Автор: Спенсер Г.
Теги: история философии философия нравственность английские философы синтетическая философия
Год: 2008
Текст
Из наслѳдия мировой философской мысли: этика
НегЬеП Зрепсег
ТНЕ РРІЫСІРІЕ8 ОЕ ЕТНІС8
Г. Спенсер
НАУЧНЫЕ ОСНОВАНИЯ
НРАВСТВЕННОСТИ
Данные науки
о нравственности
Перевод с английского издания 1892 г.
Вступительная статья и примечания
А. Федорова
Издание второе
оавв
МОСКВА
ББК 87.3 87.7
Спснсср Гсрбсрт
Научные основания нравственности: Данные науки о нравственности.
Пер. с англ. / Вступ. ст. и примеч. А. Федорова. Изд. 2-е. — М.: Издательство
ЛКИ, 2008. — 336 с. (Из наследия мировой философской мысли: этика.)
Вниманию читателя предлагается книга выдающеюся английского философа и социо-
лога Герберта Спенсера (1820-1903), оказавшею огромное влияние па интеллектуальную
атмосферу Старого и Нового Свста. Данная работа составила часть главного труда всей
жизни автора — «Системы синтетической философии». своеобразной энциклопедической
системы всех научных знаний. В этом труде. состоящей из отдельных книг, посвященных
различным областям науки, автор доказывает, что эволюция есть неотъемлемая черта окру-
жающею мира и наблюдается не только во всех областях природы, но и в наукс. искусстве,
религии и философии.
В настоящую книгу вошла первая часть «Научных оснований нравственности», в ко-
торой автор делает обзор поведения живых существ в процессе его развития. исследуст во-
просы эгоизма, альтруизма, компромисса и др., определяет предмет и область исследования
этики. Вторая и третья части, в которых исследуются идеи, чувства и понятая, составляю-
щие этику, в том числе этику индивидуальной жизни, опубликованы отделыюй книгой (М.:
0К88, 2008).
Книга адресована философам, социологам, историкам и методологам науки, а также
широкому кругу читателей, интересующихся как проблемами этики, так и паслсдисм одного
из великих мыслителей XIX вска.
Издательство ЛКИ. 117312, г. Москва, нр-т Шсстидссятилстия Октября, д. 9.
Формат 60x90/16. Псч. л. 21. Зак. № 1177.
Отпечатано в ООО «ЛЕНАНД».
117312, г. Москва, пр-т Шсстидссятилстия Октября, д. 11 А. стр. 11.
І8ВИ 978-5-382-00372-6
© А. Федоров, вступительная
статья, примечания. 1896, 2007
© Издательство ЛКИ, 2007
НАУЧНАЯ И УЧЕБНАЯ ЛИТЕРАТУРА
Е-таІІ: ІЖ88@ІЖ88.ги
Каталог изданий в Интернете:
МІр://иК88.ги
ТелУфакс: 7 (495) 135-42-16
ІІН88 ТелУфакс: 7 (495) 135-42-46
4307 Ю 40712
Все права защищены. Никакая часть настоящей книги не можст быть воспроизведена или
передана в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, будь то элек-
тронные или механические. включая фотокопирование и запись на магнитный носитель,
а также размещение в Интернете. если на то нет письменною разрешения владельцев.
XI
ЗАДАЧА ЭТИКИ.
(Вступительный очеркъ къ русскому переводу).
(5 ----------
VСовокупность актовъ, производимыхъ тѣмъ или инымъ индиви*
фЦдомъ, называется его поведеніемъ.
Таково общее опредѣленіе, прочно и безспорно установившееся
не только въ наукѣ, но и въ инертныхъ массахъ современнаго об-
щества. Однако, вотъ вопросъ: какіе именно акты индивида вхо-
дятъ въ понятіе о его поведеніи,—всѣ-ли безъ исключенія, или-
же только нѣкоторые?
Можно принять за аксіому, что всѣ акты волевые, т. е. начи-
наемые и прекращаемые такъ или иначе волею индивида, всецѣло
должны быть включены въ понятіе о его поведеніи; при этомъ без-
различно, являются-ли эти акты сознательною-ли, чувственною-ли
реакціею на внѣшнее или внутренее ощущеніе. Этого рода акты
столь тѣсно связаны съ психической дѣятельностью человѣка и
такъ строго подчинены его волѣ, что трудно исключить какіе-бы
то ни было изъ нихъ въ понятіи о его поведеніи.
Но съ другой стороны, психическая природа индивида реаги-
руетъ иногда на внѣшнее или внутреннее раздраженіе помимо его
води,—инстинктивно; такого рода акты, инстиктивные, очевидно,
Должны быть исключены изъ понятія о поведеніи индивида, какъ
выходящіе изъ предѣловъ его воли.
Такое разрѣшеніе вопроса объ актахъ, составляющихъ собою
понятіе о поведеніи человѣка, кажется, на первый взглядъ весьма
простымъ и вполнѣ опредѣленнымъ. Но далеко не такъ простъ и
и удоборазрѣшимъ этотъ вопросъ, если мы подойдемъ къ нему по-
ближе и глубже его проанализируемъ.
Не слѣдуетъ упускать изъ виду, что каждый актъ, будь онъ
сознательный, чувственный или инстинктивный, имѣетъ, независимо
VI
ЗАДАЧА ЭТИКИ.
отъ своей сущности, болѣе или менѣе длинный, рядъ причинности;
такимъ образомъ, всякій актъ, какъ-бы онъ ни казался элементаренъ’
является естественнымъ слѣдствіемъ цѣлой цѣпи актовъ, свершен-
ныхъ ранѣе, если не самимъ индивидомъ, то предшествовавшими
ему поколѣніями. Съ такой точки зрѣнія, каждый актъ представ-
ляютъ собой окончательный результатъ алгебраическаго многочле-
на, въ составъ котораго включаются, какъ психо-физіологическіе,,
физическіе, химическіе и т. д. закопы, такъ и свободная воля че-
ловѣка; окончательный результатъ, очевидно, зависитъ отъ самыхъ
членовъ и отъ той или иной ихъ комбинаціи.
Поэтому-то ни о какомъ актѣ нельзя судить исключительно по
его сущности; пи въ какомъ случаѣ не слѣдуетъ разсматривать его
независимо отъ той цѣпи причинности, въ которой онъ стоитъ, какъ
выводъ и какъ одинъ изъ элементовъ для послѣдующихъ выво-
довъ,—какъ слѣдствіе и какъ одна изъ причинъ для будущихъ
слѣдствій.
Переходя къ анализируемому вопросу, мы точно также не долж-
ны упускать изъ виду, что если въ данномъ актѣ и не учавству-
етъ воля индивида, то изъ этого вовсе не слѣдуетъ, чтобы опа не
входила, какъ одинъ изъ членовъ, въ цѣпь причинности, резуль-
татомъ (выводомъ) которой является разбираемый актъ; а потому
въ актахъ, даже чисто-инстинктивныхъ, зачастую играетъ роль
дѣятеля, отъ котораго зависитъ ихъ начало и прекращеніе, воля
человѣка, если не въ прямомъ смыслѣ, не по отношенію къ ихъ
сущности, то во всякомъ случаѣ относительно нѣкоторыхъ членовъ
въ данной цѣпи причинности, измѣненіе которыхъ, подчиненное
волѣ человѣка, болѣе или менѣе радикально измѣнило-бы и самые
акты.
Заурядные, обыденные примѣры легко и наглядно поясняютъ
такое соображеніе.
Рвота, какъ это бываетъ въ большинствѣ случаевъ, порождается
чисто-физіологическими причинами и никогда не зависитъ отъ во-
ли индивида непосредственно; но, съ другой стороны, несмотря
на положительную инстинктивность этого акта, индивидъ всегда
можетъ, по произволу, какъ вызвать въ себѣ рвоту свершеніемъ во-
левыхъ актовъ, результатомъ которыхъ она является, такъ и оста-
новить ее, создавая своею волею соотвѣтствующія причины.
Даже такой актъ, какъ усиленное серцебіеніе въ припадкѣ
аневризма, и тотъ пе выходитъ изъ предѣловъ воли; во-первыхъ,
является возможность прекратить или ослабить въ данномъ слу-
чаѣ сердцебіеніе при содѣйствіи тѣхъ или иныхъ мѣропріятій, во-
вторыхъ, точно также, помощью соотвѣтствующихъ мѣропріятій,
можно довести организмъ до аневризма. Правда, въ данномъ слу-
ЗАДАЧА ЭТИКИ. VII
чаѣ цѣпь причинности очень часто заходитъ за начальный пре-
дѣлъ жизни индивида и потому не лежитъ исключительно въ гра-
ницахъ его воли, но все-же эта цѣпь не выходитъ изъ области во-
ли предшествовавшихъ ему поколѣній.
Такимъ образомъ, мы пришли путемъ анализа къ тому выводу,
что во всякомъ актѣ, какимъ-бы онъ ни былъ по своей психической
природѣ, непремѣнно участвуетъ воля человѣка,—если не даннаго
индивида, то предшествовавшихъ ему поколѣній. Слѣдовательно,
разсматривая акты индивида не только въ ихъ сущности, но и въ
строгой послѣдовательности той психо-физіологической цѣпи при-
чинности, въ составъ которой они входятъ, какъ причина и слѣд-
ствіе одновременно, мы должны отнести въ область поведенія дан-
наго индивида и ту сторону инстинктивныхъ актовъ, цѣпь при-
чинности которой лежитъ не выше начальнаго предѣла его жизни;
исключая, такимъ образомъ, изъ понятія о поведеніи индивида ту
сторону инстинктивныхъ актовъ, причинность которой всецѣло вхо-
дитъ въ область воли предшествовавшихъ ему поколѣній, мы долж-
пѣ включить въ понятіе о поведеніи индивида ту сторону инстин-
ктивныхъ актовъ послѣдующихъ поколѣній, причинность которой
будетъ лежать въ области его воли.
Точно такая-же цѣпь причинности свойственна не только актамъ
инстинктивнымъ, но и волевымъ,—будь они сознательны или чув-
ственны. Эта цѣпь причинности волевыхъ актовъ индивида точно
также всегда заходитъ за начальный предѣлъ его жизни, теряясь
въ ряду предшествовавшихъ поколѣній; но, вмѣстѣ съ тѣмъ, есть
и существенная разница между актами волевыми и актами инстинк-
тивными въ ихъ отношеніи къ предшествовавшей части цѣпи при-
чинности. Акты волевые всегда могутъ быть вызваны и прекращены
волею даннаго индивида; тотъ или иной составъ и комбинація
предшествовавшихъ этому акту членовъ цѣпи причинности вліяютъ
лишь на степень напряженія (интенсивности) воли, требуемую въ
данномъ случаѣ. Акты-же инстинктивные, какъ мы видѣли, настолько
обусловлены составомъ и комбинаціей предшествовавшей части цѣпи
причинности, что иногда наивысшее напряженіе (интенсивность)
воли даннаго индивида можетъ только ослабить или усилить актъ,
но отнюдь не прекратить его, также, какъ невсегда можетъ и соз-
дать этотъ актъ введеніемъ въ цѣпь причинности соотвѣтствую-
щихъ членовъ въ надлежащей комбинаціи; созданіе и прекращеніе
инстинктивныхъ актовъ зачастую возможно лишь въ цѣломъ ряду
поколѣній, но не въ данномъ индивидѣ.
Теперь, послѣ сдѣланнаго анализа, мы можемъ приступить къ.
окончательному разрѣшенію вопроса,—какіе именно акты составля-
ютъ въ своей совокупности поведеніе индивида?
ѵш
ЗАДАЧА ЭТИКИ.
Разсматривая не только одни акты, во и ряды ихъ причинностей,
мы должны отвѣтить, что въ понятіе о поведеніи индивида нужно
включить такого рода его акты, въ рядахъ причинности которыхъ есть
акты, подчиненные волѣ даннаго индивида и притомъ, если эти
послѣдніе могутъ прекратить или создать разбираемый актъ, то
опъ долженъ входить въ понятіе о поведеніи всецѣло; если-же тѣ
или иные акты, могущіе быть введенными въ цѣпь причинности
волею даннаго индивида, могутъ лишь измѣнить разбираемый актъ
по его сущности, интенсивности или значенію въ цѣпи причин-
ности, то въ понятіе о поведеніи индивида должно быть включено
лишь это послѣднее измѣненіе.
Но здѣсь нужно принять въ соображеніе еще и то, что цѣпь
причинности имѣетъ, такъ сказать, не только длину, но и ширину.
Взаимная зависимость актовъ распространяется не только въ предѣ-
лахъ прямого восхожденія и нисхожденія отъ даннаго индивида къ
его предкамъ и потомству, но эта зависимость координируетъ акты
одного человѣка съ актами другого,—создаетъ вліяніе одной соці-
альной единицы на всѣ прочія. Слѣдовательно, въ область пове-
денія даннаго индивида необходимо включить и акты прочихъ ин-
дивидовъ, какъ его современниковъ, такъ и послѣдующихъ поколѣній,
если въ цѣпь причинности этихъ актовъ была введена его воля.
Такимъ образомъ, вообще говоря, поведеніе человѣка составляется
совокупностью его актовъ, какъ волевыхъ по своей сущности, такъ
и такихъ, въ цѣпь причинности которыхъ введена или могла быть,
введена его воля.
*
* *
Въ силу такого положенія,—что отдѣльные акты поведенія вхо-
дятъ, какъ составной элементъ, въ аггрегатъ уже ранѣе свершен-
ныхъ актовъ, значеніе каждаго изъ нихъ измѣняется въ зависимости
отъ состава и комбинаціи этого послѣдняго.
Чтобы нѣсколько уяснить это положеніе, я позволю себѣ при-
вести нѣкоторую аналогію изъ области химіи. Если ввести, напр.,
воду въ сѣрную кислоту, то получится взрывъ, но введя ту-же воду
въ какой - либо другой химическій аггрегатъ, мы не получимъ
взрыва.
Нѣчто совершенно аналогичное найдемъ мы и въ области пове-
денія; напр., если человѣкъ осуждаетъ себя на безбрачіе въ томъ
случаѣ, когда аггрегатъ актовъ, ранѣе свершенныхъ (имъ или
предками), даетъ ему конституцію, умственно, нравственно или фи-
зически расшатанную, то отсюда слѣдуетъ, что данный актъ во-
ли—безбрачіе—похваленъ; но если человѣкъ вводитъ тотъ-же са-
мый актъ воли—безбрачіе—въ аггрегатъ актовъ (свершенныхъ имъ
ЗАДАЧА ЭТИКИ.
IX
синимъ или его предками), дающій ему прекрасную конституцію,
то этотъ-же самый актъ долженъ быть подверженъ этическому
осужденію.
* •
Изслѣдуя отдѣльные акты поведенія, необходимо также не упус*
кать изъ виду и того положенія, что значеніе аггрегата актовъ
существенно отличается отъ значенія каждаго изъ отдѣльныхъ,
составляющихъ его, актовъ; въ этомъ случаѣ мы опять-таки имѣемъ
полную аналогію съ химическими явленіями,—какъ извѣстно, хими-
ческій аггрегатъ веществъ имѣетъ свойства, отличныя отъ свойствъ
веществъ, его составляющихъ.
Такъ напр., весьма похвально имѣть множество дѣтей; также
достойпо благородной души подѣлиться своимъ излишкомъ съ не-
имущимъ. Но если человѣкъ отдаетъ на филантропію все то, что у
него остается за удовлетвореніемъ своихъ личныхъ нуждъ и имѣетъ
много дѣтей, то аггрегатъ актовъ достоинъ этическаго осужденія,
хотя каждый изъ составляющихъ его актовъ (филантропія и имѣ-
ніе дѣтей) заслуживаетъ полнаго одобренія.
Это положеніе имѣетъ тѣсную связь, почти даже тожествен-
ность съ предъидущимъ положеніемъ; точнѣе и послѣдовательнѣе
было-бы разсматривать случай измѣненія этическаго значенія ак-
товъ, вводимыхъ въ аггрегатъ актовъ, ранѣе свершенныхъ, какъ
частное явленіе общаго закона о различіи этическаго значенія аг-
грегата и его составныхъ частей. Но для большей рельефности и
общности примѣровъ я выдѣлилъ этотъ частный случай изъ общаго
положенія, какъ лемму.
*
* *
Мы должны установить еще одно, весьма важное положеніе,—
относительность этическаго значенія, какъ отдѣльныхъ актовъ,
такъ и ихъ аггрегатовъ.
Задача жизни очень сложна, разносторонна и многообъемлюща,
& потому имѣетъ въ своемъ составѣ много элементовъ, по самой
своей сущности, антагонистичныхъ одинъ другому. Не говоря уже
объ антагонизмѣ началъ эгоизма и альтруизма, появляющихся едва
только жизнь становится соціальною, даже въ индивидуальной
жизни намъ поставлено задачею достиженіе такихъ цѣлей, стрем-
ленія къ которымъ настолько антагонистичны, что уничтожаются
одно другимъ.
Такъ, въ основной задачѣ жизни,—въ сохраненіи и совершенст-
вованіи индивида и вида мы усматриваемъ постановку четырехъ
Цѣлей:
ЗАДАЧА ѲТИЕИ.
А) Сохраненіе )
Б) Совершенствованіе!
В) Сохраненіе !
Г) Совершенствованіе /
1. Индивида
2. Вида
Достиженіе первой изъ этихъ цѣлей требуетъ развитія такихъ
данныхъ, которыя всегда и всецѣло служатъ въ ущербъ достиже-
нія всѣхъ остальныхъ цѣлей и потому, если мы имѣемъ въ оцѣн-
кѣ какого-либо акта поведенія рго, то всегда найдемъ и соотвѣтст-
вующее ему сопіга.
Къ этому слѣдуетъ прибавить, что приведенное нами раздѣ-
леніе цѣли жизни на два отдѣла и четыре подъ-отдѣла еще не
полно,—каждый изъ этихъ подъ-отдѣловъ раздѣляется еще на три
группы цѣлей.
а. Умственное )
б. Нравственное!
в. Физическое )
1. Сохраненіе вида
и такъ далѣе.
Затѣмъ, если мы будемъ послѣдовательны, то пе должны упус-
кать изъ виду, что тотъ или ипой актъ или аггрегатъ актовъ пѳ
можетъ всецѣло исчерпывать собою ту или ипую группу, такъ напр.,
сохраненіе органовъ зрѣнія пе исчертываетъ собою физическое со-
храненіе индивида вообще, а только одну изъ его сторонъ. ІІоэтому-
то тѣ двѣнадцать группъ, па которыя мы разбили одну общую цѣль
жизпи; дѣлятся еще на подгруппы и дѣленіе это будетъ безконечно.
При этомъ, какъ мы уже упоминали выше, интересы каждой
подъ-группы антагонистичны (болѣе или менѣе) всѣмъ прочимъ.
Такъ, интересы вида антагонистичны интересамъ индивида и об-
ратно; интересы сохраненія индивида—интересамъ его совершенство-
ванія и обратно...
Отсюда прямымъ выводомъ слѣдуетъ то положеніе, что каждый
актъ пашего поведенія, будучи болѣе или менѣе благопріятнымъ
въ одномъ отношеніи, болѣе или менѣе неблагопріятенъ въ другомъ,
а потому этическая его оцѣнка должна явиться результатомъ взвѣши-
ванія его относительной благопріятности.
*
* *
Итакъ, мы вывели изъ пашего анализа поведенія два сущест-
венныхъ положенія:
ЗАДАЧА ЭТИКИ.
XI
1) Этической оцѣнкѣ подлежитъ не самый тотъ или иной актъ
поведенія, а аггрегатъ актовъ т. ѳ. вся цѣнъ причинности актовъ,
относящаяся до даннаго индивида.
2) Этическая оцѣнка актовъ составляется изъ взвѣшиванія ихъ
относительной полезности и относительной вредности, касательно
выполненія различныхъ подраздѣленій общей задачи жизни.
Установивъ эти два положенія намъ остается выяснить возни-
кающій отсюда вопросъ,—чѣмъ должна руководиться этика въ оцѣнкѣ
поведенія? Иначе говоря,—необходимо вывести заключеніе отно-
сительно сравнительной важности различныхъ подраздѣленій за-
дачи жизни.
* *
Но этотъ вопросъ не можетъ, по самой своей сущности, имѣть
общаго рѣшенія, какъ не могутъ имѣть такового уравненія высшихъ
степеней; даже въ частныхъ случаяхъ не всегда можно рѣшить
вопросъ относительно того, достиженіе какого изъ подраздѣленій
цѣли жизни важнѣе для даннаго индивида.
Конечно, не подлежитъ ни малѣйшему сомнѣнію, что интересы
вида должны быть болѣе цѣнны, чѣмъ интересы индивида, но и
это положеніе, какъ мы увидимъ ниже, имѣетъ весьма неопредѣ-
ленное, условное зпаченіе. Затѣмъ, интересы сохраненія всегда
важнѣе интересовъ совершенствованія, ибо безъ перваго невозможно
послѣднее, но опять-таки до нѣкоторыхъ предѣловъ, которые мо-
гутъ быть опредѣлены лишь въ частныхъ случаяхъ, а не вообще.
То-же самое можно сказать касательно взаимныхъ отношеній цѣн-
ности цѣлей совершенствованія физическаго и умственнаго и т. д.
Можно вывести одно только безспорно-общее положеніе, это—то,
что односторонность большинства актовъ поведенія въ тѣхъ под-
раздѣленіяхъ цѣли жизни, которымъ они служатъ, создаетъ ненор-
мальныя уклоненія отъ желательнаго типа; но и здѣсь помогаетъ
сама природа, возстановляя, путемъ естественнаго подбора предста
вителей противуположныхъ уклоненій, нормальный типъ. Если-же
соціальныя тенденціи создаютъ условія, которыя мѣшаютъ такому
Уравнительному дѣйствію природы, то этимъ общество или вынуж-
дено будетъ силою вещей вернуться къ нормальному порядку или-
же само себя погубитъ и безслѣдно исчезнетъ съ лица земли, такъ-
что необходимое равновѣсіе въ концѣ-концовъ все-таки установится.
*
« *
Теперь мы уже подготовили всѣ данныя къ тому, чтобы имѣть
возможность приступить къ непосредствено интересующему насъ
XII
ЗАДАЧА ЭТИКИ.
вопросу,—къ опредѣленію задачи этики въ жизни народовъ и ея
роли среди различныхъ наукъ.
Прежде всего, разумѣется, мы должны выяснить задачу этики,
какъ науки, какъ теоріи. Для простоты изложенія, я позволю себѣ
снова обратиться къ аналогіи и притомъ къ той-же самой — къ
аналогіи химіи.
Подобно химіи, имѣющей дѣло съ матеріальными веществами и
съ законами ихъ соединеній, этика имѣетъ дѣло съ актами пове-
денія и съ законами ихъ соединеній въ аггрегаты. Точно также,
какъ и химія, этика должна прежде всего раздѣлить встрѣчаемые
нами аггрегаты поведенія на его элементы и выяснить роль и
свойства каждаго изъ нихъ но отношенію къ достиженію жизнен-
ныхъ Ц'іілей и установить законы соединеній элементовъ въ аггре-
гаты т. е., иначе говоря,—опредѣлить члены въ цѣпи причинности
актовъ поведенія и тѣ функціи, которыми эти члены взаимно свя-
зываются.
*
А *
Что можно считать элементомъ поведенія? Въ химіи элементомъ
называется такое вещество, которое не можетъ быть разложено
опытнымъ путемъ, т. е. не можетъ быть раздѣлено на составныя
части, отличныя одна отъ другой по своимъ свойствамъ. Совер-
шенно аналогично этому, въ этикѣ мы назовемъ элементомъ пове-
денія такой актъ, который не можетъ быть разложенъ на состав-
ныя части, отличныя одна отъ другой по своимъ свойствамъ въ
отношеніи достиженія подраздѣленій задачи жизни.
Я поясню это примѣромъ. Если я принимаю пищу, то это—
актъ сложный и разлагается на элементы:
А) Усиліе, затрачиваемое на пріобрѣтеніе данной пищи:
а) физіологическое.
б) психологическое.
в) соціологическое.
Б) Пріобрѣтеніе, доставляемое данною пищею:
а) физіологическое.
б) психологическое.
в) соціологическое.
Такое дѣленіе на элементы для этическаго сужденія о данномъ
актѣ сдѣлано въ томъ предположеніи, что физіологія, психологія и
соціологія дадутъ уже готовыя данныя и заключенія, а потому
ЗАДАЧА ЭТИКИ.
ХШ
каждый изъ приведенныхъ элементовъ не можетъ быть разложенъ
въ области этики, ибо это разложеніе уже всецѣло входитъ въ
область указанныхъ наукъ.
* *
Что-же касается законовъ соединенія этихъ элементовъ, то вы*
работка и установленіе ихъ всецѣло лежитъ въ области этики и
въ этомъ заключается ея основная задача, какъ науки.
До нашихъ дней этику понимали лишь въ смыслѣ собранія
извѣстныхъ практическихъ предписаній о поведеніи; словомъ, это
была полная аналогія средневѣковой алхиміи,—собраніе практи*
ческихъ рецептовъ безъ всякаго уясненія тѣхъ законовъ, которые
управляютъ соединеніями различныхъ веществъ.
Но прошли вѣка и безпорядочный хламъ алхиміи превратился
въ стройную систематизированную химію,—науку въ полномъ зна-
ченіи этого слова, ибо она не имѣетъ цѣлью дать намъ рядъ прак-
тическихъ наставленій, а даетъ намъ руководящую нить, помощью
которой мы можемъ разобраться въ безконечномъ лабиринтѣ хи-
мическихъ явленій, которымъ „нѣсть числа".
Точно также „нѣсть числа" и всѣмъ разнообразнымъ актамъ
поведенія въ ихъ причудливыхъ сочетаніяхъ и въ ихъ элементахъ.
Но и здѣсь превращеніе этики въ науку дастъ намъ въ руки ру-
ководящую нить, и, благодаря ей, получится возможность изслѣдо-
вать и изучить строго и послѣдовательно наше поведеніе.
♦
* *
Допустивъ, что этика превратится въ науку, мы все-таки не
должны ожидать отъ нея того, что она выработаетъ нормальный типъ
поведенія т. е., выражаясь фигурально, создастъ уставъ о нравст-
венности. Это совсѣмъ уже не входитъ въ предметъ науки, ибо
наука, собственно говоря, имѣетъ цѣлью вооружить человѣка, дать
ему орудіе для дальнѣйшихъ изслѣдованій, систематизировать част-
ности и давать данныя для сужденія объ этихъ частностяхъ, сло-
вомъ,—жизнь создаетъ науку, а не обратно-
Поэтому-то этика, какъ наука, дастъ намъ возможность разби-
раться въ явленіяхъ поведенія, судить о нихъ этически, осуждать
или одобрять ихъ; но жизнь, на своемъ безконечномъ пути раз-
витія, будетъ создавать все новыя и новыя формы поведенія, воз-
никновеніе которыхъ, само собою разумѣется, разрушитъ какую-бы
то ни было норму нравственности, ибо, короче говоря, нравствен-
ность также точно эволюціонируетъ, какъ эволюціонируетъ и самая
органическая жизнь.
XIV
ЗАДАЧА ЭТИКИ.
Итакъ, игнорируя всякія нормы и правила, наука создастъ намъ
критерій нравственности, который будетъ основанъ на незыблемыхъ
законахъ поведенія и потому будетъ вѣченъ, какъ вѣчны эти за-
коны, существенное отличіе которыхъ отъ формъ и, вообще, част-
ностей именно въ томъ и заключается, что они не измѣняются на
всемъ безконечвомъ протяженіи эволюціонированія органической
жизни. Тогда-то создается и прочно установится та научная нравст-
венность, о которой говоритъ апостолъ Павелъ въ своемъ посланіи
къ римлянамъ (II, 14—15): „ибо когда язычники, неимѣющіе за-
кона, по природѣ законное дѣлаютъ, то, не имѣя закона, они сами
себѣ законъ; они показываютъ, что дѣло закона у нихъ написано
въ сердцахъ: о чемъ свидѣтельствуетъ совѣсть ихъ, и мысли ихъ,
то обвиняющія, то оправдывающія одна другую. “
Въ этомъ-то критеріи поведенія и заключается дѣйствительное
значеніе этики, какъ науки, въ дѣлѣ развитія и совершенствованія
нравственности.
*
♦ *
Но помимо научной нравственности, которая можетъ опираться
на такой критерій, природа, путемъ естественнаго подбора, выра-
батываетъ особую, такъ сказать, эмпирическую нравственность.
Этотъ кодексъ поведенія имѣетъ то основаніе, что все благопріят-
ное въ поведеніи сопровождается удовольствіемъ, а все неблагопрі-
ятное—страданіемъ; разумѣется, и то, и другое относится до окон-
чательнаго результата, до аггрегата актовъ, а не до отдѣльности
ихъ. какъ это мы уже видѣли выше.
Такимъ образомъ, можно установить, что въ дѣлѣ поведенія че-
ловѣкъ долженъ руководиться страданіями и удовольствіями, какъ
мѣрилами степени нравственности его поведенія. Безспорно, что
совершенная природа человѣка именно и должна быть такова, но
всякія уклоненія въ этой природѣ отъ совершенства, слѣдовательно,
вызовутъ ненормальность въ доставленіи человѣку удовольствій и
страданій тѣми или иными актами поведенія.
Зачастую жизнь даетъ намъ примѣры, въ которыхъ нѣкоторое
страданіе, претерпѣваемое человѣкомъ отъ свершенія тѣхъ или
иныхъ актовъ, съ избыткомъ искупаются тѣмъ удовольствіемъ, ко-
торое получится въ окончательномъ результатѣ; по зато бываютъ
и такіе примѣры поведенія, гдѣ страданіе ничуть не искупается
удовольствіемъ въ окончательномъ результатѣ, хотя и служитъ къ
совершенствованію природы. Въ этомъ случаѣ благодѣтельность
страданія самого по себѣ опять-таки кажущаяся, ибо отъ совер-
шенствованія природы выигрываетъ грядущее поколѣніе, въ кото-
ЗАДАЧА ЭТИКИ.
XV
ромъ болѣе высокая степень совершенства, вызванная въ предъ-
идущемъ поколѣніи страданіемъ, конечно, выскажется соотвѣтст-
венною суммою удовольствій.
Точно также и въ томъ случаѣ, если индивидъ предается по-
рочнымъ удовольствіямъ, онъ этимъ осуждаетъ свое потомство на
страданіе.
Слѣдовательно, если благопріятность удовольствій и неблаго-
пріятность страданій не всегда оправдываются въ индивидуальной
жизни, въ виду возможности уклоненія этой послѣдней отъ совер-
шенства, то они всегда оправдываются въ жизни во всей ея ши-
ротѣ, ибо эта жизнь не терпитъ уклоненій и уничтожаетъ ихъ.
*
* *
Но, однако, при этомъ не слѣдуетъ упускать изъ виду того поло-
женія, что этическая оцѣнка основывается не на отдѣльныхъ актахъ,
а на ихъ аггрегатѣ, а потому можетъ явиться одобреніе такого
рода поведенію, которое, ѳсли-бы судить наоборотъ, вполнѣ заслу-
живало-бы нашего осужденія.
Таковъ, по своей сущности, аскетизмъ.
Онъ создается изъ актовъ, возбуждающихъ страданіе, порожда-
етъ „убиваніе плоти" вмѣсто физическаго развитія организма и,
наконецъ, требуя безбрачія, лишаетъ возможности имѣть потомство.
Но совокупность (аггрегатъ) всѣхъ этихъ актовъ, ведущихъ къ
заглушенію физическихъ потребностей, до такой степени подни-
маетъ нравственныя силы индивида, такъ-сказать, такъ одухотво-
ряетъ его, что аггрегатъ наиболѣе сильно вліяетъ на подъятіе
нравственнаго совершенства индивида; такимъ образомъ, этотъ аг-
грегатъ актовъ (аскетизмъ) служитъ къ выполненію одного изъ
подраздѣленій общей задачи жизни.
Таково индивидуальное значеніе аскетизма и оно вполнѣ оправ-
дывается съ этой точки зрѣнія тѣмъ удовольствіемъ, которое
испытываютъ аскеты, не смотря на тяжесть претерпѣваемыхъ ими
физическихъ страданій. Но аскетизмъ имѣетъ значеніе и въ жизни
соціальной, хотя безбрачіе и не даетъ возможности непосредственно
передать потомству улучшеніе нравственной природы; не слѣдуетъ
упускать изъ виду того, что цѣпь причинности актовъ, поведенія,
пакъ мы уже упоминали выше, имѣетъ не только длину, но и ши-
рину. иначе говоря,—улучшенія и ухудшенія природы передаются
не только прямымъ путемъ,—непосредственною наслѣдственностью,
но и, такъ сказать, путемъ индукціи,—силою примѣра. Въ этомъ-
то и заключается соціальное значеніе и историческая роль аске-
тизма; какова эта роль, т. е. насколько она благопріятна въ смыс-
XVI
ЗАДАЧА ЭТИКИ.
лѣ улучшенія природы человѣка,—въ этомъ безпристратнымъ судь-
ею является исторія и историческіе примѣры всего нагляднѣе вы-
яснятъ намъ, какое значеніе имѣлъ на своихъ современниковъ и
на грядущія поколѣнія аскетизмъ среднихъ вѣковъ или аскетизмъ
монашества въ удѣльно-вѣчевой періодъ Русской исторіи.
*
* *
Приведенными примѣрами, кажется, достаточно очерчена та
роль, которую займетъ этика, какъ практическое ученіе, въ жизни
народовъ и болѣе или менѣе опредѣленно намѣчены тѣ цѣли, къ
которымъ это ученіе должно стремиться, иначе говоря,—тѣ дан-
ныя, которыя составятъ собою задачу практической этики. Но, ра-
зумѣется, здѣсь идетъ рѣчь совсѣмъ не о томъ тенденціозномъ и
узкомъ собраніи правилъ и предписаній о поведеніи въ разныхъ
случаяхъ жизни, о томъ, такъ-сказать, этическомъ шаблонѣ, кото-
рый пытается выработать, какъ я уже говорилъ выше, современная
этика; практическое вліяніе этики выразится совсѣмъ не въ выра-
боткѣ шаблона поведенія, которое всегда, въ силу самой своей
сущности, будетъ разнообразно во временахъ, индивидахъ и груп-
пахъ индивидовъ, эволюціонируясь въ безконечномъ теченіи про-
гресса; но практическая этика выработаетъ данныя для сужденія
о поведеніи и этимъ дастъ могучее орудіе человѣческому разуму.
При свѣтѣ научно-выработанныхъ данныхъ этики, человѣческій
разумъ разберется въ каждомъ частномъ случаѣ поведенія и тогда
уже будетъ въ состояніи осудить и отринуть всѣ тѣ акты, которые
ведутъ къ ухудшенію человѣческой природы, а также одобрить и
усилить тѣ изъ нихъ, которые ведутъ къ улучшенію этой послѣдней,—
къ большей широтѣ и полнотѣ жизни.
Такимъ образомъ, въ жизни индивидовъ и ихъ аггрегатовъ
человѣческій разумъ возьметъ на себя ту роль, которая присуща
безграничной силѣ природы въ органической жизни вообще,—онъ
будетъ подавлять и умерщвлять все негодное и поощрять и раз-
вивать все, по-истинѣ благотворное и полезное. Все это, помимо
своего значенія для каждаго индивида въ отдѣльности—такъ-какъ
оно сдѣлаетъ жизнь наиболѣе полною и благопріятною въ длину
и ширину—значительно упроститъ и ускоритъ эволюціонный про-
грессъ органической жизни.
Ал. Федоровъ.
Данныя науки о нравственности.
ГЛАВА I.
Поведеніе въ общемъ смыслѣ.
§ 1. Извѣстное мнѣніе о томъ, что соотносительныя понятія
всегда заключаютъ въ себѣ одно другое—напримѣръ, понятіе
отецъ всегда возбуждаетъ въ насъ понятіе о дѣтяхъ, или иначе
говоря, не имѣя представленія о высшемъ, въ то-же время мы
не можемъ имѣть представленія о низшемъ—ссылается, какъ на
одинъ изъ наиболѣе знакомыхъ намъ примѣровъ, на необходи-
мость связи между понятіями о цѣломъ и о части. Извѣстная
также основная истина, что мы не въ состояніи составить ни-
какой идеи о цѣломъ, безъ идеи о составляющихъ его частяхъ и
что мы не можемъ составить себѣ никакой идеи о части, безъ
идеи о нѣкоторомъ цѣломъ, къ которому принадлежитъ эта
часть,— пополняется еще другой истиной, вторичнаго порядка:
нельзя имѣть правильной идеи о части, безъ правильной идеи
° соотносительномъ ей цѣломъ. Кто недостаточно знакомъ съ
однимъ изъ этихъ соотносительныхъ предметовъ, тотъ не можетъ
быть достаточно знакомъ и съ другимъ.
Если часть является безъ всякаго отношенія къ цѣлому, то
°на сама становится цѣлою, — независимою сущностью, а ея отио-
2
ЧАСТЬ 1.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
шепія къ существованію вообще понимаются совершенно неправильно.
Затѣмъ, самый размѣръ части, сравнительно съ размѣромъ цѣлаго,
будетъ непремѣнно представленъ весьма неправильно, если мы не
будемъ имѣть представленія вмѣстѣ съ нею о цѣломъ, не только
какъ о заключающемъ ее въ себѣ, но и о всемъ настоящемъ объ-
емѣ. Далѣе, положеніе, занимаемое частью, относительно другихъ ча-
стей, всегда бываетъ ошибочно, если нѣтъ извѣстнаго представленія
о цѣломъ, не только относительно его размѣровъ и объема, но и
относительно расположенія его частей.
Въ тѣхъ случаяхъ, когда часть и цѣлое находятся между со-
бою не только въ статическихъ, но еще и въ динамическихъ от-
ношеніяхъ, необходимость пониманія цѣлаго и его частей стано-
вится еще очевиднѣе, такъ-какъ для составленія понятія о части
необходимо имѣть общее понятіе о цѣломъ. Дикарь, никогда не-
видавшій экипажа, не въ состояніи составить себѣ никакой идеи
объ употребленіи и дѣйствіи колеса. Крестьянинъ, нѳимѣющій ни
малѣйшаго понятія о машинахъ, не въ состояніи указать ни мѣста,
ни назначенія для несимметрически просверленнаго круга эксцент-
рика. Механикъ, незнающій внутренности фортепьяно, не можетъ
догадаться о роли педали въ инструментѣ.
Но иногда полное пониманіе части требуетъ и полнаго пони-
манія цѣлаго, именно, когда цѣлое бываетъ органическимъ. Поло-
жимъ, что какое-нибудь существо, совершенно незнакомое съ чело-
вѣческимъ тѣломъ, найдетъ отсѣченную человѣческую руку. Оно
приметъ ее, конечно, за какое-то воображаемое цѣлое, вмѣсто того
чтобы считать ее частью; кромѣ того, для него останутся со-
вершенно непонятными ея устройство и ея отношенія къ дру-
гимъ частямъ. Положимъ даже, что это существо и догадается о
совмѣстной дѣятельности костей и мышцъ, но оно, навѣрное, не бу-
детъ въ состояніи составить себѣ хотя малѣйшее представленіе объ
участіи этой руки въ дѣйствіяхъ того неизвѣстнаго цѣлаго, къ
которому она принадлежала; точно также оно не можетъ объяснить
ничего относительно нервовъ и сосудовъ въ ея тканяхъ, свя-
занныхъ порознь съ различными центральными органами. Теорія
строенія руки тѣсно связана съ теоріею строенія всего тѣла.
Такая истина справедлива не только по отношенію въ матѳрьяль-
ГД- I.—ПОВЕДЕНІЕ ВЪ ОБЩЕМЪ СМЫСЛЪ.
3
дымъ аггрѳгатамъ, во и по отношенію къ нематерьяльнымъ, какъ
яапр.: въ тѣхъ случаяхъ, когда дѣло идетъ о сложныхъ дви-
женіяхъ, дѣйствіяхъ, мысляхъ и словахъ. Движенія луны но мо-
гутъ быть вполнѣ понятны, если не приняты въ разсчетъ движе-
нія всей солнечной системы. Процессъ заряжанія ружья кажется
совершенно лишеннымъ всякаго смысла до тѣхъ поръ, пока мы ни оз-
накомимся съ послѣдующими дѣйствіями, которыя производятся съ
помощью ружья. Отрывокъ какой-нибудь фразы, хотя и имѣющій
нѣкоторый смыслъ, но вслѣдствіе отсутствія остальной ея части,
иногда понимается совершенно ошибочно. Откиньте начало и конецъ
какого-либо доказательства, и вы убѣдитесь, что все остальное
не доказываетъ ровно ничего. Показанія истца часто бываютъ
причиною ошибочнаго заключеніе и во избѣжаніе этого къ нимъ
необходимо присоединить и показанія отвѣтчика.
§ 2. Поведеніе составляетъ цѣлое и, при томъ, въ извѣстномъ
смыслѣ,—органическое цѣлое; слѣдовательно, оно является аггрега-
томъ дѣйствій, находящихся въ зависимости одно отъ другого, при-
водимыхъ въ исполненіе извѣстнымъ организмомъ. Тотъ отдѣлъ,
или тотъ видъ поведенія, который составляетъ предметъ ѳтики и
является частью органическаго цѣлаго, - частью, составные элементы
которой тѣсно связаны съ элементами остальныхъ частей общаго цѣ-
лаго. По общепринятому понятію, мѣшаніе углей въ каминѣ, чтеніе га-
зеты или ѣда за обѣдомъ —дѣйствія, веимѣющія никакого отношенія къ
нравственности. Одинаково, мы полагаемъ, что открываніе окна для
провѣтриванія комнаты или надѣваніе теплаго пальто вслѣдствіе
холодной погоды также лишены всякаго этическаго значенія. Между
тѣмъ всѣ эти дѣйствія представляютъ собою отдѣльныя части по-
веденія человѣка. Понятіе о поведеніи вообще относится не только
въ поведенію, которое мы привыкли называть хорошимъ или дур-
нымъ, но даже и то, которое для насъ совершенно безразлично.
Цѣлое, составляющее предметъ этики, является частью цѣлаго, об-
разуемаго теоріею поведенія вообще; и мы сначала должны уяснить
себѣ это цѣлое, а потомъ мы уже будемъ въ состояніи уразумѣть
какъ слѣдуетъ и его часть. Эго положеніе мы разсмотримъ нѣ-
сколько подробнѣе.
Предварительно поставимъ вопросъ: какъ мы должны опредѣлитъ
4
ЧАСТЬ I. —ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
поведеніе? Оно не то-же самое, что и вся совокупность поступковъ,
хотя такое опредѣленіе и довольно близко. Дѣйствія эпилептика
во время приступа падучей болѣзни, не могутъ входить въ общее
понятіе о поведеніи я къ этому понятію нельзя отнести безцѣльныхъ,
ненамѣренныхъ дѣйствій. Но, признавая это исключеніе, мы въ то-
же время признаемъ все, что входитъ въ занимающее насъ понятіе.
Слѣдовательно,опредѣленіе поведенія будетъ: поведеніе, это—дѣй-
ствія, приноровленныя къ какимъ-либо цѣлямъ; или же: поведеніе,
это—приспособленіе поступковъ къ цѣлямъ, —смотря потому, за-
нимаемся-ли мы собраніемъ дѣйствій, или-жѳ думаемъ объ одной
только формѣ. *) Поэтому поведеніе, въ полномъ значеніи этого слова,
должно обнимать собою всѣ приноровленія дѣйствій къ цѣлямъ,
отъ болѣе простыхъ до самыхъ сложныхъ, каково-бы ни было ихъ
спеціальное свойство въ различныхъ случаяхъ, и какъ-бы ни
разсматривались они при этомъ—отдѣльно-ли, или во всей ихъ
совокупности.
Слѣдовательно, установивъ, что поведеніе вообще отличается
этимъ признакомъ отъ нѣсколько болѣе обширнаго цѣлаго, со-
ставляемаго всею вообще совокупностью нашихъ дѣйствій, по-
ставимъ теперь вопросъ:—въ чемъ мы обыкновенно видимъ раз-
личіе между поведеніемъ, подлежащимъ нравственному суду,
и остальнымъ поведеніемъ? Мы сказали выше, что большая часть
обыкновеннаго поведенія носитъ на себѣ совершенно безразличный
характеръ. Пойду-ли я сегодня гулять къ водопаду, или-же
пройдусь по морскому берегу?—въ обоихъ случаяхъ моя цѣль со-
вершенно безразлична въ нравственномъ отношеніи. И если я от-
♦) Дѣйствія животнаго, какъ созвательныя, такъ и чувственныя, н
инстинктивныя, разсматриваемыя, какъ волевыя, чувственныя или инстинк-
тивныя реакціи на внѣшнія ощущенія или-же на внутреннія явленія въ
организмѣ, не могутъ считаться безцѣльными и всѣ они, съ болѣе широ-
каго взгляда, являются болѣе или менѣе приспособленными, прямо или
косвенно, къ основнымъ задачамъ жизни. Поэтому, не будетъ-лп правильнѣе,
раздѣливъ дѣйствія животнаго на двѣ группы,—дѣйствія, начало и прекра-
щеніе которыхъ не выходятъ изъ придѣловъ воли индивида п дѣйствія,
обратныя этимъ съ данной точки зрѣнія,—назвать совокупность дѣйствій
второй группы поведеніемъ животнаго?
А. Ф.
ГЛ. I.— ПОВЕДЕНІЕ ВЪ ОБЩЕМЪ СМЫСЛЪ.
5
правлюсь къ водопаду, то итти-ли мнѣ черезъ лугъ или верх-
нею тропинкою, черезъ лѣсъ? И то, и другое для достиженія цѣли
въ данномъ случаѣ также совершенно безразлично относительно
нравственности. Итакъ, большая часть того, что мы дѣлаемъ, не
подлежитъ нравственному суду, ни по цѣли, ни относительно
средствъ, и нельзя его считать ни хорошимъ, ни дурнымъ. Очевидно
и то, что переходъ отъ безразличныхъ дѣйствій къ хорошимъ или
дурнымъ очень постепененъ. Если сопровождающій меня пріятель
уже гулялъ по морскому берегу, но не видалъ еще водопада,
то выборъ той или другой цѣли для нашей прогулки уже нельзя
болѣе считать совершенно безразличнымъ съ нравственной стороны. И
«ели я, выбравъ водопадъ для нашей прогулки, знаю, что до-
рога' черевъ лугъ слишкомъ утомительна для его силъ, между тѣмъ
какъ болѣе короткій путь лѣсомъ пе’представляетъ этого неудоб-
ства, то выборъ того или другого средства для достиженія цѣли
уже получаетъ извѣстное значеніе въ нравственномъ отношеніи.
Затѣмъ, если выборъ одной прогулки явится причиною, что я не
вернусь домой къ назначенному свиданію, или, если выборъ болѣе
длиннаго пути можетъ повести къ такому-же результату, то мое
рѣшеніе относительно той или другой цѣли того или другого сред-
ства опять получаетъ уже этическій характеръ; далѣе, это свиданіе мо-
жетъ имѣть нѣкоторое значеніе, или-же, наконецъ, такое значеніе,
что тутъ идетъ дѣло о жизни и смерти, для себя или для дру-
гихъ, тогда этическій характеръ моего рѣшенія выражается все
болѣе и болѣе яснѣе. Этихъ примѣровъ совершенно довольно для
поясненія той истины, что поведеніе, неимѣющее никакого отно-
шенія къ нравственности, постепенно переходитъ въ поведеніе, ко-
торое должно считаться нравственнымъ или безнравственнымъ.
Но поведеніе вообще, которое слѣдуетъ разсматривать научнымъ
путемъ, преждѳ-чѣмъ мы можемъ приступить къ разсмотрѣнію науч-
нымъ путемъ видовъ поведенія, подлежащихъ нравственному суду,—
неизмѣримо обширнѣе по своему объему, чѣмъ то, на которое
мы только-что указывали. Въ самомъ дѣлѣ, полное уразумѣніе поведе-
нія не достигается исключительнымъ разсмотрѣніемъ поведенія однихъ
только человѣческихъ существъ; понятно, что мы должны смотрѣть
Ц;і это послѣднее лишь какъ на часть всеобщаго или всемірнаго
6
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
поведенія, проявляемаго всѣми живыми существами. Весьма понятно, что
послѣднее входитъ въ наше опредѣленіе поведенія, какъ дѣйствіи,
приноровленныхъ къ какимъ-либо цѣлямъ. Поведеніе высшихъ жи-
вотныхъ , сравнительно съ поведеніемъ человѣка, или поведеніе
низшихъ животныхъ, сравнительно съ высшими, различается тѣмъ,
что приноровленія дѣйствій къ цѣлямъ являются тутъ относитель-
но несовершенными. Въ данномъ случаѣ, мы обязаны объяснять
болѣе развитыя явленія изъ менѣе развитыхъ. Для полнаго уяс-
ненія той части поведенія, которая составляетъ предметъ етики,
мы должны изучать все человѣческое поведеніе, какъ одно цѣлое,
такъ точно для полнаго уясненія всего поведенія людей, какъ цѣ-
лаго, мы должны изучать его какъ часть другого, болѣе обшир-
наго, цѣлаго, которое составляется поведеніемъ всѣхъ живыхъ су-
ществъ вообще.
Но даже и это цѣлое не можетъ быть совершенно уяснено до
тѣхъ поръ, пока мы подразумѣваемъ только то поведеніе, кото-
рое проявляется вокругъ насъ въ настоящее время. Мы должны
включить сюда и то менѣе развитое поведеніе, изъ котораго оно
возникло съ теченіемъ времени. Мы должны бросить взглядъ на
поведеніе всѣхъ живыхъ существъ всевозможныхъ видовъ, какъ
на результатъ того поведенія, вслѣдствіе котораго жизнь всякаго
рода поднялась до ея настоящей высоты; слѣдовательно, нашимъ
первымъ, подготовительнымъ, шагомъ должно быть изученіе разви-
тія поведенія.
ГЛАВА II.
Развитіе поведенія.
§ 3. Теперь мы уже совершенно освоились съ идеею о разви-
тіи тѣлеснаго строенія, черезъ рядъ послѣдовательно восходящихъ
типовъ животнаго царства. Такъ точно до нѣкоторой степени мы
свыклись съ мыслью, что развитіе отправленій постоянно шло
рагі раззи (въ ногу) съ развитіемъ тѣлесныхъ аппаратовъ.
Намъ предстоитъ еще составить себѣ представленіе о разви-
ГЛ. II.—РАЗВИТІЕ ПОВЕДЕНІЯ.
7
тіи анатомическихъ аппаратовъ и физіологическихъ функцій жи-
вотныхъ организмовъ.
Эти три области должны быть разграничены вполнѣ опредѣ-
ленно. Несомнѣнно, что факты, изучаемые сравнительною морфо-
логіею, хотя и не могутъ быть разсматриваемы ни вообще, ни въ
частностяхъ, безъ соображенія съ фактами сравнительной физіологіи,
но составляютъ тѣмъ не менѣе нѣкоторое, существенно-независимое,
цѣлое. Также понятно и то, что мы можемъ остановить наше
вниманіе только на разсмотрѣніи той прогрессивной дифференціа-
ціи отправленій и той комбинаціи ихъ между собою, которыя со-
провождаютъ морфологичекое развитіе, не касаясь формъ и вза-
имныхъ связей различныхъ органовъ болѣе того,. сколько ока-
жется необходимымъ при описаніи ихъ совокупныхъ и отдѣльныхъ
дѣйствій. Также точно и предметъ науки о поведеніи внѣ пред-
мета науки, занимающейся отправленіями, если не такъ далеко
какъ этотъ послѣдній отстоитъ отъ предмета науки, занимающей-
ся органами, то во всякомъ случаѣ достаточно далеко, чтобы сдѣ-
лать его отдѣльнымъ по существу. Тѣ функціи, которыя вступили
между собою въ различныя комбинаціи, для составленія того, что
мы называемъ отдѣльными тѣлесными актами, вновь вступаютъ въ
безконечно-сложныя комбинаціи для достиженія сочетанія единич-
ныхъ тѣлесныхъ актовъ, которое извѣстно подъ именемъ пове-
денія.
До тѣхъ поръ, пока мы думаемъ объ отправленіяхъ, какъ о
процессахъ, совершающихся внутри тѣла, мы имѣемъ дѣло съ от-
правленіями въ настоящемъ смыслѣ этого слова; точно также, пока
мы разсматриваемъ ихъ взаимныя приспособленія и комбинаціи
только какъ части общей жизненной гармоніи, мы не выходимъ
изъ предѣловъ физіологіи. Наблюдая, какимъ образомъ легкія
снабжаютъ кислородомъ кровь, гонимую сердцемъ и далѣе, какъ
сердце и легкія доставляютъ эту снабженную кислородомъ кровь
желудку и дѣлаютъ его способнымъ къ выполненію его работы,
какимъ образомъ сердце, легкія и желудокъ, совмѣстно съ раз-
личными выдѣлительными железами, содѣйствуютъ пищеваренію и
Удаленію, сдѣлавшихся негодными веществъ, или-же какъ всѣ
ити органы соединяются между собою для поддержанія мозга въ
8 ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВѲННОСТИ.
надлежащемъ состояніи, дѣлающемъ его способнымъ къ выполненію
тѣхъ актовъ, которые косвеннымъ путемъ ведутъ къ сохраненію
общей жизнп всего организма,—до тѣхъ поръ мы занимаемся
только отправленіями. Если мы разматриваѳмъ, какимъ образомъ
тѣ части, которыя дѣйствуютъ прямо на окружающую среду,—
напр., ноги, руки, крылья и т. п.,—исполняютъ, свои обязан-
ности,—мы и въ этомъ случаѣ имѣемъ дѣло только съ отправ-
леніями, и имеппо съ той ихъ стороны, которая составляетъ пред-
метъ физіологіи, если мы ограничиваемъ наше вниманіе >только
внутренними процессами и комбинаціями ихъ между собою. Но
если мы будемъ изучать такія комбинаціи между дѣйствіями чув-
ствующихъ и двигательныхъ органовъ, которыя обнаруживаются внѣш-
ними проявленіями, мы уже вступаемъ въ область поведенія. Пред-
положимъ, что вмѣсто наблюденія тѣхъ мышечныхъ сокращеній, ко-
торыя сводятъ зрительныя оси на одной точкѣ и приспособляютъ
глазныя фокусы къ дальнему разстоянію (что относится къ об-
ласти физіологіи) или-же вмѣсто такого-жо наблюденія взаимнаго
содѣйствія другихъ нервовъ, мышцъ и костей, съ помощью ко-
тораго рука приводится къ извѣстному мѣсту и пальцы сжима-
ются вокругъ извѣстнаго пункта, мы наблюдаемъ надъ тѣмъ, какъ
рука схватываетъ оружіе, подъ руководствомъ глазъ. Въ послѣд-
немъ случаѣ мы сейчасъ-же переходимъ отъ мысли о комбинаціи
внутреннихъ функцій къ мысли о комбинаціи внѣшнихъ движеній.
Несомнѣнно, что если-бы мы были въ состояніи прослѣдить сопро-
вождающіе ихъ мозговые процессы, то нашли-бы, что внѣшнее
сочетаніе дѣйствій сопровождается тутъ соотвѣтственно внутренней
физіологической координаціей. Но, допуская это замѣчаніе, вполнѣ
совмѣстное съ нашимъ утвержденіемъ, что, оставляя безъ разсмо-
трѣнія внутреннюю комбинацію и сосредоточивая все наше вни-
маніе только на внѣшней комбинаціи, мы тѣмъ самымъ переходимъ
изъ области физіологіи въ область науки о поведеніи. Хотя намъ
могутъ возразить, что внѣшняя комбинація въ приведенномъ нами
примѣрѣ слишкомъ проста для того, чтобы мы имѣли право вклю-
чить ее въ область поведенія; тѣмъ не менѣе легко понять, посред-
ствомъ ряда совершенно нечувствителяныхъ градацій, что она сое-
динена съ тѣмъ, что мы по праву называемъ поведеніемъ. ДѢЙ-
ГЛ. II.—РАЗВИТІЕ ПОВЕДЕНІЯ.
9
етвитѳльно,—предположимъ, что оружіе схвачено для того, чтобы
отразить угрожающій ударъ, что и выполняется на саномъ дѣлѣ
посредствомъ контръ-удара. Предположимъ, далѣе, что обидчикъ
обращается въ бѣгство, а обиженный гонится за нимъ, что за
эт.чмъ слѣдуетъ борьба и передача обидчика въ руки полиціи,
наконецъ, что за этимъ наступаетъ множество разнообразныхъ
дѣйствій, составляющихъ судебное преслѣдованіе. Очевидно, что
самое первое, начальное изъ этого ряда приспособленій различныхъ
актовъ къ различнымъ цѣлямъ совершенно неотдѣлимо отъ осталь-
ныхъ, за нимъ слѣдующихъ, подобныхъ-же приспособленій, а по-
тому должно быть подведено съ ними подъ одну рубрику; понятно
также, что отъ этого начальнаго, простаго приспособленія, неимѣ-
ющаго, по внутренней своей сущности, никакого нравственнаго ха-
рактера, мы переходимъ постепенно къ самымъ сложнымъ приспо-
собленіямъ и при этомъ такимъ, которыя подлежатъ уже нравст-
венному суду.
Оставивъ въ сторонѣ всѣ внутреннія координаціи занимаю-
щаго насъ предмета, ограничимся только разсмотрѣніемъ аггрегата
всѣхъ внѣшнихъ координацій, причемъ этотъ аггрегатъ обнимаетъ
собою не только самыя простыя, но и самыя сложныя изъ тѣхъ
координацій, которыя выполняются человѣческими существами, а
также и тѣ координаціи, которыя выполнются всѣми низшими
твореніями, и которыя мы должны разсматривать здѣсь съ точки
зрѣнія ихъ большаго или меньшаго развитія.
§ 4. Въ чемъ заключается прогрессъ въ развитіи поведенія,
выступающій при послѣдовательномъ изученіи этого явленія черезъ
весь рядъ живыхъ существъ отъ самыхъ низшихъ типовъ до выс-
шихъ? Мы уже косвенно отвѣтили на этотъ вопросъ. Нижеслѣ-
дующіе примѣры выставятъ этотъ отвѣтъ въ болѣе яркой и ося-
зательной формѣ.
Мы уже видѣли, что поведеніе отличается отъ совокупности
поступковъ исключеніемъ изъ его области всѣхъ безцѣльныхъ дѣй-
ствій, но такое различіе возникаетъ, съ теченіемъ развитія только
постепенно. У самыхъ низшихъ тварей большинство движеній, совер-
шаемыхъ отъ одного мгновенія до другого, представляютъ такъ-же
иало ясно различимыхъ цѣлей, какъ и судороги эпилептика. Ка-
10 ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
кая-нибудь инфузорія безпорядочно плаваетъ туда и сюда, руко-
водствуясь въ выборѣ своего направленія не видомъ какого-либо
предмета, который она преслѣдуетъ или отъ котораго она спа-
сается, но, повидимому, только различными стимулами, доставляе-
мыми окружающей ее средою; ’) принтомъ ея дѣйствія, неприспособ-
ленныя къ какимъ-либо цѣлямъ, то приводятъ ее въ соприкосно-
веніе съ какимъ-либо питательнымъ веществомъ, которое она и
поглощаетъ, то ставятъ ее въ близкое сосѣдство съ другимъ,
болѣе крупнымъ созданіемъ, которое проглатываетъ и истребляетъ
ее. Не обладая вполнѣ развитыми чувствами и двигательными си-
лами, которыми обладаютъ высшія животныя, девяносто девять
штукъ изъ сотни этихъ мелкихъ твореньицъ, живущихъ только по
нѣскольку часовъ каждое, погибаютъ частью отъ голода, частью
насильственною смертью. Поведеніе ихъ мало приспособлено къ цѣ-
лямъ, ихъ жизнь продолжается только до тѣхъ поръ, пока ус-
ловія окружающей среды ей благопріятствуютъ. Продолжая наше
изученіе водяныхъ животныхъ, мы остановимся на томъ изъ нихъ,
которое стоитъ много выше инфузоріи,—какъ напримѣръ коло-
вратка, — мы сейчасъ-же увидимъ, какимъ образомъ, рядомъ съ
болѣе значительною величиною, лучшею организаціею и съ большею
способностью къ комбинаціи отправленій, обнаруживается также и
прогрессъ въ поведеніи. Мы видимъ какъ коловратка, производя
искусственный водоворотъ своими рѣсничками всасываетъ посред-
ствомъ него плавающихъ поблизости отъ нея мелкихъ животныхъ,
служащихъ ей пищею; какъ, съ помощью своего цѣпкаго хвоста,
опа укрѣпляется на подходящемъ для нея предметѣ; а способно-
стью втягивать внутрь свои внѣшніе органы и сокращеніемъ всего
*) Исключительное руководствованіе стимулами, доставляемыми окру-
жающею средою, является характеристическою чертою всей вообще жиз-
недѣятельности всякаго живого организма, даже растеній: лвіпь ббльшая
или меньшая степень совершенства этого „руководствованія“ съ одной сто-
роны и приспособленіе окружающей среды Скакъ вавр., сооруженіе жилищъ,
производство посѣвовъ, скотоводство и т. д.) съ другой—могутъ служить мѣ-
риломъ степени совершенства жизнедѣятельности вообще и поведенія въ
частности.
А. Ф.
ГЛ. И.—РАЗВИТІЕ ПОВЕДЕНІЯ.
11
своего тѣла, она охраняетъ себя отъ опасности время отъ времени
угрожающей; словомъ, какъ вслѣдствіе лучшаго приспособленія
своихъ собственныхъ дѣйствій къ разнымъ цѣлямъ, она становится
менѣе зависимой отъ происходящихъ вокругъ нея внѣшнихъ при-
чинъ, сохраняетъ свою жизнь на болѣе продолжительное время.
Болѣе высоко стоящее подцарство, а именно,—молю сковъ, еще
лучше поясняетъ этотъ контрастъ. Сравнивая какого-нибудь низ-
шаго моллюска, какъ напримѣръ,—плавающую асцидію съ выс-
шимъ моллюскомъ,—съ головоногимъ, мы увидимъ, что большее
органическое развитіе сопровождается и болѣе развитымъ пове-
деніемъ.
। Предоставленная на жертву всякому морскому животному, ко-
торое можетъ проглотить ее и свободно носимая всякимъ теченіемъ,
которое можетъ или удержать ее въ морѣ или-же оставить ее по-
гибать гдѣ-нибудь на мели, асцидія обнаруживаетъ очень мало
приспособленности дѣйствій къ цѣлямъ, по сравненію съ головоно-
гимъ, которое,—ползая по берегу, изслѣдуя трещины береговыхъ
скалъ, плавая въ открытой водѣ, бросаясь стрѣлою за рыбкою,
скрываясь отъ какого-нибудь крупнаго животнаго въ облакѣ тем-
ной жидкости, или-жѳ пользуясь своими присасывающими щупаль-
цами для удержанія добычи, выбираетъ и соразмѣряетъ свои дви-
женія такъ, чтобы избѣгать угрожающихъ опасностей и пользо-
ваться всякимъ представляющимся случаемъ добыть себѣ пищу,—
и такимъ образомъ обнаруживаетъ разнообразнѣйшія дѣятельности,
которыя, достигая каждая своей спеціальной цѣли, въ то-же время
ведетъ къ одной общей цѣли,—обезпечить возможность продолжать
всѣ эти дѣятельности, т. е. жизнь.
Между позвоночными животными мы можемъ еще ближе про-
слѣдить этотъ прогрессъ въ поведеніи, рядомъ съ прогрессомъ орга-
низаціи и въ отправленіяхъ. Рыба, блуждающая въ поискахъ за
случайною пищею способная находить ее зрѣніемъ или обоняніемъ
только на короткихъ разстояніяхъ и время отъ времени стреми-
тельно бросающею въ сторону, спасаясь отъ испуга, вслѣдствіе
приближенія болѣе крупной рыбы, выполняетъ только такія при-
способленія поступковъ къ цѣлямъ, которыя относительно очень
вемногочисленны по количеству и просты по качеству. Вотъ при-
12
ЧАСТЬ 1.---ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
чипа, почему средняя продолжительность жизни рыбъ очень неве-
лика. Число молодыхъ рыбъ, доживающихъ до зрѣлаго возраста
такъ ничтожно, что, для уравновѣшенія гибели еще певыклюнув-
шихся зародышей только-что вылупившейся рыбешки и полувзрос-
лыхъ рыбокъ, рыбы должны метать огромное число яичекъ; такъ,
треска выметываетъ по милліону икринокъ, чтобы хотя пара вы-
клюнувшихся изъ нихъ рыбокъ достигла до возраста метанія икры.
Наоборотъ, у высоко-развитаго млекопитающаго,- какъ напр., у
слона, —тѣ главныя и наиболѣе обыкновенныя дѣйствія, которыя
общи ему съ рыбою, гораздо лучше приспособлены къ своимъ цѣ-
лямъ. Посредствомъ зрѣнія, а вѣроятно, также и обонянія, онъ
открываетъ свою пищу на сравнительно-значительномъ разстояніи;
и если отъ времени до времени и для него оказывается необхо-
димость въ спасеніи бѣгствомъ, то онъ способенъ проявить, сра-
внительно, болѣе значительную скорость. Но главное различіе воз-
никаетъ тутъ изъ появленія цѣлаго ряда новыхъ, добавочныхъ,
приспособленій. Такъ, мы имѣемъ тутъ сложныя комбинаціи дѣй-
ствій, помогающихъ питанію,—какъ-то: отламываніе сочныхъ или
плодоносныхъ вѣтвей, выборъ съѣдобныхъ травъ и побѣговъ на
сравнительно-большомъ разстояніи кругомъ; а, въ случаѣ опасности,
спасеніе достигается тутъ не однимъ только бѣгствомъ, но также
и путемъ самозащиты или даже нападенія, причемъ приводятся въ
совокупное дѣйствіе клыки, хоботъ и тяжеловѣсныя ноги.
Далѣе, мы видимъ разныя служебныя, вспомогательныя, дѣй-
ствія, приспособленныя къ служебнымъ цѣлямъ, напр., вхожденіе
въ рѣку для освѣженія или приспособленіе хобота для обливанія
своего тѣла водою, пользованіе вѣткою дерева для обмахиванія
спины отъ мухъ, испусканіе сигнальныхъ криковъ для извѣщеній
стада о грозящей опасности и приспособленіе собственныхъ дѣйст-
вій къ такимъ-же сигналамъ, когда они поданы другими- Резуль-
татъ этого болѣе высоко-развитаго поведенія состоитъ въ обезпе-
ченіи равновѣсія органическихъ дѣятельностей на болѣе продолжи-
тельный періодъ времени, чѣмъ въ предъидущемъ случаѣ.
Переходя къ изученію дѣйствій высшаго изъ млекопитающихъ,—
человѣка, —мы видимъ, что здѣсь приспособленія поступковъ къ цѣ-
лямъ оказываются болѣе многочисленными и болѣе совершенными, чѣмъ
1’Л. II. — РАЗВИТІЕ ПОВЕДЕНІЯ.
13
у низшихъ млекопитающихъ и то-же самое мы находимъ при срав-
неніи поступковъ высшихъ людскихъ расъ съ поступками низшихъ.
Если мы возьмемъ для сравненія одну изъ крупныхъ цѣлей, къ
достиженію которой стремятся всѣ люди безъ изъятія, то увидимъ,
что эта цѣль достигается цивилизованнымъ человѣкомъ съ большею
полнотою, чѣмъ дикаремъ^ кромѣ того, мы увидимъ также, что
къ достиженію цѣлей, общихъ и тому и другому, у цивилизован-
наго прибавляется еще достиженіе сравнитѳльно-бблыпего числа
меньшихъ цѣлей, служебнаго или вспомогательнаго характера. Мы
видимъ, напр., въ вопросѣ о питаніи, что пища получается циви-
лизованнымъ болѣе правильнымъ образомъ, соотвѣтственно появле-
нію и силѣ аппетита; что она выше по качеству, чиста отъ
грязи, болѣе разнообразна и лучше изготовлена. Выдѣлка тканей,
форма различныхъ частей одежды и приспособленія одеждъ къ
различнымъ требованіямъ, измѣняющимся изо дня въ день, оказы-
ваются здѣсь гораздо выше. Внѣшній контрастъ между шалашомъ
изъ вѣтвей и травы, устраиваемымъ себѣ дикаремъ и домомъ ци-
вилизованнаго человѣка ничуть не рѣзче, чѣмъ контрастъ между
числомъ и успѣшностью различныхъ приспособленій дѣйствій къ цѣ-
лямъ, обнаруживаемыхъ при построеніи того и другого жилища.
Сравнивая далѣе обыкновенныя занятія дикаря съ занятіями циви-
лизованныхъ людей, напр., съ торговлею, требующей многочислен-
ныхъ и сложныхъ сдѣлокъ въ теченіи длиннаго періода времени,
или съ профессіональными занятіями, требующими предварительной
подготовки путемъ долгаго и труднаго изученія и выполняемыми
ежедневно въ безконечно-разнообразныхъ формахъ, мы увидимъ,
что обнаруживающіяся тутъ приспособленія дѣйствій къ цѣлямъ
не только неизмѣримо превосходятъ такія-же приспособленія у низ-
шихъ людскихъ расъ по своему разнообразію, но, что тутъ оказы-
ваются еще такія группы приспособленій, для которыхъ у низшихъ
расъ не имѣется даже ничего аналогичнаго. При этомъ, рядомъ
съ большею сложностью жизни, вызванной преслѣдованіемъ болѣе
многочисленныхъ цѣлей, замѣчается также и увеличеніе продолжи-
тельности жизни.
Послѣ разсмотрѣнія приведенныхъ нами примѣровъ, у насъ сама
с°бою является мысль о необходимости пополненія нашего представ-
14
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
ленія о развитіи поведенія, такъ-какъ, кромѣ улучшенія при-
способленія дѣйствій къ цѣлямъ, способствующаго большей продол-
жительности жизни, мы видимъ въ развитіи поведенія также улуч-
шеніе приспособленія дѣйствій къ цѣлямъ, которое ведетъ къ
увеличенію прочности жизни. Но такъ-какъ длина жизни не мо-
жетъ сама по себѣ считаться мѣрою развитія поведенія, то
мы должны при этомъ брать въ разсчетъ также и количество
жизни. Устрица, приспособленная по своему устройству къ пищѣ,
разсѣянной въ той водѣ, которую она втягиваетъ въ себя, и за-
щищенная своею раковиною почти отъ всѣхъ, угрожающихъ ей
опасностей, можетъ жить долѣе, чѣмъ каракатица, снабженная та-
кими высокими приспособленіями на случай самыхъ многочисленныхъ
и самыхъ разнообразныхъ обстоятельствъ; но за то сумма жизнен-
ныхъ дѣятельностей, въ продолженіе даннаго промежутка времени,
гораздо меньше у устрицы, чѣмъ у каракатицы. Также точно зем-
ляной червь, защищенный отъ большинства своихъ враговъ тою
же землею, которую онъ буравитъ, и которая въ то-же время да-
етъ „ему достаточное количество пищи, можетъ обладать бЬлыпею
долговѣчностью, чѣмъ его членистые сродники—насѣкомыя; но за-
то насѣкомое должно испытывать во все продолженіе своего су-
ществованія,—въ формѣ личинки, куколки и взрослаго животнаго—
гораздо больше количество перемѣнъ, составляющихъ собою жизнь.
То-же окажется, если мы сравнимъ болѣе развитыя человѣческія
расы съ менѣе развитыми. Различіе между среднею продолжитель-
ностью жизни дикаря и цивилизованнаго человѣка не представля-
етъ истинной мѣры различія между полнотою жизни того и дру-
гого, понимая подъ полною жизнью весь аггрегатъ мыслей, чувствъ
и дѣйствій. Поэтому, оцѣнивая жизнь посредствомъ умноженія ея
длины на ея широту, мы видимъ, что увеличеніе жизни, сопро-
вождающее развитіе поведенія, представляетъ результатъ увеличенія
обоихъ этихъ множителей. Болѣе многочислепвыя я разнообразныя
приспособленія дѣйствій къ цѣлямъ, посредствомъ которыхъ болѣе
развитое твореніе выполняетъ болѣе многочисленныя требованія,
умножаютъ число совершающихся заразъ дѣятельностей и, въ то
же время содѣйствуютъ удлиненію того періода времени, въ тече-
ніе котораго продолжаются эти одновременныя дѣятельности. Каж-
ГЛ. II. —РАЗВИТІЕ поведенія.
15
доѳ дальнѣйшее развитіе поведенія расширяетъ аггрегатъ дѣйствій
и, въ то-же время, содѣйствуетъ его удлиненію.
§ 5. Обратимся теперь къ другой сторонѣ того-же явленія,
хотя и отличной отъ предъидущей, но необходимо-связанной съ
нею- До сихъ поръ мы разсматривали только тѣ приспособленія
дѣйствій къ цѣлямъ, которыя имѣютъ своею конечною цѣлью пол-
ноту индивидуальной жизни, теперь намъ предстоитъ заняться раз-
боромъ тѣхъ приспособленій, которыя имѣютъ своею конечною цѣлью
жизнь вида.
Самохраненіе каждаго поколѣнія всегда зависило отъ сохране-
нія своихъ дѣтенышей предшествующими поколѣніями; чѣмъ выше
развитіе поведенія, служащаго для индивидуальной жизни и пред-
полагающаго высокую организацію, тѣмъ выше долженствовало быть
предварительное развитіе поведенія, служащаго для взрощенія по-
томства. Прослѣдивъ постепенно восходящія ступени животнаго цар-
ства, мы видимъ, что этотъ второй родъ поведенія представляетъ
такія-же степени прогресса, какъ и первый. Въ нижнемъ ряду,
гдѣ органы и отправленія мало развиты и гдѣ способность при-
способленія дѣйствій къ цѣлямъ мало развита, пе существуетъ и
поведенія, содѣйствующаго сохраненію вида.*) Поведеніе, способствую-
щее сохраненію расы, подобно поведенію способствующему самосо-
храненію, возникаетъ постепенно изъ такихъ дѣйствій, которыя,
собственно говоря, не могутъ быть названы поведеніемъ, т. е. при-
способленнымъ дѣйствіямъ всегда предшествуютъ неприспособленныя.
Простѣйшія животныя размножаются непроизвольнымъ дѣленіемъ,
надъ которымъ они не имѣютъ никакого контроля; или, въ дру-
гихъ случаяхъ, послѣ нѣкотораго періода покоя они внезапно раз-
рываются на мелкіе кусочки, изъ которыхъ каждый превращается
въ новое недѣлимое. Ни въ одномъ изъ этихъ случаевъ, очевидно,
не можетъ быть и рѣчи о поведеніи. Много выше процессъ раз-
множенія состоитъ въ созрѣваніи, черезъ извѣстные промежутки
----------------
*) Не существуетъ именно поведенія. какъ совокупности волевыхъ дѣй-
с?вій (см. мое примѣч. на стран. 4), но дѣйствія вообще, такъ или иначе
нриспособленныя къ сохраненію вида, наблюдаются даже у самыхъ низ-
шихъ организмовъ, безъ исключенія.
А. Ф.
16
ЧАСТЬ I. —ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
времени, зародышевыхъ и сѣмянныхъ клѣтокъ, которыя выпускаются
въ окружающую воду и предоставляются своей собственной участи,
причемъ доживаетъ до зрѣлости, быть можетъ, только одна изъ
10 тысячъ особей. Тутъ опять-таки мы видимъ только развитіе и
разсѣяніе, совершающіяся безъ всякой заботы со стороны родителей.
Типы, стоящіе выше,—каковы напр. рыбы, избирающія мѣста,
пригодныя для метанія икры, или высшіе раки, носящіе при себѣ
цѣлыя массы яичекъ, пока ни выклюнутся изъ нихъ молодыя жи-
вотныя,—обнаруживаютъ уже такія приспособленія дѣйствій къ
цѣлямъ, которыя могутъ быть названы поведеніемъ простѣйшаго
рода. Но если,—какъ у нѣкоторыхъ рыбъ,—самецъ охраняетъ по-
ложенныя яички и отгоняетъ отъ нихъ враговъ, то уже явля-
ются новыя, добавочныя приспособленія дѣйствій къ цѣлямъ и при-
ложимость наименованія поведеніемъ становится еще болѣе умѣстною.
Переходя далѣе къ созданіямъ болѣе высокаго порядка, каковы напр.,
птицы, которыя строятъ гнѣзда, высиживаютъ яйца, кормятъ сво-
ихъ птенцовъ въ теченіи болѣе или менѣе долгихъ періодовъ вре-
мени и помогаютъ имъ даже послѣ того, какъ они выучились уже
летать, или млекопитающія, которыя, вскармливая своихъ дѣте-
нышей молокомъ въ теченіи извѣстнаго времени, продолжаютъ и
послѣ того приносить имъ пищу или охранять ихъ, пока они ни
достигнутъ того возраста, когда будутъ въ состояніи заботиться
сами о себѣ,—для насъ понятно, какъ это поведеніе, способствую-
щее сохраненію расы, развивается одновременно съ поведеніемъ,
стремящимся къ самосохраненію отдѣльной расы. То и другое яв-
ляется возможнымъ только при лучшей организаціи животнаго. Чело-
вѣчество также обнарушиваетъ значительный прогрессъ этого рода.
По сравненію съ безсловесными животными, дикарь оказывается
выше, не только по поведенію, ведущаго къ самосохраненію, но
также и относительно поведенія, ведущему къ сохраненію расы.
Дѣти находятъ удовлетвореніе гораздо бблыпего числа своихъ
нуждъ и попеченія родителей, продолжаясь далѣе, простираются
на обученіе дѣтей разнымъ искусствамъ и привычкамъ, чтобы при-
способить для предстоящихъ имъ условій жизни. Но степень раз-
витія поведенія этого, второго, порядка, подобно степени развитія
поведенія перваго порядка, выступаетъ рельефнѣе, когда отъ ди-
ГЛ. II.---РАЗВИТІЕ ПОВЕДЕНІЯ.
17
карей мы переходимъ къ цивилизованнымъ людямъ. Приспособле-
нія поступковъ къ цѣлямъ при воспитаніи здѣсь являются болѣе
изысканными и сложными, какъ по цѣли, такъ и по разнообразію
употребленныхъ къ тому средствъ, равно какъ и со стороны ус-
пѣшности приспособленія однихъ къ другимъ; кромѣ того, помощь
дѣтямъ и надзоръ за ними простираются тутъ на еще болѣе зна-
чительную часть молодой жизни.
Такимъ образомъ, если прослѣдить за развитіемъ поведенія,
чтобы составить себѣ истинное понятіе о поведеніи вообще,—мы
вынуждены признать взаимную зависимость этихъ двухъ родовъ
поведенія. Вообще говоря, ни одинъ изъ нихъ не можетъ разви-
ваться безъ развитія другого и самое высокое развитіе обоихъ
можетъ быть достигнуто только одновременно.
§ 6. Но если-бы мы вздумали отсюда вывести заключеніе,
что по достиженію полнаго приспособленія дѣйствій къ цѣлямъ,
служащимъ къ сохраненію индивидуальной жизни и къ воспитанію
потомства, развитіе поведенія можетъ считаться вполнѣ закончен-
нымъ, то такое заключеніе было-бы ошибочнымъ. Другими словами,
было-бы ошибочно предполагать, что какой-либо изъ этихъ ро-
довъ поведенія можетъ достигнуть своей совершенной формы прежде,
чѣмъ таковая жизненная форма будетъ достигнута третьимъ родомъ
поведенія, который намъ остается назвать.
Многочисленные роды живыхъ существъ, населяющіе землю, не
могутъ жить совершенно отдѣльно другъ отъ друга; но всегда на-
ходятся болѣе или менѣе въ присутствіи другъ друга и сталки-
ваются между собою въ своей дѣятельности. Тѣ приспособленія
Дѣйствій къ цѣлямъ, о которыхъ мы говорили, должны считаться
только составными частями той „борьбы за существованіе “, кото-
рая ведется одновременно какъ между членами одного и того-же
вида, такъ и между членами различныхъ видовъ; принтомъ, въ
большинствѣ случаевъ, успѣшное приспособленіе, сдѣланное однимъ
животнымъ, предполагаетъ неуспѣшное приспособленіе, сдѣланное дру-
гимъ животнымъ, того-же или другого вида. Чтобы хищный звѣрь могъ
жить, травоядныя должны умирать и чтобы его дѣтеныши могли
быть вскормлены, дѣтеныши другихъ, болѣе слабыхъ созданій,
Должны остаться сиротами. Сохраненіе жизни ястреба и его выводка
18
ЧАСТЬ I.---ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
требуетъ смерти множества мелкихъ птичекъ; а чтобы мелкія птички
могли размножаться, ихъ птенцы дожны быть накормлены цѣною
безчисленныхъ жертвъ червей и личинокъ. Борьба между членами
одного и того-же вида приводитъ къ такимъ-же, хотя и менѣе
очевиднымъ, результатамъ. Сильнѣйшій часто отнимаетъ добычу,
пойманную слабѣйшимъ. У травоядныхъ животныхъ также наблю-
даются аналогичныя явленія', самая лучшая пища, захватывается са-
мыми сильными и здоровыми животными, тогда-какъ слабѣйшія поги-
баютъ или прямо отъ голода или отъ истощенія или-же отъ неспособ-
ности спастись отъ враговъ. У животныхъ, которыя ведутъ жизнь на
антагопистическихъ основахъ, ни одинъ изъ двухъ родовъ поведе-
нія, разсмотрѣнныхъ нами выше, не можетъ достигнуть совершен-
наго развитія. Даже у тѣхъ немногихъ видовъ этого разряда, ко-
торымъ повидимому нечего бояться враговъ,— каковы, напр., львы
и тигры, - оказывается подъ конецъ ихъ жизни неуспѣшность при-
способленія дѣйствій къ цѣлямъ Смерть отъ голода, послѣ утраты
способности ловить добычу, показываетъ, что поведеніе далеко не
достигаетъ своего идеала.
Отъ этого несовершенно-развитаго поведенія, путемъ противо-
положенія, можно дойти къ совершенно-развитому поведенію. Раз-
смотрѣніе этихъ приспособленій дѣйствій къ цѣлямъ, недостигаю-
щихъ совершенства потому только, что они не могутъ быть вы-
полняемы пи однимъ животнымъ, иначе какъ помѣшавъ ихъ вы-
полненію другими животными, заставляетъ насъ предположитъ о
такихъ приспособленіяхъ, которыя могутъ быть выполняемы каж-
дымъ существомъ, ничуть не мѣшая этимъ выполненію ихъ дру-
гими. Неизбѣжный отсюда выводъ, — наивысшая форма поведе-
нія должна отличаться именно этимъ свойствомъ, потому что,
пока форма поведенія остается такова, что приспособленія дѣйствій
къ цѣлямъ, выполняемыя одними, требуютъ невыполненія такихъ
же приспособленій другими, до тѣхъ поръ всегда будетъ оставаться
мѣсто для видоизмѣненій, способныхъ привести къ такой формѣ
поведенія, которая не будетъ имѣть этого недостатка и которая
сдѣлаетъ, такимъ образомъ, общую сумму жизни болѣе продол-
жительной.
Перейдемъ теперь отъ абстрактнаго разсужденія къ конкрет-
ГЛ. П. — РАЗВИТІЕ ПОВЕДЕНІЯ.
19
вому. Признавая, что люди представляютъ собою тѣ существа, по-
веденіе которыхъ можетъ считаться наиболѣе развитымъ, спраши-
вается,—при какихъ условіяхъ ихъ поведеніе достигаетъ наивыс-
піаго предѣла своего развитія со всѣхъ трехъ указанныхъ намн
сторонъ? Понятно, что пока жизнь людей носитъ хищническій ха-
рактеръ, какъ напр., жизнь дикарей, до тѣхъ поръ приспособленія
дѣйствій къ цѣлямъ оказываются, со всѣхъ сторонъ, недостигаю-
щими этой, наивысшей, формы поведенія. Индивидуальная жизнь
можетъ быть прервана преждевременнымъ концомъ, а вскармливаніе
дѣтей или вовсе не удается, или-же бываетъ несовершеннымъ; ко
всѣму этому можно сказать, что цѣли самосохраненія и сохраненія
расы,—насколько онѣ достигаются вообще, - достигаются только
путемъ истребленія другихъ существъ различнаго или того-же са-
маго вида. Въ группахъ людей, составлявшихся путемъ послѣдова-
тельныхъ сліяній между собою первобытныхъ ордъ, поведеніе ос-
тается несовершенно-развитымъ; и это несовершенство пропорці-
онально степени сохраненія антагонизма между отдѣльными группами
и такого-же антагонизма между отдѣльными членами одной и той
же группы,—двѣ черты, связанныя одна съ другою; та-же самая
натура, которая побуждаетъ людей къ международнымъ нападені-
ямъ, побуждаетъ ихъ къ нападеніямъ одного человѣка на другого.
Отсюда понятно, что предѣлъ развитія поведенія можетъ быть
достигнутъ только въ обществахъ, живущихъ въ совершенномъ и
постоянномъ мирѣ. Такое, вполнѣ совершенное, приспособленіе дѣй-
ствій къ цѣлямъ для поддержанія индивидуальной жизни и взра-
щиванія новыхт» особей, которое выполняется каждымъ, безъ помѣхи
Другимъ въ выполненіи подобпыхъ-же, совершенныхъ, приспособленій,—
такой родъ поведенія, къ которому человѣчество можетъ прибли-
зиться только съ ослабленіемъ и уничтоженіемъ войнъ.
Намъ остается наполнить еще одинъ пробѣлъ въ этомъ очеркѣ.
Существуетъ высшій родъ прогресса въ поведеніи, котораго до сихъ
поръ мы не коснулись. Кромѣ поведенія, при которомъ каждый
Достигаетъ своихъ цѣлей, не мѣшая того-же другимъ, члены
общества могутъ еще оказывать взаимную помощь при достиженіи
зтихъ цѣлей. Но какъ скоро сограждане,—косвенпымъ-ли путемъ
промышленнаго сотрудничества, или-же прямымъ путемъ доброволь-
20
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
ной помощи,—облегчаютъ другъ другу приспособленіе дѣйствій къ
цѣлямъ, то поведеніе ихъ этимъ самымъ поднимается на еще болѣе
высокую ступень развитія, такъ-какъ все то, что облегчаетъ вы-
полненіе приспособленій для каждаго, увеличиваетъ общую сумму
выполненныхъ приспособленій и дѣлаетъ жизнь всѣхъ и каждаго
болѣе полною и совершенною.
§ 7. Жизнь есть „опредѣленная комбинація разнородныхъ пе-
ремѣнъ, какъ одновременныхъ, такъ и послѣдовательныхъ, соотвѣт-
ственно внѣшнимъ сосуществованіямъ и послѣдовательностямъ". Дру-
гая, болѣе краткая в менѣе спеціальная формула,—„жизнь есть
непрерывное приспособленіе внутреннихъ отношеній къ внѣшнимъ".
Мы опускаемъ изъ виду внутреннюю часть соотвѣтствія и со-
средоточиваемъ все наше вниманіе исключительно на той внѣшней
его части, которая состоитъ изъ видимыхъ дѣйствій. Однако, обѣ
эти части находятся между собою въ полной гармоніи.
Возвратимся снова къ главному положенію, которое занимало
насъ въ предъидущихъ двухъ главахъ, и которое было вполнѣ
подтверждено приведенными фактами и разсужденіями. Руковод-
ствуясь тою истиною, что то поведеніе, съ которымъ имѣетъ дѣло
этика, составляетъ часть поведенія вообще, мы должны достиг-
нуть сначала общаго пониманія поведенія вообще, и тогда только ста-
нетъ возможнымъ спеціальное пониманіе этой, особой, части поведенія.
Также, руководствуясь тою истиною, что, для уразумѣнія поведенія
вообще, мы должны уразумѣть развитіе поведенія,—мы пришли къ
заключенію, что этика имѣетъ своимъ предметомъ ту форму все-
мірнаго поведенія, которую оно принимаетъ на послѣднихъ ступе-
няхъ своего развитія, которыя проявляются у высшаго типа живыхъ
существъ,—человѣка,—когда возрастаніе его численности вынужда-
етъ его жить въ присутствіи своихъ собратьевъ. Изъ этого слѣ-
дуетъ снова то заключеніе что поведеніе болѣе и болѣе пріобрѣ-
таетъ этическую санкцію въ той мѣрѣ, въ какой человѣческія
дѣятельности,—становясь менѣе воинственными и болѣе промышлен-
ными,—мало-по-малу превращаются въ такія, которыя не только
не влекутъ за собою взаимнаго вреда или помѣхъ, но оказываются
вполнѣ совмѣстными съ сотрудничествомъ и взаимною помощью и
извлекающими изъ нихъ для себя самыя благопріятныя послѣдствія.
ГЛ. III.—ХОРОШЕЕ И ДУРНОЕ ПОВЕДЕНІЕ.
21
Эды увидимъ далѣе, что ѳтотъ теоретическій выводъ нашей гипо-
тезы развитія, оказывается въ полной гармоніи съ главнѣйшими
нравственными идеями, добытыми людьми совсѣмъ иными путями.
ГЛАВА III.
Хорошее и дурное поведеніе.
§ 8. Истинное значеніе какого-либо слова узнается сравне-
ніемъ между собою его значеній въ различныхъ случаяхъ, т. е.
въ различныхъ его соотношеніяхъ съ другими словами, наблюде-
ніемъ того, что является общимъ для всѣхъ этихъ значеній; при
всемъ этомъ истинное зваченіе' такого слова, которое прилагается
весьма различно, узнается наялучшимъ образомъ, если сравнивать
между собою такія его приложенія, которыя всего болѣе различны
одно отъ другого. Попытаемся-же теперь узнать этимъ способомъ,
что означаютъ слова: хорошій и дурной.
При какихъ условіяхъ назовемъ мы хорошимъ ножъ, ружье
или домъ и что заставляетъ насъ называть- дурными зонтикъ или
пару сапогъ? Особенности, приписываемыя здѣсь этимъ вещамъ
прилагательными „хорошій" и „дурной," не относятся къ ихъ внут-
ренней сущности, ибо внѣ зависимости отъ человѣческихъ потреб-
ностей, такія вещи не могутъ имѣть ни достоинствъ, ни пороковъ.
Мы даемъ этимъ вещамъ названіе хорошихъ или дурныхъ со-
образно лишь съ тѣмъ, хорошо или худо приспособлены онѣ къ
достиженію предназначенныхъ имъ цѣлей. Хорошъ тотъ ножъ, кото-
рый рѣжетъ; хорошо то ружье, которое беретъ далеко и вѣрно,
хорошъ тотъ домъ, который даетъ въ должной мѣрѣ пріютъ и
всѣ желаемыя удобства. И наоборотъ, утверждая, что зонтикъ или
пара сапогъ дурны, мы хотимъ этимъ сказать, что они не дости-
гаютъ своихъ цѣлей, заключающихся въ защитѣ отъ дождя или
Въ удобномъ охраненіи ногъ и въ то-же время въ приличной внѣш-
ности. Подобное этому мы найдемъ, перейдя отъ неодушевленныхъ
предметовъ къ неодушевленнымъ дѣйствіямъ. Мы называемъ дур-
нымъ такой день, когда буря мѣшаетъ выполненію нѣкоторыхъ на-
22
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
шихъ желаній. Выраженіе „хорошее лѣто“ употребляется нами,
когда погода благопріятствовала произрастанію цѣпныхъ жатвъ.
Переходя отъ безжизненныхъ вещей и дѣйствій къ живымъ
тварямъ и ихъ поступкамъ, мы найдемъ, что и здѣсь эти слова,
въ ихъ наиболѣе распространенныхъ приложеніяхъ, относятся къ
степени пригодности этихъ тварей и ихъ дѣйствій для нашихъ
цѣлей. Хороша или дурна лягавая или гончая, овца или быкъ,
это зависитъ всегда, помимо всѣхъ другихъ качествъ этихъ живот-
ныхъ, въ одномъ случаѣ—отъ большей или меньшей успѣшности
ихъ дѣйствій въ дѣлѣ выполненія тѣхъ цѣлей, для которыхъ они
эксплоатируются людьми, а въ другомъ—отъ качествъ ихъ мяса,
въ смыслѣ большей или меньшей пригодности его къ поддержанію
человѣческой жизни. Совершенно такъ-же разсуждаемъ мы и по
отношенію къ тѣмъ дѣйствіямъ людей, которыя могутъ считаться
нравственно-безразличными: т. е. мы называемъ такія дѣйствія
хорошими или дурными, сообразно съ ихъ успѣшностью или не-
успѣшностью. Хорошъ тотъ прыжокъ, который, независимо отъ
своихъ отдаленныхъ цѣлей, хорошо достигаетъ непосредственной
цѣли всякаго прыжка и хорошимъ ударомъ называется въ биль-
ярдной игрѣ такой ударъ, гдѣ движенія шаровъ оказываются
искусно-приспособленными къ требованіямъ игрока. И наоборотъ,
называя дурными неясное произношеніе или походку съ переваль-
цемъ, мы называемъ ихъ такъ потому, что мы видимъ тутъ, сра-
внительно, плохое приспособленіе дѣйствій къ цѣлямъ.
Уяснивъ себѣ такимъ образомъ значенія словъ хорошій и дур-
ной, въ ихъ примѣненіи къ области, чуждой этикѣ, мы лучше
поймемъ ихъ значенія, при употребленіи ихъ для характеристики
поведенія съ нравственныхъ его сторонъ. Не трудно убѣдиться,
что и здѣсь эти слова употребляются нами тоже для обозначенія
успѣшности или неуспѣшности приспособленія дѣйствій къ цѣлямъ.
Но здѣсь истина является нѣсколько замаскированной. Обществен-
ныя отношенія такъ запутаны, что дѣйствія человѣка часто влія-
ютъ заразъ па благосостояніе его самого, его дѣтей и его сограж-
данъ. Въ силу этого является запутанность въ сужденіи о дѣйст-
віяхъ и въ опредѣленіи того, хороши-ли они или худы, ибо дѣйствія,
хорошо приспособленныя къ достиженію цѣлей одного рода, могутъ въ
ГЛ. ш.—ХОРОШІЕ И ДУРНОЕ ПОВЕДЕНІЕ.
23
то-же время препятствовать достиженію цѣлей другихъ родовъ. Но
все-хе, если, распутавъ эти три рода цѣлей, будемъ разсматривать
каждый изъ нихъ отдѣльно, то намъ сейчасъ-же станетъ ясно, что
поведеніе, достигающее цѣли въ какомъ-либо изъ этихъ поряд-
ковъ, считается относительно-хорошимъ, а поведеніе, недостигающее
этого, относительно-дурнымъ.
Изслѣдуемъ прежде всего первый родъ приспособленій, т. е.
приспособленія, служащія цѣлямъ индивидуальной жизни. Оставляя
въ сторонѣ вопросъ о похвальности или предосудительности конеч-
ныхъ цѣлей дерущагося человѣка, мы говоримъ, что его защита
хороша, коль скоро эта защита оказывается хорошо приспособлен-
ной къ цѣлямъ самообороны; и наоборотъ,—предполагая, что наше
сужденіе о другихъ сторонахъ его поведенія остается тѣмъ-же са-
мымъ, что и прежде,—этотъ человѣкъ навлекаетъ на себя съ на-
шей стороны неодобрительный приговоръ относительно непосред-
ственныхъ его дѣйствій, коль скоро эти дѣйствія оказываются
неудовлетворительными. Называя человѣка хорошимъ торговцемъ,
мы измѣряемъ свою похвалу ему, какъ торговцу, тою дѣятель-
ностью и ловкостью, съ которыми- онъ покупаетъ и продаетъ то-
варъ въ цѣляхъ своей выгоды, хотя эти достоинства хорошаго
торговца могутъ соединяться въ немъ съ дурнымъ обращеніемъ съ
подчиненными, къ которому мы относимся отрицательно. Ссужая
деньгами пріятеля, который проматываетъ одинъ заемъ за другимъ,
человѣкъ дѣлаетъ такую вещь, которая, разсматриваемая сама по
себѣ, считается похвальною, но если эти ссуды доводятъ до раз-
зоренія его самого, то его считаютъ достойнымъ порицанія за то,
что онъ завелъ сомопожертвованіѳ слишкомъ далеко. На этомъ
основаны безчисленныя мнѣнія, выражаемыя нами ежечасно по от-
ношенію къ дѣйствіямъ окружающихъ насъ лицъ, когда эти дѣй-
ствія вліяютъ па ихъ личное здоровье или благополучіе. „Вамъ
не слѣдовало дѣлать этого"—такъ говоримъ мы человѣку, взду-
мавшему перейти черезъ улицу посреди опасной суеты экипажей.
„Вамъ нужно было-бы переодѣться," —говоримъ мы другому, про-
студившемуся послѣ того, какъ онъ промокъ на дождѣ.— „Вы
были правы, спросивъ съ него росписку".— „Вы поступили опро-
метчиво, помѣстивъ свои деньги, не посовѣтовавшись со свѣду-
24
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
ющимъ человѣкомъ," — вотъ заурядныя замѣчанія, слышимыя по-
всюду ежеминутно. Эти одобрительныя или порицательныя нарѣче-
нія исходятъ постоянно изъ безмолвнаго утвержденія, что, при про-
чихъ равныхъ условіяхъ, наше поведеніе должно считаться хоро-
шимъ или дурнымъ, сообразно тому, благопріятствуютъ или не
благопріятствуютъ его спеціальные акты, хорошо или худо приспо-
собленные къ своимъ спеціальнымъ цѣлямъ и къ общей цѣли са-
мосохраненія.
Однако, эти нравственные приговоры надъ поступками, касаю-
щимися только своей собственной особы, постановляются, обыкно-
венно, довольно хладнокровно,—отчасти потому, что побужденія же-
ланій, клонящихся къ своей собственной пользѣ, обыкновенно, бы-
ваютъ достаточно сильными и не нуждаются въ нравственномъ
подкрѣпленіи, а отчасти потому, что побужденія желаній, клоня-
щихся на пользу другихъ, бываютъ менѣе сильны и, будучи часто
подавляемы другими, нуждаются поэтому въ нравственной поддержкѣ.
Въ этомъ является едва замѣтный контрастъ между первымъ и
вторымъ классомъ приспособленій дѣйствій къ цѣлямъ.
Обращаясь къ этому, второму, классу приспособленій, т. е. къ
приспособленіямъ, направленнымъ па взращеніе дѣтей, мы уже не
находимъ тутъ болѣе ни малѣйшей темноты въ дѣлѣ приложенія
къ нимъ терминовъ хорошій и дурной, соотвѣтственно тому, явля-
ются-ли онп дѣйствительными или недѣйствительными. Прилага-
тельныя: хорошій и дурной уходъ за ребенкомъ, —будутъ-ли они
относиться къ снабженію его пищею, или къ качеству и коли-
честву одежды, или къ должному попеченію о ежечасныхъ дѣт-
скихъ нуждахъ,—безмолвно признаютъ спеціальными цѣлями та-
кого ухода, долженствующими быть непремѣнно исполненными,
поспѣшествованіе жизненнымъ отправленіямъ ребенка, въ видахъ
осуществленія имѣющейся тутъ общей цѣли, заключающейся въ
продолженіи его жизни и въ ростѣ. Хорошею матерью мы назы-
ваемъ такую, которая, заботясь о всѣхъ физическихъ нуждахъ
своихъ дѣтей, не забываетъ при этомъ также приспособлять свое
поведеніе въ то-же время и къ цѣлямъ ихъ душевнаго здоровья;
а дурнымъ отцомъ считается тотъ, кто или не добываетъ всего
необходимаго для жизни своей семьи, или совершаетъ какіе-либо
ГЛ. Ш.— ХОРОШЕЕ И ДУРНОЕ ПОВЕДЕНІЕ.
25
поступки, которые такъ илн иначе оказываются вредными или для
тѣла, или для духа его дѣтей. То-же самое примѣнимо и къ да-
ваемому или доставляемому имъ воспитанію. Мы называемъ его хо-
рошимъ или дурнымъ (хотя, часто, безъ достаточныхъ основаній),
сообразуясь съ тѣмъ, приспособлены-ли его методы къ физическимъ и
психическимъ требованіямъ,въ цѣляхъ наилучшей постановки жизни дѣ-
тей въ данное время и, вмѣстѣ съ тѣмъ, въ цѣляхъ подготовленія ихъ
къ веденію продолжительной и полной жизни взрослыхъ людей.
Наиболѣе выразительно прилагаются слова хорошій и дурной
къ поведенію, относящемуся къ третьему отдѣлу, обнимающему
собою поступки людей во взаимномъ отношеніи индивидовъ.
Стремясь къ сохраненію своей собственной жизни и къ поддержа-
нію своего потомства и выполняя въ этихъ цѣляхъ множество
приспособленій дѣйствій къ цѣлямъ, люди до такой степени склонны
мѣшать соотвѣтственнымъ приспобленіямъ другихъ людей, что здѣсь
постоянно необходимы ограниченія; а ущербныя послѣдствія, при-
чиняемыя людьми другъ другу взаимнымъ вмѣшательствомъ въ
дѣйствія поддержанія жизни, такъ значительны, что установляе-
мые тутъ запреты должны быть самыми настоятельными. Этимъ-то
и объясняется тотъ фактъ, что слова хорошій и дурной связались
болѣе спеціальнымъ образомъ съ такими поступками, которые или
способствуютъ полнотѣ жизни другихъ, или же мѣшаютъ этой
полнотѣ. Понятіе о добродѣтели, взятое отдѣльно, вызываетъ въ
насъ болѣе всего мысль о поведеніи такого человѣка, который по-
могаетъ больнымъ въ достиженіи ими прежняго состоянія нормаль-
ной жизненности, содѣйствуетъ несчастнымъ въ пріобрѣтеніи средствъ
къ поддержанію ихъ жизни, защищаетъ тѣхъ, личности, собствен-
ности или доброму имени которыхъ угрожаетъ какой-либо ущербъ,
и вообще является на помощь всему тому, что обезпечиваетъ улуч-
шеніе жизни для всѣхъ его ближнихъ. И наоборотъ, слово пороч-
ность приводитъ намъ на умъ, въ качествѣ главнѣйшаго изъ со-
отвѣтствующихъ соотносительныхъ ему понятій, поведеніе такого
человѣка, который, въ интересахъ собственной жизни, наноситъ
Ущербъ жизни другихъ, нанося поврежденія ихъ тѣлу, губя ихъ
собственность, обманывая ихъ, клевеща на нихъ и т. п. *)
*) Само собою разумѣется, что пепосредствеиною цѣлью всякаго со-
26
ЧАСТЬ I. — ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
Слѣдовательно, повсюду и всегда, дѣйствія получаютъ назва-
нія хорошихъ или дурныхъ, соотвѣтственно тому, хорошо или худо
приспособлены они къ своимъ цѣлямъ, и всѣ тѣ несообразности,
которыя встрѣчаются иногда въ общемъ употребленіи этихъ словъ,
проистекаютъ лишь изъ несообразности между собою самихъ цѣ-
лей. Но изслѣдованіе поведенія вообще и развитія поведенія под-
готовило уже насъ къ гармоническому соглашенію взаимно-проти-
ворѣчивыхъ сужденій въ этихъ затруднительныхъ случаяхъ. Бсѳ
предшествующее изложеніе показываетъ, что поведеніе, къ которому
мы прилагаемъ названіе хорошаго, есть всегда относительно болѣе
развитое поведеніе: п поведеніе, которое мы называемъ именемъ
дурного, есть всегда сравнительно менѣе развитое поведеніе. Мы
замѣтили, что развитіе, стремясь постоянно къ самосохраненію, до-
стигаетъ своего предѣла тогда, когда индивидуальная жизнь до-
стигаетъ наибольшихъ размѣровъ, какъ по полнотѣ, такъ и по
продолжительности; а теперь мы видимъ, что, оставляя временно
въ сторопѣ всѣ прочія цѣли, люди считаютъ хорошимъ то пове-
веніе, которое ведетъ къ самосохраненію, а дурнымъ то, которое
ведетъ къ саморазрушенію. Выше мы видѣли, что, рядомъ съ
возрастаніемъ способности къ поддержанію индивидуальной жизни,
которое дается развитіемъ, идетъ одновременное возрастаніе спо-
собности къ увѣковѣченію вида, посредствомъ вскармливанія по-
томства и что, въ этомъ направленіи, развитіе достигаетъ своего
предѣла тогда, когда нужное число молодыхъ особей, достигнувъ,
зрѣлости, оказывается въ это время вполнѣ годными для такой
жизни, которая могла-бы считаться совершенною и по полнотѣ и
ціальнаго устройства является общественное благо и слѣдовательно, всякаго
рода альтруистическія дѣйствія являются хороиіочгрііепособленными къ цѣди
общественнаго сожитія, а потому и должны считаться добродѣтельными.
Слѣдовательно, альтруизмъ долженъ, казалось-бы, считаться соціальною
добродѣтелью; но это справедливо только до извѣстныхъ предѣловъ, за
которыми альтруизмъ является зломъ, ибо и эгоизмъ, (какъ увидитъ чита-
тель при дальнѣйшемъ изложеніи сочиненія) имѣетъ свои положительныя
достоинства, а потому соціональпое благо заключается не въ безпредѣль-
номъ альтруизмѣ, а въ нѣкоторомъ компромиссѣ между нимъ и эгоизмомъ.
А. Ф.
ГЛ. ІИ.—ХОРОШЕЕ И ДУРНОЕ ПОВЕДЕНІЕ. 27
по продолжительности; а здѣсь у насъ оказывается, что родитель-
ское поведеніе называется хорошимъ или дурнымъ, соотвѣтственно
тому, приближается-ли оно къ этому идеальному результату, или уда-
ляется отъ пего. Въ заключеніе, мы вывели выше, что появленіе
общественнаго состоянія и дѣлаетъ возможною и требуетъ такой
формы поведенія, при которой полнота жизни достигалась-бы каж-
дымъ и для себя и для своего потомства, не только не мѣшая
такой-же полнотѣ жизни у другихъ, но даже благопріятствуя
другимъ въ ея достиженіи; а здѣсь мы пришли къ выводу, что
это есть какъ разъ та форма поведенія, которая называется, по
преимуществу, хорошею. Помимо того, какъ тамъ мы видѣли,
развитіе достигаетъ наибольшей возможной для него высоты лишь
тогда, когда поведеніе дѣтей достигаетъ одновременно наибольшей
суммы отдѣльныхъ выполненій частныхъ цѣлей жизни для себя,
для своихъ дѣтей и для своихъ собратьевъ людей; подобно этому
и здѣсь мы видимъ, что поведеніе, называемое хорошимъ, счи-
тается самымъ лучшимъ лишь тогда, когда оно выполняетъ сов-
мѣстно три рода цѣлей.
§ 9. Нельзя ли найти въ этихъ сужденіяхъ о поведеніи
основной постулатъ? Считая хорошими такія дѣйствія, которыя
содѣйствуютъ цѣлямъ собственной или чужой жизни, и дурными
такія, которыя прямо или косвенно ведутъ къ частой или
общей смерти, не исходили-ли мы при этомъ изъ нѣкото-
раго, молчаливо допущеннаго, основнаго предположенія? Да; мы
на самомъ дѣлѣ донускали одно важное, весьма важное положе-
ніе,—положеніе, лежащее въ основаніи всѣхъ нашихъ нравственныхъ
оцѣнокъ.
Есть одинъ вопросъ, который необходимо поставить и разрѣ-
шить самымъ опредѣленнымъ образомъ прежде, чѣмъ приступить
к'ь какому-бы то ни было разсужденію въ области эстетики; этотъ
вопросъ, породившій такъ много споровъ въ послѣднее время,
заключается въ томъ:—стоитъ-ля жизнь того, чтобы жить? Ста-
вемъ-ли мы тутъ на сторону пессимистовъ, или-же примкнемъ къ
Мнѣнію оптимистовъ? Или, наконецъ, обсудивъ хорошенько песси-
мистическіе и оптимистическіе доводы, придемъ къ признанію
ограниченнаго должнымъ образомъ оптимизма.
28
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
Отвѣтъ на этотъ вопросъ неразрывно связываетъ наше рѣше-
ніе относительно того, что слѣдуетъ считать хорошимъ или дурнымъ
въ дѣлѣ поведенія. Пессимисты, видящіе въ жизни не благодѣяніе,
а несчастіе, должны смотрѣть па поведеніе, способствующее ея
продолженію, скорѣе какъ на предосудительное, чѣмъ похвальное;
ибо мы должны желать скорѣйшаго конца тягостнаго существо-
ванія, а потому одобрять все то, что ведетъ къ его окончанію,
и порицать все то, что такъ или иначе содѣйствуетъ его продле-
нію для пасъ самихъ или для другихъ. Обратно, оптимисты или
даже тѣ, кто хотя и пе будучи чистыми оптимистами, все-таки
считаютъ, что въ жизни добро перевѣшиваетъ зло, должны при-
держиваться въ своихъ сужденіяхъ совершенно противоположной
оцѣнки; т. е., они должны называть похвальнымъ поведеніе то,
которое содѣйствуетъ выполненію цѣлей жизни въ себѣ сакомъ
или въ другихъ, а предосудительнымъ то, которое наноситъ вредъ
или грозитъ опасностью своей или чужой жизни.
Итакъ, въ результатѣ, весь вопросъ сводится къ тому,—
было-ли развитіе ошибкою, въ особенности-же то развитіе, ко-
торое все болѣе и болѣе улучшаетъ приспособленіе дѣйствій къ
цѣлямъ цъ ряду все болѣе и болѣе восходящихъ ступеней орга-
низаціи*? Придерживаясь мнѣнія, что было-бы лучше, если-бы на
свѣтѣ пе было вовсе одушевленной жизни, и что чѣмъ скорѣе
она придетъ къ копцу, тѣмъ лучше, мы получимъ одинъ рядъ
выводовъ относительно поведенія. Считая-же обратно, что вѣсы
склоняются въ пользу одушевленнаго существованія, и что къ
тому-же въ будущемъ этотъ перевѣсъ можетъ еще увеличиться,
то въ такомъ случаѣ мы получимъ совершенно противоположный
рядъ заключеній. Тогда даже, когда намъ говорятъ, что о цѣпѣ
жизни слѣдуетъ судить по со стороны ея внутренней сущности, а
скорѣе со стороны ея внѣшнихъ послѣдствій,—т. е. по нѣкоторымъ
результатамъ, которыхъ слѣдуетъ ожидать послѣ ея окончанія,—
конечный выводъ снова появляется въ иной формѣ. Потому что,
хотя сопутствующее такому взгляду вѣрованіе можетъ ожидать
умышленное сокращеніе жизни, считаемой за бѣдствіе, однако-же,
оно пе можетъ оправдывать добровольнаго удлиненія подобной жизни.
Въ силу этого, законодательство, стремящееся къ увеличенію долго-
ГЛ. ІП.—ХОРОШЕЕ И ДУРНОЕ ПОВЕДЕНІЕ.29
вѣчности, будетъ предосудительнымъ, съ точки зрѣнія пессимиста,
и похвальнымъ, съ оптимистической точки зрѣнія.
Теперь ставимъ вопросъ: не имѣютъ-ли эти, совершенно не-
согласныя между собою, мнѣнія чего-нибудь общаго другъ съ дру-
гомъ) При видѣ такого раздѣленія на двѣ школы, различающіяся
одна отъ другой рѣшеніемъ этого конечнаго вопроса, приходится
спросить себя: нѣтъ-ля чего-либо такого, что одинаково прини-
мается этими, радикально противоположными, взглядами? Анали-
зируя сначала оптимистическое положеніе, молчаливо дѣлаемое
каждый разъ, при употребленіи словъ хорошій и дурной въ ихъ
обыкновенномъ смыслѣ, и затѣмъ—пессимистическое положеніе, при
которомъ эти слова должны быть употребляемы въ обратномъ
смыслѣ, не можемъ-ли мы открыть въ нихъ какого - нибудь
общаго имъ обоимъ положенія,—такого положенія, которое, заклю-
чаясь въ обоихъ этихъ противоположныхъ положеніяхъ, могло-бы
считаться поэтому болѣе достовѣрнымъ, чѣмъ каждое изъ нихъ въ
отдѣльности—однимъ словомъ, такого положенія, которое призна-
валось-бы всѣми людьми безъ исключенія?
