История и историческая культура средневекового Запада - Бернар Гене

Автор: Бернар Гене

Теги: история франции (ес) история средних веков

Год: 2002

Похожие

Другое Средневековье. Время, труд и культура Запада

Всемирная история. Том 2. Средневековые цивилизации Запада и Востока

Избранные труды по средневековой истории. Россия и Запад

Варварский Запад. Раннее Средневековье

Текст

1ВШКШШ WMBE
ЖТОЖ
Д' ОТШШ ШЯИЙИ
Collection historique dirige
par Maurice Agulhon et Paul Lemerle
aiibiir m< >n так ;nh
H, t ’UAI < (NTl.l'AHIS
1СТ»И
ИВМ WJBTWA
ЕКрЖМГО

Перевод с французского
Е. В. Баевской и Э. М. Береговской
Ответственный редактор
И. И. Соколова
языки славянской КУЛЬТУРЫ
МОСКВА
?,0(М.
IK (13.3(4Ф|ш)5
Г 34
Издание выпущено при поддержке
Института «Открытое общество» (Фонд Сороса)
в рамках мегапроекта «Пушкинская библиотека»
This edition is published with the support of the Open Society
Institute within the framework of «Pushkin Library» megaproject
Редакционный совет серии «Университетская библиотека»:
Н. С. Автономова, Т. А. Алексеева, М. Л. Андреев,
В. И, Бахмин, М. А. Веденяпина, Е. Ю. Гениева, Ю. А. Кимелев,
А. Я. Ливергант, Б. Г. Капустин, Ф. Пинтер, А. В. Полетаев,
И. М. Савельева, JL П. Репина, А. М. Руткевич, А. Ф. Филиппов
«University Library» Editorial Council:
Natalia Avtonomova, Tatiana Alekseeva, Mikhail Andreev,
Vyacheslav Bakhmin, Maria Vedeniapina, Ekaterina Genieva,
Yuri Kimelev, Alexander Livergant, Boris Kapustin, Frances
Pinter, Andrei Poletayev, Irina Savelieva, Lorina Repina,
Alexei Rutkevich, Alexander Filippov
Гоне Бернар
История и историческая культура средневекового Запа-
ди / 11ер. с фр. Е. В. Баевской, Э. М. Береговской; Отв. ред.
И. И. Соколова. - М.: Языки славянской культуры, 2002. -
490 с.: карт. (Studia historica).
ISBN Г> 94457-023-7
Книги известного французского культуролога и историка Бернара Ге-
не поспищепа становлению истории как науки в средневековой Западной
Карони. Автор прослеживает из века в век, кем были люди, писавшие ис-
торию, и кто читал (или слушал) их труды, цели и потребности, которы-
ми они руководствовались, анализирует темы, в разное время вызывав-
ши!' преимущественный интерес публики и историков, характерную для
них систему ценностей и авторитетов, проблемы социального заказа и ан-
гажированности сочинителя, рассматривает источники, которыми они
пользовались, и методы их критики, жанры исторических сочинений,
• технические» приемы написания исторических трудов, критерии их ус-
пеха, пути распространения рукописей и т. д., - все те вопросы, с кото-
рыми сталкивается и современный ученый-историк.
ББК 63.3(4Фра)5
II оформлении переплета использован фрагмент гравюры А. Дюрера
«Портрет Эразма Роттердамского» (1526 г.)
Oiilaldo Russia, apart from the Publishing House itself (fax: 095 246-20-20 c/o
Mlh3, I»; mall: koHholev.ad(<fyntu-net.ru), the Danish bookseller G «Е «С GAD (fax:
lb HO 20 9102, E-mail: alavic(d)gad.dk) has exclusive rights for sales on this book.
Примо ин продажу этой книги за пределами России кроме издательства «Языки
г 1П1Н11 некой культуры» имеет только датская книготорговая фирма G *Е-С GAD.
fO Editions Alibiin'
((,) E. В. Баевская, D. M. I»грггопгкая. Перевод
па рус. ли., 2002
ОГЛАВЛЕНИЕ
К читателю 9
Введение................................................. 11
Примечания............................................ 19
Глава 1. Что такое история?......................... 21
I. Определение истории............................. 21
1. Простой и правдивый рассказ................ 21
2. „Пространство и время...................... 23
3. Предмет рассказа........................... 25
II. Место истории................................... 29
1. История — вспомогательная наука............ 29
2. Мораль и история........................... 31
3. с Теология и история...................... 33
4. Право и история............................ 37
5. Завоевание автономии....................... 40
Примечания.......................................... 43
Глава 2. Контурные портреты историков: История как второсте-
пенное занятие ...................................... 51
I. Под сенью монастырских стен..................... 52
1. Епископы и каноники........................ 52
2. Монахи .................................... 53
3. Братья..................................... 63
II. История при дворе и на площади.................. 66
III. В лихорадочной суете канцелярий................ 74
IV. Дилетанты, эрудиты, любители старины............ 79
1[римечания......................................... 83
Глава 3. Груд историка: документирование............... 91
1. I [рирода источников ........................... 91
I. Свидетели тва и предании................... 92
2. 11амв । ипии и надшк н..................... 99
3 I рам<>i i.i и архивы...................... I <>7
I» Оглавление
I. Книги и библиотеки...........................116
II. Поиски источников.................................126
I. Разыскание документов........................126
2. Составление подборок документов..............129
3. Забота о ссылках.............................132
11рим<*чания..........................................138
Глава I. Груд историка: обработка........................153
Г Критика свидетельств.............................153
1. Сила авторитета..............................153
2. Истинное и апокриф...........................157
3. Подлинное и поддельное.......................166
II. Господство времени...............................174
1. «Distinctio temporum»: эпохи мира............174
2. «Supputatio annorum»: исчисление дат........_181
3. Ratio temporum: время-идсритика..............191
11L 11увство пространства............................193
1. Косность книг................................193
2. Плоды опыта..................................199
IV. Забота о числе...................................206
V. Страсть к этимологии.............................212
Примечания............................................220
Глава 5. Груд историка: сочинение .......................233
1. Важность заглавия................................233
II. Выбор жанра......................................236
I. Анналы, хроника, история.....................236
2. Факты и их причины...........................240
III. Обработка........................................244
I. Эрудиция компилятора.........................244
2. Язык автора..................................248
IV. 11омощь читателю..................................261
I. Книги, главы и оглавления....................261
2. Маргиналии и алфавитные указатели............265
3. Иллюстрации..................................272
1 [рнмечания..........................................276
Глава (>. Успех сочинения................................287
Г Мера успеха.........................................287
I. Количественный подход........................287
2. 11рострапствсппый подход.....................298
Оглавление
7
3. Карты....................................301
4. Временной подход.........................311
II. Причины успеха................................314
1. Фон......................................314
2. Форма....................................320
III. Пути успеха...................................323
1. Соборы и монастыри.......................323
2. Покровители..............................326
3. ^Города................................._331
Примечания.........................................336
Глава 7. Историческая культура.......................343
I. История историков...............................344
1. Общий фонд...............................344
2. Различия.................................351
II. Другая история................................ 358
1. Клирики и миряне.........................358
2. От ясности к темноте.....................368
Примечания....................................... 372
Глава 8. Весомость истории...........................377
I. Власти и история..............................377
1. Историческая пропаганда..................377
2. Официальная история......................382
II. Примеры и прецеденты..........................392
III. История и правда .............................397
Примечания.........................................401
Заключение...........................................405
Примечания.........................................416
библиография.........................................417
I. Сокращения....................................417
II. Основная библиография.........................418
1. Вводные работы...........................418
2. Общие работы.............................419
3. Региональные работы......................421
4. Границы истории..........................424
5. Профили историков........................425
6. Профили покровителей ....................426
7. Книги и библиотеки...................... 127
8 Омайление
8. Священная история, древняя история.......430
9. Описи и генеалогии.......................431
10. Историческая критика.....................431
И. Время ...................................432
12. Пространство..............................433
13. Число ....................................434
14. Этимология................................434
15. Форма.....................................435
16. Иллюстрирование...........................436
17. История и политика........................436
18. Авторы....................................439
19. Анонимные произведения....................456
20. Другие документы..........................459
111. Дополнительная библиография, труды по истории ис-
ториографии 1980—1990 ......................... 460
1. Новые работы.............................460
2. Общие работы.............................460
3. Региональные работы......................462
4. Границы истории..........................464
5. 11рофили историков.......................465
(> . 11рофили покровителей..................465
7. Книги и библиотеки.......................466
8. (’.вященная история, древняя история.....467
9. Опис и и генеалогии......................468
К). Историческая критика.....................468
11. Время ...................................469
12. Пространство.............................470
13. Число ...................................472
М. Форма....................................472
15. Иллюстрирование..........................473
I (>. История и политика.......................473
17. Авторы...................................474
18. Анонимные произведения...................492
К ЧИТАТЕЛЮ
У этой книги нет никаких особых претензий, кроме одной. Слиш-
ком многие еще думают, что в Средневековье не было историков,
( лишком многие еще осмеливаются говорить, что в Средневековье
ни у кого не было ни исторического чутья, ни настоящего интереса
к прошлому. Я хотел бы просто убедить в том, что в Средневеко-
вье были историки и что у них были читатели. Историков было
множество, и у них было множество читателей и слушателей; по-
пе исторической литературы и исторической культуры на Западе в
течение десяти веков так обширно, что я вижу, сколько моих чи-
тателей будут разочарованы, потому что ждали большего исходя из
названия моей книги.
Я нисколько не претендую на то, чтобы дать полную и детали-
зированную панораму средневековой исторической литературы. Туг
не хватает многих имен, причем важных: и из-за недостатка места, и
из-за недостатка знаний, и потому, что французская историография
мне ближе и привычнее.
К вопросу об идеологии средневековых историков. Она у них
была, разумеется, и они разделяли ее со своим временем. Если бы
я решил заниматься этим, мне бы волей-неволей пришлось изучить
идеи Средневековья в целом сквозь призму исторических трудов
и написать несколько толстых томов, в которых конкретная цель
моего исследования растворилась бы.
Конкретная же моя цель заключается в постановке нескольких
вопросов. Каково было место истории в Средние века? Кем был ис-
торик? Как историки работали? Какие усилия они прилагали, чтобы
реконс труировать близкое и далекое прошлое? Кто их читал? К то их
(лушал? Какую сумму знаний, какую картину прошлого они смогли
оставить в наследство своим современникам и потомкам? Какое* вли-
яние имели эти знания и картина прошлого на менталитет и образ
действия людей?
Поня тно, что, поставив эти вопросы, я мог ответи ть на них голь
ко гипотезами. 11е хочу никого вводить в заблуждение. Мои фразы,
даже самые уверенные но форме» на с амом деле чаще* вс что нред< гав
пяют собой лишь предположения. Моя книга эго очерк, upc Tcii
10
/\ HliHltlHIfJlIO
дующий только па то, чтобы поставить нес колько вопросов и дать
несколько неуверенных ответов. Я охотно принимаю девиз одного
ил моих предшественников, Жана Лемера из Бельгии, хотя, впро-
чем, мы никогда не узнаем наверняка, не была ли его скромность
притворной:
Довольствуюсь малым.
ВВЕДЕНИЕ
Средневековье порождено презрением. Еще в XVI веке историки
придерживались традиционной периодизации. В истории мира сле-
довали друг за другом шесть веков или четыре империи, в истории
Франции —три династии. Общей чертой этих периодизаций было
то, что они маркировали непрерывный поток времени. Шестой век
начался с рождением Христа и длился безостановочно. Четвертой
империей была Римская империя, и она еще существовала. С X сто-
летия продолжали править потомки Гуго Капета.
В XIV столетии Петрарка выдвинул идею о том, что, хотя по-
сле* периода расцвета римская литература пришла в упадок, теперь
настало время обновления. В XV столетии Гиберти аналогичную
эволюцию усмотрел в изобразительном искусстве, причем начало
возрождения связал с Джотто. После этого как во Франции, так и
в Италии в истории литературы и искусства между временем рим-
ского расцвета и эпохой Возрождения стало общим местом отмечать
время варварства, невежества и темноты, которое представляло со-
бой всего лишь парентезу, промежуток. Так под пером историков
литературы и искусства совершенно естественно возникли такие вы-
ражения, как media tempestas (с 1469 г.), media antiquitas (с 1494 г.),
medium tempus* (с 1531 г.), saeculum medium (с 1596 г). Media aetas
появляется в 1551 г., medium aevum в 1596 г. Питу говорит о «сред-
них веках» в 1572 г., Камден о «middle age» в 1605 году. Впоследствии
media aetas, medium aevum, «средние века» вошли в общее употреб-
ление, но долго оставались ограниченными рамками научного с тиля,
когда речь шла о литературе и изобразительном искусстве, так ч то
< январь Фюретьера издания 1690 года и словарь Академии издания
1694 года включают словосочетание «средние века» только в оборо-
те* «авторы средних веков». Однако в Германии как раз в это время
термин «средние века» вошел в употребление для обозначения одно-
го из длительных периодов всеобщей истории. Христофор Келлер,
известный под прозвищем Cellarius, во втором томе* своей всеоб-
щей истории, вышедшем в 1688 году, представил историю е-редких
••(-редисе время»*, «средняя лнтн'нк нть*, редиий пек * ( ши/.)
Н(/Г()гниг
I?
пскон: <J lisloiia mrdii aevi». В Германии Империя слишком ос ла-
бела, чтобы сохранилось ощущение политической непрерывности,
и протестанты были счастливы попрать все столетия, отделявшие
реформу Церкви. Во Франции, напротив, богословы могли не це-
нить схоластику, иезуиты могли презирать «готические потемки»,
галликанские священники могли с опаской относиться к временам,
к которых восторжествовало папство: все эти католики могли не
испытывать симпатии к Средним векам, но ввиду противостояния
протестантам они должны были принимать эти времена, демонстри-
рован» полное свое согласие с ними. А главное, как верноподданные
короля Франции могли бы перечеркнуть времена Хлодвига, Карла
Великого и Людовика Святого? До второй половины XVIII столе-
тия пи одна французская книга по истории не выделяла Средние
века как исторический период. Но вскоре философы заклеймили
эти века невежества, клерикальной тирании и «феодального» прави-
тельства. Нод гнетом этого скопившегося презрения Средневековье
вырос ло п заставило считаться с собой. В издании 1798 года сло-
варь Академии утверждает, что «Средневековьем называется время,
которое* прошло с* царствования Константина до возрождения лите-
ратуры и XV с толетии». С этих пор во многих трудах Средневековье
пы< тупает как один из основных, самоочевидных периодов истории.
Средневековье порождено презрением. И однако начиная с
XVIII столетия патриотизм средневековых авторов препятствовал
тому, чтобы клеймить их. Все больше находилось людей, которые
ценили их «наивность» и «простоту». Мысль о том, что они во-
площали непрерывный прогресс человеческого разума, заставила
даже философов найти в Средневековье некоторые достоинства.
Люди благородного происхождения заинтересовались «веками ры-
царе гва». Позже, в начале XIX столетия, либералы стали внима-
тельно вглядываться в те времена, когда в коммунах свобода делала
с вои первые шаги. Католики, ставшие ультрамонтанами, сохрани-
ли в памяти от этой эпохи величие Рима. Но больше всего сделал
для реабилитации Средневековья восторжествовавший романтизм.
Гак как сама идея о существовании Средневековья была порождена
исключительно презрением, защитники оклеветанных столетий мог-
ли бы поставить перед собой задачу перечеркнуть, уничтожить эту
идею, по ничего подобного нс произошло: они хотели только луч-
ше попять, глубже постичь Средневековье, существование которого
пс* отрицали. Реабилитированное, Средневековье оставалось живым
явлением. Оно было даже* узаконено. В 1838 году изучение* (’редис*
Нвгдшис
П
вековья было предусмотрено программами среднего образования. В
1856 году Анри Мартен опубликовал историю Франции, поделенную
на три периода, одним из которых было Средневековье. В 1863 го-
ду историки, посвятившие себя изучению Средних веков, начали
называть себя «медиевистами». Наконец, в 1874 году после несколь-
ких десятилетий, когда общеупотребительны были прилагательные
«inoyenage» «enmoyenageux» со значением «средневековый», появля-
ется прилагательное «medieval», имеющее то же значение. И вот уже*
целый век лучшие умы задаются вопросом, когда начинается и где
кончается Средневековье (le Moyen Age)1.
Каждый медиевист знает сегодня, что Средневековья никогда не
существовало и тем более никогда не было духа Средневековья. Кому
взбрело бы в голову сунуть в один мешок людей и учреждения VII, XI
и XIV столетий? Если нужно производить периодизацию, у 1000 года
или у 1300 не больше, но и не меньше прав, чем у конца V или
конца XV столетия. Истина заключается в том, что в сложной гкани,
которую представляет собой история, изменения, происходящие* в
каждой области и на разных уровнях каждой области, не совпадают,
нс согласуются между собой. Чем более общий характер носит пери-
одизация, тем более она спорна. Это не более чем тень, всего лини»
с лово, удобное для обозначения определенного хронологического
пласта, но вкладывать в него еще какой-то смысл опасно, и не стойт
обманываться этим словом.
В то же время совершенно справедливо утверждение, что Запад,
который противопоставляет себя греческому Востоку и простирает-
ся от Испании и Италии на север, включая Польшу и Венгрию2, в
течение периода, который длится примерно тысячелетие, начина-
ясь где-то между IV и VI столетиями и заканчиваясь между XIV и XV,
в многообразии стран и времен обнаруживает некое единство: во
в< ех этих странах все это время господствует латинское христиан-
ство; они признают первенство папы римского; языком их культуры
является латынь; у них есть некие общие верования и общие идеи,
<•< гь одни и те же книги, которые все читают. Поэтому законным
представляется желание окинуть единым взглядом культуру этого
периода, отмечая, конечно, и черты несходства, и происходящие
изменения. И вполне естественным, в частности, кажется интерес
историка к его предшественникам на средневековом Западе.
И однако, если справедливо утверждение, что в первой поло
вине XIX столетия и просто про< вспоенные люди, и < пецпа лис ты
историки, чтобы лучше узнать Средневековье, с увлечением читали
H(lf()(‘H Ilf
hl
уна< ледованныс от него повествования, то одни искали в этих ис-
точниках, как М. Буке до них3, «только факты», другие же отбирали
чини» подлинные свидетельства. Медиевистов той поры совершен-
но не заботили историки Средневековья, они не интересовались
их концепциями и намерениями, не рассматривали историческую
литературу в целом, у них даже и термина не было для ее наиме-
нования. Первыми, кто по-настоящему занялся историками Средне-
вековья, были несколько эрудитов, получивших образование в Ecole
des (diaries. В 40-х годах XIX столетия под влиянием католицизма
и романтизма в духе ультрамонтанства они захотели постичь и ре-
абилитировать труды Средневековья, в том числе и исторические,
и, естественно, заинтересовались работой и философией историков
Средневековья. Но, по правде говоря, эти историки дальше благих
намерений не пошли, ведь даже лучшие из них, такие как Л. Готье,
ч тобы доходчивее доказать широкой публике правоту своих peлиги-
o зпых убеждений, обратились к популяризаторству, сочтя эту задачу
более неотложной. Полнейшая реабилитация историков Средневе-
ковья произошла во время мощной революции, совершенно пре-
образившей между 1866 и 1876 годами французскую историческую
науку1. Ес участники, Гастон Пари, Поль Мейер, Габриэль Моно
и другие. ( плотившиеся вокруг агрессивного «Критического обзора
и< юрии и литературы», глубоко восприняли немецкие направления
и методологию. Они самым естественным образом пришли кубежде-
HIIIO. ч то в Средние века была историческая литература, достойная
интсрс< а. () i нюдь не случайно термин «историография» в значении
«и< горичеч кая литература», уже очень давно получившем признание
к Германии, во Франции впервые появляется, насколько мне извест-
но. в I Н(>9 году иод пером эльзасца Родольфа Реса в «Критическом
обзоре нс тории и литературы»5.
Гермин «историография» в современном французском языке от-
личаем я опасной двусмысленностью. Бешерель включил его в свой
( лопарь в 1845 году, но, очевидно, под влиянием польской шко-
лы. некоторые приверженцы которой эмигрировали в Париж после
событий 1830—1831 годов, он придал ему смысл, в котором толко-
ва/I и его Лелевель, Вронский и Плебанский. Историография была
для него «искусством написания истории», и наши недавно вышед-
шие словари повторяют это определение. После 1845 года слово
«историография» распространилось в значении, какой этот термин
пмпт в немецком языке, то есть «литература но истории», так что
французе кие историки, которые* начали изучать эту литературу но
Нвг()ениг l.r>
истории, посвятили себя, естественно, «истории историографии •,
как немцы разрабатывали свою «Geschichle der Historiographic», а
итальянцы —свою «storia della storiografia». К сожалению, когда Л ит
гре включил термин «историография» — не в словарь 1876 года, а в
дополнительный том 1877 года,— он не придал ему смысл «литера
гура по истории», а определил историографию как «литературную
историю трудов по истории». Так что историография для него то,
что другие в то же время называли историей историографии. И на-
чиная с Литтре во Франции для многих историография—это задвор-
ки истории как науки, вспомогательная историческая дисциплина.*
Три разных значения для одного термина. А если пытаясь уточнить,
какая именно историография имеется в виду, употребляют прила-
гательное, путаница только увеличивается. Говоря «средневековая
историография», одни сегодня подразумевают труды, написанные*
историками Средневековья, другие имеют в виду труды, которые*
современные историки посвящают исследованию Средневековья, а
третьи обозначают этим термином труды историков наших дней,
посвященные изучению наследия историков Средневековья. Во имя
точности и ясности я буду всегда употреблять термин «историогра-
фия» в смысле «труды по истории», «средневековая историография»
всегда будет у меня обозначать весь корпус трудов, написанных сред
невековыми историками. Следует отметить, что французы, не от-
ступая перед опасностью употребления других терминов, которые
имеют двойной смысл, уже в течение века часто использовали, имея
в виду труды по истории, наряду с термином «историография» тер
мин «история». Таким образом, употребляя без дифференциации два
термина, «историография» и «история», для обозначения средневе-
ковых трудов по истории, я буду следовать столетней французской
традиции, согласно которой изучение трудов по истории реже на-
зывается «историей историографии», чем «историей истории», как
говорил уже в 1861 году А. Лекуа де ла Марш и многие после него.
Что касается истории средневековой историографии, ее важ-
ность и назначение уже в 1872 году хорошо понимал Г. Моно. Во
введении к «Критическому исследованию источников по меровинг-
< кой истории» он сказал: «Эта сугубо научная и критическая работа
иногда отталкивает своей кажущейся сухостью и однообразием тех.
кто к ней еще не приступил по-настоящему. Однако никакое иное
нс < ледованис нс позволяет глубже upoiihkiiyть в познание былых
времен. Критик вынужден жить с ис ториками, труды которых он
анализирует; он пытается постичь их повседневную жизнь, их стиль
Hi введение
работы, ( крытые пружины, руководящие их помыслами, причины,
порождающие их слова. Он присутствует при сочинении их трудов,
видит рукописи, разложенные на их столе, источники, к которым
они обращаются, иногда ему удается обнаружить, какие куски текста
они мигали, какие фрагменты прочитанного плохо поняли. И когда
критик охватывает таким исследованием целую эпоху, когда он отме-
чает ( вязи, соединяющие разные исторические источники, когда он
< Ии ia| >уживает, как они копируют друг друга или подражают один дру-
гому, как одни и те же идеи, одни и те же чувства повторяются или
преображаю гея от века к веку, разве не работает он над историей
( амого человеческого разума?6». Вдохновляемые примером Г. Моно,
французские историки в конце XIX и в начале XX века опублико-
вали работы по средневековой историографии, которые ни в чем
не уступали многочисленным трудам, вышедшим в это же время в
Германии, Англии или Италии.
Но тогда как в вышеназванных трех странах история средневеко-
вой историографии процветала и оставалась полноценной учебной
ди( цикл иной в университетах, во Франции лишь очень немногие
студенты шли дальше поспешного приветственного кивка в сторо-
ну Виллардуэна, Жуанвиля, Фруассара и Коммина, а их учителя не
< но< обпы были подвигнуть их на что-нибудь большее. Журнал «Ис-
торическое обозрение», основанный Анри Берром в 1900 году, по-
<тавил вопрос о теории и методологии истории и выдвинул задачу:
определить, как должны писать историю истории в XX веке. Это
нри< трастное размышление об «искусстве писать историю» (или ис-
ториографию) заставило многих—первым среди них был Г. Моно —
отвернуться от изучения трудов по истории (или историографии)
былых времен. В тот же период многие французские медиевисты
переключились на новые обширные области, такие, как история
ши гитуций, позже экономическая и социальная история, и эти за-
нятия поглотили все их время. Кроме того, будучи в большей или
меньшей степени осознанно наследниками позитивистов, француз-
ские медиевисты в целом с недоверием относились к тому, что могли
рассказать люди, жившие в эпоху Средневековья; они предпочитали
хроникам основательность картуляриев. И главное, настоя тельная
необходимость срочно составить опись всех источников, которые*
позволили бы лучше* узнать Средневековье*, тре*бовала нс слишком
задерживаты я на повез твовате*лы1ых источниках. А. Молнньн был
уче ником Г. Моно в l<( ole* piali<|ii<* des Hanies Hudes, и он знал об
огромных тре бованиях и высоких целях истории средневековой нс
Введение
17
ториографии. Именно он и составил лучшую французскую историю
средневековой историографии, имевшуюся в нашем распоряжении7.
Но в своем каталоге вместо того, чтобы ограничиться историками
Средневековья, он собрал все разнообразные источники, в которых
медиевист мог надеяться найти для себя какой-то толк. В этом по-
требовавшем колоссальных усилий и очень полезном труде история
историографии растворилась. В той мере, в какой историки еще
интересовались повествовательными источниками, стремясь обна-
ружить в них то, что было в действительности, они по-прежнему вы-
искивали в каждом труде то, что представлялось им «подлинным», и
пренебрегали всем остальным, что выстроили их предшественники.
Общеизвестно значение Больших французских хроник. Они позволяют
нам увидеть, какое представление имел историк второй половины
XIII века об истории Франции, а успех Хроник навязал это представ-
ление всем образованным французам XIV—XV веков. Комментиро-
ванное издание этого важнейшего текста было основополагающим
для истории французской средневековой историографии. Ж. Виар
(Viard) взялся за него и выпустил первый том в 1921 году. Л. Аль-
фан (L. Halphen) констатирует в своем отчете, что первый том не
выходит за рамки 585 года и что понадобится еще несколько томов,
«прежде чем будет достигнута оригинальная часть хроники; что же
касается древних периодов истории, хроника представляет собой
всего лишь перевод трудов, оригинальный текст которых до нас
дошел. Несомненно, было бы разумнее в настоящее время —время
бумажного и полиграфического кризиса —дать начало этой компи-
ляции в сжатом изложении»8. Ж. Виару понадобились стойкость и
мужество, чтобы благополучно довести до конца свое десятитом-
ное издание Больших французских хроник. Сдержанность медиевистов
утвердила специалистов по новой истории в идее, что до Нового
времени не было историка, достойного этого звания. Презрение
специалистов по новой истории отвращало медиевистов от актив-
ных занятий средневековой историографией. В хрониках, дававших-
ся в «Историческое обозрение» в 1953, 1957 и в 1965 годах, Марру
(H.-I. Marrou) высказывал сожаление относительно бедности мате-
риалов по средневековой историографии. История средневековой
историографии выглядела бедной родственницей.
На самом деле эта скудость была скорее* мнимой, чем реальной.
Огонь тлел под золой. Значительный научный проект, предметом ко
тор о го нс была собственно история средневековой историографии,
доводич до совершенства по гребное 1 чрччипионнан
IH
Введение
критика источников, сестра немецкого Quellenforschung (исследова-
нии источников), дала множество текстов в безупречных изданиях.
( Мюбщая принципы, которые Дом Кантен провозгласил наилучши-
ми для издания «Вульгаты», и основав Институт исследования и
истории текстов, Ф. Гра развивал изучение рукописной традиции,
вырабатывал у историков навык рассматривать текст не только в
момент его появления, но на протяжении всего его существования
и его успеха. Археология рукописной книги, которой Ш. Самаран
дан имя «кодикология», приучала историков рассматривать истори-
•!<•( кий груд не изолированно, а в контексте манускрипта. Наконец,
история библиотек приучала историков рассматривать его не изо-
лированно, а в контексте всей культуры. История средневековой
историографии сможет воспользоваться плодами развития этих дис-
циплин, вновь утвердив предмет своего исследования.
Л. Альфан уже в 1921 году прекрасно знал, невзирая на критиков,
что Большие французские хроники интересны, поскольку они примы-
кают «к великому движению энциклопедической любознательности
XIII века, одним из самых славных представителей которого — в
ином русле идей — является Винцент из Бове9». Как бы то ни было,
не торики Средневековья вновь обрели —в известной степени — сим-
патию и уважение тех, кто пришел им на смену, лишь с появлением
М. Блока и его «Анналов», а в полной мере с появлением католи-
чек ких историков, таких, как Э. Жильсон и Марру (H.-I. Marrou).
Утверждая непрерывность исторической традиции начиная с Гоме-
ра и до наших дней10, Марру возвращал историкам Средневековья
их достоинство. Отныне медиевисты были убеждены, что изучение
прошлого в Средние века не было ни заброшено, ни беспомощно.
I 1роблс*ма, которая стояла перед ними, заключалась не в том, чтобы
выяснить, были ли в Средние века историки, труд которых заслу-
живал изучения. Она состояла в том, чтобы узнать, кто были эти
ис торики и каков был их труд. Уверенная в правильности своих ме-
тодов, ис тория средневековой историографии лучше чем когда бы
то ин было представляла себе, в чем состоит объект ее исследования.
Мне- показалось тогда, что, возможно, было бы не бесполезно
подвезти иго!’, показать, как многочисленные французские и за-
руьгжиыг работы позволяют сегодня определить место истории в
жп.4111 < редпевекового Запада, увиден», что за люди были ис торики,
накова была их работа. Болес* того, изучение* политической исто-
рии уЬедило меня в том. что в конечном счете жизнь и прочность
гос ударе IB меньше завис ж от учреждений. чем от идей, чувств и
Примечания
19
верований людей. Но разве политический менталитет не вырабаты-
вается прошлым, которое каждый чувствует за собой? Социальная
группа, политическое общество, цивилизация определяются прежде
всего их памятью, то есть их историей, но не той историей, которая
была у них в действительности, а той, которую сотворили им исто-
рики. Желая понять историю Средневековья, я счел необходимым
рассмотреть не только историю в Средние века, но и тот вес, кото-
рый она могла иметь. Меня интересует историк, но еще больше его
читатели; исторический труд, но еще больше его успех; история, но
еще больше историческая культура. Если сформулировать предельно
кратко, мне показалось закономерным и необходимым рассмотреть
в одном ключе историю и историческую культуру средневекового
Запада.
Примечания
1 Об всем этом см. Voss (65).
2 Guenee (3), 57—60.
3 RHF> t. I, Paris, 1738, p. ix.
4 Ch.-O. Charbonnel. Histoire et historiens: Une mutation ideologique des historiens
frangais, 1865—1885. Toulouse, 1976.
5 Annee 1869, p. 77, 78, 139.
6 Monod (524), 19.
7 Molinier (106), V, i—clxxxvii.
K RH, 138 (1921), 228.
9 RH> 138 (1921), 229.
10 RH, 217 (1957), 272.
Глава 1
ЧТО ТАКОЕ ИСТОРИЯ?
I. Определение истории
1. Простой и правдивый рассказ
В поисках определения истории средневековому Западу достаточ-
но было вспомнить, что говорила о ней античность. Для Цицерона
старые римские авторы, такие как Катон, Фабий Пиктор или Каль*
нурний Пизон, были «людьми, которые рассказывали о разных ве-
щах», «narratores rerum»1; для Авла Геллия история была «Рассказом о
гом, что произошло», «rerum gestarum narratio»^. В своем труде Этимо-
логии Исидор Севильский дает аналогичное определение: «Historia est
narratio rei gestae»3. Подобные определения повторяются, как эхо, на
протяжении всего Средневековья и даже после него4.
С течением времени значение слова «история» отклонилось от
первоначального. У некоторых авторов проявилась вполне понят-
ная тенденция подразумевать под историей не рассказ о событиях,
а сами события5. Столь же естественно другие стали подразумевать
под историей не рассказ о событиях, но труд, книгу, содержащую
этот рассказ6. Начиная с IX века специалисты по литургике пре-
вращают слово «история» в чисто технический термин: historia у
них —это рассказ, который описывает главным образом жизнь ка-
кого-нибудь святого и служит основой при составлении проповедей,
ко торые будут произнесены во время богослужения, посвященного
этому святому7. Но какие бы смещения в смысловых оттенках этого
( лова ни происходили, в общем и целом история для всего Средне-
вековья представляет собой то, что Исидор Севильский в VII веке*
определил как «narratio rei gestae» или, как скажет в XVI веке Ла-
нонлипьер, «повествование о свершившихся делах»8. Лапоплиньс-р
говорит даже: «правдивое и подробное повествование о свершив-
|ннх< я делах». Этими с ловами он подчеркивает, вслед за множес твом
авторов предтеч i вовавшнх столетий, первейшее качес тво, которого
2? I intuit I. Чти тпын' tn mipiuiY
всегда требовали от исторического рассказа: он должен быть прав
дивым. Ис тория, говорил Цицерон, это свет истины, «lux verUalis».
Ис торик, следовательно, должен смело говорить только правду и
вето правду9. Повторяя эти слова10, переводя их11, комментируя их12
и/m вдохновляясь ими, каждый историк Средних веков соглашался
< тем, что история не должна «отклоняться от прямой дороги, ве-
дуще-й к истине, не сворачивая ни на какие кривые тропинки» ,
что «история заключается в том, чтобы рассказывать дела минув-
ших дней, которые произошли на самом деле»14. Поэтому историк
обязан с ледовать истине, освещая то, что произошло15, добиваться
но/нюй надежности сообщаемых фактов16, не принимать ни одной
фразы, оттюсительно которой он не уверен, что она «содержит прав-
ду»17. Клас с ическая риторика различала historia, которая рассказы-
вает правду, (irfrurrientum, который рассказывает не правду, а нечто
правдоподобное, и fabula — рассказ, который не содержит ни прав-
ды. ни правдоподобия18. Это тройное различие не было забыто и
и Средние века19, по в большинстве своем средневековые авторы
нриня/Hi только основную оппозицию между «историей, которая изо
20
п< гх < ил < гремите я к правде, и сказкой, которая плетет вымысел» ,
W О 21
между ис торичес кой правдой и художественным вымыслом , исто-
рией и иотаией, Несомненно, жонглеры часто пытались выдавать
«кои измышления за правду, прикрыть их защитным слоем истин-
ных фактов, но историки разоблачают их вымысел и убедительно
просят своих читателей не путать его с правдой. Жеффрей Гаймар
подчеркивает, что представляет собой его История англов:
•«Эта книга —не вымысел, не сказки,
а го часть истинной истории»44.
Истории ис тинной и одновременно простой, истории, рассчи-
танной прежде* всего на то, что ее будут воспринимать буквально,
па веру. Когда первые христиане стали строить свое учение, они
могли бы просто отбросить Ветхий завет, наставления которого в
очень многих случаях противоречили духу Евангелия. Суть однако в
том. что они приняли его как неотъемлемую часть своего наследства.
11<> они ис* могли допустить, чтобы священный текст сохранил свой
буквальный смысл, тот, в котором его воспринимали иудеи. Поэто-
му они по-новому интерпретировали его, стали искать за сказанным
< крытый смысл. С тех пор христианский ум приучен отличать в
библии, а потом и в любом тексте буквальный смысл от аллегори-
чен кой интерпретации. Этот буквальный с мыс л и есть го, что в< я
средневековая культура называет ис торичес ким смыслом. 11с тория
/. Определение истории
23
принимает вещи такими, какие они есть, и возвращает словам пер-
воначальный смысл23. Даже если слово «Иерусалим» отягощено гру-
зом аллегорических толкований, с точки зрения истории Иерус алим
есть не что иное, как город, находящийся в Палестине24. Историк
претендует только на то, чтобы дать буквальный рассказ о том, что
25
произошло43.
2. Пространство и время
Если следовать Гуго Сен-Викторскому, историческое знание сво-
дится к трем важнейшим моментам: «Люди, благодаря которым
события происходят, место, где они происходят, и время, когда
они происходят»26. Впрочем, это сказано уже у Цицерона: «факты
требуют, чтобы мы точно соблюдали хронологический порядок и
описывали места, где они случаются»27. Следует однако признать,
что в общем историки Средневековья не испытывали настоятель-
ной необходимости определиться в пространстве. Разумеется, вслед
за Павлом Орозием, Бедой Достопочтенным некоторые историки,
особенно английские, обязательно старались предпослать своему по-
вествованию географическое введение. Другие, как Ламбер Сент-
Омерский или Матвей Парижский, поняли, какой интерес представ-
ляют карты. А вот Оттон Фрейзингенский, начиная свою всемирную
хронику, довольствуется тем, что в нескольких словах разделывает-
ся с описанием мира, за остальными же подробностями отсылает
читателя к Орозию. Многие авторы не делают даже и этого жеста
вежливости в сторону географии. Представляя данные о месте собы-
тия как один из важнейших моментов исторического знания, Гуго
Сен-Викторский значительно опередил многих историков Средне-
вековья. С хронологическими данными дело обстоит совершенно
иначе: уже Цицерон настойчиво подчеркивал, что история — свиде-
тельница времен28 и что история вписывается во время. С тех пор
па протяжении столетий среди мыслителей царило согласие насчет
того очевидного факта, что история разворачивается во времени.
Языческие историки представляли себе историю мира цикли-
ческой. Цивилизации рождаются, расцветают и погибают одна за
другой. История изучает времена, которые постоянно возвращаются
па круги своя. Христианство утвердило в умах линейную концепцию
времени. Вся история мира, от его сотворения до конца, развора-
чивается в едином времени. Христианский историк должен, значи т,
охвати ть единым взором всю историю мира, от его сотворения до
конца. В семи первых книгах своей Хроники Оттон Фрейзингенский
идет от Адама до своего времени, л VIII книга пред/кн лет подробный
21
l iiatta I. Что такое lumo/nui?
рассказ о конце света. Винцент из Бове в начале своего Speculum his-
toriale заявляет, что расскажет историю мира «ab initio seculi usque ad
рпет»'"}\ И действительно, это Зерцало кончается эпилогом, в 24 гла-
вах которого речь идет de ultimis temporibus " . В повествовании
о пос ледних временах, как и в повествовании о первых временах,
(Итон и Винцент из Бове опираются на библейские тексты. Сам
Иоахим Флорский претендует лишь на роль эрудита, который ис-
пользует методы, отработанные в XII веке библейской критикой30,
чтобы постичь пророческие письмена Ветхого Завета и овладеть тай-
ной будущего. В природе истории и пророчества нет существенной
разницы. Впрочем, в английских библиотеках еще в эпоху позднего
Средневековья книги по истории и пророчества помещались в од-
ном разделе. Для христианского историка, строго говоря, время —
единый поток.
()днако между событиями прошлыми и событиями будущими есть
существенная разница. Дело в том, что относительно будущих собы-
тий, даже в тех случаях, когда Господь приподнял покров тайны над
их ходом, никто не может сказать, когда они произойдут. Никто,
например, не может надеяться узнать, как бы искренне он того ни
же/1а/1, когда настанет конец мира. Как говорит Ламбер Сент-Омер-
( кий: «Ни один пророк, ни один ангел, ни один архангел, ни даже
Сын Божий не знает, когда настанет день Страшного Суда, это ве-
домо только Господу Богу»31. Так что есть большая разница между
прошедшими событиями, дата которых точно известна, и будущи-
ми < обытиями, дата которых, если уж ограничиться только датой,
неопределенна. Смирившись с этим, историк разграничивает в ров-
ном потоке времени прошлое и будущее. Будущее—область пророка,
царство историка—в прошлом. Как уточняет в предисловии к своей
хронике Генрих Найтон, который повторяет цицероновскую форму-
лу historia testis temporum (история —свидетельница времен), стараясь
при этом устранить всякую неясность: «...история —свидетельница
прошедших времен» (testis transactorum temporum)^.
()граниченный прошлым, историк старается по крайней мере
охватить его полностью, от начала мира до своего времени. Элинанд
Фруадмопский, как сообщает нам Николай Треве (Триве), написал
< ною хронику ab initio usque ad tempus suunr*\ «с начала мира до своего
времени». Рапульф Хигден поставил перед собой задачу описать ход
ис тории мира ab initio matrocosnu usque ad nostrum aelatem™ (от начала
•or начала века до конца» (iiam.).
• о нос медних времен.ix- (iiam ).
I. Опредслепие истории 25
вселенной до нашей эпохи). Так лее писали и многие другие, до и по
еле них. В этом непрерывном потоке, который представляет собой
прошедшее время, единственным решающим моментом является,
собственно говоря, смерть самого историка. Пока он жив, ничто
не мешает ему продолжать свой рассказ. Только его смерть кладет
этому конец. Вот здесь, говорит нам Гвиберт Ножанский, называя
дату—1113 год, Сигеберт из Жамблу, умирая, поставил последнюю
точку в своей хронике (moriens finem chronicae suae fecit)35. Именно так,
говорит нам продолжатель Роберта Ридинга, Роберт окончил и свою
хронику, и свою жизнь (cronicarum, vitae quoque suae, finem conclusit)*'*.
В отличие от язычников античности, средневековое христианское*
сознание очень остро ощущает единство прошедшего времени.
И следовательно, труд историка состоит в том, чтобы сохранить
память об этих прошедших временах, memoria temporum31, рассказать
факты, относящиеся к этим временам, gesta temporum3^, дать описа-
ние этих времен, temporum descriptio39, точнее представить себе «по-
следовательность времен»40, series temporum^, установить достоверно
хронологию событий, temporum certitudo^. Полагая своей главной за-
дачей установить истину относительно самих событий, выражая пре-
небрежение к хронологии, заявляя о своем желании более изучать
факты, относящиеся к данному времени, чем время фактов43, Негр
Достопочтенный покушался на самую суть истории, демонстрируя
свою враждебность к истории в ее традиционном понимании. Для
всех историков Средневековья история несомненно была, как для
Энгельберта Адмонского, «рассказом о прошедших событиях в том
порядке, в каком они произошли»44. Средневековая историография
плохо ориентировалась в пространстве, она видела свою суть во
времени. На нее давила тирания хронологии.
3. Предмет рассказа
Историк внимателен ко времени и к пространству лишь для того,
чтобы лучше рассказать о том, что произошло. Средневековая не го
рия изо всех сил старалась быть событийной. Не было недостатка
в словах, самой своей этимологией предназначенных обозначать со-
бытие. Это прежде всего несколько существительных, образованных
от глаголов со значением «происходить», «случаться», как accidnr,
cuemre, advenire. Но в действительности употребление слов accidens
или accidentia в смысле «историческое событие» являем я редчап
ним случаем’1,1’, да и слово rvrntiis употреблялось иг намного чаще'11’;
и।чи/| хроники, .1 г.1кяа' < пою /ки:пи»- ( tom ).
26
Глава 1. Что такое история?
что же касается существительного adventus, оно, кажется, вообще
не употребляется в значении «событие», даже в тех немногих случа-
ях, когда оно фигурирует в значении «авантюра», «приключение»47.
Если Средневековье мало употребляет эти слова, причину следует
искать в том, что оно описывает преимущественно события в связи
с лицами, их вызвавшими48. Оно меньше говорит о том, что произо-
шло, чем о том, что было сделано. Поэтому самые употребительные
слова —существительные, образованные от глаголов, обозначающих
деяние. Это actus, facta, gesta, res gesta. Слово actus, «деяния», всегда
требовало уточнения, кто именно действует49, но оно всегда имело
ограниченное употребление. Чаще встречаются acta и gesta, которые
гоже, как правило, сопровождались именем того или тех, кто их
совершал, но они могли также принимать и абсолютное значение,
обозначать «дела», «поступки» вообще50. С самого начала французы
охотно использовали французский перевод слова facta и говорили
о «делах», «поступках»51. Само же существительное facta, напротив,
встречалось слишком часто. И в латыни res gestae, gesta были самым
общепринятым термином, чтобы выразить понятие «поступки» или
«события». Так что латинские res gestae, gesta (множественное число
среднего рода или единственное число женского рода), французские
la geste, «деяние», или les faits, «поступки», совершенно естественно
возникали под пером историка как обозначение совокупности дел и
поступков, о которых он собирался рассказать. Современный фран-
цузский язык соединяет в одном слове «история» сами события и
рассказ о них, а вот современный немецкий внятно разграничивает
то, что произошло (das Geschehene), и рассказ о происшедшем (die
(tvschichle). Так же если Средневековье и определяет иногда то, что
произошло, словом histoire^, а свой рассказ словом geste^ и пре-
вращает таким образом historia и gesta в синонимы54, в целом оно
придерживается четкого разграничения между самими событиями
(gesta) и рассказом о них (historia). Историк —это тот, кто ведет рас-
сказ («estonc») одеянии («geste»)55, кто пишет «historia de rebus gestis».
< >н ни па секунду не сомневается в том, что его задача — рассказы-
вать о событиях.
Его также вдохновляет совет Цицерона говоригь все, что было
на с амом деле. К сожалению, «так как событий бесконечное мно-
жество»56, вс е сказать и ве с* запомнить выше человеческих возмож-
ное гей, одному 1>огу эго доступно57. Историк должен производить
отбор в океане фактов. •Намя ть времен, эго с амоочевидно, удер-
жит ’Ullin, го. что дос гойпо памяти'11, ил ряда вон выходянщс''''.
I. Определение истории
27
notabilia facta, выдающиеся деяния и события60. События могут быть
выдающимися сами по себе: многие историки проявляли внимание
к удивительным вещам, к чудесам, «чудесным событиям, которые
произошли в разных местах»61, тем более что эти чудеса, предзна-
менования, возвещавшие детям рода человеческого глад и мор, ко-
торые насылал на них за их грехи гнев Господень, должны были
побудить христиан к раскаянию62. С другой стороны, историки позд-
ней Римской империи, занимавшиеся, подобно Фесту, сокращенным-
пересказом древних, придавали первостатейное значение военным
событиям, eventus bellorum^. Христиане находили здесь повод еще и
еще раз подчеркнуть несчастья и беды непрочного, шаткого мира64.
Неудивительно, что автор труда Eulogium Historiarum предпочел со-
средоточиться главным образом на чудесах и войнах, «de mirabilibus,
de bellis»^. Но так как Средневековье придает меньшее значение то-
му, что произошло, чем тому, что было сделано, события обычно
не так замечательны сами по себе, как в связи с их инициаторами
и организаторами. Поэтому историку Средневековья не столько ин-
тересны замечательные дела, сколько деяния замечательных людей.
Церковь видит различие между серьезными мыслителями и всякими
фиглярами и комедиантами в том, что первые воспевают «подвиги
правителей и жизни святых»66. Гуго из Флери ставит перед собой
задачу рассказать о подвигах императоров и некоторых людей, угод-
ных Богу67. Но так как святые относятся прежде всего к компетен-
ции агиографии, главная задача историка — заниматься правителя-
ми, сильными мира сего. В начале своих Анналов Николай Треве
говорит, что посвятит себя главным образом истории английского
народа, но очень скоро мы сознаем, что его интересует в первую
очередь то, что сделали короли Англии, а к этому он добавляет,
когда ему приходит в голову, «памятные деяния жрецов и римских
императоров, деяния королей Франции и некоторых других совре-
менников поименованных королей Англии»68. Матвей Париже кий,
говорит нам Томас Уолсингем, провел жизнь, излагая в письменной
форме- разные удивительные события, но прежде всего поступки н
деяния ве-ликих людей, как светских, так и церковных69.
Историки, считающие необходимым выходить за эти рамки,
очень редки, причем самое большее, они, новипуж ь законам био
грае|>иче-е кого жанра, приводят детализированные портреты с воих
героев. В XII веке Жан де- Мармугье- вознамерился рассказать о
деяниях грае|юв Анжуйских, а также- об их жизни и правах/0. В.к
считает, ч то книги но истории < «»ii.ik»ic и.
l /uifid 1. Что такое ucmopiui?
2В
Чтобы увековечить предков,
71
их деяния, высказывания и правы .
В XIII веке Винцент из Вове включает в свое Историческое зерцало
деяния, но также и запомнившиеся изречения72. Жуанвиль пишет
Книгу о святых словах и добрых деяниях нашего святого короля Людовика.
Таким образом, великие люди иногда изображаются менее схематич-
но. С другой стороны, по примеру труда святого Иеронима De viris
illuslribux («О знаменитых мужах») некоторые историки, не чуждые
литера гуре, — самый видный из них Сигеберт из Жамблу, —не колеб-
чя( ь, перечисляли писателей и, не ограничиваясь историей, вторга-
*ц|( |» в область культуры. Случалось, что пристрастие к разного ро-
да чудесам подразумевало любознательность более широкого плана.
В конце XII века Гиральд Камбрейский в своем труде Topographia Нг-
bcniica (-Описание Ибернии») не только рассказал о всяких чудесах,
но и нес.ледовая нравы ирландцев73. В конце XIV века Томас Бертон
отмети л с ип гересом, что Марко Поло, венецианский купец, пропу-
1сп1< ( гвовав 26 лет, описал «чудеса мира, а также народы, религии
и < граны во всем их разнообразии»74. В течение двух последних
столетий Средневековья становится все больше историков, расши-
ряющих границы своего предмета. «Есть семь категорий лиц, — гово-
ри । Рлнульф Хигден в своей Полихронике,— дела и поступки которых
чаще в< его упоминаются в книгах по истории, а именно суверен в
< воем королевстве, рыцарь на войне, судья в суде, епископ среди
духовенства, политик в обществе, хозяин в своем доме, монах в сво-
ем монастыре. Этому соответствуют семь родов деяний, а именно
< гроителы тво городов, победа над врагами, применение юридиче-
< кпх нрав, наказание за преступления и исправление преступников,
организация политической жизни, управление домашними делами,
< п.к сине души»75. Совершенно очевидно, что английского историка
вдохновили идеи, почерпнутые при чтении Аристотеля. Гуманисти-
ческие перспективы побудили Леонардо Бруни интересоваться не
войнами, как это бывало раньше, а также и внутренней историей
государства, его институциями76. Как видим, в эпоху позднего Сред-
невековья история то и дело выходит за первоначальный узкий круг
проблем, по для исторической пауки в целом такие «выходы» еще
малозначительны. В основном история остается повествованием о
< лавных деяниях. И когда в начале XVI века Жан Лемер из Бель
гни объявляет, что его цель «создать всеобщую, полную историю, на
что, насколько мне извес гпо, ис нос ягал еще никто, ни па француз
< ком языке*, ни пл латинском”, не будем воображать, что речь ндсч
//. Место истории 29
о большом новаторстве с серьезными отдаленными последствии мп:
он просто противопоставил себя тем своим собратьям, которые в
лучших средневековых традициях тщательно просеивали деяния, от
бирая достойные остаться в истории, и тщеславно прокламировал
намерение говорить абсолютно обо всем, вплоть до «мельчайших
характерных особенностей» героев77. Обреченный рассказывать о
деяниях, он, желая поднять науку на новую высоту, шире проявить
эрудицию и не ограничиваться исключительно славными деяниями,
вынужден сосредоточиться на мельчайших деяниях, вернее, на мель-
чайших делах — другого выхода у него нет.
II. Место истории
1. История—вспомогательная наука
Писать историю —не всегда удовольствие. И на одного Уильяма
из Мальмсбери, который, дожив до сорока лет, признает, что в моло-
дости «играючи писал историю»78, приходится множество тех, кто
говорит, насколько это сложное занятие и как тяжело, с какими му
ками они трудились79. Но если они тяжело трудились, то по крайней
мере ради удовольствия, и это их утешает, — ради удовольствия тех,
кто будет их читать или слушать. Потому что читатели и слушатели
ожидали от исторического рассказа прежде всего того, что Квинти-
лиан требовал от любого рассказа: чтобы он развлек и позабавил.
В XII веке в Ардре в дождливые дни трое старых рыцарей сменяли
друг друга, излагая исторические рассказы «для развлечения слуша-
телей», «adaurium delectationem»^. В начале XIV века в Сен-Дени аббат
и монахи просили брата Ива написать «какой-нибудь трактат или
какую-нибудь красивую историю, которую было бы приятно послу-
шать»81; и до, и после него было много монахов, которые писали ис-
торию, желая доставить передышку и развлечение, «recreatio», тем,
кто прекращал ненадолго работать и молиться82. В 1338 году Роберт
Маннинг в своем монастыре в Сиксхилле переводил на английский
язык хронику Петра де Ленгтофта
6 не для ученых, а для простых людей,
для тех, кто живет в этом краю
и не знает ни латыни, ни французского,
для того, чтобы они получили какое-то удовольствие (solace),
10 когда собираются посидеть все вместе,
30 Гиапа I. Что такое ш hio/hui?
.1 к прологе он просил их всех помолиться за него,
134 за меня, который тяжко потрудился для вашего удовольствия
(solace)83.
Короче говоря, на всем протяжении Средних веков, как утвер-
ждает автор Розария войн, для всех было «большое удовольствие
и прекрасное развлечение слушать рассказы о былом»84. История
недалеко ушла от литературы.
11о гак как исторический рассказ говорит о том, что произошло
в действительности, история гораздо серьезней; она ближе к науке,
чем к литературе. Провозглашая, что самое важное —это правда,
опа даже, согласно Гуго Сен-Викторскому, является «основой всякой
пауки», «fundamentum omnis doctrinae»^. Однако сама история не была
фундаментальной дисциплиной, как теология или юриспруденция,
для ученых мужей XII века она не была, как грамматика, риторика
или диалектика, «предметом», дисциплиной, которой можно было
бы специально обучать. А поскольку наукой, по Аристотелю, может
быть только нечто общее, в XIII веке влияние Стагирита укрепляло
университетских преподавателей в убеждении, что история, которая
в основном рассказывает об исключительных, единственных в своем
роде деяниях прошедших времен, не может быть учебной дисципли-
ной86. Так как библиотечная классификация, когда таковая имелась,
отражала структуру университетского преподавания, книги по ис-
тории никогда в ней не собирались вместе. Никто не задумывался
об истории и ее природе. По-видимому, последний теоретический
трактат об истории, даже не написанный, а переписанный в Средние
века, был изготовлен в VIII веке в Беневенте, где и пылился еще в се-
редине XV века87. История не была самостоятельной дисциплиной.
Однако она существовала. У нее было имя. У нее был свой объ-
ект. Были авторы, которые считали себя историками и ощущали
свою взаимосвязь с теми, кто —иногда называясь historici, cronici или
historiologi, а чаще всего — chronographi или historiographi — посвящал се-
бя ис следованию прошлого88. Как бы то ни было, история была
областью знаний, и никто не оспаривал ее полезности. В прологе
к Historia pontificalis Иоанн Солсберийский говорит, что перед ним
такая же цель, какую ставили себе авторы, составлявшие хроники до
пего: бы ть полезным современникам и потомкам. Он далее уточняе т,
в чем история может быть полезна: она дает примеры вознагражде-
ния и кары, которые учат жить; она вскрывает невидимый Божий
промысел; она помогает ввести или уничтожить обычаи, ус илить
пли разрушить ирини истин89. История, с ледователыю, с лужит мора
//. Mrcmo истории
31
ли, теологии и юриспруденции. Она у себя дома па юридическом и
богословском факультетах, так же, как и на факультете искусств. Ко
гда три века спустя в совсем другой атмосфере Лоренцо Валла писал
свой критический трактат о Константиновом даре, он отдавал себе
отчет в том, что его трактат—это ораторское произведение, opus ova
lorium, которое интересует одновременно и каноническое право, т
canonici juris, и теологию, res theologiae^. В это время история была все
еще общим достоянием теологии, юриспруденции и искусства. Исто-
рия не была автономна, это была всего лишь вспомогательная наука,
по не было ни одной крупной дисциплины, которая не нуждалась
бы в ней.
2. Мораль и история
Уже для Цицерона история была «наставницей жизни», «magistra
vitae»91. В последующие века не было ни одного историка, который
усомнился бы в том, что история должна указывать путь, по какому
*92
следует идти, «via vitae» , давать пример для подражания, «ехеш-
phim vitae»* **93. Нет ни одного историка, который не заявил бы в
предисловии о своем намерении привести «хороший пример», что
бы «подвигнуть к добродетели» своих читателей94, или, в более об-
щем виде, о намерении писать для того, чтобы читатель «ясно видел,
чего ему следует старательно избегать и к чему он должен больше
всего стремиться»95, «чтобы мудрый человек сумел отринуть зло и
выбрать благо»96. В эпоху позднего Средневековья к Цицерону, если
можно это представить, прислушивались еще больше. Итальянские
или немецкие историки, проникшиеся гуманистическими веяниями,
желали того же, что и их самые приверженные традициям пред
шественники, —и ничего иного. Они хотели, чтобы история давала
примеры, они хотели быть учителями жизни97. Конечно, какой-пи
будь Эразм выражал беспокойство. Он находил в книгах по истории
весьма дурные примеры, и таких книг было слишком много98, по
его голос терялся в общем хоре. Каждый историк ждал от истории
ответа, который получил от нее Жан Лемер из Бельгии:
— История, что ты делаешь?
Я заставляю следовать добрым образцам99.
Любая книга по истории могла преподать такой урок как нс
горня отдельного человека, так и история монастыря или парода.
* «жизненный путь» (лат.).
• жизненный пример- (пат.).
32
Глава 1. Что такое исшарил ?
Апостол Павел хорошо выразил это: «А все, что писано было преж-
де, написано нам в наставление...»100. Однако Священная история
как сокровищница положительных и отрицательных примеров, оску-
девала с каждым днем101. Гильом из Сен-Дени в поисках примеров
использовал Библию, с которой был хорошо знаком, но также цити-
ровал классических авторов и среди них многих историков102. Дело
в том, что историки античности пользовались риторикой, чтобы
удовлетворить требованиям цицероновской истории, и для всех лиц
духовного звания, как и для всех средневековых мирян, их сочине-
ния были прекрасными собраниями примеров. Все были убеждены,
что, читая их,
...человек должен брать пример,
отвращаться от зла и тянуться к добру103.
Старинные истории особенно нравились Жану де Курси, авто-
ру книги La Boucquechardiere, потому что в них содержалась «суть
дос тойного остаться в памяти деяния, с колоритом истории и арома-
том добропорядочности»104. Этот аромат добропорядочности могли
вдыхать и взрослые, но гораздо важнее он был для детей, которых
следовало воспитывать подобающим образом. Читая с самого ран-
него возраста древних историков, ученики постигали одновременно
правила грамматики и уроки мудрости. Изучая многочисленные рас-
суждения, которыми эти историки украшали свои труды, дети усва-
ивали также секреты стиля105. Поэтому неудивительно, что чтение
книг по истории чаще всего предусматривалось на уроках грамма-
тики, а иногда (особенно в Италии, где преподавание риторики
никогда не было схоластичным) и на уроках риторики106. Труды
ис ториков античности или компиляции по древней истории часто
бы вали переплетены в один том с трактатами о нравственности107.
Книги по древней истории в библиотеках стояли чаще всего рядом с
книгами по грамматике. Комментарии, которыми они нередко были
испещрены, поясняли только рассуждения авторов108. Указатели, ко-
торыми они иногда были снабжены, предназначались лишь для того,
ч тобы легче было находить морализаторские примеры109.
Результатом такой тесной связи истории, морали и ри торики бы-
ло го, что в Средние века хорошо знали древнюю историю. Ги га
Ливия, Лукана, Саллюстия, Светония, Валерия Максима и других
много читали, переписывали и переводили. Обобщая, можно ска-
зать, что ис я история оставалась на слуху и в памя ти. Гак ч то не
будем удивляться, находя в средневековой историографии ритори
чс< кие и мор.1 MiTiaтор< юн* черты. Далее: пос кольку историк говорил
//. Место истории
.43
правду, чтобы подтолкнуть читателя к стезе добродетели, иногда
он испытывал искушение обойти молчанием факты, которые' каза-
лись ему не слишком благопристойными110. Таким образом мораль
уводила его от долга говорить всю правду. И главное, пастыри че-
ловеческих душ очень скоро поняли, что как правдивый пример
благотворен, так и удачно выбранная «сказка» способна быть столь
же благотворной, а может быть, и более111, поэтому примерно с
ИЗО года сига animarum («забота о душе»), забота о проповеди стала
одной из главных забот духовенства112.
Случалось, что историки, если они были духовными лицами,
больше заботились о действенности своей проповеди, чем о прав-
де. Адам Клермонский в прологе к своим Flores historiarum заявил, что
его меньше привлекают надежные, точные факты, чем факты ин-
тересные113. Даже Ранульф Хигден, пересказывая прочитанную им
историю, не пытается заверять, что все в ней истинно, потому что,
поясняет он, апостол сказал мне: «Все, что написано, истинно», «все,
что писано было прежде, написано нам в наставление»114. История
сначала выиграла от того, что служила морали, но с течением вре-
мени при этом она потеряла приверженность истине, притупился ее
критический дух. История чуть не потонула в океане фактов.
3. Теология и история
«И сказал Даниил: „да будет благословенно имя Господа от века
и до века, ибо у него мудрость и сила; Он изменяет времена и лета,
низлагает царей и поставляет царей... »1±о.
Бог, «qui mutat tempora et transfert regna»*, — точно цитирует Инно-
кентий III116; Бог «qui secundum voluntatem suam transfert regno et mutat
imperia» , — в 1149 году один каталанский нотариус извлекает из
непрочных запасов своей памяти117; Бог «который изменяет коро-
левства, провинции и княжества, раздает и распределяет их, как ему
заблагорассудится», — комментирует Пьер Ле Бо со свойственным
ему многословием118. В Средние века каждый знает, что все, что
происходит, происходит по воле Божьей. Перед историей стои т бла
городная задача рассказать, что сделал Бог, gestaDei. Она религиозна
в своей основе.
Впрочем, в VI веке Кассиодор отобрал нескольких «хри< tiihik кпх
историков», знакомство с трудами которых он считал необходимым
для религиозного воспитания, ("роди них Иосиф Флавий, Квсгвнй
“Который изменяет времена и низлагает царства» (лит.).
•который но пояс своей пизчлглст цар< твл и ii.imciiiict империи ( i<ii>i ).
•vi
/ ikkki I. Что такое to moptui?
Kc(*;ipnii< кий, Навел Орозий, его собственная Historia tripartita)19. По
его рекомендациям каждый монастырь каролингской эпохи выделил
в с воей библиотеке секцию христианских историков120. В начале
X века второй граф Голландии, сообщает нам Жан де Бек, зано-
во отстроил каменный монастырь Эгмонта и богато его наградил:
он подарил ему, кроме всего прочего, текст четырех Евангелий в
драгоценном переплете и Historia tripartita)^1. В конце XV века еще
и Гартман Шедель включил в свое собрание книг по богословию
несколько исторических трудов122, в их числе были те книги, ко-
торые отобрал Кассиодор: книги Иосифа Флавия, Павла Орозия, а
главное — Церковная история Евсевия Кесарийского.
В своей Церковной истории Евсевий представил не историю церк-
ви в смысле, который мы вкладываем в это слово начиная с XVI века,
ио историю народа, собранного церковью воедино и стремящегося к
спасению души123. Его труд —труд богослова. После него множество
христиан являлись одновременно и богословами, и историками, ра-
бочая над своей историей, каждый из них преследовал единственную
цель: потрудиться во славу Господа124. Они, естественно, ориенти-
ровали свою историю теологически, так что попытка понять исто-
рические труды этих авторов, искусственно отсекая их от их же бо-
гословских трудов и размышлений, заведомо обречена на провал125.
История и теология были очень тесно связаны друг с другом, или
точнее будет сказать, что история находилась в сильной зависимости
от 'геологии, царицы наук. Для многих на протяжении всего Сред-
невековья история была, как для Гуго Сен-Викторского, основой
священного учения126. Для многих, как для Варфоломея Луккского,
история прежде всего принадлежала богословам127.
В общем, нетрудно констатировать, что существует определенная
близость между богословами, историками и Библией, которая яв-
ляется «Божественной историей», «Священной историей», «Святой
историей» — короче говоря, «историей»128. Труднее, может быть,
уточнить истоки этой близости129. Те, кто попытаются это сделать,
обнаружат, что влияние Библии на историков не так сильно и по-
стоянно, как часто полагают: ведь в первые столетия Средневековья
нс гак уж много было людей, которые имели полный текст Библии,
«библиотеку»130. Хорошо уже, если в доме были те книги, кото-
рых требовала литургия, то есть Евангелия, Послания и, особенно,
псалмы. Культура подавляющего большинства светских и даже ду-
ховных лиц в эпоху Каролингов питаете я еще не столько Библией,
с колько 11с ал гырыо1 4 . Исторические книги Биб/пш знакомы чини»
//. Место истории
ЗГ>
м<• 111.inи 1 к гву, по и оно интересуется только их духовным смыслом,
ищет в них исключительно аллегории. Так что в течение долгого
времени история представляется довольно значительно удаленной
• и Библии. Беда великолепно знает священную книгу, но это никак
н< проявляется в его Церковной истории народа англов^2. Еще в начале
X 11 века геологические и экзегетические труды Руперта из Дойца пи-
i.iioгея Писанием, но в его историческом труде библейские цитаты
редки, они выполняют чисто орнаментальную функцию, автор опи-
рается главным образом на светских историков вроде Саллюстия133.
В то же время монастырская реформа, увеличение числа школ,
•нтузиазм, вызванный войнами в Палестине в ходе Крестовых по-
чодон, благоприятствовали лучшему знанию Библии вообще и ее
in горических книг в частности134. И если в монастырях предпочи-
। лип продолжать изучение ее морального смысла, школы все больше
и Польше обращались к изучению ее буквального смысла. Иудей-
• кая паука всегда углубленно занималась исследованием буквального
। мысли Библии, так что отцы Церкви уже противопоставляли ее
ми< тическому смыслу, «sensus mysticus», иудаистский смысл, «sensus ju-
diut //.v|зг’. Начиная с X века в Испании, а затем во Франции раввины
\|»|у(>или знание Библии, дополнив его новым подходом, сочетаю-
щим систематический, лингвистический и исторический анализ, и
ич у< илия привели в конце концов к комментарию Раши. В XII веке
чри< гиапские школы извлекли огромную пользу из иудаистического
|«>мк<>вани51 Библии. Они лучше поняли смысл Библии, и никогда
гмм1ып<* богословы, которые опирались на Писание, екзегеты-толко-
п.||с/|и, которые углублялись в его исторический смысл, и историки
иг пыли гак близки друг другу, как в это время.
В книге по истории, какой отныне виделась Библия, истори-
ки прежде всего нашли оправдание своей дисциплины: «...спроси у
прежних родов и вникни в наблюдения отцов их <...> Поднимается
in тростник без влаги? растет ли камыш без воды?»136 Разумный че-
KHiek должен знать прошлое; этим он отличается от тупого хама и
фиши пых, «которые не знают, откуда они пришли, понятия не име-
ни о < воем роде, не знают истории своей страны и, более того, не
ч ।»। и г этого знать»137. Историки благодаря чтению Библии обрели
|.1кжг определенный способ воспринимать время. Действительно,
hi грех первых главных составителей Библии двое первых, Яхвист
и ; >||охи( г, были восточными сказителями, которых мало заботили
цифры и хронология. Третьего, Хрониста, напротив, это очеш. за-
(ми и но, он ( троил < вою хронологию в рамках ( меняющих друг Друга
/. Что такое iumopiui?
поколений. Генеалогия была для него помощницей хронологии138.
Читая его, библейские экзегеты увеличили количество генеалоги-
ческих таблиц139. Изобилие генеалогий в XII веке имеет, конечно,
много иных объяснений, но надо ли удивляться, что расцвет генеало-
гий совпадает с расцветом библейской эрудиции? С другой стороны,
изучение Библии вызвало в XII —XIII веках появление многочис-
ленных инструментальных приемов (деление текста на разделы и
подразделы, порожденное необходимостью точных ссылок, изготов-
ление указателей, словарей, конкорданций...), из которых история
извлечет пользу и для себя. Но главная польза от исторических книг
Библии заключается в том, что они предоставляют в распоряжение
историка единственный, какой у него есть, рассказ о первобытных
временах человечества. «Если мы рассмотрим, — говорит Альфонс
Мудрый в прологе к своей Cronica de Espana, — пользу, которую мы
можем извлечь из Священного Писания, мы увидим, что она состоит
в гом, что Писание просвещает нас относительно сотворения мира,
появления патриархов, исхода из Египта, законов, данных Господом
Моисею, правления королей из святой земли Иерусалимской, их из-
гнания, обещания пришествия Иисуса Христа, страстей Господних,
140
его воскрешения и вознесения» .
Школы в XII веке стали придавать большое значение более осно-
ва тельному изучению библейской истории. И все их усилия способ-
ствовали появлению труда Петра Едока (по-латыни Petrus Comestor).
1I стр Едок (Коместор) был родом из Шампани, как Раши. Начальное
образование он получил в Труа, где жил Раши. Весь его дальнейший
жизненный путь связан с Парижем. К 1160 г. он уже прославился сво-
ей ученостью. Через несколько лет он стал канцлером при соборе
Парижской Богоматери. До 1173 г. он окончил свою Историю, или
свои Истории, где было множество аллегорических толкований, но
главным было объяснение буквального смысла Писания. Труд «мэтра
Историй» имел колоссальный успех. Его так много читали в классах,
что за ним закрепилось название Historia scolastica141, он занял свое
место во многих богословских библиотеках рядом с Иосифом Флави-
ем, Евсевием Кесарийским и Павлом Орозием. Схоластическая исто-
рия то латинский оригинал Петра Едока, то французский перевод,
подготовленный Жиаром де Муленом в конце XIII века, то в виде
книг, которые ее копировали или пересказывали, — на протяжении
трех столетий была одним из столпов исторической культуры Запа-
да, блестяще* свидетельствуя о прочности связей, которые1 в XII веке
соединили богословие, экзегетику и историю.
//. Место истории
37
Этот длительный успех, к сожалению, знаменовал также и зас той,
ы нос целость. Он говорил о том, насколько библейская история вы-
чох/iac ь после Петра Едока. Уже в первой половине XII века Гильом
из ()верни жаловался, что «некоторые довольствовались поверх-
ностным знакомством с Священным Писанием, — таким, что дают
„Истории" и другие в этом же роде. А остальным пренебрегали»142.
1н.к грому наступлению застоя способствовало то, что начиная с XII
« толстил богословие из науки, целиком построенной на Священном
Писании, стало превращаться в науку спекулятивную, умозритель-
ную. В то самое время, когда Гуго Сен-Викторский основывал свое
(и)Г(х ловие на истории, учителя школ Парижа и Лана, отвернувшись
от Писания, стали строить свое богословие вне времени, опира-
ем I. на логику и разум143. Логикой историческая критика прекрасно
могла воспользоваться. В 1121 году для того, чтобы решить задачу,
ipc-бовавшую узнать, верно ли, что аббатство Сен-Дени основал Ди-
онисий Ареопагит, Абеляр применил к собранным им историческим
н м гам те самые принципы, которые он одновременно изложил в
S// ct поп. Но факт остается фактом, что логика и внеисторическое
(инос ловие, восторжествовав в школах и университетах, отвратили
многих от истории. Высшее духовенство, замкнувшееся на богосло-
вии, довольствовалось чтением Схоластической истории, чтобы узнать
о временах до Христа; что же касается времен, наступивших после
Христа, ему вполне хватало краткой хроники, которую написал в
нище XIII века Мартин Поляк. Хорошо еще, что они читали или
имени у себя эти две книги. В XIV —XV веках многие богословы нс
имели в своих библиотеках ни одной книги по истории; многие и не
i»p.i/iii их ни у кого, чтобы почитать144. И когда накануне реформы
11ис анис вновь привлекло богословов, история от этого ничего не
выиграла. Как раньше отцов Церкви, так теперь богословов инте-
ресовал не буквальный смысл Священной истории, а ее духовный
। мыс л. Вслед за святым Павлом Эразм был убежден, что «буква уби-
вает, дух оживляет»145. Дух оживлял, но так как он дул слишком
iiinuio, он иссушал историю.
4. Право и история
Чтобы защищать свои права, монастыри с X и особенно г XI века
» или с оставлять картулярии; в большинстве из них перед монаетыр-
• мем ус таком помещались название и более или менее подробны!'!
но переписывались уставы без комментариев, и ис тория гам
' '>пс'р|||снно игнорировалась. Начиная со второй половины XII века
по (рождение римс кого нрава 'hiiiii. усилило :>гу те нде нцию Следуя
LiHHfi I. Что такое напарим?
jn
1( >( i i1111i;iiiy. школа приучила юристов исследовать, интерпретиро-
вать и и< пользован» тексты документов, с которыми они имели дело,
пне всякого исторического контекста, приспосабливая их исключи-
тельно к своим насущным нуждам. Таким образом средневековая
юридическая наука и практика могли обходиться без истории. В Си-
цилии в XV веке история как бы и не существовала, потому что
культурой заправляли юристы, а в библиотеках юристов не было,
« 146
можно сказать, ни одной книги по истории .
Однако уже в эпоху раннего Средневековья юристы иногда ста-
ли испытывать необходимость рассматривать тексты документов в
не -гори ческой перспективе, точнее определять их положение во вре-
мени и в пространстве. Вот почему Liber pontificalis часто сопрово-
ждает собрание текстов или канонические тексты; каролингские
летописи дошли до нас в рукописях, которые представляют собой
преимущественно или даже исключительно своды законов или ка-
питуляриев147; Саксонская хроника — это приложение к Саксонскому
.ir/щалу (Sachsenspiegel); равным образом и Королевская Книга (Konige
Buch) являете я приложением к Швабскому Зерцалу^. В конце XIII ве-
ка Мартин Поляк создал научный труд, очень краткую историю пап
и импера торов; ав тор выражал надежду, что богословы смогут допол-
нить им I lisloria sc holaslica, а специалисты по каноническому праву—
церковные* постановления или декреталии149. Надежды его оправда-
ли» ь. книга имела большой успех. Но сам этот успех подчеркивает,
какую скромную роль юристы отводили истории. Их вполне удовле-
творял набор имен и дат, стандартная форма краткого справочника.
11а факультетах права история не столько жила, сколько выживала.
Гораздо теснее и плодотворнее история была связана с юриди-
ческой практикой. В Фарве в конце XI —начале XII века монах Гре-
горио ди Катино, составив два картулярия монастыря, ввел ранее
собранную документацию в связное историческое повествование с
множеством ссылок на документы, Chronicon Farfense^. В 1200 го-
ду I leperpen, настоятель-цистерцианец из Фонтен-ле-Бланш, написал
двух томную ис торию своего монастыря, приведя в первом томе рас-
( каз о (*го основании и список всех настоятелей, а во втором —спи-
сок его привилегий и владений; в начале второй книги он призвал
( воих преемников продолжить его труд «не только для того, чтобы
развлечь читателей, но и для того, чтобы лучше знать, защищать и
п< одерживать паши владения»151. Вслед за ними другие составите-
>Н1 картулариев тоже? стали обрамлять документы более или менее
длинным, более или менее умело построенным рас сказом. Копкре т
//. Место исто/ню
39
пая ситуация судебного процесса вынуждала составлять досье или
< иециальиый мемуар, который, представляя документы в хронологи-
ческой последовательности, мог стать настоящей историей. В конце
XI века таким юридическим мемуаром, судебным делом, была Historia
monastmi Fi^acensis, составленная в защиту аббатства Фижак против
аббатства Конк152. Впоследствии увеличение количества письмен-
ных процедур способствовало появлению все новых и новых досье*
и in торических трактатов. Не случайно замечательный расцвет ис-
тории в Англии 1090—1130 годов приходится на тот период, когда
большие монастыри после завоевания должны были защищать свои
права и даже само свое существование: расцвет частично и порожден
.•той необходимостью153. Позже Гервазий Кентерберийский был мо-
нахом в церкви Христа-Спасителя; чтобы, опираясь на прецеденты,
ищитить ее права в борьбе с архиепископом, он по просьбе общины
в I 185 году начал изучать историю154. Джон Уэсингтон был насто-
ятелем в Дареме с 1416 по 1446 г.; освоив, чтобы успешно вести
многочисленные и долгие судебные процессы, колоссальные архивы
। обора, он стал одним из лучших английских историков XV века155.
Изучение юриспруденции иногда могло принести некоторую
пользу историку. Аймоин из Флери, например, работая над свои-
ми историческими сочинениями, готовил карточки, согласовывал
не точники, на которые ссылался, — как он привык делать, будучи
< пециалистом по каноническому праву156. Но —это обстоятельство
< лсдует особо подчеркнуть, потому что оно недостаточно учитыва-
лось,—даже простое составление картулярия или разработка судеб-
ного дела способствовали подготовке историка, помогали ему лучик*
овладевать техническими навыками, необходимыми в его профсе -
< ин157. Сперва ему надо было читать документы и проявить палео-
графическую компетенцию, затем надо было стать архивистом, что-
бы клас сифицировать и разыскивать их. Чтобы их датировать, он
должен был научиться пользоваться хронологическими таблицами,
указателями и перечнями пап, императоров, королей, епископов и
даже* фамильными генеалогиями. На основе собранной и подготов
ленной массы документов он мог в конце концов прийти к синтезу-
< троить генеалогии158, писать документированные исторические* со-
чинения и даже* составлять оригинальные документы - гем больше*,
чем лучше* были упорядочены и доступны архивные фонды. Нако
нсц. чтобы возражать оппонентам, он должен был проявить, е*е ли
надо, умение обнаружи ть фальсификацию; он должен был вырабо
i.iii. критические- принципы, которые* позволили бы ему доказать
10 I iia(t(i 1. Что такое история ?
превосходство его собственной документации. В школах историю
( ильпо ограничивали. Но от картуляриста к юристу, от юриста к
историку юридическая практика, не решая проблемы преемственно-
сти, способствовала возникновению богато документированной ис-
тории, которая очень отличалась от риторической истории или от
in тории теологической и которая, если вдуматься, непосредственно
повлияла на наш современный подход к исторической науке.
5. Завоевание автономии
Раздираемая между теологией, правом и искусством, история все-
гда занимала в средневековом университете всего лишь второстепен-
ное* мое го. Поскольку рубрикация в библиотеках отражала структуру
преподавания, книги по истории были рассеяны в разных разделах.
11<> медленно, очень медленно ситуация менялась, история завоевы-
вала автономию.
Происходило это прежде всего потому, что национальные стра-
сти, которые все более распалялись, способствовали поискам в про-
шлом корней любви к князю, родному краю и многих ориентировали
в < торону истории; таким образом, разрушалась структура образо-
вания, которую церковь хотела видеть единой, всеобщей. Далее,
укрепление государства благоприятствовало политическому анали-
зу, а политический анализ традиционно имел два аспекта. С одной
< тороны, следовало определить, какой линии в управлении должен
придерживаться политический деятель; с другой стороны, следовало
рассмотреть и сравнить возможные формы правления. Политиче-
ская ’теория и политическая мораль могли развиваться вне време-
ни. Зерцало, представляемое князьям, или политический договор
вполне* могут совершенно пренебрегать историей109. Но многие, как
Энгельберт Адмонский, были убеждены, что ничто так не помога-
ет принимать правильное политическое решение, как знание про-
шлого160. Многие, как Марсилий Паданский, пытались оправдать с
помощью истории политические теории161. Но политология, кото-
рая зарождалась и развивалась где-то в рамках риторики, где-то —
богословия, являясь практическим богословием162, а где-то —в рам-
ках философии, являясь философией морали, очень неуютно чув-
ствовала себя в классических университетских структурах и, чтобы
развиваться, старалась их поколебать, расшатать. Наконец, гумани-
сты, повторяя Цицерона, восхищаясь Титом Ливием и Саллюстием,
немало способствовали утверждению идеи важности н независимо-
сти истории104.
//. Mtrino ik hio/hui
II
В этих новых веяниях не все шло истории на пользу. Многие
ш горики гуманисты, страстно добиваясь совершенства формы, за
iiiiM.iniK ь только тем, что перерабатывали своих нредшсственнн
uni, нисколько не заботясь об эрудиции, обращении к первоисточ-
никам. Отнюдь не стремясь по-настоящему учиться у истории, не
предпринимая углубленных исторических изысканий, политология
< /нннком часто довольствовалась рудиментами истории, подчиняла
ее ( воим взглядам. История ускользнула от богословов и юристов
дня того лишь, чтобы служить политологии, «historia ancilla scientiae
politic ас»164*. Тем не менее под влиянием гуманистов и публици-
< юв история сделала решающие успехи: вместо того чтобы просто
регистрировать факты и констатировать волю Божью, она начала
думать, она захотела объяснять, она стала организовывать свой рас-
< к.13 вокруг одной идеи или темы. Оригинальность труда Леонардо
Бруни состоит в том, что в основе его лежит стремление показать
о тройство флорентийского государства, развитие флорентийских
«-> I Rf)
н< титуции .
Из своих возросших устремлений история почерпнула уверен-
ность и достоинство, которых не знала раньше. В 1437 году Лапо
де Клс тильоно младший написал пространное сочинение, идеи кото-
рого нс были, впрочем, новы. Со времен Цицерона их уже сто раз
повторяли на протяжении Средних веков. Но автору, ступившему
нл почву, где до него уже побывали Колуччо Салютати и Георгий
I рлнезундский, принадлежит по крайней мере та заслуга, что он
• । руппировал их идеи в систематизированном виде и, таким обра-
юм, первым создал настоящий трактат об истории, ars historica166.
В I IB2 году Бартоломео делла Фонте, профессор поэзии и риторики
|м» Флорентийском университете, начал свой ежегодный курс лек-
ций, в котором он собирался говорить о Лукане и Цезаре, речью
• л» истории. Он высказал в ней совершенно традиционные взгляды,
ни одновременно предложил и то, что можно рассматривать как
первую историю историографии167. Мало-помалу история завосвы-
плил « вою автономию, даже в университете. Уже в конце XIII века
Николай Греве рассказывает нам, как, когда он учился в Париже,
• ув/кчением читал, вдохновляемый любовью к своей стране, ме-
трические сочинения и хроники, извлекая оттуда все, что имело
oiiioHiciiHc к прошлому Англии168. Николай Греве был, возможно,
in к/мочением для своего времени, но в Англии XV века в Четырех
корпорациях, готовящих адвокатов, «большинство студентов, как
• I 1 « I<»|>11 н < /|уж;1икл 11<Н11ГГ(Н|<)Г111!'> (/turn.).
Глина I. Что такое истории?
I?
пишет Джон Фортескью, — в будни изучали право, а в выходные и
праздничные дни после церковной службы предавались чтению Свя-
щенного 11исания и хроник»169. Есть и более яркие факты. В Польше
история стала учебной дисциплиной. Мэтр Винцент Кадлубек, умер-
ший в 1223 году краковским епископом, написал Chronica Polonorum.
Ян из Дабровки, профессор Краковского университета, в лекциях,
читанных в 1436—1437 годах, знакомил студентов со своим коммента-
рием к этому труду. Несколько видоизмененный, комментарий Яна
явился основой настоящего университетского учебника по истории;
учебник был широко распространен, и поляки с полным правом гор-
дились им170. Наконец, в 1504 году в Майнце была основана кафед-
ра истории. Кафедра просуществовала недолго171, но ее открытие
знаменовало завершение долгого пути, приведшего к укоренению
ис тории как одного из главных учебных предметов. Параллельно
библиотеки, которые внимательно следили за изменениями в систе-
ме образования, стали отражать успехи истории в своих каталогах.
Начиная с 1338 года в каталоге библиотеки Сорбонны был отдел
истории и отдел хроник. Правда, в первом просто были собраны
многочисленные экземпляры труда Петра Коместора Схоластическая
история, ко торый был на факультете богословия, а во втором — агио-
графические сочинения, например, Золотая легенда Иакова Ворагин-
ского. Зато в каталоге, который составили для своей библиотеки в
1372 году монахи-августинцы Йорка, появились, наряду с традици-
онными разделами — такими, как logicalia et philosophia..., grammatica,
rhctorica, новые разделы, которые отражали успехи истории: Historic
ccclcsiastice, где мы находим три экземпляра труда Петра Коместора,
а также Historic gencium, Historic et cronice. В 1498 году Гартман Шедель,
составляя каталог своей библиотеки, не только выделил историков
в особый раздел, но еще и установил в нем подразделы Historici greci,
I.at ini veteres, Modemiores historici и даже Cosmographi et geographiC.
История перестала быть просто служанкой, но оттого не разо-
рвала своих связей ни с грамматикой, ни с богословием, ни с
юрн( нруденцией. Успехи философии, религиозные споры173, юри-
дическая практика1 явились кузницей, в которой историки ковали
< вой приемы исследования, свои методы критики. История долго
еще продолжала жить в прежнем научном окружении, но, став са-
мое тоятсльной, она стала извлекать огромную пользу из того, что
сковывало се, когда опа была служанкой.
11/Н1Л1Г*1(1НШ1
Примечания
1 Cicero (460), II, 12; T. II. P. 27.
’’ Aulus Gellius (443), V, 18; T. I. P. 234.
Isidorus Hispalensis, Etymologiarum, I, 41; PL 82, 122.
1 «История есть рассказ о свершенных деяниях», Green (579), 490—491. «Ведь
мы намеревались... писать о свершенных деяниях», Otto Frisingensis (676),
VI, 23; р. 466. «Поскольку история есть тщательное изложение свершенных
деяний», Георгий Трапезундский (510), 509.
г' «К истории относятся истинные дела, которые произошли», Isidorus His-
palcnsis, Etymologiarum, I, 44: PL 82, 124.
*' «Но не ждите от меня, что с помощью этого сочиню книгу или историю»,
Jean de Montreuil (624), И, 68. «Я, Ангерран из Монстреле... взялся сделать
эту книгу или историю в прозе», Engerran de Monstrelet (473), I, 3.
1 Jonsson (37). Это замечание существенно: история может быть рассказом,
ко торый должны читать духовные лица, «легендой» о каком-нибудь святом,
трудом, специально предназначенным для богослужения. Так что неуди-
вительно обнаружить, например, в инвентарном списке библиотеки книгу
Historia de Sancto Karolo Magno в ризнице, среди книг хора.
и |. Ehrard et G. Palmade. L’histoire. Paris, 1964. P. 120.
’’ «История же—свидетельница времен, свет истины, жизнь памяти, настав-
ница жизни, вестница древности...», Cicero (460), II, 9; Т. II. Р. 21. Ibid.,
II. 15; Т. И. Р. 31.
10 Vincent de Beauvais, Speculum doctrinale (751), III, 127; col. 297. Ullman
(6-19), 50.
11 «История... свидетельство времен, свет истины, жизнь памяти, госпожа
древности», Chronique dite de Baudoin d’Avesnes, MGH, SS, XXV, 419. Cm.
Sayers (117), 154.
Jean de Montreuil (624), II, 68.
1 ' Gesta Cnutis regis, MGH, SS, XIX, 511. Cm. Lacroix (41), 134.
11 Brunet Latin. Cm. Keuck (39), 62.
1 « Гак. конечно же, должно обстоять дело в учении, чтобы ты учил именно
и< торию и истину свершенных деяний», Hugo de Sancto Victore (577), VI, 3;
p I 13. «Следуя за истиной свершенных деяний...», Guillaume de Туг (549), р.З.
,h «Желая полнее обрести достоверность истины относительно всех |дея-
ний) вместе и отдельных [деяний]...», Bernard Gui, Flores chronicarum, pro
loguc; /?///<, XXI, 692.
Глава /. Что такое история?
И
,z Pierre Le Baud, Chroniques, prologue; Chauvois (695), 163.
18 Melville (347), 66.
19 Isidore Hispalensis, Etymologiarum, I, 44; PL 82, 124. Vincent de Beauvais,
Speculum doctrinale (751), III, 127; col. 297. Георгий Трапезундский (510), 31.
20 «История, которая основывается на истине, и басня, которая сплетает
вымыслы», Walter Мар (500), 62.
21 Nicolas Trivet (665), 1.
22 Geffroi Gaimar (501), 207. См. Sayers (117), 499.
23 Lubac (294), I, passim. Cambridge History of the Bible (252), II, 157—173.
24 Stephanas Tornacensis (Etienne de Tournai) (479), 101.
25 «История есть рассказ о свершившихся деяниях, выраженных посредством
первого буквального значения», Green (579), 491.
26 Green (579), 491. См. Lacroix (41), 21, 85.
27 Cicero (460), II, 15; Т. II. Р. 31.
28 См. выше, примеч. 9.
29 Oursel (754), 262.
30 Southern (59), 173-174.
31 Lambert de Saint-Omer (640), fol. 220.
32 Henry Knighton (565), I, 2.
33 Nicolas Trivet (665), 180.
34 Ranulf Higden (699), I, 8.
35 RHF, XX, 725.
3(> Flores historiarum (Цветы историй) (657), I, xiv.
37 Lorenzo Valla. Cm. Kelley (38), 27.
38 Lacroix (41), 19, 25.
39 Robert de Torigni (716), I, 91.
40 «Manuel d’histoire» de Philippe VI Valois, prologue; P. Paris. Les manuscrits
fran^ais de la Bibliotheque duRoi. T. V. Paris, 1824. P. 349, а также: Catalogue general
des manuscrits des bibliotheques publiques de France. T. XI. Paris, 1890. P. 355.
41 Vincent de Beauvais; Oursel (754), 262.
42 Ordericus Vitalis, Histoiria ecclesiastiae, VI, 10; Chibnail (671), III, 306.
43 «Ибо ведь какова польза знать относительно вещи такого рода, что
совершено рапсе, или что позже.тогда как известно, чтоопобыло? 11огому
I 1римечания
что гораздо более она [история] заставляет отыскивать деяния времен, чем
времена деяний», Petrus Venerabilis, Demiraculis (О чудесах), 1, 9; PL 189, 871.
(’.м. Л. Guerreau. La fin du compte, машинопись. Paris, 1975. P. 334.
H Fowler (472), 150.
,f’ «Древние историографы, которые описывали случаи времен от начала
мира вплоть до своих времен», Chronicon Vedastinum, MGH, SS, XIII, 677.
,h «Ткань событий», Henry Knighton (565), I, 2.
17
«...английская книга
Где написано о королях
И обо всех императорах,
Которые правили Римом
И получали дань с Англии,
О королях,
Об их жизни и об их бедствиях,
Об их приключениях и делах,
Как каждый из них отстаивал свою землю,
Кто любил мир, а кто войну»,
Geoffroi Gaimar (501), v. 6463—6472; Р. 204—205. «Я, следуя за ходом
времени, наблюдал за превратностями судьбы и пересказывал события как
враждебные, так и благоприятные, которые произошли при мне в армори
капской Бретани во время правления вышеназванных королей и вассалов».
I’ic i re Le Baud. Chroniques, prologue; Chauvois (695), 162.
|к См. выше, примеч. 26.
19 I lugues de Fleury, Liber qui modernorum regum Francorum continet actus (Книга,
которая содержит деяния современных королей Франков); Vidier (178), 79. «Итак,
наше намерение — открыто показать жизнь, нравы и дела твоих прсдшс
< 1ВСПНИКОВ, анжуйских консулов», Jean de Marmoutier; Halphen, Poupaidiii
(815), 163.
'° « Желая знать имена римских понтификов и времена, в которые они стс шли
во главе церкви Христовой, а также замечательные деяния и достопамятные
дела, которые произошли в их времена», Bernard Gui. Flores chronicarum,
prologus; RHF, XXL P. 692.
1, 1 < icoHroi Gaimar, см. выше, примеч. 47. Wace, см. ниже, примеч. 53. 11адо
11 po< ”Г( > i к> думать о Деяниях римлян.
’**’ См. выше, примеч. 5.
«Чтобы веномпигь
дела, слова и нравы предков,
подлое in подлецов
п благородс тво людей благородных,
надо ЧН Г.П1. книги, пес ни о деяниях
и рас < калы о праздниках»,
46
Глава 1. Что такое история?
Wace (762), III, v. 1-6; Т. I. Р. 161.
54 «Историю или деяние (gesta) анжуйских консулов», Jean de Marmoutier;
Halpen et Poupardin (815), 163.
55 «Долог путь подвигов горманов,
и нелегко описать это в романах.
Если спрашивают, кто это рассказал,
Кто превратил эту историю в романы,
Я говорю и буду говорить, что это я:
Вас...»
Wace (762), III, v. 5297-5302; Т. II. Р. 83-84.
56 «Деяния времен почти бесчисленны», Сгееп (579), 491. «Поскольку бес-
численны деяния времен», Chronicon Turonense\ Martene et Durand (820), 917.
57 «Помнить обо всем свойственно скорее Богу, чем человеку», Richard de
San Germano. Schulz (296), 13.
r’ B «В делах великих и достойных памяти», Cicero (460), II, 15; Т. II. Р. 32.
«Запоминать нужно, разумеется, только то, что кажется достойным памяти»,
Gcrvase of Canterbury (512), I, 89.
59 «А именно: дела древних императоров и, равным образом, достопамятные
дела некоторых любезных Богу мужей», Hugues de Fleury; Jedin (574) P. 563.
.N*> 20.
00 См. выше, примеч. 50.
bl См. выше, примеч. 40.
62 Robert de Torigni (716), I, 92.
(i3 Festus (482), 58.
M Otto Frisingensis (676), II, 32; p. 164.
(,f> Eulogium (785), I, 2.
6G Sayers (117), 55.
hZ См. выше, примеч. 59.
(,H Nicolas Trivet (665), 3.
«Он полностью собрал в [своих] писаниях деяния магнатов как светских,
так и церковных, а также разнообразные и удивительные случаи и события»,
Thomas Walsingham (744), I, 394-395.
С.м. выше, примем. 49.
(’м. выше, примем. 53.
7? < >шч<1 (75 1).
Примечания
47
73 Giraldus Cambrensis (515), v, 7—8.
74 «Он писал о чудесах мира и о различии народов, обрядов и областей,
как видел и слышал [их] во время своего путешествия», Thomas Burton
(738), II, 244.
75 Ranulf Higden (699), I, 34.
76 «Ведь поскольку у истории есть две части и как бы два члена, деяния
внешние и внутренние, то считалось, что разумно знать о внутренних обсто-
ятельствах не меньше, чем о внешних войнах», Joachimsen (92), 21.
77 Jodogne (618), 410-411.
78 William of Malmesbury (536), I, exxii.
79 Giraldus Cambrensis (515), VI, 163. См. также ниже, примеч. 83.
80 MGH, SS, XXIV, 607.
81 HLF, XXXIII, 386.
82 Salmon (826), 273. Eulogium (785), I, 4.
83 Robert Manning (715), I, 1 и 5.
84 Bibl. nat., Fr. 1238, 2 v.
85 Green (579), 491.
8,1 «Далее, четвертое, и последнее [знание], а именно историческое, пусть
и не относится к философии, потому что оно описывает только отдельные
из свершившихся деяний, а именно об этих единичных, по Аристотелю,
пет искусства, — однако, содержит очень многое и для удивления, и для
отдохновения, и для пользы», Vincent de Beauvais; цитируется в: Schncidri
(757), 180.
87 Miglio (105), 54.
88 Guenee. L’historien (9), 3—4.
84 John of Salisbury (629), 3,
Setz (647), 46, 51, 54, 83.
'* См. выше, примеч. 9.
Huygens (517), 99.
*и Chemi (136), 116.
*H |c;in de Monlrruil (624), II, 92.
,,,, I Lu hill (556), I 2.
Ul <*<*olhoy de Vigeois; I ,;il»l»e (HlH), II, 2/9.
I I.i111>nMr*|> I llhii.in (6-19), 429, l .hoisky (9H), <»7
1(1
/ iiaaa l. Что такое iii mo/nui?
98 Bicicnliolz (175), 17.
99 Jodogne (6IB), 392.
100 Рим. 15, 4: «а все, что писано было прежде, написано нам в наставление,
чтобы мы терпением и утешением из Писаний сохраняли надежду», Geoffroy
de Vigeois; Labbe (818), II, 279.
1 °1 Henricus Hautendunensis (Henry of Huntingdon) (564), 2. Robert de Torigni
(716), 92.
102 Leclercq (170), 135-137.
103 Histoire ancienne jusqu’a Cesar; Raynaud de Lage (796), 369.
104 Monfrin (260), 163.
1 t,r’ Руперт из Дойца приводит свидетельство о том, что часто читались речи,
которые Лукан вкладывает в уста героев своей Pharsalia-. «Когда же дети в
школах внимательно читают про то, как знаменитый вождь говорит своим
воинам...»; Silvestre (720), 151.
|0<’ Hugo de Sancto Victore (577), 45. Aeneas Sylvius Piccolomini (418), 76—77.
107 Например: Compedial historial, принадлежащий Генриху Римскому (Henri-
cus Romanus); Dupre La Tour, (569), 153—154.
108 Smalley (722).
11, 9 Guenee (7), 275-276.
110 Janik (646), 398-399.
111 Walter Map (500), 61-62. Nicolas Trivet (665), 95.
112 A. Vauchez. La spiritualite de Moyen Age occidental, VIIF-XIF siecles. Paris, 1975.
P. 99-100.
119 Melville (347), 75.
114 Ranulf Higden (699), I, 18. Cm. Taylor (700), 48.
115 Дан. 2, 20-21.
1 1,1 PL 151, 331.
117 Zimmermann (355), 49.
118 Chauvois (695), 158.
119 Cassiodorus (456), I, 17; P. 55-57.
12,1 Lesne (227), 774.
121 Jean de Веке (590), 61.
122 Staubei (558), 128-131.
11/)Н.МГЧ(1НПЛ
1 **3 Zimmermann (411), 24.
121 Lacroix (41), 157, 160.
125 Ray (52), 43-47.
126 Hugo de Sancto Victore (577), VI, 3; p. 116. Zinn (581), 135.
127 Bartholomeo (Tholomeus) della Lucca. Historia ecclesiastica nova (Новая
церковная история); Muratori, XI, 751.
I2K Lehmann (46), V, 63.
129 La Bibbia (249), 134.
139 CHB (252), II, 108-109.
141 La Bibbia (249), 107-108, 297-298, 645. Riche (237), 94-95.
1:12 La Bibbia (249), 132-133, 632-634.
133 Silvestre (720).
I3'* La Bibbia (249), 645. CHB (252), II, 437, 444, 458.
135 CHB (252), II, 256.
I3,i Иов, 8, 8-10.
117 Henricus Hautendunensis (564), 2—3. В том же духе высказывается позже
11оанн Маргарит: «Ибо кто додумается, как поступать в будущей жизни,
гог, который не знает дня своего рождения, или: кто может знать, куда
стремиться,—тот, который не знает, откуда пришел?»; Tate (620), 147—14В.
,зк La Bible. Ancien Testament, ed. E. Dhorme. T. I. Paris, 1956. P. xxxiii —xxxiv.
139 CHB (252), II, 206.
110 CHB (252), II, 470.
1,1 Daly (696).
1,2 Цитируется без ссылки в: J.-P. Virat. La pauvrete dans I’ceuvre de Pierre Zz
Mangeur, магистерская работа, машинопись. Paris, 1970. P. 17.
113 См. выше, примеч. 126.
111 (Эдин только пример:J. Vieillard, Martin Talayero, familier des rois d ’Ai agoi i.
weius sorbonicus au XVе siecle // Economies et societes au Moyen Age. Melanges offer! s
a Edouard Perroy. Paris, 1973. P. 666—677.
1 Bietenholz (475), 13.
, ,h Brest (191).
1,7 Werner (311), 115.
1 ,K |oa< liimsen (92). (>.
50 Глава I. Что manor игто/шм ?
мап, ss, xxii, 397.
,r’" Toubcit (126). 1, 77-79.
151 Salmon (826), 273.
I!W Molinier (106), N 1535.
IM Southern (60), 246 и след.
,M Gransden (89), 253.
Brcntano (634), 331. Dobson (635).
15,1 Werner (427), 82-85.
157 Genet. (288), 95-129.
1 r,H 1 ’. Дюби убедительно доказывает, что Genealogies angevines, опубликованные
1(упарденом (279), были составлены, чтобы служить основанием для развода
в браках между близкими родственниками.
, г’9 Pour English Political Tracts of the Later Middle Ages, ed. J.-Ph. Genet. Lon-
don, 1977.
,h0 Fowler (472), 150 и след.
11,1 Gucnee (12).
11,2 Genet, назван, выше труд, № 159, p. xiv.
10,4 Gilbert (384), 203 и след.
IM Fucter (29), 67, 79.
I(,r’ Joachimsen (92), 21.
,GG Miglio (105), 31-59.
,G7 Tinkhaus (444). Gilbert (384), 207.
,,iH Nicolas Trivet (665), 2-3.
1(1,1 John Fortescue. De Laudibus Legum Anglie (О славе законов Англии), ed.
S. В. Chrimes. Cambridge, 1942. P. 118-119. Cm. Genet (140), 333.
1/(1 Zwiercan (760).
171 Gocz. (290), 31-32.
172 Gucnee (10), 273.
,7‘* Kendrick (253), 114-115.
17,1 Kelley (38).
Глава 2
КОНТУРНЫЕ ПОРТРЕТЫ ИСТОРИКОВ
История как второстепенное занятие
В Средние века историк мог применить к себе (или к нему могли
применить) специфические термины, прямо определяющие свою де-
ятельность как деятельность историка. Не будем здесь принимать во
внимание разницу значений, которая, безусловно, может существо-
вать, по крайней мере до XIII века, между historia и chronica. Запомним
просто, что оба слова лежат в основе нескольких существительных,
с помощью которых чётко выделяют среди всех авторов тех, кто
поставил перед собой цель так или иначе сохранить память о былых
временах. В первые столетия Средневековья одинаково употреби-
тельны были и historicus и chronicus. Гуго из Флери любил исполь-
зовать слово historiologus. Но наиболее устойчивыми терминами с
XIII века до конца Средневековья были historiographus и chronographus-,
первый сначала обозначал именно того, кто сочинил трактат по
истории, а второй того, кто написал хронику, — пока оба слова нс
стали абсолютными синонимами. Как выразился Томас Уолсингем,
Матвей Парижский был «hisroriographus ас chronographus magnificus».
Слова historiographus и chronographus своей точностью подчёркива-
ют своеобычность и спаянность маленькой группы авторов, кото-
рые посвятили себя изучению прошлого. Так, Томас Вайке в конце*
XIII века точно определяет, как он понимает свой статус, когда за-
являет «Venerabilis Beda, Willelmus de Newburge, Matthaeus de Paiys
cl plurique praedecessores nostri historiographi famosissimi gesta Anglo-
ruin sufficienter conscripserunt, nihil memorabile relinquentes»”. При
мечатсльно, однако, что в целом historiographus и chronographus отно-
сятся к нс очень употребительным словам. Ламбер Сент-Омерский
называет множество историков, но лишь немногие из них удостой ка-
ются у пего определения historiographus, Сигеберт из Жамблу в своём
^>еда Достопочтенный, Уильям Ныобургскнй, Матвей Парижский и
mi к >го’1И( /1<'11111.к* наши предшественники знаменитейшие историографы
/|< >< гак>'1110 но’шо ошв а чи деяния ain ’iii'LiH, нс прокус тин ничего досюнри
мечатечьного - ('Кип.).
52 Iлапа 2. Контурные портреты нсторньон
груде De viris iUustribus (О знаменитых мужах) упомипас’г очень многих
историков, но пи разу не употребляет слов, образованных от historia
пли chronica. Это объясняется тем, что в Средние века есть много
авторов, которые пишут труды по истории, но те, кто посвятил себя
исключительно истории, кто считает себя прежде всего историком,
представляют большую редкость.
Термины historiographus и chronographus существуют, но обладают
относительно низкой частотностью, потому что в Средние века,
собственно говоря, часто встречаются люди, которые занимаются
ис горней, ио они очень редко являются историками. Сказать или
ус лышать про себя, что ты историк, — значит определить свой род
занятий, а не свой статус. История —это второстепенное занятие1.
По люди, которые ею занимались в разные времена и в разных
странах или даже в одной и той же стране в одно и то же время,
были очень разными. И только это многообразие и непохожесть
।к гориков может объяснить многообразие и непохожесть творимой
ими истории.
I. Под сенью монастырских стен
1. Епископы и каноники
Ис торики, которых называет в своём труде De viris illustribus Си-
гсберт из Жамблу, говоря о первых столетиях Средневековья, —
э то почти исключительно епископы, как Гидас в V веке, Григорий
Гур< кий в VI, Фрекульф в IX. Правда, епископы того времени на
удивление образованны, обладают редкой привилегией иметь хоро-
шую библиотеку и быть, уже по самому своему положению, в курсе
всех значительных событий своего времени. Одной из приметных
особенностей замечательного немецкого епископата XI—XII веков
является io, что он вдобавок ко всему прочему поставляет истори-
ков. К примеру, Титмар, епископ Мерзебургский, и ещё в большей
степени Оттон Фрейзингенский были первоклассными историками,
превосходившими современников по богатству письменной и устной
информации, которой они располагали, и по широте взглядов.
< )дпако начиная с каролингской эпохи епископ был слишком за-
нятым человеком, чтобы самому полностью отдаваться ис тории, по
он часто поощрял людей из своего окружения в занятиях историей:
ведь когда он реорганизовывал свою церковь, переделывал ее здание
п другие* церковные нос тройки, ионному обустраивал принадлежа
щее ей про( транс тно, истории была ему необходима, ч тобы точно
L 1 lot) сснъю монастырских стен 53
закрепить место церкви в потоке времени, отыскать имена и облик
своих предшественников, установить их последовательность, дока
зать их святость и прочертить, таким образом, линию, восходящую
к святости апостолов и мучеников. Поэтому в многочисленных горо-
дах Запада каноники, беря за образец римскую Liberpontificalis (Книга
понтификов), используя библиотеку и архивы своего собора, а порой
даже могильные плиты и руины, писали историю своей епископии
или, точнее, своих епископов. Такова Liber Pontificalis, составленная
Лгнеллусом в Равенне между 830 и 846 годами. Таковы манские Actus
pontificum (Деяния понтификов) и оксеррские Gesta pontificum (Истории
понтификов), составленные городскими канониками —в первом слу-
чае между 832 и 863 годами, во втором —примерно в 873—876 годах.2
В X—XI веках кафедральные капитулы продолжали оставаться актив-
но действующими историческими центрами. Флодоард, каноник из
Реймса, в 948 году завершил свою Historia ecclesiae Remensis. Бертариус,
каноник из Сен-Ванна, написал в начале X века историю епископов
Вердена. В 1066—1067 годах архиепископ Адальберт переманил из
Бамберга в Бремен Адама, который стал там каноником и написал
Gesta Hammaburgensis esslesiae pontificum (Деяния понтификов Гамбургской
церкви)^.
В эту же эпоху, в то время как один папа сменял другого, оксерр-
ские каноники продолжали писать историю епископов Оксерра. Их
интерес к ней оказался столь устойчивым, что единственный сохра-
нившийся экземпляр был переписан в 1167 году, а позже к нему были
даже сделаны некоторые мелкие добавления. Но такая преемствен-
ность составляет скорее исключение. История тогда—если говорить
об общем положении вещей —уже покинула кафедральные капиту-
лы. Каноники не могли больше опираться на катастрофически обед-
невшие библиотеки, в которые почти не поступали исторические
сочинения. А главное, их церкви уже не внушали каноникам той
( ильной любви, что заставляет пристально вглядываться в прошлое.
В Романье XIV века каноники ещё довольно часто были историками,
однако когда в Чезене примерно в 1334 году каноник Франческо
задумал привести в порядок все относящиеся к этому городу истори-
ческие труды начиная с XII века, он, вне всякого сомнения, опирался
на канитульныс институты, хотя двигала им больше любовь к своей
коммуне, чем к своей церкви4.
2. Монахи
И< горичес кие штудии покинули кафедральные капп гулы ного
му. что они, особенно нос ле 1000 года, обрс’ли благодатный очаг
М Г'икк! Л Конfny/nihie no/mi/мчи/./ шню/шкои
в монастырях. Разумеется, далеко нс каждый монастырь ста/i исто-
риографическим центром. Более того, не следует воображать, что
любой средневековый монастырь обязательно был культурным цен-
тром. Конечно, потребности, порождаемые литургией, заставляли
монахов осваивать чтение, но чтение и письмо изучали раздель-
но, и многие монахи наверняка не умели писать. В 1289 году в
Констанцском диоцезе большинство монахов-августинцев монасты-
ря в Иттингене, начиная с настоятеля, не умело писать, не владело
scribendi peritia , и для того, чтобы подписать какой-нибудь документ,
они должны были прибегать к услугам нотариуса базельской курии5.
В (лчьПонсе, неподалёку от Ниццы, в 1320 году из восемнадцати мо-
нахов, среди которых десять были, конечно, священниками, только
двое были способны что-либо написать6. Речь идёт об обычном,
обиходном письме. Монахов, умеющих каллиграфически перепи-
сать рукопись, было, разумеется, ещё меньше. Не каждый монах
был писцом, не каждый монастырь имел скрипторий. И не каждый
с крипторий претендовал на то, чтобы серьёзно заниматься истори-
ей. Исключительно благоприятной для занятий ею была атмосфера
бенедиктинского монастыря. Духовность клюнийских монастырей,
напротив, нисколько не располагала к историческим изысканиям.
В Клюни был очень активно действующий скрипторий и великолеп-
ная библиотека, где можно было найти труды великих историков
языческой античности — Саллюстия, Тита Ливия или Светония, а
также великих христианских историков — Иосифа (Флавия), Евсе-
вия Кесарийского или Орозия. Но первейшей заботой клюнийцев
было совершенное исполнение культа, которое требовало владения
латыныо, а следовательно, углублённого изучения классиков. У язы-
ческих историков они искали прежде всего уроки стиля7. С другой
( •тороны, клюнийские мыслители не слишком были озабочены хро-
нологией, они считали8, что поиски Бога не ограничены пределами
времени, пределами истории, и если они обращались к прошлому,
их интересовала больше философия истории, чем исторические ра-
зыскания как таковые. Вот почему Ришар из Пуатье был в XII веке
единственным историком, непосредственно связанным с клюний-
•• 9
( ним монастырем .
Святой Бернар опасался культуры, как он сам говорил. Устав
цистерцианского ордена запрещал любому настоятелю, монаху или
нос пуншику писать книги без разрешения главного капитула насто-
ятелей. Уильям Пыобургский, который был каноником в августшг
•< 11 a in .1 к.1 м l I ши (iiam.).
/. Ilod (гныо .лишаеты/ц'И их < nirn .f »
ckom монас1’1>1|)(* Ньюбурга, рассказывает, что в 1196 году Эрнальд,
настоятель монастыря цистерцианцев в Рьево, попросил ст напи-
сать историю Англии —не потому, что в Рьево не было людей, об-
ладающих необходимыми для этого способностями, а потому, что
он не хотел, чтобы это делали его собственные монахи10. История,
по-видимому, прозябала, но не совсем зачахла в цистерцианских мо-
настырях. Известно, что многие настоятели-цистерцианцы писали
сами или поручали другим написать историю своего монастыря со
дня его основания —и из благочестия, и для защиты его прав11. Бо-
лее того, сам святой Бернар побуждал Эйльреда, настоятеля Рьево,
писать книги и, в частности, книги по истории, что тот и осуществил
без малейших колебаний12. В 1155—1157 годах он сочинил повество-
вание об известной битве под Этендардом, в которой английская
армия в 1138 году обратила в бегство вторгшихся шотландцев. В об-
щем, любовь к родине и ненависть к шотландцам способствовали то-
му, что молодые цистерцианские монастыри на севере Англии стали
в XII веке активными очагами английской историографии вообще, и
иортамберлендской в частности13. Приблизительно в 1165—1170 го-
ды скрипторий монастыря в Соли подготовил две книги, которые
представляли собой солидный труд по истории Нортамберленда1 \
В это же примерно время, в 1161 году, в Дании епископ из Роскил-
ле отдал цистерцианцам монастырь в Сорё и, доверяя их учёности,
поручил им написать анналы королевства15. В Дании XII века, как
и на севере Англии, новый орден был выразителем зарождающихся
национальных чувств. К 1200 году сомнения в том, что занятие исто-
рией является богоугодным делом, сомнения, одолевавшие первые
поколения цистерцианцев, повсюду в западных странах улеглись.
Сочинения Рауля из Когесхолла, Элинанда Фруадмонского, Обри из
Труафонтена и многих других цистерцианцев обогатили фонд исто-
рических трудов, созданных в монастырях, и, надо заметить, они
ничем не отличаются от работ бенедиктинцев.
Принято отмечать, что с XIII века в монастырской историогра-
фии наметился некоторый спад. Безусловно, тогда монастыри нс
имели уже той почти полной монополии на историческую науку, ко-
торой они обладали ранее. Тем не менее Ранульф Хигден, который
н течение более шестидесяти лет проводил большую часть своего
времени в скриптории бенедиктинского монастыря в Сент-Вербурге
(Честер), был одним из крупнейших историков XIV века. А в начале
XV века история процветает как в Сен-Дени, гак и в Ceirr-f )лбан
< с|ь, сю весьма успешно занимается как Эмери из 1 Iciipa, нас гоя темь
!»Ь l iatfa 2. Конту/>н ьн‘ по/пн/н иш т то/шьин
клк>1 шйского монастыря в Муассакс, так и Томас Бёртон, настоя-
тель цистерцианского монастыря в Мо в Англии. В Австрии, а так-
же в южной Германии XV века реформированные бенедиктинские
монастыри являются активно действующими историографическими
центрами17, и Иоанн Тритемиус, который был настоятелем сперва в
(люпгейме, а потом в шотландском монастыре в Вюрцбурге и умер
в 1516 году, являет тип монастырского историка, черты которого
совершенно не изменились с тысячного года.
В. X. Голбрейт любил повторять, что задание писать историю
давалось в монастырях неудачникам, misfits^, Не дадим ввести себя
в заблуждение язвительному юмору великого историка, говорившего
коллегам об их далёких предшественниках. На самом деле самый ни-
чтожный из монастырских историков выше многих своих собратьев
уже потому, что работал в скриптории. Он предавался там тяжкому
н благородному труду переписчика. Он всегда обладал высокой тех-
никой письма, являлся каллиграфом, иногда таким способным, что
был, как Адемар Шабанский19 и, в ещё большей степени, Матвей
Парижский20, настоящим художником. Зачастую достоинства мона-
стырских историков были настолько яркими, что им доверяли более
ответственные обязанности, чем те, которых требовал труд обычно-
го переписчика. Многим поручалось возглавлять скрипторий. Аббон
руководил школой при кафедральном соборе Флери, а Сигеберт —
в Жамблу; так что порядки и литература тривиума были им хоро-
шо знакомы. Уильям был библиотекарем в Мальмсбери21, а Ранульф
Хигден —в Честере22; они без особых усилий могли овладеть осно-
вательной книжной культурой. Имея звание chimiliarchus, Эльго был
во Флери хранителем реликвий и казны23; Жислибер, имея звание
euxlos, отвечал в Сен-Троне за архивы, казну и реликвии24, то есть
н ре красно знал не только старинные документы, но и агиографиче-
скую литературу, связанную с драгоценными останками, которые он
охранял. Элыо был главным певчим во Флери, как позднее Томас
Уолсингем в Сент-Олбансе25, а Мишель Пентуэн был певчим в Сен-
Депи26; так что они были причастны к музыке и отправлению служ-
бы. Одним словом, история была лишь одним из занятий среди мно-
жества других, коим предавался монах (имеющий звание amarius или
без пего), таланты которого сделали его в монастыре «носителем
всего духовного достояния, хранителем манускриптов, ответствен-
ным за подобающее состояние и качество текстов, наставления и
пепин, чтения и богослужения, тем, кто организует и от кого зави-
сит главное* в монастырской жизни»27. Естественно, что этот монах
/. / lot) (сн 1,ю moikh tn ht/ii h их стен ! >7
Gi.i’i в центре жизни монастыря, его связей, в курсе всех попей ген и
имел почти официальное поручение собирать их2Н. Время шло, и са-
мо положение историка становилось всё выше. В XIV—XV веках ему
часто поручали руководить мирскими делами монастыря, и выполня-
ющий эти обязанности назывался сакристом или бурсариусом^. Гог,
кто проявлял юридические и административные способности, часто
30
( тановиле.я настоятелем , который хорошо знал, что такое докумен-
ты и сборники документов. Монастырские историки —это отнюдь
не неудачники, а талантливые люди со склонностью к умственному
груду, а порой одновременно и компетентные администраторы.
Доминирующее положение историка в монастыре объясняет пер-
вую особенность истории, которую там создают: она коллективна,
она плод совместной работы. Чтобы написать Gesta Francorum, Ай-
моин пользовался помощью множества монахов из Флери, которые
читали и выправляли тексты, подбирали подходящие отрывки31.
В Сан Винченцо аль Вольтурно монах Джованни был, конечно, ру-
ководителем труда Chronicon Vultumense; он даже сочинил прологи к
11ему и самые важные примечания; но два собрата его возраста на-
писали остальное, семеро других, трое из которых были помоложе,
подобрали документы, а были и ещё разные помощники, которые
вставили в начало текста нравоучительные и литургические отрыв-
ки, подготовили заголовки, нарисовали миниатюры32. Точно так же
было и в Сент-Олбансе, где Матвея Парижского окружал целый рой
монахов, помогавших ему составить, написать и иллюстрировать его
труд33. Часто не считая даже нужным указать имя «автора», кото-
рому современная наука придаёт такое большое значение, обозна-
чая лишь название монастыря, где создавался труд, Средневековье*
подчёркивало, что представляет собой история, творимая в мона-
стырях: это прежде всего совместная работа, работа целой бригады.
Возглавляя бригаду, ответственный за этот труд по праву может
быть назван его «автором». Но так как этот автор, глава скриптория
и одновременно писец, часто переписывает всё или часть, он «пи-
шет» в обоих смыслах, какие это слово обычно имело с античных
времён,— в смысле сочинения и переписывания. Историк действи-
тельно может быть назван «скриптором». По правде говоря, эго
слово не слишком часто употребляется в Средние века. Scribere* и
scriptor** слишком расплывчаты. Умы, склонные к точности, этого нс
приемлют. Матвей Парижский написал свою (Urronicti niajora, имея
* пи< лть» (лат.).
ии< .ггс/н., писец» (пат.).
ЬН I 'Kifta Капту/nibir портреты ncmopiihuo
в виду оба значения термина. Поэтому слово «скриптор» совершен-
но естественно возникало под его пером: «scriptor hujus Hbri» \ «hujus
pagiпае scriptori»^\ Но писец, который позлее воспроизводил его руко-
пись, неизменно, подходя к этим пассажам, писал: «confector*' hujus
libri», «hujus paginae compositori.» Желая воздать переписчику то, что
полагается автору, Средневековье не очень часто употребляло слово
scriptor для обозначения историка. Но факт остаётся фактом: сред-
невековая история уходит корнями в переписывание, копирование
и надолго сохраняет его влияние. В самом деле, переписчики могли
быть посредственными, невнимательными и пассивными, но начи-
ная (' каролингской эпохи лучшие из них умели подходить к делу
инициативно и ответственно. Прежде всего, они отказывались пе-
реписывать механически, не понимая, они вносили необходимые
поправки, даже сравнивали, когда имели такую возможность, два
разных манускрипта, осуществляя таким образом подлинную тексто-
логическую и критическую работу. С другой стороны, они не доволь-
ствовались перепиской одного труда: они переписывали несколько
трудов подряд, чтобы составить сборник, извлекали из одного или
из нескольких трудов отрывки, соответствующие их замыслам, пе-
реписывали эти фрагменты в определённой последовательности, до-
бавляя для связи где несколько слов, а где несколько фраз... Почти
неощутимо переходя от одного занятия к другому, наш переписчик
превратился в историка. Поскольку сам он был переписчиком и по-
скольку его помощникам вменялось в обязанность поставлять ему
отрывки, монастырский историк совершенно естественным обра-
зом пришёл к составлению единого труда из расположенных один за
другим отрывков. В каролингскую эпоху эту технику фундаменталь-
ной композиции обозначал термин ехсегреге. В XII веке слова ехсегреге
и excerptor почти исчезли, их заменили термины compilare и compila-
tor. В ХП1 веке глагол «компилировать» (compiler) появляется во
французском языке34. Начиная с XVI века хорошим тоном считает-
ся навешивать ярлык «компиляция» на очень многие средневековые
исторические сочинения. Но, в конце концов, между «компиляцией»
XII века и какой-нибудь высокоучёной диссертацией XIX или XX ве-
ка вся разница в том, что современная диссертация даёт отрывки —
выдержки -в сносках, называет их цитатами и более точно указы-
вает их П( точпики. Разница сводится к форме подачи материала,
-писатель этой книги» (лат.).
••писатели» этой «границы» (лат.).
••создатель» (>iam.).
/. /lot) семью монист ы/н кнх стен
!>М
.1 намерения совершенно одинаковые: как и современная эрудиция,
средневековая монастырская история хочет выглядеть более науч-
ной. И мы должны видеть в больших монастырских компиляциях то,
чем они хотели быть: завершённый продукт научной истории.
Эта научная история не обязательно пренебрегает настоящим
временем. Сигеберт из Жамблу — ангажированный писатель, анти-
григорианский полемист; Уильям из Мальмсбери, написав свои Gesla
regum Anglorum, то есть историю Англии до 1120 года, принимается за
Historia novella, которая повествует о современных событиях и в то же
время является памфлетом в защиту Роберта Глостерского; Матвей
Парижский явно с гораздо большим удовольствием рассказывает о
< воей эпохе, чем о былых временах. Но Ранульф Хигден, который,
пережив великие события царствования Эдуарда III, не проявляет
никакого интереса к современным событиям35, более типичен, по-
тому что монахи, если говорить в общем, мало интересуются своим
веком —эти интеллектуалы скриптория все свои усилия направляют
па то, чтобы реконструировать прошлое.
Они делают это с помощью архивов своего монастыря и, осо-
бенно, с помощью книг своей библиотеки или соседних библио-
геи. Монастырская история — это книжная история. Эту научную
и книжную историю характеризует, наконец, неотступная забота о
хронологии. Некоторые монахи первых веков христианства счита-
ли, что для того, чтобы глубже, полнее погрузиться в веру, надо
отказаться от культуры. Они смогли обойтись без всех книг, кроме*
пдной-единственной, календаря, который позволял им каждый год
праздновать Пасху в один день с остальными братьями-христианами.
Таким образом, требования, выдвигаемые богослужением, привели
в монастыри всю культуру в целом, потому что исчисление пасхалии
порождало столь сложные проблемы, что вызвало развитие специ-
.1/ц.ной дисциплины, церковного календаря, для составления которо-
ю пришлось использовать все научные знания того времени. Болес
к но, принятие христианского летосчисления потребовало точного
Н1Л1Н1Я, в каком году родился Христос. А решение этой централь-
ной проблемы зависело от труднейшего сопоставления библейских
|<-к(юв, с одной стороны, и данных календаря —с другой. Дебаты и
ьо/|(’(>ания продолжались в течение нескольких веков. В конце XI ве-
ка Мариан Скот построил свою хронику, отправной точкой которой
бы/i год вочеловечения, па двадцать два года предшествующий тра
/И।ц111111<>й дате. 11(*1<() Г<)рЫ(‘ и< торики следовали ему с!цё в XII веке.
>ю означало, что научная проблема к этому времени не была еще ре
гнI / ///</</ IwHiny/Hiur по/нп/нчпhi in iiio/hiкин
inciia. Многие* были уверены, что традиция неверно он редел мет год
вочеловечения. Но так как он был теперь почти всеми принят, с пор
угра гил интерес, и календарная лихорадка улеглась30. Гем нс менее
паука, занимающаяся церковным календарём, и усиленное внимание
к хронологии, подогреваемое любовью к богослужению, на целые
века маркировали монастырскую культуру. После Беды многие мона-
стырские историки, как Аббон из Флери или Сигеберт из Жамблу,
были виртуозами в исчислении церковного календаря. Неудивитель-
но, что в их истории так ярко проявляется забота о хронологии.
Как бы ни был монах увлечён историей, он всё-таки прежде всего
был монахом. Так что он мог и хотел посвятить ей лишь неболь-
шую часть своего времени. Он должен был проводить долгие часы
за молитвой. Многочисленные занятия Сугерия, как сообщает нам
его биограф, брат Гильом, не мешали ему ревностно участвовать в
службах, и он не просто молча слушал, он первый вызывался читать
и петь. Он проникался, таким образом, Священным Писанием, а
гак как память у него была безупречная, он знал наизусть священ-
ные* и литургические тексты37. Сугерий был историком необычного,
исключительного типа, это не был историк скриптория. Но даже
историк скриптория не мог проводить в скриптории всё своё время.
Из тридцати пяти трудов Беды двадцать представляют собой ком-
ментарий к Священному Писанию, шесть посвящены церковному
календарю и исчислению времени, два — агиографии и т. д.; и толь-
ко два его труда —это труды исторические38. Когда в конце своего
груда De viris illustribus Сигеберт из Жамблу приводит собственную
библиографию, он перечисляет школьные учебники, полемические
сочинения, комментарии к Писанию, работы по литургике, отдельно
говорит о своих агиографических трудах, подробно комментирует
свои исследования, посвящённые церковному календарю, но лишь
бегло упоминает свою хронику. Уильям из Мальмсбери в молодости
«играл в историю» и находил, что это замечательно, но на пороге
сорокалетия он счёл более подобающим занятием комментировать
Иеремию39. Для монаха история не могла быть всепоглощающей
с’грастью. Она не могла быть даже основным занятием. Это было
второстепенное, побочное занятие.
Впрочем, у монаха не было ощущения, что время, которое* он
посвящаст истории, он крадёт у Бога, потому что история была для
исто лишь другим способом славить Господа и служить ему. Нс* ис-
ключено, что, изучая историю, монахи думали о сильных мира с сто
или о благотворителях своего монастыря'10. 11с* исключено также*.
I. Hot) ССНЬЮ MOHflt Illbl/X HIIX ( IHCII Г» I
что они руководствовшшсь желанием нросвепщть народ, как о том
свидетельствуют их труды на местных наречиях, — подобных трудов
нс* гак мало, как принято думать41. Но, как правило, историческая
деятельность монаха строго вписывалась в рамки его монас тыря: его
поощряли настоятель и братья-монахи, он писал для них, он хотел
предоставить в их распоряжение тексты для размышлений, более
того, тексты, которые можно читать за «угощением» или в трапез-
ной. История Ордерика Виталия читалась его собратьям-монахам но
мерс того, как он её писал. По замыслу автора, она имела главным
образом литургическое предназначение42. Литургическая культура
историков и литургическая функция их труда придают монастыр-
ской истории литургический характер, который лишь недавно был
оценен. Р. Д. Рей заметил, что система пунктуации Ордерика Ви-
талия, качество его рифмованной прозы, сам выбор её источников
были бы непонятны, если бы мы не учитывали цель автора: дать со-
братьям текст для lectio. Например, Ордерик прекрасно знает, ч то
Фушс из Шартра лучше рассказывает о первом крестовом похо-
де, однако он следует за Бодри из Боргея, текст которого больше
подходит для литургических целей43. Обобщая, можно сказать, как
Л. Арбузов, что издатель средневекового историка, если он методо-
логически правильно ориентирован, должен не только отыскивать
фразы, которые тот позаимствовал у других историков, и те, кото
рые он извлёк из Библии и из писаний отцов Церкви, но также и тс,
что надо искать в литургических текстах, с которыми этот историк
44
сталкивался ежедневно .
Наконец, агиография, как и литургия, придаёт свою окраску мо
н.1стырской истории. В принципе, агиография и история —два раз-
ных жанра. Цель агиографии —воспитывать и просвещать читателя,
рассказывая ему о добродетелях и сверхъестественных способностях
того или иного святого. Поэтому она часто прибегает к нравоуче-
ниям и наставлениям, которые неуместны в историческом тексте.
Беда три раза писал житие святого Кутберта: сначала, между 705 и
716 годами, —в 976 гекзаметрах; потом, не позднее 721 года, — более
длинное прозаическое Житие; наконец, между 725 и 731 годами в
последних главах четвёртой книги Церковной истории народа англов^'.
Гак вот. Беда убирает в Истории все нравоучения и проповеди,
которые были в прозаическом Житии. Стремясь просвещать, агио
। ра<|) меньше интересуется индивидуальными чертами человека, чем
। ином < вя гости, перечнем добродетелей. В ис тории время --осново-
полагающая величина, а агиография сущее твует вис врсмспи’,ь: Беда
62 Глава 2. Контурны.? портреты историков
не приводит в прозаическом Житии святого Кутберта дат, которые
даст в Истории. напротив, с подробностями рассказывает в Житии
о детстве героя, что не считает уместным воспроизвести в Истории.
У агиографического рассказа, как и у исторического рассказа, есть
свой специфический материал, и когда Эльго из Флери пишет Жи-
тие короля Роберта Благочестивого, не делая тайны из своих агиографи-
ческих устремлений, он подробнее говорит о добродетелях короля,
но демонстративно опускает «остальное, то есть его битвы на про-
тяжении столетия, его повергнутых врагов, почести, добытые силой
п умом, —всё это он предоставляет описывать историкам47». Поми-
мо того, житийные рассказы полны чудес и постоянно апеллируют
к сверхъестественным силам, которые в исторических сочинениях,
в общем, появляются гораздо реже. А. Момильяно заметил, что в
литературе нашествие чертей предшествовало нашествию варваров
на Римскую империю и сопровождало его, но их полчища соблюда-
ли границы между литературными жанрами, заполняя биографии и
«J 4Н
('опершая лишь отдельные краткие рейды в исторические анналы .
И наконец, более заботясь о том, что должно было быть, чем о том,
ч то было на самом деле, агиограф, даже такой скрупулёзный, как
Хукбальд из Сент-Амана, полагает, что «не нарушает законов католи-
ческой веры», когда «за неимением материала» он «заимствует» кое-
что в других житиях. Он специально это оговаривает49, хотя сотни
других делают это, не признаваясь, с тем большей лёгкостью, что в
памяти у них хранится огромный запас читанных и перечитанных
житии СВЯТЫХ .
В целом, различие между агиографией и историей выглядит до-
статочно чётко. Приводя источники своих exempla, Этьен Бурбон-
< кий тщательно разграничивает истории, хроники и жития, страсти
и сказания о чудесах святых51. Однако в монастыре исторические
груды так же стремятся к поучительности, как труды агиографи-
ческие*, им принадлежит такая же функция в богослужении, они
предназначены той же аудитории, написаны они теми же автора-
ми, которые к тому же стали агиографами прежде, чем историками,
и часто, как, например, в случае Эадмера, благодаря агиографии
< формировались как историки52. Монахи должны были окунуть перо
не горика в чернила агиографа, это было неизбежно. Уже с тиль Исто-
рии Григория Турского, который современная наука с лишком часто
определяла как примитивный и наивный, был, собственно говоря,
стилем агиографического повествования53. Это касаетс я нс* только
формы, но и с одержания: ()рдерик Виталий намерена/к я написать
/. I lot) сгнию мон астырски х с тен
(>3
«просто историю», по постепенно ему пришлось уступить давлению
собратьев-монахов, которые упрекали его не только в том, что он
посвящает истории много времени, недостаточно внимания уделяя
переписыванию литургических и агиографических манускриптов,
но и в том, что он пишет историю, в которой слишком мало места
отведено аллегориям, чудесам, сверхъестественному. А так как он
в ответ на их упрёки неохотно шёл на уступки, его труд, слишком
явно отражающий личность автора, не имел в монастырях ника-
кого успеха54. Влияние агиографии на историю было иногда ещё
глубже. Когда в конце XI века монахи аббатства Сен-Жермен-де-11рс
продолжили труд Аймоина, в их распоряжении были освещающие*
первую половину IX века исторические труды, которые они стали
продолжать в том же духе, но что касалось большей части второй
половины IX века, то они располагали лишь агиографическими ис-
точниками55. Их это, впрочем, нисколько не смутило, и, повинуж ь
необходимости или собственной склонности, монастырские истори-
ки, если говорить в общем, без колебаний и сомнений «начинили»
свой исторический труд агиографическими фрагментами. Граница
между агиографией и историей положительно не была ещё резкой,
о тчётливой. Впрочем, в 1338 году в библиотеке Сорбонны агиогра-
фические труды вроде Золотой легенды Иакова Ворагинского поме-
щались в отделе «Хроники»56; в XV веке Уильям Вустерский, не
видя в этом ничего странного, говорил, что обнаружил в библиоте-
ке одного монастыря «книгу хроник», описывающую «жития святых
Англии57». Всё Средневековье допускало особые отношения, кого
рыс религия установила между агиографией и историей. Какой бы
высокоучёной ни была монастырская история, она оставалась всего
лишь «побочным продуктом религии58».
3. Братья
В XIII веке появились нищенствующие монашеские ордена, о
которых можно сказать по меньшей мере, что история не была их
главной заботой. У доминиканцев и францисканцев вместе взя тых
было ничтожно малое количество братьев, склонных и способных
её развивать. И всё-таки нашлись такие, что смогли, вдохновляемые
новыми временами и духовностью своего ордена, придать истории
другой облик.
В середине XIII века доминиканец Винцент из Вове закончил
(оставление огр<imhoto Зерцала, в котором, по его замыслу, должны
были отразиться все знания его времени. Та часть этой .энцик/ю
11(74111, которая пересказывала В( еобп^ую и< торию, была ещё очень
(И Глава i’. контурные портреты ucmopiihmi
близка монастырской традиции: история здесь была одновремен-
но и научной, и религиозной. Speculum hislorialr, или Историческое
зерцало, представляло собой замечательную научную компиляцию,
её создание было по силам только команде, относительно которой
Винцент из Бове сам признаётся, что был там всего лишь главным
организатором труда59. Но в то же время он «даёт более 500 агио-
графических рассказов, которые превращают эту книгу в один из
главнейших сборников легенд Средних веков60»; опираясь на биб-
лейские тексты, он доводит историю мира до конца61. Религиозная
а тмосфера пропитывает весь сборник. В XIV веке история Берна-
ра Ги не менее научна, история Николая Треве, который изучает
античность лишь для того, чтобы лучше постичь Августина62, не
менее религиозна. И однако, какой бы научной и религиозной она
ни была порой, доминиканская история всё более явственно отли-
чалась от монастырской истории. Дело прежде всего в том, что
доминиканец не был привязан, как монастырский историк, к биб-
лиотеке с богатым выбором книг по истории и, что ещё важнее, к
значительному архивному фонду. Всю свою жизнь он ходил от одной
оби тели своего ордена к другой и не был хорошо знаком с их бедны-
ми архивами. Доминиканская история редко питалась подлинными
документами; она была почти исключительно книжной. А так как
доминиканский орден старался дать своим братьям университетское
образование, обращенное к искусствам и теологии, и единственной
целью доминиканских библиотек было способствовать этим заняти-
ям, доминиканец, который желал отдаться истории, не имел под ру-
кой богатой исторической библиотеки, способной ему помочь. Гак
что доминиканцу, как правило, нелегко было добраться до материа-
лов, необходимых для исторических исследований. Да у него и вкуса
к таким исследованиям не было, потому что он, сформированный
споим студенческим, а то и преподавательским опытом, представлял
собой в чистом виде продукт учебного заведения, которое отводи-
ло истории весьма жалкое место. И если Винцент из Бове, чтобы
удовлетворить вкусы Людовика IX, работал сначала над Speculum his-
toriak, то затем чем больше он переделывал свою энциклопедию, ч ем
больше история, которая не была наукой, потому что не может быть
науки отдельного частного лица, терялась в ней среди «философ-
ских» и «научных» трактатов63. Винцент из Бове испытал и другое
давление: многие его собратья просили его сократить свой труд,
донес ч и его до размеров учебника61. Но чрезмерная занятость меша
ла ему это осуществить. В то же время уже* его преемники ноня/ш.
/. Him) сенью монисты/и кпх cinrn (>!»
'ini < XIII неком время эрудитов, работавших в тиши скрипториев,
кончилось. Распространение культуры отдавало приоритет популя
рилаторс тву. Доминиканские историки меньше разбирались в том.
как надо вести исследования, чем в том, как следует писать учс-бпи
ки. Хроника, которую Мартин Поляк опубликовал в 1272- 127'1 го-
дах. представляет собой небольшую по объёму книжку, продпайка
ченпую для богословов и юристов65. В 1312—1314 годах Бернар Гн
выпустил хронику королей Франции, перечень королей Франции,
юнеалогическое древо королей Франции, которые он несколько раз
переделывал в последующие двадцать лет. В 1331 году он преподнёс
Филиппу IV краткий перечень пап и императоров. Особенное удо
вольствие доставляло составлять простые, ясные учебники, иногда
< иллюстрациями. Большая часть его историографических произве-
дений отмечена стремлением к популяризации. Для доминиканцев
писать учебник было таким же естественным делом, как для бепс-дпк
типцов составлять компиляцию.
Доминиканцев от бенедиктинцев отличали некоторые нюансы.
Францисканцев отделял от них целый мир. Дело не только в том,
что с тремление к пасторскому богословию было свойственно исклю-
чительно францисканцам, но ещё и в том, что проповедовать они
хотели самым обездоленным и униженным, они хотели соперни-
чать с жонглёрами, быть «Божьими жонглёрами», joculatores Domini'*'.
Вспоминая о прошлом, францисканец искал там примеры, которые
могли бы привлечь и удержать внимание тех, кому он хотел сделать
с я ближе, — внимание неотёсанных деревенских жителей и детей.
Гас с каз его не подчинялся правилам риторики и тирании развития
повествования (cursus). Салимбене пользовался самой простой ла
тыиыо, чтобы его понимала племянница. Францисканская история
была предельно безыскусной, построенной по законам спонтанной
речи. Её легко было воспринимать, потому что над нею не тяготела
печать эрудиции. Архивов францисканец не знал. Из книг он исполь-
зовал только несколько недавно вышедших компиляций, всегда одни
п те же: Схоластическую историю Петра Коместора, Историческое ирц<1
Винцента из Бове, Золотую легенду Иакова Ворагинского, хронику
Мартина Поляка. Впрочем, далёкое прошлое, погребённое в кип
гах, мало его занимало. Его интерес был сосредоточен на недавне м
прошлом. Он охотно вводил самого себя в свой груд. Он рас е калы
вал то, чему сам был свидетелем. Он любил превращаться, как Жан
пл Винтертура, в «живое эхо рассказов, которые- циркулировали в
том удивительно бол тливом мире*, каким была любая (|)рапцис кап
Г>(> Глава 2. Конту/тыс no/mi/frmbi ia та/тков
< кая обитель67». Он бесхитростно отражал её интересы, чувства и
предрассудки68. Его историю наполняли евреи, ереси, Крестовые
походы. И так как францисканцы любили странствовать и постоян-
но перемещались из одной обители в другую, а многие добирались
и до самых далёких краёв, в том числе в Азии, эти любознательные
умы, эти географы и этнографы-любители немало способствовали
расширению горизонтов средневековой истории, придавали ей ощу-
щение пространства и людского разнообразия69. Джованни Плано
Карпини, посланный в 1245 году в край, населённый татарами, был
приметливым наблюдателем при дворе монгольского хана. Джован-
ни ди Мариньола, в 1338 году отправленный послом к великому хану,
в 1343 году побывавший в Пекине, а в 1353 году вернувшийся в Ита-
лию, был, быть может, единственным историком Средневековья, кто
п(‘посредственно познакомился с Дальним Востоком. Он был, без co-
mi 1СИИЯ, ненадёжным свидетелем, потому что лингвистические его
познания были весьма поверхностны, а Библия всегда воздвигала
перед ним экран, искажавший его жизненный опыт, но его свиде-
тельство пронизано францисканской любознательностью, доброже-
лательностью и готовностью к пониманию70. Францисканская исто-
рии была, таким образом, полной противоположностью книжной
истории. Питавшими её источниками являлись жизненный опыт,
< видетельства, которые сегодня составляют удел фольклористов, та
живая устная традиция, которая в конечном итоге доносила больше
вымысла, чем истинных сведений. Но у францисканцев, страстных и
любознательных моралистов-проповедников, не было ни возможно-
сти. ни желания подвергать эти источники строгой критике. Они без
долгих сомнений принимали любой яркий, впечатляющий пример71.
<'.rsta Romanorum, которые появились на свет в среде францисканцев
(старейшая из дошедших до нас рукописей была переписана в Инс-
бруке в 1342 году), представляют собой, несмотря на своё название,
нс его лишь собрание примеров, где фантастическое и легендарное
заглушают в конце концов истинные события и факты72. Они явля-
ются в некотором роде естественным завершением францисканской
историографии.
II. История при дворе и на площади
Дудон Сеп-Каитенский был примерно в 1000 году причетником в
Вермандуа. Образованный человек, весьма вероятно, ученик Адаль
беропа, ритор, увлекающийся изыс канной прозой, поп, владеющий
<’>7
//. / Icmopiui при дворе и на площади
с амыми сложными стихотворными размерами73. По просьбе Ричар-
да I и Ричарда II он написал историю нормандских герцогов. Жеро
во второй половине XI века служил причетником в церкви Гуго в Ав-
ранше, глубокая набожность побуждала его проповедовать всем окру-
жающим. Он рассказывал им о битвах святых рыцарей, о Димитрии
и Георгии, о Феодоре и Себастьяне, о Маврикии и его фиванском
легионе74. Герн из Пон-Сент-Максанс был образованным человеком
и жонглёром, принятый в 1172 году в обитель Иисуса Христа в
Кентербери, он написал там житие недавно объявленного святым
мучеником Томаса Бекета. Амбруаз был жонглёром в конце XII ве-
ка, в его репертуаре было множество «песней о деяниях, которые
жонглёры так любят», он воспевал Александра и Трою, Артура, Пи-
пина и Карла Великого, видимо, знал Chanson dAspremont и Chansons
des Saisnes™; возвратясь из третьего крестового похода, он сочинил
поэму, которая рассказывала историю этого похода, и выступал с
нею публично. Всё это были жонглёры, которых церковь признава-
ла, потому что они воспевали «подвиги князей и жития святых76».
В XIV веке жил Фруассар, клирик с тонзурой и менестрель, который
с воим творчеством немало способствовал приятности придворной
жизни. Он использовал свой дар поэта и прозаика, чтобы развлекать
встречавшихся ему в странствиях сеньоров и дам, сочинял для них
длинные аллегорические поэмы, песни, баллады, вирелэ, рондо, для
них он написал и четыре книги прозаических хроник. Жан Лемер
из Бельгии был клириком с некоторым университетским лоском,
<>п одинаково легко владел прозой и стихами, манипулируя самыми
< ложными рифмами, и поставил свой искромётный литературный
талант на службу сильным мира сего, которые ему покровитель-
ствовали. В 1500 году он приступил к разработке модного сюжета,
способного понравиться придворной публике, работа продвигалась
медленно, потому что параллельно он трудился и над осуществлени-
ем других замыслов, но в 1513 году закончил наконец своё сочинение
Картины Галлии и особенности ТроиР. Таким образом, на протяжении
веков мы видим тип историка, который воплощается во множество
обликов, каждый из которых очень отличен от тех историков-мо-
нахов и братьев, которые действовали под защитой монастыря или
ордена; к этому типу историка относятся те, кто так или иначе при-
частен к литературе, для кого история была всего лишь одной из
ветвей литературы, — образован! пае люди, жонглёры, менестрели,
ларабатываю1цие на жизнь своим пером, которых судьба бросает от
двора одного сеньора к другому, ведёт от одной площади к другой, а
пп
I IflfKI KlHlIHy/lH hir nnjlffl/H'ffl 1,1 H( HlUpHhtHI
также 111><><|)<•< ( нонильные авторы, которые, не* таясь, прямо говори-
ли, чем прежде всего являются для них их исторические* сочинения:
средством существования. В конце De morihus et actisprimorum Normannie
durum Дудон Сен-Кантенский не забывает потребовать свою плату78.
И после него сотни других авторов говорят, что надеются извлечь из
е воет труда «какие-либо плоды», «достаточное вознаграждение79»,
«награду», «приличествующее жалование80». История является для
этих клириков и жонглёров способом заработать себе на хлеб81.
Они надеются, что смогут жить на этот заработок82 и мечтают о
хорошей, зажиточной жизни:
Ничего у меня стоящего нет,
Но я пьян оттого, что люблю тебя, —
говорит истории Жан Лемер из Бельгии, а она отвечает ему:
Будет у тебя талант и сноровка,
Я дам тебе хорошо жить83.
Чтобы достичь этого благосостояния, необходимо упорно за-
воёвывать публику. Жеро из Авранша намеревался обратиться к
«придворным», «к могущественным сеньорам, к простым рыцарям
и к людям благородного происхождения84». В начале XII века Галл
Аноним описал «великие победы правителей и князей» Польши,
чтобы о них рассказывали «в школах и дворцах», но надежды его не
оправдались: его сочинение как в пустоту провалилось. Он сделал из
этого вывод, что оно «нуждается в одобрении капелланов и священ-
ников» и в конце концов апеллировал к этой церковной аудитории8’*.
Эту же самую аудиторию главным образом имел в виду Гиральд Кам-
брейский, который в 1189 году захотел представить свою Topographia
Hibemica {Ирландскую топографию), развернув беспрецедентную, не
имевшую равных рекламную кампанию: «Когда в конце концов труд
был завершён и выправлен, не желая упрятать зажжённую им свечу,
по поместить её в подсвечник, чтобы она ярко светила86,— расска-
зывает Гиральд, говоря о себе в третьем лице,— он решил прочесть
( вой труд перед большим стечением публики, в Оксфорде, где са-
мое просвещённое духовенство во всей Англии. А поскольку книга
его была разделена на три части, чтение длилось три дня подряд,
каждый день по одной части. В первый день он созвал бедняков
со всего города и угостил их обедом; назавтра настал черёд всех
докторов с разных факультетов и их самых выдающихся учеников;
па третий день были приглашены все остальные* студенты, нрожи
вак>1Ц11<* в городе* рыцари и многочис ленные горожане*. Бы ио :>ю
//. Истории при ihiopr и ни ilJUH^iihi 64
Mihi.nnc дорогостоящее и великолепное, оно возродило некоторым
оОралом с лавный обычай, существовавший у поэтов в былые* време-
на Никто не припомнит, чтобы в Англии в прошлом или в наши
ЧИ11 было предпринято что-либо подобное87». Это дорогостоящее и
яг’школенное событие оказалось, по счастью, не совсем напрасным,
iak как. говорит нам Гиральд далее, после публичного чтения в Оке
<|н>рдс труд разошёлся повсюду и в конце концов попал в Солсбери
и руки одного каноника, который очень высоко его оценил88. Что
>к до Роберта Маннинга, он искал читателей попроще, не писал ин
пня двора, ни для «учёных мужей, но для людей низкого звания и
«кромного достатка, которые живут в этой стране и не знают ни
'ыП.1НИ, ни французского, чтобы они могли получить удовольствие,
когда собираются посидеть вместе89».
11а и лучший способ завоевать публику, конечно, состоял в том,
ч юбы найти покровителя, который смог бы продвинуть автора. Э го
было и самоцелью, потому что только такой покровитель мог обеспе
чи и. бедному автору какую-то гарантию и благосостояние, к которым
ют < тремился. Но найти хорошего покровителя было настоящим и<
ку< ством. Среди сильных мира сего были такие, «которых тошнило
oi писаний, и когда им дарили книги, они засовывали их в какой
нноудь сундук подальше и обрекали их таким образом на вечное
мючение90». Эти «коронованные ослы», над которыми Средневг
копье так потешалось, были, к счастью, не столь многочисленны,
как это часто казалось XX веку. Среди власть имущих многие дей-
< ниггельно любили культуру. Уже в первой половине XI века такой
могущественный сеньор, как Гильом III Великий, граф Пуатье н
н-рцог Аквитании, получил, по свидетельству Адемара Шаба некого,
приличное образование. Он умел читать и писать, у него во дворце
(>i.i/ia хорошая библиотека, и по вечерам он читал в одиночестве
перед сном91. На севере Франции сеньор д’Ардр, живший во второй
ПО11ОВИНС XII века, не получил никакого систематического образова-
ния, по он умел слушать, усваивать то, что говорилось вокруг него,
и хранить это в памяти92. То, что эти сеньоры любили читать или
< путать, не обязательно относилось к истории, но это могла бы гь
н история. Амальрих Иерусалимский с жадностью слушал историче
< кие сочинения, а так как у него была прекрасная, цепкая намять,
он мог повторять их с удивительной точностью. Браг его Балдуин III
к»жс предпочи тал слушать исторические- сочинения. Гак же точно и
их английс кий племянник Генрих II. Знамени тый Генрих Лев < лушал
•пение старых хроник, когда его но ночам одолевала бессонница41.
/О
liiniti Л Кон my/ni ыс ы in mipiihitfi
Три столетия спустя Карл (’.мслын «нс ложился спать без того, чтобы
ему иг читали вслух в течение двух часов, и часто читал ему с еньор
де Юмберкур, который очень хорошо читал и запоминал»; король
велел читать возвышенные истории о Риме и испытывал большое'
удовольствие, слушая Деяния римлян^4. Естественно, все эти люби-
тели истории помогали историкам. Они принимали их у себя, как
Александр Блуаский, епископ Линкольнский (1123—1148), у которо-
го была такая репутация «гостеприимного хозяина95», что она дошла
до Петра из Ленгтофта, который жил на два века позже. Покрови-
тели побуждали историков писать, помогали им в их исследованиях,
открывали им свои библиотеки, доставали им книги. Они распро-
страняли их произведения, как Роберт Глостерский, который таким
образом способствовал успеху книги своего подопечного Гальфрида
Монмутского HistoriareguniBritanmae (Историякоролей Британии)^. Но
главное, они давали авторам вознаграждение, которого все жаждали.
Они делали историка своим капелланом, секретарём, попечителем
бедных, давали ему бенефиции97. Благодаря им и благодаря исто-
рии многие «достигли гораздо более высокого положения, чем то,
которое было им предуготовлено их рождением98».
Если монастырская история, прочно укоренившаяся в скрипто-
риях, могла сохранять верность самой себе, то эта история, подвер-
женная случайностям придворной жизни и жизни площадей, должна
была приспосабливаться к нуждам своей публики, соответствовать
вкусам своих покровителей, меняться в зависимости от моды. Чтобы
быть понятыми широкой публикой, образованные люди, клирики
XII века должны были отказаться от той недоступной народу латы-
ни, которую они выучили в школах, писать на простой и лёгкой
латыни99. Само использование латыни очень скоро было поставлено
иод вопрос. Уже в начале XII века Галл Аноним по поводу неудачи
своего труда сделал вывод, что он «нуждался в одобрении капел-
ланов и священников», а также, что «следовало его перевести»100.
В начале XIII века милейший Уолтер Man объяснял Гиральду Кам-
брсйскому, жаждавшему большого литературного успеха, и которого
наполняла горечью известность Мапа: «То, что вы написали, намно-
го лучше того, что сказал я, и сохранится на более долгий срок, но
го, что я сказал на вульгарном языке, гораздо более доступно, тогда
как то, что вы написали на латыни, понятно значительно меньшему
количеству людей101». Начиная с XII века многие историки стали
поэ тому писать свою историю на вульгарной латыни и в стихах, так
как рифма казалась тогда необходимой принадлежностью любого
//. / Л lllOpll.ll UpU (ktnpr II HU 11/ииЦ(1<)11
71
произведения, написанного на вульгарной латыни. Йогом, в XIII вс*
|»<-. рифма стала подозрительной. «В рифмованных расс казах правды
m i писал в начале XIII века Николай из Сандса, начиная свой
прозаический перевод так называемой хроники Турпина102. И Жан
и । Ф/iiiia икура, переводя в 1262 году Дарета Фригийского, объяснял,
.... он эго делает: «Рифмованные романы о Трое содержат мно-
HI вещей, названий для которых не найдёшь в латыни, потому что
11in .пиний иначе не смог бы красиво зарифмовать103».
