CCTAHUE
XVII ВЕКА
рлд
Ю.М.САПРЫКИН
ирландское восстание
XVII ВЕКА
ИЗДАТЕЛЬСТВО МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА 1-9-6-7
Печатается по постановлению Редакционно-издательского совета Московского университета
ВВЕДЕНИЕ
Данная работа является продолжением ранее вышедшей монографии «Английская колонизация Ирландии в XVI — первой половине XVII в.», опубликованной в 1959 г., в которой исследовалась аграрная политика английских колонизаторов в Ирландии при Тюдорах и Якове I, а. именно: отмена клановой системы, политика сдачи и нового пожалования поместий, массовые и частичные конфискации земель у местных жителей и английская их колонизация. Выводы по этим вопросам излагаются в первом разделе главы «Предпосылки Ирландского восстания».
Аграрная и социальная история Англии в средние века и в начале нового времени обстоятельно исследована в советской историографии, но экспансионистские устремления английских феодалов и то, как эти устремления были реализованы во Франции, Уэльсе, Ирландии и Шотландии, еще мало изучены. Буржуазные историки Англии эту сторону деятельности феодалов всячески замалчивают по вполне понятным причинам—дорогой ценой народы названных стран и областей заплатили за успехи своего сильного соседа.
Классики марксизма расценивали грабеж Ирландии англичанами в XVI—XVII вв. как один из моментов первоначального накопления капитала в Англии. Нельзя согласиться с распространенным в немарксистской исторической литературе утверждением о том, что Англия вступила на путь колониальной экспансии лишь при Елизавете, создав свои поселения в Северной Америке,
3
и что успехи ее на этом поприще до английской буржуазной революции были якобы незначительны и не оказали серьезного влияния на процесс ее капиталистического развития.
В действительности завоевательные войны англичан в Ирландии в XVI—XVII вв. и их аграрная политика в этой стране, грабеж ее населения, конфискации ирландских земель и колонизация их английскими искателями наживы — как их называли в то время авантюристами— это не менее яркая по своему значению и насильственным методам страница истории первоначального накопления в Англии, чем печально известные «огораживания». Во всей истории колониального грабежа это такое крупное событие, которое надо поставить рядом с испанскими завоеваниями в Америке и португальскими— в Африке и Азии. Наша задача показать и доказать это.
Уделив в исследовании основное внимание обезземелению ирландцев английскими авантюристами в период разложения феодализма и первоначального накопления в Англии, мы учитывали общую задачу, стоящую сейчас перед советской исторической наукой, — обличение длительной и мучительной для широких народных масс истории возникновения и развития капиталистических отношений. Эта задача и теперь сохраняет актуальное значение в борьбе против буржуазной идеологии во всех его формах. К. Маркс в знаменитой 24 главе первого тома «Капитала» на большом фактическом материале ярко показал, что «новорожденный капитал источает кровь и грязь из всех своих пор, с головы до пят» ’.
Апологеты современного империализма всеми средствами пытаются убедить народы слаборазвитых стран, что они обязательно должны пройти тот же путь капиталистического развития, который прошли в свое время капиталистические страны Европы и Америки, всячески при этом приукрашивая его.
Советские историки, руководствуясь известными высказываниями классиков марксизма-ленинизма о том, что реакцию в Англии питало порабощение Ирландии, убедительно доказали национальную и классовую ограниченность английской буржуазной революции XVII века
‘ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., изд. 2, т. 23, стр. 770.
4
главным образом на примере аграрного законодательства Долгого парламента относительно Ирландии и кромвелевских конфискаций и колонизации ирландских земель. Мы попытались исследовать отношение к Ирлан-' дии буржуазно-дворянского блока этой революции с первых дней его борьбы против абсолютизма, в период назревания Ирландского восстания и после того, как оно началось.
В советской историографии Ирландское восстание 1641 —1652 гг. до сих пор еще не исследовано. В работах В. Ф. Семенова, С. И. Архангельского и А. С. Са-мойло, посвященных экспроприации ирландских земель и их английской колонизации, осуществленных буржуазно-дворянской Англией после победы Кромвеля над восставшими в Ирландии, история этого восстания специально не рассматривается. Этот пробел не был устранен и в двухтомнике «Английская буржуазная революция XVII века»2. Не удивительно,'что в общих курсах истории о нем говорится очень мало. Между тем Ирландское восстание в действительности было крупным событием в истории национально-освободительной борьбы ирландского народа против английских экспроприаторов и поработителей при Карле I и Долгом парламенте и имело прогрессивное значение как для Ирландии, так и для Англии.
Именно так оценивали его основоположники марксизма. К- Маркс называл это восстание «первым национальным восстанием Ирландии», «Ирландской революцией 1641 года»3. Ф. Энгельс в своих рукописях по истории Ирландии, опубликованных в X томе Архива Маркса и Энгельса (Госполитиздат, 1948), уделил большое внимание Ирландскому восстанию и сделал много ценных для исследователя этого восстания замечаний и наблюдений, особенно в «Хронологии Ирландии», содержащей сжатый очерк основных событий восстания до 1646 т. В письме .к Женни Лонг в 1881 г. он, критикуя
2 С. И. Архангельский. Аграрное законодательство английской революции 1649—1660 гг. М., Изд-во АН СССР, 1940; В. Ф. Семенов. Политика Кромвеля в Ирландии 1649—1650 гг. «Вопросы истории», 1945, № 5—6, стр. 85—96; А. С. С а м о й л о. Ограбление Ирландии Англией в 50-х гг. XVII в. «Уч. зап. Моск, обл. пед. ин-та», 1950, т. 16, вып. 1, стр. 57—81; «Английская буржуазная революция XVLI века», т. I. М., Изд-во АН СССР, 1954.
3К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 467.
5
французского публициста и историка Реньяра, назвавшего это восстание «английской Вандеей», писал: «Ирландия была католической, протестантская Англия республиканской, пбэтому-де Ирландия является английской Вандеей. Но все же существует маленькая разница: французская революция хотела дать землю народу, а английская республика хотела в Ирландии отнять землю у народа»4. Соответственно этому мы поставили перед собой задачу: по данным различных источников выяснить причины и основные события Ирландского восстания, его движущие силы и требования, выдвинутые восставшими, выявив при этом борьбу за землю как главную его черту.
В исторической литературе собран большой материал по истории Ирландии XVI—XVII вв., в том числе по Ирландскому восстанию 1641—1652 гг.
В этом отношении надо прежде всего назвать сохранившее научное значение поныне трехтомное сочинение английского историка Т. Кэрта, посвященное жизни и деятельности роялиста-протестанта, активного участника событий во время Ирландского восстания Джемса Батлера, графа, а затем герцога Ормонда (впервые издана в 1735—1736 гг.) 5.
Апология деятельности этого авантюриста и предателя национально-освободительной борьбы весьма характерна для проанглийских настроений части местной знати в Ирландии в начале XVIII в. Но Кэрт подошел к своей задаче гораздо шире и глубже, чем эта апология, и в этом ценность его сочинения. Он привлек очень большое количество до него неизвестных документов времен первых Стюартов, Ирландского восстания и реставрации монархии: государственную переписку, официальные отчеты о колЬнизации, законодательные акты и парламентские отчеты, коллекции документов, хранящиеся в частных собраниях ирландских аристократов, мемуарную литературу. Это позволило ему налисать содержательный очерк истории страны в бурное для Ирландии столетие с конца XVI по конец XVII в. и при-> вести очень ценную аргументацию в виде выдержек из источников, а также приложить собрание важных доку
4 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 35, стр. 134.
s Т. Carte. Life of James duke of Ormond, v. 1—6. Oxford, 1851 (Далее — T. С a r t e, v. 1—6).
6
ментов из архива Ормондов. Т. Карт правильно увидел в конфискациях земли у ирландцев «вообще и в частности у джентри», произведенных в конце XVI — начале XVII в., одну из важнейших причин Ирландского восстания 1641 —1652 гг. и подробно изложил события этого восстания, попытавшись преодолеть тенденциозность по отношению к восставшим, которая была характерна для сторонников Долгого парламента. На ценность фактического материала, собранного Кэртом, обратил внимание в свое время Ф. Энгельс.
Однако большинству английских историков присуще колонизаторское отношение к Ирландскому восстанию. Основные взгляды английских колонизаторов на Ирландию были сформулированы еще английскими чиновниками и юристами XVI — начала XVII в., которые защищали политику подчинения и грабежа Ирландии, проводимую Тюдорами и Стюартами (напр., Э. Спенсер, Д. Дэвис). Их продолжатели в историографии давно объявили Ирландское восстание 1641—1652 гг. реакционным событием типа Варфоломеевской ночи или французской Вандеи, изображают его «резней» английских протестантов, учиненной ирландцами-папистами ради торжества католицизма, пытаясь таким образом оправдать массовое истребление и земельные конфискации, которым подвергались жители Ирландии при Кромвеле. Именно так изображал Ирландское восстание в своей книге с примечательным названием «История отвратительного ирландского мятежа» («The History of the execrable Irish rebellion», London, 1680) Эдмунд Борлез, пуританин и сторонник Долгого парламента, потомок Джона Борлеза, занимавшего в начале восстания пост одного из верховных судей Ирландии.
«Ирландская резня, — замечает известный английский историк XIX в. Д. Фроуд, — стала частью европейской истории и занимает бесславное место рядом с Сицилийской вечерней и резней в ночь святого Варфоломея» 6.
Заслуживает внимание отношение к Ирландскому восстанию известного английского историка С. Гардинера, автора многотомных работ, посвященных истории
6 М. Hickson. Ireland in XVII-th century or the Irish massacres of 1641—16412. V. Г—2, L., 1в®4 (Далее — M. Hickson, v. 1^2).
7
английской революции XVII в. («History of England from the Accession of James I te Outbreak of the Civil War». L., 1883—1884, v. 8, 9, 10; «History of the Civil War». L., 1886—1891, v. 4; «History of the Common Wealth and Protectorate». L. 1894—1904, v. 4).
Гардинер был либерально-буржуазным историком, создавшим приемлемую для английской буржуазии концепцию английской революции. Он представил эту революцию как яркую страницу национальной истории Англии, как религиозную борьбу без классов, героями которой были индепенденты во главе с Кромвелем. Гардинер видел в Ирландии страну, находившуюся на низкой ступени развития, и Англия должна была, по его мнению, сыграть свою цивилизаторскую роль в ней. Но Страффорд, а затем Пим и другие лидеры Долгого парламента из пресвитериан не знали обычаев и нужд Ирландии и проводили политику грубо. Режим, введенный в Ирландии Страффордом, представлял серьезную опасность для Англии, где началась борьба против деспотизма Карла. Пим и его единомышленники увидели эту опасность и предотвратили ее, но они смотрели на Ирландию, как на колонию, которой надо управлять по английским законам, тогда как тут была необходима более гибкая политика.
Ирландское восстание в 1641 г. было вызвано колонизацией Ольстера, а также угрозой колонизации Коннаута. Рассматривая действия восставших против англичан-колонистов в первый период восстания. Гардинер подверг сомнению утверждения о «резне» английских колонистов, учиненной восставшими, и считал, что цифры погибших англичан, приводимые современниками, были значительно превышены. Он приводит свидетельства источников о жестоком истреблении английскими отрядами местного населения, показывая, таким образом, что пресвитериане в Долгом парламенте не смогли в Ирландии использовать никаких других средств, кроме насилия. Парламентский акт о конфискации земель восставших ирландцев Гардинер называет «чудовищным». При этом он не допускает мысли о необходимости предоставить ' Ирландии независимость. Он критикует только методы и средства, какие применяли в Ирландии монархия Карла I и Долгий парламент в начале революции.
8
Но критика сразу прекратилась, как только Гардинер подошел к ирландской политике индепендентов. Образование самостоятельного ирландского государства и усиление влияния католичества после поражения короля в. гражданской войне он, не приводя доказательств, расценил как серьезную угрозу со стороны Ирландии английской свободе и пуританству и, таким образом, оправдал вторжение войск Кромвеля в Ирландию и ее завоевание. Как подобает английскому националисту,. Гардинер утверждает в связи с этим, что если бы победили ирландцы, то мир приобрел бы гораздо меньше, чем он приобрел от победы англичан. Он расхваливает Кромвеля за его успехи в Ирландии, а все зверства английских войск оправдывает фразой о том, что Кромвель в Ирландии не мог сделать ничего другого, кроме того, что он сделал. Он одобряет кромвелевское «устройство» Ирландии, хотя начало этого «устройства» было заложено актом о конфискации земель восставших ирландцев, который он сам назвал «чудовищным».
Для части ирландских историков XVIII—XIX вв. было характерно стремление глубоко изучить явления и события своей отечественной истории и показать роль Англии в ней. Будучи сторонниками идеи гармонии интересов ирландцев и английских колонизаторов, характерной для буржуазного либерализма в Ирландии и в. Англии со второй половины XVIII в., М. О’Коннор, Д. Прендергаст и Д. Мерфи осуждали насильственные методы аграрной политики англичан в Ирландии в XVI—XVII вв. и, описывая их, привели в своих работах много исторических фактов, которые были использованы Ф. Энгельсом при составлении им выписок и заметок ’по истории ирландских конфискаций7. Особенно ценным было исследование Д. Прендергаста «Кромвелевское устройство Ирландии» («The Cromwellian Settlement of Ireland». L., 1865), появившееся в 1865 г. Автор — англо-ирландец по своему происхождению — на основании изучения широкого круга источников восстановил действительную историю осуществленной Кромвелем массовой экспроприации земли у местных жителей
7 См. «Архив Маркса и Энгельса», т. X; М. О’ С о n п о г. The History of the Irish Catholics. Dubl., 1813; J. Prendergast. The Cromwellian Settlement of Ireland. L., 1865; J. Murphy. Ireland, Industrial, Political and Social. L., 1870.
9
Ирландии и колонизации этих земель английскими авантюристами. Впервые в историографии были убедительно показаны захватнические цели в Ирландии буржуазно-дворянских кругов, пришедших к власти в результате английской революции. Эта работа вызвала большой интерес у К. Маркса и Ф. Энгельса.
Но, как отмечалось в нашей монографии, изданной в 1959 г., у ирландских историков XX века (Э. Кэртис, К. Максуэлл, Е. Мак-Лисат, М. Ронан, X. О’Греди) заметны явное- ослабление интереса к земельным конфискациям и английской колонизации Ирландии и повышенный интерес к конституционной и культурной истории страны в духе идеи гармонии интересов ирландцев и англичан, которая стала характерна для буржуазного либерализма в Ирландии еще в прошлом веке.
Одной" из типичных для этого направления работ было изданное в 1923 г. в Дублине двухтомное исследование Хью О’Греди «Страффорд и Ирландия» («Strafford and Ireland». Dubl., 1923). Автор привлек новый, до того неизвестный документальный материал и обстоятельно исследовал основные направления ирландской политики английской короны при наместнике Страффорде. Однако все это было подчинено буржуазно-либеральной идеализации английского господства в Ирландии, о которой оговорилось выше. Отмену клановой системы, проведенной в 1605 г., он расценивал как «революцию» против -феодализма, произведенную «низшим сортом народа» и поддержанной английской короной, не желая совершенно замечать истинные экспроприаторские цели этой меры. Он также выступал против мнения о том, что при массовых земельных конфискациях многие ирландцы были лишены земли; пытался показать, вопреки источникам, что после этих конфискаций во владении ирландцев оставалось еще много земель, поэтому антагонизма между англичанами-колонистами и ирландцами якобы не было. Более того, новые колонисты были так популярны среди местных жителей, что последние охотно •становились держателями земель в поместьях этих колонистов. Исходя из этого О’Греди возражал против оценки Ирландского восстания, как выступления, вызванного экспроприациями, которым были подвергнуты местные жители англичанами — ни крестьяне, ни основная масса джентри Ирландии якобы в восстании не прини-10
мала участия, а главной его силой была небольшая кучка жадных до власти ирландских аристократов, пострадавших от колонизации и отмены клановой системы.
Взгляды ОТреди формировались под впечатлением кодъема национально-освободительного движения в Ирландии в годы первой мировой войны и после нее. После того как в 1922 году в результате компромисса между испугавшейся народной борьбы ирландской буржуазией и английским правительством Ирландия, без Ольстера, стала доминионом, а с 1937 г. —- независимым государством, в широких буржуазных кругах усиливались антидемократические и примирительные по отношению к английскому господству в Ирландии настроения. В историографии они получили свое выражение в стремлении принизить события национально-освободительной борьбы, как безуспешные попытки решить силой вопросы взаимоотношений, двух соседних наций, и, наоборот, всячески поднять моменты, когда побеждали стремления к компромиссу с обеих сторон.
Особенно примечателен в этом отношении популярный очерк «История Ирландии» («History of Ireland», DubL, 1961), написанный профессором Дублинского университета Эдмундом Кэртисом. Этот очерк признан «лучшим» и выдержал с 1936 по 1961 г. десять изданий. Кэртис утверждает, что география крепко связала историю двух соседних стран — Англию и Ирландию. «Темная политическая связь» между ними, а не экспансия английских феодалов и буржуазии,, привела к тому, что в ирландской истории большую роль играли «три различия» — католики, протестанты и просвитериане. Эти различия историк должен принимать «без оправдания или обиды» по той причине, что «несовершеннолетие» ирландцев в социальной, религиозной и политической жизни затянулось, и потому «протестантское влияние» и все, что с ним было связано в области цивилизации, политической свободы и литературы, принесло стране большую пользу. Фроуд и другие историки были правы, показав это. Даже «протестантам-раскольникам» Ольстера, утверждает Кэртис, принадлежит почетное место в истории Ирландии и надо сожалеть, что Ольстер не вошел в Ирландию после 1922 г. Стремление к единству — важнейший фактор в ирландской истории; оно/развивалось сложно, и только с образованием в
И
1922 г., «с добровольного согласия Великобритании», ирландского государства, способного управлять и представлять нацию, это развитие было завершено. В течение многих веков единства в Ирландии не хватало и потому созданное Генрихом VIII и Елизаветой ирландское королевство, хотя в нем было много деспотизма, имело «историческое величие» и было «предметом национального влечения».
В 1959 г. университет в Манчестере (Англия) издал книгу преподавателя истории одного из колледжей в Дублине Хью Керни под названием «Страффорд в Ирландии 1633—1641» («Strafford in Ireland 1633—1641. A study in Absolutism». Manchester Univers. Press, 1959), в которой на основании новых источников из личного архива Страффорда уточнены многие факты его деятельности в Ирландии. Эпиграфом к своей книге Керни взял слова известного английского писателя Д. Конрада из повести «Сердце тьмы» о том, что римляне-завоеватели не были колонистами и их административная деятельность в завоеванных странах имела одну цель — «выжать как можно больше», что завоевание земли означает ее экспроприацию у людей другой расы, однако экспроприацию искупает идея, ради которой ее осуществляют. Керни в выводах О’Греди относительно Страффорда видит много преувеличений. Страффорд подчинил английской администрации весь остров и проводил политику своих предшественников «выжать как можно больше»; сам он в Ирландии стал богатейшим человеком. Однако не его политика была причиной Ирландского восстания, поскольку она потерпела крушение вследствие ее слабости еще до начала восстания, причем главную роль сыграла религиозная политика Страффорда, поссорившая его с английскими пуританами и шотландскими просвитерианами. Причины восстания «лежат и вне сферы» отношений английской администрации и ирландского парламента, представлявшего англо-ирландское дворянство, так как это дворянство было против мятежа и добивалось соглашения с английскими властями. Восстание возникло вследствие антагонизма между ирландской знатью и английскими колонистами.
Журнал современных ирландских историков «Ирландские исторические исследования», издающийся с 1938 г., поражает узостью тематики своих статей, по-12
священных Ирландскому восстанию XVII в. Создается впечатление, что авторы сознательно обходят вопросы, касающиеся английского завоевания и порабощения Ирландии.
В советской медиевистике аграрное законодательство Долгого парламента, посвященное Ирландии, и конфискации Земли у участников Ирландского восстания и английская их колонизация, проведенная Кромвелем, обстоятельно исследованы С. И. Архангельским в его труде «Аграрное законодательство английской революции 1649—1660 гг.» (М., Изд-во АН СССР, 1940). Автор убедительно показал экспроприаторский характер всех законодательных актов и практических мероприятий, относительно Ирландии буржуазно-дворянского правительства Англии, пришедшего к власти в результате английской буржуазной революции, а также социальные слои, которые обогатились за счет грабежа земель ирландских католиков. Но вместе с этим никак нельзя согласиться с С. И. Архангельским в оценке этих мероприятий как буржуазной аграрной революции в Ирландии.
В. Ф. Семенов и А. С. Самойло дополнили выводы С. И. Архангельского, исследовав политику Кромвеля в Ирландии во время завоевательного похода его армии в 1649—1650 гг., переселение ирландцев-папистов в Коннаут, а также борьбу среди английских колонистов по поводу этого переселения.
Поэщму в данной работе не рассматриваются эти уже исследованные вопросы, тем более что за последнее время не было опубликовано новых источников. Вместе с этим надо оговориться, 'что мы не ставили перед собой задачу исследовать все вопросы, связанные с Ирландским восстанием. Это восстание длилось более одиннадцати лет. В нем сложно переплелись противоречия экономического и социального, национального и религиозного, внутреннего и международного характера и, разумеется, мы не могли выяснить их все в равной мере — для этого потребуется ряд специальных исследований. Наша цель состояла в выявлении и исследовании борьбы за землю как главной черты восстания, корни которой уходят в аграрную политику в Ирландии Тюдоров и первых Стюартов, а все другие вопросы, связанные с восстанием, затрагиваются лишь в той мере, в какой было необходимо для выполнения этой цели.
13
Данная монография посвящена исследованию предпосылок Ирландского восстания 1641—1652 гг. и его начального периода—до образования Ирландской конфедерации в октябре 1642 г. Она заканчивается кратким обзором основных событий восстания, происшедших после этой даты. История Ирландской конфедерации и войны между Англией и Ирландией до 1652 г. во всех ее аспектах внутреннего и международного значения как для Ирландии, так и для Англии — это сложный комплекс ряда проблем, которые еще ждут своего исследования.
Как это не удивительно, но проблема ирландского города до сих пор остается не исследованной в историографии. Не выяснены важнейшие вопросы этой проблемы, а именно: возникновение ирландского города, товарное производство и специфические условия развития города после английского вторжения в Ирландию в XII в., город в Непокоренной Ирландии и в Пэле, социальная структура города и участие городских слоев и группв Ирландском восстании 1641—1652 гг. Важность всех этих вопросов для нашего исследования со вершенно очевидна. Однако ирландский город — это самостоятельный объект исследования со своими проблематикой и кругом источников, требующий усилий ряда иследователей. В данной монографии мы поставили перед собой другие задачи, поэтому мы не имели возможности специально исследовать проблему ирландского города. Нам пришлось ограничиться лишь некоторыми наблюдениями и замечаниями относительно ирландского города в XVII в., которые возникли у нас в ходе исследования аграрной проблематики Ирландского восстания. Разумеется, в этих наблюдениях и замечаниях мы не претендуем на точность и полноту.
Для исследования аграрной истории Ирландии XVI— XVII вв. большой интерес представляет так называемая Гражданская опись («Civil Survey», 1654—1656) —земельный кадастр поместий ирландцев, англо-ирландцев и англичан по их состоянию в 1640 г., до начала Ирландского восстания 1641—1652 гг., изданный Ирландской комиссией древних актов в 1931 —1953 гг. в девяти томах,, но до сих пор в историографии еще в должной мере не использованный.
Эта опись была предпринята правительством бур-14
жуазно-дворянской Англии в 1654—1656 гг. главным” образом с целью установить точные размеры, положение, качество и стоимость конфискованных земель участников восстания 1641 г., как католиков, так и протестантов перед тем как начать раздачу их в виде вознаграждения офицерам и солдатам армии парламента и так называемым авантюристам, кредиторам парламента,, ссудившим ему деньги для подавления этого восстания. Уполномоченными по проведению описи были назначены 22 июня 1653 г. члены комиссии по управлению-Ирландией: Чарльз Флитвуд, генерал-лейтенант английской армии в Ирландии Эдмунд Ледлоу, генерал-лейтенант кавалерии Милее Корбет и Джон Джонс. Известный акт Малого парламента «Об удовлетворении авантюристов и солдат», принятый 26 сентября 1653 г., узаконил создание этой комиссии и утвердил инструкцию,, которой она должна была руководствоваться в работе. Были описаны земли в 26 ирландских графствах из 32" (опись земель пяти графств Коннаута составлена еще в 1636 г.). Опись проводилась по барониям и приходам-особыми уполномоченными каждого графства, которые получали все сведения о конфискуемых имуществах от присяжных, специально назначавшихся для этой цели из местных жителей. Организатором и активным участником проведения этой описи был известный английский экономист XVII в. Вильям Петти.
Часть Гражданской описи, содержащая материалы* по 17 графствам, хранилась в канцелярии главного землемера в Дублине, где она и сгорела в 1711 г. во время-пожара, оставшись науке неизвестной. В 1817 г. в Келлее, в библиотеке лорда Гидфорда, был найден оригинал Гражданской описи остальных десяти графств — Типперери, Донеголл, Лондондерри, Тирона, Лимерика, Митта, Уотерфорда, Дублина, Кильдара и~ Уэксфорда. Найденная часть Гражданской описи была вскоре приобретена уполномоченными короны по земельным и лесным доходам в Ирландии, но так как она-представляла большую историческую ценность, ее передали в 1910 г. в Дублинский архив на Хранение, сняв-копию для канцелярии доходов. Оригинал этой части описи погиб в архиве в 1922 г. во время гражданской войны между сторонниками и противниками договора 1921—1922 гг. о предоставлении самоуправления
15-
26 ирландским графствам. Копию, снятую для канцелярии доходов, Ирландская комиссия древних актов начала издавать в 1931 г. и закончила в 1959 г.
В соответствии с экспроприаторскими целями, с которыми эта опись проводилась, в ней очень мало сведений относительно держательского состава в поместьях земельных собственников, учтенных в описи. Однако на основании данных описи представляется возможным выяснить состояние земельной собственности в Ирландии к началу английской буржуазной революции, ее распределение и те изменения в поземельных отношениях, которые совершались к этому времени, а это очень важно для исследования причин Ирландского восстания и расстановки социальных сил в нем.
Исследователю надо учитывать, что Ирландское восстание 1641—1652 гг. еще при жизни его современников стало предметом острого спора, что нашло отражение в подборе документов об этом восстании. Сторонники Долгого парламента и колонизации Ирландии при Кромвеле стремились всю ответственность за это восстание переложить на ирландцев и англо-ирландцев и обвинить их в «резне» протестантов.
Именно с такой тенденциозностью подобраны документы по Ирландскому восстанию секретарем Военного совета, а потом парламента в Англии Джоном Рошфор-сом в его коллекции документов «Историческая коллекция» («Historical Collection», v. 4) и Борлезом, который в своей книге об этом восстании — мы ее уже называли— привел много документов, Мэри Гиксон, ученица английского историка Д. Фроуда — его шовинистическая оценка Ирландского восстания приводилась выше — составила двухтомный сборник документов под названием «Ирландия в семнадцатом столетии или ирландская резня 1641—1642 гг., ее причины и результаты» (издана в 1884 г.), большая часть которого посвящена Ирландскому восстанию. Следуя за Борлезом и Рошфорсом, М. Гиксон в качестве самого сильного, по ее мнению, обвинения против ирландцев приводит много показаний английских колонистов о действиях восставших в Ирландии, хотя тенденциозность этой группы источников совершенно очевидна.
Роялисты обвинили пуритан в сознательных провокациях против ирландцев-католиков, которые привели к 16
восстанию и земельным конфискациям при Кромвеле, и стремились доказать это документально. В таком духе сделан подбор документов и комментарии к ним Д. Нал-соном («Ап Imparoial Collection», v. 1—2, L., 1683), a затем T. Кэртом, о котором мы говорили выше.
Особенно ценные документы по Ирландскому восстанию опубликовал Д. Джильберт в сборнике под названием «История Ирландской конфедерации и войны в Ирландии 1641—4643», тт. 1—2 («History of Irish Confederation and war in Ireland, 1641 —1643», Dubl., 1882— 1891). На подбор документов Джильбертом, несомненно, оказала влияние книга Д. Прендергаста. Другие более поздние публикации документов дополняют обширную коллекцию источников по Ирландскому восстанию8.
Для изучения предшествовавших Ирландскому восстанию событий большой интерес представляют документы ирландского парламента («Journals of House of Commons in Ireland»), а для выяснения отношения Долгого Парламента к восстанию — журналы этого парламента ► («Journals of House of Lords»; «Journals of House of ‘Commons»).
‘ Оценивая в целом все названные издания, надо пригнать, что содержащиеся в них источники по Ирландскому восстанию при всей тенденциозности в их подборе, разнообразии с точки зрения содержания и разбросанности по различным сборникам позволяют предпринять исследование тех проблем, которые мы поставили в данной монографии.
• R. Dunlop. Ireland under Commonwealth, v. 1'—2. Manchester, 1913 (Далее—R. Dunlop). «Letters and Papers relating to Irish Rebellion». Dubl., 1936; «Letters and Papers relating to Irish Rebellion between 164-1'—1646». Dubl., 1945; «Ireland from the Flight of Earls to Grattan Parliament». Dubl., 1951; «Tanner Letters, original documents and notices of Irish affairs in 16—17 cc.». Dubl., 1943 (Далее — «Tanner Letters»).
Глава I
ПРЕДПОСЫЛКИ ВОССТАНИЯ
Ирландия была первой английской колонией. Ее завоевание началось в XII в., но к началу XVI в. большая часть Ирландии еще не подчинялась англичанам. Английская экспансия в Ирландии по своему характеру была феодальной. Ее целью был захват ирландских земель и ограбление местного населения, а основной силой — наиболее агрессивные группы англо-нор-. мандских феодалов, в том числе и мелкие и средние вотчинники — фригольдеры. Манориальная система, введенная в Ирландии по английскому образцу, была главным средством эксплуатации завоеванных территорий английскими феодалами-колонизаторами.
Однако у английских феодалов в Ирландии были серьезные затруднения с держательским составом. Вывозить из Англии крепостных крестьян было невыгодно; этому препятствовало также господство крепостнических отношений в Англии, а непрекращавшееся сопротивление ирландцев сорвало массовое превращение их в крепостных— бетагиев. В результате крестьянско-держатель-ская основа, на которой возводился поместный строй английских феодалов-завоевателей, была узка и непрочна, но зато господская верхушка, состоявшая из крупных, средних и мелких вотчинников .из метрополии, усевшаяся на таком основании, была явно гипертрофирована и поместные доходы ее были невелики.
Английские феодалы устремились в Ирландию не для того, чтобы хозяйственно осваивать ее территории. Это 18
были жадные и жестокие завоеватели, для которых грабеж ирландцев был основной целью, а феодальная анархия в колонии — самым удобным для его осуще' ствления «порядком». В отношении ирландцев они проводили жестокую дискриминацию. Ирландцы не пользовались защитой английского права и таким образом были объявлены вне закона, «ирландцами-врагами», что поощряло любой произвол над ними со стороны английских феодалов-завоевателей.
Упорное сопротивление ирландцев завоевателям не прекращалось на протяжении всего средневековья. Оно уничтожило манориальный строй на многих завоеванных англичанами территориях и сократило границы английской колонии, которая стала называться Пэль («ограда»). В таких условиях присущая средневековым завоеваниям естественная ассимиляция местными жителями завоевателей и рядовых колонистов в Ирландии была ускорена стремлением многих английских феодалов-колонизаторов породниться с клановой знатью и перенять более выгодную для них ирландскую систему поборов вождей с местного населения, хотя она была архаической по сравнению с манориальной системой. Появление англо-ирландской знати ослабило власть английских королей в Ирландии.
Таким образом, английские короли из династии План-, тагенетов в своих попытках распространить на Ирландию ту централизацию, которую они успешно осуществляли в Англии, оказались без прочной социальной опоры. Разные условия социального развития определили разные результаты одной и той же политики, проводимой ими в обеих странах. В Ирландии им пришлось довольствоваться ролью слабых королей при баронской олигархии. Пэль стал баронской колонией. Самовластье его баронов, частые войны с ирландцами и их грабеж, междоусобицы и. мятежи против королей стали главной чертой политической истории завоеванной англичанами части Ирландии
Тем не менее, хотя к началу XVI в. границы Пэля были очень сокращены (до юго-восточной прибрежной
1 См. нашу статью «Аграрный строй английской колонии в Ирландии в XIII в.» Сб. «Средние века», вып. 25. М., Изд-во АН СССР, 1963, стр. 147—165.
1&
2*
полосы), на его территории манориальная система и английское право сохранили свое значение, а англо-ирландские лорды находились под английским влиянием.
Ирландцы в результате завоевания были лишены самых богатых и плодородных областей и оттеснены в горы, леса и болота. Это обрекало производительные силы и общественный строй Ирландии на длительный застой, сохранило раздробленность страны и господство в ней феодально-патриархальных отношений вплоть до начала XVII в.
На многих территориях Непокоренной Ирландии (Irish) главным занятием жителей в XVI в. было скотоводство, а земледелие играло второстепенную роль. Ирландцы вели в этих областях полукочевой образ жизни, редко употребляли деньги, и купля-продажа часто совершалась в форме натурального обмена.
Жили они родовыми организациями — септами и кланами, а их общественная жизнь регулировалась бретонскими законами,, представлявшими собой свод «варварского» права Ирландии, кодифицированный еще в 438 г. н. э. В случае убийства человека преступник, как во времена варварских «Правд», уплачивал родным убитого вергельд—«эрик». Значительное количество земель продолжало находиться как общая собственность в распоряжении септов и кланов. Эти земли разделялись между главами патриархальных семей, входивших в состав септов. Если кто-либо из участвовавших в разделе умирал, то его участок не переходил по наследству детям, а все участки снова соединялись вместе и производился их передел. Такие переделы обычно совершались каждые 2—3 года. Этот обычай назывался гевелкайнд.
У ирландцев существовал и другой обычай — тани-стри. Согласно этому обычаю члены септов и кланов избирали вождей и их преемников-танистов. Каждому из них из земель клана выделялся особый участок, который не передавался по наследству его детям, а переходил к преемнику по должности как собственность септа или клана.
Господство этих первобытнообщинных обычаев было свидетельством того, что процесс феодализации в средневековой Ирландии развивался очень медленно, что к началу XVII в. в ней еще не произошло такого массово-'20
го лишения ирландских крестьян собственности на землю и затем их закрепощения родовой знатью, какое произошло в других странах Европы много столетий назад. Образование феодальной собственности на землю еще не завершилось. Поскольку земельные наделы многих свободных крестьян и вождей к этому времени еще не стали аллодом (частной собственностью), многие ирландцы, члены септов, сохраняли личную свободу, не несли на своих плечах гнета крепостничества и вождь имел право взимать с таких держателей только те поборы, которые ему полагались не как собственнику их земель, каковым он не являлся, а как должностному лицу, управляющему данной территорией.
Но должности вождей очень рано были монополизированы в руках отдельных богатых семей, и должностные наделы, следовательно, превратились в их постоянные владения. Кроме того, вожди различными путями приобретали в свою собственность значительное количество земли и вместе с должностными наделами использовали их как средство феодальной эксплуатации пришельцев и своих обедневших родичей. Они взимали повинности, частично в денежной форме, как с держателей своих земель, так и со свободных, но находящихся, под их властью крестьян.
Страна в XVI в. была раздроблена на самостоятельные владения вождей, королевская власть фактически отсутствовала, вожди часто враждовали между собой и велй войны, что облегчило подчинение Ирландии Тюдорам.
Таким образом, в то время как в соседней Англии и других странах Западной Европы в XVI—XVII вв., возник и развивался капиталистический уклад, Ирландия вследствие английского завоевания оставалась отсталой страной. Под покровом клановой системы у ирландцев в XVI—XVII вв. скрывались примитивные феодальные отношения, опутанные густой сетью патриархально-родовых отношений, черты феодальной собственности на землю сочетались с чертами первобытнообщинной собственности, феодальная рента — с архаическими поборами вождей2.
2 См. Ю. М. Сапрыкин. Английская колонизация Ирландии в XiVI — начале XVIII в. Изд-во МГУ, 1958, стр. 11—45.
21
Как известно, присвоение естественных богатств колоний и грабеж местного населения европейскими колонизаторами по праву завоевателей явились одним из условий развития капитализма в Европе как момент первоначального накопления. Именно такую роль сыграло и ограбление Ирландии англичанами в XVI в. по отношению к развитию капитализма в Англии (к захвату других колоний англичане в XVI в. только приступали).
Экономически и политически слабая Ирландия обладала большими природными богатствами; она представлялась Тюдорам, английскому дворянству и буржуазии XVI в. весьма заманчивым объектом колониального грабежа и важным опорным пунктом для утверждения господства Англии на море в борьбе с Испанией за колонии.
Тюдоры отказались от колониальной политики в Ирландии своих предшественников, мирившихся с самовластьем английских баронов и самостоятельностью англо-ирландской и клановой знати, и полностью взяли в свои руки завоевание и ограбление этой страны. Обогащение английских колонизаторов во главе с самим королем и его чиновниками и военными в Ирландии — так называемыми сервиторами—стало главной целью колониальной политики Тюдоров. Оно осуществлялось в виде грабежа ирландцев и присвоения добычи во время завоевательных войн и карательных экспедиций, вымогательств у местного населения, различных рецт, получаемых английскими лендлордами — экспроприаторами ирландских земель с местных крестьян, превратившихся в арендаторов отнятых у них земель, в виде различных поборов короны: поземельных, военных, судебных и т. д. Для этого Тюдоры стремились подчинить своей власти весь остров и превратить Ирландию в покорную английскую колонию.
Усиление королевской власти при Тюдорах позволяло предпринять это завоевание. Генрих VII и Генрих VIII прежде всего укрепили свою власть над Пэлем. Генрих VIII прекратил выплату «черной ренты». Многие могущественные фамилии англо-ирландской знати, которые боролись между собой за власть в Ирландии, были истреблены. Парламент Пэля мог отныне созываться лишь с разрешения английского короля и обсуждать только 22
те законы, которые были предварительно обсуждены в Лондоне (так называемый закон Пойнингса).
Реформация и связанная с ней секуляризация МО' пастырских земель в Ирландии, осуществленная в конце 30-х годов XVI в., явились важным средством подчинения Ирландии и обезземеления ирландцев—бывших держателей монастырских земель, что еще более углубило рознь и борьбу между Англией и Ирландией. В Ирландии было 563 монастыря, и все их земли Тюдоры раздали своим фаворитам из англичан и англо-ирландской знати, продали или сдали в аренду различным искателям наживы из Англии. Доходы, которых лишилась католическая церковь в результате реформации, исчислялись в 110 тыс. ф. ст. Но большинство ирландцев осталось католиками, чем много раз пытались воспользоваться Рим и Испания в борьбе с Англией. Елизавета усилила репрессии против католиков.
Особенно важную роль в подчинении Ирландии английской короне в XVI—XVII вв. играла аграрная политика, проводимая Тюдорами в Ирландии. Она характеризовалась двумя чертами—сдачей и новым пожалованием поместий и массовыми конфискациями земли у ирландцев и колонизацией их англичанами. Такую политику Тюдоры проводили в Ирландии начиная со времени Генриха VIII. Сущность ее заключалась в том, что ирландских и англо-ирландских вождей заставляли сдавать (вопреки правам кланов на землю) подвластные им территории английскому королю, который заново даровал им эти территории как свое пожалование с выдачей жалованной грамоты и присвоением титула английской феодальной иерархии.
В 1541 г. парламент в Дублине объявил Генриха VIII и всех его преемников королями всей Ирландии, предоставив тем самым английским королям более прочные юридические основания превращать ирландских вождей в своих вассалов и распоряжаться по своему усмотрению как сюзерены землями септов и кланов, на которые они не имели никакого права. В целях ускорения сдачи вождями своих поместий короне, ради «спокойствия, подчинения и доходов» короля, ирландский парламент в 1569—1570 гг. отменил обычай танистри, а также военную власть вождей и все поборы, взимаемые ими с подвластного им населения, однако за исключением тех
23
/
случаев, когда эта власть была пожалована королем.
Проводя эту политику, Тюдоры рассчитывали создать в Ирландии из лойяльных ирландских вождей преданную английскому трону земельную аристократию (подобно тому, как они в Англии создавали новую знать), чтобы использовать ее как свою опору для подчинения Ирландии и увеличить свои доходы. Однако осуществленные ими мероприятия не привели к уничтожению клановой системы и власти вождей во всей Ирландии. Это было результатом того, что политика сдачи и нового пожалования поместий вызывала сопротивление со стороны многих вождей. Сдача поместий не была обязательной для всей ирландской знати и обычно наместники производили ее по своему усмотрению. Акт об отмене танистри допускал исключения.
При получении на сданные территории пожалования от короля отношения между вождем и другими членами кланов и септов не изменились и, как и прежде, регулировались старинными обычаями и бретонским правом, субинфеодацию вожди обычно не осуществляли. Кроме того, в большей части Ирландии королевская администрация в XVI в. была или слишком слабой, чтобы уничтожить господство клановых порядков в них, или отсутствовала совсем3.
Клановая система представляла большие препятствия для осуществления завоевательных замыслов Тюдоров, пользуясь ею местные жители оказывали англичанам упорное сопротивление.
В марте 1605 г. Тайный совет в Дублине издал прокламацию об отмене клановой системы в Ирландии, внеся изменения в политику сдачи и нового пожалования поместий. В этой прокламации объявлялось, что свободные члены кланов становились фригольдерами — непосредственными держателями земли от короля, а все старинные поборы, взимаемые с них вождями, и все судебные права вождей отменялись. На этом основании при сдаче и новом пожаловании поместий король жаловал вождям только домен, а свободным членам кланов — их прежние земельные участки, если они составляли не менее 60—120 акров. При этом все поборы вождей оценивались и переводились в деньги и в качестве ком-
3 См. Ю. М. Сапрыкин. Английская колонизация .., стр. 45—61.
24
\
\
мутированной ренты подлежали уплате вождям. Король сам проводил субинфеодацию держателей земли от вождей, и ему были обязаны уплачивать рейту как вожди, так и эти держатели — фригольдеры.
Отмена клановой системы в 1605—1608 гг. по своему-содержанию не была буржуазной реформой. Ее целью было введение во всей Ирландии феодальной системы поземельных отношений английского типа, а ее осуществление было полностью подчинено грабительским, колонизаторским целям феодально-абсолютистской монархии Стюартов и связано с обезземелением массы мелких ирландских крестьян. Прокламация 1605 г. об отмене клановой системы послужила юридическим основанием для проведения короной ряда других фискальных мер в Ирландии.
Однако при сдаче и новом пожаловании поместий непосредственные выгоды получили не жаждавшие-завладеть ирландскими землями английские колонисты, а корона. Король становился собственником земель кланов и септов, взимал ренту как с вождей, так и с ирландцев-фригольдеров, а английским авантюристам при этом земли либо не доставалось совсем, либо доставалось очень мало. Принимая от местных жителей земли, король обычно не имел юридических оснований для того, чтобы при разделе этих земель согласно прокламации 1605 г. сразу передать хотя бы часть их английским авантюристам. Такая попытка могла вызвать серьезные-волнения в стране, чего после национально-освободительных войн в Ирландии во второй половине XVI века-очень опасались в Лондоне4 *.
Серваторам при Якове удалось соединить вместе политику сдачи и нового пожалования с конфискацией земли у ирландцев, заключив своего рода сделку с короной о совместном земельном грабеже ирландцев. В прокламации лорда-наместника Ирландии и его Совета от 15 июля 1606 г. объявлялось о создании комиссии по проверке и исправлению титулов на землю. Всем, у кого титулы на землю были «сомнительными», предлагалось сдать свои участки короне с тем, чтобы снова получить их в качестве пожалования от короля с прочным титулом.
4 См. Ю. М. Сапрыкин. Английская колонизация..,,
стр. 65—84.
25
Английским юристам и чиновникам предоставлялись широкие возможности на основании английского права объявить многие земельные владения в Ирландии доменом короля, произвести от его имени новый их-передел и заселить часть их английскими колонистами, то есть совершить частичную конфискацию ирландских земель.
Таким образом были присоединены к королевскому домену земли и произведен их раздел между местными жителями и колонистами (главным образом из сер-виторов) в графствах Уэксфорд, Лонгфорд, Лимерик, Короля и Королевы, Уэстмите и др.5.
Со второй половины XVI в. в аграрной политике английской короны в Ирландии появилась другая черта — массовые конфискации земли у ирландцев и раздача этих земель англичанам-колонистам для заселения. Английское право предоставляло королю для этого самые широкие возможности. Особенно часто практиковались конфискации ирландских земель за государственную измену.
В конце своего царствования Мария Тюдор конфисковала земли О’Конноров и О’Муров — двух воинственных септов в графствах Лейнстера Лейке и Оффали, граничащих с Пэлем, — обвинив их вождей в измене. Из этих земель в 1563—1564 гг. было роздано колонистам 21 519 акров.
В 1586 г. парламент в Дублине принял два акта о конфискации в пользу короны земель в Манстере, находившихся под властью Десмонда и большой группы других вождей, участвовавших' в войне 1579—1583 гг. против английского господства. Всего было конфисковано 588 тыс. акров, из которых, по данным 1589 г., было роздано английским колонистам крупными поместьями около 247 тыс. акров.
Яков I после бегства из Ирландии в 1607 г. группы вождей Ольстера во главе с графом Тироном конфисковал земли в шести графствах этой провинции: всего 511 465 акров, из которых, по данным 1611 г., более :250 тыс. акров было роздано колонистам из англичан и шотландцев; сервиторы тоже получили массив. Через несколько лет Яков конфисковал земли ирландцев 8
8 См. Ю. М. Сапрыкин. Английская колонизация..., стр. 187—225.
26
большей части графства Уэксфорд и 16 500 акров роздал англичанам. Затем были конфискованы земли ирландцев в графствах Лонгфорд, Лейтрим, Уэстмит, а также в графствах Лейке и Оффали и ряде других территорий — всего около 385 тыс. акров, одна четвертая часть которых была роздана англичанам для колонизации. Так, на протяжении 60 лет в результате массовых конфискаций ирландских земель, совершенных Тюдорами и Яковом I, более 600 тыс. акров перешло в руки англичан-колонистов6.
В результате конфискаций землевладение незнатных авантюристов и сервиторов в Ирландии быстро росло. К сожалению, нет возможности учесть все частные конфискации земель у отдельных вождей и раздачи их английским колонистам, которых за это время, как видно, было немало. Во всяком случае, по данным В. Петти, протестантам, переселенным в Ирландию Елизаветой и Яковом I, 'принадлежало всего 2 млн. акров земли7 8.
* * *
В 1639 г. спикер палаты общин дублинского парламента, открывая сессию, говорил о том, что брегонское право в Ирландии с его обычаями танистри и гевел-кайнд и ирландскими поборами вождей отменено и английское общее право господствует повсюду, что благодаря этому безвозвратно ушло то время, «когда ничего не было слышно в Ирландии, кроме воинственного шума барабана и трубы... когда весь остров утопал в море крови». «Но эти, — говорил спикер, — черные дни забыты по причине долгого и счастливого мира, которым мы наслаждались... Каждый из нас теперь находится в безопасности под собственной крышей, наши мечи ’перекованы на орала, и мы совсем забыли войну» 8.
Как ни высокопарны и льстивы были эти похвалы Стюартам, мы должны признать, что в них нашел свое
6 См. Ю. М. Сапрыкин. Английская колонизация..., стр. 85—187.
7 См. В. Петти. Экономические и статистические работы. М., Соцэкгиз. 1940, стр. 91 (Далее — В. Петти. Ук. соч.).
8 «Journal House of Commons in Ireland», pp. 226—227 (Далее — «Journ. H. Com. Ir.»).
27
выражение важный факт — Ирландия в результате колонизаторской политики английской абсолютной монархии Тюдоров и первых двух Стюартов из непокорной баронской колонии стала королевской колонией, оплотом английского абсолютизма.
Если в Англии XVI — начала XVII в. абсолютистская политика короны была ограничена прерогативами парламента, слабостью бюрократического аппарата и отсутствием постоянной, зависящей только от короля армии, то в подчиненной короне Ирландии было другое положение— дублинский парламент согласно закону Пой-нингса созывался только с разрешения английского короля и мог обсуждать и принимать только те законы, которые предварительно были подготовлены в Лондоне, а королевскую политику осуществлял в Ирландии довольно сильный аппарат чиновников и военных короны — сервиторов.
Ежегодно для ирландской армии короля набиралось в Англии несколько тысяч авантюристов, надеявшихся на этой службе разбогатеть и возвыситься. Король стал феодальным собственником ирландских земель и под его сюзеренитетом, в числе обязанных ему службой, рентой и взносами членов феодальной иерархии, оказались не только английские авантюристы-колонисты, но и лояльные местные феодалы из англо-ирландцев и коренных ирландцев.
Именно это позволило Карлу I осуществить в Ирландии ряд важных фискальных мероприятий, особенно во время наместничества графа Страффорда, крупнейшего деятеля английского абсолютизма предреволюционной эпохи. Страффорд был назначен наместником Ирландии в 1634 г., накануне буржуазной революции в Англии, и перед ним в связи с этим встала задача использовать Ирландию как королевскую колонию, всемерно увеличить доходы короны в ней и таким образом не только усилить политические позиции абсолютизма в Англии в борьбе с буржуазно-дворянской оппозицией, но и облегчить финансовый кризис монархии, в который оиа нее глубже погружалась в предреволюционные годы. «Он управлял Ирландией в соответствии с теорией абсолютной королевской власти»9, — замечает Энгельс о политике Страффорда в Ирландии.
9 «Архив Маркса и Энгельса», т. X, стр. 142—143.
28
Вскоре после своего прибытия в Ирландию Страффорд в одном из писем заметил: «Я оказался' в обществе странных людей — они заботятся 6 своих частных интересах и стараются на этом поприще, но совершенно не думают о государственных интересах». Проводя жесткий фискальный нажим по всем линиям, он впервые за много лет английского господства в Ирландии добился того, что годовые доходы короны в этой стране превышали расходы на нее. «Когда я прибыл в Ирландию,— говорил Страффорд на суде в Лондоне, — корона была в большой задолженности — свыше 100 тыс. ф. ст... Когда я отправлялся из Ирландии, я оставил в королевской казне 100 тыс. ф. ст.» 10.
Исходя из незыблемости прав короля на земельные владения держателей в Ирландии как сюзерена, Страффорд прежде всего всемерно активизировал работу комиссии по проверке «неправильных» титулов на землю, созданную при Якове’!, и превратил ее в одно из важнейших орудий английского абсолютизма в Ирландии11.
Комиссию возглавлял сам Страффорд, а членами ее были крупные деятели его правительства—канцлер Ирландии Ричард Болтон, главный лорд суда общих тяжб Джерард Лоутер, Джордж Ретклиф и англо-ирландские аристократы — граф Ормонд, Диллон, Кут, Уэр. Эта комиссия учинила широкую проверку титулов на землю и выполнения держателями обязательств перед короной, применяла конфискаций части земель за неправильные титулы, аннулирование старых жалованных грамот и выдачу новых со взысканием файнов и других платежей. Причем такой проверке стали подвергать всех держателей короля: англичан-колонистов, англо-ирландскую и ирландскую знать.
В действительности эта проверка превратилась в открытое обирательство. Судьи, осуществлявшие эту ревизию феодального землевладения, получали премию в 4 шиллинга за каждый фунт стерлингов увеличения ренты королю. «Главным занятием в Ирландии стало отыскание этих упущений и дефектов с тем, чтобы по
10 J. N а 1 s о п. An Impartal Collection of the Great Affars of State. London, 168Й, v. 2 (Далее — J. Nalson, v. 2).
11 Об этой комиссии см.: Ю. М. Сапрыкин. Английская колонизация Ирландии XVI — начала XVJ‘I в. Изд-во МГУ, 1958, стр. 189—192.
29
лучить вознаграждение за такие изыскания»,— пишет В. Петти о произволе так называемых «открывателей» неправильных титулов на землю 12.
Англо-ирландские лорды в 1643 г. жаловались на «вероломные расследования по выдуманным титулам на их поместья, вопреки владениям ими в течение многих сотен лет», осуществляемые английскими судьями во главе с английским сервитором Уильямом Парсонсом; «в одно утро», как они утверждали, эти судьи, объявили 140 жалованных грамот недействительными. По данным о работе комиссии, по неправильным титулам 4 мая 1636 г. было зарегистрировано 132 землевладельца из ирландцев, англо-ирландцев и англичан-колонистов, при этом, если прежняя рента, уплачиваемая ими короне, составляла 738 ф. ст. 13 шилл. 11 */2 пенса, то новая рента, установленная в результате проверки, составляла 1294 ф. ст. 18 шилл. и */2 пенса, т. е. была увеличена более чем на 44% 13 14. Многим аристократам пришлось откупаться за обнаруженные ошибки и упущения в их титулах на отдельные владения большими штрафами в пользу короля; некоторые были подвергнуты репрессиям. Около ста землевладельцев 'были арестованы и содержались под стражей до тех пор, пока не согласились передать короне свои права на владения и.
Бывший президент Коннаута лорд Уилмот сдал свои земли в маноре Атлон в «fee farm» держателям и уехал в Англию. Однако комиссия доказала титул короля на эти земли; Уилмота заставили сдать их короне, а держателей получить новые лизы от короля 15. Среди оштрафованных был английский колонист Манстера Ричард Бойль, а среди заключенных в тюрьму — английский колонист Фрэнсис Эннслей. С Бирнов в Уиклоу было взыскано 17 тыс. ф. ст. за «ошибки» в титуле. По подсчету самого Страффорда, проверка «неправильных» титулов на землю под его руководством приносила короне еже
12 В. Петти. Ук. соч., стр. 133.
13 J. Gilbert. History of Irish Confederation and war in Ireland 1641—1643, Dubl., 1882; H. Kearney. Strafford in Ireland 1633—1641. Manchester Univer. press. 1959, Appendix, pp. 264—268 (Далее — J. Gilbert...; H. К e a г n e y...).
14 J. N a Ison, v. 2, pp. 13, 15.
16 O’G r a d y. Strafford in Ireland. tDubl., 1923, pp. 743—745. (Далее — O’G r a d y).
30
годный доход около 10 тыс. ф. ст., тогда как в 1628 году эти доходы исчислялись в 7 тыс. ф. ст.16.
Вскоре после своего вступления на престол Карл Г подтвердил создание в Ирландии «Палаты по делам: опеки» (она была создана в 1614 г.) во главе с Уильямом Парсонсом — первым судьей палаты, Ричардом Болтоном и Уолтером Батлером — ее вторым и третьим судьями. Главную задачу этой палаты новый король видел в увеличении доходов короны и именно потому оставил ее под старым руководством, назначенным его отцом. По признанию самого Карла, корона уже получила «добрые плоды» от деятельности Парсонса в этой палате «в виде огромного увеличения наших доходов»; хвалил король и Болтона за помощь «в увеличении наших доходов от этой палаты» 17.
Источники свидетельствуют о растущем при Карле недовольстве благородных вассалов короля гнетом «Палаты по делам опеки». «Это подлая штука, чтобы человек, на поместье которого наложен арест и оно передано в руки короля, должен таким образом погибать от голода и холода», — жаловался королю, опекаемый его палатой молодой Бриан О’Рурк, заключенный в-, тюрьму за участие в одной ссоре 18.
В петиции англо-ирландских лордов в 1643 г. говорилось, что вследствие злоупотреблений, допускаемых в деятельности этой палаты, с опекаемыми ею малолетними наследниками знатных семей поступали «тиранически и жестоко», расхищали их поместья, воспитывали наследников в распущенности и невежестве, долги их родителей не выплачивали, а сестры и младшие братья их оставались без присмотра. «Вся страна властью этой палаты наполнилась многочисленными толпами чиновников, казначеев короля, учетчиков, надзирателей и других» — жаловались лорды. Эти чиновники не только следили за исполнением всех повинностей в пользу короны,, но, обращаясь к прошлому, выискивали давно забытые
16 Т. Carte, V. 5, р. 218; G. O’Brian. The Economic History of Ireland in the XVI'I c. DubL, 1919, pp. 91, 93 (Далее — G. O’B r i a n).
17 «Calendar of the patent and close rolls of Chancery of Ireland Charles I». Dubl., 1863. (Далее — «Cal. patent rolls»).
18 M. Hickson, v. 2, p. 300.
31
повинности и уличали держателей в невыполнении их, ле гнушаясь подлогом и обманом.
Документальный материал канцлерского суда в Ирландии за период от 1625 до 1633 г. дает возможность конкретно увидеть многообразную и развивающуюся по всем направлениям деятельность Карла и его чиновников по усилению феодальных прав короля по отношению к его держателям с целью увеличения доходов с них. Передача держателями от короля своих поместий по наследству или всякое другое отчуждение земли, разрешение им вступать в браки, разделы при разводах и по завещанию, приобретение ими земель, пожалования королем другим лицам опеки малолетних наследников этих держателей, всякие нарушения условий держания от короля — вот основные дела, которыми занимался в это время многочисленный штат королевских чиновников и судей в Ирландии, преследуя указанные цели. Важно отметить, что эту феодальную реакцию территориально распространили, впервые после английского вторжения в Ирландию, на весь остров и стремились -охватить ею всех — и англичан-колонистов и землевладельцев из англо-ирландцев и коренных ирландцев.
Подсчитано, что с 1625—1633 гг. в канцлерском суде -было зарегистрировано 454 случая отчуждения земли держателями от короны по самым различным поводам; из них только на 28 случаев было дано разрешение короля, а все остальные были совершены держателями самовольно, и за это пришлось получать у короля прощение, конечно, уплачивая ему за такую милость. Среди прощенных за самовольные отчуждения земли были 241 англо-ирландец и 100 коренных ирландцев.
Не избежали фискального нажима, произвола и вымогательств судей Карла I и колонисты, которые при Якове I обычно пользовались привилегированным положением, а повинности их были строго фиксированы условиями колонизации. В правительственных кругах господствовало мнение, что колонизованные территории недостаточно населены и освоены англичанами и поэтому малодоходны для короны. С точки зрения королевского фикса на это имелись основания.
Когда в 1634 г, дублинский парламент произвел раскладку субсидий королю в 41000 ф. ст. между всеми графствами и городами — субсидия взималась с каждо-32
го собственника, — то на колонизованные при Якове графства пришлось только 8130 ф. ст., то есть пятая часть всей суммы. Из них на трафства Ольстера — 5500 ф. ст., или менее одной седьмой всей сум*мы, тогда как на остальные графства, «устроенные» в порядке сдачи и нового пожалования поместий (без колонизованных при Елизавете I Манстера и графств Короля и Королевы), Пришлось 18 950 ф. ст., что превышало более чем в два раза то, что должны были дать все колонизованные графства. Если шесть колонизованных графств Ольстера должны были дать 5500 ф. ст., то три остальных графства Ольстера — Монаган, Даун и Армаг,— «устроенные» Яковом без осуществления массовой колонизации,— 3480 ф. ст.19.
Не удивительно, что в это время в правящих кругах в Лондоне и Дублине возросло недовольство результатами колонизации Ольстера. Колонистов-предпринимателей обвиняли в том, что они не выполнили возложенных на них условиями колонизации обязательств перед короной, что они в погоне за наживой предпочитали на своих землях не заводить свое земледельческое хозяйство, а сдавать их ирландцам под пастбища за ренту, в несколько раз превышавшую ту, которую они платили королю. Все это было использовано, чтобы подвергнуть колонистов Ольстера новым вымогательствам.
В сентябре 1625 г. Карл дал указание наместнику Фолкленду, в соответствии с тем как было-решено при Якове, выдать колонистам-предпринимателям Ольстера новые жалованные грамоты с разрешением одну четвертую часть их земель сдавать ирландцам-держателям, удвоив за это ренту королю и взыскав новые файны по 30 ф. ст. за каждые 1000 акров.
-В другой инструкции на этот счет Карл признавался, что эта операция «намного увеличит наши доходы». При Этом он отмечал, что лишь некоторые из колонистов Ольстера не выполнили условий колонизации и за это подлежат наказанию конфискацией их земель в пользу короны, тогда как «многие» из колонистов эти условия выполнили и их земли конфискации не подлежали20.
Из признаний Карла видно, почему он согласился выдать новые жалованные грамоты на этих условиях. Это
18 «Journ. Н. Сот. 1г.», рр. 179—182.
20 «Cal. patent rolls», pip. 75, 112—121.
3 Ю. М. Сапрыкин
33
было просто доходнее, чем отбирать земли у колонистов за невыполнение условий колонизации; ведь таких колонистов было немного, а новые жалованные грамоты выдавались всем колонистам. Но, соглашаясь на выдачу новых грамот, Карл требовал, чтобы колонисты сдавали земли ирландцам в долгосрочный лизгольд сроком на три жизни (21 год); чтобы ирландцы-держатели селились вместе в деревнях, одевались по-английски, обучали детей английскому языку, а переселение ирландцев с остальных земель (3Д) колонистов произвести до мая 1628 г.21. Вместе с этим, уступая просьбам колонистов, обеспокоенных правом короны конфисковать у них земли за невыполнение условий колонизации, Карл согласился в новые жалованные грамоты не вносить пункта о .праве конфискации, заменив его пунктом о праве короля отобрать те земли, с которых не будут переселены ирландцы, в том случае, «если собственник не дает надежной гарантии... не делать нарушений подобного рода» 22.
Однако только с конца 1628 г. была начата выдача колонистам-предпринимателям новых жалованных грамот. До 1633 г. из 108 розданных в 1611 г. колонистам-предпринимателям из Англии и Шотландии участков жалованные грамоты были выданы на 65 участков общей площадью около 117 200 акров, что составляло почти три четверти всей площади, пожалованной колонистам-предпринимателям Яковом. Все участки жаловались в свободное держание — сокаж. В жалованных грамотах оговаривалось право колониста создавать маноры, сдавать земли свои в держание, выделив домен, размеры которого обычно устанавливались в грамоте, иметь манориальный суд, собирать доходы с местных рынков и ярмарок, пользоваться рыбными ловлями, если таковые имелись23.
Вместе с этим был усилен надзор за выполнением колонистами Ольстера условий колонизации. Право короля конфисковать земли у колонистов за нарушение условий колонизации фактически оставалось в силе и это
21 Об условиях колонизации Ольстера см.: Ю. М. Сапрыкин. Английская колонизация ..., стр. 155—485.
22 «Cal. patent rolls», р. 120.
23 «Cal. patent rolls», pp. 481, 545, 556, '558, 570, 572, 576, 579, 582, 588, 600.
34
очень беспокоило колонистов, тем более что Карл несколько раз использовал его. В 1628 г., когда стало известно, что колонист-предприниматель лорд Одли, а после его смерти вдова графиня Доугер не выполнили условия колонизации на своих обширных владениях, насчитывающих 5 тыс. акров, Карл приказал наместнику назначить комиссию для расследования этого случая и конфискации всех владений в пользу короля, а затем пожаловать их второму мужу графини Доугер сэру Перси Кросби, процветающему авантюристу из графства Королевы, потомку того Кросби, который переселял О’Муров в Манстер24.
Подобный приказ был отдан и о конфискации владений в 10 тыс. акров колониста— шотландца Джона Муррея, графа Аннондаля25. Летом 1627 г. по 'распоряжению короля наместник составил комиссию для расследования «злоупотреблений и нарушений договора о колонизации, допущенных лондонцами» при колонизации Лондондерри и Колрайна. Лондонские компании, как указывал Карл, обвинялись в том, что колонизация пожалованных им Яковом земель остановилась «вследствие слишком пристрастной их заботы о своих частных интересах», что якобы причинило большой ущерб королю и многим его подданным26. В обстоятельной инструкции, данной этой комиссии, среди других пунктов были такие: «...узнать, какое число трудоспособных людей и почему теперь находится на колонизуемых территориях и сколько из них ирландцев» и «почему компании предпочитают держать ирландцев, а не англичан»27.
Когда наместником стал Страффорд, он прекратил выдачу колонистам Ольстера новых жалованных грамот. После того как по его настоянию вторая сессия дублинского парламента признала право короля конфисковать земли колонистов за невыполнение условий колонизации, разрешение вопроса о доходности колонизованных территорий Страффорд взял в свои руки. Все дела колонистов как Ольстера, так и других графств стали рассматриваться в комиссии по проверке «неправиль
24 «Cal. patent rolls», рр. 359—360.