§ 10. Совершенно вѣрно,—есть одинъ постулатъ, на которомъ
сходятся одинаково и пессимисты и оптимисты. И тѣ, и другіе, въ
своихъ разсужденіяхъ, принимаютъ постоянно за самоочевидную
истину, что жизнь является благомъ или зломъ, смотря по тому,
приноситъ-ли она съ собою, или не приноситъ избытокъ пріятнаго
чувствованія. Пессимистъ заявляетъ, что онъ осуждаетъ жизнь за
то, что въ результатѣ ея оказывается болѣе страданій, чѣмъ
удовольствій. Оптимистъ одобряетъ жизнь въ томъ убѣжденіи, что
она приноситъ болѣе удовольствій, чѣмъ страданій. Слѣдовательно,
каждый изъ нихъ принимаетъ за критерій тотъ родъ чувствованія,
которымъ сопровождается жизнь. Оба они сходятся въ томъ, что
оправданіе жизни, какъ особаго состоянія бытія, зависитъ въ
послѣднемъ выводѣ отъ того,—возвышается-ли наше среднее соз-
наніе надъ точкою безразличности до степени пріятнаго чувство-
ванія, или опускается ниже этой безразличной точки, до степени
тягостнаго чувствованія? Въ этихъ противоположныхъ взглядахъ
скрывается одно общее предположеніе, а именно,—что поведеніе
Должно способствовать сохраненію личности, ея семьи и общества
30
ЧАСТЬ ].—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
лишь въ томъ случаѣ, когда есть основаніе полагать, что жизнь
даетъ намъ болѣе счастья, чѣмъ бѣдствій.
Пессимистъ утверждаетъ, что въ жизни преобладаютъ стра-
данія, а оптимистъ, увѣряющій, что въ ней преобладаютъ на-
слажденія, утверждаетъ, что горести, переносимыя нами здѣсь,
будутъ вознаграждены радостями, ожидающими насъ за гробомъ,
и что поэтому жизнь, оправдываемая или не оправдываемая своими
непосредственными результатами, всегда оправдывается своими ре-
зультатами конечными, но все это ничуть не измѣняетъ дѣла, такъ
какъ и тутъ подразумѣвается по-прежнему тотъ-же самый кри-
терій. И здѣсь рѣшеніе достигается опять-таки тѣмъ-же путемъ
сравнительнаго взвѣшиванія суммъ удовольствій и страданій. Оба
эти человѣка сочли-бы одушевленное существованіе истиннымъ
проклятіемъ, если-бы къ избытку бѣдствій здѣсь, нужно было-бы
прибавить подобный-же избытокъ бѣдствій и на томъ свѣтѣ. И
каждый изъ нихъ для того, чтобы смотрѣть на одушевленное
существованіе, какъ на благословеніе,—разъ-если его горести здѣсь
превосходятъ его радости,—долженъ вѣрить, что на томъ свѣтѣ
его радости превысятъ его скорби. Слѣдовательно, мы никакъ не
можемъ уклониться отъ допущенія той неизбѣжной истины, что—
называя хорошимъ поведеніе, соотвѣтствующее цѣлямъ жизни, и
дурнымъ— поведеніе, вредящее ей или губящее ее, и молчаливо
предполагая этимъ самымъ, что жизнь есть благословеніе, а не
проклятіе,—мы неизбѣжно утверждаемъ, что поведеніе бываетъ
хорошимъ или дурнымъ, смотря по тому, пріятна или непріятна
общая сумма его результатовъ.
Можно составить только одну теорію, которая давала-бы сло-
вамъ „хорошій“ и „дурной" другое толкованіе, чѣмъ это. Эта
теорія заключалась-бы въ томъ, что люди были созданы прямо
съ тѣмъ предназначеніемъ, чтобы они были источниками бѣдствій
для самихъ себя, и что они должны жить для того, чтобы ихъ
Творецъ могъ имѣть удовольствіе созерцать . ихъ мученія. Хотя
немногіе придерживаются этой теоріи открытымъ образомъ и хотя
никто изъ придерживающихся не формулируетъ ея въ такихъ ясныхъ
выраженіяхъ, однако, очень немало людей принимаютъ ее, только
въ нѣсколько замаскированной формѣ. Низшія религіи насквозь
ГЛ. П1.—ХОРОШЕЕ И ДУРНОЕ ПОВЕДЕНІЕ.
31
проникнуты вѣрованіемъ, что зрѣлище страданія пріятно богамъ.
Эти боги, произведенные своими поклонниками отъ своихъ крово-
жадныхъ предковъ, естественно представляются такими, что на-
несеніе страданій доставляетъ имъ удовольствіе; когда они были
еще живыми людьми, они наслаждались мученіями другихъ су-
ществъ; разумѣется, что ихъ поклонники предполагаютъ, что
зрѣлище такихъ мученій должно и теперь доставлять имъ
то-же наслажденіе. Подобныя вѣрованія переживаютъ очень
долго. Достаточно лишь вспомнить индійскихъ факировъ, вѣ-
шающихъ себя па крючьяхъ, или восточныхъ дервишей, под-
вергающихъ себя бичеваніямъ, чтобы убѣдиться, что даже въ
обществахъ, уже значительно подвинувшихся впередъ по пути
прогресса, все еще можно найти множество людей, которые ду-
маютъ, что покорность бѣдствіямъ снпскиваетъ человѣку божескую
милость. Точно также, не останавливаясь долго на изнурительныхъ
постахъ и дурныхъ самоистязаніяхъ, мы видимъ ясно, что и между
христіанскими сектами было и существуетъ еще и теперь твердое
убѣжденіе, что то божество, которое Іевфай думалъ умилостивить
принесеніемъ, въ жертву собственной дочери, можетъ быть уми-
лостивлено нанесенными себѣ самому мученіями. Далѣе, мы знаемъ,
что ѳто понятіе всегда сопровождалось другимъ, соотвѣтственнымъ
первому представленіемъ, а именно,—что дѣйствія, пріятныя для
самого человѣка, оскорбительны для божества; и мы видимъ, что
это второе понятіе долго продолжало переживать, рядомъ съ пер-
вымъ, и даже еще и теперь имѣетъ очень широкое распростране-
ніе, если и пе въ видѣ отчетливо формулированной догмы, то въ видѣ
вѣрованій, обнаруживающихъ явную жизненность и силу. *)
*) Здѣсь почтенный мыслитель соединяетъ двѣ вещи, различныя по
самому своему существу. 1) Дикарь, совершенно непонимающій благъ
альтруизма, создаетъ въ своемъ сознаніи боговъ по идеалу крайняго эго-
изма, съ точки зрѣнія котораго всякое чужое страданіе является наслаж-
деніемъ и доставляя своимъ богамъ такое наслажденіе, дикарь думаетъ
Умилостивить ихъ этимъ. 2) Въ религіяхъ-же болѣе пли менѣе спиритуаль-
яыхъ, даже въ буддизмѣ, воздержаніе и страданіе не имѣетъ непосредст-
венною цѣлью умилостивленіе Высшаго Существа, а являются лишь сред-
Сіпеомъ развить въ себѣ спиритуальность, которая, въ свою очередь, слу-
32 ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
Безъ, сомнѣнія, въ наши дни подобныя вѣрованія приняли
нѣсколько видоизмѣненныя формы. Допускаемое удовольствіе, ощу-
щавшееся свирѣпыми богами при созерцаніи мученій, превратилось
въ очень значительной мѣрѣ въ удовольствіе, испытываемое бо-
жествомъ отъ созерцанія такихъ самонанесенныхъ страданій, кото-
рыя почитаются ведущими къ будущему вѣчному блаженству. Не-
сомнѣнно, что тѣ, кто придерживается видоизмѣненнаго взгляда,
исключаются этимъ самымъ изъ числа тѣхъ, положеніе которыхъ
мы разсматриваемъ въ эту минуту. Ограничиваясь только этимъ
послѣднимъ классомъ,— !’, е. допустивъ, что между цивилизован-
ными людьми еще есть' достойные потомки дикарей, закалывавшихъ
свои жертвы на алтаряхъ своихъ людоѣдовъ-боговъ и что эти
потомки считаютъ, что родъ людской созданъ для страданій, въ
силу чего они считаютъ своимъ долгомъ продолжать жить въ
бѣдствіяхъ, для удовольствія своего творца,—мы могли-бы лишь
константировать тотъ фактъ, что поклонники злыхъ духовъ не
исчезли еще окончательно на землѣ.
Оставляя въ сторонѣ людей этог'о класса, если они только су?
щсствуютъ, —какъ стоящихъ выше или ниже какой-бы то ни было
аргументаціи,—мы заключаемъ, что всѣ другіе люди открыто или
безмолвно держатся того убѣжденія, что окончательное оправда-
ніе поддержанія жизни можетъ заключаться только въ полученіи
отъ нея избытка пріятныхъ чувствованій надъ непріятными и что,
называя дѣйствія, содѣйствующія цѣлямъ жизни, хорошими, а на-
житъ залогомъ болѣе тщательнаго выполненія требованій религіи. Тѣ или
иныя дѣйствія не могутъ быть оскорбительны для Божества исключитель-
но потому, что они пріятны человѣку; даже такія нелѣпыя секты, какъ
скопческая, кладутъ въ основаніе своего ученія ту мысль, что лишеніе
возможности извѣстнаго рода наслажденій (плотскихъ) направить душу
человѣка къ наслажденіямъ духовнымъ. Различныя „усердствованія не по
разуму" въ этой области, конечно, имѣютъ мѣсто и въ наши дни, да и
то, по словамъ автора „не въ видѣ отчетливо формулированной догмы*1
(за немногими исключеніями,—добавлю я) и къ тому-же, эти „усердству-
ющіе11 людп, конечно, „стоятъ выше пли ниже какой-бы то вн было ар-
гументаціи11.
А. Ф.
ГЛ. III.—ХОРОШЕЕ И ДУРНОЕ ПОВЕДЕНІЕ.
33
носящія ущербъ—дурными, мы вправѣ дѣлать это, лишь исходя
цзъ указаннаго предположенія.
Такимъ образомъ, мы возвращаемся окольнымъ путемъ къ тѣмъ
первичнымъ значеніямъ словъ „хорошій" и „дурной," которыя
были оставлены нами въ сторонѣ, пока мы разсматривали ихъ
вторичныя значенія. Ибо, припоминая, что мы называемъ хорошими
пли дурными всѣ вещи, непосредственно производящія въ насъ
пріятныя пли непріятныя ощущенія, а равно и самыя эти ощу-
щенія, какъ это видно изъ выраженій—хорошее вино, хорошій
апетитъ, дурной запахъ, дурная боль,— мы убѣждаемся, что, ука-
зывая прямо па удовольствія и страданія, эти первоначальныя зна-
ченія вполнѣ гармонируютъ съ вторичными, указывающими кос-
венно тоже на удовольствія и страданія. Однако, если мы назы-
ваемъ хорошимъ само пріятное состояніе, какъ, напримѣръ, хо-
рошій смѣхъ,—если мы называемъ хорошею ближайшую причину
такого состоянія, какъ напримѣръ, хорошая музыка,- если мы
называемъ хорошимъ всякое дѣйствіе, которое, прямо или косвенно,
близкими и отдаленными путями, ведетъ къ возбужденію въ насъ
пріятнаго состоянія, какъ напримѣръ, хорошая лавка, хорошій
учитель,—если мы называемъ хорошимъ, по внутренней его сущ-
ности, каждый актъ, приспособленный къ своей цѣли такимъ об-
разомъ, чтобы содѣйствовать самосохраненію личности и тому из-
бытку наслажденія, который только и дѣлаетъ самосохраненіе же-
лательнымъ,—«ели мы назовемъ хорошими всѣ роды поведенія,
содѣйствующіе цѣлямъ жизни другихъ, и дѣлаемъ это въ томъ
убѣжденіи, что жизнь приноситъ намъ болѣе счастья, чѣмъ бѣд-
ствій,—то, при такихъ условіяхъ, можно считать неопровержи-
мымъ, что, принимая въ разсчетъ всѣ ближайшія и отдаленнѣй-
шія послѣдствія для всѣхъ заинтересованныхъ личностей, хорошее
есть, по всеобщему признанію, ничто иное, какъ пріятное.
§ 11. Найдется много причинъ —нравственныхъ, теологиче-
скихъ и политическимъ,—побуждающихъ людей скрывать отъ са-
михъ себя эту истину. Какъ въ болѣе частныхъ случаяхъ, такъ
точно и въ этомъ, общемъ случаѣ, люди до того углубляются въ
ередства къ достиженію какой-либо цѣли, что подъ конецъ впа-
даютъ въ заблужденіе и принимаютъ средства за самую цѣль.
34
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
Соотвѣтственно тому, какъ деньги, составляющія лишь средство
для удовлетворенія нашихъ нуждъ, становятся для скряги един-
ственною вещью, для которой стоитъ трудиться и для которой
онъ оставляетъ неудовлетворенными свои потребности, подобно этому
и поведеніе, казавшееся сначала въ глазахъ людей предпочтитель-
нымъ предъ другимъ только потому, что оно всего вѣрнѣе и лучше
ведетъ къ счастью, становится мало-по-малу въ ихъ глазахъ пред-
почтительнымъ, по самой своей сущности, независимо отъ своихъ
послѣдствій: т. е. люди, допускаютъ, что это поведеніе должно
быть не только прямою ихъ цѣлью (что было-бы вполнѣ вѣрно),
по и конечною цѣлью, съ устраненіемъ истинной конечной цѣли.
Не смотря на это, строгій перекрестный допросъ скоро вынуж-
даетъ каждаго сознаться—въ чемъ является истинная конечная
цѣль. Совершенно такъ-же, какъ скупецъ, принужденный оправды-
ваться въ своемъ поведеніи, долженъ сослаться, въ защиту своей
привязанности къ деньгамъ, на ихъ покупательную силу, по отно-
шенію ко всѣмъ желательнымъ вещамъ —моралистъ, считающій
одно поведеніе хорошимъ, а другое дурнымъ, по самой ихъ внут-
ренней сущности,—будучи припертъ къ стѣнѣ, - не имѣетъ ника-
кого другого исхода, какъ только опереться въ своей защитѣ на
результаты того и другого, приводящіе въ одномъ случаѣ къ удо-
вольствію, а въ другомъ—къ страданію. Чтобы доказать это
нужно только обратить вниманіе на то, до какой степени трудно
или даже невозможно было-бы для насъ думать о поведеніи пер-
ваго рода, какъ о хорошемъ, а о поведеніи второго рода, какъ о
дурномъ, если-бы результаты ихъ были совершенно обратны тому,
что мы находимъ въ дѣйствительности.
Допустимъ, что раны и ушибы доставляли-бы пріятныя ощу-
щенія и имѣли-бы своимъ послѣдствіемъ усиленіе способности къ
труду и къ воспріятію наслажденій; развѣ въ этомъ случаѣ, мы
посмотрѣли-бы на побои тѣми-же глазами, какъ теперь? Или до-
пустимъ, что самоизуродованіе, напр., отсѣченіе себѣ руки, было
бы и пріятно по своей внутренней сущности, и полезно для ус-
пѣшности тѣхъ процессовъ, посредствомъ которыхъ достигается лич-
ное благосостояніе и благосостояніе всѣхъ зависящихъ отъ насъ
особъ,—пеужели-же и тогда мы держались-бы того убѣжденія,
Г.І. Ш.—ХОРОШЕЕ И ДУРНОЕ ПОВЕДЕНІЕ.
35
что умышленное поврежденіе своего собственнаго тѣла должно счи-
таться предосудительнымъ? Или допустимъ еще, что очищеніе кар-
мановъ ближняго порождало-бы въ немъ радостное настроеніе и
улучшало-бы его виды но будущее,—неужели и тогда воровство
стояло-бы въ ряду преступленій, какъ оно стоитъ въ нынѣшнихъ
сводахъ законовъ и въ нравственныхъ уставахъ? Въ такихъ крайнихъ
случаяхъ, никто не станетъ отрицать, что называя всѣ эти дѣй-
ствія дурными, мы дѣлаемъ это единственно на томъ основаніи,
что они влекутъ за собою ближайшее или отдаленное страданіе
и что мы не называли-бы ихъ такимъ образомъ, если-бы они
влекли за собою удовольствіе.
Такъ-же ясенъ и очевиденъ этотъ общій фактъ и при раз-
смотрѣніи вашихъ нравственныхъ понятій съ лицевой ихъ сторо-
ны. Допустите, что уходъ за больнымъ увеличивалъ-бы мученія
болѣзни. Далѣе, допустите, что родственники сироты, беря на
себя 'попеченія о немъ, необходимо павлекали-бы этимъ на него
разныя бѣдствія. Вообразите себѣ, что добросовѣстная уплата кре-
дитору по его денежнымъ претензіямъ вела-бы къ его невыгодѣ.
Допустите, что открытіе кредита человѣку благороднаго поведенія
мѣшало-бы его общественнымъ успѣхамъ и связаннымъ съ ними
удовольствіямъ. Чтобы мы сказали тогда о всѣхъ этихъ дѣйст-
віяхъ, которыя мы причисляемъ теперь къ разряду похвальныхъ?
Не поставили-ли-бы мы ихъ тогда, наоборотъ, въ разрядъ пре-
досудительныхъ?
Слѣдовательно, употребляя для испытанія нашихъ нравствен-
ныхъ понятій эти, наиболѣе рѣзко выраженныя, формы хорошаго и
Дурного поведенія, мы находимъ неподлежащимъ никакому сом-
нѣнію, что паши идеи о хорошемъ и дурномъ проистекаютъ въ
Дѣйствительности изъ сознанія достовѣрвости или вѣроятности того,
что этп поступки должны произвести гдѣ-либо удовольствія или
страданія. 'Гакъ-же ясна эта истина и въ изслѣдованіи нравст-
венныхъ характеровъ различныхъ этическихъ школъ; анализъ по-
казываетъ, что каждый изъ нихъ почерпаетъ свой авторитетъ,
изъ этого окончательнаго критерія. Всѣ этическія системы могутъ
йыть, въ своихъ основахъ, различены другъ отъ друга, сообразно
тому, берутъ-ли онѣ своею основною идеею—1) характеръ дѣйст-
36
ЧАСТЬ I. — ДАННЫЯ ПАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
вующаго лица, или 2) свойство его побужденія, или 3) качества
его поступковъ, или-же 4) ихъ результаты. Каждый изъ этихъ
факторовъ можетъ быть названъ въ разныхъ случаяхъ хорошимъ
или дурнымъ и люди, нежелающіе цѣнить даннаго рода жизни
по вліянію его на счастіе, цѣнятъ его по предполагаемымъ хоро-
шимъ или дурнымъ свойствамъ или дѣйствующаго лица, или его
побужденій, или его поступковъ. Въ силу этого, мы имѣемъ, въ
качествѣ критерія, по которому слѣдуетъ судить о поведеніи, со-
вершенство природы дѣйствующаго лица. Еще, помимо дѣйствую-
щаго лица мы имѣемъ, въ качествѣ такого критерія, нравствен-
ность побуждающаго его чувства. И, наконецъ, помимо его побу-
дительныхъ чувствъ, мы имѣемъ, въ качествѣ такого критерія,
добродѣтельность его поступка.
Набросанныя различія столь мало опредѣленны, что означаю-
щія ихъ слова сплошь и рядомъ употребляются одно вмѣсто дру-
гого, но все-же этимъ различіямъ соотвѣтствуютъ ученія, которыя
должны считаться отчасти несходными другъ съ другомъ, и кото-
рыя съ удобствомъ .могутъ быть изслѣдованы нами здѣсь порознь,
въ цѣляхъ показанія того, что всѣ ихъ критеріи для испытанія
похвальности поведенія имѣютъ производный характеръ.
§ 12. Нельзя не пайти страннымъ, что такое отвлеченное
понятіе, какъ понятіе о совершенствѣ, или объ извѣстной идеаль-
ной полнотѣ и законченности натуры, могло считаться когда-либо
пригоднымъ для развитія изъ него системы нравственнаго руковод-
ства, какъ это было сдѣлано, однако, въ общей формѣ Платономъ
и, въ болѣе.ясной и опредѣленной формѣ, Джонатономъ Эдвард-
сомъ. Совершенное, это-синонимъ хорошаго, только въ. наиболѣе
высокой степени; а потому опредѣлять хорошее поведеніе въ тер-
минахъ совершенства значитъ, другими словами, опредѣлять его въ
его-же собственныхъ терминахъ. Изъ этого, конечно, слѣдуетъ что
понятіе о совершенствѣ, подобно понятію о хорошемъ, можетъ быть
построено только но отношенію къ ц'Влямъ.
Мы называемъ несовершенною какую либо неодушевленную вещь,
какъ напр., какой нибудь инструментъ, въ тѣхъ случаяхъ, когда
у него не хватаетъ какой-нибудь части, необходимой для успѣш-
ности его дѣйствія, или когда какая-нибудь его часть имѣетъ
ГЛ. III. —ХОРОШЕЕ И ДУРНОЕ ПОВЕДЕНІЕ.
37
такую форму, которая не позволяетъ ой выполнять ея назначенія
самымъ лучшимъ образомъ. Мы называемъ часы совершенными,
когда они точно показываютъ время, какъ-бы проста ни была
ихъ наружная коробка, и несовершенными, когда они невѣрно по-
казываютъ время, какъ-бы раскошно пи были они раскрашены.
Хотя мы даемъ названіе несовершенныхъ даже и такимъ вещамъ,
въ которыхъ мы открываемъ кое-какія поврежденія или трещины,
ничуть неуменыпающія ихъ спеціальной годности, но все-жѳ мы
дѣлаемъ это собственно потому, что эти недостатки предполагаютъ
или плохую работу, пли долгое употребленіе, съ которымъ'связы-
вается обыкновенно въ нашемъ повседневномъ опытѣ и неуспѣш-
ность дѣйствія; ибо, въ большинствѣ случаевъ, отсутствіе мелкихъ
несовершенствъ соединяется по большей части и съ отсутствіемъ
крупныхъ несовершенствъ.
Совершенно такое-жс значеніе имѣетъ слово „совершенство"
н въ приложеніи къ живымъ существамъ. Идея совершенной фор-
мы, по отношенію къ скаковой лошади, добыта путемъ об-
общенія тѣхъ чертъ, наблюдавшихся у скаковыхъ лошадей, кото-
рыя оказывались, совмѣстными со способностію достигать ве-
личайшей скорости въ бѣгѣ, а идея совершенной организаціи въ
примѣненіи къ той-жо скаковой лошади, относится совершенно
такъ-же къ ея выносливости, дѣлающей ее способною выдерживать
эту скорость далѣе всѣхъ своихъ соперницъ. Это справедливо и
по отношенію къ людямъ, разсматриваемымъ съ физической точки
зрѣнія; и здѣсь, мы пе въ силахъ представить никакого другого
критерія, совершенства, кромѣ полнѣйшей способности всѣхъ орга-
новъ къ выполненію своихъ отправленій. Наше понятіе о совер-
шенномъ равновѣсіи между внутренними органами или о совершен-
ной соразмѣрности между внѣшними частями тѣла возникаетъ тѣ-
мя-же путями,—это ясно видно изъ наблюденія того факта, что,
приписывая несовершенство какому-либо внутреннему органу, напр.,
легкимъ, сердцу или печени, мы дѣлаемъ это не па основаній иной
какой-либо причины, а просто въ силу ихъ неспособности къ совершен-
ному выполненію тѣхъ назначеній, которыя предъявляются имъ прочи-
ни Дѣятельностями организма, а также того факта, что наше по-
нятіе о недостаточныхъ размѣрахъ или о черезъ-чуръ звачитель-
38
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
номъ размѣрѣ какого-либо члена явилось изъ накопленія опытовъ
относительно той пропорціи между членами, которая содѣйствуетъ
въ наибольшей степени выполненію ими всѣхъ нужныхъ дѣй-
ствій.
Точно также и относительно духовной природы человѣка у
насъ нѣтъ никакой другой мѣры совершенства, такъ-какъ мы
называемъ несовершенными память, разсудокъ или нравъ, вслѣд-
ствіе несоотвѣтственности ихъ съ требованіями жизни; и предста-
вить себѣ совершенное равновѣсіе умственныхъ силъ и страстей
все равно, что представить себѣ такую соразмѣрность между ними,
которая обезпечивала-бы полнѣйшее выполненіе всякой обязанности
каждый разъ, когда того потребуютъ соотвѣтственно сложившіяся
обстоятельства.
Слѣдовательно, совершенство человѣка, разсматриваемаго, какъ
дѣйствующее лицо поведенія, означаетъ такое его устройство, ко-
торое осуществляло-бы полнѣйшее приспособленіе дѣйствій къ цѣ-
лямъ всякаго рода; мы уже видѣли выше, что полное приспособ-
леніе дѣйствій къ цѣлямъ есть такое приспособленіе, которое въ
одно и то же время обезпечиваетъ и составляетъ собою жизнь, раз-
витую въ наибольшей степени, какъ въ длину, такъ и въ ширину;
далѣе мы видѣли, что оправданіе всего того, что увеличиваетъ
сумму жизни, заключается въ полученіи отъ жизни большею коли-
чества счастія, чѣмъ бѣдствій; и потому заключаемъ, что содѣй-
ствіе счастью есть конечный критерій совершенства человѣческой
природы. Чтобы окончательно установиться въ этомъ убѣжденіи,
стоитъ только посмотрѣть, на что было-бы похоже обратное этому
предположеніе. Допустимъ, что каждое приближеніе къ совершен-
ству приводитъ все къ большимъ и большимъ бѣдствіямъ для себя,
или для другихъ, или для себя и для другихъ обоюдно, чтобы до-
казать „отъ противнаго“ справедливость обратнаго положенія, а
именно, что приближеніе къ совершенству означаетъ въ дѣйстви-
тельности приближеніе къ тому, что обусловливаетъ большее
счастье.
§ 13. Изслѣдовавъ точку зрѣнія тѣхъ, кто беретъ крите-
ріемъ хорошаго и дурного въ дѣлѣ поведенія совершенство натуры
дѣйствующаго лица, обратимся теперь къ тѣмъ, которые ставятъ
ГЛ. 111.—ХОРОШЕЕ И ДУРНОЕ ПОВЕДЕНІЕ.
39
такимъ критеріемъ добродѣтельность поступка. Предварительно за-
мѣчаю, что я вовсе не разумѣю здѣсь тѣхъ моралистовъ, которые,
порѣшивъ эмпирически или умозрительно, индуктивнымъ или де-
дуктивнымъ путемъ, что акты извѣстнаго рода принадлежатъ по
своимъ свойствамъ къ числу тѣхъ, которые мы называемъ добро-
дѣтельными, утверждаютъ послѣ этого, что эти акты должны быть
выполняемы, безъ всякаго вниманія къ ихъ ближайшимъ результа-
тамъ, • такіе моралисты имѣютъ на своей сторонѣ полную справед-
ливость. Но я веду здѣсь рѣчь о тѣхъ моралистахъ, которые
воображаютъ, будто-бы они имѣютъ представленіе о добродѣтели,
какъ о цѣли первоначальнаго свойства, т. ѳ. не производной ни
отъ какой другой цѣли,—о моралистахъ, которые полагаютъ, что
идея добродѣтели не можетъ быть разложена на болѣе простыя
идеи. *)
Можно допустить, что это—то самое ученіе котораго дер-
жался Аристбтель. Я говорю „можно допустить" потому, что его
положенія далеко не согласны одно съ другимъ; такъ-какъ онъ
признавалъ счастье конечною цѣлью человѣческихъ стремленій, то
на первый взглядъ можетъ показаться, что его вовсе не прихо-
дится брать типическимъ примѣромъ тѣхъ мыслителей, которые
дѣлаютъ этою конечною цѣлью добродѣтель. Но онъ самъ ставитъ
себя въ эту категорію тѣмъ, что старается опредѣлить счастье въ
терминахъ добродѣтели вмѣсто того, чтобы опредѣлять добродѣ-
тель въ терминахъ счастья. Вѣроятно, причиною этого было то не-
совершенное отдѣленіе словъ отъ вещей, которое характеризуетъ
собою все греческое мышленіе вообще. Въ первыхъ проблескахъ
мысли, имя бываетъ такъ тѣсно связано съ обозначаемымъ имъ
предметомъ, что первое считается частью второго; это доходитъ
До того, что дикарь считаетъ знаніе его имени обладаніемъ частью
его существа, а слѣдовательно и властью причинять ему всякое
*) Съ философской точки зрѣнія, добродѣтель, какъ чувственное по-
бужденіе плп стремленіе къ извѣстнаго рода дѣйствіямъ, разумѣется, раз-
л°жима; по въ понятіи людей первичныя цѣли такъ заслоняются цѣлями
Производными, что представленіе неразложимой добродѣтели весьма есте-
ственно, какъ результатъ элементарнаго философскаго анализа.
А. Ф.
40
ЧАСТЬ 1.—ДАННЫЯ ПАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
зло. Это вѣрованіе въ реальную связь между словомъ и вещью,—
проходящее черезъ всѣ низкія ступени прогресса и долго еще пе-
реживающее въ безмолвномъ предположеніи, что значенія словъ су-
щественны, а не случайны, —внѣдрилось въ діалоги Платона и
можетъ быть прослѣжено даже у Аристотеля, и въ противномъ
случаѣ, трудно было-бы понять, почему онъ такъ несовершенно
отдѣлялъ отвлеченную идею счастья отъ разныхъ частныхъ формъ
счастья. Весьма понятно, что пока отдѣленіе словъ, какъ сим-
воловъ, отъ символизируемыхъ ими предметовъ, еще несовер-
шенно, до тѣхъ поръ придаваніе отвлеченнымъ словамъ доста-
точно отвлеченнаго значенія было очень затруднительно и на первыхъ
ступеняхъ развитія языка конкретное имя не можетъ быть отдѣлено
отъ того конкретнаго предмета, которому оно принадлежитъ. Этимъ-
то и объясняется, какъ мнѣ кажется, тотъ фактъ, что Аристотель
предполагаетъ счастье связаннымъ скорѣе съ однимъ, извѣстнымъ,
порядкомъ человѣческихъ дѣятельностей, чѣмъ со всѣми остальными.
Не включая въ понятіе о счастьѣ всѣ пріятныя ощущенія, со-
провождающія тѣ дѣйствія, которыя составляютъ процессъ жизни
или простого прозябанія, и которыя, какъ онъ говоритъ, свой-
ственны намъ наравнѣ съ растеніями, и по включая сюда и тѣ
душевныя состоянія, которыя доставляются жизнью внѣшняго вос-
пріятія и которыя, по его словамъ, свойственны человѣку наравнѣ
со всѣми вообще животными,—онъ исключаетъ зги состоянія изъ
своей идеи о счастьѣ и включаетъ въ нее только тѣ формы со-
знанія которыми сопровождается разумная жизнь. Утверждая, что
истинное назначеніе человѣка „состоитъ въ дѣятельномъ упражненіи
своихъ душевныхъ способностей, сообразно съ разумомъ", онъ вы-
водитъ отсюда, что „высшее благо для человѣка будетъ заклю-
чаться въ выполненіи этого дѣла въ совершенной степени или добро-
дѣтельно: въ этомъ онъ найдетъ свое счастье". Авторъ находитъ
подтвержденіе своего взгляда въ согласіи его со взглядами, выра-
женными ранѣе другими философами, говоря: „наше ионятіе почти
сходится съ понятіями тѣхъ, которые полагаютъ счастье въ добро-
дѣтели, ибо мы говоримъ, что оно состоитъ въ упражненіи, въ
практикѣ добродѣтели, т. о. но только въ обладаніи добродѣтелью,
но и въ пользованіи ею".
ГЛ. ш.— ХОРОШЕЕ И ДУРНОЕ ПОВЕДЕНІЕ.
41
Подразумеваемое въ этомъ убѣжденіе, что добродѣтель можетъ
быть опредѣлена еще какъ-либо иначе, нежели въ терминахъ счастья
(ибо въ противномъ случаѣ, это положеніе значило-бы, что счастіе
получается дѣйствіями, ведущими къ счастью), очень близко къ
убѣжденію Платона въ существованіи нѣкотораго идеальнаго или
абсолютнаго блага, которое и придастъ частнымъ п относительнымъ
благамъ ихъ свойство благости; въ силу этого мы вправѣ упо-
требить здѣсь противъ аристотелевскаго представленія о добродѣ-
тели аргументъ, весьма аналогическій тому, который употребляетъ
самъ Аристотель противъ Платоновскаго представленія о благѣ.
Благо, какъ и добродѣтель, не единственна, а множественна; даже
въ собственной классификаціи Аристотеля, добродѣтель, при спе-
ціальномъ ея разсмотрѣніи, превращается въ добродѣтели. Но то,
что называется добродѣтелями, понятно, должно называться этимъ
общимъ именемъ вслѣдствіе какого-лпбо общаго имъ всѣмъ свой-
ства, которое можетъ быть или внутреннимъ или внѣшнимъ. Но
составляютъ-ли добродѣтели свой особый классъ, въ силу нѣкото-
рой внутренней общности ихъ природы? При этомъ условіи всѣ
поименованныя Аристотелемъ главныя добродѣтели,—„мужество,
умѣренность, щедрость, великодушіе, пышность, кротость, любез-
ность или дружественность, правдивость и правосудіе",—должны
представлять какую-либо ясно-различлмую общую черту. Но какая
общая черта можетъ быть подмѣчена между пышностью и кро-
тостью? И если такая черта можетъ быть найдена, то ссть-ли это
та самая черта, которая составляетъ въ то-же время существен-
нѣйшее свойство правдивости? Само собою разумѣется-, что мы
должны отвѣтить на эти вопросы рѣшительнымъ „нѣтъ". Итакъ,
добродѣтели не могутъ быть включены въ одинъ разрядъ, въ силу
какой-либо внутренней общности ихъ природы, а потому должны
быть относимы къ этому разряду, въ силу чего-либо внѣшняго,
общаго имъ всѣмъ; и это нѣчто не можетъ быть ничѣмъ инымъ,
какъ только счастьемъ, которое, по словамъ Аристотеля, заклю-
чается • въ упражненіи въ добродѣтели. Добродѣтели связаны между
с°бою ихъ общимъ одинаковымъ отношеніемъ къ этому результату
11 вовсе не связаны другъ съ другомъ по свойствамъ ихъ внутрен-
ней сущности.
42
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
Это заключеніе можно вывести еще яснѣе слѣдующимъ путемъ:
если добродѣтель первична и независима, то мы не можемъ привести
никакого основанія, въ силу котораго могло-бы существовать какое-
либо соотвѣтствіе между добродѣтельнымъ поведеніемъ и поведе-
ніемъ, ведущимъ, въ общей сложности своихъ результатовъ, къ
чувству удовольствія для себя и для другихъ вмѣстѣ; а если та-
кого рода необходимаго согласія не существуетъ, то значитъ воз-
можны такіе случаи, гдѣ поведеніе, называемое добродѣтельнымъ,
оказывалось-бы, въ общей сложности своихъ результатовъ, веду-
щимъ къ страданію. Чтобы яснѣе видѣть слѣдствія такого пред-
положенія, возьмемъ двѣ добродѣтели, считавшіяся типическими
образцами добродѣтелей, какъ въ древнія, такъ и въ новыя вре-
мена, а именно — мужество и цѣломудріе. Слѣдовательно, придержи-
ваясь нашей гипотезы, мы должны представить себѣ, что мужество,—
какъ то, какое проявляется въ самозащитѣ, такъ и то, какое за-
ключается въ защитѣ родной страны, —не только влечетъ за со-
бою страданія случайнымъ образомъ, но является необходимымъ
источникомъ бѣдствій для самой личности и для государства; тогда
какъ отсутствіе его,—по смыслу гипотезы - ведетъ къ личному и
общему благополучію. Совершенно такъ-же, мы должны представить
себѣ, на основаніи нашей гипотезы, что безпорядочныя половыя
связи содѣйствуютъ прямо и косвенно всякому благополучію, что
супружеская невѣрность ведетъ къ домашнему миру и къ тща-
тельному воспитанію дѣтей, въ то время, какъ постоянство су-
пружескихъ отношеній ведетъ къ раздорамъ между мужемъ и же-
ною и приноситъ съ собою для ихъ дѣтей страданіе, болѣзни и
смерть. Нужно или утверждать, что мужество и цѣломудріе будутъ
считаться добродѣтелями даже и въ этомъ случаѣ, т. е. даже и
тогда, когда они будутъ вести только къ бѣдствіямъ, или-же до-
пустить, что паше понятіе о добродѣтели не можетъ быть отдѣ-
лено отъ понятія о поведеніи, приводящемъ къ счастью; по въ силу
того, что это разсужденіе приложимо ко всѣмъ добродѣтелямъ,
какъ-бы ни были сходны онѣ между собою въ другихъ отноше-
ніяхъ, то значитъ, что мы дѣлаемъ изъ нихъ одинъ общій раз-
рядъ,—разрядъ добродѣтелей,—именно въ силу ихъ свойства ве-
сти къ счастью.
ГЛ. ш.—ХОРОШЕЕ И ДУРНОЕ ПОВЕДЕНІЕ.
43
§ 14. Обращаясь отъ этихъ нравственныхъ оцѣнокъ, берущихъ
критеріемъ для сужденія о поведеніи совершенство природы дѣй-
ствующаго лица или добродѣтельность его поступка, къ тому спо-
собу оцѣнки, который беретъ своимъ критеріемъ праведность по-
бужденія, мы приблизимся этимъ самымъ къ интуитивной теоріи
нравственности; и потому мы можемъ съ удобствомъ разобрать эту
новую оцѣнку, при помощи критическаго разбора этой теоріи.
Подъ интуитивною теоріею я разумѣю здѣсь вовсе не ту, ко-
торая, признавая имѣющіяся у насъ побужденія склонности или
отвращенія къ извѣстнаго рода поступкамъ, считаетъ эти чувства
произведеніемъ унаслѣдованныхъ результатовъ длипнаго ряда преж-
нихъ опытовъ, а ту, которая смотритъ на эти чувства, какъ па
дарованныя намъ свыше и совершенно независимыя отъ результа-
товъ нашего собственнаго опыта или опыта нашихъ предковъ. „Въ
силу этого,—говоритъ Гутчесонъ,— тщательное вниманіе и размышле-
нія покажутъ каждому, что въ насъ существуетъ естественная и непо-
средственная рѣшимость къ одобренію извѣстныхъ чувствъ и вытека-
ющихъ изъ нихъ дѣйствій"; а такъ-какъ, наравнѣ съ прочими
людьми своего времени, онъ вѣритъ въ спеціальное сотвореніе
человѣка и всѣхъ прочихъ животныхъ, то онъ считаетъ это „есте-
ственное чувство непосредственнаго превосходства" сверхъестествен-
но-дарованнымъ вамъ руководствомъ. Хотя онъ и говоритъ при
этомъ, что чувства и дѣйствія, признаваемыя хорошими этимъ
интуитивнымъ способомъ, „всѣ сходны между собою по тому об-
щему ихъ свойству, что всѣ они всегда клонятся къ счастью дру-
гихъ", однако-же, онъ принужденъ представлять себѣ это соот-
вѣтствіе установленнымъ лишь въ силу божественнаго предопредѣ-
ленія. Все-же не трудно показать, что способность вести къ сча-
стію, представляемая здѣсь просто случайнымъ свойствомъ дѣйствій,
имѣющихъ за себя это внутреннее нравственное одобреніе, представ-
ляетъ на самомъ дѣлѣ тотъ критерій, въ силу котораго самое это
одобреніе признается за нравственное. Интуиціовисты утверждаются
на этихъ приговорахъ сознанія просто потому, что они замѣчаютъ,
если и не вполнѣ ясно, то хотя смутно, что эти приговоры схо-
дятся съ указаніями этого окончательнаго критерія. Взглянемъ на
Доказательства этого положенія.
44
часть і.—данныя науки о нравственности.
Въ смыслѣ изслѣдуемой нами гипотезы, предосудительность
убійства извѣстна намъ вслѣдствіе нравственной интуиціи, являю-
щейся въ человѣческомъ умѣ въ силу того, что онъ такъ уже
устроенъ съ самаго начала; значитъ, эта гипотеза отвергаетъ до-
пущеніе того, что это чувство предосудительности убійства возни-
каетъ прямымъ или косвеннымъ образомъ отъ сознанія того факта,
что убійствомъ всегда достигается прямое и косвенное уменьшеніе
общей суммы счастья на землѣ. Однако, если мы попросимъ при-
верженца этого ученія сопоставить свою собственную интуицію па
этот7> счетъ съ интуиціей Фиджійца, который, считая убійство
весьма хорошимъ поступкомъ, не можетъ никакъ успокоиться до
тѣхъ поръ, пока пи отличится самъ убіеніемъ какого-нибудь чело-
вѣка и если мы спросимъ его послѣ этого, какими соображеніями
можетъ быть оправдана цивилизованная интуиція, въ противопо-
ложность интуиціи дикаря, то увидимъ, какъ окажется, что ему
не остается никакого другаго пути, какъ только приняться дока-
зывать, что' сообразованіе съ первою изъ нихъ ведетъ къ личному
н общему благополучію, тогда-какъ сообразованіе со второю нри-
водитъ къ личному и общему страданію. Подобно этому, если мы
спросимъ его,—почему слѣдуетъ слушаться того нравственнаго чув-
ства, которое говоритъ, что присвоеніе чужого имущества дурно,
а не нравственнаго чувства Туркмена, который оказываетъ свое
уваженіе къ почетному занятію воровствомъ уже одними своими
благочестивыми путешествіями къ гробницамъ знаменитыхъ разбой-
никовъ и своими жертвоприношеніями на этихъ гробницахъ, —то
нашъ иптуиціонистъ опять-таки убѣдится, что ему не остается ни-
чего другого, какъ только доказывать, что если и не при тѣхъ
общественныхъ условіяхъ, при которыхъ живутъ Туркмены, то
ужь навѣрное при нашихъ общественныхъ условіяхъ и имъ подоб-
ныхъ, неуваженіе къ правамъ людей на ихъ собственность не только
является причиною непосредственныхъ бѣдствій, по и предполагаетъ
такое общественное состояніе, которое совершенно несовмѣстимо со
счастіемъ. Или еслв-бы мы опять потребовали отъ него оправданія
его чувству отвращенія отъ лжи, въ противоположность чувству
Египтянина, который гордится искусствомъ лгать, то онъ не былъ
бы въ состояніи сдѣлать ничего болѣе, какъ только указать намъ
ГЛ. Ш.—ХОРОШЕЕ И ДУРНОЕ ПОВЕДЕНІЕ.
45
па то, что полное взаимное довѣріе между людьми содѣйствуетъ
общественному процвѣтанію, въ то время какъ всеобщая лживость
н всеобщее взаимное недовѣріе ведутъ къ общественной дезоргани-
заціи— т. е. онъ могъ-бы опереться только на послѣдствія дан-
наго поведенія, необходимо приводящія, въ одномъ случаѣ, къ
пріятнымъ, а въ другомъ, къ непріятнымъ ощущеніямъ. в)
Слѣдовательно, изъ всего этого неизбѣжно слѣдуетъ,.что пнту-
ціопнетъ но игнорируетъ п не можетъ игнорировать того, что
хорошее и дурпое сводятся въ копцѣ концовъ на удовольствіе и
страданіе. Въ какой бы степени ни соображался онъ въ своемъ
поведеніи, - и при томъ руководствовался совершенно правильно,
непосредственными рѣшеніями своего личнаго сознанія относительно
характера тѣхъ или другихъ поступковъ, тѣмъ не менѣе онъ до-
шелъ до полнаго довѣрія къ этимъ рѣшеніямъ внутренняго голоса
только въ силу того, что замѣчалъ, хотя смутно, по положительно,
что сообразованіе съ нвми споспѣшествуетъ благополучію его самого
и другихъ, а презрѣніе къ нимъ навлекаетъ въ концѣ концовъ
страданія на всѣхъ. Добейтесь, чтобы онъ назвалъ хотя одно су-
жденіе, основанное на внутреннемъ нравственномъ чувствѣ, въ
силу котораго онъ счелъ-бы себя обязаннымъ признать хорошимъ
какой-либо поступокъ, ведущій по своимъ послѣдствіямъ, какъ
въ этой, такъ и въ предполагаемой будущей жизни, —къ рѣши-
тельному избытку страданія и вы увидите, что онъ не будетъ въ
состояніи назвать ни одного такого сужденія; этотъ фактъ доказы-
ваетъ очевидно, что подъ всѣми интуиціями, рѣшающими хороши
Или дурны тѣ или другіе поступки, всегда лежитъ то основное
предположеніе, что паши дѣйствія должны считаться хорошими
*) При обстановкѣ жизни нецивилизованныхъ людей прежде всего
является необходимость обезпечить свою личность; это—царство полнаго
эгоизма; затѣмъ, такой эгоизмъ ослабляется нѣкоторою долею альтруизма
Вь средѣ небольшой группы-въ семьѣ, потомъ въ родѣ, въ государствѣ и
т- Д- Слѣдовательно, нельзя отвергать интуитивное происхожденіе той пли
чноі) добродѣтели и можно полагать, что различныя ступени цивилизаціи
чредставляюгь собою различныя фазы соотносительнаго развитія иитуптив-
Ць>хъ идей эгоизма п альтрунзСа.
А. Ф.
46
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ ПАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
или дурными, смотря по тому, увеличпвается-ли отъ всей совокуп-
ности ихъ результатовъ сумма человѣческаго счастья, или-же че-
ловѣческихъ бѣдствій.
§ 15. Весьма замѣчательно, что поклоненіе дьяволу первобыт-
наго дикаря,—переживая подъ разными личинами между цивили-
зованными и оставляя послѣ себя, какъ одно изъ своихъ порож-
деній, тотъ аскетизмъ, *) который въ различныхъ степеняхъ и въ
различныхъ формахъ такъ широко распространенъ въ сектахъ еще
и въ наши дни,—оказываетъ очень замѣтное вліяніе даже на та-
кихъ людей, которые повидимому совершенно освободились не только
отъ первобытныхъ, но и отъ болѣе развитыхъ суевѣрій. Воззрѣнія
на жизнь и поведеніе, явившіяся на свѣтъ у тѣхъу которые уми-
лостивляли своихъ обоготворенныхъ предковъ добровольными само-
истязаніями, включаются еще и до сихъ поръ въ этическія тео-
ріи многихъ людей, которые давнымъ давно отбросили теологію
прошлаго и считаютъ себя уже внѣ ея вліянія.
Такъ напримѣръ, въ сочиненіяхъ одного писателя, отрицаю-
щаго догматическое христіанство, вмѣстѣ съ предшествовавшимъ
ему еврейскимъ культомъ, мы находимъ вдругъ, что этотъ чело-
вѣкъ описываетъ карьеру завоевателя, стоившую десятковъ тысячъ
человѣческихъ жизней, съ такимъ сочувствіемъ, которое можетъ
выдержать сравненіе только съ радостью, обнаруживаемой еврей-
скими преданіями по поводу истребленія во имя Господне разныхъ
враговъ народа Божія. Мы пайдемъ въ этихъ сочиненіяхъ также
восторженное изображеніе деспотическаго управленія, соединенное
съ настойчивыми завѣреніями о спасительности такого обществен-
наго состоянія, при которомъ воли рабовъ и гражданъ покорно
подчиняются волѣ господъ и правителей,—т. е. опять, значитъ,
такія чувства, которыя живо напоминаютъ памъ древнюю восточ-
ную жизнь, изображенную въ библейскихъ разсказахъ. Рядомъ съ
этимъ поклоненіемъ сильному человѣку,— рядомъ съ этимъ оправ-
даніемъ всякаго насилія, которое могло-бы понадобиться для осу-
ществленія его честолюбія,— рядомъ съ этими воздыханіями по та-
Относительно нравственныхъ основъ аскетизма и взгляда почтен-
наго автора на этотъ вопросъ, см. мое примѣчаніе па стран. 31.
А. Ф.
ГЛ. ш.—ХОРОШЕЕ И ДУРНОЕ ПОВЕДЕНІЕ.
47
кой общественной формѣ, при которой верховная власть немно-
гихъ не была-бы ограничена ничѣмъ, а добродѣтель большинства
состояла-бы лишь въ послушаніи этимъ немногимъ,—мы естест-
венно находимъ рѣзкое отверженіе всякой этической теоріи, кото*
рая въ той или другой формѣ ставитъ конечною цѣлью поведенія
достиженіе величайшаго счастья; при этомъ наша утилитарная
философія естественно обзывается такими писателями презритель-
нымъ прозвищемъ „свиной философіи". И вслѣдъ за тѣмъ, какъ
бы для того, чтобы показать, каково ихъ пониманіе этой фило-
софіи, прозванной ими такимъ образомъ, они говорятъ намъ, что
цѣлью человѣческихъ стремленій должно быть не счастье, а пра-
ведное блаженство. *)
Конечно, тутъ подразумѣвается, что блаженство но есть родъ
счастья; а изъ такого подразумѣванія сейчасъ же возникаетъ воп-
росъ,—что-же это за родъ чувствованія? Если блаженство есть
вообще какое-бы то ни было состояніе сознанія, то оно необходимо
должно быть однимъ изъ слѣдующихъ трехъ родовъ состояній: —
тягостнымъ, безразличнымъ или пріятнымъ. Оставляетъ-ли онъ сво-
его обладателя на нулевой точкѣ чувствительности? Въ такомъ
случаѣ, оно оставляетъ его тамъ, гдѣ онъ былъ-бы и тогда, если
бы его вовсе не было. Но быть можетъ, оно не оставляетъ его
на нулевой точкѣ? Въ этомъ случаѣ, оно должно оставлять его
или ниже, или выше нуля.
*) Я думаю, что даже самый недальновидный читатель замѣтитъ, что
весь этотъ параграфъ ничто нное, какъ жолчное возраженіе почтеннаго
мыслителя противникамъ его излюбленныхъ тенденцій. Въ самомъ дѣлѣ,
принимая этическую теорію автора, что добродѣтель заключается въ вы-
полненіи цѣлей личности, окружающихъ и грядущаго потомства, почему
Долженъ я принять политику мпра п не уничтожать войною тѣхъ элемен*
товъ, которые считаю вредными, хотя-бы не „во имя Господне", а въ цѣ-
ляхъ этой-же самой этической теоріи? Другой вопросъ,—въ какой формѣ
государственаго правленія, наиболѣе достигаются нравственныя цѣли?—
Даже и не входитъ въ область этики, а всецѣло лежитъ въ области поли-
тическихъ наукъ. Поэтому-то я и не возражаю на тенденціи почтеннаго
автора, будучи увѣренъ, что читатель самъ легко замѣтитъ ихъ нестоя-
тельность.
А. Ф.
48
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ ПАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
„Блаженны милостивые,“ „блаженны миротворцы," „блаженъ
призрѣвающій нищаго,"—вотъ изрѣченія, которыя справедливо
могутъ быть приняты нами за выраженія, заключающія въ себѣ
всс понятіе слова блаженство, въ его общепринятомъ смыслѣ. Но
что-же мы теперь скажемъ о человѣкѣ, который въ данпую ми-
нуту, находится въ состояніи блаженства, вслѣдствіе выполненія
имъ какого-либо акта милосердія? Относится-ли его душевное со-
стояніе въ эту минуту къ числу пріятныхъ? ПрИ этомъ условіи,
разсматриваемая пани гипотеза должна быть оставлена, ибо бла-
женство есть въ этомъ случаѣ лишь нѣкоторая особая форма
счастья. Но, быть можетъ, это состояніе безразлично или тягост-
но? Въ такомъ случаѣ, нашъ блаженный праведникъ до такой
степени лишенъ сочувствія къ ближнимъ, что облегченіе другого
человѣка отъ страданія или отъ страха страданія оставляетъ его
совершенно равнодушнымъ или даже вызываетъ въ немъ непріят-
ное чувство. Опять-таки, если человѣкъ, блаженствующій, вслѣд-
ствіе устроеннаго имъ примиренія между врагами, не испытываетъ
никакого чувства удовольствія отъ своего поступка, то это зна-
читъ, что видъ ссорящихся между собою людей или вовсе пе дѣй-
ствуетъ на него, или-же доставляетъ ему удовольствіе, которое
должно перейти въ страданіе, какъ только прекратится эта ссора.
Утверждать подобно этому, что блаженство человѣка, „призыва-
ющаго нищаго," не предполагаетъ въ немъ самомъ никакого пріят-
наго чувства, значитъ, сказать, что его попечительность о бѣдня-
кахъ или оставляетъ его самого вполнѣ равнодушнымъ, или про-
буждаетъ въ немъ непріятное чувство. Слѣдовательно, если бла-
женство есть нѣкоторый, особый родъ сознанія} временно сущест-
вующій въ человѣкѣ, въ качествѣ спутника какого-либо добро-
дѣтельнаго поступка, то тѣ, кто отрицаетъ, что такое состояніе
сознанія есть удовольствіе, т. е. одинъ изъ составныхъ элементовъ
счастья, сознаются этимъ самымъ въ томъ, что благополучіе дру-
гихъ или вовсе не доставляетъ имъ удовольствія, или даже воз-
буждаетъ въ нихъ чувство неудовольствія.
При иномъ его пониманіи, слово блаженство должно, какъ мы
видѣли, относиться ко всей совокупности чувствованій, ИСНЫТЫга-
емыхъ въ продолженіи всей жизни человѣкомъ, упражняющимся
ГЛ. Ш.—ХОРОШЕЕ И ДУРНОЕ ПОВЕДЕНІЕ.
49
въ соотвѣтственныхъ этому слову дѣйствіяхъ. По отношенію еъ
9ТоВ совокупности, также представляются три возможности:—из-
бытокъ удовольствій, избытокъ страданій и равенство тѣхъ и дру-
гихъ. Когда пріятныя состоянія оказываются въ избыткѣ, тогда
блаженная жизнь можетъ быть отличена отъ всякой другой пріят-
ной жизни только относительнымъ количествомъ или-же качест-
вомъ своихъ удовольствій, т, е., въ этомъ случаѣ блаженная
жизнь, это—жизнь, ставящая своею цѣлью счастіе извѣстнаго
рода и извѣстной степени и, такимъ образомъ, предположеніе, что
блаженство не является нѣкоторой формой счастья, падаетъ само
собою. Когда-же блаженная жизнь такова, что получаемыя удо-
вольствія и страданія уравновѣшиваютъ другъ друга, давая въ
среднемъ выводѣ чувство безразличности, или когда она такова,
что страданія перевѣшиваютъ въ ней удовольствія, въ такомъ
случаѣ, блаженная жизнь имѣетъ тотъ самый характеръ, ко-
торый приписывается пессимистами всякой вообще жизни, вслѣдст-
віе чего они и смотрятъ на жизнь, какъ на проклятіе. Если въ
среднемъ результатѣ блаженной жизни оказывается чувство без-
различности, то прекращеніе всякой жизни достигаетъ сразу этого
результата; если-же въ результатѣ этого наивысшаго рода жизни,
называемаго блаженнымъ, оказывается избытокъ страданія, то мы
съ тѣмъ большимъ правомъ должны желать прекращенія всякой
вообще жизни.
Намъ остается теперь изложить и отвергнуть еще одно воз-
можное тутъ возраженіе. Допуская вполнѣ, что тотъ слабый родъ
сознанія, которымъ сопровождается поведеніе, ведущее къ блажен-
ству, имѣетъ пріятный характеръ, нашъ противникъ вправѣ воз-
разить при этомъ, что упражненіе въ такомъ поведеніи и частое
испытываніе такого удовольствія ведетъ, въ силу подразумѣваю-
Щагося тутъ самоотрѳченія, вѣчныхъ усилій а можетъ быть и тѣ-
лесныхъ поврежденій, - къ такому количеству страданій, которое
превосходитъ сумму испытанныхъ отъ блаженствъ удовольствій. Но
псе-же, несморя на это.—прибавитъ онъ,- мы должны поставить
Цѣлью нашихъ стремленій это блаженство, характеризующееся этимъ
Избыткомъ совокупности страданій надъ совокупностью удовольствій,
& не счастье, заключающееся въ избыткѣ удовольствій надъ стра-
50
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
даніями. Но на это слѣдуетъ возразить, что такое представленіе
о блаженствѣ можетъ быть еще защищаемо, если ограничивать его
приложеніе только одною или нѣсколькими личностями и стано*
вится совершенно несостоятельнымъ, какъ только мы распростра-
нимъ его на всѣхъ, что мы должны, однако, сдѣлать, если мы ста-
вимъ блаженство верховною цѣлью поведенія для всего человѣче-
ства. Чтобы удостовѣриться въ этомъ, нужно только спросить себя,
для какой надобности слѣдуетъ переносить этотъ избытокъ стра-
даній надъ удовольствіями? Въ силу того, что блаженство есть то
идеальное состояніе, къ которому должны стремится всѣ люди, и
такъ-какъ самопожертвованія, дѣлаемыя каждымъ, въ виду до-
стиженія этого идеальнаго состоянія, имѣютъ своею цѣлью вспомо-
ществованіе другимъ въ достиженіи такого-же идеальнаго состоянія
то и выходитъ въ концѣ концовъ, что блаженное, хотя и тягост-
ное состояніе каждаго должно пріобрѣтаться путемъ споспѣшество-
ванія подобному-же блаженному, хотя и тягостному, состоянію дру-
гихъ: такъ что блаженное сознаніе, должно состоять въ созерца-
ніи сознаній этихъ другихъ, представляющихъ въ среднемъ выводѣ
состояніе страданія. Но развѣ кто-либо согласится принять такое
заключеніе? А если нѣтъ, то, отрицая его, онъ этимъ самымъ до-
пуститъ то положеніе, что причина, побуждающая человѣка къ
перенесенію страданій, при выполненіи имъ дѣйствій, направляю-
щихъ къ блаженству, заключается вовсе не въ достиженіи и для
другихъ такихъ-же мученій блаженства, но въ достиженіи удо-
вольствій для другихъ и что, значитъ, удовольствіе гдѣ-нибудь
и для кого-нибудь и есть та конечная цѣль, которая безмолвно
признается защитниками блаженства, какъ цѣли человѣческаго
поведенія.
Слѣдовательно, короче говоря—блаженство имѣетъ непремѣн-
нымъ условіемъ своего существованія увеличеніе суммы положитель-
наго или отрицательнаго счастья въ томъ или другомъ человѣчес-
комъ сознаніи; значитъ, блаженство исчезаетъ безъ слѣда, какъ
только мы допустимъ, что дѣйствія, предписываемыя для достиже-
нія блаженства, ведутъ къ уменьшенію счастья, какъ для самого
дѣйствующаго лица, такъ и для другихъ.
§ 16. Для уясненія смысла и общей связи всего изложеннаго
ГЛ. ПІ. — ХОРОШЕЕ И ДУРНОЕ ПОВЕДЕНІЕ.
51
р-ь этой главѣ разсужденія необходимо пересмотрѣть вкратцѣ сно-
ва всѣ его послѣдовательныя части.
Тоъ что въ предъидущей главѣ оказалось высоко-развитымъ
поведеніемъ, въ этой главѣ оказалось, такъ называемымъ, хорошимъ
поведеніемъ и то, что оказалось тамъ идеальною цѣлью есте-
ственнаго развитія поведенія, оказалось здѣсь идеальнымъ крите-
ріемъ поведенія, разсматриваемаго съ точки зрѣнія этики.
Тамъ мы видѣли, что приспособленныя къ цѣлямъ дѣйст-
вія, составляя собою внѣшнюю, видимую жизнь изъ минуты въ
мянуту и, въ то-же самое время, способствуя продолженію жизни,
становятся, съ прогрессомъ развитія, все лучше и лучше приспо-
собленными, пока, наконецъ, они ни сдѣлаютъ жизни каждой лич-
ности совершенно полною въ длину и ширину, успѣшно содѣй-
ствуя въ то-же время взращенію молодыхъ особей и достигая обѣ-
ихъ этихъ цѣлей, не только безъ всякой помѣхи другимъ въ ихъ
достиженіи для себя, но еще помогая другимъ въ этотъ дѣлѣ.
Бъ этой-же главѣ мы убѣдились, что такое поведеніе называется
хорошимъ, съ каждой изъ этихъ трехъ точекъ зрѣнія. При про-
чихъ равныхъ условіяхъ, мы называемъ хорошими всѣ акты, хо-
рошо приспособленные къ самосохраненію личности; при прочихъ
равныхъ условіяхъ, мы называемъ хорошими всѣ акты, хорошо при-
способленные къ воспитанію потомства, способнаго къ полнотѣ
жизни и, наконецъ, при прочихъ условіяхъ, мы называемъ хоро-
шими всѣ акты, благопріятствующіе полнотѣ жизни другихъ людей.
Далѣе мы пришли къ заключенію, что такое признаваніе хоро-
шимъ поведенія, содѣйствующаго выполненію цѣлей жизни всѣхъ
и каждаго необходимо предполагаетъ допущеніе желательности оду-
шевленной формы бытія. Пессимистъ, желая остаться вѣрнымъ са-
И0мУ себѣ, не можетъ называть хорошимъ поведенія, содѣйствую-
щаго выполненію цѣлей жизни: назвать такое поведеніе хорошимъ
пе°бходимо предполагаетъ ту или другую форму оптимизма. Но
Все-жѳ мы видѣли, что, какъ оптимисты, такъ и пессимисты, со-
ГЛасно исходятъ изъ того общаго постулата, что жизнь должна
Читаться благословеніемъ или проклятіемъ, смотря потому, будетъ
Лй сопровождающее ее сознаніе пріятнымъ или тягостнымъ въ об-
своей сложности. Однако, открытые или тайные пессимисты и
52
ЧАСТЬ I.---ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
оптимисты того или другого оттѣнка, взятые вмѣстѣ, исчерпываютъ
собою весь людской взглядъ; отсюда выходитъ, что этотъ постулатъ
можетъ считаться общепризнаннымъ для всего міра. А изъ всего
этого можно сдѣлать заключеніе, что коль скоро мы называемъ
хорошимъ такое поведеніе, которое благопріятствуетъ жизни, то мо-
жемъ дѣлать это, лишь исходя изъ того предположенія, что оно
ведетъ къ избытку удовольствій надъ страданіями.
Анализируя ближе ту истину, что поведеніе считается вами
хорошимъ или дурнымъ, смотря по тому, оказывается-ли вся со-
вокупность его послѣдствій пріятною или непріятною для себя са-
мого или для другихъ, или для себя и для другихъ заразъ, мы,
пришли къ выводу, что эта истина заключается во всѣхъ ходя-
чихъ сужденіяхъ о поведеніи, доказательство чему можно видѣть
уже въ томъ, что обратное приложеніе словъ хорошій и дурной
сейчасъ-же ведетъ къ нелѣпостямъ. Мы видѣли также, что всякій
другой критерій поведенія, изъ числа тѣхъ, какіе когда-либо
предлагались/ почерпаетъ въ концѣ концовъ свой авторитетъ изъ
этого послѣдняго критерія. На что-бы ни указывали намъ, какъ
на настоящую цѣль человѣческихъ стремленій,—является-ли эта
цѣль въ совершенствѣ природы самого человѣка или въ добродѣ-
тельности поступка, или въ праведности побужденія, — мы видѣли
одинаково во всѣхъ этихъ случаяхъ, что самое опредѣленіе словъ
совершенство, добродѣтель, праведность неминуемо приводить насъ,
какъ къ основной идеѣ всѣхъ этихъ понятій,—къ представленію
о счастьѣ, испытываемомъ въ какой-бы то ни было формѣ, въ ка-
кое-бы то ни было время и какою бы то ни было личностью.
Въ результатѣ мы не въ состояніи были открыть никакого понят-
наго представленія о блаженствѣ праведника, кромѣ такого, кото-
рое допускаетъ поднятіе индивидуальнаго или общаго сознанія до
болѣе счастливаго состоянія, вслѣдствіе сокращенія чьихъ-либо
страданій или увеличенія чьихъ-либо удовольствій.
Все вышеуказанное совершенно вѣрно, даже относительно и
тѣхъ лицъ, которые судятъ о поведеніи скорѣе съ религіозной, чѣмъ
съ нравственной точки зрѣнія. Тѣ, которые думаютъ умилостивить
Бога, принимая на себя добровольныя мученія, или лишаютъ себя
удовольствія изъ страха оскорбить Бога, дѣйствуютъ такъ, желая
ГЛ. IV.— СРЕДСТВА СУДИТЬ О ПОВЕДЕНІИ.
53
взбѣгать гораздо большихъ страданій въ будущемъ или чтобы
наслаждаться въ будущемъ гораздо большими радостями. Если-бы
они полагали, что земныя страданія навлекутъ на иихъ еще боль-
шія загробныя страданія, тогда-бы они не дѣйствовали-бы такъ,
какъ дѣйствуютъ теперь. Они не стали-бы считать долгомъ то,
что считаютъ при настоящихъ условіяхъ, если-бы исполненіе его
обѣщало вѣчныя страданія вмѣсто вѣчнаго блаженства. Но если
даже и найдутся такіе люди, которые убѣждены, что человѣческія
существа созданы только для страданій и что они обязаны вла-
чить свое существованіе, чтобы радовать злого духа, ихъ творца,
переносимыми ими страданіями, то и такіе люди принуждены упо-
треблять такой-же критеріумъ, разсуждая о поведеніи: здѣсь, какъ
и вездѣ, конечная цѣль человѣческаго поведенія — удовольствіе,
такъ-какъ удовольствіе ихъ немилосердныхъ боговъ и состав-
ляетъ именно ту цѣль, къ которой стремятся эти люди.
Слѣдовательно, всякая школа неизбѣжно должна признать ко-
нечною нравственною цѣлью извѣстныя, желательныя, состоянія чув-
ствованія, какъ-бы они ни назывались,—удовольствіемъ-ли, нас-
лажденіемъ или счастіемъ. Удовольствіе, гдѣ-бы оно ни было, ког-
да-бы оно ни было, для какого-бы то ни было существа или
существъ, составляетъ основной, невыдѣлимый, элементъ этого поня-
тія. Этотъ элементъ есть необходимая форма нравственной интуи-
ціи все равно, какъ пространство есть необходимая форма умствен-
ной интуиціи.
ГЛАВА IV.
Средства судить о поведеніи.
§ 17. Ничто не можетъ лучше характеризировать умственнаго
прогресса, какъ развитіе идеи опричинѣ, потому-что ея развитіе
заключаетъ въ себѣ развитіе прочихъ идей. Для того, чтобы че-
ловѣческій умъ приблизился-бы къ такой идеѣ, необходимо, чтобы
иысль и языкъ были также достаточно развиты; только въ такомъ
случаѣ возможно представленіе свойствъ и признаковъ предметовъ
54
ЧАСТЬ I.---ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
независимо отъ самихъ предметовъ, но этого не встрѣчается на
низшихъ ступеняхъ человѣческаго развитія мысли. Далѣе, самое
простое предсказаніе о причинѣ можетъ проявиться только послѣ
сравненія нѣсколькихъ сходныхъ случаевъ и соединенія ихъ въ одно
простое обобщеніе; во всѣхъ-же послѣдующихъ степеняхъ прогресса,
высшія представленія о причинности всегда доказываютъ болѣе
широкія представленія объ общности. Затѣмъ, въ умѣ должны на-
копиться конкретныя причины самыхъ разнообразныхъ родовъ
прежде-чѣмъ въ немъ возникнетъ понятіе о причинѣ вообще, не
зависимо отъ разныхъ отдѣльныхъ причинъ: слѣдовательно, возни-
кновеніе такого представленія уже доказываетъ прогрессъ въ от-
влеченности мысли. Въ данномъ случаѣ необходимо также и приз-
наніе постоянства отношеній между явленіями; такое признаніе по-
стоянства возникаетъ вслѣдствіе идеи объ единообразіи сосущество-
ваній и послѣдованій, иначе говоря объ естественномъ законѣ. Всѣ
эти виды прогресса, разумѣется, могутъ осуществляться въ томъ
размѣрѣ, въ какомъ наши воспріятія и проистекающія изъ. нихъ
мысли получаютъ большую и большую ясность, вслѣдствіе употреб-
ленія необходимыхъ мѣръ для ознакомленія ума съ точнымъ соот-
ношеніемъ, истиною и достовѣрностыо. И тогда, когда все болѣе
и болѣе разростающаяся наука соберетъ множество изслѣдуемыхъ
явленій и достаточное число количественныхъ отношеній, которыя
предвидѣлись-бы заранѣе и затѣмъ подтвердились-бы наблюдені-
емъ, тогда только причинность можетъ быть понята, какъ необхо-
димая и всеобщая. Всѣ эти основныя представленія взаимно по-
могаютъ одно другому въ своемъ развитіи, однако, слѣдуетъ ска-
зать, что представленіе о причинности зависитъ главнымъ образомъ
въ своемъ развитіи отъ развитія всѣхъ остальныхъ, а потому и
служитъ самою лучшею мѣрою умственнаго развитія вообще. *)
Развитіе представленія о причинности, въ виду его зависимо-
сти отъ развитія множества другихъ понятій и представленій, крайне
*) Такъ папр., установленіе нѣкоторыхъ элементарныхъ законовъ пре-
вратило безсвязную и ничтожную алхимію въ систематичную химію; за-
конъ періодичности элементовъ далъ ей еще большую мощь и ширь; за-
конъ сохраненія энергіи сильно развилъ физику и механику и т. д.
А. Ф.
ГЛ. IV.—СРЕДСТВА СУДИТЬ О ПОВЕДЕНІИ.
55
медленно, и въ этомъ легко убѣдиться изъ самыхъ простыхъ фак-
товъ. Насъ удивляетъ дикарь, который, упавъ въ пропасть, ду-
маетъ, что это произошло не отъ его собственной неосторожности,
А отъ злобы демона. Насъ поражаетъ наивность древняго грека,
воображавшаго, что его спасла отъ смерти богиня, разорвавъ ре-
мень его шлема, за который его тащилъ врагъ. Но такіе факты
вамъ встрѣчаются на каждомъ шагу и теперь. Какой-нибудь
Веддахъ вѣритъ, что промахъ, сдѣланный имъ при выстрѣлѣ изъ
лука по звѣрю, былъ слѣдствіемъ его недостаточно усерднаго об-
ращенія при взываніи къ духу предка; магометанскій мулла, читая
молитвы надъ больнымъ, думаетъ остановить этимъ ходъ его бо-
лѣзни; оба эти индивидуума отличаются одинъ отъ другого только
тѣмъ, что каждый обращается къ извѣстному дѣятелю, отъ'кото-
раго онъ ждетъ сверхъестественной помощи, или къ тому явле-
нію которое они намѣрены измѣнить этимъ путемъ: необходимыя
же отношенія между причинами и слѣдствіями совершенно не при-
нимаются въ разсчетъ, какъ первымъ, такъ и вторымъ. Примѣры
недостаточнаго убѣжденія въ причинности часто встрѣчаются даже
между такими людьми, которые по своему умственному развитію
наименѣе пригодны для такого убѣжденія т. е. между людьми
науки. Такъ, геологи, сдѣлавшись униформистами (приверженцами
единообразнаго развитія) въ области геологіи, все еще оставались
катастрофистами (защитниками рѣзкихъ переворотовъ) въ области
біологіи: при изслѣдованіи генезиса земной коры, они признавали
только естественныхъ дѣятелей, но приписываютъ сверхъестествен-
ному дѣятелю генезисъ организмовъ па ея поверхности. *) Далѣе,
между тѣми людьми, которые увѣрены, что всѣ земные организмы
возникли и развились путемъ непрерывнаго взаимодѣйствія силъ,
Дѣйствующихъ повсюду на земной поверхности, есть такіе, кото-
рые исключаютъ изъ этого правила человѣка, или такіе, которые,
отпуская, что его тѣло развилось тѣмъ-же самымъ способомъ, какъ
—---- -----------
*) Вопросъ о генезисѣ организмовъ на землѣ, настолько мало выяс-
Не0ъ, что серьезному ученому, имѣющему претензію на независимость и
иетендепціозность своихъ взглядовъ, нельзя категорически высказаться ни
пР°тивъ одной изъ существующихъ въ этой области научныхъ гипотезъ.
А. Ф.
56 ЧАСТЬ I. — ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
и тѣла другихъ животныхъ, заявляютъ при этомъ, что его духъ
не развился, но былъ созданъ особымъ творческимъ актомъ. Слѣдо-
вательно, всеобщая и необходимая причинность только теперь от-
части признается тѣми, которые, въ своихъ спеціальныхъ изслѣ-
дованіяхъ, постоянно указываютъ на новые ея примѣры, но боль-
шинство обыкновенныхъ людей вовсе не признаетъ этой причин-
ности, такъ-какъ, по своему воспитанію, они не были къ этому
подготовлены. Наименыпаго-же признанія причинности слѣдуетъ
ожидать по отношенію къ тѣмъ родамъ явленій, въ которыхъ видна
большая сложность феноменовъ, гдѣ трудно уловить причинность,—
именно—по отношенію къ явленіямъ психическимъ, общественнымъ
и нравственнымъ.
Но почему я привожу здѣсь эти разсужденія по вопросу, ко-
торый, по-видимому, не имѣетъ никакого отношенія къ нашему
предмету? Я сдѣлалъ это потому, что при изученіи различныхъ
этическихъ теорій, я былъ пораженъ тѣмъ фактомъ, что всѣ онѣ
характеризуются или полнымъ отсутствіемъ идеи причинности, или
недостаточнымъ ея присутствіемъ. Возьмите любую изъ нихъ:—те-
ологическую, политическую, интуитивную или утилитарную,—всѣ
онѣ проявляютъ, если и не въ одинаковой, то въ весьма зна-
чительной степени, недостатки, происходящіе изъ этого пробѣла.
Теперь сдѣлаемъ обзоръ всѣмъ этимъ теоріямъ въ томъ порядкѣ,
какъ онѣ тутъ перечислены.
§ 18. Представительницею самой древней школы нравствен-
ности считается та школа, которая въ дѣлѣ поведенія признаетъ
только волю боговъ и больше ничего. Эта школа, продолжавшаяся
до нашихъ дней, возникла вмѣстѣ съ дикаремъ, бурные порывы
котораго сдерживались болѣе всего страхомъ прогнѣвать духа предка;
понятіе этого дикаря о нравственномъ долгѣ только и возникло,
благодаря этому страху. Здѣсь этическое и религіозное ученіе со-
вершенно солидарны между собою; они совершенно слились вмѣстѣ,
не дпффенцируясь одно отъ другого.
Это начальный методъ ученія о нравственности. — измѣнявшійся
лишь съ той стороны, что многочисленные, мелкіе, сверхъестест-
венные дѣятели повымерли и замѣнились нѣсколькими, всемірными,
сверхъестественными дѣятелями,—дожилъ до нашихъ дней и проя-
ГЛ. IV.—СРЕДСТВА СУДИТЬ О ПОВЕДЕНІИ.
57
вляется еще и теперь съ большою силою. Во всѣхъ существующихъ
религіозныхъ ученіяхъ, какъ признанныхъ, такъ и непризнанныхъ
государствомъ, самымъ существеннымъ вѣрованіемъ считается то, что
хорошее и дурное хорошо или дурно только въ силу божественнаго
узаконенія. И такое положеніе перешло изъ системъ теологіи въ
системы нравственности; или, говоря иначе, нравственныя системы
въ своемъ первоначальномъ развитіи мало отдѣлялись отъ совре*
менныхъ имъ теологическихъ системъ, а потому вмѣстѣ съ ними
приняли вто положеніе. Мы можемъ встрѣтить такое положеніе въ
сочиненіяхъ стоиковъ въ такой-же точно мѣрѣ, какъ и въ сочи-
неніяхъ нѣкоторыхъ христіанскихъ моралистовъ. Между новѣйшими
произведеніями такого рода я могу назвать, для примѣра, опыты
объ основахъ нравственности квакера Джонатана Даймонда; ’)
онъ полагаетъ, что „основаніемъ нравственнаго долга долженъ быть
авторитетъ Божества, а Бго воля единственнымъ абсолютнымъ кри-
теріемъ хорошаго и дурного". Но не у однихъ только писателей
этой, сравнительно, нефилософской секты такія воззрѣнія: писа-
тели, принадлежащіе къ сектамъ, отличающимся противоположными
свойствами, придерживаются такого-же взгляда. Они утверждаютъ,
что только вѣра въ божество служитъ для насъ руководствомъ
нравственности, а это все равно, что у нравственныхъ истинъ нѣтъ
другого происхожденія, кромѣ воли Божества, если и не той воли,
которая является намъ въ положительномъ откровеніи, то той, о
которой мы узнаемъ черезъ посредство нашего внутренняго голоса
или нашей собственной совѣсти.
Болѣе близкое изслѣдованіе этого положенія доказываетъ намъ
совершенно иное. Если справедливое и несправедливое или хоро-
шее и дурное не имѣютъ никакого другого происхожденія, кромѣ
этой, открытой намъ свыше или интуитивно усвоенной нами божест-
венной воли, то, по смыслу этого ученія, при отсутствіи у насъ
всякихъ понятій относительно божественной воли, всѣ дѣйствія,
к°торыя считаются у насъ теперь дурными, не считались-бы болѣе
Яковыми. Если-бы люди не понимали, что такіе-то поступки дурны,
такъ-какъ они не зпали-бы, что они противны божественной волѣ,
в, слѣдовательно, не совершали-бы грѣха противъ повиновенія, и
*) „Евзауз оп ІЬе Ргіпсіріез оі Могаіііу."
58
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О ВРАВСТВЕВВОСТЯ.
если-бы у нихъ не было-бы никакихъ другихъ средствъ узнать,
что такіе-то поступки дурны, то имъ было-бы совершенно безраз-
лично, и они могли-бы совершать несправедливые или дурные по-
ступки наравнѣ съ такими, которые мы теперь называемъ спра-
ведливыми или хорошими, потому-что съ практической точки зрѣ-
нія послѣдствія были-бы совершенно одинаковы. *) Относильно мір-
скихъ дѣлъ, между этими двумя родами поведенія пе было-бы и
никакого различія, такъ-какъ, если мы скажемъ, что продолженіе
дурныхъ поступковъ и прекращеніе хорошихъ могли-бы причинить
какое-нибудь несчастіе обыкновенныхъ житейскихъ дѣлъ, все равно
что сказать, будто эти поступки сами по себѣ причиняютъ одни
вредныя, а другіе благотворныя послѣдствія; а это подтверждало
бы, что правила о нравственности имѣютъ еще и другой источ-
никъ, кромѣ открытой намъ свыше или интуитно усмотрѣнной нами
божественной воли, и могутъ быть установлены индуктивнымъ пу-
темъ изъ наблюденія тѣхъ послѣдствій, которыя происходятъ отъ
нихъ.
Я рѣшительно не могу пайти никакого исхода изъ этой ди-
леммы. Слѣдуетъ или допустить или отвергнуть тотъ фактъ, что
поступки, называемые хорошими, и поступки, называемые дурными,
естественнымъ образомъ должны вести одни—къ счастью, а дру-
гіе—къ несчастью. Если мы утверждаемъ этотъ фактъ, то подоб-
ное утвержденіе только доказываетъ, что свойства разныхъ поступ-
ковъ могутъ быть установлены путемъ опыта; а въ этомъ опять-
таки предполагается отверженіе того ученія, по которому -нравст-
венность не имѣетъ иного происхожденія, кромѣ божественныхъ за-
повѣдей. Если мы отвергаемъ тотъ фактъ, что поступки называе-
♦) Увлеченный жаромъ полемики въ области излюбленныхъ тенденцій,
почтенный авторъ совершенно упускаетъ изъ виду, что,—но ученію не толь-
ко христіанства, но и всѣхъ религій высшаго порядка,—Всевышнее Суще-
ство поставлено зиждителемъ всей природы, а потому Его вліяніе на чело-
вѣка или, ію-крайней мѣрѣ, нѣкоторая степень такого вліянія не зависитъ
отъ того, имѣетъ-ли данный субъектъ понятіе о божественной волѣ. Указы-
вая, за недостаткомъ мѣста, лишь ва ошибочность этого вывода, я вполнѣ
увѣренъ, что безпристрастный читатель пойметъ, сколь мало обоснованы н
другіе выводы, вытекающіе изъ перваго.
А. Ф.
ГЛ. IV.—СРЕДСТВА СУДИТЬ О ПОВЕДЕНІИ.
59
мые хорошими и дурными, различаются по своимъ послѣдствіямъ,
то въ такомъ случаѣ мы утверждаемъ этимъ самымъ что людскія
дѣла шли* бы точь въ точь такъ, какъ и теперь и при незнаніи
различія между хорошимъ и дурнымъ; но тогда отрицается я необ-
ходимость въ божественныхъ заповѣдяхъ.
Изъ всего сказаннаго выше видно, что въ этой теоріи совер-
шенно отсутствуетъ представленіе о причинѣ. Такъ-какъ ея основ-
ное понятіе,—что извѣстные поступки хороши или дурны, въ силу
божественнаго повелѣнія,—равносильно понятію, что извѣстнымъ
поступкамъ, по самой природѣ вещей несвойственно имѣть извѣст-
ныхъ послѣдствій. Въ данномъ случаѣ, вмѣсто дѣйствительнаго не-
сознаванія причинности, очевидно только умышленное игнори-
рованіе.
§ 19. Вслѣдъ за Платономъ и Аристотелемъ, ечитавшими
источниками хорошаго и дурного государственныя узаконенія, а
также за Гоббсомъ, доказывавшимъ, что не будетъ и не можетъ
быть пи справедливости ни несправедливости, пока не существуетъ
правильно устроенной принудительной власти, которая издавала-бы
повелѣнія и принуждала-бы къ ихъ исполненію, найдется немало
новѣйшихъ мыслителей, которые убѣждены, что хорошее и дурное
поведеніе не имѣетъ никакого другого источника, кромѣ закона.
А это ведетъ къ тому предположенію, что нравственный долгъ
возникаетъ вмѣстѣ съ парламентскими актами и можетъ быть
измѣненъ въ ту или другую сторону рѣшеніями большинства за-
конодательнаго собранія. Эти ’ писатели осмѣиваютъ идею о томъ,
что люди могутъ имѣть какія-то естественныя права, и утверж-
даютъ, что права—только результатъ договора; изъ этого можно
вывести заключеніе, что и обязанности возникаютъ изъ тбго-же
источника. Прежде-чѣмъ приступить къ разсмотрѣнію, насколько
такая теорія согласуется съ истинами, лежащими внѣ ея, посмот-
римъ, насколько она согласуется сама съ собою.
Гоббсъ, продолжая развивать доказательство того положенія,
права и обязанности возникаютъ вмѣстѣ съ установленіемъ
общественнаго строя, говоритъ:
«Гдѣ не было никакого предварительнаго договора, тамъ, слѣ-
довательно, не было уступлено и никакого права и каждый чело-
60
ЧАСТЬ ]. — ДАННЫЯ ПАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ
вѣкъ имѣетъ право на все, а слѣдовательно, никакой поступокъ
не можетъ считаться несправедливымъ. Но разъ былъ заключенъ
договоръ, то нарушеніе его—несправедливость^ и опредѣленіе его
несправедливости (іпіизіісе) не можетъ заключаться ни въ чемъ
иномъ, какъ въ нарушеніи договора. Все-же, что не несправед-
ливо,—справедливо... Слѣдовательно, прежде-чѣмъ слова „справед-
ливость" и „несправедливость" могутъ имѣть значеніе, должна суще-
ствовать какая-нибудь принудительная власть, заставляющая людей
одинаково исполнять свои договоры изъ страха кары, которая пре-
вышала-бы тѣ выгоды, какихъ они ожидаютъ отъ нарушенія сво-
ихъ договоровъ. *)
Главныя положенія этого параграфа слѣдующія:—справедли-
вость есть выполненіе договора; для точнаго выполненія договора
необходима сила, которая принуждала-бы къ этому, такъ-какъ
„справедливость и несправедливость могутъ имѣть мѣсто лишь
тогда, когда люди принуждаются къ исполненію своихъ догово-
ровъ". Но это значитъ, что люди пе могутъ выполнять своихъ
договоровъ безъ принужденія. Допустимъ, что справедливость есть
выполненіе договора. Предположимъ теперь, что договоръ выпол-
няется добровольно: - значитъ, мы имѣемъ справедливость. Но, въ
такомъ случаѣ, справедливость можетъ существовать и при отсут-
ствіи принужденія, что противно гипотезѣ. Можно сдѣлать такое
возраженіе: добровольное выполненіе договора невозможно, но та-
кое возраженіе—полный абсурдъ. Между тѣмъ, если только при-
нять это возраженіе, то тогда только ученіе о томъ, что хорошее
и дурное возникаетъ вмѣстѣ съ установленіемъ верховной власти,
можетъ быть защищаемо. Но если отказаться признать его, то
все это ученіе не будетъ имѣть ровно никакого значенія.
Теперь перейдемъ отъ этихъ внутреннихъ несообразностей къ
внѣшнимъ. Гоббсъ оправдываетъ свое ученіе тѣмъ, что источни-
комъ всѣхъ правилъ нравственности служитъ неограниченная граж-
данская власть, утверждая, что подъ властью какого-бы то ни
было правительства возможна лучшая жизнь, чѣмъ въ естествен-
номъ состояніи. Но допустимъ-ли мы эту теорію, по которой люди
уступили свою свободу какого-бы то пи было рода верховной
!) Левіаѳанъ^ гл. XV*.
ГЛ. IV.—СРЕДСТВА СУДИТЬ О ПОВЕДЕНІИ.
61
власти, въ надеждѣ на обѣщанное ею благоденствіе, или же при-
мемъ раціональную теорію, основанную на индуктивныхъ принци-
пахъ, по которой политическая подчиненность установилась посте-
пенно, вслѣдствіе убѣжденія изъ опыта съ проистекающимъ отсюда
увеличеніемъ благополучія, - во всякомъ случаѣ остается очевид-
нымъ тотъ фактъ, что дѣйствія верховной власти оправдываются
только ихъ годностью для той цѣли, въ виду которой была при-
знана эта власть. Правительство возникло вслѣдствіе неизбѣжной
необходимости и эта-то послѣдняя и предписываютъ ему всѣ
его дѣйствія. Если дѣйствія правительства не отвѣчаютъ этой не-
обходимости, то ихъ нельзя и оправдывать. Слѣдовательно, авто-
ритетъ закона имѣетъ, по самой гипотезѣ, производный характеръ
и никогда не можетъ быть выше того авторитета, отъ котораго
получилъ свое начало. Если общее счастье, или общая польза,
составляютъ конечную цѣль и если государственныя узаконенія
оправдываются только, какъ средства къ достиженію этой верхов-
ной цѣли, то, въ такомъ случаѣ, государственныя узаконенія обла-
даютъ для насъ авторитетомъ лишь на столько, на сколько они
ведутъ къ этой верховной цѣля. Если они хороши, то потому,
что скрѣплены первоначальнымъ авторитетомъ; и если они дурны,
тогда, значитъ, нѣтъ въ нихъ его скрѣпы. Другими словами,— за-
конъ не въ силахъ , сдѣлать поведеніе хорошимъ и дурнымъ, но
хорошее и дурное свойство поведевія опредѣляется до конца
его естественными послѣдствіями, которыя способствуютъ или нѣтъ
благополучію жизни гражданъ даннаго общества.
Воззрѣнія Гоббса и его учениковъ окажутся еще болѣе не-
основательными, если ихъ разсматривать на конкретныхъ примѣрахъ,
а ве въ отвлеченной формѣ. Полная безопасность для жизни по-
зволяетъ каждому спокойно заниматься своимъ дѣломъ, безъ этого
ве можетъ быть ни личнаго, ви общаго счастья или благосостоянія;
всѣ согласны между собою въ необходимыхъ мѣропріятіяхъ для
прекращенія убійствъ, побоевъ, насилій и т. п. и каждый пред-
лагаетъ ту или другую систему наказаній, какъ наилучшее сред-
ство устрашенія и отвращенія отъ такихъ поступковъ, доказывая
«тамъ самымъ, какъ по отношенію къ разнымъ формамъ обществен-
но зла, такъ и по отношенію къ средствамъ для ихъ исправле*
62
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
нія, ту мысль, что извѣстныя причины, по самой природѣ вещей,
поведутъ къ извѣстнымъ послѣдствіямъ. Они признаютъ ту истину,
хотя и а ргіогі, что люди не станутъ копить капиталовъ, если
не разсчитываютъ съ большою вѣроятностью на пожатіе плодовъ
отъ своихъ сбереженій; если разбой не встрѣчаетъ себѣ никакихъ
препятствій, или если алчный правитель отнимаетъ у своихъ под-
данныхъ все, что имъ не удается хорошенько припрятать, то про-
изводство страны врядъ-ли будетъ превышать необходимое потреб-
леніе; прп такихъ условіяхъ немыслимо и пакопленіе капитала,
требуемое для общественнаго развитія, со всѣми его благодѣтель-
ными послѣдствіями для всѣхъ и каждаго. Однако, онп не замѣ-
чаютъ, что, признавая необходимость въ извѣстныхъ ограниченіяхъ
поведенія, въ виду устраненія извѣстныхъ золъ и достиженія из-
вѣстныхъ выгодъ для личности и для всего общества, допускаютъ,
что эта необходимость выводится, значитъ, изъ насущныхъ условій
полноты жизни въ общественномъ состояніи, и что такимъ образомъ,
они считаютъ авторитетъ закопа пе кореннымъ, а производнымъ.
Если-бы кто-либо изъ приверженцевъ ученія этой школы взду-
малъ сказать на это, что нѣкоторыя изъ нравственныхъ обяза-
тельствъ слѣдуетъ считать главными, что по отношенію къ нимъ,
необходимо допустить болѣе глубокое основаніе, чѣмъ законодатель-
ство, и потому послѣднему приходится не создавать ихъ, но лишь при-
нуждать къ ихъ исполненію; и если-бы,—повторяю я,—допустивъ
это, онъ сталъ настаивать на законодательномъ происхожденіи
только менѣе крупныхъ обязанностей и правъ,—то мы не могли-бы
не замѣтить сразу, что подобное возраженіе необходимо предпола-
гаетъ слѣдующій фактъ:—въ то время, какъ нѣкоторые виды по-
веденія, по самой природѣ вещей, стремятся къ произведенію из*
вѣстнаго рода результатовъ, нѣкоторые другіе роды поведенія не
стремятся, по природѣ вещей, къ произведенію извѣстнаго рода
результатовъ. Или: въ то время, какъ для однихъ дѣйствій до-
пускаются необходимыя, естественныя послѣдствія хорошаго или дурно-
го качества для другихъ—ови совершенно отвергаются. Только допу-
стивъ это положеніе, можно утверждать, безъ противорѣчія съ самимъ
собою, что дѣйствія послѣдняго рода становятся хорошими или дур-
ными исключительно въ силу закона, такъ-какъ, если у этихъ дѣйствій
ГЛ. IV.—СРЕДСТВА СУДИТЬ О ПОВЕДЕНІИ.
63
есть какія-либо внутреннія стремленія къ произведенію благодѣтель-
ныхъ или вредныхъ послѣдствій, то эти-то стремленія и представля-
ютъ оправданіе законодательныхъ предписаній или запрещеній; гово-
рить-же, что законодательныя предписанія или запрещенія могутъ
сдѣлать эти дѣйствія хорошими или дурными, значитъ, говорить,
что у нихъ нѣтъ никакихъ внутреннихъ стремленій производить бла-
годѣтельныя или вредныя послѣдствія.
Итакъ, у насъ имѣется другая теорія, это—недостатокъ созна-
нія причинности. Достаточное сознаніе причинности, это—непреодо-
лимая вѣра въ то, что, какъ самые серьезные, такъ и самые ни-
чтожные поступки людей въ обществѣ имѣютъ послѣдствія, которыя,
совершенно незавиммо отъ вмѣшательства закона, ведутъ къ бла-
гополучію или неблагополучію въ большей или меньшей степени.
Если убійства вредны, то запретитъ-ли ихъ законъ, или нѣтъ?—
Если насильствевенный захватъ однимъ человѣкомъ заработковъ
другого ведетъ къ единичнымъ и общимъ несчастіямъ, будетъ-
ли это противъ постановленій правителя или нѣтъ?—Если не
выполненіе договора, обманы, поддѣлка товаровъ и пр. прино-
сятъ обществу тѣмъ болѣе вреда, чѣмъ они зауряднѣе, совершенно
независимо отъ законоположеній, то совершенно ясно, что то-же
самое должно относиться ко всѣмъ мелочамъ человѣческаго пове-
денія. Не ясно*ли, что когда законодательство настаиваетъ на извѣст-
ныхь дѣйствіяхъ, имѣющихъ естественно благотворныя послѣдствія,
и запрещаетъ другія съ вредными послѣдствіями, то не дѣйствія
становятся хорошими или дурными, въ силу законодательства, но
само законодательство заимствуетъ свой авторитетъ въ естествен-
ныхъ послѣдствіяхъ этихъ дѣйствій? Кто не признаетъ этого,
тотъ но признаетъ естественнной причинности.
§ 20. То-же можно сказать и объ интуитистахъ, которые на-
ходятъ, что нравственныя воспріятія врождѳны человѣческому уму,
слѣдовательно, о такихъ мыслителяхъ, которые держатся того воз-
зрѣнія, что люди были божественно одаренны нравственными спо-
собностями и отвергающими тотъ взглядъ, что эти способности пред-
ставляютъ результатъ унаслѣдованныхъ измѣненій, вызванныхъ на-
копленіемъ относящихся сюда опытовъ.
Утверждать, что мы знаемъ однѣ вещи за хорошія, а другія
64
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
за дурныя, въ силу сверхъестественно дарованнаго намъ сознанія,
и, такимъ образомъ, заявлять, что мы не знаемъ никакого другого
способа, различать хорошее отъ дурного, значитъ игнорировать всѣ
естественныя отношенія между дѣйствіями и ихъ послѣдствіями.
Если-бы такія отношенія существовали, то мы могли-бы узнать,
путемъ индукціи или дедукціи, или и той и другой вмѣстѣ, въ
чемъ они состоятъ. А коль скоро было-бы признано, что, въ силу
этихъ, дознанныхъ, естественныхъ отношеній, извѣстный видъ пове-
денія способствуетъ счастью и считается похвальнымъ, тогда-какъ
другой родъ поведенія причиняетъ бѣдствія, а потому долженъ
считаться предосудительнымъ, то этимъ самымъ было-бы допущено,
что хорошій или дурной характеръ поступковъ можетъ и долженъ,
наконецъ, опредѣляться хорошимъ или дурнымъ характеромъ^ вы-
текающихъ изъ него послѣдствій, что противорѣчитъ разсматри-
ваемой нами гипотезѣ.
Намъ могутъ возразить, что эта школа совершенно умышленно
игнорируетъ результаты поступковъ, потому-что она утверждаетъ,
что если наша нравственная интуиція признаетъ извѣстное поведеніе
справедливымъ, то мы и должны этому слѣдовать, не взирая на
его послѣдствія. Но изслѣдованіе доказываетъ, что слѣдуетъ пре-
небрегать только чистыми, а не общими результатами. Напримѣръ,
если намъ говорятъ, что потерянное имущество должно быть воз-
вращено владѣльцу, пе взирая па дурныя послѣдствія для нашедшаго,
который, возвращая его, быть можетъ, отдаетъ то, что спасло-бы
его самого отъ голодной смерти, то это значитъ только, что пре-
слѣдуя принципъ, оставляютъ безъ вниманія его непосредственныя
и спеціальныя послѣдствія, но никакъ не его отдаленные резуль-
таты. Изъ этого ясно видно, что хотя эта теорія и не признаетъ
открыто причинности, но она сознаетъ ее скрытно.
А это въ свою очередь предполагаетъ здѣсь ту черту, на
которую я все время обращаю вниманіе читателя. Понятіе объ
естественной причинности развито такъ несовершенно, что замѣчается
только неясное сознаніе того, — насколько господствуютъ въ совокуп-
ности человѣческаго поведенія необходимыя отношенія между причи-
нами и слѣдствіями,— во всѣхъ нашихъ нравственныхъ правилахъ,
хотя-бы ближайшимъ образомъ мы и пользовались ими изъ нашихъ
нравственныхъ интуицій.
ГЛ. іѵ.—СРЕДСТВА СУДИТЬ о ПОВВДННШ.
65
§21. Даже утилитарная школа— хотя это и кажется нѣсколько
отраднымъ,—на первый взглядъ, какъ будто отличается отъ всѣхъ
остальныхъ большимъ признаніемъ естественной причинности, но
все-же она далека отъ полнаго ея признанія.
По этой теоріи, оцѣнка поведенія основывается на наблюденіи
его результатовъ. Если достаточное число случаевъ показало, что
поведеніе извѣстнаго рода производитъ вредъ, тогда-какъ пове-
деніе другого рода ведетъ къ счастью, то поведеніе перваго рода
должно быть названо дурнымъ, а второго- хорошимъ. Хотя, при
первомъ взглядѣ, можетъ показаться, что въ этихъ словахъ под-
тверждается та истина, что нравственныя правила, происходятъ отъ
естественныхъ причинъ поступковъ, но эта истина доказывается
лишь отчасти, а не вполнѣ. На самомъ дѣлѣ, тутъ лодразумѣ-
вается только то, что мы должны удостовѣриться индуктивнымъ
путемъ, что извѣстныя бѣдствія и блага постоянно слѣдуютъ за
извѣстными поступками, и, вслѣдъ за тѣмъ, вывести отсюда, что
тѣ-же самыя отношенія будутъ существовать между ними и въ бу-
дущемъ. Но принятіе этихъ обобщеній и выведенныхъ изъ нихъ
заключеній не можетъ быть поставлено наравнѣ съ признаніемъ
причинности, въ полномъ смыслѣ этого слова. До тѣхъ поръ, пока
признается только нѣкоторое отношеніе между причиною и слѣд-
ствіемъ въ дѣлѣ поведенія, а не постоянное, необходимое, отно-
шеніе, вполнѣ нужная форма знанія не можетъ считаться достигнутою.
Въ настоящее время, утилитаристы не обращаютъ никакого вни-
манія на это различіе. Даже когда имъ указываютъ на него, они
все еще не желаютъ придавать никакого значенія тому факту,
что эмпирическій утилитаризмъ есть лишь переходная форма, ле-
йащая на пути къ раціональному утилитаризму.
Въ моемъ письмѣ къ Миллю, писанномъ лѣтъ шестнадцать тому
назадъ *) я, отвергая приложенное имъ ко мнѣ названіе нати-
утилитариста, старался уже однажды выяснить вышеуказанное раз-
личіе, и я долженъ теперь привести здѣсь нѣсколько отрывковъ
Изъ этого письма.
я Защищаемое мною мнѣніе заключается въ томъ, что соб-
*) Напечатанномъ впослѣдствіи въ Ваіп'8 Мепіаі апсі Могаі Всіепсе.
66
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
ственно, такъ называемая, нравственность,—т. е. наука о хорошемъ
или дурномъ поведеніи,—имѣетъ своимъ предметомъ опредѣленіе
того, какимъ образомъ и почему извѣстные виды поведенія вредны,
а нѣкоторые другіе—полезны. Эти хорошіе и дурные результаты
не могутъ быть случайными, но должны быть необходимыми по-
слѣдствіями устройства вещей, и я считаю, что задача нравствен-
ной науки состоитъ въ томъ, чтобы вывести изъ законовъ жизни
и изъ условій существованія, — какіе виды поведенія должны стре-
миться къ произведенію счастья и какіе столь-же необходимо стре-
мятся породить несчастіе. Когда это будетъ сдѣлано, то ея вы-
воды должны будутъ получить значеніе законовъ поведенія, послѣ
чего каждый долженъ будетъ сообразоваться съ этими, признан-
ными, закопами, не пускаясь въ прямую оцѣнку имѣющаго про-
изойти въ каждомъ случаѣ счастья или бѣдствія.
„Быть можетъ, смыслъ моихъ словъ станетъ всего яснѣе изъ
аналогіи. Планетарная астрономія представляла собою во времена
своего младенчества не болѣе, какъ собраніе наблюденій надъ по-
ложеніями и движеніями солнца и планетъ; подобное собраніе на-
блюденій дало мало-по-малу возможность предсказывать эмпири-
чески, съ значительнымъ приближеніемъ къ истинѣ, что такія-то
небесныя тѣла будутъ занимать въ такое-то время такія-то поло-
женія. Новѣйшая-же наука планетарной астрономіи заключается
въ выводахъ изъ закона тяготѣнія, — выводахъ, показывающихъ,
что небесныя тѣла занимаютъ въ извѣстное время извѣстныя по-
ложенія необходимымъ образомъ. Слѣдовательно, тотъ родъ от-
ношенія, какой существуетъ между древнею и новою астрономіею,
аналогиченъ тому роду отношенія, который существуетъ, по моему
мнѣнію, между житейскою моралью и собственно, такъ называемою,
нравственною наукою. ’) Мое возраженіе утилитаризму заключается
въ томъ, что онъ не признаетъ никакой болѣе развитой формы
нравственности, между тѣмъ какъ стоитъ только лишь на первой
ступени нравственной науки.®
Нѣтъ ни малѣйшаго сомнѣнія, что если спросить утилита-
♦) Подобно планетарной астрономіи развивались и всѣ вообще науки, о
чемъ я уже упоминалъ въ моемъ примѣчаніи на стран. 54. Алхимика можно
назвать человѣкомъ знающимъ і а химика— ученымъ. А- Ф.
ГЛ. IV.—СРЕДСТВА СУДИТЬ О ПОВЕДЕНІИ.
67
рястовъ: можетъ-ли случиться, чтобы извѣстный родъ дѣйствій
причинялъ зло, а другой—добро, совершенно случайнымъ образомъ,
то они отвѣтили бы намъ:—нѣтъ; всѣ они готовы будутъ при-
знать, .что эти различныя послѣдствія представляютъ часть не-
обходимаго порядка, существующаго между всѣми явленіями міра.
Но хотя эта истина стоитъ внѣ всякаго сомнѣнія и хотя между
нашими поступками и ихъ послѣдствіями существуютъ причинныя
отношенія, но правилу поведенія могутъ стать научными лишь
въ томъ случаѣ, . когда они будутъ выведены изъ этихъ причин-
ныхъ отношеній; тѣмъ не менѣе приверженцы утилитаризма про-
должаютъ удовлетворяться тою формою, которая практически со-
вершенно пренебрегаетъ этими причинными отношеніями. Оки пред-
полагаютъ, что и въ будущемъ, какъ и теперь, полезность должна
будетъ опредѣляться только изъ наблюденія результатовъ и что
мы не имѣемъ никакой возможности узнать путемъ дедуктивнаго
вывода изъ основныхъ принциповъ,—какое поведеніе должно быть
вреднымъ и какое должно быть полезнымъ.
§ 22. Чтобы болѣе спеціализировать то понятіе объ этиче-
ской наукѣ, на которое указываютъ эти послѣднія слова, я позво-
ляю себѣ представить его здѣсь, съ его конкретной стороны, на-
чавъ съ самаго простого пояснительнаго примѣра и постепенно
переходя къ болѣе сложнымъ случаямъ.
Если главная артерія какого-либо изъ нашихъ членовъ будетъ
перевязана такъ, что этимъ задержится большая часть идущей къ
ней крови, а между тѣмъ части этого члена, несмотря на это,
будутъ продолжать свою дѣятельность, то этотъ членъ впадаетъ
въ безсиліе отъ недостатка крови и долженъ будетъ прекратить
свою дѣятельность. Это отношеніе между достаточнымъ притокомъ
къ члену питательныхъ веществъ чрезъ посредство его артерій и
надлежащимъ исполненіемъ имъ своего назначенія составляетъ часть
физическаго порядка вещей. Если теперь, вмѣсто того, чтобы пре-
рвать притокъ крови только къ какому-нибудь отдѣльному члену,
ны подвергнемъ нашего паціента сильному общему кровопусканію,
отнявъ, такимъ образомъ, у него значительную часть матерьяловъ,
необходимыхъ для возстановленія не одного только какого нибудь
члена, но всѣхъ членовъ вообще, да и не однихъ только членовъ,
68
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
но и внутренностей, то мы получимъ въ результатѣ въ одно и
то-же время мышечное безсиліе и ослабленіе жизненныхъ, или ограни-
ческихъ функцій. Здѣсь опять-таки причина и слѣдствіе находятся
въ необходимомъ отношеніи между собою. Вредъ, происходящій отъ
сильнаго истощенія, является тутъ совершенно независимо отъ ка-
кого-либо государственнаго узаконенія, или нравственной интуиціи.
Подвинемся теперь еще нѣсколько впередъ. Предположимъ, что
вслѣдствіе какого-либо обстоятельства, человѣкъ не можетъ при-
нимать достаточное количество твердой и жидкой пищи, содержа-
щей въ себѣ вещества, постоянно извлекаемыя изъ его крови для
возстановленія его тканей: положимъ, напримѣръ, что у него ракъ
въ пищеводѣ, мѣшающій ему глотать;—какой будетъ результатъ?
Очевидно, что такое, хотя и косвенное, отнятіе необходимыхъ для
жизни матеріаловъ, подобно прямому ихъ отнятію, сдѣлаетъ его
неспособнымъ къ выполненію дѣятельностей здороваго человѣка. Въ
этомъ, какъ и въ приведенныхъ выше случаяхъ, связь между про-
чиною и слѣдствіемъ не можетъ быть ни установлена, ни измѣнена
никакимъ авторитетомъ, стоящимъ внѣ самихъ этихъ явленій. Да-
лѣе, положимъ, что вмѣсто того, чтобы останавливаться послѣ про •
хода черезъ ротъ, пища человѣка останавливается, еще не достиг-
нувъ до рта, т. е. положимъ, что нашъ человѣкъ изо дня
въ день тратитъ свои ткани на добываніе пищи и что ему
насильственно мѣшаютъ съѣдать эту пищу, добытую имъ для
пополненія своихъ затратъ. И тутъ, какъ и въ предъидущемъ слу-
чаѣ, смерть отъ голода совершенно неизбѣжна, -т. е. и тутъ
связь меледу дѣйствіями и ихъ слѣдствіями не зависитъ отъ до-
пущенія какой-либо внѣшней власти. Подобнымъ же образомъ, ес-
ли его будутъ принуждать кнутомъ къ ежедневной работѣ, не да-
вая ему достаточнаго вознагражденія за растрату его тканей, въ
формѣ пиши, то и тутъ также будетъ результатомъ извѣстное
злополучіе, совершенно независимое ни отъ какихъ узаконеній. Те-
перь перейдемъ къ такимъ дѣйствіямъ, на которыя мы болѣе при-
выкли смотрѣть, какъ на случай для примѣненія нашихъ правилъ
поведенія.
Предположимъ, что у человѣка постоянно воруютъ то, что
онъ получаетъ за свой трудъ и чѣмъ овъ вознаграждаетъ себя
ГЛ. IV.—СРЕДСТВА СУДИТЬ О ПОВЕДЕНІИ.
69
за свои нервно-мускульныя траты и возобновляетъ свои силы. И
тутъ связь между поведеніемъ и его результатами заключается въ
самомъ устройствѣ вещей; и,эта связь не можетъ быть измѣнена
Бцкакими государственными узаконеніями. Если дѣйствіе, имѣющее
вліяніе н< судьбу человѣка, будетъ находиться еще на одну ступень
далѣе отъ своихъ окончательныхъ результатовъ, или если вызывае-
мые имъ результаты будутъ менѣе рѣшительнаго свойства, то
все-же и тогда мы найдемъ, что основаніе нравственности оста-
нется тѣмъ-же самымъ, т. е. что оно будетъ лежать въ физи-
ческомъ порядкѣ вещей. Вообразимъ себѣ, напримѣръ, что плата
за услуги человѣка производится до нѣкоторыхъ размѣровъ фаль-
шивою или неполновѣсною монетою, или, что опа уплачивается не
въ срокъ, или, что провизія, покупаемая имъ себѣ въ пищу, ис-
порчена подмѣсью непитательныхъ веществъ. Понятно, что такія
дѣйствія, которыя мы осуждаемъ, какъ дурныя и которыя нака-
зываются закономъ являются помѣхою нормальному приспособленію
физіологическаго возстановленія въ физіологической тратѣ.
Но иначе представляется дѣло и въ томъ случаѣ, когда мы
обращаемся къ такимъ видамъ поведенія, которые ведутъ къ по-
добнымъ результатамъ еще болѣе отдаленнымъ путемъ. Такъ, на-
примѣръ, если что-нибудь мѣшаетъ человѣку принудить кого слѣ-
дуетъ къ удовлетворенію его законныхъ требованій,—если привил-
ли гированное положеніе какого-либо общественнаго класса не доз-
воляетъ ему начать судебнаго иска,—или, если продажный судья
постановляетъ противный справедливости приговоръ,—или, если
свидѣтель лжетъ, несмотря на принятую присягу,—то развѣ всѣ
эти дурные поступки, хотя и дѣйствующіе на него косвеннымъ
образомъ, дурны не по той-же самой осповной причинѣ, какъ и
во всѣхъ предъидущихъ случаяхъ? То-же самое можно сказать от-
носительно такихъ дѣйствій, вредныя послѣдствія которыхъ очень
смутны и неопредѣленны.
Предположимъ что человѣкъ, вмѣсто того, чтобы быть обма-
нутымъ со всѣхъ сторонъ, становится жертвою клеветы. И
тУтъ, какъ сказано выше, является помѣха къ успѣшному вы-
в°лненію дѣятельностей, необходимыхъ для поддержанія жизни,
Такъ-какъ утрата добраго имени вредно вліяетъ на ходъ его
70
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ ПАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
дѣлъ. Но это еще не все. Происходящій вслѣдствіе этого упа-
докъ духа дѣлаетъ его менѣе способнымъ къ энергической дѣя-
ятельности и, можетъ быть, доводитъ его до болѣзни, такъ-что
злоумышленное или легкомысленное распространеніе ложныхъ слу-
ховъ причиняетъ вредъ его жизни и его способности къ поддер-
жанію жизни. Этимъ объясняется вся гнусность клеветы. Кромѣ
того, если прослѣдить, до ихъ самыхъ крайнихъ развѣтвленій, всѣ
однообразныя послѣдствія каждаго изъ только-что разсмотрѣнныхъ
нами поступковъ, причисляемыхъ нравственностью къ разряду ин-
туитивнопредосудительныхъ, — если мы спросимъ себя, каковы
будутъ результаты не для одной той только личности, противъ
которой они направлены, но и для всѣхъ членовъ его семьи, если
мы обратимъ вниманіе на то, какимъ образомъ обѣднѣніе чело-
вѣка мѣшаетъ воспитанію его дѣтей, лишая ихъ необходимаго ни-
танія, теплой одежды и завершаясь, можетъ быть, смертью нѣко-
торыхъ изъ нихъ и органическими разстройствами здоровья у ос-
тальныхъ,—то мы увидимъ, что, въ силу необходимыхъ связей
между вещами, эти дѣйствія стремятся, во-первыхъ, къ пониже-
нію уровня жизни той самой личности, па которую они направ-
лены, во-вторыхъ,—къ пониженію уровня жизни всѣхъ членовъ
ея семейства, такъ-какъ ему вредитъ все то, что вредитъ его
отдѣльнымъ единицамъ.
Теперь мы можемъ лучше и опредѣленнѣе понять смыслъ вы-
ставленнаго мною выше положенія, что нынѣшній утилитаризмъ,
признающій установленіе принциповъ поведенія только индуктив-
нымъ путемъ, составляетъ лишь подготовительную ступень къ тому
утилитаризму, который дедуктивно выводитъ эти принципы изъ
процессовъ жизни, въ томъ видѣ, въ какомъ они совершаются
при господствующихъ въ данное время условіяхъ существованія.
§ 23. Итакъ, все поясненное выше совершенно оправдываетъ
высказанное нами выше положеніе, утверждающее, что всѣ ходя-
чіе методы этики, — несмотря на различіе ихъ отличительныхъ
свойствъ и ихъ спеціальныхъ стремленій,—страдаютъ однимъ об-
щимъ недостаткомъ, а именно, — игнорированіемъ конечныхъ при-
чинныхъ связей. Я вовсе не желаю этимъ сказать, будто-бы они
совершенно игнорируютъ естественныя послѣдствія человѣческихъ
ГЛ. IV,—СРЕДСТВА СУДИТЬ О ПОВЕДЕНІИ.
71
дѣйствій; но я хочу сказать, что они признаютъ ихъ лишь слу-
чайнымъ образомъ. Оци не возводятъ въ методъ дознаніе необхо-
димыхъ отношеній между причинами и слѣдствіями и выводъ пра-
вилъ поведенія ^зъ положеній, формулирующихъ эти отношенія.
