Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Том 3. Вторая половина XIX

Автор: Шелохаев В.В.

Теги: всеобщая история история российского государства история история россии

ISBN: 978-5-8243-2044-2

Год: 2016

Похожие

Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Том 2. XVIII — первая половина XIX в

Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Том 1. IX-XVII вв

Реформы в России с древнейших времен до конца XX в.. Том 4. 1917-1991 гг.

История России с древнейших времен до конца XVII века.

Текст

Институт общественной мысли
Институт общественной мысли
РЕФОРМЫ В РОССИИ
древнейших времен до конца XX
В4 томах
Редакционная коллегия:
И. Н. Данилевский
доктор исторических наук, профессор
В. В. Журавлев
доктор исторических наук, профессор,
лауреат Государственной премии РФ
А. Б. Каменский
доктор исторических наук, профессор
К. А. Соловьев
доктор исторических наук
(ответственный секретарь)
А. К. Сорокин
кандидат исторических наук,
лауреат Государственной премии РФ
В. В. Шелохаев
доктор исторических наук, профессор,
лауреат Государственной премии РФ
(руководитель проекта)
Институт общественной мысли
РЕФОРМЫ В РОССИИ
с древнейших времен до конца XX Ь.
ТОМЗ
Вторая половина XIX — начало XX в.
Ответственный редактор
д. и. н., проф. В. В. Шелохаев
РОССПЭН
Москва
2016
УДК 94(47)
ББК 63.3(2)
Р45
Публикация подготовлена при финансовой поддержке
Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ),
проект № 13-01-00123а
Издание осуществлено при финансовой поддержке
Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ),
проект № 16-01 -16113д
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. :
Р45 в 4 т. - М.: Политическая энциклопедия, 2016.
ISBN 978-5-8243-2044-2
Т. 3 : Вторая половина XIX - начало XX в. / отв. ред. В. В. Шело-
хаев. - 765 с.
ISBN 978-5-8243-2048-0
История России, как и многих других стран, чрезвычайно богата разного
рода реформами. Если реформы осуществлялись своевременно и были адек-
ватны вызовам времени, то они, с одной стороны, позволяли снять напряже-
ние в обществе, обеспечивали его стабилизацию и способствовали динамизму
развития той или иной страны. Если же реформы осуществлялись с опозда-
нием, то они приводили к политическим деструкциям и социальным взры-
вам. Исторический опыт России убедительно показал, что несвоевременное
и фрагментированное проведение реформ неоднократно приводило страну на
грань национальной катастрофы, к трагическим издержкам и невосполнимым
утратам. Поэтому осмысление причин эффективности или несостоятельности
реформ продолжает оставаться одной из актуальных исследовательских задач.
Не случайно, что проблема реформ в России уже давно стала устойчивой исто-
рической традицией в отечественной и зарубежной историографии. Однако до
настоящего времени нет крупных обобщающих исследований, посвященных
комплексному изучению данной темы за весь исторический период развития
страны начиная с древнейших времен до настоящего времени. Отсутствие по-
добного рода масштабных трудов затрудняет понимание общих закономерно-
стей и особенностей реформистского способа обновления всех сторон жизне-
деятельности и жизнеобеспечения в соответствии с историческими реалиями
соответствующих эпох и в контексте с вызовами общемирового развития. Это
как раз обусловливает значение и научную актуальность представляемого
многотомного издания.
Данный том посвящен истории реформ в России второй половины XIX -
начала XX в.
УДК 94(47)
ББК 63.3(2)
ISBN 978-5-8243-2048-0 (т. 3)
ISBN 978-5-8243-2044-2
© Шелохаев В. В., введение, заключение, 2016
© Коллектив авторов, 2016
© Политическая энциклопедия, 2016
Оглавление
Введение (В.В. Шелохаев)...................................7
Часть первая. Великие реформы: истоки, контекст, результаты
(ИА. Христофоров)..........................................14
Глава 1. Великие реформы в контексте российской
истории XIX в...........................................15
Глава 2. Замыслы и воплощение...........................78
Глава 3. Закат эпохи преобразований....................135
Часть вторая. На пути к революции (ИА. Христофоров) ........... 184
Глава 1. Программа контрреформ и ее реализация:
между идеологией и реальностью.........................184
Глава 2. Кризис и ростки нового: 1894-1904 гт..........212
Часть третья. Реформы в 1905-1914 гг......................244
Глава 1. В преддверии революции (КА. Соловьев)..........244
Глава 2. В водовороте революции (КА. Соловьев)..........255
Глава 3. Основные государственные законы (КА. Соловьев).274
Глава 4. Ситуация реформы (КА. Соловьев)...............286
Глава 5. Столыпинский проект модернизации России
(К.И. Могилевский, КА. Соловьев).......................301
Глава 6. Пути реализации столыпинской модели. Правительство
и представительные учреждения (КА. Соловьев)...........325
Часть четвертая. Реформы времен Первой мировой войны
(В А. Дёмин)..............................................341
Часть пятая. Реформы Временного правительства
(А.Б. Николаев)...........................................361
Глава 1. Временное правительство: источники власти, составы
и программы.............................................361
Глава 2. Политические права и свободы...................370
Глава 3. Преобразование центрального аппарата...........375
Глава 4. Реформа местного управления и самоуправления....378
Глава 5. Национальный и конфессиональный вопросы........391
Глава 6. Социально-экономические реформы................398
Глава 7. Внешняя политика...............................404
6 Оглавление
Часть шестая. Общественные модели переустройства России. ...414
Глава 1. Консервативная модель (А.В. Репников)...........414
Глава 2. Либеральная модель (В.В. Шелохаев)..............476
Глава 3. Социалистическая модель
(В.В. Зверев, С.В. Тютюкин, Д.И. Рублев)............... 610
Неонароднический вариант российской модернизации
(В.В. Зверев).........................................610
Социал-демократическая модель переустройства
России в XX в. {С.В. Тютюкин) .............................660
Анархистские проекты социально-политических реформ
(Д.И. Рублев).........................................686
Часть седьмая. Проекты переустройства России Русского зарубежья
(Н.В. Антоненко)............................................713
Глава 1. Проекты консерваторов......................... 715
Глава 2. Либеральная модель реформирования России........726
Глава 3. Социалистические проекты........................738
Заключение (В.В. Шелохаев)..................................762
Введение
Рассматриваемый в томе исторический период реформистских
преобразований в России уже па протяжении 150 лет нахо-
дится в центре внимания отечественной и зарубежной исто-
риографии. Начиная с разработки и реализации реформ 1860 -
I . 0-х гг., которые впервые приобрели характер публичного обсуж-
к ния, стали формироваться несколько оценочных историографиче-
। кич направлений (правительственное, консервативное, либераль-
но(, демократическое), что свидетельствовало о дисперсности их
пос приятия различными течениями общественной мысли и обще-
• । нс‘иного движения. Иными словами, реформы стали реальным ини-
циирующим фактором влияния на все сферы общественной жизни,
it к иочая их научную интерпретацию. Разнообразие мнений и сужде-
нии о сущности и характере, позитивных и негативных последствиях
|н форм свидетельствовало о неоднозначности их восприятия обще-
< । псиным мнением.
. )та тенденция нашла свое отражение в отечественной историо-
11».к|)ии дооктябрьского периода. В советской историографии, в ко-
юрой стал доминировать формационно-классовый подход, оценки
реформистского варианта общественных преобразований стали если
не негативными, то весьма скептическими. В дихотомии реформа -
Р< волюция примат неизменно принадлежал именно революции,
миорая трактовалась в качестве локомотива истории, а реформа
рассматривалась в качестве побочного продукта массовой революци-
• Н111ОЙ борьбы. Так, в статье «По поводу юбилея» В.И. Ленин сфор-
му । провал следующее методологическое положение, которое и легло
и основание советской историографии. «Понятие реформы, - писал
он, - несомненно, противоположно понятию революции; забвение
о oii противоположности, забвение той грани, которая разделяет
пол понятия, постоянно приводит к самым серьезным ошибкам во
in сх исторических суждениях»1. И хотя вслед за этим Ленин делал
топорку: «Но эта противоположность не абсолютна, эта грань не
мертвая, а живая, подвижная грань, которую надо уметь определить
1 См.: Ленин В.И. ПСС. Т. 20. С. 161.
8 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
в каждом отдельном конкретном случае»1, - тем не менее советские
обществоведы неизменно делали акцент именно на первой части его
су ж ten ня. по сути, игнорируя иную альтернативную реформистскую
возможность реализации исторического процесса
В современной отечественной историографии сосуществуют диа-
метрально противоположные оценки и суждения относительно эф-
фективности реформистского варианта исторического преобразова-
ния России. Но приоритетным в современной историографии стал
либеральный оценочный вариант реформ в России.
Авторский коллектив тома исходит из общей теоретико-мето-
дологической посылки вариативности реализации исторического
процесса и считает, что в зависимости от конкретной исторической
ситуации могут быть реализованы разные альтернативы: реформист-
ская и революционная. Европейский опыт исторического развития
убедительно продемонстрировал наличие таких альтернативных
возможностей.
Крупномасштабные реформы 1860 - 1870-х гг., безусловно, спо-
собствовали эволюционному переходу России в качественно иное
состояние экономического, социального и культурного развития,
которое всецело соответствовало общемировому тренду. Колли-
зия состояла в том, что, начав перестраивать многие важные сферы
жизни, самодержавная власть, убежденная в незыблемости и даже
благотворности для России именно неограниченного авторитарного
режима, в неисчерпаемости его исторических потенций, оставила в
неприкосновенности старую политическую систему.
Учитывая сложности реформаторских преобразований в странах
с запаздывающим циклом исторического развития, избирательно от-
носящихся к восприятию опыта более передовых европейских стран,
в основном завершивших цикл комбинированных преобразований,
в том числе и революционных, авторы стремятся показать те инно-
вации, которые имели место при подготовке и разработке реформ в
России В отличие от предшествующего исторического периода, в
1860 - 1870-х гг. властные структуры более активно использовали
трансформационный опыт западноевропейских стран первой поло-
вины XIX в. Кроме разработчиков из бюрократической среды к об-
суждению преобразований были привлечены некоторые представи-
тели общественных кругов. Новизна состояла и в том, что реформы
впервые получили «обкатку» общественным мнением.
1
См.: Ленин В.И. ПСС. Т. 20. С. 161.
II к <h нш
9
Властная элита во что бы то ни стало стремилась сохранить пол-
ны и контроль над всем процессом разработки и реализации реформ.
Выражая готовность пойти на существенные качественные измене-
ния в ряде сфер жизни, она вместе с тем рассчитывала сохранить
11 собой неограниченную власть, идеологический и политический
контроль над обществом. Однако осуществляемые властью объек-
нпнк) назревшие преобразования с логической неизбежностью по
мере их практической реализации демонстрировали уязвимые места
реформ и явные просчеты их инициаторов. Так, например, отмена
кр<чюстного права не сопровождалась гражданским (не говоря уже
о политическом) равноправием основной массы населения страны.
А к'мская, городская, судебные реформы не были распространены
о । повременно на всю территорию страны, их введение растянулось
н.। ряд десятилетий. Ставка властных элит при подготовке и реали-
1.1ЦИИ реформ на свою основную социальную опору - дворянство,
(охранение в неприкосновенности многих традиционных структур
пен трального и местного административного управления, института
крестьянской общины и обычного права, сословных перегородок, на-
ционального и конфессионального неравноправия сужали социаль-
ную базу преобразований. Несмотря на определенные позитивные
подвижки (профессионализм разработчиков реформ, привлечение
к их обсуждению отдельных представителей общественных кругов)
кадровое и финансовое обеспечение реформаторских преобразова-
ний оставались до конца не решенными. Преимущественная ставка
па дворянство сужала круг необходимых кадров, а экономическое и
финансовое положение России после геополитической катастрофы
в период Крымской войны лишало реформы необходимой матери-
альной базы.
Постепенно расчищая почву для «прорастания ростков» граж-
щнекого общества, проводимые правительством преобразования
оказываясь в центре общественного внимания. Становясь предметом
острых общественных дискуссий, они стимулировали возникнове-
ние альтернативных общественных реформаторских проектов. Кон-
курентная общественная среда, однако, не только не стимулировала
поиск согласованных с властью общих проектов преобразований, а
со временем все более и более разводила их. Альтернативные обще-
сгвенные проекты реформ стали фактором, провоцирующим кон-
фликт между властью и обществом. Содержательный анализ прави-
тельственных и общественных проектов преобразования России во
второй половине XIX в. является одной из исследовательских задач
данного тома.
10
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Одновременно предложено авторское решение такой дискуссион-
ной в историографии проблеме, как соотношение собственно реформ
и контрреформ. Анализ правительственных реформаторских меро-
приятий в 1880 - 1890-х гг. позволяет «снять» до сих пор бытующую
в историографии дихотомию: реформы и контрреформы. Авторы
считают более целесообразным использовать понятие «коррекция
реформ».
Большое внимание в томе уделено анализу качественных измене-
ний, которые имели место при разработке идеологии и программы,
стратегии и тактики, методов и механизмов реализации реформа-
торских преобразований в начале XX в. Исчерпанность потенциа-
ла реформ 1860 - 1870-х гг., которая стала давать о себе знать уже в
1880 - 1890-х гг., потребовала от властных структур поиска выхода
из кризисной ситуации. Причем некоторые представители властной
элиты, поддерживаемые общественным мнением, настаивали на раз-
витии и углублении тех реформаторских идей, которые были заложе-
ны в 1860 - 1870-х гг. Однако после убийства Александра II террори-
стами во властных структурах усилилась консервативная тенденция,
суть которой и выразилась в необходимости «коррекции» реформ в
духе упрочения «национальных» мировоззренческих и идеологиче-
ских представлений. Разумеется, консерваторы не хотели возврата к
дореформенным порядкам, но они настаивали на «очищении» идео-
логии реформ 1860 - 1870-х гг. от «вредных» влияний, навеянных
эпохой Просвещения и западноевропейскими революциями, на со-
хранении неограниченного самодержавия Не отрицая в принципе
необходимости преобразований в иных сферах жизни, консерваторы
были последовательными противниками реформ политического ха-
рактера (особенно введения конституции и создания законодатель-
ных представительных учреждений).
Это была консервативная попытка выхода из назревающего об-
щенационального кризиса, которая явно не способствовала поиску
налаживания консенсуса между властью и обществом. Поражение
в Русско-японской войне 1904-1905 гг., явившееся одним из сти-
муляторов революции 1905 г., заставило властные структуры пере-
смотреть свое отношение к консервативной идеологии понимания
реформ.
В томе содержится подробный анализ основных реформ начала
XX в. При этом раскрываются те качественные подвижки, которые
имели место в их идеологии, программе, стратегии и тактике, кадро-
вом и финансовом обеспечении. Учитывая предшествующий опыт
пореформенного развития России, коренным образом изменивший-
ся российский общественный ландшафт, а также международную
|1.м (hIIIK
11
«шуацию, власть, наконец, решилась на ранее немыслимый экспе-
римент - приступить к реформированию политической системы.
<) । казавшись от веками защищаемого принципа неограниченности
। шодержавной власти как одной из ментальных сущностей особо-
in исторического пути развития России, Николай II согласился на
введение представительных институтов законодательного характера,
на предоставление гражданских и политических свобод, что в своей
< пнокупности ускорило темпы формирования гражданского обще-
। ша и заложило основы для правового государства. Таким образом,
к часть с полувековым опозданием вынуждена была пойти на рефор-
мирование политической системы, о необходимости которой ратова-
III либералы еще в 1860 - 1870-х гг.
Уделяя большое внимание анализу столыпинских реформ, ко-
inpi.ie в томе оцениваются как системные, авторы подробно анали-
iiipyior их идеологию и методологию, стратегию и тактику, меха-
ии 1мы реализации, позитивные результаты и негативные просчеты.
Постоянные внутренние колебания Николая [I относительно це-
к•сообразности и эффективности преобразований в политической
(фсре, которые были даны в условиях революционного кризиса, его
подверженность консервативным влияниям приводили к тому, что
по ц-нудно шел процесс постепенного выхолащивания единой логи-
ки системных преобразований. Вносимые в Государственную думу
правительственные проекты неоднократно перерабатывались, пере-
рвались на экспертизу в Совет по делам местного хозяйства, неред-
ко вообще изымались из представительных учреждений и надолго
|.к гревали в ведомственных бюрократических канцеляриях. Тем не
менее определенная часть столыпинских реформ прошла весь зако-
по штельный цикл и получила одобрение царя. В своей совокупно-
«1и правительственные проекты, ставшие законами, способствовали
продвижению России в тренде общеевропейского развития. Столы-
пинские реформы сыграли стимулирующую роль в процессе форми-
рования гражданского общества и правового государства. Вместе с
। < м они получили далеко не однозначную оценку со стороны обще-
। гва, которое после опубликования Манифеста 17 октября 1905 г. и
< )сиовных законов в апреле 1906 г. дифференцировалось на много-
численные партии и группировки, которые выдвинули собственные
модели преобразования России.
В томе дан подробный анализ партийных моделей общественного
переустройства (консервативные, либеральные, социалистические),
< 1авших важными факторами идеологического и политического воз-
|ействия на общественное сознание.
12
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Сравнительный анализ правительственных и общественных аль-
тернатив преобразования России убедительно показывает, что власть
и общество оказались неспособными найти объединяющую нацио-
нальную идею, которая могла быть положена в основу единого плана
преобразования страны в логике ее мирного и эволюционного раз-
вития. Многовековой груз постоянного запаздывания с объективно
назревшими реформами, нежелание самодержавной, а затем и «об-
новленной» после революции 1905 г. власти считаться с мнениями
и запросами общества вели к нарастанию противостояния в стране.
Запаздывание власти с политическими преобразованиями рано или
поздно должно было привести к общенациональному кризису, кото-
рый уже не мог быть разрешен мирным реформистским путем, потре-
бовался новый виток революционного движения, которое в феврале
1917 г. привело к уничтожению трехсотлетней царской монархии.
В томе подробно показана реформаторская деятельность Времен-
ного правительства, которая протекала в крайне сложных условиях
Первой мировой войны и незавершившегося революционного прави-
тельства. Тем не менее проект предложенных Временным правитель-
ством реформ в их совокупности объективно продолжал продвигать
Россию в логике западноевропейского тренда общественного разви-
тия. Однако довольно масштабная программа реформирования стра-
ны, намечаемая Временным правительством, не смогла снять пробле-
мы, уже ставшей традиционной, - резкого противостояния внутри
российского общества. Февральская революция так и не привела к
его консолидации, к выработке единой программы преобразований.
В завершающей главе дан анализ эмигрантских проектов преоб-
разования постоктябрьской России. Кажущееся нарушение хроноло-
гических рамок тома обусловлено прежде всего тем обстоятельством,
что в эмиграции оказались представители прежних политических
элит, которые сформировались еще в условиях царской России и
продолжали действовать в постфевральский период. Те коррективы,
которые они были вынуждены внести в реформаторские проекты в
общем и целом, не меняли их общих мировоззренческих и идеологи-
ческих установок.
Настоящий том «Реформы в России с древнейших времен до кон-
ца XX в.» подготовлен д-ром ист. наук В.В. Шелохаевым (Институт
российской истории РАН) - введение; часть 6, глава 2; заключение;
д-ром ист. наук И.А. Христофоровым (НИУ Высшая школа экономи-
ки) - части 1-2; д-ром ист. наук К.А. Соловьевым (Институт россий-
ской истории РАН) - часть 3; канд. ист. наук К.И. Могилевским (Ап-
парат Государственной Думы Федерального Собрания Российской
‘b< к‘р«|ции) часть 3, глава5; д-ром ист. наук В.А. Дёминым (Инсти-
। v । российской истории РАН) - часть 4; д-ром ист. наук А.Б. Нико-
их вым (РГПУ им. А.И. Герцена) - часть 5; д-ром ист. наук А.В. Реп-
ин новым (РГАСПИ) часть 6, глава 1; д-ром ист. наук В.В. Зверевым
( Г \l I ХиГС) - часть 6. глава 3: д-ром ист. наук С.В. Тютюкиным -
ч к । ь 6, глава 3; канд. ист. наук Д.И. Рублевым (РГАУ - МСХА
нм К.А. Тимирязева) и д-ром ист. наук Н.В. Антоненко (Мичурин-
11 ни । осударственный аграрный университет) - часть 7.
Доктор исторических наук,
профессор В.В. Шелохаев
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Великие реформы: истоки, контекст, результаты
(ИЛ. Христофоров)'
В российской исторической памяти и науке Великие реформы
1860 - 1870-х гг. оцениваются позитивно. Можно даже утверж-
дать, что в длинной череде реформ XVIII-XX вв. они выделя-
ются как наиболее бесспорные и успешные. Причины такой высокой
оценки вроде бы очевидны: Великие реформы воспринимались и их
современниками, и потомками как давно назревшие и абсолютно не-
избежные. Это означало, что они не были «проектом» одного чело-
века или группы людей, которые пытались «создать другую страну».
Уже поэтому, в отличие от многих преобразований, они сопровожда-
лись не усилением давления государства на общество, а, наоборот,
ощутимой либерализацией и гуманизацией жизни в стране. Рефор-
мы не вызвали ни резкого обострения социальной напряженности,
ни общего падения благосостояния, ни системного политического
кризиса. Трудно также сомневаться, что их авторы, в том числе импе-
ратор Александр II, были людьми просвещенными и искренне желав-
шими блага своему Отечеству.
Однако есть и иная традиция восприятия Великих реформ. Оце-
нивая события середины XIX в. сквозь призму катастроф XX в., не-
избежно возникает вопрос об исторических истоках революций, о
том, действительно ли, как писал вождь большевиков В.И. Ленин,
«1861 год породил 1905-й» (а затем и 1917)? Дело не в том, чтобы ис-
кать в эпохе реформ предпосылки революции, тем самым навязывая
историческому процессу линейность и жесткий детерминизм. Скорее
нужно понять истоки той грандиозной трансформации, которая на-
чалась в России задолго до 1861 г. и не закончилась в 1917 г. Рефор-
мы Александра II хотя и были, несомненно, важным, но лишь одним
из этапов этой трансформации, и оценивать их необходимо в нераз-
рывной связи с предыдущими и последующими событиями. Важно
1 В первой и второй частях данного тома использованы результаты проекта «Кон-
куренция, рента и смена элит в России XVII-XIX веков», выполненного в рамках Про-
граммы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ в 2016 г
Чт ть первая
15
н|мк педить, как Российская империя «вошла» в стадию преобразова-
ний и чем эти преобразования закончились, разобраться в том, чего
мне hi добиться реформаторы, что им удалось, а что нет, выяснить,
почему реформы завершились откатом
Реформы 1860 - 1870-х гг. отделили прежнюю, крепостническую,
I 'оссию от «новой». С другой стороны, они привели не к радикально-
му разрыву, а к осторожной и ограниченной модернизации страны
при сохранении многих прежних особенностей ее развития: автори-
। ipnoii власти, слабости публичных институтов, жесткого контроля
юсударства над экономикой, патримониального строя в деревне,
|\"1ьгурного и экономического разрыва между элитой и массами.
111 ак, были ли реформы успешными или в долгосрочной перспективе
пни провалились? Существовали ли в середине XIX в. иные вариан-
। ы развития, и если да, то по каким причинам они не реализовались?
>|и вопросы являются основополагающими для историков, но не ме-
пс(‘ важны они и для общественного сознания, так озабоченного про-
। > к‘мами цены и смысла преобразований. Актуален и для науки, и для
(Ипцества также вопрос о том, что именно «запускает» реформы: вой-
ны, массовые настроения и ожидания, позиция элит, экономические
। рудности или лишь все это вместе взятое?
I лава 1. Великие реформы в контексте
российской истории XIX в.
Реформы индустриальной эпохи с точки зрения
< оциальных наук
Одной из наиболее известных концепций, объясняющих реформы
и XVIII-XIX вв. не только в Европе, но и, скажем, в Японии или Ос-
манской империи, как известно, является теория модернизации. Ос-
новные ее положения были сформулированы еще в конце XIX и на-
чале XX в. классиками социологии Фердинандом Тённисом, Георгом
Зиммелем, Эмилем Дюркгеймом и особенно Максом Вебером. Эта
i горня описывает переход от традиционного аграрного к индустри-
альному типу общества и те изменения в экономике, культуре, со-
циальной стратификации, политическом устройстве, которые стали
симптомами этого перехода. Фактически она построена на несколь-
ких базовых оппозициях: деревня противопоставляется городу, сель-
( кое хозяйство - промышленности, неподвижность - мобильности,
। радиционная власть - рациональной, система личных связей - фор-
16
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
мальным сетям и правилам, религиозное восприятие мира - светско-
му и т. д.
Уязвимым местом теории модернизации всегда был вопрос о ее
движущих силах. Абстрактное понятие «прогресс», как многократно
отмечали критики, имеет не научный, а сугубо идеологический ха-
рактер и к тому же просто тавтологично по отношению к понятию
«модернизация», т. е. на самом деле не объясняет этот процесс, а про-
сто по-другому его называет. Для марксистов двигателем модерни-
зации является экономика, развитие капиталистическою способа
производства. Однако сводить сложные общественные и культурные
процессы к экономике многим кажется упрощением. Макс Вебер
считал ключевыми аспектами модернизации ментальные и культур-
ные сдвиги, которые он описывал как «расколдовывание» мира, его
рационализацию. Он также много писал о становлении новой, рацио-
нальной бюрократии, которая была продуктом и одновременно од-
ной из главных действующих сил перемен1. В отличие от марксистов,
Вебер рассматривал процесс становления современного общества в
переплетении и взаимовлиянии социокультурных (в том числе рели-
гиозных), политических и экономических факторов.
Однако после Второй мировой войны, в период осмысления тра-
гического опыта тоталитаризма и одновременно бурного развития
экономической науки, в объяснении модернизации произошел но-
вый поворот в сторону экономики. Он ознаменовался появлением
влиятельных (хотя и критикуемых до сих пор) работ американских
экономистов, выходцев из Российской империи Уолта Ростоу1 2, Алек-
сандра Гершенкрона и Саймона Кузнеца. Авторы этих работ считали
ядром, сутью модернизации индустриализацию, т. е. переход к совре-
менной рыночной экономике, главной отраслью которой является
промышленность. Индустриализация - это не только распростра-
нение машин, но и кардинальные перемены в организации рынков
труда и капитала, урбанизация, современная финансовая система и
многое другое.
Ростоу в своих «Стадиях экономического роста» (книге с харак-
терным подзаголовком «А non-communist manifesto») сформулиро-
вал универсальную, как ему казалось, схему экономического пере-
хода к современному обществу массового потребления. Ключевое
понятие, предложенное им, - «взлет» (take off), т. е. резкое ускорение
1 См., например, современную интерпретацию веберовской модели: Max Weber.
Democracy and modernization / ed. by Ralph Schroeder. N.Y., 1998.
2 Ростоу родился в Нью-Йорке в семье иммигрантов из России.
7 /( ть пе рвая
17
•копомического развития, которое наступает в ходе индустриальной
|н но/поции при наличии соответствующих предпосылок (в Англии,
। «и lacno Ростоу, «взлет» наступил в 1780 - 1790-х гг.)* 1. Пафос этой
» м*мы заключался в ее прикладном характере: Ростоу предлагал соз-
ыва гь в развивающихся странах необходимые для «взлета» условия,
к м самым литая почвы коммунистическую экспансию2.
Не удивительно, что академическая репутация концепции Po-
ll оу оказалось сильно подмоченной из-за ее явной идеологической
пп л.кированности. К тому же благодаря усилиям многочисленных
жономических историков сейчас уже ясно, что ни в Британии, пи в
ipyi их странах не было в XVIII - XIX вв. никакого революционного
жономического «взлета», а индустриальная экономика появлялась и
|мк ла благодаря медленным структурным переменам. В современной
науке само понятие «промышленная революция» поэтому считается
ж совсем корректным.
I >олыпим авторитетом пользуется теория перехода к «современ-
ному экономическому росту» (modern economic growth), сформули-
рованная в 1960-х гг. С. Кузнецом3. Основное внимание ученый уде-
1н । как раз структурным переменам, которые сопровождали переход
жономик различных стран к принципиально новым темпам эконо-
мического роста. В числе этих перемен он выделял демографические
। I,inn и и изменения в структуре занятости (перемещение рабочей
। и ил из традиционного аграрного в индустриальный сектор), урба-
низацию, резкий рост инвестиций и, как следствие, уровня доходов в
расчете на душу населения и т. д. Как справедливо подчеркивал поз-
ы известный экономический историк А. Кэхен, «индустриализация
вк /почает в себя, с одной стороны - совокупность таких культурных
феноменов, как появление новых ценностей и потребностей, желание
иодей изменить привычный образ жизни, принять новые модели по-
пе (синя, по-новому воспринимать ответственность и риски, следо-
в.| । ь новым стандартам принятия решений, а с другой - важные и тя-
he'ibie политические решения»4. Поэтому сводить ее к техническому
перевооружению промышленности абсолютно неверно.
Российская империя вступила в период такого роста примерно
на 50 70 лет позднее ведущих западных стран (Британия, Франция,
1 Rostoiv W. The stages of economic growth, a non-Communist manifesto. Cambridge,
1400.
’ Cm.: Pearce K.Ch. Rostow, Kennedy, and the rhetoric of foreign aid. East Lansing,
’001.
1 Kuznets S. Modern economic growth. Rate, structure, and spread. New Haven, 1966.
1 Kahan A. Russian economic history: The nineteenth century. Chicago, 1989. P. 106.
18
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
США, Германия) - в середине 1880-х гг.1 К этому же времени сейчас-
принято относить и старт в России индустриализации. Это, в частно-
сти, означает, что к середине 1850-х гг., кануну Великих реформ, эко-
номическое отставание Российской империи от других европейских
держав уже было налицо, причем являлось стадиальным. К сожале-
нию, несовершенство дореформенной статистики и отсутствие спе-
циальных исследований этой темы пока не позволяют дать надежные
синхронные параметры такого отставания. Но ясно, что предприни-
мавшиеся в советское время попытки «удревнить» промышленную
революцию в России, отнести ее начало к 1830-м - 1840-м гг. сейчас
не выглядят убедительно1 2. Смысл такого смещения заключался для
советских историков, очевидно, в том, что в результате его можно
было говорить о «развитии капиталистического способа производ-
ства» уже применительно к первой половине XIX в., что укореняло
в прошлом и предпосылки революции 1917 г. В итоге в соответствии
с официальной периодизацией (например, в учебниках) «период
капитализма» начинался не позже 1861 г., хотя признавалось, что
вплоть до 1917 г. российский капитализм (как и буржуазия) был
«незрелым», отягощенным «феодальными пережитками». Реформы
1860-х гг., таким образом, представали в качестве запоздалой попыт-
ки самодержавия приспособиться к новым производственным отно-
шениям, уже вовсю развивавшимся в стране.
На самом деле если российское правительство с конца 1850-х гг.
и пыталось приспособиться к новой экономической реальности, то
не к российской, а к европейской. Представление о том, что Россия
запаздывает в своем развитии и это опоздание может стать роковым
для ее судьбы, имело в том числе и экономическую подоплеку. Иначе
говоря, речь шла не столько о том, чтобы признать уже сложившийся
внутри страны уклад, сколько о том, чтобы способствовать его насаж-
дению во имя сохранения статуса державы. Именно об этом писал
крупнейший экономический историк XX в. Александр Гершенкрон,
который разработал стройную концепцию, объяснявшую не столько
«прорыв» лидера модернизационного процесса (Британия), сколько
1 Gregory Р, Before command: an economic history of Russia from Emancipation to first
five-year plan. Princeton, 1994. P. 29.
2 Датировка начала промышленной революции 1830-ми гг. относится к сталин-
ской историографии По более поздней версии А.М. Соловьевой, начало ее приходи-
лось на 1850-е гг., а к 1880-м гг. относилось «завершение». См.: Соловьева А.М. Про-
мышленная революция в России. М., 1990. Здесь же приведена и историография
вопроса. В западной литературе 1960-х гг. в качестве «начала российской индустриа-
лизации» также принималась первая половина века, см.: Blackwell W.L. The beginnings
of Russian industrialization, 1800-1860. Princeton, 1968.
4<н mt, первая
19
v< нехи и неудачи «догонявших» лидера стран, в том числе России1.