25 Ibid., р. 358.
26 Ibid., р. 308.
27 Ibid., р. 310.
з*
35
ных» титулов на землю и только по ее решению им выдавались новые жалованные грамоты.
Разумеется, это было использовано для того, чтобы права колонистов подвергнуть новым ограничениям. Так, все держания свыше 2 тыс. акров были превращены в рыцарские держания, что увеличило платежи короне до 30%; были увеличены файны, колонистов лишили права патронажа по отношению к приходским церквам; ограничили их рыночные права, запретили им жить в Англии, взимать ренту с ирландцев, если они входили в кочевые группы creaghts, продавать свои поместья ирландцам, а также ростовщикам, а всем держателям в поместьях колонистов разрешалось обжаловать в королевские суды решения манориальных судов своих лордов28.
Поместья двух королевских сервиторов из Фермана-га были объявлены конфискованными королем за невыполнение условий колонизации и подлежали продаже с-аукциона, но в конце концов за удвоение ренты и файлов им разрешили возобновить свои права на эти поместья. Подобным образом было возбуждено дело и Против лондонских компаний. Было объявлено, что лондонцы якобы владели большим количеством земли, чем это было указано в жалованной грамоте, потому что при колонизации обмер производили ирландскими земельными мерами, приняв для расчета заниженную их величину. Вследствие этого в течение 25 лет лондонские компании недоплатили королю значительную сумму ренты, а также не выполнили ряд других условий колонизации. После судебного разбирательства этого дела' в 1635 г. в Звездной палате в Лондоне с лондонцев были взяты снова файны в 70 тыс. ф. ст. и выданы новые жалованные грамоты, в которых сумма ренты была значительно увеличена, а право взимать пошлины, предоставленное Яковом городам Колрейн и Дерри, было передано короне29.
В результате реформации в Ирландии оказалось две Деркви: одна — чужеземная, официальная и другая — гонимая английскими властями, но признаваемая большинством ирландцев. Нередко богослужение по английскому обряду совершалось вследствие нехватки священ
2e O’G г a dy, р. 875.
2’ Е. Hamilton. Irish iRabllion of 1641. L., 1920,. p. 77. (Далее — E. H a m i 11 о n, p.).
36
ников-англичан священниками из ирландцев и на латинском языке. Католики платили две десятины — одну по принуждению англиканской церкви и другую — добровольно— католической церкви, что усиливало гнет английского господства в Ирландии, особенно для народных масс. «Народ — почти все паписты, а ирландцы — все без исключения; все жалуются на поборы церковных судов... Страна также жалуется на поборы духовенства», — характеризовал положение англиканской церкви через сто лет после реформации один англиканский епископ30.
С целью укрепить позиции англиканской церкви в Ирландии Страффорд возвращал английскому духовенству церковные земли, перешедшие в руки светских землевладельцев, а в 1634 г. ввел английский символ веры —«39 статей» и создал высокую комиссию по церковным делам, возглавлявшую борьбу с ересями. Усилились гонения на католиков, религиозная и политическая дискриминация.
Недовольство католиков религиозной политикой Карла еще более возросло, когда в 1639 г. от всех подданных потребовали дать клятву признания английского короля главой церкви, текст которой был составлен еще при Генрихе VIII в период реформации. Эта мера вызвала сопротивление не только со стороны ирландцев-католиков, но и шотландских колонистов в Ольстере, пресвитериан в своем большинстве. Чтобы не давать эту клятву, крестьяне покидали свои жилища, прятались, скрывались в лесах. Поэтому в Антриме, например, не хватало людей для уборки урожая. В некоторые районы в связи с таким сопротивлением пришлось посылать солдат. Сопротивляющихся принятию клятвы из среды знати и дворян наказывали большими штрафами 31.
* *
*
4 сентября 1626 г. Карл I послал наместнику Фолкле-ду приказ произвести пожалования земель колонистам-предпринимателям в графствах Лонгфорд, Лейтрим и
30 «Tanner letters», р. 89.
81 J. N я 1 « о n, V. 2, р. 78; Е. Н a m i 11 on, p. 86.
37
на территориях Эли О’Каррол, Феркал, Делвин Ког-лан, Киллкурси, Иреган, Верхнее Оссори и Меланглин, ссылаясь на распоряжения об этом, сделанные еще Яковом, «нашим покойным дорогим отцом», в 1620—1621 гг., и на описки намеченных тогда колонистов и местных фригольдеров. Однако, как говорилось в этом приказе Карла, «на эти земли все же не были выданы жалованные грамоты» по причине смерти Якова32. Обработка данных об этих пожалованиях представлена в табл. 1.
Из этой таблицы выясняется, что шестидесяти трем местным жителям Лейтрима Карл роздал на правах socage участки гораздо меньших размеров, чем жаловал колонистам-предпринимателям, главным образом до 500 акров. Только два пожалования были более 1000 акров: Шон О’Рурку—1821 акр и Мэри О’Рурк — 5011 акров, а самый мелкий участок местных фригольдеров был в 75 акров 33, Судя по именам, на которые были выданы жалованные грамоты Карла, большая часть созданных при разделе и колонизации Лейтрима местных фригольдеров принадлежала к ирландским септам графства.
В Верхнем Оссори земли, предназначенные для местных жителей, были розданы 40 фригольдерам, всего 34 010 акров, причем значительная их часть была пожалована, как «главным людям» области Фитцпатрикам 34; мы насчитали 12 фригольдеров из этого рода. Самое мелкое пожалование местным фригольдерам в Оссори было в 80 акров35.
Рассматривая данные о колонизации других территорий и бароний в графствах Короля, Королевы и Уэстмит, обращает на себя внимание, что Карл роздал колонистам-предпринимателям 2716 акров, а местным фригольдерам— 28 708 акров, то есть почти в 10 раз больше, чем колонистам-предпринимателям. Такой разницы при колонизации ирландских земель мы еще не встречали нигде.
32 «Cal. patent rolls», pp. 91—92.
33 Ibid.
34 Ibid.
35 «Act's of Privy Couneil of Ireland. 1623—1625». L., 1929, pp. 510—'511; «Calendar of State papers relating to Ireland». (Далее— «Cal. st. pap. lr.»); «Cal. patent rolls», pp. 200, 482.
38
Распределение колонизуемых земель при Карле I
Таблица I
	| Количество держателей	Из ннх		Всего земель		Земли колонистов-предпринимателей		Земли местных фригольдеров	
		колонистов-предпринимателей	местных фригольдеров	1 пахота	лес, болота	| пахота 1	.	лес, болота	пахота	лес, бо-( лота
Графство Лейтрим		73	10	63	24 828	30 794	11700	13 989	13 128	16805
Верхнее Оссори в гр. Королевы . .	41	1	40	27 522	17 276	7003	3785	20519	13491
Барония Ирегаи в гр. Королевы .	9	1	8	3281	2937	1000	1136	2281	1801
Территория Феркал гр. Короля . .	28	2	26	5959	5415	45	135	5914	5279
Территория Кнллкурсн гр. Короля	8	—	8	1665	789	—	—	1665	789
Территория Делвин Мак Коглан гр. Короля		11	7	10	2229	2704	400	—	1829	2704
Барония Гаррикэстл. гр. Короля .	8	—	8	2127	2172	—	—	2127	2172
Территория О’Меланглин в гр. Уэстмит 			4	»—«	4	1467	532	—	—	1467	532
	182	15	167	69 078	62 618	20 148	19 045	4930	43 573
1 31 696	39193	92 503
Средняя величина поместий у колонистов-предпринимателей 2679 акр.; уместных фригельдов—551 акр.
Как видно, Карл явно не желал раздавать поступившие в его домен земли сервиторам, несмотря на жадность их к ирландским землям. Среди местных фригольдеров, которые получили земли От Карла на этих территориях, были главным образом представители тех септов, которые ранее владели этими землями: Коглан, О’Меланглин, О’Делвин, О’Муллон, О’Доин, а также несколько англо-ирландцев: Теобальд Бэрк, получивший в 1627 г. в баронии Иреган участок в 2136 акров, Питер Хэсси и представители фамилии Фокс — на территории Киллкурси, один из них даже получил 1691 акр, два Диллона36. При этом среди созданных короной фригольдеров не было ни одного, кто владел бы участком менее 60 акров. Таким образом, этот основной лимит, установленный для участков -местных фригольдеров при производимых короной разделах, при Карле I твердо соблюдался.
Необходимо.так же указать, что Карл I, как и его предшественник Яков I, стремился при колонизации создать из колонистов-предпринимателей 'крупных землевладельцев, а землевладение ирландских вождей разбить на мелкие участки. Это особенно хорошо видно из приведенной нами таблицы. Средняя величина созданных Карлом поместий у колонистов-предпринимателей была 2679 акров, а у местных фригольдеров — 551 акр, то есть почти в пять раз меньше. Чтобы увеличить доходы короны от колонизуемых земель в графствах Лонгфорд и Лейтрим и на территориях графств Короля, Королевы и Уэстмита, Карл стал жаловать участки свыше 2 тыс. акров не на правах свободного сокажа, как это намечалось при Якове, а на правах рыцарского держания.
Стремление королевского правительства создать из местных феодалов Ирландии — англо-ирландцев и лояльных ирландцев—верных вассалов английской короны в Ирландии, поддерживающих власть чужеземного короля над этой страной, было присуще еще Тюдорам, как мы это установили в первой части нашего исследования. Ведь к этому в конце концов сводились результаты политики сдачи и нового пожалования поместий и щедрые пожалования представителям местной знати монасгыр-
36 «Cal, patent rolls», рр. 330, 239.
40
ских земель и другие милости 'короля, вплоть до предоставления им большинства в ирландском парламенте.
Это же стремление мы заметили и у Яко>ва, попытавшегося проверкой «неправильных» титулов на земли примирить два направления аграрной политики английского абсолютизма — земельные конфискации и «устройство» местных феодалов на земле, с явной симпатией короля к «устройству». Дополнительно к тем аргументам, на которые мы опирались, делая этот важный вывод, приведем еще один, весьма характерный факт37. Анализ 231 пожалования, произведенных Яковом за 22 года своего царствования, по тем записям, которые опубликованы в= «Собрании государственных бумаг» по ирландским делам, показывает, что эту цифру составили 89 пожалований англичанам, 108 англо-ирландцам и 34 лояльным-ирландцам. Таким образом, всего местные землевладельцы получили от Якова 142 пожалования, в полтора раза больше, чем англичане. Примечательно и то, что 89 по* жалований, т. е. большая часть <в!сех земельных пожалований, была произведена в связи со сдачей поместий-— настолько важное значение этой политике «устройства» Ирландии придавало правительство Якова.
Несомненно, соединение двух направлений в аграрной политике, которую проводила в Ирландии абсолютная монархия, было своего рода компромиссом и в нем былозаключено серьезное противоречие, так как по своему существу одно исключало другое. Земельные интересы английских авантюристов в XVI — начале XVII в. всегда сталкивались с земельными интересами местных феодалов, и корона, проводя, с одной стороны, конфискации, а с другой — «устраивая» местных феодалов на земле,., явно пыталась играть на этих противоречиях, преследуя-свои фискальные и политические цели.
Чем же определялись эти цели? Английская абсолютная монархия Тюдоров и первых Стюартов была феодальным государством метрополии, выражавшим интересы феодального дворянства Англии и в соответствии с этим в своей завоевательной и колониальной политике-в Ирландии она стремилась прежде всего использовать-эксплуатацию своей королевской колонии в политических и экономических интересах материально Оскудевавшего-
37 См. Ю. М. Сапрыкин. Английская колонизация .-г стр. 216—223.
4Г
и терявшего свое господство английского феодального дворянства. Все усиливавшаяся борьба за землю 'между местными феодальными элементами Ирландии и английскими авантюристами позволила монархии лавировать, добиваясь подчинения Ирландии и обирая борющиеся стороны по принципу, 'кто больше даст. Когда в обстановке растущего финансового кризиса абсолютизма в Англии стало выгоднее, с точки зрения политических и фискальных интересов короны (а значит, и стоявшего за ней феодального дворянства Англии), отказаться от массовых земельных конфискаций в Ирландии, правительство Якова легко это сделало, дав соответствующие указания наместнику, о которых уже говорилось38 39.
Отношение Карла к вопросу о колонизации Ирландии определялось только фискальными интересами короны. Как видно, он и его правительство разделяли взгляды Якова на аграрную политику в Ирландии. Это проявилось в отношении Карла к плану колонизации всех земель Бирнов в графстве Уиклоу, который был подготовлен наместником Фолклендом еще при Якове.
В своем послании наместнику в мае 1629 г. Карл согласился с отказом Якова от колонизации этого графства и с его распоряжением разделить эти земли в порядке сдачи и нового пожалования поместий между местными фригольдерами. «Нашим благосклонным желанием является подтвердить это и предоставить нашим подданным получить от этого полную выгоду»,— писал Карл и приказал принять от местных жителей Уиклоу поместья и снова их пожаловать им на правах со-кажа зэ.
Карл не без колебаний согласился с наместником на частичную колонизацию другой территории Биронов — Ринелаг, на которую был «открыт» титул короны. Эта колонизация была осуществлена обычным в таких случаях способом — Фелиму Бирну и его брату Редмонду была пожалована '/з часть этой территории, то есть 4 тыс. акров, а 2/з — 8 тыс. акров были разделены между восемью наиболее заслуженными и знатными сервитора-ми короля — Генри Доукра, Уильямом Парсонсом, Ада
38 См. Ю. М. Сапрыкин. Английская колонизация.., стр. 216—223.
39 «Cal', (patent rolls», рр. 366, 399—401.
42
мом Лофтусом, лордом Эсмондом и другими; из них только сервитор Уильям Грехэм получил 250 акров пахотной земли40. Когда же стараниями двух сквайров короля — Роберта Хэнней и Томаса Моля—был «открыт» титул короля на другую территорию графства Уиклоу — Кланкапп, Карл поспешил приказать пожаловать ее в награду только этим двум «открывателям», хотя это вызвало со стороны местного населения упорное сопротивление, и споры об этом титуле короля продолжались, судя по документам, и в 1633 г.41.
Очевидно, таким отношением Карла к колонизации надо объяснять и то, что было уже отмечено ранее: он явно не спешил с завершением начатых его отцом при большой активности сервиторов мероприятий по колонизации графств Лонгфорд и Лейтрим и других территорий, особенно е раздачей земель сервиторам.
В связи с этим обращает на себя внимание такой факт. Карл за Bice время своего царствования не предпринял ни одной попытки осуществить массовую конфискацию ирландских земель и колонизовать, их англичанам, что дало основание в ирландской националистической историографии идеализировать его царствование, выдавая его правление за период процветания Ирландии.,
Стремление Карла и его правительства сделать «устройство» ирландских территорий посредством раздела их между местными фригольдерами главным направлением своей аграрной политики в Ирландии проявилось и в отношении Коннаута. Путаница с жалованными грамотами землевладельцев Коннаута предоставляла правительству Карла удобный повод для конфискации всех земель этой провинции. Однако Карл и его правительство попытались использовать эту путаницу для осуществления лишь частичной конфискации земель и нового «устройства» этой провинции с целью повышения доходов короны.
Принцип, которым руководствовались английские колонизаторы Елизаветы при «устройстве» Коннаута и Клера в 1585 г. — «дать каждому вождю ему положенное, не причиняя ущерба тем местным жителям, кто
40 «Cal. patent rolls», pip. 356—357, 366.
41 Ibid., pp. 346—350.
43
имеет право получить землю», явно не удовлетворял фискальные интересы Карла. Вследствие того что лорды этой провинции сами производили субинфеодацию на своих землях, фригольдеров — держателей земли от лордов оказалось 'больше, чем фригольдеров, державших земли от короля.
Это выявила специальная комиссия, работавшая в 1627 г. в графстве Клер в связи с предстоящей выдачей новых жалованных грамот Генри, графу Томонду. В ба-рониях Боретти и Дандс выяснилось такое положение, подробно описанное в королевском послании наместнику. В первой баронии было всего 274 «четверти» земли, из них в домене у графа, который он держал от короля за рыцарскую службу, оказалось 107 «четвертей», а в держании фригольдеров—167 «четвертей», из которых только 27,6 «четверти» держали фригольдеры короля, а остальную часть, почти 140 «четвертей», держали фригольдеры графа, платя ему ренту из расчета 5 шиллингов за каждую «четверть». В баронии Дане из 117 «четвертей» земли 72 было в домене, а 45 — у фригольдеров, из них только 4 «четверти» держали, фригольдеры короля42.
И хотя Карл, учитывая заслуги графа Томонда -перед короной, дал распоряжение принять от всех фригольдеров графа их земли и выдать новые жалованные грамоты согласно прежнему разделу, в Дублине справедливо считали, что местная знать Коннаута получает сравнительно с королем слишком большие доходы. Чтобы это исправить, граф Страффорд намеревался подвергнуть земли Коннаута и Клера частичной конфискации (’Д часть земли) и новому разделу, «доказав» предварительно права короля на них.
Рента, которая поступал^ королю с земель Коннаута, не превышала 5 тыс. ф. ст. в год, но Страффорд рассчитывал увеличить ее более чем в три раза. Предполагалось вместе с частичной конфискацией земли в Коннауте произвести во владениях лордов субинфеодацию всех фригольдеров от короля с рентой в его пользу, а земли, подлежащие колонизации, жаловать поместьями не более 1000 акров и за высокую ренту — в половину стоимости всего поместья. Этот план был
42 «Cal. patent rolls», рр. 215—218.
44
одобрен в Лондоне. Искатели наживы в Англии ожида-ли получить земли в Коннауте.
В 1635 г. в Бойле Страффорд собрал присяжных всех графств Коннаута и Клера и потребовал от них признания прав короля на земельные владения 'Местных жителей-фригольдеров, главным образом англо-ирландцев, якобы восходящих еще к де Бурго — одному из первых англо-нормандских рыцарей-завоевателей Ирландии; были использованы подкуп и запугивание. Вместе с этим было объявлено о возможности местным жителям купить у короля более прочные права на свои владения.
Так, были «доказаны» права короля на земли в графствах Роскомонн, Мейо, Слайго, Лейтрим. Но в Голуэе присяжные при поддержке графа Кланрикарда отказались вынести решение в пользу королевского титула, за что были обвинены в нарушении присяги и оштрафованы на 4 тыс. ф. ст. каждый, а шериф графства —на 1 тыс. ф. ст. В конце концов сопротивлявшихся присяжных пришлось заключить в Дублинский замок.
Стали разрабатывать проект колонизации в деталях, и слухи об этом очень встревожили местное население Коннаута. Особенно волновало местную англо-ирландскую и ирландскую знать предстоящее сокращение ее доходов. Граф Кланрикард в письме к Страффорду с возражениями против намечаемой колонизации откровенно объяснял причины этих волнений: «Я обременен столь большим долгом..., что необходимость заставляет меня спешно приготовиться продать землю или заложить ее, чтобы выплатить долг». Не без оснований опасаясь антианглийских выступлений в Коннауте, Страффорд в 1636 г. писал одному из крупных сановников дублинского правительства по поводу намечаемых планов колонизации: «Но вы должны все это держать при себе в секрете, потому что если это будет несвоевременно оглашено, может испортить все дело»43.
Очевидно поэтому с осуществлением колонизации явно не Спешили, тем более, что несколько лордов Коннаута, узнав о подготовке колонизации, поспешили через комиссию по проверке «неправильных» титулов на земли сдать поместья королю и получить на них жалованные грамоты на новых условиях.
43 Т. С а г t е, V. 5, р. 218; F. К е а г п е у, р. 97.
45
Попытаемся более обстоятельно выяснить те изменения, которые произошли в состоянии и распределении земельной собственности в Ирландии в результате проведения аграрной политики английских колонизаторов в XVI — первой половине XVII в., а также установить последствия этих изменений. Гражданская опись 1654 г. позволяет это сделать. Для этого мы взяли графство Лимерик, которое было подвергнуто лишь частичной земельной конфискации при Елизавете и где политика сдачи и нового пожалования поместий проводилась короной не так активно, как в других графствах: три графства Ольстера — Тирон, Донеголл и Лондондерри, — подвергнутые при Якове массовым земельным конфискациям и английской колонизации, и графство Киль-дар— в Пэле, находившееся под сильным английским влиянием.
Распределение земельных владений во всех 9 баро-ниях графства Лимерик и окрестностях городов Килмал-лох и Лимерик, в соответствии с тем, как они учитывались в Гражданской описи, представлено в табл. 2.
Из таблицы явствует, что в Лимерике основную массу землевладельцев составляли ирландцы и англо-
Таблица 2
Категория собственников	Число		Всего земель (акры)	Пахотные земли (акры)	Пастбища, луга, (акры)	Лес, зрел, и молодой (акры)	Всего полезных земель (акры)	Всего неполезных земель (акры)
	владений	собственников						
Ирландцы-паписты	1193	566	146 758	72 763	44 565^3170		120 498	26 259
Англичане-собственники	325	83	64 687	38 168	17 631	764	56 564	8123
Итого. .	1518	649	211545	110931	62 196	3934	177 062| 34 383	
46
ирландцы, что количество их превышало число англичан и ирландцев-англикан почти в семь раз, а их земельные владения — более чем в два раза.
Составителей описи интересовал состав земель Лимерика, они стремились точно учесть 'количество пастбищ, пахотных земель, лесов, лугов — мокрых и сухих. Это ,было важно не только ic точки зрения расплаты с офицерами и солдатами парламента, а также с кредиторами, но и с точки зрения предпринимательского освоения конфискованных земель английскими колонизаторами, к которым данные земли должны были перейти. В этом отношении характерно разделение учитываемых в описи земель на полезные (profitable lands) и неполезные (unprofitable lands), пли, точнее, на земли, могущие приносить доход колонисту и не приносящие дохода.
Примечательно преобладание в Лимерике площади пахотных земель над площадью пастбищ и лугов. Природные условия графства были очень благоприятны для занятия как земледелием, так и скотоводством. Земли графства лежали в долине, которая и в настоящее время за свое плодородие называется «Золотой долиной». Земли баронии Конелло были самыми лучшими во всем Лимерике. Коцца в 80-х годах XVI в. Елизавета начала английскую колонизацию Манстера, рента с колонистов-предпринимателей в пользу короны определялась в зависимости от качества земли, а в графстве Лимерик она была самой высокой в баронии Конелло44.
В отличие от многих других графств Ирландии в. Лимерике было 'мало болот. Лишь в двух соседних ба-рониях Кенри и Побллбриан, примыкавших к устьк> реки Шанон, присяжные выделили болотистые луга и земли, всего 2094 акра у ирландцев и 174 акра у англичан-собственников. Вообще в Лимерике неполезных земель было в несколько раз меньше, чем полезных. Это были, главным образом, заросли кустарника, так называемые «красные болота» (red bogg), т. е. непроходимые топи, на которых не росла трава, а также голые скалы н горы (mountains). Особенно интересовал составителей описи лес. Строевой лес выделялся ими как особо полезные угодья. Это не случайно: в связи с бы-
44 «Cal. st. pap. Ir. 1986—1588», р. 84.
47
строй убылью лесов в XVII в. в самой Англии экспорт леса из Ирландии сулил английским авантюристам большие доходы. Лорды Тайного совета в 1611 г. писали в Дублин, что за последние годы строевого леса в Англии стало нехватать, а он очень необходим для нужд флота, и (потому приказывали наместнику принять меры для охраны королевских лесов в Ирландии. В том же году корабельный плотник заклеймил в лесах Манстера для порубки более 19 тыс. деревьев45. Уполномоченные парламента, производившие опись Лимерика, как видно, учитывали это обстоятельство.
По официальным данным XVI в., крупнейшими септами Лимерика со всеми их боковыми ветвями были: Брианы, расселившиеся в барониях Кунаг и Побллбриан; Бэрки— в баронии Кланвильям; Хэрли— в баронии Костлеа; Мак-Шисы—в барониях Конелло и Костлеа; Ласи — в барониях Кошмей и Конелло; Лео — в баронии Кошмей; Хейны — в баронии Кланвильям; Брауны — в баронии Смоллконти и Фитцджеральды— в барониях Конелло и Кенри46. Согласно описанию Ирландии, составленному английским историком и антикваром XVI в. Кэмденом (по данным английского иезуита Гуда, жившего в Лимерике в 1569 г.), к англо-ирландской знати кроме Фитцджеральдов относились еще Бэрки, Брауны, Ласи, Хэрли и Пэрселлы, а Мак-Шисы, Мак-Брианы и О’Брианы принадлежали к ирландской знати47.
Тринадцать вождей из Лимерика поддержали в 1585 ir. восстание Десмондов и их земли были конфискованы Елизаветой. Всего в графствах Лимерик и Керри было конфисковано 232 379 акров, то есть более */з всего конфискованного массива в Манстере. По данным 1590 г., в Лимерике было создано 11 крупных поместий английских колонистов48, возглавляемых сэром Уильямом Куртнеем. Однако у вождей, не поддержавших Десмондов, земли не были конфискованы и на них сохранилась ирландская система поземельных отношений, и
45 «Calendar of the Carew manuscripts 1603—1624». L., 1873, p. 194 (Далее — «Cal. Carew manus.»); «Cal. st. pap. Ir. 1611 — 161'4», p. 1.
44 «Cal. st. pap. Ir. 1686—Г588», pp. 235—230»; «Cal. Carew manus. 1600—1603», p. 452.
47 W. Camden. Britannia, v. II, iL., 1772, p. 314.
48 R. Dunlop. Plantation of Munster 1584'—1589; «Englisch Historical Revue», v. 3, pp. 266—267 (Далее — EHR).
48
королева получала с этих вождей для нужд своей армии натуральные поставки — cess, представлявшие собой видоизмененный старинный ирландский побор соупе and livery, который английские наместники ввиду его выгодности переняли еще в XV в. Как сообщает официальный отчет, во всех барониях Лимерика вождей, не поддержавших Десмонда и сохранивших свои территории, оказалось 8749. Кроме того, на колонизованных землях графства, как видно из данных обследований 1589 и 1611 гг., половина колонистов имела много держателей из ирландцев50.
Разумеется, эта колонизация графства и 'политика сдачи и нового пожалования поместий серьезно подорвали клановую систему в графстве.
Но эта система слабела и разлагалась также под действием внутренних факторов, развивавшихся в ирландском обществе в период средневековья — роста частной собственности на землю, проникновения товаро-денежных отношений, усиления имущественного расслоения в септах и кланах, о чем содержатся интересные сведения в Гражданской описи по графству Лимерика.
Напомним, что Спенсер, Дэвис и другие английские чиновники и юристы XVI—XVII вв. показали, что у ирландцев вплоть до начала XVII в. общая собственность на землю сохраняла большое значение, что обычаи ге-велкайнд и танистри, исключавшие наследование земельных участков крестьян и вождей от отца к детям, охраняли ее.
Спустя 50 лет после периода, описанного названными современниками, была составлена Гражданская опись. Ее изучение показывает, что за это время собственность септов и кланов на землю уступила место частной собственности на нее, что от клановой собственности остались лишь некоторые следы. Земельные владения тех ирландцев-папистов, кто был внесен в опись по Лимерику, рассматриваются как их частная собственность; большинство таких собственников могли поступать с землей по своему усмотрению, и потому присяжные называли часто эти владения наследственными владениями Inheritance и фригольдом. Таких собственников из ирландцев-папистов в графстве Лимерик, если под
49 «Cal. st. pap. Ir. 1585—1588», рр. 236—237.
60 'Ibid., 1611—1614, рр. 218—223.
4 Ю. М. Сапрыкин
49
считать их по барониям, оказалось всего 566. Разумеется, численность ирландского населения всего графства значительно превышала эту цифру. То, что число наследственных собственников среди ирландцев-папистов было столь невелико, объяснялось, по-видимому, не только неполнотой данных нашего источника, но и массовым обезземелением ирландских крестьян к середине XVII в. Такое обезземеление при Тюдорах и первых Стюартах было результатом конфискаций и разделов, последовавших за ликвидацией клановой системы, продажи и заклада земли и других причин. Часть крестьян превратилась из собственников в арендаторов, снимая землю у тех, у кого она оказалась в собственности. Эти арендаторы и были жителями тех жалких хижин и крытых соломой домов, о которых часто сообщается в описи при характеристике хозяйственного состояния конфискованных поместий. Именно потому, что эти жители были держателями или арендаторами чужой земли, присяжные ими не интересовались совсем и не выделяли их в описи.
Конечно, необходимо учитывать то обстоятельство, что немало в этом отношении сделали сами уполномоченные и присяжные, производившие опись. Руководствуясь английским правом, они исходили из персональной имущественной ответственности за государственные преступления и записывали земельные владения участников восстания как их частное владение, якобы без-уловно подлежащее конфискации за измену, нарушая, таким образом, ирландское право, запрещавшее это делать. Поэтому подобные описи, проводимые в прошлом при Тюдорах и первых Стюартах, всегда вызывали у ирландцев протест и открытое сопротивление, о чем имеются сведения в документах.
Тем не менее ряд фактор, приводимых в описи, позволяет утверждать, что к моменту ее составления в поземельном строе жителей графства Лимерик утвердились многие черты, присущие эпохе господства частной собственности на землю. Примечательно, что по всей описи не встречается никаких сведений о характерных для традиционного поземельного строя ирландцев разделах земель между вождем, танистом и другими членами кланов, которые наблюдали Спенсер и Дэвис еще в конце XVI и в начале XVII в. Из всех записей, касающихся наследования, явствует, что ирландцы в графстве Лиме-60
рик в (середине XVII в. 'вопреки старинным обычаям перешли к наследованию земельных участков детьми умершего илн его женой. Очень часто присяжные прямо называли имена таких наследников, в большинстве случаев сыновей или вдов.
Например, в графстве Лимерик, в баронии Кланвильям в записи о поместье Кэстолуркин, насчитывавшем 320 акров и принадлежавшем Уильяму Бэрку, сказано: «Джон Бэрк младший, ирландец-папист, сын и наследник названного Уильяма, и Маргарет Кланси, как вдова названного Уильяма, получили законную часть земель и замка в этом поместье»51. В записи о поместье Томаса Пэрселла из баронии Конелло присяжными отмечено, что оно принадлежит вдове Эллен Пэрселл, урожденной Рош. «Даниель О’Бриан, сын и наследник названного Донога, имеет право выкупа»,—(сказано о заложенном участке покойного Донога О’Бриана площадью в 50 акров в баронии Побллбриан. Младший сын Теобальд Бэрк был наследником поместья в 1000 акров земли в баронии Кланвильям, принадлежавшего покойному сквайру Уильяму Бэрку из Нокурсинти. Земля давалась также в приданое. Так, например, леди Довадгер в баронии Побллбриан записана собственником третьей части поместья Маргарет Стефенсон; эта треть — приданное леди Довадгер.
В описи графства поражает крайняя пестрота размеров земельных владений местных жителей, наличие (наряду с крупными поместьями, насчитывающими 1000 и более акров) мелких владений — от нескольких акров до 100, а также разбросанность земельных участков, принадлежавших крупным землевладельцам. Маргарет Стефенсон из баронии Побллбриан гр. Лимерик владела 17 участками, трое других владельцев этой баронин— четырьмя участками каждый, восемь владельцев — двумя участками каждый и 23 владельца — одним участком каждый52. Муртаг Мак-Бриан из Лонгфорда в баронии Кунаг записан собственником 16 земельных участков, разбросанных почти во всех приходах баронии и насчитывающих вместе 2285 акров, тогда как большая часть
61 «The Civil Survey A. D. 1654—1656», v. IV, Dubl., 1936, p. 67. (В дальнейшем — CS, IV).
62 CS, IV, pp. 291, 331, 60, 373, 371—374.
4*	51
представителей септа Брианов в этой баронии имела от одного до четырех участков, владея ими нередко совместно со своими родичами или представителями других септов (см. ниже). Тейг Мак-Бриан, в противоположность своему родичу Муртагу из Лонгфорда, владел только 40 акрами, держа их от манора Кэстлтаун53.
Такая же картина была в баронии Кланвильям среди Бэрков и Кланси—представителей двух септов, владевших большей частью земли этой баронии. Теобольд лорд Бэрк был собственником 47 участков, расположенных в разных приходах и составлявших 3550 акров; Уильям Бэрк—11 участков, составлявших 693 акра, а Джон Бэрк из Килликуллина владел в этой баронии только участком в 36 акров; Коннор Кланси владел 40 участками в этом графстве, составляющими около 1798 акров; Джон Кланси—только 9 акрами; Симон Кланси—40 акрами. В баронии Кенри самым крупным землевладельцем из ирландцев была вдова Пьера Пэр-селла из Кроага, Шйлли Пэрселл, имевшая пять участков, расположенных в разных приходах (всего •325 акров), тогда как представители септа Джеральдинов, составлявшие большинство среди ирландцев в этой баронии, владели одним-двумя участками земли размерами от 5 до 200 и более акров.
Объяснение этой пестроте размеров земельных владений местных жителей в Лимерике и их разбросанности нужно искать не только в земельных разделах, связанных с браками и передачей по наследству, но главным образом в процессе имущественного расслоения и в связанной с ним концентрации земли в руках состоятельных людей.
Вопреки всем запретам передавать земельные участки, характерным для клановой системы, земля в графстве Лимерик в середине XVII в. часто подвергалась отчуждению, уходя из рук знати, у которой она находилась много веков, в руки главным образом богатых людей, часто из другого рода и местности. В описи по этому графству нет прямых указаний на случаи купли и продажи земли. Однако на основании того, что немалое число собственников-ирландцев, учтенных описью, были в данной баронии чужаками, т. е. людьми с другим
53 CS, IV, р. 32.
52
именем, происходившими из другой местности или из города, можно предполагать, 'что акты купли-продажи земли среди ирландцев совершались в середине XVII в. довольно часто.
В баронии Оунибегг территорией Гуллинаг владело девять собственников, из них четыре—представители рода Кеннеди, двое — рода Рианов, двое — Макдермотов, один — Брианов54. Среди уроженцев этой баронии из септов Дермотов и Рианов известен Эдмунд Фаннинг из Лимерика, представитель богатого и знатного рода города. Он владел вместе с Магоном Макдермотом одной четвертой частью территории Гиренебан, насчитывающей всего 210 акров55. В баронии Кланвильям территорией в Гирранкиссии, насчитывавшей 150 акров, владели три собственника: Уильям Бэрк из Кахирконрцффи, Коннор Кланси из Баллибрикинии и Ричард Вульф из Лимерика. Они же владели территорией Кигроу Ро в 49 акров. Кэстлтауном и землями Сригане, составлявшими 156 акров, владели жители Лимерика Лоуренс Уайт и Доминик Крег, а также Николай Халл из Творина, находящегося в окрестностях Лимерика. В этой же баронии собственниками-уроженцами Лимерика записаны: Артур Томмас, Доминик Рош, Николай Стрэч, Ричард Вульф, Доминик Крег, олдермен Джон Крег. В баронии Смоллконти таких собственников-чужаков было трое: Джон Халли, Елизавета Стрэч и Джон Рош.
По описи подсчитано общее число уроженцев и жителей города Лимерика и тауна Киллмалоха, которые зафиксированы в различных сельских районах как собственники-чужаки. Таких людей из Лимерика оказалось 39, из Киллмалоха — 7, что составляет почти 9% всего числа собственников из ирландцев-папистов. Несомненно. сам по себе факт приобретения клановых земель выходцами из города свидетельствует о распаде традиционных поземельных отношений, характерных для средневековой Ирландии, о том, что земельные владения ирландцев начали переходить к «денежным» людям.
Об этом свидетельствует также другой факт — большое количество случаев заклада земель (целиком или частично). Хотя брегонские законы запрещали заклады-
54 OS, IV, р. 11.
55 Ibid., р. 5.
53
вать землю, являвшуюся собственностью членов рода, в Гражданской описи учтено 408 таких случаев. Это означает, что около 12% всего числа поместий, находившихся в собственности ирландцев-папистов, было заложено с целью получить деньги. Присяжные в ряде случаев точно указывали сумму, за которую земельный участок был заложен, и имя кредитора, а иногда и время, когда эта сделка была совершена.
Среди тех, кто давал деньги под земельный залог, наряду с английскими авантюристами было немало и местных уроженцев и даже родичей тех, кто брал ссуду, что само по себе является ярким доказательством интенсивно идущего кроцеоса имущественного расслоения среди местных жителей. Эдмунд Лео из баронии Кош-мер еще «до мятежа 1641 г.» заложил принадлежавшие ему 160 акров Джону Крегу, олдермену из Лимерика, за 525 ф. ст. Джон Крег в этой баронии был чужаком, а вот в баронии Кунаг ее уроженец, богатый представитель рода Брианов Муртаг Мак-Бриан из Лонгфорда, о котором говорилось выше, заключил с владельцами поместий в этой баронии 15 сделок о закладе земли, ссудив около 400 ф. ст., причем среди должников было немало его родичей.
Ссужал деньги под залог земли в этой баронии и Морог Бриан из Пэллиса, собственные владения которого составляли 390 акров; например, Морог Бриан ссудил Кеннеди Бриану, владевшему 40 акрами земли, 40 ф. ст. Сэр Дэвид Бэрк из баронии Побллбриан заключил 14 подобных сделок. В баронии Конелло такими кредиторами были олдермен Лимерика Доминник Рош, крупный землевладелец этой баронии сэр Эдмунд Фитцджеральд, житель Лимерика Джемс Бэрк, житель Киллмалоха Роберт Блуэтт, а также уроженец этой баронии сэр Уильям Повер, заключивший семь сделок. Крупный землевладелец из баронии Кланвильям Коннор Кланси ссужал деньги под залог земли ирландцам этой баронии и соседней баронии Оунибегг.
Право выкупа заложенных поместий обычно передавалось наследниками вместе с наследуемым поместьем. Поместье покойного Донога О’Бриана в баронии Побллбриан в 50 акров было заложено сэру Дэвиду Бэрку и, как сказано в описи, «Даниэль О’Бриан, сын и наследник названного Донога, имеет право выкупа» (ро-54
wer of redemption)56. А вот другая запись о поместье в «половину плуга земли» Эдмунда Лео, сына и наследника покойного Джемса Лео в баронии Кошмей: «...мистер Ричард Харт, английский протестант, дал до мятежа покойному Джемсу Лео 80 ф. ст., за что была обещана в качестве залога земля этого поместья. Джемс Лео по завещанию оставил свое поместье заложенным мистеру Харту до тех пор, пока ему не будет уплачено 80 ф. ст., что должен сделать названный Эдмунд Лео, призванный исполнить волю его отца»57.
Нет необходимости доказывать, что продажа и залог земли были, с одной стороны, следствием материального оскудения части англо-ирландцев и ирландцев-землевладельцев, развивающегося в условиях гибели клановых порядков, с другой — результатом колонизаторской политики англичан.
В отличие от XVI в. товарно-денежные отношения к моменту английской буржуазной революции настолько глубоко проникли .в общественную жизнь ирландцев, что нужда в деньгах охватила самые широкие круги местных землевладельцев и 1многие из них, получая ренту с держателей или самостоятельно ведя хозяйство на своих участках, были не в состоянии ее удовлетворить и потому были вынуждены прибегать к займам.
Несомненно также и другое: залог земли 'способствовал ее отчуждению, переходу в собственность к богатым людям, главным образом к тем, кто имел много денег. Характерна, например, следующая запись, сделанная присяжными относительно поместья Друмкин в баронии Кланвильям, которым владели два собственника-родича — Ричард Бэрк, протестантский священник, и Уильям Бэрк — ирландец-папист: «Названный Ричард Бэрк требует у названного Уильяма его половину поместья, так как она заложена ему за 120 ф. ст. и он в течение нескольких лет владеет ею»58.
Ричард Стефенсон в баронии Конелло ранее заложил 100 акров земли некоему Джемсу Барллоу, и в момент составления описи эта земля «по решению судьи Кука» оказалась во владении жены Барллоу59. Соб
м CS, IV, р. 381.
57 Ibid., р. 139.
68 Ibid., р. 69.
58 Ibid., р. 321.
55
ственниками одного участка в 270 акров в той же баронии присяжные назвали трех представителей рода Мак-Енери и сквайра из Лимерика Джона Хэлли, которому, как явствует из описи, когда-то эти земли были заложены 60.
Ирландец-папист Морис Хэрберт из баронии Конел-ло, нуждаясь в деньгах, заложил свое поместье Фаткели (площадью в 400 акров) сэру Николаю Комину из Лимерика и капитану Томасу Соутвеллу. Другое свое поместье в 44 акра Хэрберт еще в 1639 г. сдал в аренду Джону Лонгфорду, англичанину-собственнику, в возмещение 40 ф. ст., которые он у него занял. Несмотря на то что Хэрберт передал это поместье Лонгфорду лишь на правах аренды, собственником этих земель присяжные записали Лонгфорда61. Уильям Коллум из Ардага в баронии Конелло числится в описи собственником манора в 240 акров земли, однако, как явствует из источника, эти его владения были переданы некоему Уильяму Ласи в погашение долга еще до 1641 г.62.
Гораздо реже встречаются в описи случаи сдачи поместий на правах долгосрочного держания или лизгольда. Так, покойный Томас Ло, барон Кахир, сдал (demissed) свое поместье, площадью в 520 акров, в Каркинлиш (барония Кланвильям) некоему Теобольду Бэрку на срок 180 лет и за ежегодную ренту в 33 шилл. и 4 пенса63, сделка оформлена документом от 1 ноября 1605 г. Полковник Джон Барди, ирландец-папист из баронии Побллбриан, учтен присяжными как собственник 6 акров церковных земель в приходе Килькиди, относительно которых он заключил договор еще с графом Десмондом 64.
В связи с приведенными выше данными относительно заклада земельных участков местными жителями и сдачи земли в аренду напрашивается вывод о малой хозяйственной активности и об экономическом упадке основной массы землевладельцев из ирландцев и англо-ирландцев. Этот вывод еще более подтверждают данные относительно хозяйственного состояния учтенных в Ди
во CS, IV, р. 276.
61 Ibid., р. 295.
62 Ibid., р. 317.
во Ibid., р. 69.
в* Ibid., р. 392.
56
мерике поместий, которые приведены в описях пяти ба-роний этого графства.
Как бы ни были составители Гражданской описи по Лимерику скупы и лаконичны в этом отношении, перед читателем описи встает картина обезлюдения и хозяйственного запустения этого богатого графства Манстера в 1654 г. В большинстве записей о земельных участках ирландцев ничего не говорится о способах ведения хозяйства; очевидно, большая часть учтенных земельных владений ирландцев во время составления описи пустовала. Там, где такие сведения имеются, они свидетельствуют б весьма слабом хозяйственном освоении земель. Опись фиксирует большие разрушения, причиненные поместьям войнами во время Ирландского восстания. Встречается много записей о руинах замков — этого оплота былой военной мощи местной знати, о разрушенных домах и хозяйственных постройках в поместьях ирландцев. Примечательно и то, что составители описи часто отмечали не только имеющиеся в Поместье мельницы, но и места, удобные для них, отвечая, таким образом, на вопросы, весьма существенные для английских авантюристов, которые должны были получить конфискованные земли папистов-ирландцев.
Приведем несколько примеров. На территории Элтон в баронии Смоллконти, имевшей 600 акров, зарегистрированы разрушенный замок, три хижины держателей и место, удобное для мельницы65. Крупное поместье Кил-финан в баронии Костлеа, принадлежавшее баронету Эдуарду Фитцгаррису, менее других пострадало от войны; оно представляло собой манор английского типа: имелся замок, огороженный железной решеткой, у которого еженедельно собирался рынок и два раза в год происходили ярмарки, здесь заседал поместный суд, имелись две мельницы и «еще место, удобное для мельницы». Земли этого поместья насчитывали 1010 акров, из них 300 акров пахотных земель. Тем не менее в этом поместье присяжными было зафиксировано только 15 крытых соломой домов и хижин, в которых жили крестьяне — арендаторы или держатели66. На территории Мурстаун, принадлежавшей этому же баронету и
6S.CS, IV, р. 99.
66 Ibid., р. P4fi
57
^насчитывавшей 280 акров, имелось только два крытых соломой дома держателей, на другой его территории в .227 акров — десять хижин67. В поместье Д. Ласи (в баронии Кошмей), имевшем 600 акров земли, сохранились замок, мельница, сад и только два крытых соломой дома .держателей 68. В баронии Кенри в одном владении, насчитывавшем 300 акров, имелся дом и 20 коттеджей для мелких держателей-коттеров, а в другом, в 400 акров, — ъсего четыре коттеджа69. Таких случаев немало встречается и в других барониях.
В крытых соломой домах и хижинах в XVII в. ютились главным образом мелкие ирландские крестьяне-бедняки, или коттеры, жестоко эксплуатировавшиеся своими лендлордами и сильно пострадавшие от войн во время Ирландского восстания. Об их положении после восстания Петти сообщает: «...6 ирландцев из 8 ведут грубый и нечистоплотный образ жизни, живя в лачугах, в которых нет ни дымовой трубы, ни дверей, ни лестниц, ши окон, и питаются главным образом молоком и картофелем...». 'В этих лачугах, по его словам, «не могут выгодно производиться ни масло, ни сыр, ни льняные ткани, ни пряжа, ни шерсть, ни... какие-либо другие продукты; это невозможно главным образом из-за сажи и .дыма, вредящих им, а также из-за тесноты и грязи в помещениях, которые не могут ни содержаться в чистоте, ни быть избавленными от вторжения животных и насекомых»70.
Однако не следует причины хозяйственного запусте-шия поместий ирландцев и англо-ирландцев сводить только к последствиям войн, происходивших в Ирландии во время английской революции, как бы сами по себе эти последствия и не были важны. Главным злом было английское завоевание Ирландии, продолжавшееся с -XII в. по конец XVII в. Мы привели данные о поместьях, почти не пострадавших от войн в период после восстания 1641 г., и тем не менее названные поместья в хозяйственном отношении были слабы. Это было результатом целого ряда факторов. Среди них: длительный экономический и социальный застой, на который обрекло
“ CS, IV, р. 243.
68 Ibid., р. 126.
69 Ibid, р. 357.
70 В. Петти. Ук. соч, стр. 103, 129—130.
258
Ирландию английское завоевание; ломка старинных поземельных отношений, осуществленная в Ирландии английской короной при Тюдорах и 'первых Стюартах; массовые конфискации земли у ирландцев и их колонизация англичанами; произвол английских авантюристов по отношению к ирландцам; 1криэис феодального хозяйства в Западной Европе XVI—XVII вв. Не приходится удивляться тому, что в условиях колониального порабощения Ирландии кризис феодального хозяйства особенно остро должен был проявляться в поместьях ирландцев-папистов, о чем и свидетельствуют приведенные нами данные из Гражданской описи.
* * *
Как ни старались присяжные зафиксировать господство частной собственности в поземельных отношениях, в Гражданской описи отражены многие черты, характерные для плановой системы. Общее родовое имя, зафиксированное описью в том или ином пункте, как правило, соответствует прежнему расселению септов и кланов в графстве и. свидетельствует, таким образом, о пережитках старого поземельного уклада. В баронии Оунибегг собственниками конфискованных земель названы пять представителей септа Дермотов, десять — септа Рианов; в баронии Кунаг — 30 представителей септа Брианов, 21 —септа Рианов, 19 — септа Ги; в баронии Кланвильям — 20 представителей септа Бэрков; в баронии Смоллконти — шесть представителей септа Роули, по два — септов Браунов и Хэрли; в баронии Костлеа—несколько представителей Крегов и Хэрли; в баронии Кошмей — восемь представителей септа Лео, пять — Джеральдинов, шесть — Ласи, семь — Ши, семь — Биери; в баронии Кенри — 36 представителей Джеральдинов, семь — септа Пэрселл; в баронии Побл-лбриан — несколько представителей Брианов, Бэрков и др.; в окрестностях города Лимерика—13 представителей септа Бэрков. Для клановой системы быЛо характерно индивидуальное, посемейное пользование землей при наличии общей собственности на землю и при совместном пользовании пастбищами, лугами и лесом; оно утвердилось у ирландцев давно.
59
В 'середине XVII в. еще сохранялись следы неразделенного владения землей. Составителям Гражданской описи в графстве Лимерик приходилось либо указывать общее количество акров пахотных земель, пастбищ, лугов в данной местности, а затем перечислять участки, на которые эта общая земля была разделена, и называть имена их собственников, либо называть нескольких владельцев одного и того же участка, а в пояснительной записи указывать, какой частью участка владел каждый из названных собственников. При этом пастбища, луга и другие угодья, находившиеся ранее в общем пользовании, теперь оказывались разделенными между теми же собственниками. Вот два примера. В баронии Кланвильям,-в местечке Киллкулин, между пятью собственниками были разделены не только 140 акров пахотных земель, пастбища и луга, но и замок, ранее, конечно, принадлежавший одному владельцу71. Бриан Кеннеди и Турлог Кеннеди из Скарта в баронии Конелло совместно владели 30 акрами пашни, 5 акрами пастбища и 5 акрами кустарников, причем в записи сказано, что первый из них был собственником (proprietor) двух третей всех этих земель, а второй — одной трети72.
Так записывали большинство конфискованных поместий в графстве Лимерик. Вместе с этим встречаются исключения, весьма примечательные с точки зрения сохранения пережитков прежних поземельных отношений. В баронии Кланвильям, на территории Гренан, 79 акров пахотной земли были разделены между четырьмя собственниками, а относительно 20 акров пастбища и 120 акров болотистых земель сказано, что «луговые пастбищами красные болота не разделены», т. е. находятся в общем пользовании всех названных собственников73. Эдмунд Ричард и Морис из септа Роули вместе были собственниками неразделенного поместья в оаро-нии Смоллконти, насчитывавшего 800 акров пахотных земель, 100 акров луга, 50 акров пастбища и 50 акров болота74. В Киллдимо -в баронии Кенри 300 акров пахотных земель и других угодий были разделены между восемью собственниками из септа Джеральдинов, а
71 CS, IV, рр. 84—85.
73 Ibid., р. 304.
73 Ibid., р. 65.
74 Ibid., рр. 110—111.
60
14 акров, имевшие характерное название «commons», остались неразделенными и находились, как поясняется присяжными, в общем владении всех пяти собственников 75.
Не будет (преувеличением (предположить, что нередко раздел земли, зафиксированный в Гражданской описи, впервые производился самими присяжными при ее составлении, а до этого землей владели, как видно, сообща. Делать это присяжным, по-видимому, было трудно, и не случайно им иногда приходилось'ограничиваться лишь указанием, какой частью конфискуемого участка тот или иной собственник владел, не приводя точных размеров данной части в акрах, как это делали в других случаях.
Следует заметить, что следы неразделенной собственности на землю отсутствуют в описи графства Лимерик только в баронии Конелло. Это не случайно. Барония Конелло с ее плодородными землями особенно привлекала английских колонизаторов. Именно их проникновением и влиянием нужно прежде всего объяснить то, что старинный поземельный уклад в этой баронии оказался в гораздо большей степени подорван, чем в других барониях.
В начале XVII в. части ирландской и англо-ирландской знати в Ирландии еще были чужды порядки феодальной иерархии в таком виде, в каком они были характерны для Англии и других стран феодальной Европы.
В результате процесса разложения клановой системы и влияния политики английских колонизаторов, насаждавших в Ирландии манориальную систему, на ирландских территориях в течение XVII в. внутри ирландской и англо-ирландской знати складывалась феодальная иерархия с характерными для нее соподчинением держаний и обязанностями вассалов по отношению к сеньорам. Мир держателей земли, к сожалению, совсем не отражен в Гражданской описи, и поэтому судить о нем мы не имеем возможности. Но присяжные внимательно отмечали все случаи, когда поместье являлось либо манором, либо держанием от манора, стремясь учесть привилегии, которыми пользовался владелец ма
« CS, IV, р. 348.
61
нора, и ренту, уплачивавшуюся ему. По нашим подсчетам, из всех поместий и владений, конфискованных у ирландцев-папистов, 120 были держаниями от 'Маноров, 6 —маноры. Об остальных не приводится никаких свидетельств о выполнении их владельцами каких-либо повинностей в пользу сеньора.
Названы следующие маноры как конфискованные, так и те, от которых держали земли участники восстания 1641 г.: в баронии Оунибегг — манор Абфони; в баронии Кунаг — Кэстлтаун и Кэсткон; в баронии Конел-ло — маноры Клотер, Мин, Боллингли, Нонбилинтли; в баронии Кенри — Агдар, Пэллюс; в баронии Костлеа — Карриганхилл. Указаны имена владельцев маноров, главным образом принадлежавших к категории «англичан-собственников». Среди них графы Томонд и Киль-дар, являвшиеся представителями крупнейших фамилий англо-ирландской знати, подвергшихся сильному английскому влиянию при Тюдорах и первых Стюартах, сэр Уильям Фитцджеральд, а также английские авантюристы— сэр Генри Уоллер, лорд Брогхилл, Френсис Курт-ней, Джон Пэрдон.
Относительно обязанностей, выполнявшихся держателями земель в пользу лендлордов, в описи обычно указывается денежная рента и другие повинности, а иногда употребляется лишь традиционная формула «suit and service», предполагающая обязанность — согласно феодальному праву — помогать сеньору в суде во время мира и оружием во. время войны. Например, ирландец Николай Кенри в баронии Конелло владел участком в 50 акров, за который он был обязан уплачивать полковнику Куртнею ренту в 1 ф. 40 шилл. и выполнять «suit and service» в пользу манора Мин, которым владел этот полковник76. Относительно этих маноров присяжные обычно сообщали о привилегии его владельца иметь манориальную курию, учреждение, которое, по мнению английских колонизаторов, должно было играть большую роль в подчинении ирландцев английскому праву. Больше всего зависимых от маноров держаний приходится на следующие баронии: Конелло (26 держаний), Кошмей (38), Кунаг (22) и Кенри (23); в баро-ниях Оунибегг, Костлеа и Кланвильям таких держаний
76 CS, IV, р. 80.
62
не было. Ирландцев-папистов, имевших английские дворянские титулы, было всего 19, что составляет очень-небольшую часть от общего числа учтенных по барониям собственников-ирландцев. В барониях Оуниберг, Кунаг, Кланвильям, Кошмей не было ни одного ирландца-паписта, принадлежавшего к английскому дворянству.
Приведенные нами данные о распространении манориальной системы в графстве Лимерик позволяют сделать вывод о том, что эта система в середине XVII в. далеко не охватывала все земельные владения местных, жителей, что большинство местных жителей, став держателями земли от короны в это время, говоря словами: Дэвиса, еще продолжало считать себя «лордами, а свой, участок — своей страной», т. е. не стали еще владельцами маноров или держателями земли от них и владели своими земельными участками как наследственным владением, которое можно было отчуждать по своему усмотрению и завещать своим детям и женам. В XVI—XVII вв. в официальных документах и сочинениях современников-англичан, посвященных Ирландии, такие поместья: ирландцев называли фригольдом. В. Петти тоже называл ирландцев, владевших землей, фригольдерами77. Присяжные в Гражданской описи прямо не называли все такие участки фригольдом, однако вывод о том, что-они их 'считали фригольдом, можно сделать из двух: записей о владениях ирландца Коннора Кланси в баронии Кланвильям, совершенно аналогичных по содержанию большинству других записей. Территория Тонтири„ насчитывавшая 78 акров пахоты, 80 акров луга и пастбища и 60 акров болота, была разделена таким образом: 15 акров пахоты и соответствующая доля других угодий принадлежала протестантскому священнику Ричарду Бэрку, который их заложил Коннору Кланси за 40 ф. ст. и в конце концов сам превратился в держателя этой земли от Коннора Кланси, уплачивая ему ежегодную ренту;, второй участок такой же величины принадлежал Уильяму Бэрку и тоже был заложен некоему Джемсу Ги, д третий участок в 48 акров пахоты с соответствующим количеством других угодий был в собственности самого» Кланси и назван присяжными «его фригольдом и наследственной собственностью» (His freehould and inhe-
n См. В. Петти. Ук. соч., стр. 101.
63.
ritance) 78 79. Территория Голболи в 192 акра была разделена поровну между теми же Уильямом Бэрком и Кон-лором Кланси, причем участок Бэрка был заложен, а участок Кланси не был заложен и тоже назван присяжными фригольдом и наследственной собственностью7Э.
Эти данные Гражданской описи подтверждают вывод о том, что к моменту составления описи местные жители еще владели значительной частью земель графства в качестве фригольдеров. Следовательно, английская корона в ее аграрной политике в Ирландии, проводившейся до английской революции XVII в., добивалась осуществления прежде всего своих фискальных интересов, не удовлетворив полностью широкие массы английских авантюристов, стремившихся завладеть всеми землями ирландцев и англо-ирландцев.
Земли англичан-собственников для Гражданской описи, как говорит Петти, были в целях урегулирования сборов измерены самими собственниками этих земель80.
Такими «протестантами» были английские колонисты и англо-ирландцы, принявшие протестантство и поддерживавшие английские власти. В первую труппу входило несколько потомков колонистов Манстера, получивших земли в баронии Конелло при Елизавете. Самым крупным из них был полковник Фрэнсис Куртней, дед которого Уильям возглавлял группу английских колонистов в графстве Лимерик. Джон Тренчард был потомок колониста баронии Конелло Уильяма Тренчарда, а Антони и Николай Доудалл и леди Доудалл, очевидно, были родственниками сэра Джона Доудалла, который владел в 1611 г. сеньорией Нокбиллинсли, созданной при колонизации Манстера, сэр Фрэнсис Слинсби-колонис.т, имевший поместье в графстве Корк81.
Англо-ирландскими протестантами в графстве Лимерик, по свидетельству описи, были: Бэрнэби, граф То-монд, Генри, граф Бэз, несколько представителей септа Бэрк — Уильям из баронии Кунач, английский священник Ричард в баронии Кланвильям и Уилк из Дублина, Джордж, граф Кильдар, лорд Бфохилл и другие.
78 CS, IV, р. 75.
79 Ibid., р. 76.
80 См. В. Петти. Ук. соч., стр. 102—104.
81 «Cal. st. pap. It. 1611. 1614», рр. 21'8—220; EHR, 1868, v. 3, pp. 266—267.
64
Тюдоры и 'первые Стюарты насаждали в Ирландии крупное землевладение — лендлордиэм, английский поместный строй с манорами и системой зависимых держаний. Землевладение «англичан-собственников» Лимерика является отличной иллюстрацией этой политики английской короны. По нашим подсчетам, средний размер земельного владения, приходящегося на • одного ирландца-паписта, составляет около 264 акров, а на одного «англичанина-собственника» — около'779 акров, т. е. в три раза больше, а черты манориального строя на землях англичан-собственников, как позволяет судить Гражданская опись, видны гораздо явственнее, чем на землях ирландцев-па листов. Из 83 собственников англичан, учтенных по барониям, 30 имели английские дворянские титулы, то есть почти 48%, а чины английской армии имели 9 собственников. Это намного превышает процент владельцев таких титулов и званий среди ирландцев-папистов.
Среди англичан-собственников так же, как и среди ирландцев-папистов, наблюдался процесс материального оскудения, связанный с кризисом феодального землевладения. Напомним, что по данным правительственной проверки поместий колонистов Манстера, произведенной в 1611 г., было много поместий или плохо освоенных в хозяйственном отношении, или совсем неосвоенных. Широко использовались ирландцы-арендаторы. Судя по Гражданской описи в Лимерике, не было существенных различий между ирландцами-папистами и англичанами-собственниками с точки зрения хозяйственного освоения их поместий: у тех и у других много земель не было освоено и пустовало, держатели жили в жалких хижинах и крытых соломой домах, много разрушений причинила война после 1641 г., а земли закладывались с целью получить денежную ссуду. Все земли графа То-монда в баронии Кунач, насчитывавшие более 1400 акров, были заложены ирландцам-папистам — Муртаг Мак-Бриану из Лонгфорда, о котором мы говорили ранее, Тейг О’Бриану и Джемсу Батлеру из Поллард-стаума82. Кроме этого, присяжными зафиксировано среди англичан-собственников еще 11 случаев заклада земель с целью получить денежную ссуду. Таким образом,
82 CS, IV, р. 49.
5 Ю. М. Сапрыкин
65
среди англичан-собственников случаев заклада земли насчитывается 23, т. е. более 7% от всего числа учтенных поместий, тогда как у ирландцев-папистов такие случаи составляли около 12%.
* * *
В отличие от Лимерика, Донеголл, Тирон и Лондондерри— это графства активной экспроприаторской и колонизаторской политики английской короны в первой половине XVI К'в., что отразилось в данных Гражданской описи о землевладении в них. В описи землевладельцы этих графств разделены на три труппы — протестанты из англичан, шотландцев и ирландцев, ирландцы-паписты, земли которых за самым малым исключением были конфискованы за участие в Ирландском восстании, и официальная англиканская церковь, владения которой состояли из епископских земель и земель приходских церквей.
Количественно это разделение выглядит так (см. табл. 3):
Таблица 3
Графства	Баронии	Земли протестантов англичан, шотландцев и ирландцев	Земли епископов	1 Земли при-! ХОДСКИХ церквей	Земли ирландцев-папистов
Донеголл .....	5	85 861	16 853 1/2	3398 3/4	5662
Тирои 		4	78 484	18 725	3653	5346
Лондондерри . .		62 096 1/2	19 197	1337	4543
		226 441 1/2	54 775 1/2	8377 3/4	15551
По данным описи, все церковные земли в Донегол-ле, Тиране, Лондондерри находились либо в аренде у колонистов из англичан и шотландцев, либо в распоря-66
женин приходских священников-англичан или английского государства. Это дает возможность произвести разбивку всех землевладельцев в этих графствах на две группы, и таким образом выяснить действительное соотношение землевладения ирландцев и землевладения колонистов, которое создавала английская корона в Ольстере путем экспроприации земли у ирландцев (см. табл. 4).
Таблица 4
Категории собственников	Число влад.	Число собст.	Всего земли в акрах	Пахотных земель	Пастбища, луга в акрах	Всего полезных зе- мель	Всего неполезных земель
Ирландцы-паписты . . . Англичане и шотландцы . Протестанты .	96 817	80 429	15 551 (5%) 289594 1/4 (95%)	4741 97190	6437 89596 1/2	11 178 186 462 1/2	4312 100319
	'893	503	305145 1/4	1 102 931	96СЗЗ 1/2	197 640	104 631
Таким образом, земельная площадь, которой владели ирландцы в графствах Донеголл, Тирон и Лондондерри, составляла приблизительно всего лишь только 5% от всей земельной площади графств, она была почти в 19 раз меньше, чем земельная площадь, которой владели английские и шотландские колонисты-протестанты. Таков был итог массовых экспроприаций земель у ирландцев, совершенных английской короной в Ольстере в начале XVII «в. Весьма наглядной характеристикой обоих направлений аграрной политики английской короны, проводимой в XVI—XVII вв., являются сравнения следующих цифр. iB Лимерике в результате частичной конфискации и сдачи и нового пожалования поместий земли имели 566 ирландцев-папистов и только 83 англичанина-собственника, а в Тироне, Донеголле и Лондондерри в
5*
67
результате массовой земельной конфискации соотношение сильно изменено в пользу англичан — 426 против 80.
Как видно, во владении ирландцев пахотные земли составляли около одной трети принадлежавших им полезных земель, а пастбищные — более двух третей, тогда как во владениях английских и шотландских колонистов пахотных земель на 7594 акра было 'больше, чем пастбищных земель. В этом нашел свое выражение тот факт, что при английской колонизации земель Ольстера английским и шотландским колонистам были отведены лучшие земли, а ирландцы были помещены на худших землях.
Скупые сведения в описи об ирландцах-держателях земель весьма любопытны. Все владевшие землями ирландцы в этих графствах не являлись владельцами земель по старому ирландскому праву — это главным образом были те, кто получил право владеть землей при колонизации в 1610 т. из вполне лояльных к английскому господству отдельных представителей знатных ирландских фамилий, т. е. предателей ирландской освободительной борьбы. Все они получили от короля свои земельные участки как фригольд и уплачивали королю ренту за него. Эта рента в три раза превышала ренту, уплачиваемую короне англичанами-держателями — 6,5 Пенсов за 1 акр в среднем против 2 пенсов, которые платили англичане. Средний размер поместья ирландцев-колонистов был 191 акр, а у англичан-колонистов 1053 акра. Владения этих ирландцев выглядели так (см. табл. 5):
Таблица 5
	Владения от 30 до 50 акров	От 50 до 100 акров	От 100 до 300 акров	От 300 до 1000 акров	Свыше 1000 акров
Количество владений .	18	27	41	8	2
• Таким образом, у ирландцев этих графств преобладали участки мелкие — от 30 до 300 акров — 89% всего
68
количества участков. Однако это не -значит, что у ирландцев этих графств не было крупных земельных владений, хотя их количество было значительно меньше, чем в Лимерике.