Каждая наука, начинается накопленіемъ наблюденій и, затѣмъ,
сначала обобщаетъ ихъ путемъ опытовъ; но лишь съ достиженіемъ
Той ступени, па которой ея эмперическія обобщенія обнимаются
какимъ-либо раціональнымъ обобщеніемъ, становится она развитою
наукою. Астрономія уже прошла по всѣмъ этимъ послѣдователь-
нымъ ступенямъ развитія, во-первыхъ,—накопленія фактовъ; во
вторыхъ,—выводы изъ этихъ фактовъ; и, наконецъ,—истолкованія
тѣхъ и другихъ, какъ слѣдствій всемірнаго принципа взаимнаго
дѣйствія массъ въ пространствѣ. Описанія строенія и напласто-
ванія земныхъ слоевъ, сведенные вмѣстѣ и сличенные другъ съ
другомъ, привели мало-по-малу къ отнесенію различныхъ клас-
совъ геологическихъ перемѣнъ, однихъ — къ дѣйствію огня, дру-
гихъ—къ дѣйствію воды, и всѣ, занимающіеся геологіей, призна-
ютъ теперь, что она становится настоящею наукою настолько,
насколько она можетъ объяснить эти перемѣны въ терминахъ тѣхъ
естественнныхъ процессовъ, которые возникли изъ охлажденія и
отвердѣванія земнаго шара, при непрерывномъ вліяніи на него
солнечной теплоты и при постоянномъ дѣйствій лупы на его оке-
анъ. Наука о жизни представляла и представляетъ еще и теперь
подобный-же рядъ послѣдовательныхъ шаговъ: развитіе вообще
всѣхъ органическихъ формъ постепенно пріурочивается ею' къ тѣмъ
физическимъ процессамъ, которые находятся въ дѣйствіи съ са-
маго начала міра, а жизпевпыя явленія каждаго отдѣльнаго орга-
иизма начинаютъ пониматься ею, какъ тѣсно связанныя между со-
бою акты перемѣнъ въ различныхъ его частяхъ, составленныхъ-
изъ веществъ, подвергающихся дѣйствію извѣстныхъ силъ и осво-
бождающихъ другія силы. То-же самое справедливо и по отноше-
тю къ наукѣ о духѣ. Самыя раннія идеи относительно мысли и
Чувства игнорировали все, что сколько-нибудь походило на при-
чинность, признавая ее лишь въ тѣхъ послѣдствіяхъ привычки,
которыя насильно напрашивались на вниканіе людей и выразились
111 пословицахъ и поговоркахъ; но теперь уже появляются и ум-
72
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
ножаются объясненія мысли и чувства, какъ явленій, находящихся
въ причинной связи съ дѣйствіями и воздѣйствіями нервнаго ап-
парата, подвергающагося вліянію внѣшнихъ перемѣнъ и вызы-
вающаго въ тѣлѣ приспособленныя къ нимъ внутреннія перемѣны;
отсюда видно, что психологія становится уже наукою, насколько-
эти отношенія между явленіями объясняются, какъ слѣдствія перво-
начальныхъ принциповъ. Подобно этому и соціологія, - представи-
телями которой служили до самаго послѣдняго времени лишь кое-
какія не систематичныя идеи относительно общественной организа-
ціи, разбросанныя въ кучѣ никуда негодныхъ сплетень, добытыхъ
для насъ историками,—почитается нѣкоторыми тоже за науку, а
тѣ блѣдные очерки и намеки па нее, какіе появлялись время отъ
времени, въ формѣ эмпирическихъ обобщеній, начинаютъ при-
нимать теперь характеръ обобщеній, несравненно болѣе соотно-
шенныхъ одинъ съ другимъ, вслѣдствіе вывода ихъ изъ при-
чинъ, положенныхъ въ основу человѣческой натуры, поставленной
подъ вліяніе тѣхъ или иныхъ условій. Отсюда ясно, что и этика,—
какъ наука, изслѣдующая законы поведенія живущихъ обществами
человѣческихъ существъ, разсматриваемыхъ съ одной изъ его сто-
ронъ, —должна претерпѣть подобное-жо превращеніе и что, будучи
пока еще въ зачаткѣ, она будетъ имѣть право считаться развитою
наукою только тогда, когда уже испытаетъ это превращеніе.
Подобное превращеніе предполагаетъ предварительныя данныя,
подготовленныя болѣе простыми науками, испытавшими ранѣе та-
кое превращеніе. Этика имѣетъ свою физическую сторону, ибо она
занимается человѣческими дѣятельностями, которыя, также какъ и
всѣ прочія траты силы; сообразуются съ всемірнымъ закономъ по-
стоянства силы; значитъ, нравственные принципы должны сообразо-
ваться съ физическими необходимостями. Этикѣ присуща также и
біолологическая сторона, ибо въ ней анализируются извѣстныя,—
внутреннія и внѣшнія, индивидуальныя и общественныя,—послѣд-
ствія жизненныхъ перемѣнъ, происходящихъ въ самомъ высшемъ
типѣ животнаго міра. Этикѣ присуща и психологическая сторона:
такъ-какъ предметомъ ея служитъ аггрегатъ поступковъ, дѣлаемыхъ
подъ побужденіемъ чувствъ и управляемыхъ умомъ. Въ заключеніе,
этика имѣетъ и соціологическую сторону, ибо всѣ эти дѣйствія
ГЛ. IV.—СРЕДСТВА СУДИТЬ О ПОВЕДЕНІИ.
73
вліяютъ косвенно,—а нѣкоторыя изъ нихъ и прямо,—на существа,
живущія обществомъ.
Какой выводъ можно сдѣлать отсюда? Этотъ выводъ говоритъ,
что этика, принадлежа различными своими сторонами къ каждой
Изъ этихъ наукъ,—физикѣ, біологіи, психологіи,—должна почер-
пать свои конечныя объясненія лишь въ тѣхъ основныхъ истинахъ,
которыя свойственны всѣмъ имъ вмѣстѣ. Мы уже имѣли случай
прійти выше, въ общей формѣ, къ тому заключенію, что все по-
веденіе вообще, включая сюда и то, которое подвержено анализу
этики, можетъ быть нонято вполнѣ, лишь какъ одна изъ сторонъ
развивающейся жизни; а теперь наши разсужденія привели насъ
къ тому-же самому заключенію, но лишь болѣе спеціальнымъ путемъ.
Слѣдовательно, мы должны приступить теперь къ изслѣдо-
ваній нравственныхъ феноменовъ, какъ феноменовъ развитія,—въ
силу того, что мы вынуждены къ этому сдѣланнымъ нами от-
крытіемъ, что эти феномены составляютъ часть одного обширнаго
аггрсгата феноменовъ, выработаннаго развитіемъ. Если вся видимая
вселенная выработалась путемъ развитія,—если вся солнечная си-
стема, какъ цѣлое, и земной шаръ, какъ ея часть, и вся видимая
на немъ жизнь, какъ въ общей своей цѣлости, такъ и во всѣхъ
частныхъ своихъ проявленіяхъ во всякомъ отдѣльномъ организмѣ,—
если душевныя явленія, наблюдаемыя во всѣхъ земныхъ существахъ
вплоть до самыхъ высшихъ вмѣстѣ съ -явленіями наблюдаемыми
въ аггрегатахъ этихъ самыхъ высшихъ существъ,—однимъ сло-
вомъ, если всѣ и все въ этомъ мірѣ подчиняются законамъ разви-
тія, то изъ этого неминуемо выходитъ выводъ, что и тѣ явленія
поведенія у этихъ, высшихъ существъ, которыми занимается нрав-
ственность,’ также подчинены этимъ законамъ;
Предшествовавшіе томы системы синтетической философіи
Уже подготовили намъ почву для анализа нравственности съ этой
точки зрѣнія. Принимая во вниманіе сдѣланные въ нихъ выводы,
посмотримъ-же теперь,—какія данныя могутъ быть почерпнуты
8ами изъ нихъ. Мы будемъ переходить при этомъ систематично
Ві1 каждую изъ намѣченныхъ выше точекъ зрѣнія: т. е. прежде
всего — на физическую, затѣмъ — на біологическую, потомъ, — на
Психологическую, и, въ заключеніе,—на соціологическую.
74
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
ГЛАВА V.
Взглядъ съ Физической точки зрѣнія.
§ 24. Мы привыкли ежеминутно переноситься отъ замѣченныхъ
нами людскихъ дѣйствій къ побужденіямъ, ихъ вызывающимъ и
формулировать эти дѣйствія въ терминахъ душевныхъ, а не въ
тѣлесныхъ; относясь съ похвалою пли порицаніемъ о поступкахъ че-
ловѣка, мы разбираемъ его мысли и чувства, а не ихъ внѣшнія
проявленія. Прямымъ послѣдствіемъ этого бываетъ то, что мы
упускаемъ изъ виду и даже вовсе забываемъ ту истину, что по-
веденіе состоитъ изъ перемѣнъ, доступныхъ осязанію, зрѣнію,
слуху.
Такая привычка видѣть только психическую сторону поведе-
нія такъ укоренилась въ насъ, что необходимо употреблять много
силы воли, чтобы взглянуть на поведеніе съ физической его сто-
роны Нельзя отрицать того, что поведеніе одного человѣка от-
носительно другого составлено изъ движеній его тѣла и членовъ,
его личныхъ мускуловъ и голосового аппарата; однако, будетъ па-
радоксально утвердить эти единственные извѣстные намъ элементы
поведенія, между тѣмъ, какъ тѣ элементы, о которыхъ мы только
и думаемъ, какъ о составляющихъ собою поведеніе, неизвѣстны
намъ прямо, а вытекаютъ изъ исключеній.
Оставляя пока въ сторонѣ всѣ выводы относительно элемен-
товъ поведенія, остановимъ наше вниманіе только на видимыхъ его
элементахъ. Словомъ, займемся изслѣдованіемъ свойствъ поведенія
и разсмотримъ рядъ комбинированныхъ движеній. Разсматривая
этотъ вопросъ съ точки зрѣнія эволюціонной теоріи развитія и
припомнивъ, что, при развитіи омрета, не только составляющее
его существо, но также и движенія этого существа, мало-по-малу
переходятъ отъ неопредѣленной, безсвязной, однородности къ опре-
дѣленной, связной, разнородности мы спросимъ себя. —представляетъ-
ли поведеніе, принимая высшія формы, возрастающую степень этихъ
свойствъ и не обнаруживаетъ-ли оно эти свойства въ высокой сте-
пени именно тогда, когда оно достигаетъ той самой высшей своей
формы, которую мы, обыкновенно, называемъ нравственной?
ГЛ. V.—ВЗГЛЯДЪ СЪ ФИЗИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ.
75
§ 25. Наше изслѣдованіе мы начнемъ съ признака увеличе-
нія связности поведенія. Поведеніе созданій съ низшей организа-
ціей можетъ быть рѣзко противопоставлено поведенію высоко-
развитыхъ существъ съ той стороны, что его послѣдовательныя
части весьма слабо связаны между собою. Ни одно изъ безпоря-
дочныхъ движеній, постоянно совершаемыхъ какимъ-нибудь кро-
шечнымъ животнымъ, не связано съ движеніями, совершенными за
минуту передъ тѣмъ и не вліяетъ на тѣ движенія, которыя бу-
дутъ совершаться вслѣдъ за этимъ. Сегодняшнія блужданія рыбы
въ поискахъ за пищею, хотя можетъ быть и обнаруживающіе
въ своихъ приспособленіяхъ къ добыванію добычи въ разные часы
дня, какъ-бы опредѣленный порядокъ, однако, не имѣютъ ника-
кого отношенія къ ея вчерашнимъ и завтрашнимъ блужданіямъ.
Но за то болѣе развитыя созданія, какъ напримѣръ птицы, пока-
зываютъ вамъ и въ постройкѣ гнѣздъ и въ высиживаніи яицъ, и
въ выкармливаніи птенцовъ, и въ оказываніи помощи молодимъ
выводкамъ послѣ того, какъ онѣ выучатся летать, цѣлыя группы
движеній, составляющія цѣлый рядъ взаимно зависимыхъ дѣйст-
вій, простирающійся на довольно продолжительный періодъ вре-
мени. Наблюдая сложныя дѣйствія при добываніи, доставкѣ и
укрѣпленіи, гдѣ надо, отдѣльныхъ волоконъ, составляющихъ гнѣз-
до, или при изловленіи доставленіи и распредѣленіи между птен-
цами пищи, мы найдемъ, что эти комбинированныя движенія про-
являютъ не только продольную, но и поперечную связность.
Человѣкъ, даже стоящій на самыхъ низкихъ ступеняхъ сво-
его развитія, обнаруживаетъ въ своемъ поведеніи еще болѣе связ-
но комбинированныя движенія. Въ многочисленныхъ и разнообраз-
ныхъ манипуляціяхъ, нужныхъ для изготовленія оружія, которое
можетъ потребоваться для охоты будущаго года, въ постройкѣ
лодокъ, въ нападеніи и защитѣ, связанныхъ съ обидами, полу-
ченными или нанесенными много времени тому назадъ,—дикарь
обнаруживаетъ такой аггрегатъ, который въ нѣкоторыхъ изъ сво-
ихъ частей остается связнымъ въ теченіи продолжительнаго пе-
ріода времени.
Кромѣ того, если присмотрѣться къ множеству ежедневныхъ
занятій въ лѣсу, на водѣ, въ полѣ и въ семьѣ, то увидимъ, что
76
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
этотъ связный аггрегятъ движеній составленъ изъ множества аг-
грегатовъ, обнаруживающихъ каждый такую-же связность, какъ
внутри себя, такъ и по отношенію къ другимъ аггретамъ. У ци-
вилизованнаго человѣка вта черта развитого поведенія еще болѣе
замѣтна. Въ чемъ-бы ни заключалось его занятіе, всѣ его отдѣль-
ныя дѣйствія всегда предполагаютъ относительно-многочисленныя,
взаимозависимыя движенія и прп томъ ври самомъ веденіи этого
занятія постоянно обнаруживается связь между движеніями на-
стоящей минуты и движеніями, которыя были совершены давно,
а также движеніями, которыя предстоитъ совершить въ будущемъ.
Кромѣ дѣйствій, тѣсно связанныхъ одно съ другимъ, которыя ис-
полняетъ фермеръ, ухаживая за своимъ скотомъ, наблюдая за сво-
ими рабочими, покупая необходимыя орудія, продавая продукты
своего хозяйства и т. п., одно заключеніе уже аренднаго контрак-
та на занимаемый имъ участокъ предполагаетъ множество комби-
нированныхъ между собою движеній, отъ которыхъ зависятъ движенія
послѣдующихъ лѣтъ; а удабривая свои поля для увеличенія урожая
или прокладывая дренажныя трубы для тѣхъ-же цѣлей, онъ вы-
полняетъ акты, представляющія собою отдѣльныя части нѣкоторой
связной комбинаціи движеній, весьма незначительнаго размѣра. По-
нятно, что то-же самое справедливо и по отношенію къ лавочни-
ку, мануфактуристу и банкиру, причемъ это возрастаніе связно-
сти поведенія у цивилизованныхъ замѣтнѣе, когда мы припомнимъ,
какъ часто отдѣльныя его части тянутся въ связномъ порядкѣ
черезъ цѣлую жизнь, напримѣръ, съ цѣлью составить себѣ состо-
яніе, поставить на ноги семью и т. д.
Не мѣшаетъ замѣтить, что поведеніе, названное нами нравствен-
нымъ, отличается въ общихъ чертахъ отъ поведенія безнравствен-
наго, главнымъ, образомъ большею связностью между составляющими
его движеніями
Употребленіе словъ „распущенный и безпорядочный“ въ примѣ-
неніи къ послѣднему и „сдержанный"—къ первому роду поведенія
свидѣтельствуетъ, что поведеніе низшаго рода, состоя изъ безпорядоч-
ныхъ дѣйствій, отличается недостаткомъ взаимной связи своихъ частей,
тогда-какъ поведеніе высшаго рода, слѣдуя строго опредѣленному по-
рядку, принимаетъ, поэтому, характеръ единства и связности. По мѣрѣ
ГЛ. Г.—ВЗГЛЯДЪ СЪ ФИЗИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ.
77
тОГо, какъ поведеніе становится такимъ, которое принято называть
нравственнымъ, оно обнаруживаетъ сравнительно-прочныя связи между
антецедентами и слѣдствіями, такъ;какъ хорошее и правильное
поведеніе предполагаетъ, что при данныхъ условіяхъ, комбиниро-
ванныя между собою движенія, составляющія поведеніе, будутъ слѣ-
довать другъ за другомъ въ опредѣленномъ порядкѣ. Наоборотъ,
въ поведеніи человѣка, принципы, котораго не высоки, послѣдствія
тѣхъ или иныхъ движеній будутъ сомнительны. Онъ можетъ запла-
тить долгъ и не заплатить, можетъ сдержать слово и не сдержать
его; можетъ сказать правду и солгать. Слова „надежность и нена-
дежность", употребляемыя для характеристики этихъ двухъ родовъ
поведенія, вполнѣ опредѣляютъ, что дѣйствія, составляющія первое
изъ нихъ, могутъ .быть предвидѣны заранѣе, а дѣйствія, составляю-
щія второе,—наоборотъ; это, въ свою очередь, показываетъ, что послѣ-
довательныя движенія, составляющія первое изъ нихъ, находятся
въ болѣе постоянной связи другъ съ другомъ, чѣмъ движенія,
составляющія второе.
§ 26. Несвязность малоразвитаго поведенія сопровождается
неопредѣленностью въ отличіе отъ высшей степени развитія пове-
денія, отличающагося, напротивъ, не только возрастаніемъ его связ-
ности, но и одновременнымъ возрастаніемъ опредѣленности къ коорди-
націи составляющихъ его движеній.
Различныя видоизмѣненія формы, наблюдаемыя у низшихъ жи-
вотныхъ, отличаются полнѣйшею неопредѣленностью и совершенно
во поддаются описанію; и хотя у болѣе высокихъ представителей этого
отдѣла, движенія отдѣльныхъ частей болѣе опредѣленны, однако-
же, движенія всего цѣлаго, относительно направленія въ простран-
етвѣ, остается все-таки неопредѣленнымъ; здѣсь не замѣчается ни-
какого приспособленія общаго движенія, по направленію къ той или
Другой точкѣ пространства. У полиповъ отдѣльныя части тѣла не обна-
руживаютъ никакой опредѣленности въ своихъ движеніяхъ: у подвиж-
Выхъ формъ этого класса, какъ напр., у медузы, совершаемый путь на-
правленъ къ свѣту, если въ окружающей его жидкости существуютъ
различныя степени теплоты и свѣта; во всѣхъ-же другихъ отно-
Щенілхъ этотъ путь совершенно безпорядоченъ. У членистыхъ жи-
й°тныхъ контрастъ между тѣломъ червя, прихотливо извивающимся
78
ЧАСТЬ 1.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВвННОСТИ.
туда и сюда, какъ-бы по волѣ случая и опредѣленнымъ путемъ
пчелы при ея полетѣ отъ цвѣтка къ цвѣтку или назадъ къ улью,
указываетъ намъ на то-же самое обстоятельство; при этомъ, дѣйствія
пчелы при постройкѣ яичекъ и при вскармливаніи личинокъ обна-
руживаютъ еще большую точность приспособленія другъ къ другу,
какъ одновременныхъ, такъ и послѣдовательныхъ движеній- Дви-
женія, совершаемыя рыбою при преслѣдованіи своей добычи, имѣ-
ютъ нѣкоторую опредѣленность, но они слишкомъ отличаются съ
этой стороны отъ множества опредѣленныхъ движеній туловища,
головы и членовъ, выполняемыхъ хищнымъ звѣремъ при подстере-
ганіи, преслѣдованіи и умерщвленіи какого-нибудь травояднаго
животнаго; кромѣ того у рыбъ не наблюдается ни одной изъ тѣхъ,
опредѣленно приспособленныхъ группъ движеній, которыя обнаружи-
ваются млекопитающимъ при вскармливаніи своихъ дѣтенышей.
Сравнительно-замѣтную опредѣленность не во взаимной комби-
націи движеній, составляющихъ отдѣльные единичные акты, а въ
приспособленіяхъ множества комбинированныхъ между собою актовъ,
къ различнымъ цѣлямъ, • характеризуетъ человѣческое поведеніе,
даже па самыхъ низкихъ ступеняхъ его развитія. Въ изготовленіи
и употребленіи оружія, въ безчисленныхъ хитростяхъ и уверткахъ
войны дикарей множество движеній, приспособленныхъ самымъ точ-
нымъ образомъ къ ближайшей цѣли, располагаются и комбинируются
другъ съ другомъ для достиженія отдаленныхъ цѣлей съ такою
точностью, которая не имѣетъ себѣ параллели между низшими тво-
реніями. Въ жизни цивилизованныхъ людей эта черта выступаетъ
еще замѣтнѣе. Любое промышленное искусство можетъ служить
образчикомъ результатовъ такихъ движеній, которыя, отличаясь
каждое совершенною опредѣленностью, сверхъ того, соединяются
между собою самымъ опредѣленнымъ образомъ, какъ въ одновре-
менномъ, такъ и въ послѣдовательномъ порядкѣ. *) Торговыя дѣла,
*) Это наиболѣе яркій примѣръ ритмическихъ движеній; многія про-
мышленныя искусства, какъ напр., искусство производить типографскій на-
боръ, или писать па пишущей машинѣ, считать на счетахъ и т. д. тре-
буютъ ничтожныхъ спеціальныхъ знаній,—все дѣло заключается здѣсь въ
достиженіи навыкомъ механичности ритмическихъ движеній, дающей воз-
можность получить надлежащую быстроту работы.
А. Ф.
ГЛ. V.—ВЗГЛЯДЪ СЪ ФИЗИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ.
79
а равно и всѣ другія житейскія профессіи и занятія отличаются
точными отношеніями во времени, въ пространствѣ и въ количе-
ствѣ, между группами движеній, составляющими тѣ или другіе
акты и ихъ цѣли. Даже будничная жизнь человѣка въ цивили-
зованномъ обществѣ обнаруживаетъ и въ періодахъ, и въ коли-
чествахъ дѣятельности, отдыха и покоя такой порядокъ, какого
не замѣчается въ жизни кочующаго дикаря.
Нравственное поведеніе отличается отъ безнравственнаго точно
такимъ-же образомъ и въ такой-же степени. Добросовѣстный че-
ловѣкъ точенъ во всѣхъ своихъ дѣлахъ: отвѣшиваетъ ровно столько,
сколько слѣдуетъ за назначенную сумму; отпускаетъ товаръ по
условію опредѣленнаго качества; уплачиваетъ полностью всю до-
говоренную сумму. Вообще, его дѣйствія вполнѣ соотвѣтствуютъ
ожиданіямъ, не только по количеству, во и по времени. Если онъ
взялъ на себя какой-нибудь подрядъ, то онъ исполнитъ поставку
къ назначенному дню; если онъ назначилъ кому-нибудь свиданіе,
то явится въ условномъ часу. Таковъ-же онъ и относительно
истины,—его утвержденія точно соотвѣтствуютъ фактамъ. То-же и
въ семейной жизни и супружескихъ отношеніяхъ, отличающихся
опредѣленностью, въ смыслѣ поддержанія брачнаго договора; какъ
отецъ, онъ заботливо приноравливаетъ свое поведеніе въ натурѣ
каждаго ребенка и къ случаю, избѣгая слишкомъ большой или
слишкомъ малой похвалы,-порицанія, награды и наказанія. Та-
кимъ-же является онъ и въ другихъ своихъ поступкахъ, смѣшан-
наго характера. Онъ справедливъ съ своими подчиненными и, во-
обще, приспособляетъ свои дѣйствія въ ихъ заслугамъ; онъ раз-
судителенъ въ дѣлахъ милосердія, распредѣляетъ свои пособія съ
разборомъ, вмѣсто того, чтобы раздавать ихъ безразлично хорошимъ
и дурнымъ, какъ это дѣлаютъ люди, недостаточно ясно понимающіе
лежащую на нихъ общественную отвѣтственность.
Что прогрессъ въ честности есть въ то-же время прогрессъ къ
точно соразмѣренному поведенію, отличающемуся относительной опре-
дѣленностью,—это мы можемъ видѣть еще и съ другой точки
зрѣнія. Характеристическая черта того поведенія, которое мы на-
зываемъ безнравственнымъ, заключается въ его крайностяхъ, тогда
нравственное поведеніе отличается своею умѣренностью. За-
80
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
мѣтимъ, что чрезмѣрность предполагаетъ нѣкоторыя отступленія
дѣйствій отъ средней мѣры, тогда-какъ умѣренность подразумѣ-
ваетъ привычку придерживаться этой средней мѣры; дѣйствія по-
слѣдняго рода могутъ быть опредѣлены гораздо ближе, чѣмъ дѣй-
ствія перваго рода. Очевидно, что несдержанное поведеніе, колеб-
лящееся изъ стороны въ сторону, рѣзко отличается въ этомъ от-
ношеніи отъ сдержаннаго поведенія, колебанія котораго, по самому
смыслу этого эпитета, должны совершаться въ болѣе тѣсныхъ пре-
дѣлахъ, и, слѣдовательно, предполагаетъ сравнительную опредѣлен-
ность движеній.
§ 27. Что развитіе формъ жизни идетъ на ряду съ разви-
вающимся разнообразіемъ въ строеніяхъ и отправленіяхъ и со-
провождается одновременнымъ возрастаніемъ разнообразія пове-
денія,— это такъ очевидно, что не нуждается въ подтвержде-
ніи частными примѣрами. Не менѣе ясно и то, что въ пове-
деніи нецивилизованнаго человѣка, эта разнородность пріобрѣтаетъ,
сравнительно, большіе размѣры въ тѣхъ движеніяхъ, которыя со-
вершаетъ цивилизованный человѣкъ. Не останавливаясь на разсмот-
рѣніи этого въ деталяхъ, мы сразу перейдемъ къ той отдаленной
степени этого-же самаго контраста, которую мы видимъ, подни-
маясь отъ поведенія безнравственнаго къ поведенію нравственному.
Вмѣсто того, чтобы сразу признать существованіе этого по-
слѣдняго контраста, большинство изъ читателей будутъ склонны
отожествлять нравственную жизнь съ жизнью очень малоразнообраз-
ною въ своихъ дѣятельностяхъ. Но тутъ мы наталкиваемся на
недостатокъ въ ходячемъ представленіи о нравственности. Сравни-
тельное однообразіе всѣхъ жизненныхъ движеній, считающееся спут-
никомъ нравственности, не только не нравственно, но противорѣ-
читъ нравственности. Чѣмъ лучше выполняетъ человѣкъ требова-
нія жизни, какъ психическія, такъ и относительно его организ-
ма, какъ относительно себя, такъ и относительно всѣхъ завися-
щихъ отъ него лицъ и его согражданъ, тѣмъ разнообразнѣе долж-
на быть его дѣятельность. И чѣмъ лучше выполняются имъ всѣ
эти требованія, тѣмъ разнороднѣе должны быть его движенія.
Человѣкъ, заботящійся только о своихъ личныхъ потребно-
стяхъ, совершаетъ, при прочихъ равныхъ условіяхъ, менѣе разно-*
ГЛ. ѵ.—ВЗГЛЯДЪ СЪ ФИЗИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ.
81
образные процессы, чѣмъ тотъ, который печется также и о нуж-
дахъ жены и дѣтей. Предполагая даже, что тутъ нѣтъ никакихъ
другихъ различій, ясно видно, что одно уже прибавленіе семей-
ныхъ отношеній увеличиваетъ разнообразіе дѣйствій человѣка, у
котораго нѣтъ тѣхъ обязанностей, или который, имѣя ихъ, не
выполняетъ ихъ; а говорить, что его дѣйствія болѣе разнородны,
значитъ говорить, что тутъ существуетъ большее разнообразіе и
въ тѣхъ комбинаціяхъ движеній, чрезъ которыя онъ проходитъ
въ своей жизни. То-же самое слѣдуетъ сказать и относительно
общественныхъ обязанностей. Чѣмъ совершеннѣе исполняетъ граж-
данинъ эти обязанности, тѣмъ сложнѣе становятся его движенія.
Помогая зависящимъ отъ него людямъ и тѣмъ, которые стоятъ
ниже его, принимая участіе въ политикѣ, содѣйствуя распростра-
ненію знаній и т. п., онъ этимъ прибавляетъ кое-что вовое къ
различнымъ родамъ своей дѣятельности, слѣдовательно, различныя
группы его движеній становятся разнообразнѣе; въ данномъ случаѣ
онъ отличается отъ человѣка, являющагося рабомъ одного какого-
либо желанія или группы желаній.
Хотя и не принято считать, что та дѣятельность, ко-
торая подразумѣвается въ словѣ культура, имѣетъ также свою
нравственную сторону, но для тѣхъ избранныхъ, которые счита-
ютъ, что необходимо упражненіе ьсѣхъ высшихъ способностей,
какъ умственныхъ, такъ и этическихъ, должно непремѣнно быть
включено въ ваше представленіе о полной жизни, которую мы
отожествили здѣсь съ идеально-нравственною жизнью, для тѣхъ,—
повторяю я,—будетъ ясно, что эта дѣятельность также входитъ
въ сферу нравственности, а слѣдовательно, и увеличиваетъ разно-
родность движеній. Каждая изъ такихъ дѣятельностей, — состав-
ляемыхъ тою игрою этихъ высшихъ способностей, которая отъ вре-
мени до времени является какъ • бы придачею къ употребленію
«хъ на пользу жизни, — увеличиваетъ собою разнообразіе въ сово-
купности движеній.
Слѣдовательно, говоря короче, — если такое поведеніе считается
Ваилучшимъ возможнымъ поведеніемъ для каждаго отдѣльнаго
Случая, то, при безконечномъ разнообразіи такихъ случаевъ, полу-
чится и такое-же безконечное разнообразіе соотвѣтствующихъ имъ
82
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
дѣйствій; такхе и разнородность въ соединеніи движеній будетъ
велика.
§ 28. Развитіе въ сферѣ поведенія, разсматриваемаго съ его
нравственной стороны, проявляетъ, подобно всякому другому раз-
витію, очевидное стремленіе къ равновѣсію. Я вовсе не хочу этимъ
сказать, что оно стремится къ равновѣсію, достигаемому въ мо-
ментъ смерти, хотя, конечно, зто послѣднее представляетъ несомнѣн-
но то состояніе, которымъ заключается одинаково, какъ развитія
самой высокой человѣческой личности, такъ и всѣ низшіе роды
развитія; но я хочу сказать, что оно стремится къ подвижному
равновѣсію.
Мы уже знаемъ, что поддержаніе жизни, выраженное въ фи-
зическихъ терминахъ, есть сохраненіе уравновѣшенной комбинаціи
внутреннихъ дѣйствій противъ внѣшнихъ силъ, стремящихъ низ-
вергнуть это равновѣсіе; мы также знаемъ, что приближеніе въ
высшей жизни было пріобрѣтеніемъ способности сохраненія этого
рановѣсія на болѣе продолжительное время, вслѣдстіе послѣдова-
тельныхъ прибавленій новыхъ органическихъ аппаратовъ, которые
своею дѣятельностью могутъ успѣшнѣе противодѣйствовать этимъ,
нарушающимъ равновѣсіе, силамъ. На этомъ основаніи мы прихо-
димъ здѣсь къ тому выводу, что жизнь, называемая нравственною,
есть такая жизнь, при которой это сохраненіе подвижнаго равно-
вѣсія достигаетъ полнаго совершенства, или, покрайней мѣрѣ, при-
ближается къ такому совершенству ближе, чѣмъ гдѣ-бы то ни
было.
Такая истина выводится изъ наблюденій, какъ физіологическіе
ритмы, проявляющіеся лишь крайне смутно при самомъ началѣ
организаціи, во, вмѣстѣ съ прогрессомъ организаціи, становящіеся все
болѣе и болѣе правильными, а также и болѣе разнообразными по
роду своей дѣятельности. Періодичность обозначена лишь въ са-
мой слабой степени во внутреннихъ и внѣшнихъ дѣйствіяхъ са-
мыхъ низшихъ типовъ. Гдѣ жизнь стоитъ еще на крайне низкой
степени, тамъ является пассивная зависимость организма отъ слу-
чайностей въ окружающей его средѣ; а это служитъ причиною
большихъ неправильностей въ жизненныхъ процессахъ. Полинъ при-
нимаетъ пищу то черезъ короткіе, то черезъ длинные промежутки
ГЛ. ѵ.—ВЗГЛЯДЪ СЪ ФИЗИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ.
83
времени, смотря по обстоятельствамъ; а утилизація этой пищи до-
стигается путемъ медленнаго разсѣянія всосанной ея пригодной
части по тканямъ, чему помогаютъ одни только неправильныя дви-
женія всего тѣла животнаго; что-жѳ касается до снабженія жиз-
ненныхъ соковъ кислородомъ, то этотъ процессъ совершается безъ
всякаго слѣда ритма. Даже поднявшись много выше, мы все еще
находимъ очень несовершенныя періодичности, какъ напримѣръ, у
низшихъ мягкотѣлыхъ, у которыхъ хотя и есть сосудистая систе-
ма, но нѣтъ настоящаго кровообращенія, а одно только мед-
ленное передвиженіе по сосудамъ крови, грубо обработанной; такое
передвиженіе совершается сначала въ одномъ направленіи, а по-
томъ, послѣ нѣкоторой паузы, въ противоположномъ. Только при
болѣе совершенномъ развитіи организаціи замѣчается и ритмиче-
скій пульсъ и правильное дыханіе. У млекопитающихся и птицъ, съ
быстротою и правильностью этихъ необходимыхъ ритмовъ, а также
вмѣстѣ съ вытекающимъ отсюда возрастаніемъ жизнедѣятельности,
а слѣдовательно, и съ увеличеніемъ траты, устанавливается сравни-
тельная правильность въ ритмѣ питательныхъ процессовъ, также,
какъ и въ ритмѣ дѣятельности и покоя, потому-что быстрая тра-
та, обусловленная быстротою кровообращенія и дыханія, дѣлаетъ
необходимыми довольно правильныя доставки пищи, а также пе-
ріодическія наступленія сна, во время которого организмъ могъ-бы
возстановить произведенныя имъ траты. Начиная съ этихъ ступе-
ней, подвижное равновѣсіе, характеризующееся именно этими вза-
имно-зависимыми ритмами, непрерывно продолжаютъ становиться все
лучше и лучше, вслѣдствіе все болѣе и болѣе успѣшнаго проти-
водѣйствія тѣмъ дѣйствіямъ, которыя стремятся къ его ниспро-
верженію. То-же самое мы видимъ и тогда, когда поднимаемся отъ
Дикаря къ цивилизованному человѣку, или отъ самаго низшаго къ
самому высшему представителю цивилизованнаго человѣчества. Ритмъ
внѣшнихъ дѣйствій, требующихся для поддержанія ритма внутрен-
нихъ дѣйствій, становится тутъ вмѣстѣ и болѣе сложнымъ и бо-
лѣе совершеннымъ, чѣмъ достигается и лучшее подвижное равно-
вѣсіе внутреннихъ дѣятельностей съ внѣшними силами.
Само собой разумѣется, что мы постоянно подразумѣвали при
всѣхъ этихъ разсужденіяхъ, что человѣкъ, достигающій такимъ
84 ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
образомъ предѣла развитія, живетъ въ обществѣ, сообразномъ съ
его натурою, т. е., что это — человѣкъ, живущій посреди по-
добнымъ-же образомъ устроенныхъ людей, которые всѣ и каждый
находятся въ полной гармоніи съ созданною ими себѣ обществен-
ною средою, потому что выработка самаго высшаго типа человѣка
можетъ итти только рагі равви (рука объ руку) съ выработкою
самого высшаго типа общества. Совершенная жизнь въ совершенномъ
обществѣ есть лишь другое названіе для совершеннаго равновѣсія
между коордированными дѣятельностями каждой общественной еди*
ницы и дѣятельностями всего агрегата этихъ единицъ.
§ 29. Даже для тѣхъ изъ моихъ читателей, которые зна-
комы съ предыдущими томами моей системы, а ужъ тѣмъ болѣе
для всѣхъ остальныхъ, незнакомыхъ съ ними, является страннымъ
подобное представленіе нравственнаго поведенія въ физическихъ
терминахъ. А между тѣмъ, необходимо было представить его такимъ
образомъ. Разъ перераспредѣленіе вещества и движенія, составля-
ющія собою развитіе, происходятъ во всѣхъ аггрегатахъ, то его
законы должны выполняться въ самомъ развитомъ существѣ, въ такомъ
же размѣрѣ, какъ и во всякой иной вещи, а дѣйствія этого сущест-
ва, разложенныя на составляющія ихъ движенія должны своимъ
примѣромъ подтверждать эти законы. Мы нашли, что и въ дѣй-
ствительности это должно быть такъ, а не иначе. Между нравствен-
нымъ развитіемъ и развитіемъ, опредѣляемымъ въ физическихъ
терминахъ, существуетъ полиѣшее соотвѣтстіе.
Поведеніе, въ томъ именно смыслѣ,' въ какомъ оно дѣйст-
вительно познается нами изъ нашихъ воспріятій, а не то, которое
мы истолковываемъ въ терминахъ, сопровождающихъ его чувствъ
и идей, - состоитъ изъ движеній, комбинированныхъ между собою.
Поднимаясь по разнообразнымъ ступенямъ обширной лѣстницы
живыхъ существъ, мы находимъ, что эги комбинированныя дви-
женія носятъ на себѣ характеръ все большей и большей связности,
все большей и большей опредѣленности, какъ каждое въ отдѣль-
ности, такъ и въ своихъ координированныхъ групнахъ и, нако"
нецъ, все большей разнородности; мы видѣли далѣе, что, при
переходѣ отъ низшихъ типовъ человѣка къ высшимъ, или отъ
менѣе нравственнаго его тина къ болѣе правственоому, эти черты
ГЛ. VI.—ВЗГЛЯДЪ СЪ БІОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ.
85
становятся еще болѣе замѣтными при развивающемся поведеніи.
Затѣмъ мы видѣли, что возрастаніе связности, опредѣленности и
разнородности движеній служитъ все къ лучшему и лучшему сохра-
ненію подвижного равновѣсія. Гдѣ развитіе еще слабо, тамъ и
это равновѣсіе крайне несовершенно, и скоро приходитъ къ концу;
но съ прогрессомъ развитія, который вмѣстѣ съ собою приноситъ
силу и сообразительность, оно становится болѣе устойчивымъ и
способнымъ къ болѣе продолжительному существованію въ виду
силъ, вступающихъ съ нимъ въ борьбу; но въ человѣческомъ родѣ
вообще, оно уже получило сравнительную правильность и долговре-
менность; однако, наибольшей правильности и долговременности оно
можетъ достигнуть только между самыми высшими типами чело-
вѣчества.
ГЛАВА VI.
Взглядъ съ біологической точки зрѣнія.
§ 30. Разсмотрѣнная нами истина,—что идеально нравствен-
нымъ человѣкомъ можно назвать такого человѣка, подвижное равно-
вѣсіе котораго совершенно, или въ которомъ оно приближается
къ совершенству, — переведенная на физіологическій языкъ, при-
водится къ той истинѣ, что это такой человѣкъ, у котораго всѣ его
разнородныя отправленія выполняются должнымъ образомъ. Каждое
отправленіе имѣетъ прямое или косвенное отношеніе къ требова-
ніямъ жизни, самый фактъ его существованія, какъ продукта раз-
витія, служитъ доказательствомъ того, что оно порождено приспо-
собленіемъ внутреннихъ дѣйствій къ внѣшнимъ. Слѣдовательно,
невыполненіе его въ нормальныхъ размѣрахъ влечетъ за собою
невыполненіе одного изъ требованій полной жизни. Если суще-
ствуетъ недостаточное выполненіе какого-нибудь отправленія, то ор-
ганизмъ испытываетъ вредное послѣдствіе такой недостаточности.
Іакже точно, если выполненіе какого-либо отправленія доходитъ
Ао чрезмѣрности, то эта чрезмѣрность отражается на другихъ от-
правленіяхъ и уменьшаетъ ихъ полезность.
86
ЧАСТЬ I.— ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
Хотя въ періодъ полнаго разцвѣта силъ, когда напряженіе
всѣхъ органическихъ дѣятельностей велико, безпорядокъ, произво-
димый чрезмѣрностью или недостаточностью какого-либо отправле-
нія, скоро исчезаетъ и равновѣсіе снова возстановляется, однако,
справедливо и то, что всякая чрезмѣрность или недостаточность
производитъ нѣкоторый безпорядокъ или разстройство, которое
вліяетъ на тѣлесное или душевное отправленіе и понижаетъ уро-
вень жизни для данной минуты.
Чрезмѣрность или недостаточность какого-либо потравленія не
только предполагаетъ недостиженіе полноты жизни въ данную ми-
нуту, но въ конечномъ своемъ результатѣ ведетъ къ уменьшенію
продолжительности жизни. Если какое-нибудь отправленіе совер-
шается быстрѣе, чѣмъ нужно, или слабѣе, чѣмъ нужно и вслѣд-
ствіе этого являются частыя возмущенія всѣхъ вообще отправле-
ній, то въ результатѣ всегда окажется какое-нибудь хроническое
разстройство въ равновѣсіи отправленій. Дѣйствуя на органы и
оставляя въ нихъ свои послѣдствія, постоянно усиливающіяся пу-
темъ постояннаго накопленія, это разстройство вызываетъ мало-по-
малу общее разстройство организма, а когда жизненныя силы осла-
бѣютъ, его подвижное равновѣсіе быстро нарушается и смерть на-
ступаетъ болѣе или менѣе преждевременно.
Отсюда понятно, что нравственный человѣкъ, это — такой
человѣкъ, у котораго всѣ его отправленія, многочисленныя и разно-
образныя по роду, выполняются каждое въ надлежащей мѣрѣ, т. е.
въ такой степени, которая строго приспособлена къ условіямъ его
существованія.
§ 31. Какъ ни странно можетъ показаться наше положеніе,—что
выполненіе каждаго отправленія составляетъ, въ нѣкоторомъ смыслѣ,
нравственную обязанность,— однако, мы должны признать справед-
ливость такого вывода.
Мы привыкли думать, что нравственность требуетъ отъ насъ
воздержанія отъ такихъ жизненныхъ дѣятельностей, которыя до-
водятъ до чрезмѣрностей, или такихъ, которыя являются помѣ-
хою къ общему или частному благополучію; но она требуетъ отъ
насъ также и выполненія этихъ жизненныхъ дѣятельностей до ихъ
нормальныхъ предѣловъ. Съ этой точки зрѣнія не только всѣ
ГЛ. VI.—ВЗГЛЯДЪ СЪ БІОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ.
87
духовныя, но и животныя отправленія, будутъ имѣть обяза-
тельную силу. Установивъ тотъ фактъ, что въ нашемъ, переход-
номъ, состояніи, отличающемся весьма несовершеннымъ приспособ-
леніемъ нашего устройства къ жизненнымъ условіямъ, нравствен-
ныя условія высшихъ порядковъ часто необходимо вызываютъ та-
кое поведеніе, которое приноситъ физическій вредъ, мы должны
признать и тотъ фактъ, что такое обращеніемъ тѣломъ, которое
ведетъ къ уменьшенію силы и полноты его жизненности, — раз-
сматриваемое независимо отъ другихъ послѣдствій, — должно счи-
таться безнравственнымъ. ’)
Изъ этого вытекаетъ одинъ изъ критеріевъ нашихъ дѣйствій.
Бъ каждомъ случаѣ мы можемъ и должны поставить слѣдующіе
вопросы: приводитъ-ли это дѣйствіе къ поддержанію полноты
жизни въ данную минуту? Стремится-ли оно къ продолженію
жизни до ея полной длины? Утвердительный и отрицательный от-
вѣты на оба эти вопроса безмолвно причислятъ данное дѣйствіе
къ хорошимъ или дурнымъ, но только по отношенію къ его не-
посредственнымъ результатамъ, не касаясь того, какимъ оно мо-
жетъ оказаться въ отдаленномъ будущемъ.
Кажущаяся парадоксальность этого положенія проистекаетъ изъ
нашей привычки судить объ идеальномъ человѣчествѣ по прило-
жимости этого понятія къ тому человѣчеству, которое существуетъ
въ данную минуту. Предшествующее заключеніе относится къ выс-
шему поведенію, т. е. къ тому поведенію, которымъ, какъ мы
видѣли, завершается развитіе поведенія и въ которомъ выполне-
ніе всѣхъ приспособленій дѣйствій къ цѣлямъ, служащихъ къ
полнотѣ индивидуальной жизни, а равно и приспособленій для под-
держанія потомства и къ подготовленію его для зрѣлой жизни,
*) Именно такого рода предпочтеніе цѣлей нравственности высшаго
порядка физическому вреду проповѣдуется аскетизмомъ; насколько дан-
п°е нанесеніе физическаго вреда искупается достиженіемъ указанныхъ
Цѣлей, съ точки зрѣнія общаго, индивидуальнаго и видового прогресса
человѣчества,-вопросъ иной, но я подчеркиваю здѣсь прпзнапіе почтен-
®аго автора, что такого рода предпочтеніе можно считать безнравствен-
нымъ лишь въ томъ случаѣ, если его разсматривать „независимо отъ дру-
гИхъ послѣдствій". Сы. мои примѣчанія па стран. 31 и 46.
А. Ф.
88
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
не только совмѣстимо съ выполненіемъ такихъ-же приспособленій
другими, но даже благопріятствуетъ этому выполненію. Принтомъ,
такое представленіе о поведеніи, въ самой его совершенной формѣ,
необходимо предполагаетъ представленіе о такой человѣческой на-
турѣ, у которой вто поведеніе являлось-бы продуктомъ ея фор-
мальныхъ дѣятельностей. При такой постановкѣ вопросовъ ста-
новится очевиднымъ, что всякая недостаточность отправленія или
его чрезмѣрность предполагаетъ уклоненіе отъ наилучшаго или
отъ вполнѣ нравственнаго поведенія.
§ 32. Мы разсматривали до сихъ поръ поведеніе съ боіоло-
гической точки зрѣнія и анализировали составляющія его дѣйствія
только съ физіологической ихъ стороны, не касаясь стороны
психологической. Мы указывали только на тѣлесныя перемѣны и совер-
шенно игнорировали сопровождающія ихъ душевныя перемѣны. Съ
перваго взгляда можетъ показаться, что иначе мы не могли по-
ступать, потому-что давая отчетъ о состояніи сознанія необходимо
предполагать включеніе въ біологическую точку зрѣнія такихъ
вещей, которыя должны быть разсматриваемы только съ точки
зрѣнія психологической.
Между тѣмъ это вовсе не такъ. Мы вступаемъ въ область
психологіи только тогда, когда говоримъ о душевныхъ состояніяхъ
и ихъ соотношеніяхъ съ внѣшними дѣятелями, когда начинаемъ
разсматривать соотвѣствіями связей между субъективными состояніями
и объективными дѣйствіями. Итакъ, мы не выступимъ изъ пре-
дѣловъ разсматривамаго нами предмета, если займемся здѣсь чув-
ствованіями и дѣйствіями въ ихъ взаимной связи-
Мы не можемъ этого избѣгнуть, такъ-какъ психическія пере-
мѣны, сопровождающія многія изъ физическихъ перемѣнъ въ ор-
ганизмѣ, имѣетъ двоякое отношеніе къ біологическимъ факторамъ.
Тѣ чувствованія, которыя мы называемъ ощущеніями и которыя
исходятъ изъ разныхъ пунктовъ нашего тѣлеснаго организма,
сопровождаютъ нѣкоторыя состоянія внутреннихъ жизненныхъ ор-
гановъ и еще замѣтнѣе—нѣкоторыя состоянія внѣшнихъ органовъ,
служатъ въ однихъ случаяхъ руководителями при выполненіи от-
правленій и, отчасти, стимулами; въ другихъ-жѳ случаяхъ, главнымъ
образомъ, — стимулами, и въ слабой степени, какъ руководители-
ГЛ. VI—взглядъ съ Біологической ТОЧКИ ЗРѢНІЯ.
89
1’акъ напр. 'зрительныя ощущенія помогаютъ управлять нашими
движеніями; при значительной живости движеній, ускоряется дыха-
ніе; ощущеніе тепла и холода, возбуждающія или ослабляющія наши
жизненныя дѣятельности, служатъ также для нашего руководства.
Точно также и тѣ чувствованія, которыя мы называемъ душев-
ными волненіями и которыя не могутъ быть локализированы, или
пріурочены къ какому либо пункту нашего тѣла, тоже дѣйствуютъ
и какъ руководители, и какъ стимулы, только болѣе общимъ
образомъ, причемъ ихъ вліяніе на выполненіе отправленій даже
сильнѣе, чѣмъ самое ощущеніе. Такъ, страхъ, побуждающій къ
бѣгству и развивающей проявляемыя при этомъ силы, дѣйствуетъ
въ то-же время на сердце и на пищеварительный каналъ; а радость,
побуждающая къ продолженію вызвавшихъ ее дѣйствій, въ то-же
время усиливаетъ всѣ внутренніе процессы.
Вотъ почему при изслѣдованіи поведенія съ біологической
точки зрѣнія, мы должны разсмотрѣть то взаимодѣйствіе чувство-
ваній и отправленій, которое существенно для животной жизни во
всѣхъ ея развитыхъ формахъ.
§ 33. Въ „Основаніяхъ Психологіи" было доказано, что во
всемъ животномъ мірѣ „страданія необходимо соотносительны вред-
нымъ для организма дѣйствіямъ; а удовольствія столь-же необхо-
димо соотносительны благополучію", такъ-какъ „гипотеза раз-
витія приводитъ насъ къ тому неизбѣжному выводу, что одарен-
ныя чувствительностью породы организмовъ не могли явиться на
свѣтъ ни при какихъ другихъ условіяхъ". Не трудно доказать
нто положеніе.
Если мы вмѣсто слова удовольствіе, подставимъ равносильное
«му слово чувствованіе, которое мы стараемся внести въ сознаніе
и удержать въ немъ, а слово страданіе, тоже замѣнимъ сло-
вомъ— чувствованіе, которое мы стараемся изгнать изъ сознанія
и болѣе не пускать его туда, то сразу увидимъ, что если-бы тѣ
состоянія сознанія, которое животное старается удержать, были
соотносительны вреднымъ для него дѣйствіямъ, а тѣ, которыя оно
старается изгнать, были соотносительны полезнымъ дѣйствіямъ, то
т&коѳ животное должвобы было немипуемо исчезнуть со свѣта,
вслѣдствіе исканія для себя вреда и избѣганія пользы. Другими
90
ЧАСТЬ 1.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
словами, — только тѣ расы могли выжить, у которыхъ, въ среднемъ
выводѣ, пріятныя или желательныя чувствованія сопровождали
дѣятельности, ведущія къ поддержанію жизни, а непріятныя или
нежелательныя сопровождали дѣятельности, прямо или косвенно
пагубныя для жизпи, причемъ, при прочихъ равныхъ условіяхъ,
наиболѣе долговременная живучесть должна была оказываться между
такими расами, у которыхъ эти приспособленія чувствованіе къ
дѣйствіямъ были лучше и постоянно стремились къ достиженію
вполнѣ совершеннаго приспособленія.
Необходимая связь между дѣйствіями и ихъ послѣдствіями
должна была установиться въ живыхъ существахъ много ранѣе
возникновенія у нихъ сознанія; послѣ-же появленія сознанія эти
связи пе могли измѣниться иначе, какъ въ лучшую сторону. Пер-
воначальная жизнь поддерживается упорствованіемъ въ дѣйствіяхъ,
ей благопріятныхъ и уклоненіемъ отъ дѣйствій, которыя ей мѣ-
шаютъ; гдѣ-бы ни появилась чувствительность, какъ спутникъ
жизни, формы ея всегда должны быть таковы, чтобы испытываемое
чувствованіе, въ одномъ случаѣ было чувствованіемъ желательнаго
сорта,—т. е. удовольствіемъ, а въ другомъ чувствованіемъ неже-
лательнаго или избѣгаемаго сорта, т. е. страданіемъ. Мы сейчасъ
увидимъ, какъ необходимость этихъ отношеній обнаруживается въ
конкретныхъ случаяхъ.
Растеніе, которое своими корешками оплетаетъ закопанную въ
землѣ кость, или картофелина, устремляющаяся своими блѣдными
ростками къ рѣшеткѣ, сквозь которую проходитъ свѣтъ въ погребъ,
убѣждаютъ насъ, что измѣненія, производимыя въ ихъ тканяхъ внѣш-
ними дѣятелями, будутъ тякія измѣненія, которыя способствуютъ
утилизаціи этихъ дѣятелей. Если мы пожелаемъ узнать,—что
было-бы тогда, если-бы корешки растенія росли не по направленію
къ тому мѣсту, гдѣ влага, но въ противоположную сторону, и
если-бы его листья, получающіе способность подъ благотворнымъ
дѣйствіемъ свѣта къ поглощенію необходимыхъ газовъ, направля-
лись-бы къ темнотѣ, тогда мы убѣдились-бы, что это повело-бы
за собою неминуемую смерть, вслѣдствіе отсутствія такихъ важ-
ныхъ приспособленій. Такое, общее, отношеніе проявляется очевиднѣе
на насѣкомоядныхъ растеніяхъ, напримѣръ, на мухоловкѣ; опа плотно
ГЛ. VI.—ВЗГЛЯДЪ СЪ БІОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРЪНІЯ.
91
закрываетъ свои полости вокругъ животнаго вещества, но оставляетъ
0ХЪ открытыми, если попадаетъ въ эти полости какое-либо ве-
щество иного рода. Это доказываетъ, что стимулъ, производимый
первою частицею поглощеннаго вещества, самъ возбуждаетъ тѣ
дѣйствія, посредствомъ которыхъ утилизируется растеніемъ вся
масса захваченнаго вещества.
Перейдя отъ растеній къ безсознательнымъ кивотнымъ организ-
мамъ, мы увидимъ такую-же связь между склонностью и пользою. Наб-
людая за щупальцами полипа, пристающими къ живой твари или
къ какому-нибудь кусочку животнаго вещества; и смыкающимися
вокругъ него, между-тѣмъ какъ они совершенно индифферентны
къ прикосновенію всякаго другого вещества, точно также проса-
чиваніе извѣстнаго количества питательныхъ соковъ въ щупальца,
составляющее зачаточное уподобленіе, производитъ движенія схва-
тыванія и удержанія. Жизнь, конечно, пресѣклась-бы при обрат-
ныхъ отношеніяхъ.
То-же можно сказать, относительно этой основной связи между
соприкосновеніемъ съ пищею я ея принятіемъ, о сознательныхъ
животныхъ вплоть до самыхъ высшихъ. Пробованіе какого-ни-
будь вещества означаетъ проникновеніе его частицъ чрезъ сли-
зистую оболочку языка и нёба, а поглощеніе вещества, служа-
щаго пищею, составляетъ только начало поглощенія, продолжаю-
щагося на всемъ протяженіи пищепровода. Ощущеніе-жѳ, сопро-
вождающее это поглощеніе, когда оно происходитъ, по отношенію
къ веществу, служащему пищею, вызываетъ въ томъ мѣстѣ, гдѣ оно
всего сильнѣе, а именно въ глоткѣ автоматическій актъ проглаты-
ванія; тутъ видна грубая аналогія съ поглощеніемъ щупальцами по-
липа, вызывающимъ актъ схватыванія.
Если мы перейдемъ отъ этихъ процессовъ и отношеній,—
соприкосновенія между поверхностью животнаго организма и при-
нимаемымъ имъ въ себя, веществомъ,—къ явленіямъ, производимымъ
Разсѣянными частичками вещества, составляющими для сознатель-
нвхъ существъ запахъ этого вещества, то мы встрѣтимся съ та-
кою-же общею истиною, какъ послѣ соприкосновенія, нѣкоторыя
частицы массы вещества поглощаются тою частью, до которой онѣ
коснулись и возбуждаютъ актъ схватыванія, такъ точно погло-
92
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
щаются и тѣ частицы вещества, которыя, распространяясь въ во-
дѣ или въ воздухѣ, достигаютъ до животнаго этимъ путемъ, причемъ,
поглощенныя имъ, онѣ возбуждаютъ въ немъ тѣ дѣйствія, посред-
ствомъ которыхъ выполняется соприкосновеніе съ данною массою
вещества. Если даже физическое раздраженіе, вызываемое разсѣян-
ными частичками, совершенно безсознательно, то все-же двигатель-
ныя измѣненія, производимыя этимъ самымъ раздраженіемъ, обу-
словливаютъ сохраненіе жизни организма, разъ-только эти измѣ-
ненія оканчиваются соприкосновеніемъ съ даннымъ веществомъ; на-
противъ того, если производимыя сокращенія не даютъ такого ре-
зультата то неминуемымъ послѣдствіемъ является относительный
голодъ и смерть. Всякій разъ, когда такое физическое раздраже-
ніе сопровождается чувствительностью, то послѣдняя необходимо
должна быть совмѣстна съ движеніемъ по направленію къ пита-
тельному веществу и даже вести къ такому движенію: слѣдова-
тельно, производимое чувствованіе должно быть не отталкиваю-
щимъ, а пріятнымъ. Такое правило относится, какъ къ самымъ
низшимъ формамъ сознательности, такъ и къ самымъ высшимъ; мы
видимъ это на примѣрѣ всѣхъ высшихъ животныхъ, привлекаемыхъ
запахомъ къ свойственной имъ пищѣ.
Такое приспособленіе происходитъ не только въ движеніяхъ,
производящихъ перемѣщеніе, но и въ движеніяхъ схватыванія.
Молекулярныя измѣненія, производимыя поглощеніемъ питательныхъ
частицъ отъ органическаго вещества, находящагося въ соприкосно-
веніи съ даннымъ животнымъ или только по близости отъ него,
порождаютъ въ животномъ движенія, которыя при очень низкой
организаціи, бываютъ крайне неопредѣленны, но которыя, съ про-
грессомъ организаціи, становятся все болѣе и болѣе опредѣ-
ленными.
Въ самомъ началѣ, пока индифферивцированная еще прото-
плазма обладаетъ способностью поглощенія и сократимостью во
всѣхъ своихъ точкахъ, перемѣны формы, производимыя физическимъ
раздраженіемъ, идущимъ отъ сосѣдняго пищевого вещества, крайне
смутны и приноровлены къ его утилизаціи крайне недѣйствитель-
нымъ образомъ, но, со спеціализаціею частей на сократимыя и
всасывающія, эти движенія становятся лучше приноровленными для
ГЛ. VI—ВЗГЛЯДЪ СЪ БІОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗВѢПІЯ.
93
9той цѣли; особи, у которыхъ они приноровлены наименѣе, неиз-
бѣжно погибаютъ скорѣе тѣхъ, у которыхъ они приноровлевы бо-
лѣе всего. Но тутъ является еще одна необходимость. Отношенія
между этими раздраженіями и соотвѣтственно-приноровленными со-
кращеніями должны быть такого рода, что возрастаніе однихъ не-
премѣнно производитъ и возрастаніе другихъ; разъ направленія
раздраженій уже установились, большее раздраженіе производитъ и
большее сокращеніе, которое, въ свою очередь, вызывая болѣе тѣс-
ное соприкосновеніе съ раздражающимъ дѣятелемъ, причиняетъ уси-
леніе стимула, а это обусловливаетъ дальнѣйшее усиленіе самаго
сокращенія и т. д. Такимъ образомъ, мы дошли до вывода, наи-
болѣе относящагося до занимающаго насъ предмета. Очевидно, что
возникновенія чувствованія, сопровождающаго раздраженіе, пе мо-
жетъ быть отталкивающимъ, побуждающимъ къ прекращенію дан-
наго дѣйствія, но непремѣнно должно быть пріятнымъ, побуждаю-
щимъ къ его продолженію. Пріятное ощущеніе само должно слу-
жить стимуломъ къ тому сокращенію, которое поддерживаетъ и
увеличиваетъ это пріятное ощущеніе, или должно быть соединено
со стимуломъ такъ, чтобы оба усиливались одновременно. Такое
отношеніе должно установиться косвеннымъ путемъ и въ приложе-
ніи ко всѣмъ остальнымъ отправленіямъ; неустановленіе-же его въ
какомъ-либо частномъ случаѣ становится непригоднымъ въ этихъ
границахъ къ условіямъ существованія.
Слѣдовательно, первичная связь между пріятными (приносящими
удовольствіе) дѣйствіями и продолженіемъ или поддержаніемъ жизни,
а также и между непріятными (приносящими страданіе) дѣй-
ствіями и уменьшеніемъ или прекращеніемъ жизни можетъ быть
Доказана двумя способами. Во-первыхъ, мы видимъ, начиная съ
самыхъ низшихъ живыхъ организмовъ, что полезное дѣйствіе и
Дѣйствіе, къ которому побуждаетъ собственное стремленіе, пред-
ставляютъ съ самаго начала двѣ стороны одного и того-же явле-
®ія; эти стороны не могутъ быть разъединены, такъ-какъ въ про-
тивномъ случаѣ живымъ организмамъ угрожаютъ гибельныя по-
слѣдствія. Съ другой стороны, разсматривая развитыхъ животныхъ
томъ видѣ, какъ они существуютъ въ настоящее время, мы
В(>димъ, что каждая особь и каждый видъ изо дня въ день со-
94
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
храняютъ жизнь только потону, что преслѣдуютъ пріятное и избѣ-
гаютъ непріятнаго.
Такимъ образомъ мы дошли до другой стороны конечной
истины, открытой нами тѣмъ-же аналитическимъ путемъ въ предъ-
идущей главѣ. Мы нашли, что нравственное представленіе, въ кото-
ромъ отсутствовало-бы сознаніе удовольствія какого-бы то ни
было рода, гдѣ-бы то ни было, когда-бы то ни было и для ка-
кого-бы то ни было существа, столь-же мало возможно для насъ,
какъ и представленіе о субъектѣ, въ которомъ отсутствовало-бы со-
знаніе пространства. Такая необходимость условія мысли, какъ мы
видимъ, заключается въ самой природѣ существованія, одареннаго
чувствительностью. Существованіе чувствующихъ тварей можетъ
появиться только при томъ условіи, чтобы акты, доставляющіе
удовольствіе, были-бы въ то-же время и актами, сохраняющими
жизнь. *)
§ 34. Несмотря на всѣ приведенныя нами разъясненія, про*
стое голое заявленіе такого положенія конечною истиною, лежащею
въ основаніи всѣхъ нашихъ оцѣнокъ хорошаго и дурного, навѣр-
ное возбудитъ удивленіе во многихъ, если не въ большинствѣ мо-
ихъ читателей. Большая часть изъ нихъ, зная по опыту, что мно-
гимъ благопріятнымъ результатамъ предшествовало непріятное со-
стояніе сознанія, напримѣръ то, которымъ обыкновенно сопровож-
дается трудъ, а также и нѣкоторые вредные результаты, явившіе-
ся послѣдствіями нѣкоторыхъ испытанныхъ удовольствій, какъ на-
примѣръ результаты послѣ слишкомъ сильнаго опьяненія, -- вполнѣ
вѣритъ тому, что страданія, въ цѣломъ, благодѣтельны для чело-
вѣка, а удовольствія, въ цѣломъ, для него гибельны; подобныя
исключенія до того наполняютъ собою умы людей, что они не помнятъ
правила.
Если распросить ихъ, то они откровенно сознаются, что стра-
данія отъ ранъ, ушибовъ и вывиховъ суть спутники бѣдствій, какъ
для самого страдальца, такъ и для его окружающихъ и что ожи-
•) Т. е. сохраняющими не только индивидуальную, но и видовую жизнь
и служащими прямо или косвенно къ развитію и совершенствованію, какъ
той, такъ и другой.
А. Ф.
ГЛ. VI.—ВЗГЛЯДЪ СЪ БІОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРЪНІЯ.
95
даніе такихъ страданій удерживаетъ отъ неосторожныхъ и легко-
иысленныхъ поступковъ. Нельзя отрицать и того, что мученія отъ
обжога или отъ обвара кипяткомъ или паромъ, точно также
какъ и мученія отъ сильнаго холода, голода и жажды, непре-
рывно связанныя пожизненными или временными поврежденіями,
могутъ сдѣлать переносящаго ихъ человѣка неспособнымъ къ вы-
полненію того, что должно быть имъ сдѣлано, или для собствен-
наго благополучія, или для благополучія другихъ. Они принуждены
согласиться, что спасеніе отъ задушенія ведетъ ко всему тому,
что мы можемъ получить въ жизни. Они согласятся и съ
тѣмъ, что человѣкъ, закованный въ цѣпи и заключенный въ
холодной и сырой тюрьмѣ, подвергаетъ опасности здоровье и не
можетъ принести пользы ни себѣ ни людямъ; и такой вредъ на-
носится тутъ, какъ причиняемыми ему положительными страданіями,
такъ и сопровождающими ихъ отрицательными страданіями, состоя-
щими въ отсутствіи свѣта, свободы и людского сообщества.
И наоборотъ, они нисколько не сомнѣваются въ томъ, что, не-
смотря на случайную невоздержность и ея послѣдствія, удовольствіе,
сопровождающее принятіе пищи, существуетъ совмѣстно съ физиче-
скою пользою, и что эта польза тѣмъ больше, чѣмъ полнѣе удовле-
творяется аппетитъ. Они не могутъ отрицать и того, что инстинкты
и чувства, побуждающіе къ браку, равно какъ и тѣ, что нахо-
дятъ себѣ удовлетвореніе въ попеченіи о дѣтяхъ, производятъ
благотворное вліяніе даже за вычетомъ всѣхъ переносимыхъ ими
страданій. Они не дерзнутъ усумниться и въ томъ, что удоволь-
ствіе, доставляемое намъ отъ накопленія имущества даотъ, послѣ
всѣхъ должныхъ вычетовъ страданій, большой избытокъ частной
и общественной пользы. Однако, удовольствія и страданія,
чувственнаго и задушевнаго свойства, являются побудителями къ
надлежащимъ и удержкою отъ ненадлежащихъ поступковъ; обы-
кновенно, такіе случаи остаются незамѣченными; но лишь тѣ случаи
вривимаются во вниманіе, которые прямо или косвенно сбиваютъ
человѣка съ надлежащей колеи. Обыкновенно, люди пренебрегаютъ
вравильнымъ дѣйствіемъ этого закона во всѣхъ существенныхъ
клучаяхъ, а признаютъ лишь его неправильное дѣйствіе въ нѣко-
т°Рыхъ несущественныхъ случаяхъ.
96
ЧАСТЬ I.— ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕВВОСТИ.
Намъ возразятъ, быть можетъ, на это, что болѣе сильныя стра-
данія и удовольствія, непосредственно связанныя съ нашими физи-
ческими нуждами, руководятъ нами правильнымъ образомъ, но, что
болѣе слабыя удовольствія и страданія, несвязанныя непосредствен-
но съ поддержаніемъ жизни, руководятъ нами неправильнымъ спо-
собомъ. Тогда необходимо допустить то предположеніе, что система
руководства посредствомъ удовольствій и страданій, удовлетворяв-
шая своему назначенію у всѣхъ живыхъ существъ ниже человѣка,
у послѣдняго оказывается несостоятельною. Или-же, приходится
допустить, что у человѣка подобное руководительство оказывается
вполнѣ удовлетворяющимъ своему назначенію, когда дѣло идетъ о
выполненіи неизбѣжныхъ требованій или нуждъ, и неудовлетвори-
тельнымъ, когда дѣло идетъ о менѣе серьезныхъ требованіяхъ и
нуждахъ. Но тѣ, которые такъ думаютъ, должны доказать намъ,
какимъ образомъ провести эту границу между двумя родами по-
требностей, а также и объяснить намъ,—почему-же система, удо-
влетворяющая низшія существа, не удовлетворяетъ высшихъ?
§ 35. Безъ всякаго сомнѣнія, что и послѣ нашего письмен-
наго объясненія намъ сдѣлаютъ то-же самое возраженіе, т. е. наши
противники будутъ снова ссылаться на примѣры вредныхъ наслаж-
деній и благотворныхъ страданій.*) Они укажутъ намъ на пьяницу,
на игрока, на вора, преслѣдующихъ каждый свойственное ему удо-
вольствіе и станутъ доказывать этими примѣрами, что преслѣдованіе
удовольствій сбиваетъ съ настоящей колеи; въ то-же время, ука-
жутъ намъ на самоотверженнаго родственника, на работника, на-
стойчиво преодолѣвающаго свою усталость, на честнаго человѣка,
отказывающаго себѣ во всемъ, чтобы только не впасть въ долги,
и станутъ доказывать изъ этихъ примѣровъ, что непріятныя со-
стоянія сознанія сопровождаютъ дѣйствительно благотворныя дѣй-
ствія. Но, напомнивъ имъ прежде всего тотъ фактъ, о которомъ
говорилось въ § 20,—что это возраженіе вовсе не говоритъ про-
тивъ руководства удовольствіями и страданіями вообще, такъ-какъ
онъ показываетъ только то, что мы часто должны игнорировать
♦) Относительно этихъ случаевъ полезности нѣкоторыхъ видовъ стра-
данія и вредности нѣкоторыхъ удовольствій см. мою вступительную статью-
А. Ф.
ГЛ. VI.—ВЗГЛЯДЪ СЪ ВІОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРЪНІЯ.
97
удовольствія и страданія ради удовольствій и страданій болѣе от-
даленнаго и общаго свойства, а также призвавъ вполнѣ, что въ
вынѣшяемъ человѣчествѣ, при современномъ складѣ его натуры,
руководство ближайшими удовольствіями и страданіями оказывается
неудовлетворительнымъ въ очень обширной области случаевъ, я пере-
хожу теперь къ изложенію того, что они вовсе не необходимые и
постоянные, но лишь случайные и временные.
Еще тогда, когда я доказывалъ, что у низшихъ животныхъ
наслажденія и страданія руководили поведеніемъ, въ силу чего
поддерживалась и развивалась ихъ жизнь, я уже упоминалъ, что,
такъ-какъ условія существованія каждаго вида періодически пре-
терпѣвали нѣкоторыя перемѣны, то у нихъ должны были являться
по временамъ нѣкоторыя несоотвѣтственное™, между чувствованіями и
требованіями жизни, что обусловливало новыя приспособленія. Эта
общая причина разстройства гармоніи между чувствованіями инди-
вида и требованіями жизни, вліяющая на всѣ чувствующія су-
щества, дѣйствовала на людей крайне настойчиво. Стоитъ только
сопоставить образъ жизни первобытныхъ людей, блуждающихъ по
лѣсамъ и кормящихся дикою пищею и образъ жизни земледѣль-
цевъ, ремесленниковъ, торговцевъ и людей свободныхъ профессій, въ
Цивилизованномъ обществѣ, чтобы убѣдиться, что физическія и ду-
шевныя потребности, приспособленныя къ первому роду жизни, мало
пригодны для второго. Стоитъ только взглянуть на то, какія ду-
шевныя -волненія проявляются въ каждомъ дикомъ племени, живу-
щемъ въ вѣчной враждѣ съ сосѣдними племенами и затѣмъ сравнить,
какія душевныя движенія проявляются мирнымъ производствомъ и
обмѣномъ, тогда легко убѣдиться, что эти два рода чувствъ со-
вершенно противуположны одно другому. Если обратить вниманіе
на идеи и чувства, приноровленныя къ военной дѣятельности и
выполняемыя принудительно во все* время общественнаго развитія,
г° можно убѣдиться въ постоянномъ разладѣ этихъ идей и чувствъ
Съ идеями и чувствами, приноровленными къ промышленнымъ дѣя-
тельностямъ, выполняемымъ совершенно добровольно и тогда уви-
дятъ, что въ каждомъ обществѣ все это время существовало и су-
ществуетъ еще и до сихъ поръ постоянное столкновеніе между
4вумя нравственными началами, приноровленными къ этимъ двумъ
98
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАТКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
различнымъ родамъ жизни. Слѣдовательно, совершенно ясно, что
такое новое приноровленіе всего склада животнаго къ новымъ
условіямъ, которое захватываетъ и новое приспособленіе удовольствій
и страданій для цѣлей руководства, время отъ времени достав-
шееся на долю всѣхъ животныхъ, было особенно труднымъ для
человѣчества во время его цивилизаціи. Такая трудность объяс-
няется не только значительною перемѣною, происходящею отъ пере-
хода мелкихъ кочующихъ группъ къ большимъ осѣдлымъ обществамъ
и отъ хищническихъ привычекъ къ мирнымъ, но еще и тѣмъ,
что первобытная вражда между отдѣльными группами поддержи-
валась тутъ рядомъ съ новою жизнью дружбы внутри каждой изъ
нихъ въ частности. Два такихъ рода жизни, противу положныхъ
одинъ другому, какъ военный и промышленный, существующихъ
рядомъ одинъ съ другимъ, не могутъ быть приноровлены въ че-
ловѣческой природѣ надлежащимъ образомъ.
Такая неудовлетворительность руководства чувствованіями удо-
вольствія и страданія проявляется въ нашей ежедневной жизни и
происходитъ отъ высказанной нами причины; въ виду этого нужво
обратить вниманіе на то, въ какихъ именно частяхъ поведенія
проявляется эта неудовлетворительность наиболѣе замѣтнымъ обра-
зомъ. Было сказано, что пріятныя и непріятныя ощущенія доста-
точно приноровлены къ необходимымъ физическимъ потребностямъ,
а польза, связанная съ повиновеніемъ ощущеніямъ, какъ побуди-
тельнымъ агентамъ въ дѣлѣ питанія, дыханія, поддержанія тем-
пературы и пр., стоятъ много выше сопряженныхъ случайно съ
ними золъ; такая неудовлетворительность приспособленія, можетъ
быть приписана перемѣнѣ жизни на открытомъ воздухѣ первобыт-
наго человѣка на комнатную жизнь, которую ведетъ цивилизован-
ный человѣкъ. Наши эмоціанальныя удовольствія и страданія отли-
чаются большою неудовлетворительностью въ дѣлѣ приспособленія
къ требованіямъ жизни въ обществѣ, вторичное приспособленіе ко*
торыхъ, вслѣдствіе своей крайней трудности, еще долго не можетъ
быть приведено въ исполненіе.
Итакъ, съ біологической точки зрѣнія, мы видимъ, что связь
между удовольствіемъ и благотворнымъ дѣйствіемъ съ одной сто-
роны и между страданіемъ и пагубнымъ дѣйствіемъ—съ другой»
ГЛ. п.—ВЗГЛЯДЪ СЪ БІОЛОГИЧЕСКОЙ точки ЗРѢНІЯ.
99
возникшая вмѣстѣ съ появленіемъ одаренныхъ чувствительностью
существъ и продолжавшаяся непрерывно у всѣхъ одушевленныхъ
существъ до человѣка, обнаруживается, обыкновенно, и у него, во
Бсей низшей и болѣе совершенно организованной части его натуры
и что эта связь должна проявляться все съ большею и большею
полнотою и въ болѣе высокой части его натуры, по мѣрѣ все
бблыпего возрастанія его приспособленности къ условіямъ общест-
венной жизни.
§ 36. Біологія должна отмѣтить еще одно обстоятельство
относительно отношеній удовольствій и страданій къ благополучію
организма. Кромѣ разсмотрѣнной уже нами связи между благотвор-
ными для организма дѣйствіями и удовольствіями, сопровождаю-
щими ихъ выполненіе, а также между пагубными для организма
дѣйствіями и страданіями, побуждающими къ ихъ прекращенію,
существуетъ еще связь между удовольствіемъ вообще и физіологи-
ческимъ раздраженіемъ, какъ и между страданіемъ вообще и фи-
зіологической угнетенностью. Каждое удовольствіе увеличиваетъ жиз-
ненную дѣятельность, каждое страданіе уменьшаетъ подобную дѣя-
тельность. Каждое удовольствіе усиливаетъ приливъ жизни, каж-
дое страданіе ослабляетъ его. Разберемъ сначала вліяніе страданій.
Подъ общимъ зломъ, происходящимъ отъ страданій, я не подра-
зумѣваю здѣсь бѣдствій, явившихся послѣдствіями мѣстныхъ Органи-
ческихъ поврежденій, — какъ, напримѣръ, разныя страданія, про-
истекающія отъ аневризма, явившагося слѣдствіемъ напряженныхъ
усилій, въ противность предостерегавшимъ противъ него ощущеніямъ
или отъ узловатаго расширенія вѣнъ, явившагося слѣдствіемъ игно-
рированія чувства усталости въ ногахъ или отъ атрофіи муску-
ловъ, какъ послѣдствія чрезмѣрнаго и непривычнаго утомленія и
т- п-,—но я говорю объ общемъ разстройствѣ, немедленно вызы-
ваемомъ страданіемъ. При остромъ характерѣ страданій такой вредъ
бываетъ очень замѣтнымъ; совершенно одинаково — будутъ-ли эти
страданія чувственными или эмоціональными. Продолжительныя фи-
зическія страданія причиняютъ смерть отъ истощенія силъ. Но
ЧаЩе всего они останавливаютъ на время дѣятельность сердца и
Причиняютъ обмороки. Иногда послѣдствіемъ ихъ бываетъ и рвота.
даже если и не бываетъ такихъ очевидныхъ разстройствъ,
100
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
блѣдность паціента и дрожь обнаруживаетъ вамъ его общее изне-
моженіе. Кромѣ причиняемой продолжительнымъ и сильнымъ холо-
домъ смерти, есть еще и менѣе рѣзкія формы упадка силъ, вы-
зываемыя менѣе крайними степенями холода: а именно,—временное
разслабленіе, отъ слишкомъ долгаго погруженія въ холодную воду,
или хроническая слабость и чахлость, отъ недостаточно теплой
одежды. Сильный жаръ влечетъ за собою такія-же послѣдствія:
усталость и истому, доходящія иногда до совершеннаго упадка
силъ; у лицъ слабаго тѣлосложенія бываютъ настоящіе обмороки,
а затѣмъ временная слабость; намъ также извѣстно, что влаж-
ныя жары тропическихъ лѣсовъ причиняютъ европейцамъ лихо-
радки, которыя, хотя и не всегда смертельны, но часто послѣ
нихъ обнаруживаются существенныя разстройства на всю жизнь,
такъ-что потомъ эти люди становятся неспособными къ выполне-
нію дѣятельности здороваго человѣка. Теперь разсмотримъ печаль-
ныя послѣдствія отъ продолжительнаго, усиленнаго напряженія
мускуловъ, и мы здѣсь встрѣтимъ: то усталость, уничтожающую
апетитъ или останавливающую перевариваніе принятой пищи, что
доказываетъ недостаточную дѣятельность возстановительныхъ про-
цессовъ въ то время, когда они всего болѣе нужны, то ослабле-
ніе дѣятельности сердца, являющееся въ нѣкоторыхъ случаяхъ
лишь на время, а въ другихъ случаяхъ, гдѣ подобныя излише-
ства повторялись ежедневно, становящееся даже постояннымъ, вслѣд-
ствіе чего вся остальная жизнь сводится къ болѣе низкому уровню.
Такъ-же обнаруживаются и послѣдствія эмоціональныхъ страда-
ній. Случалось, что горе причиняло смерть; иногда-же, душевное
страданіе, причиняемое несчастіемъ, подобно тѣлесному страданію,
обнаруживаетъ свое дѣйствіе обморокомъ. Случается, что послѣ по-
лученія непріятнаго извѣстія, человѣкъ опасно заболѣваетъ, а про-
должительное безпокойство производитъ потерю апетита, постоянное
разстройство пищеваренія и уменьшеніе силъ. Испугъ, происшед*
шій отъ физической или нравственной опасности, прерываетъ на
вредя процессы питанія, а у беременныхъ женщинъ часто причи*
няетъ и выкидышъ; въ другихъ, менѣе крайнихъ, случаяхъ замѣ*
чается холодный потъ и дрожаніе рукъ, что доказываетъ осла-
бленіе жизненной дѣятельности. Насколько эмоціональное страданіе
ГЛ. VI.—ВЗГЛЯДЪ СЪ БІОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРЪНІЯ. 101
разстраиваетъ отправленіе внутренностей, доказывается тѣиъ, что
слѣдствіемъ непрерывныхъ душевныхъ терзаній является желтуха.
Въ послѣднемъ случаѣ, отношеніе между причиною и слѣдствіемъ
было даже доказано путемъ прямого опыта. Клодъ-Бернаръ устро-
илъ такъ, чтобы желчный протокъ собаки изливалъ свое выдѣ-
леніе наружу, черезъ сдѣланное въ животѣ отверстіе, и наблюдалъ,
какъ въ то время, пока онъ ласкалъ собаку, поддерживая въ ней
пріятное настроеніе духа, то выдѣленіе желчи совершалось нор-
мально, когда-же онъ сердито покрикивалъ на нее и вообще обра-
щался съ нею такъ, чтобы вызвать на время душевное волненіе,
то выдѣленіе желчи совершенно останавливалось. Если бы намъ
возразили, что всѣ перечисленныя нами формы вреда имѣли мѣсто
въ тѣхъ случаяхъ, гдѣ уже слишкомъ серьезны физическія или ду-
шевныя страданія, то мы скажемъ на это, что вредныя разстрой-
ства, вызываемыя легкими страданіями, съ трудомъ можно про-
слѣдить у здоровыхъ людей, но все-же они существуютъ даже и
здѣсь; у людей-же съ пошатнувшимися отъ болѣзни жизненными
силами, даже слабыя физическія раздраженія или"самыя пустыя
нравственныя непріятности нерѣдко причиняютъ возвратъ болѣзни.
Удовольствіе имѣетъ противоположное дѣствіе на организмъ.
Правда, бываютъ случаи, — хотя и рѣдкіе,—что сильное удо-
вольствіе производитъ въ слабыхъ людяхъ вредное потрясеніе;
но оно не имѣетъ никогда такого опаснаго вліянія на людей, не-
ослабившихъ себя добровольнымъ или принудительнымъ перенесе-
ніемъ вредныхъ для организма вліяній. Обыкновенно, удовольствія,
большія и малыя, бываютъ всегда возбудителями тѣхъ процессовъ,
которые способствуютъ сохраненію жизни. Мы приведенъ изъ числа
ощущеній примѣръ вліяній, вызываемаго яркимъ свѣтомъ. Солнеч-
ный свѣтъ—оживляющій элементъ, по сравненію съ мракомъ; даже
одинъ лучъ его уже возбуждаетъ удовольствіе; а согласно опытамъ,
солнечный свѣтъ возвышаетъ норму дыханія; усиленіе-же дыханія
Тужитъ вѣрнымъ указателемъ возрастанія всѣхъ вообще жизненныхъ
Дѣятельностей. Теплота въ умѣренной степени, благопріятствуетъ
Дѣятельности сердца и содѣйствуетъ большей успѣшности множества
отправленій, зависящихъ отъ этой дѣятельности,
цвѣтѣ силъ, одѣтые зимою недостаточно тепло, и
Разнообразныхъ
Х°тя люди въ
102
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
могутъ поддерживать температуру собственнаго тѣла, переваривая
добавочное количество пищи для вознагражденія себя за потерю
теплоты, но со слабыми людьми бываетъ совершенно иначе; для
здоровыхъ людей, съ постепеннымъ уменьшеніемъ силъ, благотвор-
ность пріятной теплоты становится все болѣе и болѣе очевидною.
Что пріятныя ощущенія, доставляемыя свѣжимъ воздухомъ, или
мышечною дѣятельностью послѣ надлежащаго отдыха, или покоемъ
послѣ упражненія, имѣютъ благотворные результаты,—это не под-
лежитъ ни малѣйшему сомнѣнію. Испытываніе этихъ удовольствій
поддерживаетъ организмъ въ пригодномъ для всѣхъ житейскихъ по-
требностей, состояніи. Но эмоціональныя удовольствія еще рѣзче
вліяютъ на организмъ.
Физическія и душевныя силы увеличиваются при „хорошемъ
настроеніи духа". Всѣмъ извѣстно, что пріятное ощущеніе весе-
литъ человѣка, благопріятствуя дѣятельности его органовъ питанія,
а слѣдовательно, и правильному кровообращенію; человѣкъ, стра-
дающій диспепсіею, знаетъ по опыту, что можетъ безнаказанно
съѣсть самый разнообразный обѣдъ, состоящій даже изъ неудобо-
варимыхъ блюдъ, если только этотъ обѣдъ прошелъ въ веселомъ
обществѣ, тогда-какъ самый легкій обѣдъ, изъ самыхъ простыхъ
блюдъ, съѣденный, въ одиночку, разстраиваетъ его желудокъ. Такое
дѣйствіе на пищеварительную систему влечетъ за собою, хотя и не
столь очевидныя, послѣдствія и на кровообращеніе и на дыханіе. За-
тѣмъ, если человѣку удается освободиться на время отъ трудовъ,
и онъ отправится насладиться природою или поѣдетъ путешест-
вовать, то, вернувшись обратно, будетъ чувствовать себя бодрѣе, и
готовъ съ новою энергіею приняться за свои обыкновенныя заня-
тія. Особенно это замѣтно у хворыхъ и больныхъ; дѣйствіе на
нихъ разныхъ условій становится болѣе очевиднымъ; живой кру-
жокъ пріятелей, посѣщеніе стараго друга, или даже переселеніе
въ болѣе свѣтлую комнату, возбуждая веселое настроеніе, сильно
улучшаетъ ихъ физическое состояніе. Словомъ, ни одно лѣкарство
не укрѣпляетъ такъ, какъ спокойствіе, и это хорошо извѣстно
всякому врачу.
Подобныя общія физіологическія послѣдствія удовольствій И
страданій, присоединяющіяся къ ихъ мѣстнымъ и спеціальнымъ фи*
ТЛ. VI.—ВЗГЛЯДЪ СЪ БІОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ. 103
зіологическимъ послѣдствіямъ, очевидно, совершенно неизбѣжны.
Въ то время, какъ недостаточная дѣятельность органа сопровож-
дается алканіемъ, или отрицательнымъ страданіемъ, а чрезмѣрная
его дѣятельность—положительнымъ страданіемъ, нормальная дѣя-
тельность вызываетъ удовольствіе. Слѣдовательно, развитіе и не
могло установить никакихъ иныхъ отношеній; если-бы, недостаточ-
ность или чрезмѣрность отправленія не производила-бы у всѣхъ
низшихъ живыхъ организмовъ никакого непріятнаго ощущенія, а
умѣренность отправленія не вызывала-бы у нпхъ никакого пріят-
наго чувствованія, то не было-бы никакого мѣрила, обезпечиваю-
щаго соразмѣрное выполненіе всякаго отправленія. Одинъ изъ за-
коновъ нервной дѣятельности, заключающійся въ томъ, что каждый
стимулъ, кромѣ прямого разряженія въ сторону того особеннаго
органа, на который онъ направленъ, производитъ еще косвеннымъ
образомъ общее разряженіе во всей нервной системѣ, то отсюда
очевидно, что и всѣ остальные органы принимаютъ участіе въ сти-
муляціи, такъ-какъ всѣ они находятся подъ вліяніемъ нервной
системы. Итакъ, кромѣ взаимной помощи, обнаруживающейся бо-
лѣе медленнымъ образомъ, оказываемой однимъ органомъ другому, въ
силу физіологическаго раздѣленія труда, есть еще и другая взаимная
помощь,—обнаруживающаяся болѣе быстрымъ образомъ,—которую
органы оказываютъ другъ другу путемъ взаимнаго раздраженія. Слѣ-
довательно, кромѣ пользы, испытываемой цѣлымъ организмомъ, вслѣд-
ствіе необходимаго выполненія каждаго отправленія, есть еще для
него и непосредственная, немедленная польза, заключающаяся въ
раздраженіи всѣхъ его отправленій вообще и производимая тѣмъ
Удовольствіемъ, которымъ сопровождалось это выполненіе одного
изъ отправленій; страданія-же, причиняемыя чрезмѣрными или не-
достаточными отправленіями, также имѣютъ такія двойственныя
послѣдствія для всего организма, т. е. непосредственныя и болѣе
Удаленныя. *)
*) Я не вижу здѣсь надобности усматривать эту двойственность; вѣдь
ОтДѣіьные органы организма представляютъ ссбою физіологическую снсте-
въ понятіе которой входятъ и механическая и химическая системы, а
Всякое измѣненіе отдѣльной единицы, происходящее въ той или другой,
104
ЧАСТЬ I.-ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
§ 37. Если не признаютъ такихъ общихъ истинъ, то это пор-
титъ всѣ вообще теоретическія разсужденія въ сферѣ нравственно-
сти. При обыкновенныхъ оцѣнкахъ хорошаго и дурного, на эти
физіологическія послѣдствія для дѣйствующаго лица испытываемыхъ
имъ ощущеній не обращается вниманія. Многіе утверждаютъ, что
удовольствія и страданія не имѣютъ вліянія на организмъ испытывающа-
го ихъ лица и не имѣютъ никакого значенія относительно его
пригодности къ выполненію требованій жизни. Большинство приз-
наетъ только, что удовольствія и страданія могутъ имѣть значе-
ніе лишь для характера человѣка причемъ наиболѣе распростра-
ненное предположеніе относительно этихъ вліяній заключается въ
томъ, что пользованіе удовольствіями вредно, а претерпѣваніе стра-
даній полезно. Общераспострапенное понятіе, что духъ и тѣло не
зависимы другъ отъ друга,— ведущее отдаленнымъ образомъ свое
начало еще отъ ученія о призракахъ первобытнаго дикаря,—пред-
полагаетъ, въ числѣ прочихъ подразумѣваемыхъ имъ разнородныхъ
понятій, также и то, что состоянія сознанія не имѣютъ никакого
соотношенія съ тѣлесными состояніями. *) „Вы попользовались удо-
вольствіемъ; оно прошло; и вотъ вы опять въ прежнемъ положе-
ніи,®—говоритъ моралистъ одному человѣку. „Вы перенесли стра-
даніе; оно прошло; ну, значитъ, все и кончилось на этомъ,®—го-
воритъ онъ другому. Оба эти увѣренія ложны. Оставляя въ сто-
ронѣ косвенныя послѣдствія и обращая вниманіе только на прямые
результаты, мы видимъ, что эти результаты отодвинули одного
изъ этихъ людей на шагъ отъ смерти, а другого - придвинули.
Но эти косвенныя послѣдствія, оставленныя здѣсь на минуту
въ сторонѣ и есть именно тѣ, которыя исключительно имѣются въ
виду моралистами: они до такой степени заняты ими, что совер-
шенно пренебрегаютъ прямыми послѣдствіями. Удовольствіе, куп-
ленное, быть можетъ, дорогою цѣною, или поглотившее, быть мо-
жетъ, то время, когда слѣдовало-бы дѣлать дѣло, или похищенное,
естественно, должно вызвать соотвѣтственное измѣненіе другихъ единицъ,-'
противное было-бы невозможно. А. Ф.
•) Относительно частнаго вопроса отношеній духа и тѣла,—объ эти*
ческихъ п біологическихъ основаніяхъ „убиванія плоти,и—см. мою всту*
пительную статью. А. Ф.
ГЛ. VI.—ВЗГЛЯДЪ СЪ БІОЛОГИЧЕСКОЙ точки армія.
105
быть можетъ, у законнаго на него претендента, разсматривается
ими только со стороны своихъ отдаленныхъ вредныхъ послѣдствій,
безъ всякаго вниманія къ его непосредственнымъ благотворнымъ
результатамъ. И наоборотъ, при обсужденіи положительныхъ и от-
рицательныхъ страданій, переносимыхъ то ради какихъ-либо бу-
дущихъ выгодъ, то во исполненіе принятой на себя обязанности,
то ради совершенія великодушнаго поступка, принимается въ сооб-
раженіе одно только отдаленное благо, а непосредственное, ближай-
шее зло оставляется безъ всякаго вниманія. Пріятныя или обре-
менительныя послѣдствія, испытываемыя дѣйствующимъ лицомъ тот-
часъ послѣ совершенія поступка, не имѣютъ никакой важности и
становятся важными только тогда, когда ожидаютъ, что они по-
стигнутъ современенъ это дѣйствующее лицо или другихъ личностей.
Затѣмъ, будущія дѣйствія, выпадающія на долю дѣйствующаго ли-
ца, не возбуждаютъ никакого вниманія, если они являются резуль-
татомъ самоотреченія, но за то намъ настойчиво и торжественно
указываютъ на нихъ всякій разъ, когда они являются послѣдст-
віемъ доставленія себѣ какихъ-либо удовольствій. Ясно, что та-
кія оцѣнки ошибочны; суждевія-же о поведеніи, основанныя на
таквхъ-же оцѣнкахъ, должны быть неправильны.
Вотъ человѣкъ, у котораго испортилось зрѣніе отъ пораженія ра-
дужной оболочки, что явилось результатомъ болѣзни, вслѣдствіе
излишняго наслажденія незаконными удовольствіями; подобное не-
счастіе причисляютъ къ тѣмъ, которыя происходятъ отъ безнрав-
ственнаго поведенія; но если человѣкъ, не обращая вниманіе на пре-
достерегающія ощущенія, утомляетъ глаза для научныхъ занятій
вскорѣ послѣ воснолевія, и вслѣдствіе этого слѣпнетъ на цѣлые
годы или даже на всю жизнь, то моралисты спокойно безмолвствуютъ.
Пьяница, переломившій себѣ ногу, вслѣдствіе одной изъ тѣхъ не-
счастныхъ случайностей, которымъ такъ часто подвергаются эти
люди, навлекаютъ на себя и на свою семью большое несчастіе не-
воздержаніемъ и его всѣ порицаютъ. Когда-же забота о выпол-
веніи своихъ обязанностей побуждаетъ человѣка къ постоянному
Употребленію недавно свихнутаго колѣна, несмотря на чувствуе-
мую при этомъ боль и если послѣдствіемъ этого явится хрониче-
ская хромота, предполагающая со временемъ недостаточное физичѳ-
106
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
ское упражненіе, являющееся отсюда нездоровье, веуспѣшность въ
выполненіи своихъ занятій, заботы и несчастіе, то большинство по-
лагаетъ, что этикѣ не приходится ставить накакого приговора по
поводу этого. Студентъ, невыдержавшій экзамена, потому-что ис-
тратилъ на удовольствія тѣ деньги и время, которыя ему слѣдо-
вало употребить на ученье, подвергается всеобщимъ порицаніямъ за
то, что онъ принесъ несчастіе своимъ родителямъ и приготовляетъ
себѣ печальное будущее; но если онъ, думая исключительно лишь
о лежащихъ на немъ обязанностяхъ, проводилъ всѣ ночи въ чте-
ніи, несмотря на жаръ и боль въ головѣ и если онъ, надорвавъ
вслѣдствіе этого свои силы, лишается ученой степени и принуж-
денъ вернуться домой съ разстроеннымъ здоровьемъ и неспо-
собнымъ содержать самого себя, то его имя повторяется только съ
сожалѣніемъ и онъ не подвергается ни малѣйшему осужденію съ
нравственной стороны; какъ большинство, такъ и моралисты, выра-
зители убѣжденій этого большинства, признаютъ бѣдствія, причи-
няемыя только нѣкоторыми родами поведенія и совершенно не при-
нимаютъ во вниманіе страданія и смерть, происходящія вслѣдствіе
того игнорированія руководства, которое установилось въ продол-
женіи развитія. Напримѣръ, мы видимъ человѣка,—онъ промок-
нулъ до костей, но сидитъ на холодномъ вѣтру, пе обращаетъ
вниманія на свою дрожь и схватываетъ ревматическую лихорадку,
послѣ которой у него оказывается болѣзнь сердца; онъ стано-
вится никуда негоднымъ на всю его остальную, короткую жизнь.
А вотъ и другой примѣръ: человѣкъ оставляетъ безъ вниманія
предостерегающія его тяжелыя ощущенія, принимается за трудъ
слишкомъ скоро послѣ изнурительной болѣзни и у вего является
постоянное разстройство здоровья, длящееся до самаго конца его
жизни, что дѣлаетъ его совершенно безполезнымъ для себя и для
другихъ. Вотъ еще юноша, непремѣнно желавшій выполнить ка-
кую-то гимнастическую штуку, несмотря на едва выносимое на-
пряженіе, что причиняетъ ему разрывъ кровеноснаго сосуда, проле-
жалъ долгое время въ постели и остается хворымъ на всю жизнь;
а тутъ намъ сообщаютъ почти то-же самое о человѣкѣ среднихъ
лѣтъ, который, доведя мускульное напряженіе до чрезмѣрнаго, бо-
лѣзненнаго, предѣла, внезапно получилъ отъ этого грыжу. А вотъ
ГЛ. VI.—ВЗГЛЯДЪ СЪ БІОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРВН1Я. 107
0 еще печальный случай афазіи, прогрессивнаго паралича мозга,
н слѣдующая за нимъ смерть, происшедшая отъ недостатка пищи
в излишка труда; наконецъ, въ какой-нибудь семьѣ мы встрѣ*
чаемъ у одного изъ ея членовъ размягченіе мозга, отъ непрерыв-
ныхъ умственныхъ усилій, несмотря на ежечасный протестъ чувствъ,
я въ нѣкоторыхъ мы находимъ менѣе важныя пораженія мозга
отъ слишкомъ усердныхъ умственныхъ занятій и постояннаго иг-
норированія чувства недомоганія, жажды свѣжаго воздуха и физи-
ческаго упражненія. Такая истина сама напрашивается на наше
вниманіе даже въ видимыхъ наружныхъ чертахъ, отличающихъ
различные общественные классы. Дѣлецъ, засиживающійся въ своей
конторѣ, высыхаетъ и худѣетъ отъ непосильныхъ трудовъ, адвокатъ,
сидящій половину ночи надъ своими извлеченіями, отличается мерт-
венною блѣдностью лица, а всѣ эти слабосильные фабричные ра-
ботники и хворыя модистки, проводящіе долгіе часы въ дурномъ
воздухѣ, анемичныя, плоскогрудыя питомицы нашихъ школъ, при-
нужденныя гнуться надъ множествомъ уроковъ и удерживаемыя отъ
шумныхъ игръ, указываютъ намъ ничуть не въ меньшей мѣрѣ,
чѣмъ шеффильдскіе гранильщики, мрущіе отъ удушающей пыли,
или крестьяне, становящіеся калѣками отъ ревматизма, вслѣдствіе
пребыванія на открытомъ воздухѣ во всякую погоду,—на многочис-
ленность и широкое распространеніе бѣдствій, причиняемымъ упор-
ствомъ въ дѣйствіяхъ, противныхъ нашимъ ощущеніямъ и пренеб-
реженіемъ къ дѣйствіямъ, къ которымъ насъ побуждаютъ эти ощу-
щенія. Мало того, свидѣтельства въ пользу этой истины еще бо-
лѣе многочисленны и очевидны. Что такое эти мелкія, плохосло*
венныя дѣти, которыхъ мы видимъ въ пораженныхъ нищетою окру-
гахъ, какъ не дѣти, у которыхъ ихъ апетитъ и ихъ стремле-
ніе къ теплу никогда не удовлетворялись какъ слѣдуетъ? Что
это за населеніе, точно задержанное въ своемъ ростѣ и ста-
Рѣющееся ранѣе времени, которое мы видимъ въ нѣкоторыхъ час-
тяхъ Франціи, какъ не населеніе, истомленное излишкомъ труда и
недостаточностью пищи, причемъ одно изъ этихъ обстоятельствъ
предполагаетъ положительное страданіе, а другое — отрицательное
страданіе? На что указываетъ эта усиленная смертность между
л*>дьми, которые ослаблены лишеніями, какъ не на то, что тѣ-
108
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
лѣсныя невзгоды ведутъ къ роковымъ болѣзнямъ? Или, опять-таки,
что такое мы должны заключить изъ ужаснаго количества болѣз-
ней и смертей между солдатами, находящимися въ полѣ, питаю-
щимися скудною и плохою пищею, валяющимися по сырой землѣ,
подвергающимися то холоду, то зною, недостаточно защищенными
отъ дождя и подвергаемыми изнурительнымъ усиліямъ, какъ не
то, что бѣдствія, причиняемыя непрерывнымъ подверганіемъ тѣла
такому обращенію, противъ котораго протестуютъ его чувства,—все
это наводитъ одинъ только ужасъ.
Для доказываемой нами истины вовсе не важно, будутъ-ли дѣй-
ствія, ведущія къ подобнымъ послѣдствіямъ, добродѣтельными или
недобродѣтельными. Съ біологической точки зрѣнія, рѣшительно
все равно,—будутъ-ли высоки или низки тѣ мотивы, которые по-
будили человѣка къ этимъ дѣйствіямъ. Жизненныя отправленія не
принимаютъ извиненій, ссылающихся на то, что пренебреженіе ими
было неизбѣжно, или, что причина этого пренебреженія была благо-
родна. Прямыя и косвенныя страданія, причиняемыя несообразо-
ваніемъ съ законами жизни, остаются тѣми-же самыми, какова-бы
ни была причина этого несообразованія и не могутъ быть упу-
щены изъ виду ни при какой раціональной оцѣнкѣ поведенія. Если
цѣль нравственнаго изслѣдованія — установленіе правилъ хорошаго
житья и если правила хорошаго житья суть правила такого житья,
которое, по общей сложности своихъ послѣдствій, какъ индиви-
дуальныхъ, такъ и общихъ, какъ прямыхъ, такъ и косвенныхъ,
ведетъ всего лучше къ человѣческому счастью, то въ такомъ случаѣ
нельзя пренебрегать непосредственными результатами поведенія и
обращать вниманіе только на отдаленные его результаты.
Здѣсь можно было-бы защищать ту мысль, что изученію этики
всегда должно предшествовать изученіе біологіи. Далѣе, можно
было-бы остановиться на ошибкѣ людей, думающихъ, что они по-
нимаютъ тѣ спеціальныя явленія жизни, которыми занимается этика,
не обращая никакого вниманія, или обращая лишь самое ничтож-
ное вниманіе на общія явленія человѣческой жизни и совершенно
пренебрегая пониманіемъ явленій жизни вообще, во всей ея об-
ширности; нѣкоторое знакомство съ міромъ живыхъ организмовъ
уясняетъ намъ ту роль, которую удовольствія и страданія играли
ГЛ. VI.—ВЗГЛЯДЪ СЪ БІОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ 3 РЕНІЯ. 109
.—•—
вЪ органическомъ развитіи и можетъ помочь намъ въ исправленіи
одностороннихъ понятій моралистовъ; мы утверждаемъ несомнѣнную
истину, выведенную совершенно правильно изъ всего видѣннаго
вами выше. Однако, нельзя утверждать, что единственною или даже
главною причиною этой односторонности былъ недостатокъ этого
знанія. Вышеприведенные нами факты, при должномъ вниманіи,
помѣшали* * бы такимъ искаженіямъ нравственной теоріи, это такіе
факты, для знакомства съ которыми вовсе не требуется біологи-
ческихъ изслѣдованій, такъ-какъ они ежедневно у насъ передъ
глазами. Настоящее объясненіе этой односторонности заключается
скорѣе въ томъ, что общественное сознаніе до такой степени одержимо
чувствами и идеями, находящимися въ разногласіи съ заключеніями,
вытекающими изъ хорошо знакомыхъ намъ фактовъ, что свидѣ-
тельство этихъ фактовъ не возбуждаетъ въ насъ никакого вниманія
къ себѣ. Подобныя противорѣчія въ идеяхъ и чувствахъ бываютъ
различнаго происхожденія.
Во-первыхъ, тутъ видно теологическое происхожденіе. Какъ
уже сказано выше, изъ поклоненія предкамъ-людоѣдамъ, насла-
ждавшимся при жизни зрѣлищемъ мученій, развилось у людей
первобытное представленіе о божествахъ, которыхъ можно умило-
стивлять перенесеніемъ страданій и которые изливаютъ свой гнѣвъ
на тѣхъ, кто пользуется удовольствіями. *)
Другое происхожденіе заключается въ воинственности перво-
бытныхъ людей, хотя стремленіе къ воинственности и продолжается
вплоть до вашего времени.
Происхожденіе такого противорѣчія также можно отнести и къ
промышленности. Съ прогрессомъ общественнаго развитія переходъ
°тъ жизни кочевыхъ охотниковъ къ жизни осѣдлыхъ народовъ, заня-
тыхъ правильнымъ трудомъ порождаетъ дѣятельности, рѣзко отли-
вающіяся отъ тѣхъ, къ которымъ приспособленъ первобытный складъ
*) По поводу этическаго значенія аскетизма я уже говорить вскользь
81 моихъ примѣчаніяхъ на стран. 31, 46 и 87; читатель, интересующійся
боліе подробнымъ разборомъ этого положенія почтеннаго мыслителя, най*
Хотъ таковой въ моей вступительной статьѣ, помѣщенной въ началѣ этой
*виги.
А. Ф.
110
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
человѣка; является недостаточное упражненіе нѣкоторыхъ способностей,
для которыхъ новое общественное состояніе не представляетъ никакой
сферы дѣйствія и излишнее утомленіе нѣкоторыхъ другихъ спо-
собностей, необходимыхъ для ѳтого новаго общественнаго состоянія,
что предполагаетъ въ первомъ случаѣ — лишеніе нѣкоторыхъ удо-
вольствій, а во второмъ — перенесеніе нѣкоторыхъ страданій. От-
куда слѣдуетъ, что, при разростаніи населенія, вслѣдствіе чего
борьба за существованіе становится сильнѣе, перенесеніе страданій
и жертвованіе удовольствіями оказывается необходимостью.
Но теорія должна сообразоваться съ практикой. Дикая на-
тура, породившая представленіе о дикомъ божествѣ, создаетъ и
теорію сверхъестественнаго контроля, достаточно строгую и же-
стокую, чтобы вліять на поведеніе этой дикой натуры. Тамъ, гдѣ
воинственные люди считали войну цѣлью жизни, тамъ необходимыя для
войны доблести считаются высочайшими добродѣтелями; и, наобо-
ротъ, гдѣ промышленный духъ взялъ верхъ надъ воинственнымъ,
тамъ насиліе и обманъ, считаются преступными. Такимъ-жѳ образомъ
возникаетъ удовлетворительное приноровленіе между всякою дѣй-
ствительно принимаемою теоріею хорошаго житья и тѣмъ житьемъ,
которое совершается ежедневно. Разъ жизнь такова, что обуслов-
ливаетъ отреченіе отъ удовольствій и перенесеніе страдавій, то
тутъ сейчасъ-же выростаетъ и отвѣчающая ей этическая система,
при которой пользованіе удовольствіями подвергается порицанію,
а претерпѣваніе страданій вызываетъ открытое поощреніе. Бѣд-
ствія, явившіяся слѣдствіемъ удовольствій, всегда принимаются въ
разсчетъ, а счастье, вытекающее изъ необходимыхъ удовольствій,
оставляется безъ всякаго вниманія, между тѣмъ, какъ благотвор-
ные результаты, происходящіе»отъ страданій оцѣняются вполнѣ, а
происходящія отсюда бѣдствія оставляются безъ всякаго вниманія.
Слѣдовательно, желательна такая система этики, которая была
бы приноровлена ко времени и къ мѣстности. Придя аргіогі къ
убѣжденію въ существованіи искаженій, мы признаемъ искаженія
по мѣрѣ того, какъ мы ихъ находимъ, видя, что, по своей прИ'
родѣ, они совершенно отвѣчаютъ нашимъ ожиданіямъ. Кромѣ того,
мы вынуждены признать ту истину, что научная нравственность
возникаетъ только тогда, когда одностороннія понятія, приноров-
ГЛ. VI.—ВЗГЛЯДЪ СЪ БІОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ.
111
денныя къ переходнымъ условіямъ, развиваются въ обоюдосто-
роннія понятія. Наука о праведномъ житьѣ должна принять во
вниманіе всѣ послѣдствія поведенія, насколько онѣ вліяютъ прямо
иля косвенно на личное или общественное счастье. Пока-хе она
пренебрегаетъ какимъ-либо родомъ послѣдствій, до тѣхъ поръ она
не достигаетъ степени науки.
§ 39. Итакъ, съ біологической точки зрѣнія, точно такхе,
какъ и съ физической, поведеніе соотвѣтствуетъ тому взгляду, къ ко-
торому мы пришли при разсмотрѣніи поведенія въ общемъ смыслѣ,
съ точки зрѣнія развитія.
То, что мы опредѣлили съ физической точки зрѣнія, какъ
подвижное равновѣсіе, съ точки зрѣнія біологической, мы опре-
дѣляемъ, какъ уравновѣшенность отправленій. А такая уравно-
вѣшенность означаетъ, что различныя отправленія приноровлены
по своему роду, размѣрамъ и взаимнымъ комбинаціямъ къ раз-
личнымъ дѣятельностямъ, поддерживающимъ и составляющимъ собою
полную, совершенную жизнь; быть-же приспособленнымъ такимъ
образомъ значитъ достигнуть той цѣли, къ которой постоянно стре-
мится развитіе поведенія.
Переходя къ чувствованіямъ, сопровождающимъ выполненіе
отправленій, мы видимъ, что въ процессѣ развитія органической
жизни, удовольствія необходимо становятся спутниками нормальнаго
размѣра отправленій, а страданія столь-же необходимо становятся
спутниками чрезмѣрности или недостаточности отправленій. И хотя
измѣненія въ условіяхъ часто причиняютъ разстройства ѳтихъ от-
ношеній въ каждомъ животномъ видѣ, однако, они всегда опять
возстановляются сами собою; въ противномъ-же случаѣ видъ дол-
женъ исчезнуть.
Человѣческій родъ, унаслѣдовавшій отъ низшихъ животныхъ
родовъ тѣ приспособленія между чувствованіями и отправленіями,
которыя относятся къ основнымъ физическимъ потребностямъ и
ежедневно побуждаемый настоятельными чувствованіями дѣлать то,
Что необходимо для сохраненія жизни и избѣгать того, что ведетъ
&ъ неизбѣжной смерти, подвергся необыкновенно сильной и слож-
в°й перемѣнѣ въ условіяхъ. Эта перемѣна значительно разстроила
Руководство ощущеніями и разстроила еще въ большей степени
112
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
руководство способностями. Результатомъ такого разстройства яви-
лось то, что, во многихъ случаяхъ, удовольствія не связаны съ
тѣми дѣйствіями, которыхъ слѣдуетъ избѣгать, но наоборотъ.
Многія вліянія способствовали одно другому въ томъ, чтобы за-
ставить людей игнорировать правильное дѣйствіе этихъ отношеній
между чувствованіями и отправленіями и обращать вниманіе только
на тѣ случаи, гдѣ замѣчается неправильное ихъ дѣйствіе. Вслѣд-
ствіе этого большинство усердно распространяется на счетъ бѣд-
ствій, причиняемыхъ нѣкоторыми удовольствіями н оставляетъ безъ
вниманія тѣ блага, которыя вытекаютъ изъ пользованія удоволь-
ствіями, или-же преувеличиваютъ блага, причиняемыя страданіями,
и въ то-же самое время не придаютъ никакого значенія тѣмъ бѣд-
ствіямъ, которыя являются слѣдствіемъ тѣхъ-же самыхъ страданій.
Теоріи нравственности, отличающіяся этими извращенностями,
не болѣе, какъ продукты, приноровленные къ тѣмъ формамъ об-
щественной жизни, которыя еще невполнѣ приспособлены къ но-
вымъ условіямъ людскими натурами. Но возрастаніе приспособле-
нія приводитъ во взаимную гармонію людскія способности и
требованія жизни, — такія несоотвѣтствія, между чувствомъ и
пользою въ нашемъ житейскомъ опытѣ; а слѣдовательно, должны
уменьшаться и основанныя на нихъ извращенія теоріи, пока, наконецъ,
вмѣстѣ съ полнымъ приспособленіемъ человѣчества къ обществен-
ному состоянію, ни явится и признаніе тѣхъ истинъ, что нашв
поступки могутъ считаться вполнѣ хорошими только въ томъ слу-
чаѣ, если они, способствуя будущему счастью, частному и общему,
въ то-же время окажутся и пріятными и что страданіе, не только
отдаленное, но и непосредственное, есть всегда результатъ такихъ
поступковъ, которые должны считаться дурными.
Слѣдовательно, этическая наука, съ біологической точки зрѣ-
нія, есть специфическое опредѣленіе поведенія людей, живущихъ
въ сообществѣ между собою и устроившихся всѣ и каждый такимъ
образомъ, что разнообразныя дѣятельности, способствующія къ само-
сохраненію личности, точно также, какъ разнообразныя дѣятель-
ности относительно воспитанія потомства и, наконецъ, разныя
дѣятельности для общественнаго благополучія выполняются само-
произвольно, надлежащимъ образомъ соразмѣренными способностями?
ГЛ. VI.—ВЗГЛЯДЪ СЪ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ. 113
причемъ каждая изъ этихъ способностей, приведенная въ дѣй-
ствіе, доставляетъ извѣстное удовольствіе; а слѣдовательно, устроен-
ныхъ такимъ образомъ, что излишество или недостаточность вы-
полненій какой-либо изъ этихъ дѣятельностей приноситъ извѣстную
долю непосредственнаго или отдаленнаго страданія.