Гак что серьёзные авторы оставили рифму литераторам, которых
нс терзала забота о правде. И история мало-помалу превратилась в
прозу. В то же время она изо всех сил старалась выбирать темы, спо-
< оОиые захватить аудиторию. Именно поэтому после второго кресто-
вого похода, который познакомил многих рыцарей с византийской
цивилизацией, в течение примерно пятнадцати лет бешеным успе-
хом пользовался античный «роман». Затем, с появлением романов
Кретьена де Труа, повышенный интерес вызывала бретонская тема-
1ика. Потом, примерно в то же время, когда в связи с третьим и
четвертым крестовыми походами возросло число рассказов о крс-
। юносцах, на первый план вышли Каролинги. Позже, в ХШ веке, не
вытесняя окончательно другие темы, в центр внимания историков и
их публики попали история Рима и история Франции (разумеется,
во Франции); они стали предпочтительными темами104.
1I скоторые покровители были требовательны к научной основа-
1с/1Ы1ости исторических трудов. Балдуин V, граф Эно (1171—1192),
увлекался каролингской историей; он послал, как сам рассказывал
Фридриху Барбароссе, своих ученых и нотариев в библиотеки Клю-
ни. Гура и Сен-Дени, чтобы они собрали там необходимый матери-
ал105. По это было исключение. В целом же образованные люди и
жонглёры довольствовались теми немногими книгами, какие были в
маленькой библиотеке их сеньора. Часто даже к ним в руки попадала
одна единственная книга, и от них требовалось только перевести и
<>( оврсменить её в соответствии с нынешними вкусами. Их история
< овершенно не носила печати книжного происхождения. Напротив,
।к гопниками, обильно её питавшими, были устная информация, ус т-
ная традиция. По словам Ордерика Виталия, учёные, которые жили
при дворе? короля Вильгельма Завоевателя, не просто пользовались
преимуществом черпать из его богатств, но также имели возмож-
ность ' Познакомиться с его подвигами, с разными славными собы-
ИН1МИ, происходившими в его царствование; от них не были сокры
। i.i его тайные глубоко упрятанные помыслы», и, таким образом.
// I'latui Л Kniiiii\pn hie nn/mi/iriii hi in тп/ткои
они имели «нею полноту материалов, необходимых для написания
песке >л ьки х груде >в1 (И>».
Ордерик, несомненно, имел в виду среди прочих Гильома из 11у-
атье, повествование которого строится на устных свидетельствах.
’Точно гак же автор Истории сеньоров Амбуазы выражает намерение
рассказать «то, что он нашёл в некоторых трудах, и то, что мы зна-
ем по рассказам предков»107. Два столетия спустя Жан Фруассар,
странствуя от одного двора к другому, чтобы опросить разных лю-
дей, построил свои хроники на устных рассказах свидетелей. Но
кроме свидетельств очевидцев эти историки, обращаясь к более от-
далённому прошлому, использовали, конечно, и те рассказы, что
устно передавались из поколения в поколение, и песни о деяниях
(«chansons de geste»). В начале XI века ими изобиловали сочинения
Дудона Сен-Кантенского108. Во второй половине XV века Жан Ле-
клерк, из окружения Антуана Шабанского, использовал роман «Те-
лей», чтобы отыскать начало генеалогии графов Даммартенов109.
Гак — по характеру источников, по литературной культуре её авто-
ров, но вкусам публики, к которой она обращалась, — эту историю
непреодолимо влекло к эпопее. Она дышала её воздухом. Она мало
забо тилась о хронологии. Она без колебаний и смущения примеши-
вала к правде поэзию110. К этой, слишком литературной истории
монастырские эрудиты не питали ничего, кроме недоверия и пре-
зрения: о святом Гильоме, говорит Ордерик Виталий, «публично
исполняется жонглёрами кантилена, но правильнее было бы пред-
почесть ей правдивый рассказ, который набожные учёные написали
<•<> всем тщанием, а прилежные читатели читают, преисполненные'
почтения к авторам-монахам111».
Правда в этой истории приукрашивалась не только при помощи
литературы. Очень редко попадались покровители, которые, побу-
ждая учёных писать, а жонглёров петь, руководствовались только
желанием развлечься или узнать что-то новое. Меценат хотел преж-
де' всего, чтобы они способствовали распространению его славы.
Гильом Лонгшам, епископ Или, канцлер казначейства Англии, в
от< у гствие Ричарда Львиное Сердце, «чтобы ещё больше просла-
вили я, просил исполнять лестные для него песнопения и щедрыми
дарами привлёк из Французского королевства певцов и жонглёров,
ч тобы они пели о нём на площадях; и вскоре всюду говорили, что
нигде в целом мире нет другого такого, как он112». Или труд Ду-
дев ia Сен-Кантенского, который враги заклеймили как презренную
затсю, а < торонникп, несомненно, видели в совершенно ином < ве ге.
11. I h торил при дворе и на площади 73
Мы имеем в виду его историю, в которой он рассказал о воинских
подвигах нормандских герцогов и которая, по мнению Ордерика
Питания, является красноречивым «панегириком»113. Значительно
ни икс Микеле Канензи, повествуя о жизни и правлении римского
П.Н1Ы Павла II, сам отметил, что избранная им форма повествова-
ния это благородный жанр laudatio, хвалебного сочинения114. Все
ни окрашенные лестью биографии прославляли не одного челове-
ка . в них описанного, а весь его род. Историк, который в начале
XIII века написал в стихах «Историю ле Марешаля Гильома» (19000
< । ихов) по просьбе его старшего сына, не ошибся в этом отношении:
Когда потомки, братья и сёстры,
Услышат, как много было в прошлом выказано храбрости
11отому что я хорошо знаю, что они очень обрадуются
Этой книге, когда они её услышат
Из-за того славного и почётного,
11то они услышат о своём предке115.
В XV веке вновь увеличилось число создаваемых «во славу вели-
ких семейств жизнеописаний отдельных лиц—появились биографии
'Подовика де Бурбона, де Бусико, Артура де Ришмона, Гастона де
Фуа1 ,ь». Но памятником, гораздо более способствующим прославле-
нию какой-нибудь семьи, была история этой семьи начиная с самых
далёких предков. Г. Дюби хорошо показал, как в XII веке крупные*
владетели и мелкие сеньоры, чтобы поднять репутацию своего ро-
да, а точнее, чтобы помочь своему потомству в матримониальной
। । рлтегии и устроить более почётные брачные союзы, покровитель
< । повали литературе по генеалогии их семей117. В великих правящих
фамилиях генеалогические заботы принимали иной характер: они
« га повились государственным делом118. И когда на заре XVI века
император Максимилиан заказывал труды по генеалогии Ладиславу
< iyn гхайму и Якобу Меннелю и потом внимательным образом следил
ia их осуществлением, его честолюбивый замысел восслави ть свою
динас гню имел в перспективе самые высокие политические цели114.
1ак при средневековых дворах появилось множество биографий,
н иеалогий, историй, которые были чем угодно, но никак не про
। |<»ду||!11о-правдивыми произведениями. Для религии там места нс
и.ни дос ь, а политика прис утствовала. Это были «политические ни
< .шил, сочинённые к определённой дате* с: определённой целью1 >п •.
< 'ни оправдывали некие претензии, навязывали некую идеологию.
II них текстах под лёгкой запетой прошлого всегда upoi чидыпа
71
Г/шна 2. Контурные портреты не тори кон
ли проблемы настоящего. В этой «пропагандистской» литературе,
подчинённой интересам меценатов, в этой продажной продукции,
чутко отражающей выгоду авторов, правда чувствовала себя весь-
ма неуютно. Основания для или разрушенных репутаций, гипербол
или умолчаний следовало иногда искать очень низко. Арно де Гин в
1096 году замечательно проявил себя в Антиохии. И однако, история
ничего об этом не сохранила, ни малейшего следа. Ламбер из Ардра
высказывает сожаление об этом и объясняет, почему так получилось:
автором Песни об Антиохии руководила алчность; он с жадностью го-
нялся за материальными благами, а так как Арно не захотел отдать
ему пару ярко-красных башмаков, этот жалкий шут в своей Песни,
где правда перемешана с вымыслом, отказал ему в похвалах и славе,
которые Арно заслужил, и даже ни разу о нём не упомянул121.
IIL В лихорадочной суете канцелярий
Дудон Сен-Кантенский назвал себя капелланом, но он был и пра-
вителем канцелярии герцога Нормандии122, он был не просто при-
дворным, но также и первым «колёсиком» в еще рудиментарном
механизме управления. В XV веке в Бургундии, как и в Италии,
еще существовали тесные связи между двором и канцелярией. На
протяжении нескольких столетий не всегда легко было различать
придворных и служащих управления. Тем не менее мир двора и мир
канцелярий совпадали лишь частично, и канцелярии порождали ис-
ториков, сильно отличавшихся от придворных историков.
В Италии интенсивная коммунальная жизнь сделала XII и XIII ве-
ка «золотыми веками» нотариусов123, и очень быстро этих мирских
чиновников стало очень много. Севернее Альп, напротив, снача-
ла только духовные лица имели необходимое образование, чтобы
выполнять задачи, осуществления которых ждали от них города и
особенно правители. В первой половине XII века духовные лица
встречались в канцелярии ещё очень редко. Потом с развитием бю-
рократического аппарата возросло количество канцелярий, судов и
финансовых учреждений; увеличилось и число духовных лиц, ко то-
рые* в них трудились. Не будем говорить о служащих финансовых
учреждений, которые никогда не проявляли к истории ни малейше-
го интереса. Но в канцеляриях и судах наряду с духовными лицами
чиновники-миряне постепенно становились всё многочпелепнсс12
Наконец, ио обе стороны от Альп медленно возрастало количество
тех, ктоучи/кя в универе итете и приобрёл боксе или менее глубокие
III. H лихорадочной суете ка.нцеллрий
7Г>
познания в юриспруденции. Духовные или7светские лица, учёные
ia коноводы или скромные нотариусы, суетящиеся в огромной канцс
лнрии правителя или большого суда либо работающие почти в пол
пом одиночестве в скромной городской конторе,— все они имели
одно общее занятие —ежедневное писание бумаг; работа с докумен-
тами готовила их к роли историков*25. И действительно, среди них
было много историков; заметим, что в Средние века в канцеляриях
их было больше, чем в судах. И исторические труды архидьякона
Рено, в XI веке выполнявшего обязанности управляющего канцеля-
рией графа Анжуйского (хотя учреждение это возникло слишком
недавно для того, чтобы он стал называть себя управляющим)126 и
|руды Гальбера, нотариуса, работавшего в начале XII века в конторе*
владельца замка в Брюгге127, и труды Жислебера из Монса, нота-
риуса и управляющего канцелярией графа Эно Балдуина V в конце
XII века, и нотариуса Роландино из Падуи, который был учителем
|рамматики и риторики в студиуме Падуи, когда писал между 1260
и 1262 годом свою хронику128, и Джованни Каваллини, скрипте >ра
и.пн кой канцелярии с 1325 до самой смерти в 1349 году, и1 Жана
ил Моптрейля, служившего в канцелярии французского короля Кар-
ча VI, и Лаврентия из Бржезовы, работавшего в 1420—1430 годах в
канцелярии Нового Мяста в Праге, и Леонардо Бруни, хранителя пе-
чати Флоренции с 1427 до самой смерти в 1444 году, и Яна Длугоша,
к<»к >рому епископ Краковский доверил управление своей канцеляри
ей1"’, — все эти труды и труды сотен других известных управителей
канцелярий или безвестных нотариусов, какими бы разными они ни
были, имеют общие черты, проистекающие из того факта, что они
ипляются в какой-то мере побочным продуктом управления.
Когда эти добросовестные и компетентные чиновники берутся за
। руд историка, их история является отражением их профессионал!»
ного опыта. Ещё в большей степени, чем монахи, эти нотариусы и
< гкрстари по профессии прежде всего писцы и даже техники письма.
\ па< лсдовав карлов строчной шрифт, письмо в XII веке было рас
членённым, то есть каждая буква исполнялась в два-три движения.
Г< iyш»тагом этих бесконечных поднятий пера было письмо чёткое,
разборчивое, по медленное, и писцы, подгоняемые временем, по
могли больше* довольствоваться им. В поисках более экономного
< ши оба пис цы королевс кой канцелярии на заре* XIV века научились
реже отрывать перо от пергамента или бумаги и изобрели сметан
||< к письмо, ко торое*, постепенно совершенствуясь, в конце* концов
привело к связному письму XV века1 ю. Это без ное готическое* пис ьмо
7( > Глина 2. Контурные портреты и/ торнкон
имело 'го преимущество, что было скорым; с точки зрения гумани-
стов у пего был тот недостаток, что оно слишком далеко ушло от
античных канонов.1 Грамотные люди XIII века (Треченто) исполь-
зовали книжный строчной шрифт, образованный от littera antiqua;
на этой основе Поджо Браччолини в самом начале XV века изобрёл
«гуманистическое» письмо. С 1415 года Жан из Монтрейля ввёл его
во Франции и использовал это письмо в своих научных трудах. Тех-
ника письма была в канцеляриях такой продуманной, изощрённой,
что Жан из Монтрейля обыгрывал разные способы зачинки пера1?1,
а Жан Лебег в 1431 году завершил составление сборника рецептов
чернил и красок132. Язык, на котором составлялись документы, как
и письмо, должен был отвечать нуждам чиновников, и последние
очень сильно влияли на судьбы языка. В конце XIII века чиновники-
миряне заполонили в Германии канцелярии городов и правителей;
именно они распространили использование на письме немецкого
языка133. Столетие спустя, поскольку латынь осталась языком между-
народных отношений, Жан из Монтрейля, чтобы точнее доводить
до адресатов голос своего господина, отказался от той посредствен-
ной латыни, которая была в ходу в канцелярии Франции, и пошёл
учиться к управляющему канцелярией Флоренции Колуччо Салута-
ти, элегантная латынь которого пользовалась прекрасной репутаци-
ей; уверяли, что она обладает опасной эффективностью134. Наконец,
в Англии XV века, где латынь оставалась языком школы, а фран-
цузский—языком юриспруденции, чиновники центральной админи-
страции формировали письменный английский и повсеместно ввели
его в употребление135. Что же удивительного, если эти техники пись-
ма и языка придают своим историям оригинальную форму? По их
собственному признанию, итальянские нотариусы писали историю
гак же, как они писали свои контракты136. Они сочиняли эффект-
ные пассажи, которыми украшали своё повествование, не только
потому, что, начитавшись античных авторов, любили красиво вы-
ражаться, но потому, что, будучи часто высшими должностными
лицами (dictatores) в своей общине и составляя тексты всех офнцн
альных выступлений, они приобретали профессиональные навыки
в сочинении блестящих речей137? В XV веке не слишком гладкая ла-
тынь Жана из Монтрейля включала большое количес тво оборотов,
заимствованных из сборников установленных образцов французской
канцелярии138, но и прекрасная латынь итальянских гуманисток бы
ла отточена ими для нужд делопроизводства, (’ухая, неумелая или
III. В ./гих(ф(и)очи.ой суете канцелярий
77
in *ч и коленная, история, написанная канцеляристами, всегда несет
отпечаток канцелярии.
В поисках документальной основы нотариусы и канцеляристы
умеют собирать устные свидетельства139. Они могут даже, за неиме-
нием лучшего, использовать были, передающиеся из уст в уста. Но
н и привыкшие к воздуху канцелярий люди ещё в большей степени,
чем монахи, питают недоверие к «пустозвонным песням жонглёров»
и -лживым россказням крестьян140». Всё располагает к тому, что-
оы отдавать предпочтение писаному тексту. Они живут в городе, в
достатке, их положение позволяет им просматривать и даже приоб-
ретать множество книг. Например, Джованни Каваллини, поскольку
< »и был писцом (scriptor) папской канцелярии и жил возле самого
Авиньона, который представлял собой настоящий книжный рынок,
< мог приобрести экземпляр Валерия Максима, который он испещ-
рил заметками на полях и глоссами, а главное, единственный экзем-
и чяр Liber Pontificalis, изготовленной Пьером Гильомом в 1142 году и
продолженной Пандольфом, —экземпляр, который он тоже снабдил
। ноими записями141. История канцелярских служащих —это преж-
де всего книжная история. Но ещё важнее для её характеристики
। <>. что это история, основанная на подлинных документах. Имея
доступ к архивам, подготовку, позволяющую хорошо в них ориенти-
роваться, понимать и аннотировать необходимую документацию1'1'-,
и < норовку в составлении досье1 , канцелярские служащие и но га
рпусы сумели использовать для исторических сочинений актовые*
и< точпики. Уже Дудон Сен-Кантенский привлёк для своей истории
партии герцога Нормандии Ричарда I; он не цитировал их дослов
ио1 и. Гальбер из Брюгге очень хорошо передаёт смысл документов,
па которые ссылается; он не считает, что обязан воспроизводить их
« чово в слово14*9. Но чем дальше, тем больше укореняется в сознании
их преемников мысль о необходимости точных цитат, адекватного
|ки произведения подтверждающих документов. Жан из Монтрей
’in. цитируя необходимые тексты,сделает это со скрупулёзной точ-
ное тыоИь, а Лаврентий из Бржезовы так бережно воспроизводит
цптируемые материалы, что можно без колебаний сказать сегодня,
оригиналы каких документов были у него в руках147. Современная
паука выковала свои высокие требования не только в монастыре ких
< крин гориях, но и в конторах средневековых управлений.
Сноровка, с когоpoi’i канцеляристы оперируют оригинальными
цокумептами, прямо зависит от их профессионального опыта, по ар
нивы. которые' они не пользуют, это архивы того учреждения. где*
7Н
/ нтн Ixoiiiiiy/Hibir портреты HimnpHhim
они работают. Л учреждение это связано с определённой средой и
отражает идеи и пристрастия этой среды, более того, оно их направ-
ляет и закрепляет. Тут нельзя, конечно, говорить по-настоящему об
официальной истории, но в истории, созданной отдельным канце-
ляристом, даёт себя чувствовать среда, которую он представляет:
между ними существует глубокое взаимопонимание, подчёркиваемое
иногда какой-нибудь торжественной церемонией. 3 апреля 1262 года
в монастыре святого Урбана города Падуи в присутствии препо-
давателей и учащихся происходит публичное чтение хроники, ко-
торую написал нотариус Роландино, взяв за основу заметки своего
отца и свои собственные; учёные мужи одобряют и поддерживают
его хронику своим авторитетом и превращают её таким образом в
аутентичный документ, в котором городская община Падуи может
найти свою подлинную историю148. В 1439 году торжественно пред-
ставлены в Синьорию девять первых томов Истории флорентийского
народа Леонардо Бруни; эта церемония является констатацией всем
известных связей, которые существуют между Флоренцией и трудом
правителя её канцелярии; когда в 1429 году Леонардо Бруни опубли-
ковал первые шесть томов своей истории, архиепископ Миланский
сказал не «Леонардо Бруни только что окончил первые шесть томов
своей „Истории флорентийского народа", а флорентийцы только
что окончили первые шесть томов своей истории149». Так создаются
и< торические труды, которыми питается память народа, в которых
находят свои истоки гордость или пламенное национальное чувство.
Во Франции аббатство Сен-Дени в течение нескольких стол ели й
было очагом национальной историографии; оно продолжает оста-
ваться таковым и при Карле VI, но тогда уже права короля и интере-
сы королевства с воодушевлением защищает своим пером секретарь
канцелярии Жан из Монтрейля100. В Польше в царствование Вла-
дислава Ягелло (1386—1434) собранная в канцелярии Кракова интел-
лектуальная элита, желая поддержать борьбу короля с Тевтонс ким
орденом, проделала большую работу по исторической документа-
ции, без которой серьёзная национальная польская историография
XV века была бы невозможна151. В Венгрии «историческое само-
сознание венгров сформировалось в королевской канцелярии152».
Во Флоренции с 1424 по 1494 год обязанности правителя канце-
лярии ис полняли один за другим пять гуманистов, четверо из них
занимались историческими исследованиями; входившие в это чис-
ло Леонардо Бруни, Поджо Браччолини н Бартоломео делла (’кала
работа/!и над ис торией Флоренции153. Канцелярии < тали «тиг’1ем••
/ V'. Дн./1СШ(1 H Hl bl, ,l/iy(hl III bl, ЛЮ()11 HI Ml I I 111(1/111 II bl
79
национальной истории столь же естественно, как монастыри были
• тиглем» всеобщей истории, а королевские дворы — истории дина
(тической.
За свой труд историка монах ожидал награды в лучшем мире.
Придворный, не скрывая, признавался, что ждёт её от своего гос-
подина ещё здесь, на земле. Оригинальность канцеляриста состоит
в том, что его страсть к истории совершенно бескорыстна. Про
фессиональная деятельность обеспечивала ему более или менее бла
гонолучное существование, и он не ждал никаких особых благ от
< воих занятий историей. Так постепенно формировался идеальный
образ серьёзного человека, занимающегося наукой из чистого инте-
реса. Джованни Каваллини мог бы, как многие скрипторы папской
канцелярии, всё время посвятить увеличению своих доходов, по он
предоставил коллегам отдавать дань алчности, сам же скромно зани-
мался историей. Флавио Бьондо в течение тридцати лет —до самой
< мерти —был секретарём папы римского; в 1463 году, говорит нам
Пий II, «он умер бедным, как подобает учёному мужу154». Случайно
ли Джованни Каваллини и Флавио Бьондо, отворачиваясь от более
«овременной кипучей истории, взялись со страстью подлинных ап
।ткенаров за изучение старых памятников и учреждений Рима? В гой
питательной среде для исторической культуры, какой были канце-
лярии, изучение истории для многих было всего лишь новым ин
< । рументом для удовлетворения политических амбиций. Но другие,
более отрешённые от благ этого мира и от событий, свидетелями
и участниками которых они являлись, видели в изучении истории
< ное об уйти от профессиональных забот и без угрызений совести
и.к лаждались в покое бесполезной учёностью.
IV. Дилетанты, эрудиты, любители старины
Впрочем, в XIV и XV веках с развитием культуры вообще и ис-
горической культуры в частности возросло число дилетантов, кого
рым правилась история, и они посвящали чтению книг по историк
< нос свободное время исключительно удовольствия ради — никаких
других целей у них не было. Томас Грей из Хитона, «будучи плс
пенным во время войны», томился в замке Эдинбурга, он припыле я
читать книги по истории, «и так рьяно, что пришел к прекрасно-
му знанию нс ех собы тий, случившихся в течение столетия»; вскоре
ип осмелился написать историю155. Жап де Курен, «когда он стал
н<т<>дси для войны», по был еще “Полон сил и энергии молодое тн *.
но
Л Контурные но/)т/>гт ы in hio/hiiuki
чтобы избежать праздной жизни, «стал изучать старые труды но
не тории и в конце концов написал La B(mcquechardiereKb{i. Горо Да
ги ( делался автором Истории Флоренции исключительно потому, что
был посредственным флорентийским коммерсантом, которому его
дела оставляли достаточно времени для писания137. Гильом Сеньс
написал свою всеобщую историю, когда, только что окончив универ-
ситет, еще не был втянут в вихрь административной и политической
деятельности, которая, по-видимому, была весьма бурной158. Уильям
Вустерский смог отдаться своим изысканиям, только уйдя в отстав-
ку. Все чаще в конце Средних веков история становилась отдыхом
воина, купца, чиновника.
Рассказывая о современности, эти труды дилетантов в большин-
стве своем довольствуются описанием того, что видели и слышали
их авторы. Когда речь идет о прошлом, поражает слабая докумен-
тальная база их сочинений. Никогда эти, так сказать, историки до-
брой воли не используют неповествовательные источники. У них нс
было доступа ни к каким архивным хранилищам, но даже если бы к
ним в руки и попал какой-нибудь документ, они, скорее всего, ничего
нс сумели бы из него извлечь. Рыцарь Ганс Эбран из Вильденберга
и (пользует только один подлинный документ, письмо об основании
одного монастыря, и все, что он там вычитал, — это приводимая
им дата159. Так что их история опирается в лучшем случае на кни-
ги, а точнее, на несколько книг, а иногда даже на одну-две. Томас
Грей написал историю Англии, вся научная достоверность которой
исходит, кажется, из одного источника — утерянной хроники фран-
цисканца Томаса Оттерборна160. Чтобы написать свою всеобщую
историю, Гильом Сенье просто кратко изложил очень распрос три
псиный труд — Учебник по истории Филиппа VI Валуа. Заключенный
иод арест Людовиком XI в 1463 году, Жан де Анже, шевалье, синьор
Жанлиса, убивал свободное время, сокращая Валерия Максима161.
Эти книги представляют собой, собственно говоря, скорее труд вни-
мательных читателей, чем исследователей. Дело в том, что этим
любителям истории не были доступны те большие библиотеки, ко-
торые необходимы для сколько-нибудь глубоких исследований. Но
если бы даже им посчастливилось попасть в такую библиотеку, у
них не было бы ни времени, ни возможности этим воспользоваться.
II причина нс в том, что они не знали иностранных языков. Томас
Грей прочел —по крайней мере он этим хвалится—«книги хроник в
стихах и в прозе па латыни, па французском и па аш лийском язи
клх16*». 11нчсго неправдоподобного тут п<**г. Эти аристократы, для
/ К J(ил г тан in ы, .чрудиты, лм>битгли старин i,i НI
которых главным было оружие, знали латынь чаще, чем принято
дума ть. Но от такого знания, какое было у них, до чтения текста па
ученой латыни, да еще вдобавок написанного старинным шрифтом,
была дистанция огромного размера, которую они не могли преодо-
леть. Если Гансу Эбрану и удалось использовать хронику Оттона
Фрейзингенского, то это, как он признается, благодаря «помощи
двух ученых священнослужителей»163.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что эти авторы пишут
на языке, который выучили с колыбели. И при этом используют пра-
вила риторики, которые в Средние века буквально «прилипают» ie
коже любого, кто хоть немного учился в школе. Их перо воспроизво-
дит метафоры, пословицы, живописные или тривиальные обороты,
окрашивающие речь социальной и профессиональной среды, кото-
164 ° • *
рую они представляют , страсти и идеи которой отражают в своей
ис тории. Бернар Буассе — скромный буржуа из Арля; хроника, ко то-
рую он пишет на провансальском языке, вдохновляется подлинным
местным патриотизмом165. Горо Дати —средней руки торговец из
Флоренции, его Istoria di Firenze (Исторгся Флоренции) проповедуе т э ти
ку меркантилизма, воспевает Флоренцию и ее libertas166*, он один из
первых, кто выковывает тот проникнутый духом свободолюбия фло-
рентийский гуманизм, что так дорог Гансу Барону167. Рыцаря Ганса
Барона оставляют совершенно равнодушным религиозные пробле-
мы, его страстная любовь принадлежит Баварии, его критический ум
острее всего проявляет себя, когда он разоблачает историков, ко то-
рые пытались прославлять Австрию, принижая Баварию168. Пье тро
/с» Виола и его сын Флориано держали в Болонье лавку писчебу-
мажных товаров, они вели с 1324 до 1376 года хронику событий,
ко торые происходили в городе; хроника эта была постоянно выстав
мена в их лавке, в самом центре Болоньи169. Могла ли такая ис тория
не представлять свою среду?
От этой истории дилетантов далеко до высокоученой истории
ге рольдов. Будучи часто низкого происхождения, но близкие к лю-
дям благородного сословия, в жизни и военных кампаниях которых
они участвовали, герольды писали в конце Средних веков истори
четкие сочинения, очень далекие от сочинений Томаса Грея ими
Жана де Анже. Просвещенные люди издавна следовали за армиями,
ч тобы опис ывать битвы. По когда у воинов вошло в обычай пос пи,
и.с дос цехах герб, ч тобы узнавать друг друга, государям попадобп
чме I. с пециалис ты для различения геральдичее них знаков. Ставшие
< нсИюду ( lam.).
Н2 Глава 2. К oi/mypiшг портрсты ntшортам
необходимыми во время битв, герольды в конце концов, с начала
XIV века, образовали постоянную группу. Они были у каждого вла-
дыки. И эти герольды не ограничивались рассказами о схватках, при
которых присутствовали, не ограничивались ролью свидетелей, ко-
торых выслушивают. Привыкшие описывать, рисовать и обосновы-
вать гербы, герольды умели пользоваться архивами для составления
генеалогий, они набили руку, натренировали глаз, как того требует
точный рисунок. Мастерство и стремление опираться на документы
нс только позволили герольдам с блеском осуществлять генеалоги-
ческие и геральдические изыскания, они дали обильные и точные
познания, необходимые для их исторических трудов170.
Так, эти многочисленные дилетанты постепенно пришли к изуче-
нию прошлого ради него самого и поставили на службу своей любви
к старине солидную научную эрудицию. Им помогло в этом их обра-
зование: многие из них были медиками или юристами. Главное, они
« умели извлечь пользу из систематической и доступной документа-
ции. Задолго до изобретения книгопечатания они смогли составить
богатые библиотеки из относительно недорогих книг. Они поняли
также, какой интерес представляют коллекции, например коллекции
надписей или памятников, и стали их собирать. Одной из первых
коллекций эпиграфических текстов мы обязаны медику Джованни
Марканова; эта коллекция обладает двумя достоинствами: она вели-
ка по объему и хорошо классифицирована171. Книгопечатание еще
лучше вооружило эрудицию любителей старины, предоставив в их
распоряжение больше коллекций, экспонаты которых точнее и ре-
i-улярнее воспроизводились; гораздо больше стало и книг, которые
им легко было прочесть, —как классических, так и новых172. Именно
о тпечатанные экземпляры позволили такому дилетанту, каким был
Ганс Эбран, использовать Этимологии Исидора Севильского, Церков-
ную историю Петра Коместора, и даже Fasciculus Temporum Вернера
Ролевинка, появившийся совсем недавно, в 1476 году173. Намного
богаче была эрудиция Гартмана Шеделя, нюрнбергского медика, ис-
торическая культура которого опиралась на библиотеку, насчиты-
вавшую более 600 томов (среди них более ста книг по истории), и,
сверх того, она могла подпитываться за счет трудов и информации,
которыми снабжали его такие же, как он, любители исторических
разысканий, бюргеры из городов южной Германии вообще и Нюри
берга в частности. Эти образованные любители, у которых не было
гос под или меценатов, поддерживали друг с другом с вязь и охотно
Примечание
83
входили в маленькие научные сообщества, число которых в городах
Запада на заре Нового времени неуклонно росло.
*
* *
Итак, в Средневековье историком можно было быть по-разному.
Самая привлекательная манера писать, конечно, у «литераторов» .
Поэтому когда говорят об историках Средневековья, на ум прежде*
нечто приходит такое, например, имя, как Фруассар. И речь гума
нне тов произвела такое сильное впечатление на их преемников,
что тс объявили их отцами «новой» истории. Но если принять во
внимание, что главное в деятельности историка не манера речи, а
те требующие много времени неблагодарные и малозаметные* уси-
лия, которые помогают ему наконец открыть и реконструировать
прошлое в его истинном виде,— блеск «литераторов» тускнеет. И у
новой» истории, основанием которой является эрудиция, истории,
которой мы занимаемся сегодня, в действительности имеются гора:»
до более глубокие средневековые корни, но их надо искать в скрин
гориях монахов, в конторах управляющих и в кабинетах любителей
< тарины. Именно там можно застать историка за работой.
Примечания
Gurnee (9), 3—5.
М. Sol. Organisation de Г espace et historiographic episcopale dans (pickpics
(ilcs de la Gaule carolingienne (31), 31—43.
1 Walirnbach, Holtzmann et Schmale (130), 563 и след.
1 Orialli (108), 28, 32; и (109), 624-625.
f’ Scriptoria Medii Aevi Helvetica. Denkmaler Schiveizerischer Schreibkunst des Mittelalter\,
Hd X: Schreibschulen derDibzeseKonstanz / Hrsg. A. Bruckner. Geneve, 1964. S. 36.
G Wcndeliorsi (179).
' Wilmarl (245). Giocarinis (451).
11 < Im iii.iiiic, c. 25, примем. 43.
'* lamina (169). 12- 13, 34 и след.
1(1 Giansdrii (89). 263.
См. in.line, <•. 38, примем. 151.
Н4 I ikkki 2. Контурныг портреты не mop икон
Knowles (167), 643 645.
19 Taylor (125), 9-14.
" Hunter Blair (729).
15 Leclercq (170), 148.
1 ,1 Galbraith (162).
17 Joachimsen (92), 40—41.
18 Galbraith (87), 10-11.
19 Gaborit-Chopin (416).
20 Vaughan (659), 205-234.
21 William of Malmesbury (537), xiii и 1.
22 Taylor (700), 2.
29 Helgaud de Fleury (560), 18.
24 Toinbeur (518), 445.
25 Galbraith (162), xxxvii.
2,1 Grevy-Pons et Ornato (662).
27 Gasparri (212), 237.
28 Gransden (89), 116.
29 Gransden (89), 396, 452. Thomas Burton (738), кн. I и след.
90 Gm. выше, с. 39 и 55.
91 Werner (427), 86.
92 Leclercq (171), 74.
99 Vaughan (659), 226.
94 Gucnee (9), 6-7, 10.
95 Taylor (701), 646.
9h (iordoliani (299, 300 et 412). Beda Venerabilis (447). Jones (143).
97 Sugerus (733), 381.
98 Southern (61), 5.
99 William of Malmesbury (536), I, exxii.
Ray (673), 23.
" Legge (172), 3.
12 Ray (672), 1117. Id. (673), 33.
Прнмгчанил
8Г>
Kay (672), 1125.
" Arlmsow (340), НН.
Wolpers (151), 77—79. Прозаический перевод «Жития» находится в: /.лгл
«»/ the Saints / Ed. J. F. Webb. Harmondsworth, 1965. P. 69—129. В «Historia eaiesi
astica-, жизнь святого Губерта описана в главах 27—32 книги IV, с. 430 119.
Wolpers (151), 22, 34.
17 I lelgaud de Fleury (560), 138. См. Carozzi (561), 1.
IH Motnigliano (51), 93.
14 Van der Essen (573), 551.
r'° Gaifficr d’Hestroy (139), 146.
1,1 Etienne de Bourbon (476), 5—7.
r,'“ Gransden (89), 129.
Walter (525).
4 Ray (673).
I .emarignier (425).
См. выше, c. 42.
William Worcester (553), 164.
',H Gransden (89), 14.
Schneider (757), p. 182, № 28.
Schneider (757), 182.
1,1 См. выше, c. 24.
Smalley (264), 62-63.
f,'t Schneider (757), 176, 179-180.
111 Schneider (757), 188.
MGH, SS, XXII, 397.
Baethgen (154). Gransden (89), 487-507.
1,7 M. Bloch, в RH, 158 (1928), 109.
I,K Bientano (76), 328.
Breniano (76), 332-337.
70 Den Brie ken (621).
71 Haelhgen (154), 343 345. Smalley (261), 306.
Krepinsky (791). Smalley (264), H, 183.
86 Глава 2. Контурные портреты историков
73 Prentout (467), 15-19.
74 Ordericus Vitalis, Historia ecclesiastica, VI, 2; Chibnail (671), III, 216—217.
75 Ambroise (435), viii—ix.
76 Faral (159), 44.
77 Jodogne (618), 404 и след.
78 Prentout (467), 21.
79 Giraldus Cambrensis (515), V, 410—411.
80 Miglio (105), 67, 84.
81 «Я предпринял сей труд... чтобы избежать безделья, сохранить привычку
сочинять и ненапрасно есть польский хлеб» «Hunc laborem suscepi... ut
otium evitarem, et dictandi consuetudinem conservarem, et ne frustra panem
Polonicum manducarem»; Gallus Anonymus, MGH, SS, IX, 463.
82 «Quer nuls qui de trouver volt vivre», Histoire de Guillaume le Marechai (797),
v. 11101; t. II, p. 35.
83 Jodogne (618), 392.
84 См. выше, примеч. 74.
85 David (81), 40-42.
86 Mathieu, V, 15.
87 Giraldus Cambrensis (515), I, 72—73.
88 Ibid., 413-414.
89 Robert Manning of Brunne (715), I, 1.
90 Giraldus le Cambrensis (515), VI, 161.
91 Ademar de Chabannes (415), 176—177.
92 MGH, SS, XXIV, 598. Текст переведен Ж. Полем: J. Paul. Histoire intellevtuelle
de VOccident medieval. Paris, 1973. P. 143—144.
93 Gestaregis Henrici secundi {Деяния короля Генриха Второго} (790), I, xviii—xix.
94 Guenee (7), 283.
95 Pierre de Langtoft (691), 286.
96 Gransden (89), 208-209.
97 Дудин дс Сен-Кантеп, капеллан герцога Нормандского Ричарда II (Ран
гоих (466)); герцог Ричард I дал ему два бенефиция (пособия) в Ко (Preiiloiil
(467), 14). Гильом из Пуатье, капеллан Вильгельма Завоевателя (Guillaume
dr Poitiers (546), xii). Жеффрей Гаймар, кансл/iaii одного могупцз i не нного
английского суверена (Sayci s (117), 1 I I). Мс'нн (’ток. причетник и'in капе л
'tail графа Го'1'ыпд( koi о Ви мы е ii.m.i III ( Molinici ( I (И») N" Пьер /|< • l»o,
Примечания
87
секретарь Жана де Дерваля, потом священник (или попечитель бедных) у
Ги XV де Лаваля, каноник церкви св. Мадлены в Витре, певчий церкви ( л и
Тюгдюаль в Лавале (Chauvois (695), 27).
!,н Ордерик Виталий говорит об ученых, которые окружали Вильгельма
Завоевателя в Historia ecdesiastica, IV, 2; Le Prevost (671), II, 162.
w Giraldus Cambrensis (515), V, 207-208.
100 David (81), 42.
101 Giraldus Cambrensis (515), V, 410—411.
102 Auracher (745), 262. Sayers (117), 287.
103 Woledge (409), 315.
104 Guenee (7), 265-268.
105 Smyser (748), 110.
|<1Ь См. выше, примеч. 98.
107 Halphen et Poupardin (815), 75.
h,H Prentout (467), 326-328, 427-431.
I,,!’ R. Bossuat (811), 572-573.
1,0 Frappier (138), 6.
1,1 Ordericus Vitalis, Historia ecdesiastica, VI, 3;Chibnall (671), III, 218- 219.
1,2 Roger de Hovedene (719), III, 143.
113 Ordericus Vitalis, Historiaecdesiastica, III, prologue; Le Prevost (671), II, 66
114 Miglio (105), 66.
1,5 Histoire de Guillaume le Marechai (797), v. 19201-19202, 19207 19210,
II, 330-331.
1R. Bossuat (811), 573.
117 Duby (270).
IIH Guenee (11).
l.holsky (98), 61-63.
'-’° Prcnloul (467), 23.
14 Mail, .SS, XXIV, 626 627. Duparc-Quioc (770), 234.
I'.nii'oiix (466).
, Auialdi (153). 300.
I?l Sl.iyei (177) I’lcvetiict (175)
88 Глава 2. Контурные портреты историков
См., в частности, об Англии: Genet (140).
129 Gucnee (11), 451-452.
127 Sproemberg (495), 248.
128 Arnaldi (153), 302-306.
129 David (81), 244.
139 E. Poulle. Une histoire de I’ecriture // ВЕС, 135 (1977), 137—144.
131 Ouy (625), 60.
132 Ouy (612), 371.
133 Lhotsky (98), 27.
134 Jean de Montreuil (624), II, xv.
139 Fischer (160).
136 Arnaldi (153), 302, 309.
137 Ibid., 301-302.
138 Jean de Montreuil (624), II, xviii.
139 Arnaldi (153), 300. Jean de Montreuil (624), xiv.
149 Malyusz (174), 68.
141 Diener (596). Billanovich (804).
142 Gransden (89), 234.
143 Jean de Montreuil (624), II, 62.
144 Chibnail (284), 4-5.
149 Sproemberg (495), 248 и след.
149 Jean de Montreuil (624), II, xiv.
147 Hlavacek (645), 181, 183.
148 Arnaldi (67), 85-107.
149 «Флорентийцы недавно в своих сочинениях создали свои .Деяния",
распределенные по шести книгам», Wilcox (132), 3, 8.
159 Jean de Montreuil (624), II, xii.
191 Krzyzaniakowa (168).
192 Malyusz (174). 226.
193 Wilcox (132), 2.
194 Hay (-IHI). 99 101.
Примечания Н9
,r’f' Thomas (Jray of Heaton (742), 1—2.
I!’6 MonIrin (260), 162-163.
I!’7 Bee (156), 153.
|r,H Coville (157), 320-323.
I!,!l Hans Ebran von Wildenberg (605), Ixx.
Smalley (164), 13-14.
",l Monfrin (260), 170.
I,,'“ Thomas Gray of Heaton (742), 2.
11,3 Hans Ebran von Wildenberg (605), lix.
"M Bee (156), 153-159.
165 Coville (157), 497.
"i,; Bee (156), 160, 164, 169.
",7 Guenee (3), 315.
|GH Hans Ebran von Wildenberg (605), Ixxviii.
"1<* Ortalli (109), 630.
1/0 Kendrick (253), 114—115. Примеры герольдов, которые были историками
пли просто образованными людьми: Жиль Ле Бувье, называемый герольдом
Берри, герольд короля Франции Карла VII; Гильом Ревель, герольд герцогл
Бурбонского; Жан Лефевр из Сен-Реми, называемый Золотое Руно, герольд
герцога Бургундского Филиппа Доброго.
171 Weiss (266), 148.
1/2 Eisenstein (27), Guenee (10), 274.
1/3 Hans Ebran von Wildenberg (605), ixx—ixxi.
Глава 3
ТРУД ИСТОРИКА: ДОКУМЕНТИРОВАНИЕ
I. Природа источников
Трудно. Это слово трижды повторяет Гиральд Камбрейский, опи-
сывая этапы своей работы. И первая трудность, с которой сталкива-
ется историк,—это трудность документирования: ему нужно произ-
вести «расследование, каждый шаг которого обеспечен доказатель-
ствами1». Но исчерпывающее расследование должно опираться па
источники разного характера, и общим местом для историка Сред-
них веков является упоминание о том, что он все их использовал.
Уже Орозий различал то, что он видел, то, что слышал, и то, что
мигал2. Беда лишь следовал за ним, когда говорил, что сочинил
свою Церковную историю народа англов, «пользуясь тем, что смог узнать
из писаний старых авторов или из рассказов предков, либо тем,
ч то знает сам, потому что был этому свидетелем3». И после Беды
еще множество других—до самого конца Средних веков —говорили,
Л
как он .
Легче всего и точнее всего, с наибольшей уверенностью и с паи
большим количеством деталей историк пересказывает то, что видел
< обственными глазами, oculis propriis5, чему был очевидцем, fide
oculata6. Впрочем, у греков uttoiq значило сперва «тот, кто знает,
потому что видел это», «свидетель», из чего laTOQia получило пер
воначальное значение «то, что известно, потому что было увидено
собственными глазами». Римляне вспомнили этимологию слова «ис-
тория». И Исидор Севильский говорил вслед за ними, что hisloria
греческое слово, происшедшее из urroQeiv, что означало «видеть» пли
•знать», и что «у древних никто не писал историю, если нс был
< впдстслем того, о чем пишет». Средневековые авторы охотно п<>
вторили слова Исидора, гем более охотно, что Евангелие* от Иоанна
напоминало хрн( гиапам о превосходстве того, кто видел: И ви
девший засвидетельствовал, и ikthhiio < видстслы тво сго^-. Гак что
iK iopiih n.iMepcB.icK я ( начала расе казать го, чему он был < видстс
92
I'lomi /. Груд историка: докули‘нтнр(н1аши'
лем, и неукос'пителыю напоминает, что сам был гам н сам видел
то, о чем говорит8. Он особенно ценит рассказы тех, о которых он
знает, или думает, что они были очевидцами, — например, Дарста9,
Цезаря10, Видукинда11.
Но историк, разумеется, может свидетельствовать только о том,
что случилось в его время. К тому же сам он мог видеть лишь ни-
чтожную часть того, что произошло. Так что его рассказ, который
он стремится сделать полным, не может опираться только на то, что
он видел лично. Ему придется просить или, как выражается Гильом
Тирский, «выклянчивать» свидетельства других12. Конечно, когда он
пересказывает то, что слышал, а не только то, что сам видел, исто-
рик становится менее щедрым на подробности и менее уверенным13,
но если справедливо, как говорит святой Иоанн и напоминает Гви-
берт Ножанский, что правдивый человек передает свидетельство о
гом, что он видел и слышал, историку дозволено говорить не только
о гом, что он видел, но и о том, что слышал от свидетелей, которые
14
заслуживают доверия .
1. Свидетельства и предания
Историк прекрасно сознавал, что и устные источники не отра-
жают полностью прошлого. Он знал события недавнего времени не
только из того, что видел сам, но еще благодаря многочисленным
свидетелям, тем более надежным, что они видели собственными гла-
зами то, о чем рассказывали. Их обстоятельные рассказы приводили
точные имена, с точностью называли места событий, соблюдали по-
следовательность фактов и определяли их место во временной цени.
Они, конечно, не давали, за редкими исключениями, года, когда
произошло то или иное событие; год вочеловечения был не первой!
датой, которую хранила средневековая память; но они очень точно
оценивали длительность событий, время, прошедшее от одного со-
бытия до другого, потому что каждый в Средние века привык «всегда
(...) считать года, как они шли15». Сверх этого первого временного
пласта, который историк знает из устных преданий и для которого
устные предания тем более необходимы, что историк не распола-
гает, как правило, никакими письменными рассказами о событиях,
описанных устно, раскрывается второй временной пласт, основную
цепь событий которого письменные тексты часто фиксировали, но
свидетельства могут сделать их описание еще богаче. Свидетельства
становятся теперь гораздо более редкими и косвенными: с годами
подробности позабылись, в знании людей и мест появилась нута
пица, нарушилась нос ледователыюсть (рангов, н< чезли хронологи
/. Природа источников
<П
чсскис опорные пункты; волны человеческой памяти доносят уже
только краткие рассказы об отдельных ярких событиях. Для этого,
второго периода предания, передающиеся из уст в уста, не являют
< я больше исключением; эти свидетельства несовершенны, но они
по прежнему важны.
Очень трудно уточнить продолжительность каждого из этих двух
периодов. Она, впрочем, очень неустойчива. Отдельный автор зна
с т, естественно, факты, память о которых хранит еще целое поко
пение. Поэтому близкое прошлое истории насчитывает всегда по
крайней мере лет тридцать16. Но есть много старых людей, seniores
et longaevi, annosi et vetusti homines17*, от которых скрупулезный
историк может получить прямое свидетельство, относящееся к бо
нее раннему моменту. Доминиканец Этьен Бурбонский в году 1250
или чуть позже, когда ему перевалило за шестьдесят и он прекра-
тил активную деятельность, решил подготовить солидный сборник
образцов для подражания (exempla). Между всем прочим он расска
зывает там с большим количеством подробностей, которые узнал
от непосредственных свидетелей, о первых шагах секты вальдепсов
в Лионе и уточняет, что происходило это при архиепископе Жане
11 ре красноруком где-то около 1180 года. Так что Этьен может повеет
цопать более или менее точно о событиях примерно семидесятилст
пси давности18. Рассказывая о событиях, произошедших в Компьене
23 мая 1430 года, Ален Бушар уточняет один из своих источников:
• Я слышал эти слова в Компьене в году 1498, в месяце июле, от двух
< тарцев, жителей города Компьена, одному из которых было 97 лет .
л другому 91 год и которые лично присутствовали в церкви свято
го Иакова в Компьене, когда названная девственница произнес ла
• ги слова19». Допустим, что прямое свидетельство, которое касается
фактов ссмидесятилетней давности,— в такой же мере исключите*ль
пос явление, как свидетельство, касающееся фактов тридцатилетие Й
давности, — явление заурядное, и тогда мы вправе с уверенностью
< казать, что, опрашивая очевидцев, историк, во всяком случае, мо
же г рас считывать на то, что получит данные примерно за пятьдесят
чет. В 1200 году Перегрей, настоятель цистерцианского монастыря в
Фонтеп-ле-Бланш, решает рассказать его историю. С 1171 по 1200 год
он опираетс я па собственные воспоминания. С 1149 по 1171 год ему
еще удастс я привести подробные рассказы и надежные* датировки,
онпранс ь па то, что он слышал от очевидцев. За пределами этих
ни । идее я ги лет1 история, извлекаемая им из показании рас с казчпков,
'Нодей ножи пых и долго живших, »нодей, обремененных годами и < гарых
Ч-l l iiatHi < I jryi) ut Hio/niha: доку ли•ннш/ишаниг
которые сами узнали ее от очевидцев, теряется в хронологическом
тумане20. В 1096 году Фулыс ле Решен, родившийся в 1043 году, запи-
сывает то, что узнал из устных преданий относительно истории его
предков, графов Анжуйских. Начиная с правления Жоффруа Мар-
теля (1040—1060), за период немногим более 50 лет, его рассказ,
опирающийся на то, что он видел сам, и на то, что рассказывал ему
его дядя Жоффруа, без труда переходит от одного факта к другому
в хронологической последовательности. Но за пределами 1040 года
Фульк отказывается следовать за нитью времени и по поводу каждого
правления может дать только самый общий итог, все более и более
сжатый21. Эйнхард, когда он около 830 года принимается описывать
жизнь Карла Великого, отказывается говорить «о его рождении, о
первых годах его жизни и вообще о его детстве», потому что «ни у
одного автора об этом и речи нет и никого сегодня уже не встре-
тишь, кто сказал бы, что знает об этом периоде его жизни»; так что
Эйнхард начинает прямо с рассказа о войне в Аквитании (769 г.), ко-
торый он, впрочем, полностью позаимствовал из Королевских анналов
и нс подкрепляет никаким устным свидетельством22. Круглая цифра
в пятьдесят лет так хорошо передает примерную длительность близ-
кого прошлого, что Жан де ла Гог, поведав об Андре де Шовиньи, о
проявленной им храбрости и его смерти в бою под Пуатье, говорит
в заключение, что «слава об его удивительном геройстве гремела в
23
течение пятидесяти лет^а».
За пределами близкого прошлого косвенные свидетельства по-
зволяют историку восстанавливать, пусть не так точно, более отда-
ленное прошлое и возвращаться по крайней мере на целое столетие
назад. Беда заканчивает свою Церковную историю народа англов в 731 го-
ду. В определенный момент своего повествования он рассказывает,
как епископ Полей в присутствии короля Эдвина окрестил в Тренте
большую толпу народа. Он уточняет, что знает это от настоятеля
монастыря в Партнее, которого звали Деда, а сам настоятель слы-
шал э го от одного старика, принявшего в тот день крещение. Но э го
могло произойти только до 633 года,— дата, когда Полей покинул
север Англии, чтобы отправиться в Кент24. Рассказывая историю
графов Анжуйских, Фульк ле Решен может еще составить относи-
тельно подробный отчет о правлении Фулька Нерра (987—1040), что
переносит нас примерно за сто лет до момента рассказа25. За этими
пределами, как признается автор, он практически ничего не зна-
ет. В 1152 году Ламбер де Вотерлос, камбрейский каноник, берется
писать хронику, куда он вставляет между шпин ями, позаимс гвопап
/. I I/ni/fodd источников
9.r>
iihiMii у Сигсбсрта из Жамблу и его продолжателей, свои собствен-
ные воспоминания. Один-единственный раз он выходит за рамки
< ине го времени и прибегает к устным свидетельствам, чтобы соста-
вить генеалогию своих предков. В результате этого расследования
возникает из небытия целый мир, в котором обретаются ссмьде-
< нт три индивида. Самый удаленный —на четыре поколения — это
••человек, следы которого отыскиваются в архивных документах око-
ио 1050 года и который, следовательно, действовал за шестьдесят
игт до рождения Ламбера, то есть никак не больше чем за сто лет
цо того момента, как этот последний составляет свою хронику»26л
В 1196 году Уильям Ньюбургский начинает писать Historia rerum angli-
которую успевает закончить до своей смерти в 1198 году. Так
пот, когда он доходит до описания похорон Вильгельма Завоевателя
в 1986 году, он рассказывает относящийся к этому примечательный
» мучай, который стал ему известен, уточняет он, «от одного знако-
мого, заслуживающего доверия27». Значит, это устное предание, вне
in иного сомнения услышанное не из первых уст, переносит нас еще
па < го десять лет назад. Рассказывая в 20-х годах XV века историю
< иньоров де Шатору, Жан де ла Гог доходит до описания войны,
по горая столкнула Гильома по прозвищу Майский Зуб с его сыновья-
ми, современная наука датирует ее 1314 годом28. Автор добавляет
относительно этой войны такую деталь: «И мой отец говорил, что
ок ц его отца был их пленником29». Тщательность, с которой эти
.и» горы отмечают путь, пройденный свидетельством, показывает,
•ио они сознают, что подошли к крайнему пределу возможностей
у< । iioi’o предания, которому можно верить, только если точно рас-
< i.iii/K’iил все вехи пройденного им пути; впрочем, тому, кто хочет
отметить, как далеко простирается во времени человеческая памя ть,
часто приходит на ум круглая и приблизительная цифра в сто лет30.
Историки Средневековья настолько отдают себе отчет в важно
hi устного свидетельства для описания последних пятидесяти или
< । а не г, что иногда именно с их помощью придают прошлому опреде-
ленный ритм. Действительно, начиная с V века в непрерывной ткани
прошлого историки традиционно различают старое и новое время.
< >ни ।ie испытывают недостатка в словах, чтобы противопоставить
пе риоду prisca tempera, vetera tempera, antiqua tempera, antiquitas* период,
который они называют dies hodiernus, nostrum saeculum, nostrum tempos,
прежние, старые, древние времена, древность» (лат.).
I 'Kiaa i. Труд ш торпьа: (fohyMcnmupottaiuir
9Ь
nostra Irnipora, nostra arias, arias pi aesens* и т. д., ио чаще всего, не задумы-
ваясь, называют «новым»31. Точка разрыва между старым и новым
временем менялась от одной эпохи к другой: первые христианские
историки отличали свое время от античности, которую они поме-
щали до рождения Христа; позже их преемники противопоставляли
( воему времени старые времена отцов Церкви и церковных соборов.
Точка разрыва в разных странах зависела от воли национальных ис-
ториков: в XII веке, например, французские историки рассекли свое
прошлое по границе каролингской эпохи, а для английских точкой
разрыва был 1066 год. С другой стороны, некоторые историки, бо-
лее или менее отдавая себе в этом отчет, исходят при отделении
своего времени от старого из природы источников, которые прихо-
дится использовать, чтобы познать прошлое. Они называют старым
временем то, до которого могут добраться только через письменные
in точпики, а их время —это время, свидетелями которого они бы-
ли32. Л к какому же периоду следует тогда отнести время, о котором
известно главным образом из устных преданий? К старому време-
ни письменных источников или ко времени, в котором жил автор?
Регинон Прюмский, который, несомненно, пишет между 906 годом,
которым заканчивается его хроника, и 915 годом, датой его смерти,
различает в прошлом три периода: самый старый, до смерти Карла
Великого в 814 году, —его он знает преимущественно из письменных
in точников, которые ему удалось дополнить некоторыми устными
< видетельствами; по второму периоду, от 814 года до смерти Лотаря
в 855 году, он располагает письменными источниками и устной ин-
формацией,—впрочем, и того, и другого довольно мало; этим двум
периодам, которые он знает благодаря тому, что прочел и слышал,
и о которых не может рассказать подробно, он противопоставляет
«свое время», о событиях которого он расскажет более детально,
потому что сам был их свидетелем33. У Регинона Прюмского пег
последователей; те, кто пришел ему на смену, отличают, кажется, не
слишком задумываясь об этом, от далекого прошлого, известного им
только из письменных текстов, недавний период, когда происходило
то, о чем они слышали или что видели собственными глазами34. Уол-
тер Man даже фиксирует продолжительность этого нового времени.
Для нас. неудивительно, что он отводит ему одно столетие, которое*
считает крайним пределом для устного свидетельства, прямого или
кос венного: «Нод «пашей эпохой», — говорит он, я подразумеваю
“Д<111> • <’Г< >Д 11ЯII1111! И , II.НИ век, II.IIIK' Время, II.НИИ 111 »< • М <' 11.1. II.IIII.I .И1ОХ.1,
и.к КНПЦ.1Я :»iк»х( кип .).
I. Природа источников
97
современный для нас период, то есть пространство того столетия,
конец которого мы сейчас видим и все заметные события которого
еще свежи в нашей памяти, прежде всего потому, что живы еще неко-
торые столетние старцы, а еще потому, что бесчисленное множество
сыповей слышали от отцов и дедов четкие, хорошо сохранившиеся
рассказы о том, чего сами они не видели35». Чувство, испытываемое
Уолтером Мапом, так естественно, что его разделяют многие, не вы-
ражая этого прямо, —мы то и дело сталкиваемся с такой реакцией.
Этьен де Конти, конечно, не случайно противопоставляет ситуации
< тарых времен (antiquitus) нынешнюю ситуацию (hodiemis temporibus), *
то есть ситуацию последних ста лет (Jam sunt centum anni elapsi)M\
В Средние века довольно распространена мысль, что новая эпоха,
покрывающая примерно сто лет,—это эпоха, которую историк знает
потому, что видел ее или слышал о ней.
Не надо уточнять, что от более отдаленного прошлого до него нс
доходит никаких отзвуков. Он очень внимательно относится к тому,
что называет fama, publica terraefama^, vulgaris opinio^. Конечно, on
испытывает некоторое беспокойство и неловкость, воспринимая эту
< мутную, неясную, анонимную молву, которую он хорошо отличает
о г четких рассказов известных людей, достойных доверия; он знает,
ч го народная память грешит неточностью , что она хранит и рас-
пространяет много недостоверных побасенок и россказней разных
кумушек40; еще меньше он доверяет тому, что плетут на этой основе
жонглёры41. Но, проявляя разумную осторожность, он и не думает
о г всего этого отказываться, потому что, в конце концов, сказанное
не написано, но могло бы быть написано42, и только оно позволя-
ет дополнить существенные пробелы письменных источников. Как
говорил святой Августин, слухи, что приносит нам людская молва,
нельзя ни полностью принимать, ни совершенно отбрасывать43. До
XII века историки изредка подпитывали свой рассказ эпическими
текстами. Но в эпоху бурного расцвета историографии, который на-
ступил в XII и XIII веках, всюду в Европе историки, стремясь лучше
осветить прошлое, в котором было множество темных пятен, стали
< не тематически использовать устные предания и эпические тексты.
Уже Сигеберт из Жамблу обогащал свою хронику сведениями, кото
рыс мог почерпнуть только в Песни о Роланде и Песни о Жираре*
Рус сил поиском44. В 1096 году граф Анжуйский Фульк ле Репки не
мог назват ь никаких своих предков до Ипгельгера и признавался,
ч го очень мало знает про Жоффруа Гризгопсля; ( пустя несколько
•моива. общая мойва страны, общее мнение*" (>1ат ).
9Н Глина Г Груд историка: документирование
десятилетий Gesta consulum Andegavorum до Ингельгера уже подробно
расписывали Тертуллия, а по поводу Жоффруа Гризгонеля повто-
ряли все, что могли о нем рассказать жонглёры45. Точно так же
в Венгрии в начале XII века автор труда Gesta Ladislai regts широ-
ко использовал венгерские жесты-песни о деяниях46. Точно так же
в Кас тилии: примерно в 1160 году Cronica Najerense передает содер-
жание пяти эпических песен (cantars), Лука из Туи в 1236 году и
Родриго Хименес из Рады в 1243 году пересказывают содержание
одиннадцати песен, во второй половине XIII века компиляторы, ра-
ботавшие под началом короля Альфонса X над составлением Primera
Cronica General de Espana, используют по крайней мере четырнадцать
печен47. Точно так же в Англии в XII веке Жеффрей Гаймар ездил
в Линкольншир собирать устные легенды, в которых говорилось о
Хавлоке Датчанине48, в XIII веке Матвей Парижский использовал,
повествуя про Оффу I, эпические поэмы и народные были49. Так ли
уж были не правы все эти авторы, принимая во внимание народные
предания? Ведь наука XX века допускает, что французские жесты
сохраняют «по крайней мере несколько крупиц исторической прав-
ды50», а иногда и значительно больше, что же до саг и кантаров,
они в гораздо большей степени хранят верность истории51. Так что
нечего удивляться, как это делают слишком часто, что выдающиеся
и< торики XII и XIII веков воспроизвели столько народных легенд и
эпических произведений, несмотря на критический настрой, кото-
рый они проявляют в других случаях. Скорее, следовало бы сказать,
что использование этих источников было с их стороны обдуманным
научным решением.
Беда в том, что эпические произведения постепенно все дальни»
и дальше уходили в сторону от истории. В них все больше места
занимали аллюзии на современность и вымысел. Историки XIV —
XV веков по той причине, что у них был притуплен критический дух
в отношении источников, но еще и потому, что жажда литературно-
го успеха толкала их на поиски рассказов, способных понравиться
читателям, стали проявлять меньше сдержанности при использова-
нии сомнительных произведений52. Создавая историю сеньоров де
II (агору, Жан де ла Гог использовал документы, которыми восполь-
зовалась бы и наша современная наука, но он использовал также
произведение о приключениях Андре де Шовипьи в Святой Земле,
которое представляет собой чистейший художественный вымысел.
Рас с казывая о завоеваниях Карла Великого, Давид Обер иногда до
словно перепис ывал Hojibiuue францумкиг хроники, но извлека л также
I. Природа источников
99
многочисленные вымышленные эпизоды из песней о деяниях, нс
о
iii.il называясь относительно их соответствия исторической правде* .
| очиняя в 1478 году свой Roman deFierabras, чтобы доставить удоволь-
< । пне канонику из Лозанны Анри Боломье, Жан Беньон использовал
Л UH 1 и III книги Винцента из Бове, но II книга была кратким изло-
жением в прозе одного старого французского романа54. В какой же
мере з ги и многие другие авторы были историками, заблуждавшими-
। и относительно используемых источников? В какой мере они были
hi к-pa горами, сознательно прибегавшими к подобным эффектам?
И предоставляю более знающим и менее осторожным, чем я, четко
разграничить одних от других. Могу сказать только, что проблема
||".|||икла исключительно потому, что в XII веке историческая нау-
кл. хорошо понимая, какая опасность в этом таится, избрала путь
млк< имального использования устных источников.
В общем, две черты характерны для средневековой историогра-
фии: одни и те же авторы окидывают единым взглядом историю
। ырого времени и современную историю55; и если о событиях свое-
ю времени историки рассказывают исключительно на основе того,
•по сами видели и слышали, обо всех событиях новой эпохи и даже
чл< тично о событиях старого времени они осмеливаются рассказы-
пап», прибегая к устным источникам. В XIX веке, напротив, уче-
ные историки и любители старины, изучавшие прошедшие времена,
• одной стороны, и журналисты и мемуаристы, свидетельствовав-
шие* о настоящем времени, с другой стороны, были очень далеки
друг от друга, и устные источники обесценились по сравнению с
и и< ьмепными; у историков XIX века не было никакой возможност и
но настоящему оценить их далеких предшественников. Но сегодня,
иогда изучение современности обнаруживает тенденцию снова быт ь
включенным в поле зрения истории, когда устные предания вновь
обретают значение важных источников — трудных для использова-
ния, но важных,— нам легче понять историков Средневековья.
2. Памятники и надписи
В Средние века руины старинных построек были у всех на ви-
ду В Англии каждый мог созерцать развалины Честера, как это
। де аал Ранульф Хигден56, па Дунае — развалины Карпупта, как Томас
' Инндорфер57, па Иберийском полуострове —развалины Сагунта и ли
Иуманции, как Иоанн Маргарит58, римские развалины, как тысячи
нутешес т пенников. Более того, земля была буквально «нафарширова
на- предметами из золота и серебра, обломками черепиц, осколками
100 Глава !. Груд историка: документирование
ваз, монет, саркофагов, которые могли внезапно обнаружиться в лю-
бой проведенной борозде59, на любой стройке60. Этих случайных
открытий становится все больше в XI и особенно в XII веке, когда
расцвет Запада обусловил желание возводить постройки и распахи-
вать целину61. В дальнейшем они, естественно, случались реже, но
никогда не прекращались. Разумеется, война или религиозный фана-
тизм разрушали старинные статуи и памятники, алчность скрывала
от всех какие-то предметы и монеты, камни развалин использова-
лись как строительный материал для новых построек; за десять сто-
летий интерес, равнодушие или враждебность людей в значительной
степени стерли следы прошлого. В то же время эмоции заставляли и
духовных, и светских лиц чтить и сохранять эти следы. Иногда это
была любовь к своей стране: в 1162 году римский сенат постановил
реставрировать колонну Траяна и повелел, чтобы она, пока мир су-
ществует, оставалась в целости и сохранности, дабы почтить народ
Рима62. Чаще это было династическое поклонение: французы, напри-
мер, во множестве прибывали к могилам своих королей в Сен-Дени;
там были написаны многочисленные справочники, чтобы удовлетво-
рить любознательность посетителей63. Но, как правило, это было ре-
лигиозное благоговение: культ святых побуждал разыскивать места
их погребения64. Перенесение мощей заставляло вскрывать могилы;
предметы, которые там обнаруживались, были свидетельствами о
прошлом, совершенно отличном от нынешней жизни. И бесчислен-
ные паломники посещали, с путеводителем в руках, церкви и святые
мечта65. Конечно, большинство из них не приносило какой-либо
пользы истории. Но вот в 1190 году отправляется в крестовый поход
Ги де Базош; его путешествие из Шалона в Марсель превратилось в
долгую литературную и археологическую экспедицию66. В 1375 году
врач Джованни Донди совершает паломничество в Рим; он проводит
столько времени, измеряя старинные памятники и ища надписи па
них, что невольно возникает вопрос, не забыл ли он посетить церк-
вп6/. В 1450 году по случаю пятидесятилетнего юбилея в Рим едет
Джон Капгрейв; добросовестный паломник, он-то церкви посещает,
по проявляет интерес и ко многим старинным памятникам и тща-
тельно копирует множество надписей68. К 1480 году глубокая пабож
пос гь приводит Уильяма Вустерского в английский монастырь, по
он никогда не упускает случая порыться в библиотеках, впимателыю
ос мотреть и измерить памятники, прочесть надписи. Гак богомо-
лец порой 11ревра1цалс я в турис та, а турис т в любителя с тарины.
Археология была в какой то мере «дочерью» религии.
/. Природа источников
101
Гак что не нужно удивляться, что на протяжении всего Сред-
невековья, начиная с галла Ненния в IX веке69 до баварца Ганса
. Х»рана в конце XV70, историки, которых оказалось больше, чем
можно было бы подумать, знаменитые и неизвестные волей слу-
чаи или увлекаемые набожностью, набредая вдруг на груду камней,
• при иные предметы или памятники прошлого, проявляют к ним
интерес, разыскивают другие подобные объекты, рассказывают о
них, описывают их. Можно, конечно, спрашивать себя, не чаще ли
какой-нибудь Агнеллус из Равенны занимался текстами, чем осмат-
ривал памятники71. Можно, конечно, сожалеть об очевидном него *
вгршенстве описаний в труде Mirabilia Romae XII века72. Но очень
• коро историки, особенно монастырские, так натренировали глаз
и выработали требовательность к себе, что смогли давать точные
описания73, а некоторые, стремясь к еще большей точности, стали в
конце Средних веков производить измерения и зарисовки. С XIV ве-
ка. за сто лет до Уильяма Вустерского, один монах-августинец из
кгнтербери составил такой замечательный перечень всех строений
• носго монастыря с точными размерами, а в XV веке Томас Элмхем
ii.ipiK-овал алтарь того же монастыря так детально и точно, что уже
• XVII века любители старины восторгаются этой работой74. При-
чем историки не ограничиваются одними лишь описаниями. Они
Bui принимают эти памятники и развалины как следы невозвратного
прошлого, очень непохожего на то, что окружает их сейчас, и прямо
• »<» атом говорят. Чтобы доказать, что римляне занимали всю Англию
hiaikv стены, о которой он только что говорил, Беда ссылается па
юрода, маяки, мосты и дороги, которые свидетельствуют об этом
гщг сегодня75». В XII веке автор хроники графов Анжуйских пре-
красно отличает красивую античную стену от убогих стен, которые»
। in и обпы возводить его современники76. Гвиберт в состоянии квали-
фицировать захоронения, обнаруженные в его монастыре в Ножанс,
как языческие: их расположение, предметы быта, в них найденные»,
п< позволяют думать, что это христианские могилы77. Автор Hisloriac
lonttiemses правильно относит к античности саркофаги, обнаружен-
ные- в Лапе, Реймсе и Турне за пределами римских стен, потому что
и античности никогда, замечает он, тела умерших не хоронили вну
ipii городского пространства, обнесенного стеной78. Относительно
pa iiiaaiHi, которые были найдены во время строительства поной цер
кип и Сгпт-Олбапсе, Матвей Парижский нс сомневается, что эго
pa iii.uiiiiihi античного Всруланума, потому что они свидетельствуют
<» । ।»।к*pi।к*1111<> иных верованиях и обычаях74. Рлнульф Хигден с опер
10’2
Гаана k Груд историка: документироваиис
iiK'iuio уверен, что огромные камни, из которых построены степы
Честера,— дело рук римлян или великанов, но никак не бриттов80.
(лишком часто говорилось и повторялось, в частности, лучшими
< псциалистами по Возрождению81, что люди Средневековья не ин-
тересовались руинами, что у них не было чутья к прошлому. Сколько
же нужно будет собрать доказательств, чтобы убедить их, что мно-
гие в Средние века, и в частности многие историки, интересовались
руинами, не пренебрегали их описанием и, совершенно очевидно,
имели чутье к прошлому?
Другое дело, могли ли они сделать из археологии вспомогатель-
ную дисциплину, обслуживающую историю. Некоторые — как Агнел-
лус из Равенны82 или Этьен Мале83, открыто выражали такое же-
лание. Но что им удалось? Есть вид памятников, которые умели
привлекать себе в помощь и эффективно использовать все историки
(Средневековья: это могильные памятники. Все—одни спорадически,
другие более систематично — разыскивали захоронения, списывали
высеченные на них или рядом с ними эпитафии, чтобы питать ими
с вою историю. Начиная с каролингской эпохи авторы епархиальных
описей использовали, когда могли, могильные надписи. В XI веке
Рауль Глабер был таким умелым эпиграфистом, что несколько мона-
стырей привлекали его для расшифровки и реставрации старинных
эпитафий, пострадавших от времени84. Когда в начале XIV века
Этьен Мале вознамерился писать историю сен-жюньенской церкви,
большую помощь оказал ему, несомненно, список семнадцати прево,
которые сменяли друг друга в Сен-Жюньене, а из церковной кни-
ги умерших он выяснил день смерти каждого. Он пытался также
отыскать их могилы. Что касается первых одиннадцати, то историк
признается в полной безуспешности своих поисков. А вот место по-
гребения двенадцатого прево он смог найти, прочитал эпитафию и
установил год его смерти: 1226. Когда в середине XIV века историк,
имя которого нам не известно, приступил к составлению генеалогии
графов Савойских, он стал систематически использовать эпитафии,
которые смог разобрать на могилах членов семьи, похороненных
в аббатстве Откомб. Его задача облегчалась тем, что граф Амедей
в 1312 году распорядился перенести эти останки из монастыря аб-
батства в специально построенную часовню, и перенесение праха,
вне всякого сомнения, способствовало исследованию захоронений
и эпитафий. Автор смог, таким образом, пополнить свою геиеало
। ню точными датами начиная с 1239 года85. В начале1 XV века Жан
де ла Гог расшифровывает в церкви Дсоля эпитафию Гпльому 1 дг
I. 111шр(и)а испимников 103
I Новипьи (умершему в 1234 году)86. Томас Эбендорфер осматривает
могилу Пржемысла II Отакара (умершего в 1278 году) и копирует
надпись па ней87. В 1479 году Уильям Вустерский, посетив аббат-
। им» ( ‘.сп-Бене д’Ульм возле Нориджа, не упускает случай списать
и in тафию настоятелю Тустану (умершему в 1064 году)88. В 1492 го-
лу. составляя краткое изложение хроники Сен-Рикье, написанной
Арнульфом, Жан де ла Шапель обогащает ее, введя туда несколько
шитафий. Этот список можно продолжать и продолжать. В Сред-
ние века самый малокомпетентный историк знает, какой интерес
представляют захоронения и эпитафии. Он умеет к ним прибегать,
п ин предоставляется возможность. Средневековая религия очень
чорожит могилами, средневековая наука тоже.
Однако историк не должен был ожидать слишком многого от
ознакомления с могилами. Не говоря уже о большом количестве
ос (иминных могил, надгробная надпись чаще всего сообщала только
ими и положение погребенного лица —епископ, настоятель или ка-
ноник, граф или рыцарь и т.д. На многих памятниках было только
имя. Редко сообщались какие-либо дополнительные сведения — хотя
ом о родственных связях или каком-нибудь знаменательном факте
hi жизни покойного. В Пуату и Шаранте из 92 сохранившихся па
надгробиях эпитафий, выполненных до 1300 года, только каждая
питая сколь-нибудь содержательна89. Средневековый историк наи-
'Ц 'ппим образом пользуется такой удачей: Жан де ла Гог использует
эпитафию Гильому I де Шовиньи, чтобы установить один момент* в
। гпеалогии сеньоров де Шатору90. Но главное, чего искал историк
и надгробных надписях, — это точные даты кончины того или иного
•ища, которых иначе он не мог бы установить. Однако количест во
могил, которые дают эти важнейшие сведения, весьма ограничено.
В каролингскую эпоху на десять могил, сохранившихся от VIII—IX ве-
ков в Пуату и Шаранте, пять датируют кончину годом правления
। уве рена и одна годом его перехода в лучший мир. В X веке четыре
h i шести сохранившихся могил не дают никакого указания па вре-
мн; две других дают только те сведения, которые необходимы для
»ау покойной молитвы, то есть месяц и день кончины. В XII веке
II.» < орок шесть сохранившихся могил приходится двадцать одна без
ц.иы, девятнадцать указывают лишь месяц и день смерти и только
шесть могил, то есть 13%, дают год перехода в лучший мир с ука
1.1НИСМ месяца и дня или без пего. В XIII веке год смерти дастся
|ора:1Д<> ч.нцс, по он есть сип? только на восьми могилах из шсстпа
ЧЦ.гги. то есть в 50% случаев. I (есмотря па эго медленное возрас
UM Глани 7. 7руд ш шарика: дакулимтиронанаг
таиие хронологической точности, ясно, что надписи на надгробиях
сделаны, чтобы привлекать молитвы верующих, а не удовлетворять
любознательность историков. Всегда был шанс обнаружить старин-
ную находку, содержащую ценную информацию, но тот, кто хотел
систематически использовать могильные надписи, не мог углублять-
ся в далекое прошлое — и потому, что покойники былых времен
терялись в анонимных могилах без всяких эпитафий или во множе-
стве абсолютно неинтересных эпитафий, и потому, что у историка
вне узких привычных рамок его компетенции не было никаких спо-
собов обнаружить именно ту надпись, которая была ему нужна. Так
Этьен Мале, который изучал всех прево Сен-Жюньена, и автор, ко-
торый составлял генеалогию графов Савойских,— оба эти историка,
работавшие в первой половине XIV века, споткнулись на первой
половине XII века. Они не нашли могил покойников прошлых поко-
лений—либо могилы были без дат. Получается, что захоронения нс
маркировали период прошлого более длительный, чем традицион-
ные устные предания. И даже на престижном «кладбище королей»,
каким было кладбище аббатства Сен-Дени, в середине XII века па-
мять о большинстве меровингских могил уже стерлась, утратилась91.
Захоронения оказали истории лишь очень ограниченную помощь.
()днако если использование могильных надписей было достаточ-
но ограничено, изучение других памятников, без надписей, не могло
быть даже начато, так как не было никакой возможности их да-
тировать хотя бы приблизительно. В начале XIV века Этьен Мале
< пособеп адекватно описать церковь Сен-Жюньена, он может даже
отличить в ней старинные части от относящихся к более позднему
времени, но он полагает, что старинные части, о которых мы зна-
ем, ч то это романская постройка, освященная примерно в 1100 го-
ду, представляют собой церковь, возведенную по велению епископа
Рориса и завершенную к концу VI века92. Почти беспомощные в
да тировке средневековых памятников, историки Средневековья уже
совершенно беспомощны, когда приходится иметь дело с тем, что
сохранилось от античности. Они не умеют ни датировать, пи иден-
тифицировать. В их распоряжении нет никаких способов, позволя-
ющих попять самую краткую римскую надпись. В IX веке паломник
из Лйнзидельна еще может скопировать и перевести некоторые* из
них91, по впоследствии никто уже не способен их прочесть и ното
му, что ч тение прописных латинских литер, которое* нам кажете я
таким простым делом, становится им недоступно, и потому, что им
совершенно 11 < • 11 < >i I яте 11 >1 традиционно употребляемые аббревиатуры.
/. Природа источников 105
Когда-то,— замечает один автор XIII века,—делали изумительные
< к ул шпуры из превосходного мрамора, на них высекали письмена,
которые мы сегодня не в состоянии ни прочесть, ни понять9'1».
I l.i грани XII—XIII веков некто Григорий, англичанин, посетивший
Рим, восхищается великолепной бронзовой доской, которую можно
видеть у Латеранского дворца, и добавляет: «Говорят, что эта доска
преграждает доступ греху. Я многое прочел на этой доске, но мало
понял, потому что это фразы, в которых почти каждое слово имеет
крытый смысл95». Позже, в XIII веке, болонский юрист Одофрсд
(умерший в 1265 году) видит в ней же одну из досок Законов две-
надцати таблиц96. В 1300 году во время реконструкции приходской
це ркви Энса в подземной части старого здания находят римский
камень. Этот камень и надпись на нем сохранились до наших дней.
< >ни увековечили память об одном молодом человеке, умершем в
?5 лег. Автор истории Кремсмюнстера сообщает об этой находке,
копирует, как может, надпись, признается, что «смысл этих пись-
мен не ясен читающему», но считает, что можно, во всяком случае*,
ыключить, что церковь, в которой находился камень, была осно-
вана в 25 году после Рождества Христова, и, значит, вне всякого
• ом пения, была основана святым Гермагором, которого крестил в
Лкнилее сам евангелист Марк97. В деревне Петронель, неподалеку от
Вены, взору открываются руины величественного римского города.
Многочисленные надписи сразу подсказали бы тому, кто был бы в
• о< гоянии их разобрать, что это руины Карнунта. Но австрийские
in горики, поскольку они не умели их прочесть, еще во второй но
нонине XV века считали, что это руины Целии, где, как явствует
и в известных текстов, родился святой Максимилиан, апостол Но-
рика98. Делать выводы историки Средневековья были не способны,
и нм оставалось только восхищаться всеми этими остатками исчез-
нувших цивилизаций и повторять, за неимением лучшего, то, что
• вязывали с ними устные предания. У них был вкус к прошлому, и
они живо интересовались памятниками прошлого, но были так же
игзоружны перед ними, как египтологи до Шампольона перед тем,
•.......... подданные фараонов.
11е скоро были достигнуты успехи, позволившие историку из
в'к чь информацию из памятников и надписей и превратившие ар
к <)/1ог!По и эпиграфику во вспомогательные научные дисциплины,
• ин /|уживак>щие историю. У< пехи эти прежде всего дали себя знать
и II i.i'inii. В (средине XIV века эпиграфика ( делала ( вон первые
in.и и. 111><» Кона ди Риенцо известно i u.iiiiii.im образом то, что спя
106
Глава 3. Труд историка: документирование
за но < его политической деятельностью. Но этот римский нотариус
был также первым эпиграфистом. Он первый смог понять античные
надписи и оставил первое эпиграфическое собрание из восьмидеся-
ти текстов. Он первый обнаружил, что бронзовая доска, в которой
ничего не поняли Григорий и Одофред, представляет на самом де-
ле текст Lex regia". Однако даже в конце XIV века очень редко
встречались эпиграфисты, которые умели читать античные надпи-
си. 11очти для всех эти письмена оставались «трудно поддающимися
чтению». Но в XV веке возросло количество коллекций эпиграфи-
ческих текстов, что позволило делать сопоставления. В 1417 году
11оджо Враччолини, который участвовал тогда в Констанцском цер-
ковном соборе, обнаружил учебник Валерия Проба, позволивший
рас оцифровывать аббревиатуры. Ученые, которые общались между
собой и обменивались результатами, помогали друг другу решать
грудные проблемы100. Отныне историки могли опираться на эпи-
графику. Археология в первой половине XV века тоже становилась
вспомогательной исторической дисциплиной101. Несомненно, тру-
ды, которые публиковал в середине XV века Флавио Бьондо, изоби-
ловали анахронизмами102, но это были первые труды, в которых
история начала пользоваться плодами археологии103. Наконец, па-
раллельную эволюцию переживала нумизматика: в XV веке моне-
ты были собраны в коллекции, что облегчало их изучение, и из
любопытных редкостей постепенно превращались в исторические
памя тники104. Решающую роль сыграло книгопечатание: размножая
точно воспроизведенные изображения памятников, надписей и мо-
нет, оно делало эти иллюстративные материалы историческими ис-
точниками105. И вскоре во всей Европе история начала привлека ть
себе в помощь недавно родившиеся вспомогательные дисциплины.
В 1505 году Конрад Пейтингер опубликовал римские надписи из
Аугсбурга100. В 1515 году профессора Венского университета, куда
стекались надписи и монеты, найденные в Петронелле, установили,
ч то именно там находился когда-то античный Карнунт107. А в 1503
в Англии родился Джон Леланд, который был первым из великих
любителей и знатоков древностей этой страны108. История могла
отныне опираться на археологию, эпиграфику и нумизматику, кого
ры<* обеспечивали все более и более надежные результаты. 11е в том
дело, что историки Средневековья не проявляли никакого интерес а
к памя тникам и надписям, ио им почти нс* па ч то было оис рсты я.
кроме недавних эпитафий. Суммируя, можно сказан., что история
/. Природа источников
107
была в Средние века вспомогательной наукой, не имевшей никаких
нс номогательных дисциплин.
3. Грамоты и архивы
В эпоху Средневековья было много историков, которые утвер-
ждали, что использовали подлинные документы (instrumental пер-
ымептные свитки (membrana), отдельные листы (scedulae), грамоты
(carlae, chartae, kartae)1Qg. И в эту эпоху было бесчисленное количество
исторических трудов, которые действительно в большей или мень-
шей степени опирались на документацию, рассеянную по архивам.
Уже* Беда извлек из архивов папские послания110. В каролингскую
нюху возросло число историков, которые могли использовать ар-
чивы, и сами архивы стали богаче и лучше упорядочены, особенно
архивы кафедральных церквей. В Реймсе, например, о поддержании
цоижного порядка в архивах заботился Гинкмар, и Флодоард широко
ими пользовался столетие спустя111. Когда же окончились норман-
не кие грабежи и вызванная ими смута, начиная с X века, а особенно
• < ( редины XI112, монастырские архивы стали пополняться грамота-
ми, которыми многочисленные историки сумели воспользоваться в
< носи работе. Одни видели свою цель исключительно в том, чтобы
привести в надлежащее состояние второстепенную документацию,
иогорая им попадалась,—документацию, использованную уже други-
ми не ториками, но использованную беспорядочно и плохо «перева-
ренную» (indigesta)113. Многие же похвалялись тем, что погрузились
к архивы, собрали там разрозненные документы и представили их в
иидс одного труда114. Некоторые из этих последних вводили своих
читателей в заблуждение: монах Павел, составляя около 1087 года
картулярий Шартрского собора, объясняет, что он решил собрать
। рамоты, которые спаслись от пожара 1078 года, однако он, кажется,
рабочая в основном не с подлинными документами, а с копиями,
которые сохранились в свитке и полиптихе X века115. Но такие*
« мучай были, впрочем, исключением, большинство историков пло-
юпюрио использовали аутентичные документы, которые они сами
обнаружили в архивах. Одни просто кратко пересказывали и ана
1И1ировали их в своем тексте116 и этим ограничивались, они не
« читапи, ч то обязаны приводить эти документы в точности. Оценка
'юкумгнта была для них важнее, чем его буквальное* военроизве*де*
ни<*,,/. Но многие* другие* знали цену буквального цитирования и
копировали документы, с которыми имели дело, < начала до кон
1 он
Глава ?. Груд историка: джументиронаниг
ца1 |к, «ехinlegr()»[{'3*. Были историки, которые предпочитали вводить
текст документов в ткань своего рассказа, не маркируя границы меж
ду документом и повествованием120; были и четко отмечавшие, что
121
полностью переписали документ , а некоторые даже стали отдель
но приводить определенным образом сгруппированные документы,
подобно документам в приложениях к нашим современным рабо-
там. Так поступал уже автор Вустерской хроники в первой половине
XII века122, и особенно Матвей Парижский в XIII веке123. Короче го-
воря, способ использования и подачи источников варьировался, но
многочисленные историки средневекового Запада доказали, что ра-
бота с архивными документами была для них, совершенно очевидно,
привычным делом.
()днако использование документов имело свои границы. Истори-
ку XI, XII и даже еще XIII века были доступны только архивы того
места, где он жил. Став настоятелем Лоббского аббатства и возна-
мерившись написать историю его настоятелей, Фолькуин уточняет,
что пользуется архивами Лоббского аббатства124. Одоранний из Сан-
са прибегает к архивам своего монастыря, на которые и ссылаете* я
в своем труде125. Чтобы написать хронику Турнюса, Фалькон раз-
раба гывает материалы из архивов Турнюса126. Автор хроники Gesla
episcoporum Cameracensium использует повествовательные источники,
ка< ающиеся внешних связей епископов, но ссылается он только на
<• грамоты, хранящиеся в архивах самой церкви»127. За пределами
хранилища грамот своего аббатства Пьер из Майзе не знает ни од-
ного документа128. Ариульф в своей хронике Сен-Рикье упоминает
только документы Сен-Рикье129. Эадмер ограничен в использовании
документов архивами Церкви Иисуса Христа в Кентербери130, а Ри-
тор архивами Сен-Дени. Крупные архивы—такие как в Кентербери
и в Сен-Дени — могут предоставить и документы, полезные для со-
ставления всеобщей истории, но это исключение. Настоятель мона-
стыря Мон-Сен-Мишель Роберт из Ториньи прекрасно знает, какой
нитерес представляют архивные документы, и, готовя историю свое-
го правления, собирает их в большом количестве, но в своей хрони
кг он использует мало документов —очевидно, потому, что в самом
Мон-Сен-Мишель находит мало таких, что подходят для его хрошг
ки131. Андре Маршьеннский хорошо знает собрание бумаг своего мо
пастыря, полиптих которого он писал, но в своей истории королей
Франции он нс может использовать ни одного архивного документа.
Зная в силу об( тоятельств только один архивный фонд, < |)('ди('11(‘
•цг/нпн >М ‘ (>1аin.).
/. Природа источников
109
новый историк не может составить всеобщую историю с опорой па
подлинные документы. Источники, касающиеся отношений с внеш
ним миром, могут пригодиться только местному историку.
Л местного историка обычно вдохновляет отнюдь не бескорыст
нос желание воскресить прошлое своего монастыря. Его цель заклю
чается в том, чтобы обезопасить его, дать ему средства защитить
< пою независимость и свои владения132. Так что нет принципиаль-
ной разницы между историей монастыря и картулярием, который
< оставлялся, чтобы гарантировать сохранность документов и облег-
чить, в случае надобности, ознакомление с ними133. У заботливого
настоятеля писали одновременно и картулярий, и историю мопа-
< тыря, для этого использовались одни и те же архивы, они имели
одну цель и друг друга поддерживали. Потому что историку нужны
(пили подлинные документы или их копии, а картулярист, чтобы
как следует упорядочить и интерпретировать документы, должен
(нал хорошо знать и местную историю, ему нужны были хроноло-
гические справочники134, он обязан был знать имена настоятелей,
порядок, в котором епископы сменяли друг друга, генеалогию самых
значительных благотворителей135, и даже, сверх этого, он должен
пыл иметь хотя бы общее представление об истории пап и коро-
лей. Впрочем, в монастыре архивистом, картуляристом и историком
час го был один и тот же человек, или, по крайней мере, ведение*
архивов, составление картуляриев и написание хроник было делом
одной и той же группы монахов. Так что в конечном счете между
картуляриями и хрониками не было резкой границы, переходы от
одного жанра к другому были малоощутимы. Конечно, иногда, как
к монастыре Монте-Кассино, картулярии «в чистом виде» и повест-
вовательные хроники сосуществовали в библиотеках порознь136, но
час то бывало, что, как в монастыре Марея в диоцезе Арраса, корот-
кая хроника помещалась в начале картулярия137 или же, как в Сей-
Кертене, составлялись труды, относительно классификации кото-
рых современные ученые затрудняются: то ли называть их историей
(gesta), то ли картулярием. Их классификационное рвение породило
iepMi-шы «исторические картулярии», либо «картулярии-хроники»,
»1ибо «хроники-картулярии», потому что текст грамот внедрен в по
||< < твовапис о деяниях настоятелей138. История цистерцианского
монастыря Фонтсн-ле-Бланш в Турени составлена из двух час гей,
примерно равных но значению и объему: первая рассказывает об
основании монастыря и жизни его настоятелен, вторая приводит,
•к час < ифицируя, нотный текст», изложение папе них привилегий. а
НО Глава 3. Труд историка: дикумситироиаиис
затем «права, приобретенные у графов, баронов и у судебных вла-
стей* для того, чтобы ни один монах «в будущем не мог сказать,
что иг знает (...) о привилегиях и владениях его монастыря»139. Moi'
/ю быть составлено длинное историческое повествование, в составе
которого содержатся тексты документов либо к которому прило-
жены для обоснования документы, представляющие собой не что
иное, как материалы, составленные для судебного заседания, досье
адвоката140. Или же, наконец, автор, ничего не цитируя дословно,
нас ьицае г свой текст бесчисленным количеством деталей, извлечен-
ных из архивов, деталей настолько точных, что Historia del Sancto
('.ulhberto, написанная в Дареме в середине X века, была, например,
и< пользована другим автором целое столетие спустя, и говорил он о
ней без всякой натяжки как о картулярии141.
Эти местные истории, основанные на подлинных документах,
должны были помочь адвокату, произвести должное впечатление*
на посредника или на судью. Как и картулярии, они очень береж-
но хранились в архиве или в монастырской ризнице. Они не были
рассчитаны на то, что у них будет много читателей. Существовали
они только в одном-единственном экземпляре и никогда не покидали
стен заведения, в котором появились на свет142. Впрочем, их сухая
документальная основа отпугнула бы любителей занимательной ис-
тории. В своей Historia Novonim Эадмер, который хочет, чтобы его
чи тали, но не может отказаться от цитирования in extenso докумен-
тов, на которые он опирается, умоляет читателей или слушателей
проявить терпение и уяснить себе, насколько важно для истории
точное знание документов143. Но в большинстве своем те истори-
ки, которые хотят, чтобы их читали, реалистически глядя на вещи,
либо сокращают цитаты из документов, ограничиваясь их кратким
изложением, либо вовсе обходятся без них. В 1120 году генеральный
суд 11ерусалимского королевства принимает целый ряд мер, кото-
рые* Гильом Тирский упоминает в одной фразе. И добавляе т: «Л если
какой-нибудь читатель-фанатик хочет узнать подробности, он легко
найдет их в архивах многих церквей». Перевод Эракля сохраняет
зто’т дух: «Мне не с руки приводить их вам здесь в книге144». Подлин-
ные докумен ты, которые читателям внушают скуку, а може т быть, и
отправление, хорошо чувствуют себя только в сугубо учетах трудах,
особенно если те носят конфиденциальный характер.
Опираясь на них, историки без затруднений освг|ца!от н нгдап
нее прошлое, и даже более отдаленное*. Флодоард в середине X века
благодаря документам доходи! до середины IX Фалькон, который
/. Природа источников
111
пишет в самом конце XI века, использует многочисленные грамоты
IX века, насыщая ими свое повествование145. Этьен Мале в 1316 году
может опираться на архивную документацию начиная с 1149 года.
Гак что грамоты служат вехами для значительного отрезка про-
шлого. Но надо признать, что, кроме редких исключений, они не
позволяют средневековому историку выходить за некоторые преде-
лы. Прежде всего потому, что архивные фонды очень страдают от
всяких напастей. Многие были уничтожены во время норманнских
набегов. Кроме того, архивы превращались в пепел от случайных
или возникших в результате поджога пожаров — назовем, например,
пожар 1033 года в Сен-Бертенском монастыре, пожар 1078 года в
Шартрском соборе, в монастыре Святого Юбера в ИЗО году, в Сен-
Рикье в 1131 году и т.д.146 Еще одна трудность в использовании до-
кументов связана с их возрастом: чем старее документы, тем больше
< ложностей возникало при их изучении, так что вскоре болыпин-
(тио ученых оказалось не в состоянии их преодолевать. Старинные
грамоты, если они не были полностью уничтожены и не стали совер-
шенно неудобочитаемыми, мокли от непогоды, обгорали от языков
пламени, подгнивали от плесени, истачивались червями, и в тек-
< те появлялись пробелы, которые сильно затрудняли понимание147.
<лишком часто они были неразборчиво написаны: начиная с XII ве-
ка надо было быть опытным и высококвалифицированным палеогра-
фом, чтобы расшифровать ломбардскую скоропись148, меровингскос
или англо-саксонское письмо149. Документы англо-саксов представ-
ши! и дополнительную трудность: они были написаны на варварском
языке, и их надо было переводить на латынь130. Правда, неправиль-
ность народной латыни в меровингских или ломбардских докумеп-
iax создавала, быть может, еще более опасные ловушки. Наконец,
характер и форма официальных бумаг плодили проблемы, которые
(выли но силам только изощренному знатоку дипломатии. Короче го-
воря, работа с подлинными документами требовала от картуляриста
пли историка, которые за нее брались, редкой компетентности.
Многих, однако, это не отпугивало. Они пытались восстанавли-
вай. слова и фразы, ставшие нечитаемыми, часто надписывая на
। ври пи пик* текст, к которому они в конце концов пришли, чтобы
настоятелю или другим, кто к нему потом обратится, легче было
рас познать этот восстановленный отрывок151. С другой стороны,
н< рс пис ывая в картулярий или хронику грамоты, которые- с тру
лом поддана лис ь рас шифровке, они заботились о том, ч тобы копня
спала точной, подействовали согласно своему пониманию роли пуб
I 12
I'jiami i. Груд iu торика: документирование
локатора. Переписывая документы на варварской латыни, они, не
задумываясь, исправляли неправильные формы. Григории ди Кани
но, ним гоже сумняшеся, писал nepos* вместо nepus, как он вычитывал
в своих ломбардских грамотах, sub scripsi вместо sup scrip si", largilatem
вместо largietatem^ и т. д.152 Восстанавливать окончания слов ему бы-
ло уже не так легко. Здесь внимание знатока могло его подвести1 ,л.
Л главную трудность представляли собственные имена. Как не спо-
ткнуться иногда на географических названиях, как автор хроники
монастыря Святого Юбера (которая известна под заглавием Cantata
пит, он путает Summolum и SulmoduimY?^ Как не оступиться иногда
с именами лиц? В X веке Флодоард собирает в архивах Реймса пись-
ма архиепископа Эрве, жизнь которого он намеревается описывать.
Наткнувшись на записочку, подписанную одним инициалом Н, он
расшифровывает его как Herweus и приобщает письмецо к своей кол
лекции. Сегодня нам известно, что заглавное Н следовало расшиф-
ровать здесь как Hincmarus^. Омонимы представляют еще более ко
нарные ловушки. Автор картулярия монастыря Сен-Михиеля находит
грамоту, выданную королем Лотарем в третий год своего царствова-
ния. Современный публикатор легко устанавливает, что речь идет
о правителе Лотарингии Лотаре II и грамота относится к 858 году.
11о автор Сен-Михиельской хроники XI века, как и автор картулярия
в XII веке, ни на минуту не сомневается, что это документ, ножа
лованпый императором Лотарем, единственным Лотарем, которого
они знают156. Хариульф прочел диплом, пожалованный Лотарем, ко
ролем Западно-Франкского королевства в двадцать первый год его
правления, и правильно датированный 974 годом. Но, как и ученые
монахи из сен-михиельского монастыря, он знает только одного Ло-
таря, императора IX века, и, сверх всего, ему неизвестны точнис
даты его правления. Он настолько убежден, что перед ним акт им
нератора Лотаря, что исправляет текст, вписывает в него «imperial!
Imiecrplwne plmiter firmaremus» вместо «regali» и ставит дату 843 вме-
сто 974157. Современная наука возмущается этими досадными ошиб-
ками, этими злополучными исправлениями, этими сомнительными
t очинепиями. В лучшем случае клеймит «недостаточно строгий мс
год»,5к. В худшем говорит о подделках и фальсификациях. Надо ли
напоминать этим придирчивым критикам, что еще в XVI веке вс
дикий Матфей Паркер без колебаний улучшал и дополнял тексты,
”внук, племянница»’ (лат.).
•я подписал» (лат.).
••дарение*» (/tarn ).
I. Природа источников
113
внося свои изменения прямо в манускрипт, с которым работал’’’Л и
что, в конце концов, современная наука со всеми средствами, каки
ми она располагает, тоже, как общеизвестно, не всегда непогрешима.
11е надо слишком быстро наклеивать ярлык фальсификации там, где
мы имеем дело с попыткой ученого, с неудачей исследователя. 11од
чинные документы ставили перед историками Средневековья такие
грудные проблемы, что они оказывались для них непосильными.
11адо признать за самыми компетентными право на ошибку.
Таковы были еще в XIII веке пределы, в которых можно было
использовать для истории архивные документы. Тогда и наметился
медленный, но постоянный прогресс в этом отношении, ("начала
официальные документы начали все более и более четко отделять
от других повествовательных источников. Историки XII века мог
ли не видеть принципиальной разницы между этими двумя чипами
источников, но в конце Средневековья их преемники уже хороню
различали рассказы и документы. Они различали также оригина-
лы и копии. Некий Томас Элмхем уже знал, какие ошибки может
порождать рукописная традиция, предпочитая оригиналы копиям,
тщательно анализировал оригиналы и даже давал их факсимильное
воспроизведение. Стало заметно расти использование письменных
документов. В конце XII века Ригор рассказывает, как в 1186 году
епископы и настоятели монастырей Бургундии явились к королю
< жалобой на их герцога. Он не говорит, что они позаботились о
письменных документах, которые обосновывали бы их жалобу. Но
11римат, который три четверти века спустя переводит Ригора, добав
лист, что они попросили у короля, чтобы «он дал им грамоты и о гдал
памятники, дарованные благородными людьми, которые но своему
благочестию основали церкви»160. То, что грамоты и дарованные*
памятники просто соединяются в один ряд, в достаточной степс
пи доказывает, как прогрессировали в сознании французов XIII ве-
ка письменные документы. Историки Средневековья научались все
лучше и лучше использовать свои письменные документы. Озабо-
ченные исключительно защитой привилегий и владений, они в XI,
XII или XIII веках пользовались документами только для того, что
бы доказать факт, удостоверявшийся в документе, па который они
< стлались. Но уже с начала XIV века некий Бернар Гн оспаривал да
ту грамоты, подписанной одним лиможским епископом, и опирался
на эго, чтобы опровергнуть утверждение какого-то автора относи
1’слык) даты перенесения мощей с * в итого Августина; или еще* он же
черпал в старинных ус тановпеннях биографические элементы и све
IM Глава 7. Труд историка: документирование
дения о происхождении некоторых церквей11’1. А в XV веке такой
скромный историк, как Жан де ла Гог, прекрасно умел использован,
данные, найденные в текстах, чтобы уточнять генеалогию162. Ища в
архивах ответы на большое количество вопросов, историк научил
с.я извлекать пользу из более разнообразных документов. Поскольку
историк XI или XII века интересовался лишь бумагами длительного
дейс твия, которые позволяли ему защитить права своего монастыря,
его внимание привлекали только документы о привилегиях и дар
ственные. В конце XIV века Томас Бертон умел прекрасно исподь
зовать картулярий своего аббатства в Мо, но он извлекал также из
бумаг, рожденных его административными нуждами, в частности, из
реестров счетов данные для своей истории, которая благодаря этому
становилась более конкретной и связанной с повседневностью163.
В то же самое время успешное развитие государств, их полити-
ческих, судебных и финансовых механизмов, развитие городов и
их органов управления увеличивало число архивов, в которых скап-
ливались все возрастающие фонды документов. Эти архивы больше,
чем монастырские, способны были удовлетворить любознательность
ис ториков, которые теперь реже ограничивались местной историей.
Трудность состояла в том, что исследователь рисковал быть погре-
бенным под этой лавиной документов. В 1290—1291 годах канце-
ляристы короля Англии, ведя расследование относительно прав,
которые их государь мог иметь на королевство Шотландии, лихо-
радочно перерывали свои архивы, чтобы найти там нужные им до-
кументы. Беспорядок в бумагах был такой, что все поиски оказались
напрасными. Несчастным пришлось тогда обратиться к повество-
вательным источникам164. Канцеляристы английского короля учли
этот урок и взялись приводить в порядок свои архивы. Канцелярия
короля Франции, в свою очередь, чтобы упорядочить «море писем
и регистрационных книг»1 , в хранении которых господствовали
полнейшая путаница и анархия, в XIII веке попробовала сперва со-
ставить картулярии, как в монастырях. Но в начале XIV века стало
ясно, что лучше произвести классификацию всех документов и ин-
вентаризировать их. Первые неловкие попытки подготовили изуми
тельный труд Жерара де Монтегю. Будучи чиновником хранилища
хартий в 1364 году, а с 1370 по 1391 год правителем этого ясе хра
пилища, он справился с классификацией и инвентаризацией 109
регистрационных книг и 310 связок хартий, которыми тогда рас-
полагало хранилище166. После королей Франции и Англии желание
иметь упорядоченные архивы, которыми удобно и легко пользовать
I. Природа источников I I Г>
< и, овладело вскоре всеми владетельными особами Запада. Мишель
де Верни, прокурор и нотариус в Фуа, классифицировал собрание
документов замка Фуа и составил их инвентарь с 1404 но 1429 год.
(:трогое соблюдение рубрик в архиве очень трудно поддерживать и
ничего не стоит разрушить. Через несколько лет все снова пришло
в беспорядок. В 1445 году, желая защитить свои права от короля
Франции, граф де Фуа поручил все тому же Мишелю де Берни еде-
мать новую опись собрания грамот замка. В беспорядке, который
царил в собрании документов Фуа, не было ничего исключительно
го, идущего вразрез с нормами того времени. Архивы австрийского
царствующего дома, например, были классифицированы только в
начале XVI века.
В XI или XII веке архивом монастыря пользовался только архи
вариус, который был его хранителем. В конце Средних веков есте
< гвенным пользователем архивов канцелярии был чиновник этой
же канцелярии. Жан из Монтрейля мог без затруднений цитиро
вать письма, которые были «в хранилище королевских грамот в
11ариже167». История управленцев, как до них история монахов,
опиралась на архивные документы. Но то, что архивы были теперь
лучше упорядочены и более доступны, имело для истории важные
пос ледствия. Даже те историки, у которых не было каких-то оси
бых привилегий относительно архивного фонда, могли пользован»
< я подлинными документами.
В порядке вещей стало, что ученый может вести исследование
в нескольких архивных хранилищах. С конца XIII века Бартоломей
Коттон, несомненно, использовал одновременно архив епископа 11о
риджа, архив собора и архив шерифа Норфолка168. В начале XIV ве-
ка Этьен Мале, чтобы написать историю монастыря Сен-Жюльен,
опирался не только на архивы этого монастыря; он посещал н архи
вы монастырей св. Марциала, св. Мартина и св. Августина в Лиможе,
.1 также архивы церквей в Лестерпе и Дора169. Описи собрания гра
мот замка Фуа, составленной в 1445 году Мишелем де Берни, оказа
пось достаточно, чтобы Арно Эскерье написал через десять лет свою
хронику рода графов де Фуа170. В то же время Ян Длугош извлекай
необходимые ему документы и из краковского архива, и из королев
« кого архива Польши и из архивов множества церквей, ('оборов и
разных семейных польских архивов171. Немного позже, в 1 198 году,
письмо герцогини Анны открыло Пьеру Ле Бо архивы всех бретон
«них епископов и монас тырей, и он дейс твитсльно их по< счца/i1 /?.
В 1512 году тогда как Фридрих III никогда не открывал Томасу
lib Гаана 3. Груд нгторика: документи/юнаине
Эбендорферу доступа в свои архивы — Иоганн Куспиньеп получил
от Максимилиана право работать в архивах австрийского царствую
щгго дома, наконец-то приведенных в порядок173. Впрочем, теперь
историкам не было даже необходимости посещать архивы, чтобы
пользоваться документами: в пропагандистских целях канцелярии,
парламенты, церковные соборы распространяли такое количество
разной документации, что она попадала и к историкам, которые от
раж;1ли се в своих трудах174. Документ отвоевывал себе все более
значительное место в истории.
Какое-нибудь крупное событие вроде Констанцского церковного
собора, вызывая целый поток споров и конфликтов, договоров п
досье, способствовало дальнейшему развитию методики написания
и< тории: не только местной, но и всеобщей, в которой документ
становился важным элементом1 .
Гак мало-помалу зарождалась современная наука. Но правда и то,
ч го долго еще в Средние века использование архивных документов,
хотя и признавалось важным, ограничивалось определенными рам
ками, гак что большие престижные труды —историки прекрасно это
осознавали—должны были опираться более на книги, чем на грамо
гы. «Я, —говорил Адам Бременский,— извлек кое-что из подлинных
грамот, по главным образом я почерпнул сведения из книг176».
4. Книги и библиотеки
Когда средневековый историк указывал в начале своего труда ис-
пользованные им источники, он почти всегда начинал с книг. Ипо
гда он прямо говорил, что к грамотам и свидетельствам прибегал
лишь для того, чтобы заполнить лакуны, имевшиеся в исторических
сочинениях, хрониках и анналах177. Ему и в голову не пришло бы
взяться за написание новой книги по истории, не располагая дос та
точным количеством повествовательных источников178. Он хорошо
знал, что история пишется главным образом на основе книг. Нет
историка без библиотеки.
11о в течение нескольких столетий на Западе было очень ограпп
ченнос число библиотек, богатства которых могли стать опорой для
историка-исследователя. Конечно, в период с IX по XII век некого
рыт бога тые и влиятельные особы, как светские, так и духовные*, с у
ме ли составить себе относительно приличные библиотеки: Эврард.
маркграф Фриульской марки, оставил своим детям в 86d году при
ме рно пятьдес ят томов179; Жерар, гипс кон Ангулеме кий. ос гавип
своей церкви в I 136 году более ста томов1110. Это были редкие* ис
к'печения. В IX ис ке* усилиями Гинкмара на < го юмов оЬогати'ыс ь
/. / Ipupoda источников
I 17
библиотека кафедральной церкви в Реймсе181, подобно тому как за
всщанный дар Жерара обогатил церковь Ангулема в X веке*. Но
в целом капитульные библиотеки были гораздо беднее. Библиоте-
ка Страсбурского собора в 1027 году насчитывала всего пятьдесят
томов, библиотека собора Шпейера в 1051 году —четырнадцать то-
мов182, библиотека собора в Нуайоне в 1220 году —сорок пять то-
мов183, библиотека собора в Кемпере в 1273 году—пятьдесят семь181.
Библиотека собора Парижской Богоматери, имея в XIII веке самое
большее несколько десятков книг, была не богаче и не беднее многих
других185. И у бесчисленных монастырей библиотеки в это время бы-
ли укомплектованы не лучше186. Но нередко хорошая монастырская
библиотека насчитывала от 200 до 400 томов, а иногда и больше-:
в Мурбахе в 870 году было 400 томов, во Флери в конце XI века -
более 300187, около 300 было в XII веке в Корби188, примерно 450
в лиможском монастыре святого Марциала в 1220—1225 годах189...
Короче говоря, в те времена большие библиотеки были редкостью,
п были они исключительно монастырскими.
Богатства, накопленные там веками, далеко не всегда были до-
ступны. Наваленные одна на другую, книги лежали грудами в поме-
щении капитула или в какой-нибудь галерее монастыря, в шкафу или
просто в нише, выдолбленной в стене. Вскоре им становилось тесно
и этом своём хранилище, они заполняли все свободные уголки, даже
под лестницей. Многие приходили в состояние крайней ветхости; их
уничтожали черви и моль190. А главное, они были там затеряны, они
старели, позабытые всеми. Время от времени какой-нибудь доброе-о
всстный библиотекарь делал попытку расставить их в определённом
порядке, сделать опись. Но в некоторых библиотеках, даже- среди
самых богатых, никогда не было каталога. А те рудиментарные- ин
не-птарные списки, которые составлялись просто для того, чтобы
заериксировать наличие книг, фиксировали их в произволыюм по
рядке, и если том содержал несколько разных сочинений, занисына
лось только первое. Такие инвентарные списки исследователь никак
не- мог использовать. Впрочем, по истечении некоторого вре-мс-нн
они уже не отражали истинного состава библиотеки: в неё посту
пали новые книги, которые размещали без разбору, где- придётся,
мнен ие книги, к сожалению, исчезали. Ведь библиотека в XII иске
представляла собой какой-нибудь шкаф или пишу (’ книгами, и знаки
миться с книгой на месте- быле> нельзя. 1<ё выдавали на руки. (.начала
монахам того же- монастыря191, потом другим духовным и даже свет
< кнм лицам. Кре-тьеп де- Груз нашёл материал для своего романа
I IB Глина A Груд историка: докумснт-ирониинс
Клижес в книге, полученной из библиотеки капитула монастыря сня-
того Петра в Бове. По крайней мере, он нам об этом говорит. Он
говорит, что прочёл эту книгу, но не говорит, что вернул её. Точно
известно только, что этой книги уже нет в XV веке, когда составляет-
ся инвентарная опись этой библиотеки. Она, по-видимому, исчезла,
как многие другие. Во второй половине XI века певчий Рослен пере-
дал в монастырь святого Петра в Бове четырнадцать манускриптов.
Из этих четырнадцати томов в XV веке осталось только восемь192.
Средневековая библиотека —настоящая бочка Данаид.
Поскольку она пополнялась дарованными книгами и библиотеч-
ные книги выдавались на руки, монастырская библиотека могла
иметь многие книги в двух или нескольких экземплярах. В биб-
лиотеке Клюни было двенадцать экземпляров Утешения философией
Боэция193. Каждая библиотека имела гораздо больше томов, чем на-
званий. С другой стороны, первой её функцией было обслуживать
нужды богослужения и давать пищу религиозным размышлениям,
так что нет ничего удивительного в том, что обычная библиотека
имела лишь Священное Писание, труды по богословию и богослу-
жебные книги. Даже в библиотеке большего масштаба книги по
ис тории могли занимать весьма скромное место. В могущественном
аббатстве Клюни, хотя интеллектуальная жизнь там была очень ин-
тенсивной, имелся активно действующий скрипторий и очень бога-
тая библиотека, —интерес к истории был очень слаб и книг по исто-
рии было мало194. Характеризуя положение в общем, констатируем,
что библиотека того времени либо вовсе не имела книг по истории,
либо их насчитывалось всего несколько томов. И на всём Западе
библиотек, располагающих хорошим историческим фондом, было
не гак уж много. Во Франции, к югу от Луары, их было, несомненно,
нс больше трёх-четырёх, в Австрии примерно полдюжины, дюжи-
ны две в Англии, на территории от Рейна до Сены, может, всего с
полсотни195. Каждая из этих библиотек могла хранить какое-нибудь
редкое сокровище — хронику или местные анналы, но, как правило,
гам можно было обнаружить целиком или частично очень старый
общий фонд языческих авторов, таких как Лукан или Саллюстий,
о тобранных Кассиодором христианских авторов, таких как Евсевий
Кесарийский или Орозий; позже к ним прибавились такие автори-
тетные авторы, как Исидор Севильский или Беда. В каролингскую
эпоху этот каталог обогатился не больше, чем на дюжину авторов,
гак что ис торик 1 100 года, даже способный, даже имеющий дос туп в
какую пибудь хорошую историческую библиотеку, если он нретендо
I. Природа источников 119
вал на то, чтобы выйти за пределы местной истории, был обречён
па традиционное, не содержащее ничего неожиданного повествова-
ние. Всеобщая история могла быть только книжной и никакой иной;
книжная история могла быть только рутинной и никакой иной.
В первой половине XII века жило и работало множество высоко
талантливых историков, но их труды затерялись в глубине какого-то
armarium, и долго ещё ими никто не пользовался. Успех в конце кон
цов пришёл к ним, но шёл он очень медленно и был очень ограни
ченным. Случалось, что какие-то монахи, покинув свой монастырь,
чтобы основать другой, уносили с собой несколько книг, и книга вне-
запно появлялась в новом месте. Такой же результат могли принести
чья-то частная инициатива или случай. Но обычно труд, переходя
из одного монастыря в соседний, распространялся очень медленно.
Сигеберт из Жамблу опубликовал свою хронику в 1105 году и продол
жал её до своей смерти, которая последовала в 1112 году. В Камбре
она появилась до 1132 года. Именно там видел её Ордерик Виталий.
()н говорит нам в конце четырнадцатого тома своей Historia ecclrsias
lira, что многое почерпнул в трудах Иоанна Вустерского и Сигеберта
из Жамблу. Радость его ещё сильнее от того, что «их очень трудно
найти. Это современные труды, и они ещё не разошлись по всему
миру». Труд Иоанна Вустерского он увидел в Англии, а труд Сигебер-
та был ему показан «в Камбре, в Лотарингии» «Фульбертом, мудрым
настоятелем монастыря Гроба Господня196». Из Камбре хроника Си-
геберта попала в Аррас, где была до 1136 года, в Лан, где она была в
I 136 году, в Бове, где она была в 1147 году, через 35 лет после смерти
ее автора. Там её и обнаружил Роберт из Ториньи. С этой находки и
начался её успех в Нормандии, а затем в Англии. Но, насколько нам
известно, хроника Сигеберта из Жамблу в Лондон попала никак нс
раньше 1199 года, то есть почти через столетие после смерти её ав-
тора. Результатом такого медленного распространения было то, что
историк XII века имел ничтожно малый шанс познакомиться с тру-
дом, написанным менее чем за полвека до того, как он сам принялся
за работу. Когда в 1125 году Уильям из Мальмсбери пишет свои Gesta
Regum, самые близкие к нему по времени историки, трудами кото
рых ему удаётся воспользоваться, несмотря на его исключи гелию
>и(‘р!ичпыс поиски, —это Гильом Жюмьежский, который, ДОЛЖНО
бы ть, окончил свои Gesta Normannorum Ducum вскоре после 1072 года,
Гильом из 11уатьс, который, по-видимому, написал спои Gesta GuilMini
Ducis между 1073 и 1074 годами, Марнан (’.кот, умерший в 1083 году,
Хлриульф, который (ОЧ1111ПП с вою хронику в ЮНН году. Gesta Ь'ышо
120
Глава k Трус) ucina/aiha: донумгн fim раван ar
mm Jerusalem expugnanlium, которые Фуше из Шартра опубликовал в
1105 году, — единственный современный труд, который он держа л в
руках; но этот редкостный успех является всего лишь отражен нем
популярности, которую имел на Западе крестовый поход. Уильям
из Мальмсбери не знает никого из великих историков с континси
та, таких современников Фуше, как Сигеберт из Жамблу или Гуго
из Флери. Только в 1137 году он сможет наконец познакомиться <
I Церковной историей, которую Гуго из Флери опубликовал в 1110 го-
ду, а один экземпляр случайно, благодаря каким-то политическим
событиям, попал в Англию через четверть века после её выхода в
свет197. Историк XII века работает вслепую, не зная, что пишется
или недавно было написано вне его монастыря. Использование ар-
хива грамот позволяет историку создавать нечто оригинальное, но,
опираясь на эти документы, он может, к сожалению, освещать лини,
местную историю. Использование библиотеки открывает ему более
широкие горизонты, но обрекает его на повторение во всём, ч то
касается минувшего времени, и на молчание относительно собы тий
нового времени.
В последние столетия Средневековья библиотеки кафедральных
капитулов оставались такими, какими были раньше, то есть доволь-
но бедными: их книжный фонд редко достигал цифры 200 томов198.
(/тало уже общим местом утверждение об упадке монастырских биб
лиотек199. Справедливости ради надо сказать, что они сильно бедне-
ли из-за войн и пожаров, краж и выдачи книг на руки. В библио теке
аббатства Сен-Клод в конце XI века было 115 манускриптов, а в
1492 году их было всего 83; это был к тому моменту очень старый
фонд, который веками не пополнялся200. Но многие монастыри су-
мели увеличить богатства своих библиотек. Сен-Дени в 1465 году
имело примерно 1600 томов, Клерво в 1472 году—более 1700 томов,
Лес тер в 1496 году более 1000 томов201. Что бы там ни говорили, в
конце Средневековья монастыри Запада часто принимали непосред-
ственное участие в подъёме культуры. Но этот подъём происходил
уже1 нс только благодаря им. В университетских городах — не говоря
уже о гаком исключительном случае, как библиотека Сорбонны с её
1722 томами в 1338 году202, —многие факультеты имели по несколь-
ко сотен томов203, и даже в самом маленьком из них было нес коль
ко дюжин книг204. Почти во всех городах каждый фрапцискан< кий
или доминиканский монастырь имел библиотеку, в которой было
нес колько сотен томов* . Разумеется, свете кис лица не пмемш к ним
доступа, но в XV веке начали формироваться городе кие библиотеки.
/. Природа истачншиш 121
()пи были в нескольких немецких городах206. Во Франции к М7() го-
ду была основана библиотека в Сен-Ло, в Пуатье библиотека уже* су
шествовала в 1474 году, библиотека Руана считалась замечательном
с конца XV века207. Все эти библиотеки пополнялись лишь книга
ми, которые им дарили или завещали, и развивались параллельно с
частными библиотеками, библиотеками королей и князей, которые
тратили огромные деньги на то, чтобы приобретать и, более того,
способствовать созданию сотен ценнейших манускриптов, украшен-
ных миниатюрами, библиотеками университетских преподавателей,
епископов, каноников, которые насчитывали по несколько десятков
томов. Даже какой-нибудь бедный клирик, который не имел никаких
доходов, как школяр из Оксфорда, о котором Чосер говорит, что он
...не имел золота в своём сундуке,
но всё, что мог добыть у своих друзей,
использовал на приобретение книг и знаний,
потому что всему предпочитал
иметь в изголовье своей постели
двадцать томов в чёрном или красном переплёте208.
Среди светских лиц в первую очередь у судейских хватало куль-
туры и денег, необходимых для того, чтобы заниматься покупкой
книг, поэтому лучшие библиотеки в Париже были у членов Высшего
с уда, а в Сицилии у докторов права209. Но не следует недооценивать
ни жажды культуры, обуревавшей аристократов, в замках которых
можно порой обнаружить несколько десятков трудов210, ни культур-
ных устремлений купцов, многие из которых, по крайней мерс* во
Флоренции, имеют прекрасные библиотеки211.
Конечно, это увеличение количества библиотек связано с про-
грессом культуры. Многие из клириков и светских лиц сами пере-
писывали книги, которые хотели иметь. Но книгу можно было и
купить. Наблюдалась ли в конце Средних веков расположением ть
к тому, чтобы тратить больше денег на приобретение книг? Следу
ст ли отметить, что книг изготавливалось всё больше, а цены ir.i
них становились всё ниже на протяжении XII, XIV и XV веков?
Рост изготовления книг, по крайней мере в некоторые периоды,
не кажете я неправдоподобным, но он не доказан. Что же касается
< нижспия цен, мы как раз те)лько что отметили, что еще в сере*
дине- XV века техника изгетговлення книги была точно такая, как
в XIII веке. и мы не* видим причин для енижения цен на книги,
и.шро । ив, опа ве>зрое ла?,?. Правда, ное кольну книга и ре де гавляс i
122
Гтта I. I /)у<) и< iini/iuhti: ihihVMtiunulKit/fnuir
собой товар, который хранится, демографический, экономический
или политический кризис может повлечь за собой перенасыщение
книжного рынка и значительное падение цен на подержанную книгу,
что рикошетом отразится на цене новой книги. Так было в Чехии в
1120 - 1450 годах213. Так было во Франции, по-видимому, начиная со
второй половины XIV века и уж точно в XV веке. Библиотека Робе-
ра Лекока была оценена в 1362 году, библиотека Никола де Бай —в
1419 году. В обеих библиотеках было много одинаковых названий.
Гак вот, один и тот же труд в 1419 году оценивается в два раза де-
шевле, чем в 1362 году214. В тот момент, когда во второй половине
XV века конец кризиса и возрастающая тяга к культуре снова, может
быть, обеспечили бы рост цен, книгопечатание вызвало дальнейшее
их падение. Так что в целом за два века книга из драгоценного пред-
мета превратилась в дешёвый товар. Лукан стоил 6 су в 1337 году, а
в 1508 году 6 денье; Орозий стоил 20 су в 1337 году и 2 су в 1508 го-
ду; хроника Мартина Поляка стоила 15 су в 1337 году и 12 денье в
1508 году215. Какую бы осмотрительность ни проявить в оценке этих
цифр, они, несомненно, говорят об одном: цена книг упала в конце
(’.редневековья. И во всяком случае, каковы бы ни были приведшие*
к этому причины, в 1500 году библиотек становится гораздо больше,
сами они —богаче, а состав владельцев — более разнородным, чем за
три века до того.
Ещё довольно часто бывает, что эти книги лежат где-то, забро-
шенные и бесполезные. Библиотека кафедральной церкви в Шалоне-
гюр-Марн имела в начале XV века 211 томов, но 142 из них были кни-
гами, необходимыми для богослужения, остальные же представляли
собой «старые книги... написанные старинным почерком»: они были
< валены «в старый сундук, запертый на ключ», опись содержала толь-
ко цифру, обозначающую общее количество книг; каноники, очевид-
но, ничего не знали об их содержании216. Гуманисты часто жало-
вались, что обнаружили старинные рукописи, заставив себя рыться
в зловонных хранилищах; Поджо Браччолини нашёл своего Квин-
тилиана в Сен-Галлене «в ужасной тёмной клетушке, совершенно
заплесневевшей и полной пыли217». Но начиная с XIII века всё чаще*
бывает, что книги тщательно разложены по полкам, сгруппированы
по гемам, а точная опись воспроизводит это тематическое деле-
ние. Трудность но-прежнему состоит в том, что один том включает
иногда нес колько произведений разного характера. Поэтому хоро-
шие библиотекари в конце XIV века перечне ляли, описывая каждый
гом, названия всех произведений, которые в нём содержались218, л
/. Природа источников
123
лучшие из них в конце XV века присовокупляли к этой описи ^фи-
нитные или предметные списки произведений, которые дополняли
её и исправляли погрешности219. Распределение книг по разделам
становилось тем легче, а каталоги тем полезнее, что библиотеки
постепенно превращались из простых книгохранилищ, какими они
были раньше, в настоящие помещения для работы. XIII век осо-
знал, что выдача книг на дом —это настоящий бич. Чтобы несколь-
ко уменьшить её пагубные последствия, Гумберт Романский около
1270 года попросил настоятелей доминиканских монастырей разде-
лить в их библиотеках книги на те, которые могут выдаваться, и
те, с которыми знакомиться можно только в библиотеке220. Мало-
вероятно, что эта идея была тогда осуществлена в доминиканских
монастырях, но несколькими годами позже она все же была реа-
лизована в библиотеке Сорбонны221, а потом такая практика стала
общераспространённой. Понадобилось приспособиться к чтению в
стенах библиотеки. Старые бенедиктинские монастыри делали эго
путём минимальных расходов: крыло монастыря, соседствующее* с
церковью, отделялось двумя завесами, в окна вставляли стёкла, а дос-
ки отделяли одну от другой маленькие кабинки, где монахи могли
устроиться для чтения222. Но с начала XIV века в некоторых домини-
канских монастырях и на университетских факультетах стали обору-
довать небольшие комнаты для читателей223, и эти первые попытки
подготовили строительство просторных библиотек, число которых
вскоре увеличилось: в 1375 году основана библиотека Мертонского
колледжа в Оксфорде, библиотека Нового колледжа, тоже в Оксфор-
де, была построена в 1380 году224, библиотека кафедрального капиту-
ла в Бове была закончена в 1417 году225; в течение XV века появилось
и много других библиотек. Это были помещения длиной от десяти
до двадцати метров и шириной от пяти до семи метров, располага-
лись они всегда на втором этаже, потому что сырость первых этажей
была пагубна для хранения книг. По обе стороны от центрального
прохода, перпендикулярно к стене размещался пюпитр — подставка
для книг. В библиотеке соборного капитула в Байе в 1480 году было
семь рядов таких пюпитров226, а в библиотеке ордена кордельеров в
Труа в 1528 году — одиннадцать рядов227. На каждом пюпитре книги
сперва раскладывались плашмя, одна рядом с другой, что позволяло
поместить на каждом пюпитре не более 4—5 книг228. Впоследствии
их стали расставлять вертикально под пюпитром па одной, а иногда
и па двух полках, гак что па одном пюпитре помещалось в среднем
до двадцати книг. Такова была диспозиция лучших библиотек в па
12-1 Глава Г Труд историка: донумгн тирана нис
нале XVI века. Опа сохранялась в течение нескольких десятилетий,
пока растущее количество книг не заставило искать другой распоря-
док. Библиотека такого рода, где книги, сгруппированные по темам
па пюпитрах и описанные в каталогах, где специальные пометы поз-
воляли быстро отыскать необходимый пюпитр и даже место книги
под пюпитром229, делала книгу легкодоступной и намного облегчала
работу исследователей. Но двери библиотеки были открыты только
для членов того сообщества, от которого она зависела. Новым ша-
гом по пути прогресса, правда, запоздалым и совершаемым в конце
XV вежа еще в порядке исключения, было создание открытых для
всех публичных библиотек—главным образом, для работы с книгой
па месте (хотя попадались иногда и такие, где книги выдавались на
дом). Первой такой библиотекой была, несомненно, библиотека св.
Марка во Флоренции, открытая в 1444 году во исполнение последне-
го желания Никколо Никколи, который хотел, чтобы его книги были
помещены в общедоступном месте и служили всем230. Его пример не
с коро нашел последователей. Иосиф Альберти был из Айнбека. Он
был рек тором Эрфуртского университета с 1497 по 1499 год, умирать
вернулся в Айнбек, завещал свои книги городу «pro usopublico etpro tota
uonmunilate»* и поручил магистрату найти подходящее для этой цели
помещение231. С начала XVI века публичная библиотека существова-
ла в Вормсе232. Были и другие. И все эти библиотеки содержались в
большем порядке и были доступнее.
Увеличение количества библиотек и книг не всегда влекло за со-
бой рост числа книг по истории. Культура доминиканцев и францис-
канцев, преподавателей и студентов-богословов не слишком заботи-
лась об истории. Многочисленные и богатые библиотеки, которые*
они основывали, зачастую могли не иметь ни одной книги по ис-
тории. Как правило, там всё-таки можно было найти Схоластическую
историю 11етра Коместора, которая позволяла лучше понимать Биб-
лию. В лучшем случае университетский преподаватель или студент
в последние два столетия Средневековья читал эту самую Схоласти-
ческую историю, Историческое зерцало Винцента из Бове и хронику
Мартина Поляка (в библиотеке они, впрочем, часто стояли среди
книг по богословию), и этим его чтение исторических трудов огра-
ничивалось233. Но рядом с университетской культурой существовала
монас тыре кая культура, которая, по традиции, лучше относилась к
ис горни, а главное, возросшее число рукописей, увеличение количс*
< гва переводов, большие тиражи и наконец киш опечатание делали
дин <»Г>щес ми нного ||< iio'H. ion.iHiui и Д'1И 1И ей otищ111i.i
I. Природа источников
12!»
доступным для светских лиц, аристократов, юристов или купцов,
менее склонных к теологическим размышлениям и с жадноетыо
набрасывавшихся на исторические сочинения, труды великих ис-
ториков языческой античности и на другие, сравнительно недавно
написанные и менее авторитетные труды, которые рассказывали
им об истории их страны. Эта обширная и разнообразная истори-
ческая культура поддерживала вдохновение любителей-энтузиастов.
Она сделала также возможным сочинение более амбициозных исто-
рических трудов, которые ещё за одно или два столетия до этого не
могло быть осуществлено из-за отсутствия библиотек. Никола Жиль,
нотариус и секретарь короля, написал Анналы и хроники Франции,
которые пользовались большой известностью в XVI веке. Этот труд
не блещет солидной эрудицией. В основном он построен на кни-
гах библиотеки, которую автор сумел собрать, библиотеки самой
заурядной. Библиотека Николя Жиля насчитывала в 1499 году сотню
сочинений, из них примерно сорок манускриптов и шестьдесят пе-
чатных изданий. Среди печатных книг примерно пятнадцать книг по
истории —и историков языческой античности, таких как Тит Ливий
и Валерий Максим, и древних христианских историков, таких как
Иосиф Флавий и Орозий, и великие классические труды XIII века,
Историческое зерцало Винцента из Бове и Большие французские хроники,
и более позднее труды, Хроники Фруассара и Море историй. Все эти
книги были напечатаны в Париже между 1476 и 1496 годами. Николь
Жиль смог собрать их без особых усилий, но они открыли ему до-
ступ только к традиционной культуре234. Несколькими годами позже*
успехи книгопечатания позволили более требовательным эрудитам
использовать больше исторических сочинений —и более разнопла-
новых, и, главное, позже написанных. Работая в 1512—1524 годах над
Caesares, венский историк Иоганн Куспиньен использовал только для
их средневековой части сорок шесть рукописных книг и двадцать
три печатных. Если бы он использовал только рукописные ис точ-
ники, найденные им в библиотеках Клостернойбурга, Ратисбонна,
Страсбурга и т.д., они сделали бы из его книги точное отражение*
традиционной исторической культуры прирейнских и придунайских
стран. Но подключив печатные книги, которые ему удалое!» про
честь, книги, изданные в Нюрнберге, Майнце, Страсбурге, Базеле*,
Аугсбурге, а также* в Буде, Венеции, Париже или даже в Гамбурге*, он
« мог извле чь нужные* е ве*де*пия не* только у классических авторов, та
них как (л1ге*берт из Жамблу, рукописи кетгороге) никогда раньше не*
н] х »ника пи в рейне ко дунаГк кое* пространство, но и что особенно
12<>
Глава 3. Груд историка: документирование
важно — из сравнительно недавних трудов, таких, как книга итальян-
ца Джорджи Мерула, изданная в 1495 году, книги Иоанна Трите-
миуса, Павла Эмилия и многих других, вышедших после 1512 и до
1520 года, то есть в то самое время, когда он работал над своим сочи-
нением235. Увеличение количества книг, их быстрое распростране-
ние* и большая лёгкость ознакомления с ними отныне предоставляли
в распоряжение большего числа историков более солидную докумен-
тацию, поступившую издалека и, главное, более свежую. Историки,
лучше вооружённые, больше не должны были повторять известное
или молчать. В XVI веке, как и в Средние века, история создавалась
прежде всего на основе книг, но использование книг, сопряжённое
раньше с такими трудностями, теперь было таким доступным, что
уже* одного этого было бы достаточно, чтобы объяснить разницу в
уровне и даже в природе труда историка Средневековья и современ-
ного историка.
II. Поиски источников
1. Разыскание документов
(‘амый одарённый историк не смог бы написать значительного
груда, нс имея доступа к богатой библиотеке. Ламбер Сент-Омерский
всей своей учёностью обязан книгам, которые нашёл в двух библио-
теках поблизости от собора Сент-Омера и монастыря Сен-Берте-
на. Школа во Флери ничего бы не стоила без библиотеки Флери.
I 1<* было бы никакой австрийской историографии без библиотеки
Клостернойбурга236. Янош Туроци был бы безоружен без библио-
теки венгерской государственной канцелярии и библиотеки короля
Матвея Корвина237. Правда, наиболее динамичные из историков,
заказывая копии книг, обмениваясь ими, покупая их, сами формиро-
вали необходимый им инструментарий. Конечно, у Гинкмара была
Liber Pmitijicalis, но рассказ там кончался на восшествии на престол
Сергия II в 844 году. В сентябре 866 года, воспользовавшись гем,
что архиепископ Сансский Эгило отправляется в Рим, он просил
<то привезти ему оттуда продолжение, «которого пег в наших кра-
ях-. Он мог бы в обмен, если надо, предоставить ему копию текста
Liber которой он располагает238. Библиотека монастыря
Мон (’(*п Мишель была библиотекой преимущественно по литургии
и патристике. Роберта из Торииьи за тс тридцать два года, что
был настоятелем (1 154 1 186), превратил её в относ итгльио богатую
ис торичес кую библиотеку, которая располагала нс только ириблиаи
II. I Ioucku источников
127
тслыю пятнадцатью великими трудами по истории (среди прочих
там была хроника Сигеберта из Жамблу), но и всеми справочны-
ми материалами (перечни пап, императоров и королей, генеалогии,
географические перечни), без которых историку не обойтись239.
Эксплуатации большой библиотеки или богатого архивного фон-
да, независимо от того, были ли они приобретены или получены
в дар, требовала длительных и изнурительных усилий. Хронография
Жана де Бека —труд не такой уж необъятный. Но это серьёзный
груд, и Жан де Бек работал один. За семь лет усердной работы
он не смог его окончить240. Чтобы благополучно довести до кон-
ца большой труд, историк нуждался в помощи, и неудивительно,
что в течение долгого периода самые солидные труды выходили
из монастырских скрипториев. Руководитель работы или даже ря-
довые её участники, которые заслуживали его доверия, отыскивали
в архивах документы или, если это касалось книг, фрагменты, ко-
торые казались интересными. Они отмечали их пометой notandum
и пи nolandc?41, а не то маленьким изображением руки с вытянутым
указа тельным пальцем — внимательные средневековые читатели ча-
сто испещряли такими рисунками поля книг242. После этого писец
должен был скопировать отмеченные отрывки или сократить их;
найти компетентных писцов в достаточном количестве было забо-
той автора243.
Коллективные усилия были ещё более необходимы, когда ини-
циатор труда был намерен не ограничиваться ресурсами одной биб-
лиотеки и провести широкомасштабное разыскание. Широкомас-
штабные разыскания в конце XII и в XIII веке проводились ред-
ко, инициатива исходила от некоторых просвещённых властителей,
которые предоставляли все свои средства на осуществление исто-
рических и одновременно политических проектов, в которых они
бы/1и кровно заинтересованы. Балдуин V, граф Эно (1171—1192),
«о’|(‘11ь любил Карла Великого», говорит нам Николай из Санлиса в
1202 1203 годах; «он не верил всему, что о нём пели, поэтому он
повелел произвести поиски во всех больших монастырях и во всех
шкафах, чтобы узнать, найдётся ли там его истинная история». Было
пи расследование столь грандиозно, как говорит Николай? Как бы
ю пи было, писцы и нотариусы Балдуина, как он сам рассказывает
Фридриху Барбароссе, нашли текст «истинной истории» Карла Вс
никого, то есть то, что мы называем хроникой 11севдо-Турпина, и
бнбп потеках Клюни, Тура и Сен-Дени, где нринялис ь с о всем тщани
< м игрение ынать и сличать найденные манускрипты244. В середине
I2H Глава 3. Труд историка: динуме1ипнровакне
XIII века, если верить Жилю Ле Мюизи, власть Людовика IX откры
ла Винценту из Бове и его помощникам все библиотеки Франции;
и действительно в Speculum majus использованы книги, найденные в
парижских библиотеках, в библиотеках Руайомона, в библиотеке со-
бора в Бове и собора св. Мартина в Турне, где ещё в XIV веке живы
были воспоминания о приезде брата Винцента и о том, как он восхи-
щался библиотекой, про которую говорил, что она богаче ценными
книгами и старыми историческими трудами, чем библиотека любого
другого монастыря любого ордена245.
В 70-е годы XIII века Альфонс X Кастильский, чтобы осуществить
создание исторического памятника, который виделся ему в мечтах,
повелел провести повсеместные разыскания в библиотеках своего
королевства; этим и объясняется тот факт, что Primera Cronica General
de Espana смогла вобрать столько самых разных трудов, а в неко-
торых случаях и совсем недавно появившихся246. Эдуард I, желая
доказать свои права на Шотландское королевство, организовал в
1291 году широкий сбор информации, он обратился к нескольким
десяткам английских монастырей с просьбой отыскать в их архивах
и библиотеках всё, что может иметь отношение к англо-саксонским
отношениям, сделать соответствующие выписки и послать их ему;
приблизительно тридцать монастырей выполнили эту просьбу217.
Организованная Эдуардом I кампания по сбору исторической ин-
формации примечательна своими быстрыми темпами, но она была
одной из целого ряда подобных кампаний —впрочем, если мы не
ошибаемся, последней в этом ряду. После 1300 года время широ
комасштабных коллективных предприятий прошло —то ли потому,
что историки отказались от грандиозных начинаний, то ли потому,
что сильные мира сего смогли пользоваться уже собранными доку-
ментами, то ли потому, что образовавшиеся по стечению событий
такие крупные книжные центры, как Авиньон, Констанц или Базель.
248
значительно упростили исследования , то ли потому, наконец, что
стало легче проводить индивидуальные разыскания.
С XII века Генрих Хантингдонский смог воспользоваться биб-
лиотекой Бека, оказавшись там во время путешествия249, Ордерик
Виталий — библиотекой Вурстера в Англии и Камбре в Лотарин-
гии250, Роберт из Ториньи —библиотекой Бове251. Следует отметить
и< ключительный характер систематических разысканий Уильяма из
Мальмсбери. Бедность и запущенность библиотеки Мальмсбери он
компенсировал беспрерывными поездками. I (рпмерно двадцать мет
(< 1115 но 1135) он усердно посещал рас положенные ноб/нгкх ги
//. Поиски источников 129
mi Мальмсбери монастыри, изучая их памятники и роясь в библио
u-k.ix; он часто ездил в крупные библиотеки на юге Англии, такие
как библиотека Кентербери или Оксфорда, и даже совершил дли-
icui.iior путешествие на север королевства, добравшись до Йорка и
Карлайла252.
Дли XII века это был со стороны выдающегося историка неза-
видный поступок. Но спустя два столетия научные поездки стали
предприниматься гораздо чаще. Этьен Мале читает надписи, знако-
мится с грамотами, листает книги, которые находит в Сен-Жюньепс,
в ,/1ес терне, в Дора и в Лиможе253. Оттокар из Штирии в 1313 го
ду отказывается от поручения, которое привёз из Арагона, чтобы
< пуститься вниз по Рейну от Кольмара до Нойса, потом поехать во
Фландрию, а оттуда отправиться в Эрфурт, посещая на каждом этапе*
архивы и библиотеки254. Уильям Вустерский пользуется своей от-
< ганкой, чтобы объездить всю Англию, изучая и обмеряя памятники,
роясь в архивах и библиотеках. Пьер Ле Бо, чтобы написать исто-
рию Бретани, добивается в 1498 году с помощью герцогини Анны
допуска во все архивы и библиотеки страны и посещает их более
двадцати —от Ренна до Кемпера, от Доля до Нанта255. Увеличение
числа поездок, во время которых учёные Возрождения проводили
< пои разыскания236, знаменует атмосферу времени, когда научная
поездка стала нормальным, естественным этапом всякого правильно
организованного научного исследования.
2. Составление подборок документов
11амя гь у людей, занимавшихся в Средневековье умственным тру
дом. была иногда невероятно точной в воспроизведении событий,
ноги, случалось, несколько их деформировала, но все равно сегодня
< трудом можно себе представить нечто подобное. Она позволяла
им более или менее точно повторять текст Священного Писания,
io»। < >рый был им хорошо знаком, литургические тексты, сто раз чи-
I анные и перечитанные, но также и любой текст, с которым они
недавно бегло познакомились257. Для того чтобы вернуться к извсст
ному нм источнику и процитировать его, рядовые историки могли
р.к « чи тывать только на свою память, — отсюда и происходя т эти
приблизительные цитаты, эти варианты, которые иначе* певозмож
но объяснить258. Но автору, научная взыскательность которого тре-
бовала точного цитирования многих источников, не* обойтись было
без того, чтобы писать с амому или прос и ть других пис а ть дня исто,
копировать текс г с амому или нрем ни» других перепис ать сто, дглать
заметки с амому ими просить кого то с деч.гп» эго.
130
Глава 7. Труд историка: документ нрава нас
Заметки могли быть сделаны как придётся, в тетрадях разного
формата259; такой организованный историк, как Уильям из Мальме -
бери, предпочитал карманный формат, который был ему удобен в
поездках260. Но подобные заметки могли быть написаны и на отдель-
ных листках, и на карточках. Аймоин из Флери писал на карточ-
ках261. Андре Маршьеннский писал на карточках262. Папа Каликст II
рассказывает, что так почитал святого Иакова Компостельского, что
в течение четырнадцати лет всюду, куда бы ни ездил, переписывал
вс ё, что о нём находил, «на каких-то клочках шершавого пергамен-
та263». Ян из Чарникова оставил после своей смерти, наступившей
в 1387 году, целую папку с карточками, заполненными выписками,
которые делал в разных городах, куда приводила его служба264.
До нас не дошли ни карточки средневековых эрудитов, ни тет-
ради с отдельными выписками. И те, и другие чаще всего исчезали
после того, как их использовали. Иногда, однако, тетради сохраня-
лись и переплетались вместе, как те четырнадцать тетрадей разного
формата с заметками, которые Элинанд Фруадмонский написал (или
кто-то ему написал) для подготовки хроники и которые дошли до нас
в виде одного манускрипта. Карточки также иногда переписывались.
Каликст II исписал свои клочки пергамента, «чтобы сделать из них
один том, где тем, кто чтит святого Иакова, легче было отыскать
то, что им надо читать в дни праздника». Заметки Яна из Чарни-
кова несколько раз переписывались, каждый раз в ином варианте —
что, впрочем, вполне понятно. Образованные из собранных вместе
рабочих тетрадей, переписанных карточек или просто из выписок,
сделанных как попало в ходе разысканий, некоторые подборки мате-
риалов представляли собой большое количество коротких фрагмен-
тов, которые следовали один за другим в хаотическом беспорядке.
Другие, напротив, включали четыре-пять трудов, переписанных пол-
ностью или крупными частями. И наконец, в третьих целые груды
соседствовали с длинными и короткими фрагментами.
Эти собрания, столь разные по форме, имели одну общую осо-
бенность—они представляли подготовительные материалы к како-
му-либо труду или по крайней мере соответствовали определённым
интересам. Так были составлены подборки, касающиеся истории
античности, Карла Великого, крестовых походов, какого-то одною
монастыря, одной страны, одного города и т.д. В атмосфере ожи
Дания крестового похода шестью писцами скриптория Клюни был
написан к 1070 году сборник, который включал I[ерковиуюиеторию Кв
сепия Кесарийского в переводе Руфина, Historia Pnsccutioiiis Vandaticac
//. Поиски источников
131
Ник горл из Виты, /lisloria Langobardomm Павла Диакона265. В XII веке
в монастыре Возле был несколькими почерками переписан ману
• к ринг, в который входили анналы Везле, краткая история графов
Ненерских, картулярий из семидесяти документов, касающихся Вез
к и его привилегий, и, наконец, хроника Гуго из Пуатье —комплекс,
• hi гавляющий «правдивую подборку материалов о везлейской свобо-
цг Примерно в 1165—1170 годы в скриптории цистерцианского
монастыря в Соли одной и той же рукой написаны два толстых то-
ма* первый содержит несколько переписанных полностью трудов
|<1ких как De Excidio Britanniae Гильдаса, Historia Brittonum Ненния, Dr
Irmporihus Беды и т.п., второй представляет собой сборник разных
монументов, где можно найти летописные материалы, отрывки из
Цс/йеной истории Беды, из Жизни короля Альфреда Ассера, из (lesta
Itcpuni Уильяма из Мальмсбери и т.д. — всего двадцать три фрагмен
।л. комплекс составляет солидную подборку материалов по истории
\।н пни вообще и Нортамберленда в частности и даёт представление
о 1ом, какова была историческая культура в монастыре на севере
Лигнин267. Сборник, составленный сразу после Латеранского собо
p.i и 1179 году и содержащий примерно дюжину более или менее
'минных фрагментов, открывается Жизнью Карла Великого Эйнхарда,
и него входят также история Карла Великого, известная как хроника
11< сндо-Турпина, и Vita Karoli, составленная в 1165 году по прика
•у Фридриха Барбароссы подборка материалов о Карле Великом26”.
11и< ло примеров можно было бы увеличить. В XIV—XV веках со
। । лвнение подобных подборок документов производилось ещё чаще*;
khilko о Польше сохранилось девяносто подборок269. Составляя в
1507 1508 годах комплект из восьми трудов, касающихся истории
I урне270, Жан Бланпен просто повторил то, что сделали сотни скру
нунёзных историков и просвещённых дилетантов до него на про
। имении всего Средневековья. Составление подборки —тем более
необходимый этап исторических разысканий, что оно естествен-
ным образом готовит антологию или компиляцию, которая является
|д11гр|па1ощим их этапом. По правде говоря, иногда даже трудно от-
ними гь последние от первой, потому что от карточки к тетради, от
к гради к предварительной подборке, от предварительной подборки
к |щателыю составленному сборнику, от тщательно составленного
< (юринка к завершённой компиляции переходы малозаметны, гак
ню современная наука часто колеблется в определениях и оценках.
/ ibct Eloridus Ламбера Сент-( )мерского это продуманно составлен
иди антология по истории, которая отражает некие коренные идеи,
и задача заключается в том, чтобы уловить их? Или это просто
заметки, сделанные при чтении исключительно компетентным чита-
телем? Комплекс из двадцати трёх фрагментов, написанный в Соли в
1165-1170 годах, сегодня представляется нам подборкой материалов
по истории, но в течение долгого времени в нём видели закончен
ное произведение, Historia Regum, которое приписывали Симеону из
Дарема. Так что выявление исторических подборок создаёт пробле-
мы, но их систематическое изучение представляется обязательным.
Слишком долго довольствовались изучением отдельного труда или
фрагмента, не заботясь о контексте, в который они входят. Наме-
ченное теперь как насущная задача рассмотрение всего корпуса под-
борок исторических материалов в том виде, в каком они составлены
в эпоху Средневековья271, —единственная возможность проникнуть
в замыслы историков и измерить уровень их культуры, оно также
позволит лучше оценить их работу по документированию.
3. Забота о ссылках
Уже Беда и Фрекульф понимали, что следует указывать источ-
ники, которыми пользуются, и называли авторов, у которых что
пибудь заимствовали, чтобы те сами отвечали перед читателями за
истинность своих слов272. Когда компиляция сделалась идеальным
завершением накопления научных сведений, историк стал с особым
тщанием указывать источники, чтобы читателю сразу было ясно,
что он, писавший, как говорит автор Gesta Francorum, составленного
в конце царствования Филиппа Августа, «hujus libris non auctorem,
sec I compilatorem», или, как говорит, переводя на французский язык.
Менестрель Альфонса из Пуатье, «чтобы он точно знал, что я нс
сделал, и не нашел эту книгу, и не сочинил ее, я компилятор и все-
го лишь передаю слова, которые сказали об этом древний человек
и мудрец»273. Так что лучшие историки имели желание приводич ь
необходимые ссылки. И вот начиная с XII века в учебных заведениях
богословами и юристами была разработана целая система точных
ссылок при цитировании авторитетных авторов. Разумеется, речь
шла не о том, чтобы, цитируя какой-то отрывок из некоего труда,
указывать лист, потому что номер листа менялся от одного ману
скрипта к другому. Но уже с античности некоторые авторы делили
свои сочинения на книги и главы274. Петр Ломбардец и Грациан мио
। о потрудились чтобы сделать всеобщим достоянием систему ссылок,
которая уточняла книгу и главу. Всякий новый труд, рас < читанный
на университетского чичатечя, делилс я на книги и главы. Точно г.»к
IL Поиски источников
133
•iu* дгпились старинные труды, которые читались и коммептиропа
'ini I» на занятиях, —в первую очередь Библия. Стефан Ленгтон был
нпн Николая Трепе прежде всего тем, кто расчленил текст Библии
।ы главы. Эго членение еще сохранялось в его время275.
Движимые этим желанием, увлекаемые этим примером, некото-
рые и< торики, случалось, приводили в самом начале своего труда
• писки источников, которые оказываются почти точными276, а глав
ппе, но ходу изложения указывали, на кого из авторитетных авторов
мии опираются, в маргинальных примечаниях4'' или, еще лучше, в
< имом тексте, потому что у маргинального примечания то неуде >6'
। i во, ч то оно не привязано к определенному месту текста и всякий
новый переписчик может неудачно перенести его278. Такие скру-
пулезные ученые, как Аймоин или автор хроники Сен-Бенинь из
Дижона приводят иногда имя автора и даже название труда, на кото
рый опираются279. Элинанд Фруадмонский в начале XIII века делает
но (in тематически и даже может иногда уточнить, которая именно
мин а упомянутого сочинения имеется в виду. Немного позже Этьен
Бурбонский приводит точные данные о личности своих свидетелей.
1лким образом, некоторые историки очень далеко продвинулись,
ыСютясь о точности отсылок. Но надо все-таки признать, что зга
\чгпо(ть, заботящаяся о точности, составляет, в общем, исключе
• inc. Списки авторов, выставленные напоказ в прологах, слишком
ча< то оказываются обманкой, пусканием пыли в глаза. В самом тек
। к* часто встречается полное отсутствие ссылок. А когда ссылка
имеется, она нередко неточная280, неполная, с пробелами281, даже
придуманная282. Несомненно, неполные, с пробелами ссылки дело
рук ученых, которые в спешке больше полагаются на свою память,
чем на карточки283. Но отсутствие и неточность ссылок, которыми
1И1ПН. часто грешат и самые лучшие авторы, должны получи ть более
«и попателыюе объяснение.