Самыми крупными землевладельцами были: один из главных деятелей Ирландского восстания 1641—1652 гг. внук графа Тирона, покинувшего Ирландию в 1607 г., сэр Фелим О’Нейль, владения которого состояли из двух поместий в баронии Дунганон общей площадью в 2200 акров; англо-ирландец, граф Антрим, владевший пятью участками земли в графстве Лондондерри, составлявшими 2200 акров; Турлог Мак Арт От О’Нейль, имевший четыре участка общей площадью более 400 акров; сквайр Турлог Рой О’Бойль, обладавший семью участками в графстве Донеголл, всего 1459 акров; сквайр Шан О’Кахан в Лондондерри — 573 акра. В то же время самыми мелкими были владения в 30 акров (одно) и в 40 акров (десять).
Все ирландцы, получившие земли как колонисты, были фригольдерами короля и за свои участки уплачивали ему ренту; в баронии Кеннахт в графстве Лондондерри составителями описи они прямо названы «местными фригольдерами»83.
Прочно утвердился у ирландцев порядок наследования земли ближайшими родичами собственника и нет никаких следов обычаев гевелкайнд и танистри, которые так ярко описал Дэвис главным образом по своим наблюдениям в Ольстере в начале XVII в.
В записях об их владениях обычно в качестве собственника земельного участка указывается 'одно лицо, нередко при этом сообщается, что это сын или вдова или просто наследник ранее умершего собственника этого участка. Так, в графстве Донеголл Ниал Мергейдж Мак Суин был записан собственником участка в 80 акров как сын умершего Уолтера Мак Суина, а Мэри Мак Суин — участка в 294 акра как вдова этого Уолтера84. Наследники некоего Ниса Мак Суина группой записаны собственниками нескольких земельных участков в графстве Тирон, общая площадь которых насчитывала более 200 акров. В этой связи надо отметить, что в описи
83 «Civil Survey A. D. 1654—1656»; с. Donegal!, Londonderry and Tyrone, v. 3, Dubl., 19B7, p. 211 (Далее—OS, 3, p.).
84 CS, 3, pp. 29, 130.
69
не зафиксировано также следов неразделенной собственности па землю, какие зафиксированы в графстве Лимерик. Каждый участок ирландцев в описи этих графств имеет своего собственника-фригольдера и только в нескольких случаях называлась группа наследников, которые владели земельным участком после смерти его собственника. Таков был результат насильственного разрушения клановой системы в Ольстере.
Вместе с этим не приводится никаких сведений относительно существования маноров и на землях ирландцев, очевидно потому, что на этих землях маноров вообще создано не было. А ирландцев, имевших английские дворянские титулы, было только двое — Фелим О’Нейл и сквайр Шан О’Кахан.
По мере того к^к в Ирландии в XVI в. рушились традиционные поземельные отношения и натуральное хозяйство уступало место товарно-денежному, ирландская знать, господство и доходы которой обеспечивались клановой системой, все более испытывала материальные затруднения. Иезуит Вольф во второй половине XVI в. подметил, что знать в Ольстере имела «обширные поместья, но скудные доходы»85. По свидетельству наместника Чичестера в 1608 г. «граф Тирконелль свои земли «промотал» (bangled) продажами, закладами и тайными передачами их»86. Опись личного имущества графа Тирона, составленная после бегства графа, поражает бедностью его обстановки87. Массовые конфискации земли у ирландцев и переселение их в связи с колонизацией основательно подорвали господство старинных поземельных отношений в Ольстере и разорили ирландцев. Земля, оказавшаяся в руках ирландцев после колонизации, вследствие их материального оскудения стала интенсивно переходить в руки преуспевающих колонистов из англичан и шотландцев, главным образом посредством продажи. В Гражданской описи трех названных графств среди сведений об отдельных владениях зафиксировано 15 таких случаев, хотя составители описи совсем не ставили перед собой цели учесть все подобные продажи земли.
85 F. W о 11, р. 476 (См. в книге: М. Ronan. The Reformation in Ireland under Elizabeth 1558—1580. Dubl., 1930).
88 «Cal. st. pap. Ir. 1608—1610», p. 57.
87 Ibid., pp. 53'5—536.
70
Вот несколько примеров. В графстве Лондондерри капитан из ирландцев Маурис О’Кахан продал английскому колонисту Тристраму Бересфорду-старшему 120 акров и Роберту Домсу 50 акров, а его сын через 10 лет продал 400 акров шотландскому колонисту Эдуарду Кэннигаму и 100 акров олдермену Хью Томсону8®. В 1619 г. ирландец Шан О’Муллелен продал англичанину Скипонну 342 акра, а потом еще наследникам английского колониста Эдуарда Урея—198 акров89. Маурис Валли в Лондондерри в 1639 г. продал двум английским колонистам 700 акров90. Приводится также три случая заклада земли, из которых наиболее примечательный— отдача Фелимом О’Нейлем одного своего земельного участка в залог двум представителям семьи английского ‘колониста Перкинса91.
. Эти данные свидетельствуют, что ирландцы Ольстера лишились значительной части своей земли не только в результате насильственных актов конфискаций, но и материального оскудения, происходившего на почве имущественного расслоения и кризиса феодального землевладения вообще. Причем там, где клановые поземельные отношения были основательно (подорваны и частная собственность на землю утвердилась в виде феодального держания от короля, земля стала быстрее переходить в руки предприимчивых держателей, главным образом из колонистов англичан или шотландцев.
По описи графства Лимерик не удается проследить связи владельцев земли с короной. Ее составители не назвали ренты, которые держатели были обязаны платить королю, и привели в описи лишь общую оценку стоимости владений на 4640 г. и поэтому нет уверенности, что все владельцы земли в Лимерике эту свою обязанность перед короной выполняли регулярно. Конечно, причиной этого, возможно, явилось то, что опись составлялась по состоянию на 1640 г., т. е. почти через десять лет после этой даты и после Ирландского восстания, когда многих владельцев по тем или иным причинам не было в своих поместьях и присяжные не могли установить размеры 'рент опросом соседей. С точки зре
м CS, 3, pip. 229, 231, 228.
99 Ibid., рр. 234, 236.
90 Ibid., рр. 292, 211. 1
91 Ibid., р. 292.
71
ния предстоящей колонизации важнее 'было установить стоимость (value) земель, чем королевскую ренту. В рассматриваемых нами трех графствах Ольстера положение было другое, поскольку все земли этих графств были заново колонизованы как домениальная собственность короля, связи между держателями и королем тут были заметны более ясно. По большинству баронии приведена рента, уплачиваемая колонистами королю, кроме графства Лондондерри, где эту ренту платили компании, осуществлявшие колонизацию. Рента же ирландцев указана только в двух случаях в графстве Тирон, а в других графствах указана стоимость владений, очевидно, по той же причине, что и в графстве Лимерик.
Основная масса светских держателей в трех графствах Ольстера—это колонисты или лица, к которым перешли поместья колонистов. Они владели основным земельным массивом этих графств, а средняя рента, которую они уплачивали короне, по нашим подсчетам, равнялась 3,6 пенса. Мы уже показали экспроприаторское происхождение поместий колонистов, но опись представляет возможность яснее увидеть черты этих колонистов. По данным 1611 г., в графствах Тирон и Донеголл колонистам из англичан и шотландцев и сервиторам был роздан 91 участок, насчитывающий всего 125 тыс. акров. Через 30 лет, согласно Гражданской описи, в этих двух графствах насчитывалось 369 владений, принадлежавших 134 собственникам, всего 160119 акров полезных и неполезных земель. Сравнение составов колонистов 1611 г. и Гражданской описи показывает, что за 30 лет появилось много новых владельцев земель, что строгая симметрия в размерах поместий, введенная при колонизации, была нарушена, что одни колонисты теряли землю, а другие ее приобретали и становились крупнейшими землевладельцами, что удержать землевладение колонистов в тех размерах, какие установил король, не удалось. Вот данные о размерах земельных владений 48 колонистов, которые владели своими землями с 1611 г.:
от	60 —	300	акров	— 7
от	300 —	1000	»	— 7
от	1000 —	2000	»	— 16
от	2000 —	4000	»	— 13
от	4000 —	5000	»	— 3
от	5000 —	8000	»	— 2
72
Если сопоставить владения колонистов, то прежде всего поражает большая их пестрота с точки зрения величины, несомненно, возникшая, вследствие интенсивно-идущего процесса мобилизации земли. Вот несколько ярких примеров. Капитан Сэнфорд из англо-ирландцев имел в 1611 г. в графстве Донеголл как сервитор участок в 500 акров, а наследники его через 30 лет имели 13 участков, составлявших вместе 2006 акров, и, кроме того, как лизгольдеры держали 424 акра епископских земель. Но наследник капитана Генри Харта землю потерял— из 1000 акров, которые получил этот капитан при колонизации графства, у него осталось только 308 акров.
Наследник Томаса Дэвиса, получившего при колот низации 2000 акров, владел 3501 акром; почти в четыре раза увеличил свои владения Уильям Вэзил; почти в два раза—м-р Джон Кингсимлл; в четыре раза — сэр Тоби Кауфилд (вместо 1000 акров у него было-4057 акров). У полковника Одли Мервина в графстве Тирон было 8569 акров, у сэра Генри Гамильтона—-3201 акр, у лорда Джемса Гамильтона — 3719 акров, а у наследника известного Джемса Гамильтона, родоначальника этой преуспевающей фамилии в Ирландии,, вместо 1500 акров, полученных в графстве Донеголл при колонизации, было 1648 акров, а в графстве Тирон 3906 акров. Увеличили свои владения и Парсонсы, родня преуспевающего сервитора Уильяма Парсонса, активного 'колонизатора Ирландии: вместо 1000 акров, полученных Уильямом в графстве Тирон при колонизации^ они владели 2163 акрами.
В графстве Лондондерри земельные владения одиннадцати лондонских компаний были весьма различны по-своей величине, хотя в 1619 г., по данным описи Пиннара^ все они владели одинаковыми участками в 3210 акров. Наиболее крупным землевладельцем оказалась компания суконщиков— 18 участков, вместе составлявших 6448 акров, в то время у компании ювелиров было только 1946 акров, а у .компании торговцев колониальными товарами — 2906 акров. Земля компаний уходила в руки предприимчивых колонистов-англичан. Так, джентльмен из Кента Тристрам Бересфорд завладел землями компа* нии галантерейщиков, стал фермером, арендовавшим земли компании меховщиков и компании торговцев ко-
73
лониальными товарами, лизгольдером епископских земель, спекулировал досками; по нашим подсчетам, его земельные владения достигли в графстве 5995 акров, кроме держаний церковных земель, составлявших 1947 акров. Наследник зачинателя колонизации Лондондерри сервитора Томаса Филипса свайр Джордж •Филипс владел землями общим количеством в 2934 акра, а Сусанна Филипс арендовала епископские земли в трех местах общим количеством в 1505 акров. Наследники лорда Чичестера владели в Лондондерри 903 акрами земли и еще в графстве Тирон 1180 акрами.
Любопытна еще одна деталь — большой земельный массив, находившийся в распоряжении англиканской .церкви—земли приходских церквей и епископов — в основном держали «новые англичане» и англо-ирландцы как арендаторы — лизгольдеры. Всего таких держателей по описи насчитывается более 152 человек. Причем церковные земли были сданы в лизгольд главным образом в 30-х гг. XVII в. и преимущественно по рыночной ренте (rack rent), т. е. за ренту гораздо более высокую, "чем рента, которую колонисты платили короне; так по нашим расчетам средняя рента за 1 акр на королевских землях была 2 пенса, а на епископских землях 15,2 пенса, а средний размер держания был 324 акра, т. е. почти jb 3 раза меньше, чем на. королевских землях. Эта высокая рента за лизгольд на церковных землях, как видно, не останавливала арендаторов — настолько сильно было стремление приобрести землю в Ирландии.
Итак, вопреки всем ограничениям, касающимся земли, которые были установлены для колонистов условиями -колонизации графств Ольстера, и обязательствам, связанным с подчинением колонистов королю как сеньору, земля короны интенсивно приобреталась преуспевающими колонистами и авантюристами различными путями — -она покупалась у колонистов или ирландцев, снималась jb аренду у лондонских компаний и церкви, закладывалась материально оскудевавшими ее владельцами и в конце концов переходила в руки кредиторов. Одним сло--вом, в Ольстере с землей совершалось то же и по тем же причинам, что и в графстве Лимерик, только на колонизованных территориях все это происходило гораздо шире и заметнее для исследователя. Приведенные факты о приобретении земель колонистами Ольстера под-74
тверждают и дополняют характеристику «новых англичан» в Ирландии как жадных до 'земли английских колонизаторов.
* *
♦
Опись графства Кильдар дает возможность конкретно представить поземельную собственность в одном из основных графств Пэля, которое начиная с XII в. всегда находилось под английским господством и где влияние ирландских поземельных порядков было гораздо слабее, чем в других графствах Ирландии. Присяжные, составлявшие опись, учли 170 замков различного состояния — остаток нормандской системы замков-крепостей, при помощи которой английские феодалы-завоеватели удерживали свое господство над графством. Примечательно, что среди учтенных в описи землевладельцев коренных ирландцев нет. Основная масса землевладельцев Кильдара в середине XVII в, — англо-ирландцы, потомки первых завоевателей Ирландии — Джеральдины, Эстесы, Алмеры, Бирмингамы, Сэрсфилды, Фитцджеральды, Воганы, Китинги, Сэтонны, Уэлслеи и др. «Новые англичане» тут представлены небольшой группой сервиторской знати, приобретшей земли в графстве в XVI—XVII вв.: Адамом Лофтусом, виконтом Эли, сэром Джемсом Уэром, графом Страффордом, сэром Уильямом Парсонсом и другими. Все землевладельцы разделены на две группы — на сторонников Долгого парламента или «протестантов-англичан» и участников Ирландского восстания «ирландцев-папистов».
В описании Ирландии Диммока (начало XVII в.) отмечается: «что в графстве Кильдар было немного крупных таунов, но были настоящие деревни, разбросанные в графстве повсюду»92. Землевладельцы графства к середине XVII в. были «устроены» на земле как феодалы в порядке проведения короной политики сдачи и нового пожалования поместий и проверки «неправильных» титулов на землю, многие из них получили от короля дворянские титулы и платили ему ренту. Но рента' короне в описи не указана совсем, надо полагать, по тем же при
93 J . Dy mm ok. Treatise of Ireland. Tracts relating to Ireland, v. II, Dubl., 1842, p. 13 (Далее — J. Dymmok).
75
чинам, о которых мы говорили выше, когда анализировали опись по трем графствам Ольстера. Каждая крупная англо-ирландская фамилия графства была представлена несколькими землевладельцами, но, как видно, это были частные собственники, которых объединяло лишь одно имя, имущественные различия среди них были весьма значительными, каждый мог свои земли закладывать, продавать и сдавать в аренду.
Данные описи по Кильдару подтверждают наши наблюдения и выводы об аграрном строе графств Пэля, которые мы сформулировали в начале нашего исследования. Манориальная система полностью господствовала в графстве накануне Ирландского восстания. В отличие от Лимерика 'большая часть учтенных в описи поместий в Кильдаре были манорами, об этом содержатся прямые указания в самой описи и ряд других косвенных доказательств, а именно: сведения о 'манориальных домах (преимущественно каменных) и других хозяйственных постройках, о господских мельницах, садах, огородах, лесах, т. е. о том хозяйственном 'комплексе различных построек и угодий, который был характерен для английского средневекового манора, а также о наличии возле маноров деревень, созданных завоевателями, о чем свидетельствуют их английские названия с окончанием town. Чтобы точнее представить эти .компоненты средневекового манориального строя в графстве Кильдар, приведем такие цифры: в описи по всему графству было учтено принадлежавших землевладельцам деревень 529, домов — 43, мельниц — 92, каменоломен — 16, общинного леса в 35 населенных пунктах, запруд — 18. При этом надо иметь в виду, что этот учет производился после того, как Кильдар, как и другие графства Ирландии, пережил огромные разрушения во время Ирландского восстания и походов кромвелевской армии.
Традиционные ирландские поземельные отношения сохранились лишь в совместном владении и использовании держателями общинных угодий commons. Присяжные фиксировали каждый такой случай, потому что это имело значения для проведения будущих конфискаций. Такие случаи по всему графству зафиксированы в 59 деревнях. Следовательно, большая часть общинных угодий в XVII в. уже была захвачена лордами и сдавалась держателям за ренту, как и пахотные земли.
76
Распределение земельной собственности между двумя группами землевладельцев в графстве по нашим подсчетам выглядит так (табл. 6):
Таблица 6
	Кол-во владений	Кол-во собственников	Всего земель	Всего полезных земель	В том числе		Всего неполезных земель
					пахотные земли	пастбища, луг	
Ирландцы-паписты 		330	172	90 406 73%	77 943 65%	33 059 58%	16 456 66%	12 327 84%
Англичане- протестанты . . .	153	69	33 836 27%	40 849 35 %	22 827 42%	8391 34%	2226 16%
Итого. . .	483	241	124 242	118 792	55 886	24 847	14 653
Таким образом, в противоположность колонизованным графствам Ольстера почти 2/з полезных земель графства находилось в руках враждебных Долгому парламенту англо-ирландцев — сам по себе факт чрезвычайно важный для объяснения борьбы за землю в Ирландии накануне английской буржуазной революции, и мы на нем остановимся далее. Отсюда и соотношение между средними размерами поместий в графстве Киль-дар было не в пользу протестантов — 579 акров против 446 акров.
Мы не имеем возможности точно установить размеры землевладения «новых англичан», просто трудно по одним именам и фамилиям выявить в описи всех англичан, но одно совершенно ясно — владения «новых англичан» составляли лишь часть земельного массива протестантов, следовательно, были намного меньше владений местных жителей из англо-ирландцев. Очевидно, эта черта была присуща в той или иной степени всем графствам, которые не подвергались большим земельным конфискациям, а «устраивались» королевскими чиновниками в порядке сдачи и нового пожалования поместий, н там английским авантюристам приходилось
77
приобретать земли местных фригольдеров частным образом, в порядке своей предприимчивости.
Однако, земли у протестантов были качественно лучше, чем у папистов — в их составе было почти в 5 раз меньше неполезных земель, т. е. болот и земель, заросших кустарником, а пахотные земли превышали пастбищные угодья почти в три раза, тогда как на землях папистов в два раза. Объяснить это нужно, очевидно, тем, что протестанты при поддержке английских властей при Тюдорах и первых Стюартах сумели завладеть лучшими землями, что использовать эти земли некоторые из протестантов, особенно английские авантюристы, пытались предпринимательски.
Графство Кильдар не подвергалось массовым земельным конфискациям, но после реформации оно, как и все другие графства Пэля, подпало под сильное влияние протестантизма, вследствие чего среди протестантов в Кильдаре оказалось сравнительно с другими графствами много англо-ирландцев, а группа «новых англичан» оказалась невелика. Протестантом стал самый крупный землевладелец графства граф Кильдар, его владения были разбросаны по всем десяти барониям и насчитывали всего 25 594 акра. Никто из его родичей Джеральдинов таким огромным массивом не владел. Один из представителей англо-ирландского рода Эстесов сэр Морис, в противоположность другим своим родичам-католикам в этом же графстве, тоже принял протестантство, его владения были разбросаны во многих барониях и составляли 2916 акров, почти в 9 раз меньше, чем владения графа Кильдара.
Любопытны данные о протестантах — «новых англичанах»—из сервиторской знати. Вездесущий английский сер'витор Уильям Парсонс к многочисленным своим владениям, которые он нахватал в разных графствах при колонизации и спекуляциями, успел и в Кильдаре присоединить два участка в 200 и 60 акров. Сановный чиновник казначейства в Дублине Адам Лофтус или виконт Эли владел 13 участками, насчитывающими вместе 2375 акров; Уильям граф Страффорд имел 2382 акра.
Но из описи выявляется и другая группа протестантов, владевшая небольшими участками земли, величиной до 500 акров. В нее входили наследник знаменитого Джона Дэвиса Пауль Дэвис, рыцарь Джон Хое, отец и
78
сын Роберт и Уильям Диксоны, уроженцы Дублина и Дрогеды — некий Химок, Джон Би, м-р Делагард и другие чужаки в графстве Кильдар, привлеченные сюда жаждой разбогатеть.
Из внесенных в опись сведений относительно отдельных маноров, принадлежавших папистам, мы узнаем ряд интересных подробностей о предпринимательской деятельности некоторых из них. Так, Джон Хое получал по 6 ф. ст. ренты в год с паписта Джемса Сэттона & возмещение долга в 60 ф. ст., он же предъявил иск на половину земельных владений одной деревни паписта Мориса Эстеса за невыплаченный долг в 550 ф. ст., согласно договору 1632 г.93. Не менее деятельными ростовщиками, присваивающими земли своих должников, показали себя Уильям и Роберт Диксоны. Уильям Диксон получил в залог земли Уильяма Эстеса в 1636 г., он же держал лизгольд на половину манора Мориса Эстеса и другой лизгольд на участок земли Джемса Эстеса94. А Роберт Диксон от этого Джемса держал лизгольд на целый манор и, кроме того, ему же были заложены земли некоего Джемса Корффони95. Пауль Дэвис держал два лизгольда на земли Николая Вогана96. Папист П. Фитцджеральд сдал в лизгольд протестанту Томасу Велдону свое поместье с 200 акрами земли97. Другой папист, Морис Фитцджеральд заложил свои земли за 100 ф. ст. сквайру из Дублина Джемсу Кларку, который числится в описи как владелец небольшого участка земли в 4 акра в баронии Салт, в приходе Лейслипп. Лизгольдером земель у двух Эстесов был ювелир Леттис98..
В описи по Кильдару содержатся интересные данные о церковной десятине; они приводятся по 62 приходам (из 83 составлявших графство), указаны держатели десятины, ее величина или рента, за которую ее держали от короля. Подсчеты, произведенные по этим данным,, приводят к выводу, что большая часть десятины, собираемой в приходах, находилась в руках светских вла
98 «Civil Survey AD, 1654—1656»; с. Kildar, v. 8. Dubl., 1952,. p. 46 (Далее — CS, v. 8).
94 Ibid., pp. 66, 43.
95 CS, v. 6, p. 63.
96 Ibid., p. 209.
97 Ibid., p. 116.
98 Ibid., p. 213.
79-
дельцев ее, держателей от короля, т. е. была импропри-ирована — явление, широко наблюдавшееся в Англии в XVII в. Так, в 49 случаях десятина находилась в руках англиканского духовенства, т. е. викариев приходских церквей, ректоров приходов, епископа Кильдара, колледжа в Дублине; в 47 случаях она находилась в руках светских лиц — местных землевладельцев из англо-ирландцев (католиков, протестантов и «новых англичан» и лиц из Дублина и других графств. Местных владельцев десятины мы насчитываем 26, а «новых англичан» и «чужаков» из Дублина и других графств — 21. Среди местных владельцев десятины были граф Кильдар, Морис Эстес, сэр Эндрю Алмер, Питер Сэрсфилд, Джон и Эдуард Донген и другие 'католики из англо-ирландцев Кильдара, а из протестантов Роберт Мередит и Роберт Кинг, имевшие оба рыцарские титулы. Из «новых англичан» десятину держали многие, кого мы называли—граф Страффорд (записан держателем десятины в трех случаях), виконт Эли, Уильям Парсонс, Пауль Дэвис, Роберт Диксон, которому заложил десятину в приходе Килкеа некий Уолтер Паррад.
В графстве было еще 1452 акра епископских приходских церквей и монастыраких земель. В основном это были пахотные земли и большая их часть была сдана в лизгольд 36 держателям, среди которых были местные англо-ирландцы.
Эти подробности еще раз подтверждают нашу характеристику «новых англичан» и предприимчивых антло-ирландцев как жадных до земли стяжателей, а также наш вывод о том, что в 30-х годах XVII в., накануне Ирландского восстания, масса англо-ирландской и ирландской знати переживала упадок, сопровождавшийся ростом ее задолженности ростовщикам, потерей земли и материальным оскудением.
В заключение необходимо напомнить, что наряду с правительственными земельными конфискациями в Ирландии были весьма многочисленны случаи частных экспроприаций земли и имущества у местных жителей Ирландии, совершенные колонистами, чиновниками короля и военными в порядке личной предприимчивости.
О том, какая большая земельная площадь, оказавшаяся во владении англичан в Ирландии в начале
80
XVII в. приходится на долю таких частных приобретений, можно судить по следующим данным. Если подсчитать, какое количество ирландской земли оказалось в руках англичан-колонистов в результате массовых и частичных конфискаций, произведенных Елизаветой, Яковом и Карлом, то цифра эта не превысит 700 тыс. акров, в то же время, по свидетельству такого осведомленного в земельных делах в Ирландии экономиста, как Уильям Петти, протестантам, переселившимся в Ирландию при Елизавете и Якове, принадлежало всего 2 млн. акров земли. Прямое насилие и захваты земли преимущественно у местных жителей, вероломство и сутяжничество под самым различным предлогом, наконец, ростовщичество и присвоение земель несостоятельных должников, покупка земли или ее аренда — вот основные средства, при помощи которых многие «новые англичане» и преуспевающие англо-ирландские землевладельцы самочинно приобретали земли местных жителей, что дополняет ту картину борьбы за землю, которую мы попытались нарисовать в нашем исследовании.
К сожалению, свидетельства источников на этот счет слишком фрагментарны и случайны и потому все такие факты не могут быть учтены и систематизированы хотя бы так, как это возможно было относительно правительственных конфискаций и колонизации. Но мы все же смогли привести немало ярких фактов, освещающих эту более скрытую для исследователя сторону обезземеления местных жителей Ирландии при Тюдорах и первых Стюартах.
Любопытно, что даже в журнале палаты общин дублинского парламента за 1613—1615 гг. зафиксировано несколько случаев нарушения владений членов палаты со стороны соседей землевладельцев и королевских чиновников, воспользовавшихся отъездом пострадавшего на сессию парламента, настолько острой была борьба за землю в Ирландии начала XVII в. ".
Мы установили 10°, что земли в Ирландии в начале XVII в. вопреки пережиткам клановых порядков и собственности короля на нее интенсивно покупались и про-
99 «Journ. Н. Сот. 1г.», рр. 39—40.
100 См. Ю. М. Сапрыкин. Английская колонизация ..., стр. 217—218.
6 Ю. М. Сапрыкин
81
давались, переходили по наследству, отбирались и снова жаловались под тем или иным предлогом. Гражданская опись помогла нам выяснить, к кому уходила эта земля.
* *
*
Попытаемся выяснить социальные изменения в ирландском обществе в связи с большими сдвигами, происшедшими в аграрной жизни Ирландии в XVI — первой половине XVII в., и вскрыть социальные и национальные противоречия, обострение которых и привело к Ирландскому воостанию 4641—1652 гг.
Вместе с разложением и насильственной гибелью клановой системы в Ирландии усилилось имущественное расслоение среди местного крестьянства и утверждались крепостнические формы его эксплуатации.
В литературе по социально-экономической истории Ирландии высказана мысль о том, что крепостничество (serfs) в Ирландии было введено главным образом англичанами — завоевателями101. Правильность этой мысли подтверждается анализом поместного строя английских феодалов в XIII в. в Ирландии102. Однако в XVI—XVII вв; в источниках совсем не употреблялся термин «бетагии» (так называли крепостных крестьян из ирландцев). Но это отнюдь не значило, что крепостнической зависимости в Ирландии в это время не было, наоборот, из имеющихся данных о крестьянах в поместьях ирландской и англо-ирландской знати явствует, что под крепостническим гнетом находилась не только масса несвободных держателей (хотя их и не называли бе-тагиями), но что под этот гнет подпадали свободные держатели домениальных земель ирландской и англоирландской знати, по тем или иным обстоятельствам потерявшие свой надел из земель клана. Это и нашло свое выражение в том, что, несмотря на свой статут свободных, эти держатели «если барщинные и натуральные повинности в пользу господина.
Вот, например, сведения о составе держателей и их повинностях на домениальных землях графа Томонда в
101 O’G г a d у, р. 716.
102 См. Ю. М. Сапрыкин. Английская колонизация. Аграрный строй английской колонии в Ирландии в XIII в. Сб. «Средние века», вып. 25, стр. 147—169.
82
Карлоу, как они были зафиксированы жалованной грамотой Якова I в 1605 г. Держательский состав в грамоте был дифференцирован согласно английской терминологии: farmers — свободные арендаторы и tenants — держатели крестьянских усадеб и коттеджей. Несомненно, эти английские термины были применены к старому, присущему клановой системе, разделению ирландцев на свободных и несвободных.
Все эти арендаторы и держатели были обязаны приносить господину одну овцу от каждого стада, превышающего семь голов, и еще по одному пенсу за каждую овцу, курицу на рождество, миску масла в 'мае и другую осенью (миска содержала до половины галлона). Каждый держатель, имеющий корову, и коттеджер, приготовлявший масло,— миску масла в мае, а тот, кто варил пиво,— четыре галлона пива, за каждую убитую для продажи корову—шкуру или вместо нее 14 пенсов (вместо шкуры мелкой коровы — 6—8 пенсов). На все работы, которые производились в замке, все жители Карлоу были обязаны посылать шесть рабочих каждый день в течение всего времени производства работ, кроме того, каждый держатель и коттеджер был обязан полоть .посевы на домене господина в течение трех дней в год, а женщины — вязать снопы один день. Летом каждый держатель и коттеджер в течение трех дней был также обязан рубить деревья для замка господина, а кто имел лошадь — возить в течение этого времени лес к замку и еще возить три дня убранный урожай с полей, давать 'господину к рождеству и пасхе по одной подводе леса и по одной связке соломы, а каждый коттеджер — по одной связке камыша к этим же праздникам 103.
Феодальный характер отношений между графом То-мондом и держателями его домениальных земель в Карлоу не подлежит сомнению. Об этом же свидетельствует более ранний документ — опись монастырских поместий, составленная в годы реформации в Ирландии 104.
Вся тяжесть политики подчинения Ирландии английской короне и колониального режима в XVI—XVII вв. ложилась на ирландских крестьян. НапСмним, что земельное «устройство», осуществляемое в связи с отме
103 J. Dymmok, V. II, р<р. 111—112.
104 М. Ronan. The Reformation in Dublin, 1536—1558, Dubl., 1926, pp. 449-534.
6*
83
ной клановой системы, было связано с Экспроприацией массы мелких крестьян — обычно все мелкие крестьяне, имевшие участки менее 60—120 акров, при таком «устройстве» не включались в раздел, т. е. по существу экспроприировались в пользу вождя и тех зажиточных крестьян, которые получали фригольд от короля. При массовых земельных конфискациях и английской колонизации конфискованных земель большая 'часть крестьян также лишалась тех земельных участков, которыми она владела при клановой системе.
При перераспределениях 'земель в связи с «обнаружением» титула короля на них, когда конфисковывалась обычно одна четвертая их часть, ирландские крестьяне, владевшие раньше участками менее 60 акров, фригольд не получали и, таким образом, тоже экспроприировались. «Согласно королевской инструкции, — сообщали в 1622 г. дублинские правители в Лондон о колонизации Лонгфорда, — только те из крестьян, кто имел 60 или 100 акров земли, теряли четвертую часть их фригольда, а если они не желали подчиниться этому разделу, то теряли третью часть». При этом допускалось много произвола: обмер земель и нарезка их производились неточно, правительственные уполномоченные отводили себе и другим английским колонистам лучшие земли, а ирландцам-фригольдерам— худшие участки, так что, по словам одного современника, «три четвертых земель местных жителей по стоимости не были равны одной четвертой, отобранной у них». О том, в каком положении оказывались экспроприированные крестьяне в результате такого «устройства» ирландских территорий, можно судить по одной петиции из Лонгфорда: «Случалось, что некоторые бедные жители или прежние фригольдеры этого графства, после того, как они потеряли все свои владения, лишались рассудка, а другие тотчас умирали от горя... Находясь на смертном одре, они приходили в такое волнение, что просили своих родственников или друзей поднять их с кровати, чтобы они могли в последний раз увидеть родные поля и холмы, которых они лишились, и после этого умирали» 10’’.
К этому нужно прибавить многочисленные случаи экспроприаций крестьян, совершаемые английскими ко- *
105 М. Hickson, v. 2, р. 303; J. Gilbert, v. 1, pp. XII, 5.
84
лонистами, чиновниками короля и военными в порядке, так сказать, частной инициативы.
Как мы установили, отмена клановой системы в Ирландии, конфискация ирландских земель и их колонизация в XVI и в первой половине XVII в. позволяют оценить эти мероприятия английской монархии как крупнейший акт насильственного обезземеления ирландцев, как один из моментов процесса первоначального накопления в Англии. Судьбы экспроприированных и насильственно освобожденных от клановых связей ирландских крестьян складывались различно. Одна часть таких крестьян 'была вынуждена покинуть свою родину, эмигрировав в другие страны и пополнив там ряды неимеющего заработка обездоленного люда. Архиепископ Корка в 1607 г. сообщал в Лондон, что после войны с Тироном около 5 тыс. ирландцев его диоцеза эмигрировало во Францию и Испанию106.
Немало экспроприированных ирландцев эмигрировало в Англию, где они влились в массу пауперов.
В самой Ирландии экспроприированные ирландцы использовались различно. Часть их стала наемными рабочими. Об этом свидетельствует ряд данных, приводимых в нашем исследовании, изданном в 1959 г.
Однако в условиях колониального режима в Ирландии и ее экономической отсталости не наемный труд стал основной формой эксплуатации обезземеленных ирландцев. Как явствует из приведенных нами многочисленных данных о колонизации Ирландии в XVI—XVII вв., большая часть экспроприированных ирландцев использовалась в поместьях колонистов (как англичан, так и фригольдеров-ирландцев) и духовенства в качестве мелких, преимущественно погодных, арендаторов отнятых у них же земель за высокую ренту, взимаемую как в виде денежных платежей, так и натуральных приношений и отработок.
Эксплуатация мелких арендаторов-ирландцев на таких условиях была настолько выгодна владельцам поместий, что колонисты из англичан и шотландцев в Ольстере охотно соглашались удвоить ренту королю за разрешение сдавать арендаторам-ирландцам только одну четвертую часть земель своих поместий.
106 «.Cal. st. pap. Ir. 1606—1608», pp. 98—99.
85
Тяжелое положение было у ирландцев — арендаторов земель у колонистов Манстера, Ольстера и других территорий. В официальном отчете по поводу колонизации Лонгфорда 'сообщалось следующее: «Все местные жители, лишенные собственности (вследствие малой величины их фригольда), согласно инструкция^, 'были сделаны держателями на срок три жизни или на несколько лет за умеренную ренту... Они, согласно инструкциям, не могли стать держателями земли непосредственно от короля, а только у колонистов-предпринимателей и других местных жителей — ирландцев..., но ренты, взимаемые колонистами, файны и повинности так велики, что эти держатели не в состоянии уплачивать даже одну умеренную ренту, так что бедные, лишенные собственности, люди действительно ничего не имеют...» 107.
В таком же положении (были и многие ирландцы в Пэле. Современники считали в начале XVII в., что ни в одной европейской стране в это время крестьяне не были так бедны, как ирландские крестьяне. Они жили в соломенных хижинах и летом кочевали вместе со своим скотом, образуя особые группы, а некоторые из крестьян продолжали пахать варварским способом «by tail», а когда их за это штрафовали, то не имели денег, чтобы заплатить штраф 108 109.
В стране было 'много обездоленных людей и бродяг. Англиканский епископ Беделл в письме в Англию весной 1629 г. так характеризовал бедственное положение народа в Ирландии: «Много бедных людей отправляется к Вам в Англию—свыше 1000 человек, как меня уверяли из одного района в моем диоцезе; многие умерли, а оставшиеся в Ирландии не имеют хлеба, лошади и собаки съедены, принимаются чрезвычайные решения мировых судей и досрочно освобождают из тюрьмы, чтобы узники не умирали с «голоду в тюрьме» 10Э.
Страффорд ввел пошлины и монополии на ряд товаров, что способствовало дороговизне в стране; он строгими мерами ограничивал вывоз шерсти из Ирландии, а также сукноделие, которым занималось много ремесленников и крестьянских семей, и заставлял их разводить лен и производить полотно. «Его превосходительство,
107 М. Н i с k s о п, v. 2, рр. 304, 305.
108 «Journ. Н. Com. Ir.», р. 45.
109 «Tanner letters», р. 89; G. О’. Brian, рр. 74—75.
86
наместник считает, что выработку сукна не следует поощрять в этом королевстве Ирландии, чтобы это не причинило ущерба главному продукту Англии», — говорилось в одном документе о колонизаторском смысле этого мероприятия 110. В результате много семей ирландских ремесленников и крестьян разорилось, возросла безработица и нищета в стране. Как говорил на суде над Страффордом один свидетель, пряжа и сукно были главными продуктами 'Ольстера и эти меры наместника и произвол мировых судей и других чиновников, осуществлявших их, «повергли в бедность всю провинцию», и якобы много тысяч умерло с голоду111.
'Таким образом, причины бедности и гнета ирландского народа в первой половине XVII в. заключались прежде всего в ' массовых экспроприациях, совершенных английскими колонизаторами при Тюдорах и первых Стюартах, в колониальном гнете англичан в Ирландии, в тяжелых формах поземельной зависимости крестьян. Не случайно один француз, побывавший в Ирландии в 1644 г., отмечал, что ирландские крестьяне весьма добродушны и гостеприимны,, однако англичан и шотландцев они считали «своими непримиримыми врагами» 112, а другой наблюдатель событий Ирландского восстания 1641 г. признавал, что «ирландцы ненавидят 'больше англичан, чем их религию»113. Как показали события этого восстания, ирландское крестьянство было самым активным борцом за национальное освобождение своей родины.
* * *
Превращение Ирландии в английскую колонию, в оплот английского абсолютизма, сопровождалось серьезными изменениями в положении ирландского дворянства и аристократии. Класс ирландских феодалов — клановая знать, господствовавшая в ирландском обществе при клановой системе, значительно ослабела .и расслоилась. Наиболее могущественные и воинственные представители этих вождей в результате репрессий английских
110 «Tanner letters», р. 11.
111 J. 'N а 1 s о п, v. 2, р. 78.
112 F. Le Gouz. The Tour of Ireland. L., 1837, p. 43.
113 F. H a m i 1 t о n, p. 112.
87
королей и завоевательных войн в Ирландии, которые вела Елизавета Тюдор, были уничтожены или бежали за границу, а политическое и экономическое могущество их родичей, оставшихся в Ирландии, было основательно подорвано отменой плановой системы и земельными конфискациями конца XVI — начала XVII в. Одна их часть, как в Ольстере, была полностью экспроприирована, а другая — частично.'В первой половине XVII в. этих экспроприированных представителей плановой знати в Ирландии называли (Ancient Irish); «древние ирландцы», или «коренные ирландцы», так еще переводят этот термин на русский язык.
Современник Ирландского восстания, секретарь Государственного совета Ирландской конфедерации Ричард Беллинге в своем сочинении, посвященном истории этой конфедерации, отмечал, что эти потомки могущественных планов средневековой Ирландии вели свое происхождение от легендарного Мелезия и его сыновей, которые, согласно преданию, высадились впервые в Ирландии и явились родоначальниками ирландцев в четырех ее основных провинциях 114. Папский посол при этой конфедерации Ринуччини отмечал, что «коренные ирландцы» в его время были расселены по всем провинциям Ирландии, но более всего их было в Ольстере, где их в свое время возглавлял граф Тирон в войне против Елизаветы.
Эти представители клановой аристократии в XVII в. ненавидели английских колонизаторов и, несмотря на все репрессии, продолжали вести с ними тайную и явную борьбу, чтобы вернуть себе обратно земли и власть. Хотя их 'могущество в основном было сломлено, они были для англичан опасными противниками. Они еще не утратили воинственности своих предков, пользовались влиянием среди своих многочисленных родичей, а крестьяне всегда были готовы поддержать их выступления против английских колонизаторов, были связаны со своими родичами и единомышленниками, находившимися в эмиграции, а через них с папой римским и многими дворами католических стран, 'рассчитывавшими использовать ирландскую эмиграцию против Англии.
Страффорд презрительно называл ирландскую знать «христианскими турками», имея в виду ее стремление
114 J. G i 1 Ь е г t, V. 1, р. 2.
88
вернуть Ирландию к прежним порядкам, однако он опасался, как бы эта знать с помощью Франции не начала войну против английского короля 115. Ирландское восстание, начавшееся в год казни Страффорда, подтвердило основательность этих его опасений.
Тюдоры и первые Стюарты, осуществляя меры по «устройству» ирландских территорий, вознаграждали лояльных представителей ирландской знати, особенно из боковых ветвей могущественных родов клановой знати,, а также предателей национально-освободительной борьбы, фригольдом йа землю, давая им при этом титул и место в английской феодальной иерархии. Некоторые из них получали монастырские земли и за особые заслуги в-борьбе против мятежной знати даже поместья при колонизации конфискованных у этой знати земель, как это было, например, в Ольстере. Эту привилегированную группу фригольдеров короля из местной знати создавали с целью использовать ее как опору власти английской короны над Ирландией.
Так, -в результате политики сдачи и нового -пожалования поместий и колонизации конфискованных земель из клановой знати выделился новый -слой — «новые ирландцы», как их называли современники 116. «Новых ирландцев» устраивало получение фригольда на свои владения и права передавать его по наследству детям согласно общему английскому праву, потому что они таким образом становились феодальными собственниками, освобождаясь от архаичных и обременительных прав; кланов на свои владения. За это они соглашались делить с королем ренту, получаемую с фригольдеров-крестьян, создаваемых королевскими чиновниками при разделах, земли в связи с отменой клановой системы. Кроме того, «новые ирландцы» компенсировали -себя высокими рентами, взимаемыми с ирландцев — мелких арендаторов их земель.
•Связав свою судьбу и доходы с властью английского короля над Ирландией, «новые ирландцы» были лояльны по отношению к короне и добивались от -нее больших милостей и для себя. «Они не желали ничего лучшего, как усиление королевской прерогативы»,— говорит о
IlS «Ireland from the Flight of Earls to Grattan’s Parlament». Dubl., 1951, p. 59 (Далее — «Ireland from the Flight...»).
n« T. Carte, v. 5, pp. 218—219
89>
политических интересах «новых ирландцев» Ринучин-ни 117.. Это сближало «новых ирландцев» с третьей группой знати в Ирландии, хотя между ними были противоречия, проявившиеся на первом этапе Ирландского восстания.
Эту третью группу ирландской знати современники называли «старыми англичанами» (Ancient English), подразумевая под этим термином потомков первых ан-тло-нормандоких рыцарей, вторгнувшихся впервые в Ирландию при Генрихе II и положивших начало ее английскому завоеванию, и уже через одно-два поколения после вторжения ассимилированных ирландской знатью и превратившихся в англо-ирландцев.
«Старые англичане» происходят от первых авантюри-•стов, находившихся под командованием графа Пемброка и Стронгбоу, а также от тех, кто сопровождал Генриха II и короля Джона в их экспедициях в Ирландию»,— .говорит Беллинге118. Англо-ирландцы расселялись главным образом на территориях, где английское господство в течение всего средневековья держалось более прочло— в Лейнстере, особенно на территориях старинного Пэля, в Манстере, главным образом в его восточной части. Много их было в городах, где они занимались торговлей, ростовщичеством и ремеслом, конкурируя «с английскими авантюристами.
В 1562 г. наместник Ирландии Сессекс докладывал Елизавете о том, что Ирландией управляют по-разно-му: либо на основании английского общего права, либо на основании бретонского права и выборов вождей. Он отмечал, что хотя англичане в Ирландии не должны такие выборы производить, они «во многих местах их производят», и что «в действительности ни одна часть Ирландии не свободна от ирландской повинности «Соуле and Livery» и других ирландских поборов, собираемых на содержание отрядов (idle men) так как, если .эти поборы не собирать, то ирландцы якобы будут слишком сильны против англичан».
Другой наблюдатель ирландской жизни Джон Дим-мок в трактате об Ирландии, написанном в 1600 г., ^утверждал, что поскольку ирландцы были могуществен-
117 J. iNalson, V. 2, р. 544; «Ireland from the Flight...», p. 80.
118 «Ireland from the Flight...», v. 2, p. 80.
SO
мы, то англичане «для собственной защиты были рады» вступать в союзы, заключать браки и родниться с ними; они перенимали «Coyne and’ Livery» и другие их обычаи, становясь «полностью ирландцами», и это послужило главной причиной ослабления Пэля и появления большого количества «переродившихся англичан» (degenerate English) 119.
Сессекс и Диммок подметили важную черту англоирландской знати в Ирландии — ассимилируясь в завоеванной стране, англо-нормандские феодалы переняли у ирландцев не только их привычки и образ жизни, но и обычаи танистри и систему поборов ирландских вождей. Доходы англо-ирландской знати в XVI в., как и доходы ирландской знати, разделялись на поборы с подвластных кланов и септов и англо-ирландских фамилий и ренты, поступавшие с держателей до-мениальных владений. Эти поборы были обычными поборами для ирландских вождей 12°.
Особенно доходной и важной для англо-ирландской знати была старинная ирландская повинность «Coyne and Livery». Дэвис отмечает, что англичане в Ирландии очень охотно перенимали у ирландцев эту повинность, так как она позволила им содержание своих войск полностью переложить на крестьян и других подданных, что именно поэтому англо-ирландцы превратили эту повинность во «всеобщую и постоян-ную» и сделали ее «более оскорбительной и нетерпимой» для жителей, чем она была прежде у ирландских вождей *21. Недаром один из баронов в XVI в. говорил, что «Coyne and Livery» разрушит ад, если ввести этот побор там 122.
Переняв брегонское право и ирландскую систему соподчинения вождей и поборов с них и подчинившись ей, англо-ирландская знать по существу отказалась от феодальной иерархии, которую вводили в Ирландии Плантагенеты. Когда англо-ирландские бароны стали «жить по-ирландски», они получили возможность серьезно ослабить, а нередко даже совсем прекратить, хотя бы на время, свою зависимость от английского коро
119 J. Dymmok, v. II.
120 «Cal. st. pap. 'Ir. 1'509—Г573», p. 44.
121 J. Davies. Historical tracts. Dubl., 1787, p. 132.
122 J. Dymmok, p. 60.
91
ля как сюзерена, а также вытекавшие из этой зависимости свои повинности и обязательства перед ним. Убедительным этому доказательством является сокращение территории Пэля к моменту вступления на английский престол Тюдоров.
К сожалению, мы располагаем скудными источниками о домениальных владениях англо-ирландской знати и способах их эксплуатации. Но по имеющимся на этот счет в ряде источников сведениям XVI—XVII вв., одно совершенно очевидно — манориальная система, которую ввели в Ирландии первые ее завоеватели в результате сопротивления ирландцев и ассимиляции завоевателей, особенно вдали от Пэля, во многих владениях англо-ирландцев к этому времени была сломлена и вытеснена обычным для ирландских вождей использованием домениальных земель, особенно в районах пастбищного хозяйства.
При этом надо иметь в виду, что держательский состав в поместьях англо-ирландцев, как об этом свидетельствуют современники, состоял главным образом из ирландцев. Так было во владениях графа Десмонда. Когда королевские уполномоченные после конфискации его владений проводили их опись в 1589 г., они не могли точно установить размеры домена графа и дифференцировать его держателей и определить их статут. «Никогда,— докладывают они,— не было возможности решить, являлись ли обложенные повинностями земли наследственными владениями графа и какие он брал ренты за них, или же эти земли были законным наследством тех держателей, предки которых пользовались собственностью на них много поколений. Вероятно, вначале одни держатели были фригольдерами, а другие—держателями по воле Десмонда. Но теперь различить их мы не знаем как» 123.
Эти затруднения уполномоченных Елизаветы объяснялись тем, что в поместьях Десмондов старое деление держательского состава в манорах английских завоевателей, которое было характерно для документов эпохи Плантагенетов, к XVI в. было начисто вытеснено ирландским делением на свободных и несвободных крестьян, или держателей по воле лорда, как их называли
123 O’G г a d у, р. 628.
92
англичане-современники, и что в их поместьях в XVI в. процесс превращения фригольдеров в зависимых держателей еще интенсивно развивался, как это и подобало стране, где складывание феодальных отношений еще не было завершено. Уполномоченные Елизаветы правильно зафиксировали в своем докладе характерный для складывания феодальных отношений процесс поглощения доменом графа земельных участков свободных членов септов и кланов, превращение этих свободных в зависимых держателей и сближение таким образом их положения с положением «держателей по воле лорда».
Очевидно, то же происходило во владениях многих других англо-ирландцев, перенявших ирландские поземельные отношения. Напомним, что уполномоченные Долгого парламента и присяжные, составлявшие «Гражданскую опись» 1654—1656 гг., не зафиксировали относительно многих владений англо-ирландцев каких-либо следов существования на них маноров.
Надо добавить, что англо-ирландская знать широко применяла в XVI—XVII вв. баналитетные привилегии (особенно мельничный баналитет), присвоенные ее предками, когда они как вассалы английского короля насаждали манориальную систему.
Итак, мы имеем все основания заключить, что англо-ирландская знать, переняв ирландские поземельные отношения и поборы вождей, отошла от английских феодальных поземельных отношений и манориального строя, с насаждения которых начали свое господство в Ирландии ее предки — англо-нормандские феодалы, вернулась к ранней ступени феодального развития и стала вместе с ирландской клановой знатью носителем феодальной раздробленности страны.
Однако это никак не означало, что ассимилировавшиеся английские феодалы и ирландская знать соединились в одну местную знать. Такого слияния не произошло до XVI в. и не происходило потом — и в этом было своеобразие местной знати в Ирландии.
Дело в том, что после вторжения англичан Ирландия не превратилась в самостоятельное государство (как это было с Англией после 1066 г.) и английские феодалы удерживали свое господство над завоеванной территорией как своей колонией. В таком положении эти завоеватели быстро превращались в местную колониза
93
торскую знать, возвышение и благополучие которой, несмотря на ассимиляцию, было основано на экспроприациях и дискриминации ирландцев, как угнетенного народа, что закреплялось законами английских королей. Поскольку ассимиляция происходила в таких условиях, в XVI в. англо-ирландская знать по своему составу оказалась пестрой.
На одном ее фланге были англо-ирландцы Пэля и близких к нему территорий, находившиеся под английским влиянием в течение всего средневековья и сохранявшие, как мы это установили, в аграрном строе основные черты английской манориальной системы. На другом фланге были те англо-ирландские семьи, которые полностью или почти полностью переняли ирландскую систему поземельных отношений, все привычки и обычаи, а также язык ирландцев, слившись, таким образом, с ирландской знатью. Иезуит из Ирландии Кэмпион во второй половине XVI в. называет семь таких англоирландских фамилий — лорд Бирмингам («стал только Irish»), Мак Сэретен, лорд Дезерт («теперь очень дикий Irish»), Мак Уильям Бэрк в Коннауте, Мак Кости-лаг, Урсула, лорд Нангл, Сентлежер, баронет Слемарг, Ден, баронет Пор и Фитц Урсула — бывшие сподвижники де Курси по вторжению в Ольстер 124.
Но значительная часть англо-ирландской знати, очевидно, соединяла в своем образе жизни и ведении хозяйства английские и ирландские черты в разном их сочетании, предпочитала пользоваться привилегиями подданных английского короля и выгодами английского права, хотя и не всегда соблюдая верность королю.
Совершенно очевидно первая и Третья группы англоирландской знати сохраняли в основном черты колонизаторской знати, противостоящей знати коренных ирландцев. В этом была причина вражды коренных ирландцев к англо-ирландской знати, особенно Пэля, о которой убедительно свидетельствуют современники. По словам Кемпиона, «коренные ирландцы совершенно другой народ, чем наши англичане в Ирландии,- которых они злобно называют churles, то есть английское или саксонское мужичье, вследствие того, что их английские предки поселились тут с завоевания и с тех пор это и»
124 Е. Campion. History of Ireland. Dubl., 1809, pp. 7—12.
94
поколения в поколение продолжается вот уже-400 лет» 125.
Любопытно, что составитель хроники Лох Ки, явный апологет коренных ирландцев, называет англо-ирландских лордов «чужеземцами» 126. Лорд Гормарстон, крупнейший представитель англо-ирландской аристократии в XVII в., говорил, что вражда англо-ирландской и ирландской знати — это «старая ссора», возникшая потому, что в течение 400 лет англо-ирландцы владели «наиболее важной частью» в Ирландии 127. Во время Ирландского восстания 1641 г. ирландцы презрительно называли англо-ирландских лордов Пэля «грязным, безобразным мужичьем Пэля» 128. Противоречия и вражда между англо-ирландской и ирландской знатью позволили Тюдорам и первым Стюартам использовать англо-ирландских лордов как свою опору в Ирландии.
В этой связи напомним, что Энгельс в своих рукописных материалах по истории Ирландии расценивал англо-ирландское дворянство в XVI—XVII вв. как силу,, способствовавшую английскому порабощению Ирландии,, противоречия которого с коренными ирландцами ослабляли освободительную борьбу, что особенно ярко проявилось в поражении Ирландского восстания в годы английской буржуазной революции. Но в историографии-вопрос об этом дворянстве до сих пор не исследован так,, как он этого заслуживает. Это не случайно. После Ирландского восстания 1641—1652 гг. основная масса этого дворянства вместе с коренными ирландцами под видом «папистов» была экспроприирована буржуазно-дворянским правительством Англии, и, разумеется, не в интересах английских националистических историков стало показывать английское происхождение этого дворянства и проанглийскую позицию, которую оно занимало в освободительной борьбе в Ирландии XVI—XVII вв. В тоже время ирландская буржуазная историография, для которой стал характерен дух компромисса с английскими Завоевателями в Ирландии, именно поэтому не стремится^ обнажать противоречия между коренными ирландцами и англо-ирландцами в .прошлом.
125 Е. Campion, р. 20. .
126 «Annals of Loch Се», v. I—II, Dub!., 1939.
127 J. G i 1 b e г t, v. 2, p. 255.
128 Ibid., p. 20.
95
Следовательно, англо-ирландская знать — особая социальная труппа местной знати в средневековой Ирландии, возникновение которой было обусловлено феодальным характером английской экспансии в Ирландии и порабощением завоеванной страны английскими феодалами. Она играла важную роль на протяжении всего периода английского завоевания Ирландии, особенно в XVI—XVII вв.
К началу 40-х гг. XVII в. уже прошли те времена, когда англо-ирландская знать поднимала мятежи против английских королей и наиболее могущественным представителям этой знати, таким, как Ормонды или Десмонды, удавалось на время добиваться господства в Ирландии. Тюдорам пришлось много усилий приложить, чтобы одних из этих аристократов уничтожить, а других купить своими милостями — в XVII в. потомки этих мятежников в основном были лояльны к английскому королю. Они занимали более привилегированное положение по сравнению с положением ирландской знати, владели обширными земельными владениями, которые были пожалованы английскими королями и обеспечены английским феодальным правом, многие из них имели титулы английского дворянства, земельные конфискации затронули их гораздо меньше, чем ирландскую знать, хотя после реформации они в массе остались верными католицизму; их депутаты составляли большинство в дублинском парламенте.
Наиболее влиятельные и крупные аристократы из англо-ирландцев, такие, как графы Ормонд, Кланри-кард, Томонд и др., были осыпаны другими милостями, приближены к королевскому правительству в Дублине, заседали в Государственном совете при наместнике, выполняли ответственные и почетные поручения. Спикер палаты общин дублинского парламента, говоря в 1639 г. о «лояльности и подчинении» знати и джентри Ирландии власти английского короля, имел в виду эти группы англо-ирландского дворянства. Как подобает потомкам первых завоевателей Ирландии, они отделяли себя от ирландской знати и ревниво оберегали свои привилегии. Тем не менее англо-ирландцы опасались, что конфискации и усиление фискального гнета короля затронут и их.
Но основная масса трех групп знати в Ирландии переживала в первой половине XVII в. глубокий экономи-96
ческий кризис. Об этом свидетельствует фактический материал, приведенный нами при анализе Гражданской описи. «Много ирландцев и другим путем разорились и растратили свои состояния», — замечали составители одного документа в 1641 г., несомненно имея в виду процесс материального оскудения феодалов Ирландии129. Примечательно, что в больших долгах были участники заговора, начавшие 23 октября 1641 г. Ирландское восстание: Фелим О’Нейль, его брат Турлог, Мак Гир и др.130.
Как уже отмечалось, процесс материального оскудения ирландского дворянства и аристократии выражался и в продаже ими своих поместий. Вот дополнительно еще несколько фактов: Кон Нейль продал часть своих земель за 22 тыс. ф. ст. Гамильтону и Монтгомери — шотландским колонистам-предпринимателям в Ольстере. Сэр Ог О’Нейль продал одну баронию, Коннор Роз — три баронии131.
Причины этого оскудения ирландокой знати заключались не только в общих условиях, породивших в XVI— XVII вв. кризис феодального хозяйства, но и в специфических условиях Ирландии, усиливших и обостривших этот процесс, — в длительном экономическом и социальном застое Ирландии, на который обрекло ее английское завоевание, в разложении клановых порядков, в колонизаторской политике англичан — в их завоевательных войнах, земельных конфискациях, фискальном гнете короны и т. д.
Материальное оскудение местных феодалов Ирландии в первой половине XVII в. сделало фискальный гнет короны для них невыносимым, обострило их недовольство английским господством. У ирландской аристократии усилилось стремление вернуть свои экспроприированные земли, власть и влияние. Этих феодалов не могло не беспокоить наступление авантюристов из «новых англичан» на ирландские земли в начале XVII в., что позволило Карлу I попытаться использовать их против Долгого парламента во время английской буржуазной революции. В борьбе за землю английские авантюристы были главным противником местных феодалов.
129 «Ireland from the Flight...», p. 55.
130 E. H a m i 11 о n, p. 102.
131 Ibid.
7 Ю. M. Сапрыкин
97
К сказанному надо добавить (хотя этот вопрос специально не исследуется), что вследствие колониального положения Ирландии и ее экономической отсталости буржуазные элементы из ирландцев в XVII в. еще не сложились, слабы были они и среди англо-ирландцев.
Города в Ирландии были населены в основном англо-ирландцами и англичанами. Крупная торговля находилась главным образом в руках английских авантюристов и иностранных купцов, им же принадлежали более или менее крупные ремесленные предприятия в городах. «Вся торговля, мореплавание и богатства всего острова, — говорилось в одном документе восставших в 1641 г., — вследствие коррупций правителей Ирландии сосредоточены в руках датчан, шотландцев и англичан, которые не живут в Ирландии, однако полностью исключили ирландцев от этих занятий» и таким образом обогащают за счет них свои страны 132.
Основные товары Ирландии вследствие английской политики вывозились из Ирландии в необработанном виде, отчего в ней собственное ремесло развивалось очень слабо и местным жителям приходилось докупать привозные товары по высоким ценам. Обременительными были и монополии, которые были розданы королевским правительством на важные и доходные отрасли ирландской торговли.
В ирландских городах размещались гарнизоны королевских войск, которые содержались за счет городского населения. Английские протестанты оттеснили местных католиков от всех городских должностей; все католики, занимавшие эти должности, подлежали наказанию большим штрафом и тюремным заключением, согласно карательным законам против католиков.
* *
*
В связи с развитием процесса первоначального накопления и возникновением капиталистического уклада в Англии в Ирландию в XVI и первой .половине XVII в. нахлынула масса англичан — искателей наживы, так называемых авантюристов, — состоявшая как из дво-
132 «Ireland from the Flight...», p. 55.
98
рян и аристократов, так и незнатных людей, надеявшихся там быстро разбогатеть и возвыситься. В противоположность англо-ирландской знати современники называли этих английских авантюристов «новыми англичанами». «Новые англичане, — пишет Беллинге, •— это те, кто в последнее время отправился из Англии в Ирландию, чтобы занять почетные и доходные должности, которые занимать не имели права ни «коренные ирландцы», ни «старые англичане», потому что они были католиками. И вообще так называют всех, кто находится в Ирландии и отправился туда из Англии с тех пор, как была проведена реформация» 133. Ринуччини тоже отмечал, что «новые англичане» появились в Ирландии «с протестантской ересью».
Но не в протестантстве была их главная отличительная черта.
Часть этих «новых англичан», особенно из дворян и аристократов, приобретала земли в качестве колонистов на конфискованных короной территориях, другая часть стала сервиторами короля, заняв в его аппарате и в армии выгодные должности, потому что в условиях колониального режима в Ирландии эти должности представляли для личного обогащения самые широкие возможности.
Многие «новые англичане» в Ирландии были тесно связаны с новым дворянством и буржуазией Англии, являлись выходцами из этих классов. Из среды этих новых колонизаторов в конце XVI в. был выдвинут ряд проектов скорейшего овладения англичанами землями и другими богатствами Ирландии и превращения их в источник обогащения. «Новые англичане», особенно из не" знатных авантюристов, часто свою деятельность в Ирландии по приобретению земель и службу королю соединяли с предпринимательством в области торговли, мореплавания и эксплуатации естественных богатств острова. Многие из них в XVI — первой половине XVII в. разбогатели в Ирландии, вышли в ряды титулованного дворянства и занимали важнейшие посты в административном и военном аппарате.
Вследствие этого влияние «новых англичан» на колонизаторскую политику короны в Ирландии все более
133 «Ireland from the Flight...», p. 59.
7*
99
возрастало. Несмотря на стремление Елизаветы осуществить аристократическую колонизацию Ирландии, землевладение незнатных «новых англичан» быстро росло и они все более оттесняли от ирландской земли крупных аристократов, обычно не имевших средства, чтобы освоить свои ирландские поместья. Доходы этих лендлордов создавались главным образом посредством эксплуатации мелких крестьян-ирландцев в качестве арендаторов земель в их поместьях на самых тяжелых условиях.
Но новым дворянством в Ирландии эти авантюристы были не только потому, что многие из них генетически были связаны с джентри Англии, и не потому, что многие из них получили дворянские титулы и при Тюдорах и первых Стюартах, а главным образом потому, что они иначе, чем старое феодальное дворянство Англии, подходили к эксплуатации Ирландии, как английской колонии, к методам ее завоевания и ограбления.
До XVI в. английская политика в Ирландии основывалась на завоевательных походах в глубь острова и грабежа побежденных септов и кланов, на признании их вождями власти английского короля и баронов и обложению их поборами и повинностями, очень часто заимствованными из бретонского права. Отдельным английским феодалам как «рыцарям меча» короли обычно жаловали огромные территории в Ирландии, которые они не были в состоянии завоевать полностью, подчинить своей власти политически и тем более хозяйственно освоить. При таких условиях большая часть острова оставалась еще не завоеванной англичанами: клановая система сохраняла свое господство, вожди септов и кланов -держали в своих руках военную и политическую власть, а кучка английских феодалов, владевших ирландскими территориями, быстро ассимилировалась клановой знатью, превращаясь в англо-ирландцев, боровшихся против власти английской короны над островом.
Английские авантюристы XVI—XVII вв. в отличие от своих предшественников были преимущественно людьми незнатного происхождения, «рыцарями» первоначального накопления капитала. Они стремились всю Ирландию , превратить в английскую колонию, в источник своего обогащения и не гнушались никакими средствами для этого. По меткому наблюдению одного иезуита, побы.-вавшего в Ирландии в 80-х гг. XVI в., ирландцы не хо-100
тят подчиняться английским наместникам, потому что эти наместники ведут себя в Ирландии как в Португальской Индии — «ничего не делают, кроме того, что грабят и тащат добро и обычно к концу своего 4—5-летнего пребывания в Ирландии отправляются в Англию с полным саквояжем». Напомним, что Страффорд в Ирландии стал богатейшим человеком Англии: его доходы от поместий в Ирландии составляли 13 тыс. ф. ст. в год, а доходы от английских поместий 6 тыс. ф. ст.134.