ГЛАВА VII.
Взглядъ съ психологической точки зрѣнія.
§ 40. Въ послѣдней главѣ, разбирая чувствованія, по ихъ от-
ношеніямъ къ поведенію, мы поясняли только ихъ физіологическую
сторону, совершенно устранивъ психологическую. Въ этой главѣ,
мы будемъ разсматривать исключительно только представляемыя въ
умѣ удовольствія и страданія, чувственнаго и эмоціональнаго свой-
ства, представляющихъ собою наши сознательныя побужденія, —
т. е. факторы нашихъ умышленныхъ приноровленій дѣйствій къ
цѣлямъ.
§ 41. Зародышный психическій актъ, недифференцировавшійся
еще отъ физическаго, это возбужденіе и движеніе. У низшаго жи-
вотнаго прикосновеніе пищи возбуждаетъ ея схватываніе. Въ жи-
вотныхъ, нѣсколько болѣе сложной организаціи, запахъ возбуждаетъ
Движеніе тѣла по направленію къ этому запаху. А у тѣхъ жи-
выхъ организмовъ, у которыхъ существуетъ зачаточное зрѣніе, вне-
запное затемнѣніе свѣта, доказывая прохожденіе чего-либо большаго,
производитъ судорожныя мышечныя движенія, по большей части, уда-
ляющія тѣло отъ угрожающей опасности. Въ каждомъ изъ этихъ
случаевъ различаются четыре фактора: а) то свойство внѣшняго
предмета, которое дѣйствуетъ сначала на организмъ, — т. е. на
ВкУсъ, запахъ, непрозрачность или прикосновеніе, затѣмъ, въ связи
Съ этимъ свойствомъ внѣшняго предмета, въ немъ имѣется еще
Другое свойство дѣлающее пріобрѣтеніе его или удаленіе отъ
Вего благотворнымъ для организма. Внутри самаго организма, мы
Имѣемъ: с) впечатлѣніе, или ощущеніе, производимое свойствомъ я
” служащее возбудительнымъ стимуломъ; и, затѣмъ, въ связи съ
114
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
этимъ стимуломъ сГ) двигательную перемѣну, съ помощью которой
выполняется овладѣніе внѣшнимъ предметомъ или удаленіе отъ
него. Слѣдовательно, психологія занимается главнымъ образомъ
связью между отношеніемъ а,Ъ и отношеніемъ с,Л, подъ всѣми тѣми
формами, которыя эти отношенія принимаютъ въ теченіи развитія.
Каждый изъ этихъ факторовъ и каждое изъ этихъ отношеній
становятся все болѣе и болѣе сложными, съ развитіемъ организаціи.
Такъ отличительный признакъ а, изъ простого становится въ выс-
шемъ животномъ цѣлою группою такихъ признаковъ, какъ напр.:
ростъ, форма, окраска и движенія, обнаруживаемыя издали опас-
нымъ животнымъ. Факторъ Ь, связанный съ этою группою призна-
ковъ также становится цѣлою совокупностью такихъ свойствъ,
какъ сила и извѣстныя привычки, дѣлающія изъ этого животнаго
врага. Изъ субъективныхъ факторовъ с превращается въ сложный
рядъ зрительныхъ ощущеній, координированныхъ одно съ другимъ
и съ идеями и чувствами, установившимися изъ опыта по отно-
шенію къ такимъ врагамъ, составляя побужденіе къ побѣгу; фак-
торъ & становится запутаннымъ и часто очень продолжительнымъ
рядомъ скачковъ, увертокъ, прыганій, ныряній и пр., предприни-
маемыхъ животнымъ, чтобы спастись отъ непріятеля.
Такихъ-же четыре внѣшнихъ и внутреннихъ фактора мы встрѣ-
чаемъ и въ жизни человѣка, но только эти факторы многообраз-
нѣе и сложнѣе у человѣка, какъ по своему составу, такъ и по своимъ
связямъ. Всѣ физическіе признаки а, вмѣстѣ взятые, представ-
ляемые имѣніемъ, объявленнымъ къ продажѣ, исключаютъ всякую
возможность исчисленія; данная совокупность различныхъ выво-
довъ Ъ, идущихъ рядомъ съ этими признаками, также недоступны
для краткаго перечисленія. Воспріятія и идеи, желанія и неже-
ланія с, вызываемыя видомъ помѣстья, какъ благопріятныя, такъ
и неблагопріятныя для его оцѣнки, пока, наконецъ, ни составятся
убѣжденіе въ необходимости его покупки,—всо это представляетъ
слишкомъ обширное цѣлое, неподдающеѳся описанію. Едва-ли ме-
нѣе многочисленны и сложны и разныя другія дѣла, чѣмъ »РЙ'
дическія и денежныя сдѣлки <2, необходимыя при покупкѣ имѣ-
имѣнія и при введеніи во владѣніе имъ. Не слѣдуетъ упускать
изъ виду и того, что, съ усиленіемъ развитія, увеличивается я
гл. ѵн.—ВЗГЛЯДЪ СЪ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ. 115
------------------------------------------------------------------
сложность не однихъ только факторовъ, но и отношеній между
вини. Въ самомъ началѣ, а прямо и просто связано съ I, а с
прямо и просто связано съ й. Но подъ-конецъ, связи между а
п I и между с и А становятся крайне затруднительными и за-
путанными. Въ предъидущей главѣ мы видѣли въ первомъ при-
иѣрѣ, что вкусъ и питательность тѣсно связаны одно съ другимъ;
одинаково, раздраженіе, производимое пищею, съ сокращеніемъ,
способствуетъ принятію этой-же пищи. Но послѣдній примѣръ намъ
доказываетъ, что связь, находящаяся между видимыми признаками
имѣнія и свойствами его цѣнности крайне отдаленна и сложна;
одинаково и переходъ отъ крайне сложнаго побужденія покупщика
къ многочисленнымъ дѣйствіямъ чувственныхъ и двигательныхъ ор-
гановъ, въ силу которыхъ совершается покупка, представляетъ
весьма запутанное сплетеніе мыслей и чувствъ, преждѳ-чѣмъ онъ
рѣшится, наконецъ, совершить эту покупку.
Мысль состоитъ изъ различныхъ чувствованій и отношеній меж-
ду этими чувствованіями. Сумма отношеній и идей объ отноше-
ніяхъ порождаетъ умъ. Сумма чувствованій и идей о чувствова-
ніяхъ составляетъ эмоціи. При одинаковыхъ условіяхъ, развитіе
пропорціонально ихъ суммѣ. Необходимый выводъ отсюда заклю-
чается въ томъ, что познавательная способность пропорціонально
становится выше, чѣмъ она отдаленнѣе отъ простого рефлективнаго
акта, а душевное волненіе или эмоція пропорціонально становится
выше, чѣмъ она удаленнѣе отъ ощущенія.
Разсмотрѣвъ психологическое развитіе, теперь перейдемъ къ
вытекающимъ изъ него результатамъ, относящимся къ побужде-
ніямъ и поступкамъ, которые считаются нравственными и безнрав-
ственными.
§ 42 Психическій процессъ, посредствомъ котораго совершает-
ся приноровленіе дѣйствій къ цѣлямъ и который, въ своихъ выс-
шихъ формахъ составляетъ предметъ этическаго сужденія, можетъ
быть подраздѣленъ, на зарожденіе существованія или чувствованій,
изъ которыхъ образуется побужденіе, затѣмъ на появленіе мысли
или мыслей, которыя даютъ форму этому побужденію и, наконецъ,
Эти мысли переводятъ подобное побужденіе въ дѣйствіе. Первый
Изъ этихъ элементовъ представляетъ первоначально просто раздра-
116
ЧАСТЬ I. — ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
женіе, которое становится сначала простымъ ощущеніемъ, затѣмъ,
сложнымъ ощущеніемъ, затѣмъ, цѣлою группою ощущеніе, отчасти
непосредственно представляющихся извнѣ, а отчасти лишь воспро-
изведенныхъ въ умѣ, которыя составляютъ зачаточное душевное
волненіе (эмоцію), затѣмъ, группою ощущеній исключительно иде-
альныхъ, или воспроизведенныхъ въ умѣ; такая группа ощущеній
и есть настоящая эмоція; соединеніе такихъ группъ составляютъ
сложную эмоцію и, наконецъ, становится еще болѣе сложнымъ ду-
шевнымъ волненіемъ, составленнымъ изъ идеальныхъ формъ такихъ
сложныхъ эмоцій. Второй элементъ начинается тѣмъ, что непосред-
ственный, простой, одиночный стимулъ переходитъ въ одиночное
движеніе, которое называется рефлективнымъ дѣйствіемъ, затѣмъ
становится вскорѣ группою, взаимно-связанныхъ раздраженій мно-
гихъ стимуловъ, а эта группа уже производитъ взаимно-связан-
ныя движенія, что составляетъ такъ, называемый, инстинктъ. *)
Далѣе, возникаютъ постепенно еще болѣе сложныя комбина-
ціи стимуловъ съ нѣкоторымъ разнообразіемъ въ способахъ ихъ
соединенія между собою; подобная комбинація сложныхъ стимуловъ
приводитъ къ сложнымъ дѣйствіямъ съ такимъ-же разнообразіемъ
въ своихъ взаимныхъ приспособленіяхъ, вслѣдствіе чего являются
случайныя колебанія въ чувственно-двигательныхъ процессахъ. За
этимъ, развитіе достигаетъ такой степени, на которой группы впе-
чатлѣній, комбинированныя между собою, уже не представляются
уму всѣ одновременно; также не выполняются одновременно и про-
изводимыя ими дѣйствія, что выражаетъ представленіе въ умѣ
будущихъ ихъ результатовъ, или мысль. Далѣе, слѣдуютъ такія
степени, ва которыхъ множество разнообразныхъ мыслей проходитъ
въ умѣ прежде, чѣмъ сложныя побужденія произведутъ соотвѣт-
ственныя имъ дѣйствія. Такой процессъ развивается все далѣе и
*) Я думаю, что выдѣленіе эмоціи и эмоціальпыхъ движеній, какь
нѣкотораго рода реакціи интеллектуальности индивида на внѣшнія ошУ*
іценія, въ особую, самостоятельную, группу—излишне; я отношу эмоціи к’Ь
группѣ явленій инстинкта, считая ихъ простѣйшимъ видомъ послѣдняго.
Если—выдѣлять эмоціи изъ области инстинкта, то и области чувствованій
я сознанія придется также разбивать на болѣе мелкія подраздѣленія.
А. Ф.
гл.—тп. ВЗГЛЯДЪ СЪ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРЪНІЯ. 117
далѣе, пока ни породитъ, наконецъ, тѣхъ долгихъ размышленій
которыми оцѣниваются вѣроятности различныхъ послѣдствій и при-
минаются во вниманіе всѣ стороны побужденія соотносительныхъ
имъ чувствованій,—это-то и есть хладнокровное обсужденіе по-
ступка. Изъ этого ясно, что позднѣйшія формы такого душевнаго
процесса, оказываются и самыми высшими, какъ съ этической,
такъ и со всякой другой точки зрѣнія.
Уже съ самаго начала болѣе многочисленныя и болѣе лучшія
приноровленія дѣйствій къ цѣлямъ всегда сопровождались услож-
неніемъ чувствительности и движенія одинаково, какъ и усложненіе
мыслительнаго процесса, связывающаго чувствованіе съ движеніями.
Изъ этого видно, что акты, отличающіеся болѣе сложными побуж-
ніями и мыслями, всегда проявляли болѣе высокую авторитетность
въ дѣлѣ руководства поведеніемъ. Для большой наглядности при-
ведемъ нѣсколько примѣровъ.
Положимъ, что передъ нами маленькое водяное животное, стре-
мящееся къ пищѣ, привлекаемое къ ней запахомъ органическаго
вещества, но не имѣя никакого другого руководства, оно отдано
на произволъ всякаго, очутившагося по близости, болѣе крупнаго жи-
вотнаго. А вотъ и другое животное,—оно также руководствуется
запахомъ по направленію къ пищѣ, но кромѣ того обладаетъ еще
значительнымъ зрѣніемъ и бросается прочь отъ предмета, распро-
страняющаго этотъ запахъ, въ тѣхъ случаяхъ, когда этотъ пред-
метъ достаточно великъ и затмѣваѳтъ свѣтъ,—такъ-какъ это, на-
вѣрно, врагъ. Ясно, что послѣднее животное, послушавшись болѣе
ноздняго стимула, будетъ неразъ обязано этому сохраненіемъ
жизни.
Теперь перейдемъ къ болѣе высокой степени животной орга-
низаціи. Вотъ звѣрь, преслѣдующій для своего питанія другихъ
звѣрей и, по недостатку-ли опытности, или-же вслѣдствіе сильнаго
г°лода, нападаетъ на животное болѣе сильное, чѣмъ онъ самъ,
вслѣдствіе чего и погибаетъ. А тутъ мы видимъ другого звѣря,
к°торый, несмотря на столь-жѳ мучительный голодъ, но, иди въ
С0лу своей личной опытности или въ силу унаслѣдованныхъ ре-
зультатовъ прежнихъ опытовъ его предковъ, сознаетъ грозящую
з^У опасность, при видѣ болѣе сильнаго, чѣмъ онъ, животнаго,
118
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
удерживается отъ нападенія на него, и такимъ образомъ, спасаетъ
свою жизнь, вслѣдствіе подчиненія первичнаго побужденія, состоя-
щему изъ идеальныхъ чувствованій яснаго или смутнаго свойства.
Теперь перейдемъ къ людямъ: противорѣчія между поведеніемъ
болѣѳ низкаго я болѣе высокаго свойства и тутъ отличаются тѣми
же самыми чертами. Дикарь самаго низкаго типа истребляетъ всю
пищу, добытую сегодняшней охотой, а проголодавшись на другой
день, переноситъ въ теченіе долгаго времени терзанія мучительный
голодъ. Дикарь-же степенью выше, представляющій себѣ съ боль-
шею ясностью страданія голода, если ему не удается найти ника-
кой дичи, удерживается этимъ сложнымъ чувствованіемъ и не да-
етъ полной воли своему первому простому чувствованію. Подобное-
же противорѣчіе встрѣчается между ними и со стороны инертности,
что у перваго происходитъ отъ недостатка предусмотрительности
и дѣятельности, а у второго отъ предусмотрительности. Первобыт-
ный человѣкъ, любящій праздность, повинующійся только ощуще-
ніямъ данной минуты, не станетъ работать до тѣхъ поръ, пока
его ни принудитъ къ этому необходимость избѣжать уже сущест-
вующихъ страданій; но человѣкъ, стоящій на нѣсколько высшей сте-
пени, способенъ съ большею ясностью представить себѣ будущія
удовольствія и страданія, а мысль объ этихъ удовольствіяхъ и
страданіяхъ побуждаетъ его побѣдить свою наклонность къ празд-
ности; результатъ-жѳ такого перевѣса чувствованій, представляе-
мыхъ въ умѣ надъ непосредственно-представляющимися чувствово-
віями — уменьшеніе несчастій и смертности.
Не останавливаясь на томъ сравненіи, что цивилизованные лю-
ди, живущіе жизнью внѣшнихъ чувствъ, одинаково отличаются
отъ людей, проводящихъ жизнь въ удовольствіяхъ нечувственнаго
характера, я прямо перейду къ указанію на аналогическіе этому
контрасты между руководствомъ менѣе сложными чувственными прѳд*
ставленіями или низшими эмоціями и руководствомъ болѣе слож-
ными чувственными представленіями или высшими эмоціями. Если,
руководясь своей стяжательностью, — т. е. умствѳнно-представляе-
мымъ чувствованіемъ, которое, управляемое должнымъ образомъ, ве-
детъ къ благополучію,—воръ беретъ собственность другого чело-
вѣка, то поступокъ его опредѣляется несравненно болѣѳ нѣкоторыми,
ГЛ. ѵп.—ВЗГЛЯДЪ СЪ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ точки агонія. 119
воображаемыми имъ себѣ, ближайшими удовольствіями относитель-
но простыхъ свойствъ, чѣмъ менѣе ясно воображаемыми имъ,
во возможными, страданіями болѣе отдаленныхъ и болѣе сложныхъ
свойствъ. Ио у человѣка, обладающаго совѣстью, найдется доста-
точно сильное удерживающее побужденіе, еще болѣе умственно пред-
ставляемаго свойства, обнимающее собою не только идеи о потерѣ
добраго имени и раззореніи, но и идеи о законныхъ правахъ того,
кому принадлежитъ данное имущество, а также и о тѣхъ страда-
ніяхъ, которыя будутъ нанесены ему его утратою; кромѣ того, къ
атоиу присоединяется еще общее отвращеніе къ вреднымъ для дру-
гихъ поступкамъ,—отвращеніе, возникающее изъ унаслѣдованныхъ
результатовъ прежнихъ опытовъ предковъ. Слѣдовательно, и здѣсь,
на самомъ копцѣ, мы видимъ то-же, что мы видѣли въ самомъ на-
чалѣ, а именно,—что руководство болѣе сложнымъ чувствованіемъ,
въ среднемъ выводѣ, ведетъ къ благополучію много вѣрнѣе, чѣмъ
руководство болѣе простымъ чувствованіемъ
Относительно мыслительныхъ координацій, черезъ посредство ко-
торыхъ стимулы переходятъ въ движеніе, будетъ справедливо то-же
самое. Самыя низшія дѣйствія, называемыя рефлексами, гдѣ
впечатлѣніе, произведенное на приносящій нервъ, вызываетъ раз-
драженіе вдоль по относящему нерву, причиняющее сокращеніе, —
обнаруживаетъ очень ограниченныя приспособленія дѣйствій къ цѣ-
лямъ; впечатлѣніе тутъ просто и внутренняя координація также
проста. Само собой разумѣется, что тамъ, гдѣ имѣется нѣсколько
чувствъ, могущихъ подвергаться одновременно различнымъ дѣйст-
віямъ на нихъ внѣшняго предмета и гдѣ, сообразно тому, будетъ
ли этотъ предметъ распознавъ, какъ предметы того или другого
рода, и выполняемыя согласно ѳтому движенія комбинируются то
Тѣмъ, то этимъ способомъ,- промежуточныя координаціи, по необ-
ходимости, оказываются болѣе сложными. Каждая-жѳ дальнѣйшая
степень въ развитіи мыслительности, какъ постоянное орудіе болѣе
и болѣе успѣшнаго самосохраненія, проявляетъ такое-же общее от-
личіе. Приспособленія, посредствомъ которыхъ приспособляются бо-
лѣе сложныя дѣйствія къ болѣе сложнымъ обстоятельствамъ, зак-
лючаютъ и болѣе сложныя и болѣе запутанныя, а слѣдовательно,
а болѣе сознательныя, намѣренныя и обдуманныя координаціи, пока,
120
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
наконецъ, дойдя до цивилизованныхъ людей,—послѣдніе при сво-
ихъ ежедневныхъ занятіяхъ и трудахъ, принимаютъ въ разсчетъ
множество данныхъ и условій, а потому приноравливаютъ свои по-
ступки къ множеству разнообразныхъ послѣдствій,—мы увидимъ,
какъ умственныя дѣйствія, въ той формѣ, въ которой мы назы-
ваемъ ихъ юридическими, или судебными, становятся въ одно вре-
мя и очень сложными и очень обдуманными.
Разсмотримъ теперь, что можно вывести отсюда, касательно
относительной авторитетности различныхъ побужденій. Переходя отъ
низшихъ животныхъ къ человѣку и отъ самыхъ низкихъ типовъ
человѣка къ высшимъ, мы повсюду видѣли, что самосохраненіе
постоянно возростало, вслѣдствіе подчиненія простыхъ побужденій
сложнымъ,—т. е. вслѣдствіе подчиненія непосредственныхъ ощуще-
ній идеямъ о будущихъ ощущеніяхъ,—или вслѣдствіе подчиненности
непосредственно представляющихся чувствованій перевѣсу представ-
ляемыхъ въ умѣ чувствованій, а представляемыхъ чувствованій—
перевѣсу представленій объ этихъ представляемыхъ чувствованій.
По мѣрѣ развитія жизни, сопровождающая его чувствительность
становилась все болѣе и болѣе идеальною, причемъ изъ числа чув-
ствованій, явившихся путемъ сложенія и сплоченія между собою
идей, наиболѣе высокими и наиболѣе поздно явившимися оказываются
вдвойнѣ сложныя, или вдвойнѣ идеальныя чувствованія. Отсюда
слѣдуетъ, что авторитетность чувствованій, какъ руководителей
поведенія, пропорціональна степени ихъ удаленности, по ихъ слож-
ности и идеальности, отъ простыхъ ощущеній аппетитовъ.
Дальнѣйшее слѣдствіе, содержащееся скрытно во всемъ при-
веденномъ выше, становится яснымъ изъ изученія интеллектуаль-
ныхъ сторонъ этихъ душевныхъ процессовъ, съ помощью которыхъ
дѣйствія и поступки приспособляются къ своимъ цѣлямъ. Тамъ, гдѣ
интеллектуальныя стороны низки и просты, эти процессы руково-
дятъ только направленіемъ непосредственныхъ дѣйствій непосред-
ственными стимулами,—такъ-что весь прецессъ, въ каждомъ слу-
чаѣ продолжающійся лишь одно мгновеніе, приводитъ только въ
извѣстному ближайшему результату. Съ развитіемъ-же мыслитель-
ной способности и съ увеличеніемъ идеальности побужденій, цѣли, въ
которымъ приноровленны дѣйствія, перестаютъ быть исключитель-
ГЛ. VII.—ВЗГЛЯДЪ СЪ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРЪНІЯ. 121
во непосредственными. Болѣе идеальныя побужденія относятся и
Бі> болѣе отдаленнымъ цѣлямъ; но поднимаясь къ самымъ высо-
кимъ типамъ, непосредственныя, близкія цѣли становятся все бо-
дѣе и болѣе подчиненными ѳтимъ будущимъ цѣлямъ, составляю-
щимъ предметъ идеальныхъ побужденій Отсюда возникаетъ из-
вѣстное предпочтеніе къ побужденію, направленному къ отдален-
ному благу, чѣмъ къ побужденію направленному къ ближайшему
благу.
§ 43. Бъ предъидущей главѣ я въ одномъ мѣстѣ уже го-
ворилъ, что кромѣ названныхъ тамъ вліяній, способствующихъ
аскетическому убѣжденію въ томъ, что пріятный образъ дѣй-
ствія пагубенъ, а перенесеніе непріятностей и страданій благотвор-
но дѣйствуютъ на человѣка, намъ остается назвать еще одно глу-
бокое вліяніе.
Та извѣстная и общая истина,—что руководство такими про-
стыми удовольствіями и страданіями, какъ выполненія или невыпол-
ненія желанія нашего тѣла, слѣдуетъ считать съ одной точки зрѣ-
нія ниже руководства удовольствіями и страданіями, являю-
щіяся результатомъ болѣе сложныхъ идеальныхъ чувствованій,—
повела къ убѣжденію, что слѣдуетъ презирать всѣ побужденія тѣ-
лесныхъ потребностей. Затѣмъ, та общая истина, что преслѣдованіе
ближайшихъ удовлетвореній слѣдуетъ считать, съ нѣкоторой точ-
ки грѣнія ниже преслѣдованія самыхъ послѣднихъ, конечныхъ, удо-
влетвореній, повела къ убѣжденію, что не слѣдуетъ придавать ни-
какой цѣны ближайшимъ удовлетвореніямъ.
Въ младенческомъ состояніи кажой науки, достигаемыя ею
обобщенія не бываютъ достаточно опредѣленными въ своемъ значе-
віи. Осторожное, разборчивое формулированіе устанавливаемыхъ ис-
тинъ появляется позднѣе, путемъ ограниченія первоначальныхъ, не-
разборчивыхъ формулированій. Подобно тому, какъ тѣлесное зрѣ-
В1е распознаетъ сначала только крупныя черты предметовъ и вѳ-
Аетъ только къ первой, грубой классификаціи этихъ предметовъ,
которую слѣдуетъ исправить впослѣдствіи съ помощью болѣѳ раз-
утаго зрѣнія, впечатлительнаго къ болѣе мелкимъ различіямъ, оди-
Ваковое значеніе имѣетъ и душевное зрѣніе, по отношенію къ об-
оимъ истинамъ; въ виду этого устанавлемыя имъ съ самаго на-
122
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
чала индукціи ошибочно получаютъ всеобъемляющій характеръ;
имъ нужно сначала дождаться зарожденія скептицизма и крити-
ческаго наблюденія; они ограничили-бы ихъ надлежащимъ образомъ,
принявъ въ соображеніе неподмѣченныя ранѣе различія. На этомъ
основаніи мы можемъ ожидать, что и ходячія этическія заключе-
ніи при ближайшемъ изслѣдованіи окажутся слишкомъ широкими.
Теперь, разсмотримъ, какимъ образомъ господствующія нравствен-
ныя убѣжденія, какъ профессіональныхъ моралистовъ, такъ и всѣхъ
людей вообще, становятся ошибочными, вслѣдствіе недостатка необ-
ходимыхъ ограниченій. Такого результата достигаютъ тремя
путями.
Во-первыхъ, авторитетность низшихъ чувствованій, какъ руко-
водителей поведенія, не всегда бываетъ ниже авторитетности выс-
шихъ чувствованій, но иногда и выше. *) Часто случается такъ, что
слѣдуетъ повиноваться скорѣе ощущеніямъ, чѣмъ чувствамъ. Если-
бы кому вздумалось просидѣть безъ одѣянія цѣлую ночь во время
снѣжной вьюги, или оставаться недѣлю безъ пищи, или продер-
жать голову подъ водою въ теченіе десяти минутъ, то онъ сей-
часъ-же увидитъ, что удовольствія и страданія, связанныя прямо
съ сохраненіемъ жизни, не могутъ быть подчинены вполнѣ удоволь-
ствіямъ и страданіямъ, связаннымъ съ поддержаніемъ жизни лишь
косвеннымъ образомъ. Хотя, во многихъ случаяхъ руководство про-
стыми чувствованіями, въ ущербъ сложнымъ, бываетъ вредно; но
зато, въ другихъ случаяхъ, руководство сложными чувствованіями,
въ ущербъ простымъ, бываетъ пагубно; а затѣмъ, встрѣчается масса
случаевъ, гдѣ остается нерѣшенною сравнительная авторитетность
тѣхъ и другихъ, въ качествѣ руководителей поведенія. Положимъ,
что у человѣка, преслѣдуемаго врагами, тяжелыя впечатлѣнія,
вслѣдствіе напряженныхъ и продолжительныхъ усилій, должны нѣ-
сколько смягчиться въ виду страха, внушаемаго ему врагами; ко
*) Подъ „низшими чувствованіями1* авторъ, очевидно, подразумѣваѳть
собственно чувственныя побужденія (желанія,—продуктъ сердца, выража*
ясь фигурально), а подъ „высшими чувствованіями"—чувственныя побуж-
денія, провѣренныя высшимъ критеріемъ—разумомъ (хотѣнія,—продуктѣ
сердца н ума).
А. Ф.
гл. ѴП. —ВЗГЛЯДЪ СЪ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ- 123
.----------------------------------------------------------------
если этотъ человѣкъ будетъ скоро бѣжать до тѣхъ поръ, пока ни
упадетъ безъ силъ на землю, то за этимъ можетъ послѣдовать
смерть отъ истощенія силъ, тогда-какъ, если-бы онъ рѣшился оста-
новиться вскорѣ послѣ того, какъ его преслѣдователи прекратили
свою погоню, то онъ остался-бы живъ Допустимъ, что вдовѣ,
оставшейся въ большой бѣдности, приходится сдерживать свой
собственный аппетитъ, чтобы имѣть достаточно пищи для про-
кормленія своихъ дѣтей; однако-жѳ, заведя такое самопожертво-
ваніе относительно пищи, она можетъ оставить своихъ дѣтей не
только вовсе безъ пищи, но и безъ материнской охраны. Поло-
жимъ, что человѣкъ, находящійся въ денежныхъ затрудненіяхъ,
долженъ непрерывно напрягать свой мозгъ съ утра до ночи и
пренебрегать тягостными тѣлесными ощущеніями, повинуясь добро-
совѣстному стремленію исполнить всѣ лежащія на немъ обязатель-
ства, однако, онъ можетъ довести это подчиненіе простыхъ чувство-
ваній сложнымъ до такой степени, что его здоровье не выдержитъ
и пошатнется и онъ потерпитъ неудачу въ своей цѣли, которой
онъ могъ-бы, однако, достигнуть, при нѣсколько меньшей степени
этого подчиненія низшихъ чувствованій высшимъ. Итакъ, ясно,
что подчиненность низшихъ чувствованій должна быть подчинен-
ностью условнаго свойства. А верховность высшихъ чувствованій
также должна быть съ извѣстными ограниченіями.
Во-вторыхъ, разсматриваемое нами обобщеніе, обыкновенно, грѣ-
шитъ излишествомъ. Вмѣстѣ съ тою истиною, что высота жизни
пропорціональна степени подчиненности простыхъ, непосредственно
являющихся, чувствованій, контролю сложныхъ, представляемыхъ
чувствованій, оно захватываетъ еще, подъ видомъ вытекающихъ
Отсюда заключеній, нѣкоторыя положенія, которыя на самомъ дѣлѣ
пичуть не вытекаютъ изъ этой истины. Ходячее понятіе на этотъ
счетъ состоитъ не въ томъ, чтобы низшія чувствованія должны
уступать высшимъ при всякомъ столкновеніи между ними, но въ
томъ, что мы должны пренебрегать низшими чувствованіями даже
и тогда, когда не существуетъ такого столкновенія. Стремленіе—
01У ждать повиновеніе низшимъ чувствованіямъ, вопреки высшихъ,—
стремленіе, возникшее вслѣдствіе возрастанія нравственныхъ идей,—
*ало-по-малу породило въ свою очередь стремленіе — осуждать
124
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
низшія чувствованія просто сами по себѣ, по ихъ внутренней сущ-
ности. „Я право думаю, что она поступаетъ такъ просто потому,
что ей это нравится®,—сказала мнѣ однажды одна дама на счетъ
другой, причемъ и форма выраженія, и манера, съ которой это
было произнесено, доказывали ея убѣжденіе не только въ томъ,
что такое поведеніе дурно, но еще и въ томъ, что каждый не-
премѣнно долженъ признавать его дурнымъ. И такое понятіе весьма
распространено. Правда, на практикѣ оно почти не имѣетъ зна-
ченія. Хотя они и приводятъ иногда къ разнымъ безразсуднымъ
поступкамъ, напримѣръ, иные считаютъ здоровымъ выходить со
двора въ холодную погоду безъ пальто, или упорно продолжать
купаться на открытомъ воздухѣ даже зимою, однако-же, въ боль-
шинствѣ случаевъ, люди принимаютъ къ руководству пріятныя
чувствованія, сопровождающія должное выполненіе своихъ тѣлес-
ныхъ потребностей; странно было-бы дѣйствовать иначе, потому
что признаніе ихъ авторитета дается намъ природою. Но, забы-
вая объ этихъ противорѣчіяхъ на практикѣ, они, обыкновенно, об-
наруживаютъ смутную идею такого рода, что есть что-то унизи-
тельное, или вредное, или то и другое вмѣстѣ, въ выполненіи пріят-
наго и въ избѣжаніи того, что непріятно. „Пріятно, но дурно,®—
вотъ фраза, повторяемая очень часто съ такимъ выраженіемъ, ко-
торое подразумѣваетъ, что эти два свойства естественно связаны
одно съ другимъ. Впрочемъ, какъ мы уже сказали выше, такія
убѣжденія проистекаютъ изъ смутнаго пониманія той общей истины,
что болѣе сложныя и представляемыя чувствованія имѣютъ, въ
среднемъ выводѣ, болѣе высокую авторитетность, чѣмъ простыя,
непосредственно представляющіяся чувствованія. Эта истина под-
разумѣваетъ только то, что авторитетность простыхъ чувствованій
бываетъ, обыкновенно, меньше авторитетности сложныхъ чувствованій,
но бываетъ иногда и больше ея и что этотъ перевѣсъ простыхъ
чувствованій долженъ быть признанъ во всѣхъ тѣхъ случаяхъ,
когда ему не противорѣчатъ требованія сложныхъ чувствованій.
Есть еще и третій путь, приводящій къ неправильному по-
ниманію этой подчиненности однихъ чувствованій другимъ. Одно
изъ противорѣчій между ранѣе развившимися и позже развивши'
мися чувствованіями заключается въ томъ, что первыя относятся
ГЛ- ѵп.—ВЗГЛЯДЪ СЪ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ- 125
болѣе непосредственнымъ результатамъ дѣйствій, а вторыя—
кЪ болѣе отдаленнымъ ихъ послѣдствіямъ, причемъ, говоря вообще,
руководство ближайшими послѣдствіями ниже руководства отдален-
ными результатами. Отсюда явилось убѣжденіе, что удовольствія
настоящей минуты, — независимо отъ того, каковы они именно,—
слѣдуетъ приносить въ жертву удовольствіямъ будущаго. Мы мо-
жемъ видѣть это хотя-бы изъ того правила, которое такъ часто
ввушаютъ дѣтямъ, когда они заняты ѣдою, а именно, что самый
лучшій кусочекъ слѣдуетъ приберегать на послѣдокъ; очевидно,
что сдерживаніе непредусмотрительности, уступающей непосредствен-
ному побужденію, связано тутъ съ увѣреніемъ, что то-же самое удо-
вольствіе становится тѣмъ пріятнѣе и драгоцѣннѣе, чѣмъ оно от-
даленнѣе. Тотъ-жо самый способъ мышленія можетъ быть прослѣ-
женъ и во всемъ нашемъ ежедневномъ поведеніи; конечно, далеко
не у всѣхъ людей, а только у тѣхъ, которые отличаются благо-
разуміемъ и строгимъ порядкомъ въ своемъ поведеніи. Дѣловой
человѣкъ спѣшитъ выпить утромъ стаканъ чая, чтобы не опоздать
на поѣздъ, въ серединѣ дня питается холоднымъ бутербродомъ,
обѣдаетъ поздно, а вечеромъ, измученный усталостью и неспособ-
ный къ какому-либо вечернему развлеченію, этотъ дѣятельный че-
ловѣкъ ведетъ такую жизнь, въ которой нѣтъ не только удовле-
творенія тѣлесныхъ желаній, но даже и удовлетворенія высшихъ
вкусовъ и чувствъ, и все это, ради достиженія отдаленныхъ цѣ-
лей; между тѣмъ, если вы спросите его, въ чемъ состоятъ эти от-
даленныя цѣли, то вы найдете (въ тѣхъ случаяхъ, гдѣ сюда не
присоединяется родительскихъ обязанностей), что всѣ они сводятся
къ тому, чтобы вести въ будущемъ болѣе комфортабельную жизнь.
Это убѣжденіе,—что гоняться за непосредственными наслажденіями
Лурно, а хорошо искать только отдаленныхъ благъ, — до такой
степени охватило умы, что вы часто можете услышать, какъ ка-
кой-нибудь дѣлецъ, позволившій себѣ небольшое развлечевіе, точно
——______________
*) Во многихъ субъектахъ „предвкушеніе14 удовольствія уже само по
°^бѣ представляетъ нѣкоторое наслажденіе и поэтому отдаленіе „сладост-
наго мигаи, какъ одну изъ характерныхъ чертъ человѣческихъ наклонно-
нельзя упускать изъ виду при дальнѣйшемъ разсужденіи.
А. Ф.
126
ЧАСТЬ I.---ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
старается оправдать свое поведеніе. Онъ старается смягчить стро-
гое сужденіе своихъ друзей, увѣряя, что плохое состояніе его здо-
ровья заставило его позволить себѣ небольшое развлеченіе. Если-
же вы присмотритесь къ нему хорошенько, относительно его буду-
щихъ плановъ, то найдете, что все его честолюбіе заключается въ
томъ, чтобы прекратить со временемъ дѣла и отдаться вполнѣ тому
отдыху, котораго онъ теперь стыдится.
Общая истина, вытекающая изъ ученія развитія поведенія жи-
выхъ существъ вообще и человѣка въ особенности и заключаю-
щаяся въ томъ, что, для лучшаго поддержанія жизни, первона-
чальныя, простыя, нѳпосредственно-являющіяся чувствованія долж-
ны быть контролируемы позднѣйшими, сложными, представляемыми
чувствованіями, достигла, съ теченіемъ цивилизаціи, до признанія
ея людьми; но только такое признаніе оказалось въ самомъ нача-
лѣ слишкомъ неразборчивымъ. Наиболѣе распространенное пред-
ставленіе объ этомъ грѣшитъ втройнѣ: оно ошибается, предпола-
гая, что перевѣсъ высшихъ чувствованій надъ низшими неограни-
ченъ; оно ошибается, воображая, что слѣдуетъ сопротивляться по-
велѣніямъ низшихъ чувствованій даже и тогда, когда они не стал-
киваются съ повелѣніями высшихъ чувствованій; и, наконецъ, они
ошибается, предполагая, что удовольствіе, какъ хорошая цѣль на-
шихъ дѣйствій, пока оно отдаленно, становится дурною цѣлью для
нихъ, когда оно близко.
§ 44. Не говоря этого прямо, мы все время слѣдили за ге-
незисомъ нравственнаго сознанія, или совѣсти. Нѣтъ никакого со-
мнѣнія, что важнѣйшая черта нравственнаго сознанія заключается
въ контролѣ нѣкотораго чувствованія или чувствованій надъ нѣ-
которымъ другимъ чувствованіемъ или чувствованіями.
Ясно видна между высшими животными нѣкоторая борьба чув-
ствованій и подчиненіе простыхъ чувствованій болѣе сложнымъ; напри-
мѣръ: собаку удерживаетъ страхъ наказавія и она не трогать ла-
комаго, она отрывается отъ удовольствія раскапывать найденную но-
ру, чтобы не потерять хозяина, ушедшаго впередъ. Но хотя и видно
подчиненіе однихъ чувствованій другимъ, все-же это не составляетъ
сознательнаго подчиненія, такъ-какъ здѣсь нѣтъ того внутренняго
усмотрѣнія, которое давало-бы понять дѣйствующему лицу, что одно
гл. ѵп.—ВЗГЛЯДЪ СЪ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ. 127
чувствованіе уступило другому. То-же самое замѣчается даже и лю-
дей, когда они умственно мало развита. Первобытный человѣкъ,
кочующій съ своей семьей и управляемый въ своемъ поведеніи
лишь тѣми ощущеніями и чувствами, которыя являются не болѣе,
какъ обстоятельствами минуты, хотя и испытываетъ по временамъ
борьбу чувствованій, однако-же, сравнительно-рѣдко встрѣчается
съ такими случаями, въ которыхъ выгода пожертвованія непосред-
ственнымъ отдаленному могла-бы приковать его вниманіе; притомъ
онъ не обладаетъ и тѣмъ развитіемъ ума, которое требуется для
анализа и обобщенія тѣхъ рѣдкихъ случаевъ этого рода, которые
ему встрѣчаются. Только, если общественное развитіе сдѣлаетъ
жизнь болѣе сложною, ограниченія безусловнаго произвола въ по-
веденіи—многочисленными и сильными, бѣдствія порывистаго, не-
обдуманнаго поведенія—рѣзко-замѣтными, а выговоры, пріобрѣта-
емыя заботливостью о будущемъ—достаточно вѣрными, только тог-
да могутъ явиться достаточно многочисленные опыты, дѣйствитель-
но способные ознакомить человѣка съ выгодностью подчиненія бо-
лѣе простыхъ чувствованій болѣе сложнымъ. Къ тому* же, только
тогда возникаетъ достаточная умственная сила, чтобы сдѣлать ин*
дукцію изъ этихъ опытовъ, которая, слившись съ достаточною мас-
сою другихъ индивидуальныхъ индукпій этого рода, переходитъ
въ общественную и традиціонную индукцію, внушаемую каждому
поколѣнію по мѣрѣ его развитія.
Все изложенное до сихъ поръ приводитъ насъ здѣсь въ нѣ-
которымъ фактамъ, имѣющимъ глубокое значеніе. Это сознатель-
ное отреченіе отъ непосредственнаго и частнаго блага ради прі-
обрѣтенія отдаленнаго и общаго блага составляетъ отличительную
черту такъ называемаго нравственнаго самоограниченія и другихъ
формъ самоограниченія, неназываѳмыхъ нравственными, — слѣдова-
тельно, самоограниченій, рождающихся изъ страха передъ видимымъ
повелителемъ, или невидимымъ владыкою міра, или-же просто
Всѣмъ обществомъ.
Когда личность удерживается отъ выполненія своихъ мимолет-
ныхъ желаній, чтобы не пострадать впослѣдствіи за это отъ на-
низанія закона, или отъ общественнаго порицанія, то она отказы-
вается отъ близкаго и опредѣленнаго удовольствія изъ опасенія
128
ЧАСТЬ I. —ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТ ВЕВВОСТИ.
отдаленныхъ и болѣе сильныхъ, хотя и менѣе опредѣленныхъ, стра-
даній, которыя явились-бы слѣдствіемъ пользованія этимъ удо-
вольствіемъ; она дѣйствуетъ наоборотъ всякій разъ, претерпѣвая
нѣкоторое страданіе въ данную минуту, чтобы насладиться впослѣд-
ствіи нѣкоторымъ вѣроятнымъ, будущимъ удовольствіемъ полити-
ческаго, религіознаго или общественнаго характера. Но хотя всѣ
эти четыре рода внутренняго контроля имѣютъ то общее свойство,
что болѣе простыя и менѣе идеальныя чувствованія сознательно
уступаютъ перевѣсъ болѣе сложнымъ и идеальнымъ чувствованіямъ
и хотя, въ самомъ началѣ, на практикѣ, всѣ они совмѣстны меж-
ду собою и неразличимы одинъ отъ другого,—однако, съ теченіемъ
общественнаго развитія они дифференцируются одни отъ другихъ
и, подъ-конецъ, нравственный контроль, съ сопровождающими его
понятіями и чувствами, выдѣляется въ особую независимую область.
Разсмотримъ главныя стороны этого процесса.
Пока не существуетъ еще ни политическаго, ни религіознаго
правленія, какъ это бываетъ у дикарей, до тѣхъ поръ главною
задержкою къ непосредственному удовлетворенію каждаго желанія,
по мѣрѣ его возникновенія, служитъ сознаніе бѣдствій, которымъ
можно подвергнуться отъ гнѣва своей-же братіи, дикарей, если
такое удовлетвореніе собственнаго желанія можетъ повредить своимъ
же собратьямъ. На этой младенческой степени развитія, представ-
ляемыя страданія, составляющія правящій поведеніемъ мотивъ,
суть страданія, могущія быть причиненными существами одинаковой
съ нами природы, веразличающимися отъ васъ по своему могу-
ществу: т. е. политическія, религіозныя и общественныя ограни-
ченія представлены тутъ пока только этимъ взаимнымъ опасеніемъ
мести.
Когда въ виду какого-либо преимущества,—искусства или му-
жества—одинъ изъ нихъ становится предводителемъ въ битвахъ,
то онъ, по необходимости, внушаетъ большій страхъ, чѣмъ осталь-
ные; а потому, тутъ является болѣе рѣшительное препятствіе къ
удовлетвореніямъ тѣхъ именно желаній, которыя могли-бы нанести
вредъ или оскорбленіе этому предводителю. По мѣрѣ того, какъ,
вслѣдствіе постоянныхъ войнъ, власть вождя установляется посте-
пенно все прочнѣе и прочнѣе, бѣдствія, представляемыя себѣ ди*
ГЛ. VII.—ВЗГЛЯДЪ СЪ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ. 129
вареиъ, какъ результатъ гнѣва вождя, не только за нанесенную
еиу обиду, но и за простое неповиновеніе ему, все болѣе и болѣе
отличаются отъ болѣе мелкихъ бѣдствій, причиняемыхъ другими
личными враждебными столкновеніями, такъ и отъ болѣе неопре-
дѣленныхъ бѣдствій, представляемыхъ, какъ результатъ обществен-
наго порицанія. Это значитъ, что политическій контроль начинаетъ
понемногу дифференцироваться отъ болѣе неопредѣленнаго конт-
роля взаимнаго страха,
Между тѣмъ, во все это время, развивалось мало-по-малу и
ученіе о призракахъ. Во всѣхъ человѣческихъ расахъ, за исклю-
ченіемъ самыхъ грубыхъ, призракъ умершаго человѣка, умилости-
вляемый тотчасъ послѣ смерти й впослѣдствіи, представляется спо-
собнымъ вредить оставшимся въ живыхъ. Слѣдовательно, какъ
только теорія призраковъ устанавливается какъ слѣдуетъ и полу-
чаетъ опредѣленную форму, тотчасъ-же является новый родъ пре-
пятствія непосредственному удовлетворенію желаній, а именно —
препятствіе, состоящее изъ идей о тѣхъ бѣдствіяхъ, которыя мо-
гутъ быть нанесены духами усопшихъ, въ случаѣ ихъ оскорбленія;
когда-же политическое главенство установится въ обществѣ проч-
нымъ образомъ и тѣни усопшихъ вождей, представляемыя себѣ
наиболѣе могущественными изъ всѣхъ духовъ, начнутъ внушать къ
себѣ особенный, предпочтительный, страхъ, тогда сейчасъ-же на-
чинаетъ слагаться и принимать форму и та система ограниченій,
которая называется религіозною.
Въ теченіе долгаго времени эти три группы ограниченій, съ
соотносительными имъ санкціями, хотя и сдѣлавшись раздѣльными
въ сознаніи, остаются сопряженными между собою на практикѣ,
потому- что всѣ они относятся, по большей части, къ одной и той
цѣли, а именно,—къ успѣху на войнѣ. Долгъ кровомщѳнія
настойчиво предписывается человѣку даже въ то время, когда еще
Ве существуетъ ничего такого, что могло-бы быть названо обще-
ственной организаціей. Съ установленіемъ господства вождя, убіеніе
враговъ становится политической обязанностью; съ возникновеніемъ
страха передъ гнѣвомъ умершаго вождя, убіеніе враговъ ста-
новится религіознымъ долгомъ. Вѣрноподданическая преданность
Правителю, при его жизни и послѣ смерти, все болѣе и болѣе
130
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
обнаруживается предоставленіемъ въ его распоряженіе своей жизни
для военныхъ цѣлей. Самыя первыя установленныя наказанія—это
наказанія за неповиновеніе. Въ то-же самое время и божественныя
заповѣди,—представляющія вначалѣ ничто иное, какъ дошедшія
по преданію распоряженія покойнаго вождя,—относятся преимуще-
ственно къ истребленію людей, съ которыми онъ былъ во враждѣ;
божественный-же гнѣвъ или одобреніе представляются пропорціо-
нальными степени покорности этому умершему вождю, обнаруживаю-
щейся или прямо,—въ поклоненіи ему, или косвенно,—въ исполне-
ніи его завѣщаній. Фиджіецъ, о которомъ разсказываютъ, что онъ
являясь на тотъ свѣтъ повѣствуетъ о своихъ успѣхахъ въ бит-
вахъ и который, какъ говорятъ, находясь еще въ живыхъ, не-
рѣдко сильно печалится, если ему покажется, что онъ не убилъ
еще достаточнаго числа враговъ, чтобы угодить своимъ богамъ,
ясно доказываютъ намъ, какія идеи и чувства являются результа-
томъ подобныхъ теорій и напоминаютъ намъ о родственныхъ этому
идеяхъ и чувствахъ древнихъ расъ.
Контроль общественнаго мнѣнія проявляется и теперь, какъ
на самыхъ раннихъ ступеняхъ развитія, прямо въ формѣ похвалъ
храбрецу и порицаній трусу, начинаетъ обнаруживаться еще и
косвеннымъ образомъ,—съ тѣми-же самыми или очень сходными
общими послѣдствіями—въ формѣ общественнаго одобренія вѣрно-
подданнической преданности по отношенію къ правителю и благо-
честія по отношенію къ Богу. Поэтому всѣ три дифференциро-
вавшіяся формы контроля, выростающія вмѣстѣ съ военной органи-
заціей и дѣятельностью, подкрѣпляя каждая своимъ авторитетомъ
весьма сродныя между собою запрещенія и повелѣнія, подкрѣпля-
ютъ въ то-жѳ время одна другую, причемъ отличительная черта
дисциплины, которую выработываютъ онѣ всѣ вмѣстѣ и каждая
порознь, состоитъ въ жертвованіи непосредственными, частными
выгодами ради пріобрѣтенія болѣѳ отдаленныхъ и болѣе общихъ благъ*
Также и въ обществѣ развивались ограниченія и поощренія
другого порядка, но точно также отличающіяся подчиненіемъ бли-
жайшихъ цѣлей болѣѳ отдаленнымъ. Совокупныя нападенія на лю-
дей, стоящихъ внѣ даннаго общества, не могутъ быть успѣшными,
пока внутри самого общества существуютъ частныя нападенія ЭД'
гл. ѵп.—взглядъ съ психологической ТОЧКИ ЗРЪНІЯ. 131
ловѣка на человѣка. Война предполагаетъ взаимное содѣйствіе,
кооперацію; а такая кооперація встрѣчаетъ себѣ большія помѣхи
во взаимной враждѣ между тѣми людьми, которые должны по-
могать другъ другу. Но хотя, въ теченіи еще долгаго времени
послѣ установленія политической власти, самоличная расправа за
полученныя обиды продолжаетъ прочно держаться въ обществѣ,
однако, возрастаніе политической власти постепенно все болѣе и
болѣе сдерживаетъ такой самосудъ. Вниманіе правителя обращено
на тотъ фактъ, что взаимныя ссоры между его подчиненными ста-
вятъ въ опасность его военные успѣхи. Поэтому, онъ стремится
къ уменьшенію числа ссоръ, а слѣдовательно, предупреждаетъ
взаимныя нападенія и обиды, производящія эти ссоры; и чѣмъ
болѣе усиливается его власть, тѣмъ строже онъ запрещаетъ такія
нападенія и налагаетъ наказаніе за ослушаніе. Вскорѣ политическія
ограниченія этого рода, подобно политическимъ ограниченіямъ,
разсмотрѣннымъ нами выше, находятъ себѣ подкрѣпленіе въ рели-
гіозныхъ ограниченіяхъ. Прозорливый вождь, обязанный своими
военными успѣхами отчасти и тому обстоятельству, что онъ умѣлъ
ввести этимъ способомъ нѣкоторый порядокъ между своими под-
чиненными, оставляетъ послѣ себя преданіе о тѣхъ распоряже-
ніяхъ, которыя онъ отдавалъ, обыкновенно, своимъ окружающимъ.
Страхъ, внушаемый его призракомъ, порождаетъ уваженіе къ
зтимъ повелѣніямъ, и, такимъ образомъ, мало-по-малу они по-
лучаютъ характеръ священныхъ заповѣдей. Съ дальнѣйшимъ об-
щественнымъ развитіемъ, являются подобнымъ-же образомъ даль-
нѣйшія запрещенія, сдерживающія нападенія и обиды менѣе важ-
наго свойства, пока ни сложится, подъ-конецъ, и цѣлый сводъ
гражданскихъ законовъ.*)
Въ этихъ строкахъ почтенный мыслитель, по-видимому, признаетъ,
Чт° прогресъ нравственности высказывается въ постепенныхъ уступкахъ
иДеЙ крайняго эгоизма идеямъ альтруизма; значитъ, нѣтъ ничего необыч-
Ьаго въ томъ, что европеецъ неизмѣримо альтруистичнѣе фиджійца, а такъ
Ьакъ Даже въ возрѣніяхъ самыхъ дикихъ племенъ можно найти нѣкото-
хотя-бы ничтожно-малую долю альтруизма, то и нельзя отвергать интуи-
тивность нраственыхъ идей въ силу доказательствъ, приведенныхъ авторомъ
н одариваемыхъ мною въ примѣч. моемъ па стран. 45 См. также мое при
на стран. 25—26. А. Ф.
132
ЧАСТЬ I.---ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
Хотя каждый изъ этихъ трехъ родовъ контроля, т. е. и по-
литическій, и религіозный, и общественный, ведутъ людей къ
подчиненію ближайшихъ удовольствій отдаленнымъ и хотя всѣ
они сходны въ этомъ отношеніи съ нравственнымъ кантролемъ,
который требуетъ, обыкновенно, подчиненія, простыхъ, являющихся,
чувствованій сложнымъ, представляемымъ, чувствованіямъ и отсрочки
настоящаго ради будущаго,—однако, они не составляютъ еще
нравственнаго контроля, а служатъ только подготовленіемъ къ
нему, представляя собою лишь тѣ роды контроля, внутри кото-
рыхъ развивается со временемъ нравственный контроль. Впрочемъ,
человѣкъ повинуется приказу политическаго повелителя вовсе не
потому, чтобы онъ замѣчалъ его правильность или справедливость,
а просто потому, что это его приказъ и что неповиновеніе ему
повлечетъ за собою наказаніе за ослушаніе. Сдерживающее по-
бужденіе заключается тутъ вовсе не въ умственномъ представленіи
себѣ тѣхъ бѣдствій, которыя долженъ повлечь за собою запре-
щенный поступокъ, по самой природѣ вещей, но въ умственномъ
представленіи себѣ тѣхъ искусственныхъ бѣдствій, которыя явят-
ся его послѣдствіями. Даже еще въ наше время, анализируя
юридическія фразы, мы можемъ выслѣдить въ нихъ первобытное
ученіе того свойства, что обида, нанесенная однимъ гражданиномъ
другому, дурна и должна быть наказана, не столько вслѣдствіе
причиненнаго ему вреда, сколько вслѣдствіе обнаруживающагося
тутъ неуваженія къ волѣ правителя. Какъ несовершенно диффе*
ренцировался истинный нравственный контроль отъ тѣхъ трехъ
родовъ контроля, внутри которыхъ совершалось его развитіе, это
видно и въ настоящее время изъ того факта, что каждая изъ
системъ нравственности, критически разобранныхъ нами выше, по-
стоянно отожествляетъ нравственный контроль то съ однимъ, то съ
другимъ изъ этихъ трехъ родовъ контроля.
Моралисты одного класса, выводятъ нравственныя правила изъ
предписаній высшей политической власти. Моралисты другого класса
не признаютъ для нихъ никакого другаго происхожденія, кромѣ
божественной воли, ставшей памъ извѣстною путемъ откровенія. И
хотя люди, принимающіе за руководство продписанія общественнаго
мнѣнія и не формулируютъ своего ученія, однако, часто высказЫ'
ГЛ. VII. — ВЗГЛЯДЪ СЪ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ- 133
ваемое убѣжденіе, что дозволяемое обществомъ поведеніе не можетъ
(іыть предосудительнымъ, ясно указываетъ на существованіе такихъ
людей, которые думаютъ, что добро и зло, или хорошее и дурное,
дѣлается таковымъ въ силу общественнаго мнѣнія.
Прежде-чѣмъ продолжать далѣе, мы сведемъ результаты только
что оконченнаго нами анализа. Наиболѣе существенныя истины, ко*
торыя намъ слѣдовало запомнить здѣсь, по отношенію къ этимъ
тремъ формамъ внѣшняго контроля, имѣющаго перевѣсъ надъ об-
щественною единицею, заключаются въ слѣдующемъ.
Во первыхъ, — всѣ эти три формы контроля развились,
вмѣстѣ съ развитіемъ общества, какъ средства общественнаго са-
мосохраненія, совершенно необходимыя при данныхъ условіяхъ и
что, вслѣдствіе этого, онѣ оказываются, въ главныхъ чертахъ, вполнѣ
согласными другъ съ другомъ. Во-вторыхъ,—что соотносительныя
имъ внутреннія самоудержанія, порождаемыя ими въ общественной
единицѣ, заключаются въ представленіи нѣкоторыхъ отдаленныхъ
послѣдствій, скорѣе случайнаго, чѣмъ необходимаго свойства, а
именно, въ представленіи законнаго наказанія, сверхъ-естественнаго
возмездія и общественнаго порицанія. Въ третьихъ, — эти послѣд-
ствія, будучи болѣе простыми и завися прямо отъ личныхъ дѣя-
телей, могутъ быть представлены себѣ съ большою ясностью, чѣмъ
тѣ послѣдствія, которыя, съ теченіемъ времени, естественно вызы-
ваются нашими дѣйствіями, въ силу самыхъ ихъ свойствъ; а по-
тому представленія объ этихъ, болѣе простыхъ, послѣдствіяхъ имѣ-
етъ болѣе могущественное вліяніе на неразвитые умы. Въ-четвер-
тыхъ, — изъ факта постояннаго соединенія являющихся этими
путями ограниченій съ мыслью о внѣшнемъ принужденіи, возни-
каетъ понятіе объ обязательности, которое вступаетъ, такимъ обра-
зомъ, въ прочную, привычную совокупность съ отказомъ отъ не-
посредственныхъ частныхъ благъ ради отдаленныхъ и общихъ благъ.
Въ-пятыхъ, — нравственный контроль, весьма сходный съ возни-
кающими этимъ путемъ тремя родами контроля по отношенію къ
Своимъ предписаніямъ, сходенъ съ ними также и по отношенію
Къ общей природѣ тѣхъ душевныхъ процессовъ, которые вызываютъ
повиновеніе этимъ предписаніямъ; онъ отличается отъ нихъ по
отношенію къ спеціальной природѣ этихъ душевныхъ процессовъ.
134
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
§ 45. Теперь мы уже достаточно подготовлены и можемъ ви-
дѣть, что ограниченія поведенія, справедливо называемыя нравствен-
ными, различаются отъ тѣхъ ограниченій поведенія, или принуж-
деній, изъ которыхъ развиваются и съ которыми ихъ долго смѣ-
шиваютъ, тѣмъ, что они имѣютъ въ виду не внѣшнія, случайныя,
послѣдствія дѣйствій, но ихъ внутреннія, существенно-необходимыя
послѣдствія. Истинно нравственная препона убійству состоитъ не въ
представленіи возможности быть повѣшеннымъ за это, и не въ пред-
ставленіи ожидаемыхъ за это адскихъ мученій, и даже не въ пред-
ставленіи ужаса и ненависти, которые будутъ возбуждены этимъ
поступкомъ въ своихъ собратьяхъ-людяхъ, но въ представленіи его
необходимыхъ, естественныхъ послѣдствій,—т. е. мучительной смерт-
ной агоніи жертвы, разрушенія всѣхъ видовъ ея на счастье и, на-
конецъ, тѣхъ бѣдствій, которыя будутъ этимъ причинены всѣмъ,
зависящимъ отъ нея, личностямъ. Точно также, не мысль о тю-
ремномъ заключеніи, или объ общественномъ негодованіи, состав-
ляетъ настоящую нравственную помѣху воровству, но мысль о томъ
вредѣ, который будетъ нанесенъ этому обокраденному, человѣку,
въ соединеніи со смутнымъ сознаніемъ общихъ бѣдствій, при-
чиняемыхъ презрѣніемъ къ правамъ собственности. Тѣ, которые
порицаютъ прелюбодѣяніе, исходя изъ нравственныхъ основаній,
имѣютъ при этомъ въ виду вовсе не судебное взысканіе за на-
несенные убытки, или наказаніе, угражающее каждому въ буду-
щей жизни за нарушеніе седьмой заповѣди, или потерю добраго
имени, но они поглощены въ это время мыслями о несчастій,
причиненномъ оскорбленной женѣ или мужу, о вредѣ нанесенномъ
дѣтямъ на всю ихъ жизнь, и, наконецъ, о тѣхъ общихъ об-
ширныхъ бѣдствіяхъ, которыя сопровождаютъ пренебреженіе къ
святости супружескихъ узъ. ’) И, наоборотъ, человѣкъ, побуждай*
мый нравственнымъ чувствомъ помочь другому въ его затрудненіи,
*) Этотъ фактъ, — что нравственная препона преступленіямъ в пр°*
ступкамъ заключается въ нравственномъ страданіи, причиняемомъ себѣ А°*
етаточно развитымъ для этого индивидомъ,—весьма замѣчаталенъ съ точки
зрѣнія этики, какъ науки о психо-физіологическихъ и соціологическихъ за-
конахъ нравственности. См. мою вступительную статью.
А. Ф.
гл. ѵп.—ВЗГЛЯДЪ СЪ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ. 135
-—-------------------------------------------------
не рисуетъ себѣ въ своеиъ воображеніи какой-либо награда за
нто здѣсь или въ будущей жизни, но рисуетъ себѣ только то
улучшеніе положенія, котораго онъ старается достигнуть. Человѣкъ,
чувствующій нравственное побужденіе бороться съ общественникъ
зломъ, не представляетъ себѣ въ умѣ ни какой-либо матеріальной
выгоды для себя 'изъ этого, ни народнаго одобренія; но онъ видитъ
передъ собою только тѣ бѣдствія, которая онъ старается устранить,
и то увеличенія благополучія, которое должно послѣдовать отъ
этого устраненія. Итакъ,—повсюду истинно-нравственное побужденіе
отличается отъ другихъ, связанныхъ съ нимъ, побужденій тѣмъ, что
оно состоитъ не изъ представленій разныхъ случайныхъ, побочныхъ
послѣдствій поступковъ, но изъ представленій тѣхъ послѣдствій,
которыя естественно и необходимо производятся этими поступками.
Теперь совершенно ясно, почему нравственныя чувства и соот-
носительныя имъ ограниченія поведенія, или запреты, возникли
позднѣе чувствъ и запретовъ, налагаемыхъ политическимъ, религі-
ознымъ и общественнымъ авторитетомъ и почему они такъ мед-
ленно и даже все еще несовсѣмъ отдѣлились отъ нихъ. Такъ
какъ только при помощи этихъ запретовъ могли быть поддержаны
тѣ условія, при которыхъ возможно развитіе высшихъ чувствъ и
правилъ. Человѣкъ можетъ привыкнуть мысленно представлять стра-
данія, навлекаемыя непредусмотрительностью, съ удовольствіями, ко-
торыя приносятся со временемъ сбереженіемъ разныхъ вещей для
будущаго и постояннымъ трудомъ для пріобрѣтенія этихъ вещей,
только тогда, когда вслѣдствіе прочнаго общественнаго устрой-
ства возможно накопленіе собственности, а чтобы могло возникнуть
такое прочное общественное устройство, должны явиться предвари-
тельно на сцену страхъ передъ повелителемъ, страхъ передъ неви-
димымъ владыкою и страхъ передъ общественнымъ мнѣніемъ. Только
послѣ того, какъ политическіе, религіозные и общественные запреты
и ограниченія произвези прочное общежитіе, могло явиться доста-
точное число опытовъ относительно тѣхъ положительныхъ и отрица-
тельныхъ, чувственныхъ и эмоціональныхъ страданій, которыя при-
чиняются преступными насиліями, такъ чтобы явилось нравствен-
пое отвращеніе къ этимъ преступленіямъ. Такое-то нравственное
Чувство, какъ чувство отвлеченной равноправности, оскорбляющееся
136
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
не только тѣмъ, что людяхъ наносится матерьяльный ущербъ, но
даже и такимъ политическимъ устройствомъ, которое ставитъ нѣ-
которыхъ изъ нихъ въ невыгодное положеніе, сравнительно съ дру*
гими, можетъ развиться только послѣ того, когда достигнутая уже
степень общественнаго прогресса дастъ достаточное число хорошо
знакомыхъ опытовъ, какъ по отношенію къ тѣмъ страданіямъ, ко-
торыя вытекаютъ прямо изъ несправедливостей, такъ и по отно-
шенію къ тѣмъ страданіямъ, которыя вытекаютъ изъ особыхъ пре-
имуществъ, присвоенныхъ тѣмъ или другимъ общественнымъ клас-
самъ и дѣлающихъ для нихъ нанесеніе несправедливостей особенно
легкимъ и безнаказаннымъ.
Природа и происхожденіе чувствъ, которыя называются нрав-
ственными, именно таковы, какъ указано нами выше; это доказывается
тѣмъ фактомъ, что мы связываемъ съ этими чувствами названіе
нравственныхъ, соразмѣрно той степени, въ которой они отлича-
ются слѣдующими признаками: во первыхъ, - своей отвлеченностью,
т е. идеальностью двойной степени; во-вторыхъ,—своимъ отноше-
ніемъ скорѣе къ непрямымъ, чѣмъ къ прямымъ послѣдствіямъ по-
ступковъ и, по большей части, скорѣе къ ихъ отдаленнымъ, чѣмъ
непосредственнымъ результатамъ, и въ-третьихъ, принятіемъ въ
соображеніе такихъ послѣдствій, которыя отличаются въ большин-
ствѣ случаевъ скорѣе общимъ, чѣмъ частнымъ характеромъ. Такъ
напримѣръ, хотя мы и осуждаемъ одного человѣка за мотовство
и одобряемъ другого за бережливость, однако, мы не относимъ по-
ступковъ перваго къ разряду порочныхъ, а поступковъ второго къ
числу добродѣтельныхъ, считая, что эти слова были-бы тутъ
слишкомъ сильными, такъ-какъ настоящіе и будущіе результаты
поведенія различаются тутъ слишкомъ мало со стороны своей кон-
кретности и идеальности, чтобы сдѣлать эти слова вполнѣ прилеж-
ными къ данному случаю. Но предположимъ, что мотовство рас-
точителя ведетъ за собой нищету его жены и дѣтей,—тогда по-
рочность мотовства становится ясною. Предположимъ далѣе, что,
желая помочь своей семьѣ, которую онъ самъ-же ввергъ въ ни-
щету, расточитель поддѣлываетъ вексель или совершаетъ какой
нибудь другой подлогъ. Хотя, разсматривая отдѣльно управляв-
шее имъ при этомъ чувство, мы и называемъ его нравственнымъ,
гл. ѵп.—ВЗГЛЯДЪ СЪ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ. 137
--------
н хотя мы и смягчаемъ нашъ приговоръ надъ нимъ изъ уваженія
БЪ этому чувству, однако-же, разсматривая его поступокъ,- во всемъ
его цѣломъ, мы осуждаемъ его какъ безнравственный, потому-что
приписываемъ болѣе высокую авторитетность въ дѣлѣ руковод-
ства поведеніемъ тѣмъ чувствованіямъ, которыя соотвѣтствуютъ ох-
раненію правъ каждаго на его собственность, такъ-какъ вти чув-
ствованія представляютъ болѣе высокую степень отвлеченности,
чѣмъ супружескія и родительскія чувства и относятся къ болѣе
отдаленнымъ и болѣе широко разливающимся послѣдствіямъ. Раз-
личіе, признаваемое, обыкновенно, между сравнительной высотой
справедливости или правосудія, и великодушія или щедрости, очень
хорошо поясняетъ эту истину. Побужденіе, вызывающее велико-
душный поступокъ, имѣетъ въ виду послѣдствія болѣе конкретнаго,
частнаго и ближайшаго рода, чѣмъ побужденіе быть справедли-
вымъ, потому-что это послѣднее, кромѣ ближайшихъ послѣдствій,—
обыкновенно уже въ самихъ по себѣ менѣе конкретныхъ, чѣмъ
тѣ, которыя имѣются въ виду великодушіемъ,—обнимаетъ собою
еще и сознаніе отдаленныхъ сложныхъ, широко разливающихся
послѣдствій, вытекающихъ изъ поддержанія справедливыхъ, рав-
ноправныхъ отношеній. А потому, мы и ставимъ справедливость
выше великодушія.
Чтобы объяснить точнѣе это длинное разсужденіе, будетъ не-
лишнимъ привести здѣсь еще одинъ отрывокъ изъ упомянутаго уже
выше письма моего къ Миллю, замѣтивъ при этомъ, что избранный
отрывокъ слѣдуетъ въ моемъ письмѣ непосредственно за тѣмъ, ко-
торый былъ приведенъ мною выше.
„Чтобы сдѣлать наше взаимное положеніе вполнѣ понятнымъ,
внѣ кажется необходимымъ прибавить, что, соотвѣтственно основ-
нымъ положеніямъ Нравственной Науки, въ человѣческой расѣ
постоянно развивались и развиваются еще и теперь извѣстныя, ос-
новныя, нравственныя интуиціи; и что хотя эти интуиціи представ-
ляютъ собою результатъ накопленія опытовъ на счетъ полезности,—
опытовъ, постепенно организовавшихся и ставшихъ наслѣдственными
въ человѣческой природѣ,—тѣмъ не менѣе онѣ достигли тѣхъ
Размѣровъ, что стали совершенно независимыми отъ сознательнаго
опыта. Такъ-же, какъ интуиція пространства, свойственная всякой
138
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
живущей личности, возникла, по моему убѣжденію, изъ организація
и взаимнаго сплоченія опытовъ всѣхъ преждежившихъ индивиду,
умовъ, которые завѣщали ей одинъ за другимъ свою медленно*
развивавшуюся нервную организацію,—одинаково, по моему убѣж-
денію, эта интуиція,—требующая только того, чтобы личные опы-
ты придавали ей надлежащую опредѣленность и полноту,—стала на
практикѣ настоящею формою мысли, по-видимому, совершенно неза-
висимою отъ опыта; также точно, по моему убѣжденію, и опыты
относительно полезности, организуясь и сплачиваясь между собою
у всѣхъ прошлыхъ поколѣній человѣческой расы, производили въ
людяхъ соотвѣтственныя нервныя видоизмѣненія, которыя, путемъ
постоянной передачи по-наслѣдству и накопленія, стали въ насъ
извѣстными способностями нравственной интуиціи, — т. е. извѣст-
ными чувствами, относительно хорошаго и дурного поведенія, не-
имѣющими повидимому никакого замѣтнаго основанія въ индиви-
дуальныхъ опытахъ на счетъ ихъ полезности. Я считаю, что
какъ интуиція пространства оказывается въ согласіи съ точными
доказательствами геометріи, которыя истолковываютъ и провѣря-
ютъ ея грубыя заключенія, также точно и нравственныя интуиціи
оказываются въ согласіи съ доказательствами Нравственной Науки,
которыя истолкуютъ и провѣряютъ ихъ грубыя заключенія/
Къ этому я прибавлю еще, мимоходомъ, только то, что ги-
потеза развитія даетъ намъ, такимъ образомъ, возможность согла-
сить между собою противоположныя нравственныя теоріи, подобно
тому, какъ ранѣе, она дала намъ способъ къ соглашенію между
собою противоположныхъ теорій познаванія. Ученіе о врожденныхъ
формахъ умственной интуиціи приходитъ въ гармонію съ ученіемъ
о происхожденіи ихъ изъ опыта, какъ только мы признаемъ
происхожденіе умственныхъ способностей изъ унаслѣдованія результа-
товъ, произведенныхъ въ нервной организаціи прежними опытами;
такъ точно и ученіе о врожденныхъ способностяхъ непосредствен-
наго нравственнаго усмотрѣнія можно согласовать съ ученіемъ ути'
литаристовъ, какъ только мы взглянемъ на тотъ фактъ, что преД'
почтенія и отвращенія къ тому или другому поведенію становятся
органическими, вслѣдствіе унаслѣдованія результатовъ пріятныхъ 0
непріятныхъ опытовъ, бывшихъ у предковъ.
ГЛ. ѴП.—ВЗГЛЯДЪ СЪ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ. 139
§ 46. Намъ остается разрѣшить еще одинъ вопросъ: какимъ
образомъ возникаетъ чувство нравственной обязанности вообще? От-
Буда является чувство нравственнаго Долга, разсматриваемое вообще,
вЪ отличіе отъ различныхъ отдѣльныхъ чувствъ, побуждающихъ
порознь къ умѣренности, предусмотрительности, ласковости, спра-
ведливости, правдивости и пр.І Отвѣтъ на этотъ вопросъ, заклю-
чается въ томъ, что это есть отвлеченное чувство, рождающееся
аналогичнымъ образомъ съ тѣмъ, какъ рождаются отвлеченныя
идеи.
Идея о каждомъ отдѣльномъ цвѣтѣ представляла въ самомъ
началѣ полнѣйшую конкретность, полученную ею отъ предмета,
обладающаго этимъ цвѣтомъ,—какъ это ясно показываютъ намъ
нѣкоторыя неизмѣнившіяся еще названія цвѣтовъ, напримѣръ,—
оранжевый или фіолетовый. * *) Отвлеченіе каждаго особаго цвѣта отъ
предмета, спеціально связавшагося съ нимъ въ нашей мысли въ
самомъ началѣ, совершалось лишь по мѣрѣ того, какъ этотъ цвѣтъ
начиналъ связываться въ мысли съ другими предметами, несход-
ными ни съ первымъ, ни между собою. Полнота представленія
отвлеченной идея оранжевости была пропорціональна тому, насколько
различные, вспоминающіеся намъ, оранжевые предметы, такъ-сказать,
взаимно затушевали свои различные признаки и свойства, оставляя
на виду только одинъ незатушеванный, общій имъ всѣмъ, признакъ,
а именно,—оранжевый цвѣтъ.
Точно такъ-же окажется и въ томъ случаѣ, когда мы подни-
маемся одною ступенью выше и посмотримъ на то, какимъ обра-
зомъ возникаетъ отвлеченная идея о цвѣтѣ вообще, независимо отъ
отдѣльныхъ цвѣтовъ. Если-бы всѣ предметы были красными, то
отвлеченное понятіе о цвѣтѣ не могло-бы совсѣмъ существовать.
Вообразите себѣ, что всѣ предметы были-бы либо краснаго, либо
золенаго цвѣта; очевидно, что, въ этомъ случаѣ, нашъ умъ соста-
зилъ-бы себѣ привычку думать либо о томъ, либо о другомъ изъ
т *) Оранжевый т. е. апельсиновый (огаи^е—апельсинъ) и фіолетовый
• е. фіалочный (ѵіоіеі—фіалка); въ русскомъ языкѣ было-бы удобнѣе вы-
Рать соотвѣтственныя названія цвѣтовъ, какъ напр.: малиновый (т. е. цвѣтъ
алины) и розовый (т. е. цвѣтъ розы).
А. Ф.
140
ЧАСТЬ 1.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВСННОСТИ.
этихъ двухъ цвѣтовъ, въ связи съ каждымъ изъ называемыхъ намъ
предметовъ. Но умножьте число цвѣтовъ, такъ-что мысли прихо-
дилось блуждать въ нерѣшительности между идеями о тѣхъ цвѣ-
тахъ, которые могутъ встрѣчаться съ каждымъ изъ называемыхъ
предметовъ, и у васъ получится понятіе о неопредѣленномъ цвѣтѣ,
т. е. понятіе о нѣкоторомъ общемъ свойствѣ всѣхъ предметовъ
дѣйствовать на наше зрѣніе не только своими формами, но еще
и качествомъ свѣта, отражающагося отъ ихъ поверхности. Совер-
шенно ясно, что понятіе объ этомъ общемъ свойствѣ и есть тотъ
элементъ, который остается постояннымъ въ нашей мысли въ то
время, когда воображеніе рисуетъ намъ невозможное разнообразіе
цвѣтовъ. Этотъ элементъ есть единообразная отличительная черта
всѣхъ окрашенныхъ предметовъ, это и есть—отвлеченный цвѣтъ.
Слова, относящіяся къ количеству, доставляютъ намъ примѣры
еще болѣе рѣзкаго отдѣленія абстрактнаго отъ конкретнаго. Сводя
различныя вещи въ одну общую группу мелкихъ, по сравненію
съ другими вещами того-же самаго сорта или другихъ сортовъ; и
сводя подобнымъ-же образомъ нѣкоторыя другія вещи въ одну
общую группу сравнительно крупныхъ, мы получаемъ взаимно про-
тивоположныя, отвлеченныя понятія о малости и великости. Такъ
какъ эти понятія приложимы къ безчисленнымъ и самымъ разнооб-
разнымъ вещамъ,—и притомъ не къ однимъ только предметамъ,
но также и къ силамъ, временамъ, числамъ, цѣнностямъ и пр.,
то ихъ связь съ конкретными предметами стала такъ мала, что
ихъ отвлеченныя значенія сдѣлались крайне неопредѣленными.
Далѣе, мы должны замѣтить, что образовавшаяся этимъ пу-
темъ отвлеченная идея очень часто принимаетъ видъ кажущейся
независимости; какъ мы это можемъ видѣть на примѣрѣ движенія,
которое, отдѣлившись въ мысли отъ всѣхъ отдѣльныхъ тѣлъ, ско-
ростей и направленій, упоминается иногда въ такой формѣ, какъ
будто мы можемъ представить его себѣ, независимо отъ какого
либо движущагося тѣла.
Къ этому слѣдуетъ прибавить теперь, что все это справедливо
не только въ объективной сферѣ и что, въ числѣ прочихъ со*
стояній нашего сознанія, все это приложимо также и къ эмоціямъ,
насколько мы знаемъ ихъ путемъ внутренняго самонаблюденія'
ГЛ. VII.—ВЗГЛЯДЪ СЪ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ. 141
____________________
^слѣдствіе сліянія въ одну группу тѣхъ представляемыхъ умст-
венно или отвлеченныхъ чувствованій, которыя были описаны выше
в которыя, различаясь между собою въ другихъ отношеніяхъ, имѣ-
етъ одинъ общій имъ всѣмъ составной элементъ и вслѣдствіе
явившагося отсюда взаимнаго затушевыванья тѣхъ составныхъ эле-
ментовъ, которые различны для различныхъ чувствованій, этотъ
общій имъ всѣмъ элементъ становится относительно замѣтнымъ и
превращается въ одно общее отвлеченное чувствованіе. Такимъ об-
разомъ возникаетъ чувство нравственной обязанности или долга.
Разсмотримъ подробнѣе генезисъ этого чувства.
Мы уже знаемъ, что при прогрессивномъ развитіи одушевлен-
наго существованія, позднѣе развившіяся, болѣе сложныя и умст-
венно-представляемыя чувствованія, служащія для приспособленія
поведенія къ болѣе отдаленнымъ и болѣе общимъ нуждамъ, всегда
обладали болѣе высокою авторитетностью, какъ руководители пове-
денія, чѣмъ болѣе раннія и болѣе простыя чувствованія,—кромѣ
тѣхъ случаевъ, когда эти послѣднія были особенно сильными. Эта
болѣе высокая авторитетность, несознаваемая низшими животны-
ми, неспособными къ обобщенію и мало сознаваемая первобыт-
ными людьми, обладающими слабой способностью къ обобщенію,
становится вполнѣ понятнымъ цивилизованному человѣку. Много-
кратный опытъ привелъ къ сознанію того, что руководство чувст-
вованіями, имѣющими въ виду отдаленные и общіе результаты,
вѣрнѣе ведетъ къ благополучію, чѣмъ руководство чувствованіями,
побуждающими къ непосредственнымъ удовольствіямъ. Бъ самомъ
Дѣлѣ, что можетъ быть общаго между чувствованіями, побужда-
ющими насъ быть честными, правдивыми, прилежными, предусмот-
рительными и т. п. и лучшими руководителями, чѣмъ наши апе-
титы и другія простыя побужденія? Все это сложныя чувствова-
нія, имѣющія въ виду скорѣе будущее, чѣмъ настоящее. Итакъ,
иДея авторитетности необходимо связывается съ чувствованіями,
обладающими этими отличительными чертами, причемъ является
предположеніе, что болѣе низкія и простыя чувствованія не имѣютъ
84 собою авторитета, между тѣмъ, какъ такая идея авторитет-
ности, или власти составляетъ одинъ изъ элементовъ отвлеченнаго
дознанія о долгѣ.
142
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
Здѣсь, однако, имѣется еще другой элементъ,—принудительность.
Этотъ элементъ беретъ свое начало изъ испытыванія тѣхъ различ-
ныхъ формъ обуздыванія поведенія, которыя, какъ мы уже видѣли
выше, постепенно устанавливались съ прогрессомъ цивилизаціи,
т. е. политическихъ, религіозныхъ и общественныхъ стѣсненій,
налагаемыхъ на безусловную свободу поведенія. Докторъ Бенъ при-
писываетъ чувство нравственной обязанности послѣдствіямъ нака-
заній, налагавшихся закономъ и общественнымъ мнѣніемъ за из-
вѣстные роды поведенія. Въ извѣстныхъ предѣлахъ я согласенъ
съ нимъ, что эти наказанія породили чувство принужденія, кото-
рое заключается въ сознаніи о долгѣ и на которое указываетъ
самое слово „обязанность". Но мнѣ кажется, что здѣсь имѣется еще
другой, болѣе ранній и глубокій элементъ, порожденный вышеука-
заннымъ способомъ, существованіе котораго можетъ быть выведено
изъ того факта, что нѣкоторыя изъ болѣе высокихъ чувствованій,
касающихся исключительно до собственной особы,—какъ напри-
мѣръ, тѣ, что побуждаютъ къ благоразумію и бережливости и
пользуются несомнѣннымъ нравственнымъ авторитетомъ передъ бо-
лѣе простыми чувствованіями ѳтого-жѳ рода, а это показываетъ,
что чувствованіе, состоящее въ сознаніи естественныхъ наказаній,
слѣдующихъ за извѣстнымъ поведеніемъ,—т. е. за неблагоразуміемъ
и неосмотрительностью,—пріобрѣло -призванное превосходство, не-
зависимо отъ всякой мысли о какихъ-либо искуственныхъ наказа-
ніяхъ за это поведеніе. Принимая, въ главныхъ основаніяхъ, тотъ
взглядъ, что страхъ политическихъ и общественныхъ наказаній
породилъ то чувство принудительности, которымъ сопровождается
пожертвованіе настоящимъ ради будущаго и собственными жела-
ніями ради правъ другихъ, мы должны обратить главное наше
вниманіе на то обстоятельство, что это чувство принудительности
становится косвенпымъ образомъ связаннымъ и съ нравственными
чувствованіями. Но такъ-какъ сдерживающія побужденія полити-
ческаго, религіознаго и общественнаго характера состоятъ, глав-
нымъ образомъ, въ представленіи будущихъ послѣдствій нашихъ
поступковъ, такъ-какъ сдерживающія нравственныя побужденія
также состоятъ въ представленіи будущихъ послѣдствій и тавъ
какъ эти представленія, имѣя между собою, много общаго, могуч*
гл. ѵп.—ВЗГЛЯДЪ ОЪ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ. 143
возбудиться въ одно и то-же время,—то очевидно, что страхъ, свя-
занный съ этими представленіями, по закону ассоціаціи, связы-
вается и съ четвертою ихъ труппою. Мысль о внѣшнихъ послѣд-
ствіяхъ какого-либо запрещеннаго поступка возбуждаетъ страхъ,
ве изгладится въ душѣ и въ то время, когда мы мысленно пе-
решли въ внутреннимъ послѣдствіямъ этого поступка, такимъ
образомъ связаннаго съ внутренними послѣдствіями и порождаетъ
смутное чувство нравственнаго принужденія. Такъ-какъ нравст-
венное побужденіе выдѣляется очень медленно изъ среды полити-
ческихъ, религіозныхъ и общественныхъ побужденій, то оно на-
долго сохраняется въ томъ сознаніи подчиненности внѣшнему дѣя-
телю, которое соединено съ этими побужденіями; и только тогда,
когда оно становится вполнѣ яснымъ и господствующимъ, сознаніе
подчиненности теряется мало-по-малу—только тогда чувство обя-
зательности начинаетъ понемногу тускнѣть и исчезать.
Въ нашемъ замѣчаніи подразумѣвается одно скрытое заклю-
ченіе, что чувство долга или нравственной обязанности имѣетъ
переходный характеръ и будетъ уменьшаться вмѣстѣ съ возраста-
ніемъ нравственности. Такое заключеніе кажущееся поразительнымъ,
тѣмъ не менѣе можетъ быть вполнѣ справедливымъ. Даже и въ
настоящее время можно прослѣдить нѣкоторый прогрессъ къ тому
конечному положенію вещей, которое указывается зтимъ заключе-
ніемъ. Наблюденіе нерѣдко показываетъ, что настойчивое выпол-
неніе долга превращаетъ его подъ-конецъ въ удовольствіе; а вто
равносильно признанію того факта, что хотя въ самомъ началѣ
Дѣйствующее побужденіе и заключаетъ въ себѣ элементъ принуж-
денія, во впослѣдствіи этотъ элементъ совершенно изглаживается,
Данное дѣйствіе выполняется безъ всякаго сознанія обязанности
исполнить его. Различіе между юношею, котораго приходится при-
вядать къ прилежанію и зрѣлымъ дѣльцемъ, до такой степени
погруженнымъ въ свои дѣла, что его никакъ не уговоришь отдох-
нуть, также показываетъ намъ, какъ исполненіе какихъ-либо обя-
занностей, совершавшихся вначалѣ подъ давленіемъ сознанія, что
°й° должно быть исполнено, подъ-конецъ перестаетъ сопровождаться
такого рода сознаніемъ. Бываютъ случаи даже обратнаго отношѳ-
а’Я: т. е. иной дѣлецъ настойчиво продолжаетъ трудиться надъ
144
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
своимъ дѣломъ, изъ любви къ нему, даже тогда, когда ему гово-
рятъ, что онъ не долженъ этого дѣлать. Это справедливо не для
однихъ только чувствованій, касающихся собственной особы. Такъ
охрана и содержаніе жены мужемъ часто являются результатомъ
только чувства удовольствія, безъ всякой мысли о томъ, что
это должно; также воспитаніе дѣтей родителями, во многихъ слу-
чаяхъ, становится для нихъ всепоглощающимъ занятіемъ, безъ
всякой примѣси какого-либо принудительнаго чувства его обяза-
тельности.—Все это вполнѣ понятныя истины, показывающія,
что по отношенію къ нѣкоторымъ изъ основныхъ нашихъ обязан-
ностей къ другимъ людямъ, чувство долга или обязательности от-
ступаетъ на задній планъ нашей души. То-же самое до нѣкоторой
степени справедливо и для другихъ, болѣе высокихъ, обязанностей
по отношенію къ другимъ людямъ. Добросовѣстность у очень мно-
гихъ людей уже и теперь перешла ту степень развитія, на кото-
рой совѣстливый поступокъ соединенъ съ чувствомъ какой-то при-
нуждающей силы. Истинно честный человѣкъ дѣлаетъ справедливое
дѣло съ простымъ чувствомъ удовлетворенности, доставляемымъ ему
его исполненіемъ и даже нетерпѣливо досадуетъ, когда кто-ни-
будь мѣшаетъ испытать это чувство удовлетворенности отъ испол-
ненія справедливаго дѣла.
Такимъ образомъ, очевидно, что полное приспособленіе къ
общественному состоянію должно повести къ исчезновенію того эле-
мента нравственнаго сознанія, который выражается словомъ обязан-
ность. Самыя высшія дѣйствія, требующіяся для гармоніи жизни,
будутъ тогда столь-же обычными, какъ и тѣ низшія дѣйствія, къ
которымъ мы побуждаемся простыми желаніями. Нравственныя чув-
ства, выдвигаясь на сцену въ должное время, въ должномъ мѣстѣ
и въ должныхъ размѣрахъ, будутъ руководить тогда людьми столь ж®
самопроизвольнымъ, непринужденнымъ и вполнѣ соразмѣрнымъ обра-
зомъ, какъ руководятъ ими теперь ощущенія. Но хотя, рядомъ сь
этимъ регулирующимъ ихъ вліяніемъ, будутъ существовать, въ нѣ-
которыхъ случаяхъ, скрытыя идеи о тѣхъ бѣдствіяхъ, которыя яви-
лись-бы послѣдствіемъ неповиновенія этимъ чувствамъ, но эти идеи
будутъ занимать умъ не въ большей мѣрѣ, чѣмъ идеи о бѣдственныхъ
послѣдствіяхъ голода занимаютъ умъ современнаго человѣка въ то
ГЛ. VII.—ВЗГЛЯДЪ СЪ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ. 145
время, когда онъ, сидя за обѣдомъ, поглощенъ удовлетвореніемъ
своего здороваго аппетита.
§ 47. Перебирая мысленно весь ходъ этого длиннаго и обстоя-
тельнаго изслѣдованія, вызваннаго крайнею сложностью самаго пред-
мета, мы можемъ резюмировать главнѣйшія изъ данныхъ, содержащихся
въ этомъ длинномъ и обстоятельномъ изслѣдованіи мысли, слѣдую-
щимъ образомъ.
Изобразивъ символически знаками а и Ъ какія-либо связан-
ныя между собою явленія въ окружающей организмъ средѣ, такъ
или иначе касающіяся до благополучія этого организма, а знаками
с и Л—гтѣ простыя и сложныя впечатлѣнія, которыя онъ полу-
чаетъ отъ перваго (а), и тѣ одиночныя или комбинированныя
движенія, посредствомъ которыхъ онъ принаровливаетъ свои дѣй-
ствія въ отвѣтъ второму (Ь),—мы нашли, что психологія вообще
занимается связью между отношеніемъ аЬ и отношеніемъ с&. Далѣе,
мы нашли, путемъ выясненія скрывающагося тутъ заключенія, что
психологическая сторона этики есть та ея сторона, гдѣ приспособ-
леніе сЛ къ аЬ является не просто лишь какъ мыслительная ко-
ординація, но какъ координація, въ которую входятъ также удо-
вольствія и страданія и притомъ входятъ одновременно и какъ
факторы и какъ конечные результаты.
Затѣмъ, нами было указано, что съ прогрессомъ развитія, по
мѣрѣ того, какъ приспособленіе внутреннихъ, связанныхъ между
собою, дѣйствій къ внѣшнимъ, связаннымъ между собою дѣйстві-
ямъ, все болѣе и болѣе увеличивалось, какъ по ширинѣ захва-
тываемой области, такъ и по своему разнообразію, побужденіе
и поступокъ также становились все болѣе и болѣе сложными.
Отсюдасамопосебѣ получается то заключеніе, что позднѣе развившіяся
Чувствованія, отличающіяся двойною отвлеченностью своихъ со-
ставныхъ элементовъ и относящіяся къ болѣе отдаленнымъ, ши-
рокимъ и общимъ нуждамъ, обладаютъ, въ среднемъ выводѣ,
большею авторитетностью въ дѣлѣ руководствованія поведеніемъ,
чѣмъ болѣе раннія и болѣе простыя чувствованія.
Дѣлая выводъ изъ наблюденія фактовъ, что даже низшее
Животное управляется іерархіей чувствованій, устроенной въ ви-
дахъ зависимости общаго благополучія отъ извѣстной подчинен-
146
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
ности низшихъ чувствованій высшимъ, мы увидѣли, что у чело-
вѣка, съ переходомъ его въ общественное состояніе, возникаетъ
надобность въ разныхъ дополнительныхъ подчиненіяхъ низшаго
высшему, такъ-какъ взаимная кооперація становится возможною
только вслѣдствіе такихъ подчиненій. Къ удерживающимъ по-
бужденіямъ, состоящимъ въ умственныхъ представленіяхъ себѣ
внутреннихъ, существенно-необходимыхъ послѣдствій нашихъ дѣй-
ствій,—побужденіямъ, которыя, въ простыхъ своихъ формахъ,
развивались съ самаго начала, — надо присоединить тутъ новыя
сдерживающія побужденія, состоящія въ умственномъ представленіи
себѣ внѣшнихъ, случайныхъ послѣдствій этихъ дѣйствій, въ формѣ
политическихъ, религіозныхъ и общественныхъ наказаній.
Съ развитіемъ общества явились нравственныя отвращенія и
одобренія, причемъ опытность относительно внутреннихъ, естествен-
ныхъ, послѣдствій необходимо явилась позднѣе опытности относи-
тельно внѣшнихъ, искусственныхъ, ихъ послѣдствій; потому и произ-
веденные ею результаты явились также позднѣе.
Мысли и чувствованія, обосновывающія собою эти нравствен-
ныя отвращенія и одобренія, будучи тѣсно связаны все время съ
мыслями и чувствованіями, составившими собою опасенія полити-
ческихъ, религіозныхъ и общественныхъ наказаній, необходимо и
сами окрасились тѣмъ чувствомъ обязательности, которое сопро-
вождало эти послѣднія. Элементъ принужденія въ сознаніи объ
обязанностяхъ вообще, развившійся изъ сношеній съ внѣшними
дѣятелями, приневоливавшими къ выполненію этихъ обязанностей,
распространился, по закону ассоціаціи, и на сознаніе непосредст-
венно-нравственной обязанности, или нравственнаго долга, хотя
послѣдній занимается на самомъ дѣлѣ не внѣшними и искусственными,
а только внутренними и естественными послѣдствіями поведенія.
Но подобное само-принужденіе, замѣняющее, на относительно
высокихъ степеняхъ прогресса, принужденіе извнѣ, должно само
практически совершенно исчезнуть, когда прогрессъ достигнетъ ещ«
болѣе высшей степени. Если какой-нибудь спеціальный мотивъ>
побуждающій къ извѣстному, спеціальному, дѣйствію, оказывается
недостаточнымъ для этого, и это дѣйствіе выполняется лишь изъ
повиновенія чувству нравственной обязанности, то это только Д0'
гл. ѵіп.—ВЗГЛЯДЪ СЪ СОЦІОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ. 147
называетъ, что данная спеціальная способность не находится на
уровнѣ своей задачи (функціи), слѣдовательно,—что она не пріоб-
рѣла еще такой силы, чтобы требующаяся отъ нея дѣятельность,
стала ея нормальной дѣятельностью, доставляющею свое должное
количество удовольствія.
Это приводитъ насъ къ психологической сторонѣ того самаго
заключенія, которое было разсмотрѣно нами съ его біологической
стороны еще въ предъидущей главѣ. Удовольствія и страданія,
производимыя нравственными чувствами, станутъ, подобно тѣлес-
нымъ удовольствіямъ и страданіямъ, побуждать или удерживать
эти чувства приноровленныя къ требованіямъ жизни, такъ-что
нравственное поведеніе станетъ совершенно естественнымъ поведеніемъ.
ГЛАВА ѴШ.
Взглядъ съ соціологической точки зрѣнія.
§ 48. Законы правильной жизни существуютъ не только для
человѣческаго рода, но и для всякаго живого существа. Въ извѣстной
средѣ и при извѣстномъ строеніи какого-либо животнаго, всегда су-
щестиуетъ извѣстный рядъ дѣйствій, наилучше принаровленныхъ и
по качеству и по количеству, и по своимъ взаимнымъ комбинаціямъ
къ сохраненію и къ поддержанію жизни. Животное, подобно чело-
вѣку, нуждается въ пищѣ, въ теплотѣ, въ дѣятельности, въ от-
дыхѣ; всѣ эти потребности должны быть удовлетворены въ извѣ-
стныхъ, относительныхъ размѣрахъ, чтобы дать его жизни надле-
жащую цѣльность. А сохраненіе того вида, которому оно принад-
лежитъ, также предполагаетъ удовлетвореніе въ должныхъ размѣ-
рахъ, соотвѣтственныхъ этому, спеціальныхъ половыхъ стремленій.
Йзъ этого слѣдуетъ, что должна существовать нѣкоторая предпо-
лагаемая формула для дѣятельностей каждаго животнаго вида,
которая, если бы только мы были въ состояніи ее вывести, соста-
вляла-бы систему нравственности для этого вида. Но такая си-
стема нравственности имѣла-бы очень мало, или даже вовсе не
ймѣла-бы никакого отношенія къ благополучію другихъ индиви-
148
ЧАСТЬ 1.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
довъ этого вида, кромѣ одного индивида и его потомства.
При томъ равнодушіи, съ которымъ относится, обыкновенно, низшее
животное къ другимъ индивидамъ того-же самаго вида и при-
той враждебности, съ которой оно относится, по большей части, къ
животнымъ другихъ породъ, формула его жизни не могла-бы при-
нимать въ разсчетъ жизней тѣхъ, съ которыми ему приходится
имѣть сношенія; правильнѣе сказать,—такая формула заключала-бы
въ себѣ предположеніе, что поддержаніе его жизни находится въ
противорѣчіи съ поддержаніемъ ихъ жизней. *)
Переходя отъ существъ низшихъ типовъ къ самому высшему
типу живыхъ существъ,—къ человѣку, или, говоря строже, пере-
ходя отъ первобытнаго человѣка къ цивилизованному, этой фор-
мулѣ приходится включить въ себя новый, добавочный, элементъ.
Хотя присутствіе этого элемента и не можетъ считаться свойствен-
нымъ исключительно одной только человѣческой жизни, въ ея раз-
витой формѣ, однако, оно все-же въ высшей степени характери-
стично для нея. Между животными, стоящими ниже, имѣются такіе
виды, которые проявляютъ значительную степень общественности
и хотя формула вполнѣ совершенной жизни у этихъ видовъ должна
была-бы принять въ разсчетъ отношенія, вытекающія изъ союза
многихъ индивидовъ между собою, однако, нашъ человѣческій
видъ, взятый въ цѣломъ, можетъ быть отличенъ отъ другихъ
именно своею формулою полной, совершенной жизни, которая спе-
ціально признаетъ отношенія каждаго индивида къ другимъ, съ
которыми ему приходится жить.
♦) Въ этихъ строкахъ авторъ впервые указываетъ и то только намекомъ,
что,—въ виду разнообразія жизненныхъ потребностей индивида, а также
отчасти-обратной зависимости удовлетворенія одной изъ нихъ отъ удовле-
творенія другой,—во внутренней, индивидуальной, жизни необходимъ по-
стоянной компромиссъ между отдѣльными стремленіями къ тому пли ино-
му виду наслажденія пли удовольствія; словомъ, въ индивидуальной жизни
происходитъ, относительно отдѣльныхъ функціонированій индивида, то-же
самое, что въ жизни соціальной называется борьбою эгоизма и альтруизма;
какъ для той, такъ п для другой равновѣсіе найдется только въ компромиссѣ.
Въ главѣ X, объ относительности удовольствій и страданій, читатель най-
детъ нѣкоторое развитіе этого положенія.
А. Ф.
гл. ѵш.—взглядъ съ соціологической точки армія. 149
Этотъ добавочный факторъ въ задачѣ вполнѣ совершенной
зизни, дѣйствительно, такъ важенъ, что вызванныя инъ видоиз-
мѣненія въ поведеніи, составляютъ главную часть всего кодекса
поведенія. Такъ-какъ унаслѣдованныя желанія, имѣющія пряное
отношеніе къ сохраненію индивидуальной жизни, хорошо принаров-
лсны къ имѣющимся тутъ требованіямъ, то нравственности не было
никакой нужды настаивать на сообразованіи съ этими желаніями,
какъ на необходимомъ условіи успѣшнаго самосохраненія. И на-
оборотъ,—такъ-какъ эти желанія, побуждаютъ къ дѣятельностямъ,
которыя нерѣдко приходятъ въ столкновеніе съ дѣятельностями дру-
гихъ и такъ-какъ чувства, отвѣчающія въ насъ законнымъ тре-
бованіямъ другихъ, относительно слабы, то нравственные кодексы
особенно сильно настаиваютъ на тѣхъ стѣсненіяхъ поведенія, ко-
торыя требуются присутствіемъ другихъ нашихъ собратьевъ-людей.
Этика, съ соціологической точки зрѣнія, становится ни чѣмъ
инымъ, какъ точнымъ описаніемъ формъ поведенія, принаровлен-
ныхъ къ общественному состоянію и при томъ такимъ образомъ,
что жизнь всѣхъ и каждаго можетъ достигать наибольшей возмож-
ной величины, какъ въ длину, такъ и въ ширину.
§ 49. Но тутъ является обстоятельство, запрещающее намъ
выдвигать на первый планъ благополучіе гражданъ, разсматривае-
мыхъ порознь и принуждающее насъ соображаться скорѣе съ благо-
получіемъ общества, какъ цѣлаго. Жизнь всего общественнаго орга-
низма, какъ цѣль, должна быть поставлена выше жизней состав-
ляющихъ его единицъ. А эти двѣ цѣли не гармонируютъ между
собою въ самомъ началѣ; и хотя прогрессъ обнаруживаетъ явное
стремленіе къ приведенію ихъ въ гармонію одна съ другою, но
онѣ все еще отчасти не въ ладу между собою.
Лишь только установлено общественное состояніе, поддержаніе
общества становится средствомъ къ сохраненію его единицъ. Житье
вмѣстѣ возникло изъ того, что, въ среднемъ выводѣ, оно оказа-
лось болѣе выгоднымъ для каждаго, чѣмъ житье порознь; а это
Предполагаетъ, что сохраненіе общественной комбинаціи есть сохра-
неніе условій болѣе удовлетворительной жизни для комбинировав-
шихся между собою личностей, чѣмъ та, которую имъ-бы при-
шлось вести въ противномъ случаѣ. Поэтому общественное самосо-
150
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
храненіе становятся ближайшей цѣлью, получающею законный пе-
ревѣсъ надъ конечною цѣлью, заключающеюся въ индивидуальномъ
самосохраненіи.
Но такое подчиненіе личнаго благополучія общественному лишь
временно и случайно; оно зависитъ только отъ присутствія враждеб-
ныхъ обществъ. Пока существованіе какой-либо общины находится
въ опасности, вслѣдствіе враждебныхъ дѣйствій другихъ, окружаю-
щихъ ее, общинъ, до тѣхъ поръ остается справедливымъ и то пра-
вило, что интересы отдѣльныхъ личностей должны быть приносимы
въ жертву интересамъ всего общества, насколько это нужно для
его сохраненія. Но если это вполнѣ очевидно, то съ неменьшею
очевидностью подразумѣвается тутъ и то, что, съ прекращеніемъ
вражды между обществами, прекращается также и эта надобность
въ пожертвованіи частными притязаніями общественнымъ; или, точ-
нѣе сказать, при этихъ условіяхъ, совершенно исчезаютъ всѣ об-
щественныя притязанія, находящіяся въ противорѣчіи съ частными
притязаніями. Споспѣшествованіе индивидуальной жизни было все
время конечною цѣлью; и если эта, конечная, цѣль и была отсро-
чена на время, ради ближайшей цѣли, заключавшейся въ сохра-
неніи жизни общества, то это было сдѣлано только потому, что
эта ближайшая цѣль была орудіемъ къ достиженію конечной цѣли.
Лишь только обществу не угрожаетъ болѣе опасности, то и конеч-
ная цѣль всѣхъ стремленій—благополучіе единицъ, не нуждается
болѣе ни въ какихъ отсрочкахъ и становится непосредственнымъ
предметомъ стремленій.
Вслѣдствіе всего этого, мы получаемъ весьма различные между
собою выводы, относительно человѣческаго поведенія, смотря по тому,
занимаемся-ли мы состояніемъ, отличающимся постоянными или час-
тыми войнами, или-же состояніемъ вѣчнаго общаго мира. Взглянемъ
же на эти различныя состоянія и на свойственныя имъ различныя
заключенія по отношенію къ поведенію.
§ 50. Въ настоящее время индивидуальный человѣкъ обязавъ
въ своей жизни относиться съ должнымъ уваженіемъ въ жизвй
другихъ людей, принадлежащихъ къ тому-жѳ самому обществу;
между тѣмъ отъ него иногда требуютъ, чтобы онъ относился безъ
всякаго уваженія къ жизни другихъ людей, принадлежащихъ къ
гл. ѵш.—ВЗГЛЯДЪ СЪ СОЦІОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ. 151
другимъ обществамъ. Одинъ и тотъ-же душевный складъ, принуж-
денный выполнять оба эти требованія, необходимо оказывается не-
согласнымъ съ самимъ собою; и соотносительное ему поведеніе, при-
варовляемое сначала къ одной потребности, а затѣмъ,—къ другой,
ве можетъ быть вставлено въ рамки никакой послѣдовательной эти-
ческой системы.
Ненавидь и губи своихъ собратьевъ-людей, раздается пове-
лѣніе въ эту минуту; люби своихъ собратьевъ-людей и оказывай
вмъ всевозможную помощь,—слышится новое повелѣніе. Пускай въ
ходъ всѣ средства для обмана, — говоритъ одинъ кодексъ; будь
правдивъ и вѣренъ въ словѣ и въ дѣлѣ—говоритъ другой кодексъ.
Отбирай всякое имущество, какое ты только въ состояніи унести,
и жги все то, чего ты не можешь взять съ собою, — вотъ при-
казъ, отдаваемый враждою, тогда-какъ дружелюбіе осуждаетъ гра-
бежъ и поджогъ, какъ преступленія. И какъ поведеніе слагается
при этомъ изъ частей, находящихся во взаимномъ противорѣчіи,
такъ и теорія поведенія должна быть крайне запутана.
Такая-же несовмѣстимость бываетъ и между чувствами, отвѣ-
чающими тѣмъ формамъ коопераціи, которыя требуются для воен-
ной дѣятельности, и чувствами, отвѣчающими тѣмъ формамъ ко-
операціи, которыя требуются для промышленной дѣятельности.
Относительно семейнаго положенія мы скажемъ, что подчиненность
женщинъ мужчинамъ, доходящая до безусловной покорности, пока
война составляетъ обычное занятіе, но обнаруживающая всо ббль-
шія и бблыпія ограниченія по мѣрѣ того, какъ война замѣняется
мирными занятіями,—начинаетъ подъ-конецъ считаться дурною, и
въ обществѣ начинаютъ раздаваться требованія равноправности обо-
ихъ половъ передъ закономъ. Также измѣнились понятія и о ро-
дительской власти. Теперь отецъ не имѣетъ права лишить жизни
своего ребенка, но прежде онъ пользовался этимъ правомъ. Также
безусловная покорность дѣтей, на которой такъ долго и такъ сильно
настаивали въ прежнее время, обращается въ обязанность повино-
венія только въ предѣлахъ благоразумія.
Если-бы отношеніе между жизнью вражды съ чуждыми обще-
ствами и жизнью мирнаго сотрудничества внутри собственнаго об-
щества было нѣкоторымъ постояннымъ отношеніемъ, то въ такомъ
152
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАГНИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
случаѣ можно было-бы достигнутъ нѣкотораго постояннаго компро-
мисса между взаимно-противорѣчивыми правилами поведенія, при-
наровленнаго къ этимъ двумъ противоположнымъ родамъ жизни.
Но такъ-какъ это отношеніе измѣнчиво, то и этотъ компромиссъ
можетъ быть не болѣе, какъ временнымъ. Въ людяхъ всегда су-
ществуетъ стремленіе къ согласованію своихъ убѣжденій съ требо-
ваніями жизни и общественные порядки подвергаются постепен-
нымъ измѣненіямъ, пока они ни придутъ въ гармонію съ господ-
ствующими идеями и чувствами; если-же окружающія условія пре-
пятствуютъ измѣненію общественныхъ порядковъ, то происходящія
отсюда привычки видоизмѣняютъ понемногу идеи и чувства до
требуемой степени. Такимъ образомъ, для каждаго рода и степени
общественнаго развитія, обусловленнаго внѣшнею борьбою и внутрен-
нею дружбою, существуетъ соотвѣтственный компромиссъ между
нравственнымъ кодексомъ вражды и нравственнымъ кодексомъ дружбы,
конечно, не какой-либо ясно опредѣлимый, послѣдовательный ком-
промиссъ, но все-же такой компромиссъ, который вполнѣ понимается
тутъ всѣми и каждымъ.
При всей неопредѣленности этого компромисса, онъ тѣмъ не
менѣе авторитетенъ. Если благополучіе общества должно имѣть
преимущество передъ благополучіями составляющихъ его индиви-
довъ на тѣхъ ступеняхъ развитія, гдѣ индивидамъ, прихо-
дится сохранять себя путемъ сохраненія своего общества, слѣдо-
вательно, такой временной компромиссъ между двумя кодексами
поведенія, который, обращая должное вниманіе на внѣшнюю за-
щиту, благопріятствуетъ въ то-же время внутреннему сотрудничеству
въ наибольшей степени, какая только достижима на практикѣ,
служитъ къ сохраненію жизни въ самой высокой степени и, въ
силу этого, пріобрѣтаетъ себѣ конечную санкцію. Такъ образомъ,
всѣ запутанныя и непослѣдовательныя системы нравственности,
болѣо или менѣе разнообразные примѣры которыхъ представляются
намъ каждымъ обществомъ и каждымъ вѣкомъ, находятъ всѣ и
каждая свое оправданіе въ томъ, что каждая изъ нихъ оказы*
вается приблизительно наилучшѳю при данныхъ обстоятельствахъ.
Но всѣ такія системы нравственности оказываются принаД'
лежащими ограниченному поведенію, а не такому поведенію, к0'
гл. ѵш.—ВЗГЛЯДЪ СЪ СОЦІОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ. 153
—----------------------------------------------------------------
торое развилось уже вполнѣ. Мы видѣли, что приспособленія дѣй-
ствій къ цѣлямъ, которыя, составляя собою внѣшнія обнаруженія
яизни, ведутъ въ то-же время къ ея продолженію, поднимались,
во все продолженіе развитія, къ нѣкоторой идеальной формѣ, къ
которой и приблизился теперь цивилизованный человѣкъ. Но эта
форма не можетъ быть достигнута вполнѣ, пока продолжаются на-
паденія одного общества на другое. Будутъ-ли помѣхи вполнѣ
совершенному житью проистекать изъ обидъ, наносимымъ другъ
другу гражданами разныхъ обществъ,—это рѣшительное все равно:
пока происходятъ такія взаимныя обиды между людьми, до тѣхъ
поръ не можетъ еще существовать только-что названнаго идеаль-
наго общественнаго состоянія. Предѣлы развитія поведенія дости-
гаются членами каждаго общества только тогда, когда они дости-
гаются также и членами другихъ обществъ и когда всѣ причины
международной вражды прекращаются одновременно съ причинами
вражды между отдѣльными личностями.
Признавъ, такимъ образомъ, съ соціологической точки зрѣнія,
необходимость и авторитетность этихъ измѣнчивыхъ системъ этики,
свойственныхъ измѣнчивымъ отношеніямъ между воинственными и
мирными дѣятельностями, мы должны теперь разсмотрѣть, съ той
же самой точки зрѣнія, систему этики, свойственную такому об-
щественному состоянію, которое отличается ненарушимостью мир-
ныхъ дѣятельностей.
§ 51. Если, исключивъ всякую мысль объ опасностяхъ и
помѣхахъ для человѣческой жизни, проистекающихъ отъ причинъ,
лежащихъ внѣ даннаго общества, мы займемся опредѣленіемъ тѣхъ
Условій, при которыхъ жизнь каждой личности, а слѣдовательно,
в всего общества можетъ быть доведена до наибольшихъ возмож-
ныхъ размѣровъ, то мы придемъ къ нѣкоторымъ очень простымъ
Условіямъ, которыя, въ той формѣ какъ они тутъ выражены, по-
учаютъ даже видъ какихъ-то трюизмовъ.
Такъ-какъ самое опредѣленіе той наивысшей жизни, которою
сопровождается вполнѣ развитое поведеніе, прямо исключаетъ всѣ
аьты, клонящіеся къ нанесенію вреда другому—и притомъ, не
Только убійство, побои, грабежъ и другія крупныя преступленія,
в° также и всѣ мелкіе проступки этого рода, какъ-то: клевету,
154
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
нанесеніе имущественнаго ущерба и пр.,—то всѣ такіе поступки, прямо
вредя индивидуальной жизни, производятъ въ то-же время косвен-
нымъ образомъ извѣстныя возмущенія общественной жизни. На-
несеніе вреда другимъ вызываетъ съ ихъ стороны вражду; а когда
случаи взаимной вражды становятся многочисленными, то прочность
общественной связи начинаетъ колебаться. Отсюда слѣдуетъ, что,
будемъ-ли мы видѣть конечную цѣль въ цѣлости самого общества,
или-жѳ мы будемъ видѣть эту цѣль въ томъ благѣ, которое
проистекаетъ въ концѣ концовъ для отдѣльныхъ единицъ отъ
сохраненія его цѣлости или-же, наконецъ, будемъ видѣть эту
цѣль просто въ непосредственномъ благѣ для его единицъ, раз-
сматриваемыхъ порознь, во всякомъ случаѣ, выводъ получится
одинъ и тотъ-же; а именно, что такіе акты находятся въ про-
тиворѣчіи съ достиженіемъ цѣли. Очевидность этихъ заключеній
(естественно свойственная всѣмъ первымъ выводамъ изъ данныхъ
каждой науки, достигшей дедуктивной степени развитія) не дол-
жна служить намъ поводомъ для легкаго отношенія къ высшей
степени важному факту, что, съ соціологической точки зрѣнія,
главнѣйшіе нравственные законы вытекаютъ, какъ неизбѣжные
выводы, изъ самого опредѣленія вполнѣ совершенной жизни при
общественныхъ условіяхъ
Но одного уваженія къ этимъ первоначальнымъ нравственнымъ
законамъ еще недостаточно. Люди, живущіе въ общественномъ
союзѣ и преслѣдующіе каждый, свои личныя жизненныя цѣли, безъ
вреда и помощи другъ другу, не будутъ имѣть никакихъ выгодъ
отъ этого союза, кромѣ удовольствія находиться въ компаніи. Если
не существуетъ взаимной помощи для оборонительныхъ цѣлей, не
существуетъ также и никакого сотрудничества для удовлетворенія
разныхъ нуждъ, то общественное состояніе теряетъ почти вполнѣ,
всякій гаізоп й’ёіге, всякую цѣль и смыслъ. Конечно, есть люди,
которые живутъ въ приблизительно такихъ условіяхъ, напр., эскимосы.
