут быть сделаны более или менее вероятные предпо-
ложения о том, при каких обстоятельствах совершено пре-
ступление. В этот момент следователю необходимо про-
анализировать и продумать этот первичный материал,
чтобы разрешить вопрос, какие оперативно-розыскные и
следственные действия и мероприятия необходимо про-
вести в срочном порядке, чтобы обнаружить виновников
преступления. Обсуждение в этот момент той или дру-
гой версии или нескольких различных
версий (вариантов), о чем сказано выше, является
обязательным для следователя, если, конечно, до этого еще
не имелось никаких подозрений на кого-либо как участни-
ков преступления, и не было уже намечено планом тех
или других мероприятий. В результате следователь соста-
вляет дальнейший план следствия в целях проверки
той или другой версии или одновременно нескольких
версий.
При составлении такого плана следователь должен
письменно сформулировать, что надо выяснить по суще-
ству каждой версии и какие следственно-розыскные дей-
ствия нужно произвести в срочном порядке: например,
дать поручение милиции проследить на рынке, не будет лр
кто-либо продавать ограбленные у убитого вещи, прове-
рить алиби лиц, на которых имеются какие-либо указания
как на виновников преступления, выяснить взаимоотноше-
ния убитого с подозреваемыми, а для этого допросить та-
ких-то свидетелей, произвести обыск у таких-то лиц. и
тому подобное.
Подобного рода планы в большинстве случаев будут
являться ориентировочными, которые в дальней-
шем будут видоизменяться и пополняться другими наме-
чаемыми следственными действиями в зависимости от тех
конкретных фактов, которые будут устанавливаться с до-
статочной степенью достоверности при проверке той пли
другой версии.
Таков примерный порядок планирования работы следо-
вателя при расследовании дел об убийствах и таковы ос-
новные методические, тактические и технические указания,
которые должен иметь в виду следователь при составле-
нии планов и их выполнении.
72
Задачи для следственных упражнений
1.	На основании уликового материала данного очерка
составить мотивированное постановление о привлечении
Шарова к следствию в качестве обвиняемого, указав,
в какой момент, то есть после каких следственных дей-
ствий, которые здесь описаны, можно было уже соста-
вить обоснованное постановление о предъявлении Шарову
обвинения.
2.	Сформулировать резолютивную часть обвинительного
заключения, подробно и точно изложив фактические при-
знаки вменяемого Шарову действия и квалификацию пре-
ступления по соответствующей статье УК (эту задачу
участникам следственного упражнения лучше всего дать,
не оглашая им последних страниц очерка, где говорится
о составлении обвинительного заключения).
3.	Составить резолютивную часть обвинительного за-
ключения в отношении Шарова по тому же делу, допустив
предположение, что у Шарова был соучастник преступле-
ния, который являлся совместно с ним непосредственным
исполнителем убийства; изменится ли при этом квалифи-
кация преступления, сравнительно с действительной обста-
новкой убийства, совершенного одним лицом, как это
установлено в данном случае?
4.	Составить в соответствии с методическими указа-
ниями, изложенными в конце очерка, подробный ориентиро-
вочный план по какому-либо другому конкретному анало-
гичному делу об убийстве.
Для этого руководитель следственных упражнений из-
лагает содержание первых следственных действий по под-
готовленному им делу, то есть прочитывает акт осмотра
трупа и места преступления, акт судебно-медицинского
вскрытия трупа и заключения врача и первые допросы по-
терпевших или свидетелей-очевидцев. Следует предложить
участникам следственных упражнений при наметке плана
не только указывать, какие и в каком порядке следствен-
ные действия нужно произвести, но и целевое содержание
этих действий, то есть с какой целью должно быть произ-
ведено то или иное следственное действие, например,
~быск. или какие вопросы должны быть поставлены при
73
выполнении данного следственного действия, например,
какие вспоосы следует предложить вызываемым свидете-
лям, и тому подобное.
Поджог
В ночь на 12 марта 1 934 г. в совхозе, принадлежащем I
Первой образиопой тт:погра<Ьии, при деревне Тишково
Михневского района М-ской области, возник пожар, от ко-
торого сгорела конюшня совхоза с находившимися в пей
лошадьми. Пожао произошел около двух часов ночи. При-
бывший на мпсто в 7 часов утпа уполномоченный район-
ной милиции немедленно приступил к расследованию, ко-
торой было начато с производства осмотра места пожара.
По делам о пожарах пеовым обязательным следствен-
ным действием, естественно, является осмотр места
пожара. В соответствии с задачами расследования осмотр
места происшествия должен иметь целью: а) точное уста-
повлешш места— п а г гпжагд. то есть пункта, где
начался или гозиик пожар, б) выяснение причин пожара
и в) возможное установление или обнаружение вино в-
пиков пожара.
В данном случае осмотр млста пожара не дал никаких
положительных результатов в смысле освещения указан-
ных вопросов, так как конюшня была огнем уничтожена
дотла, и па месте пожарища в момент осмотпа находи-
лись лишь тлевшие кое где остатки обуглившихся бревен
обвалившейся во время пожара конюшни и скупившиеся
в одном месте обуглившиеся трупы 32 сгоревших ло-
шадей.
Уничтоженная пожаром конюшня совхоза находилась
на возвышенной местности, на бугре, в отдалении от дру-
гих построек совхоза и в расстоянии полукилометра от
ближайшей деревни Тишково, где жил директор совхоза и
где находилась контора совхоза.	»
Конюшня, как это устанавливалось показаниями до-
прошенных первых свидетелей, была деревянная, бревен-
чатая, крытая соломой; снаружи стены конюшни были об-
ложены для утепления тоже соломой Внутри конюшня
была перегорожена на две половины деревянной пере-
74
городком; каждая половина конюшни имела свои входные
ворота. Fla расстоянии 200 м от левых ворот конюшни нахо-
дится овраг, на другой стороне которого расположены дру-
гие постройки совхоза, в том числе столовая. Недалеко же
от правых ворот конюшни, в расстоянии 20 м, находится по-
мещение сторожки Других строений поблизости с этой
стороны нет. Задней глухой стороной конюшня была обра-
щена к деревне Тншково.'
В отношении обстановки, в условиях которой находи-
лось имущество совхоза до пожара и в частности сгорев-
шая конюшня, прибывший на место для производства рас-
следования уполномоченный уголовного розыска в тот же
день, 12 марта, допросом первых свидетелей по делу —
старшего конюха Журова и помощника директора совхоза
Телегина — установил следующее.
Совхоз, принадлежавший ранее заводу «Калибр»,
только за месяц до пожара перешел в ведение Первой
образцовой типографии и находился еще в стадии реорга-
низации. Совхоз этот имел большое животноводческое хо-
зяйство. В сгоревшей конюшне до 10 марта находилось 19
лошадей и 2 жеребенка-сосунка, а 10 марта, то есть за
день до пожара, в совхоз прибыли еще 21 лошадь, ку-
пленные в городе Р„ которые и были помещены в ту же
конюшню. Ночным , конюхом по конюшне до последнего
времени был работавший в совхозе с конца 1933 г. Горбов,
а когда были пригнаны в совхоз вновь купленные лошади,
в помощь Горбову был нанят прибывший сюда только
10 марта Сермягнн — плотник по профессии. Эти два лица
в течь пожара и были на дежурстве в конюшие в качестве
ночных конюхов.
Вступив на дежурство в конюшню с вечера, Горбов
и Сермягин должны были заправить и зажечь в конюшне
два фонаря, которыми освещалась конюшня, и давать
в течение ночи лошадям корм. Фонари были системы
«Летучая'мышь» и были подвешены на проволочных крюч-
ках к деревянным балкам, перекрывавшим потолок
конюшни.
Первыми очевидцами, прибежавшими на пожар, были
рабочие совхоза — возчики Семен Собакин и Василий Се-
ров и кладовщик Михаил Титов, которые ночевали в эту
75
ночь в помещении стбловой, находящейся за оврагом
в 200 м от конюшни. В третьем часу утра они были раз-
бужены поварихой Ольгой Вилковой, которая в это время
начинала приготовлять к утру завтрак для рабочих и,
увидав в окно огонь над крышей конюшни, разбудила спав-
ших здесь рабочих.
По показаниям этих первых очевидцев пожара, они
прибежали к конюшне в то время, когда уже вся конюшня
была охвачена пламенем, и нельзя было определить, с ка-
кой стороны начался пожар. В этот-момент Горбов и Сер-
мягин стояли около конюшни «и ничего не делали». Более
никого около конюшни не было. Ворота конюшни были
закрыты. Семен Собакин открыл ворота; в это время ло-
шади лежали грудой уже обгоревшими около самых во-
рот внутри конюшни. При этом кладовщик Михаил Титов
показал: «Когда мы прибежали на пожар, сторож Горбов
объяснил мне причину пожара таким образом, что он
с Сермягиным раздавали корм лошадям, которые стали
биться и сбили висячий фонарь, который попал в кор-
мушку, и загорелся корм. Я ранее был конюхом,—до-
бавил Михаил Титов, — и были случаи, что лошади от-
вязывались и головой сбивали фонарь, но на привязи
лошади не могут, соприкасаться с фонарями. Фонари
подвешены к балкам над проходом на высоте около двух
метров».
Подобное же объяснение причины пожара Горбов дал
и помощнику директора совхоза Телегину, который при-
шел на пожар из деревни Тишково уже позднее когда за
ним пришел кладовщик Михаил Титов и сообщил ему,
что сгорела конюшня. Другой сторож конюшни Сермягин
тому же помощнику директора тогда же рассказал, что
он, Сермягин, «услышал крик Горбова о пожаре и бро-
сился к нему на помощь; увидев, что горит крыша и по-
жар распространяется по отделению конюшни, он вернулся
обратно спасать лошадей, у которых порвал повода,
а с некоторых снял уздечки, но из его отделения конюший
спаслись только 3 лошади и 2 жеребенка».
Допрошенный в качестве свидетеля помощник дирек-
тора Телегин показал, что при осмотре места сгоревшей
конюшни Горбов указал и место нахождения упавшего
фонаря, то есть кормушку, но фонаря там не оказалось;
76
фонарь «оказался в противоположной стороне от постоян-
ного нахождения его и от кормушки».
Из составленного в тот же день, 12 марта, уполномо-
ченным милиции дополнительного акта осмотра места по-
жара видно, что один из фонарей конюшни, который на-
ходился в правой части конюшни, «лежал на середине
конюшни у прохода от кормушек на расстоянии 21/* мет-
ров», а второй фонарь находился в левой части, тоже на
середине конюшни, у прохода.
При выяснении уполномоченным уголовного розыска
вопроса о состоянии противопожарной охраны в совхозе
было установлено, что никакого пожарного инвентаря
в совхозе не было, сигнализации на случай • пожара не
имелось и бочек с водой около конюшни тоже не было.
Только 10 марта, по объяснению помощника директора
совхоза Телегина, им было дано поручение завхозу Лар-
цеву о покупке огнетушителей, но это поручение еще не
было исполнено. О необходимости приобретения огнету-
шителей и приведения других противопожарных мероприя-
тий было сделано также распоряжение со стороны район-
ного пожарного инспектора, который И марта, то есть на-
кануне пожара, был проездом в совхозе и осматривал по-
мещения совхоза. Убытки от пожара исчислялись админи-
страцией совхоза в 60 000 рублей.
В таком виде обстановка места пожара и обстоятель-
ства, при которых произошел пожар конюшни, предста-
влялись в первый день производства расследования на
основании данных осмотра и показаний целого ряда до-
прошенных свидетелей.
Практика расследования дел о поджогах показывает,
что даже самый тщательный и своевременно произведен-
ный осмотр места пожара не дает достаточно ясной кар-
тины исследуемого происшествия, если к акту осмотра не
приложен план или хотя бы схематический чертеж осмот-
ренной местности.
Учитывая такое практически важное значение чертежа
при осмотре места пожара, производивший расследование
по настоящему делу поступил вполне правильно, составив
схематический план места нахождения сгоревшей конюшни
(см. чертеж на стр. 78).
77
Дер Тишково
П L	/7
Длина конюшни // м.
11 лошадей
о p м \/ ш к~и
Проход по конюшне — ВисячиЛ
8 лошадей
Ворота
Иор/^ушки
11 л Оша д е й
Проход по конюшне Висячии
~ Месгтго, ^фонарь
ч9,где обнаружен фонарь
5 лошадей 5 лошадей
Ворота
[Месгю ?Эе
|заг
сл?
\по \
СЛ
S О)

Схема конкшви соьхоза 1-й Образцовой типографии при деревне Тяшкого М хневского района.
Как видно из изложенного, первоначальные данные
расследования не давали достаточного материала для раз-
решения основных вопросов, которые необходимо было
осветить следствием. Где, в каком месте и от какой при-
чины возник пожар и кого можно считать виновником
иожара, — на эти вопросы расследование в первые дни нс
дало достаточно ясных и определенных ответов. Произо-
шел ли пожар действительно в результате несчастной слу-
чайности, от падения фонаря, сбитого лошадьми, стояв-
-4ДИМИ в конюшне, или пожар возник от неосторожного
обращения с огнем со стороны ночных конюхов, или же,
наконец, пожар произошел от умышленного поджога со
стороны каких-либо лиц, которые могли быть заинтересо-
ваны в уничтожении имущества совхоза, — вот три воз-
можных версии, которые намечались с самого начала рас-
следование в особенности в связи с некоторыми подозри-
тельными совпадениями, также выяснившимися уже в на-
чальный момент расследования.
Этими подозрительными совпадениями, не исключав-
шими возможности в данном случае и умышленного под-
жога, являлись следующие новые обстоятельства, устано-
вленные в процессе расследования допросами персонала,
обслуживающего совхоз.
Только 10 марта приведена была в совхоз новая пар-
тия хороших лошадей в целях увеличения тягловой силы
совхоза в связи с предстоящими работами по весеннему
севу. 10 же марта был принят на должность ночного ко-
нюха для охраны лошадей совершенно неизвестный сов-
хозу Сермягин, который, как оказалось, явился сюда после
отбытия трехлетнего срока лишения свободы, к которому он
был осужден как кулак, за антисоветскую агитацию среди
крестьян. При поступлении в совхоз Сермягин, однако,
скрыл от администрации совхоза свое прошлое.
Наряду с этим имелись сведения, что в последние же
дни перед пожаром — 9 и 10 марта— в совхозе, в отсут-
ствие директора совхоза т. Ровина, происходили пьянки,
в которых принимали участие завхоз Ларцев, заведую-
щий кладовыми Титов и бухгалтер Мишин. Действия этих
лиц обсуждались на партийном собрании совхоза, прото-
кол заседания которого был приобщен к делу о пожаре
также в начальный момент расследования.
Вместе с Тем, при таком неблагополучном состоянии
дисциплины в составе служащих совхоза, оказывается,
среди рабочих имелись чуждые элементы, вносившие в по-
следнее время разложение в среду рабочих. 11 марта, то
есть тоже накануне пожара, был уволен из совхоза рабо-
тавший там плотником Шилов, лишенный избирательных
прав, бывший торговец, который вел среди рабочих сов-
хоза антисоветские разговоры. Этот Шилов, как оказалось,
перед увольнением выполнял работы по достройке ко-
нюшни, приготовлявшейся для новой партии лошадей, ко-
торая ожидалась 10 марта. Шилов был земляком ночного
конюха Горбова, в дежурство которого в ночь на 12 марта
произошел пожар.
Все эти факты, имевшие место накануне пожара, есте-
ственно, также не могли выпасть из поля зрения органов
расследования и подлежали проверке. Нельзя было исклю-
чить и версию о том, что пожар конюшни мог быть ре-
зультатом вредительских действий враждебных элементов.
С 12 марта в1 расследовании дела о пожаре приняли
участие органы ОГПУ. Допрошенные при этом Горбов и
Сермягин дали такие показания, которые как будто не вы-
зывали на первый взгляд сомнения в их достоверности,
объясняя, что пожар произошел от падения фопаря, сби-
того лошадьми.
17 марта дело это для продолжения следствия было
передано в производство следователя М-ской областной
прокуратуры, который приступил к следствию, составив
постановление о заключении Горбова и Сермягина под
стражу как обвиняемых, привлеченных по ст. 58й УК.
Оценивая с методической стороны акты расследования,
произведенного по этому делу органами дознания до пе-
редачи дела следователю, следует отметить ряд ошибок,
допущенных уже в начальный момент расследования.
Осмотр места пожара был произведен поверхностно и не-
достаточно полно и тщательно. Фонари, найденные на
месте пожарища в указанных в акте осмотра местах, не
были приобщены к делу в качестве вещественных дока-
зательств. Между тем тщательный осмотр этих фонарей
при участии экспертов мог дать ценные указания при про-
верке объяснений подозреваемых. Были ли фонари в исправ-
80
ности, имелись ли на них следы вдавления, сохранились
ли при них верхние крышки и в каком состоянии находи-
лись отверстия, через которые вливался керосин, и дру-
гие технические детали, — все это могло бы дать ценные
данные для разрешения тех вопросов, которые впослед-
ствии ставились перед экспертизой.
Кроме того, на месте сгоревшей конюшни не были об-
следованы и те пункты, где найдены фонари, не был ос-
мотрен пол конюшни. Впоследствии показаниями свидете-
лей было установлено, что пол конюшни не обгорел. Сле-
довательно, при тщательном осмотре под углем и золой
на полу могли быть усмотрены следы керосина, если бы
допустить, что пожар начался на месте упавшего фонаря.
Отсутствие ж(е признаков керосина на полу давало бы ос-
нование уже в начале расследования усомниться в прав-
дивости объяснений подозреваемых Горбова и Сермягина.
Эти же данные облегчили бы и разрешение вопросов, ко-
торые могли быть потом поставлены перед экспертизой.
Данные научно-технических исследований показывают, что
после пожаров на древесине и на земле еще сохраняются
следы горючих масел и веществ в виде пятен и специфи-
ческих запахов.
Допросами лиц, посещавших конюшню в последние
дни и знавших устройство ее, не было выяснено, как были
устроены растворы ворот конюшни: кахие они имели за-
поры снаружи, как замыкались и свободно ли раскрыва-
лись. Выяснение этого обстоятельства имело также боль-
шое значение для дела: подозреваемые утверждали, будто
ворота под влиянием напора ветра были в момент начала
пожара закрытыми, и это будто бы мешало выходу ло-
шадей, между тем свидетели, допрошенные по этому во-
просу впоследствии на суде, давали показания, опровер-
гающие эти утверждения обвиняемых.
Версия о возможности участия в поджоге со стороны
Шилова не подверглась основательной проверке: не было
своевременно проверено его местопребывание вечером
11 марта и в ночь поджога.
Наконец, расследование совсем не уделило внимания
выяснению вопроса о покупке лошадей, которые были до-
ставлены 10 марта в совхоз: кто производил закупку ло-
б S60. Следственная практика в примерах.
81
шадей, имелся ли акт приемки лошадей, какие это были
лошади и тому подобное. Между тем некоторыми свиде-
телями, поддерживавшими версию об умышленном под-
жоге конюшни, подчеркивалось, что сгорели в конюшне
как раз новые, хорошие лошади, а старые, слабые, были
спасены. Поэтому в связи с непорядками в хозяйстве сов-
хоза, с пьянками завхоза, кладовщика и бухгалтера, имев-
шими место в последние дни перед пожаром, следствию
представлялось необходимым поставить перед собой во-
прос и о том, не было ли среди работников совхоза, про-
изводивших закупку лошадей, таких лиц, которые могли
быть причастными к каким-либо злоупотреблениям по
этой закупке и, следовательно, заинтересованными в том,
чтобы закупленная партия лошадей погибла в огне.
Вопрос, «кому могло быть это выгодно», должен
ставиться безбоязненно в подобных случаях, без опасе-
ния произвести ненужные следственные действия. В дан-
ном случае это имело бы свое оправдание и в том отно-
шении, что с самого начала расследования данного дела
предполагалось наиболее вероятным, что пожар мог
быть результатом действий ночных конюхов^ — Горбова и
Сермягина. Между тем трудно было допустить личную
заинтересованность этих лиц и наличие умысла с их сто-
роны на поджог: сознательный мотив в виде личной
мести и умышленного вредительства путем поджога ко-
нюшни со стороны этих конюхов, из которых один слу-
жил давно в совхозе и не был замечен ни в каких вреди-
тельских действиях, а другой только что пришел сюда и
легко поступил на работу в совхозе, совершенно не
вязался с общей обстановкой случившегося пожара и по-
ведением подозреваемых в ночь пожара.
С другой стороны, обстановка возникшего пожара при
отсутствии прямых улик против Горбова и Сермягина не
исключала и некоторой вероятности, что если не они, то
кто-то другой, имеющий доступ в конюшню и почему-
либо заинтересованный в уничтожении только что полу-
ченных лошадей, мог в момент ухода в сторожку обоих
конюхов свободно войти незамеченным в конюшню, легко
поджечь там солому и скрыться бесследно.
Во всяком случае, указанные выше обстоятельства
должны были быть обследованы с неменьшей тщатель-
82
ностью, чем хотя бы проверка версии о причастности
к поджогу уволенного накануне пожара плотника Ши-
лова — подозрение, основанное лишь на предположе-
нии, что Шилов также мог быть участником данного
поджога, так как после увольнения у него могло ро-
диться чувство мести и желание отомстить совхозу за свое
увольнение.
Мы не отвергаем целесообразности проверки и послед-
ней версии (т. е. в отношении Шилова), но считаем мето-
дически правильным указать, что необходимо подвергать
проверке все версии, которые могут возникать при рас-
следовании, если только они основаны на конкрет-
ных, реальных, житейски правдоподобных
и логически обоснованных соображениях и
фактах.
Серьезной ошибкой органов расследования в данном
случае был и неправильный метод допроса Горбова и Сер-
мягина. В момент начала расследования было уже ясно,
что эти два конюха были единственными лицами, которые
должны были знать, как и где начался пожар, так как
они, по их же словам, первыми обнаружили огонь и стали
принимать меры к спасению лошадей. А так как, с одной
стороны, против них же возникло подозрение как против
виновников пожара, с другой — они давали согласо-
ванные показания относительно возникновения пожара
от якобы сбитого лошадьми фонаря, — необходимо было
раздельным и подробнейшим допросом их
выяснить и проследить их поведение, пред-
шествовавшее возникновению пожара. Это
было тем более необходимо, что объяснения Горбова от-
носительно падения фонаря и пункта возникновения огня
в кормушке, куда будто бы упал фонарь, не соответство-
вали данным осмотра места пожара, при котором упавший
фонарь оказался в противоположной стороне.
При подробном и тщательном допросе конюхов,
направленном на выяснение того, где был каждый из них
после последней дачи корма лошадям и что каждый из
них делал, кто из них запирал ворота при уходе в сто-
рожку, как запирались эти ворота, кто первый из них во-
шел в сторожку, что делали там, о чем говорили, сколько
6*
83
времени прошло с того момента, как они вошли в сто-
рожку и заметили потом огонь, и тому подобное, — воз-
можно было бы при первом же допросе их дать правиль-
ную оценку степени достоверности их показаний. Резкое раз-
норечие в деталях их показаний по поводу
одних и тех же моментов тогда же вскрыло бы
надуманность и лживость их показаний и установило бы
тот факт, который был уже выяснен только впоследствии,
а именно, что они, испугавшись ответственности за воз-
никший по их вине пожар, заранее сговорились
ложно показывать при допросе, будто пожар возник от
падения фонаря, сбитого лошадьми.
Нужно помнить, что сознательное искажение истины
в показаниях двух сговорившихся лжесвидетелей или
подозреваемых лиц может быть скорее и лучше всего
вскрыто путем подробного, шаг за шагом, и детального
допроса обоих допрашиваемых в отношении всех отдель-
ных непрерывных моментов и фактов, о которых расска-
зывают эти допрашиваемые лица.
Следователь, приступивший к расследованию по изло-
женным выше неполноценным доказательственным мате-
риалам, пошел по проторенной дознанием дорожке, дубли-
руя при этом некоторые акты дознания, которые уже не
возбуждали сомнения в их достоверности и в проверке
которых не встречалось надобности. Повторно были до-
прошены повариха столовой Ольга Вилкова, старший ко-
нюх совхоза Журов, первые очевидцы пожара, и помощ-
ник директора Телегин, которые ничего нового, суще-
ственного для дела, не показали.
Далее, 19 марта следователем составляется постано-
вление о привлечении в качестве обвиняемого завхоза
Ларцева по обвинению в том, что, «принимая рабочих
в совхоз, он не проверял их социального положения, в ре-
зультате чего был принят на работу конюхом кулак Сер-
мягин», и кроме того в том, что он «не обеспечил пожар-
ным инвентарем конюшни».
Целесообразность и правильность этого следственного
действия нельзя оспаривать, но ясно, что в этом сказалась
и бесплановость ведения следствия, так как следствием
еще не были выяснены причины пожара, не были устано-
84
влены и привлечены к следствию в качестве обвиняемых
фактические виновники поджога — Горбов и Сермягин.
В дальнейшем допрашиваются инспектор М-ского упра-
вления пожарной охраны Иванов и районный пожарный
инспектор Петров, которые 11 марта днем проездом были
в совхозе и осматривали здесь новое стрительство и ко-
торые после пожара 12 марта вновь приезжали в совхоз
и осматривали место сгоревшей конюшни.
После того в течение двух дней, 21—22 марта, допро-
шены были привлеченные в качестве обвиняемых Горбов и
Сермягин. Подробнейший и умелый допрос обвиняемых на
этот раз дал положительные результаты, осветив по-но-
вому обстановку пожара. При этом допросе и выяснилось,
что Горбов ложно показал на первых допросах, будто по-
жар произошел от падения фонаря, который сбили лошади,
и что дать такое показание его уговорил Сермягин.
Горбов объяснил также, что когда они с Сермягиным
роздали корм лошадям в последний раз, во втором часу
ночи, то он оставил в правой части конюшни одного Сер-
мягина, а сам ушел в сторожку, так как у него были
сырые ноги. Спустя несколько минут, пришел и Сермягин,
который почему-то завел разговор о том, что над фона-
рем в правой части надо бы набить жесть, так как иначе
может случиться пожар. На это ему Горбов, по его сло-
вам, ответил, что от фонарей «Летучая мышь» не может
быть пожара и что он уже давно работает в конюшне и
таких случаев не было. А после этого как раз Сермягин
посмотрел в окно и сказал, что горит конюшня, после
чего они и побежали с ним спасать лошадей.
Сермягин отрицал свою виновность в поджоге, однако,
подтвердил объяснения Горбова, показав, что он был очень
испуган пожаром и, боясь, чтобы Горбов «не наговорил
чего-нибудь лишнего», уговорил его после пожара пока-
зывать, будто пожар произошел от того, что лошади
сбили фонарь. При этом Сермягин утверждал, что после
того, как они с Горбовым, задав корм лошадям, вышли из
конюшни и заперли ворота, он, Сермягин, взял около ко-
нюшни дрова для сторожки, и они оба пошли вместе
в сторожку, где и растопили печь, а примерно через пол-
часа или больше увидели, что конюшня горит. Горбов же
продолжал утверждать, что он ушел в сторожку первый,
85
а Сермягин оставался, чтобы набрать и принести дров
для топки печи в сторожке.	,
Однако и после этого целый ряд моментов, в связи
с разноречиями в отдельных частях показаний обвиняе-
мых, оставался не освещенным, и следователь 23 марта
произвел через пожарную комиссию в составе 8 человек
экспертизу для испытания фонарей системы «Летучая
мышь» «на предмет определения возможности возникно-
вения пожара от указанного фонаря при падении в усло-
виях конного двора».
На основании произведенных опытов многократного
бросания зажженных фонарей системы «Летучая мышь»,
испытания и осмотра фонаря и места пожара и показаний
обвиняемых, комиссия пришла к заключению, что «всякая
возможность возникновения пожара от упавшего фонаря
исключается».
При производстве этой экспертизы следствие также
не попыталось разрешить вопросов о возможных других
причинах пожара в условиях данной обстановки и при со-
поставлении данных, выясненных следствием, с объясне-
ниями обвиняемых.
После того обвиняемым по постановлению следователя
от 9 апреля было предъявлено обвинение по ст. 58® УК
и после нового допроса обвиняемых и производства очной
ставки между ними дело было следствием закончено,
а 28 апреля следователем было составлено обвинительное
заключение, причем в обвинительном заключении действия
обвиняемых квалифицировались различно
Сермягин был предан суду по обвинению в том, что,
проникнув на должность конюха в совхоз и скрыв свое
прошлое, совершил в контрреволюционных целях в ночь
на 12 марта поджог конюшни, в результате которого сго-
рела конюшня и находившиеся в ней 32 лошади совхоза,
то есть в преступлении, предусмотренном ст. 58® УК.
Горбов обвинялся в том. что в бытность ночным ко-
нюхом совхоза, на обязанности коего лежало наблюдение
за конюшней и уход за лошадьми, заступив на дежурство
11 марта, вопреки существующим правилам, отлучался
из конюшни, оставляя в ней нового, непроверенного ко-
нюха Сермягина, а прибежав на пожар, не принял всех
86
необходимых мер к спасению лошадей, то есть в престу-
плении, предусмотренном ст. 111 УК-
Третий обвиняемый — завхоз Ларцев, как указано
выше, обвинялся в том, что преступно-халатно относился
к своим обязанностям, то есть в преступлении, предусмо-
тренном ст. 111 УК.
По таким дефектным материалам следствия обвиняе-
мые были областным судом осуждены.
Судебная коллегия Верховного суда РСФСР, рассмо-
трев 21 мая дело по кассационной жалобе обвиняемых,
отменила приговор суда ввиду явной неполноты следствия
и необоснованности приговора, вполне правильно указав
на основные, указанные выше, дефекты следствия.
«Существенным недочетом в данном деле, — говорит
Верховный суд, — является то, что ни органы расследова-
ния, ни суд в этом имеющем общественно-политическое
значение деле не проявили необходимой инициативы
в расследовании существенных обстоятельств дела для
выявления причин пожара и виновных в этом лиц, а про-
вели предварительное и судебное следствия исключительно
по тому пути, который наметили своими показаниями
обвиняемые. Отсюда прежде всего недостаточность про-
изведенной экспертизы. Перед ней был поставлен един-
ственный только вопрос о возможности возникновения по-
жара от сбитого лошадьми фонаря, ибо таково было
первоначально показание обвиняемых, и совершенно
необходимое заключение ее по вопросу о других причи-
нах этого пожара не было истребовано от нее, хотя экс-
пертная комиссия была на месте пожара, имела возмож-
ность выяснить и из осмотра на месте и из материалов
дела обстановку его. С помощью экспертизы необходимо
было также проверить сомнения, связанные с вопросом
о возможности спасения лошадей, о закрытых воротах
конюшни и так далее. Наконец, следствие не сделало ни-
каких попыток до конца проверить вопрос о причастности
к делу Шилова, уволенного в это время из совхоза за
вредительство, заподозренного рабочими также не без
некоторых оснований; следствие не пыталось проверить
его показания о месте его пребывания во время по-
жара. .
87
Дело было возвращено на новое срочное рассмотрение
со сталии предварительного следствия.
Следователь, однако, и при доследовании дела ограни-
чился лишь затребованием от экспептной комиссии допол-
нительного заключения, не поставив перед комиссией
конкретных вопросов, подлежащих разрешению
по материалам следствия, ввиду чего комиссия дала об-
щий, не разрешающий указанных сомнений ответ, что
«пожар в совхозе на конном дворе произошел не от фо-
наря «Летучая мышь», а от поджога». По допросе еще
четырех свидетелей в отношении подозреваемого Шилова
следователь при тех же уликовых данных по делу вновь
направил дело в суд с обвинительным заключением, но
уже пеоеквалифицировал предъявленное Горбову и Сермя-
гину обвинение по признакам закона 7 августа 1932 г.
При вторичном рассмотрении дела 21 августа 1934 г.
суд. находя, что следствием не выполнены полностью ука-
зания Верховного суда от 21 мая, отложил дело, вновь
направив его к доследованию.
Только в этот раз следователем была произведена до-
полнительная экспертиза через представителей пожарного
надзора, на разрешение которой были поставлены следую-
щие пять вопросов:
1.	Исходя из всех обстоятельств, при которых произо-
шел пожав, находит ли экспертиза, что пожар начался
снаружи конюшни или произошел внутри.
2.	Какие в данном случае были причины пожара (под-
жог, неосторожное обращение с огнем, фонари, бросание
спичек или зажженных фонарей и прочее).
3.	В какой части конюшни произошел пожар.
4	Могли ли в условиях данного пожара быть спасены
находившиеся в конюшне лошади.