Первым недостатком системы ссылок средневековых историков
является то, что они никогда не называют недавних авторов, из
। рудов которых извлекают, однако, значительную долю своих мак*
риалов. Автор труда Eulogium (historiarum sive temporis) многим обязан
Г.|।iy/Iьфу Хигдену, но никогда на него не ссылается. Сабеллико нала
i.irr близко к тексту таких недавних авторов, как Флавио Бьопдо и
11 л л । и । ia, но никогда на них не ссылается284. Ален Бушар ссылается
и.। miioi не ис точники, но никогда не ссылается па 11ьера Ле Бо, кою
рый И11НЖ'Т( И сто непосредственным предшественником и главным
и< гопником. Первым дел ом приходи т в голову, ч то эти < редпевеко
131
Гпаиа ?. Груд историка: Золумс и тирован иг
iibic историки были довольно-таки плохими собратьями по цеху. 11о
такой добросовестнейший ученый, как Винцент из Бове, с самого
начала предупреждает нас, что не будет называть современных док
торов285. Тут, значит, мы имеем дело с постоянным и открыто при-
знаваемым способом использования, который исходит, несомненно,
из того, что история опирается на авторитеты, а необходимый ав-
торитет могут иметь только старые историки, поэтому нет никакого
смысла искать прикрытия у современных авторов. И точно так же
не т никакого смысла называть тех сравнительно недавних и действи-
тельно прочитанных авторов, которые пересказывали старых исто-
риков, ссылаясь на их авторитетные свидетельства. Известно, какую
существенную роль сыграли в средневековой культуре антологии
и энциклопедии, но эта роль затушевана тем, что никакой автор па
них не ссылается. Вот убедительный пример: «Этимологии Исидора-
единственное произведение христианского автора, относительно ко-
торого можно с уверенностью утверждать, что Беда воспроизводит
целые фрагменты из него, не называя источника. Не объясняется
ли это просто-напросто тем фактом, что Беда считал это произ-
ведение имеющим энциклопедический характер и, следовательно,
чистой компиляцией? Дают ли ссылку на Малого Ларусса всякий
раз, когда в него заглядывают и используют его сведения?»286. И с
чего бы это упрекать историков Средневековья за то, что они не ссы-
лаются на посредников, если это обычная и нескрываемая практика
пауки XX века?287 Единственная разница состоит в том, что историк
XX века, по крайней мере серьезный историк, проверяет первоис -
точник—хотя бы в принципе, чего историк Средневековья нс делал.
Результатом было то, что приводимые списки авторов оказываются
па удивление не соответствующими действительности. Элинанд Фру
адмонский в своем списке историков «упоминает многих авторов,
которые писателям XII и XIII веков могли быть известны только по
имени»288. В своем труде «Саль» Антуан де ла Саль приводит 250 ссы-
лок; все, кроме семнадцати, позаимствованы прямо из коммен тария
к Валерию Максиму, который сделал Симон из Эсдена, на ко торого
он нигде не ссылается289. В своих Картинах Галлии и особенностях
Грон Жан Лемер из Бельгии приводит сотню авторов, как будто
он их па самом деле читал. Но знает он непосредственно десятка
три. не больше; остальных он знает только по Древностям Анпио Ви
тербоского и Зерцалу Винцента из Бове. В М91 году под названием
Хроника -королей Франции выходи ! кра ткая ис тория Франции, ко торая
< 1-193 года переиздается под названием Краткая хроника Франции;
1 зг>
//. Поиски испкисников
। пис <>к источников, который там приводится, произвел бы на нас
большое впечатление, если бы он не был позаимствован из пролога
h (./л/</ Егапсогит, составленных в виде компиляции в конце царстве >
нация Филиппа Августа и переведенных Менестрелем Альфонса из
Пуатье. (лисок этот слегка сокращен (из него убраны несколько
« овеем уж неизвестных имен), слегка расширен (добавлены несколь-
ко громких имен, сравнительно недавно появившихся, как Винцент
и а Бове) и отягощен несколькими грубыми ошибками290. Точно так
же на Иберийском полуострове в начале XIII века Родриго Химе-
।к < из Рады начал свой труд De rebus Hispaniae списком источников,
который потом испанские историки считали своим долгом воспро-
извести291. Средневековая ссылка часто иллюзорна. И обязательно
и< точна, когда исходит не из первоисточника. Этьен Бурбонский
предупреждает в прологе, что будет цитировать Библию, уточняя
। лавы и части глав; но в том, что касается житий святых, он не дает
292
никаких точных данных, потому что не читал их сам^ .
Когда историк XII века и даже еще XIII века читал источник,
на который ссылается, его отсылка остается тем не менее неточ-
ной. потому что произведения, которые он упоминает, не являясь
произведениями классиков, комментируемыми в университете, нс
разделены на главы и не допускают никаких иных уточнений, кроме
tai мания. Да и заглавие труда, который он упоминает, зачем приво-
ди гь? Груд этот не так уж авторитетен. Он не так распространен,
•I । обы читатель мог к нему обратиться. Ученый труд, который какой-
нибудь монах пишет для братии своего монастыря, может содер-
жать указание —и это, несомненно, будет полезно, —из какого тома
монастырской библиотеки почерпнуты те или иные сведения, но
произведению, которое предназначено для более широкого круга
читателей, бесполезные уточнения не нужны. Матвей Парижский
начинает писать для своих братьев-монахов Historia Anglorum\ он при-
водит гам ссылки точные, насколько это возможно: «in inajoribns
« ionic is S. Albani», «in libro addimentorum». Потом он пишет, имея
и виду читателя, живущего вне стен монастыря, может быть, коро
’•и. и тогда дает уже в ссылках только самые общие сведения: -in
hbi is plui imoi iiin», «in libris religiosorum», «in original!»; более того,
он заменяет в начале своего текста точные ссылки ссылками менее
ьoi।кр<*за।ыми29‘\ Если мы не находим в каких-либо средневековых
in юрических с <>11111кч111ях тех точных с сылок, какие практиковались
в универе ите те, это объясняете я либо тем, ч то их не точники иедлют
13G Глина 1. I'/tyt) исто/нска: Ойкумен mulHKui нас
такой возможности, либо тем, что они предназначены для читателя,
ко торому подобная точность не нужна.
Природа источников и забота о читателях иногда побуждали ис-
ториков к точности, какой не ожидали какой-нибудь богослов или
юрист. Они указывали место, где хранится упомянутая книга или
документ. Так как документ был уникален, а книга представляла
редкость, для читателя это была действительно очень полезная ин-
формация. Уже Ордерик Виталий уточнил, что читал книгу Иоанна
Вустерского в Вустере, а Сигеберта из Жамблу в Камбре294. В нача-
ле XIII века автор труда, который современная наука называет но
традиции Gesta Francorum usque ad annum 1214, ссылался на «книгу,
что рассказывает о деяниях королей Франции и находится в Сеи-
Жермен-де-Пре»295. В начале XIV века Этьен Мале, упоминая хрони-
ку Жоффруа де Вижуа, которую он читал в лиможском монастыре
святого Марциала, ссылался просто «на хронику монастыря святого
Марциала». Дальше он отсылал читателя «к книгам церкви Пери-
ге»29Ь. Во второй половине XIV века каноник лестерского монасты
ря Генрих Найтон в двух словах уточнял, какими источниками он
пользовался: Cistrensis, которым он обозначил Polychronicon монаха из
Честера Ранульфа Хигдена, достаточно известный и распространен
ный, чтобы стоило особо его упомянуть, и Ley ces trends, которым он
обозначил все остальные сочинения, которые использовал и прочел
и библиотеке Лестера297. Место упоминалось с тем большей настой-
чивостью, чем более престижно оно было, чем более оно способно
было произвести впечатление на читателя, поэтому ссылка на (-ен
Дени повторяется везде на протяжении XIII, XIV и XV веков. «Эта
история будет описана, говорит монах Примат, в соответствии <
хрониками аббатства Сен-Дени во Франции, где записана история
и деяния всех королей, потому что именно там следует брать и
черпать подлинную историю. А если в хрониках других церквей пай
дег< я что-нибудь достойное внимания, это можно будет добавить,
придерживаясь чистой правды»298. А Гильом Гиар несколькими го-
дами позже говорит:
Мой рассказ упорядочен
В соответствии с некоторыми хрониками,
Го есть с правдивыми словами,
Ко торые я переписывал из мемуаров
В («еп-Дспи день и ночь299.
Давид ()бгр в XV веке постоянно ссылалс я на книги библиотеки
( л и Донн u’° и даже открыто заявчя/i. ч то «читает ненужным при
//. I1 виски источников 137
подии» дальнейшие уточнения и давать название произведения или
ими автора: «Я говорю об одной из этих книг, написанной в про
и прекрасным языком, я брал ее в библиотеке Сен-Дени; название
приведено в начале этих книг, нет нужды приводить его дважды,
потому что вы сможете найти эти книги в библиотеке...»301. В тече-
ние долгого времени историки могли использовать способ ссылок,
• и чинный от университетской системы, но лучше приспособленный
к документации, с которой они работали.
Как бы то ни было, постепенно историческая и университетская
। и< темы отсылок сближались. Дело в том, что все труды вообще if
|руды по истории в частности все чаще членились на книги и гла-
вы. В царствование Филиппа Августа Gesta Francorum были разделены
на три книги, соответственно трем французским династиям, но в
царствование святого Людовика Менестрель Альфонса из Пуатье,
переводя и адаптируя это произведение, счел, что будет лучше раз-
вели ть его «на много частей и много глав»302. В то же время Винцент
и । Вове разделил свое огромное Зерцало на двадцать четыре книги
и 9885 глав303. Деление трудов по истории на книги и главы стало
впоследствии обычным делом304. Поэтому обычным стало в XV веке
и < । ремление приводить точные ссылки, указывать «книги, главы и
места», что позволило бы тем, кто хочет «подробнее познакомиться
< материалами в тексте» действительно отыскивать «указанные ма
। ( риалы в более подробном виде»305. С другой стороны, начиная <
XV века авторы стали не только называть авторитетного ученого,
и.। которого опирались, но и посредника, благодаря которому они
Tin узнали306. Так что в результате всей этой медленной эволюции
во второй половине XV века система ссылок, когда источники это
позволяют, доходит до предельной точности. Анри Ромен307, Пы-р
/|с 1>озок, Ален Бушар очень часто указывают книгу и главу Зерцала
Винцента, на основании которой строят свое повествование. Пьер
/1с lio и Ален Бушар приводят источники Винцента, но, заботяс ь
о точности, ссылаются и на самого Винцента309. Эта точность в
<< ычках на труд Винцента из Бове стала возможной благодаря де
iciiiHo огромного Зерцала на маленькие главы. Она свидетели твугг
i.ik/ке об авторитете, какой имела эта энциклопедия. Но остается
фактом, что такие точные ссылки еще в 1500 году являюк я исклю
•iriiiicM. Многие авторы совершенно об этом нс заботятся. Историки
< ргдиевсковья с большим рвением собирали нужную им докумен та
пню К нес час тыо с стременных in с-ледовак лей, которые- з.прачива
ко мае < у усилий, чтобы обнаружить их и< гочникн, средне вскопыг
I Г>Н / 'лава 7. Труд ut тори к а: обработн а
'гия Джованни Бальби Генуэзский слово в слово повторил в книге
Calholicon то же определение истинности, которое предложил Угуч
чо. Calholicon часто воспроизводился в XIV и XV веках, а к 1500 году
был напечатан уже более десяти раз, поэтому к концу Срсдпевеко
вья, гак же как и в его начале, понимание истинности не оставляет
места для сомнений. Прежде всего, истинность в самом общем смыт
ле понимается как свойство, присущее такому тексту или человеку,
ко торый обладает непререкаемым авторитетом.
11роизведение могло внушать доверие и считаться истинным бла
годаря имени автора или просто по той причине, что оно было вс е
ми признано и, по выражению Робера Меленского, «одобрено всеоб-
щим авторитетом». Так обстояло дело с многочисленными письмен
пыми источниками, которые были в ходу у христиан со стародавних
времен великих соборов и великих вероучителей. Но, чтобы при
знат ь истинными более близкие по времени тексты, требовал i к ь
авторитеты конкретных людей. Чтобы тексты «обладали непререка-
емым авторитетом», порукой им должен был выступать авторитет
пссм известного лица, а чей именно — смогли уточнить в XII веке,
когда происходит развитие теологии и права. Это мог быть папа или
император, епископ, церковный капитул, светский государь; это мог
быть любой знаменитый человек. А поскольку среди этих авторитет-
ных лиц одни были значительнее других, то, соответственно, один
тексты оказывались более истинными, чем другие. Точно так же
одни свидетели оказывались более истинными, чем другие, потому
что были наделены большим авторитетом. Но вскоре, по мере того
как развивались государства, эта иерархия авторитетов упростилась.
Что-то было гарантировано государственным авторитетом, что -то
нет. Истинным называлось то, что являлось публичным актом, то
есть тс письменные документы, которые были сочинены значимыми
для государства лицами и одобрены государственным авторитетом.
Коль скоро основанием истинности служит факт одобрения со
стороны авторитета, то неудивительно, что в последние столетия
Средневековья слово approbatus, «одобренный», по отношению и к
людям, и к текстам, всё чаще и чаще употребляется как полный < и
нои им слова «истинный» и в широком смысле, то есть «достойный
веры», и в узком, го есть «одобренный авторитетом». Синонимия
понятий «истинного» и «одобренного» настолько полна, что вира
жепие «истинный и одобренный», относящееся к книгам, хроникам,
историям, становится расхожим штампом, то и де л о выходит из под
пера авторов XIV и XV веков.
/. Критика евидгтелы те 159
-Апокриф» — ото противоположность «истинному» и «одобрен
ному». Это слово употребляется средневековыми историками реже,
•мм »п< тинное» или «одобренное». Чаще всего оно встречается у
ikhkhob. Оно никогда не относится к людям, только к текстам. По
но in ношению к текстам «апокрифический» — это полная противо
1ННЮЖПОСТ1» «истинному» или «одобренному» как в широком, гак
и и узком смысле. «Апокрифический» текст —это рассказ, не под
ирги пенный авторитетом, рассказ, за который не ручается никакой
ли । орите т.
Неудивительно, что, пока историческая наука не обрела само-
। ionтелыюсти, у неё не было своей собственной, именно ей при-
ущей критической системы. Она довольствовалась тем, что ус пели
выработать к XIII веку богословие и юриспруденция — две пауки,
мн иодетвовавшие в то время. Она опиралась на авторитеты. Сред-
ш нековые историки не критиковали свидетельств, они оценивали
। иидетелей. Их критика вполне естественным образом исходила на
in ионного различия между источниками, наделенными авторитетом,
и ’И1П1ГППЫМИ его; она строилась на фундаментальном противопо
। шипении между источниками истинными и апокрифическими.
В гом, что касается старинных сочинений, отличить первые* от
niopuix легко позволяет долгая традиция. В начале своего труда
S/uHtlum, в Libellus apologeticus, Винцент из Бове довольствуется тем,
•io) обращается к Decretumdelibrisrecipiendisetnonrecipiendis, который он
приписывает папе Геласию, и на этом основании проводит противо-
।и» таиление между перечисленными папой в 14-й главе libri autentici
и приведенными в 15-й главе apocrifi. Нетрудно установить иерар-
хию истинности этих источников, определить, какие из них более
in тинные, а какие менее, и следовать тем рассказам, которые паде-
чгны наибольшим авторитетом, являются наиболее истинными. До
1121 года монахи Сен-Дени, доверяя в этом своему аббату Хильду и ну,
11 )рдились тем, что их святой покровитель—не кто иной, как Диопи-
• ий Ареонагит; но вот в 1121 году Абеляр обнаружил текст Беды, по
которому выходило, что этого не может быть, и под давлением мона-
хов Абеляр признал, что присоединяется к мнению Беды, поскольку
Kcilc апе (oritatem, cujus scripta universe Latinoruin frequenlanl Ее -
। lexie, gratiorem inilii vieleri», или, как перевёл на французский Жан
цг Мён, потому что «авторитет Беды показался мне более приемле-
мым, ибо все церкви латине кого мира непрестанно обращают я к
по писаниям». 11о вскоре* Абеляр нашел два отрывка, один из Ев
। гния Кесарийского, другой ил Иеронима, которые* противоречили
I JO Глава Г Труд историка: документирование
3,1 • Королевство Сардинии также полностью в руках сардинцев. Уже* проник»
сто лет, и истинно, что в указанном королевстве было 18 городов как
архиепископских, так и епископских... Также следует знать, что в древности
в Греции и за морем в духовной власти четырех патриархов, о которых
говорится в каноническом праве, было много других королевств, которые
обычно управлялись христианскими королями. Эти королевства в паши
времена находятся полностью в руках сарацин», Etienne de Conty; Bibl. nai.,
Lai. 11730, fol. L. Cp. Contamine (477), 382.
37 Giraldus Cambrensis (515), I, 425—426.
3K Lambert d’Ardres (639), 570.
39 Sayers (117), 243-245.
•|0 Lasch (293), 11-14.
11 «Обычно о нем жонглёры распевают песни, но следует предпочесть
достоверные сообщения, которые религиозными учеными были тщательно
изданы», Ordericus Vitalis, Historia ecdesiastica, VI, 3; Chibnail (671), III, 218.
«El aussy poeut on bien veoir que foie gent et jangleurs parlent asseureemeni
maintesfois de che qu’il ne scevent riens», Jean de Montreuil (624), II, 93.
’’Gunter 1’ai oi a plusurs,
qui (1) le oirent des ancesurs;
mais inainte foiz par nunchaleir,
par parece e par nunsaveir,
rcinaint maint bel fait a escrire
ki bon sereit et bel a dire»,
W;kc (762), III, v. 341-346; I, 174.
«no fu ceo pas mis en escrit,
mais li pere le unt as filz dit»,
//ш/.. Ill, v. 559-560; I, 182. Cf. Sayers (117), 247.
13 Giraldus Cambrensis (515), I, 425—426.
" l.ejeune (146), 197-212.
15 I lalphen et Poupardin (815), 38—44. Lot (396).
1,1 Malynsz (174), 52.
I'1 1'iimera C.ronic.a (General (431), xlii.
IH Staines (827), 602.
14 Vaughan (659), 193.
Happier (138), 4.
’* Lot (147). Louis (148). l.ejeune (146). Chalon (135).
Chalon (135), 563 564.
Примечании Ill
Gillette (464), 432.
Short (747), 9.
1 .1 list (303).
Ranull Higden (699), II, 74-80.
Hihlein (265), 99.
Lite (620), 156.
-Dum agricolando excolimus» («Пока возделываем, занимаясь сельским
чопик гном»), Historiae Tomacenses (800), 347. Lambert d’Ardres (639), 609.
Wright (267). Adhemar (247), 71-72.
1,1 Adhemar (247), 71—73. Boutemy et Vercauteren (491). Ross (261).
I’. (iregorovius. GeschichtederStadtRomirnMittelalter... 6. Aufl. Bd. IV. Stuttgart —
Brilin, 1922. S. 648.
Ki lande-Brandenburg (273), 106.
hl Sot, в: Сиспёе (31), 31—36. Gransden (89), 119, 131.
,Л Ross (261), 312-321. Vieillard (829).
Wattcnbach (555), 101-104.
Weiss (266), 51.
hH Meyer (593), 421.
',‘l Giansden (89), 10.
/n 11.ms Ebran von Wildenberg (605), Ixxiii—Ixxiv.
/l Nauerlh (423), 96-97.
Ross (261), 316.
n Gransden (89), 51, 174, 245, 256, 285, 372. Kendrick (253), 18.
71 Hunter (741), 215, 219.
/’* Bcda Venerabilis, Historia ecclesiastica, I, 11; (446), p. 40.
/” Adhemar (247), 67.
n Guibcrl de Nogent, Histoire, II, 1; (527), p. 99.
/H Historiae 'I'omacenses (800), 347.
Gnenee (10), 261-262.
nn Ranull Higden (699), II. 78.
Weiss (266), 203. P. Burke. The Renaissance Sense of the Past... London, I960.
Gp. Gucnee (10). 261.
142 Глина I. Труд историка: докулиттиронанис
82 «Если же вдруг вы будете сомневаться, каким образом я узнал, как выгля
дели они на самом деле, то знайте, что я узнал это из картины, ведь в свое
время были изображения, весьма похожие на них», Agnellus de Ravenna, l.ibn
Pontificals, cap. 32; (422), p. 297.
88 Etienne Maleu (478), 9.
84 Petit (703), 294.
89 Chronica Abbatiae Altaecombae (775), 673—676.
86 Jean de la Gogue (611), 388.
87 Lhotsky (740), 25.
88 William Worcester (553), 224.
89 Начало сбору этой статистики и сопутствующих материалов положено
Лаландом (817), I.
90 Jean de la Gogue (611), 388.
91 Erlande-Brandenburg (273), 53.
92 Etienne Maleu (478), 27—28. J. Maury, M.-M. Gautier et J. Porcher. Limousin
roman. 2е ed. La Pierre-qui-vire, 1974. (Coll. Zodiaque.) P. 183—184.
98 Rushforth (519), 16.
!M Weiss (266), 19.
99 Rushforth (519), 58
9 ,1 Piur (462), 35.
97 Corpus Inscriptionum Latinorum. T. III. Berlin, 1873. P. 688. № 5671. MCI I, SS,
XXV, 652. Lhotsky (98), 29.
98 Uiblein (265).
99 Piur (462), 35.
11, 0 Weiss (266), 52, 56, 145-166.
101 Weiss (266), 204-205.
102 Hay (484), 111-112.
108 I-ueter (29), 128-132.
I,M Weiss (266), 170.
109 Eisenstein (27). Guenee (10), 274.
,<IG Joacliimsen (92), 118.
107 Uiblein (265), 104 105.
I Гримечания I 13
1,14 -To, что в томах либо документах Парижской библиотеки [хранилось],
на । ведешь ты в один корпус», vers 835; Giry (289), 225. «В документах, состав
иппых в его времена, и в весьма древних фрагментах пергамена, которые*
• < »держа гея в архивах нашей церкви», Folcuin (490), 57. «В документах также,
hi»к >рыс до сих пор хранятся в архивах самой церкви», Gesta episcoporuni Camcv
inftiKium (788), 402; ср. Bautier (73), 814. «Из того, что я пишу, кое-что я собрал
h i разрозненных документов, многое же позаимствовал из историй и нриви
•нтн», Adam von Bremen, цит по: Simon (353), 91. «Он собрал разрозненное
но различным документам», Sigebertus Gemblacensis (Sigebert de Gembloux)
(726), $ 100; p. 81. «В древнейших бумажных документах или имеющих форму
рукописи», Chronicon abbatlaeRameseiensis (779), 65. «Как в наших документах,
| де более полно говорится о них, содержится...», Bertin (776), р. 60, $ 15.
• И нривилеи, которые были некогда списаны с самих документов, прежде
•н м они испортятся от ветхости или пропадут, украденные похитителями, п
которые, возможно, отыщутся в нашей церкви или где-то еще...», vers 1300;
Л К •!!, SS, XXV, 629. «То, что я видел в пергаменах или в кодексах монастырей
• в Марциала, св. Мартина и св. Августина Лемовиценского», Etienne Malen
(178), 8—9. «Его собственного имени я не смог найти ни в документах, ни в
и пигах церкви св. Юниана, ни в кодексах и пергаменах церквей Stirpensis и ли
I Mmatensis», ibid., 64. «Некоторые забытые древние документы и пергамс.
и < обрал воедино после долгих исследований», Thomas Burton (738), I, 71.
II < р. выше, примеч. 4.
1,0 Gransden (89), 15.
1,1 Devisse (572), 940-950.
11’ Chibnail (284), 9.
1,1 Poupardin (824), 71.
111 Ср. выше, примеч. 1.
,,,• Bautier (73), 818.
,,h Bautier (73), 821. Toubert (126), 77.
1,7 Chibnall (284), 7.
I,H Bautier (73), 809, 819. Gransden (89), 139-140, 147.
1,4 Salmon (826), 274.
,?n Simon (353), 91. Chibnall (284), 1.
1 4 ••( )б атом такого рода on пишет письмо ему самому», Elodoard (187). 505,
• о -В некоем письме, запечатанном печатью самого господина епископа, и
виде л содержащеес я в нем буквально в следующих словах:...», Etienne Malen
( Г/8). 18. etc.
1 ? ( и aiisdcn (89), 117.
Vaughan (659). 5
ill
Глава 3. Груд историка: документ и ровапш'
121 Ср. выше, примеч. 109.
125 Odorannus de Sens (670), 78—79.
126 Poupardin (824), xliv, 89, 101.
127 Ср. выше, примеч. 109.
I2K Halphen (32), 161.
129 Hariulf (556), 97.
130 «Мы не сочли нелепым предложить памяти потомков... найденное в
архивах церкви Господа Спасителя», Eadmer (468), 276.
131 Chibnail (284), 9.
132 «И не должно быть так, чтобы наши преемники упрекали нас, как мы
образ действия наших предшественников, что они не передали [нам] даре-
ний, которые были получены аббатством от королей, понтификов и знатных
людей, и того состояния, каким мы обладаем», vers 1052; Bougaud et Garnier
(772), цит. no: Bautier (73), 820.
133 Genet (288), 106-107.
1 3,1 Gransden (89), 320.
135 Gucnee (11), 450.
136 Toubert (126), p. 84, n. 3.
137 Berlin (776).
I3H Bautier (73), 816-817.
139 Salmon (826), 273-274.
1,9 Hugh the Chantor (582), xii et suiv.
111 Giansden (89), 77.
1,2 Bautier (73), 822. Gransden (89), 270-272.
113 Eadmer (468), 175.
144 Guillaume de Tyr (549), 532.
H-’ Poupardin (824).
HG Bautier (73), 817, 818. Hanquet (769), 140. Hariulf (556), xxxvii.
11 z «Некоторые из них забыты из-за чрезвычайной старости, некоторые
составлены на листах из книги и написаны иностранными буквами и с ами
также по большей части испорчены», Eadmer ('1GB), 276. «Мы ясно увидели,
что они источены древнейшей ветхостью и изъедены червями и трудны
дня понимания ", ( hegoi io di (’.atino, цит. no: Zielinski (520). 31. I:i mix одни
Примечания МГ>
и нашел открытыми дождям, другие--преданными огню», Thomas Burton
(73<Ч), I, 71.
1 ,к Кстати о Грегорио ди Катино, Zielinski (520), 111. Ср. также Touberi
(86.
Genet (288), 96.
1,0 «Мы нашли почти все, написанное по-английски, и найденное позаботи
пись перевести на латинский язык», Ckronicon abbatiaeRameseiensis (779), 6Г».
< :р. также Gransden (89), 274.
11,1 1.esort (782), xlii, 52. Genet (288), 115-117.
11,2 Zielinski (520), 58-60.
'r,:t Zielinski (520), 112.
Ir''1 Hanquet (769), 145.
Bautier (488), 3.
Ir,h 1.esort (782), 82-84.
11,7 Ilariulf (556), xxxix, 103-106.
|r,H Banquet (769), 145.
McKisak (101), 34-36.
11,0 Rigord (709), I, 50. Les Grandes Chroniques de France (794), VI, 133.
11,1 (iiry (289), 226-227.
и'2 Jean de la Gogue (611), 388.
Ih' "Некоторые древние документы и пергамены я собрал воедино после
д< mi тих исследований; я просмотрел указатели и, позаимствовав из указателей
и других достоверных сочинений, добавил пропущенное», Thomas Burion
(738), I, 71; и Ixx, и след.
11,1 Guenee (6), 576.
,b'’ Gerard de Montaigu, цит. no: Bodier (812), 141.
Bordier (812), 134-139.
11,7 Jean de Montreuil (624), II, 106.
",M Gransden (89), 145.
Ib'1 Klienne Maleu (478), 3, 8—9, 64. Ср. выше, примем. 109.
1,0 Goiirleaull (660), 280, 285. Pasqnier et Conrteault (440), v, xxvi.
171 David (81), 245 246.
1' ’’ Aich. dcp. 111c et Vilainc, 1 !' 1003. ('.liativois (695), 28, 38, 165 и < лсд
< hi (inii <>n BihMciiNr (780). I, H.
Мб Глава 3. Труд ис-торика: документ а/)ова.пнг
173 Lholsky (98), 50, 68.
17/1 AnonimMe Chronicle (768), xxxiv —xxxvi.
175 Lholsky (98), 56.
176 Ср. выше, примеч. 109.
177 «Составил же я труд из некой книги под названием „Брут о деяниях
брстонов" и из книги пресвитера Беды Достопочтенного из рода англов, и
из хроник магистра Петра Пикавского, парижского канцлера, и из хроник
Иоанна де Порта. Я добавил также кое-что из случившегося в эти последние
дни, узнав это по сообщениям достойных доверия мужей, а также наблюдая
эго собственными глазами», 1305; Hardy (816), III, 272.
«Вместе с тем, что мы увидели, соединив кое-что, что мы или собрали из
собственного знания, или узнали из сообщений достойных доверия [мужей |,
так, чтобы пропущенное или оказавшееся в пренебрежении могло бы быть
в равной степени дополнено», Nicolas Trivet (665), 2.
,7К Робер де Ториньи сам намеревался написать историю Жоффруа, герцога
Нормандского, а также краткое изложение истории графов Анжуйских и
графов Манских «если досуг, возможность, количество хроник, относящихся
к этим двум графствам, будут достаточными тебе, как и мне», Robert <1<*
Torigni (716), II, 339.
179 Riche (237), 96, 100.
189 Historiapontificum {Исторгся понтификов) (798), 37.
181 Devisse (572), 955.
182 Thompson (241), 461.
188 Masson (229), 104.
184 La Borderie (225), 41.
189 Samaran (240), 104.
18(1 Thompson (241), 139, 263, 264, 435.
187 Lesne (227), 769.
188 Beddie (188), 2.
189 Thompson (241), 262.
I'.mi м pn>11 C| A. Vidier. Recueil des chartes de I’abbaye. de Sainl-lienoilsu> I,ohr.
T. I. Paris, 1907. № CLI. P. 343-347.
191 Wihnarl (245).
192 Oinoni (233). 2, 3.
198 Brddic (188). 3.
Примечания.
1'17
191 Wilmart (245).
199 Guence (10), 269-270.
199 Ordericus Vitalis, Historia ecclesiastica, Le Prevost ed., (671), II, 161.
197 Guenee (10), 270-271.
,9H 1343, Constance, 192 vol.; Thompson (241), 458. 1357, Carpentras, 61 vol.;
Dubled (204). 1372, Strasbourg, 91 vol.; Thompson, ук. соч.,461.1402, Cracovic.
10 vol.; Zathey (246). 1413, Chalons-sur-Marne, 211 vol.; Pelicier (234). 1 136.
Bayeux, 192 vol.; Masson (228). 1450, Gniezno, 35 vol.; Thompson, ук. соч., 461.
XVr s., Beauvais, 186 vol.; Omont (233), 4.
199 Thompson (241), 130, 455.
799 Castan (193).
791 Thompson (241), 308.
792 Rouse (239).
799 Autrand (185), 1221, 1225.
7(H Fournier (209).
799 Humphreys (218). Cenci (194). Auger (184).
Thompson (241), 471.
797 Delisle (199), I, 544-546.
79H (Chaucer. Les contes de Canterbury. Fl. Delattre ed. Paris, Aubier, 1942. (Collect ion
hilingue des classiques etrangers.) Prologue, v. 291—300. P. 127.
799 Autrand (185). Bresc (191), 85.
7,9 Thompson (241), 414.
7,1 Bee (156), 407-415.
7,7 Ищите в курсе C. Bozzolo и Е. Ornato в рамках семинара G. Оиу.
7,9 Illavacek (215), 131.
7,1 Autrand (185), 1226.
7,9 (Carolus-Barre (192). Coyecque (197).
7,9 Pelicier (234), 184.
Thompson (241), 655.
4K 1372; James (219).
7,9 I,litre 1493 и 1502; James (220).
'9 I hiniphi ey.s (218), 85.
,71 Rouse (239)
148 Глава 3. Груд истерика: документа ршшнис
''п Clark (196), 91, 96.
223 Humphreys (218), 29, 86. Thompson (241), 390.
22'1 Thompson (241), 394, 397.
225 Oinont (233), 5.
226 Masson (228).
227 Auger (184).
22H Clark (196), 144. Humphreys (218), 108.
2211 Clark (196), 166-167. Auger (184).
230 Ullman et Stacker (242), 9.
231 balk (207).
232 balk (206), 299.
233 Bignami-Odier et Vernet (190).
233 Doucet (202), 12-13, 83-89.
239 Guenee (10), 274.
236 Lhotsky (47), III, 179-227.
237 Malyusz (630).
23K Duchesne (802), II, liv.
239 Leclercq (226).
2,0 Jean de Веке (590), 3.
211 Devisse (572), 924-926. Werner (427), 86.
232 Еще до XV века, Jean Dlugosz: Zarebski (604).
233 Ordericus Vitalis, Historiaecdesiastica, IX, 1; Chibnail (671), V, 6—7. Schneidei
(757), p. 182, № 28.
233 Sinyser (748), 8 et 110.
23f’ Schneider (757), 184.
23,> I'rimera Crtmica General (431), I, xx—xxi.
217 Guenee (6).
23K Lehmann (46), I, 253-280.
219 Robert de Torigni (716), I, 97-98.
.•Mi ()|(|(.| i( u.s Vitalis, Historia ecdesiastica, Lc Prevost cd. (671), 11, 161.
291 Gp. iii.inie, < . 108.
Примечания 1'19
2Г>2 Thompson (542), повсюду и в особенности 392—394. Gransden (89), 174,
185.
253 Etienne Maleu (478), 3, 8-9, 64.
2И Loehr (675).
255 Arch. dep. Ille-et-Vilaine, 1 F 1003. Chauvois (695), 28, 37-38.
256 Joachimsen (92), 74-79.
257 Devisse (572), 928-929. Suger (733), 381-382.
258 Leclercq (170), 73.
259 Delisle (563).
260 Gransden (89), 175.
261 Werner (427), 83.
2,1 2 Werner (438), 450.
263 Meredith-Jones (746), 344-347.
2(И David (81), 87-89.
2,1 5 Garand (211).
Huygens (576).
267 Gransden (89), 148-150.
2,1 8 Bibl. nat., Lat. 17656.
21,9 Wiesiolowski (244).
2/0 Flutre (786), 62.
2/1 Wiesiolowski (244). McCormick (346), 41.
2/2 Beda Venerabilis(446), 2. Lacroix (41), 81.
273 Wailly (789), 405, 407.
2/'1 Marron (442). Devisse (572), 963.
Nicolas Trivet (665), 216.
27,1 Ralph tie Diieto (697), I, 19-23. Wailly (789), 405. Ranulf Higden (G99), I,
20 26.
?// Beda Vcnerabilis; Gransden (89), 25. Helinand de Froidmonl.
2/8 Vincent tie Beauvais; Parkes (349), 133.
*/'1 - В хронике, которая приписывается Григорию и предполагается, что она
прииадпежит «чип копу Гур< кому,.....6щает< я...~, ‘-К hinii I (caapi. и lit'горни
I Г>() / лава 3. I руд историка: док умгн in iipomuiiir
галльской войны...», Aimoin; Werner (427), 85. «Как сообщает святой Грин»
рий Турский...», «и так как вышеупомянутый Григорий Турский в книге о
знаменитых мужах...»; Bougaud et Garnier (772), 11.
2Н() «Как рассказывают римские анналы...», «Как воспевает римская п<
тория...», повторяющееся в хронике Мартина Поляка; «как рассказывает
церковная история...», повторяющееся в «Церковной истории» Беды; «что
описано в древних книгах...», повторяющееся в Vita Willibrordi (Житии Вил
либрорда)\ «как рассказывает история лонгобардов...», повторяющееся у Л и
утпранда Кремонского; «как сообщается», повторяющееся в Dialogue mirac
ulorum (Диалоге чудес) Цезаря Хейстербахского; Jean de Веке (590), chap. 2,
3, 7, 13, 35а, 56b.
2K1 Schnerb-Lievre (810).
2«2 «ТрИ старые книги, написанные на бретонском», на которые ссылается
Гальфрид Монмутский в своем предисловии, не перестали быть проблс
мой для ученых; Galfridus Monemutensis (Geoffrey of Monmouth) (503), I I
и след. Автор извлечения из Тезея Кельнского объясняет, что его работа
представляла собой извлечение из одной старой истории, «составленной
и записанной на основании хроник кельнских королей на прекрасней! и
украшенной латыни», Р. Боссюа высказывает сомнение относительно суще-
ствования этой хроники, так как весь материал повествования извлечен на
романа Тезея Кельнского, более вероятно—из его прозаической переделки;
Bossuat (811), 563.
2R3 Mettant hativement au point son De Illustribus Henricis, John Capgrave donn<-
l it res et incipits des oeuvres qu’il a utilisees. Une fois, il ne donne pas I’incipii: «51
уже не помню, так как у меня нет [этого] под рукой»; Lucas (592), 12—16.
284 Fueter (29), 40.
285 Schneider (757), 181.
288 замечание н. Silvestre’a в: МА, 64 (1958), 153.
287 М. Bloch. La societe feodale. T. I. Paris, 1939. P. 8.
288 Delisle (563), 144.
289 Lecourt (439), 207.
2'MI «От книги Гвертииа, который называет себя воспитателем Карла Вели
кого (очевидно, речь идет об Эйнхарде. — Примеч. перев.), от некой ис тории,
которая называется именем Турпина, от некоторой книжки, которая гово
риг одеяниях королей франков и которая находится в Сен-Жермен де 11р<-
около Парижа», Gesta Francorum\ Wailly (789), 404.
«Е1 livre (hidin qui dit que il norri Karllcmagnc, cl cn une esloire que Ген
apclc Turpin, cl <-n I livre cpii parole des gcslc-s des rois dr biain <• qui csl a Sami
Germain des Pre/», I.r Mrnrsirrl d’Alphonse dr Poiliris; ibid., 107.
Сохраненные < писки XV века боцее не < < ы чаюй я па Эйнхарда и указы
И.11ОТ в качг< гве in гочиикл труд -de Г.и < h<-v<-<|ii<- Tin pin dr Rains. <hi Iivk
Примечания
I Г> I
qu'il a fail des chroniques de France qui est a Sainct Germain des Pres de Paris -;
I 1роцитировано у P. Lewis, Conference prononcee a 1’Universitc de Paris I en
mars 1977.
",l Primera Cronica General (431), xxii —xxiv.
Etienne de Bourbon (476), 9.
744 Vaughan (659), 71-73.
7<и Ordericus Vitalis, Historia ecdesiastica, Le Prevost ed. (671), II, 161.
7Ч!’ Ср. выше, примеч. 290.
7Mh Etienne Maleu (478), 43.
747 Galbraith (566), 144-145.
74K Les Grandes Chroniques de France (794), I, 2.
749 Guillaume Guiart (535), v. 39-43, p. 173.
,|no Guiette (464), 426. Schobben (465), 11.
u>l Schobben (465), 11.
407 Wailly (789), 405, 407.
'un Parkes (349), 129.
'MM Taylor (700), 103. Henry Knighton. Etc.
и,,‘ Dupre La Tour (569), 168.
'n<i Smalley (264), 55.
107 Dupre La Tour (569), 142-143.
lnH Chauvois (695), 124.
U,M «<Comme recitent Helmandus, Sigebert et apres eux Vincent au .ХХ11Г. livre,
LX XIIIе. chapitre de ses histoires ou il parle des faiz de Charles le Grant”;
•Voyez Sigibert, Guillaume et Vincent au .XXVIе. livre, .LXXXIXe. chapitre de
ses histoires»; Alain Bouchart (428), fol. Ixxxi v°, cxix v°-cxx.
Глава 4
ТРУД ИСТОРИКА: ОБРАБОТКА
I. Критика свидетельств
1. Сила авторитета
бытует мнение, нередко высказываемое историками Нового вре-
мени, что у средневековых людей отсутствовал критический подход
к материалу1. Уточним это неуместное обобщение и для начала заме-
сим, — придерживаясь исключительно сферы культуры, которая сама
ио себе достаточно сложна,—что каждый литературный жанр предь
являет к правде свои требования. Поэт сплетает басни, в которых
пег пи слова правды. Агиография заботится о правде гораздо боль
пи*. Скажем, Летальд из Миси даже объявляет, что забота о правде*
должна быть беспредельной2. Но с точки зрения агиографии после*
i ого, как вся доступная документация тщательно собрана, можно
< мело заполнять лакуны лестными подробностями, заимствованны
ми в других местах, лишь бы они прославляли святого и давали
новые сведения читателям и слушателям3. Точно так же в литурги
чес ком тексте или проповеди забота о правде подчинена заботе о
поучении и наставлении. Для истории, напротив, существенна имен
ио правда.
11ожалуй, не все историки с одинаковым пылом стремятся к ис
тис*. Есть историки наивные. Есть историки легковерные. И даже
лучшие* из них не всегда сохраняют критический взгляд. Гинкмар не
< лишком-то старается выяснить, каковы были во времена язычества
первые жители Реймса, «потому что они ничего не сделали для наше*
ю вечного ( пасения4». А Гвиберт Ножанский считает, что «тщетно
было бы вопрошать себя, истинны или ложны» бытующие* рас с казы
о Магомете, «пос кольку мы смело можем дурно отзываться о чело
пеке, пороки коего далеко превосходят всё, что бы ни было о нем
< казано дурного ’». Напротив, всех.mix вс*рую1цих хрис гиаи вдохион
лист и< горня христианских народов. Критический взгляд клириков
I frl Глани 'I. I jyyi) исто/шка: оЬ/иПхнпка
обостряется, когда речь идёт о религиозных распрях6. Кроме то
го, многих историков подхлёстывают политические и национальные'
страсти. В силу этих страстей, но в конечном счете благодаря чис то
му стремлению к истине король Артур, например, и история бриттов
со времен Гальфрида Монмутского давали массу поводов для затяж
пых критических битв7. Историки пускались на поиск истины чаще,
чем можно было бы подумать.
Подчас их стремление к истине или даже способность к кри-
тическому осмыслению не столь для нас очевидны, прежде всего
потому, что, желая представить своё знание в выгодном свете, или
избегая обвинений во лжи, или просто в угоду читателям8, авторы
< читают своим долгом всегда повторять все рассказы, которые они
читали или слыхали, даже самые, на их взгляд, неправдоподобные.
Затем, возможно, под влиянием приглушенных отголосков антич-
ной риторики, в которой уже выдвигалось требование оставлять
о
за читателем окончательное решение , а скорее всего, скованные
собственной скромностью и убеждением, что сами они всего лишь
• бедные маленькие люди, не имеющие ни малейшего авторитета10»,
они никогда не излагают собственной точки зрения и оставляю!
выбор и суждение за своими читателями11.
()днако нередко позиция и манера изложения средневековых ав-
торов бывают отмечены меньшей скромностью и большей критиче
( кой свободой, хотя неукоснительно остаются крайне сдержанными.
Элинанд Фруадмонский, столкнувшись с двумя противоречивыми
свидетельствами, бесхитростно излагал оба; критическая дерзость
Винцента из Бове сказывается лишь в том, что, переписывая Эли
панда, он даёт читателю только ту версию, которую считает заслужи
ваю|цей запоминания. Пример Винцента—-исключение. Чаще всего
сдержанное указание — «обычно говорят» или «обычно думают12»
показывает внимательному читателю, как мало доверяет историк
данному рассказу, хотя и не позволяет себе его отбросить. Наконец,
еще реже (а до XII века почти никогда) писатели, явно проникну
тыс гордыней и агрессивностью, дерзают более или менее кратко
объяснить, почему данное свидетельство представляется им сомни
геи.... или должно быть отвергнуто, но они по-прежнему никогда
не излагают четко тех принципов, которыми руководствовались в
< воих рассуждениях. В 1498 году Джованни Нанни, ио прозвищу Ли
нио Витербоский, на двух страницах комментариев, посвященных
и< торику Мстасфспу, излагая три правила, позволяющие судить, кл
ким историкам следовать, а каких отвергать1*, нлптли ьорогкое
I. Крит и ка апм)пшшытв
155
iii/южснис исторического метода, которое мы, вооружившись со
временным историческим знанием, можем считать первым опытом
подобного рода14. Когда же мы имеем дело с реальной, но сдер-
жанной исторической критикой, нам приходится самим выявлять
принципы, лежащие в ее основе.
Историк должен всегда опираться на книгу, свидетельство, на-
ми тпик, короче, на какой-либо «авторитет» (auctoritas)^. Разумеется,
и.। основании истории, которая ему была рассказана и которую ему
надо пересказать, он легко может прийти к мысли, что рассказ это т
• । ранный (mirabilis), удивительный (mirandus), неслыханный (maudl-
ins), едва ли заслуживающий доверия (vixcredibile, penefidemexcedens){[\
< мсхотворная басня (ridiculafabula)^, короче, нечто весьма неправдо-
подобное. Но отметим прежде всего, что критерии правдоподобия у
< рсдневекового автора отличны от наших. Историк может, основы-
па я<ь на морали, отказываться поверить, что какое-то событие имело
место, коль скоро с точки зрения морали оно недопустимо. Посколь-
ку auguslus происходит от augere, что значит «увеличивать», «преумно-
жать», император должен увеличивать, а не уменьшать империю; вот
одна из причин, по каким сторонники империи отрицают Констан-
। инов дар18. Моральный критерий был некоторое время важнейшим
критерием правдоподобия. Со временем он утратил былую силу. Но
когда Лоренцо Валла описывает короля Мартина, засыпающего во
время аудиенции, Бартоломео Фачио еще в XV веке упрекает свое-
ю предшественника в том, что он рассказывает неправдоподобные*
пещи, потому что засыпать во время аудиенции несовместно с ко-
ри невским достоинством19. Лоренцо Валла в ответ возражает ему,
•по, возможно, засыпать во время аудиенции и несовместно с ко-
ри невским достоинством, но в том, что человек засыпает во время
аудиенции, нет ничего неправдоподобного.
Мало-помалу мерилом правдоподобия стал естественный поря
док вещей. Но каким бы странным, удивительным, неправдоподоб-
ным пи представлялось повествование средневековому разуму, как
ни противоречило оно заведенному порядку вещей, средневековый
разум не мог его отвергнуть лишь по этой причине: люди знали,
каковы бывают «причудливые плоды игры природы» (prodigiosa nat
тис ludenlis... opera}, они были со времен Иеронима убеждены, что
природа не можгг навязывать себя Богу природы20». И так, быва
юг крайне удивительные явления, перед лицом которых историк
может признаться, особенно с< ли это не вопрос веры, ч то они ка
жук я ему невероятными ’1. но многие* другие события, невероятные
I ЬЬ Глава 7. Груд историка: обработка
и неправдоподобные, могут тем не менее оказаться правдой. 11г
следует отвергать всё необычное22. Проблема не в том, насколько
правдоподобен факт, но в том, имел ли он место на самом долг, и
если он достаточно убедительно доказан, следует считать его истин
ным фактом23.
В первые столетия Средневековья историк подчас требовал дока
загельств не больше, чем судья. Нередко его убеждали кипящая вода
илн огонь24. Однако позже ордалия стала считаться лишь одним из
доказательств, которые полезно подкрепить показаниями свидстс-
лей. А начиная с XII века свидетельства, письменные или устные,
были уже единственными доказательствами, перед которыми исто-
рики склонялись и от которых, если такие свидетельства имелись,
они не могли отмахнуться: «Я долго колебался, — сообщает Уильям
11ыобургский, —прежде чем поведать о неслыханном чуде, которое4,
говорят, свершилось в Англии в царствование Стефана, хотя о нем
возвещали многие; мне казалось смехотворным принимать на веру
нечто никоим образом не объяснимое; но потом, словно подавлен-
ный обилием и важностью свидетелей, столь многочисленных и
досточтимых, я принуждён был с восхищением поверить в то, чего
никак не мог постичь и измерить силами собственного разума25».
11<торик не может не склониться перед авторитетами.
Если авторитеты сходятся во мнениях, он должен им следовать.
Критический взгляд может появиться только при столкновении <
противоречиями (varietas, diversitas, repugnantia, dissonantia) между ис
точпиками26. В этом случае историк не должен исследовать сами
факты. Ему следует думать не о свидетельствах, а о свидетелях. Его
задача — установить или принять для себя такую иерархию ис точ
ников, из которой он сможет сделать вывод о том, какому расе казу
< ледовать, а какой отвергнуть еще до того, как он проанализировал
содержание этого рассказа. Более всего историк, разумеется, уверен
в том, чему свидетелем был он сам. Но человеку дано видеть своими
глазами нс так уж много, поэтому нет ничего особенного в том, что
бы ис торик, как сказано у святого Иоанна, рассказывал о том, что он
видел и слышал47, прекрасно понимая, насколько то, что он слышал,
более* сомнительно, чем то, что он видел28. И лишь в последнюю
очередь, за неимением лучшего, он ограничивается тем, что пере
< называет прочитанное29. Эта иерархия — visa (увиденное*), audita
(у< лышаниое), trcla. (прочитанное) — в первые4 столетия (’.реднгвгко
вьи, когда слово ценится гак высоко, а письмо так низко, кажется
нас только естественной, ч то Эккехард (’,гпГамлене кий в XI веке
I, Критика с(тдет.елытв
157
даже нс дает себе груда проверить по архивам своего монастыря
рассказы стариков, которых он опрашивал30. Но некоторые* него
рики уже научились среди всего ими услышанного вычленять более
и менее достоверное. Надежным считалось сообщенное очевидцем.
11а протяжении всего Средневековья Дарет Фригийский считался
надежным свидетелем, потому что объявил себя очевидцем31. Точно
। лк же Цезарь32 и Видукинд Корвейский33 своим авторитетом обя-
заны статусу очевидцев. Люди, достойные доверия, не будучи оче-
видцами, также могли рассказывать истории, не оставлявшие места
сомнению. Что касается всяческих «говорят», того, что сообщали'
jama, publica fama, vulgata opinio, vulgi opinio, о чём пели жонглёры31.
то в первые столетия Средневековья большая часть историков еще*
относилась к этому с доверием35. Не отказываясь извлечь пользу на
устных преданий, они тщательнее, чем раньше, отличали их от более*
надежных свидетельств, относились к ним осторожнее, использова-
ли их только за неимением других источников и, по возможности,
предпочитали им письменные свидетельства. Престиж письменных
источников вскоре возрос настолько, что эти последние ценились
подчас не ниже, чем самые надежные свидетельства , а то и вы
ин*37. Гак выстраивалась первая иерархия источников, основанная,
как следует признать, на природе этих источников; со временем она
эволюционировала, у разных историков выглядела по-разному, оста-
ваясь расплывчатой и нестабильной. Таковой она будет на протяже
пин всего Средневековья, тем более что ей никогда не придавали
первостепенной важности.
2. Истинное и апокриф
Основной критерий, исходя из которого историки Средневеко
пья устанавливают иерархию своих источников, письменных пли
устных, выражен словом, которое они постоянно употребляю'1, ко
гдл хотят убедить читателей в совершенстве своей документации;
< ново это — «истинный (аутентичный)38». Рассказы истинны, книги
и хроники истинны, авторы истинны, люди и личности п< Iинны.
Уже в IX веке Ремигий Оксеррский четко высказался о том, что
1лко<* истинность: «Libri authentic!, id est auctoritate pleni»*. В нача
»ie XIII века У|*уччо Пизанский в своей Liber derivalumum даёт такое
же толкование: «Ното authenticns vol authorizabilis, id est aiiloiilalis
< ni debrl credi»», то есть истинный человек - -это человек, наделен
ный авторитетом, которому нужно верить. До конца того же стоне
Кинги д<
тонериые, го II. in iKHiiK'iiiii.ie .ни < >| »и те та
I ,»O
I tiiitia 7. Груд uctnopuhti: оО/кКкнпна
гия Джованни Бальби Генуэзский слово в слово повторил в книге
Catholiam то же определение истинности, которое предложил Угуч
ч<>. ('atholicon часто воспроизводился в XIV и XV веках, а к 1500 году
был напечатан уже более десяти раз, поэтому к концу Средневеко-
вья, так же как и в его начале, понимание истинности не оставляет
места для сомнений. Прежде всего, истинность в самом общем с мыс
ле понимается как свойство, присущее такому тексту или человеку,
который обладает непререкаемым авторитетом.
Произведение могло внушать доверие и считаться истинным бла-
годаря имени автора или просто по той причине, что оно было все -
ми признано и, по выражению Робера Меленского, «одобрено всеоб-
щим авторитетом». Так обстояло дело с многочисленными письмен-
ными источниками, которые были в ходу у христиан со стародавних
времен великих соборов и великих вероучителей. Но, чтобы при-
знать истинными более близкие по времени тексты, требовались
авторитеты конкретных людей. Чтобы тексты «обладали непререка-
емым авторитетом», порукой им должен был выступать авторитет
всем известного лица, а чей именно — смогли уточнить в XII веке,
когда происходит развитие теологии и права. Это мог быть папа или
император, епископ, церковный капитул, светский государь; это мог
быть любой знаменитый человек. А поскольку среди этих авторите г-
пых лиц одни были значительнее других, то, соответственно, одни
тексты оказывались более истинными, чем другие. Точно так же
одни свидетели оказывались более истинными, чем другие, потому
что были наделены большим авторитетом. Но вскоре, по мере того
как развивались государства, эта иерархия авторитетов упростилас ь.
Что-то было гарантировано государственным авторитетом, что-то
нет. Истинным называлось то, что являлось публичным актом, то
есть те письменные документы, которые были сочинены значимыми
для государства лицами и одобрены государственным авторитетом.
Коль скоро основанием истинности служит факт одобрения со
стороны авторитета, то неудивительно, что в последние столетия
Средневековья слово approbatus, «одобренный», по отношению и к
людям, и к текстам, всё чаще и чаще употребляется как полный с и-
ноним слова «истинный» и в широком смысле, то есть «достойный
веры», и в узком, го есть «одобренный авторитетом». Синонимия
понятий «истинного» и «одобренного» настолько полна, что выра
жепие «истинный и одобренный», относящееся к книгам, хроникам,
и< ториям, становится расхожим штампом, то и дело выходит из-под
игра авторов XIV и XV веков.
/. Критика свидетельств 1!>9
-Апокриф»--это противоположность «истинному» и «одобрен
пому». Это слово употребляется средневековыми историками реже,
чем ‘’Истинное» или «одобренное». Чаще всего оно встречается у
к'о/югов. Оно никогда не относится к людям, только к текстам. Но
но отношению к текстам «апокрифический» — это полная противо
шнюжпость «истинному» или «одобренному» как в широком, так
и в узком смысле. «Апокрифический» текст —это рассказ, не под-
крепленный авторитетом, рассказ, за который не ручается никакой
ап горитет.
Неудивительно, что, пока историческая наука не обрела само
< юятельности, у неё не было своей собственной, именно ей при
< ущей критической системы. Она довольствовалась тем, что успели
выработать к XIII веку богословие и юриспруденция — две науки,
ми нодствовавшие в то время. Она опиралась на авторитеты. Сред-
невековые историки не критиковали свидетельств, они оценивали
< видетелей. Их критика вполне естественным образом исходила из
< и новпого различия между источниками, наделенными авторите том,
и лишенными его; она строилась на фундаментальном противоио
< гавлении между источниками истинными и апокрифическими.
В том, что касается старинных сочинений, отличить первые* от
вторых легко позволяет долгая традиция. В начале своего труда
Speculum, в Libellus apologeticus, Винцент из Бове довольствуется тем,
что обращается к Decretumdelibrisrecipiendis etnonrecipiendis, который он
приписывает папе Геласию, и на этом основании проводит противо
поставление между перечисленными папой в 14-й главе libri autentici
и приведенными в 15-й главе apocrifL Нетрудно установить иерар
кию истинности этих источников, определить, какие из них более
и< тинные, а какие менее, и следовать тем рассказам, которые надг-
'н ны наибольшим авторитетом, являются наиболее истинными. До
I 121 года монахи Сен-Дени, доверяя в этом своему аббату Хильдуину,
। ордились тем, что их святой покровитель—не кто иной, как Дионн-
< ий Арсопагит; но вот в 1121 году Абеляр обнаружил текст Беды, ио
которому выходило, что этого не может быть, и под давлением мона-
хов Абеляр признал, что присоединяется к мнению Беды, поскольку
-Bede amtoritatem, cujus scripta universe Latinorum freqnrntanl Kc
< le.sie, gratiorem mihi videri», или, как перевёл на французский Жан
дг Мен, потому что «авторитет Беды показался мне более нриемлг
мым, ибо все церкви латит кого мира непрестанно o6pai даются к
<то пис алиям». По вс коре* Абеляр нашел два отрывка, один из Кв
нтши Кее арийского, другой из Иеронима, которые* противоречили
1(H) Глава. 7. Груд напора на: обработка
1><*дг, и тогда он предпочел следовать за ними «praesentium cum cl
illorum longe gravior auctoritas est», «главным образом потому, что их
авторитет намного сильнее».
Для более поздних произведений вся проблема сводится к тому,
чтобы узнать, истинные они или нет, одобрены ли авторитетом и
каким именно. Ведь папское одобрение сообщает истинность лю
бому рассказу, а рассказу, одобренному каким-либо епископом или
аббатом, и в силу этого уже и так достойному доверия, придаёт*
еще большую истинность. В 1291 году король Англии Эдуард I, же-
лая подтвердить правомочность своих притязаний на Шотландию,
попросил различные аббатства своего королевства произвести изыс-
кания у себя в библиотеках и прислать ему тексты, которые могли бы
оказаться ему полезными. Ньюбургское аббатство прислало ему важ-
ное извлечение из жития и чудес святого Иоанна Беверлийского.
В итоговом документе, где были сведены воедино все доказатель-
ства, королевские клирики полностью переписали этот отрывок, но,
ч тобы придать ему большую значимость, предварили его следующим
замечанием: «Наес quae sequuntur fuerunt inventa in quodam libro dr
„Vita et miraculis beati Johannis de Beverlaco“ que sunt per Romanam
curiam approbata»*. В 1410 году Этьен де Конти, член церковного
с уда Корби, переписал хронику Мартина Поляка, а затем продол-
жил ее текстом собственного сочинения. Переходя от хроники к сг
продолжению, он уведомляет об этом своего читателя: «Здесь окан-
чивается хроника, которую (папа) Климент (IV) повелел составит ь
брату Мартину, магистру богословия, своему духовнику, и каковая но
э той причине называется хроника Мартина, а то, что говорится о
святых отцах в продолжении сего сочинения, было извлечено из дру-
гих хроник, не столь истинных и не столь одобренных» («extractшп
fiiit de aliis cronicis non tantum autenticis nec approbatis»).
Рядом с этой иерархией церковных авторитетов развитие госу-
дарственности» и прежде всего прогресс судопроизводства, в силу
которого печать простого сеньора имела меньшую силу, чем печа ть
герцога или графа, а эта последняя — меньшую силу, чем печа ть ко
роля, привели к установлению новой иерархии —иерархии светских
влас гей. Историки, притязая на то, что они следуют достойным ве-
ры источникам, притязали также и на то, что их истории достойны
веры. Они всё более старались заручиться поддержкой авторитета
•« I о, что с ле дует, было найдено в некой книге* о „Жизни и чудес ах i»/ia
жеппого Иоанна Ьсверлийского", Korop.ni была одобрена римс кой курией-
(пат.).
/. Критика свидетельств
161
молодых государств, чтобы их труды, неспособные сами по себе
мпогвать доверие читателей, опираясь на этот авторитет, стали и< -
। ппными, то есть достойными веры. Казалось вполне естественным,
чю историки всё чаще и чаще, как уже в 1535 году сказали дна
адвоката в Парижском парламенте, становятся «государственными
людьми, quibus fides adhiberi debeat*» и, таким образом, пишут тек-
< 1ы. к которым следует отнестись «с полным доверием и которые
имеют значение как инструменты государственной жизни» («faciunt
plenissimam fidem et tantum valent quantum instrumentum publicum»).
I ребуя истинных и одобренных историй, средневековая критика по-
нуждала города и государей заказывать и поддерживать своим ав-
юритетом историю, из которой подданные и граждане могли бы
\ iiian» истину, достойную полного доверия. В последние столетия
< редпевековья родилось множество историй, которые мы называем
официальными, а современники называли истинными и одобренны-
ми Они были естественным следствием принципов средневековой
in л ирической критики.
Но своей собственной инициативе Каффаро с 1100 года начал
пне а и» историю Генуи. В 1152 году он представил ее консулам Генуи,
которые распорядились, чтобы она была переписана официальным
ши а гелем и помещена в государственный архив, тем самым превра-
ти се в подлинный документ. Между 1260 и 1262 годами Роланди-
н<» Падуанский, нотариус, магистр грамматики и риторики в Наду-
ли ком университете, на основе записок, оставленных его отцом,
и собственных записей написал свою хронику. Потом, 13 апреля
1?1»2 года, было устроено чтение его текста в обители святого Урба
на 11адуапского, то есть в городе, а не в университете, в присутствии
...цепных магистров, бакалавров и студентов Падуанского универ-
< и те га, и, как говорит нам лаконичный текст, в котором важно каж-
дое < /юно, «Qui ad hoc specialiter congregati predictum librum et opus
•»ive < roincam sua magistral! auctoritate laudaverunt, approbaverunl cl
aiiieiiiit averunt»**. Одобрение высшей власти делало хронику Ролан
Л111<> истинной: теперь граждане Падуи могли быть уверены, что
прочтут правдивую историю своего города. Точно так же около
1?01) года, когда Ригор написал историю Филиппа Августа но заказу
июл и тиа Пеп-Дени, этого оказалось недостаточно. Гот, кто имени
ii.i'i < ебя - Regis Francorum cronographus», смиренно поднёс свой груд
•К погорим < лсдует отнестис I. с доверием» (пат.).
< ак ции'ii.no собранные' для итого, они споим магистерским лпторн
О ЮМ IIOXIIU ли ли. одобрили и прилил ли ис гиппой уклалппую книгу, г. г
I 62 / 'лава 4. историка: обработка
христианнейшему королю «ut sic demum per manum ipsius Regis in
publica veniret monumenta», «дабы он стал лишь таким образом, но
авторитету короля, общественным памятником».
Gesta Philippi Augusti, написанные Ригором, были включены в Боль
шив французские хроники, которые в глазах французов в XIII—XV веках
представляли собой наиболее истинную историю. И вот в 1410 году
происходит примечательный судебный процесс, в котором основ-
ную роль играют Большие французские хроники, — это так называемое
дело о голове святого Дионисия Парижского39. Процесс выдвинул на
видное место критические правила, которые историки постепенно
выстроили к XV веку, исходя из основного требования истинности и
под давлением политической эволюции; теперь эти правила уже ока
залось возможным четко сформулировать. Монахи Сен-Дени были
убеждены, что обладают целым скелетом святого Дионисия Париж-
ского, включая и голову. Но со времён царствования Филиппа Авгу
ста, когда они начали, по энергичному выражению их противников,
«мешать эту похлёбку» (с. 403), каноники собора Парижской Бого-
матери утверждали, что голова Дионисия, или, по крайней мере,
сё частица, хранится у них. Между монахами и канониками нача-
лась долгая распря, в 1410 году вылившаяся в судебный процесс, в
котором обе стороны в числе прочих доказательств упоминали ла-
тинский и французский тексты Больших французских хроник, которые
были ими переписаны в нескольких экземплярах. Адвокаты монахов
и каноников приводили аргументы, и на основе этих аргументов
выработались некоторые основные критические принципы, относи-
тельно которых стороны явно пришли к согласию.
Во-первых, хронист никогда не бывает обычным человеком. Как
говорит адвокат собора Парижской Богоматери, «хронист стремит-
ся и должен стремиться говорить и писать правду более, нежели
обыкновенные люди» (с. 381).
Но правда, которую сообщают хронисты, может быть разных
уровней, смотря по тому, какие институции их поддерживают. Что
бы быть в самом деле достойным веры, историческое сочинение
должно быть истинным и его должен одобрить государственный
авторитет. Адвокат каноников выдвигает против монахов такой ар
гумен г: книга, на которую они опираются, «ни истинна, ни одобрена;
эго книга их аббатства, сделанная и составленная монахами уиомя
иутого аббатства или их присными... и упомянутая книга есть nisi
I. Критика свидетельств
lf>3
pi i vat a scriptlira seu privata attestacio per eos quorum interest facta»*
376).
1I гак, важно знать, какой авторитет служит порукой хронисту.
Ацш>кат монахов Сен-Дени утверждает, что Ригору следует верить,
и»ному что он носит титул «regum Francorum cronographus» (с. 387).
\ (покат собора Парижской Богоматери оспаривает этот важнейший
пунь г: «Не имел упомянутый Ригнотус или Ригорус никакого ti пу-
ля в силу того, что был он хронистом Сен-Дени и магистром или
лиценциатом медицины и не звался вовсе хронистом французских
hi»ролей и не должен был зваться» (с. 377). Книга, которую предъ-
Н1РИНОГ монахи, даёт Ригору титул хрониста французских королей
шип. потому, что они ее фальсифицировали и что «в указанном име
новации, в том месте, где стояло ecclesie Sancti Dyonisii cronographus**,
мни поставили regum Francie cronographus***» (c. 377).
Монахи Сен-Дени настаивают на своем тезисе, что автор обсужда-
• мого отрывка—Ригор и что Ригор—хронист французских королей.
Но в случае необходимости у них был бы и другой аргумент, способ-
ный внушить доверие к тексту Больших французских хроник. Опираясь,
во избежание малейших сомнений, на фразу, в которой Ригор объ-
являет, что представил свое сочинение королю Филиппу, дабы оно
« I.OIO государственным памятником, советник Сен-Дени замечает:
I* I i nn quanquam non esset scripta a Rigordo, tamen propter formam <4
।и11>1 к acionem coram principibus... esset historia approbata et aiictoriza-
ta • (<. 386, № 2); «даже если Ригор не являлся автором, текст, в си лу
юю что он был торжественно прочитан в присутствии государей...,
н м < амым оказался одобрен, разрешен и приобрел истинность».
Полностью фраза советника Сен-Дени звучит еще выразитель-
нее .. propter formam et publicacionem coram principibus et locum
niModir, quare in archivo publico servatur*4, esset historia approbata
»t .hi< lorizata». Текст истории, правдивость которой гарантирована
мощью государства, остаётся достойным веры только в том случае*,
• । ли он передавался и хранился в бесспорно надёжных условиях. Мо
ил хи ( ien-Дсни полагают, что следует доверять Большим французским
хроникам, «а в особенности тем, которые хранятся в государствен
ним хранилище или у государя» (с. 405). Но если «правдивым и
11с что иное, как час гное писание или частное утверждение, сделанное
м мп, к го и атом заинтересован» (лат.).
Хропогрл(|) церкви снятого Дионисия.
X | н и к »гр.1(| > королей Франции.
1 И и» за м<’4 гл х рл । к-11 и я. так как он < < >х рл 11 и ч< и и публичном архиве -
( ниц |
I (И / лава 7. 7/<у7 историка: обработка
древним томам» можно доверять, то следует, напротив, ос-те ре га ты я
**том()в новых и хранившихся в частных домах» (с. 405), поскольку
только «древним книгам, пребывающим in custodia publica adhibetiii
tides, ergo contrario sensu non*. Иначе это было бы слишком боль
пюе несчастье, поскольку всякий писал бы то, что ему нужно, и
присваивал бы себе титул по своему разумению» (с. 402).
Таковы были в XV веке основные правила исторической критн
ки, естественно вытекавшие из того, что, опираясь на авторитеты,
историки считали необходимым сначала различать истинные книги
и апокрифы, а затем стремились следовать только истинным и одо-
бренным источникам. Неправильно было бы думать, что эти правила
были мгновенно сметены «духом Возрождения». Джованни Нанни,
прозывавшийся также Аннио Витербоский, прославился тем, что
открыл ученому миру в своих Commentaria super opera auctorum de anliqui
tatibus loquentium, опубликованных в Риме в 1498 году, произведения
некоторых авторов античности, считавшиеся утраченными. Эти вне*
чатляющие открытия были на самом деле результатом его эрудиции
и его воображения. Но, предлагая свои комментарии к труду пер-
< идского историка Метасфена, Джованни Нанни считает нужным,
утверждая, будто следует самому Метасфену, сформулировать пра
вила, устанавливающие, каким авторам историк должен следован.,
а каких отвергать. Итак, каковы же эти правила? Их три. «Prima
regula est ista: suscipiendi sunt absque repugnantia omnes qui public a
et probata fide scripserunt». Позволю себе такой перевод: «нужно
следовать безоглядно тем, кои по самой своей должности писали
труды истинные и одобренные». И Джованни Нанни добавляет, что
тогдашние священнослужители были государственными нотариями,
приставленными к истории («publici notarii rerum gestarum el leni
porum»), которую они, подобно нынешним нотариусам, превращали
в «instrumentum publicum et probatum»**. «Второе правило таково:
никто не может отвергать истории и анналы, официальная версия
которых сохранялась в государственных библиотеках и архивах...
Н третье правило: историки не должны следовать за частными ли
цами, записывающими лишь слухи и мнения, если эти последние
нс* согласуются с официальной историей». Спустя немало време ни
после 1500 года, в XVI веке, принципы, провозглашенные* Джованни
Нанни, получили, — например, в Германии, — значительный отклик.
II во Франции можно было бы проследить за всё новыми п новыми
-в публичном хранилище, с ледует доверять, в ином случае нс г- ( ium )
•’Орудие общее гвеппое и одобренное- (пит )
I. Критика агидетелъств 165
виде(изменениями официальной истории, пока наконец философы
XVIII иска нс начали презирать должностьпридворного историогра
фл короля или Франции. Революция не отменила эту должность, а
I Liiiihicoii I в 1807 году не отказался восстановить, как ему нредлага
hi. посты двух историографов Империи, которые всё равно уже не
ih»»h. лопались бы ни малейшим авторитетом40.
Итак, к концу Средневековья почтение к авторитетам вылилось
н чересчур точные критические правила. Но разделение источников
h i и< тинные и апокрифические и различие между источниками в
p.i и к h i с тепени истинными, на котором научились играть историки*
XII века, не утратило своей эффективности и три века спустя. Про
। uni и (оставляя апокрифическим текстам хроники и истории, дос-тон-
ные веры, отдавая предпочтение устным рассказам одобренных ав
н»ров перед апокрифическими письменными свидетельствами, Уи
-и.им Оккам в XIV веке и Николай Кузанский в 1433 году высказали
первые сомнения относительно Константинова дара41. Обращение к
io 111ННЫМ текстам, впрочем, годилось для той эпохи, когда истори
•в < кис знания были весьма ограничены. Оно было тем полезне е* и
। < м неизбежнее, чем меньше знали историки об описываемых време
lux и о своих предшественниках. Дарет Фригийский рассказывал о
I роянской войне и объявлял себя ее очевидцем. С какой стати было
и ном сомневаться? В Historia Karoli Magni Жоффруа де Вижуа, несо-
мненно, изымал утверждения, причинявшие ему трудности. По разве
in н мел бы он, говоря о столь темном периоде, «поправлять знамени
....Турпина, который объявляет, что написал сей рассказ», разве-
moi он перечить «столь великому прелату42»? Историки всё яснее
1М1навали, что их парализует нехватка исторических знаний. Вер
нее, парализовала их собратьев. Уильям Ньюбургский объявляет,
•по только тот читатель, которому совершенно неведома древняя
п< горня, мог быть поколеблен книгой Гальфрида Монмутского. Ибо
человек, не изучавший древней истории, слепо принимает на веру
oh иные басни43. Только простодушная толпа может поверии», буд
in Гуго Канет, узурпировавший королевскую власть, был человек ил
народа. Ибо эрудиту, такому как Жан Лелонг Ипрский, известно,
ч к» дело обстояло совершенно не так44. Другой автор несколько ноз
те говори т, что некоторые историки отклонялись от стези истины
lo’iiJu» потому, что они ничего не знали о прошлом15. Л еще позже
Говер Гаген язвительно поправляет ошибку незадачливого собрата
к nun el teinpc n um doh sal is ^naiiis--, или, как передает л ги с лова
in реиодчик, ис-дос гл точно знающего о временах и вс-щах'15-.
I (><> Глава 4. 'Груд историка: обработка
3. Подлинное и поддельное
Пока развивалась и одерживала победы критика, основанная на
уважении к подлинным источникам, неторопливый прогрет с исто
рической культуры привёл к тому, что историки открыли для себя
новую критику, которая, оттесняя на задний план понятия истин
ности и апокрифичности, искала истину другими способами, более
сложными и изощренными; эта новая критика меньше копировала
методы других наук, занимавших тогда главенствующее положение,
и была лучше приспособлена к природе и потребностям собствен
но истории. «Не следуёт непременно верить всему написанному,
сказал в 1453 году Энеа Сильвио Пикколомини, —и только Писание
обладает таким авторитетом, что сомневаться в нем нельзя. В других
случаях следует выяснить, кто автор, какую жизнь он вёл, какова
его религия и какова его личная доблесть. Надобно также учиты
вать, с какими иными рассказами он согласен, с какими не согласен,
правдоподобно ли сказанное им, созвучно ли времени и месту, о
коих он повествует47». Итак, в конце концов историки пришли к
тому, что следует заниматься более свидетельствами, нежели свиде
гелями, и поняли, что, вооружась более плотным фильтром зпаний.
они скорее могут обнаружить ошибку, проскользнувшую в истинном
повествовании, и докопаться до истины, кроющейся в апокрифиче
ском тексте. Оценивая свидетеля, следовало уже выяснить, не каким
значением наделяет его покровительствующий ему авторитет, а ка
кое собственно научное значение имеет его свидетельство.
Важнее всего, конечно, было знать, в какую эпоху жил свидетель.
Чем древнее источник, рассуждали историки, тем лучше он нос-гига
ет древний факт. Наибольшего доверия заслуживают тексты, говрг
менные фактам, о которых в них сообщается. Умолчания в наиболее
древних источниках считались в это время определяющим фак го
ром. «Я имею основания полагать, — замечает Гвиберт Ножине кий,
говоря о Магомете, — что этот невежественный человек по припад
лежит глубокой древности по одной той причине, что не смог обил
ружить ни единого раза, чтобы кто-либо из отцов Церкви писал что
либо против его гнусностей48». Для Уильяма Ньюбургского г конца
XII века всё, что Гальфрид Монмутский мог сказать об Артуре, бы но
нагромождением лжи, потому что древние историки, стремившие
< я не упустить ничего достойного упоминания, ни словом о нем нс
обмолвились49. В XIV веке* у Ранульфа Хигдена было искушение ра<
< ужда гь об Артуре* таким же образом. Однако он задаёте я вопрос ом;
разве* страсти его современников не могли точкиуть их па замаччп
I. Кршпика спидстглъств 167
ванне фактов, которые гем нс менее имели место? И разве римские
н« ।орики, столь гордые своим Августом, английские, столь гордые*
। поим Ричардом, французские, столь гордые своим Франциском, ис
। i|i-11,0111 всё возможное, чтобы похитить у бриттов славу их Артура?
Между прочим, добавляет Джон Тревиза, переводя Полихроиикон на
ни (ник кий, святой Иоанн сказал в своем Евангелии многое, о чём
Марк. Лука и Матфей не говорят50. Еще до конца XIV века сам этот
принцип нс казался очевидным.
В XV веке принцип этот уже более четко осознаётся и более ши
р«»ко у< воен. В 1410 году, во время процесса по делу о голове святого
Чиошк ия, адвокаты собора Парижской Богоматери и Сен-Депи би
'ini I. над вопросом, как узнать, что могло быть найдено, когда в цар-
। । вование Генриха I вскрывали гробницу святого Дионисия; адвокат
। гн Дени опирается на текст Ригора, современника Филиппа Авгу-
» । а; адвокат собора Парижской Богоматери оспаривает его выводы:
ног текст, говорит он, «не является правдивым свидетели твом, н<г
• коньку говорится в нем другое, а не то, что находится в старинных
хрониках, а особливо в тех, какие велись во время упомянутого об
। 'н дования51». Поэтому неудивительно, что несколько десятилетий
• нус тя то же самое твердит на все лады Лоренцо Валла: «Кто пишет
lit юрию минувших времен, тот или говорит, что диктует ему Дух
• питой, или следует за авторитетом древних авторов, и прежде всего
м н. кои повествуют о своем времени52». И Валла применяет этот
принцип с присущей ему дерзостью, которая стала, однако, возмож
на только в его время, снабдившее его более прочными исторпче*
• к ими познаниями: если в 1433 году Николай Кузанский, прежде чем
нос гавить под сомнение Константинов дар, собрал всю возможную
документацию, чтобы провести различие между истинными и апо
крифическими источниками, то Лоренцо Валла в 1440 году отверг
ют же дарственный акт по той единственной причине, что он иг
। о и падал с текстом Евтропия53.
И так, следовало учитывать самые древние источники, и мало го
к» наиболее древние тексты самых древних источников. 11е слит
ком ломая себе голову, историки при ссылках на какое-либо < очине
пне долгое время использовали тот его текст, какой был у них под
рукой. Это. разумеется, было вынужденным, потому что лучшие ав то
pi.i очень рано осознали, что небрежность или недобросовестность
переписчиков могли испортить ту рукопис ь, которой они |>ас ПО/ШГ.1
ли К концу (.ргдневгковья э та идея превра тилас ь в общее место'’ ’,
кроме* того, нос кольку возрастали возможности для обра|цении ру
I (>Н
Глава 'I, Г//уд историка: обработка.
кописей и путешествий эрудитов, многие исследователи приучались
сравнивать как можно большее число рукописей изучаемого текста,
стремясь установить наиболее надежную версию56. Об этом кро
потливом труде эрудитов свидетельствует такой бесценный пример,
как упоминание французскими историками в XV веке 59-й статьи
Салического закона de allodis. Во второй половине XIV века францу-
зы пришли к тому, что стали оправдывать исключение женщин из
права наследования французской короны на основании 59-й статьп
Салической правды, и поздний документ, хранившийся в Сен-Депи,
уточнял её текст таким образом: «Mulier vero nullam in regno habeai
portionem» — «женщина нигде не получает королевства»./ Жан из
Монтрейля ничего не знал об этом тексте Салического закона, когда
писал в 1408 году свой латинский трактат Regali ex progenie. Он ничего
о нем не знал и тогда, когда писал между 1409 и 1413 годами француз
скую версию Ко всему рыцарству. Но в 1413 году, благодаря «певцу и
хронисту святого Дионисия» Мишелю Пентуэну57, он сам прочел «и
одной старинной книге» и воспроизвел в приложении к своему трак
тазу этот предполагаемый текст Салического закона, такой ясный и
столь благоприятный для французских тезисов: «Mulier vero nullam
in regno habeat portionem». Однако подлинный текст был другим.
Вероятно, Жан из Монтрейля его искал. Во всяком случае, нашел
он его довольно быстро, должно быть, прямо в аббатстве Ссн-Де
ни, библиотека которого располагала его копией. И в трех версиях
своего 1рактата против англичан он привел безукоризненно точный
текст 59-й статьи Салического закона: «Nulla portio hereditatis inuliei i
venial, sed ad virilem sexum tota terre hereditas perveniat», «никакая
часть наследства не переходит к женщине, всё земельное наследство
переходит к мужчинам58».: Однако ошибочную версию Салического
закона не переставали читать. Ее еще цитировал Жан Ювенал дез
Урсин в своих первых трудах: «Mulier vero nullam in regno habeai
portionem». И только в 1444 году к нему закралось сомнение, и лишь
в самом конце царствования Карла VII благодаря систематическим
нош кам Ноэля де Фрибуа исконный текст Салического закона был
59
установлен окончательно .
(стремление выявить подделки, подогреваемое небескорыстными
« норами, а также политическими и религиозными страстями, как п
нош к исконного текста, начались очень рано. Я отнюдь не намере н
рассматривать здесь всё множес тво разнообразных и необъятных
проблем, которые с гавят перед нами е редневсковые подделки Ме-
ня будут интересовать только взаимоотноше ния ме жду подделкой
1. Критика саидетелъств
К?)
п исторической эрудицией. Основная проблема состоит в том, что
ю чьтурпая элита, к которой принадлежат историки, в принципе4 в< г
i ца отличала правду от лжи, настоящее от поддельного и осуждала
1пжь и подделку60. И даже если столь многочисленные подделки
не но рук ничтожных бессовестных клириков61, то очевидно тем не
менее, что бесчисленные документы, которые мы считаем подцель
П1.1МП, были изготовлены в превосходных исторических мастерских.
Аиьдрик, исповедник Людовика Благочестивого, с 832 по 857 год
бы и епископом в Ле-Ман. Он организовал группу клириков, которые
। падали два превосходно написанных исторических сочинения: Gesta
Ahlrici и Actus pontificum Cenomanis in urbedegentium. В обоих сочинениях
цитируются тексты многочисленных документов, которые, очевид-
но. гоже были составлены эрудитами города Ле-Ман и которые, как
нам давно известно, являются подделкой. Впрочем, уже в 863 году ко-
ри невский двор объявил поддельными документы, которые Альдрик
। оставил во время одного судебного процесса62. Адам Бременский
бы и крупнейшим историком второй половины XI века, известным
। носи безупречной эрудицией. Но Бремен в его время был огром ной
мастерской фальшивок, и, как показывает текстуальный критиче
< кий анализ, Адам не остался в стороне и принимал активное участие
и изготовлении этих фальшивок63. Церковь Христа в Кентербери в
начале XII века изготовила множество фальшивок, о которых нам
। шерь известно, что они делались под руководством выдающего
< и историка Эадмера64. Немного позже жил великолепный историк
Vu чьим из Мальмсбери. В пятой книге своего труда Gesta Pcmtifirivm
Anglorum он дословно приводит хартии, находившиеся во владении
аббатства Мальмсбери, которые эрудиты Нового времени нризпа
ли поддельными, во всяком случае, в той форме, в которой мы их
iii.icm’6. Обратимся к самому концу описываемого периода. Джован-
ни Нанни славится тем, что в 1498 году сформулировал несколько
критических правил, о которых я говорил выше. Но мы обязаны
гму также и многими поддельными текстами и надписями, которые
и 'готовил он сам66. В самом начале XVI века, наконец, Иоанн Трите
мну< упоминает труд историка Мегинфрида, чтобы доказать, каким
важным очагом культуры был в Средние века город Хиршау, и груд
Х\ нибальда—чтобы доказать императору Максимилиану, ч то его род
происходит из Трои. Но сами имена Мегинфрида и Хупибальда ро
пичигь в воображении Иоанна Три тем нуса67. Короче*, приходится
признать, ч то на протяжении всего Средневековья сами же ученые
170
Глава 4. Труд истфака: обработка
часто изготовляли то, что мы называем фальшивками, и это было
обычным явлением.
Возможно, работа средневековых ученых над текстами начина
лась с самого невинного изучения, но потом сводилась к результа
гам, предосудительным с точки зрения науки Нового времени. Вот
грамота англосаксонской эпохи, представляющая собой устав бла-
женного Августина Кентерберийского монастыря, текст которого
дошёл до нас в записи Томаса Элмхема. Этот текст долго казал
с я подозрительным науке Нового времени, в числе прочих причин
еще и потому, что помимо индикта, что для грамоты VII века было
обычным, там указан также и год Воплощения, 676-й, что для этого
времени является исключением. Сомнения знатоков усилились, ко-
гда нашлась другая запись того же устава, также с годом воплощения,
но на сей раз 691-м. Сегодня специалисты полагают, что в самом тек-
сте устава нет ничего подозрительного, а то, что мы располагаем
двумя записями с двумя разными годами Воплощения, объясняется
гем, что ученые Кентербери, записывая устав, сочли нужным проста-
вить дагу. Рассчитывая год Воплощения исходя из индикта, который
был им известен, они колебались между 676-м и 691-м годами, и это
было тем более простительно, что эрудиты Нового времени тоже4
долго колебались между этими самыми двумя датами. Единственная
разница состоит в том, что средневековые историки внесли в текст
уточнение, которое в наши дни, очевидно, следовало бы остави ть
в примечаниях68. Точно так же, любой изуродованный или испор-
ченный текст перед тем, в частности, как его представляли в кап
целярию, от которой ожидали inspeximus* или vidimus**, непременно
подвергался восстановительной работе, которая по сути своей ни-
чем не отличалась от той, подчас рискованной, работы, какую вы
нужден проводить современный издатель69. Еще чаще бывало, ч то
из цитируемого текста исключался слишком длинный фрагмент, ко-
торый считали излишним, какую-либо деталь могли счесть неясной
и внести в текст уточнение. В Средние века изготовитель рукопи-
си не располагал нашим мощным и четким арсеналом примечаний,
с кобок и многоточий. Следовательно, тексты не воспроизводили со
всей точностью оригинал, с которого они были скопированы. Но
это не было фальсификацией. Точно так же не являются фальсифн
каторами современные историки, когда они в популярных книжках
приводят цитаты в облегченном и осовремененном виде4.
"Проверили» (лат.).
"Иро< moi рели» (iiam.).
I. Критика свидетельств 171
Кроме того, еще в XII веке историки не видели естественной
разницы между повествовательными и документальными Истомин
ками. Они относились к тем и другим одинаково и следовали им
как умели, не запрещая себе делать купюры и вставки. Между гем
Ч'И1 пауки Нового времени повествовательный и документальный
к к< гы так мало похожи друг на друга и требуют к себе настолько
различного подхода, что незадачливые средневековые эрудиты объ-
являются или плагиаторами — за то, что чересчур точно следуют за
। поим повествовательным источником, или фальсификаторами- за
ю, что недостаточно точно цитируют текст документа. Не будем же’
трать роль Прокруста по отношению к средневековым историкам,
lie будем терзать их нашими анахроническими представлениями о
фальсификации и плагиате. И пойдем за ними дальше. Во време
и,|, когда не знали разницы между повествовательным источником
и документом, поскольку риторика дозволяла и даже рекомендовала
цля оживления текста или уточнения настроения вставлять в него
• инк алия битв или долгие речи, что предосудительного было в гом,
•по они делали то же самое, сочиняя письмо или папскую буллу70?
Вдобавок, у критики Нового времени первая забота —отделить
подлинные документы и факты от фальсифицированных, в то время
и.ik средневековая критика в первую очередь стремилась отделить
истинных авторов от апокрифических и истинные тексты от аио'
к рифов. Проблема оригинала и подделки не имела в Средние века
i.ikoro значения, как теперь. Вернее, эта проблема не требовала
не медленного вмешательства критики. Основные противоречия бы
ли между истинным и апокрифическим. Поддельный документ не
может стать подлинным, а апокриф может стать истинным текстом,
цо< тонным веры: достаточно, чтобы его одобрил какой-либо автори
нт, Средневековый «фальсификатор» подчас оказывается в коисч
пом ( чете просто ученым-эрудитом, который с помощью всей своей
ученое ти составляет документ или повествование, зная, что эго
апокриф, но надеясь, что какой-либо авторитет рано или поздно
низведет его в ранг подлинника.
В начале* XIII века монастырь Ивсхем претендовал па независ и
мос гь от епископа Вустерского. В 1205 году в курии состоялся с удеб
ni,iii процесс, на котором интересы монастыря занцнцал один из его
монахов, Томас из Мальборо, который позже сам рас е кажет об этом
к ле в сочинении Ghrouiam Eveshamense7^. Монастырь представил в
Гим две гак называемые привилегии от папы Константина, датиро
панпые 709 м и 713 м годами. 11о мы то знаем, ч то эти документы
172 I лава 4. ’Груд историка: обработка
были грубыми подделками. Да и мэтр Роберт, адвокат епископа Ву
стерского, выдвинул несколько причин, дававших ему основания
считать документы фальшивыми. Но папа и кардиналы после ся
мой поверхностной документальной экспертизы заключили, что до
кумеиты подлинные: «Istae verae sunt», —сказал Иннокентий III. Гаи
вот, у Томаса из Мальборо не было собственного мнения относитель
но подлинности документов. Он лишь питал сомнения, потому что,
хоть и не знал ничего о дипломатике писем Константина, как и мэтр
Роберт, но по меньшей мере был осведомлен, что они были достав
лены в Англию общепризнанным фальсификатором. Он не скрывает
от нас опасений, появившихся у него во время экспертизы, произве-
денной папой и кардиналами, но как только папа высказался, «qunin
approbata fuerunt, inaestimabili gaudio repletus sum», преисполняется
безмерной радости, потому что привилегии были одобрены. Вопрос,
подлинные они или фальшивые, был вторичен, поскольку они, во
всяком случае, получили одобрение, причем от какого авторитета!
А значит, они были подлинными, то есть достойными веры.
Мы ознакомились с правилами и перспективами, присущими
средневековой критике. Но грубая оплошность Иннокентия III и
даже успех Ивсхемского монастыря неизбежно приводят к выводу,
что если бессовестный клирик решался на обман, то его наверпя
ка не останавливал страх разоблачения. Дело в том, что, хотя уже
в XII веке был ясно сформулирован принцип, гласивший, что для
выяснения подлинности документа следует сравнить его с другими
современными ему документами, вышедшими из той же канцеля
рии72, тем не менее у очень немногих были возможности успению
применить этот принцип на деле. Ученые это знали. Окружавшее их
безграничное невежество весьма поощряло их к тому, чтобы исноль
зовать знания в собственных интересах.
Постепенно происходят перемены. Историки учатся различать
повествовательные и документальные источники. Документальные
кажутся им более надежными73. Успехи бюрократии, возрастающее
число архивных фондов, всё более богатых, позволяют лучик- срав
пивать источники, печати и стиль документов74. Ширящиеся позна
пия всё дальше отодвигают области поддельного, сомнительного и
неправдоподобного. В начале IX века историки сфабриковали гене
ал о гию, которая связывала кровными узами королей каролингской
динас гии с их предшественниками — меровинп кой династией. : )та
генеалогия iюльзовалась большим и прочным успехом75. В начаяг
XII века Ламбер (’гит ()мгр< кий в груде 1 ibm Г1огн1и\ нредпринимае i
/. К[штика атдетелъств 173
попытку объявить Гуго Капета племянником последнего каролнпг
। кого короля, Людовика V. Но историческая культура современни
мт Людовика VI уже не была столь низкой. Они как-никак знали,
•ио Гуго Капет был сыном Гуго Великого, и попытка не получи
>ы какого бы то ни было резонанса76. В начале XVI века Иоанн
Гритемиус выдумал Хунибальда и его сочинение, чтобы доказать им
ператору Максимилиану троянское происхождение его семьи. Мак
। имилиан охотно готов был в это поверить, но он хотел получить
доказательства. Его постоянные требования доказательств превра
шли последние годы злополучного аббата в кошмар77. В XII всГсс
беспрепятственно плодились поддельные каролингские документы.
В XIV веке, чтобы поддельный документ мог обмануть французскую
королевскую канцелярию и получить признание подлинности, па
но было, чтобы он принадлежал к темной меровингской энохе/к.
Bi коре доверие к поддельным документам было утрачено. В конце
XV века Джованни Нанни фабриковал надписи и мог рассчитывать,
что ему удастся навязать их незрелой еще эпиграфике, поскольку
историки, за которых он осмеливался сочинять тексты, жили, как
। читалось, в далекие времена древних Персии и Вавилонии.
И('торики Средних веков так же, как мы, хотели найти истину.
11о их скромность, которая заставляла их тащиться в хвосте богосло
пня и права, а также шаткость их знаний неизбежно привели к тому,
что понятия истинного и апокрифического оказались для них мери
»юм истины, что их критическая система основывалась на иерархии
лк горитетов. В XV веке еще ярче обозначились последствия э тих
критических принципов. Но задолго до того история начала упрочп
и.гм. свои позиции, историческая информация становилась неё бо
лее обширной, что позволяло историкам точнее оценивать научную
значимость авторов, критиковать не свидетелей, а свидетельства,
лучше замечать различия между разными списками одного произве
деиия, ориентироваться на оригиналы и отвергать фальшивки; в< <•
»го постепенно создавало предпосылки для появления новой крпги
ни, бесконечно более сложной, но лучше приспособленной к объекту
п< тории и к природе исторической документации. А эрудиты Возро
едения в своем самодовольном невежестве воображали, что сами
выдумали и<торию с начала и до конца.
i 7*1 Глава 7. iftyt) историка: обработка
II. Господство времени
Лучшим орудием, помогавшим критически оценивать свидетель
ства, которым располагали средневековые историки, была хроно
логия. Если историк классической древности прилагал все усилия
к тому, чтобы создать хорошо написанный и стройный рассказ, и
котором имелась бы причинная связь, то первая забота средневе
нового историка — разместить события во времени. Средневековая
историография прежде всего отмечена страстью к датам. Ее паи
большей заслугой наверняка является покорение времени, и, пускай
мы ясно видим, на какие преграды она натыкалась, всё же не еле
дуст недооценивать успех, которого она достигла, успех, во многом
унаследованный наукой Нового времени.
1. «Distinctio temporum79»*: эпохи мира
Убеждение христиан, будто всё, что произошло, происходи !’ и
произойдёт, есть результат исключительно Божественной воли, за
< тавляло их одинаково смотреть на историю мира от его сотворения
и до конца. Христианская вера вызвала к жизни всемирную историю.
11<> скоро оказалось, что голос Бога, хоть и звучит не умолкая, лучин-
ное принимается, если его речь разделена на слоги. Христианские
историки очень рано начали стремиться к периодизации.
Идея о том, что история мира сводится к последовательной
смене четырёх великих царств, вероятно, ведет свое происхожде
ине из Персии. Это отражено в книге пророка Даниила, там, где он
видит, как появляется лев, потом медведь, потом барс, потом чет
вертый зверь, «страшный и ужасный и весьма сильный», —а также
в интерпретации, которую он даёт: эти четыре зверя представляют
четырёх царей или четыре царства, причем четвертое царство — по
следнсе —и пожрёт всю землю и пребудет последним80. Независимо
от Даниила тема четырех царств появляется у римских историков.
Из Даниила, а также и из всемирной истории Юстина, резюмирую
щей Грога Помпея, христианские историки усвоили периодизацию,
окончательную форму которой придал Иероним: история мира с во
дилась к смене Вавилонской, Персидской, Македонской и Римской
империй.
Правда, эта первая периодизация была весьма шаткой. Хотя она
< < ылалас ь на Даниила, сё фон был скорее нолитическим, чем Гюго
<лове ким. ( '.вязанная с сущеетвованием Римской империи, эта пери
•Р.шипение времен- (лат.).
11. 1 осподство времени
175
одизация исчезли на Западе с крушением Западной империи. Опа
вновь появилась в пределах Империи лишь пять столетий спустя, в
XII иске, в тот момент, когда свой звездный час переживала импср
। кая мистика и распространилась идея о том, что в силу translatio im
peni^ Римская империя получила свое продолжение в империи Карла
Неникого, а затем в империи Оттона. Итак, идея четырех царств на
какой-то момент вышла на первый план. На немецком языке её вы
ралили Annolied и Kaiserchronik, на латыни Оттон Фрейзингенский*4.
11<>гом она опять сошла на нет, напоминая о себе лишь одной-двумя
фразами, рассеянными по разным текстам82, и лишь в XVI веке, по-
< не 1530 года, слава Карла V и угроза турецкого завоевания оживили
идею Империи и заставили книгу Даниила зазвучать с новой силой.
II всё же представление о четырёх царствах было слишком тесно
< низано с политической реальностью, на которую накладывались че-
рез чур строгие временные и пространственные ограничения. Это
представление могло войти в политическую идеологию, но оно нс в
< n/iax было лечь в основу всемирной истории83.
Рождение, или Крещение, или Страсти Христа —вот факт, ко
юрый должен был представляться и в самом деле представлялся
христианскому уму основным связующим звеном всемирной исто
рпн. Самая простая периодизация различает таким образом два со-
« гояния (status): древнее, до Христа, и новое, после Христа84. Но
<о времен раннего христианства отцы Церкви извлекали из Пис а
пня и древнееврейских преданий более сложные периодизации, в
которых начало последнего века всегда отмечалось явлением Хри
< га, а долгий промежуток времени, отделявший Адама от Христа,
мог члениться по-разному. Святой Павел различает время закона
природы, потом, после Моисея, время писаного закона, а зачем во
парившееся с пришествием Христа время благодати85. Коммен тируя
Матфея (20, 1—16), Ориген первым провел параллель между ис то
риги мира и двенадцатью часами дня и установил до пришествия
Христа четыре времени: Ноем отмечен третий час и конец первого
времени, Авраамом — шестой час и конец второго времени, Мойсе
< м девятый час и конец третьего времени, а Христос появляется в
одиннадцатом часу86. Хроника Евсевия Кесарийского, переведенная
Иеронимом, не рассказывает об отдельных веках, но в ней говори г
< и. каковы главные' времена мировой истории: это Ной и ковчег,
Авраам, Моисей, Соломон и строительство Храма; последним суще
< i венным моментом перед пришествием Хрис та было Вави лоне кос
• I lepeiirtсине империи* ()
17<> Глава 7. Груд историка: обработка
пленение или восстановление Храма при Дарии87; таким образом,
были установлены шесть веков, предшествовавших Христу, а вся и<
тория мира делилась на семь веков. Во всех этих периодизациях бы к
тот недостаток, что они опровергали убеждение, коренившееся в
древнееврейских преданиях и широко распространенное, о том, ч го
мир был создан за семь дней, должен длиться шесть дней и кончин,
ся угром седьмого дня: вся мировая история должна свершит ься в
шесть дней, из них пять дней от Адама до Христа. Таким образом,
до блаженного Августина было предпринято несколько попыток раз
бить историю на шесть веков88, а блаженный Августин заимствовал
отовсюду понемногу, от Моисея вообще отказался, что, между про
чим, удивительно, ведь для предыдущих периодизаций он был одной
из ос новных отправных точек, и первый век установил до Ноя, вто
рой — до Авраама, третий—до Давида, четвертый—до Вавилонского
пленения, а пятый—до Христа, чье пришествие знаменовало наступ
89
лепие шестого и последнего века .
Средневековье не забыло ни одной из периодизаций, завещан
пых отцами Церкви. Все они время от времени возникали то гу г.
то там90. Но шесть веков получили самое широкое распростране
пне, это членение опиралось на престиж блаженного Августина и на
множест во ассоциаций. Сам блаженный Августин отметил, чго :>тп
шесть веков соответствуют шести дням творения, шести возрастам
человеческой жизни. Другие отмечали, что они соответствуют т акже
двенадцати часам дня. Третьи были убеждены, что статуя, о которой
в главе II говорит Даниил, предвещает эти шесть веков, и считали,
что века эти —золотой, серебряный, медный, бронзовый, железный
и глиняный91. Такая периодизация всё время повторялась и нахо
дила себе всё новые доказательства; в Средние века она считалась
самоочевидной.
Одержимые надеждой установить дату конца света, первые хрн
стиане опирались на древнееврейские верования, отводившие на
каждый из шести веков по тысяче лет, а на каждый из двенадцати
часов по пятьсот лет. Христос, как они считали, появился в одни
надцать часов, и, таким образом, после его смерти миру оставажх ь
жить нс больше пятисот лет92. Блаженный Августин в начале* V века
захотел успокоить тревогу своих современников; он счи тал, что гай
на грядущих времен должна оставаться ведома одному Богу. К тому
же, по <*го мнению, Христос родился в начале* шестого ве ка, а нс
просто в одиннадцать часов. Августин отверг мыс ль, что мир должен
был жи ть 1Пс*( Г1> гы( ЯЧ ист, и даже огкааа/кя поде читывать д/нпгиь
11. Господство времени
177
пость уже? протекших веков. Он считал, что богослову пег дела до
хронологии.
К IV веку историки, как христианские, так и языческие, в го вре-
мя как их предшественники беспокоились в основном о риторике*,
начали упорно интересоваться хронологией93. В такой атмосфере*
Кие евий Кесарийский, отбросив какие бы то ни было эсхатологи-
ческие идеи и отказавшись от любых умозрений относительно да-
тировки конца света, но желая дать всемирной истории солидный
хронологический костяк, как того требовала его христианская ве*-
ра, предпринял гигантский труд, Хронику^, где указал начиная от
сотворения мира даты всех значительных исторических событий,
рассчитывая их на основе имевшихся у него исторических данных.
Иероним к концу четвертого века перевел его хронику на латынь.
. > га хроника Евсевия — Иеронима, разумеется, не включилась в пе-
риодизацию блаженного Августина, с его шестью веками; она даже
не- упоминала о «мировых веках». Но при сложении лет она допус -
кала пропуски, так чтобы сумма приходилась на какое-либо событие
чре звычайной важности. Приходилось смириться с тем, что иногда
результаты подсчетов значительно отличались в зависимости от т*е)-
ю. что служило их основой — древнееврейский текст Библии или
греческий перевод семидесяти толковников (Септуагинта). Вог ка-
ковы были цифры, приводимые в хронике:
Септуагинта Древнееврейский текст
< > г Адама до потопа 2242 1666
от 11отопа до 1-го года Ав- раама 942 292
от Авраама до исхода из Египта 505
от исхода из Египта до строительства Храма Со- 'ЮМОНОМ 480
<и строительства Храма до Вавилоне кого плене- ния 432
Ниеле» лет, мииовашних е Вавилонского илсие*ния До Страсте й
Хрие-говых, ис* уточнялось. Напротив, хроника подчеркивала Другое*
вл ж 11<*Й11ire* событие* восстановление* Храма при Дарии, которое*
<иде*чячи от Страстей Христовых МН /к-т. В цепом, с or/iae ио Сситуа
178
Глина 7. Груд историка: обработка
гните, о’г Адама до Страстей Христовых прошли 5228 лег, хотя, как
уточняла хроника Иеронима, если исходить из древнееврейского
текста, их было меньше 123795.
Исидор Севильский согласился с шестью веками Августина и игр
вый рассчитал их длительность. Он следовал в этом за хроникой
Евсевия — Иеронима, но сохранил только те цифры, которые были
выведены из версии Септуагинты. Таким образом, Исидор Севиль
( кий пришел к следующим результатам:
длился общая численное тг прошедших ле г
первый век, от Адама до потопа 2242
второй век, от потопа до рождения Авраама 942 3184
третий век, от рождения Авраама до начала царствования Давида 940 4124
четвертый век, от начала царство- вания Давида до Вавилонского пле- нения 555 4679
пятый век, от Вавилонского плене- ния до Страстей Христовых 549 522896
Беда Достопочтенный также придерживался шести веков Авту
( тина, по, чтобы рассчитать их длительность, отверг версию Септуа
। in 1ты и пошел за древнееврейской версией, и его расчеты привели
к (лсдующим цифрам:
первый век 1656 лет
второй век 292
третий век 942
четвертый век 473
пятый век 589
И того, 3952 лет от Адама до пришествия Христа97.
Иеронима, Исидора и Беду читали и переписывали на нротя
женин веков. Григорий 'Курский98, Historia Brillonum, припие ываг
мая Неннию99, Адемар Шабапский100, очевидно, следовали Иерони
му, Ч1.Ю пе риодизацию повторяли. Ламбер Сент-Омере кий следовал
И< идору101. Другие придерживались «длинной» хронологии, цапле
’iriiiioii пл (‘гиту.triнгги. и не* ясно, у I lepoiiима они ее нашли или у
IL l осподство времени
179
Исидора102. Но гораздо многочисленнее те, кто с XI века повторяли
Веду и его краткую хронологию103. Кроме того, историки, следуя
Иерониму, Исидору или Беде, не обязательно приводили их цифры.
11ервый вариант получился в результате того, что часто они начина-
/in шестой век не со Страстей, а с Рождества Христа, а поскольку они
нгрили, что Христос умер в тридцать лет, то хранили верность длин-
ной хронологии Евсевия и Исидора и относили Рождество Христово
к 5198 или 5199 году летосчисления от сотворения мира. Но помимо
вариантов, которые, подобно этому, остаются безупречно точными,
были еще бесчисленные варианты, возникавшие вследствие ошибок
и передаче римских цифр, ведь так легко было пропустить или до-
бавить лишнее с, 1, х или I, а также ошибок в сложении; иногда
варианты возникали даже в результате рассуждений, единственной
целью которых было установить взаимосвязь между ошибочными
цифрами. Приведем один-единственный пример с разными списка-
ми Historia Brittonum1®4. Первый век там длится 2242 года, но иногда
и 2042 года. Второй длится 942 года, но иногда 842. Четвертый век,
<>т Давида до Навуходоносора, на который Исидор отводил 555 лет,
зде сь насчитывает, в разных списках, то 569, то 579, то 649 лет. Даже
« голь важная дата, как Страсти Христовы, варьировалась: иногда э го
5228-й год, а иногда и 5208-й, и 5220-й.
Вычислительная лихорадка, охватившая историков в конце X -
с ередине XII века, еще больше запутала и без того запутанную си-
туацию. Главная проблема, с которой они сталкивались, была сфор-
мулирована самим Бедой105. С одной стороны, евангельская истина,
ч го Христос был распят в пятницу и воскрес в воскресенье. С другой
стороны, другая, широко распространенная истина: он умер 25 мар
га, а воскрес 27 марта. Наконец, Дионисий Малый, составляя в
VI веке свою пасхальную таблицу, не стал заниматься хитроумными
вычислениями, а просто-напросто принял за год смерти Христа тот
год, который ему предлагало предание. Но ведь Беда указал, что в
этот год 27-е не совпало с воскресеньем. Беда не пошел дальше в
« воем рассуждении: датируя события, он согласился с тем периодом
земного Воплощения Христа, который следовал из таблиц Дионисия
Малого. Этот «дионисиев» период входил в обиход медленно, но в
го самое время, когда с ним уже начали повсеместно соглашаться,
< трас ть к поде че там вновь проявилась и сделала актуальной всё ту же-
проблему, поставленную Бедой: Хрис тос умер не в том году, который
указывае т предание, потому что 27 марта в том году нс- было воскрг
< ( HI.CM И так, следовало внес ти ис нрав/1счн1я и в длительное ть пя ти
I но
Глава 7. Iffyd исто/шка: ob/niboniKa
предыдущих веков человечества, и в исходный пункт шестого iwigi.
то есть в летосчисление от Рождества Христова. И каждый историк о
своих вычислениях приходил к другим результатам. Эригер из Лобня
в 990 году счёл, что Дионисий расположил летосчисление от Рожде
ства Христова на семь лет раньше, чем следовало. Несколько uei
спустя Аббон из Флери пришел к противоположному заключению
летосчисление от Рождества Христова было отнесено на 20 лег i к »з
же, чем следовало. В конце XI века Мариан Скот на 241 год поправил
длительность существования мира со дня творения, Рождество отне<
приблизительно к тому же времени, что и Аббон, передвинув дату
вперед на 22 года, и был настолько убежден в своей правого, что
передвинул на те же 22 года все даты в своей хронике. Хаймо из
Бамберга, наконец, в 1135 году добавил сорок лет к длительности
пяти первых веков и 33 года к традиционной длительности шестов»
века106.
Безо всякого учета вычислений простое исследование текс тов го
же иногда подвигало великих историков конца XI и начала XII века
исправлять цифры Исидора или Беды. Например, Фрутольф Ми
каельсбергский, как правило, следовал хронологии Беды. Но Ведя,
основываясь на древнееврейской Библии, отвел на царствование
Амона только два года, в то время как версии Септуагинты и Игре»
ними отводили на его царствование 12 лет. В этом пункте Фрутольф
предпочел пойти за Иеронимом, хотя общая длительность пяти ве-
ков, с его точки зрения, равнялась не 3952, а 3962 годам107.
Однако ко второй половине XII века от всех этих исправлен ini.
вдохновлявшихся страстью к подсчетам и хронологической эрудп
цией, ничего, или почти ничего, не осталось. Дионисиево летосчгк
ление стало настолько общепринятым, что его уже не пытались
ис правлять. И на одного историка, который, как Винцент из Бове,
упоминает поправку Фрутольфа Микаельсбергского108, приходи те я
сто других, которые ее игнорируют. Остаются только традиционные
хронологии Исидора и Беды. Некоторые, как, например, Гуго Сеи
Викторский109, Рауль из Дичето110, Винцент из Бове111 и другие11?.
следовали за краткой хронологией Беды. Гораздо больше было тех,
кто принял подробную хронологию Исидора и писал, что первый
век, от Адама до потопа, длился 2242 года и что Христос родил
< я в 5199 году от сотворения мира113. Все сознавали, ч то эти более
подробная хронология имеет больше всего последователей, но, nap.i
доксальным образом, многие, причем далеко не худшие, по крайней
мере во Франции, считали, ч то придерживаясь подробной хроно но
II. I (н подстав времени IHI
uni, следуют расчетам Беды114. Наиболее образованные сознавали
н< нее других, что вычисления длительности веков за прошедшие
столетия породили столь несообразные выкладки, столь разпоречп
иые цифры, что, как говорит Винцент из Бове, «в этом вопросе* было
невозможно прийти к какой-либо уверенности115». Какими бы знаю
щими ни были средневековые ученые, опираться в своих расчетах
они могли только на Библию и получали даты, которые сами счита
>1и неточными, а мы считаем ошибочными. Несмотря на огромные
усилия, средневековые историки и исчислители времени не могли
справиться со временем мировой истории.
2. «Supputatio аппетит116 »: исчисление дат
Если в том, что касается первых пяти веков творения до Ро-
ждества Христова «supputatio annorum» («подсчет лет») ни к чему
не привел, то, напротив, в более тесных рамках шестого века, то
есть летосчисления от Рождества Христова, ученая страсть, которую
вкладывали историки в исчисление дат, дала куда лучшие резуль
таты. Между тем перед историками стояли проблемы чудовищной
сложности. Историки Римской империи использовали очень про
< тую систему: чтобы расположить событие во времени, они криво
дили число лет, прошедших «ab Urbe condita», с основания Рима.
Этому римскому правилу был верен еще Орозий в начале V века,
но вскоре после этого обычай забылся, и Запад надолго оказался
вынужден пользоваться менее совершенными системами летосчис
пения. Датируя событие, римляне периода империи часто, подобно
подданным варварских государств, приводили год правления госуда
ря. Этому обычаю в Средние века следовали повсеместно, и авторы
письменных документов, исходя из своих убеждений и знаний, при
водили год правления папы, императора, короля, князя или списка
на. Многие из этих авторов, рискуя ошибиться, стремились также
показать, что им известна ученая система индиктов. Происхождение
этой системы восходит к тому факту, что основания расчетов земель-
ного налога в Египте со времен Августа пересматривались каждые
пятнадцать лет. В начале IV века, в момент, когда из-за (истемы
< онравительства при Диоклетиане необыкновенно сложным ста по
датировать события по году правления императора, этот цикл в нит
надцать лет начали использовать для датировки; первый нндиктиый
цикл началс я, но нашему исчислению, в 313 году117. К сожалению,
пос кольку датировать было принято по мес гу года в индиктном не
риоде. никогда иг уточняя, о каком индиктном периоде идет речь,
индикт но:шо/|и>1 современникам ус laiioaim. рас 11О/1ОЖС11ИГ с oOi.ii ни
1Н2 / лава. 7. Труд историка: обработка
и недавнем прошлом, но чем больше времени проходило, гем более
неопределенной становилась датировка. Точно так же определение
года но царствованию позволяло размечать вехами лишь недавнее
прошлое, с годами этот метод становился всё более неточным.
Историки очень рано начали пытаться компенсировать эти недо
статки, размечая долгие отрезки времени какими-либо событиями,
которые представлялись им наиболее важными. Григорий Туре кин
вычисляет, что «от Страстей Христовых до кончины святого Мар
типа прошло 412 лет; от кончины святого Мартина до кончины
короля Хлодвига 112 лет; от кончины короля Хлодвига до кончины
Теудеберта 37 лет; от кончины Теудеберта до конца жизни Зигберта
29 лет118». Историки еще долго после Григория пользовались этими
краткими хронологическими тезисами119 и располагали факты во
времени, вычисляя, сколько времени протекло после этих событий
ориентиров. Так, Генрих Хантингдонский, чтобы уточнить момент,
когда он пишет, сообщает число лет, истекших с восшествия на
престол короля Генриха I, с вторжения норманнов в Англию, с по
явления бриттов там же120.
События-ориентиры были, разумеется, разными в разные в ре
мена и в разных странах. Но все эти проникнутые христианским
духом авторы использовали, по крайней мере, один общий ори
ентир, точно отмечавший начало шестого века: рождение Христа.
В остальном освоение летосчисления от Рождества Христова шло
чрезвычайно медленно. В VI веке, когда перед клириками стояла
великая задача вычислить даты Пасхи и выстроить пасхальную та
блицу, Дионисий Малый, чтобы не связывать ее циклы с памятью
о безбожнике и преследователе, отказался считать годы, исходя из
царс твования Диоклетиана, как поступали тогда многие исчислите*
ли, и предпочел считать их от Рождества Христа121. К концу VII века
под влиянием епископа Йоркского Уилфрида Англия приняла га
блицы Дионисия. Вследствие этого начиная с 675 года некоторые
документы датировались не просто индиктом, но уже и годом от Во
площения122. В 731 году, когда Беда писал Церковную историю народа
англов, он принял дионисиево летосчисление от Рождества Христо
на, чтобы избежать неопределенности, связанной с летосчислением
от < отворения мира, и сложностей, связанных с годами царс гвова
пня королей в различных королевствах. Инициатива Беды обозпачи
та перелом. В 742 году впервые год Рождества Хрис това был указан
па континенте, в официальном документе. В IX веке*, в прекрасные
времена объединения под влас тью Каролингов, Рождество Хрнсюно
II. Господство времени
183
указывалось часто, но политическая неустойчивость конца IX века
нс давала пользоваться этой вехой, и она окончательно утвердилась
повсеместно только в XI веке123.
Без исключений, дионисиево летосчисление стало отныне на За-
паде общей мерой времени, и все хроники датировались от Рожде-
ства Христова. Но в письменных источниках, которыми располага-
ли ученые, очень редко приводился год от Рождества Христова, а
чаще всего —индикт, год царствования или даже время, прошедшее
< какого-либо важного события. К тому же память человеческая по
началу точно сохраняла число лет, прошедших с какого-то факта
до настоящего момента, потом всё более приблизительно, а в кон-
це концов вообще исчезала надежда получить хоть какое-то число-
вое указание124. Таким образом, историки сталкивались с трудной
проблемой, как правильно определить год от Рождества Христова,
в котором совершились какие-либо давние или недавние события,
если причудливая документация указывает лишь приблизительные
периоды и двусмысленные даты.
Историкам требовались главным образом перечни властителей,
но годам правления которых датировались письменные источники.
Б хорошей исторической библиотеке непременно хранились списки
пап, императоров, королей данного государства, епископов данной
епархии и соседних епархий, аббатов местного монастыря125. Если
историк не располагал этими материалами, ему следовало скопиро-
вать эти перечни, или заказать их копию, или составить их самому.
В наиболее простых перечнях содержались только имена по по-
рядку. Но расположить в правильной последовательности имена
было нелегко. Ошибки множились за счет политических пристра
< । ий, исторических трудностей и ошибок в написании. Например,
< оставляя список королей меровингской династии, историки путали
королей-тёзок и королей, правивших одновременно, слишком крат
кис царствования и такие, о которых было очень мало известно,
.1 в XIII веке дело еще осложнилось тем, что к чисто техническим
проблемам добавилось стремление, не нарушая преемственности, за-
менить последних Меровингов Каролингами. После счастливых вре-
мен каролингского величия в X веке вновь начался трудный период.
< jiobom, составить правильный список французских королей было
для историка изнурительной задачей. По в то же время это было
неизбежно как неотвратимое завершение трудов историка, нисколь
ку история Франции могла быть изложена как история французских
18'1 Глава 4. Груд историка: обработка
королей, а история французских королей должна была излагаться по
порядку их имен126.
В сущности, если для историка простой список имен был важным
документом, то для хрониста, желающего расположить факты во вр<
мени и указать даты, такой список был бесполезен. К счастью, с сам< ।
го начала клирики соборов и мирских дворов усвоили обыкновение,
указывая имена епископов и государей, записывать также продолжи
тельность их понтификата или правления. Liber Pontificalis указы Bi hi л
также точное число лет, месяцев и дней правления каждого папы
Но образцу Liber Pontificalis составлялись многочисленные перечни
Другие перечни были более поверхностны и указывали только число
ле г. Иногда в перечнях попадались пропуски и ошибки. Но, совср
шейные или несовершенные, перечни эти, указывавшие имена и
продолжительность правлений, были для историков Средневековья
необходимым орудием в овладении временем. И ученые это созпа
вали. Когда около 1152 года Роберт из Ториньи заклинал Гервазия,
приора Сен-Сенери, написать краткую историю Анжу, он просил его
дать сперва «имена, генеалогии, наследование» графов и «сколько
лег каждый из них правил1^'».
11ачиная с того момента, когда летосчисление от Рождества Хри
стова стало общей мерой времени, труд хронистов заключался и
том, чтобы рассчитать, в каком году от Рождества Христова пача
лось или завершилось правление того или иного папы или короля,
о котором было известно, лишь как долго оно продолжалось. Но эта
реконструкция наталкивалась на огромные трудности, которые х<>
ропю видны на одном примере. В 1226 и 1227 годах каноник церкви
святого Мартина Турского написал хронику, которую мы сегодня па
зываем Большой Турской хроникой (Chronicon Turonense Magnum)12** Pro
груд состоял в том, что он вводил в хронику Роберта Оксеррского
под соответствующей датой всё ему известное, что происходило и
Турени. Главной его задачей было, по-видимому, вставить в нужный
год упоминание о понтификате или смерти каждого архиепископа
Турского. Для этого автор опирался на перечень архиепископов Tvp
< ких, приведенный в двух дошедших до нас рукописях «Колымой
хроники», относительно которых мы можем предположить, что их
автор также копировал или учитывал предшествующие ему перечни
11еречспь, о котором идет речь, уточнял имя каждого архнгпис копа
и сколько лет, месяцев и дней продолжался его понтификат12'1. (’.ам
историк с сожалением уточняет, что нигде нс нашел указания па
годы (от Рождества Христова), когда эти архпсппс копы были по< вя
II. Господство времени
I Hf>
iцены в сан и когда завершился их понтификат130. Точнее говоря,
если брать только период с IX века по 1225 год, на котором мы
< осредоточимся в дальнейшем, то автор знал только два года: год
( мерти Герарда, которая в каком-то документе или надписи, как ча-
сто случалось в IX веке, была недвусмысленно отнесена к году 871-му
от Рождества Христова, и год 1208-й, когда, как еще хорошо пом-
нили в 1225 году, умер Годфрид и его преемник Иоанн был избран
и посвящен в сан. Таким образом, вся проблема сводилась к тому,
чтобы уточнить, сколько продолжалось правление каждого лица, во-
шедшего в перечень, и расположить его между этими двумя датами - -
871 и 1208 годами.
Первая трудность крылась в том, что ни один понтификат, оче-
видно, не длился точного числа лет —к нему всегда добавлялось
сколько-то месяцев и сколько-то дней. Ранульф Хигден сожалеет об
ошибках, вкравшихся из-за того, что «документы часто упускают со-
общить, помимо целых лет, месяцы и дни, когда правили короли131».
()н мог бы еще добавить, что даже в тех случаях, когда каталог, как
в данном случае, приводит точные месяцы и дни, всё равно бывает
трудно указать, в какой год от Р. X. это произошло; всегда возможна
ошибка на год. Например, понтификат Гуго, о котором известно, что
он начался в 1133 году и продолжался 14 лет и 2 месяца. Правильно
будет сказать, что он завершился в 1147 году, потому что его начало
пришлось на первые месяцы 1133 года, но начнись он в декабре
I 133 года, то завершился бы в 1148 году. Из-за простого накапли-
вания этих неизбежных ошибок, ученый, поставивший себе задачу
установить годы возведения в сан, исходя из продолжительности
понтификатов, непременно допускал погрешность на один-два года.
Ранульф Хигден сообщает затем о втором источнике ошибок,
еще более важном: «Документы, — говорит он,— не удосуживаютс я
указать промежутки времени между концами правлений и началами
< лс-дующих правлений». И в самом деле, перечень каноника церкви
< пятого Мартина не указывает промежутков между двумя нонтифи
катами. Таким образом, терялись месяцы и годы. Поэтому пеудиви
гельпо, что совокупная длительность всех понтификатов, от начала
правления Актардуса, которое пришлось на 871 год, до смерти Год
Фрида в 1208-м, прошло 332 года 3 месяца и несколько дней, хотя n.i
< амом деле с 871-го но 1208 год прошло 337 лет. Нс приходите я удин
'инь( я и тому, ч го, реконструируя дату, каноник ошибс я на нить лет.
11а с амом деле, существовал с ос тавленный в XII веке перечень
lypcuiix архиепископов, в котором Т1цателы1о отмечена нродол/ки
I K(> Глина 7. Груд историка: обработка.
телы-юсть по крайней мере некоторых промежутков между иравлеии
ими132, и можно предположить, что наш хронист знал и иснользов.!»!
этот перечень. Согласно нашему автору, Теотоло умер в 953 году
Его преемник Иосиф правил 11 лет, 2 месяца и 18 дней. Следи
вательно, он должен был умереть в 964 году, в крайнем случае*, и
965-м. Если историк Тура относит его смерть к 966 году, не значит
ли это, что он учел перерыв между правлениями Теотоло и Иосифа
продолжительностью в 11 месяцев, о котором сообщает перечень
XII века? Следовательно, некоторые уточнения были возможны, и
может быть, перерывы между правлениями вызвали не столь значп
тельные погрешности, как можно было предположить.
Более тяжкие последствия имели ошибки при копировании. В не
речне каноника церкви святого Мартина много таких ошибок. При
ведем только две. Понтификат Фротерия продолжался пять лег. По
другие перечни называют три года. Поскольку нам известно, что в
начале 957 года Фротерий еще не был архиепископом, а в 959-м уже
не был133, то цифра V наверняка является ошибочной. Однако опа
входит в вычисления каноника и на два или три года увеличиваст
разницу между реальным и реконструированным годом. Есть и более
< ерьезные ошибки. В перечне каноника понтификат архиепископа
Роберта, который следует отнести к первой половине X века, про
должается двадцать три года. Но другие перечни XII века указываю !
13 лет134. Поскольку предшественник Роберта умер в 916 году, а сам
Роберт, согласно Флодоарду, был убит грабителями в Альпах, ко-
гда возвращался из Рима в 929 году135, правильное число —XIII лег;
XXIII —явная ошибка. Но каноник в своих вычислениях использует
именно число XXIII; он утверждает, что Роберт умер в 940 году, а не
и 929-м, и, таким образом, в его хронологии возникает передвижка в
I 1 ле г, которая надолго исказила реконструкцию.
К счастью, все эти ошибки более или менее компенсируются.
Вследствие двух ошибок при переписке у каноника прибавляете я
II- 15 лет, но то, что он пренебрегает промежутками между нрав
лениями, убавляет у него как минимум столько же лет, так что в
целом таблица продолжительности правлений с грехом пополам мо-
жет быть подогнана между 871-м и 1208 годом. Компенсация всякий
раз оказывается настолько кстати, что закрадывается подозрение*.
Вог наш каноник за работой. Его отправной пункт— 1208 геэд, от туда
он движется назад в глубь времен, справляясь о продолжительно
сти правления каждого епископа но своему перечню. В XII ве ке вег
« ходитс я. Помимо этого, он, возможно, знает, сколько времени ну
II. Господство времени
187
< товала та или иная вакансия. Безусловно, он располагает в архивах
церкви святого Мартина документами, которые со всей определен-
ностью дают ему годы от Р. X. если не для начала и конца каждого
понтификата, то по крайней мере годы написания тех документов,
в которых фигурируют архиепископы. Он может также вносить по-
правки в сроки понтификатов, которые в перечне указаны непра-
вильно. Он избегает грубых ошибок, и ему удается не превышать
сдвига в один-два года, что, как мы знаем, при реконструкции даты
неизбежно. Рауль II умер в 1118 году; Большая Турская хроника приво-
дит 1119 год136. Но за этими пределами документов оказывалось все
меньше и меньше, и проверять сведения путем сопоставлений было
всё труднее; в распоряжении каноника остался только его перечень,
со всеми его неточностями, ошибками, и (отвлекаясь от множества
других досадных помех) разрыв между реальной и реконструирован-
ной датой незаметно становится всё больше. Архембальд наверняка
уже умер в 1007 году, но, согласно хронике, он умирает только в
1011 году; разрыв как минимум в четыре года. Гардоний умер в
980-м, но, согласно хронике, он умер только в 987-м —разрыв уже
в с емь лет. Фротерий умер в 959-м, но, согласно хронике, он умер
только в 970-м—разрыв в одиннадцать лет! И так мы приближаемся к
Н71-му году, когда, как хорошо известно автору, умер Герард. Так сле-
дует ли верить, что само Провидение пришло на помощь историку
в его затруднениях, допустив его дважды ошибиться при перепис-
ке дат относительно Роберта и Фротерия? Стоит ли верить, что
между несколькими версиями каноник выбрал долгие версии, отве
чавшие его нуждам? Не разумнее ли будет предположить, что, желая
покончить с досадным разрывом, наш каноник осмелился дважды
подтасовать даты, чтобы прийти к искомому результату, хотя пе-
речни, которыми он, скорее всего, располагал, ясно указывали, что
понтификат Роберта продолжался 13 лет, а понтификат Фротерия
три года137? Но даже если он это сделал, не будем его винить и поду
магм о том, что в конечном счете мы лишь потому можем исправить
многие его ошибки, что располагаем более богатым документальным
материалом. И напротив, в том, что касается архиепископов конца
IX и начала X века, документация о которых почти полностью от
(у к твует и поныне, как отсутствовала у каноника церкви святого
Мартина, мы с изумлением убеждаемся, что Gallia Christiana почти
полностью следует выкладкам из Большой Турской хроники.
11гак, историку XII и XIII искон трудно установить полный перс
ч< нь < точным указанием дат от Р. X. А между гем без такого нереч
1 НН
Глава 7. Труд историка: обработка
ня невозможно правильно определить возраст документа или дату
события. И даже будь перечень свободен от погрешностей, остаются
омонимы-тёзки, которые создают историкам опасности, о которых
те хорошо знают. Царствование, при котором имели место события,
изложенные выше, настойчиво говорит Видукинд Корвейский, пг
было установлено с уверенностью, потому что в некоторых житиях
святых имена императоров перепутаны, и, когда нам говорят, ч то
то-то и то-то произошло при Антонине, мы не знаем, было ли это
при Антонине Пии, Антонине Вере или Антонине Коммоде138.
Так омонимы и изъяны в перечне сбили с толку эрудита из Сен
Михиель, который в первой половине XI века взялся писать исто-
рию своего аббатства. Он нашел в архивах аббатства три документа,
которые невозможно было бы разобрать из-за их древности, если
бы они не были своевременно переписаны139. В этих трех доку
ментах приводится имя основателя аббатства — это был граф Гуфо,
Вульфоальд. Там уточнялось даже, на каком году правления какого
короля граф Гуфо сделал свои пожертвования, что предоставляло
возможность точно датировать основание монастыря Сен-Михи ель.
Современная наука установила, что основание этого монастыря име-
ло место при Хильдеберте III и Теодорихе IV, в начале VIII века.
Паука XI века была оснащена куда хуже: «Что же касается даты,
рас суждает монах из Сен-Михиель, — вот что стоит в первом из до
ку ментов: „...на четырнадцатом году правления моего сеньора Хиль
деберта“, а в последнем: „...на втором году правления моего сеньора
Геодориха“. Поскольку единственный Хильдеберт и единственный
Теодорих, чьи царствования следовали одно за другим, о чём сооб
।дается в хрониках, —это Хильдеберт, сын Брюнхильды (?) и Зигбгр
та, и Теодорих, сын этого Хильдеберта, значит, именно в их время,
по нашему суждению, жил граф Гуфо140». Таким образом, он ошибся
па столетие.
Сознавая эти трудности, средневековая наука стремилась, выстра
иная перечни, по возможности избавляться от противоречий. Игр
вым решением было присваивать королям-тёзкам различные прозвп
ща. Не меровингским королям, которых было такое великое мпожг
< тво, что средневековые историки никогда не могли с ними сира
виться, а королям второй династии, причем с довольно раннего ирг
мс-пи. Каролингские историки с самого начала ощутили нужду как то
разобраться со всеми этими Карлами, и каждый добросовестный
перечень проводит различие между Karolus Marlrlhis. Karolus Matins.
Karolus ('.alvus, Karolus Simplex. Присвоение прозвищ IIhiihiibm и Лю
//. Господство времени IN9
чопикам было, напротив, менее принято и проводилось не столь
« in ।« матично, поэтому здесь по-прежнему часто случалась путаница.
Чю до первых королей Капетингов, то с 987-го по 1137 год у них
никогда не присваивалось дважды одно и то же имя, поэтому дава ть
нм нрозви!ца не было необходимости. Такая надобность возникла
|о1ц»ко в 1137 году, когда одному Людовику наследовал другой Людо-
вик. его «Ын. Очень скоро сына прозвали Junior, или Minor141. Иногда
ею называли Людовик Младший. Но со временем этот эпитет стал
менее уместным. Поэтому начиная с XIII века того же короля с га-
чи называть Ludoruicus Pius, между тем как его отец с конца XII века
получил прозвище Grossus, которое за ним и осталось142. Системе*
прозвищ, вообще говоря, полезной, недоставало систематичности,
и она порождала слишком много вариантов, почему и не была по-
пас гоящему удовлетворительной.
С XI века наиболее рациональные умы начали добавлять к име-
нам королей-тёзок числительное, означающее их номер по порядку
ilk чедования. Адемар Шабанский говорил, что Оттону второму упа-
< чедовал его сын Оттон, третий из носящих это имя143. Ламбер
(:<•! т-()мерский говорил о Dagobertus Secundus144, Ригор о Dagobertus
Ггппих^[\ Но это средство рационального прояснения ситуации дол
гое время применялось лишь эпизодически. Вероятно, во Франции
первым более систематически начал применять его в 1275 году При-
Mai’ в Больших французских хрониках146. И приблизительно в то же
время на Пиренейском полуострове порядковый номер наследова-
ния начал указываться у королей-тёзок в Primera Cronica General de
Espana147. Нумерация королей, носящих одно и то же имя, требует
учености и отражает политические пристрастия. Поэтому пеудиви
гелию, что подчас обнаруживаются расхождения между авторами.
Во Франции старший сын Людовика VI, Филипп, был приобщен к ко-
ролевской власти в 1129 году, но умер, так и не став единовластным
правителем; некоторые авторы не считают его, другие считают
дчя них Филипп Август зовётся Филипп III, а Филипп де Валуа
Филипп IV. Для некоторых авторов, которые не считают Филиппа и
Карломапа, сыновей Людовика Заики, святой Людовик —еще только
Людовик VIII. Точно так же для тех, кто не принимает в расчет сына
Людовика X, мгиюнького Иоанна, родившегося после смерти отца,
Иоанн Добрый это только Иоанн 114К. К концу Средневековья всё
еще нс вполне* установилось, ое'тавались некоторые* противоречия.
Однако нумерация королей-е оимсипиков была наиболе*е* эе|)(|)ск тип
190 Глава 4. Труд историка: обработка.
ным средством, которое изобрели средневековые историки, чтобы
с делать более ясными свои перечни.
Помимо того, что эта система проясняла положение, нумерации
мсровингских, каролингских и капетингских королей-соименников
была в XIII веке простым и эффективным средством продемон-
стрировать преемственность французских королей. Нумерация по
порядку всех королей, с первого Меровинга до государя, правящг
io сейчас, еще ярче подчеркивала эту преемственность. Вероятно,
первым ее ввел Винцент из Бове149. Другие последовали за ним, о< о
беппо Бернар Ги. Но списки меровингских королей и королей конца
IX и X века настолько различались у разных авторов, что общую для
всех нумерацию было невозможно установить, и она не столько про-
меняла положение вещей, сколько запутывала его. После Бернара Ги
историки очень скоро отказались от этого опасного козыря.
Остановимся ненадолго на начале XIV века. Столетия историче
ских исследований еще не привели к надежным результатам. Исто-
рики не всегда согласны между собой в вопросах датировки от Р. X.
наиболее важных событий меровингской и каролингской эпох и еще
далеки от того, чтобы определять точные даты, которыми будет
пользоваться новая историческая наука. Например, в Historia ecclcsi
aslica nova, которую Варфоломей Луккский завершает между 1313 и
1317 Iодами, приводятся следующие даты:
возведение в сан Стефана II: 778
возведение в сан Адриана I: 795150
возведение в сан Льва III: 819
Между тем Ландольфо Колонна в книге De statu et mutatione Romani
Imperii, которую он пишет между 1317 и 1324 годами, даёт другие
цифры:
возведение в сан Стефана II: 750
возведение в сан Адриана I: 771
возведение в сан Льва III: 800
Л < овремепная историческая наука установила следующее:
возведение в сан Стефана II:
возведение в сан Адриана I:
возведение и < ап Льва III:
март 752
январь-февраль 772
26 декабря 795|г,п
191
11.1 осподство времени
Точно так же в первой версии перечня французских королей,
<-оставленной в 1314 году, Бернар Ги может точно указать даты цар-
ствований только начиная с 1223 года. С середины VIII до начала
X века, отвлекаясь от сложной первой половины X века, когда в
его труд проникают более существенные ошибки, он всегда ошиба-
ется только на один год. Лучше было бы сказать, что он никогда не
ошибается больше чем на один год. Но реконструируя даты правле-
ний меровингских королей, он допускает погрешности от четырех
до семи лет. В наших глазах эрудиция Бернара Ги еще далеко не
безупречна.
Гем не менее его перечень французских королей, с их именами,
продолжительностью правления, прозвищами, порядковыми номе-
рами среди соименников, порядковыми номерами во всей королев-
ской преемственности, годом их кончины от Р. X., рисунком генеало-
гического древа с указанием их места на этом рисунке, представляет
< обой одно из наивысших достижений средневековой исторической
науки. Историография 1300 года не столь простодушна. Она хуже*
оснащена, чем наша, но не менее сведуща. Даты в хронике могут
быть ошибочными, но даты эти —плод ученых расчетов, проделан-
ных вдумчивыми исследователями, которые как умели использовали
имевшиеся у них в распоряжении материалы. Слава Богу, спустя сто-
летия наши даты уточнились. Наши труды стали успешнее, но эго
всё те же труды. Мы всё те же сыновья Евсевия Кесарийского, Беды
Достопочтенного и Бернара Ги. Мы—счастливые далёкие наследни-
ки всех этих ученых, которые положили столько сил на то, чтобы
овладеть временем.
3. Ratio temporum : время и критика
Историки, столь внимательные к хронологии, были, естествен-
но. расположены в поисках истины «обсуждать последовательность
времен151». И лучшие достижения средневековой исторической кри
гики были, вероятно, те, где она старалась учитывать время, призы
в.hi на помощь ratio temporum152. По свидетельству Григория Гур
• кого, рассуждал в X веке Летальд из Миси: семь епископов явились
вместе во Францию во времена императора Деция, в том чис ле и Ди
oiiik нГц между тем из жизнеописания Юлиана мы знаем, что Юлили
и Дионисий явилис ь в одно и то же время; значит, первый спи
< кои Ле Мана не мог быть учеником апостолов; и Летальд заключает,
•ио, принимая во внимание* время (ratio leinpoi нт), мы не можем
НорИДОК llpf'MCII )
192
Глава, 4. Труд историка: обработка
верить в апостольские истоки основания Ле-Мана153. Согласно ано
крифическому рассказу, который в начале XIII века читали во всех
церквах Западной Европы, святой крест был найден при императоре
Константине его матерью Еленой благодаря указаниям иудея Кирпа
ка, который перешел в христианство и стал епископом Иерусалима.
Роберт Оксеррский находит этот рассказ невероятным по многим
причинам, а главное, потому, что в перечне патриархов Иерусалима
нет имени Кириака. Напротив, он уточняет, что при Константине
епископом Иерусалима был Макарий, и во время его понтификата
Елена прибыла в Иерусалим и нашла крест. «Что до сего Кирпа*
ка, о нем нигде не упоминается. Он никогда не существовал, или
если существовал, то, во всяком случае, не тогда. И бессмысленно
верить, что в то время, как другие патриархи приведены в долж-
ном порядке, один этот Кириак пропущен по забывчивости или
небрежности». И, высказавшись таким образом по поводу «после
довательности времен», Роберт отвергает «то, что отбрасывают и
авторитеты, и здравый смысл154». Позже, в том же XIII веке, Иаков
Ворагинский упоминает убиение одиннадцати тысяч девственниц и
добавляет: «Предание утверждает, что это убийство произошло в
году Божьей милостью 238-м. Но изучение дат (ratio temporum) про
тиворечит этому утверждению. Ибо в 238 году ни в Сицилии, ни в
Константинополе не было царей, тогда как среди кёльнских мучс
ниц называют царицу Сицилии и дочь царя Константинополя. Болес
вероятно, что убийство одиннадцати тысяч девственниц произопик»
в эпоху вторжений гуннов и готов и, например, в правление им
нератора Марциана, который царствовал, как сообщается в одной
хронике, в 452 году155».
Почти двумя столетиями позже, в 1454 году, Томас Рудборн, исхо-
дя из имен и дат, которые давал ему перечень римских императоров,
в ходе долгого рассуждения поставил под вопрос существование Ар
тура. Гальфрид Монмутский, объясняет он, говорит, что Артур побе
дил императора Луция. Но Артур, как утверждает сам же Гальфрид
Монмутский, стал королем в 515 году, в пятнадцать лет, и царствовал
до своей смерти, последовавшей в 542 году. В этот период императо-
рами были Юстин и Юстиниан. Следовательно, во времена Артура
не было никакого императора по имени Луций. С другой сторо
Hid, Гальфрид говорит, что император Лев доверил Галлию некоему
Фроллону, которого Артур победил и убил. 11о из хроники Dr Romano
rum Imperatoribus (которую Томас приписывает нору Ива Шартрского)
известно, что Лев Великий стал императором в lf»O году, в момент,
III. Чувство npocmpaucinea
193
когда Артура еще даже не было на свете. Лев II стал императором
и IGH году, тоже до рождения Артура. А Лев III стал императором
кнп.ко в 708 году, когда, по словам того же Гальфрида, Артур уже
цппо умер150. При Карле VIII историк зафиксировал основание Лю-
1ГЦ1П1 французами в 395 году до Р. X. И опять исследование дат
позволяет Роберу Гагену, как мог бы это сделать любой хороший ме-
трик «temporum supputationem non ignoranti» или, как говорит его
переводчик, «кто число времен знает и разумеет», доказать, что его
незадачливый предшественник, «недостаточно зная время и вещи»
(-lennn et temporum non satis gnarus»), «впал в двойную ошибку157».
И когда, вооружась знанием дат, Томас Рудборн поколебал миф
<>Г> Артуре, а Робер Гаген миф о троянцах, они не были хороши-
ми учениками итальянцев эпохи Возрождения, потому что эти но
< лгдние, отойдя от средневековой традиции и приняв за образец
'МТИнеких классиков, больше заботились о хорошем изложении, чем
о точных датах158. Они были прямыми наследниками средневеко-
вой науки, великим делом которой, несомненно, было овладение
временем.
III. Чувство пространства
I. Косность книг
В 1482 году появился итальянский перевод Птолемея, озаглав
ленный География. Его латинский перевод был издан в 1490 году
под гем же заглавием Geographia^. Таковы были, во всяком случае
в книжных заглавиях, два первых упоминания слова «география -.
В Средние века этого слова не было. Античность понимала под «то
пографией» именно то, что мы понимаем под «географией». Его
употребляли некоторые средневековые авторы, например, Гиральд
Камбрейский. Более всего на протяжении всех Средних веков уно
греблялось слово «космография». Им обозначали не только то, что
мы подразумеваем под космографией сегодня, но и дисциплины,
которые мы сегодня называем физической географией, географией
человека, описательной географией, и если первый латинский не
ревод Птолемея в 1406 году получил заглавие Космография, то это
Ныло не новшеством, а следованием долгой традиции. Истомней
но, отсутствие общеупотребительного термина я< но указывае т, ч то
география еще далеко не завоевала < амос тоятелыюго значения. Гем
не менее и средневековые /поди вообще, и средневековые И( торн
19*1 Глава 7. Труд историка: обработка
к и в частности обладали в большей или меньшей степени чувством
пространства и желанием его изучать.
Их вдохновлял на это пример древних. Латинская риторика реко-
мендовала авторам не избегать отступлений, и, в частности, описа-
ний мест, упоминаемых в рассказе, поскольку такие описания явля
лись наилучшими отступлениями. Подобное отступление—у древних
оно называлось топографическим, а у нас зовется географическим
позволяло читателю или слушателю передохнуть и доставляло ему
удовольствие. В то же время оно приносило пользу, ибо, как гово-
рит Цицерон, «природа вещей требует порядка времен и описания
местностей». Подобно античной риторике, риторика средневековая
допускала отступления, посвященные описанию мест, но, усердно
описывая местности, о которых шла речь, множество авторов в те-
чение десяти столетий следовало не столько примеру авторитетных
современников, сколько примеру предшественников-историков16(1,
стараясь развлечь читателя, а главное, желая, «чтобы было понят
пей», как говорит в начале XIII века Жак де Витри161, «чтобы яснее
стало то, что будет сказано позже», как повторяет Пьер Ле Бо в кон
це XV века162. Вероятно, каждый историк следовал велениям своего
темперамента. Во второй половине XI века в своих Деяниях гамбург
(ких епископов Адам Бременский посвящает последнюю книгу, четвер
тую, описанию северных земель. Французский монах, сочиняющий в
начале XII века Хронику и деяния князей и правителей польских, набра
сывает картину Польши, но не отваживается на «слишком длинное
описание»163. Немного позже Оттон Фрейзингенский отделывает
ся несколькими строками описания мира, весьма немногословного.
()ттон — слишком хороший теолог для более подробных описаний.
I in что не наталкивает его на конкретные представления о простран
стве. Но реверанс в сторону описательности, пускай сдержанный,
показывает, насколько обязательным для историка было требование
давать географические описания.
Задуманное для пользы и удовольствия читателя, античное гео
графическое описание, претендовавшее на полноту, должно было
рас с казать о стране, о людях, ее населяющих, и затем о том, ч то в
ней есть необычайного (mirabilia). Автору следовало дать объектив
пое описание страны и людей (descriptio) и воздать им хвалу (laudaho).
Опис ание места подразумевало прежде всего указание его расно/ю
женин и границ, а хвала — привлекательную картину161. В пес коль
ких абзацах с воих географических описаний с редневековые исто
рики ограничиваются лишь некоторыми пунктами >той обширной
Ш. Чувство пространства
1<)Г>
п|ни риммы. Рихер пишет в первом абзаце о трех частях света, во
и । пром о грех частях Галлии, в третьем —о нравах галлов, а за тем
н» ргнодит к повествованию о событиях истории Франции. Лймо
пн и । Флери в начале Historia Francorum описывает различные' части
I «1*141111. указывает их границы, города и реки, но говори т также
и м нлыке, религии и законах галлов165. Примат, переводя Лимон
ни <»1 называется от разговора о людях и сохраняет лишь краткое
Minn iiiihc страны166. Монах из Мармутье, который в начале XII ве-
ем повествует о Турени, сперва дает сухое описание, перечисляя ее
। р|Н111цы, крепости и реки, а потом произносит подробную хвалу
• •ому краю167. Другой монах, в начале XIV века излагая историю
М1иы< тыря Кремсмюнстер, сперва, описывая его местоположение*,
н11|0рлжает Германию в целом, потом землю Баварию, потом pages
I рнунгау и лишь после этого подробно описывает topos прия тной
oi l 1 пости, locus amenus и хвалит amenitas этого места —сперва liller
•thin, за тем spiritualiter^. Немного позже Джованни ди Мариньола не
» «не in ком задерживается на похвалах или описании мест и изображе
пни нравов, но со страстным интересом запечатлевает mirabilia тин
Л" Итак, каждый обращается с географией по-своему, но каждый
•••пгт также, что должен описать и страну, и народы, и удивительные
•••щи иначе его труд будет неполон. Именно все это Средневеко-
•н.г и< кало в сочинениях Солина, если верить различным титулам,
»ннорыми его подчас именовали169. Всё это Гиральд Камбрейский
» еремился запечатлеть в своей Topographia Hibemica, первая часть
юнорой, как он сам объявлял, описывает расположение Ирландии
I de \i(u Hibemicae), вторая—чудесные результаты игры природы (prodi
ципа naturae ludentis opera), третья—нравы ирландского народа (degentis
Hdwrnuae... naturis et moribus)1™. Всё то же самое собирало! изложи ть
и ни гор Eulogium в конце XIV века, уведомляя, что в его тре тьей кии
н читатель найдет «quasdam narrationes monstruosas», «aliqua mirabilia
it/ maudita monstra»***, а в четвертой книге будет показано «разделе
inn* мира па части и какие части обитаемы, а какие нет», а также*
iiiiHi аны «области, провинции, острова и обычаи их обитателей171
В первом веке нашей эры в своей Естественной истории Плиний
1.|цр|пий описал мир; он подробно рассказал о странах и людях.
В III веке в (Собрании вещей достопамятных Солин описал страны,
111 >и oil к ><Г1 >. прелесть» (лат.).
••чудеса мира»’ (мт.).
••некие рассказы о чудищах**. ••некие удиви тс 'ii.ni.ic и ие< 'ii.ix.iiiiii.k
•и нища» (пат.).
I <)(•>
Глава -/. Труд историка: обработка
людей и животных с явным интересом к необычному и удивитепь
ному. В V веке в начале Истории против язычников Орозий сперва
называет три части мира, а потом, в сущности, описание превра
щается в долгое перечисление областей и народов каждой из этих
частей. Наконец, в VII веке Исидор Севильский, как всегда, ежа го
обобщил опыт своих предшественников. С другой стороны, римские
историки всегда прибавляли к своим историческим повествованиям
географические описания. В Записках о Гамъской войне Цезарь по
дробно описывает Галлию. В Югуртинской войне Саллюстий дает эс-
кизное описание африканской земли. Наконец, в Александрии между
III и VI веками была создана пространная история, освященная ав
торитетом Каллисфена, автором которой традиционно называете я
Пс евдо-Каллисфен; эта история отвечала народному пристрастию к
удивительным и необычайным рассказам и ученым пристрастиям к
странному и удаленному; она вобрала в себя всё, что рассказывали
и писали об Александре, — его жизнь, страны, которые он прошел,
и, в частности, в нее было включено письмо, которое, как счига
лось, Александр написал своему учителю Аристотелю172. Эти более
или менее необычайные рассказы, более или менее точные они
сания, более или менее сухие перечисления на протяжении всего
Средневековья пользовались постоянным и широким успехом, и, ко
гда историк хотел рассказать о странах и народах, он прямо или
косвенно прибегал к помощи именно этих авторов.
В начале своей Церковной истории народа англов Беда описывал
Британию; Плиний, Солин и Орозий служили ему основными и<
точниками. В начале Истории Рихер описывает мир и Галлию; это
описание целиком восходит к Орозию, Исидору и Цезарю. Мир Гу
го (Сен-Викторского был миром Саллюстия, Орозия и Исидора173.
А Отгон Фрейзингенский ограничивается одним Орозием и отсыла-
ет своих читателей к нему174. В XIII веке Книга о Сокровище Брунетго
Латини повторяла Солина и Исидора. Еще в XIV веке такой выда
ющийся и осведомленный историк, как Ранулф Хигден, хотя он и
иснолыювал для Англии, Ирландии, Франции и Рима новейшие ис-
точники, описывал остальные страны света с помощью Плиния н
Исидора; Индия у него населена странными существами, Испания
’•похожа на римскую провинцию175». Наконец, книга Imago mundi, ко
горую написал в 1410 году Петр д’Альи, почти целиком представляла
собой прямое4, а подчас, возможно, косвенное* отражение* Плиния,
Полипа, Орозия и Исидора. Географический голод многих средне-
III. Чувство пространства
197
hi biiiii.ix ис ториков насыщался преимущественно одними и теми же
и ы ыми. которые без конца повторялись.
Кое к то довольствовался меньшим. Орозий практически св<*л свое
ниш липе мира лишь к двум перечислениям. Следуя его примеру, уче-
ные. для которых история сводилась к перечням пап, импера торов,
ьмрилей или епископов, считали, что география — это списки назва-
ний । гран, рек и городов. Так считали Ламбер Сент-Омерский176, Гу-
||| < <’н Викторский177, так думали многие другие, по своей косности
*н । кница повторявшие целиком или в отрывках старые перечни178.
<; помощью этих списков авторы и их читатели надеялись луч-
ин представить себе пространство. Галлия, как объясняет Примат,
ищержит в себе много благородных городов»; желая ее опис ать,
ин практически ограничился тем, что привел их названия, «ибо
ни именам поселений легче будет понять описание179». Мара, или
Hhippa, это именно описание, которое дают списки названий. Марра
miHtih Гсрвазия Кентерберийского есть не что иное, как последова-
о •наюсть названий180. Без тара mundi, утверждает Паулин Вспеци-
IIH кий. полностью согласный в этом вопросе с Приматом, «я бы
। ini i.i’i, что трудно, я бы даже сказал, что вообще невозможно се-
не вообразить» объекты. Но эти объекты для него еще яснее, если
имена прикреплены к карте, потому что он сразу же добавляет, что
1ч1|ил должна содержать одновременно рисунок и надписи; одного
tn । другого недостаточно: рисунок без подписей дает лишь смутное
представление о провинциях, надпись без рисунка бессильна пока
ы и. границы этих провинций181. Паулин был не первым и не един-
• ।пгиным, кто почувствовал необходимость рисованных карт. Мио
1114111 ленные церковные и королевские библиотеки в Средние века
I tot полагали картами, по крайней мере картой мира. Эти разрознен-
ные листы теперь почти все утрачены. Наиболее распространенные
• ИЧП11СЧ1ИЯ но традиции иллюстрировались картой мира. Одну из
ннч и сегодня можно видеть в 650 рукописях182.
Уже Аристотель представлял себе землю в форме шара. Грече
• hiir ученые продолжили и уточнили его мысль, и во II веке и.
бра и г из Маллы представлял себе земной шар разделенным на
ими. параллельных климатических зон: северную холодную, север
1ЦЮ умеренную, знойную, южную умеренную и, наконец, южную
**«• л• 1,д।iyю. Обитаемы только две умеренные зоны. Огромный океан
|пажды опоясывает земной шар, первый раз с вос тока на запад на
in.ник* лкваторл, а второй раз перпендикулярно, с севера на юг.
>нн океан делит землю па четыре* части, в каждой из которых нмс
198 Глава 7. Груд историка: обработка
стся обитаемая зона. Не ясно, что же находится в трех из этих зон,
обитаемых, но недоступных и неизведанных. Но как бы то ни было,
четвертую зону населяли люди, они ее знали и различали в неб Кв
ропу, Азию и Африку183. Против таких представлений о мире катего
рически возражали отцы Церкви. Как можно быть такими глупцами,
чтобы верить, что люди могут жить вниз головой, а дождь идти
снизу вверх184? А главное, если действительно люди живут в трех
частях мира, недостижимых для нас, значит, Писание лжет, ведь в
Писании сказано, что Адам был предком всех людей и что Евангелие
было проповедано по всей земле! Отцы Церкви придерживались той
картины мира, которая подразумевается в Библии: плоский диск па
воде. Христианский мир следовал в этом за ними. Но и Макробий
в своем комментарии к «Сну Сципиона» Цицерона, и Марциан Ка
пелла в сочинении, которое является, в сущности, энциклопедией
свободных искусств в форме романа, следовали греческим теори
ям и описывали землю в виде сферы; комментарий Макробия был
снабжен иллюстрацией, на которой изображался глобус18^. Сочи-
нения Макробия и Марциана Капеллы читались и переписывались
на протяжении всего Средневековья, поэтому образ земного шара,
несмотря на осуждение теологов, никогда полностью не исчезал ил
христианского сознания. Ламбер Сент-Омерский изобразил глобус и
ясно дал понять, что его вдохновил на это Марциан Капелла.
Но большинство авторов благоразумно отказалось от рассмо Гре-
ция находящегося за пределами обитаемого мира, и почти все сред
невековые карты мира ведут свое происхождение от той, которая
была нарисована, чтобы служить иллюстрацией к краткому описи
пию известного мира, предложенному Саллюстием в Югуртинскои
войне™6. Иногда такие карты мира были крошечные, иногда зап и
мали несколько квадратных метров. Иногда они содержали всего
несколько географических названий, иногда—огромное множество.