Послѣдніе однако, необнаруживающіе ни одной изъ тѣхъ формъ
коопераціи, которыя необходимо вызываются войною, совершенно
имъ неизвѣстной, ведутъ такую жизнь, при которой каждая семья
независима отъ всѣхъ остальныхъ; однако, и у нихъ встрѣчается
время отъ времени взаимное сотрудничество для мирныхъ цѣлей*
гл. ѵш.—ВЗГЛЯДЪ СЪ СОЦІОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ. 155
Вообще, нельзя себѣ представить какія-либо семьи, которыя могли
бы жить вмѣстѣ, не оказывая другъ другу никакой помощи.
Существуетъ-ли въ дѣйствительности такое общественное со-
стояніе, при которомъ люди сообразуются только съ первична ми
нравственными законами, или-же, въ дѣйствительности, только при-
ближающіяся къ этому состоянію, въ большей или меньшей мѣ-
рѣ, но здѣсь мы должны признать такое состояніе гипотетически
возможнымъ, чтобы видѣть, въ чемъ заключаются отрицательныя
условія гармонической общественной жизни, въ ихъ простѣйшихъ
формахъ. Будутъ-ли члены общественной группы помогать другъ
другу или нѣтъ, во всякомъ случаѣ, союзъ ихъ налагаетъ извѣ-
стныя ограниченія на ихъ индивидуальную дѣятельность. Если-же
признать возникновеніе такихъ ограниченій, даже при отсутствіи
коопераціи, то скорѣе поймемъ, какимъ образомъ достигается по-
виновеніе этимъ ограничительнымъ правиламъ тогда, когда въ об-
ществѣ уже начинается взаимная кооперація между его членами.
§ 52. Будутъ-ли жить люди вмѣстѣ, совершенно незавимо
другъ отъ друга, заботясь только о томъ, чтобы не причинять
другъ другу вреда, или-же, поднявшись со ступени пассивной ас-
соціаціи на ступень пассивнаго сотрудничества,—во всякомъ слу-
чаѣ, поведеніе ихъ должно быть такимъ, чтобы достиженіе каж-
дымъ своихъ цѣлей, по крайней мѣрѣ, не встрѣчало помѣхъ со
стороны другихъ. Также очевидно, что это сотрудничество долж-
но облегчать для каждаго изъ членовъ ассоціаціи достиженіе его
Цѣлей; другими словами,—не можетъ быть никакого побужденія къ
взаимному сотрудничеству.
Итакъ, какую-же форму должны принять взаимныя ограни-
ченія, съ началомъ коопераціи? Или — въ чемъ состоятъ тѣ вто-
ричныя взаимныя ограниченія, прибавляющіяся къ уже указаннымъ
нами первичнымъ для того, чтобы сдѣлать кооперацію возможною?
Человѣкъ, живущій особнякомъ и тратящій нѣкоторое усиліе
І!а преслѣдованіе извѣстной цѣли, въ видѣ вознагражденія за вто
Усиліе, достигнетъ цѣли и, такимъ образомъ, будетъ вполнѣ удо-
влетворенъ. Когда потраченное усиліе не приводитъ его къ цѣли,
Въ результатѣ оказывается неудовлетворенность. Удовлетворенность
и неудовлетворенность будутъ мѣрилами успѣха и неуспѣха въ ак-
156
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
тахъ, служащихъ къ поддержанію жизни, такъ-какъ то, что
пріобрѣтается усиліемъ, является прямо или косвенно споспѣше-
ствующимъ жизни и оплачивающимъ издержки, затраченныя на
усиліе. Если усиліе оканчивается неудачею, то въ результатѣ не
останется ничего въ уплату за сдѣланныя на усиліе издержки.
Что-же произойдетъ изъ этого въ томъ случаѣ, когда люди вмѣ-
стѣ соединяютъ свои усилія? Чтобы нашъ отвѣтъ былъ яснѣе, раз-
смотримъ здѣсь различныя формы коопераціи въ порядкѣ восходя-
щей ихъ сложности: 1) однородную кооперацію, или такую, въ
которой одинаковыя усилія соединяются для одинаковыхъ цѣлей,
или стремленій, которыми пользуются участники одновременно, 2)
невполнѣ однородную кооперацію, гдѣ равныя усилія соединяются
для одинаковыхъ цѣлей, но пользованіе этими цѣлями неодновре-
менно, 3) разнородную кооперацію, которая представляется еще
болѣе ясною и гдѣ разнородныя усилія соединяются для однород-
ныхъ цѣлей и 4) Совершенно разнородная кооперація, гдѣ неодина-
ковыя усилія соединяются между собою для разнородныхъ цѣлей. *)
Самая простая и самая первобытная изъ этихъ формъ коопе-
рацій—такая, гдѣ силы многихъ людей, одинаковыя между собою
и по роду, и по степени, соединяются одна съ другою для пріоб-
рѣтенія какой-либо выгоды, которая, послѣ ея достиженія, дѣлит-
*) Иначе, можно такъ сдѣлать это подраздѣленіе: 1) Суммированіе од-
нородныхъ усилій, необходимыхъ для достиженія результата, съ раздѣле-
ніемъ выгодъ отъ этого результата между участниками и 2) Содѣйствіе од-
ного въ трудѣ другого, причемъ это содѣйствіе взаимно и однородно. За-
тѣмъ, на высшихъ ступеняхъ развитія соціальной жизни, эти двѣ формы
коопераціи значительно съуживаютъ свое распространеніе и, совершенно со-
отвѣтственно имъ, являются еще двѣ новыя формы коопераціи, въ основѣ
которыхъ лежитъ одна изъ важнѣйшихъ соціальныхъ идей, — идея раздѣ-
ленія труда'. 3) Суммированіе разнородныхъ усилій для достиженія резуль-
тата, съ раздѣленіемъ выгодъ отъ этого результата между участниками и
4) Содѣйствіе одного въ трудѣ другого, причемъ это содѣйствіе взаимно и
разнородно. При этомъ нельзя упускать изъ виду, что въ высшихъ Ф°Р‘
махъ развитія общества капиталъ, разсматриваемый съ соціальной точки
зрѣнія, какъ запасъ труда, вступаетъ съ этимъ послѣднимъ въ прямыя
отношенія, такъ-что трудъ одного п капиталъ другого индивида дадутъ яь
суммѣ ихъ кооперацію.
А. Ф.
гл. пп.—ВЗГЛЯДЪ СЪ СОЦІОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ. 157
ся между всѣми участниками,—какъ напримѣръ, охоты за дикими
животными товариществами первобытныхъ людей; эта первобытная
форма промышленно^ коопераціи всего менѣе дифференцировалась
отъ военной коопераціи, такъ-какъ и самые кооперативные про-
цессы, въ обоихъ случаяхъ, стремятся къ прекращенію жизни жи-
выхъ существъ и приводятся въ исполненіе совершенно аналогично.
Для успѣшнаго веденія такой коопераціи требуется, чтобы каждый
изъ участниковъ пользовался-бы равною долею добычи. Такимъ об-
разомъ, каждый изъ участниковъ получаетъ пищу за потраченныя
имъ усилія, и кромѣ того можетъ прокормить свою семью, то
каждый оказывается удовлетвореннымъ*, пикто не наноситъ друго-
му никакого вреда и кооперація оказывается вполнѣ гармоничною.
Конечно, раздѣляемая тутъ добыча можетъ быть лишь грубо со-
размѣрена съ отдѣльными усиліями, соединившимися между собою
для его пріобрѣтенія, но между дикарями существуетъ, — какъ оно
и должно быть, па основаніи всего видѣннаго нами выше, въ ис-
тинно-гармонической коопераціи, — признаніе того принципа, что
выгоды, выпадающія на долю каждаго изъ соединившихся тутъ
усилій, должны быть равномѣрны между собою, какъ оно было-бы
въ томъ случаѣ, если-бы всѣ участники дѣйствовали порознь.
Кромѣ того, прибавляется еще что-либо лишнее, въ видѣ самой
лучшей части добычи или почетнаго трофея, тому, кто убилъ
добытое животное. Совершенно ясно, что кооперація окончательно
прекратилась-бы, если-бы не существовало такого равномѣрнаго рас-
предѣленія добычи. Тогда охотники предпочли-бы работать по-
рознь, каждый для себя отдѣльно по мѣрѣ силъ.
Если мы перейдемъ отъ этого простѣйшаго случая коопераціи къ слу-
чаю уже болѣе сложному, гдѣ однородность уже не такъ полна, то поста-
вимъ вопросъ,—какимъ образомъ одинъ изъ членовъ общественной груп-
пы можетъ быть побужденъ, безъ чувства неудовлетворенности, къ за-
тратѣ усилія для достиженія такой выгоды, которая принесетъ пользу
исключительно другому? Ясно, что онъ согласится только на томъ
Условіи, что впослѣдствіи другой потратитъ столько-жѳ усилія и,въ свою
°чередь, уступитъ ему наибольшую выгоду. Такой обмѣнъ эквива-
лентами усилій есть та форма, которая принимается общественной
коопераціей тамъ, гдѣ еще не существуетъ никакого раздѣленія
158
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ
труда, кромѣ раздѣленія его между различными полами. Такъ
Бодосы и Дималы „ взаимно помогаютъ другъ другу въ своихъ
предпріятіяхъ,—какъ въ постройкѣ домовъ, такъ и въ расчисткѣ
участковъ земли подъ обработку". И правило,—я помогу тебѣ, если
ты тоже мнѣ поможешь,—свойственное всѣмъ простымъ общинамъ
гдѣ занятія отдѣльныхъ членовъ имѣютъ еще однородное, а также
примѣняемое въ извѣстныхъ случаяхъ и въ болѣе передовыхъ обще-
ствахъ, представляетъ собою такой принципъ, при которомъ отно-
шеніе между усиліемъ и получаемою пользою, поддерживается не
прямымъ, а косвеннымъ путемъ. Гдѣ дѣятельности людей выпол-
няются порознь или содиняются между собою лишь тѣмъ способомъ,
примѣръ котораго мы представили выше, тамъ всякое усиліе воз-
награждается непосредственно тою выгодою, которая получается его
цѣною; въ этой-же формѣ коопераціи, пріобрѣтаемая усиліемъ, вы-
года обмѣнивается на такую-же выгоду, которая получается впо-
слѣдствіи, по заявленію необходимости въ пей. Существованіе ко-
операціи, какъ въ послѣднемъ случаѣ, такъ и въ предъидущихъ
возможно только подъ условіемъ выполненія безмолвныхъ догово-
ровъ, а въ противномъ случаѣ каждый, большею частью, отказы-
валъ-бы въ требуемой у него помощи и всякій предоставленъ
былъ-бы только своимъ собственнымъ усиліямъ. Тогда всѣ тѣ вы-
годы и вся та польза, которыхъ можно достигнуть только путемъ
соединенныхъ усилій для выполненія вещей свыше силъ одиночныхъ
личностей, стали-бы недосягаемыми. Слѣдовательно, выполненіе, если
не явно выраженныхъ, то подразумѣваемыхъ, договоровъ становится,
уже съ самаго начала, необходимымъ условіемъ общественной ко-
операціи, а слѣдовательно, и общественнаго развитія.
Теперь перейдемъ отъ этихъ простыхъ формъ коопераціи, гдѣ
работы людей бываютъ совершенно однородны - къ болѣе сложнымъ
формамъ, гдѣ эти работы отличаются разнородностью. Если въ по-
стройкѣ хижинъ или въ рубкѣ лѣса люди помогаютъ другъ другу»
то число рабочихъ дней, доставляемыхъ въ данную минуту однимъ
изъ нихъ въ пользу другого, очень легко уравновѣшивается точно та-
кимъ-же числомъ рабочихъ дней, доставляемыхъ впослѣдствіи этимъ
другимъ въ пользу перваго. И такъ-какъ тутъ не требуется опредѣ'
ленія относительной цѣнности работы того и другого, то не оказывается
гл. ѵш.—взглядъ СЪ СОЦІОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ. 159
дочтя никакой необходимости и въ предварительномъ опредѣленномъ
соглашеніи. Но когда возникаетъ раздѣленіе труда,—когда явля-
ются на сцену сдѣлки между человѣкомъ, изготовляющимъ оружіе, и
человѣкомъ, выдѣлывающимъ шкуры для одежды, или человѣкомъ,
разводящимъ съѣдобныя коренья и человѣкомъ, занимающимся рыбо-
ловствомъ,—тогда ни сравнительное количество, ни сравнительное ка-
чество труда каждаго изъ нихъ не допускаетъ болѣе такой легкой
оцѣнки; но съ увеличеніемъ числа занятій увеличиваются въ то-же
время, какъ качественныя, такъ и количественныя различія въ ис-
кусствѣ и силѣ, употребленныя на тотъ или другой родъ работы,
тогда уже не можетъ быть эквивалентности, какъ между физиче-
скими и душевными усиліями, обмѣниваемыми одно на другое, такъ
и между продуктами этихъ условій. Въ данномъ случаѣ взаимныя
соглашенія относительно условій обмѣна уже нельзя считать извѣст-
ными заранѣе, или подразумѣвающимися сами собою, — какъ это
было, пока обмѣнивались между собою только однородныя вещи,—
по они должны быть опредѣляемы въ каждомъ особомъ случаѣ. Если
А дозволяетъ В присвоить себѣ продуктъ его спеціальнаго искус-
ства, при условіи, что ему будетъ дозволено за это присвоить
себѣ продуктъ спеціальнаго искусства В, различающійся отъ его
собственнаго, въ то время, какъ эквивалентность этихъ двухъ про-
дуктовъ не можетъ быть опредѣлена путемъ прямого сравненія ихъ
количествъ и качествъ, то ясно, что тутъ долженъ быть опредѣ-
ленный договоръ ва счетъ того, какое количество одного изъ
этихъ продуктовъ можно считать равноцѣннымъ такому-то коли-
честву другого.
Слѣдовательно, когда вполнѣ установлено раздѣленіе труда въ
обществѣ, кооперація можетъ выполняться гармонически только при
существованіи добровольной сдѣлки или договора и при томъ
явво-выраженваго в опредѣленнаго, а не такого неопредѣленнаго,
®акъ прежде. И, какъ въ самой простой коопераціи, гдѣ участ-
Ши соединяются между собою для пріобрѣтенія одинаковаго и
°Дновременнаго блага, недовольство тѣхъ, которые за свой трудъ
Ве получаютъ своей доли пріобрѣтеннаго блага, побуждаетъ ихъ
прекращенію коопераціи, или, какъ въ болѣе сложной коопе-
раціи, состоящей въ обмѣнѣ одинаковыми количествами труда оди-
160
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУ КН 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
паковаго рода, но только исполняемыми въ разное время, является
отвращеніе отъ коопераціи, лишь только человѣкъ не получаетъ
ожидаемаго имъ эквивалента за свой трудъ, въ формѣ чужого
труда,—точно также и здѣсь, въ этой развитой формѣ коопераціи,
неуплата однимъ изъ договорившихся лицъ другому того, что от-
крыто было признано равноцѣннымъ вознагражденіемъ за получен-
ный отъ него трудъ или продуктъ, стремится помѣшать коопера-
ціи, возбуждая недовольство, со всѣми его послѣдствіями. Ясно,
что вызванная такимъ образомъ вражда вредитъ жизнямъ отдѣль-
ныхъ единицъ и подвергаетъ опасности в жизнь всей совокупности
общества, ослабляя сплачивающую его связь.
§ 53. Необходимо еще разсмотрѣть и кромѣ этихъ, сравнительно
прямыхъ, вредныхъ послѣдствій частнаго и общественнаго свойства,
косвенные, вредные результаты, какъ слѣдствіе самой причины.
Изъ разсужденій въ послѣднемъ параграфѣ видно, что нарушеніе
договора вредитъ не только цѣлости общества, но также обще-
ственной дифференціаціи.
Какъ для индивидуальнаго, такъ и для общественнаго орга-
низма основные принципы одни и тѣ-же; и тотъ и другой орга-
низмъ состоитъ изъ взаимо-зависимыхъ частей. Въ обоихъ слу-
чаяхъ несходныя дѣятельности для отдѣльныхъ членовъ организма
возможны лишь на томъ условіи, чтобы каждый изъ этихъ чле-
новъ лользовался-бы въ надлежащей и равномѣрной степени дѣя-
тельностями другихъ индивидовъ. Прежде-чѣмъ объяснить, ка-
кія отсюда могутъ быть выведены заключенія, по отношенію къ
общественной организаціи, разсмотримъ сначала, какіе выводы
вытекаютъ отсюда, по отношенію къ организаціи индивидуальной.
Живое тѣло поддерживаетъ свое благосостояніе только при по-
мощи приблизительнаго равновѣсія между тратою и возстановле-
ніемъ. Если его дѣятельности требуютъ траты, непокрываемой
питаніемъ, то въ результатѣ является истощеніе. Ткани должна
заимствовать изъ крови, обогащаемой пищею достаточное количест-
во необходимыхъ для этого веществъ для замѣщенія тѣхъ, кото-
рыя были потрачены на сдѣланныя усилія и тогда вѣсъ не умень-
шится. Отношенія цѣлаго, къ внѣшнему міру, такія-же, какъ 0
отношенія его частей, одной къ другой. Каждый органъ, подобно
гл. ѵш.—ВЗГЛЯДЪ СЪ СОЦІОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРМІЯ. 161
всему организму, изнашивается выполненіемъ своего отправленія и
долженъ возстановлять свои потери изъ приносимыхъ ему мате-
ріаловъ. Такой органъ чахнетъ, если, доставляемое ему совокупною
дѣятельностью всѣхъ другихъ органовъ, количество матеріаловъ
недостаточно. Когда вти матеріалы вполнѣ достаточны для возста-
новленія его тратъ, онъ можетъ поддерживать свою цѣлость. Ког-
да-же они въ излишкѣ, то онъ можетъ рости. Если мы скажемъ,
что такой распорядокъ составляетъ физіологическій договоръ, то
употребимъ метафору, которая съ перваго взгляда, хотя и ка-
жется странною, но совершенна вѣрна по своей сущности. Вполнѣ
и хорошо развитыя животныя устроены такъ, что каждый мус-
кулъ или внутренній органъ, призванный къ дѣятельности, посы-
лаетъ къ сосудо-двигательнымъ центрамъ, по особо назначеннымъ
для того нервнымъ волокнамъ, импульсъ, произведенный его дѣя-
тельностью; затѣмъ, эти центры посылаютъ по другимъ нервнымъ
волокнамъ импульсъ, производящій расширеніе его кровеносныхъ
сосудовъ. Или, другими словами, всѣ остальныя части организма,
потребовавъ отъ него сообща извѣстнаго труда, тотчасъ-же начи-
наютъ уплачивать ему долгъ кровью за этотъ трудъ. При обык-
новенномъ состояніи физіологическаго равновѣсія, трата и пріобрѣ-
тенія уравновѣшиваютъ одна другое и органъ не измѣняется за-
мѣтнымъ образомъ. Когда количество его отправленія увеличиватся
въ такихъ умѣренныхъ размѣрахъ, что мѣстные кровеностныѳ со-
суды могутъ поставлять соотвѣтственно-увеличенные запасы пита-
тельныхъ веществъ, то органъ растетъ: слѣдовательно, кромѣ за-
мѣщенія потерь своими пріобрѣтеніями, онъ еще получаетъ нѣко-
торую прибыль изъ этихъ лишнихъ заработковъ и, увеличиваясь
въ своихъ размѣрахъ и силахъ, становится способнымъ къ выпол-
ненію увеличенныхъ требованій. Но когда требованія становятся
такъ велики, что доставка матеріаловъ не покрываетъ возраста-
нія траты, или вслѣдствіе недостаточной ширины мѣстныхъ кро-
веносныхъ сосудовъ, или вслѣдствіе какихъ-либо другихъ причинъ,
То органъ начинаетъ уменьшаться въ размѣрахъ и вѣсѣ, отъ пе-
ревѣса траты надъ возстановленіемъ и наступаетъ атрофія. Но
такъ-какъ каждый изъ органовъ долженъ быть оплачиваемъ такимъ
образомъ остальными должнымъ количествомъ пищи за оказываемыя
162
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
имъ услуги, то изъ этого слѣдуетъ, что надлежащее уравновѣше-
ніе ихъ взаимныхъ требованій и уплатъ требуется прямо для вы-
годы каждаго органа и косвенно—для поддержанія цѣлости всего
организма, такъ-какъ въ сложномъ цѣломъ, составленномъ изъ
частей, взаимно зависимыхъ одна отъ другой, все, что мѣшаетъ
надлежащему выполненію своего долга одною изъ его частей, имѣ-
етъ вредное вліяніе и на всѣ остальныя его части.
Одинаково и къ обществу прилагаются такіе-жѳ выводы, съ
измѣненіемъ только терминовъ. Общественное раздѣленіе труда,
параллельное въ столь многихъ отношеніяхъ физіологическому раз-
дѣлѣпію труда, параллельно ему и въ этомъ отношеніи. Общест-
венные органы могутъ быть индивидуальны въ одномъ и томъ
же положеніи, если они получаютъ нормальное количество разныхъ
товаровъ, производимыхъ всѣмъ обществомъ, взятымъ какъ одно
цѣлое. Но если спросъ необыкновенно великъ на произведенія ка-
кой-либо промышленности или профессіи и если лица, занятыя
этимъ дѣломъ получаютъ большія выгоды, то къ этому занятію
примкнется большее число гражданъ, чѣмъ прежде и такимъ об-
разомъ разростается общественный органъ, состоящій изъ членовъ
этой профессіи. Напротивъ того, уменьшеніе спроса побуждаетъ
его членовъ къ избранію себѣ другихъ занятій, или-же останав-
ливаетъ притокъ новыхъ членовъ, необходимый для замѣщенія
умирающихъ личностей и тогда органъ уменьшается въ своихъ
размѣрахъ. Такимъ способомъ поддерживается соразмѣрность меж-
ду силами отдѣльныхъ частей, чтобы достигнуть благополучія всего
цѣлаго.
Точное выполненіе договора составляетъ главное условіе для
достиженія этого результата. Если-же расплата задерживается или
оказывается ниже обѣщанной суммы, тогда одни изъ членовъ гиб*
нутъ, а другія оставляютъ занятія; и если передъ этимъ такая часть
была развита лишь въ самую мѣру для выполненія своего долга,
то теперь она окажется недостаточно сильной для этого и общество
пострадаетъ. Или, если общественныя потребности неожиданно уве*
личиваются относительно какой-либо части и для ея членовъ является
возможность получать за свои услуги необыкновенно высокія цѣны,
то выполненіе договоровъ относительно уплаты имъ этихъ высокихъ
гл. VIII.—ВЗГЛЯДЪ СЪ СОЦІОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ. 163
цѣнъ является единственнымъ средствомъ привлечь къ этой части
такое число членовъ, которое поставило-бы ее въ уровень съ уве-
личившимся запросомъ. Граждане въ противномъ случаѣ не будутъ
примыкать къ этой части, если обѣщанныя высокія цѣны не вы-
плачиваются согласно условію.
Главная основа всякой коопераціи заключается въ соразмѣр-
ности получаемыхъ выгодъ съ оказываемыми услугами. Безъ этого
невозмохно существованіе никакого физіологическаго раздѣленія
труда, невозмохно такхе и существованіе никакого соціологичес-
каго раздѣленія труда. А такъ-какъ раздѣленіе труда,—физіоло-
гическое или соціологическое, все равно,—выгодно и цѣлому, и
каждой его части, то значитъ, что отъ поддержанія необходимыхъ
для него условій зависитъ, какъ частное, такъ и общее благо-
получіе. Такія условія поддерживаются лишь въ томъ случаѣ въ
обществѣ, когда всѣ договоры, какъ открыто выраженные, такъ и
безмолвные выполняются вполнѣ добросовѣстно. Слѣдовательно, кро-
мѣ первичнаго требованія для гармоническаго сосуществованія въ
обществѣ, состоящаго въ томъ, что единицы его не должны нано-
сить прямо никакого вреда одна другой, тутъ является еще и
вторичное требованіе, заключающееся въ томъ, что они не должны
и косвенно вредить другъ другу нарушеніемъ своихъ взаимныхъ
обязательствъ.
§ 54. Теперь мы обратимъ вниманіе на то, что еще далеко
недостаточно совершеннаго выполненія этихъ условій, какъ перво-
начальныхъ, такъ и производныхъ. Предположимъ такую общест-
венную кооперацію, гдѣ ни одинъ человѣкъ не будетъ встрѣчать
никакихъ помѣхъ къ полученію нормальной награды за свое уси-
ліе, но, напротивъ того, каждый будетъ встрѣчать еще помощь
въ справедливомъ обмѣнѣ равноцѣнными услугами, и тѣмъ не ме-
нѣе, многое останется еще недостигнутымъ. Въ теоріи, вполнѣ воз-
можно представить себѣ такую форму, при которой данное общество,
будучи чисто-промышленнымъ по своимъ дѣятельностямъ и даже
приближаясь по своему кодексу поведенія къ нравственному идеалу
г°раздо ближе, чѣмъ какое-бы то ни было другое общество, не-
имѣющее чисто-промышленнаго характера, окажется все-таки не
Достигающимъ этого идеала.
164
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
Хотя индустріализмъ и налагаетъ обязанность на каждаго граж-
данина не наносить прямого или косвеннаго вреда другимъ граж-
данамъ, однако, онъ не требуетъ отъ него улучшенія. Мы можемъ
представить себѣ такое общество, которое будетъ составлено изъ
людей, ведущихъ каждый вполнѣ мирную, безобидную жизнь, доб-
росовѣстно исполняющихъ всѣ свои договоры и успѣшно воспиты-
вающихъ свое потомство; причемъ, однако, эти люди не будутъ
доставлять другъ другу никакихъ иныхъ выгодъ, кромѣ догово-
ренныхъ въ ихъ обязательствахъ, слѣдовательно, будутъ постоянно
оставаться ниже той наивысшей степени жизни, которая становится
возможною, когда оказываютъ даровыя услуги. Ежедневный опытъ
показываетъ намъ, что каждому пришлось-бы перенести много золъ
и потерять не мало имущества, если-бы никто никогда не оказы-
валъ даровой помощи.
Жизнь каждаго непремѣнно пострадала-бы въ большей илн
меньшей степени, если-бы ему пришлось бороться со всѣми непрі-
ятными случайностями въ одиночку. Далѣе,—если-бы никто не дѣ-
лалъ для своихъ собратьевъ рѣшительно ничего, за исключеніемъ
лишь того, что требуется строгимъ исполненіемъ договора, то част-
ные интересы пострадали-бы отъ отсутствія вниманія къ общест-
веннымъ интересамъ. Слѣдовательно, предѣлъ развитія поведенія не
можетъ считаться достигнутымъ до тѣхъ поръ, пока, кромѣ избѣ-
ганія прямого и косвеннаго вреда другимъ, не существуетъ еще и
добровольныхъ усилій для содѣйствія благополучію другихъ.
Общественный человѣкъ еще далеко не достигаетъ необходимой
гармоніи между собственнымъ душевнымъ и тѣлеснымъ складомъ и
условіями окружающей его среды, составляющей предѣлъ развитія,
пока остается еще пробѣлъ для пополненія и возрастанія такихъ
способностей, которыя приносятъ добро другимъ и чувство до*
вольствія самому себѣ. Если присутствіе другихъ собратьевъ-людей»
при извѣстныхъ предѣлахъ сферы дѣятельности Каждаго человѣка,
открываетъ въ то-же время передъ нимъ другія сферы дѣятельности,
въ которыхъ чувствованія, достигая собственнаго удовлетворенія, во
только не уменьшаютъ, но еще увеличиваютъ этимъ довольство
другихъ, то эти новыя сферы рано или поздно непремѣнно буду1"*
заняты. Впрочемъ, такая истина не требуетъ съ нашей сторовй
ГЛ. VIII.—ВЗГЛЯДЪ СЪ СОЦІОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРѢНІЯ. 165
_—---------------------------------------------------------------
значительнаго измѣненія того представленія о промышленномъ состоя-
ніи, которое мы себѣ составили выше, такъ-какъ сочувствіе пред-
ставляетъ собою общій корень, какъ справедливости, такъ и бла-
готворительности.
§ 55. Слѣдовательно, этика съ соціологической точки зрѣнія
дополняетъ физическую, біологическую и психологическую точки зрѣ-
нія, раскрывая передъ нами тѣ условія, при которыхъ только дѣя-
тельности людей въ обществѣ и могутъ выполняться такимъ обра-
зомъ, чтобы полнота жизни каждаго оказывалась совмѣстимой съ
полнотою жизни всѣхъ остальныхъ и даже благопріятствующей
этой послѣдней.
Вначалѣ благополучіе общественныхъ группъ, находящихся,
обыкновенно, во враждѣ съ другими такими-же группами, имѣетъ
преимущество передъ индивидуальнымъ благополучіемъ, такъ-что
тѣ правила поведенія, которыя пользуются авторитетомъ въ это
время, предполагаютъ всегда извѣстное несовершенство индивиду-
альной жизни, ради сохраненія общей жизни. Но, въ то-же самое
время, эти правила должны поддерживать права индивидуальной
жизни въ такой мѣрѣ, въ какой только это возможно при извѣст-
ныхъ условіяхъ, ибо отъ благополучія единицъ зависитъ и благо-
получіе цѣлаго общества.
По мѣрѣ того, какъ общества все менѣе и менѣе враждуютъ
между собою и уменьшается надобность въ подчиненіи индивиду-
альной жизни, мирное состояніе уже съ самаго начала поставило
себѣ цѣлью содѣйствіе развитію индивидуальной жизни и потому
теперь считаетъ и своей ближайшей цѣлью подобное содѣйствіе.
Теперь, въ переходномъ отъ одного состоянія къ другому, ока-
зываются необходимыми послѣдовательные компромиссы между нрав-
ственнымъ кодексомъ, въ пользу притязанія общества противъ правъ
индивида и нравственнымъ кодексомъ, въ пользу права инди-
вида противъ притязаній общества. Каждый изъ такихъ ком-
промиссовъ, несмотря на всю свою авторитетность для даннаго
времени, не допускаетъ строго-послѣдовательнаго и опредѣленнаго
Формулированія.
Но въ виду того, что война постепенно угасаетъ, а прину-
дительная кооперація, необходимая для дѣйствій противъ внѣш-
166
ЧАСТЬ 1.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
нихъ враговъ, уступаетъ свое мѣсто добровольной коопераціи, съ
успѣхомъ достигающей внутренняго поддержанія жизни общества,
въ немъ все яснѣе и яснѣе вырабатывается и кодексъ поведенія,
необходимый для добровольной коопераціи. И этотъ окончательный,
постоянный и неизмѣнный кодексъ одинъ только и допускаетъ
опредѣленное формулированіе и построеніе этики, какъ науки, въ
противоположность прежнимъ, эмпирическимъ, этикамъ.
Главное требованіе этого кодекса заключается въ томъ, чтобы
дѣятельности каждаго человѣка, служащія къ поддержанію жизни,
приносили ему каждая тотъ родъ и ту сумму пользы, которые до-
стигаются ею при естественныхъ условіяхъ, а это означаетъ, что
онъ не долженъ подвергаться опасности, не только, что отъ пря-
мыхъ нападеній на его личность или имущество, а также не дол-
женъ страдать и косвеннымъ образомъ отъ нарушенія договоровъ.
Послѣ того, какъ жизнь окажется облегченною соблюденіемъ этихъ,
отрицательныхъ, условій добровольной коопераціи, слѣдствіемъ чего
является возможность постояннаго обмѣна услугъ, въ силу заклю-
ченныхъ договоровъ, эта жизнь должна достигнуть еще болѣе со-
вершеннаго облегченія, если сверхъ договора будетъ еще взаимный
обмѣнъ услугъ, такъ-что самая полная жизнь можетъ быть только
тогда, когда люди, содѣйствуя облегченію жизни другихъ людей,
въ силу договоренныхъ условій, будутъ еще помогать другъ другу
и безъ всякаго прѳдварителенаго договора.
ГЛАВА IX.
Пояснительныя и критическія замѣчанія.
§ 56. Изъ всего сказаннаго нами въ предъидущихъ главахъ
невольно возникаютъ вопросы, требующіе разъясненія, прежде-чѣм'Ь
перейти отъ перевода этическихъ принциповъ абстрактной фория
въ конкретную.
Мы сказали, что допустить желательность сознательнаго ®У'
ществованія значитъ допустить, что поведеніе должно давать въ
своемъ конечномъ результатѣ такое сознаніе, въ которомъ было-оЯ
ГЛ. IX.—ПОЯСНИТЕЛЬНЫЯ И КРИТИЧЕСКІЯ ЗАМѢЧАНІЯ.
167
по возможности много пріятнаго и мало непріятнаго. Мы также
видѣли, что это необходимое заключеніе вполнѣ согласуется съ
другимъ заключеніемъ, кбторое выводится а ргіогі и по кото-
рому развитіе жизни стало возможнымъ единственно отношеніемъ,
съ одной стороны, между удовольствіями и полезными дѣйствіями,
и между страданіями и вредными дѣйствіями,—съ другой. Такое
общее заключеніе, достигаемое этими двумя путями, хотя и покры-
ваетъ собою ту область, въ границахъ которой должны лежать
наши спеціальныя заключенія, тѣмъ не менѣе не даетъ намъ воз-
можности достигнуть спеціальныхъ заключеній.
Если-бы удовольствія и страданія были всѣ одного и того-же
рода и различались между собою по степени и если-бы мы имѣли
еще при этомъ точный способъ для сличеній удовольствій и стра-
даній между собою и для ихъ сравнительнаго измѣренія:, то зна-
чительно упростились-бы задачи изъ области поведенія. Если-бы
удовольствія и страданія, служащія побудителями и сдерживателями
вашихъ поступковъ, представлялись-бы сознанію одновременно и съ
одинаковою живостью, или если-бы всѣ они появлялись немедленно,
или-же были-бы равно отстоящими во времени, то этимъ значительно
упростились-бы задачи. Наконецъ, тѣ-же задачи упростились-бы
болѣѳ если-бы эти удовольствія и страданія испытывались самимъ
дѣйствующимъ лицомъ. Но такъ-какъ желательныя и нежелательныя
чувствованія бываютъ различныхъ родовъ, то и количественныя
сравненія ихъ между собою будутъ затруднительны. Если при этомъ
нѣкоторыя изъ нихъ являются немедленно, а другія только со вре-
менемъ, трудность количественнаго сравненія снова увеличивается;
и, наконецъ, тѣ-жѳ чувствованія причиняются частью самому себѣ,
частью—другимъ, что опять-таки только увеличиваетъ существу-
ющее тутъ затрудненіе. Значитъ, руководство, доставленное пер-
воначальнымъ принципомъ, окажетъ намъ мало пользы, если мы
во пополнимъ его руководствомъ, доставляемымъ второстепенными
принципами. *)
*) Ко всѣиу этому необходимо прибавить, что задача поведенія, а слѣ-
^°®ательно, и задача установленія этическихъ принциповъ, усложняется
и тѣми причинами, на которая я указываю въ примѣчаніи моемъ на
168
ЧАСТЬ 1.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
Но признавъ необходимость непосредственныхъ подчиненій явля-
ющихся чувствованій представляемымъ чувствованіемъ и вытека-
ющаго отсюда отреченія отъ настоящаго въ пользу будущаго, мы
этимъ самымъ приблизились къ одному изъ такихъ, вторичныхъ,
руководительныхъ принциповъ. Точно также, признавъ тѣ ограни-
ченія, которыя налагаются на дѣйствіе людей ихъ общественнымъ
положеніемъ и вытекающую отсюда необходимость сдерживать чув-
ствованія нѣкоторыхъ родовъ при помощи чувствованій нѣкоторыхъ
другихъ родовъ, мы снова близко подойдемъ къ другому изъ этихъ,
вторичныхъ, руководительныхъ принциповъ. Намъ тѣмъ не менѣе
остается рѣшить очень многое относительно сравнительныхъ правъ
этихъ двухъ руководящихъ принциповъ,—общаго и спеціальнаго.
Нѣкоторое поясненіе относящихся сюда вопросовъ можетъ быть
почерпнуто нами изъ обсужденія нѣкоторыхъ взглядовъ и аргумен-
товъ, высказанныхъ моралистами прошлаго и нынѣшняго времени.
§ 57. Назвавъ „гедонизмомъ" ту этическую теорію нравствен-
ности, которая ставитъ цѣлью человѣческой дѣятельности счастье
и раздѣляя гедонизмъ на два рода—эгоистическій и универсальный,
смотря по тому, будетъ-ли это счастье только самого дѣйствующаго
лица, или счастье всѣхъ людей, мистеръ Сиджвикъ утверждаетъ,
что въ этой теоріи постоянно подравумѣвается скрытое вѣрованіе
въ то, что удовольствія и страданія соизмѣримы между собою. Въ
своемъ критическомъ разборѣ эгоистическаго гедонизма (эмпиричес-
каго) онъ говоритъ:
„Основное предположеніе гедонизма, выраженное вполнѣ ясно,
состоитъ въ томъ, что всѣ чувствованія, разсматриваемыя просто,
какъ таковыя, могутъ быть расположены въ нѣкоторую, скалу, или
таблицу, желательности, такъ-что желательность или пріятность
каждаго изъ нихъ находится въ нѣкоторомъ неопредѣленномъ от-
ношеніи къ желательности или пріятности всѣхъ другихъ."
Высказавъ свою увѣренность, что таково именно основное преД*
положеніе гедонизма, Сиджвикъ указываетъ также тѣ трудности,
которыя лежатъ на пути гедонистическаго разсчета, желая, пови*
стран. 171, т. е. тѣмъ, что удовольствія п страданія относительны не толь-
ко объективно, но и субъективно.
А. Ф.
ГЛ. IX.—ПОЯСНИТЕЛЬНЫЯ И КРИТИЧЕСКІЯ ЗАМѢЧАНІЯ.
169
димому, сказать, что такія трудности говорятъ противъ гедонисти-
ческой теоріи.
Однако, Бентамъ далъ полное право предполагать, что онъ
допускаетъ вышеупомянутое, предположеніе, признавъ силу, про-
должительность, достовѣрность и близость какого-либо наслажденія
или страданія за тѣ признаки, въ силу которыхъ можно опредѣ-
лить ихъ сравнительную цѣнность; и, хотя, быть можетъ, было-бы
вполнѣ разумно признать за несомнѣнный фактъ, что гедонизмъ,—
въ томъ видѣ, въ какомъ онъ представляется намъ у Бѳнтама,—
тожественъ съ гедонизмомъ вообще, тѣмъ не менѣе, мнѣ кажется,
что ни одинъ гедонистъ,—эмпирикъ или какой-либо другой,—не-
обязанъ необходимымъ образомъ считать себя связаннымъ этимъ
обстоятельствомъ и необязанъ непремѣнно примкнуть къ этому
предположенію. Цѣлью всякой дѣятельности долженъ быть какъ
можно большій излишекъ удовольствій надъ срадапіями, это такое
убѣжденіе, которое можно защищать вполнѣ послѣдовательно, даже
и тогда, если мы допустимъ, что сдѣлать оцѣнку, удовольствій и
страданій очень затруднительно, а даже часто она бываетъ и оши-
бочна. Нашъ гедонистъ можетъ замѣтить, что хотя .неопредѣлен-
ныя вещи и не допускаютъ опредѣленныхъ измѣреній, тѣмъ не менѣе
при значительной разницѣ между ними, могутъ получиться прибли-
зительно-вѣрныя оцѣнки ихъ сравнительныхъ стоимостей. Кромѣ
того, онъ можетъ еще прибавить къ этому, что въ силу правила,
утверждающаго, что всегда нужно выбирать самую цѣнную вещь,
остается справедливымъ даже и тогда, когда цѣнность предлага-
емаго не можетъ быть точно опредѣлена заинтересованнымъ лицомъ.
Теперь разсмотримъ его доводы и разсужденія по этому поводу.
„Должникъ, который не можетъ уплатить мнѣ денегъ, заня-
тыхъ у, меня, предлагаетъ мнѣ, взамѣнъ его долга, взять у него
одну изъ его четырехъ вещей: брилліантовый уборъ, серебряную
вазу, картину или карету. Не принимая въ разсчетъ никакихъ
постороннихъ вопросовъ и соображеній, я нахожу, что въ моемъ
интересѣ выбрать наиболѣе цѣнную изъ этихъ вещей, но я не въ
состояніи сказать,—которая изъ нихъ дѣйствительно самая цѣнная.
Неужели-же, вслѣдствіе этого послѣдняго обстоятельства, дѣлается
сомнительнымъ и первое положеніе, т. е. то, что мой денежный
170
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
интересъ состоитъ въ томъ, чтобы' выбрать самую цѣнную вещь)
Не долженъ-ли я постараться выбрать самую цѣнную изъ этихъ
вещей, насколько я въ состояніи рѣшить этотъ вопросъ; и если мой
выборъ окажется ошибочнымъ, то неужели-же я долженъ отказаться
вслѣдствіе этого и отъ того основанія, которымъ я руководство*
вался, приступая къ выбору? Долженъ-ли я заключить, что, въ
торговыхъ дѣлахъ, я не могу дѣйствовать на основаніи того прин-
ципа, что, при прочихъ равныхъ условіяхъ, наиболѣе выгодная
сдѣлка должна быть предпочитаема всякой другой, только на томъ
основаніи, что во многихъ случаяхъ, я не могу сказать, какая сдѣлка
наиболѣе выгодна и что мнѣ часто случалось избирать наименѣе
выгодную? Если я вѣрю въ то, что изъ нѣсколькихъ опасныхъ
путей слѣдуетъ избирать всегда наименѣе опасный, то неужели я
дѣлаю, вслѣдствіе этого, „основное предположеніе“, будто-бы всѣ
пути могутъ быть расположены въ нѣкоторую скалу, или табли-
цу, по степени ихъ сравнительной опасности; и неужели я долженъ
отступиться отъ своего вѣрованія только потому, что я не могу
расположить ихъ такимъ образомъ? Но если послѣдовательность съ
самимъ собою ничуть не вынуждаетъ меня и къ отступленію отъ
принципа,—что цѣлью всякой дѣятельности долженъ быть какъ
можно большій излишекъ удовольствій надъ страданіями,—только
потому, что „соизмѣримость удовольствій и страданій нельзя утвер-
дить въ дѣйствительности/
Въ заключеніе своихъ главъ объ эмпирическомъ гедонизмѣ самъ
м-ръ Сиджвикъ говоритъ, что онъ „не думаетъ, чтобы безпри-
страстно-изслѣдованная обычная опытность человѣчества дѣйстви-
тельно подкрѣпляла мнѣніе, будто эгоистическій гедонизмъ является
необходимо самоубійственнымъ“, онъ прибавляетъ, впрочемъ, „нельзя
отрицать, что ненадежность гедонистическаго разсчета имѣетъ боль-
шое значеніе/ Но здѣсь все еще предполагается, что основное до*
лущеніе гедонизма, по которому счастье составляетъ цѣль дѣйствія,
включаетъ допущеніе, что „чувствованія могутъ быть распредѣлены
по извѣстнымъ степенямъ желательности/ Какъ мы видѣли,
не такъ: основное допущеніе гедонизма ничуть не лишается своей
силы отъ доказательства, что такое распредѣленіе невыполнимо.
Есть и другое, не менѣе серьезное возраженіе на аргументъ
ГЛ. IX. — ПОЯСНИТЕЛЬНЫЯ И КРИТИЧЕСКІЯ ЗАМѢЧАНІЯ.
171
м-ра Сиджвикъ, а именно: въ какой-бы мѣрѣ этотъ аргументъ
ви говорилъ противъ эгоистическаго гедонизма, онъ еіце въ боль-
шей мѣрѣ говоритъ противъ вселенскаго гедонизма или утилита-
ріанизма. Онъ самъ допускаетъ, что это такъ, говоря: „каково
бы ви было значеніе, придаваемое возраженіямъ, приведеннымъ
противъ этого допущенія (соизмѣримости удовольствія и страданія),
они, конечно, говорятъ противъ настоящаго метода/ Не только
говорятъ, но еще говорятъ двоякимъ образомъ. Я не хочу ска-
зать этимъ только, что это допущеніе становится — какъ и онъ
указываетъ—значительно сложнѣе, какъ-скоро мы примемъ въ раз-
счетъ всѣ чувствующія существа и если мы включимъ потомство
на ряду съ существующими индивидами. Я хочу сказать еще, что
принимая за имѣющую быть достигнутою цѣль наибольшее счастье
существующихъ индивидовъ, составляющихъ одну общественную
группу, рядъ затрудненій, стоящихъ на пути эгоистическаго гедо-
низма слагается съ другимъ рядомъ не менѣе значительныхъ затру-
дненій, какъ-скоро мы переходимъ отъ него къ вселенскому гедо-
низму. Ибо, если внушенія вселенскаго гедонизма должны быть
выполнены, то это должно произойти подъ руководствомъ индиви-
дуальныхъ сужденій, или соединенныхъ сужденій, или подъ руко-
водствомъ тѣхъ и другихъ. Между тѣмъ, всякое изъ такихъ суж-
деній, исходящее отъ отдѣльнаго ума, или отъ аггрегата умовъ,
по необходимости носитъ въ себѣ заключенія относительно счастья
другихъ индивидовъ, изъ которыхъ немногіе извѣстны, остальное
же огромное большинство и въ глаза не видано. Всѣ эти инди-
виды имѣютъ характеры, отличающіеся въ безчисленныхъ отноше-
ніяхъ и степеняхъ отъ характеровъ тѣхъ, которые составляютъ
сужденіе; и счастія этихъ индивидовъ могутъ быть различными для
каждаго изъ нихъ и различаться отъ счастій тѣхъ, которыя дѣлаютъ
за нихъ заключенія. ’) Слѣдовательно, если противъ метода эгоисти-
*) Здѣсь почтенный мыслитель самъ признаетъ ту истину, что счастье
вполнѣ индивидуально; на этомъ основаніи, опредѣляя счастье, какъ полу-
ченіе удовольствій, наибольшее не только по суммѣ единичныхъ случаевъ,
Во и по интенсивности этихъ послѣднихъ, нельзя отвергать, какъ это дѣ-
ваетъ авторъ, что для многихъ индивидовъ счастье можетъ заключаться п
Въ созерцательной жизни (по Аристотелю) и въ аскетизмѣ и т. д.
А. Ф.
172
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
ческаго гедонизма выставлялось возраженіе, что несоизмѣримы соб-
ственныя удовольствія и боли человѣка, несходныя по своимѣ ро-
дамъ, интенсивностямъ и временамъ появленія, то противъ метода
вселенскаго гедонизма можно возразить, что къ несоизмѣримости
личныхъ удовольствій и страданій каждаго судьи (которыя онъ
долженъ употреблять, какъ нормы) должно теперь прибавить гораздо
рѣзче выраженную несоизмѣримость удовольствій и страданій, кото-
рыя, по его плану, должны быть испытаны безчисленными другими
индивидами,- сложившимися отлично отъ него и другъ отъ друга.
Не только двойной, существуетъ тройной рядъ затрудненій на
пути вселенскаго гедонизма. Къ двоякой неопредѣленности цѣли
должно прибавить еще неопредѣленность средствъ. Если гедониз-
му—эгоистическому или вселенскому—предстоитъ перейти отъ мерт-
вой теоріи къ жизненной практикѣ, то для достиженія предпо-
лагаемыхъ цѣлей нужно рѣшиться на дѣйствія того или другого
рода; и, изслѣдуя эти два метода, мы должны разсмотрѣть, въ какой
мѣрѣ можетъ быть обсуждена пригодность, требуемая тѣмъ или
другимъ дѣйствіемъ. Если индивидъ, преслѣдуя свои личныя цѣли,
склоненъ, подъ вліяніемъ ошибочныхъ мнѣній, притти къ ложному
приспособленію своихъ дѣйствій, то еще гораздо болѣе онъ склоненъ
быть приведеннымъ, подъ вліяніемъ ошибочныхъ мнѣній, къ лож-
ному приспособленію болѣе сложныхъ дѣйствій къ болѣе сложнымъ
цѣлямъ, представляющимъ благосостоянія другихъ людей. Это бу-
детъ вѣрно уже для того случая, когда онъ дѣйствуетъ одинъ съ
цѣлью благодѣтельствовать немногихъ другихъ индивидовъ; это бу-
детъ еще болѣе вѣрно, когда онъ кооперируетъ съ цѣлью облаго-
дѣтельствовать всѣхъ. Поставленіе общаго счастья непосредственною
цѣлью стремленій подразумѣваетъ многочисленныя и сложныя дѣй-
ствія, выполняемыя тысячами неизвѣстныхъ и несходныхъ*между
собою людей и вліяющія на милліоны другихъ неизвѣстныхъ я
несходныхъ между собою людей. Даже малочисленные извѣстные
факторы въ этомъ огромномъ аггрегатѣ средствъ и дѣйствій, въ
сущности, извѣстны только весьма несовершенно; а огромная масса
ихъ вовсе неизвѣстна. Такъ-что, если-бы мы даже предположили,
что оцѣнка удовольствій и страданій для общественной группы
вообще выполнимѣе, или даже столь-же, выполнима, какъ и оцѣя-
ГЛ. IX.—ПОЯСНИТЕЛЬНЫЯ И КРИТИЧЕСКІЯ ЗАМѢЧАНІЯ.
173
на, со сторонѣ индивида его личныхъ удовольствій и болей, то
всѳ-таки опредѣленіе поведенія въ виду одной цѣли будетъ гораздо
труднѣе, чѣмъ опредѣленіе въ виду другой. Отсюда,—если неудов-
летворителенъ методъ эгоистическаго гедонизма, то еще болѣе не-
удовлетворителенъ по тѣмъ-же самымъ, исходнымъ, причинамъ ме-
тодъ вселенскаго гедонизма, или утилитаріанизма.
И здѣсь мы становимся лицомъ къ лицу съ заявленіемъ, вы-
ставить на видъ которое было цѣлью предъидущихъ критическихъ
замѣчаній. Возраженіе, дѣлаемое гедонистическому методу, содер-
житъ истину, но включаетъ также и нѣчто противоположное ей.
Ибо въ то время, какъ доложеніе, что счастіе, личное или общее,
есть цѣль дѣйствія, не уничтожается доказываніемъ, что оно, ни
въ той, ни въ другой формѣ, не можетъ быть оцѣнено путемъ
измѣренія его составныхъ,—все-таки можно допустить, что руковод-
ствованіе, при преслѣдованіи счастія, простымъ уравновѣшиваніемъ
удовольствій и страданій, если оно и выполнимо отчасти внутри
извѣстной области поведенія, совершенно непримѣнимо внутри го-
раздо болѣе широкой сферы. Можно вполнѣ состоятельно утверждать,
что счастіе есть конечная цѣль дѣйствія и въ то-же самое время
отрицать, что оно можетъ быть достигнуто, если сдѣлать его непо-
средственною цѣлью. Я иду вмѣстѣ съ м - ромъ Сиджвикомъ
вплоть до заключенія, что „мы должны, по крайней мѣрѣ, допу-
стить желательность подтвержденія или исправленія результатовъ
такихъ сравненій (удовольствій и страданій), цри помощи какого
нибудь другаго метода, на который мы можемъ имѣть основаніе
положиться в затѣмъ, я иду далѣе и говорю, что для большей
части поведенія руководствованіе такими сравненіями должно быть
совершенно отложено въ сторону и замѣщено другимъ руководствомъ.
§ 58. Настойчиво указывая антогонизмъ конечной цѣли гедо-
низма, разсматриваемой совершенно абстрактно, съ методомъ для
Руководства поведеніемъ на практикѣ, который неразрывно связы-
ваетъ ходячій гедонизмъ, — какъ эгоистическій, такъ и универсаль-
ный,—съ этою цѣлью, вполнѣ признавая данную цѣль и отвергая
втотъ методъ, мы тѣмъ самымъ налагаемъ на себя обязанность от-
крыто обсудить здѣсь эти два элемента этической теоріи. Я по-
лагаю, что мы можемъ съ удобствомъ приступить къ этому обсуж-
174
ЧАСТЬ I.---ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
денію посредствомъ критическаго разбора другого критическаго за-
мѣчанія Сиджвика относительно гедоническаго метода.
Мы не можемъ дать никакого отчета о тѣхъ простыхъ удо-
вольствіяхъ, которыя доставляются намъ нашими внѣшними чув-
ствами, такъ-какъ эти удовольствія совершенно неразложимы, од-
нако, мы очень хорошо знаемъ ихъ и очень ясно представляемъ
себѣ ихъ отличительные признаки, какъ различныхъ состояній со-
знанія. И наоборотъ, — сложныя удовольствія, образовавшіяся пу-
темъ многократныхъ сложеній другъ съ другомъ идей о такихъ
удовольствіяхъ, хотя теоретически и разложимы на свои элементы,
но на практикѣ съ трудомъ поддаются такому разложенію и нелегко
могутъ быть представлены сколько-нибудь ясно; и чѣмъ разнород-
нѣе ихъ составъ, тѣмъ болѣе увеличивается трудность составленія
понятнаго представленія о нихъ. Это въ особенности относится до
тѣхъ удовольствій, которыми сопровождаются разные виды охоты
и другія наши забавы подобнаго рода. Разбирая эти удовольствія,
Сиджвикъ говоритъ:
„Человѣкъ, который постоянно поддерживаетъ эпикурейское
расположеніе духа, фиксируя свои намѣренія на своемъ удоволь-
ствіи, не улавливаетъ всего духа послѣдняго; его пылкость никогда
не достигаетъ той широты, которая придаетъ удовольствію его ве-
личайшій вкусъ и ароматъ. Здѣсь выступаетъ на видъ то, что
мы можемъ назвать'основнымъ парадоксомъ гедонизма,—что стрем-
леніе къ удовольствію, если оно черезъ-чуръ преобладаетъ, подры-
ваетъ свою собственную цѣль. Этотъ эффектъ не замѣтенъ, въ слу-
чаѣ пассивнаго чувственнаго удовольствія. Но обо всѣхъ нашихъ
активныхъ наслажденіяхъ вообще, будутъ-ли дѣятельности, кото-
рыя они сопровождаютъ называться „тѣлесными" или „интеллек-
туальными" (какъ и во многихъ эмоціональныхъ удовольствіяхъ)
можно съ увѣренностью, сказать, что мы не можемъ получить ихъ,
по крайней мѣрѣ, въ ихъ наилучшей формѣ, пока мы сосредото-
чиваемъ на нихъ свои намѣренія."—МеіЬойз оГ ЕіЪісз, изд. 2,
стр. 41.
Отнюдь не отрицая факта, я полагаю, что эта истина пѳрѲ'
станетъ казаться намъ парадоксальною послѣ надлежащаго анализа
удовольствія преслѣдованія. Главными составными элементами этого
ГЛ. IX.—ПОЯСНИТЕЛЬНЫЯ И КРИТИЧЕСКІЯ ЗАМѢЧАНІЯ.
175
удовольствія являются:—во-первыхъ, безпрерывно возобновляющееся
сознаніе своей личной годности, или ловкости, причемъ это созна-
ніе личной годности, связанное въ бывшихъ опытахъ съ достиже-
ніемъ разнаго рода цѣлей, пробуждаетъ смутное, но очень интесив-
ное сознаніе тѣхъ удовольствій, которыми сопровождалось это до-
стиженіе разныхъ цѣлей, а во-вторыхъ—представленіе тѣхъ одоб-
реній, которыми сопровождалось въ прежнихъ случаяхъ признаніе
ятой годности или ловкости другими и которыя она снова вызо-
ветъ съ ихъ стороны и теперь. Игры, основанныя на искусствѣ
или ловкости, показываютъ намъ это очень ясно. Хорошій карам-
боль, сдѣланный билліарднымъ игрокомъ, будучи разсматриваемъ
самъ по себѣ, какъ цѣль, не въ состояніи доставить никакого удо-
вольствія. Откуда-же является удовольствіе, испытываемое игрокомъ
при удачномъ карамболѣ? Отчасти изъ новаго доказательства соб-
ственнаго искусства, которое игрокъ даетъ самому себѣ, а отчасти
изъ воображаемаго восхищенія тѣхъ лицъ, которыя были свидѣте-
лями этого доказательства его ловкости, причемъ послѣдній эле-
ментъ играетъ наиболѣе важную роль, такъ-какъ игроку скоро
надоѣдаетъ дѣлать карамболи при отсутствіи свидѣтелей. ’) Когда
отъ этихъ игръ, доставляющихъ только удовольствіе успѣха и не-
доставляющихъ ни малѣйшаго удовольствія, которое проистекало
бы изъ преслѣдуемой цѣли, самой въ себѣ, мы обратимся теперь
къ охотѣ и другимъ забавамъ этого рода, въ которыхъ самая цѣль
имѣетъ свою собственную, внутреннюю, цѣнность, какъ источникъ
удовольствія, то мы найдемъ, что дѣло остается въ сущности тѣмъ
же самымъ. Подстрѣленная охотникомъ птица годится въ пищу,
но, однако, его удовольствіе проистекаетъ главнымъ образомъ отъ
Удачнаго выстрѣла и отъ возможности опять пополнить свой яхд-
ташъ, который вызоветъ въ концѣ дня всеобщія похвалы его ис-
кусству. Удовольствіе самоуваженія онъ испытываетъ непосредственно,
УДовольствіе-же слышать себѣ похвалы онъ испытываетъ, если и
*) Это одинъ изъ наиболѣе яркихъ примѣровъ стремленія къ успѣху лишь
Ради самаго успѣха; такими стремленіями полна вся наша жизнь и въ ихъ
"сихилогической основѣ лежитъ стремленіе къ превосходству, составляю-
щее непремѣнный элементъ общественной жизни.
А. Ф.
176
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
непосредственно, и не въ полной степени, то, по крайней мѣрѣ,
въ воображеніи; ибо идеальное удовольствіе есть ничто иное, какъ
слабое оживленіе реальнаго удовольствія. Эти два рода пріятнаго
возбужденія, присутствующіе въ охотникѣ во все продолженіе охоты,
и составляютъ изъ себя ту массу желаній, которая побуждаетъ
его къ ея продолженію, потому-что всѣ желанія суть ничто иное,
какъ зачаточныя формы тѣхъ чувствованій, которыя получаются
въ результатѣ усилій, совершаемыхъ подъ побужденіемъ этихъ же-
ланій. И хотя поиски за новою добычею возбуждаютъ эти пред-
ставляемыя чувствованія не съ такою живостью, какъ только-что
испытанная удача, однако-жѳ, эти чувствованія все-таки возбуж-
даются въ извѣстной мѣрѣ представленіемъ себѣ въ воображеніи
новыхъ удачъ и такимъ образомъ дѣлаютъ пріятными дѣятель-
ности, составляющія собою дальнѣйшее преслѣдованіе дичи. Признавъ
за истину, что удовольствія преслѣдованія болѣе значительно пре-
вышаютъ удовольствія, проистекающія изъ успѣшнаго пользованія
средствами, чѣмъ удовольствія, проистекающія изъ самой цѣли,
мы убѣждаемся, что „основной парадоксъ гедонизма* совершенно
исчезаетъ.
Эти замѣчанія, относительно цѣли и средствъ удовольствія,
сопровождающагося мыслью о цѣли, я сдѣлалъ съ намѣреніемъ
привлечь вниманіе къ факту, имѣющему глубокую важность. Въ
теченіе эволюціи происходило наслаиваніе новыхъ и болѣе сложныхъ
рядовъ средствъ на старые, болѣе простые, ряды и наслоеніе удо*
вольствій, сопровождающихъ употребленіе этихъ послѣдовательныхъ
рядовъ средствъ; результатомъ явилось то, что каждое изъ этихъ
удовольствій въ концѣ-концовъ само сдѣлалось цѣлью. Начнемъ
съ простого животнаго, которое не имѣя нужныхъ приспособленій,
поглощаетъ ту пищу, какую случай броситъ на его путь и та-
кимъ образомъ, какъ мы можемъ допустить, утоляетъ желаніе из-
вѣстнаго рода. Здѣсь передъ нами—первичная цѣль питанія №
сопровождающимъ ее удовлетвореніемъ, и то и другое въ ихъ
простыхъ формахъ. Перейдемъ къ высшимъ типамъ, имѣюЩи8(Ъ
челюсти для схватыванія и кусанія,—челюсти, которыя, такимъ
образомъ, по своему дѣйствію, облегчаютъ достиженіе первичной
цѣли. Наблюдая животныхъ, снабженныхъ этими органами, мы м°'
ГЛ. IX—ПОЯСНИТЕЛЬНЫЯ И КРИТИЧЕСКІЯ ЗАМѢЧАНІЯ.
177
демъ убѣдиться, что, употребленіе послѣднихъ становится для нихъ
удовольствіемъ само по себѣ, безъ отношенія къ дѣли; примѣромъ
можетъ служить бѣлка, которая съ наслажденіемъ занимается гры-
зеніемъ всего, что къ ней попадаетъ, помимо полученія пищи та-
кимъ образомъ. Обращаясь отъ челюстей къ конечностямъ, мы ви-
димъ, что упражненіе послѣднихъ, служащихъ у однихъ живот-
ныхъ для преслѣдованія, у другихъ для спасенія отъ преслѣдова-
нія, доставляетъ подобное-же удовольствіе: ягненокъ прыгаетъ,
лошадь скачетъ. Насколько соединенное употребленіе конечностей и
челюстей, первоначально служившее цѣлямъ удовлетворенія голода,
становится удовольствіемъ само по себѣ, ежедневно иллюстрируется
игрою собакъ, ибо это бросаніе ва-земь и тормошеніе, которое,
когда добыча поймана, предшествуетъ пожиранію ея, въ мимиче-
скихъ бояхъ собакъ выполняется каждою настолько, насколько у
нея хватаетъ смѣлости. Переходя къ средствамъ, еще болѣе уда-
леннымъ отъ цѣли, именно къ тѣмъ, при помощи которыхъ проис-
ходитъ ловля преслѣдуемыхъ животныхъ, мы опять видимъ у со-
бакъ, что тамъ, гдѣ нѣтъ никакого животнаго для поимки, онѣ
все-таки находятъ удовольствіе въ актѣ ловленія. Горячность, съ
которою собака пускается въ погоню за брошеннымъ камнемъ, или
прыгаетъ и лаетъ, предвкушая прыжокъ въ воду за палкою, до-
казываетъ, что помимо удовлетворенія аппетита и даже помимо
удоблетворенія отъ умерщвленія добычи, существуетъ еще удовле-
твореніе въ успѣшномъ преслѣдованіи движущагося предмета. ТіР
кимъ образомъ, повсюду мы видимъ, что удовольствіе, сопровож-
дающее употребленіе средствъ для достиженія цѣли, само стано-
вится цѣлью.
Разсматривая эти явленія, какъ феномены поведенія вообще,
то будемъ въ состояніи различить между ними нѣсколько достой-
ныхъ замѣчанія фактовъ, которые, при должной оцѣнкѣ нами ихъ
значенія, помогутъ намъ въ развитіи нашихъ этическихъ понятій.
Одинъ изъ этихъ фактовъ заключается въ томъ, что изъ числа
послѣдовательно наслаивающихся одинъ на другой рядовъ средствъ,
болѣе поздніе суть въ то-же время и болѣѳ отдаленные отъ пер-
воначальной цѣли, а такъ-какъ эти болѣѳ позднія средства коор-
динируютъ между собою болѣе раннія и болѣѳ простыя средства,
178
ЧАСТЬ 1.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
то они суть въ то-же время и болѣе сложныя и, наконецъ, со-
провождающія ихъ чувствованія отличаются болѣе отвлеченнымъ
характеромъ. Другой фактъ состоитъ въ томъ, что каждая группа
средствъ, съ сопровождающими ее удовольствіями, современенъ
становится въ свою очередь зависимой отъ другой группы средствъ,
возникающей позже, чѣмъ она. Прежде-чѣмъ глотка проглотитъ
кусокъ, челюсти должны схватить и иногда разжевать его; прѳж-
де-чѣмъ челюсти оторвутъ и доставятъ глоткѣ кусокъ, годный
чтобы проглотить его, должно имѣть мѣсто то взаимное содѣйствіе
конечностей и органовъ чувствъ, которое требуется для умерщвле-
нія добычи; прежде-чѣмъ такое взаимное содѣйствіе можетъ имѣть
мѣсто, требуется сначала гораздо болѣе продолжительное взаимное
содѣйствіе, составляющее охоту за добычею; и даже, прежде этого,
должна еще имѣть мѣсто долгая и настойчивая дѣятельность ко-
нечностей, глазъ, носа и пр., направленная къ отысканію добычи.
Удовольствіе, сопровождающіе каждую изъ этихъ отдѣльныхъ
группъ дѣйствій, дѣлая возможнымъ удовольствіе, сопровождающее,
слѣдующую за этимъ группу дѣйствій, всегда бываетъ соединено
съ представленіемъ въ умѣ этой слѣдующей группы дѣйствій, со
свойственнымъ ей удовольствіемъ, а равно и другихъ группъ дѣй-
ствіями съ ихъ удовольствіями, въ ихъ послѣдовательномъ поряд-
кѣ; такимъ образомъ, рядомъ съ чувствованіями, сопровождающими
поиски за добычею, пробуждаются въ нѣкоторой степени и чув-
ствованія, сопровождающую дѣйствительную травлю, дѣйствитель-
ное умерщвленіе добычи, дѣйствительное ея пожираніе и заклю-
чительное удовлетвореніе аппетита. Третій фактъ состоитъ въ томъ,
что пользованіе каждою изъ этихъ группъ средствъ, въ должномъ
порядкѣ, представляетъ настоящую обязанность. Въ силу того, что
для каждаго животнаго, цѣль его поведенія заключается въ со-
храненіи его жизни, то поэтому каждое' животное обязано пускать
въ ходъ въ надлежащей послѣдовательности,—средства для отыска-
нія добычи, средства для ея изловленія, средства для ея умѳрД'
вленія и, наконецъ, средства для ея пожранія.
Отсюда слѣдуетъ еще тотъ, четвертый, фактъ, что утоленіе
голода прямо связанное съ сохраненіемъ жизни хотя и оста ется Д°
послѣдней минуты конечною цѣлью поведенія, но тѣмъ не менѣе
ГЛ. IX—ПОЯСНИТЕЛЬНЫЯ И КРИТИЧЕСКІЯ ЗАМѢЧАНІЯ.
179
успѣшное пользованіе каждою изъпослѣ довательныхъгруппъ средствъ
становится поочередно его ближайшею цѣлью,—цѣлью, на время
Дерущею перевѣсъ авторитетности и надъ конечною, и надъ всякою
другою, ближайшею, цѣлью.
§ 59. Такого рода отношенія средствъ и цѣлей иогутъ быть
изучены съ нѳмѳныпею ясностью и на болѣе сложныхъ видахъ по-
веденія, оставаясь справедливыми даже для человѣческаго поведе-
нія, не исключая и самыхъ высшихъ его формъ. Когда, въ цѣ-
ляхъ лучшаго поддержанія жизни, болѣе простыя группы средствъ
и удовольствія, дополняются болѣе сложными группами средствъ,
съ присущими удовольствіями, ѳти послѣднія нѳмѳдленно-жѳ начи-
наютъ брать перевѣсъ надъ первыми, какъ со стороны времени,
такъ и со стороны повелительности. Надлежащее пользованіе каж-
дою болѣе сложною группою средствъ становится ближайшею
цѣлью поведенія; а чувствованіе, сопровождающее такое пользова-
ніе, становится непосредственно отыскиваемымъ удовольствіемъ и въ
то-же время съ этимъ, обыкновенно, бываетъ связано сознаніе бо-
лѣе отдаленныхъ цѣлей и болѣе отдаленныхъ удовольствій, имѣю-
щихъ получиться въ окончательномъ результатѣ даннаго поведе-
нія. Конкретный примѣръ можетъ доказать намъ этотъ паралле-
лизмъ.
Если спросить торговца, погруженнаго въ свои дѣла, какова
его главная цѣль, онъ скажетъ,—добываніе денегъ. Онъ легко со-
глашается, что достиженіе этой цѣли желательно для него, въ ви-
ду преслѣдованія дальнѣйшихъ цѣлей. Онъ знаетъ, что въ день-
гахъ, которыя онъ непосредственно ждетъ, посредственно онъ
ждетъ пищу, одежду, жилище и житейскій комфортъ для себя
самого и своего семейства. Но допуская, что деньги составляютъ
только средства для этихъ цѣлей, онъ настаиваетъ на томъ, что
Дѣйствія, которыми онъ добываетъ деньги, по времени и обяза-
тельности, предшествуютъ тѣмъ различнымъ дѣйствіямъ и сопут-
ствующимъ ихъ удовольствіямъ, для которыхъ служатъ деньги и
°нъ свидѣтельствуетъ тѣмъ самымъ въ пользу того факта, что
Добываніе денегъ само сдѣлалось цѣлью, и успѣшность его состав-
ляетъ источникъ удовлетворенія, помимо его отношенія въ болѣе
отдаленнымъ цѣлямъ. При болѣе близкомъ наблюденіи дѣйствій
180
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
торговца, мы опять находимъ, что хотя онъ добываетъ деньги
имѣя цѣлью комфортабельную жизнь и хотя для цѣли добыванія
денегъ онъ покупаетъ и продаетъ съ прибылью, которая такимъ
образомъ становится болѣѳ непосредственно-искомымъ средствомъ,
тѣмъ не менѣе онъ, главнымъ образомъ, занятъ средствами, кото-
рыя еще болѣѳ удалены отъ конечныхъ цѣлей и по отношенію
къ которымъ становится цѣлью самая продажа съ прибылью. Ибо,
оставляя своимъ подчиненнымъ дѣйствительное измѣреніе товаровъ
и полученіе доходовъ, онъ самъ занимается главнымъ образомъ
общими дѣлами: справками насчетъ рынковъ, обсужденіемъ буду-
щихъ цѣнъ, разсчетами, переговорами, корреспонденціей, заботит-
ся съ часу на часъ о хорошемъ обдѣлываніи всѣхъ этихъ цѣлей,
косвенно приводящихъ къ добыванію барыша. И эти цѣли, по
времени и обязательности, предшествуютъ совершенію выгодной
продажи, все равно, какъ цѣль добыванія денегъ предшествуетъ
цѣли удовлетворительной жизни. Его бухгалтерія служитъ наи-
лучшею иллюстраціею принципа вообще. Записи въ дебетъ и кре-
дитъ производятся въ теченіе цѣлаго дня; итоги классифицируются
и располагаются такимъ образомъ, чтобы въ каждый данный мо-
ментъ можно было опредѣлить состояніе каждаго счета и, затѣмъ,
отъ времени до времени книги балансируются, причемъ требует-
ся, чтобы результатъ былъ вѣренъ до послѣдняго пенса; если ока-
залось вѣрно,—является удовлетвореніе, ошибка вызываетъ досаду.
Если вы спросите, къ чему вся эта копотливая процедура, столь
далекая отъ дѣйствительнаго добыванія денегъ и еще болѣѳ да-
лекая отъ наслажденія жизнью, вамъ отвѣтятъ, что правильное
веденіе счетовъ есть одно изъ условій для цѣлей добыванія де-
негъ и оно становится само ближайшею цѣлью,—обязанностью,
которую нужно исполнить для того, чтобы можно было испол*
нить обязанность поддержанія себя, жены и дѣтей.
Такимъ образомъ, мы приблизились къ нравственной обязанно-
сти, или долгу; соблюденіе нравственныхъ принциповъ представ-
ляетъ выполненіе нѣкоторыхъ общихъ условій, необходимыхъ
успѣшнаго выполненія разныхъ спеціальныхъ дѣятельностей. Что-
бы дѣла нашего купца могли процвѣтать и чтобы онъ самъ могъ
благоденствовать, онъ обязанъ во-первыхъ держать въ порядѣ
ГЛ. IX—ПОЯСНИТЕЛЬНЫЯ И КРИТИЧЕСКІЯ ЗАМѢЧАНІЯ.
181
свои книги; затѣмъ, онъ еще расплачивается со своими прикащи-
ками и сверхъ того исполняетъ всѣ свои обязательства по отноше-
нію къ кредиторамъ. Соблюденіе второго и третьяго изъ этихъ
требованій, подобно соблюденію перваго требованія, составляетъ
тоже косвенное средство къ успѣшному пользованію болѣе прямы-
ми средствами для достиженія благоденствія.
§ 60. Мы подошли окольнымъ путемъ къ другой сторонѣ того
результата, который былъ уже указанъ ранѣе. Замѣчая, что эм-
пирическій утилитаризмъ представляетъ лишь введеніе къ раціо-
нальному утилитаризму, я утверждалъ, что послѣдній не ставитъ
благополучія или счастья непосредственною цѣлью своихъ стрем-
леній, но ставитъ этою цѣлью соблюденіе нѣкоторыхъ принци-
повъ, которые, по самой природѣ вещей, опредѣляютъ причин-
нымъ образомъ человѣческое благополучіе, т. е. приводятъ къ
счастью. Мы видимъ, что это равносильно признанію закона:
каждый болѣе поздній и болѣе высокій порядокъ средствъ полу-
чаетъ первенство по времени и по авторитетности надъ каждымъ
болѣе раннимъ и болѣе низкимъ порядкомъ средствъ. Контрастъ
между двумя указанными этическими методами станетъ еще яснѣе
для насъ, когда мы посмотримъ на то, какимъ образомъ эти два
метода противуполагаются одинъ другому главнымъ представите-
лемъ эмпирическаго утилитаризма. Разсуждая о цѣляхъ законода-
тельства, Рентамъ замѣчаетъ:
„Справедливость—цѣль законодательства. Но что мы должны
разумѣть подъ справедливостью1? И почему справедливость, а не
счастіе? Что такое счастіе, знаетъ каждый, ибо каждый знаетъ,
что такое удовольствіе и что такое боль. Но что такое справед-
ливость—это составляетъ предметъ спора при каждомъ удобномъ
случаѣ. Каково-бы ни было значеніе слова „справедливость", оно
ие имѣетъ права означать еще что нибудь, кромѣ средства къ
счастію". *)
Разберемъ сдѣланное здѣсь утвержденіе, касающееся относи-
тельной понятности этихъ двухъ цѣлей и затѣмъ разсмотримъ,
*) Сопзіііиііопаі Со<іе, гл. XVI. Зиргете Ьевізіаііѵе—Зесііоп VI, Отпі-
^піреіепсе.
182 ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
---------------------------------------------------------------
что подразумѣвается подъ выборомъ счастья вмѣсто справедливости.
Настоятельное утвержденіе Бентама, что „ каждый знаетъ, что
такое счастіе, ибо каждый знаетъ, что такое удовольствіе"—вотрѣ-
чаетъ одинаково положительныя противу-утвержденія. „Кто мо-
жетъ сказать,—спрашиваетъ Платонъ—что такое удовольстіе на
самомъ дѣлѣ, или кто знаетъ его въ его сущности, за исключе-
ніемъ философа, который одинъ свѣдущъ въ реальности". *) Ари-
стотель также, послѣ комментированія различныхъ мнѣній, ко-
торыхъ придерживаются люди изъ толпы, политики, мыслители,
говоритъ затѣмъ о счастіи, что „для однихъ оно кажется добро-
дѣтельно, для другихъ—благоразуміемъ, и еще для другихъ ро-
домъ мудрости; дли иныхъ опять этими вещами или одною, изъ
нихъ съ прибавкою удовольствія, или, по крайности, не безъ удо-
вольствія; нѣкоторые включаютъ въ него внѣшнее благосостояніе"*’).
И Аристотель, подобно Платону, приходитъ къ тому замѣчатель-
ному заключенію, что удовольствія интеллекта, достигаемыя созер-
цательною жизнью, составляютъ наивысшее счастье! ***) Что несо-
гласія, касающіяся природы счастія и относительныхъ цѣнностей
удовольствій, существовавшія такимъ образомъ въ древнія времена,
продолжаютъ существовать и въ новѣйшія, показано въ разсужде-
ніи м-ра Сиджвика объ эгоистическомъ гедонизмѣ, которое мы
разбирали выше. Далѣе, какъ было показано раньше, неопредѣ-
ленность, сопровождающая оцѣниваніе удовольствій и болей и стоя-
щая на пути ординарно-понимаѳмаго эгоистическаго гедонизма, воз-
растаетъ въ громадной степени при переходѣ къ ординарно-пони-
маемому вселенскому гедонизму, такъ-какъ зта теорія подразумѣ-
ваетъ, что воображаемыя удовольствія и боли другихъ должны
быть оцѣниваемы при помощи личныхъ удовольствій и болей, оцѣнка
которыхъ такъ трудна. И можно было-бы только удивляться*
если-бы кто-нибудь, имѣвшій случай наблюдать различныя заня*
тія, къ которымъ одни бросаются съ горячностью и которыхъ
другіе избѣгаютъ и имѣвшій случай прислушаться къ различнымъ*
•) КериЫіс, кн. IX.
♦♦) КесотасЬеап. ЕіЬісз, кн. I, гл. 8.
♦♦♦) Кн. X, гл. 7.
ГЛ. IX—ПОЯСНИТЕЛЬНЫЯ И КРИТИЧЕСКІЯ ЗАМОТАНІЯ.
183
выражаемымъ въ любой бесѣдѣ, мнѣніямъ относительно пріятности
того или другого занятія или удовольствія,—если бы кто нибудь
послѣ этого сталъ утверждать, что можно притти къ полному со-
глашенію относительно природы счастія и сдѣлать его подходящею
цѣлью для прямаго законодательнаго дѣйствія.
Также удивительно утвержденіе, что справедливость непонятна,
какъ цѣль. Хотя первобытные люди не имѣютъ словъ, ни для
счастія, ни для справедливости, тѣмъ не менѣе даже среди нихъ
можно найти слѣды приближенія къ понятію справедливости. За-
конъ возмездія, требующій, чтобы смерть, причиняемая человѣку
одного племени, человѣкомъ другого, была уравновѣшена смертью
или убійцы или нѣсколькихъ членовъ его племени, показываетъ
намъ въ туманной формѣ то понятіе о равности поступковъ, ко-
торое составляетъ существенный элементъ справедливости. Если мы
перейдемъ къ раннимъ расамъ, придавшимъ своимъ мыслямъ и
чувствованіямъ литературную форму, то мы найдемъ, что это по-
ниманіе справедливости, какъ вещи, включающей въ себѣ равность
дѣйствія, становится явственнымъ. Среди евреевъ Давидъ выразилъ
эту ассоціацію идей, когда онъ, взывая къ Богу, чтобы Тотъ
„услышалъ правое дѣло", сказалъ: „да снизойдетъ осужденіе мое
отъ Тебя; да узрятъ Твои глаза вещи, которыя равны"; изъ ран-
нихъ христіанъ, Павелъ выразилъ то-же самое, когда онъ писалъ
къ Колоссеямъ: „Господа, отдавайте вашимъ слугамъ то, что спра-
ведливо и равно". Комментируя различныя значенія справедливости,
Аристотель заключаетъ, что „справедливымъ, стало быть, будетъ
все, что законно и равно, а несправедливымъ все, что незаконно и
неравно и что, такимъ образомъ, несправедливъ также тотъ чело-
вѣкъ, который беретъ болѣе, чѣмъ свою долю" и т. д. Что спра-
ведливость была подобнымъ-же образомъ понимаема римлянами, они
Доказали тѣмъ, что подводили подъ нее такія значенія, каковы
»точность", „соразмѣрность", „безпристрастіе" и пр., выражаю-
щія чистоту или честность раздѣла; еще лучше они доказали это,
отождествивъ ее съ равенствомъ (едпііав), которое представляетъ
производное отъ аеципъ; само слово аедииз употребляется, между
прочимъ, и въ смыслѣ „справедливый" или „безпристрастный".
Такое совпаденіе взглядовъ относительно природы справедливости,
184
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАТКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
замѣчаемое среди древнихъ народовъ, распространилось и на но-
вѣйшіе народы, которые всѣ показываютъ намъ отождествленіе
справедливости съ равенствомъ, представляя общее согласіе въ из-
вѣстныхъ кардинальскихъ принципахъ, воплощенныхъ въ ихъ си-
стемахъ законовъ: запрещая прямыя нападенія, которыя суть однѣ
изъ формъ неравныхъ дѣйствій и запрещая косвенныя нападенія
путемъ нарушенія договора, которыя суть другія формы неравныхъ
дѣйствій. Такимъ образомъ, Бейтамъ неправъ, говоря: „но что
такое справедливость—зто составляетъ предметъ споровъ при каж-
домъ удобномъ случаѣ". На самомъ дѣлѣ, онъ болѣе неправъ,
чѣмъ это до сихъ поръ оказалось. Ибо, во-первыхъ, онъ пред-
ставляетъ дѣло въ совершенно ложномъ видѣ, игнорируя фактъ,
что въ девяносто девяти изъ ста ежедневныхъ сдѣлокъ между
людьми не происходитъ никакихъ споровъ о справедливости, но
разъ сдѣлка кончена, она признается справедливою обѣими сторо-
нами. А во-вторыхъ, если появляется споръ по отношенію къ со-
той сдѣлкѣ, то предметомъ спора является не вопросъ: „что та-
кое справедливость", ибо всѣ принимаютъ, что это равность или
равенство; предметамъ спора всегда является крайне отличный отъ
этого вопросъ: что составляетъ равность при данныхъ, спеціальныхъ,
обстоятельствахъ?
Значитъ, вовсе не очевидно само собою, какъ утверждаетъ
Бентамъ, чтобы счастье было понятною цѣлью въ то время, когда
справедливость непонятна, напротивъ того, изслѣдованіе дѣлаетъ
очевиднымъ большую понятность справедливости, какъ цѣли. И
анализъ показываетъ, почему она болѣе понятна. Ибо справедли-
вость, или равенство, или равность касается исключительно коли-
чества при опредѣленныхъ условіяхъ; между тѣмъ, какъ счастье
касается какъ количества, такъ и качества при неопредѣлен-
ныхъ условіяхъ. *) Когда,—какъ въ случаѣ воровства—пріобрѣ-
•) Иначе говоря,—справедливость заключается въ подравниваніи двухъ
данныхъ величавъ и вопросъ, слѣдовательно, сводится, въ каждомъ част-
номъ случаѣ, лишь къ присвоенію какъ той, такъ я другой соотвѣтствев-
выхъ эквивалентовъ. Счастье-же состоитъ, при точно такомъ-же условія,
изъ величинъ неопредѣленныхъ.
А. Ф.
ГЛ. IX—ПОЯСНИТЕЛЬНЫЯ И КРИТИЧЕСКІЯ ЗАМѢЧАНІЯ.
185
тается извѣстная выгода и въ то-же время не отдается никакой
эквивалентной выгоды, когда—какъ въ случаѣ покупки поддѣлан-
наго товара или уплаты фальшивою монетою—отдается не то, чтр
должно быть отдано въ обмѣнъ по условію, какъ имѣющее равную
цѣнность, на нѣчто, имѣющее меньшую цѣнность, когда—какъ
въ случаѣ нарушенія контракта—одна сторона выполняетъ обяза-
тельство, между тѣмъ, какъ другая не выполняетъ или выполняетъ
невполнѣ во всѣхъ этихъ случаяхъ мы видимъ, что условія спе-
цитированныя, и несправедливость, на которую жалуются, ка-
сается относительныхъ количествъ дѣйствій, или продуктовъ, или
выгодъ, природа которыхъ признается лишь по стольку, по скольку
это нужно для того, чтобы сказать: было-ли дано или сдѣлано
каждымъ прикосновеннымъ лицомъ столько, сколько, по молча-
ливому или оговоренному соглашенію, признано за эквивалентъ.
Но когда предлагается, какъ цѣль—счастье, то условія оста-
ются неспецифированными, и является задача—оцѣнить, какъ
качества, такъ и количества, безъ помощи всякихъ такихъ опре-
дѣленныхъ измѣреній, какія предполагаются актами обмѣна,
или контрактами, или различіями между дѣйствіемъ того, кто
нападаетъ и того, на кого нападаютъ. Уже тотъ фактъ, что
самъ Бентамъ считаетъ элементами оцѣниванія каждаго удовольст-
вія или страданія ихъ интенсивность, продолжительность, вѣрность
и близость, достаточенъ для того, чтобы показать, какъ трудна
такая задача. И когда вспомнимъ, что всѣ удовольствія и боли,
чувствуемыя не въ отдѣльныхъ случаяхъ, но только въ аггрегатѣ
случаевъ и разсматриваемыя въ отдѣльности въ этихъ четырехъ
отношеніяхъ, должны быть сравнены между собою и ихъ относи-
тельныя цѣнности должны быть опредѣлены только при помощи
простой интроспекціи (самонаблюденія)—то станетъ очевиднымъ,
что эта задача осложняется отъ прибавки неопредѣленныхъ сужде-
вій о качествахъ къ неопредѣленнымъ измѣреніямъ количествъ и
что еще далѣе она усложняется отъ многочисленности этихъ неяс-
ныхъ оцѣнокъ, которыя должны быть продѣланы и окончательно
суммированы.
Убѣдившись, что это утвержденіе Бентама,—будто счастье бо-
лѣе понятно, какъ цѣль законодательства, чѣмъ справедливость,—
186
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
представляетъ полнѣйшее извращеніе истины, мы перейдемъ къ
разсмотрѣнію тѣхъ заключеній, которыя вытекаютъ изъ ученія
Бентама, что высшая законодательная власть должна поставить
своей непосредственной цѣлью наибольшее счастье наибольшаго чис*
ла гражданъ.
Это ученіе предполагаетъ, прежде всего, что счастье можетъ
быть достигнуто при помощи методовъ, измышленныхъ прямо для
этой цѣли, безъ всякаго предварительнаго изслѣдованія условій,
которыя должны быть выполнены; это показываетъ существованіе
мнѣнія, что такихъ условій нѣтъ. Ибо, если-бы существовали ка-
кія-нибудь условія, безъ выполненія которыхъ достиженіе счастія
было-бы невозможно, то первымъ шагомъ должно быть опредѣле-
ніе этихъ условій съ цѣлью выполнить ихъ; и допустить эти усло-
вія, значитъ допустить, что непосредственною цѣлью должно быть
не само счастіе, но выполненіе условій для его достиженія. Аль-
тернатива пряма: или достиженіе счастія не условно, и тогда одинъ
способъ дѣйствія такъ-же хорошъ, какъ и всякій другой, или оно
условно,—въ такомъ случаѣ прямою цѣлью долженъ быть требуе-
мый образъ дѣйствія, а не счастіе, которое при помощи его дол-
жно быть достигнуто.
Предположивъ, будто намъ уступлено (и намъ навѣрное будетъ
уступлено), что существуютъ такія условія, которыя должны быть
выполнены прежде, чѣмъ счастіе можетъ быть достигнуто,—спро-
симъ теперь, что предполагается, когда предлагаютъ способы та-
кого контролированія поведенія, которое должно помогать счастію
безъ предварительнаго разслѣдованія, извѣстны-ли уже какіе-нибудь
такіе способы? Этимъ предполагается, что человѣческій умъ въ тече-
ніе всего прошлаго, дѣйствуя на основаніи опытности, не могъ от-
крыть какихъ-нибудь подобныхъ способовъ, но теперь, можно ожи-
дать, что человѣческій умъ ихъ откроетъ. Если такого утверж-
денія не существуетъ, то должно принять, что извѣстныя условія
для достиженія счастья уже были опредѣлены, если не вполнѣ,
то отчасти; а если такъ, то вашимъ первымъ дѣломъ должно
быть отысканіе ихъ. Разъ мы нашли ихъ, раціональное ведв©6
дѣла требуетъ, чтобы мы заставили нашъ разумъ остановиться ва
разсмотрѣніи этихъ продуктовъ разума прошлыхъ временъ, съ ожИ'
ГЛ. IX—ПОЯСНИТЕЛЬНЫЯ И КРИТИЧЕСКІЯ ЗАМѢЧАНІЯ.
187
даніемъ, что овъ приметъ сущность ихъ я, можетъ быть, испра-
витъ форму. Предполагать-же, что до сихъ поръ не было уста-
новлено никакихъ принциповъ, регулирующихъ поведеніе ассоци-
рованныхъ человѣческихъ существъ и что они должны быть те-
перь установлены йе нота— значитъ предполагать, что человѣкъ,
какъ онъ есть, отличается отъ человѣка, какъ овъ былъ, въ не-
вѣроятной степеви.
Это положевіѳ Бентама игнорируетъ не одну только достовѣр-
ность того, что прошедшая опытность человѣчества, обобщенная
его прошедшей умственной дѣятельностью, непремѣнно должна была
уже открыть до настоящаго времени, если не вполнѣ, то хотя
отчасти, существенныя условія для достиженія счастья; оно игно-
рируетъ просто даже самые положительные факты, т. е. всѣ тѣ
формулированныя свѣдѣнія относительно этихъ условій, которыя су-
ществуютъ въ дѣйствительности. Въ самомъ дѣлѣ откуда-жѳ
имѣется у насъ представленіе о справедливости и соотвѣтственное
ему чувство? Имѣютъ-ли эти формы мысли и чувства, побуждаю-
щія людей къ выполненію условій, необходимыхъ для достиже-
нія счастья, сверхъестественное происхожденіе? Въ такомъ случаѣ,
они требуютъ безотвѣтнаго повиновенія и обладаютъ безусловною
авторитетностью. Быть можетъ они представляютъ собою формы
мысли и чувства, порожденныя въ людяхъ естественными причи-
нами, т. о. возникшія изъ опытовъ человѣчества относительно этихъ
условій? Въ такомъ случаѣ ихъ авторитетъ обладаетъ ничуть не
меньшею силою. Слѣдовательно, Бентамъ не только не выводитъ
теоретически того заключенія, что нѣкоторые принципы для руко-
водства поведеніемъ должны быть уже дознаны человѣчествомъ къ
нынѣшнему времени, но еще и отказывается признать эти прин-
ципы, когда они достигнуты уже въ дѣйствительности.
Къ тому-же Бентамъ, безмолвно допускаетъ то-же самое, что от-
вергается имъ открытымъ образомъ, какъ это легко видѣть изъ
разсмотрѣнія слѣдующей его фразы: „каково-бы ни было значе-
ніе слова справедливость, оно не имѣетъ права означать еще что
нибудь, кромѣ средства къ счастью?" Ибо, если справедливость
есть средство, имѣющее своею цѣлью счастье, то въ такомъ слу-
чаѣ справедливость должна предшествовать счастью, какъ всякое
188
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
другое средство всегда предшествуетъ всякой другой цѣли. Но
вѣдь и сама по себѣ система Бентама есть только средство, имѣ-
ющее своею цѣлью счастье, подобно тому, какъ справедливость, по
его понятію, есть средство, имѣющее цѣлью счастье. А потому,
если мы можемъ перескочить черезъ справедливость и притти пря-
мо къ цѣли, заключающейся въ счастьи, то мы можемъ съ точно
такимъ-же правомъ перескочить и черезъ правительственную си-
стему Бентама и притти прямо къ цѣли, т. е. къ счастью. Ко-
роче говоря, мы приходимъ къ заключенію, что, во всѣхъ слу-
чаяхъ, мы должны имѣть въ виду исключительно одну только
цѣль и не обращать никакого вниманія на средства. *)
§ 61. Такое отношеніе между цѣлями и средствами станетъ
еще болѣе очевиднымъ для насъ, если мы присовокупимъ къ нѣ-
торымъ изъ вышеизложенныхъ заключеній нѣкоторыя изъ тѣхъ
заключеній, которыя были достигнуты нами въ предъидущей гла-
вѣ. Мы убѣдимся тогда, что хотя наибольшее счастье можетъ из-
мѣняться въ очень широкихъ предѣлахъ для разныхъ обществъ,
которыя, хотя-бы и при идеальномъ устройствѣ, подлежатъ дѣйст-
вію несходныхъ физическихъ обстоятельствъ, тѣмъ не менѣе нѣ-
которыя, основныя, условія для достиженія этого наибольшаго сча-
стья для всѣхъ такихъ обществъ.
Допустимъ, что намъ данъ народъ, живущій въ такой странѣ,
которая дѣлаетъ необходимымъ кочевой образъ. жизни; очевидно,
что, въ этомъ случаѣ, счастье каждаго отдѣльнаго индивидуума
будетъ наибольшимъ тогда, когда его природа сложится сообразно
требованіямъ жизни до такой степени, что всѣ его способности
будутъ находить себѣ должное упражненіе въ ежедневной пастьбѣ,
въ уходѣ за скотомъ, въ доеніи молока, въ перекочевкѣ съ мѣста
♦) Такимъ оброзомъ, авторъ, приходитъ къ пресловутому іезуитскому
тезису,—цѣль оправдываетъ средства; но то, что хорошо для успѣха іезу-
итскаго дѣла, совершенно не годится, какъ этическіе принципъ. Одно у®е
то, что средства, употребляемыя индивидомъ могутъ такъ повліять на его
нравственную природу, что и самая цѣль, по ея достиженіи, не принесетъ
желанныхъ результатовъ,—можетъ служить вѣскимъ аргументомъ противъ
этого положенія.
А. Ф.
ГЛ. IX—ПОЯСНИТЕЛЬНЫЯ И КРИТИЧЕСКІЯ ЗАМѢЧАНІЯ.
189
на мѣсто и такъ далѣе. Въ другомъ обществѣ, сходномъ съ пре-
дыдущимъ въ другихъ отношеніяхъ, но отличающемся отъ него
постоянною осѣдлостью, каждый членъ достигнетъ- наибольшаго
счастья тогда, когда его природа получитъ такой складъ, при ко-
торомъ осѣдлая жизнь и необходимо связанныя съ нею занятія ста-
нутъ представлять для него такія сферы дѣятельности, въ которыхъ
каждый его инстинктъ, каждое его чувство будутъ находить себѣ
надлежащее упражненіе и будутъ приносить ему сопутствующія
этому упражненію удовольствія. Граждане обширнаго народа, орга-
низованнаго на промышленныхъ основаніяхъ, достигаютъ послѣдняго
возможнаго для нихъ идеала счастья, когда производство, распре-
дѣленіе и другія дѣятельности оказываются по своему роду и сте-
пени такими, что каждый гражданинъ находитъ въ нихъ мѣсто
для приложенія всѣхъ своихъ силъ и способностей и, въ то-же
время, получаетъ черезъ ихъ посредство возможность къ удовле-
творенію всѣхъ своихъ желаній. Затѣмъ, мы можемъ указать здѣсь
еще разъ но только па возможность, но даже на вѣроятность, су-
ществованія современемъ такого общества, тоже промышленнаго ха-
рактера, члены котораго, обладая натурами, приспособленными по-
добнымъ-же образомъ къ этимъ требованіямъ, будутъ отличаться
сверхъ того преобладаніемъ эстетическихъ способностей, вслѣдствіе
чего достиженіе полнаго счастья будетъ возможнымъ для нихъ лишь
при томъ условіи, чтобы значительная часть ихъ жизни наполня-
лась эстетическими дѣятельностями. Очевидно, что эти различные
типы людей, съ ихъ различными критеріями счастья, находящіе
каждый возможность къ достиженію такого счастья въ своемъ соб-
ственномъ обществѣ, не найдутъ этой возможности, въ случаѣ пе-
ренесенія ихъ въ какое-либо другое общество. Очевидно также, что
хотя они и могутъ имѣть общими тѣ роды счастья, которыми со-
провождается удовлетвореніе жизненныхъ, органическихъ вуждъ,
однако-же, за исключеніемъ этого, едва-ли найдется много дру-
гихъ родовъ счастья, которые были-бы общими для этихъ различ-
ныхъ типовъ.
Не слѣдуетъ упускать изъ виду, что хотя достиженіе наи-
большаго счастья въ каждомъ изъ этихъ обществъ зависитъ отъ
выполненія нѣкоторыхъ спеціальныхъ условій, отличныхъ отъ тѣхъ
190
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
спеціальныхъ условій, которыя должны быть выполнены для этой
цѣли въ другихъ обществахъ, тѣмъ не менѣе существуютъ нѣко-
торыя общія условія, которыя должны быть выполнены во всѣхъ
обществахъ, желающихъ достигнуть этой цѣли. Гармоническая ко-
операція, которая одна только дозволяетъ въ каждомъ изъ нихъ
достиженія наибольшаго счастья, становится, какъ мы видѣли,
возможною только при уваженіи каждаго гражданина къ правамъ
другаго: т. е. въ обществѣ не должно быть мѣста ни для тѣхъ пря-
мыхъ нанесеній вреда другимъ людямъ, которыя мы называемъ
преступленіями противъ личности и собственности, ни для тѣхъ косвен-
ныхъ нанесеній вреда, которыя заключаются въ нарушеніяхъ дого-
воровъ, такъ-что поддержаніе справедливыхъ отношеній между
людьми составляетъ непремѣнное условіе для достиженія наиболь-
шаго счастья во всѣхъ рѣшительно обществахъ, въ какой-бы мѣрѣ
наибольшее счастье, достижимое въ каждомъ изъ нихъ, ни отли-
чалось по своему роду, или степени, или-же потому и другому
заразъ, отъ наибольшаго счастья, достижимаго въ другихъ обще-
ствахъ.
Чтобы придать этой основной истинѣ наибольшую опредѣлен-
ность, мы можемъ подходящимъ образомъ воспользоваться физиче-
скою аналогіею. Масса вещества, какого-бы то ни было рода, со-
храняетъ свое состояніе внутренняго равновѣсія до тѣхъ поръ, пока
ея составныя частицы каждая въ отдѣльности стоятъ по отноше-
нію къ своимъ сосѣдямъ въ равно удаленныхъ разстояніяхъ. Если
мы примемъ заключеніе современныхъ физиковъ, которые предпо-
лагаютъ, что каждая частица движется ритмически, то уравновѣ-
шенное состояніе будетъ означать, что каждая частица совершаетъ
свои движенія внутри нѣкотораго пространства, ограниченнаго по-
добными-же пространствами, потребными для движенія окружаю*
щихъ частицъ. Если молекулы скоплены такимъ образомъ, что ко-
лебательныя движенія однихъ болѣе ограничены, чѣмъ такія-жѳ
движенія другихъ, то существуетъ соразмѣрная неустойчивость. Если
число молекулъ съ такимъ, болѣе ограниченнымъ движеніемъ зна-
чительно, то неустойчивость такъ велика, что сцѣпленіе въ извѣ*
стной части прерывается и результатомъ является расщепленіе. Если
эксцессы ограниченія велики и многочисленны, то ничтожное с0*
ГЛ. IX—ПОЯСНИТЕЛЬНЫЯ И КРИТИЧЕСКІЯ ЗАМѢЧАНІЯ.
191
трясеніе заставить массу разбиться на мелкіе куски. Къ этому слѣ-
дуетъ прибавить, что общепризнанное средство для измѣненія та-
кого неустойчиваго состоянія, заключается въ томъ, что массу
нужно подвергнуть вліянію такого физическаго условія (обыкновенно,
высокой температуры), которая дастъ возможность молекуламъ измѣ-
нить свои относительныя положенія такъ, чтобы ихъ взаимныя огра-
ниченія сдѣлались равномѣрными со всѣхъ сторонъ. Теперь слѣ-
дуетъ замѣтить, что это остается вѣрнымъ для всѣхъ случаевъ,
какова-бы ни была природа молекулъ. Онѣ могутъ быть просты;
онѣ могутъ быть сложны; онѣ могутъ быть быть составлены изъ
того или другаго вещества, тѣмъ или другимъ путемъ. Другими
словами, спеціальныя дѣятельности каждой молекулы, составленныя
относительными движеніями ея единицъ, могутъ быть различны по
своимъ родамъ и степенямъ; и каковы-бы онѣ ни были, все-таки
остается вѣрнымъ, что для сохраненія внутренняго равновѣсія во
всей массѣ молекулъ, взаимное ограниченіе ихъ дѣятельностей
должно быть повсюду одинаково.
Очевидно, что это ни что иное, какъ выше описанное предва-
рительно требуемое условіе (іЬе рге-гедиізііе) для соціальнаго рав-
новѣсія, каковы-бы ни были спеціальные характеры ассоціирован-
ныхъ индивидовъ. Принимая, что внутри каждаго общества такіе
индивиды принадлежатъ къ одному и тому-же типу и нуждаются
для выполненія своихъ отдѣльныхъ жизней въ сходныхъ дѣятель-
ностяхъ, принимая далѣе, что эти дѣятельности могутъ быть раз-
личны для различныхъ обществъ и такимъ образомъ безконечно
варьируютъ—мы найдемъ все-таки, что это условіе для соціальнаго
равновѣсія не допускаетъ никакого варьированія. Оно должно быть
выполнено прежде, чѣмъ можетъ быть достигнута совершенная жизнь,
то есть наибольшее счастье, каковы-бы ни были особенныя свойства
этой жизни или счастія.
§ 62. Послѣ разсмотрѣнія, въ какомъ отношеній средствъ и цѣлей
въ области поведенія, а также разобравъ вопросъ о томъ, какимъ
*) Я имѣлъ въ виду именно это универсальное требованіе, избирая для
своего перваго сочиненія, изданнаго въ 1850 г., названіе „Соціальной
Сгпатики'‘.
192
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
образомъ возникаютъ извѣстныя заключенія относительно ихъ правъ,
мы легко можемъ найти соглашеніе различныхъ взаимно-про-
тиворѣчащихъ этическихъ теорій. Каждая изъ нихъ воплощаетъ
въ себѣ нѣкоторую долю истины и, чтобы получить полную ис-
тину, необходимо свести и скомбинировать ихъ между собою въ
надлежащемъ порядкѣ.
Если, въ теологической теоріи, вмѣстѣ съ божественной волей,
полученной человѣкомъ путемъ сверхъ-естественнаго откровенія, мы
поставимъ естественно откровенную цѣль, къ которой явно стре-
мится сила, обнаруживающая намъ себя черезъ посредство разви-
тія, то окажется, что—такъ-какъ развитіе постоянно стремилось,
да и теперь все еще стремится, къ осуществленію наивысшей формы
жизни—то изъ этого ясно можно заключить, что сообразованіѳ съ
тѣми принципами, посредствомъ которыхъ достигается наивысшая
жизнь, равносильно споспѣшествованію той цѣли, къ которой стре-
мится сила, проявляющаяся въ развитіи. *) Ученіе, утверждающее,
что цѣлью нашихъ стремленій должно быть совершенство или пре-
восходство пашей природы, также вѣрно съ одной стороны, ибо
оно безмолвно признаетъ ту идеальную форму бытія, которая под-
разумѣвается наивысшею жизнью и къ которой стремится развитіе.
Извѣстная доля истины содержится также и въ томъ ученіи, ко-
торое говоритъ, что нашею цѣлью должна быть добродѣтель, ибо
это есть лишь другая форма того ученія, что нашею цѣлью должно
быть выполненіе условій, требуемыхъ для достиженія счастья. По-
ложеніе, утверждающее, что нашимъ поведеніемъ должны руково-
дить интуиціи нашей нравственной способности, также заключаетъ
въ себѣ истину, потому-что эти интуиціи суть медленно органи-
зовавшіеся результаты опытовъ, которые накопились у человѣче-
♦) Постепенное совершенствованіе жизни, но не только индивидуаль-
ной, а и въ отдаленномъ потомствѣ,—къ этой цѣли всегда стремятся эти-
ческія теоріи всѣхъ высшихъ религій; такимъ образомъ, положеніе, вводи-
димос авторомъ въ теологическую теорію нравственности, какъ поправка,
и безъ того не только ей присуще, но и лежитъ въ ея основѣ. Нопонятно
только,—почему почтенный мыслитель отдѣляетъ „откровенную цѣль“ отъ
„божественной воли" и почему-бы не поставить стремленіе къ первой ре-
зультатомъ послѣдней?
А. Ф.
ГЛ. IX.—ПОЯСНИТЕЛЬНЫЯ И КРИТИЧЕСКІЯ ЗАМѢЧАНІЯ.
193
ской расы по отношенію къ этимъ условіямъ для достиженія счастья.
А что счастье есть верховная цѣль нашихъ стремленій— не под-
лежитъ никакому сомнѣнію, потому что счастье есть спутникъ той
наивысшей жизни, которая смутно или отчетливо имѣется въ виду
каждою теоріею нравственнаго руководства.
Такимъ образомъ, если мы поймемъ относительныя положенія,
то окажется, что тѣ изъ нихъ, которыя дѣлаютъ кардинальными
цѣлями добродѣтель, право, обязательство, дополняютъ тѣ этиче-
скія системы, которыя дѣлаютъ кардинальными цѣлями благосо-
стояніе, удовольствіе, счастье. Хотя моральныя чувствованія, воз-
никающія въ цивилизованныхъ людяхъ подъ вліяніемъ ежедневнаго
соприкосновенія съ соціальными условіями, и приспособленія къ нимъ,
представляются необходимыми, какъ побуждающіе и отвращающіе
мотивы, и хотя интуиціи, соотвѣтствующія этимъ чувствованіямъ,
въ силу своего происхожденія имѣютъ общую авторитетность, ко-
торая должна быть почтительно признана—тѣмъ не менѣо симпатіи
и антипатія, отсюда возникающія, равно какъ и интеллектуальныя
выраженія ихъ, но необходимости страдаютъ въ своихъ примитив-
ныхъ формахъ отсутствіемъ опредѣленности. Для того, чтобы сдѣ-
лать руководствованіѳ ими стоящимъ на высотѣ всѣхъ требованій,
ихъ внушенія должны быть истолкованы и сдѣланы опредѣленными
при посредствѣ науки; въ виду этой цѣли долженъ быть произ-
веденъ анализъ тѣхъ условій для совершенной жизни, которымъ
они отвѣчаютъ и изъ соприкосновенія съ которыми они возникли.
А такой анализъ по необходимости обусловливаетъ признаніе сча-
стія для всѣхъ и каждаго, какъ цѣли, которая должна быть до-
стигнута выполненіемъ этихъ условій.
Слѣдовательно, признавая въ должныхъ границахъ всѣ разно-
образныя этическія теоріи, поведеніе, въ наивысшей своей формѣ,
приметъ себѣ за руководителей врожденныя представленія спра-
ведливаго, надлежащимъ образомъ освѣщенныя и принявшія точ-
ную форму при содѣйствіи аналитической мысли, никогда не теряя
при этомъ изъ виду того, что указаннымъ руководителямъ свой-
ственно обладаніе верховнымъ авторитетомъ единственно въ силу
того, что они ведутъ къ конечной цѣли,—къ частному и общему
счастью.
194
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
ГЛАВА X.
Относительность страданій и удовольствій.
§ 63. Я перейду къ разсмотрѣнію весьма важной истины, о
которой вскользь упоминалъ въ предъидущей главѣ, — что не
только люди различныхъ расъ, но также и различные люди одной
и той-же расы и даже тѣ-же самые люди въ различные періоды
своей жизни имѣютъ различныя мѣрила счастья; ѳто хотя и приз-
нается въ нѣкоторой мѣрѣ всѣми моралистами, но такое признаніе
не достаточно и большинство едва-ли даже подозрѣваетъ тѣ да-
леко простирающіяся заключенія, которыя вытекаютъ изъ полнаго
признанія относительности счастья.
Въ ранніе годы жизни у всѣхъ распространено мнѣніе, которое
въ позднѣйшіе годы нѣсколько исправляется у большинства людей
и только у немногихъ разсѣевается вполнѣ; это мнѣніе- состоитъ
въ томъ, что извѣстныя вещи имѣютъ пріятность по своему внут-
реннему существу, въ то время какъ другимъ непріятность внут-
ренно присуща. Эта ошибка аналогична и весьма сродни ошибкѣ,
дѣлаемой грубымъ реализмомъ. Совершенно такъ, какъ необразован-
ному человѣку кажется само собою очевиднымъ, что сладкость сахара
присуща сахару, что ощущаемый звукъ есть звукъ, существующій
во внѣшнемъ мірѣ и что теплота отъ огня есть теплота безъ
всякаго отношенія къ чувствующему организму, — совершенно
также кажется само собою очевиднымъ, что сладость сахара для
всѣхъ обязательно пріятна, что въ пріятномъ звукѣ есть нѣчто, такое,
что должно быть пріятнымъ для всѣхъ существъ и, что пріятное
чувствованіе производимое тепломъ, есть чувствованіе, которое дол-
жно найти пріятнымъ всякое другое сознающее существо.
Однако, критика, доказывающая неправильность первой группы
этихъ заключеній, доказываетъ въ точно такой-же мѣрѣ ошибоч-
ность и второй ихъ группы. Какъ качества внѣшнихъ предме-
товъ,—въ той формѣ, въ которой мы схватываемъ ихъ нашимъ
умомъ,—относительны къ нашимъ собственнымъ организмамъ, такъ
точно и пріятность или непріятность чувствованій, съ которыми
гл. х.—относительность страданій и удовольствій. 195
соединены для насъ эти качества, также относительна съ нашимъ
собственнымъ организмомъ. И притомъ они относительна къ нимъ
въ двойномъ смаслѣ: во-первыхъ, они относительна къ самому
ихъ устройству, а во-вторыхъ, они относительна къ различнымъ
состояніямъ ихъ отдѣльныхъ частей въ разное время.
Мы не должны успокоиться на простомъ номинальномъ при-
нятіи этихъ общихъ истинъ; мы должна оцѣнить ихъ такъ, что-
бы видѣть всю ихъ важность для теоріи нравственности; поэтому
взглянемъ на нихъ, какъ онѣ проявляются въ примѣрахъ, пред-
ставляемыхъ одушевленными существами вообще. Послѣ разсмотрѣ-
нія широкихъ различій въ чувствованіяхъ, которыми сопровожда-
ются вырабатанныя развитіемъ широкія различія организацій, мы
будемъ въ состояніи лучше видѣть и тѣ различія чувствованія,
которыхъ должно ожидать отъ дальнѣйшаго развитія человѣчества.
§ 64. Предварительно * мы разсмотримъ страданія, такъ-какъ
разсмотрѣніе ихъ можетъ быть сдѣлано гораздо скорѣе, чѣмъ раз-
смотрѣніе удовольствій. Помимо того, мы можемъ такимъ образомъ
немедленно-жѳ признать существованіе такихъ состояній, чувствова-
нія, которыя, по своимъ качествамъ, могутъ считаться-скорѣе абсо-
лютными, чѣмъ относительными, чтобы вслѣдъ затѣмъ, оставить
эти состоянія въ сторонѣ и перейти къ непосредственно занимаю-
щему насъ изслѣдованію.
Болѣзненность ощущеній, производимыхъ тѣми силами, кото-
рыя стремятся разрушить органическіе структуры, вполнѣ или
отчасти представляется, конечно, общею для всѣхъ существъ, спо-
собныхъ къ ощущенію. Мы видѣли неизбѣжность того, чтобы въ
теченіе эволюціи повсюду установились такія отношенія между
внѣшними дѣйствіями и родами сознанія, ими причиняемыми, что
вредныя дѣйствія сопровождаются непріятными ощущеніями, бла-
годѣтельныя—пріятными. Вслѣдствіе этого, давленіе или напряже-
ніе, производящія ушибъ или разрывъ,—жаръ, производящій об-
жогъ, будучи во всѣхъ случаяхъ вполнѣ или отчасти разруши-
тельны, во всѣхъ случаяхъ болѣзненны. Но даже и здѣсь можетъ
^ыть въ одномъ смыслѣ указана относительность чувствованія. Ибо
эффектъ силы даннаго количества или данной интенсивности из-
мѣняется отчасти съ величиною, отчасти съ строеніемъ существа,
196
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
подвергнувшагося ея вліянію. Тяжесть, которая едва ощутима для
большого животнаго, раздавливаетъ малое; ударъ, переламывающій
конечность мыши, производитъ малое вліяніе на лошадь; оружіе,
которое вызываетъ разрывъ у лошади, не наноситъ вреда носорогу.
И рядомъ съ этимъ развитіемъ степени причиняемаго вреда, безъ
сомнѣнія, идетъ развитіе силы ощущенія.
Взглянувъ мелькомъ на иллюстрацію этой истины, доставляемую
чувствующими существами вообще, разсмотримъ иллюстрацію, пред>
ставляемую человѣческимъ родомъ.