5.	Какое значение имели закрытые во время пожара
ворота и имели ли возможность сторожа конюшни их от-
крыть, или же это при обстановке пожара и в условиях
погоды являлось невозможным.
На все эти вопросы эксперты дали подробное обосно-
ванное Фактическими материалами дела и научно-техниче-
скими данными заключение. Эксперты признали: 1) если
принять во внимание, что первая увидевшая пожар из окна
столовой повариха Вилкова удостоверила, что огонь был
83
сверху конюшни, выбивался из крыши, следует заключить,
что пожар начался не снаружи, а внутри конюшни; 2) что
пожар произошел от поджога, а не неосторожного обра-
щения с огнем, так как в случае, например, пожара от
брошенной на пол спички, спичка тлела бы в течение дол-
гого времени, около 2—3 часов, прежде чем воспламени-
лись бы горючие предметы и огонь перекинулся бы на
крышу; между тем в данном случае, как видно из дела,
огонь быстро охватил находившиеся внутри сено и со-
лому и перекинулся на соломенную крышу; 3) что пожар
возник в таком месте, которое находится в глубине ко-
нюшни, так как сгоревшие лошади оказались у дверей; а
если бы пожар начался у дверей, то лошади оказались
бы где-нибудь в глубине: они обычно собираются в том
месте, где нет огня в момент возникновения пожара;
4) что лошади в условиях данного пожара могли быть
легко спасены, если не все, то подавляющее большинство
их: возникновение пожара в глубине конюшни благопри-
ятствовало сбору лошадей у ворот и тем самым выходу
их, а если они не вышли, то в силу того, что ворота были
закрыты; 5) что ветер не мог мешать открытию ворот,
так как при возникновении пожара внутри конюшни, при
наличии высокой температуры, по законам физики, дви-
жение воздуха должно было направляться изнутри на-
ружу, и это помогало бы открыть ворота; таким образом
ветер не мог быть препятствием, которое нельзя было бы
преодолеть при открытии ворот.
По доследовании дело было вновь направлено в суд,
и 13 ноября 1934 г. дело это было, наконец, судом заслу-
шано и разрешено. Приговором суда обвиняемые Гопбов
и Сермягин были осуждены по закону 7 августа 1932 г.
к лишению свободы на 10 лет каждый.
Приговор этот Судебной коллегией Верховного суда
утвержден.
Вышеизложенный анализ настоящего дела о поджоге,
показывая на конкретном примере явно дефектные сто-
роны следствия, в то же время дает нам основание сде-
лать ряд методических указаний в отношении процесса
расследования возникающих в практике дел о пожарах.
Эти указания мы можем сформулировать в следующей
форме.
89
1.	Первым и основным следственным действием по
делу о поджоге должен быть немедленный, вслед за лик-
видацией пожара, осмотр места пожарища в целях уста-
новления места «очага» пожара, выяснения причин воз-
никновения пожара и нахождения следов и других веще-
ственных предметов, осмотр которых может навести на
след виновников пожара и обнаружить личности поджи-
гателей.
2.	При осмотре места не следует ограничиваться по-
верхностным внешним осмотром и описанием последствий
пожара: необходимо тщательно исследовать mcctq пожа-
рища на предмет возможного обнаружения признаков или
следов горючих веществ, от воспламенения которых про-
изошел пожар или которые послужили средствами под-
жога. При осмотре должно быть обращено особое вни-
мание на нахождение каких-либо предметов из веществен-
ной обстановки данного сгоревшего строения в необыч-
ном их виде или месте, установив при этом, где и в ка-
ком виде естественным образом должны были бы ока-
заться эти предметы после пожара.
3.	Перед осмотром производящий расследование дол-
жен предварительно удостовериться, не произведены ли
какие-либо изменения в обстановке места пожара лицами,
прибывшими в числе первых на пожар или принимав-
шими участие в тушении пожара: какие предметы, могу-
щие иметь значение вещественных доказательств, трога-
лись или перемещались с одного места на другое, не
сохранились ли или не обнаружены ли какие-либо следы,
указывающие на пребывание в том месте, где предпо-
лагается очаг пожара, каких-либо лиц (незамятые и не-
затоптанные следы ног на земле или снегу, принадлеж-
ности костюма и тому подобное).
4.	В случаях точного установления места очага по-
жара необходимо под обгоревшими остатками- пепелища
исследовать почву или пол сгоревшего строения для об-
наружения признаков горючих или легко воспламеняю-
щихся веществ в виде пятен, промаслившихся или пахну-
щих керосином обгорелых тряпок и тому подобного.
5.	Протокол осмотра должен быть составлен с под-
робным описанием всего обнаруженного при осмотре и
90
притом в той последовательности, в какой это осматри-
валось. Если пожаром уничтожено сплошь все сгоревшее
здание, необходимо, со слов присутствующих понятых и
лиц, знакомых с расположением сгоревшего строения,
описать взаимное расположение отдельных частей и по-
мещений этого строения, с измерением на месте границ
и расстояний между частями и близлежащих построек
и с приложением хотя бы примитивным образом соста-
вленного схематического чертежа осмотренного места
пожарища.
6.	Всякого рода предметы, найденные на месте по-
жара, могущие иметь значение вещественных доказа-
тельств или подлежащие в дальнейшем исследованию
научно-техническими методами путем экспертизы, должны
быть изъяты с места пожара и приобщены к делу в со-
хранном виде.
7.	В первую очередь после пожара допрашиваются
потерпевшие и первые очевидцы пожара, причем мето-
дика допроса этих лиц (крут вопросов, предлагаемых при
доппосе) определяется как теми данными, которые уста-
новлены осмотром места преступления и выяснение кото-
рых требуется особенностями данного дела, так и суще-
ством тех веосий, котопые в данном случае могут воз-
никнуть у производящего расследование по вопросу о
месте возникновения пожара, о причинах его и подозре-
ваемых виновниках поджога.
8.	Данные, установленные осмотром и начальными до-
просами первых свидетелей, и конкретные факты, удосто-
веренные свидетелями в отношении указанных выше ос-
новных моментов, обязывают производящего расследова-
ние. при условии необнаружения виновников пожара, про-
думать. какие версии и гипотезы логическим путем могут
быть построены в целях разрешения этих вопросов, чтобы
наметить дальнейший план расследования и определить
направление, в котором должны производиться срочные
для данного дела следственные и розыскные действия
(задержание определенных подозреваемых лиц, произ-
водство обысков у них, опрос их для установления их
алиби, выяснение их отношения к владельцам сгорев-
шего строения, проверка их объяснений и тому подобное).
91
9.	В случае, если пэ обстоятельствам дела возникает
версия, что в данном случае имел место диверсионный
акт, в отношении подозреваемых должно быть прежде
всего выяснено их классовое лицо, их прошлое и их отно-
шение к советскому строю, взаимоотношения подозревае-
мых с потерпевшими и т. п.
10.	Первые опросы задерживаемых подозреваемых уже
в порядке начального дознания должны иметь исчерпы-
вающий характер, с тщательным выяснением и дальней-
шей проверкой местонахождения этих подозреваемых как
в момент начала пожара, так и в предшествующее время —
в течение всего дня или ночи: где был, с кем виделся, что
делал и так далее. Если подозреваемых несколько, должны
быть приняты соответствующие меры в целях предупреж-
дения возможности сговора, а объяснения их должны дать
в результате допроса настолько подробный и детальный
рассказ, чтобы со слов подозреваемых можно было просле-
дить шаг за шагом и час за часом их времяпрепровожде-
ние за данный отрезок времени, предшествовавший мо-
менту возникновения пожара.
11.	Экспертизе всякого рода, направленной к установле-
нию причин возникновения пожара, должна предшествовать
постановка органом расследования перед экспертами
точно и ясно сформулированных конкретных вопросов, вы-
текающих из обстановки пожара на основании данных
осмотра места пожара и обстоятельств, установленных
показаниями допрошенных свидетелей и подозреваемых.
12.	Все более или менее вероятные версии, возникаю-
щие по данному делу, должны быть проверены до конца,
причем та или другая версия в отношении причин пожара
может быть признана отвергнутой, когда она противоре-
чит выводам экспертизы и прочим данным дела, а в отно-
шении подозреваемых — когда установлено достоверными
доказательствами алиби их или полное отсутствие с их
стороны какой-либо возможной заинтересованности в уни-
чтожении пожаром данного сгоревшего строения, и отсут-
ствие мотивов и побуждений, которые могли бы быть
приписаны данному подозреваемому как виновнику по-
жара.
Тщательное расследование, произведенное по делу о
поджоге в срочном порядке и с соблюдением указанных
92
Методических правил, безусловно должно гарантировать
органы расследования от опасных ошибок, которые на-
блюдаются нередко в практике расследования подобных
дел, и дать в результате установление достоверной объ-
ективной истины как в смысле выявления действительных
причин пожара, так и обнаружения конкретных фактиче-
ских виновников пожара или их соучастников и вдохно-
вителей.
Задачи для следственных упражнений
1.	Наметить методику первого опроса сторожей Гор-
бова и Сермягина, то есть составить исчерпывающий круг
вопросов, которые должны быть предложены этим лицам
после осмотра места пожара. (Эту задачу следует дать
участникам следственных упражнений, прочитав им лишь
начало изложенного очерка до того места, где приложен
план-чертеж сгоревшей конюшни.)
2.	В каком направлении должен вестись допрос сви-
детеля — помощника директора совхоза Телегина: какие
обстоятельства должны быть выяснены его допросом и,
следовательно, какие вопросы должны быть предложены
ему после того, как он расскажет о том, что он видел,
прибыв на пожар уже в то время, когда конюшня сго-
рела.
3.	Какие обстоятельства, имеющие отношение к делу,
должны были выясняться допросом директора совхоза,
если бы последний был также вызван к допросу по этому
делу. (Эту задачу дать участникам совещания по прочте-
нии им той части очерка, где говорится о «подозритель-
ных совпадениях», выяснившихся уже в начальный мо-
мент расследования по этому делу.)
4.	Составить обвинительное заключение по делу на
основе изложенного анализа этого дела, не вводя, однако,
в обвинительное заключение никаких данных и фактов,
которые остались непроверенными при расследовании
этого казуса.
5.	Пользуясь методическими указаниями, изложенными
в этом очерке относительно акта осмотра места пожара,
дать развернутую критику протокола осмотра по какому-
93
либо другому делу о поджоге. (Для этого руководитель
может взять любое дело о поджоге, изложить перед уча-
стниками следственных упражнений вкратце существо
дела и прочитать первые следственные акты, то есть про-
токол осмотра места пожара и показания двух-трех сви-
детелей, например, потерпевших и первых очевидцев,
после чего и предложить сделать оценку акта осмотра
с точки зрения его полноты, ясности и значения его как
доказательства по делу.)
Убийство «без трупа»
21 февраля 1935 г. бесследно исчезла проживавшая
в Москве на Крапоткинской улице Сухорукова Татьяна
Сергеевна, служившая санитарным врачом в районном
дезинфекционном бюро. Загадочное исчезновение Сухору-
ковой произошло при следующих обстоятельствах. Нака-
нуне, т. е. 20 февраля, к Сухоруковой приехал ее муж
Миротворский, проживавший с 1932 г. в Горьком, куда
он был командирован и где работал в качестве заведую-
щего лабораторией при радиотелефонном заводе. Миро-
творский в этот приезд в Москву привез с собой из Горь-
кого некоторые свои вещи, предполагая 21 февраля вновь
уехать в Горький на несколько дней, чтобы провести там
в организованном им тире стрелковые соревнования и за-
тем вернуться в Москву уже на постоянное жительство,
так как служба его в Горьком окончилась.
Розыски Сухоруковой начались с 24 февраля, после
того как обеспокоенные ее отсутствием из дома родные
ее и жильцы квартиры заявили об этом в отдел уголов-
ного розыска, который поручил вести дело уполномочен-
ному уголовного розыска, причем первыми допросами сви-
детельниц-соседок, живших в одной квартире с Сухору-
ковой — Кокушкиной и Конюховой выяснилось, что Сухо-
рукова ушла из дому 21 февраля вместе с мужем Миро-
творским во втором часу дня и с того времени домой не
возвращалась. При этом показаниями этих свидетельниц
было установлено следующее. Около полудня в этот
день Сухорукова варила на кухне картошку на примусе и
когда, незадолго до ухода из дома, выходила на кухню,
то свидетельницы обратили внимание, что Сухорукова
94
была весело настроена, улыбалась и «в общем имела
вид, в каком раньше наблюдать ее не приходилось». При
этом Конюхова хотела было с ней заговорить, но заме-
тила, что следом за ней в кухню вошел ее муж и тут же
они оба вернулись в свою комнату и более в кухне не
показывались. Показаниями близких к Сухоруковой лиц
в первые же дни розысков было установлено также, что
последние годы, пока Миротворский жил в Горьком, у
него с женой были «холодно-враждебные» отношения.
Фактически как муж с женой они не жили. Миротворский
лишь высылал жене, и то не всегда аккуратно, из Горь-
кого алименты на малолетнего сына, который жил при
Сухоруковой. А чтобы сохранить за собой комнату, в ко-
торой жила Сухорукова с сыном, Миротворский присылал
домоуправлению деньги за комнату, причем эти деньги
для передачи домоуправлению он присылал не жене, а
на имя своей старой няни, жившей в том же доме, но
в другой квартире. У этой няни Миротворский останавли-
вался во время своих приездов в Москву чаще, чем у
жены, и даже у нее, а не у жены, обедал. Несмотря на
такое отношение со стороны мужа, Сухорукова любила
его и, по словам свидетелей, питала надежду, что муж
к ней переменится и будет опять с ней хорошо жить.
Вместе с тем было выяснено также, что между Сухо-
руковой и Мнротворским в последнее время обострились
взаимоотношения в связи с претензиями Миротворского
на комнату, в которой Сухорукова по отъезде мужа
в Горький жила со своим сыном. Миротворский пытался
вселить в комнату к жене свою сестру, но Сухорукова
настояла перед домоуправлением на выписке ее. При
этом Сухорукова, боявшаяся потерять жилплощадь в слу-
чае возвращения Миротворского в Москву, в последнее
время по совету знакомых решила ни в каком случае не
уступать мужу комнаты, считая, что на нее имеют закон-
ные права только она с сыном.
Сухорукова вела очень скромный образ жизни, зна-
комств не заводила, проводила день на службе, а вечера
дома. Днем, перед тем как итти на работу, она отпра-
вляла сына в детский сад.
20 февраля вечером Сухорукова ходила со своей се-
строй Наташей, жившей в другом районе, в кино, в связи
95
С чем оставила сына ночевать в детском саду. А утром
21 февраля она ходила в детский сад, где просила пока
оставить сына, сказав, что она зайдет за ним вечером.
Но вечером она за ним не пришла, исчезнув бесследно
после ухода из дому вместе со своим мужем Миротвор-
ским...
24 февраля сестра Миротворского дала ему в Горь-
кий телеграмму, сообщив ему, что «Таня пропала». При-
ехавший в Москву по этой телеграмме 25 февраля Миро-
творский был немедленно допрошен уполномоченным уго-
ловного розыска и объяснил, что 21 февраля около часу
дня он с женой действительно вышли из дома вместе, но
по выходе из дома на улице они расстались: он сел
в трамвай, направляясь на вокзал к отъезду в Горький,
а жена пошла по Крапоткинской улице, а куда именно,
ему неизвестно. С шестичасовым поездом он уехал в Горь-
кий и после того жены не видал. Где и что с нею могло
случиться, он не знает.
Как видно из изложенного, расследование по этому
делу вначале шло правильным путем. В срочном порядке
допрошены были близкие к Сухоруковой лица и совместно
жившие с ней в одной квартире, допросом которых по-
дробно выяснились моменты последнего дня, в который
исчезла Сухорукова, уйдя из дому вместе с мужем, и
одновременно устанавливались и характер ее взаимоотно-
шений с мужем, его отношения к жене и спорные разно-
гласия их по вопросу о праве на комнату, в которую на-
меревался вселиться Миротворский в ближайшие дни
в связи с переводохМ его на жительство в Москву. Все
эти данные косвенно как бы указывали уполномоченному
уголовного розыска, в каком направлении должно было
вестись в дальнейшем расследование этого дела.
В следственной практике бывали нередко подобные
случаи, когда в органы расследования поступали заявле-
ния об исчезновении близкого к заявителям родственника
с просьбой принять меры к розыску пропавшего. При
этом заявители иногда высказывали предположение, что
пропавший убит, или сообщали о фактах, которые давали
основание заключить, что в данном случае возможно при-
нять версию об убийстве исчезнувшего лица. Конечно,
одно подобное заявление, хотя и заинтересованных лиц,
96
содержащее сведения об исчезновении близкого им чело-
века, или получение сведений, вызывающих подозрение о
факте убийства, еще не может служить основанием для
расследования дела по признакам ст. 136 УК. Обращение
с такого рода заявлениями и сведениями в милицию и
уголовный розыск обязывает последних только оказать
заявителю помощь в розыске пропавшего.
Однако в тех случаях, когда в первичных актах рас-
следования содержатся указания на конкретные
факты, убеждающие в основательности
возникшего подозрения в убийстве про-
павшего, то наличие таких материалов первичного рас-
следования должно служить не только законным поводом,
но и обязанностью для немедленной проверки возникающей
версии и производства следствия.
Таким образом, первым методическим указанием для
органов расследования является требование, чтобы вся-
кие подобного рода заявления и сведения были подверг-
нуты обязательному обсуждению с точки зрения их ос-
новательности. Прежде чем начать расследование,
необходимо на основе полученных сведений убедиться
в вероятности и возможной правдоподобности предпола-
гаемого или подозреваемого факта убийства.
Посмотрим, были ли у уполномоченного уголовного ро-
зыска какие-либо основания предположить, что исчезнув-
шая бесследно Сухорукова убита и что убийство ее могло
быть совершено ее мужем Миротворским, с которым она
ушла 21 февраля из дома и после того не возвращалась.
Миротворский, после трехлетнего пребывания на ра-
боте в Горьком, приехал в Москву 20 февраля с вещами,
намереваясь уехать 21 февраля в Горький, чтобы затем
через несколько дней переселиться окончательно в Мо-
скву. С Сухоруковой у него уже давно были «холодно-
враждебные» отношения: его связывала с ней только обя-
занность выплачивать алименты на сына. При этом Су-
хорукова в данный момент ставила ему серьезное препят-
ствие к водворению его в комнату, которую он покинул
три года назад и право на которую он потерял, но на
которую продолжал претендовать. Представлялось весьма
вероятным, что Миротворский желал от Сухоруковой из-
бавиться, чтобы иметь жилплощадь в Москве. Предста-
7 Зак. Ж. Следственная практик* в примерах.
97
влялось подозрительным и то, что в этот приезд в Москву
Миротворский повел себя в отношении Сухоруковой
как-то по-новому. Может быть, он обнадежил Сухорукову,
что он опять сойдется с ней и они будут жить вместе:
недаром Сухорукова, покинутая мужем, жившая без мужа
в нужде и продолжавшая, однако, любить Миротвор-
ского, почему-то необычно была весела утром 21 февраля;
она выходила в кухню и за ней выходил Миротворский,
с которым она вернулась в комнату, не успев поделиться
в разговоре с соседкой причиной своего радостного на-
строения. Затем Сухорукова с мужем уходит из дому,
после чего бесследно исчезает. А перед уходом, утром
21 февраля, Сухорукова ходила в детский сад и просила
оставить там своего сына. Правилами детского сада до-
пускалось, что дети иногда оставлялись там и ночевать.
Мысль о том, что Миротворский, уходя, заманил Сухору-
кову ехать с собой «на денек» в Горький и где-то убил
ее, представлялась правдоподобной.
Ясно поэтому, что такая вполне правдоподобная вер-
сия по делу обязывала уполномоченного уголовного ро-
зыска развернуть дальнейшее расследование в напра-
влении розыска трупа Сухоруковой. Каза-
лось бы, что на основании изложенных первичных сведе-
ний у уполномоченного, производившего расследование,
должно было возникнуть сомнение в правдивости объяс-
нений самого Миротворского, заявившего, что он рас-
стался с женой тотчас же по выходе из дому и будто бы
не знает, куда она пошла, а сам он якобы за четыре часа
до отхода поезда направился на вокзал. Во всяком слу-
чае необходимо было подробнейшим допросом Миротвор-
ского тотчас же установить, куда он поехал на трамвае,
где провел время до отхода поезда, с кем виделся или
кто мог бы удостоверить его пребывание на вокзале; в ка-
кой поезд и вагон он сел, кто ехал с ним в этом вагоне
и т. д., словом, проследить весь его путь до Горького, и
далее время его приезда в Горький и прибытие его к себе
домой на квартиру, чтобы проверить его показания.
Весьма возможно, что эта проверка и дала бы какие-то
факты, из которых можно было бы заключить, где
нужно искать труп убитой Сухоруко-
вой.
98
Само собой разумеется, что раскрытие дела об убий-
стве без наличия трупа убитого лица — дело
чрезвычайно трудное. Труп погибшего от насильственной
смерти—это первый и наиболее достоверный «немой сви-
детель» в делах об убийствах. Уже при начальном осмо-
тре трупа и окружающей труп местности производя-
щий расследование обычно получает почти всегда вполне
точные и ясные ответы на целый ряд. основных вопросов,
устанавливающих состав преступления и указывающих
на обстоятельства совершения данного преступления.
После осмотра и судебно-медицинского вскрытия трупа
для органов расследования нередко представляется вполне
ясной общая картина совершения убийства и обстановка,
при которой это убийство произошло. Иногда с математи-
ческой точностью устанавливается время совершения
убийства: за сколько дней или часов до обнаружения
трупа последовала смерть убитого. Бывает возможно
установить и место совершения преступления: в том
ли месте произошло убийство, где найден труп, или же
убийство совершено в другом месте, но труп был переме-
щен* сюда уже после совершения преступления. При ис-
следовании трупа обычно также совершенно очевидным
представляется, при помощи каких средств или о р у-
д и й лишен жизни убитый, а вместе с тем оказывается
возможным ясно представить себе, сколько лиц факти-
чески принимали участие в убийстве и происходила ли
в момент совершения преступления борьба между убий-
цей и его жертвой. А последующие затем допросы лиц,
близких к убитому, обычно настолько пополняют картину
обнаруженного убийства, что следователь, комбинируя
установленные таким образом доказательственные факты
и сделав выводы о возможных в данном случае моти-
вах убийства, может уже в начальный момент расследо-
вания наметить ту или другую определенную вер-
си ю о совершении данного преступления, т. е. с большей
или меньшей вероятностью предположительно допустить,
что убийство совершено в таком-то месте, в такое-то время,
при участии таких-то подозреваемых лиц, с такой-то
целью и при таких-то фактических обстоятельствах, а
в соответствии с этим, в целях проверки этой версии,
7*
99
довести оперативно-розыскные действия планомерно И
в определенном направлении.
В данном случае уполномоченный уголовного розыска
допустил крупнейшую ошибку, совершенно игнорируя
весьма правдоподобную, как мы видели, версию, что Су-
хорукова убита своим мужем, версию, которая сама
плыла в руки этого следователя, тем более, что уже
первыми свидетелями, допрошенными о взаимоотноше-
ниях Миротворского и Сухоруковой, устанавливался до-
вольно четко важнейший момент дела — мотив, который
мог руководить Миротворским при совершении престу-
пления — желание устранить Сухорукову, которая «ре-
шила» не допускать его в свою комнату по возвращении
в Москву, т. е. лишала его жилплощади, на которую он
рассчитывал.
Эта ошибка отвлекла производившего расследование
от попытки найти труп Сухоруковой.
Вместо того уполномоченный уголовного розыска, до-
веряя объяснению Миротворского, что он по выходе из
дома расстался с Сухоруковой на улице, а сам поехал на
вокзал, — ориентировался на версию, что
Сухорукова стала жертвой какого-либо
несчастного случая и притом только в Мо-
скве, и повел розыски в направлении, указываемом этой
версией.	.. _
Миротворский же вел себя в это время так, как
будто он сам тоже принимает меры к розыску жены. Он
сообщил уполномоченному уголовного розыска, что род-
ная сестра его жены Клавдия заявила ему, будто она
узнала, что Сухорукова арестована и находится в тюрьме.
Миротворский, конечно, очень охотно принял эту версию,
хотя и знал Клавдию за лживую, корыстную и «ворова-
тую» девушку. Он давал Клавдии денег, а последняя
утверждала, что она была в тюрьме и даже добилась
свидания с сестрой. Однако уполномоченным уголовного
розыска была проверена эта версия, причем оказалось,
что ни в одном из московских мест заключения аресто-
ванной Татьяны Сухоруковой не было. В то же время
отделом уголовного розыска собирались и сведения об
обнаруженных и не опознанных трупах женщин, найден-
ных в Москве и ее окрестностях. Кроме того делались
100
запросы в психиатрические лечебницы о женщинах, по-
ступивших в эти заведения за время с 21 февраля, но
все розыски в этих направлениях оказались тщетными.
Мы не хотим сказать, что указанная версия о том,
что Сухорукова могла сделаться жертвой какого-либо не-
счастного случая, не должна была проверяться в процессе
производства розысков и следствия. Эта версия, конечно,
наряду с другой подлежала проверке. Но органам рассле-
дования нужно помнить основное тактическое правило
проверки всякого рода более или менее правдоподобных
версий, — что все возникающие в начальный период рас-
следования версии должны в. срочном по-
рядке и одновременно шроверяться.
Всякое промедление в этом отношении гибельно отра-
жается на результатах следствия: время изглаживает из
памяти свидетелей свежие впечатления о виденном ими,
и некоторые существенные факты по делу, как мы укажем
далее, не могут быть за давностью времени установлены
и доказаны.
Блуждая долгое время в бесплодных поисках по
Москве следов пропавшей Сухоруковой, уполномоченный
уголовного розыска только восемь месяцев
спустя после начала расследования догадался сде-
лать запрос в уголовный розыск Горького о том, не было
ли в Горьком после 21 февраля обнаружено трупа жен-
щины, похожей по приметам на Сухорукову. На этот за-
прос из Горького в ноябре был получен ответ, что 22 фев-
раля (т. е. на другой день после исчезновения Сухору-
ковой и отъезда из Москвы Миротворского) в Горьком
в Мызинском районе был обнаружен труп неизвестной и
никем не опознанной убитой женщины, все приметы на-
ружности и одежды которой совпадают с описанием лич-
ности Сухоруковой.
Дело об этом трупе вместе с фотокарточками и веще-
ственными доказательствами было срочно затребовано
в Москву, после чего и было установлено, что убитая
в Горьком женщина действительно Сухорукова.
При просмотре дела было установлено, что 22 февраля
около Ю часов утра в Мызинском районе в помеще-
нии теплушки выстроенного Миротвор-
101
ск им стрелкового тира был обнаружен труп уби-
той женщины. Тир находился на территории радиотеле-
фонного завода, среди пустынной местности, в роще, в 10 ми-
нутах ходьбы от завода и в 15 минутах ходьбы от квар-
тиры Миротворского. Труп обнаружила работница завода,
Сеичеикова, которая пришла в тир упражняться в стрельбе.
Прибывшие тогда же по вызову сотрудники милиции
произвели осмотр трупа и окружающей местности: труп
лежал в теплушке в луже свежей крови, прикрытый щи-
том для стрельбы; на трупе оказалось 18 ножевых ран,
нанесенных в разные части тела — в грудь и в спину.
Убитая была одета в маркизетовую кофту, черную шер-
стяную жакетку, на ногах голубоватого цвета чулки, ге-
тры и боты Голова была прикрыта брошенным на нее
демисезонным драповым пальто сероватого цвета в круп-
ную красную клетку, причем на пальто никаких разры-
вов — следов разрезов орудия, которым были нанесены
раны. — не было обнаружено, но на подкладке пальто
в ряде мест, как сказано в протоколе, «были заметны
следы зубов», из чего можно было заключить, что у
убийцы во время нанесения им своей жертве ран проис-
ходила бооьба с убитой, во время которой убийца закры-
вал ее лицо наброшенным пальто, вероятно с целью за-
глушить ее крики: в это время и образовались следы
укуса зубов на подкладке пальто.
Таким образом, в связи с обнаружением трупа Сухо-
руковой по данным следствия версия об убийстве Сухо-
руковой ее мужем Миротворским представлялась, безу-
словно. достоверной и логически оправданной. Миротвор-
ский уговорил Сухорукову поехать с ним в Горький, ве-
роятно. чтобы помочь ему перебраться в Москву, а по
приезде в Горький утром 22 февраля повел ее в завод-
скую рощу под предлогом показать ей выстроенный им
здесь стрелковый тир, где и совершил задуманное им ра-
нее убийство.
Однако перед следствием, ввиду значительности вре-
мени, истекшего со дня совершения преступления,
стояла трудная задача осветить целый ряд моментов,
предшествовавших убийству. В частности оставался до-
вольно загадочным и необъяснимым вопрос; как мог
Миротворский, прибыв с женой в Горький с поездом, ко-
102
торый пришел из Москвы в 8 час. 55 мин. утра, — успеть
совершить убийство до 10 часов утра.
Дело в том, что со ст. Горький, от вокзала, в Мызин-
ский район Горького — путь очень длинный, ведущий сна-
чала по мосту через реку Оку, затем идущий по нижней
набережной части города и потом в гору и через весь
город до отдаленного Мызинского района, где жил Миро-
творский.
Специально командированным из Москвы в Горький
сотрудником уголовного розыска для дальнейшего рас-
следования этого дела было установлено; 1) что поезд
№ 74. вышедший из Москвы с Курского вокзала 21 фев-
раля 1935 г. в 18 час. 45 мин., прибыл на ст. Горький
22 февраля в 8 час. 55 мин. утра, и никаких других по-
ездов из Москвы в это утро не было, и 2) что расстояние
от Горьковского вокзала до Мызы равняется 12 километ-
рам. причем это расстояние возможно покрыть: на авто-
машине при средней допустимой скорости движения
в 15—20 минут, трамваем в 1 час. 30 мин., а пешком
в 2 час. 30 мин.
Миротворский, продолжая утверждать, что он приехал
в Горький утром 22 февраля один, объяснял, что он по-
ехал с вокзала прямо домой и притом на трамвае. Вы-
яснилось кстати и очень странное для Миротворского об-
стоятельство. Миротворский, возвращаясь в Горький из
отлучек в Москву, обычно всегда вызывал для себя с за-
вода на вокзал автомобиль. Между тем, как выяснилось
из допроса секретаря дирекции завода и дежурного по
заводу, Миротворский. прибыв из Москвы 22 февраля, за-
водской машины не вызвал
Однако в разъяснение указанного выше момента след-
ствием были установлены следующие весьма важные
данные.
Не доходя нескольких километров до станции Горь-
кий. московский поезд, как это выяснилось по железно-
дорожным справкам, обычно останавливался на полу-
станке, откуда, минуя город, был прямой путь в Мызин-
ский район к территории радиотелефонного завода через
пустынное место мимо роши, где выстроен был Миро-
творским стрелковый тир. Здесь могли сходить с поезда
пассажиры, направлявшиеся в Мызинский район. От ука-
V3
занной остановки поезда всего несколько минут ходьбы
до теплушки тира, где была убита Сухорукова.
В соответствии с этим производивший расследование
вполне правильно сделал вывод, что именно на этой оста-
новке сошли с поезда Миротворский и Сухорукова. Отсюда
Миротворский хорошо знакомой ему дорогой повел
свою жену через рощу, где, какой знал, по утрам никого не
бывает (помещение тира по ночам никем не охранялось
и не запиралось), провел ее в теплушку и здесь совер-
шил убийство примерно около 9 часов утра, после чего
отправился к себе на квартиру, вполне уверенный, что
убийство совершено «чисто» и жена, как не опознанная
никем, будет погребена милицией, и никаких следов пре-
ступления его не останется.
Дальнейшим тщательным расследованием в отношении
Миротворского были собраны и другие улики косвенного по-
рядка, которые в общем не оставляли сомнения, что убий-
цей Сухоруковой был никто иной, как Миротворский.
Миротворский утверждал, что по приезде в Горький
22 февраля он, узнав, что в теплушке при тире обнару-
жен труп какой-то женщины, ходил туда, чтобы посмо-
треть труп, но милиция производила осмотр, и его не
пустили. Между тем из допроса сотрудников милиции Мы-
зинского района выяснилось, что осмотр трупа милицией
в теплушке производился не более 30 минут, после чего
по распоряжению милиции в течение целого дня 22 фе-
враля с 11 часов’ утра и до 6 часов вечера труп убитой на
месте его нахождения предъявлялся оповещенным об этом
рабочим завода и окрестным жителям в целях опознания,
причем в тире перебывало в этот день до 2000 человек!