Одержимые жаждой наживы, английские авантюристы стремились посредством (конфискаций земель у септов и вождей стать лендлордами, а экспроприированных ирландских крестьян превратить в своих погодных арендаторов, уплачивающих за отнятые у них земли высокие ренты, как денежные, так и натуральные и отработочные, применяя самые тяжелые формы их эксплуатации, присущие колониальному грабежу эпохи первоначального накопления капитала. Они активно поддерживали идею о конфискациях Тюдорами ирландских земель, так как приобрести эти земли могли главным образом в виде королевских пожалований из домена короны. Получение патентов от короля на эксплуатацию других богатств Ирландии укрепляло их союз с короной.
Жажда земельных конфискаций и создание лендлор-дизма при мелкой аренде экспроприированных ирландских крестьян из нужды — вот что отличало «новых англичан» XVI—XVII вв. в Ирландии от всех предшествовавших английских колонизаторов. Но если в Англии в XVI в. новое дворянство в союзе с буржуазией осуществляло аграрный переворот, насильственно уничтожая крестьянское землевладение и создавая буржуазную форму землевладения в виде лендлордизма при новой, свободной капиталистической аренде, то в соседней Ирландии английские авантюристы, экспроприируя вместе с королем земли кланов и вождей, создавали английский лендлордизм при «ирландской аренде», при мелкой аренде ирландских крестьян из нужды, нещадно эксплуатируя их крепостническими и полукрепостническими методами, присущими колониальному грабежу эпохи первоначального накопления капитала. Конфискация
134 Wolfe. Accaunt of Ireland; M. Roman. Reformation in Ireland under Elizabeth 1558—1570. L., 1930; H. Kearney. Ibid., pp. 262, 487.
101
земель в Ирландии и английская колонизация их в XVI—XVII вв. не были формой буржуазного аграрного переворота. Обезземеление ирландцев и эксплуатация их авантюристами в качестве мелких арендаторов явились для английского капитализма одним из элементов процесса первоначального накопления капитала, способствовавшим успехам капитализма в метрополии и обрекавшим массы ирландских крестьян на самые тяжелые формы колониальной эксплуатации, а всю Ирландию — на экономический застой.
Но обогащение и возвышение английских авантюристов в Ирландии было в значительной мере подчинено феодальной монархии. Земельные конфискации производились властью английского короля и от его имени, отнятые у ирландцев земли не пускались в свободную продажу, а жаловались королем в держание для колонизации, при этом непременным условием было воссоздание аграрного строя феодальной Англии с сюзеренитетом короля как верховного земельного собственника и поземельной зависимостью от него колонистов с несением в его пользу всех положенных по английскому феодальному праву рент и платежей. Поэтому для незнатных искателей наживы, стремившихся получить эти земли, обычно требовалась протекция при дворе.
Каждый колонист как держатель земли от короля был обязан выполнять все предписанные условия колонизации под угрозой конфискации королем его поместья. Английские авантюристы мирились с этим, так как получали большие доходы от экспроприаций местных жителей Ирландии и их эксплуатации в качестве мелких арендаторов. Так, на почве совместного земельного грабежа ирландцев при Елизавете и Якове масса английских авантюристов в основном поддерживала ирландскую политику короны; получение патентов от короля на эксплуатацию других богатств Ирландии укрепляло эти отношения.
Однако положение стало быстро изменяться с последних лет царствования Якова. По мере того как корона подчиняла ирландскую политику своим фискальным интересам, эта политика становилась все более материально обременительной для английских авантюристов и стесняла их возвышение и обогащение. В условиях растущего финансового кризиса, который охватил 102
английскую монархию накануне буржуазной революции в первой половине XVII в., королевское правительство всеми средствами пыталось восстановить и увеличить феодальные права короля в Ирландии, в том числе по отношению ко всем его держателям — колонистам. Оно усилило по всем линиям фискальный нажим.
Лидер парламентской оппозиции в Долгом парламенте Джон Пим, имея в виду ограничения предпринимательской деятельности английских авантюристов в Ирландии при Страффорде, справедливо говорил, что англичане в этой стране «стеснены во всем, что они пожелают сделать со своей собственностью» 135. На этой почве обострилась борьба массы английских авантюристов с короной за большую долю добычи от грабежа Ирландии, против фискального гнета короля. Кроме того, авантюристы были встревожены начавшимся в последние годы царствования Якова I и продолженным при Карле I свертыванием политики земельных конфискаций в Ирландии, явно выраженным стремлением короны ограничиться «устройством» ирландских территорий посредством предоставления королевского фригольда лояльным элементам из местных жителей.
Как указывалось, аграрная политика, проводившаяся английской короной в Ирландии в XVI и в первой половине XVII в., характеризовалась двумя чертами: с одной стороны, уничтожением клановой системы посредством превращения земельных вложений части вождей и англо-ирландских лордов зажиточных свободных крестьян во фригольд, владельцы которого уплачивали ежегодную ренту королю; с другой стороны, массовыми конфискациями земель у ирландцев и раздачей этих земель английским авантюристам. Из этих двух направлений политики в Ирландии первые Стюарты, исходя из чисто фискальных целей, явно предпочитали первое, тогда как масса английских авантюристов, нахлынувшая в Ирландию в надежде быстро разбогатеть и возвыситься, была особенно заинтересована во втором направлении.
Авантюристы жаждали новых земельных конфискаций в Ирландии, а корона, вопреки этому, пыталась закрепить сложившееся при Карле распределение земель в Ирландии, раздав земли большей части острова зем
135 O’G г a d у, р. &64.
103
левладельцам из англо-ирландцев и коренных ирландцев в королевский фригольд. «Владения ирландцев до восстания, — пишет В. Петти, — превосходили вдвое владения англичан, но "число и физическая сила ирланд-. цев превосходили число и силу англичан в пять раз».. По его данным, в 1641 г. ирландцам-католикам принадлежало менее 5200 тыс. акров земли, а английским колонистам-протестантам, переселенным в Ирландию при Елизавете и Якове, только 2000 тыс. акров136. Мы установили, что Гражданская опись подтверждает в целом эти данные Петти. Разумеется, при таком положении и английские авантюристы, жаждавшие отнять у местных жителей Ирландии земли, никак не могли одобрить нежелание Якова, а затем и Карла, проводить массовые земельные конфискации и стремление ограничиться «устройством» ирландских территорий посредством предоставления местным жителям королевского фригольда.
У английских авантюристов серьезную тревогу вызывали заигрывания правительства Карла 1с ирландской и англо-ирландской знатью по поводу «милостей» (см. ниже}, а также ирландская армия, набранная Страф-. фордом главным образом из католиков, а не из английских авантюристов, как это было при Елизавете и Якове. Ведь служба в ирландской армии была очень выгодна авантюристам. В случае удовлетворения просьбы депутатов Дублинского парламента (в качестве одной из «милостей») ограничить проверку владельческих прав только собственниками, владевшими поместьями менее 60 лет, и не вести расследования далее первого умершего предшественника, проверка «неправильных», титулов на земли должна была коснуться главным образом английских колонистов, так как большинство их. стали приобретать поместья не раньше второй половины XVI в.
Конфискация Карлом поместий колонистов, не выполнявших условий колонизации, и другие фискальные мероприятия короны свидетельствовали о недостаточной обеспеченности земельных держаний колонистов, требовали от них больших материальных затрат, ограничивали их предпринимательскую деятельность. Кроме того, многие английские и шотландские авантюристы в Ир
iw В. Петти. Ук. соч., стр. 91.
104:
ландии были пресвитерианами, и требование дать клятву о признании королевской церковной супрематии вызвало сопротивление не только католиков, но и пресвитериан. В тексте этой клятвы содержалось обязательство не принимать участия ни в какой оппозиции королевской власти и не давать клятвы против него, что имело важный политический смысл для короля в связи с заключением в 1639 г. в Шотландии ковенанта и с успехами парламентской оппозиции режиму Карла в самой Англии. В письме Карла к Страффорду по поводу этой клятвы прямо говорилось о большом количестве шотландцев в Ирландии и тех «опасных последствиях, которые возможны, если они соединятся с ковенанторами & Шотландии» 137.
Таким образом, масса английских авантюристов в Ирландии к началу английской буржуазной революции существенно разошлась с королем по поводу ирландской политики, хотя эти авантюристы не являлись в Ирландии носителями новых буржуазных форм хозяйства, были «рыцарями» первоначального накопления капитала и добивались для себя лишь большей доли добычи в колониальном грабеже ирландцев. Они надеялись, что. Долгий парламент изменит направление ирландской политики в соответствии с их интересами, что и произошло в действительности.
Таковы основные выводы о расстановке классовых сил накануне Ирландского восстания 1641 г., до сих пор совершенно не исследованной в нашей специальной литературе.
137 J. N а 1 s о п, V. 2, р. 80.
Глава II
ПОДЪЕМ НАЦИОНАЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ В ИРЛАНДИИ В 30-х гг. XVII в. И ДОЛГИЙ ПАРЛАМЕНТ
Ирландское восстание 1641—1652 гг. было порождено политикой подчинения Ирландии английской короне, проводимой в XVI— первой половине XVII в. Тюдорами и первыми Стюартами, всем колониальным режимом, установленным ими, особенно земельными конфискациями и английской колонизацией ирландских земель, национальной и религиозной дискриминацией ирландцев и англо-ирландцев. Эта политика обострила социальные и религиозные противоречия в Ирландии, особенно при Карле I во второй четверти XVII в., и вызвала недовольство всех классов и социальных трупп ирландского общества, начиная от крестьян и кончая англо-ирландской знатью, наиболее привилегированной частью этого общества. На этой почве в Ирландии первой половины XVII в. возникло широкое общенациональное движение, которое было доведено наиболее радикальными силами до открытого восстания, начатого 23 октября 1641 г. Положение и интересы этих классов и групп были различны и соответственно этому были различны степень их оппозиции английскому господству в Ирландии и участия их в этом движении и восстании.
Попытаемся выяснить, как выступали классы и группы ирландского общества на арене общенациональной 106	;
борьбы, развернувшейся в эти годы в стране, и определить выдвинутые ими программы и требования, что должно явиться проверкой правильности социальной характеристики ирландского общества, сделанной нами в предыдущей главе.
Как уже говорилось, более всех пострадали от экспроприаций ирландские крестьяне и ирландская знать тех территорий и трафств, которые были в XVI—первой половине XVII в. подвергнуты конфискациям. Они стояли на левом фланге поднимавшегося общенационального движения. На массовый земельный грабеж местного населения Ирландии, учиненный английской короной и авантюристами в первой половине XVII в., ирландские крестьяне ответили усилением никогда не прекращавшейся повсеместной и упорной борьбы за землю против экспроприаторов. Борьба эта приняла, как свидетельствуют источники, самые разнообразные формы, а именно: подача петиций, многолюдные шествия септов в Дублин с протестом, посылка в Лондон к королю своих уполномоченных для защиты своих прав на землю, разгром поместий колонистов, угон их скота, расправа с ними и их держателями-англичанами, локальные восстания и отдельные вооруженные действия против колонистов небольших партизанских отрядов, скрывавшихся в лесах и горах, обычно называемые в официальных документах грабежом. Вот несколько ярких фактов.
Из одной петиции 1618 г. мы узнаем, что группа английских джентльменов десять лет назад купила несколько участков земли в баронии Барбри графства Корк с целью их колонизовать, но местные жители воспротивились этому и начали разрушать поместья и отнимать свои земли у этих колонистов; возглавлял это сопротивление Уолтер Коплингер'. Леди Леттис, баронесса Оффали, получила в держание манор Гешел, но ее попытки устроить его по-английски встретили сопротивление ее соседей, коренных ирландцев, особенно из «лучшего сорта», которые, по ее словам, не желали пустить в свою среду англичан. Первый держатель-англичанин был ограблен, а слуги его ранены, был угнан скот и других держателей леди Леттис. Когда ее староста попытался за нарушение границ поместья своей хо-
1 «Cal. st. pap. Ir. 1615—1625», р. 191.
107
зяйки захватить скот одного из местных жителей Джеральда Бирмингама, то этот Бирмингам со своими держателями, применив силу, не допустил этого и убил старосту. Как «во времена мятежа», жалуется эта предприимчивая леди, ей пришлось из своих слуг составить вооруженную гвардию для охраны своего поместья2.
Обширный документальный материал первой половины XVII в. свидетельствует о безуспешных попытках английских властей подавить борьбу ирландских крестьян, о страхе англичан-колонистов перед ирландцами, стремившимися, как правильно подмечено в одной петиции колонистов из Ольстера, «вернуть» себе отнятые у них земли3. Ярким выражением этого панического страха является донесение в Лондон наместника Фолкленда о том, что в связи с раскрытием «небольшого заговора» в Уэстмите он ожидал 2 мая 1624 г. «всеобщую резню» английских колонистов восставшими ирландцами4.
Но эти грозные симптомы назревавшего восстания против английских поработителей еще более усилились в годы царствования Карла, хотя в это время не было проведено ни одной массовой земельной конфискации. В перечне судебных дел 1625 г. среди отдельных случаев кражи скота и вещей, а также и других бытовых преступлений названы дело Коля Мак Эстри, надзирателя тюрьмы в Каване, допустившего побег четырех ирландцев, содержавшихся под стражей по обвинению в государственной измене, дело Марии Рори в графстве Устер-ферд, помогавшей «мятежникам», дело Донога Модер Магира из Ферманага, участвовавшего «в открытом мятеже». Конечно, прощения по таким делам — были исключением 5.
О том, что «мятежные действия» ирландцев при Карле приняли широкий и массовый характер, видно из распоряжения короля президенту Манстера от 21 ноября 1625 г., в котором говорилось: «...вследствие дикого, злобного и буйного нрава различных низких лиц в деревне и плохих условий их существования, когда они не имеют средств для жизни и потому мало заботятся о своей верности и покорности, действительно требуется, чтобы
2 «Cal. st. pap. Ir. 1615—1625», р. 587.
3 Ibid., р. 518.
4 Ibid., р. 489.
5 «Cal. patent rolls», p. 43.
108
мы обуздывали их более быстрыми и сильными средствами, чем наше общее право. Мы полагаем, что наши законы военного времени являются самыми необходимыми средствами для исправления злых людей и ленивых бродяг, которые не прекращают беспокоить наших верных подданных»6. Законы военного времени были введены в это время и в провинции Коннаут. Среди чрезвычайных полномочий, которые получил президент этой провинции, ему было дано право разбирать и решать дела о государственной измене, нелегальных сборищах, убийствах и грабежах, а также наказывать «огнем и мечом» всех, «кто попытался сделать что-либо против короля и его подданных» 7.
Широко применялись законы военного времени и Страффордом. Несколько актов против бродяг, .принятых дублинским парламентом8, тоже составляли важное звено в этом «кровавом законодательстве против экспроприированных» в Ирландии, как Маркс называл подобные законы в Англии. .
Но все эти меры не помогали — недовольство народа все более возрастало и борьба народных масс не ослабевала. В 30-х гг. в связи с подготовкой Страффордом колонизации Коннаута обстановка в провинции была настолько тревожной, что английские власти в это время снова ожидали массового восстания9.
Однако потерявшие свои земли группы ирландской знати не решались в силу своего классового положения попытаться объединить локально разрозненные и стихийные выступления крестьян и обезземеленных бедняков против английских экспроприаторов. Они отважились лишь на усиление своей заговорщической деятельности и установление связей с ирландской эмиграцией и ее покровителями в Риме, Франции и Испании. В 1615 г. группа ирландской знати Ольстера готовила вооруженное выступление с целью захвата крепости Шарлемонт и освобождения оттуда сына графа Тирона10. В 1634 г. один католический священник, имея в виду подобный заговор, донес, что в Ирландии тайно готовится «все
6 «Cal. patent rolls», рр. 21, 68—69.
7 Ibid., р. 70. .
8 «Journ. Н. Com Jr.», рр. 49, 109.
6 O’G г a d у, р. 796.
10 J. В о г 1 a s е. Introduction, р. 173..
109
общее восстание»11, что заговорщики готовят его с 1628 г.12. В 4637 г. Страффорд снова был предупрежден о такой опасности 13. Подобным заговором была тайная деятельность группы ирландской знати в Ольстере, с выступления которой и началось Ирландское восстание.
* «
*
Англо-ирландское дворянство было более многочисленной, организованной и сплоченной группой местной знати Ирландии, чем остатки экспроприированной клановой знати, о заговорщической деятельности которых мы говорили в предыдущем разделе. Оно имело свою трибуну — дублинский парламент, в котором англо-ирландцы обычно представляли большинство. Однако па своему положению, его связям с короной и политическим интересам, как привилегированной части местной феодальной знати, англо-ирландское дворянство было далеко от того, чтобы возглавить нараставшее в стране национально-освободительное движение и добиваться полной независимости Ирландии от Англии.
Основная масса англо-ирландского дворянства и про-английские группы ирландской знати были совершенно лояльны к английскому господству в Ирландии. Но, опасаясь распространения земельных конфискаций и на их владения и испытывая гнет фискальных мероприятий короны, они стали добиваться у короля некоторого смягчения для себя абсолютистского режима в Ирландии, рассчитывая направить земельные конфискации и произвол в связи с проверкой «неправильных» титулов на землю главным образом против клановой знати и английских колонистов. Эти стремления Карл I поспешил использовать в фискальных целях, попытавшись попросту продать им ряд льгот.
Еще при Якове в связи с обострением отношений с Испанией было решено увеличить королевскую армию в Ирландии. Однако осуществлять это пришлось Карлу I. Он увеличил армию до 5 тыс. человек и так как на это потребовались большие средства, предложил соб
11 J. В о г 1 a s е. Introduction, р. 173.
12 S. Н a m i 11 о п, р. 119.
13 Ibid.
110
рать в Ирландии субсидии и обещал за это провести ряд реформ в форме «милостей» (graces). Для переговоров в Лондон были вызваны представители пэров и епископов и летом 1628 г. Карл согласился даровать Ирландии ряд «милостей» за выплату короне в течение трех лет 120 тыс. ф. ст.
Эти «милости» излагались в 51-м пункте королевской инструкции наместнику и государственному совету в Дублине. Наиболее важные из них предусматривали ограничение произвола королевских чиновников по от-' ношению к землевладельцам в Ирландии. В связи с широким недовольством деятельностью «Палаты по делам опеки», распространившимся среди землевладельцев в Ирландии, в инструкции короля о «милостях» указывалось: «Наша «Палата по делам опеки» не должна производить никаких изысканий в правах на землю далее-чем последний умерший ее владелец, за исключением' специальных указаний от нас» 14. В другом пункте этой инструкции .признавалось необходимым, чтобы Ирландский парламент издал специальный «Акт ограничения» (Akt of Limitation), по которому расследования прав, короля на частные земельные владения разрешалось производить только в отношении собственников, владевших землями менее 60 лет. Нетрудно видеть, что эти-пункты могли удовлетворить главным образом землевладельцев из англо-ирландцев и лояльной ирландской-знати, владевших своими поместьями длительное время, но никак не английских авантюристов, жаждавших земельных конфискаций 15.
Специальный пункт касался земельных владений жителей Коннаута и графств Томонд и Клер, которые получили фригольд на свои земельные владения при «устройстве» этих территорий во времена Елизаветы. Карл предписывал наместнику произвести регистрацию в канцлерском суде всех сданных землевладельцами Коннаута и Клера владений, «приняв во внимание те платежи, которые были за это ими уплачены прежде» и, таким образом, гарантировать права этих фригольдеров на владения. На них должен был распространиться и:
14 «Irish historical documents. 1172—1922». L., 1943, p. 137.. (Далее — «Irish hist, docum.»).
15 Ibid.
lit
срок шестидесятилетней давности для королевских исков на земельные владения 16.
Но, как и следовало ожидать, в обещанных королем «милостях» совершенно не были учтены требования ирландских крестьян и знати, лишенных земли при конфискациях, совершенных при Тюдорах и первых Стюартах. Вопрос о земельных конфискациях и возвращении конфискованных земель их прежним владельцам совершенно в «милостях» не затрагивался. Наоборот, в инструкции о «милостях» короля колонистам-предпринимателям в Ольстере обещалось гарантировать их права на поместья за уплату файнов в 30 ф. ст. двумя равными взносами и удвоение следуемых с них по условиям колонизации 1611 г. рент с момента получения ими новых жалованных грамот. Колонистам же других ^подвергнутых английской колонизации земель — Лейтрима, Лонгфорда, Оссори, Уэстмита, графств Короля и Королевы предоставлялся двухгодичный срок для выполнения ими всех условий колонизации; в случае невыполнения в этот срок их земельные участки подлежали конфискации королем 17.
Другие пункты этой инструкции о «милостях» касались ограничения произвола королевских чиновников в судах, насилий английских солдат, гнета монополий и 'законов о религиозной дискриминации католиков. Католикам-землевладельцам предоставлялось право обращаться в суд по делам опеки с просьбами утвердить их владельческие права и они при этом не должны были приносить присягу верности королю, как главе англиканской церкви.
Однако эти «милости» при всей их умеренности остались лишь обещанием Карла I. Когда наместник Ирландии Фолкленд попытался в 1628 г. созвать парламент для утверждения этих «милостей», оказалось, что королевская инструкция о «милостях» не была скреплена большой государственной печатью Англии и по протесту Тайного совета короля созыв парламента был сорван. Обещанные 120 тыс. ф. ст. были собраны без согласия парламента, а в 1632 г. англо-ирландское дворянство снова согласилось выплатить эту сумму в тече-
19 «Irish hist, docum.», р. 137.
17 Ibid., р. 138.
112
ние 2 лет — настолько было сильно у этих дворян желание получить «милости».
Граф Страффорд, имея в виду этот прецедент, сделал обещанные «милости» предметом новых вымогательств. В 1634 г. собрался ирландский парламент, в который, благодаря нажиму английских властей попали главным образом самые лояльные Карлу элементы. Спекулируя на стремлении англо-ирландского дворянства обеспечить себе более прочные права на земли и добиться проведения обещанных, реформ, Страффорд потребовал от парламента субсидии на несколько лет вперед, «чтобы король не приходил к вам каждый год со шляпой в протянутой руке» 1в. По его словам, в Ирландии якобы для Карла не существенны никакие различия между католиками и протестантами, между ирландцами и англичанами. «Король, — говорил он,—• не делает различия между вами, он считает всех вас без пристрастия... его хорошими и верными подданными» 1э. Это была чистейшая демагогия, рассчитанная на то, чтобы получить поддержку его требованиям у англо-ирландского большинства парламента. Но палата поверила ему и на четвертый день после открытия парламента «единодушно» приняла решение выплатить королю шесть субсидий в течение четырех лет, причем первый взнос выплачивался через шесть месяцев после начала работы парламента (четыре — по 40 тыс. ф. ст., два — по 45 тыс. ф. ст.). Вместе с этим палата поспешила создать комитет по тяготам (grievanses); этот комитет должен был «заслушивать и рассматривать» такие тяготы, на которые в палату поступят жалобы, и своевременно о них докладывать палате. Был создан еще комитет из 12лиц, который должен был в свете инструкции Карла о «милостях» подготовить ряд законопроектов для посылки их в Англию на рассмотрение короля18 19 20. Судя по журналу палаты общин, оба эти комитета работали интенсивно.
Надо отметить, что Страффорд ловко заигрывал с англо-ирландским большинством дублинского парламента и позднее. В 1639 г. началась война КаРла 1 против Шотландии и политический кризис абсолютизма в Англии обострился. Страффорд спешно создал королевскую
18 «Tanner letter's», р. 111.
19 «Journ. Н. Сот. 1г.», р. 106.
20 Ibid., рр. 106, 107, 117—118.
8 Ю. М. Сапрыкин
113
девятитысячную армию в Ирландии, главным образом из ирландских католиков. Это помогло ему добиться у парламента в 1640 г. согласия на предоставление королю еще субсидий, хотя прежние обещания короля дать «милости» не были выполнены. Как сообщается в официальном парламентском отчете, депутаты заявляли: «Как прежний парламент дал шесть субсидий, чтобы предоставить возможность королю заплатить долги и обеспечить поступление доходов, так на этот раз нужно дать шесть или более субсидий, потому что мир и безопасность королевства стали очень серьезно нас волновать»21. 23 марта нижняя палата под впечатлением событий в Шотландии единодушно решила предоставить королю «четыре целых субсидии», собрав их как со светских, так и духовных доходов, а также объявить декларацией, что в Ирландии все готовы «своими жизнями, имуществом и поместьями помогать королю» во всякое время. Такая декларация была принята палатой 30 марта22.
Говоря о своей тревоге «за мир и безопасность королевства», депутаты имели в виду не только события в Шотландии, но и начало революционных событий в Англии — ведь это увеличивало опасность изменения ирландской политики и перехода к массовым конфискациям земли у ирландцев и англо-ирландцев и колонизацию их авантюристами-англичанами. В такой обстановке усилилось стремление англо-ирландцев и «новых ирландцев» получить «милости» от короля и таким образом укрепить свои права на владения. Поэтому их депутаты в парламенте согласились дать королю новые субсидии.
Но и на этот раз Страффорд не дал обещанные «милости». Он лишь ловко использовал противоречия между местными землевладельцами и англичанами-авантюристами, между католиками и протестантами, чтобы увеличить доходы короны за счет этих групп. Пока революционные события в Англии только начинались, он мог это делать, суля «милости».
Созванный в марте 1640 г. дублинский парламент своим англо-ирландским большинством снова вотировал королю четыре субсидии под обещание провести рефор-
21 «Tanner letters», рр. 122—123.
22 «Journ. Н. Com. Ir.», рр. 233—234, 239
114
мы на основании инструкции «о милостях»23. Но летом этот парламент проявил несвойственную ему до сих пор самостоятельность — католическое большинство парламента приняло акт против произвола в Ирландии судов англиканской церкви и против церковных поборов с мирян за исполнение треб.
Был также принят акт против раскладки субсидий, применяемой Страффордом. В нем говорилось, что рас-, кладка сумм для сбора субсидий по графствам несправедлива и поэтому объявлялось о необходимости произвести новую раскладку «умеренным парламентским способом» и впредь ей следовать всегда, а именно: установить сумму, которую должен вносить каждый человек в соответствии с его достатком. Карл I был так возмущен этим своеволием парламента, что приказал в книге протоколов парламента вырвать страницу, на которой были записаны эти акты24.
Однако в Ирландии нарастал подъем национально-освободительной борьбы и это отражалось на поведении дублинского парламента. Созыв Долгого парламента в Лондоне, его борьба с короной, а затем арест Страффорда и обвинение его в государственной измене усилили попытки дублинского парламента добиться реформ на основе обещанных «милостей».
Парламент 1640 г. после летних каникул собрался снова в октябре этого года и 7 ноября, через несколько дней после того, как в Лондоне начались заседания Долгого парламента, он принял специальную ремонстрацию к наместнику Ирландии. От имени «лояльного и покорного народа Ирландии, теперь большей частью ведущего происхождение от английских предков», которыми всегда управляли согласно «муниципальным и основным законам Англии», в 15 пунктах этой ремонстрации перечислялись жалобы на установленный при Страффорде режим в Ирландии, на те тяготы (grievances), вследствие которых подданные короля в Ирландии пришли «в крайнюю и повсеместную бедность» и не имеют возможности теперь выплачивать субсидии королю, как выплачивали прежде25.
г3 «Journ. Н. Com. 1г.», рр. <232, 233, 2|35, 268.
24 'Ibid., рр. 280, 287, 297—298.
25 Ibid., р. 280.
8*	f Г5
Претензии англо-ирландского парламента 'были весьма умеренны. Они не шли дальше требования уничтожить некоторые крайности абсолютистского режима в Ирландии, проявившиеся, главным образом, во время наместничества Страффорда, само же господство англичан над Ирландией они не затрагивали. Депутаты парламента жаловались на «упадок торговли», происшедший вследствие «нового и незаконного» повышения пошлин на экспортируемые и импортируемые товары и введения монополии «для выгоды немногих» (в том числе на торговлю табаком), на «произвольное решение всех гражданских исков и споров», вследствие своеволия королевских судей и чиновников, которые к тому же взыскивают «непомерные и незаконные платежи» (fee), а работа суда королевской скамьи не лимитирована никаким определенным временем. «Необычное и незаконное увеличение монополий, к выгоде немногих, к убытку короля и обеднению его народа», — говорилось о монополиях в Ирландии в седьмом пункте этой ремонстрации26. Далее указывалось, что «милости», обещанные королевским правительством Якова и Карла, не выполняются, особенно Акт ограничения, согласно которому должны быть признаны законными и не должны подвергаться расследованиям при проверке «неправильных» титулов на землю' все земельные владения, находившиеся в собственности данного лица более 60 лет. Жаловался парламент и на злоупотребления, допускаемые при таких проверках. В пятом пункте этой ремонстрации о политике проверки и исправления титулов на землю говорилось: «Аннулирование у очень большого числа подданных его величества жалованных грамот на поместья, скрепленных большой печатью, совершаемое в нарушение правил судебного порядка, только по частному наговору в суде королевской скамьи и незаконные выселения подданных из их поместий — есть недопустимые в прежние времена действия»27.
В других пунктах говорилось о крайне жестоком обращении уполномоченных правительства и других чиновников с английскими фермерами и жителями города Дерри в графстве Лондондерри в связи с аннулированием их жалованных грамот, о произволе Высокой ко
26 «Journ. Н. Сот. 1г.», р. 281.
27 Ibid.
116
миссии по церковным делам, о тяжелых поборах духовенства, о том, что некоторые лица королевского правительства в Ирландии пользуются чрезмерной властью и лишили, таким образом, ирландский парламент «его естественной власти», о запрещении выезжать из Ирландии без разрешения наместника28.
В конце ремонстрации, вместе с почтительной просьбой к королю избавить Ирландию от этих тягот, парламент сообщал о том, что на тот случай, если король не сочтет нужным сразу принять меры по этой ремонстрации, «особая комиссия» парламента, составленная из лиц, «не заинтересованных в доходах, получаемых от перечисленных тягот», будет в Англии добиваться ликвидации этих тягот. 11 ноября эта комиссия была создана, ее члены должны были отправиться в Англию с целью подать ремонстрацию Карлу и добиться удовлетворения ее. В нее вошло двенадцать депутатов нижней палаты из англо-ирландцев и англичан: сэр Доног Мак Карти, сэр Уолтер Хэрдресс, Джон Уолш, Николай Борнуолл, Ричард Фитцгарет, Симон Дигби, Томас Бэрк, сэр Роберт Линч, Джоффри Браун, сэр Джемс Монтгомери, сэр Уильям Коль, Эдуард Роули29 30.
В инструкции, принятой 30 января 1641 г., палата общин дублинского парламента обязывала членов этой комиссии добиться у Карла I отмены закона Пойнинг-са и предоставления палате общин дублинского парла7 мента права принимать и рассылать свои билли по представлению ее комитетов — ирландские коммонеры явно намеревались перенести в свой парламент структуру и практику Долгого парламента39. Они также должны были добиться разрешения принять особую инструкцию, которой должны руководствоваться в своей деятельности суды в Ирландии. Эти суды всегда находились Исключительно в компетенции королевской администрации в Ирландии и были орудием произвола королевских чиновников. Указывалось еще на необходимость отмены ряда тягот, имевших место при сборе пошлин, получении лицензий на вывоз из Ирландии товаров, три наборе солдат31.
28 «Journ. Н. Com. 1г.», рр. 285—286, 282.
as Ibid.
30 Ibid, pp. 290—291.
81 Ibid.
117
Названная комиссия по своему составу' весьма примечательна. Наряду с представителями англо-ирландской знати в нее входили колонист Манстера и депутат от Лимерика Уолтер Хэрдресс, крупный землевладелец из Дауна, шотландец-авантюрист Монтгомери, колонист из Ферменага Уильям Коль, колонист из Лондондерри Эдуард Роули, депутат от графства Короля Симон Диг-би, купец из англо-ирландцев Джон Уолш. Это свидетельствует о важном факте — фискальный нажим при Страффорде вызвал опасения за свои земли и доходы не только у англо-ирландских лордов, но и у английских колонистов, имевших поместья в Ирландии и у местных купцов, и на этой почве произошло объединение этих групп в борьбе за королевские «милости».
В феврале 1641 г. в эту комиссию вошло четыре представителя палаты лордов — виконты Гормарстон, Киллмалох, Кастелло, Балтинглес. Но палата лордов составила свой перечень тягот, в котором в основном повторила ремонстрацию палаты общин, но прибавила еще четыре статьи, касающиеся произвола, чинимого при Страффорде над дворянством в Ирландии, — о произвольном обложении податями поместий без учета величины поместий, о репрессиях против пэров без достаточных оснований для обвинений и др.32.
Комиссия, посланная в Англию, получила от нижней палаты указание находиться в Лондоне при короле «от имени общин» Ирландии, до тех пор пока она не добьется удовлетворения жалоб палатыээ.
В действительности эта комиссия стала постоянным представительством дублинского парламента при короле. С ней поддерживалась постоянная связь, велась переписка, ей давались указания и инструкции, обсуждаемые предварительно палатой; для ее содержания парламент ввел специальный побор, раскладываемый между всеми графствами Ирландии. Таким образом, дублинский парламент самочинно установил непосредственную связь с королем, отказавшись от связи через наместника, как это было прежде.
Конечно, это был смелый шаг, выражавший недоверие дублинского парламента королевским чиновникам. Но
32 J. 'R о с h w о г t h. Historical Collections, v. 4. L., 1692, pp. 220— 223. (Далее — J. Rochwor th).
33 «Journ. H. Com. Ir.», p. 286.
118
Карлу, надеявшемуся в обстановке развития революционных событий в Англии использовать Ирландию как свой резерв, пришлось согласиться с этим своеволием палаты. Он благосклонно принял эту комиссию по ее просьбе, согласился с самовольно установленным палатой порядком сбора субсидии и даже приказал восстановить в книге протоколов страницу с решением палаты об этом, которая была вырвана по его же указанию несколько месяцев назад. С восторгом докладывали в Дублин члены комиссии о том, что Карлу «было угодно милостиво объявить», что он никогда ие сомневался «в добрых чувствах народа Ирландии» и всегда готов полностью избавить его от тягот, т. е. по существу опять отделался только обещанием34.
Начав заигрывать с дублинским парламентом, Карлу пришлось примириться и с другим актом дублинского парламента, направленным против его любимца графа Страффорда. 17 февраля нижняя палата в Дублине приняла протест, в котором она отвергла преамбулу к ее прежнему акту о предоставлении Карлу четырех субсидий, тде восхвалялась деятельность Страффорда в Ирландии, как якобы приписанную потом либо самим Страффордом, либо его чиновниками. Несомненно, под влиянием обвинений, выдвинутых против Страффорда Долгим парламентом, нижняя палата вместо отвергнутой хвалебной оценки его деятельности объявила, что он самовольно изменил правление в Ирландии, «введя новое, незаконное, основанное на произволе, тираническое правление» и что при этом Страффорд и его чиновники преследовали цели личного обогащения, чем причинили большой вред «землям, имуществу, жизни и свободам» подданных короля35.
Более того, по примеру Долгого парламента, возбудившего обвинение против Страффорда, ирландский парламент весной 1641 г. предъявил обвинение в государственной измене другим крупным деятелям королевского правительства в Ирландии во времена Страффорда: канцлеру Ирландии сэру Ричарду Болтону, епископу Дерри Джону, главе суда общих жалоб Джерару Лоутеру и Джорджу Ретклифу, о котором говорилось выше. В первой статье обвинительного заключения, составлен- * 36
34 «Journ. Н. Com. Ir.», pip. 288, 295—296, 314, 319.
36 Ibid., рр. 309—312.
119
ного нижней палатой парламента, они обвинялись в том, что «намеревались разрушить это королевство, вероломно замышляли и договаривались между собой ниспровергнуть основные законы и управление этим королевством и для выполнения этого они вместе и каждый из них вероломно ввели насильственное тираническое правление во всем королевстве, пользуясь поощрением и помощью Томаса графа Страффорда, тогда главного правителя этого королевства». Говорилось также о том, что обвиняемые присвоили себе королевские права над имуществом, землями, личностью и свободами подданных короля в Ирландии, выносили несправедливые приговоры и давали незаконные указания, вследствие чего в Ирландии произошли различные мятежи и волнения. По их вине также «много тысяч» вверенных королю подданных было лишено имущества, земель, свобод и жизни, немало «людей доброй репутации» было по приговору судов выставлено у позорного столба или подвергнуто телесным наказаниям и получили увечья. Все это расстроило экономическую жизнь в Ирландии и уменьшило доходы короля. Их обвиняли также в попытках ниспровергнуть привилегии ирландского парламента и нарушить древнюю процедуру его работы 36.
Уполномоченный нижней палаты капитан Одли Мервин, призывая палату лордов начать разбор дела обвиняемых, говорил, что тем самым члены палаты лордов «могут остаться в памяти» потомства как «полезные реформаторы этих испорченных времен», подчеркивая таким образом значение, которое придавала рассмотрению этого дела нижняя палата 36 37. Лорды начали заслушивать и обсуждать ответы обвиняемых на предъявленные им обвинения, хотя Болтон намекал лордам на то, что они не имеют на это права согласно закону Пойнингса 38.
Расчеты Карла найти в дублинском парламенте столь важную в то время для абсолютизма поддержку имели под собой основания. Это видно из поведения нижней палаты дублинского парламента. В отличие от буржуазно-дворянской оппозиции абсолютизму в Долгом парламенте, которая провозглашала принципы нового бур-
36 «Journ. Н. Com. 1г.», р. 367.
87 J. Roshworth, V. 4, р. 218.
38 Т. С а г t е, V. 1, р. 301.
120
жуазнбго общества, оппозиция в нижней палате дублинского парламента была феодально-дворянской, добивавшейся лишь нескольких привилегий для держателей земли от короля и уменьшения поборов с торговли и то-лишь в форме королевских «милостей», не посягая никак на прерогативы английского короля в Ирландии. Спикер нижней палаты дублинского парламента Маурис-Эстес писал уполномоченным этого парламента в Лондоне, показывая умеренность требований его большинства относительно собственности: «Мне приказано палатой потребовать от вас стать смиренными просителями у егр величества милости относительно обеспечения поместий его подданных в этом королевстве, как это в статьях четвертой, двадцать четвертой и двадцать шестой: инструкции о «милостях» его величеством пожаловано» и чтобы об этом «были подготовлены палатой общин-соответствующие билли»39.
Конечно, в этом отразилась экономическая и социальная отсталость Ирландии от метрополии. Как явствует из источников, в Ирландии к началу английской буржуазной революции местная буржуазия еще не сложилась и не показала себя в развертывавшейся борьбе как самостоятельная социальная сила, а английские колонисты не были носителем новых буржуазных отношений и в своей борьбе с короной добивались лишь большей доли от грабежа Ирландии как колонии. Феодальная реакция в Англии учитывала это, рассчитывая получить поддержку дублинского парламента против английской революции.
* *
*
Отношение Долгого парламента к Ирландии — важный вопрос, выяснение которого проливает свет на многие события, связанные с Ирландским восстанием 1641 г. и колонизаторской политикой в Ирландии в годы английской буржуазной революции XVII в., с «вторичным завоеванием» Ирландии англичанами и земельными конфискациями, осуществленными при Кромвеле.
Долгий парламент, собравшийся впервые 3 ноября 1640 г., по своему составу был буржуазно-дворянским;
39 «Journ. Н. Com. 1г.», р. 321.
12Е
более половины его членов принадлежало к различным слоям обуржуазившегося дворянства —джентри и буржуазии— и выражало интересы этих классов-союзников40. Выше показано, что широкие круги этих классов Англии в первой половине XVII в. были очень заинтересованы в проведении активной колониальной политики л Ирландии, в скорейшем ее подчинении Англии, в массовых земельных конфискациях и передаче отнятых у ирландцев земель английским колонистам из джентри и буржуазии41.
В развертывавшейся борьбе между короной и Долгим парламентом вопрос об Ирландии приобрел важное значение в Англии уже осенью 1640 г. в связи с арестом и осуждением графа Страффорда как одного из крупнейших деятелей английского абсолютизма, вице-короля Ирландии.
Проводя в Ирландии жесткую абсолютистскую политику, Страффорд впервые за много лет английского господства в Ирландии добился того, что годовые доходы короны в этой стране превышали расходы на нее; он там создал девятитысячную армию, состоявшую главным образом из местных католиков, и предлагал королю использовать ее для подавления начавшейся революции в Англии. Буржуазно-дворянская оппозиция не могла рассчитывать на успех в борьбе с королевским абсолютизмом, если Ирландия останется оплотом абсолютизма. Поэтому собравшаяся 3 ноября 1640 г. палата общин Долгого парламента с первых дней своей деятельности занялась «ирландскими делами». На третий день работы палаты в связи с созданием комитетов палаты выступал Джон Пим, лидер парламентской оппозиции королю, и заявил о необходимости заняться «ирландскими делами», аргументируя это тем, что поступает много жалоб о положении в Ирландии. Он предложил создать специальный комитет палаты по ирландским делам. Из речи депутата Джона Клосворси, произнесенной в поддержку этого предложения, явствовало, что палата должна заняться прежде всего расследованием деятельности графа Страффорда как бывшего наместни
40 М. Keeler. The Long (Parliament 1640—1641. Philadelphia, 1954, pp. 21—23.
41 См. нашу статью «Новое дворянство в Ирландии в XVI и начале XVII в.». «Вести. Моск, ун-та», 1956, № 3.
J22
ка в Ирландии. После этих выступлений палата большинством голосов решила создать специальный комитет по ирландским делам и установила, что он должен работать каждую неделю в определенный день. Председателем комитета стал депутат от Оксфорда сквайр Джон УайстлерА2.
Это встревожило реакцию. Карл срочно вызвал Страффорда в Лондон, который находился в это время на севере Англии в связи с событиями в Шотландии. По прибытии в Лондон 9 ноября Страффорд предложил королю арестовать лидеров парламентской оппозиции,, обвинив их в попытке вести переговоры с шотландцами во время Шотландской войны, и таким образом обезглавить разгоравшуюся в связи с созывом парламента борьбу буржуазно-дворянских сил с феодализмом и монархией. Но парламент опередил эти репрессии реакции.
11 ноября палата общин вынесла решение о привлечении графа Страффорда к ответственности по обвинению в государственной измене и образовала специальный комитет из восьми депутатов во главе с Джоном Пимом для того, чтобы доложить об этом палате лордов, просить ее заключить Страффорда под стражу, а затем составить статьи обвинения против него. В этот же день Пим произнес в палате лордов краткую речь, в которой сообщил, что палата общин получила разнообразную информацию о действиях и замыслах члена палаты лордов, лорда-лейтенанта Ирландии Страффорда, которые дали основания палате общин «от имени всех общин Англии» обвинить его в государственной измене. Палата лордов постановила арестовать Страффорда тут же, на заседании; он был арестован и заключен в Тауэр42 43.
Комиссия во главе с Пимом стала собирать материалы против Страффорда. Палата предоставила ей для этого все полномочия. К 23 ноября было закончено составление статей по обвинению Страффорда в государственной измене. На другой день Пим доложил обвинительное заключение палате, которая после детального обсуждения одобрила его. В этом предварительном об
42 «Journal of the House of Commons», v. 2, p. 21. (Далее — «Journ. H. Com.»); J. N a 1 s о n, v. 2, pp. 5—17.
43 «Journals of the House of Lords», v. 4, pp. 86—89; J. N a 1-s о n, v. 2, pip. 8—9.
123
винительном заключении по делу Страффорда было семь пунктов. Граф Страффорд, говорилось в первой статье, «вероломно пытался ниспровергнуть основные законы и государственные порядки королевств Англии и Ирландии, вместо них ввести произвольное и тираническое правление, противное праву, о чем свидетельствуют его вероломные слова, советы и действия и то, что он дал совет его величеству королю силой оружия заставить лояльных подданных подчиниться этому». Он, говорилось во второй статье, вероломно присвоил себе «королевскую власть распоряжаться жизнями, свободами, личностью, землями и имуществом подданных его величества в Англии и Ирландии»44.
В речи в палате лордов по поводу этих статей Пим говорил «о великой и опаснейшей измене» Страффорда: право «соединяет короля и его народ», а он «попытался расстроить этот союз». Имея в виду опасность политики Страффорда для Англии, Пим указывал лордам: «Если эта измена продолжалась бы далее, то наши души были бы ввергнуты под тиранию сатаны, наше сознание— под церковную тиранию папы, наши жизни, наши личности и владения — под гражданскую тиранию и произвол неограниченного, беззаконного правления. Если король подчиняется праву королевства, он является «источником справедливости, мира и защиты»; изменник Страффорд хотел превратить короля в «источник несправедливости и 'беспорядка». Не случайно Пим за активность в деле Страффорда получил благодарность от палаты общин45.
Таким образом, инициатива обвинения Страффорда в государственной измене принадлежала парламентской оппозиции, выражавшей интересы буржуазно-дворянского блока революции. Пим и другие составители статей обвинения исходили при этом главным образом из присущих им как идеологам этого блока революции представлений об абсолютизме и защите прав подданных короля. Но они не аргументировали это обвинение конкретными фактами деятельности Страффорда, за которые палата лордов могла бы осудить его как государственного преступника. Поэтому палата, приняв вышеуказан
44 J. N а 1 s о п, V. 2, рр. 8—9; «Journals of the House of Lords», v. 4, p. 97.
4’ J. Nalson, v. 2, p. 9; «Joutn. H. Com.», v. 2, p. 36.
124
ные статьи, предложила составить более обстоятельное обвинительное заключение. 30 января 1641 г. Пим пред* ставил палате общин такое обвинительное заключение, состоявшее из 28 статей.
Большая часть этих статей относилась к Ирландии. Страффорд обвинялся в том, что он, управляя Ирландией, своими действиями вызвал у подданных короля в Ирландии «недовольство правлением его величества» и намеревался ниспровергнуть «основные законы» ирландского государства, которые являются такими же, как и в Англии, потому что Ирландия «с незапамятных времен» была подчинена власти короля Англии. В этой связи Страффорду ставилось в вину его заявление в Дублине о том, чтд «Ирландия была завоеванной нацией и что король может в ней делать все, что захочет», и что городские хартии, полученные Дублином от прежних английских королей, «ничего не стоят» и ничем не ограничивают власти Карла I, что все акты наместника Ирландии так же обязательны для подданных, как и акты парламента. Допустив все это, Страффорд поставил себя выше основных законов и порядков в государстве. Приводились факты произвола, учиненного Страффордом в отношении владений пэров Ирландии: лорда Моунтнорриса, графа Корка, лорда Диллона, виконта Лофтуса, графа Кильдара. «Названный граф Страффорд подобным образом заключил в тюрьму других подданных его величества под предлогом их неподчинения его повелениям и актам и другим незаконным приказаниям относительно долгов, титулов на землю и других дел...», — говорилось в обвинительном заключении46.
В 1637 г. ряд городов Ирландии был произвольно обложен денежными поборами и собирать их наместник приказал с помощью войск, содержание которых было возложено на эти города. В этом же году по приказу Страффорда английские отряды заняли около ста поместйй, арестовали их владельцев вместе с женами и препроводили их в Дублин, где их содержали в заключении до тех пор, пока они не согласились передать короне свои поместья и права на них. Жаловаться на произвол Страффорда в Лондон было запрещено. «Наз
46 J. N а 1 s о п, V. 2, рр. 11—13.
125
ванный граф подобными военными приемами в течение его правления в Ирландии легко подчинил своей воле других подданных короля и таким образом вел войну против его величества и его подданных в Ирландии», — резюмировали авторы обвинительного заключения эти факты. Ирландской знати, англичанам колонистам-предпринимателям и всем, кто держал поместья или занимал должности в Ирландии, особой прокламацией было запрещено выезжать из Ирландии без разрешения наместника. Нарушившие это запрещение подвергались штрафу и тюремному заключению47.
Все подданные короля в Ирландии были обязаны дать клятву о признании церковной суперматии английского короля. За невыполнение этого предписания наказывали штрафом и тюремным заключением. Так, были оштрафованы шотландцы Генри Стюард и его жена на 5 тыс. ф. ст. каждый, а две их дочери и некий Джемс Грей — на 3 тыс. ф. ст. каждый48.
Страффорд обвинялся и в самовольном повышении пошлин на ввозимые и вывозимые из Ирландии товары с ’/12 стоимости товара до 7s или 7з, а также в установлении монополии на табак, крахмал, квасцы, стекло, вино, водку и другие товары, что привело к увеличению гнета в стране и способствовало «упадку торговли» Ирландии. Относительно попыток Страффорда увеличить в Ирландии разведение льна и производство из него полотна в обвинительном заключении говорилось, что-изданные об этом прокламации наместника предписывали вырабатывать полотно приемами, к которым ирландцы не привыкли, что лен, конфискуемый за нарушения этих прокламаций, присваивался Страффордом, что он, таким образом, пытался монополизировать в своих руках торговлю этим национальным продуктом Ирландии49.
Особо в обвинительном заключении выделялось стремление Страффорда распространить созданный им в Ирландии режим произвола на другие части государства Карла I, т. е. на Англию и Шотландию. Приводились слова Страффорда о том, что якобы сам Карл желал установить такой режим в Ирландии (особенно
47 J. N а 1 s о п, V. 2, р. 15.
48 Ibid., р. 17.
48 Ibid.
126
в отношении использования войска) как образец для всех частей его королевства. В этой связи и армия, созданная Страффордом в Ирландии весной 1640 г. из 8 тыс. пехоты и 1 тыс. кавалерии, рассматривалась парламентской оппозицией как серьезная угроза Долгому парламенту в его борьбе с абсолютизмом в Англии.
В статье 22 обвинительного заключения на этот счет говорилось: «... в марте месяце, накануне начала работы парламента, граф Страффорд прибыл в Ирландию, созвал ирландский парламент и попросил у него-помощи в войне против шотландцев. Он дал указание для набора армии, состоявшей из 8 тыс. пехотинцев и 1 тыс. кавалеристов, которые большей частью были папистами. В сообщничестве с Джорджем Ретклифом он замышлял вероломно использовать эту армию для того, чтобы погубить королевство Англии и подданных его-величества, для ниспровержения и изменения основных законов королевства. И вернувшись после этого в Англию, Страффорд высказывал различным лицам свое мнение о том, что его величество должен сперва испытать преданность Долгого парламента, и если парламент не представит ему денежные средства соответственно всем его требованиям, король может использовать свои прерогативы по своей воле и король будет оправдан как богом, так людьми в том случае, если он будет применять другие приемы, чтобы добыть себе средства, хотя это было против воли его подданных». В статье 23 приводились слова Страффорда о том, что король «имеет армию в Ирландии.., которую он может использовать для того, чтобы привести королевство-Англии к покорности»50.
По инициативе палаты общин было также начато дело по обвинению Д. Ретклифа в государственной измене 51.
Перед исследователем, изучающим процесс Страффорда, встает вопрос о том, какими источниками пользовались Д. Пим и другие лидеры парламентской оппо-. зиции при составлении обвинительного заключения против Страффорда, в каком отношении находится это заключение к требованиям, которые выдвигались в этовремя дублинским парламентом.
50 «Irish hist, docum.», р. 144; J. Nalson, v. 2, pp. 16, 18.
61 «Journ. iH. Com.», v. 2, pp. 28, 59.
127
Ремонстрация ирландского парламента, принятая 7 ноября, была зачитана в палате общин Долгого парламента 20 ноября 1640 г. В соответствии с ее содержанием в журнале палаты общин положение в Ирландии было охарактеризовано таким образом: расстройство торговли и ремесла, незаконные поборы с подданных, несправедливые решения судебных дел относительно имущества и земли подданных короля, введенные монополии на торговлю табаком в ущерб доходам короля, срыв колонизации графства Лондондерри, чрезмерная власть высокой комиссии по религиозным делам, запрещение выезжать из Ирландии без разрешения. Отмечалось также, что в Ирландии королю было «предоставлено много субсидий и собрано для него много денег», однако он все еще находится в долгах52. Но все это перечислялось не для того, чтобы вынести решение о необходимости скорей избавить Ирландию от тягот, на которые жаловался дублинский парламент в своей ремонстрации, или дать ей национальную независимость, а только для того, чтобы использовать это для обвинения Страффорда в установлении насильственного режима в Ирландии.
Сравнив содержание ремонстрации дублинского парламента и обвинительного заключения по обвинению Страффорда в государственной измене, нетрудно заметить, что эта ремонстрация для составителей обвинительного заключения против Страффорда была одним из основных источников. Многие факты из этой ремонстрации повторялись в обвинительном заключении. Однако в соответствии с колонизаторскими интересами буржуазно-дворянского блока революции палата общин Долгого парламента, рассчитывая процессом Страффор* да нанести удар по английскому абсолютизму в Ирландии, отнюдь не собиралась освобождать Ирландию из-под английского господства. Именно поэтому, выдвигая против Страффорда обвинение в том, что он вероломно пытался уничтожить в Ирландии основные законы
52 «Journ. Н. Com.», V. 2, р. 32. Современный исследователь X. Керни считает, что в обвинительном заключении нашли отражение тяготы английских колонистов в Ирландии, а тяготы англоирландского дворянства не были учтены. (Н. Kearney. Strafford in Ireland 1633—1641. Manchester Univers. Press., 1959, pp. 201—202).
128
английского королевства и ввести тираническое правление, нижняя палата Долгого парламента стремилась всеми мерами не допустить подъема национально-освободительной борьбы в Ирландии, который мог начаться в связи с арестом и осуждением Страффорда и других деятелей английского абсолютизма. Очевидно, этим объясняется то обстоятельство, что при чтении ремонстрации дублинского парламента палата общин воздержалась от каких-либо выводов относительно удовлетворения просьбы избавить Ирландию от тягот. Примечательно, что в записи об этом в журнале палаты совсем отсутствует слово «тяготы», но зато туманно сказано о том, что Карл питает .«милостивую склонность» сделать добро для Ирландии, но его «удерживают» от этого (несомненно, имелась в виду деятельность Страффорда и его пособников) 53.
В обвинительном заключении тоже ничего не говорилось об этих тяготах и необходимости избавить от них ирландцев, хотя бы в порядке предоставления им королевских «милостей», которые просил дублинский парламент при Карле, послав для этого специальную комиссию в Лондон. Как видно, Пим и другие авторы обвинительного заключения в силу названной нами причины нарочито свели все дело к персональной ответственности Страффорда за все приведенные в обвинительном заключении факты и воздерживались от каких-либо обобщений относительно колониальной политики английской короны в Ирландии, хотя бы в плане той весьма умеренной ее критики, которая содержалась в документах дублинского парламента. Так, в обвинительном заключении совсем не затрагивались вопросы о политике проверки и исправления титулов на землю, об упорядочении прав на землю, о земельных конфискациях и их колонизации, о законе Пойнингса, прерогативах ирландского парламента и другие вопросы, которые так волновали как английских колонистов Ирландии, так и англо-ирландских землевладельцев (не говоря о требованиях, за которые боролись широкие народные массы).
Более того, приведя отдельные факты о деятельности Страффорда в Ирландии и оценив их как уста-
м «Journ. Н. Com.», V. 2, р. 32.
9 Ю. М. Сапрыкин
129
новление «тиранического правления», Пим и другие авторы обвинительного заключения подчеркивали не то, в каком положении оказалась Ирландия в результате правления Страффорда, а опасность распространения этого правления на Англию, то есть замыслы и предложения Страффорда ввести подобное правление и в Англии, использовав для этого ирландскую армию. Этот прием, несомненно придуманный ловким юристом Пимом, был применен и потом, во время судебного разбирательства дела Страффорда.
Наша оценка отношения Долгого парламента в Ирландии на основании обвинительного заключения против Страффорда подтверждается и другими фактами. После начала работы Долгого парламента в Лондоне многие из пострадавших в Ирландии при Стюартах поспешили обратиться в его нижнюю палату с многочисленными жалобами, надеясь найти у нее помощь и заступничество. 28 ноября мистер Уайстлер от комитета по ирландским делам докладывал палате общин, что подано, «очень много петиций», относящихся к делам в Ирландии, с просьбами установить «справедливость», причем многие из этих петиционеров были не в состоянии прибыть в Англию, чтобы дать необходимые показания, потому что «их поместья разорены». В связи с этим комитет просил у палаты совета, как поступать, чтобы «узнать правду и соблюсти справедливость». Но палата уклонилась от совета и поручила самому комитету по ирландским делам наметить необходимые меры 54.
Палата общин в эти дни была очень обеспокоена другим обстоятельством — большим скоплением ирландцев в лондонском Сити и в Уэстминстере — и она обязала свой комитет по' делам папистов срочно обратить на это внимание.
Боязнь вовлечь широкие слои ирландского народа в развертывавшуюся в Англии борьбу между короной и парламентом выражалась и в том, что из всей массы петиций из Ирландии для разбора в палате было выбрано только несколько, преимущественно петиции и жалобы самых крупных аристократов из англо-ирландцев: лорда Маунтнорисса, лорда Диллона и виконта
54 «Jouin. Н. Com.», v. 2, р. 38.
130
Эли, о которых говорилось в обвинительном заключении по делу Страффорда.
31 декабря 1640 г. и 6 января 1641 г. палата лордов заслушала доклады о несправедливостях, допущенных при Страффорде в отношении этих аристократов, признала их беззаконием и восстановила все права этих землевладельцев на отнятые поместья и земли. Вместе с этим было решено допросить трех высших судей из палаты прошений и казначейства в Ирландии—. Ричарда Болтона, Джерарда Лоутера и Джемса Бэрри— как лиц, виновных в этих незаконных действиях55. Пяти другим петиционерам из Ирландии палата разрешила явиться в Лондон для дачи показаний и приостановила исполнение судебных решений в отношении их владений56.
В первые месяцы 1641 г. палата общин Долгого парламента занималась двумя вопросами, имеющими отношение к Ирландии, — подготовкой процесса Страффорда и роспуском ирландской армии, о которой говорилось в обвинительном заключении. На заседании 31 декабря палата признала необходимым «продумать достойный способ, чтобы побудить его величество распустить армию, недавно набранную в Ирландии». Палата обсуждала этот вопрос несколько раз57.
Таким образом, буржуазно-дворянская оппозиция в Долгом парламенте с первых дней его работы не распространяла на ирландцев прогрессивные идеи, из которых она исходила в своей борьбе против феодально-абсолютистских порядков в Англии, не выдвигала требования предоставить Ирландии национальную независимость и явно показала свое нежелание поддержать, даже самое умеренное крыло национально-освободительной борьбы, представленное англо-ирландцами в дублинском парламенте. Как явствует из дальнейшей деятельности Долгого парламента, за этой сдержанностью по ирландскому вопросу при подготовке процесса Страффорда скрывались агрессивные колонизаторские устремления буржуазно-дворянского блока «английской революции в Ирландии, жажда новых массовых конфискаций ирландских земель.
55 «Journ. Н. Com.», v. Й, рр. 60—61, 64.
66 ilbid., р. 72.
67 Ibid., р. 61.
9*
131
Суд над Страффордом начался 22 марта 1641 г. Его судила палата лордов в присутствии почти всех членов палаты общин, короля и королевы. Палата общин уполномочила выступать в качестве обвинителей от ее имени восемь депутатов, среди которых были Д. Пим, Д. Гемп-ден и Оливер Сент-Джон. Обвинительное заключение было прочитано Пимом, а на второй день процесса он выступил с речью, в которой, стремясь убедить суд в важности процесса, говорил: «Это дело всего королевства, оно касается не только мира и процветания его, но даже самого его существования». Пим пытался опровергнуть ответы Страффорда по поводу обвинительного заключения, в частности утверждение Страффорда о том, что якобы при нем в Ирландии было издано немало хороших законов. «Лучшие законы,— говорил Пим,— не приносят пользы, когда воля поставлена выше права, когда законы используются для ограничения деятельности подданного, а не оказывают ему помощь и поддержку». В опровержение заявления Страффорда о том, что якобы при нем в Ирландии соблюдалась беспристрастная справедливость в судах, Пим просил зачитать ремонстрацию ирландского парламента, о которой говорилось выше58.
Как известно, Страффорд, будучи сам опытным юристом, демагогически защищал себя от предъявленных ему обвинений, пользуясь тем, что в средневековом английском праве признавались государственной изменой только действия и слова, направленные против личности короля, а введение тиранического образа правления таким преступлением не считалось. В своих пространных ответах на пункты обвинения и показания свидетелей на суде Страффорд утверждал, что во всех своих действиях он руководствовался только стремлением возвысить честь короля, увеличить его доходы, обеспечить безопасность его подданных; по ряду пунктов обвинения он даже представил соответствующие письменные указания короля59. Король, его двор, а также значительная часть лордов, судивших Страффорда, были на стороне обвиняемого. Все это ставило обвинителей в затруднительное положение.
58 J. N а 1 s о п, v. 2, ip. 31.
59 Ibid., pp. 40—47.
132
Для Пима и других деятелей парламентской оппозиции представляло немалую трудность обвинить Страффорда в тиранических действиях главным образом по его делам, совершенным во время наместничества в Ирландии, и в то же время не поднимать вопроса о национальном освобождении Ирландии. Опасаясь, что могут быть выдвинуты неугодные парламентской оппозиции в Англии требования относительно свободы Ирландии, парламентские обвинители Страффорда на процессе не решались выйти за рамки разбора только тех фактов деятельности Страффорда в Ирландии, которые были изложены в 28 пунктах обвинительного заключения, и привести новые факты для обвинения. Для них это было важно, так как на процессе присутствовали уполномоченные ирландского парламента, давали свои Показания и несколько свидетелей из Ирландии — граф Корк, лорд Маунтноррис, лорд Гормарстон, лорд Диллон, Пит Кросби и др., а также зачитывалась ремонстрация о тяготах в Ирландии, принятая ирландским парламентом в феврале 1641 г. Но благодаря усилиям как лордов, судивших Страффорда, так и его парламентских обвинителей, допрос свидетелей из Ирландии и чтение ремонстрации были сведены только к подтверждению фактов, приведенных в обвинительном заключении, без каких-либо обобщений относительно Ирландии. Это предотвратило обвинение Страффорда в национальном угнетении Ирландии и осуждение английского господства в ней. Клерки, которые вели журнал палаты лордов во время процесса, уловили эту его черту — из каждой статьи обвинения они записывали только факты, которые разбирались лордами, причем эти записи оказались гораздо более краткими, чем статьи обвинительного заключенияе0.
Несомненно, если бы парламентская оппозиция выдвинула против Страффорда обвинение в национальном угнетении Ирландии, она усилила бы свои позиции, существенно облегчила бы себе ведение процесса и завоевала бы широкую поддержку и симпатии в Ирландии. Но для этого нужно было признать право Ирландии на национальную независимость, что, как уже отмечалось, никак не соответствовало колонизаторским интересам английской буржуазии и нового дворянства. Как мы по-
60 «Journals of the House of Lords», v. 4, pp. 200—204.
133
кажем ниже, лидеры Долгого парламента рассматривали Ирландию как часть Англии и поэтому никаких требований о предоставлении ей самостоятельности не допускали.
Другой способ, которым пользовались деятели парламентской оппозиции, чтобы преодолеть отмеченную нами трудность ведения процесса, состоял в том, что деятельность Страффорда ими оценивалась и осуждалась не с точки зрения защиты свободы Ирландии, а с точки зрения угрозы правам и имуществу подданных короля в Англии, т. е. с точки зрения опасности введения тиранического режима в Англии, — способ, который, как уже указывалось, был применен при составлении обвинительного заключения. Главные обвинители Страффорда на процессе в своих речах перед лордами старались выдвинуть на первый план именно эту опасную для Англии сторону в деятельности Страффорда, что для них было очень важно, хотя юридически было трудно доказуемо, так как факты о тайной деятельности Страффорда в этом направлении были им мало известны. Поэтому наиболее важным пунктом обвинения на процессе стали создание Страффордом ирландской армии короля и его советы Карлу использовать эту армию для вторжения в Англию с целью расправы со всеми оппозиционными элементами.
В этом отношении особенно характерна речь Пима, произнесенная '13 апреля, в которой он подробно излагал несколько своих соображений по поводу обвинения Страффорда в том, что тот «пытался своим словом, действиями и советами ниспровергнуть основные законы Англии и Ирландии и ввести произвольное и тираническое правление». О порядках, введенных Страффордом в Ирландии, он говорил так: «Ирландцы, как принадлежавшие к знати, так и к другим слоям, пользовались настолько малой безопасностью их личности и состояний в мирное время, как если бы королевство находилось под гнетом жестокой войны».