Сравненіе крѣпкихъ рабочихъ мужчинъ съ женщинами и дѣтьми
показываетъ намъ, что степени механическаго усилія, переносимаго
первыми безнаказанно, производятъ у послѣднихъ поврежденія и
сопровождающія ихъ боли. Изъязвленіе нѣжной кожи отъ такого
количества тренія, которое даже не заставитъ покраснѣть грубую
кожу,—разрывъ поверхностныхъ кровеносныхъ сосудовъ и послѣ-
дующее измѣненіе цвѣта, вызываемое у субъектовъ съ вялыми тка-
нями такимъ ударомъ, который не оставитъ никакого знака у
субъектовъ съ хорошо тонизированными тканями—могутъ послу-
жить достаточными примѣрами такого контраста. Впрочемъ, боли,
причиненныя насиліемъ, относительны не только для характеровъ
или для конституціональныхъ качествъ непосредственно повреждае-
мыхъ частей, онѣ относительны столь-же замѣтнымъ, или даже
болѣе замѣтнымъ образомъ и для характеровъ нервныхъ тканей.
Обыкновенно полагаютъ, что одинаковыя тѣлесныя поврежденія
причиняютъ одинаковыя боли; но это ошибочно. Выдергиваніе зуба
и ампутированіе конечностей у различныхъ особъ вызываютъ весьма
различныя количества страданій; не только выносливость, но и
ощущеніе, которое должно быть вынесено, варьируетъ въ значи-
тельной степени, и такая варьяція широко зависитъ отъ степени
нервнаго развитія. Это хорошо показываетъ значительная нечувстви-
тельность идіотовъ: удары, порѣзы, крайности тепла и холода,
все переносится ими индифферентно. *) Отношеніе, столь рѣзко
выраженное тамъ, гдѣ развитіе центральной вервной системы №
нормально низко,—выражено нѣсколько менѣе рѣзко тамъ, гдѣ
') „Оп Міосу ап(і ІтЬесі1ііу“, д-ра Уильямъ У. Айрланда, стр. 255—6'
ГЛ. X—ОТНОСИТЕЛЬНОСТЬ СТРАДАНІЙ И УДОВОЛЬСТВІЙ. 197
развитіе нервной системы нормально низко,—именно, среди низ-
шихъ человѣческихъ расъ. Многіе путешественники свидѣтельствуютъ
о той странной нечувствительности, которую проявляютъ дикари,
раненные въ битвѣ или случайно; хирурги въ Индіи говорятъ,
что раны и операціи лучше переносятся туземцами, чѣмъ евро-
пейцами. Далѣе, сюда-же относится обратный фактъ, что среди
высшаго тина людей, съ болѣѳ развитымъ головнымъ мозгомъ и
большею чувствительностью къ боли, чѣмъ наблюдается у низшихъ
типовъ, наиболѣе чувствительны тѣ, нервное развитіе которыхъ,
какъ показываютъ ихъ умственныя способности, наиболѣе высоко;
доказательствомъ отчасти можетъ служить относительная непере-
носливость непріятныхъ ощущеній, обыкновенно встрѣчаемая у геніаль-
ныхъ людей *) и общая раздражительность, характеристичная
для нихъ.
Столь-же очевидно и, пожалуй, даже болѣе очевидно, что боль
относительна не только для тканей, но и для состоянія тканей.
Чувствительность какой-нибудь наружной части зависитъ отъ ея
температуры; стоитъ охладить ее ниже извѣстнаго пункта и она,
какъ мы говоримъ, онѣмѣваетъ; и если, при помощи брызганія
вфиромъ, сдѣлать ее очень холодною, то можно ее рѣзать, не
вызывая у субъекта никакихъ ощущеній; обратно,—стоитъ нагрѣть
часть такъ, чтобы кровеносные сосуды ея расширились, и боль,
причиняемая какимъ-нибудь поврежденіемъ или раздраженіемъ,
становится сильнѣе, чѣмъ при обыкновенныхъ условіяхъ. Какъ
сильно произведеніе боли зависитъ отъ состоянія пораженной части,
можно видѣть изъ крайней чувствительности къ прикосновенію,
обнаруживаемой воспаленною поверхностью: чувствительность здѣсь
такъ велика, что малѣйшее прикосновеніе вызываетъ содроганіе,
а муки отъ жара, которыя при ординарныхъ условіяхъ были-бы
безразличны, теперь становятся невыносимыми.
То-же самое и по отношенію къ спеціальнымъ чувствамъ. Свѣтъ,
который здоровыми глазами переносится безъ всякихъ непріятныхъ
ощущеній, не можетъ переноситься воспаленными глазами. Кромѣ
♦) Примѣры см. въ Рогіпі{;Ьі11у Вегіеѵ, томъ XXIV (Кеи Зегіез)
стр. 712.
198
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
мѣстнаго состоянія, факторами являются, какъ состояніе всего ор-
ганизма, такъ и состояніе нервныхъ центровъ. Субъекты ослаблен-
ные болѣзнью, приходятъ въ безпокойство отъ такого шума
который они, будучи здоровы, переносили равнодушно; люди съ
утомленнымъ головнымъ мозгомъ, въ необычайной степени раздра-
жаются отъ физическихъ и моральныхъ неудобствъ. Далѣе, времен-
ное состояніе, извѣстное подъ именемъ истощенія, имѣетъ также
нѣкоторое вліяніе. Конечности, утомленныя продолжительнымъ уп-
ражненіемъ, болятъ при совершеніи такихъ актовъ, которые въ
другое время не вызываютъ никакого непріятнаго ощущенія. Послѣ
непрерывнаго чтенія въ теченіи многихъ часовъ появляется жгучее
ощущеніе даже въ сильныхъ глазахъ. Шумъ, который можно слу-
шать въ теченіи короткаго времени равнодушно, причиняетъ стра-
даніе, если онъ не прекращается.
Такимъ образомъ, хотя отношеніе между положительными стра-
даніями и положительно вредными дѣйствіями и является абсолют-
нымъ, ибо оно обнаруживается всюду, гдѣ существуетъ чувстви-
тельность, но все-таки даже и здѣсь мы не можемъ не замѣтить
извѣстной относительности, такъ-какъ между дѣйствующей силой
и вызываемымъ ею чувствованіемъ не существуетъ никакого постоян-
наго отношенія. Интенсивность чувствованія измѣняется тутъ въ
зависимости отъ величины организма, отъ отличительныхъ особен-
ностей его внѣшнихъ органовъ и отъ характера его нервной си-
стемы, а также въ зависимости отъ временныхъ состояній под-
вергающейся дѣйстію части, всего тѣла и нервныхъ центровъ.
§ 65. Относительность удовольствій явствуетъ еще болѣе изъ
примѣровъ, доставляемыхъ животнымъ міромъ; а примѣры эти без-
численны.
Стоитъ только оглянуться вокругъ себя, чтобы убѣдиться, что
вкусы на пищу относительны и зависятъ отъ различнаго устрой-
ства разныхъ животныхъ. Эта истина, вытекающая изъ обзора
всего животнаго царства вообще, очевидна и при обзорѣ различ-
ныхъ человѣческихъ расъ. Въ одной странѣ, человѣческое мясо
внушаетъ ужасъ отвращенія, а въ другой его считаютъ величай-
шимъ лакомствомъ; у однихъ народовъ, съѣдобнымъ корнямъ да*
ютъ загнить, прежде употребленія ихъ въ пищу, а у другихъ
ГЛ. X.—ОТНОСИТЕЛЬНОСТЬ СТРАДАНІЙ И УДОВОЛЬСТВІЙ. 199
малѣйшій видъ гнилости противенъ; китовая ворвань, пожираемая
съ жадностью одною расою, вызываетъ у другой тошноту однимъ
своимъ запахомъ. Даже безъ обращенія за предѣлы нашей страны,
въ простой поговоркѣ: что одному—кушанье, то другому отрава
(опе тап’в теаі із апоіЬег тап’з роізоп) можно видѣть общее
допущеніе столь широкаго различія между членами одного и того-
же общества, что пріятное для вкуса однихъ, непріятно для вкуса
другихъ. То-же самое и съ другими чувствами. Ассафѳтида, кото-
рая у насъ считается типическою для отвратительности запаха, у
эстонцевъ (ЕзіЬопіапз) играетъ роль любимыхъ духовъ; и даже
среди насъ люди такъ сильно различаются по своимъ вкусамъ, что
запахъ цвѣтовъ, пріятный для однихъ, отвратителенъ для другихъ
Ежедневно мы можемъ слышать объ аналогическихъ различіяхъ и
въ предпочтеніи цвѣта. И въ большей или меньшей степени то-
же остается вѣрнымъ для всѣхъ 'ощущеній, даже для осязанія:
ощущеніе, доставляемое бархатомъ, пріятное для большинства, за-
ставляетъ нѣкоторыхъ скрежетать зубами.
Стоитъ только упомянуть объ аппетитѣ и насыщеніи, чтобы
вспомнить многочисленные факты, показывающіе, что удовольствія
относительны не только для строеній организма, но и для ихъ
состояній. Пища, доставляющая живое удовольствіе, когда суще-
ствуетъ голодъ, перестаетъ быть пріятною, разъ голодъ удовлет-
воренъ и, если теперь предложить ее субъекту, онъ отвергаетъ
ее съ отвращеніемъ. Равнымъ образомъ, какой-нибудь особенный
родъ пищи, который, когда его впервыѳ попробовали, казался та-
кимъ пріятнымъ, что его ежедневное употребленіе было-бы источ-
никомъ безконечнаго удовольствія,—черезъ нѣсколько дней не толь-
ко перестаетъ приносить удовольствіе, но становится непріятнымъ.
Блестящіе цвѣта, которые восхищали, падая на непривычный глазъ,
надоѣдаетъ чувству, если на нихъ смотрѣть долго и мы чувству-
емъ облегченіе, когда удается отдѣлаться отъ произведеннаго ими
впечатлѣнія. Звуки, пріятные въ отдаленности и пріятные въ сво-
ихъ комбинаціяхъ, доставлявшіе интенсивное удовольствіе неутом-
ленному уху, становятся подъ конецъ продолжительнаго концерта
не только докучливыми, но я раздражающими, если мы отъ нихъ
не избавляемся. То-же самое вѣрно и для такихъ простыхъ ощу-
200
ЧАСТЬ I.---ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
щеній, какъ ощущеніе тепла или холода. Огонь въ каминѣ, столь
пріятный въ зимній день, тягостенъ въ теплую погоду; удоволь-
ствіе теперь доставляетъ холодная вода, которая зимою вызоветъ
только содроганіе. Мало того, опытъ, продолжающій всего нѣ-
сколько минутъ, достаточенъ для того, чтобы показать, какъ от-
носительно для различнаго состоянія ткани пріятныя ощущенія
этого рода; ибо можно сдѣлать наблюденіе, что при погруженіи
холодной руки въ горячую воду, пріятное ощущеніе уменьшается
по мѣрѣ того, какъ согрѣвается рука.
Эти немногіе примѣры утверждаютъ истину и безъ того до-
вольно очевидную для каждаго, кто привыкъ наблюдать,—что по-
лученіе всякаго пріятнаго ощущенія зависитъ, прежде всего отъ
существованія органа, вызываемаго при этомъ въ дѣйствію; а за-
тѣмъ,—отъ того состоянія, въ которомъ находится органъ, т. ѳ. отъ
большой или меньшей степени его приспособленности.
§ 66. Одинаково очевидно и то, что эмоціональныя удоволь-
ствія также становятся возможными частью въ силу существова-
нія соотвѣтственныхъ имъ аппаратовъ, а частью вслѣдствіе тѣхъ
или иныхъ состояній этихъ аппаратовъ.
Посмотрите на животное, которое, ведя жизнь, требующую уе-
диненныхъ привычекъ, обладаетъ приспособленной къ этому орга-
низаціей, и вы увидите, что оно не обнаруживаетъ никакихъ приз-
наковъ того, чтобы оно нуждалось въ присутствіи себѣ подобныхъ.
Взгляните, напротивъ, на стадное животное, разлученное со стадомъ,
и вы увидите признаки страданія, если разлука продолжается, и
столь-же явственные признаки радости, при соединеніи его съ то-
варищами. Въ первомъ случаѣ не существуетъ такой нервной
структуры, которая-бы находила себѣ сферу дѣятельности въ стад-
номъ состояніи, въ другомъ такая структура существуетъ. Какъ
уже было указано примѣрами, приведенными въ предъидущей главѣ,
ради другой цѣли, животныя, ведущія жизнь, требующую особыхъ
родовъ дѣятельности пріобрѣли такое устройство организма, что
выполненіе этихъ дѣятельностей, упражняющее соотвѣтственныя струк-
туры, доставляетъ ассоціированныя удовольствія. Хищныя живот-
ныя, посаженныя въ клѣтку, своимъ хожденіемъ изъ конца въ ко-
нецъ ея обнаруживаютъ попытку получить, насколько возможно,
ГЛ. X.—ОТНОСИТЕЛЬНОСТЬ СТРАДАНІЙ И УДОВОЛЬСТВІЙ. 201
то удовольствіе, которое сопровождаетъ блужданіе въ ихъ естествен-
ныхъ обиталищахъ, а то удовольствіе въ тратѣ лококоторной энер-
гіи, которое обнаруживаютъ морскія свинки, рѣзвящіяся вокругъ
судна, обнаруживается въ подобныхъ-же безпрестанныхъ движе-
ніяхъ изъ конца въ конецъ клѣтки, которыя дѣлаетъ пойманная
морская свинка. Постоянное прыганье канарейки съ перекладины
на перекладину въ ея клѣткѣ и непрерывное употребленіе попу-
гаемъ когтей и клюва при лазаньи по жерди, представляютъ дру-
гія дѣятельности, потребныя для нуждъ этихъ породъ, но кото-
рыя сдѣлались сами, каждая въ отдѣльности, источниками пріят-
ныхъ ощущеній. Усилія, которыя дѣлаетъ пойманный бобръ для
постройки изъ находящихся подъ рукою палочекъ и кусковъ де-
рева, еще болѣе ясно показываютъ намъ, какое господствующее
значеніе въ его натурѣ пріобрѣлъ строительный инстинктъ и какъ,
независимо отъ всякаго полученія выгоды, онъ находитъ удоволь-
ствіе въ повтореніи процессовъ построенія, для выполненія кото-
раго приспособлена его организація. Кошка, которая за недостат-
комъ чего-либо для разрыванія когтями, царапаетъ ими по ковру,
пойманный жирафъ, который, за недостаткомъ вѣтокъ для схва-
тыванія, истираетъ верхніе углы дверей своего жилища, постоянно
захватывая ихъ своимъ цѣпкимъ языкомъ, носорогъ, который, за
отсутствіемъ врага для драки, взрываетъ землю своимъ рогомъ—
всѣ они доставляютъ аналогичные примѣры. Ясно, что эти разно-
образныя дѣйствія, совершаемыя различными существами, не имѣ-
ютъ внутрѳнной пріятности, ибо они болѣе или менѣе отличаются
одни отъ другаго у каждаго вида и часто крайне несходны.
Пріятность заключается просто въ упражненіи нервно-мышечныхъ
структуръ, приспособленныхъ къ совершенію этихъ дѣйствій.
Хотя людскія расы различаются гораздо большими контраста-
ми, чѣмъ отдѣльные роды и порядки животныхъ, однако, и здѣсь,
какъ мы уже это видѣли въ послѣдней главѣ, рядомъ съ видѣ-
мыми различіями, существуютъ еще и невидимыя различія съ со-
провождающими ихъ вкусами къ различнымъ родамъ жизни.
У нѣкоторыхъ, какъ напр. у Мантръ (Мапігав) любовь къ
неограниченной дѣятельности и равнодушіе къ товариществу тако-
что они разлучаются въ случаѣ ссоры и затѣмъ живутъ от-
202
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
дѣльно другъ отъ друга; между тѣмъ какъ среди другихъ, какъ
напр., среди Дамаръ (Батагаз) существуетъ лишь малая склон-
ность къ сопротивленію, но зато существуетъ преклоненіе передъ
тѣми, кто принимаетъ власть надъ ними. Еще при разъясненіи не-
опредѣленности счастія, какъ цѣли дѣйствія, я упоминалъ о не*
сходныхъ идеалахъ жизни, къ которымъ стремятся кочующія и осѣд-
лыя воинственныя и мирныя племена—о несходныхъ идеалахъ, ко-
торые предполагаютъ существованіе несходства нервныхъ структуръ,
причиняемаго унаслѣдованными эффектами несходныхъ привычекъ,
накоплявшихся въ теченіе поколѣній. *) Эти, разнообразныя по сво-
имъ родамъ и степенямъ, контрасты среди различныхъ типовъ че-
ловѣческаго рода каждый изъ насъ можетъ дополнить аналогич-
ными контрастами, наблюдаемыми среди людей, насъ окружающихъ.
Занятія, доставляющія наслажденія однимъ, невыносимы для дру-
гихъ, имѣющихъ иную комплекцію и конекъ человѣка, представ-
ляющійся естественнымъ самому субъекту, часто кажется его друзьямъ
смѣшнымъ и почти съумашѳствіемъ; все это факты, которые уже
одни могли-бы заставить насъ увидѣть, что пріятность дѣйствій
того или другого рода зависитъ не отъ чего-нибудь, лежащаго въ
природѣ этихъ дѣйствій, но отъ существованія способностей, нахо-
дящихъ въ нихъ себѣ упражненіе.
Нужно прибавить, что всякая пріятная эмоція, подобно каж-
дому пріятному ощущенію, относительна не только для извѣстной
структуры, но также и для состоянія этой структуры. Части, при-
зывающіяся къ выполненію дѣйствій, должны имѣть надлежащій
отдыхъ, должны быть въ состояніи, годномъ для дѣйствія, не дол-
жны быть въ состояніи, производимомъ продолжительнымъ дѣйст-
віемъ; къ какому-бы порядку ни принадлежала эмоція, непрерыв-
ность ея въ концѣ концовъ вызываетъ пресыщеніе. Сознаніе пріят-
•) Въ этомъ-то несходствѣ нервныхъ структуръ, рѣзкомъ у представи-
телей различныхъ расъ и, хотя менѣе значительномъ, но всеже несомнѣн-
номъ у индивидовъ одной и той-же расы, даже одной и той-же семьи,—н
заключается причина расовой, семейной и индивидуальной относительности
страданій и удовольствій. Отсюда понятно, что и счастье, какъ нѣкоторая
сумма удовольствій, относительно по расамъ, семьямъ и индивидамъ. См-
мое примѣч. на етран. 171.
А. Ф.
ГЛ. X.—ОТНОСИТЕЛЬНОСТЬ СТРАДАНІЙ И УДОВОЛЬСТВІЙ. 203
ности становится менѣе и менѣе живо, и затѣмъ возникаетъ по-
требность во временномъ прекращеніи, въ теченіи котораго части,
бившія въ дѣятельности должны возстановить свою пригодность къ
дѣйствію и въ теченіе котораго также можетъ найти себѣ под-
ходящее мѣсто дѣятельность другихъ частей и полученіе сопрово-
ждающихъ ее эмоцій.
§ 67. Развивая эти общія истины и вдаваясь при этомъ въ
повторенія, я имѣлъ въ виду подготовить читателя къ болѣе пол-
ному признанію нѣкоторыхъ заключеній, постоянно игнорируемыхъ
на практикѣ. Какъ ни обильны и ни ясны доказательства, какъ
ви напрашиваются ежедневно вниманію каждаго заключенія относи-
тельно жизни и поведенія, которыя должны были бы отсюда вы-
водиться, они не выводятся; и мои заключенія находятся въ та-
комъ разногласіи съ ходячими мнѣніями, что константированіе ихъ
вызываетъ недовѣрчивое изумленіе. Все прошлое мышленіе и, въ
своей большой части, современное мышленіе проникнуты предполо-
женіемъ, что природа каждаго существа спеціально создана для
него и что человѣческая природа, также спеціально созданная, не-
подвижна, подобно природамъ другихъ существъ; все мышленіе было
проникнуто и проникнуто еще теперь другимъ сходнымъ предпо-
ложеніемъ, что пріятность извѣстныхъ дѣйствій зависитъ отъ ихъ
существенныхъ свойствъ, мѳжду-тѣмъ какъ и другія дѣйствія сдѣ-
ланы по своимъ существеннымъ качествамъ непріятными; при та-
кихъ понятіяхъ трудно добиться принятія доктрины, по которой
нынѣ пріятные роды дѣйствій при условіяхъ, требующихъ перемѣны,
перестаютъ быть пріятными, между тѣмъ какъ другіе роды дѣй-
ствій начнутъ доставлять удовольствіе. Заключеніе относительно бу-
дущаго человѣчества, неизбѣжно выводимыя изъ доктрины эволю-
ціи, выслушиваются большею частью съ скептицизмомъ, или въ
лучшемъ случаѣ съ номинальною вѣрою даже тѣми, кто прини-
маетъ эту доктрину.
Несмотря на это, цѣлые миріады примѣровъ, немногіе обра-
Щики которыхъ были приведены выше, показываютъ, что тѣ са-
мые простые процессы, которые произвели многочисленныя формы
тѣлеснаго устройства, приспособленныя къ многочисленнымъ формамъ
Дѣятельности, сдѣлали также и то, что эти формы дѣятельности
204
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
стали пріятными для выполняющихъ ихъ существъ. А отсюда не-
избѣжно вытекаетъ тотъ выводъ, что и впредь, въ границахъ, по-
лагаемыхъ физическими законами, всегда будутъ развиваться, при-
способительно ко всякой новой группѣ условій, которая можетъ
установиться, новые, примѣненные къ ней, структурные аппараты,
функціи которыхъ будутъ доставлять ихъ обладателямъ каждая
свое собственное удовольствіе.
Когда мы освободимся отъ тенденціи, что тѣ или иные роды
дѣятельности, дающіе намъ удовольствіе, должны быть вслѣдствіе
этого пріятными по самой своей природѣ и что другія дѣятель'
ности, ненравящіяся намъ, должны быть необходимо непріятными
по самой своей сущности, то мы можемъ замѣтить, что перефор-
мировка человѣческой природы, въ видахъ приспособленія ея кр
требованіямъ общественной жизни, должна дойти подъ-конецъ до
того, что всѣ нужныя для этой жизни дѣятельности станутъ пріят-
ными, а всѣ дѣятельности, находящіяся въ разногласіи съ этими
требованіями—непріятными. Когда мы дойдемъ до полнаго при-
знанія той истины, что усилія, затрачиваемыя на охоту за дикими
животными, ни чуть не болѣе пріятны, по внутренней своей сущ-
ности, усилій, затрачиваемыхъ на воспитаніе растеній и что сово-
купная дѣятельность мышцъ и органовъ чувствъ, упражняемая при
греблѣ, ничуть не болѣе способна, по своей внутренней природѣ,
къ доставленію пріятнаго чувствованія, чѣмъ та дѣятельность, ко-
торая упражняется при жатвѣ хлѣба, но что все зависитъ тутъ
отъ сопутствующихъ этимъ дѣятельностямъ эмоцій, которыя въ на-
стоящее время, находятся въ большей гармоніи съ первою, чѣмъ
со второю, то мы принуждены будемъ заключить, что съ ослабле-
ніемъ тѣхъ эмоцій, для которыхъ общественное состояніе оставля-
етъ слишкомъ мало мѣста, или даже вовсе не оставляетъ его, и
съ возрастаніемъ тѣхъ, которыя оно безпрерывно упражняетъ, тѣ
самыя вещи, которыя выполняются теперь съ неудовольствіемъ,
лишь по чувству обязанности, будутъ выполнятся со временемъ по
непосредственному вліянію, а вещи, отъ которыхъ мы возбуждаемся
теперь лишь по чувству долга, будутъ отталкиваться нами совре*
менемъ, просто вслѣдствіе того, что онѣ будутъ казаться намъ про'
тивными.
ГЛ. X.—ОТНОСИТЕЛЬНОСТЬ СТРАДАНІЙ И УДОВОЛЬСТВІЙ. 205
Это заявленіе, не только чуждое распространеннымъ мнѣніямъ, но
игнорируемое и при этическомъ разсужденіи, или—самое большее—
признаваемое только отчасти и при случаѣ,—будетъ сочтено боль-
шинствомъ за столь невѣроятное, что я долженъ привести даль-
нѣйшее его оправданіе, подкрѣпляя апріористическій его элементъ
доказательствомъ й розіегіогі. Даже и при маломъ вниманіи ясно,
что заключеніе, выведенное выше изъ доктрины эволюціи вообще,
совпадаетъ съ заключеніемъ, сдѣлать которое побуждаютъ насъ
прошлыя и настоящія измѣненія въ человѣческой природѣ. Глав-
нѣйшіе контрасты между характерами дикаря и цивилизованнаго
человѣка представляются именно такими, какіе можно было ожи-
дать отъ процесса приспособленія. Жизнь первобытнаго человѣка
проводится, главнымъ образомъ, въ охотѣ за звѣрями и птицами и
въ рыбной ловлѣ—занятія, доставляющія ему пріятное возбужденіе;
хотя цивилизованный человѣкъ также находитъ удовольствіе въ охо-
тѣ, по не такъ постоянно и не такъ распространенно. Правда, среди
пасъ существуютъ страстные охотники, но зато среди насъ есть
много и такихъ, которымъ стрѣльба и рыбная ловля надоѣдаютъ
очень скоро и не мало такихъ, которые относятся къ этимъ за-
нятіямъ съ равнодушіемъ или даже съ непріязнью. Обратно, спо-
собность къ постоянному труду, которая весьма мала у первобыт-
наго человѣка, сдѣлалась значительною среди насъ. Правда, боль-
шинство принуждено трудиться прилежно по необходимости, но въ
обществѣ разсѣяно много людей, для которыхъ дѣятельное заня-
тіе сдѣлалось потребностью,—людей, которые впадаютъ въ без-
покойство, когда они незаияты и чувствуютъ себя несчастными,
когда имъ приходится окончательно потерять работу—людей, для
которыхъ та или другая сфера изслѣдованія такъ привлекательна,
что они посвящаютъ себя ей день за днемъ, годъ за годомъ, —
людей, которые такъ глубоко заинтересованы въ общественныхъ
дѣлахъ, что всю жизнь проводятъ въ трудѣ для достиженія тѣхъ
политическихъ цѣлей, которыя они считаютъ полезными, проводятъ
всю жизнь, почти не давая себѣ отдыха, необходимаго для здоровья.
Еще съ большею поразительностью бросается на видъ перемѣна,
если мы сдѣлаемъ сравненіе между неразвитымъ и развитымъ че-
ловѣчествомъ, по отношенію къ поведенію, внушаемому чувствомъ
206
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
къ ближнему. Для дикаря характеристична скорѣе жестокость
чѣмъ доброта, и во многихъ случаяхъ жестокость составляетъ ддд
него источникъ замѣтнаго удовольствія; хотя и среди цивилизован-
ныхъ людей есть иные, у которыхъ пережила эта черта дикаря,
ве-таки любовь къ нанесенію боли не всеобща, и рядомъ съ мно-
жествомъ благожелательныхъ людей, есть такіе, которые посвяща-
ютъ все свое время и большую часть своихъ денегъ филантропи-
ческимъ дѣламъ, безъ всякой мысли теперь или послѣ. Очевидно,
эти крупныя измѣненія природы, вмѣстѣ съ мелкими сообразуются
съ изложеннымъ закономъ. *) Приспособленныя въ нуждамъ, дѣя-
тельности, доставляющія удовольствіе дикарямъ, перестали быть
пріятными для многихъ изъ цивилизованныхъ людей; между тѣмъ
какъ цивилизованные люди пріобрѣли способность къ другимъ, под-
ходящимъ дѣятельностямъ и сопровождающимъ ихъ удовольстві-
ямъ—способности отсутствующія у дикарей.
Послѣ этого нужно признать, что мы не только поступили-бы
вполнѣ раціонально, заключивъ отсюда, что измѣненія, подоб-
ныя тѣмъ, которыя происходили во все продолженіе цивилизаціи,
будутъ продолжаться и впредь, но что мы поступили-бы совсѣмъ
нераціонально, не сдѣлавъ этого заключенія. Не тотъ разсуждаетъ
нелѣпо, кто вѣрить, что приспособленіе будетъ все увеличиваться
и увеличиваться, но тотъ, кто сомнѣвается въ томъ. Недостатокъ
вѣры въ дальнѣйшее развитіе человѣчества, которое приведетъ его
природу въ гармонію съ его новыми условіями, прибавляетъ лишь
одинъ лишній образчикъ къ безчисленнымъ примѣрамъ недостаточ-
наго сознанія причинности. Человѣкъ, оставившій позади себя, какъ
первобытные догматы, такъ и первобытные способы смотрѣть яа
вещи, и усвоившій себѣ не только пріобрѣтенныя наукою данныя,
но и тѣ привычки мысли, которыя порождаются наукою, будетъ
смотрѣть на сдѣланное выше нами заключеніе, какъ на совершеяво
неизбѣжное. Онъ найдетъ невозможнымъ повѣрить, чтобы тѣ про-
*) Въ примѣчаніи моемъ, на стран. 131, я уже указывалъ на этотъ
выводъ. Теперь добавлю только, что уступки эгоизма альтруизму, х»РаК'
теризующія прогрессъ нравственности, въ дальнѣйшемъ теченіи этого про*
гресса должны замѣниться компромиссами; въ главахъ XI, XII и ХіП ме-
татель найдетъ философскіе доводы этого положенія.
А. Ф.
ГЛ. XI.—ЗАЩИТА ЭГОИЗМА ПРОТИВЪ АЛЬТРУИЗМА.
207
цессы, которые до сихъ поръ формировали всѣ существа, сооб-
разно требованіямъ ихъ жизни такимъ образомъ, что выполненіе
этихъ требованій становилось для нихъ источникомъ удовольствій,
не продолжали-бы и впослѣдствіи формировать ихъ точно такимъ
же образомъ. Разсматривая относящіеся сюда факты, онъ непре-
мѣнно заключитъ изъ нихъ, что тотъ типъ человѣческой природы,
который находитъ свою сферу въ наивысшей общественной жизни,
гдѣ каждая способность имѣетъ надлежащую, но не болѣе, чѣмъ
надлежащую, сумму упражненія и связаннаго съ нимъ удовольствія
составляетъ собою тотъ именно типъ, къ которому прогрессъ ни-
когда не можетъ перестать стремиться, пока этотъ типъ не бу-
детъ достигнутъ. Зная, что упражненіе всякаго аппарата, приспо-
собленнаго къ своей спеціальной цѣли, доставляетъ удовольствіе,
онъ легко увидитъ тотъ необходимо-вытекающій отсюда выводъ,
что не существуетъ ни одного рода дѣятельности,—если только
онъ совмѣстимъ съ сохраненіемъ жизни, — который при сво-
емъ продолженіи, не могъ-бы превратиться со временемъ въ источникъ
удовольствія и что такимъ образомъ, удовольствіе будетъ нераз-
рывно связано со всякою дѣятельностью, требуемой общественными
условіями.
Я потому такъ настойчиво утверждаю этотъ выводъ, что со-
времененъ онъ будетъ играть весьма видную роль въ дальнѣйшемъ
моемъ изложеніи.
ГЛАВА XI.
Защита эгоизма противъ альтруизма.
§ 68. Если серьезное настаиваніе на той или другой само-
очевидной истинѣ стремится пошатнуть какую-нибудь установлен-
ную систему вѣрованій, то большинство людей стремится обходить
такую истину молчаніемъ; или, говоря иначе, большинство безмолвно
отказывается вывести изъ нея самыя очевидныя заключенія.
Изъ числа самоочевидныхъ истинъ, испытавшихъ такую участь,
До васъ относится только одна, а именно та, что всякое существо
208
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
должно жить, прежде-чѣмъ дѣйствовать. Выводъ отсюда тотъ,
что акты, при помощи которыхъ каждый поддерживаетъ свою
жизнь, должны, говоря вообще, по настоятельности предшествовать
всѣмъ другимъ актамъ, къ которымъ онъ способенъ. Ибо, если-бы
утверждалось противное, если-бы утверждалось, что всѣ эти, другіе,
акты должны по настоятельности предшествовать тѣмъ, которые
поддерживаютъ жизнь и если-бы это было сдѣлано общимъ зако-
номъ для поведенія и всѣ сообразовались-бы съ нимъ, то чрезъ от-
кладываніе актовъ, поддерживающихъ жизнь, передъ актами, воз-
можность которыхъ дается жизнью, всѣ должны были-бы потерять
свою жизнь. Иначе сказать, этика должна признать истину,
уже признанную въ не-этической сферѣ мысли, что эгоизмъ стоитъ
впереди альтруизма. Акты, потребные для постояннаго самосохра-
ненія,—включая сюда и наслажденіе благами, достигаемыми при
помощи этихъ актовъ—составляютъ первыя требованія всеобщаго
благосостоянія. Если каждый не будетъ надлежащимъ образомъ
заботиться о самомъ себѣ, то его заботы о всѣхъ другихъ кон-
чатся смертью и если каждый умретъ такимъ образомъ, то не
останется другихъ, о комъ должно заботиться.
Эта постоянная верховность эгоизма надъ альтруизмомъ, ста-
новящаяся очевидною при созерцаніи существующей жизни, стано-
вится еще болѣе очевидною при разсмотрѣніи жизни въ теченіи
развитія.
§ 69. Кто слѣдилъ за ходомъ новѣйшей мысли, тотъ не ну-
ждается въ указаніи ему на фактъ, что въ теченіи всѣхъ прош-
лыхъ эръ, жизнь, разлитая по поверхности земнаго шара, столь об-
ширная по общему своему объему и столь разнообразная въ своихъ
формахъ, постоянно прогрессировала, въ силу подчиненія закону,—
каждый индивидъ долженъ непремѣнно выигрывать отъ всякой
имѣющейся у него способности къ выполненію условій его суще-
ствованія. Существовалъ однообразный принципъ, по которому луч-
шее приспособленіе должно приносить большую выгоду; это боль-
шая выгода, увеличивая благосостояніе лучше приспособленной особи
должна увеличивать также ея способность производить потомство,
болѣе или менѣе наслѣдующее ея лучшее приспособленіе. Подра'
зумѣвалось существованіе другого общаго принципа, по которому.
ГЛ. XI.—ЗАЩИТА ЭГОИЗМА ПРОТИВЪ АЛЬТРУИЗМА.
209
дурно приспособленная особь, побужденная въ борьбѣ за существо-
ваніе, должна нести всѣ, происходящія отсюда бѣды,—или исчез-
нетъ, когда ея несовершенства крайне велики, или возростъ
меньшее по количеству потомство, наслѣдующее ея несовершенство
и стремящееся исчезнуть въ послѣднее время.
Всегда существовалъ законъ, что увеличеніе функціи прино-
ситъ увеличеніе силы и что, слѣдовательно, экстренныя дѣятель-
ности какого-нибудь члена расы, помогающія его благосостоянію,
производятъ въ его структурахъ большую способность выполнять
такія дѣятельности; выгоды, проистекающія отсюда,—повышеніе и
удлиненіе его жизни. Обратно, такъ-какъ уменьшеніе его функціи
кончается пониженіемъ структуры, то исчезаніе неупотребляемыхъ
способностей всегда влечетъ потерею силы для достиженія соотно-
сительныхъ цѣлей; результатомъ недостаточнаго выполненія цѣлей
является уменьшеніе способности поддерживать жизнь. И черезъ
унаслѣдованіе, такія функціонально-произведенныя видоизмѣненія
помогали или препятствовали переживанію въ потомствѣ.
Какъ я уже говорилъ, законъ, по которому каждое существо
должно принимать результаты всѣхъ благъ и золъ своей собствен-
ной организаціи, полученныхъ отъ предковъ, или зависящихъ отъ
пріобрѣтенныхъ имъ самимъ видоизмѣненій, былъ закономъ, подъ
которымъ развитіе жизни совершалось до сихъ поръ; онъ долженъ
остаться закономъ, сколько-бы дольше жизнь не развивалась. Ка-
кимъ-бы искусственнымъ пресѣченіямъ (диаІИісаііопв) пе под-
вергали—теперь или послѣ—этотъ естественный ходъ вещей, эти
измѣненія не измѣнятъ его существенно безъ фатальныхъ резуль-
татовъ. Всякія устройства, которыя въ значительной степени пре-
пятствуютъ высшей особи пользоваться наградою превосходства, или
защищаютъ низшую особь отъ зла, составляющаго утвержденное за
нею наслѣдство (іі епіаііа)—всякія устройства, которыя стремят-
ся сдѣлать такъ, чтобы было все равно, быть-ли низшимъ или выс-
шимъ—суть устройства, діаметрально-противуположныя прогрессу
огранизаціи или достиженію высшей жизни.
Но признать принципомъ поведенія, что каждый индивидъ дол-
женъ пожинать выгоды, доставленныя ему его собственными, уна-
слѣдованными или пріобрѣтенными, способностями, значитъ, сказать,
210
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
что эгоистическія требованія должны имѣть преимущество предъ
альтруистическими.
§ 70. Съ біологической точки зрѣнія, это положеніе не мо-
жетъ быть оспариваемо не однимъ изъ тѣхъ, кто не отвергаетъ
ученіе о развитіи; но очень вѣроятно, что не всякій изъ нихъ
согласится сразу допустить, что оно столь-же неизбѣжно и съ
этической своей стороны. Въ области развитія жизни, благодѣ-
тельное дѣйствіе этого всемірнаго принципа очевидно; но благодѣ-
тельное вліяніе его на увеличеніе счастья можетъ показаться съ пер-
ваго взгляда не столь очевиднымъ. Однако, эти два обстоятельства
не могутъ существовать врознь, или быть отдѣлены одно отъ другого.
Какая-бы то ни было неспособность и въ какой-бы то ни бы-
ло степени всегда порождаетъ несчастіе прямо и непрямо: прямо,—
вслѣдствіе тѣхъ страданій, которыя являются результатомъ чрез-
мѣрнаго напряженія недостаточной способности, и косвенно,—вслѣд-
ствіе невыполненія, или недостаточнаго выполненія, нѣкоторыхъ ус-
ловій для благоденствія. Наоборотъ, всякая способность, вполнѣ
достаточная для выполненія предъявляемыхъ ей требованій, всегда
ведетъ къ счастью, и непосредственнымъ, и отдаленнымъ образомъ;
непосредственно,—вслѣдствіе того удовольствія, которымъ сопровож-
дается нормальное упражненіе всякой способности, находящейся въ
уровень съ своею задачею и отдаленно,—вслѣдствіе тѣхъ удо-
вольствій, которыя вытекаютъ изъ достиженія поставленныхъ себѣ
цѣлей. То-же самое справедливо даже къ самымъ острымъ и къ
самымъ слабымъ спеціальнымъ чувствамъ, или къ болѣе высокой
и болѣе низкой степени сообразительности. Умственно-слабый инди-
видъ какой-бы то ни было породы страдаетъ отъ отрицатель-
ныхъ и положительныхъ бѣдствій, тогда-какъ умственно-сильный
индивидъ получаетъ отрицательныя и положительныя удовольствія-
Все это такъ-же вѣрно по отношенію къ людямъ, какъ и ко
всякимъ другимъ существамъ. И здѣсь мы насильственно приво-
димся къ тому заключенію, что преслѣдованіе индивидуальнаго сча-
стья,—въ предѣлахъ, полагаемыхъ общественными условіями,
есть первое требованіе для достиженія величайшаго общаго счастья. )
*) Именно,—„въ предѣлахъ, полагаемыхъ общественными условіями,
т. е. не крайніе эгоизмъ, а нѣкоторый компромиссъ между нимъ и альтрУ
ГЛ. XI.—ЗАЩИТА ЭГОИЗМА ПРОТИВЪ АЛЬТРУИЗМА.
211
Здоровый человѣкъ бодро вскакиваетъ съ постели послѣ крѣп-
каго, освѣжительнаго сна; онъ весело насвистываетъ или напѣваетъ,
совершая свой туалетъ и входить въ столовую съ сіяющимъ ли-
помъ, готовый смѣяться при малѣйшемъ поводѣ, сильный тѣломъ
и духомъ, полный сознаніемъ своихъ прошедшихъ успѣховъ и увѣ-
ренно глядящій въ будущее, полагаясь на свою энергію, живость и
находчивость; онъ приступаетъ къ дневному труду не съ отвраще-
ніемъ, а съ радостью; насладившись въ теченіе дня тѣмъ доволь-
ствомъ, которое приноситъ ему изъ часу въ часъ сознаніе успѣш-
но выполняемаго дѣла, онъ возвращается домой съ избыткомъ энер-
гіи для остающихся ему часовъ отдыха. Далеко не такъ стоитъ
дѣло съ человѣкомъ, ослабленнымъ большимъ пренебреженіемъ къ
самому себѣ. Его эвергія, и безъ того уже недостаточная, ослаб-
ляется еще болѣе постоянными попытками къ выполненію задачъ,
оказывающихся выше его силъ и являющимся отсюда упадкомъ
духа. Кромѣ тягостнаго сознанія, возбуждаемаго въ немъ ближай-
шимъ будущимъ, тутъ имѣется еще не менѣе тягостное сознаніе по
отношенію къ отдаленному будущему, въ которомъ онъ видитъ вѣ-
роятность скопленія всяческихъ затрудненій, вмѣстѣ съ уменьше-
ніемъ способности бороться съ ними. Часы досуга, которые, будучи
проведены правильнымъ образомъ, приносятъ человѣку удовольствія,
возвышающія общій уровень его жизни и обновляющія его силы и
способности къ труду, не могутъ быть утилизированы имъ для
этой цѣли; у него нѣтъ достаточно физической силы для развле-
ченій, требующихъ дѣятельности, а недостатокъ душевной бодро-
сти мѣшаетъ отдаться даже пассивнымъ развлеченіемъ съ наслаж-
деніемъ. Короче говоря, — жизнь становится для пего бременемъ.
Но, если мы признаемъ теперь,—а не признать этого невозможно,—
что въ обществѣ, составленномъ изъ индивидовъ послѣдняго
Рода, количество счастья будетъ относительно мало, или, лучше
сказать, что въ немъ будетъ очень много бѣдствій, то мы должны
будемъ признать также и то, что поведеніе, приводящее къ пер-
вому результату,— хорошо, а поведеніе, приводящее ко второму
Результату, —дурно.
чзмомъ, иначе говоря,—нѣкоторая доля эгоизма при достаточной альтруи-
стичности поведенія вообще.
А. Ф.
212
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
Недостатокъ эгоизма приводитъ къ уменьшенію общаго счастья
многими путями. Разберемъ-же послѣдовательно эти различные пути.
§ 71- Если-бы не существовало никакихъ доказательствъ на-
слѣдственности,— если-бы общее правило было таково, что сильные
люди, обыкновенно, рождаются отъ слабыхъ, а слабые люди въ боль-
шинствѣ случаевъ происходятъ отъ сильныхъ и что у меланхоли-
ческихъ родителей выростаютъ живыя дѣти, а отцы и матери, от-
личающіеся избыткомъ живости и энергіи, имѣютъ по большей
части тупое потомство, или,—что отъ глуповатыхъ родятся чаще
всего сыновья высокаго ума, тогда-какъ сыновья образованныхъ
родителей оказываются въ большинствѣ случаевъ годными лишь на
то, чтобы ходить за плугомъ, если-бы люди не знали передачи
по наслѣдству подагры, золотухи и сумашествія, если-бы у боль-
ныхъ родителей рождались, обыкновенно, здоровые, а у здоровыхъ
родителей больныя дѣти,—то въ такомъ случаѣ, писатели, тру-
дившіеся надъ разработкою этики, были-бы, можетъ быть, правы,
игнорируя тѣ послѣдствія поведенія, которыя испытываются потом-
ствомъ черезъ посредство унаслѣдованной ими природы.
Но судя по дѣйствительности, нельзя не видѣть, что опущеніе
этого фактора первостепенной важности уничтожаетъ всѣ ходячія
идеи относительно правъ эгоизма и альтруизма. Ибо, если здо-
ровье, силы и способности обычно передаются отъ родителей къ
дѣтямъ и если болѣзнь, слабость, глупость, обыкновенно, снова поя-
вляются въ потомствѣ, то раціональный альтруизмъ требуетъ наста-
иванія на томъ эгоизмѣ, который обнаруживается въ полученіи
удовольствій, сопровождающихъ сохраненіе тѣла и ума въ наилуч-
шемъ состояніи. Необходимый выводъ отсюда, тотъ, что должная
забота о самомъ себѣ пріуготовляетъ потомству благословеніе, въ то
время какъ зашедшая черезчуръ далеко безпечность о самомъ себѣ
пріуготовляетъ потомству проклятіе. Въ самомъ дѣлѣ, когда мы
вспомнимъ, какъ часто можно видѣть, что хорошее здоровье и
бодрый духъ (оѵегхІоАѴіпд врігііз) дѣлаютъ сносною всякую жиз-
ненную долю, между тѣмъ какъ хроническое недомоганіе омрачаетъ
жизнь даже при самыхъ благопріятныхъ условіяхъ, то становится
крайне изумительнымъ, что свѣтъ вообще и писатели, избираю^,16
поведеніе предметомъ, своихъ изученій, въ частности, могутъ 0Г'
ГЛ. XI. —ЗАЩИТА ЭГОИЗМА ПРОТИВЪ АЛЬТРУИЗМА.
213
дорировать ужасающія бѣдствія, наносимыя еще нерожденнымъ черезъ
беззаботность о личномъ благосостояніи и неисчислимыя блага, при-
носимыя будущему потомству чрезъ внимательность къ личному
благосостоянію. Изъ всего наслѣдства, оставляемаго родителями дѣ-
тямъ, самое драгоцѣнное—здоровое строеніе тѣла. Хотя человѣче-
ское тѣло и не есть собственность, которая можетъ быть унаслѣ-
дована, тѣмъ не менѣе его конституція можетъ быть вполнѣ упо-
доблена неочуждаемой (ап епіаііесі езіаіе) наслѣдственной собствен-
ности; и если человѣкъ надлежащимъ образомъ понимаетъ свой
долгъ передъ потомствомъ, то онъ увидитъ, что обязанъ передать
это имущество дѣтямъ, если не въ улучшенномъ состояніи, то, по
крайней мѣрѣ, въ нераззоренномъ. Сказать это, значитъ, сказать,
что онъ долженъ быть эгоистичнымъ до такой степени, чтобы удо-
влетворять всѣ тѣ желанія, которыя ассоціированы съ надлежащимъ
выполненіемъ функцій. Мало того, это значитъ еще сказать, что онъ
долженъ искать искать въ надлежащемъ количествѣ различныхъ удо-
вольствій, предлагаемыхъ жизнью. Ибо кромѣ того, производимаго
ими эффекта, что они повышаютъ приливъ жизни и поддержива-
ютъ конституціональную энергію, они производятъ еще и другой—
сохраняютъ и увеличиваютъ способность къ ощущенію удовольствія.
Одни, одаренные обильною энергіею и разнообразнымъ вкусомъ,
могутъ получать удовольствія разнаго рода, при ежечасно пред-
ставляющихся удобныхъ случаяхъ, между тѣмъ какъ другіе такъ
инертны и такъ безучастны къ окружающимъ вещамъ, что они
даже не въ состояніи обезпокоиться о доставленіи удовольствія
себѣ. И такъ-какъ наслѣдственность не можетъ быть отрицаема,
то должно быть выведено заключеніе, что должное принятіе раз-
личныхъ удовольствій, предлагаемыхъ жизнью, ведетъ къ способ-
ности наслаждаться въ потомствѣ и что упорное веденіе скучной,
монотонной жизни родителями уменьшаетъ способность ихъ потом-
ковъ наилучше пользоваться удовольствіями, какія-бы жизнь имъ
не доставила.
§ 72. Помимо такого уменьшенія общаго счастья, вытекающаго
этимъ, косвеннымъ, путемъ изъ ненормальнаго подавленія эгоизма,
такое его подавленіе приводитъ къ уменьшенію общаго счастья еще
и непосредственно. Тотъ, кто заботится о себѣ самомъ до того,
214
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
что его забота оказывается достаточною для поддержанія его въ
добромъ здоровьѣ и въ бодромъ настроеніи духа, прежде всего,
становится такимъ образомъ непосредственнымъ источникомъ счастья
для всѣхъ его окружающихъ, а затѣмъ, поддерживаетъ въ себѣ
способность къ увеличенію ихъ счастья путемъ альтруистическихъ
поступковъ. Человѣкъ, тѣлесная сила и душевное здоровье кото-
раго подточены самопожертвованіемъ, заведеннымъ слишкомъ далеко,
прежде всего, становится черезъ это источникомъ тягостныхъ ощу-
щеній для всѣхъ его окружающихъ, а затѣмъ дѣлаетъ себя не-
способнымъ или менѣе способнымъ къ дѣятельному содѣйствію ихъ
благосостоянію.
Оцѣнивая поведеніе, намъ нужно не упускать изъ виду, что
есть люди, которые своей веселостью порождаютъ веселье въ дру-
гихъ и что есть другіе люди, которые своимъ печальнымъ на-
строеніемъ вносятъ съ собою мракъ во всякій общественный кружокъ,
въ который они вступаютъ. И мы должны помнить, что обнару-
женіемъ своего полнаго счастія человѣкъ первой категоріи можетъ
увеличить счастіе другихъ болѣе, чѣмъ положительными усиліями
сдѣлать для нихъ доброе дѣло и что человѣкъ второй категоріи
можетъ уменьшить счастіе другихъ своимъ присутствіемъ болѣе,
чѣмъ онъ увеличиваетъ ихъ счастіе своими дѣйствіями. Всѣ всегда
рады человѣку, полному живости. Для жены у него всегда есть
улыбки и шутливыя рѣчи; для дѣтей—неистощимый запасъ смѣш-
наго и всякихъ игръ; для друзей—пріятная бесѣда, пересыпан-
ная остроумными выходками, имѣющими свой источникъ въ его
оживленіи. Напротивъ того, другой избѣгается. Его семьѣ прихо-
дится ежедневно страдать отъ его раздражительности, происходящей
то отъ недомоганія, то отъ неудачъ, причиненныхъ его слабостью.
По недостатку подходящей энергіи, онъ въ самомъ лучшемъ случаѣ
принимаетъ лишь чуть теплое участіе въ забавахъ своихъ дѣтей;
и друзья называютъ его „мокрою тряпкою" (\ѵеі Ыапкеі,—соб-
ственно, „мокрымъ одѣяломъ"). Какъ ни малб вниманіе, обращен-
ное на это нашими этическими разсужденіями, все-таки очевиденъ
фактъ, что разъ счастье и печаль заразительны, такая забота
о себѣ, которая ведетъ къ здоровью и бодрости духа, «о*
ставляетъ благодѣяніе для другихъ и такое отсутствіе заботы о
ГЛ. XI.---ЗАЩИТА ЭГОИЗМА ПРОТИВЪ АЛЬТРУИЗМА.
215
себѣ, которое вызываетъ тѣлесное или психическое страданіе, со-
ставляетъ зло для окружающихъ. Правда, часто толкуется объ обя-
занности дѣлать себя пріятнымъ для другихъ, принимая на себя
довольный видъ; а также доставленіе удовольствія друзьямъ встрѣ-
чаетъ одобренія, по скольку оно означаетъ усиліе самопожертвова-
нія. Между тѣмъ, хотя обнаруженіе настоящаго счастія доставляетъ
друзьямъ гораздо’болѣе удовольствія, чѣмъ показываніе притвор-
наго счастія и не имѣетъ никакой обратной стороны, въ родѣ
лицемѣрія или натяжки, все-таки исполненіе условій, благопріят-
ствующихъ проявленію настоящаго счастія, не считаются нашею
обязанностью. Тѣмъ не менѣе, разъ мѣрою должно служить коли-
чество производимаго счастія, обнаруженіе настоящаго счастія имѣ-
етъ больше настоятельности, чѣмъ обнаруженіе притворнаго.
Какъ уже было указано выше, кромѣ этого первичнаго, рода
эффектовъ, производимыхъ на другихъ, существуетъ и вторичный.
Индивидъ, который эгоистиченъ въ достаточной степени, сохраня-
етъ тѣ силы, которыя дѣлаютъ возможною альтруистическую дѣя-
тельность. Индивидъ, который недостаточно эгоистиченъ, болѣе или
менѣе теряетъ свою способность быть альруистичнымъ. Истинность
перваго положенія самоочевидна, ежедневные примѣры навязываютъ
намъ истинность второго. Отмѣтимъ нѣкоторые изъ нихъ. Вотъ
мать, которая, будучи воспитана безумнымъ образомъ, обычнымъ
среди культурныхъ людей, имѣетъ конституцію, недостаточно силь-
ную для кормленія грудью своего младенца, но, которая, зная,
что естественная пища лучше всего и заботясь о благосостояніи
ребенка, продолжаетъ отдавать ему свое молоко въ теченіе періо-
да, болѣе долгаго, чѣмъ въ состояніи вынести ея организмъ. На-
конецъ, сказывается подготовлявшаяся реакція. Наступаетъ исто-
щеніе, переходящее, можетъ быть, въ настоящее заболѣваніе, причи-
ненное обѣднѣніемъ крови, могущее кончиться смертью и часто ос-
тавляющее хроническую слабость. Она становится, можетъ быть,
навсегда неспособною къ веденію хозяйственныхъ дѣлъ, а другія
Дѣти страдаютъ отъ потери материнскаго ухода; а тамъ, гдѣ до-
ходы малы, уплаты сидѣлкѣ и доктору сказываются вреднымъ об-
разомъ на всей семьѣ. Другой примѣръ, нерѣдко случающійся съ
°тцомъ: побуждаемый подобнымъ-жѳ образомъ высокимъ чувствомъ
216
ЧАСТЬ I.---ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
обязанности и подъ вліяніемъ ходячихъ моральныхъ теорій, при-
шедшій къ понятію, что самоотрицаніе можетъ, по справедливости,
быть доведено до какого угодно предѣла, онъ ежедневно продол-
жаетъ по многу часовъ работать въ своей конторѣ, не обращая
вниманія на то, что голова его горитъ и ноги холодны и уда-
ляется отъ всѣхъ общественныхъ удовольствій, для которыхъ, онъ
думаетъ, нѣтъ ни денегъ, ни времени. Что получается въ резуль-
татѣ отъ этого неэгоистическаго образа жизни? Въ концѣ-кои-
цовъ—внезапный упадокъ силъ, безсонница, неспособность къ ра-
ботѣ. Тотъ отдыхъ, который онъ не хотѣлъ себѣ дать, когда по-
буждали его ощущенія, теперь приходится взять надолго. Экстрен-
ныя сбереженія, откладывавшіяся имъ на благо семьи, быстро исче-
заютъ на дорогія путешествія съ врачебными цѣлями и на много-
численные расходы, въ которые вовлекаетъ болѣзнь. Вмѣсто уве-
личенія способности исполнять свой долгъ передъ своимъ потомст-
вомъ, является теперь неспособность. Пожизненное зло для нихъ за-
нимаетъ мѣсто ожидаемаго блага. То-же самое доставляется и Соціаль-
ными эффектами недостаточнаго эгоизма. Всѣ ступени доставляютъ при-
мѣры положительнаго и отрицательнаго зла, причиняемаго общест-
ву, вслѣдствіе экстенсивнаго самопренебреженія. Вотъ случай
работника, который, добросовѣстно продолжая свою работу подъ
палящимъ солнцемъ, вопреки бурному протесту со стороны его ощу-
щеній, умираетъ отъ солнечнаго удара и оставляетъ свою семью
бременемъ для прихода. Вотъ случай конторскаго чиновника, который
потерялъ зрѣніе отъ чрезмѣрнаго напряженія глазъ, или у котораго
отъ ежедневнаго многочасоваго писанія появились судороги въ паль-
цахъ (такъ называемой „писарской спазмъ“) и который вмѣстѣ
съ престарѣлыми родителями погружается въ нищету и обращается
за помощью къ друзьямъ. И, наконецъ, вотъ случай человѣка, ко-
торый посвятилъ себя общественнымъ цѣлямъ и который, расшатавъ
свое здоровье непрерывнымъ трудомъ, не въ силахъ достигнуть всего
того, чего онъ могъ-бы достигнуть при болѣе благопріятномъ распрв"
дѣленіи своего времени между трудомъ на пользу другихъ и служс*
ніемъ своимъ собственнымъ цѣлямъ. *)
*) Къ сожалѣнію такая пагубность, а слѣдовательно, и полная этичес-
кая несостоятельность идей крайняго альтруизма настолько мало проникла
ГЛ. XI.—ЗАЩИТА ЭГОИЗМА ПРОТИВЪ АЛЬТРУИЗМА.
217
§ 73. Подчиненіе эгоизма альтруизму вредно еще. вотъ почему.
Какъ прямая, такъ и косвенная нѳэгоистичность, доведенная до край-
ности, порождаютъ эгоистичность.
Изслѣдуемъ предварительно непосредственные эффекты. Для того,
чтобы одинъ человѣкъ могъ уступить другому какое-нибудь удоволь-
ствіе, необходимо, чтобы другой принялъ его; и тамъ, гдѣ удоволь-
ствіе таково, что относительныя требованія на него равны для обо-
ихъ, или, что однимъ оно требуется не болѣе, чѣмъ другимъ, тамъ
принятіе означаетъ готовность получить удовольствіе на счетъ дру-
гого. При одинаковости обстоятельствъ и нуждъ обоихъ индивидовъ,
эта сдѣлка ведетъ по стольку къ культивированію эгоизма въ одномъ
изъ субъектовъ, по скольку она ведетъ къ культивированію аль-
труизма въ другомъ. Правда, принятіе нерѣдко лишается этого харак-
тера вслѣдствіе различія между средствами индивидовъ и вслѣд-
ствіе различія между ихъ потребностями въ удовольствіи, когда
уступающій имѣетъ его часто, а принимающій рѣдко; правда, так-
же, что въ другихъ случаяхъ благотворитель, очевидно, получаетъ
столько удовольствія отъ доставленія удовольствія другому, что по-
жертвованіе ничтожно и принятіе его нѳвполнѣ эгоистично. Но
для того, чтобы видѣть вышеуказанный эффектъ, мы должны ис-
ключить такія неровности и разсматривать, что происходитъ тамъ,
гдѣ нужды приблизительно одинаковы и гдѣ пожертвованія, безъ
взаимности въ промежуткахъ, находятся постоянно на одной сто-
ронѣ. При такомъ ограниченіи изслѣдованія, всякій можетъ указать
примѣры, подтверждающіе наше положеніе. Всякій можетъ вспом-
нить объ общественныхъ кружкахъ, гдѣ ежедневное уступаніе вы-
годъ со стороны щедраго въ пользу жаднаго причинило увеличеніе
жадности, пока не развивался самый нескруполезвый эгоизмъ, не-
стерпимый для всѣхъ окружающихъ. Существуютъ очевидные соціаль-
ные эффекты подобнаго рода. Въ настоящее время большинство
мыслящихъ людей признаютъ деморализацію, причиняемую безраз-
общественное сознаніе массъ, что печальные примѣры, на которые ука-
зываетъ авторъ, не только заурядъ повторяются въ нашей жизни, но и
превозносятся, какъ подвиги высшей нравственности. Любопытно сравнить
3?и строкп съ примѣрами пренебреженія страданіями, приведенными авто-
ромъ на стран. 105—108. А. Ф.
218
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВВННОСТИ.
борчивою подачею милостыни. Они видятъ, какъ у нищенствующаго
субъекта, рядомъ съ разрушеніемъ нормальнаго отношенія между
затраченнымъ трудомъ и получаемымъ вознагражденіемъ, развивается
ожиданіе, что другіе должны служить его нуждамъ, ожиданіе, об-
наруживающееся иногда въ осыпаніи проклятіями тѣхъ, кто отка-
зывается служить ему.
Разсмотримъ теперь отдаленные результаты. Когда эгоистичѳ-
скія требованія въ такой мѣрѣ подчиняются альтруистическимъ,
что послѣдствіемъ является физическій вредъ, то появляется тен-
денція къ относительному уменьшенію числа альтруистовъ и, слѣ-
довательно, къ увеличенію преобладанія эгоистовъ. Доведенное до
крайнихъ предѣловъ самопожертвованіе на пользу другихъ, ведетъ,
при случаѣ, къ смерти до ординарнаго брачнаго періода; ведетъ
иногда къ воздержанію отъ брака, какъ среди сестеръ милосердія;
ведетъ иногда къ заболѣванію или потери привлекательности, ко-
торыя препятствуютъ браку; ведетъ иногда къ недостаточности де-
нежныхъ средствъ, необходимыхъ для брака; и во всѣхъ этихъ
случаяхъ, слѣдовательно, необычно-альтруистическіе люди не остав-
ляютъ потомства. Въ тѣхъ случаяхъ, гдѣ откладываніе личнаго
благосостоянія другихъ не зашло такъ далеко, чтобы воспрепятст-
вовать браку, и то все-таки рѣдко бываетъ, что физическое ослаб-
леніе, развившееся отъ многолѣтняго само пренебреженія, обуслов-
ливаетъ бездѣтность, и, такимъ образомъ, опять люди съ наибо-
лѣе альтруистическою натурою не оставляютъ себѣ подобнаго по-
томства. И затѣмъ, въ менѣе рѣзко выраженныхъ и болѣе много-
численныхъ случаяхъ получившееся (отъ недостаточнаго эгоизма)
ослабленіе появляется въ произведеніи относительно-слабыхъ потом-
ковъ, изъ которыхъ многіе умираютъ, между тѣмъ какъ осталь-
ные имѣютъ мало вѣроятностей передать родительскій типъ буду*
щимъ поколѣніямъ. Такимъ образомъ, вслѣдствіе этого вымиранія
особенно неэгоистичныхъ людей, неизбѣжно препятствуѳтся то же-
лательное смягченіе эгоизма въ среднемъ характерѣ человѣка, ко-
торое произошло-бы при другихъ условіяхъ. Такое пренебреженіе
къ самому себѣ, которое понижаетъ тѣлесную энергію ниже нор-
мальнаго уровня, въ концѣ-концовъ производитъ въ обществѣ пе-
ревѣшиваніе,—излишекъ заботы о самомъ себѣ.
ГЛ. XI.—ЗАЩИТА ЭГОИЗМА ПРОТИВЪ АЛЬТРУИЗМА.
219
§ 74. Слѣдовательно, мы ясно доказали, что эгоизмъ пред*
шествуетъ альтруизму въ порядкѣ обязательности или повелитель-
ности. Мы имѣли случай убѣдиться, что дѣйствія, дѣлающія воз-
можнымъ продолженіе жизни, должны, въ среднемъ выводѣ, быть
болѣе неотложными, чѣмъ всѣ тѣ, другія, дѣйствія, которыя
дѣлаются возможными только вслѣдствіе жизни, въ томъ числѣ и
дѣйствія, направленныя на пользу другихъ. Переходя отъ жизни,
въ томъ видѣ, какъ она существуетъ теперь, къ жизни, разсма-
триваемой въ процессѣ ея развитія, мы нашли то-же самое. Мы
замѣтили, что всѣ чувствующія существа прогрессивно переходили
отъ низшихъ типовъ къ высшимъ, подъ непрерывнымъ господст-
вомъ слѣдующаго закона: болѣе высоко стоящее существо должно
пользоваться выгодами своихъ болѣе высокихъ качествъ, а болѣѳ
низко развитое существо должно страдать отъ своихъ болѣе низ-
кихъ качествъ. Мы убѣдились также, что слѣдованіе этому закону
необходимо не только для возможности продолженія жизни на землѣ,
но и ради увеличенія счастья, ибо высшими существами являются
тѣ, у которыхъ способности лучше приспособлены въ требованіямъ,
способности, которыя, при ихъ упражненіи, доставляютъ больше
удовольствія и меньше боли.
Обнаруженію этой истины, кромѣ этихъ, болѣе общихъ, сооб-
раженій помогаютъ и болѣе спеціальныя. Такой эгоизмъ, который
сохраняетъ живой умъ въ энергическомъ тѣлѣ способствуетъ счас-
тію потомства, унаслѣдованная конституція котораго дѣлаетъ лег-
кими труды жизни и глубокими ея удовольствія; между тѣмъ какъ
обратно, тѣ, которые, завѣщаютъ потомкамъ конституцію, повреж-
денную самопренебрѳженіемъ, обрекаютъ ихъ на несчастіѳ. Далѣе,
индивидъ, хорошо сохраняемая жизнь котораго проявляетъ себя въ
добромъ расположеніи духа, становится источникомъ удовольствія
для всѣхъ окружающихъ, просто вслѣдствіе своего существованія;
между тѣмъ какъ угнетенность, обычно сопровождающая дурное
здоровье, распространяется на семейство и друзей. Дальнѣйшій
контрастъ заключается въ томъ, что въ то время какъ тотъ, кто
былъ въ должной мѣрѣ внимателенъ къ себѣ, сохраняетъ способ-
ность быть помощью для другихъ,—эксцѳссивное самоотрицаніе при-
носитъ не только неспособность помогать другимъ, но и пало-
220
ЧАСТЬ 1.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
женіе па нихъ положительнаго бремени. Наконецъ, мы приходимъ
къ истинѣ, что ненадлежащій альтруизмъ увеличиваетъ эгоизмъ,
какъ прямымъ путемъ въ современникахъ, такъ и косвеннымъ въ
потомствѣ.
Теперь замѣтимъ, что, хотя общее заключеніе, къ которому
побуждаютъ эти спеціальныя заключенія, разнорѣчитъ съ номиналь-
но-принятыми вѣрованіями, оно согласуется съ дѣйствительно-при-
нятыми. Въ то время какъ оно противуположно доктринѣ, на ос-
нованіи которой люди должны были-бы поступать согласно уче-
нію,—оно находится въ гармоніи съ докториной, на основаніи ко-
торой они всегда дѣйствуютъ и,—какъ они смутно видятъ,—должны
дѣйствовать. Ибо, опуская ненормальности поведенія въ вышепри-
веденныхъ примѣрахъ,—каждый, какъ на словахъ, такъ и на
дѣлѣ предполагаетъ, что въ житейскихъ дѣлахъ личное благосо-
стояніе составляетъ первѣйшее соображеніе. Работникъ, требующій
плату въ обмѣнъ за сдѣланную работу, купецъ, продающій товары
съ прибылью, докторъ, ожидающій платы за свой совѣтъ, священ-
никъ, называющій арену своего служенія „доходнымъ мѣстомъ"
(„а Ііѵіпд"),—каждый изъ нихъ принимаетъ внѣ всякаго вопроса
ту истину, что себялюбіе, въ предѣлахъ достиженія личныхъ при-
тязаній и пользованія вознагражденіемъ, приносимымъ личными уси-
ліями, не только вполнѣ законно, но и существенно. Даже люди,
заявляющіе противоположное убѣжденіе, своими поступками доказы-
ваютъ, что они не переводятъ его въ дѣйствительность. Тѣ, кто
твердитъ съ горячностью правило—„возлюби ближняго твоего, какъ
самого себя", не отдаютъ того, чѣмъ они владѣютъ для удовлет-
воренія нуждъ всѣхъ, на столько-же, насколько они удовлетво-
ряютъ свои собственныя желанія.*) Равнымъ образомъ и тѣ, крайнимъ
правиломъ которыхъ служитъ „жить для другихъ", не отличаются
замѣтнымъ образомъ отъ окружающихъ людей по своимъ отноше-
ніямъ къ личному благополучію и не отказываются присваивать
себѣ долю въ удовольствіяхъ жизни. Короче,—вышеизложенное мнѣ-
*) По поводу правильнаго толкованія указываемаго этическаго при®'
цппа, читатель найдетъ нѣсколько аналитическихъ замѣчаній въ мое
вступительной статьѣ, приложенной къ настоящему изданію.
А. Ф.
ГЛ. XII. — ЗАЩИТА АЛЬТРУИЗМА ПРОТИВЪ ЭГОИЗМА.
221
віе, къ которому васъ приводитъ научная этика, есть именно то,
во что люди дѣйствительно вѣрятъ; и нѣчто совершенно отличное
отъ того, во что они только предполагаютъ, что вѣрятъ.
Наконецъ, раціональный эгоизмъ, далеко неподразумѣвающій
болѣе эгоистической натуры, совмѣстимъ съ такою человѣческою
натурою, которая эгоистична въ меньшей степени. Ибо излишества
въ одномъ направленіи не препятствуютъ излишествамъ въ проти-
вуположномъ, но скоро крайнія уклоненія отъ средины въ одну
сторону приводятъ къ крайнимъ уклоненіямъ въ другую. Общество,
въ которомъ провозглашаются самые восторженные принципы само*
пожертвованія на благо ближнихъ, можетъ быть обществомъ, гдѣ
не только терпится, но и одобряется самое безцеремонное принесе-
ніе въ жертву ближнихъ изъ чуждаго рода. Совмѣстно съ заяв-
ляемою заботливостью о распространеніи этихъ высокихъ принци-
повъ среди язычниковъ можетъ итти затѣваніе ссоры съ ними съ
цѣлью присоединенія ихъ территоріи. Люди, которые каждый вос-
кресный день съ одобреніемъ слушали поученія, доводящія заботу
о ближнихъ до невыполнимыхъ предѣловъ, могутъ, несмотря на
это, наниматься на убійство въ какой угодно части свѣта, съ со-
вершеннымъ равнодушіемъ къ тому, за правое или неправое дѣло
нужно драться. Но, какъ въ этихъ случаяхъ самый трансценден-
тальный альтруизмъ въ теоріи совмѣстенъ самому грубому эгоизму
на практикѣ, подобно этому, болѣе ограниченный альтруизмъ мо-
жетъ имѣть своимъ спутникомъ значительно умѣренный эгоизмъ.
Ибо пастаивать на возданіи себѣ должнаго значитъ ограничивать
извѣствую область, за предѣлами которой начинается то, чего не
должно было-бы быть; такимъ образомъ, это значитъ выяснять тре-
бованія другихъ.
ГЛАВА XII.
Защита альтруизма противъ эгоизма.
§ 75. Опредѣляя альтруизмъ, какъ совокупность всѣхъ дѣй-
ствій, идущихъ при обычномъ ходѣ вещей на пользу не себѣ, а.
222
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
другимъ, мы увидимъ, что съ самаго разсвѣта жизни, альтруизму
дана не менѣе существенная роль, чѣмъ эгоизму. Правда, первично
альтруизмъ зависитъ отъ эгоизма, но за то, вторично, самъ эгоизмъ
зависитъ отъ альтруизма.
Подъ понятіемъ альтруизма я разумѣю всѣ тѣ дѣйствія, ко-
торыми сохраняется жизнь потомства и поддерживается существо-
ваніе вида. Сверхъ того, среди этихъ дѣйствій должны быть вклю-
чены не только такія, которыя сопровождаются сознательностью,
но также и такія, которыя ведутъ къ благосостоянію потомства
безъ мысленнаго воспроизведенія этого благосостоянія,—акты авто-
матическаго альтруизма, какъ мы можемъ назвать ихъ. Не дол-
жны быть также опущены тѣ низшіе альтруистическіе акты, ко-
торые служатъ для поддержанія расы даже безъ всякихъ автома-
тическихъ процессовъ,—акты, немогущіе быть названы психическими
даже въ самомъ отдаленномъ смыслѣ, физическіе акты въ букваль-
номъ смыслѣ. Всякое безсознательное или сознательное дѣйствіе,
влекущее трату индивидуальной жизни съ цѣлью увеличенія жизни
въ другихъ индивидахъ, безспорно альтруистично въ извѣстномъ,—
если не въ обычномъ,—смыслѣ; въ этомъ смыслѣ нужно понимать его
здѣсь для того, чтобы мы могли видѣть, какъ сознательный аль-
труизмъ выростаетъ изъ безсознательнаго. Простѣйшія существа, обык-
новенно, размножаются путемъ самопроизвольнаго расщепленія. Фи-
зическій альтруизмъ низшаго рода, дифференцирующійся отъ фи-
зическаго эгоизма, можетъ въ этомъ случаѣ разсматриваться какъ
еще независящій отъ послѣдняго. Ибо, такъ-какъ двѣ половины,
составлявшія особь до расщепленія, не исчезаютъ по раздѣленіи,
то мы должны сказать, что хотя индивидуальность родительской
инфузоріи или другаго простѣйшаго животнаго утрачена съ прекра-
щеніемъ единичнаго бытія, тѣмъ не менѣе старая особь продол-
жаетъ существовать въ каждой изъ новыхъ особей. Когда, однако,
интервалъ покоя кончается,—какъ это, обыкновенно, случается съ
этими малѣйшими животными,—расщепленьемъ всего тѣла на мѳД'
кія части, изъ которыхъ каждая есть зародышъ молодой особи,
то мы видимъ что родитель совершенно пожертвовалъ для обря**
зованія потомства. Здѣсь можно было-бы описать, какъ среди существъ
высшихъ ступѳній родители, путемъ расщепленія и почкованія >
ГЛ. ХП.—ЗАЩИТА АЛЬТРУИЗМА ПРОТИВЪ^ ЭГОИЗМА. 223
отдаютъ болѣе или менѣе организованныя части своихъ тѣлъ на
образованіе потомства на счетъ своей собственной индивидуальности,
можно было-бы также привести многочисленные примѣры спосо-
бовъ, которыми производится развитіе яицъ и которые превра-
щаютъ родительское тѣло почти въ простой преемникъ для яицъ;
это означаетъ, что запасы пищевыхъ средствъ, накопленные роди-
тельскою дѣятельностью отдаются на благо потомства. И, наконецъ,
можно было-бы остановиться на многочисленныхъ случаяхъ, гдѣ,—
какъ вообще во всемъ мірѣ насѣкомыхъ,—жизнь превращается по
достиженіи зрѣлости и воспитанія новаго поколѣнія, т. е. за пожертво-
ваніями, сдѣланными для потомства, слѣдуетъ смерть. Но оставляя
эти низшіе типы, гдѣ альтруизмъ только физическаго характера
или только физическаго и автоматически-психическаго родовъ,
поднимемся къ тѣмъ типамъ, гдѣ альтруизмъ также и сознате-
ленъ въ значительной степени. Хотя у птицъ и млекопитающихъ
такія родительскія дѣятельности, которыя руководимы инстинктомъ,
не сопровождаются представленіями, или сопровождаются лишь смут-
ными представленіями о благахъ, получаемыхъ дѣтьми, тѣмъ не ме-
нѣе у нихъ также существуютъ дѣятельности, которыя могутъ быть
отнесены къ альтруистическимъ въ высшемъ смыслѣ слова. Волне-
нія, обнаруживаемыя существами этихъ классовъ, при видѣ опас-
ности угрожающей ихъ дѣтямъ, часто соединяющіяся съ усиліями
въ ихъ пользу, а также печаль, обнаруживаемая ими, при утратѣ
дѣтей, дѣлаютъ очевиднымъ, что у нихъ родительскій альтруизмъ
сопутствуется эмоціею. Тѣ, кто понимаетъ подъ альтруизмомъ созна-
тельное самопожертвованіе на благо другихъ, только среди человѣчес-
кихъ существъ, сочтутъ страннымъ или даже нелѣпымъ такое зна-
чительное расширеніе понятія. Но такое расширеніе находитъ себѣ
оправданіе въ гораздо большей мѣрѣ, чѣмъ это могло показаться
до сихъ поръ. Я но только хочу сказать этимъ, что въ теченіе
эволюціи происходило прогрессированіе черезъ безчисленныя града-
ціи, отъ чисто-физическихъ и безсознательныхъ пожертвованій инди-
вида для благосостоянія вида до сознательно дѣлаемыхъ пожертво-
ваній,—я хочу сказать, что сначала до конца, пожертвованія имѣ-
ютъ одну и ту-же существенную природу,— отъ перваго до послѣдняго
они состоятъ въ потерѣ вещества тѣла. Когда часть родительска-
224
ЧАСТЬ 1.---ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
го тѣла отдѣляется въ видѣ почки, яйца или плода, пожертвованіе
вещества очевидно; и когда иать отдаетъ молоко, насчетъ всасы-
ванія котораго возростаетъ молодая особь—опять не можетъ быть
сомнѣнія, что здѣсь происходитъ матеріальное пожертвованіе. Ма-
теріальное самопожертвованіе неочевидно въ тѣхъ случаяхъ, гдѣ
облагодѣтельствованіе молодыхъ совершается путемъ дѣятельности
въ ихъ пользу, но такъ-какъ никакое усиліе не можетъ быть сдѣ-
лано безъ эквивалентнаго расходованія ткани и такъ-какъ тѣ-
лесная потеря пропорціональна затрачиванію, совершающемуся безъ
возмѣщенія въ потребляемой пищѣ, то, стало быть, усилія, дѣлае-
мыя при воспитаніи потомства, дѣйствительно представляютъ часть
вещества родительскаго тѣла, вещества, которое отдается теперь
косвенно, вмѣсто прежней прямой отдачи.
Самопожертвованіе такимъ образомъ, не менѣе изначально
(ргітопііаі), чѣмъ и самосохраненіе. Представляясь въ своей фи-
зической, простѣйшей, формѣ абсолютно необходимымъ для продол-
женія жизни съ самаго начала, появляясь подъ автоматическою
формою, какъ необходимость для поддержанія рода въ значительно
подвинувшихся впередъ типахъ и,—принимая полусознательную и
сознательную формы, вмѣстѣ съ продолжительными и сложными
заботами, при помощи которыхъ приходитъ въ зрѣлость потомство
высшихъ существъ,—альтруизмъ развивался одновременно съ эгоиз-
момъ. Какъ уже было указано въ одной изъ прежнихъ главъ, тѣ-жѳ
превосходства, которыя дали индивиду возможность лучшаго само-
сохраненія, дали ему возможность и лучшаго сохраненія особей, отъ
него происходящихъ и каждый высшій видъ, употребляя свои усо-
вершенствованныя способности сперва для эгоистическихъ выгодъ,
распространялся пропорціонально тому, какъ онъ употреблялъ ихъ
затѣмъ для альтруистическихъ выгодъ.
Слѣдовательно, обязательность альтруизма, понимаемаго въ этомъ
смыслѣ, оказывается на дѣлѣ ничуть не меньшею, чѣмъ обязатель-
ность эгоизма; хотя недостатокъ нормальнаго эгоизма ведетъ къ ос-
лабленію и даже къ потерѣ жизни, а потому и къ потерѣ способ-
ности выполнять альтруистическія дѣйствія, зато недостатокъ нор-
малнаго альтруизма, причиняющій смерть или недостаточное разви-
тіе дѣтей, приводитъ въ свою очередь къ исчезновенію въ буДУ'
ГЛ. ХП.—ЗАЩИТА АЛЬТРУИЗМА ПРОТИВЪ ЭГОИЗМА.
225
щихъ поколѣніяхъ недостаточно-альтруистическихъ натуръ,—т. е.
къ уменьшенію средняго эгоизма. Слѣдовательно, каждый видъ по-
стоянно очищается отъ ненормально-эгоистическихъ индивидовъ и,
одновременно съ этимъ, въ немъ постоянно погибаютъ и ненормаль-
но-альтруистическіе индивиды.
§ 76. Совершенно такъ-же, какъ безсознательный родительскій
альтруизмъ развился постепенно до сознательнаго родительскаго аль-
труизма, въ наиболѣе высшихъ его проявленіяхъ, такъ точно и
семейный альтруизмъ развился постепенно до общественнаго аль-
труизма.
Племена, у которыхъ господствуетъ безпорядочное половое со-
жительство, или у которыхъ супружескія отношенія имѣютъ вре-
менной характеръ, а также и племена, обладающія неопредѣлен-
ными отношеніями родства, вслѣдствіе господствующей у нихъ по-
ліандріи, неспособны къ значительной организаціи. Подобно этому
и тѣ народы, у которыхъ преобладаетъ полигамія, не оказываются
способными къ созданію тѣхъ высокихъ формъ общественной ко-
операціи, которыя требуютъ должнаго подчиненія собственныхъ ин-
тересовъ интересамъ другихъ. Только тамъ, гдѣ моногамическій
бракъ получилъ преобладаніе и, наконецъ, сталъ всеобщимъ пра-
виломъ, появляется подъ-конецъ ясно замѣтный общественный аль-
труизмъ. Припомнивъ сложныя формы арійской семьи, описанныя
сэромъ Генри Меномъ и другими, мы увидимъ, что семейное чув-
ство, распространившись сначала на родъ и на племя, а впослѣд-
ствіи и на общество, составившееся изъ родственныхъ племенъ,
подготовило путь для того общественнаго чувства, которое связы-
ваетъ теперь между собою гражданъ, непроисходящихъ отъ од-
ного корня. Не слѣдуетъ забывать и того, что, какъ на первыхъ,
такъ и на послѣднихъ ступеняхъ этого прогресса, увеличеніе суммы
эгоистическихъ удовольствій постоянно зависитъ отъ возроставія
уваженія къ удовольствіямъ другихъ.
§ 77. Послѣ всего этого, мы можемъ считать себя достаточно
подготовленными для изслѣдованія тѣхъ обстоятельствъ, которыя
Дѣлаютъ, при общественныхъ условіяхъ, личное благополучіе зави-
сящимъ отъ должнаго уваженія къ благополучію другихъ. Можно пред-
видѣть, какія заключенія придется вывести. Подобно тому, какъ
226
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
изъ главы о біологическомъ взглядѣ можно вывести заключенія
опредѣленно развитыя въ предыдущей главѣ,—такъ изъ главы о
соціологическомъ взглядѣ можно вывести заключенія, которыя мы
опредѣленно изложили здѣсь. Иныя изъ нихъ достаточно элемен-
тарно-просты, тѣмъ не менѣе они должны быть перечислены, ибо
иначе наше обозрѣніе было бы не полно.
Прежде всего мы должны разсмотрѣть отрицательный альт-
руизмъ, предполагаемый такимъ обуздываніемъ эгоистическихъ
импульсовъ, которое предупреждаетъ нанесеніе вреда другому
(а^геізоп).
Какъ уже было показано прежде, если люди вмѣсто житья
порознь, должны соединиться для защиты или другихъ цѣлей, то
каждый изъ нихъ въ отдѣльности долженъ получать отъ образо-
ванія союза болѣе блага, чѣмъ вреда. Въ общемъ выводѣ отъ ан-
тагонизма тѣхъ, съ кѣмъ она ассоцируется, онъ долженъ потерять
меньше, чѣмъ все-же выиграетъ отъ ассоцированія. Слѣдовательно,
съ самаго начала, приносимое соціальнымъ состояніемъ увеличеніе
эгоистическаго удовлетворенія можетъ быть куплено только цѣною
альтруизма, достаточнаго для появленія нѣкотораго,—если не доб-
ровольнаго, то подневольнаго (сотриізогу),—признанія требованія
другихъ индивидовъ.
Если это признаніе только низшаго рода, если оно обуслов-
ливается страхомъ возмездія или страхомъ ожидаемаго наказанія,—
то эгоистическій выигрышъ отъ ассоціаціи незначителенъ; онъ ста-
новится значительнымъ только тогда, когда это признаніе стано-
вится добровольнымъ, т. е. болѣе альтруистическимъ. Тамъ, гдѣ,—
какъ среди иныхъ австралійскихъ дикарей,—не существуетъ огра-
ниченій праву сильнѣйшаго и мужчины дерутся изъ-за обладанія
женщинами, между тѣмъ, какъ жены одного субъекта дерутся между
собою изъ-за него, тамъ преслѣдованіе эгоистическихъ удовлетвореній
значительно затруднено. Помимо тѣлеснаго вреда, наносимаго другъ
другу въ случаяхъ ссоръ и большей или меньшей, слѣдующей за
тѣмъ неспособности достигать личныхъ цѣлей, тамъ происходитъ
еще трата энергіи на поддержаніе готовности къ самозащитѣ Я
такими эмоціями, сопутствующими ей въ сознаніи, которыя въ сред*
немъ выводѣ изъ случаевъ, непріятны. Далѣе, первичная цѣль без-
ГЛ. ХП,—ЗАЩИТА АЛЬТРУИЗМА ПРОТИВЪ ЭГОИЗМА. 227
опасности въ присутствіи внѣшнихъ враговъ достигается постольку
дурно, поскольку происходятъ внутреннія междуусобія; такія усло-
вія для добыванія удовлетвореній, которыя доставляетъ индустріаль-
ная кооперація, не могутъ имѣть мѣста; и, наконецъ, тамъ гдѣ
продукты труда не обезпечены, можетъ существовать только очень
мало побужденія къ труду для добыванія экстренныхъ выгодъ. И
начиная съ этой ранней стадіи, вплоть до сравнительно-позднихъ
стадій, въ ношеніи оружія, въ веденіи между-семейныхъ войнъ, и
въ приниманіи ежедневныхъ предосторожностей для безопасности,
мы можемъ прослѣдить тѣ пути, которыми эгоистическія удовлет-
воренія каждаго уменьшаются вслѣдствіе недостаточности альтруизма,
останавливающаго явное нанесеніе вреда другимъ. Частные интересы
индивида, въ среднемъ выводѣ, находятъ себѣ лучшее удовлетво-
реніе не только пропорціонально его собственному воздержанію отъ
прямого нанесенія вреда другимъ, но также, въ среднемъ выводѣ,
пропорціонально тому успѣху, съ которымъ ему удается уменьшить
нанесеніе вреда однихъ его ближнихъ друзей.
Господство антагонизма среди окружающихъ затрудняетъ дѣя-
тельность каждаго, направленную на полученіе удовлетвореній и,
причиняя безпорядокъ, дѣлаетъ благодѣтельные результаты такой
дѣятельности еще болѣе сомнительными. Отсюда, каждый получаетъ
эгоистическую выгоду отъ возростающаго альтруизма, который за-
ставляетъ каждаго способствовать предупрежденію или уменьшенію
насилія со стороны другихъ. Это остается вѣрнымъ, если мы перей-
демъ къ альтруизму, который обуздываетъ ненадлежащій эгоизмъ,
проявляющійся въ нарушеніяхъ договора. Общее принятіе афо-
ризма, что честность есть лучшая политика, подразумѣваетъ об-
щее, основанное на опытѣ, знаніе, что удовлетворенію эгоистиче-
скихъ чувствованій благопріятствуетъ въ концѣ-концовъ такое
сдерживаніе ихъ, которое поддерживаетъ справедливое веденіе
дѣлъ. И здѣсь, какъ и прежде, каждый лично заинтересованъ въ
обезпеченіи хорошаго поведенія однихъ товарищей по отношенію
къ другимъ. Ибо господство обманныхъ сдѣлокъ приноситъ вредъ
Для каждаго неисчислимыми путями. Какъ извѣстно каждому,
чѣмъ больше число счетовъ лавочника, неуплаченныхъ нѣкоторы-
ми покупщиками, тѣмъ больше придется платить другимъ покуп-
228
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
щи калъ. Чѣмъ больше теряютъ фабриканты, вслѣдствіе доставки
имъ дурного сыраго матеріала, или вслѣдствіе небрежности рабо-
чихъ, тѣмъ большія цѣны придется платить за ихъ издѣлія по-
купателямъ. Чѣмъ менѣе людей достойныхъ довѣрія, тѣмъ выше
поднимается пропорція процента, тѣмъ болѣе становится количест-
во необращающихся капиталовъ, тѣмъ больше затрудненія для про-
мышленности. Чѣмъ далѣе заходятъ за предѣлы своихъ средствъ
торговцы и люди вообще, чѣмъ болѣе собственности другихъ они
подвергаютъ спекуляціи, тѣмъ серьезнѣе становятся торговыя па-
ники, приносящія несчастія для массъ и вредящія всѣмъ.
Такимъ образомъ, мы пришли къ третьему пути, которымъ
личное благосостояніе, насколько оно составляетъ результатъ со-
размѣренія добытой выгоды съ отданнымъ трудомъ, ставится въ
зависимость отъ совершенія нѣкоторыхъ пожертвованій для соціаль-
наго благосостоянія.
Человѣкъ, который, тратя всю свою энергію на частныя дѣла,
отказывается заботиться объ общественныхъ дѣлахъ и гордится
такимъ своимъ невмѣшательствомъ, совершенно слѣнъ къ тому
факту, что его собственныя дѣла дѣлаются возможными только
вслѣдствіе поддержанія соціальнаго состоянія и что онъ потеряетъ
все при дурномъ правительственномъ устройствѣ. Тамъ, гдѣ су-
ществуетъ много подобныхъ такому субъекту,—гдѣ послѣдствіемъ
этого является заниманіе оффиціальныхъ должностей политическими
авантюристами и общественное мнѣніе волнуется демагогами,—
гдѣ подкупъ извращаетъ отправленіе закона и дѣлаетъ хрониче-
скими обманныя государственныя дѣла,—тамъ тяжелая вара па-
даетъ на все общество между прочимъ на тѣхъ, которые дѣлали
все для себя и ничего для общества. Помѣщеніе ихъ капиталовъ
ненадежно, полученіе долговъ затруднено и самая жизнь ихъ на-
ходится въ меньшей безопасности, чѣмъ это могло-бы быть при
другихъ условіяхъ.
§ 79. Благосостояніе каждаго повышается и падаетъ съ бла-
госостояніемъ всѣхъ еще различными другими путями.
Слабый человѣкъ, предоставленный самому собѣ въ дѣлѣ удо-
влетворенія своихъ нуждъ, страдаетъ вслѣдствіе добыванія мень-
шихъ количествъ пищи или другихъ необходимостей, чѣмъ онъ могъ
ГЛ. ХП.—ЗАЩИТА АЛЬТРУИЗМА ПРОТИВЪ ЭГОИЗМА.
229
бы добывать, если-бы былъ сильнѣе. Въ обществѣ, составленномъ
изъ слабосильныхъ людей, которые раздѣляютъ между собою раз-
ные роды труда и затѣмъ обмѣниваются добытыми ими продук-
тами, всѣ и каждый терпятъ бѣдствія, проистекающія отъ сла-
босилія согражданъ. Общее количество каждаго продукта оказы-
вается тутъ недостаточнымъ, вслѣдствіе недостаточности рабочей
силы; и та доля, которая приходится на каждаго, въ обмѣнъ за
ту долю его собственнаго продукта, которую онъ можетъ усту-
пить другимъ, должна быть относительно мала. Какъ содержаніе
нищихъ, госпитальныхъ больныхъ, обитателей сумасшедшихъ до-
мовъ и другихъ людей, которые потребляютъ, но не произво-
дятъ, оставляетъ для раздѣла между производителями меньшую
сумму продуктовъ, чѣмъ та, которую имъ пришлось-бы раздѣ-
лить между собою, если-бы не существовало этихъ неспособныхъ
членовъ общества, такъ точно должна уменьшаться общая сумма
подлежащихъ раздѣлу продуктовъ отъ всякаго увеличенія числа
недостаточно сильныхъ и способныхъ производителей, т. е. отъ
всякаго возрастанія средней недостаточности производительной си-
лы. Отсюда слѣдуетъ, что все то, что уменьшаетъ силу всѣхъ лю-
дей вообще, уменьшаетъ также и удовольствія каждаго отдѣльна-
го человѣка, дѣлая дороже средства къ ихъ пріобрѣтенію.
Помимо того, каждый человѣкъ заинтересованъ въ тѣлесномъ
благосостояніи своихъ согражданъ еще болѣе прямымъ и очевид-
нымъ образомъ,—ибо ихъ тѣлесныя страданія, въ нѣкоторыхъ изъ
своихъ формъ, способны передаваться и причинять такія-же тѣ-
лесныя страданія ему самому. Если онъ самъ не становится жерт-
вою холеры, или оспы, или тифа, когда одна изъ этихъ язвъ свирѣп-
ствуетъ по сосѣдству, то онъ можетъ пострадать отъ нихъ въ лицѣ
дорогихъ ему людей. Въ одномъ случаѣ жена его схватываетъ
дифтеритъ, въ другомъ, его служанка лежитъ въ скарлатинѣ, въ
третьемъ, его дѣти болѣютъ то тою, то другою заразительною
болѣзнью. Сложите вмѣстѣ всѣ непосредственныя и отдаленныя
бѣдствія, приносимыя ему изъ года въ годъ эпидеміями и для
васъ станетъ яснымъ, что его эгоистическія удовольствія находятъ
себѣ большую помощь въ тѣхъ альтруистическихъ дѣятельностяхъ,
которыя дѣлаютъ болѣзни менѣе заразительными и повальными.
230
ЧАСТЬ I.---ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
Къ тому-же, наслажденія связаны самыми различными спосо-
бами не только съ тѣлеснымъ, но и съ умственнымъ состояніемъ
его согражданъ. Гдѣ не происходитъ улучшенія сельскаго хозяй-
ства, цѣны на пищу стоятъ выше, чѣмъ это было-бы при дру-
гихъ условіяхъ; гдѣ поддерживается старая рутина въ торговлѣ,
на всѣхъ тяготѣютъ излишнія издержки по доставкѣ; гдѣ нѣть
изобрѣтательности, каждый теряетъ тѣ блага, которыя распрост-
раняетъ улучшеніе приспособленій. Отъ средней неразумности яв-
ляются не только экономическія бѣдствія, но и другія и притомъ пе-
ріодически,—вслѣдствіе маній и паникъ, возникающихъ потому, что
торговцы толпами спѣшатъ все продавать или все покупать, и
хронически, вслѣдствіе дурного отправленія правосудія, на кото-
рое не обращаютъ вниманія ни народъ, ни правители, занимаясь
погонею за тѣмъ или другимъ блуждающимъ огнемъ въ сферѣ за-
конодательной. Ближе и яснѣе видна та зависимость личныхъ
удовлетвореній, отъ психическаго состоянія другихъ, которую каж-
дый можетъ наблюдать въ своемъ хозяйствѣ. Неточность и от-
сутствіе системы составляютъ постоянные источники непріятности.
Неискусность кухарки часто причиняетъ досаду, а иногда бо-
лѣзнь. Недостатокъ предусмотрительности у горничной ведетъ къ
паденію чрезъ ведро въ темномъ корридорѣ. Невнимательность къ
порученію или забывчивость влечетъ къ неудачѣ въ важномъ дѣ-
лѣ. Каждый, такимъ образомъ, получаетъ эгоистическую выгоду
отъ такого альтруизма, который помогаетъ поднятію средняго ума.
Я, конечно, не имѣю въ виду того альтруизма, который напол-
няетъ умы дѣтей цифрами, именами, сплетнями о короляхъ, но-
востями о битвахъ и другими безполезными свѣдѣніями, никакое
количество которыхъ не сдѣлаетъ изъ дѣтей вполнѣ способныхъ
работниковъ или хорошихъ гражданъ; я имѣю въ виду такой
альтруизмъ, который помогаетъ распространенію знанія о природѣ
вещей и воспитываетъ способность примѣненія этого званія. *)
*) Т. е. почтенный мыслитель утверждаетъ, что, признавая могучую
роль распространенія образованія въ дѣлѣ поднятія средняго ума, а слѣ-
довательно, и въ дѣлѣ этическаго прогресса, нельзя въ то-же время
отрицать этой роли за нѣкоторыми отдѣлами образованія, въ томъ пх*
видѣ, какъ они ведутся у насъ; такъ напр., преподаваемая въ наппіхъ
ГЛ. ХП.— ЗАЩИТА АЛЬТРУИЗМА ПРОТИВЪ ЭГОИЗМА.
231
Еще далѣе, каждый имѣетъ частный интересъ къ обществен-
ной нравственности и получаетъ выгоду отъ улучшенія ея.
Каждый страдаетъ отъ общей безсовѣстности не только круп-
нымъ образомъ—отъ нанесенія вреда, нарушенія договора, поддѣлки,
обмѣриванія—но и болѣе многочисленными мелкими способами: то
отъ несправедливости того, кто даетъ хорошій аттестатъ дурной
служанкѣ, то отъ нерадивости прачки, которая, употребляя бѣлиль-
ныя средства, чтобы не трудиться надъ стиркою, портитъ бѣлье,
то отъ лганья желѣзнодорожныхъ пассажировъ, которые, разло-
живъ вещи, увѣряютъ, что всѣ мѣста въ вагонѣ заняты, когда
на самомъ дѣлѣ они свободны. Вчера заболѣваніе ребенка отъ
гнилостныхъ газовъ повело къ открытію, что сточная труба за-
творилась потому, что она была дурно сдѣлана безчестнымъ строи-
телемъ подъ надзоромъ безчестнаго или подкупного надсмотрщика.
Сегодня работники, нанятые для починки, ввели его въ расходъ
своимъ ратозѣйничаньемъ (<1а\ѵ<і1іп&); въ плохомъ качествѣ ихъ
работы, вызванномъ слѣдованіемъ принципу ремесленныхъ союзовъ,
согласно которому лучшіе рабочіе не должны дискредитировать
худшихъ, превосходя ихъ по эффективности, можно прослѣдить
безнравственное мнѣніе, что недостойный долженъ пользоваться та-
кимъ-жѳ благосостояніемъ, какъ и достойный. Завтра окажется,
что работа для свинцовыхъ дѣлъ мастеровъ была запасена повре-
жденіемъ, которое сдѣлали каменщики.
Слѣдовательно, каждаго лично касается физическое, умственное
и нравственное улучшеніе другихъ, ибо несовершенство другихъ
сказывается въ повышеніи цѣны всѣхъ удобствъ, имъ покупаемыхъ,
школахъ исторія, которую авторъ очень мѣтко называетъ „собраніемъ
цифръ, именъ, сплетней о короляхъ и т. и.11, несомнѣнно принадлежитъ
къ, такъ сказать, мертвымъ отдѣламъ образованія. Истинное образованіе
заключается именно,—какъ замѣчательно точно и сжато формулируетъ
авторъ,—въ „знаніи природы вещей", въ знаніи,—добавляю я,—не только
съ точки зрѣнія естествовѣденія, но и математики, философіи, исторіи,
соціологіи и т. д., а также и религіи. Интересующимся подробною разра-
боткою этого вопроса, я могу указать на замѣчательную въ данномъ отно-
шеніи статью г. Розанова,—„Сумерки просвѣщенія**, напечатанную въ пер-
выхъ книжкахъ журнала „Русск. Вѣсти.** за 1893 г.
А. Ф.
232
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
въ увеличеніи налоговъ, имъ платимыхъ и въ потерѣ времени
труда и денегъ, ежедневно причиняемой ему безпечностью, глу-
постью и недобросовѣстностью другихъ.
§ 79. Мнѣніе, что условіями для успѣха служатъ жесткое
сердце и здоровое пищевареніе, весьма удивительно, если принять
во вниманіе существующія многочисленныя доказательства въ поль-
зу того, что успѣху, даже матеріальному, много зависящему отъ
добрыхъ услугъ другихъ людей, помогаетъ все, что создаетъ бла-
гожелательность въ другихъ. Контрастъ между благополучіемъ
тѣхъ, кто соединяетъ въ себѣ лишь умѣренныя способности съ
добрымъ характеромъ, порождающимъ дружественныя отношенія, и
бѣдствованіемъ тѣхъ, кто, несмотря на обладаніе высшими спо-
собностями и большими знаніями, вызываетъ непріязнь своею же-
стокостью или безразличіемъ,—такой контрастъ долженъ-бы побу-
дить всѣхъ къ признанію истины, что эгоистическимъ удовлетво-
реніямъ помогаютъ альтруистическія дѣйствія.
Это увеличеніе личной выгоды, доставляемое дѣланіемъ добра
другимъ, достигается только отчасти, если себялюбивый мотивъ
побуждаетъ лишь къ кажущемуся безкорыстнымъ поступку; оно до-
стигается вполнѣ только тамъ, гдѣ поступокъ дѣйствительно без-
корыстенъ. Хотя услуги, оказываемыя съ цѣлью современемъ вос-
пользоваться отвѣтною услугою другого и вознаграждаются до из-
вѣстной степени, все-таки, обыкновенно, онѣ вознаграждаются лишь
до степени принесенія эквивалентной отвѣтственной услуги. Услуги,
приносящія болѣе чѣмъ эквивалентъ, суть тѣ, которыя не были
вызваны какими-нибудь мыслями объ эквивалентахъ, ибо очевидно,
что привязанности, побуждающія къ безконечной благожелательности,
вызываются въ окружающихъ подъ вліяніемъ самопроизвольныхъ
проявленій добраго характера, не только въ крупныхъ житейскихъ
дѣлахъ, но и во всѣхъ мелочахъ.
Альтруистическія дѣйствія не только помогаютъ матеріальному
благосостоянію, но еще приводятъ къ эгоистическому удовольствію,
вслѣдствіе созданія пріятной общественной среды. Каждый чув-
ствуетъ болѣе симпатіи къ пріятному человѣку, чѣмъ къ другимъ.
Къ человѣку, ежечасно проявляющему свой добрый характеръ, всѣ
относятся болѣе чѣмъ съ обычною любезностью.
ГЛ. ХН.—ЗАЩИТА АЛЬТРУИЗМА ПРОТИВЪ ЭГОИЗМА.
233
Такой человѣкъ на самомъ дѣлѣ окружается средою лучшихъ
людей, чѣмъ имѣющій менѣе привлекательный характеръ. Если мы
противуположимъ состояніе человѣка, обладающаго всѣми матерьяль-
выми средствами для счастья, но изолированнаго вслѣдствіе своего
абсолютнаго эгоизма, съ положеніемъ альтруистическаго человѣка,
относительно бѣднаго по средствамъ, но богатаго друзьями, то мы
можемъ видѣть, что различныя удовольствія, которыя нельзя по-
купать за деньги, приходятъ въ изобиліи къ послѣднему и недо-
ступны первому. *)
Такимъ образомъ, въ то время какъ существуетъ такой родъ
дѣйствія въ пользу другихъ, который помогаетъ благосостоянію
согражданъ вообще, изъ отдаленныхъ себялюбивыхъ побужденій,—
изъ убѣжденія, что личное благосостояніе въ значительной мѣрѣ
зависитъ отъ благосостоянія общества,—существуетъ еще другой
родъ дѣятельности на пользу другихъ, который, не имѣя элемен-
томъ сознательной заботы о себѣ, тѣмъ не менѣе въ значительной
мѣрѣ ведетъ къ эгоистическимъ удовлетвореніямъ.
§ 80. Удовольствія, разсматриваемыя въ отдѣльности или въ
совокупности, теряютъ свою интенсивность, вслѣдствіе чрезмѣрнаго
испытыванія ихъ, какъ бываетъ, если они дѣлаются исключитель-
ными предметами занятія. Законъ, по которому отправленіе функціи
сопровождается тратою, а способности, доставляющія удовольствія
своимъ дѣйствіемъ, не могутъ упражняться непрерывно безъ исто-
щенія и сопровождающаго пресыщенія, означаетъ, что промежутки,
въ продолженіи которыхъ энергія поглощается альтруистическими
дѣйствіями, суть промежутки, въ теченіи которыхъ происходитъ
полное возстановленіе способности къ эгоистическому удовольствію.
Тѣ, которые служатъ наслажденіямъ другихъ, поддерживаютъ чув-
ствительность къ чисто-личному наслажденію на большей высотѣ,
чѣмъ тѣ, которые отдаютъ себя личному наслажденію всецѣло.
*) Слѣдовательно, въ этихъ строкахъ почтенный авторъ приходитъ къ
признанію извѣстной русской пословицы,—„не имѣй сто рублей, а имѣй
сто друзей," которая, разумѣется, справедлива не только съ практической
точки зрѣнія, по и по даннымъ этики, какъ науки. А такъ-какъ альтруи-
стичность даннаго человѣка непремѣнно обезпечиваетъ ему пріобрѣтеніе
Друзей то это—вѣскій доводъ въ защиту альтруизма.
А. Ф.
234
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
Это очевидно даже во время полнаго прилива жизни, это становится
еще очевиднѣе, когда начинается отливъ жизни. Въ зрѣлости и
старости особенно замѣтно, когда слабѣютъ эгоистическія удоволь-
ствія, какъ альтруистическія дѣйствія появляются для того,
чтобы оживить ихъ въ новыхъ формахъ. Контрастъ между восхи-
щеніемъ ребенка по поводу ежедневно открываемыхъ новинокъ и
равнодушіемъ, которое появляется по мѣрѣ того, какъ мы свыка-
емся съ окружающимъ міромъ, пока въ зрѣлой жизни не останется
сравнительно мало вещей, доставляющихъ значительное наслажде-
ніе, вынуждаетъ признаніе у всякаго, что по мѣрѣ того, какъ
уходятъ годы, удовольствія блѣднѣютъ. И для всякаго мыслящаго
человѣка становится ясно, что вещи, переставшія доставлять удо-
вольствіе непосредственно, могутъ доставлять удовольствіе косвенно
только при посредствѣ симпатіи. Это рѣзко обнаруживается въ
удовольствіи, получаемомъ родителями при видѣ удовольствія, по-
лучаемаго ихъ дѣтьми. Какъ ни банально замѣчаніе, что люди
живутъ заново въ своихъ дѣтяхъ, все-таки необходимо отмѣтить
его здѣсь, чтобы напомнить себѣ о пути, которымъ по мѣрѣ увя-
данія эгоистическихъ удовольствій въ жизни, альтруизмъ обновляетъ
ихъ, придавая имъ другую форму.
Здѣсь не мѣсто для обсужденія вопроса,—можетъ-ли быть эго-
истическій элементъ исключенъ изъ альтруизма; здѣсь не мѣсто
также проводить различія между альтруизмомъ, преслѣдующимъ
пріятныя чувствованія, которыя онъ можетъ доставить и альтру-
измомъ, который, хотя и доставитъ такое пріятное чувство, но не
имѣетъ его своимъ побужденіемъ. Здѣсь насъ касается только тотъ
фактъ, что сознательно и безсознательно достигнутое состояніе духа,
сопровождающее альтруистическое дѣйствіе, въ силу своей пріят-
ности должно быть зачтено въ сумму удовольствій, которыя можетъ
получить индивидъ; и въ этомъ смыслѣ оно не можетъ не быть
эгоистичнымъ. Что мы дѣйствительно должны считать его тако*
вымъ, доказываютъ наблюденія, что это удовольствіе, подобно уд°"
вольствіямъ вообще, приводитъ къ физическому благосостоянію на-
шего я. Какъ всякая другая пріятная эмоція повышаетъ при-
ливъ жизни, такъ повышаетъ его пріятная эмоція, сопровождающая
доброе дѣло (Ьепеѵоіепі <1ее4). Какъ не можетъ быть отрицаемо,
ГЛ. XII.—ЗАЩИТА АЛЬТРУИЗМА ПРОТИВЪ ЭГОИЗМА.
235
что боль, причиняеиая зрѣлищемъ страданія, понижаетъ жизнен-
ныя функціи—иногда даже до остановки дѣятельности сердца,
какъ напр., у падающихъ въ обморокъ при видѣ хирургической
операціи,—такъ нельзя отрицать и того, что радость, ощущаемая
при видѣ радости другихъ, повышаетъ жизненныя функціи. По-
этому, какъ-бы ни колебались отнести альтруистическое удоволь-
ствіе къ высшему роду эгоистическаго удовольствія, мы принуждены
признать фактъ, что его непосредственные эффекты, по отношенію
къ увеличенію жизни и, стало быть, благопріятствованію личнаго
благополучія, сходны съ эффектами прямо-эгоистическихъ удоволь-
ствій. И нужно вывести заключеніе, что чистый эгоизмъ, даже по
своимъ ближайшимъ результатамъ, менѣе успѣшно эгоистиченъ, чѣмъ
эгоизмъ, который кромѣ достиженія дополнительныхъ удовольствій,
доставляетъ также, чрезъ поднятіе жизненности (ѵііаіііу) большую
спососность къ удовольствіямъ вообще.
Радость и горе человѣческихъ существъ составляютъ главный
элементъ въ содержаніи произведеній искусства; и очевидно, удо-
вольствіе, доставляемое искусствомъ возрастаетъ по мѣрѣ скрѣпле-
нія сочувствія (Геііоѵѵ-Гееііпб) этимъ радостямъ и печалямъ.
Если мы сопоставимъ раннюю поэзію, занимающуюся, главнымъ об-
разомъ, войною и услаждающую дикіе инстинкты описаніемъ кро-
вавыхъ побѣдъ, съ поэзіею новѣйшихъ временъ, гдѣ кровавое за-
нимаетъ лишь незначительную часть, между тѣмъ, какъ большая
часть, посвященная болѣе благороднымъ душевнымъ движеніямъ,
стремится направить чувство читателей въ пользу слабаго,—то мы
увидимъ, что съ развитіемъ болѣе альтруистической натуры от-
крылась новая сфера наслажденій, недоступная черствому эгоизму
варварскихъ временъ. Равнымъ образомъ, существуетъ подобное-же
различіе между романомъ прошлаго и романомъ настоящаго; въ то
время, какъ первый почти исключительно занимался дѣлами го-
сподствующихъ классовъ и отыскивалъ себѣ содержаніе въ ихъ
антогонизмѣ и подвигахъ насилія, послѣдній, дѣлая своимъ содер-
жаніемъ повѣствованіе о мирной жизни и до значительной степени
о жизни низшихъ классовъ, открываетъ новый міра интереса въ
обыденныхъ удовольствіяхъ и страданіяхъ ординарныхъ людей.
Подобный-же контрастъ существуетъ между старыми и новыми
236
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
формами пластическаго искусства. Стѣнная скульптура и стѣнная
живопись Ассирійцевъ и Египтянъ или украшеніе храмовъ у Гре-
ковъ,—разъ они не изображали актовъ поклоненія, изображали
завоевательные подвиги. Между тѣмъ, въ новѣйшія времена ря-
домъ съ уменьшеніемъ прославленія разрушительныхъ дѣятельно-
стей увеличивается число статуй и картинъ, доставляющихъ удо-
влетвореніе болѣе добрымъ чувствованіямъ зрителей. Для того,
чтобы увидѣть, что тѣ, которые не заботятся о чувствахъ дру-
гихъ существъ, тѣмъ самымъ отрѣзаны отъ широкаго міра эстети-
ческихъ удовольствій, стоитъ только спросить себя, можно-ли ожи-
дать, что люди, наслаждающіеся травлею собакъ, оцѣнятъ Аде-
лаиду Бетховена, или шайка каторжниковъ будетъ тронута Іп
Метотіат Теннисона.
§ 81. Физическое и безсознательное самопожертвованіе роди-
телей для образованія потомства, ежечасно представляемое низши-
ми живыми существами, показываетъ намъ въ первобытной формѣ
тотъ альтруизмъ, который дѣлаетъ возможнымъ эгоизмъ индиви-
дуальной жизни и роста. При восхожденіи къ высшимъ ступе-
нямъ существъ, этотъ родительскій альтруизмъ становится прямымъ
отдаваніемъ только части тѣла, соединеннымъ съ возрастаніемъ
вкладовъ со стороны остальнаго тѣла въ видѣ ткани, потрачен-
ной на усилія въ пользу потомства. Это косвенное пожертвованіе
вещества, замѣщая все болѣе и болѣе прямое пожертвованіе по
мѣрѣ того, какъ родительскій альтруизмъ становится выше, про-
должаетъ до конца представлять и неродительскій альтруизмъ,
такъ-какъ этотъ послѣдній также подразумѣваетъ трату веще-
ства на дѣланіе такихъ усилій, которыя не приносятъ соотвѣтст-
веннаго индивидуальнаго увеличенія.
Полнота эгоистическихъ удовлетвореній въ ассоціированномъ
состояніи, завися первично отъ поддержанія нормальнаго отноше-
нія между затраченнымъ усиліемъ и полученнымъ благомъ (что со-
ставляетъ подкладку всей жизни),—предполагаетъ альтруизмъ, спо-
собствующій, какъ справедливому поведенію, такъ и утвержденію
справедливости. Благосостояніе каждаго связано съ благосостояніемъ
всѣхъ различными другими способами. Каждаго касается все, что
приводитъ къ тѣлесной крѣпости другихъ, ибо это уменьшаетъ
ГЛ. ХП.—ЗАЩИТА АЛЬТРУИЗМА ПРОТИВЪ ЭГОИЗМА.
237
цѣнность предметовъ потребленія. Каждаго касается все, что
устраняетъ другихъ отъ заболѣванія, ибо это уменьшаетъ его соб-
ственные шансы къ заболѣванію. Каждаго касается все, онъ повы-
шаетъ умственное развитіе другихъ, ибо невѣжество или глупость
другихъ навлекаютъ на него ежедневныя неудобства. Каждаго ка-
сается все, что повышаетъ нравственный характеръ другихъ, ибо
на каждомъ шагу онъ страдаетъ отъ средней недобросовѣстности.
Гораздо непосредственнѣе зависятъ его эгоистическія удовле-
творенія отъ тѣхъ альструистическихъ дѣятельностей, которыя
пріобрѣтаютъ симпатіи другихъ. Отчуждая отъ себя другихъ, свое-
корыстіе теряетъ всю непокупаемую помощь, которую они могутъ
оказать, отрѣзываетъ отъ себя большую часть соціальныхъ наслаж-
деній и оказывается не въ состояніи получить то повышеніе удо-
вольствія и смягченіе боли, которое доставляется сочувствіемъ лю-
дей любимому ими человѣку.