В тот же день при осмотре местности милицией были
обнаружены около тира на сырой земле следы женских
бот и мужских галош, причем было установлено, что следы
бот являются следами от бот убитой. Начальник отделения
милиции отдал распоряжение «об изучении следов муж-
ских галош». Галоши убийцы, судя по следу, были новые,
№ 10.
В связи с этим, допросом радиотехника завода Стогова
было выяснено, что 23 февраля, т. е. после обнаружения
трупа, к нему в лабораторию приходил Миротворский и
после делового разговора совершенно неожиданно обра-
104
тился к нему с просьбой дать ему поносить свои галоши,
говоря, что его, Миротворского, галоши у него не то под-
менили, не то он потерял их где-то, и он, Стогов, 24 фев-
раля принес Миротворскому свои галоши в тир, где проис-
ходило соревнование.
Следствием были также выяснены характерные детали
в отношении поведения Миротворского в то время, когда
им была получена от сестры телеграмма о том, что «Таня
пропала». На вопрос знакомых, которые знали о получении
им телеграммы, Миротворский отвечал, что из Москвы он
получил извещение, что пропала его племянница (у него
действительно была 12-летняя племянница, но она жила
тогда не в Москве, а за городом). А когда после поездки
своей по этой телеграмме Миротворский вернулся в Горь-
кий и его спрашивали, нашлась ли его племянница, он
резко обрывал спрашивающих, прося их больше об этом
не спрашивать. Но о том, что речь шла о его пропавшей
жене, Миротворский никому не говорил.
Так как Миротворский, привлеченный к следствию
в качестве обвиняемого, отрицал всякое участие в убий-
стве жены и продолжал утверждать, что 21 февраля, по
выходе из дома и расставшись на улице с женой, он от-
правился на Курский вокзал один, ехал в поезде один и
приехал в Горький один и не знает, как его жена могла
попасть в Горький, в его тир, где и была убита, — то про-
изводивший расследование вполне основательно попытался
выяснить, где же провел время Миротворский в Москве
21 февраля с момента выхода его с женой из дома, т. е.
примерно с 2 часов дня, и до отхода поезда — до 6 час.
55 мин. вечера.
Миротворский объяснял, что он заходил в областной
совет Осоавиахима для деловой встречи с ответственными
работниками, но там никого не застал и пошел в Цен-
тральный совет Осоавиахима, где имел беседу с начальни-
ком стрелкового отдела Тамазовым по вопросу о возмож-
ности и условиях участия горьковских стрелков в между-
народных соревнованиях, и там же имел беседу с началь-
ником стрелкового клуба Ивановым. Л до посещения
Осоавиахима, по словам Миротворского, он заходил к своей
знакомой Савельевой справиться о телефоне ее зятя Ша-
лыгина.
105
Однако ссылки Миротворского на этих лип не подтвер-
дились. Гамазов сообщил, что свидание с Миротворским
и беседа с ним о международных стрелковых соревнова-
ниях могла быть только в конце марта или начале апреля,
а не в феврале. Иванов также удостоверил, что он виделся
и разговаривал с Миротворским лишь в марте-апреле, т. е.
уже после переезда Миротворского на жительство
в Москву. Свидетельница Савельева также заявила, что
она не помнит, чтобы Миротворский заходил к ней 21 фев-
раля узнать о телефоне Шалыгина, а сам Шалыгин объ-
яснил, что Миротворскому даже не было надобности за-
ходить к Савельевой, так как он знал телефон его жены и
в случае надобности мог позвонить по этому телефону.
Хотя все указанные выше объективные факты, устано-
вленные следствием, тесно смыкались в единую гармони-
чески связанную цепь косвенных улик, изобличавших
Миротворского как единственного несомненного убийцу
жены, однако производивший расследование уполномочен-
ный уголовного розыска понимал, что решающим компози-
ционным моментом в подобного рода делах является
установл°ние мотивов, руководивших убийцей при совер-
шении преступления.
При отсутствии же сознания со стороны Миротворского
собранные в начальный период расследования Данные не-
достаточно убедительно и полно освещали эту сторону
дела.
Поэтому уполномоченным уголовного розыска послед-
ние следственные действия вполне правильно были на-
правлены к подробнейшему выяснению условий быта и
взаимоотношений между Миротворским и Сухоруковой за
все время их совместной супружеской
ж и з н и. Допоосом целого ряда свидетелей, хорошо зна-
комых и близко соприкасавшихся в те или другие моменты
жизни как с Миротворским. так и с Сухоруковой, были
установлены следующие данные.
Миротворский начал сожительствовать с Сухоруковой
с 1929 г. В этом году она. закончив учебу, выехала, будучи
беременной, на практическую работу на периферию, где и
работала вдали от Москвы Они переписывались, два раза
Миротворский ездил к ней. а в свободное время и она
приезжала к нему. В июне 1932 г. Миротворский был
106
командирован в Горький, где и пробыл два с половиной
года. В комнате своей в Москве Миротворский оставил
свою сестру Полину Светлову, а когда в том же году вер-
нулась в Москву Сухорукова с ребенком, она поселилась
в комнате Миротворского и ппосила домоуправление вы-
писать Светлову из комнаты Мипотворского. Из Горького
Миротворский часто наезжал в Москву.
По словам свидетелей последние годы у Миротворского
с женой были «ненормальные» отношения. Знакомым своим
Миротворский, не скрывая, говорил, что он с женой супру-
жеской жизнью не живет. В 1933 г. при свидании в Горь-
ком со своим близким знакомым Недопекиным Мирогвор-
ский прямо говорил, что «с Сухоруковой жизнь у него не
ладится, трудно жить и все надоело», а позднее в Москве
Миротворский повторил, что с Сухоруковой невозможно
жить, что она некультурный, грубый человек и он с ней
жить не будет.
Свидетельница Фомина показала, что Миротворский
ей говорил, что связь у него с Сухоруковой возникла бла-
годаря неудачно сложившейся до этого обстановке, и при
этом высказывал свое желание восстановить связь со
своей первой женой.
Свидетели отмечали, что Миротворский был невнима-
телен к жене, проявлял к ней явное неуважение и вообще
плохо к ней относился, тяготился ею и, несмотря на лю-
бовь Сухоруковой к нему, не хотел жить с ней супруже-
ской жизнью. Сухорукова объясняла плохое отношение
со стороны мужа отчасти влиянием на него его сестры
Полины Светловой, которая говорила брату, что она, Су-
хорукова, «неглубокий, ограниченный человек и ему не
пара», что она «неразвитая женщина и только компроме-
тирует его» —«Если бы не было Полины, — говорила
Сухорукова свидетельнице Узарь, — мы бы с Сергеем
жили хорошо».
Сухорукова в Горьком у мужа никогда не была и зна-
комых там не имела. В 1934 г летом она, считая, что
приезд ее к мужу в Горький может содействовать улучше-
нию их взаимоотношений, обращалась к Миротворскому
с просьбой разрешить ей с ребенком приехать к нему
в Горький на время отпуска. Но Миротворский отказал ей
в этом и между прочим ссылался на то, что ему самому
107
предстоит поездка на курорт. Однако на курорт он не
ездил, но в это же лето у него в Горьком гостила полтора
месяца его соседка по московской квартире Рябова с ре-
бенком.
Отношения к своему ребенку у Миротворского, по сло-
вам свидетелей, также были безучастные: во время своих
приездов в Москву он не находил времени даже повидаться
с сыном.
Несмотря на такие взаимоотношения с мужем, Сухору-
кова не теряла надежды, что жизнь ее с Миротворским
наладится и они заживут по-хорошему. Ряд свидетельниц,
допрошенных при следствии, удостоверили, что из слов
Сухоруковой можно было понять, что если бы Миротвор-
ский вдруг предложил ей забыть все плохое и жить
дальше по-хорошему, она поехала бы с ним хоть на край
света, и если 21 февраля Миротворский, хорошо относясь
к ней в день приезда, предложил ей поехать с ним в Горь-
кий. то она бросила все и поехала.
Все изложенные факты Миротворский при допросах
отрицал, утверждая, что он был чутким, внимательным му-
жем, что отношения к жене у него были нормальные, что
он заботился о ней, относился с уважением и никогда
плохо с ней не обращался и никому не говорил, что он
с ней не живет и жить не будет.
Между тем при обыске у Миротворского были най-
дены три письма Сухоруковой к Миротворскому—одно от
1932 г. и два, датированные 1934 г., которые опровергают
все объяснения Миротворского о «нормальных отноше-
ниях» с Сухоруковой.
В одном письме, написанном Сухоруковой после
отъезда ее из Москвы, где она во время отпуска была
у Миротворского, Сухорукова писала: «Частенько вспо-
минала отпуск, проведенный у мужа, хотя я тебя не могла
называть своим мужем... В чем же прошел отпуск? Одни
нотации мужа... Кроме упреков и непонимания ничего
больше... Ты не разобрал спокойно ни одного вопроса
о воспитании ребенка. Только и читала на твоем выраже-
нии лица недовольство и озлобленность к тем или иным
моментам... Пришлось ехать на участок во время беремен-
ности и с ребенком — не легкие моменты, главное не было
товарищеского участия в этом отъезде». Далее: «То, что
Ю8
ты переменил комнату, неудивительно. Что бы ты жил
в такой громадной один? Правда, этим самым ты подчерк-
нул еще раз о разводе и не посчитался со мной и Славкой
(имя ребенка Сухоруковой). Ну что ж, дело к тому и
шло...»
В другом письме Сухорукова сообщает Миротворскому
о своем тяжелом материальном положении: «Сообщаю,
Славка переводится из нормального детсада в детсад
нервного ребенка ... Стоимость этого детсада 150 руб....
У самой денег после отпуска, проводимого в Москве, нет.
Живу, можно сказать, на долги, получая жалованье, рас-
плачиваюсь ...» После просьбы к Миротворскому о де-
нежной помощи Сухорукова добавляет: «Не писать и от-
казываться от твоей помощи, считаю, не имею никакого
морального права по отношению к ребенку ...»
Эти данные, тщательно собранные следствием, вполне
осветили характеристику личности Миротворского как
убийцы своей жены: помимо боязни потерять комнату
в Москве, Миротворский, как оказывается, с первых лет
своего сожительства с Сухоруковой тяготился ею и своим
ребенком как обузой, мешающей ему устроить свою лич-
ную жизнь.
Анализ материалов по настоящему делу показывает, что
ошибка, допущенная производившим расследование в са-
мом начале следствия, заключавшаяся в том, что он не
принял своевременно мер для проверки возникшей уже
тогда весьма вероятной версии об убийстве Сухоруковой
ее мужем, — лишила уполномоченного уголовного розыска
возможности своевременно выяснить обстоятельства, кото-
рые могли иметь существенное значение для дела как
в смысле ускорения нахождения трупа Сухоруковой, так и
в смысле установления крепкого уликового материала
против Миротворского, утверждавшего, что он уехал
в Горький один, а с женой расстался в Москве на Крапот-
кинской улице.
При своевременной срочной проверке этой версии не-
трудно было выяснить, где и как провел время до отхода
поезда Миротворский с женой: возможно, что кто-либо из
служащих буфета на вокзале мог запомнить и опознать
по лицу Миротворского, который ожидал отхода поезда
109
вместе с женщиной в приметном костюме (на Сухоруковой
при уходе из дома было пальто серого цвета в крупную
красную клетку и белая шляпа — берет). Далее было воз-
можно опросом кондукторской бригады поезда, напра-
влявшегося в Горький, выяснить, не видал ли кто утром
22 февраля мужчину с женщиной в сером пальто и белом
берете, которые сошли с поезда на предпоследней оста-
новке перед ст. Горький и направились к территории радио-
телефонного завода. Возможно было, наконец, установить,
в какие часы утром 22 февраля вернулся домой Миротвор-
ский, в каком виде, что он делал, куда отлучался, с кем
виделся, — а осмотр одежды и обуви Миротворского мог
дать весьма ценные результаты: обнаружение следов
крови, следов замытых кровяных пятен и т. п. Таким обра-
зом, все совместное путешествие Миротворского с женой
от Москвы до Горького могло быть прослежено шаг за
шагом и указывало бы, кто был убийцей Сухоруковой и
где искать труп. По истечении же восьми месяцев после
начала расследования установление указанных выше по-
дробностей, которые являлись бы п р я м ы м и, несомнен-
ными уликами против Миротворского, оказалось уже не-
возможным.
Преданный суду Миротворский был осужден по ст.
136 УК к десяти годам лишения свободы.
Этот пример хотя и затяжного, но удачно проведенного
расследования, давшего в результате полное раскрытие
преступления, подтверждает высказанные нами выше ме-
тодические прложения:
1)	По делу о безвестно исчезнувшем и предполагаемом
убитым лице органу расследования прежде всего необхо-
димо собрать подробнейшие сведения, по которым можно
было бы уже в начальный мемент расследования наметить
пути, в направлении которых следует искать труп исчез-
нувшего — убитого. С этой целью должны быть допро-
шены в качестве свидетелей близкие к убитому лица, род-
ственники и знакомые, а если последними указывается и
лицо, на которое падает подозрение в убийстве, то и это
лицо. Допросами всех этих лиц выясняется: а) кто, где и
когда видел в последний раз пропавшего; б) с какой
целью, куда и с кем отправлялся он из дома; в) в какой
по
костюм он был оДет в момент ухода и какие веши были
при нем (необходимо подробно и тщательно описать оде-
жду, обувь и вещи — со всеми приметами, если они изве-
стны допрашиваемым свидетелям); г) наружный вид про-
павшего: его возраст, рост, телосложение, цвет волос и
особые приметы на лице и теле; д) кто такой подозревае-
мый, где он работает, в каких взаимоотношениях он на-
ходился к пропавшему; его прошлое, где жил последние
годы, чем занимался и какие соображения приводятся
в доказательство подозрения этого лица в убийстве про-
павшего без вести.
Естественно, что изложенные выше методы настойчи-
вого «искания трупа» значительно видоизменяются в по-
добных случаях, когда труп уничтожен, когда трупа нет
или когда имеются обнаруженные в разных местах части
трупа. В подобных случаях в задачу розыска и следствия
входит обнаружить место совершения убийства и уничто-
жения трупа или его расчленения.
По обнаружении частей расчлененного трупа и после
восстановления его методами научно-технической экспер-
тизы принимаются прежде всего меры к опознанию трупа
убитого и выяснению его места жительства. Подробней-
ший допрос лиц, близких к убитому или живших с ним,
о его образе жизни последнее время перед исчезновением
и также о его связях, знакомствах дает обычно ценные
результаты. При этом тщательнейший анализ этих первич-
ных подробных сведений о личности убитого и в связи
с этим попытка разрешить вопрос о том, кому могло
быть выгодно или нужно и с какой целью
уничтожить данного убитого субъекта, — обычно помогают
производящему расследование напасть на след действи-
тельного убийцы. Затем своевременные и умелые обыски
у подозреваемых завершают в таких случаях первый цикл
розыскных и следственных действий, устанавливая место
совершения убийства и давая возможность логически обос-
новать ту или иную версию, которая и подлежит даль-
нейшей проверке в процессе развернутого следствия. Для
таких дел нельзя дать какую-либо общую схему расследо-
вания, а успешность результатов следствия в каждом от-
дельном казусе зависит от инициативы, опыта и искусства
следователя, ведущего данное дело.
111
2)	У подозреваемого лица срочном порядке необхо^
димо произвести обыск в целях обнаружения орудий убий-
ства, переписки и других предметов, могущих служить
доказательствами причастности этого лица к убийству.
3)	По сопоставлении показаний допрошенных свидете-
лей, с одной стороны, и обвиняемого — с другой, воз-
можно бывает создать ту или другую версию о том, в ка-
ком направлении путем оперативно-розыскных или след-
ственных мероприятий следует выяснять возможное место-
нахождение трупа. При этом необходимо проверить все
объяснения обвиняемого о тех местах, через которые
он проходил или проезжал до того, как расстался с про-
павшим; выяснить, кто и где видел их вместе и кто мог
видеть пропавшего — в тех местах, куда, по объяснению
обвиняемого, направился пропавший после того, как
расстался с ним. В случаях установления лживости или
противоречий в объяснениях об этом со стороны обвиняе-
мого необходимо его передопросить, указав, что его объяс-
нения не подтверждаются никакими доказательствами.
Одновременно с этим необходимо попытаться на основе
показаний других достоверных свидетелей наметить более
или менее вероятные пункты, где следует продолжать ро-
зыски пропавшего. Житейский опыт, практическая сметка,
знание местных бытовых условий, осмотр местности,
в районе которой пропадают последние следы пребывания
пропавшего, и вдумчивое отношение следователя к дета-
лям подлежащего исследованию факта часто дают воз-
можность следователю остановиться на версии, проверка
которой дает неожиданные положительные результаты,
как это имело место и в настоящем конкретном деле, хотя
производивший расследование с запозданием приступил
к проверке наиболее достоверной версии.
4)	В дальнейшем, по обнаружении трупа, следователь,
в целях точного установления объективных данных и мо-
ментов исследуемого убийства, естественно, должен ис-
пользовать имеющиеся в его распоряжении тактические и
научно-технические методы, которые дает нам современ-
ная уголовная техника в области экспертного исследова-
ния, как то: судебно-медицинскую экспертизу, лаборатор-
ные исследования и т. п.
112
Задачи для следственных упражнении
1)	Дать участникам следственных упражнений задание
составить общую примерную схему первичных действий
по расследованию убийства «без трупа»:
а) о чем должны быть подробно допрошены потерпев-
шие (родственники или близкие к пропавшему лицу, кото-
рые жили вместе с ним или видели его незадолго до ис-
чезновения); б) в случае наличия указаний или конкрет-
ных фактов, дающих основание подозревать кого-либо
в совершении убийства пропавшего,—какие вопросы не-
обходимо предложить допрашиваемым потерпевшим (в ча-
стности о взаимоотношениях между подозреваемым лицом
и пропавшим и предположения о возможных мотивах
убийства); в) в последнем случае при допросе возможного
предполагаемого убийцы, какие вопросы должны быть
в центре внимания следователя и как тактически вести
допрос, чтобы в дальнейшем наметить правильно направле-
ние розыскных и следственных действий для проверки
объяснений допрошенного.
2)	Какие следственные действия необходимо произвести
по нахождении трупа пропавшего и уже погребенного (как
неопознанного), в частности, какие вопросы должны быть
предложены врачу-эксперту при осмотре изъятого из
земли трупа.
3)	После обмена мнений между участниками след-
ственных упражнений по содержанию изложенного
очерка предложить высказаться, какие обстоятельства, от-
носящиеся к личной жизни Миротворского в Горьком,
нужно и возможно было выяснить в процессе расследо-
вания.
4)	Составить проект обвинительного заключения с из-
ложением лишь тех объективных конкретных фактов, ко-
торые в данном случае могли расцениваться как гармони-
чески связанные косвенные улики в отношении обвиняе-
мого Миротворского.
8 Зак. ЗАО. Следственная практика в призерах.
Раздел второй
РАССЛЕДОВАНИЕ РАЗБОЕВ
Ко второй группе мы отнесли дела по таким преступле-
ниям общеуголовного характера, расследование которых,
ввиду некоторого своеобразия обстановки, в условиях ко-
торой обычно совершаются эти преступления, представляет
также и свои специфические особенности.
При расследовании каждого из дел указанных ниже
категорий преступлений применяются, по крайней мере
в большинстве случаев, одни и те же приемы расследова-
ния и методы установления доказательств. Вместе с тем
по каждому делу о преступлении той или другой из ука-
занных ниже категорий, как мы увидим из дальнейшего
изложения, уже в начале расследования может быть со-
ставлен и ориентировочный для многих таких случаев
план следственных действий, гарантирующий в значитель-
ной степени успешность дальнейшего расследования.
Планирование расследования по каждому из этих ти-
пичных дел обычно направляется также по особым путям,
в зависимости от особенностей, дела, то есть от фактиче-
ских данных, которые устанавливаются при помощи первых
следственных и розыскных действий по делу.
Следственная практика показывает, что, несмотря на
бесконечное разнообразие бытовой обстановки, в которой
совершаются однородные по составу преступления, все-
таки для расследования их создаются своего рода «стан-
дарты» — определенные способы, приемы, методы, которые
имеют рациональное использование во всех аналогич-
ных случаях раскрытия преступлений того или другого
типа, той или другой категории.
Так, например, разбойные нападения большею ча-
стью организуются и совершаются участниками этих
преступлений в таких местах и при такой .обстановке,
114
что единственными свидетелями-очевидцами преступления
являются только потерпевшие. При этом преступникам
удается в огромном большинстве случаев по совершении
преступления тотчас же скрыться и оставаться некоторое
время необнаруженными. Ясно, что по делам этих кате-
горий расследование начинается с допроса потерпевших,
целью которого является прежде всего установление лич-
ностей преступников, их внешнего вида, примет и так да-
лее. По указаниям, полученным со слов потерпевших, про-
изводятся розыски, задерживаются подозреваемые, похо-
жие по приметам на действительных участников данного
преступления. Для проверки основательности подозрения
против задержанных представляется необходимым предъ-
явить их потерпевшим для опознания.
Так как объем книги позволяет взять для рассмотре-
ния вопросов методики лишь некоторые виды преступле-
ний, мы и остановимся на отдельных делах следственной
практики, дающих примеры расследования разбоя и бан-
дитизма.
При этом предварительно мы считаем необходимым
остановиться на вопросе о значении борьбы с преступле-
ниями указанных категорий.
Разбой и бандитизм, как показывает следственная прак-
тика, нередко являются посягательствами нс только на
государственную и общественную собственность, о чем
будет итти речь в третьем разделе настоящей книги, но и
на личную собственность советских граждан.
В условиях социалистического государства личной соб-
ственностью граждан являются имущество и ценности,
приобретенные гражданами в результате их личной трудо-
вой деятельности. Право личной собственности, как и другие
права трудящихся, находятся у нас под охраной закона
(ст. 10 Конституции СССР).
С этой точки зрения особое значение имеет изданный
4 июня 1947 года Указ Президиума Верховного Совета
СССР «Об усилении охраны личной собственности гра-
ждан», который дает новые точные определения посяга-
тельств на личную собственность—разбоя и кражи (тайное
или открытое похищение), поглотивших прежнее понятие —
грабеж, и вводит карательные санкции, усиливающие от-
ветственность за эти преступления. При этом Указом уста-
8*
115
навливается ответственность за «недоносительство о досто-
верно известном, готовящемся или совершенном разбое»
(п. 3 Указа).
Проводя этот Указ в жизнь, следователи эффективно
поведут борьбу против лиц, посягающих на личную соб-
ственность советских граждан.
Разбой
25 октября 1934 г. в управление Р-ского уголовного
розыска явился заведующий делопроизводством психиа-
трической больницы, находящейся в двух километрах от
г. Р. при с. Голенчине, гр-н Тархов и заявил, что накануне,
то есть 24 октября, около 7 часов вечера, когда он воз-
вращался из больницы к себе на квартиру в г. Р. с работ-
ницей этой же больницы Евдокией Сусловой, им встрети-
лись на дороге около моста двое неизвестных мужчин, ко-
торые напали на них и сняли с них верхнюю одежду. До-
прошенный уполномоченным уголовного розыска в каче-
стве потерпевшего заявитель Тархов объяснил, что нападе-
ние это произошло при следующих обстоятельствах:
«Когда неизвестные прохожие поравнялись с нами, один
из них выхватил револьвер, а второй — нож и потребо-
вали, чтобы мы сняли одежду; в силу угрозы мы выну-
ждены были раздеться; я снял с себя черный прорезинен-
ный плащ на серой подкладке и летний пиджак, ношеный,
из темносинего шерстяного материала, на черной сатиновой
подкладке, боковой карман порван, а Суслова сняла с себя
черное демисезонное пальто грубошерстного сукйа».
Забрав вещи, преступники, по словам Тархова, потребо-
вали, чтобы потерпевшие вернулись обратно туда, откуда
шли, а сами преступники пошли по направлению к г. Р.
Случай ’этот является весьма типичным в уголовной
практике среди преступлений, которые квалифицируются
по признакам разбоя и расследование которых начинается
большею частью с подобного настоящему заявления
потерпевших, сделанного ближайшему органу милиции.
Прежде всего необходимо заметить, что расследование
таких дел требует применения своеобразных методов ро-
зыскного и следственного порядка в соответствии с типич-
ными, или вернее сказать шаблонными, приемами и одно-
116
образной обстановкой, в условиях которой преступления
этой категории обычно совершаются общественно-опас-
ными элементами — профессионалами-грабителями, рециди-
вистами.
Успешность рак?следования этих общественно-опасных
действий находится всегда в прямой зависимости от свое-
временности, быстроты и методической правильности пер-
вых следственных действий.
Прежде чем приступить к анализу следственного произ-
водства по делу, существо которого изложено выше, мы
считаем необходимым дать предварительно необходимые
указания, определяющие общую установку методики пер-
воначальных действий по расследованию подобных дел.
Исходным моментом, с которого начинается расследо-
вание по этим делам, обычно является заявление, сделан-
ное органу расследования (в большинстве случаев — мили-
ции) потерпевшими или случайными очевидцами престу-
пления. Естественно, что определение порядка расследова-
ния и срочности отдельных розыскных или следственных
действий зависит в каждом отдельном случае от фактиче-
ской обстановки совершения данного преступления. Если
преступление, о котором органом расследования получено
заявление, совершено лицами, скрывшимися с места совер-
шения преступления, причем заявление сделано тотчас же
после совершения преступления, органу расследования
представляется необходимым разрешить вопрос о том,
с чего начать расследование, чтобы обеспечить
задержание виновников преступления.
Во всяком случае, органу расследования представляется
необходимым прежде всего допросить потерпевшего или
заявителя о месте и времени произведенного нападения
преступников, установив этим допросом внешние приметы
преступников, чтобы таким образом определить, в каком на-
правлении, где и по каким приметам следует искать пре-
ступников. Поэтому приступивший к расследованию, хотя
бы после краткого опроса потерпевшего или заявителя,
должен немедленно определить ближайший план как опе-
ративных розыскных мероприятий, так и следственных дей-
ствий, которые должны быть срочно произведены.
Обстановка преступления, со слов заявителя о престу-
плении, очень часто бывает такова, что вызывает необхо-
117
димость осмотреть место происшествия в целях нахожде-
ния вещественных улик или следов преступников. Нередко
бывали случаи, когда производство такого осмотра способ-
ствовало скорейшему успеху расследования и давало
в руки следователя прямые указания, в каком направле-
нии следует по горячим следам искать преступников. На
месте преступления, например, находилась какая-либо при-
надлежность одежды нападавшего — пуговица, оторванная
потерпевшим от пальто нападавшего во время борьбы с ним,
шапка, сбитая с нападавшего, или лопнувший ремень, кото-
рые преступник не успел поднять, спеша скрыться после
нападения. Наконец, на месте преступления могли сохра-
ниться ясные следы преступников: например, следы ног на
сырой от дождя земле или на только что выпавшем снегу.
Все это должно быть учтено следователем уже в момент
получения первичных сведений о преступлении, и в соот-
ветствии с той или другой конкретной обстановкой дан-
ного дела следователь намечает и порядок срочных розыск-
ных или следственных действий.
Таким образом можно сказать, что в начальный момент
расследования этих дел установление фактической обста-
новки преступления путем хотя бы краткого опроса потер-
певшего и возможного в данных условиях осмотра места
преступления может указать следователю наиболее верный
путь к обнаружению и изобличению совершителей престу-
пления.
Однако такая наметка первых действий по расследова-
нию не исключает необходимости и подробного, исчер-
пывающего допроса потерпевшего, который должен
быть произведен также по возможности в числе первых
очередных следственных действий.
Допросом потерпевшего необходимо прежде всего уста-
новить общую картину происшествия, о котором заявляет
потерпевший: где, в каком месте, когда, в какое время дня
или ночи совершено нападение, откуда и куда потерпев-
ший шел до встречи с грабителями, сколько было грабите-
лей, напавших на него, и с применением каких средств или
приемов последние произвели нападение на потерпевшего:
с оружием в руках, с применением угроз или насилия и
тому подобное. Установление всех этих отдельных момен-
тов, определяющих состав данного преступления, путем до-
118
проса потерпевшего при записи его показания может быть
изложено в сжатом виде, в самой краткой форме.
Главным же образом тщательно и подробно потерпев-
ший должен быть допрошен о личностях преступ-
ников, о их внешности и приметах; точно так же со слов
потерпевшего должны быть подробно описаны те в е щ и,
предметы и ценности, которые отняты у него гра-
бителями.
Многочисленные ошибки и промахи, допускаемые в этом
отношении со стороны органов расследования и влекущие
часто за собой безрезультатность расследования, и сво-
дятся именно к игнорированию данного методического
требования. Между тем это требование, естественно, обу-
словливается целевой установкой дальнейших следственно-
розыскных действий и распоряжений, которые должны
быть произведены органом расследования непосредственно
. вслед за допросом потерпевшего.
Посмотрим теперь, какие сведения о личности грабите-
лей дали потерпевшие по анализируемому нами делу.
В протоколе показания допрошенного заявителя-потер-
певшего Тархова внешний вид грабителей описан так:
«Первый, повидимому, лет тридцати, среднего роста,
одетый в черный пиджак, в кожаных сапогах, на голове
фуражка, лицо продолговатое, нос большой; второй в т^-
ком же возрасте, одетый в старый пиджак сероватого
цвета; что на голове — точно не приметил; также не при-
метил, в чем обут, ио как будто бы в лаптях; ранее их
нигде видеть не приходилось; на случай предъявления пер-
вого из неизвестных могу опознать».
Из изложенного видно, что «словесные портреты» гра-
бителей даны недостаточно ясно и полно и притом без
каких-либо характерных примет и особенностей, по кото-
рым командированный на розыски мог бы при встрече
узнать грабителей. Возможно, что более подробного опи-
сания личностей грабителей потерпевший и не мог дать,
тем более, что дело происходило в конце октября, около
7 часов вечера, когда в это время года бывает уже не осо-
бенно светло (хотя об этом потерпевший не был спрошен
и в показании его только отмечен час нападения: «в на-
чале восьмого часа»).
Другая потерпевшая, Евдокия Суслова, допрошенная на
другой день после допроса Тархова, дала следующее по-
казание: «Неизвестные мужчины, невидимому, лет по три-
дцати; один среднего роста, одет в черный пиджак, в ко-
жаных сапогах, лицо продолговатое, носастый; второй рос-
том несколько' выше, тоже в пиджаке, в старом, других
более точных примет не запомнила .. . Ранее этих неизвест-
ных мне нигд|е видеть не приходилось, но в случае
предъявления могу опознать. . . Я припоминаю, что у вто-
рого голос грубый и разговор резкий. . .»
Похищенное у нее пальто потерпевшая Суслова описы-
вает так в своем показании: «демисезонное черное пальто
грубошерстного сукна на коричневой байковой подкладке,
в (правой поле имеется боковой карман...»
Переходя к анализу и оценке розыскных и следствен-
ных действий по этому делу, следует отметить, что дело
это было раскрыто, и грабители были вскоре обнаружены,
но произошло это не благодаря удачным розыскным дей-
СТВИЯ.М органов расследования, а исключительно благодаря
находчивости и инициативе других потерпевших по
другому делу, которые также подверглись напа-
дению со стороны тех же преступников, но в другом месте.
25 октября, то есть на другой день после нападения
на Тархова и Евдокию Суслову, проживающие в г. Р. слу-
жащий фабрики гр-н Сыркин и его зять Юрков поехали
утром к себе на родину в село Беломут, находящееся
в нескольких километрах от г. Р., в стороне от железной
дороги. Доехав с поездом до станции Фруктовая, Сыркин
и Юрков пошли от станции пешком лесной дорогой к селу
Беломут. Дело было около 12 часов дня. Едва они отошли
три километра от станции и вышли на опушку леса, где
сели на траву, чтобы отдохнуть, как их догнали двое не-
известных им мужчин, которые попросили у них покурить,
а затем, отойдя от них на несколько шагов и пошептав-
шись между собой, вновь подошли к ним. У одного из
неизвестных в руках был револьвер, у другого — нож.
Один из подошедших, наставив на Сыркина револьвер,
сказал: «Ваша жизнь в опасности, при малейшем движении
будете убиты», а другой стал обыскивать сначала Сыркина,
а затем Юркова. Отобрав у Сыркина из бумажника
20 рублей и сняв с Юркова пальто, пиджак, брюки и ме-
ховую фуражку, неизвестные с ограбленными вещами
120
скрылись, направившись к станции Фруктовая, а потерпев-
шие пошли дальше своей дорогой в Беломут, где и за-
явили об ограблении их участковому милиционеру.