Пим в осуждении тиранического правления Страффорда исходил из прогрессивных идей, которые выдвигала буржуазно-дворянская оппозиция в Долгом парламенте в своей борьбе с абсолютистской монархией Карла. В речи 13 апреля он говорил: «Если прерогатива короля превысит свободу народа — она превратится в ти
134
ранию, если свобода подорвет прерогативу — она перерастет в анархию»; «королевство есть общество людей, соединившихся под властью государства для общего блага»; целью государства является «предотвратить угнетение», «защищать состояние людей, обеспечить им жизнь и свободу».
Однако в его речи нет само собой напрашивавшегося из этих взглядов вывода о необходимости поддержать борьбу ирландцев за свободу или хотя бы ремонстрацию ирландского парламента. Пим говорил о тираническом режиме, созданном Страффордом в Ирландии, лишь как об угрозе для Англии. «Что король, — говорил он, — не обязан своей клятвой, которую он дал при коронации, соблюдать законы королевства и может, когда он сам увидит для этого причину, обложить подданных налогами и поборами без их согласия, против законов и свобод королевства, =— об этом пишут и проповедуют различные лица. И это есть то, что было осуществлено лордом Страффордом в Ирландии во время его правления и по его совету; все это пытались распространить на Англию». Особо Подчеркивал Пим опасность этих попыток для собственности.англичан. «Другая цель государства состоит в защите людей, состояний людей, в обеспечении безопасности их жизни и их свобод, но если бы этот план (введение тиранического правления.— Ю. С.) был осуществлен в Англии, как он был осуществлен в Ирландии, каждый человек имел бы уверенность в своей собственности лишь настолько, насколько это допускала бы власть»61.
Пим далее утверждал, что заявление Страффорда об Ирландии как о завоеванной стране «наиболее чревато изменой», потому что немногие нации в мире не были завоеваны в свое время, но завоеватели ввели в завоеванных странах хорошие законы, которые понравились жителям этих стран. Вторжение англичан в Ирландию 'было одним из примеров такого завоевания. «Англия, — говорил он, — была завоевана, и Уэльс тоже был завоеван, и по этой причине положение их было немногим лучше, чем положение Ирландии, потому, что, если король по праву завоевателя дает законы своему народу, будет ли народ стремиться возвратиться к ста
61 J. 'N а 1 s о п, v. 2, pip. 1'4-5—147.
135
рым законам завоеванных, стремиться восстановить свою свободу, если бы он и мог это сделать? Что может быть для обеих сторон более вредным и опасным такого предложения, как это?» 62.
Другой парламентский обвинитель Страффорда — Майярд в своей речи 24 апреля убеждал лордов в необходимости установить на суде, что Страффорд делал и говорил до того, как отправился в Ирландию, когда находился в Ирландии и после того, как отбыл из нее. Касаясь его деятельности как наместника в Ирландии, Майярд совершенно игнорировал положение, в котором оказались ирландцы в результате тиранического режима. Страффорда, и только англо-ирландцев считал жертвой этого режима. «Это правильно,—говорил Майярд,— что ирландское королевство. было присоединено к английскому много веков тому назад, и те, кто теперь владеют большей его частью, являются подданными английского короля и 'происходят от тех, кто пришел из Англии в Ирландию как завоеватели. И все же Страффорд говорил им.., что Ирландия есть завоеванная нация...»63.
Демагогический характер этих утверждений Пима и Майярда об Ирландии совершенно очевиден. Именно стремясь сохранить господство английских колонизаторов в Ирландии, не желая признавать необходимость предоставить Ирландии национальную свободу, буржуазно-дворянский лагерь английской буржуазной революции устами своих лидеров публично объявлял о том, что Ирландия в XVII в. якобы уже не являлась завоеванной страной (по крайней мере до наместничества Страффорда) и что ее положение якобы такое же, как и положение Англии, которая была завоевана Вильгельмом в XI в. Они не осуждали прошлую деятельность английских завоевателей Ирландии до наместничества Страффорда, считая, что завоеватели совершили благодеяние для Ирландии, подчинив ее власти английской короны и введя в ней английские законы. Отсюда следовало, что осудив тиранический режим, введенный в Ирландии Страффордом, никаких изменений в ее положении производить не следует, что национально-осво
62 J. N а 1 s о п, V. 2, рр. 49, 146.
w Ibid., р. 49.
136
бодительная борьба ирландцев и даже попытки ирландского парламента добиться осуществления своих требований относительно тягот, о которых говорилось выше,, никаких оснований под собой не имеют.
Важно заметить, что лидеры буржуазно-дворянского* лагеря английской революции совершенно игнорировали положение коренных ирландцев и обращали внимание, только на положение англо-ирландцев, как будто эта группа составляла основное население острова. Но и это отнюдь не означало, что парламентская оппозиция-собиралась поддержать требования англо-ирландцев. Из высказываний Пима и других обвинителей следовало, что англо-ирландцы должны по-прежнему оставаться под властью английской короны н английских законов? и никаких перемен производить не следует. Колонизаторский смысл такого подхода совершенно ясен.
О том, что парламентская оппозиция совсем не собиралась изменять порядки, установленные в Ирландии англичанами до наместничества Страффорда, и считала-их вполне справедливыми, особенно ярко свидетельствует речь Оливера Сент-Джоиа (произнесенная в палате лордов в защиту «билля об опале»), юриста и председателя суда общих тяжб, одного из деятелей парламентской оппозиции и активного участника подготовки? и проведения процесса Страффорда.
Сент-Джон, приводя многочисленные ссылки на королевские ордонансы и акты английского парламента в? прошлом, утверждал, что Ирландия «была присоединена к короне Англии», что она является «владением Англин», «частью английского королевства», управляемой теми же законами^ что и Англия. «Законы Ирландии,— говорил он, — были введены английским парламентом... Акты английского парламента обязательны в Ирландии,, если хотя бы частично упоминается в них Ирландия... Акты, принятые ирландским парламентом, всегда утверждались в английском парламенте». Это означало, что-Сент-Джон, осуждая режим Страффорда в Ирландии как тиранический, оставлял в полной неприкосновенности зависимость Ирландии от английского парламента согласно закону Пойнингса. Таким образом, он пытался опровергнуть возражение против законности осуждения Страффорда на том основании, что якобы действия, считающиеся государственной изменой по англий-
13Г
ским статутам, не являются таковыми по ирландским статутамб4.
Эти высказывания, выражавшие истинную позицию буржуазно-дворянского большинства Долгого парламента по ирландскому вопросу, по существу были отрицательным ответом этого большинства ирландскому парламенту, добивавшемуся в то время законодательной самостоятельности, отмены закона Пойнингса и вообще .некоторого уменьшения зависимости Ирландии от Англии65. Поскольку Ирландия признавалась частью Англии, требование дублинского парламента законодательной самостоятельности и вообще само существование этого парламента не имело никаких оснований. С точки зрения лидеров Долгого парламента, управлять Ирландией должны только английский король и парламент. Но в этих высказываниях уже содержались и юридические основания для будущих репрессий, предпринятых „Долгим парламентом против участников Ирландского восстания 1641 г., массовых земельных конфискаций у восставших ирландцев и раздачи конфискованных земель английским авантюристам, которые были произведены в Ирландии на основании актов Долгого парламента об ирландском займе.
Итак, колонизаторская позиция буржуазно-дворянского лагеря революции по ирландскому вопросу создавала для парламентской оппозиции дополнительные трудности при ведении процесса Страффорда. Как известно, трудности ведения процесса и сопротивление реакции в конце концов заставили палату общин прибегнуть к чрезвычайному законодательному акту о деятельности Страффорда как государственном преступле-
64 J. N а 1 s о п, V. 2, рр. 176—180.
65 Напомним, что спикер палаты общин дублинского парламента, открывая сессию этой палаты в 1639 г., говорил, так выражая точку зрения англо-нрландского большинства палаты: «Согласно .закону Пойнингса... все билли, которые должны пройти тут, сначала надо послать в Англию, и если король н его тайный совет -одобрят нх как полезные и хорошие для нас, тогда они должны  быть присланы обратно и затем это в нашей власти принять нх .или отвергнуть. Таким образом, Англия сделалась служанкой ее -слабой сестры (Ирландии), но иам дана власть и свобода, в силу которых Англия не может в эти днн издавать законы, ограничивающие наши поместья, без нашего -согласия — это очень большая и высокая привилегия» («Journ. Н. Сот. '1г.», р. 227).
Л 38
нии, к так называемому «биллю об опале». 10 апреля Артур Гезельриг внес в палату проект такого билля. В нем обвинение Страффорда как государственного преступника формулировалось так же, 'как и в других документах, на которые мы ссылались, а главным пунктом этого обвинения выдвигалось создание им ирландской армии короля и его советы использовать ее против парламентской оппозиции в Англии.
Существенную помощь палате оказал видный деятель парламентской оппозиции Генри Вен. Он представил палате документы своего отца, в которых Страффорд изобличался в таких замыслах. Это позволило вопреки стараниям сторонников Страффорда в самой палате общин наконец принять предложенный билль при третьем чтении 21 апреля. Но король и палата лордов не желали утверждать этот акт. Положение парламентской оппозиции в начале мая было критическим и реакция готовилась разогнать Долгий парламент. Как известно, дело революции было спасено выступлениями народных масс в Лондоне с требованием казни Страффорда, которые заставили короля и лордов уступить. 12 мая Страффорд был казнен66.
* * *
После казни Страффорда палата общин занималась двумя вопросами, касавшимися Ирландии, — роспуском ирландской армии короля, о которой шла речь на процессе Страффорда, и разбором дела о произволе, учиненном Страффордом над колонистами из Лондона в графстве Лондондерри.
Еще до начала процесса Страффорда, 15 марта палата общин после обсуждения вынесла такое решение относительно роспуска ирландской армии, набранной Страффордом: «Палата желает, согласно своим прежним предложениям, чтобы новая ирландская армия была распущена, — это задача, которая касается безопасности королевства — и чтобы паписты не находились в старой армии»67.
66 J. Nalson, V. 2. ipp. 196—196; «Journ. Н. Com.», v. 2, p. 145.
67 «Journ. H. Com.», p. 104; J. Nalson, v. 2, p. 161.
139
24 апреля в парламент была подана петиция жителей Лондона, которую подписали 20 тыс. человек. В этой петиции среди ряда фактов, которые вызывали у лондонцев беспокойство, — упадок торговли и промышленности, общее неустройство королевства, затяжка процесса Страффорда, — говорилось и о том, что «ирландская армия еще не распущена», что «паписты еще вооружены». Через два дня после получения петиции совместное заседание представителей обеих палат вынесло решение потребовать от короля роспуска ирландской армии, разоружения папистов и удаления их от двора68.
Но король по вполне понятным причинам не желал этого и затягивал дело. В своей речи в Уайтхолле, произнесенной в конце апреля перед членами обеих палат, Карл говорил о роспуске ирландской армии: «...я готов на ее роспуск, но имеется много трудностей в осуществлении этого». Он просил у парламента совета и помощи найти способ распустить ирландскую армию»69. Это несомненно было отговоркой, связанной с расчетами реакции добиться оправдания Страффорда и затем расправиться с парламентской оппозицией. 1 мая Карл явился в палату лордов и объявил о своем отказе подписать билль об опале относительно Страффорда, принятый палатой общин.
Как известно, в ответ на это палата общин приняла так называемую протестацию. Это была декларация, в которой каждый подписавший ее член парламента клялся защищать протестантскую религию, королевскую особу и привилегии парламента; она была подписана значительной частью депутатов нижней и верхней палат. В ней говорилось о наличии «папистской армии в Ирландии» как одном из фактов, вызывающих у депутатов палаты тревогу за безопасность протестантской религии в Англии, привилегий парламента и личности короля 70.
Поражение реакции в деле Страффорда заставило короля уступить и в вопросе о роспуске ирландской армии, тем более что в казне короля не было денег,
68 «Journals of the House of Lords», v. 4, p. 127 (Далее — «Journ. H. Lords»).
69 «Journ. H. Com.», ,p. 131; «Journ. H. Lords», pp. 216, 230.
70 «Journ. H. Com.», p. 132.
140
чтобы выплачивать ей жалованье. Через несколько дней после казни Страффорда было приказано начать роспуск этой армии, а также набрать отряд в несколько тысяч человек из ирландцев для отправки их на службу испанскому королю (сначала 5 тыс. человек, потом эта цифра была снижена до 4 тыс.). С испанским послом в Лондоне была достигнута договоренность на этот счет и он обязался нанять корабли для перевозки этих наемников71. Официально король оправдывал этот шаг тем, что уволенные из армии солдаты и офицеры могут учинить беспорядки в Ирландии, но, несомненно, сторонники абсолютизма имели другой тайный замысел, а именно этим отрядом усилить союзника Карла — испанского короля.
Верховные судьи Ирландии Борлез и Парсонс, возглавлявшие дублинское правительство и поддержавшие действия Долгого парламента,— о них мы скажем ниже более подробно, — поспешили с роспуском ирландской армии — она была в основном расформирована уже в июне 1641 г. Но с набором и отправкой отрядов в Испанию задержались потому, что палата общин ирландского парламента выступила против этого. Палата выразила опасения, что ирландские отряды могут быть направлены испанским королем обратно в Ирландию, «чтобы поднять пламя борьбы» в этой стране, и в подтверждение этих опасений ссылаясь на попытки Испании завоевать Ирландию при Елизавете72.
В конце концов лидеры парламентской оппозиции Долгого парламента сорвали попытки Карла отправить ирландские отряды в Испанию. Когда 6 августа 1641 г. палате было доложено о готовящейся отправке 4-тысячного отряда из Ирландии в Испанию, палата обЩин воздержалась дать согласие на это. Не помогло и обращение Карла к палате лордов, который находился в это время в Эдинбурге73. 20 августа Пим и другие депутаты были уполномочены допросить «ирландского джентльмена» Уолша о силах, набранных в Ирландии, о кораблях, приготовленных для их перевозки, и обо всем,
71 Т. С а г t е, V. 1, pp. 268—269.
72 «Journ. Н. Сот,», р. 242; Т. Carte, v. 1, pp. 270, 345, 364; «Journ. H. Comir.», pp. 516—517.
73 «Journ. H. Lords», p. 331.
141
что может «раскрыть правду в этом деле» 74. 24 августа палате было доложено о том, то король подписал приказ о наборе ирландцев для отправки в Испанию на службу испанскому королю; предполагалась также отправка ирландских отрядов и на службу французскому королю. Обе палаты выступили против этого. В соответствующие порты были посланы распоряжения о задержании кораблей с ирландскими отрядами. Карл пытался возражать, но безуспешно. Палата общин вообще запретила купцам предоставить свои корабли для перевозки в другие страны солдат, набранных во владениях английского короля75.
Мотивы этой деятельности нижней палаты Долгого парламента обстоятельно изложены в ее постановлении, принятом 9 сентября, то есть за день до роспуска палаты на каникулы. «Увеличение, — говорилось в постановлении, — числа ирландских папистов, участвующих в войнах за рубежом, может создать опасность для ирландского королевства и вызвать беспокойство в нем, особенно служба ирландцев у испанского короля, в армиях которого уже находятся бежавшие представители крупных фамилий этой нации...»76.
Дело об английской колонии в Лондондерри было очень важно для палаты общин, потому что в нем затрагивались интересы лондонской буржуазии, в поддержке которой была так заинтересована палата. Поэтому комитет палаты по ирландским делам летом 1641 г. на не-, скольких своих заседаниях рассмотрел обвинения, выдвинутые чиновниками короля против 12 лондонских компаний, осуществлявших колонизацию ирландских графств Дерри и Колрайн по договору, заключенному с Яковом I. Напомним, что на основании этих обвинений Звездная палата в Лондоне постановила конфисковать земли колонии в пользу короны. Свои выводы комитет доложил палате общин, и 26 августа она вынесла специальное решение, состоявшее из 22 пунктов.
Как и следовало ожидать, палата отвергла (якобы вследствие отсутствия достаточных доказательств) большинство выдвинутых против лондонских компаний обви
74 «Journ. Н. Сот.», р. 266.
75 «Journ. Н. Сот.», pp. 270, 275; «Journ. Н. Lords», рр. 374, 381.
76 «Journ. Н. Сот.», р. 2.
142
нений в нарушении статей договора с короной о колонизации: о невыполнении пункта о заселении колонизуемых земель англичанами и шотландцами и выселении с них ирландцев, о сдаче земли папистам и упадке протестантской религии, о малом количестве колонистов, поселившихся на этих землях, об увеличении двух крупных лесных массивов колонии. А такие нарушения договора, как. невыполнение обязательства выстроить в городах Дерри' и Колрайн 300 домов и предоставить приходским церквам достаточное количество земли, не были признаны палатой преступлениями, влекущими за собой конфискацию короной земель колонии и подлежали разбору обычным порядком в суде. «...Нарушения договора, если они были, не являются достаточной причиной для конфискации земель колоний», — говорилось в двенадцатой статье решения палаты. Поэтому приговор Звездной палаты был признан «незаконным и несправедливым». «Мнением данной палаты, — говорилось в последней статье,—• является то, что она считает достойным, чтобы как жители Лондона, так и жители колонии, а также все их держатели и другие лица, кто был лишен владений по-секвестру или королевскими уполномоченными, должны быть восстановлены в них в том месте, где они жили до приговора Звездной палаты» 77
Однако по отношению к петиционерам из Ирландии палата общин не была столь милостива, как к авантюристам-колонизаторам из Лондона. Как явствует из; журнала палаты общин, в это же время было подано в палату несколько петиций (в том числе одна на сэра Уильяма Парсонса — одного из верховных судей Ирландии, стоявшего во главе дублинского правительства), но палата отказалась их рассматривать, сославшись на-важность других дел, которыми она была вынуждена заниматься. Эти петиции были либо переданы в ирландский парламент, либо рассмотрение их было отложено 78.
О пренебрежительном отношении к петициям из Ирландии свидетельствует и такой факт. Когда 20 октября 1641 г. палата собралась после каникул и Пим делал отчет о деятельности парламентского комитета за.
77 «Journ. Н. Сот.», р. 272.
78 Ibid., рр. 187, 193, 237, 292.
143,
врейя каникул, он заявил о петициях из Ирландии следующее: «Председатель комитета по делам Ирландии Уайстлер был вне города (Лондона. — Ю. С.) и взял большую часть петиций с собой, так что мы не могли ничего сделать»79.
Так после процесса Страффорда нижняя палата Долгого парламента еще раз показала англо-ирландцам и коренным ирландцам, что она не желает поддержать их требования и стоит на страже интересов английской колонизации Ирландии. Это обстоятельство в 1640— 1641 гг. пыталась использовать феодальная реакция, но об этом речь будет ниже.
Совершенно очевидно, что для развития как буржуазной революции в Англии, так и событий в Ирландии большое значение имело то, каким образом Долгий ларламент решит вопрос об Ирландии — либо поддержит национально-освободительную борьбу ирландцев и поможет им освободить родину из-под власти английского короля и добиться национальной независимости, либо поддержит английских авантюристов и будет добиваться превращения Ирландии в колонию буржуазно-дворянской Англии, источник обогащения этих рыцарей нажины. Как мы установили, Долгий парламент, верный интересам буржуазии и нового дворянства, уже в связи с лроцессом Страффорда ясно показал свое стремление решить эту задачу вторым способом.
♦ *
*
Нежелание Долгого парламента поддержать национально-освободительное движение в Ирландии даже в самом его умеренном направлении нашло свое яркое выражение и в его отношении к попыткам дублинского парламента осуществить свою скромную политическую программу, тем более что при этом дублинский парламент .несколько раз обращался за поддержкой к английскому парламенту.
Соблюдая осторожность, с которой нижняя палата в Дублине обычно осмеливалась выступать против крайностей абсолютистского режима в Ирландии, лидеры
79 «Journ. Н. Сот.», р. 289.
444
этой палаты нашли удобную форму, чтобы еще раз заявить о требованиях палаты. Еще в феврале 1641 г. нижняя палата обратилась к палате лордов с необычной просьбой заставить «судей Ирландии», являющихся ее членами, ответить на 22 вопроса, касающихся главным образом прерогатив и действий королевского правительства в Ирландии и его отдельных учреждений. Вопросы были составлены группой депутатов — юристов, главным образом из числа англо-ирландцев. Это весьма интересный документ, позволяющий уточнить политическую программу большинства нижней палаты ирландского парламента.
В вводной части к этому документу палата свои взгляды на королевское управление Ирландии сформулировала так: «Поскольку подданные ирландского королевства являются свободными, покорными и исполненными сознания своего долга подданными его величества, нх сеньора и короля, ими должны управлять только согласно общего права Англии и статутам, имеющим силу в этом королевстве, так же как подданными в Англии управляют и должны управлять согласно тому же общему праву и статутам, имеющим силу в королевстве Англии. Подданные короля в Ирландском королевстве имеют право протестовать и делать изменения в статутах, что является их прирожденным правом и самым дорогим достоянием. Все же незаконные действия и поступки некоторых должностных лиц его величества, совершенные за последние годы в Ирландском королевстве, состояли в несоблюдении и нарушении законов, вольностей и свободы подданных ирландского королевства против благих намерений его величества короля. Поэтому рыцари и горожане, собранные в парламенте... для выяснения и объявления истинной правды, общего права и статутов, в течение многих веков введенных в Ирландском королевстве, просят палату лордов, чтобы она сочла необходимым отдать приказание судьям королевства объявить в письменном виде свои ответы на следующие вопросы» 80.
Далее перечислялись вопросы, изложенные в духе этих взглядов: являются ли подданные в Ирландии сво-брдным народом и управляют ли ими по общему праву
80 «Journ. Н. Comir.», р. 306.
10 Ю. М. Сапрыкин
145
Англии и статутам, имеющим силу в Ирландии, имеют ли право судьи в Ирландии по распоряжению должностных лиц короля остановить или задержать судебное преследование и исполнение приговора, могут ли согласно общему праву наместник и его совет ’иметь судебные права, допускается ли с точки зрения общего права пожалование монополий, в каких случаях наместник и другие высшие должностные лица имели права наказывать подданных штрафами, заключать в тюрьму, наносить им увечья и привязывать к позорному столбу, в какой степени на подданных должны распространяться законы военного времени, можно ли на основе прокламации королевского правительства нарушать свободу, имущество и собственность подданных. Ряд вопросов касался злоупотреблений, чинимых Замковой палатой, Государственным советом при наместнике, казначейским судом81.
Оппозиционный смысл этих вопросов по отношению к созданному Карлом I режиму в Ирландии совершенно очевиден. Сравнительно с другими документами, в которых нижняя палата прежде высказала свои просьбы к королю, «Вопросы» отличает новая черта — впервые коммонеры пытались вывести свои претензии к королевскому режиму в Ирландии из идеи о прирожденных правах свободных подданных Ирландского королевства, в том числе и о праве Ирландии на самостоятельное управление под властью английского короля. Несомненно это было сделано под влиянием буржуазно-освободительных идей, с которыми выступали в Долгом парламенте лидеры оппозиции абсолютизму. Правильность этого вывода подтверждается ответами, которые нижняя палата сама дала на свои вопросы, — о них будет сказано ниже.
Однако палата лордов не ответила на эти вопросы так быстро, как этого желала нижняя палата. В начале марта палата лордов известила, что у судей нельзя требовать ответов на вопросы, касающиеся прерогативы короля и связанные с нарушением их клятвы, а относительно других вопросов просила дать время до пасхи. Поскольку лорды и судьи явно уклонялись от ответов, а нижняя палата придавала «Вопросам» значение важ
81 «Journ. Н. Сот.», рр. 306—308.
146
ной политической декларации в своей борьбе против королевского произвола, она постановила «поскорее» отправить этот документ своему комитету в Англии для передачи их королю и Долгому парламенту.
Свою уверенность в том, что Долгий парламент обязательно поддержит и защитит свободы подданных короля в Ирландии, коммонеры дублинского парламента обосновали в документе, который был приложен к отправляемым в Англию «Вопросам», таким образом «названный комитет должен сообщить им (членам Долгого парламента), что эта нация по происхождению, связям и своему расйоложению полностью британская или английская, получившая свои законы от Англии, что ею управляли по общему праву в течение пяти столетий, но так как оказалось много нарушений этих законов дурными правителями как раз в их основной части, касающейся свободы подданных, должно просить нижнюю палату парламента в Лондоне объявить декларацию права по поводу этого, в которой будет установлено особое обязательство как для самой этой палаты, так и для всех подданных короля в Ирландском королевстве».
Через несколько дней нижняя палата дублинского парламента снова дала указание своему комитету в Лондоне, чтобы все жалобы на тяготы и другие дела, касающиеся Ирландского королевства, представлять либо королю лично, либо «ему в парламенте», либо обоим палатам Долгого парламента82.
Разумеется, эти стремления коммонеров в Дублине никак не могли быть поддержаны буржуазно-дворянской оппозицией абсолютизму в Долгом парламенте в силу ее колонизаторского отношения к Ирландии, которое мы установили. Из журналов палаты общин и палаты лордов Долгого парламента видно, что обе палаты эти обращения из Ирландии о помощи в борьбе против абсолютистского режима оставили без ответа.
В Дублине ответы судей на «Вопросы» были представлены нижней палате в июне 1641 г. Судьи ответили на каждый из. предложенных вопросов письменно, хотя и заявили, что в прошлом не было случаев, чтобы им приходилось отвечать подобным образом, что большинство этих вопросов уже обсуждались парламентом ~и
82 «Journ. Н. Com. Jr.», т>р. 337, 341, В55.
ю*
147
представлены королю в виде жалоб на различные тяготы, что в ряде вопросов затрагиваются королевская прерогатива и доходы короля и для ответа необходимо разрешение короля. Надо сразу отметить, что судьи явно избегали категорических утверждений и по существу свели ответы к комментариям на поставленные вопросы, ссылаясь на прецеденты в прошлом. Тем не менее они пытались юридически доказать допустимость и возможность тех действий должностных лиц короля в Ирландии, законность которых ставилась под сомнение нижней палатой.
Так, по поводу первого вопроса судьи признавали, что подданные короля в Ирландии являются свободным народом и ими должны управлять по общему праву Англии и статутам, имеющим силу в Ирландии, однако при этом судьи указывали, что подобно тому как в Англии многие статуты устарели, и судьям приходится своим толкованием изменять их в соответствии с пользой государства и потребностями времени, так и в Ирландии «наши предшественники судьи, побуждаемые к этому временем, объясняли закон в некоторых частных делах иначе, чем это делалось в Англии»83 84. Совершенно очевидно, что эта формулировка оправдывала всякий произвол, чинимый английскими судьями в Ирландии. Судьи также считали допустимым, что наместник, его совет и другие должностные лица в Ирландии пользовались судебной властью над подданными Ирландии на том основании, что хотя король является «источником справедливости», но может уполномочивать «того, кого он желает, исполнять его власть во многих ее ответвлениях».
Судьи соглашались, что законодательные акты не имеют силы ущемлять имущество, собственность и поместья подданных, «однако они применялись с большой пользой в Ирландском королевстве для устройства поместий очень большого числа подданных», как например акт государственного совета при Якове I об отмене гевелкайндам. Нет необходимости доказывать, что с таким рассуждением об «устройстве поместий» судьи должны были оправдать все меры короны по кон
83 J. N а 1 в о п, V. 2, р. 576.
84 Ibid., рр. 57в, 579.
148
фискации ирландских земель и английской их колонизации— в этом и состоял истинный смысл этих рассуждений судей.
Применение законов военного времени, утверждали судьи, проистекает тоже из королевской прерогативы и необходимо для подавления внезапно вспыхнувших больших волнений в армии и в стране. Колонизаторский смысл этой апологии насилия в стране совершенно ясен. Судьи осуждали монополии, как меру, обогащавшую немногих и натравленную против «нрава, свободы подданных и блага государства», однако они считали, что король «как глава и отец государства» имеет право ограничивать пользование определенными товарами, их импорт и экспорт, или «Передать их на время в руки немногих», что может приносить доход королю, без вреда государству. Но если вред монополий для государства станет очевидным, эти ограничения нужно прекратить85.
Ответы судей на вопросы нижней палаты дублинского парламента — очень важный документ. Судьи в Ирландии составляли весьма влиятельную группу в аппарате английского управления Ирландией (к ней принадлежали и верховные судьи Ирландии Парсонс и Борлез, возглавлявшие тогда дублинское правительство), они были теоретиками и практиками английского господства над этой страной. Их ответы показали депутатам дублинского парламента, что с осуждением и казнью Страффорда английское правительство в Ирландии не собиралось изменять методы и систему английского господства Над страной, сложившиеся при Тюдорах и первых Стюартах, что в обоснование произвола английских колонизаторов над местными жителями Ирландии они выдвигали старый тезис о королевской прерогативе, полностью отвергая, таким образом, политическую программу нижней палаты. Эти юристы подробно разъяснили ирландскому парламенту то, что лидеры парламентской оппозиции в Лондоне только подразумевали, когда говорили об управлении Ирландии согласйо английским законам и о том, что Ирландия не является завоеванной страной.
Выступая со столь откровенными ответами, дублинские юристы надеялись не столько на поддержку короля,
88 J. N а 1 s 6 п, V. 2, рр. 579.
149
явно в это время заигрывавшего с ирландским парламентом своими уступками в отношении тягот и «милостей», сколько на поддержку нижней палаты Долгого парламента. Хотя эта палата добивалась осуждения Страффорда за политику, проводимую им в Ирландии на основе тех же принципов и теми же методами, которые теперь судьи дублинского правительства защищали в своих ответах, ее колонизаторская позиция по отношению к Ирландии выявилась именно на процессе Страффорда. Это несомненно и учитывали судьи, решив вступить в борьбу с ирландским парламентом. Королевские чиновники и юристы в Ирландии в своей массе готовы были стать на сторону того, кто будет в Ирландии проводить наиболее активную политику колониального ограбления, и прежде всего земельные конфискации и раздачу экспроприированных земель колонистам. Уступки короля ирландскому парламенту, как бы они ни были умеренны, 'никак ие могли получить у них одобрение — ведь проверка титулов на землю, произвол и судебные злоупотребления были одним из главных источников их личного обогащения. Как будет показано ниже, активная колонизаторская политика Долгого парламента по отношению к Ирландии в период Ирландского восстания 1641 г. обеспечила буржуазно-дворянскому лагерю английской революции широкую поддержку основной массы этих сервиторов, составлявших крайнюю группу английских колонизаторов Ирландии.
Тем обстоятельством, что Долгий парламент не поддержал дублинский парламент в его споре с короной, попыталась воспользоваться феодальная реакция. В обстановке углубляющегося конфликта между короной и буржуазно-дворянской оппозицией в Долгом парламенте для Карла возможность найти поддержку у англоирландского большинства ирландского парламента, разумеется, становилась все более важной. Вот почему Карл с одобрения его тайного совета еще до открытия сессии ирландского парламента 11 мая поспешил дать ответ на жалобы ирландского парламента о тяготах и его просьбы о выполнении инструкции о «милостях» 1628 т.
В этом ответе, подробно изложенном Кэртом по архивному документу, Карл дал согласие удовлетворить значительную часть требований дублинского пар-150
ламента, а именно облагать землевладельцев поборами в пользу короля более умеренно и справедливо, пош7 лины на товары установить в 5% их стоимости (за исключением вина и масла, пошлины на которых должен был определить ирландский парламент), не уменьшая доходов короны, отменить монополию на табак, если парламент установит побор в пользу короны в 9 пенсов с каждого фунта табаку, отменить королевские лицензии на вывоз овчин, досок, шерсти (при вывозе ее в Англию), а пошлины при этом устанавливать невысокие, запретить наместнику и государственному совету в Дублине вмешиваться в дела, связанные с собственностью подданных, ограничить применение законов военного времени только случаями мятежа и военными надобностями. Указывалось также, чтобы «Палата пс делам опеки» и Замковая палата руководствовались в своей деятельности примером аналогичных палат в Лондоне. Была приостановлена до особого распоряжения короля деятельность Высокой комиссии — грозного для ирландских католиков суда англиканской церкви86.
Относительно «милостей» 1628 г. Карл сообщил о своем согласии, чтобы его подданные в Ирландии пользовались благами этих «милостей», а парламент принял бы билль об утверждении всех «милостей». Учитывая важность некоторых из обещанных «милостей», он приказал принять еще специальные билли о перевозке без лицензии зерна, о 60-летнем сроке давности для исков короны по земельным титулам, об обеспечении прав на земельные владения жителей Коннаута и графства Клер, Лимерика и Типперери, об отказе от претензий, на их земли со стороны короны (то есть об отказе от намеченной их конфискации и колонизации) 87.
Из сравнения этих указаний короля с требованиями, которые выдвинули палаты ирландского парламента, видно, что Карл согласился удовлетворить не все, чего добивался дублинский парламент. Совсем не получили поддержки у короля попытки ирландского парламента добиться законодательной самостоятельности и отмены закона Пойнингса. Более того, в связи с жела-
88 Т. С а г t е, v. 1, рр. 282^289.
87 «Journ. Н. Com. Ir.», рр. 380—381.
151
нием обеих палат ирландского парламента судить Болтона и других деятелей королёвского правительства в Ирландии как государственных преступников, король специальным письмом от 28 апреля потребовал от палаты лордов представить ему прецеденты из деятельности этой палаты в прошлом, которые бы доказали, что эта палата обладает юридической властью решать такие дела, явно выразив таким образом свое недовольство самостоятельностью дублинского парламента88.
Но уступки Карла не остановили дублинских коммо-неров. Разумеется, их никак не могли удовлетворить ответы судей на вопросы палаты общин в Дублине. Это было признано на ее заседании.
Затем коммонеры предприняли новый смелый шаг — сами приняли ответы на поставленные судьям вопросы. Эти ответы получили многозначительное название «Декларация права». В них англо-ирландские лорды и купцы, составлявшие большинство в .нижней палате, четко сформулировали свои требования относительно английского управления Ирландией, предоставления самостоятельности ирландскому парламенту и ограничений произвола со стороны королевского аппарата в Ирландии.
В ответе палаты на первый вопрос говорилось: «Подданные его величества в королевстве Ирландии являются свободным народом и ими должны управлять только согласно общему праву Англии и статутам, составленным и принятым парламентом в этом королевстве Ирландии, а также согласно законам и обычаям, применяемым в этом королевстве»89. Далее палата заявляла, что судьи в Ирландии должны давать клятву, установленную ирландским парламентом, и не должны руководствоваться в своей деятельности каким-либо государственным актом, предписанием 'Короля или наместника, что наместник и другие высшие чины администрации в Ирландии и совет при наместнике не обладают судебной властью над подданными короля в Ирландии, что они не имеют права самовольно без решения суда заключать в тюрьму подданных короля, штрафовать их, наносить им увечья и приговаривать к позорйому столбу90.
88 «Journ. Н. Com. 1г.», р. 502.
89 Ibid., рр. 380—361.
90 Ibid., р. 502.
152
Вполне в духе идей, которые провозгласили лидеры буржуазно-дворянского блока революции в Англии Р защиту прав подданных от произвола абсолютизма, депутаты нижней палаты ирландского парламента Объявили против земельных конфискаций и репрессий английского правительства: «Ни государственный акт, ни прокламация не могут нарушать свободу, собственность, поместья или имущество подданных этого королевства,, изменять общее право, и нарушители какого-либо государственного акта или прокламации не должны подвергаться в наказание за это конфискации зеМли, ли-зов, имущества или окота. А судьи, которые будут вотировать подобные акты или прокламации о конфискациях, должны быть наказаны как нарушители клятвы судей»91. Подобным образом сказано и о монополиях: «Все пожалования монополий направлены против законов этого королевства и поэтому недействительны, и никто из подданных в этом королевстве не должен быть оштрафован, заключен в тюрьму и другим образом наказан за то, что пользовался законной свободой подданных и не подчинялся таким пожалованиям». Применение законов военного времени в мирное время должно быть запрещено под страхом наказания92.
В других ответах палата защищала подданных короля в Ирландии от произвола Замковой палаты, суда королевской скамьи и других судов в Ирландии. «Подданные в этом королевстве, — сказано в ответе на 13-й вопрос, — по закону могут отправиться в Англию, чтобы обратиться к его величеству королю, ища защиту от несправедливостей или по другим своим частным делам, и за это их не должны наказывать...»93.
Но нижняя палата не ограничивалась только этой декларацией о своих притязаниях получить законодательную самостоятельность и отменить закон Пойнингса. Поблагодарив короля за согласие на издание ряда биллей о «милостях», обе палаты дублинского парламента тем не менее поспешили попросить у него разрешения на издание других биллей по остальным пунктам инструкции о «милостях», а также дать согласие иа то, «что этот парламент не может закончить свою работу
91 «Journ. Н. Com. 1г.», р. 503.
92 Ibid., р. 502.
93 Ibid., р. 503.
15S
или быть распущенным до тех пор, пока эти билли или .другие не будут приняты и названные тяготы не будут отменены» 94. Под предлогом борьбы за ликвидацию тягот королевского режима в Ирландии нижняя палата на своих заседаниях стала самолично рассматривать мно-.жество частных петиций с жалобами на различные нарушения. Журнал палаты общин за 1641 г., в отличие от прежних лет, переполнен записями об этих петициях.
Парламент в Дублине настаивал и на своем праве оудить за государственную измену Болтона и других. В связи с тем что в деятельности ирландского парламента в прошлом не было подобных прецедентов (а ссылки на них требовал король в своем письме от 28 апреля), обе палаты 24 мая 1641 г. приняли «Декларацию и тор-.жественное объявление». В ней они заявляли о древнем праве ирландского парламента на высшую судебную власть в стране: «...для того, чтобы избежать какого-либо сомнения или двусмысленности, — говорилось в этом .документе, — которая может побудить выступить против судебной власти высшего суда парламента в этом королевстве, и чтобы объявить самым ясным и достоверным способом неопровержимую правду для всего потомства,— духовные и светские лорды и общины, собрав-_шись в парламенте, торжественно заявляют, что названный суд парламента в этом королевстве имеет, всегда .имел и должен иметь полную власть разбирать и решать .все дела об измене и других преступлениях... совершенных в этом королевстве и осуждать и наказывать всех .преступников...». Далее говорилось: «...все мировые судьи, все магистраты, королевские судьи, должностные .лица и подданные всех сословий и положений в Ирландии обязаны подчиняться приговорам названного суда парламента и что названный суд парламента является .высшей судебной властью в этом королевстве»95.
Таким образом, ирландский парламент в мае 1641 г., вопреки своей полной зависимости от короны в прошлом, сам присвоил себе права высшей судебной инстанции в Ирландии. Нижняя палата запротестовала и против попытки Карла отправить его отряды ирландской .армии на службу испанскому королю, о чем говорилось
94 «Journ. Н. Сот. 1г.», рр. 382, 383, 385.
95 Ibid., р. 383.
454.
нами выше. Более того, специальный комитет, созданный по решению обеих палат, начал проверять состояние и количество боеприпасов и амуниции в складах дублинского замка, хотя администрация в Дублине этому препятствовала96.
Не менее самостоятельно поступила нижняя палата перед роспуском депутатов 7 августа до 9 ноября на каникулы. Она оставила на этот срок, по примеру Долгого парламента, специальный комитет для руководства делами в Ирландии— мера беспрецедентная в прошлой деятельности ирландского парламента. Инструкция, которую получил этот комитет от палаты, предписывала следить за всеми внутренними и внешними делами и вмешиваться в них, что выражало стремление ирландского парламента стать высшим органом власти в Ирландии 97.
Так нижняя палата ирландского парламента самовольно стала осуществлять смягчение в Ирландии того тиранического режима, за введение которого Страффорд поплатился головой. Англо-ирландские депутаты в Дублине пытались сделать то, чего так не желали делать лидеры парламентской оппозиции в Лондоне по отношению к Ирландии, при этом они явно подражали действии Долгого парламента по отношению к королю. Конечно, оценивая эти попытки, надо признать, что борьба коммонеров в Дублине с тираническим режимом англичан в Ирландии была умеренной, она по существу сводилась к смягчению этого режима (а не к полному освобождению Ирландии от английского господства), главным образом посредством улучшения деятельности судов в Ирландии, ограничения произвола королевской администрации и предоставления ирландскому парламенту самостоятельности, которой он согласно закону Пойнингса не имел.
Депутаты ирландского парламента не решились самочинно принимать соответствующие законы для Ирландии, они пытались добиться ограничения королевского режима мерами сверху, с согласия короля, не обращаясь за поддержкой к массе ирландского народа и клановой знати, пострадавших от земельных конфискаций. Они
96 Т. С а г t е, v. 1, р. 291.
97 Ibid., р. 303.
155
не выдвигали требования этих социальных сил — возвратить конфискованные земли тем, кто владел ими до экспроприации. Эта ограниченность вполне соответствовала интересам англо-ирландского дворянства в Ирландии и лояльной ирландской знати, стремившихся посредством названных мер ослабить фискальный нажим короны лишь для себя, обеспечить более прочно право на владения своими поместьями и предотвратить их конфискации. Ирландский парламент, приобретя законодательную самостоятельность, должен был стоять на страже интересов этих социальных групп, составлявших большинство в нем — на это рассчитывали англо-ирландские лорды.
Вместе с этим в связи с развитием и обострением национально-освободительной борьбы в Ирландии летом 1641 г. стали все явственнее обнажаться расхождения между англо-ирландскими лордами и коренными ирландцами, как простыми, так и знатными. В этом отношении весьма любопытно заявление обеих палат дублинского парламента от 30 июля 1641 г. с возражениямй против намеченной королем отправки ирландских отрядов в Испанию. Англо-ирландское большинство парламента считало, что такая отправка нежелательна по ряду соображений, из которых, с нашей точки зрения, примечательно следующее: в Ирландии недостаточно людей «для ведения 'земледелия и ремесла», а в случае отправки «разные недовольные лица» «разгласят» об этом за рубежом, где расценят эту отправку как еще большее ослабление Ирландии и попытаются организовать интервенцию. Короли Испании всегда стремились завоевать Ирландию и организовали с этой целью несколько вторжений и «возбуждают и поддерживают мятежников тут», а когда испанцы получат ирландский отряд, они смогут «сражаться против нас нашими собственными силами», тем более что испанский король уже содержит ряд ирландцев, осужденных и экспроприированных как государственных преступников при Якове, дал им титулы ирландской знати, хотя эта прерогатива принадлежит только английскому королю, и они командуют ирландскими войсками из эмигрантов, которые содержит испанский король. В случае же вторжения в Ирландию в связи с гибелью офицеров командование может перейти в руки офицеров из «подвергнутых осуждению 156
септов», которые «в надежде вернуть» «справедливо конфискованные у них земли» примут в свои отряды «неимущих бездомных солдат»98.
Из этих доводов видно, как были противоположны интересы англо-ирландского большинства парламента в Дублине интересам массы коренных ирландцев, пострадавших от земельных конфискаций. В экспроприированной крестьянской массе англо-ирландские лорды видели выгодный источник рабочей силы для себя и никак не были заинтересованы в возвращении конфискованных земель ирландским септам, не поддерживали деятельность ирландской эмиграции и опасались испанской интервенции, потому что своими экономическими и политическими интересами они были тесно связаны с господством англичан в Ирландии, были преданы английскому королю. Поведение англо-ирландских лордов во время Ирландского восстания, которое мы покажем далее, подтвердит эту характеристику их интересов, хотя часть англо-ирландских лордов, пострадавших при конфискациях, как например Диллионы и Наджанты в Лонгфорде, была настроены иначе и их интересы сближались с интересами клановой знати.
Однако превращение ирландского парламента в нечто подобное Долгому парламенту никак не соответствовало колонизаторским стремлениям буржуазно-дворянского блока революции в Англии по отношению к Ирландии, интересам массы английских искателей наживы, с жадностью взиравших на богатства Ирландии. Именно поэтому развертывавшаяся в Ирландии национально-освободительная борьба серьезно встревожила буржуазнодворянские круги в Англии. Кроме того, уступки ирландскому парламенту, на которые пошел Карл относительно тягот и «милостей», вызвали у парламентской оппозиции в Англии справедливые опасения, что это усилит позиции абсолютизма. Вот почему самостоятельная деятельность ирландского парламента, которую мы охарактеризовали выше, не получила со стороны депутатов нижней палаты Долгого парламента одобрения и палата в целом воздержалась от каких-либо шагов, могущих поощрить эту активность парламента в Дублине. Наоборот, коммонеры в Лондоне молчаливо одобряли
68 «Journ. Н. Com. Ir.», рр. 516—517.
1$7
резкую реакцию со стороны палаты лордов Долгого парламента на принятие ирландским парламентом «Декларации и торжественного объявления».
Догда письмо спикера палаты лордов Ирландии с сообщением о принятии этой декларации было зачитано в палате лордов в Лондоне, лорды решили, что это является со стороны ирландского парламента посягательством на юридическую власть и привилегии палаты лордов Англии. Они уполномочили четырех своих членов представить королю это письмо и сообщить ему о желании палаты лордов, чтобы он приостановил предоставление Ирландии обещанных им «милостей» до тех пор, пока «это дело» не будет решено палатой лордов. Палата образовала еще особую комиссию, вменив ей в обязанность «изучить записи и прецеденты, касающиеся зависимости Ирландии» от Англии и представить палате лордов доклад об этом". На другой день палате было доложено, что Карлу «понравился» совет его лордов задержать акт о предоставлении Ирландии «милостей» и он отдал соответствующие указания для его исполнения 10°. Палата несколько раз обсуждала этот вопрос, 7 августа лорды напоминали королю, чтобы среди других подписанных королем актов не был отправлен в Ирландию акт о «милостях» до тех пор, пока палата лордов не решит вопрос о нарушении ее прав ирландским парламентом 99 100 101.
И как бы в подтверждение своих высших юридических прав по отношению к Ирландии палата лордов взяла под защиту от секвестра поместья Д. Ретклифа по той причине, что она не считала достаточным основанием для этого обвинение его в государственной измене, а также разбирала и другие петиции, поступившие из Ирландии102. Перед самым роспуском депутатов на каникулы палата общин Долгого парламента передала палате лордов пять петиций из Ирландии для разбора 103.
Уступки, которые сделал Карл I ирландскому парламенту весной 1641 г., встревожили массу английских колонистов в Ирландии, особенно тех, кто получил земли
99 «Journ. Н. Lords», р. 339.
100 Ibid., р. 342.
101 Ibid., р. 342.
192 Ibid., р. 380.
193 Ibid., р. 395.
158
при Якове. Уже указывалось, что шестидесятилетний-срок давности для королевских исков на владения и запрещение производить расследования прав на частные-владения далее первого умершего предка угрожали проверку и исправление «неправильных» титулов на землю и произвол королевского аппарата обратить главным образом против этих английских колонистов, большая часть которых владела своими поместьями менее 60 лет. Активность и самостоятельность, проявленные ирландским парламентом весной и летом 1641 г., также-встревожили этих английских авантюристов. Предстоящая сессия парламента — ее начало было назначено на 9 ноября — должна была принять билли о тяготах и «милостях» и, таким образом, не предвещала им ничего хорошего.
В то же время выявившаяся крайняя колонизаторская позиция Долгого парламента по отношению к Ирландии вызывала у англичан-колонистов и сервитороа-горячую поддержку, так как сулила им новые земельные конфискации и экспроприации местного населения, а том числе и у англо-ирландцев. Поэтому масса английских авантюристов в Ирландии, выступавшая в 1640 г.. вместе с англо-ирландскими землевладельцами против. Страффорда за ослабление гнета королевского режима а Ирландии, отделилась в самостоятельную группу сторонников Долгого парламента или, как ее называет Энгельс, пуританскую партию104. Как бы на перепутье-была группа колонистов из англо-ирландцев, преимущественно из старого Пэля, весьма влиятельная в Ирландии— граф Уэстмит, лорд Эсмонд, Ричард кСэттон, Патрик Бэрнуолл, Гафф и др.; многими своими интересами эти аристократы сближались с английскими и шотландскими колонистами, но они были католики, и религиозная нетерпимость Долгого парламента их пугала.
Образовавшаяся в Ирландии пуританская группа-стала своего рода агентурой Долгого парламента. В связях буржуазно-дворянской оппозиции в Лондоне с ней сыграла важную роль группа депутатов Долгого парламента, близкая к кругам лондонской буржуазии и имевшая отношение к колонизации графства Лондондерри, особенно Джон Клосфорси, крупный колонист
104 «Архив Маркса и Энгельса», т. I, стр. 153.
15»
Лондондерри, член нижней палаты Долгого парламента, активный деятель парламентской оппозиции, связанный с Пимом родственными узами, один из инициаторов дела Страффорда. Преемником Страффорда на посту наместника Ирландии король назначил графа Лейстера, но он был задержан в Лондоне, и дублинское правительство не без помощи Долгого парламента оказалось в руках представителей пуританской группы — верховных судей Ирландии: Уильяма Парсонса, крупного землевладельца, колониста, алчного стяжателя, который, почуяв в ирландской политике Долгого парламента возможность новых земельных конфискаций, сразу переметнулся на его сторону, и Джона Борлеза, типичного английского авантюриста, прошедшего военную службу в Нидерландах и Ирландии от солдата до полковника, а затем ставшего крупным чиновником в Дублине105 106.
Осенью 1641 г. в обстановке опасной для пуританской группы активности англо-ирландского парламента и попыток Карла использовать этот парламент в своих целях верховные судьи Парсонс и Борлез развили свою провокационную деятельность с целью вызвать локальное выступление ирландцев, чтобы получить повод для подавления национально-освободительного движения в стране, для репрессий, земельных конфискаций и колонизации — старый метод английских колонизаторов в Ирландии.
По распоряжению короля верховным судьям из Лондона было переслано донесение Генри Вена от 16 марта 1641 г. о том, что из Испании в Ирландию прибывает много ирландских священников, а также старых солдат якобы для вербовки новобранцев для испанского короля, что среди ирландских монахов ходят слухи об ожидаемом в скором времени мятеже в Ирландии ,06. За двадцать дней до начала Ирландского восстания они получили еще одно важное сообщение от сэра Уильяма Коля о подозрительных приготовлениях ирландской знати в Ольстере, о частых поездках Мак-Гира и Филима О’Нейля в Дублин и другие места. Повсюду ходили слухи о различных необычных явлениях в Ольстере — о нашествии полчища крыс, появлении массы червей и
105 O’Grady, р. 098; Т. Carte, v. 1, рр. 381—386.
106 J. 'R о s h w о г t h, v. 4, р. 408.
Ж
т. д., — которые народ объяснял как предзнаменование мятежа107. Однако, получив эти важные сведения о заговорщической деятельности в Ольстере, дублинские правители, вопреки элементарной осторожности, не предприняли никаких мер к тому, чтобы выяснить подробнее, о чем шла речь в этих донесениях и чтобы предотвратить готовящееся вооруженное выступление в Ольстере.
Как сообщает Борлез, от Коля потребовали сообщить о других деталях и так как он не мог это сделать, то судьи решили, что его сообщение было «только предположением» 108 109. Эта бездеятельность, или, как говорит один исследователь, «летаргический сон», может быть объяснена только стремлением вызвать выступление в Ольстере 10в.
В правильности такого вывода убеждает и такой' факт. Несмотря на имевшиеся сведения о готовящемся вооруженном выступлении ирландцев, из Дублина, именно в это время, стали распускать слухи провокационно-’ го характера о якобы готовящемся вторжении шотландских войск в Ирландию с целью полного уничтожения католичества в ней. Как известно, Долгий парламент принял ряд актов о преследованиях католиков, и это' очень встревожило ирландцев и англо-ирландцев — ведь согласно закону Пойнингса и взглядам большинства Долгого парламента эти акты были обязательны и для Ирландии. А вместе с преследованием католиков не без оснований ожидали земельные конфискации. Но вместо того чтобы успокоить католиков, Парсонс открыто заявил, что «через 12 месяцев в Ирландии ни одного католика нельзя будет увидеть»110. Роспуск ирландской армии, произведенный дублинским правительством, католики в Ирландии прямо связывали с этим замыслом.
Но Карл и его правительство тоже располагали сведениями о готовящемся выступлении в Ольстере и рассчитывали использовать его в своих целях. В королевских кругах полагали,’что локальное восстание в Ирлан-
107 J. N а 1 s on, V. й, рр. 519—520.
108 J. В о г 1 a s е. History of the execrable Irish Rebelion. L., 1680, p. 19 (Далее — J. В or la se).
109 L. В u r g h с 1 e r e. The life of James First Dure of Ormond 1610—1688, v. 1. L., 1912, p. 129 (Далее — L. Burghclere, v. 1).
110 J. Nalson, v. 2, p. 957.
11 Ю. M. Сапрыкин
161
дии должно подействовать отрезвляюще на парламентскую оппозицию в Англии и, надеясь на колонизаторские стремления этой оппозиции, рассчитывали, что Карл I возглавит армию для подавления восстания, а затем, после этой победы, сможет подавить все революционные элементы в Англии. Кроме того, по их расчетам, восстание в Ирландии должно было помочь свергнуть дублинское правительство Парсонса и Борлеза, которое внушало Карлу и его правительству серьезные опасения своей ориентацией на Долгий парламент. Вот почему с заговорщиками в Ольстере, еще до их выступления 21 октября, были связаны доверенные лица Карла из англо-ирландской знати — граф Антрим и граф Ормонд. Об этом сообщается только в одном источнике. Граф Антрим был внуком графа Тирона, владел большим земельным массивом в Ольстере, ему покровительствовала королева, и неудивительно, что феодальная реакция в Англии выбрала его для руководства роялистским мятежом, который недовольная ирландская знать должна была поднять в Ольстере против дублинского правительства. Тот же источник сообщает, что для обсуждения плана мятежа граф Антрим встречался с протестантом и ревностным роялистом трафом Ормондом в Дублинском замке и парке колледжа Грин 1П.
Все это ускорило выступление заговорщиков в Ольстере. Этому содействовали и усилия католической эмиграции ирландцев, поддержанные и направляемые из Рима и Испании.
Подводя итоги нашим, наблюдениям над деятельностью Долгого парламента по ирландскому вопросу в первый год его существования до начала Ирландского восстания в 1641 г., мы должны признать, что в обстановке обострения противоречий в Ирландии и подъема национально-освободительной борьбы этот парламент не принял никаких действенных мер, чтобы попытаться разрешить .эти противоречия и предотвратить назревавшее в Ирландии национально-освободительное восстание, что прогрессивные буржуазно-освободительные требования и идеи, которые выдвигали лидеры парламентской оппозиции в борьбе против феодализма и абсолютизма, не распространялись ими на освободительную *
111 Е. Hamilton, р. 116; L. В и г g h с 1 е г е, v. 1, р. 128.
162
борьбу в Ирландии, не доводились до признания необ-ходимости национального освобождения Ирландии. Более того, из заявлений этих лидеров, сделанных во время процесса Страффорда, явствовало, что, осуждая режим этого наместника в Ирландии, Долгий парламент отнюдь не собирается изменять коренным образом положение Ирландии и ее отношения с Англией, сложившиеся до Страффорда в результате английского завоевания, что положение Ирландии как английской колонии должно быть сохранено. В этом состояла национальная ограниченность английской буржуазной резолюции XVII в., обусловленная ее классовым содержанием.
В. И. Ленин в известной статье «К четырехлетней годовщине Октябрьской революции» отметил, что в Англии и во Франции при свершении в них буржуазнодемократических революций в XVII и XVIII вв. были оставлены «в недочищенном виде» многие «авгиевы конюшни» феодализма, в том числе , и угнетение национальностей 112. Отношение Долгого парламента к Ирландии с первых дней его работы является ярким доказательством правильности этого наблюдения В. И. Ленина. Среди других задач, которые английская буржуазия и новые дворяне пытались разрешить в период революции, было и изменение колониальной политики • в Ирландии в соответствии с интересами наживы этих классов-союзников путем усиления грабежа и эксплуатации ирландцев.
Конечно, такое колонизаторское отношение Долгого парламента к ирландскому вопросу способствовало обострению национально-освободительной борьбы в Ирландии и назреванию Ирландского восстания в 1641 г. Оно усиливало позиции английских авантюристов-колонизаторов в Ирландии и отталкивало от Долгого парламента не только ирландскую знать, но и англо-ирландское дворянство (не говоря уже об ирландских крестьянах), а также открывала Карлу возможность использовать эти группы в борьбе с буржуазно-дворянским лагерем революции. Деятельность Долгого парламента в связи с Ирландским восстанием, начавшимся 23 октября 1641 г., подтверждает эти выводы.
112 См. В. И. Ленин. Соч., т. 33, стр. 30, 31.
п*
Глава Ш
ИРЛАНДСКОЕ ВОССТАНИЕ 1641-1652 гг.
Итак, политика подчинения Ирландии английскому господству, проводимая в XVI и в первой половине XVII в. Тюдорами и первыми Стюартами, земельные конфискации и весь колониальный режим, установленный в это время, жестокая национальная и религиозная дискриминация ирландцев и англо-ирландцев обострили национальные противоречия в стране, что и привело к Ирландскому восстанию 1641 г. Немалую роль в этом сыграла и начавшаяся к 1640 г. буржуазная революция в Англии и явно выраженные намерения буржуазнодворянского большинства Долгого парламента усилить гражданские и религиозные преследования в Ирландии и осуществить новые массовые земельные конфискации.
Условия, которые привели к Ирландскому восстанию, подробно охарактеризованы в так называемых «Статьях, вскрывающих причины, побудившие ирландцев Севера и католиков Ирландии поднять оружие», составленных лидерами восставших через несколько месяцев после его начала. Первое место среди этих причин отведено решению, принятому пуританами Англии, Шотландии и Ирландии, «уничтожить совершенно католическую религию.., предать всех католиков Ирландии мечу», а также публичные высказывания английских правителей в Дублине о том, что они «искоренят всех ирландцев и совершат полное второе завоевание Ирландии». Далее перечис-164
ляются притеснения, которым подвергались ирландцы при Якове и Карле: католиков не допускали к светским и духовным должностям, тогда как «недостойные люди» — имелись в виду английские колонизаторы — занимали эти должности, приобретая их за деньги или по милости правителей. По этому поводу в одной из статей сказано: «...все ирландцы были лишены блага древних основных законов, свобод и привилегий, положенных по праву и справедливости свободному народу» 1.
Особо выделены в этом документе земельные конфискации и другие формы земельного грабежа ирландцев: «За последние 40 лет,— сказано в четвертой статье,— подданные в Ирландии, особенно ирландцы, были насильственно отторгнуты от старинных владений против права и законов, они не могли обладать собственностью, их поместья, имущество и права не были обеспечены, но были полностью подчинены произволу и тираническому правлению». Указывается на произвол со стороны английских колонистов на конфискованных землях — они были обязаны иметь в своих поместьях оружие и свои отряды, а ирландцы были лишены этого права, вследствие этого преимущества «много тысяч ирландцев было изгнано из их владений и также много повешено по законам военного времени без основания и Против права». Под видом проверки титулов и прав на землю англичане добились того, что почти половина всех земель в Ирландии оказалась в домене короля; мировые судьи «разыскивают ложные титулы короля на частные владения», и чинят они этот произвол потому, что их прельщает награда за это — обычно им полагалась часть таким образом приобретенных королем земель — и они боятся наказания в случае, если такие титулы «не разыщут» 2.
По официальным данным, вечером 22 октября 1641 г. в Дублине джентльмен из англо-ирландцев Оуен О’Кон-ноли (один из держателей земли в поместьях члена палаты общин в Лондоне сэра Джона Клосфорси) явился в дом к верховному судье Ирландии Уильяму Парсонсу и сообщил ему о том, что «некоторые дурно настроенные ирландцы-паписты» составили заговор с целью под-
1 «Ireland from the Flight...», p. 55.
2 Ibid., pp. 55, 56.
165
йять восстание против господства англичан в Ирландии, что заговорщики наметили на следующий день, 23 октября, в день святого Игнатия, когда в столицу съезжалось много народу на рынок, захватить силой Дублинскую крепость — главный оплот английского владычества в Ирландии и завладеть оружием и амуницией, хранившимися в этой крепости в большом количестве. В этот же день, сообщал он, намечалось осуществить захват и других важных крепостей на севере Ирландии, где, по сведениям О’Конноли, имелось немало, участников и сторонников этого заговора. При этом всех протестантов-англичан, которые не присоединяются к восставшим, заговорщики якобы предполагали уничтожить (cut off). На учиненном в этот вечер официальном допросе О’Конноли еще раз подтвердил свое сообщение, указав, что ему стало известно о готовящемся выступлении от Хью Мак Магона, знатного ирландца из графства Монаган, недавно вернувшегося из-за границы — там он находился на службе у испанского короля,— племянника знаменитого графа Тирона, возглавлявшего восстание в Ольстере в конце царствования Елизаветы.
О’Конноли передавал слова Хью Мак Магона о том, что заговорщики выражали верность Карлу I, но поднимали борьбу против тиранического правления его чиновников в Ирландии. Их на это воодушевлял пример шотландцев, которые восстали в 1637 г. и успешно вели войну с Карлом3.
Получив этот донос, английские власти в Дублине срочно приняли меры с целью предотвратить выступление— ведь заговорщики наметили захватить столицу Ирландии. Был арестован Хью Мак Магон и лорд Мак Гир (впоследствии они были казнены в Лондоне), а также все, кто накануне прибыл в Дублин. Предательство О’Конноли сорвало выступления повстанцев в Дублине, столица оставалась в руках английских колонизаторов на протяжении всего Ирландского восстания. В этот же день английскими властями была выпущена прокламация, извещавшая жителей Ирландии о раскрытии заговора среди «некоторых дурно настроенных папистов»
3 «Journ. Н. Lords», v. 1, рр. 412—413; J. R os h worth, v. 4, pp. 399—400.
166
и призывавшая «лояльных подданных» к собственной защите против мятежников4.
Но эти меры не предотвратили восстания в Ольстере — оно началось 23 октября. Его подготовка и руководство им находилось в руках представителей нескольких ирландских родов-септов Ольстера, земли которых были экспроприированы при Якове I: Коннора Магира в графстве Ферманаг, Фелима О’Нейля в графстве Тирон, Филиппа О’Релли и Мальмура Мак Магона в графствах Каван и Монаган, Роджера Мура в графстве Королевы в Лейнстере. Отряды восставших повсеместно в Ольстере начали громить поместья англичан-колонистов. В течение нескольких дней они завладели важнейшими стратегическими пунктами и крепостями Ольстера — городами Неври и Армаг, фортами Дунганси, Маунджой, Чарле-мо, Тангаре, Карик Мак Росс, Клуг-Куттер, замками Блани и Монаган и рядом других городов и сел, служивших опорой английского господства в этом крае. «Все новости и разговоры только о мятеже в Ирландии, поднятом папистами и иезуитами, число восставших достигает 17 тыс. человек, они захватили форты и хотели овладеть Дублином...»5,— говорится в одном частном письме из Англии.
Вскоре в руках англичан в Ольстере осталась только половина графства Даун, граничавшего с Лейнсте-ром — провинцией, где английское господство удерживалось наиболее прочно, — а на севере только города Лондондерри, Колрайн, Эннискиллин. Участники заговора и другие представители восставших септов, собравшись в Монагане, избрали Фелима О’Нейля главнокомандующим вооруженными силами восставших6.
6 ноября верховные судьи из Дублина сообщали в Лондон о том, что восставших уже насчитывалось более 300 тыс. человек, что волнения перекинулись в Лейн-стер — в графства Короля и Королевы, Лонгфорд, Лей-трим и Мит, где ирландцы начали громить поместья англичан-колонистов. Через пять недель после начала восстания в Лондон поступило сообщение о новых успехах восставших — в графствах Кильдар, Мит, Дублин и Уиклоу восставшие ирландцы взяли ряд пунктов и го
4 J. Roshworth, v. 4, рр. 399—400.
s «Tanners letters...», p. 131.
6 M. H i с кв о n, v. 2, p. 191.
167
родов и «грабили англичан и протестанов даже у ворот самого Дублина»7 8. Фелим О’Нейл осаждал Дрогеду — ближайший к Дублину город на севере.
Некий Томас Уайт в своем письме в Англию, написанном в это время, перечислял следующие восставшие септы: в Лейнстере — Бэрки, Тули, Каванаги, Мак-Морроу, О’Фереллы, Муры; в Коннауте — О’Рурки и О’Конноры «и много других в графствах Слайго и Лейтрим»; в Ольстере — О’Нейли, Мак Магоны, Мак Тиры, О’Рэл-ли, замечая при этом, что только Манстер еще не захвачен мятежом, «но как долго это будет продолжаться — неизвестно»е.