IcpiueiiKpoH ввел в научный оборот понятие «относительная отста-
ли-н>» (relative backwardness), которое, в частности, позволило ему
ik троить» российский исторический процесс в общемировой. На
Запале в 1940 - 1950-х гг. были широко распространены представле-
||ц>| о принципиальной «инаковости» России по сравнению с демо-
ьра । ическим миром, которая объяснялась господством у нас в стране
(как и в Германии) особой «тоталитарной» политической культуры,
кршенкрона такая объяснительная модель не устраивала.
В догоняющих странах, в том числе в России, писал он, про-
мо отсутствовали или недостаточно сформировались объективные
предпосылки для модернизационного рывка, и в дело вступали их
-заменители». Так, в Германии, где промышленная революция (Гер-
шенкрон писал в то время, когда правомерность самого этого термина
еще не была поставлена под сомнение) проходила с 1840 - 1850-х гг.,
решающую роль в развитии новых отраслей промышленности сы-
грали не отдельные предприниматели со своим независимым капи-
талом, как в Британии, а особый тип инвестиционных, как бы сейчас
сказали, банков. У России же по неразвитости банковского капитала
не было и такой возможности, а потому инициативу подталкивания
индустриализации взяло на себя государство. Делалось это, считал
Гершенкрон, и с помощью прямых субсидий промышленности, и
посредством размещения казенных заказов (особенно связанных с
обороной и железнодорожным строительством), и поощрением ино-
странных инвестиций и технических заимствований, а также через
механизмы налогового «перекачивания» денег из сельского хозяй-
ства в индустриальный сектор.
Ценой такого развития стали застой, а потом и кризис в деревне.
Он еще более усилился благодаря отрицательной роли крестьян-
ской общины. Община стесняла инициативу крестьян, периодиче-
ские переделы земли затрудняли агротехнический прогресс, а кру-
говая порука вела к росту паразитизма «безбилетников» (крестьян,
полагавшихся на то, что их часть фискального бремени возьмут на
себя другие). Итогом стало падение потребления крестьян и рост
недоимок. Таким образом, сельское хозяйство, с одной стороны, пи-
тало индустриализацию, а с другой - сдерживало ее. В частности,
недостаток рабочих рук, по Гершенкрону, требовал для ускорения
1 Gerschenkron A Economic backwardness in historical perspective: A book of essays.
New York, 1965; idem. Agrarian policies and industrialization: Russia, 1861-1917 //
Cambridge Economic History of Europe. Cambridge, 1966. Vol. 6. P. 2. Русский перевод:
Гершенкрон А Экономическая отсталость в сравнительной перспективе. М., 2015.
20
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
промышленного производства больших капиталов, чем в той же
Британии, где на рубеже XVII-XVIII вв. благодаря огораживаниям
общинных полей крестьяне массово лишались земли, и стоимость
рабочей силы упала. Лишь после начала столыпинской реформы в
1906 г. положение в сельском хозяйстве начало меняться, однако
времени для развертывания позитивных тенденций стране просто
не хватило. В промышленности же решающий рывок пришелся на
конец 1880-х и 1890-е гг.
Таким образом, Гершенкрон подчеркивал резкий дисбаланс в раз-
витии пореформенной российской экономики и фактически возводил
его к порокам государственной политики. С другой стороны, выхо-
дило, что правительство действовало в жестких рамках объективных
ограничений (необходимость быстрого роста в условиях недостатка
внутренних ресурсов) и фактически было лишено свободы маневра.
Еще раз подчеркнем: Гершенкрона и Ростоу объединяло общее для
экономической истории 1960-х гг. представление о взрывном, рево-
люционном характере индустриализации, которое сейчас считается
в мировой науке устаревшим. Обратим также внимание, что период
до 1880-х или даже 1890-х гг. для экономических историков - лишь
прелюдия к серьезным сдвигам. Таким образом, получается, что ры-
вок в экономике начался через 20-30 лег после отмены крепостного
права, в период, с политической точки зрения отмеченный застоем и
реакцией.
Хотя большинство отдельных положений гершенкроновской
концепции были в дальнейшем опровергнуты или. по крайней мере,
поставлены под сомнение (в частности, в работах Ольги Крисп, Ар-
кадиуса Кэхена, Пола Грегори, Питера Гэтрелла и других историков-
экономистов1), сама его парадигма оказалась и живучей, и влиятель-
ной. Причина этого, очевидно, заключается в том, что Гершенкрон
опирался на очень давние и устойчивые, так сказать, архетипические
представления о российской действительности. Инициативная роль
государства, «выкачивание» денег из аграрного сектора (отношение к
деревне как к своего рода «внутренней колонии»), община как глав-
ный враг прогресса и т. п. - все эти идеи активно муссировались об-
щественной мыслью разных направлений уже в XIX в. Соответству-
ют они, как ни странно, и современным массовым представлениям об
«особом пути» России в околонаучной, а порой и в научной литера-
1 См. обобщающую работу на эту тему: Patterns of European industrialization: the
nineteenth century / ed. by Richard Sylla and Gianni Toniolo. L., 1990, а также см.: Пошки-
на И.В. Индустриальное развитие дореволюционной России. Концепции, проблемы,
дискуссии в американской и английской историографии. М., 1994.
4,i( ть первая
21
। \ pt*1. Подчеркну, что дело не в iom, что они неверны: просто каждое
и । них нуждается в проверке эмпирическими данными, и далеко не
нс (* они такую проверку выдерживают.
Имеете с тем в подходе Гершенкрона заключалось очень важное
р.п тональное зерно, а именно признание решающей роли социаль-
но политических институтов в экономическом развитии России.
I । о подход в этом смысле во многом перекликается с так называемой
иго институциональной теорией экономического развития, столь
популярной в современной науке. В соответствии с пей важнейшее
иычение в экономическом развитии играют правовые институты
н поддержание государством благоприятных условий, которые об-
ктчали бы функционирование рынка и снижали транзакционные
н щержки, т. е. расходы, которые несут участники рыночного
обмена1 2.
В институциональном подходе нетрудно увидеть обратный « mo-
ci пк» от сферы политики к фундаментальным проблемам экономи-
ческого развития. В отличие от ортодоксального марксизма, согласно
ному взгляду, любые реформы не столько были следствием разви-
1ня экономики и производственных отношений («базиса»), сколько
создавали предпосылки, институциональную рамку для экономиче-
ского роста. Понятно, что реформы никогда не конструировали ин-
ститутов с чистого листа. Даже в случае радикальных преобразова-
ний, демонстративно порывавших с прошлым, новое всегда зависело
<) г существующего институционального ландшафта. Эту зависимость
описывает теория «эффекта колеи», или «зависимости от пройден-
ного пути» (path dependence)3. И здесь, в отличие от марксистского
представления о классовой природе государства, и, соответственно,
априорной ограниченности проводимых им реформ, ключевую роль
играют различные институты, которые и создают «колею», направля-
ющую развитие в определенное русло. Разумеется, эта зависимость
не имеет абсолютного характера: по формулировке известного поли-
1 См., например, очень авторитетные труды одного из основоположников совре-
менного «крестьяноведения» британского социолога Теодора Шанина: Shanin Т. The
awkward class: political sociology of peasantry in a developing society: Russia, 1910 1925.
Oxford, 1972; idem. Russia as a «developing society». Houndmills; Basingstoke, 1985; Idem.
Russia, 1905- 1907: Revolution as a moment of truth. New Haven, 1986. Критику концеп-
ции Шанина см.: Conf mo M. Agrarian crisis, urbanization and the Russian peasants at the
end of the Old Regime, 1880s 1920s // Confino M. Russia before the «radiant future»:
Essays in modern history, culture, and society. New York, 2011. P. 164- 167.
2 North D.C. Structure and change in economic history. New York, 1981.
3 Evolution and path dependence in economic ideas: past and present / ed. by Pierre
(Jarrouste, Stavros loannides. Cheltenham, 2001.
22
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
толога Питера Холла, «сказать, что принимаемые политические ре-
шения зависят от пройденного пути - значит, всего лишь признать,
что они определяются прошлым опытом, а не то, что они ничего не
могут изменить»1.
Российские реформы второй половины XIX в. редко рассматрива-
ются с этой перспективы. Речь не об их «классовой ограниченности»,
а о том, как именно сложившиеся к началу реформ условия и ин-
ституты (социальные, правовые, административные, политические,
культурные) влияли на их содержание и проведение. Так, если гово-
рить о влиянии реформ на экономику, то с конца 1850-х гг. правовые
условия и система государственного регулирования рынка в России
претерпевали очень существенные изменения. Но возникает вопрос
о том, какая модель государственной политики в наибольшей степе-
ни отвечала курсу на догоняющее, ускоренное экономическое раз-
витие: либеральная ставка на свободный рынок и самоорганизацию
экономики, провозглашенная в начале эпохи Великих реформ, или
же протекционистская политика активного контроля над экономи-
кой. которая ассоциируется с царствованием Александра III? Каковы
были сравнительные преимущества и издержки той и другой? Мно-
го вопросов возникает и в связи с крестьянской реформой 1861 г. и
ее влиянием на социально-экономическое развитие страны. Прав ли
был Гершенкрон, говоря о том, что условия отмены крепостного пра-
ва (прежде всего сохранение крестьянской общины) были ключевым
препятствием для экономического роста?
Центральным из институтов (точнее, их совокупностью) было,
конечно, само российское государство, инициировавшее и прово-
дившее реформы. Что нового способны дать социальные науки для
понимания роли государственной власти в проведении преобразо-
ваний? В последние десятилетия в мировой науке наблюдается на-
стоящий взрыв интереса к современному государству, его становле-
нию, устройству и влиянию на социальное и экономическое развитие
в прошлом и настоящем1 2. Современные социальные науки (прежде
всего политология и экономическая теория) активно используют для
1 Hall Р. Foreword // Elites, ideas, and the evolution of public policy. N.Y., 2008. P. xiv.
2 См. несколько не связанных друг с другом концептуально, но знаковых и до сих
очень влиятельных книг, которые чаще всего цитируются в этой связи: Bringing the
state back in / ed. by Peter B. Evans. Dietrich Rueschemeyer. Theda Skocpol. Cambridge,
1985; The Foucault effect: studies in governmentality / ed. by Graham Burchill Colin
Gordon and Peter Miller. L., 1991; Тилли Ч. Принуждение, капитал и европейские госу-
дарства. 990-1992 гг. М., 2009.
Часть первая
23
оценки сравнительной эффективности (capacity) государственной
и части категории «сильное» или «слабое» государство (strong/weak
state)1. Под «силой» в данном случае имеется в виду не военная или
полицейская мощь государства, а его способность проникать в ткань
(оциальных отношений и регулировать их, извлекать и максимально
>ффективно использовать ресурсы. В чем-то понятие «сильное госу-
тарство» близко к понятию «инфраструктурная власть» известного
социолога Майкла Манна. В противоположность «деспотической
и 1асти», она, по Манну, основана на проникновении государства
и повседневную социальную жизнь людей и в обеспечении новых
с гандартов контроля и доступа к «общественным благам» (common/
public goods)1 2.
С этой точки зрения Великие реформы, несомненно, были решаю-
щим, переломным этапом становления в Российской империи ново-
। о, близкого к современному типа власти и нового типа взаимоотно-
шений государства и общества. Сколь бы «просвещенными» ни были
идеи Петра I, Екатерины II или Александра I, нельзя не признать, что
и XVIII и первой четверти XIX в. в стране просто не существовало
объективных условий для глубокой реорганизации государственной
власти и проникновения ее в социальную ткань. Сама эта власть не-
зависимо от намерений правительства во многом строилась на тра-
диционных, архаичных принципах. Каковы были эти принципы, ко-
юрым предстояло если не исчезнуть, то сильно потесниться в ходе
реформ?
1) клановость, т. е. сложная система патрон-клиентских социаль-
ных связей;
2) огромная роль придворных группировок («теневой политики»)
в формировании правительственного курса;
3) восприятие чиновниками государства как своеобразного «до-
мена», нормальною источника для извлечения доходов (ренты).
Конечно, все эти явления никуда не делись и в любом современ-
ном обществе. Однако они все же дали дорогу новым, рациональным
основам организации политического пространства: публичности,
верховенству регламента и права, меритократии и деперсонализации
1 Migdal J. Strong Societies and Weak States: State-Society Relations and State
Capabilities in the Third World, Princeton, 1988.
2 Mann M The autonomous power of the state: its origins, mechanisms, and results//
Archives europeenes de sociologie. Vol. 25. 1984. P. 185-213. В современном массовом
сознании дихотомия «сильное/слабое государство» в основном известна благодаря
своему «нулевому уровню» - понятию «несостоявшееся государство» (failed state).
24
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
управления. В истории Российской империи окончательный перелом
в сторону «современности» (modernity) произошел именно в эпоху
Великих реформ. Конечно, этот перелом произошел не в одночасье,
и увязывать его исключительно с этими реформами нет оснований.
В конце концов, преобразования 1850 - 1870-х гг. проводили люди,
сформировавшиеся и прошедшие значительную часть жизненного
пути в николаевское царствование (некоторые еще раньше). Хотя
они получили такую возможность реализоваться, какой до того у них
не было и быть не могло, сама эпоха преобразований может быть по-
нята только в контексте их длительной подготовки в первой полови-
не века. Как показывают новейшие исследования правительственной
политики и социально-экономического развития России 1820 -
1840-х гг., ни конец александровского, ни николаевское царствования
не были для страны безвременьем, периодом летаргического сна или
чем-то подобным. Даже в самые глухие времена реакции все же про-
исходило (во многом вопреки намерениям правительства) подспуд-
ное развитие не только новых социально-экономических реалий, но и
права, образовательных и управленческих технологий и стандартов,
новых форм общественной жизни.
С другой стороны, длительное вызревание Великих реформ все
же не должно отодвигать в тень то обстоятельство, что предпосылки
стали реальностью именно в 1860 - 1870-х гг. И в восприятии совре-
менников той эпохи страна в это время действительно радикально из-
менилась. Было бы ошибкой не замечать рубежа, который пришелся
на конец 1850-х гг., подчеркивать исключительно преемственность в
развитии России до степени полной неразличимости двух эпох, чем,
к сожалению, порой грешат современные работы о николаевском
царствовании.
«Мрачное семилетие» как канун реформ
Царствование Николая I распадается на несколько непохожих
друг на друга отрезков. Непосредственно Великим реформам пред-
шествовало так называемое мрачное семилетие 1848-1855 гг. В это
время власть как никогда раньше замкнулась в себе и отказалась
от каких-либо серьезных перемен. Однако застой в государствен-
ной и общественной жизни наметился гораздо раньше, еще в конце
1830-х гг. Остались позади времена, когда Николай I, потрясенный
восстанием декабристов, был всерьез озабочен разнообразными
«усовершенствованиями» существующих порядков (пусть и космети-
ческими). Конечно, правительство по-прежнему обсуждало различ-
Чц nib первая
25
iii.k меры, например как бы получше устроить отношения крестьян
• помещиками и с казной, или как организовать муниципальное хо-
। пк । во, или как поднять образовательный уровень чиновников. Но
пикакой общей программы преобразований не было и быть не могло.
К< п>, по хорошо известным словам главы III Отделения А.Х. Бенкен-
юрфа, «прошедшее России было удивительно, ее настоящее более
•нм великолепно, что же касается до будущего, то оно выше всего,
чш может нарисовать себе самое смелое воображение». А если так. то
। i'icm чго-то серьезно менять?
Можно, конечно, считать слова Бенкендорфа чем-то вроде про-
п П.П1ДИСТСКОЙ декларации. Однако выразившееся в них отношение
। России вовсе не было случайным. Шеф жандармов всего лишь ре-
помпровал известную доктрину, выраженную в 1830-х г. министром
просвещения графом С.С. Уваровым в формуле «самодержавие, пра-
|нм ывие, народность». Именно эти, используя современную фразео-
1О1ПЮ, «духовные скрепы» стали идеологическим обоснованием не
ю п>ко внутренней политики Николая I, но и, как мы увидим позже,
ио представлений о месте России в мире
11пколай I вовсе не был солдафоном. Но убежденность в том, что
• ip.nia под его мудрым руководством движется в единственно пра-
пп 1ыюм направлении, наперекор разлагающемуся, «загнивающему»
1п иду, сыграла с ним дурную шутку и, помимо прочего, сделала не-
по ложными даже самые скромные перемены к лучшему.
Бот лишь один характерный пример. В 1846 г. под председатель-
< । ном наследника престола, будущего царя-освободителя Александра
11 иколаевича был создан очередной Секретный комитет по крестьян-
« кому вопросу. Именно так, кулуарно, в узком кругу приближенных
< .шовчиков Николай I пытался что-то сделать с крепостным правом.
I о'шее, уже не пытался. Комитет был создан для обсуждения записки
министра внутренних дел графа Перовского, в которой говорилось не
• и) отмене крепостничества, нет, а лишь о постепенном приготовлении
h началу этого процесса. Но всерьез даже этот робкий документ никто
и не собирался обсуждать. Быстро решили ничего нс делать. Удиви-
। гл ьна мотивировка этого решения, выработанная под начальством
цесаревича, который спустя всего полтора десятка лет своей волей и
и частью отменит крепостное право: «Доколе Россия по непредвиден-
ным судьбам не утратит своего единства и могущества, дотоле другие
|гржавы не могут служить ей примером. Колосс сей требует иного
< и новация и иных понятий о свободе не только крестьян, но и всех со-
< гоя ний. Основанием России было и должно быть самодержавие, без
пег о она не может существовать в настоящем своем величии. Свобода
26
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
в ней должна состоять... в повиновении всех законам, исходящим от
одного высшего источника»1.
Так и выяснилось, что составляет «основу неподражаемости Рос-
сии» - всеобщее повиновение самодержцу, который и есть закон.
Именно это повиновение, оказывается, и является свободой. Какие
уж тут реформы...
А спустя пару лет та же риторика зазвучала уже на весь мир. В фев-
рале 1848 г. в Европе поднялась революционная буря. Началась она
во Франции, затем перекинулась в западногерманские княжества, по-
том в Италию, Пруссию, Венгрию; казалось, границ для революции
не существует. Встревоженный Николай I уже в марте откликнулся
на эти события торжественным манифестом. «После благословений
долголетнего мира запад Европы внезапно взволнован ныне смута-
ми, грозящими ниспровержением законных властей... - говорилось
в нем - По заветному примеру Православных Наших предков, при-
звав в помощь Бога Всемогущего, Мы готовы встретить врагов На-
ших, где бы они ни предстали... и тогда, в чувствах благоговейной
признательности... мы все вместе воскликнем: С нами Бог! разумейте
языцы и покоряйтеся: яко с нами Бог!»1 2. Демарш был неожиданным
и странноватым, ведь ни европейские революционеры, ни их про-
тивники, занятые своими делами, и не думали нападать на Россию, а
никакие внутренние смуты ей не грозили. Но манифест не имел кон-
кретного адресата и, в сущности, не являлся ни дипломатическим, ни
вообще политическим документом. Это был торжествующий вопль
человека, абсолютно уверенного в собственной правоте и способно-
сти противостоять всему миру. По метким словам А. Ф. Тютчевой,
«повсюду вокруг него в Европе под веянием новых идей зарождался
новый мир, но этот мир индивидуальной свободы и свободного ин-
дивидуализма представлялся ему во всех своих проявлениях лишь
преступной и чудовищной ересью, которую он был призван побороть,
подавить, искоренить во чтобы то ни стало»3.
Революционная волна 1848 г. окончательно похоронила легити-
мистские мечтания о сохранении старых порядков. Повсюду... кроме
России. Многочисленные советники и идеологи рангом покрупнее
и помельче укрепляли императора в уверенности, что Россия уни-
кальна, что в ней и в помине нет тех плевел, что засоряют Европу и
1 Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1180. Оп. 15.
Д. 148. Л. 15-31.
2 Цит. по: Шильдер Н. Император Николай I, его жизнь и царствование. Т. II. СПб.т
1903. С. 629.
3 Тютчева А.Ф. Воспоминания. М., 2002. С. 44.
In mi первая
27
। и ипляют ее разлагаться. Некоторое время новую реальность уда-
п гпн I. не замечать, затем пришлось гипнотизировать маиифеста-
и н военными акциями. Так, например, с целью спасти «законную
в ы< н»> Габсбургов, Николай предпринял в 1849 г. масштабную во-
। иную интервенцию в охваченную революцией Венгрию. Венгерская
। iM на и ия закончилась победой, однако фактически в 1848 г. началась
н опия николаевской системы, хотя внешне она выглядела как никог-
ы монолитной.
Чго же смогло в итоге сдвинуть эту скалу, разрушить эту вроде
(и непоколебимую уверенность? Все очень просто: подняв ставки до
небес, Николай I отрезал себе пути к отступлению. Любая серьезная
неудача автоматически приобретала вселенский характер и означа-
i.i приговор всей его системе. Пока же правительство в состоянии,
ь пиком к истерике, пыталось преградить дорогу невидимому рево-
ноцнонному вирусу. «Мрачное семилетие» было отмечено распро-
। । ранением в правительственной среде разнообразных страхов, фан-
i.K iических предположений и быстрой утратой «верхами» чувства
реальности.
Одним из символов правительственной реакции был очередной
I екретный комитет. На этот раз он занимался не «улучшением», а
•обузданием». Главным врагом режима за неимением в стране pe-
in hi юционеров стала, как это часто бывает, литература и пресса.
В России и без того существовала очень жесткая цензура. А теперь
по инициативе нового шефа жандармов А. Ф. Орлова был создан ор-
। in, который обязанный надзирать уже за цензорами и исправлять
их ошибки1. Стремясь искоренить крамолу, глава комитета граф Бу-
। урлин дошел до того, что предложил, например, вырезать несколь-
ко революционных, как ему показалось, стихов из Акафиста По-
крову Пресвятой Богородицы, где говорилось: «Радуйся, незримое
укрощение владык жестоких и зверонравных... Советы неправедных
князей разори, зачинающих рати погуби». И вновь будущий царь-
реформатор - в первых рядах охранителей! Вот как он формулиро-
вал задачи бутурлинского комитета, упрекая одного из сановников,
барона М.А. Корфа, в пассивности: «Речь идет о том, чтобы завязать
ожесточенный бой, а Вы внезапно ретируетесь с поля сражения!»1 2. Но
как воевать с мыслями? И кто будет исправлять ошибки исправляю-
щих? - мог бы спросить в ответ собеседник (но, конечно, не спросил).
1 См.: Шевченко М.М. Правительство, цензура и печать в России в 1848 году //
Вестник МГУ. Серия 8. История. 1992. № 1.
2 Захарова Л.Г. Александр II // Российские самодержцы (1801-1917). М. 1993.
< 175.
28 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Тут уместно было бы поговорить об убеждениях цесаревича
Александра Николаевича. Проблема, однако, в том, что вплоть до
восшествия его на престол мы мало что можем о них сказать. Ведь
военному человеку иметь таковые просто не положено. А именно во-
енным, офицером, наконец, генерал-адъютантом отца был и ощущал
себя наследник. Лишь встав во главе государства, Александр II дол-
жен был делать выбор и осознавать, с кем он и за что. Это не значит,
что до того у него не было убеждений. И, конечно, он знал, что не все
проблемы на свете решаются командой, штыком и шашкой. Но вот
шансов раскрыться у иной, «гражданской», стороны его взглядов до
поры до времени было совсем немного. Поэтому не стоит придавать
слишком большое значение «политическим» высказываниям цесаре-
вича: он делал их как первый из верноподданных своего отца и как
хороший командир перед лицом главнокомандующего. Сменилась
роль - изменился и смысл высказываний.
Между тем гроза надвигалась. Как это часто бывает, кризис нико-
лаевской системы был резко ускорен самим ее создателем. Начало в
1853 г. Восточной войны (позже она ее назвали Крымской) факти-
чески было спровоцировано решениями российского правительства
(в реальности одного человека - Николая I), которые основывались
на целом ряде глубоко ошибочных установок. Главными из них были
обманчивое ощущение собственного могущества и неспособность
увидеть, насколько со времен Наполеоновских войн изменились и
окружающий мир, и место в нем России.
Крымская война и поворот в общественном сознании
Истоки Крымской войны можно прослеживать далеко вглубь
веков. Ведь история противоборства России и Османской империи
была очень давней. Более того, поводом к войне стал конфликт ка-
толической и православной церквей (и, соответственно, Франции
и России) вокруг приоритетного доступа к храмам Святой Земли -
Вифлеемскому Рождества Христова и Иерусалимскому Гроба Го-
сподня. А этот конфликт уходил корнями еще глубже, был в каком-то
смысле древнее и России, и Османской империи1. Турки, настроен-
ные в споре двух христианских церквей поначалу нейтрально, в ито-
ге уступили Франции и отказались выполнять ответный ульгиматум
России, чем и вызвали гнев Николая I, который в качестве ultima
ratio решил ввести русские войска в Придунайские княжества. Имен-
1
Goldfrank D.M. The origins of the Crimean War. L., 1993.
Чн nib первая
29
но ног ввод войск, нарушавший существовавшие международные
иноворенности, и стал поводом к началу войны. Победы же русских
и.11 слабой Османской империей на первом ее этапе так сильно ветре-
но кили европейские державы, что две из них, Британия и Франция,
। могли преодолеть свои разногласия и объединились против общего
пр.п русского императора.
()днако в контексте истории Великих реформ важно не столько
.i и.«лизировать перипетии боевых действий, сколько рассмотреть
крымскую войну как продукт той политической и экономической
реальности, которая сложилась в Европе в первой половине XIX в.
Именно эта реальность во многом продиктовала повестку дня буду-
щих российских преобразований.
Самый понятный уровень этой новой реальности - технологи-
ческий. Считается, что Россия проиграла Крымскую войну прежде
нее го из-за отставания в военных технологиях. Нарезное оружие со-
юзников (штуцера) было несравнимо по точности и дальности боя с
। иадкостволытыми ружьями русских. Французы, составлявшие наи-
более боеспособную часть экспедиционного корпуса, воевали рас-
< ыиными цепями, а русские - по-старому, колоннами, которые вы-
кашивались смертоносным огнем вражеских винтовок. Тихоходный
парусный Черноморский флот оказался неконкурентоспособным
ио сравнению с союзным, ядро которого составляли пароходы, и в
основном был затоплен русским командованием у входа в Севасто-
польскую бухту.
На чуть более глубоком уровне отставание России проявлялось в
средствах коммуникации - главном условии успешного ведения вой-
ны. Вот лишь один пример: вести из Крыма, с театра военных дей-
ствий, в Петербурге получали из Вены или даже Парижа - столицы
враждебного государства. Русские фельдъегеря, загонявшие лоша-
len, не могли конкурировать со скоростными пароходами и телегра-
фом противника. Более того, в конце войны союзники вообще смогли
протянуть по дну Черного моря телеграфную линию от Севастополя
io Варны. А ведь всего за полтора десятилетия до того Александр II,
познакомившись в Германии с телеграфным аппаратом, писал отцу,
что это «непонятное» устройство «больше похоже на дьявольщину»1.
Теперь телеграф был для русских еще одним символом технологиче-
ского превосходства Европы. В России к тому времени существовала
только одна протяженная и надежная телеграфная линия - от Петер-
1 Переписка цесаревича Александра Николаевича с императором Николаем I.
1838-1839 / под ред. Л.Г. Захаровой, С.В. Мироненко. М., 2008. С. 17.
30
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
бурга до Варшавы, но и она была больше похожа на средневековые
сигналы с помощью дыма костров: это был так называемый оптиче-
ский (семафорный) телеграф, который передавал информацию от
вышки к вышке. Само собой разумеется, что он мог функциониро-
вать только днем и при условии хорошей погоды. Лишь незадолго до
войны началось распространение в России электрического телегра-
фа, однако по-настоящему он заработал уже тогда, когда война была
проиграна1.
Еще более драматичным было отставание России в железнодо-
рожном строительстве. В Западной Европе настоящий железнодо-
рожный бум начался в 1830-х гг., а затем с каждым новым десяти-
летием протяженность и плотность железнодорожной сети росла
просто поразительными темпами Российская империя фактически
оставалась в стороне от этого процесса. У такого отставания было не-
сколько причин, очень характерных для понимания того, как работа-
ла николаевская административная система и почему она тормозила
развитие экономики Железные дороги требовали колоссальных ка-
питаловложений. Такие средства (сотни миллионов рублей) можно
было получить двумя способами: из государственной казны или с по-
мощью нового по тем временам инструмента - акционерного учре-
дительства, которое позволяло аккумулировать средства множества
инвесторов внутри страны и за ее пределами1 2.
Несложно догадаться, какой способ оказался ближе Нико-
лаю 1. Единственная большая железная дорога, построенная в его
царствование, Москва - Санкт-Петербург, была настоящей «строй-
кой века», ибо строилась основательно, но очень медленно и доро-
го В основе решений о начале строительства, выборе маршрута и
подрядчиков, о последующей эксплуатации дороги лежали не ры-
ночные, а сугубо бюрократические мотивы. Поэтому Николаевская
железная дорога не смогла оживить экономику, а лишь истощила
государственный бюджет и создала не новую отрасль предприни-
мательства, а несколько новых ответвлений чиновничьего аппарата.
Дальнейшее развертывание железнодорожной сети шло очень мед-
ленно, и именно это обстоятельство сыграло роковую роль в ходе
Крымской войны3.
1 Высокое М.С. Российская империя на путях модернизации: зарождение и разви-
тие электросвязи в XIX - начале XX в. Дис.... докт. ист. наук. СПб., 2004.
2 Cameron R.E. France and the economic development of Europe. 1800-1914.
Conquests of peace and seeds of war. Princeton, 1961.
3 Blackwell W. The beginnings of Russian industrialization... P. 264-327.
I и ин первая
31
(ело в том, что, имея в своем распоряжении огромную, самую
ьо n.iiiyio в Европе и весьма боеспособную армию, Николай 1 не мог
• ir i.i гь ее мобильной: передислокация частей, подтягивание резер-
пин фебовали слишком много времени. Связь с отдаленной окраи-
IHHI империи, какой был в то время Крым, в итоге поддерживалась
но стандартам начала XIX в. Россия отстала «всего лишь» на пару
к < л । илетий, однако в эпоху острого соперничества европейских дер-
h. hi, борьбы за региональное и континентальное доминирование это
। о < । звание оказалось роковым.
Ьыла ли война неизбежной и на ком лежит ответственность за
« начало? Главный, стратегический, просчет Николая I, который
и и юге и привел к вмешательству в его конфликт с Турцией дру-
। нгораздо более могущественных, держав, заключался в неверной
оценке позиции Великобритании. Русский самодержец посчитал,
ио обо всем договорился» с англичанами и обеспечил их нейтра-
1и кт и даже участие в грядущем разделе ослабевшей Османской
империи. Но эта его ошибка не была случайной, она лишь отражала
не (остаточное понимание им самой природы принятия решений в
1'1 hi гании - стране, где отсутствовала абсолютная власть монарха,
11io существовала партийная борьба и общественное мнение - про-
i \ к । ы нового века.
Николай Павлович привык, что все важные решения в стране
принимает он один. Его же чувства и убеждения, как ему самому ка-
п'ккъ, постоянны и неизменны. Такие же самостоятельность и по-
। юн яство предполагал он и в западных государственных деятелях,
• оказываясь понимать, что политика там - это не театр одного, двух
н hi даже десяти актеров, а сложная система сдержек и противовесов,
hi ры на разных полях с одновременным учетом разных интересов и
< н гуативных раскладов, причем прежде всего внутри страны, а затем
н пне ее. Русский император гордился своей прямолинейностью, де-
монстративно подчеркивая, например, во время визита в Лондон в
IK11 г., что ему нечего скрывать.
Главной целью этого визита как раз было договориться о судьбе
।ыследства «смертельно больного», как неделикатно называл рус-
। кий царь Османскую империю. Британцы, правда, никакого жела-
ни ч договариваться не проявляли и считали, что больного вполне
можно вылечить. Стремясь успокоить их, Николай Павлович объ-
явил, что сам он на территорию Османской империи не претендует
( hi предлагал создать под эгидой России на Балканах несколько не-
1.1ВИСИМЫХ государств, Англии же сулил Египет и Крит. Британские
политики вежливо слушали, кивали в знак понимания головой Са-
мо щржец воодушевлялся. Он не понимал, что ни один государствен-
32
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ный деятель в Британии не возьмет на себя никаких обязательств по
разделу Турции, поскольку кулуарное решение этого вопроса будет
равносильно для него политическому самоубийству. Николай I вовсе
не был наивен, он просто не осознавал в полной мере, что британская
политика устроена принципиально иначе, чем он устроил ее в соб-
ственной стране.