Иной раз приводимые в них названия лишь приблизительно соотно-
сились друг с другом, но тем не менее карты всё чаще верно переда-
вали контуры земель и изображали русла рек. Для передачи рельефа
п изображения городов чаще всего прибегали к простым маленьким
значкам, но иногда к более сложным, хотя не всегда точным, ри
сункам187. Таким образам, карты сильно отличались одна от другой.
Роднило их то, что мир изображался на них как плоский диск, круг,
в который была вписана буква Т, делившая его на три части: верхняя
половина представляла Азию, страну Сима, левая нижняя четверть
была Европа, страна Я фета, правая нижняя Африка, < грана Хама.
Ш, Чувство пространства 199
Нн* было пропитано теологией. Рай помещало! на Востоке, па пер
и карты. Более того, на античных картах большой остров Наксос.
।•.« положенный вблизи знаменитого религиозного центра па остро-
hi Демос. считался центром мира188, и это мнение сохранялось на
н|1О1нж(Т1Ии веков; еще для Ламбера Сент-Омерского центр мира
inn положен именно там. Однако спустя несколько лет после* перво
и» крестового похода, в 1110 году, на карте впервые центром мира
iiiui iiimc я Иерусалим; таковым он оставался во времена Гуго Сен-
huh юре кого и далее, пока идея крестовых походов продолжала вы-
наиан. у людей энтузиазм189. Все эти карты, будучи богословскими,
Инин мне ь также и историческими в том смысле, что они призваны
пыли давать читателям священной и мирской истории представле-
IIи» о местах, о которых им рассказывали. Если в XIII веке кар га еще*
и в Сражала Трою или Александрийский маяк, то это не означало,
'ни автор не знал об их исчезновении с лица земли: просто, желая
iioMi ни. (твоим читателям, он на одной и той же карте рисовал города
и памятники как нынешних, так и минувших времен190. В силу таких
н|н д( гавлений на картографию ощутимо давила книжная традиция.
11г । чи тая немногих деталей, карты, которые чертил Ламбер ( ’.си г
« >мер< кий в 1120 году, могли быть созданы в конце VII века. А карта
мира, которую в XIV веке приложил к своему Полихроникопу Рапульф
Чищен, изображала в основном мир поздней античности191.
Историки Средневековья стремились помещать события в опрс
»u ’iriiiioM пространстве, но на их описания, терминологию и кар
11и рафию всей тяжестью давил груз книжного знания и схолас ти
•и । кой рутины.
2. Плоды опыта
Новое* представление о пространстве не могло выйти из уни
ni pt итетов. Более точные понятия о мире появились потому, что
ио было нужно для управления. В начале XII века монах из Мар
муи.с* создал подробнейшую картину Турени, описав ее границы,
укрепления, реки, ресурсы и пейзажи, —не объясняется ли это тем,
•|в», управляя монастырем, он пользовался его архивами и. будучи
мбн I,hi регулярно совершать поездки по краю, составил себе о нем
•очное и конкретное представление192? Не каждый хороший управ
I и к и I it 1 й. конечно, был одарен умением видеть конкретные дета ми,
ни каждый хороший управляющий должен был обладать точными
iiiaiiiniMii о вверенном ему округе, то есть иметь под рукой гоч
ный iiepe'ieiii. иодведомс I венных земель. Эффективное управление
200
Глава 4. Труд историка: обработка
невозможно без постоянного учета, и успехи французской корочек
гкой администрации, например, измеряются качеством спис ков. ко
торыми она располагает. Но скоро оказалось, что перечней уже
недостаточно. В 1423 году, чтобы управляющие Карла VII могми
составить себе точное представление о замках, деревнях и землях,
незадолго до того доставшихся королю по завещанию, нотариус и
художник двенадцать дней путешествовали по графствам Диуа и
Валантенуа. Затем в результате четырех дней работы они создали
«ипат figuram ad modum тарре mondi»*. Эта карта, сегодня утерявши и.
была первой французской административной картой, о которой мы
знаем193. За ней последовали другие, свидетельствующие о гом, ка
кую существенную роль сыграли административные нужды в дг/вс*
последовательного освоения пространства.
В то же время путешествия, которые приходилось предирипи
мать клирикам, торговцам и дипломатам, паломничества, крестовые
походы и посольства, в которые было вовлечено множество хри< гн
ап, давали всё более широкому кругу людей Запада всё более точное
знание* о всё более обширном мире. Уже около тысячного года в
своей И ставши льежских епископов, к тому отрывку, где он указываем,
что Ремакль явился из Аквитании, Эригер из Лобба присоедини’!
описание* этой страны, частично повторявшее Орозия и Григории
Гур< кого, не) в е>сновной своей части написанное им лично. Ряд
указанных им деталей, несомненно, восходят к внимательно изучен
пым им меровингским хартиям, которые он мог видеть в монастыре*
Ставло-Мальмеди, но главное, он воспользовался обильной устной
информацией, которая, судя по всему, была получена им от Гербе р
та. близкого друга епископа Льежского Нотгера, с которым Эригер
долв’о работал в тесном сотрудничестве. Позже, в XII веке, пилигри
мы описывали Рим, студенты—Париж. Постепенно представле ние* о
центральной части Запада уточнилось194. Его горизонты мало-пома
лу расширились. Около 1075 года Адам Бременский, благодаря рас
сказам своих современников, в первую очередь короля Дании ( aicihi,
с умел дать подробное описание скандинавских стран195. Галл Апо
ним в начале XII века дал краткий очерк Польши, где он жил. В коп
цг XII века Гиральд Камбрейский посетил Ирландию вместе с ко
ролем Иоанном, затем Галлию с архиепископом Кептербсрийс ким.
эго дало ему случай написать Topographia Hibemica, а затем Itinnmmui
('.ambriae. Западные люди устремляли взгляды вс ё дальше* на север и
на запад, по главным образом, па восток. Прежде* вс его крестовые*
* «некую (фигуру наподобие* карты мира - (чат.).
Ш. Чувство пространства
201
походы открыли им новый мир, знакомый до того лишь немногим
1ы/|ом!!икам|9Ь. Затем от доминиканских и францисканских миссий,
1"»горыс Иннокентий IV в 1245 году послал к монгольскому хану,
пни узнали о еще более дальних краях197, и наиболее отважные нуте-
нк'( гвенники успели там побывать до того, как в середине XIV века
нт гун гуда был закрыт. Францисканец Джованни ди Мариньола был
< наряжен послом к великому хану в 1338 году, в 1343 году дос тиг
I |гкина, в Италию вернулся в 1353 году; это был последний запад-
ный человек, который сумел увидеть и описать Дальний Восток.
II XV веке пришел черед великих морских открытий, однако они бы*
*1И только одним из этапов постоянного движения вширь, которое
продвигало европейцев всё дальше начиная с каролингских времен.
Зго постоянное обогащение доставляло западным ученым всё
Гм nice острое ощущение разнообразия ритуалов, нравов, обычаев и
врлдиций198. Многие с трудом мирились с этим разнообразием. Дру
। нс видели в нем лишнюю причину собирать самые невероятные
in горни: «Редко принимают на веру, — говорит автор Eulogium, - уди
пи тельные вещи и чудесные явления; а всё потому, что люди, кого
рыг нс покидают родного края, редко видят те удивительные вещи,
in।к»рые могли бы видеть, если бы уезжали хоть иногда из дому199».
Многим же это давало энергию для еще более точных наблюдений:
их задолго до оформления соответствующих наук вели истинные гео
11ы(|>ы и этнологи200. Однако плоды опыта вызревали долго, потому
Ч1о, во-первых, нередко язык оказывался неодолимым препятствием
и ян чересчур деформирующим зеркалом, а, во-вторых, наблюдения
путешественников несли на себе отпечаток их прежнего книжного
опыта. Жак де Витри, хотя и провел на Востоке часть жизни, в
< пней Истории излагает главным образом книжные сведения201. Из
o x. кто позже рассказывал о монголах, одни, как Симон Сен-Кан
।<1Н кий, приводили рассказы, поразительно очищенные от каких
бы го ни было элементов чудесного, а другие, как Джованни Плано
Карнини, еще вставляли в свои сочинения привычные mirahilia. Алек
< лндрийские повести, библейские тексты, убеждение, что монголы
варвары, которых Бог избрал своим бичом, слишком часто мешали
нлГмнодать их такими, какими они были в действительности202. Во
время свое го долгого путешествия Джованни ди Мариньола накопил
немало точных наблюдений, которыми воспользовался, чтобы перс
• Miiipcri) многие традиции. Например, он пересек пустыню Гоби.
।де -истер памел горы из песка», и «до татар никто и не думал, что
ii«• ту (’торону ее может быть обитаемая земля, и даже земля вооб
202
Глава 4. Труд историка: обработка
ще»; и он добавляет, что, «хотя ученые объявили эту зону знойной
и непроходимой, однако же татары ее пересекли, а я гак даже* дна
раза». Иногда Джованни ди Мариньола не просто исправляет oiinirt
ки традиции, а пытается дать им рациональное объяснение. Веками
средневековые люди верили в существование маленьких существ i
огромными ступнями, в тени которых они могли укрыться от гони
ца. Такое племя, пишет Джованни ди Мариньола, не существует, -по
правда то, что индийцы ходят все голые и всегда держат в руке
маленький тростниковый зонтик, какой я видел во Флоренции; они
его называют сиатир и разворачивают, когда хотят защититься оз
< олнца и дождя; у поэтов это превратилось в ступню203». Итак, дчи
Джованни ди Мариньола опыт может послужить к пересмотру нгко
торых моментов традиции. Но опыт не может потрясти ее основы,
ведь традиция основана не только на античных текстах, которые*,
в конце концов, можно и пересмотреть, она опирается еще и на
Библию. Нечего и говорить о том, что Библия всегда авторитетнее
опыта. Скорее можно сказать, что единственная цель наблюдений
Джованни ди Мариньола—иллюстрировать священный текст. Фран
цисканец не сомневается в том, что во время своих странствий
прос ледовал совсем близко от Рая204.
Разумеется, то, что историки видят вокруг себя, не перевешивае з
того, что они прочли. Но по крайней мере у них появляется убежде
пис в переменчивости всего, что окружает человека. «Подобно тому,
как многие явления, стяжавшие славу в то время, теперь так пере
мшились, что кажутся нам смехотворными или незначительными,
говорит Гервазий Кентерберийский, предваряя свою Марра mundi,
которая была составлена к 1200 году,—точно так же, быть может,
окажется, что то, чем мы гордимся ныне, в силу переменчивости
вещей обратится в ничто205». Двумя столетиями позже погружен
ный в книжную премудрость Петр д’Альи, пересказав сведения о
Галлии, полученные от Исидора и Орозия, не удержался от бунта,
на который его подвигла гордость француза, парижского универсн
те те кого профессора и епископа Камбрейского: «Орозий, Исидор и
другие* античные космографы, — восклицает он в конце своего из
ложения, — почти ничего не говорят о французском королевстве,
возникшем в Галлии. А между тем ныне это наиболее могучее из
вс ех королевств Европы. Ни слова о его столице, Париже*, где илу
чение божественных и человеческих наук мощно просвепщет мир
Пи слова и о других городах сего королевства, пи о землях, его
окружающих, таких как Лотарингия, Льеж, Эно, Камбре, Брабант и
III. Чувство пространства
204
Фландрия, где так много городов и селений, богатых и густонаселен
ных206». Так говорили Гервазий Кентерберийский и Петр д’Альп.
Но < начала Средних веков многие сведущие космографы, ученые
н< горним и энциклопедисты, сознававшие, что мир меняется, <н ме
‘207
лнвались вливать в море косности каплю-другую новизны4 .
«Mutatis temporibus gentes quoque situs et nomina mutant», «време
‘>08
int меняются, народы, страны и имена меняются вместе с нимгг »•.
Д ли автора этих слов Пия II наиболее очевидным признаком измене
ний были изменения в наименованиях стран и народов; в 1458 году
он просто сказал то, что на протяжении веков и так знали ученые.
-Город Фриуль209, который те, кои почитают себя учеными (qui
nll>i scioli videntur), зовут Forum Juliense», — говорит Ноткер Заика210;
(irnnabus, на месте коего ныне находится Орлеан», Arvernns, что
ныне зовется Клермонт»,—говорит Аймоин из Флери211. «Нейс грин,
ныне именуемая Нормандией»,— говорит Гальфрид Монмутский212.
•Norinendie / Ki dune aveit nun Neustrie», — повторяет Вас214. Для
множества городов и краев автор располагал и древним названием, и
новым, ученой формой и народной. Какую из этих форм он обычно
VIо и реблял? Многие, желая подтвердить свою ученость, употребляли
ученое слово. Но их ученость нередко оказывалась полуучепос тыо,
а с ими они являлись полуучеными, «scioli», как иронически называл
их Ноткер Заика; их притязания на эрудицию нередко приводи пи
к досадной путанице. Эйнхард прекрасно знал, что датчане* (Dani)
и шведы (Sueones) — жители Севера, а северян его соотечественни
к и звали норманнами214. Но в XI веке, когда возродилась эрудиция,
норманнские историки называли даками (Daci) тех, кого народ на
•ыплл датчанами (Dani), нориками (Norici) — тех, кого народ звал
норвежцами (Norwagenses), свавами (Suavi) — тех, кого народ звал
шведами (Sveci); тем самым они словно осеняли пришельцев с ('сне
ри главой этих античных народов215. Даже употребленные с полным
основанием, древние названия могли сбить с толку читателя: как
никак, в то время уже говорили не «парфяне», а «турки», точно гак
*г, как говорили не «Нейстрия», а «Нормандия», не «Австралия», a
• Лотарингия», поэтому Гвиберт Ножанский, рассказывая о кресто
IU.IX походах, предпочитал общеупотребительные имена, чтобы его
лучше понимали216. Другие историки крестовых походов, утопая ко
множестве новых имен и понятий, делали то же самое217. Дошло
/и» loro, что Примат, переводя Аймоипа и описывая, как-никак, Гал
лию времен первых Мсровингов, вообще* не приводит старинных
нлиыний Орлеана и Клермона21".
204 Глава < Груд историка: обработки
Примат не только придерживался новых названий старых го
родов, в его перечнях подчас фигурируют новые города. Если для
кельтской и аквитанской Галлии, которую он знал плохо, ему хвати
ло списка городов, составленного Аймоином, то в Галлию Белы ику.
где жил он сам, к Кельну, Тонгерену, Триру, Мецу, Реймсу, Лат.
Суассону, Амьену, Верману, Бове и Аррасу, которые называе т Аймо
ин, он добавил Туль, Верден, Шалон, Нуайон, Турне и Камбрг21’’.
которые были ему хорошо знакомы; точнее говоря, эти города он
нашел в списках хорошо ему знакомых епископств. И его решение*
совершенно понятно. Он считал, что в его время бывшая Галлия
Бельгика занимает южную часть Кёльнского округа и в основном
совпадает с Трирским и Реймсским. Вот он и осовременил переменк
городов Галлии Бельгики, приведенный Аймоином, добавив туда все
отсутствовавшие там города — центры епархий, поскольку они <|>и
гурировали в тех списках епархий, которыми он располагал: эго
Туль, Верден и Шалон в Трирском округе; Нуайон, Турне и Камбрс* к
Реймсском округе. В Реймсском округе он пропустил только Санли<
и Теруан, возможно, потому, что эти города были уж очень малы
Вот, кстати, дополнительное подтверждение того, что Примат ре-
шил наложить на географию Галлии географию церковных провин
ций: в своем списке городов бельгийской Галлии Аймоин приводи !
Лангр; Примат его опускает. Этот пропуск—не результат рассеян
ности автора и не ошибка переписчика; дело в том, что Лангр был
расположен в Лионском округе, и Примат, безупречно верный свое-
му принципу, приводит его среди городов кельтской Галлии220. Гак
средневековые историки медленно и неуклюже перекраивали перем
ни, на которых основывалась география.
Параллельно с этим карты мира, которыми они дополняли свои
всемирные хроники, мало-помалу обогащались новыми названиями
знакомых мест. На карте Ламбера Сент-Омерского, например, е ре-
ди множества наименований, унаследованных от античности, поян
ляются названия, возникшие в V веке {Germania, Alemania), в VI
VIII веках {Burgundia, Neustria)221, или настолько новые еще в начале-
XII века, что впервые они появляются на карте только здесь (Г1ап
dria, Baioaria)^. Так карты мира, добавляя названия и очерчивая
контуры, отражали процесс постепенного освоения нрос гране-тва.
С XI века понемногу выходят из безвестности Восточная Европа и
Скандинавия; в начале XII века оказались точнее отраже-ны на кар
те Ламбера Септ-Омерского Норвегия и Швеция, нех колько позже
Венгрия; в 1235 году на карге- Эбсторфа нояви,iii< ь Чехия, I Io/ii.iii.i и
Ш. Чувство прост/инк шва '?()' »
11ру< < ия223. По скоро наиболее требовательных читателей перем та
hi удовлетворять самые подробные карты. Карта, которую Гиральд
Ннморейс кий приложил к своему описанию Галлии, до пас не до
hi'ы? ч. 11о у нас есть карта Англии и Шотландии, которую приложил
•• каждому экземпляру своей Chronica majora Матвей Парижский. Эта
пир и представляет собой один из картографических шедевров, вы
нн 'пних из скриптория монастыря Сент-Олбанс по настоянию Ма г
IMH Парижского225. В то время, когда на материке историки сив*
•в ни ты гвовались весьма приблизительными картами или даже, как
-Н1мпппканские историки, например Винцент из Бове, вообще не
in пытывали потребности в картах, этот плодотворный труд порази
и >наю опередил свою эпоху. Во всяком случае, он с блеском показал,
•ни возник новый способ постижения пространства.
(>дпако прогресс был неспешным. В XV веке география и кар го
। рафия еще утопали в косности. Непревзойденными авторитетами
• и i звались Солин, Орозий и Исидор. Когда гуманист Пьетро Канди
>и। Дечембрио писал свою Космографию, он следовал исключительно
и ()розием, впрочем, не ссылаясь на него226. Первые печатные кии
। и даже увеличили сумму косности, способствуя распространению вс
•Н1Ы1Х классических текстов, созданных во времена античности, пли
недавних текстов, целиком заимствованных у античных авторов, та
ких как Imago mundi Петра д’Альи, или учебников, отражавших лишь
1Н.Н1ИЯ клирика, получившего образование в XII веке227. Старая гра
чнционная карта мира с буквой Т, вписанной в букву О, начала
новую жизнь. Мы встретим ее еще не раз: она, например, украшаем
liiulnnmtum novitiorum—книгу, изданную в Любеке в 1475 году22н.
11ожалуй, этот архаичный косный фон обогащался гем, что люди
могли прочитать новые, более точные сведения или увидеть факты
। моими глазами. Но в общем кругозор у многих был весьма огра
iiii'ieii. Ангерран де Монстреле наверняка не был кабинетным ^че
ним. Мы не ждем от него углубленных географических познаний,
н м не менее его невежество нас подчас удивляет. Следуя за латин
। кой хроникой, он не в состоянии дать верный французе кий экви
ПМНС1ГГ географических названий, которые там находи т. Он говориi
•епископ Флори» вместо «епископ Сен-Флур», «граф д’Ауги» пме<ю
। раф д’Э». Из ni bs Sacriccsaris получается не Сапссрр, а Сен (лмар:
hi Oxoniensis - Аксион вместо Оксфорда; из Tnllensis dioceses не
I у>п., a Гюль22 ’. Этот благородный и деятельный человек, любитель
in горик, нред< тавлял себе Францию и Англию (ловно в тумане,
206
Глава Груд историка: обработка
Обращение ученых-гуманистов к источникам не всегда было Д1и
географии только благом. Когда были заново открыты греческие
географы, Птолемей и Страбон, это, безусловно, помогло лучше
представить себе античный мир. Но, отказываясь от наследия Сред
них веков, от Исидора до Винцента из Бове и далее, ученые лиши
лись многих нововведений, которые неприметно усвоили их пред
230
шсственники .
Во всяком случае, освоение античных авторов придало в их гла
зах еще большую важность риторическим формам descriptio и 1аи
dalio** — впрочем, Средние века и так всегда культивировали зги
формы, побуждавшие их лучше наблюдать и подробнее описывать
увиденное231. Тем самым описательная география завоевала себе
большую автономию.
Наконец, значительные успехи сделала картография. С конца
XIII века (первые морские карты, дошедшие до нас, относятся к
1300 году, но их зрелость доказывает, что им предшествовали бол ст
ранние) наблюдения путешественников давали возможность профсс
сиональным рисовальщикам создавать всё более и более точные
портуланы. В XV веке применение наукой новых знаний и успехи
монастырской картографии привели в Италии и Священной Рим
( кой империи, в Венеции, Констанце, а особенно в Вене к созда
пию поразительно совершенных произведений картографического
искусства232. В то же время историки учились лучше пользоваться
каргами. Пию II233 и Иоанну Маргариту234 карты служили так же.
как служили списки их предшественникам: они стали привычным
и основным рабочим инструментом. Прогресс картографии принес
науке новые представления о пространстве, а книгопечатание обс<
нечило этим представлениям развитие, поскольку стало возможно
более широкое распространение карт, а сами карты стали воспро-
235
изводиться точнее .
IV. Забота о числе
Чтение Библии поощряло историков к указанию более точных
числовых данных. Подчас указывалось население города, подчас
число участников какого-либо собрания. Но по-настоящему забота
о числах проявляется главным образом в двух случаях. С одной <то
ролы чтобы перед сражением оценить численность обеих армий.
•’OiiiK .пик - (лат.).
•н<>хн.1'i.i ( ют).
IV. Забота о числе
207
а после сражения оценить потери. С другой стороны — чтобы дать
примерное представление о каком-либо пространстве. В самом доле,
и отсутствии карт, чтобы дать представление о стране, добротнее т
М1.1Й автор считает своим долгом составить список провинций, па
которые она делится, народов, ее населяющих, или имеющихся и
пей городов. Но торопливый автор довольствуется тем, что прино-
сит число этих провинций, народов и городов. Тому, кто излагае т
in торию или географию, цифры необходимы.
С начала Средневековья авторы иногда без особых оснований
претендовали на то, что указываемые ими цифры точны. Когда нрег
। трапные каролингские анналы, так называемые Сен-Бертенские ан
пилы, утверждают, что граф Роберт в 862 году захватил на Луаре две
пндцать норманнских кораблей или что Гуго Аббат в 869 году убил
в бою около шестидесяти норманнов236, ничто не заставляет пас
цумать, что в анналах не приводится реальное число норманнских
потерь с тою точностью, с какой их удалось установить; возможно,
число это несколько округлено до дюжины. Когда средневековые
историки приводили цифры, у них, скорее всего, не было никакой
1ЛДПСЙ мысли.
Но их данные соседствовали, прежде всего, с огромными чи<
чами, с тысячами и даже сотнями тысяч, которые были лини» ри
юрическим приемом, означавшим понятие «много». Не случайно
наиболее серьезные авторы позволяют себе в этой сфере вариации.
Число беженцев в начале V века, спасавшихся от продвигавшихся
вперед остготов, достигает 100000 —согласно блаженному Ав1устп
ну. 200000 — согласно Орозию, 400000 — согласно Зосиму23/. Точно
i.iK же из средневековых рассказов мы узнаем о битвах, в которых
участвуют сотни тысяч воинов. Армия Годфрида Бульопского состо-
яла. если верить Раймунду Агильскому, из 300000 человек238. Ущерб,
причиненный турками христианам в сентябре 1101 года, оберпу/к
лчя этих последних, согласно авторам Деяний сеньоров д'Амбуаз, -при
tNin:iiircjii>Ho 100000 мертвых и взятых в плен239». Спрашивается.
во< принимали ли читатели и слушатели в XII веке эти цифры так же
г вук вал ы ю, как делают это историки в XIX и XX веках, вплоть до Фер
чиианда Лота? Некоторые, возможно, и воспринимали. Но другие,
по шей видимости, не обманывались этими литературными ирис
мами, к которым рассказчики подчас прибегали вполне* созпате/паю.
11родолжатель Андре Марп1ьенпского говори т, что граф Фландрский
прибыл в 1>увин «с 1500 хорошо вооруженных рыцарей и бе< чиг
ннпым множеством пеших воинов21(1-. Мта цифра, 1500 рыцарей.
208 Глава. 7. Груд ia нюрпка: обработка
которую Ж. Ф. Фсрбругген считает правдоподобной241, совпадаем <
гой, которую слышал автор хроники монастыря святого Мартина и
Гуре, когда около 1225 года писал свое сочинение. Но, чтобы нолуч
ше описать читателям «бесчисленное множество пеших воинов», он
пишет, что в Бувине было «1500 рыцарей и 150000 других воинов, х<»
рошо вооруженных242». В средневековой историографии статист! пц
нередко подчиняла себе риторика.
Кроме того, долгая языческая, а затем и христианская традиции
признавала таинственную связь между понятиями, вещами и цифра
ми. Чтобы лучше постичь Вселенную, надо было проникнуть в тайпх
скрытого смысла чисел. Число существовало не само по себе, оно
было еще и символом, который следовало истолковать. Толкование’
могло опираться только на математические свойства числа. Напри
мер, 6 —идеальное число, потому что обладает редким свойством:
оно делится на 1, на 2 и на 3, и сумма этих делителей тоже ран
на 6. Но толкование числа может опираться также и на Писание: 6
идеальное число, потому что Бог избрал его, создав мироздание за
(> дней. В данном случае математическое и священное толкования со
гласуются между собой, поэтому 6 является совершенным числом2 п.
Символическая ценность чисел столь очевидна для христиане* ко
го ума, так привычна уму средневековому, что опасно было бы иы
таться анализировать богословский, богослужебный или даже лите
ратурный текст244, не принимая этого во внимание. Разве средне
вековые историки, проникнутые христианской идеей, могли препе
бречь символикой чисел? Гильдас сообщает, что когда-то в Брита
нии было 28 городов. Беда повторяет это число245, за ним следукп
остальные историки. Между тем 28, подобно 6,— тоже совершенное
число, потому что сумма его делителей (1 + 2 + 4+ 7+ 14) также равна
28. С другой стороны, 28 есть результат умножения 4 на 7; пос коль
ку Бог, создав мироздание, на седьмой день отдыхал, число 7 ecu.
символ вечного покоя; между тем 4 (4 Евангелия, 4 главные добро
детели) есть символ успешной земной жизни; поэтому 4x7, то е<и.
28, выражает беспредельное проникновение земной жизни в жизнь
вечную. Уточняя, что скиния сделана из десяти покрывал, каждое* из
которых имеет длину 28 локтей (Исход, 26, 2), Библия окончательно
убеждает самых недоверчивых читателей в том, что число 28 отме
чено исключительным совершенством246. Эго было всем известно,
и Беде* лучше, чем кому бы то ни было; и, безусловно, не случай
но не горики, произнося хвалу Британии, пас чи тывали гам именно
28 благороднейших городов. Во время чудесной рыбной лопни, го
IV. Забота о числе 2( ИI
мирится в Евангелии от Иоанна, 21, 11, в сети Петра попали 153
гюпыпис рыбы. И этот текст, и математические свойства числа 153,
и < имволическая ценность чисел, которые составляют его, будучи
перемножены (17 х 3 х 3) или сложены (100 + 50 + 3), —всё это делает
•ин ло 153 исключительно совершенным и наполняет его христи
и к ким смыслом247. Неужели случайно Petrus Tudebodus, описывая
и < воей истории первого крестового похода Антиохию, сообщает,
мт гам есть 1200 церквей, 360 монастырей, и уточняет, что ее па
ipnapx начальствует над 153 епископами248? Не исключено, что в
раннее Средневековье историки употребляли числа, как мы, просто
дня подсчетов и чтобы дать читателям количественное предсгав
пенис о реальности, но очевидно, что очень часто в последующие
ис ка риторические и символические ценности фальсифицировали
< । атлетическое значение этих цифр.
Однако постепенно атмосфера изменилась. Прогресс вычис ле
11иii, неуклонное завоевание математикой независимости оттеснили
на в торой план ту зачарованность числами, которая всегда жила в с о
пинии людей249. Развитие бюрократической и фискальной систем
приучили управляющих точнее подсчитывать крестьянские дворы,
цгревпи, солдат. Успехи торговли требовали от купцов большей точ
ногти, открывали области применения статистики. И в этом новом
окружении числа символические и риторические в сознании исто
риков отступили под натиском точных чисел.
Явно символические числа еще встречались подчас в сочинениях
XIII века250; после они почти совершенно исчезли. У риторических
чисел жизнь оказалась сложнее. В начале XIV века автор Артуш
i ь их хроник, повествуя о войнах во Фландрии, постоянно стремите я
••<*< ги счет солдатам, убитым, пленным. Чаще всего его данные ка
/кут< я точными. Не приходится сомневаться в том, что он указывает
точное число тех, кто воевал, был убит или попал в плен на ск>х
< тропе: «а из наших людей был один убитый из Сент-Омера»»; -и
(и.1,/1 < хвачен Жак д’Орши и XVI горожан, коих имена будут названы
далее». Но, оценивая силы противника, которые он знал, разуме
< ня. плохо, автор подчас поддается страсти к риторике: «и взяли
и плен до ППХХ тысяч пеших человек»; «и выставили XVI желез
пых дос пехов»; «они собрали свыше V.С. тысяч пеших воинов, псе
h i < граны Фландрии, и XVI С. в железных доспехах и верхом’”*1
К концу XIV века большая часть новее твовательных источников, как
правило, оказываете я о типе ителыю надежной, но эго правило под
। иерждают многочпе лепные исключения. Жан Фруассар явно тонет
210 Глава 7. Груд историка: обработка
в литературности. Его преувеличения бросаются в глаза; отклонении
одной редакции его Хроник от другой чрезмерны и недопустимы ’
Разгром под Никополем (1396) произвел на современников глубокое
впечатление. Иоанн Шильтбергер, принимавший участие в битве,
оценивает число участников со стороны христиан в 16 тысяч, по в
дальнейшем почти все историки, пораженные эпической драмой, <>
которой они сообщали, называли цифры от 100 до 200 тысяч воинов
христиан, а число победителей-турок то 200, то 300, то 400 тысяч ’ ‘1
Еще в начале XV века Жан из Монтрейля в своем трактате Ко всему
рыцарству, говоря о сражениях XIV века, называет правдоподобные
цифры. Это объясняется тем, что источники, которыми он ноль
зовался, приводили правдоподобные данные. Но его критический
взгляд не простирался настолько далеко, чтобы ставить под вопрос
огромные числа, встречавшиеся в источниках более раннего време
ни. В результате чем дальше во времени отстояло от него событие,
о котором он говорил, тем больше были раздуты цифры: если ему
верить, то в 1297 году в битве при Фюрне участвовали 500 рыцарей
и 16000 пеших воинов-фламандцев; при Мюре в 1213 году —более
100000 арагонцев; а при Пуатье в 732 году, — 385000 неверных”’1
Однако в середине XV века, когда кончилась долгая французеко-а и
глийская война, победили точные числа. Спустя четыре дня после
битвы при Форминьи (1450) Пригент из Гётиви, принимавший уча
стие в битве, оценивал количество английских воинов в пределах
от 5 до 6 тысяч. Во всех последующих рассказах других историков
об этой победе французов назывались цифры не меньше 3000 и не
больше 70002э5. Для историков, так же как для самих воинов, числа
уже утратили свой риторический и эпический ореол. Не всегда они
были точны, но всегда сохраняли какое-то правдоподобие.
Начиная с XIV века развитие государственности и экономики
расширило кругозор историков. Некоторые из них уже не ограни
чивались оценкой размеров армий. Они научились извлекать из ад
министративных архивов, становившихся всё богаче, всё более и
более точные числа во всё более разнообразных областях. Еще до
1348 года Джованни Виллани в своем похвальном слове Флоренции
оперировал множеством чисел. Разумеется, некоторые из этих чисел
вызывают сомнения, другие округлены. Но в том, что касается на
селения Флоренции, ее финансов и экономической активности (об
этом Виллани мог почерпнуть данные в городских архивах и знак,
из своего профессионального опыта), его оценки если и нс всегда
очень точны, то, по крайней мере, всегда очень правдоподобны ’,h
IV. Забота о числе 21 I
А и конце XV века Марино Санудо, сочиняя большую речь, которую
произнес дож Мочениго в апреле 1423 года, ввел в нее статисти-
ческую таблицу венецианской экономики, получившую заслуженную
известность, поскольку она опирается на обильную документацию,
разумно ее использует и, насколько мы знаем, является верной257.
По ту сторону Альп французские и английские историки не ста
пили себе столь обширных задач. Финансовые или экономические
проблемы еще не вызывали их любопытства. Они были бы рады
достоверной статистике, дающей точное представление о величии
их страны и многочисленности ее населения, но это было им еще нс
под силу: королевства Англия и Франция были намного обширнее
Флорентийского или Венецианского государств, а централизованная
и пасть еще настолько плохо ориентировалась в массе своих архивов,
что возможно было разве что примерно оценить число епархий,
< удебных округов или графств в королевстве, а если, по счастливой
< лучайности, попадался документ, в котором фигурировало число
крестьянских дворов в округе, подчиненном какому-либо кастеляну,
или число обитателей города, то все равно не был возможен никакой
< ин тез, позволивший бы даже приблизительно определить числен
пость населения королевства, крестьянских дворов в нем, деревень
и приходов. И воображение, ничем не ограниченное, вырывалось
на свободу. При Эдуарде II флотская поземельная роспись, сос тав
лепная для Томаса Малтона, оценивала число английских деревень к
G3000258. В 1371 году в парламенте было сказано, что Англия насчи
гыиает 40000 церковных приходов2^9, в действительности их было
только 10000. Все знали, что Франция больше Англии. В начале
XV века некоторые французские должностные лица полагали, что в
королевстве имеется 1700000 городов и деревень. Об этом сообща
ст Мишель Пентуэн. И в течение двух веков многие повторяли эту
огромную цифру, не считая ее неправдоподобной260. х
Эта неправдоподобная цифра наглядно показывает пределы сред
псвековой статистики, существовавшие еще в конце XV века. Но
неправильно было бы считать, что ничего не изменилось с тех
пор. как историки с эпическим размахом рассказывали о сотнях
1ыс яч воинов, участвовавших в сражениях. На самом деле* нроизо
шли значительные перемены. Числа вышли из своего символичес ко
ю и риторичес кого кокона и служили исключительно отражению
реальности. И при опоре1 па более точные архивы цель, хотя и
и узких пределах, достигалась. Число солдат в армии, деревень в
округе, жи те лей в городе указывалось гс ли нс совсем точно, то, по
2 12 Глава 7. Груд историка: обработка
крайней мере, правдоподобно. За этими узкими пределами, однако,
оценки, не сдерживаемые рамками документов, вновь становилие i.
совершенно произвольными. Но называвшиеся огромные цифры
принципиально ничем не отличались от обычной статистики. Они
лишь свидетельствовали о плачевном состоянии архивов.
V. Страсть к этимологии
Чтобы уловить смысл слова, очень полезно прежде всего узнан,
его происхождение. Поиском этимологии, то есть происхождения
слов, verborum origo, по выражению Квинтилиана, или origo vocabulorum,
по выражению Исидора Севильского, занимались и в античности, н
в Средние века, и в эпоху Возрождения все авторы, в том числе и
грамматики, и риторы, и поэты, и философы, и правоведы, и бого
словы. И для историков этимология, то есть поиск происхождения
слов, тоже была не только бесценной вспомогательной дисципли
ной, но и подлинной страстью.
Но оставив другим заботу исследовать обычные слова, истори
к и сосредоточились на именах людей и названиях местностей. Уже
евреи и греки думали, что существует таинственное соответствие
между словами и вещами, а значит, достаточно изучить имя чело
века или название места, чтобы проникнуть в тайну его природы
и его судьбы. Сам Христос («Ты —Петр, и на сем камне...) передал
ученикам это убеждение, и святой Иероним, автор Liber interpretation is
hebraicorum nominum (Книги истолкований еврейских имен), передаст хри
стианам весь опыт священной ономастики261. Вдохновленные этим
примером и этим знанием, средневековые агиографы и историки,
встречаясь с именем собственным, всегда стремились его истолко
вать. В частности, предполагалось, что жизнеописание святого все-
гда начинается с изучения того, что предвещает его имя, praesagium
nominis. argumentum a nomine; такое исследование содержится по тра
диции еще в конце XIII века в Золотой легенде Иакова Ворагипекого,
Многие историки, описывая в начале своего труда место, историю
которого они расскажут, считают себя обязанными проанализиро
вать также происхождение его названия. Козьма Пражский в начале
своей истории Богемии хочет «кратко описать землю Богемии и ска
зать, откуда пошло ее имя262». Автору Книги об Или представляете я
уместным начать свое повествование с изучения названия места 2h:l.
Автор Истории Рмии в первой главе' описывает город Рэмзи, а во в го
рой главе' рассуждает de etymologia nominis, de nominis rationed, Точно
V. 1ПЬ К ;НПиМ(Ыогии
213
i.in же и Гиральд Камбрейский начинает с обоснования имен (ratio
шшпит) свое Описание Уэльса^. Для средневекового историка не
бывает истории без этимологии.
Египет обязан своим названием Эгипту; Азия — женщине, кого
рую звали Азиа. Отчаявшийся Эгей бросился в море, которое* <
тех нор носит его имя. Ромул основал город, который заимс твовал
у пего свое имя и жители которого стали называться римлянами.
Гак, чтобы объяснить названия мест и народов, античность созда
нала множество героев-эпонимов. Читая древних, а также Исидора
(.евильского, средневековые историки повторяли их этимологии и,
черпая в них оправдание, неустанно создавали новые по образцу
предыдущих266. Со времен Фредегара все франки и все французы
.шали, что ведут свое прозвание от государя Франсиона267. Богемия
и ее обитатели, по Козьме Пражскому, получили свое имя от старого
Боэма268. Уильям из Мальмсбери, Гальфрид Монмутский и Ранульф
Хигден согласны в том, что Уэстморленд получил свое имя от иски
его Мария269. По Неннию, Глостер получил своё название от Глова,
предка Вортигерна270; но возможно, это название происходило и от
Глора, который когда-то там правил271. Нет народа, страны, города,
у которых не было бы одного или нескольких эпонимов, способ
пых объяснить их название. Это настолько само собой разумеется,
что в уме историка всегда присутствует гипотеза о государе-эпониме.
••Остров Аваллон, — говорит Гиральд Камбрейский, — получил снос
название от слова aval, что на языке бриттов значит яблоко, по тому
что это место изобилует яблонями и яблоками, или от некоего Вал
попа, некогда владевшего этими землями272». Гипотеза о государе
эпониме тем легче приходит на ум историку, что он живет во вре
мена Возрождения, приближающего к нему античность. Этимологии
но эпонимам встречаются постоянно на протяжении Средних веков,
но чаще всего возникают в XII и XV веках.
В объяснении названия места через имя человека нет, собствен
по, ничего предосудительного. В Средние века многие думали, ч то
Орлеан, Aurelianis, получил свое имя от какого-то Aurelius или Лии-
lianus-, Анри д’Арбуа де Жюбенвиль и Огюст Лоньон в конце* XIX ве-
ка тоже так думали273. Ошибка средневековых эрудитов в том, ч то
они множили этимологии такого рода, давая волю воображению, ко
юрое не могли затормозить ни их слишком ограниченные* псторп
че< кие* познания, ни еще* более* скромные? поня тия о законах языка.
Между тем лингвистика их страстно интересовала. Вероятно, п< клю
чеппем бы/i Гиральд Камбрейский, который чуть-чуть знал грече
2М
Глава 7. Груд историки: обработка
ский, по бегло говорил по-валлийски, по-английски, по-фрапц\':к ни
и на латыни, а также слышал в Париже и другие языки, у которого
был слух, который читал Присциана и способен был уловить род< гн<»
между греческим «hal» (то есть аЛ$), латинским sal («поскольку, k.ik
говорит Присциан, в некоторых словах греческое придыхание заме
няется в латыни на s»), французским sei (поскольку гласная «а» меня
ется на «е»), далее, «путем прибавления буквы t», английским salt и
немецким sout274. Гиральд Камбрейский был виртуозом этимологии
Но многие другие средневековые историки тоже знали по меньшей
мере три языка и имели представление о родственных связях межд\
этими языками^ , понимали, что языки меняются, «портятся»'.
приходили к выводу, что одна буква может переходить в другую2
они проводили свои этимологические изыскания приблизительно
так же, как это делается в наши дни, и даже находили этимологии,
которые подтверждены современной наукой.
Лангобарды (Longobardi), объясняет в VIII веке Павел Диакон,
сначала назывались винилы. Потом они приняли название лаигобар
до в по причине своих длинных бород, которых не касалось железо
Потому что в их языке «lang» означает длинный, a «bart» — борода
(Современная наука не знает лучшего объяснения; она тоже полагает,
что «наименование лангобардов, Langobardi, означает, скорее всего,
«длинные бороды»278. Топоним Или (Elge), объясняет Беда также и
VIII веке, получил свое название от множества угрей, которых ловя i
в окружающих его болотах. А сегодня это географическое название
выводят из двух староанглийских слов: el, eel, что значит угорь, и дг.
то есть страна, что означает «страна угрей279». Название Беррокшир
(Беркшир), объясняет Ассер около 900 года, происходит от леса Бер
рок, где в изобилии растет букс; остров Шипиг (Шеппи) означаем
insula ovium, то есть остров овец (sheep). То же самое думают и сего
дня280. Точно так же и сегодня все согласны с объяснением названии
города Бат, которое предлагает в XII веке автор Gesta Stephani'. «Эки
город называется Бат (Batta), и его имя происходит от английского
слова, означающего «ванна» (balneum)^1». В начале XIII века «Берна
зий Тильберийский... весьма правильно объяснил ученому миру ело
во Polonia', sic dicta in eorumidiomate quasi Campania» (Польша по-польски
означает долина), потому что, в самом деле, слово «поле» в полы ком
языке значит «поле», «долина» и восходит к тем временам, когда
леса частично уступили вырубкам»282. Разумеется, можно было бы
привести многочисленные этимологии, предложенные средиенгко
ной наукой, которые* современная наука отвергни с большим и ни
V. Страсть к этимшогии 21 -г>
меньшим презрением. И всё же средневековые изыскания идут в том
же направлении, что и современные, и не все они ошибочны.
После 1200 года историки продолжали предлагать этимологии
i якого типа. «Личфилд», объясняет Матвей Парижский в XIII ве
иг. означает «поле трупов» {campus cadaverum), ибо «лич» {lich.) по
английски значит «труп», «мертвое тело»283». Город Salopia, объяс-
няет в XIV веке Ранульф Хигден, по-английски зовется Шрусбери
•из-за кустов {shrubs) и кустарников, которые когда-то росли па этом
холме284». Однако следует отметить, что такого рода этимологии,
которые можно назвать деривациями, встречались в это время всё
реже. Чаще историки предпочитали ссылаться на эпонимы. Если, на-
пример, в XII веке автор Gesta Stephani прекрасно объяснял название
юрода Бат английским словом bath, ванна, то двумя столетиями поз
же Ранульф Хигден, опираясь на авторитет Гальфрида Монмутского,
ко торый действительно часто прибегал к этимологиям, заимствован
ным из эпонимов, отказался именно от этой деривации и предпочел
./ipyiyio версию: она состояла в том, что город Батониа, или Надо,
был некогда выстроен королем бриттов Бладудом, который, желая
увековечить свое имя, назвал его Кербадун, откуда позже произош ло
латинское Bathonia^. Но чаще всего деривации уступали место тому,
что можно назвать «экспозицией», или «композицией».
Возьмем слово cadaver, «труп». Попытаемся объяснить его про
и< хождение, но откажемся от поисков слова, от которого оно про
изошло. Пойдем по совершенно иному пути: дополним каждый из
< логов, которые в него входят. Например: саго data vermibus (плоть,
отданная червям). Точно так же vulpes (лисы) можно прекрасно на
растить до vulnerantes pessime (жестоко ранящие)286. Игра слов, ска
•л ли бы современные ученые. Но в Средние века подобные объяс
нения, нисколько не претендуя на то, чтобы дать происхождение
< лова, а значит, и не являясь этимологиями, заслуживающими гру-
бые насмешки современных грамматистов, были исследованиями,
благодаря которым ученые надеялись лучше объяснить слова, лучик*
уловить их сокровенный смысл — деривации в этом отношении бы
ли бессильны. Ничто не мешает наращивать и отдельные буквы так
же. как слова. Так за словом Deus обнаружится: dans eternam vitam ,\ui\
(дающий своим жизнь вечную), за словом homer, hahens omnia тапи от
iHpolenlis (всё получивший из руки в< емогущего); за словом сог: сатпа
omiiipotentis Не/рь (вместилище царя всемогущего)287. В общем, как го
норил Джованни Бальби в своем Католиконе, экс позиция <• выявляет
< мы( л слова исходя из букв или слогов, которые его составляют288
И разумеется, если для каждого слова мы можем указать только од
НО СЛОВО, ОТ которого ОНО произошло, ТО ЭКСПОЗИЦИЙ у него МОЖГ1
быть несколько.
Итак, в античности, вообще говоря, считалось, что «этимологии-
позволяет давать словам правильное истолкование и что лучший
способ уловить смысл слова и найти его происхождение — эго дан.
его деривацию; в широком смысле этимология слова —это его дери
вация. Но уже Кассиодор, чтобы истолковать и прояснить слово, не
всегда прибегает к деривации и часто играет его слогами289. В он ре
делении, которое дает этимологии Исидор Севильский, чувствуете я
эта недавняя эволюция. По его мнению, этимология действительно
помогает истолковать слово, лучше всего понять слово помогает его
происхождение; но то, что Исидор Севильский говорит об этимоло
гии, уже достаточно уклончиво и даёт простор для всех остальных
типов объяснений290. Каролингское Возрождение страстно культи
вирует экспозицию291. В дальнейшем Британские острова, верные
примеру Беды, как правило, толкуют слова посредством деривации,
по континент, проникнутый каролингской литературой, предпочи
тает объяснять их через экспозицию. Имена собственные, особен
по имена святых, «экспонируются» агиографами292. Географические
названия «экспонируются» историками. Ордерик Виталий сообща
ст, что римляне во времена Цезаря основали город и назвали его
Rodomus (Руан), «то есть в каком-то смысле „дом римлян"» (quasi Ro
manorum domus)293; он нисколько не притязает на то, чтобы дать дери
нацию этого слова: ведь тогда пришлось бы вводить свое объяснение
с помощью глагола (dictum, vocatum, appellatum), за которым должно
было бы следовать quod, quia, propter, он предпочитает дать экспози
цию, которая самым привычным образом вводится через quasi'- }\
Начиная с IX века слово «этимология» иногда относили к обь
ягнению слова через экспозицию295. А в XII веке, когда экспозиция
победила деривацию и завоевала даже Британские острова, грам
матист Пьер Эли отмечает завершение столетней эволюции, он ре
делян этимологию как «экспозицию слова посредством одного или
нескольких других слов с учетом природы вещи и сходства букв-,
пример, который приводит Пьер Эли —fenestra (дыра, отверстие,
окно) «quasi ferens nos extra» (позволяющее нам выйти)296. После
Пьера Эли в течение нескольких столетий деривацию еще иногда
называли «этимологией», но, вообще говоря, под этимологией, как
правило, понималась именно экспозиция; авторы делали различие
между этимологией, то сс ть эк< позицией, и деривацией. 1<сли в том
V. Страсть к этимологии
217
случае, когда они обещают дать этимологию, мы будем ждать от них
деривации, то проявим незнание того, какой смысл они вкладывали
в свои слова.
По почему же, стремясь найти истинный смысл, этимологию
। нов, Средневековье в конце концов предпочло экспозицию поискам
исходного слова? Прежде всего, возможно, исследователи оказыва
/сись попросту безоружными из-за незнания древних (древнееврей-
ского, греческого) и посредственного знания многочисленных на
циональных языков. Кроме того, вероятно, христианским авторам
было неловко возводить христианские слова к языческим корням.
Но главная причина в другом. Деривация производится на уровне
грамматики, буквы. Все устремления средневекового знания были
направлены на то, чтобы превзойти уровень буквы и достичь уровня
духа, найти по ту сторону буквального смысла слова его духовный
и мистический смысл; вполне естественно, что Средневековье пред-
почитало поверхностным деривациям экспозиции, которые, как ка-
залось, позволяли глубже всего проникнуть в суть вещей297. Рауль
Глабер в XI веке прекрасно знал, что название города Орлеана обв-
ис няют именем императора Аурелиана, основавшего этот город. По
с ам он предпочитал другое объяснение: «Dicitur Aureliana, quasi Ore
I .igeriana, eo videlicet quod in ore ejusdem fluminis ripae sit consiiuila».
( •<<4’0 называют Aureliana, то есть Ore Ligeriana, потому что он распо-
ложен на берегу (in ore; обратим внимание на ога) Луары (Liger)
11 он предпочитает это объяснение, потому что оно подходит к это
му городу более точно и более правдиво (rectius, veriusque298). Автор
истории города Рэмзи в XII веке предлагает три этимологии ело
на Рэмзи. Прежде всего, оно могло произойти «от двух английских
слов, ram, что значит „баран", и eie, что значит „остров"»; таким обра-
зом, Рэмзи значит «бараний остров». Наш автор считает, что в такой
этимологии нет ничего невероятного, но не останавливается на ней
Далее он задумывается, не происходит ли это слово от латине кого
iamus и нс означает ли название Рэмзи «остров ветвей» из-за обилия
деревьев, которые росли там когда-то. И разумеется, в таком с лучае
>го название появилось по воле божественного Провидения: оно
опычало, ч то сюда придут и поселятся святые люди и станут как бы
прекрасными ветвями, зеленые листья на которых будут плодами их
доброде’гелей. По предпочтение автора клони тся к третьему обьяс
пению. Ramesses (Рамсес), по Исидору, это наименование сгинете кого
юрода, где* жили сыны Израилевы; Ramessesозначает также- «сотряс с-
inn-» или “Гром», а Рэмзи надо также- понимать как «сотрясение- нни
218 Глава -I. Труд ta шарика: оОрадатка
«гром», тугому что грешники, пораженные раскаянием, как молпи
ей, отреклись там от любви к миру и обратились к служению Богу.
Предпочтение автора клонится к этому последнему объяснению, к
этой последней «этимологии», наверняка не потому, что деривация
от Ramesses кажется ему наиболее убедительной, но потому, что, ио
его собственным словам, это «истолкование имени более способно
привести нас к мистическому смыслу» места299.
Но это еще не всё. Средневековая этимология никогда не бывает
невинной. Слово так тесно связано с вещью, что объяснить имя чг
ловека или название места —значит уже разоблачить природу э го го
человека или этого места, предсказать их судьбу. Этимология — это
нечто опасное, разоблачительное, она может порождать гордость
или стыд. Так, простая деривация (оставляя в стороне вопрос, при
знает ли ее современная наука) может послужить народу основанием
для гордости: франки называются франками, потому что они гор
ды и отважны; саксонцы называются саксонцами, потому что они
дики и упрямы, как камень (quasi saxum)300; жители Богемии получи
ли свое название от слова Boh, которое по-славянски значит «Бог»-;
они — народ Божий301. Но следует признать, что, наряду с этими
лестными примерами, есть множество примеров нейтральных дери
наций, не вызывающих никаких комментариев. А есть деривации
весьма обидные. Ги Базошский хотел бы угодить «славному графу и
выдающемуся принцу» Эно. Но слово Эно ставит его перед пробле-
мой. «Потому что, хотя к нему добавлена четвертая гласная о или
дифтонг аи, имя это, по всей видимости, происходит от французско-
го слова haine, ненависть. И Ги, должно быть, старается отвергнуть
это сближение или по крайней мере смягчить его последствия: на
данной земле «нет ничего, говоря объективно (ех те), что оправды
вало бы это имя. Просто по этой земле протекает ручеек, который
уже: носит это название Haine, Эн, без конечной гласной или ди-
фтонга, и обязан он своим названием тому факту, что в нем опасно
плавать (proeoquodnatantibusappareatodiosus)^». Деривация —опасное
оружие. Эпонимия не столь рискованна. Многие страны и города
гордились римскими или троянскими героями, которые их основа
ли и дали им свои имена. Неудобство в том, что тень основателя,
единожды упав на какое-либо место, могла оставаться гам долгое
время. Уэстморленд был обязан своим именем Марию. Для Уилья
ма из Мальмсбери это был римский консул Марий. По Гальфрид
Монмутский полагал, что это был король бриттов Марий. Го, что
значилось на карте, имело для английских историков большую важ
V. Страсть к этимологии
219
ио<ть. Еще Ранульф Хигден в XIV веке прилагал большие усилия,
...бы избавиться от римских эпонимов303. Гораздо гибче были экс-
11< м।!11ии: ни о чем не заботясь, достаточно было поиграть слогами
и буквами, чтобы отыскать глубинный смысл имени. «Этимология •
метки разоблачала дурную природу Рима: «Roma, radix omnium, mala
mm avaricia» («скупость, источник всех зол»)304. Филипп де Мезьер,
благодаря экспозиции, без труда обнадежил подданных Карла VI:
1I рекрасный сын, —говорит королева в его Сне старого пилигрима,
и вижу прямо по имени, данному тебе при крещении, что ты зо
пеаиься „Свет": поелику Карл —на латыни Karolus, по истолкованию'
1 воему всё равно что clara lux, „ясный свет". Ах, сколь прекрасное-
।к толкование! Значит, ты должен не только что светом быть, ио
очень ясным светом, видным твоему народу, который до сей поры
блуждал в потемках, не имея светааиэ».
11а самом деле средневековые авторы вообще и средневековые
историки в частности не просто питали страсть к этимологии; их
и имологические изыскания велись в нескольких регистрах. Чтобы
прояснить имена, они привлекают эпонимы, находят деривации, а
। и л иное, создают экспозиции, благодаря которым, как им кажется,
они поднимаются высоко над уровнем грамматики. Протест Лорен
цо Валла заключался в том, что он призывал свести этимологиче-
• м>с объяснение исключительно к уровню грамматики, ограничить
<'го деривациями и отказаться от экспликаций. Testamentum, говорили
юристы, это testatio mentis (свидетельство о расположении духа); Ло
|и’нцо Валла возражал, что эта этимология предосудительна (explosa),
। мехотворна (risibile), нелепа (inepta)3Q6. Валла предвосхищал будущее
и подсказывал современным исследованиям путь, по которому они
и пошли, когда знание языков достигло необходимого уровня. Но и
< нустя долгое время после 1500 года поэты продолжали «этимологи
ли ре тать» имена, создавая на каждую их букву акростихи307. И даже-
< юж» серьезный юрист, как Алсиат, еще защищал то понимание* зги
мо/югии, которое было свойственно Средневековью. Testatio mentis,
говорил он, быть может, и неправильная этимология слова teslamen
turn, по это хороший способ постичь значение слова308.
11( торик Средних веков нс был, разумеется, этаким простаком,
к.in еще- недавно многим казалось. Он не только старался собрать
in ю возможную документацию, но и не жалс я сил грудилс я, ч го
бы пл ее основе рсконс груировл гь правду минувшего, безус ловно,
« <тодня нам яс но видны границы е го возможное ге н в науке*, ( .ре дис
исковая эрудиция служима целям, которые* бымн nuiii'iin.i от ii.iiniix.
Глава 4. Труб историка: обработка
а главное, ей не хватало средств и знаний, она была безоружна.
Однако воодушевлявшие ее стремления сродни нашим. Именно на
чиная со Средних веков получили развитие приемы, которыми мы
гак гордимся сегодня. Позволяя себе самодовольно и невежественно
отмечать ошибки средневековой эрудиции, мы проявили бы изряд-
ную неблагодарность. Быть может, сегодняшние историки —велика
ны. Быть может, средневековые историки были карликами. Но з ги
великаны стоят на плечах тех карликов.
Примечания
1 Guenee (10), 261.
2 PL 137, col. 782-784. Ср. Schreiner (295), 28-29.
3 Agncllus de Ravenna, Liber Pontificals, p. 32; (422), p. 297; —Van der Essen
(573), 551; —Delehaye (137), 113-119. Schreiner (295), 4.
Licroix (41), 83.
5 Guibcrt de Nogent. Gesta, 1, 3; (526), col. 689.
6 Under (395), 1058.
7 Chambers (376). Keeler (506), 74-75. Kendrids (253), 12.
K Ekkchard von Aura (470), 62.
*’ Goez (290), 26-27.
10 «как бы жалкий человек без всякой власти [авторитета]», Эккехард из
Ауры. MGH, SS, VI, 6.
11 В XII в.: «Чтобы мудрый человек размышлял и смотрел, что ему выбрать»,
Эккехард изАуры, цит. по: Lasch (293), 32. В XIII в.: «...истинно ли это, пусть
будет оставлено на суд читателя», Иаков Ворагинский (587), 304, цит. по:
S<'hrrinrt (295), 2—3. В XIVв.: «...поскольку же разные вещи выглядят как бы
противоречащими [друг другу], то я их так и оставляю противоречивыми,
предоставляя читателю самому право выбора и решения», Bernard Gui, Flores
ehronirorum, prologue; RHF, XXI, 692. В XVI в.: Goez (290), 42.
12 «Как говорят...», «как полагают...», Schreiner (295), 25—26.
13 Giovanni Nanni (626), fol. 41—41 v°.
11 Goez (290), 35 и далее.
Agncllus de Ravenna, Liber Pontificalis, p. 32; (422), p. 297.
,h Оно Erisingcnsis (676), I, 26; p. 94.
17 I .;is< h (293). I I 18. Lacroix (41), 73 77.
Примечание
221
liihnniinn (287), 531, 545.
Janik (646), 402-403.
(.iraldus Cambrensis (515), V, 7-8, 210. Ranulf Higden (699), 1, 16.
?l ••!•'.< ti> много столь удивительного, что даже кажется невероятным», Оно
li isingcsis (676), II, 25; р. 152.
*’’’ «Ведь божественные чудеса, как пишет Августин в О Граде Божием, следу-
ет воспринимать с восхищением и почтением, не подвергая их раздумьям:
нельзя нс верить чудесному вовсе; ведь и Иероним говорит: „Ты многое обна
ружишь невероятное и неправдоподобное, что тем не менее есть истинное.
Ведь и сама природа не превосходит ни в чем Господина природы44», Ram ill
Higden (699), I, 16-18.
’1 «Этого мы не опровергаем, это подтверждается многочисленными свидг
тельствами», Guibert de Nogent, Gesta, VIII, 9; (526), col. 824.
71 Sc hreiner (295), 9. Guibert de Nogent, Gesta, VIII, 9; (526), col. 823.
“Представляется невозможным пройти мимо неслыханного в веках чуда,
ко торое произошло, как известно, в Англии при короле Стефане. А ведь
я с ам долго в нем сомневался, хотя многие о нем свидетельствовали; ведь
мне казалось смешным принимать на веру вещи, не имеющие совсем смысла
или имеющие весьма скрытый смысл. Наконец, я был сломлен грузом с толь
многочисленных и столь важных свидетельств, что вынужден был поверить
и ирий ти в восхищение оттого, чего никакими силами души не мог кос ну ты я
или же исследовать», William of Newburgh (544), I, 28; vol. 1, p. 82.
?ь «Об этой битве иные думают иначе, рассказывая следующее... Однако
такого рода противоречия находятся даже в письмах, приписываемых само
му /Александру (Македонскому. — Примеч. перев.), адресованных его учителю
Аристотелю. Если эти письма принадлежат ему самому, то их можно счесть
противоречащими себе... Я рассказал о противоречиях не только исторп
ков, по и писем самого Александра, как считается, для того, чтобы никто не
упрекнул бы меня в лживости из-за первого описания этой битвы; впрочем,
благоразумный читатель сам выберет, что ему из всего этого больше всего
поправится», Ekkehard von Aura, (470), 69. «Поэтому, читатель, прошу, ч то
бы и здесь, и повсюду, если тебя как-либо заденет несоответствие в именах,
летах или временах пап, не вменяй в вину мне, я описываю нс виденное, а
< лышанпос и прочитанное», Sigebertus Gemblacensis (725), год 995. с. 3.53.
(iiiibcrt de Nogent, Gesta, предисловие; (526), col. 682. «Итак, привлекая авто
рп геты. как мы намеревались, рассмотрим же их различие или нссоглас иг»,
Абеляр, письмо XI; PL 178, col. 342.
?/ Иоанн, 3, 32. цит. по: Guibert de Nogent, Gesta, IV, 1; (526), col. 729.
’H Regino Pi mniensis цит. no: Schulz (296), 17. Guillaume de Гут, цит. по
Schulz (296). 21 22 н Lac roix (41). 78.
Gp. выше*, примеч. 26.
222 Глава 4. Труд историка: обработка
30 Schulz (296), 25-26.
31 «Еп grezeis en escrist Festoire. Chascun jor ensi Fescriveit Come il о srs irn/
le veeit», Benoit de Sainte-Maure (450), ст. 104—106; т. I, c. 7.
32 Guibert de Nogent, Gesta, VIII, 14; (526), col. 832-833.
33 «Сюда входят все историографы и хронисты, особенно же Павел Эрни
мей, который талантливо это представил, Оттон Фрейзингенский, абб;п
Урснергенский, Сигеберт из Жамблу и из всех самый надежный и точный
свидетель Винтинхид Саксонский, кои жили при трёх императорах Отто
нах», Лонгваль, парламентский адвокат, в 1535; Rigault (402), 96.
34 Hincmar, цит. по: Lacroix (41), 83—84. Ordericus Vitalis, Historia ecdesiastica,
VI, 3; Chibnail (671), III, 218.
35 Лев из Монте-Кассино не доверял историкам минувших времен, потому
что, как он говорил, «у историков есть такая склонность следовать в своих
повествованиях мнению толпы», Schulz (296), 40.
36 Sayers (117), 247-248.
37 «То историческое, что описывается в следующих книгах, я или видел
собственными глазами, или обнаружил в сочинениях, или узнал из заслужи
вающих доверия сообщений и в книгах описал», Meredith-Jones (746), 345.
зк Здесь перепечатано несколько абзацев из Guenee (13), содержащих ссыл
ки, которые служат опорой тексту.
39 Delaborde (285).
40 Fossier (382), Voss (65), 289—290. A. Vallet de Viriville. Notes et documents
pour servir a 1’histoire de FEcole Royale des Chartes. ВЕС, II, 4 (1847—1848),
158-163.
41 Sctz (647), 27.
42 Bibl. nat., Lat. 5452, fol. 115.
43 William of Newburgh (544), 1, 13
44 RHF, X, 297.
45 «Мы обнаружили, что некоторые историки деяний императоров и чтений
о святых, которые иногда даже в церквах читаются, отклоняются от пути ис-
тины вследствие незнания прошлых времен и ошибок», Delaborde (285), 373.
46 Robert Gaguin (713), л. 2; (712), л. 2 об.
47 Цит. по: Ady (419), 299.
4Н Guibert de Nogent, Gesta, I, 3; (526), col. 689.
49 William of Newburgh (544), I, 17.
1, 0 Ranulf Higden (699). V. 331. 336 337.
/ 1римеч.ания 2 2 3
Delaborde (285), 382.
»Ведь всякий, кто сочиняет историю о прошедшем времени, либо говори г
ио внушению Святого Духа, либо следует авторитету древних авторов, и
именно тех, которые писали о своем времени», Setz (647), 37*.
Selz, (647), 25-26, 44, 17*.
-Поскольку кодекс, в котором мы нашли эти описания, был испорчен
ио вине переписчиков, мы не смогли с полной ясностью их исследовать •,
Aimoin de Fleury (424), I, 18; p. 40. «По беспечности и вине переписчиков»;
испорченная из-за небрежности и неопытности переписчиков», Ekkehard
vi »ii Лига, MGH, SS, VI, 6 и Lasch (293), 30—32. «Это, согласно мнению многих,
< < сдержится в таком виде и в хрониках, пишется таким же образом; книги
с преев, в которых и „Книга Царств", не знаю, у нас искажена или правильна,
как кажется, сильно отличаются от них», Ekkehard von Aura (470), 49. «Трудно
в целом и в частностях найти полную и достоверную истину, особенно на
i.i того, что существуют большие разногласия и различия [в определении |
хронологии, которые я обнаружил в различных хрониках: это касается ле г.
месяцев и дней, а также самих деяний. Это происходит, как я полагаю, чаще
шего по вине переписчиков, а иногда из-за различий позиций и мнений
тех же авторов трактатов», Bernard Gui, Flores chronicorum, prologue; IUIF.
XXI, 692.
’’h Delaborde (285), 405.
,,h Diener (596), 171. Ullman (649), 322. Schobben (465), 13.
1,1 Grevy-Pons et Omato (662), 87.
,H Jean de Montreuil (624), II, 7-12, 19-20, 132, 168, 226-227, 274.
Этот последний пункт известен мне благодаря подготовительным матера
чам к работе: С. Beaune. Naissance d’une nation, etude sur les composantes ideologitiuex
flu sentiment national franqais dans les demiers siecles du Moyen Age.
Foerster (286), 310. Fuhrmann (287), 537-539.
1,1 Fuhrmann (287), 573. s
Molinicr (106), n°s 821-822.
11 * Waltenbach, Holtzmann, Schmale (130), 563—574.
Genet (288), p. 115, № 84.
Giansden (89), 177 178.
'''' Weiss (266), 93 94, 154.
h/ Arnold (631), 167 169.
h" Harrison (275), 69 70.
"" Genet (2HH), 117.
22-1
Глава 4. Труд историка: обработка
70 Chibnall (284), 1.
71 Chronicon Abbatiae de Evesham (774), 160—161.
72 Foerster (286), 307-308 и 311-312. Herde (291), 334-337. Genet (288), 116
73 Giry (289), 53.
74 Bordier (812), 137-142.
75 Oexle (401), 252 и далее.
76 Guenee (11), 453.
77 Arnold (631), 167-179.
78 De Bouard (282), 1, 20.
79 Ranulf Higden (699), 1, 30.
80 Дан., 7.
81 Otto Frisingensis (676), II, 12-13; p. 126-128.
82 Ranulf Higden (699), 1, 30.
83 Lammers (43), 424—425. Brincken (21), 47—48. Marsch (307), 24 и далее,
125 и далее.
м Hugo de Sancto Victore, De scriptuns et scriptoribus sacris, cap. 17; PL 175, col. 2 I
Ranulf Higden (699), I, 30.
85 Schmidt (309), 299.
86 Ibid., 301-302.
87 Ibid., 304—305. Eusebius—Hieronimus, Chronica, I, 16, 18; 16, 20; 16, 33; 17,
6; 18, 9; PL 27, col. 69, 71, 79, 83, 90.
88 Schmidt (309), 306-308.
89 De Genesi contra Manichaeos, PL 34, col. 190—193; Enarrationes in 1’salmos,
/7. 37, col. 1182; De Civitate Dei, XXX, 30.
90 Schmidt (309), 314.
91 Lambert de Saint-Omer (640), л. 23 об.
92 Brincken (21), 50 и далее.
93 Festus (482), 45—46. Momigliano (51). Laistner (42), 20.
94 Sirinelli (480), 34-36.
99 Hieronimus, Chronica, PL 27, col. 69, 71, 79, 83, 90.
99 Isidortis I lispalcnsis (585), 426, 428, 429, 432, 439. 145, 454,
97 Be.la Veneiabihs (447), 303.
/ 1рим(мания
225
< .irgorius Turonensis (522), IV, 51; р. 241—242.
мч Nennius (664), 145.
Ademar de Chabannes (415), 68-69.
,H| I .anibert de Saint-Omer (640), в различных местах.
,n‘ |oiics (221), № 100. Brincken (21), 164.
,,и Biincken (21), 108 и далее, особенно 162.
Nennius (664), 145.
Brda Venerabilis (447), 265-268.
...(:oidoliani (412), 469. Brincken (559), 156, 178. Wiesenbach (728).
,H/ Biincken (559), 158.
,H,‘ Vincent de Beauvais, Speculum historiale, VI, 88; (751), p. 204.
ми S< hneider (580), 106.
1Ralph de Diceto (697), 1, 35, 36, 37 и 55. Zinn (698), 48.
111 Vincent de Beauvais, Speculum historiale, VI, 88; (751), p. 203—204.
"” Delisle (360). Eulogium (785), III, 246.
11' Robert deTorigni (716), II, 214-215. William Worcester (553), 304-306. |ean
Mi. loi; Bibl. nat., Fr. 17001, fol. 34 v°, 48, 73. И т.д.
111 5199, и это число удостоверяет Беда, и его придерживается обычно и
11< pkohi.x, Vincent de Beauvais, Speculum historiale, VI, 88; (751), p. 201. «...<>
ii.ri.uie мира, согласно Беде, каковое предшествует общепринятому па VM('
Illi44 XIX лет», «Manuel d’histoire de Philippe VI de Valois». Bibl. nat., Fr. 1940,
lol 37 v°. «Согласно обычному употреблению и согласно подсчетам Беды
• 1,о< гопочтспного», Jean Mielot, Bibl. nat., Fr. 17001, fol. 34 v°.
11 ' Мнения о временах настолько различны и настолько противоречивы,
•но . два ли в этом деле может быть установлено со всей определенностью»^
Vi।к rut dr Beauvais, Speculum historiale. II, 115; (751), p. 84.
,,h Bi in. ken (559), 171. Ranulf Higden (699), I, 30.
111 Ih Boiiard (282), I, 309-310.
,,и i hrgorius Turonensis (522), IV, 51; T. I. P. 242.
1 I .nnberl de Saint-Omer (640), 257 v°. Marchcgay et Mahille (819), 351 352.
11 \ laundrs ( '.hronuiues de France (794), VI, 141—142.
1 |ohn Capgravr (591), 175.
11 Brda Venerabilis (447), p. 69, .№• 2.
1 *' 11.h i is.>n (275), 6H.
226 Глава 4. Груд историка: обработка
125 De Bouard (282), I, 301-302.
124 Gramain (306), 321-324. Roger (308). Autrand, 298.
125 Leclerc (226), 253.
126 Henricus Hautendunensis (564), 247—249. Guenee (II).
127 Robert de Torigni (716), II, 339.
123 Salmon (826), xvi—xxxvii, 64—161.
129 Salmon (826), 212-217. Duchesne (272), II, 279 и 290-292.
130 Salmon (826), xxii.
131 Ranulf Higden (699), 1, 40.
132 Duchesne (272), II, 288-290.
133 Gallia Christiana, XIV, 52.
134 Duchesne (272), II, 287, 289.
135 Gallia Christiana, XIV, 46-47.
136 Gallia Christiana, XIV, 76. Salmon (826), 131.
137 Duchesne (272), II, 287, 289.
133 Beumann (764), 64.
139 I.esort (782), 6.
140 Ibid., 3.
141 MGH, SS, X, 139. RHF, XII, 217.
142 RHF, XII, 217. Rigord (709), 1, 63.
143 Adernar de Chabannes (415), 152.
144 Delisle (641), 180, 186.
145 Rigord (709), 1, 59.
146 I.ns Grnndes Chroniques de France (794), VI, 140.
147 Casalduero (269).
I4H llayez (793), 131-134.
149 Vincent de Beauvais, Speculum historiale, XVI, 4; (751), p. 619.
190 Gucnee (12), 6.
191 « Ведь нельзя останавливаться ни в коем случае в определении последе»ва
телики ги времен и в поисках истины», Robert d’Auxcrrc; MGH, SS, XXVI, 222
I rlahhiN <1<- Miry; Schreiner (29Г>), 28 29. Anticline dr Liege; Lasc h (293). 2<>
|a< <|iirs dr Voraginr; Schreiner (295), 27 2H.
Примечания 227
14 147, col. 782—784, resume* par Schreiner (295), 28—29.
, < hбросить следует то, что и авторитет, и разум отвергают», MGH, АЛ,
wHVI, 222.
1 |а< ques de Voragine. La legende doree, les onze mille vierges, 21 octobre; (588)
I III I’ 696-697.
I lionias Rudbome (743), 188.
''' Holx ii Gaguin (713), fol. 2; (712), fol. 2 об. Schmidt-Chazan (714). 274.
Hay (484), 113-114.
1»< Smet (319), 18.
< >o ;»tom cm.: Witzel (329), 31, 43, 61, 239 и в других местах.
Lacroix (41), 99.
Tirire Le Baud (694), fol. 1 v°.
1,1 ’ Gallus Anonymus (496), 425.
"" Wit/el (329), 13, 28, 44.
.... Ainioin de Fleury (424), 24-28.
1,1,1 Les Grandes Chroniques de France (794), I, 22—25.
Salmon (826), 292-296. Tricard (327).
ЛК.7/, АЛ, XXV, 641-642.
-.Книга Юлия Солина о географии мира и об отдельных достоприме-
'|>11< |||.ностях, которые находятся в мире»; «книга... Гая Юлия Солина... о
ч<>< гппримечательностях мира и обычаях народа»; Solinus (732), xxxi, xliii.
170 < liraldus Cambrensis (515), V, 7—8.
171 I'.ulogium, (785), I, 3-4.
1 /’7 Abel (364). Cary (375).
1 r’ Schneider (580), 90-91.
1/1 Olio Frisingensis (676), I, 1; p. 60.
,/f‘ Taylor (700), 54-55.
l/h Delisle (641), №№ 50, 51, 52, 59.
177 Green (579), 493.
17,1 Gurnee (31), 14.
1l .e\ Grandes Chroniques de b'lance (794), I, 23.
1, 10 (lei vasius (lanluai iensis ((lei vase ol (lai ilei bury) (512), 11,414 419.
228 Глава 7. Груд историка: обработка
lKi Brincken (313), 127.
182 Ibid., 158-159.
183 Wright (330), 158 и далее.
184 Ibid., 56.
185 Brincken (315), 85.
186 Wright (330), 68.
187 Miller (324), III, 112.
188 Brincken (314), 298.
189 Schneider (580), 99.
190 Brincken (313), 123-128.
191 Taylor (700), 68.
192 Tricard (327).
193 Dainville (318), 102-105.
194 Gransden (88), 45-17. Kletler (322), 319.
195 Wattenbach, Holtzmann (130), 568—569.
196 Kletler (322). Brincken (372).
197 Guzman (731).
198 Kletler (322), 302. Brincken (372), 3-6, 431. Carozzi (583), 857.
199 Eulogium (785), I, 4.
200 Gransden (88), 47-48.
201 Langlois (323), 152.
202 Guzman (731), 157-158. Connell (377), 120, 127, 135.
203 Giese (622), 451, 452.
294 Brincken (621). Giese (622).
205 Gervase of Canterbury (Gervasius Cantuariensis) (512), II, 414.
206 Buron (688), ch. xxx, p. 334.
297 Staab (326). Beda Venerabilis (446), 14. Английский переводчик Ороаим.
Baldy (680). Bartholomaeus Anglicus: Langlois (323). Ranulf Higden: Tayloi
(700), 60, etc.
2,,K Casella (420), 50.
В наши дни Cividale del Friuli.
'•Io Nolker Balbulus (669), xix и 85.
11римечания '22!)
'•* Almoin de Fleury (424), 25.
“|J (dtaldus Monemutensis (503), IX, II; p. 225.
'' Wine (761), v. 10159-10160; p. 533.
11 I'lidiardus (469), xii; p. 36.
Musset (325).
J|" HHC, НО, IV, 121.
Kletler (322), 295-296.
/n Grandes Chroniques de France (794), I, 23, 25.
J|" Almoin (424), 25. Les Grandes Chroniques de France (794), I, 24.
l.e\ Grandes Chroniques de France (794), I, 23, № 1.
J-M Staab (326).
JJ‘ Miller (324), III, 52.
lliineken (313), 168-170.
14 Giraldus Cambrensis (515), 1, 414—415, 422.
Vaughan (659), 235-250.
< iasclla (420), 80.
Eisenstein (27), 70.
"" llagrow (312), 99.
"" Moranville (474), 53-55.
Bainville (317), 10-11. Tate (620), 151, 154.
*" Voigt (328), 14-15, 21.
Bagrow (312), 70, 72-73. Durand (320).
,r' (iasclla (420), 79. s
late (620), 153.
'v' Bagrow (312), 89 и след.
Annales Herliniani (767), 89, 166.
’ z I’. Courcclle. Ilistoire liltmiire des grandes invasions germaniques. Paris, 19'18.
I' •.’<». № 1.
*" F. Chaiandon. Histoire de la premise croisade jusipt'd /election tie Godepoy de
Itoinllon. Paris, 1925. P. 182.
'10 llalphen cl Poupardin (815), 102.
""I MGII, SS, XXVI, 213.
230 Глава 4. Труд историка: обработка
*4* |. Е. Verbruggen. De Kriegskunst in West-Europa in de Middel-eeuuen (DC tot begin
Х7И eeuw) (резюме франц.). Bruxelles, 1954. P. 410.
242 MG11, SS, XXVI, 465.
244 Meyer (332), 61-63, 129-133.
244 Reiss (333).
245 Bcda Venerabilis (446), I, 1; p. 14, № 1, и p. 16.
246 Meyer (332), 155.
247 Ibid., 55, 97, 184-186, 200, 203.
24H Kietler (322), 311.
249 Meyer (332), 9.
250 Le Goff (331), 484-485.
251 Chronique artesienne (771), 60, 62, 64—65.
252 Ph. Contamine. Guerre, Etat et societe a la fin du Moyen Age: Etude sur les armees
des rois de France, 1337-1494. Paris, 1972. P. 65.
29, 4 F. Lot. L'art militaire et les armees au Moyen Age en Europe et dans le 1Toehe
Orient. T. II, Paris, 1946. P. 455.
2M Jean de Montreuil (624), II, 94, 100, 104.
255 E. Cosneau. Le connetable de Richemont (Arthur de Bretagne) (1393-1458). Paris,
1886. P. 407. № 2.
2r,G Sapori (334), 21-22. Frugoni (633).
2,1,7 Marino Sanudo (652), col. 958—960.
2f,H Genet (288), 105.
21,9 Coni amine (378), 425.
21,0 Contamine (378).
2GI Fonlaine (586), I, 40—44. Verbum et signum (338), I, 237—241.
2G2 Wilzel (329), 107.
2GH liber Eliensis (801), 2.
21,4 CJironicon Abbatiae Rameseiensis (779), 8—9.
2GG Giraldus Cambrensis (515), VI, 179.
?GG «Местность, которая получила название Виппидес Флеот. Гам паи н
бою < актонский рыцарь Випнед, и из-за чего местность эта получила такое
название, как ТезеНекое морс от Тезея и Эгейское от Эгея, который бы и и
нем убит*; ( hionicon Aethelweaidi (‘121). II.
Примечания 231
11 < пдор сообщает, что Азия была названа по имени какой-то женщины
1 \ mu. когда-то там жившей»; Ranulf Higden (699), I, 78.
11 \ Grandes Chroniques de France (794), I, 14—15.
Wii/cl (329), 107.
i ..illi idus Monemutensis (502), IV, 17; p. 327. Ranulf Higden (699), IV, 416.
'' (.uiisdcn (89), 9.
4 Ranulf Higden (699), II, 60.
,f‘ (maldus Cambrensis (515), IV, 49.
| Soyrr. La legende de lafondation d'Orleans par Vempereur Aurelien. Orleans, 191 I.
1 i .it .ilcins Cambrensis (515), VI, 77. Coulter et Magoun (516).
J'' 11риродный язык франков имеет много общего с английским, ибо оба
»ы|н>да произошли из Германии»; William of Malmesbury (536), I, 70.
'Цезарь основал мощный город, «который он назвал по имени своей
н»»|( рн К )лии Юлией Доброй Julia Bona], но на варварском наречии эго имя
• iii'io звучать как Иллебона [Illebona]»; Ordericus Vitalis, Historia ecclesiasUca,
411, 23; I ,e Prevost (671), IV, 396. «Эту область, которая называется или же от
piii.i” (cornu) Британии, или же вследствие искажения вышеупомянутого
имени Корнубия (Cornubia)»; Galfridus Monemutensis (502), I, 16; p. 249 250.
'u 11 ргдетавители этого народа в древности назывались сначала „ваккси".
при иыпные так по имени какого-то городка, расположенного поблизости
• и 11иренсев; но позже их начали называть „васконы", заменив в названии
и.inк< >111.1" букву к на букву с. И их область, которая раньше называлас ь „Вак
i t и", стала называться ,,Васкония“»; Van der Essen (573), 546. «Краковия...,
• и I ракка, с заменой буквы г буквой тс, стала называться Краковисй»; Ям
'I'lyi'Hii. цит. по: Schlauch (507), 260.
*/м Paulus Diaconus (679), I, 9; р. 58—59. L. Musset. Les invasions', les vogues
iwmaniques. Paris, 1965. (Nouvelle Clio. № 12). P. 139. № 1.
,,u Brda Venerabilis (446), IV, 19; p. 396. Gransden (89), 24.
Assrr (441), p. 1, 5. Gransden (89), 51.
,,u (irsla Slephani (792), 39.
Girys/KH (383), 354.
Vaughan (659). 196.
*lu Ranulf I ligden (699). II. 60.
',t’ Ibid . II. 58.
К Inn k (336), 20. 13
232 Глава 4. Груд историка: обработка
287 Ibid., 68. Verbum et signum (338), 1, 302.
288 «Ведь извлечению значений помогает доказательство с помощью слон
или же слогов»; Klinck (336), 68.
289 Ibid., 65.
290 Fontaine (586), I, 40—44.
291 Verbum et signum (338), I, 252 и след.
292 Ibid., 240-241.
293 Ordericus Vitalis, Historia ecclesiastica, V. 6; Chibnall (671), III, 36.
294 Klinck (336), 41, 66.
295 Verbum et signum (338), I, 248, 251.
296 Klinck (336), 13.
297 Guiette (335). Klinck (336), 69-71, 136-139, 185-187.
298 Rodulfus Glaber (702), II, 5; p. 36.
299 «С тем чтобы объяснение самого имени точнее связать с мистичес ким
пониманием»; Chronicon Abbatiae Rameseiensis (779), 9—11.
3(Ю MGH, SS, XXI, 257.
301 Graus (389), 92, 226.
31)2 Wattenbach (555), 86.
303 Ranulf Higden (699), IV, 416.
304 Klinck (336), 68.
305 Philippe de Mezieres. Le Songe du Vieil Pelevin / Ed. G. W. Coopland. T. II. (him
bridge, 1969. P. 131.
390 Lorenzo Valla. De Linguae Latinae Elegantia Libri Sex, VI, 36.
397 A.-M. Le Coq цит. по готовящемуся к публикации изданию анонимной
поэмы начала XVI века Le nom du Roy Frangoys ethymologise (Bibl. nal., ti.
4967):
«Fran^oys fera fermement flourir France
Raison regnant riche Roy regnera
Aymant accordz acquerra allience
Noire noblesse noblement nourrira»
etc.
308 Kelley (145), 272.
Глава 5
ТРУД ИСТОРИКА: СОЧИНЕНИЕ
I. Важность заглавия
Итак, документация собрана и проработана. Теперь историку
и. ।.шилось на ее основе выстроить сочинение, которое он планн
|МIII.I л. Груд этот долгий и тяжкий, историк подходит к нему столь
•м < < мнительно, как к предыдущим фазам накопления и обрабо тки
ми । триала. Первая забота автора состояла в том, чтобы расположить
...юрядку собранные им извлечения. Затем он иногда писал чер
.... и к1. Потом отдавал одному или нескольким переписчикам скопи
ропать записи или черновик. Или диктовал одному или нескольким
писарям готовый текст, получившийся на основе выписок и чер
попика. Или переписывал текст сам. Таким образом вырабатывался
и» рпый вариант рукописи —это мог быть автограф2, но не обяза
। т /и.но3. Эта в первый раз перебеленная рукопись становилас ь, в
। ною очередь, объектом редактуры —вдумчивой, а часто и бес конеч
ной, насколько у автора хватало сил. Он вносил своей рукой или
ликтовал исправления, дополнения, подчас настолько длинные*, ч то
। рсбовались дополнительные листы; иногда он что-то вычеркивал.
1а ним образом, черновики и авторские рукописи свидетельствуют о
напряженной работе, позволяют проследить за продвижением впе-
ред, за доработкой текста. К сожалению, до нас дошло не гак уж
много образцов такого труда.
Заглавия произведений и вступления, в которых авторы объясни
юг, часто очень точно, что они хотели сделать,— еще один способ
оценить их усилия. Однако у многих исторических трудов нет ни
ьнлавий, ни вступлений. Многим историкам казалось, вероятно,
претенциозным пис ать вступление и давать заглавие* своему груду
Ьс «различие перенис чиков и читателей еще подогревало авторе кую
< кромпость. Даже* если заглавие* и вступление* имелись, часто их нс
перенос или в копии, и тот же самый текс г какодиле я в <«бращ<*
нии без заглавия или иод с амыми разными заглавиями. 11апрпмс*р.
23-1 Глава 5. Груд историка: гичингние
Примат написал в 1274 году свой Роман о королях. Столетие ciiv< in
этот «роман», то есть история, написанная на романском языке, ио
французски, получил продолжение и оброс вставками и чаще 1ит»
вообще не имел заглавия, но если заглавие было, то в разных кы
нускриптах оно выглядело по-разному: Хроника королей Франции,
ния королей Франции, Генеалогия королей Франции, Французские хроники,
иногда, в виде исключения, — Большие французские хроники4. Сбитые
с толку отсутствием заглавий или их многообразием и еще бол<-<
равнодушные, чем средневековые переписчики и читатели, к наме-
рениям историка, к заглавию, которое он выбрал, к вступлению,
которое он написал, издатели Нового времени слишком часто полно
ляли себе не воспроизводить бесполезную болтовню, каковой, с ns
точки зрения, являлось вступление, а также не принимать во впима
ние и изменять заглавие, на котором остановился автор. «Посколью
моя компиляция,—-объясняет автор XII века, — охватывает время <п
Рождества Христова до наших дней, я назвал ее Chronicum omnium
temporum.» Но когда П. Ф. Лабб в 1657 году опубликовал эту «Хронику
всех времен», он не придал значения всему этому «пустословию ’» и
счел интересными только сведения, относившиеся к истории Сен
Мексан, где жил автор. Этот самый П. Лабб воображал, что оказы
вает услугу читателям, озаглавив книгу, которую опубликовал, Saiufi
Maxentii in Pictonibus Chronicon quod vulgo dicitur Malleacense^. Ho 11. Лабе»
хотя бы опубликовал вступление. А когда П. Маршге и Э. Мабий и
1869 году выпустили новое издание этой книги, они предпослали
ему заглавие: Chronicon Sancti Maxentii Pictavensis, а вступления booGiце-
не напечатали. Выбросили всё, что показалось им «весьма слабым - .
исправили даты, которые, по их мнению, были ошибочны, и да
же установили другой порядок изложения событий, показавшийся
им более оправданным7. Разве мог исследователь Нового времени
но этому обезображенному, искалеченному, обезглавленному тексту
понять намерения автора Хроники всех времен и отдать должное* его
усилиям? Очень и очень часто лучшие средневековые манускрипты
и лучшие издания, которыми мы сегодня располагаем, не свидетель
ствуют о должном уважении к заглавиям и вступлениям к средневе
ковым историческим сочинениям8. Поэтому понимание намерений,
с которыми они писались, затруднено.
Однако историки чаще, чем кажется на первый взгляд, заботи
лмсь о том, чтобы объяснить свой груд и в первую очередь его
озаглавить. Иногда, для пущей уверенности в том, что читатели за
помнят заглавие*, автор дает его в самом начале, в первых словах
1. Важность заглавия
'ЛЬ
к» i гниения. Historiam gentis Anglorum ecclesiasticam, начинает Беда; бн/и
I hitiionim Regis Philippi, начинает Гильом Бретонский9. Л иногда ап
nip обозначает свою волю прямо в тексте пролога, ближе к концу. -Я
Ф»тио, чтобы настоящий труд назывался Церковная история», обь
•Н1»|>|гт Ордерик Виталий на латыни. «Маленький томик [который
н называю] „Ветвь королевских родов" »,— по-французски, да еще и
и рифму, говорит Гильом Гиар. «И поскольку настоящая хроника
• мцгржит историю многих времен, я полагаю, что ее нужно назван.
Многовременная история", по причине того, что она содержит в
• ••<»<• много разных времен», — объясняет Ранульф Хигден на латы
ин -И если сможешь сей трактат написать, ты должен назван, его
\<alachvonica>>, —говорит читателям на своем специфическом фрак
пупком англичанин Томас Грей10. А подчас автор ограничивался
м м, что писал заглавие перед самым началом книги или на нерпой
। ।ранице11. Как бы то ни было, он чаще, чем может иоказл гы я,
|.1ботился о том, чтобы озаглавить свою книгу. То, что множество
• редпевековых исторических сочинений дошло до нас без заглавий,
ис всегда вина их авторов.
Бывает, что средневековый историк дает своему сочинению <>< о
ное заглавие, обнажающее намерения автора или раскрывающе е
• »пре*деленную идею. Так, Лиутпранд называет свою историю Ли
hipoflosis, что на латыни означает Retributio, потому что собирается
вознаградить» этой книгой каждого по его заслугам. Оттон Фрей
ш и гене кий называет свою книгу De duabus civitatibus («О двух гра
цлх-), потому что в самом деле собирается рассказать о двух градах
о бренном и о вечном, о земном и небесном, граде дьявола и граде
Христа, и первый из этих градов—Вавилон, а второй —Иерус алим1’.
11о такое стремление к оригинальности для Средневековья исклю
че пие. Обычные заглавия — «Церковная история народа англов-.
Хроника всех времен», «Деяния короля Франции Филиппа» и т. д?
состоят из двух элементов: первый уточняет предмет, о ко тором
иде т речь в сочинении (всеобщая история, история народа, истории
царе твования), второй указывает, какую форму автор намерепас тс я
придать своему труду13. Таким образом, уже из заглавия читате/п.
пыет, в каком жанре* автор задумал написать книгу.
23(>
Глава 5. 'Груд историка: сочинение
II. Выбор жанра
1. Анналы, хроника, история
Не следует понимать буквально историков, которые во вс ivn
лении говорят нам о своем «скромном сочинении», о своей •кии
жечке», о «скромном небольшом сочинении». Эти слова не столько
объясняют значение книги, сколько сообщают о скромности автора
«Небольшие сочинения» бывают и в нескольких томах14. К тому >к<
opusculum и libellus упоминаются во вступлениях, но никогда- в ал
главиях. Зато уже в заглавии и далее автор не забывает упомянуть,
что в его намерения входило написать руководство, краткое изложе
пие. Epitome, breviarium в античности означали краткие произведения;
они часто встречаются нам в первые столетия Средневековья15. ()ри\
manuale™, abbreviation тоже указывают на стремление к краткости,
эти слова чаще употребляют в XII и XIII веках. Compendium hmcci
то же значение, но до XII века не встречается, зато потом стано
вится наиболее употребительным словом18. В общем и целом можно
сказать, что авторы подчас предупреждают о том, что читателю
предлагается краткое руководство или конспект. Но это бывает не
слишком часто. Конспект и краткое руководство не главные жанры
К тому же сами по себе эти слова никак не означают, что речь иде i
именно об историческом труде. Чтобы внести это уточнение, ну ж
ны, например, слова типа abbreuiatio chronicorum, compendium chronicoru т
или historiarum. «Анналы», «хроники», «истории», «деяния» —эти oiu
на, постоянно возникающие в заглавиях, обозначали в Средние4 века
историческое сочинение.
В первые столетия Средневековья определения, которые теорг
гики давали анналам, хроникам и истории, были довольно туман
иыми, и эти три слова часто употреблялись одно вместо другого,
как полные синонимы. Иногда, однако, становились ясны различия
между ними. Чтобы уяснить себе разницу между хроникой и п<
торией, достаточно было обратиться к латинским переводам двух
сочинений Евсевия Кесарийского, имевшимся в каждой хорошей и<
торической библиотеке, — Церковной истории и Хронике. В Истории па
первом месте было повествование, в Хронике — хронология. Истории
представляла собой «полностью завершенный рассказ». Хроника
«конспект», краткое изложение мировой истории в хрононогнчс
с ких таблицах19. Анналы представляли собой нечто совсем друке
Первые' анналы появилис ь примерно в VII VIII ве ках. Тогда »к> вы
ли краткие заметки, следовавшие' год за годом па почях пас ха'ii.iii.ix
//. Ныбор жанра
237
11161111ц, — по этим заметкам община сохраняла память о важнейшем
• нбытии или событиях года. Постепенно место па полях стало счп
ьнм'н недостойным их: теперь анналы писали прямо на чистых
• 1рлпицах. Текст, получив самостоятельное значение, стал более
пространным; подчас это уже были не простые заметки, а короткие
• и шее твования20. Но в любом случае у анналов оставались две основ
иыс отличительные черты: события отмечались в них по мерс того,
и uh они становились известны; они записывались под номером года,
и во тором произошли или хотя бы стали известны21. В целом анна
’H.I. аги ежегодные записи, представляют собой сырье, необходимей*
в работе историка, но их может вести кто угодно: сами они трудом
ш юрика не являются.
Хроника —дело другое. Это сознательный и продуманный груд
и< юрика, который, беря за образец и продолжая усердные* труды
liue-вия Кесарийского, пытается восстановить хронологию прошло
III Анналы и хронику роднит только то, что в хронике* событии
к мкс записываются по порядку, каждое под тем годом, к которо
му <*ге> относят изыскания ученого. Таким образом, два совершенно
различных подхода выливались в похожие формы.
(’.о временем разница между анналами и хроникой всё больше
• жралась. Историк одновременно сводил воедино целую серию за
меток, почерпнутых из анналов, тут же ему приходилось заглядывать
в более глубокую древность, проводить исследования, чтобы обе н а
। и гь текст; анналы превращались в хронику. А иногда историк гнер
и.। реконструировал более глубокую древность, а затем стремился
< охранить память о временах, которые были к нему ближе*, и <|>ик
< провал их год за годом: так хроника продолжалась в виде* анналов.
Г.нсим образом, великое историческое XII столетие уже не* виде ло
никакой разницы между хроникой и анналами. С тех нор саме» е ло
во -анналы» употреблялось редко, а если употреблялось, то значи л^
io же самое, что «хроника». «Хроника, — уточнял Гервазий Кентер
сирийский около 1200 года,— есть другое наименование анналов**;
ное л<* этого он уже не упоминал ни о хрониках, ни о хронистах22.
А век спустя Николай Треве говорит то о своих «Анналах *, то <>
•Хронике», не делая между ними никакого различия23.
II гак, первый исторический жанр, который был осекшап средне
in вовыми историками как имсклций свою особую форму, был жанр
Н1Н.1ЛОВ и, что еще* важнее, хроники. В начале* XII века Уильям
hi Мальмсбери сообщал, что такое-то сочинение* панне ано -ilnon
238
Глава \ Груд историка: ат и иг и иг
гео тоге*4»*. В конце XIV века автор сочинения Eulogium Hislonarum
сообщает, что оно написано «modo chvonico2^»** ***. В конце XV цепи
Дж. Борселли сообщил, что написал «per modum chronice»'** груд, том
ное название которого звучит так: Хроника достопамятных событии,
проистекших в городе Болонъе2^. Этот жанр хроники отличался двум и
основными чертами. С одной стороны, приоритет отдавался времг
ни: самое главное было отметить дату каждого события, и в хронике
годы следовали один за другим по порядку, напротив каждого годи
вписывалось событие, одно или несколько, которое или которые
произошли в этом году. С другой стороны, чтобы напомнить эти
события, не было нужды в длинных фразах, здесь была необходима
27
и достаточна краткость .
От хроники, понимаемой таким образом, четко отличался вто
рой жанр, который обозначали словом «история» или «деяния». Рл
зумеется, слово «история» имеет много значений, но когда истории
объявляет, что будет писать «per modum ystorie», это означает, что он
собирается придать своему сочинению определенную форму, отлнч
ную от формы хроники, — пример такой формы тоже дал Евсевий
Кесарийский. В «истории» приоритет был отдан повествованию
Разумеется, историк всегда почитал своим долгом придерживать и
хронологического порядка. Но от него не ожидали точных дат. и
он их практически никогда не давал. Зато его повествование бы ио
возвышенно и развивалось по всем правилам риторики. Историям
обязательно была присуща prolixitas4, точно так же как хроникам
brevita£8*\ Так, историки, наиболее верные традиции, восходившей
к Евсевию Кесарийскому, четко разграничивали истории и хрони
ки29, истории, в которых темы исследовались глубоко, и хроники,
основной задачей которых было отметить время и вкратце изло
жить события30.
Разница между историей и хроникой позволяет лучше понять
структуру многих исторических сочинений, выбор, перед которым
стояли авторы, приступая к их написанию, а также разъяснения, ко
торыми историки предваряли свои сочинения. Итак, в Средние* века
между историей и хроникой была существенная разница. Ио дал(*ко
не все ее воспринимали и были с ней согласны. Ясное представление
о том, чем различаются история и хроника, существовало, вероятно.
* «в виде хроники» (лат.).
«в виде хроники» (лат.).
*** «в виде хроники» (лат.).
*’ «протяженность» (лат.).
“краткость- (лат.).
II. Ныбор jk анра 2' VJ
чtiни» в узком кругу специалистов. Даже богословы нс обладали :•>гим
представлением. Вероятно, каталог библиотеки Сорбонны 1338 го
<ы учитывал разницу между Historiae и Cronice, но на полке Hishinue
। н)и/1и только экземпляры Схоластической истории Петра Комет гора,
ынорых в библиотеке было множество, а на полке Cronice храиилас в
• руда исторических и агиографических сочинений всякого рода,
среди которых главное место занимала Золотая, легенда Иакова Во
pal ноского31. Тот, кто не был историком, с трудом мог отличии.
Ill 1орИИ от хроник.
Даже многим историкам, в том числе и лучшим из них, пело
i елось замыкаться в рамках старого разграничения, шедшего еще
hi Евсевия. При всех различиях — хроника давала даты, история не
цапала, хроника тяготела к краткости, история к многос ловию,
оба этих жанра сходились в самом существенном: оба стремились
к < облюдению хронологического порядка. Оба эти жанра были ио
определению жанрами историческими. Даже vitae — биографии, ко
юрые, в подражание древнему образцу, laudatio Junebris, римс кому
надгробному похвальному слову, подразумевали рассказ о нроис хо
фдгнии, семье, добродетелях святого или мирянина, прославлению
гоюрого они были посвящены, но не заботились об изложении <ю
«ви ны! в хронологической последовательности, могли, конечно, при
надлежать перу историков или агиографов, но не относились, < <>о
• । пенно говоря, к историческим жанрам32. А повествование* в дп/е/
(деяниях) или истории, наоборот, непременно следовали хрополо
1нч<*с кому порядку, ordo temporum^, передавали последовательность
< оОытий, gestorum series^всё то же самое, что непременно имелось
и и хронике.
По сравнению с этим, наиболее существенным общим пунктом,
разница между хроникой и историей казалась минимальной, и в< ко
р<* многие историки стали ощущать ее как лишнее бремя. В со
ч1111(*нии О двух градах (De duabus civitatibus) Оттон Фрейзинггнс кий
। опирался следовать за течением лет и не думал лишать читателей
указаний на точные даты. Таким образом, его сочинение* было прок
цг всего хроникой. Но в то же время он стремился к стройное in
и 1'1ожения. Значит, его сочинение мыслилось и как история. При
чгм он в самом начале обозначил свои двойные притязаиия: ночное
си - aiH.c его книги выглядело так: Chronica f ive historia. de duabus noilali
Ьн\ ; Хроника или I temopun двух градов). Годфрид Витсрбое кий сознана ч,
Ч1о хроникам нрисунщ чрезмерная лаконичность, а историям чрез
mi рио(* многое ловис*. ()н решил избежать и того и другого, но ипа< и.
240
Глава 5. Tpyt) историка: сочни nine
ни в краткость, которая вела к неясности, ни в многословие, bi.i h.i
ваюпще у читателя неприязнь, и озаглавил свое сочинение Палипт
веков, не употребив ни слова «история», ни слова «хроника35». Гериа
зий Кентерберийский, разграничив, с одной стороны, истории, л
с другой — хроники или анналы, жаловался, что «большинство хрп
вистов или авторов анналов выходят из положенных им пределов
Иоанн Сен-Викторский, разграничив два жанра, историю и хронику.
иод конец объявил, что сам выбрал бы «смешанный жанр» (modum
mixlurn)^.
Невежество одних и размышления других дали к концу Среднсиг
ковья один и тот же результат. Две восходящие к Евсевию формы,
история и хроника, не забылись, но историки редко придавали < н<»
им сочинениям одну из этих форм. Все их усилия были направлены
на то, чтобы выйти за пределы, которые ставили им эти жанры,
создать единую историческую форму, в каком-то смысле смешанную,
в которой бы сочетались точность хроники, в частности в обил
сти датировок, и красота истории в области изложения. В общем,
античная риторика породила историю, которая в основном бы на
повествованием. Потом, в III и IV веках н. э., античная эрудиция,
стремясь к уточнению времени, породила хронику. Евсевий Ке< а
римский развивал оба жанра и передал их образцы своим последи
вателям. Те долгое время им следовали, но в дальнейшем отказал ио.
от выбора между историей и хроникой и научились придавать ено
им сочинениям такую форму, в которой бы риторика примиряла' ь
с хронологией. Средневековые историки не знали, как назвать эти
пространное повествование, испещренное датами, этот синтез исто
рии и хроники, это оригинальное произведение, порожденное4 их
усилиями. Иногда они называли его «история», чаще «хроника», ни
чаще всего возникали, как своего рода клише, «хроники и истории-,
«истории и хроники»37. И это сотни раз воспроизводимое клини*
свидетельствовало и о путанице в самых изощренных умах, и в то же
время о тенденции к синтезу у наиболее серьезных ученых.
2. Факты и их причины
В античности Семпроний Азеллион, а после него Цицерон у< ма i
рипали между анналами и историей еще одно существенное разчи
чис: анналы только отмечали события за каждый год, а историческое
повествование доискивалось до истоков этих событий, «в точности
и по порядку излагая их причины38». Средневековые историки быки
убеждены, что краткость, предписанная жанром хроники, :i.iiipcni.i
/1.1 НМ обьжпягь, IK* ТОЛЬКО ПОЧС'МУ llpOlLIOIII Hi.line, 1111 II каким
П. Ныбор жанра 2d 1
• •призом оно произошло39. Новшеством стало то, что история, но их
мнению, также должна была отказаться от объяснения причин. Во-
первых, потому, что изложение причин неизбежно нарушало хроно
»н и ический порядок, который должен был соблюдаться даже в самом
продуманном историческом повествовании40. А во-вторых, историк.
• присущей ему скромностью, считал, что его дело —ограничиться
и i/южением фактов, а объяснять их—дело философа41. Отказываясь
и шагать причины, историк в принципе еще более размывал и без
юго зыбкую границу между историей и хроникой.
Но не следует слишком доверять этой показной скромности. 'Гот
же самый Регинон Прюмский, который объявлял, что совершенно
нс притязает на то, чтобы «прояснять причины событий», в другом
месте обронил, что ставил своей целью «объяснять человеческие
поступки и причины событий42». Точно так же Гвиберт Ножапс кип
ыявил, что хочет, прежде чем пересказывать события крестового
похода, изложить «мотивы», «причины», «обстоятельства, которые
' рочпо потребовали этой экспедиции43». И многие другие4, не обь
и и я я я об этом особо, без пространных рассуждений, по нарушая
• /цинком явно границы исторического жанра, которого они про
цг бы намеревались придерживаться, и хронологической последо-
вательности рассказа, давали краткие объяснения. Средневековое
историческое повествование, не останавливаясь подробно на прими
нах, во всяком случае, намекает на них и, в сущности, в этом тоже
противостоит сухому перечислению, свойственному хронике.
Па протяжении всего Средневековья ничто не мешало исторн
ну извлекать из различных фактов и событий объяснения, которые
ему казались такими же естественными, как нам44. Но труды бого
< попов, «жизнеописания» агиографов, проповеди моралистов, сгпхи
поэтов и даже формулировки нотариусов45 — всё побуждало его не
н.к таивать на естественных причинно-следственных связях и искать
других объяснений на других уровнях. В агиографических повеет
новациях Бог уже давно совершал массу чудес, а дьявол снлста/i
маету козней46, так что историку было нелегко придерживаться ис
к томительно естественных причин событий47. Постепенно небо и
|см/1я шли па сближение. Оба противника легко пересекли границу
литературных жанров и вторглись в историю. Человек больше4 не
де йс твовал в одиночку. Дьявол постоянно толкал его на с тезю зла. а
Бог способствовал его успехам или ос уждал па поражения ,н. II. что
г»ы предупредить о своих решениях, Бог посыпал множество знаков
и предзнаменований, которые ждали нс толкования мудрецов14.
242
Глина V Труд историка: сочи иг и иг
I Io откуда эти небесные кары и милости? Если допустить всемогу
цсство Бога, «без воли которого ни один лист не упадет на зсмпи»-,
приходится признать, что слишком часто события и их очевидная
несправедливость подвергают убеждения христиан тяжкому йены hi
пию. Некоторые повторяют в таких случаях слова святого 11 а вл j и
говорят, что «Господь кого любит, того наказывает»50. Другие при
знают, что Божьи пути от нас скрыты51. И благоразумие богослова
в сочетании со скромностью историка удерживают автора от слит
ком пристального внимания к причинам. Большей частью историки
не забывали, что их долг —поучать и наставлять слушателей и чи
газелей, что примеры, извлеченные автором из прошлого, должны
наставлять читателей на путь добра. А значит, гнев Бога был вызван
грехами государя, грехами народа, грехами отцов52. И хотя Вог при
случае карал каждый из смертных грехов: алчность, похоть, завис i ь
и прочие,— но прежде всего он карал гордыню людскую. Гордыня
погубила дьявола в начале времен; Евсевий Кесарийский писал об
этом уже в IV веке, следуя за Библией53. Гордыня погубила франку
зов в битве при Азенкуре в 1415 году; об этом писал еще Пьер Ле Бо,
повторяя, впрочем, то, что говорили все54. Так на протяжении но
меныпей мере одиннадцати веков история показывает нам государей
и пароды, наказанные за свою гордыню всемогущим притеснителем
гордецов, Omnipotens, superborum oppressor^.
Итак, имелись, с одной стороны, теологические и моральные’
причины, с другой — естественные. Но, по правде сказать, одно дру
тому не мешало. Эти причины дополняли друг друга: теологические
и моральные объясняли события в общем, а естественные — в час i
ностях. То, что Пипин в 745 году одержал победу благодаря мощи
своего войска, — чистая правда; то, что он победил благодаря но
мощи Божьей, — тоже правда56. Ордерик Виталий мог сказать, что
в кораблекрушении Бланш-Неф жертвы были наказаны Богом за
с вои грехи, но он знал также, что корабль налетел на скалу, по
скольку экипаж был пьян57. Матвей Парижский, рассказывая о споре
архиепископа Кентерберийского Эдмунда с его монахами, говорит
в Historia Anglorum, что причиной тому был дьявол; но в Abbreviate
('Juonicomm сказано, что дело было в папском легате. В начале с во
ей истории альбигойского крестового похода Гильом де Нюилорап
сообщает, что покажет, по какому приговору «Бог решил покаран»
наш несчастный край за грехи народа. Я говорю за грехи народа, но
нс- отбрасываю беспечности прела тов и князей...58». Естественная
с вязь между событиями не ускользала от внимания средневековых
//. Ныбор жанра 243
m юриков. Но они на ней не настаивали, потому что исторический
ж лир для этого не годился и потому что естественная связь между
। обытиями не имела для них исключительной или первостепенной
важности. Когда средневековые историки объясняли, они объясняли
• разу на двух уровнях, и естественные причины находились, разуме*
гни, на низшем уровне.
Лучшие умы Возрождения приписывали знакам, предсказаниям,
предзнаменованиям такое же значение, как историки —их нредше
< । пенники59. Дело в том, что еще в XV веке небо нисколько не
давило на землю. И если многие, особенно в Италии, объясняли впо *
< иедствии события расположением небесных светил60 или видели в
них волю Фортуны (Fortuna), которая была столь же капризна, или
( лдьбы (Fatum), которая была столь же слепа, сколь неисповедима
(нала воля Божья61, то многие другие, особенно во Франции, но
прежнему усматривали и отмечали в своей истории Божественное
вмешательство. «Путешествие» Карла VIII в Италию, объясняет Фи
мини де Коммин, «было руководимо Богом как на пути туда, так и на
нуги обратно62». Смерть Тэлбота в битве при Кастильоне, настойчн
п<» уточняет Фома Базен, «была не следствием судьбы, но следствием
Божественного Провидения63». «Фортуна», объявляет Робер Гагсп,
< н.1ч<1ла обрушила свою ярость на Карла VII, но затем она «но бла
юволению Божественного Провидения сделала короля спасителем
отечества64». Еще в начале XVI века Божественное вмешательство в
историю столь очевидно, что Жан Лемер из Бельгии с тою же непо-
< редственностью, что и каролингские хроники, Ордерик Виталий
и пи Матвей Парижский, дает событиям объяснение на двух уровнях.
< Осуждая династические изменения 751 и 987 годов, он говорит:
«...сии перемены были произведены, прежде всего, Божественным
Проведением, а во вторую очередь, искусством, таинством и де я
65
гсиыюстью духовенства ...».
Если вдуматься в суть происходящего, ход событий всегда за ни
< и г от Бога, однако историки, возможно, не слишком стараются под
черкнуть ежедневные проявления его бдительности. Эта тенденция
ммстпа с конца XIII века. Когда незадолго до 1274 года Примат ии
< ап с вой Роман о королях, он, между прочим, отмечал, что Божествен
иос нокровительство всегда сопутствовало королям Франции, по его
( мущало то, с какой нас тойчивостыо Сугерий или Ригор постоянно
гопковали о вмешательстве Бога или дьявола, и, переводя их, он не
i ю пенился вычеркнуть все эти •• lYiabolo ci prosprrantc^ , -танн.\ Рапти
••При подержит дыни i мл- (iiam.)
211 liHifKi *>. Груд историка: < очинен иг
erat cum eo»*, <<instigante Diabolo»** и т. д.ьь. Большая отстраненность I io
га позволяла историкам лучше вскрывать естественные причины1*'
Богословие становилось не столь требовательным, история— Гм hici
независимой и более честолюбивой, и всё это побуждало авторов,
изучающих прошлое, глубже проникать в причины событий08.
Опираясь на традиционное разделение между историей, г од
ной стороны, и анналами или хроникой —с другой, многие нстори
ки углублялись в причины именно для того, чтобы придать своим
сочинениям форму истории и пренебречь формами хроники ичи
анналов. Фруассар объявлял, что пишет вовсе не хронику, a ш
торизированную хронику, то есть историю69. Историки-гуманисты
Апеннинского полуострова, отвергая идею писания анналов, стре
мились следовать примеру великих историков римской античное i и
При этом в выигрыше оказывалась риторика, но хронология стрм
дала70. Увлеченный темой и воспоминаниями, Филипп де Коммип
также признается, что совершенно не старался сохранить «порядок
писания историй и называть ни годы, ни вообще время, когда случи
лись события71». Хронологический порядок и причинно-следствен
пая связь между событиями были столь несовместимы, что многие
ис торики того времени, отдавая причинно-следственным связям та
кой же приоритет, как в античности, стали пренебрегать датами н
хронологической точностью, которые были огромным завоеванием
средневековой исторической науки. Надо было окончательно ирг
одолеть старое противоречие между историей и хроникой. Разиипан
смешанный жанр, одновременно и историю и хронику, заимствован
ший у истории искусство повествования, а у хроники— хронологи
ческую точность, средневековая практика создала форму, в которой
уживались изложение фактов и причинно-следственная связь межд\
ними. Эта форма была колыбелью новой исторической науки.
Ш. Обработка
1. Эрудиция компилятора
Начиная с XII века вместо того, чтобы сказать просто «история
или «хроника», автор часто озаглавливает свое сочинение «Цигп.1
истории» (Flores historiarum), «Цветы хроник» (Flores chronicorum) nun
•Цветы времен» (Flores temporum). Имелось в виду, что на лугу hi
прочих книг он собрал цветы в свой собственный букет, что < к»
• PyiGi Гос* иода была с ним - (/tarn.).
Но 11,iy।ц<• 1111 к> д|.ин()М.1” (
HI. ОбраСютка ‘Л I Г»
книга составлена из отрывков, которые он выбрал {ехсегреге) и со
пр,Vi {contexere, colligere). Flores historiarum, chronicorum или temporum в
мОразпой форме предупреждали, что речь идет об исторической
компиляции72. Наряду с Flores, Speculum, что значит «зерцало», все
чаще встречается в заглавиях начиная с XII века. Нет сомнения,
•ио в эго слово вкладывается моральный смысл и, озаглавливая свое
' |»'1инсние Speculum, автор хочет сказать, что протягивает своему
читателю зерцало, в котором отражаются правила хорошего ноне
лепия73. Но Блаженный Августин, сочинивший первое «Зерцало -,
hi ио говорит, что извлёк из канонических книг отрывки и соединил
(inlligere) их, чтобы создать из них нечто вроде зеркала74. Кассиодор
н< ио сознаёт, что «Зерцало» Блаженного Августина представляет с о
г»ой собрание {colligere) отрывков, предназначенное для исправления
нравов75. В XIII веке Винцент из Бове, употребляя то же самое ело
но, что и Блаженный Августин и Кассиодор, предупреждает, ч то его
к-рцало» содержит всё, что он счел достойным восхищения и под
ражапия и сумел собрать {colligere) из книг, коим почти нет числа711
В -Зерцале», быть может, не столь ярко выражена идея компиляции,
но опа присутствует так же несомненно, как и в «Цветах». «Speculum
hi\(oriale», «историческое зерцало», тоже предупреждает об исторн
ческой компиляции. Есть еще образ моря, таге, но он явно ветре
чается реже. Тем не менее, когда историк называл свой груд Мин1
historiarum, «Море историй77», он, очевидно, тоже хотел предварит!»
этим заглавием историческую компиляцию.
Гак начиная с XII века появилось несколько слов, которыми от
мечено возраставшее пристрастие к образности в заглавиях, по ко го
рые, кроме того, с самого начала предупреждали читателя о том, что
ему предлагается компиляция. Между прочим для XII века комииля
ция не является новым методом сочинения. Ученые пользовались
компиляциями с давних пор, но в XII веке компиляция стаповит-х
< и более сознательной и обдуманной. Мечтой каждого эрудита в то
время было прослыть безукоризненным компилятором. Компиляции
была формой, в которой наиболее полно находила выражение эру
диция автора. Чтобы быть безупречной, обработка документации
/должна была подчиняться строгим правилам компиляции78.
Хороший компилятор должен был избегать любого личного вкла
да я как можно меньше добавлять к источникам. Чтобы сто ком
пиляция пользовалась таким же авторитетом, как и источники, в
идеале* к пей вообще ничего не следовало добавлять79. 11о хотя ком
ниллция нс* давала компилятору высказать ни единого своего слова,
2К> / лава *>. Т/уд историки: сочинение
всё равно ес конструкция целиком зависела от его личности, акнп!
пости и от широты его эрудиции. Сначала компилятору следова1ц»
выбрать тексты, из которых он составит свое сочинение. Затем ин
должен был процитировать их точно, не отступая от буквы80. И ив
конец, главное, должен был представить эти отрывки, выстроить и и
в определенном порядке, поскольку если авторитетность комки ми
ции зависела от источников, в ней представленных, то ее новизна
оригинальность, полезность —от расположения частей01.
Эта мозаичная работа могла быть задумана и исполнена мио
жеством разных способов. Самая примитивная компиляция довомь
ствовалась тем, что сопоставляла несколько больших текстов, точим
скопированных и дополняющих друг друга. Например, современник
Людовика Святого, желая представить компиляцию истории Фран
ции, ограничивался тем, что копировал подряд, например, Аймоипа.
чтобы дать понятие о происхождении Франции, Эйнхарда—о Карт
Великом, Сугерия —о царствовании Людовика VI, Ригора и Гильомл
Бретонского — о Филиппе Августе82. Самые простые из этих ком
пиляций представляли собой необработанные досье, в которых ш»
порядку копировались тексты без тщательной отделки переходов
от одного фрагмента к другому, подчас с повторениями, без согма
сования хронологии. Но если компилятор располагал временем и
желанием, он мог, воспроизводя ряд главных авторов, вычеркну и.
какие-то ненужные или противоречивые фразы. Он мог пой ти па
много дальше и пропустить целые куски своего источника или hi
хранить из него всего несколько слов. У него была на то серьезна и
причина: не желая утомлять читателя многословием, он постоянно
заботился о том, чтобы сократить, сжать, резюмировать83, кроме
*гого, когда какое-то место в источнике вызывало у него возражении,
он его попросту вычеркивал, поскольку не было принято, чтобы
автор компиляции вставлял собственные критические рассуждении
Винцент из Бове, следуя за Элинандом Фруадмонским, не перечни ы
вает того, чего не одобряет. Для понимающего читателя умолчании
компилятора могут означать то же, что самая язвительная кри тика.
Компилятор не ограничивался тем, что отсекал лишнее. Он moi
упомянуть под соответствующей датой «какие-либо обстоятельства- ,
то ес ть важные факты, современные повествованию, ио nr имеющие
к нему отношения, которые помогали читателю лучше представит!.,
когда именно происходило то, о чем шла речь. Он мог добави ть к
основному источнику «нечто имеющее отношение к делу81извне
ченпое из других текстов. Л главное, он мог кроме основного и< точ
П1. Обработка 2*17
пика привести параллельно еще несколько, относящихся к опреде
Irinюму периоду, заимствуя из одного один фрагмент, из другого
цругой по своему выбору. Он даже мог пойти еще дальше, и не толькс >
। оедннить в одной главе параграфы, имеющие разное происхожде-
ние, по и выстроить параграф из предложений или предложение*
и । слов, заимствованных из разных мест. Так в конце XIV века Ген-
рих 11айтон рассказывает в своей хронике о смерти Генриха III. Он
располагает Полихрониконом Ранульфа Хигдена и не скрывает, что
< чедует ему, но на столе у него лежат также Flores historiarum Матвея
Парижского, продолженные в Вестминстере, которые он называет
Нгстминстерская хроника. Удивительно, с каким тщанием отрывок пл
Вестминстерской хроники, из которого вычеркнуты несколько слов,
। нчтспных неуместными, вставлен в то место хроники, где Ранульф
Хигден рассказывает о смерти Генриха III. Единственный личный
вклад Генриха Найтона предваряет извлечения из Вестминстерской
хроники, в нем Найтон указывает, откуда он заимствует, и говори г
о своих предпочтениях: «Chronica Westmonasterii verius se hahel sic...-
(•• Вестминстерская хроника говорит об этом точнее вот что...»)кг>. Ген
рпх Найтон в нескольких словах указывает, откуда он заимствует,
и говорит о своих предпочтениях. Другие не позволяют себе даже
нескольких собственных слов, но их ювелирная работа подчини
<к я тем же принципам. Они устраняют фразы и слова, которые
представляются им спорными, учитывают и вводят в текст фразы и
< нова, которые им кажутся более точными.
Многие, установив компилятивный характер средневекового и<
юрического сочинения, считают себя вправе на основании этого
диагноза пренебречь им. На самом деле каждая компиляция эго
конструкция, которая заслуживает отдельного изучения, в час тио
с ги, с равнения с использованными в ней источниками. Каждое* вы
пущенное или добавленное слово свидетельствует о религиозных
убеждениях, политической позиции, критическом выборе. Есть про
< тодушные компиляции. Другие оказываются воистину шедеврами
эрудиции. Обидно смотреть, как ученые XIX и XX веков, чьи труды
и диссертации подчиняются, конечно же, точным правилам, по если
присмотреться, не столь отличным от правил средневековой науки,
как можно было бы ожидать, клеймят этих компиляторов, не желая
признан» в них < воих прямых предшественников, чьи отдаленные
временем с кромные труды пос лужили образцом их самодовольному
111,1111110.
24 В
Глава 5. Груд историка: сочинение
2. Язык автора
Компиляторы по определению не имели собственного стиля. (>(•
рабатывая материалы, они не сталкивались с проблемами формы
По среди историков были не только компиляторы, были также и
подлинные авторы, по необходимости или по призванию. Когда in
горик намеревался рассказать о событиях слишком недавних, дли
которых у него еще не имелось письменных источников, он не moi
воспользоваться чужими словами и ему приходилось самому ста но
виться автором. Даже располагая письменными источниками, мин
гие очень рано стали испытывать неодолимое желание создать бо лее
личное произведение86. В XII веке такой историк, как Уильям 11ью
бургский, собирал источники и следовал им с добросовестней тын
истинного эрудита, но ему не хотелось воспроизводить их слови
в слово. Он перерабатывал заимствованные отрывки, и в резуль
тате, к нашей досаде, источники становится труднее установитьн ;
Со временем появлялось все больше историков, которым хотело! ь
«по-своему пересказать историю», «пройти по следам многих зпаме
питых авторов и рассказать о тех же событиях, что они, однако же-
не повторяя их слов88». Перед всеми этими историками, которые*
хотели быть авторами и стремились облечь свою эрудицию в спой
< гвенную только им речь, естественно, вставали проблемы языка.
< гиля и выбора слов.
На протяжении всего Средневековья, каким бы языком ни ноль
ловились историки, они стремились только к одному: писать про
стым стилем, simplici sermone, simplici narratione*®. Они говорили, «по
всё побуждало их к этому. Прежде всего, невозможность писать луч
ше*. Григорий Турский первым осознал недостаточность своей грим
магической и риторической подготовки, но каким бы неотесанным
и невежественным ни был историк («О rustice et idiota!»), ему даже*
лучше было, «ради того чтобы сохранилась память о минувшем >, пи
сать «в грубой форме». Так с самого начала получил оправдание* лгп/ш
nisticus, sermo incultus§®. Но то, что Григорий Турский писал простым,
разговорным языком, было не только следствием неумения- эго бы л
ре зультат его выбора. Отцы Церкви, начиная с Блаженного Ашустп
на, советовали пастырям простой язык, sermo simplex, чтобы их нонп
мали и ученые, и невежды. Тот же язык усвоили агиографы, чтобы
лучше наставлять91. Григорий, прежде всего пастырь и этнограф, а
потом уже* историк, хорошо знал, что «ритор, который е|нiл<и <><|»
< гвует, бывает попят немногими, а того, кто говорит на белые куе ной
ла тыни, слушают многие*9'’». II не е* историки после* неге> на проги
1П. Обработка
21Ч
женин веков, чтобы ие отпугивать слушателей и читателей, чтобы
быть доступными самым разным людям, клирикам и мирянам, уче
ним и простецам, большим и малым, богатым и бедным, мужчинам
и женщинам, с самого начала объявляли, что отказались от цветов
ри горики и пишут простым языком, sermo simplex, языком, «близким к
|гмле», sermo humilis, от humus—земля, почва93. У простого языка есть
н другое преимущество: на нем лучше говорить правду, он —«друг
правды», arnica veritatis94. По правилам риторики история, творящая
правду, должна пользоваться простым стилем. «Лучшие ораторы,
творит Гильом из Пуатье, — используют простой стиль (hurnili sec
топе), когда пишут исторические повествования»93. «Я подумал,
творит Этьен Мале в начале своей хроники, —что это сочинение*
должно быть написано простым языком, без риторических украше-
ний (rudi stilo et dictamine, omisso omatu rhetorico), так, чтобы читателю
n/hi исследователю было легче отыскать в нем правдивые факты91’-.
Иоанн из Виктринга считал, что не подобает представлять ученый
груд «на котурнах»; он сдерживал себя и «окрашивал его простым
языком» (sermone simplici coloratum)97. Так и ограниченность автора н
••го публики, и строгие правила риторики требовали от историчс
< кого стиля простоты. Исходя из этого, для историков форма нс
представляла большой проблемы.
В самом деле, анналы и хроники писались чаще всего очень про
< гыми фразами98. Не то с историями. Когда историк выбирает для
• коего сочинения форму истории, он более или менее осознанно
нс может отказаться ни от своей культуры, ни от потребностей и
вкусов публики, для которой пишет. Ордерик Виталий, отбирая для
• воих братьев-монахов прозу, предназначенную для душсспасигель
пого чтения, не мог удовлетвориться текстами, которые писал для
придворной публики Гильом из Пуатье, намеренно придавая им про
< тую форму99. Правда, Гильом из Пуатье, воспитанник универе и те-
га. взращенный на изучении свободных искусств, умело сочинявший
• изящные и изысканные стихи, предназначенные для того, чтобы их
читали публично100», и сам сочинил свою Историю Вильгельма Завое
ан теля далеко нс в таком простом и строгом стиле, как утверждая.
После него все больше и больше стали читать античных авторов,
риторика заполоняла всё больше школ и монастырей, в капцеляри
их входило в обиход все более изощренное ars diclaminis . 11апра< но
in горики предупреждали, что будуг писать простым языком; под
влиянием этих примеров и принципов они стали пред лагать чнтлге
• IB KV’ < тио hp.ll поречии • ( >1(101 )
250
Глава \ Трус) историка: сочинение
лям весьма обдуманный стиль. Для многих простота стиля была н<’
более чем topos, общим местом во вступлении101, многие прей тира
ли свою авторскую отвагу еще дальше. Они заявляли, что жсл.ппн
быть понятыми простыми людьми не обязывает их отвращать от । г
бя образованных читателей102, осмеливались напоминать, что слови
«автор», auctor, происходит от augere, прибавлять, развивать, и чп>
автор должен стилем возвышать, adaugere, факты103. Цицерон укреп
лял их в мысли, что если авторы анналов должны только раегы
зывать о фактах и являются narratores rerum, то историкам надлежт
украшать их, быть exomatores гегитУ^. Восприняв великий принцип
цицероновой риторики, многие авторы считали, что стиль должен
соответствовать предмету: «...если люди или вещи, о коих идет речь,
важны, нужен стиль высокопарный; если низки —стиль низкий, <ч
ли посредственны — стиль посредственный105». А историк как р.п
ставил себе задачей описывать деяния великих людей, факты, до
стойные памяти. Некоторые со времен Каролингов поговаривали
даже, что «факты, достойные памяти, должны писаться достойным
языком106». В XII веке большая часть историков осмеливалась при
зпаваться в том, что они заботятся о стиле. Атмосфера Сен-Дени
ис ключительно благоприятствовала роскоши и красоте. Сугерий же
лал, чтобы для лучшего почитания Бога монастырская церковь была
великолепна, и, конечно, не случайно один монах Сен-Дени, шн
давая хвалу недавно скончавшемуся аббату, напоминает о том, что
покойный описал жизнь Людовика VI splendido sermone, блестящим
стилем107. Чаще всего скрываемая под маской притворной скром
пости, иногда открыто признаваемая забота о стиле всегда была пл
первом месте у историка, который хотел написать историю.
Чтобы писать прекрасную латинскую прозу, самым надежным
способом казалось избрать за образец древнего автора. Peru поп
11рюмский шел по стопам Юстина108. Аймоин из Флери строил фра
зы по модели, данной латинским переводчиком Иосифа Флавия,
известным под прозвищем Гегесипп109. Больше всего историков,
особенно, пожалуй, в Англии, следовало за Светонием110. Еще боль
шее их число во всей Европе, причем веками, предпочитало в каче-
стве образца Саллюстия111. По примеру их прозы сочинялись речи и
описания битв, и цветы античной риторики112 продолжали цвести
Следование древним образцам помогало историкам составлять
фразы па латыни, но ставило перед ними опасные проблемы в oi
ношении ( лов. ('.о времен античности изменились и названия < гран,
и названия пародов, и учреждений. ('лона народного языка, оболна
Ill, Обработка
2Г> I
ч.11П11ие новые реалии, стихийно латинизировались, и латынь обо га-
hi паев бесчисленным количеством новых терминов. Например, rep-
м. их кое слово schar, означавшее «отряд», «подразделение войска»’,
превратилось в латыни в scara, и в первой версии Annales regni bran
шнпп (741—829) оно употребляется как самое обычное. Но каково
бы но ученику Саллюстия или Светония иметь дело со словом scara?
II это слово стало жертвой Каролингского возрождения, оно исчез
ю из второй редакции Анналов и в дальнейшем хорошие авторы
гк> не употребляли. Они пожертвовали прокрустову ложу риторики
несколько классических слов, таких как acies, ala, cuneus, legio, lumia, *
10ЧТЯ их приблизительными эквивалентами слова scara. Выиграв в
изяществе, их язык проиграл в точности. Множество классических
читинских слов, приспособленных к новым реалиям, стало источни-
ком двусмысленности. Эти слова были достаточно распространены,
поэтому их смысл не записан в глоссах, и мы лишены помощи в
их понимании. Страсть к архаизации могла побудить автора к чи
। то индивидуальному и искусственному употреблению классических
< нов: как, например, распознать королевских слуг, если они укры-
лись под наименованием quaestores или satrapae^? к счастью, такие
крайности встречались редко. В общем, средневековые историки
вкладывали в классические слова смысл, которого они не имели в ап
। ичиости, но который стал традиционным в Средние века. А иногда
.и» горы следовали цицероновскому принципу nova rebus novis nornina
и осмеливались давать новым реалиям новые названия. Чтобы нс
оказаться непонятым, Гвиберт Ножанский решил называть тех, кого
его современники в повседневной жизни называли турками, тоже
ис парфянами, а турками114. Во имя ясности историки соглашались,
что латинский язык должен оставаться живым и приспосабливаться
к современности.
Даже свои фразы они сочиняли в той же риторической фор* х
ме, что и античные авторы. После тысячного года история стала
постепенно приобретать новые формы. Уже в античности некою
|»ые авторы добавляли к своей прозе немного стихов, но эта форма.
pioshnelrittn, достигла зрелости гораздо позже, с появлением 1)е пирГиь
Vhilologiae el Mernmi Марциана Капелла и Consolatio Philosophiae Боэция.
)ти два произведения пользовались в Средние века значительным
успехом. Однако до тысячного года еще никогда с тихи нс внедри
лис ь в ткань исторической прозы. Впервые эго произошло в начале*
XI века в сочинении Дудов i a Севв Катене кого11 ’. В дальнейшем, на
протяжении XI и XII столетий, когда значительнос ть с южста того
*ЛГ»2 Глава \ Груд историка: сочинение
требовала, когда автор хотел извлечь из события моральное поучг
пие или просто считал, что надо дать читателю отдых от елпшьом
тяжкой премудрости, он мог вводить в свою прозу стихи1
Некоторые историки XI и XII веков сочиняли рифмованные < i и
хи. Но почти все стремились писать красивую прозу, обильно v<
иащенную рифмами. В античности рифмованная проза встречал.к i.
редко. При Каролингах она тоже почти не появлялась. Ветречае|
ся она у Видукинда Корвейского в X веке, но он еще был слишком
близок к античным образцам, чтобы писать ею часто. Напрот ив, в
XI или XII веке историческая проза редко бывает без рифм1,7. ()б\
чсние в школах и обязательное богослужебное чтение в монастырях
побуждали авторов скандировать фразы, потому что все время ио
вторялись одни и те же звуки (prodidit... transfudit... patravit...; ad tenipu \
mutationem... voluntatis expletionem', etc.). Гвиберт Ножанский, Ордернк
Виталий, Галл Аноним—вот, наряду с многими другими, три мастер,!
рифмованной прозы, столь характерной для того времени .
Начиная с XII века проза становится не только рифмованной, но
и ритмизованной. Фразы в ней следуют тому, что в Средние век.»
называлось cursus, то есть воспроизводят определенный ритм, о< но
ванный, впрочем, уже не на количестве слогов, как в античности, л
на числе ударений. Робкие попытки такого cursus делались и раньше.
11отом они были забыты. Только в начале XII века, в правление папы
Гсласия II (1118—1119), в папской канцелярии начали примени гы я
эти правила, определявшие ритм, в котором должны были строить
ся начало и конец фразы. На самом деле соблюдался только ритм
в конце фразы. У автора имелся выбор между тремя заключите./! ь
ными клаузулами. Если воспользоваться словами, заимствованными
из античной просодии, и называть «дактилем» группу из трех ело
гов, из которых на первый падает ударение, а «спондеем» группу
из двух слогов, первый из которых ударный, а второй безударный,
то можно сказать, что автор был вправе завершить фразу или ciusu\
vclox, состоящим из одного дактиля и двух спондеев (spiritussancti Dei),
или cursus planus, состоящим из одного дактиля и одного спондея
(palieulia nostra), или же cursus tardus, состоящим из двух дактилей
C^rbaproldtasunt). Cursus папской канцеляри вскоре переняли многие
diclalores, которые, в свою очередь, передавали его другим и рас про
< гранили посредством своих сочинений119. Поэтому cursus vclox, cutsus
planus н cursus tardus часто легко распознать в концах фраз у многих
историков XII века120.
111. Обработка
2Г»3
simplici et intelligibili stilo, так, чтобы ег
Ритмизованное, рифмованное, расцвеченное риторикой, иногда
перемежаемое стихами, историческое повествование в XII веке ста
н> и формальном отношении шедевром сложности. Этот изыскан
• ।ый язык достойным образом прославлял выдающиеся деяния вели
ких правителей. Образованные люди наверняка были от него в вос-
inpre. Но, разумеется, оно не было написано на том простом языке,
который мог бы сделать его доступным широкой публике. Бенедик
инк кие и цистерцианские историки, не стремившиеся к успеху у
массового читателя, после 1200 года еще долго поддерживали тради-
пню, которая у немцев называется «Kunstprosa», но другие, хотевшие,
я гобы их услышало больше народа, от нее отказались121. С 1187 года,
ан-лая, чтобы его ExpugnatioHibemica прочли и миряне, и не слишком
образованные государи, Гиральд Камбрейский приложил все усилия
п тому, чтобы не употреблять искусной, но трудной латыни времен
< нош! молодости, а писать на более простой латыни, которая тогда
(нала в ходу122. Этому следовали разумеется, и францисканцы, (hi-
лимбене писал свою хронику
могла читать и понимать даже его племянница123. Так постепенно
изысканный стиль сошел на нет. К концу XIII века о cursus персе тали
шботиться даже в папской канцелярии. Жан де Бек еще писал свою
< Inonographia в середине XIV века прекрасной рифмованной прозой,
которая всегда была в употреблении в монастыре Эгмонда12’1, но
по было уже исключение. Томас Эбендорфер в середине XV века
рискнул вставить несколько рифмованных строк в свою историю
Австрии125, но, не считая этого исключения, ни одно историческое
< очииение после конца XIV века уже не включало в себя стихов.
Таким образом, на протяжении всего Средневековья историки
провозглашали намерение писать на простом латинском языке*, но
и XI и XII веках удовольствие ощущать себя образованными людьми
и стремление угодить культурной элите побуждало их писать, на
против, языком весьма сложным и искусным. Однако постепенно,
цорожа истинной ученостью и стремясь расширить круг читателей,
они набрались смелости и в самом деле стали писать простым язы
ком. на который уже давно на словах претендовала историческая
наука. Гордыня авторов отступила перед требованиями ученое ти и
।iporpeccoM культуры.
*
+ +
25*1
Глава 5. Труд историка: сочи иг и. и г
Гиральд Камбрейский, желая добиться большего успеха, в 1187 и»
ду полагал необходимым и достаточным писать на более про< гой
латыни. В 1209 году ему пришлось отметить, что его сочинения р.п
ходятся среди публики плохо: латынь, на которой они написаны,
была понятна немногим. Тогда Гиральд захотел, чтобы кто-нибудь,
хороший лингвист и одновременно изысканный литератор, взялся
перевести его труд, чтобы труд этот обрел наконец заслуженную ил
вестность126. Желание его не сбылось, но оно хорошо показывает, в
какой момент ученые начали думать, что народный язык может быть
достойным проводником их знания.
Между тем встреча «истории» с народным языком произошла
куда раньше. На континенте Карл Великий велел записать, «дабы па
мять о том не канула, весьма древние варварские поэмы, в коих нос
петы были история и войны старинных королей127». На островах,
где миссионеры и не думали искоренять местные языки, а, напротив,
на них опирались, долгая культурная традиция подготовила то г рас
цвет, который английский язык узнал в правление Альфреда Велико
го и в большой мере благодаря ему. Сам Альфред перевел Орозия пи
английский. В его царствование была переведена Церковная история
Беды, а также, и, возможно, по его наущению была составлена Ан
глосаксонская хроника1^. Но начало оказалось неудачным. Из записей,
заказанных Карлом Великим, до нас ничего не дошло. Стремление
людей оттоновской эпохи обновить романский мир оборвало подь
ем немецкой литературы129. В X и XI веках на континенте, при вс -ей
живучести устной культуры, основанной на местных языках, пис ь
менная культура была исключительно латинской. А на Британс ких
островах потрясение, вызванное норманнским завоеванием, бы /ю
еще более жестоким. Победители искоренили англосаксонскую куль
туру. Англосаксонская хроника, которая велась начиная с X века, со
хранилась только в латинском переводе. Повсюду в Европе па заре
XII века письменная культура была только латинской.
В XII веке, однако, дворяне и рыцари, приезжавшие ко дворам
сеньоров, были уже столь уверены в себе, что осмеливались, сталки-
ваясь с письменной латинской культурой монастырей не отрекап.с я
от собственной устной культуры, основанной на местных языках
Клирики старались соответствовать вкусам этой новой публики и до
верили пергаменту сочинения, которые она любила слушать, л нно
гда записывали произведения устной литературы па местных языках
и сочиняли героические поэмы. Или, как Жеффрей Гаймар, Н.п
или автор Kaisrnhronik^, писали на родном французе ком или немец
III. ()бработка 2 Г» Г»
•him iLibiKiix, вдохновляясь учеными латинскими сочинениями, или
। • »• । и 11 ял и новые произведения, в которых рассказывали о недавних
• оПытиях. Гак развивалась обильная и разнообразная литература,
которая для слушателей была самой настоящей исторической лите
раз у рой. Общим для всех этих сочинений было прежде всего то,
•но они были написаны в стихах, потому что стихи — естествен-
ная форма устной литературы: благодаря ритму их легче запомнит!»
жонглёрам, с их помощью легче удержать внимание публики. Эти
• 1ИХИ воодушевляло удовольствие, которое испытывал рассказчик,
но. щедро черпая из устной традиции, они обнаруживали дос адное
пренебрежение хронологией. Историки XX века пренебрегают эти-
ми и< торическими поэмами, заклейменными как поэтический вымы-
। ем и романические измышления. Но уже и эрудиты XII века в своих
моиа< тырях не доверяли их сомнительным рассказам, и настало вре-
мя, когда даже те, кто не владел латынью, стали требовательнее
относиться к истории и начали подозревать, что стих —не идеаль-
ный проводник истины. Кажется, около 1180 года, автор (лие/пии
. hirpu Нарбоннского первым констатировал, что
11оэма героическая нам не может сказать,
что не лжет там, где надо стихи сочетать,
слова подбирать и рифмы слагать.
Спустя несколько лет, в 1202 году, Николай из Санлиса хорошо
видел, что использование рифмы и исключительное заимствование
из устной традиции мешают верить тому, что поют жонглёры: •«! 1а
in и рифмованные сказки — неправда; ложь то, что они говорят, но
скольку следуют они одним только слухам131». Так он оправдывал
свою дерзость, переводя народной прозой Историю Карла Неликого,
приписываемую Псевдо-Турпину. Итак, в начале XII века народная
проза ('тала орудием, посредством которого ученый мог надеяться^
нс- предавая своей науки, охватить более широкий круг читателей.
Этим нс мог пренебречь страстно желавший успеха Гиральд Кам
брейский.
Однако в истории еще долго использовалась стихотворная фор
ма. 11а немецком языке в середине XIII века прозаическая Саксонская
немирная хроника была исключением; если не считать его, сгих до
с средины XIV века оставался господствующей формой историче
< кой литературы132. В XIV веке английс кий снова стал письменным
языком, и в 1338 году Роберт Маннинг, отважившис ь сочинить ис
юрию Англии па английском, написал ст стихами. Что касается
французе кого языка, то пос ле I 200 года с тало ноянляты я вс г Полинг
256 Глина e>. Труд историка: сочинение
исторических «романов» в прозе (то есть, попросту говоря, и< io
рических сочинений, написанных на романском, иными словами,
французском языке)133, но на протяжении всего XIII и XIV стопе
гий стихотворная форма оставалась совершенно живой, и в пгс
облекалось множество исторических повествований. Гильом Гиар в
1306 году составил «роман, каковой зовется Ветвь королевскихродов111 •
в стихах. О битве при Креси рассказывалось в стихах, так же как и о
бретонских войнах. Жан Фруассар начал в 1353 году свою литератур
иую карьеру с того, что написал хронику в стихах135. Жан Кювг/ihe
зарифмовал свою Жизнь Бертрана де Гесклена. И даже еще в начат-
XV века Жан Кретон предпочел рассказать о смерти Ричарда II в
стихах.
Дело в том, что стихотворная форма по-прежнему оставала< в
для жонглёров и их аудитории наиболее естественной. И пока вг
ликие и малые мира сего наслаждались, сидя во дворах или па
площадях и слушая, как исполняют исторические повествования,
исторические поэмы продолжали существовать. Но для умов, гтре
мящихся к истине, эти поэмы казались всё более нестерпимыми
Иоанн Красивый «видал и читал» рассказ о франко-английских ной
нах в «большой рифмованной книге»; он нашел, что она нас голый»
«полна великих головоломок и запутанного вранья», такая «лживая
и полная неправды», включает в себя такое «великое множсчтин
вымышленных россказней и повторений, чтобы приукрасить риф
му», что «такая история, так зарифмованная, с такими вымыслами,
может не понравиться и не доставить удовольствия людям поиима
ющим и рассудительным»; тогда он решил облечь «правдивую исто
рию доблестного и благородного короля Эдуарда136» в прозу. Жан
Фруассар, которого Иоанн Красивый убедил, что рифмы и песни
не сообщают «истинной и правдивой истории», в 1369 году отказал
с.я от стихов и перешел на прозу137. И сделал это с тем большим
удовольствием, что публичное чтение вслух уже сменилось к тому
времени чтением более интимным и прозаическая форма теперь
позволяла приблизиться к истине, не являясь в то же время пре-
пятствием к успеху. Стихотворная форма теряла смысл. Поэма, гак
возмутившая Иоанна Красивого, даже не сохранилась. Рифмованная
хроника Жана Фруассара тоже была утрачена. А поэма Жана Крсто
па стала пользоваться успехом, лишь когда ее переложили в прозу.
Таким образом, на то, чтобы в историческом жанре воцарилае ь и<
ключителыю проза, ушло целых два столетия.
III. ()6рабо1пка
257
У этеэй народной прозы было нс только то преимущество, что она
делала доступной серьезную историю «многим людям, кои обладают
<мм|ыним разумением и изобретательностью и кои недостаточно зна
юг латынь138». Дело еще и в том, что народный язык всё больше
внедрялся в канцелярии, суды и нотариат , поэтому адмипистра
юры и юристы всё естественнее воспринимали на народном языке
।ерминологию, относящуюся к разным учреждениям и к праву. Сле-
доватолько, народная проза была орудием, наиболее пригодным для
передачи современных реалий. В ней барон назывался бароном, а
(мльи —бальи. Напротив, как только народная проза хотела, чтобы
/поди «ведали и знали, а также понимали о доблестных деяниях древ-
них1'10», она сталкивалась с досадной необходимостью переводин,
народными словами названия институций и реалий, исходно присно
। обленных к латинскому словарю. Что касается французского языка,
туг задача переводчиков была легкой, потому что каждому латин
। кому слову довольно точно соответствовало французское: exmilus
войске), acies—битва141. В иных случаях институции видоизменились
настолько, что слово, традиционно употребляемое переводчиками,
оказывалось весьма приблизительным эквивалентом, который бо
лее- затуманивал, чем прояснял, явление античной жизни, например:
milt 'л — рыцарь или pontifex — епископ. Часто бывало и так, что во
французском языке вообще не оказывалось даже приблизительного
жвивалента латинскому слову. Тогда переводчики отважно офранцу
/кивали эти непереводимые слова. Так в начале XIII века поступал
автор «Деяний римлян»: он вводил трибун вместо tribunus, дикта тор
вместо dictator, мятеж (sedition) вместо seditio и т. д. Сто пятьдее я г ле г
< иуегя точно так же поступал Пьер Берсюир, переводя Тита Ливия.
Вместо triarii, он создавал «триария», вместо quadriremis— «квадрирс
мувместо plebeius— «плебея», вместо contio— «собрание» и т. д. На
н< ск :этих слов, изобретенных средневековыми переводчиками, один
умерли вскоре после рождения, другие акклиматизировались и сего4
дня входят в наш обиход. Но читатель XIII или XIV века мог плохо
понять или вообще не понять эти приблизительные эквиваленты
и новые слова. Поэтому переводчики, стараясь помочь читателям,
придумывали всё новые и новые синонимы. Берсюир, наприме р, пе-
редавал contio как «собрание и парламент», «собрание и ассамблея”.
Кроме того, переводчики приводили более или менее* длинные ком
мгнтарии. Со временем возникла опасность, что эти глоссы пере
тру/кают текст. Ih.cp Берсюир, в 1355 году переводя Гига Ливия,
впе рвые’ додумало! е е>е тавить в начале- книги, после- ве туп/iciiini...
258 I'jitKid X Груд исню/итн: сочинение
главу, где в алфавитном порядке (будут объявлены) значения слов,
кои будут сказаны дальше, дабы по прочтении сей главы каждый moi
зпа гь, читая всю книгу, каковы значения слов, кои он обнаружи т11'•
В начале XIII века первые «переводы» были, на самом деле, д<»
статочно небрежными обработками. Французский язык переводчик»!
следовал собственным курсом. Во второй половине XIII века игре
вод уже стремился к большей точности, но еще оставался в основ
ном обработкой. Когда Примат писал Роман о королях, он без заарг
ния совести изымал одни фразы, добавлял другие и не стремился
передать латинский текст со скрупулезной точностью. Напротив, ко
гда в XIV веке во Франции при Филиппе VI, Иоанне Красивом и
особенно Карле V143, в Священной Римской империи Карла IV’. и
Австрии Рудольфа IV и особенно Альбрехта III144, да и в других мг
стах, например в Арагоне под влиянием Хуана Фернандеса Эредиа,
переводов стало появляться больше, они уже не задумывались как
небрежные переделки и обработки, а стремились быть точными и
верными, неотступно следовали тексту оригинала и передавали гг<»
без искажений. Из-за этого фраза народного языка неизбежно утяжг
лилась, становилась более сложной145. Но в целом в конце XIV века
усилиями переводчиков была создана проза, обладавшая более бога
тым словарем и более развитыми структурами, которые позволяли
лучше переводить латинские источники и передавать историческую
правду.
*
* *
В 1405 году Лоран де Премьерфэ перевел на французский Desenet
lute («О старости»), а чуть позже 1414 года—De amicitia («О дружбе-)
Цицерона. Но он подразумевал, что перевод остается связан с ла гни
ским оригиналом, так чтобы читатель мог одновременно читать оба
геч<ста14(>. В 1412 году некий студент из Вены перевел на немецкий
язык De regimine principum («О правлении государей») Эгидия Римс ко
го. Но он пожелал, чтобы у его читателя был перед глазами и пере-
вод и оригинал. Такие двуязычные тексты хорошо демоне rpupyioi
высокую степень старания переводчиков точно передавать ориги
нал, а гакже показывают, насколько полной жизнью жил в XV веке-
ялтинский язык, отнюдь не думая отмирать117.
Дело в том, что народные языки обладали гем преимуществом,
ч то были дос гунны для более широкой публики. 11о они не доходили
до международного читателя. Копс ганце кий и базельский с оборы
111. ()(>[и1(ютка
259
bti i явили Запад лучше осознать, что латынь —незаменимый общий
н инк 1'.11|)опейскис притязания Габсбургов отвратили их от немецко-
mi ii ibik.i; Фридрих III заказывал латинский перевод историй, кого-
|и.и в конце XIV века были написаны на немецком148. И во Франции
и I 176 году Робер Гаген сожалел, что обычай писать французскую
hi iiipiiio на французском языке приводит к тому, что ее знают толь-
..... кто читает на нем; для того же, чтобы иностранцы узнали
о » ынных деяниях французов, он приступил к написанию истории
’1*1 io11цып на латыни .
II интересах политики историку следовало вернуться к латыни.
Йи|рождение потребовало этого еще настоятельнее, тем более что
и духе времени было печься более о форме, чем о сути150, от ис-
iMpiik.i требовалось быть «оратором», заботиться о риторике и воз-
рождать красноречие. Но, как недвусмысленно дает понять Пьер
'б I »о. «в народном языке не может полностью сохраняться рито-
рическое искусство», и историк, который ограничивается писанием
мл французском языке, может обладать только «простым и пеотде-
ыпиым стилем», в котором читатель не может надеяться «обрс< ти
. (уютевы цветы“, ниже слог, скрепленный неразрывными логиче
। гимн с вязями»151. Так «ораторы» XV века отказались от народных
и паков. Более того, они отказались от простой латыни, которая бы-
ы у< воена их предшественниками ценой долгих усилий. Они даже
• 11 казались от элегантности средневековой латыни и, например, с от
вращением отвергли клаузулы, столь ценимые в ars dictaminis1'*2. ()ни
mi’ii а ли об «изысканном стиле» и о «блестящей речи158», которая
iii.i/ia бы как можно ближе к речи античной. Каждый хотел явиты н
перед своими читателями «новым Саллюстием154».
Дня тех, кто хотел говорить об античности, латынь эпохи Воз
рождения была, очевидно, надежным орудием. В отношении более
недавнего прошлого и современной истории она ставила перед air
юрами проблемы словаря, подобные тем, с которыми сталкивание ь
• io/к гиями средневековая латынь; только теперь эти проблемы об
• в 1ря»1ись тем, что появилось множество новшеств, в политической,
административной, юридической и повседневной жизни употребля
ни I. почти исключительно местные языки, а образованные /поди
• ।pi MH/HK b к тому, чтобы латынь стала более классической. Напри
mi р. < появлением артиллерии возник целый словарь ношах гсхпичс
। них терминов. Л ведь рассказ о войнах был одной из ос новных задач
и< Юриков. Как в латинской речи рассказывать о бомбардах. пушках.
• cpiiain инах, краподинах и кулевринах? Жан Шартье решил в < но
260 Глава *>. Труд историка: сочинение
ей латинской хронике попросту сохранить для этих артиллерийских
орудий их французские наименования155. Но для «ораторов» Жан
Шартье был лишь один из тех старомодных историков, которые
в разгар XV века еще отваживались писать простым безыскус пым
языком. Его решение было непостижимо для историка-гуманиста
У этого последнего имелись только две возможности: или, в свое
оправдание ссылаясь на Цицерона и следуя за ним и даже за его
предшественниками, которых сам Цицерон презирал, изобретать
новые слова для обозначения новых явлений, или во имя чистоты
языка запрещать себе это.
Около 1443 года, в начале своей третьей «Декады» Флавио Бьоп
до прекрасно объясняет, какая дилемма перед ним стояла: «Если в
употребляю, — говорит он, — старинные слова, чтобы рассказать о
новых вещах, я сам себя не понимаю, перечитывая написанное. 11о
если я пишу нашими привычными словами, они портят мне всю фра
зу и меня от них тошнит». Сам Флавио Бьондо, несмотря на заботу
о совершенной форме, смиряется с обстоятельствами, не увязает
в приблизительных выражениях и перифразах, а если необходимо,
то и употребляет новые слова. Например, придавая большое зпаче
ние бомбардам, он сообщает, что первыми в Италии их применили
венецианцы во время войны с генуэзцами, где на их стороне сра
жались артиллеристы из Германии. Чтобы обозначить это важное
новое оружие, он в «Декадах» воспользовался словом «бомбарда»,
раздражающим, но таким полезным156! В тот же момент Лоренцо
Валла в своей HistoriaeFerdinandiregis Aragoniae (1445) употребляет эти
же новые слова еще охотнее: «Нехорошо придерживаться общего и
неподходящего словаря и смиряться с нехваткой слов. Подобно тому
как мы даем людям имена при рождении, так же следует давать их и
новым вещам и не лишать новое блистательное изобретение чести
иметь собственное имя157». У Лоренцо Валла, как и у Флавио Бьондо,
забота о точности взяла верх над стремлением к чистоте.