Тревога, охватившая англичан в Дублине в связи с этими успехами восставших, хорошо передана в сообщении важного королевского чиновника Джона Темпля: «Мятеж теперь достиг таких успехов, что мятежники овладели Ольстером и большей частью .Коннаута и после взятия Дублина и Дрогеды (они теперь ее осаждают) ничто не помешает им стать хозяевами всего королевства. И что мы способны противопоставить полчищам, которые они хотят бросить против нас со всех сторон (они теперь вовлекают в свою партию в Пэле) — я не представляю себе. Ведь все, что мы можем собрать тут, хотя мы и привлекли всех способных носить оружие, не насчитывает 3 тыс. человек пехоты и кавалерии (кроме сил, осажденных в Дрогеде), и то многие из них ирландцы и мы справедливо им не доверяем. Кроме того, многие жители в Дублине предвещают нам недоброе, несомненно они соединятся с мятежниками, когда эти последние будут штурмовать город, и это будет внезапно, потому что мятежники собирают свои силы в шести милях от нас»9.
Королевские войска в Ирландии к началу восстания насчитывали всего 2300 человек пехоты и 1000 человек кавалерии, но и эти силы были разъединены по отдельным гарнизонам и не могли оказать серьезного сопротивления отрядам восставших. Верховным судьям в Дублине, наряду с просьбами о помощи из Англии, пришлось принимать срочные меры. 27 октября они да
7 J. Nalson, v. 2. р. 914; J. Roshworth, v. 4, pp. 410, 415, 417.
8 «Tanners letters...», pp. 132—133.
8 Ibid., p. 135.
168
ли распоряжение собрать из англичан в Ольстере армию для оказания сопротивления восставшим; так, & Лондондерри было сформировано шесть подразделений по 100 человек каждое10 11. Главнокомандующим королевскими войсками в Ирландии король назначил роялиста из англо-ирлаидской знати своего фаворита графа Ормонда. к началу декабря он набрал 3921 солдата, причем пришлось взять 578 ирландцев и 140 папистов. «Враг, — доносил он королю 1 декабря 1641 г., — ежедневно усиливается как в числе, так и в оружии и приобретает опыт, а мы во всем этом терпим ущерб: в числе и оружии — вследствие частых мелких поражений на поле боя, в опыте — потому, что мы принуждены набирать новых людей вместо тех, кто пал в сражении или перешел к мятежникам» п.
Другой роялист, граф Кланрикард, сообщал королюг «Не встретив за все это время сопротивления, они (восставшие.— Ю. С.) имели время вооружиться за счет английских колонизованных территорий и из заграницы; они не испытывают недостатка и в способных и хороших командирах» 12. Кланрикард имел в виду, что восставшие захватили богатые трофеи в занятых ими английских замках и крепостях, а также оружие, которое обязан был иметь в Ольстере каждый колонист в своем-поместье, согласно условий колонизации этого края.
Связи организаторов заговора со странами католического лагеря и ирландской эмиграцией не подлежат сомнению. Об этом говорил на допросах Мак Гир. Другой обвиняемый, полковник Рид, в своих показаниях сообщил больше: от Роджера Мура он узнал, что о подготовке к восстанию в Ирландии знал кардинал Ришелье-задолго до начала восстания 13. Эти связи были необходимы заговорщикам не только с точки зрения политической, но и военной — им нужно было оружие и другое военное снаряжение; о нем и шла речь в переговорах с ирландской эмиграцией в период подготовки восстания, как это явствует из показаний Мак Гира. Есть-
10 «Letters and Papers, relating to Irish rebellion between 1631 — 1646», rd. by J. Hogan, Dubl., 1945, pp. 16—17 (Далее— «Letters-and papers»); T. Carte, v. 1, p. 386; J. Gilbert, p. 14.
11 J. G i 1 b e r t, v. 1, pp. 230—232, 233—234.
12 T. С a r t e, v. 5, pp. 267—270.
13 J. G i 1 b e г t, v. 1, p. 2fl9
16»
все основания предполагать, что задолго до 23 октября в Ольстер было доставлено из других стран немало оружия, без которого восставшие не смогли бы начать военные действия против английских крепостей и замков, хотя об этом прямых данных в источниках нет.
Из сообщения некого Уйшарта известно, что Фелим "О’Нейль сразу после начала восстания отправил монаха Христофора Олтока к кардиналу Ришелье просить о помощи, который, однако, его задержал у себя, так как хотел убедиться, как восстание будет дальше развиваться. Тогда восставшие снова послали другого монаха с полным отчетом о своих успехах, на что Ришелье заверил их в том, что он пошлет оружие для 16 тыс. пехотинцев и 6 тыс. кавалеристов из Дюнкерка или в Уэксфорд, или в Карлингфорд. Из Фландрии одним из руководителей ирландской эмиграции из рода О’Нейлей было предложено всем ирландцам, находившимся на службе у испанского короля и германского императора, собраться в Дюнкерк, экипироваться и оттуда отправиться в Ирландию14. Весной 1642 г. восставшие послали за оружием во Францию Кона О’Нейля, а также «за море» клирика Талбота 15.
Как видно, Bice это имело свои результаты. Владелец одного корабля, возвратившегося из Франции в конце июля, сообщал, что видел во французском порту официальную бумагу, в которой говорилось о намерении короля помочь восставшим ирландцам посылкой шеститысячного отряда с оружием и амуницией и что повсюду в церквах священники призывают верующих прийти на полнощь своим братьям в Ирландии, борющимся за истинную веру. По сведениям купцов, французский король в это время отпустил всех ирландцев, находившихся у него на службе, и они якобы уже погрузились на 12 кораблей с оружием и офицерами и уже готовы отправиться в Ирландию. 1 сентября в Уэксфорд из Дюнкерка уже прибыл корабль со снаряжением «из-за рубежа», по другим сведениям, туда же прибыло еще 7—8 кораблей из Франции и Фландрии с людьми и оружием для мятежников 16.
14 J. 'N а 1 s on, v. 2, р. 297.
15 J. Gilbert, V. 1, р. 288.
16 «Letters and papers...», pip. 89, 84'—85, 133—140.
170
* * *
Основным условием, определившим успехи Ирландского восстания с первых его дней, было не участие в нем вождей экспроприированных септов со своими отрядами, набранными из своих приверженцев, и не поддержка и помощь, оказанные этим вождям из-за рубежа, а массовые выступления против англичан-колонистов «простого народа», ирландских крестьян и обездоленного экспроприированного люда, пострадавших от земельных конфискаций и господства англичан в Ирландии больше, чем ирландская знать. Не случайно современник восстания и знаток Ирландии в XVII в. Вильям Петти среди причин, вызвавших восстание, называет стремление «простых ирландцев захватить все английские владения», а другой очевидец и участник событий Ричард Беллинге, который цитировался выше, замечает, что после восстания в Ольстере «болезнь» сама по себе быстро перекинулась в Лейнстер и Коннаут, потому что «это был такой сигнал, который всегда порождал бунт черни» 17.
К сожалению, имеющийся в нашем распоряжении документальный материал об Ирландском восстании не дает возможности восстановить участие крестьянских масс и их чаяния в этой борьбе так подробно, как этого хочется исследователю. Авторы документов, которыми мы располагаем, с характерным для аристократии презрением к простому народу весьма враждебно относились к крестьянскому движению и поэтому либо его замалчивали, либо изображали его искаженно, всячески принижая его значение и сводя его главным образом к грабежам и слепой необузданной расправе с английскими колонистами, используя весь лексикон английского языка о грабежах и убийствах, чтобы очернить это движение.
Общая характеристика того, что творилось в ирландской деревне в первые месяцы Ирландского восстания, дана в заявлении, представленном лидерами англо-ирландских лордов Пэля дублинскому правительству весной 1642 г. Лорды отводили от себя обвинения в том, что они, начав вооруженную борьбу против английского правительства в Дублине, якобы «ограбили
17 В. Петти. Ук. соч., стр. 102; J. G i 1 b е г t, v. 1, pp. 23—24.
171
многих подданных его величества, англичан и протестантов, убили многих из них и допустили много других варварских жестокостей против личности и поместий английских протестантов». Все эти насилия против английских протестантов, говорилось в заявлении, «были совершены недавно низшим сортом народа, без разрешения или соучастия командиров или других главных джентльменов-ирландцев, теперь выступающих с оружием в руках, наоборот, против их приказов и воли, и доказательством этого является наказание некоторых из этих преступников смертной казнью» *8. В другом официальном документе эти лорды писали королю, что «необузданное крестьянство и грубая чернь грабят многих протестантов» *9.
В коллекции документов, собранных Д. Рошфор-сом, приводятся многочисленные свидетельства пострадавших от восстания англичан-колонистов по большинству графств Ирландии. Из них видно, что с первых дней восстания разгром поместий английских колонистов и держателей, а нередко и расправа с ними стали приобретать в Ирландии массовые формы, причем это чинили не только отряды повстанцев, но главным образом ирландцы — держатели земель этих колонистов и даже их жены и дети18 19 20. «Мы... доведены до крайней бедности и нужды, вследствие действий враждебной стороны, которая без какого-либо повода для этого или справедливого основания лишила нас ферм, имущества и скота»,— жаловались английские джентльмены-протестанты из Килькенни на действия «простых ирландцев». И так было во всех провинциях Ирландии21.
Большая часть так называемых «Показаний» (Depositions)— записанных рассказов очевидцев о действиях восставших против англичан и других протестантов, опубликованных в двухтомном сборнике М. Гиксон, относится к Ольстеру. В них приведены многочисленные факты захвата поместий англичан-колонистов, их имущества и скота, осуществленные главным образом вооруженными отрядами повстанцев и местными жителя
18 J. G i 1 b е г t, V. В, рр. 26—27.
19 Ibid., р. 248.
20 J. 'R о s h w о г t h, v. 4, рр. 404—420.
21 J. <j i 1 b e г t, v. 2, p. 311.
172
ми. Вот один пример: жена капитана Прайса из графства Армаг показала, что поместье ее мужа в Туркерри со всем скотом, имуществом и деньгами, общей стоимостью в 1907 ф. ст., было отнято большим отрядом мятежников, возглавляемым представителями рода О’Нейлей, что якобы Фелим О’Нейль, у которого ее муж ранее купил земли этого поместья за 100 ф. ст., таким образом вернул его себе и получает доходы с него22. По признанию самих восставших в Монагане, они так поступали с англичанами-колонистами потому, что хотели «возвратить все колонизованные земли их законным собственникам»23. Примечательно, что при подобных экспроприациях можно было слышать крики мятежников: «Месть, месть, месть»24. Вместе с этим было много случаев самочинного и стихийного разгрома поместий, совершенных крестьянами и бедными людьми. Беллинге замечает, что после того как заговорщики начали восстание, последовало «много низких действий, совершенных с неистовой яростью грубым и жестоким народом» и вооруженным только дубинами и кинжалами, что отнятое в таких случаях имущество обычно разделялось между участниками разгрома25.
Исследователю очень трудно учесть все такие выступления, хотя они представляют большой интерес. Дело в том, что сами свидетели, показания которых дублинское правительство собирало с целью обвинить восставших в жестокостях и грабежах и наказать вождей восстания, обычно такие выступления не отделяли от действий военных сил восставших и включали их участников в ряды «мятежников», находя таким образом в их действиях лишний повод для обвинения восставших в насилиях. Так, например, жена капитана Прайса, на свидетельства которой мы уже ссылались, выделяет из среды повстанцев «простой народ» (common sort) и тут же замечает, что «взбунтовавшиеся женщины-ирландки» и их дети показали себя в борьбе более жестокими и свирепыми, чем мужчины; ко
22 М. Н i с k s о п, v. 1, р. 176.
23 ibid., р. 190.
24 Ibid., р. 179.
25 J. Gilbert, V. 1, р. 300.
173
нечно, «это могло относиться только к местным жителям, участвовавшим в разгроме поместий англичан26.
«Простые ирландцы» Лейнстера вместе с вождями экспроприированных септов поддержали своими выступлениями восстание в Ольстере сразу после его начала, еще в то время, когда большая часть местной знати этой провинции осуждала восставших. Верховные судьи Ирландии и члены Государственного Совета 27 ноября 1641 г. докладывали в Лондон: «Беспорядки теперь увеличиваются вообще так, что во многих местах, и даже около Дублина, в 4 милях от нас, не только явные мятежники из коренных ирландцев, но и мужчины, женщины и дети из местных жителей (natives) соединяются вместе и нападают на их соседей из англичан или протестантов и грабят все, что у них есть, но мы не можем им помочь...»27. По свидетельству лорда Дэнсэни из Пэля, все его соседи англичане были ограблены «простым народом» (common people) и жителями, а затем и соседи этих англичан были также ограблены28. В графстве Лонгфорд уже 26 октября 1641 г. О’Фореллы с другими повстанцами захватили два каменных дома и владения сквайра Джона Эджворса, шерифа графства, состоявшие из 1600 акров пахотной земли, пастбища и лугов (кроме леса и болот), большая часть которых была приобретена его отцом как колонистом-предпринимателем во время последней колонизации этого графства 29.
Такая же картина была в Коннауте. Президент Коннаута лорд Реннелаг, прибыв в начале ноября из Дублина, нашел, что в графствах этой провинции «многие из простых ирландцев» (.Inferior Irish) и некоторые из джентри «подняли мятеж»30. Граф Кланрикард 14 ноября 1641 г. сообщал из Коннаута, что после выступления повстанцев в Ольстере «другие грабежи были произведены в нескольких местах людьми без занятий (loose men), отчаявшимися в своем положении», что эти бесчинства якобы уже усмирены31.
26 М. Н i с k s о п, v. 2, р. 311.
27 J. N а 1 s о n, v. 2, р. 902.
28 J. G i 1 b е г t, V. 1, р. 300.
29 М. Н i с к s о п, v. 1, р. 360.
39 J. В о г! a s е, р. 49.
31 Т. С а г 1 е, V. 5, р. 261.
174
Однако оптимизм этого сообщения был преждевременным. В начале декабря наместнику Эссексу он-писал о положении в Коннауте уже так: «...нас ежедневно грабит много очень молодых людей, вследствие недостатка у них средств к жизни и работы», потому что наниматься на военную службу в другие страны они не имеют возможности. Положение, сложившееся в это-время в Коннауте, им ярко охарактеризовано в другом донесении: «...недавние английские колонисты . бегут прочь, люди без занятий поднимаются и никто не имеет власти, чтобы сопротивляться им, многие принуждены: идти с ними, чтобы спасти себя... и все они недовольны,, вследствие отсутствия у них надежды и занятий». В Коннауте «чернью было совершено много краж и угона скота»; у самого Кланрикарда был захвачен одним его родичем «безрассудным молодым человеком» замок в горах и два острова — другим родичем; однако сам-Кланрикард не решился отправиться усмирять этих непокорных родичей, потому, что как он пишет, «дурно настроенные лица» могли воспользоваться его отсутствием и напасть на английских протестантов-держателей в его поместьях32.
Таким образом, к лету 1642 г. большая часть Коннаута была охвачена восстанием. Только город Голуэй,, находившийся под властью графа Кланрикарда, и несколько замков в графстве Роскомонн сохраняли верность дублинскому правительству. Как отмечается в одном документе, граф Кланрикард до этого времени помогал из Голуэя королевским войскам скотом и зерном,, но теперь эта помощь прекратилась, потому что «мятежники в Коннауте» достали оружие и стали так сильны, и смелы, что «отнимают все, что посылает граф»33.
Томас Уйат, которого мы цитировали выше, имел все основания опасаться за спокойствие в Манстере. Крестьянские массы этого края тоже выступили против англичан-колонизаторов вскоре после 23 октября. В обзоре событий в этой провинции, составленном одним ирландцем-католиком для графа Ормонда, указывалось, что в конце ноября 1641 г. в графстве Типперери «множество простонародья» и «молодых людей без дела» из трех бароний собрались вместе и угнали большое ко
32 Т. С а г t е, V. 5, рр. 269, 270, 284.
33 J. G i 1 Ь е г t, V. 2, р. 150.
17$
личество коров и овец, принадлежавших колонисту-протестанту мистеру Кингсмилу, что дало повод наместнику Манстера Сентлежеру, родственнику этого Кингс-мила, отправиться в это графство с карательным отрядом для наказания нарушителей. Но солдаты этого отряда по приказу наместника начали опустошать и грабить Типперери и другие территории Манстера, доходя до Уотерфорда на юге, убивая, как сказано в отчете, -«невинных земледельцев» (innocent laboures) и «бедных мужчин и женщин», сжигая их дома, уничтожая посевы и угоняя их скот34.
Ирландская и англо-ирландская знать Манстера «стала организовывать свои отряды для самообороны от рейдов английских войск, а простой народ усилил самочинные действия против англичан-колонистов. Его ненависть к ним была столь велика, что разгрому и экспроприации подвергались не только английские поместья, но даже те ирландцы, у которых находили скот английской породы. Отряд в 500 человек, состоявший из «простонародья», пытался взять город Кашель, но несколько местных «джентльменов» и клириков сорва^ ли эту операцию и уговорили отряд разойтись. Кашель был взят другим отрядом под командованием местного джентльмена Филиппа О’Дуайра, причем против воли О’Дуайра, дома англичан были подвергнуты разгрому 3®. В графстве Керри 20 января 1642 г. повстанцами был «насильственно лишен имущества и скота» некий Эдуард Уокли. Был разрушен его замок, угнан скот, растащены домашние вещи, платье, сено, зерно и отнято денег на сумму 120 ф. ст. Кроме того, Уокли лишился как кредитор долгов на сумму 500 ф. ст., так как его должники из протестантов были разорены восставшими, а другие оказались папистами и мятежниками. Он потерял также доходы, получаемые им от лизов на манор, земли и дома36. Очень важно, что ирландцы-держатели в поместьях англичан-колонистов нередко выступали пособниками отрядов восставших. Так, во время осады замка Килфини в графстве Лимерик, принадлежавшего леди Доудэлл, несколько ее держателей
34 J. G i 1 b е г t, V. 2, р. 150.
35 М. Н i с k s о п, V. 2, р. 234.
38 Ibid., рр. 125—126.
176
тайно похищали ее имущество, зерно и скот и передавали отряду, осаждавшему замок, за что и были повешены по приказу этой леди37.
Таким образом, с самого своего начала Ирландское восстание охватило широкие массы ирландского крестьянства и экспроприированного люда, и не только в Ольстере, но и в других провинциях Ирландии. Англоирландская знать Лейнстера, Манстера и Коннаута включилась в восстание гораздо позднее, чем «простые ирландцы». Именно эта борьба «простых ирландцев», как бы она ни была стихийна, неорганизованна и раздроблена и как бы ни называли ее различные классовые противники «грабежом» или «резней»,— превратила заговорщическую деятельность группы ирландской знати Ольстера и ее локальное выступление 23 октября 1641 г. в общенациональное восстание, охватившее всю страну и длившееся несколько лет. Приведенные нами факты позволяют сделать заключение о том, что вскоре после 23 октября в Ирландии началось повсеместно широкое аграрное движение, направленное против англичан-землевладельцев, настоящая крестьянская война против гнета английских колонизаторов, хотя и локально разобщенная. Она сыграла решающую роль в развитии дальнейших событий Ирландского восстания, в поведении классов и партий в нем.
* * *
Мы привели факты из истории начального периода восстания, извлеченные главным образом из официальных английских документов — донесений верховных судей Ирландии парламенту в Лондоне, писем частных лиц, показаний О’Конолли и других современников — свидетелей и участников восстания. Однако надо всегда учитывать, что многие официальные английские документы весьма тенденциозны по отношению к восставшим.
Никак нельзя согласиться с мыслью, которую ан* глийские правители Ирландии всячески подчеркивалй в своих донесениях в Лондон, что восстание якобы было
87 J. G i I Ь е г t, V. 2, р. 70.
12 Ю. М. Сапрыкин
177
заблаговременно и хорошо подготовлено кучкой «измен* ников» из ирландской знати, а английские власти якобы до вечера 22 декабря об этой подготовке ничего не знали. Доктор Роберт Максвелл, ректор колледжа Тннан в Армаге, в своих показаниях о событиях в Ольстере, данных английским властям в Дублине, как свидетель в августе 1642 г. утверждал, что, по признанию самого Фе-лима О’Нейля, возглавляемый им заговор возник 5— 6 лет назад38. Это же утверждал и председатель суда в Дублине, заседавшего в феврале 1652 г. и приговорившего Фелима О’Нейля к смертной казни как государственного преступниказэ. В соответствии с этим в английской исторической литературе начало организации заговора относят обычно за несколько лет до восстания в Ольстере и говорят о длительной подготовке выступления.
Но Мак Гир после ареста в своих показаниях сообщил, что подготовка к восстанию была начата с февраля 1641 г., что ее осуществляли, кроме него самого, Роджер О’Мур, Филипп Релли, Турлог О’Нейль, Фелим О’Нейль, Мак Кол Магон, а также полковники ирландской армии, сформированной во время наместничества Страффорда, — Бирн и Плэнкет. Эти организаторы заговора несколько раз встречались в Дублине и в других местах для разработки плана выступления, вербовали среди ирландской знати Ольстера, Лейнстера и Коннаута соучастников, установили связь с ирландской эмиграцией во Фландрии, получили от Ришелье, папы и испанского короля обещание о помощи оружием и амуницией. Захват Дублинского замка должен был осуществить отряд в 200 человек, присланный участниками заговора из Ольстера и Лейнстера40. В 1654 г. на суде в Дублине Фелим О’Нейль говорил, что заговор возник за 3—6 месяцев до начала восстания в Ольстере, что его вовлекли в заговор Мак Гир И' Роджер О’Мур, что заговорщики обязались хранить тайну, что на встречах заговорщиков, на которых обсуждались планы выступления, все важнейшие замки и крепости Ирландии были распределены между участниками за-говора для их захвата в день восстания41.
38	М. Н i с k s о п, v. 1, р. 327.
39	ilbid., v. 2, р. 184.
40	J. N а 1 s о п, V. 2, рр. 943i—555.
41	М. Н i с к s on, v. 2, р. 191.
178
Вместе с этим из показаний Мак Гира и других документов явствует, что заговорщики не осуществили многое из того, что они намечали осуществить при подготовке восстания. Само выступление готовилось узким кругом лиц как заговор, и о нем, по словам Беллингса, «знали очень немногие»42. Заговорщикам не удалось добиться поддержки у землевладельцев Пэля, хотя эта задача не раз обсуждалась ими при подготовке выступлений. Не установили заговорщики также прочных связей с ирландцами Коннаута и Манстера, а помощь из Лейнстера была весьма скромной, не такой, какую они ожидали — из 200 человек, которых должны были прислать вожди из Лейнстера и Ольстера в Дублин к 23 октября для осуществления намеченного захвата Дублинского замка, накануне вечером прибыло только 80. Сроки выступления из-за плохой его подготовки переносились несколько раз, изменялся план захвата крепостей и фортов. Недостаточной была и конспирация, что и привело к провалу выступления в Дублине. Имея это в виду, Беллинге справедливо упрекает заговорщиков в отсутствии надлежащей предосторожности в том, что они «выступили вслепую» 43.
Все это предопределило результат: заговорщики смогли поднять локальное восстание, охватившее только Ольстер и небольшую часть Лейнстера, оно было потом поддержано в других провинциях и графствах, причем не сразу и стихийно. «То, что восстанием были охвачены сначала (в октябре — декабре 1641 г.) только те ирландцы, которые были лишены своих владений Яковом и вытеснены английскими поселенцами, показывает, насколько оно было неподготовленным»44, — отмечает Энгельс, полемизируя с английской трактовкой подготовки Ирландского восстания, о которой говорилось выше.
Тому обстоятельству, что Ирландское восстание 1641 г. сначала не вышло за пределы Ольстера, способствовало также нечеткое понимание его задач самими его организаторами и вождями. Из всего известного документального материала, относящегося к заговору в Ольстере и восстанию, видно, что, готовя выступление
42 J. G i 1 Ь е г t, v. 1, р. 10.
43 Ibid., р. 7.
44 «Архив Маркса и Энгельса», т. X, стр. 164.
12*	179
заговорщики не определили четко своих целей, не выработали его программы. По признанию Фелима О’Ней-ля, план заговорщиков был такой: овладев важнейшими фортами и замками Ирландии, добиться изменения состава правительства в Дублине, назначить верховными судьями двух представителей англо-ирландской знати— графа Ормонда и виконта Гормарстона — и после этого обратиться к Карлу с просьбой избавить ирландцев от всех тягот и несправедливостей, от которых они страдали до восстания45. Таким образом, они никак не рассчитывали на массовое и активное участие крестьян, каждый из них должен был создать из своих ирландцев-держателей отряд под своим командованием, для захвата крепостей и поместий английских колонистов.
Мак Гир во время допросов не мог назвать всех конкретных задач, которые ставили перед собой его единомышленники, приступившие к организации восстания, и не потому, что он их скрывал — такие задачи тогда еще не были полностью определены заговорщиками, как это явствует из последующих документов, выпущенных восставшими. Он сообщил, что Роджер О’Мур беседовал с ним (так же как и с другими заговорщиками) «о многих несчастьях и страданиях» ирландцев, в частности о тех, которые их тяготили во время наместничества лорда Страффорда. «И затем он начал называть страдания тех, кто принадлежал к самым древним ирландским септам (Ancient Natives), он говорил о том, как на некоторых колонизованных англичанами территориях эти ирландцы были лишены поместий их предков». Все эти страдания, говорил он далее, послужили причиной общего недовольства, распространившегося по всей Ирландии, и если «джентри Ирландии» желает полностью освободиться от этого гнета и добиться хороших условий для себя», «вернуть поместья своих предков (или по крайней мере добрую их часть), нет для этого более подходящего времени, чем это время», когда началась война между Англией и Шотландией46.
45 См. нашу статью «Ирландский вопрос на процессе Страффорда». «Вести. Моск, ун-та», сер. истор., 1961, № 6.
46 J. N а 1 s о п, V. 2, pip. 543—544.
.iso
Из приведенного отрывка следует два вывода. Руководители восстания, приступая к его подготовке, ставили перед собой цель вернуть земли той части ирландской знати, которая была экспроприирована при Тюдорах и первых Стюартах и в соответствии с этим они рассчитывали найти поддержку главным образом у этой знати, или «джентри», как ее называет в своих показаниях Мак Гир. Действительно, круг самих участников восстания и территория его распространения в первые его дни определялись в соответствии с целью, сформулированной Роджером О’Муром — вернуть ирландскому «джентри» земли, конфискованные англичанами при Тюдорах и первых Стюартах. Как уже отмечалось, территориальное восстание охватило в начальный его период графства и территории, подвергшиеся в XVI и начале XVII в. земельным конфискациям, а сами организаторы и вожди восстания принадлежали к ирландской знати, экономическое могущество и политическое влияние которой было основательно подорвано этими конфискациями. «Они вообще более непокорны и властолюбивы, чем знать в других провинциях Ирландии, это отпрыски тех, кто прежде участвовал в мятеже. Они потеряли большие владения»47,— характеризовал граф Кланрикард королю Карлу восставшую знать Ольстера.
Коннор Мак Гир носил титул барона Энискиллин, возглавлял остатки септа Мак Гиров в Ферманаге. Его дед Коннор Рое Мак Гир во время войны с Тироном верно служил английской короне и за это при колонизации Ольстера Яковом был вознагражден 6480 акрами земли в графстве Ферманаг и пожизненной пенсией в 200 ф. ст. в год, что, однако, не помешало его внуку накануне 1641 г. оказаться в долгах вследствие тяжелого материального положения. Сэр Фелим О’Нейль был внуком Генри О’Нейля, который тоже верно служил Якову н был убит при подавлении восстания О’Догерти в 1608 г. Фелим после смерти его родичей, находившихся в эмиграции и возглавлявших род О’Ней-лей, стал главой этого рода48. Филипп О’Релли и Маль-мур Мак Магон представляли некогда могущественные септы Кавана и Монагана. Роджер О’Мур происходил
47 Т. С а г t е, v. 5, р. 287.
48 Ibid., рр. 314—318.
181
из Балминга в графстве Кильдар и был потомком тех Муров из графства Лейке, которые были экспроприированы при Якове и переселены в Манстер.
Но, как видно, организаторы восстания уже в период его подготовки начали понимать локальную ограниченность своих целей и необходимость выдвинуть требования общенационального характера, чтобы, таким образом, расширить базу восстания. Мак Гир сообщает, какое большое впечатление на его единомышленников произвели сообщения о принятых в Англии Долгим парламентом мерах против католиков и о том, что шотландская армия не сложит оружия до тех пор, пока не добьется искоренения папизма во всех трех королевствах, находившихся под властью Карла, т. е. и в Ирландии. Эти сведения очень встревожили и «джентри Пэля», и офицеров ирландской армии, с которыми были связаны заговорщики49. Тревога эта была вполне обоснована — за угрозой искоренения католичества Долгим парламентом скрывалось намерение английской буржуазии и нового дворянства начать новые земельные конфискации и экспроприации у католиков, к которым принадлежало большинство ирландского и англо-ирландского населения страны. Напомним меткое замечание Энгельса о протестантской реформации как «широко задуманном плане конфискации земли» у католиков50. По этим причинам заговорщики в Ольстере и придали всему своему выступлению характер борьбы за сохранение католичества в стране. Это должно было обеспечить им поддержку всех жителей Ирландии — католиков и помочь втянуть их в восстание.
Нужно также иметь в виду, что, всячески подчеркивая опасность истребления католичества в Ирландии и изображая свою борьбу как защиту католичества от воинствующего пуританизма, вожди Ирландского восстания таким образом рассчитывали получить поддержку и помощь Рима и Испании и ирландской эмиграции, которая была на содержании у католических стран.
В этой связи весьма любопытен первый документ восстания «Ремонстрация восставших в Ирландии», выпущенная вождями восстания 23 октября. В ней
J. N а 1 s о п, V. 2, р. 546.
50 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 35, стр. 135.
182
единственной целью выступления было объявлено требование свободы католической религии в Ирландии, никаких других требований не выдвигалось. Ирландские католики, говорилось в «Ремонстрации», всегда были верны английскому королю, несмотря на тяжелый гнет английского правления, потому что они имели «некоторую свободу религии», как одну из «милостей короля». Теперь же стало так, что парламент в Англии, настроенный враждебно ко всякой «милости», полученной «нашей нацией от Его Величества», и заметив, что король склонен дать им свободу религии, лишил его этой прерогативы, более того, парламент уже предпринял ряд мер против католиков в Англии и Шотландии, а также угрожает послать шотландскую армию «с мечом и библией в руках» против «нас». Далее говорилось о том, что движимые верноподданническими чувствами к королю ирландцы выступили с оружием в руках и завладели рядом важных крепостей, «чтобы быть в состоянии служить Его Величеству и защищать себя от тиранических действий наших врагов», под которыми подразумевался Долгий парламент и шотландская армия.
В доказательство законности своего выступления авторы «Ремонстрации» приводили несколько аргументов. Они сводились к тому, что в Ирландии происходят частые сборища «дурных людей» (имелись в виду пуритане) и на них обсуждается план искоренения католичества и «полного нашего уничтожения», что эти люди исподьзуют в английском парламенте некоторых лиц против католиков и протестантов-епископов, которых они также ненавидят, как и католиков, что управление Ирландией находится в руках «многих бедных и нуждающихся должностных лиц», которые, чтобы возвыситься, «обирают» джентри и простой народ Ирландии таким образом, что всякий, имеющий собственность, не уверен в своей безопасности. Ирландцы не могут ожидать от короля существенного облегчения их положения, поскольку правят в Англии «неверные подданные», лишившие короля всех его прерогатив и поэтому их вооруженное выступление справедливо. В заключение снова подчеркивалось, что восставшие взялись за оружие для восстановления всех прерогатив короля и для своей защиты, что они готовы сдать за
183
хваченные крепости, если король будет защищать католиков и протестантов в Ирландии против пуритан и прикажет восставшим эту сдачу произвести51.
Свою верность Карлу лидеры восстания в Ольстере особенно ясно выразили и в клятве, которую давали участники восстания: «Я клянусь быть верным нашему суверену королю Карлу, его наследникам и преемникам, я буду защищать его и их, как могу, не щадя своей жизни, власти и имущества от всех, кто попытается выступить против личности короля, его чести, достоинства и прерогатив, или совершит что-либо против правления короля»52. Роджер Мур своей речью на холме Крофти 22 декабря 1641 г. во время переговоров с ли^ дерами роялистов из англо-ирландских лордов Пэля о союзе произвел большое впечатление на них своей формулировкой об отношении восставшей знати Ольстера к английскому королю: «Я торжественно заявляю в вашем присутствии и перед небом, что мы и наша партия решили оставаться неизменно и прочно в должном подчинении нашему королю и что наше желание защищать его права и прерогативы от несправедливого захвата их злонамеренной партией английского парламента было одним из важнейших мотивов для нас начать вооруженную борьбу» 53.
В связи с этим интересен такой факт. Начав военные действия против фортов и замков, Фелим О’Нейль объявил, что он выполняет указание короля, изложенное в его специальном королевском письменном предписании (commission) с большой королевской печатью. Об этом было широко объявлено, и многие свидетели, опрошенные позже о действиях восставших, говорили об этом предписании короля, якобы имевшемся у Фелима; оно даже приведено в коллекции документов Налсона. Однако, как выяснилось позже, это был подложный документ, составленный по указанию Фелима О’Нейля его людьми, он был снабжен королевской печатью, отрезанной от захваченной после взятия крепости Чарле-монт жалованной грамоты короля лорду Кауфильду, командующему этой крепостью54. Подделка эта была
61 J. IN a 1s о п, V. 2, рр. 556—557.
52 J. R о s h w о г t h, v. 4, р. 415.
53 J. Gilbert, V. 1, р. 37.
54 М. Н i с k s о п, v. S, р. 371.
184
сделана с целью добиться широкой поддержки у лояльных к Карлу групп.
Таким образом, вожди восстания в Ольстере с самого его начала всячески подчеркивали свою верность Карлу, не выдвигая задачи полного освобождения Ирландии из-под власти английской монархии и установления ее национальной независимости. Они рассчитывали использовать начавшуюся в Англии борьбу против абсолютизма, чтобы добиться от короля удовлетворения своих требований, взамен они заверяли короля в своей готовности помочь ему в защите королевских прерогатив от покушений на них со стороны пуритан. Конечно, при объяснении этой непоследовательности и ограничения национально-освободительных целей борьбы надо иметь в виду, что руководство восстанием находилось в руках представителей ирландской знати,, стремившихся восстановить, прежде всего, свои земельные владения и власть как феодальной знати и гарантировать себе обладание ими на будущее; они не прочь были эту власть разделить с чужеземным королем. В этой связи примечательно, что В. Петти считает стремление 10—12 ирландских вельмож «получить в свои руки господство над всей страной» одной из причин Ирландского восстания. В соответствии с этим эти вельможи настойчиво искали поддержки за рубежом — у папы римского, у монархов стран католического лагеря и даже у английского короля, а внутри страны — у англо-ирландской знати, и, как мы покажем ниже,, менее всего у простых ирландцев.
Однако выраженные лидерами Ирландского восстания с самого его начала верность феодальной монархии в Англии и готовность бороться против Долгого парламента в защиту этой монархии, при всей непоследовательности этих заявлений с точки зрения национально-освободительных целей борьбы, не дают основания считать Ирландское восстание в целом реакционным, как это обычно делается в буржуазной историографии. Мы показали народную, крестьянскую его основу. Для осуществления национально-освободительных задач Ирландского восстания большое значение имело то, каким образом Долгий парламент начнет решать вопрос об Ирландии — либо поддержит национально-освободительную борьбу в Ирландии и поможет
185
ирландцам освободить свою родину из-под власти английской феодальной монархии, либо поддержит колонизаторские намерения английских авантюристов относительно Ирландии и превратит ее в колонию буржуазно-дворянской Англии — источник обогащения этих искателей наживы («отнять землю у народа», — как говорит Энгельс). Долгий парламент с первых дней его работы, и особенно в связи с процессом Страффорда и 'после него, ясно показал свое стремление решить ирландский вопрос вторым способом. Как явствует из документов ^восставших, это значительно ускорило назревание Ирландского восстания и способствовало, с одной стороны, обострению национально-освободительной борьбы в Ирландии, а с другой — толкало ирландскую знать и англо-ирландское дворянство, возглавляющих эту борьбу, искать поддержку у врагов английской революции— у английской феодальной монархии и международной католической реакции — ценой существенного ограничения национально-освободительных целей борьбы, а затем и измены народу55.
* *
*
Ремонстрация, которую мы охарактеризовали, не удовлетворила всех участников восстания из ирландской знати. Поэтому были предприняты попытки в отдельных графствах восставшими септами сформулировать программные требования по-своему — настолько положение и интересы локальных групп ирландской знати было неодинаковым. В Каване руководители восставших септов обратились к верховным судьям и Государственному совету в Дублине с петицией, в которой объясняли свое выступление с оружием в руках. В ней,
55 В связи с оценкой Ирландского восстания полезно привести высказывание В. И. Ленина о национально-освободительных войнах из письма к Инессе Арманд, написанного в 1917 г.: «Войны вещь архипестрая, разнообразная, сложная. С общим шаблоном подходить нельзя. ;(1) Три главных типа: отношение угнетенной нации к угнетающей (всякая война есть продолжение политики; политика есть отношение между нациями, классами и пр.). По общему правилу, война законна со стороны угнетенной (все равно, оборонительная или наступательная в военном смысле)». (В. И. Лени й. Соч., изд. 4, т. 35, стр. 219).
186
подобно ремонстрации от 23 октября, говорилось о том, что лояльные подданные короля в Ирландии долгое время стонут под гнетом «жесткого правления», подчиненного интересам увеличения богатств отдельных лиц, которые его осуществляют, а не интересам чести короля и «благополучия нас — его подданных». Королю ранее' были посланы жалобы ирландцев, тем не менее им снова угрожают еще более тяжелые притеснения, а именно: уничтожение свободы вероисповедания и других свобод и полное изгнание «из наших древних жилищ». Свобода вероисповедания объявлялась главным требованием восставших56.
Двадцать шесть представителей рода О’Фаррелов, после того как графство Лонгфорд было охвачено восстанием, обратились к лорду Диллону, члену • ирландского парламента и Государственного совета в Дублине, и перечисляли причины, побудившие их взяться за оружие. На первом месте они также поставили преследования, которым подвергались католики в Шотландии и в Англии и угрозу распространить их на Ирландию. «И мы, и другие паписты есть и всегда будут такими же лояльными подданными короля, как и в других его владениях»,— утверждали О’Фаррелы. Далее они писали о дискриминации католиков в Ирландии в использовании прав и льгот, обычных для подданных, о законах против католиков, принятых во второй год царствования Елизаветы, о притеснениях в аграрной области — о нарушениях жалованных грамот короля на поместья, совершаемых обычно при помощи юридического крючкотворства под видом проверки титулов на землю, об ограничениях в приобретении конфискованных королем земель в графствах, подвергшихся земельным конфискациям. Как утверждали О’Фареллы, эти ограничения вызывают недовольство больше, чем сам порядок колонизации, потому что за последнее время ирландцы ввергнуты в такую крайнюю бедность, что вынуждены землю «приобретать, а не продавать» 57.
Если сравнить эти последние два пункта с тем, что требовали вожди восставших септов в Ольстере, то становится очевидным, как неоднородны были требования ирландской знати в аграрной области. О’Фареллы
56 J. R о s h w о г t h, v. 4, pp. 41'4—415.
57 Т. С а г t е, v. 1, р-р. 3'51—352.
187
не выдвигали требования возврата всех конфискованных у ирландцев земель, как делали это заговорщики из Ольстера в соответствии с интересами ирландской знати этой провинции.
Напомним, что раздел графства Лонгфорд при Якове был произведен после того, как специальная комиссия, состоявшая из английских чиновников-сервиторов, «доказала» титул короля на эти земли, на основании чего у О’Фареллов была конфискована одна четвертая часть земель и заселена английскими колонистами. Но 142 ирландца из рода О’Фареллов получили жалованные грамоты от короля на свои земельные участки как фригольдеры. Обеспеченности и прочности этих жалованных грамот и добивались авторы обращения к Диллону, однако они не ставили вопроса о возвращении всех земель, розданных английским колонистам при этом разделе. Не выдвигали они и требования о возвращении земель всем крестьянам графства, пострадавшим от экспроприаций больше, чем знать. В Лонгфорде крестьяне, имевшие участки размером менее 60 акров, были при разделе полностью согнаны с земли. О’Фареллы в своей петиции пеклись только об интересах тех ирландцев, которые имели средства приобретать земли, однако испытывали затруднения в связи с ограничениями в этом отношении, проводимыми английскими властями. Конечно, ими не могла быть масса крестьян Лонгфорда, а только самая зажиточная часть их, а также клановая знать. Все это позволяет оценить аграрные требования О’Фареллов как весьма умеренные.
Документ, который анализировался выше, «Статьи, вскрывающие причины, побудившие ирландцев Севера и католиков Ирландии поднять оружие», был по существу сводкой жалоб восставших. Как и в своих предшествовавших документах, руководители восстания и в этом документе выступали в защиту короля и его привилегий от покушений пуритан в Англии ®8. Важно заметить, что в этих статьях не формулировались в качестве вывода из перечисленных жалоб требования восставших, которые сами собой напрашивались, а только
68 «Ireland from the Flight.», p. 56. См. нашу статью «О причинах Ирландского восстания 1641 г.». «Вести. Моск, ун-та», сер. ис-торнч., 1960, № 4.
188
перечислялись тяготы, от которых страдали ирландцы. Таким образом, «Статьи» по существу являлись петицией к королю с просьбой рассмотреть жалобы восставших и удовлетворить их. Эта осторожность не случайна, она вполне соответствует тактике лидеров ирландской знати, возглавивших восстание на севере и ищущих поддержки короля и англо-ирландской знати. Возможно, это был перечень тягот ирландцев, который лидеры восстания рассчитывали передать королю после того, как они овладеют важными замками и крепостями Ирландии и изменят состав дублинского правительства, о чем говорил Фелим О’Нейль на суде.
В связи с выяснением вопроса о программе Ирландского восстания в первые его месяцы для исследователя представляют интерес материалы о переговорах восставших с королем, потому что в них содержатся сведения о требованиях, выдвигаемых руководителями восстания, которые должны были найти отражение в мирном договоре (вполне очевидно, что их и можно считать основными требованиями восставших). Составитель коллекции документов Д. Налсон и автор истории ирландского восстания Д. Борлез сообщают о переговорах о мире, которые велись с дублинским правительством в декабре 1641 г. Проект условий был составлен неким сэром Томасом Кэри и доктором Сорбоннского университета Кале; очевидно, этот проект был одобрен руководителями восстания. В нем содержатся следующие четыре пункта: признание веротерпимости, допущение католиков наравне с протестантами ко всем занятиям и должностям, исправление ®сех «несправедливостей» (wrong's) колонизации, допущенных после 1610 г., ликвидация тождественности понятий, «мятежник» и «изменник», т. е. требование амнистии всем восставшим 59.
69 J. IR о s h wo г t h, v. 4, р. 410. Полезно отметить, что в Инструкции Карла графу Ормонду по поводу заключения мирного договора с восставшими от 12 января 1643 г. король соглашался на следующие условия этого договора (разумеется, выдвинутые другой стороной): признание веротерпимости, соблюдение положения о том, что ни одни статут, изданный в Англии, или акт английского парламента не имеет силы закона для Ирландии без утверждения его ирландским парламентом, предоставление ирландскому парламенту законодательной инициативы без одобрения королем и его тайным советом, допуск католиков к государственным должностям, возвращение ирландцам конфискованных земель (Т. Carte, v. 5, РР- 1—2).
189
Не менее интересна официальная формулировка задач, которые пытались разрешить восставшие ирландцы Ольстера, данная дублинским правительством. 6 ноября 1641 г. верховные судьи Ирландии и члены тайного совета сообщали в Лондон о том, что повстанцы публично объявили следующие свои задачи: «Искоренить (extirpate) англичан и протестантов и не складывать оружия до тех пор, пока римская религия не будет упрочена и государство не перейдет в руки местных жителей — ирландцев, а коренные ирландцы (old Irish) не восстановят земель их предполагаемых предков». За исключением задачи искоренить всех англичан и протестантов — о необоснованности этого утверждения мы скажем ниже — во всем остальном дублинские правители правильно изложили основные задачи восставших, как это явствует из сравнения с другими свидетельствами, приведенными выше.
В нескольких «Показаниях» приводятся высказывания участников восстания о целях их борьбы. Эти цели в основном сводились к установлению веротерпимости в Ирландии и возвращению католической церкви земель и десятины, возвращению земель, отнятых у ирландцев при колонизации, и защите прерогатив английского короля от покушений на них Долгого парламента. Таким образом, это подтверждает наши выводы о задачах восстания, выдвинутых его руководителями. Доктор Максвелл в своих показаниях передает его разговор' с Фелимом О’Нейлем о программе восстания. Сначала, по словам О’Нейля, восставшие требовали только свободы религии, но «после того, как Фелим получил власть», пунктов программы стало больше и они перечисляются Максвеллом: наместник Ирландии, все высшие должностные лица, члены тайного совета в Дублине и мировые судьи должны быть только из ирландцев, все акты английского парламента против католиков-и акт Пойнингса необходимо отменить, ирландскому парламенту дать полную независимость, не должно быть английской армии в Ирландии, а все крепости надо передать ирландцам, англичанам же запретить въезд в Ирландию совсем, десятина должна уплачиваться только католическому духовенству и все церковные земли возвращены католическим епископам, все меры по конфискациям и колонизации земель, осуще-
190
стеленные начиная с царствования Якова, должны быть отменены и впредь никогда не допускаться60.
В свете других свидетельств, приведенных нами ранее, видно, что основные требования восставших, выдвинутые руководителями восстания в Ольстере, переданы Максвеллом в основном правильно, за исключением запрещения англичанам въезда в Ирландию и Ярко выраженной антианглийской направленности ряда других пунктов. Тем не менее ни в одном документе,, относящимся к восстанию в Ольстере, нет такого подробного изложения требования восставших, а между тем четкость, с которой Максвелл излагал эти требования, заставляет предполагать, что он пересказывал содержание какого-то известного ему документа.
Объяснить это, как нам представляется, можно тем, что эти показания давались в августе 1642 г., т. е. почти через год после начала восстания в Ольстере. За это время в результате заключения союза между знатью Ольстера и лордами Пэля и Манстера появился ряд документов, излагающих подробно как тяготы, от которых страдали ирландцы, так и требования к королю. Максвелл, несомненно, как представитель высшего круга англиканского духовенства, был знаком с содержанием некоторых из этих документов и использовал это в. своих показаниях. Таким документом для Максвелла, вполне мог послужить «План создания Ирландской конфедерации», выработанный в марте 1642 г., как проект программы будущей конфедерации. Большинство пунктов этого плана совпадает с требованиями, изложенными Максвеллом61, а антианглийскую направленность этим пунктам, которой, как мы уже отмечали,, не было ни у вождей восставшего Ольстера, ни у лидеров Ирландской конфедерации, Максвелл, возможно,, придал сам вместе с уполномоченными, допрашивавшими его, в соответствии с официальной английской оценкой Ирландского восстания.
Другой английский священник, доктор Генри Джонс,, в мае 1642 г., якобы со слов настоятеля францисканского монастыря в Мултифарнеме (в графстве Уэстмит),, сообщил, что в этом монастыре за несколько недель до-
60 М. Н i с k s о п, v. 1, р. 330—331.
61 J. G i 1 b е г t, v. 1, р. 289.
191
начала восстания происходило собрание глав католического духовенства и вождей заговора, на котором обсуждался вопрос о том, изгнать (dismiss) ли всех англичан и других протестантов из Ирландии или перебить их полностью (the utter cutting off), так как изгнанники могут потом вернуться обратно в Ирландию. Мнения на этот счет якобы разделились, и согласованного решения принято не было.
Далее, доктор Джонс, со слов настоятеля аббатства, назвал ряд пунктов, составляющих программу восстания. Заговорщики якобы намечали сохранить верность английскому королю, но в отличие от всех формулировок этого пункта, которые были.в документах восставших, предлагали серьезно ограничить его прерогативы в Ирландии, а доходы снизить до величины, какая была до английской колонизации ирландских земель. Отсутствовал пункт о свободе религии и веротерпимости в Ирландии, который во всех документах восставших в Ольстере был на первом месте.
Колонизованные земли должны быть возвращены их прежним владельцам. Привилегированное положение в Ирландии должна занимать только «коренная аристократия» (ancient Nobility), как ирландская, так и англо-ирландская, потому что намечалось назначить верховными судьями представителей от этих двух групп аристократии. Все другие должности в государстве должны занимать тоже представители этой аристократии. Если кто-либо из них отказывался принять католичество, то подлежал смещению (to be removed). Предусматривалось возвращение к управлению, свойственному клановой системе, — графства подлежали разделению на баронии, править ими и набирать войска, строить и содержать в надлежащей готовности крепости должны «вожди септов» и другие представители аристократии. «И что эти правители будут иметь абсолютную власть и ответственны будут только перед парламентом»,— говорил Джонс. Таким образом, по словам Джонса, заговорщики предполагали вернуть Ирландию к временам ее политической раздробленности и всемогущества ирландской знати при слабом чужеземном короле. После того как Ирландия будет таким образом «устроена», заговорщики намечали послать в Англию 30-тысячную армию, чтобы помочь французским и ис-192
панским войскам вернуть Англию в лоно католической церкви62.
Все эти показания Джонса в английской историографии воспринимаются без какой-либо критики и на их основании делаются выводы о жестокости восставших ирландцев, якобы поставивших перед собой задачу истребить всех англичан и других протестантов в Ирландии ради торжества воинствующего католицизма, о полном восстановлении клановой системы и бергенского права в Ирландии как одной из важнейших целей восставших63.
Однако совершенно прав был Энгельс, который в составленной им «Хронологии Ирландии», передавая версию о совещании католиков в Мултифарнемском аббатстве, заметил: «Вся эта история весьма апокрифична, она основана лишь на устной передаче д-ра Г. Джонса; собрания этого, по-видимому, или вообще не было, или оно носило другой характер»64. Ни в одном документе Ирландского восстания, как и в свидетельствах Мак Гира и других современников, нет никаких сведений о Мултифарнемском собрании и его решениях.
Более того, синод католического духовенства, заседавший в марте '1642 г. в Келлее, и собрание ирландской конгрегации в Килькенни, происходившее через два месяца после этого синода, вынесли решения, совершенно противоположные тем, о которых сообщает доктор Джонс. Ирландский клир признал, что война в Ирландии ведется за религию, короля и в защиту жизни, имущества, земель и владений ирландцев против покушений на них главным образом со стороны пуритан, но всех, кто участвовал в разгроме поместий англичан — колонистов и в расправе с ними отлучил от церкви. Не выдвигали клирики и требования возродить политическую и территориальную раздробленность Ирландии, наоборот, было признано необходимым с целью ликвидации разобщенности очагов восстания установить «центральную власть» для управления страной65.
62 М. Hickson, v. 2, рр. 356—357.
63 Т. С а г t е, v. 1, р. 359; Е. Н a m i 11 о n, р. IV.
64 «Архив Маркса и Энгельса», т. X, стр. 147—.148.
65 J. Gilbert, V. 1. рр. 74—75, 77—78, 280, 294, 296.
13 Ю. М. Сапрыкин
193
Требования восставших в Ольстере, которые мы выяснили выше, существенно отличаются от того, что выдавал за программу восставших доктор Джонс. Никак нельзя согласиться и с его показаниями о том, что восставшие не выдвигали требования установить свободу вероисповедания в Ирландии, замышляли уничтожить протестантизм в Англии, жестко ограничить права и доходы короля и восстановить все порядки управления, свойственные клановой системе.
Поэтому есть все основания признать, что показания доктора Джонса в части, касающейся программы вое-  ставших, являются фальшивкой; в них ряд правильных сведений о требованиях восставших искажен и перемешан с выдуманными с целью —это нетрудно заметить— всячески очернить восставших в духе антиир-ландской пропаганды, проводимой дублинским правительством и Долгим парламентом.
Итак, рассмотренные нами источники, касающиеся требований, выдвинутых лидерами Ирландского восстания в его начале (до присоединения англо-ирландских лордов Пэля к восстанию), позволяют сформулировать эти требования так: введение веротерпимости в Ирландии, предоставление католикам права занимать должности на королевской службе и свободно заниматься всеми видами хозяйственной и коммерческой деятельности, отмена закона Пойнингса и самостоятельность ирландского парламента, возвращение ирландцам экспроприированных земель, ликвидация произвола чиновников короля в связи с поисками титулов короля на земли и разделами этих земель. Это была половинчатая программа освобождения Ирландии от английского господства, рассчитанная по существу на раздел власти между местной знатью и английской монархией с прекращением земельных экспроприаций и дискриминации католиков. Вместе с этим перед исследователем встает ряд вопросов.
Во-первых, требовали ли руководители восстания восстановления бретонского права и клановой системы, отмененных официально в 1605 г. и существенно подорванных земельными конфискациями и английской колонизацией ирландских земель, а также процессом имущественной дифференциации ирландцев. В «Статьях, вскрывающих причины...» есть жалоба на уничтожение 194
«древних основных законов, свобод и привилегий» ирландцев; однако ни в этом документе, ни в других документах нет четко сформулированного требования восстановить брегонское право и клановые порядки, хотя в исторической литературе можно встретить утверждение о том, что восставшие якобы требовали такого восстановления. Напомним, что, согласно данным «Гражданской описи», к началу 40-х гг. XVII в. клановая система была очень сильно подорвана даже в Ольстере, и принцип частной собственности на землю в Ирландии уже утвердился довольно прочно. Поэтому вряд ли большинство ирландской знати в это время выступало за возвращение клановой земельной собственности со всеми ее ограничениями, с обычаями гевелкайнда и та-нистри, обременительность которых была для большинства этой знати вполне очевидной.
Следует еще напомнить, что когда через год после начала Ирландского восстания была создана Ирландская конфедерация, в которую вошел и восставший Ольстер, Генеральная ассамблея этой конфедерации одним из первых пунктов своей программы провозгласила: «И чтобы общее право Англии и все статуты ее, которые ие направлены против католической веры и свобод ирландской нации и этого королевства, соблюдались во всей стране и чтобы все гражданские и уголовные дела решались согласно этим законам»66. •
Нужно учесть и другое обстоятельство — если бы лидеры восстания предполагали восстанавливать брегонское право и клановую систему, то нужно было возвращать конфискованные англичанами земли не только знати, но и всем экспроприированным при совершении этих конфискаций крестьянам, которые имели земельные участки при господстве традиционных поземельных отношений, основанных на клановой собственности на землю. Однако в источниках, которые мы проанализировали, не высказывалось мысли о необходимости возвратить земли всем экспроприированным при конфискациях крестьянам; обычно говорилось о возвращении земель «коренным ирландцам» (old Irish). Из показаний Мак Гира явствует, что заговорщики подразумевали под этим термином «джентри» — так называли в XVII в.
06 J. Gilbert, V. 2, р. 74; «Letters and papers...», р. 166.
13*
195
всю ирландскую знать в противоположность простому народу.
Поэтому есть все основания считать, что руководители восстания, выдвигая идею о возврате конфискованных земель, предполагали эти земли возвратить представителям ирландской знати, а они должны были сами решить вопрос, восстанавливать права прежних владельцев крестьян или нет. Надо иметь в виду, что при решении этого вопроса нужно было учитывать ряд локальных особенностей, ведь одна часть экспроприированных ирландских крестьян была переселена в другие районы Ирландии и даже эмигрировала, а другая часть оказалась на положении краткосрочных арендаторов не только у новых владельцев — английских колонистов, но и лояльных представителей ирландской знати и ирландцев-фригольдеров, получивших земли от короля при разделе их после конфискации. Конечно, решение вопроса о предоставлении этим арендаторам конфискованных земель во многом зависело от их активности в борьбе за землю. Во всяком случае тот факт, что руководители восстания предпочитали не высказываться определенно по этому вопросу, свидетельствует не только о сложности его решения для самой ирландской знати, но и о ее нежелании развязывать и поддерживать крестьянскую борьбу за землю, о стремлении удержать крестьян под влиянием знати, потому что эта борьба могла принять совсем нежелательный для знати оборот (особенно на землях, конфискованных частично), как это и произошло в дальнейшем.
Из документального материала также неясно, в ка-‘ких размерах руководители восстания предполагали возвратить конфискованные земли коренным ирландцам. Ведь из показаний Мак Гира явствует, что заговорщики отнюдь не были решительны в этом вопросе и допускали частичное возвращение конфискованных земель. Очевидно они полагали, что этот вопрос должен решаться при переговорах с королем о требованиях восставших.
* *
*
Из «Показаний», как бы английские свидетели, дававшие их, ни были враждебны к восставшим ирландцам, видно следующее. Вопреки задачам Ирландского
196
восстания и верности английскому королю, сформулированным его знатными руководителями, многие рядовые участники восстания в Ольстере рассматривали его прежде всего как борьбу за полное, без компромиссов, национальное освобождение Ирландии от английского господства и за создание национальной монархии, возглавляемой О’Нейлями — потомками самого древнего и могущественного рода в Ольстере. По свидетельству некоего Джорджа Кука, один католический священник из участников восстания заявлял, что паписты в Ирландии будут иметь свои церковные земли и свое государство и никогда не будут рабами англичан, «каковыми они были до сих пор», что они готовы за это пожертвовать своими жизнями в борьбе67. Другие заявляли, что ирландцы никогда не допустят, чтобы ими управлял человек, не рожденный в Ирландии, что у них уже есть свой король Фелим О’Нейль, которого они титуловали «Его Величеством», что все должностные лица в государстве должны быть ирландцами. «Они уже имеют своего короля и не считают Карла королем Англии»,— заявлял Николас Микаэлл, передавая слова группы участников разгрома его поместья68. Нужно иметь в виду, что имя графа Тирона, деда Фелима О’Нейля, возглавлявшего крупнейшее восстание ирландцев против английского владычества при Елизавете, было популярным в Ольстере в первой половине XVII в. и неслучайно накануне восстания ходили слухи о его прибытии в Ирландию, хотя он умер, в 1616 г.; когда же началось восстание, стали говорить о том, что его внук Фелим уже объявлен королем Ирландии. Свидетель Микаэл Гаррисон из Антрима даже передавал подробности этой церемонии: на холме Туллагог — место, где обычно раньше совершались выборы О’Нейлей вождя-мия,— было собрано до 15 тыс. солдат, направлявшихся в Антрим и на осаду Дрогеды, и группа вождей во главе с братом Фелима капитаном Турлогом О’Нейлем, «под ивой или дубом», предложила избрать Фелима их вождем и главнокомандующим. Однако Фелим отказался, но когда ему сказали, что в таком случае изберут другого, он согласился на это избрание «под восклица
67 J. 'R о s h w о г t h, v. 4, р. 404.
68 Ibid., р. 404.
197
ния и одобрения всего народа» 69 и уже этой ночью стал подписывать документы именем графа Тирона.
Однако на суде в 1653 г. Фелим категорически отрицал избрание его графом Тироном на холме Тулла-гог и то, что он когда-либо подписывался этим именем; он говорил только об избрании его главнокомандующим всеми военными силами восставших в Ольстере70. Нет основания не верить Фелиму. Совершенно очевидно, что никак нельзя было бы лидерам восстания согласовать избрание Фелима графом Тироном и королем, если бы оно действительно имело место, с многочисленными публичными и документальными их заверениями в своей верности английскому королю и с тем подложным приказом Карла повстанцам и с предложением выступить, который был составлен по указанию самого Фелима. При переговорах с лордами Пэля о заключении с ними союза об этом избрании ничего не говорилось, хотя у них оно должио было вызвать резкий протест. Очевидно, в народе широко распространилась молва об избрании королем Фелима, выражавшая чаяния народных масс освободить свою родину от английского господства и создать национальное государство, и все это было использовано свидетелями против лидеров восстания.
Важно и другое. Борьбу за полное национальное освобождение Ирландии рядовые участники восстания связывали с возвращением всех экспроприированных англичанами у ирландцев земель их прежним владельцам, простому народу. По свидетельству некоей Фард-жери, повстанцы, замышляя искоренить всех англичан и шотландцев, объясняли это тем, что «они отобрали у ирландцев все при помощи своих судов и мировых судей»71. О возвращении всех экспроприированных земель у ирландцев, как одном из главных требований восставших, говорили и многие другие свидетели72.
Но это требование рядовых участников восстания вернуть все экспроприированные земли ирландцам существенно отличалось от подобного требования лидеров
69 М. Hickson, v. 1, р. 227.
70 Ibid., v. 2, р. 191.
71 М. Н i с k s о п, v. 2, р. 7.
73 М. Hickson, v. 1, pip. 179, 180, 190, 219, 322, 362; v. 2, р. 44.
198
восстания, изложенного в документах, о которых мы говорили. Рядовые повстанцы не желали ожидать, пока английский король соблаговолит согласиться с этим требованием и удовлетворит его, как делали лидеры восстания, самочинно начали это требование осуществлять, громя поместья англичан, отнимая у них земли, имущество и скот, и расправлялись с многими .из них как ненавистными угнетателями. Причем совершали они все это с сознанием правоты своего дела, так как отбирали, по их мнению, свои земли и имущество, незаконно отнятые у них английскими колонистами.
В этом отношении весьма примечательны слова членов септа О’Фареллов в Лонгфорде, которые разгромили поместье английского колониста Д. Рида. О’Фареллы говорили, что англичане и шотландцы до того как прибыть в Ирландию «были все нищими», что они отняли земли и имущество у ирландцев и стали «жить богато и независимо», а О’Фареллы и остальные ирландцы вследствие этого превратились в «бедных джентльменов» и что вот теперь, во время восстания, О’Фареллы и другие ирландцы отбирают у англичан-колонистов земли и имущество обратно как свою собственность и якобы Карл выдал разрешение мятежникам «делать так и ограбить и изгнать англичан»73. Так поступать и говорить могли только бедные члены септа О’Фареллов, полностью экспроприированные при колонизации Лонгфорда, и потому их слова и дела так резко отличались от декларации 26 членов этого септа, которую мы анализировали выше.
Но вожди восстания в Ольстере, вырабатывая программные требования, не желали учитывать освободительные чаяния массы простых ирландцев, как это и подобало представителям феодальной знати. Более того, они с самого начала выступлений «простых ирландцев» против английских колонизаторов решительно от них отмежевались, что само по себе является ярким доказательством классовой сущности этих выступлений. В цитированном нами заявлении восставших ирландцев Кавана откровенно сказано: «Относительно несчастий, которые уже произошли вследствие выступления простого народа против жителей англичан и не
73 М. Н i с k s о п, v. 1, pip. 362—363.
192
которых других, мы вместе со знатными людьми и джентльменами, а также другими лицами  из ряда графств Ирландии очень хотим и готовы использовать наше и их стремление, чтобы заставить восстановить прежних владельцев и дать им возмещение, что частично мы уже сделали». Петиционеры просили верховных судей и членов тайного совета получше позаботиться «о том, чтобы избежать неприятностей от варварства и грубости простого народа (commonalty), который допустил много жестокости и насилий -без какого-либо нашего указания, согласия и участия»74.
Фелим О’Нейль был тоже против начавшегося разгрома простыми ирландцами поместий англичан-протестантов. По его заявлению на суде, он приказал повесить несколько человек за участие в таких действиях, а чтобы спасти англичан от расправы, он дал распоряжение отрядам повстанцев конвоировать их в безопасные для них места75. Поскольку самочинных выступлений «простых ирландцев» в Ольстере и других провинциях Ирландии было очень много, синод католического Армага, собравшийся в Келлее 22 марта 1642 г., вынес специальное решение об отлучении от церкви «человекоубийц», истязателей и подстрекателей к этому, грабителей и вымогателей всякого имущества, их покровителей и укрывателей и различных других пособников», а также тех (и это очень важно), кто в различных районах Ирландии незаконно вторгся на земли как светские, так и церковные, нарушая интересы собственников или изгоняя их совсем 76.
Таким образом, лорды Пэля имели все основания в цитированном нами их заявлении дублинскому правительству утверждать, что все насилия над англичанами-протестантами были совершены «низшим сортом народа» вопреки воле и приказам лидеров восстания и наказанию смертной казнью за участие77. Любопытно, как Ричард Беллинге описывает отношение лидеров восставшей знати Ольстера к борьбе простого народа против англичан-колонистов. По его словам, эти лидеры сначала рассчитывали на то, что «низший сорт народа»
74 Т. Carte, V. 1, р. 352.