Английский историк Орландо Файджес показал, насколько глубо-
ко в общественном мнении Великобритании был укоренен страх пе-
ред российской экспансией. Россия представлялась британцам (и не
только им, схожие чувства перед «медведем» испытывали и францу-
зы, и бельгийцы, и голландцы) страной темной, варварской и агрес-
сивной. Пугала европейцев и безраздельная власть, которой обладал
Николай I, и послушная, на все, как им казалось, согласная масса его
подданных. В среде британских военных и политиков были распро-
странены довольно фантастические представления о военной мощи
Российской империи и о целях ее внешней политики, о ее стремле-
нии к бесконечному расширению: не только на юго-запад, к Констан-
тинополю, но и на юг и юго-восток, в сторону Персии, Афганистана и
Индии. Как ни странно, на этом фоне Османская империя выглядела
гораздо более «своей», воспринималась вовсе не как вековая угроза
христианской Европе, а как подлежащая защите жертва российской
экспансии. Именно мощное давление общественного мнения после
начала русско-турецкого конфликта в 1853 г. во многом вынудило
британское правительство, в котором «ястребы» вовсе не доминиро-
вали безраздельно, занять жесткую позицию в отношении агрессора,
каким в Британии считали Россию, и вступить в войну1
В итоге война, которую Россия рассчитывала вести против осла-
бевшей Османской империи при благожелательном нейтралитете
своих давних союзников - Австрии и Пруссии, и при враждебном
нейтралитете противников - Франции и Англии, вылилась в войну
чуть ли не со всей Европой. Франция и Англия неожиданно для Ни-
колая объединились и вступили в боевые действия на стороне турок,
Австрия если и не присоединилась к ним, то беспрерывно угрожала
это сделать, и даже близкий родственник - прусский король в итоге
так и не дал обещания соблюдать нейтралитет, зато тоже периодиче-
ски грозил русскому правительству войной!
В таких неблагоприятных условиях Россия должна была гото-
виться к обороне западных границ империи на всем их протяжении.
Это потребовало колоссальных ресурсов и не позволило сосредото-
1 Figes О. The Crimean war: a history. N.Y., 2010. Р. 61-100, 130-165.
Часть первая
33
чпгь серьезные силы в Крыму, который после высадки там англо-
французского десанта неожиданно стал основным театром боевых
щйствий. Под Севастополем воевали сравнительно небольшой (60-
. О гыс. чел.) экспедиционный корпус союзников и лишь маленькая
часть полуторамиллионной российской армии (примерно столько
кг, что и у союзников, но не сосредоточенные в один кулак).
Несмотря на героическую оборону Севастополя, русским частям
в Крыму ни разу не удалось взять верх над противником в сражениях
•лоб в лоб». Сказывалась отсталость в вооружении и тактике. Надеж-
u>i на победу на поле боя постепенно таяли. К концу 1854 г. в России
рассчитывали скорее на неприступность Севастополя и истощение
противника. На исходе года в Вене начались предварительные пере-
юворы послов России, Англии и Франции о возможных условиях
мира. Чтобы усилить на них позиции России, нужен был хотя бы ло-
кальный успех в Крыму. Однако и на этот раз не вышло: атака рус-
ских частей на турок под Евпаторией провалилась. Эта неудача окон-
чи гельно подкосила Николая I, который и без того уже много месяцев
пребывал в самом мрачном и болезненном состоянии. 18 февраля (по
европейскому календарю 1 марта) 1855 г. после недельной болезни
(вероятно, пневмонии) император скончался. Незадолго перед смер-
тью, пишет фрейлина Анна Тютчева со слов цесаревны (нет, теперь
уже императрицы) Марии Александровны, «к императору вернулась
речь, которая, казалось, совершенно покинула его, и одна из его по-
следних фраз, обращенных к наследнику, была: “Держи все, держи
все!”. Эти слова сопровождались энергичным жестом руки, обозна-
чавшим, что держать нужно крепко»1. Как мы увидим, своеобразного
завещания отца сын, к счастью для страны, не выполнил.
Почему же Крымская война (кстати, в начале 1855 г. еще далекая
от завершения) стала столь глубокой травмой и для Николая I, и
для всего русского общества? Ответить на этот вопрос, анализируя
лишь сражения и перемещения войск, конечно, невозможно. В са-
мом деле, достаточно сравнить 1855 с 1812 г. И то!да Россия во-
евала практически без союзников, но занятие французами Москвы
не только не сломило русских, а лишь сплотило их, не поколебав
уверенности в успешном исходе всей кампании. А ведь успехи про-
тивника в Крыму не шли ни в какое сравнение с колоссальными
успехами Наполеона I!
Между тем, читая разнообразные дневники, заметки и письма
1854-1855 гг., несложно почувствовать атмосферу какой-то надлом-
1 Тютчева А.Ф. Воспоминания. С. 128.
34
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ленности и безысходности, которая воцарилась и в армии, и в обще-
стве. Даже в кругу тех, кто с восторгом встретил известие о начале
войны, патриотический порыв постепенно сменился апатией и самы-
ми мрачными предчувствиями. Славянофил и пламенный патриот
Иван Аксаков в апреле 1854 г. написал стихи:
На Дунай! Туда, где новой славы,
Славы чистой светит нам звезда,
Где на пир мы позваны кровавый,
Где, на спор взирая величавый,
Целый мир ждет Божьего суда!
Чудный миг! Миг строгий и суровый!
Однако через два года, пройдя с ополчением из центра страны
до Новороссии, он уже не скрывал своего глубокого разочарования:
«Как невыносимо тяжело порою жить в России, в этой вонючей сре-
де грязи, пошлости, лжи, обманов, злоупотреблений, добрых малых-
мерзавцев, хлебосолов-взяточников, гостеприимных плутов»1. Боль-
ше всего критиковали бездарность генералов, воровство чиновников
и неповоротливость огромной бюрократической машины.
Подобная траектория настроений была тогда, видимо, типичной.
Изначально скептически к войне относилось лишь меньшинство
образованного общества, те, кто особенно остро почувствовал рез-
кое ужесточение правительственного гнета после 1848 г. По мне-
нию П.Я. Чаадаева, «в противоположность всем законам челове-
ческого общежития Россия шествует только в направлении своего
собственного порабощения и порабощения всех соседних народов.
И поэтому было бы полезно не только в интересах других народов, но
и в ее собственных интересах заставить ее перейти на новые пути»1 2.
Е.М. Феоктистов, близкий к лидерам западников Т. Грановскому
и М. Каткову, позже вспоминал: «Конечно, только изверг мог бы
радоваться бедствиям России, но Россия была неразрывно связана
с императором Николаем... Торжество его было бы торжеством си-
стемы, которая глубоко оскорбляла все лучшие чувства и помыслы
образованных людей и с каждым днем становилась невыносимее; не-
нависть к Николаю не имела границ»3.
1 Цит. по: Левин Ш.М. Очерки по истории русской общественной мысли Вторая
половина XIX - начало XX в. М., 1974. С. 305,308.
2 Там же. С. 316.
3 Феоктистов Е.М. За кулисами политики и литературы. 1848-1896. Воспомина-
ния. М., 1991. С. 105.
Ч в ть первая
35
11 все же такие настроения в общественном мнении в начале войны
ипно не доминировали. Чем же объяснить резкий перелом в настрое-
ниях .элиты (надо помнить, что формулировать и как-то «выражать»
< ног мнение в то время могло лишь образованное меньшинство жи-
ir /ieii страны)? Механизм неожиданного и быстрого распада хорошо
описала в воспоминаниях уже упоминавшаяся фрейлина Анна Тют-
чева (кстати, будущая жена Аксакова) Она связала кризис с много-
1ГГНИМ развращающим действием системы власти Николая I: «Он
чистосердечно и искренне верил, что в состоянии все видеть своими
। лазами, все слышать своими ушами, все регламентировать по своему
разумению, все преобразовывать своею волею. В результате он лишь
нагромоздил вокруг своей бесконтрольной власти груду колоссаль-
ных злоупотреблений, тем более пагубных, что извне они прикрыва-
лись официальной законностью и что ни общественное мнение, ни
частная инициатива не имели ни права на них указывать, ни возмож-
ности с ними бороться. И вот когда наступил час испытания, вся бле-
ггящая фантасмагория этого величественного царствования рассея-
1ась как дым. В самом начале Восточной войны армия оказалась без
хорошего вооружения, без амуниции... Финансы оказались истощен-
ными, пути сообщения через огромную империю - непроездными, и
при проведении каждого нового мероприятия власть наталкивалась
на трудности, создаваемые злоупотреблениями и хищениями. В ко-
роткий срок полутора лет несчастный император увидел, как под ним
рушились подмостки того иллюзорного величия, на которые он вооб-
ражал, что поднял Россию»1.
Ни громоздкая система управления, ни подконтрольное прави-
тельству народное хозяйство, ни самая большая в Европе армия про-
сто не соответствовали требованиям времени и оказались совершен-
но не способны обеспечить проведение отнюдь не самой масштабной
военной кампании. А ведь сорок лет со времен триумфа в наполео-
новских войнах большинство русских было уверено (и всячески
укреплялось в этой уверенности властью), что их страна - могуще-
ственнейшая из держав Европы, что, несмотря на «отдельные недо-
статки», она крепка и стабильна и что этого запаса прочности хватит
надолго. И, хотя в середине 1850-х гг. ничто в одночасье не рухнуло,
да и военное фиаско не было таким уж ужасающим по масштабам и
последствиям, произошло самое важное - «революция в сознании».
Российская элита (под элитой здесь имеется в виду не узкий слой
представителей власти, а образованное общество) пришла к убежде-
нию, что «все нужно менять».
1 Тютчева А.Ф. Воспоминания. С. 45-46.
36
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Следует еще раз подчеркнуть: это был кризис общественного со-
знания, вызванный не военными неудачами (совсем не катастрофи-
ческими), а тем, что вдруг стало явным абсолютное несоответствие
официальной картинки и реальности. «Озлобление против порядков
до 1855 года беспредельное и всеобщее», - констатировал в дневни-
ке П.А. Валуев, будущий министр внутренних дел, карьерный бюро-
крат и человек, абсолютно лояльный трону1. В принадлежащем ему
же памфлете «Дума русского в половине 1855 года», который ходил
по рукам в переписанных от руки копиях, этот чиновник выносил
приговор николаевской системе «изнутри»: «Взгляните на годовые
отчеты: везде сделано все возможное, везде приобретены успехи, вез-
де водворяется должный порядок; взгляните на дело, отделите прав-
ду от неправды и полуправды, и редко где окажется прочное... С верху
блеск, внизу гниль. В творениях нашего официального многословия
нет места для истины»1 2.
Валуев был представителем нового поколения российской бюро-
кратии, того поколения, которому предстояло менять прогнившую
систему.
Лаборатории реформаторской мысли
За время царствования Николая I выросло по меньшей мере два
поколения представителей элиты, которых в большей или меньшей
мере не устраивало, как развивается страна. Первое из них уже до-
стигло определенного статуса и располагало некоторой властью. Это
были пока еще не министры и их товарищи, а чиновники «второго
эшелона», а также молодые и амбициозные ученые, журналисты, ин-
женеры. Самое же молодое поколение только вступало во взрослую
жизнь и было настроено гораздо радикальнее «отцов».
Если первое из этих поколений разрабатывало и осуществляло
реформы, то следующему выпала «миссия» оценивать (и критико-
вать) сделанное «отцами», причем с различных идейных позиций:
радикально-социалистической, консервативно- националистической
и умеренно-либеральной. Эта критика будет проанализирована поз-
же, здесь же уместно подробнее остановиться на основных чертах
мировоззрения поколения реформаторов. Это были прогрессивно
настроенные чиновники, становление которых пришлось на 1840 -
1 Цит. по: Захарова Л.Г. Александр II // Российские самодержцы... С. 161.
2 Валуев П. Дума русского во второй половине 1855 г. // Русская старина. 1893,
№9. С. 503-514.
I it mt первая
37
lN»Oc гг., а расцвет государственной деятельности - на 1860-
I 0 г гг. В отечественной историографии эта генерация обычно обо-
III 1'1.югея термином «либеральная бюрократия». В западной науке
iHHibine распространен другой его вариант - «просвещенная бюро-
||».иия», подчеркивающий укорененность мировоззрения русских
чиновников в эпохе Просвещения с ее верой в созидательный потен-
ии.и законов и «просвещенного» самодержавия.
Появление этой генерации чиновников и ученых, специалистов
и жономических (особенно финансовых) проблемах, сфере права и
। (министрации во многом стало плодом целенаправленного стро-
ик дьства системы высшего образования в первой половине XIX в.
1н.1чительную роль играли при этом, с одной стороны, университе-
11.1 (прежде всего Московский и Петербургский, но также Киевский,
(грптский и Казанский) Как показали в своих работах М.М. Шев-
ченко и Ф.А. Петров1, именно на вторую четверть века при деятель-
ном участии министра просвещения гр. С.С. Уварова пришелся на-
< нунций «прорыв» в росте качества университетского образования
и его популярности в среде дворянской элиты. Очень существенную
роль сыграли установленные еще в начале века при активном уча-
( ши М.М. Сперанского преимущества, которые давало высшее об-
разование при чинопроизводстве. Обучение в невоенном учебном за-
ведении становилось популярным и открывало хорошие карьерные
перспективы.
Однако не только университеты были «кузницей» реформатор-
< к их кадров. Быть может, еще более важную роль играли закрытые
привилегированные учебные заведения, прежде всего Царскосель-
( кий (с 1843 г. Александровский) лицей (создан в 1811 г.) и Училище
правоведения (открыто в 1835 г.). Первый дал немало кадров эконо-
мистов, из второго вышла целая плеяда юристов, занявших ключе-
вые позиции на государственной службе. Кроме того, очень важной,
\огя и крайне малоизученной остается роль, которую сыграли воени-
зированные корпуса, готовившие при Николае I квалифицирован-
ных инженеров, геологов, лесоводов, землемеров, топографов и т. д.
Гели университетская система была позаимствована в Германии1 2,
го систему закрытой профессиональной подготовки можно сопоста-
1 Петров Ф.А. Формирование системы университетского образования России:
В 4 т. 2-е изд. М., 2003; Шевченко М.М. Конец одного величия. Власть, образование
и печатное слово в Императорской России на пороге Освободительных реформ. М.,
>003.
2 См.: Lindenfeld D.F. The practical imagination: The German sciences of state in the
nineteenth century. Chicago, 1997.
38
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
вить со знаменитой французской моделью «школ», созданных при
Наполеоне и до сих пор готовящих французскую управленческую
и бизнес-элиту1. Как показано в исследованиях Ричарда Уортмана,
Брюса Линкольна и др.1 2, в российских закрытых учебных заведени-
ях учились дети не столько из аристократических семейств, сколько
из «средних» дворянских фамилий, в том числе провинциальных.
Фактически учебные заведения создавали, как принято сейчас выра-
жаться, «социальный лифт», формируя в среде управленческой эли-
ты сплоченную когорту носителей нового служебного этоса. Много-
численные мемуаристы отмечают, в частности, мощную традицию
взаимной поддержки, которая объединяла выпускников различных
учебных заведений (даже если они учились в них в разные годы и не
были друг с другом знакомы). Этот корпоративный дух в значитель-
ной степени потеснил (хотя, разумеется, не мог полностью заменить)
прежние придворно-клановые механизмы карьерного роста. Факти-
чески речь может идти о постепенном проникновении в предрефор-
менную Россию принципов меритократии. В отличие от декларатив-
ной ориентации верховной власти на эти принципы в эпоху Петра I,
этот процесс шел «снизу» и был вызван не благими намерениями
одного человека, а глубокими структурными переменами. Это была
настоящая, хотя и не слишком заметная на первый взгляд революция
не только в принципах формирования правящей элиты, но и в функ-
ционировании государственного аппарата.
Отдельно следует упомянуть и о практике зарубежных стажи-
ровок молодых ученых, которые вошли в обиход при С.С. Уварове.
Думается, именно эта практика позднее, уже в эпоху реформ, легла
в основу аналогичных командировок, которые предоставлялись чи-
новникам для изучения зарубежного законодательства и опыта адми-
нистрирования. В результате глубокое изучение «зарубежного опы-
та» при подготовке реформ стало во второй половине века рутинной
практикой.
Естественно, большую часть административного аппарата импе-
рии по-прежнему составляли носители старого этоса, в рамках ко-
торого чиновник служил не государству, а своему патрону-нокрови-
телю, личная преданность была гораздо важнее профессиональных
качеств, а сама служба оценивалась преимущественно как способ
1 См.: Bourdieu Р. La noblesse d’etat: grandes ecoles et esprit de corps. Paris, 1989.
2 Lincoln W.B. In the vanguard of reforms: Russia’s «enlightened bureaucrats», 1825-
1861. DeKalb, 1982; Уортман P.C. Властители и судии Развитие правового сознания в
императорской России. М., 2004. С. 343-400.
hll IHh первая
39
ни имения дохода1. Кроме того, новое отношение к службе замет-
1н < было в столицах, тогда как в провинцию проникало медленно и
। Hi ii.iiiHM трудом. Поэтому главным препятствием, с которым при-
III ин 1> столкнуться реформаторам при попытках осуществить свои
и pi и пап ия, было не самодержавие и не «реакционное дворянство», а
hi ромп ый дефицит квалифицированных, образованных и самостоя-
п 1ьпых чиновников среднего звена.
I» мгодаря исследованиям Линкольна и Уортмана, а также мему-
»рам мы имеем возможность познакомиться с кругозором молодых
ирг i<-гавителей «либеральной бюрократии» 1840 - 1850-х гг. Они
iii.i in погружены в прогрессистские идеи, которыми жила в 1830 -
К10 ч гг. Европа, особенно Франция времен Июльской монархии
и Нюрой республики. Большой популярностью пользовались в их
। pr it запрещенные в России сочинения французских социалистов
(прежде всего Прудона и Фурье) и французская политическая прес-
• । {journal de Debats, Le Temps, La siecle)1 2. Мало читали по-немецки,
। me меньше по-английски. Вплоть до начала следствия по делу пе-
|р.ц||(‘вцев купить запрещенную литературу на иностранных языках
и < голицах можно было без особого труда. Важно и то, что на почве
•I1ГПИЯ и обсуждения прочитанного формировались социальные сети
нового типа - прообраз будущей интеллигенции. Социализация и
ounce коммуникативное пространство играли огромную роль в спло-
‘п и пн нового поколения реформаторов. В этом контексте в 1830 -
18 >0 х гг. можно выделить несколько институциональных форм.
Политические, литературные и светские салоны и кружки. Факти-
чески они заменяли те формы публичности, которые в России тогда
икугствовали: партии, политические клубы, общественные органи-
1.ЩИИ (последние существовали, но их учреждение и деятельность
находились под жестким контролем), политическая пресса. Важно
«имстить, что не избегали такого рода общения и многие представи-
।<• in высших эшелонов бюрократического мира. Оно облегчалось и
н м обстоятельством, что в это время многие чиновники активно пу-
1 См. новаторское исследование этоса дореформенного провинциального чи-
новника: Schattenberg S. Die korrupte Provinz? Russische Beamte im 19. Jahrhundert.
I i.mkfurt am Main, 2008. Сюзанна Шаттенберг показывает доминирование патримо-
нии 1ьной модели службы в России первой половины XIX в., но отмечает и «ростки
нового».
2 Lincoln W.B. Op. cit. Р. 84-88; Воспоминания К.С. Веселовского С. 28-29; Обо-
I- некий Д.А. Мои воспоминания о великой княгине Елене Павловне // Русская стари-
н । 1909. № 3. С. 505-506; Ламанский Е.И. Воспоминания // Ламанский Е.И. Избран-
ные сочинения. М., 2005. С. 89-97.
40
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
бликовались в прессе (прежде всего в ведомственных и универсаль-
ных журналах). Часто кружки и салоны возникали как раз вокруг
редакций наиболее популярных журналов. В общем чиновникам
среднего звена было гораздо проще войти в мир литературы и науки,
чем, скажем, в придворное общество. Впрочем, история салона вел.
кн. Елены Павловны свидетельствует о том, что и придворный мир
не был полностью закрыт для представителей нового поколения «ли-
беральной бюрократии» (особенно, конечно, для тех из них, кто был
выходцем из аристократических кланов).
Очень характерно в этой связи, что позже реформаторы использо-
вали для профессиональной консолидации сугубо светские формы об-
щения. Так, в 1860-е гг. формой координации деятельности молодых
реформаторов-экономистов стали неформальные встречи, организо-
ванные в виде политического салона. Прототипом стали парижские
Les diners des zconomistes, организованные авторитетным француз-
ским экономистом польского происхождения Л.-Ф.-М. Воловским.
Инициатором аналогичного мероприятия в России стал В.П. Безоб-
разов. Сначала оно проходило в виде воскресных утренних приемов,
потом в виде нерегулярных обедов по четвергам в фешенебельном
петербургском ресторане «Донон» на наб. Мойки1. Экономические
обеды просуществовали до конца 1880-х гг., причем гостями их обыч-
но был довольно широкий круг чиновников, журналистов и ученых,
зачастую придерживавшихся различных убеждений. Основной зада-
чей обедов было общение, обмен мнениями и информацией.
Научные общества. В первую очередь здесь необходимо упомя-
нуть Русское геохрафическое общество (РГО), созданное в 1845, а
уже в 1850 г. получившее статус императорского. Значение общества
в становлении будущих деятелей Великих реформ переоценить не-
возможно. Именно оно создало в тесном публичном пространстве
николаевской эпохи условия для того симбиоза науки и админи-
страции, знания и власти, которое было ключевым для европейско-
го XIX в. Конечно, в Петербурге существовало и Вольное экономи-
ческое общество (ВЭО), созданное еще при Екатерине II, однако к
середине XIX в. лучшие его времена остались далеко позади. ВЭО
было чересчур громоздким и консервативным по структуре, соста-
ву и принципам деятельности. В середине XIX в. оно имело репута-
цию организации в основном дилетантской, а потому неспособной
стоять на уровне современной европейской науки. Правда, и РГО к
концу 1850-х гг. успело сильно разбухнуть по составу и структуре.
1 Тернер Ф.Г. Воспоминания жизни. Т. 1. С. 175, 187-188.
и ть первая
41
Miioi ис из тех, кто еще вчера был в РГО единомышленниками (ска-
। см, I I.A. Милютин и М.Н. Муравьев), в период подготовки реформ
шы «длись политическими оппонентами. Исчезла и жесткая необхо-
шмость придерживаться во избежание репрессий исключительно
* ш к i цитированных властью форм и мест для общения. Наступило
и I и мя создания более узких по тематике, однородных по составу на-
учных объединений.
В 1859 г. в составе Отделения статистики РГО был создан Поли-
1пк()-.)кономический комитет (ПЭК), занявшийся обсуждением те-
пршнческих и прикладных экономических проблем, которых было
ни ia в России огромное множество. Острый финансовый кризис,
миланс казенной кредитной системы и подготовка крестьянской ре-
формы поставили в повестку дня вопрос о коренном преобразовании
иода гной, банковской, денежной систем, а также о новых принципах
регулирования предпринимательской деятельности и акционерного
мконодательства. Несколько созданных на рубеже 1850 - 1860-х гг.
межведомственных «экономических» комиссий имели широкую
программу действий и наделялись значительными полномочиями.
I h‘обходима была координация их деятельности.
11а протяжении более чем трех лет члены ПЭК РГО (количество
которых выросло с 19 учредителей до примерно 40) и приглашенные
юсти (которых было иногда более сотни) примерно раз в две недели
(за исключением летних каникул) собирались для свободного обсуж-
дения широкого круга проблем1. «Научная» составляющая в работе
комитета из-за многолюдности собраний быстро уступила место за-
даче воздействия на общественное мнение. Впрочем, отделить одно
от другого в то время едва ли было возможно. Однако комитет про-
( у шествовал относительно недолго: в 1862 г. его деятельность после
обсуждения в Совете министров в присутствии Александра II была
(очтена политически неуместной и приостановлена.
Бюрократические канцелярии. На протяжении николаевского цар-
< гвования «лабораторией реформ» поочередно оказывались различ-
ные центральные ведомства. С конца 1830-х гг. это были в основном
дна конкурировавших министерства - государственных имуществ
(МГИ) П.Д. Киселева и внутренних дел (МВД) при Л.Н. Перовском
1 Чернуха ВТ. Политико-экономический комитет Русского географического
общества (28 февраля 1859 г. - 26 ноября 1862 г.) // Вспомогательные исторические
щециплины. Вып. XX. Л., 1989. С. 89-102; она же. Деятельность Политико-экономи-
ческого комитета Русского географического общества (28 февраля 1859 - 26 ноября
1862 г.) // Там же. Вып. XXI. Л., 1991. С. 84-98.
44
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
нансов Николая I граф Е.Ф. Канкрин, как известно, крайне негативно
относился ко всем признакам новой реальности: к железным дорогам,
акционерным компаниям, банкам1. И ему, и самому императору все
это казалось проявлениями суетного духа наживы, обуявшего запад-
ный мир. То ли дело спокойная, величественная Россия, где одному
правительству ведомы нужды страны и способы их удовлетворения...
Не удивительно, что николаевское Министерство финансов напоми-
нало не Министерство экономического развития, как позже, а скорее
какое-то «министерство стагнации».
Между тем на экономике страны веригами висело крепостное пра-
во, из-за которого в России фактически отсутствовали рынки труда,
земли и капиталов. Крепостничество тянуло ко дну даже, казалось
бы, не имевшие к нему отношения сферы экономики. Возьмем, к при-
меру, кредитно-банковскую систему. Принцип ее работы заключал-
ся при Николае I в том, что различные государственные кредитные
учреждения (казенные банки, приказы общественного призрения,
сохранные казны) неограниченно принимали на хранение денеж-
ные суммы под весьма высокий процент. Фактически для населения
это был единственный способ надежного хранения и инвестирова-
ния сбережений. Но собранные таким путем колоссальные средства
тратились в основном непроизводительно! Они или заимствовались
на нужды казны, или выдавались помещикам под залог их имений.
Это был финансовый аналог крепостного права - настоящее «закре-
пощение капитала». В результате в зародыше убивалась перспекти-
ва развития новых отраслей промышленности и банковского дела,
а львиная доля национальных доходов лежала мертвым грузом или
медленно проедалась. Ясно, что продолжаться вечно так не могло.
И когда вместе со смертью Николая I былые ограничения ослабли, а
в чем-то и вовсе перестали действовать, новое поколение чиновников
и экспертов получило шанс сказать свое слово.
Идеологическое содержание реформ
Но формировать общественное мнение, разумеется, могли толь-
ко те идеи, которые находили в нем отклик, падали на уже подготов-
ленную почву. Каким же было обоснование Великих реформ? Мож-
но выделить три идеологических комплекса, комбинация которых в
итоге и легла в основу идеологии Великих реформ.
1 Pintner W.M. Russian economic policy under Nicholas I. Ithaca, 1967.
ib рвая 45
Mi a iy либерализмом и консерватизмом
bi.i/iii ли реформаторы 1850 - 1860-х гг. либералами или консер-
п норами? Надо сказать, что сами Великие реформы воспринима-
нн । современниками и оцениваются историками как либеральные
(в in urine от консервативных «контрреформ» 1880 - 1890-х гг.). Не
• hin । иод сомнение ни ту, ни другую характеристику, нужно все же
р । и траться, что именно понималось тогда под либерализмом и кон-
। ♦ рнагизмом и насколько тогдашнее понимание этих терминов со-
iiihi m i с нынешним.
11арадоксально, но факт: либеральные реформы пришли в Россию
и । о время, когда классический либерализм с его индивидуализмом,
• i.iiiiuiii на самодеятельность и, соответственно, свободный рынок, в
I пропс находился если и не в кризисе и полном тупике, то под огнем
ih । ивной критики слева и справа: со стороны социалистов и консер-
п поров. При этом и экономический, и политический либерализм
пришли в Россию рано, еще в начале XIX в., когда в стране распро-
• । ранилась мода на Адама Смита, и сам Александр I был увлечен (йе-
на iJio, насколько глубоко) конституционными идеями. И если по-
ни нческая часть либеральной доктрины довольно быстро вышла у
и 11< in из моды, то экономическое учение о свободном рынке никто
ни i сомнение не ставил. В конце 1850-х гг. оно переживало в стране
• ши ‘образный ренессанс, пользуясь популярностью в среде бюрокра-
। пчсской и интеллектуальной элиты как никогда ранее. Большинство
11 и V дарственных деятелей и многие влиятельные «общественники»
принимали экономический либерализм в виде бесспорной классики:
НП1МОЖНО, несколько старомодной и окаменевшей, но как бы само
• iiboii разумеющейся1. Парадокс и здесь заключался в том, что эта
пнарина, и без того уже в то время критикуемая многими в Европе
in .юстрактность и умозрительный характер, в России оказывалась
• порванной от реальности вдвойне, поскольку в условиях крепост-
ничества свободный рынок был здесь условностью гораздо большей,
н м в западноевропейских странах. (Примерно то же самое, впрочем,
in к но сказать и о политическом либерализме, который не пережи-
п । । в России такой обескураживающей поверки реальностью, какой
« । ci и для европейцев и для немногочисленных русских эмигрантов
|н волюции 1848 г.)
С другой стороны, поскольку экономический либерализм имел
пн да в России уже полувековую историю, на нем выросли не только
1 Kingston-Mann Е. In search of the true west: Culture, economics, and problems of
I'к i.m development. Princeton, 1999. P. 95-99.
46
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
убеленные сединами старцы, помнившие еще молодого Сперанского,
но и динамичные молодые ученые и чиновники, для которых эта док-
трина олицетворялась не почтенными А. Смитом и Дж. Бентамом,
а скорее Джоном Стюартом Миллем, который привнес в нее очень
сильную озабоченность социальными проблемами (бедность, имуще-
ственное неравенство).
В российских условиях доктрина свободного рынка в принципе
вроде бы не была лишена некоторого оппозиционного флера, но при
этом даже в николаевскую эпоху пользовалась в «верхах» опреде-
ленным кредитом доверия, поскольку представлялась убедительным
теоретическим ответом на «социалистические утопии». Более того,
в России ее сторонниками были даже сугубо охранительные по убеж-
дениям ученые1. Впрочем, и в Европе классический либерализм уже
приобрел в то время отчетливое консервативное звучание. Превра-
тившись в один из идеологических устоев существовавшего строя, он
активно противостоял натиску не только социалистических и кон-
сервативных утопий, но и более умеренных попыток поставить под
сомнение учение Смита и Рикардо.
Классическая политэкономия в 1830 - 1850-х гг. была распро-
странена в основном в изложении французов - Ж.-Б. Сэя, Ф. Бастиа
и Ш. Дюнуайе. Одновременно входили в моду немцы Фридрих Лист и
Вильгельм Рошер - основатель так называемой исторической школы
в германской политэкономии, представители которой критиковали
классическую теорию за игнорирование национальных приоритетов
и исторической специфики той или иной страны. Идеи «историче-
ской школы», во многом созвучные взглядам русских славянофилов,
оказали очень большое влияние на идеологию реформ.
Наконец, особо следует отметить влияние школы сен-симонистов.
Дело в том, что утопическая проповедь Анри де Сен-Симона и его
учеников нашла самый живой отклик в среде французской техно-
кратической элиты. Даже и после того, как сама школа (она была
организована наподобие религиозной секты) распалась, в среде
французских чиновников, финансистов и инженеров колоссальным
влиянием пользовались многие сен-симонистские идеи, например
о союзе государственной власти и промышленности, о банках как
ключевом инструменте создания новой индустрии, о необходимости
социально-ориентированных реформ, о ключевой роли науки и про-
фессиональной экспертизы в их проведении.
1 Цвайнертп Й. История экономической мысли в России. 1805-1905. М., 2008.
С. 135-143.