Наконецъ, крайній эгоизмъ поражаетъ самъ себя, принося не-
способность къ счастью. Чисто эгоистическія удовольствія дѣлаются
менѣе глубокими, вслѣдствіе пресыщенія, даже въ ранніе періоды
жизни и почти исчезаютъ въ позднѣйшіе; менѣе склонныя къ пре-
сыщенію альтруистическія удовольствія отсутствуютъ въ теченіи
всей жизни и ихъ отсутствіе особенно сказывается въ позднѣй-
шіе періоды ея, когда они въ значительной мѣрѣ замѣщаютъ
эгоистическія удовольствія; рядомъ съ этимъ существуетъ недо-
статочная воспріимчивость къ эстетическимъ удовольствіямъ выс-
шихъ порядковъ.
Зависимость эгоизма отъ альтруизма выходитъ за предѣлы
каждаго общества и всегда стремится къ всеобщности. Намъ нѣтъ
иужды указывать, что она становится больше внутри каждаго об-
щества по мѣрѣ прогрессированія соціальной эволюціи, подразумѣ-
вающей увеличеніе взаимной зависимости, что по мѣрѣ увеличе-
нія, вслѣдствіе торговыхъ сношеній, зависимости обществъ другъ
отъ друга, внутреннее благосостояніе каждаго становится дѣломъ,
касающимся всѣхъ другихъ обществъ,—это явствуетъ какъ простое
умозаключеніе. Что обѣднѣніе какой-нибудь страны, уменьшающее
Какъ производящія, такъ и потребляющіяся силы, сказывается
разрушительнымъ образомъ на странахъ, ведущихъ съ нею тор-
238
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
говлю,—ѳто составляетъ одно изъ общихъ мѣстъ политической эко-
номіи. Сверхъ того, въ послѣдніе годы мы имѣли обильную опыт-
ность по части индустріальныхъ кризисовъ, вслѣдствіе войнъ меж-
ду однѣми націями, которыя приносили бѣдствіе другимъ націямъ,
непринимавшимъ непосредственнаго участія въ нихъ. И если въ
каждой общественной группѣ эгоистическія удовлетворенія ея чле-
новъ уменьшаются отъ нападенія сосѣднихъ группъ другъ на дру-
га, то еще болѣе они уменьшаются отъ ея собственныхъ нападе-
ній. Каждый, кто не хочетъ закрывать глаза на послѣдствія на-
паденій, каждый, кто не хочетъ закрывать глаза на послѣдствія
нашего образа дѣйствій въ различныхъ частяхъ свѣта, каждый,
кто видитъ, какимъ образомъ наша безсовѣстная алчность къ за-
воеваніямъ, прикрываемая лицемѣрными стремленіями къ распро-
страненію благодѣяній британскаго управленія и британской религіи,
отражается въ настоящее время страшнымъ раззорѳніемъ и бѣдст-
віями на нашихъ собственныхъ промышленныхъ классахъ, у себя
дома, какъ вслѣдствіе возрастанія государственныхъ расходовъ,
такъ и вслѣдствіе ослабленія торговли,—не можетъ оспаривать,
что эти промышленные классы, поглощенные вполнѣ вопросами о
взаимныхъ отношеніяхъ капитала и труда и нисколько несчи-
тающіе себя заинтересованными въ дѣлахъ нашей внѣшней поли-
тики, страдаютъ именно отъ недостатка того широкаго и дально-
зоркаго альтруизма, который принуждаетъ къ справедливому обра-
щенію съ другими народами, какъ цивилизованными, такъ и ди-
кими. Не трудно замѣтить, что кромѣ этихъ, непосредственныхъ,
бѣдствій намъ предстоитъ еще вдобавокъ переносить въ будущемъ
поколѣніи тѣ бѣдствія, которыя произойдутъ отъ возстановленія
типа общественной организаціи, созданнаго завоеваніями и отъ по-
ниженія нравственности, являющагося непремѣннымъ ихъ спутникомъ*
ГЛ. ХШ.—РАЗБИРАТЕЛЬСТВО И КОМПРОМИССЪ.
239
ГЛАВА XIII.
Разбирательство и компромиссъ.
§ 82. Въ предъидущихъ двухъ главахъ мы разсмотрѣли все,
что можно поставить въ защиту притязаній эгоизма и альтруизма;
теперь-же перейдемъ къ постановленію приговора.
Если правило,—„живи для самого себя"—ошибочно, то столь
же ошибочно и правило—„живи для другихъ". Слѣдовательно
единственный, возможный здѣсь, исходъ найдется въ нѣкоторомъ
компромиссѣ, или сдѣлкѣ.
Хотя это заключеніе и кажется намъ безусловно неизбѣжнымъ,
однако, я не выставляю его здѣсь за доказанное. Напротивъ того,
вся цѣль этой главы и состоитъ именно въ томъ, чтобы доказать
его вполнѣ.
Положеніе, что истинная этическая цѣль заключается въ счастіи
другихъ можетъ представиться намъ въ двухъ различныхъ видахъ.
Эти „другіе“ могутъ быть представляемы лично, какъ отдѣльные
индивиды, съ которыми мы находимся въ прямыхъ отношеніяхъ,
мли-же они могутъ быть представляемы безлично, т. е. просто,
какъ составляющіе собою данное общество. Задача нашей критики
окажется болѣе легкою, если мы будемъ различать эти двѣ формы
представленія термина „другіе". Мы начнемъ наше разсмотрѣніе
съ послѣдней изъ этихъ формъ.
§ 83. Такое рѣшеніе приводитъ насъ къ изслѣдованію „прин-
ципа наибольшаго счастія", въ томъ видѣ какъ онъ изложенъ у
Бентама и его послѣдователей. Правда, доктрина, по которой
„всеобщее счастье" должно быть цѣлью всѣхъ стремленій, открыто
не отождествляется съ чистымъ альтруизмомъ. Но разъ надлежа-
щею цѣлью дѣйствія является всеобщее счастіе, то индивидъ дол-
женъ считать свою долю этого счастія простою единицею въ аггре-
гатѣ, которая имѣетъ для него ту-же небольшую цѣну, какъ и
всякая другая единица; а такъ-какъ эта единица почти безконечно
мала по сравненію съ аггрегатомъ, 'то стало быть, его дѣйствіе,
направленное къ достиженію всеобщаго счастія, если не абсолютно
240
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
альтруистично, то, ло крайней мѣрѣ, такъ близко къ абсолютно-
альтруистическому, какъ только это возможно. Отсюда, теорія,
дѣлающая всеобщее счастіе непосредственною цѣлію дѣйствія, съ
полнымъ правомъ можетъ быть принята за одну изъ формъ чистаго
альтруизма и подвергнута здѣсь критическому разсмотрѣнію.
Отчасти для оправданія такого толкованія, отчасти и въ ви-
дахъ установленія опредѣленнаго положенія, годнаго для разбора,
начнемъ съ цитированія одного мѣста изъ „Утилитаріаниэма*
Милля.
„Принципъ наибольшаго счастья—говоритъ онъ, будетъ про-
стыми словами безъ всякаго раціональнаго значенія, если счастье
одного человѣка, по предположенію, одинаковое по степени (съ
извѣстною уступкою по отношенію къ роду его) со счастіемъ вся-
каго другого, не будетъ считаться точно равнымъ счастію другаго.
Разъ удовлетворены эти условія, выраженіе Бентама,—„каждый
считается за одного, никто не считается больше, чѣмъ за одного* —
можно было-бы подписать подъ принципомъ полезности, какъ объ-
яснительное примѣчаніе.*
Хотя значеніе „наибольшаго счастія*, какъ цѣли, и опредѣлено
здѣсь до извѣстной степени, тѣмъ не менѣе, какъ скоро мы
пытаемся рѣшить вопросъ о путяхъ регулированія поведенія для
достиженія этой цѣли,—прежде всего возникаетъ вопросъ: должны
ли мы этотъ принципъ наибольшаго счастія разсматривать, какъ
руководящій принципъ для общества въ его совокупности, или какъ
принципъ руководства для членовъ его въ отдѣльности, или и для
того, и для другихъ.
Если отвѣтомъ на это будетъ, что этотъ принципъ долженъ
быть принятъ руководителемъ скорѣе для общественной, чѣмъ для
индивидуальной дѣятельности, то немедленно возникаетъ другой
вопросъ: какой-же принципъ долженъ быть руководителемъ для
индивидуальнаго дѣйствія? Если индивидуальное дѣйствіе не должно
быть направлено исключительно на достиженіе „наибольшаго счастія
для наибольшаго числа, то въ такомъ .случаѣ для регулированія
индивидуальной дѣятельности требуется нѣкоторый другой прин*
ципъ, а „принципъ наибольшаго счастія* не въ состояніи доста-
вить необходимой нравственный нормы. Если будетъ отвѣчено, чт0
ГЛ. ХШ.—РАЗБИРАТЕЛЬСТВО И КОМПРОМИССЪ.
241
индивидъ, въ качествѣ политической единицы, долженъ поставить
своей цѣлью способствованіе всеобщему счастью, подавая свой голосъ,
или инымъ образомъ вліяя на законодательство, въ виду этой цѣли,
и, такимъ образомъ, до извѣстной степени получаетъ принципъ для
своего руководства, то является дальнѣйшій вопросъ: откуда должно
притти руководство для остальной, гораздо большей, части индиви-
дуальнаго поведенія? Если эта, остальная, часть личнаго поведенія
не должна имѣть своею прямою цѣлью всеобщее счастіе, то тогда
для нея предстоитъ найти ему другую этическую норму, отличную
отъ предложенной.
Слѣдовательно, пока чистый альтруизмъ, формулированный та-
кимъ образомъ, пе призналъ своей недостаточности, онъ долженъ
защищать себя, какъ удовлетворительное правило для всякаго по-
веденія и индивидуальнаго, и соціальнаго. Мы сначала разсмотримъ
его, какъ предполагаемый вѣрнымъ принципъ общественной поли-
тики и затѣмъ,—какъ предполагаемый вѣрнымъ принципъ обще-
ственной дѣятельности.
§ 84. Дѣлая попытку точно понять утвержденіе Милля, что
человѣкъ, признающій своей нравстенною цѣлью общее счастье, обя-
занъ принять правиломъ своего поведенія положенія Бентама,—
„каждый долженъ считаться за одного, и никто не долженъ счи-
таться болѣе, чѣмъ за одного",—у насъ сейчасъ-же возникаетъ
идея о раздѣлѣ, или распредѣленіи. Но мы не можемъ составить
себѣ никакой идеи о дѣлежѣ, не думая при этомъ о чемъ-либо,
раздѣляемомъ на доли и о получателяхъ этихъ долей. Чтобы пред-
ставить себѣ ясно это предложеніе, мы должны ясно представить
себѣ оба эти его элемента. Начнемъ прежде всего съ получателей.
„Каждый долженъ считаться за одного, никто не долженъ счи-
таться болѣе чѣмъ за одного". Не означаетъ-ли это, что при раз-
дѣленіи чего-бы то ни было, каждый долженъ получить одну и
ту-же долю, каковъ-бы ни былъ его характеръ, каково-бы ни было
его поведеніе? Если онъ недѣятеленъ, онъ долженъ получить
столько-же, сколько дѣятельный? Если овъ безполезенъ, онъ дол-
женъ получить столько-же, сколько полезный? Если онъ престу-
пенъ, онъ долженъ получить столько-же, сколько добродѣтельный?
Разъ, распредѣленіе должно быть совершаемо безъ всякаго отно-
242
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
шепія къ характерамъ и дѣламъ получателей, должно быть до-
казано, что система, уравнивающая до предѣловъ возможности от-
ношенія къ хорошимъ и дурнымъ индивидамъ, будетъ благодѣ-
тельною. Если-же распредѣленіе не должно быть разборчивымъ,—
эта формула исчезаетъ. Нѣчто распредѣляемое, должно быть, раз-
дѣляемо не путемъ равнаго дѣленія, а иначе. Должно быть со-
размѣреніе количествъ съ заслугами и мы остаемся во мракѣ по
отношенію къ способу соразмѣренія,—мы должны искать другое ру-
ководство.
Поставимъ теперь вопросъ, что такое это нѣчто, подлежащее
распредѣленію? Прежде всего является мысль, что само счастіе
должно быть раздѣлено между всѣми. Взятыя буквально понятія,
что -наибольшее счастіе должно быть искомою цѣлью и что, при
раздѣленіи его, всякій долженъ считаться за одного и никто бо-
лѣе, чѣмъ за одного, предполагаетъ, что счастіе есть нѣчто, могу-
щее быть разрѣзано на куски и вручено каждому. Такое толко-
ваніе, однако, невозможно. Но, разъ признана невозможность этого,
снова возвращается вопросъ: что-же это такое, по отношенію къ
чему каждый долженъ считаться за одного и никто больше чѣмъ
за одного?
Можетъ быть, равному дѣленію подлежатъ конкретныя сред-
ства къ счастью и между всѣми, въ равныхъ частяхъ, должны
быть распредѣлены жизненныя необходимости, средства комфорта,
увеселенія? Взятое просто, какъ понятіе, это болѣе защитимо. Но,
если мы, даже опустимъ вопросъ о политикѣ, опустимъ вопросъ,
могло-ли бы наибольшее счастіе окончательно обезпечиться при по-
мощи такого процесса (очевидно, оно не могло-бы), все-таки при
изслѣдованіи оказывается, что наибольшее счастіе не можетъ быть
обезпечено, такимъ образомъ, даже приблизительно. Различія воз-
раста, роста, конституціональныхъ потребностей, различія дѣятель-
ности и, слѣдовательно, траты, различія желаній и вкусовъ пов-
лекли-бы тотъ неизбѣжный результатъ, что получаемыя каждымъ
матеріальныя средства къ счастію оказались-бы болѣе или менѣе
неприспособленными къ его требованіямъ. Даже если-бы поровну
дѣлились средства къ покупкѣ (ригсЬакіпд роѵгег), то и тогда
наибольшее счастіе не могло-бы быть достигнуто при условіи, что
ГЛ. ХШ.—РАЗБИРАТЕЛЬСТВО И КОМПРОМИССЪ.
243
каждый считается за одного, а никто болѣе чѣмъ за одного. Ибо,
въ виду того, что способности къ утилизированію покупаемыхъ
средствъ къ счастію варіируютъ вмѣстѣ съ строеніемъ тѣла и пе-
ріодомъ жизни, средства, приблизительно достаточныя для удовле-
творенія одного, оказались-бы, крайне, недостаточными для удов-
летворенія нуждъ другого и, такимъ образомъ, наибольшая сумма
счастія не была-бы достигнута; между тѣмъ, большая сумма мог-
ла-бы быть достигнута при неравномѣрномъ дѣленіи. *)
Но если само счастіе, не можетъ быть, порѣзано и распредѣ-
лено равномѣрно и если строгое равномѣрное дѣленіе матеріаль-
ныхъ средствъ къ счастію пе можетъ принести наибольшаго счас-
тія,—что-же за вещь должна быть раздѣлена такимъ образомъ*?
Что есть' такое, по отношенію* къ чему каждый долженъ считаться
за одного и никто болѣе, чѣмъ за одного1? Существуетъ единствен-
ная возможность. Для^ равномѣрнаго распредѣленія пе остается ни-
чего болѣе, кромѣ условій, при которыхъ каждый можетъ преслѣ-
довать счастье. Ограниченія дѣйствій, степени свободы и стѣсне-
нія должны быть одинаковы для всѣхъ. Каждый долженъ поль-
зоваться такимъ количествомъ свободы для преслѣдованія своихъ
цѣлей, какое совмѣщается съ поддержаніемъ подобной-же свободы
для преслѣдованія цѣлей другими; и каждый, какъ и всякій дру-
гой, долженъ пользоваться тѣмъ, что онъ получаетъ при помощи
своихъ усилій, производимыхъ внутри этихъ условій. Сказать, что
каждый долженъ считаться за одного, и никто болѣе, чѣмъ за
одного, значитъ просто сказать, что должно быть утверждено ра-
венство.
Слѣдовательно, разбирая Бентамовскій принципъ, какъ прин-
♦) На этомъ-то этическомъ принципѣ,—„каждый долженъ считаться
за одного п никто не долженъ считаться болѣе, чѣмъ за одного",—обосно-
вана система соціальнаго устройства американца Беллами, изложенная имъ,
въ его романѣ „Будущій вѣкъ". И замѣчательно, что никакія теоретичес-
кія оспариванія не могутъ такъ наглядно доказать безпристрастному чи-
тателю всю химеричность этого принципа, какъ, именно, описаніе его прак-
тическаго примѣненія, составляющее содержаніе указаннаго романа, напи-
саннаго, однако, ярымъ приверженцемъ теорій Бентама и при томъ съ гро-
мадной претензіей на новизну идей.
А. Ф.
244
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
ципъ общественнаго управленія, мы находимъ, что, при ближай-
шемъ его анализѣ, онъ превращается въ тотъ самый принципъ, къ
которому Бентамъ относится съ такимъ пренебреженіемъ. Этотъ
анализъ показываетъ, что этическое мѣрило, которымъ должна ру-
ководствоваться законодательная дѣятельность, заключается не въ
общемъ счастіи, а во всеобщей справедливости. И такъ, альтру-
истическая теорія, въ этой своей формѣ, распадается въ прахъ.
§ 85. Перейдемъ теперь къ разсмотрѣнію ученія о томъ, что
должно быть цѣлью частной, индивидуальной дѣятельности.
Защитники этого ученія доказываютъ, что съ точки зрѣнія чис-
таго разума, счастіе другихъ имѣетъ не менѣе права быть цѣлью
стремленія для каждаго, чѣмъ личное счастіе. Разсматриваемое, какъ
частица цѣлаго,—какъ счастіе, ощущаемое лично, такъ и счастіе,
ощущаемое другимъ,—имѣютъ одинаковую цѣнность; отсюда дѣ-
лаютъ заключеніе, что при раціональномъ оцѣниваніи, обязатель-
ность затраты усилія на пользу другого столь-же велика, какъ и
обязательность затраты усилія на собственную пользу. Полагая, что
правильно понятая утилитаріанская система нравственности гармо-
нируетъ съ христіанскимъ правиломъ „люби ближняго, какъ са-
мого себя“, Миль говоритъ, что „по отношенію къ личному счас-
тію и счастію другихъ, утилитаріанизмъ требуетъ отъ каждаго
быть столь строго безпристрастнымъ, какъ безкорыстный и добро-
желательный зритель. “ Разсмотримъ альтернативныя толкованія,
которыя могутъ быть даны этому утвержденію.
Предположимъ, сначала, что предстоитъ воспользоваться из-
вѣстнымъ количостомъ счастья, которое сдѣлалось доступно безъ
какоро-либо спеціальнаго содѣйствія со стороны лицъ—А, В, С
пли О, составляющихъ данную группу. Въ такомъ случаѣ поло-
женіе состоитъ въ томъ, что каждый должевъ быть согласенъ,
чтобы этимъ количествомъ счастія столько-же пользовался одинъ
или болѣе изъ его товарищей, сколько будетъ пользоваться онъ
самъ. Безкорыстный и доброжелательный зритель въ такомъ слу-
чаѣ потребовалъ-бы, очевидно, чтобы ни одинъ не получилъ счас-
тія болѣе другого. Но, такъ-какъ мы приняли, что количество
счастія сдѣлалось доступно пользованію безъ содѣйствія кого-либо
изъ членовъ группы, то въ этомъ случаѣ того-же потребовала-бн
ГЛ. ХШ.—РАЗБИРАТЕЛЬСТВО И КОМПРОМИССЪ.
245
и простая справедливость. Такъ-какъ, пи одинъ изъ нихъ не могъ
заявить никакихъ притязаній, отличныхъ отъ притязаній другихъ,
то ихъ притязанія одинаковы и надлежащее попеченіе о справед-
ливости со стороны каждаго не позволитъ никому монополизиро-
вать счастіе. Уяснивъ себѣ это, взглянемъ на другой случай. Предполо-
жимъ, что извѣстное количество счастія сдѣлалось доступнымъ для
пользованія, благодаря усиліямъ одного изъ членовъ группы. Пред-
положимъ, что А своимъ трудомъ оказалъ нѣкоторую существен-
ную помощь для достиженія счастія. Онъ рѣшается поступить такъ,
какъ укажетъ безкорыстный и доброжелательный зритель., На что
онъ рѣшится? Какъ укажетъ этотъ зритель? Разсмотримъ возмож-
ныя предположенія, взявъ сначала наименѣе разумное.
Можно представить себѣ зрителя рѣшающимъ, что трудъ, за-
траченный на пріобрѣтеніе матеріальнаго средства къ счастью, не
влечетъ за собою притязанія на спеціальное пользованіе этимъ
счастьемъ, но что послѣднее должно быть предоставлено В, С или
В, или, что оно должно быть раздѣлено поровну между В, С
и В, или, что оно должно быть раздѣлено поровну между всѣми
членами группы, включая А, который поработалъ для него. И
если можно представить себѣ, что зритель рѣшаетъ такъ сегодня,
то должно представить себѣ, что онъ рѣшаетъ такъ изо дня въ день,
а именно съ тѣмъ результатомъ, что одинъ изъ членовъ группы
расходуетъ все усиліе, вовсе не получая никакой выгоды, или по-
лучая • только долю, въ то время, какъ остальные получаютъ свои
доли, не затрачивая никакихъ усилій. Что А можетъ вообразить
себѣ безкорыстнаго и доброжелательнаго зрителя рѣшающимъ та-
кимъ образомъ и можетъ чувствовать себя обязаннымъ поступать
согласно этому воображаемому рѣшенію,—такое предположеніе мало
вѣроятно (із а бігоп^ зиррозіііоп); и, я думаю, всякій согла-
сится, что такой родъ безпристрастія, столь далекій отъ того,
чтобы вести къ общему счастію, быстро-бы оказался фатальнымъ
для каждаго. Но это еще не все. Дѣйствіе по такому рѣшенію
въ дѣйствительности отрицалось-бы провозглашеннымъ принципомъ,
ибо не только А, но В, С и В должны дѣйствовать по тому-же
принципу. Каждый изъ нихъ долженъ вести себя такъ, какъ рѣ-
шаетъ воображаемый зритель. Предоставляетъ-ли себѣ В продуктъ
246
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
труда А? Если да, то въ такомъ случаѣ В представляетъ себѣ
безпристрастрастнаго зрителя болѣе благосклоннымъ къ нему, къ В,
чѣмъ къ А,—а это не совмѣщается съ гипотезою. Можетъ быть,
В, представляя себѣ безпристрастнаго зрителя., исключаетъ свои
собственные интересы столь-же полно, какъ А? Но въ такомъ слу-
чаѣ, какъ-же онъ можетъ рѣшать въ свою пользу, столь при-
страстно, что дозволяетъ себѣ взять отъ А равную долю выгоды,
которая добыта трудомъ А, и для добыванія которой ни онъ В,
ни остальные ничего не сдѣлали.
Переходя отъ этого допустимаго, но невѣроятнаго рѣшенія зри-
теля,—рѣшенія, отмѣченнаго здѣсь съ цѣлью константировать, что
постоянное слѣдованіе ему было-бы невозможно,—мы разсмотримъ
единственное остающееся рѣшеніе, къ которому могъ-бы притти
дѣйствительно безпристрастный зритель. Такой зритель сказалъ-бы,
что счастіе или матеріальное средство къ счастію, купленное цѣ-
ною труда А, должно быть взято А- Онъ сказалъ-бы, что В, О,
Б не имѣютъ правъ на него и что они имѣютъ право только на
такое счастіе или средство къ счастію, какое было куплено ихъ
трудомъ. Слѣдовательно, А, поступая по указанію воображаемаго
зрителя, имѣетъ право на присвоеніе такого счастія или такого
средства къ счастію, которое пріобрѣтается его собственными уси-
ліями.
Отсюда слѣдуетъ, что разсматриваемый вами принципъ, какъ въ
въ его общей, такъ и въ его спеціальной формѣ, оказывается истин-
нымъ лишь постольку, поскольку онъ воплощаетъ собою замаскиро-
ванную справедливость. Нашъ анализъ снова приводитъ насъ къ
тому результату, что ставить „общее счастіе" цѣлью человѣческой
дѣятельности означаетъ въ дѣйствительности ничто иное, какъ стре-
миться къ поддержанію того, что мы называемъ справедливыми,
или равноправными, отношеніями между индивидумами, Откажитесь
признать „принципъ наибольшаго счастья", въ его неопредѣленной
формѣ и потребуйте настойчиво, чтобы вамъ показали, какое-же
именно общественное и частное поведеніе требуется этимъ принци-
помъ и вы немедленно-жѳ убѣдитесь, что этотъ принципъ не имѣ-
етъ никакого другаго смысла, кромѣ косвеннаго настаиванія на томъ,
что права каждаго должны быть уважаемы въ надлежащей мѣрѣ
ГЛ. хш.—РАЗБИГАТвЛЬСТВО И КОМПРОМИССЪ.
247
бсѢми остальными. Значитъ, утилитаріанскій альтруизмъ превра-
щается просто въ должнымъ образомъ ограниченный эгоизмъ.
§ 86. Теперь мы можемъ бросить взглядъ на альтруистическую
теорію съ совершенно иной точки зрѣнія. Допуская эту теорію и
согласившись, что истинною цѣлью нравственныхъ стремленій должно
быть общее счастье, намъ придется прежде всего поставить такой
вопросъ: какъ можетъ быть составленъ этотъ сложный аггрегатъ,
называемый общимъ счастьемъ? Затѣмъ придется поставить еще
новый вопросъ: какой изъ этихъ способовъ дастъ наибольшую
сумму?
Предположимъ, что каждый отдѣльный гражданинъ трудится
совершенно независимо для’собственнаго счастья, не дѣйствуя во
вредъ другимъ, но и безъ активной заботы о нихъ; въ такомъ
случаѣ ихъ соединенное счастье составляетъ извѣстную сумму—из-
вѣстное всеобщее счастье. Предположимъ теперь, что каждый
вмѣсто того, чтобы сдѣлать цѣлью преслѣдованіе своего собственнаго
счастья, дѣлаетъ такою цѣлью счастье другихъ, тогда опять полу-
чается извѣстная сумма счастія. Эта сумма должна быть или меньше
или равна, или больше предъидущей. Если будетъ допущено, что
эта сумма или меньше первой, или только равна ей, то, очевидно,
альтруистическій характеръ дѣйствія будетъ или хуже или не
лучше эгоистическаго. Должно принять, что сумма полученнаго
счастія больше. Посмотримъ, что влечетъ такое допущеніе.
Если каждый преслѣдуетъ исключительно счастіе другихъ, и
если каждый есть также получатель счастія (чѣмъ онъ долженъ
быть, ибо иначе изъ индивидуальныхъ счастій не можетъ быть
сформировано аггрегативнаго счастія),—то это будетъ означать, что
каждый достигаетъ своего счастія исключительно благодаря альтру-
истическому дѣйствію и что для каждаго количество этого сча-
стія больше, чѣмъ эгоистическое счастіе, котораго каждый достигъ
бы, если-бы посвятилъ себя преслѣдованію его. Оставляя на время
внѣ соображенія эти относительныя качества обоихъ, отмѣтимъ усло-
вія для полученія каждаго альтруистическаго счастія. Симпатичес-
кая натура получаетъ удовольствіе, оказывая удовольствіе другому,
п положеніе заключается въ томъ, что если общее счастіе состав-
ляетъ предметъ дѣятельности, то каждый дѣлается счастливымъ
248
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
вслѣдствіе того, что онъ видитъ счастіе другихъ. Но что, въ та-
ковъ случаѣ, составляетъ счастіе другихъ? По гипотезѣ, эти дру-
гіе также добиваются и получаютъ альтруистическое удовольствіе.
Генезисъ альтруистическаго удовольствія у каждаго долженъ за-
висѣть отъ обнаруженія удовольствія другими, что опять зависитъ
отъ обнаруженія удовольствія другими и такъ до безконечности.
Въ такомъ случаѣ,—гдѣ должно начинаться удовольствіе? Очевидно,
гдѣ-нибудь должно существовать эгоистическое удовольствіе, вызы-
ваемое симпатіею къ нему. Очевидно, стало быть, каждый долженъ
быть эгоистиченъ въ надлежащей мѣрѣ, хотя*бы лишь съ цѣлью
дать другимъ возможность быть альтруистичными. Если всѣ дѣ-
лаютъ наибольшую сумму счастія своею исключительною цѣлью,
то эта сумма исчезаетъ совершенно.
Какъ совершенно неосновательно предположеніе, что счастіе
всѣхъ можетъ быть достигнуто безъ преслѣдованія каждымъ сво-
его собственнаго счастія, можно лучше всего показать при помощи
физическихъ уподобленій. Предположимъ, что дана группа тѣлъ,
изъ которыхъ каждая производитъ теплоту и что каждое изъ
нихъ, ртало быть, отдавая теплоту окружающимъ тѣламъ, въ то-
же время принимаетъ отъ нихъ теплоту. Очевидно, каждое изъ
нихъ будетъ имѣть нѣкоторое количество собственной теплоты, по-
мимо получаемаго изъ остальныхъ и каждое будетъ имѣть из-
вѣстное количество теплоты, получаемой отъ другихъ, помимо
собственной теплоты. Что произойдетъ? Пока каждой тѣло продол-
жаетъ производитъ тепоту, оно продолжаетъ поддерживать темпе-
ратуру, отчасти заимствуемую отъ себя самого, отчасти отъ другихъ,
но если каждое превратитъ производить теплоту для себя и бу-
детъ зависитъ отъ теплоты, производимой самимъ тѣломъ, эгоисти-
ческое удовольствіе, вмѣсто лучѳиспускаемой и принимаемой теп-
лоты—симпатическое удовольствіе, и тогда исчезаніе всей теплоты,
когда каждое тѣло перестаетъ производить ее, будетъ соотвѣтство-
вать исчезанію всѣхъ удовольствій, если каждый перестаетъ соз-
давать ихъ эгоистически.
Можно вывести еще другое заключеніе. Кромѣ вывода, что
прежде чѣмъ можетъ существовать альтруистическое удовольствіе,
должно существовать эгоистическое, и .что, если правило для п°*
ГЛ. ХШ.—РАЗБИРАТЕЛЬСТВО И КОМПРОМИССЪ.
249
веденія должно быть одинаково для всѣхъ, каждый долженъ быть
въ надлежащей степени эгоистичнымъ—существуетъ и другое зак-
люченіе,—что для достиженія наибольшей суммы счастія каждый
долженъ быть болѣе эгоистичнымъ, чѣмъ альтруистичнымъ. Ибо,
говоря вообще, симпатическія удовольствія должны быть всегда
менѣе интенсивны, чѣмъ удовольствія, къ которымъ чувствуется
симпатія. При прочихъ равныхъ условіяхъ, идеальныя чувствова-
нія не могутъ быть столь живыми, какъ реальныя. Правда, люди
съ сильнымъ воображеніемъ, и особенно въ тѣхъ случаяхъ, гдѣ
затронуты привязанности (аНесііопв), могутъ чувствовать нравст-
венную, если не физическую, боль другого столь глубоко, какъ
самъ страдалецъ и съ такою-же интенсивностью . могутъ участво-
вать въ удовольствіи другого, иногда даже могутъ умственно пред-
ставлять получаемое другимъ удовольствіе большимъ, чѣмъ оно
есть на самомъ дѣлѣ и такимъ образомъ получать большее от-
раженное удовольствіе, чѣмъ прямое удовольствіе настоящаго по-
лучателя. Но такіе случаи, равно какъ и случай^ гдѣ даже не-
зависимо отъ возбужденіи симпатіи, причиняемой привязанностью,
симпатически возбужденное чувствованіе равно по количеству пря-
мому чувствованію или даже больше,—такіе случаи, по необходи-
мости, исключительны. Ибо въ такихъ случаямъ душевное состояніе
включаетъ многіе другіе элементы, кромѣ умственно-воспроизво-
димаго удовольствія или боли, а уже изъ нихъ составляется
богатство чувства состраданія (Іпхигу оГ рііу) и богатство чувства
доброты; а генезизъ таковыхъ встрѣчается лишь случайно; они не
могли-бы быть обычными спутниками симпатическихъ удовольствій,
если-бы всѣ получали послѣднія ежеминутно. При оцѣниваніи
возможной полноты (ѣоіаіііу) симпатическихъ удовольствій, мы не
должны ничего включать въ нихъ, кромѣ представленія себѣ удо-
вольствія, испытываемаго другими. И пока ничѣмъ не утверж-
дается, что мы можемъ постоянно воспроизводить въ себѣ состоя-
ніе сознательности другого болѣе живо, чѣмъ тѣ сходныя состоя-
нія сознательности другого, которыя вызываются въ насъ самыми
подходящими личными причинами,—нужно принять, что полнота
альтруистическихъ удовольствій не можетъ сдѣлаться равною об-
щей суммѣ удовольствій эгоистическихъ. Слѣдовательно, кромѣ той
250
ЧАСТЬ I.— ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
истины, что прежде, чѣмъ явится возможность существованія аль-
труистическихъ удовольствій, должны явиться на лицо тѣ эгоисти-
ческія удовольствія, изъ сочувствія съ которыми они возникаютъ,
мы должны признать здѣсь еще и ту истину, что для полученія
наибольшей суммы альтруистическихъ удовольствій должна сущест-
вовать еще большая сумма удовольствій эгоистическихъ.
§ 87. Самоубійственность чистаго альтруизма доказывается и
другимъ путемъ. Совершенный нравственный законъ дѣлается со-
вершенно выполнимымъ, какъ только человѣческая натура стано-
вится совершенною. Если-же его выполнимость уменьшается по
мѣрѣ улучшенія человѣческой природы и если идеальная чело-
вѣческая природа дѣлаетъ его невыполнимымъ на практикѣ, то
это не есть искомый нравственный законъ.
Обширность и многочисленность случаевъ для приложенія къ
жизни альтруизма пропорціональны количеству слабости, неспособ-
ности и другихъ несовершенствъ, попадающихся въ этой жизни.
Если мы оставимъ въ сторонѣ семью,—гдѣ всегда будетъ имѣться
сфера для самоотверженныхъ поступковъ на все то время, пока
продолжается воспитаніе дѣтей—и если мы спросимъ себя, какимъ
образомъ можетъ продолжать существовать соціальная сфера для
самоотверженныхъ дѣятельностей,—то станетъ очевиднымъ, что здѣсь
подразумѣваѳтся продолженіе существованія серьезныхъ волъ, созда-
ваемыхъ господствующими недостатками природы. По мѣрѣ приспо-
собленія людей къ требованіямъ соціальной жизни, нужда въ усилі-
яхъ на пользу ихъ будетъ уменьшаться. И по достиженіи оконча-
тельнаго приспособленія, когда всѣ люди будутъ одновременно вполнѣ
самосохраняться и вполнѣ способны выполнять обязанности, возла-
гаемыя на нихъ обществомъ,—исчезнутъ, такіе поводы къ пожерт-
вованію собою въ пользу другихъ, какіе имѣетъ въ виду чистый
альтруизмъ. *)
•) Ради точности вывода замѣтимъ, что существованіе слабыхъ, нужда-
ющихся въ помощи, зависитъ не только отъ недостаточности приспособленія
данныхъ индивидовъ, но п 'отъ многихъ другихъ, независящихъ отъ этого,
причинъ; а потому,—съ возрастаніемъ приспособленія составныхъ единицъ
въ той пли иной общественной средѣ, слабые будутъ въ ней уменьшаться
по своему количеству п разнообразію, во не исчезнутъ совершенно.
А. Ф.
ГЛ. ХШ. — РАЗБИРАТЕЛЬСТВО И КОМПРОМИССЪ.
251
Такія самопожертвованія на самомъ дѣлѣ становятся невыно-
симыми вдвойнѣ. Успѣшно ведя свою жизнь, люди не только не
могутъ доставить окружающимъ удобныхъ случаевъ для оказанія
помощи, по еще эта помощь, обыкновенно, не можетъ быть оказана
безъ вмѣшательства въ ихъ дѣятельность и, стало быть, безъ умень-
шенія ихъ удовольствій. Подобно всякому низшему существу, при-
рожденныя желанія котораго приводятъ его къ самопроизвольному
выполненію всѣхъ требованій жизни, вполнѣ приспособленный къ
соціальному состоянію, человѣкъ долженъ имѣть всѣ желанія, на-
столько приспособленными къ своимъ нуждамъ, чтобы выполнять
всѣ эти требованія для удовлетворенія своихъ желаній. И если
его желанія могутъ быть удовлетворены только путемъ совершенія
требуемыхъ актовъ, то ни одинъ изъ послѣднихъ не можетъ быть
совершенъ за него кѣмъ-нибудь другимъ, безъ того, чтобы жела-
ніе не осталось обманутымъ. Примятіе имъ отъ другого результа-
товъ его дѣятельности можетъ совершиться только подъ условіемъ
отсутствія удовольствія, доставленнаго собственною дѣятельностью.
Навязываніе альтруистическаго дѣйствія въ такомъ случаѣ повело
бы скорѣе къ увеличенію несчастія.
§ 88. Можно еще и иначе показать внутреннюю несостоятель-
ность этого, преображеннаго, утилитаріанизма, который считаетъ
свое ученіе воплощеніемъ христіанской заповѣди—„люби своего
ближняго, какъ самаго себя," а также и того альтруизма, кото-
рый, заходя еще далѣе, ставитъ своимъ правиломъ: „живи для
другихъ".
Вѣрнымъ правиломъ поведенія должно считаться только такое,
которое можетъ съ удобствомъ и выгодою быть принято всѣми.
„Принимай за руководство въ твоей дѣятельности лишь такое
правило, относительно котораго ты могъ-бы пожелать, чтобы оно
сгало въ то-же время всеобщимъ закономъ",—говоритъ Кантъ. Не
пускаясь въ обсужденіе тѣхъ ограниченій, въ которыхъ нуждается
это положеніе, мы, очевидно, можемъ, не колеблясь, принять его
здѣсь въ тѣхъ предѣлахъ, чтобы признать, что всякій образъ
дѣйствій, становящійся все менѣе и менѣе выполнимымъ на прак-
тикѣ по мѣрѣ того, какъ онъ все болѣе и болѣе распространяет-
ся на всю массу людей, долженъ считаться неправильнымъ. От-
252
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
сюда слѣдуетъ, что защитники теоріи чистаго альтруизма, требу-
ющей, чтобы люди тратили свои усилія не на свою личную поль-
зу, а на пользу другихъ, должны показать, что эта теорія по-
ведетъ къ благимъ послѣдствіямъ даже и тогда, когда всѣ люди
будутъ дѣйствовать сообразно съ нею. Взглянемъ-же теперь на
тѣ послѣдствія, которыя явилнсь-бы въ дѣйствительности, если-бы
всѣ люди были чистыми альтруистами.
Прежде всего здѣсь требуется совершенно невозможная комби-
нація нравственныхъ свойствъ. По гипотезѣ, каждый такъ мало
думаетъ о себѣ и такъ много о другихъ, что охотно жертвуетъ
своими собственными удовольствіями для доставленія удовольствій
другимъ. Но если эта черта характера оказывается свойственною
всѣмъ и каждому и если дѣятельность всѣхъ и каждаго нахо-
дится въ постоянномъ согласіи съ нею, то въ такомъ случаѣ мы
должны представлять себѣ дѣло такъ, что каждый оказывается
здѣсь не только жертвователемъ, но и принимателемъ чужихъ
жертвъ. Будучи настолько чуждымъ всякаго себялюбія, чтобы
охотно уступать другимъ выгоды, добытыя его собственнымъ тру-
домъ, онъ въ то-же время на столько себялюбивъ, чтобы дозволять
другимъ отдавать ему выгоды, добытыя ихъ трудомъ. Чтобы сдѣ-
лать чистый' альтруизмъ возможнымъ для всѣхъ безъ исключенія,
каждый долженъ быть вмѣстѣ и чрезвычайно эгоистичнымъ. Какъ
жертвователь, онъ долженъ не думать о себѣ; какъ получатель,
онъ не долженъ думать о другихъ. Очевидно, что для этого тре-
буется совершенно немыслимая душевная организація. Та-же сим-
патія, которая оказывается столь заботливою о другихъ, что охот-
но готова обижать самое себя въ ихъ пользу, не можетъ быть
въ то-же время столь беззаботною къ другимъ, чтобы принимать
отъ нихъ всяческія выгоды, уступаемыя ими во вредъ самимъ себѣ.
§ 89. Несообразности, вытекающія изъ предположенія, что чи-
стый альтруизмъ можетъ имѣть всеобщее приложеніе, могутъ быть
обнаружены еще и другимъ путемъ. Предположимъ, что каждый,
вмѣсто того, чтобы наслаждаться тѣми удовольствіями, которыя
выпадаютъ ему на долю, или тѣми средствами для удовольствій,
которыя онъ заработалъ своимъ трудомъ, или тѣми случаями для
удовольствія, которыя являются наградою его усилій, уступаетъ ихъ
ГЛ. ХШ.—РАЗБИРАТЕЛЬСТВО И КОМПРОМИССЪ.
253
другому или прибавляетъ ихъ къ нѣкоторому общему запасу, ко-
торымъ пользуются другіе. Что получится? Отвѣты могутъ быть
даны различные, смотря потому, допустимъ-ли мы или нѣтъ уча-
стіе добавочныхъ вліяній.
Предположимъ, что добавочныя вліянія отсутствуютъ. Въ та-
комъ случаѣ, если каждый передаетъ другому свое счастіе или
средства къ счастію, или случаи къ счастію, между тѣмъ, какъ
кто-нибудь другой передаетъ подобное-же ему, — распредѣленіе
счастія, въ среднемъ, не измѣняется. Или, если каждый прибав-
ляетъ къ общему запасу свое счастіе, или средства къ счастію,
или случаи къ счастію и изъ этого запаса каждый беретъ свою
долю,—среднее состояніе, какъ и прежде, все еще не измѣняется.
Очевиденъ только одинъ эффектъ: при перераспредѣленіи нужно
пройти черезъ рядъ сдѣлокъ, что влечетъ потерю времени и труда.
Доступимъ теперь появленіе нѣкотораго добавочнаго вліянія,
которое дѣлаетъ этотъ процессъ выгоднымъ; въ чемъ оно должно
заключаться? Сумма можетъ быть увеличена, только въ томъ слу-
чаѣ, если самый актъ передачи увеличиваетъ количество переда-
ваемаго. Счастіе или то, что приноситъ счастіе, извлекаемое изъ
усилій другого, должно быть больше того, которое индивидъ могъ
бы получить собственными усиліями, или иначе, если есть предпо-
лагаемый общій запасъ счастія, или того, что приноситъ счастіе,
составившійся изъ взносовъ каждаго, то каждый, получая свою
долю, долженъ найти ее большею противу той, которая пришлась
бы ему при отсутствіи такого общаго фонда. Для оправданія вѣры
въ такое увеличеніе можно сдѣлать два мыслимыхъ допущенія. Одно
заключается въ томъ, что хотя сумма удовольствій или вещей, до-
ставляющихъ удовольствія, остается тою-же самою, тѣмъ не менѣе
характеръ удовольствія или вещей, доставляющихъ удовольствіе, при
полученіи ихъ въ обмѣнъ отъ другого или аггрегата другихъ, оцѣ-
нивается каждымъ выше, чѣмъ при добываніи ихъ собственнымъ
трудомъ. Но допустить это значитъ допустить, что каждый тру-
дится надъ производствомъ не той вещи, которою онъ наслаждается
болѣе, а скорѣе той вещи, которою онъ наслаждается менѣе; это
нелѣпо. Другое допущеніе состоитъ въ томъ, что хотя обмѣнивае-
мое или перераспредѣляемое удовольствіе эгоистическаго рода ос-
254
ЧАСТЬ 1.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
тается въ неизмѣненномъ количествѣ для каждаго, тѣмъ пе менѣе къ
вему прибавляется альтруистическое удовольствіе, сопровождающее
обмѣнъ. Но ато предположеніе, очевидно, недопустимо, если,—какъ
это условлено,—обмѣнъ всеобщій, если каждый ожидаетъ и полу-
чаетъ въ одинаковой степени, ибо, если передача удовольствій или
вещей, доставляющихъ удовольствіе, отъ одного къ другому или
къ другимъ всегда сопровождается сознаніемъ, что отъ другого или
другихъ будетъ полученъ эквивалентъ, то въ результатѣ получается
просто само собою подразумѣваемый прямой или косвенной обмѣнъ.
Каждый становится альтруистическимъ лишь въ той мѣрѣ, какая
требуется справедливостью, не больше; и каждый, не имѣя ничего
для увеличенія своего счастія симпатическимъ или инымъ путемъ,
не въ состояніи быть источникомъ симпатическаго счастія для
другихъ.
Итакъ, разъ мы пытаемся вникнуть въ значеніе словъ или
изслѣдовать необходимыя предположенія теоріи чистаго альтруизма,
въ какой-бы формѣ онъ ни выражался, мы видимъ, что онъ толь-
ко приводитъ своихъ приверженцевъ къ различнымъ нелѣпостямъ.
§ 90. Если „наибольшее счастіе наибольшаго числа", или дру-
гими словами „всеобщее счастіе" представляетъ настоящую цѣль
дѣйствія, то въ. такомъ случаѣ оно должно быть цѣлью не только
всякаго общественнаго, во и всякаго частнаго дѣйствія, ибо иначе
большая часть дѣйствія остается безъ руководящаго принципа. Раз-
смотримъ пригодность его для частнаго случая. Если коллективное
дѣйствіе должно руководиться этимъ принципомъ съ истолковываю-
щимъ его добавленіемъ, „каждый долженъ считаться за одного и
пикто не долженъ считаться болѣе, чѣмъ за одного",—то при этомъ
должно быть игнорированіе всѣхъ различій характера и поведенія,
заслугъ и недостатковъ среди гражданъ, ибо принципъ не забо-
тится о разборѣ; и далѣе, такъ-какъ то, по отношенію къ чему
всѣ должны считаться одинаковыми, не можетъ быть самимъ счас-
тіемъ, ибо оно нераспредѣлимо и такъ-какъ равное раздѣленіе
конкретныхъ средствъ къ счастію не могло-бы не только оконча-
тельно, но и даже приблизительно доставить наибольшее счастіе,—
то оказывается, что единственнымъ защитимымъ значеніемъ можетъ
быть равное распредѣленіе тѣхъ условій, при которыхъ люди могутъ
ГЛ. ХШ.----РАЗБИРАТЕЛЬСТВО И КОМПРОМИССЪ.
255
преслѣдовать свое счастіе; то-есть, мы открываемъ въ этомъ прин-
ципѣ ничто иное, какъ скрытое, обходное, призываніе къ справед-
ливости. Если, принимая счастіе вообще за цѣль частнаго дѣйствія,
отъ индивида требуютъ, чтобы онъ судилъ относительно своего
счастія и счастія другихъ, какъ безпристрастный зритель,—то мы
видимъ, что ни одно предположеніе, касающееся зрителя, за исклю-
ченіемъ такого, которое фатально приписываетъ ему пристраст-
ность, но можетъ привести ни къ какому результату, кромѣ того,
что каждый долженъ пользоваться такимъ счастіемъ и присвоивать
такія средства къ счастію, какія добываются его собственными уси-
ліями; опять справедливость составляетъ естественное содержаніе
принципа. Когда мы, принимая другой методъ, разсмотримъ, какъ
можетъ быть составлена наибольшая сумма счастія, и признавая
фактъ, что справедливый эгоизмъ произведетъ извѣстную сумму,
спрашиваемъ, какъ можетъ произвести большую сумму чистый аль-
труизмъ,—мы видимъ, что если-бы всѣ, преслѣдуя исключительно
альтруистическія удовольствія, возникающія изъ симпатіи, могутъ
существовать въ отсутствіи эгоистическихъ удовольствій, то это
предполагало-бы, что альтруистическія удовольствія, возникающія
изъ симпатіи, могутъ существовать въ отсутствіи эгоистическихъ
удовольствій, сочувствіе которымъ именно и создаетъ симпатія, то-
ость, это предполагало-бы невозможность; и далѣе, это предполагало
бы, что если—при допущеніи необходимости эгоистическихъ удо-
вольствій—было-бы сказано, что наибольшая сумма счастія будетъ
достигнута, если всѣ индивиды будутъ болѣе альтруистичными,
чѣмъ эгоистичными, то это означало-бы косвенное утвержденіе,
какъ всеобщей истины, что воображаемыя чувствованія сильнѣе,
чѣмъ непосредственныя (ргезепіаііѵе), то-есть предполагалась-бы
другая невозможность. Далѣе, доктрина чистаго альтруизма допус-
каетъ, что счастіе можетъ быть передаваемо или перераспредѣлено
до любого предѣла, между тѣмъ, какъ несомнѣненъ фактъ, что удо-
вольствія одного порядка не могутъ быть передаваемы въ значи-
тельной мѣрѣ безъ фатальныхъ или крайне вредныхъ результатовъ
и что удовольствія другого порядка не могутъ быть вовсе переда-
ваемы ни въ какой степени.
Еще далѣе, чистый альтруизмъ представляетъ слѣдующую фа-
256
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
тальную аномалію: въ то время, когда вѣрный принципъ дѣятель*
пости долженъ практиковаться все болѣѳ и болѣе, по мѣрѣ улуч-
шенія людей,—альтруистическій принципъ становится все менѣе и
менѣе примѣнимымъ въ дѣлу, по мѣрѣ приближенія людей къ ѳтой
формѣ, по причинѣ прогрессивнаго уменьшенія сферы для его при-
мѣненія. *) Наконецъ, ѳгосамоуничтожаемость (зеІГ-йезігисііѵепезз)
становится очевидною, когда мы замѣчаемъ, что принятіе его всѣми,
какъ принципа дѣйствія,—а всѣ должны принять его, если прин-
ципъ здравъ,—означаетъ, что всѣ одновременно должны быть крайне
неэгоистичными и крайне эгоистичными, готовыми вредить себѣ
для блага другихъ и готовыми принимать выгоды на счетъ вреда
другихъ, то-есть, что всѣ должны обладать чертами, которыя не
могутъ существовать вмѣстѣ.
Такимъ образомъ, необходимость компромисса между эгоизмомъ
и альтруизмомъ становится очевидною. Мы принуждены признать
тѣ притязанія, которыя собственное благосостояніе каждаго предъ-
являетъ вниманію другихъ; мы принуждены признать ихъ, ибо,
при игнорованіи, ихъ мы въ одномъ направленіи приходимъ къ
невозможности, въ другомъ—къ противорѣчіямъ, въ третьемъ—къ
бѣдственнымъ послѣдствіямъ. Обратно,—нельзя отрицать, что невни-
маніе къ другимъ со стороны каждаго, доводимое до извѣстнаго
предѣла, фатально для общества, а доводимое до еще дальнѣйшаго
предѣла—фатально для семьи и, въ концѣ-концовъ, для расы. Эго-
измъ и альтруизмъ, стало быть, одинаково существенны.
§ 91. Какую форму долженъ принять компромиссъ между
эгоизмомъ и альтруизмомъ) Какимъ образомъ могутъ быть удов-
летворены въ надлежащей степени требованія каждой изъ этихъ
сторонъ?
Моралисты утверждаютъ, что достиженіе индивидуальнаго сча-
стья непропорціонально той степени, въ какой личность дѣлаетъ
*) Именно, „прогрессивнаго уменьшенія" сферы для примѣненія аль-
труизма, по отнюдь не до нулевого придѣла, невзирая ни на какое совер-
шенство человѣчества, какъ по приспособленію этого послѣдняго къ при-
родѣ, такъ и по соціальному строю,—на что я уже указывалъ въ преды-
дущемъ моемъ примѣчаніи.
А. Ф.
ГЛ. ХШ.—РАЗБИРАТЕЛЬСТВО И КОМПРОМИССЪ.
257
это счастіе прямою цѣлью своихъ стремленіи; но ни моралисты, ни
обыденная жизнь, не дошли еще до согласнаго убѣжденія, что по-
добнымъ-же образомъ и достиженіе общаго счастья непропорціо-
нально той степени, въ какой оно ставится прямою цѣлью чело-
вѣческихъ стремленій.
Корпоративное счастье, еще въ большей мѣрѣ, чѣмъ индиви-
дуальное счастье, должно быть преслѣдуемо не прямымъ, но кос-
веннымъ путемъ. Обратимся теперь къ разсмотрѣнію перваго, воз-
никающаго тутъ вопроса, а именно:—въ чемъ должна заключаться
общая основа тѣхъ средствъ, посредствомъ которыхъ оно можетъ
быть достигнуто?
Если благополучіе каждой отдѣльной единицы достигается от-
части посредствомъ ея заботливости о благополучіи аггрегата, то
и благополучіе аггрегата не достигается-ли отчасти путемъ забот-
ливости каждой единицы о самой себѣ? Понятно, что мы должны
притти къ тому заключенію, что общее счастье можетъ быть до-
стигнуто, главнымъ образомъ, посредствомъ надлежащаго преслѣдова-
нія каждымъ индивидомъ своего счастія, и, наоборотъ, сча-
стье каждаго индивида можетъ быть достигнуто отчасти путемъ
преслѣдованія и общаго счастья.
Этотъ-же выводъ заключается и въ прогрессѣ идей и обы-
чаевъ человѣчества. Разсматривая этотъ прогрессъ, мы видимъ, какъ
этотъ компромиссъ между эгоизмомъ и альтруизмъ установлялся
мало-по-малу повсюду и какъ дѣйствительныя вѣрованія людей,
въ отличіе отъ ихъ номинальныхъ вѣрованій, — склонялись посте-
пенно къ признанію его необходимости и законности. На раннихъ
ступеняхъ цивилизаціи, пропорціональность между затрачиваемыми
усиліями и получаемыми выгодами еще очень груба: рабы полу-
чаютъ здѣсь за свой трудъ кровъ и пищу въ размѣрахъ, завися-
щихъ отъ произвола господина, — такъ-какъ случаи обмѣна тутъ
не часты, то и идея эквивалентности развита слабо. Однако, съ
прогрессомъ цивилизаціи и съ переходомъ принудительныхъ отно-
шеній, основанныхъ на обычаѣ и законахъ, въ отношенія, основан-
ныя па свободномъ договорѣ, являются ежедневные, многочислен-
ные случаи для опытнаго ознакомленія съ отношеніемъ между до-
ставленнымъ трудомъ и пріобрѣтенными за него выгодами, причемъ
258
ЧАСТЬ I.---ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВВННОСТИ.
промышленная система поддерживаетъ, путемъ спроса и предложе-
нія, должное соотвѣтствіе между тѣмъ и другимъ. Это возраста-
ніе добровольной коопераціи, это усиленіе обмѣна услугами по вза*
имному соглашенію, постоянно сопровождалось уменьшеніемъ взаим-
ныхъ обидъ и усиленіемъ взаимной симпатіи, которое привело по-
немногу къ оказыванію другъ другу услугъ сверхъ договора. Это
значитъ, что болѣе ясное сознаніе и болѣе прочное установленіе
индивидуальныхъ правъ, а равно и введеніе болѣе строгой про-
порціональности между затрачиваемыми каждымъ усиліями и его
личными наслажденіями; шли рука объ руку съ возрастаніемъ, какъ
отрицательнаго альтруизма, выражающагося въ справедливомъ об-
разѣ дѣйствій, такъ и положительнаго альтруизма, выражающагося
въ даровой помощи своимъ ближнимъ.
Бъ наши дни явилась и еще болѣе высокая фраза этой-же
самой двойной перемѣны. Если, съ одной стороны, мы обратимъ
вниманіе на такія явленія, какъ борьба за политическую свободу,
борьба между трудомъ и капиталомъ, или судебныя реформы, въ
видахъ облегченія каждому отыскиванія своихъ правъ, то мы уви-
димъ въ нихъ продолженіе того-же стремленія къ полному при-
своенію каждому всѣхъ закопно-принадлежащихъ ему выгодъ, а
слѣдовательно, къ исключенію другихъ его согражданъ отъ поль-
зованія этими выгодами. Если-же мы разберемъ значеніе такихъ
явленій,—усилія для распространенія образованія, агитація въ пользу
распространенія трезвости,—то для пасъ станетъ яснымъ, что ря-
домъ съ овладѣніемъ средствами для обезпеченія своего личнаго бла-
гополучія, все время идетъ рука объ руку и явное усиленіе забот-
ливости о благополучіи другихъ.
Что имѣетъ мѣсто внутри каждаго отдѣльнаго общества, то-же
самое распространяется до извѣстной, хотя и меньшей, степени и
на взаимныя отношенія между различными обществами. Хотя ци-
вилизованные люди все еще предпринимаютъ войны другъ противъ
друга для поддержанія реальныхъ или воображаемыхъ національ-
ныхъ требованій, часто ничтожнаго характера, тѣмъ не менѣе на-
ціональности уважаются взаимно болѣе, чѣмъ въ прошлые вѣка.
Хотя побѣдители продолжаютъ еще брать куски территорій и вы-
могаютъ денежныя контрибуціи, все-таки завоеваніе теперь не со-
гл. ХШ.—РАЗБИРАТЕЛЬСТВО И КОМПРОМИССЪ.
259
провождается обычно, какъ въ старыя времена, присвоеніемъ цѣлыхъ
территорій и порабощеніемъ покоренныхъ пародовъ. Индивидуаль-
ности обществъ сохраняются въ большей мѣрѣ. Между тѣмъ, аль-
труистическія отношенія увеличиваются: по временамъ, общества по-
могаютъ другъ другу при бѣдствіяхъ отъ наводненія, пожара, го-
лода, а въ международномъ третейскомъ судѣ, въ его недавнихъ
примѣрахъ, предполагающихъ признаніе требованій, предъявленныхъ
одною націею къ другой, мы видимъ дальнѣйшій прогрессъ въ
этомъ широкомъ альтруизмѣ. Безъ сомнѣнія, можно сказать много
и о противоположныхъ вещахъ, ибо въ обращеніи цивилизованныхъ
людей съ нецивилизованными можно прослѣдить лишь незначитель-
ный прогрессъ. Можно утверждать, что первобытное правило „жизнь
за жизнь" развилось нами въ правило „много жизней за одну
жизнь", какъ это видно въ случаяхъ епископа Паттисона и м-ра
Бэрча; но есть и умѣряющій фактъ, состоящій въ томъ, что м»
не мучаемъ и не обезображиваемъ нашихъ плѣнниковъ. Можно было
бы сказать, что подобно тому, какъ евреи считали себя уполно-
моченными на захватываніе земель, обѣщанныхъ имъ Богомъ и въ
иныхъ случаяхъ—на искорененіе жителей, такъ и мы для выпол-
ненія явныхъ намѣреній провидѣнія, лишаемъ низшія расы ихъ
владѣній, какъ скоро намъ понадобилась ихъ территорія; на это
можетъ быть отвѣчено, что мы не убиваемъ больше того, чѣмъ
вамъ кажется нужнымъ и терпимъ существованіе тѣхъ, которые,
проявляютъ готовность подчиненія. И если-бы кто-нибудь заявилъ
что-либо подобное тому, что, какъ Аттила, который покоряя и уни-
чтожая народы, считалъ себя „бичомъ божіимъ", карающимъ
людей за ихъ грѣхи такъ и мы, въ лицѣ какого-нибудь на-
мѣстника и священника, слова котораго намѣстникъ цитируетъ, во-
ображаемъ себя призванными къ наказанію ружьями и пушками
язычниковъ, практикующихъ полигамію,—то на это можно было
бы отвѣтить, что даже самый свирѣпый ученикъ Учителя Мило-
сердія не доведетъ своего мщепія до обезлюживанія цѣлыхъ тер-
риторій и стиранія съ лица земли десятковъ городовъ. И когда
мы, съ другой стороны, вспомнимъ, что существуетъ общество для
защиты аборигеновъ, что существуютъ особые чиновники въ извѣ-
стныхъ колоніяхъ, назначенные для защиты интересовъ туземцевъ,
260
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
и что въ иныхъ случаяхъ земли туземцовъ пріобрѣтаются, хотя п
не чистыми способами, но все-таки способами, предполагающими
нѣкоторое признаніе ихъ правъ, — то мы вправѣ замѣтить, что
хотя компромиссъ между альтруизмомъ и эгоизмомъ очень мало под-
винулся впередъ въ международныхъ отношеніяхъ, все-таки даже
и въ этой сферѣ можно видѣть прогрессъ этого компромисса въ
указанномъ направленіи.
ГЛАВА XIV.
Окончательное соглашеніе.
§ 92. Компромиссъ, предложенный между правами собственной
личности въ предъидущей главѣ, предполагаетъ, повидимому, су-
ществованіе какого-то непрерывнаго антогонизма между указанными
двумя категоріями правъ. Преслѣдуя свое собственное счастіе каж-
дый постоянно долженъ ставить вопросъ:—до какихъ предѣловъ
позволительно преслѣдовать первую цѣль и до какихъ вторую? А
такой вопросъ очевидно предполагаетъ, если не совершенную дис-
гармонію въ жизни каждаго, то все-же, отсутствіе въ ней полной
гармоніи. Но такой выводъ вовсе не неизбѣженъ.
Обратившись (въ „Основ. Соціологіи") къ обсужденію условій
для сохраненія расы у всѣхъ живыхъ тварей вообще, мы нашли,
что съ теченіемъ развитія, происходило постепенное примиреніе ин-
тересовъ вида съ интересами, какъ родителей, такъ и потомства.
Въ семейной группѣ родительское пожертвованіе собою на поль-
зу дѣтенышей стало настолько умѣреннымъ по своимъ размѣрамъ,
чтобы быть совмѣстимымъ съ долговременной продолжительностью
родительской жизни и не сопровождается сознаніемъ приносимой жертвы
но, напротивъ того,—выполняется просто въ силу прямого желанія
сдѣлать его: т. е. альтруистическіе труды родителей на пользу
своихъ дѣтенышей выполняются здѣсь просто ради удовлетворенія
своихъ собственныхъ родительскихъ инстинктовъ. Прослѣдивъ эти
отношенія па всѣхъ ступеняхъ развитія человѣчества, мы найдемъ,
что соглашеніе интересовъ родителей и дѣтей оказывается здѣсь
гл. XIV.—ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ СОГЛАШЕНІЕ.
261
ухе настолько значительнымъ, что достиженіе родителями своего
собственнаго счастья совпадаетъ съ обезпеченіемъ ими счастья ихъ
дѣтей. А такъ-какъ дальнѣйшее развитіе, направляясь къ созда-
нію болѣе высокаго типа человѣческой природы, должно повести
къ уменьшенію плодородія между людьми, а потому и къ облег-
ченію ложащагося на родителей бремени, то мы вправѣ ожидать,
что оно поведетъ къ такому общественному состоянію, при кото-
ромъ удовольствія взрослой жизни будутъ состоять, еще въ боль-
шей степени, чѣмъ теперь, въ воспитаніи своихъ дѣтей до воз-
можнаго совершенства, а слѣдовательно, въ то-же самое время, въ
споспѣшествованіи непосредственному счастью этихъ дѣтей.
Альтруизму общественнаго рода не достаетъ нѣкоторыхъ эле-
ментовъ родительскаго альтруизма и, слѣдовательно, онъ никогда не
можетъ достигнуть одного уровня съ этимъ послѣднимъ; но все-же
мы имѣемъ полное право ожидать, что онъ достигнетъ со временемъ
до такого уровня, на которомъ онъ будетъ сходенъ съ родитель-
скимъ альтруизмомъ по своей непринужденной самопроизвольности,—
т. е. до такого уровня, на которомъ служеніе счастью другихъ ста-
нетъ для человѣка ежедневной потребностью,—или иное, до такого
уровня, на которомъ низшія эгоистическія удовольствія будутъ по-
стоянно подчиняться этому болѣе высокому эгоистическому удоволь-
ствію, но не въ силу какого-либо усилія надъ собою съ цѣлью
такого подчиненія, а просто въ силу предпочтенія этого, болѣе вы-
сокаго, эгоистическаго удовольствія всѣмъ другимъ и въ силу прос-
того желанія насладиться имъ всякій разъ, когда это окажется
возможнымъ.
§ 93. Теперь,—какимъ образомъ развитіе симпатіи, которое
должно постоянно подвигаться впередъ въ той мѣрѣ, въ какой это
будутъ дозволять наличныя условія, приведетъ съ собою это об-
щественное состояніе?
Во все предложеніе развитія жизни, удовольствія и страданія
постоянно и необходимо играли роль побудителей къ тѣмъ дѣйст-
віямъ, которыя требуются условіями существованія и—удерживате-
лей отъ тѣхъ дѣйствій, которыя отвергаются этими условіями. Здѣсь
подразумѣвается, что тѣ способности, которыя при данныхъ усло-
віяхъ доставляютъ иной разъ удовольствіе, а иной разъ страданіе,
262
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
не могутъ развиваться далѣе того предѣла, при котороиъ онѣ до-
ставляютъ избытокъ удовольствія надъ страданіемъ,—въ силу того,
что, дойдя рано или поздно до такого продѣла, при которомъ,
упражненіе этихъ способностей начинаетъ доставлять болѣе страда-
ній, чѣмъ удовольствій, ихъ ростъ долженъ остановиться.
Симпатія порождаетъ въ человѣкѣ обѣ эти формы чувствова-
нія. При видѣ чужого удовольствія- она вызываетъ въ насъ пріят-
ное сознаніе, при видѣ-же чужого страданія, она производитъ въ насъ
тягостное душевное состояніе. Поэтому, когда окружающіе человѣка
люди обнаруживаютъ по большей части знаки удовольствія и лишь
рѣдко проявляютъ признаки страданія, то симпатія доставляетъ
обладающему ею человѣку избытокъ удовольствія; если-же, наобо-
ротъ, человѣку приходится видѣть, въ большинствѣ случаевъ, мало
удовольствій и много страданій, его симпатія доставляетъ ему из-
бытокъ страданія. Въ силу этого, развитіе симпатіи должно регу-
лироваться среднимъ количествомъ проявленій удовольствія и стра-
данія окружающими человѣка людьми; а такъ-какъ доставляемыя
симпатіею удовольствія превышаютъ здѣсь для всѣхъ и каждаго
доставляемыя ею страданія, то это ведетъ къ охотному упражне-
нію симпатіи, а слѣдовательно, опять-таки къ ея усиленію.
Симпатія можетъ увеличиваться въ человѣчествѣ только самымъ
постепеннымъ образомъ, по мѣрѣ постепеннаго-же уменьшенія всѣхъ
этихъ разнообразныхъ источниковъ несчастія. Всякое увеличеніе
симпатіи, дозволяемое наличными условіями, само помогаетъ умень-
шенію страданія и увеличенію удовольствія, а происходящее отсюда
увеличеніе избытка удовольствія, въ свою очередь, дѣлаетъ возмож-
нымъ дальнѣйшій ростъ симпатіи.
§ 94. Для установленія понятія, до какихъ предѣловъ можетъ
дойти развитіе симпатіи, съ устраненіемъ всѣхъ препятствій къ ея
росту, слѣдуетъ разсмотрѣть тѣ обстоятельства, которыми она воз-
буждается и выставить на видъ тѣ соображенія, которыя заста-
вляютъ насъ ожидать, что эти обстоятельства получатъ совреме-
ненъ бблыпую силу, чѣмъ теперь. Обратимъ вниманіе на два фак-
тора: на естественный языкъ чувства въ томъ, кому симпатизируютъ
и на способность къ пониманію этого языка въ томъ, кто симпа-
тизируетъ.
ГЛ. XIV.—ОКОНЧАТЕЛЬНО!! СОГЛАШЕНІЕ.
263
Тѣлодвиженія и измѣненія въ лицѣ суть видимые эффекты
чувствованія и когда чувствованіе очень сильно, то эти видимыя
его проявленія совершенно ускользаютъ изъ подъ пашей власти.
Однако, если чувствованіе—элементарное или эмоціальное, все равно—
не столь сильно, оно можетъ быть вполнѣ или отчасти подавлено;
существуетъ болѣе или менѣе постоянная привычка такого сдержи-
ванія чувствованія, привычка, обусловливаемая нежеланіемъ показы-
вать другимъ то, что нами чувствуется. Теперешніе наши харак-
теры и условія настолько необходимо побуждаютъ къ такому скры-
ванію, что послѣднее стало разсматриваться, какъ часть нравствен-
наго долга и на скрываніи ради самаго скрыванія часто настаи-
вается, какъ на неизбѣжномъ элементѣ хорошихъ манеръ. Все это
обусловливается господствомъ чувствованій, находящихся въ разладѣ
съ соціальнымъ благомъ, чувствованій, которыя не могутъ быть
обнаруживаемы безъ произведепія несогласій или отчужденія. Но
по мѣрѣ того, какъ эгоистическія желанія будутъ подпадать подъ
контроль альтруистическихъ и импульсы, могущіе навлечь осужденіе,
будутъ появляться въ меньшемъ числѣ и слабѣйшей степени,—умень-
шится и необходимость сторожить выраженіе своего лица и свои
тѣлесныя движенія и они будутъ съ увеличивающеюся ясностью
указывать зрителю на психическое состояніе индивида. Это еще
не все. Въ настоящее время этотъ языкъ душевныхъ движеній при
постоянномъ удерживаніи отъ его употребленія, лишенъ возможности
роста. Но какъ скоро эмоціи сдѣлаются такими, что ихъ можно
будетъ обнаруживать съ большею откровенностью, рядомъ съ при-
вычкою къ обнаруживанію ихъ, начнетъ совершаться развитіе
средствъ обнаруженія, такъ-что рядомъ съ болѣе сильными ду-
шевными движеніями будутъ ясно изображаться и болѣе деликат-
ные оттѣнки и меньшія степени эмоцій; языкъ эмоцій сдѣлает-
ся одновременно богаче, разнообразнѣе, опредѣленѣне. Очевидно, сим-
патія будетъ облегчена пропорціонально этому развитію. Одновре-
менно будутъ развиваться и звуковые знаки состояній чувства. Гром-
кость топа, высота тона, качество тона и измѣненіе его—всѣ они
въ отдѣльности представляютъ знаки чувствованія и, будучи ком-
бинированы различными способами и въ различныхъ пропорціяхъ,
служатъ для выраженія различныхъ родовъ и количествъ чувства.
264
ЧАСТЬ 1.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
Какъ было доказано въ другомъ мѣстѣ, кадансы суть коммента-
ріи со стороны вмоцій къ положеніямъ ума. *) Не только во время
возбужденной, но и во время ординарной рѣчи, посредствомъ вос-
ходящихъ и нисходящихъ интерваловъ, при помощи различныхъ
степеней отклоненія отъ средняго тона, равно какъ и посредствомъ
мѣста и силы ударенія (етрЬааів), мы обнаруживаемъ родъ чув-
ствованія, сопровождающаго выраженную мысль. Обнаруженіе чув-
ствованія, при помощи кадансовъ въ настоящее время также сдер-
живается, какъ и обнаруженіе видными для другого измѣненіями;
мотивы для подавленія дѣйствуютъ одинаково въ обоихъ случаяхъ.
Въ результатѣ получается эффектъ двоякаго рода. Доступный слуху
языкъ чувства не употребляется въ той мѣрѣ, въ какой онъ могъ-бы
теперь употребляться, и въ значительной мѣрѣ онъ употребляется
во зло,—для того, чтобы выражать такія чувствованія, которыя от-
сутствуютъ. Результатомъ такого недостаточнаго употребленія и
злоупотребленія является остановка того развитія, которое могло-бы
совершаться отъ нормальнаго употребленія. Мы должны заключить
въ такомъ случаѣ, что съ прогрессированіемъ нравственнаго приспо-
собленія и съ уменьшеніемъ нужды въ скрываніи чувствъ ихъ
вокальные знаки начнутъ развиваться все болѣе и болѣе. Хотя и
нельзя предполагать, что кадансы будутъ выражать эмоцію столь-же
точно, какъ слова выражаютъ мысль, тѣмъ не менѣе совершенно
возможно, что эмоціональный языкъ будущаго можетъ подняться
настолько выше нашего теперешняго эмоціональнаго языка, на-
сколько нашъ интеллектуальный языкъ поднялся надъ интеллек-
туальнымъ языкомъ низшихъ расъ. **)
*) Си. этюдъ „Происхожденіе и функціи музыки*'.
**) Я не могу не согласиться съ мнѣніемъ почтеннаго мыслителя, что
музыкальная интонація рѣчи можетъ много улучшить выразительность по-
слѣднее, но я не думаю, чтобы прогрессъ языка пошелъ-бы именно въ
этомъ направленіи. Недостатокъ мѣста не позволяетъ мнѣ нодробво обо-
сновать мое мнѣніе, а потому скажу только, что декламація ничуть но
менѣе экспрессивна, чѣмъ пѣніе п оба они настолько полярны, одна
относительно другого, что трудно допустить, чтобы рѣчь, прогрессируя по
одной дорогѣ, вдругъ свернула-бы на другую, невѣроятность чего можно
отчасти усмотрѣть и во всей исторіи человѣчества.
А. Ф.
ГЛ. XIV.—ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ СОГЛАШЕНІЕ.
265
Нужно принять во вниманіе и одновременное увеличеніе спо*
собности истолкованія какъ видимыхъ, такъ и слышимыхъ знаковъ
чувства. Среди окружающихъ пасъ мы видимъ различія какъ спо-
собности замѣчать такіе знаки, такъ и способности понимать пред-
полагаемыя психическія состоянія и ихъ причины: здѣсь—тупость,
на которую не производитъ впечатлѣнія слабое измѣненіе лица,
или тона голоса, или которая, вообще, не въ состояніи вообразить,
что такое чувствуется; тамъ—быстрая наблюдательность и прони-
цательное вниманіе, мгновенно уясняющія психическое состояніе и
его происхожденіе. Если мы предположимъ, что обѣ эти способ-
ности усилились—явилось болѣе тонкое схватываніе знаковъ и уси-
лилось истолковательное воображеніе,—тогда мы получимъ нѣкото-
рое понятіе о болѣе глубокой и широкой симпатіи, которая воз-
никнетъ въ будущемъ. Болѣе живое воспроизведеніе чувствъ дру-
гого, которое предполагаетъ идеальныя возбужденія чувствованій,
приближающіяся къ реальнымъ возбужденіямъ, должно предпола-
гать большое сходство между чувствами симпатизирующаго и чув-
ствами того, съ кѣмъ симпатизируютъ,—сходство, близко подходя-
щее къ тождеству.
Слѣдовательно, чрезъ одновременное возрастаніе субъективнаго
и объективнаго факторовъ, симпатія, съ уменьшеніемъ препятствій,
можетъ подняться на столько выше той, которая замѣчается у те-
перешнихъ сочувствующихъ индивидовъ, насколько она у послѣд-
нихъ поднялась выше проявляемой черствыми людьми.
§ 95. Какъ должно развиться поведеніе, которое явится спут-
никомъ этого развитія симпатіи? Какія отношенія установятся
между эгоизмомъ и альтруизмомъ, по мѣрѣ приближенія къ этой
новой формѣ человѣческой натуры?
Намъ нужно припомнить, что симпатія одинаково существенна
какъ для общественнаго, такъ и для индивидуальнаго благополу-
чія: содѣйствіе и выгоды, которыя она доставляетъ всѣмъ и каж-
дому, становятся тѣмъ большими, чѣмъ шире распространяются
альтруистическіе, т. е. симпатическіе интересы. Слѣдовательно, дѣй-
ствія, выполняемыя подъ побужденіемъ сочувствія, должны быть
причислены къ дѣйствіямъ, требуемымъ общественными условіями.
Основываясь на законахъ жизни, мы должны заключить, что не-
266
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
прерывная общественная дисциплина постепенно сформируетъ чело-
вѣческую натуру такимъ образомъ, что, подъ-конецъ, каждый бу-
детъ непринужденно и самопроизвольно стремиться къ симпати-
ческимъ удовольствіямъ и будетъ стараться пользоваться ими сполна,
до самаго того предѣла, до котораго это можетъ быть выгоднымъ
для гсѣхъ и каждаго. Область для альтруистическихъ дѣятель-
ностей будетъ, слѣдовательно, не шире, чѣмъ желаніе людей вос-
пользоваться альтруистическими удовольствіями.
У натуръ такого рода альтруистическія удовольствія,—хотя они
и должны оставаться эгоистическими въ извѣстномъ смыслѣ,—не
будутъ преслѣдоваться эгоистическимъ образомъ, не будутъ преслѣ-
доваться изъ-за эгоистическихъ побужденій. Хотя и будетъ по-
лучаться удовольствіе отъ доставленія удовольствія другому, но
все-таки сознаніе будетъ занято не мыслью о предстоящемъ полу-
ченіи симпатическаго удовольствія, а лишь мыслью объ удоволь-
ствіи, доставленномъ другому. Въ значительной степени это суще-
ствуетъ и теперь. У истинно-одаренныхъ симпатіею людей бли-
жайшая цѣль—счастіе другихъ—въ такой степени поглощаетъ все
вниманіе, что не остается мѣста для мысли о предстоящемъ собственномъ
счастіи, которое можетъ получиться, какъ конечный результатъ.
Скряга копитъ деньги и не думаетъ, что поступая такъ, онъ
получаетъ наслажденіе, доставленное обладаніемъ. Онъ думаетъ
только о деньгахъ и о средствахъ достать ихъ и только отъ слу-
чая до случая онъ испытываетъ удовольствіе, получающееся отъ
обладанія. Обладаніе собственностью—вотъ, чѣмъ услаждается его
воображеніе, а вовсе не чувствованіемъ, которое будетъ вызвано
этимъ обладаніемъ. Подобнымъ-же образомъ, одаренный симпатіею
въ высшемъ смыслѣ, субъектъ умственно занятъ только представле-
ніемъ себѣ удовольствія, испытываемаго другимъ и преслѣдуетъ
это удовольствіе только ради блага этого другого, совершенно за-
бывая о своемъ участіи въ этомъ удовольствіи. Такимъ образомъ,
субъективно разсматривая соглашеніе между эгоизмомъ и альтруиз-
момъ, въ концѣ-концовъ придемъ къ тому, что хотя альтруисти-
ческое удовольствіе, будучи частью сознанія того, кто его испыты-
ваетъ, не можетъ не быть эгоистичнымъ, но оно не будетъ сознатель-
но эгоистическимъ.
ГЛ. XIV—ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ СОГЛАШЕНІЕ.
267
§ 96. Теперь поставимъ вопросъ: что должно произойти въ
обществѣ, составленномъ изъ такихъ лицъ?
Приближаясь къ наивысшему общественному состоянію, число слу-
чаевъ для того самоотреченія на пользу другихъ, которое состав-
ляетъ альтруизмъ, необходимо будетъ становиться все болѣе и бо-
лѣе ограниченнымъ; и это ограниченіе произойдетъ нѣсколькими
различными путями.
Широкій спросъ па услуги доброжелательнаго человѣка пред-
полагаетъ много несчастія; прежде этого спроса должно существо-
вать множество другихъ людей, нуждающихся въ помощи, т. ѳ.
находящихся въ состояніи сравнительнаго бѣдствія. Но симпатія
можетъ достигнуть своей полной высоты только тогда, когда прекра-
тятся частые поводы для чего-либо, похожаго на серьезное само-
пожертвованіе.
Если измѣнить точку зрѣнія, та-же истина явится съ другой
стороны, т. е., чѣмъ болѣе приближается человѣчество къ полно-
му приспособленію людской природы къ общественнымъ нуждамъ,
тѣмъ малочисленнѣе и слабѣе должны становиться поводы для
оказыванія помощи.
Помимо того, симпатія, побуждающая человѣка къ усиліямъ
на пользу другихъ, должна быть оплачиваема съ его стороны цѣ-
ною собственныхъ лишеній, а потому должна возбуждать въ дру-
гихъ нежеланіе пользоваться выгодами, проистекающими изъ чу-
жихъ лишеній. Какой же выводъ слѣдуетъ отсюда? Если каждый
готовъ и даже радъ поступиться своими эгоистическими удоволь-
ствіями въ пользу другихъ, эти другіе, обладая подобною-же на-
турою, не могутъ не сопротивляться этимъ самопожертвованіямъ.
Теперь каждый отстаиваетъ свои собственныя права, но настанетъ
время, когда другіе будутъ стараться объ охраненіи для него его
правъ, конечно, не путемъ прямыхъ активныхъ усилій, которыя бу-
дутъ ненужны, а лишь путемъ пассивнаго сопротивленія всякой не-
нужной уступкѣ этихъ правъ другимъ. Впрочемъ, подобное пове-
деніе можетъ быть наблюдаемо даже и теперь, въ нашей обыден-
ной жизни, конечно, лишь въ зачаточной формѣ. При коммерче-
скихъ сдѣлкахъ между честными людьми, каждая сторона обыкно-
венно, заботится о томъ, чтобы другая сторона не обидѣла-бы себя
268
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
какъ-нибудь. Такъ и въ обыкновенныхъ житейскихъ сношеніяхъ и
развлеченіяхъ весьма обыкновенны такіе случаи, когда одни охотно
поступаются своей долей удовольствія, а другіе не дозволяютъ имъ
этого сдѣлать. Очевидно, что дальнѣйшее развитіе симпатіи мо-
жетъ только сдѣлать этотъ образъ дѣйствій все болѣе и болѣе об-
щимъ и все болѣе и болѣе искреннимъ.
Но въ такомъ случаѣ, какія-же сферы останутся въ концѣ
концовъ для альтруизма, въ обыкновенномъ смыслѣ этого слова?
Ихъ три. Одна изъ нихъ будетъ существовать въ большихъ раз-
мѣрахъ до конца двѣ-же другія, хотя онѣ тоже не исчезнутъ,
должны будутъ прогрессивно уменьшаться. Первая сфера доставляет-
ся семейною жизнью. Всегда должна существовать необходимость
подчиненія эгоистическихъ чувствованій альтруистическимъ при вос-
питаніи дѣтей. Хотя оно уменьшится съ уменьшеніемъ числа вос-
питываемыхъ, но оно и увеличится съ увеличеніемъ тщательности и
продолжительности воспитательныхъ дѣятельностей. Но, какъ выше
было показано, даже теперь уже произошло отчасти такого рода
соглашеніе, что эгоистическія удовольствія, доставляемыя родитель-
ствомъ (рагепіЬой), добываются чрезъ посредство альтруистичес-
кихъ дѣятельностей—соглашеніе, непрерывно склоняющееся къ пол-
нотѣ. Сюда должно быть прибавлено всякое развитіе семейнаго
альтруизма; отвѣтная забота о родителяхъ въ старости со стороны
дѣтей—забота, становящаяся легче и лучше выполняемою; здѣсь
можно также ожидать подобнаго-же соглашенія. Работа въ поль-
зу общественнаго благосостоянія вообще, должна, доставить также
арену для подчиненія личныхъ интересовъ альтруистическимъ, какъ
она доставляетъ и теперь, хотя послѣ эта арена постоянно будетъ
съуживаться, ибо съ прогрессомъ приспособленія къ соціальному
состоянію необходимость въ тѣхъ регулятивныхъ дѣйствіяхъ, кото-
рыя дѣлаютъ жизнь гармоническою, будетъ уменьшаться. И здѣсь
количество альтруистическаго дѣйствія, предпринимаемаго каждымъ,
неизбѣжно должно быть удерживаемо другими въ предѣлахъ умѣ-
ренности, ибо разъ другіе столь-же альтруистичны, они не позволятъ
работать ему ради общественныхъ цѣлей до нанесенія вреда само-
му себѣ. Въ частныхъ отношеніяхъ между людьми, случаи для
самопожертвованія, внушаемаго симпатіею, должны будутъ всегда
ГЛ. XIV.—ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ СОГЛАШЕНІЕ.
26»
въ нѣкоторой, хотя въ незначительной, степени доставляться раз-
личными происшествіями, болѣзнями и бѣдствіями вообще, ибо
какъ-бы близко ни подошло къ совершенству приспособленіе чело*
вѣческой натуры къ физическимъ и соціальнымъ условіямъ суще-
ствованія вообще, все-таки оно никогда не достигнетъ совершен-
ства. Наводненіе, пожаръ, кораблекрушеніе всегда будутъ отъ
времени до времени доставлять поводы къ совершенію героическихъ
поступковъ; и что касается до мотивовъ къ такимъ дѣяніямъ, бо-
язнь за жизнь другихъ будетъ менѣе смѣшана съ любовью къ
постороннему одобренію, чѣмъ въ настоящее время. Однако, какъ-бы
ни было велико стремленіе къ альтруистическому дѣйствію въ та-
кихъ рѣдкихъ случаяхъ, количество, приходящееся па долю каж-
даго, должно быть, по указаннымъ причинамъ, узко-ограниченнымъ.
Но если въ событіяхъ обыденной жизни значительныя личныя по-
жертвованія въ пользу другихъ и должны сдѣлаться весьма не-
частыми, ежедневныя сношенія между людьми все-таки будутъ до-
ставлять многочисленные мелкіе поводы для симпатической дѣятель-
ности. Всегда каждый можетъ продолжать помогать благосостоянію
другихъ, предотвращая отъ нихъ зло, котораго они не могутъ
видѣть и помогая ихъ дѣятельности такими средствами, которыхъ
они не знаютъ; или, выражая это въ обратномъ видѣ, каждый
можетъ имѣть въ другихъ людяхъ какъ-бы прибавочные глаза и
уши, которые замѣчаютъ для него такія вещи, которыхъ онъ не
можетъ замѣтить самъ. ’) Такимъ образомъ, жизнь его будетъ со-
вершенствоваться въ многочисленныхъ подробностяхъ, вслѣдствіе
увеличенія полноты приспособленія ея къ окружающей дѣйстви-
тельности.
§ 97. Слѣдуетъ-ли отсюда, что подъ-конецъ, вмѣстѣ съ этимъ
уменьшеніемъ сферъ для приложенія альтруизма должна уменьшиться
*) Здѣсь авторъ, вѣроятно, указываетъ на то, что, при надлежащемъ
развитіи въ обществѣ альтруизма, различныя спеціальныя познанія, немо-
гущія быть сосредоточены въ одномъ индивидѣ, будутъ служить, въ силу
альтруистическихъ идей, на пользу всѣмъ и каждому; это, конечно, вѣскій
аргументъ за альтруизмъ, ибо, при его отсутствіи пли недостаточности, та-
кое его служеніе стѣсняется извѣстными экономическими условіями.
А. Ф.
270
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
и общая его сумма1? Нисколько. Такое заключеніе предполагаетъ
очень невѣрное представленіе объ этомъ предметѣ.
Понятно, что при существующихъ условіяхъ, когда страданіе
разлито такъ широко и когда отъ болѣе счастливыхъ требуется
такъ много усилій для облегченія судьбы ихъ менѣе счастливыхъ
собратій, альтруизмъ понимается нами только въ смыслѣ самопо-
жертвованія или, по крайней мѣрѣ, въ видѣ такого образа дѣй-
ствій, который хотя и приноситъ нѣкоторое удовольствіе, но все-
таки сопровождается такими уступками собственныхъ интересовъ,
которыя пе могутъ быть пріятными. Но вѣдь то самое сочувствіе,
которое побуждаетъ человѣкъ къ самоотреченію ради доставленія
удовольствія другимъ, ведетъ также и къ полученію удовольствій
изъ удовольствій другихъ, даже тогда, когда они доставлены не
вами, а явились какимъ-либо инымъ путемъ. И чѣмъ сильнѣе то
сочувствіе, которое побуждаетъ насъ къ усиліямъ сдѣлать другихъ
счастливыми, тѣмъ сильнѣе и то сочувствіе, которое возбуждаетъ
въ насъ ихъ счастье, откуда-бы оно ни взялось.
Слѣдовательно, въ окончательной своей формѣ, альтруизмъ бу-
детъ достиженіемъ удовольствій для самого себя посредствомъ со-
чувствія тѣмъ удовольствіямъ другихъ, которыя, главнымъ обра-
зомъ, производятся успѣшными выполненіями ихъ всевозможныхъ
дѣятельностей} будетъ состоять въ симпатическихъ удовольствіяхъ,
которыя ничего не стоятъ получающему ихъ, но представляютъ
даровую прибавку къ его эгоистическимъ удовольствіямъ. Та спо-
собность мысленнаго воспроизведенія психическихъ состояній друго-
го индивида, которая въ теченіе процесса приспособленія имѣла функ-
ціи умѣренія страданія, съ паденіемъ страданія до минимума должна
придти къ тому, чтобы почти исключительно имѣть функціею вза-
имное повышеніе наслажденія людей, путемъ доставленія каждому
живой интуиціи наслажденія ближняго. При широкомъ господство-
ваніи страданія, вовсе не желательно, чтобы каждый въ значи-
тельной мѣрѣ раздѣлялъ состояніе сознательности другого; но съ
возростающимъ преобладаніемъ наслажденія участіе въ чувствахъ
другого становится прибавкою удовольствія для всякаго.
Этимъ путемъ исчезнетъ тотъ кажущійся постоянный разладъ
между эгоизмомъ и альтруизмомъ, который подразумѣвался ком-
ГЛ. ХІТ.— ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ СОГЛАШЕНІИ.
271
промиссомъ, заключеннымъ въ предъидущей главѣ. Съ субъектив-
ной точки зрѣнія, соглашеніе будетъ таково, что индивиду не при-
дется балансировать между эгоистическими и неэгоистическими им-
пульсами, но, вмѣсто этого, явится добровольное и пріятное изби-
раніе альтруистическихъ побужденій, такъ-какъ удовлетворенія не-
эгоистическихъ импульсовъ, влекущія самопожертвованія, станутъ
все рѣже и, высоко цѣнясь, будутъ поэтому избираться съ такимъ
положительнымъ предпочтеніемъ, что конкуррированіе съ ними эго-
истическихъ имнульсовъ будетъ едва ощутимо. Субъективное при-
миреніе будетъ заключаться еще въ томъ, что хотя и будутъ до-
стигаться альтруистическія удовольствія, но мотивомъ дѣйствія но бу-
детъ сознательное стремленіе къ альтруистическому удовольствію, а
мысль о доставленіи удовольствія другому. Въ то-же время, столь-же
полно будетъ объективно разсматриваемое соглашеніе. Хотя каж-
дый, не нуждаясь долѣе въ поддержаніи своихъ эгоистическихъ
требованій, будетъ, при предстоящихъ случаяхъ скорѣе склоненъ
къ уступкѣ ихъ, тѣмъ не менѣе другіе, одаренные такою-же при-
родою, не будутъ дозволять ему дѣлать такія уступки въ сколько-
нибудь значительной мѣрѣ и, такимъ образомъ, ему будетъ обез-
печено выполненіе личныхъ желаній, потребное для полноты его
жизни \ хотя это выполненіе но будетъ эгоистическимъ въ орди-
нарномъ смыслѣ слова, тѣмъ не менѣе эффекты надлежащаго эго-
изма будутъ вполнѣ достигнуты. И это еще не все. Подобно тому,
какъ въ ранней стадіи эгоистическая конкурренція сначала при-
ходитъ къ компромиссу, по которому каждый требуетъ себѣ не
болѣе, чѣмъ ему приходится на долю по справедливости и за-
тѣмъ приходитъ къ соглашенію, по которому каждый наста-
иваетъ па полученіи справедливыхъ долей другими,—такъ точно
въ позднѣйшей стадіи альтруистическое соревнованіе сначала до-
ходитъ до компромисса, согласно которому каждый воздерживается
отъ присвоенія ненадлежащей доли альтруистическаго удовлетворенія,
а въ концѣ-концовъ приходитъ къ соглашенію, слѣдуя которому
каждый заботится о томъ, чтобы и другіе имѣли случаи для удов-
летворенія своего альтруизма; ибо наивысшій альтруизмъ служитъ
пе только эгоистическимъ удовольствіямъ другихъ, но также и
альтруистическимъ.
272
ЧАСТЬ I.---ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
Какъ ни отдаленно, повидимому, такое состояніе, тѣмъ но ме-
нѣе каждый изъ перечисленныхъ нами факторовъ, долженствую-
щихъ породить современемъ ото состояніе, можетъ быть прослѣ-
женъ уже и теперь въ дѣятельности личностей, отличающихся на-
иболѣе высокимъ нравственнымъ характеромъ. И мы имѣемъ пол-
ное право ожидать, что то, что является теперь у нихъ случай-
нымъ и слабымъ, сдѣлается съ дальнѣйшимъ развитіемъ, привыч-
нымъ и сильнымъ, и что то, что характеризуетъ теперь лишь
исключительно высокихъ личностей, сдѣлается подъ-конецъ свой-
ственнымъ всѣмъ и каждому.
§ 98. Я не разсчитываю, чтобы эти положенія были приняты
сколько-нибудь значительною частью читающей публики. Наобо-
ротъ, я нахожу это довольно невѣроятнымъ, такъ-какъ они не-
достаточно согласны ни съ ходячими идеями, ни съ ходячими чув-
ствами.
Мои взгляды не могутъ показаться пріятными ни тѣмъ, ко-
торые жалуются на распространеніе невѣрія въ вѣчное осужденіе ”)>
ни тѣмъ, которые, слѣдуя за апостоломъ грубой силы, думаютъ,
что такъ-какъ правленіе сильной руки было хорошо когда-то, то
оно должно быть хорошимъ и для всѣхъ временъ; ни тѣмъ, ува-
женіе которыхъ къ Учителю, учившему ихъ вложить мечъ въ
ножны, лучше всего свидѣтельствуется ихъ употребленіемъ меча
для распространенія Его ученія среди язычниковъ. Наше мнѣніе
будетъ встрѣчено съ презрѣніемъ тѣмъ полкомъ милиціи, восемь-
сотъ душъ изъ котораго, во время Франко-Германской войны,
испросили позволенія поступить на иностранную службу и предо-
ставили правительству указать, на какой сторонѣ имъ слѣдуетъ
драться. Наше мнѣніе не увидитъ изъявленія согласія и со стороны
десяти тысячъ жрецовъ религіи любви, которые хранятъ упорное
молчаніе, когда нація движется религіею ненависти; не придутъ
знаки одобренія и отъ ихъ епископовъ, которые, далекіе отъ на-
*) Относительно идеи „вѣчнаго осужденія11, какъ нѣкотораго стимула,
сдерживающаго человѣчество въ его поведеніи отъ тѣхъ или иныхъ по-
ступковъ, см. мою вступительную статью, приложенную къ настоящему
изданію.
А. Ф.
ГЛ. ХГ.—АБСОЛЮТНАЯ И ОТНОСИТЕЛЬНАЯ ЭТИКА.
273
стаиванія на крайнемъ предписаніи ихъ Учителя, послѣдователями
котораго они прикидываются,—подставлять другую щеку, когда
ударили по одной, вмѣсто этого вотируютъ за дѣйствованіе по
принципу: бейте, чтобы васъ не прибили. Не получатъ наши
мнѣнія одобренія тѣхъ законодателей, которые, послѣ возсылаемой прось-
бы о прощеніи имъ прегрѣшеній, подобно тому, какъ они прощаютъ
прегрѣшенія другимъ, немедленно рѣшаютъ напасть на тѣхъ, ко-
торые вовсе противъ нихъ не прегрѣшили и которые послѣ того,
какъ королевская рѣчь пригласила „благословеніе всемогущаго
Бога“ на ихъ совѣтъ и разумъ, первымъ дѣломъ приступаютъ
къ заготовленію средствъ для совершенія политическаго разбоя.
Люди, исповѣдующіе устами христіанство и придерживающіеся
язычества въ житейской пратикѣ, не могутъ чувствовать пи ма-
лѣйшей симпатіи съ изложеннымъ тутъ взглядамъ, однако, я знаю
что найдутся и такіе люди, которые хотя и причисляются къ
противникамъ общепринятой религіи, но все-же не находятъ нелѣ-
пымъ, что со временемъ, человѣчество пойдетъ по стезѣ раціональ-
наго толкованія этическихъ положеній этой самой религіи.
ГЛАВА XV.
Абсолютная и относительная этика.
§ 99. Слово „абсолютный", въ приложеніи его къ этикѣ, мно-
гіе могутъ считать означающимъ такіе принципы хорошаго пове-
денія, которые существуютъ внѣ отношенія его къ условіямъ жизни
на землѣ, т. е. внѣ отношенія къ пространству и времени и со-
вершенно независимо отъ нынѣ видимой нами вселенной; иначе,—
подъ этимъ терминомъ могутъ разумѣть такъ называемые, вѣч-
ные принципы нравственности. Однако, тѣ, кто освоится съ уче-
ніемъ, изложеннымъ въ „Основныхъ Началахъ", не могутъ дать
этому слову такого толкованія. Хорошее въ нашей человѣческой
мысли необходимо предполагаетъ связанную съ нимъ мысль о нехо-
рошемъ или дурномъ; а потому назвать хорошими дѣла той Силы,
которая проявляетъ себя въ феноменахъ вселенной, равносильно
274
ЧАСТЬ 1.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
предположенію возможности, что эта Сила можетъ совершать и
дурныя дѣла. Но какимъ образомъ могутъ существовать, иезави*
симо отъ этой Силы, такія условія, чтобы подчиненіе имъ ея дѣй-
ствій дѣлало ихъ хорошими, а неподчиненіе—дурными? Какимъ
образомъ Безусловное Бытіе можетъ быть подчинено условіямъ, ле-
жащимъ внѣ Его Самого?
Если-бы, напримѣръ, кто-либо вздумалъ утверждать, что Причина
Вещей,—представляемая относительно ея основныхъ нравственныхъ
атрибутовъ похожею на насъ, людей,—поступила хорошо, произ-
ведя вселенную, которая, съ теченіемъ неизмѣримаго времени, дала
начало существамъ, способнымъ испытывать удовольствіе и что Она
сдѣлала-бы дурно, воздержавшись отъ произведенія такой вселен-
ной, то мы должны были-бы замѣтить этому человѣку, что навя-
зывая нравственныя идеи, порожденныя его собственнымъ конечнымъ
сознаніемъ, Безконечному Существу, превосходящему предѣлы соз-
нанія, онъ заходитъ далѣе этого Безконечнаго Существа и пред-
писываетъ ему принципы для его дѣятельности.
Мы уже видѣли, что хорошее и дурное,—какъ мы представ-
ляемъ ихъ себѣ въ нашей мысли,—могутъ существовать только
въ отношеніи къ дѣйствіямъ существъ, способныхъ къ удовольст-
віямъ и страданіямъ; ибо, анализируя эти понятія, мы всегда при-
ходимъ въ концѣ-коіщовъ къ удовольствіямъ и страданіямъ, какъ
къ тѣмъ элементамъ, изъ которыхъ опи слагаются.
Но если употребленное нами выше слово „ абсолютная “ не от-
носится къ Безусловному Существу, если принципы дѣйствія, раз-
личаемыя, какъ абсолютные и относительные, касаются поведенія
условныхъ существъ, то въ какомъ смыслѣ должно понимать эти
слова? Объясненіе ихъ значеній лучше всего доставится критикою
ходячаго пониманія истины и неистины.
§ 100. Въ нашихъ разсужденіяхъ о житейскихъ дѣлахъ, обык-
новенно, подразумѣвается убѣжденіе, что всякое изъ названныхъ
дѣлъ можетъ быть подведено или подъ рубрику хорошихъ, или
подъ рубрику дурныхъ.
Такое убѣжденіе можетъ быть подмѣчено въ мысляхъ и рѣ-
чахъ не однихъ только обыкновенныхъ людей; его придерживаются
вмѣстѣ съ ними, если не вполнѣ, то, по крайней мѣрѣ, отчасти, и
ГЛ. XV.—АБСОЛЮТНАЯ И ОТНОСИТЕЛЬНАЯ ЭТИКА.
275
моралисты по спеціальности; если они не выражаютъ его всегда
въ точно опредѣленной формѣ, то во всякомъ случаѣ онъ легко
можетъ быть выведенъ изъ ихъ разсужденій, М-ръ Сиджвикъ
въ своихъ „Методахъ Этики" (І-ое изд., стр. 6) говоритъ:
„Что при всякихъ данныхъ обстоятельствахъ существуетъ
нѣкоторая вещь, которую надлежитъ сдѣлать и что такая
вещь можетъ быть извѣстна—есть фундаментальное допущеніе,
дѣлаемое не только философами, но и всякимъ человѣкомъ,
совершающимъ какой-нибудь изъ процессовъ моральнаго разсужде-
нія". *) Въ этой фразѣ заявляется только послѣднее изъ выше-
сдѣланнныхъ положеній, а именно, что во всякомъ случаѣ, можетъ
быть извѣстно то, что „надлежитъ сдѣлать". Но, хотя „то, что
надлежитъ сдѣлать" и не отождествляется, съ очевидностью, съ „ис-
тиннымъ или правильнымъ"—въ виду отсутствія всякаго противо-
рѣчащаго указанія, можно сдѣлать заключеніе, что м-ръ Сиджвикъ
считаетъ и то, и другое тождественнымъ; и нѣтъ сомнѣнія, понимая
такъ постулаты науки и нравственности, онъ поступаетъ одинаково
съ большинствомъ тѣхъ—если не со всѣми тѣми—кто сдѣлалъ ее
предметомъ своего изученія. Дѣйствительно, съ перваго взгляда,
ничто не можетъ быть очевиднѣе того, что эти постулаты должны
быть приняты, разъ дѣло идетъ о какомъ-нибудь обсужденіи дѣй-
ствій. Тѣмъ не менѣе оба они могутъ быть сдѣланы сомнитель-
ными и, я полагаю, можно показать, что ни одно изъ нихъ не
можетъ быть поддерживаемо. Вмѣсто принятія, что въ каждомъ
случаѣ существуетъ правильность и ложность, можно утверждать,
что во многихъ случаяхъ нельзя указать истинности въ надлежа-
щемъ значеніи, а можно только указать па мепыпую ложность и,
далѣе, можно утверждать, что во многихъ изъ такихъ случаевъ,
гдѣ можетъ быть указана только наименьшая ложность, невозможно
опредѣлить съ какою-нибудь точностью, что будетъ, именно, наи-
меньшею ложностью.
Значительная доля путаницы въ нашихъ этическихъ разсуждѳ-
•) Я не нахожу этого выраженія во второмъ изданіи, но опущеніе его,
повидимому, произошло не отъ какого-нибудь измѣненія мнѣнія, а оттого,что
оно не входило естественно въ перелитую форму аргумента, тамъ содержа-
щагося.
276
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
ніяхъ возникаетъ именно изъ невниманія къ этому различію между
хорошимъ и наименѣе дурнымъ,—т. е. между абсолютно-хорошимъ
и относительно-хорошимъ. А многія другія недоразумѣнія съ этой
сферѣ обязаны своимъ происхожденіямъ тому предположеніемъ, будто
бы мы можемъ рѣшить, въ каждомъ данномъ случаѣ, который изъ
двухъ поступковъ долженъ считаться нравственно обязательнымъ
для каждаго.
§ 101. Въ закопъ абсолютно-хорошаго поведенія не можетъ
входить ни малѣйшаго понятія о страданіи, или лучше сказать, это
понятіе можетъ входить въ него лишь постольку, поскольку оно яв-
ляется его отрицаніемъ. Страданіе всегда соотносительно какому-либо
виду дурного поведенія—т. е. какому-либо роду отклоненія отъ того
образа дѣйствій, который выполняетъ въ совершенствѣ всѣ требо-
ванія. Если, какъ было показано въ одной изъ прежнихъ главъ,
понятіе о хорошемъ поведеніи, при анализѣ, всегда оказывается по-
нятіемъ о такомъ поведеніи, которое даетъ излишекъ удовольствія;
между тѣмъ какъ обратно, поведеніе, считаемое дурнымъ, всегда
оказывается такимъ, которое производитъ излишекъ положительнаго
или отрицательнаго страданія,—то въ такомъ случаѣ абсолютно-
хорошимъ, абсолютно-истиннымъ въ поведеніи можетъ быть только
то, что прозводитъ чистое удовольствіе, удовольствіе безъ всякой
примѣси боли гдѣ-либо. Отсюда, поведеніе, сколько-нибудь сопут-
ствуемое болью, или какимъ-нибудь болѣзненнымъ послѣдствіемъ,
отчасти ложно; и наивысшимъ притязаніемъ такого поведенія мо-
жетъ быть только то, чтобы оно было наименѣе ложнымъ, воз-
можнымъ при данныхъ условіяхъ, чтобы оно было относительно
истинное или правильное. Соразмѣрно разладу между природою
людей, унаслѣдованной ими изъ дообщественнаго состоянія и тре-
бованіемъ соціальной жизни, ихъ дѣйствія должны приносить из-
вѣстное количество боли, падающее или на нихъ самихъ или на
другихъ. Поскольку испытывается страданіе, постольку наносится
зло; а поведеніе, приносящее сколько-нибудь зла, не можетъ быть
абсолютно добрымъ. Для уясненія подчеркиваемаго здѣсь различія
между совершеннымъ поведеніемъ, составляющимъ предметъ абсо-
лютной этики и несовершеннымъ поведеніемъ, составляющимъ пред-
метъ относительной этики, мы должны привести нѣсколько иллюстрацій.
ГЛ. ХГ.—АБСОЛЮТНАЯ И ОТНОСИТЕЛЬНАЯ ЭТИКА.
277
§ 102. Наилучшіе примѣры абсолютно-хорошихъ дѣйствій,
занимающихъ пасъ здѣсь, можно найти въ тѣхъ случаяхъ, гдѣ че-
ловѣческая природа и требованія жизни, приспособились одно къ
другому еще до начала общественнаго развитія. Два такихъ при-
мѣра будутъ совершенно достаточны для нашей цѣли.
Посмотрите на отношеніе здоровой матери къ здоровому ребен-
ку. Между обоими существуетъ здѣсь взаимная зависимость, слу-
жащая источникомъ удовольствія и для того, и для другой. До-
ставляя ребенку его естественную пищу, мать испытываетъ удоволь-
ствіе, ребенокъ получаетъ удовлетвореніе своего аппетита,—удовле-
твореніе, сопровождающее способствованію къ жизни, росту и увеличе-
нію наслажденія. Стоитъ прекратить это отношеніе, и на обѣихъ
сторонахъ явится страданіе. Мать начинаетъ испытывать, какъ тѣ-
лесную, такъ и психическую .боль; и болѣзненное ощущеніе, пре-
терпѣваемое ребенкомъ, приноситъ въ результатѣ физическій вредъ
и нѣкоторый вредъ для его эмоціональной природы. Такимъ об-
разомъ, этотъ актъ таковъ, что онъ доставляетъ обоимъ исклю-
чительно одно удовольствіе, между тѣмъ какъ воздержаніе отъ
него влечетъ боль для обоихъ, вслѣдствіе этого этотъ актъ отно-
сится къ такимъ, которые мы называемъ здѣсь абсолютно-правиль-
ными.
Такой-же примѣръ намъ доставляютъ отеческія отношенія. Если
отецъ имѣетъ хорошую тѣлесную и психическую конституцію, то
его ребенокъ, любящій игры, находитъ въ немъ симпатическій от-
зывъ; и ихъ забавы, доставляя взаимное удовольствіе, не только
способствуютъ физическому благосостоянію ребенка, но и укрѣпляютъ
узы добраго чувства между обоими, что дѣлаетъ болѣе легкимъ
послѣдующее руководствованіе. И затѣмъ, если только онъ, отвергая
вредное раннее образованіе, какъ оно теперь понимается и какъ
оно узаконено государствомъ, придерживается раціональныхъ идей
относительно умственнаго развитія и знаетъ, что знаніе изъ вторыхъ
рукъ, добываемое изъ книгъ, должно только пополнять знаніе, прі-
обрѣтенное непосредственнымъ наблюденіемъ, только послѣ получе-
нія хорошаго запаса послѣдняго—онъ съ дѣятельною симпатіею
будетъ помогать своему мальчику въ его изслѣдованіи окружаю-
щаго міра,—изслѣдованіи, которымъ мальчикъ занимается съ вос-
276
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
хищеніемъ; онъ будетъ помогать съ минуты на минуту, доставляя
и получая удовольствіе и въ то-же время способствуя отдален-
ному благосостоянію. Здѣсь снова передъ нами дѣйствія такого
рода, что они только пріятны, какъ по своимъ непосредственнымъ,
такъ и по отдаленнымъ эффектамъ—абсолютно-истинныя или пра-
вильныя дѣйствія. Удовольствія, получаемыя людьми отъ труда и
отъ вознагражденія, въ той или другой формѣ, за этотъ трудъ,
обыкновенно, имѣютъ тотъ недостатокъ, что сама работа въ зна-
чительной мѣрѣ лишена пріятности. Однако, встрѣчаются такіе
случаи, гдѣ энергія столь обильна, что бездѣятельность приноситъ
скуку; гдѣ ежедневная, не слишкомъ продолжительная, работа при-
ходится по наклонностямъ индивида и гдѣ, вслѣдствіе этого, она
сопутствуется скорѣе удовольствіемъ, чѣмъ страданіемъ. Когда
услуги, оказываемыя такимъ индивидомъ, оплачиваются другимъ,
столь-же приспособленнымъ къ своему занятію, то вся сдѣлка при-
нимаетъ именно тотъ характеръ, который мы здѣсь разсматриваемъ:
обмѣнъ по соглашенію между двумя индивидами съ такою консти-
туціею становится средствомъ удовольствія для обоихъ, безъ вся-
кой примѣси страданія. Имѣя въ виду форму человѣческой при-
роды, производимую соціальнымъ дисциплинврованіемъ и обнару-
живающуюся контрастомъ между дикаремъ и цивилизованнымъ че-
ловѣкомъ, мы можемъ сдѣлать заключеніе, что такой характеръ
окончательно примутъ человѣческія дѣятельности вообще. Помня,
что въ теченіе органической эволюціи средства къ наслажденіямъ
въ концѣ-концовъ сами становятся источниками наслажденія и
что не существуетъ такой формы дѣйствія, которая не могла-бы
черезъ развитіе надлежащей структуры сдѣлаться источникомъ
наслажденія—мы должны сдѣлать выводъ, что индустріальныя дѣя-
тельности, совершаемыя добровольною коопераціею, со временемъ,
пріобрѣтутъ характеръ абсолютной правильности или истинности въ
нашемъ смыслѣ. И дѣйствительно, нѣчто подобное этому состоянію
уже достигнуто среди нѣкоторыхъ изъ тѣхъ, которые служатъ на-
шимъ эстетическимъ удовольствіямъ. Геніальный артистъ-поэтъ,
художникъ, музыкантъ,—получаетъ средства къ жизни при по-
мощи актовъ, доставляющихъ ему непосредственное удовольствіе;
въ то-же время эти акты доставляютъ непосредственно или отда-
ГЛ. ХГ.—АБСОЛЮТНАЯ И ОТНОСИТЕЛЬНАЯ ЭТИКА.
279
ленно, удовольствіе другимъ. *) Существуютъ благодѣтельные акты,
которые доставляютъ тоже удовольствіе. Человѣкъ, поскользнулся;
его спасаетъ отъ паденія другой, стоявшій около него,—преду-
прежденъ ушибъ, и оба чувствуютъ удовольствіе. Пѣшеходъ вы-
бралъ опасную дорогу, или товарищъ по вагону собирается выт-
ти не на ту станцію; другой предупреждаетъ ихъ отъ ошибки и
спасаетъ отъ зла; въ результатѣ каждый чувствуетъ удовольствіе.
Между друзьями возникло недоразумѣніе; кто-нибудь, видѣвшій,
какъ оно возникло, устраняетъ его; результатъ пріятенъ для всѣхъ.
Въ то-же время, многочисленныя дѣйствія съ часу на часъ
сопровождаются нѣкоторою болью для дѣйствующаго лица и при-
носятъ результаты отчасти болѣзненные и для другихъ, но кото-
рые тѣмъ не менѣе настоятельно необходимы. Какъ предполагается
по антитезѣ съ вышеупомянутыми случаями, утомительность орди-
нарнаго производительнаго труда сама собою дѣлаетъ послѣдній
неправильнымъ или ложнымъ; но если-бы эта утомительность не была
терпима, то послѣдовало-бы еще большее страданіе, какъ для ра-
ботника, такъ и для его семьи, и слѣдовательно, было-бы сдѣлано
еще большее зло. Хотя страданія, причиняемыя матери заботою о
многочисленныхъ дѣтяхъ, значительно уменьшаютъ удовольствіе,
доставленное воспитаніемъ ей самой и дѣтямъ, тѣмъ не менѣе не-
посредственныя и отдаленныя бѣдствія, которыя были-бы причи-
нены пренебреженіемъ воспитанія, настолько превосходятъ эти стра-
данія, что покорное подчиненіе имъ до предѣловъ физической спо-
собности перенесенія ихъ, становится нравственно-настоятельнымъ,
какъ наименьшее зло. Служанка, которая не выполняетъ условій
относительно работы, или постоянно бьетъ посуду или воруетъ, мо-
жетъ терпѣть страданія, если она будетъ разсчитана; но такъ-какъ
зло, которое пришлось-бы переносить всѣмъ прикосновеннымъ къ
*) Примѣненіе труда, доставляющаго наслажденіе и въ то-же время слу-
жащаго средствами къ существованію, далеко не исчертывается узкою об-
ластью чисто-артистической дѣятельности; есть люди, которые настолько
любятъ свои занятія, настолько отдаютъ свою душу дѣлу, что это могло-бы
служить, если не болѣе, то, во всякомъ случаѣ, не менѣе яркимъ примѣ-
ромъ, чѣмъ дѣятельность артистическая.