Здесь они были допрошены в милиции в качестве потер-
певших и в то же время дали телеграмму в г. Р. жене по-
терпевшего Юркова о том, что они на дороге были ограб-
лены, сообщив и о том, какая одежда отнята у них
грабителями.
Получив эту телеграмму, жена Юркова с своей сестрой
утром 26 октября отправилась на базар в г. Р. посмотреть,
не найдет ли она у продавцов похищенных у ее мужа но-
сильных вещей. На рынке она как раз увидела неизвест-
ного гражданина, который продавал одежду и на кото-
ром она опознала клетчатое пальто мужа и его меховую
фуражку. Она послала сестру позвать ее знакомого для
задержания неизвестного с вещами ее мужа, и этот зна-
комый, придя на рынок с другим своим товарищем, задер-
жал неизвестного и отправил его в милицию.
Задержанный назвался в милиции гр-ном Колосовым,
нс имеющим определенных занятий и места жительства. При
нем оказались кроме пальто, костюма и меховой фуражки,
отобранных 25 октября грабителями у Сыркина и Юркова
в лесу на пути к селу Беломут, еще и черное женское
пальто, отнятое неизвестными двумя грабителями 24 ок-
тября у гр-ки Сусловой, шедшей с гр-ном Тарховым по до-
роге от психиатрической больницы при с. Голенчине в г. Р.
Таким образом, благодаря находчивости жены потер-
певшего Юркова милиции удалось напасть на след пре-
ступников, задержав с поличным одного из подозреваемых
грабителей, совершивших два нападения — вечером 24 и
днем 25 октября. Подозрение, что оба нападения совер-
шены одними и теми же лицами, подтверждалось сопоста-
влением показаний потерпевших по тому и другому делу.
Те и другие потерпевшие одинаково описывали наруж-
ность обоих нападавших. Однообразный прием, к которому
прибегали грабители в обоих случаях, — один угрожал
револьвером, другой был с ножом, — также подтверждал
это подозрение.
Допрошенные милицией о личностях грабителей в селе
Беломут потерпевшие Сыркин и Юрков так описывали
наружность преступников.
121
Сыркин показал, что первый грабитель на вид лет 28—30,
рост выше среднего, брюнет, лицо бритое, без усов,
одет в черное полупальто, сапоги, фуражку защитного
цвета, голос грубый, разговор настойчивый (?). Другой —
высокого роста, худощавый, рыжий, лицо небритое, обут
в лапти, овчинный черный полушубок, на вид лет
32—34.
Другой потерпевший, Юрков, уполномоченным милиции,
очевидно, не был подробно опрошен о приметах, так как
в показании его нет почти никаких указаний на внешние
приметы грабителей. «Один из неизвестных, — записано
в протоколе со слов Юркова, — вынул револьвер «брау-
нинг», направил на Сыркина, сказав: ваша жизнь в опасно-
сти; другой, высокого роста, рыжий, одетый в полушубок,
стал обыскивать Сыркина. Покончив с ним, обыскал меня
и стал раздевать, сняв с меня пальто демисезонное, клет-
ками, новый синий костюм шерстяной, кепку телячей
шкуры и часы никелированные, у них крышка механизма
не открывается .. .»
Здесь уже следует отметить первую серьезную ошибку
со стороны работника милиции, производившего рас-
следование по этому делу. Один потерпевший сравнительно
подробно был допрошен о внешнем виде, о личностях
грабителей, другой о внешних приметах грабителей совсем
не допрашивался. Между тем ясно, что из показаний двух
свидетелей, описывающих наружность одних и тех же лиц,
всегда можно полнее и точнее составить себе представле-
ние о наружности этих лиц и об их приметах, чем на ос-
новании показания одного очевидца-свидетеля. Это — как
будто мелочь, ио мелочь чрезвычайно важная.
Один свидетель мог не заметить каких-либо особенных
черт наружности преступника и описать нс так подробно
внешность его, как другой. Показание одного свидетеля,
в смысле его объективной точности, в этих случаях допол-
няется и проверяется показанием другого, и таким образом
«словесный портрет» со слов двух свидетелей получается
более правильный, более полный, более точный и более
четкий, дающий больше шансов разыскать по этому пор-
трету преступников.
После' того как Р-ской милицией был задержан доста-
вленный с рынка женой Юркова Колосов, при котором
W
обнаружено было и демисезонное пальто, похищенное при
ограблении Едвокии Сусловой, стало ясно, что оба преступ-
ления — дело рук одних и тех же грабителей. Милиция
вполне правильно объединила в своих руках оба эти дела
(ст. 117 УПК).
Дальнейшему успешному расследованию этих дел спо-
собствовало показание задержанного Колосова, который
при первом же допросе его в Р-ской милиции признался
в совершении обоих нападений, объяснив, однако, что со-
участником его был какой-то Гришка, которого юн совер-
шенно не знает и с которым он познакомился в г. Е. не-
задолго до „приезда в г. Р.
На допросе Колосов подробно рассказал о совершенных
им в соучастии с Гришкой преступлениях. По его словам,
2 октября он поссорился со своими родителями, у которых
он проживал в деревне Полбино Е-скрго района, и ушел
оттуда в г. Е. с намерением найти какую-нибудь работу.
Там он остановился у знакомого плотника, через которого
18 или 19 октября в чайной познакомился с молодым пар-
нем, который сказал ему, что он занимается с другими
двумя товарищами кражами, и советовал ему, Колосову,
заняться тем же. На другой день этот парень познакомил
его в городском саду с неизвестным ему ранее человеком
по имени Григорий, на вид лет 28, высокого роста, усы
и бороду бреет, одет в черный малескиновый пиджак, обут
в лапти. С этим Григорием он, Колосов, приехал 24 ок-
тября в г. Р., чтобы совершить какую-нибудь кражу. Пе-
ред отъездом, накануне, то есть 23 октября, он, Колосов,
на рынке в г. Е-ске купил у какого-то мальчика-карман-
ника револьвер. В г. Р. поехали потому, что Гришка ска-
зал ему, что это место ему хорошо знакомо. Приехав в г. Р.
утром 24 октября, они с Григорием пошли на рынок, но
здесь им украсть ничего не удалось, а потому, по совету
Гришки, вечером они отправились за город, к селу Голеп-
чину, и у моста, встретив неизвестных мужчину и жен-
щину, решили их ограбить. Он, Колосов, наставил на них
револьвер, а Гришка — нож, после чего они сняли с муж-
чины плащ и пиджак, а с женщины пальто и вернулись в
г. Р., где в 11 —12 часов ночи на железнодорожной станции
сели в поезд и поехали до станции Горки, чтобы оттуда
отправиться на рынок в село Беломут и продать огра-
123
бленные вещи. И вот, когда они 25 октября шли утром,
часов в И—12, дорогой по направлению к с. Беломут, то
нагнали двух неизвестных мужчин: один из них был при-
лично одет, и они, Колосов и Григорий, рассчитали, что
у этих мужчин много денег, почему и решили их ограбить.
Пригрозив этим мужчинам револьвером, они сняли с од-
ного из них пальто, костюм и кепи, после чего вернулись
на станцию Горки и отправились с поездом в г. Р. На
пути они остановились на станции Рыбное, чтобы
чего-нибудь поесть; здесь Гришка от него отстал, не успев
сесть на поезд, а он, Колосов, вернулся в г. Р., продал
здесь 26 октября на рынке отнятый у прохожих 24 ок-
тября за городом прорезиненный плащ и пиджак, а с ос-
тальными вещами был на рынке задержан и доставлен
в милицию.
Объяснения задержанного Колосова, в связи с другими
изложенными выше данными доказательственного харак-
тера, естественно, облегчали дальнейшую задачу расследо-
вания по этому делу. Оставалось принять .меры к розыску
другого преступника и проверить достоверность показаний
сознавшегося Колосова, установив, что действительно он,
а не кто другой, был одним из фактических участников
обоих грабежей.
С этой целью производивший расследование уполномо-
ченный Р-ского уголовного розыска вполне правильно
предъявил 26 октября Колосова сначала потерпевшим
Тархову и Евдокии Сусловой.
И тот и другая, как это видно из актов опознания,зая-
вили, что они безошибочно опознают в Колосове того
участника ограбления, который в момент нападения был
с револьвером в руках. Потерпевшая Евдокия Суслова,
кроме того, опознала как свое и предъявленное ей пальто,
отобранное у Колосова при задержании.
Следует отметить, что предъявление Колосова этим по-
терпевшим производилось раздельно,- о чем и были
составлены два акта об опознании. Сделано это было со-
вершенно правильно.
Совместное одновременное предъявление двум или
более потерпевшим одного и того же обвиняемого нельзя
признать допустимым во избежание возможных ошибок
в опознании личности. Практика расследования знает слу-
124
чаи, когда один из потерпевших на основании некоторого
сходства подозреваемого с преступником уверенно за-
являл, что он опознает предъявляемого; другой же потер-
певший под влиянием такого уверенного утверждения
своего товарища по несчастью подтверждал это опознание,
хотя и не был твердо уверен в этом. В протокол
записывалось, что оба «хорошо опознали» предъявленного.
А впоследствии, на ауде, второй потерпевший заявлял, что
он и на следствии сомневался и не говорил, что опознал
подозреваемого, а только находил некоторое сходство его
с преступником, а так как другой потерпевший хорошо
опознал его, то и он согласился и сказал, что предъявляе-
мый действительно похож на ограбившего их человека,
а точно сказать, что это и есть грабитель, он не может.
По данному делу, ввиду целого ряда других достовер-
ных улик против Колосова как несомненного участника
ограбления, нельзя было сомневаться в объективной
достоверности опознания подозреваемого со стороны по-
терпевших. Однако следует взять за правило, что акт
предъявления личности обвиняемого потерпевшим должен
производиться не только раздельно, но и с б о л ь ш и м и
предосторожностями, во избежание ошибочных
опознаний. Так, в акте предъявления должно быть отме-
чено, в каком костюме предъявлялся подозреваемый, а
самое показание . опознающего должно быть записано
подлинными точными выражениями по-
следнего, с указанием, по каким именно признакам и при-
метам потерпевший опознает предъявляемого. Например:
«я хорошо опознаю такого-то», или «я нахожу его очень
похожим по лицу: с большим носом и черными глазами,
и такой же черноволосый, худой, и так же одет, как и тот
грабитель», и тому подобное.
Ведь представляется бесспорным, что в тех случаях,
например, когда предъявляемый задержанный отрицает
свое участие в преступлении и когда против него имеется
подозрение на основании лишь одних предположений или
только слабых косвенных улик, акт опознания является
одной из серьезных, крепких улик, а иногда и е д и п-
ст венным доказательством, изобличающим подозре-
ваемого.
Поэтому естественно, что производящий расследова-
125
ние обязан не только выслушать заявление потерпевшего
об опознании, по и точно уяснить себе и проверить со-
держание этого заявления опознающего и путем критиче-
ского отношения к нему, и путем сопоставления этого
заявления потерпевшего об опознании с первым показа-
нием того же потерпевшего, в котором он описывал лич-
ность грабителя, установить степень объективной правиль-
ности заявления опознающего.
Нужно помнить, что признание со стороны потерпев-
шего сходства подозреваемого с преступником по
каким-либо общим приметам, вроде роста, возраста, тело-
сложения, стандартного костюма и тому подобного, отнюдь
еще не говорит о признании тождества того и дру-
гого. Умозаключение о сходстве или тождестве при опо-
знании, как результат сличения потерпевшим двух образов
представлений, то есть действительного преступника,
которого потерпевший видел в момент преступления, и
другого, которого он теперь воспринимает зрением, глядя
на предъявляемого, — это умозаключение всегда субъек-
тивно и может повлечь за собой ошибочное опознание как
преступника такого человека, который только н е-
сколько п о х о ж. на преступника и совсем непри-
частен к преступлению.
При дальнейших розысках по настоящему делу
28 октября, то есть через два дня после задержания Ко-
лосова, в г. Р. на улице был задержан сотрудником мили-
ции неизвестный человек, похожий по приметам на дру-
гого соучастника описанных преступлений.
Об акте задержания этого неизвестного в рапорте на
имя начальника уголовного розыска изложено, что в 10
часов утра «задержан неизвестный гражданин высокого
роста, на вид лет 25—30, одетый в пиджак рваный,
в лаптях, брюки навыпуск, в старой слинявшей кепи,
который по доставлении в милицию назвался Зубовым
Григорием, без определенного места жительства и заня-
тий, у которого никаких документов не оказалось».
В тот же день задержанный, назвавшийся Григорием
Зубовым, был предъявлен в милиции потерпевшим по
второму делу—Сыркину и Юркову — для опознания.
Предъявление на этот раз неправильно было произведено
одним одновременным актом, обоим потерпев-
126
ШйМ, причем в акте записано, что «Сыркин и Юрков
заявили, что предъявленного им Зубова, как по фигуре,
а также в личность и по разговору они опознают безоши-
бочно за соучастника произведенного на них нападения,
который в то время был одет в черный овчинный полу-
шубок и в этой слинявшей кепи, которая на нем нахо-
дится и теперь, и именно он обыскивал их и, забрав вещи,
направился в лес...»
В тот же день этим же потерпевшим — Сыркину и
Юркову — был предъявлен таким же порядком и Коло-
сов, которого они тоже «опознали безошибочно за того
грабителя, который в момент ограбления был с револьве-
ром в руках».
После того уполномоченный уголовного розыска, про-
изводивший расследование, 29 октября допросил Зубова
в качестве обвиняемого, причем Зубов не признал себя ви-
новным и объяснил: до 1925 г. он находился в числе вос-
питанников в детском доме при с. Голенчине Р-ского
района, после чего скитался по разным городам; в г. Р. по-
следний раз приехал несколько дней назад — 20 октября,
определенных занятий не имеет, существует случайным
заработком и нищенством, документов с места работы
тоже не имеет, так как их утерял, ночевал на лугах, в сто-
гах сена и на станциях.
По предъявлении ему задержанного ранее Колосова
Зубов, заявил, что совершенно его не знает, никогда нигде
не видал и на ограбления с ним никогда не ходил.
Колосов почему-то при этом не был допрошен о лич-
ности Зубова, то есть о том, опознает ли он Зубова за
того Гришку, с которым совершил ограбление; по крайней
мере в актах милиции это нигде не зафиксировано.
20 ноября, по получении актов дознания по делу об
ограблении Сыркина и Юркова у с. Беломут, уполномо-
ченный Р-ского уголовного розыска составил постановле-
ние о передаче этого дела народному следователю
Р-ского района, признав, что преступления Колосова и
Зубова должны квалифицироваться ио ст. 593 УК, то
есть как бандитизм.
Следователь, приступив к дополнительному следствию
и приняв во внимание, что Обвиняемый Зубов отрицает
127
своё участие в грабежах, вполне правильно признал не-
обходимым предъявить его для опознания еще и потер-
певшей по первому делу Евдокии Сусловой.
Предъявление личности Зубова этой потерпевшей было
произведено следователем 5 декабря в тюрьме. Зубов был
Предъявлен Евдокии Сусловой не один, а «в числе других
заключенных в количестве пяти человек», причем, как это
точно записано в акте «опознания», гр-ка Суслова в лич-
ности Зубова не опознала лицо, ее ограбившее, но по росту
он подходит к лицу, которое ее ограбило.
Сопоставление этого акта опознания в отношении
Зубова с другим начальным актом предъявления личности
Колосова той же потерпевшей подтверждает нашу мысль
о сомнительной достоверности акта опознания, когда оно
производится поверхностно, без критической проверки и
притом совместно двум потерпевшим, и когда заявления
потерпевших об опознании Записываются не точными сло-
вами опознающих, а в форме общих утверждений.
Та же потерпевшая Евдокия Суслова и другой потерпев-
ший по тому же делу Тархов при предъявлении им в мили-
ции первого задержанного подозреваемого Колосова 26 ок-
тября «опознали его безошибочно», как сказано в акте опо-
знания, изложенном выше. При предъявлении же Евдокии
Сусловой 5 декабря другого задержанного Зубова она, ока-
зывается, не опознала его. Между тем она видела обоих
грабителей в момент ограбления при одинаковых условиях.
Чем же объясняется это, и какое утверждение этой
потерпевшей является объективно более достоверным?
Может быть, показание ее об опознании Колосова было
записано в милиции не ^совсем точно? Л может быть при
совместном опознании ею и другим потерпевшим Тархо-
вым она действительно увереннее утверждала, что опознает
Колосова, и притом потому, что другой потерпевший,
сразу признав большое сходство Колосова с первым граби-
телем, заявил, что узнает его «безошибочно»? Во всяком
случае разрешение вопроса о сравнительной степени досто-
верности этих двух опознаний, в особенности первого,
представляется весьма проблематичным, если принять при
этом во внимание, что эти потерпевшие едва ли могли хо-
рошо разглядеть лица нападавших в начале восьмого часа
вечера 24 октября, когда бывает уже темно.
128
Имеется еще одно очень вероятное предположение,
которое говорит за то, что первый акт опознания происхо-
дил в условиях, при которых потерпевшие действительно
могли с уверенностью и вполне добросовестно сказать, что
они «безошибочно» опознают в Колосове грабителя. Ведь
Колосов был задержан с поличным, у него оказалось сня-
тое при ограблении1 с Евдокии Сусловой пальто ее; Коло-
сов сам сознался в преступлении, и об этом потерпевшим
было известно в милиции; кроме того Колосов через день
после нападения, конечно, не мог измениться в наружности
и его легко было узнать, если бы даже потерпевшие не
очень хорошо рассмотрели в момент нападения па них
приметное «носастое» лицо Колосова.
Поэтому естественно и психологически вполне понятно,
что потерпевшая Евдокия Суслова, как и потерпевший
Тархов, хорошо сознавали тогда, что в лице Колосова
задержан бесспорно тот <^амый человек, который их огра-
бил, и что, следовательно, их опознание является только
безошибочным подтверждением того факта, который уже
вполне и достоверно установлен милицией. На этой точке
зрения стоял, очевидно, и уполномоченный уголовного ро-
зыска, производивший предъявление Колосова в полной
уверенности, что акт опознания в данном случае является
лишь необходимой формальностью, которая только под-
твердит уже вполне доказанный факт участия в преступле-
нии Колосова, о чем последний сам подробно все рассказал.
Другое дело — момент предъявления личности Зубова.
Это — обвиняемый, образ которого в памяти потерпевшей
Евдокии Сусловой мог уже несколько изгладиться из
памяти за 42 дня (с 24 октября — время ограбления — до
5 декабря — время предъявления): она могла забыть
черты его малоприметного лица, виденные к тому
же в темноте. Кроме того, возможно, что за это время
изменилась и наружность Зубова: в конце октября у него
лицо было «несколько обросшее» (показание Сыркина);
в тюрьме 5 декабря он, может быть, был даже с бородой
или, наоборот, побритым, и узнать его, конечно, было
труднее. Кстати, здесь нужно отметить, что наружность
Зубова, как и костюм, в котором он предъявлялся
в тюрьме, следователем не были описаны в протоколе, и
это было тоже методической ошибкой при производстве
9 Зак. 360. Следственная практика в примерах.
129
данного акта опознания. Наконец, предъявляемый Зубов,
может быть, изменившийся лицом со времени ограбления,
кроме того, был предъявлен потерпевшей в числе других
5 заключенных, среди которых нужно было его угадывать.
Далее, возможно, что потерпевшей было известно, что
этот подозреваемый не сознается в преступлении и что его
не опознает за соучастника даже другой сознавшийся
действительный участник преступления.
При таких условиях трудно было ожидать, чтобы по-
терпевшая могла дать при опознании какое-либо другое
показание, кроме того, которое она дала следователю при
предъявлении ей Зубова.
Мы подробно остановились на этом следственном акте
по данному делу, чтобы указать, насколько важно, даже
по делам с большим уликовым материалом в отношении
обвиняемых, производить акт опознания с возможной
тщательностью, с учетом всех фактических обстоятельств
данного конкретного дела и -вдумчивой оценкой кругозора
и психики самих потерпевших, и не только тщательно про-
изводить акт опознания, но и делать из него выводы от-
носительно его сравнительной достоверности.
Необходимо здесь остановиться еще на том своеобраз-
ном методе предъявления подозреваемого лица, который
был применен в данном случае следователем. Зубов, как
указано выше, был предъявлен «в числе других пяти за-
ключенных».
Мы не можем отрицать ценности этого метода, но и
не можем рекомендовать его нашим следователям, если
они применяют этот метод, не учитывая некоторых воз-
можных при этом ошибок при опознании предъявляемых.
Практика показала, что этот метод иногда не только не
достигает цели, но и осложняет акт опознания для потер-
певшего и приводит поэтому часто к ошибочным опозна-
ниям. Если потерпевшему предъявлен обвиняемый среди
других пяти человек, совсем не похожих на него ни по
лицу, ни по росту и так далее, потерпевший, естественно,
при опознании укажет на обвиняемого, как на наиболее
похожего на запечатлевшийся в его памяти образ
преступника. Если же для предъявления подобраны лица,
близко схожие с обвиняемым, то потерпевший станет
втупик и, как показала практика, может указать на непри-
130
частное к делу лицо, на случайного «статиста», одного из
пяти, предъявляемых вместе с обвиняемым, который
почему-либо привлечет особенное внимание потерпевшего
(например, неуместной усмешкой, злым выражением лица,
устремленным на опознающего, и т. п.).
Следующим актом предварительного следствия по
этому делу было предъявление 5 же декабря следовате-
лем обвиняемого Зубова другому обвиняемому Колосову,
причем Колосов, как сказано в протоколе предъявления,
«в личности Зубова не установил сходства и тождества».
Прежде всего следует оказать, что подобная запись
показания Колосова техническими терминами самого сле-
дователя («не установил», «тождества»), а не дословно,
то есть не собственными буквальными выражениями обви-
няемого Колосова, с процессуальной точки зрения является
недопустимой (ч. 2 ст. 138 УПК). Если же оценивать этот
акт с точки зрения достоверности, в связи с другими дан-
ными дела, то он, конечно, представляется малодостовер-
ным, чтобы не сказать ложным.
Надо думать, что в данном случае Колосовым, отказав-
шимся опознать Зубова за своего соучастника, руководило
соображение о необходимости соблюдения тактического
«товарищеского» правила, принятого среди профессиональ-
ных преступников в отношении других соучастников об-
щего преступления. «Если ты сам засыпался, то выкручи-
вайся один и говори только о себе, а других не подводи,
о себе же я сам буду говорить, как я найду более выгод-
ным для себя».
8 декабря следователем было составлено постановление
о предъявлении Колосову и Зубову обвинения, после чего
обвиняемые были вновь допрошены, причем они остались
при прежних своих объяснениях.
Далее, 10 декабря следователь предъявил Зубова тоже
«в числе пяти других заключенных» потерпевшему Тар-
хову, которому он раньше не предъявлялся, причем Тар-
хов заявил, что «в личности предъявленного ему Зубова
он точно опознать того неизвестного, который принимал
участие bi грабеже, не может, так как тот был сутул, а
Зубов держался прямо, и у неизвестного голос был гру-
бый».

131
Здесь опять приходится указывать на необходимость
исчерпывающей полноты записи первых показаний потер-
певших относительно личностей грабителей. Такая харак-
терная примета грабителя, как бросившаяся в глаза потер-
певшему сутуловатость, не была, оказывается, отмечена
допрашивавшим потерпевшего Тархова уполномоченным
уголовного розыска. Значит, производивший допрос
уполномоченный не выяснил подробно всех особенностей
личности преступников — манеру держать себя, телосло-
жение, внешнюю выправку и тому подобное.
Наконец, следователь поступил вполне правильно,
передопросив еще (13 декабря) потерпевших от второго
грабежа Сыркина и Юркова, которые при совместном
предъявлении им в милиции Зубова, как указано выше,
«безошибочно опознали» его за другого грабителя. При
этом Сыркин, дополнив свое первое показание существен-
ным указанием на степень освещения, при котором про-
исходило ограбление, показал: «Ограбление меня и
Юркова было произведено примерно в 12 часов дня.
Видно было очень хорошо. Предъявленного мне гражда-
нина по фамилии Зубов я безошибочно признаю за одного
из грабителей. Узнаю его по росту, глазам, цвету волос
на бороде (?), по кепке, и вообще черты его лица мне
хорошо запечатлелись, так как он меня обыскивал».
Юрков при передопросе тоже уточнил факт опознания
им обвиняемого Зубова: «Ограбление меня и Сыркина
было произведено около 1 часа дня, поэтому личности
грабителей я рассмотрел и запомнил очень хорошо и четко.
Предъявленного мне гражданина по фамилии Зубов я
опознаю за одного из грабителей по росту, чертам лица,
по цвету волос на бороде (?), кепи и лаптям. Этот гра-
жданин меня обыскивал».
По ознакомлении 17—18 декабря обвиняемых Коло-
сова и Зубова со следственным производством по делу
(ст. 206 УПК), следователь составил 19 декабря обвини-
тельное заключение, после чего обвиняемые были преданы
суду.
7 января 1935 г. дело это слушалось М-ским областным
судом, который, признав обвинение доказанным, пригово-
рил каждого из обвиняемых к пяти годам лишения сво-
боды.
132
Судебная коллегия Верховного суда РСФСР, рассмат-
ривавшая это дело по кассационной жалобе обвиняемых,
приговор суда оставила в силе.
Изложенным анализом актов расследования по этому
делу не ограничиваются те необходимые методические
указания, которые были сделаны выше.
Органами расследования при производстве этого дела
были допущены и другие, кроме вышеуказанных, промахи
и ошибки, как в смысле дефектности планирования след-
ствия, так и недостаточно внимательного отношения
к выяснению таких существенных деталей, которые могли
иметь значение для существа дела и квалификации иссле-
дуемого преступления.
Как при дознании, так и при предварительном след-
ствии преступные действия обвиняемых, как мы видели,
квалифицировались по ст. 59’ УК как бандитизм, то есть
вооруженные налеты, совершенные бандой, организованной
для целого ряда преступлений. Для вменения такого
преступления обвиняемым требовалось достаточно подроб-
ное установление характеристик обвиняемых и их органи-
зационных связей как бандитов и, вместе с тем, выясне-
ние таких фактов, как вооруженность этих бандитов: что
за оружие у них было, степень его годности и тому
подобное.
С другой стороны, сведения о личности обвиняемых,
об их социальном положении, об их прошлом при произ-
водстве следствия совершенно не были проверены. Рас-
следование ограничилось получением этих сведений от
самих обвиняемых. Правда, в связи со всеми установлен-
ными следствием данными дела, достоверность этих сведе-
ний, полученных от них самих, не возбуждала сомнения.
Это были действительно оторвавшиеся от трудовой жизни
и скитавшиеся без работы и без документов мелкие воры,
рискнувшие в последнее время заняться и разбоями, как
легкой добычей; во всяком случае они не были участни-
ками «организованной вооруженной банды».
Органы расследования должны были знать, что тща-
тельная проверка сведений о личности обвиняемых по
133
наиболее серьезным делам (как и о бандитизме) необхо-
дима, однако они не сделали никакой попытки проверить
объяснения Зубова о его личности, хотя времени для
этого с момента задержания Зубова было достаточно.
Следователь же хотя и пытался получить сведения о лич-
ности обвиняемого Зубова, но сделал это лишь в день
направления законченного следствия: только 19 декабря
им посланы были запросы на прежние места работы Зу-
бова (на Днеорострой и Запорожье) с затребованием
«компрометирующих Зубова сведений», но ясно было, что
ответы на эти запросы могут быть получены только уже
по разрешении дела судом и окажутся уже ненужными
бумажками. Так «формально» планировать следственные
распоряжения, направленные к освещению «социального
лица» обвиняемых, конечно, нельзя.
Изложенная выше оценка дефектов расследования по
делу, анализ которого приведен здесь, дает нам основа-
ние сделать и ряд определенных выводов по методике
расследования дел о грабежах.
1.	Первым основным, исходным актом при начале
расследования по делам означенной категории престу-
плений является немедленный допрос потерпевших, сде-
лавших заявление о совершенном разбое, производимый
тотчас же после явки этих лиц в милицию или к следо-
вателю.
Вместе с тем приступивший к расследованию, ориенти-
руясь на первичные сведения по делу, должен разрешить
вопрос о целесообразности в данном случае производства
осмотра места совершения преступления.
2.	Целевая установка первых следственно-розыскных
действий и распоряжений по этим делам требует, чтобы
этот допрос потерпевших производился с учетом срочно-
сти выяснения прежде всего примет преступников. Поэтому
протокол этого первого допроса, помимо изложения об-
стоятельств подлежащего исследованию происшествия
с описанием основных моментов, характеризующих обста-
новку преступления, в результате должен содержать глав-
ным образом описание внешнего вида и примет грабите-
лей в соответствии с теми методическими указаниями,
которые даны выше при анализе изложенного дела.
134
3.	Со всеми подробностями должны быть, со слов
потерпевших, также описаны и те предметы (вещи, цен-
ности, одежда и прочее), которые были отняты и похи-
щены грабителями у потерпевших, причем как родовые,
так и индивидуальные признаки предметов из числа по-
хищенных должны быть описаны со всеми их характер-
ными особенностями, по которым даже не видавший
раньше этих предметов, в случае нахождения их, мог бы
легко их опознать. Со слов потерпевших должна быть
сделана и рыночная оценка взятых вещей.
4.	При допросе потерпевших, в целях правильной ква-
лификации данного преступления, должно быть выяснено
также, при помощи каких приемов, средств и орудий
преступники совершили хищение у потерпевших нх имуще-
ства: грозили ли они чем-нибудь, применяли ли насилие,
и если применяли, то bi какой форме; было ли при них
оружие и какое именно: внешний вид его, размеры и от-
личительные особенности и приметы его.
5.	Необходимо допросом выяснить и состояние самих
потерпевших в момент нападения: насколько они были
испуганы при нападении на них грабителей, и если граби-
тели делали им угрозы насилием или смертью, насколько
потерпевшие могли в тот момент считать или действительно
считали эти угрозы реальными или же только мни-
мыми, то есть считали ли они тогда под влиянием угроз
свою жизнь в опасности или думали, что они только , рис-
куют своим имуществом, на которое посягают грабители.
6.	Вместе с тем, в целях возможной в дальнейшем
проверки показаний потерпевших, в случаях, например,
опознавания задержанных подозреваемых лиц, при допросе
следует также установить точно, в какое время дня или
ночи произошло нападение и при каком освещении это
происходило, в течение какого времени и на каком рас-
стоянии от себя они видели в лицо грабителей и на-
сколько крепко они запечатлели в своей памяти лица и
внешний вид описанных ими грабителей.
В сомнительных случаях при этом необходимо вы-
яснить допросом самих же потерпевших или близких
к ним лиц, насколько хороша у них зрительная память на
лица и нормально ли у них зрение (дальнозоркость, бли-
зорукость, старческая слепота и тому подобное).
135
7.	При производстве акта опознания потерпевшими
задержанное лицо следует предъявлять каждому из по-
терпевших отдельно; при этом в акте опознания должно
быть отмечено, где и в каком костюме предъявляется об-
виняемый, а заявление каждого потерпевшего о том, что
он опознает или не опознает предъявленного, должно
быть записано со слов опознающего дословно, с указанием
в первом случае и признаков или примет, по которым по-
терпевший узнает в предъявленном ему человеке граби- |
теля, чтобы можно было в то же время проверить степень
достоверности этого опознания путем сопоставления пер-
вого показания потерпевшего о преступлении с его заявле-
нием, сделанным при опознании.
8.	В случае отрицания обвиняемым всякого участия
в разбое, который ему приписывается, подробным его
расспросом следует выяснить, где он был в то
время, к которому относится момент совершения пре-
ступления (алиби), и как провел он время до этого мо-
мента: что делал, куда ходил, с кем виделся в этот день
и в те или другие часы дня и ночи, и, наконец, кто
может подтвердить или какие доказательства он может
представить в подтверждение описанного им времяпре-
провождения в данный отрезок времени. Все эти объясне-.
ния обвиняемого в связи с другими обстоятельствами,
подлежащими проверке, должны быть по возможности
в срочном порядке и тщательно проверены.
9.	Направление розысков и степень неотложности тех
или других розыскных и следственных действий, кото-
рые необходимо произвести в целях обнаружения граби-
телей и нахождения похищенного, конечно, определяются
в каждом отдельном случае имеющимися в распоряжении
данного органа расследования начальными сведениями по
этому конкретному делу и другими агентурными данными.
10.	Все следственные операции, в связи с нахожде-
нием похищенных при ограблении вещей или отобранных
у задержанных лиц вещественных доказательств, должны
быть обязательно оформлены соответствующими актами
(осмотры, экспертиза оружия и тому подобное).