In mn in рвая
47
hn идеи звучали свежо и во многом опережали свое время. По
। in, (‘сл и вывести за скобки сектантскую сторону учения Сен-
• имоиа и его самых известных учеников Проспера Анфантена
и Оное га Конта, сен-симонизм вполне можно считать идеологи-
•нч кой программой ускоренной модернизации1. Джон Нормано
(in сндоним И.И. Левина), американский экономист русского про-
III хождения, даже сделал в одной своей работе 1940-х гг. вывод
(нирочем, не подкрепленный доказательствами) о том, что боль-
шинство русских экономистов пореформенной поры были убеж-
н иными сен-симонистами1 2. И хотя этот вывод выглядит слишком
। и кторичным, параллели между деятельностью таких последовате-
к и Сен-Симона, как знаменитые банкиры Эмиль и Исаак Перейр
но Франции, и российской экономической политикой 1860-х гг. не
вызывают сомнений.
В целом же необходимо разделять ту разновидность политиче-
(кого либерализма, которая развивалась в Европе после революций
1818 г. и пришла в Россию во время «оттепели» конца 1850-х гг., и
юраздо более привычный, давно «переваренный» здесь экономи-
ческий либерализм. Известный историк Марк Раев в своей книге о
( перанском фактически считал возможным противопоставлять эти
IH.I типа либерализма уже по отношению к реформаторским планам
• просвещенной бюрократии» 1830-х гг.: «Социально-экономический
шберализм, выступавший под лозунгом laissez faire, предполага-
юсь утверждать с помощью бюрократических методов в сочетании
। политическим консерватизмом с его акцентом на воспитательных
функциях бюрократического государства. Это была странная, полная
противоречий и неопределенности смесь». При этом Раев подчерки-
вал, что тот же подход был распространен в 1860 - 1880-х гг.3
Примерно о том же писал в свое время и американский историк
А Дж. Рибер, делая вывод, что традиционная политическая термино-
Ю1 ия вообще не применима к России: «Политический язык, исполь-
ювавшийся как в XIX веке, так и большинством историков... сфор-
мирован на основании опыта западноевропейских стран. Если его
применять в контексте русской истории, то это лишь сбивает с толку
1 См. интересный взгляд в новейшем исследовании: Abi-Mershed О. W. Apostles of
modernity: Saint-Simonians and the civilizing mission in Algeria. Palo Alto, 2010.
2 Normano J.F. The spirit of Russian economics. New York, 1945.
3 Raeff M. Michael Speransky, statesman of Imperial Russia, 1772-1839. 2nd ed. The
Hague, 1969. P. 306. См. также: idem. The peasant commune in the political thinking of
Russian publicists: laissez faire liberalism in the reign of Alexander II. Unpublished PhD
diss. Harvard univ., 1950.
48
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
и уводит в сторону от истины... Можно ли рассматривать бюрократи-
ческую централизацию и великорусский шовинизм как явные при-
знаки реакционности? Тогда братьев Милютиных (одни из основных
деятелей реформ, «просвещенные бюрократы». - И.Х.) следует при-
числить к сторонникам именно этого лагеря... Едва ли удовлетвори-
тельным решением будет назвать подобных деятелей либерально-
консервативными. Точно так же невозможно прийти к какому-либо
определенному суждению по этому поводу на основе абстрактных,
“объективных” критериев...»1
Действительно, если подходить к понятиям либерализм/консерва-
тпизм с шаблонной меркой как к чему-то жесткому и вневременному
и считать аномалией любое отклонение от шаблона, то неизбежен вы-
вод о «нетипичности» или «неполноценности» российского либера-
лизма. Но при более широком взгляде оказывается, что европейская
история знала такое множество «отклонений» от либеральной «нор-
мы», что сама эта норма должна рассматриваться как частный случай
или не существовавший в реальности «идеальный тип».
Отметим, что мировоззрение поколений Сперанского и Милюти-
на существенно различалось. В центре программы реформ 1860-х гг.
находилась идея социальных реформ, т. е. преобразований, проводи-
мых сильной властью, которая стремится если не претворить в жизнь
идею социальной справедливости, то хотя бы сгладить контраст меж-
ду «верхами» и «низами». Ни о чем подобном классические либералы
типа Сперанского и не думали.
Позже, в 1880 - 1890-е гг. «социальная струя» в российском ли-
берализме стала еще более заметной. Фактически, за очень редкими
исключениями, либерализм этого времени был по своей социальной
программе мало отличим от умеренного народнического социализма
(не случайно появление в историографии удивительного гибрид-
ного термина, который звучит как явное сочетание несочетаемого -
«либеральное народничество»)1 2. С 1870-х гг. либерализм устойчиво
ассоциировался в российском общественном сознании не столько с
гражданскими правами (важнейшим из которых в классическом его
варианте была собственность) и личной свободой, сколько с отстаи-
ванием политической свободы и социальной справедливости. По всей
Европе победно шествовали тогда так называемый Kathedersozialismus
1 См.: Рибер А. Дж. Групповые интересы в борьбе вокруг Великих реформ // Вели-
кие реформы в России. 1856-1874. М., 1992. С. 50-51.
2 См. критику этого понятия в кн.: Зверев В.В. Реформаторское народничество и
проблема модернизации России. От сороковых к девяностым годам XIX в., М., 1997.
4<н ть первая
49
(профессорский социализм) и близкая к нему «новая историческая
школа» в политэкономии. Их адепты настаивали на необходимости
дк । и иного участия государства в регулировании экономических про-
нсссов как в промышленной, так и в аграрной сфере, а также актив-
ной помощи малообеспеченным слоям населения, которая позволила
оы смягчить остроту социальных конфликтов и избежать революци-
онных потрясений. В 1872 г. в Германии создается знаменитый Verein
/ш Sozialpolitik (Союз социальной политики), идеологи которого
(I । L1 моллер, Л. Брентано, А. Вагнер, Г. Кнапп, Г. Шенберг) противо-
нос гавляли себя как классическим либералам-фритредерам, так и со-
циалистам1. Влияние катедер-социализма в России было значитель-
ным, но уже в 1880-е гг.
Возникает резонный вопрос: не являлась ли идеология реформ
примером того самого «либерально-консервативного синтеза», о
котором так много пишут современные российские политологи?
Возможность соединить под одним «зонтиком» либерализм и кон-
серватизм, «взяв» у каждой доктрины «лучшее», конечно, выглядит
соблазнительной. Однако нельзя забывать, что под маской консер-
ватизма (как и либерализма) в середине XIX в. могли скрываться
самые различные идеи, примирить которые было бы очень сложно.
Фактически в это время сложилось несколько различных видов
консервативной доктрины, не только отличных друг о г друга, но по
целому ряду пунктов противоположных. «О русском консерватизме
весьма трудно составить себе ясное понятие, потому что все партии
у нас называют себя охранительными», - утверждал в 1868 г. извест-
ный публицист кн. А.И. Васильчиков. Консерватизм - «слово, за
которым нет ни определенных понятий, ни ясных представлений»,
«отличный конек, на котором можно провозить к нам всякого рода
контрабанду польского и немецкого происхождения». В основе его
лежало, но мнению Васильчикова, представление о русском народе
как о «стихийной силе», которую должны направлять «другие силы,
разумные, умственные... то есть европейская цивилизация и пред-
ставители ее»1 2.
Исследователям, склонным отождествлять отечественный кон-
серватизм с традиционализмом, ориентацией на «историческую»,
1 См. классическую работу об этом явлении: SheehanJJ. The career of Lujo Brentano:
A study of liberalism and social reform in Imperial Germany Chicago, 1966, а также недав-
ний исчерпывающий анализ: Grimmer-Solem Е. The rise of historical economics and social
reform in Germany, 1864 1894. Oxford, 2003.
2 [Самарин Ю., Васильчиков А.]. Русский администратор новейшей школы Запи-
ска псковского губернатора Б. Обухова и ответ на нее. Берлин, 1868. С. 54, 73, 75.
50
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
«национальную» идеологию, такие утверждения могут показаться
парадоксальными: ведь консерваторы, как правило, априорно зачис-
ляются в лагерь противников европейского пути развития. Соглас-
но общепринятому мнению, в основе консерватизма должно лежать
в первую очередь охранение традиций. Однако это положение, при
всей его видимой логической безупречности, недостаточно конкрет-
но. В самом деле, какие именно социальные и политические инсти-
туты следует считать соответствующими «исторической традиции»
в стране, переживающей болезненный процесс глубоких обществен-
ных трансформаций?1
Применительно к России конца 1850 - начала 1880-х гг. можно
выделить два основных типа консервативной идеологии: первый, о
котором и писал Васильчиков, - великосветский, космополитиче-
ский консерватизм так называемой аристократической партии. Он
был неразрывно связан с отстаиванием идеи ограничения самодер-
жавия («олигархической конституции», как тогда говорили), защи-
той частной собственности (в первую очередь, конечно, помещичьей
собственности на землю, но не только ее)1 2. Консерваторы такого
рода отвергали любые формы эгалитаризма, жестко критиковали
правительственную программу реформ за ее «социалистический» и
даже «коммунистический» подтекст, а реформаторов типа братьев
Н.А. и Д.А. Милютиных называли «красными». По целому ряду при-
знаков (отстаивание политических и гражданских свобод, неприятие
централизации и бюрократии) аристократические идеи вполне мож-
но считать либеральными. Подобная двойственность, характерная
и для западной традиции (ср. взгляды Эдмунда Берка, Алексиса де
Токвиля и др.), несомненно, отражала элитарную сущность класси-
ческого либерализма.
Второй тип пореформенного консерватизма - традиционалист-
ский и государственнический - был ориентирован на «националь-
ные» и патриархальные ценности. В качестве четкой доктрины он
складывается в России несколько позже аристократического, с конца
1860-х гг. Фактически эта новая консервативная волна была реакци-
ей на итоги реформ, следствием разочарования в них. И не случайно
наиболее известные ее идеологи когда-то были либералами, пусть и
умеренными (М.Н. Катков. К.П. Победоносцев), или даже революпи-
1 Подробнее см.: Христофоров И.А. Российский консерватизм: исследовательская
схема или историческая реальность? // Отечественная история. 2001. № 3. С. 116-120.
2 Христофоров И.А. «Аристократическая» оппозиция Великим реформам (конец
1850 - середина 1870-х гг.). М., 2002.
4iii nib первая
51
онерами (Л.А. Тихомиров)1. Этот консерватизм, испытавший очень
и мнительное влияние славянофильства (но не сводимый к нему), лег
и основу правительственной политики «народного самодержавия»
\/|(‘ксандра III и продержался в качестве официальной доктрины
< амодержавия вплоть до первой российской революции 1905 г Глав-
ной его чертой было ярко выраженное антизападничество.
Обе разновидности пореформенного консерватизма сейчас уже
(остаточно хорошо изучены. Вопрос о том, какая из них была «на-
с гоящим» консерватизмом, видимо, не имеет смысла, поскольку и та.
и другая были укоренены в российской социальной реальности и при
этом имели прямые аналоги в Европе (первая - во Франции и Бри-
тании, вторая - в Германии). Здесь важно подчеркнуть, что главные
деятели эпохи Великих реформ - братья Милютины, М.Х. Рейтерн,
вел. кн. Константин Николаевич и другие не испытывали ни к той, ни
к другой никакой симпатии.
Таким образом, представление о либерально-консервативном
синтезе никак не отражает всей сложности идейных и политических
споров и конфликтов эпохи реформ. Участники этих конфликтов
думали вовсе не о примирении и создании идеологических гибри-
дов; они отстаивали собственные программы и озабочены были не
единением, а размежеванием, стремились получить в свои руки
максимально возможные ресурсы, переиграв своих оппонентов
История реформ - это история не компромиссов, а острейшего
соперничества.
Законность и самоуправление
Второй важнейший комплекс представлений, составивших ядро
идеологии Великих реформ, касался взаимоотношений государ-
ственной власти и общества. Идея о том, что над властью стоит За-
кон, была общим местом и европейской, и русской политической фи-
лософии раннего Нового времени. Однако в России вплоть до эпохи
Великих реформ из такого рода положений крайне редко делались
практические выводы. Еще реже предлагались меры, которые гаран-
тировали бы соблюдение государством элементарных гражданских
прав. Эпоха реформ, помимо прочего, была временем появления в
стране уже не абстрактно-метафизической или моралистической,
а более современной политической философии. В лучших работах
Ю.Ф. Самарина, Б.Н. Чичерина, К.Д. Кавелина, А.Д. Градовского
1 Репников А.В. Консервативные модели российской государственности. М., 2014.
52
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
русская политическая наука, кажется, впервые в своей истории вста-
ла на один уровень с современной ей европейской (и, кстати, практи-
чески сразу вступила с последней в полемику).
К сожалению, в мировой историографии не так много работ, авто-
ры которых рассматривали бы русскую политическую философию в
широком компаративном контексте1. Ее часто и безосновательно вос-
принимают как некий «особый» случай, как будто она развивалась
в отрыве от мировой, ставила какие-то небывалые вопросы и давала
на них уникальные ответы. На самом деле же ничего уникального
в ней не было. На фоне николаевского режима вполне естественно
было, что в основу пореформенной политической мысли легла идея
об автономности общества от государственного контроля и надзо-
ра, о верховенстве закона и, как следствие, о необходимости созда-
ния независимой судебной власти и делегирования обществу прав
самоуправления.
Понятно, что применительно к самодержавной системе эти идеи
звучали, мягко говоря, проблематично. Необходимо также иметь в
виду, что современное сознание воспринимает их как аксиомы (если
не считать беспомощных попыток реанимировать традиционализм
полутора-двухвековой давности). В русском же обществе середины
XIX века бесспорными истинами они отнюдь не были. Во-первых,
как уже отмечалось, русские либералы того времени (не говоря уже
о консерваторах и традиционалистах) искренне не считали самодер-
жавную систему подлежащей обязательному и скорому разрушению.
Позитивное отношение к самодержавию как историческому инсти-
туту, православной форме монархии, традиционному «локомотиву»
преобразований, «единственному европейцу» в стране и т. д., и т. п.
было не сервильным или ситуативным, а вытекало из представлений
о слабости в России общественных сил и об опасности «олигархии»
или «анархии».
С другой стороны, и в европейской мысли к середине века стал
заметным и влиятельным «государственнический», позитивистский
1ренд, в рамках которого государственные институты не противо-
поставлялись общественным, а, наоборот, объединялись с ними под
1 Анджей Балицкий в своей книге в основном сконцентрировался на более позд-
нем либерализме и также, как представляется, не смог вписать правовые концепции
своих героев в европейский контекст, см.: Балицкий А. Философия права русского
либерализма. М., 2012 (англоязычный оригинал вышел в 1987 г.). Более современная
работа А.Н. Медушевского также скорее ставит, чем решает, указанные проблемы: Ме-
душевский А.Н. Демократия и авторитаризм: российский конституционализм в срав-
нительной перспективе. М., 1998.
Чппп первая
5г
о шим «зонтиком». Получалось, что архаичное российское политиче-
< кое устройство вовсе не так архаично, точнее, что оно не только не
мешает переустройству общества, а может превратиться в его удоб-
ны й инструмент. Во времена Николая I тезисы о «загнивании» За-
на ta, о цинизме и политиканстве тамошних политиков, о лживости
принципов народоправства были частью официальной идеологии и в
ном качестве отторгались думающими людьми. Теперь многие при-
ходили к аналогичным выводам по своей воле.
Но как же «вписать» приоритеты законности, самоуправления и
независимого суда в самодержавную систему? Задача была не из лег-
ких и в идеологическом, и в практическом смысле. На помощь пришел
с гарый прием: разделение «уровней ответственности», т. е. отделение
властителя от «аппарата власти», а в самом этом аппарате - «прави-
тельства его величества» — от «исполнителей». Это позволяло, кста-
ти, сколько угодно жестко критиковать николаевскую систему, не
затрагивая ее основ. Получалось, что речь идет не о системных харак-
теристиках самодержавной монархии, а о пусть и повсеместных, но
вполне исправимых нестыковках и злоупотреблениях.
Главным из понятий, использовавшихся в конце 1850-х и в
1860-е гг. для критики дореформенной реальности, стало весьма не-
определенное понятие «бюрократическая централизация», именно
благодаря своей неясности позволявшее заключить в одну формулу
всю ту гамму мыслей и чувств, которые вызывала у очевидцев «ни-
колаевская система». Как показал в свое время американский исто-
рик Фредерик Старр, «бюрократия» понималась в это время «скорее
как форма правления, чем как простое средство государственной
администрации»1. Это понимание как будто предполагало, что воз-
можно (по крайней мере, в России) некое небюрократическое госу-
дарственное управление или что русская бюрократия «более цен-
трализована», чем, например, английская. Конечно, такой взгляд
выглядит сейчас наивным. Но на рубеже 1850 - 1860-х гг. его при-
держивались даже многие профессиональные бюрократы.
По мнению Старра, 1850-е гг. стали в России временем бурного
расцвета новой «локалистской» или «регионалистской» идеологии.
Нападки на «централизацию» и отстаивание «самоуправления» (по-
следнее понятие не употреблялось вплоть до этого времени и пред-
ставляло собой кальку с англ, self-government) являлись, как отмечает
историк, следствием некритического заимствования западных идео-
1 Starr S.F. Decentralization and self-government in Russia, 1830 1870 Princeton,
1972. P. 64.
54
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
логических парадигм, в особенности французского англофильства и
английского либерализма. Действительно, крупнейшие западные по-
литические философы того времени - Дж. Стюарт Милль, Шарль де
Монталабер, Алексис де Токвиль - превозносили преимущества ан-
глосаксонского самоуправления как необходимого условия развития
гражданских и политических свобод.
Особенно большой резонанс получило в России знаменитое сочи-
нение Токвиля «Старый порядок и революция», изданное во Фран-
ции в 1856 г.1 В бюрократической централизации и стремлении пра-
вительства к мелочной регламентации французский аристократ и
мыслитель усматривал важнейшую предпосылку революции конца
XVIII в. По его мнению, стремление Бурбонов всех опекать и все кон-
тролировать имело следствием (или, может быть, причиной? - Ток-
виль не давал однозначного ответа) нелюбовь французов к свободе
и их желание взваливать на правительство все свои проблемы. По-
этому, когда случилась революция и Бурбонов свергли, новая власть
не могла придумать ничего иного, чем многократно усилить прежний
деспотизм. Той же линии придерживался и Наполеон. Централиза-
ция ведет к революции, а та еще больше усиливает централизацию -
такой парадоксальный вывод пришелся образованным русским по
душе. В России в Токвиле увидели настоящее пророчество. В конце
1850-х гг. его превозносили у нас в стране почти все.
Но ведь реформы предполагают усиление регулирующих функций
бюрократии - если только они не проводятся вопреки ей. Посколь-
ку в самодержавной России власть была организована вертикально-
иерархически, реформы, естественно, могли разрабатываться и кон-
тролироваться только чиновниками. Это делало централизацию не
просто необходимой, а жизненно важной для успеха преобразований.
В сущности, главная проблема николаевской системы заключалась
не в избытке централизации, а, наоборот, в слабости реального кон-
троля (сугубо ведомственного, поскольку об общественном не было
тогда и речи) над работой «вертикали власти». Между столичными
канцеляриями, где пестовались кадры реформаторов и формировал-
ся правительственный курс, и местными бюрократическими органа-
ми (особенно на уездном уровне) существовала глубокая пропасть.
Мелочная регламентация - главный объект критики системы - во
многом рождалась из того, что центральные учреждения обоснованно
не доверяли собственным местным органам.
1 См.: Дементьев И.О Токвиль глазами российских читателей XIX века // Поли-
тическая культура XIX века: Россия и Европа: Сб. науч. ст. М., 2005. С. 86-92.
Ч,к ть первая
55
Однако всякая попытка усилить контроль закономерно вела лишь
к его формализации и ослаблению, заполняя скудные каналы комму-
1111 кации тоннами бумаги. Так выходило, что реально следить за ходом
дел центральная власть была не в состоянии. Поэтому ей приходи-
юсь буквально навязывать исполнение своих задач многочислен-
ным местным органам выборно-сословного характера (дворянским
собраниям и предводителям, городским думам), которые восприни-
мали эти обязанности как тяжкую обузу. Вслед за Мишелем Крозье
и некоторыми другими социологами этот механизм можно назвать
«парадоксом слабости внешне всемогущей власти»1. При этом адми-
нистративная и финансовая децентрализация в условиях неразвито-
сти общественных институтов и отсталости российской провинции
означала бы лишь отказ от регулярной связи с более развитым цен-
тром, от кадровой и финансовой подпитки, и как раз в то время, когда
растущие местные нужды опережали местные возможности1 2. Так или
иначе, но в фокусе собственно административных реформ при этом
неизбежно должно было оказаться местное управление. Дело в том,
что возможное реформирование центральных и высших органов вла-
сти неизбежно упиралось в вопрос об изменении государственного
строя, об ограничении самодержавия, а самые робкие попытки в этом
направлении неизменно блокировались Александром II (как позднее
и его преемниками вплоть до 1905 г.) и считались несвоевременными
многими реформаторами.
Попытки обеспечить законность и правопорядок в судоустрой-
стве не вызывали столь явных политических коннотаций, поскольку,
в отличие от административной системы, судебная считалась отно-
сительно автономной и, как казалось, не затрагивала власть монарха.
Кроме того, она была высокоспециализированной сферой профессио-
нальной компетенции. Вероятно, именно поэтому судебная реформа
оказалась в ряду Великих реформ наиболее последовательной и даже
радикальной. Вместе с тем вплоть до падения монархии по целому
ряду болезненных проблем приемлемого решения не было достиг-
нуто и в реформировании системы правопорядка, что лишний раз
говорит о существовании достаточно жестких политических ограни-
чений. Например, так и не была решена проблема судебной защиты
граждан от неправомерных действий отдельных чиновников и госу-
дарства в целом3.
1 Crozier М. The bureaucratic phenomenon. Chicago, 1967. P. 225; Starr S.F. Op. cit.
P. 44-47.
2 Starr S.F. Op. cit. P. 108.
3 См.: Правилова E.A. Законность и права личности: административная юстиция в
России (вторая половина XIX - октябрь 1917 г.). СПб., 2000.
56
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Сциентизм, историцизм и национализм
Первая половина (и особенно вторая четверть) XIX в. - время
становления и бурного развития в Европе культа «позитивной нау-
ки». Та роль универсального знания, которую в эпоху классическо-
го Просвещения играла философия, в XIX в. безраздельно перешла
к эмпирической науке. Прозрачный до механистичности рациона-
лизм, который в основном определял политическую доктрину Про-
свещения и, соответственно, представления XVIII в. о правильном
устройстве власти, уступал место эволюционистским парадигмам
Идея единства природы и общества и, соответственно, естественных
и общественных наук предполагала поиск в общественном развитии
«органики». Ключевой метафорой общества становится «организм»
со всеми его характеристиками: «роста», «взросления», «естествен-
ного окружения»1.
Одновременно общественные институты «обретают историю». На
место рационалистического универсализма приходит представление
об укорененности современных реалий в прошлом и, соответствен-
но, об уникальности, несводимости различных вариантов развития к
единому образцу. Эта романтическая историцистская линия порой
благополучно уживалась с позитивистской. Наиболее яркие при-
меры сочетания того и другого в русской общественной мысли по-
реформенного времени - «цивилизационная» концепция Н.Я. Да-
нилевского (биолога по образованию и профессии) и немного более
поздняя теория К.Н. Леонтьева, построенная на уподоблении обще-
ства живому организму.
И органицистская, и историцистская парадигмы - каждая по-
своему - вели к постановке вопроса о национальной (или, как вари-
ант, «цивилизационной») специфике развития. Вопрос о глубинной
связи модернизационных преобразований с национализмом - одна
из ключевых тем в новейшей историографии. Национализм - типич-
ное явление Нового времени, причем не столько ретроградно-реак-
ционное, сколько прогрессистское, неразрывно связанное с пафосом
преобразований. Классические примеры, где легко просматривается
связь национализма с реформами, - преобразования Генриха фон
Штейна и Карла фон Гарденберга в Пруссии начала XIX в.1 2, или Му-
1 Olson R. Science and scientism in nineteenth-century Europe. Urbana, 2008.
P. 136 137.
2 LevingerM. Enlightened nationalism: the transformation of Prussian political culture,
1806-1848. Oxford, 2000.
Часть первая
57
сгафы Кемаля Ататюрка в Турции после окончания Первой мировой
войны1.
Несомненна и связь между становлением русского национализма
и Великими реформами. Конечно, националистическая политика го-
раздо больше ассоциируется у нас с именем Александра III и, соот-
ветственно, с прямо противоположным курсом «консервативной кор-
ректировки реформ» в 1880 - 1890-х гг. В сравнении с космополитом
Александром II, его сын действительно гораздо больше был похож на
националиста, если вкладывать в это расплывчатое понятие привыч-
ный современному человеку «бытовой» смысл. Однако нужно иметь
в виду, что у европейского национализма XIX в. было множество об-
личий, зависевших, в частности, от того, что понималось под наци-
ей. Для европейского XIX в. не только возможен, но и типичен был
либеральный национализм, в котором пропаганда имперской мощи
и ассимиляторского потенциала государства (в смысле его способ-
ности унифицировать страну) сочеталась с приверженностью либе-
ральным ценностям: собственности, гражданским и политическим
свободам, экономической конкуренции и социальным реформам1 2.
Такой тип национализма, родившийся в период Великой француз-
ской революции, во многом определял идеологический климат в Ев-
ропе на всем протяжении Нового времени. Кроме того, нельзя забы-
вать, что отнюдь не только либералы, но и большинство убежденных
консерваторов ратовали в это время за перемены (хотя бы и во имя
мифологизированных ценностей национального прошлого), так что
и консервативное понимание нации несло в себе немалый преобразо-
вательный заряд.
К сожалению, история Великих реформ в этом контексте остает-
ся недостаточно неизученной. Лишь в последнее время появились
исследования, позволяющие взглянуть на эту проблему по-новому
Так, в трудах Андреаса Реннера и Ольги Майоровой 1850 -
1870-е гг. рассматриваются как ключевой этап в становлении кон-
цепта «русская нация»3. Оба автора рассматривают в основном идео-
логические и культурные аспекты этого процесса. Понятна также та
огромная роль, которую сыграло в истории пореформенного нацио-
1 Ylmaz Н. Becoming Turkish: nationalist reforms and cultural negotiations in early
republican Turkey, 1923 1945. Siracuse, 2013.
2 См., например: Hewitson M. Nationalism in Germany, 1848-1866: revolutionary
nation. N.Y., 2010.
3 Renner A. Russischer Nationalismus und Oeffentlichkeit im Zarenreich, 1855-1875
Koeln, 2000; Maiorova O. From the shadow of empire: Defining the Russian nation through
cultural mythology, 1855-1870. Madison, 2010.
58 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
нального самосознания в России польское восстание 1863 г. Вместе с
тем ограничиваться вероисповедной и «окраинной» проблематикой
при анализе этих сюжетов было бы глубоко неверно1.
Действительно, если «долгое» XIX столетие (1789-1914) было
веком национализма, то в еще большей степени оно было веком со-
циальных реформ. Способность правительств адекватно отвечать
на социальные вызовы современности становилась мерилом их ле-
гитимности, а «национальное» и «социальное» не просто перепле-
тались, а являлись двумя сторонами одной медали. В этом смысле,
например, известную книгу Юджина Вебера «Превращение крестьян
во французов: модернизация французской деревни в 1870-1914 гг.»1 2,
несомненно, можно считать классическим трудом по национализму,
несмотря на то что ее автор фокусирует свое внимание вовсе не на
конфессиональных и этнических сюжетах (хотя затрагивает и их).
Если считать, что ядром тогдашнего национализма была, при всей
его многоликости, идея создания единой и по возможности гомоген-
ной нации, а залогом появления последней становилась унификация
социального пространства на началах прозрачности и контроля, то
сугубо националистическими проектами оказываются и такие дале-
кие от этнорелигиозной тематики сюжеты, как земельный кадастр,
аграрные реформы или реорганизация местного судопроизводства.
Еще важнее, что сферой реализации таких проектов были не только
иноэтничные и иноверные окраины, но и «коренная» Россия. Между
тем в изучении национализма в Российской империи наблюдается,
как кажется, явный перекос в сторону этноконфессиональной и, со-
ответственно, «окраинной» проблематики.
Интересный свет на проблему связи национализма и Великих
реформ в России поднимает статья М.Д. Долбилова «Освободитель-
ная реформа 1861 г. в России и национализм имперской бюрокра-
тии». Автор выделяет в мышлении и риторике ключевых деятелей
крестьянской реформы (Н.А. Милютин, А.П. Заблоцкий-Десятов-
ский, Я.А. Соловьев, Ю. Ф. Самарин и кн. В.А. Черкасский) целый
ряд черт «бюрократического национализма». В их числе воспри-
ятие крестьянства как гомогенного, органического целого («тело
нации»); педалирование неразрывной, почти вегетативной связи
1 См.: Миллер А.И. «Украинский вопрос» в политике властей и русском обще-
ственном мнении (вторая половина XIX в.). СПб., 2000. С. 20-40; он же. Империя Ро-
мановых и национализм: эссе по методологии исторического исследования. М., 2006.
2 Weber Е. Peasants into Frenchmen: The modernization of rural France, 1880-1914
Stanford, 1976.
4tn tin. первая
59
крестьян с землей, «почвой»; образ нации как возрожденного един-
( । на ушедших, нынешних и будущих поколений землепашцев. «Ри-
юрика и образы возрождения, цельности и подлинности в законах
I 86 1 г. были чем-то вроде испытания националистической логики,
проделанного бюрократами в аграрной сфере, за пределами (до поры
чо времени за пределами) сферы межэтнических столкновений», -
считает историк1. Однако, продолжает он, сама логика реформы
фебовала воплощения этих смутных, пока еше не оформленных
риторических образов в реальность - и это случилось на западных
окраинах империи во время польского восстания. При этом произо-
шло перемещение застарелого конфликта в социальную плоскость.
Г'сли ранее противостояние поляков русскому господству оценива-
лось в легитимистском духе, как проявление их нелояльности дина-
сгии, то теперь оно подавалось как социальный конфликт: «поля-
ки» - это шляхта, угнетающая крестьян (в том числе польских, коль
скоро речь шла о Царстве Польском)1 2.
Однако откуда взялась, когда и как оформилась эта система обра-
зов? Следует ли и почему считать ее принадлежностью именно «бю-
рократического мышления»? Почему бюрократия 1830 - 1840-х гг.
была (если была) ей чужда? Играли ли «бюрократы-националисты»
в опасную политическую игру, чреватую социальной рознью (в чем
их обвиняли противники), или национализм был имманентной ча-
с гью их мышления? Ответить на эти вопросы, как представляется,
можно, только обратившись от уровня идей к анализу реальных ре-
форматорских программ и административных практик. Ясно, однако,
что Великие реформы, рассматривавшиеся многими их творцами и
современниками именно с точки зрения «рождения новой нации», не
могут быть адекватно оценены и поняты вне этого контекста.
Реформы и контрреформы: периодизация и терминология
Анализ национального аспекта реформ, помимо прочего, может
способствовать и преодолению того жесткого противопоставления
двух царствований - реформаторского Александра II и реакцион-
но-контрреформаторского его сына, - которое давно уже назрело
1 Dolbilov М. The emancipation reform of 1861 in Russia and nationalism of the Imperial
bureaucracy // The construction and deconstruction of national histories in Slavic Eurasia /
ed. by T Hayashi. Sapporo, 2003. P. 205-230.
2 См. также: Долбилов МД. Русский край, чужая вера: Этноконфессиональная по-
литика империи в Литве и Белоруссии при Александре II. М., 2010.
60
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
в нашей историографии. Речь, разумеется, не о реабилитации кур-
са Александра III, а о более объемной и объективной картине про-
шлого. Смена политического курса - почти всегда результат не во-
леизъявления отдельных людей (хотя бы и самых могущественных),
а сложных и длительных общественных процессов. Колоссальную
роль играют при этом позиции «лидеров общественного мнения»
(которыми являются не только обладатели властных полномочий,
но и влиятельные эксперты, ученые, публицисты). Контрреформы и
реакция 1880-х гг. не могут быть поняты без учета коренных сдвигов
в общественных настроениях, которые сопровождали смену прави-
тельственного курса и даже предшествовали ей. В этом смысле конец
царствования Александра II и первые годы правления его преемника
вполне сопоставимы с кануном и началом Великих реформ. Как и по-
чему существующее положение перестает удовлетворять общество и
правящую элиту? Как из смутных настроений рождаются политиче-
ские решения, как они, в свою очередь, оформляются в связную про-
грамму действий? Эти вопросы важны по отношению к любой пере-
ломной эпохе.