Но Лоренцо Валла подвергся жестокому нападению со стороны
собрата за употребление таких слов, как bombarda, Mahometan}, parla
mentum^. Целое направление в гуманизме сделало выбор в пользу
чистоты формы за счет точности передачи сути. Слишком часто об
ле-кая реалии своего времени в чистый классический язык, Леоилр
до Бруни иногда впадал в ту самую невнятность, которую облича /I
Флавио Бьондо159. Бруни хотя бы благодаря другим с вонм достоин
(твам был великим ис ториком, но многие' историки-гуманисты, ?кс
лая прослыть Сал/постиями, впадали в иосре*д( твеииость. ()ни бы'ш
IV. I1омощъ читателю 2( i I
пак л i.iiiid забвением за чрезмерное презрение к языкам, латыни или
народным, может быть, не слишком элегантным, но по крайней мере
шарлли тельным, которые были созданы их предшественниками.
IV. Помощь читателю
1. Книги, главы и оглавления
каким бы увлекательным ни был текст, со времен античное ги
• нипцалось, что читателю необходимо делать передышки, отрывать
• и о г чтения и вновь к нему возвращаться. Тит Ливий, например,
।».! ।ч<* лил свою Историю на довольно обширные книги160. По и книги
i .i i.i'ihc ь слишком длинными фрагментами текста. Вскоре их в свой
•н род стали разделять на главы. Например, Блаженный Ашустип сам
।•.! «делил О граде Божием на книги и главы161. Потом возникла идея
i.iiiari» в начале каждой книги список глав с очень кратким обзором
• «»'1< ржания каждой. Великие исторические труды начала Срсдпеве
। • ин.я пользовались всеми этими техническими приемами. История
Франков Григория Турского, а также Церковная история народа англов
1н ды разделялись на книги и главы, и в начале каждой книги чи та те
.. предлагалось оглавление с кратким содержанием. Внутри книги
каждая глава обозначалась пока только порядковым номером. Вот
можно, первым сделал следующий шаг Гинкмар. Во всяком случае,
он распорядился, чтобы писцы в scriptorium* Реймса писали прямо
м ।гнете, после порядкового номера каждой главы, ее название, и.
чюбы было заметнее, этот заголовок даже писали красными черни
-I.IMH «с красной строки»162. Лучшие scriptoria XI века рас полагали
н< гми средствами, чтобы предлагать читателям тексты, удобные для
ши приятия, разделенные на книги и главы, снабженные оглавлени
ими и с особо выделенными заголовками. В дальнейшем несколько
крупных монастырских scriptoria в основном продолжали каролин^
• кую традицию, и это шло на пользу как историческим, гак и другим
книгам. Например, около 1070 года в Клюни был перечни ан ис гори
чг< кип с борник, состоявший из Церковной истории Евсевия Кесарии
। кого, переведенной на латынь Руфииом, Истории вандальских гонении
Вик гора из Виты и Истории лангобардов Павла /(.пакс>iiл. Каждое из
них сочинений было разделено на книги. Церковная история оы/ы
иже разделена на главы, и ей было нрсдпослано общее* оглавле ние
одиннадцати книг163. Начиная с XII века в с вязи с развитием школ и
< крингорий- (пат.) мастерская, где* коиироиа nin i. киш и
262 I'jiaaa \ 7 />у<) иста/шна.‘ сачингннг
университетов, с изменением нужд интеллектуального груда, в чш i
ности, с необходимостью читать быстро и давать точные1 с< ымьи
такие методы оформления книг широко вошли в обиход. Стефин
Ленгтон, например, разбил на главы текст Библии, и этим члп к ин
ем пользовались вплоть до XIV века —по мнению Николая Трепе
это было одним из его наиболее славных деяний164. Теологи и юрн
сты тоже делили на книги и главы старинные сочинения, которыми
хотели пользоваться, а также свои собственные сочинения, lion ••
того, главы они разбивали на параграфы с помощью «мушиных ы
пок», —так называлась буква «С», написанная красными или синими
чернилами и перечеркнутая двумя косыми или вертикальными чер
точками. Такие «мушиные лапки» появились начиная с 1230 года и
с 1270 года распространились повсеместно. Они явились одним hi
тех важных нововведений, благодаря которым парижские уиивгргн
тетские ученые в XIII веке делали свои тексты более доступными и
пригодными для чтения164bls.
Историки не спешили следовать примеру теологов и юристок
Рассуждения этих последних естественным образом распадались ни
отдельные части, которые закономерно было представлять в виде < > i
дельных книг и глав. Для истории такое разделение казалось мгигг
естественным, потому что история просто следовала ходу времени
Задача историков сводилась к тому, чтобы в хронике один год елг
довал за другим по порядку. Если хронист хочет быть понятным,
он вместо того, чтобы разбивать текст, просто выстроит в колонии
разные события, происходившие одновременно. Сама природа и<
торического сочинения не требует разделения на главы. С другой
стороны, историческое повествование редко предназначалось для
университетских, ученых занятий: отнюдь не предполагалось, что
читатель будет торопливо отыскивать такое-то историческое* евгде
ние, которое ему срочно понадобилось, скорее, оно предназначалось
для читателей, не испытывающих недостатка во времени и желаю
щих получить от книги удовольствие. Неудивительно поэтому, что
даже к концу Средневековья историческое сочинение, если э го бы ло
больше по вкусу автору, еще очень часто выглядело как длинный
« 165
непрерывный рассказ .
Однако некоторые историки были в курсе традиций, склады
вившихся в монастырских скрипториях, и нововведений в области
оформления книг, принятых в кругах университетских ученых. 11о
этому, когда появились, к примеру, «мушиные лапки», они охотно
стали ими пользоваться. 11одчас они расставляли, то и самом тек
1V'. 11омощь ни татглю 21 >3
» н . го па полях, подзаголовки166. Некоторые довольно рано начали.
•I ioCii.i облегчить читателям понимание, разделять свои сочинения
ни мин и и главы167. Такое членение подчас представлялос ь автору
Hui i о лысо важным, что он сочинял подзаголовки раньше, чем пи
'ti i ( ам текст168; иногда, поручая переписывать сочинение писцам,
пн । обетвенноручно писал в начале каждой книги ее оглавление
о 169
инк ок названии глав .
Решая, на сколько книг и глав разбить свое сочинение, историк,
подобно другим средневековым авторам, руководствовался сообра-
жениями, часто не имевшими отношения к предмету своего труда.
Нередко на него влияла традиционная символика чисел170. Напри-
мер, < овершенно естественным казалось, что для человека, пишуще
и» <» времени, основным является число 7, напоминающее о теми
ли и х творения и семи днях недели. Поэтому многочисленные* исто-
рические сочинения создавались в семи книгах. Например, ('Jnmiitmi
I ulluniense™. То же самое с Хроникой, или историей двух градов ()ттона
Фрейзингенского, который рассказывает историю мира в семи кии
।.is. а затем в восьмой описывает пришествие Антихриста, воскре*
• гипс мертвых и конец двух градов172. Так, еще в XIV веке Ранулы!)
\п| дгн разделил свой Полихроникон на семь книг «по примеру перво
in автора, который всё создал за шесть дней, а на седьмой почил от
к л,/3». Разделение на семь книг наиболее распространено. Но оно
не единственное. В конце XIV века Леопольд Штайнрейтср разбил
। пню Хронику 95 сеньорий на пять книг, потому что у человека пя ть
upiaiioB чувств, но, возможно, еще и потому, что в Австрии тогда
ныло весьма популярно число 5174. В то же время в Англии Генрих
Най тон разбил без объяснений свою хронику на пя ть книг, но он
подробно поясняет, что сугубо личные причины побудили его раз-
целить каждую из трех первых частей на шестнадцать глав. Дело в
him. что его имя состояло из шестнадцати букв, и если прочесть п<*р-
вые буквы каждой из шестнадцати глав, то получалось I1ENRIC.US
< Ni l TIION175.
Впрочем, Генриху Найтону пришлось отказаться от членения
на шестнадцать глав последних двух книг своего груда: они бы ли
। нппком длинные176. Точно так же задолго до того автор ('.Inonutui
\ п/hmiense в процессе работы о тказался от своего эффектного за
мин ла уложить повес твование в пять книг, реальным обрамлением
л ли которых с лужили бы правления пят и абба тов1п. Исторический
м.иериал слишком с теснял ангора и не давал ему с вободно обыгры
вл и. чис ла. 11аиболес- дотошные ш и )рнки отказы па лис ь от символ! >в
26'1 Глава *>, Труд историка: сочинение
и аллегорий и довольствовались тем, что следовали требованиям
материма. Некоторые составляли весьма замысловатые планы, и
которых находилось место и для истории, и для географии1'8. Ни
таких на самом деле было немного. Большинство за основную едини
цу членения рассказа принимали некий очевидный факт. Правление
отдельного аббата было основным членением всякой монастыре кой
истории, так же как основным членением в истории народа бы но
царствование отдельного монарха. Поэтому часто в истории бы'ю
столько глав, сколько аббатских правлений или царствований б..о
в ней описано, притом что долгие правления могли описываться не в
одной, а в нескольких главах. Историки предпочитали, чтобы собы
тия сами подсказывали, как их организовать в главы, а главы в книги
Так, Этьен Мале разбил свою историю церкви Сен-Жюньен на днг
части: в первой он рассказывал о временах, когда во главе церкви
стоял аббат, во второй —когда место аббата заступил прево179. Ч то
касается истории Франции, первым разбил ее на три книги, соотнес
ствующие трем династиям, Андре Маршьеннский180. Это членение
перенял Примат: «А чтобы рассказать, что королей Франции бы но
три колена и как это всё зачиналось, вся сия история будет разде
лена на три главные книги: в первой рассказано будет о генеалогии
Мсровингов, во второй —о колене Пипина, а в третьей —о колене
Гуго Капета. Каждая книга будет подразделена на различные книги,
согласно жизням и деяниям разных королей; расположена буде т по
главам, чтобы более полно охватить материал и без путаницы181 >>.
Тит Ливий разбил свою Историю на достаточно длинные книги
Больше никакого членения в его сочинении не было. Но Средне
вековье довольно рано ощутило потребность ввести подразделения,
впрочем, их количество и длина колебались в разных манускриптах
вплоть до XVI века182. Гальфрид Монмутский не разбил на книги
свою Историю бриттов {Историю королей Британии). Но начиная <
XII века треть этого сочинения переписчики считали за благо разби
вать на несколько глав, число которых менялось183. Ранульф Хигден
сперва разделил свой Polychronicon на семь книг, и на этом ос тановил
ся, а только потом разбил каждую книгу на главы181. Эти примеры
наглядно показывают, что членение исторических сочинений на
книги и главы не считалось столь же обязательным, как в научных
трактатах. Оно было меньше обусловлено необходимостью с< ыпок
и. с корее, выполняло орнаментальную функцию. 'Гем не менее <о
временем под давлением читателей, которые все больше* привыкали
IV. Помощ ь читателю 265
ч гению трудов университетских ученых, оно становится все более
ини i.i тельным.
I очно так же читатели требовали оглавлений, а если в книге
hi ланления не было, составляли его сами. В конце XIV века Гильом
| • ш.е завершал в Авиньоне учение, когда случайно прочел учебник
к» и»рии, составленный по заказу Филиппа Валуа. Для собственного
in.... он сделал к нему краткое резюме, которое представля
। । оОой, в сущности, подробное оглавление185. В 1406 году в руки
нк-па иье Жана де Рошфора попали Flores historiarum, в которых онисы-
Bii i.k I. всеобщая история от сотворения мира до 1307 года. Первым
и ном он составил оглавление, в котором отметил подзаголовками
। н/в ржание каждого листа186. Спустя несколько лет автор, столь
мзмо за тронутый университетской культурой, как «норманнский ры-
царь- Жан де Курси, дополняя свою Boucquechardiere, взял на себя
|руд во вступлении к этой компиляции указать, что она имеет шесть
hiiiii и «после в каждой из этих книг будет несколько историй в
Ii>i шых родах, а каждая история будет в своей главе, так чтобы после
М1НМЮ было найти ее в оглавлении каждой книги187». В историчс*
। mix сочинениях конца Средневековья книги, главы и оглавления
। щг не были общепринятым явлением, однако они уже были широко
ра< нространены.
2. Маргиналии и алфавитные указатели
Кел и читатель интересовался, к примеру, голодом, ему надо было
• нерва прочесть оглавление и найти, в каких местах говорится о
инюдс; отметив для себя номера глав, он потом должен был проли
< ыть весь том, чтобы найти эти главы, затем надо было нас квозь
прочитать эти главы, чтобы найти интересующие его места: чита
кнь получал какую-то помощь, но все равно на поиски уходило
много времени. Выиграть время можно было, воспользовавшись ну
мерацией страниц. Например, когда в 1318 году Фома Мобежский не
ренисывал сочинение Примата с его продолжениями, озаглавленное
\1юццкикоролей Франции, он с таким уважением отнесся к разделению
на три книги, произведенному самим Приматом, что распорядился
пронумеровать всё сочинение «согласно трем коленам», то есть в
верхней правой части с лицевой стороны каждого лис та, где- гоно
рилос ь о Меровингах, поставить большое римс кое* 1, где* говори иос в
• > Каролингах II, а где* говорилось о Канетингах 111. Потом он
пронумеровал по порядку лиспи в каждой книге* с ли ценой стороны
вверху посредине*. П наконец, составленное им < >гла в ис* 111 ic* отсы
ла ио к <-‘границе*, < которой ii.i’Iuiij'i.k i. каждая гнава|нм. Поскольку
2(>6
Глава 5. Труд историка: сочинение
читатель мог найти эту страницу за несколько секунд, его нот к
значительно облегчался. Но неудобство ссылок на номера ( границ
в манускрипте заключалось в том, что ссылки годились только дчн
данного тома, и читателю всё равно приходилось просматривать Р
оглавление и прочитывать всю главу, где таилось сведение, которое
он искал.
Многие очень рано додумались использовать пространство на ни
лях, чтобы быстро находить нужные места. Начиная с каролингской
эпохи Гинкмар и его сотрудники пользовались заметками на но
лях189. В XII веке с развитием книжного знания и административных
190 °
нужд , с умножением числа школ и канцелярии заметки на нолях
стали всё больше и больше входить в арсенал подручных среде тп
авторов, переписчиков и читателей. Джон Капгрейв в XV веке при
влекал внимание тем, что рисовал на полях маленькие трилистин
ки191. Еще в XI веке Гинкмар, а после него многие другие ниш мн
полностью или в сокращении notandum, notanda, nota . Но наиболее
распространенным по всей Европе знаком, который использовачи
и английские историки в XII веке, и польские в XV192, была рука <
вытянутым указательным пальцем. В этих беглых пометках было го
неудобство, что не уточнялось, о чем идет речь. Некоторые авторы
придумывали более замысловатые символы. Рауль из Дичето paap.i
ботал их целых двенадцать (жезл для выборов архиепископов Кон
терберийских, корона для коронования королей, шпага для герцогов
Нормандских, копье для графов Анжуйских и т.д.) и даже составн ч
таблицу этих значков в предисловии к своей Abbreviationes chronica
ят193. В подражание Раулю из Дичето Матвей Парижский ставит из
полях множество маленьких рисунков, полезных и забавных191. 11<»
талантом Матвея Парижского обладали немногие, и большинство
просто уточняло в одном или нескольких словах, чем интересен от
рывок, к которому автор хочет привлечь внимание: «Nota traditoreub-
(обрати внимание на предателя), «Nota pmdenciam Pipini et stulticiam
Theoderici» (обрати внимание на мудрость Пипина и глупость Гео
дориха); так Андре Маршьеннский привлекал внимание читатечей
к главному195. Бернар Ги, придававший особое значение тому, что
бы его сочинения были хорошо представлены, часто выписывай на
нолях имена людей, географические названия, упоминания о собы
гиях, помогавшие читателям легче находить то, что они гк кали141'.
11акопец додумались до того, что читате ль выиграет еще больше
времени, если (лова, которые служат или по крайней мере могчи
••заметь, < чедует отметить - (пат ).
IV. Помощь читателю
267
бы служить заметками на полях, сгруппировать в начале или в коп
♦ и сочинения в удобном порядке, снабдив их отсылками к тексту.
II как раз в первой половине XIV века, при жизни Бернара Ги, в
in юрических сочинениях все чаще начали появляться алфавитные
указатели. Изначально у древних греков, а потом у римлян, буквы
| |ф.1вита были выстроены в определенном порядке. Но далеко не
11ioлу стало ясно, что этот алфавитный порядок может служить для
к ни < ификации слов. В III веке до Рождества Христова александрий-
IMK’ ученые стали составлять и использовать списки, сделанные в
алфавитном порядке. Примеру ученых последовали администракг
ры В египетских папирусах есть алфавитные списки. Впрочем, угон
ним. I фактически отсутствуют такие списки, в которых учитывался
бы алфавитный порядок всех букв каждого слова. Только первая,
нюрая, иногда третья буква в слове служили для классификации. Все
। лова, у которых совпадают первые две, а иногда три буквы, дают-
। и вперемешку. Как бы то ни было, идея использовать алфавитный
порядок перешла из Александрии в Рим, но ее реальное использова-
ние в римской культуре и администрации было весьма незаметным.
<. падением империи алфавитный порядок совершенно вышел из
употребления или, вернее, в редчайших случаях появлялся в ученых
iрудах* .
11ужды интеллектуального труда в монастырях, школах, а затем и
университетах в Париже, Оксфорде и Кембридже требовали распо-
ложения по алфавиту и обеспечивали всё более широкое его приме
пенис*. В начале XII века каталоги многих библиотек классифицнро
нлчи книги по алфавиту авторов, впрочем, обращая внимание только
на первую букву его имени. Вскоре энциклопедии, глоссарии и ело
пари начали располагать сведения уже не в логическом порядке, но
в алфавитном198. На самом деле прогресс алфавитного порядка шел
поначалу медленно. Его применение наталкивалось на первую техл
ннчсскую сложность: оно зависело от унификации орфографии, а в
орфографии даже латинских слов было много проблем. Но главное,
мешало сопротивление читателей, привыкших к логическому норяд
к у и мало приученных иметь дело с алфавитом. И только со второй
половины XIII века алфавитный порядок победил: это подтверждает
। я гем, что начиная с 1275 года появляется всё больше алфавитных
компиляций, где* читатель с легкостью находил интересовавшие его
199
предметы.
11о в применении алфавитного порядка с коро обнаружились ирг
Д<лы. ()н годился только для словарей, энциклопедий, перечней.
268
Глава 5. 'Груд историка: сочинение
В остальных отношениях логический и хронологический порядок
по-прежнему обладал незаменимыми преимуществами. Итак, нужно
было найти такое решение, которое не мешало бы читагелю < яг
довать логическому и хронологическому принципам, но всё же ho i
воляло бы ему в случае необходимости быстро ориентироваться it
материале. Это решение было найдено в парижской и домипикдн
ской среде в конце первой половины XIII века. Винцент из Бош
первый, не отказываясь в своей огромной «сумме» от логически! о
и хронологического принципов изложения, но желая помочь чи
тателю в ней оринтироваться, снабдил каждую из четырех частей
своего Speculum historiale алфавитной таблицей. В каждой из этих та
блиц следовали по алфавиту предметы, объявленные в названиях
глав; они содержали не больше чем 250—450 слов. Эти алфавитные*
таблицы, фрагментарные и лаконичные, оказались столь дерзким
нововведением, что после них долго не появлялось ничего подобно
го200. И только в первой половине XIV века, когда читатели наконец
привыкли иметь дело с алфавитным порядком, когда авторы хоро
шо освоились с техническими проблемами, которые ставили перед
ними орфография и система ссылок, к сочинениям стали всё чаще
присовокуплять алфавитные указатели201.
Жан де О-Фюней, будучи приблизительно в 1320—1323 годах707
доверенным лицом короля Франции в папской курии, создал дчя
Speculum historiale Винцента из Бове особую «tabula secundum litteraruni
ordinem alphabetic, что значит «таблица по порядку букв в алфавите»»,
представляющую собой один из самых первых алфавитных указа те
лей, добавленных к какому бы то ни было сочинению. Этот указатель
отличался помимо новизны еще и своим техническим совершен
ством. Он был полным и предлагал около 13000 рубрик. Каждая руб
рика содержала ключевое слово, следом за которым шло то, что Жан
де О-Фюней назвал «epilogus sei clausula», то есть краткое пояснение,
уточнявшее для исследователя контекст этого ключевого слова. Клк>
чевые слова были расположены в строжайшем алфавитном порядке*,
причем учитывались все буквы в слове вплоть до последней. В то
время как другие авторы указателей отсылали читателя к странице*,
что делало их указатель бесполезным для любой другой рукописи204.
Жан де О-Фюней избежал этого неудобства, отсылая к книгам и гл л
вам. Его ссылки обладали даже еще большей точностью, по тому что
каждая глава делилась на шесть примерно равных частей, а к номеру
книги и номеру главы добавлялас ь буква с/. b, г, d, е или /, смотря
но тому, к какой именно част данной iлавы окыиа/к я читатель
IV. 11омощъ ч и та тел ю
2Ь9
Наконец, учитывая соответствия, существующие между различными
। 'иными, он взял на себя труд в конце каждой серии пояснений, но
। пнщснных одному слову, добавить специальные отсылки. Так, lain и
пн ылал к fatigatid* и otium**, status^ — к dignitas*'' vl potential mulier 1
к t oncupiscentia^ , omatus superfluus^ , temptacio ^ и т. д. Алфавитный
\1ы.ыюль Жана де О-Фюней мог быть создан только с помощью
। ромо.здкой и разработанной системы карточек: каждой рубрике го-
•»। не гствовала своя карточка; он показывает, до какого совершенства
щипли к тому времени технические приемы, оказывавшие помощь
интеллектуалам Запада204.
Вскоре и к другим историческим трудам стали добавлять алфа
витые указатели. Между 1324 и 1331 годами при анжуйском дворе в
I lea ноле был написан манускрипт Деянияримлян\ к нему был присово
пун лен обширный предметный указатель на латыни205. Манускрипты
\а lyric a historia Паулина Минорита, написанные в Неаполе между 1З.’Н
и 1339 годами, также содержали указатель, вернее, указатели. Всего
них указателей было пятнадцать, в одном объединялись святые, в
чру гом-ученые-доктора и авторы, в третьем — королеветва, в чгт
игр гом —географические названия и т. д. Каждый из этих указателей
пыл выстроен или в алфавитном порядке, например, указатель гео-
। рлфических названий, или в хронологическом, как указатель цар
• гвований. Эти указатели, сочетавшие в себе логическую, хроно/ю
|цчсскую и алфавитную классификации, несомненно, потребовали
о г автора большой изощренности ума; читателям же было далеки
иг гак просто и быстро ими пользоваться, как указателем Жана де
< > Фюней, с его последовательно алфавитным принципом201’.
В 1326—1328 годах для обучения Филиппа Валуа была < о< таппсна
in смирная история. К ней не прилагался никакой указатель. 11<> в го
ро<* издание этого «учебника» в 1330 году уже содержало алфавитный
указатель. Автор счел необходимым приложить к индексу небольшою
инструкцию по применению («Кто захочет быстро найти что-нибудь
" - Груд» (лат.).
" «утомление» (лат.).
""" «досуг» (лат.).
1 «положение, состояние» (лат.).
«достоинство» (лат.).
’’ «власть» (лат.).
' «/кгнпиша» (лат..).
н «п<>;кД(*/к*1 тс*» (лат.).
избыточный наряд- (>iam ).
«н< купиннс- ( aim )
270 Глава *>. Груд историка: сочинение
в этой книге, найдет по этой таблице таким образом»), и это ноки
зывает, что читатели-миряне, не посещавшие университетов, еще нг
освоились с подобными указателями. Впрочем, указатель к учсбним
истории Филиппа Валуа был куда менее подробным, чем указателк
Жана де О-Фюней: он занимал только двадцать листов и содержал
около 1500 рубрик. А главное, он был далеко не так безупречно со
ставлен. В каждом слове учитывалась только первая буква, так чю
вперемешку шли Александр, Аристотель и Антигона в том порядке,
в каком они встречались в тексте; иными словами, вместо тыс яч кар
точек составление такого указателя требовало только одного листа
на каждую букву. С другой стороны, в сочинении, не разделенном ни
на книги, ни на главы, ссылки были даны только на листы. Автор
указателя стремился даже к еще большей точности. Поскольку лис i
имел две колонки на лицевой стороне и две колонки на обороте,
каждый лист, таким образом, содержал четыре колонки; и ав тор 061.
меняет своему читателю: после указания листа, «ежели стоит i. ю.
что ты ищешь, расположено в первой колонке, ежели ii — во втв
рой, ежели iii —в третьей, ежели iiii —в четвертой. К сожалению,
это указание на лист и колонку могло относиться только к одной
единственной рукописи, для которой был приготовлен указа гс-ль
Для каждого нового манускрипта приходилось составлять указа гс* ль
заново. Переписчику было некогда этим заниматься. Ему оставался в
одно из двух: или переписывать ссылки, которые, как он сам но
пимал, будут ошибочными, и чем далее, тем более ошибочными
или переписать сам указатель, опуская бесполезные ссылки. Именно
такое решение принял переписчик, вскоре после 1330 года копире»
вавший рукопись «учебника», которая была преподнесена королю и
хранилась в библиотеке Лувра еще при Карле V и при Карле- VI
в этом указателе не дается ссылок на колонки, а ссылки на листы
содержатся только в букве А, и то не до конца208. Так в 1320-1330 х
годах исторические книги всё чаще сопровождались алфавитными
указателями, но неопытность читателей и трудности, сопряже нные
с ( оставлением указателей, еще тормозили их создание.
Во второй половине XIV века исторические книги уже нс таг
редки снабжали алфавитными указателями. Ранульф Хигден н не
думал прилагать указатель к своему Полихропикону, но когда в 136?
1366 годах автор Eulo^um создавал свое сочинение, которец* очень
многим обязано / 1()лихрониконул он не поленился снабдить его yu.i
злтелгм. Uber pontificalis, разумеетс я, нс* имела указа теля, но когда н
1378 1380 годах епископ 11ьер Войс готовил ее новое издание* для
IV. Помощь читателю
271
карма V, он добавил глоссы, а также три алфавитных указателя, пер-
вый к тексту, второй к глоссам, а третий —имена пап «в алфавитном
1Н »р11ДК<*»'209.
В 1380 году алфавитные указатели Пьера Бойе не просто выгля-
>1Н1 для нас естественнее, чем пятьюдесятью годами ранее, они и
\i 1роспы по-другому. В указателе Жана де О-Фюней, конечно, при-
»ук гвуют имена собственные и географические названия, статьи,
мн ылающие к различным институциям, но наиболее распростри-
пенные рубрики (добродетель, душа, грех, порок и т. д.) наглядно но
напивают, что автор не столько помогал ученому, сколько облегчал
работу проповеднику. Точно также, в указателе неаполитанского ма-
пу< крипта Деянийримлян имена собственные и институции занимаю т
। кромное место. Множество таких рубрик, как война, мир, свобода,
। мертв, богатство, бедность, скупость, зависть и т.д., доказывае т,
•по указатель призван был служить подспорьем учителю в обучении
ученика, вероятно, наследника неаполитанского трона. В «учебни-
ке- Филиппа Валуа, если взять примеры на букву Ф, имена людей и
m oi рафические названия, а также названия институций составляют
не более трети из нескольких сотен рубрик; остальные относятся
i< моральным категориям («лесть творит многое зло», «жен1цины
н но опасны», «на женщинах женятся, если они чисты») и свидетель
< тнуют об интересе к чудесному («чудесный источник», «чудесная
вреза»). Напротив, спустя пятьдесят лет в указателе Пьера Бойе
< одержатся почти исключительно имена людей, географические на
«нация и наименования предметов (церковь, избрание, епис коп...),
ЮЧ1Ю как в index гегит ученых трудов Нового времени.
Впрочем, я далек от мысли, что на основе этих нескольких при
мгров мы можем констатировать слишком явную или быструю эво
'ноцию. Кроме того, имеет значение и характер историка. Мартина
'ши Бернара Ги уже в первой половине XIV века указывали только
и.| факты. В то же время даже после 1380 года история еще чаек»
< к>яла па точке зрения морали. Главной своей задачей я считал
показать, какой ценный источник представляют маргиналии и ал-
фавитные указатели — источник, которым напрасно пренсбргвалн
шследования Нового времени. Изучение этих заметок и рубрик но
могаст уточнить не только то, чего авторы и историки ожидали от
in тории, но и, в более общем смысле, каковы были их стремления
и навязчивые идеи. История исторической культуры и история мен
i.uiuioc T H должны, очевидно, ониратьс я не только па текс ты, легко
нам доступные', поскольку наука Нового времени предос тавила нам
их издания, ио и на маргиналии, и на указатели, которыми зга на
ука слишком часто пренебрегала, так что они до сих пор тая к я м
манускриптах без всякой пользы.
После 1380 года алфавитный указатель становится для историка
или для читателя всё более и более необходимым инструментом,
более естественным подспорьем. В конце XIV века к рукописи Наш
хроникона Ранульфа Хигдена добавляют указатель210. В XV веке нр<
красным указателем снабжают хронику Роджера Ховденского211. 1 рн
различных читателя почувствовали потребность добавить к Speculum
historiale Винцента из Бове указатель собственного изготовления 4
В Париже вскоре после середины XV века Анри Ромен, «дабы к.ок
дый, кто будет иметь удовольствие читать сию книгу, мог леч ч<
сыскать то, что ему будет надобно, и те предметы и истории, кон
ему потребны и о коих он пожелает говорить», не только берег на
себя труд разбить свой Compendium historiale «на две основные книги •.
а две эти книги —на главы, не только дает оглавление «с главными
рубриками сей книги», но еще и «делает другие рубрики, кои за! и к л
пы в конце сей книги, каковые изготовлены согласно алфавитному
иорядку из многих слов, стран, и лиц, и иных вещей, по коим можно
будет видеть, в какой главе упомянуты означенные материи213».
Таким образом, алфавитный указатель в XV веке употребляете и
чаще. Он еще далеко не вошел во всеобщий обиход. Многие ие тори
ческие сочинения по-прежнему не имеют указателей. И даже когда
указатель есть, не всегда он воспроизводится в каждой рукописи
Это лишний раз подтверждает, что историю пишут не для обучении
в университетах, а для удовольствия читателей.
3. Иллюстрации
К концу Средних веков это удовольствие еще увеличивается б па
годаря иллюстрациям, которыми настолько же богаты исторические
сочинения, насколько бедны научные трактаты, созданные при упи
верситетах. На самом деле, иллюстрации появились в исторических
книгах довольно поздно. Художники монастырских мастерс ких ни
свящали свое время и весь свой талант украшению богослужебных
и агиографических сочинений. В исторических книгах тон эпохи
очень редко можно найти одии-другой рисунок. В сущности, их но
чти и пет. Кажется, Оттон Фрейзингенский был первым историком,
которому пришла мыс ль по просто проиллюстрировать одно пл < но
их сочинений, по и обогатить сто циклом таких иллюс грации, кош
рые подчеркнули бы ос новные гемы. В 1157 году Оттон преподнес
IV. Помощь читателю
2'Л
императору Фридриху Барбароссе манускрипт своей Хроники, нлн Иг
торнн двух градов, украшенный пятнадцатью миниатюрами, ко торые в
»\мм(* представляют тридцать разных сцен. Некоторые современные
»91z1
•му рукописи воспроизвели этот цикл иллюстрации , но следует
признать, что для своего времени он оставался редким явлением.
U конце XII века Гиральд Камбрейский нарисовал или заказал кому
и» нарисовать на полях своей Topographia Hibemica несколько сцен
и । ирландской жизни215. Огромный авторитет Карла Великого и ci о
in тми признанная святость вдохновили цикл миниатюр216, но он
и гавался редким явлением для своего времени.
В середине XIII века всё меняется. Матвей Парижский был не-
ликим художником. Под его управлением мастерская Сент-Олбанс
изготовила множество богослужебных и агиографических книг, ко
।прими он заполонил Англию. Сам Матвей Парижский на нолях
ноих Chronica majora и Liber additamentorum создал множес тво рисун-
ков, представлявших собой сразу и маргиналии, и иллюстрации217.
11( с колько позже в Сен-Дени историографические иллюстрации ио
нненно стали отделяться от агиографических218. Таким образом,
монастыри сыграли свою роль в развитии иллюстрирования истори-
ческих книг. Но главное, становилось больше мирских мастерских,
например, в Париже219. Они должны были приспосабливаться к
вкусам всё более многочисленной клиентуры, которая желала приоб
ре гать иллюстрированные книги, потому что располагала большими
финансовыми средствами, а также обладала, как показывает разни
। иг картографии в ту эпоху, новыми представлениями о прем трап
тис; кроме того, люди теперь предпочитали не слушать чтецов, а
читать и смотреть книги сами. Политические и религиозные* власти
< коре> поняли, какой силой убеждения обладают картинки в книге».
< >Н11 поощряли и художников, и вкусы читателей в этом нанрав
/киии.
Таким образом, во второй половине XIII века в исторических
книгах стало появляться всё больше иллюстраций. Едва умер Ру
долье|> из Эмса, как его Хроника мира с 1255 года начала рае про
< граниться в иллюстрированных манускриптах на юго-западе* Гер
мании220. Роман о Трое Бенуа де Сент-Мора был впервые* е набжеи
и и люстрациями в манускрипте, написанном в 1264 ге>ду в Бургундии
или Логарингии221. Несколько ле*т спустя второй крестовый поход,
возглавленный Людовиком IX, иен лужил, видимо, поводом к ноявле
iiiiki четырех экзе мпляров иллюе трироваппой Hcniopuu деяннн в.юмор
I ьна' .1гмллх I и льома Гире кого; э го едние гвенные* ил люе грированпые'
271
Г./khni У 7 руд историки: сочинсинс
книги, вышедшие из парижских мастерских в царствование корпии
святого222. Экземпляр Романа о королях, который Примат преподис!
королю Филиппу III Храброму в 1274 году, был снабжен иллюс траци
я ми223. В манускрипте, переписанном в Риме около 1280—1290 годои,
текст итальянского перевода римской истории, написанной в XII иг
кс на латыни, Historiae Romanorum, был снабжен циклом из 83 июни
« граций. К концу XIII века исторические книги повсюду на Западе
снабжались иллюстрациями.
Еще больше иллюстрированных историй появляется в XIV и
XV веках. Конечно, не все авторы заботились об иллюстрациях д»|ц
своих сочинений, не все читатели требовали, чтобы книги были
иллюстрированными. История против язычников Орозия на протяже-
нии всего Средневековья остается необходимой книгой в каждой
монастырской или университетской библиотеке. Из двухсот ману
скриптов этого классического сочинения, дошедших до нас, толью»
четыре украшены миниатюрными заставками224. Эпитома Юстина
дошла до нас в 207 рукописях, из которых 104 были изготовлены
в Италии в XV и начале XVI века. Они непременно имелись в лю
бой библиотеке, желавшей быть очагом культуры. Но только дна
экземпляра этого «бестселлера» снабжены иллюстрациями225. В XIV
и XV веках, таким образом, далеко не все исторические книги бы ин
иллюстрированными. Но все же таких книг появлялось все больше.
Большинство иллюстрированных манускриптов XIV века заказы
вались или приобретались королями, принцами и знатью, которые
питали пристрастие к красивым вещам и располагали средс твам и
для их приобретения. Продукция XIV века была, в общем, предметом
роскоши, и богато украшенные рукописи национальных историй, та
кие как Большие французские хроники или Chronica degestis Hungarorum,
типичный пример подобной продукции. Однако с этого момстл
появляются и процветающие мастерские, специализирующиеся на
изготовлении иллюстрированных, но дешевых экземпляров нону
лярных сочинений на народном языке226. В XV веке роскошные
манускрипты не исчезли полностью, но на рынке преобладали оз
ноеительно дешевые иллюстрированные рукописи, листы которых
были украшены беглыми рисунками, выполненными пером, а за
тем раскрашенными яркими красками. Знать вовсе не пренебрегала
такого рода книгами, но в основном они были адресованы город
< ким чиз а гелям-мирянам. Многие истории городов были nainu аиы
и украшены относительно простыми и наивными иллюс грациями,
особенно в разных частях Германии, и иллюстрированные хроии
IV. 11омощъ читателю
275
к и |ннсйцарских городов, таких как Берн или Люцерн, были для
W века гак же типичны, как для XIV века были типичны рукописи
//< тории Венгрии или Больших французских хроник22-1. Эти прос тые кар
«пики послужили основой для простых гравюр, которые с ноявлг
пнем книгопечатания стало возможно размножать, в историчес ких
минах в частности. И всемирная хроника Гартмана Шеделя с ее
IН09 иллюстрациями, появившаяся в Нюрнберге в 1493 году, была
попросту наиболее удачной и наилучшим образом иллюстрирован
ной из них228.
У всех этих иллюстраций XIII или XV века, побогаче и попроще,
«и»щим является то, что они соотнесены с иллюстрируемым текстом.
( hiii никогда не помещались в случайном месте. Чаще всего они бы
in ( вязаны с началом раздела и помогали более четко выявлять связи
между частями сочинения. Темы для них тщательно выбирались и
н.к только зависели от текста, что без него оставались непоня тными.
1скст пояснял картинку, но и картинка делала текст более выра
m тельным и настойчиво подчеркивала в нем то, что хо тел сказать
ainop, или то, что ждал от него читатель. Одни темы были больше
нагружены смыслом, другие —меньше. Бесчисленные батальные сце
мы. украшающие собой столько исторических сочинений, просто на
и ро< го отвечали вкусам всех читателей, дворян или буржуа, которые
«Им «жали оружие и военные забавы. Но когда в истории Франции,
чуть ли не в описании каждого царствования, появлялось изображе
иис коронации, оно имело недвусмысленную политическую окраску
и. безусловно, служило монархическим убеждениям читателей.
11а всех этих изображениях коронаций, битв, да и на всех осталь
пых иллюстрациях, короли, сановники, воины одеты гак, как оде на
•пк ь в эпоху создания книги, и окружены декорациями, привычными
л чя читателей. Это не значит, что авторы и художники были лишены
чувства прошлого. Когда около 1400 года Жан Лебег дает наставлг
ния художнику, который должен иллюстрировать Каталину Саллю
< । ия, он предписывает ему изобразить в первой «истории» историка
ы работой: «...пускай будет и портрет человека с длинной раздво
г| и к >й бородой, на голове у коего белый головной убор, какие тогда
inn или'2'2'2». Но если авторы и художники хотели изобразить старин
ны(‘ костюмы и декорации, им нс хватало знаний. Сам Жан Лебег не
мог слишком настаивать на своих желаниях восстановить прошлое*,
и когда ему понадобилос ь изображение заседания римского сената,
он велся изобрази ть заседание парижс кого парламента230. У средне
пековых историков иг о тс у те гвовало чувс тио прошлого. У пас масса
276
Г/uiuu 5. 7 jjyd историки: сочи пси иг
данных, доказывающих обратное. Но им не хватало знаний, и они
нс в состоянии были передать в изображениях прошлое гак, как им
того хотелось.
Таким образом, у авторов и художников часто даже не было при
тязаний на воспроизведение прошлого. Решая задачу укоренении и
прошлом института монархии, давая читателю представление о ею
древности и продолжительности, они обходились и без этого; бычо
даже опасно слишком стараться восстановить во всех подробней iих
коронование Людовика VI так, как оно происходило на самом д<
ле. Лучше было воспроизвести современную сцену, в которой бы
чи татель сразу узнал коронование короля Франции и которая под
твердила бы ему, что коронование всегда совершалось именно так
и не иначе. В мире, который всегда стремился оправдать мае гои
щее с помощью прошлого, стремление к эффективному обучению
и воспитанию читателя заставляло автора и художника меньше де
монстрировать самобытность прошлого и больше подчеркива ть сю
ак туальность. Таким образом, текст и картинка, хотя и тесно связан
ныс, располагались на двух разных уровнях. Чтобы лучше убеждать,
образ связывал с сегодняшним днем то, что текст отодвигал в про
шлое. Двусмысленные связи между текстом и изображением повре
днли репутации средневековой историографии. Правда, иллкм гра
ции помогали читателю XIV и XV веков извлекать уроки из истории,
ио они же окончательно убедили ученых XIX и XX веков, что ин
предшественники были совершенно лишены чувства прошлого.
Примечания
1 Helgaud de Fleury (560), 39-42.
2 Например: Vaughan (659), 35. Eulogium (785), I, xv. Thomas Burton (738).
1, xlix-li.
3 Например: Helgaud de Fleury (560), 30. Werner (438), 457.
3 Gurnee (14).
’’ Cm.: Halphen (32), 147.
6 Labbe (818), II, 190.
7 Marchegay et Mabille (819), xxxii-xxxvi, 349—433.
K I laupiiMcp: Brincken (21), 96. McCormick (346), 43. Wei ner (438), 103,
9 Rigord (709), 168.
Примечания. 277
111 < h deiicus Vitalis, Historia ecclesiastica, Prologus; Le Prevost (671), I, 3. Guillaume
I .iii.ii t (535), p. 176, v. 282-284. Ranulf Higden (699), 1,26. Thomas Gray (712). I.
11 Vaughan (659), 59.
**<>110 Frisingensis (676), I, Prologus, VIII, Prologus; p. 10, 582.
• ' Lehmann (46), V, 53-54.
н Я желаю назвать настоящий небольшой труд «Церковной историей» (ЕсНг
\hi\fiuim Historian)», Ordericus Vitalis, Historia ecclesiastica, Prologus; Le Prevost
Ui/I). 1, 3.
I .rhinann (46), V, 6—8. Helgaud de Fleury, Epitoma Vitae Regis Rotberti Pii.
11 ’ Rigord (709), xxi.
1 z Ahbreviationes chronicorum Ральфа из Дицета; Abbreviatio chronic <>iuni
Матвея Парижского.
,n Compendium historiarum, Compendium chronicorum, Lehmann (46), V, 13, 15.
14 Guenec (5), 1000-1001.
McCormick (346), 11-21.
4 La Chronique de Nantes (778), 18.
Guence (5), 1003.
Nicolas Trivet (665), 1, 279, 414.
4 William of Malmesbury (536), I, 1.
Eulogium (785), I, 2.
Jh (icronimo di Borselli (636), 3; cp. Melyille (49), 310—311.
««Конечно, существуют некие признаки древности, упорядоченные но
обычаю хроник и в соответствии с отчим языком по годам от Рождества
Господня», William of Malmesbury (536), I, 1. «Эту хронику, составленную по
•пн ну лет, я из-за ее чрезвычайной пространности сократил», Eulogium. (78.5).
Ill, 245. «В этом моем труде я буду выступать не как историк, желающий
пространно описать частности, но на манер хрониста отмечу сокращенно
। <»>п»ко суть дела и время отдельных деяний. А поскольку деяния многих н| >е
мен я не смог найти в описаниях других авторов, поэтому с необходимостью
многие годы будут обойдены молчанием», Geronimo di Borselli (636), 3.
н «А поскольку в хрониках древних писателей присутствует чрезмерная
краткость, а в историях чрезмерная многословность, я пошел средним ну
м м. чтобы ни краткость не смогла вызывать у читателя непонимания, ни
многое ионность отправления», Got ihrdus Viterhicnsis (568), 105.
4 Я Ж!’! обрди из ризничных in горичс< ких книг ..», ‘ Также мы ( обрапи in
pa 1Ч11ЧН1.1Х хроник alii примеры .». I'.tieiine <1г Boiiiboii ( ! /<»). 5, 6.
278 Глава Ч. Труд историка: сочинение
•10 Gucnee (5), 1006-1007.
n Drlisle (199), III, 11, 43.
•v? Ileinzelmann (142). Lacroix (41), 44—45.
Ciccro, цит. no: Schulz (296), 127. Hugo de Sancto Victore (577), 123.
34 Wilmart (575), 297. Rigord (709), I, 169.
3f’ Ср. выше, примеч. 28.
™ Guenee (5), 1008.
37 Гам же, 1004.
™ Там же, 999-1000.
39 Gransden (89), 417.
40 Beumann (764), 64—65. Lammers (43), 148.
41 «Мы ведь решили отмечать деяния, а не выискивать причины деяний,
посредством определения верных указаний на их смысл», Regino Pi uinirir.r*
(704), 147. «Мое дело—описывать деяния, а не представлять смысл деянии ,
Годфрид Витербоский, повторяя Оттона Фрейзингенского; De Ghelliii» k
(26), 113. «Я подражаю более методу философа, нежели историка, гак каь
доказываю посредством причин то, что в иных хрониках попросту oiiiici.hi.»
ется», Galvano Fiamma; цит. по: Arnaldi (281), 371.
42 «Я, который поставил целью объяснить действия других и причины
деяний», Regino Prumiensis (147), 139.
44 «Я поставил целью сначала привести причины и поводы, которые сделл чи
необходимой эту экспедицию, как я об этом слышал, и таким образом,
показав сначала причины, добавить уже потом сами деяния», Guibrii dr
Nogent (526), Вступление; PL 156, col. 682; ср. Monod (531), 275.
44 Schneider (55). Monod (531), 275-280. Toubert (126), 87. Carozzi (583).
854, 857.
45 Ort alii (108), 33.
4(1 Moniigliano (51), 93.
4Z Schneider (55).
4K «При содействии дьявола», Sugerus (734), 174. «При подстрекатели гвг
дьявола», Rigord (709), I, 112. «Подстрекаемые дьявольским духом11род»»ч
жепис анналов Чезены, 1357, цит. по: Ortalli (108), 33. Etc.
«При божественной помощи», «При содействии божественной мимо
< tips «С помощью Бога, при содействии блаженных апостолов Негра и
Павла», Annates Mettenses Ignores (766), 15, 29, 61; <1. Holliiiaiin (35), 63. -I hi
справедливому решению Бога-, Werner (438). 440. El< .
'''S< lni.i.ht (Г.Ь), 7 К. Andie de llciiiy (137). IHli III, ISO IG7
/ 1р1шсчанил 27 9
Послание к Евреям, 12, 6: «Ибо Господь, кого любит, того наказывает;
бы г же всякого сына, которого принимает»; Guibert de Nogent (526), VI, I;
/7 156, col. 767; ср. Monod (531), 287.
’*1 Пли же с помощью Божественной справедливости, которая наказывает
иных, коих она сама знает, из-за нас», Hermannus Augiensis (Hermann von
Rri< henau) (571), 260; cp. Schneider (55), 49. «Мы же можем приписать
| । п> | тайным и глубоким помыслам Бога, без соизволения которого и л пег
и.। землю не падает», Otto Frisingensis (676), II, 36; р. 172. «Так управляет
Божественная сила тайными вещами, и все идет так, как хочет Бог, и имеет
иконную силу», Swietek (554), 67.
* ’ Но справедливому суду Божьему... по грехам и вероломству предков», но
। речам народа», Otto Frisingensis (676), VII, 17; Р. 528. «По грехам парода».
I iuillaume de Puylaurens (547), 22. Schneider (55), 27, 28, 32. Gransden (89).
93. 96, 128, 130, 137, 192, 196, 326.
Sirinelli (480), 306.
’’ Cliauvois (695), 137.
'Wi iedt (765), 561. В иерархии смертных грехов в XII—XIII веках поборники
бедности вполне могли называть скупость прежде гордыни. Эта эволюция
бы /1а блестяще проанализирована в эссе: L. К. Little. Pride Goes Before Avaric e:
Social Change and the Vices in Latin Christendom, AHR, 76 (1971), 16—49. I Io в
общем, я не думаю, что гордыня когда-либо утрачивала свое первенство.
,h Guenee (10), 263.
Ordericus Vitalis, Historia ecdesiastica, XII, 25; Le Prevost (671) T. IV. P. 116.
Giansden (89), 155.
,n Guillaume de Puylaurens (547), 22—23.
Gilmore (163), 46, 52.
”” Rubinstein (403), 221.
,J Green (390), 175-176.
Philippe de Commynes (685), III, 3; cf. Gilmore (163), 48—50.
(H « Гак устанавливается не судьбой, но Божественным Провидением
l liomas Basin (737), II, 196.
h l Sc hmidt-Chazan (714), 284.
‘‘’’Jean Lemaire de? Beiges (GIG), L. Ill, fol. xlvii.
hh Siigerus (734), 174; Rigord (709), 77, 112. Les Grandes Ghronu{ues de Гнинт
(791), V. 208; VI. 97, 205.
<•7
Rubinslein (103). 221 222
2К0 Глава 5. Труд историка: сочинение
li!' Guence (5), 1007.
70 Fueler (29), 21. Hay (484), 98-99.
71 Philippe de Commynes (685), l.III, chap. IV;t.l,p. 190.Cp.Mandrot (686),'.’ Il>
77 Melville (347). «Эту книжку я сплетаю... из цветов различных авторов, в
назвал ее, поскольку так требует смысл [книгой] „Цветистой4, посконью
она цветет ароматом различных книг», Lambert de Saint-Omer; Delisle (I> 11),
747. «И так же, как тот, кто, наслаждаясь приятнейшей прелестью цветов,
блуждает по широким и приятным просторам полных [цветами] нолей и
цветистых лугов и, находя то те, то эти цветы, собирает их, складывай в
одну горсть руки своей, так и я сходным образом, читая, собираю цветы
из многих книг и хроник, составляя один приятный букет и описывая и
соответствующих местах в настоящем труде то розы мучеников, то линии
равнинных дев, то фиалки ученых мужей и прочих праведников, а также । >а i
личные цветы царей и правителей и знаменитых мужей, пахнущие нами п.н •
и славой... извлекая из книг наиболее близких к истоку, сколько ни смог ин
найти, а именно, многочисленных хроник, а также деяний святых и прочих
различных сочинений... Из основания выше затронутого, можно вп<»чи«
уместно назвать этот труд „Цветы хроник" », Bernard Gui, Flores chronitoru in.
Prologus; Delisle (452), 392—394, et RHF, XXI, 692—693. «Этот труд, который
я с ложил кратко из Библии и многих книг и хроник, как [букет] цвггоп».
Мак о Battagli, циг. по: Ortalli (108), 36:
73 Bradicy (342). Lehmann (46), V, 73-84. Lacroix (41), 172.
74 Lehmann (46), V, 73.
75 Bradley (342), 109.
7G Brincken (752), 468.
77 Например, «Мег des histoires» de Giovanni Colonna; Bibl. nat„ Lal. 1912.
4914. Л также анонимное «Мег des histoires» в конце XV века.
78 Guence (9), 9-13.
79 Parkes (349), 127-128.
80 «С буквальной точностью», «буквально», Les Grandes Chroniques de l,i<iiii<
(794), 1, 2.
81 «По материалу и авторитетности труд этот старинный, повое в нем
составление частей... А от себя я не много или почти ничего нс добавил
Гак что здесь —их авторитетность, а мое —только упорядочение частей-.
Brincken (752), 469-470.
Les Grandes Chroniques de Prance (794), VII, i.
K1 и Все. что.., я (мог собрать из почти бес чи< лепных книг, содержит* и
вкрат це' в згой одной-, Bi ini ken (752). 46Н. «Я как бы < жа>1 |< одержание |
в некую учебную книжицу без комнедпя и .»1111 >ки л-. Bei naid Gin, l \
Примечании. 28I
i hionicorum, Prologus; Delisle (452), 394. Marco Battagli; ср. выше, примеч. 72.
Melville (347), 71 и далее.
н | /гл Grandes Chroniques de France (794), I, 2. «А laquelleje adjoustcroy ant lines
11к idences avenues scelon Pordre du temps...», Pierre Le Baud (693), Prologus;
i I. p. 5.
Henry Knighton (565), I, 267-268. Ranulf Higden (699), VIII, 258. Flores
historiarum (657), III, 27—28.
Hh Parkes (349), 127-128.
William of Newburgh (544), I, xi.
UH Kohi (492), 139.
IVI Regino Prumiensis (704), 139. Lacroix (41), 117. Etc.
40 Gregorius Turonensis (522), I, 31. Beumann (523), 82, 86, 89.
41 Beumann (523), 80, 93.
« Философствующего ритора понимают немногие, говорящего белые к\<
но многие», Gregorius Turonensis (522), I, 31; Beumann (523), 71.
44 I .acroix (41), 114 и далее. Ray (52), 47 и далее. Guillaume de Poitiers (546),
230. GotifredusViterbiensis(508), 105.Powler (472), 152.EtienneMaleu (478), 8.
41 Otto Frisingensis (676), 16. Fowler (472), 152.
Guillaume de Poitiers (546), 230.
Etienne Maleu (478), 8.
47 Lholsky (47), III, 142.
,,H Laistner (42), 20. McCormick (346), 31. Lacroix (41), 119.
44 (Juillaume de Poitiers (546), 230. Ray (672), 1117 и далее.
h,n Guillaume de Poitiers (546), xliii.
H” Swietek (554), 62.
Andre de Marchiennes, цит. no: Simon (353), 78.
,,n Lacroix (41), 38.
1,4 Gnenee (5), 1000.
,,и’ Lacroix (41), 112-113. Ray (52), 49-50. E. Faral. Les arts poidiques du Х1Г el
du ХПГ siecles. Recherches el documents sur la technique litteraire du Moyeii iк>tiv.
impi. Paris, 1971. P. 87.
S< htilz (296), 87.
"'7 Siigciiis (733), 382.
I"" Wciiici (706), 103.
282 Клана \ Груд историка: сочинение
1(19 Werner (427), 71 и далее.
"" Gransden (88), 29, 40, 41, 44.
111 Lacroix (41), 121-122. Ray (52), 54-55.
112 Beumann (764), 159-177.
113 Stach (337).
111 Guibert de Nogent (526); PL 156, col. 683-684.
119 Swietek (554), 59—61.
116 Lhotsky (47), III, 142-145.
117 Beumann (764), 165-168.
118 Carozzi (374), 467. Ray (672), 1117. David (81), 38.
119 De Boiiard (282), I, 242-248. Arbusow (339), 79. Murphy (348), 160.
120 David (81), 38. Swietek (554), 62. Etc.
121 Baethgen (154), 328-329. Lhotsky (47), III, 139, 144-145.
122 Giraldus Cambrensis (515), V, 207—208.
123 Lacroix (41), 117.
12,1 Je an de Веке (590), xxxv—xxxix.
12!’ Lhotsky (47), III, 146-149.
*2<’ Giraldus Cambrensis (515), V, 410—411.
127 Einhardus (469), chap. 29; p. 82—83.
128 Gransden (89), 33-35.
129 Ponert (350), 21.
130 Watlenbach, Schmale, Schmale-Ott et Berg (131), I, 41—45.
131 jodogne (165), 95.
132 Ponert (350), 54-55.
133 Keuck (39), 70-75.
I3'* Guillaume Guiart (535), 172.
135 Cartier (608).
1 3,1 Jean Le Bel (614), I, 1-2.
137 Carlier ((>08), 432, 434.
138 Mon I rin (257), 173.
139 Carolus Barre (311). Ponert (350), Ki 50. Lhotsky (17). I. I(i() 1(13.
1 IpUMfuamui 283
"° Bossuat (811), p. 562.
111 Обо всём, что далее: Samaran et Monfrin (689), 116—128.
1 *•’ Samaran ct Monfrin (689), 102—103, 124 и далее.
1 14 Knowles (632). Samaran et Monfrin (689).
111 Lhotsky (47), I, 172 и далее.
1 'Гам же, 165.
|"’ Monfrin (257), 179-181.
117 Lhotsky (47), I, 176-177.
"н Lhotsky (740), 102.
1 Robert Gaguin (711), I, 253-254.
1,11 Struever (354), 79.
1,1 Bibl. nat., fr. 8266, fol. 395.
1,7 Struever (354), 49.
Miglio (105), 28. Robert Gaguin (711), I, 254.
IM Gilbert (384), 212.
Samaran (599), 314.
r,G 1-lavio Biondo (483), 393-394. Hay (484), 113.
1,17 Janik (646), 400.
r,H I’. Burke. The Renaissance Sense of the Past. Documents on Modem I listen/. I...
1'169. 1’. 119.
,''*1 l-ueter (29), 12-24. Ullman (649), 335.
Samaran et Monfrin (689), 142.
1,11 Marrou (442).
Devisse (572), 963.
11,1 Garand (211), 259.
11,1 Nicolas Trivet (665), 216.
। v('.zjn Paleographicet Codicologie// Annuairedel'EcolepraluiuedesHeutrs
I'tiules, IVе Section, Sciences historiques et philologiques, 1977-1978. Paris. 1979. P. f>90.
Lhotsky (740), 100.
Richer (708), xiv. Gransden (89), 271.
Il’' "Чтобы отдельные ч.к ги ,»того груда Пыли легче понимаемы читателем,
н |н иш >1 пг< I. груд раздети. на к inn и. книги на ni.im.i-. ViIк си! de Beauvais,
28'1 I'.iifiHfi Y Труд игпифика: сочинен иг
AlntU^a. ( hap. 3; Brincken (752), 468. «Я постарался предпослать |мо<м\
груду!... некую маленькую книжку с шестнадцатью главами по номерам и
последовательности букв моего имени, упорядочивая план нача того тр\ ча
заглавными буквами, чтобы старательный читатель смог бы ясно следова i1.
мысли создателей этого труда», Henry Knighton (565), I, 3. «Я раздет’i
|< вой труд] па главы и рубрики, чтобы легче можно было найти н нонин,
отдельные [темы]», Ankwicz-Kleehoven (602), 293.
",н Spiegel (176), 42.
Ih" Кег (539).
170 Meyer (332), 97-101. Reiss (333), 164.
171 Amaldi (281), 358. Toubert (126), 84.
1/7 Otto Frisingensis (676), 1. I, prol.; p. 16.
,7:‘ Ranulf Higden (699), I, 26.
171 Lhotsky (98), 41.
1 I lenry Knighton (565), I, 3—4; ср. выше, примеч. 167. Galbraith (566).
l/h Henry Knighton (565), I, 4.
177 Toubcil (126), 84.
1/H (iiraldus Cambrensis (515), V, 7—8. Ranulf Higden (699), I, 26—28. Eido^iiini
(785). I, 3.
179 Etienne Maleu (478), 9—10.
IH0 Werner (438), 402.
IHI Les Crandes Chroniques de France (794), I, 3—4.
IH'! Saniaran et Monfrin (689), 142.
,H I Galfridus Monemutensis (502), 28—30.
IH-' Taylor (700), 103.
IHf’ Coville (157), 322-323.
IH,i Oxford, All Souls, ms 37, fol. 157.
IK7 Monfrin (260), 164.
IHH Bibl. nat., fr. 10132.
IH'' Devisse (572), 924-925.
Gransden (89), 234.
1,11 Lucas (592), 20.
,9'* Zarebski (604).
I IpUMCHflHIUI
285
14' Ralph dr Dice! о (697), 1, 3-4. Gransden (89), p. 234 и таблица VIL
,u| Gransden (89), p. 364 и таблица IX.
и’’ Weiner (438), 429.
,,,h A. M. Lamarrigue, книга готовится к печати.
147 Daly (345).
,чк Brincken (343), 916-919.
.. Barkes (349), 132. Schmitt (352), 12.
... Brincken (343), 902-907.
701 Smalley (264), 34-35. Parkes (349), 131. Schmitt (352), 14.
707 Предлагались разные даты. (Schmitt (352), 17). M. Paulmier указывает
1320 1323.
7,и Smalley (264), 35.
701 Brincken (343), 907—912. M. Paulmier, готовящий издание указа геля Жана
цс О-Фюней, предоставил в мое распоряжение документы, которые были
мне крайне полезны при написании этого параграфа.
70’’ Avril (186), 293, 299. Guenee (7), 275.
7nh Brincken (343), 912—914. Degenhart et Schmitt (684), 123.
7,17 Smalley (264), 35.
7UH Bibl. nat., fr. 19477, fol. 2-21.
’пч Bibl. nat., lat. 5142, fol. 86, 213, 218. Duchesne (802), II, xxvii—xxviii.
71,1 Ranulf Higden (699), I, xlix.
7,1 De Ghellinck (26), II, 150.
717 Сообщено M. Paulmier.
Monfrin (260), 168.
41 Oito Frisingensis (676), Ixix—Ixx.
44 Gransden (88), 49.
7lh Fi iihmorgen-Voss (362), 8.
7,7 Vaughan (659), 205-234. Gransden (89), 364.
IH Barroux (356).
714 Brainier (358).
"° Fi lilimorgcii Voss (362). 32.
771 Bihhlh.il (359). 9
’Кь Гита 5. Г/гуч) историки (очиисши
222 Branncr (358), 219, 220, 223.
22’’ Guence (14).
22,1 Ross (683).
Ross (638).
Ross (238).
Zeinp (363). Baumann (357). Bodmer (75), 39—42. Friihmorgen-Voss (36 ’)
II. 53 51.
”H Rmkci (557), 7.
Porcher (613), 38.
Ibid., 41.
Глава 6
УСПЕХ СОЧИНЕНИЯ
Как только сочинение окончено, оно начинает жить собственной
жизнью. Проследим его судьбу. Долгое время многие историки (и их
пипса зрения была, разумеется, вполне законна) интересовались тек-
< гом лишь постольку, поскольку он давал им новую и надежную
информацию. В их глазах значение труда зависело от его содержа-
ния, а не от распространения. Поэтому они изучали, как он сделан,
нс- уделяя особого внимания его успеху. Более того, поскольку от
них не укрылось, что «успехом прежде пользовались компиляции и
tompcndia, которые теперь не читают» и что книги, которые мы се
1пдпя считаем наиболее важными, часто дошли до нас в немногих
манускриптах, а иногда и в единственном экземпляре1, они с особым
усердием отыскивали и исследовали именно редкостные шедевры.
В конечном счете их история средневековой исторической литера-
ivpi.i, выстроенная под их собственным углом зрения, не позволяла
выявить историческую культуру людей того времени. Если мы хо
him наконец очертить эту историческую культуру, то прежде всего
лолжны не думать об истинной ценности отдельной истории или
хроники, а попытаться проследить их распространение. Нроанали
шровав усилия автора, следует изучить успех произведения.
I. Мера успеха
7. Количественный подход
Ч тобы оценить успех сочинения, прежде всего следует ирис ту
пип» к решению первой задачи, недостаточной, но необходимой.
Надо ус тановить число дошедших до нас его рукописей. Задача эта
। рудная и никогда не может быть решена окончательно. Новые ма
ну< крипты обнаруживаются постоянно. Питу в 1596 году знал один
манускрипт Жизни Людовика VI Сугерия, Дю Шен в 16'11 уже два.
/|гкуи де ла Марш в 1867-м пять, Л. Молинье в 1887-м семь, а
. > Вакс в 1929 м Н(мтм1»\ Р. Латушу было известно около тридцати
рукописей Истории франков Григория Турского3; !>. Крюш в 1951 м
Г'кта 6. Успех сочинения
28Н
насчитывал уже около пятидесяти. У. М. Грин в 1943 году знал 3
манускрипта Хроники Гуго Сен-Викторского; Р. Ги в 1976 м 3 I 1,
причем мы знаем, что как минимум один манускрипт ускользнул ш
его внимания5. М. Л. У. Лейстнер в 1948 году составил список 7’1
экземпляров Historia ecclesiastica tripartita Кассиодора; в 1954 году б/ы
годаря более углубленному исследованию У. Джейкоб и Р. Хенг лик
насчитали их 138; причем последние два автора утверждали, возмож
но, с чрезмерным оптимизмом, что систематический поиск мог бы
удвоить это число6. В 1896 году А. Поттгаст констатировал наличие
всего лишь тридцати экземпляров Speculum historiale Винцента из 1><>
ве; в 1979 году поиск «Мастерской Винцента из Бове» обнаружим
их сто, и поиск этот еще не закончен... Любое число существующих
рукописей является условным.
Хорошо еще, если первое исследование, пускай поверхностное,
позволило хотя бы вывести первую цифру. Не подлежит сомнению,
ч то Истории Петра Коместора или Хроника Мартина Поляка пользо
вались повсеместно на Западе большим успехом. Но сама значите/и.
пость этого успеха до недавнего времени отбивала у исследователей
охоту проводить инвентаризацию списков. Многие разыскания с-щ<
представляются делом будущего, и если свести в таблицу все име
ющиеся результаты по всем проделанным на сегодня разысканиям,
чтобы установить, сколько манускриптов каждого средневекового
исторического сочинения дошло до наших дней, то в этой таблице
окажется немало пробелов. Поэтому я даже не пытался выстрой и.
полную таблицу имеющихся данных. Это была бы весьма долгая и
громоздкая работа. Я не претендую на исчерпывающую ипформа
цию. Ограничусь тем, что предложу схему цифр, более или мсип*
подтвержденную документально, которая даст некоторые орис-пти
ры и материал для сравнений.
Чтобы выстроить эту схему, я, естественно, воспользовался и<
следованиями, подчас достойными восхищения, которые проводи
лись более или менее недавно. Но не всегда бывает легко подвес ти
итог проделанным работам, вывести окончательное число. Напри
мер, само собой разумеется, манускрипты второй половины XVI.
XVII и XVIII веков не представляют никакого интереса для изуче-
ния с редневековой культуры. Когда я мог, я исключал их из общей
картины. Напротив, мне показалось, что манускрипты первых лее
XVI века заслуживают того, чтобы их сохранить. Но мерс- возможно
< ги я их учитывал. Но проблемы такого рода обусловили колебания
подчас в пс-с колько е диниц между числами в моей таблице- и в н<
/. Мера успеха
2Н<)
• «к дмпаннях, па которые я опираюсь. Так что от моих данных нс
• к дуг т ждать большей точности, чем та, на какую они претендуют.
11гизирая на все эти трудности, я считаю, что первый и необходи
мый шаг в работе — построение таблицы, указывающей установлен-
ное на сегодня количество дошедших до нас рукописей некоторых
in юрических сочинений, известных или созданных в Средние не
h.i Итак, вот эта таблица, пускай и неокончательная, неполная и
||ри(нн1зительная.
Валерий Максим Facta et dicta memorabilia 4197
11анел Орозий Historiae adversum paganos 245H
К >< тин Epitome 2079
1 lot и(|) Флавий Antiquitates judaicae 2OO10
Га л ьфрид Монмутский Historia regum Britanniae около 200
Гурнип» Historia Karoli Magni 17012
1ида Historia ecclesiastica... 16413
К.к<иодор Historia tripartita 13814
Ранульф Хигден Polychronicon 11815
banъшие французские хроники 10616
Винцент из Бове Speculum historiale 10017
Фест Breviarium 8318
. Эйнхард Vita Karoli около 80й
Liber Pontificalis 6820
.-(елния римлян 6021
* *
Григорий Турский Historiae 5022
Бернар Ги Reges Francorum 5023
Жан Фруассар Хроники 4924
Жан Мапсель Цветок историй Д925
Бернар Ги Flores chronicorum 4826
( лпебсрт из Жамблу Chronographia 4327
< )тт<>11 Фрейзингенский Chronica 3828
Уильям из Мальмсбери Gesta regum Anglorum 3529
290
Глина 6. Успех соч и ней им
Гуго Сен-Викторский Chronica или Liber de tribus maximis circumstanciis gesto- rum 353()
Гуго из Флери Chronicon 3431
Регинон Прюмский Chronicon ЗЗ32
Фрекульф Chronica 3233
Саксонская всемирная хроника (нем.) 3234
Гильом Жюмьежский Gesta Normannorum ducum 3135
Винцент Кадлубек Chronica Polonorum около ?
Генрих Хантингдонский Historia Anglorum 2537
Флавио Бьондо Decades 24З8
Леопольд Штайнрейтер Oesterreichische Chronik... 24
Бернар Ги Chronica comitum Tolosae 22^9
Жиль ле Бувье Хроники короля Карла VII 2140
Уильям из Мальмсбери Gesta pontificum 2041
«Primera Cronica General de Espana» 2042
* * *
Ноткер Заика Gesta Karoli Magni 1943
Матвей Парижский Flores historiarum 1944
Роберт из Ториньи Chronica 1845
Николай Треве Annates regum Angliae 174"
Эккехард из Ауры Chronicon universale 1647
Петр из Ленгтофта Хроника (фр.) 1648
Варфоломей Луккский Historia ecdesiastica nova 1649
Аймоин из Флери Historia Francorum 1450
Оттон Фрейзингенский Gesta Frederici 1451
Жан де Бек Chronographia 14
Genealogia comitum Buloniensium 1252
Роберт Глостерский The Metrical Chronicle 1253
Анри Ромен Исторический компендиум 1254
Лиутнранд Кремонский Antapodosis ll55 IO5"
Адемар Шабанский Historia
I. A lepa у< nt хи
* *
• hi (। »<• »। из Жамблу Catalogue <)
/1нмОе ) ('<‘11 т-Омерский Liberfloridus •J ’7
1 У1 ( рий Vita Ludovici regis 7!.H
•Ь иодолрД Annates 6’"
А । ни бременский Gesta...
1 •♦»!»< рг Оксеррский Chronicon Gbl
1 Ьюнкоп Turonense magnum ' 5'* “
Ни |\кпнд Корвейский Res gestae Saxonicorum 4
I.iмп< I и Херсфельдский Annates ((.•I
Ma i ней Парижский Chronica majora I"1
’Цниании Каваллини Polistoria... l'”’
Мишель Пентуэн Латинская хроника Карла VI 1 (•( 1
1 к пар Веронский De gestis Pauli secundi l',7_
1 и । мар Мерзебургский Chronicon .»
« >р к рик Виталий Historia ecclesiastica З'1'1
1 лил Аноним Gesta... ducum Polonorum 3™
< н < он Грамматик Gesta Danorum 3;|
1 и nates Gmuenses 37?
* * *
< )громно количество исторических сочинении, от которых <»< га
пи i. один или два манускрипта, или даже вообще нс уцелел пи один
< р< дневсковый манускрипт. Я упомянул здесь лишь немногие приме
• и iаких текстов.
X.iiiMo Бамбергский Chronographia
Ниланд Фруадмонский Chronicon о 7 *
1 ь<hi Кангрейв Abbreviation of Cron ides (= Xpoii ukа А нглии)
Гихер 1 listoriac 1 '
Иы о де <1>Ч(*ри bpitoma vitae Hrgix Holberti pii |,7
1 ЬLinn ('о/к бернйс Mui 1 II Dhpll •/ I 'll ll.ff \t<l It \Llprilhl 14 1 hsfoiiti pontifh ali\ Г"'
292
/ лава 6. Успех ам и н гн ия
Жан де Жуанвиль История Людовика Святого [80
Annates Lubicenses ,81
Томас Грей Scalacronica (франц.) ‘ ]82
Жан Шартье Латинская хроника j S3
('hronicon Namnetense IK-rKI
Гильом из Пуатье Gesta Guillelmi нет”'1
Этьен Мале Chronicon Comodoliaci негк<
Изучение вышеприведенной таблицы может повлечь за собой
несколько предварительных замечаний. Само собой разумеется, что
если наша задача — проследить успех сочинений вплоть до первых
лет XVI века, то к числу уцелевших манускриптов следует добавить
число изданий-инкунабул и вышедших сразу после 1500 года.
Эта таблица, указывающая на количество сохранившихся руко
писей, имеет смысл, очевидно, только в той мере, в которой ( ран
пинаются данные, более или менее сопоставимые между собой, п
включает только исторические сочинения. Разумеется, до нас дош ли
сотни книг по грамматике, использовавшихся в школах, богослу
жебпых книг, использовавшихся в церквах, всех книг, лежавших
в основе религиозного образования клириков на Западе. Было бы
бес полезно сравнивать распространение исторических книг с рас
прострапением «бестселлеров». Для сочинений каждого типа нужна
отдельная таблица. Я буду сравнивать только успех разных истори-
ческих сочинений.
Может быть, следует усомниться в целесообразности сравнения в
рамках единой таблицы исторических сочинений, созданных в самое
разнос! время, возможно, пятьдесят дошедших до нас манускрип тов
Истории франков Григория Турского не могут идти в сравнение* с со
рока девятью манускриптами Хроник Фруассара хотя бы потому, ч то
первые просуществовали девять веков до изобретения типографии
и все это время воспроизводились рукописным способом, а вторые
прожили в рукописном виде только несколько десятилетий. В сущио
сти. успех Истории франков был более медленным и более стойким, а
успех Хроник, созданных гораздо позже в мире, где существовало уже-
куда большее* количество манускриптов, — более быстрым и более
мачовым; природа успеха обеих книг совершенно различна, и елгдо
в.ию бы, изучив их географию и хронологию, уточни ть эту природу,
по < ейч.к . пока мы придерживаемся и< к'ночи i е/п.по luoii'ici iiicii
1. Мера успеха
293
пмй точки зрения, главное для нас то, что обе книги пользование ь
I»»»'it.Шим успехом, и это их объединяет. Вначале я сгруппировал со
чипеиня с учетом времени их создания, но потом счел, что в первом
и । и в» л имении такое усложнение задачи ничего не даёт.
Таблица, указывающая количество сохранившихся манускриптов,
мижгт вызвать и другое очевидное возражение. Одни рукописи до
Ирш до пас, но другие, напротив, исчезли. Флавио Бьондо в 1463 го
и < казал, что по всей Европе исчезло более 50 манускриптов его
/и»ш)к7. На сегодня найдено двадцать четыре из них. Количество
и раненных рукописей могло быть самым разным. Можно предста*
пип. себе, например, что произведение, имевшее успех у мирян и
нрапившееся в менее надёжных светских библиотеках, имело боль
inc шансов быть утраченным. Точно также можно представить себе,
•ио манускрипты, украшенные ценными миниатюрами, сохранялись
• ||но< ительно лучше, чем дешевые. Напрашивается мысль, что паша
ыо/нща уцелевших рукописей — только бледное и искаженное* огра
iM-iiiic таблицы создававшихся рукописей, и только такая таблица
имена бы настоящую ценность.
Чтобы картина была полной, следовало бы искать не только
। охранившиеся до наших дней манускрипты, но и любые следы ис-
чезнувших. Для этого публикаторы прибегают к известному ме тоду:
инн создают историю текста, исходя из рукописей, которые* нахо
'i n | < я в их распоряжении, выясняют, в каких отношениях между < о
(м >i’i состоят эти рукописи, вырабатывают так называемую slemma, то
ть генеалогическое древо произведения. Построение stemma обыч
по позволяет установить существование утраченных списков, число
которых позволило бы нам лучше оценить реальный успех сочинс
пня. Например, до нас дошли девять средневековых манускрип тов
англо-нормандской хроники Николая Треве, но stemma этого с очи
нения утверждает, что три списка исчезли88. До нас дошло шее
< редневековых рукописей хроники Уолтера из Гисборо, по stemma
< видстельствует еще о семи. Уцелело четыре экземпляра Иета/ша
i аксон Видукинда Корвейского, но, по stemma, было еще шесть. Таким
образом, если бы для каждого вошедшего в нашу таблицу сочинс
пни была составлена своя stemma, выстроенная нами иерархия < тг
пеней ус пеха выглядела бы, очевидно, несколько иначе*. По slemma
< \ |це< твует далеко по во всех с лучаях. Возможно, ее и нс* всегда воз
можно создан». Например, ее было бы реально выстроить для сочи
iKiiini, । к )лучившего слабое* и ли ограниченное рас прем гранение, по
пос троение родос ловкой с очинс пия, пользующегося большим ими
29'1
Глав(i б. Успех сочи пенил
огромным успехом, представляет трудности, способные отпугнуть
публикатора. Наконец, ясно, что некоторые публикаторы слишком
увлекаются родословными и преувеличивают количество утрачен
пых манускриптов. В самом деле, эта методика несовершенна из ал
слишком многих лакун и чрезмерного обилия гипотез.
Благоразумнее придерживаться списка рукописей, которые, виг
всякого сомнения, существовали, пускай сегодня мы их не имеем: ;>го
рукописи, о которых сообщают ученые Нового времени, но сегодня
их невозможно отыскать; рукописи, зарегистрированные в каталогах
старинных библиотек, упомянутые в завещаниях, дарственных или
документах на ссуды, хотя сегодня их местонахождение неизвестно
Такого рода разыскания никогда не могут быть окончательными, но
их следует предпринимать. Некоторые исследования такого рода бы
ли проведены на высочайшем уровне. Они, безусловно, позволяю!
лучше проследить географическое распространение сочинения. I |о,
что касается оценки успеха, число утраченных манускриптов способ»
по уточнить и прояснить впечатление, которое производит число
сохранившихся рукописей, оно почти всегда подтверждает эту оцеп
ку и почти никогда ей не противоречит89. Итак, поиски утраченных
манускриптов необходимы, но нам легче интерпретировать число
сохранившихся. Пускай иерархия, которую оно позволяет уста ио
ви ть, приблизительна и относительна, зато она реально существует
1I пятому не будем отказываться от ее использования.
Большое преимущество таблицы, указывающей на количество со
хранившихся манускриптов исторических сочинений, состоит в том,
что она, представляя материал для сравнения, позволяет избежать
злоупотреблений оценками и ошибок в масштабах. Комментаторам
следовало бы понимать, что, с их стороны, по меньшей мере псосто
рожно говорить о «большом» или «огромном» успехе сочинения,
если уцелело всего десять его экземпляров. Я, со своей стороны,
полагаю (надеюсь, что продолжение моего исследования нодтнер
дит и уточнит эти первые впечатления), что об «очень большом-
ус пехе можно говорить только в том случае, когда осталось нс* мечи»
ше шестидесяти рукописей сочинения, о «большом» успехе “Когда
их уцелело от 59 до 20. По поводу сочинения, которое дошло до
пас в количестве от 19 до 10 списков, я бы говорил об ограничен
ном успехе. Количество от 9 до 3 в моих глазах означает слабый
успех. а два или меньше — отсутствие успеха. Разумеется, я сознаю,
что утверждение, будто 20 манускриптов означают большой успех,
а 19 ограниченный, будет чисто произвольным и искусственным
/. Мера успеха 295
Постараемся быть более гибкими. Скажем, что нам представляется
|ы «умной такая оценка.
60 рукописей или больше очень большой успех
около 30 большой успех
около 15 ограниченный успех
около 6 слабый успех
2 или меньше нулевой успех
Такой количественный подход необходим. Разумеется, он недо-
< 1ат()чсн. Для каждого манускрипта число лиц, которые могли его
читать, могло быть очень разным. Многие рукописи веками хра-
пи иись на дне сундуков или в чуланах, покрытые пылью, и никто
о них не знал. Другие, напротив, находились в библиотеках, кого
рыг посещала многочисленная публика, и у них могли быть десятки
читателей. У рукописей Схоластической истории Петра Коместора в
библиотеке Сорбонны или компиляции истории Франции в библио
и ке Сен-Дени в XIII веке или позже, в XIV веке, в королеве кой
библиотеке Лувра можно представить себе многочисленных чита
• глей. В общем случае, исторический манускрипт, хранившийся в
общественном месте, попадал к большому количеству читателей и
оказывал значительное влияние. Двадцать рукописей Primera Сго н и а
Crurral de Espana наложили глубокий отпечаток на испанскую иск»
риографию; три манускрипта Анналов Генуи, к которым часто обра
щллись читатели, обладали огромной важностью для мес тной и< то
риографии90. Другие рукописи оказывали влияние благодаря своим
перемещениям. Некоторые переходили от владельца к владельцу,
па рук в руки; они ходили по кругу, как, например, тот список (irs
la ГопИрсит Уильяма из Мальмсбери, который на протяжении XIV
п XV веков был одолжен епископу Эксетера, приору Нил гопа, и4
Денон и аббату Гластонбери91. Чтобы как следует оцепить успех
сочинения, нужно представить себе количество читателей каждой
рукописи. Кроме того, нужно представить себе количество служите
лги, которые могли слышать сочинение. В 1188 году Гиральд Кам
брейс кий сопровождает архиепископа Кентерберийского н Узлы ;
по атому случаю он преподносит ему экземпляр своей Topograph ia Hi
hrniica, которую архиепископ, как рассказывает Гиральд, прослушал
ио время путешествия несколько раз9". .Лестный для автора успех
Но вряд ли при этом ч тении присутствовали больше* чем один два
человека. <>рдерик Виталий написал с вою Церковную историю в рас
'irir паго, что сг будут чи ин. и i раненый ei о мопа< i ыря. В данном
‘296 Глава Ь. Успех сочинения
случае в числе слушателей можно считать всех монахов, которые
жили тогда в Сент-Эвру. Если рукопись дарили принцу и ее читами
вслух при дворе, она могла иметь еще больший круг слушателей. 11<»
еще больше оказывалась аудитория жития святого, хранившегося и
церковной библиотеке: его читали вслух десятилетиями во время
литургии перед толпой прихожан и паломников. Устное распростри
пенис одного-единственного манускрипта могло быть огромным, ио
его могло и вовсе не быть.
Как представить себе устное распространение какого-либо ману
с крипта? Невозможно. К счастью, — по меньшей мере в том, что
касается исторических сочинений,—важнее сама рукопись, пос коль
ку устная передача быстро достигает своих границ. Церковная, история
Ордерика Виталия могла быть известна всем монахам Сент-Эвру па
протяжении ряда лет в первой половине XII века, тем не менее до
нас дошло только три манускрипта, из которых один является авто
графом; так что, по-видимому, в целом это сочинение имело весьма
скромный успех. Устное распространение проследить не в наших
силах. Можно только быть уверенными, что без наличия рукописей
оно было невозможно.
Несколько легче определить количество возможных читателей.
Экслибрисы и библиотечные шифры, которыми манускрипт иногда
был снабжен, позволяют нам проследить его путь от владельца к
владельцу. Иногда пометки на рукописи, документ нотариуса, завис и
в списке выданных книг сообщают нам имена тех, кто взял ее ночи
тать. Указаний на читателей немало. Но не будем питать иллюзий.
Обращение манускриптов лежит в самой основе истории культуры;
ч тобы его проследить, наука творила и продолжает творить чуде
< а, однако уловить это многообразное движение она может только
час тично.
Успешней удается определить реакцию читателей на прочитан
пый текст. Дело в том, что внимательное чтение оставляет следы,
которые можно обнаружить. Прежде всего, это пометки на нолях,
которыми слишком часто пренебрегают современные публикаторы,
с читая, что они не имеют отношения к публикуемому тексту; по без
изучения этих пометок нельзя во всей полноте представить себе ис
торию книги и её значение. Что касается самого текста, то, coin
читатель или переписчик сознаёт, что имеет дело с достойным по
чтения классическим трудом, он не станет в нем ничего менян». 11<>
гак бывало с очень немногими историческими сочинениями, такими
как Церковная история Беды93. Чаще* всего, когда н< торпчеч кие сочи
I. Мера успеха
‘297
н< пня ill пересуют читателей, они переходят из рук в руки, обрастая
ин крполяциями, добавлениями, продолжениями. Из них извлекают
• и рынки, заимствуют фрагменты, которые потом обнаруживаются в
ipvinx книгах, иногда краткие, а иногда длинные, иногда со ссыл
ммн, а иногда и без. Их адаптируют или сокращают. С ХШ века
нч начинают переводить, и судьбу переводов тоже имеет смысл про
• леди гь... а также подсчитать число их сохранившихся экземпляров.
Н ( редкие века, когда происходит распространение сочинения, его
нтн г остается живым и подвижным94. Разумеется, чтобы оцепить
впсх сочинения, недостаточно подсчитать число сохранившихся'
минус криптов. Надо проследить за дополнениями, деформациями и
in ре во и лощениями текста.
Итак, из этих разысканий мы выносим утешительное чувство,
•ио очень часто метаморфозы и продолжения текста тем обильнее,
чем большее число рукописей до нас дошло. Уцелело более четырех
• •и экземпляров сочинения Валерия Максима, но еще около двухсот
пнгидесяти представляют собой его извлечения, сокращенные вер
inn. переводы. Существует сто манускриптов Исторического зерцала
Винцента из Бове, а кроме того—шестьдесят рукописей с извлечени
ими из пего. Таким образом, подтверждается огромный успех этих
чвух сочинений. И очень часто подтверждается первое впечатление,
появившееся на основе большого числа сохранившихся рукописей.
Но так бывает не всегда. Вот, например, История Гильома Тир
< кого. Иа латыни сохранилось девять манускриптов. Казалось бы.
in i ьма скромный успех. Но ее французский перевод, История дел
пай в заморских землях, дошел до нас в пятидесяти двух рукописях,
к которым следует добавить двенадцать сокращенных вариантов’’ ’.
множество адаптаций и продолжений96. Или История Людовика VI
< лтерия. Сохранилось только семь средневековых манускрипто в на
(|.1тыни. Но в ХШ веке Примат перевел ее и полностью включил в \
< ной Роман о королях. Успех Больших французских хроник впоследствии
оьегпечил сочинению Сугерия огромный резонанс. Влияние книги
подчас куда значительней, чем ее успех.
Итак, от количества сохранившихся манускриптов нельзя ждан,
большего, чем даёт первое впечатление, которое затем требует иод
। нгрждения, уточнения, обогащения. Количественный подход особ
ходим и важен. С этого нужно начинать, но нужно идти и дальше
1Ь горня текста, изучение мапус криптон, обследование библиотек и
другие изыскания подчас помогают внес ги поправки и уточнения.
найти подтверждения и понять, где, когда и кем воспринималось
данное сочинение.
2. Пространственный подход
Сначала рассмотрим, где с точки зрения современной науки мог
ла в средние века иметься в наличии Historia tripartita Кассиодора
(карта № 1, с. 302). Можно сказать, что она имелась повсюду на
Западе, от Дарема на севере Англии до Вены и Мессины97. Liber роп
tificalis также была распространена на Западе весьма широко, хотя
куда меньше, чем Historia tripartita. Кажется, она не достигла ни Пи-
ренейского полуострова, ни южной Италии, ни дунайского региона,
ни Англии. Ее распространение, в общем, ограничивалось землями,
принадлежавшими каролингской империи (карта № 2, с. 303). И все
же, успех Liberpontificalis, так же как успех Historia tripartita, может счи-
таться весьма значительным: он распространялся на весь Запад, или,
по крайней мере, на большую часть Запада. Вполне естественно, что
такой широкий в географическом отношении успех был значителен
и в количественном. В общем, географический и количественный
успех, как правило, идут рука об руку.
Но есть и исключения. Огромный успех имели Большие француз
скиехроники. Однако, за немногими исключениями, их читали только
в северной половине королевства, к северу от Луары. Лишь немно
гие манускрипты обнаруживаются в Пуату, Эно, Брабанте и Лои
доне. Распространение этой национальной истории, написанной на
национальном языке, неизбежно было географически ограничено,
но число сохранившихся рукописей показывает, какой интенсивно
сти оно достигало. Наоборот, до нас дошло только тридцать пять
экземпляров хроники Гуго Сен-Викторского, но, за некоторыми ис-
ключениями, ее списки распространялись во все тех же областях,
что и Liber pontificalis. Просто они размещались не так густо (кар га
№ 3, с. 304).
Правда, такое распространение —широкое, но редкое —необыч-
но для сочинений, сохранившихся примерно в трех десятках экзем-
пляров. Хроника Оттона Фрейзингенского пользовалась успехом,
в количественном отношении сравнимым с успехом хроники Гуго
Сен-Викторского. А географически это успех совсем другого свой-
ства, потому что произведение Оттона почти не выходило за пре-
делы дунайского региона и было известно почти исключителыю
в германских и австрийских землях (карта № 4, с. 305). Рас про
( гранение хроники Оттона Фрейзингенского ограничилось строго
очерченным культурным ареалом. Точно так же, успех, который и
/. Мера успеха
2ЧЧ
количественном отношении можно пришит» значительным, o'iciii.
час го проявляется лишь в пределах четко ограниченного нолитиче
« кого ареала. Написанная на кастильском языке Primera Crbnica (ienrial
de Espana не вышла за пределы Пиренеев, Деяния английских коронен
Уильяма из Мальмсбери и Хроника поляков Винцента Кадлубека, пани
( анные на латыни, могли читаться и в других местах; но их тематика
оказалась причиной того, что сочинение Уильяма не пересекло гра
ниц Англии, а сочинение Винцента — Польши. В общем, все аги
и многие другие произведения, успех которых количественно был
велик, передавались относительно широко, но не в масштабах всего
Запада. Их распространение замыкалось в определенном культурном
или политическом ареале, не выходя за его пределы. Чаще* всего оно
шло в масштабах одного из государств Запада.
Хроника Роберта из Ториньи, дошедшая до нас в восемнадцати
экземплярах, имела слишком небольшой успех даже для того, что
бы замкнуться в определенных политических границах. Сочинение
аббата Мон-Сен-Мишель разошлось по части Нормандии, гатронуло
11ариж и по меньшей мере одну точку в Англии —словом, географи
чет кое его распространение было весьма скромным; его можно оха
растеризовать как региональное (карта № 5, с. 306). Региональным
можно было бы назвать и успех Цветов истории Матвея Парижс кого,
очерченный юго-восточной четвертью Англии (карта № 6, с. 307).
Гак чаще всего сочинения, сохранившиеся в полутора десятках ру
кописей, пользовались довольно ограниченным успехом нс только в
количественном отношении, но и в географическом.
Анналы Флодоарда сохранились только в шести экземплярах.
В количественном отношении это слабый успех. Однако каждый
из этих манускриптов, а также некоторые другие, ныне утрачен..
много путешествовали, так что сочинение реймсского капоннка бы
ло известно от Вердена до Дижона и от Фекана до Мон-Сен Мишель
(карта № 7, с. 308). Случаи популярности такого рода, количественно
не большой, но географически широкой и как бы размы той, вс тре
чаются, но, скорее, как исключение. Чаше всего, если успе х слабый,
можно сказать заранее, что он окажется локальным. Большая 'Гуртам
хроника осталась в долине Луары, не пошла дальше Анже- и 1»луа
(карта № 8, с. 309). Liber floridus Ламбера Сснт-Омерс кого был всегда
известен только в Генте и в Лилле. Хроника Мишеля 11с н гуэна не
покидала Сен-Депи. История Гаспара Веронского нс* покидала Ри
ма. Анналы Генуи оставались в Генуе. Такие сочинения могли име н.
300
Г/uififi (к Успех сочинения
большое локальное значение, но и влияние их оставалось локаль
ним.
Невозможно автоматически предсказать, исходя из числа сохрз
пившихся рукописей сочинения, насколько обширно было простран-
ство, в котором оно было известно. Иногда распространение оказы-
валось плотным, иногда более размытым. В общем, однако, коли-
чественный и географический подходы обнаруживают постоянные
взаимосвязи. Очень большому успеху соответствует очень широкое
распространение в масштабах Запада. Точно так же, ограниченно-
му успеху соответствует региональное распространенние, а слабому
успеху — локальное распространение.
I. Мера успеха
301
>. Карты
Карта № 1. 11рисутствие Historia tripartita
• Средневековое происхождение дошедшего до нас манускрипта
По: Jacob и Hanslik (457).
* Упоминание в средневековой библиотеке, по: Laistner (158).
Карта №2. Присутствие Liber pontificalis
• В XI и XII веках.
« В VIII и IX веках.
Но: Duchesne (802); Buchner (805); Riche (237).
Карта №3. Присутствие Chronica Гуго Сен-Викторского
» Присутствие зафиксировано до 1160 года.
х Присутствие зафиксировано в XII веке.
• Присутствие зафиксировано после 1200 года.
По: Goy (508), 36—42, 498; Paris, Bibl. nat., nouv. act,, lai. 583.
Карта №4. Присутствие Chronica Оттона Фрейзингеш koi о
• Присутствие зафиксировано в XII веке.
• Присутствие зафиксировано после XII века.
По: Otto Frisingensis, Chronica..., hrsg. v. G. IL Periz, I iaimovci.
1867, p. xxx—xlviii.
Карта №5. Присутствие Chronica Роберта из Topi шьи
+ Присутствие зафиксировано в XII веке.
• Присутствие зафиксировано после 1200 года.
По: Robert de Torigni (716).
Карта№6, Присутствие Flores Historiarum Матвея Парили кого
По: FloresHistoriarum (657), (. 1, р. xii—xxxiii, и (handsen (6r>8).
Карта №7, Присутствие Анналов Флодоарда
По: Flodoard (486), Jacobsen (489), 84 -45, Halpheii (8I I), hb. 85
Карта №8. Присутствие Chronicon Turoncnsr Магнит
I Io: Salmon (826), xvi—xxxviii, Delisle (784). 4
Kapma№9. Монастырская реформа и распространение
исторической культу ।)ы
Миграция
i -I- - г Фул ыкких а н н алов
х Анналов Флодоарда
Хеоефорд
Рочестер
Кентербери
Вюрцбург
Магдебург
Кёльн
Эрфурт
'Льеж
Луван ,
Сен-Бертен
Сент-Омер
Аррас ч сент-Аман
Фекан Сен-Рикье ♦ ♦
Корби
Сен-Вандрий
if Крепи
Дуэтам _________}
4 Питеоборс
4, Бери-Сент- Эдмундс
-О лбанс
Лейпциг
4 Эхтернах
4 Бамберг
* Лорш
Трир
♦ " Париж
Туль
Клерво
Адмонт
Сен-Гален
Базель
Сито
Кремона
. * Тегернзе
Фюссен
Шартр
Анже Вандом
Массе
Майезе
Лимож
Авиньон
Муассак
Сен-Пон
Рипегь
Прюфенинг +
Цветль в Клостернойбург
Алдерсбах- ’ * Вена
Аггсбах *
Хеилигекрох.
Рейхвна’' Вессобрун 1ИМЭ®
Нуармутье
Клюни
Помлоза
Флоренция
Каркассон
/. Мера у пгх/1 303

/. Мера успеха. 307
• Ю 8 I пава 6. . Успех соц и не н и я
КАРТА 8
(Ин; iwu >\

3 10 Гнава (). Успех сочинении
/. Мера успеха
31 I
3. Временной подход
Если мы теперь рассмотрим даты появления трудов, пользовав
шихс я в Средние века очень большим успехом, то убедимся, что в
бопыпинстве своем это сочинения языческой античности или пер
вых веков христианства. В этом нет ничего поразительного. Антич-
ные произведения переписывались на протяжении многих веков.
11о па их фоне заметнее, насколько велик был успех сочинений, до
шедших до нашего времени в количестве манускриптов, сравнимом
< античными, хотя они были написаны только в XII веке, как Исто
рил королей Британии {История бриттов) Гальфрида Монмутского и
История Карла Великого Псевдо-Турпина, в XIII веке, как Истори ческое
irpya/io Винцента из Бове, или даже в XIV веке, как Полихроникои
Рапульфа Хигдена. Несомненно, эти четыре сочинения при всей
разнице между ними глубоко повлияли на историческую культуру
пос ледних столетий средневекового Запада.
Иосиф Флавий Иудейские древности Орозий Historiae Кассиодор Historia tripartita
VI в. 1 1
Vlbj. 2
VIII в. 1 9
IX в. 8 18 J
X в. 9 13 26
XI в. 16 26 18
ХИв. 67 47 31
XIII в. 27 28 15
XIVb. 13 28 _8
XVb. 28 64 33
()бщая сумма манускриптов, уде > вл створите л fe- ll ым образом датированных 170 236 133
Рассмотрим внимательнее, когда копировались произведения
языческой античности и первых веков христианства, пользовавши
сс я очень большим успехом. Возьмем сперва три из них Иудейские
древности Иосифа Флавия, История против ялычникот/Орозпя и Hislo
ria tripartita Кас сиодора и для каждого из них посмотрим, по ме ре-
возможное ги, с колько минус крип тон, < депаппых в каждом ве ке-, до
312
Глава b. Успех сочинения
шло до нашего времени. Конечно, для каждого сочинения выяв hi
ются верхние и нижние пределы. Нас не удивит, что XII век <>k.i h.i
вается наиболее продуктивным временем, а XIV —наименее. 11<» при
всех существующих колебаниях создается общее впечатление пепрг
рывного интереса. Эти сочинения распространялись массированно,
широко и постоянно; на протяжении веков вплоть до 1500 года они
входили в общий культурный фон западной исторической культуры
Естественно, другие исторические труды могли иметь меньший
успех, чем вышеперечисленные, и тем не менее на своем уровне
пользоваться постоянным интересом публики. Primera Cronica (icncial
de Espana, сочиненная к концу XIII века, не распространялась за ирг
делами Пиренейского полуострова, но двадцать сохранившихся < <
рукописей свидетельствуют о том, что она имела большой успех,
а датировка этих манускриптов (один XIII века, семь —XIV века и
одиннадцать —XV века) ясно показывает, что этот успех был носто
янным. Сохранилось только три экземпляра сочинения Галла Лион и
ма, написанного в XII веке, но их датировка свидетельствует о том.
что если Gesta ducum Polonorum вызывали всегда лишь скромный ни
терес, то зато интерес этот никогда не ослабевал, поскольку первый
сохранившийся манускрипт был создан около 1340 года в цистерцп
анском монастыре в Копрживнице в Малой Польше, второй — между
1434 и 1438 годами, а третий —в 1475 году любителем из Познани.
Однако, в общем, меньшее количество манускриптов говори ! о
менее длительном успехе. На протяжении веков, до конца XIII bck.i.
интерес к Истории франков Григория Турского почти не упал:
VII век, скопировано манускриптов 3
VIII век, скопировано манускриптов 5
IX век, скопировано манускриптов 13
X век, скопировано манускриптов 7
XI век, скопировано манускриптов 8
XII век, скопировано манускриптов 3
XIII век, скопировано манускрип тов 8
I. Mrpa успеха 313
По уже в XIV веке была скопирована только одна рукопись, а в
XV две: интерес к Истории утрачивается. Liber pontificalis, которую
в IX веке копировали очень часто, продолжает переписываться и в
первой половине XII века. Затем ее больше вообще не копируют.
Antapodosis Лиутпранда Кремонского переписывался в многих экзем
ияярах в X, XI, XII и XIII веках. Затем его перестали переписывать.
Хроника Гуго Сен-Викторского имела быстрый успех в XII веке (19
иеземпляров), однако в XIII веке она стала терять аудиторию (12 эк
|гмпляров), а затем канула в забвение (два манускрипта в XIV веке,
один в XV). Итак, перед нами целая серия сочинений, которые па
долго оставили больший или меньший след в исторической культуре
Запада, но не сумели сохранить своей аудитории в двух или 'грех
последних столетиях Средневековья.
Жизнь других сочинений оказалась еще более эфемерной. 11ани
санные Гвибертом Ножанским в начале XII века Gesta Dei per PKnuos
( охранились только в пяти экземплярах, причем последний был < о
здап сразу после 1200 года98. Flores historiarum, которые Матвей 11а
рижский завершил перед самой смертью в 1259 году, дошли до па<
в девятнадцати списках, но почти все они были созданы к середине
XIV века в юго-восточной части Англии. От англо-нормандской хр<>
пики, которую Николай Треве написал в 1333—1334 годах, остается
девять манускриптов, и последний был написан сразу после 1400 го
да". Так средний успех, ограниченное распространение и короткая
жизнь часто идут рука об руку.
Возьмем Gesta Karoli Magni Ноткера Заики. Они были написаны в
конце IX века, однако оставались неизвестными, пока в XII веке их
не включили вместе с Vita Karoli Эйнхарда в каролингский корпус.
Пос ле этого они вызывали в публике, о чем свидетельствует дати
ровка девятнадцати сохранившихся манускриптов, ограниченный,
но постоянный интерес. Теперь Gesta Frederici Оттона Фрейзипгец
< кого. Пять списков этого сочинения были созданы в XII веке. Но
этот скромный успех был эфемерным, потому что пи один список
XIII или XIV века не сохранился. XV век вновь открыл Gesta Lied
rnci и принес им новый успех, как доказывают девять дошедших до
п.к рукописей того времени. Подобно Gesta Frederici, другие* срсдпсвс
новые сочинения, например нрипадлежапцш перу Ламперта Херш
ф< /|ьд( кого или Ордерика Виталия, также были заново открыты в
XV веке. Среди произведений античности, дошедших до нас в ко
/|ичс< гве, превышающем 60 списков, нужно отличать тс из них, что
пользовались из протяжении Средних веков постоянным успехом,
311 I лива 6. Успех сочинения.
от тех, которые столетиями почти не переписывали, но в XIV и
XV веках они нашли своего читателя. До нас дошло 207 экземпляров
Эпитомы Юстина, но 164 из них были созданы в Италии в XV веке
и в начале XVI века. Таблица дат, указывающих, когда были созданы
копии Бревиария Феста и Достопримечательных деяний и высказывании
Валерия Максима, также весьма показательны.
Фест Breviarium Валерий Максим Facta et dicta memorabilia
VII век 1
VIII век
IX век 3 2
X век 1
XI век 1 1
XII век 3 6
XIII век 2 14
XIV век 6 113
XV век 66 283
Всего 83 419
Количество манускриптов Валерия Максима намного больше,
чем Орозия. Но если мы посмотрим на их датировку, напрашиваете»!
вывод, что Орозий присутствовал в исторической культуре Запада
на протяжении всего Средневековья, тогда как Валерий Максим ока
зался лишь объектом запоздалого увлечения.
Так анализ распространения некоторых исторических сочипе
ний Средних веков, проведенный последовательно под количествен
ным, географическим и хронологическим углом зрения, позволяет
очертить разные формы успеха. Можно предсказать, что сложение*
этих индивидуальных судеб позволит в общих чертах обрисован,
образ исторической культуры средневекового Запада, уточнить о< о
бенности, присущие разным странам, и временные изменения. 11<>
прежде всего следует попытаться понять причины этого успеха, про
испить его истоки, определить пути.
II. Причины успеха
I. Фон
Средневековые клирики часто при тязали на знание ис тории вс г
го мира от его создания до нас тоящего дня. 11о.иому публика хорошо
//. / Ipuчи н ы успеха 3 I 5
принимала такие сочинения, как истории Орозия, Исидора Севиль-
• кого, Гуго Сен-Викторского или Рапульфа Хигдена, которые, при
н< < м их разнообразии, роднило то, что это были всемирные иг-
юрии. Но ничто не обязывало авторов пересказывать всемирную
।к торию от сотворения мира. Многие просто подхватывали рассказ
< того места, на котором остановился их предшественник. В конце
IV века святой Иероним перевел хронику Евсевия Кесарийского и
продолжил ее вплоть до смерти Валента (378). В начале XII века ( ль
гебгрт из Жамблу довел свою хронику от этой даты до 1111 года. Его
। руд оборвала смерть, но затем, там же, в Жамблу, его хроника была
доведена до 1148 года. В 1164 году Иоанн Солсберийский объявил,
ч го включается в работу и стремится лишь дополнить и продолжить
имеющийся корпус; так было написано сочинение, которое* мы на-
пиваем Historia pontificalis1^. Увы, если хроника Сигеберта получила
широкое распространение, то продолжение Иоанна не имело пика
кого успеха. Оно сохранилось в одном-единственном манускрипте101.
< )диако, в общем, историческое сочинение имело больше шансон пл
благосклонный прием, когда было представлено в виде необходимо
го звена в непрерывной цепи истории.
’Гем не менее вкусы клириков и мирян всё больше и больше побу-
ждали их выделять во всемирной истории определенные моменты.
I Ioiihtho, что история избранного народа в том виде, как о ней рас-
< называют Библия, Иосиф Флавий или Петр Коместор, особо при
в лекала внимание христиан, но на протяжении всего Средневековья
клирики и миряне проявляли также острый интерес к истории, не
имевшей никакого религиозного оправдания, — истории Трои и ее
падения. В первые века нашей эры появились латинские* переводы
двух греческих произведений, в которых говорилось о Троянской
вопием одно, приписываемое Диктису из Крита, передавало события
< греческой точки зрения, другое, приписываемое Дарегу Фригийл
< кому, излагало те же события с точки зрения троянцев. Мы-то знаем
< XVIII века, что оба эти рассказа—плод воображения, но в Средние
века никто не сомневался, что это были правдивые свидетельства
очевидцев. Эти свидетельства вдохновили бесчисленные сочинения
на латыни, которые очень рано получили широкое распрострапе
ние. С XI века в школах читались поэмы о троянской истории10'.
Них латинских поэм становилось всё больше, и в середине XII века
трояне кая гема стала при дворах в среде мирян предметом бурно
ю <про< а, который стремились насытить многочисленные с тихи
|ворныг романы». Среди пик около 30000 восьмисложных стихов
316
Глава 6. Успех сочинения
Романа о Трое, в котором Бенуа де Сент-Мор сперва пересказы вас i
то, что говорят «Дэр и Дитис103», но многое добавляет и от геон
Волна троянской темы продержалась долго. Между 1223 и 1230 и»
дами жонглёр, пользовавшийся покровительством могуществе! и ни •»
сеньора северной Франции, кастеляна Лилля, Роже, по просьбе с во
его покровителя сочинил всемирную историю, которая должна бы та
служить вступлением к истории Фландрии; дойдя до истории Грон,
он вынужден был ее сократить, «потому что так попросил мен и
господин, ибо история эта уже так много раз была слышана101 За
хваченные этим увлечением, самые скрупулезные историки уделами
троянской истории совершенно исключительное место. Основание
Трои, а еще больше ее падение были в их хронологиях главными
опорными пунктами105. Троя, подобно Иерусалиму, была городом,
который обязательно должен присутствовать на любой карте. Но но
мере того как история делалась всё более и более требовательной,
историки, по-прежнему очарованные Троей, но всё более сдержан
пые по отношению к литературе о Трое, вернулись к источникам, к
Дарету и Диктису. В 1262 году Жан де Фликсикур, «поскольку риф
мованные романы о Трое содержат много такого, чего на латыни
нет», затеял перевести «без рифм историю троянцев и Трои с латы
пи на романский язык слово в слово в точности, как» он ее нашел -в
одной из книг книжника господина Сен Пьера де Корби», и заверим
читателя, что «из нее он наверняка узнает правду истории101’». На
протяжении столетий, вплоть до XVI века включительно, истории
Трои оставалась в центре внимания, вызывая к жизни множество
произведений, которые у серьезных читателей считались сомни
тельными, и обильную научную литературу, которую эти читатели
считали истинной, то есть достойной веры107.
Вероятно, некоторые искали в истории Трои и ее падения полез
ные примеры. Другие, более многочисленные, наслаждались ошк а
ииями военных подвигов. Но в конечном счете эти подвиги и зги
примеры можно было найти и в другом месте. Притягательность
Трои состояла в том, что, во-первых, многие считали себя потом
ками троянских воинов, а с другой стороны, что было, возможно,
еще важнее, — в том, что, как Священная история, как история
Александра108 и некоторые другие, троянская тема шла с Вост о
ка и рас сказывала о Востоке, а умы Запада на протяжении всего
Средневековья были зачарованы Востоком. Этой зачарованное гью
пользовалос ь движение крестоносцев, и в то же время крестовые
походы се питали. ( фазу пое ме первого крестового похода г гамо про
IL Причины успеха
317
изводиться больше копий сочинений Иосифа Флавия. Сразу после*
второго крестового похода при дворах мирских государей расцвела
троянская тема, и в дальнейшем всякий раз, когда Запад охватывала
лихорадка нового крестового похода, появлялось больше произведе-
ний, в которых Западу рассказывалось о Востоке, навевались мечты
<> Востоке. В этой атмосфере у троянской истории не было конкурен-
ции, кроме разве что истории самих крестовых походов. С начала
XII века стало появляться множество сочинений, рассказывавших
о деяниях людей Запада, и распространялись они исключительно
быстро и широко. Историю Трои и историю крестовых походов
роднило то, что обе рассказывали о доблестных подвигах, но мно-
гие предпочитали рассказам о троянцах рассказы о крестоносцах,
потому что у вторых были свои преимущества: они были христи-
анскими, более новыми и менее сомнительными. Подобно Гунтеру
Нэрисскому, в начале XII века многие предпочитали старой бас не*
о Троянской войне (vetus Troiani fabula belli) историю недавнего
триумфа (nova... gesti triumphi)109, то есть историю о крестоносцах
и о Боге. Разумеется, и здесь страсть к крестовым походам увлекала
западное воображение всё дальше от истины. То, что наука Нового
времени называет вторым циклом произведений о крестовых похо-
дах, представляет собой комплекс эпических поэм, созданных около
<-средины XIV века. Это последние французские эпопеи —длинные*
и посредственные, но в них еще пульсирует надежда, воодушевляв
шая крестовые походы110. Так в течение долгого времени один и
тот же мираж поддерживал и лучшее, и худшее. Ученые и поэты < о
перничали в стремлении описать падение Трои, взятие* Иерусалима
и Константинополя. В библиотеке герцога Бургундского Филиппа
<«мслого, отца злополучного героя Никополя, соседствовшш исто-
рии Трои, французские продолжения Истории Гильома Гире кого,
. 'Завоевание Константинополя Жоффруа де Виллардуэна, Саладин од
па из поэм второго цикла произведений о крестовых походах, другие*
сочинения, а также Цветок историй о земле Востока—сочинение, ко го
рос продиктовал армянский принц Хетум в начале XIV века; Филипп
<Смелый приобрел это сочинение в 1401 году в трех экземплярах111.
Наряду с историей Трои, значительным интересом пользуется
глюке* история Рима, но успех римской темы объясняется другими
причинами. Дело в том, чте> Запад видел в римских не горняк книги
мудрости. Как говорит Жан Бе>де*ль, они «мудрые* и в поучительном
духе1 L 11оэтому все* дети па Западе*, от принца до самого скромного
школярл, читают их к поисках примеров. Успех риме кой истории,
318
1 лава 6. Успех аминения
прежде всего, —это школьный успех. Разумеется, взрослые тоже сш
ин тересовались, как доказывает успех Деяний римлян, которые Кари
Смелый велел читать себе вслух и слушал «с очень большим удо
вольствием113». Но в общем, по крайней мере к северу от Альп,
многими отмечалось, что многие книги по истории Рима, вредна
гашпиеся публике, пользовались весьма средним успехом. В начат*
XVI века Жорж Аллуэн признавался, что «часто изумляется, почему
многие благородные люди больше не находят в них удовольствии,
но читают другие истории, священные и фантастические114». Иск»
рия Рима могла, конечно, вызвать исключительный энтузиазм по
главным образом по ту сторону Альп. Петрарка восклицал: «Quid г.м
cuiiTi aliud omnis historia quam Romana laus?» —«Что есть истории
как не хвала Риму115?» И скромный итальянский жонглёр как бы
вторит ему:
La storie di Roma son per certo
Con verita d’ogni can tare il fiore116.
I la Апеннинском полуострове римская история культивировалась
тем более, что она льстила национальной гордости, которую в дру
гих местах удовлетворяли другие истории.
С начала Средневековья одни историки сочиняли всемирные* и<
тории, а другие посвящали свои труды повествованию о происхожде
нии и истории отдельных народов. Беда написал Церковную историю
народа англов, Павел Диакон — Историю лангобардов. История наро-
дов и их происхождение, наряду со всемирной историей, с самого
начала были одной из главных тем средневековой историографии.
Фрутольф в конце XII века в своей хронике приводил отрывки <>
происхождении франков, истории готов, происхождении гуннов, ис-
тории лангобардов, происхождении саксов117. Потом, по мере того
как возникали государства, в которых развивались нации, всё боль
inc появлялось национальных историй, призванных быть оправдали
см и обоснованием этих государств; подчас они свидетельствовали
о коллективном сознании народов, подчас создавали его, и всегда
укрепляли. В первой половине XII века Уильям из Мальмсбери па
писал свою Gesta regum anglorum, Генрих Хантингдонский — Историю
англичан, Гальфрид Монмутский — Историю королей Британии (Исто
рию бриттов), Галл Аноним — Хронику и деяния князей и правителей
полъеких. В начале XIII века появляются Chronica Polonorum Винцен
та Кадлубека, Gesta Danorum ("аксона Грамматика. Около 1270 года
Альфонс X Мудрый заказал компиляцию La Primera Сгопна Gcnnal
de I'Aptiua Через ii< < коиыю ист Примат нрсд< тапни Роман о hopnin\,
П. Причины успеха
.419
in торию Франции, автор которой адаптировал и перевел мощный
корпус текстов, складывавшийся веками.
Ио самой своей природе эти истории могли притязать лишь на
национальный успех. Однако было у них еще одно привлекатель-
ное качество. История Беды была историей народа англов, но эго
Oi.i.na и церковная история, в которой рассказывалось о жизни свя-
них, их видениях и чудесах. Извлечения, которые в разное время
делались из этой истории, показывают, что для читателей это сочи-
нение чаще служило агиографическим сборником, чем националь-
ной историей118. Этим объясняется успех Истории на континен те.
Сочинение Гальфрида Монмутского пользовалось успехом на кон-
тиненте, потому что помимо того, что оно льстило национальному
галльскому чувству, оно освещало тему бриттов, которая с начала
XII века была так же популярна, как римская или троянская. Серьез-
ные умы, однако, не доверяли «сказкам бриттов», которые были, по
их мнению, «пустыми и развлекательными». Они предпочитали им
французские, которые появляются с каждым днем119». Возникает
вопрос, в самом ли деле огромный успех произведения Примата120
по Франции вызван основательностью его информации. Атмосфера,
в которой живут у него король Франции и его бароны, не слишком
отличается от той, что рисуют героические поэмы. В тот момент,
когда светскую публику перестали удовлетворять поэмы, которыми
опа когда-то наслаждалась, эстафету перехватили Большие французские
хроники. На протяжении двух веков, XIV и XV, они были той самой
июпсей, в которой нуждались французы.
Доказательством служит то важное место, которое в ней отводи т
< я Карлу Великому. В Средние века биография не была популярным
/клиром. Оставим в стороне жития святых. Жизнеописание* короля
редко привлекает широкую публику121, что уж говорить о жизне-
описаниях обычных людей, которые, впрочем, никто бы и нс* с та я
писать. Между тем в этой историографической традиции, где* людей
перемалывали события, всё же выделяется несколько фи1ур, таких
как Александр, Аргур, а особенно Карл Великий, которые на нротя
/Кении веков притягивали к себе воображение поэтов и их публики.
А ис торики, чтобы удовлетворить любопытству публики, в с воих со
ЧППС11ИЯХ уделяли Карлу Великому исключительное* место; при этом
они пользовались, во-первых, источниками, гни* и (стодня с чита
ющимися надежными, во-вторых, такими сочинениями, как Histonu
Kinoh приписываемая Турпину, которую мы с читаем не име
юще й историчес кой цепное ги (по в Средние века думали, что опа
320
Глава 6. Успех сочинения
достойна доверия), а в-третьих, иногда, уступая желанию угодии,
публике, рассказами, которые сами они считали сомнительными1 “
Примат до этого не снисходил. Он ограничивался источниками, ко
торые сам считал надежными123. Но то, как обильно он ими пользу
ется, говорит о его стремлении угодить той самой публике, которую
увлекали рассказы жонглёров.
Даже самые серьезные историки знали, что, говоря о Карле Це-
ликом, рассказывая о падении Трои и о победах крестоносцев, пе-
редавая историю римлян или иных народов, живших в их время
па Западе, они имели больше шансов привлечь широкую публику,
чем описывая историю своего монастыря или восстанавливая хр<>
нологию Турских архиепископов. Успех —не награда за эрудицию
Он, скорее, приходит к тем книгам, тема которых льстит вкус ам и
страстям публики, к тем произведениям, находящимся на размытых
и сомнительных границах, где смыкаются история и литература.
2. Форма
В объяснении успеха форма, так же как и фон, является определи
|(>1цим элементом. Главный козырь—краткость. Почти во всех ве гу и
лениях к историческим сочинениям авторы пытаются привлечь п
удержать читателя, сразу объявляя, что они будут краткими. Прежде
всего потому, что, как учит риторика, краткость по природе с во
ей присуща историческому жанру: историк всегда должен стара гь
ся быть настолько кратким, насколько может, не впадая в нет шт
пость124. И затем,— возможно, это главное —сама функция истории
требует от нее наибольшей краткости. Потому что мало кто зап и ми
ется историей ради нее самой. Деятели и ученые ждут от истории
фактов, дат, примеров, которые служили бы оправданием их ила
нов или мнений. У них на историю немного времени. Они охотно
слушают историю, но требуют от нее краткости.
Эта потребность в краткости имела место во все времена, однако
для некоторых она более характерна. В первые два столетия Рим
с кой империи углубленное знание истории и римской античности
было для членов правящего класса обязательным условием, но после
потрясений III века потомки этой элиты были вынуждены разделить
власть с новыми людьми, которые приехали из своих провинции и
разбогатели, не успев обрести культуру, но все же хотели немного
знать римское прошлое. Для них создавалось всё больше кратких
изложений, «бревиариев». В III веке Юстин создал краткий иерее ка i
Истории Филиппа Помпея. В конце- IV века император Вапент
Конрое и/i |<ц| р(и111 и составить сжатый персе кал римском не тории
//. Причины успеха
321
11<)<‘лсдпий написал краткий труд, современное издание которого за
нимает двадцать четыре страницы. И это еще было слишком много.
Фпт лучше исполнил просьбу императора: он сочинил брсвиарий,
снимающий в современном издании двадцать страниц. Многие из
н их кратких пересказов имели огромный успех, часто даже забы
пл пись сочинения, которые служили источником пересказа, если
ыковые имелись. Их успех был тем прочнее, что такие перес казы
излагали только факты и не имели религиозной или политической
окраски; поэтому их с самого начала приняли христиане: ведь здесь
им сообщали факты, не смущая их убеждений125. После взлёта по-'
пулярности, который испытали бревиарии в III и IV веках, необ-
ходимость в сокращении слишком длинных сочинений не исчезла.
/ 1стория франков Григория Турского в начале VII века в сокращенном
виде* вошла в сочинение, приписываемое Псевдо-Фрсгедару. Касс ио
дор написал историю готов в двенадцати книгах. Еще при его жизни
Иордан пересказал их, и распространение получил этот перес каз,
тогда как сочинение Кассиодора было утрачено126. То же пропс хо
дпло на протяжении веков и с другими произведениями. Однако
приходится признать, что во времена, когда культура была глав
ным образом делом немногочисленной элиты клириков и монахов,
которые располагали неограниченным временем, необходимость нс
горичсских кратких пересказов ощущалась не так настоятельно.
Ио в XII веке, с развитием школ и образования, когда увс-лпчи
»юс ь число клириков и мирян, способных читать, наблюдается по
вый всплеск количества сокращенных пересказов. С каждым веком,
ИП/1ОГ1» до 1500 года, их число все возрастало. Дело в том, что юл
< тыс книги, пускай превосходные, имели три ощутимых неудобства.
Н<> первых, вообще говоря, слишком долгое чтение утомляло1’' , а
в конце концов и отбивало охоту к этому занятию. Во-вторых, тех,
кто хотел заказать копию сочинения, отпугивали чрезмерные рас хо
ды L‘K; распространение книги затруднялось по причине сё высокой
цены. И наконец, что было, возможно, важнее всего, студентам и
профессорам всё больше не хватало времени для чтения, а история
никогда не была для них главной дисциплиной; не хватало его и
государственным служащим, которые не в состоянии были прочи
। ыв.ггь толстые книги, «из-за своей постоянной великой занятое ти
государственными делами129». Когда в 1451 году император Фридрих
III получил в подарок от Фомы Эбендорфа огромный том ('.hronican
\n\hia(\ он немедленно отреагировал точно гак, как одиннадцать ве-
ков назад император Валент: покрое ил автора с делать с-го кра ткий
пересказ130. Для всех этих торопливых читателей Гуго Сен-Виктор
ский написал в XII веке краткую Liber de tribus maximis (ircumshnitn\
gestorum, Мартин Поляк в XIII веке —краткий Chronicon pent 1р< urn it
imperatorum, а Вернер Ролевинк в конце XV века—книжечку Fasco и hi \
lemporum. Другие довольствовались тем, что сокращали уже опублп
кованные труды, веря, что этим облегчают их распространение. ’Гак,
Адам Клермонский в 1271 году завершает сокращенную версию Sprui
lum historiale Винцента из Бове. Самого Винцента его братия и приор
просили сократить его сочинение и сделать из него книгу-учебник
в одном томе. Он попытался, но в конце концов отказался от этой
идеи131, хотя позже согласился отделить от Speculum naturale краткий
пересказ Speculum historiale, который с самого начала туда включил,
и превратить эти двадцать четыре коротких главы в маленький с а
мостоятельный учебник, который сам и озаглавил Memorialed. Ио
требность в учебниках и кратких руководствах распространилась
настолько широко, что в то же самое время в Сент-Олбанс Матвей
Парижский в три раза сократил свою Chronica majora. Он выделил из
пес сперва Historia Anglorum, изъяв все, что не относилось к истории
Англии, и кратко пересказав остальное, в частности, отказавшись
от цитирования оригинальных документов. Потом, вдохновленный
CJtronica majora и Historia Anglorum, он написал еще более краткое со
чипение, Abbreviatio compendiosa chronicorum Angliae. И наконец, спуст я
несколько лет появляются Flores historiarumd. Спустя сто пятьдесят
лет Томас Уолсингем продолжил в Сент-Олбанс традицию Мат вея
Парижского. Сначала он написал Chronica majora, потом, изъяв из
т екста официальные документы, пассажи, относившиеся к Сент-( )л-
бане, записи, имевшие, по его мнению, мало значения, создал на его
основе сокращенную версию, Historia anglicana134. В этой сокращен
ной версии, которая, как он надеялся, должна была получить ши
рокое распространение, он не преминул отослать любознательного
читателя, желающего знать подробности, к исходному сочинению,
которому, как он думал, не суждено было когда-либо выйти за пре
делы аббатства Сент-Олбанс: «Можно будет справиться в большой
хронике брата Фомы в аббатстве Сент-Олбанс»; «Это можно найт и
более пространно в аббатстве Сент-Олбанс в большой хронике13 ’ -.
И в самом деле, более краткое и менее дорогостоящее сочинение,
естественно, распространялось шире. До нас дошли только четы-
ре рукописи Chronica majora Матвея Парижского, зато сохранилось
девятнадцать манускриптов Flores historiarum..
III. Пути y< next!
323
Ц»и1 Франческо Петрарки сокращенные пересказы и антологии
Hi rin но преимуществу французскими произведениями» (opus vere
г »llh uni)1-'0. Л сочинения типа книг Бернара Ги были наверняка
• ip* to»< подними учебниками, все качества которых способствовали
.•нгчу. в том числе и их краткость.
Но Петрарка преувеличивал: в его время авторами сокращений
ныли уже не только французы, а сами сокращенные пересказы нс*
ион.ко французскими. Весь Запад жаждал кратких сочинений. Нри-
н м не только новейшие сочинения, как хроника Мартина Поляка.
• • амого начала пользовались огромным успехом, но и Epilorna. ко
Mipvio Юстин написал в III веке, и Breviarium, который сочинил в
IV веке Фест, и прочие сокращенные пересказы, множившиеся к
i Mimv с уществования Римской империи, —в Средние века их почти
нс переписывали, а в XV веке они стали пользоваться огромным
\» цехом, особенно в Италии, — бедный Петрарка! К концу XV века‘
печатный станок заполонил Европу новым поколением учебников.
ibiiiix как Fasciculus temporum Вернера Ролевинка, напечатанный впер
•нас в Кельне в 1474 году, или Rudimentum nouitiorum, напечатанный
инериые в Любеке в 1475-м. В последние столетия Средневековья
им Западе историческая культура завоевывала себе всё более зна
••ни•т.пое место, но это была в основном кульгура сокращенных
н< р< < клзов, извлечений, хрестоматий и учебников.
В этом контексте еще удивительней выглядит успех нас голыш
дорогостоящих сочинений, как Speculum historiale Винцента из Бове
Irin Еалъших французских хроник и Полихроникона Ранульфа Хигдена,
|ш । < >рыс были огромны и часто выпускались в свет в двух-трех томах,
л ю и больше.
III. Пути успеха
\
1. Соборы и монастыри
Между 820 и 835 годами в Кордове был переписан манускрит
и л Толедо, в числе прочего содержавший Deviris illustrilms Иеронима
। о всеми продолжениями и, в частности, с последними, толедскими.
1»ы/| ли он переписан для кордовского епископа Реккафрсда? Как бы
in ни было, спустя несколько лет рукопис ь оказалась в его владении
Но смерти Реккафрсда, вскоре* после* 852 года, она находилас ь в
(лиг Зоиле*, в Кордове*, где* жил Енлогий. В 883 году некий Самуил
перевел из Кордовы в монастырь Абеляр, близ Леона, мощи с ня того
1*,11/|огия и ату книгу. < >на ос га нас I. и биб/шотекс мои.к гырм Леона1 4.
Т2'1
Глава 6. Успех сочинения
'Гак в течение трёх столетий перемещался толедский экземпляр /Ь
viris illustrihus — из собора в монастырь и из монастыря в собор, на
Толедо в Кордову и из Кордовы в Леон.
Примеры таких «случайностей» можно было бы умножи ть; Гны
годаря им в первые столетия Средневековья, когда путешествовали
мало и с трудом, множество исторических сочинений оказались веч ь
ма далеко от места их создания. В конце VII века аббат Бенуа Бис коп
привозил множество книг из Рима, куда часто ездил, в монастыри
Уирмута и Ярроу; так сложился фундамент исторической библио
теки, которой позже воспользовался Беда138. Еще до конца X века
один эрудит доставил из Италии в Мец манускрипт Antapodosis\ это
один из путей, которыми сочинение Лиутпранда Кремонского р.к
нространялось к северу от Альп. Мариан Скот был ирландский мо
нах, он покинул Ирландию в XI веке и перебрался в Фульду, где-,
ведя затворническую жизнь, сочинил большую всемирную хронику,
которую довел до самой своей смерти, последовавшей в 1082 году.
Несколькими годами позже епископ Херефордский Роберт из Л о
зинги велел доставить ему эту рукопись; эта инициатива положила
начало распространению в Англии сочинений Мариана139. Такие1
дальние миграции происходили всё чаще благодаря нескольким об
стоятельствам. В XI и XII веках происходит взлёт монашеского дни
жения, и основатели и реформаторы монастырей всегда брали <
собой в путешествия по нескольку книг. Вот, например, анналы, на
писание которых было предпринято в Фульде в начале IX века. Еще
до 840 года их привезли в Райхенау. Там они оставались, обрастая
дополнениями, до 1024 года. Затем весь корпус анналов обнаружива
ется в аббатстве Сен-Бенинь в Дижоне. В то же самое время гам же
оказывается рукопись Анналов Флодоарда. Флодоард писал свои Ап
палы в Реймсе, где был каноником, и продолжал над ними работать
до самой смерти, последовавшей в 966 году. Один из манускрип тов
этих Анналов был продолжен в том же Реймсе и доведен до 978 года.
Потом Брюнон из Руси, в 980 году ставший епископом в Лапгрс,
увёз его с собой и в конце концов передал в Сен-Бенинь в Дижоне.
Аббатом Сен-Бенинь был в начале XI века Гильом из Вольпиапо,
страстный рефоратор не только Сен-Бенинь, но и многих норманд-
ских монастырей, например, монастыря в Фекане, аббатом ко торого
он также- являлся. В период пребывания настоятелем двух обителей
(до 1031 года —года его смерти) Анналы Флодоарда и анналы из Фуль
ды 1\|йх<-нау - Сен-Бенинь были перевезены из Дижона в Фекан. 11з
4>скана оба сочинения распространились по вс ей 11ормандни. Кор
111. Пуши успеха
X'.'i
m i .11111.ui(>11 из Фульды — Райхенау — Сен-Бенипь даже* проник гораздо
iii H.iiic он обнаруживается в Англии, потом в Дании. По всригм
hi в Дижон. Пока Гильом из Вольниано был там аббатом, Ришар
• 1лл зобатом Сен-Ванн в Вердене и пропагандировал реформу в До
1нрннгии. Его ученик Поппон, аббат Ставло, продолжал сочинение
в и< чык кой епархии. Таким образом, анналы из Сен-Бенипь очутн-
ни I. в аббатстве Браувайлер, близ Кёльна, основанном в 1021 году
монашеской общиной из Ставло. Между тем в 1034 году Казимир I
oi.ui изгнан с польского престола и нашел приют в семье матери, Ри-
м-цы. ней брат был в это время архиепископом Кёльнским. Вернув
• • (и- с помощью архиепископа польский трон, Казимир обратился
к че попеку, близкому Рихеце, Аарону, монаху из Браувайлера, за но
мощью в деле реставрации польской Церкви, и Аарон, нрнбыв в
lU lfi году в Краков, стал краковским епископом. Он привез с собой
in it л лы, которые его монастырь ранее получил и продолжил. Гак, от
реформатора к реформатору, анналы, которые еще в 1024 году были
в Райхенау, двумя десятилетиями позже очутились и в Фекаие, и в
Кракове, где были переписаны и еще долго продолжали дополни гы и
вплоть до XIII века140. Все эти быстрые перемещения маиус крин то в
in »кл1.1 тельны и весьма существенны для понимания рас и рос-трапе
ним культуры на средневековом Западе. Однако они всё же- ос глюк я
и< к лишением. Обычно после того, как книги были подарены, взяты
нл время или переписаны, они переходили из одной библиоте ки
в другую, из одного скриптория в другой не столь пос нению и не
। такой помпой. Это медленное распространение подчинялось од
ной из двух основных схем. Или сочинение путешествовало с места
нл место на небольшие расстояния и так мало-помалу рас прея грл
пилось по многочисленным институциям в одном регионе; такое
ре гиональное распространение было тем более прос то, что крупные
центры вроде Монте-Кассино в Италии, Клостернойбурга в Австрии*,
Норка па севере Англии и так далее охотно перехва тывали эс тафг
гу Или же сочинение передавалось преимущественно нс соседям,
л в более отдаленные, но чем-то связанные между собой центры.
Ис тория римских епископов, Liberponlificalisy по очевидным поли гп
че< ким мотивам распространявшаяся императорским двором, билет
in < го обязана своим успехом в IX веке интересу, который она вы
навала у высокопоставленных каролингских прелатов. Разумеется.
н,| книга обнаруживается в некоторых из наиболее крупных аббл i
( ги.IX Империи, но не* с лучайно более вс сто опа распространяется
но лрхиенис копе ким и епископс ким библиотекам в Кельне, Вормсе,
.тль
I лива (>. Успех сочинения
Реймсе, Лане, Бове, Труа, Оксеррс, Туре, Ле-Мане, Ангулеме. Хр<»
пика Фрекульфа обязана была своим распространением iiirrepci у.
с которым к ней относились крупные бенедиктинские монастыри
Л когда Империя рухнула, наилучшие возможности для неремещг
ния исторического сочинения предоставляли сети монастырей. Со
чинения Гильома Жюмьежского, Уильяма из Мальмсбери и многих
других распространялись, по-видимому, благодаря бенедиктинцам.
Л начиная с XII века сеть цистерцианских аббатств для многих сочи
нений оказалась пусть и не единственным путем распространения,
по главным, обеспечивающим успех. Успех в XII веке Historic hipai
Uta Кассиодора стал, по крайней мере частично, цистерцианским
успехом. Манускрипт хроники Сигеберта из Жамблу, добравшийся
до Бове в 1147 году, своей популярностью был обязан прежде всего
тому факту, что его приняли и стали копировать цистерцианские
аббатства в Пикардии, Нормандии и Шампани, в Мортмере, Фру
адмоне, Урскане, Труафонтене, Балассе. Огромный успех Speculum
historiale Винцента из Бове во Франции, Италии и Империи начиная
< XIV века частично объясняется именно тем, что это сочинение
одобрили цистерцианские аббатства.
2. Покровители
Долгое время историки, затаившись в монастырях, писали толь
ко для своих же монахов по просьбе своих аббатов. Но когда Гильом
Жюмьежский писал Историю герцогов Нормандских, он преследовал
двойную задачу —как религиозного наставления, так и политиче-
скую, желая оправдать действия всех герцогов, и в частности послед
пего, который только что взошел на английский трон. В 1071 году.
<‘два окончив свое сочинение, он посвятил его Вильгельму Завоевате
лю. Сочинение бенедиктинского монаха, полезное королю-герцогу,
чьего патронажа оно домогалось, и его преемникам, имело большой
успех: оно распространялось через сеть бенедиктинских мопасты
рей во всей Нормандии и во всей Англии141. Когда Гуго из Флери
в 1110 году завершил свою Хронику, он посвятил ее Адели, дочери
Вильгельма Завоевателя, жене графа Блуаского и Шартрского. 11ер
вые двадцать пять лет сочинение Гуго пользовалось популярное гыо
только во Франции, но Адель наверняка имела его в своей библио
текс, когда ее сын Стефан, внук Вильгельма Завоевателя, прибыл и
Англию и взошел на престол (1135). Адель последовала за ним. уве-
зя (’ собой свои книги. Этим объясняется широкий успех в Англии
Хроники Гуго из Флери. Спустя несколько лет тот же Гуго из Флери
завершил своё сочинение I .ibrv (jui modernorum пурин h'fuuconim couhurl
1П. Пунш успеха
Семья покровителей
монастырских историков XJ и XII веков
Вильгельм Завоеватель
ум. 1087
ГнПгр| 1! Вильгельм II Рыжий, король Англии 1087-1100 Генрих I Боклерк, король Англии 1100-1135 дети от Адель ум.1137 замужем за Этьеном, * графом Блуас ким и Шартре ким
Матильды Шотландской, законной жены, ум. 1118 от галльской принцессы, вне брака
Матильда, Роберт, Стефан,
ум. 1167 граф король
замужем за: Глостерский Англии
1. ГенрихУ 1135 1151
император,
ум. 1125
2. Годфрид
Плантагенет
ш/пл, имеющее также название Historia nova Francorum, или llislona
modcrna. На сей раз он посвятил свой труд Матильде, дочери Генри
н.| I Боклерка,— она тоже была внучкой Вильгельма Завоевателя и
женой императора Генриха V (с 1114 года по 1125-й, когда этот но
। мсдпий умер). Это сочинение Гуго не имело никакого признания1
Ивно неудачной была идея искать для истории французских королей
покровительства императрицы, которая была дочерью и внучкой 4
английских королей. Надо сказать, что новый Капетинг, Людовик
VI, предпочел опереться на Сен-Дени, а не на Флери, как его отец,
поэтому у Гуго не было выбора. Так или иначе, императрица Ма ги ль
да была беспечной патронессой: например, Уильям из Мальмсбери
посвятил ей зимой 1126-1127 года Историю королей Англии, которую
завершил в 1125-м. Ес покровительством он был гак мало удов ле
iBopen, что вторую и третью вер< ии своей Истории, завершенные
к I 135 1 1'10 годам, преподнес Роберту, 11сзаконному сыну Ге нриха I
Боклерка, которого отец сделал графом Глос терским1 и. Пользуяс ь
одновременно этим могуще е гвепным светским покропи ге ны гном и
328
Глава 6. Успех сочинения
благосклонностью своих братьев-бенедиктинцев, Уильям имел боль
той успех, который, впрочем, был вполне оправдан бесспорными
достоинствами его труда. Так, в конце XI и особенно в начале* XII иг
ка весомость светского покровительства часто определяла судьбу
исторического сочинения, созданного в монастыре.
Монастырские историки умели угождать взглядам своих благо
детелей, но, сдерживаемые ученостью и религиозностью, не слиш
ком давали волю своей пристрастности. Historia novella Уильяма на
Мальмсбери долго считалась беспристрастным повествованием о
недавних событиях. Автор же посвятил ее, как и Historia regum Anglo
гит, Роберту Глостерскому, и теперь известно, что она представляе i
гобой неприкрытую апологию, в которой Уильям постоянно ны
гас* гея оправдать действия Роберта144. Роберт покровительство на и
не только Уильяму из Мальмсбери, но и Гальфриду Монмутскому,
который был простым клириком, живущим в миру. Вскоре многие*
могущественные люди стали окружать себя клириками и мирян.i
ми, судьба которых непосредственно от них зависела и которые
вынуждены были полностью подчинять историю пожеланиям с воих
патронов. Ради того, чтобы угодить им, они отказались от латыни в
пользу народных языков, от стихов перешли к прозе, выбирали к*
мы. которые были в моде. Они прославляли род своего покровнтеля
и обосновывали его притязания145. За это авторы обретали онреде
ценные удобства, а их сочинения определенный успех. Некоторые па
них лря теряли время, раздаривая экземпляры своих произведении
принцам, которые были слишком невежественны и слишком заняты,
и книги оказывались навсегда погребены в их библиотеках. Гиральд
Камбрейский несколько раз оказывался жертвой таких неудач. Он
много на это жалуется146. Более удачливые авторы могли надеяться,
что гос ударь, польщенный в своих литературных вкусах, социальных
амбициях или политических проектах, отложит все прочие* дела и
велит тесному кругу придворных прочесть их сочинение. Но иногда
па этом всё кончалось. Вскоре после смерти маршала Уильяма, графа
11смброка (1219), один из его приближенных подсказал его старшему
сыну, новому графу Пемброку, идею заказать некоему Жану, приехав
тему из Котентена, обширную поэму, в которой бы на основе* устных
< видетельств рассказывалось о жизни его отца. Великолепное сочи
пенис* было завершено в 1226 году. Можне) не* сомневаться, что граф
Пемброк но крайней мерс* прослушал в кругу пс*скольких родствен
ников и приближенных это повествование, восхвалявшее его отца и
его семью. 11о граф, очевидно, нс* бы л прирожденным покровн гелем
111. Пути успеха
.329
изящной словесности. Манускрипт Истории маршала Уильяма долгое
время нс покидал его библиотеки. Поэма канула в забвение, сохра
ни лея всего один ее экземпляр147. В тех кругах, где больше инте
рссовались литературой, усилия автора, к счастью, вознаграждались
лучше. Его книга, переходя из рук в руки, постепенно приобрети
ч.| известность. Гальфрид Монмутский, который жил в Оксфорде*, в
I 136 году посвятил свою Историю королей Британии (Историю брит
тон) Роберту Глостерскому; это означает, что он преподнес ему как
минимум один экземпляр. Вскоре после этого один могущественный
барон с севера Англии, Уолтер Эспек, получил от Роберта копию
»гой книги. Спустя немного времени Уолтер дал на время этот экзем
и лир одному важному лицу из Линкольншира, Ральфу Фитц Джиль
берту. Ральф женился на наследнице Хемпшира Констанс, которая
/побила литературу. «Дама Констанс», жившая в Хемпшире, послала
ла книгой на север; она взяла ее почитать «у своего возлюбленного
господина». Потом она передала книгу Жеффрею Гаймару, который
таким образом смог еще до 1140 года, исходя из экземпляра Истории
королей Британии, которым владел Уолтер Эспек и который он пере-
дал своему знакомому там же, в Хемпшире, приступить к сочинению
Истории англов. Переходя из одних аристократических рук в другие,
сочинение Гальфрида Монмутского за несколько лет совершило па
< тоящее шествие по Англии, из Оксфорда в Глостер, из Глостера в
Линкольншир, из Линкольншира в Хемпшир148. Нечасто нам удаетс я
проследить такие светские одиссеи от библиотеки покропи теля нря
мо к цели назначения. Однако не приходится сомневаться, что начн
пая с XII века такое нередко происходило. Можно даже утверждать,
что с XIV по XV век такие случаи встречались всё чаще*: книга в
аристократических кругах стала играть роль подарка, в частности,
подарка новогоднего, причем весьма ценимого. Библиотека каждого
принца или сеньора становилась важным перекрестком па пути кии
ги к успеху. В библиотеке герцога Бургундского Филиппа Смелого
было несколько экземпляров Больших французских хроник. Один был
ему подарен «к Новому году», 1 января 1396 года, Жилем Мале, ме тр
дотелем короля и хранителем королевской библиотеки119. I января
1100 Дино Рапонди подарил тому же Филиппу Смелому «к Новому
году прекрасную книгу, Историю Тита Ливия, украшенную золотыми
буквицами и историями в картинках в многих и разных местах, а так
же* крас иво и богато переплетенную». Роскошное издание- несколько
кг пробыло в герцогс кой! библиотеке, затем Иоанн Бесстрашный,
не унаследовавший отцовской страсти к прекрасным книгам, велел
330 Глава 6. Успех сочинения
послать его в Констанц в дар одному кардиналу150. Король Франции
Иоанн Добрый подарил своей дочери Марии, герцогине де Бар, др\
гой экземпляр Тита Ливия, за всеми перемещениями которого мы.
к счастью, в состоянии проследить. Тит Ливий перешел во владг
ние внука Марии, Эдуара де Бар, затем достался Рене Анжуйскому,
который подарил его Роберу де Бодрикуру. В 1440 году Жан де Ви.
эшевен города Меца, взял его на время у Бодрикура, чтобы отдать па
переписку Жанену Руанскому. Эта последнияя копия дошла до наших
дней151. Желание пропагандировать свои идеи и пристрастия ному
ждало некоторых меценатов на еще более решительные начинании
Так, герцог Бургундский Филипп Смелый вскоре после битвы при
Никополе, в 1401 году, купил у Джакомо Рапонди три экземпляра
Цветка историй о земле Востока арменина Хетума. Один экземпляр он
сохранил в своей библиотеке, второй подарил брату, Иоанну Бер
рийскому, а третий — племяннику, Людовику Орлеанскому152. Точно
так же несколько лет спустя, в 1408 году, его сын Иоанн Бесс грат
ный заказал четыре копии речей, которые мессир Жан Пети держа м
в Отель де Сен-Поль в оправдание убийства герцога Орлеанского
Он сохранил один экземпляр, а три роздал близким родственно
кам153. Двор принца становился центром распространения книг и
функционировал в этом качестве тем успешнее, чем больше осотiа
вал государь свою заинтересованность в пропаганде.
Три копии труда Хетума и четыре копии апологии Жана 11с
ти хорошо показывают и важную роль мецената, и одновременно
ограниченность его возможностей. Он может поощрить или начать
распространение книги. Но большее не в его власти. Если сочипс
ние нравится окружающим, оно разойдется очень быстро, как труд
Гальфрида Монмутского в XII веке, как Тит Ливий в XIV и XV вс
ках. Если не нравится, оно останется погребенным в трех-четырех
библиотеках и вскоре будет забыто. Меценат предлагает, но публика
располагает.
В последние столетия Средневековья вне узкого круга мопас гы
рей и дворов очень медленно образуется и мало-помалу умножаете я
более широкий круг читателей. Облик этих новых читателей весьма
разнообразен. Роднит их любовь к чтению, желание тратить боль
ше денег на приобретение книг. Чаще всего они живут в городах
Успех сочинения всё меньше зависит от монастырей или покрови
гелей. Всё чаще путь книги к успеху лежит через города, ко торые’
превращаются в главные перекрёстки культуры.
111. Пути успеха
ти
3. Города
Вероя тно, первым эго осознал такой смелый мыслитель, как Ги
р,|11.д Камбрейский; предлагая публике свои сочинения, он явно
। io учитывал. Он завершил свою Topographia Hibemica (1189), и ему
< ip.u-тио хотелось, чтобы публика узнала эту книгу. Этот живущий
и миру клирик, отчаявшийся привлечь внимание как монахов, гак
и ок-тских владык, но мечтавший заинтересовать более широкий и
р.цнообразный круг читателей, пришел к идее публичного чтения.
< )н<> было принято у поэтов в древние времена, о чём, быть може i.
(«(Помнили в Париже XII века. Во всяком случае, в Англии пик го
I тс не думал ни о чем подобном. Местом публичного чтения он
избрал Англию; чтение длилось три дня. В первый день он призвал
тех бедняков города; во второй —всех докторов разных факульте
।tin и их лучших учеников; в третий — остальных учеников, дворян
города и многих буржуа. Каждый день приглашенным оказывали ко
ро’кчи кий приём; одновременно им вслух читали Topographia. Сам
Гиральд, рассказавший об этом, говорит, что это было «благородное
дорогостоящее дело»154. Но ни деньги, ни труды автора нс пропаян
ipi. «После торжественного публичного чтения, которое пропс хо
дпло в Оксфорде в течение трёх дней, Topographia оказалась в разных
местах», и, в частности, в руках каноника из Солсбери155. На про
прксиии всего Средневековья книга имела отменный успех, о чем
( hi VI стел ьствуют двадцать четыре сохранившихся манускрипта.
Гиральд Камбрейский избрал Оксфорд, «где кишмя кивкли об
рзованные клирики». Он хорошо понимал, что университете кне
города, где работали многочисленные переписчики, где было мною
библиотек, куда люди съезжались издалека получать образование* и
откуда после нескольких лет учебы разъезжались во все концы, на
протяжении многих веков останутся прекрасными центрами ирона
подства и распространения книг. Рауль из Дичето, декан Собора < вя
того Павла в Лондоне, потому знал хронику Гуго Сен-Викторского,
что студентом читал ее в Париже156. Францисканец из любекскою
монастыря уже в 1325 году мог в своих Анналах использовать /б/гп/м
xpfHUK Бернара Ги, первое издание которых появилось не раньше
|311 года, потому что он учился в Париже и гам нозпакомипе и <
;iTHM трудом, оценил его и увёз с собой один манускрипт15'. hoi
последний пример не* просто иллюстрирует эффективность рас про
(Гранения книг через университеты. Сам Бернар Ги никогда не Gi.hi
профессором в Париже*. Он был доминиканцем и в< ю жизнь про
дли в южной части Французе кою королеве гва. Заве ршая е пои
332
Глава в. Успех сочинения
chronicorum, он был инквизитором в Тулузе. А его сочинение- i.ik
быстро попало из Тулузы в Париж, разумеется, потому, что р.п
пространялось через библиотеки доминиканских монастырей, .но
был очень эффективный путь распространения. Энергия иищепс тну
ющих братий, их страсть к переписыванию рукописей, богато нм
их библиотек хорошо осознавались такими библиофилами, как Рп
шар из Бюри158. Когда доминиканцы и францисканцы проникли но
многие города Запада, для историка оказалось серьезным iipeiun
ществом, если он был доминиканцем или францисканцем. Если ем»
сочинение получало одобрение ордена, к которому он принадлежал,
этому сочинению было обеспечено быстрое и широкое распрей тра
нение. Таким образом, Flores Бернара Ги очень быстро оказали» i.
в богатейшей библиотеке, которую доминиканцы собирали в «во
ей парижской штаб-квартире, а оттуда книги легко расходили» ь н
университетских кругах.
Но в XIV веке большие университетские города уже не были
единственными перекрестками, на которых пересекались пути кши
Одним их важнейших средоточий европейской культуры становии и
Авиньон, где расположился папский двор. Авиньон делается важ
нейшим этапом распространения многих исторических сочинен и й
На то были две причины. С одной стороны, папа пользовался нра
вом грабить другие библиотеки, что способствовало накоплении» и
Авиньоне множества книг. В девяноста перечнях перечислено болг«
3500 книг, доставшихся папе с 1325 по 1349 год. Не все эти книги ii.i
па сохранил. Многие были проданы. Аквиньон стал огромным кииж
ным рынком, где, например, историк Джованни Каваллини де и 4<р
рони, писарь папского двора, сумел приобрести экземпляр Валерии
Максима, который он даже сравнил с другим экземпляром того же
автора159. С другой стороны, бесчисленных клириков, которые бы
вали или жили в Авиньоне, связывали узы уважения и дружбы. ()нн
были культурными людьми, часто обладавшими богатыми библиоте-
ками. Их книги переходили из рук в руки. Успех Николая Трене
прежде всего доминиканский успех. Один из главных поклон никои
Николая Треве был доминиканец, сделавший прекрасную карьеру:
Николай из Прато под конец жизни был весьма важным синовии
ком, кардиналом-епископом Остии, деканом священной коллегии
Это он, вне всякого сомнения, познакомил папу и кардиналов с «очи
нениями Николая Треве и тем способствовал их распространении».
Пос мотрим далее. Николай из Прато умер в 1321 году. Пснолиин-
лем сто ноли в Авиньоне-, согласно завещанию, бы л ('.гр (’имоиг,
III. Hymn ycnrxti
334
11< 11.11 >11у( из Ареццо. Сам Сер Симонс умер в Ареццо и 1338 году
II его богатой библиотеке имелось пять книг Николая Треве, re.
коюрые Николай из Прато ценил больше других, и, но всей верой i
iknth, они достались нотариусу от автора. Таким образом, коммен
।ирий к Гиту Ливию, написанный Николаем Греве в Англии, сну< r»i
пг< колько десятилетий оказался в библиотеке нотариуса из Арец
uo,h(’. В то же время по воле случая римлянин Ландольфо Колонна
• । л /I каноником Шартра и там поселился. Ландольфо рас пола гам
гммн.шими финансовыми возможностями и увлекался историей. Он
написал в Шартре свой Breviarium historiarum благодаря богатой, биб
лиотеке, которую основал и где находились великие классики, такие
как Евсевий Кесарийский, Исидор Севильский, Эйнхард, iicauihiik
-бестселлеры», такие как Винцент из Бове и Мартин 11оляк, а также
раритеты, например, драгоценный Тит Ливий или экземпляр Libm
(пт tip calls, продолженный Пандольфом и переписанный Пьером Ги
•н.омом в 1142 году, когда этот последний находился в приоре i к<
< a t। Жиль д’Аси близ Реймса. В 1328 году старый каноник нав< <*1Да
покинул Шартр и вместе со своей богатой библиотекой перге елиле и
и Авиньон. Его Тит Ливий был известен Петрарке* и имел огром
ное значение для рукописной традиции трудов римского историка
I* го Liber pontificalis приобрел и аннотировал тот самый Джованни
К.1валлини, что ранее приобрел и аннотировал Валерия Макс има
А продолжение Пандольфа, перевезенное Ландольфо Колонна н
центр христианства, которое до начала XIV века было неизвес тно,
стало в момент «великого раскола» важным аргументом в пожми
кс, вспыхнувшей вокруг него161. Когда папа покинул Авиньон, эко
перекресток культуры потерял былое значение. По в первой нож»
вине XV века Констанцский и Базельский соборы превратили .пи
два города в активные центры производства книг и книгообмена
Разумеется, в первую очередь это затронуло не исторические тцуды
Гем не менее Схоластическая история Петра Коместора была кун ж
н.। в Констанце ректором Венского университета, где находите я п
поныне. Правда, экземпляры Флора и Евтропия, приобретенные и
Копс ганце членом посольства Тевтонского ордена, который н<ним
< тал епископом Эрмелапдским, впоследствии пропали в библиотеке
Грайфсвальда162. Как бы то ни было, соборы как средоточия куль
гурпого обмена были явлением временным. Напротив, папство, вер
пушпееся в Рим. постепенно обретало могущество и процветание, и
ве коре* ключи к прочному у< иеху многих произведений оказались i
э том городе*. Нточсмей Луккскпй заверши л свою /lislnria гк /г\Н1\1п <
33*1 / лава ь. Успех сочинения
nova между 1333 и 1316 годами. Один из ее списков попал в наш к\к»
библиотеку в Авиньоне, но, несмотря на этот благоприятный ночнп,
сочинение долго не пользовалось никаким успехом. Правда, одни
папский капеллан, Генрих из Диссенхофена, прочел текст, сделан в
нем несколько вставок между 1333 и 1338 годами и увез его копию,
когда переезжал в Констанц, где в 1341 году сочинил свою <
ственную хронику. Прошло еще много времени, История Птолемеи
продолжает дремать в папской библиотеке в Авиньоне. Она выходи i
оттуда, только чтобы следовать за Бенедиктом XIII в Пеньискемы, н
этим перемещением объясняется то, что два ее манускрипта окала
лись в Испании, где они были переписаны в XV веке. Это еще пнко
им образом не успех. Но спустя довольно много времени, в XV всю .