11.	При заключении следствия, перед предъявлением
всего производства по делу обвиняемым, должна быть
тщательно произведена окончательная оценка добытых по
136
делу улик и установленных доказательств с точки зрения
их достоверности, чтобы в соответствии в результатами
этой оценки можно было при составлении обвинительного
заключения своевременно переквалифицировать непра-
вильно предъявленное обвинение.
12.	Запросы о личности обвиняемых в целях ’выяснения
их характеристики и их социального лица и проверки дан-
ных ими о себе сведений следует делать в соответствую-
щие учреждения и организации немедленно по задержании
этих обвиняемых или подозреваемых, в день первого же
их допроса.
Некоторые из изложенных пунктов, содержащих основ-
ные методические правила, соблюдение которых требуется
при производстве расследования дел о разбоях (напри-
мер, пп. 8, 9, 10, 11 и 12), не являются специфическими
только для дел указанной категории и, конечно, могут
служить руководящими указаниями и при производстве
расследования преступлений других категорий, как это мы
увидим из дальнейшего изложения.
Заканчивая этот очерк, мы считаем необходимым еще
раз и несколько подробнее остановиться на следственном
акте — опознании личности, при производстве
которого следователи, как это видно и из анализа настоя-
щего казуса, допускают весьма серьезные методические
и тактические ошибки.
Чтобы акт опознания давал в результате действительно
ценный доказательственный материал для суждения о сте-
пени его достоверности как улики, он должен быть про-
веден с соблюдением определенных методических и такти-
ческих приемов, которые в наибольшей степени обеспечи-
вали бы установление объективной истины.
При производстве следствия перед следователями
часто встает вопрос о том, как следует поступать в слу-
чае необходимости предъявлять для опознания н е-
с к о л ь к и м потерпевшим по одному и тому же
делу нескольких же задержанных по тому же делу. На-
пример, ограблены двое потерпевших тремя грабителями;
через несколько дней задержаны трое лиц, похожих
по приметам на этих грабителей. Целесообразно ли одно-
временно и сразу предъявлять совместно обоим потерпев-
шим всех троих задержанных? Практикой выработано цра-
137
вило, по которому в подобных случаях обвиняеимые дол-
жны быть предъявлены каждому из потерпевших
раздельно, во избежание возможного влияния показа-
ний одного из опознающих на другого (см. выше — ана-
лиз акта опознания Колосова). Один потерпевший хорошо
узнал грабителя в лице задержанного и утверждает уве-
ренно, что опознает его. Другой потерпевший при совме-
стном предъявлении, может быть, даже не уверенный
в тождестве предъявляемого с грабителем, но в силу есте-
ственного в подобных случаях внушения и доверяясь впе-
чатлению первого потерпевшего, поддакивает ему и также
утверждает, что он тоже опознает предъявляемого. Вот
почему тактически правильнее каждому из потерпевших
предъявлять подозреваемых отдельно.
При наличии нескольких обвиняемых каждому
потерпевшему все обвиняемые могут быть
предъявлены одновременно. В таком совмест-
ном показе всех обвиняемых по одному и тому же
делу имеется некоторое преимущество: потерпевший мо-
жет ярче и живее восстановить в своей. памяти личности
всех (например, двоих или троих) грабителей, видя их
перед собой Совместно. Он может припомнить каждого из
опознаваемых, — какую кто из них роль играл в момент
совершения преступления: который из них хватал его за
горло, который подошел первым, который стоял поодаль, и
тому подобное. С другой стороны, при таком совместном
предъявлении и следователю бывает легче проконтроли-
ровать правильность показания потерпевшего и сличить
это показание опознающего с его первым показанием по
делу, в котором он рассказывал, какого вида были все трое
грабителей и\что каждый из них делал при нападении.
Во всяком случае, при том и другом приеме предъявле-
ния- обвиняемых следователь предварительно должен
предложить опознающему внимательно всмотреться в лица
опознаваемых, и если он их опознает, то сказать, по ка-
ким именно чертам или приметам он опознает каждого из
них, и вспомнить, как каждый из них вел себя при совер-
шении нападения, и затем уже, в случаях уверенного
опознания этим потерпевшим предъявляемых ему лиц,
сопоставить объяснение опознающего потерпевшего с тем
первым показанием, которое он дал при допросе.
138	. '
Как в разобранном выше казусе (акт опознания Зу-
бова), некоторые следователи производят акт опознания,
предъявляя обвиняемого среди других похо-
жих на него лиц обычно из числа содержа-
щихся под стражей вместе с подозреваемым: для этого,
перед вызовом в тюрьму потерпевшего, в комнату, где
предполагается произвести акт опознания, вводятся вме-
сте с обвиняемым еще 4 или 5 арестованных по дру-
гим делам (и притом таких, которые в момент совершения
преступления находились уже под стражей и, следова-
тельно, не могли быть участниками данного преступления),
и потерпевшему предлагается из этих поставленных в ряд
5—6 лиц опознать грабителя по его делу. Такой способ
предъявления можно, однако, рекомендовать только для
тех случаев, когда потерпевший при первом допросе
утверждал, что он «хорошо запомнил грабителя» и может,
как иногда говорят свидетели, «узнать его из тысячи», и
что у него, потерпевшего, очень хорошая память на лица.
В подобном случае указанный способ предъявления будет
довольно надежной проверкой показания потерпевшего,
который в момент нападения успел, по его словам, очень
хорошо рассмотреть и запомнить личность грабителя.
В других же, обычных случаях опознания к такому
приему прибегать не следует (см. анализ акта опознания
Зубова); практика показала, что потерпевший, видя перед
собой нескольких похожих друг на друга лиц, из которых
каждый похож также и на действительного преступника,
который совершил на него нападение, и будучи уверен,
что в числе этих лиц, заключенных под стражу, обяза-
тельно должен быть и тот, который его ограбил, может
вполне добросовестно и уверенно показать на того из
предъявляемых, который не имеет никакого отношения
к данному делу, но который, как мы указали выше,
почему-либо привлек в данный момент особенное внима-
ние потерпевшего.
В заключение следует еще раз подчеркнуть необхо-
димость полного и точного изложения в прото-
коле результатов акта опознания. В заго-
ловочной части протокола должно быть отмечено, где,
в каком помещении и при каком освещении (днем или
вечером) и кем производился акт опознания; имя, отчество
139
и фамилия потерпевшего (опознающего) и имя, отчество
и фамилия предъявленного (опознаваемого); при этом
необходимо указать, в каком костюме предъявлялся
опознаваемый. Если предъявление производится спустя
долгое время после совершения преступления, например,
месяц, два и больше, — полезно отметить в протоколе со
слов обвиняемого или тюремной администрации о тех
изменениях, которые произошли в его наружности (напри-
мер, раньше он брился, а теперь запустил бороду, раньше
носил волосы «в кружок», а теперь острижен, и тому по-
добное). В процессе опознавания, в случае если потерпев-
ший опознает предъявляемого, необходимо предложить
ему вопросы, по каким именно характерным приметам он
опознает предъявляемого, выяснив вместе с тем его опро-
сом, в том ли костюме был опознаваемый, в котором он
был в момент совершения преступления, и тому подобное.
При записи в протокол показания опознающего следует
обязательно записать это показание об опознании букваль-
ными, точными выражениями и словами опознающего,
отнюдь не допуская замены этих выражений и слов по-
терпевшего какими-либо терминами из лексикона самого
следователя. Бывали случаи, что потерпевший показывает:
«этот человек очень похож на того человека, который
ограбил меня: тот тоже был ростом такой же высокий,
с такой же черноватой бородой и тоже был в черном
пиджаке». Л следователь записывает в протоколе: «потер-
певший показал: я категорически (?) опознаю
предъявляемого за ограбившего. меня как по росту, по
черной бороде, так и по пиджаку». Ясно, что такая пере-
дача показания потерпевшего есть искажение существа
показания последнего: потерпевший говорил только
о сходстве и притом о сходстве по общим, а не индивиду-
альным признакам, а следователь фиксирует признание
потерпевшим полного, безошибочного тождества предъ-
являемого с грабителем. А на суде впоследствии бывает,
что этот потерпевший показывает, что он действительно
признал у следователя этого человека похожим по росту,
по бороде и по пиджаку на грабителя, но хорошо утвер-
ждать не может, он ли'это был; лица грабителя он хорошо
не рассмотрел, так как тогда было темновато.
Такие ошибки следователя и бывают обычно резуль-
140
татом поверхностного, наскоро произведенного акта опо-
знания без подробного опроса опознающего и без про-
верки и контроля его опознания путем сопоставления его
показания с показанием, данным потерпевшим при перво-
начальном его допросе.
Задачи для следственных упражнений
1.	Составить обвинительное заключение по делу Коло-
сова и Зубова, обвиняемых в ограблениях: 24 октября
Тархова и Сусловой и на другой день—Сыркина и Юр-
кова, изложив это заключение в строгом соответствии
с требованиями, установленными ст. 207 УПК.
2.	После обмена мнений между участниками следствен-
ных упражнении по сравнительной оценке отдельных со-
ставленных на первую задачу обвинительных заключений
по этому делу наметить общие правила методики соста-
вления обвинительного заключения по подобного рода
делам, где обвиняемым инкриминируется совершение двух
однородных преступлений: с чего должна начинаться
вводная часть обвинительного заключения, в каком по-
рядке и последовательности должна быть изложена его
описательная часть и какие составные элементы должны
быть обязательно включены в нее, как должна быть
сформулирована резолютивная часть и, наконец, какие
лица подлежат вызову в суд в качестве свидетелей по
этому делу.
3.	На основе изложенных в настоящем очерке методи-
ческих указаний о производстве акта предъявления лич-
ности сделать критическую оценку опознания по какому-
либо другому аналогичному делу о грабеже. При этом
предварительно следует огласить из этого дела протоколы
первых допросов потерпевших и затем акты об опознании,
после чего предложить участникам следственных упражне-
ний изложить по пунктам замеченные в> этих актах нару-
шения правил методики производства акта опознания.
Разбой и б а ид и т и з м
23	ноября 1934 г. около 8 час. вечера в городе К., М-ой
области, в дверь дома истопника городской прачечной
Оладьина, проживавшего в этом доме со своей женой, по-
141
Слышался тихий стук. Оладьины только что перед этим
легли спать. Жена Оладьина подошла к двери и спросила,
кто стучит. Неизвестный ей голос ответил: «Монтеры, при-
шли проверить свет». Жена Оладьина вернулась в спальню,
надела юбку, обула валенки и пошла отпирать дверь. Едва
она открыла дверь, как в дом вошли два неизвестных ей
молодых человека, прилично одетых, один высокого роста,
другой пониже. Они спросили, сколько в доме лампочек,
а когда жена Оладьина ответила, что у них в доме одна
электрическая лампочка, и повела «монтеров» при зажжен-
ной спичке в спальню, где лежал на кровати ее муж, то
один из пришедших под видом монтеров — высокий моло-
дой человек — вынул из кармана револьвер и приказал
Оладышым сейчас же ложиться в кровать вниз лицом, не
кричать и не сопротивляться, сказав, что они иначе будут
убиты. При этом высокий, держа револьвер, направленным
Hia Оладьиных, оказал, что они из милиции. Оладьин под
угрозой оружия повернулся лицом в подушку, а жена его,
стоя около кровати, также легла на кровать и пригну-
лась лицом к подушке. Вслед за этим неизвестные связали
мужа и жену Оладьиных по рукам и ногам полотенцами
и тесьмой, снятыми со стены, а Оладьину, кроме того, за-
ткнули рот тряпкой. Высокий сел на кровать и продол-
жал держать револьвер, приставляя его дулом к виску то
мужа, то жены Оладьиных. Другой из них, занавесив окна
в обеих комнатах, зажег огонь и стал спрашивать жену
Оладьина, где у нее находятся деньги и ценности — зо-
лото, предупредив, чтобы она говорила тихим голосом и
не отрывала лица от подушки. Оладьина сказала, что
218 рублей денег находятся в сачке, который висит на
стене, а 200 рублей — в саквояже, что там же и золотые
вещи. Второй грабитель стал искать деньги, взял золотые
вещи, часы, кольца, цепочки, нашел в комнате другие цен-
ные вещи — серебряные ложки и прочее, после чего спро-
сил, где у Оладьиных сундуки с имуществом, и, получив
ответ, что сундуки находятся в коридоре, то есть в сенях,
потребовал ключи от сундуков. Затем грабители крепко
завязали обоим Оладьиным глаза чулками, после чего
второй из них пошел с ключами в сени к сундукам.
Оладьины слышали, как он, выйдя в сени, впустил в дверь
еще третьего, которого Оладьины не могли видеть, так
142
как на глазах у них была повязка, но по стуку шагов они
поняли, что третий был в кожаных сапогах, тогда как
первые двое ступали мягко и были, повидимому, в> гало-
шах. В то время как высокий грабитель продолжал сидеть
на кровати, угрожая Оладьиным револьвером, остальные
двое стали вытаскивать из сундуков хранившуюся там
теплую одежду, платья, ткани и другое имущество и вно-
сили все это в комнату. Спустя некоторое время второй
грабитель спросил, где у Оладьиных мешки, а когда полу-
чил ответ, что мешки лежат в сенях, вышел туда, после
чего Оладьиным было слышно, как грабители складывали
вещи и что-то рвали.
Когда грабителями все было уже, повидимому, приго-
товлено к выносу, двое из них повалили жену Оладьина
с кровати на пол, связали ей ноги, привязав их к ножке
кровати, а на левой руке завязали ей шарф, привязав его
к швейной машине. При этом высокий пытался Оладьиной
также заткнуть рот тряпкой, но так как она крепко стис-
нула зубы, он стал разжимать ей зубы металлической лож-
кой, поранив ей при этом губу. Оладьина в это время уку-
сила ему палец, после чего грабитель, обругавшись, стал
завязывать ей рот косынкой, обернув ее кругом головы.
После того все трое грабителей вышли, но через несколько
минут один из них вновь вернулся, попробовал, крепко
ли связаны потерпевшие, затем спросил у Оладьиной, где
у них находится замок. Она ответила, что замок в кори-
доре на полочке, после чего этот грабитель, накрыв ле-
жавшую на полу Оладьину шубой и пальто’, вышел, запе-
рев за собой дверь снаружи замком.
Все эти операции налетчиков-бандитов продолжались
около четырех часов. Когда они уходили, Оладьины слы-
шали, как часы пробили двенадцать. Естественно, что
Оладьины не могли запечатлеть в своей памяти лиц гра-
бителей, так как с момента их прихода при огне они все
время лежали, уткнувшись в подушки. Поэтому при до-
просе они могли только отметить рост первых двух граби-
телей и черные пальто, в которые они были одеты; отно-
сительно же третьего заявили, что совсем не видали его
и его внешности описать не могут.
После ухода грабителей жене Оладьина удалось высво-
бодить одну связанную руку и развязать себя, после чего
143
она развязала и мужа и освободила его рот от тряпки,
которую грабители засунули ему. Убедившись, что граби-
тели уже скрылись, Оладьины стуком в стену разбудили
соседа, живущего в пристройке к их дому, и так как
дверь их снаружи оказалась запертой замком, выставили
раму в окне, через которую Оладьин вылез и пошел тот-
час же в милицию с заявлением о случившемся.
Немедленно же уполномоченный уголовного розыска
прибыл в дом Оладьиных, где и произвел осмотр места
преступления. В протоколе осмотра отмечено, что «внутри
комнат Оладьиных было все разбросано, сундуки раскрыты,
и содержимое взято». Со слов Оладьиных, здесь же было
выяснено, что из вещей у них похищено бандитами.
При этом нужно отметить, что в протоколе вполне
правильно был сделан полный перечень всего похищенного
имущества с подробным описанием потер-
певшими примет этих вещей.
В то время как один работник милиции произво-
дил опрос потерпевшей Оладьиной, составляя с ее слов
опись похищенного имущества, другой произвел немед-
ленно же тщательный осмотр местности около дома
Оладьиных с целью возможного обнаружения следов гра-
бителей и их «направления», как сказано В' протоколе. При
этом установлено было, что преступники проникли к дому
Оладьиных через деревянную калитку с запором из прово-
локи, которая оказалось порванной. От этой калитки до
наружной двери дома следы грабителей терялись в затоп-
танной земляной грязи. При осмотре следов за калиткой
были установлены следы ног нескольких человек, имевшие
направление через дорогу улицы в сторону берега проте-
кающей у города р. Волги. При тщательном осмотре этих
следов на дороге, у места перехода колесного наката, при
свете фонаря было обнаружено, что следы эти были сле-
дами трех проходивших здесь человек. Один след был от
кожаных сапог с крупными вдавлинами в землю, произве-
денными набитыми подметками и набойками; второй след
был ясно виден по отпечаткам свежих, не стертых рубчи-
ков новых галош; третий след также’был от галош, но
с неясными, стертыми рубчиками подошвы.
Обмер следов (их размеров) был произведен, правда,
довольно примитивно, но это вполне понятно, так как
144
осмотр поизводился ночью, при свете фонаря. Надо ду-
мать, что если бы бандиты не были той же ночью задер-
жаны, производившие расследование занялись бы утром
при дневном свете более тщательным исследованием и со-
хранением обнаруженных отпечатко(в следов, которые по-
требовались бы для сличения следов с обувью подозревае-
мых, которые могли быть задержаны впоследствии.
Так как уполномоченный уголовного розыска прибыл на
осмотр в сопровождении проводника с служебной ро-
зыскной собакой, то по обнаружении на дороге следов гра-
бителей собака была пущена по направлению следов и
довела до самого берега р. Волги в расстоянии 70 метров
от дома Оладьиных. Здесь у самого берега реки, на глад-
кой земле, где оставался след, невидимому, стоявшей
здесь ранее лодки, были обнаружены следы ног, тождест-
венные с обнаруженными на дороге у дома Оладьиных:
две пары следов галош и одна — кожаных сапог.
Представители милиции прибыли на место происше-
ствия, как значится в акте, в 12 часов 45 минут ночи,
а осмотр с указанными результатами уже был окончен
в 2 часа 30 минут.
На основании полученных при таких энергичных и быст-
рых розысках данных, уполномоченный, производивший
расследование, естественно, мог уже составить весьма ве-
роятную версию о дальнейшем направлении розысков.
Было ясно, что бандиты, совершив ограбление Оладьи-
ных, с награбленными вещами направились к реке, вос-
пользовались стоявшей здесь лодкой и переплыли на ту
сторону реки. А так как на той стороне реки находится
ближайшая к берегу железнодорожная станция Годово,
то возникло вполне вероятное предположение, что граби-
тели по высадке на том берегу реки направятся к этой
станции, чтобы сесть на проходящий поезд.
Тотчас же на ст. Годово заведующему отделением
связи. Иванову было дано поручение принять меры к за-
держанию трех лиц, которые должны появиться на стан-
ции с узлами награбленных вещей, причем были сообщены
и приметы грабителей.
Уже в 6 часов утра грабители с вещами, взятыми
у Оладьиных, были задержаны в то время, когда они шли
вдоль полотна железной дороги, направляясь к станции
10 Зак. 360. Следственная практика в примерах.
145
Годово. Задержали их означенный заведующий отделением
связи Иванов и его брат Козин, которые с оружием в ру-
ках вышли к станции, чтобы встретить грабителей.
Мы подробно изложили весь, ход начальных оператив-
ных мероприятий и следственных действий органов рассле-
дования по этому делу, чтобы показать, какое огромное
значение имеет всегда в подобных случаях быстрое и тща-
тельное расследование, умело проведенное в соответствии
с теми фактическими данными, которые получаются орга-
нами расследования при методически правильном производ-
стве первых следственных действий — допроса потерпев-
ших и осмотра места преступления.
В дальнейшем расследование велось так же быстро и
планомерно в целях полного изобличения задержанных по-
дозреваемых, установления их личности и выяснения роли
каждого из них, как соучастников организованного бан-
дитского налета на дом Оладьиных.
Задержанные на станции Годово оказались: слесарь
завода, уволенный за прогулы, проживающий в г. М. и
имеющий двукратную судимость за кражи Дыбов, вто-
рой — также уволенный за прогулы и проживающий
в г. М. Лучков и третий — бежавший из места заключения,
осужденный за хищения, Песцов.
При задержании у этих лиц были отобраны из имуще-
ства, похищенного у Оладьиных, золотые и серебряные
вещи, некоторые предметы носильного платья, всего
в количестве 35 предметов, и деньги в сумме 428 рублей.
Остального имущества при задержанных не оказалось.
У Дыбова был отобран, кроме того, револьвер системы
«браунинг» с пятью боевыми патронами.
Привлеченные в качестве обвиняемых по обвинению по
ст. 59 s УК, первые двое — Дыбов и Лучков — признали
себя виновными, объяснив, что ограбление Оладьиных со-
вершили они вдвоем. Познакомившись в М. 22 ноября,
они, по словам Дыбова, решили совершить кражу,
причем Лучков предложил ему ехать в г. К., куда
они и поехали на другой день, 23 ноября. Ограбив
Оладьиных, они сели с вещами в лодку, переехали через
реку и пошли на станцию Годово, намереваясь уехать
в город Р., чтобы там продать вещи. По дороге, сильно
устав, часть вещей они оставили в лесу, не доходя до
146
станции. Песцова с ними на грабеже не было. Он им по-
пался, когда они подходили к станции незадолго до задер-
жания. Он оказался старым знакомым Лучкова и сказал,
что он бежал из каких-то лагерей.
Такое же примерно показание дал при допросе Лучков,
объяснив, что Песцова они встретили сидевшим на по-
лотне железной дороги, не доходя до станции Годово:
Песцов, — его старый знакомый по г. К., где он раньше
жил, сказал что он бежал из места заключения и 6 суток
не ел. Он, Лучков, и Дыбов позвали его с собой, пообещав
его накормить, а после того все трое и были задержаны.
Задержанный Песцов, подтверждая объяснения Дыбова
и Лучкова, отрицал всякое участие в ограблении Оладьи-
ных, объяснив лишь, что в 1933 г. он за участие в хище-
ниях экспортной обуви на фабрике «Красная звезда» был
приговорен судом к расстрелу, но эта мера была ему заме-
нена десятью годами лишения свободы, после чего он и
был направлен в место отбывания наказания, а 1 ноября
1934 г. оттуда бежал; желая попасть в г. К., где живут
его родители, 24 ноября он с поездом доехал до станции
Годово, где слез; здесь он и был задержан при встрече
о Дыбовым и Лучковым, из которых последнего он знает
с детства и с которым работал на фабрике «Красная зве-
зда»; их вели к станции двое неизвестных, которые задер-
жали их, и тут же задержали и его.
Показания Песцова явно противоречили показаниям
свидетелей Иванова и Козина, задержавших обвиняемых.
Эти свидетели удостоверили, что задержанный ими вместе с
Дыбовым и Лучковым человек с черной бородой, то есть
Песцов, в момент задержания нес в руках коробку с ботин-
ками и 7 штук металлических ложек, 9 пар перчаток, а в
кармане у него были ботинки (то есть вещи, похищенные
у Оладьиных). Одет был Песцов в плащ и пальто, а под ними
были еще два летних пиджака. Сапоги на ногах и портянки
у него были мокрые, такие, как и у других задержанных, ко-
торые шли к станции с болотистого места. В то же время
было выяснено, что родители Песцова действительно про-
живают в г. К., на той же улице, где и Оладьины, причем
их дом находится в соседстве с домом Оладьиных.
После очных ставок обвиняемых с указанными свидете-
лями все обвиняемые 28 ноября изменили свои показания.
10*
147
Песцов объяснил, что он бежал из лагерей и приехал
в г. К- еще летом, где и скрывался у родителей, что план
ограбления у него созрел раньше, так как он знал, что
Оладьины живут хорошо и у них много вещей, что Луч-
ков и Дыбов приезжали к нему сначала 6 ноября, когда
они и хотели выполнить план ограбления, но тогда
сделать это не удалось, так как в тот день умер его отец.
23 же ноября, по предварительному сговору с ним, Пес-
цовым, в г. К. приехали к нему Лучков и Дыбов, и в этот
раз они окончательно решили сделать налет на Оладьиных,
сговорившись при этом — «если Оладьины окажут сопро-
тивление, задушить их и, ограбив, поджечь их дом, но
этого не сделали, так как Оладьины сопротивления не
оказали». «И к тому же, — добавил Песцов, — рядом был
и наш дом». Под видом монтеров в дом Оладьиных пошли
сначала Лучков и Дыбов, а он, Песцов, боясь быть узнан-
ным, вошел в дом Оладьиных, когда увидел в доме заж-
женный свет и когда Оладьины уже лежали связанными
и с завязанными глазами. Револьвер, по объяснению Пес-
цова, он достал незадолго до грабежа, нашел его будто
бы в какой-то чужой бане.
По объяснению всех обвиняемых, большую часть круп-
ных похищенных вещей в четырех узлах они на пути
кст. Годово спрятали в одной из пустынных риг на опушке
леса в двух километрах от р. Волги.
Эти четыре узла с вещами (с одеждой и прочим) были
милицией действительно найдены в указанном обвиняе-
мыми месте в тот же день, 28 ноября, и были возвращены
потерпевшим.
Таким образом в течение 5 дней преступление было
раскрыто, все обстоятельства дела выяснены, и объяснения
обвиняемых проверены.
Обвиняемые были преданы суду по обвинению в пре-
ступлении, предусмотренном ст. 593 УК, и осуждены
М-ским областным судом к лишению свободы сроком на
10 лет.
Методические выводы из этого дела формулировать
излишне: они напрашиваются сами собой при сопоставле-
нии материалов расследования по этому делу с материа-
лами следствия по другим делам.
148
Задача для следственных упражнений
Написать резолютивную часть обвинительного заключе-
ния по делу, изложенному в настоящем очерке, сформу-
лировав ее так, чтобы преступление, вменяемое обвиняе-
мым Песцову, Лучкову и Дыбову, было квалифицировано
в соответствии с изложенными фактическими данными
дела.
Раздел третий
РАССЛЕДОВАНИЕ ХИЩЕНИЙ И РАСТРАТ
Выделение в особую группу дел о хищениях и растра-
тах общественной (социалистической) собственности вы-
зывается. как специфическими особенностями существа и
характера этих дел, так и особыми методами, способами
и приемами, которые применяются при расследовании дел
этой категории.
Борьба с хищениями и растратами государственной и
общественной собственности являлась всегда одной из
важнейших задач Советской власти. «Основой нашего
строя, — говорит товарищ Сталин, — является обществен-
ная собственность .. .Допускать воровство и хищение об-
щественной собственности... и проходить мимо подобных
контрреволюционных безобразий (подчеркнуто
нами. — В. Г.), — значит содействовать подрыву советского
строя, опирающегося на общественную собственность, как
на свою базу» *.
Говоря далее об издании закона 7 августа 1932 года,
товарищ Сталин отметил, что «.. .этот закон есть основа
революционной законности в настоящий момент»2.
В 1947 году в целях установления единства законода-
тельства об уголовной ответственности за хищение госу-
дарственного и общественного имущества и усиления
борьбы с этими преступлениями был издан Указ Прези-
диума Верховного Совета СССР от 4 июня «О уголовной
ответственности за хищение государственного и обществен-
ного имущества», в котором даются новые формулировки,
определяющие признаки квалифицированных хищений и
’ Сталин. Вопросы ленинизма, изд. И, стр. 393.
’Там же.
150
устанавливающие ответственность за «недоносительство
органам власти о достоверно известном, готовящемся или
совершенном хищении».
Под преступлениями, предусмотренными этим Указом,
разумеются посягательства на государственную и обще-
ственную собственность, в какой бы форме они ни совер-
шались (кража, присвоение, растрата или иное хищение).
К квалифицированным видам хищений относятся хищения,
совершенные повторно, а равно совершенные организован-
ной группой (шайкой) или в крупных размерах.
Вопрос об охране социалистической собственности при-
обретает особо важное значение в настоящее время, когда
наша страна приступила к послевоенному восстановлению
народного хозяйства и к его дальнейшему развитию.
Органы прокуратуры обязаны направить всю свою
деятельность на усиление работы по охране государствен-
ной и общественной собственности от всякого рода хище-
ний. Работники прокуратуры должны так организовать
свою работу по борьбе с хищениями, чтобы способствовать
ликвидации тех недостатков в работе организаций, учре-
ждений и предприятий, которые открывают доступ для со-
вершения хищений ворами и растратчиками.
В этом разделе мы даем весьма поучительный казус
расследования дела о хищениях, когда энергичная жен-
щина-следователь, обнаружив незначительный факт хище-
ний в одном из колхозов, сумела вскрыть целую шайку
расхитителей, которые были изобличены и преданы суду.
Говоря о расследовании дел о хищениях и растра-
тах, прежде всего следует отметить, что ввиду чрезвы-
чайного разнообразия организаций (торговых, промыш-
ленных и др.), в предприятиях которых обнаруживаются
преступления указанной категории, а равно и разнообразия
форм и способов, в которых на практике выражаютсся эти
преступления, — естественно, нельзя дать для их рас-
следования каких-либо общих схем: как показывает
судебная практика, каждое конкретное дело являет не-
редко собою целый ряд индивидуальных особенностей,
которые не укладываются в рамки какой-нибудь общей
схемы.
151
Это, однако, не исключает возможности на отдельных
типичных делах данной категории указать, какие общие
приемы и методы расследования могут и должны быть
использованы следователем в целом ряде аналогичных
дел, где представляется необходимым установить одно-
типными приемами и методами те или другие доказатель-
ства по делу. К числу особенностей расследования этого
рода дел относится между прочим и то, что эти дела
открывают следователю, если можно так выразиться, воз-
можность широкого размаха следственных мероприятий.
В самом деле, почти по каждому делу этой категории,
в противоположность делам, изложенным в первых двух
разделах настоящей книги, следователю приходится вы-
яснить и фиксировать в протоколах расследования многие
конкретные особенности работы того органа (предприятия,
учреждения, магазина, склада и т. д.), в деятельности
которого обнаружено данное преступление.
Нельзя, однако, думать, что дела о хищениях и рас-
тратах представляют ввиду их сложности какие-то осо-
бенные трудности. Напротив, в противоположность многим
делам других категорий, эти дела в отдельных конкрет-
ных случаях дают следователю возможность сравнительно
легко найти прямые пути к раскрытию преступления и
в самый начальный момент расследования наметить план
следственных действий, не прибегая совсем, за исключе-
нием редких случаев, к содействию оперативно-розыскных
органов.
Дело в том, что значительное число этих дел начи-
нается по документальным материалам, поступающим
в прокуратуру и содержащим результаты ревизии соответ-
ствующими органами хозяйственной деятельности тех или
других предприятий и учреждений (акты обследования,
материалы ревизий, проверки инспекционных органов
и т. п.). Весьма часто этими актами устанавливаются
недостачи или излишки материальных или де-
нежных ценностей, выявление которых в дальнейшем
обнаруживает факты хищений или растрат. Сообщая эти
акты в прокуратуру для возбуждения уголовного дела
вместе с приложенными к этим актам документами, ведом-
ственная организация обычно сообщает и о тех лицах
обревизованного или обследованного предприятия или
152
учреждения, которые являются материально ответствен-
ными за обнаруженные недостачи или излишки. При этом,
например, в отношении торговых предприятий, в органах
которых чаще всего обнаруживаются хищения и растраты,
требуется, чтобы до передачи материалов в прокуратуру
подлежащая вышестоящая торговая организация произ-
вела сама тщательную проверку документальных материа-
лов, товарных и кассовых отчетов, которыми устанавли-
ваются недостачи или излишки в подведомственном ей
торговом предприятии, а вместе с тем получила объясне-
ния лиц, несущих ответственность за образовавшиеся
в этом предприятии недостачи или излишки ценностей.
Этот установленный порядок, гарантирующий основатель-
ность и полноту представляемых для расследования дел,
конечно, в значительной степени облегчает работу следо-
вателей, к которым поступают дела о хищениях и растра-
тах: по этим делам уже в самый начальный момент след-
ствия налицо основательно «подозреваемый» материально
ответственный работник, действия которого подлежат про-
верке методами следственных мероприятий.
Дело обстоит гораздо сложнее, когда хищения произ-
ведены работниками данной организации, в которой обна-
ружены хищения, при участии лиц, посторон-
них этой организации. В подобных случаях при-
ходится прибегать к методам оперативно-розыскного
характера, чтобы установить отдельные факты похищения
ценностей данной организации, способы, при помощи кото-
рых совершались хищения, и таким образом напасть на
след похитителей этих ценностей.