В связи с этим необходимо коротко остановиться на периодиза-
ции и терминологическом обозначении преобразований второй по-
ловины века. По отношению к эпохе Великих реформ начальный
рубеж очевиден: это воцарение Александра II и начало «оттепели» в
1855-1856 гг. Окончание же этого периода логично связывать с сере-
диной 1870-х гг., когда в результате резкого обострения международ-
ной ситуации (начало «восточного кризиса» и близившаяся русско-
турецкая война) внимание и правительственных, и общественных
кругов переключилось с внутренних проблем на внешнюю политику.
Следует, правда, заметить, что сам период 1856-1875 гг. не был
однородным. Существенным событием, повлиявшим на прави-
тельственный курс и настрой «верхов», включая императора, стало
первое покушение на него 4 апреля 1866 г. Покушавшийся оказался
бывшим студентом Дмитрием Каракозовым, членом крохотного ре-
волюционного кружка. И сам император, и русское общество, еще не
привыкшее к террористическим актам, были в шоке. И хотя никаких
признаков заговора обнаружено не было, внутренняя политика пра-
вительства после покушения не могла не измениться, так что в гла-
зах многих наблюдателей именно 4 апреля стало переломным днем
царствования. Ряд государственных деятелей, имевших репутацию
реформаторов, был отправлен в отставку, в столице под председа-
тельством грозного графа М.Н. Муравьева (имевшего яркое прозви-
ще «Вешатель») была учреждена Верховная следственная комиссия,
консервативная пресса метала громы и молнии, а верноподданная
оппозиция трепетала.
Чт ть первая
61
Вместе с тем все эти шаги были скорее символическими. Возмож-
ное ги пересматривать недавно проведенные реформы не было, не хо-
к*л этого и сам император. И все же покушение Каракозова в итоге
существенно изменило расклад в правительстве: на первые роли по-
сгепенно вышел новый шеф жандармов гр. П.А. Шувалов, попытав-
шийся «колонизировать» верхи своими сторонниками. Но реформы
продолжались и после этого. Так, в 1870 г. было принято Городовое
положение, в 1874 г. - введена всеобщая воинская повинность. Кроме
юго, сам Шувалов, несмотря на свою мрачную должность, был чело-
веком, не лишенным реформаторского апломба, в частности сочув-
с гвенно относился к идее аристократической конституции.
В 1874 г., когда Шувалов получил отставку и был отправлен по-
слом в Лондон, многие его противники вздохнули с облегчением.
Начавшийся же вскоре внешнеполитический кризис кануна Вто-
рой восточной войны 1877-1878 гг. привел к тому, что и те проекты
преобразований, которые продолжали вяло обсуждаться в «верхах»,
пыли отложены. Вновь к внутренним проблемам правительство об-
ратилось уже после Берлинского мирного конгресса и на фоне раз-
вертывания народовольческого террора. Однако «второго издания»
реформ, к которому стремились М.Т. Лорис-Меликов и либераль-
ная бюрократия, в это время не произошло. Гибель Александра II и
смена политического курса в 1881-1882 гг. положили начало «эпо-
хе контрреформ», продолжавшейся вплоть до конца 1890-х гг., а во
многом и до 1904-1905 гг. В современной исторической литературе
не раз высказывались сомнения в обоснованности самого понятия
«контрреформы». Аналогичные сомнения высказываются и по пово-
ду эпитета «Великие» применительно к реформам. В последнем слу-
чае ситуация, как представляется, проста. При всех своих спорных
моментах и недостатках преобразования 1860 - 1870-х гг. означали,
но справедливой формулировке Л.Г. Захаровой, «поворотный пункт
в российской истории»1. Современники (в том числе и критики ре-
форм) были едины в такой оценке.
Иная ситуация с «контрреформами». Аргументы противников
употребления этого понятия применительно к внутренней политике
1880 - 1890-х гг. сводятся к следующему. Во-первых, эта политика
была направлена не на возвращение николаевских времен (что было
бы и невозможно), а лишь на некоторую, достаточно скромную кор-
ректировку, так сказать, «исправление» реформ. Во-вторых, во мно-
гих сферах прежний курс благополучно продолжался (например,
1 Захарова Л.Г. Александр II и отмена крепостного права. М., 2010. С. 468.
62
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
развивались экономика страны и правосознание жителей страны)
В-третьих, многие современники, ощущая явный сдвиг в «верхах» в
сторону консервативных и «национальных» начал, все же не считали
новый курс «контрреформами». Таким образом, в отличие от рубежа
1850 - 1860-х гг. в правительственной политике преобладал скорее
континуитет.
В этих соображениях немало справедливого. Вместе с тем абсо-
лютизировать такой континуитет, как будет показано далее, также
нет оснований. Ключевые правительственные мероприятия 1880 -
1890-х гг. имели в качестве ясно выраженной и вполне осознававшей-
ся цели пересмотр важнейших параметров реформ. Так ли важно, на-
зывать ли такой пересмотр «корректировкой» или «контрреформа-
ми»? Гораздо существеннее понять, чего же хотело правительство, в
чем оно опиралось на общественную поддержку, в чем действовало
вопреки позиции общества и в какой мере власть сумела достичь по-
ставленных целей.
Роль императора
Мотивы самого Александра II многократно анализировались в
историографии1. В западных работах 1960 - 1980-х гг., в противо-
положность более ранним представлениям о доминирующем влия-
нии на реформы различных имперсоналистских факторов (кризис
крепостничества, давление «снизу» и т. п.), подчеркивается, что па-
раметры преобразований, а во многом и само их появление в прави-
тельственной «повестке дня» обеспечивались политической волей
Александра II. Именно его настойчивость создала условия для того,
чтобы реформаторские проекты получали статус закона порой вопре-
ки жесткому противодействию со стороны части бюрократической
элиты и помещиков. И это притом, что ни воспитание, ни предше-
ствующие квазиполитические высказывания нового монарха не дава-
ли оснований наблюдателям видеть в нем реформатора.
Первые символические шаги нового императора действительно
ничего не говорили о начале новой эпохи. Он был слишком предан
делу и памяти своего «незабвенного родителя». Не было у него и
1 Rieber AJ. Introduction // The politics of autocracy: Letters of Alexander II to
prince A.I. Bariatinskii, 1857-1864. Paris; Hague, 1968; idem. Alexander II: A revisionist
view //Journal of Modern History, 1 (March 1971), 42-58; Pereira N. Tsar Emancipator:
Alexander II of Russia, 1818-1881. Newtonville, 1983; Захарова Л.Г. Александр II и
отмена...; Долбилов МД Александр II и отмена крепостного права // Вопросы исто-
рии. 1998. № 10.
4ii< ть первая 63
программы каких бы то ни было реформ. Поначалу, он, кажется, не
< олнавал всю серьезность стоявших перед страной задач. По словам
\пны Тютчевой, которая в первые месяцы царствования видела его
практически ежедневно, «император - лучший из людей. Он был бы
прекрасным государем в хорошо организованной стране и в мирное
время, где приходилось бы только охранять. Но ему недостает тем-
перамента преобразователя»1. С другой стороны, откуда было ему
и in гься у человека, выросшего под заботливой опекой Николая I?
Напротив, кажется удивительным, как много смог сделать Алек-
< .шдр II, оказавшийся на троне в столь неблагоприятных условиях.
< >н действительно не был готов к миссии преобразователя, ведь его
воспитывали охранять, а не менять. Как же объяснить тот факт, что
перемены все же достаточно быстро начались и оказались в итоге на-
( только глубокими, о чем никто в середине 1850-х гг. и не мечтал?
Может быть, Александр II лишь уступал давлению обстоятельств и
окружения?
Самые важные реформы, полностью изменившие страну, были
разработаны и осуществлены в первое десятилетие его царствова-
ния. Все, что мы знаем об этом времени, говорит: император не был
игрушкой в руках каких-то обстоятельств или людей, он принимал
важнейшие решения своей волей и очень часто вопреки сильнейше-
му давлению противников перемен. Мы можем утверждать: если бы
не решимость Александра II, преобразования были бы совсем дру-
। ими. В этом смысле это были его реформы, хотя ни одна из них не
оыла плодом его собственного интеллектуального творчества. Могли
ли они не состояться вообще? Думается, что и такая возможность в
середине 1850-х гг. существовала. Мы понимаем, что это означало бы
1ишь отсрочку, причем недолгую: николаевская система обветшала и
настолько морально устарела, что все попытки сохранить ее привели
бы лишь к еще более глубокому кризису. Но Александр Николаевич
мог бы попробовать. Почему же он этого не сделал? Как новому мо-
нарху на первый взгляд почти чудесным образом удалось избавиться
от гипноза собственного прошлого, олицетворенного для него свя-
щенной фигурой отца (которого он, кстати, никогда не критиковал и
после его смерти)?
Думается, ключевую роль сыграл возраст Александра II В момент
вступления на трон ему было 36 лет. Но примерно столько же было
большинству из тех, кто разрабатывал реформы и занимал ключе-
вые посты в государстве в 1860 - 1870-е гг. Таким образом, царь во
1
Тютчева А.Ф. Воспоминания. С. 236.
64
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
многом оказался «своим» для тех, кто и составил естественную сре-
ду сторонников перемен. Различия в воспитании оказались в итоге
не столь значительными, как принципиальное сходство симпатий и
антипатий. Это очень ярко проявилось уже в первые годы его цар-
ствования. Поначалу он явно старался прислушиваться к советам са-
новников отцовского поколения, демонстрировал подчеркнуто вни-
мательное отношение ко многим из них (по крайней мере, к тем, кто
не вызывал у него личной неприязни). Но уже через несколько лет
на первые роли в государстве выдвигаются совершенно новые люди.
Молодой император, может быть, не всегда отдавая себе в этом отчет,
явно предпочитал опираться на представителей своего поколения -
поколения реформаторов.
По мнению Л.Г. Захаровой, Александром II двигали при этом
не столько либеральные взгляды, сколько общегуманистические
настроения, привитые его воспитателем В.А. Жуковским, а также
осознание того, что крепостничество является главным тормозом на
пути стратегического развития России, без устранения которого не-
возможно сохранение ею статуса великой державы1. В свою очередь,
М.Д. Долбилов склонен акцентировать зависимость императора, но
уже не от «объективных факторов», а от идеологии и риторики, кото-
рые конструировались и им самим, и его окружением. По логике Дол-
билова, самодержец зачастую оказывался заложником стереотипов и
образов собственной «миссии», которые активно ему навязывались
различными группами1 2. Во многом этот подход перекликается с на-
блюдениями Ричарда Уортмана о роли «сценариев власти» в полити-
ческой истории самодержавной России3,
Как представляется, все эти подходы не столько противоречат,
сколько дополняют друг друга. Несомненно, что Александр II при-
нимал решения в определенных и достаточно жестких рамках, опре-
делявшихся объективными обстоятельствами. Он видел Россию
европейской державой, не похожей на «смертельно больного» - Ос-
манскую империю, которая, как считали тогда в России, погрязла в
средневековье и была обречена на умирание4. При этом приоритетом
1 Захарова Л.Г. Александр II и отмена... С. 624, 685 687.
2 Долбилов М.Д. Рождение императорских решений: монарх, советник и «высочай-
шая воля» в России XIX в. // Исторические записки. Вып. 9. М., 2006.
3 См.: Уортман Р.С. Сценарии власти: Мифы и церемонии русской монархии.
Т. II. От Александра II до отречения Николая II. М., 2004.
4 См.: Field D. Reforms and political culture in prerevolutionary Russia: commentary //
Reform in modern Russian history: progress or cycle? / ed. and translated by Theodore
Taranovski; with the assistance of Peggy Mclnerny. New York, 1995. P. 132-134.
4ih mu iu рвая 65
i i i императора, бесспорно, была политическая и социальная ста-
(Н1 1ыюсгь. Отсюда - практически неизбежная для реформ логика
। омпромисса, модернизации без ломки, примирения противополож-
ных социальных интересов.
(’ друюй стороны, в такой ситуации перед окружением импе-
р.нора возникали самые широкие возможности для продвижения
»постенных политических «проектов». Конечно, и сторонники, и
противники тех или иных мер декларировали (чаще всего искренне)
приверженность одним и тем же ценностям, прежде всего процве-
। hi и io России под скипетром Романовых. Роль же императора за-
h попалась в том, чтобы поддерживать ту или иную не им сформу-
। про ванную точку зрения. Получается, что персональное влияние
< .нмодержца на ход и итоги реформ переоценивать не стоит: очень
иi.i'iительное на уровне принятия ключевых решений, особенно
к.| цювых, общих установок и риторики оно резко уменьшалось по
мере приближения к практике управления. А.Дж. Рибер справедли-
во пишет: «Самодержавное правление противопоставлялось системе
< (иного правительства с опорой на парламентское большинство, но
к середине века управление страной стало слишком сложным, чтобы
контролироваться одним человеком. Александр II попытался раз-
решить эту дилемму, превратившись в “царя-арбитра” (managerial
Наг). Сам он не выдвигал программы реформ, а лишь управлял про-
цессом ее формирования, играя на противопоставлении реформато-
ров противникам реформ. Целью его было обеспечить комфортные
11я себя перемены, не подвергая опасности собственную монополию
па власть. Это означало, что единственный способ, с помощью ко-
юрого сторонники перемен могли продавить свою программу, было
получение ими контроля над как можно большим числом ведомств,
“ колонизация” бюрократии»1.
Нужно иметь в виду, однако, что сам император по вполне понят-
ным причинам как мог препятствовал доминированию в правитель-
стве какой-либо одной группировки. По словам проницательного ца-
редворца Ф.И. Тютчева, «государь никогда не решится отдать себя в
руки одного определенного направления, и чем сильнее чувствует он
в данный момент влияние на себя одного человека, тем сильнее ин-
< гинкт его требует найти другого человека мнения совершенно про-
тивоположного, чтобы из этих противоположностей составить себе
1 Rieber AJ. The reforming tradition in Russian and Soviet history: commentary //
Reform in modern Russian history: progress or cycle? / ed. and translated by Theodore
I'aranovski; with the assistance of Peggy Mclnerny. New York, 1995. P. 235-236.
66
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
нечто среднее, чем он и будет руководствоваться»1. В результате же
складывалась ситуация, в свое время ярко описанная Е.М. Феокти-
стовым: «Между советниками Государя находились люди совершен-
но противоположных направлений; они вели упорную борьбу между
собой, старались всячески повредить друг другу, а посреди их стоял
благодушный монарх, оказывавший одинаковое благоволение этим
враждебным лагерям»1 2.
Конечно, любой авторитарный правитель должен лавировать и
выстраивать систему «сдержек и противовесов». Александр II, в от-
личие, скажем, от Петра I, Павла I или своего отца, был самодержцем
скорее «по должности», чем по призванию и темпераменту. Но это,
как ни странно, не столько ограничивало его, сколько давало простор
для маневра, отступления, компромисса. Многие историки считают,
что он постоянно колебался, действовал по принципу «шаг вперед,
два шага назад». Однако именно эти колебания, частая смена поли-
тического курса позволяли ему (до поры до времени) быть гибким и
не зависеть от какой-то одной политической группировки или клики.
Не постоянным, а тактическим был и альянс с либеральными бюро-
кратами. Правда, оборотной стороной этой политической тактики
являлась значительная неопределенность, царившая на всем протя-
жении царствования и в общественных, и в бюрократических кругах,
но в конце концов и те, и другие, кажется, к ней привыкли.
Эти соображения являются дополнительным аргументом в поль-
зу осмысления судьбы реформ с точки зрения институциональных
и идеологических факторов. Ясно, что именно сформулированная
представителями «либеральной бюрократии» программа развития
России обладала в глазах царя важными достоинствами, заслужива-
ющими поддержки. Понятно также, почему реформаторы выступа-
ли под лозунгами социального мира и инициативной роли власти и
принципиально отвергали идею ограничения самодержавия.
Значительную роль в траектории развития Великих реформ сы-
грала также личная жизнь самодержца. Его супруга Мария Алек-
сандровна (в девичестве принцесса Гессенская) серьезно интере-
совалась и внутренней, и международной политикой и достаточно
активно пыталась влиять на принятие решений. У нее, конечно, не
было никакой своей «линии» или «программы», отличной от тех,
1 Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ). Ф. 120.
Он. 25. Д. 4. Л. 95.
2 Феоктистов Е.М. За кулисами политики и литературы. С. 119.
'I,и ть первая
67
•но проводились ее мужем, но отдельные нюансы имелись. Скажем,
Мария Александровна в гораздо большей степени, чем ее муж, оказа-
1ась подвержена влиянию славянофильских и панславистских идей.
Возможно, она пыталась так компенсировать свое иностранное про-
исхождение. Так или иначе, вокруг императрицы постепенно сло-
жился очень колоритный «патриотический» кружок, ядро которого
составляли некрасивые, но необычайно благочестивые (как говори-
1и злые языки) фрейлины: Антонина Блудова, Анна Тютчева, а так-
же* ее сестры Дарья и Екатерина (дочери поэта). Позже, в середине
1870-х гг. этому кружку суждено было сыграть роковую роль в развя-
п>| вании Второй Восточной войны, положившей конец эпохе Вели-
ких реформ. В начале же царствования влияние императрицы было
менее ощутимым. Поскольку оно в основном сводилось к разговорам
< мужем, родственниками, министрами, дипломатами и военными, то
ылеко не всегда можно оценить, в какой мере Мария Александровна
(ействительно воздействовала на те или иные решения.
Зато мы знаем, что с середины 1860-х гг. в течение примерно деся-
। и лет это влияние было минимальным, в основном из-за отчуждения
< упругов. Роман монарха с выпускницей Смольного института княж-
ной Екатериной Долгоруковой привел к тому, что на протяжении по-
(ледних 15 лет жизни у императора фактически было две семьи. Судя
но интенсивности и самому содержанию переписки с Долгоруковой,
относительно недавно оказавшейся в распоряжении историков (она
ныне хранится в фонде Александра II в Государственном архиве
Российской Федерации), отношения с ней занимали в его жизни
колоссальное место. С середины 1860-х гг. Александр II постепенно
у грачивает интерес если не к государственным делам вообще, то, по
крайней мере, к масштабным преобразованиям. Историки обычно
объясняли это непоследовательностью и усталостью самодержца,
некоторым разочарованием в первых итогах реформ, наконец, нарас-
танием охранительных тенденций в ответ на рост оппозиционного и
революционного движения. Все эти объяснения в целом справедли-
вы. Теперь, оценив, насколько большое место в его жизни занимала
вторая семья, мы можем добавить к ним еще один важный фактор.
Кроме того, становится понятным и отчуждение между императо-
ром и наследником Александром Александровичем, которое с годами
юлько росло и в итоге уже после 1 марта 1881 г. привело к тому, что
его сын демонстративно и решительно изменил политический курс
правительства.
68
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Были ли реформы вынужденными?
Советская историография потратила немало сил на то, чтобы
доказать существование на рубеже 1850 - 1860-х гг «первой рево-
люционной ситуации»1. Западные ученые, в свою очередь, теорию о
революционной ситуации накануне 1861 г. никогда всерьез не рас-
сматривали. Понятно, что в современной литературе концепция ре-
волюционной ситуации применительно к России середины XIX в.
встречается не столь часто, как несколько десятилетий назад. И все
же логическая цепочка «военное поражение - кризис власти - рост
массового (крестьянского) движения - реформы как уступка» про-
должает влиять и на общественное сознание, и на профессиональных
историков. Попробуем разобраться, что в ней соответствует имею-
щимся фактам.
Бесспорно, характеристику крестьянской реформы (и реформ во-
обще) как «побочного продукта революционной классовой борьбы»1 2
нельзя не признать односторонней, поскольку она не учитывает мно-
жества других факторов вызревания реформ, никак не связанных
с выступлениями низов. Кроме того, такой подход не учитывает и
возможности обратного влияния на рост протестных настроений
действий самого правительства, которые могут стать «спусковым
крючком» роста волнений. Именно по этому последнему сценарию,
как известно, развивались события во Франции кануна Великой ре-
волюции 1789 г. или в СССР периода «перестройки». Существуют
веские основания полагать, что рост крестьянских волнений накану-
не 1861 г. также в значительной степени спровоцировала сама под-
готовка реформы.
Действительно, по существующим подсчетам, основанным на
многолетнем поиске советскими историками в архивах сведений о
крестьянских выступлениях (можно утверждать, что они скорее пре-
увеличили их количество, чем преуменьшили), пик их пришелся на
1858 г. В 1859 - 1860-е гг. волна несколько снизилась (хотя на 1859 г.
пришелся наибольший размах «трезвенного движения»), а в 1861 г.
достигла абсолютного максимума в XIX в.
1 Революционная ситуация в России в 1859- 1861 гг. / отв. ред. М.В. Нечкина
[Т. 1-8]. М., 1960-1980; Революционная ситуация в России в середине XIX века: кол-
лективная монография / под ред. М.В. Нечкиной. М., 1978; Революционная ситуация
в России в середине XIX века: деятели и историки. М.. 1986.
2 Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 15. С. 108 У Ленина речь идет не о
крестьянской реформе 1861 г., и потому в качестве субъекта революционной борьбы
фигурирует пролетариат. Можно ли считать пронизанные верой в «царскую милость»
выступления крестьян революционными - отдельный и весьма непростой вопрос. См.
об этом: Field D. Rebels in the name of the Tsar. Boston, 1976.
I и nib первая
69
Таблица 1
Крестьянское движение в 1857-1861 гг.
1од Количество «волнений» Разгромы питейных домов и отказы употреблять вино
IH57_ 100 -
1858 378 13
1859 161 636
I86O_ 186 3
IK(H 1340 -
Источник: Крестьянское движение в России в 1857 мае 1861 г.: Сб. док. М., 1963.
< ;3(>.
При этом на 1851-1856 гг. пришлось 185 волнений, т. е. около 30
и |од (тогда как на вторую четверть XIX в. - 43 в год)1. Как видим,
решения «верхов» 1856- 1857 гг., связанные с началом подготовки
к pre гьянской реформы, никак не могли быть следствием усилившей-
< и борьбы крестьян, зато, судя по всему, стали одной из ее причин.
( чухи о скорой реформе, естественно, распространялись не только
и помещичьей, но и в крестьянской среде. В свою очередь правитель-
। । во традиционно очень внимательно относилось к крестьянским на-
< । роениям и несомненно учитывало возможность бунтов. Требуя от
местных властей доносить обо всех случаях неповиновения крестьян,
оно тем самым вызывало рост внимания к ним. Именно по этим двум
причинам на канун реформы приходится увеличение зафиксирован-
ных случаев крестьянских «выступлений». Однако если оценивать не
( । рахи и ожидания, а реальное крестьянское движение, то нельзя не
прийти к выводу, что оно не переоценивалось «верхами» и, говоря
объективно, нисколько не угрожало стабильности режима1 2
Другой аспект этой проблемы, не связанный с «революционной
< нгуацией», заключается во влиянии, которое сильный страх перед
• пугачевщиной», существовавший в среде помещичье-бюрократиче-
( кой элиты, оказывал на риторику реформаторов и их противников
и пи на принятие ими тех или иных моделей реформы (само наличие
1 История России в XIX - начале XX в.: Учебник для исторических факультетов
университетов / под ред. В.А. Федорова. М., 1998. С. 232. Забегая вперед, следует до-
Ьавить, что в период «второй революционной ситуации», а точнее - политического
кризиса рубежа 1870 - 1880-х гг. размах крестьянского движения заметно уступал
1858-1861 гг. В 1875-1879 гг. было зафиксировано 152 выступления, в 1880-1884 гг. -
125. (Там же. С. 342.)
2 См. подробнее: Moon D. The abolition of serfdom in Russia. Cambridge, 2010.
I’ 24-28.
70
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
этого страха подтверждается буквально сотнями свидетельств и со-
мнений не вызывает). Влиять на принятие тех или иных решений
могли и отдельные наиболее «знаковые» крестьянские выступле-
ния (но которые никак не угрожали стабильности власти в стране в
целом, т. е. были не признаком «революционной ситуации», а свое-
образной формой «обратной связи» между властью и крестьянами1).
Типичный такого рода пример - волнения в Эстляндии в 1858 г.,
которые были умело использованы сторонниками освобождения
крестьян с землей для того, чтобы убедить императора в пагубности
безземельного освобождения (которое состоялось в этой провинции
еще в начале века)1 2. Но и в этом случае крестьянское движение ста-
ло лишь одним (и едва ли решающим) из факторов, обусловивших
непопулярность «остзейской модели». В целом воздействие про-
тестной активности крестьян на разработку правительственных мер
представляется несомненным, но далеко не всегда прямым и одно-
значным. В каждом конкретном случае это воздействие необходимо
анализировать в контексте политико-идеологической обстановки в
«верхах».
Второй, может быть, еще более важный вопрос: существовал ли
во второй половине 1850-х гг. какой-либо глубокий кризис власти?
С одной стороны, на первый взгляд кажется, что он был налицо. Кри-
тика николаевской системы была очень резка. Как несколько наивно
писал в 1855 г. в дневнике чиновник и литератор академик А.В. Ни-
китенко, «теперь только открывается, как ужасны были для России
прошедшие 29 лет»3. С другой стороны, следует иметь в виду, что
режим в тот момент оказался скорее в выигрышной ситуации: он
не столько уступал давлению общества, сколько сам инициировал
перемены. Пропасти между обществом и властью в стране не было.
Значительная часть правительства разделяла с обществом и чувство
глубокого разочарования в прежней системе, и осознание необходи-
мости перемен.
В общем и целом реформы проводились властью, уверенной в сво-
ем будущем и заинтересованной в том, чтобы эта уверенность была
всеми прочувствована. Не удивительно, что церемониальная неспеш-
ность и акцентирование исторических «корней» преобразований
стали необходимыми элементами символического обеспечения про-
1 См. об этом: Moon D. Russian peasants and Tsarist legislation on the eve of reform:
interaction between peasantry and officialdom, 1825-1855. Houndmills, 1992.
2 Кахк Ю.Ю. Крестьянские волнения 1858 г. в Эстонии // История СССР. 1958.
№ 3. С. 129-144; Захарова Л.Г. Александр II и отмена... С. 166-168.
3 Никитенко А.В. Дневник: В 3 т. Т. 1. М., 1955. С. 421.
Ч н ть первая
71
цггса реформирования. Это привело к тому, что, имея возможности
провозгласить дореформенные порядки несостоятельными, власть
вынуждена была прибегать к сложным риторическим и идеологиче-
ским комбинациям с целью объяснить саму необходимость преобра-
юваний, не нанося ущерба своему авторитету.
Вместе с тем можно утверждать, что в середине 1850-х гг. в стра-
не налицо было то, что можно было бы назвать «предреформенной
с шуацией» (подобной той, которая существовала в России и СССР
в 1902-1904, 1952 1953 и 1982-1984 гг.). К этому времени в среде
наиболее динамичной части российской элиты (правительственной
н общественной) в полной мере сложились идеология и программа
реформ, а также глубокое убеждение в их неизбежности. Крымская
война и смерть Николая I лишь создали условия для того, чтобы эта
программа преобразований из кулуаров и салонов переместилась в
н /юскость реальной политики. Таким образом, уникальная ситуация
«оттепели» 1856-1860 гг. позволила идеи, высказывавшиеся до того
нппь полушепотом, «обкатать» в открытом пространстве публичных
(ебатов и в бюрократических канцеляриях. Благодаря «оттепели»
разрозненные, обрывочные мысли сложились в достаточно цельную
концепцию реформирования страны.
Итак, причинами реформ не были ни массовое движение кре-
<• гьян, ни кризис власти. Роль «триггера», «спускового крючка» дей-
( гвительно сыграло, как традиционно считается в историографии,
поражение в Крымской войне. Совпадение же военного фиаско со
< меной царствований создало простор для развертывания рефор-
маторских тенденций. Сторонникам нового не приходилось проби-
ваться сквозь стройные ряды приверженцев отжившего: те просто
с тушевались, заведомо чувствуя себя проигравшими. Это не означа-
ет, конечно, что в эпоху реформ не было политической борьбы. Од-
нако ее предметом была не необходимость самих реформ, сомнения
и которой публично не озвучивал практически никто (ситуация до-
статочно уникальная!).
В какой мере реформы были мотивированы состоянием россий-
ской экономики, в первую очередь сельского хозяйства? Оформив-
шееся еще во второй половине XIX в. представление о кризисе кре-
постнической системы не основывалось (да и не могло основываться)
па каких-либо солидных данных, а являлось скорее производным от
общего убеждения историков в неэффективности принудительного
труда, унаследованного от эпохи Просвещения и классической эко-
номической доктрины. Согласно этой логике, поскольку по евро-
пейским странам в первой половине XIX в. победно шествовал ка-
питализм, в общем и целом несовместимый с внеэкономическими
72
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
формами принуждения, то и в России, где капиталистическое хозяй-
ство также начинало пускать свои корни, крепостническая экономи-
ка не могла не быть в состоянии кризиса и «загнивания». Подобным
же образом постулировалось обнищание крестьян в этот период1.
Уже П.Б. Струве в известных своих работах рубежа XIX-XX вв
подверг эти оценки последовательной критике, аргументируя проти-
воположную точку зрения о том, что крепостная система с точки зре-
ния прибыльности и экономической эффективности скорее достигла
расцвета накануне ее упразднения (Струве не отрицал, однако, что
положение крестьян при этом вовсе не было процветающим)1 2. С тех
времен в общем-то так и осталось невыясненным, в чем же должен
был проявляться «кризис крепостнической системы» - в агротех-
ническом застое или же в обострении социальных противоречий в
деревне, в падении доходов помещиков или ухудшении положения
крестьян, а также с помощью каких исследовательских инструментов
и на какой Источниковой основе следует этот кризис (как бы он ни
понимался) диагностировать? Возможна ли ситуация, когда поло-
жение крестьян было стабильным или даже несколько улучшалось, а
аграрный сектор экономики при этом находился в состоянии застоя?
И наоборот, обязательно ли агротехнический прогресс должен был
сопровождаться улучшением жизненных условий масс?
Как известно, основная масса советских историков оказалась на
стороне версии о кризисе. Отстаивались тезисы о масштабных пау-
перизации и обезземелении крестьянства, его «вымирании», тоталь-
ной задолженности и паразитизме помещиков и т. п.3 Западная же
историография проделала в вопросе о состоянии дореформенного
1 Рожков НА. Город и деревня в русской истории. СПб., 1902; Лященко II.И. Очер-
ки аграрной революции России. Т. I. Разложение натурального строя и условия об-
разования сельскохозяйственного рынка. СПб., 1908; Игнатович И.И. Помещичьи
крестьяне накануне освобождения. СПб., 1910 (3-е изд. Л., 1925); Огановский Н. За-
кономерность аграрной эволюции. Ч. II. Очерки ио истории земельных отношений в
России. Саратов, 1911.
2 Струве П.Б. Крепостное хозяйство; Исследования по экономической истории
России в XVIII и XIX веках. М.. 1913 (впервые эта работа была опубликована в виде
статей еще в 1902 1903 гг.).
3 См.; Ковальченко ИД. Русское крепостное крестьянство в первой половине
XIX века. М., 1967; Федоров В.А. Помещичьи крестьяне Центрально-Промышленного
района. М., 1974, а также; Крутиков В.И. Советская историография кризиса феодаль-
но-крепостнической системы хозяйства в России // Материалы XV сессии симпози-
ума по проблемам аграрной истории. Вологда, 1976; История крестьянства России с
древнейших времен до 1917 г. Т. 3. Крестьянство периода позднего феодализма (сере-
дина XVII в. - 1861 г.). М., 1993. С. 282-351,379-403.
j в ыь первая
73
и n.( кою хозяйства более ощутимую эволюцию. В 1930 - 1960-х гг.
и । к‘С1» преобладала точка зрения о критическом положении в кре-
HOI (пой деревне1, однако уже тогда звучали и иные оценки: так, co-
in» । 1вляя уровень жизни крестьян в России и европейских странах,
I к Блюм писал о том, что российские крепостные в конце XVIII и
in pitoii половине XIX в. жили не хуже своих по большей части сво-
»» |пых европейских собратьев1 2. С 1970-х же гг. большинство запад-
ных исследователей, настроенных ревизионистски, развивало (и про-
к > I кает развивать) скорее идеи Струве3.
В настоящее время относительно состояния аграрной экономики
и первой половине XIX в. можно считать установленным следующее.