сочинение Птолемея получает известность и высокую оценку в Римс
и пользуется запоздалым признанием, впрочем, почти исключите мь
но в кругу кардиналов и некоторых архиепископов, а также cnuchn
пов, тесно связанных с курией163. В других городах, и в частное in
в таком большом центре, как Париж, судьба книги всё меньше и
меньше связана с политическими случайностями. Успех всё меньше*
зависит от настроения мецената. Разумеется, клирики и миряне, в< г
более многочисленные, образованные, материально обеспеченные,
не располагают властью, позволяющей обеспечить распространение*
текста, который им нравится. Зато они располагают средствами,
чтобы приобрести для себя его экземпляр. Распространение киш и
всё меньше зависит от воли немногих «покровителей», всё боль
ше —от расположенности многочисленных «клиентов», и граница
между «покровителями» и «клиентами» становится столь неощутп
мой, что англичане сохранили для тех и других одно и то же ело
во patron. Чтобы ответить на запросы этой клиентуры, появляе* ге я
всё больше книжников-переписчиков, которые держат свою торгов
лю, —таков был Гийо, который обосновался в пригороде большого
ярмарочного города Провенса и в первой четверти XIII века создам
объёмную рукопись, в которой были скопированы кроме всего про
чего Императоры Рима Календра164. Или мессир Фома из Мобсжа.
«проживающий на улице Новой Богоматери» в Париже, который в
1318 году скопировал для Пьера Оноре из Нефшателя-на-Брэ Храни
ни французских королей^. Или тот переписчик, в лавку которого и
XV веке обратился канцлер Гильом Ювенал ди Урсино, чтобы закл
зать ему копию Моря историй Джованни Колонна166. И не случайно
два последних примера относятся к Парижу. Благодаря тому, что в
Париже* XIV века становилось в< с больше* книжных лавок, е то >нщл
П1. Пунш успеха
королеве тва надолго превратилась в один из главных пунктов, пире
л< лявших успех книги. Огромный успех Больших ф/хтцузских хроник
в конце XIV века объясняется, несомненно, в первую очередь бла
। о< клонностыо нескольких могущественных принцев. Но эго был
мкже и, возможно, прежде всего большой коммерческий успех: пл
рижские книжные лавки в течение нескольких десятилетий были
вынуждены изготавливать всё новые и новые копии, чтобы удовле
i ворить постоянный спрос богатой и знатной клиентуры167. Хотя
монастыри и дворы правителей по-прежнему играли важную роль,
в XIV и XV веках успех книг определялся, как правило, уже не там.
л в городах. Книга превращается в товар; городские книжные* лавки
предлагают ее жаждущим клиентам.
С появлением типографий эта тенденция стала еще заметнее.
< )дпако первые типографы, которым было нужно много денег для
каждого начинания, искали меценатов точно так же, как авторы не
ками искали покровителей. Первые издания Уильяма Кэкстона не
вышли бы в свет без поддержки могущественного семейс тва Вуднил
лов, к которому принадлежала жена короля Англии Эдуарда IV. Чаще
всего они отражали вкусы отца королевы. И не случайно Кэкстоп
< Ы76 года жил не в Лондоне, а в Вестминстере, поблизости от
двора168. Точно так же всемирная хроника Гартмана (Неделя была
опубликована в Нюрнберге в 1493 году типографом Антоном Кобср
ггром только благодаря поддержке и капиталам Зебальда Шрайера,
который, впрочем, жил близ дворца, на той же улице, что автор
и типограф169. Но, явившись на свет, сочинение* ускользало из рук
< коих покровителей. Теперь его успех зависел только от того, как
сто приняла публика, и разветвленная коммерческая <е гь < тара лас ь
привлечь всё более отдаленные и более скромные круги читате
пей. После своего появления хроника Шедсля продавалас ь в 11юрн
берге. Её пачками отправляли во Франкфурт, в Аугсбург, Мюнхен,
Лейпциг, Любек, Данциг, Краков, Прагу, Вену, Будапешт, Милан,
Флоренцию, Геную, Базель, Страсбург, Лион, Париж...170. Прошло
время, когда манускрипты совершали неспешные миграции, а по ня
там за ними с места на место тянулись ученые. В мае штабах Запада
( ложился обширный книжный рынок, и печатная продукция быстро
рас прос гранилась в крупных интеллектуальных или коммерческих
центрах. Г> июня 1479 года Ричард Фицджеймс, капеллан Эдуарда IV.
мог купи ть в ()ксфордс Fasciculus tcmponcni Вернера Ролевинка кии
ту. напе чатанную в Лувене в 1475 году. В 1484 году Томас Розерхем,
который до/но был канцлером Англии и являлся архиепископом
Глина 6. Успех сочинении
336
Йоркским, подарил Кембриджской библиотеке издание Speca/iun hh
toriale Винцента из Бове, напечатанное в Страсбурге в М73 году1'1
Всё переменилось. Судьба сочинения уже не была связана с Гмикч*
или менее частыми ячейками сети монастырей или с более или мг
нее действенной поддержкой покровителя. Она зависела от того, ка ь
приняла книгу широкая публика клириков, дворян, буржуа, которые
жили в городах и могли по своему желанию покупать или игнориро
вать сотни сочинений, которые им предлагались. Отныне и авторы,
и издатели старались угодить городам, заискивали перед городи ми
Уильям Кэкстон, который до того каждую публикуемую им кипи
посвящал высокородному покровителю, в 1483 посвятил очередную
публикацию городу Лондону. А в 1500 году его преемник покинуi
Вестминстер и перевез свои печатные станки прямо в Лондон, ил
Флит-стрит172.
Примечания
1 Ch.-V. Langlois в: L. Petit de Julleville. Histoire de la Langue et de la Litthaluu
fra-n^aise. des Origines a 1900. T. IL Paris, 1896. P. 274.
2 Vcrnet (828), 310.
8 Gregorius Turonensis (522), I, 25.
1 Goy (578), 36-43.
5 Paris, Bibl. nat., nouv. acq. lat. 583.
6 Jacob et Hanslik (457), 5.
7 Schullian (749). Автор насчитывает более 600 манускриптов Facta cl < I it la
memorabilia («Случившиеся и рассказанные достопамятные события»»). I 6»
дело в том, что он добавляет к текстам краткие пересказы, выписки, пгрспо
ды. Если мы ограничимся текстами, то D. М. Schullian насчитывает их I Г/,
к которым, по-моему, следует добавить еще два—один в Париже (Bibl. nai..
nouv. acq. lat. 3054), а другой в Эдинбурге (ср. Script., 27 (1973), 66).
8 Bately et Ross (681).
9 Ross (638).
10 The Latin Josephus (485).
11 Hammer (505). Flint (504), p. 447, № 2.
12 Short (747), 1.
1, 3 Bet la (446), Ixxv Ixxvi.
11 |a< <»l> cl Hanslik (457).
П/тяги а н пн
337
и laylor (700), 152 -158.
,п ( hirndc (14).
1' < любщено мадам М. Польмье (Mme М. Paulmier), «Мастерская Винцента
in 1»<>ве», ноябрь 1979.
1,1 Festus (482).
14 F.nihardus (469), xiv.
Duchesne (802).
4 Gurnee (7).
? Gregorius Turonensis (521), xxiii—xxxv.
Delisle (452), 235-252. Thomas (453), 189.
4 Jean Froissart (607), I, vi.
De Poerck (619).
4’ Delisle (452), 215-216.
Sigebertus Gemblacensis (725). Также: Paris, Bibl. nat., nouv. acq. lat. 583.
H ()iio Frisingensis. Chronicon. Hrsg. G. H. Pertz., Hannover, 1867. P. xxx xlviii.
Fanner (538), 43.
10 Ср. выше, примеч. 4 и 5.
H Vidier (178), 76, 77 и 241.
*' Schieidgen (705).
и Natunewicz (493).
11 llerkommer (783).
Gransden (89), 96.
lh David (81), 71.
47 Gransden (89), 194.
4H l^erlorium (825), II, 541-542.
19 Delisle (452), 266-270.
1,1 Gilles le Bouvier (514), x—xxiv.
11 Ср. выше, примем. 29.
1'* Primera Groirica General (431), I, Ivii Ixii.
11 Nolkeius Balhiilus (669). xxvii Ixii.
1,1 V.nigh.in (659). 152.
338 Глава б. Успех сочинении
45 Robert de Torigni (716). Т. 1. Р. liii.
46 Gransden (89), 507.
47 Schmale (471).
48 Legge (172), 72-73.
49 Schmiigge (445).
50 Le Stum (426).
51 Schmale (678).
52 Genicot (787), 224.
53 Gransden (89), 436.
54 Dupre La Tour (569).
55 Becker (651).
56 Ademar de Chabannes (415).
57 Delisle (641).
38 Sugerus (734), xvii—xxiv.
39 Flodoard (486), xxxii—xliv.
60 Adam Bremensis (414), vii—xxxiv.
61 Delisle (710).
62 Delisle (784).
33 Lampertus Hersfeldensis (644), xv—xix.
64 Vaughan (659), 35.
63 Diener (596), 163-170.
66 Samaran (663), 659-663.
67 Miglio (105), 170-171.
68 Colker (735).
1,9 Ordericus Vitalis, Historia ecclesiastica, A. Le Prevost ed. (671), 1.1 p. xciii < iv
70 David (81), 52-53.
71 Mornet (231), 313-317.
72 Ainaldi (281), 364.
73 Brincken (21), 181.
74 Ainaiild-Gaiuel (562).
Linas (592).
Примечай ил 339
1,1 Richer (708), I, xii.
11 Hclgaud de Fleury (560), 28.
/H John of Salisbury (629), xlvii.
79 Legge (45), 306.
Ann. de VEPHE, IVе section, 1976-1977, p. 605.
1,1 Wriedt (765).
Legge (45), 287.
H t Samaran (599), 286.
н'* La Chronique de Nantes (778).
H9 Guillaume de Poitiers (546), 1.
Hh Etienne Malieu (478), 5.
H7 Hay (484), 123.
"M Dean (667), 99-100.
H9 Hugo de Sancto Victore; Goy (578), 500.
911 Arnaldi (281), 364.
91 Gransden (89), 179-180.
92 Giraldus Cambrensis (515), I, 79.
9:1 Gransden (89), 17.
Leclercq (170), 92.
'''• Folda (550).
Morgan (552).
97 Bresc (191), 277.
,,H Garand (529), 5. X
99 Dean (667). Dean (668), 349-352.
I,M’ John of Salisbury (629), 3.
101 Гам же, xlvii.
102 Glauche (141), 70, 95, 99, 109 -110.
104 Benoit de SainleMaure (450), v. 25988; t. IV, p. 156.
11,1 Gurnee (7). 268.
I9'' L.unlxil de Saint (Intel (611), 32 v", 15!>, 2.57 v", 2 /8.
Woledge (409), 315
340 Глава 6. Утех сочинения
107 1). A. Bullough, Games People Played; Drama and Ritual as Propaganda in
Medieval Europe // TRHS, 24 (1974), 97—122, в частности, p. 119.
108 Abel (364). Cary (375).
109 Swictek (554), 65.
110 Bossuat (371). Cook et Crist (379).
111 Hughes (217), 162.
1,2 Guenee (7), 276.
113 Там же, 283.
114 Monfrin (260), 158.
115 Schmidt-Chazan (714), 244.
116 Flutre (786), 447.
117 Brincken (21), 191.
118 Gransden (89), p. 17, № 36.
119 Guenee (7), 276.
129 Guenee (14).
121 Gransden (89), 46.
122 Karl der Grosse (392). Short (406). Monfrin (399).
123 Les Grandes Chroniques de France (794), III, i—xxvi.
124 Simon (353), 81-88.
125 Momigliano (51), 85—87.
126 Momigliano (459), 195-196.
127 «Долговременность чтения приводит к утомлению, утомление —к при-
туплению чувства, притупление—к вялости», Eulogium (785), III, 245.
128 «Поистине, поскольку большинство людей, ожидающих этот самый труд
ради своей пользы и равным образом удовольствия, но неспособных вы-
нести усердных занятий, ужасаются одной только в нем величины тома из
презрения к чтению, и ни один из них точно также не желает переписать
себе большой труд, страшась убытков в тратах имущества на писцов, но для
всех будет приятен краткий компендий, то мне кажется, в конце концов,
полезным извлечь из этого огромного тома небольшую учебную книжицу».
(VriTiin quia hoc ipsum opus plerique propter sui utilitalcm ac voluptatem pari ter
appetentes, sed studiosi laboris impatientes, solain in co voluminismagnitudinem
al)h<ii rciil proplcr Irgcndi fastidium, nonnulli vcto eliain hoc sibi magno opcre
liansc l ibi < upirnlcs in rxprnsis noiarioruni pecuniar liinrnl dispcndiuin. om-
nibus aiitrin prnr grai 11 in rsl brrvil.il is <oinprndinin, inihi Ln к Irin utilr visum rsl
I IpUMCHdHIUl
3'11
ab illo grandi voluminelibellum manualein exccrperc...»), Vincent de Beauvais;
N. de Wailly (759), 390.
129 Cronique des roys de France, Croniques de France abregees\ это вступление цп
тирует П. С. Льюис в лекции, прочитанной в Парижском университете I
в марте 1977.
130 Lhotsky (740), 99-100.
131 Schneider (757), р. 188, № 46.
132 Во всяком случае, к такому выводу пришла наука в наши дни; I.usig
пап (753), 27. Natalis de Wailly (759), напротив, думал, что текс т Mcmorialr.
задуманный сперва как самостоятельное произведение, затем был введен в
Speculum naturale.
133 Vaughan (659), 110—114.
134 Galbraith (162), ix-xv.
135 Ibid., xlix.
133 Schmidt-Chazan (714), 243.
137 Diaz у Diaz (201), 224-226.
138 Gransden (89), 73-74.
139 Ibid., 145.
140 Flodoard (486). David (81), 3-10.
141 Bezzola (17), II, 397-398. Gransden (89), 96-97.
142 Vidier (178), 79-80.
143 Konsgen (540).
144 Patterson (541).
145 Tyson (182).
146 Giraldus Cambrensis (515), VI, 7. 4
147 Gransden (89), 345-355. Tyson (182), 202-203.
148 Chambers (376), 260-261. Legge (45), 27-28. Gransden (89), 209.
149 Cockshaw (813), № 31. Hughes (217).
150 Cockshaw (813), № 37 и 84.
131 Samaran et Monfrin (689), 146,
152 Hughes (217), 162.
Cockshaw (813), M" 71.
*‘l < J i i a I < 111 s Canihi crisis (’>19). I. 7? 73
Г/ifKia 6. Успех сочииеннм
ir’r’ Ibid., 413-414.
15,1 Zinn (698), 59-60.
157 Wricdt (765), 581.
ir,H Richard de Bury (707), 88-89, 92-93. Smalley (264), 68, 103.
159 Diener (596), 171.
'"° Dean (666), 543, 554, 563.
1 1,1 Billanovich (804).
162 Lehmann (46), I, 253-280.
||>я Schiniigge (445).
111/1 Schmidt-Chazan (455), 65.
11, 5 Guenee (14).
"i,i Bibl. nat., lat. 4915, f° 1.
11, 7 Guenee (14).
1,1 8 Blake (532), 79-100.
169 Rucker (557), 7, 14.
170 Ibid., 47.
171 Armstrong (183), 273, 283.
172 Blake (532), 81, 92.
Глава 7
ИСТОРИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА
Проанализировать успех каждого отдельного произведения это
лишь один из этапов работы. Наша цель — подняться над аналн
зом частных случаев, сгруппировать результаты этого анализа и в
качестве синтеза предложить как можно более точную картину ис-
торической культуры.
Разумеется, не имеет смысла просто суммировать все отдельные
случаи успеха, чтобы в результате прийти к обманчивой картинг,
якобы единственно достоверной культуры Средневековья. Бесснор
но, повсюду на Западе наиболее культурные историки знали неко го
рые труды своих коллег: о них вполне можно сказать, что труды эти
являлись общим фондом исторической культуры средневекового За
нада. Но, по мере того как шло время, этот общий фонд обогаща л с я
новыми произведениями. А главное, то тут, то там к этому обще-
му фонду добавлялось знание других сочинений, распространение-
которых в географическом смысле оставалось ограниченным. Пока
печатный станок не обеспечил быстрое и широкое распространение
исторической продукции, культура даже лучших специалистов оста
валась обусловлена местом, в котором они работали. И само собой,
в огромной толпе тех, кто жил и трудился в Средние века, было
ничтожно мало историков, способных охватить комплекс докумги
тации, которая в принципе могла быть доступна специалисту того
времени. Иногда те, кто посвящал себя истории, на своё несчастье
имели доступ только к крайне бедным библиотекам. Другие питали4
интерес к истории, но были слишком заняты другими делами, чтобы
всерьез ее изучать, и времени им хватало только на то, чтобы чн
гать кое-какие книги. Так мало-помалу скудело знание прошлого, и и
и тоге для большинства оно сводилось к немногим фактам, немногим
именам, тускло мерцающим сквозь густую тьму.
Итак, проблема не в том, чтобы нарисовать одну единственно
возможную картину средневековой исторической культуры, а в том.
ч тобы уточнить, в каком виде, в какое время и в каком мг< те могла
проявляться историческая культура историков и историческая куль
314
/ лава 7. / кторическая культура
гура остальных людей. И только отметив эти различия, мы с можем
попытаться конкретно оценить, насколько важна была история и
Средние века.
I. История историков
7. Общий фонд
Около 560 года, удалившись в основанный им монастырь- Viv.ii
him, Кассиодор в своих Институциях перечислил труды христиан
ских историков, знание которых он считал необходимым1. Впрочем.
Кассиодор строго проводил различие между историями и хроника
ми. В качестве исторических трудов он упоминает прежде всего два
сочинения, написанные по-гречески Иосифом Флавием «едва ли xv
же Гита Ливия», то есть Иудейскую войну, переведенную на латынь уже*
некоторое время тому назад, и особенно Иудейские древности, очень
длинное* и сложное сочинение, которое с немалым трудом перепели
его друзья. Далее он рекомендовал чтение Церковной истории Евсевии
Кесарийского, которую автор написал по-гречески, а Руфин затем
перепел на латынь и продолжил. Далее следовала Церковная истории,
продолжающая историю Евсевия, которую он сам скомпилировал ил
основе извлечений из трёх греческих историков —Сократа, Созомс
нл и Теодорета; он заказал Епифанию их перевод на латинский язык,
и впоследствии эта история традиционно называлась Historia tripatli
ta Кассиодора. Далее называлась История против язычников, груд, в
ко тором Орозий в 415—417 годах на латыни изложил историю мира
с с> дня творения, основное внимание уделяя истории Рима времен
цезарей и республики: чтобы показать язычникам после падения Ги
ма в 410 году, что задолго до христианских времен человечес тво
вообще и Рим в частности испытали немало несчастий. Наконец.
Кассиодор рекомендовал исторический и географический тракта i.
который написал граф Марцеллин. После этих шести исторических
сочинений Кассиодор советовал три хроники. Прежде всего, хрони
ку Евсевия Кесарийского, уже цитировавшуюся, —она была напис апл
на греческом языке, а затем святой Иероним перевел се на латыш,
н продолжил до своего времени. Затем очень короткое нродоиже
ние хроники Евсевия — Иеронима, выполненное графом Марцею1и
ном и доведенное до 534 года. Далее шла хроника, которую спя roil
I Ipocnep Аквитанский сочинил в середине V века, охва гывавн1.1я
мировую историю от сотворения мира до его времени. Десятое, и
последнее, сочинение, рекомендованное Кае < иодором. было /V е/г/\
/. / Icmopuji историков
315
illustribus святого Иеронима и продолжение под тем же названием,
написанное Геннадием: сам Кассиодор проследил затем, чтобы оба
сочинения были объединены в одном томе.
Выбор Кассиодора на тысячу лет вперед определил западную
историческую культуру. Из рекомендованных им десяти сочинений
только исторический и географический трактат графа Марцеллина
оказался в дальнейшем настолько низко оценен, что его текст нс
дошел до наших дней. Но девять других очень скоро распростра-
нились повсюду и на протяжении всего Средневековья постоянно
оставались известными. С начала VIII века Беда на своем острове ис -
пользовал Иудейские древности Иосифа Флавия, его Иудейскую войну в
адаптации Гегесиппа, Церковную историю Евсевия —Руфина, Историю
Орозия, хроники Евсевия —Иеронима в версиях графа Марцеллина
и Нроспера и De viris illustribus Иеронима—Геннадия2. Единственное
сочинение, которого, насколько нам известно, не знал Беда, бы-
ла Historia tripartita самого Кассиодора, но она достигла Британских
островов, вероятно, незадолго до конца VIII века и, в любом случае*,
наверняка до IX века3. По всей видимости, Беда знал также хронику,
которую написал Исидор Севильский спустя несколько десятилетий
после смерти Кассиодора4 и которая стала классической. Точно гак
же стали классическими и Церковная история народа англов, ко торую
Беда завершил вскоре после 725 года, История лангобардов и Рили кая
история, написанные Павлом Диаконом в конце VIII века. Павел
Диакон был, кстати, последним из историков, чьи сочинения могли
претендовать на примерно такую же, пусть более скромную, славу,
что и великие классики. Так, на протяжении веков историческая
культура Запада основывалась на дюжине сочинений, написанных
христианскими историками до 800 года. Уильям из Мальмсбери в
Англии в начале XII века знает их всех и пользуется всеми, кроме
малой хроники графа Марцеллина и хроники Проспера. Все они, за
исключением, возможно, малой хроники графа Марцеллина, с конца
XV века находятся в библиотеке Гартмана Шеделя в Нюрнберге*.
Вероятно, из этой дюжины сочинений не все были известны оди
каково хорошо. Документы распространялись по прихоти случая,
и иногда крупный, культурный историк не имел под рукой какого
го фундаментального труда. Или тема, над которой он работал, не
требовала от него, чтобы он этот труд учитывал. Какое то фунда
ментальное сочинение могло иг попасть в некие отдаленные края.
Например, как удивительно, что Истории Павла Орозия не нона
ла ни в одну из сицилийских библиотек, гос гав которых в XIV и
:Ч(>
Глава 7. Историческая культура
XV веках нам известен5. Но оставим в стороне эти исключения. На
протяжения всего Средневековья труды Павла Диакона не получили
такого распространения, как Хроника Исидора или Церковная. исто
рия Беды. Среди хроник, выбранных Кассиодором, только хроника
Евсевия — Иеронима получила воистину широкое распространение.
Напротив, все истории, выделенные Кассиодором (кроме истории
графа Марцеллина, разумеется), имели на протяжение тысячи лет
значительный и непрерывный успех. Таким образом, в течение ты
< ячи лет два труда Иосифа Флавия, Церковная история Евс евия
Руфина, Хроника Евсевия—Иеронима, История Орозия, Historia tripar-
lila Кассиодора, Хроника Исидора и Церковная история Беды, будучи
основами христианской историографии, составляли основы запад
ной культуры. Из всей христианской историографии эти восемь
книг были самыми читаемыми. Они сохранились в наибольшем ко-
личестве манускриптов. В XV веке именно их хотели публиковать
первые типографы —то с большим, то с меньшим успехом. Любовь
публики принадлежала не хроникам. Церковную историю Беды ино-
гда печатали как продолжение истории Евсевия — Руфина, но она
пред< тавляла собой отдельное издание. Напротив, истории Иосифа
Флавия, Евсевия, Орозия и Кассиодора широко издавались и пере
издавались до 1500 года6. Тысячу лет спустя культурная публика по
вс ей Европе' по-прежнему благосклонно воспринимала принципы,
лежавшие в основе трудов, рекомендованных Кассиодором.
*
* *
Беда, прекрасно знавший латинских христианских историков,
плохо знал латинских историков и географов, которые были языч
пиками. К тому же он использовал Собрание вещей достопамятных,
с оставленное Сол ином в III веке, и краткую историю, которую Ев
гропий написал в VI веке7. В каролингскую эпоху, вообще говоря,
рас прострапение латинских языческих историков было несравнимо
с рас нрос гранением Иосифа Флавия, Орозия, Кассиодора или даже
Павла Диакона8. Это вполне естественно. В церковных библйоте
ках прежде всего хранились книги, чтение которых было рекомеп
донано с лужителям церкви, однако немногочисленные экземпляры
некоторых языческих историков все же упоминаются в каролинг
с ких библиотеках. Это, прежде всего, Дарет и Диктис, утверждав
nine*, что рассказывают подлинную историю падения Трои. Далее*,
>го Квинт Курций. так живописно рассказавший исюрию Aurin зн
/. / 1< тория и с тори к он ‘ И 7
дра. Это Юстин, кратко пересказавший Историю Филиппа, в которой
Грог Помпей помимо прочего много сообщает и об Александре, i 1о
гели истории Трои и Александра пользовались наибольшей чита-
тельской благосклонностью, то наряду с ними мы находим в библио-
теках и четыре экземпляра трудов Саллюстия, и четыре экземпляра
Фарсалии Лукана, и три экземпляра Истории Рима Тита Ливия, и три
экземпляра Жизни двенадцати цезарей Светония, и два экземпляра .'М-
нисок о галльской войне Цезаря. Находим даже по одному экземпляру
истории Флора и краткого пересказа Евтропия. Ни один библиотеч-
ный каталог не упоминает Достопримечательных деяний и высказываний'
Валерия Максима, но, хоть и в скромных пределах, они, однако же,
были известны в IX веке, поскольку и Хейрик Оксеррский, и его
ученик Ремигий Оксеррский делали из них извлечения9. Короче, и
исторической каролингской культуре языческие историки занимали
в торостепенное, но достаточно заметное место. Развитие школ в XI
и XII веках имело два последствия. С одной стороны, в исторической
культуре относительно возросло значение языческих историков, из
чьих трудов учителя черпали нужные им рассказы и примеры. С дру-
гой стороны, преподавание способствовало отбору среди дюжины
сочинений, которые были доступны благодаря переписчикам, и этот
отбор оказал решающее влияние на судьбу каждого произведения.
Евгропий, Флор, Цезарь, Светоний и Тит Ливий по-прежнему ноль
зовались известностью, но их распространение было относительно
скромным. Троянская война оставалась любимым сюжетом, но, на
сколько популярно было сочинение Дарета, настолько оказалось за
бы то сочинение Диктиса. Юстин и Квинт Курций пользовались мак
< имальной популярностью, которую подогревал интерес к истории
Александра, но наиболее важными признавались книги Саллюстия
и Лукана, входившие в основное чтение. Они пользовались неслы-
ханным успехом. Их манускрипты были так же многочисленны, как
и манускрипты самых распространенных христианских историков.
Проще говоря, XII и XIII века были, с одной стороны, временем
< )розия и Иосифа Флавия, а с другой — Лукана и Саллюстия10. Ио
< ле 1300 года образование среди мирян распространилось пас только
широко, а количество учебной литературы настолько увеличилось,
ч то относительное значение хрис тианских историков, по-прежнему
продолжавших пользоваться успехом, стало меньше*. В то же* время
('анлим тий и Лукан продолжали привлекать огромный интерес пуб
чики, хотя малопомалу теряли преимущества, которыми рас полага
ли прежде. Появлялись новые* имена, как, например, Тацит. Знание
других, таких как Евтропий и Цезарь, известных ИЗ проГЯЖГП1111 ( 1(1
легий, по пс столь широко, распространялось намного шире*. У< цех
таких авторов, как Светоний, Квинт Курций, К)<тин или (.олип. и
прежде значительный, теперь становился еще больше. 11о неслыхан
ное признание выпало на долю Тита Ливия, а еще больше Вале рии
Максима, чьи Достопримечательные деяния и высказывания нредогтяп
ляли детям и взрослым неисчерпаемый кладезь историй. В общем,
западная историческая культура в XV веке существовала на основе
с еми или восьми латинских языческих историков, из которых од
ни, как Саллюстий или Лукан, пользовались неизменным успехом на
протяжении веков, а другие, как Валерий Максим или Тит Ливий,
получили преимущество не столь давно.
К концу Средних веков общий фонд западной исторической куль
гуры являл собой, таким образом, традиционное наследие, сохраняя
шееся из века в век и состоявшее из полутора десятков сочинений
латинских историков, христиан и язычников, самое недавнее из ко
торых было написано в VIII веке.
*
* *
Между тем пять сочинений, написанных в XII и XIII веках, за-
воевали столь быстрый и всеобщий успех, что к XV веку, несомнен-
но, вошли в этот общий фонд. Колоссальный успех Истории королей
Британии Гальфрида Монмутского объяснялся ее литературными до-
стоинствами и всеобщим—или почти всеобщим—убеждением в том,
что в ней можно найти историческую правду артуровской легенды.
Точно так же История Карла Великого, которую приписывали Турпину,
хотя на самом деле она была составлена в XII веке, распространя-
лась повсюду благодаря каролингской легенде. Вместе с тем после
этих рассказов, как мы знаем, сомнительных, в конце XII и в XIII ве-
ке историческая наука произвела на свет три великих сочинения,
которые весь Запад сразу же принял, поскольку они удовлетворя-
ли возникший спрос на энциклопедии и учебники. Около 1170 года
прославленный парижский ученый Петр Коместор предложил бого-
словам буквальный комментарий к Библии, который оказался удоб-
ным сокращенным пересказом Священной истории. Сочинение Пет-
ра Коместора вскоре было признано необходимым минимумом для
всех, изучающих библейскую историю. С конца XII века оно стало
основным школьным учебником, Схоластической историей, а его автор
на протяжении веков славился как «Мастер историй». В середине
XIII lieiGI ВиПЦСНТ 11.1 I M Hie < >I1K’I11 Ч II.I 11( )Ж< • И. 11111И ДОМИНИК.НК кич
иерархов, с воих начальников, тем, что взялс я за < <>< raiuieniic оИшир
ной энциклопедии, огромного зерцала человеческих знаний, 1>ы
ювол(Ч1нс короля открыло ему все важнейшие библиотеки. Ирика
лом монарха в его распоряжение была отдана команда помощников,
в которых он нуждался. Так появился труд, озаглавленный Spetuluui
та jus, и в частности Speculum historiale. Историческое, зерцало, в кого
ром кратко пересказывалась мировая история от сотворения мира;
эго была огромная и дорогая энциклопедия, которую вскоре стана
с читать своим долгом заполучить любая библиотека, достойная на
зываться библиотекой. Наконец, около 1270 года, чтобы снабдить
юристов необходимыми элементарными историческими знаниями,
другой доминиканец, Мартин Поляк сочинил относительно корот-
кую Хронику пап и императоров, и эта Chronica martiniana очень быстро
удостоилась неслыханного успеха.
В любой мало-мальски серьезной библиотеке XIV—XV веков мож
но было найти одно, или два, или все три из этих фундаментальных
произведений. В 1307 году библиотека доминиканцев в Дижоне из
считывает 131 том; среди них Speculum historiale {Историческое зерцал о)
Винцента из Бове и хроника Мартина Поляка (Мартина из Онавы
Троппау)11. В 1337 году умирает епископ Кастра Амелиус де Лотрек.
В его библиотеке, насчитывающей 118 сочинений, было много и< то
рических книг. Рядом с Иосифом Флавием, Евсевием Кесарийским
и Орозием, рядом с Луканом, Саллюстием, Светонием, Титом Ливи
ем и Валерием Максимом там находятся Chronica martiniana и Istoriae
scholasticae {Ученая история)12. В 1373 году умирает епископ Бове Жан
де Дормане. В его библиотеке, содержащей около сотни книг, име
ется только пять исторических сочинений, но среди них, наряду
с Луканом и экземпляром Flores ystoriarum непонятного происхожде-
ния, — Historia scolastica Петра Коместора, Speculum historiale Винцента
из Бове и хроника Мартина13. В 1405 году умирает Пьетро Корсипп.
кардинал Флоренции. Среди его 320 манускриптов находится мио
го книг по истории, в том числе Speculum historiale. Ystoria scolastica и
Chronica martiniana1*. А переводы, во всяком случае во Франции, дела
ли три эти сочинения доступными и для тех, кто не владел латынью.
В библиотеке Шарля Орлеанского рядом с Иосифом Флавием па
французском, рядом с Саллюстием на латыни, который использова л
ся при обучении детей герцога, рядом с Луканом, Титом Ливием и
Валерием Максимом находились хроника Мартина Поляка на латы
ни и французском и, только на французском, Схоластическая история
/ лава 7. Историческая культура
ЗГИ)
Петра Коместора и Историческое зерцало Винцента из Бове15. Еще до
1’180 года все три сочинения были несколько раз напечатаны на ла
тыпи, а немного позже и на французском. И когда в Меце в начале
XVI века Филипп де Виньоль писал свою хронику, он признавался,
что черпал материал прежде всего «из римской истории или 'Ги-
та Ливия, из схоластической истории и из Деяний апостолов, из
Винцента из Бове, из хроник Мартина»16.
*
* *
Итак, общий фонд исторической западной культуры в конце
Средневековья составляют два десятка книг. В сущности, если За
над в Средние века обладает общей исторической культурой, го
згу историческую культуру не следует считать чисто средневековой.
Всем произведениям, которые в нее входят, после 1500 года еще
предстоит долгая жизнь. С 1450 по 1700 год насчитывается 282 ил
дапия Каталины Саллюстия, 271 издание его Югуртинской войны., 198
изданий Валерия Максима, 179 —Квинта Курция, 160 —Тита Ливия,
155 Светония17. И поток этих изданий не иссяк до наших дней,
Точно гак же не прекратились издания Иосифа Флавия. Другие
< толпы средневековой исторической культуры не удостоились такой
долгой жизни, но сложившееся в тот период культурное единство
рас налось еще очень нескоро. Историю Орозия печатали до конца
XVIII века, Церковную историю Евсевия — Руфина до конца XVII века.
Пос леднее издание Зерцала Винцента из Бове относится к 162'1 го
ду; Хроники Мартина Поляка —к 1616-у. Historia tripartita Кассиодора
больше' не печатается после конца XVI века; Схоластическая история
Петра Коместора последний раз печатается на латыни в 1542 году, а
н.1 французском языке —в 1545-м.
Таким образом, конец XV и начало XVI века вовсе нс отмечены
исчезновением тех исторических сочинений, которые средневеко
вый Запад на протяжении столетий считал основными. Скорее, на
зтот период падает новое обогащение общего фонда, появление и
ошеломляющий успех таких новых сочинений, как Fasciadus tempo
гит, в котором Вернер Ролевинк в 1474 году обобщил традиционные
исторические и географические знания. Труд Ролевинка Fasciculus
был напечатан более тридцати раз на протяжении полувека после
своего появления, вплоть до 1584 года; его нубликовади везде в
Германии, Италии, Швейцарии, Голландии, Франции и даже Ис па
пни, перевели на немецкий, фламандс кий, французе кий языки, он
I. История историков ЗГ> I
хранился и пользовался спросом в множестве библиотек в послед-
ней четверги XV столетия и на протяжении всего XVI столетия|н.
Можно сказать, что он представляет собой наиболее примечатель-
ный пример сочинений нового поколения, которые, появившись
на заре Нового времени, обобщают и в то же время продолжают
историческую культуру, питавшую весь средневековый Запад.
2. Различия
То, что общий фонд западной исторической культуры в основном
со< тоял из произведений, созданных до 800 года, легко объяснимо.
Интенсивные культурные связи между Британскими островами и
континентом, с одной стороны, каролингская политическая систе-
ма, с другой стороны, сделали возможным распространение сочи-
нений, выбранных Кассиодором, и некоторых других, написанных
позже, по всему пространству Запада. Каждое произведение суще-
ствовало еще в немногих копиях, но расходились они так широко,
что впоследствии их сеть стала только гуще, но не шире. Несколько
упрощая, но, в сущности, не греша против истины, можно сказать,
что общий фонд западной исторической культуры сложился благода-
ря отбору Кассиодора и действиям Карла Великого.
В дальнейшем крушение каролингской империи надолго наруши-
ло единство Запада, в том числе и культурное единство. Латынь,
однако, оставалась общим языком ученых людей. И всё же в X, XI
и даже XII веке политические структуры и взаимодействия были та-
ковы, что ни одно историческое сочинение, даже если оно было na-
il исапо на латыни и обладало самыми выдающимися достоинствами,
даже если его тема могла априори интересовать кого угодно и где
угодно, оказывалось не в состоянии пересечь определенные границы
и разойтись по всему Западу. Всемирная хроника, которую Регинок
Нрюмский написал в начале X века, была насыщена информацией
<> событиях в западной Франции и, следовательно, могла найти там
читателей. Однако ее распространение, из Лотарингии в Австрию
и из Голландии в Швейцарию, оказалось ограничено германскими
землями Империи19. Всемирная хроника, которую написал в начале
XII века Сигеберт из Жамблу, имела большой успех, но она едва
вышла из Жамблу, распространившись немного на запад от Маас а,
близ Намюра, а ее продвижение па восток было задержано успехом
хроники Экксхарда из Ауры; в итоге* она так и не пересекла Мааса.
Напротив, на юг, до Сены, сочинение Сигеберта распространилось
относ ительпо быстро, причем оно нс* пересекло бы (сны, сели бы не
»||<*р|ия Роберта из Гориньи, который ii.iiiie/i его и Боне* и внедри и
352
Глани 7. 11слпорическ(м культура
в Нормандии. Эта провинция была хорошим трамплином нс для за
воевания новых земель на юге, а для того, чтобы пересечь Ла-Манш
и попасть в Англию. Таким образом, успех хроники Сигеберта н на
юге, и на востоке натолкнулся на четко очерченные границы. Нссмнр
ноя хроника, которую Оттон Фрейзингенский завершил в 1146 году н
в которой рассказал историю мира от его творения, могла заинт<ри-
совать любого читателя на Западе или, по крайней мере, в Империи.
Однако ее успех ограничился дунайским регионом. Итак, посж- кра
ха каролингской империи связи между монастырями или вл и я и не-
больших библиотек нескольких влиятельных аббатств очертили на
Западе большие культурные области, границы которых трудно было
пересечь даже трудам по всемирной истории.
Еще естественнее на эти границы наталкивалось распростране-
ние трудов, в которых рассказывалось об истории одного народа:
они могли интересовать только тех читателей, которые чувствовали,
что узнают из этого сочинения о прошлом своего народа. Всемир
ный успех Церковной истории народа англов Беды только на первый
взгляд является исключением. На самом деле читатели на контипен
те не столько интересовались историей английского народа, сколько
искали у Беды продолжения той истории христианского народа, на
чало которой они уже прочли у Евсевия и Кассиодора. Десять томов
Истории франков Григория Турского, написанные в VI веке, в кого
рых повествовалось о судьбе франков с тех пор, как они пришли в
Галлию и обратились в христианство, не удостоились такого двоя
кого прочтения. В них увидели только историю франков в Галлин,
и, за немногими исключениями, манускрипты Истории не пересекли
ни Рейна, ни Альп, ни Пиренеев. Зато в этих границах их постоянно
читали и переписывали, и этот постоянный интерес хорошо пока
зывает, как надо всеми историческими превратностями торжествует
чувство общего прошлого.
Пришло время, когда государи стали достаточно могущественны
для строительства новых государств. Их усилия не ограничились
укреплением политических и административных структур, находив
шихся в еще зачаточной форме. Они желали, чтобы история оправ
дывала их власть в глазах тех, кого они себе подчинили. Иногда
им приходилось прилагать усилия к тому, чтобы история их стра-
ны была написана, а их династия прославлена, но иногда их задача
облегчалась. Сознание общего происхождения и общего прош лого
с самого начала вдохновляло историков. Гак, более1 или менее но
ощряемые властью, в XII веке появилис ь « национальные- ис тории.
I. I It тория и с тори ков 3 .f > 3
рас нрос гранение которых оставалось, естественно, ограничено тс*
ми политическими единицами, которые в этих историях нолучл
ин обоснование. В Англии Иоанн Вустерский в первой половине
XII века написал свою Хронику, Уильям из Мальмсбери — Gesla regum,
Генрих Хантингдонский — Historia anglorum. Из них только Historia ап
glorum, список которой Генрих передал Роберту из Ториньи, когда
в I 139 году путешествовал в Рим и находился в Беке, сохранилась в
двух или трех экземплярах в библиотеках бенедиктинских аббатств
в Нормандии. В остальном эти три сочинения были неизвестны на
континенте, зато они широко распространились по всей Англи1Ы1
еще в конце XIII века лежали в основе культуры и национального
самосознания англичан20. В Дании сходную роль играли Gesla Da.no
гит. Саксона Грамматика, в Польше— Gesta ducum Polonorum Галла
Анонима и Chronica Polonorum Винцента Кадлубека.
Во Франции, с тысячного года, со времен Аймоина, аббатство
Флери превратилось в большую историографическую маете ре кую и
значительную часть своих изысканий посвятило истории франков,
но созданные там исторические сочинения не всегда находили во
Французском королевстве условия для успеха, и эго легко объясни
мо. Например, Гуго из Флери в начале XII века написал два крупных
исторических труда, дополняющих один другой. Первый, иногда h.i
зываемый Хроника, или История Франции, есть по сути церковная
история, где автор излагает историю Запада до смерти Людовика
Благочестивого. Этот труд имел известный успех во Франции, но
когда он был преподнесен в дар Адели и увезен ею в Англию, то ока
зался интересен и английским читателям и получил благосклонный
приём. Напротив, второй труд Гуго из Флери, его Liber (/ui modm
norum regum Francorum continet actus, или Historia nova Francorum, или
Historia modema, который был в некотором смысле продолжением
пе рвого, но рассказывал уже только историю королей Франции oi
смерти Людовика Благочестивого до восшествия на трон Людови
ка VI, оказался чересчур ограничен национальными рамками и нс
заинтересовал английскую публику. Гуго из Флери также* преподнес
эту историю принцессе из нормандской династии Матильде*. В ре-
зультате, посвященная английской принцес се, Новая. история Гуго из
Фле ри осталась неведома французам, а поскольку в ней говорило! ь
о французской истории, она оставила равнодушными aiiimi'i.ui и. и
общем, пс* имела никакого ус пеха*’1. 11о нс* ве с* сочинения, и п отов
ленные в абба те тве* Флери, имели с толь парадокс а льную судыэу, как
э ти два. Gcsta irgumFiaiu опин Аймоина, пересказывавшие историю
ЗГ>'1 I juuki 7. I h т<фическая культура
меровингских королей, стали первой французской историей ин тех,
что были составлены в Париже и Сен-Дени в XII веке. Им выпли
воистину национальный успех.
Влияние политических обстоятельств сказывалось всё сильнее.
Для многих исторических сочинений государства становились есте-
ственной средой, где они могли пользоваться успехом. Культурные
условия не утрачивали, конечно, своей важности и еще воздейство-
вали на членение наиболее обширных политических пространств.
В Англии, например, сочинения Иоанна Вустерского, Уильяма на
Мальмсбери и Генриха Хантингдонского распространялись повсюду
вплоть до шотландской границы, но их влияние заметнее сказыва-
лось на юге королевства. На севере, сознававшем свою обособлен-
ность, которая еще усиливалась угрозой со стороны Шотландии и
связанными с этим проблемами, возрастает влияние такого крупно
го историографического центра, как Дарем, а также сети недавно
возникших крупных цистерцианских аббатств, таких как Рьево; там
во второй половине XII века распространялись самобытные исто-
рические труды, написанные на месте и сохранявшие свою принад-
лежность именно этому месту. Историческая культура севера Англии
долго оставалась иной, чем в других частях, и живой22. Во Франции
аквитанский юг, от южной части Луары до Пиренеев, сперва сохра-
нял активные историографические центры, о чем свидетельствуют,
например, в начале XI века творчество Адемара Шабанского, или
написанная в начале XII века большая всемирная хроника, извест-
ная под искаженным заглавием Хроника Сен-Мексана. Эта аквитанская
историография, с одной стороны, являлась частью западной исто-
рической культуры, с другой — частью более обособленной истори-
ческой культуры западной Франции. Там находились манускрипты
всех великих христианских классиков, от Иосифа Флавия до Павла
Диакона, включая Кассиодора, а также рукописи Истории франков
Григория Турского23. Кроме того, можно сказать, что аквитанская
историческая культура начиная с этого времени была более хрупкой:
сеть исторических центров здесь была гораздо более редкой, чем к
северу от Луары и особенно к северу от Сены. Хрупкая историче-
ская культура Аквитании была самобытна еще и в том смысле, что к
ней принадлежали сочинения ограниченного распространения, ко-
торые она числила своими. Об этом, безусловно, свидетельствуют
источники Адемара Шабанского. Таким образом, в аббатстве Фле
pit на Луаре историография развивалась в контакте сразу с двумя
культу। )i । ым11 < >бластями.
/ I h hio/him hi iiio/hikiui * » >
< >|<O'|O XII BClx.l В 10/1 lll.lx КрЛЯХ |1|)<>и< ХОДИ Г О • pll< »<• ВОЛрО/h К1ПК
pn np\ v'HiUin. ( taw-HM i., что занятия Правом < not обствмот < они
н к .। ориентации лучше, *1<*м осознание прошлого. Если па севере
in icpiui была основой культуры, то па юге в это же время опа ока
bi’i.u I. вспомогательной дисциплиной. История не совсем исчезла
и южной Франции, но она оказалась там в изоляции. Бунин никак
• н> I! нс запечатлелся24. Начиная с XII века все сочинения, родив
нпюн в с редоточии европейской историографии между Маасом и
( . ной, четко достигали Луары, но дальше, через несколько лье к
imi\ о| реки, их распространение словно наталкивалось на какое то
и. видимое препятствие. Разумеется, исчезновение в ходе* XI1 века
важнейшей историографической школы Флери, перемещение i тш
и in традиции французской историографии из Флери в Санс, потом
и । < лк а в Париж и Сен-Дени, наверняка объясняются ус и к-пнем ка
н< । ингов. Но эти объяснения существуют не только в но нпиче< ком
контексте. Следует провести параллель между ними н крахом и< ю
рни в южной Франции. В аббатстве Флери историография нс moi ij
Поныне развиваться в контакте с двумя разными культурами. ()на бы
»ш обречена чахнуть в краю, превращавшемся в захолустье. Ис тория
vim на па север, где дышалось вольнее. И это отступление, соответ
। 1'1кч11-ю, послужило причиной тому, что даже та история, которая
еще сохранялась на юге, всё больше замыкалась в себе самой.
()днако в целом исторические сочинения, которые могли рас про
< граниться в относительно обширной культурной или политической
области, были не столь многочисленны. Их не набиралось и с епии
на весь средневековый Запад. Напротив, было огромное количество
таких сочинений, ученых или безыскусных, которые* интер< < ов । in
гопько ограниченный круг читателей или слушателей, когда выхо
шли за пределы места, где были написаны, или таких, что даж<
вообще никогда не покидали своего монас тыря пли родного юро 11
Например, Репо был архидиаконом собора свя того Морис а в Анже
ре и фактически играл при могущественном графе Анжуйском роль
канцлера. В продолжение Анналов Флодоарда он наши ап хронику
охватывавшую время от 965 до 1075 года. Ве роятно, вскоре цо< к
этого он умер. Эта хроника Рено была перекис ана только в н< < ко и
них городах, находившихся под властью графа Анжуйского, в самом
Анжере*, Сомюре и Вандоме; знали ее и в Пуатье*, но соседству е
анжуйскими землями, и в ( ен М< к< ане, который получил всё < по<
...ранне* п< горичесьой |,oi.уменi.тип из 11\.пъе ‘ Сочинение Рено
оказа/ioc ь зажато в 1Ц>< к /ia\ и<< ьма ограниченной области, что пре*
ir
ЗГэ(*>
Глава 7. //стлфическамкультура
красно демонстрирует функционирование политических структур и
культурных отношений вокруг Анжера в XI и XII веках. Примеров
можно было бы привести и больше. Они бы только подкрепили вы-
вод о том, что даже в те времена, когда латынь была единственным
языком культуры, недостаточно было написать сочинение на латин-
ском языке, чтобы обеспечить ему широкое распространение. Воля
принцев, неудобства, чинимые политическими границами, ограни-
ченность путей обмена, вкусы публики —всё это способствовало ко-
му, чтобы сочинение, написанное с расчетом и надеждой на опреде-
ленные институции и не претендовавшее на интерес в более отда-
ленных местах, не выходило из предуказанных ему пределов, подчас
более тесных, подчас более просторных.
А когда в XII и особенно в XIII веке народные языки стали
языками культуры, они не породили, а лишь подтвердили и усили-
ли географическую раздробленность исторического знания, которая
уже наметилась по всему Западу. В конце Средних веков, например.
Большие французские хроники не доходили до юга из Пуатье и Мулена.
11адо думать, произведение, написанное на лангдойле, отталкиваю
тех. кто хорошо знал только лангедок. Но, кроме того, вероятно,
южные читатели не разделяли интересы и перспективы этой исто-
рии, пришедшей с севера, и Большие хроники попросту наткнулись на
ту же стену, которой не могли преодолеть в XII веке и многие другие
северные хроники, даже всемирные, даже написанные на латыни.
Итак, на Западе в X—XV веках на общий рутинный фонд, состо-
явший из двух десятков старинных книг, наложилась масса новых
произведений, более или менее широкий успех которых, определя-
емый и корректируемый давлением политических структур и слож-
ных культурных и лингвистических условий, в целом позволяет нам
точно наметить географию западной исторической культуры и вы-
делить существующие в ней различия. В этой сложной структуре
выделяются страны, монастыри, города, где знание истории всегда
относилось к числу основных требований и где история энергич-
но культивировалась. Это Англия, где никогда не забывали приме-
ра Беды; здесь спустя одно или два поколения после потрясения,
вызванного норманнским нашествием, в первой половине XII века
блестящая когорта ученых с успехом сохраняла в памяти прошлое
< воей страны26, здесь еще в XV веке в Сент-Олбанс существовал ак-
тивный центр историографии. Это север королевства Франции, где
многочисленные монастыри были важными историографическими
центрами; там страсть, которую питали к истории ари< тократиче
I. Исто/iiui ш
357
< hue дворы, с: конца XII века поощряла подъем историографии на
народных языках27. Это Австрия, где библиотека монастыря К по
< нриейбург сыграла роль несравненной закваски для исторической
литературы28. Это Польша, где к концу Средневековья Кракове кий
университет, комментируя историю Польши мэтра Винцента Кадя у
1и’ка, как в других местах комментировали Библию или сборник цер
конных постановлений, поддержал великое предприятие Яна Длу
кипа и стал мощным средоточием национальной историографии '’’.
В других местах, напротив, стремление укорениться в прошлом, вы
< троить на нем свою идентичность не было столь сильно, и история
долго оставалась второстепенной подпоркой культуры. Так было в
Аквитании, в Сицилии, где преобладание права, которое желало
быть вне времени, оставило мало места для истории. Гак было в
Венгрии, где ни монастыри, ни города, ни знатнейшие семейства
не проявляли ни малейшего интереса к прошлому и где история, в
< ущности, начала создаваться только во второй половине XV века но
воле короля Матвея Корвина, а часто и силами иностранцев30. В XII
и XIII веках, как мы видели, не больше полудюжины сочинений су
мели преодолеть оковы этой раздробленности культуры. 11о в XIV. а
еще больше в XV веке создались, судя по всему, лучшие условия для
нового подъема историографии, наблюдавшегося по всей Европе.
11ес колько больших книжных рынков, таких как Париж и Авиньон,
как Прага до восстания гуситов31, как Констанц и Базель во время
< оборов32, распространили свое влияние очень широко. Всё больше
становилось переводов, они позволяли преодолеть препятствия, чи
пимые разноязычием. В ответ на сознательное желание выстроить
культуру, которая была бы воистину европейской, началс я iioui.iii
расцвет латыни. Наконец, книгопечатание позволяло быстро рас-
пространять повсюду научные достижения. Однако такое улучшение
ус ловий не принесло результатов, которых можно было бы ожи
дать. Благодаря ему шире распространялся старый традиционный
общий фонд. Большой успех получили немногие новые сочинения,
и это коснулось в основном элементарных учебников, таких как /•>/.%
ficulus lemporum Вернера Ролевинка, пропагандировавших рутинное
анание. Что до более важных и новых произведений, всё более мо
существенные государи, всё более мощные государства оказывали на
них слишком большое давление; любовь к своему городу или стране
<лишком влияла па точку зрения авторов, поэтому вне* тех границ,
где* эти сочинения были иаиис аны, они пс* могли найти большой
отклик. Новая история, будь ее и< гопник вдохновен ши англнйе ким.
358
Глава 7. Историческая культура
французским, бургундским или флорентийским, находила публику
почти исключительно в Англии, Франции, Бургундии или Флорен-
ции. Даже историки, работавшие при Фридрихе III или Максимили-
ане, в тени императорского трона, оставались узкодинастичными и
национальными. И только позже, в XVI веке, великие религиозные*
распри дадут историческим трудам более широкий взгляд на вещи и
более широкую публику. Но пока география исторической культуры
следовала политической карте Европы и укрепляла ее.
Конец Средневековья был в целом отмечен не столько публика-
цией немногих сочинений, распространившихся по всему Западу,
сколько появлением в каждой стране нового поколения историков,
чьи сочинения, быстро расходившиеся благодаря печатному стан-
ку, оттесняли в тень старые книги. Во Франции, например, Большие
французские хроники на протяжении всего XV века еще пользовались
огромным вниманием. Но в 1492 году Никола Жиль напечатал свои
Анналы и хроники Франции, в 1495 году Робер Гаген опубликовал свой
Compendium super Francorum gestis, который вскоре был переведен на
французский. Из-за Больших хроник Робера Гагена и Анналов и хроник
Николя Жиля с начала XVI века Большие французские хроники стали
считаться устаревшим и старомодным сочинением; именно поэтому
сочинения Гагена и Жиля на протяжении столетия пользовались
неизменным успехом. XVI век был веком Николя Жиля и Робера Га
гена, точно так же как XV век был веком Больших французских хроник.
Впрочем, не следует преувеличивать новизну этих произведений.
Они по большей части были вдохновлены Большими французскими
хрониками, хотя авторы и переработали этот источник в более «со-
временном» духе и стиле: избавились от некоторых старых ошибок,
вставили некоторые новые правдивые факты. Таким образом, исто-
рическое знание XVI века еще, в сущности, не очень отличалось о г
знания XV века, но основывалось на других книгах.
II. Другая история
1. Клирики и миряне
Хотя в последние столетия Средневековья, которыми мы тепе рь
займемся, культурные люди попадались уже не так редко, само собой
разумеется, еще ничтожно было число интеллектуалов, имевших па
дежду когда-либо овладеть всей совокупностью или хотя бы значи
тельной частью исторической литературы, которую предоставляли н
их । >а< поряж< и не д< и туииыг им библио теки. I io л и иг бы л< > । акнч . к i о
//. Другая история
ЧГ»Ч
мт уделить истории совсем немного времени, по всё-таки любил ее
и читал или слушал чтение исторических сочинений.
Клирик отнюдь не всегда был великим любителем истории, по.
ci ли история его увлекала, он черпал основной запас своих игто
ричес ких познаний из книг, о которых мы уже хорошо знаем. Это
бы и н или книги, определенные выбором Кассиодора, поскольку наш
юшрик был церковником, или, поскольку он получил начальное об
ра лопание, это был какой-нибудь римский «классический» историк,
пли сочинение, повествующее о Троянской войне, так как история
I рои была с IX века одной из любимых школьных тем33. Или же, но
пучив высшее образование, изучив теологию или право, он черпал
Н1ЛНИЯ в одной из больших энциклопедий или в одном из огромных
учебников, появившихся в XII и XIII веках. Короче, в основном исто
рическая культура западного клирика была более или менее бледным
отражением той смеси Священной, римской, троянской, церковной
и всемирной истории, которая составляла общий фонд западной
исторической культуры.
11ам очень долго навязывали образ высокородного невежды. (.е
юдпи мы сознаем, что люди благородного происхождения в XII11,
как и в XV веке35, не всегда, конечно, но чаще, чем недавно < чи
1л/юсь, ценили культуру, заботились о собственном образовании и
образовании своих детей. Вопрос не в том, были ли они культурны,
а в том, какова была их культура. Итак, в этой культуре основное
место занимала история. И в этой дворянской истории было пема/ю
общего с историей клириков.
Образованные дворяне, прежде всего, разделяли с клириками
вкус к троянской истории, которую они, правда, читали чаще н< его
на народных языках36. Лучше всего они знали римскую ис торию
Объяснялось это просто: когда они, как любой ученик того преме
пи, учились читать, учителя преподавали им начатки грамматики п
ри торики по нескольким книгам, всегда одним и тем же, среди ко
горых были латинские «классические» истории. Жан Жерсоп около
I 109 года пожелал, чтобы Людовик, сын Карла VI и герцог Гиепь
< кий, читал Саллюстия, Гита Ливия, Валерия Максима и Светония3'
В ЭТОМ НС быЛО НИЧСГО НеобыЧПОГО, ПО'ТОМу ЧТО ЛЮДОВИК <)рЛСЛН
< кий еще в последние годы XIV века велел купить Каталину Слллю
< тия и мы точно знаем, что по этой книге обучались дети rcppoi.i
< >p/i(*aii( кого; кроме* того, он распорядился приобрести Югуртинснук
г/е///гу Саллюстия, Ги та Ливия, Валерия Максима, Лукана, и можно нс
сомневаться, что»пи были приобретены < той же це лью01. А почти
360 / лани 7. / /гтори чеекал кул ыпура
сто лет спустя, 29 апреля 1476 года, герцогиня Иоланда Савойе кая
велела купить в Павии для учителя грамматики юного герцога Фили-
бера два десятка книг, в том числе Саллюстия и Юстина; Гиг Ливии
и Валерий Максим были в герцогской библиотеке и раньше39. Юный
дворянин, становясь взрослым, скорее всего, утрачивал практику в
латинском языке, но часто сохранял вкус к римской истории. Он
мог удовлетворять свое пристрастие чтением многочисленных пере-
водов этих классических авторов, например, перевода Тита Ливия,
( деланного Пьером Берсюиром по просьбе Иоанна Доброго, имев-
шего такой значительный успех, что до нас дошло шестьдесят его
манускриптов, и все они в прекрасном состоянии, зачастую роскош-
ные*, принадлежали библиотекам знатных сеньоров40. Он мог также
читать многочисленные компиляции древней истории, которых в
•го время появлялось немало, например Деяния римлян, сочинение,
в котором анонимный клирик свёл воедино и перевёл отрывки из
('.ветония, Саллюстия, Цезаря и Лукана; это сочинение пользовался ь
большим успехом среди знатных читателей на протяжении трех сто-
летий1 *. Дворяне были способны не только читать компиляции из
древней истории, но даже сами их писать. Наиболее примечатель-
на, вероятно, та, которую написал между 1416 и 1422 годами Жан
де Курси, сеньор Бур-Ашар, «нормандский рыцарь, полный блеска
и юности», озаглавив ее по имени своего родового поместья Бук
шардырУ*. При том, что дворяне так увлекались римской историей,
некоторые в атмосфере торжествующего возрождения всё же сето-
вали па то, что они еще недостаточно ею увлекаются и слишком
много времени тратят на чтение «священных историй»43. И прав
да. дворяне, будучи добрыми христианами и получив образование v
клириков, охотно читали Библию, и часто ими овладевало желание*
лучше узнать Священную историю. Пример тому—Жан де Рошфор,
рыцарь, который в 1406 году в Англии прилежно прочел латинский
текст Иудейских древностей Иосифа Флавия и сделал из него извле-
чспия’н. Однако чаще дворяне отступали перед латынью и читали
по-французски то, что клирики читали на латыни. Так, французский
перевод Иосифа Флавия имели в своих библиотеках герцог Орле-
анский45, а позже король Англии Эдуард IV46. У многих была Hiblc
historiale Гийяра де Мулена, который пересказывает и переводит па
французский язык го саму Библию, то Схоластическую историю 11етра
Комсстора47. Другие большие «суммы» XII и XIII века также были
прекрасно знакомы высокородным читателям. Жан Жсрс оп хотел
бы, ч тобы герцог Гиены кий прочел Speculum historiale Винцента из
//. Другая uemo/Hui
361
1юнс*,н. Он, во всяком случае, уверен, что французский перевод это
। <» сочинения, Историческое зерцало, выполненный Жаном де Виньс,
имелся в многочисленных герцогских библиотеках49. Точно так же
дворяне читали если уж не Chronica martiniana, то во всяком с лучае
Кранику Мартина Поляка в одном из ее многочисленных переложе-
ний. Богатые сеньоры нередко, особенно в XIV веке, обладали рос
минными манускриптами всех этих сочинений. Но начиная с XIV,
и особенно в XV веке появилось и множество дешевых рукописей.
/| обители победнее могли их приобрести или хотя бы прочитать.
1лк что связь между исторической культурой дворян и недворян не'
нарушалась. Скромный буржуа, такой как автор Menagier de Paris, мог
около 1393 года цитировать имевшуюся у него Библию; он мог ци
шровать также прочитанных им Тита Ливия, Иосифа, а главное*
Ihslorieur, «того, кто написал историю про Библию», го есть Петра
Коместора50. И более века спустя добрый буржуа из Меца, Филипп
де Виньоль, мог задаться целью «кратко... пересказать», средн про
чего, «какую-нибудь историю из Библии, из деяний троянцев... из
римс ких историй или Тита Ливия, из схоластической истории или
деяний апостолов, из Винцента-историка, из хроник Мартина...» ’1.
Короче, между исторической культурой мирян и клириков было од-
но основное различие: миряне обычно читали по-французс ки то,
что клирики читали на латыни. Но, в сущности, как миряне*, гак
и клирики, смотря по тому, насколько они интересовались нреин
ным, имели более или менее ясное представление о Священной,
римской, троянской и всемирной истории. Единственная облас ть,
которая вдохновляла клириков и очень мало интересовала мирян,
была церковная история. Из книг, выбранных Кассиодором, миряне
охотно читали Иудейские древности Иосифа Флавия, который номо
гал им лучше узнать Священную историю. Читали они также, хотя
и реже, Орозия, который предоставлял им еще одну возможность
изучить римскую историю52. Напротив, они почти не заглядывали,
насколько мы можем судить, ни в Церковную историю Евсевия Ке-
сарийского, ни в Historia tripartita Кассиодора и, кажется, почти не
мигали ни Исидора, ни Беды. За этим исключением, история, чита
емая мирянами, и история, читаемая клириками, одинаково богаты;
эго, в с ущности, одно и то же.
35Н I ла«а 7. / 1ст(фическая культура
французским, бургундским или флорентийским, находила публику
почти исключительно в Англии, Франции, Бургундии или Флорен-
ции. Даже историки, работавшие при Фридрихе III или Максимили-
ане, в тени императорского трона, оставались узкодинастичными и
национальными. И только позже, в XVI веке, великие религиозные
рас при дадут историческим трудам более широкий взгляд на вещи и
более широкую публику. Но пока география исторической культуры
следовала политической карте Европы и укрепляла ее.
Конец Средневековья был в целом отмечен не столько публика-
цией немногих сочинений, распространившихся по всему Западу,
сколько появлением в каждой стране нового поколения историков,
чьи сочинения, быстро расходившиеся благодаря печатному стан-
ку, оттесняли в тень старые книги. Во Франции, например, Большие
француз(ские хроники на протяжении всего XV века еще пользовались
огромным вниманием. Но в 1492 году Никола Жиль напечатал свои
Анналы и хроники Франции, в 1495 году Робер Гаген опубликовал свой
( 'Annpendium super Francorum gestis, который вскоре был переведен на
французский. Из-за Больших хроник Робера Гагена и Анналов и хроник
Николя Жиля с начала XVI века Большие французские хроники стали
считаться ус таревшим и старомодным сочинением; именно поэтому
сочинения Гагена и Жиля на протяжении столетия пользовались
||ги:1мсч1ным успехом. XVI век был веком Николя Жиля и Робера Га-
гена, точно так же как XV век был веком Больших французских хроник.
Впрочем, не следует преувеличивать новизну этих произведений.
Они по большей части были вдохновлены Большими французскими
хрониками, хотя авторы и переработали этот источник в более? «со-
временном» духе и стиле: избавились от некоторых старых ошибок,
не тавили некоторые новые правдивые факты. Таким образом, исто-
рическое знание XVI века еще, в сущности, не очень отличалось от
знания XV века, но основывалось на других книгах.
II. Другая история
1. Клирики и миряне
Хотя в пос ледние столетия Средневековья, которыми мы теперь
займемся, культурные люди попадались уже не так редко, с амо с обой
разумеете я, еще ничтожно было число интеллектуалов, имевших па
дожду когда либо овладеть всей совокупностью или хотя бы зпачп
k ii.iioi! час тью историчес кой литературы, которую прсдоставлями в
их рас поряженне дос тупные им библиотеки. Iи>'илю бы но таких, к го
//. Другая история
359
moi уделить истории совсем немного времени, но всё-таки любил ее
и читал или слушал чтение исторических сочинений.
Клирик отнюдь не всегда был великим любителем истории, но,
если история его увлекала, он черпал основной запас своих исто-
рических познаний из книг, о которых мы уже хорошо знаем. Это
были или книги, определенные выбором Кассиодора, поскольку наш
клирик был церковником, или, поскольку он получил начальное* об-
разование, это был какой-нибудь римский «классический» историк,
или сочинение, повествующее о Троянской войне, так как история
Гром была с IX века одной из любимых школьных тем33. Или же, по-
лучив высшее образование, изучив теологию или право, он черпал
знания в одной из больших энциклопедий или в одном из огромных
учебников, появившихся в XII и XIII веках. Короче, в основном исто-
рическая культура западного клирика была более или менее бледным
отражением той смеси Священной, римской, троянской, церковной
и всемирной истории, которая составляла общий фонд западной
исторической культуры.
Нам очень долго навязывали образ высокородного невежды. Се-
годня мы сознаем, что люди благородного происхождения в XII3'1,
как и в XV веке35, не всегда, конечно, но чаще, чем недавно счи-
талось, ценили культуру, заботились о собственном образовании и
образовании своих детей. Вопрос не в том, были ли они культурны,
.1 в гом, какова была их культура. Итак, в этой культуре основное*
место занимала история. И в этой дворянской истории было немало
общего с историей клириков.
Образованные дворяне, прежде всего, разделяли с клириками
вкус к троянской истории, которую они, правда, читали чаще всего
на народных языках36. Лучше всего они знали римскую историю.
()бьяснялось это просто: когда они, как любой ученик того време-
ни, учились читать, учителя преподавали им начатки грамматики и
риторики по нескольким книгам, всегда одним и тем же, среди ко-
торых были латинские «классические» истории. Жан Жерсон около
1109 года пожелал, чтобы Людовик, сын Карла VI и герцог Гиень-
< кий, читал Саллюстия, Тита Ливия, Валерия Максима и Светония3'.
В этом нс было ничего необычного, потому что Людовик Орлеан
< кий еще в последние годы XIV века велел купить Каталину Саллю
с гия и мы точно знаем, что по этой книге обучались дети герцога
< )рлсанского; кроме того, он рас порядился приобрести Югуртинекую
с/а/шу Саллюстия, Ги га Ливия, Валерия Макс има, Лукана, и можно нс*
сомневаться, что они были приобретены с гой же цс*лыозн. А почти
Гмана 7. Ih -нюричгекам кумину/hi
MH
ckom, чтобы дойти и до низкорождспных. Принимая близко к сердцу
волнения шотландских войн и желая оправдать Эдуарда I, Петр из
Лснггофта изложил французскими стихами всю историю Англии на-
чиная с Круга. В 1338 году Роберт Маннинг адаптировал и поревел
се английскими стихами:
не для ученых, а для смиренных,
для живущих в этой стране
и ис знающих ни латыни, ни французского,
чтобы доставить им немного радости,
когда они сидят все вместе.
Ибо хорошо знать
историю своей страны...—
хорошо знать историю англичан57. История Роберта Маннинга ста
ла источником написанного по-английски прозой Брута, который
вс коре завоевал огромный успех58. Во Флоренции угроза, нависшая
11ад городом в конце XIV века и исходившая от Джан Галеаццо Вис
копти, побудила скромного коммерсанта и заурядного гражданина
Горо Дати написать Istoria di Firenze. Любовь, которую Горо Дати и
ему подобные питали к родине, побуждавшая их изучать свое про
iii/ioe, пробудилась раньше и была, вероятно, искреннее, чем у фло-
рентийских гуманистов, которые вскоре после этого прославились
< паданием истории Флоренции на латыни59. Во Франции в середине*
XIII века, но свидетельству Жана Боделя, наряду с британскими и
римс кими пользовались успехом и французские сюжеты, имевшие*
пере д двумя остальными преимущество большей достоверности00.
И в с амом деле, история Карла Великого стала в XII веке для ми-
рян предпочтительной темой61. А в царствование Филиппа Августа
благодаря победам короля в Сен-Дени и других бенедиктинских мо-
н.к гырях, таких как Аншен или Маршьенн, близких к северным
пределам королевства, страстный интерес начала возбуждать «но-
вая- история Франции, то есть Франции после верденского раздела
(813); история Франции с ее тремя династиями, меровингской, каро
липге кой и капетингской, стала предпочтительной сферой изучения.
11а протяжении всего XIII столетия эти ученые труды посредством
переводов и адаптаций были доступны и мирянам, в особенное ги
гем, кто, находясь в замках и городах северной Франции, вблизи
границ, и чувствуя угрозу войны, представлял себе Францию как жи
вое существо. Так, около 1242 года Филипп Мускет, буржуа из Турне,
< тавший солдатом, хотел
//. Друмм истории
.Mif>
Королей французских и стихи переложить,
нею историю и весь их род—
и опиралс я в числе прочих источников на латинские хроники Сен
Дспиь?. Около 1260 года анонимный реймский менестрель развис
кал с вою высокородную аудиторию множеством рассказов об исто
рии Франции и черпал в числе прочих источников в сочинениях
Ветюнского Анонима, того самого, который перевел на латынь нс го
рию Франции, созданную парижской наукой при Филиппе Августе61.
Л около 1306 года Гильом Гиар, родившийся в Орлеане, раненный во
время фландрской кампании, читавший для развлечения историче
< кис книги, возмущенный пристрастностью фламандцев и ошибками
французов, задумал пересказать в двадцати с лишним тыс ячах сти
хов историю Франции начиная с Филиппа Августа и заставил себя
отправиться в путь
В Сен-Дени, ночью и днем,
ч тобы там переписать
...некоторые хроники,
То есть звонкие речи64,—
ко торые затем ему еще предстояло перевести и срифмова ть. Роман о
ho/яшгх, составленный в 1274 году Приматом, имел перед всеми з ги
ми сочинениями то преимущество, что он был настоящим образцом
учености школы Сен-Дени. Впрочем, это лишь один из примеров
того, какие попытки вульгаризации предпринимались. Груд 11ри
мага пользовался успехом преимущественно в Париже и па севере’
Франции. Впрочем, успех этот оставался относительно скромным
до второй половины XIV века, когда страсть к истории, подхлес гы
ваемая унижениями непрестанных несчастий, поощряемая мудрым
королем Карлом V, еще больше увлекла мирян, особенно благород
ного происхождения. Библиотеки Карла V и герцога Беррийского,
Карла XI и герцога Орлеанского содержали множество томов, нос вя
щепных истории Франции, в частности, многочисленные* экземнля
рш Больших французских хроник^. По примеру королей и их братьев,
знатнейшие, могущественнейшие и богатейшие люди королеве тиа
также стремились иметь в своих библиотеках Большие (рранцу.икис
хроники. В конце XV века все образованные* дворяне* владели или
э тим дорогостоящим манускрип том, или хотя бы какой-нибудь болге
дос тунной историей Франции. Французские дворяне* нс* утра тили
интереса ни к (1вя1цс*1нк>й, ни к древней ис тории, по они были любо
лнательнес* клириков, и ага любознателыюс гь влекла их к и< горни
366 I liana 7. Ih innpuniVKan культура
Франции и вообще к истории всех стран мира, в котором они >|UI
ли. В 1371 году шевалье де ла Тур Ландри, занимаясь образован! |гм
своих дочерей, велел им делать извлечения из имевшихся у нч.го
книг, «таких как Библия, Деяния королей и хроники Франции и
Греции, и Англии, и многих других чужих стран»66. Среди тех, ^.|о
при Карле VI владел экземплярами Больших французских хроник, бцио
несколько камергеров. Люди высокого происхождения, приближ гн
ные к королю, они имели все основания к тому, чтобы стремит^ н
лучше узнать историю французов и их короля. Совершенно дру1ГИ(.
настроения царили среди тех, кто служил королю в разных ад\1И
нистративных учреждениях. Здесь история была в чести толькс, h
одном месте —в королевской канцелярии. Дело в том, что служап1ц1(.
канцелярии были просто писарями. Они не изучали в университ<?Т(.
богословие или юриспруденцию, которые отвлекли бы их интере»(Ъ|
от истории Франции. С другой стороны, храня и постоянно испо Jlh
зуя бумаги прежних королей, они испытывали профессиональную
необходимость в минимуме знаний по французской истории, ч*/Гп
бы правильно датировать и интерпретировать эти документы. |(.
с лучайно один из первых сохранившихся до наших дней перечне.^
вышедших из королевской канцелярии, составленный при Филип;||(.
Августе, представляет собой список королей Франции и имеет тс)М
ную дату—1220 год67. Итак, нотариусы канцелярии знали исторц|(>
Франции. И когда в начале XV века Жан из Монтрейля, секретарь
роля Карла VI, пожелал защитить права своего господина и подня1Т|>
дух французов, он написал небольшой трактат по истории Франццн
который адресовал «всему французскому рыцарству»68. Вне канг(с
лярии при Карле VI королевские бюрократы почти не интерес^
вались историей Франции. Напичканные и даже перекормленш>1(.
юриспруденцией члены парламента, если интересовались прошлы м
читали Священную, римскую, троянскую историю. В их библиотеку
не было ни одной книги по истории Франции69. То же было в пр\()
винциях. Гильом Сенье в 1413—1420 годах был, по всей видимост н
сенешалем Бокера. Когда за двадцать лет до того, в начале свос^
блестящей карьеры, этот клирик, лиценциат права и бакалавр епц(.
находил время интересоваться историей, он написал сжатый пер^.
сказ всемирной истории, и его внимание особо занимала древняя и
церковная история70. В течение веков и вплоть до начала XV ве\;|
король пользовался преданностью своих подданных, но их предали
нос гь и энергия в деле строительства королевства была обусловлен^
религиозными убеждениями, юридическими доводами и политип^.
//. /(руеал iu Hiopiui
:м
। ними интересами, она не основывалась на любви к ( гране, нропнюе
которой было бы им не безразлично. Только в XV веке страсть к in
юрии Франции охватила всех образованных французов. Дворяне и
буржуазия ее обожали71. Канцелярия по-прежнему была для истории
Франции наиболее благоприятной средой, и Никола из Фрпбуа и
11икола Жиль, авторы двух имевших успех историй Франции, были
нотариусами и секретарями короля72. Во второй половине XV вс
к.» вкус к истории Франции вышел по меньшей мерс* за пределы
канцелярии и затронул другие государственные учреждения. 11рп
/Подовика XI Пьер Амер, обычный письмоводитель в счетной и.гы
те, па основе всемирной хроники Жеро из Фраше, архивов палаты,
которые он знал лучше, чем кто бы то ни было, и других п< юч
ников написал краткую историю Франции73. В 1489 году ««Жак де
Пикар, секретарь короля нашего государя и письмоводитель но сю
< четам» написал на основе Больших французских хроник краткий нс
ресказ истории Франции74. Большие французские хроники мы находим
о тныне в руках советников, адвокатов и даже прокуроров париж< ко
ю парламента. В 1459 году Жан д’Аси, второй президент ’тулузского
парламента и отпрыск известной парижской семьи, суме л вычита н,
в Больших французских хрониках упоминание услуг, ко торые его пред
ки оказали королям75. Даже университетские профессора наконец
добрались до истории Франции. В 1481 году помощник профессора
Парижского университета для собственного удовольс твия и.инк а и
< окращенный пересказ историй Франции Гильома до Напжп и 1»<-р
пара Ги, которые дал ему на время некий мессир Жак Шевалье'1'
11 Робер Гаген, чей Compendium superFrancorumgeslis был с голь рас про
« гранен в XVI веке, долгое время преподавал риторику в Париже
Во Франции во второй половине XV века широкая и разиообрал
пая публика увлекалась историей Франции, даже* самой недавней.
( Существованием этой публики объясняется успех, который дос тане я
к :>то время не только на долю Больших французских хроник, ио и мио
гих других исторических сочинений, полностью или в извлечениях
рас с казывавших историю Франции, в том числе и Хроник Фруас < ара
В других странах Запада национальная история в конце- (’рс-дпс-ве
копья добилась таких же поразительных успехов, как и во Франции
11а заре- Нового времени была еще- вполне- жива историческая куль
тура, об|цая для всего Зашсдя, ио образованные* люди уже- захвачены
не- столько ею, с колько знанием своей пациопанын>й истории.
1'iifitifi 7. //< 'hio[hi ческам культура
3GH
2. От ясности к темноте
Итак, образованные люди, будь то клирики или миряне, ид
столько увлекались историей, что прочитывали или прпобрсi.rm
по несколько томов исторических сочинений. Подчас у них бы пн ди
вольно обширные и точные знания о прошлом. Но, разумеется. они
представляли собой на Западе лишь небольшую элиту. Больше бы и»
таких, кому в качестве подарка, наследства или по случаю до< гач.u i.
одна единственная историческая книга. Так, Пьер, видам Жербруа.
во второй половине XII века владел одиннадцатью листами нери
мента с анналами, которые велись в начале того же века в монас гыр<
Сен-Вандрийль77. Рауль Тибо, прокурор светского суда в Компьенг, и
первой половине XV века обладал манускриптом, в котором в XI11 к<
ке были переписаны разные краткие отрывки на французском языке,
в том числе перевод хроники, приписываемой Турпину, хроника гер
цогов Нормандских и хроника французских королей78. Всемирная
хроника, доведенная до смерти Карла VI, находилась в руках «мп
сира Тристана Лермита, шевалье, сеньора Мулен и Буше, советника
короля нашего господина, прево маршалов Франции и в доме опок»
сеньора», потому что она была ему дана в Байе «мэтром Антуаном
де Талантом, каноником оного места Байе, в канун Рождества, в год
одна тысяча СССС шестьдесят третий»79. Когда в 1479 году умирай
Джон Пестон, в числе пятнадцати томов его небольшой библиотеки
находилась одна книга по истории, в которой на английском языке
излагалась история Англии от Артура до Эдуарда III80. Хватало чи
всем этим людям времени и охоты прочесть книгу, оказавшуюся и
их распоряжении? Едва ли. А если бы и прочли, то извлекли бы и ।
этого чтения только весьма отрывочные и поверхностные знания о
прошлом. Петрарка не находит достаточно суровых слов для этих
любителей, которые «мнят себя учеными, потому что прочли одну
книгу, хотя если бы прочли много, то поняли бы, что они пенс
жды»81. И все же были у этих любителей причины гордиться снопмп
знаниями. Потому что из чтения нескольких десятков листов они
могли извлечь гораздо более богатые познания о прошлом, чем бы
ли у тех, для кого вся история мира сводилась к одному или двум
листам, к скудному набору дат, событий, имен. Перечень паи или
императоров, «генеалогия» королей или принцев, простая череда
имен, иногда снабженных указанием на продолжительность царство
вапия, но чаще всего без малейших хронологических уточнений8”,
или, напротив, последовательность дат, более или менее подробная
хронология, чаще всего знания о прошлом ( водились именно к
// , ШНЮ/HUI
ЧЬЧ
•тому. И эго еще было не гик мило. В 1409 году в конце Зшнтнш /г
>тн()ы, которую о в завершил несколькими годами раньше, Никола де
Ккк гюра, каноник в Саидисс, набросал на латыни на обороте /пн га
грн десятка хронологических записей, к которым, вероятно, с води
»ыс ь для него вся история мира. Это прежде всего великие* периоды
мировой истории до Рождества Христова.
«От начала мира до Потопа 2244 года,
От Потопа до рождения Авраама 942 года».
И т.д.
Затем шли четыре временных отрезка, знаменовавших историю
Франции.
«От Рождества Христова до Хлодвига... 432 года,
От Хлодвига до Карла Великого 312 лет,
От Карла Великого до Гуго Капета 220 лег,
От оного Гуго до Карла, нынешнего короля 396 лет».
Потом упоминалось несколько дат основания городов:
«Вавилон был основан около 2760 лет до Рождества Христова,
Троя за 1380 лет до Рождества Христова,
Рим за 720 лет до Рождества Христова,
Париж за 800 лет до Рождества Христова». Потом приводила! ь
основная дата для истории более десятка народов:
«Французы покончили с римским владычеством в Галлин приблн
зитсльно в год от Рождества Христова 430-й,
Норманны укрепились там, где они теперь, около 900 года,
Фландрия получили своего собственного государя около 800 года,
Лангобарды укрепились там, где они теперь, около ГИИ) года.. •
И наш каноник заключил эти хронологические данные общим
размышлением: «Надобно заметить, что все эти народы добыли < ног
могущество через насилие. На Востоке то же»83. Знания caiuiiu < koi о
каноника были еще скромны. В тот же момент Тома де Марго*, Г..
ший студент Парижского университета, кюре церкви Ссн-1 (икона н
Кугане, открывает книгу счетов коротким жизнеописанием снятою
1(иколая, патрона его церкви, а перед этим приводит продолжите чь
но< 11. нескольких временных отрезков, отмечающих нс торию мира
от его сотворения до Рождества Христова: «От Адама до I lo roii.i
прошли 2212 года; от I (огона до Авраама 912, от Авраама до Мон
< с я 5Г>0 - и г.д.81 Эти net колько хронологнче< них данных хороню
370
Глава 7. Hi тори ческ ам кул ьтура
показывают, чем ограничивались знания клирика, немного интере-
совавшегося историей. Мы без конца обнаруживаем такие данные,
записанные на всякий случай80. Ими, судя по всему, ограничива л.к ь
мировая история для подавляющего большинства образованных клп
риков и мирян.
Все они не нуждались в книгах, из которых можно было бы пл
влечь исторические познания. Им хватало короткого учебника, шю
гда иллюстрированного, как те несколько листов пергамента
linens prosapiam Regis Francie cum circulis»\ которыми владел кардии.hi
Пьер Корсики и где он мог найти генеалогию королей Франции,
причем каждому королю сопутствовал кружок, медальон, в кого
ром было помещено изображение головы венценосного персона
жа86. Точно так же существовало много альманахов и календарей, и i
которых читатель мог почерпнуть какие-то познания в хронологии
и какие-то даты. Так, Уильям Вустерский во время своих странствий
по Англии обнаружил в Кингстоне на Темзе в руках Уильяма Хан
та, скульптора, календарь, в котором среди прочего утверждалось,
что потоп начался 11 апреля, а в Норидже в руках у Джорджа Хе
пистона— другой календарь, очень старый, откуда он узнал главным
образом даты основания главных религиозных институтов: ордена
бенедиктинцев — 534-й, Клюнийского аббатства —912-й, ордена ци
сгерцианцев — 1098-й, ордена миноритов —1210-й и т. д.87 Эти крал
кие учебники, хроники с немногими датами, календари, альманахи
почти все исчезли. Они почти никогда не удостаивались чести фигу
рировать в описях библиотек и тонули в анонимной массе никудыш
ных книг. Однако именно эта смиренная продукция давала больницi
ству тех, кто умел читать, единственную, пускай бледную и скудную,
картину их прошлого. Те, кто не умел читать, ограничивались рас
сказами и картинками. «Понятия», которые они «имели о древней
или христианской истории... черпали они не из книг, а из предл
ния, одновременно древнего и непосредственного, непрерывного,
устного, искаженного, неузнаваемого и живого»88. Но нужно ска
зать, что те, кто умел читать, тоже не оставались нечувствительны
ни к силе слова, ни к мощной притягательности зрительных обрл
зов, которые со временем становились все многочисленнее. Причем
часто это были изображения исторических сцеп или персонажей
Прошлое оживало перед глазами зрителей в камне, вышивке-, как
на гой роскошной шапочке, где искусная вышивальщица изобразила
с цены Троянской войны; изображались в вышивке и войны Карма
^содержащего род короля Франции с медальонами** (чат.).
//. in III в/HUI
371
Великого против сарацин , па коврах, которые так часто начиная
< XIV века украшают богатые жилища и но которым можно проеле
дить, например, историю Цезаря90. Более того, когда в 1378 году
король Франции Карл V принимал в Париже императора Карла VI,
он дал обед в его честь в большой зале дворца Ситэ. Был показан ди
вгртисмент в нескольких картинах, изображавший «историю... как
Годфрид Бульонский завоевал святой город Иерусалим». И, но (ло
вам очевидца, «рассказ лучше и достойнее запечатлел, как всё бы/ю
и выглядело, чем если бы это было написано»91. Эти живые картины
в конце XIV и XV веке устраивались всё чаще92. Итак, картины и
картинки поражали разум людей, но они высвечивали вне всякой
« вязи с хронологическим контекстом только некоторые основные
события, некоторых важнейших героев. Для многих из всего про
шлого в памяти оставалось только несколько привычных имен, то
Артур93, то Хлодвиг94 и Карл Великий. Из всего прошлого огромное
большинство людей не сохраняло в памяти сколь-нибудь связного
повествования — только имена, выхваченные из темноты. 'Гак от
наиболее ученого уровня к самому скромному знания о прошлом
всё тускнели. Основательная историческая культура в Средние иска
была исключительно прерогативой элиты. Это утверждение может
показаться банальным, если не учитывать, насколько ограниченный
круг представляла собой эта элита. В самом деле, нет ничего уди
вительного в том, что самые простые люди были безоружны перед
лицом прошлого, что, слушая самую ужасную дребедень, «...Готье,
Бебо и Дан Жиль воображают, что это Евангелие»95, что «про< тыс
и обычные люди (quidam vulgares et simplices) не знают* истинной
истории Гуго Капета»96. Ученые или полуученые Средних веков < нс
шили облить этих людей презрением. Но удивительнее всего виден.,
насколько те, кто считал себя ученым, могли ошибаться огпос и
тельно имен, фактов, дат. Антуан де ла Саль, как-никак, культурный
дворянин XV века, увлекающийся историей. Он говорит «Фимос т ид»
вместо «Фемистокл», «Атистад» вместо «Аристид». Лабео Анстития
он превращает в «аббата Анстития», Ликурга в «Роммского принца»,
а Антиоха в мужа Клеопатры97. В 1367 году епископ Орлеане кий
Гуго бестрепетно пишет, что Орлеанский университет* был о< поили
Вергилием (о котором мы знаем, что он жил в 1 веке до Г. X )
во времена императора Аврелиана (который был императором и
III веке после Р. Х.)9К. Около 1T3I года ученый Париже кий клирик
шк ал политичс( кий докуме нт , <одержавший советы королеве Иза
бсллс Баварской; в этом документе он объявляет императора Траяна
372 Глава 7. lit тораческам культура
современником «Карла Великого, тогдашнего короля Франции-4,1
Незадолго до 1460 года Тома Букено, аббат монастыря Ссн-Мипн*>и.
ан-Тьераш, сообщил нескольким сотрапезникам, что права англичан
на Нормандию происходят от того, что «однажды одна вдовая кори
лева Франции вышла замуж за парижского или реймского мясника,
который прозывался Валуа»100, и это доказывает, что в голове* \
аббата царила полная путаница; в частности, он перепутал 987 и
1328 годы, восшествие на престол Гуго Капета, о котором в самом
деле говорили, будто он был сыном мясника, и Филиппа VI, который
в самом деле был графом Валуа. Застольная болтовня невежествен
ного аббата? Но в 1468 году некий адвокат в парламенте в одной
из своих речей приписал Филиппу Красивому авторство ордонанса
1337 года101, а в 1470-м весьма добросовестный любитель истории,
правильно указав дату смерти Карла VII, 1461 год, отнес смерть Кар
ла VI к 1451 году, а Карла V—к 14ОО-у102. Таких ошибок не допусти
бы хороший историк или просто дотошный и хорошо информ про
ванный ученый. В Средние века, даже в самом их конце, контрас i
наблюдается не между культурной элитой и некультурной массой, а
между незначительной массой клириков и мирян, интересующихс и
историей и поэтому сумевших приобрести довольно точные и на
дежные знания о прошлом, и толпой всех тех, которые, будучи да ли
культурными людьми, не интересуются историей или, интересу^ i.
ею, не умеют удовлетворить свой интерес. Исторические исслсдона
ния и изыскания были успешными у весьма немногих специалистов
Поскольку историю не преподавали, многие образованные люди и<
имели ни малейших знаний о прошлом. Между ограниченной эли
той историков и просвещенных любителей и всеми теми, для кого
прошлое тонуло в потемках, существовала глубокая пропаси». Ве-
ликая слабость Средневековья крылась не в самом историческом
исследовании, которое могло быть весьма квалифицированным, по
в распространении исторических знаний, каковое было ничтожным,
поскольку историю не преподавали. Основная слабость Среднснеко
вья —это не история в том виде, в каком ею занималась элита, а
историческая культура остальных. Однако глубокое невежес тво э тих
последних не могло не реагировать на ученость первых.
Примечания
1 (i.issioth>rus ('156), I, xvii; р. 55 57.
•’ Ogilvv (232). M l. 172. 185, 186. 198. 210. 229. 23(»
Примечания
474
' Ibid., 107.
1 Ibid., 166-167.
’’ Bresc (191).
11 Hain (214).
7 Laistner. The Library of the Venerable Bede, в: Laistner (42).
н В дальнейшем я использовал, хотя и сознавая всё их нс<oiicpniciK тио,
данные, которые приводит Manitius (256). Кроме того, я многое ночг|иiiiv»i
из работ: Bolgar (250); Burke (251); Sanford (262), (263).
*' Bolgar (250), 125.
10 Smalley (722), 165.
11 Humphreys (218), 92.
12 Carolus-Barre (192), 332-340.
13 Pellegrin (236), № 62, 69, 70.
11 Carolus-Barre (192), p. 357 и след., № 63-64, 169, 185.
Ir> Champion (195), 32, 54, 109.
111 Philippe de Vigneulles (687), 1, 2.
17 Burke (251).
IK Riicker (557), 40. Labarre (224), s. v.
19 Werner (706), 96, 104.
20 Guenee (6), 579-580.
21 Vidier (178), 76-80.
22 Hunter Blair (729). Taylor (125). Guenee (6), 581.
23 C.hronique de Saint-Maixent (781), xxiii—xxv.
24 Duby (380), 188.
29 O. Guillot. Lecomted'Anjouet son entourage au XIе siec.le. Paris, 1972. .S', о. I l.ilplicn
(814), xlviii, xlix, 85, 88. Halphen (32), 150.
2,1 Southern (60), 246-247.
27 Tyson (182), 186-187.
2H Lbotsky (47), III, 179 227.
2” Kiirbis (97). 33.
Malyus/ (17-1). 251 254.
" lllav.Krk (216).
374 Глава 7. 11с мифическая культура
32 Lehmann (46), 1, 253-280.
33 Glauche (141). Bignami-Odier et Vernet (190), № 114. Hlavacek (216), 39.
34 Duby (380), 133-134.
35 J. Verger. Noblesse et savoir: etudiants nobles aux universites d’Avignon,
Cahors, Montpellier et Toulouse (fin du XIV siecle) // La noblesse au Moyrn Age,
XI-XV siecles. Essais a la memoire de Robert Boutruche reunis par Ph. Coni amine
Paris, 1976. P. 289-313.
36 Champion (195), 40. Kekewich (180), 484. Edmunds (205), № 106, 148.
37 Thomas (609), 48-51.
38 Champion (195), 70, 95, 96, 106, 107.
39 Edmunds (205), № 50, 144, 148, 160.
40 Samaran et Monfrin (689), 146—156.
41 Guenee (7).
42 Monfrin (260), 149-150, 162.
43 Ibid., 158.
44 Oxford, All Souls, man. 37, fol. 206.
45 Champion (195), 64.
46 Kekewich (180), 482.
47 Berger (248), v.
48 Thomas (609), 48-51.
49 Delisle (200), 1, 278-280. Champion (195), 109,112. Kekewich (180), 483.
50 Le Mmagier de Paris, traite de morale et d’economie domestique compose vers 1 3‘>3 pm
un bourgeois parisien... T. I. Paris, 1846. P. 62, 70, 77—78.
51 Philippe de Vigneulles (687), I, 2.
52 Dupre La Tour (568), 83. Doucet (202), 84. Coyecque (197).
53 Nicolas Trivet (665), 2.
54 Genicot (787), 234.
55 Bignami-Odier et Vernet (190).
56 Vernet (243), 239-244.
r’7 Robert Manning of Brunne (715), 1, 1; v. 6—12.
r,K Gransden (89), 480.
59 Br< (156). 151 173. Gurnee (3). 314 317.
I 1римсчанин
:»7r>
'° Сиепёе (7), 276.
1,1 Guenee (II), 464.
'2 Molinier (106), № 2522. Bossuat (19), 148.
','1 Molinier (106), № 2215, 2528.
'w Guillaume Guiart (535), 173-175.
Delisle (200), 162-163, 261-262. Champion (195), 34.
I’*> Le livre du chevalier de La Tour Landry pour I'enseignement de ses filles... Ed. A. dr
Montaiglon. Paris, 1854. P. 4.
1,7 Recueil des actes de Philippe Auguste, roi de France. T. I, 1179-1191. Ed. 11.
Er. Delaborde. Paris, 1916. P. xxxiii—xxxiv.
I,H Jean de Montreuil (624), II, 91. Bautier (155), xxxiv.
Autrand (185), 1238.
70 Coville (157), 319-330.
71 Delisle (199), 1, 544-546.
72 Bautier (155), xxxvii.
/3 Bibl. nat., fr. 4924. Здесь я в одном предложении кратко излагаю еще нс
опубликованные результаты, к которым пришел, изучая этот манускрипт.
74 Troyes, Bibl. mun., man. 812.
7r> Fr. Autrand. Naissance dun grand corps de I’Etat. Les gens du Parlrment de Paris,
/ 345-1454, These d’etat dactylographiee. Paris, 1978. P. 772-774.
7h Universite de Paris, man. 931, fol. 1, 28 v°, 31.
77 J. P. Gumbert. Un manuscrit d’annales de Saint-Wandrille retronve // /</«’,
136 (1978), 74-75.
7K Bibl. nat., fr. 24431. B. Guenee. Catalogue des gens de justice de Senlis e( dr leins
families, 1380-1550, These complementaire dactylographiee. Paris, 1963. P. 496.
79 Bibl. nat., fr. 9688.
K0 Poston Leiters and Papers of tbe Fifteenth Century / Ed. N. Davis. T. I. < Ixloid,
1971. P. 517.
Kl P. de Nolhac. Le «De Viris Ilhistribns» de Pctrarque. Notice sin les main ini i ih
originaux, suivie de fragments incdils // Notices et extraits des maniist iits dr hi
liiblioth/que nationale et autrcs biblioth/ques. T. XXXIV. P. 50.
Giicnrc (II).
Paris, Bibl. .Sainle Genevieve, in.in. 549, lol. 162.
l.r I.tint* dr complrs dr Thoma^dii Mairst (739), 2 3
376 Глава 7. Псторическая культура
нг‘ Noles de Jean Miclot, Bibl. nat., fr. 17001, fol. 34 v°. William Worcesici
(553), 304 306.
Mh Carolus-Barre (192), p. 371, № 292.
H7 William Worcester (553), 242, 268.
HH M. Proust. A la recherche du temps perdu. T. 1. Du cote de chez Swann. Paris,
Gallimard, 1954. (Bibliotheque de la Pleiade.) P. 151.
H9 Priihinorgen-Voss (362), 1.
90 Gurnee (7), 272.
91 Dclachenal (795), t. II, p. 238-242.
97 Gurnee et Lehoux (2), 26.
94 Pashm Letters and Papers of the Fifteenth Century / Ed. N. Davis. T. I. Oxford,
1971. P. 539.
91 Beaune (366), p. 139—156. D. O’Connell. Les propos de saint Louis. Paris, 1974.
P. 130. «I lelas! je ne cuide mie que depuis le temps du roy Clovis qui fut le
premier roy chrestien, que France fust aussi desolee et divisee comme elle esi
.nijoiirdiiy» («Увы, думаю, что co времен короля Хлодвига, который был
первым христианским королем, Франция не бывала в таком отчаянии и так
разделена па части, как сегодня»), foumal dun bourgeois de Paris, 1405-1449 /
HI. A. Tueley. Paris, 1881. P. 135.
99 Guillaume Guiart (535), p. 174, v. 91-92.
96 RUF, X, 297.
97 l.<*(’<>uri (439), 209-210.
9H |. Soyrr. La legende de la fondation d'Orleans par Гетрегеиг Aurelien. Orleans,
1911. P. 10.
99 A. Valid de Viriville. Advis a Isabelle de Baviere. Memoire politique adrrsse a
iciie reinc vers 1434 // ВЕС, П (1866). P. 150.
190 Jean de Reilbac, secretaire, maitre des comptes, general des finances et ambassadeur des
fois (diaries VII, Louis XI et Charles VIII. Documents pour seruir a I'histoire de ces regnes
de 14У) a 1499. T. III. Paris, 1888. P. 78.
101 Arch, nat., X,a 4810, fol. 154.
Bibl. nat., fr. 1965, fol. 129 v°.
Глава 8
ВЕСОМОСТЬ ИСТОРИИ
I. Власти и история
1. Историческая, пропаганда
В конце XX века нет никого, кто бы не был убежден в том, что в
политической и повседневной жизни необычайно важны информа
ция, пропаганда и реклама. Медиевисты убеждены в этом так же. как
все остальные, и, поскольку толчком к их исследованиям всегда <лу
жит опыт, на протяжении последних десятилетий не проходи г и го
да, чтобы не появилась одна или несколько статей, разоблачающих
пропагандистские усилия какого-либо государя или какого-нибудь ав
гора1. Сегодня у многих есть соблазн видеть на протяжении всего
Средневековья сплошную пропаганду — от «мартинианской ирона
ганды» меровингских клириков^ до пропагандистских текстов гума
пистов Возрождения. Вероятно, не стоит заходить слишком далеко,
и, что бы там ни говорили, многие сочинения были вызваны к жизни
бескорыстными литературными импульсами и не являю гея плодом
политической интриги. Не всё сплошь является пропагандой. Но,
по зрелом размышлении, следует признать, что в мире, где* власти
располагали столь слабыми средствами принуждения, вполне* есте-
ственно возникало стремление распространять идеи, па которые-
можно опираться и которыми можно оправдывать свои действия,
покорять умы; поэтому в глазах любой разумной власти пропаганда
должна представляться одним из основных орудий. Па протяжении
всего Средневековья тем, кто стремился к прочной власти, нужна
была активная пропаганда.
Аргументы пропаганда брала отовсюду. Использовала она их гак
же, как выискивала — не особенно разбираясь в средствах. Опа иг
рала па религиозном или моральном чувстве*. Шла по сле дам рал
виваю1це*йе я богос ловс кой ими политической мысли. Король в XIII
или XIV веке* moi утверждать, что е го власть от Бога, п/ш что он
наделен добродетелями идем/п.пого короля, ими что корона V не го
378
Глава Л'. Нгсомостъ ucmofjuu
на голове всех обязывает к повиновению. Нет смысла опровергать
значительность этих великих непреходящих идей, но надо сказан,
также, что изрядная часть пропаганды всегда, и чем дальше*, тем
больше, приспосабливала свои аргументы ко времени. Прежде все
го —к будущему. Например, кто мог притязать на понимание ноли
тических проблем последних столетий Средневековья, не оцепив
важной роли, которую играли в это время пророчества, основан
ные на Писании или астрологии? Важнейшая черта средневековой
пропаганды заключается в том, что она очень часто обосновывала
свои аргументы прошлым. Да и как могло быть иначе? Дворянин
был дворянином потому, что дворянами были его предки. Обычай!
был хорош, потому что он был старинный. Король, очевидно, был
законным потому, что получил свою власть от Бога, что он обладал
необходимыми добродетелями и потому что он носил корону, ио
самым весомым аргументом оставалось то, что он был королевской!
крови. В мире, где прошлое было наилучшим оправданием настоящг
го, было естественно, чтобы история была наилучшим аргументом
пропаганды, наилучшей опорой власти.
При всём том в начале Средневековья пропаганда вообще и исто
рическая пропаганда в частности занимали весьма скромное место.
Очень нескоро власти научились лучше использовать пропаганду,
и она постепенно становилась более действенной благодаря пись
менным и устным источникам, изображениям, эпическим поэмам,
которых со временем становилось больше. Не сразу власти стали ис-
пользовать исторические аргументы, которые наука, становясь точ-
нее, давала им в руки. Историческая пропаганда добилась порази
тельных успехов за десять веков. Впрочем, она развивалась рывками.
Плодотворные периоды сменялись затишьями. Некоторые момсп
ты оказывались для нее благоприятнее других. Некоторые власти
интересовались ею больше, чем другие.
Новый Давид и новый Константин, Карл Великий умел исполь
зовать далекое прошлое. Казалось, можно было ожидать, что <*г<>
царствование будет отмечено взлётом исторической науки. Но ниче-
го подобного не произошло. Карл Великий и его советники охотно
поощряли изучение Библии, но в первую очередь их интересовало
нс ее историческое значение. Павел Диакон, который в течение
нескольких лет принадлежал к окружению Карла Великого, был ве-
ликим историком, но король франков меньше поощрял е го i вор
чее гво, чем атмосфера лангобардского двора, а потом атмосфера
Монте* Кае сино. Алкуин, отец Каролингского возрождения, бым чи
/. HihK inii и in iiiti/iiui
Т/Ч
men исторической жилки. Л если король и император в какой то
мерс все же интересовался историей, то его больше заботил соб
< твепный образ, чем возрождение памяти о его предшественниках.
В каролингской пропаганде история прошлого не имела большого
значения.
Впервые обширная историческая пропаганда появилась во в го
рой половине XI века в связи с двумя событиями, произошедшими
на Западе: это были, во-первых, григорианская реформа и спор об
инвеституре, а во-вторых, —крестовый поход. Сторонники и против
пики реформы, защитники папы или императора швыряли друг дру
гу в лицо исторические аргументы3. В поисках этих аргументов они
жадно читали старинные книги, такие как Historia tripartita Кас с иодо
ра, имевшая тогда значительный успех4. А подчас они и сами писали
книги. Никогда еще полемика и история не были так тесно с вязаны,
как в это время: лучшее тому свидетельство — все сочинения ( ’.иге
берта из Жамблу5, крупного историка, состоявшего на службе при
императоре. В то же время подготовка крестового похода требовала
огромных пропагандистских усилий, и первое место в ней при над
лежало, разумеется, аргументам исторического характера. В 1070 го
дах переписчики в скриптории аббатства Клюни собрали вое дино
несколько исторических сочинений, в которых находила свое об
основание война против неверных6. Первый крестовый поход, как
известно, был успешным. Но чтобы подкрепить этот хрупких! успех,
нужны были другие крестовые походы и постоянные экспедиции,
их нужно было всё время оправдывать энергичной пропагандой, в
которой постоянное место отводилось истории. В ответ на крити
ку крестового похода Гумберт Романский перед Лионским собором
1274 года создал Opusculum tripartitum — обширную историческую
фреску, в которой постарался запечатлеть преемственность времен
и различие причин7.
Покуда писари канцелярии извлекали пользу из прошлого, го
судари мало-помалу осознавали, что исторические аргументы могут
послужить поддержкой их молодой власти. Уже около тысячного
года канетингскому узурпатору показалось необходимым вдохновить
историков на сочинения, доказывающие, что Франция больше* оби
зана Хлодвигу, чем Карлу Великому, и что не следует компроме
тировать ни монархического принципа, пи предков Гуго ((аиста.
В э том контекс те следует рассматривать груды Рнхера и Аймон
нак. Впрочем, канс-тингс кая кампания в этом отношении нс бича
ни мас с овой, пи Д'1итепы1ой. 1'ще до 1026 года но приказу Ричарда
Глава Л’. Несомое ть истории
ЗНО
Дудон Ск'п-Кантенский подхватил устные традиции, otikm iibiiihc*c я
к основанию герцогства Нормандия, и его история была нервом
в длинном ряду сочинений, превозносивших доблести герцогской
семьи или народа Нормандии. Со второй половины XI века гра-
фы Анжуйские поощряли создание такой историографии, которая
была бы для них благоприятна. Наследники двух этих традиций,
Плантагенеты, в XII веке сознательно и энергично пользование ь
историей, чтобы установить блистательное происхождение своего
рода и оправдать свое господство в стране, которую они завоева-
ли. Заботясь о том, чтобы первым делом убедить своих рыцарей,
они даже стали в первую очередь поощрять литературу на фран-
цузском языке9. В первой половине XII века Сугерий открыл глаза
Капстингам на важность истории. В каком-то смысле он, ради вящеИ
славы Господа, святого Дионисия и капетингского короля создал
историографическую школу Сен-Дени, которая в царствование Фи-
липпа Августа совершила головокружительный взлет и существовала
долгое* время, потому что была задумана клириками для клириков
и ос тавалась верна латыни10. Вероятно, не все западные государи
поняли тогда, подобно Плантагенетам и Капетингам, важность исто
рии. 11едавно было замечено, что графы Блуаские и Шампанские ik-
вдох повили ни одного исторического сочинения, не использовали
в с воих столкновениях ни единого исторического аргумента11. По
чем больше времени проходило, тем больше государей проникались
сознанием важности истории. И когда в начале Primera Cronica General
dr Espana король Альфонс X велел изобразить себя с шпагой в правой
руке, а левой протягивающим своему сыну и наследнику написанную
но его заказу хронику, то этим он показал, что хорошо сознает: его
власть зиждется на силе и справедливости, которые символизирует
шпага, но также и на прошлом, память о котором, как он знал, со-
хранит эта книга12. А спустя несколько лет, около 1300 года, в своем
трактате о музыке француз Жан де Груши, отмечает, что для него
главное достоинство эпических поэм, воспевающих жизнь святых
или историю короля Карла,—это их важность «ad conserualionem lot ins
eivilalis», для сохранения целостности государства13.
После 1300 года не было ни одной власти, которая не пользова
лас ь бы пропагандой, не извлекала аргументов из прошлого. Такой
аргументации могло быть больше или меньше, в зависимости от сто
явшей проблемы и темперамента. Защита Империи, например, ос но
вывалас ь прежде всего на историчес кой аргументации. Александр
из Роэса и Лунольд из Бебсибурга доказываян, что Карл Великий,
/. Hilf it mu и история. 3HI
немец, отдал империю немцам11. Марсилий Падуанский доказывай,
что империя, вместе с Карлом Великим, перешла от греков к рим/вг
нам, но без вмешательства папы, от которого, соответственно, она
15
и поныне ни в чем не зависит13.
Бесконечный конфликт между Францией и Англией также вы
нуждал противников, в особенности французов, к энергичной про
пагандистской деятельности. Множество аргументов для этого но
ставляли юристы, но и на долю историков хватало работы. Карл V
лучше, чем кто-либо, сознавал всю важность убеждения, и когда в
1378 году он принимал в Париже императора Карла IV, то вос-
пользовался этим, чтобы изложить ему свои несомненные* нрава в
конфликте с Эдуардом III. Пригласив его в Лувр, «король начал го во
рить... и изложил дело от начала королевства Франции», прочитав
своему слушателю-императору «за долгое время в более чем два часа-
настоящий курс французской истории16. В своем длинном докладе
Карл V просто хотел доказать, что со времен Карла Великого in
ень являлась частью Французского королевства и что ее герцоги, из
Англии они или нет, являются вассалами короля Франции. 11о фран
цузы гордились прошлым гораздо более древним, чем времена Карла
Великого, и в испытаниях XIV и XV веков основным утешением им
служила мысль о том, что они происходят от троянцев1'.
Герцог Бургундский в XV веке не мог основывать свои нрава и
претензии на столь славном прошлом, но по своему характеру <1>и
липп Добрый стремился как можно больше извлечь из прошлого,
и когда в 1447—1448 годах вел переговоры с императором Фридри
хом III о получении им королевского титула хотя бы в его лота
рингских владениях, то потребовал, чтобы Жан Воклсн проделан
для него огромную историческую работу. Он дал ему все необхо-
димые документы, чтобы он мог написать в прозе жизпеописапиг
Жирара Руссильонского, бургундского национального героя. Он ве-
лел привезти ему из Монса в Брюгге Annales historiae iUustriumjnincipum
Hannoniae (Анналы истории прославленных принцев из Эно), написанные
Жаком де Гизом до 1400 года, чтобы тот перевел их на французский
язык. Гог же неутомимый Воклен тогда же перевел по приказу < вое
го господина еще и Chronicon nobilissimorum clucum I^tharinfpe et Hrabanlic
ac return brananum (Хроника знатнейших князей Лотарингии и Брабанта и
королей Франции} Эдмонда изДюнтера. Кго двухлетний напряженный
груд дал в руки герцогу Валуа все доказательства, в которых тог ну
ждался, чтобы претендовать на возрождение древней Лотарингии1N.
ЧН2
Глава <V. Несом ас тъ истории
Жан Воклен отнюдь не был гуманистом. Антонио Бонфини был
гуманистом. Но когда в 1487—1488 годах он писал историю Вен
грин (Rerum Hungavicarum Decades), то, в сущности, сделал для короля
Венгрии Матвея Корвина то же, что Жак Воклен для Филиппа До-
брого,—снабдил историческими аргументами, подкрепляющими его
политические амбиции19. К концу XV века ни один государь, ни одно
государство не могли пренебречь обоснованием своей власти с по-
мощью истории, подчас прибегая для этого к более «традиционным»
историкам, а подчас —к более «современным».
2. Официальная история
Средневековые государи были настолько убеждены в важности
истории, так хорошо понимали значение для пропаганды аргумен-
тов, заимствованных из истории, что многие из них весьма вни-
мательно следили за созданием исторических сочинений, которые,
повествуя о старинных временах, должны были возвещать об их
плас ги или служить ее оправданием, или, касаясь недавнего прошло-
го, должны были создать самое благоприятное впечатление об их
царствовании. Современные ученые, имея в виду эти исторические*
ннипеппя, связанные с властями, постоянно употребляют выраже-
ние •о(|>ициальная история» или, сознавая, что иногда дело обсто-
ит нс* так просто, — «полуофициальная история». Несомненно, за
поня тием «официальная история» кроется более сложное явление.
Сегодня, как мы видим, официальной историей называются очень
разные сочинения, а официальными историками — авторы с очень
разным статусом. Прежде всего попробуем их классифицировать.
11а протяжении всего Средневековья были авторы, которые по
< обственному убеждению, никем не уполномоченные, сочиняли тру-
ды, в которых проводили дорогие их сердцу идеи. Жан из Фордена
во второй половине XIV века написал историю Шотландии, где от-
мстил гордость народа, который в отличие от бриттов или англичан,
никогда никем не был покорен и свобода которого всегда основы-
валась на союзе короля и народа. Однако Жан из Фордена не был
вдохновлен на этот труд королем, и тот его ничем не вознаградил20.
Б 1497 году монах-францисканец Джованни из Легониссы оправ-
дывал притязания Карла VIII на Неаполитанское королевство кон-
цепцией, согласно которой короли Франции происходят от евреев
вообще и от Давида в частности. Он изложил эту идею в Opus Davidis
сит, где объявил, что борется за французский дом своим языком, как
копьем и шпагой; он сам себя называл «miles domus bra uric hasta e! gladio
lingue- (•«рыцарь французского дома, \сра.шаиицийсн\ языком, ьаь копьем и
I. Нит mu и in mo/uui
3H3
игчом»). Насколько нам известно, он нс получил никакого вознагра-
ждс-ния за свой 'груд, сохранившийся только в одном экземпляре'4.
1I <* нее авторы были столь бескорыстны или столь неудачливы, как
Жан из Фордена или Джованни из Легониссы. Другие беспрестанно
представляли государям свои сочинения, подкреплявшие их власть
si /in амбиции. Подчас владыка вознаграждал автора, как Карл VII, ве-
левший выплатить 13 ливров 15 су «мэтру Жану Домеру, хронисту-,
который вручил ему «маленький манускрипт с прекраснейшими с ти-
ками на латыни, упоминающий о разных вещах, происходивших в
этом королевстве за некоторые время»22. Иногда государь следи л
зз распространением сочинения. В таких текстах, пристрастных, по
искренних, не было, однако, ничего официального.
Многие исторические труды были более непосредственно вдох
повлеки властью. Карл Великий не слишком интересовался изуче-
нием прошлого, но очень заботился о том, чтобы его царствование
производило как можно лучшее впечатление. Он весьма следил за
гем, чтобы были написаны, по всей вероятности, клириками его
дворцовой часовни анналы, которые мы называем Королевскими;
следил он и за их широким распространением23. В Англии в конце
IX века то же самое, судя по всему, делал Альфред. Он велел написать
и распространить Англосаксонскую хронику, а его преемники позабо ти-
лись о том, чтобы были написаны и распространены ее продолже-
ния21. После норманнского завоевания короли Англии отказались
от этого предприятия. Герцоги Австрийские со своей стороны до
конца Средневековья никогда не поощряли ни одного значительно-
го исторического сочинения25. Зато короли Франции и Кастилии
( пособствовали созданию пускай не анналов, время которых про-
шло, но, по крайней мере, подробных исторических обзоров, опи-
сывавших историю их государств от времени возникновения. Такне
императоры, как Карл VI26 или Сигизмунд27, поощряли создание-
книг, поддерживавших их взгляды, и снабжали авторов нужными
документами. Короче, будь то анналы, подробные истории или бо
лес- краткие трактаты, многие западные государи, сознавая, какую
поддержку может оказать им история, оказывались вдохновителями
е очпнений, которые были им полезны и отражали их взгляды, и
помогали их распространению. Но заказывая эти сочинения, влас тп
не- ручалис ь за них в открытую. Эти сочинения были оерициозпыми.
( Инициальными в полном с мыс ле- слова они не- были.
I Ic-которые- предпочитали зги официозные текс ты. Они думали,
что такие- сочинения убеждают лучше, будучи более- с держанными.
381
Клана 8. Несомостъ истории
В МН) году выразитель мнений аббатства Сен-Дени объявил, что
сели монахи хоть немного прикрывали официальный характер их
большой исторической компиляции, то лишь для того, «чтобы по-
сторонние не говорили, будто они что угодно преувеличат или пре-
уменьшат, лишь бы это было на пользу французским королям»28.
Он рассуждал так же, как мы рассуждаем сегодня, хорошо понимая,
что пропагандистское сочинение действует лучше, если оно внешне*
менее тесно связано с теми, кто его поддерживает. Но, с другой сто-
роны, поскольку историческая критика была основана на иерархии
авторитетов и текст выглядел достойным большего доверия, если
был освящен более высоким авторитетом, многие авторы неустанно
нс кали для своих сочинений одобрение властей: опираясь на него,
сочинение тем самом выглядело более достойным доверия, более
подлинным. Поэтому в Генуе в XII веке или в Падуе в XIII веке*
создавались подлинные исторические труды, которые получали одо-
брение власти и были вполне официальными, однако граждане, цис*
всякого сомнения, могли найти в них всю правду о прошлом своих
городов29. Начиная с царствования Филиппа Августа монахи Сен-
Д<-| ।и работали с расчетом на то, чтобы сочинения, выходившие из
их мастерской, были представлены королю, одобрены им и благода-
ря этому стали подлинными. Очень скоро им удалось убедить всех,
что написанное ими носит официальный характер. Французы вери-
ли I><ыъшим французским хроникам, как Библии. Французские короли в
и тоге гоже усвоили идею официальной истории и взяли инициативу
в ( нои руки.
Английские короли тоже долгое время после завоевания нс Ии-
тали интереса к официальной истории. А когда заинтересовались,
то нс стали, по примеру королей Франции, заказывать огромные*
истории своего королевства. Они довольствовались тем, что зака-
зывали краткие сообщения о событиях, которые представлялись Им
важными, и способствовали их распространению. Когда в 1291 Vo-
ду претенденты на шотландский трон прибегли к суду Эдуарда I и
четко и по установленной форме признали английскую власть над
Шотландией, король Эдуард написал об этом письма, которые разо-
слал в главные аббатства королевства и попросил, чтобы письма эти
были занесены в создававшиеся там хроники30. В XIV веке преем-
ники Эдуарда пользовались каждым законом, который принимали
король и парламент, чтобы в преамбуле к нему дать официальную
версию событий; преамбула эта оправдывала публикацию, и законы,
р.к нрос грапяж ь по всему королевству, разное или по нему то, чТо
I. Нласти и история
3H5
правительство желало считать исторической правдой31. В XV веке
пропаганда Эдуарда VI уже не нуждалась в таких обходных путях,
как монастыри или парламент. Когда король отвоевал себе троп,
он велел написать официальную версию событий 1471 года и сам
позаботился о распространении этого текста, в частности, на кон ги
центе32. То, что огромное количество исторических текстов, кого
рыс использовали власти в Средние века, имело чисто официозный
характер, объяснялось тем, что сами принципы средневековой нс-
горической критики иной раз подталкивали власти к пониманию
преимуществ подлинной истории, побуждали их подкреплять своим
авторитетом те повествования, которые были им полезны, безза-
< тснчиво поощрять официальную историю.
Возросшая независимость истории по отношению к другим нау
кам, явные успехи бюрократии и управления определили последний,
поздний, этап развития официальной историографии. На этом этапе
многочисленные власти по своей инициативе поручают сочинение
официальной истории ученому, который, будучи на это недвусмыс-
ленно уполномочен, становится официальным историком. Кажется,
первым на этот путь вступил французский король, но, если ирис мо г
рсться, появление официального историка даже во Франции про
изошло куда позже, чем думают многие. Когда в начале XIII века мо
нах Сен-Дени Ригор именовал себя «хронографом короля Франции-
(icgis Francorum cronographus)33, это означало его намерение посвя-
тить себя истории короля Франции или его настоятельное желание
укрыть свое сочинение под сенью королевского авторитета. Во вс я
ком случае, такое звание он дал себе сам. От короля он не получил
ни задания, ни звания. Спустя несколько десятилетий монах Прима г
именно по приказу короля Людовика Святого приступил к написа-
нию Романа о королях34, но его положение в монастыре Сен-Депи нс
изменилось, и он не претендовал на какое бы то ни было официаль-
ное звание от короля. Никакого звания не получил и его преемник,
возглавивший школу Сен-Дени, Гильом де Нанжи, который называл
< я просто custos caratum (хранитель бумаг), хранитель архивов Сои
Дени с 1285 года до своей смерти в 1300 году35. То же самое — Ришар
Лес ко: он был певчим Сен-Дени и вел в монастыре плодотворней-
шую деятельность как историк в царствования Филиппа VI и Иоанна
Доброго. В общем, до этого момента, ответственность за сочинение
Ьаныиих фрапцумгких хроник и вообще за всю сен-денийскую историо-
графическую продукцию, которую поощряли короли и которая была
г.ш полезна их власти, лежала ii.i плечах монахов, которые* занимали
ЗН(>
Глани Л’. Несомость истории
в монастыре видное положение, но монарху никогда не приходило
в голову отличить их особым званием или статусом. В атмосфере
обмирщения государства во второй половине XIV века Карл V пе-
рестал полагаться на Сен-Дени. Он доверил своему канцлеру Пьеру
д’Оржемону миссию написать историю царствования его отца и его.
К удовлетворению короля, канцлер с задачей справился, но его со-
чинение осталось анонимным и не принесло автору ни славы, ни
денег, ни звания.
Карл VI поручил еще одному монаху из Сен-Дени, Мишелю Г1еп-
туэну, певчему аббатства, написать, как это делали до него другие
монахи сен-денийской школы, сочинение, которое было бы, с одной
< тороны, историей Франции, с другой—историей его царствования.
Весьма возможно, что статус Мишеля Пентуэна не отличался от ста-
туса его предшественников и что он, по выражению Жана из Мон-
трей ля, который занимал точно то же положение и хорошо знал,
как называется его должность, был «певчий и хронист Сен-Дени,
человек весьма верующий и почтенный»36. К тому же он не титулу-
ется по-другому ни в одном официальном документе, а в 1410 году во
время большого судебного разбирательства, в котором монахи Сен-
Дени выступали против каноников собора Парижской Богоматери,
1к >< ледиие особо настаивали на том, что среди сочинений «хрони-
стов Сен-Дени» нет и не было ни подлинных, ни одобренных и что
все они представляют собой просто труды частных лиц. Именно для
того, чтобы отвести подобные обвинения, монахи Сен-Дени подчер-
нивши официальный характер сен-денийской историографии и в
доказательство ссылались на то, что хронист Сен-Дени «выполня-
ет королевское поручение, поскольку подчинен королю, приноси !
ирис ягу королю и посылает в королевскую резиденцию как чинов-
ник короля... И сколько бы раз хронистами ни бывали монахи Сен-
Депи, всякий раз это бывало по воле короля, и все приносили при-
< ягу королю, и отсылали королю, и нынешний делает то же самое*;
a ежели они называются хронистами Сен-Дени, то это просто по-
тому, что так принято, и чтобы иностранцы не говорили, что они
преувеличивают или преуменьшают что бы то ни было в пользу ко-
роля Франции. Но, как бы они ни именовались, они суть хронисты
Франции, которым приказано записывать примечательные факты,
происшедшие во Франции, для того, чтобы сохранялась намять о
минувших событиях». И монахи заключают: «У Франции был и ее ть
только один хронист»37. Итак, монахи Сен-Депи высокомерно утвер
ждают, что один из них есть королевский чиновник, принес ирис ягу
/. llitar tnu и in mo[)iui ЗЯ7
королю и носит звание «хронист Франции». Единственное, чего они
не утверждают, — что он получает жалование за свою службу, и в
самом деле, современная наука напрасно искала малейших доказа
гельств того, что ему выплачивалось какое-либо вознаграждение™.
Мишель Пентуэн явно не получал жалования. Тем не менее очевнд
ио и то, что его труды, так же как и труды его предшественников,
поощрялись королевской властью. Но более чем вероятно, что сто
положение королевского чиновника и прекрасное звание «хронист
Франции» существовали только в воображении монахов монасты-
ря, которые в 1410 году, ведя тяжбу, отчаянно пытались придать
< очинениям «хронистов Сен-Дени» официальный характер.
Притязания Сен-Дени приготовили почву для будущего, и, когда
события стали благоприятствовать, они воплотились в жизнь. Ед-
ва Карл VII вернулся в Париж, он опять поручил монаху из Сен-
Дени, Жану Шартье, продолжить труд Мишеля Пентуэна, но при
этом наделил его более определенным статусом, а тот не преминул
вес* тонкости этого статуса упомянуть в своих латинской39 и фран-
цузской40 хрониках. Какое же именно звание он получил? Эго не
вполне ясно, поскольку Жан Шартье в своей латинской хронике
именует себя Francorum historiographus, а во французской—«ничтож-
нейший из хронистов или историографов светлейшего короля». Как
бы го ни было, Жан Шартье, как любой королевский чиновник, име-
ющий должность, принес присягу. Причем это происходило в при-
сутствии нескольких важных лиц —Жерара Маше, епископа Кас гр
< кого, королевского исповедника, Жоффруа Вассаля, генерального
распорядителя финансов, и Пьера Алана, королевского секретаря.
После чего ему, заботами всё того же секретаря, были 18 ноября
1437 года отправлены королевские письма, гарантировавшие еже-
годное вознаграждение за его труд в размере 200 парижских ливров
(или 250 турских ливров), и, когда он находился при короле, то же
содержание, что королевским дворецким, — для него, двух его слуг
и трех лошадей. Напрасно Жак Шартье настаивает на том, что э го
«обычное вознаграждение», что эти права существовали «с давних
пор, в сущности, всегда» (jamdudum, quasi ab omni cud) у королевских
хронистов, — напротив, не приходится сомневаться в том, что эго
нечто новое. Услуги, которые с давних пор оказывала королю сен-де-
нийская историография, и настойчивые ходатайства, исходившие из
( лчi-Дени, привели наконец в 1437 году к созданию для одного из мо-
нахов Сен-Депи должности королевского хрониста или историогра-
ЗНН Глава 8. Весомость истории
фа с несколько неопределенным званием, но вполне определенным
ве ^награждением.
Нововведение 1437 года продержалось долго. Жан Шартье ис-
правлял свою должность и получал вознаграждение до смерти Кар-
ла VII. Когда королем стал Людовик XI, он сменил этого чиновника,
как многих других. Жорж Шастелен сообщает, что «он вознегодовал
на монахов Сен-Дени и в гневе отнял у них чин хрониста; он пере-
дал его монаху из Клюни, которого вызвал к себе, а звали его мэтр
Жан»41 Кастель, о котором из других источников известно, что он
был внуком Кристины Пизанской и сыном Жана Кастеля, нотари-
уса и секретаря короля Карла VII. Жан Кастель получал 200 ливров
вознаграждения за свою «службу хрониста» до самой своей смерти
в 1476 году42. В конце Средних веков во Франции казалось вполне
естественным, что все назначения исходят от власти; именно власть
выбирала авторов и приберегала название хроники только для со-
чинений, написанных теми историками, которым это специально
поручило государство. Во вступлении к своему труду Ален Бушар
объясняет, что название хроники надо приберечь для книги, «сочи-
ненной тем, кому сие сделать было поручено, поскольку никому не
дозволено сочинять хронику, если это не было ему приказано и до-
верено». И замечание Алена Бушара не единственное в своем роде43.
По примеру Франции во второй половине XV века во многих
государствах появились официальные историки. Например, многие
ангоры первой половины XV века писали исторические труды, бла-
гоприятные для Бургундии. Но первый, кому это было недвусмыс-
ленно поручено, был Жорж Шастелен, которому Филипп Добрый в
1455 году поручил «облечь в форму хроники примечательные фак-
ты, достойные памяти, свершившиеся ранее, и те, что свершаются
и будут свершаться впредь». Его «статус оратора и историографа»
был отмечен по меньшей мере одним званием, которое, впрочем,
звучало по-разному. В 1461 году он был назван «хронистом монсе-
ньера», в 1473-м —«записывателем и историографом». Когда Жорж
Шастелен в 1475 году умер, та же миссия была возложена на Жа-
на Молине, хотя название должности опять меняется от текста к
тексту. По смерти Жана Молине, последовавшей в 1507 году, «заии-
гывателем» становится Жан Лемер из Бельгии. Мы точно знаем, ч то
в 1507 году Жан Лемер из Бельгии принес присягу. По-видимому,
то же делали и его предшественники. Точно известно также*, ч то
Жорж Шастелен, Жан Молине и Жан Лемер из Бельгии получали от
герцогов Бургундских жалование*. По в каком качестве* получали они
/. Ннагти и история ЗН9
эти субсидии? Потому ли, что были «записывателями»? Были ли они
юридически, как Жан Шартье и Жан Кастель, исполнителями дол ж
ногти, за которую полагалось вознаграждение? Это не вполне яс ио.
Мы знаем, во всяком случае, что начиная с 1455 года герцог Бургунд
< кий имел вполне официально собственного историка, который был
историком но должности, приносил присягу, получал пенсион или
подарки, дававшие ему средства к существованию, и которому было
44
поручено писать историю, причем «писать правдиво»11.
В Венеции, вопреки распространенному мнению, в начале XVI вс
ка еще не было официального историка. В 1443 году была образо
вана школа при соборе св. Марка; ее лектор получал жалование от
республики, в его обязанности входило привлекать молодых людей
па службу в канцелярию и читать публичные лекции. В 1460 году
была учреждена должность второго лектора, и в 1462 году Лодови
ко Фоскарини посоветовал Флавио Бьондо ходатайствовать об з гой
должности. Впрочем, Флавио Бьондо не был избран. Когда в МК5 i о
ду Марко Антонио Сабелликус предложил венецианскому сенату 33
книги Rerum Venetarum ab urbe condita {История Венеции от основания
города), он был вознагражден постом лектора в школе при соборе* св.
Марка. В его обязанности входило обучать будущих служащих кай
цслярии, давать уроки гуманитарных дисциплин и дополнительно
продолжать работу над историей Венеции. До самой смерти а умер
он в 1506 году—он получал жалование как лектор. Но в Венеции но
прежнему не было должности историка. Однако вскоре после этого,
поскольку две лекторские должности в школе св. Марка преврати
лист», в сущности, под давлением гуманистического движения в две
кафедры — латинского и греческого языка, и эти кафедры занимали
двое ученых, мало интересовавшихся современностью, сенат решил
назначить историка, особой обязанностью которого было бы писать
новую историю Венеции; за это было положено вознаграждение.
Всеми требуемыми для такой должности качествами обладал Андреа
11аваджеро. Это был венецианский патриций и гуманист, имевший
доступ к архивам и искушенный в политике Венеции. В 1516 году
он стал первым официально назначенным историком Венецианской
республики45.
Между учреждением должностей во Франции в 1437 году и в Be
иеции в 1516-м, как это явствует из документов, появились и другие
официальные историографы, не только в герцогстве* Бургундс ком,
но и во многих других государствах Запада, например, в I leano/ir,ь.
в Кастилии4z и ли в Венгрии iH; паука Нового времени сообщает, что
390 Глава <V. Весомость истории
они были официальными историографами, но не уточняет, когда
они появились и каков был их статус.
Впрочем, институт официальных историографов, имеющих долж-
ность, звание и жалованье, занятых исключительно написанием ис-
тории государства, которое им платило, недолго продержался имен
по в такой форме. Очень скоро в официальной историографии всё
запуталось и дела пошли хуже. Во Франции при Людовике XI, в то
самое время, когда Жан Кастель по королевскому приказу вел свою
хронику, то есть, по-видимому, имел поручение писать историю цар-
ствования и назывался «хронистом Франции»49, с 1466 по 1472 год,
появляется множество текстов, в которых Гильом Данико называет
себя «советником и историком короля» и утверждает, будто получил
от короля поручение написать, как он выражается на латыни, «gesla
regnum Francorum concementia»*, или по-французски «собирать и разыс-
кивать истории и предания, касающиеся деяний в этом королеве!'вс*,
и излагать их в особых книгах»50. Гильом Данико, опираясь на могу-
щественных покровителей, получил звание королевского историка.
Однако его положение не имело ничего общего с положением Жана
Кастеля: у него не было ни должности, ни жалования51. К тому же*
в 1472 году Гильом Данико исчез, в 1476 году умер и Жан Кастель,
а сама проблема так мало интересовала Людовика XI, что не стало
ни хрониста Франции, ни королевского историка. Дважды—в 1476 и
1479 годах —Робер Гаген пытался получить официальное поручение*
писать историю Франции, но оба раза напрасно52. Лишь в 1483 году
в ответ на настойчивые просьбы аббата Сен-Дени король вновь на-
значил монаха Сен-Дени Матье Левриена «хронистом церкви» и на-
значил ему в этом качестве жалование53. Следует, впрочем, заметить,
что Матье Левриен не называется ни хронистом Франции, ни коро-
левским историком и что звание, ему присвоенное, — то же, какое*
было в свое время у Мишеля Пентуэна. К тому же Людовик XI умер
тогда же, в 1483 году, а Матье Левриен, продолжавший свое долгое и
блистательное поприще в Сен-Дени, никогда больше не вмешивался
в историю. Опять образовалась пустота вплоть до 1498 года, когда
«мэтр Павел Эмилий, ломбардский оратор и хронист», был побу-
жден к тому, чтобы написать новую историю Франции, и получил
для этого если не звание, поскольку звания не приводит ни один до
кумепт, и не должность, поскольку тому нет никаких доказательств,
то но крайней мере пенсион54. В то самое время, когда Павел Эми
лий еще, по-видимому, получал свой пенсион, начиная с 1501 года
•дсянил, <гики >|щи(*( я к королеве гну франков - ( iam.).
/. Ниас ти и и г та/) ил
.491
Ж.in д’Отон называл себя «историографом короля» и потому ( читан,
что имеет разрешение писать Хронику Франции. Но он никогда не
получал жалования от короля как историк. В 1508 1509 годах Людо
пик XII велел выплатить ему 120 ливров, но лишь потому, что Жан
д’( )гон был его каноником55.
11оручение без постоянной должности, пенсион без звания оче-
видно, что к концу XV и в начале XVI века политика французе кого
короля в этой области была произвольной и непоследовательной.
Гог же упадок института наблюдается и в Бургундии, где после Жа-
на Лемера из Бельгии, который оставил должность в 1512 году.
< ох ранилось только почетное звание56. Институт официальных Пе-
триков, облеченных долгом писать историю страны, особенно ее
недавнего прошлого, энергично работающих, состоящих на службе
и принесших присягу или хотя бы получивших звание и связанное с
ним денежное содержание, просуществовал совсем недолго57.
И всё же этот недолгий миг был итогом долгой эволюции в отно
пи ниях власти с историей. Власти с самого начала умели и< пользо
нать историю в своей пропаганде. Желая располагать убедительным
прошлым, они не ограничивались вознаграждением благоприятных
для них инициатив, а брались руководить сочинением текстов, про
пикпутых официозными идеями, которые бы исподволь влияли на
умы. Официозные истории были всегда, но в XII и ХШ веках неко
горые власти дошли до того, что стали открыто одобрять тексты,
которые им хотелось бы вывести из-под какой бы то ни было кри ги
ки. В конце концов сочинение официальной истории было доверено
официальному историку. И очень немногие государства во второй
половине XV века не обзавелись, в той или иной форме, собствен
ными официальными историками.
Причины этой эволюции ясны. Средневековые люди прекрасно
< озпавали, что официозная история, исподволь внушаемая и рас про
< трапяемая, имела, возможно, больше шансов завладеть умами бла
годаря своей кажущейся беспристрастности. Но, с другой стороны,
принципы исторической критики, в силу которых текст < читале л
до< тонным доверия, когда был одобрен высшим автори те том, под
час побуждали власти одобрять исторические сочинения, которые* в
( илу этого одобрения становились подлинными, официальными, нс*
подле жащими обсуждению. 11 наконец, появление официальных не
гориков объяс няете я развитием бюрократии, увеличением количе*
< твл деклжпех гей, пгзавие имев тью от богемловия и юриспруденции,
которую мало помалу aaiuи пывала не горня.
1'iuuui X. Несом ос tn-ь истории
Перестав быть служанкой богословия и юриспруденции, in горня
вполне официально превратилась в пособницу власти. Официал к
иый историк, разумеется, не собирался отказываться от истины, но
он сознавал себя в первую очередь слугой государства и стремился
быть таковым. «Прямая обязанность и долг всех хороших заиисыва-
гелей, хронистов и историков,— говорил Жан Лемер из Бельгии,
состоит в том, чтобы в своих писаниях показывать, обосновывать и
отмечать для простых людей истинные, а не льстивые хвалы и заслу-
ги их принцев и правильные и справедливые споры между ними» ’8.
И когда за несколько лет до этого бенедиктинец Жан д’Отон затеял
рассказать об экспедиции, которая в 1499 году привела французов в
Италию, он открыто обозначил свои намерения: «Учитывая, что... в
служении общему делу меч мне запрещен и находится в иных руках...
хочу, чтобы, поскольку не могу помочь им (французам) с оружием
в руках, чернилами на бумаге властью моей мысли оказать им под-
держку»39. История на службе у государства, в поддержку страны:
громко объявляя выдающиеся достоинства официальной истории,
историки Возрождения просто сделали последние выводы из того,
что досталось им в наследство от Средневековья.
II. Примеры и прецеденты
В мире, который не принимал нового, прошлое всегда призы-
валось в оправдание настоящего. Но арсенал истории располагал
оружием самого разного свойства. Одни черпали в истории приме-
ры, другие прецеденты. Во время спора об инвеституре сторонники
и противники папства в равной мере обращались в своей аргумен-
тации к истории, но сторонники папы искали в далеком прошлом,
относившемся к Ветхому и Новому завету, примеры, не имевшие
прямой связи с нынешними проблемами, однако же способные кос-
венно оправдать их дерзкие попытки. А сторонники императора,
напротив, опираясь на недавнее прошлое, которое им благопри-
ятствовало, намеревались извлечь из недавней истории все преце-
денты, которые бы ясно показали, что их позиция покоится на
непосредственной, прямой и непрерывной традиции60. Таким об-
разом, прецедент доказывал преемственность, а пример, маскируя
новизну, чтобы мир ее принял, и провозглашая, по меньшей мерс,
желание возродить старые добрые времена, восстановить прерван
пук» преемственность и порвать с недавним прошлым, обозначал
или камуфлировал разрыв.
//. 1lpu/\iepi,i и прецеденты 393
Подобно папе но время спора об инвеституре, многие гем уда
ри стремились найти пример в более или менее далеком прошлом,
более или менее произвольно выдернуть оттуда образец, которому
они якобы следуют, укрыться за спиной почитаемой фигуры, дея
пня которой они на словах мечтали возродить. Карл Великий хогсл
ныть новым Давидом. Его самого тоже многие брали в качестве
образца. Эдуард III был для Фруассара новым Артуром. Для Лито
нио Бопфини король Венгрии Матвей Корвин был одновременно
новым Августом, новым Траяном и новым Аттилой (который для
западных людей был, конечно, исчадием зла, но в памяти венгров
остался как величайший правитель61). Итак, когда надо было убе-
дить людей, политическая пропаганда умела возвещать наступающее
возрождение, обновление и опираться на примеры. Впрочем, при
меры приводились за неимением лучшего. Настолько весома была
традиция, настолько силен аргумент преемственности, что при ма
/копией возможности примерам предпочитали прецеденты. Влас л и
часто использовали историю как кладезь примеров, ко торые*, о ткуда
бы их ни брали, оправдывали их действия, и всё же охотнее* они
не пользовали прецеденты, которые непосредственно эти действия
предвещали. Главная миссия истории состояла в том, чтобы при
помощи прецедентов доказывать преемственность.
Прежде всего — преемственность политического сообщества в
том виде, как оно тогда существовало. Чтобы создать совершен
ное сообщество, нужно было убедить членов этого «народа », что
они образуют единую «нацию», имеют общее происхождение, кото
рого всегда были достойны их предки и которого не предают они
сами62. Точнее говоря, надо было убедить граждан или подданных,
что политические структуры, в которых они теперь живут, всегда
были инструментом и порукой этого длительного успеха. Ис тория
говорила венецианцам, «кем они были и откуда пришли, и кто они
таковы, и как создали благородный город, который зовется Венеци
ей, каковой есть самое прекрасное место в нашем веке»6,4. В конце*
Средних веков, еще в XVI веке, ни один дож нс принимал влас л и
и нс умирал без того, чтобы не прозвучала длинная речь, вое хна
лявшая Венецию и напоминавшая ее историю: город был основан
25 марта 421 года (что позволило в 1421-м пышно отпраздновать сю
тысячелетие) и с тех самых пор всегда умел сохранять свою с вободу
благодаря тем институтам, которые* правят им п поныне1'1. Точно
так же Жан из Фордспа объяснял шотландцам в XIV веке, ч то с вобо
да, которой они всегда пользовалпс ь и сумели о лч гоя лл. даже* против
394
Глава 8. Весомость истории
Цезаря, принадлежит им благодаря тесному союзу народа и короля,
который они всегда умели хранить65. Точно так же в XV веке Родри-
го Санчес де Аревало вновь напомнил подданным короля Кастилии
об их вестготском происхождении (это уже давно была одна из лю-
бимых тем кастильской историографии), но к этому он добавил, что
народ сумел сберечь это вестготское наследство благодаря своим до-
бродетелям и потому, что король, назначенный Богом, всегда умел,
наперекор мятежной знати, поддерживать свою власть; таким обра-
зом, историк заранее оправдывал время Фердинанда и Изабеллы66.
Еще более славным происхождением гордились французы. Наиболее
культурные из них очень быстро узнали, что произошли от троян-
цев. Большие французские хроники лишь подхватили и расширили эту
тему. Содержавшееся в них повествование отлично демонстрирова-
ло—от троянцев к Меровингам, от Меровингов к Каролингам, от
Каролингов к Капетингам — преемственность французской истории.
Более того, рассказ о меровингских временах не оставлял сомнения
в преемственности французских политических структур. Меровинг-
ский король, несомненно, поддерживал со своими баронами и с
пародом те же отношения, какие гораздо позже поддерживал король
капсгипгский. В Средние века мощь государства покоилась прежде
всего па его древнем происхождении, на преемственности его ис-
тории и его институций. И для английских историков серьезным
вызовом и исключительно сильным стимулом было то, что им при-
шлось, начиная с бриттов, выстраивать историю страны как приятие
и преодоление тех потрясений, которые принесли с собой англосак-
сонское и норманнское завоевания, не говоря о римском.
Положение государя не просто укреплялось благодаря опреде-
лению того места, которое его предшественники всегда занимали
в гом же самом государстве. Его легитимность была обусловлена
прежде всего кровью, которая текла в его жилах. Власть принца
укреплялась тем, что он происходил — или был убежден, что проис-
ходил,—из древнего и прославленного правящего рода. Например,
на всем пространстве к северу от Альп, где простиралось владыче-
ство Каролингов, таким родом был как раз род Каролингов —никто
нс сомневался, что они произошли от Меровингов и тем самым вос-
ходили к троянским царям. В XI веке Випон утверждал, что салим
но материнской линии происходят от Каролингов, а по отцовской
от Меровингов67. Позже проблемой капетингской историографии
оказалось то, что, признавая потрясения 751-го п 987-го годов, рас-
кладывая историю Франции па три динас гни, мгровипге кую, кар<>
IL Примеры и прецеденты
и in н екую и капетингскую, нужно было установить преемственность
королевской крови по женской линии, так чтобы Людовик VII или
Людовик IX могли претендовать на прямое и непрерывное нроис хо
ждение от Каролингов, Меровингов, а значит, и от троянских царги,
которых сопровождали в изгнание предки их собственных поддай
пых68. В XII веке, когда огромная фигура Карла Великого накрыла
с воей тенью всю Европу, уже многие правящие семьи Франции и
Германии, желая предстать перед своими подданными в лучшем
свете и прочнее утвердиться рядом с императором или королем,
объявили под более или менее справедливым предлогом, что нроис
ходят от Каролингов, и тем самым связали себя с тем единственным
королевским родом, который в глазах многих давал право повеле-
вать. Графы Фландрские произошли от Каролингов. Герцоги Бра
бантские произошли от Каролингов и скорее, нежели Капетипги,
являлись их прямыми наследниками. Графы Тюрингские произошли
от Каролингов, и, утверждая это, Genealogia principum Reinbardsbrunnc
nis (Генеалогия князей Рейбардсбринских) продолжает: «Надо заметить,
что каролингский род не весь исчез; он лишь перестал править рим
лянами. Потому что, как выясняется из хроник, не только все короли
франков и германцев, но и принцы, герцоги и графы Тюрингии, Ба
варии, Франконии, Паннонии, Каринтии, Богемии, Моравии, Шва
бии, Фрисландии, Лотарингии и все германские дворяне возводя !
с вое происхождение к каролингскому роду»69. Габсбурги в XV веке-
еще не заявили о столь обширных притязаниях. Они довольствона
лись, так сказать, ссылками на неопределенно-римское нроис хожде
ние. Но в 1507 году Якоб Меннель доказал, что Габсбурги происходят
от Меровингов, а значит, от Приама, и в обширной пропаганде, на
которую опирался Максимилиан, эта тема стала основной70. 11а про
тяжении всего Средневековья и даже за его пределами одной из
великих задач истории было, таким образом, доказательство нс голь
ко преемственности институтов, правящих государством, не только
преемственности населяющего его народа, но еще и пресмс гвеппо
сти королевской крови.
С прогрессом науки настал день, когда государи перестали тре-
бовать от истории только обоснования нескольких великих простых
идей, па которые могла бы опереться их власть. От нес теперь ждали
более точных данных, которые- помогали бы властителям отстаивать
определенные нрава. И здесь история тоже должна была демоне три
ропать пресмс твепнос гь, ио нрегме твспиос гь более е нсцифичес кую
и более ограниченную, В ИМ!» году, чтобы отстоять е нои прана на
’ V. Н > / 'лава Л’. Несомостъ исто/ш а
Лионском соборе против папских притязаний, Людовик IX последи
вал давнему примеру сторонников императора времен спора об ин
веституре. Он упомянул Цезаря, но главное, изложил всю историю
отношений между папой и французским королем более чем за его
лет, с начала царствования Людовика VI, и в заключение сказал, что
«история» не признала за папой прав, на которые он претендовал, и
что король Франции пользовался ими «в силу долгого обыкновения
и очень древнего обычая» («longaevus usus etprisca consuetude»)11. Гоч
но так же в 1291 году Эдуард III собрал историческое досье, чтобы
доказать право короля Англии на власть над Шотландией72. Точно
так же в 1378 году Карл V воспользовался приездом в Париж импера-
тора Карла IV, чтобы подробно объяснить ему, что со времен Карла
Великого Гиень была частью Французского королевства и ее герцоги
« 73
состояли от короля в вассальной зависимости .
Очевидно, нужное для этого историческое досье предоставила в
распоряжение короля его канцелярия. Ведь при Карле V и Карле VI
юристы парламента слишком мало знали историю своей страны,
чтобы использовать ее таким образом. В судебных речах в парла-
менте аргументы, извлеченные из истории Франции, звучат в то
время крайне редко74. К середине же XV века советники и адвока-
ты парламента начали ориентироваться в истории Франции. Фак ты
этой истории чаще проникают в судебные речи713. И когда в 1535 го-
ду возникает необходимость выяснить, где именно в окрестностях
Мааса пролегает граница государства и входит ли, как утверждает
адвокат короля, в пределы королевства Вуад, составляющий часть
мирских владений Тульского аббатства и расположенный на левом
берегу реки, или не входит, как утверждает адвокат капитула, — оба
адвоката сыплют цитатами из самых старинных хроник и самых све-
жих исторических сочинений, приводят ряд подлинных документов,
которые им удалось разыскать в парижском хранилище документов
или в тульских архивах76. Власть уже давно обращалась к истории,
а к рубежу XV и XVI веков историческая культура настолько возрос-
ла, что история становится хлебом насущным также для политики
и юриспруденции.
Итак, юриспруденция и политика ждали от истории прецеден-
тов, оправдывающих настоящее. Обе они нуждались в том, чтобы
история с помощью точных аргументов или великих и простых идей
устанавливала преемственность. Нельзя сказать, что историки были
напрочь лишены чувства прошлого и не сознавали происходящих
перемен. Но, помимо того, что их культура не всегда помотана им
111. I h Hln/niJi и
ЧЧ7
представить себе друвую эпоху, власть требовала от них оправдании
1 коих действий, да и они сами не собирались уклонятьс я от агой
обязанности, а это приводило к отрицанию любой эволюции, сгла
/киванию любых нововведений. Тексты исторических сочинений, а
еще больше иллюстрации предлагали читателю картину настоящего,
много раз отраженного в зеркалах прошлого.
IIL История и правда
Источник примеров и прецедентов, прошлое, оказывае тся ос ион
ной ставкой в средневековых конфликтах и спорах. Пожалуй, него
рик, знающий прошлое, обладает властью, внушающей окружающим
страх. Во-первых, в Средние века, как и в любое другое время, он
имеет возможность перетолковывать прошлое. Занятие эго нейро
< гое, требуется чувствительность к оттенкам; оно упрощается по
мере того, как развивается исторический дискурс. В 1272 году Ан
дрей Венгерский написал рассказ о завоеваниях Карла Анжуйского
в Италии; рассказ этот, вдохновленный самим Карлом, пре*дставлял
завоевателя героем баронов и рыцарей, своего рода королем в<>йны
1 (римат в своем Романе о королях подхватил темы Андрея Венгере кого
и вывел Карла Анжуйского в том же облике. Но спустя нес колько
лет, в царствование более требовательного Филиппа Красивого, Гн
льом де Нанжи подчеркивает военную доблесть дворяне тва на с луж
бг королевской власти. Карл Анжуйский сохранил свое величие*, но
теперь он уже был просто герой монархии, искусный творец фран
цузского величия77. Точно так же Бернар дю Геклсн был обраацом
доблестного рыцаря, а после стал идеальным королевс ким служите
лем. Еще удивительней оказывалась порой посмертная с удьба самою
короля. Хлодвиг был, судя по рассказам его первых историков, вели
кнм воином, не ведавшим угрызений совести, коварным и жестоким,
но эго мало соответствовало образу первого христианс кого короля,
правившего Францией. И постепенно он превратился в героичес ко
го и рыцарственного воителя. От века к веку он становился все
более честным и высокоморальным78. Так Франция строилась сама
и одновременно строила свою историю. И многие* другие влас ги на
Западе* успешно делали то же самое.
Ч тобы е осггветствовать требованиям своего вре мени, средиеве
новый ис торик мог нс* просто перетолковывать прошлое', подчас
он сочинял его заново. ()б|кидаясь к публике*, обладавше й крайне
ограниченной исторнчеч кой культурой, и к собратьям, которые и
.TJN / 'лама <V. Het омоешь истории
очень незначительной степени были способны проверить и крич и
ковать его утверждения, он оказывался повелителем весьма гибкого
прошлого, в котором могли всплывать даже новые факты. В начале
IX века, чтобы прочнее обеспечить власть новой династии, сфа-
бриковали новую генеалогию, которая связывала кровными узами
каролингских королей с меровингскими. Эта генеалогия имела дли-
тельный и прочный успех79. В XII веке на основе, возможно, более
древних рассказов, историография аббатства Сен-Дени долго отно-
сила путешествие Карла Великого в Иерусалим к тому самому време-
ни, когда король Франции принял христианство80. Это путешествие
длительное время считалось подлинным. Еще в XIV веке сеньор Иве-
го уверенно основывал свои притязания на далеком меровингском
прошлом, и его отвага привела к полному успеху. В письмах Людови-
ка XI в октябре 1464 года подхватывается та же история о том, как
«первый король Хлотарь, сын короля Хлодвига, первый христиан-
ский король, да простит его Бог за то, что принес покаяние в смерти
сеньора Ивето, который звался тогда Готье из Ивето, коего король
Хлотарь заколол в часовне Суассонского дворца, и оный король
Хлотарь, по настоянию и требованию нашего святого отца папы,
который тогда был, и коллегии кардиналов, поразмыслив над его
< one гом, захотел и приказал, чтобы сеньор Ивето и его преемники
сеньоры оного места не были обязаны отныне и впредь подчинять-
ся кому бы то ни было на этих землях и в этой сеньории, и эти
земли и эта сеньория отныне от того свободны». А спустя тридцать
лег Робер Гаген не видел никаких причин для сомнений в рассказе,
который королевские письма передавали в целом правдиво81. Про-
шлое в Средние века было не только почитаемо, но и услужливо, не
только покрыто славой, но и податливо.
Всё же заметим, что если в XII веке история могла внезапно впер-
вые открыть для себя важнейшие события, являющиеся вымыслом,
такие, как царствование Артура или паломничество Карла Великого,
то два или три века спустя успеха удостаивались разве что незна-
чительные выдумки, отнесенные к далекому и смутному прошлому.