Основные же трудности расследования дел о хище-
ниях и растратах заключаются в том, что расследование
обычно сталкивается с целым рядом документаль-
ных материалов, в которых находят отражение
операции, являющиеся предметом исследования и кото-
рые должны быть тщательно проверены, — иногда при
помощи бухгалтерской экспертизы. При этом исследуемые
случаи хищений и растрат должны найти подтверждение
как в фактах, устанавливаемых документами, так и
в фактах, которые устанавливаются свидетельскими пока-
заниями, объяснениями лиц, материально ответственных
153
за похищенные или растраченные ценности, экспертизой и
другими доказательствами.
Во всяком случае, как бы ни были разнообразны от-
дельные дела о хищениях и растратах, по каждому из
них следователь, помимо цели установления виновников
этих преступлений, должен иметь в виду необходимость:
1) установления конкретных фактов расхищения или рас-
трат тех или других ценностей, времени и места, а также
способов этих хищений, 2) установления целей, с кото-
рыми совершены эти хищения, и как эти ценности исполь-
зованы обвиняемыми, 3) принятия своевременных мер
к возмещению причиненного ущерба, путем обнаружения
похищенного или имущества, нажитого преступным путем.
В частности, в отношении отдельных методов, спосо-
бов и приемов, которые могут иметь применение в про-
цессе расследования, нужно сказать, что эти ^метойы, спо-
собы и приемы меняются в зависимости от существа
каждого данного дела, от рода и характера ценностей,
которые были расхищены, от способов и приемов, при
помощи которых они расхищались, и от других специфи-
ческих особенностей данного конкретного дела.
Можно дать лишь некоторые общие указания для на-
чального момента расследования дел этой категории. Если
дело начато по материалам ревизии или обследования, ко-
торыми были установлены недостача или излишки мате-
риальных или денежных ценностей, причем опрошенное
при ревизии или обследовании ответственное за эти цен-
ности лицо опровергает выводы ревизовавшего или
обследовавшего органа, ссылаясь, например, на бухгалтер-
ские ошибки при проверке ценностей, или на то, что
ревизия не учла каких-либо приходных или расходных
операций, или что ревизионная комиссия не производила
сплошного пересчета ценностей и при исчислении недо-
стачи ограничилась приблизительными методами исчисле-
ния наличия этих ценностей, — в таких случаях следова-
тель, по ознакомлении с первичным материалом дела,
должен прежде всего проверить такое объяснение подо-
зреваемого лица, так как от этой проверки будет зави-
сеть исход возбужденного против него дела: может
оказаться, что данное лицо право в своих возражениях
против акта ревизии, и тогда дело должно быть прекра-
154
щено. Во всяком случае, путем первичных следственных
действий следователь должен конкретизировать тот изли-
шек или недостачу ценностей, которые будто бы обнару-
жены ревизией у материально ответственного за данные
ценности лица. При этом необходимо выяснить те отдель-
ные операции с ценностями, которые явились причиной
образования этого излишка или недостачи, и точнее уста-
новить, из чего складываются обнаруженные ревизией
недостача и излишек.
При помощи каких методов следователь должен про-
верять правильность или ошибочность выводов ревизии, —
это зависит от существа и характера операций над цен-
ностями, среди которых обнаружены недостача и излишек.
В одних случаях целесообразно вызвать участвующих
в производстве ревизии лиц, в других — более эффектив-
ные результаты и точные выводы может дать бухгалтер-
ская экспертиза.
Во всяком случае, перед проверкой актов ревизии до-
просом обвиняемого необходимо установить, какие кон-
кретные факты или документальные доказательства он
может привести в подтверждение своих возражений или
объяснений по акту ревизии.
В тех частых случаях, когда в первичных материалах,
подлежащих проверке путем бухгалтерской экспертизы,
не имеется нужных для заключения эксперта докумен-
тов, — следователь должен допросом эксперта выяснить,
каких именно документов нехватает и в дальнейшем
затребовать эти документы от соответствующих органи-
заций или произвести их осмотр или выемку на месте их
нахождения. При этом следователь ни в каком случае не
должен допускать эксперта-бухгалтера к самостоятельному
или единоличному осмотру этих документов в местах их
нахождения. Экспертом должен быть вызван бухгалтер,
хорошо знакомый с той отраслью хозяйства, которой
касается данное расследование, причем этот бухгалтер не
должен иметь никакого отношения к организации, в кото-
рой обнаружены хищения, а равно недопустимо, чтобы
этот бухгалтер состоял в числе работников вышестоящей
организации, которая может быть заинтересована в исходе
дела о хищении в подчиненной ей организации.
Следственная практика показывает, что расследование
155
многих дел о растратах и хищениях часто начинается
с допроса лиц, материально ответственных за расхищен-
ные или растраченные ценности, в качестве свидетелей.
Такой порядок производства начальных следственных
действий во многих случаях упрощает дальнейшую работу
следователя. Допросом этих лиц уже в начальный момент
расследования могут быть получены сведения, дающие
следователю общую ориентировку по делу: по каким
каналам проходили ценности, о хищении которых идет
речь; откуда поступали, где хранились или в чьем веде-
нии находились, куда отпускались и какими документами
оформлялись эти операции, как велись учет и отчетность
по приходу и расходованию ценностей в данной органи-
зации и т. п. С другой стороны, эти лица, как лично за-
интересованные в исходе дела, могут представить такие
новые данные, которых нет в первичных материалах дела,
но которые имеют существенное значение и опровергают
те или другие факты, которые имеются в выводах выше-
стоящей организации, возбудившей уголовное дело о хи-
щении или растрате по материалам ревизии.
Составление плана расследования обычно определяется
как содержанием первичных материалов, так и результа-
тами первых важнейших следственных действий, когда
уже бывает возможно хотя бы ориентировочно наметить,
что и в каком порядке нужно сделать по делу: допросить
таких-то свидетелей по тем или другим обстоятельствам,
затребовать такие-то документы, произвести бухгалтер-
скую экспертизу для выяснения таких-то вопросов, произ-
вести обыск у обвиняемого, осмотр места хранения цен-
ностей и т. п.
Хищения социалистической
собственности
В половине декабря 1943 г. к прокурору Ленинского
района Московской области поступила от областного про-
курора для проверки неопубликованная анонимная записка,
адресованная в газету «Московский большевик» и содер-
щая сведения о злоупотреблениях в колхозе имени 1 мая
в деревне Курьянове.
В этой заметке сообщалось, что председатель колхоза
Молодченко все лето и осень указанного года совершал
156
массовое разбазаривание овощей колхоза, выдавая овощи
разным лицам по запискам, что он производил единолично
крупные расходы без ведома членов правления, не оформ-
ляя этих расходов документами, что из купленых для
бойцов Красной Армии посылок Молодченко часть при-
своил себе. Наконец, в заметке указывалось, что по рас-
поряжению Молодченко в октябре месяце из колхоза было
отпущено кому-то на машине 1260 кг капусты, причем
бригадиру Бобиной Молодченко приказал отпустить ка-
пусту без накладной.
Автор заметки добавлял, что «вся деревня боится
Молодченко, которому ничего сказать нельзя: придут
к нему в правление, а он выйдет, как невеста, покажется
и опять — в кабинет»...
Факты злоупотреблений Молодченко подтверждались
и полученным прокуратурой от секретаря райкома партии
Розанова присланным ему письмом, как оказалось, подпи-
санным колхозницей Руновой.
При предварительной проверке районной прокуратурой
изложенных в заметке и письме фактов 24—25 декабря
были добыты следующие сведения, относящиеся к дея-
тельности председателя колхоза Молодченко.
Колхозница Рунова показала, что после появления
в колхозе ранних овощей к Молодченко почти ежедневно
приходили посторонние граждане и нм по распоряжению
Молодченко отпускались овощи, за которые покупатели
платили по твердым ценам. В то же время колхозники не
получали овощей за трудодни по три месяца. Из подар-
ков, которые она, Рунова, покупала для бойцов Красной
Армии, Молодченко использовал для себя лично несколько
плиток шоколада, яблоки и 7 литров вина. Для засолки
овощей Молодченко купил 500 кг соли по 50 руб. за один
килограмм, а в бухгалтерии говорил, что соль куплена
по 60 руб., и таким образом разницу в сумме 5000 руб.
присвоил себе. Наконец, в октябре месяце по распоряже-
нию Молодченко из колхоза отпускалась на машину ка-
пуста, причем бригадиру давалось распоряжение наклад-
ной не выписывать. Кому отпускалась капуста, она,
Рунова, не знает.
Бригадир колхоза Бобина удостоверила, что 17 октября
к кладовой, где она работала, подъехала грузовая машина,
157
причем шофер сказал ей, что приехал по распоряжению
Молодченко за капустой, и показал ей письменное распо-
ряжение Молодченко, где было сказано: «отпусти ка-
пусты в машину по весу, накладную не выписывай». Она
отпустила 1260 кг капусты, но денег за нее не получила.
Слышала, что капуста эта отпущена в Люблино в мага-
зин № 7, где заведующей состояла Мария Николаевна.
Бухгалтер колхоза Гаврилин, допрошенный о положе-
нии дел в колхозе, дал уклончивое объяснение, удосто-
верив лишь, что хотя в 1943 г. урожай был недостаточно
хороший, однако госпоставки колхозом были выполнены
с превышением на 9%, что кладовщики колхоза перед
бухгалтерией полностью отчитались имевшимися у них
документами, среди которых имеется большое количество
записок Молодченко на выдачу овощей посторонним
колхозу гражданам. Относительно отпуска овощей по
распоряжению Молодченко без накладных, по словам
Гаврилина, он не знал. О покупке для колхоза соли
Молодченко говорил ему, Гаврилину, что соль куплена
по 60 руб. за один килограмм, так это и было проведено
по бухгалтерским книгам, но сколько в действительности
было уплачено за соль, он не знает.
Допрошенный 27 декабря Молодченко дал подробное
объяснение о делах колхоза, об общем порядке отпуска
овощей, о необходимости для колхоза обращаться к раз-
ным организациям и владельцам о предоставлении кол-
хозу автомашин для вывозки овощей, так как колхоз
имеет недостаточное количество лошадей для этого, и об
оплате за эти услуги исключительно натурой, т. е.
продукцией колхоза. Но злоупотреблений по расходованию
средств и овощей колхоза Молодченко не признал.
По вопросу о посылках, отправлявшихся в армию, Молод-
ченко объяснил, что ко дню 26-й годовщины Октября по
его распоряжению и постановлению правления и общего
собрания были отпущены средства на закупку про-
довольственных посылок в количестве 100 штук для
бойцов Красной Армии, что организация посылок
была поручена агенту Руновой, которая совместно
с двумя другими колхозницами закупала продукты
и упаковывала посылки для сдачи в районную комиссию,
а часть посылок была отвезена в госпиталь раненым лет-
158
чйкам комиссией в составе его, Молодченко, бригадира
Семеновой и двух колхозниц из ее бригады. По поводу
покупки соли для колхоза Молодченко объяснил, что
соль закупалась у разных лиц, фамилии которых он не
знает, всего в количестве 500 кг за 30 000 руб., о чем был
составлен общий акт, что эта сумма и была уплачена и про-
ведена в бухгалтерии и утверждена заседанием правления.
Что касается отпуска на машинах капусты без выписки
накладных, Молодченко объяснил, что действительно
17 октября он отдал распоряжение бригадиру Бобиной
отпустить машину капусты, отметив, чтобы Бобина «на-
кладную не выписывала»: это он объясняет тем, что он
не хотел задерживать машину, но считал, что Бобина на
следующий день оформит накладной отпуск этой капусты.
Для кого предназначалась эта капуста, он, Молодченко,
не помнит (?), так как это было два месяца тому назад,
а записок на отпуск овощей он выписывал много.
В таком виде материал по этому делу прокуратурой
был передан следователю Ленинского района С-х, которая
приняла 2 января 1944 г. это дело для производства пред-
варительного следствия по признакам п. «д» ст. 162 УК.
Как видно из изложенного, хотя работники Курьянов-
ского колхоза приписывали Молодченко целый ряд разно-
родных служебных злоупотреблений, но конкретных фак-
тов о корыстном । характере действий Молодченко,
которые подлежали проверке, в показаниях этих лиц не
имелось. Перед следствием стояла трудная задача — на-
метить план следственных действий, при помощи которых
можно было бы вскрыть хищнический характер преступ-
ных действий, в которых подозревался председатель кол-
хоза Молодченко.
Следователь пошла по правильному пути, который,
как ей казалось, может дать наиболее эффективные
результаты: она решила, исключив вначале отдельные
изложенные выше незаконные действи’я председателя
колхоза, — исследовать лишь факт отпуска неизвестным
лицам по распоряжению Молодченко без накладной
крупного груза капусты в октябре месяце 1943 г. и
выяснить: каким лицам или учреждениям была из кол-
хоза отпущена на машине капуста без накладной, прове-
ден ли был этот отпуск' по бухгалтерским книгам, кто
159
получил деньги за эгу капусту и какой убыток от этого
был причинен колхозу.
Прежде всего следователь признала необходимым
допросить в качестве свидетельницы заведующую мага-
зином № 7 в Люблине Марию Николаевну, которой, по
словам бригадира Бобиной, была отпущена 17 октября
капуста в количестве 1260 кг.
Этой свидетельницей оказалась заместитель заведую-
щего люблинского магазина № 7 Мария Николаевна Смо-
линова.
Допрошенная следователем 6 января 1944 г., Смоли-
нова вначале дала пространное показание, объяснив, что
она по своей должности обязана была вывозить из кол-
хозов капусту по нарядам торга на засолочные пункты;
в данном случае она по поручению директора торга Ко-
робова нашла машину и поехала в Курьяновский колхоз,
где и получила от председателя колхоза разрешение
получить капусты 1260 кг, причем председатель колхоза
распорядился «накладной не выписывать», так как наклад-
ную должен был потом выписать колхоз на имя Люблин-
ского торга. Получив капусту, она, Смолинова, отвезла ее
на засолочный пункт к Кузнецову или Матвеевой...
Затем Смолинова, предупрежденная следователем
о том, чтобы она показывала правду и что ее показание
будет проверено допросом указанных ею лиц, и, очевидно,
поняв, что эти свидетели не подтвердят ее лживого пока-
зания, — внезапно прервала это свое показание, заявив,
что «данное ею сейчас показание она отри-
цает», и затем изложила новый вариант своего показа-
ния следующего содержания.
17 октября 1943 г. часов в 5 вечера директор ее
магазина Лысенко предложил ей съездить в Курьянов-
ский колхоз за капустой для сотрудников магазина; она
поехала к председателю колхоза, который написал бри-
гадиру распоряжение об отпуске 1260 кг капусты, кото-
рую она получила и привезла в магазин,’а на следующий
день капуста была роздана сотрудникам магазина по
2 руб. за 1 кг. Деньги с сотрудников за капусту получал
Лысенко, а передал ли он эти деньги председателю кол-
хоза, — ей неизвестно.
Вызванная вновь для допроса 25 января Смолинова
160
дополнила свое показание новыми данными, объяснив,
что когда она по предложению Лысенко поехала в кол-
хоз Курьяново к Молодченко, то Лысенко предложил ей
взять с собой для Молодченко 12 бутылок водки и корзину
в 20 бутылок московского пива. Приехав в колхоз, она
завезла водку и пиво на квартиру Молодченко и пере-
дала ему лично, после чего Молодченко тут же и напи-
сал бригадиру записку об отпуске капусты.
Вызванный в тот же день на допрос к следователю
заведующий Люблинским магазинов № 7 Лысенко по-
казал, что своему заместителю Смолиновой он не давал
никаких распоряжений привезти капусту для своих
сотрудников в количестве 1260 кг. По его мнению, Смо-
линова могла привезти капусту с базы без него и пустить
в расход неоприходованную. С октября у него в мага-
зине было три ревизии и излишков по кассе не было,
ввиду чего он полагает, что эта капуста или совсем не
поступала в магазин или была продана самой Смолино-
вой и деньги она сама получила, но ему для внесения
в банк не передала.
При этом Лысенко добавил, что Молодченко месяц
или две недели назад приходил к ним в магазин и ска-
зал ему, что Смолинова получила капусту, а документа
не выписали. Он, Лысенко, спрашивал потом Смолинову,
получила ли она от Молодченко капусту без накладной,
и она ему ответила, что получила капусту для торга и
свезла на засолочный пункт, а в магазин эту капусту не
привозила; деньги же за капусту, по ее словам, должен
будет заплатить торг...
Молодченко же, как указано выше, при первом до-
просе в декабре 1943 г. показал, что 17 октября он дей-
ствительно дал письменное распоряжение бригадиру
Бобиной отпустить машину капусты, но накладную не
выписывать, сделал это потому, что не хотел задерживать
машину (?), но для кого предназначалась эта капуста,
не помнит, так как это было два месяца тому назад.
Таким образом, обстоятельства отпуска из колхоза
17 октября без накладной груза капусты в 1260 кг след-
ствием как будто достаточно выяснились, но между по-
казаниями Смолиновой, Лысенко и Молодченко имелось
существенное разноречие.
11 Зак. 360. Следственная практика в примерах
161
Разноречия в показаниях, нескольких обвиняемых по
одному и тому же делу, особенно в случаях оговора
одним из сознавшихся в преступлении в отношении дру-
гих соучастников, — обычное явление в уголовных делах.
Следователю приходится в таких случаях сопоставлять
разноречивые показания и проверять их другими данными
по делу, чтобы притти к достоверному выводу о том, кто
же из допрошенных обвиняемых говорит правду и кто
лжет и насколько оговор одним из обвиняемых других
соучастников соответствует действительности. Наиболее
целесообразным методом для разъяснения противоречий
соучастников преступления, как показывает следственная
практика, является очная ставка.
Хотя очная ставка не всегда приводит к изобличению
в лживости того или другого из обвиняемых, однако
производство этого процессуального акта в следственной
практике имеет большое значение: на очной ставке двум
лицам, показания которых являются резко противоречи-
выми, следователь предоставляет возможность обменяться
возражениями, во время которых один из поставленных
на очную ставку иногда вспоминает какие-либо подроб-
ности, относящиеся к фактам, которые отрицает другой,
или сообщает факты, объективная достоверность или
явная лживость которых уже установлены по делу дру-
гими доказательствами (показаниями свидетелей, данными
обыска и т. п.), и это дает основание следователю разре-
шить в ту или иную сторону сомнение по вопросу о том,
чье показание из этих лиц соответствует действитель-
ности.
По данному делу следователь, как мы увидим
дальше, вполне правильно с тактической точки зрения
использовал метод очных ставок.
25 января Лысенко на очной ставке со Смолиновой,
изменив свое первое показание, заявил, что он полностью
подтверждает показание Смолиновой, — что он действи-
тельно поручил ей поехать к Молодченко за капустой
для сотрудников магазина и свезти Молодченко водки
и пива, что деньги за капусту ни он, Лысенко, ни Смоли-
нова в колхоз не платили, и Молодченко с них денег
не требовал, что еще до поездки в колхоз он,
Лысенко, просил у Молодченко капусты для сотрудни-
162
ков, и Молодченко согласился и в свою очередь просил
прислать ему водки и пива: «Возможно, — заявил Лы-
сенко, — что Молодченко, получив водку и пиво, посчи-
тал это в уплату за капусту и не предъявил счета
к оплате и не дал поэтому Смолнновой накладной на
отпущенную капусту».
Молодченко на очной ставке со Смолиновой 26 января
также подтвердил показание последней, заявив, что Смо-
линова, действительно, приехав за капустой, привезла
ему водки и пива, и он тогда же написал распоряжение
на имя бригадира Бобиной. Об отпуске капусты в обмен
на вино он, Молодченко, договаривался ранее с Лы-
сенко.
В то же время в своем дополнительном по делу показа-
нии Молодченко объяснил, что с документальным
оформлением отпуска 17 октября 1260 кг капусты Смо-
линовой он не спешил, так как считал, что никто и ни-
кому из них не должен, т. е. стоимость водки и пива,
а, с другой стороны, капусты — почти равны (?). При
этом Молодченко заявил, что эту водку он предназначал
для колхозных нужд, как-то угощал шоферов, покупал
бензин за водку, а также угощал приезжающих по
делам колхоза. «Расход водки и обмен ее на бензин, —
заявил Молодченко, — производил лично я, считая, что
доверить это мероприятие в колхозе больше некому» (?).
К делу была приобщена предъявленная бригадиром
колхоза Бобиной подлинная записка от 17 октября 1943 г.
за подписью Молодченко, содержащая распоряжение:
«Взвесь машину и отпусти капусты машину. Накладную
не выписывай». На этой же записке карандашом имеется
расписка: «17/Х. Капусты 1260 кг получила Смолинова»
(подпись).
Из люблинского магазина № 7 был затребован список
на выдачу в октябре капусты сотрудникам магазина, под-
писанный зав. магазином Лысенко, в котором значится
количество капусты, полученной сотрудниками, в том
числе Смолиновой и Лысенко, с расписками получателей.
Значится выданным всего 1010 кг и осталось в магазине
120 кг.
Допрошенные следователем сотрудники магазина под-
твердили факт получения ими капусты по 2 руб. за 1 кг,
11*
163
объяснив, что получали капусту от Лысенко, которому и
платили деньги за капусту.
Соответствующими справками кроме того установлено,
что от колхоза деревни Курьяново в означенный магазин
ни 17 октября 1943 г., ни позже прихода-поступления капу-
сты не значится.
В то же время по распоряжению следователя финан-
совым инспектором Ленинского райфо бухгалтером Коч-
киным была произведена проверка документов, относя-
щихся к оприходованию и расходованию капусты урожая
1943 г. в Курьяновском колхозе, причем этой проверкой
установлено, что отпущенная магазину Люблинского
торга капуста в количестве 1260 кг бухгалтерией по
счету 3 (оприходование капусты) не отражена, а также
не отражена и по кладовой.
Таким образом документальными справками и такти-
чески правильной организацией допросов свидетелей
и очных ставок следователем был установлен конкретный
факт злоупотреблений, имевших место в колхозе имени
1 мая, предусмотренных ст. 109 УК. Согласно постано-
влению следователя от 25 января, Молодченко был при-
влечен в качестве обвиняемого по указанной статье Уго-
ловного кодекса, с принятием против» него меры пресече-
ния — заключения под стражей.
Заканчивая исследование изложенного выше факта —
злоупотребления с отпуском капусты, — следователь
отметила, что Молодченко на очной ставке с Смолино-
вой «довольно охотно» признал свое преступление и,
уверяя ее, что он «раскаялся», просил поскорее окончить
дело. Эта просьба в связи с целым рядом других подо-
зрительных фактов в поведении Молодченко, о которых
рассказывали свидетели, навела следователя на мысль,
что Молодченко просит поскорее окончить дело потому,
что опасается разоблачения других преступлений, которых
следствие не успело еще вскрыть.
Поэтому следователь решила развернуть следствие
в сторону расследования характера других операций и
сделок, совершавшихся по распоряжению Молодченко
в хозяйственной деятельности колхоза.
Бухгалтер колхоза Гаврилин продолжал утверждать,
что ни о каких злоупотреблениях Молодченко ему/ не-
1С4
известно и что все отчеты председателя колхоза в пол-
ном порядке. Не удовлетворяясь ответами Гаврилина,
следователь стала сама просматривать бух-
галтерские документы и обратила внимание на
то, что многие случаи приобретения товаров для колхоза
оформлены не счетами, а актами на «покупки
с р ы н к а».
В числе таких документов оказался акт от 30 октября
1943 г., составленный комиссией в составе зам. предпра-
вления Бобина Я. Ф., агента Руновой М. П. и колхозника
Рунова И. П., о том, что «для засолки овощей произвели
закупку соли на рынке г. Люблино в количестве 500 кг
по цене 60 руб. за один килограмм на сумму 30 000 —
тридцать тысяч рублей». «Настоящий акт, — сказано
в конце его, — составлен на предмет приходования соли
на склад и списания 30 000 руб. денег с кассы». На этом
акте имеются две резолюции Молодченко, написанные
красным карандашом. Первая резолюция: «Оплатить
в сумме тридцать тысяч рублей расход на соль по
засолке продукции». Под этой резолюцией имеется над-
пись чернилами бухгалтера Гаврилина: «Предправления
т. Молодченко. Без разрешения постановления правления
оплатить не могу. 9/Х1». Ниже вторая резолюция Молод-
ченко: «Оплатить. Поставить на утверждение правления
9/XI—43 г. Молодченко» и дата 9/XI—43 г.
Допрошенный в качестве свидетеля зам. председателя
колхоза (он же кладовщик) Бобин показал, что ему
Молодченко приказал принимать в кладовую • соль от
лиц. которые будут приносить в колхоз соль. После того
в течение недели он принял в кладовую 500 кг соли от
разных лиц, которые ему неизвестны. Кто и когда платил
им деньги за соль, он, Бобин, не знает. Затем, когда он
сказал Молодченко, что соли ему достаточно, его вы-
звали и сказали, чтобы он подписал акт о покупке соли
на 30 000 руб.
Колхозник Рунов, подпись которого имеется также
под актом о покупке соли, на допросе п тот же день
показал, что он ежегодно солил огурцы в колхозе и под-
писывал акты о засолке огурцов. И в этом, 1943 г.,
месяца он не помнит, ему принес Бобин акт и сказал:
«Мы с тобой солили вместе огурцы, вот и подпиши
165
акт». Он, Рунов, и подписал тогда же этот акт, не читая
и думая, что в акте идет речь о засолке огурцов.
О покупке же соли Бобиным и о том, что за соль упла-
чено 30 000 руб., он ничего не знал.
На очной ставке с Руновым, Бобин признал, что, дей-
ствительно, он, давая Рунову подписать акт, сказал, что
это акт о засолке огуоцов. Хотя он знал, что за приня-
тые им в кладовую 500 кг соли заплатили 30 000 руб., как
об этом ему сказал бухгалтер Гаврилин, который дал
ему для подписи акт, — по он об этом Рунову не ска-
зал. «не считая нужным» (?).
История с покупкой соли, таким образом, вскрывала
концы новых нитей, которые вели к сложному клубку
злоупотреблений в хозяйственной деятельности Курьянов-
ского колхоза.
Необходимо было следствием выяснить, как прове-
дена была бухгалтерией покупка 500 кг соли и кому и
сколько денег было заплачено за соль.
Бухгалтер Гаврилин еще на первом допросе 30 декабря,
рассказывая о действиях Молодченко по прихоло-расхо-
дованию Сумм колхоза, заявил, будто 500 кг соли ку-
плены зам. предправления Бобиным, но где, ему не
известно, а среди колхозников ходили слухи, что соль
куплена у Коноводова.
Коноводов, как выяснилось в дальнейшем, работал
заведующим засолочным пунктом при продуктовом складе,
недалеко от колхоза имени 1 мая. В своем рас-
поряжении он имел значительное количество отпускав-
шейся ему с баз для засолки овощей соли, причем часть
соли он привозил и складывал в помещении, общем
с кладовщиком Бобиным.
Полагая, что о крупных выдачах денег из кассы кол-
хоза должна помнить кассирша, следователь допросила
кассиршу колхоза Семенову, показавшую, что Молод-
ченко часто брал у нее из кассы под расписки различные
суммы до 10 000 руб., представляя ей потом отчеты,
а она возвпапхала ему расписки. Самая большая сумма
была в 25 000 руб., которую она по оаспоряжению Молод-
ченко выдала в его присутствии Коноводову за куплен-
ную у него соль, а Молодченко тогда же выдал ей' рас-
писку на эту сумму. Спустя некоторое время, когда ей
166
Молодченко сдал отчет на покупку соли за 30 000 руб.,
тогда как она выдала Коноводову 25 000 руб., у нее
возникло подозрение, что здесь имеет место злоупотребле-
ние, но она ничего Молодченко не сказала, кроме того,
что они с Молодченко «молча переглянулись друг с дру-
гом, и этим все было сказано»... Молчала же она по-
тому, что боялась Молодченко. Тогда же Молодченко,
сдав ей отчет, вместе с распиской своей на 25 000 руб.
взял у нее и другую свою расписку па 5 000 рублей.
Кладовщик Бобин, передопрошенный 29 января
1944 г. об обстоятельствах покупки соли, объяснил, что
Коноводов, занимая у него 410 кг колхозной соли, ска-
зал, что у него есть с полтонны соли, и предложил
купить у него соль для колхоза. Он, Бобин, послал Коно-
вод ова к Молодченко, с которым они и договорились,
после чего Коноводов и привез ему в кладовую 910 кг
соли, из них 410 кг в уплату занятого долга, а 500 кг —
проданные колхозу. Когда и сколько денег получил Ко-
новодов за соль, он не знает, но когда его вызвал Гаври-
лин для подписи акта о продаже соли за 30 000 руб., он
подписал этот акт. Тогда же Молодченко ему говорил,
что соль куплена за 25 000 руб., поэтому он спросил
Молодченко, почему же акт оформлен на 30 000 руб.,
на что Молодченко ему ответил так: «Дядя Яша,
у меня как у председателя много расходов, которые
проводить нельзя; теперь такая жизнь, и личных средств
я на это тратить не могу; и поэтому я только решил
подписать акт на 30 000 руб.». «В первых своих показа-
ниях. — добавил Бобин, — я не признавался потому, что
мне Молодченко сказал, что не нужно выдавать Коново-
дова».
Коноводов, привлеченный к следствию по ст. 109 УК
и допрошенный 1 февраля, отрицал факты, установлен-
ные следствием, и заявил, что он соли 500 кг за
25 000 руб. никогда Молодченко не продавал .и денег
у Семеновой из кассы не получал.
На очной ставке с Бобиным Коноводов также отри-
цал факты, удостоверенные Бобиным, признав лишь, что
он действительно занимал у Бобина 410 кг колхозной соли
и этот долг был возвращен колхозу.
На очной ставке Коноводова с Молодченко последний
167
подтвердил изложенные выше обстоятельства покупки
у Коноводова 500 кг соли и выдачи Коноводову через
кассира Семенову 25 000 руб. Коноводов же и здесь
заявил, что он категорически отрицает показание Молод-
ченко, и соли ему он не продавал, и денег из кассы кол-
хоза не получал.
Далее рядом очных ставок, вполне правильно произ-
веденных следователем, между работником Коноводова
Комовым и самим Коноводовым, между Семеновой и
Коноваловым, между Семеновой и Молодченко, между
Бобиным и Комовым и между Бобиным и бригадиром
Ереминым, — несмотря на отрицание Коноводовым изо-
бличающих его обстоятельств, — все факты об условиях
продажи соли Коноводовым, о доставке ее в кладовую
колхоза и о получении за соль денег были проверены
и окончательно установлены.
При этом на очной ставке с Семеновой Молодченко
признал показание Семеновой «полностью» правильным,
заявив, что в акте о покупке соли он сознательно при-
писал 5 000 руб. и эти деньги израсходовал на разные
покупки для угощения приезжающих в колхоз лиц и
покупки бензина (?).
Вместе с тем следствием были собраны сведения,
относящиеся к работе Коноводова на продуктовом складе
и операциям его с солью в тот период времени, к кото-
рому относилась продажа им соли в Курьяновский кол-
хоз. При этом было установлено, что 22 сентября
1943 г. Коноводов ездил на машине с командированными
с ним рабочими склада Скачковой и Щедновой за солью на
базу. Здесь, нагрузив солью машину трехтонку до поло-
вины бортов и положив сверху 8—10 мешков, они по-
ехали на засолочный пункт Сабурово, но на пути заехали
в деревню Нагатино, где живет Коноводов, подъехали
к дому Коноводова, и здесь Коноводов со своей женой
сгрузили 8 мешков соли в свое убежище при доме, после
чего Коноводов ходил в местный колхоз просить шинко-
вальную машину, а затем с остальной солью поехал к ме-
сту назначения — в Сабурово, на засолочный пункт. Для со-
седей Коноводова, видевших эту разгрузку соли, было
очевидно, что Коноводов незаконно отгрузил полученную
168
с базы соль для своей семьи: когда Коноводов ходил
в колхоз за шинковальной машиной, то работницы мест-
ного колхоза кричали ему вслед: «Ты сюда приехал не за
машиной, а чтобы завезти соль домой; нам дают по
400 гр соли, а ты мешками себе сгружаешь».
Коноводов объяснил, что он заезжал с солью
в деревню Нагатино для того, чтобы забрать отсюда
у Куликовой шинковальную машину, но Куликова ее не
дала ему, а сгруженная им у его дома соль предназначалась
им для засолочного пункта в Курьяново, куда он ее и
отвез числа 15—16 октября. Однако это объяснение
Коноводова при проверке следствием не подтвердилось.