1. Абсолютное и относительное сокращение численности крепост-
пых во второй четверти XIX в. не имело никакого отношения к их
вымиранию», а объяснялось совокупностью нескольких внеэконо-
мических причин: массовым выкупом крепостных казной и удель-
ным ведомством, а также рекрутскими наборами, изымавшими из
крепостного сосюяния не только рекрут, но и их потомство4.
2. Большая задолженность помещиков казне, выдававшей ссуды
по i залог населенных имений, не была ни причиной, ни симптомом
хозяйственного кризиса или разорения поместного дворянства. По-
мещики лишь использовали предоставленную им государством
возможность пользоваться выгодным кредитом, причем многие, за-
кладывая имения, помещали полученные средства в казенные же
кредитные установления, что позволяло получить доход больший,
чем составляли выплаты по закладным. Так действительно созда-
вались условия для финансового кризиса, который и разразился в
конце 1850-х гг., однако причины этого кризиса следует искать не в
1 Robinson G.T. Rural Russia under the old regime: A history of the landlord-peasant
world and a prologue to the peasant revolution of 1917. Los Angeles; N.Y., 1932.
2 Blum J. Lord and peasant in Russia from the ninth to the nineteenth century.
Princeton, 1961.
3 Skerpan A. The Russian national economy and emancipation / Essays in Russian
history / ed. by A. Ferguson. Hamden, 1964; Hoch St. L., Augustine W.A. The Tax censuses
ind the decline of the serf population in Imperial Russia // Slavic Review. 1979. Vol. 38. № 3;
Itomar E.D., Machina MJ. On the profitability of Russian serfdom //Journal of economic
history. 1984. № 4 P. 919-955; Гопгрелл П. Значение Великих реформ в истории эко-
номики России // Великие реформы в России / под ред. Л.Г. Захаровой, Б. Эклофа,
(ж. Бушнелла. М., 1992. С. 106-125; Stanziani A. Free labor forced labor: An uncertain
boundary? The circulation of economic ideas between Russia and Europe from the 18th to
I hr mid-19th century // Kritika. Vol. 9. № 1 (Winter 2008). P. 27-52.
4 Подробную аргументацию см.: Hoch St.L., Augustine W.A. The Tax Censuses and the
I h'cline of the Serf Population...
74
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
аграрной сфере, а в особенностях дореформенной кредитной системы
и правительственной финансовой политики1.
3. В недрах крепостной экономики происходили сложные долго-
временные подвижки, связанные прежде всего с ростом удельного
веса крестьянского хозяйства в аграрном производстве. Одновремен-
но основополагающей чертой крепостнической системы в великорус-
ской деревне с ее передельной общиной был «симбиоз» помещичьего
и крестьянского хозяйств, более того - определенная хозяйственная
зависимость помещиков, не имевших собственной «производствен-
но-технической базы», от крестьян. В среде последних, в свою оче-
редь, благодаря общине отсутствовал сколько-нибудь значительный
слой лишенных своего хозяйства крепостных, которые могли бы со-
ставить основу рынка вольнонаемного труда. Все это препятствовало
быстрой «развязке» отношений двух сословий и создавало почву для
компромиссного решения «крестьянского вопроса»1 2.
4. В имениях, находившихся на оброке и смешанной повинности,
в среде крестьян активно развивалась частнопредпринимательская
деятельность (промыслы, покупка и сдача в аренду земли, отходниче-
ство и т. п.). Вместе с тем попытки «подогнать» развитие деревни под
одну модель лишены оснований: географические и социально-эко-
номические условия в деревне, несмотря на нивелирующее давление
крепостничества, были очень разнообразны3.
Таким образом, развитие агарного сектора в течение полувека до
отмены крепостного права никак не укладывается в парадигмы кри-
зиса или процветания. Да, крепостническая система и казенная опе-
ка над экономикой были тупиковым путем развития. Да, Крымская
война продемонстрировала серьезную технологическую отсталость
России от европейских стран. Но воздействие экономики на рефор-
мы было скорее косвенным, осуществлялось оно через политико-
идеологическую сферу и систему символов (имеются в виду господ-
ствовавшее представление о неэффективности подневольного труда
и другие компоненты либеральной экономической доктрины, субъ-
1 См. об этом: Татаринов С.В. Финансово-экономические кризисы второй поло-
вины XIX в. и Государственный банк Российской империи. Дис.... канд. ист. наук. М.,
2012. С. 31-103.
2 Ковальченко ИД. Аграрный строй России второй половины XIX начала XX в.
М., 2004; Dennison Т The Institutional framework of Russian serfdom. Cambridge, 2011.
3 Bohac R. Family, property and socioeconomic mobility: Russian peasants on
Manuilovskoe estate, 1810-1861. Unpublished PhD diss. University of Illinois at
Champaign-Urbana, 1982; Хок С. Крепостное право и социальный контроль в России:
Петровское, село Тамбовской губернии. М., 1993; Dennison Т. Op. cit.
Ч к ть первая
75
гк । и иное ощущение элитой отсталости страны и т. п.). С позиций ны-
нешней экономической науки историки до сих пор не располагают
ни гаточными знаниями для того, чтобы диагностировать, находи-
iaci» ли экономика России в середине XIX в. в состоянии кризиса,
i.ir гоя или же поступательно развивалась. Еще меньше об этом знали
< овременники реформ. Единственным объективным экономическим
фактором, повлиявшим на реформы, стал острый банковский кризис
конца 1850-х гг. Однако он. подобно росту крестьянского движения,
оыл вызван действиями самого правительства.
11ачало
Смена царствований (Александр II вступил на престол 19 февра-
ля 1855 г., ровно за 6 лет до подписания манифеста об отмене кре-
постного права), символические шаги нового монарха в духе общей
'1ибсрализации атмосферы в стране, политика гласности и некоторо-
ю ослабления цензурного гнета, вызвавшая огромное воодушевле-
ние в обществе, - все это подготовило почву для появления первых
конкретных программ реформ. Настроения в столице (в остальную
с грану все проникало с запозданием) были полны ожиданий всеоб-
щих перемен. Будущий военный министр и автор военной рефор-
мы Д.А. Милютин, посетив тогда Петербург (он служил на Кавка-
зе), писал своему начальнику кн. А.Я. Барятинскому: «Здесь вообще
нашел я поразительное явление: стремление к преобразованиям, к
изобретению чего-то нового обуяло всех и каждого; хотят, чтобы все
прежнее ломали тут же. прежде чем обдумано новое»1.
Последовательные приверженцы реформ обнаружились даже в
императорской семье. Во-первых, сторонницей реформ оказалась
великая княгиня Елена Павловна, жена покойного дяди нового им-
ператора Михаила Павловича, в девичестве - принцесса Фредерика
I Карлотта Вюртембергская1 2. Она занимала совершенно особое место
в большой семье Романовых. По общему признанию, Елена Павлов-
на была красива, необыкновенно умна и прекрасно образована - не
гак часто встречающееся сочетание! С глубоким уважением к вели-
кой княгине относился даже император Николай, называвший ее
«мудрецом нашей семьи». В ее резиденции - Михайловском двор-
1 Цит. по: Захарова Л.Г. Самодержавие и реформы в России 1861 1874 (к вопросу
о выборе пути развития) // Великие реформы в России... С. 28.
2 См. о ней: Soroka М., Ruud Ch. Becoming a Romanov: Grand Duchess Elena of Russia
and her world (1807-1873). Farnham, 2015.
76
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
це - по четвергам собирался знаменитый салон, подобного которому
в Петербурге не было. Здесь члены императорской семьи, сановни-
ки, министры встречались и беседовали с людьми, не имевшими до-
ступа ко двору: писателями, учеными, художниками, либеральными
чиновниками. «С изумительным искусством умела она группиро-
вать гостей так, чтобы вызвать государя и царицу на внимание и на
разговор с личностями, для них нередко чуждыми и против которых
они могли быть предубеждены; при этом все это делалось незаметно
для непосвященных в тайны глаз и без утомления государя», - вспо-
минал один из таких чиновников - князь Дмитрий Оболенский1.
Очень характерная оговорка: Александр II действительно очень бы-
стро «утомлялся», т. е. не мог надолго концентрировать внимание на
каком-то не очень ему близком и попятном деле, и поэтому задачей
настоящего царедворца было добиться нужной реакции быстро и
ненавязчиво.
Другим «представителем» реформаторов внутри семьи был млад-
ший брат Александра Николаевича, второй сын Николая I Констан-
тин. По темпераменту и складу ума он не очень походил на старшего
брата: был порывистым, увлекающимся человеком, дисциплину не
любил ни в себе, ни в других, слыл либералом и гораздо больше брата
интересовался делами гражданскими. Военно-морское ведомство, ко-
торым Константин Николаевич руководил по званию генерал-адми-
рала, стало во второй половине 1850-х гг. образцовым: великий князь
привлек на службу множество молодых либеральных бюрократов,
которые чуть позже заняли ключевые посты в самых разных отрас-
лях управления: М.Х. Рейтерн стал министром финансов, А.В. Голов-
нин министром просвещения, Д.А. Оболенский товарищем министра
государственных имуществ1 2. Переписка Александра II с братом этих
лет свидетельствует об очень близких, доверительных отношениях
между ними3.
Но как и что менять? На какие образцы ориентироваться? С чего
начинать? Казалось бы, все ясно: необходимо догонять ушедшие впе-
ред европейские страны, а для этого строить железные дороги, разви-
1 Оболенский ДА. Мои воспоминания о великой княгине Елене Павловне // Рус-
ская старина. 1909. Т. 137. № 3.
2 Шевырев А.П. Русский флот после Крымской войны: либеральная бюрократия
и морские реформы. М., 1990; Воронин В.Е. Великий князь Константин Николаевич:
становление государственного деятеля. М., 2002.
3 1857-1861. Переписка Императора Александра II с Великим Князем Константи-
ном Николаевичем. Дневник Великого Князя Константина Николаевича / сост., авт.
вступ. ст., указ, и коммент. Л.Г. Захарова, Л.И. Тютюнник. М., 1994.
Ч.н шрвая
77
hi i ь промышленность, перевооружать армию. Все это было немысли-
н <>(м иностранных технологий и капиталов, значит, надо создавать
привлекательные условия для прихода их в страну. И, разумеется,
। р<4 >< жалось оживить собственно российскую экономику, пробудить
инициативу отечественных предпринимателей, создать условия для
пн\ греинего роста. Фактически эти задачи означали необходимость
к мои гажа всей николаевской системы, в которой казенная опека над
экономикой и контроль власти над обществом были двумя сторона-
ми одной медали.
Какое вроде бы отношение к усилению мощи державы имеют глас-
ное и» (слово из лексикона тех лет), отказ от умолчаний и широкое
ющественное обсуждение стоящих перед страной проблем? Разве
пк куссии и признание ошибок не ослабят власть? Нет, полагали ре-
форматоры, ложь не просто лишает власть общественной опоры, она
р.иъедает ее изнутри. Открытость становится в 1850-х гг. главным
юзу игом дня, символом новой реальности. В свою очередь, насторо-
женно смотревшие на первые шаги нового императора наблюдатели
именно по его готовности к гласности тестировали серьезность и ис-
кри шость намерений правительства. Судя по всему, и Александр II,
н его близкие хорошо понимали это. Постепенно меняется тональ-
ность министерских докладов и записок: они становятся более содер-
жи тельными и откровенными, из них постепенно исчезает совсем еще
। к *давно обязательная риторика.
Конечно, гласность, в конце концов, лишь инструмент, средство,
цель же - более глубокие перемены, создание нового не только на
словах. И самое серьезное и даже опасное дело, без которого никакие
реформы не могли сдвинуться с места, - отмена крепостного права.
Оно затрагивало кровные интересы большинства населения страны.
\ поскольку интересы помещиков и крестьян были противополож-
ны, то неосторожно проведенная реформа грозила или крестьянским
бунтом, или недовольством опоры трона - дворян. Даже самовласт-
ный и не привыкший никому и ни в чем уступать Николай I в итоге
ы к и не решился трогать крепостное право, хотя и относился к нему
без всякой симпатии. Все его меры по этому поводу были на удивле-
ние робкими и бесплодными. Как же смог решиться его сын - гораздо
менее авторитарный, склонный к компромиссам и к тому же понача-
IV чувствовавший себя не очень уверенно?
78
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Глава 2. Замыслы и воплощение
1857-1861: подготовка отмены крепостного права
Судя по тому, что мы знаем, решение о неизбежности отмены кре-
постного права созревало в сознании молодого царя постепенно на
протяжении нескольких лет1. Уже сразу после подписания Париж-
ского мирного договора в марте 1856 г. Александр II произнес свою
знаменитую московскую речь, обращенную к дворянам: «Слухи но-
сятся, что я хочу дать свободу крестьянам. Это несправедливо, и вы
можете сказать это всем направо и налево. Но чувство враждебное
между крестьянами и их помещиками, к несчастию, существует, и
от этого было уже несколько случаев неповиновения к помещикам.
Я убежден, что рано или поздно мы должны к этому прийти. Я думаю,
что вы одного мнения со мною, следовательно, гораздо лучше, чтобы
это произошло свыше, нежели снизу».
Эта речь явна была прощупыванием почвы. Слова императора мо-
ментально разнеслись по всему государству. Помещики занервнича-
ли, многие задавались вопросом, как следует читать этот намек, что в
нем важнее - первая или вторая часть? Кажется, Александр II пока и
сам этого не знал.
Разработка пока еще не проектов, а первых наметок крестьян-
ской реформы была сосредоточена в МВД, где ею занялся товарищ
министра, бывший близкий сотрудник Киселева А.И. Левшин. Со-
чувствовал реформе и престарелый министр С.С. Ланской. В ходе
негласных консультаций Ланского и Левшина с предводителями
дворянства выяснилось, что польские помещики северо-западных
1 Классическим исследованием политической истории подготовки отмены кре-
постного права остается монография Л.Г. Захаровой: Захарова Л.Г. Самодержавие и
отмена крепостного права, 1856-1861. М., 1984. Переиздание этой монографии, до-
полненное рядом других текстов автора на эту тему см.: Захарова Л.Г. Александр II
и отмена крепостного права. М.. 2010. См. также серию публикаций М.Д. Долбилова
(Долбилов МД. Александр II и отмена крепостного права // Вопросы истории. 1998.
№ 10; он же. Проекты выкупной операции 1857-1861 гг.: к оценке творчества рефор-
маторской команды // Отечественная история. 2000. № 2. С. 15-33; он же. Земельная
собственность и освобождение крестьян // Собственность на землю в России: история
и современность. М., 2002; он же. М.Н. Муравьев и освобождение крестьян: проблема
консервативно-бюрократического реформаторства // Отечественная история. 2002.
№ 6; он же. Статистический эксперимент реформаторов: коллизии в расчетах высших
размеров крестьянских наделов при освобождении // Россия сельская. XIX - начало
XX в. М., 2004), а также книгу автора этих строк: Христофоров И.А. Судьба реформы:
русское крестьянство в правительственной политике до и после отмены крепостного
права (1830-1890-е гг.). М., 2011. Далее сюжет об отмене крепостного права будет из-
ложен с опорой на эти работы.
4dt ть первая 79
i убгрний не против освобождения крестьян, но без земли. Это была
। ik называемая остзейская модель (по тому же сценарию еще Напо-
коном были освобождены крестьяне в Польше). Этот вариант по
понятным причинам был самым популярным и в среде помещиков
(koi орые, оставив всю землю за собой, хотели бы еще и получить вы-
куп за «личность» крепостных). Однако, в отличие от западных гу-
берний, внутри России многие помещики предпочли бы вообще ни-
•irio не менять Надо было как-то подтолкнуть «высшее сословие»,
но не перегибая палку.
Гак возник хитроумный план: изобразить отмену крепостно-
|<> нрава как инициативу... самих помещиков. Логика была проста:
гели поручить дворянству разрабатывать реформу, оно не сможет,
н< осмелится выступить против своего государя и общественно-
го мнения. Помещикам придется заняться делом, которому они в
IVте, может, и не сочувствуют, и тем самым разделить с властью от-
ветственность за происходящее. И вот в ноябре 1857 г Александр II
подписывает рескрипт виленскому генерал-губернатору Назимову:
как бы в ответ на просьбу местных помещиков им разрешается от-
крыть особый дворянский комитет и разработать основания буду-
щей реформы. Тем самым правительство впервые публично при-
шало, что крепостное право вскоре будет отменено. Потихоньку
похоронить дело стало уже невозможно, и борьба после этого раз-
ворачивалась уже не по поводу самой реформы, а по поводу ее кон-
кретных условий. Вскоре после этого «процесс пошел»: губернато-
ры прочих регионов стали наперебой заявлять, что и в их губернии
щоряне жаждут послужить государю и отечеству. Рескрипты посы-
пались как из рога изобилия...
Однако это было лишь начало длинного и сложного процесса. Как
п следовало ожидать, губернские комитеты стремились придумать та-
кой сценарий реформы, который устраивал бы только одну сторону:
помещиков. К тому же проекты, которые они предлагали, были плохо
совместимы друг с другом. Хуже того, и в правительстве толком не
понимали, как же освободить крестьян, чтобы не взбунтовались ни
они, ни помещики. 1857 и 1858 гг. прошли в колебаниях и полной не-
определенности. Давать ли крестьянам землю и если да, то сколько?
()ткуда они возьмут деньги на ее выкуп? Должны они договариваться
с помещиками сами или при посредничестве государства? Кто будет
ими управлять? (Надо заметить, что на огромной территории страны
за пределами городов практически не было ни полиции, ни местного
управления: помещичьими имениями управляли их владельцы, ка-
зенными - сами крестьяне под надзором немногочисленных чинов-
80
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ников. Так что крестьянская реформа помимо прочего, требовала соз-
дания целой административной системы.)
И пока в центре и на местах все бурлило и обсуждались много-
численные, порой довольно экзотические варианты реформы, сами
крестьяне молча ждали - и это ожидание было пугающим. Чего они
хотят? На что согласятся? В эпоху, когда не было ни выборов, ни со-
циологических опросов, единственным надежным каналом коммуни-
кации между правительством и низами обычно оказывался бунт. Но
ведь целью реформ было как раз его избежать!
Чтобы почувствовать атмосферу тех лет и переживания Алек-
сандра II, надо представить, какой колоссальный груз ответственно-
сти лег на его плечи. Конечно, он понимал, что неудачные реформы
иногда разрушительнее застоя. Именно так случилось во Франции
в конце XVIII в.: запоздалая попытка преобразований окончательно
расшатала ветхий старый режим, и он просто рухнул под натиском
революции Россия не должна повторить этот сценарий! - эта мысль
постоянно всплывает в записках, статьях и письмах тех лет. Но для
этого Романовым следует быть мудрее и дальновиднее Бурбонов: не
стоит потакать ни помещичьему эгоизму, ни анархическим инстин-
ктам крестьян. Власть должна быть сильной, и она должна стоять над
интересами разных сословий и групп.
Именно такую идеологию и программу действий предложили
Александру II либеральные бюрократы. Еще в 1856 г. Н.А. Милю-
тин разработал в виде «пробного шара» для имения вел. кн. Елены
Павловны в Карловке частный проект, по которому освобождаемые
крестьяне наделялись землей за выкуп. Однако он был отклонен им-
ператором. Стержнем реформы уже на ранних стадиях ее разработки
стал, таким образом, вопрос: с землей или без земли? Собственно, бо-
лезненное для власти и помещиков расставание с идеей безземель-
ного освобождения и составило главную интригу первого этапа под-
готовки реформы. Почему правительство все же решило настаивать
на обязательном наделении крестьян землей? Ответ на этот вопрос
дает проведенный выше анализ идеологии и мировоззрения «либе-
ральных бюрократов» (а именно они чуть позже в итоге и получили
разработку реформы в свои руки): освобождение с землей мыслилось
как залог социального мира, органического развития, соблюдения на-
циональных традиций и т. д.
Однако поначалу исход борьбы вокруг эмансипации был абсо-
лютно неясен. Еще 3 января 1857 г. из престарелых сановников был
создан Секретный комитет по крестьянскому делу - верный при-
знак того, что верховная власть пока еще пытается идти в решении
крестьянского вопроса проторенными в николаевское царствование
/ л ть ib риая
81
nv i ими । а иного кулуарного обсуждения паллиативных мер. Однако
iipi кия । модель сохранялась недолго: уже летом того же года Алек-
। ли ip 11 ввел в состав Секретного комитета своего брата вел. кн. Кон-
। нинииа Николаевича, известного реформаторскими симпатиями.
• hi io leno, что он желает подтолкнуть консервативных сановников
। no'ire оперативным действиям. Левшин от имени МВД разработал
н м ке летом общий очерк реформы, суть которого сводилась к про-
к к\ точному варианту: крестьяне получают землю под правитель-
। । п< иным контролем, но временно, на переходный период, по истече-
нии которого вольны выкупать ее у помещиков на основе свободных
ни опоров.
Лют план лег в основу программы, обнародованной в виде ре-
। крипта Назимову. В начале 1858 г. Секретный комитет был пере-
именован в Главный комитет по крестьянскому делу (т. е. переставал
ihiii> тайным). В разработанной им к апрелю «Программе занятий
1убгрпских комитетов» последние наделялись самыми широкими
полномочиями: подразумевалось, что дворянство не только само
разработает по правительственным указаниям основные положе-
ния реформы, но и будет затем воплощать их в жизнь. При этом ни
цели реформы, ни путь к ним внятно не определялись. В дворянских
комитетах предсказуемо воцарился полный хаос. Власть же явно
находилась в это время на перепутье. Неизбежны были подвиж-
ки в направлении радикализации реформы, ведь никакой позитив-
ной программы консервативные круги придумать к тому времени
не смогли, а гласность всей процедуры делала невозможным долгое
юптание на месте. Симптомом движения в новом направлении стала
отставка Левшина (позднее на его место с приставкой «временно ис-
полняющий должность» был назначен Н.А. Милютин).
Роль толчка на самом «верху» сыграли «всеподданнейшие пись-
ма» Я.И. Ростовцева - сановника, пользовавшегося в то время очень
большим личным доверием императора. Под нажимом Ростовцева и
императора 4 декабря 1858 г Главный комитет принял новую про-
грамму реформы, признававшую идею выкупа наделов, но ничего
не говорившую о его принципах и условиях. В феврале 1859 г. под
председательством Ростовцева были созданы Редакционные комис-
сии - межведомственный орган с участием специально привлечен-
ных «экспертов» - помещиков и ученых. Реальным влиянием на ход
дел в комиссиях пользовались лишь наиболее заметные члены, боль-
шинство из которых принадлежали к группе реформаторов: Н.А. Ми-
лютин и Я.А. Соловьев (МВД), М.Н. Любощинский и Н.П. Семенов
(Министерство юстиции), М.Х. Рейтерн (Министерство финансов),
А.П. Заблоцкий-Десятовский и К.И. Домонтович (Государственная
82
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
канцелярия), Ю. Ф. Самарин, кн. В.А. Черкасский и П.П. Семенов
(члены-эксперты). Бесспорными лидерами комиссий в результа-
те стал «триумвират»: Милютин, Самарин и Черкасский. Название
комиссий предполагало, что они будут редактировать проекты гу-
бернских комитетов, сводя их в единый общеимперский проект, но
с самого начала было ясно, что редактированием дело не ограничит-
ся. Фактически благодаря влиянию Ростовцева комиссии получили
карт-бланш на разработку того видения реформы, которое они счита-
ли нужным.
Параллельно и вроде бы независимо от «крестьянского дела»
Александр II утвердил создание еще нескольких ключевых комис-
сий: Комиссии по устройству губернских и уездных учреждений
при МВД под руководством Н.А. Милютина («полицейская»), ко-
торая занялась административно-полицейской реформой (чуть поз-
же она приступила и к разработке земской реформы); Комиссию по
устройству земских банков под руководством директора кредитной
канцелярии Министерства финансов и члена Редакционных комис-
сий Ю.А. Гагемейстера (она должна была предложить дворянству
новые принципы ипотечного кредита); Комиссию для пересмотра
системы податей и сборов («податная»), учрежденную в 1859 г. под
руководством того же Гагемейстера1; Комиссию по преобразованию
государственных банковских учреждений (которая разработала про-
ект создания Государственного банка) и целый ряд других.
Ключевыми деятелями всех комиссий были во многом одни и те
же люди - Милютин, будущие министры финансов М.Х. Рейтерн
и Н.Х. Бунге, а также несколько еще более молодых реформаторов
типа будущего руководителя Государственного банка Е.И. Ламан-
ского. Задачи комиссий также теснейшим образом переплетались.
Освобождение крепостных должно было сопровождаться реформой
местной власти. Кроме того, нужно было как-то финансировать кре-
стьянскую реформу, создать новые кредитные учреждения вместо
казенных, основанных на ссудах под крепостные души, и преобразо-
вывать архаичную систему прямых налогов, в основе которой лежала
подушная подать.
Почему же не было создано единой комиссии, которая разрабо-
тала бы концепцию налоговой, банковской, крестьянской и админи-
стративной реформ в их взаимной связи? Если бы мы спросили об
1 Кроме него в комиссию входили еще 5 «либеральных» членов Редакционных
комиссий: А.К. Гире, Я.А. Соловьев, А.П. Заблоцкий-Десятовский, М.Х Рейтерн,
К.И. Домонтович. Близок к Податной комиссии был и Н.Х. Бунге.
Чт mi первая
83
ном у реформаторов, они сослались бы (эта мысль часто встречает-
< я в их переписке) на острый цейтнот и невозможность откладывать
р< и к‘и не главного - крестьянского - вопроса. Но при всей внешней
\ or pi гельности этого аргумента у отсутствия единого штаба реформ
। .1 in и иные причины. Во-первых, правительство серьезно и небезос-
ионагельно опасалось, что общественное мнение крайне болезненно
нос примет тот факт, что столь коренные реформы поручено разраба-
н.1вать горстке людей, многие из которых почти не были известны
публике, а иные пользовались репутацией «красных» и одновремен-
но «типичных чиновников» (вспомним тогдашнюю идиосинкразию
ко всему «бюрократическому»). Дробление инициатив призвано
ныло сделать этот факт менее заметным. Во-вторых, реформаторы
предпочитали «свободу рук»: многочисленные оппоненты и в самом
правительстве, и в обществе могли потребовать от них единого плана
преобразований (который отсутствовал), согласования их между со-
оой (что в итоге так и не было сделано) и комплексного обсуждения
(которое бы неизбежно выявило пробелы, недоработки и грозило по-
хоронить каждую из реформ).
Тактически решение рассредоточить реформы по комиссиям
и «тянуть» каждую из них по отдельности было удачным ходом.
(Стратегически же оно привело к тому, что наиболее технологически
сложные, инфраструктурные преобразования, требовавшие настой-
чивости, ресурсов и политической воли (в частности, администра-
тивная и налоговая реформы), так никогда и не состоялись.
Между тем в 1857-1859 гг. молодые реформаторы (и правитель-
ство в целом) столкнулись с острейшим финансовым кризисом.
В результате Крымской войны экономика оказалась накачана день-
гами (война, естественно, финансировалась за счет печатного стан-
ка). Средства, которые могли бы пойти в производство, в основном
осели на счетах кредитных учреждений или были потрачены за гра-
ницей (после смерти Николая I русские получили право почти сво-
бодного выезда, чем многие поспешили воспользоваться)1. В 1857 г.
министерство финансов решило понизить выплаты по вкладам с
4 до 3 °о, т. е. сделать их невыгодными1 2. Одновременно был немного
1 Записка А.М. Княжевича Александру II «О настоящем положении государ-
ственных финансов» // Судьбы России. Доклады и записки государственных деятелей
императорам о проблемах экономического развития страны (вторая половина XIX в.).
СПб., 1999. С. 70-77.
2 См.: Погребинский А.П. Финансовая реформа начала 1860-х годов XIX века в
России // Вопросы истории. 1951. № 10; он же. Государственные финансы России на-
кануне реформы 1861 года // Исторический архив. 1956. № 2. С. 100.
84
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
облегчен путь создания акционерных обществ в надежде, что деньги
потекут с вкладов на биржу и тем самым в производство.
Особое значение придавалось железнодорожному строительству,
но уже не казенному, как в николаевские времена, а частному. Еще
в 1856 г. при активном участии европейских банкиров было создано
знаменитое Главное общество российских железных дорог, которо-
му предстояло быстро построить 4 тыс. верст железнодорожных пу-
тей, соединив Петербург, Варшаву, балтийский порт Либаву (ныне
Лиепая), Нижний Новгород и Феодосию. Стремясь поощрить ин-
вестиции в затратное строительство магистралей, правительство
гарантировало за счет бюджета 5-процентный доход по ценным
бумагам Общества. Как грибы после дождя появлялись и другие
акционерные компании. В стране началась настоящая биржевая
лихорадка. Акций и облигаций не хватало на всех желающих, коти-
ровки резко росли в ожидании невероятных прибылей, из казенных
кредитных учреждений было изъято около полутораста миллионов
рублей1.
Результаты такого раздувания биржевого «пузыря» оказались
предсказуемо печальными. Европейцы покупать русские ценные бу-
маги не спешили, и та их часть, которую планировалось разместить в
Европе, в основном перекочевала на русскую биржу. Между тем не
спешили строиться и железные дороги ( «вдруг» выяснилось, что дело
это в российских условиях чрезвычайно затратное и коррупцион-
ное). В 1859 г. бумаги Главного общества рухнули, вызвав биржевую
панику и острейший финансовый кризис. Казна прекратила выдачу
ссуд под залог имений. Дополнительная эмиссия 100 млн руб. дала
лишь временный эффект. Для консолидации вкладов правительство
вынуждено было выпустить сначала 4-процентные «непрерывно-до-
ходные билеты» с неясным сроком погашения, которые успехом не
пользовались и только ухудшили ситуацию, а затем 5-процентные
облигации на огромную сумму в 275 млн руб., которые также разме-
щались очень вяло. Наличность в казенных банках к тому времени
истощилась, курс рубля упал, и правительство оказалось перед ре-
альной перспективой, как бы сейчас сказали, дефолта. Именно эти
обстоятельства, как показал Стивен Хок, привели к тому, что рефор-
маторы постарались обставить выкупную операцию так, чтобы она
развертывалась медленно и постепенно, Правительство в итоге не
1 См.: Vergara J.C. La politique ferroviaire russe et les financiers etrangers // Cahiers
du monde russe. Vol. 55. № 1-2 (2014); Христофоров И.А. Между рынком и утопией: ли-
беральные экономисты и начало эпохи Великих реформ // Российская история. 2015.
№3. С. 106-116.
'/./< nih первая
85
i<> ihKo не потратило на эту операцию ни копейки казенных денег, но
тс и намеревалось получить от нее прибыль (которую планирова-
|о обратить в «запасной капитал» с неясным назначением). Хок co-
ik *pi пенно справедливо указывает на разительный контраст этих ус-
ювнн с финансовыми условиями крестьянских реформ в Австрии и
11 руссии, где 1 осударство покрыло очень значительную часть выкупа,
к ам выкуп был обязательным1.
(’голь стремительную смену декораций, переход от радужных
ожиданий к паническим настроениям, от избытка «ликвидности» к
ее нехватке переживали, и не раз, многие страны. Специфика Рос-
< пи заключалась разве что в скорости произошедшего и в том, что
кризис был вызван неумелыми действиями самого правительства.
Таким образом, первые несколько лет перехода страны к жизни «по-
европейски» закончились обескураживающе. Главной причиной
было отсутствие условий для естественного развития рынка: соот-
ветствующего законода1елъства, эффективных судов, финансовой
111|фраструктуры, культуры предпринимательства. Представления
о том, как работает экономика, отсутствовали не только у обывате-
лей, но и у многих высших сановников империи. Профессиональная
экспертиза и оценка рисков делали первые шаги, и приходилось дей-
ствовать методом проб и ошибок.
Фиаско с акционерным учредительством конца 1850-х гг. и спро-
воцированный им банковский кризис серьезно затормозили развитие
с граны. Про их влияние на крестьянскую реформу уже говорилось
Во многом по этой причине отмена крепостного права вызвала пона-
чалу не подъем, а спад аграрного производства и завязала множество
«узлов», распутывать которые пришлось уже во времена П.А. Столы-
пина. Во-вторых, из-за финансовых трудностей так и не была про-
ведена коренная налоговая реформа. В новую эпоху страна вступала
с архаичной и крайне несправедливой фискальной системой, когда
налоги платила главным образом бедная часть населения. Вплоть до
революции 1917 г. эта система почти не изменилась.