А. Ф.
280
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
дѣлу при терпѣливомъ отношеніи къ неспособности или дурному
поведенію не въ одномъ только случаѣ, но постоянно, было-бы го-
раздо больше, то такое нанесеніе боли оправдывается, какъ сред-
ство для предупрежденія большей боли. Прекращеніе покупки то-
варовъ у торговца, цѣны котораго слишкомъ высоки, или товары
котораго плохи по качеству, или который обмѣриваетъ или кото-
рый неисправенъ, уменьшаетъ его благосостояніе, что, можетъ быть,
вредитъ его близкимъ; но такъ-какъ избавленіе его отъ этихъ
золъ предполагало-бы перенесеніе золъ, причиняемыхъ его поведе-
ніемъ и такъ-какъ такое вниманіе къ благосостоянію подразумѣ-
вало-бы невниманіе къ благосостоянію болѣѳ достойныхъ и болѣѳ
удовлетворительныхъ торговцевъ, къ которымъ иначе перешли-бы
заказы; и такъ какъ—и ѳто главное—всеобщее принятіе такого
образа дѣйствія, имѣя послѣдствіемъ, что низшій не сталъ-бы стра-
дать отъ своего несовершенства, а высшій не сталъ-бы выигрывать
отъ своего превосходства, причинило-бы всеобщее бѣдствіе,—то
прекращеніе заказовъ оправдывается, какъ относительно-правиль-
ный актъ.
§ 103. Убѣдившись уже въ той истинѣ, что въ значительной
части случаевъ, человѣческое поведеніе не можетъ быть обсолютно
хорошимъ, но только относительно хорошимъ, намъ нужно убѣдиться
теперь еще и въ той истинѣ, что во многихъ изъ тѣхъ случаевъ,
гдѣ не существуетъ никакого абсолютно-хорошаго пути, нѣтъ ни-
какой возможности рѣшить,—какой изъ этихъ путей будетъ наи-
менѣе дурнымъ. Возвращеніе къ только-что приведеннымъ нами
примѣрамъ покажетъ это очень ясно.
Изслѣдуя самопожертвованія, которыя дѣлаются родителями
на пользу своихъ дѣтей, не трудно замѣтить, что тутъ всегда
существуетъ такой пунктъ, до котораго такое самопожертвованіе
должно считаться относительно-хорошимъ; и есть пунктъ, за ко-
торымъ самопожертвованіе не можетъ совершаться безъ нанесенія
большаго зла себѣ и семьѣ, чѣмъ то, которое должно быть преду-
преждено самопожертвованіемъ. Кто скажетъ, гдѣ находится этотъ
пунктъ? Завися отъ конституціи и нуждъ прикосновенныхъ лицъ,
онъ различенъ въ каждомъ отдѣльномъ случаѣ и можетъ быть
опредѣленъ только гадательно. Проступки или недостатки слу-
ГЛ. XV.—АБСОЛЮТНАЯ И ОТНОСИТЕЛЬНАЯ ЭТИКА.
281
жанки, варіирующіе между пустяками и серьезною вещью и зло,
которое можетъ быть причинено разсчитываніемъ ее, варіируютъ
по безчисленнымъ степенямъ отъ легкаго до серьезнаго. Наказаніе
можетъ быть наложено на ничтожный проступокъ и тогда это
несправедливый поступокъ, или наказаніе не было наложено даже
послѣ многочисленныхъ важныхъ проступковъ: образъ дѣйствія
опять ложенъ. Какъ-же должна быть опредѣлена степень пре-
грѣшенія, за которую разсчетъ менѣе неправиленъ, чѣмъ остав-
леніе служанки ва мѣстѣ1? То-же самое и съ дурно ведущимъ
себя лавочникомъ. Никто не можетъ подвести итогъ количествамъ
положительнаго и отрицательнаго страданія, которыя влекутъ за
собою перенесеніе дурного поведенія его; пикто также не можетъ
суммировать количествъ положительнаго и отрицательнаго стра-
данія, наносимаго перенесеніемъ и въ среднемъ случаѣ никто
не можетъ сказать, гдѣ именно одни количества превышаютъ
другія.
Я приведу два-три примѣра изъ обычныхъ людскихъ отношеній.
Если купецъ, который теряетъ вслѣдствіе банкротства своего
должника, не достанетъ себѣ помощи, онъ обанкрутится самъ; и
если онъ обанкрутится, онъ принесетъ раззореніе не только своей
семьѣ, но и всѣмъ, кто открывалъ ему кредитъ. Но если ему
и удастся сдѣлать заемъ ва уплату по наиболѣе настоятельнымъ
обязательствамъ, то онъ все-таки не будетъ еще въ полной безо-
пасности: время стоитъ критическое, въ торговомъ мірѣ свирѣп-
ствуетъ паника, такъ-что, того и гляди, явятся новыя банкротства
среди его должниковъ, которыя поставятъ его снова въ такія-же
затруднительныя обстоятельства.
Спрашивается теперь: имѣетъ-ли онъ право при подобныхъ
условіяхъ занять денегъ у своего пріятеля? Съ одной стороны,
развѣ это не дурно, — ввергнуть сразу и себя самого,- и свою
семью, и всѣхъ людей, находящихся съ нимъ въ коммерческихъ
сношеніяхъ, въ тѣ бѣдствія, которыя послѣдуютъ за его банкрот-
ствомъ? А съ другой стороны, развѣ это не дурно, — рисковать
имуществомъ своего пріятеля и подвергать его самого, его семью
и всѣхъ, зависящихъ отъ него людей подобной опасности? По
всей вѣроятности, этотъ заемъ помотъ-бы ему справиться съ вре-
282
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
меннымъ затрудненіемъ и отвратить бѣду; въ такомъ случаѣ, не
было-ли-бы съ его стороны чистой несправедливостью по отно-
шенію въ своимъ кредиторамъ воздержаться отъ заключенія этого
займа) Но очень возможно и то; что этотъ заемъ только отсро-
чилъ-бы ненадолго его собственное банкротство, и въ такомъ слу-
чаѣ, не была-ли-бы всякая попытка съ его стороны заключить
этотъ заемъ попыткою на совершеніе мошеннической сдѣлки) Ко-
нечно, въ крайнихъ случаяхъ, можетъ быть, легко сказать,—ка-
кой путь будетъ наименѣе дурнымъ; но какъ возможно рѣшеніе
такого вопроса во всѣхъ тѣхъ среднихъ случаяхъ, гдѣ даже са-
мый проницательный коммерческій человѣкъ не въ состояніи преду-
смотрѣть всѣхъ могущихъ представится случайностей) Возьмемъ те-
перь затрудненія, возникающія нерѣдко изъ антагонизма между
семейными обязанностями и общественными. Вотъ арендаторъ-фер-
меръ, политическіе принципы котораго побуждаютъ его подавать
голосъ въ опозиціи съ его землевладѣльцемъ. Если онъ, будучи
либераломъ, вотируетъ за консерватора, то онъ, поступая такъ, не
только заявляетъ, что онъ думаетъ то, чего вовсе не думаетъ, но
еще можетъ, пожалуй, оказать помощь тому, что онъ считаетъ дур-
нымъ законодательствомъ; его голосъ, можетъ быть, рѣшитъ избра-
ніе, а при голосованіи въ парламентѣ, одинъ лишній членъ можетъ
рѣшить судьбу данной законодательской мѣры. Но если даже и
пренебречь такими серьезными послѣдствіями, какъ слишкомъ не-
вѣроятными, остается очевидная истина, что если всѣ, придер-
живающіеся одинаковыхъ съ нимъ мнѣній, будутъ подобнымъ-жѳ
образомъ воздерживаться отъ выборнаго выраженія ихъ, то должно
получиться равновѣсіе власти и иная національная политика: ясно,
что политика, считаемая имъ правильною можетъ быть поддержи-
ваема только путемъ общаго отстаиванія данныхъ политическихъ
принциповъ. Но, съ другой стороны, какъ онъ можетъ отрѣ-
шиться отъ отвѣтственности за бѣдствія, которыя могутъ обру-
шиться на его близкихъ въ случаѣ, если онъ исполнить свою, по-
видимому, настольную обязанность) Не настоятельнѣѳ-ли его обя-
занность къ дѣтямъ) Не предшествуетъ-ли семья государству) И
не зависитъ-ли благосостояніе государства отъ благосостоянія семьи)
Въ такомъ случаѣ, можетъ-ли онъ рѣшиться на образъ дѣйствій,
ГЛ. XV.—АБСОЛЮТНАЯ И ОТНОСИТЕЛЬНАЯ ЭТИКА.
283
который, при исполненіи угрозъ хозяина выброситъ его изъ фермы,
принесетъ, такимъ образомъ, невозможность—можетъ быть, времен-
ную, можетъ быть, продолжительную—кормить дѣтей. Возможное
зло безконечно варіируетъ въ своемъ количествѣ. Въ одномъ слу-
чаѣ настоятельность общественной обязанности велика и рискъ
зла для ближнихъ малъ; въ другомъ случаѣ политическій вопросъ
имѣетъ ничтожную важность, а вредъ, возможный для семьи, ве-
ликъ; и между этими двумя крайностями существуютъ всевозмож-
ные переходы. Далѣе, степени вѣроятности каждаго общественнаго
или частнаго результата варіируютъ отъ его приблизительной вѣр-
ности до почти полной невозможности. Итакъ, признавая вполнѣ,
что всякій поступокъ, имѣющій вѣроятность повредить государству,
дуренъ и признавая въ то-же, время, что всякій поступокъ, имѣю-
щій вѣроятность повредить семьѣ, тоже дуренъ,—мы должны при-
знать также я тотъ фактъ, что въ безчисленномъ количествѣ слу-
чаевъ, ни одинъ человѣкъ не въ состояніи рѣшить, который изъ
двухъ противоположныхъ путей имѣетъ вѣроятность причинить на-
именѣе вреда, а слѣдовательно, который изъ нихъ наименѣе дуренъ.
Этихъ примѣровъ вполнѣ достаточно для того, чтобы показать
намъ, что во всей области поведенія, включающей обращеніе лю-
дей съ собственными личностями, съ семьями, съ друзьями, съ
должниками, кредиторами и съ обществомъ, обыкновенно, случается
что какой-бы ни былъ избранъ образъ дѣйствій, онъ во всякомъ
случаѣ причиняетъ кому-нибудь страданіе; вто производитъ вычи-
таніе изъ получаемаго удовольствія и по стольку дѣлается этотъ
образъ дѣйствія не абсолютно правильнымъ. Далѣе, они показыва-
ютъ, что въ значительной части поведенія никакой руководящій
принципъ, никакой методъ оцѣнки не ставитъ насъ въ возмож-
ность сказать: будетъ-ли предлагаемый путь даже относительно хо-
рошимъ,—т. е. произведетъ-ли онъ ближайшимъ и отдаленнымъ
образомъ, въ частной и въ общей сферѣ, наибольшій избытокъ
добра надъ зломъ.
§ 104. Теперь мы перейдемъ къ систематическому разсмотрѣ-
нію различія между абсолютною этикою ш относительною этикою.
Научныя истины какого-бы то ни било порядка достигаются
всегда путемъ устраненія всѣхъ случайныхъ, взаимно-противодѣй-
284
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
ствующихъ факторовъ, возмущающихъ и затемняющихъ общій за-
конъ, и сосредоточенія вниманія на однихъ только основныхъ фак-
торахъ. Когда путемъ разсмотрѣнія основныхъ факторовъ въ от-
влеченіи, не такъ, какъ они представляются въ дѣйствительныхъ
явленіяхъ, а какъ въ идеальномъ изолированіи, устанавливаются
общіе законы, тогда становится возможнымъ дѣлать заключенія въ
конкретныхъ случаяхъ, принимая въ соображеніе случайные фак-
торы. Но только путемъ первоначальнаго игнорированія послѣд-
нихъ и признанія однихъ существенныхъ элементовъ мы можемъ
открывать искомыя существенныя истины. Для иллюстраціи возь-
мемъ прогрессивное развитіе механики изъ ея эмперической формы
въ раціональную. *)
Замѣчено, что брошенный камень или пущенная стрѣла не про-
должаетъ своего движенія по прямой линіи, но возвращается на
землю послѣ принятія направленія, отклонящагося все болѣе и болѣе
отъ первоначальнаго. При опытахъ переломить палку о колѣно,
было найдено, что успѣхъ достигается легче, если взять палку на
значительномъ разстояніи отъ колѣна съ каждой стороны, чѣмъ при
схватываніи <ія тотчасъ у колѣна. Ежедневное употребленіе лома
привлекаетъ вниманіе къ истинѣ, что, при подсовываніи его конца
подъ камень и пониженіи стержня, камень можетъ быть поднятъ
тѣмъ легче, чѣмъ ближе находится рука къ свободному концу ору-
дія. Такимъ образомъ, зд,ѣсь передъ нами различные опыты, въ
концѣ-концовъ сгрупированиые въ эмпирическія обобщенія, которыя
служатъ /для руководствованія поведенія въ извѣстныхъ простыхъ
случаяхъ. Какимъ образомъ изъ этихъ опытныхъ знаній разви-
вается научная механика? Для того, чтобы вывести формулу, вы-
ражающую свойства рычіага, который не можетъ быть согнутъ
подобно палкѣ, но абсолютно несгибаемъ, предполагаютъ точку
опоры, которая не имѣетъ широкой поверхности, какъ ординарно
употребляемая, но у которой нѣтъ совсѣмъ ширины, предполагаютъ,
что поднимаемая тяжесть покоится на опредѣленной точкѣ, вмѣ-
*) Относительно этого примѣра смотри стран. 51 и соотвѣтствующее
мое (примѣчаніе.
А. Ф.
ГЛ. XV.—АБСОЛЮТНАЯ И ОТНОСИТЕЛЬНАЯ ЭТИКА.
285
сто значительной части рычага. Подобнымъ-же образомъ она по-
ступаетъ и съ наклоняющимся тѣломъ, которое, пройдя извѣстный
предѣлъ, теряетъ равновѣсіе. Прежде, чѣмъ можетъ быть формули-
рована истина, касающаяся отношеній центра тяжести и основанія,
должно быть допущено, что, поверхность, на которой стоитъ тѣло,
неуступчива, что столь-жо неуступчивъ край самаго тѣла, и что
масса, которую заставляютъ все болѣе и болѣе наклоняться, не из-
мѣняетъ своей формы — условія, невстрѣчающіяся въ обыкновен-
но наблюдаемыхъ случаяхъ. То-же самое и съ брошеннымъ тѣломъ;
опредѣленіе его движенія путемъ выведенія изъ законовъ механики
первично игнорируетъ всѣ отклоненія, причиняемыя его формою и
сопротивленіемъ воздуха. Раціональная механика есть наука, состоя-
щая изъ подобныхъ идеальныхъ истинъ и она могла появиться только
путемъ подобнаго обсужденія идеальныхъ случаевъ. Возникновеніе
ея совершенно невозможно, пока вниманіе изслѣдователя ограничи-
вается конкретными случаями, представляющими всевозможныя ус-
ложненія, вслѣдствіе тренія, пластичности и такъ далѣе. Но теперь,
послѣ раскрытія нѣкоторыхъ механическихъ истинъ, становится воз-
можнымъ при ихъ помощи лучшее руководство практическими дѣй-
ствіями; а когда, вслѣдъ за тѣмъ, начинаютъ приниматься въ разсчетъ
и сами усложняющіе элементы, изъ которыхъ были выдѣлены вначалѣ
эти истпны, то сейчасъ-же является возможность еще лучшаго руковод-
ствовати дѣйствіями. Такъ, на высокой степени механической науки,
ужо принимаются во вниманіе видоизмѣняющія вліянія тренія и,
соотвѣтственно этому, всѣ ея заключенія исправляются въ требу-
емой степени. Теорія блока исправляется въ своемъ приложеніи
къ дѣйствительнымъ случаямъ принятіемъ въ соображеніе недоста-
точной гибкости веревокъ, причемъ вліяніе этого обстоятельства
опредѣляется и выражается точною формулою. Устойчивость массъ,
опредѣляемая въ отвлеченіи отношеніемъ центра тяжести къ осно-
ванію, начинаетъ опредѣляться въ конкретныхъ случаяхъ съ по-
мощью введенія въ формулу также и свойствъ данной массы къ
сцѣпленію. Пути метательныхъ снарядовъ, установленные въ теоріи
при томъ предположеніи, что движеніе этихъ тѣлъ совершается въ
пустомъ пространствѣ, устанавляются впослѣдствіи въ болѣе точ-
номъ соотвѣтствіи съ фактами, посредствомъ принятія въ разсчетъ
286
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
атмосферы. Такимъ образомъ, эти примѣры поясняютъ намъ отно-
шеніе между нѣкоторыми абсолютными истинами механической нау-
ки и нѣкоторыми относительными ея истинами, въ число элемен-
товъ которыхъ онѣ входятъ. Мы видикъ, что никакое научное
установленіе относительно истинъ невозможно, пока не формулиро-
ваны независимымъ образомъ абсолютныя истины. Мы видимъ, что
механическая наука, годная для обращенія съ реальными случая-
ями, можетъ возникнуть только послѣ возникновенія идеальной
механической пауки.
Все это справедливо и по отношенію въ наукѣ о нравствен-
ности. Подобно тому, какъ путемъ ранняго и грубаго опыта эм-
перически были получены неопредѣленныя, но отчасти вѣрныя, по-
нятія относительно паденія тѣлъ, движенія брошенныхъ тѣлъ, дѣй-
ствія рычага, такъ точно, путемъ ранняго и грубаго опыта, эмпе-
рическя были добыты смутныя, но отчасти вѣрныя, понятія отно-
сительно вліянія человѣческаго поведенія на индивида, на другихъ,
на общество,—понятія, какъ въ первомъ, такъ и въ послѣднемъ
случаѣ, служившія до извѣстной степени руководствованіѳмъ для пове-
денія. Далѣе, подобно тому, какъ эго рудиментарное механическое
знаніе, все ещо оставаясь эмпѳрическимъ въ течепіо раннихъ ста-
дій цивилизаціи, становится сразу и болѣе обширнымъ и болѣѳ
опредѣленнымъ,—такъ точно, во время раннихъ стадій цивилиза-
ціи эти этическія идеи, все еще удерживая свой эмпирическій
характеръ, становятся опредѣленнѣе и умножаются. И совершенно
подобно тому, какъ механическія знанія этого эмпирическаго ха-
рактера могутъ развиться въ научную механику только путемъ
первоначальнаго опущенія всѣхъ ограничивающихъ обстоятельствъ
и путемъ абсолютнаго обобщенія основныхъ законовъ силъ, такъ и
эмпирическая этика, какъ мы должны показать, можетъ развить-
ся въ раціональную этику только путемъ первоначальнаго пренеб-
реженія всѣми осложняющими случайностями и путемъ формулиро-
ванія законовъ правильнаго дѣйствія, независимо отъ затемняющихъ
вліяній спеціальныхъ условій. И, наконецъ, подобно тому, какъ си-
стема механическихъ истинъ, принимаемая въ идеальномъ изоли-
рованіи за абсолютную, становится приложимою къ реальнымъ ме-
ханическимъ задачамъ такимъ образомъ, что, при принятіи въ
ГЛ. XV.—АБСОЛЮТНАЯ И ОТНОСИТЕЛЬНАЯ ЭТИКА.
287
разсчетъ всѣхъ случайныхъ обстоятельствъ, мы можемъ приходить
къ заключеніямъ, гораздо болѣе близкимъ къ истинѣ, чѣмъ можно
было-бы притти другимъ путемъ, такъ точно, система идеальныхъ
этическихъ истинъ, выражающая абсолютную истинность, будетъ
приложима къ вопросамъ нашего переходнаго состоянія, вслѣдствіе
принятія въ разсчетъ сопротивленія нынѣшней несовершенной жиз-
ни и нынѣшнихъ несовершенныхъ натуръ, причемъ введеніе этихъ
поправокъ дастъ намъ возможность опредѣлять съ приблизитель-
ною точностью,—что должно считаться хорошимъ въ каждомъ дан-
номъ случаѣ.
§ 105. Въ моей Соціальной статикѣ, въ главѣ „Опредѣ-
леніе Нравственности“, я настаивалъ на томъ, что нравственный
законъ, въ истинномъ смыслѣ этого слова, есть законъ совершен-
наго человѣка,—что это есть формула идеальнаго поведенія,—есть
заявленіе того, что должно быть во всѣхъ случаяхъ и пе можетъ
признать въ своихъ положеніяхъ никакихъ элементовъ, предпола-
гающихъ существованіе того, чего не должно быть. Приводя при-
мѣры вопросовъ о правильномъ образѣ дѣйствій, который долженъ
быть предпринятъ въ тѣхъ случаяхъ, гдѣ уже совершено зло, я
утверждалъ, что отвѣты на такіе вопросы не могутъ быть даны
„на основаніи чисто-этическихъ принциповъ“. Я доказывалъ, „что
притязанія на абсолютную истину могутъ имѣть только такія за-
ключенія, которыя, въ свою очередь, выводятся изъ абсолютныхъ
истинъ. Для того, чтобы была возможна точность вывода, необхо-
димо должна быть точность въ предшествующихъ посылкахъ. Гео-
метръ требуетъ, чтобы прямыя линіи, съ которыми онъ оперируетъ,
были дѣйствительно прямыми и чтобы его круги, и эллипсы, и
параболы соотвѣтствовали точнымъ опредѣленіямъ, вполнѣ и не-
измѣнно отвѣчали опредѣленнымъ уравненіямъ. Если вы предло-
жите ему вопросъ; гдѣ нѣтъ сообразовати съ этими условіями?
онъ скажетъ вамъ, что такой вопросъ не можетъ быть рѣшенъ.
То-же вѣрно и по отношенію къ философу-моралисту. Онъ имѣетъ
дѣло исключительно съ прямымъ человѣкомъ. Онъ опредѣляетъ
свойства прямого человѣка; описываетъ, какъ прямой человѣкъ ве-
детъ себя; показываетъ, въ какомъ отношеніи стоитъ онъ къ дру-
гимъ прямымъ людямъ; показываетъ, какъ устроена общественная
288
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
группа изъ прямыхъ людей. Онъ обязанъ совершенно игнориро-
вать всякое отклоненіе отъ строгой прямизны. Такое уклоненіе не
можетъ быть допущено въ его посылкѣ, не испортивъ всѣхъ его
заключеній. Задача, въ число элементовъ которой входитъ искрив-
ленный человѣкъ, неразрѣшима для него".
Ссылаясь на этотъ взглядъ въ своихъ Методахъ этики (при-
чемъ, въ первомъ изданіи онъ прямо указываетъ на эти строки, а,
во второмъ ограничивается лишь общею ссылкою на этотъ взглядъ),
Сиджвикъ говоритъ:
„Люди, придерживающіеся этого взгляда, опираются на анало-
гію съ геометріей, чтобы показать, что этика должна заниматься
идеально-совершенными человѣческими отношеніями, точь въ точь такъ,
какъ геометрія занимается идеально совершенными линіями и кругами.
Но и самая неправильная линія имѣетъ опредѣленныя простран-
ственныя отношенія, съ которыми геометрія вовсе не отказывается
имѣть дѣло, хотя, конечно, они болѣе сложны, чѣмъ отношенія
прямой линіи. Такъ, въ Астрономіи, было-бы болѣе удобно для
цѣлей изученія, если-бы звѣзды двигались по кругамъ, какъ нѣ-
когда думали, но тотъ фактъ, что онѣ движутся не по кругамъ,
а по эллипсамъ и при томъ по несовершеннымъ и неправильнымъ
эллипсамъ, не выводитъ ихъ изъ сферы научнаго изслѣдованія; при
терпѣніи и прилежаніи мы научились, какъ подводить подъ прин-
ципы и даже вычислять эти, болѣе сложныя, движенія. Безъ со-
мнѣнія, весьма удобно допустить для цѣлей обученія, что планеты
движутся по правильнымъ эллипсамъ (или даже, въ ранней стадіи
ученія,—по кругамъ); мы, такимъ образомъ, даемъ знанію индивида
пройти черезъ тѣ степени точности, чрезъ какія проходили поко-
лѣнія. Но, какъ астрономы, мы имѣемъ надобность знать дѣйстви-
тельное движеніе звѣздъ и его причины: а, какъ моралисты, мы,
естественно, интересуемся знать,—какъ слѣдуетъ поступать въ томъ
дѣйствительномъ мірѣ, въ которомъ мы живемъ?"
Я крайне изумленъ тѣмъ, что мои положенія могли подверг-
нуться какому-либо сомнѣнію; я признаюсь также и въ томъ, что,
послѣ самаго серьезнаго и тщательнаго размышленія надъ словами
Сиджвика, я все-таки не могу понять его взглядовъ на это дѣло.
Когда въ одной фразѣ, предшествовавшей вышеприведенной моей
ГЛ. XV.—АБСОЛЮТНАЯ И ОТНОСИТЕЛЬНАЯ ВТИКА.
289
цитатѣ, я замѣтилъ о невозможности „математическаго рѣшенія
ряда задачъ, касающихся ломанныхъ линій и неправильныхъ кри-
выхъ", я никогда не предполагалъ встрѣтить прямого заявленія,
что „геометрія не отказывается разсматривать самую неправиль-
ную линію". М-ръ Сиджвикъ утверждаетъ, что неправильная ли-
нія—скажемъ, къ примѣру, каракули, дѣлаемся ребенкомъ при пи-
саніи,—имѣетъ „опредѣленныя нравственныя отношенія". Какое
значеніе придаетъ онъ здѣсь слову „опредѣленныя"? Если онъ под -
разумѣваетъ подъ этимъ, что ея отношенія къ пространству вообще
опредѣленны въ томъ смыслѣ, что они были-бы опредѣлимы
для безконечнаго разума, то на это ему можно отвѣтить,
что для безконечнаго разума были-бы опредѣлимы всѣ простран-
ственныя отношенія; тогда-бы не было неопредѣленныхъ нравст-
венныхъ отношеній и, такимъ образомъ, слово, „опредѣленныя" пе-
рестало-бы означать какое-либо отличіе. Если, съ другой сторо-
ны, говоря, что неправильная линія имѣетъ и опредѣленныя про-
странственныя отношенія, онъ подразумѣваетъ отношенія, опредѣ-
ленно называемыя человѣческимъ разумомъ, то все-таки остается
вопросъ, какъ должно понимать слово „опредѣленныя"? Безъ сом-
нѣнія, все, отличаемое, какъ опредѣленное, допускаетъ возможность
опредѣленія; но какимъ-жѳ образомъ мы можемъ опредѣлить не-
правильную линію? А если мы не можемъ опредѣлить самоо не-
правильную линію, то какимъ-жѳ образомъ мы можемъ знать опре-
дѣленно ея „пространственныя отношенія?" И какимъпутемъ, при отсут-
ствіи опредѣленія, геометрія можетъ разсматривать такую линію?
Если Сиджвикъ думаетъ, что она можетъ быть изслѣдована съ
помощію „метода предѣловъ", то мы отвѣтимъ на это, что, въ
этомъ случаѣ, изслѣдуется геометрически не сама данная линія,
но нѣкоторыя опредѣленныя линіи, искусственно поставленныя въ
яко-бы опредѣленныя отношенія къ ней: т. е., что неопредѣленное
становится тутъ познаваемымъ только черезъ посредство гипотети-
чески-опредѣленнаго.
Переходя ко второму примѣру, я могу сказать въ отвѣтъ
Сиджвику, что приводимая имъ аналогія, насколько дѣло идетъ
тутъ объ отношеніяхъ между идеальнымъ и реальнымъ, не только
ве колеблетъ моей аргументаціи, по еще укрѣпляетъ ее. Дѣйстви-
290
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
тельно, станемъ-ли мы разсматривать астрономію съ ея геометрической,
или съ ея динамической стороны, станемъ-ли мы ее разсматривать
въ необходимомъ порядкѣ ея развитія или въ томъ порядкѣ, ко-
торый представляетъ вамъ исторія, во всякомъ случаѣ она показываетъ
вамъ, что истины, касающіяся простыхъ, теоретически-точныхъ от-
ношеній, должны быть опредѣлены прежде, чѣмъ могутъ быть опре-
дѣлены истины, касающіяся сложныхъ и практически неточныхъ
отношеній, существующихъ въ дѣйствительности. Въ приложеніи ея
въ истолкованію движеній плапеты, мы видимъ, что теорія цикловъ и
эпицикловъ была основана ва предшествовавшемъ званіи круга; по
изученіи свойствъ идеальной кривой, была пріобрѣтена возможность
подъискать выраженія для небесныхъ движеній. Мы видимъ, что
истолкованіе, данное Коперникомъ, выразило факты въ видѣ кру-
говыхъ движеній, иначе распредѣляемыхъ и комбинируемыхъ. Мы
видимъ, что переходъ Кеплера отъ гипотезы круговыхъ движеній
къ теоріи эллиптическихъ сдѣлался возможнымъ вслѣдствіе сравне-
нія фактовъ, какъ они суть, съ фактами какъ-бы они были, если-
бы движенія были круговыми. Мы видимъ, что изученныя послѣ
того отклоненія отъ эллиптическаго движенія могли быть изучены
только чрезъ существованіе предположенія, что движенія совер-
шаются по эллипсу. И, наконецъ, мы видимъ, что даже и теперь,
предсказанія относительно точныхъ положеній планетъ, послѣ при-
нятія въ разсчетъ возмущеній, предполагаютъ постоянную ссылку
на эллипсы, разсматриваемые какъ ихъ нормальныя или среднія
орбиты для даннаго момента. Такимъ образомъ, опредѣленіе реаль-
ныхъ истинъ сдѣлалось возможнымъ только послѣ предшествовав-
шаго опредѣленія извѣстныхъ идеальныхъ истинъ. Для того, чтобы
видѣть, что эти реальныя истины не могли быть опредѣлены ни-
какимъ другимъ путемъ, нужно только предположить, что кто-ни-
будь утверждаетъ, что, какъ астронома, его не касается знаніе
свойствъ круговъ и эллипсовъ, но что онъ долженъ имѣть дѣло съ
дѣйствительнымъ фактомъ солнечной системы, съ каковою цѣлью
онъ будетъ наблюдать и заносить въ таблицы разныя положенія
и направленія тѣлъ и будетъ руководствоваться фактами, какъ
они найдены имъ. То-же самое оказывается и при взглядѣ на раз-
витіе динамической астрономіи. Первое предложеніе въ Ргіпсіріа
ГЛ. XV.—АБСОЛЮТНАЯ И ОТНОСИТЕЛЬНАЯ ЭТИКА.
291
Ньютона разсматриваетъ движеніе одного тѣла вокругъ одного
центра силы; и феномены центральнаго движенія впервыѳ фор*
мулируются въ такомъ случаѣ, который не только идеаленъ,
но въ которомъ даже нѣтъ никакого опредѣленія характера дан-
ной силы: невозможно представить себѣ большого отрѣшенія отъ
реальности. Далѣе, отыскивая принципъ дѣйствія, сообразующійся
съ идеальнымъ закономъ, теорія тяготѣнія разсматриваетъ различ-
ныя проблемы солнечной системы въ фиктивномъ отрѣшеніи отъ
всего остального и дѣлаетъ различныя фиктивныя допущенія, въ
родѣ того, что масса каждаго тѣла концентрирована въ его центрѣ
тяжести. Только впослѣдствіи, послѣ утвержденія руководящихъ
истинъ, при помощи изолированія крупныхъ факторовъ отъ мел-
кихъ, эта теорія прилагается къ дѣйствительнымъ проблемамъ въ
ихъ восходящихъ степеняхъ сложности, принимая въ себя болѣе и
болѣе мелкихъ факторовъ. И если мы спросимъ, могла-ли-бы утвер-
диться динамика солнечной системы какимъ нибудь другимъ пу-
помъ, мы увидимъ, что здѣсь также, простыя истины, годныя при
идеальныхъ условіяхъ, должны быть установлены прежде, чѣмъ
могутъ быть выяснены реальныя истины, существующія при слож-
ныхъ условіяхъ.
Никто изъ тѣхъ, кто слѣдилъ за ходомъ нашего доказательства,
не будетъ отрицать, что можно себѣ представить идеально-соціаль-
ное общество, устроенное такимъ образомъ, что его самопроизволь-
ныя дѣятельности гармонируютъ съ условіями, налагаемыми окру-
жающею соціальною средою, состоящей изъ другихъ подобныхъ
существъ. Во многихъ мѣстахъ и различными способами я до-
казывалъ, что, сообразно законамъ развитія вообще и развитія ор-
ганизаціи въ особенности, и происходило и происходитъ прогресси-
рующее приспособленіе человѣчества къ соціальному состоянію, из-
мѣняющее человѣческую натуру въ направленіи къ такому иде-
альному гармонированію. И заключеніе, выведенное нами прежде и
повторенное здѣсь, состоитъ въ томъ, что закопченный человѣкъ
есть такой человѣкъ, у котораго этотъ процессъ дошелъ до созда-
нія соотвѣтствія между всѣми побужденіями его натуры и всѣми
требованіями его жизви, проводимой въ обществѣ.
Если такъ, то необходимо заключить, что существуетъ иде-
292
ЧАСТЬ I.---ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
альный кодексъ поведенія, формулирующій поведеніе вполнѣ при-
способленнаго человѣка въ обществѣ вполнѣ развившемся. Такой
кодексъ и есть то, что мы называемъ здѣсь абсолютною этикою,
въ отличіе отъ этики относительной;—это есть тотъ кодексъ, пред-
писанія котораго одни только должны считаться абсолютно хоро-
шими, въ противуположность всѣмъ остальнымъ, которыя могутъ
быть только относительно хорошими, или наименѣе дурными;—это
есть та система идеальнаго поведенія, которая должна служить
намъ руководящимъ критеріемъ при рѣшеніи, по мѣрѣ нашего
умѣнья и имѣющихся у насъ данныхъ, всѣхъ проблемъ реальнаго
поведенія.
§ 105. Отношеніе между истинною нравственностью и нрав-
ственностью, какъ ее понимаютъ обыкновенно, аналогично отношенію
между фізіологіею и паталогіѳю; и обыкновенный путь моралистовъ
очень походитъ на путь того, кто сталъ-бы изучать паталогію,
безъ предварительнаго изучвія физіологіи.
Предметомъ физіологіи являются различныя функціи, которыя,
въ своей взаимной комбинаціи, составляютъ и поддерживаютъ жизнь,
причемъ, при разсмотрѣніи этихъ функцій, она всегда предпола-
гаетъ, что каждая изъ нихъ выполняется надлежащимъ образомъ,
въ надлежащей мѣрѣ и въ надлежащемъ порядкѣ: т. е. она при-
знаетъ однѣ только здоровыя функціи. Если она объясняетъ пи-
щевареніе, она предполагаетъ, что сердце доставляетъ кровь раз-
сматриваемыхъ органовъ, внутренностная нервная система стимули-
руетъ ихъ. Если она разсматриваетъ теорію кровообращенія, она
принимаетъ, что кровь производится комбинированною дѣятельностью
тканей, предназначенныхъ къ ея образованію и что она вентилируется
надлежащимъ образомъ. Если разъясняются отношенія между ды-
ханіемъ и жизненными процессами вообще, разъясненіе совершается
при предположеніи, что сердце продолжаетъ посылать кровь не
только къ легкимъ и извѣстнымъ центрамъ, но и къ діафрагмѣ
и къ межрѳбернымъ мышцамъ. Физіологія игнорируетъ недостаточ-
ности дѣятельностей этихъ различныхъ органовъ. Она не прини-
маетъ въ разсчетъ несовершенствъ, она пренебрегаетъ разстройствами
она не признаетъ болѣзней, она ничего не хочетъ знать о жиз-
ненной неправильности. Она просто формулируетъ все совершающееся,
ГЛ. XV.---АБСОЛЮТНАЯ И ОТНОСИТЕЛЬНАЯ ЭТИ НЯ.
293
какъ результатъ полнаго приспособленія всѣхъ частей ко всѣмъ
нуждамъ. То есть, по отношенію къ внутреннимъ дѣйствіямъ, со-
ставляющимъ тѣлесную жизнь, физіологическая теорія занимаетъ
положеніе сходное съ тѣмъ, какое этическая теорія въ ея абсо-
лютной формѣ, указанной выше, занимаетъ по отношенію къ внѣш-
нимъ дѣйствіямъ, составляющимъ поведеніе. Съ того момента, какъ
только явится какое-нибудь понятіе о чрезмѣрности функціи, объ
остановкѣ функціи или о недостаточности функціи, съ проистекаю-
щимъ отсюда зломъ, физіологія переходитъ въ патологію. Мы на-
чинаемъ съ этого момента принимать въ соображеніе дурныя дѣй-
ствія внутренней жизни, принимаемыя въ соображеніе обыкновен-
ными теоріями нравственности.
Послѣ ознакомленія съ тѣмъ фактомъ, что существуетъ наука
о жизненныхъ дѣятельностяхъ, совершающихся лишь нормальнымъ
образомъ, намъ нужно обратить особенное вниманіе еще на тотъ
фактъ, что наука о ненормальныхъ дѣятельностяхъ можетъ до-
стигнуть всей возможной для нея точности только послѣ предва-
рительнаго достиженія такой точности наукою о нормальныхъ дѣя-
тельностяхъ.
Такое-же отношеніе существуетъ и между абсолютною нравст-
венностью, или закономъ совершенно хорошаго въ сферѣ человѣ-
ческаго поведенія и относительною нравственностью, которая, не иг-
норируя существованіе дурного въ человѣческомъ поведеніи, имѣетъ
своею задачею рѣшить: въ какомъ направленіи ѳто дурное укло-
няется отъ хорошаго и какимъ путемъ получится приближеніе къ
хорошему. Формулируя нормальное поведеніе человѣка въ идеаль-
номъ обществѣ и построивъ такимъ образомъ науку абсолютной
этики, мы построимъ съ тѣмъ вмѣстѣ науку относительной нравст-
венности.
§ 106. Многимъ покажется страннымъ такое понятіе объ этикѣ,
но я могу замѣтить, что, не взирая на всю свою странность, оно
найдется въ скрытомъ состояніи въ основѣ убѣжденій всѣхъ вообще
моралистовъ. *)
*) Я ве думаю, чтобы выдѣленіе въ особую область „абсолютной*
этики могло казаться страннымъ, тѣмъ болѣе послѣ пространныхъ и науч-
но-обоснованныхъ разъясненій почтеннаго автора, съ которыми трудно не
294
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
Уже съ самыхъ раннихъ временъ, мы находимъ въ этическихъ
разсужденіяхъ постоянныя ссылки на идеальнаго человѣка, на его
поступки, на его чувства, на его сужденія.
Въ новѣйшія времена,—подъ вліяніемъ теологическихъ догма-
товъ о грѣхопаденіи и о грѣховности человѣческой натуры, а
также подъ вліяніемъ теоріи нравственныхъ обязательствъ, почерп-
нутой изъ общепринятой религіи,—ссылки моралистовъ на идеалъ
становятся менѣе частыми; однако и тутъ могутъ быть прослѣ-
жены такія ссылки. Хорошее дѣланіе или исполненіе всего при-
знается Сократомъ за качество „наилучшаго человѣка", который
„въ качествѣ земледѣльца хорошо выполняетъ обязанности земле-
дѣлія; въ качествѣ врача—обязанности врачебнаго искусства, въ
политической жизни—свои обязанности по отношенію къ государ-
ству." Платонъ въ Миносѣ требуетъ, какъ норму, съ которою
долженъ согласоваться государственный законъ, рѣшенія нѣкото-
раго идеально-мудраго мужа; въ Ъаскез предполагается, что такую
норму доставитъ принадлежащее мудрецу знаніе добра и зла; отвер-
гая „правила существующаго общества", какъ ненаучныя, Платонъ
признаетъ за настоящее руководство ту „ идею добра, до которой
можетъ подняться только философъ." Аристотель (Этика, кн. III,
гл. 4), дѣлая нормою рѣшенія хорошаго человѣка, говоритъ:
„Ибо хорошій человѣкъ судитъ обо всемъ правильно, и такимъ
образомъ истина обнаруживается передъ нимъ въ каждомъ случаѣ...
И, можетъ быть, главное различіе между хорошимъ и дурнымъ
человѣкомъ и состоитъ въ томъ, что хорошій человѣкъ видитъ
истину въ каждомъ случаѣ, ибо онъ какъ-бы представляетъ пра-
вило и мѣру ея". Стоики также понимали подъ полною правиль-
ностью дѣйствія" нѣчто, что можетъ быть достигнуто только муд-
рецомъ,—идеальнымъ человѣкомъ. И Эпикуръ признаетъ идеальную
норму. Онъ полагалъ, что добродѣтельное состояніе должно быть
„спокойнымъ безмятежнымъ, безвреднымъ наслажденіемъ, которое
согласиться; вопросъ лишь въ томъ, насколько скоро и основательно при-
вьется это понятіе въ общественномъ сознаніи и неизмѣнно пройдетъ ни-
тью черезъ общія и частныя этическія воззрѣнія, какъ въ теоріи, такъ я
на нрктикѣ.
А. Ф.
ГЛ. XV.—АБСОЛЮТНАЯ И ОТНОСИТЕЛЬНАЯ ЭТИКА.
295
наиболѣе приближается въ совершенному счастью боговъкоторые
пе терпятъ безпокойства въ себѣ и не устраиваютъ его другимъ*.*)
Въ настоящее время такія представленія отличаются обыкно-
венно неопредѣленностью и смутностью. Представивъ себѣ иде-
альнаго человѣка въ предѣлахъ ходячей нравственности, они за-
тѣмъ возводятъ его въ нравственную норму, при помощи которой
можетъ быть обсуждаема правильность дѣйствій и разсужденіе
вертится въ кругу. Для того, чтобы идеальный человѣкъ могъ
служить нормою, онъ долженъ быть опредѣленъ въ предѣлахъ
условій, выполняемыхъ его природою, въ предѣлахъ тѣхъ объектив-
ныхъ требованій, которыя должны быть выполнены прежде, чѣмъ
поведеніе можетъ быть правильнымъ; а обычный эфектъ всѣхъ
этихъ представленій объ идеальномъ человѣкѣ и состоитъ въ томъ,
что они предполагаютъ его внѣ отношенія къ этимъ условіямъ.
Во всѣхъ вышеприведенныхъ ссылкахъ на идеальнаго человѣка,
какъ прямыхъ такъ и косвенныхъ, постоянно предполагается, что
этотъ идеальный человѣкъ живетъ и дѣйствуетъ при существующихъ
общественныхъ условіяхъ. А потому, и подразумѣвающійся въ нихъ
вопросъ заключается не въ томъ,—каковы были-бы его дѣйствія
при настоящихъ обстоятельствахъ. Но изслѣдованіе этого вопроса
совершенно безполезно по двумъ причинамъ. Во-первыхъ, сосуще-
ствованіе совершеннаго человѣка и несовершеннаго общества не-
возможно; а, во-вторыхъ, если-бы даже такой человѣкъ и такое
общество и могли сосуществовать другъ съ другомъ, то возник-
шее отсюда поведеніе не могло-бы служить искомымъ этическимъ
критеріемъ. Разсмотримъ эти два положенія нѣсколько подробнѣе.
Во-первыхъ, при тѣхъ законахъ жизни, какіе существуютъ
въ дѣйствительности, человѣкъ съ идеальною натурою пе можетъ
быть произведенъ обществомъ, состоящимъ изъ людей съ нату-
рами, далекими отъ идеальной. Ожидать, что среди органически-
безнравственныхъ можетъ развиться органически-нравственвый че-
ловѣкъ, все равно, что ожидать, что среди негровъ можетъ ро-
диться дитя англійскаго типа. Разъ не отрицается, что характеръ
получается отъ унаслѣдованной структуры должно принять, что,
♦) Большую часть этихъ цитатъ я заимствую изъ Мепіаі ап<1 Могаі
Еоіепсѳ д-ра Вэна.
296
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
такъ-какъ во всякомъ обществѣ каждый индивидъ происходитъ отъ
рода, который, если прослѣдивъ нѣсколько поколѣній назадъ, раз-
вѣтвляется по всему обществу и участвуетъ въ его средней природѣ,
то, несмотря на выраженныя индивидуальныя различія,должна сохра-
няться такая общность, которая препятствуетъ всякому достигать
идеальной формы, въ то время, когда остальныя остаются ниже
ея. Во-вторыхъ, идеальное поведеніе, съ которымъ имѣетъ дѣло
этическая теорія, невозможно для идеальнаго человѣка въ сре-
дѣ людей, имѣющихъ отличную отъ него конституцію. Абсолют-
но справедливый или абсолютно симпатическій человѣкъ не мо-
жетъ жить и поступать согласно своей натурѣ среди канибаловъ.
Среди вѣроломныхъ и безсовѣстныхъ людей полная правдивость и
открытость натуры должны принести гибель. Если всѣ окружаю-
щіе признаютъ только право сильнѣйшаго, человѣкъ, натура ко-
тораго не дозволитъ причинять страданіе другимъ, будетъ задав-
ленъ. Нужно, чтобы существовало подобіе между поведеніемъ каж-
даго члена даннаго общества и поведеніемъ другихъ. Никто не
можетъ быть успѣшнымъ въ такомъ образѣ дѣйствій, который со-
вершенно несходенъ съ преобладающимъ образомъ дѣйствій, въ
силу того, что такое упорство окончится собственною смертью или
смертью потомства, или и тѣмъ, и другимъ вмѣстѣ.
Такимъ образомъ, нашъ идеальный человѣкъ существуетъ при
условіяхъ идеальнаго общественнаго состоянія. Но эволюціонной
теоріи эти двѣ вещи соотносительны, т. е. всегда предполагаютъ
одна другую; и только при ихъ совмѣстномъ существованіи мо-
жетъ проявиться идеальное поведеніе, формулируемое абсолют-
ною этикою; это поведеніе должно служить относительно этики мѣ-
риломъ для оцѣнки отклоненія отъ хорошаго, т. е. различныхъ
степеней дурного.
ГЛАВА XVI.
Область атики.
§ 107. Въ началѣ этого сочиненія было показано, что пове-
деніе, съ которымъ имѣетъ дѣло этика, составляетъ лишь часть
всего поведенія вообще; въ видахъ того, чтобы эта часть могла
ГЛ. XVI.—ОБЛАСТЬ ЭТИКИ.
297
<>ыть понятою, слѣдуетъ сначала понять цѣлое, т. е. поведеніе
вообще. Сдѣлавъ общій обзоръ поведенія, не только человѣческаго,
но и до-человѣческаго, и не только въ нынѣ существующихъ его
формахъ, но и въ процессѣ его развитія, мы пришли къ заклю-
ченію, что этика имѣетъ своимъ предметомъ наиболѣе высоко-раз-
витое поведеніе наиболѣе высоко-развитаго существа-человѣка. Въ
этомъ смыслѣ, т. е., какъ обнимающая собою законы хорошаго
житья вообще, этика охватываетъ болѣе широкое поле, чѣмъ то,
которое отводится ей обыкновенно,—кромѣ того поведенія, которое
одобряется или порицается обыкновенно, какъ хорошее или худое,
она изслѣдуетъ все поведеніе, которое благопріятствуетъ или мѣ-
шаетъ прямымъ или косвеннымъ цѣлямъ благополучія собственной
личности или другихъ.
Изъ разныхъ мѣстъ предыдущихъ главъ можно было уже за-
мѣтить, что все поле этики распадается на два крупные отдѣла:
личный и общественный. Существуетъ классъ дѣйствій, направлен-
ныхъ на личныя цѣли, дѣйствій, которые должны обсуждаться въ
ихъ отношеніяхъ къ личному благосостоянію, разсматриваемому не-
зависимо отъ благосостоянія другихъ, хотя эти дѣйствія вторично
касаются ближнихъ, первично они касаются самого дѣйствующаго
лица, и должны быть классифицированы, какъ внутренно добрые
или худые, согласно ихъ благодѣтельному или разрушительному
вліянію на личность. Существуютъ дѣйствія другого класса, ко-
торыя непосредственно и отдаленно касаются ближнихъ и которыя,
хотя ихъ результаты для личности не должны быть тоже игно-
рируемы, должны считаться добрыми или худыми, главнымъ обра-
зомъ, по ихъ результатамъ для другихъ людей. Дѣйствія одной
группы достигаютъ цѣлей такими путями, которые препятствуютъ
или не препятствуютъ надлежащему преслѣдованію цѣлей другими;
дѣйствія эти мы различаемъ, какъ благодѣтельныя или зловредныя.
Поведеніе, признаваемое нами благодѣтельнымъ, опять-таки под-
раздѣляется на два вида, смотря по тому, обнаруживается-ли оно
только въ самоудѳржаніи, ради избѣжанія нанесенія страданій дру-
гимъ, или же въ затратѣ усилія для доставленія имъ удовольствія,
откуда является или отрицательная благодѣтельность, или положи-
тельная благодѣтельность.
298
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
Изслѣдовавъ предписанія абсолютной этики, мы приготовимся
къ разслѣдованію, какимъ образомъ вти предписанія могутъ быть
выполнены всего лучше дѣйствительными людьми, при существую-
щихъ условіяхъ.
§ 108. Въ обществѣ могутъ существовать одновременно мно-
гія формы жизни, разнящіяся одна отъ другой въ значительной
степени и, тѣмъ пе менѣе, удовлетворительныя вполнѣ условіямъ
гармоническаго сотрудничества. Если-же разнообразные типы лю-
дей, приспособленные въ разнообразнымъ типамъ дѣятельностей, мо-
гутъ вести такимъ образомъ свои разнообразныя формы жизни,
причемъ каждая такая жизнь будетъ вполнѣ совершенною въ своемъ
родѣ, то, значитъ, дѣятельности, требующіяся для личнаго благо-
получія, не могутъ имѣть универсальнаго характера, т. е. не мо-
гутъ быть одинаковыми повсюду и для всѣхъ,—а слѣдовательно, не-
возможно и точно-опредѣленное формулированіе этихъ дѣятельностей.
Среднее равновѣсіе между тратою и питаніемъ должно быть
поддерживаемо всюду и всѣми. Сохраненіе общества зависитъ отъ
удовлетворенія тѣхъ примитивныхъ личныхъ потребностей, которыя
осуществляются въ бракѣ и въ имѣніи дѣтей. Отсюда слѣдуетъ,
что совершенство индивидуальной жизни предполагаетъ нѣкоторые
роды дѣйствій, которые приблизительно одинаковы во всѣхъ слу-
чаяхъ и которые, слѣдовательно, становятся частью предмета этики.
Едва-ли можно надѣяться, что этотъ отдѣлъ этики могъ быть
доведенъ когда-нибудь до научной опредѣленности. Но этическія
требованія могутъ быть здѣсь до такой степени поставлены въ
связь съ физическими необходимостями, что они примутъ отчасти
научную авторитетность. Ясно, что существуетъ прямое отношеніе
между тратою вещества тѣла на жизненныя дѣятельности и при-
нятіемъ матерьяловъ, изъ которыхъ происходитъ возстановленіе веще-
ства. Ясно также, что существуетъ прямое отношеніе между тратою
ткани отъ усилія и необходимостью тѣхъ остановокъ усилія, во
время которыхъ возстановленіе можетъ превысить трату. Не
менѣе ясно также, что между цифрою смертности и цифрою раз-
множенія въ каждомъ обществѣ существуютъ отношенія такого рода,
что размноженіе должно достигнуть извѣстнаго уровня, прежде,
чѣмъ оно будетъ въ состояніи уравновѣсить смертность и вреду-
ГЛ. XVI. —ОБЛАСТЬ ЭТИКИ.
299
вредить исчезновеніе общества. Можно заключить, что преслѣдо-
ванія другихъ главныхъ цѣлей подобнымъ-же образомъ опредѣ-
ляются извѣстными естественными необходимостями, отъ которыхъ
они и заимствуютъ свои этическія санкціи. Мохно сомнѣваться
будетъ-ли когда-либо возмохно установить точныя правила для
частнаго поведенія, въ сообразности съ этими требованіями. Но
функція абсолютной этики по отношенію къ частному поведенію
будетъ выполнена, когда она засвидѣтельствуетъ въ пользу этихъ
требованій въ общихъ чертахъ, когда она покахетъ настоятель-
ность повиновенія имъ, и когда, такимъ образомъ, научитъ необ-
ходимости надлехащаго обсужденія того,—выполняетъ-ли ихъ по-
веденіе настолько хорошо, на сколько возможно.
Въ этику личнаго поведенія, разсматриваемаго въ отношеніи
къ существующимъ условіямъ, должны войти всѣ вопросы, касаю-
щіеся степени, въ которой непосредственное личное благосостояніе
должно быть подчинено отдаленному личному благосостоянію или
благосостоянію другихъ. Жизнь, какъ она ведется въ настоящее
время, ежечасно противопоставляетъ требованія личности настоящаго
требованіямъ личности будущаго и ежечасно ставитъ индивидуаль-
ные интересы лицомъ къ лицу съ требованіями другихъ, взятыхъ
отдѣльно или вмѣстѣ. Во многихъ такихъ случаяхъ рѣшенія мо-
гутъ быть только компромиссами и наука о нравственности, бу-
дучи здѣсь по необходимости эмпирическою, можетъ помочь только
устраиваніемъ наименѣе дурныхъ компромиссовъ. Устраиваніе наи-
лучшаго компромисса во всякомъ данномъ случаѣ предполагаетъ
правильное разумѣніе альтруистическихъ результатовъ того или дру-
гаго образа дѣйствій. И, стало быть, по скольку абсолютная этика
индивидуальнаго поведенія можетъ быть сдѣлана опредѣленною,
она должна помочь намъ въ выборѣ сталкивающихся между
собою личныхъ требованій и въ выборѣ между необходимостью
настаиванія па личныхъ требованіяхъ и необходимостью подчи-
ненія ихъ.
§ 109. Теперь я перейду къ тому отдѣлу этики, который,
разсматривая исключительно одни только эти послѣдствія для дру-
гихъ, занимается должнымъ регулированіемъ поведенія въ виду
такихъ послѣдствій.
300
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
Первую группу правилъ, подходящихъ подъ эту рубрику, пред-
ставляютъ правила, относящіяся къ тому, что мы отличаемъ наз-
ваніемъ справедливости. Индивидуальная жизнь возможна только
подъ условіемъ, что каждый органъ за свою дѣятельность опла-
чивается эквивалентнымъ количествомъ крови, причемъ организмъ,
какъ цѣлое получаетъ, изъ окружающаго міра ассимилируемыя
вещества, вознаграждающія его усилія; и взаимная зависимость
частей соціальнаго организма необходимо обусловливаетъ, что какъ
для его цѣльной жизни, такъ и для жизни составляющихъ его
единицъ, должно поддерживаться подлежащее отношеніе между ре-
зультатами и трудомъ,—должно сохраняться въ неприкосновенности
естественное отношеніе между трудомъ и благосостояніемъ. Спра-
ведливость, формирующая направленіе поведенія и возникающія от-
сюда ограниченія его, представляются самымъ важнымъ отдѣломъ
этики и въ то-же время отдѣломъ, допускающимъ наибольшую
опредѣленность. Принципъ эквивалентности, съ которымъ мы встрѣ-
чаемся при отысканіи корней справедливости въ законахъ индиви-
дуальной жизни, заключаетъ въ себѣ идею мѣры; и при пере-
ходѣ къ соціальной жизни тотъ-жѳ самый принципъ приводитъ
насъ къ понятію о равенствѣ или уравненіи въ отношеніяхъ меж-
ду гражданами; элементы возникающихъ здѣсь вопросовъ—коли-
чественные, потому рѣшенія принимаютъ болѣе научную форму.
Хотя, имѣя въ виду различія между индивидами, зависящія отъ
возраста, пола или другихъ причинъ, мы не можемъ считать чле-
новъ общества абсолютно равными *) и потому не можемъ рѣшать
возникающія изъ ихъ отношеній задачи съ тою точностью, кото-
рая была бы возможна при абсолютномъ равенствѣ,—тѣмъ не ме-
нѣе, разсматривая всѣ вопросы о справедливости — въ смыслѣ
*) Именно, не абсолютно у но эквивалентно равными; по этому пово-
ду см разборъ положенія Бентама на стран. 241—244 мое примѣчаніе на
стран. 243. Только приверженцы крайнихъ и пародоксальныхъ воззрѣніе,
такъ сказать, „эксцентрики мысли" могутъ стоять за абсолютность равен-
ства людей, какъ соціальныхъ еденицъ н хотя не существуетъ общаго мѣ-
рила таковой-же эквнвален тпости, а частныя ея мѣрила слишкомъ времен-
ны, спорны, условны и даже случайны, тѣмъ не менѣе самое признаніе
этой эквивалентности должно быть безспорно.
А. Ф.
ГЛ. ХТІ.—ОБЛАСТЬ ЭТИКИ.
301
равноправности, т. е. исходя постоянно изъ этого предположе-
нія, ни можемъ достигнуть заключеній достаточно опредѣленнаго
свойства.
Данный отдѣлъ этики, въ абсолютной своей формѣ, имѣетъ
своею задачею опредѣлить справедливыя отношенія между совер-
шенными индивидами, ограничивающими сферы дѣятельности
одинъ другого фактомъ своего совмѣстнаго существованія и дости-
гающими своихъ цѣлей путемъ сотрудничества. Этотъ отдѣлъ за-
нимается не только этимъ. Кромѣ справедливости между человѣ-
комъ и человѣкомъ, онъ долженъ еще разсмотрѣть и справедли-
вость между каждымъ человѣкомъ и аггергатомъ людей. Онъ дол-
женъ указать отношеніе между индивидомъ и государствомъ, ко-
торое разсматривается, какъ представляющее всѣхъ индивидовъ—
важный и относительно-трудный предметъ. Какія полномочія даетъ
этика правительственной власти? До какихъ предѣловъ простирается
законное употребленіе ихъ? До какихъ предѣловъ они могутъ быть
вѳдены правильно? До какого пункта гражданинъ обязанъ призна-
вать коллективныя рѣшенія другихъ гражданъ и гдѣ тотъ пунктъ,
послѣ котораго онъ имѣетъ право отказаться повиноваться имъ?
Послѣ такого формулированія этихъ отношеній, какъ частныхъ
такъ и общественныхъ для идеальныхъ условій, этотъ отдѣлъ этики
долженъ будетъ перейти къ разсмотрѣнію апалогичискихъ имъ от-
ношеній при реальныхъ условіяхъ: взявъ абсолютную справедливость
за норму, мы должны опредѣлитъ относительную путемъ соображе-
нія, насколько можно приблизиться къ абсолютной при настоящихъ
обстоятельствахъ. Какъ уже было указано въ различныхъ мѣс-
тахъ, въ теченіи переходныхъ стадій, дѣлающихъ необходимыми
вѣчно-измѣняющіеся компромиссы, выполненіе повелѣній абсолютнаго
равенства невозможно и ничего кромѣ эмпирическихъ сужденій
не можетъ быть высказано по отношенію къ той степени, въ ко-
торой эти повелѣнія выполнены въ данное время. Пока продол-
жается война и пока нѣтъ справедливости въ отношеніяхъ между
обществами, не можетъ быть ничего подобнаго полной справедли-
вости и внутри каждаго общества. Воинствующая организація, равно
какъ и воинственныя дѣйствія, не примиряются съ чистой спра-
ведливостью; и несправедливость, подразумѣваемая ими, неизбѣжно
302
ЧАСТЬ 1.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
развѣтвляется на всѣ соціальныя отношенія. Но во всей стадіи
соціальной эволюціи существуютъ извѣстные предѣлы варіаціи, внутри
которыкъ возможно нѣкоторое приближеніе къ требованіямъ абсо-
лютнаго равенства или еще дальнѣйшее отклоненіе отъ нихъ. По-
этому-то эти требованія должны постоянно имѣться въ виду, чтобы
имѣть возможность опредѣлить въ каждомъ случаѣ, въ чемъ бу-
детъ состоять тутъ относительная справедливость.
§ ПО. Изъ двухъ подъ-отдѣловъ, на которые распадается
благотворительность,—отрицательная или положительная,—ни тотъ
ни другой не допускаетъ установленія подробныхъ и точныхъ пра-
вилъ. При идеальныхъ условіяхъ, первый изъ нихъ имѣетъ лишь
номинальное существованіе, а второй переходитъ въ очень значи-
тельной степени въ иную, видоизмѣненную форму, допускающую
только общее опредѣленіе.
По отношенію къ поведенію идеальнаго человѣка, живущаго
посреди идеальныхъ людей, всѣ требованія самообузданія, ради
избѣжанія причиненія страданія другимъ, совершенно исчезаютъ на
практикѣ. Такъ-какъ ни у одного изъ этихъ людей не имѣется
такихъ чувствъ, которыя могли-бы побуждать его къ поступкамъ,
способнымъ подѣйствовать непріятнымъ образомъ на другихъ, то
не можетъ существовать и никакого кодекса самоограпиченій, от-
носящихся къ этому отдѣлу поведенія.
Однако, хотя отрицательная благотворительность и составляетъ
только номинальную часть абсолютной этики, однако, въ относи-
тельной этики, опа играетъ весьма дѣйствительную и значитель-
ную роль. Ибо, пока натуры людей остаются не совершенно при-
способленными къ соціальной жизни, до тѣхъ поръ должны про-
должать существовать въ нихъ такіе импульсы, которые, обуслов-
ливая въ однихъ случаяхъ дѣйствія, называемыя нами несправед-
ливыми, въ другихъ обусловливаютъ дѣйствіи, которыя мы назы-
ваемъ злыми или жестокими (ипкіпй)—жестокія слова, жестокія
поступки; и по отношенію къ этимъ видамъ поведенія, которые,
хотя и не аггрессивны, но все-таки причиняютъ страданія, воз-
никаютъ многочисленные и сложные вопросы. Иногда страданіе
причиняется другому простымъ поддержаніемъ справедливаго тре-
бованія; иногда—отказомъ въ просьбѣ; иногда—поддерживаніемъ ка-
ГЛ. ХТІ.—ОБЛАСТЬ ЭТИКИ.
303
кого-нибудь мнѣнія. Въ этихъ и многочисленныхъ, подобныхъ имъ,
случаяхъ требуются отвѣты на вопросы: должно-ли для избѣжанія
причиненія страданія другому, пожертвовать личными чувствова-
ніями и въ какой мѣрѣ? Далѣе, въ случаяхъ другой категоріи,
страданія причиняются не пассивнымъ, но активнымъ образомъ
дѣйствій. Въ какой степени нужно огорчать дурно ведшаго себя
индивида чрезъ обнаруженія отвращенія къ нему? Если кто-нибудь
совершилъ поступокъ, заслуживающій порицанія, должно-ли вы-
разить ему порицаніе, или ничего не сказать? Если кто-нибудь
обнаруживаетъ какой-нибудь предразсудокъ, будетъ-ли правильнымъ
досаждать ему, осуждая такой предразсудокъ? На эти и подобные
вопросы должно быть отвѣчено послѣ принятія въ соображеніе дан-
наго непосредственнаго страданія, и возможной пользы, доставлен-
ной причиненіемъ его. Единственная помощь, которую оказываетъ
абсолютная этика при разрѣшеніи задачъ этого класса, заключается
въ томъ, что она постоянно настаиваетъ на томъ положеніи, что
причиненіе болыпего страданія, чѣмъ сколько требуется должнымъ
вниманіемъ къ собственнымъ интересамъ, или желаніемъ принести
пользу другому, или поддержаніемъ какого-либо принципа, не имѣетъ
себѣ нравственнаго оправданія.
О положительной благотворительности, въ ея абсолютной фор-
мѣ, нельзя сказать ничего особеннаго, кромѣ только того, что она
должна обнимать всю ту сферу, которая еще останется для нея;
причемъ она будетъ помогать выполненію жизни каждаго, какъ
получателя услугъ и возвышенію тона жизни каждаго, какъ раз-
давателя услугъ. Такъ-какъ у развитого человѣка желаніе благо-
творить такъ увеличится и сфера для практикованія благотвори-
тельности такъ уменьшится, что явится альтруистическая конку-
ренція, аналогичная существующей эгоистической конкуренціи, то
возможно, что абсолютная этика въ концѣ-концовъ включитъ въ
себя ту высшую справедливость,—какъ мы назвали ее выше,—
которая предписываетъ взаимныя ограниченія въ сферѣ альтруис-
тическихъ дѣятельностей.
Въ относительной формѣ положительная благотворительность
представляетъ множество столько-же важныхъ, сколько и труд-
ныхъ, задачъ, допускающихъ только эмпирическія рѣшенія. Какъ
304
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
далеко должно заходить самопожертвованіе въ пользу другого въ
каждомъ случаѣ?—вопросъ, который долженъ получить различные
отвѣты,—смотря по характеру другого, по нуждамъ другого и по
различнымъ, подлежащимъ выполненію, требованіямъ самого инди-
вида и зависящихъ отъ него. До какого предѣла частное благосо-
стояніе должно быть подчинено общественному, при данныхъ обстоя-
тельствахъ?—вопросъ, на который должно отвѣтить по обсужде-
ніи важности цѣли и серьезности жертвы. Какая польза и какой
вредъ получатся отъ безвозмездной помощи, оказанной другому?—
вопросъ, подразумѣвающій оцѣнку вѣроятностей въ каждомъ от-
дѣльномъ случаѣ. Означаѳтъ-ли болѣе чѣмъ справедливое обраще-
ніе съ однимъ индивидомъ сколько-нибудь несправедливое обраще-
ніе съ различными другими. До какого предѣла можно помогать
нынѣшнему поколѣнію сравнительно-низкихъ людей, не причиняя
вреда будущимъ поколѣніямъ сравнительно-высокихъ людей? Оче-
видно, что на всѣ эти и многіе другіе подобные-жѳ вопросы, вхо-
дящіе въ этотъ отдѣлъ относительной ѳтики, могутъ быть даны
только приблизительно-вѣрные отвѣты.
Такимъ образомъ, абсолютная этика не оказываетъ этикѣ от-
носительной достаточно-существенной помощи выработаннымъ ею кри-
теріемъ, но все-жѳ и въ данномъ случаѣ, какъ и въ прочихъ, она
нѣкоторымъ образомъ содѣйствуетъ ей, постоянно удерживая въ
сознаніи картину полнаго соглашенія всѣхъ противорѣчивыхъ при-
тязаній, являющихся въ каждомъ случаѣ; кромѣ того абсолютная
этика служитъ побудительной причиной къ отысканію компромисса
между различными притязаніями, который, воздавая должное каж-
дому изъ нихъ, удовлетворилъ-бы ихъ всѣ вообще и каждое въ
частности въ наибольшей мѣрѣ, какая только будетъ возможна на
практикѣ.
ДОПОЛНЕНІЕ.
Примиреніе ♦).
§ Въ двухъ послѣднихъ главахъ были изложены соотноситель-
ныя требованія эгоизма и альтруизма. Каждый изъ нихъ такъ
энергично опирается одинъ на другого, что, взятый отдѣльно, бу-
детъ казаться далекимъ отъ раздѣленія одно отъ другого. Обыкно-
венное стремленіе въ этической спекуляціи не признаетъ вполнѣ
этихъ двухъ факторовъ, какъ необходимыхъ для счастья человѣ-
ческой жизни, по всегда настаиваетъ исключительно ва томъ или
другомъ факторѣ. Или вѣрнѣе говоря, во всѣхъ тѣхъ случаяхъ,
гдѣ игнорируется факторъ эгоизма, является требованіе альтруизма.
Съ перваго взгляда принятое здѣсь положеніе покажется несо-
стоятельнымъ. Заявлять законность эгоизма такимъ путемъ, весьма
возможно, можетъ навести читателя на мысль, будто отрицается
•) Это дополненіе къ первой части своего сочиненія авторъ сопровож-
даетъ слѣдующимъ предисловіемъ:
„Ища какую-то записку, я нашелъ сырой матеріалъ для главы, при-
надлежащей къ этому сочиненію; я рѣшительно не могу теперь припомнить,
почему я отложилъ въ сторону этотъ матеріалъ; вѣрнѣе всего, что я его
затерялъ и забылъ о венъ; послѣднее предположеніе, конечно, должно быть
самымъ вѣроятнымъ. Но разъ этотъ матеріалъ передо мною, то я хочу
имъ воспользоваться. Частью потому, что заключающіеся здѣсь аргументы
подходятъ къ общему заключенію, частью потому, что каждый изъ этихъ
аргументовъ служитъ какъ-бы дополненіемъ того, что было помѣщено въ
текстѣ, — въ виду всего этого я и порѣшилъ прибавить эту, выпущенную,
главу. Прочитавъ ее, я нашелъ, что выраженія въ вей были достаточно
ясны и понятны и полагалъ, что ее можно напечатать такъ, какъ она
есть. Въ нѣсколькихъ мѣстахъ рукою переписчика были сдѣланы нѣкото-
рыя помѣтки. Я прибавилъ въ особыхъ квадратикахъ то, что считалъ
необходимымъ; наконецъ, л исправилъ всѣ ошибки, которыя вкрались
вслѣдствіе неразобраннаго переписчикомъ.•) **
Съ своей стороны, считая это дополненіе существенно важнымъ, безъ
котораго гл. XIV настоящей книги лишается своего значенія, я помѣщаю
его цѣликомъ.
А. Ф.
306
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
высшая нравственность и примѣняется система самолюбія. И на-
противъ того, прочитавъ слѣдующую главу, онъ можетъ, если
прежде того оцѣнилъ требованія эгоизма, предполагать, что эгоизмъ
былъ игнорированъ и подразумѣваемоѳ подтвержденіе дѣлаетъ это
эгоистичное удовлетвореніе приводимымъ въ исполненіе посредствомъ
пополненія обязанностями альтруизма. И, находя, что каждая изъ
обѣихъ главъ противорѣчитъ одна другой, онъ будетъ доказывать,
несоотвѣтственность доктрины. Если онъ не пойдетъ далѣе, то ска-
жетъ, что эта доктрина далеко несовершенна, потому что нельзя
найти такой жизни въ теченіе которой удовлетворялись-бы вполнѣ
всѣ требованія. Этотъ процессъ эволюціи, изложенный въ предъ-
идущихъ главахъ, покажется отрицательнымъ въ виду несовмѣсти-
мости требованій для себя самого и для другихъ; такимъ образомъ,
это не можетъ вполнѣ уравновѣшиваться между человѣческою при-
родою и ея условіями. Взятая сама по себѣ, глава объ эгоизмѣ
противъ альтруизма покажется, что для настоятельнаго благополу-
чія индивида и всего того, что къ нему принадлежитъ и всѣхъ
исходящихъ отъ этого индивида послѣдствій, здѣсь должно быть
извѣстное подчиненіе требованій другихъ, какъ время отъ времени
отнимаемое отъ ихъ благополучія или уменьшеніе общаго счастья.
Съ другой стороны, прочитанная сама по себѣ, глава объ эгоизмѣ
противъ альтруизма, покажется неизбѣжнымъ выводомъ того само-
отверженія, которое составляетъ полное отчужденіе отъ всякаго
наслажденія или подверженіе себя скорби (безпокойству), проис-
ходящей отъ неудовлетворенія желаній, болѣѳ или менѣе требуемое
всѣми, такъ-какъ этимъ поддерживается такое общественное со-
стояніе, которое при своемъ процвѣтаніи, вело-бы къ эгоистич-
ному благополучію каждаго и что такимъ образомъ были-бы за-
кончены и способности, и характеръ, которые служатъ средствами
къ эгоистичному наслажденію; тѣ-же которые преслѣдуютъ окон-
чательный альтруизмъ, должны по необходимости отрѣшиться отъ
всякаго эгоизма и подчиниться лишеніямъ. Или, говоря короче,
здѣсь долженъ быть очень большой процентъ пожертвованія,—по-
жертвованіе другими въ свою пользу или пожертвованіе себя на
пользу другихъ; изъ этого выводится, что какъ далеко заходитъ
такое пожертвованіе, то настолько бываетъ позитивно или негативно
ПРИМИРЕНІЕ.
307
и подверженіе скорби (безпокойству) а слѣдовательно, является я
невозможность полной жизни, которая равносильна полному счастью.
Теперь остается доказать недѣйствительность такого заключе-
нія. Если возвести процессъ эволюціи на болѣе высшую ступень,
то мы увидимъ, что борьба между эгоизмомъ и альтруизмомъ, ко-
торая составляетъ преткновеніе во всякой этической спекуляціи,
совершенно трансиціональна и можетъ сгладиться только постепенно.
§ Прежде чѣмъ направить наши паруса на дальнѣйшія объ-
ясненія, бросимъ бѣглый взглядъ назадъ и начнемъ съ самаго начала.
Придавая самое правильное объясненіе слову эгоизмъ, мы увидимъ,
что въ жизни, въ ея самыхъ раннихъ ступеняхъ возникновенія,
преобладающій эгоизмъ служилъ каждому существу для достиже-
нія извѣстнаго первенства и являлся условіемъ не только для под-
держанія возникающей жизни, но и для поддержанія каждаго вида,
а слѣдовательно, и для развитія высшихъ видовъ. Точно также
если мы примемъ въ соображеніе основной ультиматумъ относительно
требованій альтруизма, мы наблюдаемъ, возвращаясь точно также
назадъ, что альтруизмъ былъ только сосущественнымъ настолько,
насколько непрерываемый эгоизмъ изъ поколѣнія въ поколѣніе, дѣ-
лалъ возможнымъ при помощи альтруизма, физическія и другія
пожертвованія котораго—отдѣленія частицы жизни отъ каждаго по-
колѣнія для послѣдующихъ. Здѣсь мы можемъ слѣдовать съ поль-
зою по тому-же пути для конечнаго соглашенія альтруизма и эго-
изма. Если мы вернемся назадъ, то найдемъ ключъ къ методу,
посредствомъ котораго можетъ быть сдѣлано соглашеніе между эго-
измомъ и альтруизмомъ только въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ, а за-
тѣмъ, въ недалекомъ будущемъ, уже и совершенно полное.
Какимъ образомъ можетъ быть дѣйствительнымъ соглашеніе
эгоизма и альтруизма, сосущѳственнаго, какъ мы уже видѣли, при
которомъ каждая раса и каждая жизнь на земномъ шарѣ под-
держивается и развивается? Какимъ образомъ привести къ окон-
чательному результату соглашеніе между эгоизмомъ родителя, что
существенно для произведенія и вскормленія потомства и альтру-
измомъ, вслѣдствіе котораго производится это вскормленіе и воспи-
таніе? Отвѣтъ совершенно простъ. Съ самаго начала все устроено
такъ, что въ природѣ все совершенствуется и переходитъ все къ
308
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
болѣе и болѣе высшей ступени и каждое твореніе создано такъ,
что у него эгоистичныя наслажденія превращаются въ альтруисти-
ческія дѣйствія. *)
Если иы взглянемъ на указанныя выше причины, по которымъ
возникаетъ самопожертвованіе родителя ради потомства, то за-
мѣтимъ, что такое самопожертвованіе есть наслажденіе и, въ силу
могучаго инстинкта, составляетъ источникъ удовольствія, а отре-
ченіе отъ него будетъ тяжелымъ лишеніемъ. Мы уже не будемъ
останавливаться на низшихъ безпозвоночныхъ животныхъ, на мо-
л искахъ, паукахъ и др.—всѣ они стремятся къ размноженію сво-
его вида; но тутъ весь трудъ заключается въ умѣніи класть яйца
въ безопасныя для зародыша мѣста; но тутъ все дѣло заключается
въ инстинктѣ и этотъ инстинктъ удовлетворяется актомъ, такъ
что въ этомъ смыслѣ дѣйствуетъ только эгоизмъ. Но если иы
возьмемъ болѣе высшія и болѣе разумныя созданія, то увидимъ
совершенно иное. Возьмемъ, напримѣръ, двухъ птичекъ, заботящихся
объ устройствѣ гнѣзда; затѣмъ, старанія самца прокормить свою
пернатую подругу во время ея сидѣнія на яйцахъ; далѣе, заботы
обоихъ о прокормленіи и воспитаніи самцовъ; все это унаслѣдо-
ванныя органическія свойства, принуждающія къ послѣдовательной
дѣятельности, что и составляетъ источникъ наслажденія; затѣмъ,
заботы объ безопасности птенцовъ все это такіе акты, при кото-
рыхъ забота о благополучіи другихъ, доставляетъ удовольствіе са-
мимъ себѣ. Очевидно, что такое соглашеніе между требованіями
эгоизма и альтруизма съ самаго начала увеличивалось какъ по
своему объему, такъ и по своей полнотѣ—совершенно вѣрно, что
это должно было такъ быть; съ тѣхъ поръ, какъ развились выс-
шіе типы созданій, наиболѣе юные стали въ зависимость отъ своего
родителя и возросли и увеличились требованія относительно вскорм-
ленія и воспитанія развивающагося потомства.
Такимъ образомъ, мы видимъ, что такое примиреніе шло рука
*) Превращеніе это происходить прогрессивно, помощью особой эволю-
ціи нервныхъ структуръ и характеризуется постепеннымъ развитіемъ чув-
ства симпатіи, въ силу котораго горе ближняго—наше горе, а его радость—
наша радость.
А. Ф.
ПРИМИРЕНІЕ.
309
«бъ руку съ эволюціей и это-то примиреніе достигло высшей сте-
пени въ человѣческой расѣ. Мы будемъ здѣсь останавливаться на
родительскихъ самопожертвованіяхъ, какъ исходящихъ отъ ихъ
любви и нѣжности. Нѣтъ необходимости также останавливаться па
удовольствіи, какое испытываетъ каждая мать въ заботахъ о вскорм-
леніи и воспитаніи своего потомства и о томъ горѣ, которое ей
причиняютъ болѣзнь или смерть одного изъ ея дѣтей. На все
это нѣтъ необходимости указывать спеціально и настаивать на
томъ, что это соглашеніе между эгоизмомъ и альтруизмомъ сдѣ-
лало громадные успѣхи во время эволюціи человѣческой жизни;
такъ, въ періодъ дикой жизни людей, самопожертвованія родите-
лей были менѣе разнообразны, менѣе упорны и продолжалось бо-
лѣе короткій періодъ времени, тогда-какъ заботы цивилизован-
ныхъ родителей сосредоточены не на одномъ только вскормленіи
дѣтей, а имъ стараются дать и образованіе, поставить ихъ на до-
рогу и даже снабдить ихъ и имуществомъ, смотря по мѣрѣ своихъ
силъ, слѣдовательно, большая часть удовольствій вседневной жизни
заключается въ личномъ самопожертвованіи ради благополучія сво-
его подрастающаго потомства.
Можно иллюстрировать ту истину, что соглашеніе эгоизма съ
альтруизмомъ постепенно развивается съ развитіемъ высшей жизни;
органическій альтруизмъ, который, по отношенію къ извѣстному
разряду существъ, работаетъ такъ, чтобы было то, что мы назы-
ваемъ самопожертвованіемъ, не пожертвованіе въ обыкновенномъ зна-
ченіи этого слова, но такой актъ, который приноситъ болѣе удо-
вольствія, чѣмъ горя,—актъ которому сопутствуетъ альтруистиче-
ское наслажденіе, преобладающее надъ эгоистичнымъ удовольстві-
емъ и это, разсматриваемое съ другой стороны, приводитъ къ тому
заключенію, что если альтруистическое наслажденіе выражено эгои-
стично, то эгоизмъ и альтруизмъ сливаются вмѣстѣ.
То, что идетъ по пути достиженія относительно небольшой
группы существъ, составляющихъ семью, по пути эволюціи жизни
и теперь въ человѣческой расѣ достигается въ очень широкихъ
размѣрахъ, теперь идетъ по пути достиженія и сравнительно до-
стигло очень небольшого расширенія относительно тѣхъ большихъ
группъ, которыя называются обществами. Соглашеніе между эгоиз-
310
ЧАСТЬ 1.—ДАННЫЯ НАУКИ 0 НРАВСТВЕННОСТИ.
мокъ и альтруизмомъ съ ихъ точки зрѣнія, какъ они это обык-
новенно понимаютъ, медленно подвигается относительно аналогичнаго
соглашенія эгоистичныхъ я альтруистическихъ наслажденій.
Только тѣ, которые вѣрятъ во всевозможную исправимость
человѣческой природы и тотъ, кто въ виду очевидности считаетъ
какого-либо человѣка не только, что онъ былъ всегда злымъ, но,
что онъ и всегда будетъ „безнадежно-злымъ", тотъ только можетъ
отказаться признать тотъ неоспоримый фактъ, что вмѣстѣ съ про-
грессомъ цивилизаціи долженъ увеличиться не только тотъ родъ
альтруизма, который кажется въ убывающей прогрессіи въ совре-
менникахъ, но и тотъ родъ альтруизма, который ведетъ къ ихъ
благополучію съ настоящей точки зрѣнія. Вернемся назадъ въ тѣ
времена, когда кровавая или родовая месть оставалась хрониче-
скою не только между двумя сосѣдними племенами, но даже и въ
позднѣйшія времена поддерживалась кровавая месть изъ поколѣ-
нія въ поколѣніе между семействами одного и того-же племени и.
составляетъ противоположность съ настоящимъ временемъ; между
цивилизованными народами, если и существуютъ какіе-либо раздоры,
то ихъ очень мало и они далеко не такъ яростны по своему зна-
ченію*, нельзя оспаривать того, что отрицательный альтруизмъ, за-
ключающійся въ томъ, чтобы обуздывать себя въ оскорбленіи дру-
гихъ, сравнительно увеличился. Очевидна противоположность между
временами, когда существовало рабство повсемѣстно и оно нисколь-
ко не возбуждало отвращенія въ моралистахъ, тогда-какъ въ но-
вѣйшія времена, когда рабство считается „суммою всѣхъ низостей"
также неоспоримо и то, что теперь уменьшилось также и самона-
слажденіе, причиняющіе вредъ другимъ. Замѣтьте еще ту проти-
воположность между дикими и цивилизованными народами,—дикари
предаютъ смертнымъ мученіямъ своихъ плѣнниковъ, пока они не
умрутъ, или-же древнихъ, такъ называемыхъ, героевъ, которые
влачили тѣла убитыхъ непріятелей за своими колесницами и наши
времена между цивилизованными народами, которые лѣчатъ ране-
наго, взятаго въ плѣнъ, непріятеля, посылаютъ къ нему доктора
и сидѣлку; тутъ даже не можетъ быть поднято и вопроса о томъ,
что теперь существуетъ болѣе чувства, чѣмъ у менѣе развитыхъ
человѣческихъ существъ. Та-же противоположность между тѣмъ
ПРИМИРЕНІЕ.
311
временемъ, когда существовали гладіаторы и тѣмъ временемъ, ко-
гда запрещенъ кулачный бой, или между тѣми обществами, гдѣ
составляетъ удовольствіе смотрѣть на бой животныхъ, или тѣми,
гдѣ учреждены особыя ассоціаціи наблюдающія за тѣмъ, чтобы не
обращались жестоко съ животными.
Съ возрастаніемъ общей симпатіи и уменьшеніемъ жестокости об-
разовались правильныя общественныя отношенія. Далѣе, если пе-
рейти отъ того времени, когда внутреннее благоустройство странъ
еще мало было развито и сильные всегда притѣсняли слабыхъ,
къ тому времени, когда оберегаютъ и жизнь и имущество граж-
данъ, имѣется надзоръ за городскими улицами во всякіе часы дня
и ночи, этимъ выражается значительное увеличеніе общественнаго
чувства по отношенію требованій другихъ.
Точно также альтруизмъ выразился и въ заботѣ о благоден-
ствіи низшей братіи; въ прежнія времена не было такихъ мно-
гочисленныхъ агепствъ и обществъ, какъ теперь среди цивилизо-
ванныхъ націй,— обществъ, которыя поставили себѣ задачею забо-
титься о больныхъ, престарѣлыхъ, калѣкахъ и несчастныхъ. Въ
болѣе грубыя времена, тѣхъ, которые по какой-либо причинѣ не
могли заботиться сами о себѣ или убивали или оставляли безъ
всякаго вниманія до самой ихъ смерти. Но нравственное измѣне-
ніе, явившееся результатомъ болѣе дисциплинированной обществен-
ной жизни въ то время, какъ эта общественная жизнь стала мало
по-малу переходить отъ милитаризма къ промышленному состоянію,
что стало появляться множество филантропическихъ обществъ, чле-
ны которыхъ собирали по подпискѣ деньги для облегченія участи
тѣхъ, жизнь которыхъ сложилась менѣе счастливо, чѣмъ жизнь
самихъ членовъ. Слѣдовательно, альтруизмъ, въ данномъ случаѣ,
вытекаетъ изъ увеличенія той симпатіи, которая изгоняетъ вся-
кую жестокость и распространяетъ справедливость.
Если кто-нибудь, взглянувъ на часовую стрѣлку не замѣчаетъ
ея движенія и станетъ утверждать, что она вовсе не двигается и
и только, взглянувъ на часы по прошествіи нѣсколькихъ минутъ,
увидитъ, что она дѣйствительно двигалась, или тотъ, который
никогда не видѣлъ въ жизни часовъ и не имѣетъ ни малѣйшаго
понятія о механикѣ и ему трудно будетъ объяснить, что стрѣлка
312
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
дѣйствительно движется, хотя онъ второй не замѣчаетъ,—точно
такъ-же, какъ тотъ, который никогда не видалъ часовъ и недовѣр-
чиво относится къ движенію, незамѣтному для его глаза, часовой
стрѣлки, точно также и большая часть народной массы смотритъ
на человѣческую природу и на человѣческое общество, какъ на
неспособное двигаться и возвышаться съ того мѣста, которое оно
занимаетъ теперь. Эти люди не умѣютъ провести параллели между
противоположностями, существующими между цивилизованнымъ об-
ществомъ и дикарями; кромѣ того, есть еще большая разница
между тѣми-же цивилизованными обществами прошедшаго и настоя-
щаго времени. Но разница замѣтна какъ между индивидами чело-
вѣческихъ существъ, такъ и въ средѣ цѣлой массы чѳловѣчествъ;
они такъ поглощены ежедневными впечатлѣніями и ихъ постоян-
ствомъ, что не сознаютъ, пли не стараются сознавать, происходя-
щія вокругъ нихъ перемѣны. Правда, они не отрицаютъ, что во-
кругъ нихъ происходятъ перемѣны, но ихъ представленія о нихъ
такъ смутны и ихъ вѣра въ нихъ такъ слаба, что на практикѣ
то воспріятіе, которое они могли-бы сдѣлать, сводится къ нулю въ
ихъ общемъ понятіи о вещахъ и пе играетъ никакой роли, какъ
факторъ въ ихъ общемъ образѣ мышленія- Но странно то обстоя-
тельство, что къ числу такихъ людей принадлежатъ даже и обра-
зованные люди. Натуралисты, принявшіе вполнѣ общую гипотезу
относительно органической эволюціи, поддерживаютъ ее посред-
ственнымъ или непосредственнымъ соглашеніемъ, въ томъ, что орга-
низмы всегда развивались сообразно съ ихъ условіями, повышаясь
все болѣе и болѣе.
Итакъ, между необразованными классами вовсе нѣтъ такихъ лю-
дей и очень мало между, такъ называемымъ, образованнымъ клас-
сомъ и развѣ-что найдется между учеными, которые вѣрили-бы
въ ту непреложную истину, что въ будущемъ альтруизмъ будетъ
такъ-же увеличиваться, какъ увеличивался и въ прошломъ и что
этотъ альтруизмъ, какъ и въ настоящее время, выразится въ лю-
дяхъ высшаго типа, которые будутъ находить для себя высшее
наслажденіе, видя благополучіе другихъ, а также и всякое бла-
гополучіе, вытекающее изъ другихъ средствъ; такимъ образомъ,
альтруизмъ долженъ достигнуть въ будущемъ высшей степени,
ПРИМИРЕНІЕ.
313
такъ-что явится въ будущемъ полная тождественность альтруизма
съ эгоизмомъ въ томъ смыслѣ, что личное наслажденіе явится
слѣдствіемъ наслажденія другихъ. Такъ далеко, должно быть, они
истины, какъ это можетъ предполагать общее недовѣріе, отсюда-то
и возникла морализація человѣческаго существа, которая способ-
ствуетъ цивилизаціи. Въ прошедшія времена эгоизмъ воинственной
дѣятельности задерживалъ развитіе альтруизма, который можетъ
возрастать только при мирной дѣятельности. Необходимость, за-
ставляющая поддерживать военную жизнь, которая въ свою оче-
редь налагаетъ обязанность жертвовать другими, постоянно задер-
живала прогрессъ промышленной жизни, которая хотя и основана
на обмѣнѣ услугъ, но въ то-же время не требуетъ никакихъ
жертвъ. Вотъ, вслѣдствіе такихъ спорныхъ вліяній, и замедлилось
увеличеніе альтруизма. Конечно, такое нравственное измѣненіе могло
появиться тогда, когда люди стали жить мирною жизнью и это
могло начаться съ цивилизованныхъ обществъ, но однако, не могло
быть моральнымъ дѣйствіемъ; о томъ, что сопровождало необходимый
процессъ образованія и преобразованія, при которомъ явились вели-
кія націи, мы можемъ судить, наблюдая за моральнымъ состояніемъ,
существующимъ въ немногихъ простыхъ племенахъ людей, которые на-
ходятся при такихъ обстоятельствахъ, что могутъ вести мирную жизнь.
Судите теперь, что могло-бы случиться при болѣе тѣсной
взаимной зависимости и при болѣе сложныхъ отношеніяхъ, органи-
зованныхъ цивилизованными обществами, но замедляющія причины
остановили проявленіе симпатій; затѣмъ судите, что было-бы въ
будущемъ если-бы при дальнѣйшемъ прогрессѣ, такомъ, какой былъ
въ прошломъ, мы случайно достиглп-бы такого состоянія, при ко-
торомъ высоко-цивилизованныя общества достигли-бы условія вѣч-
наго мира и тутъ не было-бы такой большой задержки, какая
была до сихъ поръ. Тогда измѣненіе, могущее произойти въ чело-
вѣкѣ и въ обществѣ въ будущемъ, будетъ не только такъ-жѳ ве-
лико, какъ и въ прошедшемъ, но даже и больше. Это значитъ,
что преобразованіе альтруистическихъ удовольствій въ эгоистичныя
зайдетъ уже слишкомъ далеко; средній выводъ большей доли сча-
стья каждаго индивида будетъ зависѣть отъ сознанія благопо-
лучія другихъ индивидовъ.
314
ЧАСТЬ I.— ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
Безъ всякаго сомнѣнія, нравственное измѣненіе человѣчес-
кой природы, которое должно занять мѣсто въ будущемъ, ана-
логичное тому измѣненію, которое оно занимало въ прошломъ,
можетъ быть замедлено и другими причинами, кромѣ этой, при-
митивной, причины. Увеличеніе симпатіи задерживается не толь-
ко исполненіемъ несимпатичныхъ дѣйствій, необходимыхъ при
дѣятельности, но она еще задерживается постояннымъ присут-
ствіемъ страданій и несчастья и сознаніемъ, что они суще-
ствуютъ, хотя ихъ и не видно. Тотъ, въ которомъ симпатіи до-
стигаютъ высшей степени, необходимо долженъ страдать и самъ
видитъ страданія другихъ и не только тогда, когда онъ самъ при-
чиною этихъ страданій, во и тогда, когда эти страданія произошли
и отъ другихъ причинъ. Тѣ, у которыхъ чувства къ ближнему
слишкомъ сильны, сочувствуютъ страданіямъ всѣхъ и не только тѣмъ
страданіямъ, которыя они видятъ, но даже и тѣмъ, о которыхъ
они слышали или читали и, вообще, всякому тому несчастью, которое
имъ извѣстно, которое можетъ существовать вокругъ нихъ, вдали
и вблизи; жизнь тогда стала, бы невыносимою: сочувствіе страда-
нію поглотило-бы тогда нетолько всѣ симпатичныя удовольствія,
но и всѣ эгоистичныя удовольствія. Ихъ жизнь можетъ сдѣлаться
сносною, если будетъ существовать равновѣсіе между нашею чув-
ствительностью и удовольствіемъ. Если симпатіи достигнутъ такой
тонкости, что уменьшатъ возрастаніе человѣческаго несчастія и это
человѣческое весчастіѳ будетъ смягчаться все болѣе и болѣе возра-
стающею симпатіею то, вслѣдствіе того, должно уменьшаться да-
вленіе, которое тяжело ложится на населеніе относительно средствъ
къ существованію. Если забота о существованіи будетъ такъ-же ве-
лика, какъ теперь, то число страдающихъ всегда будетъ состав-
лять большинство. Эта забота о существованіи будетъ продолжаться
до тѣхъ поръ, пока процентъ рожденій будетъ превышать процентъ
смертности. Только тогда, когда процентъ рожденій перестанетъ
такъ много превышать процентъ смертности, тогда уменьшится и
давленіе, лежащее на людяхъ относительно средствъ къ существо-
ванію, а вмѣстѣ съ тѣмъ уменьшится и напряженіе силъ и со-
провождающее его страданія, которыя появляются по большей части
для всѣхъ, а тѣмъ болѣе для меньшей братіи. Процентъ, рож-
ПРИМИРЕНІЕ.
315
деній долженъ итти вровень съ процентомъ смертности и тогда
наступитъ время, что человѣчество можетъ достигнуть границъ
полнаго совершенства общественнаго положенія. Итанъ, тутъ
подразумѣвается, что высшая эволюція симпатій, а слѣдовательно, и
достиженіе этимъ путемъ ультиматума альтруизма, хотя-бы и при
сравнительной высотѣ прогресса, разъ-что уже наступило мирное
положеніе, тогда только приблизитъ наивысшую степень альтруизма,
когда такое состояніе ультиматума будетъ уже приближаться.
Главная изъ причинъ запутанности этого вопроса, является
вслѣдствіе спорныхъ эгоистическихъ и альтруистическихъ требова-
ній и которая весьма естественно при настоящихъ условіяхъ есть
слѣдствіе того факта, что альтруизмъ всегда связанъ съ самопо-
жертвованіемъ. До тѣхъ поръ, пока существуетъ преобладаніе эго-
изма и до тѣхъ поръ, пока, вслѣдствіе такого преобладанія, про-
тиводѣйствіе альтруизма является задерживающимъ личное удоволь-
ствіе или увеличивающимъ страданіе, произведенное себялюбіемъ въ
томъ или иномъ случаѣ, па повѣрку выходитъ, что понятіе объ
альтруизмѣ тождественно понятію о лишепіи личнаго удовольствія
и подверженію большему или меньшему страданію. Это, какъ я
объяснялъ, ошибочный и чисто трансиціональвый взглядъ на дѣйствіе
альтруизма, въ его окончательной работѣ.
Симпатія, это—корень всякаго рода альтруизма, получившаго
свое начало въ родительской дѣятельности. Это корень того высо-
каго альтруизма, который, если оставить въ сторонѣ чадолюбивый
инстинктъ, производитъ желаніе заботиться о счастьѣ другихъ и
отвращеніе причинять имъ страданіе. Эти двѣ черты всегда неиз-
бѣжно соединяются вмѣстѣ. Та-же самая умственная способность
производитъ въ индивидѣ, сознаніе, что чувства, обнаруживаемыя
другими существами, одинаково дѣйствуютъ, доставляя имъ или удо-
вольствіе или страданіе. Симпатія, смотря по тому, въ какомъ со-
стояніи индивидъ,—наслаждается-ли онъ, или страдаетъ, согла-
суется съ состояніемъ окружающихъ его существъ. Слѣдовательно,
какъ указано выше, если мы окружены страданіями, то симпатія
316
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
внушаетъ своему обладателю болѣе страданія, чѣмъ наслажденія и
такъ это постоянно происходитъ. Съ другой стороны, вслѣдствіе
общей эволюціи человѣчества и общества, общее возрастаніе вездѣ
симпатіи и улучшеніе въ общественныхъ отношеніяхъ, вытекающее
изъ большей симпатіи, такъ-что все болѣе и болѣе сознательное
состояніе во всѣхъ окружающихъ будетъ состоять въ удовольствіи;
въ томъ размѣрѣ, какъ это происходитъ, дѣйствіе симпатіи бу-
детъ увеличивать удовольствіе обладателя.
Очевидно, что общій выводъ изъ этого тотъ, что съ увеличе-
ніемъ симпатіи, тутъ является двойной результатъ, который при
увеличеніи симпатіи стремится къ уменьшенію причинъ несчастія
человѣчества и по мѣрѣ того, какъ уменьшаются причины человѣ-
ческаго несчастія и возрастаютъ причины счастья, сама эта сим-
патія становится причиною дальнѣйшаго счастья, получаемаго каж-
дымъ отъ другихъ. И предѣлъ, къ которому такая эволюція мо-
жетъ приблизиться, есть, именно, одинъ изъ тѣхъ, когда увеличе-
ніе страданій окружающихъ отъ личнаго несовершенства и отъ не-
совершенства общественнаго устройства и поведенія, сдѣлается сра-
внительно невелико и, одновременно, увеличеніе симпатіи пе будетъ
такъ задерживаться и симпатія къ этому времени сдѣлается исклю-
чительнымъ источникомъ удовольствія, получаемаго отъ счастья дру-
гихъ, а не отъ страданія, получаемаго отъ страданія другихъ.
И когда установятся такія условія, то симпатія уже не бу-
детъ подвергать своего обладателя къ самопожертвованію или при-
носить ему положительное или отрицательное страданіе, но дѣй-
ствія этой симпатіи будутъ таковы, что она сдѣлаетъ своего об-
ладателя реципіентомъ положительнаго удовольствія. Альтруизмъ, дол-
женствующій возникнуть въ будущемъ, не будетъ уже альтруизмомъ,
спорнымъ съ эгоизмомъ, но это будетъ альтруизмъ, только случай-
но соприкасающійся съ эгоизмомъ, по отношенію широкаго пути
жизни; и онъ сдѣлается орудіемъ для возбужденія эгоистичныхъ
удовлетвореній настолько, насколько они соединены съ удоволь-
ствіемъ для индивида, хотя оно и будетъ альтруистичнымъ по
своему происхожденію.
Кромѣ того, здѣсь еще должно быть соблюдено одно условіе,
именно, то, что забота о себѣ самомъ должна быть всегда подчи-
ПРИМИРЕНІЕ-
317
вена заботѣ о другихъ такъ, что эта забота должна сдѣлаться
широкимъ источииколъ удовольствія, способствовать его увеличенію,
слѣдовательно, возрастанію того удовольствія, которое происходитъ
непосредственно изъ эгоистичнаго наслажденія; преслѣдованіе-жѳ
этихъ непосредственныхъ эгоистичныхъ наслажденій можетъ сдѣ-
латься, само собою, преобладающею долею эгоизма.
Дѣйствительно, когда человѣкъ совершенно освоится съ обще-
ственною жизнью и это общество, къ которому онъ будетъ при-
надлежать, настолько будетъ благоустроено и достигнетъ ультима-
тума уменьшенія давленія населенія, что должно составлять выс-
шій типъ человѣческой жизни, тогда только достигнется такое со-
стояніе, въ которомъ эгоизмъ и альтруизмъ будутъ настолько со-
гласованы, что одинъ будетъ сливаться съ другимъ.
Насѣкомыя, живущія общественно, показываютъ намъ, до какой
удивительной степени жизнь индивида можетъ быть поглощена
въ подчиненіи жизни другихъ индивидовъ. Довольно странно,
что типичная иллюстрація, взятая изъ міра животныхъ, укрѣпля-
етъ въ человѣческихъ существахъ добродѣтель дѣятельности и бе-
рется именно отъ такихъ созданій, вся дѣятельность которыхъ по-
священа не ихъ собственному благополучію, а благополучію тѣхъ об-
ществъ, часть которыхъ они составляютъ. Такъ, напр., муравей при-
лежаніе котораго воспѣвается въ дѣтскихъ пѣсняхъ и дѣятельность
котораго вполнѣ достойна удивленія, трудится для общества и
его существованіе совершенно поглощено этою дѣятельностію для
благополучія своего общества; но есть такого рода дѣятельности,
которыя подчиняютъ личное благополучіе совершенно благополучію
общества, такъ-что такая личная жизнь является какъ-бы един-
ственно для того, чтобы было обращено должное вниманіе на об-
щественную жизнь.
Такого рода требованія положили начало эгоистической дѣятель-
ности, которая замѣнена дѣятельностью вполнѣ альтруистическою.
Въ царствѣ животныхъ мы можемъ найти не мало примѣровъ
энергичной индустріи и цѣли, которымъ подчинены эти дѣятельно-
сти, скорѣе альтруистическія, нежели эгоистичныя. И какъ уже
мы говорили выше, неоспоримъ тотъ фактъ, что весьма возможная
вещь для организмовъ—быть такъ приспособленными къ требова-
318
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
віяхъ ихъ жизней, что энергія, затраченая для общаго благополу-
чія, не только-бы была уравновѣшена для замедленія энергіи, за-
трачиваемой для личнаго благополучія, но и была-бы подчинена
настолько, чтобы личное благополучіе не было-бы больше, чѣмъ
это требуется для поддержанія личной жизни.
Теперь замѣтьте, что мы не только показали тождественность
между эгоизмомъ и альтруизмомъ, но еще и доказали, что эта
тождественность является слѣдствіемъ наслажденія, сопровождающаго
альтруистическую дѣятельность и сдѣлалось наслажденіемъ, эгоистич-
нымъ по своей сущности. Никогда нельзя предполагать, чтобы у
муравья или у пчелы было-бы какое-либо понятіе о долгѣ, въ
томъ смыслѣ, который мы придаемъ этому слову; также нельзя
утверждать, что эти насѣкомыя добровольно подвергаются самопо-
жертвованію, опять-таки въ полномъ смыслѣ этого слова. Трудо-
любивая пчела начинаетъ свою жизнь тѣмъ, что неутомимою энер-
гіею достигаетъ конечной цѣли,—собираетъ пищу для прокормленія
возрастающаго числа членовъ своего общества, собираетъ мелкій
матеріалъ для устройства новыхъ ячеекъ, а сама она принимаетъ
настолько пищи и столько отдыхаетъ, сколько необходимо для
поддержанія ея бодрости; при отсутствіи указаній разсудка, ко-
торый существуетъ только у высшихъ позвоночныхъ, въ данномъ
случаѣ указанія являются результатомъ особой организаціи, при-
норовленной въ теченіе эволюціи для поддержанія общественной
жизни. Это показываетъ намъ возможность такой, произведенной
природою, организаціи, которая должна быть все болѣе и болѣе
энергичною для преслѣдованія альтруистическихъ цѣлей, а быва-
ютъ и такіе случаи, когда ею преслѣдуются и эгоистичныя цѣли;
и это еще показываетъ, что такое преслѣдованіе альтруистическихъ
цѣлей является слѣдствіемъ преслѣдованія цѣлей, которыя съ другой
стороны эгоистичны; для удовлетворенія нуждъ организаціи эти дѣй-
ствія ведутъ къ благополучію другихъ. Домогательство для удо-
влетворенія, требуемаго организаціею, само содѣйствуетъ исполненію
этихъ дѣятельностей, требуемыхъ благополучіемъ общества.
Теперь мы пришли къ спеціальному примѣненію того общаго
закона относительности удовольствія, о которомъ было говорено въ
предъидущей главѣ. По дальнѣйшимъ слѣдствіямъ, вытекающимъ
ПРИМИРЕНІЙ.
319
изъ этого закона, становится понятнымъ, что всякое отношеніе
между индивидомъ и обществомъ не только-что возможно, но
даже и устанавливается само по себѣ, если только поддерживаются
условія, необходимыя для такого установленія.
Тотъ, кто хорошо усвоилъ себѣ ту истину, что удовольствіе
всякаго рода тѣсно связано съ извѣстною нервною структурою ин-
дивида, унаслѣдованною имъ отъ расы или развитою въ немъ
путемъ видоизмѣненія, тотъ можетъ и притти къ неизбѣжному заклю-
ченію, что можетъ быть наслажденіе въ альтруистической дѣятель-
ности такое-же, какъ и въ дѣятельности эгоистичной, *) если суще-
ствуетъ структура, отвѣчающая на такую дѣятельность и если эво-
люція каждой такой структуры должна неизбѣжно имѣть тутъ мѣс-
то, частью въ силу посредственнаго, а частью въ силу непосред-
ственнаго уравновѣшиванія, если это относится къ выгодѣ сущест-
вующихъ видовъ. По мѣрѣ того, какъ общество подвигается къ
мирному состоянію, развиваются и формы общественной жизни, со-
стоящей изъ взаимнаго обмѣна услугъ,—по мѣрѣ того, насколько
это способствуетъ выгодѣ индивида и процвѣтанію общества по
отношенію къ другимъ требованіямъ и къ выполненію обязатель-
ныхъ условій,—соразмѣряясь съ тѣмъ, чтобы это помогало инди-
виду вести болѣе полную жизнь, если у него такая натура, ко-
торая порождаетъ дружбу и сердечныя отношенія ко всѣмъ окружа-
ющимъ; такимъ образомъ, альтруистическія эмоціи должны укрѣплять-
ся въ индивидѣ непосредственно и служить къ увеличенію инди-
видовъ съ широкою альтруистическою натурою. Въ такомъ-жѳ
точно размѣрѣ, который приводитъ къ увеличенію индивидуальной
модификаціи, ведущей къ процвѣтанію обществъ, достигшихъ
мирнаго состоянія и вполнѣ соотвѣтственно этому должно это
быть и между обществами, среди которыхъ такая модификація
оказалась наиболѣе дѣйствительною; должно быть такое общество
*) Гипотеза объ особомъ превращеніи нервныхъ структуръ—единствен-
ное. по моему мнѣнію, научное объясненіе съ точки зрѣнія психо-физіо-
логіи, предвѣщаемаго авторомъ торжества альтруизма. Къ тому-же, я думаю,
эта гипотеза весьма основательна для эволюціонистовъ-психофнзіологовъ и
большинство удовлетворится ею.
А. Ф.
320
ЧАСТЬ I.—ДАННЫЯ НАУКИ О НРАВСТВЕННОСТИ.
(переживающее и возрастающее, такъ-что оно постепенно замѣняетъ
другія общества), въ которомъ индивидуальная природа вполнѣ прино-
равливается къ общественнымъ требованіямъ. При такомъ процессѣ
неизбѣжно является стремленіе къ мирнымъ условіямъ жизни для
увеличенія тѣхъ способностей, (т. е. нервныхъ структуръ), сфера
дѣятельности которыхъ заставляетъ находить удовольствіе въ бла-
гополучіи другихъ; по мѣрѣ усвоевапія такой истины, развивается
все болѣе и болѣе такая натура, въ которой эгоистичныя пре-
слѣдованія этихъ удовольствій возстаютъ изъ дѣятельности альтру-
истическихъ чувствъ и становятся источникомъ альтруистическихъ
дѣятельностей, которыя необходимы для общаго благополучія. Есть
люди, которые только и живутъ охотою и для нихъ главное удо-
вольствіе составляетъ исходъ охоты; преслѣдуя это удовольствіе
они не думаютъ объ эгоистичной конечной цѣли (для спортсмена
совершенно все равно, кого онъ убиваетъ); число такихъ людей
стало теперь мало-по-малу уменьшаться, а съ возрастаніемъ стре-
мленія къ мирному состоянію ихъ число, навѣрно, еще болѣе умень-
шится; появятся такія структуры, которыя будутъ поощрять къ
альтруистической дѣятельности, совершенно отдѣленной отъ какихъ-
бы то ни было эгоистичныхъ побужденій.
Тотъ, кто посмотритъ вокругъ себя и тотъ, кто наблюдалъ
самые высшіе типы мужчинъ и женщинъ, которые жили прежде,
увидитъ, что эволюція такихъ структуръ сдѣлала большой прог-
рессъ, а такъ-какъ въ данномъ случаѣ прогрессъ не имѣетъ гра-
ницъ, то онъ можетъ достигнуть такой высоты, которая будетъ со-
вершенно соотвѣтствовать всѣмъ требованіямъ.
СОДЕРЖАНІЕ
Задача этики. (Встуиит. очеркъ къ русскому переводу)........... V
Глава!.—Поведеніе въ общемъ смыслѣ ............................ 1
п II.—Развитіе поведенія....................................... 6
„ III.—Хорошее и дурное поведеніе............................. 21
п IV.—Средства судить о поведеніи.................. . . . . 53
„ V.—Взглядъ съ физической точки зрѣнія.................. 74
„ VI.—Взглядъ съ біологической точки зрѣнія............... 85
„ VII.—Взглядъ съ психологической точки зрѣнія............ 113
„ ѴЛ1.—Взглядъ съ соціологической точки зрѣнія............ 147
„ IX.—Пояснительныя и критическія замѣчанія.................. 166
„ X.—Относительность страданій и удовольствій.............. 194
т XI.—Защита эгоизма противъ альтруизма.................... 207
п XII.—Защита альтруизма противъ эгоизма..................... 221
„ XIII.—Разбирательство и компромиссъ........................ 239
„ XIV.—Окончательное соглашеніе.............................. 260
„ XV.—Абсолютная и относительная этика....................... 273
л XVI.—Область этики......................................... 296
Дополненіе.—Примиреніе....................................... 305
ІШ88:ги ІІЙ88.ПІ ИН881П1 йй88.ги
ЦЯ85.ГІ1 ІШ88.ПІ ІІЯ88.ГІ1 ІІЯ88.Н1 1Ш88.П1 ІІЯ88.П1
Уважаемые читатели! Уважаемые авторы! ~
Наше издательство спсциализируется на выпуске научной и учебной 1
литературы, в том числс монографий, журналов, трудов ученых Россий-
ской академии наук, научно-исследоватсльских институтов и учебных
заведений Мы предлагаем авторам свои услуги на выгодных экономи- хаР
ческих условиях. При этом мы берем на себя всю работу по подготовке I
издания — от набора, редактирования и верстки до тиражирования ѵ
и распространсния. 0Я55
Среди вышедших и готовящихся к изданию книг мы предлагаем Вам следующис:
Серия «Из наследия мировой философской мысли»
* Этика»
Спенсер Г Научные основания нравственности. Кн. 1,2.
Гёффдинг Г. Этика или наука о нравственности.
Гёффдинг Г. Философия религии.
Хвостов В. А/. Этика человеческого достоинства. Критика пессимизма и оптимизма.
Фулье А. Критика новейших систем морали.
Бутру Э. и др. Общество и мораль. Лекции по общественной этике.
«История философи и»
Спенсер Г. Ненсповедимые тайны жизни. Факты и комментарии.
Кюльпе О. Введение в философию.
Кюльпе О. Очерки современной германской философин.
Фулье А. История философин.
Лопатин Л. М. Лекции по истории новой философин.
Лопатин Л, М. Неотложные задачи современной мысли.
Ланге Ф. А. История материализма и критика его значения в настоящее время. В 2 т.
Сёлли Дж. Пессимизм. История и критика.
Роговин С. М. Дензм и Давид Юм.
Авенариус Р. Философия как мышленне о мнре.
Авенариус Р. Критика чистого опыта.
Вебер А. История европейской философин.
Милль Д.-С. Огюст Конт и позитивизм.
Гайденко П. П. Трагедия эстетизма: О миросозерцанни Серена Киркегора.
«Великие философы-
Рибо Т.А. Философия Шопенгауэра.
Паульсен Ф. Шопенгауэр как человек, фнлософ и учитель.
Бутру Э. Паскаль.
Йодль Ф. Л. Фейербах. Его жизнь и учение.
Шюкэ А. Ж.-Ж. Руссо.
Ренан Э. Аверроэс и аверроизм. Исторический очерк.
Жебелев С. А. Сократ: Биографнческнй очерк.
По всем вопросам Вы можете обратиться к нам:
тел./факс (495) 135—42—16, 135-42-46
или электронной почтой ѴК88@ІІК88.ги
Полный каталог изданий представлен
в интернет-магазине: Ь«р://СК88.ги
ЦН88.Г» МЯ88.ГЦ ЦЯ88.ІЧ1 ЦН88.ГЦ ІІЯ88.ГІ1 ІІЯ88.ГІ1 I
Научная и учебная
литература
ІІП88.ГІ1 111188.1'11 ІІЙ88Т11 ІІП88.ГІІ