По проверке расходования Коноводовым соли на за-
солочных пунктах Сабурово и Курьяново, комиссией,
составленной по распоряжению начальника склада, было
документально и на основании акта экспертизы устано-
влено, что недорасход соли в квашеной капусте соста-
вляет 3546 кг, а по справке бухгалтерии учетного отдела
Коноводовым за время с 1 октября по 1 ноября 1943 г.
было получено соли с базы по накладной в количестве
9372 кг, из них израсходовано на засолку капусты
только 8000 кг.
Обыском, произведенным 31 января в доме Коново-
дова в деревне Нагатино, была обнаружена масса цен-
ных вещей — отрезы материй, костюмы мужские и дам-
ские из бостона, коверкота и др., а также много про-
довольствия. Всего было описано у него имущества на
сумму около 200 000 рублей.
Следствием было установлено также, что в преступ-
ных махинациях по расхищению овощей участвовала по
соглашению с Молодченко и Коноводовым дочь послед-
него Екатерина Андреевна Коноводова, которая заведы-
вала заготовительным пунктом Батюнинской овощной
базы Ленинской конторы Мосплодоовощь.
Заведуя приемом овощей от колхозов в счет госпо-
ставок, Коноводова при приеме овощей применяла по
своему усмотрению высокий процент скидок. Такой прием
«обвешивания» колхозов сводился к тому, что вес ово-
щей, сдававшихся колхозами в счет госпоставок, по
приемным документам уменьшался; при этом у Коново-
довой получались излишки и создавался определенный
169
резерв овощей. Эти искусственно получаемые излишки
давали возможность Конпводовой расхищать хранившиеся
у нее на складе овощи. Таким путем Коноводова скрыла
и похитила со склада базы две тонны моркови, направив
их на московский центральный рынок в палатку Батю-
нинского колхоза, где они и были проданы отправлен-
ными туда работниками ее базы.
22 сентября 1943 г. Коноводова по договопенности
с Молодченко выдала ему квитанцию за № 56965 о том,
что от Курьяновского колхоза в счет госпоставок ею
принято 175 000 кг свежей капусты стандартной кате-
гории. Между тем в то время Молодченко еще не при-
ступал к сбору капусты и вся она еше находилась
в поле. В счет полученной квитанции капуста только
с 15 и ло 21 октября сдавалась колхозом и притом прямо
в засолочный пункт Коноводову непосредственно с полей
колхоза, минуя заготовительный пункт Коноволовой.
По окончании же сдачи 175 000 кг капусты в засолоч-
ный пункт, Коноводова 29 октября выписала приходную
накладную за № 6922 на 157150 кг капусты, т. е.
меньше на 18 тонн, чем фактически Коноволовым было по-
лучено. Таким образом для Коноводовой и ее отца откры-
валась возможность путем хищений использовать этот
излишек в 18 тонн в свою пользу.
В октябре 1943 г. Коноводова выдала записку об
отпуске Курьяновским колхозом магазину № 3 Перервин-
ского сельпо 800 кг капусты за счет засолочного пункта
и, получив за эту капусту деньги в сумме 1 600 руб., при-
своила их.
Наконец, по договоренности с Молодченко, Коново-
дова выдала ему квитанцию в приеме от колхоза в счет
госпоставок 3080 кг моркови, которая фактически Курья-
новским колхозом не сдавалась.
Изложенные выше факты были удостоверены целым
рядом допрошенных при следствии свидетелей. Коново-
дова, однако, отрицала изложенные факты, объясняя при
этом, что излишки овощей у нее на складе обпазовыва-
лись благодаря небрежности со стороны бригадиров,
которые своевременно не заботились об оформлении
документов при сдаче овощей и не представляли ей ее
расписок для составления квитанций на приемку овощей.
170
Что же касается продажи на рынке двух тонн моркови,
то Коноводова объяснила, что ею действительно два
раза была отвезена на машинах в Москву на рынок для
продажи морковь, но это была морковь, собранная ею
с их собственного огорода. Факт отпуска 800 кг капусты
для Перервинского магазина № 3 Коноводова также
отрицала, несмотря на изобличающее ее показание зам.
заведующего магазина № 3 свидетельницы Кобяковой.
Участие Коноводова в хищении овощей, находив-
шихся в ведении его дочери Е. Л. Коноводовой, в даль-
нейшем было подтверждено следующими данными.
19 января 1944 г. по распоряжению начальника склада
была произведена передача Коноводовым квашеной капу-
сты по Сабуровскому и Курьяновскому засолочным пунктам
назначенному вместо него Кандаурову, причем по данным
учета у Коноводова обнаружена фактическая недостача
квашеной капусты в количестве 12 тонн. Хотя Коново-
дов отрицал наличие этой недостачи, объясняя ее
технически неправильным обмером дошников, в которых
хранилась капуста в день учета, и неправильным подсче-
том капусты на кубические метры, однако следователь,
не доверяя этим общим ссылкам «на технические непра-
вильности». решила попытаться обнаружить нахождение
недостающей у Коноводова квашеной капусты. Следо-
ватель использовала при этом внимательно просмотрен-
ные ею в отобранной у Коноводова записной книжке его
личные записи о количестве овощей, находившихся у него
на засолочном пункте, и произвела прежде всего вторич-
ный обыск в доме Коноводова в поселке Нагатино. При
этом обыске в доме Коноводова было обнаружено
в кадках полторы тонны квашеной капусты. Кроме того
при обыске у соседки Коноводова Борисовой был обнару-
жено несколько принадлежащих Коноводову кадок с ква-
шеной капустой, всего в количестве 2.5 тонны. Наконец,
по указанию свидетелей, которые соприкасались с Коно-
воловым во время засолки им овощей в колхозе Курья-
ново, на усадьбе Еремина был обнаружен скрытый Коно-
воповым от учета большой дошник квашеной капусты,
котовой оказалось около семи с половиной тонн.
Коноводов по поводу этого дошника капусты, скры-
того от учета, объяснил* что он, по договоренности
171
с Молодченко, получив через овощную базу его дочери
пять тонн капусты в счет наряда по Курьяновскому кол-
хозу, засолил один дошник для колхоза, полагая, что эти
пять тонн капусты «были оформлены как скидка на
качество капусты», сданной на базу от Курьяновского
колхоза, и кроме того в этот же дошник он засолил еще
две тонны капусты, которая хранилась на колхозном
дворе и была выдана ему также по распоряжению
Молодченко. На засол этой капусты, по словам Коново-
дова, пошли 8 мешков соли, которые были им, как он
говорил раньше, отгружены в убежище при его доме во
время перевозки соли, полученной с базы. Однако все эти
объяснения Коноводова в оправдание обнаруженных
у него хищений оказались голословными: выяснилось, что
капуста, скрытая им в дошнике, по бухгалтерским книгам
нигде не была оприходована.
Таким образом, благодаря инициативной и настойчи-
вой работе следователя, была вскрыта довольно яркая и
вполне доказанная картина крупных хищений государ-
ственного и колхозного имущества. На основании изло-
женных выше данных следствия Коноводов Андрей
Сергеевич и его дочь Коноводова Екатерина Андреевна
были привлечены в качестве обвиняемых по закону
7 августа 1932 г. и в порядке ст. 145 УПК были заклю-
чены под стражу.
Сложные махинации, при помощи которых соверша-
лись эти хищения, как то: фиктивные акты, неоприходо-
ванные крупные покупки Курьяновского колхоза, бескон-
трольный и бездокументный отпуск и расходование
овощей, — все это внушало следователю подозрение, что
к хищениям в колхозе имени 1 мая прикосновенны и
какие-то другие лица, которых пока обнаружить не
удалось.
Поэтому следователь признала необходимым вновь
тщательно пересмотреть отчетные доку-
менты председателя колхоза Молод-
ченко. При этом она обратила внимание, что. в доку-
ментах по оформлению отдельных операций колхоза часто
встречается фамилия Зайцева, состоявшего агентом снаб-
жения Батюнинского колхоза, через которого будто бы
172
Курьяновским колхозом покупалось сено. В документах
имелись за подписью Зайцева акты о покупке для кол-
хоза сена. Допрошенная по вопросу об этих покупках
кладовщица колхоза Еремина объяснила, что она ника-
кого сена от Зайцева не принимала, а только расписыва-
лась в актах, которые составлялись бухгалтерией. Кто и
за что получал деньги по этим актам, ей, Ереминой, не
было известно...
О личности Зайцева до этого момента у следователя
имелось еще лишь краткое сообщение свидетельницы —
бухгалтера колхоза дер. Батюнино Орловой, допрошен-
ной 8 февраля 1944 г., о фактах хищения Коноводовой
колхозной моркови. Заканчивая свое показание о Коново-
довой, Орлова на вопрос следователя, кто такой Зайцев
и что он делает в колхозе, объяснила, что Зайцев рабо-
тает агентом колхоза, что он неоднократно получал под-
отчетные суммы, в которых отчитывался перед ней по
счетам организаций и по актам закупленных на рынке
товаров; что Зайцевым для колхоза весной и летом 1943 г.
были закуплены на инкубаторной станции две партии
цыплят, примерно по 300 штук каждая по цене
20—25 руб. за одного цыпленка; «расход на покупку
этих цыплят, — заявила Орлова, — мы оформили актом».
Открывалась таким образом новая страница сомни-
тельных операций Курьяновского колхоза при участии
нового действующего лица — агента Батюнинского кол-
хоза по снабжению Зайцева. Представлялось необходимым
развернуть следственные действия в сторону проверки
новых оформленных фиктивными актами сделок Зайцева
с колхозом.
Уверенная в основательности своих подозрений отно-
сительно фактов, аналогичных с уже раскрытыми фактами
хищений, следователь решила немедленно произвести
у Зайцева обыск, подвергнув его задержанию в порядке
ст. 145 УПК.
При обыске, произведенном 9 февраля 1944 г., в квар-
тире Зайцева в дер. Батюнине среди многочисленных
ценных вещей были обнаружены и изъяты следующие
хозяйственные объекты: кадка с солью весом в 200 кг,
боченок с керосином около 60 кг, 3 мешка отрубей и жи-
вая свинья весом в 8 пудов.
173
Среди документов, обнаруженных у Зайцева, были
отобрано для приложения к делу: 170 листков разных
документов и писем, блокнот с 48 листами чистых бланок
с печатью колхоза дер. Батюпино, 2 бланка с печатью
колхоза «Красный пахарь» и другие личные документы
и ценные вещи, принадлежащие Зайцеву.
По рассмотрении отобранных у Зайцева документов,
относящихся к его работе как агента снабжения, и по
сопоставлении их с документами, затребованными от
бухгалтерии Батюнинского и Курьяновского колхозов,
следствием было установлено следующее.
В июле месяце 1943 г. Зайцев был командирован за
покупкой цыплят в г. Серпухов на инкубаторно-птице-
водческую станцию. Купив здесь 700 штук цыплят по
цене 2 руб. за штуку и уплатив наличными деньгами
1 400 руб. по счету от 18 июля за № 978, Зайцев с целью
хищения в свою пользу колхозных средств пытался под-
делать выданный ему станцией счет. На этом счете
к сумме покупной цены он подставил по одному нулю,
обозначив таким образом стоимость каждого цыпленка
20 руб., а общую сумму 14 000 руб. Такой счет с испра-
влениями обнаружен был у Зайцева при обыске в числе
найденных у него документов. Но так как на счете
сумма в 1 400 руб. ниже была указана прописью, Зайцев,
очевидно, нашел, что подделать текст этой прописи за-
труднительно и решил этого поддельного счета в колхоз
не представлять и оставил его у себя.
Вместо того Зайцев, передавая Батюнинскому колхозу
половину купленных цыплят (344 шт.), составил фиктив-
ный акт о том, что цыплята куплены у разных лиц по
цене 20 руб. за штуку, на общую сумму 6 880 руб. Этот
акт Батюнинским колхозом был у Зайцева принят, и ука-
занная в нем сумма была Зайцеву выплачена пол-
ностью.
Так как Зайцев по договоренности с Молодченко
обязался доставить цыплят и для Курьяновского колхоза,
то другую половину купленных цыплят (325 шт.) он пере-
дал этому колхозу, оформив покупку фиктивным актом от
20 июля. Хотя в этом фиктивном акте указана стоимость
каждого цыпленка по 2 руб., но добавлено, что для цыплят
по распоряжению Молодченко куплено на рынке пшена
174
32 кг по цене 300 руб. за кг. Общая сумма, подлежав-
шая выдаче Зайцеву, была указана 6ч60 руб. На этом
акте имеется резолюция Молодченко, написанная крас-
ным карандашом: «Расходную сумму в 6 460 руб. утвер-
ждаю, цыплят в количестве 325 шт. взять на приход.
Молодченко, 22/VII—43 г.». К этому акту приложен
документ на печатном бланке «Распоряжение» № 10 от
3 августа 1943 г.: «Выдать для питания цыплят пшена
32 кг.». Подписано: «Молодченко».
Кроме указанных хищений, связанных с покупкой
цыплят, Мрлодченко, по договоренности с Зайцевым,
принял участие в хищении горючих и смазочных мате-
риалов, полученных Зайцевым с нефтебазы якобы для
распределения их между нуждающимися в этих материа-
лах колхозами. При этом, в целях сокрытия этих пре-
ступных действий, сделки по покупке Курьяновским кол-
хозом этих материалов от Зайцева по книгам бухгалтерии
не проводились, и Молодченко при содействии бухгалтера
Гаврилина составил фиктивные акты об оплате будто бы
купленного у разных лиц сена.
В делах Курьяновского колхоза обнаружен акт от
30 апреля 1943 г., составленный от имени Бобина, Ере-
мина и предревкомиссии Шелеховой, в котором сказано,
что в течение апреля закуплено на рынке в Подольске
сено для корма лошадей и молодняка в количестве
85 пудов. Сено закуплено по цене 100 руб. за пуд.
Итого израсходовано на покупку сена 8 500 руб. На этом
акте имеется резолюция Молодченко, написанная красным
карандашом: «Акт утвердить в количестве и цене на
сумму восемь тысяч пятьсот руб. Молодченко (подпись).
12/V—43 г.».
История покупки Курьяновским колхозом от Зайцева
горючего вскрылась в первых числах февраля 1944 г. После
взятия под стражу Молодченко сменивший его в должно-
сти председателя колхоза Годин при допросе его следовате-
лем показал, что через несколько дней после вступления
его на работу, когда он зашел в кладовую к кладовщику
Бобину, то Бобин сообщил ему, что у него в кладовой
находится 900 кг керосина, который, по словам бухгал-
тера Гаврилина, завезен сюда Зайцевым и нигде не опри-
ходован.
175
Свидетельница Еремина, заведывавшая приемом това-
ров в эту кладовую, объяснила, что к ней на квартиру
пришел мальчик Комов и сказал, что привезли возчики
на двух лошадях керосин, и просил принять его. Так как
она, Еремина, была занята в это время с ребенком, то
она дала Комову ключ и попросила его сложить керосин
в ее гараж, а когда потом зашла туда, то увидела при-
везенные к ней четыре больших и две маленьких бочки
с керосином, всего 900 кг. Через несколько дней после
этого к ней пришел незнакомый ей молодой человек,
который просил выдать ему один небольшой боченок
керосина; она спросила Молодченко, который приказал
отпустить, сказав, что «это их маленькая бочка с керо-
сином». От кого привезен этот керосин, она, Еремина, не
знает, но знает, что этот керосин не был бухгалтерией
оприходован и отпускался только по устным или пись-
менным распоряжениям Молодченко.
Бухгалтер Гаврилин при допросе объяснил, что он
только в начале января 1944 г. узнал, что керосин был
доставлен колхозу Зайцевым, который заходил сам
в колхоз и спрашивал, когда ему отдадут деньги за
керосин. И здесь Зайцев сказал ему, что керосина о’-
доставил всего 900 кг по 30 руб. за один кг и что е:
следует получить всего 27 000 руб. Он, Гаврилин, отвч
тил Зайцеву, что доложит об этом новому председател!
колхоза Годину. При этом Гаврилин удостоверил, что он
Зайцева знал и раньше, и что он, по распоряжению
Молодченко, выдал однажды Зайцеву подотчет 10 000 руб.
«на покупку сбруи», но Молодченко тогда же говорил ему,
что часть этих денег пойдет за керосин, который доставил
Зайцев.
Осмотром счета-фактуры Московской областной кон-
торы Главнефтесбыта от 17 марта 1943 г. № 2693 на имя
Зайцева установлено, что сам Зайцев платил нефтебазе
за керосин по 70 кап. за один кг; за 763 кг в 5 бочках
им уплачено 534 р. 10 к.
Молодченко же объяснил, что по договоренности
с Зайцевым при покупке для колхоза горючего цена
керосина определялась в 20 руб. за один кг, бензина —
в 30 руб., а автола — в 25 руб.
Изобличенный изложенными выше фактами, Зайцев
176
при первом же его допросе на предварительном следствии
дал подробное объяснение об участии своем в хищениях
государственной и колхозной собственности. По вопросу
о покупках цыплят Зайцев объяснил, что он действи-
тельно купил на инкубаторной станции для Курьянов-
ского колхоза 325 цыплят; покупка эта была оформлена
фиктивным актом, в котором было указано, что для
цыплят куплено еще пшена 32 кг, хотя он никакого
пшена не покупал, а деньги по этой покупке в сумме
6 450 руб. они разделили с Молодченко и Гаврилиным,
причем он, Зайцев, из этих денег взял себе 2000 руб. и
Молодченко с Гаврилиным по 2000 руб., а остальные
460 руб. они все вместе втроем пропили в Курьянове на
квартире у Молодченко. Зайцев признал также, что, купив
на инкубаторной станции для Батюнинского колхоза
700 штук цыплят за 1 400 руб. по 2 руб. за штуку,
действительно подделал в счете от 18 июля 1943 г. за
№ 978 цифру 2 руб. на 20 руб. и цифру цены 1 400 руб.
на 14 000 руб., так как хотел всю сумму увеличить
в 10 раз, но, считая, что этот счет бухгалтерия Батюнин-
ского колхоза не примет, он решил отчитаться вместо
счета фиктивным актом о покупке цыплят на рынке
у разных лиц якобы по 20 руб. за штуку.
По вопросу о незаконном получении горючего и рас-
v хищении его Зайцев показал, что он так получал горю-
чее: вначале он получал от Ленинского райзо требование
на отпуск горючего и с этим требованием ездил в область
в топливный отдел, где благодаря личным связям с не-
которыми должностными лицами отдела ему удавалось
получать наряды на горючее как по лимиту, так и сверх
лимита. Услуги этих должностных лиц по незаконной
выдаче ему завышенных нарядов на горючее он, Зай-
цев, оплачивал взятками, но не деньгами, а продуктами.
По этим нарядам он и получал горючее с нефтебаз,
доставляя его, по соглашению с Молодченко, для Курья-
новского колхоза, тем более, что Батюнинский колхоз
в горючем не нуждался. Получив с Выхинской нефтебазы
по счету за № 554 от 4 сентября 1943 г. 355 кг бензина,
он, Зайцев, «сознательно» оставил этот счет у себя, так
как бензин в этот раз он завез в колхоз к Молодченко,
и там его оприходовал не бензином, а сеном из расчета
12 Зак. 360. Следственная практика в примерах.
177
пс 30 руб. за один кг, а всего акт был составлен на сумму
10 000 руб. В другой раз, получив 763 кг керосина из
Сокольнической нефтебазы по счету № 2693 от 17 июля
1943 г. и заплатив за него 534 р. 10 к., он также сдал
керосин в Курьяновский колхоз, причем также были
составлены акты (один или два — не помнит) на покупку
сена из расчета 25 руб. за один килограмм, а всего на
сумму 19 075 руб. Из этих денег 10 000 руб. они втроем,
т. е. он, Молодченко и Гаврилин, пропили, а остальные
поделили между собой.
На керосин, хранившийся в кладовой колхоза, по
постановлению следователя, в обеспечение убытков, при-
чиненных государству, был наложен арест.
Допрошенные дополнительно о покупках колхозом от
Зайцева цыплят и горючего Молодченко и Гаврилин дали
разноречивые показания, не отрицая, однако, некоторых
фактов, о которых рассказывал в своем показании Зайцев.
Ввиду этого следователь поставил целый ряд лиц, при-
частных к сделкам с цыплятами и керосином, на очные
ставки.
Молодченко на очной ставке с Зайцевым объяснил,
что за горючее он всего из колхозных средств отпустил
Зайцеву 47 000 руб., причем из этих денег он, Молод-
ченко, лично .ничего не получил, и все расходы Зайцева
при получении этих денег сводились к тому, что Зайцев
несколько раз угощал его и Гаврилина водкой.
В разъяснение вопроса о суммах, выданных Зайцеву
для покупки цыплят, Молодченко показал, что отчет по
покупке цыплят составляли колхозница Рунова М. П.
и бухгалтер Гаврилин, а он, Молодченко, лишь отдал им
распоряжение об оплате цыплят по 20 руб. за штуку.
Зайцев, подтверждая это показание Молодченко,
заявил, что действительно 5 000 руб. на покупку цыплят
он получил из кассы через Рунову, которая передала ему
эти деньги по дороге на ст. Перерву, а ему на цыплят
пришлось израсходовать еще из своих личных денег
2 110 руб., поэтому после, когда в бухгалтерии составили
фиктивный акт, то он сдал этот акт кассиру Семеновой
и от нее получил разницу в 2 НО руб.
Кассирша Семенова, подтвердив факт выдачи 5 000 руб.
Руновой на покупку цыплят, однако заявила, что она со-
178
вершенно не помнит, выдавала ли она какие-либо суммы
денег Зайцеву.
По вопросу об участии в описанных хищениях бухгал-
тера Гаврилина обвиняемые давали на очных ставках сле-
дующие объяснения.
Молодченко заявил, что при доставке Зайцевым
325 цыплят расход в сумме 650 руб. решили дополнить
суммой в 6 460 руб., якобы уплаченной за 32 кг пшена,
которого на самом деле не покупали. И когда нужно было
оформить документами этот расход, то Гаврилин и пред-
ложил оформить сделку фиктивным актом на покупку
сена.
Зайцев же объяснил, что когда возник вопрос об офор-
млении покупки горючего и он предложил использовать
имеющиеся у него счета, то Гаврилин сказал, что он про-
вести эти счета не может, так как в них указана госу-
дарственная цена на горючее, и тогда же Гаврилин пред-
ложил оформить покупки горючего фиктивными актами
ыа покупки сена.
Свидетель кладовщик Бобин на очной ставке с Мо-
лодченко, подтвердив объяснения последнего, показал,
что он, Бобин, не знал, по какой цене покупалось горю-
чее, но что он действительно подписывал фиктивные
акты на покупку сена, когда его вызывали для этого
в бухгалтерию, и что обо всем этом хорошо знал Гаври-
лин.
Гаврилин же на очной ставке с Зайцевым отрицал
какое бы то ни было участие в хищениях, объяснив, что
он не знал о том, что Молодченко покупал у Зайцева
горючее для колхоза, «и, оформляя документы, также не
знал, что они являются фиктивными». Вместе с тем Гаври-
лин заявил, что он с Молодченко действительно был один
раз на квартире у Зайцева, который угощал их вином,
второй раз он был у Зайцева один; других случаев посе-
щения Зайцева не помнит.
Молодченко, рассказывая о последней покупке у Зай-
цева 900 кг керосина, объяснил, что Зайцеву нужно было
уплатить 18 000 руб., и он просил Гаврилина сказать
Бобину, чтобы тот продал без накладной огурцов на
сумму 18 000 руб. А так как Бобин на это не согласился,
то Зайцеву выдали в виде аванса пока 10 000 руб.
12*
179
Зайцев же при этом сказал, что он от коменданта Подоль-
ского рынка достанет счет, что там куплено им сена на
18 000 руб.
На очной ставке с Молодченко свидетель Бобин удо-
стоверил, что действительно его Молодченко и Гаврилин
уговаривали продать без накладной на 18 000 руб. огур-
цов, чтобы заплатить эту сумму Зайцеву за доставку
керосина, но он, Бобин, на это не согласился.
Изложенными следственными действиями вполне ис-
черпывалось существо этого сложного дела о расхище-
нии в 1943 г. денежных средств и продукции Курьянов-
ского колхоза председателем этого колхоза Молодченко
в тесном сотрудничестве с организованной группой близ-
ких к нему лиц, надеявшихся путем преступных махинаций
безнаказанно поживиться за счет государственной и кол-
хозной собственности.
Это дело среди дел указанной категории является
весьма ярким показательным примером того, как следова-
тель— в данном случае молодая энергичная женщина —
сумела вскрыть крупные хищения в хозяйстве одного из
наших колхозов, благодаря тому, что она быстро и на-
стойчиво проверила все подозрительные факты, о которых
сообщалось в неопубликованной газетной заметке, и сама
лично проявила инициативу Bi тщательном рассмотрении
бухгалтерской документации колхоза, где были обнаружены
подложные и фиктивные акты, прикрывавшие преступные
операции орудовавших в данном колхозе хищников.
К достоинствам следователя по данному делу можно
отнести и то, что умелым допросом свидетелей и обви-
няемых следователь добивалась правдивых показаний со
стороны свидетелей, а часто и достаточно подробных при-
знаний вины со стороны обвиняемых. Разноречия же в по-
казаниях свидетелей и обвиняемых большею частью разъ-
яснялись ею при производстве очных ставок.
Следствием установлено, что убытки, причиненные
Курьяновскому колхозу путем изложенных преступных
махинаций обвиняемых, достигают 1 200 тысяч рублей,
причем эти убытки в значительной мере возмещаются
имуществом, ценностями и деньгами, изъятыми при аресте
у обвиняемых, нажившихся преступным путем.
180
Отмечая полноту и законченность расследования по
настоящему делу, следует еще отметить, что в процессе
расследования по этому делу были обнаружены злоупо-
требления в Батюнинском колхозе и злоупотребления
должностных лиц топливного отдела облземотдела при
выдаче разрешений на получение горючего. Соответствую-
щие переписки были выделены из настоящего дела и на-
правлены для расследования в порядке подследственности.
На основании всех этих данных следователем были
привлечены в качестве обвиняемых по закону 7 августа
1932 г. председатель Курьяновского колхоза Молод-
ченко И. К-, заведующий засолочным пунктом продуктового
склада Коноводов А. С., заведующая заготпунктом Мос-
плодоовощь Коноводова Е. А. и агент Батюнинского кол-
хоза Зайцев П. И. и по ст. 109 УК бухгалтер Курьянов-
ского колхоза Гаврилин П. К., заведующий магазином
№ 7 Люблинского торга Лысенко П. И. и заместитель по-
следнего Смолинова М. В.
Дело это было рассмотрено Военным трибуналом войск
НКВД Московской области, приговором которого Молод-
ченко, Зайцев и Коноводов осуждены по закону 7 августа
19б2 г. к лишению свободы сроком на десять лет каждый;
Коноводова осуждена по ст. 109 УК к лишению свободы
сроком на пять лет; Гаврилин осужден по ст. 111 УК
к лишению свободы сроком на три года и Лысенко приго-
ворен по ст. 109 УК к лишению свободы сроком на три
года, но приговор в отношении этих троих обвиняемых
трибунал признал условным с испытательным сроком для
Коноводовой в два года, а для Гаврилина и Лысенко
в один год.
В действиях Смолиновой, преданной суду пост. 109 УК,
военный трибунал не нашел состава преступления и при-
знал ее по суду оправданной.
Заканчивая настоящий очерк, излагающий один из по-
ложительных примеров удачно проведенного следствия,
мы должны, однако, отметить, что при производстве след-
ствия по большим и сложным делам о хищениях молодые
следователи нередко допускают ошибки, являющиеся на-
рушениями процессуального характера. Такие нарушения,
конечно, несколько снижающие качество следствия, отме-
чаются и в настоящем деле.
181
Поэтому мы считаем нелишним остановиться на неко-
торых правилах процессуальной техники, которые должны
обязательно соблюдаться в процессе производства след-
ствия.
1)	Если следствием обнаружен документ, который
может явиться доказательством по данному делу (подлож-
ная расписка, фиктивный акт, маскирующий какую-либо
преступную сделку, квитанция или накладная, определяю-
щая действительный вес и цену отпущенного или приня-
того товара, вопреки утверждениям обвиняемого и т. п.),
этот документ должен быть подробно описан и приобщен
к делу в качестве вещественного доказатель-
ства особым постановлением следователя с указанием
значения этого документа для дела (ст.ст. 58 и 66—67 УГ1К).
Практикой принято такие документы не вшивать в дело
среди протоколов следственного производства, а вклады-
вать в конверт, который хранить подшитым в начале дела
перед описью бумаг следственного производства. Такой
порядок гарантирует сохранность документа от возмож-
ных изменений при переходах следственного производства
из одной инстанции в другую (документ может измяться,
истрепаться, карандашные записи могут стереться и т. п.).
Кроме того нахождение документа отдельно от про-
изводственных актов облегчает суду возможность
предъявить его, в случае надобности, сторонам и
свидетелям.
То же самое следует сказать и о записных книжках,
отобранных при обыске у обвиняемых. Если в этих книж-
ках имеются какие-либо личные записи обвиняемого,
которые могут быть приняты за доказательства фактов,
которые обвиняемый скрыл при устном его допросе и
которые могут изобличить его в совершении преступле-
ния по данному делу, то такие записные книжки
должны быть также признаны вещественными докумен-
тами и приобщены к делу.
2)	Когда в случаях производства экспертизы (бухгал-
терской, товароведческой и др.) экспертам предоста-
вляются для обозрения цифровые ведомости, выборки из
бухгалтерских книг, пачки счетов и квитанций, подтвер-
ждающих получение или отправки каких-либо товаров,
182
а равно и «встречные» к ним документы, — такие доку-
менты как приложения должны быть вшиты в осо-
бый том производства по делу, а в следственном прото-
коле экспертизы они должны быть перечислены, как
рассмотренные экспертами, с указанием листов дела, под
которыми они занумерованы среди приложений. При
таком оформлении приложений легче бывает прокурору и
суду при ознакомлении с делом проверить документацию,
на которой основываются выводы экспертизы.
3)	При вызове специалистов для производства экспер-
тизы, следователь, ознакомив эксперта с материалами
дела, должен изложить эксперту в точной форму-
лировке те вопросы, по которым экспертом должно
быть дано заключение (ст. 171 УПК). По получении
заключения экспертизы следователь должен убедиться
в исчерпывающей полноте заключения эксперта на
поставленные ему вопросы. Следователь не может
слепо, без критики принимать заключения эксперта: сле-
дователь должен также удостовериться, правильные ли
ответы дала экспертиза и нет ли явного расхождения
выводов экспертизы с другими уже установленными
следствием достоверными доказательствами.
В производстве по настоящему делу имеется поста-
новление следователя от 10 января 1944 г. о необходимо-
сти «для подтверждения данных по делу» срочно
произвести бухгалтерскую ревизию, которой «установить
правильность расходования Курьяновским колхозом за
период с июня по декабрь 1943 г. сельскохозяйствен-
ной продукции» (?). В качестве ревизора следователь
постановил назначить бухгалтера Ленинского райфо
т. Кочкина.
Во исполнение такого общего поручения т. Кочкин
произвел поверхностный, на выборку осмотр в бухгалтер-
ских книгах записей, относящихся к покупкам Курьянов-
ским колхозом керосина, сена и цыплят. При этой реви-
зии присутствовали упомянутые в настоящем очерке
зампредколхоза Бобин, бухгалтер Гаврилин и кладовщица
Гремина. Естественно, что за отсутствием правильных
бухгалтерских записей о покупке керосина, сена и цыплят,
которые или совсем не были оприходованы или же
183
покупки их оформлялись фиктивными актами, — ревизия
никаких точных данных и сведений о расходовании
колхозом сельскохозяйственной продукции дать не могла.
Поэтому ревизор ограничился лишь показаниями присут-
ствовавших при ревизии Бобина, Гаврилина и Ереминой,
т. е. тех же лиц, которые были уже следователем допро-
шены в качестве свидетелей и дали более обстоятельные
и подробные показания.
4)	Если в деле имеются сведения о прежней суди-
мости привлеченных обвиняемых, то от
соответствующих судебных органов должны быть обяза-
тельно затребованы копии приговоров или выписки из
них. Независимо от этого в процессе следствия при до-
просах свидетелей обязательно должны устанавливаться
факты, характеризующие личности обвиняемых (ст. 166
УПК).
5)	Одним из важнейших правил процессуальной тех-
ники является требование об оформлении актов предва-
рительного следствия. Подобно тому как в отношении
производства отдельного следственного акта, например
осмотра, следователь должен составить протокол, описы-
вая все в той последовательности, в какой
осматривалось (ст. 192 УПК), так точно все
внешнее оформление следствия должно состоять из прото-
колов, постановлений и других следственных актов,
расположенных в строгой хронологиче-
ской последовательности. Нельзя в письмен-
ном следственном производстве давать мешанину
беспорядочно подшитых под обложку следственных
актов.