А всё потому, что историческая критика постепенно становилась
более действенной, историческая культура более массовой, публи-
ка более искушенной, власть более добросовестной, история менее
угодливой. Когда в 1356 году Робер Лекок оправдывал притязания
провинций королевства на отставку канцлера, ссылаясь на события
751 года и объявляя, «что это не такое уж важное дело, потому что
когда-то такое уже было, что три провинции королеве тиа пиз/южи
III. / h торил и правда
399
пи короля Франции», его тут же заставили исправить утверждение,
столь опасное и противоречащее истине: «...один из его сообщников
наступил ему на ногу». И епископ поспешил установить основные
факты, не отказываясь, правда, от разговора о провинциях: « Тогда
он постарался исправиться и сказал по делу такие слова: „Когда я
говорил, что когда-то три провинции низложили короля Франции,
я хотел сказать, что папа его низложил по просьбе трех провпп
ций“82». Позже, чтобы защитить свой трон, Карл VII попытался
пустить в ход аргумент, почерпнутый из Салической правды, кого
рый предоставила в распоряжение дома Валуа эрудиция школы (<н
Дени, но перед Аррасским конгрессом он сам и его советники захо
гели узнать точные слова закона и произвели по всему «королеве гву
Бурж» углубленные розыски83. Еще позже, в начале XVI века, Макги
милиан и его окружение искали древние и знаменитые корпи дома
Габсбургов. Якоб Меннель, в 1505 году назначенный императорским
советником, в длинной поэме на немецком языке, преподнесен ной
императору в 1507-м, доказывал, что Габсбурги произошли от Me
ровингов, а через них от царей Трои. Троянское происхождение
Габсбургов стало с тех пор одной из основных тем имперской пропа
ганды, но генеалогия Меннеля была не то, что те легковесные гене
алогии, которые фабриковались историками несколько веков назад.
Эта генеалогия основывалась на углубленных ученых разыс каниях.
Увы, она была ошибочной. Вначале она столкнулась с недоверием
собратьев Меннеля, окружавших императора. В ответ на их возра
жеиия Меннелю пришлось произвести новые разыскания и усонгр
шенствовать свою генеалогическую таблицу; хотя его диссертацию
и критиковали в частностях, но в целом она в конце концов была
принята84. Но трудности, ставшие перед Якобом Меннелем, хорошо
показали, что время покладистого прошлого миновало. Разин гиг ис-
торической критики и исторической культуры всё чаще вынуждало
власти примиряться с неопровержимыми фактами.
Факты оказывались неотвратимыми. Кроме того, их научн/пк i.
точнее устанавливать. Постепенно обнаружилось, что much иг фак
ты, на которые опирались власти подчас с давних пор, были ошибоч
пыми. Новое настоящее, требовавшее уважения к прошлому, благо
даря усилиям науки получало новое прошлое. Но тут стало очевидно,
что незыблемость истории — иллюзия: перемены не вызвали никаких
но тряс гний. Новые исторические истины оказались легко ус воепы
и включены в общую систему взглядов. Новые аргументы просто
стали служить все гем же амбициям. Филипп Добрый и Карл (лк*
•100
Глава 8. Весомость истории
лый пытались воплотить в жизнь мечту о великом королевстве -па
двоих». Для обоих исторические аргументы представлялись самыми
важными, но Филипп Добрый ссылался на «королевство Лотаря», -
Лотарингское королевство, созданное «благодаря Лотарю, первому
королю» в 843 году, а историки Карла Смелого предпочитали вест
отс чет от Бургундии, —Бургундского королевства меровингской эпо-
хи8’. Точно так же, когда в конце XV века развитие исторической
критики поставило под сомнение троянские корни французов, их
национальная гордость была этим не так уж поколеблена, — она про-
сто стала питаться в большей степени галльскими корнями, которые
к тому времени обнаружила история.
И наоборот, те факты и исторические лица, которые в своем
истинном виде не могли больше служить аргументами в одном деле,
ис пользовались в другом, по другим поводам. Для французских исто-
риков XV века образ Карла Великого оставался еще традиционным
образом, который постепенно выстроило Средневековье. А потом, в
1161 году, молодой флорентийский историк Донато Аччаиули, вхо-
дивший в посольство Флоренции, направленное к Людовику XI, пре-
поднес королю Франции жизнеописание Карла Великого, которое
iiaiiiK ал .для этого случая. Это жизнеописание, согласно требовани-
ям гуманизма, стремилось отбросить всю накопившуюся со временем
мишуру и строго следовать правдивому тексту Эйнхарда. Однако, ко-
гда Карл Великий, коронованный император Рима, возвращается в
Галлию, Донато Аччаиули ненадолго отступает от Эйнхарда и сле-
дует Леонардо Бруни, который несколькими десятилетиями раньше*
написал историю Флоренции и утверждал, что «в память о славном
титуле, который отныне ему принадлежал, император восстановил
во всем ее блеске Флоренцию, которую почти полностью разрушили
готы»кь. И новый Карл Великий, который не мог больше служить
оправданием для крестового похода, послужил оправданием союза
между королем Франции и Флорентийской республикой.
Гак наука формировала всё более и более правдивое прошлое,
по при всем почтении, которое вызывало у людей прошлое, оно нс*
колебало ни амбиций, ни убеждений, относившихся к настоящему.
Развитие исторической науки не влияло на ход истории. Оно только
подбрасывало новые аргументы. История как в Средние века, гак п
в эпоху Возрождения оставалась наукой, которая завоевывала < ебе
аудиторию лишь гем, что потакала человеческим страстям.
Стоит ли удивляться? Разве* с тех нор история стала лучше*? 11а
пыл ли опа более* бескорыс тпых слушателей? Да и найдет ли когда
Примечании
-101
иибудь? Если чудом историки когда-нибудь перестанут быть эхом и
подспорьем течений, увлекающих за собой их эпоху, если в один
прекрасный день они перестанут питать и оправдывать страсти сво-
его времени, не превратятся ли они тут же в священников церкви
без паствы?
Примечания
1 биепёе (4), 57—65.
2 Fontaine (381), 114.
3 Ziese (410).
4 Laistner (458), 33.
5 Beumann (727).
6 Garand (211), 282.
7 Carozzi (583), 851-854.
K Werner (427), 95-96.
9 Tyson (182), 185.
10 Spiegel (176), 4468.
11 M. Bur. La formation du comte de Champagne, v. 950-1150. Nancy, 1977. P. '179
485.
12 Primera Cronica General (431), I, Ivii, pl. hors-texte.
13 J. Wolf. Die Musiklehre des Johannes de Grocheo. Ein Beilrag zur Musik
geschichte des Mittelakers // Sammelbande der intemationalen Musikgeselbichajt, /
(1899—1900), 90. E. Vance. Roland et la роёйцие de la memoirc. Cahiers d'etudes
medieuales. T. 1. Epopees, legendes et miracles. Montreal—Paris, 1974. P. 107.
N Runge (404), 146-149.
15 Marsilius Paduansis (653), II, 320 и далее.
I() Les Grandes Chroniques de France (795), II, 251.
17 Bossuat (370), 188.
,K Lacaze (393), 313, 331, 347, 380.
19 Berenger (368), 260.
90 Utz (606), 305.
91 l.iiKhi (615), 182.
402 Глина N. Несомостъ истории
22 A. Vallet de Viriville, Jean Domer. Nouvelle biographic generate... T. XIV. Paris,
1858. Col. 487-488.
23 La Storiografia Altomedievale (63), II, 675—677.
24 Gransden (89), 34-38.
25 Lhotsky (98), 17-18.
26 Hlavacek (216), 15.
27 Webb (436), 202-203.
23 Delaborde (661), 96.
29 Guenee (13).
30 Guenee (6), 574, 584.
31 Genet (140).
32 Gransden (386), 375.
33 Rigord (709), 1, 1.
34 Les Grandes Chroniques de France (794), I, xx, 1.
35 Molinier (106), № 2 532.
3 ,1 Grevy-Pons et Omato (662), 87.
37 Delaborde (661), 96.
38 Grevy-Pons et Omato (662), 100—101.
39 Samaran (598), 146-148. Samaran (599), 351-352.
40 Jean Charder (597), 2-3.
41 Georges Chastellain (509), IV, 100.
42 Quicherat (595). Bossuat (594), 296-297.
43 Journal de Jean de Roye (628), 1, 2.
44 Nais (400).
45 Gilbert (385).
4(i Fueter (29), 46.
47 Fernando del Pulgar (481), xxxiii.
18 Bcrenger (368), 262.
19 Lesellier (533), 26.
•r,° Samaran (534), 14, 19.
1,1 Lesellier (533), 27.
r,‘-’ Robert Gagiiin (71 I), I. ,N" 23. p. 252 255; .N" 30. p 278 281.
Примечания
103
1,4 Samaran (655).
1,1 Comte de Laborde. Les dues de Bourgogne. T. III. Paris, 1852. P. 501. N* 7133,
Jean d’Auton (589), II, 3; IV, xvi, xxiv—xxv.
r’G Nais (400), 214.
47 Fossier (382).
,K Jean Lemaire de Beiges (617), II, 232.
59 Jean d’Auton (589), I, 3.
G0 Ziese (410).
G1 J. Berenger. Humanisme et absolutisme dans la Hongrie de Mathias Corvin
(1458—1490) // Etudes Finno-Ougriennes. 10 (1973). P. 173.
02 Guenee (1).
1,3 Martin da Canal (654), 2.
, и Buck (373), 189-190.
65 Utz (606).
66 Tate (717), 72 и далее; Tate (718), 121-122.
67 Althoff (365), 71.
0 8 Guenee (II).
69 Althoff (365), 73.
70 Althoff (365).
71 Matheus Parisiensis (656), VI, 99—112, и особенно 104, 111.
72 Guenee (6). Stones, Simpson (408).
78 Les Grandes Chroniques de France (795), II, 251.
7<1 Наблюдение принадлежит Fr. Autrand.
75 S. Metzger (398) приводит многочисленные примеры. См., и частности:
1476, Xla 4818, 49 v°; 1483, Xla 4825, 205; 1485, Х1а 4826, 297; I486. X1" 4828,
268; etc.
7,1 Rigault (402).
77 Capo (545), 812, 873, 879.
/н Beaune (366), I 10 144.
/9 Oexle (401), 252 и дамее.
lr.\ Gitnides ('.hiiiiiii/iii'\ dr l ullin' (794), III, 160. Spiegrl (407), 316.
404
Глава <5*. Весомость истори и
81 (hdonnances des rois de France de la troisieme race. T. XVI. P. 271. Robert (iagiiin
(711), I, 123—125.
8^ L. DouSt-d’Arcq, Acte d’accusation contre Robert Le Coq, eveque de l.aon
// ВЕС, 2 (1840-1841), 378.
83 Beaune (367).
84 Althoff (365).
85 P. S. Lewis. Later Medieval France. The Policy. London, 1968. P. 232, .№> 3.
Schneider (405), e. a. p. 32. Y. Cazaux. L’idёe de Bourgogne fondement de
la politique du due Charles // Publications du Centre europeen d'etudes burgundo
medianes. 10 (1968), 88—90. A. Lёguai. Charles le Тёшёгаие face au roi de France
et au royaume de France // Cinq-centieme anniversaire de la bataille de Nancy (1477).
Ades du colloque organise par VInstitut de recherche regionale en sciences societies, humaincs
et economiques de I'Universite de Nancy II (Nancy, 22-24 septembre 1977). Nancy, 1979.
P. 287—288. Благодарю A. Leguai за любезный и подробный ответ на мои
вопросы, что было для меня чрезвычайно полезно.
86 Monfrin (399), 76.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Поскольку в первые два века нашей эры Римская империя спер
кала во всем блеске, ее прошлое увлекало многих. Но все ждали от
истории, что она примет другие формы и коснется других гем. На
Востоке, на который наложила отпечаток греческая культура, м'по
гочисленная публика с восторгом встречала рассказы о Трояне кой
войне или эпопее Александра. И то и другое пришло из слишком глу
бокой древности — проверить это было нельзя. В историческом ио
вествовании торжествовал вымысел. Это заботило немногих лини,
бы вымысел был занимателен.
По всей империи блюстительницей более строгой истории была
политическая элита, придерживавшаяся старой культурной тради
ции и призванная сохранить память о римском прошлом. Эта на
мять обеспечивалась наследниками двух весьма древних традиций
хронистами, чья смиренная ученость стремилась просто размещат ь
события во времени, и авторами, которые, используя нреимуще
(т венно устные свидетельства, беспристрастно критикуя и оценивая
их, писали на их основе повествования, которые украшала ученая
риторика и которым придавало выразительность превосходное из
ложение; эти последние гордо именовали себя историками.
После бурного III века история IV, V и VI веков сохрапя/ia вер
кость этим традициям. Однако ей пришлось приспособиться к заме г
ио менявшейся атмосфере. Появился новый политический класс, не
имевший прошлого; его удовлетворяла элементарная культура. Рас
кространение информации и книг делалось всё более затрудненным,
истина —всё менее достижимой. Самая утонченная ученость подчас
соседствовала с глубочайшим невежеством. Короче говоря, э го было
г< >ржество христианства.
В результате занимательные рассказы, в которых значительную
часть (оставлял вымысел, были переведены на латынь и завоевали
всю империю, но ученая ри торика язычес ких in ториков ос тавала< ь
в I ic6| >еже 11 и и и у политической элиты, которая ее переросла, и у
элиты христианской, которая се побаивалас ь. Напротив, языческие
хронис ты и ангоры кра тких персе казов имели утех и у других боль
нюй у< пех. потому что первым они передавали скромное знание’, в
•IOC)
Заключение
котором те нуждались, а вторые без зазрения совести использовали
их сочинения, ценные своими фактами, а не идеологией.
Христианским историкам далеко было до их языческих предше-
ственников. Они уже не полагались на собственные оценки. Опп
подчинялись авторитету церкви и государства. Они хотели, чтобы
их история была скромной служанкой богословия. Они домогались
для нее императорского одобрения. В V веке Созомен просил у Фе-
одосия II официального одобрения для своей книги, «ибо никто, --
объяснял он,— ничего не сможет возразить на то, что вы, импера-
тор, одобрите»1. История надолго приучилась к смиренности.
Эти скромные христианские историки, одновременно опиравши-
еся на традиции античной историографии и на свои религиозные
убеждения, сумели тем не менее открыть перед историей новые
пути. Зачинателем в этом деле был Евсевий Кесарийский. В то вре-
мя как античные историки рассматривали каждую цивилизацию в
отдельности, Евсевий, укрепляемый христианской верой, окинул
единым взглядом всю мировую историю. Сопоставив труды всех
предшествовавших хронистов, он дерзнул составить на их основе
с раннительпую всемирную хронологию. Создавая историю христи-
ане кого народа, он сохранил античную форму истории, но отказался
вкладывать в уста своим героям вымышленные речи; он вырвался
ла пределы того, что сохранялось в памяти, и стал использовать,
помимо устных, письменные источники, которые идентифицировал
и ци тировал почти дословно.
11о< ледователи Евсевия, подобно ему, умели примирить религи-
озные воззрения, античную форму и новую ученость. Около 560 года,
удалившись в монастырь Vivarium, Кассиодор отобрал около десяти
трудов христианских авторов IV, V и VI веков как истории, так и хро-
ники, которые он считал необходимыми для образования монахов.
*
* *
Грудные времена —VII и VIII века —почти ничего не добавили
к о тбору, произведенному Кассиодором, кроме двух крупномасштаб-
ных сочинений: Исидора Севильского и Беды. Дело в том, ч то и< то
рия нашла себе прибежище в тени соборов и монастырей, опа почти
нс имела поддержки со стороны библиотек, понолнявшихе я очень
скудно, и у нее просто не могло быть больших при тязаний. Всё же
у клириков и монахов сохранялось желание* ориентироваться во все
мирной истории, < изданной Господом, какой бы томной она подчас
Заключение
107
пи казалась. Особенно им хотелось сохранить в памяти основание*
и непрерывную историю их собора или монастыря. Поэтому i h.hi
пая их историческая деятельность сводилась к аккуратному ведению
анналов, в которые ежегодно заносилось каждое выдающееся собы-
тие, и к спискам, перечням, в которых указывались имена епископов
данной епархии, а подчас и длительность их правления.
Благодаря политике Каролингов люди и книги стали легче пе-
ремещаться, епископства и монастыри благоденствовали в мирных
условиях, их библиотеки развивались, в них расцветала культура.
Анналов и перечней становилось всё больше. Лучшие образцы исто '
рической продукции каролингской эпохи—Liberpontificals, где приво-
дились не только имена римских епископов и длительность сроков
их правления, но и важнейшие деяния каждого из них, а также Коро
левские анналы, написанные в королевской канцелярии и излагавшие
официозную точку зрения. Оба сочинения были облечены в уже го-
товую и испытанную временем форму, доведя ее до совершенства, и,
широко распространившись благодаря попечениям государственных
органов, часто служили образцом для дальнейшего творчества.
Каролингские времена не просто благоприятствовали распро-
странению сочинений, родившихся тогда. Во всей империи и даже
за ее пределами библиотеки относительно многочисленных канн
тулов и монастырей приобретали истории и хроники, выделенные
Кассиодором, а также труды Исидора и Беды. Более того. Гам на
ходили прибежище многие авторы языческой античности, авторы
сокращенных пересказов периода упадка Римской империи и пред
шествовавшие им историки, среди них и те, кто не слишком нрав
доподобно передавал историю Трои и Александра. В каролингс кую
эпоху было создано не так много, но многие сочинения прошлого
получили распространение. Каролингский мирный период на века
вперед создал для Запада общий фонд исторической культуры.
*
* *
То, что монастыри на протяжении двух веков кряду, несмотря
на ослабление политических структур, несмотря на опустошения,
произведенные захватническими войнами, несмотря на беспорядки,
подчас' парализовавшие их деятельность, могли просто передавать
полученное наследие, было само но себе великим благом. Их биб
ипотеки, одно время бездействовавшие, с тали убежищем, в котором
ис торик, когда придет время, мог почерпнуть материал дия вдохно
юн
Заключение
вепия. И такое время настало в конце XI века. В течение пятидесяти
лег, до середины XII века, шло бурное развитие истории.
Это объясняется тем, что на всем Западе в результате Клюпий-
ской реформы увеличилось количество школ. Развивалась культура
клириков и монахов. Истории этот всеобщий прогресс тоже пошел
па пользу. В частности, изучение Библии, из которой толкователи
пытались извлечь буквальный смысл, безусловно, поощряло и лю-
бовь к фактам, хронологии, генеалогии. С другой стороны, спор об
инвеституре открыл глаза как сторонникам папы, так и сторонникам
императора на то, какое значение может иметь история. Те и другие
ссылались не на одно и то же прошлое, потому что первые, желая
добраться до более подлинной традиции, обращались к самому от-
даленному прошлому, а вторые, апеллируя к обычаю, опирались на
прошлое, более близкое к ним, хотя и те и другие сознавали, насколь-
ко важна была история, открывавшая для них прошлое. Крестовый
поход также сыграл в развитии истории первостепенную роль. Дело
в том, что пропаганда крестового похода, которую вели клирики, в
большой степени основывалась на истории. Восток был для Запада
привлекателен благодаря Священной истории, а также и благодаря
ис горни Александра, истории Трои. И сам крестовый поход был та-
кой эпопеей, что о нем очень скоро появилось множество рассказов.
За нес колько лет эти рассказы распространились повсюду. Развивая
у всех людей Запада любовь к историческим повествованиям, при-
учая их лучше представлять себе время и пространство, крестовый
поход оказался основополагающим моментом в истории западной
историографии.
К этому добавлялись некоторые причины частного порядка. В Ан-
гл и и беспощадное завоевание 1066 года смертельно ранило цвету-
щую цивилизацию. Целое поколение было парализовано ужасом.
Затем, около 1100 года, новое поколение в монастырях с пылким
усердием принялось затушевывать эту катастрофу, утверждать пре-
емственность, спасать из прошлого то, что можно было спасти; ис -
горня стала его страстью. Но были и более прозаические причи-
ны. Старые монастыри, которым угрожали новые хозяева, ис кали
в истории подтверждений своим правам, в том числе и правам па
владения. И наконец, на континенте возникали новые политические
образования и новые общественные силы. Королевские придворные*
и городс кие буржуа, недостаточно уверенные* в прочности с воего
положения, которого они достигли совсем недавно, внимательно
ирис луишвалис ь к рас с казам ис ториков, потому что помимо удоволь
Заключение
109
ствия, которое доставляли им эти рассказы, надеялись обнаружить и
прошлом какие-то следы своего происхождения.
Всем этим объясняется тот исключительный момент в истории
западной историографии, когда оказалось относительно много вы
дающихся историков. Среди них встречались уже и при дворах, и
в городах клирики, жившие в миру. Но большей частью история
этого времени создавалась монахами-бенедиктинцами, поддержкой
которым служили библиотеки и скриптории их монастырей. Дело
в том, что величие историков того времени заключается не только
в том, что они рассказывали о своем времени и сохраняли память
о нем. Главные их усилия были направлены на то, чтобы вновь
открыть прошлое. Конец XI и начало XII века —это прежде всего
время торжествующей эрудиции.
Эта эрудиция умела пользоваться всеми источниками: письмен
ными свидетельствами, архивными документами, а также и устными
рассказами. Быть может, во время этого возрождения, происходив
шего в XII веке, ученые вдохновлялись примером античных истори
ков? Не потому ли в эпоху, когда письменный текст окончательно
пришел на смену устному сообщению, они так настойчиво спешили
доверить пергаменту всё, что сохранила из прошлого человечес кая
память? Так это или не так, одним из главных достижений учености
XII века оказалось то, что она воспользовалась устными свидетель
ствами и устным преданием.
Другим великим начинанием историков XII века, быть может паи
более трудным, было освоение времени. В итоге ста лет эволюции
весь Запад наконец согласился поместить каждый год в нспрерыв
ный ряд от Рождества Христова и все без исключения стали наконец
относить само Рождество к одному и тому же году — независ имо
от имевшихся сомнений и колебаний. Затем, после того как было
установлено всеобщее согласие относительно христианской эры, ис
торикам пришлось разрешить другую сложную задачу — указать год
от Рождества Христова для различных дат, которые сообщали им
тексты, и закрепить на одной и той же хронологической шкале фак
ты, относительно которых ни письменные источники, ни память
человеческая не сообщали точного времени. Знатоки церковных
календарей, виртуозы по части хронологии, монахи XII века снравн
лист» с: этой задачей так успешно, что и сегодня это вызывает у нас
изумление. Разумеется, их успехи были относительны. Наша наука,
лучше ос нащепная, сумела пой ги намного дальше1. Но, как бы ю
пи было, с редневековые ученые1 < де лали ве е, что было в их власти.
410
Заключение
в направлении, указанном Евсевием Кесарийским. Они ясно пони-
мали, что первая задача историка — медленное и трудное освоение
единого времени.
Приступая к изложению, историки того времени, если они пи-
сали о недавнем прошлом и не могли опереться на письменные ис-
точники, часто оказывались способны сочинять самую изощренную
прозу, повинуясь не только правилам риторики, но и более новым
правилам cursus. Но когда они руководствовались тем, что было на-
писано прежде, законы тогдашней учености требовали, чтобы они
подчинились авторитету предшественников и цитировали их слово
в слово. Однако бывало, что они намеренно отступали от текста
образца. Компиляция, которая в конце концов у них получалась,
отражала их знание и их скромность, не скрывая при этом их ин-
дивидуальности. И что бы они ни писали, оригинальное сочинение
или компиляцию, лучшие историки эпохи отличались от историков
неискушенных. Были созданы шедевры ученой истории.
Однако вскоре эта ученая история исчерпала свои возможности.
Прежде всего, история страдала от того, что ее не признавали от-
дельной наукой. Считалось, что она должна быть на службе у морали,
права и, в особенности, — религии. История была вспомогательной
наукой. Ее смирение простиралось так далеко, что она не смела объ-
яснять события, о которых сообщала. Историки были, разумеется,
способны понять частные причины тех или иных событий, иногда
они несколькими словами намекали на эти причины. Но если бы они
подробно объясняли, какими частными причинами было вызвано то
или иное событие, это бы прежде всего нарушило хронологическую
канву, которой они придерживались. А кроме того, историки прида-
вали частным причинам событий меньшее значение, чем всеобщей
причине, то есть Божественной воле. По убеждению и по необходи-
мости они полагали, что объяснять—дело философии и богословии,
а не истории. История была обречена ограничиваться фактами.
И даже самая изощренная ученость подчас с большим трудом
могла установить факты. Обращение к устному преданию было удач-
ной находкой, но устное предание неизбежно допускало ошибки,
которые часто было уже невозможно исправить. Историки уделя-
ли большое внимание памятникам, которые остались от прошедших
времен, но, будучи безоружными перед лицом этих памятников, они
не могли сделать на их основе надлежащих выводов. Исследователи
в монастырях имели в своем распоряжении архивные документы, но
они были ограничены архивом только своего монастыря. Ес ли инн
Заключение
III
хотели устремить взгляд выше и дальше, подспорьем им служи пн
только книги, да и книг часто было мало. Поэтому новая истории
могла быть только историей местной, а всеобщая история могла
быть только рутинной.
И возможно, главное было то, что в XII веке историков, ено
собных на создание выдающихся сочинений, было очень немного.
Каждый из них был связан с одним из нескольких крупных истории
графических центров, рассеянных по всему Западу. У них было мало
шансов встретиться друг с другом. У них даже было мало шансов про
читать сочинения, написанные их современниками в других местах.
Их историческая культура заметно отставала от их учености.
Это парализовало их критические возможности. Нельзя сказать,
что у историков XII века отсутствовал критический дух, ио они были
лишены возможностей критиковать, так как были плохо информиро-
ваны. Поскольку они были не в силах проверить факты как таковые,
им оставалась только критика авторитетов, к тому времени уже раз-
работанная схоластикой. Из двух противоречивых утверждений они
должны были верить тому, которое исходило от более высокого ав
торитета. А для того, чтобы им самим доверяли, у них было только
одно средство —в подражание Созомену искать одобрения у высшего
авторитета, к какому удавалось получить доступ.
Но как ни слаба была историческая культура историков, она бы
ла блестящей по сравнению с глубоким невежеством тех, кто их
окружал. У историков было огромное искушение сыграть на своем
знании и воспользоваться чужим невежеством. Разумеется, проблема
средневековых фальшивок или того, что мы называем средневеко
ними фальшивками, весьма сложна. Но неизбежно напрашиваете*я
вывод, что самые крупные исторические мастерские нередко были
также наиболее активными производителями фальшивок. Возмож
но, авторы фабриковали подделки, не собираясь выдавать их за
истинные документы. Возможно, они сочиняли апокрифические до
кументы, собираясь затем испросить для них одобрения какого-либо
авторитета и тем самым придать им подлинность. Так или иначе,
не подлежит сомнению, что они в свою пользу, вернее, в пользу
домов, к которым принадлежали, пускали в ход преимущества, ко
торые давало им знание. Отсутствие1 понимающей публики лишаио
пауку почвы под ногами. В сущности, с амая большая слабость ученых
того времени —это невежество окружакнцих.
11
Заключение
За полвека энергичной деятельности бенедиктинские ученые сна
ели, учитывая их возможности, от прошлого всё, что можно было
спасти. Случилось так, что их преемники не получили стимула для
новых изысканий в этой области. Они просто продолжали рассказы
вать о своем времени. Историки XII века были в первую очередь ис-
следователями. Историки XIII века были прежде всего свидетелями.
Что самое важное, история вышла из монастырей и была захваче-
на другими веяниями. С самого начала первой половины XII века ей
пришлось идти навстречу широкому кругу читателей-мирян, увлечен
ных историей, но заинтересованных больше в красоте повествова-
ния, чем в его правдивости. Для этой публики клирики, не имевшие
в своем распоряжении огромных монастырских библиотек, а кроме
того, любившие литературу больше исторических изысканий, писа-
ли на народных языках эпические поэмы, в которых, вопреки их
обещаниям, поэзии было больше, чем правды.
Даже образованная публика уже не ждала от истории того, че-
го ждала раньше. Переходя из монастырей в города, школы теряли
контакт с архивными фондами и огромными библиотеками, питав
шими бенедиктинскую эрудицию. А то, что в городах стало больше
школ, не пошло на пользу истории, потому что она никогда нс
имела своего места в системе образования как учебная дисциплина.
Более того, развитие основных учебных дисциплин парализовало
историю. Моралисты, начиная с 1130—1140-х годов всё заметнее ори
ентированные на пастораль, ценили убедительность примеров явно
больше, чем истинность. Возрождение римского права, которое бы
ло признано вневременным и приспособлено к потребностям нового
мира, не побуждало юристов к рассмотрению юридических текстов
с хронологической точки зрения. Успехи богословия, опиравшего
ся уже не на Библию, а на схоластические рассуждения, отбивали
у богословов охоту слишком углубляться в ход истории. Насколько
благотворна для исторической науки была атмосфера монастырей
начала XII века, настолько враждебна ей оказалась атмосфера школ
второй половины XII века и университетов XIII века.
Однако развитие университетов имело для истории не только
пагубные последствия. Насущные потребности образования застав
ляли интеллектуалов XIII века пересмотреть приёмы оформления
и тиражирования текстов, которыми постепенно начинала пользо
ваться история. И хотя юристы и богословы не поощряли исгоричс
< ких исследований, всё же они сознавали, что им необходимо хо тя
бы элементарное знание о прошлом. Для них составлялись энцик
IhmfitouriiHr
I13
лопедии и учебники, которые получали широкое распространение
К общему фонду западной исторической культуры добавились Схаии
стическая история Петра Коместора, Историческое зерцало Винцента на
Бове, Хроника пап и императоров Мартина Поляка.
В то же время в каждой стране широкая публика, соп-отцая ил
мирян, на которую не распространялись университетские* ограииче
ния, продолжала любить историю. Устав от басен, которые* рассказы
вали жонглёры, она все больше жаждала узнать правдивую не торию
античности или прошлое своей страны. Для этой публики были пе-
реведены с латыни некоторые серьезные сочинения. На народных
языках было создано много обзорных, сводных произведений. И то
и другое с восторгом принимала публика.
Таким образом, XII век был временем исторической эрудиции,
а XIII с его энциклопедиями, сводными документами, уче*бпиками,
переводами — веком вульгаризации.
*
* *
Однако всё относительно. На заре XIV века па Западе не горня
еще занимала скромное место, даже минимальная историческая ку»н.
тура оставалась уделом ничтожного меньшинства. XIV и XV века
были трудным временем. Однако именно в это время историческне-
исследования и историческая культура рука об руку достигли апачи
тельных успехов.
Прежде всего, стало больше людей, которым была нужна и< ю
рия. Государства искали новых путей к достижению могущее ibj, и
любые политические споры между ними не обходились без и< юрп
ческих аргументов. И в каждом государстве правительство осноныва
ло свои притязания на исторических досье, а народ, желавший быть
нацией, искал в прошлом общности происхождения.
Историков стало больше, а главное, появились разные- тины не
ториков. Рядом с монахами, ученость которых продолжала служить
истории, рядом с литераторами, занимательные расе казы которых
всегда находили широкую аудиторию, в многочисленных кабине ыч
на государственной службе появлялись историки, понимавшие и< го
рическую ценнос ть документов и не боявшиеся архивных ноне ков
Больше- становилос ь и любителей, для которых, будь то рыцари ими
кунц|'|, ис тория была с грае гыо, которую они име ли возможное 11.
удовлетворять.
41'1
Заключение
Дело в том, что доступнее становилась историческая культура.
Больше стало переписчиков, методы их работы стали рациональнее,
поэтому книг производилось больше. Чума—«черная смерть»—уни-
чтожила много народа и на какое-то время парализовала интеллекту-
альную жизнь, но в результате снизились цены на книги, поскольку
спрос уменьшился, а книг осталось столько же. Теперь историк не
только мог пользоваться более богатыми и многочисленными биб-
лиотеками. Он мог иметь кое-какие книги и у себя дома.
С другой стороны, успехи картографии способствовали лучшему
освоению пространства. Подспорьем историку служили такие вспо-
могательные науки, как эпиграфика и нумизматика, которые тогда
делали первые шаги и стали быстро развиваться с созданием первых
коллекций надписей и монет, облегчивших сравнения.
Контакты между историками тоже стали проще. Юбилейные го-
ды служили поводом для плодотворнейших путешествий. Великие
Констанцский и Базельский соборы собирали множество людей и
создавали такие возможности для общения, что их значение для ин-
теллектуальной истории Запада невозможно переоценить. И поми-
мо этих важнейших моментов путешествия и переписка значительно
облегчили для историков доступ к информации.
Последствия изобретения книгопечатания проявлялись медлен-
но, но в начале XVI века они уже были очевидны. С одной стороны,
точное воспроизведение в сотнях экземпляров карт, памятников,
монет, надписей превратило иллюстрацию, которая раньше была
только украшением, в подспорье историка, в его рабочий инстру-
мент. С другой стороны, отныне каждый историк мог легко навести
справки не только в самых старинных сочинениях, но и в самых
новых, насчитывающих всего несколько лет, где бы они ни были
напечатаны на Западе. Наконец-то историки вырвались из-под вла-
сти случая, от которого так настрадались ученые XII века, собирая
необходимые для работы документы.
Этим историкам, лучше оснащенным и информированным, лег-
че давалась критика. Вместо того чтобы доверяться авторитетам,
вместо того чтобы оценивать свидетелей, они постепенно стали от-
важиваться оценивать сами свидетельства. И никогда не забывая
таких общих объяснений, как воля Божья или прихоти Фортуны,
они мало-помалу научились выявлять причины частного характера.
В этом общем мощном движении по пути прогресса историче-
ской пауки и исторической культуры сыграли, разумеется, важную
роль гуманисты. Но не только они. В монастырях и канцеляриях и<
Jah fiw'HHUt’
-ИГ>
торическую науку поддержали добросошчтныс труженики, нс имен-
шис отношения к гуманистическому движению. Кроме того, хоти
гуманисты этого и не сознавали, их история вписывалась в средне-
вековую традицию. Более, чем они то признавали, они были учени-
ками Евсевия, Кассиодора и Беды2. Л то новое, что они ввели, нс*
всегда шло на пользу истории. Возврат к античной географии был
сомнительным шагом вперед. Возврат к красивой латыни, которую
они представляли себе по Титу Ливию, с его помпезными речами
и суетным украшательством, слишком часто заставлял их забывать
уроки менее претенциозных ученых, которые в течение нескольких
столетий прививали истории уважение к подлинным документам и
любовь к точным цитатам.
Зато амбиции гуманистов заставили историю отказаться от пре-
увеличенной скромности, которая была присуща ей на протяжении
десяти веков, и вновь обрести гордость, отличавшую ее в антич-
ности. История не хотела больше быть в услужении у богословии
или права. Она осознала себя как самостоятельная паука. Она стала
преследовать более честолюбивые цели.
Но этот честолюбивый историк имел свои убеждения. Он любил
свою страну. И ему нужны были средства к существованию. Он лю
бил тех, кто его кормил. Институт официальных историков, расцвет
ший во второй половине XV века по всему Западу, хорошо показы
вает двусмысленное положение, в котором находилась история. ()па
стала важной научной дисциплиной. Она добилась самостоя тельно
сти. Но, перестав служить церкви, она начала служить государству.
*
* *
Многие задавались вопросом, когда родилась новая ис тория. ()д
ни считали, что у ее колыбели стояли профессора XIX века, другие*
что это были философы и эрудиты XVIII века, третьи что это были
юристы второй половины XVI века; многие считают, что ее солдате
лями были гуманисты Возрождения. Я же, если бы от меня потреби
вали ответить па этот вопрос, сказал бы, ч то ее ли смо треть па новую
историю как па дискурс', то, возможно, в се развитие большой вклад
внесли гуманисты Возрождения. Посели рассматривать ее как науку,
то родилась она, пес омпенно, в монастырях около 1 100 года.
Но я нс- стану отвечать па этот вопрос , потому что он подралу
мев.ит разрыв между старой и lie>в<историей. Между гем вс я моя
книга имела целью, нанрогип, продемонстрировать ii.t протяжении
11(»
Замшменис
веков преемственность исторических трудов, солидарность всех ис -
ториков, стремившихся обрести прошлое или хотя бы спасти его
от забвения и рассказать о нем. И тысяча лет, которую называют
Средневековьем, не означала перерыва в этой долгой цепи дружных
усилий. Гордясь тем, что мы историки, не будем снисходительно
взирать на время, в котором жили наивные рассказчики небылиц.
Некоторые, разумеется, рассказывали небылицы. Но многие были
воистину нашими далекими «товарищами»0, достойными коллегами,
и в этой книге мне хотелось бы со всей симпатией, с какой следует
относиться к коллегам, особенно столь далеким от нас, запечатлеть
их неволю и величие.
Примечания
1 Momigliano (50), 62.
2 Momigliano (50), 70.
3 G. Duby et G. Lardreau, Dialogues, Paris, 1980, p. 87.
БИБЛИОГРАФИЯ
I. Сокращения
AHR Ann ВЕС BIHR BJRL BPH - American historical review - Annales. Economies. Societes. Civilisations - Bibliotheque de 1’Ecole des chartes - Bulletin of the Institute of historical research - Bulletin of the John Rylands University library of Mam he st ci - Bulletin philologique et historique (jusqu’a 1610) <hi Goiniic drs travaux historiques et scientifiques
CCM CHB CRAIBL DA EPHE HJ HLF jwa MA - Cahiers de civilisation medievale, Xе—XIIе siecles - Cambridge History of the Bible - Comptes rendus de Г Academic des inscriptions cl belles let 11 < s - Deutsches Archiv fur Erforschung des Mittclaltcrs - Ecole pratique des Hautes Etudes - HistorischesJahrbuch im Auftrage der Goerres-(Jescllsc hah - Histoire litteraire de la France - Journal of the Warburg and Courtauld Inst it ut cs - Le Moyen Age
MAHEFR - Melanges d’archeologie et d’histoire de TEcolc franchise de R< ине
MEFRM - Melanges de 1’Ecole franchise de Rome. Moycn Age Temps Mod
ernes
MGH, AA - Monumenta Germaniae historica, Auctorcs ant iquissimi
MGH, SS MIoG PL PTEC RH RHC, HO - Monumenta Germaniae historica, Scriplores - Mitteilungen des Instituts fur oslcrreichischc (Jcsc hie htslorsc hung - J. P. Migne, Patrologiae cursus complclus..., Scries Latina - Positions des theses de I’Ecolc des charics - Revue historique - Academic des insc riptions et belles-lettres, Rec ncil des hisloin ns des croisades, 1 iisloricns occ idcnlanx
RHE RHEE Revue d’liisloirc- ec < lesiastique Revue cTliisloire de TEglise de France
1>п6/|иогра<|ни1 с ох р.п ir ii,i и том ипде. какой она имеет но француз* ком
1ПД.11Н1И П/Н1И1ГЧ. /Kti
•I 18 //. ()< ноонал библиография
/{///*’ - Academic des inscriptions et belles-lettres, Recucil des hisloriens
des Gaulcs et de la France
R1S - L. A. Muratori, RerumItalicarum scriptores..., 25 vol., Milan, 1723-
1751
RIS2 - L. A. Muratori, Rerum Italicarum scriptores..., Editio altera, 34 vol.,
Citta di Castello puis Bologne, 1900...
RSI - Rivista storica italiana
Script. - Scriptorium
Spec. - Speculum
TRHS - Transactions of the Royal historical Society
ARP - Zeitschrift fur romanische Philologie
II. Основная библиография
1. Вводные работы
1. Guenee (В.), Etat et nation en France au Moyen Age, RH, 237 (1967),
17-30.
2. Guenee (B.) et Lehoux (Fr.), Les entrees royales frangaises de 1329 a 1315,
Paris, 1968.
3. (iucnee (B.), L'Occident aux XIVе et XVе siecles. LesEtats, Paris, 1971.
4. (iucnee (B.), Les tendances actuelles de 1’histoire politique du Moyen Age
li aiu.ais, Comite des travaux historiques et scientifiques. Actes du 100е Congres
national des Societes sav antes, Paris, 1975. Section dephilologieet d’histoirejusqu «
1010, t. I, Paris, 1977, p. 45-70.
5. Guenee (B.), Histoires, annales, chroniques. Essai sur les genres his-
toriques au Moyen Age, Ann., 1973, p. 997—1016.
6. (iucnee (B.), L’enquete historique ordonnee par Edouard Ier, roi d’Angle-
terre, en 1291, CRAIBL, 1975, p. 572-584.
7. Guenee (B.), La culture historique des nobles: le succes des Faits des
Romains (XIIIе—XVе siecles), La noblesse au Moyen Age. Essais a la memoire de
Robert Boutruche reunis par Ph. Contamine, Paris, 1976, p. 261—288.
8. Guenee (B.), Temps de 1’histoire et temps de la memoire, Ann. — Bull, de
laSoc. deVhist. de France, 1976—1977, p. 25—35.
9. Guenee (B.), L’historien par les mots, Le metier d'historien au Moyen Age.
Etudes sur Phistoriographie medievale sous la direction de В. Сиепёе, Paris,
1977, p. 1-17.
10. Guenee (B.), Y a-t-il une historiographic medievale? RH, 258 (1977),
p. 261-275.
1 1. (iucnee (B.), Les genealogies entre 1’histoire et la politique: la fierie d’etre
Capetien, en France, au Moyen Age, Ann., 1978, p. 450—477.
12. (iucnee (B.), Marsile de Padoue et 1’histoire. Avant-propos a Marsile de
Padouc, (Euvres mineures. Defensor pads, De translatione imperii, (extc clabli,
traduil et annote par C. Jeudy et J. Quillet, Paris, 1979, p. 1 14.
2. Общие работы
119
1.4 . Guenrr (В.), «Aulhrnliqur cl approuve». Rccherchcs sur les print ipcs th-
ia critique hislorique an Moyen Age, Ades du Collvque international mu hi
lexicographic du latin medieval, Paris, 1978, a paraitre.
14. Guenee (B.), Histoire d’un succes: construction et diffusion des Grandes
Chroniques de France (1274—1518), a paraitre.
15. Guenee (B.), Politique et histoire au Moyen Age. Recueil deludes sur Phistone
politique et Phistoriographie medievales (1956-1980), a paraitre.
2. Общие работы
1 6. Beumann (H.), Wissenschaft vom Mittelalter. Ausgewdhlte Aufsdtze, (Iol<>gnc
Vienne, 1972.
17. Bezzola (R. R.), Les origines et la formation de la litterature courtoise en Occident
(500-1200), 5 vol., Paris, 1958-1967.
18. Boia (L.), Mari Istorici ai Lumii (Grands historiens du monde eniiei),
Bucarest, 1978.
19. Bossuat (R.), LeMoyen Age, Paris, 1955 (Histoire de la litterature frant.aise
publiee sous la direction de J. Calvet).
20. Brandt (W. J.), The Shape of Medieval History. Studies in Modes of Percept ton,
New Haven—Londres, 1966.
21. Brincken (A.-D. von den), Studien zur lateinischen Weltchronistik bis in do\
Zeitalter Ottos von Freising, Dusseldorf, 1957.
22. Brunholzl (Fr.), Geschichte der lateinischen Literatur des Mittelalters, t. I, Von
Cassiodor bis zum Ausklang der karolingischen Emeuerung, Munich, 1975.
23. Chesnut (Gl. F.), The First Christian Histories: Eusebius, Socrates, Sozomen,
Theodoret andEvagrius, Paris, 1977.
24. Cognasso (Fr.), Storiografia medievale, Questioni distoria mediocvale, E. R<>
ta ed., Milan, 1951, p. 785-837.
25. De Ghellinck (J.), Litterature latine au Moyen Age, 2 vol., Paris, 1939.
26. De Ghellinck (J.), L'essor de la litterature latine au XIIе sieclr, 2r rd.. 2 vol .
Bruxelles, 1955.
27. Eisenstein (E. L.), The Advent of Printing and the Problem of the Rrnais
sance, Past and Present, 45 (1969), 19—89.
28. Fitzsimons (M. A.), Pundt (A. G.) et Nowell (Ch. E.) ed., The development of
historiography, Harrisburg, Pa, 1954.
29. Fueter (E.), Geschichte der neueren Historiographic, 3е ed., Munich Bei lin.
1936. Trad, fr.: Histoire de Phistoriographie modeme, Paris, 19Th
30. Grundmann (H.), Geschichtsschreibung im Mittelalter. Gattungen, Epochen,
Eigenart, 2е ed., Gottingen, 1965.
31. ( hience (B.) ed., Le metier dhistorien au Moyen Age. Etudes sur Phistoriographie
medieval?, Paris, 1977.
32. I lalphen (L.). A trovers Phistoire du Moyen Age, Paris, 1950.
33. Ilrlhnann (S.), Ausgnvdhlte Abhondlungen zur Historiographic und Geisfe\
geschichte des Mittelalters, II. Bt-innann rd.. Weimar, 1961.
3-1 . I .’I lisloriographir rn ()< t idem tin Vr au XV’ siet le. At les du (’.ongirs tie
la Sot iele ties hisloi it-us met I it \ isles de rrnsrignrinrnl snpei iriu . Toni s.
I
II. Осноинап buhl йог рафии
1977. Avant-propos el conclusion de B. Guenee, Annates de Bretagne et des
pays de TOuest, 87 (1980), № 2, p. 163-417.
35. Hoffmann (H.), Untersuchungen zurkarolingischen Annalistik, Bonn, 1958.
36. I hipperl (G.), The Idea of Perfect History. Historical Erudition and Historical
Philosophy in Renaissance France, Urbana—Chicago —Loud res, 1970. Trad,
fr.: 1 /idee de Vhistoireparfaite, Paris, 1973.
37. Jonsson (R.), Historia. Etudesur lagenese des offices versifies, Stockholm, 1968.
38. Kelley (D. R.), Foundations of Modem Historical Scholarship. Language, Law
and History in the French Renaissance, New York, 1970.
39. Keuck (K.), Historia. Geschichte des Wortes und seiner Bedeutung in der Ant ike
und in den romanischen Sprachen, Munster, 1934.
•10. Kruger (К. H.), Die Universalchroniken, Turnhout, 1976.
•11. Lacroix (B.), L'historien au Moyen Age, Montreal—Paris, 1971.
12. 1 ,aislner (M. L. W.), The Intellectual Heritage of the Early Middle Ages. Selected
Essays, Ch. G. Starr ed., Ithaca, 1957.
•13. Lammers (W.) ed., Geschichtsdenken und Geschichtsbild im Mittelalter. Aus-
gewahlte Aufsdtze und Arbeiten aus denfahren 1933 bis 1939, Darmstadt, 1965.
•14. Landfester (R.), Historia Magistra Vitae. Untersuchungen zur humanistischen
Geschichlstheorie des 14. bis 16.fahrhunderts, Geneve, 1972.
15. I д-gge (M. D.), Anglo-Norman Literature and its Background, Oxford, 1963.
46 Lehmann (P.), Erforschung des Mittelalters. Ausgewdhlte Abhandlungen und
Au/sdtze, 5 vol., Stuttgart, 1941—1962.
17. Lhoisky (A.), Aufsdtze und Vortrage, 5 vol., Munich, 1970—1976.
4H. Maniiius (M.), Geschichte der lateinischen Literatur des Mittelalters... bis zum
Ende des zwolftenfahrhunderts, 3 vol., Munich, 1911—1931.
•19 Midville (G.), System und Diachronie. Untersuchungen zur thcoretis-
( hen Grundlegung geschichtsschreiberischer Praxis im Mittelalter, Hf, 95
(1975), 33-67 et 308-341.
50. Momigliano (A.), L’Eta del trapasso fra storiografia antica e storiografia
medievale (320-550 d. C.), RSI, 81 (1969), 286-303; reimpr. dans
A. Momigliano, Quinto contribute alia storia degli studi classici e del mondo
antico, 1.1, Rome, 1975, p. 49—71.
51. Momigliano (A.), Pagan and Christian Historiography in the Fourth Cen-
tury A. D., The Conflict between Paganism and Christianity in the. Fourth Century,
A. Momigliano ed., Oxford, 1963, p. 77—99; reimpr. dans A. Momigliano,
Essays in Ancient and Modem Historiography, Oxford, 1977, p. 107—126.
52. Ray (R. D.), Medieval historiography through the twelfth century: problems
and progress of research, Viator, 5 (1974), 33—59.
53. Reynolds (B. R.), Latin Historiography: A Survey, 1400—1600, Studies in the
Renaissance, 2 (1955), 7—66.
54. Riche (P.), Education et Culture dans POccident barbare (VIе-VIIГ sireles),
3r ed.. Paris, 1972.
55. Schneider (H.), Das kausale Denken in deutschen Quellen zur Geschichte und
Literatur des zehnten, elften und zwolftenJahrhunderts, Got ha, 1905.
56. Smalley (B.), Historians in the Middle Ages, Londres, 1974.
L 1'ггипналы1ыг работы -Г? I
57. Southern (R. W.), Aspects of (he European Tradition of I listoric al Writing:
1. 1'hc (’lassical Tradition from Einhard to Geoffrey of Motunoul h, THUS,
20(1970), 173 496.
58. Southern (R. W.), Id.: 2. Hugh of St Victor and the Idea of Historic al
Development, 7KHS, 21 (1971), 159-179.
59. Southern (R. W.), Id.: 3. History as Prophecy, TRHS, 22 (1972), 159 180.
60. Southern (R. W.), Id.: 4. The Sense of the Past, TRHS, 23 (1973), 243 263.
61. Southern (R. W.), Medieval Humanism and Other Studies, Oxford, 1970.
62. Sporl (J.), Grundformen hochmittelalterlicher Geschichtsanschauung. St adieu zuin
WeltbildIderGeschichtsschreiberdes 12. fahrhunderts, Munich, 1935.
63. La Storiografia Altomedievale, 10-16 aprile 1969, 2 vol., Spolete, 1970 (Set I i
mane di Studio del Centro Italiano di Studi sull’Alto Medioevo, XVII).
64. Thompson (J. W.), A History of Historical Writing, 1.1, From the Earliest Timex
to the End of the Seventeenth Century, New York, 1942.
65. Voss (J.), Das Mittelalter in historischen Denken Frankreichs. Unlersuchungen
zur Geschichte des Mittelalterbegriffes und der Mittelalterbewertung von der zweiten
Halftedes 16. bis zur Mitte des 19.Jahrhunderts, Munich, 1972.
66. Voss (J.), Le probleme du Moyen Age dans la pensee historique en Franc <•
(XVIе—XIXе siecles), Revue d'histoire modeme et contemporaine, 24 (1977).
321-340.
3. Региональные работы
67. Arnaldi (G.), Studi sui chronisti della marca trevigiana nelVeta di Ezzehnu da
Romano, Rome, 1963.
68. Arnold (U.), Geschichtsschreibung im Preussenland bis zum Ausgang des
16. Jahrhunderts, fahrbuch fur die Geschichte Mittel- und Ostdeutschlands, 19
(1970), 74-126.
69. Arnould (M. A.), Historiographic de la Belgique. Des origines a 1830, Bruxelles,
1947.
70. Balbi (G.), La storiografia genovese fino al secolo XV, Studi sul Medim-vo
cristiano offerti a Raffaello Morghen, t. II, Rome, 1974, p. 763—850.
71. Balzani (U.), Le cronache italiane nel Medio Evo, 3е ed., Milan, 1909.
72. Banti (O.), Studio sulla genesi dei testi cronistici pisani del secolo XIV,
Bulletino delVIstituto Storico Italiano per il Medio Evo e Archivio Muratoriano, 7.r»
(1963), 259-319.
73. Bautier (R.-H.), L’historiographie en France aux Xе et XIе siecles (Franc <•
du Nord et de 1’Est), La Storiografia Altomedievale (63), II, 793—855.
74. Benito Ruano (E.), La historiografia en la alta edad media espaiiola
Ideologia у estructura, Cuademos de Historia de Espana, 17 (1952), 50 101
75. Bodmer (J.-P.), Chroniken und Chronisten im Spatmitlelalter, Berne, 1971»
(Monographien zur Schweizergeschichte, 10).
76. Brentano (R.), Two Churches. England and Italy in the thirteenth centiuy.
Princeton, 1968.
77. Capilani (().), Molivi c mome nti di storiografia inedioevalc ilaliana: se e .
V' XIV, Nuove qncstioni di xtniia inedioevale, Milan, 1961, p. 729 80(1.
78. Catalan (I).). De Alpmxo Л al (oadr de Hanelo\, M.idiid, 1962.
2 //. ( h IIDKIIIUI buCfAUOSpat/hui
79. ('al akin (D.), La hisloriografia en verso у en prosa de Alfonso XI a la lux de
nuevos textos, Boletin de la Real Academia de la Historia, 154 (1964), 79 12( >
el 156 (1965), 55—87; Anuario de Estudios Medievales, 2 (1965), 257—299.
80. Dabrowski (J.), Dawne dziejopisarstwopolskie do roku 1480 (L’ancienne h isi < »-
riographie polonaise jusqu’a 1480) (resume en frangais), Wroclaw, 1964.
81. David (P.), Les sources de I 'histoire de Pologne a I 'epoque des Piasts (963-1386),
Paris, 1934.
82. Del Monte (A.), La storiografia fiorentina dei secoli XII e XIII, Bulletino
dell'Istituto Storico Italiano per il Medio Evo e Archivio Muratoriano, 62 (1950),
175-282.
83. Diaz у Diaz (M. C.), La historiografia hispana desde la invasion arabe hast a
el ano 1000, De Isidoro alsiglo XI: Ocho estudios sobre la vida literaria peninsular,
Barcelone, 1976, p. 203—234.
84. Dou trepont (G.), La litterature fran$aise a la cour des dues de Bourgogne. Philippe
leHardi,Jean sansPeur, Philippe le Bon, Charles de Temeraire, Paris, 1909.
85. Elleh0j (Sv.), Studier over den aeldste nomine historieskrivning, Copenhague,
1965.
86. Fuiano (M.), Studi di storiografia medioevale, Naples, 1960.
87. Galbraith (V. H.), Historical Research in Medieval England, Londres, 1951.
88. Gransden (A.), Realistic Observation in Twelfth-Century England, Spec.,
47 (1972), 29-51.
89. Gransden (A.), Historical Writing in England, c. 550-c, 1307, Londres, 1974.
90. Hay (D.), History and Historians in France and England during the
Fifteenth Century, BIHR, 35 (1962), 111-127.
91. Heck (R.), Glowne linie rozwoju sredniowieeznego dziejopisarstwa sl^ski-
ego (Ueber die Entwicklung der schlesischen Geschichtsschreibung im
Mittelalter), Studia Zrodtoznawcze. Commentationes 22 (1977), 61—75.
92. Joachimsen (P.), Geschichtsauffassungund Geschichtsschreibung in Deutschland
unter dem Einfluss des Humanismus, 1.1, seul paru, Berlin—Leipzig, 1910.
93. j0rgensen (E.), Historieforskning og Historieskrivning i Danmark indtil Aar
1800, Copenhague, 1931.
94. Kingsford (Ch. L.), English Historical Literature in the Fifteenth Century,
Oxford, 1913.
95. Korta (W.), Sredniowieczna annalistyka slqska (L’annalistique silesienne du
Moyen Age) (resun^ anglais), Wroclaw, 1966.
96. Kristensen (A. K. G.), Danmarks aeldste annalistik. Studier over Lundensisk
annalskrivningi 12. ogl3. arhundrede (resume anglais), Copenhague, 1969.
97. Kiirbis (B.), L’historiographie medievale en Pologne, Acta Poloniae Histor
lea, 6 (1962), 7-34.
98. Lhotsky (A.), Oesterreichische Historiographic, Munich, 1962.
99. Lloyd (J. E.), The Welsh Chronicles, Proceedings of the British Academy, I I
(1928), 369-391.
100. M асаr( n ey (C. A.), The Medieval Hungarian Historians. A Critical and A nalyti
cal Guide, Cambridge, 1953.
101. McKisack (M.), Medieval I history in the Tudor Age, ()x I < nd, 1971.
102. Mac Nioc aill (G.), The Medieval Irish Annuls, Dublin, 1975.
Г I*пч1 анальные работы 123
103. Martini (G.), I .a spilite» e illaeline» с 1c опции della sloriogi alia com i male*
lombarda, Nuova rivista storica,M (1970), I 22.
101. Miczka ((h), Ant ike und (Jcgciiwart in der ilaliani.se lien (iese hie hlss< hi ci
bung des friihen Trecento, Miscellanea Mediarualia, I. IX. Antiqui und
Modern! Traditionsbewusstsein und ForlschriUsbatfusslsein im spiiten Mil trial tri,
Berlin, 1974, p. 221-235.
105. Miglio (M.), Storiografia pontificia del quattroceiito, Bolognc, 1975.
106. Molinicr (A.), Les sources de I'histoire de France des origin.es aux games d'ltahr
(1494), 6 vol., Paris, 1901-1906.
107. Morghen (R.), La storiografia fiorentina del Trecento: Ricordano Mai
ispini, Dino Compagni e Giovanni Villani, Libera cattedra di storia della
civiltdfiorentina. Secoli vari (‘300-‘400-*500), Florence, 1958, p. 69 93.
108. Ortalli (G.), Aspetti e Motivi di Cronachistica Romagnola, Studi Romagnoh,
24(1973), 1-39.
109. Ortalli (G.), Tra Passato e Presente: la Storiografia Mediocvalc, Shnia
delVEmilia Romagna. Bologne, 197?, p. 615—636.
110. Paravicini Bagliani (A.), La storiografia pontificia del secolo XIII. Pio.spci
tive di ricerca, Rbmische historische Mitteilungen, 18 (1976), zl 5 5-1.
111. Partner (N. F.), Serious Entertainments: the Writing of History in 7 'melph ('r a liny
England, Chicago, 1977.
112. Pertusi (A.) ed., La Storiografia Veneziana fino al secolo XVI. Aspetti e pioblemi,
Florence, 1970.
113. Reuss (R.), De Scriptonbus rerum alsaticarum historicis hide a primoidus ad
saeculi XVIII exitum, Strasbourg, 1897.
114. Sanchez-Albornoz (Cl.), Investigaciones sobre historiografia hispana medieval
(Siglos VIII al XII), Buenos Aires, 1967.
115. Sanchez Alonso (B.), Historia de la Historiografia espahola, t. I. Had a la
publication de la cronica de Ocampo (...1543), 2е ed., Madrid, 19-17.
116. Santschi (C.), Les eveques de Lausanne et tears historiens des origines a a Wil!
siecle. Erudition etsociete, Lausanne, 1975.
117. Sayers (W. J. S.), The Beginnings and Early Development of ()ld Fiendi I li \ tin tag
raphy (1100-1274), University Microfilms, Ann Arbor, Michigan, 1967.
118. Schmale (Fr.-J.), Die osterreichische Annalistik im 12. |aln himelci l, DA,
31 (1975), 144-203.
119. Schmeidler (B.), Italienische (Eschichtsschreiber des XII. und XIII. /alnhundeit\
Ein Beitragzur Kulturgeschichte, Leipzig, 1909.
120. Schnith (K.), Bayerische Geschichtsschreibung im Spat mil tclalici F.inc
Studie zu den Quellen von Passau-Krcmsmunstcr, ///, 97 98 (1978), 19-1
212.
121. Scrrao (J. V.), A Historiografia Tortugucsa. Doutrina e mtica, I. I. Set ulo\
XII XVI, Lisbonnr, 1972.
122. Scrrae» (|. V.), ('ronistas do Sec и Io W pustciioie\ a Fcinao l.npr\, lislxninc,
1977.
123. Szymanski ([.), W spiawic ge-nesy i< »< zni kaisiwa sl./skirgo (Zum Ihspinng
del se hlesise hen Aniialcii), Stadia /lodlo: naivi :.e ('ammentationrK,?.?. ( 1977),
77 82
121
II. Основная библиография
12'1. 'late (R. В.), Ensayos sobre la historiografia peninsular del siglo XV, Madrid,
1970.
125. Taylor (J.), Medieval Historical Writing in Yorkshire, York, 1961.
I2(>. Toubert (P.), Les structures du Latium medieval. Le Latium meridional et la
Sabine du IXе siecle a la fin du XIE siecle, 2 vol., Rome, 1973.
127. Ullman (B. L.), Studies in the Italian Renaissance, Rome, 1955.
128. I Jsinger (R.), Die ddnischen Annalen und Chroniken des Mittelalters, Hanovre,
1861.
129. Wattenbach (W.), Levison (W.) et Lowe (H.), Deutschlands Geschichtsquellen
im Mittelalter. Vorzeit und Karolinger, 5 fasc., Weimar, 1952—1973.
130. Wattenbach (W.), Holtzmann (R.) et Schmale (Fr.-J.), Deutschlands Ge-
schichtsquellen im Mittelalter. Die Zeit der Sachsen undSalier, 3 vol., Darmstadt,
1967-1971.
131. Wattenbach (W.), Schmale (Fr.-J.), Schmale-Ott (I.) et Berg (D.), Deutsch-
lands Geschichtsquellen im Mittelalter. Vom Tode Kaiser Heinrichs V. biszumEnde
des Interregnum, 1.1, Darmstadt, 1976.
132. Wilcox (D. J.), The Development of Florentine Humanist Historiography in the
Fifteenth Century, Cambridge, Mass., 1969.
133. Wyss (G. von), Geschichte desHistoriographic in der Schweiz, Zurich, 1895.
4. Границы истории
131. Borst (A.), Geschichte an mittelalterlichen Universitaten, Constance, 1969.
I 35. ('.halon (L.), L'histoire et Гёрорёе castillane du Moyen Age. Le cycle du Cid. Le
cycle des comtes de Castille, Paris, 1976.
136. (’.hen11 (M.-D.), Conscience de l’histoire et theologie au XIIе siecle, Archives
d 7 listoire Doctrinal# et Littxraire du Moyen Age, 29 (1954), 107—133.
I 37 I )clchaye (H.), Les legendes hagiographiques, Bruxelles, 1905.
138. Irappier (J.), Reflexions sur les rapports des chansons de geste et de
l’histoire, ZRP, 73 (1957), 1—19; гёйпрг. dans J. Frappier, Histoire, mythes
et symboles. Etudes de litteraturefrangaise, Geneve, 1976, p. 1—19.
139. (iaiflier d’Hestroy (B. de), L’hagiographe et son public au XIе siecle,
Miscellanea historica in honorem Leonis van des Essen..., 1.1, Bruxelles —Paris,
1917, p. 135—166; reimpr. dans B. de Gaiffier d’Hestroy, Etudes critiques
d'hagiographie et d'iconologie, Bruxelles, 1967, p. 475—507.
I 10. Gruel (J.-Ph.), Droit et histoire en Angleterre: la prehistoire de la
•revolution historique» (34), 319—366.
1 11. Glauche (G.), Schullekture im Mittelalter. Entstehung und Wandlunge n des
Lekiiirckantms bis 1200, nach den Quellen dargeslellt, Munich, 1970.
I 12 I Icinzchnann (M.), Nene Aspekle der biographischen und hagiographis
( hen l.ileratur in der lateinischen Welt (1. — 6. Jahrhundert), Francia, 1
(1973), 27 I I.
I 13 | < uks ((’h.). Saints' Lives and (hronit les in Early England, hhaca, N.-Y., 19 17.
I I I Kellev (I). R.), ('.lio and the I .awyers: Forms ol I lisiorit al (.ons< ioiisness in
Medieval |ui ispi iideuee. Medicnalia et llumani\ti(a, .6 ( 19 /1), 25 19.
II'» Kelley^l* R ), Veia Phib»s<»phia The I’h i l< »».< »ph i< al Signili» .m< e <d R< n.ir.
same |ui Hpi iideix e. рппни!»»/ tin hi\toiy <»/ /ihdo\ipb\'. I I (I’l/ti) 2t»7 ’/9
5. Профили историков
425
146. Lejeune (R.), Recherches sur le Theme: les Chansons de Geste et I’Histoire, Liege,
1948.
147. Lot (F.), Etudes sur les legendes epiquesfrangaises, Paris, 1958.
148. Louis (R.), De I'histoire a la legende: Girart, comte de Vienne, dans les chansons
de geste: Girart de Vienne, Girart de Fraite, Girart de Roussillon, 2 vol., Auxerre,
1947.
149. Raynaud de Lage (G.), «La morale de I’histoire», MA, 69 (1963), 365—369.
150. Voss (B. R.), Beriihrungen von Hagiographie und Historiographic in der
Spatantike, Fruhmittelalterliche Studien, 4 (1970), 53—69.
151. Wolpers (Th.), Die Englische Heiligenlegende des Mittelalters. Eine Formgesch ich
te des Legendenerzahlens von der spatantiken Tradition bis zur Mitte des /6.
Jahrhunderts, Tubingen, 1964.
152. Wolter (H.), Geschichtliche Bildung im Rahmen der Artes liberales, Arles
liberates. Von der antiken Bildungzur Wissenschaft desMittelalters, J. Koch ed.,
Ley de—Cologne, 1959, p. 50—83.
5. Профили историков
153. Arnaldi (G.), Il notaio-cronista e le cronache cittadine in Italia, La storia
del diritto nel quadro delle scienze storiche. Atti del primo congresso intemazionale
della Societd Italiana di Storia del Diritto, Florence, 1966, p. 293—309.
154. Baethgen (Fr.), Franziskanische Studien, Historische Zeitschrift, 131 (1925),
421—471; reimpr. dans Fr. Baethgen, Mediaevalia, t. II, Stuttgart, I960,
p. 319-362.
155. Bautier (R.-H.), Les notaires et secretaires du roi des origines au milieu dn
XVIе siecle, Les notaires et secretaires du roi sous les regnes de Louis XI, Charles Vlll
et Louis XII (1461-1515). Notice personnelles et genealogies etablies pai
A. Lapeyre et R. Scheurer, 1.1, Paris, 1978, p. vii—xxxix.
156. Bee (Chr.), Les marchands ecrivains. Affaires et humanisme d Florence, 11/^
1434, Paris—La Haye, 1967.
157. Coville (A.), La vie intellectuelle dans les domaines d Anjou-Provence de I WO a
1435, Paris, 1941.
158. Du Pouget (M.), Recherches sur les chroniques latincs de Saint De nis.
Edition critique et commentaire de la Descriptio clavi et стопе Domini cl
de deux series de textes relatifs a la legende carolingicnne, PTEC, 1978,
p. 41-46.
159. Faral (E.), Les jongleurs en France au Moyen Age, 2е ed., Paris, 1964.
160. Fisher (J. H.), Chancery and the Emergence of Standard Written English
in the Fifteenth Century, Spec., 52 (1977), 870—899.
161. Fussier (Fr.), Les chroniques de fra Paolo da Gualdo cl de li a F.lcniosina
Premieres Icntalivcs hisloriographiqucs en Omhric, MEFRM. 89 ( 1977).
411 483.
162. (’alhrailh (V. II.), The St. Albans Chronicle, 1106 /720, edited lioni Bodlry
M.S 162 l»v ... < )xl<>td, 1937.
11 >3 (>ihi к »i <• (M, 1'.), I In main st\ and /иnstv Si \ Studies in the Rciniissam r, ( .1111
hl idge. Mass . 1463
II. (h шишам виблиосрафил
2(>
I (И. I laider (S.), Zurn Vcrhaltnis von Kapellanat und Geschichtsschreibung ini
M i 11 elai t er, (iexchichtsschreilrung und geistiges Leben im Mittelalter. Festsch rift pi i
ll. Lowezum 65. Geburtstag, K. Hauck et H. Mordeked., Cologne —Vienne.
1978, p. 102-138.
165. Jodognc (O.), La personnalite de I’ecrivain d’oil du XIIе au XIVе sire le.
Lhumanisme medieval dans les litteratures romanes du XIIе au XIVе suvlr,
A. Fournier ed., Paris, 1964, p. 87—106.
166. Kleinschmidt (E.), Die Colmarer Dominikaner-Geschichtsschreibung im
13. und 14.Jahrhundert. Neue Handschriftenfunde und Forschungen zur
Ueberlieferungsgeschichte, DA, 28 (1972), 371—496.
167. Knowles (D.), The Monastic Order in England. A history of its development
from the times of St. Dunstan to the fourth Lateran council, 943-1216, 2е cd..
Cambridge, 1963.
168. Krzyzaniakowa (J.), Kancelaria krolewska Wladyslawa Jagietty jako osrodek
kultury historyeznej (Die konigliche Kanzlei von Wladysiaw Jagiello als
Zcntrum der historischen Kultur), Studia Zrodloznawcze. Commentationes, 18
(1973), 67-96.
169. Lamma (P.), Momenti di storiografia Cluniacense, Rome, 1961.
170. Leclercq (J.), L’amour des lettres et le desir de Dieu. Initiation aux auteurs
monastiques du Moyen Age, Paris, 1957.
171. Leclercq (J.), Monastic historiography from Leo IX to Calixtus II, Studia
monastica, 12 (1970), 57—86.
172. I .egge (M. D.), Anglo-Norman in the Cloisters. The influence of the orders upon
Anglo-Norman literature, Edimbourg, 1950.
173. 1 .i11 le (A. G.), Chronicles of the Mendicant Friars, Franciscan Papers, Lists
and Documents, Manchester, 1943, p. 25—41.
171. Malyusz (E.), La chancellerie royale et la redaction des chroniques dans la
I longrie medievale, MA, 75 (1969), 51—86 et 219—254.
175. Prcvenier (W.), Officials in Town and Countryside in the Low Conn
tries. Social and Professional Developments from the Fourteenth to the
Sixteenth Century, Acta Historiae Neerlandicae, 7 (1974), 1—17.
176. Spiegel (G. M.), The Chronicle Tradition of Saint-Denis: A Survey, Brookline,
Mass., et Leyde, 1978.
177. Strayer (J. R.), Laicization of French and English Society in the Thirteen I h
Century, Spec., 15 (1940), 76-86.
178. Vidicr (A.), L^historiographie a Saint-Benoit-sur-Loireet les miracles de saint Benoit,
Paris, 1965.
179. Wendehorst (A.), Monachus scribere nesciens, MIoG, 71 (1963), 67—75.
6. Профили покровителей
180. Kekcwich (M.), Edward IV, William Caxton and Literary Patronage in
Yorkist England, Modem Language Review, 66 (1971), 481—487.
181. Pre >et er (E. S.), Alfonso X of Castile, Patron of Literature and Learning, OxIokI,
1951.
182. Tyson (1). B.), Patronage of French Vernacular History Writers in the
Twelli h and Thirteenth Centuries, Romania, 100(1979), 180 222.
7, Книги и (Hih'iuonirKu
427
7. Книги и библиотеки
183. Armstrong (Е.), English Purchases of Printed Books from the Continent,
1465—1526, English historical review, 94 (1979), 268—290.
184. Auger (M.-L.), La bibliotheque des Cordeliers de Troyes, Bulletin de I 'hist it и (
de recherche et d'histoire des textes, 15 (1967—1968), 183—250.
185. Autrand (Fr.), Les librairies des gens du Parlement au temps de (Iharlrs VI.
Ann., 1973, p. 1219-1244.
186. Avril (Fr.), Trois manuscrits napolitains des collections de Charles V <t dr
Jean de Berry, ВЕС, 127 (1969), 291-328.
187. Becker (G.), Catalogi bibliothecarum antiqui, Bonn, 1885.
188. Beddie (J. S.), Librairies in the Twelfth Century: their Catalogues and t licit
Contents, Anniversary Essays in Medieval History by Students of C. //. Haskins,
New York, 1929, p. 1-23.
189. Bergier (J.-Fr.), Humanisme et vie d’affaires. La bibliotheque du banqiiiri
Francesco Sassetti, Melanges en I'honneur de Fernand Braudel, (. I, Toulouse,
1973, p. 107-121.
190. Bignami-Odier (J.) et Vernet (A.), Les livres de Richard dr Bazouqites,
ВЕС, 110(1952), 124-153.
191. Bresc (H.), Livre et societe en Sidle (1299-1499), Palermo, 1971.
192. Carolus-Barre (L.), Bibliotheque medievales inedites d’apres les Archives
du Vatican, MAHEFR, 53 (1936), 330-377.
193. Castan (A.), La bibliotheque de Fabbaye de Saint-Claude du Jura. Esquisse
de son histoire, ВЕС, 50 (1889), 301—354.
194. Cenci (C.), Biblioteche e bibliofili francescani a tutto il secolo XV, Picenuin
Seraphicum, 8 (1971), 66—80.
195. Champion (P.), La librairie de Charles d'Orleans, Paris, 1910.
196. Clark (J. W.), The Care of Books. An essay on the development of libraries and then
fittings, from the earliest times to the end of the eighteenth century, Cambridge,
1901.
197. Coyecque (E.), La bibliotheque d’un procureur en Parlcmcnt sous
Louis XII (1508), ВЕС, 100 (1939), 240-245.
198. Csapodi (Cs.), The Coruinian Library. History and Stock, Budapest, 1973.
199. Delisle (L.), Le Cabinet des manuscrits de la Bibliotheque imperii de (puis на
tionale), 4 vol., Paris, 1868—1881.
200. Delisle (L.), Recherches sur la librairie de Charles V, 2 vol., Paris, 1907.
201. Diaz у Diaz (M. C.), La circulation des manuscrits dans la Peninsiile
ibcrique du VIIIе au XIе siecle, CCM, 12 (1969), 219—24 1 <4 383 392.
202. Doucet (R.), Les bibliotheques parisiennes au XVF siecU\ Paris, 195(>.
203. Doutrepont (C>.), Invent aire de la dibrairie^ de Philippe le Bon, 1421), Biuscllcs,
1906.
20'1. Dublrd (I I.), La bibliotheque Inguimbrrl inc dr ( pent ras, Keane/пикапе
d'histnire du livre, 3 (1973). 125 171.
205. Edmunds (Sb.). The l.ihi.ny ol Savoy: Documents. .S'< npl,, 21 (1970),
318 327; 2.5 ( I<171), 253 2H I. 26 ( 1972), 269 29.3.
12В
11. Основная библиография
200. Falk (К), Zur Geschichte der offentlichen Bibliotheken in Deutschland
von Gutenberg bis um 1520, HJ, 1 (1880), 297-304.
207. Falk (F.), Zur Geschichte der offentlichen Buchersammlungen in Deutsch-
land im 15. Jahrhundert, HJ, 17 (1896), 343-344.
20B. H-bvre (L.) et Martin (H.-J.), L'apparition du livre, 2е ed., Paris, 1971.
209. Fournier (M.), Les bibliotheques des colleges de 1’Universite de Toulouse.
Et ude sur les moyens de travail mis a la disposition des etudiants au Moyen
Age, ВЕС, 51 (1890), 443-476.
210. Garand (M.-C.), Les copistes deJean Bude (1430—1502), Bulletin dellnstitut
de recherche et d’histoire des textes, 15 (1967—1968), 293—331.
211. Garand (М.-C.), Le scriptorium de Cluny, Carrefour d’influences au XIе
siecle: le manuscrit Paris, B. N., Nouv. acq. lat. 1548, Journal des Savants.
1977, p. 257-283.
212. Gasparri (Fr.), Un copiste lettre de 1’abbaye de Saint-Victor de Paris au
XIE siecle, Script., 30 (1976), 232-237.
213. Genet (J.-Ph.), Essai de bibliometrie medievale: 1’histoire dans les biblio-
theques anglaises, Revuefrangaise d’histoire du livre, 16 (1977), 3—40.
21-1. I Iain (L.), Repertorium Bibliographicum, in quo libri omnes ab arte typographica
inventa usque ad annum MD... recensentur, 4 vol., Stuttgart — Paris, 1826—
1838.
215. Illavacck (I.), Das mittelalterliche Bibliothekswesen in tschechischer
Forschungder Nachkriegszeit, Mediaevalia Bohemica, 1 (1969), 129—155.
210. Illavacck (I.), Z knizni kultury doby Karla IV. a Vaclava IV. v ceskych
/.clinch (Aus der Buchkultur in den bohmischen Landern in der Zeit
Karl IV. und Wenzel IV.) (resume allemand), Acta Universitatis Carolinae.
Historia Universitatis Carolinae Pragensis, 18 (1978), 7—60.
217. 11ugues (M. J.), The Library of Philip the Bold and Margaret of Flanders,
Fu st Valois duke and duchess of Burgundy, Journal of Medieval History, 4
(1978), 145-188.
218. I luinphreys (K. W.), The Book Provisions of the Medieval Friars, 1215-1400,
Amsterdam, 1964.
219. James (M. R.), The Catalogue of the Library of the Augustinian Friars at
York, Fasciculus J. W. Clark dicatus, Cambridge, 1909, p. 2—96.
220. Janies (M. R.), Catalogue of the Library of Leicester Abbey, Transactions of
the Leicestershire Archaeological Society, 19 (1936—1937), 118—161 et 378—440;
21 (1939-1941), 1-88.
221. Jones (L. W.), The Library of St. Aubin’s at Angers in the XII'1' century.
Classical and Medieval Studies in honor of E. K. Rand, New York, 1938,
p. M3-16I.
222. Jones (W. R.), Franciscan Education and Monastic Librairies: Some Doc u
incuts, Traditio, 30 (1974), 435-445.
223. Ker (N. R.), Medieval Librairies of Great Britain, 2е ed., Londrcs, 1901.
221. I .aba ire (A.), Le livre dans la vie aniienoise. du seizieme siecle. L 'cnscigrirmcHl dr\
inventa ires apres deces, l*r()3 1 ^7(), Paris I .ouvain, 1971.
225. I a Bordci ic (A. de). Notes sur les livres cl Its bi I diol I icq lies an Movcn Age
en Bretagne, НЕС, 23 (1802), 39 53.
7. Книги и Оиблиотеки
129
226. I xclcrcq (J.), Unc bi bl iol heque vivantc, MiUenairemonastiquedu Moul Stiint
Michel, t. II, Paris, 1967, p. 247-255.
227. Lcsne (E.), Histoire de la propriete eccFsiastique en France, (. IV, Les livie\.
«Scriptoria» et bibliotheques du commencement du VIIIr (i la fin du ХГ siecle, Lille,
1938.
228. Masson (A.), La bibliotheque du chapitre de Baycux cl scs «ec ritc-aux -.
Bulletin des bibliotheques de France, 2 (1957), 789—793.
229. Masson (A.), La «librairie» du chapitre de Noyon et I’architcc iiik* des
bibliotheques franchises a la fin du Moyen Age, Bulletin des bibliotheques de
France, 2 (1957), 95-110.
230. Milkau (Fr.) et Leyh (G.), Handbuch der Bibliothekswissenschaft, t. Ill,
Geschichte der Bibliotheken, Wiesbaden, 1955.
231. Mornet (E.), Les livres d’hisoitre dans les bibliotheques danoiscs du debut
du XIVе siecle a la Reforme (34), 285-318.
232. Ogilvy (J. D. A.), Books Known to the English, 597-1066, Cambridge, Mass.,
1967.
233. Omont (H.), Recherches sur la bibliotheque de J’cglisc < al liedi ale dr
Beauvais, Memoires de I'lnstitut national de France. Academic des Inscriptions et
Belles-Lettres, t. XL, Paris, 1916, p. 1—93.
234. Pelicier (P.), Inventaire des meubles et joyaux de 1’cglisc cal hc-cl rale- dr
Chalons-sur-Marne (1410—1413), Bulletin archeologique du Comite des travails
historiques et scientifiques, 1886, p. 147—188.
235. Pellegrin (E.), La Bibliotheque des Visconti et des Sforza, dues de Milan, a и AV'
siecle, 2 vol., Paris, 1955—1969.
236. Pellegrin (E.), La bibliotheque de 1’ancien college de Dormans-Braiivais a
Paris, BPH, 1944-1945, p. 99-164.
237. Riche (P.), Les bibliotheques de trois aristocrates laics carolingiciis. MA,
69 (1963), 87-104.
238. Ross (D. J. A.), Methods of Book-Production in a XIV’h Century French
Miscellany (London, В. M., MS. Royal 19. D. 1), Script., 6 (1952), 63 75.
239. Rouse (R. H.), The Early Library of the Sorbonne, Script., 21 (1967), 42 71
et 227-251.
240. Samaran (Ch.), Les archiveset labibliotheque du chapitre de NotreDame,
RHEF, 50 (1964), 99-107.
24 1. Thompson (J. W.), The Medieval Library, Chicago, 1939.
242. Ullman (B. L.) et Stadler (Ph. A.), The Public Library of Renaissance Florence.
Niccolo Niccoli, Cosimo de" Medici and the Library of San Marco, Padour, 1972.
243. Vernet (A.) cd., La bibliothequede Fabbaye dr Clahvaux du Х1Г au XVIIГ siecle,
I. I, Catalogues et repertoires, Paris, 1979.
244. Wiesiolowski (J.), Kolrkcjc historyezneu» Polsce sredniowiecnej XIV XVuneku (Les
colled ions historic pies en Polognc medievale, XIV' XV' siecles) (irsumr
lianc^ais), Vaisovir, 1967.
215. Wil ma 11 (A), 1 ,r convent d la biUiot hrqiir dr (’.hiny vris Ir mi lieu du ХГ
sire Ir, Reoue Malullou, 1921, p. H9 121
•130
//. ()с нов ноя биСшиогрифим
246. Zathey (J.), La bibliotheque de Peglise Notre-Dame de Cracovie a la fin
du XIVе et au debut du XVе siecle (en polonais, resume fran^ais), Roczniki
Riblioteczne, 8 (1964), 19—31.
8. Священная история, древняя история
247. Adhemar (J.), Influences antiques dans I'art du Moyen Age frangais. Recherches
sur les sources et les themes d'inspiration, Londres, 1937.
248. Berger (S.), La Biblefrangaiseau Moyen Age. Etude sur les plus anciennes versions
de la Bible ecrites en prose de langue d'oil, Paris, 1884.
249. La Bibbia nell'alto medioevo, 26 aprile — 2 maggio 1962, Spolete, 1963 (Setti-
mane di Studio del Centro Italiano di Studi sulPAlto Medioevo, X).
250. Bolgar (R. R.), The Classical Heritage and its Beneficiaries, 2е ed., Cambridge,
1958.
251. Burke (P.), A Survey of the Popularity of Ancient Historians, History and
Theory, 5 (1966), 132-152.
252. The Cambridge History of the Bible, t. II, The West from the Fathers to the
Reformation, G. W. H. Lampe ed., Cambridge, 1969.
253. Kendrick (T. D.), British Antiquity, Londres, 1950.
254. Lucas (R. H.), Mediaeval French Translations of the Latin Classics to 1500,
Spec., 45 (1970), 225-253.
255. I .nttrell (A.), Greek Histories Translated and Compiled for Juan Fernandez
de I leredia, Master of Rhodes, 1377-1396, Spec., 35 (1960), 401-407.
2.66 . Manilius (M.), Hadnschriflen antiker Autoren im mittelalterlichen Bibliothekskat-
ulogen, Leipzig, 1935.
257. Monfrin (J.), Humanisme et traductions au Moyen Age, foumal des Savants,
1963, p. 161-190.
258. Monfrin (J.), Humanisme et traductions au Moyen Age, L'humanisme
medieval dans les litteratures romanes du XIIе au XIVе siecle, A. Fourrier ed.,
Paris, 1964, p. 217-246.
259. Monfrin (J.), Les traducteurs et leur public en France au Moyen Age,
L'humanisme medieval dans les litteratures romanes du XIF au XIVе siecle,
A. Fourrier ed., Paris, 1964, p. 247—262.
260. Monfrin (J.), Laconnaissancede PAntiquiteetleprobleme de Phumanisme
en langue vulgaire dans la France du XVе siecle, The Late Middle Ages and
the Dawn of Humanism outside Italy. Proceedings of the International Conference,
Louvain, 11-13May 1970, G. Verbeke etj. Ijsewijn ed., Louvain—La Haye,
1972 (Mediaevalia Lovaniensia, Series I / Studial), p. 131—170.
261. Ross (J. B.), A Study of Twelfth-Century* Interest in the Antiquities of
Rome, Medieval and Historical Essays in Honor off. W. Thompson,]. L. Cale el
E. N. Anderson ed., Chicago, 1938, p. 302—321.
262. Sanf ord (E. M.), The Use of Classical Latin Authors in the Libri Manuales,
Transactions and Proceedings of the American Philological Association, 55 (1921),
190 248.
263. Sanford (E. M.), The Study of Ancient History in the Middle Ages, pemial
о/ Hist ray of Ideas, 5 (1944), 21 43.
Ч (hi ней и генеалогии
131
26*1. Smalley (В.), English Friars and Antiquity in the Early Fourteenth Century,
Oxford, I960.
265. 1 liblein (P.), Die Anlangc dor ErforschungCarnunturns, M/oG, 59 (1951).
95-108.
266. Weiss (R.), The Renaissance Discovery ojClassical Antiquity .Oxford. 1969.
267. Wright (Th.), On Antiquarian Excavations and Researches in the Middle
Ages, Archaeologia, 30 (1844), 438—457.
9. Описи и генеалогии
268. Anderson (M. О.), Kings and Kingship in Early Scotland, Edimbotiig
Londres, 1973.
269. Casalduero (J. G.), Sobre las numeraciones de los reyes de Cast ilia, Numa
Revista de Filologia Hispdnica, 14 (1960), 271—294.
270. Duby (G.), Remarques sur la litterature genealogiquc en France aux ХГ
et XIIе siecles, CRAIBL, 1967, p. 335—345; reimpr. dans G. Duby, Hmnnirs
et structures du Moyen Age, Paris, 1973, p. 287—298.
271. Duby (G.), Structures de parente et noblesse dans la France du Nord
aux XIе et XIIе siecles, Hommes et structures du Moyen Age, Paris, 1973.
p. 267-285.
272. Duchesne (L.), PastesepiscopauxdeTancienne Gaule, 3 vol., Paris, 1894 191.5.
273. Erlande-Brandenburg (A.), Leroi est mort. Etudesur lesfunerailks, les sepultures
et les tombeaux des rois de France jusqu’d la fin du XIIF siecle, Paris, 1975.
274. Genicot (L.), Les genealogies, Turnhout, 1975.
275. Harrison (K.), The Framework ojAnglo-Saxon History to A. D. 900, Cambridge,
1976.
276. Hunter Blair (P.), The Moore Memoranda on Northumbrian History, The
Early Culture ofNorth-West Europe (H. M. Chadwick Memorial Studies), Fox
et B. Dickins ed., Cambridge, 1950, p. 243—259.
277. Hyde (J. K.), Italian Social Chronicles in the Middle Ages, B/RL, 19
(1966-1967), 107-132.
278. Labuda (G.), Kroniki gencalogiczne jako zrddia do dziejow rozbit ia
i zjednoezenia monarchii w Polsce sredniowicczncj (Les chroniqucs
gcnealogiques, sources a Phistoire du morcellcment et de I'unificatioii
de la monarchic en Pologne medievale), Studia Zrbdloznawcze. Commenla
Hones, 22 (1977), 41-60.
279. Poupardin (R.), Genealogiesangevines du XIе siecle, MA11EFR, 20 (1900),
199-208.
280. Sot (M.), Historiographic cpiscopalc et inodclc familial en ()<’< ident au
IXе siecle, Ann., 1978, p. 433 449.
10. Историческим критика
281. Arnaldi ((*.),( a onat hr con dot nine i it i. < i < >i >a< Ik* •• ai it ci it it he» c pubbht a
storiografia, bond Mediocvah e problrmatu a Stonogiapi a. Atti del tongirwo
internauonale tenuto in octa\ionedel aniiioriwuodella /oiida: юнг drU'Istituto
Storu о Italiano ( /.S'.S'/ /^7/), Roiihi 2? '.*7 ottobie I'L't, I. 1. Relai.ioiii, Rome,
!<>/(». p 351 371.
• 132 //. ()сно«нал би блиограф ил
282. Boiiard (М. de), Manuel de diplomatiquefrangaise et pontificale, 2 vol., Paris,
1929-1948.
283. Brincken (A.-D. von den), Privilegium falsitatis vitio depravatum. Diplo-
matik im Dienst der Diplomatie Karls IV. (1375), Archiv fur Diplomatd{. 23
(1977), 405-424.
284. Chibnail (M.), Charter and Chronicle: the use of archive sources by
Norman historians, Church and Government in the Middle Ages. Essays presented
to C. R. Cheney..., C. N. L. Brooke, D. E. Luscombe, G. H. Martin et
D. Owen ed., Cambridge, 1976, p. 1—17.
285. Delaborde (H.-Fr.), Le proces du chef de saint Denis en 1410, Memoires de
la Societe de Vhistoire de Paris et de ГИе-de-France, 11 (1884), 297—409.
286. Foerster (H.), Beispiele mittelalterlicher Urkundenkritik, Archivalische
Z^itschrift, 50/51 (1955), 301-318.
287. Fuhrmann (H.), Die Falschungen im Mittelalter. Ueberlegungen zuin
mittelalterlichen Wahrheitsbegriff, Historische Zeitschrift, 197 (1963), 529
601.
288. Genet (J.-Ph.), Cartulaires, registres et histoire: Pexemple anglais (31),
95-138.
289. Giry (A.), Etudes de critique historique. Histoire de la diplomatique, RIP
48 (1892), 225—256; reimpr. dans A. Giry, Manuel de diplomatique, nouv. ed.,
Paris, 1925, chap. II.
290. Gocz (W.), Die Anfange der historischen Methoden-Reflexion in der ital-
ic! tischen Renaissance und ihre Aufnahme in der Geschichtsschreibung
des deutschen Humanismus, Archiv fur Kulturgeschichte, 56 (1974), 25—48.
291. llerde (P.), Romisches und kanonisches Recht bei der Verfolgung des
Falschungsdelikts im Mittelalter, Traditio, 21 (1965), 291—362.
292. Huyghebaert (N.), La Donation de Constantin ramenee a ses veritables
dimensions. A propos de deux publications recentes, RHE, 71 (1976),
45-69.
293. Lasch (B.), Das Erwachen und die Entwicklung der historischen Kritik im Mitte-
lalter (vom VI.-XII. Jahrh.), Breslau, 1887.
294. Lubac (H. de), Exegese medievale. Les quatre sens de VEcriture, 3 vol., Paris,
1959-1964.
295. Schreiner (KI.), «Discrimen veri et falsi». Ansatze and Formen der Kri-
tik in der Heiligen- und Reliquienverehrung des Mittelalters, Archiv fur
Kulturgeschichte, 48 (1966), 1—53.
296. Schulz (M.), Die Lehre von der historischen Methode bei den Geschichtsschreibern
des Mittelalters (VI. ~ XIII. Jh.), Berlin—Leipzig, 1909.
297. Si (vest re (H.), Le probleme des faux au Moyen Age (A propos d’un livre
recent de M. Saxer), MA, 66 (1960), 351-370.
11. Время
298. Autrand (Fr.), Les dates, la memoire et les juges (31), 157-182.
299. Gordoliani (A.), Les traites de comput du Haul Moyen Age (526 1003).
Bulletin Du Cange, 17 (1942), 51 72.
12. 1 Ipocmpancmt/o 433
300. Cordoliani (A.), Les traites de comput ecclesiastiquc de 525 a 990, /’77<C.
1942, p. 51-56.
301. Coulet (N.), Le livre de raison de Guillaume de Rouffilhac (1351 1364).
Genese et debut du Grand Schisme d'Occident, Avignon, 25-28 septembrc I <>78,
Paris, 1980, p. 73-88.
302. Deluz(Chr.), Indifference au temps dans les recits de pclerinage (du Х1Г
auXIVc siccie), Annates de Bretagne et des pays de l’Ouest,8$ (1976), 303 313.
303. Ernst (Fr.), Zeitgeschehen undGeschichtsschreibung. EincSkizze, Dir Writ
als Geschichte, 17 (1957), 137-189.
304. Freund (W.), Modemus und andere Zeitbegriffe des Mittelalters, Cologne
Vienne, 1957.
305. Geremek (Br.), Wyobraznia czasowa polskiego dziejopisarstwa srcdnio
wiecznego (Imagination temporelle de Phistoriographie medievale polon
aise) (resume frangais), Studia Zrodloznawcze. Commentationes, 22 (1977).
1-17.
306. Gramain (M.), Memoires paysannes. Des exemples bas langucdoc lens aux
XIIIе et XIVе siecles, Annates de Bretagne et des pays de VOuest, 83 <1971»).
315-324.
307. Marsch (E.), Biblische Prophetic und chronographische Dichtung. Sto// mid
Wirkungsgeschichte der Vision des Propheten Daniel nach Dan. VII, Bei l in, 1972.
308. Roger (J.-M.), L’enquete sur 1’age de Jean II d’Estoulevillc (21 22 aoi’it
1397), BPH, 1975, p. 103-128.
309. Schmidt (R.), Aetates Mundi. Die Weltalter als Gliederungsprin/ip dei
Geschichte, ZeitschriftfilrKirchengeschichte, 67 (1955—1956), 288 317.
310. Werner (K. F.), La date de naissance de Charlemagne, Bulletin de la Socirtr
nationale des antiquaires de France, 1972, p. 116—143.
311. Werner (K. F.), Das Geburtsdatum Karls des Grossen, Fran ci a, I (1972).
115-157.
12. Пространство
312. Bagrow (L.), History of Cartography, cd. revue el augment ec par R. A. Skill < n i.
Londres, 1964.
313. Brincken (A.-D. von den), Марра Mundi und Chronographia. Studien /in
imago mundi des abendlandischcn Mittelalters, DA, 24 (1968), 118 186.
314. Brincken (A.-D. von den), Europa in der Kartographic dos Miltel.illeis.
Archiv fur Kulturgeschichte, 55 (1973), 289 -304.
315. Brincken (A.-D. von den), Die Kugelgestall der Erde in der Kai togi aphie
des Mittelalters, ArchivfurKulturgeschichte, 58 (1976), 77 95.
316. Colker (M. L.), America Rediscovered in the Thirteenth (’cnliiry? Spec., 54
(1979), 712 - 726.
317. Dainville (Fr. de), I .ageographic des humanistrs, Paris, 1940.
318. Dainville (Fr. de), Carles et contestations an XVr sici le, hue go Minidi, 2 I
(1970). 99 121.
319. De Smet (A ). Les geogiaphes de la Rrnaissani e el la (<isniogi aphie.
I *1 fuiun\a la Hriiaiwfiiicr. Mu rot u\mr rt mat ниттг, Biuxelles Pai is. 1970.
p 13 29. к inipi dans Album Anionic DrSmct, Bi ux<41c s. 1974. p 149 I(>0
131
IL (h'Hotnum Сгийниографил
320. Durand (D. B.), The Vienne-Klostemeuburg Map Corpus of the Fifteenth-Century.
A Study in the Transition from Medieval to Modem Science, Leydc, 1952.
321. Hand (R.), Inhalt und Bedeutung des «Albertinischen Planes» von Wien.
Ein Beit rag zur Kartographie des Mittelalters, MIoG, 87 (1979), 337—362.
322. Kleiler (P.), Die Gestaltung des geographischen Weltbildes unter dem
Einflusz der Kreuzzuge, MIoG, 70 (1962), 294-322.
323. Langlois (Ch.-V.), La vie en France au Moyen Age du XIIF au milieu du XIVе
siecle, t. Ill, La conaissance de la nature et du monde d'apres des ecrits frangais
a I'usage des laics, Paris, 1927. Ce livre reproduit en general les etudes
deja parues sous le meme titre en 1911. Toutefois, 1’etude sur Barthelerny
1’Anglais, p. 114—179 de Г edition de 1911, n’a pas ete reprise en 1927.
324. Miller (K.), Diedltesten Weltkarten, 6 vol., Stuttgart, 1895—1896.
325. Musset (L.), Un aspect de Г esprit medieval: la «cacogeographie» des
Normands et de la Normandie, Revue du Moyen Age latin, 2 (1946), 129—
138.
326. Staab (Fr.), Ostrogothic Geographers at the Court of Theodoric the Great:
A Study of Some Sources of the Anonymous Cosmographer of Ravenna,
Viator, 7 (1976), 27-64.
327. Tricard (J.), La Touraine d’un Tourangeau au XIIе siecle (31), 79—93.
328. Voigt (KI.), Italienische Berichte aus dem spdtmittelalterlichen Deutschland. Von
Francesco Petrarca zur Andrea de’Franceschi {1333-1492), Stuttgart, 1973.
329. Witzel (H. J.), DergeographischeExkurs in den lateinischen Geschichtsquellen des
Mittelalters, Francfort, 1952.
330. Wright (J. K.), Geographical lore of the time of the crusades. A study in the history
of medieval science and tradition in Western Europe, New York, 1925.
13. Число
331. Le Goff (J.), Le concile et laprise de conscience de 1’espace de la chretiente,
1274, annee chamiere. Mutations et continuites, Paris, 1977, p. 481—489.
332. Meyer (H.), DieZahlenallegoreseimMittelalter:MethodeundGebrauch, Munich,
1975.
333. Reiss (E.), Number Symbolism and Medieval Literature, Medievalia et
Humanistica, N. S., 1 (1970), 161—174.
334. Sapori (A.), L’attendibilita di alcune testimonianze cronistiche dell’eco-
nomia medievale, Archivio storico italiano, S. 7, vol. 12 (1929), 19—30.
14. Этимология
335. Guiette (R.), L’invention etymologique dans les lettres frangaises au Moyen
Age, Cahiers de Г Association intemationale des etudesfrangaises, 11 (1959), 273—
285.
33(>. Klinck (R.), Die lateinische Etymologic des Mittelalters, Munich, 1970.
337. Stach (W.),WortundBedeutungimmittelalterlichenLatein,DA,9 (1951-
1952), 332-352.
338. Verbumetsignum. Beitrdge zur medidvistischenBedrutungsforschung, H. Fromm,
W. Hanns rt I J. Ruberg cd., 2 vol., Munich, 1975
/ % Форма
-13 b
/5. Форма
3,49 . Arbusow (L.), Colores Rhetoric}. Eine Auswahl rhetorischer Figuren und Cemein
pldtze als HilfsmittelJur akadcmische Uebungen an mittelalterlichen Texten, 2‘ rd.,
Gollingen, 1963.
.'40. Arbusow (L.), LiturgieundGeschichtsschreibungim Mittelalter, in ihren Bezichua
gen erldutert an den Schriften Ottos von Freising (fl 158), Heinrichs I.inland
chronik (1227) und den anderen Missionsgeschichten des Bremischen Erzsprengrls:
Rimberts, Adams von Bremen, Helmolds, Bonn, 1951.
3*11. Auerbach (E.), LiteraturspracheundPublikum in der lateinischen Sputa ntike a nd
im Mittelalter, Berne, 1958; trad. angL, New York, 1965.
342. Bradley (R.), Backgrounds of the Speculum in Medieval Liicralurr, Spec.,
29 (1954), 100-115.
343. Brincken (A.-D. von den), Tabula Alphabetica. Von den Anfagrn alpha
betischer Registerarbeiten zu Geschichtswerken (Vincenz von Beauvais
OP, Johannes von Hautfuney, Paulinus Minorila OEM), Festschrift /at
HermannHeimpel, t. II, Gottingen, 1972, p. 900—923.
344. Carolus-Barre (L.), L’apparition de la langue franc;ai.se dans les .»< les dr
1’administration royale, CRAIBL, 1976, p. 148—155.
345. Daly (L. W.), Contributions to a History of Alphabetization in Antiquity and the
Middle Ages, Bruxelles, 1967.
346. McCormick (M.), Les Annales duHautMoyen Age, Turnhout, 1975.
347. Melville (G.), Zur «Flores-Metaphorik» indermittelalterlichen (ieschic his
schreibung. Ausdruck eines Formungsprinzips, HJ, 90 (1970), 65 80.
348. Murphy (J. J.), Rhetoric in the Middle Ages. A history of rhetorical theory from St.
Augustine to the Renaissance, Berkeley—Los Angeles, 1974.
349. Parkes (M. B.), The Influence of the Concepts of Ordinatio and ('om/nlatio
on the Development of the Book, Medieval Learning and Literature. Essays
presented to Richard William Hunt, J. J. Alexander e( M. T. Gibson rd.,
Oxford, 1976, p. 115-141.
350. Ponert (D.J.), DeutschundLateinindeutscherLiteraturund('*eschichts\chreibung
des Mittelalters, Stuttgart—Berlin—Cologne—Mayencc, 1975.
351. Rouse (R. H.) et Rouse (M. A.), Preachers, Florilegia and Sermons: Studies on
the Manipulus florum of Thomas of Ireland, Toronto, 1979.
352. Schmitt (J.-Cl.), Recueils franciscains d'Exempla et perfcctionncmrni des
techniques intellectuelles du XIIIе au XVе siecle, ВЕС, 135 (1977), 5 21.
353. Simon (G.), Untersuchungen zur Topik der Widmungsbriele miltrlahri
lichcr Gcschichtsschreibcr bis zum Endc des 12. Jahi hunderts, Archiv /at
Diplomatic 4 (1958), 52 119 et 5/6 (1959-1960)* 73 153.
354. Struevcr (N. S.), The Language of History in the Renaissance. Rhetoric and
Historical Consciousness in Florentine Humanism, Princeton, 1970.
355. Zimmermann (M.), Protocolcs el preambulcs dans les documents Catalans
du Xr au XI!r siecle: evolution diplomatique c*l signification spirit uelle,
Melanges de la Casa de Velasquez, 10 ( 197-1), -I I 76.
•13(> П. Основная библиография
16. Иллюстрирование
356. Bai roux (R.), Recueil historique en frangais compose, transcrit et cnlu-
mine a Saint-Denis, vers 1280, Melanges F. Calot, Paris, 1960, p. 15—34.
357. Baumann (C. G.), Ueber die Entstehung der altesten Schweizer Bilderchroniken
(1468-1485). Unter besonderer Beriicksichtigung der Illustrationen in Diebold
Schillings Grosser Burgunderchronik in Zurich, Berne, 1971.
358. Branner (R.), Manuscript Painting in Paris during the Reign of Saint Louis,
Berkeley—Los Angeles, 1977.
359. Buchthal (H.), Historia Troiana. Studies in the history of medieval secular
illustration, Londres—Leyde, 1971.
360. Delisle (L.), Notice sur un livre a peintures ехёсшё en 1250 dans Fabbaye
de Saint-Denis, ВЕС, 38 (1877), 444-476.
361. Dercsenyi (D.) ed., The Hungarian Illuminated Chronicle. Chronica de Gestis
Hungarorum, Budapest, 1969.
362. Friihmorgen-Voss (H.), Text und Illustration im Mittelalter. Aufsdtze zu den
Wechselbeziehungen zwischen Literatur und bildender Kunst, N. H. Ott. ed.,
Munich, 1975.
3( >3. Zemp (J.), Die schweizerischen Bilderchroniken und ihreArchitektur-Darstellungen,
Zurich, 1897.
17. История и политика
36'1. Abel (A.), Le Roman dAlexandre, legendaire medieval, Bruxelles, 1955.
365. Althoff (G.), Studien zur habsburgischen Merowingersage, MIoG, 87
(1979), 71-100.
366. Beaune (C.), Saint Clovis: histoire, religion royale et sentiment national
en France a la fin du Moyen Age (31), 139—156.
367. Beaune (C.), Histoire et politique: la recherche du texte de la loi salique de
1350 a 1450, Comite des travaux historiques et scientifiques. Actes du 104е congres
national des Societes savantes, Bordeaux, 1979. Section de philologie et d’histoire
jusqua 1610, Paris, a paraitre.
368. Berenger (J.), Caracteres originaux de 1’humanisme hongrois, foumal des
Savants, 1973, p. 257—288.
369. Bodmer (J.-P.), Die franzosische Historiographic des Spatmittelalters und
die Franken. Ein Beitrag zur Kenntnis des franzosischen Geschichts-
denkens, ArchivfurKulturgeschichte, 45 (1963), 91—118.
370. Bossuat (A.), Les origines troyennes: leur role dans la litterature historique
au XVе siecle, Annales de Normandie, 8 (1958), 187—197.
371. Bossuat (R.), Reflexions sur le deuxieme Cycle de la Croisade, MA, 64
(1958), 139-147.
372. Brincken (A.-D. von den), Die «Nationes Christianorum Orientalium» im
Vcrstdndnis der lateinischen Historiographic von der Mitte des 12. bis in die zweite
I lalfte des 14. Jahrhunderts, Cologne—Vienne, 1973.
373. Buck (A.), «Laus Venctiae» und Politik im 16. Jahrhunderl, Archiv /in
Kulturgrschichte, 57 (1975), 186 -194.
17. I Вторил и политика
<137
374. Garozzi (С.), Le dernier des Carolingiens: de Phistoirc* au niylhe, MA, 8?
(1976), 453-476.
375. (Jary ((i.), The Medieval Alexander, Cambridge, 1956.
37(>. Chambers (E. K.), Arthur of Britain, Londres, 1927.
377. Connell (C. W.), Western views of the origin of the «Tartars»: an example
of the influence of myth in the second half of the thirteenth centuiy,
Journal of Medieval and Renaissance Studies, 3 (1973), 115- 137.
378. Contamine (Ph.), Contribution a 1’histoire d’un mylhe: les I7<)(>()(><>
clochers du royaume de France (XVе—XVIе siecles), Economies et socutrs an
Moyen Age. Melanges offerts a Edouard Perroy, Paris, 1973, p. 414 427.
379. Cook (R.-F.) et Crist (L.-S.), LeDeuxieme Cycle de la Croisade, Deux eludes sui
son developpement..., Geneve, 1972.
380. Duby (G.), Le dimanche deBouvines, 27juillet 1214, Paris, 1973.
381. Fontaine (J.), Hagiographie et politique de Suplice Severe a Ven.икс
Fortunat, RHEF, 62 (1976), 113-140.
382. Fossier (Fr.), La charge d’historiographe du seiziemc au clixneiivieme
siecle, RH, 258 (1977), 73-92.
383. Gieysztor (A.), Gens Polonica: aux origines d’une conscienc e nat ionair.
Etudes de civilisation medievale (IX'-XIF siecles). Melanges E. R I.a ban dr,
Poitiers, 1974, p. 352-362.
384. Gilbert (F.), Machiavelli and Cuicciardini Politics and History in Sixteenth
Century Florence, Princeton, 1965.
385. Gilbert (F.), Biondo, Sabellico and the beginnings of Venetian official
historiography, Florilegiucri Historiale. Essays presented to Wallace K. Eeignsoii.
J. G. Rowe et W. H. Stockdale ёd., Toronto, 1971, p. 275—293.
386. Gransden (A.), Propaganda in English medieval historiography, journal oj
Medieval History, 1 (1975), 363-381.
387. Grau (A.), Der Gedanhe der Herkunft in der deutschen (h\schu htsschreibun^ dr\
Mittelalters. Trojasage und Verwandtes, Leipzig, 1938.
388. Graus(Fr.), PremyslOtakarII.,seinRuhmandscin Nachleben. Fin Brillag
zur Geschichte politischer Propaganda und Chronistik, Mlb( •, 79 (1971).
57-110.
389. Graus (Fr.), Lebendige Vergangenheit. Ueberlieferung im Mittelalter und in den
Vorstellungen vom Mittelalter, Cologne—Vienne, 1975.
390. Green (L.), Historical Interpretation in Fourteenth-Ccnliiiy Florcniiiie
Chronicles, Journal of theHistory of Ideas, 28 (1967), 161 — 178.
391. Green (L.), Chronicle into History. An essay on the interrelation of history tn
Florentine*fourteenth-cenluiy chronicles, Cambridge, 1972.
392. Karl der Grosse. Lebtnswerk und Nachleben, t. IV, Das Nachleben, W. Braunfels
cl P. E. Schramm cd., Dusseldorf , 1967.
393. Lac azc (Y.), I.<* role des traditions dans la gcne.se d’un sentiment national
au XV* siecle. I .a Bourgogne de Philippe* le Bon, BEG, 129 (1971). 303 385.
394. Lewis (P. S ), Wat Piopaganda and Historiography in Fifteenth ( cutin у
Fiance and England, 7 A7/.S, 5* s., 15 (1965), I 21.
39!» . I.imh’i (A.). E< < lesia and Synagoga in the Medieval Myth of ( oust.ml me
the Giral, luiuir brlgr dr phdalogie rt d'hidonr, 5 I (1971»), |0|9 1(H»(I
438
//. Основная библиография
396. Lot (К), Geoffroi Grisegonelle dans Гёрорёе, Romania, 19 (1890), 377-
393.
397. Mcncghetti (M. L.), Storiografia celebrativa e politica culturale da Riccar-
do II di Normandia a Guglielmo il Conquistatore, Atti deWIstituto Veneto di
Scienze, Lettere ed Arti, 132 (1973—1974), 491—514.
398. Metzger (S.), Les idees et les mots politiques et sociaux dans les plaidoiries des
avocats au Parlement de Paris {1475-1490). Etude sur la cohesion nationale en
France a la fin du XV siecle, Мётоке de maitrise dactylography, Paris,
1973.
399. Monfrin (J.), La figure de Charlemagne dans Phistoriographie du XVе
siecle, Annuaire-Bulletin de la Societe de l’histoire de France, 1964—1965, p. 67—
78.
400. Nais (H.), Grand temps et longs jours sont, monsieur Pindiciaire, Travaux
de linguistique et de litterature publies par le Centre de philologie et de litteratures
romanes de I'Unwersite de Strasbourg, 11 (1973), 207—218.
401. Oexle (O. G.), Die Karolinger und die Stadt des heiligen Arnulf, Fruhmit-
telalterliche Studien, 1 (1967), 250—364.
402. Rigault (J.), La frontiere de la Meuse. L’utilisation des sources historiques
dans un proces devant le Parlement de Paris en 1535, ВЕС, 106 (1945—
1946), 80-99.
*103. Rubinstein (N.), The Beginnings of Political Thought in Florence. A Study
in Medieval Historiography, JWCI, 5 (1942), 198—227.
404. Runge (K.), Die frdnkisch-karolingische Tradition in der Geschichtsschreibung des
spdten Mittelalters, Hambourg, 1965.
405. Schneider (J.), Lotharingie, Bourgogne ou Provence? L’idee d’un roy-
aume d’Entre-Deux aux derniers siecles du Moyen Age, Liege et Bourgogne.
ActesducolloquetenuaLiegeles28, 29et30octobrel968, Liege, 1972, p. 15—44.
406. Short (L), A Study in Carolingian Legend and its Persistence in Latin
Historiography (XII—XVI Centuries), MittellateinischesJahrbuch, 7 (1972),
127-152.
407. Spiegel (G. M.), Political Utility in Medieval Historiography: a Sketch,
History and Theory, 14 (1975), 314-325.
408. Stones (E. L. G.) et Simpson (G. G.), Edward I and the Throne of Scotland,
1290-1296. An Edition of the Record Sources for the Great Cause, 2 vol., Oxford,
1978.
409. Woledge (B.), La tegende de Troie et les dёbuts de la prose frangaise,
Melanges de linguistique et de litterature romanes offerts a Mario Roques, t. II,
Paris, 1953, p. 313-324.
410. Zicse (J.), Historische Beweisfuhrung in Streitschriften des Investiturstreites, Mu-
nich, 1972.
411. Zimmermann (H.), Ecclesia als Objekt der Historiographic. Studien zur Kirchen -
geschichtsschreibung im Mittelalter and ind derfruhen Neuzeit, Vienne, 1960.
IS. Авторы.
439
18. Авторы
А
4 12. Cordoliani (Л.), ABBON DE FLEURY, Heriger de Lobbes et Gerland dr
Besan^on sur Fere de Fincarnation de Denys le Petit, RHE. 44 (1949),
463-487.
4 13. Cousin (P.), Abbon de Fleury-sur-Loire, Paris, 1954.
4 14. ADAM DE BREME, Gesta Hammaburgensis ecclesiae pontificum, B. S< Iiniri
dlered., Hanovre, 1917.
415. ADEMAR DE CHABANNES, Chronique, J. Chavanon ed., Paris, 1897.
416. Gaborit-Chopin (D.), Un dessin de l^glise d’Aix-la-Chapelle par Adrmai
de Chabannes dans un manuscrit de la Bibliotheque vaticanr, (!ahir>\
archeologiques, 14 (1964), 233—235.
417. Werner (K. F.), Ademar von Chabannes und die Historia poiitific inn rt
comitum Engolismensium, DA, 19 (1963), 296—326.
418. AENEAS SYLVIUS PICCOLOMINI, DeHberarumeduc(ilione.].S\. Nelson rd
et trad., Waschington, 1940.
419. Ady (С. M.), Pius II (Aeneas Silvius Piccolomini), the Humanist Pope, I .ond i rs.
1913.
420. Casella (N.), Pio II tra geografia e storia: la «Cosmogralia», Anhivio delta
Societa romana di Storia patria, 95 (1972), 35—112.
421. Chronicon AETHELWEARDI, A. Campbell ed. et trad., Londres, 1962.
422. AGNELLUSDERAVENNE, Liber Pontificalis Ecclesiae Ravennatis. MGH.
Scriptores Rerum Langobardicarum et Italicarum, saec. Vl-lX, 1 lanovre, IH7H,
p. 265-391.
423. Nauerth (Cl.), Agnellus von Ravenna. Untersuchungen zur arthaologi\<hrn
Methode des ravennatischen Chronisten, Munich, 1974.
424. AIMOIN, De gestis regum Francorum libri IV, RHF, t. Ill, p. 21 139
425. Lemarignier (J.-Fr.), La continuation d’Aimoin et le inanusci it Lit in 1271 I
de la Bibliotheque nationale, ВЕС, 113 (1955), 25—36.
426. Le Stum (Chr.), L’«Historia Francorum» d’Aimoin de Мешу. 1<пкle < t
edition critique, PTEC, 1976, p. 89—93.
427. Werner (K. F.), Die literarischen Vorbildcrdes Aimoin von Henry und dir
Entstehung seiner «Gesta Francorum», Medium aevum vivum. Festschitp /hi
Walter Bust, Heidelberg, 1960, p. 69—103.
428. ALAIN BOUCHART, Lesgrandes chroniques de Bretaigne, Paris. 1514.
429. Auger (M.-L.), prepare une nouvelle edition d’Alain Bout hart. snr I'o-iivi e
duquel elle m’a amplement renscignc.
430. Rico (Fr.), ALFONSO EL SABIOy la General Estonia, Barrelone. 1972.
431. Primera Crbnica General de Espana..., R. Menendez Pidal ed.. 2* rd.. 2 vol..
Madrid, 1955.
432. Catalan (1).), El tailor historiogralico Allonsi. Mclodos у problrmas rn < I
(rabajo t ompilalorio. Romania. 8 1 (1963). 351 375.
433. ('halon (I,.). I)<• <pirl<।lies v<»< ablrs nt iIisrs par la -Primri a ('ionic a (irneial
dr Espana-* ((.anlai. ( a on к a. ( airnlo. Em i ipi hi a. I'sioi ta. Fabia. Roman /),
Л/Л. 77 (1471). 79 8 1
440
II. Основная библиография
434. Chalon (L.), Comment travaillaient les compilateurs de la «Primera
Cronica General de Espana», MA, 82 (1976), 289—300.
435. AMBROISE, L'Estoire de la guerre sainte. Histoire en vers de la troisieme croisade
(1190-1192), G. Paris ed., Paris, 1897.
436. Webb (D. M.), The Decline and Fall of Eastern Christianity: a Fifteenth-
Century View, BIHR, 49 (1976), 198-216 (ANDREA BIGLIA).
437. ANDRE DE FLEURY, Vie de Gauzlin, abbe de Fleury, R.-H. Bautier et
G. Labory ed. et trad., Paris, 1969.
438. Werner (K. F.), ANDREAS VON MARCHIENNES und die Geschichts-
schreibung von Anchin und Marchiennes in der zweiten Halfte des 12.
Jahrhunderts, DA, 9 (1952), 402-463.
439. Lecourt (M.), Une source d’ANTOINE DE LA SALE: Simon de Hesdin,
Romania, 76 (1955), 39-83 et 183-211.
440. Pasquier (F.) et Courteault (H.) ed., Chroniques romanes des comtes de Foix
composees au XVе siecle par ARMA UD ESQUERRIER et Miegeville..., Foix, 1895.
441. ASSER’s Life of King Alfred, together with the Annates of Saint Neots erroneously
ascribed to Asser, W. H. Stevenson ed., Oxford, 1904; reimpr. 1959.
442. Marrou (H. I.), La division en chapitres des livres de la «Cite de Dieu»,
MelangesJ. De Ghellinck, 1.1, Gembloux, 1951, p. 235-249 (AUGUSTIN).
443. AULU-GELLE, Nuits attiques, C. Hosius ed., 2 vol., Stuttgart, 1903.
В
444. Trinkhaus (Ch.), A Humanist’s Image of Humanisme: the Inaugural
Orations of BARTOLOMMEO DELLA FONTE, Studies in the Renaissance,
7 (1960), 90-147.
445. Schmugge (L.), Zur Ueberlieferung der «Historia Ecclesiastica Nova»
des Tholomeus von Lucca, DA, 32 (1976), 495-545 (BARTHELEMY DE
LUCQUES).
146. BEDE, Ecclesiastical History of the English People, B. Colgrave et R. A. B. Mynors
ed. et trad., Oxford, 1969.
447. Bedae Opera de Temporibus, Ch. Jones ed., Cambridge, Mass., 1943.
448. Kendall (С. B.), Bede’s «Historia ecclesiastica»: the Rhetoric of Faith,
Medieval Eloquence. Studies in the Theory and Practice of Medieval Rhetoric,
J. J. Murphy ed., Berkeley—Los Angeles—Londres, 1978, p. 145—172.
149. Ray (R.), Bede’s «Vera Lex Historiae», Spec., 55 (1980), 1—21.
450. BENOIT DE SAINTE-MAURE, Le Roman de Troie, L. Constans ed., 6 vol.,
Paris, 1904-1912.
451. Giocarinis (K.), BERNARD DE CLUNY and the antique, Classica et Medi
arvalia. 27 (1966), 310-348.
452. Delisle (L.), Notice sur les manuscrits de BERNARD GUI, Notices et rxbails
des тан и serifs de la Bibliotheque nationale et autres bibliotheques..., 1. XXVII, 2'
panic, Paris, 1879. p. 169 -155.
453. Thomas (A.). Bernard (mi, here prcchcnr, III I, l. XXXV, I’aiis, 1921,
p. 139 232
18. Авторы (С)
441
454. Toynbee (Р.), BRUNETTO LATINO’S Obligations to Solinus, Romania,
23 (1894), 62-77.
C
455. Schmidt-Chazan (M.), Un Lorrain de coeur: le champenois CALENDRE,
Les Cahiers Lorrains, 1979, p. 65—75.
456. CASSIODORE, Institutiones, R. A. B. Mynors ed., Oxford, 1937.
457. Jacob (W.) et Hanslik (R.), Die handschriftliche Ueberlieferung det' sogenannteii
Historia tripartita des Epiphanius-Cassiodor, Berlin, 1954.
458. Laistner (M. L. W.), The Value and Influence of Cassiodorus’ Eccelsiasih al
History, The Intellectual Heritage of the Early Middle Ages. Selected Essays by
M. L. W. Laistner, Ch. G. Starr ed., Ithaca, 1957, p. 22—39.
459. Momigliano (A.), Cassiodorus and Italian Culture of his Time, Studies in
Historiography, Londres, 1966, p. 181—210.
460. CICERON, De Porateur, E. Courbaud ed. et trad., 2C ed., 3 vol.. Pans.
1950-1956.
461. Chronique de Saint-Pierre-le-Vif de Sens, dite de CLARIUS. (dironicon Sam ti Petri
Vivi Senonensis, R.-H. Bautier, M. Gilles et A.-M. Bautier cd. ct (rad.. Pai is.
1979.
462. Piur (P.), COLA DI RIENZO. Darstellung seines Lebens und seines Ceistes,
Vienne, 1931.
D
463. The Trojan War. The Chronicles of Dictys of Crete and DARES the Phrygian
translated with an introduction and notes by R. M. Frazer, Indiana ( hiiv
Press, 1966.
464. Guiette (R.), Chanson de geste, chronique et mise en prose, CCM, 6
(1963), 423-440 (DAVID AUBERT).
465. Schobben (J. M. G.), Lapart du Pseudo-Turpin dans les (aoniqiics ci ('.on
questes de Charlemaine de David Aubert, La Haye, 1969.
466. Fauroux(M.), DeuxautographesdeDUDONDESAINT-QUENTIN (101 I.
1015), ВЕС, 111 (1953), 229-234.
467. Prentout (H.), Etude critique sur Dudon de Saint-Qiientin et. son histnire des
premiers dues normands, Paris, 1916.
E
468. EADMER, 1 listoria Novorum in Anglia, M. Rule cd., Londres, 1884.
469. EG1N1IAR1), Vie dr Charlemagne., L. I lalphcn cd. d trad., Г cd., Pai is. 1967
•170. EKKEN1IARI) D’AURA, Chronicon universale, (i. Wail/ cd., MCI I, .S\ i VI.
Ilanovrc, 1844, p. 33 265.
471. S< hnialr (l*i. | ). Uc lici Ii<4ci iingski it iк nnd Editionspi in/ipicn de l (Inn
ink Ekkri IIiids von Ain а. /М. ?7 (197 I). I 10 I 34
'1'Г2 //. ( h ШИПШЯ OUfiAHOjnifUJl
'172. Fowler (G. B.), Intellectual Interests of ENGELBERT OF ADMON7 ', New York.
1947.
473. La chronique dENGUERRAN DE MONSTRELET en deux livres, avec pieces
justificatives, 1400-1444, L. Do^t-d’Arcq ed., 6 vol., Paris, 1857—1862.
474. Moranville (H.), Note sur I’origine de quelques passages de Monstrclct,
ВЕС, 62 (1901), 52-56.
475. Bietenholz (P. G.), History andBiography in the work of ERASMUS of Rotterdam,
Geneve, 1966.
476. ETIENNE DE BOURBON, Anecdotes historiques, legendes et apologues, tires du
recueil inedit dEtienne de Bourbon, dominicain du XIIIе siecle, A. Lecroy de la
Marche ed., Paris, 1877.
477. Contamine (Ph.), Une interpolation de la «Chronique Martinienne»: le
«Brevis Tractatus» d’ETIENNE DE CONTY, official de Corbie (f 1413)
(34), 367-386.
478. Chronique dETIENNEMALEU, chanoine deSaintfunien, mart en 1322..., Abbe
Arbellot ed., Saint-Junien—Paris, 1847.
479. Die Summa des STEPHANUS TORNACENSIS uber das Decretum Gratiani,
J. Fr. Schulte ёd., Giessen, 1891.
480. Sirinelli (J.), Les vues historiques dEUSEBE DE CtSAREE durant la periode
preniceenne, Dakar, 1961.
F
481. FERNANDO DEL PULGAR, Claros Varones de Castilla, R. B. Tate ed.,
Oxford, 1971.
482. The Breuarium of FESTUS. A Critical Edition with Historical Commentary.
J. W. Eadie ed., Londres, 1967.
483. FLAVIO BIONDO, Historiarum ab inclinatione Romani imperii decades tres,
Bale, 1559.
484. Hay (D.), Flavio Biondo and the Middle Ages, Proceedings of the British
Academy, 45 (1959), 97-128.
485. Blatt (Fr.) ed., The LatinJOSEPHUS, 1.1, Introduction and Text. The Antiquities:
Books I-V, Copenhague, 1958.
486. FLODOARD, Les Annales, Ph. Lauer ed., Paris, 1905.
487. Flodoard, Historia Remensis ecclesiae, MGH, SS, t. XIII, Hanovre, 1881,
p. 409-599.
488. Bautier (R.-H.), Un recueil de textes pour servir a la biographic de
1’archeveque de Reims Herve (Xе siecle). Son attribution a Flodoard,
Melanges d’histoire du Moyen Age dedies a la memoire de Louis Halphen, Paris,
1951, p. 1-6.
489. Jacobsen (P. C.), Flodoard von Reims. Sein Leben und seine Dichtung «De
triumphis Christi», Leyde—Cologne, 1978.
490. FOLCUIN, Gesta abbatum Lobiensium, MGH, SS, t. IV, Hanovre, 1841,
p. 52-74.
/«S’. Лешоры ((f)
III
491. Boulcmy (A.) cl Vcrcaulcrcn (К), FOULCO1E DE BEAUVAIS ri I'iiiiri<4
pour 1’archcologic antique au XIе cl Х1Г sicdc, Latonius, I (1937). 173
186.
492. Kohl (B. G.), PETRARCH’s Preface to «De Viris Illustribus», History and
Theory, 13 (1974), 132-144.
493. Natunewicz (Ch. F.), FRECULPHUS of Lisieux, his Chronicle and a
Mont St. Michel Manuscript, Horae eruditae ad codices Saudi Michaelis
de Periculo Maris, Series I, Anno Millenario Fausto MCMl.XVi, АЫ» ilia
Sancti Petri Aldenburgensis apud Steenbrugge, 1966, p. 90- 134.
G
494. GALBERT DE BRUGES, Le meurtre de Charles le Bon, traduil du lai in pai
J. Gengoux,... piblie sous la direction et avec introduction hisloi i<pie |>.ii
R. C. Van Caenegem, Anvers, 1978.
495. Sproemberg (H.), Galbert von Brugge. Die Gcschic hissc hrribung <lrs
flandrischen Burgertums, Mittelalter und demokratische Grschichlsst Inrtbnng
Ausgewahlte Abhandlungen, Berlin, 1971, p. 221—374.
496. GALLUS ANONYMUS; Chronicae Polonorum, MGH, .S’.S', i. IX, p. 118
478.
497. Maleczynski (K.), Galli anonymi Cronica et Gesta ducum sive principit m ГоЬчю
rum, Cracovie, 1952.
498. Gallus anonymus, Chronik und Taten der Herzoge und Furstcn von Potrn.
J. Bujnoch trad., Graz—Vienne—Cologne, 1978.
499. The Cronicle of WALTER OF GUISBOROUGHpreviously edited as the non ide n/
Walter of Hemingford or Hemingpurgh, H. Rothwell cd., Loud res. 1957.
500. GAUTIER MAP, De nugis curialium, M. R. James ed., ()xlbrd, 1914.
501. GEOFFROIGAIMAR, L’estoire des Engleis, A. Bell cd., ()xh>i d. 1960.
502. The Historia Regum Britannia# of GEOFFREY OF MONMOl ITU, A. (>i is< oni
et R. E. Jones ed., Londres, 1929.
503. Geoffrey of Monmouth, The History of the Kings of Britain, ii anslai rd with
an introduction by L. Thorpe, Harmondsworth, 1966.
504. Flint (V. I.J.), The «HistoriaRegum Britanniac» ofGrollicyol Monnioiiih:
parody and its purpose. A suggestion, Spec., 54 (1979), 447 468.
505. Hammer (J.), Some Additional Manuscripts of Geoffrey ol Monmouth's
«Historia Regum Britanniae», Modern Language Quarterly, 3 (1942), 235
242.
506. Keeler (L.), Geoffrey of Monmouth and the Late Latin Chroniclers, 1 I
Berkeley, 1946.
507. Schlauch (M.), Geoffrey of Monmouth and Early Polish I lisioriogi aphy: a
Supplement, Spec., 44 (1969), 258—263.
508. GEOFFROYDEVITERBE, MemoriaScculoruni. MHG, SS, I. XXII. p 94
106.
509. (Euvves dr GEORGES CHASTEl.lAIN, Baron Krrvyn dr I.rllrnhovr rd .
8 vol., Bi uxrllrs, 1863 1866.
510. (i|« )l<( ;|<S I )E TREBIZC >NDE, Rhrloiuortnn hint V, I .yon. 15 17.
444
//. ()< ионная библиография
511. Mon I asan i (|.), George ofTrebizond: A Biography and a Study of His Rhetoric and
Logic, Lcydc, 1976.
Ы2. The Historical Works of GERVASE OF CANTERBURY, W. Subbs ed., 2 vol.,
Londres, 1879-1880.
513. I .cwis (Л. W.), Dynastic Structures and Capetian Throne-Right: the Views
ol (И LES OF PARIS, Traditio, 33 (1977), 225-252.
5 I '1. (ill TES LE BOUVIER dit le Fteraut Berry, Les Chroniques du roi Charles VII,
11. Courteault et L. Celier ed., Paris, 1979.
5 15. G1RALDICAMBRENSIS Opera, J. S. Brewer et autres ed., 8 vol., Londres,
1861-1891.
!>!(>. Coulter (С. C.) et Magoun (F. P.) Jr, Giraldus Cambrensis and Indo-
Gcrmanic Philology, Spec., 1 (1926), 104—109.
517. Huygens (R. В. C.), Une lettre de Giraud le Cambrien a propos de ses
ouvrages historiques, Latomus, 24 (1965), 90—100.
518. Tombeur (P.), Un nouveau nom de la litterature mediolatine: GISLEBERT
DESAINT-TROND, CCM, 10 (1967), 435-446.
519. Rushforth (G. M.), Magister GREGORIUS «De Mirabilibus Urbis Romae»:
A New Description of Rome in the Twelfth Century, The foumal of Roman
Studies, 9 (1919), 14-58.
.520. Zielinski (H.), Studien zu den spoletinischen «Privaturkunden» des 8. Jahrhun-
drrts und ihrer Ueberlieferung im Regestum Farfense, Tubingen, 1972 (GREGO-
RIO DI CANTINO).
521 (iRF.GOIRE DE TOURS, Libri Historiarum X, B. Krusch et W. Levison ed.,
MGH, Scriptores rerum Merovingicarum, 1.1, 2е ed., Hanovre, 1951.
522. Gregoire de Tours, Histoire des Francs, R. Latouche trad., 2 vol., Paris,
1963-1965.
.523. Bcumann (H.), Gregor von Tours und der «Sermo rusticus», Spiegel der
Geschichte. Festgabe fur Max Braubach, Munster, 1964, p. 69—98.
52'1. Monod (G.), Etudes critiques sur les sources de Ihistoire merovingienne. Premiere
pan ic, Introduction. Gregoire de Tours, Marius d’Avenches, Paris, 1872.
.525. Walter (E. H.), Hagiographisches in Gregors Frankengeschichte, Archiv
fur Kulturgeschichte, 48 (1966), 291—310.
526. GUIBERT DE NOGENT, Gesta Dei per Francos, PL 156, col. 679-838; et
RHC, HO, t. IV, Paris, 1879, p. 113-2C3.
527. Guibert de Nogent, Histoire de sa vie {1053-1124), G. Bourgin ed., Paris,
1907.
528. Bursicin (E.), Quelques remarques sur le vocabulaire de Guibert de
Nogent, CCM, 21 (1978), 247-263.
.529. Garand (М.-C.), Le scriptorium de Guibert de Nogent, Script., 31 (1977),
3 -29.
.530 . 1 ,abande (E.-R.), L’art de Guibert de Nogent, Economies et societes au Moyen
Age. Melanges offerts a Edouard Perroy, Paris, 1973, p. 608—625.
531. Monod (B.), Le moine Guibert et son temps {1053-1124), Paris, 1905.
532. Blake (N. F.), CAXTON and his World, Londres, 1969.
533. Lesellier (J.), Un hisioriographc de Louis XI demeure inconnu, GUIL-
LAI IMF. DANK X) I, MAHF.FR, 43 (1926), 1-42.
/Л’. Авторы (('•)
•145
534. Samaran (Ch.), Un ouvrage de Guillaume Danicot, historiographs de
Louis XL MAHEER, 45 (1928), 8-20.
535. GUILLAUME GU1ART, La Branche des royaux lignages, RHE, t. XXII,
p. 171-300.
536. GUILLAUME DE MALMESBURY, Gesta Regum Anglorum, W. Stubbs rd..
2 vol., Londres, 1887—1889.
537. Guillaume de Malmesbury, Historia Novella, K. R. Pottered., Londres.
1955.
538. Farmer (H.), William of Malmesbury’s Life and Work, Journal of Ecclesiastical
History, 13 (1962), 39-54.
539. Ker (N. R.), William of Malmesbury’s Handwriting, English historical icairm,
59 (1944), 371-376.
540. Konsgen (E.), Zwei unbekannte Briefe zu den «Gesta Regum Angloiimi-
des Wilhelm von Malmesbury, DA, 31 (1975), 204—214.
541. Patterson (R. B.), William of Malmesbury’s Robert of Gloucester. A R<
evaluation of the «Historia Novella», AHR, 70 (1964—1965), 983 997.
542. Thomson (R. M.), The Reading of William of Malmesbury, Revurbhirtlidinr,
85 (1975), 362-402; 86 (1976), 327-335; et 89 (1979), 313- 324.
543. Thomson (R. M.), William of Malmesbury and the Letters of Alni in.
Medievalia et Humanistica, 8 (1977), 147—161.
544. GUILLAUME DE NEWBURGH, Historia rerum anglicarum, Chronicles J the
reigns of Stephen, Henry II and Richard I, R. Howlett ed., t. 1—11, Londres,
1884-1885.
545. Capo (L.), Da Andrea Ungaro a GUILLAUME DE NANGIS: iin’i|xit esi
sui rapporti tra Carlo I d’Angid e il regno di Francia, MEI'RM, 89 (1977).
811-888.
546. GUILLAUME DE POITIERS, Histoire de Guillaume le Conquerant, R hue
ville ed. et trad., Paris, 1952.
547. GUILLAUME DE PUYLAURENS, Chronique, 7205-7275, J. |)IIVei n<»v< < <l
et trad., Paris, 1976.
548. Fournier (G.), Chateaux, villages et villes d’Auvergne au XVе sihlr d'upies
I’Armorial de GUILLAUME REVEL, Paris, 1973.
549. GUILLAUME DE TYR, Historia rerum in partibus tr^nsmariiiis grs
tarum..., RHC, HO, 1.1, Paris, 1844, p. 1-702.
550. Folda (J.), Manuscripts of the History of Outremer by William of lyr: .i
Handlist, Script., 27 (1973), 90-95.
551. Huygens (R. В. C.), La tradition manuscrite de Guillaurne de l yr. Slndi
Medievali, 3е s., 5 (1964), 281-373.
552. Morgan (M. R.), The Chronicle of Ernoul and the Continuations о/ Will him of
Tyre, Oxford, 1973.
553. WILLIAM WORCES I RE, Itineraires,]. 11. I larvey ed., ()xf< nd, 1969.
554. Swietek (Fr. R.), GUNT1IEROF PAiRlSand the <1 listoriu C<nistaiiiinop
olilana», Spec., 53 (1978), 49 79.
555. Watleiibac h (W.), Aus den Bi iefeii des GUIIM ) V< )N BA’Z<)( 11ES. Л'си/ч
An/iiv, I6(IH9I).G7 113
Ill
556. 1I ARI ULF, Chronique de ГаЬЬауе de Saint-Riquier (V'* л\ 1104), F. Lol rd..
Paris. 1894; le marquis LeVer trad., Abbeville, 1899.
557. Rticker (E.), Die Schedelsche Weltchronik. Das grosse Buchunternehmm der 1 )u re г
'/sit. Mit einem Katalog der Stddteansichten, Munich, 1973 (HARTMANN
SCHEDEL).
558. Stauber (R.), DieSchedelscheBibliotek. EinBeitrag zur Geschichte derAusbreitung
der italienischen Renaissance, des deutschen Humanismus und der medizinischen
Literatur, Fribourg-en-Brisgau, 1908.
559. Brincken (A.-D. von den), Die Welt- und Inkarnationsara bei HEIMO VON
ST. JAKOB. Kritik an der christlichen Zeitrechnung durch Bamberger
Komputisten in der ersten Halfte des 12. Jahrhunderts, DA, 16 (I960),
155-194.
5(>0 . HELGAUD DE FLEURY, Vie de Robert lePieux, R.-H. Bautier et G. Labory ed.
et trad., Paris, 1965.
56 1. Carozzi (Cl.), La vie du roi Robert par Helgaud de Fleury: historiographic
et hagiographie (34), 219—235.
562. Arnauld-Cancel (М.-P.), Le huitieme livre de la chronique d’HELINAND
DE FROIDMONT, PTEC, 1971, p. 9-14.
563. Delisle (L.), La chronique d’Helinand moine de Froidmont, Notices et
documents publies par la Societe de Vhistoire de France a Voccasion du 50е
a n niversaire de safondation, Paris, 1884, p. 141—154.
564. HENRI DE HUNTINGDON, Historia Anglorum, Th. Arnold ed., Londres,
1879.
565. HENRI KNIGHTON, Chronicon...,]. R. Lumby ed., 2 vol., Londres, 1889-
1895.
Г>66. (ialbraith (V. H.), The Chronicle of Henry Knighton, Fritz Saxl, 1890-1948.
A Volume of Memorial Essays from his friends in England, D. J. Gordon ed.,
Londres, 1957, p. 136-148.
5(>7. Hilgers (H.A.), Die Ueberlieferung der Valerius-Maximus-AuslegungHEINRICI IS
VON MUEGEL. Vorstudien zu einer kritischen Ausgabe, Cologne— Vienne,
1973.
568. Dupre La Tour (L.), Le «Compendium historial» d’HENRI ROMAIN.
Edition critique du Livre I, PTEC, 1973, p. 79—84.
569. Dupre La Tour (L.), La tradition manuscrite du «Compendium historial»
d’Henri Romain, Revue d'histoire des textes, 5 (1975), 137—168.
570. Sticnnon (J.), Une description peu connue de Г Aquitaine par HERIGER
DE LOBBES (f Ю07), Annales du Midi, 12 (1960), 273-286.
571. HERMANN DE REICHENAU, Chronicon, PL 143, col. 55-263.
572. Devisse (J.), HINCMAR, archeveque de Reims, 845-882, 3 vol., Geneve, 1976.
573. Van der Essen (L.), HUCBALD DE SAINT-AMAND (c. 840-930) el sa
place dans le mouvement historiographique medieval, RHE, 19 (1923),
333-351 et 522-552.
571. Jedin (H.), Zur Widmungsepistcl der «Historia ecclesiastica» Hugos von
lleuiy, Speculum historiale. Geschichte im Spiegel von Geschichlsschreibung und
/«S’. Авторы (/ К)
447
Geschichtsdeutung. Johannes Sport aus Anlass seines srehugstrn (Irhin I stapes,
Fribourg Munich, 1965, p. 559—566.
575. Wilmart (A.), L’histoirc ccclesiastiquc composer par lingoes dr Flriny < i
ses destinataires, Revue bimedictine, 50 (1938), 293 305.
576. Huygens (R. В. C.) ed., Monumenta Vizeliacensia: textes relalifs a I'histone de
Pabbaye de Vezelay, Turnhout, 1976 (HUGUES DE POITIERS).
577. HUGUES DE SAINT-VICTOR, Didascalicon. De Studio Legcndi, (Ih. 11. Bui
timer ed., Washington, 1939.
578. Goy (R.), Die Ueberlieferung der Werke Hugos von St. Viktor. Ein Brit nip nn
Kommunikationsgeschichte des Mittelalters, Stuttgart, 1976.
579. Green (W. M.), Hugo of St Victor, «De tribus maxim is circuinsiam iis
gestorum», Spec., 18 (1943), 484—493.
580. Schneider (W.), Geschichte und Geschichtsphilosophie bei Hugo von St. Victor,
Munster, 1933.
581. Zinn (Gr. A.) Jr, Historia fundamentum est: the role of history in ihr
contemplative life according to Hugh of St. Victor, Contemporary reflections on
the medieval Christian tradition. Essays in honor of Ray C. Petry, G. H. Sh i ivr i < •< I .
Durham, N. C., 1974, p. 135-158.
582. HUGH THE CANTOR, The History of the Church of York, lObb //?'/.
Ch. Johnson ed. et trad., Edimbourg, 1961.
583. Carozzi (Cl.), HUMBERT DE ROMANS et l’histoirc, 1274, anner chai num-
Mutations et continuites, Paris, 1977, p. 849—862.
584. HYDACE, Chronique, A. Tranoy ed., 2 vol., Paris, 1975.
585. ISIDORE DE SEVILLE, Chronica majora, Th. Mommsen cd., MGH, ЛД.
t. XI, vol. II, p. 391-506.
586. Fontaine (J.), Isidore de Seville et la culture classique dans I Espagne wisigothiqur.
2 vol., Paris, 1959.
JK
587. JACQUES DE VORAGINE, Legenda aurea, Th. Gracssc rd.. Dicsdr
Leipzig, 1846.
588. Jacques de Voragine, La legende doree, T. de Wyzewa trad., 3 vol., Pai is.
1929.
589. JEAN D’AUTON, Chroniques de Louis XII, R. de Mauldc La Glavirir rd..
4 vol., Paris, 1889-1895.
590. JEAN DE ВЕКЕ, Chronographia, H. Bruch ed., La Hayr, 1973.
591. JOHN CAPGRAVE, Liber de Illustribus Henricis, Fr. Ch. Ilingrston rd .
Londres, 1858.
592. Lucas (P.J.),John Capgrave, O. S. A. (1393—1464), scribe and «publishri...
Transactions of the Cambridge Bibliographical Society, 5 (1969). I 3.5.
593. Mcijer (A. de), John Capgrave, О. E. S. A. (Lynn, 21 april 1393 Lynn. Г.’
august 1464), Augustiniana, 5 (1955), 400- 440.
594. Bos.sual (A.), JEAN CAST EL, chroniqurur dr Frame, MA, 64 (I95H).
285 304 et 499 538.
448
II. Основная библиография
595. Quicherat (J.), Recherches sur le chroniqueurJean Castel, ВЕС, 2 (1840—
1841), 461-477.
596. Diener (H.), JOHANNES CAVALLINI, der Verfasser der «Polistoria de
virtutibus et dotibus Romanorum», Storiografia e Storia. Studi in onore di
Eugenio Dupre Theseider, Rome, 1974, p. 151—173.
597. JEAN CHARTIER, Chronique de Charles VII, roi de France, A. Vallet de
Viriville ed., 3 vol., Paris, 1858.
598. Samaran (Ch.), La chronique latine inedite deJean Chartier (1422—1450)
et les derniers livres du Religieux de Saint-Denis, ВЕС, 87 (1926), 142—163.
599. Samaran (Ch.), La chronique latine de Jean Chartier (1422—1450),
Annuaire-Bulletin de la Societe de l’histoire de France, 1926, p. 183—273; reimpr.
Une longue vie d’erudit. Recueil d’etudes de Charles Samaran, t. I, Paris, 1978,
p. 285-375.
600. Ross (W. B.) Jr, GIOVANNI COLONNA, Historian at Avignon, Spec., 45
(1970), 533-563.
601. Palmer (J. J. N.), The Authorship, Date and Historical Value of the French
Chronicles on the Lancastrian Revolution, Manchester, 1979 (extrait du Bulletin
of the John Rylands University Library of Manchester, 61 (1978—1979) (JEAN
CRETON).
602. Ankwicz-Kleehoven (H. von), Der Wiener HumanistJOHANNES CUSPINIAN,
Gelehrter and Diplomat zur Zeit Kaiser Maximilians I, Graz—Cologne, 1959.
603. Turkowska (D.), Etudes sur la langue et le style de JEAN DLUGOSZ, Cracovie,
1973. Cf. Script., 29 (1975), № 1438.
604. Zarcbski (I.), Humanistyczna lektura Dhigosza: Antonio Panormita Bec-
cadclli. W sporze о Dhigosza argument nowy (La lecture humaniste de
Dtugosz: Antonio Panormita Beccadelli. Argument neuf dans la contro-
versc sur Dlugosz) (resume frangais), Biuletyn Biblioteki Jagiellonskiej, 17
(1965), 5-21. Cf. Script., 30 (1976), № 1049.
605. Des Ritters HANS EBRAN von Wildenberg Chronik von den Fursten aus
Bayern, Fr. Roth ed., Munich, 1905.
(>()(>. Utz (H.), Erste Spuren von Nationalismus im spatmittelalterichen Schol-
tland: FORDUNS «Chronica Gentis Scotorum», Revue suisse d’histoire, 29
(1979), 305-329.
(И17 . JEAN FROISSART, Chroniques, S. Luce, G. Raynard, L. et A. Mirot ed.,
15 vol., Paris, 1869-1975.
608. Carlier (N. R.), The Lost Chronicle, Spec., 36 (1961), 424—434 (Jean
Froissart).
609. Thomas (A.), ]EANDE GERSONetl education des dauphins de France..., Paris.
1930.
610. J( )I IANNIS DE CAPELLA, Cronica abbreviata dominorum. et sanctorum abba
turn Sanfti Richarii. Nova edit io..., E. Prarond ed., Paris, 1893.
(ill. JEAN DE 1.A GOGUE, Histoire des princes de Deols, seigneurs de
(.haslean Raoiilx, dans Grillon des Chapelles, Esquisses biograph iqurs du
dcpaitrmrut dr Thuhc, 2r ed., I. Ill, Paris, 1865, p. 295 109. M. |can Ihiheit
n i’a a ppi is I’cxislciK c de cel hisloi icn el in’a fail <-i 11 rcr dans sa f a 111 i I i.i i i I < •
|c Ген i einei rie \ ivrinriil.
18. Авторы (JК)
449
612. Ouy (G.), Le songe et les ambitions d’un jeune humaniste parisien vers
1395 (Une epitre latine inconnue de JEAN LEBEGUE a Pierre Lorfevre,
chancelier de Louis d’Orleans, lui demandant la main de sa fille Catherine.
Ms. Paris, Bibl. nat. lat. 10400, f. 30—35), Miscellanea de Studi e ricerche sul
Quattrocentofrancese, Fr. Simone ed., Turin, 1966, p. 355—407.
613. Porcher (J.), Un amateur de peinture sous Charles VI: Jean Lebegue,
Melanges d'histoire du livre et des bibliotheques offerts a Monsieur Frantz Callot,
Paris, 1960, p. 35-41.
614. JEANLEBEL, Chronique,J. ViardetE. Deprezed., 2vol., Paris, 1904—1905.
615. Linder (A.), L’expedition italienne de Charles VIII et les esperantcs
messianiques des Juifs: temoignage du manuscrit Bibl. nat. lat. 5971 A.
Revue des etudes juives, 137 (1978), 179—186 (JEAN DE LEGONISSA).
616. JEAN LEMAIRE DE BELGE, Les Illustrations de Gaule et Singularitez Troyc,
Paris, 1548.
617. (E uvres deJean Lemaire de Beiges, A. J. Stecher ed., 4 vol., Louvain, 1882 - 1891.
618. Jodogne (y.),Jean Lemaire de Beiges, ecrivain franco-bourguignon, Bruxelles,
1972.
619. De Poerck (G.), Introduction a la «Fleur des Histoires» deJEAN MANSEL (AT'
siecle), Gand, 1936.
620. Tate (R. B.), Italian Humanism and Spanish Historiography of die Eil
teenth Century. A Study of the «Paralipomenon Hispaniac» of JOAN
MARGARIT, Cardinal Bishop of Gerpna, BJRL, 34 (1951), 137-165.
621. Brincken (A.-D. von den), Die universalhistorischen Vorstelhingeu des
JOHANN VON MARIGNOLA, O. F. M. Der einzige miltelallerlic he
Weltchronist mit Fernostkenntnis, Archiv fur Kulturgeschichte, 49 (1967),
297-339.
622. Giese (W.), Tradition and Empirie in den Reiseberichtcn der Kronik.i
Marignolova, ArchivfurKulturgeschichte, 56 (1974), 447-456.
623. Bossuat (R.), JEAN MIELOT, traducteur de Ciccron, BEG, 99 (1938).
82-124.
624. JEAN DE MONTREUIL, Opera, t. II, L'ceuvre historique et pohmiquc,
N. Grevy, E. Ornato et G. Ouy ed., Turin. 1975.
625. Ouy (G.), Jean de Montreuil et 1’introduction de I’ecriture humanist ique
en France au debut du XVе siecle, «Litterae Textual^», Miniatures, Scripts,
Collections. Essays presented to G. I. Lieftinck. Amsterdam. 1976, p. 53 61.
626. GIOVANNI NANNI, Commentaria super opera diversorum auctorum de an/iqai
tatibus loquentium, Rome, 1498; Paris, Bibl. nat., Res. G 172.
627. JEAN DE PLANCARPIN, Histoire des Mongols,]. Bccquet el L. 1 lamhis cd
et trad., Paris, 1965.
628. Journal de JEAN DE ROYE connu sous le nom de Chronique scandaleusc, I JhP
1'183, B. de Mandrot cd., 2 vol., Paris, 1891 1896.
629. JEAN DE SALISBURY, Historia pontificalis (Memoirs of the Papal Coinl).
M. Chi I mall ё< I. cl Had , Edimbourg, 1956,
630. M.ilyus/ (E ), TIiiikm /v |am»s ki<mikaja < s a Coi viua (I а «Ькткрк- d<
JEAN TIIUROC/.Y ct la hibli<>1 heqiie < oi viiuciiiic). bdobqaai Kolonv, I?
( I 96b), ?8? 30? Cl \ttipi . ?8 ( 197 I). N- 3? I
и I гпккпшл ouwniih'ptlfpiLH
631. Arnold (KI.),JOHANNES TR1THEMIUS (14f)2-l *>lb), Wurzburg, 1971.
I>32. Knowles (Chr.), JEAN DEV1GNAY, un iraducteur de XIVе siecle, Romania,
75 (1954), 353-383.
633. Frugoni (A.), G. VILLANI, «Cronica», XI, 94, BuUelino deiristituto Stout о
Italianoperil Medio Evo. 77 (1965), 229-255.
634. Brcntano (R.), Thejurisdictio Spiritualis: an Example of Fifteen! h-( lent urv
English Historiography, Spec.. 32 (1957), 326-332 (JOHN WESSING
TON).
635. Dobson (R. B.), Durham Priory, 1400-1450, Cambridge, 1973 Qohn Wess
ington).
636. JEROME DE BORSELLI, Cronica Gestorum ac Factorum Memorabilium
Civitatis Bononie, A. Sorbelli ed., BIS2, XXIII/2,1911-1929.
C>37. JORDAN FANTOSME, Chronique de la guerre entre les Anglais el les
Ecossais en 1173 et 1174, Chronicles of the Reigns of Stephen, Henry 11 and
Bichard I, R. Howlett ed., t. Ill, Londres, 1886, p. 201—377.
638. Ross (D. J. A.), An Illustrated Humanistic Manuscript of JUSTIN’s «Epilo
me» of the «Historiae Philippicae» of Trogus Pompeius, Script., 10 (1956),
261-267.
L
639. LAMBERT D’ARDRES, Historia comitum Ghisnensium, J. Heller ed..
MGH, SS, t. XXIV, Hanovre, 1879, p. 550-642.
640. LAMBERT DE SAINT-OMER, Liber Floridus. Codex autographus Bibliothecae
Universitatis Gandavensis..., A. Derolez ed., Gand, 1968.
(>4 I. Delisle (L.), Notice sur les manuscrits du «Liber Floridus» de Lamberi.
< hanoine de Saint-Omer, Notices et extraits des manuscrits de la Bibliothequc
nationale et autres bibliotheques, t. XXXVIII, Paris, 1906, p. 577—791.
(>42. Derolez (A.), Lambertus qui librum fecit. Een codicologische studie van de «Libri
Floridus» autograaf (Gent, Universiteits-bibliotheek, handschrift 92). With a sum
тагу in english: the genesis of the «Liber Floridus» of Lambert of Saint-Omm,
Bruxelles, 1978.
643. LAMBERT DE WATERLOS, Annales Cameracenses, MGH, SS, t. XVI.
p. 509-554.
644. LAMPERT DE HERSFELD, Annales, W. D. Fritz ed., A. Schmidt trad..
Darmstadt, 1973.
645. Hlavacek (I.), Das diplomatische Material in der hussitischen Chronik
des LAURENTIUS VON BREZOVA, Folia Diplomatica, t. II, Brno, 1976,
p. 173-186.
646. Janik (L. G.), LORENZO VALLA: the Primacy of Rhetoric and the De
moralization of History, History and Theory, 12 (1973), 389—404.
647. Setz (W.), Lorenzo Valias Schrift gegen die Konstantinische Schenkung. <*l)c pd\o
credita et ementita Constantini donatione.» Zur Interpretation und Wirkung\
geschichte. Tubingen, 1975.