Министром финансов в 1857-1862 гг. являлся прогрессивно на-
строенный А.М. Княжевич, правой рукой которого был Ю.А. Гагемей-
стер, выведший на первые роли в ведомстве целую плеяду молодых и
амбициозных представителей экономической науки - М.Х. Рейтер-
на, В.П. Безобразова, Е.И. Ламанского, Ф.Г. Тернера. Нельзя сказать,
1 Хок С. Банковский кризис, крестьянская реформа и выкупная операция в Рос-
сии. 1857-1861 // Великие реформы в России, 1857 1874 / под ред. Л.Г. Захаровой,
Б. Эклофа, Дж. Бушнелла. М„ 1992. С. 90 106. См. об этом также: Татаринов С.В. Фи-
нансово-экономические кризисы... С. 122-139.
86
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
что Княжевич, как и его преемник Рейтеры (1862-1878) и их бли-
жайшие советники и сотрудники, определявшие финансово-эконо-
мический курс правительства, «застряли» в прошлом. Все они были
прекрасно знакомы с новейшими тенденциями в экономической на-
уке Многие упрекали их в том, что они «далеки от русской жизни»
и «слепо следуют заграничным образцам», но проблема заключалась
скорее в обратном: формально следуя либерально-экономической те-
ории, они слишком часто действовали все же «по-российски», с твер-
дой уверенностью, что правительству (а точнее, им самим) подвласт-
но в экономике почти все.
Характерна в связи с этим история основания Государственного
банка в 1860 г. - одна из важнейших, хотя и малоизученных реформ
в сфере экономики. Он должен был прийти на смену ликвидируе-
мым дореформенным кредитным учреждениям, которые (в чем ни
у кого не было сомнений) не могли существовать в новых услови-
ях1. Первоначально планировалось, что будет создан независимый
от казначейства (на акционерных началах) эмиссионно-кредитный
банк (подобные существовали в то время, например, в Англии и
Франции). Независимость, право эмиссии, собственный капитал и
кредитные операции главного национального банка в конечном счете
не только гарантировали бы устойчивость национальной валюты, но
и создавали бы основу для развития в стране современной банков-
ской системы. Судя по воспоминаниям Ламанского, первоначальная
разработка реформы прошла не просто в келейной, а чуть ли не в до-
машней обстановке: «Еще до собрания [Банковской] комиссии я при-
гласил Бунге к себе на дачу и после обеда начертал на листе бумаги
свой план преобразования нашей банковской системы», который и
лег в основание работ комиссии1 2. Однако затем столь же келейным
образом (не сохранилось даже каких-либо протоколов или журналов
обсуждения) решено было отказаться от всех наиболее существен-
ных параметров первоначального плана. В итоге созданный в 1860 г.
Государственный банк фактически был лишен самостоятельности
(воспринимался как подразделение казначейства), права эмиссии и
акционерного характера.
Опыт финансового кризиса подействовал на руководство про-
фильного министерства, может быть, даже слишком отрезвляюще.
1 Бугров А.В. Создание Государственного банка // Бугров А.В. Очерки по истории
Государственного банка Российской империи. М., 2001; Лизунов П.В. Создание Госу-
дарственного банка. Устав 1860 года // История Банка России. 1860-2010. Т. 1. М.,
2010.
2 Лизунов П.В. Создание Государственного банка... С. 122.
'/./(nib первая
87
Политика Министерства финансов в 1860 - 1870-х гг была роб-
кой, не последовательной и диктовалась не столько экономически-
ми, сколько бюджетными соображениями Свести с наименьшим
к (|>пцитом бюджетный баланс и укрепить курс рубля - такие при-
оринчы выбрали и Княжевич, и Рейтерн. Конечно, это были впол-
не почтенные цели. Однако стратегическому курсу на ускоренное
рншигие экономики России они никак не соответствовали. Кроме
ни о, под влиянием доктрины и в условиях острого дефицита прак-
। ического опыта руководства экономикой молодые экономисты про-
вожали совершать крупные ошибки. Пожалуй, самая серьезная из
них была сделана вскоре после отмены крепостного права. В 1862—
1863 гг. Рейтерн и Ламанский потратили несколько десятков милли-
онов рублей - огромную по тем временам сумму! - на восстановле-
ние свободного размена ассигнаций на серебро Предполагалось, что
эго укрепит курс рубля и придаст устойчивость финансовой системе.
Деньги для осуществления этой операции были позаимствованы за
границей. Но расчет оказался неверным: серебро утекло в карманы
спекулянтов, размен был прекращен, а курс в итоге упал еще ниже.
Простого объявления о том, что «правительство приказывает рублю
быть устойчивым», для создания финансовой стабильности оказа-
лось явно недостаточно. Нужна была кропотливая работа по подъему
национальной экономики.
В целом же вплоть до 1861 г. успешно и быстро продвигалась лишь
подготовка крестьянской реформы. Залогом этого была колоссаль-
ная работоспособность Редакционных комиссий и жесткая позиция
императора, требовавшего от всех не тормозить «святое дело» осво-
бождения крестьян. Следует иметь в виду, что деятельность комис-
сий сопровождалась мощной агитацией как за, так и против их про-
граммы (первоначальную оппозицию в своем составе большинству
комиссий удалось успешно скомпрометировать в глазах императора,
но в обществе недовольство их методами и сутью работы было очень
распространено)1. Обе стороны активно прибегали к распростране-
нию слухов, демагогии и передержкам, что необычайно накалило ат-
мосферу в стране. Все это, понятно, не способствовало спокойному
и взвешенному обсуждению, и сгустившуюся до предела атмосферу
вокруг реформ нужно постоянно иметь в виду при анализе их исто-
рии. Большинство других межведомственных комиссий не спешили
с составлением окончательных проектов, ссылаясь в том числе и на
то, что налоговые, банковские, административные и прочие преобра-
1 Христофоров И.А. «Аристократическая» оппозиция Великим реформам... Гл. 1.
88 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
зования зависят от крестьянской реформы и будут определяться ее
параметрами.
Редакционным комиссиям предстояло детально разработать
множество общих, фундаментальных и сугубо технических параме-
тров реформы. Практически с самого начала их работы стало ясно,
что закон должен не столько задавать общую рамку реформы (как
того хотели помещики и как первоначально рассчитывало само пра-
вительство), сколько заранее предрешать все ее нюансы и детали.
Эта задача казалась - и была - фантастически сложной. Действи-
тельно, раз наделение становилось обязательным, правительство
должно было предписать, сколько земли в той или иной местности
должны получить крестьяне, и сколько они должны за нее запла-
тить помещику (пусть не точную цифру, но определить рамку, а
также принцип расчета). При бесконечном разнообразии местных
условий затея априорно определить эти величины в столице могла
показаться авантюрой. Реформаторы нашли гениальное, как каза-
лось, решение: опереться на существующий надел, но ограничить
его минимумом и максимумом. Эти цифры рассчитывались исхо-
дя из усредненных статистических данных о среднем наделе по той
или иной местности
Логичным выглядел и следующий ход: в основу оценки выкуп-
ной стоимости надела должен лечь существующий оброк Тем самым
удавалось избежать сложных процедур кадастровых оценок и опре-
деления рыночной стоимости земли. Если дореформенный надел
превышал максимум, производилась отрезка; она также производи-
лась, если у помещика после наделения крестьян оставалось менее
Уз удобной земли имения. Если дореформенный надел был мень-
ше минимального (что было крайне редко), крестьянам полагалась
прирезка.
Помещик мог, конечно, не отрезать «излишек». Но закон одно-
значно признавал правилом, что, во-первых, установленный ими
директивно размер максимального оброка (на основе которого опре-
делялся выкупной платеж с помощью 6-процентной капитализации)
за редкими исключениями превышать нельзя и, во-вторых, что по-
мещик не имеет права назначать оброк выше того, что крестьяне пла-
тили до реформы. Нужно также учесть систему «градации»: оброк
понижался не пропорционально уменьшению надела, а так, что на
первую десятину надела приходилось 50 % его суммы, на вторую -
25 %, а остальные 25 % распределялись на всю оставшуюся сверх
2 дес. землю. Получалось, что повышение надела сверх двух десятин
на душу помещику почти ничего не дает. Иначе говоря, помещики по-
лучали «премию» за сокращение наделов и абсолютно никаких выгод
Ч и ть первая
89
i.i их увеличение. Все эти процедуры в совокупности вели к усредне-
нию наделов, подгонке их под определенный «потолок»1.
11о что еще важнее - они позволяли правительству контролиро-
на гь размах выкупной операции. Как известно, казна взяла на себя
обязательство выступить посредником между помещиками и кре-
( i винами: после перехода на выкуп помещики получали от прави-
। гл ьства 75-80 % от общей причитавшейся им за землю суммы, но с
вычетом прежних ипотечных долгов и большую часть не наличными,
а облигациями, которые нельзя было конвертировать по номиналу.
В условиях банковского кризиса реформаторы постарались всячески
ia тормозить массовый переход на выкуп и ограничить размеры ссуд:
о । части отсюда возникла идея ограничения наделов и поощрения
отрезков.
Крестьяне же должны были возмещать эту правительственную
ссуду» казне (с начислением 6 % годовых) так называемыми вы-
купными платежами в течение 49 лет после перехода на выкуп. По-
следние крестьяне перешли на выкуп в 1883 г., соответственно, сама
операция должна была закончиться в начале 1930-х гг. К этому вре-
мени (если бы операция продолжалась, как было запланировано) они
выплатили бы суммы, в несколько раз превышавшие размер первона-
чальной ссуды. Вся эта чрезвычайно громоздкая и малопонятная си-
с тема была разработана с целью как-то обеспечить крестьян, не слиш-
ком сильно обидеть помещиков и еще и соблюсти выгоды казны1 2.
При этом с точки зрения технологий, ресурсов и администрирова-
п ня эти цели, казалось, достигались с поразительной легкостью: без
всяких измерений, межеваний, оценок, сложных бюрократических
процедур и т. п.3 Ключевой фигурой в процессе реализации реформы
выступал мировой посредник - представитель местного дворянства,
по подконтрольный не ему, и даже не губернатору, а прямо Сенату.
I i передник должен был обеспечить введение в течение двух лет с мо-
мента реформы уставных грамот (документов, описывавших статус
к во в имении), а затем помогать в заключении и контролировать со-
ответствие закону выкупных договоров. Помещик мог отказаться от
выкупа, крестьяне, если помещик его желал, - нет (если и его жела-
1 Кащенко С.Г. Освобождение крестьян на Северо-Западе России. Экономические
последствия реформы 19 февраля 1861 г. М., 2009.
2 Кованько П.Л. Положения 19 февраля 1861 г с финансовой точки зрения (вы-
купная операция). Киев, 1914.
3 См.: Христофоров И.А От Сперанского до Столыпина: крестьянская реформа и
проблема землеустройства // Российская история. 2011. № 4. С. 27-43.
90
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ния не было, крестьяне оставались во «временно-обязанном состоя-
нии» на условиях, зафиксированных в уставных грамотах).
По утверждении выкупных договоров в Петербурге помещик по-
лучал из казны свои деньги, а крестьяне - громкий титул «крестья-
не-собственники». Тот же посредник должен был надзирать (но не
вмешиваться) за крестьянским самоуправлением (общинным и во-
лостным), которому передавались самые обширные полномочия вну-
треннего уголовного и гражданского суда, низшей полиции и благоу-
стройства на крестьянских землях. Тем самым и здесь правительство
«экономило» на реформе: при крепостном праве оно перекладывало
административно-полицейские и судебные обязанности в деревне на
помещика, теперь его место заняли выборные от крестьян (на самом
деле они занимались этим и при помещике, но под его ответственно-
стью). Еще большая экономия на логистике достигалась за счет того,
что и уставные грамоты, и выкупные договоры заключали не отдель-
ные крестьяне (семьи), а целиком сельские общества. В их распоря-
жение передавалась также надельная земля (и до выкупа, и после), ее
распределение между отдельными дворами и проч., причем даже там,
где общинного землепользования исторически просто не существо-
вало (в Западном крае)1.
Никаких прав собственников своих наделов крестьяне-домохозя-
ева не получали ни после перехода на выкуп, ни даже в случае до-
срочной выплаты всей выкупной суммы. Земельной собственности
отдельной семьи просто не существовало: все наделы были «рас-
творены» в общем массиве общинных земель и ни юридически, ни
технически не могли быть выделены без общего передела и выдачи
индивидуальных документов на право владения/собственности.
Лишь спустя 45 лет после отмены крепостного права эта задача на-
чала решаться во время столыпинской реформы. Но к тому време-
ни ситуация с землепользованием и собственностью оказалась уже
крайне запутанной, и восстановить, кто за что платил и что должен
получить, было просто невозможно. Столыпин и его сотрудники и
не собирались распутывать клубок этих проблем, они вынуждены
были его разрубать, что, конечно, не принесло в деревню мира и
спокойствия.
Наконец, крестьянам после 1861 г. в течение 9 лет было запрещено
отказываться от наделов, а выходить из общины они могли только с
ее согласия, уплатив половину выкупной ссуды (при этом они лиша-
лись прав на надел и не получали никакой компенсации). Если учесть
1 Христофоров И.А. Судьба реформы... С. 238-273.
Ч.к ть первая
91
еще и круговую поруку, становится ясно, что освобождение крепост-
ных было достаточно условным: место помещика заняли община и
чиновники, от которых зависели их достояние и свобода. Конечно,
к|Н‘( гьянина уже нельзя было лишить имущества, переселить, про-
и i вольно наказать, но на свободного гражданина этот обремененный
обязанностями и повинностями человек, не способный выбирать без
( облюдения множества формальностей ни место жительства, ни род
и питий, тоже был не слишком похож.
Отказ от ломки существовавших институтов (община, круговая
порука, обычное право) и коренившихся в этих институтах реалий
( жономической взаимозависимости крестьян и помещиков, админи-
( । рагивно-правовой изолированности крестьянства) означал, что ре-
форма станет неотменяемым фактом в сравнительно короткие сроки.
11ельзя забывать, что она разрабатывалась под мощным прессингом
ли ^реформаторских сил, и опасения, что начатое дело будет вырвано
из рук и искажено, в очень большой степени определяли настроение
большинства членов Редакционных комиссий. Но с правовой точ-
ки зрения в принятом законе было множество пробелов Собствен-
ность как правовая категория вообще систематически подменялась
и ходе подготовки реформы, а затем и в законе либо социально-по-
шгическими конструктами, смысл которых можно было понимать
совершенно по-разному («оседлость», «прочное обеспечение»), либо
сугубо внешними определениями («надел», «участок»), не имевши-
ми юридического содержания. Редакционные комиссии достаточно
открыто признавали, что крестьяне не готовы сразу стать собствен-
никами, что они должны предварительно подвергнуться процедуре
гражданского воспитания». Кроме того, в среде реформаторов были
как сторонники развития в крестьянской среде частной собственно-
с ги, так и противники этого, считавшие, что надо сохранять и укреп-
лять общину. Были и те, кто колебался. В итоге было решено этот
вопрос не заострять и отложить на будущее. Но фактически такое ре-
шение означало, что огромной сложности преобразование лишается
четкой цели.
Важно также подчеркнуть: поскольку выкупу фактически под-
верглась не земля, а личные повинности крепостных, механически
переложенные на землю, то ни к рыночной стоимости земли, ни к
ее значимости для крестьянского хозяйства выкупные платежи не
имели никакого отношения. Это означало, например, что во многих
местностях, где земля была дешева и/или неплодородна, где основ-
ные доходы крестьянам давали промыслы, она составляла для них
обузу, а не благо (отсюда, в частности, и запрет отказа от наделов и
свободного выхода из общины). Почему же не была посчитана ре-
92
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
альная стоимость земли? Во-первых, э го ударило бы по помещикам
промысловых местностей, основной капитал которых заключался не
в земле, а в труде крепостных. Прямо же объявить, что выкупается не
земля, а труд, т. е. личность крепостного, а земля к нему лишь прикла-
дывается, правительство не считало возможным - это кардинально
противоречило бы риторике, обосновывавшей реформу Во-вторых,
такие оценки потребовали бы значительного времени и могли быть
сделаны только на местах, а передавать реформу в чьи-либо руки ме-
шало реформаторам глубокое недоверие и к помещикам, и к местным
властям. В-третьих, оценка потребовала бы общего межевания и раз-
вития землеустроительных технологий, на что у правительства не
было ни денег, ни времени.
Поэтому, в частности, решено было вообще не делать обмер зе-
мель крестьян и помещиков обязательным1. Планы крестьянских зе-
мель, которые прикладывались к уставным грамотам и выкупным до-
кументам, были сугубо ориентировочными, а зачастую составлялись
наобум или вообще не составлялись, что закладывало колоссальную
неопределённость в отношения собственности в русской деревне.
Земли крестьян и помещиков, разных сельских обществ почти всегда
лежали чересполосно, что провоцировало бесконечные конфликты и
к тому же делало невозможной масштабную рационализацию земле-
пользования (скажем, переход от трехполья к многополью, развитие
скотоводства и т. п.)1 2.
Итоги и уроки крестьянской реформы
В дореволюционной народнической и советской историографии
реформу 1861 г. принято было считать недостаточно благоприят-
ной для крестьян и даже грабительской, а реформаторов обвинять в
том, что они пошли на поводу у помещиков. При этом, как правило,
имелось в виду (такие оценки часто воспроизводятся в литературе
и поныне), что крестьяне получили слишком мало земли и вынуж-
дены были платить за нее слишком много. Такая «валовая» критика
реформы представляется поверхностной и необоснованной. Слабые
места реформы заключались скорее в ее недостаточной правовой про-
работанности, в отсутствии в принятом законе механизмов развития.
Увлекшись сохранением преемственности и согласованием противо-
1 Христофоров И.А. Судьба реформы... С. 142 148.
2 Герман И.Е. Земельные дела в западноевропейских государствах. Кадастр, ме-
жевание, землеустройство, земельные книги и землемерное образование во Франции,
Пруссии, Австрии и Водском кантоне Швейцарии. СПб., 1913. С. 1-6.
Ч,н nib первая
93
Iн *1 иных интересов казны, помещиков черноземных, нечерноземных
и । iriiiibix, крупных и мелких, крестьянского мира и отдельных до-
нлозяев, реформаторы создали поистине монументальную законо-
ын 1ьпую конструкцию, в которой, однако, не было заложено глав-
ною потенциального движения, стимулов к переменам.
1оворя об итогах крестьянской реформы, нельзя хотя бы коротко
н< остановиться на том, как изучали эти итоги историки и к каким
Hi ионным выводам они пришли. В советской историографии настоя-
III и и всплеск интереса к проблемам пореформенной деревни пришел-
। н н<1 время «оттепели» 1950 - 1960-х гг. Здесь представители «ново-
। о направления» в советской исторической науке (в том что касалось
прарных вопросов в дореволюционной России, это были прежде
in сю К.Н. Тарновский и А.М. Анфимов) противостояли многочис-
1ГННЫМ сторонникам более традиционного взгляда. В соответствии
। ортодоксальным взглядом степень «разложения» крестьянства на
капиталистические классы определяла его готовность к поддержке
пролетариата в ходе революции1. При этом утвердившаяся система
оценок не была лишена некоторой двойственности: с одной стороны,
всячески подчеркивалось обилие в пореформенной деревне «пере-
кисков крепостничества» (кабальная аренда, отработки, череспо-
юенца крестьянских и помещичьих земель, малоземелье и низкая
к» парность крестьянских хозяйств). С другой стороны, такой под-
ход вроде бы грозил «основам»: получалось, что к социалистической
революции такое отсталое крестьянство не готово. Поэтому второй
ис гориографической линией было прослеживание в деревне «буржу-
азных тенденций» по принципу «чем больше найдем капитализма,
|гм лучше».
Представители «нового направления» делали выбор в пользу не-
юразвитости капитализма (и неизбежно входили в противостояние
со «средней» официальной линией, согласно которой надо было,
признав роль пережитков, все-таки прийти к оптимистическому вы-
воду о победе в деревне капитализма)1 2. После сокрушительной кри-
1нки «нового направления» А.М. Анфимов вынужден был признать
ошибочность своего подхода, о чем в конце жизни очень сожалел.
В числе же наиболее известных сторонников «оптимистического»
1 См., например: Першин П.Н. Аграрная революция в России. Историко-экономи-
ческое исследование. Кн. 1. От реформы к революции. М., 1966; Дубровский С.М. Сель-
< кос хозяйство и крестьянство России в период империализма. М., 1975.
2 Анфимов А.М. К вопросу о характере аграрного строя Европейской России в на-
чале XX века // Исторические записки. Т. 65. М., 1959. С. 121. См. также: Особенности
.и рарного строя России в период империализма. М., 1962.
94
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
взгляда были столь авторитетные представители разных поколений
советской историографии, как С.М. Дубровский, П.Г. Рындзюнский,
В.И. Бовыкин, И.Д. Ковальченко1. Наряду с традиционными под-
ходами здесь усилиями прежде всего Ковальченко, его соавторов и
учеников (Л.В. Милов, Л.И. Бородкин, Н.Б. Селунская и др.) разра-
батывались совершенно иные, эконометрические модели и методы.
Их применение позволило представителям «школы Ковальченко»
сделать целый ряд важных и порой неожиданных выводов о динами-
ке развития аграрного рынка (точнее, рынков - земли, труда, хлеба)
в пореформенной России, экономическом районировании аграрно-
го производства, характере социального расслоения в крестьянской
среде и др.1 2 Работы А.М. Анфимова по характеру использования и
интерпретации статистических данных были более традиционными
В.Г. Тюкавкин и Л.В. Милов справедливо отмечали в этом смысле
несопоставимость подходов и данных Ковальченко и Анфимова3. Од-
нако, поскольку полемика велась на одном и том же языке марксист-
ской экономической теории, эта несопоставимость в значительной
степени скрадывалась.
С другой стороны, сейчас уже не приходится сомневаться, что
важной заслугой представителей «нового направления» была раз-
работка применительно к российской пореформенной экономике
концепции многоукладности. Идея о сосуществовании и сложном
взаимодействии в ней традиционного, мелкотоварного и капитали-
стического укладов фактически была равносильна признанию не-
линейного характера социально-экономической эволюции страны,
ее мультивариантности (что глубоко противоречило официальным
установкам, так что репрессии, обрушившиеся на «новое направле-
ние», не удивительны). Одновременно такой подход оказался очень
1 См.: Савельев П.И. Пути аграрного развития России в дискуссиях российских
историков // Россия сельская. XIX - начало XX века. М., 2004. С. 25-53.
2 Ковальченко ИД., Бородкин Л.И. Аграрная типология губерний Европейской
России на рубеже XIX-XX вв. // История СССР. 1979, № 1: Ковальченко ИД.. Се-
лунская Н.Б., Литваков Б.М. Социально-экономический строй помещичьего хозяйства
Европейской России в эпоху капитализма: Источники и методы изучения. М., 1982;
Ковальченко ИД., Моисеенко ТЛ., Селунская Н.Б. Социально-экономический строй
крестьянского хозяйства европейской России в эпоху капитализма (Источники и ме-
тоды исследования). М., 1988.
3 Милов Л.В. Иван Дмитриевич Ковальченко (к 80-летию со дня рождения) //
Ковальченко ИД. Аграрный строй России второй половины XIX - начала XX в. М.,
2004. С. 23-24; Тюкавкин В.Г. Продолжение споров по аграрной истории России начала
XX в. // Проблемы источниковедения и историографии Материалы научных чтений
памяти академика И.Д. Ковальченко. М., 2000. С. 108-125.
Ч,н ни. ф рьця 95
• 11 nt учен идеям, популярным в западных социальных науках и реви-
iiioiiiK 1ской историографии.
Ini же тенденции во многом проявились и в анализе уставных
ip iMoi (массового источника, фиксировавшего наделы и повинно-
'III временнообязанных крестьян) и выкупных документов. В 1860 -
I 0 х гг. регулярная правительственная статистика крестьянских
и»вшегв (за редкими исключениями) была очень фрагментарна и
in на (гжиа, а земская еще не успела оформиться, так что указанные
in к витки были едва ли не единственными первичными источника-
III позволявшими делать выводы о положении крестьян в первое по-
|н форменное двадцатилетие. Сохранность фонда уставных грамот и
иi.iкviiпых дел неплохая, и не удивительно, что к нему стали активно
пор нцагься историки. У истоков этого дела стояли П.А. Зайончков-
। кии и Б.Г. Литвак.
Зайончковский не только сам проанализировал тысячи грамот в
' norii монографии1, но и активно привлекал к этой теме своих уче-
ников (Д.И. Будаев, В.Г. Зимина, В.И. Крутиков, Л.В. Беловинский и
Miioi не др.), защитивших большое количество диссертаций и опубли-
ковавших массу работ по реализации реформы в отдельных регио-
нах. Однако вся эта колоссальная работа во многом не достигла своих
цг 1ей из-за несовершенства исследовательской методики (точнее -
множества различных методик), которую использовали историки1 2.
Более последовательно единой методики придерживался Литвак3.
При этом Зайончковского и Литвака роднило отрицательное отно-
шение к статистическим выборкам: считалось, что надежные выводы
мо|ут быть получены только на основе сплошного изучения массо-
вых источников. Понятно, что при таком подходе почти все тонкости
и нюансы функционирования крестьянских хозяйств просто стира-
1нсь, оказывались неуловимыми. Невозможно было также с его по-
мощью провести институциональный анализ положения крестьян-
। । на. Иначе говоря, длинные ряды агрегированных цифр, даже если
мбыть об их ненадежности, давали очень мало для понимания того,
как именно «работала» экономика крестьянских хозяйств, а также
как на нее влияли правовые и административные реалии.
1 Зайончковский П.А. Проведение в жизнь крестьянской реформы 1861 г. М., 1958.
2 См. подробный анализ достижений и изъянов этих работ в кн.: Кащенко С.Г. Ос-
ш вождение крестьян на Северо-Западе России. Экономические последствия рефор-
мы 19 февраля 1861 г. СПб., 2009. С. 24-33.
3 Литвак Б.Г. Русская деревня в реформе 1861 г. Черноземный центр. 1861-1895.
М.1972.
96
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
На новом уровне развития статистической техники и количествен-
ных методов анализом уставных грамот занимается ныне С.Г. Ка-
щенко. Подобно Литваку, он выбрал для анализа один из регионов
страны: северо-западные губернии (Петербургская, Псковская и
Новгородская). Кащенко приходит к заключению, что усредненные
нормы Положений 19 февраля 1861 г. деформировали сложившуюся
крестьянскую экономику и увидеть реальную степень этой деформа-
ции на уровне агрегированных данных просто невозможно, нужен
более крупный масштаб1.
Данные Зайончковского, Литвака и Кащенко были недавно
обобщены британским историком Дэвидом Муном. Хотя (в полном
соответствии с буквой закона) в пересчете на душу оброки повсе-
местно сократились, в целом в пересчете на десятину они выросли
и порой весьма существенно (за счет сокращения наделов)1 2. Этот
вывод для историографии не нов. Если бы повинности при кре-
постном праве определялись размерами надела, то эти цифры сви-
детельствовали бы об их серьезном росте. Однако далеко не везде
благосостояние крестьян определялось размером надела, и почти
нигде - только им, так что «подушевая» калькуляция тоже не ли-
шена смысла. Но еще важнее, что работы Зайончковского, Литвака
и Кащенко позволяют утверждать: на основании агрегированных
данных невозможно сделать сколько-нибудь обоснованные выводы
о том, как именно повлияли условия реформы на благосостояние
конкретных крестьянских общин (говорить же о крестьянах «во-
обще» можно лишь с очень большими оговорками по поводу услов-
ности подобных обобщений).
Пока речь идет о сопоставлении наделов и повинностей в пред- и
пореформенное время, мы имеем дело с реальными, хотя и неточны-
ми цифрами. Однако гораздо более спекулятивными становятся рас-
суждения по поводу того, «достаточно» ли земли получили крестьяне
и насколько они за нее «переплатили». «Достаточность» надела - ве-
личина абсолютно фиктивная, поскольку основывается на неверных
предположениях, что надел является единственным источником бла-
госостояния крестьян, а физические размеры (площадь) - единствен-
ной значимой характеристикой этого надела. Что касается размеров
«переплаты», то, для того чтобы ее определить, нужно каким-то об-
разом вычислить «рыночную» стоимость земли, скажем, в 1857-
1861 гг. Однако сделать такой расчёт крайне сложно из-за отсутствия
1 Кащенко С.Г. Освобождение крестьян на Северо-Западе России... С. 361-379.
2 MoonD The abolition of serfdom in Russia. 1762-1907. L., 2001. P. 100.
Чт ifib первая
97
при крепостном праве свободного рынка ее купли-продажи, что край-
III к-формировало действие законов спроса и предложения. Больший
( мысл имело бы сравнение выкупной суммы с ценами на рынке после
।»। мены крепостного права, скажем, к концу 1860-х гг., но и такие под-
। 'ici ы были бы не совсем корректны. Кроме того, нельзя забывать,
•но крестьяне выкупали не землю, а личную повинность. Тем не ме-
пге такой расчет был проделан в свое время А. Лосицким1 и сведен
А 1ершенкроном (см. табл. 1). Существенный его недостаток - ва-
тной характер и крайняя приблизительность. Как показал С. Хок, к
1880-м гг рыночные цены на землю во всем Черноземье, а также во
Miioi их степных и нечерноземных местностях существенно превыси-
III капитализацию оброка по «Положениям 19 февраля»1 2.
Выкупные платежи и рыночные цены на землю
Таблица 1
Регион Общий размер наделов, тыс. десятин Рыночная стоимость земли, млн руб. Стои- мость наделов по выку- пу, млн руб. Соотноше- ние выкуп- ных сумм и рыночных цен в 1863- 1872 гг., в %
1854-1858 1863-1872
11 (‘черноземье 12 186 155 180 342 190
Черноземье 9 841 219 284 342 120
Западный край 10 141 170 184 183 100
Всего 32 168 544 648 867 134
Источник'. Gerschenkron A. Agrarian policies and industrialization: Russia, 1861-
1917 // Cambridge Economic History of Europe. Cambridge, 1966. Vol. 6. Part 2. P. 738
В исследованиях западных ревизионистов развитие сельского
хозяйства в пореформенное время предстает в целом в весьма опти-
мистичном виде. Пожалуй, наибольшим «оптимистом» можно счи-
тать Пола Грегори3. Говоря о сельском хозяйстве, он подчеркивает
сто динамичное развитие в пореформенный период, несмотря на
1 Лосицкий А. Выкупная операция, СПб., 1906.
2 См.: Hoch S.L. Did Russia’s emancipated serfs pay too much for too little land?
Statistical anomalies and long-tailed distribution // Slavic Review. 2004. Vol. 63. № 2.
3 Грегори П. Экономический рост Российской империи (конец XIX начало
\Х в): новые подсчеты и оценки. М., 2003. С. 248. Эта книга фактически представляет
собой частично переработанный вариант двух англоязычных монографий историка:
(>regory Р. Russian National Income: 1885 1913. Cambridge, 1982; idem. Before command:
An economic history of Russia from emancipation to the first five-year plan. Princeton, 1994.
98
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
институциональные препятствия, которые, впрочем, были устране-
ны столыпинской реформой. С 1880-х гг. (до этого «заслуживающих
доверия оценок экономического роста нет»1) и до 1905 г. основные
макроэкономические показатели (объем сельхозпроизводства, по-
требления крестьянами товаров и хлеба, реальная заработная плата в
сельском хозяйстве), по Грегори, показывали уверенно положитель-
ную динамику. Рост производства при этом опережал рост населе-
ния. Впрочем, Грегори признает, что прогресс в сельском хозяйстве
был далеко не повсеместным: аграрный кризис все же существовал,
но в «районах старой культивации», «в масштабах же национальной
экономики никакого кризиса в сельском хозяйстве не было»1 2. Одна-
ко почему именно и как развивался кризис в «районах старой культи-
вации» (т. е., надо полагать, на всей территории Европейской России
за исключением степной полосы), остается неясным. Едва ли бурное
развитие аграрного производства на окраинах, которое, видимо, и да-
вало общую позитивную картину, могло быть утешением для мил-
лионов крестьян, привязанных вплоть до столыпинской реформы к
своим клочкам земли в «оскудевшем Центре».