75 М. Н i с k s о п. v. 2. о. 18В.
76 J. Gilber t, v. 1, рр. 290, 293.
77 Ibid., рр. 26—27.
200
покорно даст в их отряды солдат, но этот «сорт народа» очень скоро «замарал себя грабежами» и другими преступлениями, и потому мятежные лидеры стали искать себе поддержку за границей, а также у знатных людей других провинций Ирландии, при этом всячески стараясь удержать простой народ от грабежей и убийств. Однако такие преступления совершались очень-часто и придали всему делу повстанцев «отвратительный характер» 78.
Несмотря на такое отношение восставшей знати и католического духовенства к освободительной борьбе крестьянства, крестьяне в массе своей в ходе Ирландского восстания не поднялись до осознания необходимости размежеваться со знатью и духовенством, не вышли из-под их влияния и руководства, не выработали своей программы борьбы, не преодолели стихийность и локальную раздробленность своих выступлений, не выдвинули своих руководителей, не объединили свои локальные отряды в крестьянскую армию. «Во всех прежних ирландских движениях, — замечает К. Маркс, — народом руководили аристократы и буржуазия и во всех случаях католические попы»79. Весь фактический материал об участии крестьянства в Ирландском восстании, приведенный в данной главе, свидетельствует о такой роли знати и духовенства (напомним, что влиятельной буржуазии в Ирландии XVII в. не было).
Конечно, в освободительной борьбе крестьянства в период Ирландского восстания нашли свое выражение-и присущие всякому крестьянскому движению средневековья черты — стихийный характер выступлений крестьян, недостаточные сознательность и организованность-их участников, локальная раздробленность борьбы. Но были и специфические для Ирландии условия, усилившие эти черты: живучесть родовых связей и воспитанная многовековым господством клановой системы покорность вождям, экономическая и политическая раздробленность страны, репрессии английских властей, массовые экспроприации и эмиграция при Тюдорах и первых Стюартах, ослабившие крестьянство к моменту восстания, большое влияние среди крестьян католической пропаганды.
78 J. G i 1 b е г t, V. 1, рр. 14—15.
79 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 467.
20 В
* * ♦
Необходимо подробнее разобрать обвинения ирландцев в «резне» английских протестантов, которой английская националистическая историография пользуется для фальсификации истории Ирландского восстания.
Ф. Энгельс отвергал эти обвинения как совершенно несостоятельные и приводил следующие доказательства: «Но никакой резни не было. Все источники того времени приписывают ирландцам только намерение устроить всеобщую резню и даже оба верховные судьи, протестанты (прокламация от 8 февраля 1642 г.) заявляли, что «главная часть их заговора, и среди прочего, всеобщая резня, не удалась»80. В ирландской исторической литературе против обвинения ирландцев в резне указывалось на то, что многие англичане-колонисты с женами и детьми после разгрома их поместий повстанцами укрывались в городах и .крепостях, удерживаемых •англичанами, и что нередко вожди отрядов повстанцев выделяли специальные конвои для сопровождения таких 'беженцев, что, таким образом, не было никакого поголовного истребления англичан.
Это подтверждается многими источниками. В одной .петиции, поступившей в Дублин из графства Лондондерри, говорилось, что, когда повстанцы в этом графстве начали громить поместья англичан-колонистов, «лучший сорт» из этих колонистов «бежал сразу в города .Дерри и Колрайн», а остальные, всего около тысячи мужчин и женщин, нашли приют в двух замках Ливади и Балликэстлл 81. Очень много англичан нашло убежи-.ще в Дублине. Один из крупных деятелей дублинского правительства Генри Тикберн сообщает: «23 октября 1641 г. я жил в Донсогли, в 4 милях от Дублина, и под влиянием всеобщего ужаса, охватившего страну перед .повстанцами, когда все англичане и протестанты стали покидать свои убежища и бежать от этого страшного мятежа, я тоже считал небезопасным оставаться и на  следующий день вечером, после того, как я разогнал
80 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 35, стр. 134.
81 «Letters and papers», pip. 12—13.
202
толпу бродяг, собравшихся около моего дома поглазеть, я ночью уехал со своей семьей в Дублин»82.
В Дублине, как свидетельствуют сами верховные правители Ирландии, скопилось так много беженцев из англичан-колонистов, что опасались вспышки различных эпидемий83. Многие свидетели, дававшие «Показания» о пережитом ими разгроме своих или соседних поместий повстанцами и обвинявшие их в жестокостях, на самом деле смогли благополучно, пользуясь великодушием повстанцев, укрыться в городах и замках, удерживаемых англичанами.
Несмотря на это, английское правительство в Дублине и Долгий парламент в Лондоне с первых дней Ирландского восстания стали обвинять ирландцев в «резне» англичан-протестантов. Напомним, что верховные судьи в Дублине У. Парсонс и Д. Борлез, возглавлявшие дублинское правительство, в своих первых донесениях Долгому парламенту о начале Ирландского восстания характеризовали намерения восставших так: «искоренить (extirpate) всех англичан и протестантов». Когда в палате общин Долгого парламента слушалась первая информация о восстании в Ольстере, о планах восставших было уже сказано так: «перебить (uter cutting off) всех протестантов в Ирландии и захватить все королевские форты»84.
Буржуазно-дворянские круги в Англии, желавшие получить повод для расправы с ирландцами и для новых земельных конфискаций, подхватили эти провокационные утверждения. Появился ряд поспешно написанных памфлетов с описанием вымышленных зверств, якобы учиненных ирландцами над протестантами. В парламент стали поступать петиции от графств и городов с требованием ускорить расправу с папистами-фанатиками в Ирландии; стал готовиться проект конфискации земель всех участников Ирландского восстания и вознаграждения ими солдат и офицеров английской армии, сражавшейся против повстанцев. Чтобы в какой-то степени оправдать расправу над восставшими и намеченные конфискации земель у них, дублинское
62 J. Temple. History of General Revellion, 1776, p. 294 (Далее — J. T a m p 1 e.).
83 «Letters and papers», pp. 78—79.
84 «Journ. H. Com., 1640—16412», v. II, p. 300.
203
правительство стало собирать показания свидетелей — английских колонистов — о действиях восставших; тенденциозность ряда этих показаний нами уже была показана, Доктор Максвелл в своих показаниях даже назвал, без каких-либо оснований на это; общую цифру жертв террора папистов за десять месяцев после начала восстания в Ольстере в 154 тыс. человек85. Эта цифра широко пропагандировалась протестантами в Англии и Ирландии и была принята многими представите*, лями буржуазной историографии без каких-либо сомнений.
Более того, есть все основания считать, что дублинское правительство с одобрения и поддержки Долгого парламента различными провокациями и массовыми репрессиями против ирландцев и англо-ирландцев разжигало ненависть и борьбу между ними и англичанами. В начале ноября 1641 г. английские войска учинили избиение мирного ирландского населения на острове Меджи в графстве Антрим. Согласно одному анонимному сочинению, изданному в 1662 г., в это время было перебито около 3 тыс. ирландцев86. Очевидцы показывали, что избиение началось после распространения про* кламации, призывавшей перебить всех ирландцев-папистов87.	’
Эта расправа вполне соответствовала указаниям, которые были даны верховными судьями и Государственным советом в Дублине всем командующим английскими силами в графствах в ноябре 1641 г.: «оказывать сопротивление, преследовать, захватывать и предавать смерти, убивать как в битве, так и всеми другими способами заговорщиков, предателей и их приверженцев как группой, так и в Одиночку», громить их дома и замки и опустошать их территории, всячески преследовать подозреваемых лиц88. Зверское избиение местного ирландского населения и его грабеж, совершаемые в Пэле и Лейстере английскими войсками под командованием Чарльза Кута по приказу верховных судей, такие же действия наместника Манстера Сентлежера,
85 М. Н i с k s о n, V. 1, р. 334.
86 Ibid., рр. 255—257.
87 Е. Hamil ton, р. 210.
88 J. Temple, р. 88.
204
были продолжением провокаций, начатых избиением в Меджи.
Таким образом, с самого начала Ирландского восстания английские войска провели опустошительную войну в Ирландии со всеми ее ужасами для ирландцев.
Ирландское восстание было справедливой, национально-освободительной войной ирландского народа против английских колонизаторов, поработивших Ирландию, и обвинять повстанцев в том, что они не только громили английские войска в сражениях, но и средствами народной войны расправлялись со своими экспроприаторами и угнетателями — английскими колонистами, разрушали их поместья, отнимали свои земли, угоняли их скот и т. д., есть ханжество, рассчитанное на то, чтобы снять с этих колонизаторов ответственность за вызванную их действиями войну.
Нет необходимости доказывать, что такие действия являлись совершенно справедливыми действиями угнетенного народа в борьбе за свое освобождение. «А в народной войне, — говорит Энгельс, — средства, применяемые восставшей нацией, надо оценивать не с точки зрения общепризнанных правил регулярной войны или какого-либо другого абстрактного критерия, а лишь с точки зрения той ступени цивилизации, которой достигла эта восставшая нация»89.
* *
*
Подведем итоги нашим выводам, касающимся начального периода Ирландского восстания (от восстания в Ольстере до присоединения к восстанию англоирландских лордов Пэля и Манстера).
Вожди восстания ни в период его подготовки, ни в начальный его период не выдвинули четко разработанной программы с расчетом вовлечь в восстание самые широкие слои ирландцев и англо-ирландцев. Восстание началось с локального выступления пострадавшей от земельных конфискаций ирландской знати Ольстера, оно было сразу поддержано крестьянскими массами и благодаря этому быстро перебросилось в другие провинции. Требования восставших вырабатывались по
89 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 222.
205
степенно, по мере развития восстания и выявления интересов отдельных групп ирландской знати, участвовавших в нем, интересов, нередко весьма локальных, неоднородных, что само по себе очень затрудняло выработку единой программы. Кроме того, вождей сдерживало в составлении программы и массовое участие в восстании ирландского крестьянства, так как оно обязывало учесть в программе крестьянские требования, а этого ирландская знать но своим классовым соображениям никак не желала. Поэтому единого программного документа восставших в начале восстания не было выработано вплоть до создания Килькеннийской конфедерации в октябре 1642 г., т. е. через год после начала восстания, что, конечно, серьезно ослабляло борьбу.
С самого начала Ирландского восстания в 1641 г. в классовом отношении состав его участников был неоднороден. Наряду с подвергнутой экспроприациям знатью Ольстера, которая руководила восстанием, активное участие в нем приняла масса «простых ирландцев»— крестьян, мелких держателей и арендаторов, а также пауперов — весь тот многочисленный и пестрый люд, который пострадал от экспроприаций, осуществленных при Тюдорах и первых Стюартах, больше, чем ирландская знать. Ирландская знать, поднимая оружие против английских колонизаторов, рассчитывала использовать массу простых ирландцев как свой резерв, набирая из них отряды послушных воинов, которые исполняли бы только то, что им приказывали вожди, возглавлявшие такие отряды, одним словом, надеялись удержать руководство этой массой в своих руках, используя для этого родовые связи между вождями и простыми ирландцами и все традиции подчинения вождям, воспитанные у ирландцев многовековым господством клановой системы.
Однако среди восставших с первых дней обнаружились серьезные противоречия в понимании целей борьбы и ее методов, которые определялись в конечном счете классовыми противоречиями среди них. Ирландская знать, как ни одинаковы были требования ее представителей, в целом выдвигала весьма умеренные цели борьбы — веротерпимость, возврат всех экспроприированных земель (или их части), ликвидации произвола английских чиновников и юристов, верность английско-
206
му королю , и защита его прерогатив от посягательств: Долгого парламента.	i
В то время как знать надеялась получить удовлетворение всех этих требований как милости английского короля, всячески подчеркивала свою верность ему и на первый план выдвигала задачу защити! католичества в. Ирландии, простой народ начал силой, по-крестьянски, отнимать экспроприированные у него земли, изгонят английских колонистов из их поместий, уничтожая их дома, имущество и скот, нередко физически расправлялись с ними как со своими ненавистными угнетателями. В возвращении своих земель крестьяне видели;: непременное условие национального освобождения Ирландии от английского господства. И само это освобождение, вопреки взглядам руководителей восстания, понималось ими как полное отделение от Англии и создание национального государства под властью короля' из ирландцев. Выступления простого народа после начала восстания 23 октября приобретали все более массовый характер, распространялись на другие провинции и графства Ирландии, что весьма пугало ирландскую знать, которая в них усматривала серьезную угрозу и своему богатству и положению. Поэтому вожди восстания в Ольстере отмежевались от разгоравшейся народной борьбы против английских колонизаторов, более настойчиво искали себе союзников в лице англоирландской знати (настроенной еще более умеренно) и. в странах католической реакции, выдвигали на первый: план религиозные цели борьбы, рассчитывая таким образом предотвратить земельные конфискации в будущем. В этом состояло самое серьезное противоречие-среди восставших. Все это, конечно, ослабляло силы: восставших.
Дальнейшее после начала восстания развитие событий во многом зависело от поведения английского правительства в Дублине, Долгого парламента в Лондоне-и короля Карла I.
* *
♦
Провокационная деятельность Парсонса и Борлеза’ в Дублине не встретила со стороны Долгого парламента никаких возражений и критики. Трудно предполагать, что комитет по делам Ирландии нижней палаты
207
в Лондоне не знал о тех сообщениях относительно подозрительных действий местной знати и католического духовенства в Ольстере, которыми располагало дублинское правительство. Ведь Генрих Вен был связан со многими депутатами парламента. В этой связи примечателен и такой факт. О’Конноли, который 22 октября донес дублинскому правительству о готовящихся восстании и захвате Дублинского замка, был держателем земли у Джона Клосворси, активного деятеля ирландской политики Долгого парламента. Обращает на себя внимание и то, что как только лондонский парламент получил 1 ноября доклад Борлеза и Парсонса о начавшемся 23 октября восстании в Ольстере и с просьбой и помощи, обе палаты сразу приняли дублинское истолкование событий и никто из деятелей парламентской оппозиции не усомнился в правильности действий, совершенных верховными судьями Ирландии до восстания и после того, как оно вспыхнуло. Более того, в ответ на эти донесения по предложению палаты общин было принято такое решение: направить специальную депутацию парламента в Сити Лондона с просьбой дать заем парламенту в 50 тыс. ф. ст. для нужд Ирландии, обеспечив его специальным актом парламента; создать из представителей обеих палат специальный комитет по делам Ирландии; удовлетворить ходатай» -ство Парсонса о вознаграждении О’Конноли за его предательство, выдав ему 500 ф. ст. и определив ему ежегодную пенсию в 200 ф. ст.90. Столь быстрое и щедрое вознаграждение предателя в то время, когда парламент переживал серьезные финансовые затруднения, тоже убеждает в основательности наших предположений о поощрительном отношении парламентской оппозиции Долгого парламента к поведению Борлеза и Парсонса в период тайной деятельности заговорщиков в Ольстере.
Надо иметь в виду, что восстание в Ирландии открывало перед парламентской оппозицией возможность решить ряд задач.
Во-первых, оно давало повод для новых земельных конфискаций и изменения аграрной политики в Ирлан-
«• «Journ. Н. Com.», v. II, р. 300; «Journ. Н. Lords», v. 1, р. 417.
208
дии в соответствии с интересами буржуазии и нового дворянства.
Палата общин поспешила это использовать. Уже 4 ноября Долгий парламент выпустил специальную декларацию в связи с Ирландским восстанием, в которой говорилось «об опасном заговоре и мятеже» в Ирландии, подготовленном «римскими священниками и иезуитами» с целью учинить кровавую резню и истребление всех протестантов. Поэтому парламент призывал «всех верных подданных» соединиться вместе для оказания сопротивления и подавления мятежа и объявлял о наборе 8000 человек для посылки в Ирландию, а также о помощи оружием и продовольствием, которую парламент обещал оказать всем верным подданным в Ирландии из портов — Бристоль, Уэст-Честер и Камберленд. Вместе с этим парламент призвал англичан к широкой самодеятельности в организации помощи против мятежников, прельщая их не чем иным-, как вознаграждением ирландскими землями. «Они также решили,— говорилось в декларации,— быть ходатаями перед королем за поощрение тех англичан или ирландцев, которые на собственные средства наберут против мятежников какое-либо количество пехотных или кавалерийских войск—чтобы они были достойно вознаграждены землями в Ирландии, сообразно их заслугам»91.	'
Как известно, лидеры парламентской оппозиции в конце ноября, воспользовавшись отсутствием Карла в Лондоне, выработали обширный список своих требований к королю, так называемую Великую ремонстрацию, которая была обнародована и фактически явилась обращением парламента к народу в его споре с короной. В этот важный документ английской буржуазной революции лидеры парламентской оппозиции внесли пункт, в котором разъясняется смысл формулировки о вознаграждении ирландской землей, имеющейся в декларации парламента об Ирландском восстании. Парламент просил короля «воспретить отчуждение каких-либо конфискованных земель в Ирландии, которые будут принадлежать короне в результате настоящего мятежа, чтобы корона могла иметь лучшее содержа
91 «Journ. Н. Lords», v. 1, р. 422.
14 Ю. М. Сапрыкин
209
ние, а также возместить вашим подданным большие расходы, которые они согласны понести в этой войне с мятежниками»92.
В буржуазной историографии конфискации земель мятежников, которые были осуществлены Долгим парламентом позже, обычно изображаются как вынужденная мера в связи с тяжелыми финансовыми затруднениями парламента. Приведенные нами отрывки из декларации парламента по поводу начавшегося Ирландского восстания и из Великой ремонстрации свидетельствуют о несостоятельности такого вывода. Из Них явствует, что парламентская оппозиция с первых дней Ирландского восстания наметила массовые земельные конфискации у восставших ирландцев и вознаграждение экспроприированными землями всех авантюристов, которые помогут подавить это восстание, что этот план родился из колонизаторских стремлений буржуазно-дворянскогр блока английской революции цо отношению к, Ирландии, интересы которого эта оппозиция выражала. Именно это объясняет, почему Долгий парламент без какого-либо обсуждения и критики, сразу по получении первых донесений о начале событий в Ир^ ландни, одобрил деятельность верховных судей в Дублине, фактически направленную на разжигание борьбы, принял их демагогию относительно того, что восставшие якобы поставили перед собой цель «перебить всех протестантов в Ирландии», так как это оправдывало все репрессии против восставших, в том числе и замышляемые конфискации их земель.
В приведенных нами высказываниях впервые была сформулирована основная идея всего аграрного зако-нодательства английской революции относительно Ирландии — компенсировать землей повстанцев в Ирландии всех, кто представит свои средства для подавления Ирландского восстания. Это был совершенно новый принцип колонизации ирландских земель, вполне буржуазный по своему характеру: земли ирландских повстанцев предполагалось по существу продавать всем, кто пожелает их приобрести на свои средства с од-ним только условием — предоставить эти средства парламенту для подавления восстания, не допустив таким
92 J. R о s h w о t h, v. 4, р. 438.
210
образом пожалование этих земель королем его фавори-там и сервиторам по его усмотрению и милости, как это делалось прежде при колонизации Ирландии. Это вполне отвечало стремлениям буржуазно-дворянского блока английской революции изменить колониальную политику в Ирландии в соответствии с интересами наживы. Как явствует из приведенного нами пункта Великой ремонстрации, его внесение в ремонстрацию должно было обязать короля перед лицом всей нации отказаться от прежнего порядка пожалования ирландских земель и принять новый принцип.
Несомненно в прямую связь со стремлением Долгого парламента использовать Ирландское восстание как предлог для новой массовой конфискации земель в Ир* ландии и передачи этих земель денежным людям в Англии нужно поставить срыв переговоров о мире с восставшими в Ольстере, который произошел в начале декабря 1641 г.
Как сами восставшие, так и англо-ирландская знать выдвигали в качестве одного из главных своих требований предоставление Ирландии веротерпимости и отмену всех законов, изданных против католиков, как меры, которая должна была гарантировать в какой-то степени прекращение репрессий против католиков и безопасность их личности и состояний. Это требование? было Изложено в ряде документов восставших и англо-ирландской знати, которая в первые месяцы после 23 октября осудила восстание и сохраняла свою полную лояльность но отношению к дублинскому правительству. Разумеется, это требование могло послужить основой для переговоров о мире с восставшими и привести к ликвидации восстания. Однако палата общин Долгого парламента решила иначе. С целью уничтожить всякую возможность перемирия в Ирландии на основе предоставления ей веротерпимости, 8 декабря, заслушав несколько писем из Ирландии и копию клятвы восставших, палата общин вынесла решение, в котором категорически заявила: «...палата Объявляет, что она никогда не даст согласие на какую-либо веротерпимость по отношению к папской религии в Ирландии или в каких-либо других владениях короля»93.
93 «Journ. Н. Com.», v. II, р. 395.
14*
211
• Такая религиозная нетерпимость английского парламента, конечно, способствовала обострению борьбы в Ирландии, ускорила переход англо-ирландской знати на сторону восставших ирландцев и содействовала провокационной деятельности дублинского правительства, старавшегося, как об этом свидетельствуют приведенные ниже многочисленные факты, добиться увеличения числа участников восстания, чтобы получить основания для более крупных земельных конфискаций. Неудивительно, что дублинскими властями была сорвана и вторая попытка начать с ними переговоры о мире, предпринятая в декабре по инициативе самих восставших, о которой сообщается в одном из документов коллекции Налсона.
Экспроприаторские цели этой политики разжигания восстания, проводимой Долгим парламентом и пуританским правительством Борлеза и Парсонса в Дублине с самого начала Ирландского восстанйя, откровенно показаны в донесении верховных судей Ирландии в Лондон графу Лейстеру от 14 декабря 1641 г. по поводу перехода на сторону восставших ирландцев семи крупнейших англо-ирландских лордов Пэля, спровоцированного дублинским правительством.
Другая задача, которая вставала перед парламентской оппозицией абсолютизму в Англии в связи с событиями в Ирландии, заключалась в следующем. С началом Ирландского восстания для борющихся в Англии сил революции и контрреволюции важным вопросом стало, кто возьмет в свои руки — король или парламентская оппозиция — подавление этого восстания, представленного демагогическими усилиями дублинского правительства и Долгого парламента, как избиение протестантов ирландцами-папистами. Палата общин поспешила сразу, как только стало известно о начале восстания, все дело его ликвидации взять в свои руки, оттеснив короля, что должно было ослабить позиции монархии в Ирландии и дать возможность парламенту добиться серьезных преимуществ в самой Англии. Разумеется, усилия палаты общин в этом направлении были весь-йа важны Для развития буржуазной революции в Англии, однако для Ирландии они не имели революционного значения вследствие колонизаторских замыслов буржуазно-дворянского блока английской революции.
512
В комитет по делам Ирландии от палаты лордов вошло 26 ее членов, а от палаты общин — 52 депутата, среди них были Джон Пим, Роберт Кок, Уэйтлок, А. Гизельриг, Джон Клосворси, Генри Вен и др.94. В специальной инструкции этому комитету предписыва-лось заниматься всеми финансовыми, военными и транспортными делами, касающимися ликвидации мятежа в Ирландии. Особенно важно было то, что парламент решил сам набирать военные силы для отправки в Ир; ландию и распоряжаться ими. Когда парламентская депутация сообщила Общинному совету Лондона об Ирландском восстании и о необходимости срочно помочь английским властям в Дублине «оружием, людьми и деньгами», олдермены дали уклончивый ответ, ссылаясь на то, что лондонцы уже дали в заем парламенту большие суммы, а покровительственная система, проводимая парламентом, привела к упадку торговли, тем не менее они пообещали постараться найти деньги, чтобы помочь парламенту в борьбе против мятежников в Ирландии «ради сохранения зависимости Ирландского королевства от короны». Поэтому палата общин в этот же день (3 ноября) решила выделить на ирландские дела 20 тыс. ф. ют. из наличных денег в казне и немедленно приступить к набору войска в 6 тыс. пехоты и 2 тыс. кавалериц для посылки их в Ирландию. Набор этого экспедиционного отряда палата поручила графу Лейстеру, как наместнику Ирландии. Таким образом, палата общин самовольно, минуя короля, начала создавать свои вооруженные силы. Важность этого шага палаты с точки зрения дальнейшего развития ее борьбы с короной не требует доказательств.
На другой день парламент принял декларацию об Ирландском восстании, о которой говорилось выше. Шотландское командование выразило готовность послать свои войска на подавление восстания ирландцев-папистов — ведь в Ольстере повстанцы угрожали значительной группе шотландских колонистов. В связи с получением из Дублина нового письма, в котором говорилось, что Ирландия скоро отпадет от власти английской короны, если из Англии не поступят люди, амуниция и деньги, было принято решение увеличить набор
94 «Journ. Н. Lords», vol. 1, рр. 416, 644—643; «Journ. Н. Com.», v. II, р. 302.
213
Экспедиционной армии до 10 тыс. пехоты и 2 тыс. кавалерии и просить шотландцев увеличить свои войска до 10 тыс. солдат, о чем должен быть заключен особый договор. Было решено это письмо из Дублина направить "в- Сити лондонским богачам, «чтобы побудить их занять деньги для немедленного снабжения «ирландской компании»93. Это помогло. 13 ноября стало известно, что Сити согласилось дать парламенту новый заем в 50 тыс. ф. ст. для подавления Ирландского восстания95 96.
Королю, находившемуся в это время на севере Англии, отводилась вторая роль в этой деятельности, которую развернул парламент против Ирландского восстания: его просили только снабжать английские войска в Ольстере, пользуясь близостью этого края к Шотландии, а также послать шотландский полк в 1 тыс. человек для защиты английских и шотландских колонистов в Ольстере. Вее эти предложения были изложены в форме инструкции парламентскому комитету при короле97.
Парламентскую оппозицию Очень тревожил тот факт, что восставшие ирландцы публично объявили о своей верности Карлу и о готовности защищать королевскую прерогативу от посягательств на нее со стороны Долгого парламента. В связи с этим у феодальной реакции в Англии после провала ее контрреволюционных замыслов, связанных с делом Страффорда, возник другой план — использовать Ирландское восстание против Долгого парламента. Свои расчеты в этом отношении Карл выразил в словах: «Я надеюсь, что дурные вести из Ирландии помешают совершению некоторых безумств в Англии»98. Э. Ледлоу в своих мемуарах замечает: «Новости об этом мятеже (как я слышал от компетентных лиц) королю не были неприятны, хотя мятеж сопровождался резней многих тысяч протестантов». Именно поэтому, вопреки декларации парламента об Ирландском восстании, Карл медлил с объявлением восставших ирландцев мятежниками, хотя палата общин, как свидетельствует Э. Ледлоу, добивалась этого99. Карл и его окружение полагали, что английские
95 «Journ. Н. Com.», V. II, р. 314.
96 «Journ. Н. Lords», V. 1, рр. 420—:421; «Journ. Н. Сот.», v. II, рр. 303—304.
97 «Journ. Н. Lords», V. 1, рр. 430—431.
98 Е. L е d 1 о w. Memoires, v. 1, р. 83.
99 Ibid., р. 85.
214
войска в Ирландию будут посланы под командованием короля и это предоставит ему широкие возможности использовать эту армию не столько против ирландцев, сколько против парламентской оппозиции в Англии и вообще революционных элементов. Лидеры парламентской оппозиции вполне отдавали себе отчет в опасности этих замыслов и поэтому всеми мерами стремились не допустить короля к командованию английской армией в Ирландии.
Вот почему при обсуждении в палате лордов инструкции парламентскому комитету при короле, на которую указывалось выше, Пим в своей речи заявил, что в окружении короля есть «дурные советники», которые разжигают разногласия между королем и его парламентом и высказал опасение, чтобы собираемые средства на войну с мятежниками в Ирландии не пошли бы на содержание этих «дурных советников» при дворе короля, явно намекая, таким образом, на заговорщическую деятельность придворной камарильи против парламента. «Король не должен делать ничего такого, что не будет одобрено парламентом», — было главной мыслью этой речи Пима 10°.
Но король никак не желал подчиниться парламенту и отказаться от осуществления своего «ирландского плана». Пункт об ирландских землях в Великой ремонстрации вызвал с его стороны явное неодобрение. Участник делегации к королю, передавшей ему Великую ремонстрацию, докладывал палате общин, что король по поводу пункта об ирландских землях ответил уклончиво: «Мы не должны делить шкуру медведя, который еще не убит»100 101. 14 декабря Карл явился в палату лордов и, пригласив всех депутатов палаты общин, произнес речь об Ирландии, в которой настаивал на скорейшей посылке экспедиционного корпуса в Ирландию, явно надеясь командовать им лично. Он заявил, что посылка такого корпуса против восставших — столь важное дело, что он ничем другим заниматься не может, что «не декларации, а дела» (намек на Великую ремонстрацию) могут подавить мятеж В Ирландии и предлагал парламенту свою помощь. «И я тут предла
100 «Journ. Н. Lords», V. 1, рр. 431—43Й.
101 «Journ. Н. Com.», v. II, р. 330.
215
гаю вам — в какой-то степени моя власть, заботы или рвение могут быть использованы в этом добром и необходимом деле — привести ирландскую нацию к должному и желательному подчинению» *02. Карл предлагал парламенту провести соответствующий билль, предполагая, что в случае набора войска согласно такому биллю оно должно было находиться в полном подчинении короля. Относительно споров о границах королевской прерогативы он советовал отложить их до более подходящих времен и принять этот билль, а если это не будет сделано, то вина падает на тех, кто не внял его совету, то есть на парламент102 103.
Стремление короля взять в свои руки руководство подавлением Ирландского восстания было совершенно очевидным, и парламент никак не мог его поддержать. Именно поэтому эта речь короля сразу вызвала возражения в парламенте, и специальная комиссия обеих палат вынесла решение, в котором расценила ее как попытку короля нарушить прерогативу парламента свободно обсуждать предлагаемые законы, оказать давление на это обсуждение и высказать недовольство деятельностью некоторых членов парламента. Карлу была представлена соответствующая петиция об этом и ему в конце концов пришлось заявить, что он не думал нарушать' привилегии парламента, когда говорил о билле о наборе войск104. При таких обстоятельстах Карл тянул с согласием на этот билль до 14 февраля 1642 г.105.
В отношении вопроса о землях восставших ирландцев Карл отказался принять предложенный палатой принцип их колонизации. В своем письменном ответе на Великую ремонстрацию, представленном 23 декабря, он писал парламенту: «Мы понимаем, что ваше желание не отчуждать конфискованные земли в Ирландии проистекает из большой заботы и преданности и поэтому может быть вполне достойным, чтобы мы его приняли, но своевременно ли объявлять такое решение до того, как исход войны будет виден — мы в этом очень
102 «Journ. Н. Lords», v. 1, рр. 473—474.
103 Ibid., р. 4174.
104 «Journ. Н. Lords», V. 1, рр. 474—475; «Journ. Н. Com.», v. II, р. 345.
105 «Journ. Н. Lords», v. 1, р. 4®3.
216
сомневаемся... Все интересы королевства так переплелись в этом деле, что мы не можем только поощрять ваши желания, связанные с ним» 106.
Тем временем палата общин продолжала проводить свою политику по отношению к Ирландскому восстанию. Согласно отчету на 20 декабря, было израсходовано на ирландские дела почти 45 тыс. ф. ст., однако из Ирландии поступали жалобы, что помощь поступает слишком медленно. Палата снова направила просьбу в-лондонское Сити о новом займе в 100 тыс. ф. ст. на ирландские дела. В январе 1642 г. через обе палаты прошел ордонанс о займе у компании купцов-авантюристов 50 тыс. ф. ст. для помощи дублинскому правительству, причем 30 тыс. ф. ст. парламент уже получил 107. Шотландское командование согласилось отправить в Ирландию десятитысячную армию, но переговоры об условиях, затянулись главным образом по вине палаты лордов. Лорды считали, что не следует посылать в Ирландию-шотландские войска ранее английских. По этому поводу в «Декларации палаты общин о безопасности королевства» от 24 декабря, в которой выдвигалось требование-сменить роялистское командование Тауэром, говорилось, что папистский мятеж в Ирландии воодушевил «злонамеренную партию» (т. е. роялистов) в самой Англии, что деятельности этой партии содействуют «задержки и помехи, которые мы встретили в палате пэров», вследствие большого числа епископов и папистов; в ней, «открыто враждебных общему благу» 108.
* * *
В это время на спор короля и парламента по ирландскому вопросу оказали решающее влияние широкие круги буржуазии и нового дворянства, выступившие на стороне парламента. В декабре — феврале 1641 — 1642 гг. в парламент горожанами и джентльменами было подано большое количество петиций, в которых.
106 J. Roshworth, V. 4, р. 453.
107 «Journ. Н. Lords», V. 1, рр. 489, 506, 516.
108 Ibid., р. 489.
217
наряду с жалобами на упадок торговли, промышленности и недостатками в управлении высказывалось недовольство недостаточной помощью протестантам в Ирландии и требование срочно добиться ликвидации восстания.
21 декабря группа лордов и джентльменов из Ирландии, нашедшая убежище в Лондоне, подала петицию в палату общин, в которой выражалось возмущение избиением восставшими ирландцами протестантов-англичан в Ольстере и высказывалось опасение, что в случае неполучения помощи из Англии, «оставшаяся протестантская партия» может быть совсем истреблена. Поэтому петиционеры просили ускорить посылку шотландских отрядов в Ирландию. Через три дня поступила петиция от купцов Лондона, ведших торговлю с Ирландией. Они жаловались на убытки, которые им принес «мятеж» в Ирландии — свыше 1 млн. ф. ст. — и выражали недовольство «несвоевременной и длительной задержкой» в оказании помощи протестантам в Ирландии; они указывали, что без быстрой и эффективной помощи «'спасти ее нельзя»109 * 111. Петиция лорда-мэра, олдерменов и общинного совета Лондона касалась объяснения, почему лондонцы не могут предоставить парламенту новый заем в 100 тыс. ф. ст., который просила палата общин 12 января на подавление Ирландского восстания. В петиции было выставлено 12 причин, среди которых высказывалось недовольство ходом борьбы против ирландских повстанцев и тем, что помощь шотландцев до сих пор не принята и нет билля о наборе солдат для войны с мятежниками. «Нельзя считать, что мятежники (они увеличивают свои силы -очень быстро) могут быть побеждены только волонтерами», — замечали петиционеры по.
Подобные жалобы и предложения высказывались также в петициях рыцарей, джентльменов, фригольдеров и простых жителей графств Серрей, Кент, Бекин-гемшир, Девоншир, Сэффок, Норземптон, Уорик, Йоркшир, Лейстершир, Мидлсекс, Эссекс, Гертфордшир, олдерменов и общинных советов городов Экзетера и Лондона 1П.
109 «Journ. Н. Lords», V. 1, рр. 484'—485, 488.
1,0 Ibid., р. 538.
111 ilbid., рр. '535, 536, 537.
*218
Одновременно в памфлетной литературе велась широкая антиирландская компания и Ирландское восстание изображалось как кровавая расправа папистов с англичанами-протестантами.
Парламентская оппозиция поспешила использовать эту петиционную кампанию, чтобы добиться удовлетворения своих требований относительно безопасности королевства и изменения аграрной политики в Ирландии. Палата общин уполномочила Пима на основании требований, содержащихся в поданных петициях, выступить в палате лордов. Речь была произнесена Пимом 26 января. Из всей массы полученных петиций он представил лордам четыре петиций — от лорда-майора, олдерменов и общинного совета Лондона (о ней говорилось выше) и от графств Мидлсекс, Эссекс и Герфорд-шир. Он заявил, что палата общин едина в понимании общественного довёрия к ней, выраженного в поступивших петициях, и призывал палату лордов соединить с ней свои усилия для служения королю и общему благу. Вместе с этим Пим проанализировал причины тех обстоятельств, которые так встревожили подателей петиций. По его мнению, главная причина сводилась к «дурным советам» и планам тех, кто окружает короля и занимает высокие посты в государстве, то есть к замыслам и действиям феодальной реакции.
Англии, утверждал Пим, угрожает несколько опасностей—внешние враги, паписты внутри страны, волнения среди народа «низшего сорта» по причине упадка сукноделия и ремесла, мятеж в Ирландии. Испания помогает мятежникам в Ирландии, их также поддерживают паписты внутри Англии, поэтому у них много оружия и амуниции и они уже якобы говорят о вторжении в Англию и войне против протестантов на английской территории. В этой связи он утверждал, что задержка с посылкой помощи дублинскому правительству — это стыд и позор для Англии, тем более что Испания и другие враждебные Англии 'Страны опередили англичан —i они помогают мятежникам.
Нижняя палата сама очень много сделала для борьбы против мятежников — добыла деньги и набирает солдат для посылки в Ирландию в количестве, большем, чем просило дублинское правительство. Однако палате недостает королевского предписания для набора солдат
219
и приобретения оружия, кроме того, многие из английских офицеров и солдат, прибыв в Ирландию, перешли на сторону мятежников. Все это произошло, говорил Пим, в результате «дурных действий» лиц, окружавших короля, а также нерешительности палаты лордов, которая задерживает проведение мероприятий нижней палаты — ведь в состав палаты лордов входят епископы и «папистские лорды». Он призвал палату лордов оказать содействие палате общин в деле безопасности королевства, прежде всего надо добиться, чтобы на все офицерские должности король назначал только надежных лиц, рекомендованных ему обоими палатами парламента 112 113.
Речь Пима была настолько важной по мнению палаты общин, что она вынесла ему благодарность, а самую речь постановила немедленно напечатать ||3.
Для палаты общин было очень важно, что выдвинутый ею новый принцип колонизации земель ирландских повстанцев получил поддержку в кругах буржуазии и нового дворянства. 11 января в палату общин поступила петиция «от лояльных подданных короля» с требованием скорее послать английские войска на подавление Ирландского восстания, причем предлагалось, «чтобы набранные солдаты могли получить такое вознаграждение из поместий мятежников» (когда кончится война), которое палаты парламента посчитают разумным в соответствии «с их будущими заслугами и желаниями»114. Это предложение было передано в комитет по делам Ирландии.
16 февраля палата общин заслушала новое, детально разработанное предложение на этот счет, внесенное, как сказано в журнале палаты общин, «различными достойными, хорошо настроенными лицами» 115. По мнению авторов этого предложения для ликвидации Ирландского восстания потребуется не менее 1 миллиона ф. ст.; их нужно занять у английских авантюристов (т. е. у тех, кто пожелает вложить свои деньги в это дело) под обеспечение землей ирландских мятежников, конфискованных после победы над восставшими.
42 «Journ. Н. Lords», V. 1, рр. 540—541, 542.
113 «Journ. Н. Com.», V. 1, р. 418.
114 Ibid., р. 425.
115 Ibid., р. 435.
220
По подсчету авторов предложения, в Ирландии должно быть конфисковано у мятежников до 10 миллионов акров полезных земель, из которых два с половиной миллиона акров во всех четырех провинциях Ирландии должны были пойти на возмещение долга тем авантюристам, которые станут кредиторами парламента по этому займу, по такой расценке за каждую тысячу акров: в Ольстере — 200 ф. ст., в Коннауте — 300 ф. ют., в Манстере — 450 ф. ст., в Лейнстере — 600 ф. ст. Болота, леса и голые скалы включались в эту стоимость. Приобретенные авантюристами земельные участки становились держанием от короля на правах свободного сокажа за ренту: в Ольстере — 1 пенс за акр, в Коннауте — '/г пенса, в Манстере — 2 фартинга, в Лейнстере — 3 пенса. Свон заемные суммы авантюристы были обязаны вносить в четыре срока: одна четвертая часть в течение 10 дней с момента подписки, остальная сумма в три срока через каждые три месяца. Причем при подписке каждый был обязан рнести */12 часть всей подписанной им суммы.
Чтобы скорее реализовать этот заем, предлагалось подписку на него производить в сокращенные сроки: для Лондона и в округе 20 миль от него до 12 марта 1642 г., в округе 60 миль — до 1 апреля, во всех других графствах — до 1 мая. Все деньги, собираемые по этому займу, должны были поступать не в королевскую казну, а специальному комитету, составленному из членов палаты общин и подписчиков займа. Карл таким образом устранялся от распоряжения этими суммами 116.
Конечно, палата общин поспешила поддержать эти предложения. Согласившись с каждым из предложений, она решила- поручить комитету по делам Ирландии подготовить их для представления палате лордов, что было выполнено сразу же — так спешили в палате общин с проведением билля о займе. В этот же день, 16 февраля, палата одобрила «'Предложения» о займе «для скорейшего и успешного приведения в покорность Ирландского королевства». В этом документе повторились по пунктам все предложенные меры и расчеты, содержащиеся в петиции, которую мы изложили, толь
116 «Journ. Н. Com.», v. II, рр. 405, 4'37.
221
ко были опущены цифры: один миллион ф. ст., необходимых для подавления Ирландского восстания, и 10 миллионов акров полезных земель, подлежащих конфискации у мятежников в пользу короны. Проекту было предпослано введение, в котором говорилось, что заем вызван «необходимостью скорее подавить ирландский Мятеж и привести ирландцев к должной покорности» и что его предложили «различные достойные и хорошо настроенные лица». Все это придавало предлагаемому палате лордов проекту видимость меры, подсказанной снизу в многочисленных петициях, поданных в парламент, хотя, как уже нами отмечалось, эта мера была предложена палатой общин еще в самом начале Ирландского восстания117.
Петиционная кампания начала 1642 г. возымела свое действие на палату лордов. 13 января парламент принял декларацию, в которой Англия объявлялась в состоянии обороны, и в евязи с этим устанавливалось, что набор войск и распоряжение крепостями и военными складами и другими военного значения объектами должны производиться только по приказам короля, утвержденным обоими палатами парламента. Лорды также поддержали требование палаты общин о назначении комендантами Тауэра и других важных крепостей только лиц, рекомендованных парламентом. Наконец, 18 февраля палата лордов поддержала «Предложения» палаты общин о займе на подавление Ирландского восстания и обеспечения всех авантюристов землей ирландских мятежников118 *.
Позиция широких кругов английской буржуазии и нового дворянства по отношению к Ирландскому восстанию, единодушно выраженная в поданных в парламент петициях, антиирландская кампания в памфлетной литературе, а также отношение парламента к восстанию удерживали короля открыто поддержать восставших ирландцев. Такой шаг вызвал бы в Англии всеобщее возмущение, привел бы к разрыву с парламентом по вине короля и усилил бы парламентскую оппозицию.
117 «Journ. Н. Com.», V. II, ip. 437.
J’e «Journ. Н. Lords», v. 1, р. 59&; «Journ. Н. Сот.», V. II»
р. 439.
222
«Карл, — замечает по этому поводу Энгельс, — легко мог бы встретить в Ирландии сильную поддержку, еде-: лав уступки католикам и коренным ирландцам, но для этого ему нужно было отправиться туда самому, открыто порвав с парламентом. Однако на .это у него-не хватило мужества, и, таким образом, он утратил свой последний шанс, не пожелав способствовать усилению антипапистских воплей в Англии. Вдобавок еще-причуды абсолютного монарха и присвоенное на этом основании право лгать всем на свете и постоянно нарушать свое слово, так что никакая партия не могла с ним договориться...»119.
Безусцешно добиваясь осуществления главного замысла своего «ирландского плана» — посылки экспеди* цирнного корпуса в Ирландию под его командованием,— Карл в начале 1642 г. был вынужден не без колебаний сделать ряд уступок палате общин по ирландскому вопросу, всякий раз оговариваясь. 1 января была подписана специальная прокламация, в которой Карл; впервые назвал повстанцев в Ирландии «мятежниками и предателями» за грабежи и истребление «многих тысяч наших добрых подданных британской нации и протестантов» и призывал их сложить оружие, а в случае неподчинения этому уполномочивал всех своих должностных лиц вести против мятежников войну «мечом и огнем» 12°. Дублинское правительство было уполномочено объявить эту прокламацию «повсюду» в Ирландии и опубликовать ее, однако королевскому типографу король приказал напечатать только 40 экземпляров этой прокламации и без разрешения короля не печатать больше121. Карл вынужден был также дать согласие на акт парламента об ирландском займе. «Жалкий Карл позволил 19 марта 1642 г. вырвать у себя; санкцию на это» 122, — замечает Энгельс.
В конце концов Долгий парламент не допустил осуществления замысла короля возглавить вооруженные-силы, направленные на подавление Ирландского восстания. Палата общин просто заявил^, что она этого
1,9 «Архив Маркса и Энгельса», т. X, стр. 167.
' 120 J. N а 1 s о п, V. 2, р. 911.
121 J. Gilbert, v. 1, р. 254; J. N а 1 s о n, V. 2, р. 911.
122 «Архив Маркса и Энгельса», т. X, стр. 166. «Journt Н. Lords», v. 1, рр. 593, 607, 658.
223
«не желает» из соображений безопасности личности короля и всего королевства. Так был сорван «ирландский план» роялистов; 22 августа 1642 г. Карл I объявил войну Долгому парламенту.
Приведенные нами документы о займе — яркое свидетельство алчных колонизаторских стремлений кругов английской буржуазии и нового дворянства относительно ирландских земель, их желания добиться при помощи парламента изменения направления аграрной политики в Ирландии в интересах собственной наживы, освобождения колониального грабежа из-под власти абсолютной монархии. Эти круги так спешили использовать Ирландское восстание для массовых земельных конфискаций в Ирландии, что в своих петициях в парламент предлагали подвергнуть массовым земельным конфискациям всех католиков во всех без исключения .провинциях Ирландии, совершенно не желая учитывать того, что эти провинции были затронуты восстанием далеко не в одинаковой степени, что значительная часть католиков из англо-ирландской и клановой знати оставалась совершенно лояльной по отношению к английскому господству в Ирландии.
Примечательно, что палата общнн их в этом полностью поддержала. Будущий индепендент Уайтлок, докладывая 18 февраля лордам по поручению палаты «общин «Предложения» о займе и доказывая их значение с точки зрения подчинения Ирландии английскому государству, увеличения доходов короны и облегчения положения народа в Англии, говорил: «Распря теперь идет из-за искоренения протестантской религии, истребления англичан. Вопрос теперь стоит не в том — или ирландцы или англичане, а в том — какая ;будет существовать в Ирландском королевстве религия — протестантская или папская. Это неистовство ирландцев не остановит их там, в Ирландии, они,намереваются залить кровью протестантов и эту страну (Англию.— Ю. С.)»123.
Надо иметь в виду, что демагогически изображая мационально-освободительную борьбу в Ирландии, как борьбу за искоренение протестантства, лидеры парламентской оппозиции получили возможность не только оправдать массовые земельные конфискации Ирландии,
123 «Journ. Н. Lords», V. I, р. 595.
224
но и распространить их на всех католиков в Ирландии как мятежников и, таким образом, намного увеличить массив конфискуемых земель — ведь католики составляли большинство населения Ирландии. Как видно, авторы «Предложений» и депутаты палаты общин исходили именно из такого расчета. В этой связи напомним, что кромвелевские конфискации были осуществлены именно таким образом. В Гражданской описи все участники восстания независимо от их национальности и вероисповедания (среди них были и протестанты) были учтены как католики и паписты и подлежали наказанию конфискацией земли.
В 1642 г. было совершено 1360 подписок на ирландский заем, главным образом индивидуальных, коллективных насчитывалось не более 5%. Большинство составляли лондонцы. На заем подписывались все депутаты палаты общин, среди них были Джон Пим (600 ф. ст.), Оливер Сент Джон (600 ф. ст.), Джон Кло-сворси (1000 ф. ст.), Оливер Кромвель (600 ф. ст.) и др.124.
Вместе с этим Долгий парламент поощрял частичное пиратство на море против повстанцев в Ирландии, подобно тому как это делала Елизавета против испанцев. Когда 15 англичан соорудили за свой счет 12 кораблей и 6 пиннас с соответствующим количеством солдат для помощи английским войскам и флоту против восставших, парламент специальным ордонансом от 17 июля 1642 г. одобрил эту инициативу и разрешил этим пиратам присваивать всю добычу, какую они захватят у ирландцев, и у тех, кто им помогал, потребовав при этом, чтобы все захваченные документы военного характера сдавались в адмиралтейство. 19 октября парламент принял более развернутый акт о морских авантюристах 125.
* *
*
Необходимо выяснить отношение англо-ирландского дворянства к Ирландскому восстанию.
В первом донесении верховных судей Долгому пар
124 J. N а 1 s о п, V. 2, р. 923; «Английская буржуазная революция XVII в.», стр. 439.
125 «Act's and Ordonances of the -Interregmun 1642—1660», ed. by C. Firth and R. Rait, v. 1, L., 1911, pp. 9—10, 33—36.
’/«'5 Ю. M. Сапрыкин
225
ламенту о начале Ирландского восстания была выражена уверенность, что «старые англичане» Пэля останутся верными королю, «как это было во время прежних мятежей». Эта уверенность полностью подтвердилась. Англо-ирландская знать, добивавшаяся смягчения королевского режима через парламент, решительно осудила вооруженное выступление знати Ольстера. Из донесения верховных судей от 25 октября мы узнаем, что на другой день после начала восстания в Ольстере все аристократы Пэля, среди них Гормарстон, Кильдар, Фингалл, Фитцвильямс и другие, поспешили явиться к верховным судьям, выразили свою верность Карлу и попросили дать им оружие для защиты своих территорий от вторжения восставших. Оружие было выдано тем, кто был «в наибольшей опасности» 126.
Но лорды Пэля очень боялись, что их как католиков причислят к восставшим, тем более что в первой прокламации верховных судей, извещавшей о начале восстания, содержалась нечеткая формулировка о виновности в мятеже всех католиков, «дурно настроенных ирландцев-папистов». Именно по их требованию верховные судьи выступили со специальным разъяснением, в котором заявили, что они в этой прокламации не имели в виду причислять к мятежникам англо-ирландцев Пэля 127.
Но это были лживые утверждения, прикрывавшие истинные замыслы пуританской партии относительно англо-ирландцев, а именно: спровоцировать выступление англо-ирландской знати против английских властей и затем подвергнуть их конфискациям как мятежников— ведь у этих лордов в собственности были лучшие земли в Ирландии. «Правительство, — отмечает Энгельс в своих заметках по истории Ирландии, — прямо-таки загоняло англичан Пэля и англо-ирландских лордов Манстера в армию повстанцев, дабы получить повод к новым конфискациям» 128.
Созыв англо-ирландского парламента, намеченный на 9 ноября, был весьма нежелателен для пуританской партии, так как опасались, что этот парламент может
126 J. (R о s h w о г t h, v. 4, р. 402.
127 Ibid.
128 «Архив Маркса и Энгельса», т. X, стр. 164.
226
стать центром Объединения оппозиционных англичанам сил, чем может воспользоваться король в борьбе с Долгим парламентом. Но сорвать созыв парламента не удалось, он собрался 17 ноября под охраной отряда мушкетеров, и ему было разрешено заседать всего два дня. Члены парламента хорошо понимали, что Долгий парламент использует Ирландское восстание как предлог для уничтожения католичества в Ирландии и осуществления больших земельных конфискаций. Поэтому, собравшись, они поспешили принять декларацию, в которой, осудив мятежников Ольстера, просили короля предоставить ирландскому парламенту своими силами ликвидировать это восстание, В декларации было заявлено, что если мятежники сами не сложат оружия и не попросят милости у короля, то лорды и общины Ирландии «поднимут оружие и, рискуя своими жизнями и имуществом, подчинят их таким способом, какой проистекает из власти парламента Ирландского королевства, с одобрения Его величества и его правителей в Дублине...», т. е. «без помощи людьми из Англии», как говорилось в другом документе 12Э.
Но этого мало, не рассчитывая на поддержку Долгого парламента, дублинский парламент решил направить в Англию к Карлу лорда Диллона и виконта Костелло, чтобы непосредственно сообщить ему об этом своем решении и получить одобрение короля 13°.
Разумеется, пуритане в Лондоне и Дублине оценили эти усилия англо-ирландского большинства дублинского парламента как весьма нежелательную попытку войти в союз с Карлом против Долгого парламента, как предложение королю считать ирландский парламент высшим органом власти в Ирландии. К тому же английский парламент решил сам возглавить ликвидацию Ирландского восстания. По этим причинам, когда лорд Диллон после высадки в Шотландии направился в Лондон, он был по приказу Долгого парламента арестован, и декларация дублинского парламента была захвачена и до короля не дошла |31.
Тем временем Персонс и Борлез продолжали свои провокации с целью разжечь восстание и принудить 129 130
129 J. Ro sh worth, v. 4, р. '413; J. N a Ison, v. 2, p. 901.
130 Ibid.
ibid.
I51/2K). M. СалрыкиИ
227
массу англо-ирландцев примкнуть к восставшим. Как уже говорилось, в декабре при поддержке Долгого парламента верховные судьи сорвали переговоры с восставшими о мире, пойдя на них, как видно, только для того, чтобы выиграть время для получения финансовой и военной помощи из Англии. Якобы в целях безопасности был отдан приказ об отобрании оружия, которое было выдано нескольким англо-ирландским лордам для самообороны от восставших. Дублинское правительство стало отказывать в предоставлении оружия для таких целей, а затем запретило всем католикам искать убежище от повстанцев в Дублине. Под предлогом борьбы с повстанцами, вторгнувшимися в Лейнстер, туда был отправлен 'карательный отряд под командованием английского колониста Чарльза Кута, который в связи с этим в явно провокационных целях публично заявил о необходимости «устроить общую резню» католиков 132. Отряд Кута начал громить поместья англо-ирландских лордов Лейнстера, совсем не считаясь с их лояльностью и жестоко истребляя местное население. Как уже указывалось, подобным образом в Манстере действовал и Сентлежер.
Была предпринята попытка обезглавить англо-ир-ландскую партию, вероломно захватив ее лидеров. Графу Кильдару, Гормарстону, Антриму, Фингалу и другим от имени верховных судей было послано приглашение явиться в Дублинский замок на совещание «относительно положения ирландского королевства и его безопасности в эти тревожные времена» 133. Однако опасность такой явки лордами была сразу разгадана, и, собравшись на холме Таррал, по предложению лорда Гормарстона семь лордов (кроме Кильдара, Фитцвиль-ямса и Хиса) подписали ответ верховным судьям, в котором говорилось, что, поскольку в Дублине их подозревают в симпатиях к мятежникам, они решили на вызов не являться до тех пор, пока не будут даны более надежные гарантии безопасности вызываемых 134.
В такой обстановке англо-ирландским лордам ничего не оставалось делать, как начать самим организовывать свои силы для самообороны от насилий английских
132 J. N а 1 s о п, V. 2, р, 907.
133 Ibid., рр. 907—908.
134 Ibid., рр. 907, 913.
228
отрядов. Когда в Дублине стало известно о намеченной встрече англо-ирландских лордов в Соурдсе в Пэле, верховные судьи попытались запретить эту встречу, но лорды ответили им, что пока они не получили от дублинского правительства гарантий безопасности, они решили «держаться вместе» и начали создавать армию для собственной защиты. Свой военный лагерь они создали в деревне Клонтарф, на берегу Дублинской гавани, угрожая коммуникациям Дублина с Англией. На это верховные судьи ответили объявлением специальной прокламацией мятежниками всех, кто собирался в Соурдсе, а также жителей Клонтарфа, и приказали главнокомандующему выделить соответствующие силы, чтобы «для устрашения других» сжечь, разграбить и уничтожить дома, зерно и имущество этих мятежников. Вскоре Кут разгромил и уничтожил Клонтарф; «там солдатам досталась очень хорошая добыча»,— говорит очевидец. Через несколько дней такая же участь постигла и деревню Сантри, где было собрано много провианта 135.
Присоединению англо-ирландской знати Лейнстера к восстанию предшествовало несколько совещаний ее лидеров с вождями восставшего Ольстера, на которых обсуждались вопросы военного и политического характера. Особенно важным было совещание на холме Крофти (в графстве Мит) в конце декабря 1642 г. На нем обсуждались вопросы программы борьбы. Роджер Мур охарактеризовал требования клановой знати Ольстера так: свобода вероисповедания для католиков, восстановление всех прерогатив короля и предоставление всем подданным короля в Ирландии таких же свобод, какими пользуются его подданные в Англии. Но слова о верности восставших Карлу, которые мы приводили, были встречены всеми присутствовавшими аплодисментами и лорд Гормарстон заявил о присоединении Пэля к восстанию: «Таким образом —недоверие, отвращение, насилие и страх со стороны дублинского правительства соединили две партии, которые со времени английского завоевания Ирландии всегда были самыми враждебными друг другу» 136.
135 J. iN а 1 s о п, V. 2, р. 911.
136 J. G i 1 b е г t, v. 1, р. 30.
15*/а*	229
В составленной позже «Апологии англо-ирландцев, поднявших оружие» среди причин, побудивших лордов Пэля примкнуть к восставшим, называлось то, что верховные судьи Ирландии «с начала мятежа полностью ориентируются на палату общин Англии, а не на короля», что они не использовали все средства для того, чтобы прекратить мятеж в Ольстере, что их замыслом является «полное истребление нас, католиков Ирландии», и «конфискации наших поместий и имущества», что они уже начали этот план осуществлять, приказав отрядам грабить и убивать местных жителей Лейнстера, не различая пола и возраста 1Э7.
В Манстере англо-ирландская знать, встревоженная положением в провинции, обратилась к дублинским правителям с предложением собрать отряды на свои средства для наведения порядка. Но им было отказано. Тогда они, как и лорды Пэля, начали самочинно организовывать свои силы для охраны своих территорий, за что и были объявлены дублинским правительством мятежниками.
Известно, что дублинское правительство подвергало пыткам попавших в плен повстанцев, надеясь таким путем получить показания об участий короля в восстании, а летом исключило из состава ирландского парламента 41 депутата-католика, принявшего участие в восстании. Созданное таким образом протестантское большинство в парламенте своим решением осудило католичество и просило английский парламент усилить карательные законы против католиков 1Э8.
Так дублинским правителям своими провокациями удалось втянуть в восстание значительную часть англоирландской знати, которая всегда былд. враждебна к ирландской знати. Докладывая 14 декабря 1641 г. в Лондон об этом, верховные судьи откровенно показали экспроприаторские цели своих действий: «...их саморазоблачение как изменников теперь даст большую выгоду Его Величеству и государству, если бы дело было иначе, Его Величество и государство могли бы пострадать, поскольку эти лорды были тайно связаны с мятежниками... теперь крупные графства Лейнстера, Ольстера и Пэля большей своей частью открыты коро
137 J. G i 1 b е г t, v. 1, рр. 249, 250, 251, 252.
138 J. G i 1 b е г t, V. 2, pip. 47—48.
230
лю для свободного ими распоряжения и коренного их переустройства на основе мира и религии и посредством поселения в них англичан» 139.
Но другая часть англо-ирландских лордов, главным образом из протестантов, к которым принадлежали граф брмонд и граф Кланрикард, осталась верна короне и дублинскому правительству и составляла роялистскую партию в Дублине. Граф Ормонд как главнокомандующий военными силами дублинского правительства был причастен ко всем провокациям этого правительства по отношению к англо-ирландским лордам-католикам.
К лету '1642 г. восстанием была охвачена большая часть Ольстера и Лейнстера (включая и земли прежнего Пэля), Коннаута и Манстера, где силами восставших командовал лорд Маунтгаррет из Батлеров. Войсками, верными дублинскому правительству, были заняты Дублин и Дрогеда — небольшая территория на северо-западе Ольстера — и города Дерри и Эннискил-лин, а в восточной части Ольстера — город Каррикфер-гус с прилегающей территорией, занятые шотландскими войсками под командованием генерала Монро, высадившимися в апреле 1642 г. согласно условию договора с Долгим парламентом о помощи подавить Ирландское восстание. В Манстере под контролем дублинского правительства находилась территория, занятая войсками под командованием лорда Инчикина и лорда Брохгил-ла, на которой находились города Корк и Бондон; в Коннауте — район Голуэя, откуда граф Кланрикард посылал в Дублин продовольствие.
Однако силы восставших были разобщены не только территориально. Не было единого командования, и военные операции велись лордами сепаратно, своими силами; дисциплина в армии была низкая, не было выработано единой программы. Несмотря на присоединение англо-ирландских лордов к восстанию, противоречия между ними и клановой знатью не были сняты.
Напомним, что англо-ирландцы были умеренны в своих требованиях — они добивались в первую очередь свободы вероисповедания как гарантии безопасности их имущества и земель, не желали разрыва с Англией,
139 Т. С а г t е, V. 2, р. 140.
231
были преданы Карлу и не рассчитывали на длительную войну, надеясь, что весной 4642 г. Карл прибудет лично в Ирландию во главе экспедиционного корпуса, и они быстро получат от него ожидаемые «милости». А клановая знать и большинство ее сторонников из экспроприированных графств и территорий помимо религиозной свободы требовали возвращения экспроприированных земель и большей национальной свободы, хотя и соглашались на сохранение власти английского короля над Ирландией. На эти расхождения в лагере восставших рассчитывали в Дублине. «Мне говорят,— писал Ормонд Карлу в связи с присоединением Пэля к восстанию, — что требования и неистовство тех, кто первый поднял оружие, будут смягчены в результате присоединения к ним этих аристократов» 14°.
Существенно ослабляли лагерь восставших попытки обеих групп знати, возглавлявших восстание, остановить разгоравшуюся самочинную крестьянскую борьбу против английских колонизаторов за землю и национальную свободу и недостаточная решительность этой знати в борьбе с колонизаторами.
Мы уже цитировали одно из заявлений англо-ирландских лордов о том, что все грабежи англичан-протестантов и расправу с ними совершал самочинно «низший сорт» народа. Поэтому на собрании англо-ирландских лордов на холме в Таррагг в декабре были назначены специальные лица «для предотвращения беспорядков в стране» 140 141. В Манстере многие англо-ирландские лорды, поднявшие оружие против дублинского правительства, укрывали английских колонистов от справедливой расправы с ними ирландских крестьян, громивших их поместья, и под охраной своих вооруженных отрядов препровождали их в города Корк и Югхолл, оставшиеся верными дублинскому правительству. Такие факты были и в Ольстере.
Вследствие всех этих обстоятельств восставшие в начале 1642 г. вели военные действия неудачно, чем воспользовались английские и шотландские войска для своих опустошительных походов на их территории. Граф Ормонд в феврале с армией в три с половиной
140 J. G i 1 b е г t, V. 1, рр. 234—235.
141 Ibid., рр. 271—272.
232
тысячи солдат оттеснил от Дрогеды йойска повстанцев, совершил в Лейнстер карательный поход и осадил ряд крепостей повстанцев в графстве Кильдар. Когда же лорд Маунтгаррет с войсками лордов Манстера подошел на выручку осажденным, Ормонд разбил их при Кильруше, но продолжать наступление не смог вследствие недостатка продовольствия и амуниции. Эти военные операции дорого стоили ирландским крестьянам. По свидетельству источников, только один английский полк уничтожил в нескольких сражениях в Манстере две с половиной тысячи мятежников, кроме того, умерло от голода семь тысяч простого народа, что намного превышало число жертв, которые понесли англичане-колонисты во время восстания в Ольстере142.
В таких условиях перед восставшими встала задача объединить свои территории в самостоятельное государство. Это особенно стало необходимым в связи с провалом «ирландского плана» Карла и началом в августе 1642 г. гражданской войны в Англии.
Проект создания самостоятельного ирландского государства обсуждался среди восставшей знати с зимы 1642 г. За создание такого государства особенно ратовало католическое духовенство, рассчитывавшее таким образом восстановить все церковные земли и доходы. «В промежуток с марта по октябрь руководящую роль, по-видимому, играло духовенство...» 143,— говорит Энгельс о лагере восставших в это время. В мае 1642 г. собор всего католического духовенства Ирландии, собравшийся в Килькенни, объявил войну против Долгого парламента «священной и справедливой», потому что она ведется за католическую веру, короля и в защиту прав и свобод ирландцев и «их жизни, имущества и земель» против незаконных посягательств угнетателей и врагов, «главным образом пуритан». Собор отлучил от церкви всех, кто незаконно посягал на имущество и земли католиков, а также протестантов, занимавших нейтральную позицию в войне. Вместе с тем прелаты поддержали проект объединения всех восставших территорий в конфедерацию с соответствующей организацией управления ими 144.
142 «Letteres and papers...», р. 149.
143 «Архив Маркса и Энгельса», т. X, стр. 150.