618. I .EONARDO BRUNI ARETINO, Historiarum Florentini populi 1 ihi i XII.
/</№, XIX/3, 1914-1926.
/Л*. Atiimipi.i (Л/)
I'd
649. Ullman (B. 1..), I ronaido Bruni and Humanistic I li.stoi iogiaphv. Medlar
valid et Humanistica, 1 (1946), 45- 61; reimp!. dans В. I.. 1 Ulman, Studies tn
the Italian Renaissance, Rome, 1955, p. 321 34'1.
650. Oesterreichische Chnmik von den 95. Heerschaftrn, |. Scrmiillcr ed.. I lanovie
Leipzig, 1909 (LEOPOLD STAIN REUTER). ‘
651. Becker (J.), Textgeschichte LIUDPRANDS VON C/WMOAA, Munich, 1908.
M
652. MARIN SANUDO, Vitae ducum Venetorum, RIS, XXII, col. 399 1252.
653. MARSILE DE PADOUE, CEuvres mineures. Defense Minor, de Translationr
Imperii, C. Jeudy et J. Quillet ed., Paris, 1979.
654. MARTIN DA CANAL, Les Estoires de Venise, A. Limcntani ed.. Florence,
1973.
655. Samaran (Ch.), MATHIEU LEVRIEN, chroniqueur de Saini-Denis A la lin
du regne de Louis XI, ВЕС, 99 (1938), 125—131; rcimpr. dans line langur
vie d’erudit. Recueil d’etudes de Charles Samaran, t. II, Paris, 1978, p. 489 495.
656. MATHIEU PARIS, Chronica Majora, H. R. Luard rd., 7 vol., LoikIks,
1872-1883.
657. Flores Historiarum, H. R. Luard ed., 3 vol., Londres, 1890.
658. Gransden (A.), The Continuations of the «Flores Historiarum» from 1265
to 1327, Mediaeval Studies, 36 (1974), 472—492.
659. Vaughan (R.), Matthew Paris, 2е ed., Cambridge, 1979.
660. Courteault (H.), Un archiviste des comtes de Foix au XVе siecle. Le
chroniqueur MICHEL DU BERNIS, Annales du Midi, 6 (1894), 272 300.
661. Delaborde (H.-Fr.), La vraie chronique du Religieux de Saint-Denis, ///<(:,
51 (1890), 93-110 (MICHEL PINTOIN).
662. Grevy-Pons (N.) et Ornato (E.), Qui est 1’auteur de la chronique latine de
Charles VI dite du Religieux de Saint-Denis? ВЕС, 134 (1976), 85 102.
663. Samaran (Ch.), Les manuscrits de la chronique latine de Charles VI dite
du Religieux de Saint-Denis, MA, 69 (1963), 657—671.
N
664. NENNIUS, Historia Brittonum, MGH, AA, t. XIII, Th. Mommsen ed..
Berlin, 1898, p. 111-222.
665. NICOLAS TRIVET, Annales.,., Th. Hog ed., Londres, 1845.
666. Dean (R. J.), Cultural Relations in the Middle Ages: Nicholas Trevct and
Nicholas of Prato, Studies inphilology, 65 (1948), 541—564.
667. Dean (R.J.), The Manuscripts of Nicholas Trevet’s Anglo-Norman -Cion
icles», Medievaliaet Humanistica, 14 (1962), 95—105.
668. Dean (R.J.), Nicholas Trevet, Historian, Medieval Learning and Litriatair
Essays presented to R. W. I lunt, J. J. G. Alexander et M. T. Gibson ed.. (>x I < nd.
1976, p. 328 352.
669. NOTKERl BALBI 11 / Gr\ta Ku roli Magni Imperatoris, I I. F. I iaelcle cd., Bei lin,
1959.
fl. I К IUKIIUUI
О
(>7(). ODORANNHS DE SENS, Opera omnia, R.-H. Bauder et M. (lilies rd. et
trad., Paris, 1972.
671. ORDERIC VITAL, Flistoire ecclesiastique, A. Le Prevost ed., 5 vol., Pans,
1838 -1855, En cours d’edition: The Ecclesiastical History of Orderic Vitalis,
M. Chinball ed. et trad., 4 vol. parus, Oxford, 1972—1978.
672. Ray (R. D.), Orderic Vitalis and William of Poitiers: a Monastic Reintei
pretation of William the Conqueror, Revue beige dephilologie et d'histoire, 50
(1972), 1116-1127.
673. Ray (R. D.), Orderic Vitalis and his readers, Studia Monastica, 14 (1972),
17-33.
674. Wolter (H.), Ordericus Vitalis. Ein Beitragzurkluniasensischen Geschichtsschtci
bung, Wiesbaden, 1955.
(>75. Loehr(M.), DerSteirischeReimchronistherOTACHEROUZDERGEUL.
MIbG, 51 (1937), 89-130.
676. OTTON DE FREISING, Chronica sive historia de duabus civitatibus, W. Lam
mers ed., A. Schmidt trad., Darmstadt, 1960.
677. Olton de Freising, Gesta Frederici seu rectius cronica, Fr.-J. Schmale cd..
A. Schmidt trad., Darmstadt, 1974.
678. Schinale (Fr.-J.), Die Gesta Friderici I imperatoris Otto von Freising mid
Rahcwins. Urspriingliche Form und Ueberlieferung, DA, 19 (1963), 168
211.
PQ
679. PAUL DIACRE, HistoriaLangpbardorum, G. Waitz ed., Hanovre, 1878.
(> 80. Bately (J. M.), The Relationship between geographical information in I lie
Old English Orosius and Latin texts other than OROSIUS, Anglo-Saxon
England, 1 (1972), 45-62.
681. Bately (J. M.) et Ross (D. J. A.), A Check List of Manuscripts of Orosius
11ist oriarum adversum paganos libri septem», Script., 15 (1961), 329—331.
682. I .acroix (B.), Oroseet ses idees, Montreal—Paris, 1965.
683. Ross (D. J. A.), Illustrated Manuscripts of Orosius, Script., 9 (1955), 35—5(>.
(>8 I. Dcgcnhart (B.) et Schmitt (A.), Marino Sanudo und PAOLINO VENET( >.
Zwei Literaten des 14. Jahrhunderts in ihrer Wirkung auf Buchillus
inerung und Kartographie in Venedig, Avignon und Neapel, Rbmisches
Jahrbuchfur Kunstgeschichte, 14(1973), 1—137.
C>85. PHILIPPE DECOMMYNES, Memoires,]. Calmette ed., 3 vol., Paris, 1924
1925.
686. Mandrot (B. de), L’autorite historique de Philippe de Commynes, Rll, 73
(1900), 241-257 et 74 (1900), 1-38.
687. La ('hronique de PHILIPPE DE VIGNEULLES, Ch. Bruneau ed., 4 vol.,
Brsam;on —Metz, 1927—1933.
688. Huron (E.), Ymago Mundi de PIERRE DAILLY, cardinal de Cambmiet chan celiei
dcl 'l hi iversite de Paris (1350-1420). Textes latin et traduction fran<;aisc des quahc
/5. Анто/fbi (R)
153
traitr.s cosiimgitiphiqurs dr d'Ailly et des notes marginales dr Christophe Coloinb.
Etude sur les st Hirers dcl'anteur, 3 vol., Paris, 1930.
689. Samaran (Ch.) cl MonIrin (J.), PIERRE BERSU1RE, prieur de Saint Eloi dr
Paris (1290?—1362), Paris, 1962 (extrait de VHLE, t. XXXIX).
690. PIERRE CHOISNET, Lerosierdesguerres, Paris, Bibl. nal., fr. 1238.
691. PIERRE DE LANGTOFT, The Chronicle, Th. Wright ed., 2 vol., Londres,
1866-1868.
692. Smallwood (T. M.), The text of Langtoft’s Chronicle, Medium Лепит, 16
(1977), 219-230.
693. PIERRE LE BAUD, Croniques et ystoires des Bretons, Ch. de La Lande de
Calan ed., 2 vol., Rennes, 1907—1922. Le manuscrit Paris, Bibl. nal.. Ii.
8266 renferme des parties inedites.
694. Pierre Le Baud, Chroniques des rois, dues et princes royaux de Bretagne arnnm
caine, autrement nominee la moindre Bretagne, Paris, Bibl. nat., nouv. acq. Ii
2615.
695. Chauvois (B.), Les Chroniques... de Bretagne de Pierre Le Baud, Mcinoiie <!<•
maitrise dactylographic, Paris, 1975.
696. Daly (S. R.), PETER COMESTOR, Master of Histories, Spec., 32 (l‘H»7).
62-73.
R
697. The Historical Works of Master RALPH DE DICETO, Dean of London.
W. Stubbs ed., 2 vol., Londres, 1876.
698. Zinn (Gr. A.) Jr, The Influence of Hugh of St. Victor’s «Chronicon • on
the «Abbreviationes Chronicorum» by Ralph of Diceto, Spec., 52 (1977),
38-61.
699. RANULF HIGDEN, Polychronicon..., Ch. Babington el J. R. Lumby ed..
9 vol., Londres, 1865—1886.
700. Taylor (J.), The Universal Chronicle of Ranulf Higden, Oxford, 1966.
701. Taylor (J.), Higden and Erghome: Two Fourteenth-Century Scholars.
Economies et societes au Moyen Age. Melanges offerts a Edouard Penny, Pai is.
1973, p. 644-649.
702. RAOUL GLABER, Les cinq livres de ses histoires (900-1044), M. Prou rd..
Paris, 1886.
703. Petit (E.), Raoul Glaber, RH, 48 (1892), 283-299.
704. REGINON DE PRUM, Chronicon..., Fr. Kurze ed., Hanovre, 1890.
705. Schleidgen (W.-R.), Die Ueberlieferungsgeschichte des Regino von Priim, Mayci к e.
1977.
706. Werner (K. F.), Zur Arbcitweise des Rcgino von Priim, Die Welt als (•rschichtr,
19 (1959), 96-116.
707. RICHARD DE BURY. Philob'ddon, E. C. Thomas ed. et (rad., (Jxford, 1970.
708. RICHER, Histoire de I rance (888-995), R. Latoiuhe rd. cl (rad., 2 vol..
Paris, 1930 1937.
709. (Euvrrs fir RKiORD rt fir Ciiittairme le Bertini, historirns de Philippe Auguste.
II. I' l. I h'l.iboi <l<* <*d., vol , I’.и is, 1882 188!».
1 л. UHUH
710. Delisle (I,.). (.In unique de ROBER T de SaiiH-Mai ien D’AUXERRE, HI F.
I. XXXII, Paris, 1898, p. 503-535.
711. R( )BERT GAGUIN, Epistoleel Orationes, L. Thuasnc cd., 2 vol., Paris, 1903
712. Robert Gaguin, Les Grandes Croniques..., Paris, 1514; Paris, Bibl. nal., Res.
L3515.
713. Robert Gaguin, Compendium super Francorum gestis, Paris, 1501; Paris, Bibl.
nat., Res. 3511.
714. Schmidt-Chazan (M.), Histoire et sentiment national chez Robert Gaguin
(31), 233-300.
715. ROBERT MANNING OF BRUNNE, The Stary of England, Fr. J. Furnivall cd.,
2 vol., Londres, 1887.
716. Chronique de ROBERT DE TORIGNI, abbe du Mont-Saint-Michel..., L. Delisle
ed., 2 vol., Rouen, 1872—1873.
717. Tate (R. B.), RODRIGO SANCHEZ DE AREVALO (1404-1470) and his
«Compendiosa historia hispanica», Nottingham Mediaeval Studies, 4 (1960).
58-80.
718. Tate (R. B.), An Apology for Monarchy. A Study of an Unpublished
Fifteenth-Century Castilian Historical Pamphlet, Romance Philology, 15
(1961), 111-123.
719. ROGER DE HOVEDENE, Chronique, W. Stubbs ed., 4 vol., Londres, 1868
1871.
720. Silvestre (H.), Les citations et reminiscences classiques dans I’ceuvre dr
RUPERT DE DEUTZ, Revue d'histoireecclesiastique, 45 (1950), 140—174.
S
721. Archambault (P.), SALLUST in France: Thomas Basin’s Idea of History
and of the Human Condition, Papers on Language and Literature, 4 (1968),
227-257.
722. Smalley (B.), Sallust in the Middle Ages, Classical Influences on European
Culture, A. D. 500-1500, R. R. Bolgar ed., Cambridge, 1971, p. 165—175.
723. Dumezil (G.), Du mythe au roman. La Saga deHadingus {SAXO GRAMMAT1
CUS, I, v-viii) et autres essais, Paris, 1970.
724. Saxostudier. Saxo-kollokvieme ved K0benhavne universitet, Copenhague, 1975.
725. SIGEBERTIGEMBLACENSIS Chronographia, L. C. Bethmann ed., MGl1,
SS, VI, 268-535.
726. Catalogus Sigeberti Gemblacensis monachi de viris illustribus, R. Witte ed., Berne,
1974.
727. Beumann (J.), Sigebert von Gembloux und der Traktat «de Investitura episcopo-
rum», Sigmaringen, 1976.
728. Wiesenbach (J.), Der «Liber decennalis» in der Hs. Rom, Bibliotec a
Angelica 1413, als Werk Sigeberts von Gembloux, DA, 33 (1977), 171 —181.
729. Hunter Blair (P.), Some Observation on the «Historia Regum» attributed
to SYMEON OF DURHAM, Celt and Saxon. Studies in the Early British Bordn,
N. K. Chadwick ed., 2е ed., Cambridge, 1964, p. 63—118.
/<Ч. Л а то/> ы (7/0
•155
730. SIMON DE SAINT-QUENTIN, Histone des Tmtares, |. Kit hard rd., Paris.
1965.
731. Guzman (G. G.), Simon of Saint-Quentin as Historian of the Mongols and
Sekjuk Turks, Medievalia et Humanistica, 3 (1972), 155 178.
732. SOLIN, Collectanea rerum memorabilium, 'V\\.Ni(Mnxnscx\M., Berlin, 1895.
733. SUGER, (Euvres, A. Lecoy de la Marche cd., Paris, 1867.
734. Suger, Vie de Louis VI le Gros, H. Waquet ed. et trad., Paris, 1929.
TU
735. Colker (M. L.), The earliest manuscript representing the Korvei revision
of THIETMAR’s Chronicle, Script., 25 (1971), 62-67.
736. Lippelt (H.), Thietmar von Merseburg, Reichsbischof und Chronist, Cologne
Vienne, 1973.
737. THOMAS BASIN, Histoire de Charles VII, Ch. Samaran ed. et trad., 2 vol..
Paris, 1933-1944.
738. THOMAS BURTON, Chronica Monasterii de Melsa, E. A. Bond rd,, 3 vol .
Londres, 1866—1868.
739. Le livre de comptes de THOMAS DUMAREST, cure de Saint-Nicolas de ('.outam e\
(1397-1433), P. Le Cacheux ed., Paris—Rouen, 1905.
740. Lhotsky (A.), THOMASEBENDORFER, Ein osterreischicher (ieschichtsst lueibri,
Theologe undDiplomat des 15.Jahrhunderts, Stuttgart, 1957.
741. Hunter (M.), The Facsimiles in THOMAS ELMHAM’s History of St.
Augustine’s, Canterbury, TheLibrary, 5е s., 28 (1973), 215—220.
742. THOMAS GRAY OF HEATON, Scalacronica, J. Stevenson cd., 1836.
743. THOMAS RUDBORNE, Historia Maior de Fundatione et Successionr
Ecclesiae Wintoniensis, 164—1138, Anglia Sacra, H. Wharton cM., t. 1.
Londres, 1691, p. 177-288.
744. THOMAS WALSINGHAM, Gesta abbatum monasterii Sancti Albani, II.’!’. Ri
leyed., 3 vol., Londres, 1867—1869.
745. Auracher (Th.), Der sogennante poitevinische Pseudo-TURPIN, /RI*. I
(1877), 259-336.
746. Meredith-Jones (C.), Historia Karoli Magni et Rotholandi ou Chronique du
Pseudo-Turpin, Paris, 1936.
747. Short (L), The Pseudo-Turpin Chronicle: Some Unnoticed Versions and
their Sources, Medium Aevum, 38 (1969), 1—22.
748. Smyser (H. M.), ThePseudo-Turpin..., Cambridge, Mass., 1937.
V
749. Schullian (D. M.), Л Preliminary List of Manuscripts of VALERI I IS MAX
IMUS, Studies in Ilonin о/В. L. Ullman, St Louis, Miss., 1960, p. 81 95.
750. Di Stefano (G.), Richert ht* su Nicolas de Gonesse trathittorc di Valciin
Massimo nel Trecento, Studi Francesi, 26 (1965), 201 221.
751. V1NCENT DE BEAIIVAIS, S/uiulum majiis, 1 vol., Douai, 1621.
156
//. ()сновная библиография
752. Brincken (A.-D. von den), Geschichtsbetrachtung bei Vincenz von Beati
vais. Die «Apologia Actoris» zum «Speculum Maius», DA, 34 (1978).
4 10-499.
753. 1 aisignan (S.), Preface au «Speculum maius» de Vincent de Beauvais: refract юн et
diffraction, Montreal—Paris, 1979.
754. Oursel (Ch.), Unexemplairedu «Speculum maj us» de Vincent de Beauvais
provenant de la bibliotheque de saint Louis, ВЕС, 85 (1924), 251-202.
755. Paulmier (M.), Etude sur 1’etat des connaissances au milieu du XIIIе siecle
nouvelles recherches sur la genese du «Speculum maius» de Vincent de
Beauvais, Spicae. Cahiers de I’Atelier Vincent de Beauvais, 1 (1978) ,91—121.
756. Paulmier-Foucart (M.), L’Atelier Vincent de Beauvais. Recherches sui
1’etat des connaissances au Moyen Age d’apres une encyclopedic du XIIГ
siecle, MA, 85 (1979), 87-99.
757. Schneider (J.), Recherches sur une encyclopedic du XIIIе siecle: le «Spec it
lum majus» de Vincent de Beauvais, CRA1BL, 1976, p. 174—189.
758. Schneider (J.), Vincent de Beauvais. Orientation bibliographique, Spicae
Cahiers de Г Atelier Vincent de Beauvais, 1 (1978), 7—29.
759. Wailly (N. de), Notice sur une chronique anonyme du treizieme siecle,
ВЕС, 6 (1844), 389-395.
7<>(). Zwiercan (M.), KomentarzJanazDqbrdwkidokronikimistrza Wincentegozivanego
Kadtubkiem (Le commentaire de Jean de Dabrowka sur la chronique du
inaitre VINCENT DIT KADLUBEK) (resume anglais et russe), Varsovie,
1969. Cf. Script, 30 (1976), 119-120.
W
761. WACE, Le Roman de Brut, I. Arnold ed., 2 vol., Paris, 1938—1940.
7<>2. Le Roman deRoude Wace, A. J. Holden ed., 3 vol., Paris, 1970—1973.
7G3. WIDUKIND DE CORVEY, Rerum GestarumSaxonicorumLibri Tres, G. Wail/.
K. A. Kehr, P. Hirsch et H.-E. Lohmann ed., Hanovre, 1935.
764. Beumann (H.), Widukind von Koruei. Untersuchungen zur Geschichtsschreibun^
undldeengeschichtedes lO.Jahrhunderts, Weimar, 1950.
19. Анонимные произведения
765. Wriedt (KI.), Die ANNALES LUBICENSES und ihre Stellung in dei
Lubeckcr Geschichtsschreibung des 14. Jahrhunderts, DA, 22 (1966).
556-586.
7(>G. ANNALES METTENSES PRIORES, B. de Simson ed., Hanovre-Leipzig.
1905.
767. ANNALESDESAINT-BERTIN, F. Grat, J. Vielliard et S. Clemencet ed., avr<
une introduction et des notes par L. Levillain, Paris, 1964.
768. Galbraith (V. H.) ed., The ANONIMALLE CHRONICLE, 1333 to 1381,
Manchester, nouv. ed., 1970.
769. 11 a i к । net (К.), Elude critique sur la chronique de Saint 1I и beet ditr ( A N 7 Л 7()
RIUM, Bruxelles, 1900.
I Ч Анонимные ирон.течения
157
770. Dupaiv Quiix* (S.), La compilation de la CHANSON D’ANTKИ '.HE, Roma
nia, 83 (1902), 1-29 et 210-247.
771. CHRONIQUE ARTESIENNE (1295-1304), nmtvelk edition, et Chronique lom
naisienne (1296-1314), Fr. FUNCK-BRENTANO ed., Paris, 1899.
772. Bougaud (E.) et Garnier (J.), CHRONIQUE de Vabbaye Saint Benigne de
DIJON..., Dijon, 1875.
773. Dahlmann (Ch.), Untersuchungen zur Chronik von Saini-Brnignr in
Dijon, Neues Archiv des Gesellschaft fur dltere deutsche Geschichtskunde, 19
(1932), 281-331.
774. CHRONICON Abbatiae de EVESHAM ad annum 1418, W. D. Macray rd..
Londres, 1863.
775. CHRONICA Abbatiae ALTAECOMBAE, Monumenta Hisloriae Patriae...,
Scriptorum TomusI, Turin, 1840, col. 671—678.
776. Bertin (P.), La CHRONIQUEet les chartes de Vabbaye de MAROElill. dcTOuhe
de Saint-Augustin et de la Congregation d Arouaise au diocese d И eras>, Li 11(•, 19 ,r >9
777. Geary (P. J.), Un fragment recemment decouvert du CHRONICON
MOISSIACENSE, ВЕС, 136 (1978), 69-73.
778. LaCHRONIQUEdeNANTES(570environ-1049),R.Mer\eieA.,\\M\s, 1.390
779. CHRONICONAbbatiaeRAMENSEIENSIS a saec. X usque ad an. circitet 1200.
W. D. Macray ed., Londres, 1886.
780. Chronicon Briocense. CHRONIQUE de SAINT-BRIEUC, G. Le Dn< ri (Siri
ckx ed. et trad., 1.1, Paris, 1972.
781. La CHRONIQUEdeSAINT-MAIXENT, 751-1140, J. Verdon rd., Pai is, 1979.
782. CHRONIQUE et chartes de Vabbaye de SAINT-MIHIEL, A. Lesori rd., Pai is,
1909-1912.
783. Herkommer (H.), Ueberlieferungsgeschichte der «SACHSISCI IF.N WEI.К HR(>
NIK». Ein Beitrag zur deutschen Geschichtsschreibung des Mitte.laltcrs, Miiiik Ii.
1972.
784. Delisle (L.), CHRONIQUE de TOURS, HLF, t.XXXH, Paris, 1898, p 937
546.
785. EULOGIUMHistoriarum sive Temporis..., F. S. Haydon rd., 3 vol., I .<»n<h <s.
1858-1863.
786. Flutre (L.-F.), Li FAIT DES ROMAINS dans les litteraturesfran^ai se et italien не
du XIIF auXVF siecle, Paris, 1932.
787. Genicot (L.), Princes territoriaux et sang carolingien. La GENEAI.<)(11A
COMITUM BULONIENSIUM, dans L. Genicot, Etudes sur les print tpautrs
lotharingiennes, Louvain, 1975, p. 217—306.
788. GESTA episcoporum CAMERACENSIUM, MGH, SS, I. VII, Hjiiovk .
1846, p. 393-489.
789. Wailly (N. de), Examen de quelques questions rrlalivcs a I’originr drs
chroniqiirs de Saini-Denis, Memoires de Vlnstitut Royal dr bra нее. Atadrmie
des Inscriptions et Belles I.ettres, I. XVII, lie parlir, Paris, 18 17, p. 3/9 l()7
(GESTA I RANCORHM nsqnr ad annum 1211).
790. GESTA REGIS HENRK 7 SE( 7 W/)/ Bencduti abbots. I he ('.Inonule о/ the irigns
of Henry ll and Rnhaid l, Л l>. t l(d> 1l')2, known commonly nudri the нате of
Benedu t о/ Prtriboiongh, VV Si ul»l»s rd , 2 v<»l , Londif's, 1807
458
И. Основная библиография
791. Krepinsky (М.), Quelques remarques relatives a 1’histoire des GESTA
ROMANORUM, MA, 24 (1911), 307-318 et 346-367.
792. GESTA STEPHANI, K. R. Potter ed. et trad., Londres, 1955.
793. Hayez (M.), Un exemple de culture historique au XVе siecle: la GESTE
DES NOBLES FRANCOIS, MAHEFR, 75 (1963), 127-178.
794. Les GRANDES CHRONIQUES DE FRANCE, J. Viard ed., 10 vol., Paris,
1920-1953.
795. Les Grandes Chroniques de France. Chronique des regnes deJean II et de Charles I
R. Delachenal ed., 4 vol., Paris, 1910—1920.
796. Raynaud de Lage (G.), «La morale de 1’histoire», MA, 69 (1963), 365—369
(HISTOIRE ANCIENNE JUSQU’A CESAR).
797. HISTOIRE DE GUILLAUME LE MARECHAL, comte de Striguil et de Pembroke,
regent d'Angleterre de 1216 a 1219, P. Meyer ed., 3 vol., Paris, 1891—1901.
798. HISTORIA PONTIFICUM ET COMITUM ENGOLISMENSIUM, J. Bous
sard ed., Paris, 1957.
799. HISTORIAE ROMANORUM. Codex 151 in serin, der Staats- und Univer
sitdtsbibliothek Hamburg..., T. Brandis et O. Pacht ed., 2 vol., Francfori
Berlin—Vienne, 1974.
800. HISTORIAE TORNACENSES, MGH, SS, t. XIV, p. 327-352.
801. I JEER ELIENSIS, E. O. Blake ed., Londres, 1962.
802. Le LIBER PONTIFICALS, L. Duchesne ed., 2е ed., 3 vol., Paris, 1955-1957.
803 Liber Ponificalis. Nella recensions di Pietro Guglielmo, OSB, e del card. Pandolfo,
glossato da Pietro Bohier, OSB, vescovo de Oruieto, U. Prerovsky ed., 3 vol.,
Rome, 1978.
804. Billanovich (G.), Gli Umanisti e le cronache medioevali. Il «Liber Pon
I ificalis», le «Decadi» di Tito Livio e il primo umanesimo a Roma, Italia
MedioevaleeUmanistica, 1 (1958), 103—138.
805. Buchner (M.), ZurUeberlieferungsgeschichtedes «LiberPontificalis» und
zu seiner Verbreitung im Frankenreiche im 9. Jahrhundert. Zugleich ein
Beitrag zur Geschichte der karolingischen Hofbibliothek und Hofkapellc,
Rbmische Quartalschrift fur christliche Altsrtumskunde undJur Kirchsngsschichte,
34 (1926), 141-165.
806. (’.ouderc (C.), Le MANUEL D’HISTOIRE de Philippe VI de Valois, Etudes
dediees a GabrielMonod, Paris, 1896, p. 417—444.
807. Ross (D. J. A.), Les MERVEILLES DE ROME. Two Medieval French
Versions of the «Mirabilia Urbis Romae», ClassicaetMsdiaevalia, 30 (1969),
617-665.
808. M1RACULASANCTAERICTRUDIS, P. Ponceleted., Analecta Bollandiana,
20 (1901), 445-459.
809. Bull (W. E.) et Williams (H. F.), SEMEIANQA DEL MUNDO. A Medieval
Description of the World, Berkeley—Los Angeles, 1959.
810. S< hnrrb-Lievre (M.), Citations et references erronees dans le SOMNIUM
VI RI I )ARI I el le SONGE DU VERGER, Revue du Moyen Age Latin, 24 (1977).
31 36.
811. Bossual (R.).THESEUS DECOLOGNE, MA. 65(19.59). 97 133.293 320
cl 539 577.
2(1. Другие документы I' I
20. Другие документы
812. Bordicr (II.), Les Archives de la France..., Paris, 1855.
813. Cockshaw (P.), Mentions d’auteurs, de oppi.sies, d’enluniincuis ci <!<•
libraires dans les comptes generaux de PEtat bourguignon (138 1 1119).
Script., 23 (1969), 122-144.
814. Halphen (L.), Recueil d"annales angevines et venddmoises, Paris, I < M )3.
815. Halphen (L.) et Poupardin (R.), Chroniques des comtes d'Anjou et des seigneurs
d’Amboise, Paris, 1913.
816. Hardy (Th. D.), Descriptive catalogue of materials relating to the history о/ (beat
Britain and Ireland to the end of the reign of Henry VII, 3 vol., Londres.
1862-1871.
817. Labande (E.-R.), Corpus des inscriptions de la France mediirvale, I. I, Poitou
Charentes. Textes etablis et presentes par R. Favreau cl J. Michaud sous la
direction de..., 3fasc., Paris, 1974—1977.
818. Labbe (Ph.), Novae Bibliothecae manuscriptorum librorum tomus primus tomus
secundus, 2 vol., Paris, 1657.
819. Marchegay (P.) et Mabille (E.), Chroniques des eglises d’Anjou, Paris, 1869.
820. Martene (E.) et Durand (U.), Veterumscriptorumetmonumentorum historu uhuh
dogmaticorum moralium amplissima collectio..., 9 vol., Paris, 1724 1733.
821. Migne (J.-P.), Patrologie Latine, 217 vol., Paris, 1844—1855.
822. Muratori (L.-A.), Rerum italicarum scriptores, 28 vol., Milan, 1723 1751.
823. Potthast (A.), Bibliotheca Historica Medii Aevi. Wegweiser durch die Ceschichts
werkedes europaischenMittelalters bis 1500, 2е ed., 2 vol., Berlin, 1896.
824. Poupardin (R.), Monuments de Phistoire des abbayes de Saint-Philibert (Non
moutier, Grandlieu, Toumus) publies d’apres les notes d’A. Giry par..., Pai is,
1905.
825. Repertorium Fontium Historiae Medii Aevi primum ah August о Pol 11 last < liges
turn, nunc cura collegii historicorum e pluribus nationibus eincndaiuin
et auctum, 5 vol., Rome, 1962—1977.
826. Salmon (A.), Recueil de chroniques de Touraine, Tours, 1854.
827. Staines (D.), Havelok the Dane: a Thirteenth-Century Handbook loi
Princes, Spec., 51 (1976), 602-623.
828. Vernet (A.), Problemi specific! delle edizioni dcllc cronache inediocva
li, Fonti Medioevali e Problematical Storiografica. Atti del congresso hi tern azion ale
tenuto in occasione de 90е anniversario della fondazione deU'lslituto Storiro Italia no
(1883-1973), Roma 22-27 ottobre 1973,1.1, Relazioni, Rome, 1976, p. 301
316.
829. Vieillard (J.), Le guide du pelerin de Saint-Jacques de ('ompostelle. Teste latiu du
XIF siecle, edite et traduit en franqais d’apres les manuscrits de ( 'ompostelle et de
Ripoil, 4е ed., Macon, I960.
• И И > ///. Допали и теми ал библиогра фил
III. Дополнительная библиография, труды по
истории историографии 1980—1990
1. Новые работы
830. (Iucnee (В.), Politique et histoire au Moyen Age. Recueil d’etudes sur I'hislonr
politique et I’historiographie medievales {1956-1980), Paris, 1981.
831. Guenee (B.), «L’histoire entre Г eloquence et la science. Quclqucs rc
marques sur le prologue de Guillaume de Malmesbury a ses Gesta Regum
Anglorum», CRAIBL, 1982, p. 357—370.
832. Guenee (B.), «Les premiers pas de l’histoire de I’historiographie en
Occident au XIIе siecle», CRAIBL, 1983, p. 136-152.
833. Guenee (B.), «Histoire, Memoire, Ecriture. Contribution a une etude des
lieux communs», CRAIBL, 1983, p. 441—456.
831. (iucnee (B.), «Histoire et Chronique. Nouvelles reflexions sur les gen
res historiques au Moyen Age», La Chronique et I’Histoire au Moyen Age,
D. Poirion ed., Paris, 1984, p. 3—12.
835. Guenee (B.), «L’historien et la compilation au XIIIе siecle», Journal des
savants, 1985, p. 119—135; trad. ital. dans Aspetti della letteratura latino net
secolo XIII. Atti delprimo Convegno intemazionale di studi dell’Associazione per d
Medioevo e I’Umanesimo latini (AMUL), Perugia, 3-5 ottobre 1983, Cl. Leonardi
d G. Orlandi ed., Florence, 1986, p. 57—76.
836. (iucnee (B.), «Chancelleries et monasteres. La memoire de la France au
Moyen Age», Les Lieux de memoire, P. Nora ed., t. II, La Nation, Paris, 1986.
p. 5-30.
837. (iucnee (B.), «Les grandes chroniques de France. Le roman aux roys
(1274—1518)», LesLieuxdememoire, P. Noraed., t. II, LaNation, Paris, 1986,
p. 189-214.
838. (iucnee (B.), Entre lEglise et I’Etat. Quatre vies de prelats frangais a la fin du
Moyen Age (XIIP-XVe siecle), Paris, 1987; trad. angl. par A. Goldhammcr,
Chicago, 1991.
2, Общие работы
839. Batolo (M. Fr.), «La storiografia umanistica», Archivio Storico Italiano, 146
(1988), 95-104.
8 10. Bonfil (R.), «Esiste una storiografia ebraica medioevale?» Associazionc
italiana per lo studio del giudaismo. Testi e studi. Atti del congresso tenulo a
.S’. Miniato, 7-10 novembre 1983, Rome, 1987, p. 227—247.
811. Bonfil (R.), «How Golden was the Age of the Renaissance in Jewish
Historiography?» Essays in Jewish Historiography, A. Rapoport-Albert cd.
(I lisiory and Theory, Beiheft 27), p. 78—102.
812. ('hroniques nationales et chroniques universelies. Actes du colloquedAmiens, lb 17
janvier 1088, D. Buschningcr cd., Goppingen, 1990.
813. Dufays (|.-M.), «La place du concept de „Moyen Agr" dans I’hisloi iogi a
phicRBPII, (’>5 (1987), 257 273.
2. Общиеработы ll»l
844. Dufays (J.-M.), «Medium tempus el scs equivalents: aux origiues d’inic
terminologie de 1’age intermediaire», Il Prnsiero Politico, 21 (I98H), 237
249.
845. Fryde (E. B.), Humanism and Renaissance Historiography, Londres, 1983.
846. Goffart (W.), The Narrators of Barbarian History {Л. I). ^O- 800). Jordaurs.
Gregory of Tours, Bede and Paul the Deacon, Princeion, 1988.
847. Hay (D.), Renaissance Essays, Londres, 1987.
848. The Inheritance of Historiography, 350-900, Chr. Holdswort h et T. I*. Wise
man ed., Exeter, 1986.
849. Knape (J.), «Historic» im Mittelalter und fruher Neuzeit. Begriffs und Gal
tungsgeschichtliche Untersuchungen im interdisziplindren Kontext, Baden Baden,
1984.
850. Kudrna (J.), «Das Narrative und Strukturelle in der Rrnaissaiu ehistoi i
ographie», Histoire de IHistoriographie, 10 (1986), 64- 70.
851. Le Goff (J.), Histoire et memoire, Paris, 1988.
852. Lettinck (N.), «Comment les historiens de la premiere inoilie du Х1Г
siecle jugeaient-ils leur temps?», foumal des savants, 1984, p. 51 77.
853. Meier (Chr.) et Rusen (J.) ed., Theorie der Geschichte. Hisiorische Methode,
Munich, 1988 (Beitrage zur Historik, Band 5).
854. Melville (G.), «Wozu Geschichte schreiben? Stellung und Finikiioii dei
Historic im Mittelalter», Theorie der Geschichte. Formen der Grschichlwclnri
bung, R. Koselleck, H. Lutz et J. Rusen ed., Munich, 1982 (Beitrage /in
Historik, Band 4), p. 86—145.
855. Mitre Fernandez (E.), Historiografia у mentalidades histbricas en la Еию/т
Medieval, Madrid, 1982.
856. Patze (H.) ed., Geschichtsschreibung und Geschichtsbewusstsein im spalen Mdte
latter, Sigmaringen, 1987.
857. Schmale (Fr.-J.), Funktion und Formen mittelallerlichrr Geschichtsschreibung.
Eine Einfuhrung. Darmstadt, 1985.
858. La Storiografia eccelsiastica nella tarda antichila, Messine, Centro di Studi
umanistici, 1980.
859. Vernet (A.), Etudes medievales, Paris, 1981.
860. Werner (K. F.), «Les „structures" de Fhistoire a Page du chi istianisine- ,
Histoire de IHistoriographie, 10 (1986), 36—47.
861. Werner (K. F.), «Gott, Herrscher und Historiograph. Der Geschichts
schreiber als Interpret des Wirken Gottes in der Welt und Ralgcbcr dci
Konige (4. bis 12. Jahrhundert)», Deus qui mutat tempora. Menschen und
Institutionen im Wandel des Mittelalters. Festschrift fur Alfons Becher zu set firm
fiinfundsechzigsten Geburtstag, E.-D. Hehl, H. Seibert et Fr. Staab <;<l.. Sig
maringen, 1987, p. 1 31.
862. rhe Writing of History in the Middle Ages. Essays piesented to Bichaid William
Southern, R. 11. G. Davis cl ). M. Wallace 1 ladi ill cd., < )xl<»rd, I9H I.
162
III. Дополнительная библиография
3. Региональные работы
863. Arnaldi (G.), «Cronisti di Venezia e della Marca Trevigiana dalle origini
alia fine del secolo XIII», Storia della Cultura Veneta dalle origini al Trecento,
Vicence, 1976, p. 387-423.
8(i4. Arnaldi (G.), «I cronisti di Venezia e della Marca Trevigiana ncl seco-
lo XIV», Storia della Cultura Veneta. Il Trecento, Vicence, 1976, p. 272—337.
865. Arnaldi (G.), «Realta e conscienza cittadine nella testimonianza degli
storici e cronisti vicentini dei secoli XIII e XIV», Storia di Vicenza, t. II, L 'Eta
medievale, Vicence, 1989, p. 295—358.
866. Bisson (T. N.), «Unheroed Pasts: History and Commemoration in South
Frankland before the Albigensian Crusades», Spec., 65 (1990), 281—308.
HG7. Brett (C.), «The Preface of Two Late Thirteenth-Century Welsh Latin
Chronicles», The Bulletin of the Board of Celtic Studies, 35 (1988), 63—73.
H68. Chaubet (D.), L’HistoriographiesavoyardeduXIVе auXVF siecle, These dactyl,
de 1’Ecole pratique des Hautes Etudes (IVе section), Paris, 1989.
869. Clanchy (M. T.), From Memory to Written Record. England, 1066-1307, Lon-
dres, 1979.
870. Gochrane (E.), Historians and Historiography in the Italian Renaissance, Chi ca-
go, 1981.
871. Goulet (N.), «Une enquete d’histoire regionale a poursuivre: 1’historio-
graphie», Provencehistorique, 34 (1984—1985), 3—4.
872. Daly (K.), «SomeSeigneurial Archives and Chronicles in Fifteenth-Century
bra псе», Peritia, 2 (1983), 59—73.
873. Dcmurger (A.), «L’histoire au secours de la chicane: la place de l’histoire
dans les proces au Parlement au debut du XVе siecle (1419—1436)», Journal
des savants, 1985, p. 231—312.
874. Dufays (J.-M.), «Projet d’une bibliographic de l’histoire de 1’historiogra-
phie beige et de dictionnaires des historiens», Archives et Bibliotheques de
Belgique, 55 (1984), 335-339.
875. Galbraith (V. H.), Kings and Croniclers. Essays in English Medieval History...,
Londres, 1982.
87(>. Galletti (A. L), «La citta come universo culturale e simbolico», Societa e
IstituzionidelVItaliacommunale'. Vesempio di Perugia {secoli XIE-XIV), Perouse,
1988, p. 449-477.
877. (Jalletti (A. I.), «Le scritture della memoria storica: esperienze peruginc»,
Studi storici, fasc. 184—187, Cultura e Societa nelVItalia medievale. Studiper Paolo
Brezzi, Rome, 1988, p. 367—392.
878. (Jerhardl (Chr.), Palmer (N. F.) et Wachinger (B.) ed., Geschichtsbewusstsein
in der deutschen Literatur des Mittelalters, Tubingen, 1985.
879. Grabowski (K.) et Dumville (D.), Chronicles and Annals of Medieval Ireland
and Wales. The Clonmagnoise-Group Texts, Woodbridge, 1984.
880. (Jransden (A.), Historical Writingin England, t. II, c. 1307 to the Early Sixteenth
Century, Londres, 1982.
881. (iransden (A.), «TheChroniclesof medieval England and Scotland: Pail L*.
Journal о/ Medieval Ilistoiy, 16 (1990), 129 150.
3. Регионал ьн ые работы

882. Gransden (A.), Legends, Traditions and History hi Medieval England, I .< >iк 11
1990.
883. lanziti (G.), Humanistic Historiography under the Spnzas. Politics and Propagan
da in Fifteenth-Century Milan, Oxford, 1988.
884. Kerherve (J.), «Aux origines d’un sentiment national. Les chroniqucuis
bretons de la fin du Moyen Age», Bulletin de la societe archivlogique du Fhiislrre,
108 (1980), 165-206.
885. Koczerska(M.), «Pi$tnastowiecznebiografieZbigniewa01esnickicgo> (Les
biographies du XVе siecle de Zbigniew Olesnicki), Studia. Zrodloznatnczr.
Commentationes, 24 (1979), 5—82.
886. Lhotsky (A.), Quellenkunde zur mittelalterlicher Geschichte Oslerreichs, Graz
Cologne, 1963.
887. Martin (G.), «La chute du royaume wisigothique d’Espagne dans Ihi
storiographie chtetienne des VIIIе et IXе siecles», Cahirrs de linguisliqur
hispanique medievale, 9 (1984), 207—233.
888. Meneghetti (M. L.), IFatti di Bretagna, Cronache genealogiche anglo norma nnr
dal XII al XTV secolo, Padoue, 1979.
889. Moeglin (J.-M.), Les Ancetres du prince. Propaganda politique et naissatu c d 'и не
histoire nationale en Baviere au Moyen Age (1180-1500), (icneve, 1985.
890. Moeglin (J.-M.), «La formation d’une histoire nationale en Auirichr an
Moyen Age», Journal des savants, 1983, p. 169—218.
891. Moeglin (J.-M.), «L’historiographie en Styrie vers 1300. A propos d'uii
ouvrage recent», MA, 94 (1988), 281—283.
892. Ortalli (Gh.), «Cronisti e storici del Quattrocento e del Cinquccvnio. .
Storia di Vicenza, t. Ill, L’Etd della Repubblica Veneta (1404-1797). Vi<cn< c.
1989, p. 353-380.
893. Ortalli (Gh.), «Cronache e documentazione», Civiltd Cmnunale: I.duo.
Scrittura, Documento. Atti del Convengo, Genova, 8-11 novembre 1988, (icncs.
1989, p. 509-539.
894. Phillips (M.), «Representation and Argument in Florentine I listoi iogia
phy», Histoire de IHistoriographie, 10 (1986), 48—63.
895. Scharer (A.), «Die werdende Schweiz aus osterreic hischer Sicht bis zinii
ausgehenden 14. Jahrhundert», MIoG, 95 (1987), 235—270.
896. Schneider (W. Chr.), Ruhm, Heilsgeschehen, Dialektik. llreikognitive ()rdnиngrn
in Geschichtsschreibung der Ottonenzeit, Hildesheim —Zurich, 1988.
897. Taylor (J.), English Historical Literature in the Fourteenth Century, Oxloid,
1987.
898. Trestik (D.), «AnfangederbohmischenGeschiclitssc hreihung. Diealt< st< n
Prager Annalen», Studia. Zrddloznawcze. Commentationes, 23 (1978), I 37
899. Umanesimo a Roma, nel Qyiattrocento. Atti del Convegno >d Imanrsimo a Poma
nel Qwittrocento", New York, 14 dicembre 1981, I1. Brczzi cl M. dr Panizza
Lorch ed., Rome New York, 1981.
900. Zanella (G.) rd., Storici c slnriogiapa del Medioevo ilalia no, Bolognr, |9H|
4(И
111. До полни телмиы библиографии
4. Границы истории
901. Beer (М. A.), Narrative conventions of truth in the Middle Ages, Geneve, 1981.
902. Berlioz (J.), «Exemplum et histoire: Cesare de Heisterbach (v. 1180 —
v. 1240) et la croisade albigeoise», ВЕС, 147 (1989), 49—86.
903. Berschin (W.), Biographic und Epochenstil im lateinischen Mittelalter, 2 vol.,
Stuttgart, 1986—1988.
904. Breisach (E.) ed., Classical Rhetoric and Medieval Hagiography, Kalamazoo,
1985.
905. Carozzi (Cl.), «La vie de saint Dagobert de Stenay: histoire et hagiogra-
phie», RBPH, 62 (1984), 225-258.
906. Freise (E.), «Kalendarische und annalistische Grundformen der Memo-
ria», Memoria. Der geschichtliche Zeugniswert des liturgischen Gedenkens im Mitte-
lalter. MunsterscheMittelalter-Schriften, 48 (1984), 441—577.
907. Melville (G.), «„...De Gestis sive Statutis Romanorum Pontificum...“.
Rechtssatze in Papstgeschichtswerken», Archivum Historiae Pontificae, 9
(1971), 377-400.
908. Nyberg (T.), Pi0 (I.), S0rensen (P. M.) et Trommer (A.) ed., History and
Heroic Tale. A Simposium. Proceedings of the Eight International Symposium
organized by the Centre of the Study of the Vernacular Literature in the Middle Ages
Held at Odense University on 21-22 November 1983, Odense, 1985.
909. Pattison (D. G.), From Legend to Chronicle. The Treatment of Epic Material in
Alphonsine Historiography, Oxford, 1983.
910. Petersohn (J.), «Die Vita des Aufsteigers. Sichtweisen gesellschaftlichen Er-
folgs in der Biografik des Quattrocento», Historische Ztitschrift, 250 (1990),
1-32.
911. Philippart (G.), «L’edition medievale des legendiers latins dans le cadre
d’une hagiographie generale», Hagiography and Medieval Literature. A Sympo-
sium. Proceedings of the Fifth International Symposium organized by the Centre for
the Study of Vernacular Literature in the Middle Ages Held at Odense University on
17-18 November 1980, H. Bekker-Nielsen, P. Foote, J. H0jgaard j0rgensen
etT. Nyberg ed., Odense, 1981, p. 127—158.
912. Schmid (K.) et Wollasch (J.) ed., Memoria. Der geschichtliche Zeugniswert des
liturgischen Gedenkens im Mittelalter, Munich, 1984 (Munstersche Mittelalter-
Schriften, 48).
913. Sigal (P. A.), «Le travail des hagiographes aux XIе et XIIе siecles: sources
d’information et methodes de redaction», Francia, 15 (1987), 149—182.
914. Spiegel (G. M.), «Forging the Past: The Language of Historical Truth in
Middle Ages», TheHistory Teacher, 17 (1984), 267—283.
915. Suard (Fr.), «La tradition epique aux XIVе etXVe siecles», Revue des sciences
humaines, 55 (1981), 95—107.
916. Thomas (H.), «Zur Datierung, zum Verfasser und zur Interpretation <l<\s
Morizvon Craun», Zeitschriftfur deutsche Philologie, 103 (1984), 321—365.
V Профили историков 41i5
5. Профили историков
917. Berg (D.), «Studien aur Geschichte und I lisloriographic der Franziskanri
im flamischen und norddeutschen Raum im 13. und bcginnendrn I I
Jahrhundert», Franziskanische Studien, 65 (1983), 114—155.
918. Cancellaria e cultura nel Medio Evo, G. Gualdo ed., Gate du Vat ican, I * 190.
919. Daly (K.), «Mixing Business with Leisure: Some French Royal Notaries and
Secretaries and their Histories of France, c. 1459—1509», Power, Culfuieand
Religion in France, c, 1350-c. 1550, С. T. Allmand ed., Woodbridge. 1989.
p. 99-115.
920. Garand (М.-C.), «Auteurs latins et autographes des ХГ et Х1Г sire lev-.
Scrittura e Civilta, 5 (1981), 77—104.
921. Goetz (H. W.), «Zum Geschichtsbewusstsein in der alamanisch-se hweiz
erischen Klosterchronistik des hohen Mittelalters (11.— 13. |ahrhiin
dert)», DA, 44 (1988), 455-488.
922. Gransden (A.), «Traditionalism and Continuity during the Last Centiny
of Anglo-Saxon Monasticism», The Journal of Ecclesiastical 1 lisUny, 10 (1989),
159207.
923. I lolzfurtncr (L.), Griindungund Grundungsuberliefemng. Qiiellmkritische Stu
dim zur Griindungsgeschichte der bayerischen Kloster der Agilolfingcizcd und
ihrer hochmittelalterlichen Uberlieferung, Kallmunz (Munchrnrr 1 listorisi hr
Studien, 11).
924. Jackson-Holzberg (Chr.), Zwei Literaturgeschichten des Karmelitenordens. I'n
tersuchungen und kritische Edition, Erlangen, 1981.
925. Jahn (J.), «Urkunde und Chronik. Ein Beitrag zur historischen (daub
wiirdigkeit der Benediktbeurer Uberlieferung und zur Geschichte des
agilolfingischen Bayern», MIoG, 95 (1987), 1—51.
926. Kummell (J.), «Erinnern und Vergessen in der Stadt. Ubcrlegungcu
zu Formen spatmittelalterlicher Wahrnehmung anhand von Ansatzrn
volkssprachlichcr Stadtgeschichtsschreibung im nordlichen Frankrrh h-.
Saeculum, 35 (1984), 225-245.
927. Minnis (A. J.), Medieval Theory of Authorship. Scholastic Literary Attitudes in the
Later Middle Ages, 2е ed., Aldershot, 1988.
928. Sprandel (R.), «Die deutschen Historiker des 14. und 15.Jahrhundrrts ah
Gruppc», Protokoll des Konstanzer Arbeitskreises, 277 (1985), 88 97.
6. Профили покровителей
929. Goultebroze (J.-G.), «Henry II Plantagenet, patron des histoiiogiaphrs
anglo-normands de langue d’oil», La Literatureangevine medievale. Aites du
colloque du samedi 22 mars / WO, Angers, 1981, p. 91 105.
930. I lanna (R.) Ill, «Sir Thomas Berkeley and I lis Patronage'», Spec., 6 I (1989).
p. 878- 916.
931. Kroe halis (J. E.), “The Booksand Readings ol Henry V and I lis (aide*.
Chaucer Review, 23 (1988), 50 77.
932. Me Kittel i< к (R.), •«( '.h.u les the Bold (81 3 877) and his libi at y: t hr pal ion
age ol learning». Fnglidi lli\(ini<td Review, 9!» ( 1980). 28 17.
4 (И > ILL Дотшштелъная библиография
933. Moleto (V.) ed., Patronage and Public in the Trecento, Proceeding of the St.
Lambrecht Symposium, Abtei St. Lambrecht, Styria, 16-19July 1984, Florence*,
1986.
93'1. Nader (H.), The Mendoza Family in the Spanish Renaissance, 1350 to Iе) 50,
New Brunswick, N. J., 1979.
935. Tyson (D. B.), «French Vernacular History Writers and Their Patrons in
the Fourteenth Century», Medievalia et Humanistica, 14 (1986), 103—124.
7. Книги и библиотеки
936. Barbier (Fr.), «Le livre imprime au XVе siecle dans la France du Nord»,
Revue du Nord, 66 (1984), 633-651.
937. Bee (Chr.), Les Livres des Florentins (1413—1608), Florence, 1984.
938. Bozzolo (C.), et Ornato (E.), Pour une histoire du livre manuscrit au Moyen
Age. Trois essais de codicologie quantitative, Paris, 1980.
939. Bozzolo (C.), Coq (D.), et Ornato (E.), «La production du livre en quelques
pays d’Europe occidentale aux XIVе et XVе siecles», Scrittura e Civiltd, 8
(1984), 129-159.
940. Cavallo (G.) ed., Le Biblioteche nel mondo antico e medievale, Bari, 1988.
941. Csapodi (Cs.) et Csapodi-Gardonyi (KI.), Bibliotheca Corviniana. La Biblio-
theque du roi Mathias Corvin de Hongrie, Budapest, 1982 (trad. fr. de la 3е ed.
(1981) du № 198).
942. I )erolez (A.), The Library of Raphael de Marcatellis, Abbot of St. Bavon ’s Ghent,
14 37-1508, Gand, 1979.
<ИЗ. I)crolez (A.), Les Catalogues de bibliotheques, Turnhour, 1979 (Typologie des
sources du Moyen Age occidental, 31).
944. Diaz у Diaz (M. C.), Librosу librerias en la Rioja altomedieval, Logrono, 1979.
945. Fossier (Fr.), «Chroniques universelies en forme de rouleau a la fin du
Moyen Age», Bulletin de la Societe nationale des antiquaires de France, 1980—
1981, p. 163-183.
946. Genevois (A.-M.), Genest (J.-F.) et Chaiandon (A.) ed., avecla collaboration
de M.-J. Beaud et A. Guillaumont, Bibliotheques de manuscrits medievaux en
L'rance. Releve des inventaires du VHP au XVIIIе siecle, Paris, 1987.
947. Gerz-von Buren (V.), Le Catalogue de la bibliotheque de I’abbaye de Saint-Victor
de Paris de Claude de Grandrue, 1514, Paris, 1983 (Cf. Revue d’histoire des textes,
14-15 (1984-1985), 383-396).
948. Histoire de l’edition frangaise, H.-J. Martin et R. Chartier ed., t. I: Le Livre
conquerant. Du Moyen Age au milieu du XVIIF siecle, Paris, 1983.
949. Illavacck (I.), «Alte Handschriftenbesitzervermerke, mittelalterlichc Bib-
liothekskataloge und die mittellateinische Literatur», Philologus, 123
(1979), 186-191.
950. Jendy (C.), «Manuscrits achetes a Paris en 1420 par Louis III, comte paku in
du Rliin», BibliothekundWissenschaft, 16 (1982), 28—37.
951. Ker (N. R.), Books, Collectors and Libraries: Studies in the Medieval Heritage,
A. G. Walson ed., Londres, 1985.
952. I .e I .line au Moyen Apr, sous la di rec lion de |. (ilrnr.son. Paris. 1988.
Л’. ('.ruiщгпнал история, прениям ш торил 467
053. Luna (С.), I tempi di copiadi due scribi del XIV secolo, Script,, 43 (1989),
111 119.
954. Medieval Scribes, Manuscripts and. Libraries. Essays presented to N. R. Kri,
M. B. Parkes el A. G. Watson ed., Londres, 1978.
1 >5f>. Ncbbiai-Dalla Guarda (D.), La Bibliotheque delAbbaye de Saint Denis en France
du DC au XVIIIе siecle, Paris, 1985.
()uy (G.), «Simon de Plumetot (1371—1443) et sa bibliotheque», Miscellanea
(Micologica F. Masai Dicata, P. Cockshaw, M.-C. Garand cl P. Jodognr rd.,
(iand, 1979, p. 353-381.
957. Pellegrin (E.), Bibliotheques retrouvees. Manuscrits, biblioMques el bibliophiles
du Moyen Age et de la Renaissance {recueil d'articles publies de 1(138 a /4S’>).
Paris, 1988.
958. La Production du livre universitaire au Moyen Age. Exemplar cl specia. Acte\
du symposium tenu au Collegio San Bonaventura de Groltaferrata en mai IWI
Tcxtes reunis par L. J. Bataillon, B. G. Guyot et R. H. Rouse, Paris, 1988.
959. Rouse (R. H.), «Florilegia and Latin Classical Authors in Twelfth- and
Thirteenth-Century Orleans», Viator, 10 (1979), 131—160.
960. Van den Auweele (D.), Tournoy (G.) et Monballyu (J.) «De Biblioihrrk
van MR Filips Wielant (1483)», Lias, 8 (1981), 145-187.
9(> 1. William (D.) ed., Bibliotheques ecclesiastiques au temps de la Papaule d'Avignon,
I. I., I. Inventaires de bibliotheques et mentions de livres dans les Archives du Vat it an
(1287-1420). Repertoire, II. Inventaires deprelatsetdeclercs non fran^ais. Edition,
Paris, 1980.
962. Winter (P. M. de), La Bibliotheque de Philippe le Hardi, due de Bourgogne (/
1404). Etude sur les manuscrits a peintures dune collection princiere a I'epoqur du
«stylegothique international», Paris, 1985.
8. Священная история, древняя история
963. Dean (J.), «The World Grown Old and Genesis in Middle English I lisloi ical
Writing», Spec., 57 (1982), 548-568.
964. Ishigami-Iagolnitzer (M.) ed., Les Humanistes et I'Antiquite grecque, Paris,
1989.
965. Munk Olsen (B.), «Les classiques latins dans les llorilc>ges medirvaux
anleireurs au XIIIе siecle», Revue d'histoire des lextes, 9 (1979), 47 121; 10
(1980), 115-164.
9GG. Munk Olsen (B.), «The Cistercians and Classical Culture», Univrrsitr dr
Copenhague. Cahiers de I'Inslitul du Moyen Age grec et lalin public par le dhretnu
de I'Institul, 47 (1984), 64-102.
967. Munk Olsen (B.), «La popularilr des lextes c lassiques cult e le IX’ cl Ir ХГ'
siec le», Revue d'histoire des tcxtes, 14 15 (1984 1985), 169 181.
968. Munk Olsen (B.), L'Elude des autruis classujues latins aux ХГ el Х1Г siri lc\,
4 vol., Paris, 1982 1989.
969. Reynolds (L. D.) cl Wilson (N. (•.), D'lLnnrir a Etasmr. La liansnnssnni dr\
dassiqurs gtecs et latins, 11<иiv<• 11<* edition irvur et angnirnlrc, liadullr pin
('.. Beiliand cl mise .1 join pai P. Pelilnirngin, P.u is, 1981
•I (>8 HL Дополнительная библиография
970. Riche (Р.) et Lobrichon (G.) ed., LeMoyen Age et la Bible, Paris, 1984 (Bible
de l ous les temps, 4).
971. Smalley (B.), The Study of the Bible in the Middle Ages, 3е ed. revue, Oxford,
1983.
972. Vernet (A.), avec la collaboration d’A.-M. Genevois, La Bible au Moyen Age.
Bibliographic, Paris, 1989.
9. Описи и генеалогии
973. Gneuss (H.), «Eine angelsachsische Konigsliste», Scire litteras. Forschun-
gen zum mittelalterlichen Geistesleben, S. Kramer et M. Bernhard ed., Mu-
nich, 1988 (Bayerrische Akademie der Wissenschaften, Phil.-hist. Klasse:
Abhandlungen, N. F. 99), p. 201—209.
974. Kauffmann (С. M.), «An Early Sixteenth-Century Genealogy of Anglo-
Saxon Kings», Journal of the Warburg and Courtauld Institutes, 47 (1984),
209-216.
975. Melville (G.), «Vorfahren und Vorganger. Spatmittelalterliche Genealo-
gien als dynastische Legitimation zur Herrschaft», DieFamilieals sozialerund
historischer Verband. Untesuchungen zum Spdtmittelalter und zurfriihen Neuzeit,
P.-J. Schuler ed., Sigmaringen, 1987, p. 203—309.
976. Moeglin (J.-M.), «Die Genealogie der Wittelsbacher. Politische Propagan-
da und Entstehung der territorialen Geschichtsschreibung in Bayern»,
MldG, 96 (1988), 33-54.
977. Moisl (H.), «Anglo-Saxon royal genealogies and Germanic oral tradition»,
Journal of Medieval History, 7 (1981), 215—248.
978. Schneidmuller (B.), «Billunger—Welfen—Askanier. Eine genealogische
Bildtafel aus dem Braunschweiger Blasius-Stift und das hochadelige Fami-
licnbewusstsein in Sachsen um 1300», ArchivfurKulturgeschichte, 69 (1987),
30-61.
10, Историческая критика
979. Bannasch (H.), «Falscher aus Frommigkeit. Der Meinwerkbiograph—ein
mil telalterlicher Falscher und sein Selbstverstandnis», ArchivfurDiplomatik,
23 (1977), 224-241.
980. Constable (G.), «Forgery and Plagiarism in the Middle Ages», Archiv fur
Diplomatik, 29 (1983), 1—41.
981. Duchct-Suchaux (M.), «Naissance des esprits critiques», Culture et travail
inlellecluel dans rOccident medieval. Bilan de «Colloques d’humanisme medieval»
(I960-1980) fondes par le R. P. Hubert, О. P. publie par G. Hasenohr cl
|. Longcre, Paris, 1981, p. 47-58.
982. Fdlschungen im Mittelalter. Intemationaler Kongress der Monumenta Germaniae
llistorica, Munchen, 16.-19. September 1986, Hanovre, 1988—1989 (Monu-
ment;! Germaniae Historic». Schriftcn, Band 33, I—VI).
983. Furhmann (II.), «Falscher untcr sich: zum Streit /wise hen I linkmar von
Reims und I linkmar von Laon», Charles (hr Hohl ('on if and Kingdom.
M. Gibson rl |. Nelson <•<!..( )xfoi<1, 1981, p. 237 21 • I
/ /. Время
109
9H4. Menozzi (I).). «La critica aH’autcnlicila della Dona/ionc di Coslanlino in
uno manoscritlo della line del XIV secolo», Cristianesimo nella Storia, I
(1980). 123 154.
98!>. Platelle (H.), «Errcur sur la personne. Contribution a Phisioirc dr
1’imposture au Moyen Age», Universilas, nuinero special des Melanges
de science religieuse, A Г occasion du cenlcnaire des Paculles cal holiqurs dr
Lille, 1977, p. 117-145.
MH6. Poullc (E.), «Les faux de Robert d’Artois et l’histoire de Гё< rilinr», ('.Hurt
son regard. Melanges d'histoire, d'hisoitre de I’art et d'archeologie offer! s d Jacques
Stiennon, R. Lejeune et J. Deckers ed., Liege, 1982, p. 519- 534.
11. Время
См. также раздел «Les secrets de 1’avenir: prophetes et asl colognes- и
библиографии к: В. Guenee, L'Occident aux XIVе el XVе siecles. les Hats,
4е ed., Paris, 1991 (Nouvelte Clio, 22) № 911-913, 1403-1406, 1911 1922.
987. Borst (A.), Computus. «Zeit und Zahl im Mittelalter», DA, 44 (1988), I 82
988. Brincken (A.-D. von den), Beobachtungen zum Aufkonuncn drr idio
spektiven Inkarnationsara», Archiv fur Diplomatik, 25 (1979), 1 20.
989. Brincken (A.-D. von den), «Hodie tot anni sunt. Grosse Zein an me iiii
Geschichtsdenken der friihen und hohen Scholastik», Miscellanea Mediae
valia, 16/1 (1983), 192-211.
990. Classen (P.), «Res Gestae, Universal History, Apocalypse. Visions of Past and
Euture, Renaissance and Renewal in the Twelfth Century», R. L. Benson
et G. Constable ed., Cambridge, Mass., 1982, p. 387—417.
991. Haeusler (M.), Das Ende der Geschichte in der mittelalterlichtm Weltclnouistdi,
Cologne—Vienne, 1980.
991 bis. Kappler (Cl.) et autres, Apocalypses et voyages dans I'Audela, Paris, 1987.
992. Leca (C.), «Le passe, le present et 1’avenir dans les rec its hisioi iques dr
la fin du Moyen Age», Bulletin du Centre d'histoire economique el sociale de hi
region lyonnaise, 3 (1985), 31—42.
993. Lcttinck (N.), Geschiedbeschouwingen belevingvan de eigen lijd in de eetsle hel/t
van de twaalfde eeuxv, Amsterdam, 1983.
994. Lobrichon (G.), «Un Moyen Age, sept ages du monde», Europe, 61 (1983),
130-134.
995. Paulmier-Foucart (M.) et Schmidt-Chazan (M.), «La datalion dans Irs
chroniques universelies Iraiujaiscs du XIIе au XIVе siecle*», ('RAIBL, 1982,
p. 778-819.
996. Le Temps chrelien de la fin de lAntiquile au Mayen Age, ПГ ХПГ su'de, |
M. Leroux cd., Paris, 1984 (Colloques inlcrnahonaux du C. N. R. S .
№•(>04).
997. Le Temps et la. duree dans la literature au Moyen Age et a la Renaissance. Aites du
('.olloque organise par le ('.enhe de Rechnche sui la Litteratuie du Moyen Age et de la
Renaissance de Г1 blivet site de Reims (Novemlne IWf), Y. Bellciigci rd , Pans.
1986.
470
111. Дополнительная библиография
998. Temps, memoire, tradition au Moyen Age. Actes du XIIIs congres de la Societe des
historiens medievistes de Venseignement superieurpublic, Aix-en-Provence, 4-5 juin
1482, Aix-en-Provence, 1983.
999. Tristram (H. L. C.), Sex aetates mundi. Die Weltzeitalter bei den Angelsachsen
und (Un Iren. Untersuchungen und Texte, Heidelberg, 1985.
1000. Vaughan (R.), «The past in the middle ages», Journal of Medieval History, 12
(1986), 1-14.
1001. Wilcox (D. J.), The Measure of Times Past: Pre-Newtonian Chronologies and the
Rhetoric of Relative Time, Chicago—Londres, 1987.
1002. Zimmermann (M.), «La datation des documents Catalans du IXе au XIIе
siecle: un itineraire politique», Azinales du Midi, 93 (1981), 345—375.
12. Пространство
1003. Arentzen (J.-C.), «Imago mundi cartographica». Studien zur Bildlichkeit
mittelalterlicher Welt- und Oekumeneharten unter besonderer Berucksichtigung des
Zusammenwirkens von Text und Bild, Munich, 1984.
1004. Brincken (A.-D. von den), «Universalkartographie und geographische
Schulkenntnisse im Inkunabelzeitalter (Unter besonderer Berucksichti-
gung des „Rudimentum Noviciorum“ und Hartmann Schedels)», Stu-
dien zum stddtischen Bildungswesen des spdten Mittelalters und der fruhen
Neuzeit. Bericht uber Kolloquien der Kommission zur Erforschung der Kultur
des Spdtmittelalters, 1978 bis 1981, B. Moeller, H. Patze et K. Stackmann ed.,
Gottingen, 1983, p. 398—429.
1005. Brincken (A.-D. von den), «Weltbild der lateinischen Universalhistoriker
und Kartographen», Settimane di studio del Centro italiano di studi sulValto
medioveo, XXIX, Popoli epaesi nella cultura altomedievale, Spoleto, 23-29 aprile
1981, Spolete, 1983, p. 377-422.
I (>()<>. Brincken (A.-D. von den), Kartographische Quellen. Welt- See- undRegionalka-
rten, Turnhout, 1988.
1007. Brincken (A.-D. von den), «Das geographische Weltbild um 1300»,
/AHtschrift fur historische Forschung, Beiheft 6, Das geographische Weltbild um
1300. Politik im Spannungsfeld von Wissen, Mythos undFiktion, Berlin, 1989,
p. 9-32.
1008. Brincken (A.-D. von den), «Cyrus und Spera. Relikte griechischer Ge-
ographic im Weltbild der Fruhscholastik (Augezeigt an funf lateinischen
Weltkarten desbeginnenden 12.Jahrhunderts», SudhoffsArchiv, 73 (1989),
129-144.
1009. Brincken (A.-D. von den), «Christen im Orient auf abendlandischen
Karlen des 11. bis 14.Jahrhunderts», XXIV. deutscherOrientalistentagvom 26.
bis 30. September 1988in Koln. Ausgewdhlte Vortrage, W. Diem et A. Falaturi cd.,
Si nil gait, 1990, p. 90-98.
1010. Brincken (A.-D. von den), «Monumental Legends on Medieval Manuscripts
Maps. Noles on designed capital letters on maps of’large size (demonstrated
from I lie* problem o( dating I he Vecelli Map, I hii leenlh century)*, Imago
Mundi, 42 (1990). 9 25.
1011 Biot (N ), I a (UugHiphie de la Rrnaiwaia e ( I I/O /о.’П). Г.н is, 1980
12. / Ipocmpancmeo
471
10IL!, Broc (N.), «Quelle est la plus ancicnne carte „modcrne*' de la France?'»,
Annates de Geographic, 92 (1983), 513—530.
1013. Broc (N.), «Visions medievalcs de la France», Imago Mundi, 36 (1984),
32-47.
1014. Campbell (M. B.), The Witness and the Other World. Exotic European Travel
Writing, 400-1600, Ithaca, 1988.
1015. Campbell (T.), The Earliest Printed Maps, 1472-1500, Berkeley, 1988.
1016. Classen (C. J.), Die Stadt im Spiegel der Descriptiones und Landes urbium in
der antiken und mittelalterlichen Literatur bis zum Ende des zivolftenjahrhunderts,
Hildesheim, 1980.
Ю17. « Espace du Moyen Age», Medievalcs, 18(1990).
1018. Fall (Y. K.), L'Afrique a la naissance de la cartographic modeme (les cartes
majorquines: XIVе-XVе siecles), Paris, 1982.
1019. Gautier Dalche (P.), «La representation de 1’espace dans les Libri Miranda
rum de Gregoire de Tours», MA, 88 (1982), 397—420.
1020. Gautier Dalche (P.), «Tradition et renouvellement dans la represent at ion
de 1’espace geographique au IXе siecle», StudiMedieval!, 3е serie, 24 (1983),
121-165.
1021. Gautier Dalche (P.), «Situs orbis terre vel regionum: Un traite de geographic
inedit du haut Moyen Age (Paris, B. N. Latin 4841)», Revue dhistoire des
textes, 12-13 (1982-1983), 149-179.
1022. Gautier Dalche (P.), «Epistola Fratrum Sincerorum in Cosmographia: unc
traduction latine inedite de la quatrieme risala des Ihwan al-Safa’». Revue
(Thistoire des textes, 18 (1988), 137—167.
1023. Geographic du monde au Moyen Age eta la Renaissance, M. Pelletier cd., Paris,
1989.
1021. Higounet (Ch.), «А propos de la perception de I’espacc au Moyen Age»,
Media in Francia... Recueil de melanges offerts d K. F. Werner d I occasion de son
65е anniversairepar ses amis et collegues J’ran^ais, Paris, 1989, p. 257 - 268.
1025. Hucker (B. U.), «Zur Datierung der Ebstorfer Wcltkartc», DA, 44 (1988),
510-538.
1026. Hyde (J. K.), «Real and Imaginary Journeys in the Later Middle Ages»,
71/ftL, 65 (1982), 125-147.
1027. Kappler (Cl.-Cl.), «Regards sur les Mongols du XIIIе siecle: Jovcyni,
Rubrouck», Dabireh, 6 (1989), 194-183.
1028. Kugler (H.), Die Vorstellung der Stadt in der Literatur des drutschen Mittelalters,
Munich —Zurich, 1986.
1029. Nicolet (CL), et Gautier Dalche (P.), «Les „qnatre sages” dr Jules (’.csar <4
la „mesure du monde” scion Julius I lonorius: rcalitc* ant ique* cl tradition
medievale», Journal des savants, 198(>, p. 157 218.
1030. Polak (L.), «Un recil de pi lerinagr de 1488 1489». MA, 87 (1981), 71 88
1031. Richard (J.), Les reeds dr voyages et de pelerinages, Tin nh< oil. 1981.
1032. Shuck (R.), "Die* Kngclloini dci Erdr ini iiiillrllio<'lidriils< hrn Silnill
Inin», Anitin fin Kultingesthithie, 70 ( I9H8), 361 373
•172
III. Дополнительная библиография
1033. Tat tershall (J.), «„Terra incognita": allusions aux extremes limit cs chi
monde dans les anciens textes fran^ais jusqu’en 1300», CCM, 24 (1981),
247-255.
1034. Wustefeld (W. С. M.), «„La Merevilhas de la terra de Ybernia": une
traduction occitane et son modele», Actes du premier congres international
de {’Association international# d'etudes occitanes, P. T. Ricketts ed., Londres,
1987, p. 529-537.
13. Число
1035. Lexikon der mittelalterlichen Zahlenbedeutungen, H. Meyer et R. Suntrup ed.,
Munich, 1987.
14. Форма
1036. Carpentier (E.), «Histoire et informatique. Recherches sur le vocabulaire
des biographies royales franchises», CCM, 25 (1982), 3—30.
1037. Carpentier (E.), «L’homme, les hommes et la femme. Etude sur le vocab-
ulaire des biographies royales franchises (XIе—XIIIе siecle)», Ann., 1986,
p. 325-346.
1038. Hathaway (N.), Compilatio\ From Plagiarism to Compiling, Viator,2Q (1989),
19-44.
1039. Melville (G.), «Spatmittelalterliche Geschichtskompendien. Eine Auf-
gabenstellung», Romische Historische Mitteilungen, 22 (1980), 51—104.
1040. Minnis (A. J.), «Late Medieval Discussions of Compilatio and the Role of
the Compilator», Beitrdge zur Geschichte der deutschen Sprache undLiteratur, 101
(1979), 385-421.
1041. Poirion (D.) ed., La Chroniqueet l’histoire au Moyen Age, Paris, 1984.
1042. Richardson (M.), «Henry V, the English Chancery, and Chancery English»,
Spec., 55 (1980), 726-750.
1043. Rouse (R. H.), «L’evolution des attitudes envers Г autorite ecrite: le
ddveloppement des instruments de travail au XIIIе siecle», Cultureet travail
intellectuel dans I’Occident medieval. Bilan des «Colloques d’humanisme medieval"
(1960-1980) fondes par le R. P. Hubert, О. P. publie par G. Hasenohr cl
J. Longere, Paris, 1981, p. 117—144.
1044. Rouse (R. H.) et Rouse (M. A.), «Bibliography before Print: the Medieval
„De Viris Illustribus" », The Role of the Book... in Medieval Culture, P. Ganz ed.,
1.1, Turnhout, 1986, p. 133-154.
1045. Sol (M.), Gesta episcoporum, Gesta abbatum, Turnhout, 1981.
1046. Sot (M.), «Rhetorique et technique dans les prefaces des Gesta episcoporum
(LV-XlTs.)», CCM, 28 (1985), 181-200.
1047. Traduction et traducteurs au Moyen Age. Actes du colloque intenialional du
C. N. R. S. organise a Paris, Institut de recherche et d’histoire des textes, les 26-28
mai 1986, G. Contamine cd., Paris, 1989.
15. Иллюстрирования
473
75. Иллюстрирование
1048. Daly (К.), «А Rare Iconographic Theme in a Bodleian Library Manuscript:
An Illustration of the Reditus Regni ad Stirpem Karoli Magni in MS. Bodlcy
968», Bodleian Library Record, 1986, p. 371—381.
1049. Deutsch (G. N.), Iconographie de illustration de FlaviusJosephe au temps de Jean
Fouquet, Leyde, 1986.
1050. Feller (L.), «Lafondation de San Clemente a Casauriaetsa represent at ion
iconographique», MEFRM, 94 (1982), 711—728.
1051. Melville (G.), «Geschichte in graphischer Gestalt. Beobachtungcn /ir
einer spatmittelalterlichen Darstellungsweise», Geschichtsschreibung und
Geschichtsbewusstein im spdten Mittelalter, H. Patze ed., Sigmaringen, 19H7,
p. 57-154.
1052. Ott (N. H.), «Typen der Weltchronik-Iconographie. Bemerkungcn zn
Illustration, Anspruch und Gebrauchssituation volkssprachlic her Chro
nistik aus uberlieferungsgeschichtlicher Sicht», Jahrbuch der (Iswahl v<hi
Wolkenstein Gesellschaft, 1 (1980—1981), p.
1053. Ronig (Fr. J.), Kunst unter Balduin von Luxemburg Mayence, 1985.
1054. Ross (D. J. A.), Alexander Historiatus. A Guide to Medieval Illustrated 4 lexa ndei
Literature, Francfort, 1988.
1055. Rudolf (K.), «Illustration und Historiographic bei Maxiinillian 1: D< i
„Weisse Kunig“ », Rbmische Historische Mitteilungen, 25 (1983), 35 108.
16. История и политика
См. также раздел «Histoire et politique. Information et propagandr- и
библиографии к: В. Guenee, L’Occident aux XIV et XV siecles. Les Hats,
4е ed., Paris, 1991 (Nouvelle Clio, 22), № 865-875. 1356 1366. 1873
1888.
1056. Althoff (G.), «Causa scribendi und Darstellungsabsicht: Die I.(4musI><-
schreibungen der Konigin Mathilde und andere Bcispiclc”, Littnae Medu
Aevi. FestschriftfurJohanneAutenriethzu ihrem 6е). Geburtstag, M. Borgollr <4
H. Spilling ed., Sigmaringen, 1988, p. 117—133.
1057. Baldwin (J.), Persona et Gesta\ «The Image and Deeds of the 111i11< <*i1111
Century Capetians, I, The Case of Philip Augustus», Viator, 19 (1988),
193-207.
1058. Beaune (C.), «Histoire el politique»: la recherche du Icxlc dr la Ini salicpir
de 1350 a 1450», La Reconstruction apres la Guerre de ('ent Ans (Ac trs du
104е Congres national des Socictcs savantrs, Bordeaux, 1979. Philologie-
cl I lisloirc jnsqu’a 1610, l. I), Paris, 1981, p. 25 35.
1059. Beaune (С.), «I .'historiographic de (ih.u les VI1. Un I hriiir dr I'opposit ion
a Louis X1-, La France de la fin du X\4 siecle. Renomteau ct apogee. Ентопне
Pouvoirs Aits ('alt meet conscience rationales. Toms, ('.er he d'etudes snpeiiemes
de le Renaissance, t (tocfobie 14S' /, B. ( <1 ir v.i I iri el Ph. ( 'out .iniiiir cd, Palis,
1985, p. 265 281.
474
III. Дополнительная библиография
1060. Gontamine (Ph.), «The Contens of a French Diplomatic Bag in the
Fifteenth Century: Louis XI, Regalian Rights and Breton Bishoprics.
1462—1465», Nottingham Medieval Studies, 25 (1981), 52—72.
1061. Craddock (J. R.), «Dynasty in Dispute: Alfonso X el Sabio and the Succes-
sion to the Throne of Castile and Leon in History and Legend», Viator, 17
(1986), 197-219.
1062. Ehlers (J.), «Historiographic, Geschichtsbild und Stadtverfassung im
spatmittelalterlichen Braunschweig», Braunschweiger Werkstucke, Reihe
A/Band 21, Rat und Verfassung im mittelalterlichen Braunsschweig, M. R. W.
Garzmann ed., Brunswick, 1986, p. 99—134.
1063. Fleckenstein (J.), Das Bild der Staufer in der Geschichte. Bemerkungen uber
Moglichkeiten und Grenzen nationaler Geschichtsschreibung. Festrede zur Feier des
80. Geburtstages von G.Joppich am 5. November 1983, Gottingen, 1984.
1064. Goetz (H. W.), «Geschichte als Argument. Historische Beweisfuhrung
und Geschichtsbewusstsein in den Streitschriften des Investiturstreits»,
HistorischeZeitschrift, 245 (1987), 31—69.
1065. Heck (R.), «Historiography in Social Life of Medieval Bohemia and
Poland», La Pologne au XVе Congres international des Sciences Historiques a
Bucarest, St. Bylina ed., Wroclaw — Warszawa — Krakow — Gdansk, 1980,
p. 51-67.
1066. Karpf (E.), Herrscherlegitimation und Reichsbegriff in der ottonischen Geschichls-
schreibung des lO.Jahrhunderts, Stuttgart, 1985.
1067. Martin (G.), «Lesjuges de Castille. Emergence d’une dyarchie legendairc
dans Phistoriographie espagnole medievale», Imprevue, 2, Universite de
Montpellier III, 1983, p. 63-97.
1068. Martin (G.), «La legende desjuges selon Lucas», Melanges offerts a Maurice
Molho, 1.1, Paris, 1988, p. 105-119.
1069. Nelson (J. L.), «А Tale of Two Princes: Politics, Text and Ideology in a
Carolingian Annal», Studies in Medieval and Renaissance History, X, 1988,
p. 105-141.
1070. Phillips (M.), «The Disenchanted Witness: Participation and Alienation
in Florentine Historiography», Journal of the History of Ideas, 44 (1983),
191-206.
1071. Sot (M.), «Arguments hagiographiques et historiographiques dans les
„Gesta episcoporum"», Hagiographie, Cultures et Societe, IV-XIF siecles, Paris,
1981, p. 95-104.
1072. St russ (L.), Epische Idealitdt und historische Realitdt. Der A Ibigenserkreuzzug и nd
die Krise der Zeitgeschichtsdarstellung in der occitanischen, altfranzosischen and
lateinischen Historiographie, Munich, 1980.
17. Авторы
A
1073. Lendinara (P.), «The Third Book оГ I he „Bella Paiisiatae Urbis“ by ABB()
ol Saini (iermain des Pi es and its (>ld English ( Joss , Anglo Saxon England,
15 (1986). 73 H9.
/ Z Авторы (В)
475
1074. ADAM AV BREMEN. Historian от Hamburgstiftet och dess biskopar, overall
av E. Svenberg, kommenterad av C. Fr. Hallencrcutz, K. Johannes*'hi.
T. Nyberg, A. Piltz, Stockholm, 1984.
1075. Bourgain (P.), «Un nouveau manuscrit du texte troncpic de la ClnotHtfue
d’ADHEMARDECHABANNES», ВЕС, 143 (1985), 153 159.
1076. Gillingham (J.), «AdemarofChabannes and the History of Aquitaine in ihr
Reign of Charles the Bald», Charles the Bald. Court and Kingdom, M. (iibsou
etj. Nelson ed., Oxford, 1981, p. 3—14.
1077. Diener (H.), «Fridericus Dux Austrie Hernesti filius aus De Viris ilhi\tnbn\
des ENEA SILVIO PICCOLOMINI», Romische Histarische MiUeilungrn, 2H„
(1986), 185-208.
1078. Petersohn (J.), «DieErstausgaben der Kommentare Papst Pius 11». Imp
Jur histarische Forschung, 14 (1987), 317—324.
1079. Gautier Dalche (P.), «Du nouveausur AETHICUSISTER? A propos d’uiif
theorie recente», Journal des savants, 1984, p. 175—186.
1080. Strzelczyk (J.), «Iroszkocki biskup w Salzburgu. Problem Antypodow t
„Kosmografia" Aethicusa z Istrii (Irish-Scottish Bishop in Sal/Luig. A
Problem of the Antipode and „Cosmography** of Aelhicus ol Istiia)-.
Przeglqd History czny (Warszawa), 74 (1983), 221—236.
1081. ALCUIN, The Bishops, Kings and Saints of York, P. Godman rd., < )xh>i<l,
1982.
1082. Heckmann (D.), ANDRE VOEYDERYNECK. Leben und Week eines Patrizieis
im spatmittelalterlichen Metz, Sarrebruck, 1986.
1083. Crahay (R.), «Reflexions sur le faux historique: le cas d’ANNIUS DE
VITERBE», Academic royale d£ Belgique. Bulletin de la classe des let lies el de\
sciences morales et politiques, 5 е serie, t. 69 (1983), 241- 267.
1084. Kupper (J.-L.), «Les „Gesta Pontificum Leodicen.sis Accclc-siae" du < ha
noine ANSELME», A la memoire de jean Lejeune. Problematiqiie de Phislohe
liegoise, Liege, 1981, p. 29—41.
1085. Hucker (B. U.), «Die Chronik ARNOLDS VON LUBECK als Jlisioiia
Regum"», DA, 44 (1988), 98-119.
1086. Moisan (A.), «AUBRI DE TRO1S-FON PAINES rt la „malirir dr Bir
tagne"», CCM, 31 (1988), 37-42.
1087. Schmidt-Chazan (M.), «AUBRI DE TRO 1S-FON PAINES, un liisiorirn
entre la France et 1’Empire», Ann. del'Est, 5е serie, 36 (1984). 163 192.
1088. Mironneau (P.), «AYMERIC DE PEYRAC, abbe di Moissac (1377 1 106)
et historien. Edition et presentation du Stroinatheus Tiagiens deObitu Katoh
Magni», PTEC, 1989, p. 155 160.
В
1089. Brown (G. II.), BEDE HIE VENERABLE, Boston. 1987.
1090. Davidsr (J.), «The Sense ol I lislory in lhr Works of I hr Vrnrrahlr Brda••,
Studi Medieuali, 23 (1982). 617 695.
-I7G
Ill. Дополнительная библиография
1091. Diesner (H.J.), «Inkarnationsjahre, „Militia Christi" und anglische K<>-
nigsportrats bei Beda Venerabilis», Mittellateinisches Jahrbuch, 16 (1981),
17—34.
1092. Gransden (A.), «Bede’s Reputation as an Historian in Medieval England»,
llieJournal ofEcclesiastical History, 32 (1981), 397—425.
1093. Lynch (К. M.), «The Venerable Bede’s Knowledge of Greek», Traditio, 39
(1983), 432-439.
109zl. Olsen (Gl.), «Bede as historian: the evidence from observations on the life
of the first Christian community at Jerusalem», The Journal of Ecclesiastical
History, 33 (1982), 519-530.
1095. Tugene (G.), «L’histoire „ecclesiastique" du peuple anglais. Reflexions sur
le particularisme et 1’universalisme de Bede», Recherches augustiniennes, 17
(1982), 129-172.
1096. Wetherbee (W.), «Some Implications of Bede’s Latin Style», Bede and
Anglo-Saxon England, R. T. Farrell ed., Oxford, 1978, p. 23—31.
1097. (BENEDETTO ACCOLTI) Black (R.), «Ancients and Moderns in the
Renaissance: Rhetoric and History in Accolti’s Dialogue on the Preeminence oj
Men of his Own Time», Journal of the History of Ideas, 43 (1982), 3—32.
1098. Berrigan (J. R.), «BENZO D’ALESSANDRIA as Historian», Manuscripta,
27 (1983), 108-119, et 29 (1985), 12-23.
1099. BERNARD GUIetson monde, Toulouse, 1981 (Cahiers de Fanjeaux, № 16).
1100. Lemaitre (J.-L.), «Une chronologic de BERNARD ITIER», Bulletin de la
Societe nationale des antiquaires de France, 1983, p. 135—147.
1101. (BERNAT DESCLOT) Elliott (A. G.), «The Historian as Artist: Manipula-
tion of History in the Chronicle of Desclot», Viator, 14 (1983), 195—210.
I 102. Kuithan (R.) et Wollasch (J.), «Der Kalender des Chronisten BERNOLD»,
DA, 40 (1984), 478-531.
1 103. BURCARDO DI ANDWIL, Bellum Venetum. Bellum Ducis Sigismondi contra
Venetos (1487). Carmina Varia, M. Welber ed. et trad, ital., Rovereto, 1987.
1104. Wulz (W.), Der spatstaufische Geschichtsschreiber BURCHARD VON URSBERG.
Personlichkeit und historisch-politisches Weltbild, Stuttgart, 1982.
C
1105. Face (R. D.), «Secular history in twelfth-century Italy: CAFFARO OF
GENOA», Journal of Medieval History, 6 (1980), 169—184.
1106. Krautschick (St.), CASSIODORunddiePolitik seiner Zeit, Bonn, 1983.
1107. Brown (V.), «Latin Manuscriptd ofCAESAR’s „Gallic War"», Palaeographica,
diplomatica e archivistica. Studi in onore di Giulio Battelli..., t. I, Rome, 1979,
p. 105-157.
I 108. (:i IRISTINE DE PIZAN, Revue des Langues Romanes, 92 (1988).
1109. Hindman (S.), «The Composition of the MSS of Christine de Pizan's
Collected Works in the British Library: A Reassessment», The British Library
Journal 9 (1983), 93-123.
I I 10. Kennedy (A. J.), Christine de Pizan. A Bibliographical (audr, Londres, 198 1
/ 7. Лешоры (D)
ГП
Illi. Laidlow (J. ( I.), «( Ju ist inc de I’izan. A Publisher’s Progress»», 7’Лг Modern
Languages Review, 82 (1987), 35—75.
1112. Willard (Ch. C.), Christine de Pizan. Her Life and Works, New York. 198'1.
I I 13. Wright (St. K.), «Paradigmatic ambiguity in monastic historiography: the
case of CLEMENT MAIDSTONE’s Martyrium Ricardi Archiepiscopo*, Studio
Monastica, 28 (1986), 311—342.
1 114. Trenkler (E.), KONRAD CELTES, «Humanist, Dichler und (irlcluler»,
Biblos, 30 (1981), 188-195.
I 115. Marshall (P. K.), «The Manuscript Tradition of CORNELIUS NEPO.S».
Londres, 1977.
I 116. Smits (E. R.), «А Medieval Supplement to the Beginning of CURTH IS Rl I
FUS’ Historia Alexandria An Edition with Introduction», Viator, 18 (1987).
89-124.
1117. Colin (J.), CYRIAQUE DANCONE. Humaniste, grand voyagrure! pm da tern dr
la science archeologique, Paris, 1984.
D
1118. Schnapp (J. T.), The Transfiguration of History at the Center of DANTF.'\
«Paradise», Princeton, 1986.
1119. Die Schweizer Bilderchronik des Luzemers DIEBOLD SCHILL! N(», 1 7 >. Soiidri
ausgabe des Kommentarbandes zum Faksimile der Handschrift .S'. 2 7 Joi. in dei
ZentralbibliothekLuzern, A. A. Schmid ed., Lucerne, 1981.
I 120. Walder (E.), «„Von raeten und burgern verhoert und corrigicrt“. Diebold
Schillings drei Redaktionen der Berner Chronik der Burgundcrkriege»,
Berner Zeitschriftfur Geschichte und Heimatkunde, 48 (1986) ,87117.
1121. DIETRICH VON NIEHEIM, Historia degestis romanorum principum.. ('ronи a.
Gesta Karoli Magni imperatoris, K. Colbcrg et |. Lcuschncr cd., Sliitlgaii,
1980.
1122. Davie (M.), «Biography and Romance: The Vita Karoli magni of l)( )NAК )
ACCIAIUOLI and Luigi Pulci’s Morgante», The Spirit of the Court. Selected
proceedings of the Fourth Congress of the International Courtly Literature Society
(Toronto, 1983), G. S. Burgess et R. A. Taylor cd., Woodbridge, 1985.
1123. Huisman (G. C.), «Notes on the Manuscript Tradition of DUDO OF ST
QUENTIN’s Gesta Normannorum.», Anglo-Norman Studies, VI, I Proceedings of
the Battle Conference 1983, R. A. Brown cd., Woodbrige, 1981, p. 122 135
I 124. Searle (E.), «Fact and pattern in Heroic History: Dudo of Saint Quentin»,
Viator, 15 (198), 119-137.
1 125. Shopkow (L.), «The Carolingian World of Dudo ofSainl Quentin»», pmrmd
of Medieval History, 15 (1989), 19 37.
E
I 126. Lowe (II ), “Die Enlslrhungszril det Vita Kaioli EINHARDS», !K\, 39
(1983). 8.6 103.
'178
III. Дополнительная библиография
1127. Stoclet (A. C.), «„Flores et extracta Vitae Karoli Magni“ dans quelques
chroniques universelles des XIе et XIIе siecles», MA, 91, 1985, 357—3(59.
1128. Wolter (H.), «Intentionen und Herrscherbild in Einhards Vita Karoli
Magni, ArchivfurKulturgeschichte», 68 (1986), 295—317.
1129. Margolin (J.-Cl.), «ERASME et sa version de Rome ou 1’anti-imaginaire
historique d’Erasme», Histoire de Vhistoriographie, 14 (1988), 37—67.
1130. Lemaitre (J.-L.), «Note sur le texte de la Chronique d’ETIENNE MALEU,
chanoine de Saint-Junien», Revue Mabillon, 60 (1982), 175—191.
1131. (EUSEBE DE CESAREE) Breen (А.), «А new Irish fragment of the Con-
tinuatio to Rufinus-Eusebius», Historia Ecclesiastica, Scriptorium, 41 (1987),
185-204.
1132. Grant (R. M.), Eusebius as Church Historian, Oxford, 1980.
F
1133. FERNAO LOPES, The English in Portugal, 1367-1387. Extracts from the
Chronicles of DomFernando andDomJoao, D. W. Lomax et R. J. Oakley trad.,
Warminster, 1988.
1 134. Di Salvo (A.), «L’immagine di Cangrande della Scala nell’opera di FER-
RETO FERRETTI», Bullettino dell’Istituto Storico Italiano per il Medio Evo e
ArchivioMuratoriano, 94 (1988), 123—153.
1135. FIAVIUSJOSEPHE. Cf. № 1049.
I 136. Feldman (L. H.), Josephus. A Supplementary Bibliography, New York —Lon-
dres, 1986.
1137. Gutman (J.), «Josephus’s Jewish Antiquities in Twelfth Century Art: Reno
vatio or Creatio?» Zeitschrift fur Kunstgeschichte, 4 (1985), 434—441.
1138. Villabai Varneda (P.), The Historical Method ofFlaviusJosephus, Leyde, 1986.
1139. Angomont (Th. d’), «Les noms des personnages mis en scene par
FLODOARD», Revue du Moyen Age latin, 42 (1986), 5—14.
I M0. Sot (M.), «L’experience visionnaire et sa fonction dans ГHistoire de Reglise
de Reims de Flodoard», Haut Moyen Age. Culture, Education et Societe. Etudes
offertes d Pierre Riche, M. Sot ed., Paris, 1990, p. 477—491.
I M I. Reeve (M. D.), «The Transmission of FLORUS, Epitoma de Tito Livo and
the Periochae, Classical Quaterly», N. S. 38 (1988), 477—491.
1 М2. Giese (W.), «Untersuchungen zur Historia Hierosolymitana des FUCHER
VON CHARTRES», ArchivfurKulturgeschichte, 69 (1987), 62-115.
I М3. FRANCESCO PETRARCH, The Revolution of Cola di Rienzo, trans. M. E. Cay
sen/.a, 2nd ed. with introduction and bibliography by M. E. Muslo, New
York, 1986.
I Ml. Amargier (P.), Petrarque, 1304-1374, Aix-en-Provence, 1984.
I M5. Foster (K.), Petrarch. Poet and Humanist, Edimbourg, 1984.
I M(>. Kessler (E.), Petrarcaund die Geschichte. Geschichtsschreibung, Rhelorik, Phi low
phie im Ubergang vom Mittelalter zur Neuzeit, Munich, 1978.
I M7. Mann (N.), Petrarch, Oxford, 198-1.
I I IK. Savigni (R.), «Storia universale e storia c< < lesiast it a nel „(’In oiik oii" di
FRFCUI .FO 1)1 LISIFIIX-, A7//J/Л/гЛ/сен//. ?H(P»<7). I 55 PI?
17. Авторы (G)
479
1149. Stoclet (A. J.), «Zur politisch-religiosenTendenz der Chronik FRUTOLFS
VON MICHELSBERG», DA. 40 (1984), 200-209.
G
1150. Mohr (W.), «Geschichtstheologische Aspekte im Werk GALBERTS V( )N
BRUGGE, Pascua mediaevalia». Studies voor Prof Dr J. M. De Smet. R. Lcivrns,
E. VanMingroot, W. Verbekeed., Louvain, 1983 (Mediaevalia Lovanicnsia.
Series I, Studia X), p. 246—262.
1151. Hertel (J.), «Pomorze w mysli politycznej elity intelektualnej wczesin >sr<*< I
niowiecznej Polski, Anonim Gall i Wincenty Kadlubek (Pomerania in I he
Political Thought of the Intellectual Elite in Early-Mediaeval Poland, GAI
LUS ANONYMUS and Wincenty Kadlubek)», Zapiski HisUnyczne (Tonin),
47 (1982), 53-80.
1152. Michaiowski (R.), «„Restauratio Poloniae" dans I’ideologie dynasti<|ti<* <l<
Gallus Anonymus», ActaPoloniaeHistorica. 52 (1985), 5 43.
1153. Mularczyk (J.), «О wiecach Gallowych (On the Regional Medings in iIn
Gall’s Chronicle)», Kwartalnih History czny (Warszawa), 90 (1983), 515 .521»
1154. The Historia Regum Britannie of GEOFFREY OF MONMOUTH. N. Wright
ёd., 2 vol., Cambridge et Woodbridge, 1985—1988.
1155. «The Historia Regum Britannie of Geoffrey of Monmouth». Ill, A Summary
Catalogue of the Manuscripts.]. Crick ed., Woodbridge, 1990.
1156. Eckhardt (C. D.), «The Prophetia Merlini of Geoffrey of Monmouth: Latin
Manuscript Copies», Manuscripta. 26 (1982), 167—176.
1157. Eckhardt (C. D.) ed., «The Prophetia Merlini of Geoffrey of Monmouth. A
Fifteenth-Century English Commentary». Cambridge, Mass., 1982.
1158. Leckie (R. W.) Jr. The Passage of Dominion: Geoff ay of Monmouth and I hr
Periodization of Insular History in the Twelfth Century. Toronto, 1981.
1159. (GEOFFROY DE VILLEHARDOUIN) Poirion (1).), «Les paragraphs ri
le pre-texte de Villehardouin», Languefran^aise. 40 (1987), 45 59.
1160. Baaken (G.), «Zur Beurteilung GOTTFRIEDS VON VITERB()», (icsrhich/s
schreibung und geistiges Leben im Mittelalter. Festschrift fur //. Lowe zum (>Y
Geburtstag. K. Hauck et H. Modek ed., Cologne - Vienne, 1978, p. 373
396.
1161. Delclos (J.-Cl.), Le Temoinage de GEORGES CHASI ELAIN. hi storing) a phe dr
Philippe le Bon et de Charles le Temeraire. Geneve, 1980.
1162. Dufournet (J.), «Retour a Georges Chastclain», MA. 88 (1982), 329 347,
1163. Thiry (Cl.), «Le vieux renard et lejeiine loop. I.’evolniion inirinr <!<• la
Recollection des meivcilbmses advenurs». MA. 90 (1984), 455 185,
1 164. Jones (M. E.), «The Appeal to Art ins in GILDAS-, Nottingham Mrdirual
'Studies. 32(1988), I II 155.
1165. Krrlonrgan (Fr.), Lr De F.x< idio Bi itanniac dr Gilda\. I rs Dr\tinrr dr hi
culture latine dans File de lire!ague au \T sircle. Paris, 1987.
1166. Lapidge (M.) el Ihniivillr (I).) rd., Gddas: Nrtv Ap/noai hr\. Woodhiidgr.
1984.
•180
///. Дополнительная библи аграфия
I I 67. O’Sullivan (Th. D.), The De Excidio of Gildas, Its Authenticity and Dale.
Leyde, 1978.
1 168. GIRALDUS CAMBRENSIS = Gerald of Wales, The Jewels of the Church
GemmaEcclesiastica, J. J. Hagen trad., Leyde, 1979.
1 169. Gerald of Wales (Giraldus Cambrensis), The Life of St. Hugh of Avalon, Bishop
of Lincoln, 1186-1200, R. M. Loomis ed. et trad., Londres, 1985.
1 170. Bartlett (R.), Gerald of Wales, 1146-1223, Oxford, 1982.
1171. Breeze (A.), «Giraldus Cambrensis and Poland», The Bulletin of the Boa id of
Celtic Studies, 34 (1987), 111-112.
1172. Gautier Dalche (P.), «Entre le folklore et la science: la legende di s
antipodes chez Giraud de Cambrie et Gervais de Tilbury», La Legende.
Madrid, 1989, p. 103-114.
1173. Roberts (Br. F.), Gerald of Wales, Cardiff, 1982.
1174. McCormick (A. P.), «Toward a reinterpretation of GORO DATI’s „Storia
de Firenze"», The Journal of Medieval and Renaissance Studies, 13 (1983).
227-250.
1175. Goffart (W.), «From Historiae to Historia Francorum Back Again: Aspects
of the Textual History of GREGORY OF TOURS», Religion, Culture and
Society in the Early Middle Ages. Studies in Honor of Richard E. Sullivan,
Th. F. X. Noble et J. J. Contreni ed., Kalamazoo, 1987, p. 55—76.
1 176. Mitchell (K.), «Saints and Public Christianity in the Historiae of Gregory' ol
Гошъ», Religion, Culture and Society in the Early Middle Ages. Studies in Hon tn
of Richard E. Sullivan, Th. F. X. Noble etj. J. Contreni ed., Kalamazoo.
1987, p. 77-94.
1177. Nie (G. de), Views from a Many-Windowed Tower: Studies of Imagination in the
Works ofGregory of Tours/Waamemingen vanuit een toren met vele vensters: Studien
over verbeelding in d£ werken van Gregorius van Tours (met een samenvatting in
het Nederlands), Amsterdam, 1987.
1 178. Verdon (J.), Gregoire d£ Tours: <<lepered£ l’histoire de France», Le Coteau, 1989.
I 179. Wood (I. N.), «Gregory of Tours and Clovis», RBPH, 63 (1985), 249-272.
1 180. GUIBERT DE NOGENT, Autobiographic, E.-R. Labande ed. et trad., Paris,
1981.
1181. Carolus-Barre (L.), «Georges de Y, antiquaire (mort en 1640), et le
manuscrit de Guibert de Nogent», De Vita sua, ВЕС, 142 (1984), 317—321.
I 182. Coupe (M. D.), «The personality of Guibert de Nogent reconsidered»,
Journal of Medieval History, 9 (1983), 317—329.
1 183. Blake (N. F.), WILLIAM CAXTON. A Bibliographical Guide, Londres, 1985.
1184. Matheson (L. M.), «Printer and Scribe: Caxton, the Polychronicon and the
Brut», Spec., 60 (1985), 593-614.
1185. (GUILLAUME DE JUMIEGES) Van Houts (E. M. C.), Gesta Normanomm
Duciim. Een studie over de handschriften, de tekst, het geschidwerk en het genie.
Groningue, 1982.
I 186. (GUILLAUME DE MALMESBURY) The Early History of Glastonbniy. An
edition, translation and study of William of Malmesbury's De Anlif/nilale
(•lastonie ecclesie, |. Scott ed., Woodbridge, 1981.
17. Авторы (HI)
IHI
I 187. William ol Malmesbury, Polyhistor: A Critical Edition, I I. Teslroci Ourl
lette ed., Bingliamplon, 1982.
1188. Allen Brown (R.), «William of Malmesbury as an Architectural Historian»,
Melanges d ’archeologie et d "histoire medievales en I ’honneur du Doyen M. de Bon aid,
Geneve—Paris, 1982, p. 9—16.
I 189. Jeauneau (Ed.), «Guillaume de Malmesbury, premier cdiicin anglais
du „Periphyseon"», Sapientiae doctrina. Melanges,., offerts a Dom Hildebrand
Bascour, 0. S. B., Louvain, 1980, p. 148—179.
1190. Pfaff (R. W.), «The „Abbreviatio Amalarii“ of William of Malmesbury»,
Recherches de TheologieAncienneetMedievale, 47 (1980), 77— 113, el 4H(19HI),
128-171.
1191. Thomson (R. M.), William of Malmesbury, Woodbridge, 1987.
1192. Spiegel (G. M.) et Hindman (S.), «The Fleur-de-Lis Frontispieces t<»
GUILLAUME DENANGIS’sChroniqueabregee: Political Iconography in
Late Fifteenth-Century France», Viator, 12 (1981), 381- 407.
1193. WILLIAM OF NEWBURGH, The History of English Affairs, BOOK I.
P. G. Walsh et M. J. Kennedy ed., Warminster, 1988.
1194. GUILLAUME DETYR, Chronique, R. В. C. Huygens cd., 2 vol., I’m nhoiii,
1986.
1195. La Continuation de Guillaume de Tyr (1184-1197), M. R. Morgan <•<!.. P.u is.
1982.
1196. Edbury (P. W.) et Rowe (J. G.), William of Tyre, Historiaqn of the Latin East,
Cambridge, 1988.
1197. Bertrand (A.), «Un seigneur bourguignon en Europe de PEsi: (>U1LLK
BERT DE LANNOY (1386-1462)», MA, 95, (1989), 293 -309.
1198. (GUY D’AMIENS) Van Houts, (E. M. C.), «Latin poetry and I lie Anglo
Norman Courts, 1066—1135: The Carmen de Hastingae Troelio», Journal о/
Medieval History, 15 (1989), 39—62.
1199. (GUY COLONNA) Benson (C. D.), The History of Troy in Middle English I d
erature: Guido delle Colonne’s «Historia destmetione Troiae» in Medieval England,
Cambridge, 1980.
1200. Carlesso (G.), «La fortuna della „Historia deslruclionis Troic" di Guido
delle Colonne e un volgarizzamcnlo finora ignolo», Giornale Slant и della
Letteratura Italiana, 157 (1980), 230—251.
1201. McGerr (R. P.), GUYART DESMOULINS, «The Vernacular Maslei ol
Histories, and his Bible Historiale», Viator, 14 (1983), 211 211.
HI
1202. Paden (W. D.), «Documents concernani 11l<I .INANI) I >!< I' l<( >11 )M< >N’I .
Romania, 105 (1984), 332 34 I.
1203. Paulmicr-Foiicarl (M.), «I lelinand de Froidinonl. Pour c< laii ci les<11ч linn
premier livres incdils de sa < Inunique. I'.clili<»n (levs lilies des < hapiiies <1
des nolal ions inarginalcs d’api es l<’ niaiiiis< i ii du Vai nan Keg I al 'i Vr .
S/iteae, I ( I OHO). HI 254.
482
III. Дополнительная библиография
1204. Borst (A.), «Ein Forschungsbericht HERMANNS DES LAHMEN», DA, 40
(1984), 379-477.
1205. Meyer-Gebel (M.), «Zur annalistischen Arbeitsweise HINKMARS von
Reims», Francia, 15 (1987), 75—108.
1206. HUGH THE CHANTER, The History of the Church of York, 1066-1127,
Ch. Johnson ed. et trad., nouv. ed. revue et corrigee, Oxford, 1990.
1207. Lettinck (N.), «Pour une edition critique de Г „Historia ecclesiastica“ de
HUGUES DE FLEURY», Reuue benedictine, 91 (1981), 386-397.
1208. Evans (G.), HUGH OF ST. VICTOR on history and the meaning of things»,
Studia Monastica, 25 (1983), 223—234.
1209. Gautier Dalche (P.), La Descriptio Марре Mundi deHugues de Saint-Victor.
Texte inedit avec introduction et commentaire, Paris, 1988.
! 210. Nautin (P.), «L’introduction d’HYDACE a sa continuation de la Chronique
d’Eusebe et Jerome», Revue d'histoire des textes, 14—15 (1984—1985), 143-
153.
1211. Cannone (G.), «Storia ed esegesi biblica nelFJHistoria Gothorum“ di
ISIDORO DI SIVIGLIA», Romanobarbarica, 8 (1984-1985), 5-32.
JK
1212. Verbeke (W.), «Gregorius de Grote in de Spiegel Historiael van JACOB
VAN MAERLANT», Pascua mediaevalia. Studies voor Prof. Dr. f. M. De Smet,
R. Lievens, E. Van Mingrot, W. Verbeke ed., Louvain, 1983 (Mediaevalia
I .ovaniensia, Series I, Studia X), p. 369—382.
1213. Irienkauf (W.), JAKOB MENNEL, «Hofgenealoge Kaiser Maximilians I.»,
Literatur und bildende Kunst im Tirolen Mittelalter. Innsbriicker Beitrage ziu
Kultunvissenschaft. Germanische Reihe, 15, Innsbruck, 1982, p. 53—66.
121'1. Arnaldi (G.), «Gli annali di JACOPO D’ORIA, il cronista della Meloria»,
Genova, Pisa e il Mediterraneo tra Due e Trecento. Per il VII centenario della
battaglia della Meloria, Genova, 24-27 Ottobre 1984, Genes, 1984 (Atti della
Socicta Ligure di Storia Patria, nuova serie, vol. 24 (98)), p. 587—620.
1215. Buridant (Cl.) ed., La Traduction d£ l’«Historia Orientalis» de fACQUES DE
VII RY, Paris, 1986.
1216. Be)iireau (A.), La Legende doree. Le Systeme narratif deJACQUESDE VORAGINE
(m. 1298), Paris, 1984.
1217. Boureau (A.), «La geste episcopale de Jacopo da Varagine, de la legende de
saint Syrus a la chronique de Genes», facopo da Varagine. Atti del 1 Convegno
di Studi (Varazze, 13-14 Aprile 1985), Varazze, 1985, p. 81—100.
1218. Dunn-Lardcau (Br.) ed., Legenda aurea. Sept siecles de diffusion. Arles dn
colloque international sur la Legenda aurea, texte latin et branches vernaculaircs,
a luniversUe du Quebec d Montreal, 11-12 mai 1983, Montreal — Paris, 1986.
1219. |( )11ANNES DE ВЕКЕ, Croniken van den Stichte van Utrechtende. van Ilallant,
II. Bruc h 6(1., La Haye, 1982.
1220. I.ovall (R.), «А Colire lor ol Apocryphal Alice doles: |( )l IN BI.AC.MAN
Rcvisilrd», Piopnty and Eoliths. Essty in l.alet Medieval English Ili\hny,
I . Poll.nd rd , ( Join rslri , I 48 I
17. Авторы (JК)
483
1221. (JEAN CABARET) Chaubet (D.), «Etude pholologique des manuscrits
de la chronique de Savoie de Cabaret», Memoires de VAcademic des seieines,
belles-lettres et arts de Savoie, 7е зёпе, t. 4 (1990), 187—192.
1222. Gianola (G. M.), «La raccolta di biografie come problerna storiogralu <>
nel De Viris di GIOVANNI COLONNA», Bulletino delUIstituto Storico Italiano
per il Medio Evo e Archivio Muratoriano, 89 (1981), 509—540.
1223. Chancel (B. de), «Etude des manuscrits et de la tradition du tcxie <ir l.i
,,Boquechardiere“ de JEAN DE COURCY», PTEC, 1986, p. 23 27.
1224. Chancel (B.de), «Les manuscrits de la Boquechardiere de Jean dr Сонк у»,
Revue d'histoire des textes, 17 (1987), 219—290.
1225. Trenkler (E.), «JOHANNES CUSPINIAN, Gelehrterund Buchci irc iind
Biblos, 29 (1980), 71-90.
1226. (JEAN CUVELIER) Cuvelier, La Chanson d£ Bertrand Du Giies(lin,].< ’I. Fan
con ed., Toulouse, 1990.
1227. Levine (R.), «Myth and Antimyth in La Vie vaillante de Bertrand I hi (Cursi h n •.
Viator, 16 (1985), 259-275.
1228. Derwich (M.), «Janko z Czarnkowa a Kronika Wiclkopolska- (JEAN
DE CZARNKOW et la Chronique de Grandc-Pologne), Aeta Ihinri\ilati\
Wratislaviensis, № 800. Historia, 50 (1985), 127—162.
1229. Koczerska (M.), «Etat et perspectives des recherches sur Jan Dlugosz Aita
PoloniaeHistorica, 52 (1985), 171—219.
1230. (JEAN FROISSART) Diller (G. T.), «Robert d’Artois et Г hist <>ri< it <• des
Chroniques de Froissart», MA, 86 (1980), 217—231.
1231. Diller (G. T.), Attitudes chevaleresquesetrealitespolitiques chez Froissart. i\In tola
tures du premier livre des Chroniques, Geneve, 1984.
1232. Harf-Lancner (L.) et Le Guay (M.-L.), «L’illustration du livre IV des
Chroniques Froissart: les rapports entre texte et image», MA, 96 (1990),
93-112.
1233. Jager (G.), Aspekte des Krieges und der Chevalerie im XIV. Jalnhnndeit in
Frankreich. Untersuchungen zuJean Froissarts (Chroniques, Berne- I • r a n < I о 11
Las Vegas, 1981.
1234. Medeiros (M. T. de), «Le pacte encoiniastique: Froissart, ses (Chroniqnr\ ci
ses mecenes», MA, 94 (1988), 237-255.
1235. Mitre Fernandez (E.), «Froissart, Ayala c Fcrnao Lopes. О Comproniisso
de tres cronistas ante a crise dos finals do seculo XIV», /Ustinia e (Cntica, I ’2
(1985), 57-62.
1236. Palmer (J. J. N.) ed., Froissart: Historian, Woodbridge, 19H1.
1237. Palmer (J. J. N.), «Froissart el le Heraul Chandos-, MA, 88 (1982), 271
292.
1238. Picoche (|.), Le Vocabulaire psyehologique dans les (Chroniques de Fioiwait' Ir
plaisir et la don leur, Amiens, 1984.
1239. Slow (G. B.), -Ri< haid II in Jean Froissart's (Chroniques». /от nal о/ Mrdiro,il
llistiny, I I (1985), 333 315.
1240 The (Chionirlr о/ (Clastonbmy Abbey: An edition, handation and study of /О//Л'
OF (Cl AS TON HI fl\}'\ < dona .i sive Ant iqint.itrs ( d.istoiiK ir.is F< । lesn ,
| Г ( мН It \ < I I) I own J к nd < 11 el Had . Wood In idge, 1085
IH I
III. Дополнительная библиография
1241. Skill cry (M.), Myth, Man and Sovereign Saint. King Louis IX in JEAN DE
JOINVILLE’S Sources, Berne—Francfort—New York, 1985.
1212. (JEAN LEFEVRE DE SAINT-REMY) Gaucher (E.), «Le Livre des Faits dr
Jacques deLalain. Texte et image», MA, 95 (1989), 503—518.
1243. (JOHN LYDGATE) Mooney (L. R.), «Lydgate’s „Kings of England" and
another Verse Chronicle of the Kings», Viator, 20 (1989), 255—289.
1244. Deluz (Chr.), Le Livre deJEHANDE MANDEVILLE. Une «geographic» au XIVе
siecle, Louvain-la-Neuve, 1988.
1245. (JEAN MOLINET) Devaux (J.), «La fin du Temeraire... ou la mcmoirc
d’un prince ternie par 1’un des siens», MA, 95 (1989), 105—128.
1246. JEAN DE MONTREUIL, Opera, N. Grevy-Pons, E. Ornato et G. Ouy ed.,
t. III et IV, 1981 et 1986.
1247. Grevy-Pons (N.), «Jean de Montreuil et Guillebert de Metz», RBPH, 58
(1989), 565-587.
1248. Grevy-Pons (N.), «Propagande et sentiment national pendant le regne de
Charles VI: 1’exemple de Jean de Montreuil», Francia, 8 (1980), 127—145.
1249. Crahay (D.), «Un manuscrit fantome de JEAN D’OUTREMEUSE», Scripto
num, 38 (1984), 319-322.
1250. Tyssens (M.), «Jean d’Outremeuse, les origines legendaires et le passe
carolingien de lapatrie liegeoise: modalite d’une reconstruction du passe»,
History and Heroic Tale: A Symposium. Proceedings of the Eight International
Symposium organized by the Centre for the Study of Vernacular Literature in the
Middle Ages held at Odense University on 21-22 November 1983, T. Nyberg,
I. Pi0, P. Meulengracht S0rensen et A. Trommer ed., Odense, 1985,
p. 173-205.
12.51 . Csapodi (Cs.), «JANUS PANNONIUS elveszett „Annales patriae"» Ja
(Les «Annales patriae» perdus de Janus Pannonius), Irodalomtortencti
Kozlemenyek, 89 (1985), 472-479.
1252. JOHN ROUS, The Rous Roll, Ch. Ross, ed., Gloucester, 1980.
1253. Mason (E.), «Legends of the Beauchamp’s ancestors: the use of baronial
propaganda in medieval England», Journal of Medieval History, 10 (1984),
24-40.
1254. (JEAN DE SALISBURY) The «Historia Pontificalis» of John of Salisbiny,
M. Chibnall ed. et trad., Oxford, 1986.
1255. (kirfagnini (G. C.), «L’attivitastorico-filosofica nel secolo XII: Giovanni di
Salisbury», Studi Medievali, 30 (1989), 839—853.
1256. Moos (P. von), Geschichte als Topik. Das rhetorische Exemplum von der An
tike zur Neuzeit und die historiae im «Policraticus» Johanns von Salisbury,
11 i Idesheim—Zurich—New York, 1988.
1257. Ray (R.), «Rhetorical Scepticism and Verisimilar Narrative in John ol
Salisbury’s Historia pontificalis», Classical Rhetoric and Medieval Hagiography,
E. Brcisach ed., Kalamazoo, 1985, p. 61—102.
I25H. Wilks (M.) cd., The World of John of Salisbury, Oxford, 1984.
1259. Ianz.il i (G.), A Humanist Historian and His Doc uments: «GIOVANNI
SIM( )NETTA, Se< rclaiy lo I he Slorzas», Renaissance Ouatlerly, 31 (1981),
491 .5 Hi.
17. Авторы (LM)
1НГ>
1260. lanziti (Ci.). * The First Edition of Giovanni Simonetla’s De Rebus Gestis
Francisci Sfortiae Commenlarii: Questions of Chronology and Intcrprci.i
tion», Bibliotheque dHumanisme et Renaissance, 44 (1982), 137 • M7.
1261. lanziti (G.), «The Commentaries of Giovanni Simonett a: History and ITop.i
ganda in Sforza Milan (1450—1490», AltroPolo. A Volume of Italian Renaissance
Studies, C. Condrin et R. Pesman ed., Sydney, 1982, p. 79—98.
1262. JANOS THUROCZI (Johannes de Thurocz), Chronica Hiingarorum, E <
lantai et J. Kristo ed., Budapest, 1985.
1263. Brann (N. L.), The Abbot Trithemius (1462-1516}. The Renaissance of Mona st и
Humanism, Leyde, 1981.
1264. Schreiner (KI.), «Hirsau, Urban II und JOHANNES TRITHEM 11 LS. Ein
gefalschtes Papstprivileg als Quelle fur das Geschichts-, Rcforin mid
Rechtsbewusstsein des Klosters Hirsau im 12.Jahrhunderi», DA, 4.3 (1987).
469-530.
1265. (JEAN WAUQUELIN) Les Miniatures des Chroniques de Ilainaut (X V siecle)
Preface de P. Cockshaw, Mons, 1979.
1266. Cockshaw (P.), «Observations a propos du premier volume des .iiioiii
quesde Hainaut"» (Bruxelles, B. R. 9242), Calameset Cahiers. Melanges I eon
Gilissen, Bruxelles, 1985, p. 27—31.
1267. Rice (E. F.) Jr., St. JEROME in the Renaissance, Baltimore, 1985.
1268. West (D. C.) et Zimdars-Swartz (S.),JOACHIM OF FIORE. A Study in Spiritual
Perception and History, Bloomington, Indiana.
1269. JORDANFANTOSME’s Chronicle, R. C. Johnston ed. et trad., Oxford, 1981
LM
1270. Alberti (G. B.), «LORENZO VALLA traduttore di Tucididc», liadntom
classicaeletteraturaumanistica: per Alessandro Perosa, 1.1, Rome, 1985, p 2 13
253.
1271. The Humanism of LEONARDI BRUNI. Selected l exis. Translations and
Introductions by G. Griffiths, J. Hankins, D. Thompson, Binghainpion.
New York, 1987.
1272. Santosuosso (A.), «Leonardo Bruni Revisited: A Reassess!ncni ol 11.ms
Baron’s Thesis on the Influence of the Classics in the Laudatio Fknentinae
Urbis», Aspects of Late Medieval Government and Society. Essays Presented to
J. R. Lander,]. G. Rowe ed., Toronto—Buffalo—Londres, 1986, p. 2.5 51
1273. Walsh (R.), «Une citation inexacte de LUCAIN par Charles le Trmeiaiie
et Louis XI. De Pevaluation de Г instruction princicre au XV r siecle»’, AH,
86 (1980), 439-451.
1274. Peltusi (A.), «Le profczic sulla presa di (iostantinopoli (1204) n<4 < i<hiisI.i
venc/iano MAR( ’.() (<. 1292) c le loro lonti bizanline (Pseudo!’.osl.uiliiio
Magno, Pseudo Daniele, Pseudo Leone il Saggio)», Studi Venezia ni, n. s 3
(1979), 13 lb
127!> . Bi iik ken (A. I) von den). «MARIANI ISS( X >111 IS als I Inivcis.ilhisioi ikei
pixl.i veiiLih m Evaugelii», Die hen und Einopa tin fruheien Mittelalh).
II Lou. id . •.Hillg.iil, 1ЧН2. p 9/0 1009
'IК(> III. Дополнительная библиография
1276. (MARTIN DE TROPPAU) Brincken (A.-D. von den), «Zu Herkunft und
Gestalt der Martins-Chroniken», DA, 37 (1981), 694—735.
1277. Brincken (A.-D. von den), «Studien zur uberlieferung der Chronik des
Martin von Troppau», DA, 41 (1985), 460-531, et 45 (1989), 551-591.
1278. Brincken (A.-D. von den), «In una pagina ponendo pontifices, in alia pag-
ina imperatores. Das Kopieren der tabellarischen Papst-Kaiser-Chronik des
Martin von Troppau OP (m. 1278)», Revue d'histoire des textes, 18 (1988),
109-136.
1279. Brincken (A.-D. von den), Martin von Troppau, Geschichtsschreibung und
Geschichtsbewusstsein im spaten Mittelalter, H. Patze ed., Sigmaringen, 1987
(Vortrage und Forschungen, 31), p. 155—193.
1280. Hilpert (H. E.), Kaiser- und Papstbriefe in den Chronica majora des MAT-
THAEUS PARIS, Stuttgart, 1981.
1281. Hilpert (H. E.), «Zu den Prophetien im Geschichtswerk des Matthaeus
Paris», DA, 41 (1985), 175-191.
1282. Lewis (S.), The Art of Matthew Paris in the Chronica Majora, Berkeley —
Londres, 1987.
1283. Pauler (R.), «MATTEO VILLANIS schmachbeladener Kaiser», HJ, 108
(1988), 195-203.
1284. Goffart (W.), «The subdivisions of Trevet’s Cronicles in Bodleian Library
MS. Fairfax 10», Script., 36 (1982), 96—98.
1285. Mantcllo (F. A. C.), The Editions of NICHOLAS TREVET’s Annates sex
regum Angliae, Revue d'Histoiredes Textes, 10 (1980), 257—275.
1286. Nelson (J. L.), «Public Histories and Private History in the Work of
NITHARD», Spec., 60 (1985), 251-293.
1287. ONNEFORS (A.), «In Nithardi Historiarum Libros Annotatinuculae»,
'Tradition und Wertung. Festschrift fur Franz Brunholzl zum 65. Geburtstag,
G. Bernt, F. Radle et G. Silagi ed., Sigmaringen, 1989, p. 75—84.
1288. Rauner (E.), «NOTKERS des Stammlers „Notatio de illustribus viris*», I:
Kritische Edition, MittelateinischesJahrbuch, 21 (1986), 34—69.
1289. Reischmann (H.-J.), Die Trivialisierung des Karlsbildes der Einhard-Vita in
Notkers «Gesta Karoli Magni». Rezeptionstheoretische Studien zum Abbau dn
kritischen Distanz in der spatkarolingischen Epoche, Constance, 1984.
1290. Brincken (A.-D. von den), «Islam und Oriens Christianus in den Schrilien
des Kolner Domscholasters OLIVER (m. 1227)», Miscellanea Mediaevelia,
A. Zimmermanned., Band 17, (TrientalischeKulturundeuropdischesMitleUdte),
Berlin—New York, 1985, p. 86-102.
1291. Heitmann (KI.), «Zur Antike-Rezeption am burgrundischen Hof. O1J VI ER
DE LA MARCHE und der Heroenkult Karls des Kuhnen», Wolfenbuttelei
Abhandlungen zurRenaissanceforschung, 1 (1981), 97—118.
1292. Bouet (P.), «ORDERIC VITAL, lecteur critique de Guillaume de Poil irrs».
Mediaevalia Christiana, ХГ-ХПГ siecle. Hommage a Raymonde Foreville, Brux
riles Paris, 1989, p. 25-50.
1293. ( 'hibnall (M.), 'The World of Orderic Vitalis, Oxford, 1984.
1294. (OTAC1IF.R) Moeglin (J.-M.), «Rec hen hr sur la Chroniqiir rimer slyii
riinr», journal de\ \ai>ant\, 1987, p. 159 179.
17. Авторы (Р Q)
187
1295. Goetz (H.-W.), Das Geschichtsbild OTTOS VON FREISING. Rin Heihag /о
historischen Vorstellungswelt und zur Geschichte des 12.Jahrhundirts, (’< >l< »gn<-
Vienne, 1984.
1296. Gosman (M.), «Otton de Freising et le Pretre Jean», RBPIl, (il (1983),
270-285.
1297. Schiirmann (Br.), DieRezeption der Werke Ottos von Freising im I **. undpulicn
16.Jahrhundert, Stuttgart, 1986.
PQ
1298. (PAUL DIACRE) Goffart (W.), «Paul the Deacon’s Gesta episcoporu m Met
tensium and the Early Design of Charlemagne’s Succession», I radii io, 12
(1986), 59-93.
1299. Taviani-Carozzi (H.), «Le souvenir et la legende de Paul Diac-re», Hunt
Moyen Age. Culture, Education et Societe. Etudes offertes d Pierre Riche, M. Sol <•<!..
Paris, 1990, p. 555-573.
1300. (PAUL OROSE) Goetz (H.-W.), Die Geschichtstheologie des Orosius, D.uni
stadt, 1980.
1301. Janvier (Y.), La Geographic d’Orose, Paris, 1982.
1302. (PERRINET DUPIN) Chaubet (D.), «Une enquete historique en Savoie-
au XVе siecle», Journal des savants, 1984, p. 93—125.
1302bis. (PHILIPPEDE COMMYNES) Blanchard (J.), «Commynesel la noiivellc
histoire», Poetique, 79 (1989), 287—298.
1303. Angremy (A.), «La Mappemondede PIERRE DE BEAUVAIS», Romania. 101
(1983), 316-350, et 457-498.
1303bis. Becquet (J.), «PIERRE CORAL et la chronique de Saini Maiiial d<
Limoges au XIIIе siecle», Bulletin de la Societe arc.heologique et liistomfue du
Limousin, 118 (1990), 31—51.
1304. PETER VON DUSBURG, ChronikdesPreussenlandes, KI. Sc -hoi/ cl I) Woyin
ki ed. et trad., Darmstadt, 1984.
1305. PIERRE DE LANGTOFT, Le Regne dEdouard F, J.-Cl. Thiolicr cd . i I.
Creteil, 1989.
1306. Thiolier (J.-Cl.), Pierre de Langtoft, historiographe dEdouard Г Plantagenet,
Creteil, 1990.
1307. Cassard (j.-Chr.), «L’histoire au renfort de la diplomatic: la ,.( hiie-alogic
des roys, dues et princes de Bretagne" de PIERRE LE BAUD (I IHG)..,
Questions d 'histoire de Bretagne (Actes du 107е congrrs national des s<>< icics
savant.es, Brest, 1982. Section de philologie cl d’histoire- Hi 10.
t. II), Paris, 1984. p. 229-245.
1308. (PERO LOPEZ DE AYALA) Miner Singer (L.), The I .anguage of evaluation'
A social ingui stir approach to the story о/ Pedro e! Cruel in ballad arid thionicle,
Amstel(Lun Philadc-lphic-, I9HG.
1309. Goimlcy (С. M.). Rouse- (M. A.) el Rouse (R. II.). ..The- Medie val (’.iic ul.i
lion ol lhe De Chningruphiti ol POM PON 11 IS MELA-. Medieval Studies, 10
( 1984).’.’Oh 370
•188
HL Дополнительная библиография
1310. Della Gorte (Fr.), «PROSPERO D’AQUITANIAin un documento noiarilc
genovese del 1326», StudiMedievali, 21 (1980), 343—346.
R
131 1. Zimmermann (M.), «Orient et Occident dans la chronique de RAMON
MUNTANER. A propos de Г expedition de Romanie», MA, 94 (1988),
203-235.
1312. (RAOUL GLABER), Rodulfus Glaber, The Five Books of the Histories,
J. France, N. Bulst et P. Reynolds ed. et trad., Oxford, 1989.
1313. Rodolfo il Glabro, Cronache delVanno mille (Stone), G. Cavallo et G. Orlan-
do ed., Milan, 1989.
1314. Arnaldi (G.), «Rivisitando le Storie di Rodolfo il Glabro», Haut Moyen Age.
Culture, Education et Societe. Etudes ojfertes a Pierre Riche, M. Sot ed., Paris,
1990, p. 547-554.
1315. France (J.), «Rodulfus Glaber and the Cluniacs», TheJournal of Ecclesiastical
History, 39 (1988), 497-508.
131 (’>. France (J.), «War and Christendom in the Thought of Rodulfus Glaber»,
Studia Monastica, 30 (1988), 105—119.
1317. Garand (М.-C.), «Un manuscrit d’auteur de Raoul Glaber? Observations
codicologiques et paleographiques sur le MS. Paris, B. N., Latin 10912».
Script., 37 (1983), 5-28.
1318. Ortigues (E.) et Jogna-Prat (D.), «Raoul Glaber et Г historiographic chi
nisienne», StudiMedievali, 3е serie, 26 (1985), 537—572.
1319. RAOUL LEFEVRE, Le Recueil des Histoires de Troyes, M. Aeschbach cd.,
Berne—Francfort—New York, 1987.
1320. Krause (H.), RADULFUS NIGER, Chronica. Eine englische Weltchronik des 12.
Jahrhunderts, Berne—Francfort—New York, 1985.
1321. RICCOBALDO DA FERRARA, Chronica Parva Ferrariensis, G. Zanella ed.,
Ferrare, 1983.
1322. Ricobaldus Ferrariensis, Compendium RomanaeHistoriae, A. T. Hankey ed.,
2 vol., Rome, 1984.
1323. Riccobaldo da Ferrara, DeLocis Orbis, G. Zanella ed., Ferrare, 1986.
1324. Berrigan (J. R.), «Riccobaldo and Giovanni Mansionario as Historians»,
Manuscripta, 30 (1986), 215—223.
132 Ibis. Gautier Dalche (P.), «Riccobaldus de Ferrare geographe. A propos
de l’edition du De Locis orbis et insularum et marium», Sacris Erudiri, 30
(1987-1988), 409-434.
1325. Trippa (A.), «Ricobaldo da Ferrara fra antico e moderno», Nuova Rivista
Storica, 74 (1990), 1-24.
1326. Zanella (G.), Riccobaldo e dintomi. Studi di storiografia medievale. [errarese,
Ferrare, 1980.
1327. Zanella (G.), «II monde e 1’Italia nelle opere gcografiche inedile di
Riccobaldo da Ferrara: qualche paradigma di lellnra, Jmago Mundi". I a
conoscrnza scienti/ica net pnisirro bassoniediocvalc». T< »d i, 1983, p. 157 181.
17. Айторы (S)
IH’l
1328. Kortum (H.-H.), RICHER von Saint-Remi. Studien tn einem Geschuhtsst Inribri
des 10. Jahrhunderts, Stuttgart, 1985.
1329. Sassier (Y.), «Richer et le consilium», RJIDFE, 63 (1985), 19 37.
1330. Neel (C.), «Man’s Restoration: ROBERT OF AUXERRE and I he Willing
of History in the Early Thirteenth Century», Traditio, 44 (1988), 253 271
1331. (ROGER DE HOWDEN) Corner (D.), «The Gesta Regis IienriciSenindi.md
Chronica of Roger, Parson of Howden», BIHR, 56 (1983), 12( > 111.
1332. RUDOLF VON EMS, Weltchronik / Der Stricker, Karl der Grosse. K< iminei и л
zu Ms. 302 Vad., hg. von der Kantonsbibliothck (Vadiana) Si. Gallen und
der Editionskommission, Lucerne, 1987.
1333. Duft (J.), «Die „Weltchronik" des Rudolf von Ems. Hire Bcdcul img und
Uberlieferung im Mittealter», Montfort, 36 (1984), 144-148.
1334. Arduini (M. L.), Neue Studien uber RUPERT VON DEUTZ, Siegburg, 1985.
1335. Arduini (M. L.), Non fabula sed res. Politische Dichtungund. dramatische <lest a II
in den «Carmina» Ruperts von Deutz, Rome, 1985.
1336. Arduini (M. L.), Rupert von Deutz (1076-1129) und der «Status (diristia n it ah \
seiner Zeit. Symbolisch-prophetische Deutung der Geschichte, Cologne Vienne,
1987.
1337. Silvestre (H.), «Rupert de Deutz a-t-il redige, au dcbul de sa can ieie, im
recueil de reflexions pieuses sur l’histoire de 1’abbayc de Saini 1 .ani eni;
RHE, 77 (1982), 365-395.
1338. Silvestre (H.), «Lejour et 1’heure de la Nativite et de la Resune< lion puni
Rupert de Deutz», Pascua mediaevalia. Studies voor Prof. Dr J. M. Dr Smrt,
R. Lievens, E. Van Mingrot, W. Verbeke ed., Louvain, 1983 (Mediaev< ha
Lovaniensia, Series I, StudiaX), p. 619—630.
1339. Van Engen (J. H.), Rupert of Deutz, Berkeley—Los Angeles Lundies, I9H3
S
1340. SALIMBENE de Adam, La Cronaca, B. Rossi cd., Bolognc , 1987
1341. The Chronicle of Salimbene de Adam, J. L. Baird, (i. Baglivi ri | К Kan* и ad
Binghampton, New York, 1986.
1342. Casagrande (C.) et Vecchio (S.), «Cronachc, morale, piedi< ,i/iuih Sahin
bene da Palma eJacopo da Varagine», Studi Medieval!, 30 (1989). 7 19 788
1343. Guyotjeannin (O.), «Lignage et memoire gcncalogiqne en <-niih<- an X11Г
siecle: 1’exemple de Salimbene de Adam», Media hi brainia... Ranril
melanges offerts a Karl Ferdinand Werner d I'occasion de son 6 V’ a mu on sane pm
ses amis et collegues frangais, Paris, 1989, p. 225 24 I.
1344. Severino (G.), «Storiografia, genealogia, autobiogralia. II < as<> di Sahin
bene de Adam», Studi Storici, Case. 188 -192, Cultura e Soaeta nrUltaha
Medievale. Studi. per Paolo Brczzi, Rome, 1988, p. 775 793,
1345. FriisJensen (K.), .S’AX’O GRAMMA TK 'US as Latin Poet: Studies in (hr \risr
Passages of the "Gesta Danoruni", Rome. 1987.
1341» . Sawyci (B.), -Valdemar, Absalon and Saxo: I lislui iogi aphy and Puliln s in
Medieval I lenniai к>*. Л71/7/, 63 ( 1985), 685 7(1!».
*190 III. Дополнительная библиография
1317. Skovgaard-Petersen (I.), «Saxo’s History of the Danes: An Interpretation»,
Scandinavian Journal of History, 13 (1988), 87—93.
13-18 . SIGEBERT DE GEMBLOUX, Liber decennalis, J. Wiesenbach ed., Weimar,
1986.
1349. Babcock (R. G.), «Sigebert of Gembloux and the ,,Waltharius“», Mitte-
lateinischesjahrbuch, 21 (1986), 101—105.
1350. Schmidt-Chazan (M.), «La chronique de Sigebert de Gembloux: succes
fran^ais d’une oeuvre lotharingienne. A propos d’un exemplaire de
1’cdition princeps conserve a la bibliotheque municipale de Metz», Cahiers
lorrains, 1990, p. 1—26.
1351. Lapidge (M.), «Byrhtferth of Ramsey and the Early Sections of the „Historia
Regum“ attributed to SYMEON OF DURHAM», Anglo-Saxon England, 10
(1982), 97—122.
1352. (SIMON DE KEZAI) Sziics (J.), «Sur le concept de nation. Reflexions sur
la theorie politique medievale», Ades de la recherche en sciences sociales (54,
bd Raspail, directeur P. Bourdieu), 64 (1986), 51—64.
1353. (SOLIN) Milham (M. E.), «А Handlist of the Manuscripts of C. Julius
Solinus», Script., 37 (1983), 126-129.
1354. Abbot SUGER and Saint-Denis, A Symposium, New York, 1981, P. L. Gerson
6d., New York, 1986.
1355. Stancliffe (Cl.), St. Martin and His Hagiographer. History and Miracle in
SULP1CIUS SEVERUS, Oxford, 1983.
TU
135(> . Trcmp (E.), Studien zu den Gesta Hludowici imperatoris des Trierer Chor-
bischofs THEGAN, Hanovre, 1988.
1357. (i raf (KI.), Exemplarische Geschichten. THOMASLIRERS «Schwdbische Chronik »
und die «GmunderKaiserchronik», Munich, 1987.
13.58 . Kohn (R.), «Der Bauernaufstand von 922 bzw. 992 in Thomas Lirers
Schwabischer Chronik: Fiktion, Realitat und Projektion in einem Histo-
rienbuch des 15. Jahrhunderts», Zeitschrift fur die Geschichte des Oberrheins,
132 (1984), 57-105.
1359. Stow (G. B.), «Richard II in THOMAS WALSINGHAM’s Chronicles», Spec,,
59 (1984), 68-102.
1360. (TITE-LIVE) Billanivich (G.), La tradizione del testo di Livio e le origin i
drlTumanesimo, 1/1: Tradizione e fortuna di Livio tra medioevo e umanesimo,
Padouc, 1981.
1361. Billanovich (G.) et Menegazzo (E.), «Tito Livio neH’Umanesimo Veneto».
Italia medioevale e umanistica, 25 (1982), 314—344.
1362. Bise Casella (M. T.), Tra Boccaccio e Petrarca. I volgarizzamenti di Tito Livio r
di Valerio Massimo, Pad one, 1983.
1363. Trsnirre (M. II.), «Un remaniement du ,,Tite-Live“ de Pierre Beisuhe
par Laurent de Premierlait» (Mannsmt Paris, B. N., Fr. 264 -265 26G).
Ixonia via, 107 (1986), 231 281.
I 36 I. Lr Tl UIPIN /lan^ais, dil le Turpin I, R. N. Walpole cd , Toronto, 1985
17. Авторы (VW)
191
1365. Spiegel (G. M.), «Pseudo-Turpin, the christ of the aristocracy and the
beginnings of vernacular historiography in France», Journal of Medieval
History, 12 (1986), 207-223.
1366. Matthiesen (W.), «ULRICH RICHENTHALS Chronik des Konstan/ci
Konzils. Studien zur Behandlungeines universalen Grossereignisses dutch
die biirgerliche Chronik», AnnuariumHistoriaeConciliorum, 17 (1985), 71
191.
VW
1367. Duchenne (М.-C.), Guzman (Gr. G.) et Voorbij (J. B.), «Une lisle des
manuscrits du Speculum historiale de VINCENT DE BEAUVAIS», Script., 11
(1987), 286-294.
1368. Guzman (Gr. G.), «Manuscripts of the Speculum historiale of Viincnt ol
Beauvais in the Vatican Library», Manuscripta, 32 (1988), 20 27.
1369. Lusignan (S.), «La reception de Vincent de Beuavais en langue d’oil», Им
sensorganisierende und voissensvermittelende Literatur im Mittelalter. Perspiknven
ihrerErforschung. Kolloquium, 5.-7. Dezember 1985, N. R. Wolfed., Wiesbaden.
1987, p. 34-45.
1370. Lusignan (S.), «En passant par la Lorraine... une traduction pai l idle et
anonyme du Speculum historiale de Vincent de Beauvais», l.e Nomine du
Temps. En hommage a Paul Zumthor, Paris, 1988, p. 153-103.
1371. Paulmier-Foucart (M.), «Ecrire l’histoire au XIIIе siecle. Vint ent de Bean
vais et Helinand de Froidmont», Annales de I’Est, 5е serie, 33 (1981).
49-70.
1372. Paulmier-Foucart (M.), «Ut diligens et intelligent lector requirat: line I».uи11к
dedonneesdu SpeculumMaius de Vincent de Beauvais», Dr tn plume d on a
Voradinateur. Etudes dephilologie et de linguislique offertes a Helene Nai\, Nam v.
1986, p. 469-480.
1373. Paulmier-Foucart (M.) et Lusignan (S.), «Vincent de Beauvais et I'IihimIh
du Speculum Maius», Journal des savants, 1990, p. 97 12 1.
1374. Spicae. Cahiers de UAtelier Vincent de Beauvais, 4 vol., Pa ns, 1978 I ’ )Ht»
1375. Tobin (R. B.), Vincent of Beauvais' «De eruditions /dunum nobdium I In
Education of Women, New York, 1984.
1376. Vernet (A.), «Une „Annotatio brevis quoruindani do< lorum” exti,ni< du
„Speculum historiale" de Vincent de Beauvais», Sene littenis. loixi hiiupen
zum mittelalterlichen Geistesleben (Bayerischc Akadctnic det Wissens< halti и
Philosophisch-historische Klasse. Abhandlungcn. Nene Folgr, I Idt 99),
Munich, 1988, p. 383-392.
1377. Vincent of Beauvais and. Alczander the (treat. Studies on the Speculum Manix
audits Translations into Medieval Vernaculars, (ironingue, 1980, W. |. Act I*..
E. R. Sinhs el J. B. Voorbij ed., (ironingue, 1981».
1378. Vincent de Beauvais: hitrntioiis et icceptions (Гипса'note eni yi loprdique an Mayen
Age..., M. Pauh11k i l one ail, S. I .iisignaii <1 A. Nadeau ed., Saint Lament
Palis, 1990.
192
III. Дополнительная библиография
1.479. Walter Bower, Scotichronicon, 8: Books XV and XVI, D. E. R. Watt ed. et
trad., Aberdeen, 1987.
18. Анонимные произведения
1. 480. 'Гке ANGLO-SAXON CHRONICLE: A Collaborative Edition, t. 3, MS A,
J. M. Bately ed., Cambridge, 1986; t. 4, MS B, S. Taylor ed., Cambridge,
1983; t. 17, The Annals of St. Neots with VitaPrima Sancti Neoti, D. Dumville et
M. Lapidge ed., Cambridge, 1985.
1. 481. Bately (J.), «Manuscript Layout and the Anglo-Saxon Chronicle», BJRL, 70
1988), 21-43.
1382. Nelson (J. L.), The «ANNALS OF ST. BERTIN», Charles the Bald. Court and
Kingdom, M. Gibson et J. Nelson ed., Oxford, 1981, p. 15—36.
1.48. 4. Prelog (J.), Die CHRONIK ALFONS’III. Untersuchungen und kristischeEdition
der vier Redaktionen, Francfort, 1980.
1381. CHRONIQUES ASTUR1ENNES, Y. Bonnaz ed., Paris, 1987.
1385. Patze (H.), et Ahrens (К.-H.), «Die Begriindung des Herzogtums Braun-
schweig im Jahre 1235 und die „BRAUNSCHWEIGISCHE REIMCHRO-
NIK“», Blatterfur deutsche Landesgeschichte, 122 (1986), 67—89.
1386. (CHRONIQUE DE COLOGNE) Henn (V.), «„Dye historic is ouch als
cyn spicgell zo underwijsen dye mynschen...“. Zum Welt- und Geschichts-
l)ild des unbekannten Verfassers der Koelhoffschen Chronik», Rheinische
Vierteljahrsblatter, 51 (1987), 224-249.
1387 Cox (D. C.), «The Battle of Evesham in the EVESHAM CHRONICLE»,
//////?, 62 (1989), 337-345.
1388. Cartulaire-CHRONIQUE duprieure Saint-Georges DE HESDIN, R. Fossier ed.,
Paris, 1988.
1389. DIE CHRONIK VONMONTECASSINO, H. Hoffmann ed., Hanovre, 1980.
1390. Fagnoni (A. M.), «Storia di un testo: la Cronaca di Montecassino», Studi
Medievali, 25 (1984), 813-832.
13(. H. (IHRONIQUE ou Livre de Foundation du monastere DE MOUZON..., M. Bur ed.
et trad., Paris, 1989.
1392. Bur (M.), «А propos de la chronique de Mouzon: salut et liberation dans
la pcnsce religieuse vers Гап mil», Francia, 14 (1986), 45—56.
1393. ()nesti (N. Fr.), La lingua delle ultime sezioni della CRONACA DI PETERBOR-
OUGH, Florence, 1983.
139'1. Gautier Dalche (P.), «Notes sur la „CHRONICA PSEUDO-ISIDORIANA“».
Anuario de estudios medievales, 14 (1984), 13—32.
1395. Spiegel (G. M.), «Moral imagination and the rise of the bureaucratic stale:
images of government in the CHRONIQUE DES ROIS DE FRANCE,
('haul illy, MS. 869», The Journal of Medieval and Renaissance Studies, 18
(1988), 157-173.
13(.H». .S/i(7/.S7.SY7IF. WELTCHRONIK (Staats- und Unixtersitdtsbibliolhek Bremen, Л /л.
a. 11). Fai bmikrotu lic-Edilion. Einfuhrung zum Werk und Bese In clining
(к г 11a<11is( liriH von Dieter 1 lagermann, Munich, 1989.
1397 Mcn/cl (M.), Dte sarhsisrhe Weltclmmik. Ourllrn und Stolfauvivuld, Signiaiiii
gen,1985
18. Анонимные nlioujiiedeu ин PH
1398. Koller (Н.), «Eine deutsche Fassung der Kleiiirn STAMSER ( I IRC )NIK .
RbmischeHistorischeMitteilungen, 28 (1986), I69 183.
1399. The WESTMINSTER CHRONICLE, 1381-1391, L. C. lire lor cl IV !• 11.и
vey ed. et trad., Oxford, 1982.
1400. Gamper (R.), DieZURSCHERSTADTCHRONIKENundihreAusbreitungin du
Ostschweiz. Forschungsgeschichte, Uberlieferung, Analyse der Chroniktexte, Zi11 i< 11,
1984.
1401. EXCIDIUM TROIE, A. K. Bate ed., Francfort-Berne- New York. 1986.
1402. Corker (M. L.), «Aprevously unknown manuscript of (he GES TA 11 EN R l( J
QUINTI», Revue d'histoiredes textes, 12—13 (1982—1983), 401--405.
1403. Roll (W.), «Zur Uberlieferungsgeschichte der „GESTA ROMANI )Rl IM“ ••,
MittelateinischesJahrbuch, 21 (1986), 208—229.
1404. Avril (Fr.), Gousset (М.-Th.) et Guenee (B.), Les GRANDES CIIRONRRIES
DE FRANCE, Reproduction integrate en fac-simite des miniatures de Fouquet.
Manuscritfrangais 6465 de la Bibliotheque national# de Paris, Paris, 1987.
1405. Schneidmiiller (B.), «EinGeschichtskompendiumdesfriihen 13. Jahrhiin
derts aus Saint-Denis (Vat. Reg. Lat. 550) als Vorlaufer der Grandes
Chroniques», Quellen und Forschungen aus italienischen Archiven und Biblio
theken, 67 (1987), 447-459.
1406. Joslin (M. C.) ed., The Heard Word: A Moralized History. The Genesis Section
of the «HISTOIRE ANCIENNE» in a Text from Saint-Jean d'Acre, University ol
Mississipi, 1986 (Romance Monographs, 46).
1407. Pavlides (Chr.), «LHistoire ancienne jusqu d Cesar (premiere i cd.к i к hi i
Etude de la tradition manuscrite. Etude et edition pariirllr < 1« l.i • ikhi
d’histoire romaine», PTEC, 1989, p. 161—165.
1408. Callu (J.-P.), Desbordes (O.) et Bertrand (C.), «LT FIS Г< >IRh \U(.I II ।
Phistoriographie medievale», Revue dliistoiie des textes, If I »( |9H I pi
97-130.
1409. Callu (J.-P.), «La premiere diffusion de P„I Iish>ii< Angii.i. (\I l\
siecle)», Bonner HistoriaAugusta-Colloquhim, 1982 P'S I Воин I ‘» । । •
129.
1410. Callu (J.-P.), «L’„Histoire Auguste" de Pru .uqin , Bonun Ihstotui \u>ux
Colloquium, 1984-1985, Bonn, 1987, p. 81 115
1411. Callu (J.-P.) et Desbordes (O.), «Le „Quail rocenio" dr Fllistoiu Auguste ,
Revue d'histoire des textes, 19 (1989), 253 -275.
1412. The HISTORIA BRITTONUM, 3, The « Vatican- Recension, I) N. 1 и 1111 v 111 < . < I
Cambridge, 1985.
1413. HISTORIA COMPOSTELLANA, E. Falque Rey cd.. Turnhout. 1988.
1414. Ehlers (J.), «Die HISTORIA FRANCORUM SENONENSIS und dri Anl
si irg des I lauses I’«a pel»,Journal of Medieval History, 4 (1978), 1 25.
14 15. //// ISLOIRE folyibique de labbaye de MARCHIENNES (lib ////), etude < и
tique et edition, IV I Irhnairr rd.. Louvain la -Ncnvc. 1985.
I I lb Simpson (I.,). • I hr King Allred/Si/ Gullthcil Episode* in the I IIST’I >
RIA DE SAN('. I < > (.UTIIВ ER T< >: Ils Sign i I h .икс loi iiik I irnl h <<nl in \
English Ihstoiy., 8( Cuthbnt lh\ Cult and Ih\ ( tiiiiinnnily, (i Bonin i.
D Rollasoii cl < J Slain lllh < <1 , Woodhi idgc, PIH‘1, p 34/ III
194
III. Дополнительная библиография
14 17. LE LIVRE DES FAIS du bon messireJehan Le Maingre, dit Bouciquaut, marechai
de France et gouvemeur de Jeunes, D. Lalande ed., Geneve, 1985.
1418. Gerberding (R. A.), The Rise of the Carolingians and the «LIBER HISTORIAE
FRANCORUM», Oxford, 1987.
1119. Moisan (A.), «Aimeri Picaudde Parthenay et le „LIBER SANCTI JACOBI"»,
ВЕС, 143 (1985), 5-52.
1420. Moisan (A.), «Le sejour d’Aimeri Picaud a 1’eglise Saint-Jacques d’Asquins
ct la composition du „Liber sancti Jacobi" (1135—1140)», Annales de Bour-
gogne, 57 (1985), 49-58.
1421. Halsberghe (R.), «Etude historiographique des „RECITS D’UN BOUR-
GEOIS DE VALENCIENNES" (1253-1366)», Reuue du Nord, 65 (1983),
471-479.
1422. Stein (R. M.), «Signs and Things: The VITA HENRICI IV Imperatoris
and the Crisis of Interpretation in Twelfth-Century France», Traditio, 43
(1987), 105-119.
Научное издание
Гене Бернар
ИСТОРИЯ И ИСТОРИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА
СРЕДНЕВЕКОВОГО ЗАПАДА
Издатель А. Кошелев
Художественное оформление обложки
Н. Прокуратовой и С. Жигалкина
Ответственный редактор И. Соколова
Оригинал-макет подготовлен А. Шипуновой
Корректоры А. Назаревская, М. Сокольская
Подписано в печать 20.11.2001. Формат 70x100 1/16.
Бумага офсетная № 1, печать офсетная, гарнитура Баскервилл.
Усл. печ. л. 39,99. Заказ № 5038
Издательство «Языки славянской культуры».
129345, Москва, Оборонная, 6-105; ЛР № 02745 от 04.10.2000.
Тел.: 207-86-93. Факс: (095) 246-20-20 (для аб. М153).
E-mail: mik@sch-Lrc.msk.ru
Каталог в ИНТЕРНЕТ http://www.lrc-mik.narod.ru
Отпечатано в полном соответствии с качеством
предоставленных диапозитивов в ППП «Типография «Наука»
121099, Москва, Шубинский пер., 6
*
Оптовая и розничная реализация — магазин «Гнозис».
Тел.: (095) 247-17-57, Костюшин Павел Юрьевич (с 10 до 18 ч.).
Адрес: Зубовский б-р, 17, стр. 3, к. 6.
(Метро «Парк Культуры», в здании изд-ва «Прогресс».)
Foreign customers may order this publication
by E-mail: koshelcv.adMmtu-net.ru
or by fax: (095) 246-20 20 (for ah. M153).