При несоблюдении же указанного выше правила
бывает иногда трудно понять логическую связь между
отдельными следственными действиями, протоколы кото-
рых подобраны, не считаясь с последовательными датами
совершения этих сложных действий. Естественно, что
при этом лицами, знакомящимися с содержанием мате-
риалов следствия, тратится много лишнего времени,
чтобы разобраться в хронологической последовательности
установления следователем тех или других доказательств
по делу и проверить правильность и целесообразность
184
плана, по которому развертывалось в данном случае
предварительное следствие.
Задачи для следственных упражнений
1)	Как следовало бы сформулировать резолютивную
часть обвинительного заключения в отношении Молод-
ченко и Лысенко, если бы следствие ограничилось рас-
следованием одного факта — отпуска без накладной
1260 кг капусты и обвиняемые были бы привлечены по
ст. 109 УК.
2)	Составить формулу обвинения в отношении обвиняе-
мых Молодченко, Коноводова и Зайцева на основании
фактических данных, установленных следствием в отно-
шении каждого из них.
3)	В соответствии с приговором военного трибунала
дать формулировку обвинения Коноводовой по ст. 109
УК (трибунал признал лишь доказанным: а) то, что
«Коноводова выписала Курьяновскому колхозу квитан-
цию в приеме от Молодченко в счет госпоставок
175 000 кг свежей капусты и 3 080 кг моркови, в то
время как к сдаче капусты и моркови не приступали и
б) то, что в октябре 1943 г. Коноводова написала
записку отпустить в счет наряда засолочного пункта
890 кг капусты магазину № 3 Перервинского сельпо,
за что получила 1 600 руб. и обратила их в свою
пользу»).
4)	В соответствии с тем же приговором составить
постановление о прекращении уголовного преследования
против Смолиновой за отсутствием в ее действиях состава
преступления.
5)	На основании изложенного в настоящем очерке
анализа следственного материала по весьма сложному
делу о хищениях составить краткий схематический план
следствия, из которого не только был бы виден общий
ход расследования по этому делу, но и было бы понятно
логически обоснованное развертывание следствия в сто-
рону обнаружения новых и новых фактов хищений денеж-
ных средств и продукции колхоза в связи с установле-
нием роли отдельных обвиняемых и участия их в
хищениях (план можно разделить на части по отдельным
«эпизодам»: 1) отпуск 1260 кг капусты без накладной
председателем колхоза Молодченко; 2) покупка 500 кг
соли у Коноводова и оформление этой покупки
фиктивным актом; 3) расхищение капусты колхоза, сдан-
ной в засолочный пункт Коноводову; 4) покупка колхо-
зом цыплят у Зайцева с оформлением подложными
актами; 5) покупка горючего, полученного от Зайцева, и
оформление этих покупок; 6) учет овощей, сданных кол-
хозом в счет госпоставок урожая 1943 г. в заготовитель-
ный пункт Коноводовой; 7) состояние бухгалтерского учета
у Гаврилина и документации, отражающей приходо-расхо-
дование продукции колхоза).
Должностная растрата
В начале августа 1945 г. к прокурору Киевского
района г. Москвы поступило от директора Пивоварен-
ного завода имени Бадаева заявление о привлечении
к уголовной ответственности бывшего старшего бухгал-
тера отдела капитального строительства (ОКС) этого
завода Золотова Александра Сергеевича за совершение
растраты наличных денег в сумме 10 352 р. 46 к. за время
с 1 января по 1 июня 1945 г. При заявлении был пред-
ставлен акт произведенной 20 июня 1945 г. документаль-
ной ревизии кассы означенного ОКС.
По рассмотрении материалов ревизии прокурор Киев-
ского района постановил: возбудить против Золотова уго-
ловное преследование по признакам ч. 2 ст. 116 УК и
поручить расследование следователю С-вой.
Из акта, представленного при заявлении директора
завода, видно, что документальная ревизия была произве-
дена по приказу дирекции ревизорами завода Шугаевым
и Замкиной, причем ревизией были установлены следую-
щие факты недостачи вверенных Золотову сумм. Провер-
кой выписок Промбанка по расчетному счету ОКС завода
было выяснено, что Золотов, получая в банке по чекам
деньги на зарплату рабочим и служащим и на хозяйствен-
186
ные расходы, сдавал в кассу ОКС меньшие суммы, чеМ
получал из Промбанка, а остальные присваивал и таким
образом за пять месяцев его работы в ОКС у него обра-
зовалась недостача в 4 800 руб.
При проверке же приходо-расходных документов
кассы ОКС за то же время оказалось, что Золотов:
1) за февраль самовольно получил из кассы в виде
аванса большую сумму, чем ему следовало; 2) списал
по кассе в расход выдачу зарплаты рабочим и служащим
больше, чем было выплачено в действительности; 3) спи-
сал в расход по кассовому отчету за апрель месяц
1 974 р. 16 к. без всяких оправдательных документов;
4) в течение апреля и мая 1945 г. самовольно получил
из кассы в счет зарплаты излишние 2 328 р. против
ставки. А всего по этой проверке незаконно присвоено
и списано с кассы 5 552 р. 46 к.
Ревизия производилась в отсутствие Золотова. Озна-
комившись с результатами ревизии, он подал письменное
заявление, в котором объяснил, что из начтенных на
него сумм недостачи он признает только 4 800 руб.,
которые он действительно растратил ввиду своего тяже-
лого материального положения. Что же касается будто
бы полученных им самовольно из кассы денег в сумме
1974 р. 16 к. без оправдательных документов, то это
неверно: документ на эту сумму был и он изъят в его
отсутствие из отдела заместителем главного бухгалтера
Шугаевым и служащей Ерошкиной. Начисленный на него
перебор зарплаты в сумме 2 328 руб. он, Золотов, тоже
считает неправильным и просит произвести «выверку
акта» в его присутствии.
Дело это является чрезвычайно типичным для Дел
о растратах; при производстве документальных ревизий
в учреждениях и предприятиях у должностных лиц, веду-
щих приходо-расходование вверенных им или данных им
подотчет сумм, — нередко устанавливаются недостачи,
причем ввиду неоспоримых, установленных письменными
документами доказательств, обвиняемым приходится
хотя частично признавать присвоение или растрату, как
было и в настоящем деле. Частичное сознание обвиняе-
мого, конечно, значительно облегчало работу следователя.
187
Однако нужно сказать, что по подобного рода делам
один акт ревизии сам по себе не является еще доказа-
тельством. Выводы и утверждения данной ревизии могут
быть признаны доказательствами лишь в тех случаях,
когда они подтверждаются теми или другими бесспор-
ными документами, приложенными к ревизионному акту.
В данном же случае подлинных документов, на которых
основывались бы выводы ревизии об обнаруженной
у подотчетного должностного лица недостаче вверенных
ему сумм, — при акте ревизии не было.
Производить же бухгалтерскую экспертизу в целях
проверки утверждений ревизии при таких условиях пред-
ставлялось преждевременным. Нужно вообще сказать, что
по делам о растратах не всегда целесообразно назначать
судебно-бухгалтерскую экспертизу в начальный момент
следствия, не имея еще определенных документальных
материалов и не получив предварительно из тех или дру-
гих источников сведений, относящихся к операциям
должностного лица, у которого обнаружена недостача
вверенных ему сумм или других ценностей.
Перед следствием в даннохМ случае стояла1 задача:
выяснить, какие функции по должности выполнял обви-
няемый, какие обязанности нес он по операциям, свя-
занным с получением или расходованием вверенных ему
сумм, какой был порядок документации и движения
вверявшихся -ему денежных сумм. Необходимо было затем
уже проверить подсчеты и выводы ведомственной реви-
зии путем производства экспертизы для проверки объ-
яснений обвиняемого.
Приступив к следствию 8 августа 1945 г., следователь
вполне правильно признала необходимым прежде всего
допросить в качестве свидетеля руководившего ревизией
заместителя главного бухгалтера завода Шугаева, чтобы
выяснить обстоятельства, послужившие поводом для реви-
зии, установить, по каким документам производилась
ревизия, и насколько основательны объяснения Золотова
о неправильных суммах, начтенных на него при ревизии,
чтобы затем, в связи с результатами этого допроса, на-
метить план дальнейших следственных действий.
В данном случае не было надобности в первую оче-
редь допрашивать самого обвиняемого, как это часто
188
бывает необходимо по дел^м этого рода, — так как Золо-
тов до поступления дела к следователю уже дал до-
вольно подробное и обстоятельное объяснение по
существу произведенной ревизии.
Допрошенный в качестве свидетеля Шугаев объяснил,
что настоящее дело о Золотове возникло совершенно
случайно, когда еще никаких злоупотреблений за ним не
замечалось. В конце 1945 г. он, Шугаев, дал ставшему
бухгалтеру материального отдела завода Ерошкиной
срочное поручение взять у Золотова нужные ему доку-
менты по строительству пионерлагеря. Так как Золотов
в это время по болезни на работе не был, то Ерошкина
стала искать означенные документы в шкафу и в столе
Золотова и случайно среди других бумаг нашла в столе
ведомость на 1 974 р. 16 к. для проводки по кассе, уже
оплаченную и списанную в расход еще в апреле 1944 г.,
которая хранилась у Золотова с расходными ордерами
от апреля 1945 г., причем в дате ведомости -имелось
исправление цифры года 44 на 45.
По словам свидетеля	Шугаева,	Золотов1 прибыл	на
завод имени Бадаева в	1943 г.	и вначале	работал
в ОКС нарядчиком, а	затем, с	1 января	1945	г.,
был назначен и. о. ст. бухгалтера	ОКС, так	как	на
заводе стало известно, что он хорошо знаком с бухгал-
терской работой. В начале года вместе с ним в отделе
работала бухгалтером Ерошкина, которая вела работу по
составлению годового отчета, а всю текущую бухгалтер-
скую работу вел Золотов. А так как в апреле Ерошкину
перевели в расчетный отдел бухгалтерии завода, то Золо-
тов в бухгалтерии ОКС остался один. Отдел капиталь-
ного строительства состоит на самостоятельном балансе;
число рабочих и служащих в нем всего 30 человек.
Расчеты с субнарядчиками и платежи за строительные
материалы производились по перечислению через банк.
Маличные же деньги по ОКС выплачивались только по
трем статьям: 1) зарплата штатным рабочим по ведомо-
стям; 2) платежи посторонним рабочим по отдельным
ведомостям или по счетам и 3) хозяйственные расходы
по счетам. Порядок приходо-расходования этих сумм был
такой. На основании табелей и нарядов Золотов составлял
расчетные ведомости и выписывал чек в Промбанк, где
189
ОКС имел свой расчетный счет, а затем этот чек подпи-
сывался или им, свидетелем Шугаевым, или главным
бухгалтером завода Комиссаровым и начальником финан-
сового отдела Морозовским, а в отсутствие последнего
директором завода или коммерческим директором. Права
подписи чека Золотов не имел. По этим чекам Золотов
сам получал деньги в банке и сдавал их кассиру завода
Кривяковой вместе с ведомостью для выплаты по ней
денег, а от Кривяковой получал приходный ордер кассы
на сданную им сумму. Кривякова составляла ежемесяч-
ный отчет, куда вносила все поступавшие к ней и выпла-
чивавшиеся ею суммы по ОКС и сдавала этот отчет
Золотову вместе с приложенными к нему первичными
документами. Благодаря указанному порядку все оплачен-
ные документы возвращались к Золотову и он сам уже
вел весь дальнейший учет их. Чеки ОКС были только
именные, и в период с 1 января по 1 июня 1945 г. деньги
в банке получал только Золотов. Так шла работа до
конца мая, когда обнаружилось, что Золотов сдал Кри-
вяковой для проводки по кассе ведомость на сумму
1974 р. 16 к., оплаченную и списанную год тому назад,—
еще в апреле 1944 г. В процессе ревизии кроме того
было установлено, что Золотов выписывал в ведомостях
на получение денег из банка большие суммы, а в кассу
сдавал их не полностью. Удавалось ему это делать
потому, что должностные лица завода, подписывавшие
чеки, доверяя Золотову, не сличали выписываемые из
Промбанка суммы с ведомостями. При этом ревизией было
установлено, что Золотов в банковских выписках произ-
водил подделки цифр, что обнаружено был при устано-
влении разрывов в суммах на выписках банка с оприхо-
дованными по кассе суммами. При ревизии было выяснено
также, что ведомость на выплату в апреле 1944 г. суммы
в 1974 р. 16 к. из стола Золотова перед ревизией куда-то
исчезла.
Так как факты присвоения Золотовым сумм, указан-
ных в акте документальной ревизии, не возбуждали
сомнения, следователь уже в день допроса Шугаева
10 августа постановил произвести обыск у Золотова, как
в целях возможного обнаружения у него ценностей или
документов, имеющих значение для дела, так и в целях
190
составления описи имущества Золотова для обеспечения
заявленного дирекцией завода гражданского иска.
При обыске в квартире Золотова никаких предметов,
которые могли бы иметь значение для дела, обнаружено
не было. Из имущества же в квартире Золотова были
описаны лишь предметы домашней обстановки на сумму
6500 руб., на которые и был наложен арест.
Допрошенный на следующий день Золотов, подтвердив
свое первое объяснение, данное им администрации завода
после ревизии, заявил, что порядок получения денег из
банка и расходования их по кассе завода был именно
такой, как о нем показывал Шугаев. Что же касается до
приходо-расходования сумм, получавшихся из банка на
хозрасходы, то Золотов объяснил, что эти расходы не
превышали 500 руб. в месяц, и полученные на этот пред-
мет из Промбанка суммы выдавались из кассы подотчет
начальнику ОКС Сеногноеву. Золотов признал также, что
в целях сокрытия присвоения сумм, полученных из банка,
он иногда производил и исправления цифр в выписках
банка: помнит, что это он делал только один или два
раза. Ему было легко это сделать, так как выписки из
банка присылались раз в месяц, и только прямо к нему.
Давая свои показания, Золотов настаивал 'на производстве
проверки данных ревизии, так как выводы ревизии счи-
тает неправильными в части получения им якобы завышен-
ных авансов по зарплате и относительно присвоения нм
суммы в 1 974 р. 16 к. Ревизия начислила па него боль-
шую сумму перебора зарплаты, исходя из его оклада
в 600 руб. в месяц, между тем как его оклад был 800 руб.
На сумму же 1 974 р. 16 к. имелся документ, а именно
трудовое соглашение на работу по строительству дрож-
жевого цеха на двух лиц, но фамилии их он, Золотов,
не помнит. Этот документ после оплаты кассой Кривя-
кова вернула ему вместе с отчетом за апрель месяц. При
этом он слышал от счетовода Столярова, что Ерошкина
изъяла у него из стола этот документ во время его
болезни. Всего он, Золотов, считает за собой растрату
только в сумме 5 800 руб. Присвоенные деньги он тратил
па свои личные нужды. В присвоении денег никто
с ним не участвовал. Никаких оправдательных доку-
ментов он представить не может.
191
Объяснение Золотова требовало проверки, С одной
стороны, он признавал присвоение значительной части
получавшихся им из Промбанка сумм за время его
работы в должности исполняющего обязанности стар-
шего бухгалтера ОКС с 1 января по 1 июня 1945 г.;
с другой стороны, он отрицал присвоение им при помощи
подлога документов суммы в 1 974 р. 16 к., начисленной
на него по данным документальной ревизии. Кроме того
оставалось невыясненным, один ли он производил пре-
ступные махинации присвоения вверенных ему сумм или
у его были соучастники, и наконец данные первичного
расследования не давали никакого материала для его
характеристики: как он жил, на что тратил присвоенные
деньги, с кем был знаком и т. п.
Относительно получения им из кассы 1 974 руб. допро-
шенная следователем свидетельница, старший бухгалтер
материального отдела завода, Ерошкина показала, что
в конце мая ей было поручено Шугаевым взять хранив-
шиеся у Золотова документы по строительству пионер-
лагеря. А так как Золотова в это время на работе не
оказалось, то она стала искать требуемые документы
в шкафу и столе Золотова, которые не были заперты.
Разбирая находящиеся в столе Золотова документы, она
и обнаружила две ведомости о выплате зарплаты сторон-
ним рабочим в сумме 1 228 р. 16 к. и 747 р. с расход-
ными при них ордерами, помеченными апрелем 1945 г.
А между тем она, Ерошкина, припомнила, что, работая до
Золотова бухгалтером ОКС, опа проводила через кассу
эти две ведомости в апреле 1944 г. Нельзя было сомне-
ваться в том, что эти ведомости относились к апрелю
1944 г., так как они были подписаны начальником строи-
тельства железнодорожной ветки Цурих, который работал
в ОКС в 1944 г. и уволился с 1 февраля 1945 г. и следо-
вательно подписать эти ведомости к оплате в апреле
1945 г. не мог. Чтобы окончательно увериться в этом,
она, Ерошкина, тогда же просмотрела документы ОКС за
апрель 1944 г. и обнаружила, что оттуда как раз вырваны
две ведомости на указанные суммы, а расходные ордера
находились на месте. Она показала эти ведомости
Шугаеву, и для них было ясно, что Золотов в апреле
1945 г. в целях получения из кассы денег в сумме
192
1 974 р. 16 к. изъял апрельские ведомости 1944 г.
А когда она предъявила ведомости кассирше Кривяко-
вой, то последняя не могла припомнить, оплачивала ли
она в апреле 1945 г. эти ведомости, так как она ведет
все выплаты по всему заводу и перегружена работой. На
другой день она, Ерошкина, по распоряжению Шугаева
положила в стол Золотову обратно эти ведомости,
а с Золотовым уже никаких разговоров об этом не вела,
так как знала, что этим делом занялось начальство.
Заявление Золотова о том, будто эти ведомости были на
выплату денег в апреле 1945 г. каким-то двум лицам по
трудовому соглашению, она считает ложным. Один ли
Золотов занимался присвоением денег, она не знает, и
никого из служащих ОКС в соучастии с Золотовым она
нс подозревает.
Допрошенный по ссылке Золотова свидетель бухгал-
тер завода Столяров не подтвердил показания Золотова,
удостоверив лишь, что в конце мая он видел, как Ерош-
кина в отсутствие Золотова искала в столе Золотова
какие-то документы и унесла папку с какими-то докумен-
тами, а положила ли она эту папку обратно, он, свиде-
тель, не знает.
Показаниями других свидетелей, сослуживцев Золо-
това, было установлено, что ведомости на выдачу зар-
платы штатным работникам завода всегда выписывались
сотрудницей бухгалтерии завода Песчанской, а выплату
денег производил прораб ОКС Рухимович, которому кас-
сир Кривякова выдавала под расписку как ведомости,
так и деньги. Ведомости же на выплату посторонним
работникам составлял Золотов, а выплаты денег произво-
дила сама Кривякова. В апреле месяце 1945 г., как это
объяснила Кривякова, Золотов взял у нее из кассы под
частную расписку 1 974 р. 16 к., заявив, что он сам выплатит
нештатным рабочим эту сумму по ведомости, но ведо-
мости в это время не показал ей. А через некоторое
время Золотов сдал Кривяковой за апрель 1945 г. две
ведомости на 1 974 р. 16 к., на которых были расписки
рабочих в получении денег. Одновременно Золотов сдал
Кривяковой расходный ордер на эту сумму, а Кривякова
вернула Золотову его расписку, причем она в то время
не обратила внимания, что ведомости эти к оплате были
13 Зак. 360. Следственная практика в примерах.
19Д
подписаны Цурихом и следовательно не могли относиться
к апрелю 1945 г. Эти ведомости Кривякова сдала потом
Золотову вместе с отчетом за апрель 1945 г. И только
в конце мая, когда Ерошкина показала Кривяковой
найденные в столе Золотова две ведомости на указанную
сумму, то Кривякова убедилась в том, что это ведомости
1944 г. и что они вырваны из книги ведомостей этого
года.
Производившая ревизию совместно с Шугаевым заве-
дующая карточным бюро завода Замкина показала, что
при исчислении суммы растраты Золотова они действи-
тельно считали оклад его зарплаты в 600 руб. в месяц,
как это им сообщил главный бухгалтер Комиссаров, тем
более, что приказа, определяющего оклад Золотова, не
было. Зарплата же Золотова выписывалась по нарядам
за подписью начальника ОКС Сеногноева по 800 руб.
в месяц. При ревизии среди прочих присвоенных Золото-
вым сумм они, ревизоры, также отнесли на счет Золотова
125 руб., списанные по подотчету Сеногноева, но на этот
хозрасход Золотовым документа также представлено не
было.
Прораб ОКС Рухимович, характеризуя личность Золо-
това, объяснил, что он Золотову не доверял, потому что
однажды был такой случай: ему, Рухимовнчу, рабочие
как-то жаловались, что Золотов у них занимает деньги
и не отдает. Рабочие составили список этих долгов
Золотова, а он, Рухимович, потребовал от Золотова, чтобы
он уплатил рабочим занятые у них деньги. Золотов долго
отказывался, но в конце концов' после настойчивого тре-
бования уплатил.
Начальник ОКС Сеногноев при допросе объяснил, что
125 руб. долга, числившегося за ним по авансовому
отчету, списаны Золотовым правильно, так как на эти
деньги была куплена рулетка, которую он при увольне-
нии передал своему преемнику. Уволен же он, Сеногноев,
по приказу, как не справившийся с работой. Золотов был
принят в ОКС по рекомендации главного бухгалтера
завода Комиссарова, который дал распоряжение выпи-
сывать ему зарплату по 800 руб. в месяц, что он, Сено-
гноев, и выполнял. О злоупотреблениях Золотова до
возбуждения этого дела он не знал и за ним ничего
194
особенного не замечал, кроме того, что на него поступали
жалобы рабочих, будто он занимал у них деньги и не
отдает.
Свидетель бухгалтер завода Песчанская удостоверила,
что по поступавшим к ней нарядам и табелям она про-
изводила расчеты и составляла ведомости на зарплату
рабочих и служащих завода, после чего эти ведомости
подписывались начальником ОКС и главным бухгалтером
завода, а затем эти ведомости забирал Золотов, а по
получении денег из<банка через кассу уже и производи-
лись выплаты денег. Выпиской же денег сторонним рабо-
чим и по трудсоглашениям она не занималась: этим
ведал сам Золотов.
В процессе следствия возникали версии о том, что
в обнаруженных злоупотреблениях Золотова могли при-
нимать участие или кассирша завода Кривякова или
начальник ОКС Сеногноев. Однако эти версии никакого
подтверждения не получили.
13 августа 1945 г. следователем было составлено
постановление о производстве по делу судебно-бухгалтер-
ской экспертизы. Проведение экспертизы было поручено
судебному бухгалтеру-эксперту Иомтеву, на разрешение
которого были поставлены следующие вопросы:
1)	Установить по бухгалтерским документам точную
сумму недостачи наличных денег по ОКС завода имени
Бадаева за период времени с 1 января по 1 мая 1945 г.
и материально ответственных за недостачу лиц.
2)	Проверить, имели ли место исправления в выписках
банка или иных документах и на какую сумму.
3)	Установить, па основании каких документов спи-
сано в расход по кассе за апрель 1945 г. i 974 р. 16 к.
и проходила ли данная сумма в апреле 1944 г.
4)	Дать заключение, подлежат ли исключению из не-
достачи 125 руб., полученные на хозрасходы.
Вызванный для ознакомления с изложенным постано-
влением Золотов объяснил, что о праве его поставить на
разрешение эксперта дополнительные вопросы и предста-
вить какие-либо имеющиеся у него документы по делу ему
объявлено, но дополнительных вопросов и никаких доку-
ментов, требующих рассмотрения экспертизой, у него не
имеется.
13*
195
На основании анализа бухгалтерских документов и по-
лученных из Промбанка выписок экспертизой было уста-
новлено следующее:
а)	Согласно бухгалтерским данным и выпискам банка
за период с 1 января по 1 мая 1945 г. по 16 именным чекам
Золотовым получено было из банка на зарплату-, хозрас-
ходы и на оплату по больничным листкам всего 74 103 р. 15 к.,
что подтверждается прилагаемой ведомостью Московской
городской конторы Промбанка. При сличении данных по
банковским выпискам с приходными кассовыми ордерами
и кассовыми ведомостями ОКС устанавливается, что по-
лученные по некоторым банковским чекам суммы или вовсе
не были оприходованы по кассе ОКС или были оприходо-
ваны в меньших размерах, каковое обстоятельство усма-
тривается из составленной при экспертизе таблицы. Всего
недовнесено и не оприходовано по кассе ОКС 4 800 р. 00 к.
При этом в банковской выписке за март месяц сумма
500 р., полученная по чеку № 092 448, исправлена на 300 р.
и сумма 11 574 руб., полученная по чеку № 092 449, ис-
правлена на 11 374 руб.
б)	Недостача денежных сумм, полученных Золотовым
по распискам в счет зарплаты на 1 июня 1945 г., выра-
жается в сумме 2 133 р. 10 к., из которых 980 р. им было
получено авансом без разрешения.
в)	Недостача разных сумм, обращенных экспертизой
в начет Золотову (неудержанные госналоги по суммам,
получавшимся Золотовым за работу, неправильное прове-
дение по кассовым приходным ордерам некоторых сумм
в целях присвоения и др.), исчислена в сумме 2 206 р. 16 к.
В эту сумму экспертизой включены и 1974 р. 16 к., полу-
ченные Золотовым от кассира Кривяковой и списанные по
кассовой ведомости за апрель 1945 г., якобы выданные
посторонним лицам за разные работы, причем в оправдание
этой суммы Золотовым была приложена ведомость, опла-
ченная в апреле 1944 г.
Таким образом, по заключению экспертизы общая сумма
недостачи денег по кассе ОКС завода имени Бадаева за
время с 1 января по 1 мая 1945 г. выражается в сумме
9 139 р. 26 к., и материально-ответственным лицом за эту
недостачу является бывший старший бухгалтер ОКС Золо-
тов А. С.
19S
С недостачи наличных денег у Золотова экспертизой
списана сумма в 125 руб., указанная в авансовом отчете
начальника ОКС Сеногноева, израсходованная им на по-
купку рулетки, как это удостоверено справкой бухгалтерии
завода от 16 августа 1945 г.
На основании изложенных выше данных следственного
производства Золотов был привлечен в качестве обвиняе-
мого по ч. 2 ст. 116 УК, и следствие было закончено
25 августа 1945 г.
Приговором народного суда от 12 сентября 1945 г.
Золотов был признан виновным и приговорен по указанной
статье Уголовного кодекса к четырем годам лишения сво-
боды с конфискацией лично принадлежащего ему иму-’
щества, а на основании Указа Президиума Верховного
Совета СССР от 7 июля 1945 г. об амнистии срок наказа-
ния Золотову сокращен был наполовину.
Хотя предварительное следствие по настоящему делу,
проведенное в течение короткого 17-дневного срока с до-
вольно сложной бухгалтерской экспертизой, следует при-
знать с методической точки зрения образцовым, мы счи-
таем необходимым дополнить анализ следственного мате-
риала по этому делу несколькими указаниями тактического
порядка, которые не всегда учитываются даже опытными
следователями.
1) Назначив производство судебно-бухгалтерской экс-
пертизы, следователь обратилась 14 августа 1945 г.
в Московскую городскую контору Промбанка с просьбой
выдать бухгалтеру-эксперту т. Иомтеву выписки всех
сумм, выданных банком наличными по чекам ОКС завода
им. Бадаева с его расчетного счета № 321142 за период
с 1 января по 31 мая 1945 г. с указанием фактических по-
лучателей наличных денег.
Требуемые от банка документы были выданы эксперту-
бухгалтеру, который и приступил к рассмотрению их и
связанных с данным делом бухгалтерских документов
ОКС.
Между тем следственной практикой установлен такой
процессуальный порядок, по которому следователь с а м
получает необходимые для экспертизы документы из под-
лежащих учреждений и организаций (или путем истребо-
вания их от данного учреждения, или производства
197
выемки — ст.ст. 175—176 УПК) и по осмотру их предла-
гает их на рассмотрение приглашенного эксперта. По-
этому следователь не должен поручать бухгалтеру-эксперту
самостоятельно выбирать или получать нужные для экспер-
тизы документы, так же, как, например, и опрашивать сви-
детелей или других лиц, в руках которых находятся нуж-
ные для дела документы.
В данном случае от нарушения указанного порядка
никаких неблагоприятных последствий не произошло, но
следственная практика знает случаи, когда такие посред-
нические через эксперта мероприятия по получению до-
кументальных материалов искажали переспективы рас-
следования, в особенности в тех случаях, когда в учреж-
дении, из которого получались документы, оказывались
должностные лица, имеющие какие-либо связи с обви-
няемым по данному делу.
2) Когда при производстве следствий по делам о долж-
ностных преступлениях обнаруживаются какие-либо орга-
низационные недочеты в работе предприятия, в котором
работал обвиняемый, следователь должен обратить вни-
мание руководящих должностных лиц этого предприятия
на необходимость устранения обнаруженных недостатков
или принятия соответствующих превентивных мер.
По настоящему делу было бы уместным со стороны
следователя сообщить дирекции завода о беспорядках,
которые имели место в ОКС: 1) Золотов был принят на
завод в качестве рабочего, затем был назначен на
штатную должность старшего бухгалтера ОКС, но при-
каза об этом назначении и о присвоении Золотову по этой
должности оклада не было, хотя он рассчитывался по
зарплате в 800 рублей в месяц; 2) при подписании банков-
ских чеков лица, являющиеся распорядителями кредитов,
не сличали суммы чеков с ведомостями, которые выписы-
вались на получение тех или других сумм из банка;
3) старший бухгалтер в ОКС являлся безответственным
лицом, так как никакого контроля за его работой ни со
стороны начальника этого отдела, ни со стороны бухгал-
терии завода не было. Л между тем, ведь все эти факты не-
упорядоченной работы по наблюдению за действиями стар-
шего бухгалтера ОКС и послужили причиной обнаружен-
ного преступления, так как они открывали Золотову лег-
198
кую возможность совершения присвоений и растрат
вверенных ему по должности сумм.
Задачи для следственных упражнений
1)	Установить различие между хищением и растратой,
как юридическими понятиями: дать анализ закона от 7 ав-
густа 1932 г. и ст. 116 УК и определить особенности, хара-
ктеризующие методику расследования того и другого вида
преступлений. Указать целевую установку первичных актов
следствия по делам о хищениях и по делам о растратах.
2)	Определить, какие вопросы должны были быть
предложены подозреваемому в растрате Золотову при его
первичном допросе; перечень вопросов изложить пись-
менно, исходя из акта ревизии и показания свидетеля
Шугаева.
3)	По материалам расследования по настоящему делу
объяснить, почему в данном случае не требовалось произ-
водство графической экспертизы (по сличению почерков)
для установления подложности исправлений, сделанных
Золотовым в выписках Промбанка по расчетному счету
ОКС за март 1945 г.: сумма в 500 руб., полученная по
чеку № 92448, исправлена на 300 руб., а сумма 11 574 руб.
по чеку № 92449 исправлена на 11 374 руб. В каких случаях
требуется обычно производство такой экспертизы для
установления признаков преступления, предусмотренного
ст. 120 УК.
4)	Сформулировать резолютивную часть обвинитель-
ного заключения, разделив ее на три пункта, определяю-
щие присвоенные Золотовым суммы в соответствии с за-
ключением бухгалтерской экспертизы.
СОДЕРЖАНИЕ
От редактора............................................. 3
1. Доказательства и улики в процессе расследования пре-
ступлений	.................................5
II. Методика,	тактика и	техника	расследования	преступлений 37
Раздел первый
Расследование	убийств	и	поджогов..........37
Убийство..............................................41
Поджог................................................74
Убийство «без трупа*..................................94
Раздел второй
Расследование разбоев .............. 114
Разбой...............................................116
Разбой и	бандитизм..................................111
Раздел третий
Расследование	хищений и растрат.........150
Хищения	социалистической	собственности...........155
Должностная растрата.................................186
Цент 3 руб.
Ркдакгор А. Г. Поляк.	Технический р дакюр А. Н. Макарова.
Подписано к п ча>и 22/VI 1948 г.	Печ. л. ГЛУч.-изд. л. 10,36.
В печ. л 34У44 зн.	Тираж 15 (ГО.	Зик. 360.	Л-99 330.
4-я типография им. Евг. Соколовой треста «Поля граф книга» ОГИЗа
при Совете Министров СССР. Ленинград, Измайловский пр., 29.