144 J. G i 1 b е г t, V. 2, рр. 36—37, 38, 39, 41.
233
Ёыли найравлены йослы к германскому императо-ру, папе римскому и французскому королю с просьбой о помощи ирландским католикам. Страны католического лагеря, возглавляемые папой римским, рассчитывали использовать борьбу ирландцев за освобождение своей родины от колониального гнета в антианглийских феодально-контрреволюционных целях. Политическая отсталость восставших, религиозная оболочка борьбы ирландцев против английских колонизаторов существенно облегчали осуществление этих расчетов. Уже летом 1642 г. восставшие стали получать из разных стран католического лагеря деньги, оружие и снаряжение: прибывали офицеры и солдаты, главным образом из ирландцев-эмигрантов, служивших в других странах в войсках. Среди прибывших было два ирландских полковника, занявших сразу руководящее положение у восставших — Оуэн О’Нейль, племянник графа Тирона, возглавлявшего восстание в Ольстере при Елизавете, хороший офицер, отличившийся в испанских войсках, и Томас Престон, брат лорда Гормарстона, воевавший до этого в рядах испанской и австрийской армий.
24 октября 1642 г. в городе Килькенни собрались на Генеральную ассамблею представители графств и городов, подвластных восставшим, конституировали образование из этих территорий самостоятельного государства И установили основные принципы его устройства и деятельности. Новое государсто было названо Ирландской конфедерацией католиков. Функции Центрального правительства были возложены на Верховный совет, состоявший из 24 членов, назначаемых ассамблеей; его президентом был избран лорд Маунтгаррет. Столицей Конфедерации стал город Килькенни. Ассамблея называла себя национальным собранием. Вся территория Конфедерации разделялась на провинции, графства и баронии, управление которыми было сосредоточено в советах графств и провинциальных советах, комплектуемых из представителей от каждого графства и от бароний графства. Каждая провинция имела свою армию, главнокомандующим в Ольстере был назначен Оуэн О’Нейль, в Лейнстере — Томас Престон, в Манстере — Гаррет Барри, в Коннауте — Джон Бэрк. Лордам запрещалось без разрешения властей набирать свои отряды, подтверждалась отмена военного побора.
234	.	! _	,
Отменялась дискриминация католиков, а католической церкви возвращалось привилегированное положение и все земли и собственность, принадлежавшие протестантской церкви. «Затем устанавливается, — говорилось в постановлении Ассамблеи, — что не будет различий между «коренными ирландцами» и «старыми» или «новыми» англичанами, между семьями и септами, между городскими и деревенскими жителями, вошедшими в союз...». Чтобы предотвратить национальную вражду среди конфедератов, от них требовалось торжественно дать «клятву объединения» 145.
Однако ассамблея конфедерации заявила о верности конфедератов Карлу I как королю Ирландии и всем наследникам его, о поддержке всех его прерогатив, гарантировала полную неприкосновенность королевского имущества и земель в Ирландии и регулярное поступление доходов ему. Нашим намерением, заявляли члены ассамблеи Карлу, не является «поколебать ваше правление, или вторгнуться в какую-либо из ваших высоких прерогатив, или притеснять кого-либо из ваших британских подданных, какой бы он ни был религии, который не борется за то, чтобы угнетать нас» 146. Девизом конфедератов стало: «За бога, короля и родину Ирландию единодушно». Конфедерация чеканила монету с изображением Карла.
Образование Конфедерации оправдывалось тем, что правительство в Дублине находилось в руках «злонамеренной партии», управляющей Ирландией «к великому вреду его величества короля, и находясь в подчинении своего союзника — злонамеренной партии в Англии» — так официально было решено называть Долгий парламент. Но вместе с этим было объявлено, что английское общее право и все статуты английских королей, не направленных против свобод Ирландии и католической религии, должны соблюдаться на территории конфедерации и в судах. Против акта Долгого парламента об ирландском займе ассамблея постановила, что все, кто приобретает земли или держания' с 1 октября 1641 г. и впредь в ходе ирландской войны, обязаны их
145 J. Gilbert, V. 1, рр. LXXII, LXV—LXVI; v. 2, рр. 74, 81; J. Gilbert, V. 2, рр. 74—84, 79, 78, 80, 131; «Letters and papers», рр. 166—172; J. В о г 1 a s е, р. 97.
146 J. Gilbert, V. 1, рр. LXXII, LXV—LXVI; v. 2, рр. 74, 81.
235
возвратить прежним владельцам. В то 'же время зем-ли врагов конфедерации или нейтральных лиц посту-пали в распоряжение верховного и провинциальных советов конфедератов «для поддержки общего дела» 147.
Вместе с верностью Карлу конфедераты в первых своих документах решительно отмежевались от народной борьбы против английских колонизаторов, как порожденной «дикой яростью необузданной толпы», показав таким образом, что они считали одной из задач объединения своих сил подавление этой борьбы, внушавшей им, как феодалам, серьезную тревогу 148.
В обращении к папе Урбану VIII конфедераты просили благословить создание их государства; послом конфедерации в Риме при папе был назначен францисканский монах Лука Уеддинг. Просьбы о помощи конфедерация послала также Людовику XIII и германскому императору Фердинанду III.
Образование самостоятельного государства восставших было важным событием в национально-освободительной борьбе в Ирландии. Однако ирландские и англо-ирландские феодалы создали это государство не для того, чтобы поддержать народную освободительную войну, которая велась повсеместно главным образом в виде партизанских выступлений локального характера и не для того, чтобы завоевать полное национальное освобождение Ирландии из-под гнета английских колонизаторов. Их целью было разделить с английской монархией господство над Ирландией, добиться для себя ряд льгот и обеспечить безопасность своих владений от экспроприаций английскими авантюристами. В этом заключался смысл провозглашенной при создании конфедерации ее верности английской короне. В соответствии с этим в программе конфедерации отсутствовали требования возврата ирландцам конфискованных в прошлом английскими королями земель и создание полностью независимого ирландского государства, а лидеры конфедерации решительно отмежевались от народной борьбы против английских колонизаторов и для осуществления своих умеренных целей борьбы искали помощи не только у Карла, но и у папы
147 J. Gilbert, V. 2, рр. 79, 78, 80, 131.
148 Т. Carte, р. 5.
236
римского и католических государей, подчиняясь их контрреволюционным и антианглийским требованиям, что наносило серьезный ущерб национально-освободительной борьбе в Ирландии.
В структуре созданного конфедератами государства были сохранены черты традиционного сепаратизма ирландской и англо-ирландской знати, выразившиеся в предоставлении провинциям и графствам широкой автономии в гражданских и военных делах и в отказе создать единое военное командование с целью объединить действия провинциальных армий. Это лишало конфедерацию необходимой для успешной борьбы с английскими колонизаторами централизации.
Умеренность и ограниченность программы и деятельности конфедерации были следствием преобладающего влияния англо-ирландских лордов среди конфедератов, что само по себе не могло не вызвать в дальнейшем недовольства у ирландской знати, настроенной более радикально.
Англо-ирландские лорды с их умеренной программой, объединившись с повстанцами Ольстера, существенно ослабили борьбу за национальное освобождение Ирландии и дали возможность феодальной контрреволюции в Англии и вне ее, а также папе римскому, использовать конфедерацию в своих целях. Энгельс сложившееся в связи с этим положение в конфедерации характеризует так: «...ирландцы должны были драться, англо-ирландцы же могли заключать договоры и предавать ирландцев» 14Э.
* *
*
Попытаемся установить и охарактеризовать основные события Ирландского восстания после образования конфедерации до его поражения.
Военное положение восставших после образования конфедерации, несмотря на отсутствие единого командования и поражение, понесенное Престоном при Нью-Росе в Уэксфорде в марте 1643 г., было гораздо лучше, чем положение дублинского правительства. Армия конфедератов состояла главным образом из коренных ир- 149
149 «Архив Маркса и Энгельса», т. X, стр. 169.
16 Ю. М. Сапрыкин
237
ландцев, умевших воевать и настроенных весьма решительно по отношению к английским колонизаторам; их возглавляли способные командиры из ирландских вождей, прошедшие хорошую школу в Тридцатилетней войне; она была хорошо вооружена и экипирована, главным образом благодаря помощи католических стран. Конфедератам подчинялась большая часть Ирландии, почти 6/? всего населения острова. Вскоре после образования конфедерации Оуэн О’Нейль нанес по-, ражение шотландским войскам генерала Монро в Ольстере, а лорд Кэстлхевен — правительственным войскам в Манстере при Килуорсе. Эти победы воодушевили войска конфедератов.
В то же время войска дублинского правительства были деморализованы и плохо вооружены. По признанию Ормонда, к 1643 г. в Ирландию прибыло до 70 тыс. человек королевского войска и большая их часть погибла или попала к этому времени в плен. Долгий парла,-мент после того как началась гражданская война в Англии, не присылал подкреплений — армия в 5*/2 тысяч солдат, набранная для отправки в Манстер, под начальством Вартона была оставлена в Англии и брошена против королевской армии. Парламент вынес также решение о расходовании на нужды гражданской войны в Англии 100 тыс. ф. ст. из денег, полученных по подписке на ирландский заем, хотя это разочаровало многих подписчиков на этот заем и некоторым из них даже перестали платить взносы. Неудивительно, что весной 1643 г. верховные судьи и члены государственного совета в Дублине докладывали королю, что государство и армия были в ужасном положении вследствие недостатка средств вести войну, и что «если деньги, амуниция, оружие, одежда, материальные средства для ведения войны не будут быстро туда направлены — мало надежды, что можно будет избежать полного поражения и потери Ирландского королевства» *50.
Карл под влиянием вражды к ирландским повстанцам, охватившей широкие круги в Англии, не решился принять верность, выраженную ему конфедерацией (хотя с военной точки зрения это было выгодно) и продол-
iw «Acts and Ordonances of the Intrregnum», v. 1, pp. 12—13; «Journ. H. Com.», v. 2, p. 698; J. В о r 1 a s e, p. 94.
238
жал считать конфедератов мятежниками. С началом гражданской войны в Англии положение дублинского правительства стало еще более сложным?' Оно, ведя войну с повстанцами, сначала подчинялось обеим вою-ющим в Англии сторонам — и парламенту, и королю, а внутри правительства шла борьба между пуританами и протестантами — роялистами, возглавляемыми Ормондом— главным агентом Карла в Ирландии, командовавшим правительственными войсками. Хотя эти войска в основном создавались на средства Долгого парламента, они, вопреки стремлению Долгого парламента взять назначение офицеров в армии в свои руки, оказались под командованием роялистов-протестантов. В мае 1643 г. Карл сменил У. Парсонса на посту верховного судьи роялистом Генри Тикбурном. '
. Таким образом, конфедераты в первые месяцы после образования конфедерации одним ударом могли бы разгромить правительственные войска и закончить войну полной победой. Но эта возможность была сорвана Карлом и англо-ирландскими лордами.
В январе 1643 г. Карл дал указания Ормонду заключить перемирие с конфедератами на год, «желая,— как говорит Энгельс, — заручиться чьей-нибудь помощью в борьбе с английским парламентом» 15‘. Карл торопил Ормонда и в одном из своих писем предлагал ему обдумать, как после перемирия лучше перевезти остатки королевской армии в Англию для использования против войск Долгого парламента; «для защиты нашей личности и короны от противоестественного мятежа, поднятого против нас», — писал он...|52. При поддержке англо-ирландских лордов среди конфедератов Ормонду удалось летом 1643 г. договориться о перемирии, хотя большая часть коренных ирландцев и папский легат Скарампи были против перемирия. Скарампи утверждал, что Карлу, после того как он предал Страффорда, нельзя доверять, что он пользуется в Ирландии поддержкой протестантов, которые против предоставления католикам свободы вероисповедания и посредством репрессий против католиков стремятся захватить их поместья и состояния 151 * 153.
151 «Архив Маркса и Энгельса», т. X, стр. 151.
1И J. Вог base, рр. ИЗ, 118.
|м J. Gilbert, V. 2, рр. 323, ЗЙ4.
16*
239
Но англо-ирландское большинство в Верховном совете конфедерации утвердило 19 сентября это перемирие и еще дало согласие уплатить королю до 1 июня 1649 г. 30 тыс. ф. ст., наполовину деньгами, наполовину скотом, в качестве помощи его армии. Графства Лут и Дублин с городами Дублин и Дрогеда были признаны территорией Дублинского правительства. С заключением перемирия военные действия прекратились, и Ормонд немедленно отправил из Ирландии пять своих полков в Англию для помощи королю в гражданской войне.
Это была очень выгодная для Карла передышка, спасшая его военные силы в Ирландии от полного разгрома войсками конфедератов. Вследствие предательства англо-ирландских лордов значительная часть денежных и продовольственных ресурсов конфедерации поступила Карлу и усилила контрреволюцию в Англии.
Но заключение перемирия резко обострило среди конфедератов борьбу между коренными ирландцами и англо-ирландцами и подорвало единство конфедерации, столь необходимое для достижения победы над английскими колонизаторами. Коренные ирландцы считали себя обманутыми, тем более что 17 марта 1643 г. католики-конфедераты на конференции в Триме выработали новую ремонстрацию королю с перечислением всех своих жалоб и просьбой созвать в Ирландии новый «свободный парламент», который должен был эти жалобы удовлетворить и установить мир в Ирландии. За это католики соглашались предоставить Карлу 10-тысячную армию «под руководством опытных командиров для защиты ваших королевских прав и прерогатив» 154. Они жаловались на законы о преследовании католиков, на закон Пойнингса, злоупотребления при проверке и исправлении титулов на землю, на вероломные действия верховных судей в Ирландии, на конфискацию земель католиков Долгим парламентом как мятежников и «продажу их колонистам-предпринимателям за определенную сумму денег» 155.
Но ирландская знать не решилась, несмотря на явное предательство англо-ирландских лордов, разорвать с ними и подчинилась перемирию. Верховный совет кон
154 J. G i 1Ь ё г t, V. 2, рр. 2Q7—242.
155 Ibid.
240
федерации смог даже заменить наиболее опытного командира Оуэна О’Нейля на посту главнокомандующего в Ольстере лордом Кэстлхевеном.
Перемирие 1643 г. весьма встревожило противников конфедерации — пуритан и протестантов в Дублине, так как вызывало опасения, что Карл сможет заключить мир с католиками ценой отказа от конфискаций земель и имущества «мятежников» и удовлетворения всех их жалоб, изложенных в Тримской ремонстрации. «Бедные англичане, которые связаны со страной, подпадут под власть ирландцев... Я думаю, этот договор может быть расценен как легальное средство перерезать им горло»,— писал о перемирии один анонимный автор из Дублина, выражая мнение большинства протестантов-роялистов в Ирландии. Верховные судьи в это время обратились к королю с просьбой не заключать мира с ирландцами, потому что ирландцы составляют большинство в стране, уже истребили 154 тысячи протестантов и если в результате мира придут к власти, они не дадут возможности жить рядом с собой английским колонистам — одна из этих рас должна быть «в рабстве» у другой. Они цинично советовали не давать заключать мир с ирландцами «до тех пор, пока меч не уменьшит этих мятежников в значительном количестве» |56.
Разумеется, Долгий парламент осудил перемирие.
В такой обстановке среди противников конфедератов усилилось разделение на роялистов— сторонников Карла и сторонников Долгого парламента, но те и другие стремились всячески сорвать перемирие. Карл воспользовался этим и сместил верховных судей, назначив своим правителем Ормонда. Генерал Монро вопреки перемирию осенью 1643 г. перебил окрестных крестьян, убиравших урожай поблизости его лагеря. Но Ормонд отказался признать Монро мятежником, как этого требовал Верховный совет конфедерации, а Кэстлхевен с войсками конфедератов не смог без поддержки Оуэна О’Нейля. разгромить шотландские войска в Ольстере. Военные провокации против конфедератов совершали и другие отряды дублинского правительства. *
156 L. Burghclere. The Life of James First duke of Ormond 1610—1688, v. 1. L., p. 227; S. Gardiner. History of the Great Ci-nil War, v. 1. L., 1883, pp. 123—124.
Граф Ормонд был лидером роялистов, главным образом из протестантов, занимавших в Ирландии при Стюартах привилегированное положение. Они жаждали обогащения за счет земельных конфискаций у католиков, но сохранять свою верность Карлу их заставлял страх, что с победой Долгого парламента вся добыча от конфискации достанется авантюристам из Англии, как это и намечалось актом об ирландском займе, что будут также конфискованы и их земли и они потеряют свое привилегированное положение.
В Ормоиде соединялись черты, порожденные колониальным режимом английского абсолютизма в Ирландии,— преданность чужеземной монархии высокопоставленного и обласканного ею феодала-вельможи и вероломство предателя по отношению к своей родине, честолюбие королевского сановника и жажда богатства авантюриста эпохи первоначального накопления. Он всеми мерами стремился не допустить победы католиков в Ирландии, интриговал по поводу перемирия, стараясь выиграть время, расколоть и ослабить конфедерацию. При этом Ормонд не забывал себя — он добился у короля пожалования ему как верному слуге различных доходов повстанцев, которые жили на его огромных владениях, и рассчитывал на еще большую добычу при конфискациях. «Всякий, кто верен интересам короля, понимает необходимость мира, как для защиты протестантов в Ирландии, так и для поддержки наших дел тут — в Англии» 157,— писал из Лондона один королевский сановник Ормонду.
В марте 1644 г. конфедераты послали к Карлу в его ставку в Оксфорде своих уполномоченных с требованиями, за удовлетворение которых они соглашались выставить 10-тысячную армию для помощи королю в гражданской войне. Эти требования составлялись в обстановке широкого недовольства, охватившего коренных ирландцев в связи с перемирием, и потому были более радикальны по сравнению с прежними требованиями конфедерации.
Конфедераты просили короля созвать в Ирландии новый «свободный парламент» взамен прежнего, отменить все акты прежнего парламента и прекратить дей
157 L. Burghclere, р. 247.
242
ствие закона Пойнингса на время работы нового парламента «для быстрого .устройства настоящих дел», а также продумать вопрос об отмене закона Пойнингса в будущем. Они требовали установления свободы вероисповедания для католиков в Ирландии и отмены всех законов о преследовании католиков, в том числе всех судебных решений об измене и всех актов о различных земельных пожалованиях, совершенных дублинским правительством за счет католиков с августа месяца 1641 г. «Свободный парламент» должен пересмотреть «согласно справедливости и совести» все решения, вынесенные в связи с проверкой титулов на земли и незаконные и несправедливые обвинения в измене, совершенные по актам парламента или другим спосо-. бом, начиная с первого года царствования Елизаветы, т. е. пересмотреть все земельные конфискации и колонизационные мероприятия, совершенные Тюдорами и первыми Стюартами в Ирландии. Особо оговаривалось, что Карл должен также отказаться от своих прав на земельные владения в Коннауте, Типперери, Томонде, Лимерику и Уиклоу, которые были «доказаны» с 1634 г. Страффордом. «Свободный парламент» должен также изданием «акта ограничения титулов вашего величества на землю» обеспечить права на поместья всех подданных в Ирландии. Должен быть издан еще акт об амнистии всех католиков, участвовавших в войне в Ирландии, однако относительно тех, кто допустил во время войны как на той, так и на другой стороне «убийства, грабежи и жестокости» или соединился против короля с мятежниками, должно быть учинено дознание, чтобы наказать их по закону158.
Конфедераты требовали также отмены акта Долгого парламента об ирландском займе и сокращении королевской армии в Ирландии с целью сократить поборы на нее.
Роялисты-протестанты, опасаясь, что король уступит конфедератам, тоже послали своих уполномоченных в Оксфорд и представили королю свои требования. Они настаивали на сохранении господства англиканской церкви в Ирландии, на строгом соблюдении всех законов против католиков и запрещении им занимать какие-
158 «Irish Hist. Document», рр. 152—156.
243
либо должности, на изгнании католических священников из Ирландии, на восстановлении всех протестантских церквей, на сохранении закона Пбйнингса, на поддержке существующего парламента, который должен «устроить» все дела Ирландского королевства, и лишении власти Конфедерации. Католики должны быть разоружены и наказаны, они должны возместить весь ущерб, причиненный протестантам во время войны,— восстановить разрушенные поместья, ликвидировать задолженность армии дублинского правительства, возместить расходы, которые понесли отдельные лорды, набирая за свой счет солдат, восстановить разрушенные крепости и форты. Стремясь не допустить, чтобы земли конфедератов достались английским авантюристам-кредиторам Долгого парламента, ирландские протестанты требовали, чтобы поместьями, конфискованными у конфедератов, распоряжался только король. Они соглашались, чтобы король эти земли заселил англичанами и протестантами на приемлемых условиях 159.
Тайный совет короля в Оксфорде, выслушав требования, представленные уполномоченными конфедерации, признал их «безрассудными», «надменными и оскорбительными». Однако, как признается один из членов этого совета, уполномоченные Конфедерации «против ожидания» оказались «охотно внимающими советам» и быстро уступили, принеся в жертву прежде всего интересы коренных ирландцев. Они выбросили из первоначального проекта требования о пересмотре «свободным парламентом» Ирландии всех решений, вынесенных ан глийским правительством, начиная с первого года царствования Елизаветы, относительно титулов на землю и обвинений в измене, об амнистии всех католиков — участников войны и привлечении к ответственности тех, кто допустил жестокости и убийства и выступил на стороне Долгого парламента, об отмене акта об ирландском займе и о сокращении королевской армии в Ирландии.
Но и в урезанном виде требования конфедератов были признаны неприемлемыми и Карл не дал определенного ответа на них уполномоченным конфедерации, возложив на Ормонда ведение дальнейших переговоров с конфедерацией и предоставив таким образом ему воз-
159 «Irish Hist. Document», р-р. Г50—Г58.
244
можность продолжать свои интриги и попытки расколоть и ослабить конфедератов. Дело в том, что во время гражданской войны и обострения социальных противоречий в Англии роль Ормонда и возглавляемой им группировки роялистов-протестантов в Ирландии значительно возросла, дублинское правительство оказалось под его влиянием и 'Карл должен был с этим считаться.
Ормонд не соглашался на условия мира, предлагаемые конфедератами, считая их невыгодными для протестантских лордов, а конфедераты отказывались оказать военную помощь королевской армии в Англии без удовлетворения их требований. Ормонд возражал против отмены всех карательных законов против католиков, предоставления дублинскому парламенту независимости и введения веротерпимости в Ирландии. Но а то же время он требовал от конфедератов полного разоружения, ликвидации своего административного аппарата, восстановления протестантских церквей со всеми их доходами, выплаты королю кроме 30 тыс. ф. ст., всех ежегодных доходов, которые он получал до Ирландского восстания.
Переговоры о мире были затруднены изменой королю и переходом на сторону английского парламента президента Манстера лорда Инчикина и лорда Эсмонда. В своей декларации эти англо-ирландские лорды заявили о вражде к коренным ирландцам — «король заключит мир, который опять допустит этих ирландцев-мятежников в парламент, так что это учреждение, которое должно нас избавить от гнета, само станет для нас большой обузой... они станут сильной партией, так: как их больше... они хотят просить иностранного государя взять их под свою защиту» 160. Эти лорды завладели районом Корка, Югхолла, Кинсала и Дунганонна-и начали истреблять католиков, а Ормонд отказался послать правительственные войска против них, и конфедерации пришлось воевать с ними своими силами.
В результате Ормонд стал амнистировать только тех конфедератов, которые разорвут с конфедерацией и перейдут на королевскую службу. «Это было главным средством для того, чтобы расколоть конфедерацию, что-
160 J. В о г 1 a s е, р. 148.
245-
во многих отношениях и удалось сделать», — Говорит Энгельс по поводу этой меры 161.
Тем не менее поражения, которые потерпел Карл от. парламентской армии в гражданской войне в Англии при Марстон Муре в июле 4644 г. и Незби в июне 1645 г., заставили его ускорить заключение мира с конфедерацией, вопреки саботажу протестантов в Ирландии во главе с Ормондом. Карлу пришлось отправить в Ирландию своего представителя графа Глеморгана, католика, со специальным поручением тайно заключить мир с конфедерацией и получить от нее помощь против армии английского парламента. В августе 1645 г. этот граф прибыл в Килькенни. Мир был заключен на следующих условиях: католикам предоставлялась свобода богослужения, к ним переходили церкви и церковные доходы, которые не были еще переданы протестантам, преследование католиков судами англиканской церкви прекращалось. За все это конфедерация обязалась королю выставить 10-тысячную армию под командованием Глеморгана и на ее содержание в течение трех лет выплачивать королю две трети всех церковных доходов 162.
Пункты, касающиеся католиков, были секретными, так как Карл опасался недовольства роялистов-протестантов в Англии и в Ирландии его уступками католикам. Эти уступки Карла конфедератам объяснялись тем, что он вообще не собирался заключенный договор ратифицировать как король. «Я встревожен общим мнением о непостоянстве его величества и плохой верой ему, что сеет сомнения, — какие бы уступки он ни делал, он никогда не ратифицирует, если это ему не понравится» 16Э,— сообщает современник об отношении коренных ирландцев к заключенному с Глеморганом миру.
Но и эта попытка Карла заключить мир была сорвана. В багаже католического епископа Туама, убитого в одной стычке в Коннауте, была найдена копия •секретной части договора о мире, заключенного Глеморганом с конфедератами, и была переслана Долгому парламенту, который ее немедленно опубликовал. Узнав об этом, Ормонд арестовал Глеморгана, а Карл поспе-
161 «Архив Маркса и Энгельса», т. X, стр. 154.
162 J. В о г 1 a s е, рр. 157—158.
163 L. Burghclere, р. 280.	
246
шил заявить о своей непричастности к заключению этого договоца. хотя Глеморган действовал только согласно его инструкциям за королевской печатью. В письме к Ормонду Карл лживо утверждал, давая при этом слово христианина, что он якобы никогда не давал указаний Глеморгану договариваться с католиками о мире без его участия. Разумеется, Ормонд поспешил отменить этот мирный договор и сам начал вести переговоры с конфедерацией на условиях, выгодных протестантам в Ирландии.
Но если король и ирландские роялисты пытались использовать силы конфедерации в интересах контрреволюции в Англии, рассчитывая на поддержку англоирландских лордов, то папа римский Иннокентий X стремился опереться на коренных , ирландцев и с их помощью организовать интервенцию католических держав в Ирландии, а затем в Англию, для уничтожения пуританства и восстановления в ней католичества. К огромному вреду для национально-освободительного движения в Ирландии, англо-ирландские и ирландские феодалы, боясь народной борьбы за освобождение Ирландии и отмежевавшись от нее, активно поддерживали эти попытки, рассчитывая таким образом осуществить свои узко классовые и групповые цели и разделить власть над Ирландией с чужеземными силами.
Английская монархия, терпя поражения в гражданской войне в Англии, сама искала помощи у французского короля и папы римского. Это было предметом переговоров, которые вела в Париже с начала 1645 г. жена Карла, католичка Генриетта-Мария. Требование папы Иннокентия X восстановить полностью католичество в Англии было явно неосуществимо, и в конце концов пришли к такому соглашению: Карл обещал отменить карательные законы против католиков как в Англии, так и в Ирландии, а французское духовенство жертвовало 150 тыс. ф. ст. на помощь католикам в Ирландии. Когда переговоры с королевой еще не закончились, папство поспешило воспользоваться событиями •в Ирландии для осуществления своих контрреформационных целей.
В октябре 1645 г. в Килькенни через Керри прибыл новый папский легат Джиованни Ринуччини, он привез с собой много оружия и снаряжения от папы и
247
кардинала Мазарини, тогдашнего правителя Франции. Это был фанатичный приверженец папской контрреформации и теократии. Добиваясь осуществления клерикальных и интервенционистских целей папства, Ри-нуччини стал собирать вокруг себя наиболее воинствующих католиков из духовенства и ирландской знати, привлек на свою сторону Оуэна О’Нейля, армия которого благодаря этому получила много оружия и снаряжения. Он не отвергал власть Карла над Ирландией, но считал, "что управлять страной должен католический наместник. Хотя английский двор был явно недоволен его миссией в Ирландии, усматривая в ней попытку подорвать власть Карла над этой страной, Ринуччини надеялся, что английский король, получив помощь от католического лагеря, станет преданным слугой папского престола. Он решительно боролся против усилий Ормонда заключить с конфедерацией мир на приемлемых для протестантов условиях, настаивая, чтобы все ирландцы подчинялись условиям соглашения, к которому пришли папа и английской королевство.
Но откровенно клерикальные и интервенционистские цели вмешательства папы в ирландские дела не встретили широкого одобрения среди англо-ирландцев, никак не заинтересованных в усилении коренных ирландцев. Кроме того, у англо-ирландских лордов вызывало недовольство и то обстоятельство, что неизбежное в обстановке внутренних раздоров и войн ослабление гражданского аппарата власти сопровождалось усилением роли католической церкви как организующей мирян силы и соответственно этому возрастало значение католического духовенства, что и старался использовать Ринуччини в интересах папства. Под влиянием событий в Англии и деятельности Ринуччини в Ирландии среди англо-ирландских лордов усилились роялистские настроения. «Мы определенно будем разгромлены, если не поддержим короля» 164,— говорил один полковник из англо-ирландцев, выражая эти настроения.
Поэтому усилия Ормонда заключить мир с конфедерацией встретили поддержку у англо-ирландского большинства и увенчались успехом, вопреки сопротивле
164 J. В о г 1 a s е, р. 163; Е. Curtis. History of Ireland, p. 2481
248
нию Ринуччини и его сторонников. 25 марта 1646 г. этот так называемый «Ормондов мир» был заключен и Ормонд прибыл в Килькенни. По условиям этого мира были серьезно ущемлены интересы коренных ирландцев. Католики не получили свободы вероисповедания— , они только освобождались от присяги английскому королю как главе англиканской церкви, которая сохраняла свое господствующее положение в Ирландии. Не говорилось об отмене конфискаций ирландских земель.
Парламент должен был обеспечить собственность местных землевладельцев на поместья только в графствах Коннаута, Клера, Томонде, Килькенни, Типпере-ри, Лимерике и Уиклоу, т. е. в тех графствах, где англо-ирландцы составляли значительную часть населения. Подлежало отмене и увеличение рент, произведенное в связи с проверкой «неправильных» титулов на землю, сама же практика таких проверок не осуждалась. Чтобы избавиться от произвола палаты по делам опеки, было решено за ее отмену выплачивать королю ежегодно 12 тыс. ф. ст. По вопросу о независимости ирландского парламента была принята уклончивая формулировка — вопрос этот должны решить обе палаты парламента в соответствии с законами Ирландии 165.
Заключение этого мира окончательно раскололо конфедерацию и еще более обострило внутреннюю борьбу в Ирландии. Ринуччини отлучал от церкви всех, кто поддерживал этот мирный договор; его осудил синод католического духовенства, собравшийся в августе в Уотерфорде, настаивая на необходимости ждать заключения мира между королевой и папой в Париже. В Лимерике простой народ, предводительствуемый монахом, ученил расправу над геральдами, назначенными объявить о заключении мира. Были волнения и в других городах. Но такие выступления были стихийны, неорганизованны и положения не изменили.
Основную массу ирландского народа составляли коренные ирландцы, крестьяне, но Оуэн О’Нейль и другие противники мира отстаивали свои привилегии как аристократы-феодалы и никак не желали производить глубокие внутренние социальные и политические преобра-
195 J. В о г 1 a s е, рр. 1'57—158.
249
зования в интересах простого народа, боялись призвать этот народ к борьбе против предательства англо-ирландских лордов, рассчитывая решить свои споры с этими лордами только военными средствами. Командующий шотландскими войсками генерал Монро приказал уничтожить большую группу католиков в Неври и двинулся навстречу -Оуэну О’Нейлю, который со всеми войсками вторгся в Антрим, намереваясь выбить шотландские войска из Ольстера. 5 июля 1646 г. Монро напал на войска О’Нейля у Бенбурба, рассчитывая на количественное превосходство своих сил. Но О’Нейль выиграл это самое крупное сражение за все время войны в Ирландии с 1641 г. Англо-шотландская армия потеряла около 3 тыс. человек, и перед О’Нейлем открылась возможность довершить разгром противника в Ольстере и взять Дублин, тем более что вожди в Ольстере отвергли мир с Ормоидбм и стояли за продолжение войны с дублинским правительством.
Однако Ринуччини потребовал, чтобы О’Нейль со своими войсками направился в Лейнстер против Верховного совета в Килькенни и расправился с его членами, выступавшими за заключение мира с дублинским правительством. По его настоянию с войсками О’Нейля соединил свои войска и Престон. Обе армии в сентябре взяли Килькенни и разогнали Верховный совет конфедерации. Был создан новый совет под председательством Ринуччини, который отказался от мира с королем, признав, что в нем не гарантирована свобода вероисповедания, жизни, свободы и собственности католиков. Однако и после этого сопротивление англо-ирландских лордов группировке Ринуччини — О’Нейль не прекратилось.
В Англии в это время руководство революцией перешло к индепендентам и поражение монархии было уже предрешено. В такой обстановке, когда Карл в Англии проиграл гражданскую войну, а в Ирландии одержали верх связанные с Римом католические круги, Ормонд, как подобает авантюристу, поспешил перейти на сторону победителя — Долгого парламента, цинично заявив, что он предпочитает английских мятежников ирландским мятежникам. Переговоры об этом он начал вести с конца сентября 1646 г. Любопытно, что Карл поддерживал этот план. Дело в том, что в начале 250
1647 г. Карл был в плену у Долгого парламента, но ок рассчитывал договориться с его умеренным пресвитерианским большинством на приемлемых для королевской власти условиях, и роялистская Ирландия, признавшая, -.власть парламента, должна была явиться важной силой,, действующей в его пользу. Поэтому Ормонд получил от Карла указание через доверенного джентльмена в случае необходимости сдать подвластные ему владения «скорее англичанам, чем ирландцам» 166. 28 июля 1647 г. он сдал Дублин войскам Долгого парламента под командованием полковника Джонса, передал государственный меч и другие знаки достоинства комиссарам этого парламента, причем протестантам, а также католикам, не принимавшим участия в восстании и лояльно ведущим себя по отношению к парламенту, гарантировалась базопасность их поместий.
Ормонд покинул Ирландию. Он добился для себя, разрешения жить в Англии, ежегодную пенсию для жены в 3 тыс. ф. ст. и 14 тыс. ф. ст. возмещения тех расходов, которые он якобы сделал для общественных нужд из своих средств; кроме того, он сохранял за собой все свои поместья и освобождался от уплаты долгов. Но прибыв в Англию, он узнал о приказе парламента немедленно его арестовать и потому бежал во Францию и там нашел приют у английской контрреволюции.
После измены Ормонда протестантская группировка, в Ирландии почти сошла со сцены — одна часть ее участников приняла сторону роялистов-конфедератов, а. другая — английского парламента. Парламент в Дублине стал протестантским, он обратился за помощью к Долгому парламенту, обвинив коренных ирландцев в. замыслах «искоренить всех протестантов» 167.
Победы индепендентов, свержение монархии и установление буржуазно-дворянской республики в Англии и. тот факт, что Дублин оказался в их руках, вызвал в. Ирландии серьезную тревогу, тем более что попытка Престона выбить английские войска из столицы потерпела полное поражение. При Дунган ХилЛе Джонс уничтожил около 5 тыс. ирландских солдат, а в Манстере в это время лорд Инчикин, поддерживающий англичан,.
166 L. В u г g h с 1 е г е, р. 345.
167 J. В о г 1 a s е, рр. 17в—179.
251'.
разбил войска конфедератов под командованием лорда Таафа, опустошил территории этой провинции и подходил к Килькенни. В таких условиях среди роялистов усилилось стремление объединить свою борьбу за восстановление монархии в Англии. Этого требовала и роялистская эмиграция, в контрреволюционных планах которой Ирландии теперь отводилась главная роль.
Но и перед угрозой победы индепендентов в Ирландии враждовавшие между собой группировки в Ирландии не смогли добиться объединения из-за своих корыстных, групповых целей. Не решались они по этой же причине обратиться и к народу и призвать его к защите своей родины. Ослабленная в военном отношении после понесенных потерь конфедерация не желала обратиться к О’Нейлю в Ольстере, который командовал последней, еще сильной католической армией в Ирландии, так как опасалась усиления ирландской знати и необходимости сделать ей уступки. О’Нейль оставался сторонником Ринуччини, но, понимая, что дело Карла проиграно, пытался заключить сепаратный договор о мире с английским парламентом. Но эта попытка натолкнулась на нежелание парламентских комиссаров, -с которыми он вел переговоры, представить католикам -свободу вероисповедания и обеспечить безопасность их владений.
А Верховный совет конфедерации в этот опасный момент не решил ничего другого, как снова восстановить свой союз с королевской фамилией на основе мирного договора, который был заключен Ормондом и сорван Ринуччини. В Париж была послана специальная делегация, которая вместе с выражением верности Стюартам предлагала принцу Карлу самому прибыть в Ирландию и возглавить ирландских роялистов, но в этом было отказано, и в конце концов сошлись на том, что вскоре в Ирландию прибудет граф Ормонд, который как представитель королевской фамилии займется разрешением всех вопросов с конфедератами. Папа римский отказался помогать конфедератам деньгами и амуницией, а Ринуччини потребовал от О’Нейля совершить поход на Килькенни и разогнать этот Верховный совет конфедерации.
Но к этому времени лорд Инчикин и другие протестантские лорды Манстера перешли на Сторону конфе-252 ’
дерации и их войска вместе с отрядами Престона сорвали поход О’Нейля на Килькенни, а конфедерация объявила О’Нейля предателем.
В сентябре 1648 г. в Ирландию прибыл Ормонд с полномочиями договориться с конфедератами и объединить силы, действовавшие в Ирландии для борьбы за восстановление королевской власти Стюартов в Англии. Он заключил с конфедерацией 17 января 1649 г. договор, по которому отменялось действие карательных законов против католиков, они освобождались от признания королевской супрематии и подсудности англиканской церкви. Предусматривался созыв нового парламента, а до этого власть должна была находиться в руках Ормонда, как королевского наместника Ирландии и главнокомандующего войск конфедератов, но под контролем 12 доверенных уполномоченных, избираемых Верховным советом конфедерации. Однако вопрос о зависимости ирландского парламента от английского должен быть решен «как обе стороны согласятся» 168.
Вскоре после заключения этого договора в Ирландию прибыли остатки королевского флота под командованием принца Руперта.
Ормонду удалось заручиться против индепендентов поддержкой англо-ирландских лордов из пресвитериан в Ольстере, которые, как роялисты, на протяжении всего Ирландского восстания были на стороне дублинского правительства, а после казни Карла заняли враждебную позицию к индепендентам.
Таким образом Ринуччини потерпел полное поражение в Ирландии, и через месяц после заключения Ормондом мира с конфедерацией он был отозван папой, тем более что требования сделать это все чаще поступали в Рим от различных кругов, и в том числе от католического духовенства. Он внес «немалую лепту» в разжигание борьбы между католиками в Ирландии. «Ты поступал безрассудно» 16Э,— заявил ему папа на аудиенции после его прибытия в Рим.
Но объединение роялистов, которое удалось Ормонду создать в Ирландии, используя реакцию местной знати на казнь Карла, ее ненависть к английской рес- * 169
1И J. В о г 1 a s е, р. 205.
169 «Архив Маркса и Энгельса», т. X, стр. 169, 171.
17 Ю. М. Сапрыкин	253
публике и ее страх перед колониальной политикой ин-дёпендентов, было очень непрочным. Объединившиеся с конфедератами пуритане и протестанты отнюдь не собирались уступить свои привилегии католикам из англо-ирландцев и тем более из коренных ирландцев. Ормонд безуспешно пытался примирить конфедератов с О’Нейлем, хотя это был единственный полководец, который мог оказать серьезное сопротивление английским войскам. Ормонд гарантировал О’Нейлю титул графа, должность в армии и все поместья рода О’Ней-лей, свободу вероисповедания и амнистию всем вождям, поддерживающим О’Нейля. Но «доверенные уполномоченные» отказались заключить с О’Нейлем какой-либо. договор; многие вожди в Ольстере, которым была обещана Конфедерацией амнистия, откололись от О’Нейля сепаратным образом. О’Нейль был вынужден искать мира с парламентскими генералами в Ирландии Кутом (сын Кута, упоминаемого ранее) и Монком. Когда Ормонд со своими войсками повел наступление на Дублин, О’Нейль направил свой отряд в Дерри на помощь Куту.
В ноябре 1649 г. О’Нейль умер от воспаления в области колена, ходили слухи, что один лорд из Пэля ему подарил сапоги, которые оказались отравленными.
Однако в августе 1649 г. Ормонд был разбит парламентскими войсками Джонса при деревне Ратмайнс недалеко от Дублина. Через несколько дней в Ирландии высадился Кромвель с большим войском, но сил достаточных, чтобы оказать сопротивление, не оказалось: «...Кромвель завоевал страну почти без борьбы» 17°,— замечает Энгельс.
* •
*
Благодаря вступлению в борьбу между королем и парламентом широких народных масс в Англии была достигнута победа индепендентов в гражданской войне, и революция вступила в 1649 г. в свой буржуазнодемократический этап: была уничтожена монархия и создана республика, а Карл I казнен как тиран. Однако *
170 «Архив Маркса и Энгельс», т. X, стр. 172.
254
дальше этого развитие английской революции не пошло. К власти пришли индепендентские круги буржуазии и нового дворянства, которые использовали буржуазнодворянскую республику для подавления сил демократического крыла революции, для завоевания и грабежа Ирландии.
» Выдвигая задачу похода в Ирландию индепенденты намеревались удовлетворить колонизаторские стремления английской буржуазии и нового дворянства относительно Ирландии и осуществить ее колониальное порабощение на принципах свободного буржуазного предпринимательства. В отношении Ирландии они полностью поддерживали колонизаторскую позицию Долгого парламента, занятую им еще в начале своей деятельности. Индепенденты считали себя обязанными удовлетворить авантюристов, подписавшихся в 1642 г. на заем под обеспечение ирландскими землями. В одной из своих деклараций, выпущенных в Ирландии, Кромвель объяснял ирландцам, что акт Долгого парламента 1642 г. о подписке на ирландский заем был «мудрым и справедливым актом для государства, позволившим собрать деньги посредством конфискации земель у тех, кто принял участие в мятеже» 171. Ведь основную часть кредиторов парламента составляли представители буржуазии и нового дворянства, офицеры армии, депутаты парламента, в том числе и сам Кромвель и другие лидеры индепендентов. Массовая конфискация ирландских земель должна была явиться и важным средством завоевания и подчинения Ирландии как колонии английской республики и обогащения английских авантюристов. Кроме того, парламент после гражданской войны не рассчитался полностью со своей армией в Англии и поход в Ирландию давал возможность расплатиться ирландской землей со многими солдатами и офицерами парламентской армии.*
Была еще одна весьма важная задача. Хотя движение диггеров и левеллеров в Англии в основном весной 1649 г. было подавлено, однако парламентская армия представляла серьезную опасность для индепендентов, так как влияние демократических элементов в ней оставалось еще сильным. Отправкой ряда полков парла-
171 Т. Carlyle. Cromwell’s letters and Speeches, v. II, p. 222.
17*	255
ментской армии в Ирландии индепенденты рассчитывали отвлечь их от борьбы за демократические реформы внутри -Англии, развратить ее солдат и офицеров жаждой обогащения посредством грабежа ирландских земель. Ирландская экспедиция, таким образом, должна была завершить подавление левого крыла английской буржуазной революции и закрепить победу буржуазнодворянского блока, предотвратить ее дальнейшее развитие по буржуазно-демократическому пути. «Народ, порабощающий другой народ, кует свои собственные цепи»172, — говорит К. Маркс, имея в виду английское господство над Ирландией. Официально ирландская экспедиция мотивировалась необходимостью нанести удар по роялистской и католической контрреволюции, центром притяжения которой стала Ирландия. Конечно, задача разгрома роялистских сил в Ирландии, замышлявших восстановление феодальной монархии в Англии, была важной прогрессивной задачей индепендентского правительства английской республики. Но ее осуществление было связано и полностью подчинено колонизаторским и контрреволюционным целям буржуазно-дворянских слоев, победивших в революции как феодальную монархию, так и демократический лагерь этой ре» волюции. Это показала жестокая расправа английских войск с ирландским населением, земельные конфискации и кромвелевское «устройство» Ирландии, проведенное индепендентами в результате победы парламентской армии в Ирландии. Но индепенденты имели выгодную возможность замаскировать захватнические и грабительские цели своего похода в Ирландию задачей уничтожить это опасное для английской республики гнездо роялистов и католиков.
» Осуществление захватнических и контрреволюционных целей Ирландского похода индепендентов облегчалось и тем обстоятельством, что к этому времени демократический лагерь революции потерпел поражение в борьбе за развитие революции по демократическому пути173. Вследствие этого шовинистическая пропаганда
172 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 438.
173 Об отношении левеллеров к Ирландии см.: «The good old Cause». L., 1949, p. 339; H. Brailsterd. The levellers and English Revolution. L., 1961, pp. 392—408.
256
против Ирландии, широко раздуваемая индепендента-ми, могла увлечь многих солдат и офицеров парламентской армии 174.1
История завоевания Ирландии парламентскими войсками в советской историографии уже исследована и мы не будем ее излагать175. Для нас важно указать, что несмотря на тяжелые условия, в которых оказалось крестьянство в Ирландии, оно нашло в себе силы, чтобы оказать завоевателям упорное сопротивление в форме партизанских действий. Используя леса, болота, горы и поддержку местных жителей, ирландские партизаны— их называли тогда «тори» — наносили удары по английским войскам, серьезно затрудняя ведение военных действий. Уполномоченные парламента летом 1651 г. так характеризовали эту партизанскую войну: «Успех, посланный нашим войскам богом, заставил многих из наших врагов разделиться на группы и рассеяться по лесам и болотам на территории расположения наших войск; поскольку они соединились с тори (они очень многочисленны), они оказались в состоянии быстро собираться в отряды значительной силы для нападения на другие наши войска, оставленные для защиты занятых территорий, пользуясь для этого всяким удобным случаем, а когда против них начинается наступление, они могут сразу рассеяться и вновь собраться в отряды в других более удаленных топях или недоступных местностях» 176 * * 179.
।Англичане вели жестокую опустошительную войну против ирландцев. Карательные отряды сжигали деревни, уничтожали запасы крестьян на зиму, вытаптывали посевы, косили на корню еще не созревший хлеб, убивали скот, рассчитывая голодом заставить ирландцев покориться. «Вследствие недостатка хлеба и скота тори не могут оставаться без провианта и таким образом будут вынуждены подчиниться и покинуть эти места»,— объясняли смысл этой страшной тактики уполномочен
174 «Английская буржуазная революция XVII в.», т. I. Изд-во
АН СССР, 1954, стр. 342—343, 344—345.
176 «Английская буржуазная революция XVII в.», т. I, стр. 342—
352, 427—431; В. Ф. Семенов. Политика Кромвеля в Ирландии.
1649—1650. «Вопросы истории», 1945, № 5—6, стр. 85—96.
179 R. Dunlop. Ireland under Commonwealth, v. 1, 1913, p. 6.
257
ные парламента177. Особенно жестокой расправе подвергались партизаны. Генерал Ледлоу сообщает о том, как он со своим отрядом во время похода в графстве Мит случайно обнаружил группу партизан, скрывавшихся в пещере в большой скале, но так как взорвать скалу не представлялось возможным, стали партизан из пещеры выкуривать дымом, затем английские солдаты проникли в пещеру и расправились с ними 17в?
*27 октября 1651 г. английские войска взяли Лимерик— центр ирландского сопротивления в Манстере. Сопротивление в Коннауте было сломлено после сдачи Голуэя 12 мая 1652 г. 26 сентября 1652 г. английский парламент объявил о ликвидации мятежа в Ирландии. Как говорит К. Маркс, «вторичное полное завоевание Ирландии завершено»179.* Но борьба отдельных партизанских отрядов продолжалась еще длительное время.
Таков был результат раздоров и внутренней борьбы среди ирландской и англо-ирландской знати, возглавлявшей Ирландское восстание, их антинародной, узко классовой и групповой политики, роялистской программы и верности Стюартам, предательства национально-освободительной борьбы и союза с феодальной контрреволюцией. Решающая сила всякого национально-освободительного движения — народные массы в Ирландии к моменту вторжения Кромвеля были ослаблены и утомлены многочисленными междоусобными войнами знати, раздорами и интригами в ее среде, были разъединены между соперничающими группировками. Оуэн О’Нейль и другие вожди кланов Ольстера, настроенные более радикально как выразители интересов коренных ирландцев, оказались изолированными в борьбе, развернувшейся в это время в Ирландии, вследствие ограниченности своей программы, союза с папой римским, большого влияния’ на них католического духовенства и подчинения своей программы клерикальным целям, а также боязнью широкой народно-освободительной борьбы. 177 178 179
177 J. Prendergast. The Cromwellian Settlement of Ireland.
L.. 1865.
178 E. Ludlow. Memoires, v. 1, Oxford. 1894, p. 327.
179 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 467.
258
На протяжении английской интервенции среди роялистов не прекращалась внутренняя борьба между англо-ирландскими лордами и ирландской знатью, католиками и протестантами, духовенством и знатью. Нередко случались волнения в отдельных частях армии и переходы на сторону английской армии, некоторые командиры вели тайные переговоры с Кромвелем и другими английскими генералами, часто происходили споры между Ормондом и «доверенными уполномоченными» относительно тех или иных назначений в армии, а также ее передвижения.
Армия роялистов испытывала большие затруднения с провиантом; она снабжалась посредством реквизиций у местного населения, что вызывало недовольство местных жителей. К тому же, когда Кромвель осаждал ирландские города и крепости, Ормонд не решился дать ему ни одного сражения, он не попытался поддержать и объединить действия партизанских отрядов. Ему не верили многие ирландские гарнизоны и не подчинялись его распоряжениям. Уотерфорд и другие южные города не принимали его отряды.
Защитники Уотерфорда не-пропустили через город отряды Ормонда даже тогда, когда надо было атаковать отступавшую армию Кромвеля и успех такой операции был несомненен. С наступлением зимы многие города отказали предоставить его подразделениям зимние квартиры, дисциплина в армии была очень низкой.
По свидетельству одного современника, весной 1650 г. после трудной зимы, солдаты Ормонда «едва волочили ноги», а оружие их «заржавело». После падения Килькенни Ормонд рассчитывал превратить Лимерик в свой центр сопротивления английским войскам, но когда он подошел к стенам города, горожане под предводительством монаха Вольфа восстали и, захватив ключи от городских ворот, не пустили его в город и призвали на помощь отряды полковника О’Бриена, не признавшего власти Ормонда.
Ирландская армия в Ольстере после смерти Оуэна О’Нейля была парализована борьбой за пост главнокомандующего. В конце концов победило католическое духовенство—весной 1650 г. на этот пост был избран Эмер Мак Магон, епископ Клогхера. Это вызвало недовольство у шотландских колонистов-протестантов
259
Ольстера и шотландской армии Монро, который стал искать поддержки у генерала Кута: ему он сдал город Эннискилин, когда шотландская армия иокидала Ирландию. Ормонд поддерживал епископа Мак Магона, рассчитывая таким образом использовать армию Ольстера против парламентских войск, что еще более усилило оппозицию со стороны англо-ирландских лордов-протестантов.
В это время обострилась и религиозная борьба среди роялистов. Католические епископы заметно усилили свою деятельность; они стремились воспользоваться непопулярностью Ормонда и захватить руководство борьбой против английских пуритан в свои руки, чтобы, наконец, осуществить свои теократические цели; «...духовенство считает, — писал Ормонд, — что настало подходящее время приобрести все, за что они боролись так долго ценою крови введенного в заблуждение народа, а именно — верховную и абсолютную власть, управлять Ирландским королевством так, как это им понравится» 18°. Прелаты мутили народ, утверждая, что успехи английских войск ниспосланы богом в наказание за неподчинение.
< В январе 1650 г. Кромвель обратился к местным жителям с новой декларацией «К обманутому и совращенному народу Ирландии», в которой объявлял католическое духовенство главным виновником сопротивления ирландцев английской армии и обещал мир ирландцам, если они откажутся подчиняться католическому духовенству и изгонят его.
Эта декларация ускорила переход на сторону Кромвеля значительной группы англо-ирландских лордов, главным образом из протестантов в Манстере. Согласно заключенному с Кромвелем договору 26 апреля 1650 г. они признавали власть парламента, прекращали войну с кромвелевской армией и за это им гарантировались земельные владения, имущества, чины и оружие.!
Но Ормонд отказался выполнить предложение Кромвеля покинуть Ирландию, которое было ему сделано. В июне 1650 г. английские войска разгромили армию Ольстера при Латтеркенни, вскоре после это-
le0 L. В u г g h с 1 а г е, v. 1, р. 378.
260
го Эмер Мак Магон и другие его командиры были повешены.
Разброду в лагере ирландских роялистов способствовал союз Карла II с шотландцами-протестантами, заключенный в июне 1650 г. Поражения ирландцев разрушили его надежды использовать Ирландию как базу для вторжения в Англию — ему не оставалось другого выхода как пойти на уступки шотландцам и предать своих союзников— ирландских роялистов. Ормонда обвиняли в том, что он советовал Карлу II заключить этот непопулярный среди католиков Ирландии союз. Дело дошло до того,, что 6 августа католические епископы, собравшись в-Джестауне, предложили Ормонду передать власть комиссии из восьми доверенных лиц, но он этого не сделал, и тогда епископы отлучили от церкви Ормонда и всех его приверженцев и образовали свой комитет безопасности. Один епископ в обоснование этого отлучения писал совсем в духе клюнийских принципов XI в.: «в наших руках ключи от небес... мы являемся судьями,, назначенными богом, чтобы отлучать и судить по делам веры и должно знать, что Цезари сами находятся внутри церкви, а не выше ее» 181.
Тогда Карл II расторгнул свой договор 1648 г. с ирландскими католиками, но Ормонд не подчинился этому решению Карла, считая его вынужденным. 13 октября 1651 г. Карл II предложил Ормонду уйти в отставку, «чтобы, — как он писал ему, — сохранить Вас в безопасности для лучших времен» 182. Созванная Ормондом 15 ноября в Лугри Генеральная ассамблея конфедератов не решилась отменить постановление епископов относительно Ормонда. При таких обстоятельствах Ормонд был вынужден уйти со своего поста и покинуть Ирландию. Он отправился во Францию, за ним вскоре последовало 40 его сподвижников. Его преемником в Ирландии стал маркиз Кланрикард, роялист и католик.
Кланрикард отказался заключить мир- с индепенден-тами и пытался продолжать войну. Прелаты стали вести переговоры о помощи с герцогом Лотарингским, который рассчитывал стать королем Ирландии; он при
181 L. В и г g с 1 а г е, v. 1, р. 397.
188 Ibid., р. 416.
26 f
слал помощь деньгами, за что ему передавались в залог Лимерик и Голуэй. Но Кланрикард отказался от заключения договора с ним на таких условиях. Вскоре армия ирландских роялистов совсем распалась. Командиры отдельных отрядов самочинно стали сдаваться англичанам, сами договариваясь об условиях сдачи; .Кланрикард же не сумел добиться заключения с английским командованием общего мирного договора на условиях, относящихся ко всей стране. Безуспешно послы ирландских прелатов предлагали ирландскую корону папе римскому и королям Франции и Испании и просили о помощи. В Ольстере Фелим О’Нейль попытался начать наступление и взял два форта, но вскоре потерпел неудачу, попал в плен и был казнен в 1654 г. Кланрикард -бежал на остров Каррик.
Ирландское восстание происходило в условиях экономической и политической раздробленности страны и отсутствия национального единства — ирландцы в XVII в. еще не сложились в нацию. Ирландская буржуазия к этому времени еще не сформировалась и не выступила в общественной борьбе как новый класс.
Движущими силами этого восстания были крестьяне, ирландская и англо-ирландская знать, а руководство борьбой принадлежало знати и католическому духовенству.
Поражение восстания было следствием ряда причин, среди которых главными были следующие: 1) слабость руководства национально-освободительной борьбой, выразившаяся в разногласиях и в раздорах между группировками знати и католическим духовенством по -политическим и религиозным вопросам, в компромиссном характере выдвинутых программ, боязни широкого народного движения и нежелании выдвинуть требования национального и социально-экономического характера, отражавшие интересы широких народных масс. При этом особенно большую отрицательную роль сыграла вражда между ирландской и англо-ирландской знатью; 2) союз руководителей движения с реакционными силами Англии и Европы, активное вмешательство этих «союзников» в национально-освободительную борьбу в Ирландии и попытки использовать эту борьбу в своих политических и религиозных целях, веролом
262
ство и предательство этих «союзников» по отношению к ирландцам; 3) недостаточная политическая сознательность, стихийность и локальность выступлений крестьян как основной силы Ирландского восстания. В этом нашли свое выражение не только общие всякому крестьянскому движению черты — но живучесть родовых связей и преданность своим вождям, воспитанная у ирландских крестьян веками господства клановой системы; 4) религиозный характер национально-освободительной борьбы, затруднивший ее участникам, особенно крестьянам, правильно осознать цели борьбы и свое отношение к силам, участвовавшим в ней, а также позволивший католическому духовенству принять активное участие в руководстве борьбой и использовать ее для осуществления теократических целей папства.
Побежденная Ирландия была опустошена. Длившиеся более десяти лет войны и междоусобицы, жестокость и грабежи английских солдат, особенно кромвелевской армии, голод и эпидемии вконец расстроили хозяйство страны и резко сократили ее население. По подсчетам современника событий в Ирландии английского экономиста Петти, «ирландцев погибло и было уничтожено в результате действия меча, чумы, голода и нужды, изгнания за период между 23 октября 1641 г. и тем же самым днем 1652 г. 504 тыс.», а англичан за это же время погибло в Ирландии в четыре с половиной раза меньше—112 тыс. человек183. «Скот в этой стране,— докладывали в Лондон уполномоченные парламента летом 1651 г., — почти весь изведен, так что более четырех пятых самых лучших и плодородных земель Ирландии опустошены и необитаемы — это угрожает стране великой нуждой» 184. «Массы бедняков кишат во всех частях этой страны..,— говорится в официальном документе 1653 г., — некоторые нередко питаются кониной и травой, другие умерли от голода на больших дорогах; много раз бедные дети, которые теряли родителей или были брошены родителями, оставались на произвол судьбы, некоторые из них становились добычей волков и других хищных животных и птиц» 185. Как мы отмечали,
183 В. П е т т и. Ук. соч., стр. 99.
184 R. D u п 1 о р, р. 239.
185 Ibid., р. 340.
263
в Гражданской описи приводятся многочисленные факты обезлюдения и хозяйственного запустения страны в это время.
Массовые конфискации земли у местного населения и репрессии, произведенные при Кромвеле, еще более разорили и обезлюдили Ирландию 186. Если до Ирландского восстания земельные владения ирландцев вдвое превышали владения англичан, а их численность — в пять раз, то после экспроприаций при Кромвеле земельные владения англичан и шотландцев стали более чем в два раза превосходить земельные владения ирландцев, хотя их численность была в четыре раза меньше численности ирландцев. Ограбленные крестьяне в своей массе превратились в мелких обреченных на нищенское существование бесправных арендаторов у новых английских колонистов. Ирландия во второй половине XVII в. стала самой бедной и отсталой в Западной Европе страной.
Таков был итог завоевательных войн и колониального режима англичан в Ирландии. В результате кромве-левской колонизации деревенское население Ирландии резко разделилось по национальному признаку и социальному положению — лендлордами стали англичане-протестанты, а арендаторами — ирландцы-католики. В таких условиях борьба ирландских крестьян с английскими лендлордами за землю становилась основной формой их социальной, национально-освободительной и религиозной борьбы, а национальное движение принимало ярко выраженный аграрный характер.
Таким образом, Ирландия из королевской колонии, какой она была при Тюдорах и первых Стюартах, превратилась в буржуазно-дворянскую колонию, что открывало широкие перспективы для обогащения классов-союзников, пришедших к власти в Англии в результате английской буржуазной революции. Английские крупные
186 Этот большой вопрос подробно исследован в советской историографии С. И. Архангельским. «Аграрное законодательство английской революции. 1649—1660 г.», стр. 146—218; А. С. С а м о й л о. Ограбление Ирландии Англией в 50-х гг. XVII. «Уч. зап. Моск, обл. пед. ин-та», 1950, т. XVI, стр. 57—82; «Английская буржуазная революция XVII века», т. I, стр. 427—447; см. также: J. Р i е п-d е г g a s t, v. Г, J. Gardiner. The Transplantation to Connaght, «Englisch Historical Rewieu», 1889, XIV, No. 56.
264
землевладельцы и купцы, принадлежавшие к этим классам, стали занимать господствующее положение в Ирландии и управление страной всецело перешло в их руки, ирландская и значительная часть англо-ирландской знати были сокрушены, дублинский парламент перестал существовать. Ирландия вошла в состав английского буржуазного государства и была полностью подчинена его органам власти. «Высшая законодательная власть свободного государства Англии, Шотландии и Ирландии и владений, им принадлежавших, сосредоточивается и пребывает в одном лице и народе...», — сказано в конституционном акте «Орудие управления» первого парламента протектората Кромвеля, собранного осенью 1653 г.187. Английские колонизаторы получили право избирать в английский парламент в Лондоне 30 своих представителей — эта привилегия предоставлялась им впервые за все время английского завоевания Ирландии, а все католики в Ирландии, а также все участники Ирландского восстания лишались избирательных прав.
Завоевание и ограбление Ирландии при Кромвеле принесло большой вред английскому народу. Индепенденты нанесли демократии в Англии сильный удар — английская революционная армия в Ирландии растеряла свои демократические идеалы и выродилась в армию колонизаторов. Из новых землевладельцев в Ирландии, созданных из английских авантюристов и командного состава армии парламента в результате кромвелевского «устройства» этой страны и массовой продажи солдатами своих земельных владений, возникла новая землевладельческая аристократия. Эти новые лендлорды сыграли важную роль в гибели английской республики и установлении военной диктатуры Кромвеля в форме протектората, были опорой индепендентской олигархии, подавившей демократию и захватившей власть в послереволюционной Англии. Имея это в виду, Энгельс писал Марксу: «На примере ирландской истории можно видеть, какое это несчастье для народа, когда он поработил другой народ... для меня несомненно, что дела в Англии приняли бы иной оборот, если бы не было необходимости господствовать по-военному в Ирландии и создавать новую аристократию». «Завоеванием Ирландии
167 «Acts of Ordonances of the Interregnum», v. 11, p. 813.
265
Кромвель ниспроверг английскую республику»; «...английская республика при Кромвеле в сущности разбилась об Ирландию» 188, — писал Маркс. «Ирландия стала главной крепостью английского лендлордизма» 189 190,— замечал он в другом месте. Это способствовало сохранению в буржуазной Англии вплоть до наших дней крупного землевладения лендлордов, монархии и палаты лордов, т. е. ряда «добуржуазных средневековых учреждений и привилегий г. г. помещиков». «Свободу этой нации связывало и уродовало то, что она угнетала другую нацию» 19°,— говорит Ленин об англичанах.
188 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сб. «Об Англии». М., Госпо-литнздат, 1952, стр. 444.
189 К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные письма. М., Гос-политиздат, 1948, стр. 229, 231, 234.
190 В. И. Ленин. Соч., т. 21, стр. 374; т. 20, стр. 410.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение ....................................... 3
Глава I. Предпосылки восстания..................16
Глава II. Подъем национального движения в Ирландии в 30-я гг. XVII в. и Долгий парламент................106
Глава III. Ирландское восстание 1641—1652 гг. .	. .	164
Юрий Михайлович Сапрыкин «ИРЛАНДСКОЕ ВОССТАНИЕ XVII века»
Тематический план 1967 г. № 86
Редактор Вахонин К. В.
Художник Иванов А. И.
Техн, редактор Георгиева Г. И.
Корректоры. Большакова И. А., Кададинская В. П.
Сдано в набор 26/V 1966 г.
Подписано к печати 8/Ич 1967 г.
Л-41628	Формат 84X108V32
Физ. печ. л. 8,375 Уч.-нзд. л. 14,71 Заказ 714
Цена 1
Усл. печ. л. 14,07
Изд. № 59
Тираж 1000 экз. р. 08 к.
Изд-во Московского университета. Москва, Ленинские горы, Административный корпус.
Типография Изд-ва МГУ (филиал). Москва, проспект Маркса, 20.
Отпечатано с готового набора в тип. Изд-ва МГУ
Москва, Ленинские горы. Зак. 442.