Работы Грегори - пример «макроистории», в которой реальные
социальные процессы во всем своем многообразии растворяются в
агрегированных показателях. Автор, впрочем, не скрывает ограниче-
ний, связанных со спецификой его подхода: «Количественные пока-
затели не могут дать представления о законодательных инициативах,
договорных отношениях, меняющихся нравственных и социальных
ценностях»3. Добавим: и о многом другом, например о роли инсти-
тутов и идеологий в экономическом развитии, об общественном
мнении, о том, какое место занимали экономические реалии в жиз-
ни людей. Нельзя не согласиться с американским исследователем,
что «объективные» макроэкономические данные нужны и полезны,
но необходимо также отдавать себе отчет и в том, что картина, кото-
рую они создают, порой оказывается расплывчатой и усредненной.
Да и на макроуровне далеко не все имеющиеся данные подтверждают
вывод о триумфальном социально-экономическом прогрессе в поре-
форменной России. Сравним данные о детской смертности в основ-
ных европейских странах (можно с уверенностью утверждать, что
основная доля в устрашающих цифрах детской смертности в России
приходилась именно на крестьянское население).
1 Грегори П. Экономический рост Российской империи... С. 19.
2 Там же. С. 247-248.
3 Gregory Р Before command... Р. 9.
7 /< ть первая
99
Таблица 2
Среднегодовые величины детской смертности
(кол-во умерших детей в возрасте до одного года на 1 тыс. родившихся)
1867-1871 1907-1911
1вропейская Россия 267 245
Англия и Уэльс 156 116
1(*рманская империя (1871-1880) 234 174
Франция 193 128
Италия 227 151
Испания 197 157
Швеция 140 76
Источник: GatrellP. The tsarist economy, 1850-1917. L., 1986. P. 33.
Никакого ошеломительного прогресса, увы, не наблюдается.
Со времени публикации монографий Грегори появились работы
других экономических историков, в которых оценки макроэконо-
мических реалий в дореформенной России выглядят более сбалан-
сированно. Конечно, представление о тотальном кризисе в поре-
форменной деревне, можно сказать, отвергается ныне всеми. Но и о
безоблачном прогрессе в сельском хозяйстве говорить не приходит-
ся1. Что же ему препятствовало? Очевидно, «простые» ответы на него
(«самодержавие», «помещики», «община») сегодня уже не кажутся
убедительными. Нужны более доказательные и всесторонние под-
ходы (условно говоря: «что именно в политике правительства, дей-
ствиях помещиков или в устройстве общины и как воздействовало на
поведение крестьян?»).
Попытку соединить макроэкономический и институциональный
анализ предприняла в недавней обобщающей монографии известный
британский историк-аграрник Кэрол Леонард1 2. Основной сюжет ее
книги - влияние реформ и институциональной среды на динамику
производительности российского сельского хозяйства. По отноше-
нию к дореволюционному периоду Леонард приходит к выводу, что
стабильный рост в аграрном секторе, обусловленный сдвигами в аг-
ротехнике, состоянием кредитного и земельного рынков, наметился
задолго до столыпинских реформ, в середине 1890-х гг. Однако в аб-
солютных цифрах Россия продолжала очень сильно отставать от за-
1 GatrellP. The tsarist economy, 1850-1917. L., 1986. P. 140.
2 Leonard C. Agrarian reform in Russia. The road from serfdom. Cambridge, 2011.
100
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
падных стран1. Насколько долговременным и структурным был рост
1890 - 1900-х гг.? Ответа на этот вопрос у нас пока нет.
Вместе с тем становится все более очевидным, что на крестьян-
скую реформу 1861 г., как и на любую другую, не совсем верно смо-
треть как на «раздел большого пирога». Для будущего страны гораздо
важнее было не то, «кому больше досталось» в 1861 г., а то, появятся
ли и у крестьян, и у помещиков условия для спокойного, мирного раз-
вития их хозяйств, для вхождения и тех, и других в новые, рыночные,
условия существования. Именно этого совершенно искренне желали
и реформаторы, и сам Александр II
Удалось ли? К сожалению, приходится признать, что нет. На-
стоящей свободы крестьяне в итоге так и не получили. Да, они уже
не зависели от помещика (разве что как от богатого соседа), но не
могли свободно распоряжаться собой, своим трудом и имуществом.
Чувствуя, что наделы по-настоящему им не принадлежат, крестьяне
очень неохотно инвестировали в их улучшение. При этом они про-
должали с неприязнью и даже ненавистью смотреть на помещичьи
усадьбы. Социальный антагонизм между бывшими крепостными и
их бывшими владельцами никуда не исчез. Самое же печальное за-
ключалось в том, что никакого выхода из этой ситуации в перспек-
тиве не просматривалось. К концу 1870-х гг. крестьянская реформа
явно зашла в тупик, и никто уже толком не понимал, в чем же за-
ключалась ее первоначальная цель. В этих условиях рост аграрного
сектора экономики в 1890-х гг., спустя три десятилетия после рефор-
мы 1861 г., сам по себе вряд можно считать ее благотворным итогом.
Возникает резонный вопрос, не был ли этот рост прежде всего сим-
птомом того, что экономика вступала в восходящую конъюнктурную
фазу, а мировые цены на зерно после длительного периода падения
и стагнации начали расти? Чтобы ответить на вопрос о долгосроч-
ных последствиях отмены крепостного права, необходимо создавать
сложные контрфактические (альтернативные) модели развития или
хотя бы ставить вопрос об альтернативах.
Сейчас, по прошествии полутора веков, мы можем утверждать, что
стоило бы дать крестьянам больше самостоятельности, не сковывать
их инициативы панцирем общины, не бояться, что часть из них утра-
тит связь с землей и окажется в городах. Правительству следовало бы
облегчить переселения, инвестировать в создание в деревне того, что
1 Leonard С. Agrarian reform in Russia. P. 241-243, 254, 258 О книге Леонард в
контексте современной западной историографии см.: Христофоров И.А. Российская
деревня и аграрные реформы в зеркале микро- и макроистории // Российская исто-
рия. 2013. №1. С. 33-47.
• л mi. rit рвая
101
inpiK ii.i называют «верховенством права», приучать крестьян жить
по онщ( гражданским законам, уважать собственные права и права
। in <• |гй Всего этого не было сделано в основном из-за приверженно-
। । и < амого Александра II и большинства реформаторов к ценностям
ши hi ох и, в которой они сформировались и выросли: николаевской
11ПХП опеки и контроля.
Получается, что, сохраняя существующую систему землеполь-
HHI Hinn и фиксации прав владения, отказываясь не то что решать,
но 1<ысе ставить задачу ее рационализации и ввода в современные
и I и новые рамки, реформаторы фактически заложили фундамент той
|н .1 и.пости, которая к исходу века вызвала масштабный социальный
11hi inc в деревне. Причины его заключались в том, что за несколько
нч нгилстий существенно выросло население, изменились погреб-
ши in и менталитет крестьян, с появлением промышленности и же-
н iiii.ix дорог принципиально изменился доступ к рынкам труда и
। oi.li <i, кое-где усовершенствовалась агротехника. Однако созданные
и 1861 г. институты, как панцирем, сковывали развитие аграрной эко-
номики и рождали множество уродливых явлений. Чего стоила ску-
•н нносгь населения во вдоль и поперек выпаханных районах старой
I V i нивации - и это в стране, где оставались неосвоенными огром-
ные земельные пространства!
(’ другой стороны, помимо объективных причин, сводящихся к
не ^управляемости» сельской России и ее правовой отсталости, у
|н шеиий, принимавшихся реформаторами, были и субъективные
причины. Коренились они в критическом отношении к частной соб-
। ।ценности и западному тину экономического развития, которые
признавались несоответствующими задачам социальных реформ.
Поэтому приоритетом становилась не частная собственность, а кре-
। н.янекая «оседлость», по сути парафраз крепостного права, только
(к । помещиков. Крестьяне мыслились «укорененными» в своих наде-
11\, а их быт рассматривался как чуждый «западным» представлени-
ем о собственности и нраве. Славянофильская риторика оказывала
мощное воздействие даже на iex реформаторов, которые изначально
< критически относились к общине. С этой точки зрения (которую в
। омнссиях активно поддерживал Ю. Ф. Самарин) отмеченные осо-
(н нпости реформы были большим достоинством, поскольку закон не
и л вызывал крестьянам чуждых им понятий1.
Конечно, заложенные в Положениях 19 февраля 1861 г. параме-
ции реформы могли бы быть позже скорректированы Однако на про-
1 Христофоров И А. Судьба реформы... С. 81 -100, 160-177.
102
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
тяжении 1860 - 1870-х гг. Главный комитет об устройстве сельского
состояния - высший орган надзора за «крестьянским делом», создан-
ный в 1861 г., последовательно отвергал все попытки отдельных ми-
нистров способствовать развитию у крестьян частной собственности.
Вел. кн. Константин Николаевич, возглавлявший комитет, и многие
его члены - бывшие сотрудники Редакционных комиссий - видели
свой долг в том, чтобы оберегать дух и букву Положений, главным
достоинством которых считалось как раз обеспечение (пусть и при-
нудительное) «оседлости» крестьянства и невмешательство в его
«естественный быт». Впрочем, попытки как-то перенаправить ход
реформы, которые предпринимались в основном министром вну-
тренних дел (1861-1868) и государственных имуществ (1872 -1878)
П.А. Валуевым и министром финансов М.Х. Рейтерном, были робки-
ми и никак не могли претендовать на то, чтобы считаться альтерна-
тивной программой. Дело в том, что всем министрам было известно:
император считает Положения 19 февраля главным достижением
своего царствования, и любые попытки скорректировать их будут
интерпретированы им как посягательство на «святое дело». В этих
условиях политика правительства в «крестьянском вопросе» в
1860 - 1870-е гг. была обречена на топтание на месте. После 1861 г.
правительство так и не смогло сформулировать внятной программы
действий по отношению к крестьянам.
В результате, несмотря на непрерывные, хотя довольно вялые бю-
рократические и общественные дискуссии, никаких серьезных реше-
ний по поводу «крестьянского вопроса» в первые полтора десятка лет
после отмены крепостного права в «верхах» не только не принима-
лось, но даже и не обсуждалось. Лояльные чиновники, конечно, про-
сто не могли настаивать, что Великая реформа была не монументаль-
ным творением, а скорее первым шагом в неизвестное.
В общественной среде единства тоже не было. Одни (славянофи-
лы, латентные и явные социалисты, бесчисленное число либералов-
народолюбцев) считали, что правительство оберегает «уникальный
строй крестьянской жизни» недостаточно последовательно, хотя тут
же призывали избавить крестьян от излишней бюрократической опе-
ки. Другие (назовем их классическими либералами, хотя в их числе
было много тех, кого тогдашнее общественное мнение либералами
вовсе не считало) настаивали, что, отказываясь развивать в крестьян-
ской среде институт частной собственности, правительство создает
угрозу и экономическому развитию, и социальной стабильности.
И те, и другие были в чем-то правы: правительство действительно и
не оберегало, и не развивало. В сущности, уже в 1860-е гг. были сфор-
мулированы и обстоятельно аргументированы все возможные дово-
4 h ть первая
103
n.i i;i и против того или иного пути развития российской деревни.
II i.i п.нейшем ни «реакционеры» 1880 - 1890-х гг., ни многочислен-
ны! народники и неонародники, ни Витте со Столыпиным ничего
принципиально нового к этим спорам не добавили.
Вместе с тем освобождение крестьян вызвало настоящую цепную
реакцию глубоких преобразований. Наиболее известными и важны-
1и были земская и судебная реформы 1864 г, а также введение все-
। 'ювиой воинской повинности в 1874 г. Именно эти реформы соз-
II in в стране новую правовую реальность, ведь мало было объявить
। рссчьян свободными, необходимо было создать условия для того,
•нпоы у каждого подданного российского императора появилась не
н» и.ко свобода от, но и свобода для, т. е. возможность реализовывать
к • ы и стать полноправным членом общества. Процесс этот не мог не
и । януться на долгие годы, но именно Великие реформы создали для
in । о нужные условия и институты. Главными из них были те, что ка-
। । инь повседневной жизни людей и защиты их прав, иначе говоря,
мг< । ного самоуправления и суда.
1смская реформа и становление местного самоуправления
1(.ель реформаторов в области местного самоуправления по мер-
। .IM того времени была масштабной: фактически, речь шла о том, что-
(>ы щгь людям возможность самим определять потребности местно-
к> хозяйства, образования, здравоохранения, объемы собираемых на
ни нужды налогов, формы и способы контроля над расходованием
• рг щ гв.
Подготовкой реформы местного управления с 1859 г. занима-
I.K I. упоминавшаяся выше Комиссия о преобразовании губернских
и уездных учреждений под руководством Н.А. Милютина. Актив-
||< и шее участие в ее работе принимал также руководитель Земского
in шла МВД Я.А. Соловьев. В задачи Комиссии первоначально вхо-
III ia реорганизация исполнительной полиции и следственной части,
реформа губернских коллегиальных органов, а также создание мест-
ною земского самоуправления, которое бы в соответствии с модной
|ец(‘нтрализаторской идеологией отвечало за местное хозяйство1.
11одготовка реформы растянулась на пять лет. За это время подхо-
। ы к реформе, представления о структуре новых учреждений и сами
их названия неоднократно менялись. Вплоть до отмены крепостного
нрава существенных подвижек в разработке реформы не происходи-
1 См.: Starr S.F. Op. cit.; Морозова Е.Н Подготовка земской реформы. Саратов, 2000.
104 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ло, поскольку слишком многое в ее очертаниях зависело от условий
эмансипации. Положения 19 февраля 1861 г. формально не имели
прямого отношения к общей административной структуре и ничего о
ней не говорили. Однако тот факт, что. повсеместно создавая органы
сословного крестьянского самоуправления (сельского и волостно-
го), они закладывали фундамент этой структуры, который во многом
определял конструкцию последующих «надстроек», был очевиден и
являлся поводом для их критики еще до 19 февраля. В основном эта
критика велась с позиций всесословности: консервативное чиновни-
чество и дворянство было возмущено тем, что помещики лишались
всякого влияния на крестьянское самоуправление и требовали уста-
новить в той или иной форме опеку над ним «высшего сословия».
Проще всего это было сделать в форме «всесословной волости».
Задачей реформаторов, наоборот, было не допустить усиления
роли дворянства в местной жизни и по возможности изолировать
крестьян и от помещиков, и от чиновников. Именно поэтому миро-
вые посредники не включались в регулярную вертикаль власти, а
оставались независимыми от нее, что, кстати, вызывало в 1860-е гг.
регулярные протесты губернаторов. С той же целью необходимо было
избежать создания низшей земской единицы: в волости тогда были в
наличии только бывшие крепостные, их помещики, государственные
крестьяне и приходские священнослужители, так что «всесословное
самоуправление» если не по сути, то по составу автоматически ста-
новилось бы похоже на прежнюю систему вотчинной юрисдикции.
Задачей Милюгина и Соловьева было также обеспечить максималь-
но возможное представительство крестьян и в уездных земских со-
браниях, что реально было сделать, только разделив выборы гласных
по сословным куриям (при всесословной системе крестьяне, которые
зачастую рассматривали избрание в гласные как обузу, предпочли бы
выбрать представителей дворянства). Так вырисовалась двухзвен-
ная конструкция земств: гласные уездных собраний избираются по
куриям: от сельских обществ, землевладельцев и городских обществ,
гласные губернских избираются из числа уездных. В итоге предста-
вительство крестьян в уездах было значительным, но в губернских
собраниях резко падало (мало кто из них мог позволить себе отпра-
виться в губернский город на неоплачиваемую сессию). Уездные
земства были автономны по отношению к губернскому (т. е. форми-
ровали свои бюджеты и самостоятельно решали дела, относящиеся
к уездному хозяйству). Относительно независимое существование
уездных и губернских органов, а также отсутствие всякой связи даже
между земствами соседних губерний имело целью «раздробить», ло-
Ч(Н ть первая
105
кадизовать земские инициативы, не допустив их объединения в «по-
ни ических» целях.
В начале 1861 г. Милютин в качестве уступки помещикам был от-
правлен в отставку и уехал в отпуск, и разработка Земского пол оже-
ни । завершилась уже при Валуеве (хотя Соловьев оставался в соста-
ве комиссии). Новый министр имел, по сравнению с Милютиным и
( оловьевым, едва ли не диаметрально противоположные взгляды на
местное управление и задачи земств (как, кстати, и на крестьянскую
реформу), но не смог «продавить» в комиссии свою точку зрения.
I > итоге «валуевский» подход не вытеснил «милютинско-соловьев-
( кого», а как бы «наслоился» на него, структура же земств в целом
отражала все же взгляды «либеральной бюрократии».
Ключевым из сохранившихся «милюгинских» положений был
l.iже не сословный принцип формирования собраний, а определение
и \ компетенции. Предложения комиссии базировались на идее об
< и делении административно-полицейской власти от хозяйственно-
распорядительной. Милютин четко выразил свой взгляд: «Хозяй-
( I венное управление, как чисто местное, очевидно, не может и не
юлжно нисколько касаться государственных дел, ни интересов госу-
ырственной казны, ни суда, ни, наконец, полиции исполнительной,
< (‘го главного местного органа центральных учреждений. Вне этих от-
раслей собственно правительственной деятельности остается обшир-
ный круг местных интересов, большей частью мелочных, так сказать
обыденных, и для Высшего Правительства не важных, но составляю-
щих насущную потребность местного населения»1. Зато в этом кругу
К'ягельность местного самоуправления должна была, по его мнению,
быть освобождена от всякой опеки с предоставлением им полной
самостоятельности.
Нельзя не признать, что такое понимание сущности земств, при
внешней его стройности, было все же весьма схематичным. Действи-
тельно, как же определить, где именно кончаются «государственные»
интересы и начинаются «местные»? Вопрос этот, может быть, и не
имел бы принципиального значения, если бы не считалось, что орга-
ны самоуправления имеют особую, отличную от общегосударствен-
ной, сферу деятельности. В рамках же «милютинского» подхода он
с гановился принципиальным. Резонный ответ «покажет практика» в
данном случае едва ли годился, поскольку закону как раз и предстоя-
ло эту практику создать.
1 Морозова Е.Н. Подготовка земской реформы С 194-195.
106
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Дополнительные сложности в разграничении компетенции воз-
никали в России из-за общей неразработанности правовых аспектов
управления. По справедливому наблюдению Е.А. Правиловой, «рос-
сийское законодательство XIX - начала XX в. характеризовалось не
только отсутствием четкого разделения властных полномочий между
уровнями и органами управления, но и отличалось обилием общих
формулировок, отсылочных положений и тем самым предоставляло
широкие возможности административному усмотрению»1. Отсут-
ствие же общественного контроля над действиями администрации
неизмеримо усиливало эти возможности. Даже спустя несколько
десятилетий после реформы эта проблема все еще казалась власти
неразрешимой. По признанию видного государственного деятеля на-
чала XX в., товарища министра внутренних дел В.И. Гурко, в про-
винции административная власть оставалась «альфой и омегой»,
что сильно ее развращало: «Те лица, которые в Петербурге, занимая
даже высшие должности, держались совершенно скромно и ни в
чем не проявляли ни высокомерия, ни самодурства, попавши в про-
винцию, нередко распускали павлиний хвост и становились почти
неприступными»1 2.
Между тем проблема разграничения компетенции администра-
ции и земств имела не только теоретическое или административное,
но и финансовое измерение, поскольку новые земские органы долж-
ны были заниматься составлением смет и раскладок земских сборов
и дальнейшим их расходованием на самые разнообразные нужды.
В тогдашней Европе существовало много вариантов разграничения
местных (муниципальных), региональных и центральных бюджетов,
демонстрировавших, что децентрализация власти есть прежде всего
децентрализация финансовых потоков и что этот аспект самоуправ-
ления является полем для разнообразных конфликтов интересов.
Но самый, пожалуй, важный недостаток этого подхода, на кото-
рый впоследствии указывали многие критики Земского положения,
заключался в том, что органы самоуправления, не получив никакой
связи с полицией на местах, оказывались как бы лишенными «рук,
ног и глаз». В свою очередь административно-полицейская «верти-
каль» по-прежнему не имела опоры на «местные силы», оказавшись
даже еще более отчужденной, «внешней» по отношению к местному
обществу, чем это было до реформы, когда ей, по крайней мере, не с
кем было конкурировать.
1 Привалова Е.А. Законность и права личности... С. 47.
2 Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого. Правительство и общественность в цар-
ствование Николая II в изображении современника. М., 2000. С. 153 -154.
Ч /< ть tnрвая
107
Жесткое разделение компетенции земств и государственных
। i рук гур позволяло «либеральной бюрократии» надеяться не толь-
ко сохранить в руках правительства «политическую» инициативу,
но и не допустить «прорастания» новых органов самоуправления
п.| низший и высший административные этажи. А ведь именно там,
и рамках гипотетической «всесословной волости» и центрального
i.iконосовещательного представительства» поместное дворянство,
оценивавшееся реформаторами как сила, угрожающая их планам,
могло бы реально влиять на подготовку и реализацию реформ. Соб-
। । венно, именно расширения самоуправления «вниз» и «вверх» до-
пивались и дворянские оппозиционеры разных оттенков, и П.А. Ва-
ivcb. Серьезно относясь к таким претензиям, Милютин заявлял
еще в 1859 г.: «Никогда, никогда, пока я стою у власти, я не допу-
щу каких бы то ни было притязаний дворянства на роль инициа-
к>ров в делах, касающихся интересов и нужд всего народа. Забота
<> них принадлежит правительству; ему и только ему одному при-
надлежит и всякий почин в каких бы то ни было реформах на бла-
1<) страны»1. Таким образом, убежденный противник ограничения
самодержавия, Милютин, отводя для деятельности земства некое
-огороженное поле», видимо, пытался, помимо прочего, заблокиро-
вать бесплодные, на его взгляд, «конституционные» поползновения
высшего сословия».
В какой мере земское самоуправление было работоспособным и
как оно вписалось в общую административную структуру? Надо за-
метить, что в уездах никакого коронного института, объединявшего
власть, просто не существовало (функции исправника были все же
весьма узкими). Так что здесь земства автоматически приобретали
значительный вес и фактически становились главным администра-
тивно-хозяйственным институтом. В губерниях же закон существен-
но ограничивал права чиновников контролировать земства. Губерна-
тор имел право открывать сессии земских собраний и присутствовать
на них, но не право вмешиваться в ход прений. Постановления со-
браний подлежали его утверждению, однако он мог рассматривать их
лишь с точки зрения соответствия закону, а не по существу, причем
губернатор не мог отменять их, а мог лишь приостанавливать их дей-
ствие. Разногласия между двумя этими сторонами разрешал I Депар-
тамент Сената, как и положено было высшей кассационной инстан-
ции, также с формальной стороны1 2.
1 Русская старина. 1900. № 4. С. 143.
2 См.: Правилова Е.А. Законность и права личности... С. 47
108 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Никакого органа, подобного проектировавшемуся первоначально
Милютиным Губернскому совету, где представители администрации
и земства могли бы контактировать и работать сообща, так и не было
создано. В результате получалось, что обе системы, фактически зани-
маясь одними и теми же проблемами, как бы конкурируют друг с дру-
гом. Если вспомнить, сколь важным для самоопределения русского
общества было противостояние всему «бюрократическому» и сколь
раздражено было большинство помещиков крестьянской реформой,
а правительство - помещичьей несговорчивостью, нетрудно было
предсказать, что отношения земств с администрацией будут далеки
от идиллических. В то время как либералы восприняли земства как
новое поле для реализации политических амбиций, «охранители»
оценили их введение как очередной антидворянский, «демократи-
ческий» шаг правительства, поскольку реформа нарушала монопо-
лию дворянских собраний на выступления от имени «общества».
Земства вводились в 34 «великорусских» губерниях и в Области
Войска Донского (по политическим соображениям Земское поло-
жение не было распространено на 9 западных губерний, где доми-
нировало считавшееся нелояльным польское дворянство, а также в
Архангельской, Астраханской и Оренбургской губерниях, где дворян
вообще было очень мало). На южных и восточных окраинах импе-
рии земства также не были созданы. Реализация реформы началась
в 1865 г., и в основном к 1867 г. новые учреждения были сформиро-
ваны. Однако практически с самого начала их деятельности Земское
положение было признано правительством нуждающимся в коррек-
тировке. Дело в том, что при всех заложенных в нем ограничениях
в одном (и самом важном!) отношении земства получили очень об-
ширные права: по выражению кн. В.П. Мещерского, они «получили
право облагать всех и все в пределах своих губерний без ограниче-
ния размеров, то есть получили такое право, которое даже не имеет
правительство»1.
Мещерский сгустил краски, но проблема действительно суще-
ствовала: не имея возможности выработать единую политику при
раскладке и определении размера земских сборов, изолированные
друг от друга земства при всем своем желании не могли бы избежать
здесь некоторого произвола. Дарованные было права пришлось огра-
ничивать, и уже накануне одной из первых сессий земских собраний,
21 ноября 1866 г., правительство опубликовало закон, запрещавший
облагать обороты и доходы промышленных и торговых предпри-
1
Мещерский В.П. Мои воспоминания. СПб., 1911. Ч. 2. С. 69.
Ч к ни первая 109
11 ин. Отныне обложению подлежал лишь доход с их помещений, т. е.
। ис (вижимости, составлявший иногда очень незначительную часть
ii.i 'iobwx доходов промышленности. При этом обложение сельскохо-
нин гвенных угодий не ограничивалось В этом решении была своя
кв нка (в отличие от многих последующих, скорее демонстративных
правительственных мер, например, лишения земства права бесплат-
ной переписки в 1869 г.). Однако оно закономерно вызвало бурю рез-
ких и совсем не дипломатичных протестов.
Между тем еще до этого, весной 1866 г., воспользовавшись поку-
шением Каракозова на императора, группа весьма амбициозных са-
новников и аристократов из ближайшего окружения Александра II,
возглавляемая графом П.А. Шуваловым, попыталась добиться пере-
( могра прежнего курса. Анализируя внутриполитическую ситуацию,
новый шеф жандармов приходил к выводу, что «все утомлены по-
( юяиными переменами и просят у правительства более спокойной и
консервативной эры», что «власть потрясена». Признавалось необхо-
шмым, в частности, «прекратить... враждебные выходки дворянских
и носких собраний». Для этого нужно, чтобы «правительство выка-
i.rio себя сильнее вожаков общественного мнения, потому что люди
н.нут к силе»1.
В качестве одного из жестов, призванных продемонстрировать
< нлу, правительство распустило за оппозиционные выступления зем-
ские учреждения Петербургской губернии. В «верхах» стали всерьез
обсуждать необходимость кардинального пересмотра Земского по-
южения. Впрочем, по разным причинам, главной из которых было
отсутствие у «консерваторов» четкой позитивной программы, это об-
суждение закончилось безрезультатно1 2. Единственным реальным его
итогом были законы 13 июня 1867 г., первый из которых усиливал
ответственность председателей земских собраний и запрещал сноше-
ния между собраниями разных губерний, а второй ставил под кон-
троль губернатора публикацию материалов собраний3.
Конечно, отношения центральной и местной администрации и
земства в конце 1860-х и 1870-х гг. не были похожи на перманент-
ную «войну без правил». Очень многое в них зависело от характера
и такта губернаторов и местных земских лидеров. Кроме того, как
1 Незабвенные мысли незабвенных людей Былое. 1907. № 1. В этой публикации
<1 втором процитированной записки Шувалова ошибочно назван гр. М.Н. Муравьев.
2 Подробнее см.: Христофоров ИА. «Аристократическая» оппозиция Великим
реформам...
3 См.: Нардова В.А., Чернуха В.Г. Законы 13 июля 1867 г. // Вспомогательные
исторические дисциплины. Вып. 11. Л., 1979.
110
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
отмечает Е.А. Правилова, при рассмотрении конфликтов губернато-
ров и земств Сенат «в большинстве случаев... решал дела в пользу
земств»1. Однако общий негативный настрой сторон друг по отно-
шению к другу, несомненно, существовал и во многом задавал тон.
«Более образованные и тактичные губернаторы, - утверждал в вос-
поминаниях А.Н. Куломзин, - умели ладить с земскими деятелями,
но таковых в центре не всегда считали надежными столпами само-
державия, что и ставили им при случае на вид»1 2. В этом отношении
очень показательны данные об удовлетворении земских ходатайств
Комитетом министров за 1874-1879 гг., приводимые И.В. Оржехов-
ским3 (см. табл. 3).
Таблица 3
Год Поступило ходатайств Отклонено
В °о
1874 57 51 89,5
1875 34 30 88,2
1876 51 47 92,7
1877 21 20 95,2
1878 22 16 72,7
1879 50 44 88,0
Отношения земства и администрации больше похожи на вялоте-
кущую окопную войну, в которой противники скорее по обязанности
демонстрируют свой боевой настрой. Стоит упомянуть, что боль-
шинство отказов в удовлетворении земских ходатайств даже никак
не мотивировалось. Понятно, почему с середины 1870-х гг. растут не-
удовлетворенность и апатия как в самих земствах, так и в обществе
по отношению к ним. На этом фоне выглядит закономерным успех
в общественных кругах нового взгляда на природу самоуправления,
сторонники которого предлагали рассматривать его как часть госу-
дарственного механизма. Конечно, такая идея могла прочитываться
по-разному: в «либеральном» смысле, и тогда акцент делался (на-
пример, А.Д. Градовским) на расширении компетенции земств, или в
«консервативном», когда земствам едва ли не отказывали в праве на
существование (позиция Каткова в 1880-е гг.).
1 Правилова ЕЛ. Законность и права личности... С. 47.
2 Цит. по: Шумилов М.М. Местное управление и центральная власть в России в
50 - начале 80-х гг. XIX века. М., 1991. С 70.
3 Оржеховский И.В. Из истории внутренней политики самодержавия в 60 - 70-х гг.
XIX в. Горький, 1974. С. 107.
Ч,н ть т рвая
111
11 все же, несмотря на все сложности, самоуправление работало.
1\ концу века эпитет «земский» воспринимался в обществе не про-
мо позитивно, он стал своеобразным «знаком качества» во многих
< форах местной жизни. Земские учителя и школы, врачи и больницы,
н мские статистики стали неотъемлемой частью российского про-
пин циального пейзажа и политической культуры.
В । ородах после введения Городового положения 1870 г. были соз-
1.ШЫ с груктуры, аналогичные земским. Их взаимоотношения с адми-
нш грацией в основном строились по «земскому» сценарию1.
Новый суд
Но мнению американского историка Теодора Тарановски, «судеб-
ная реформа стала наиболее радикальной, новаторской и технически
у< исшной из всех Великих реформ»1 2. Но в новейшей историографии
। \ шествует и прямо противоположная точка зрения. Йорг Баберов-
< к и в своем фундаментальном исследовании пореформенных судов
приходит к выводу, который звучит как эхо публицистических вы-
< |унлений М.Н. Каткова в «Московских ведомостях» 1880-х гг.: су-
к оная реформа проектировалась доктринерами, оказалась слепым
но щажанием западным моделям, а созданные ею институты не соот-
ветствовали российским реалиям и были слишком «продвинутыми»
I I я пореформенной России и потому неработоспособными3.
Какая же точка зрения ближе к действительности? Думается, в
чем го и та, и другая. Новое судоустройство действительно опере-
на л о время и во многом не соответствовало состоянию российско-
ю общества. Но оно, с другой стороны, задавало высокую планку и
ус ганавливало ориентир для развития общественного правосозна-
ние, тогда как менее радикальная реформа могла бы оказаться столь
кг половинчатой, как крестьянская, и столь же противоречивой, как
«•мекая.
В судебной реформе наиболее отчетливо проявились все отме-
ченные выше особенности подготовки Великих реформ: столкнове-
ние двух поколений бюрократической элиты и, соответственно, двух
1 См.: Нардова ВЛ. Городское самоуправление в России в 60 - начале 90-х годов
\ IX века. Л., 1984; Писарькова Л.Ф. Городские реформы в России и Московская дума.
М., 2010.
2 Тарановски Т. Судебная реформа и политическая культура царской России //
Великие реформы в России... С. 305.
3 Baberowski J. Autokratie und Justiz: Zum Verhaltnis von Rechtsstaatlichkeit und
RUckstandigkeit im ausgehenden Zarenreich 1864-1914. Frankfurt am Main, 1996. S. 437-
1K0. 788-789.
112 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
мировоззрений и программ; роль «образовательной революции»
первой половины века в подготовке кадров реформаторов; ключевое
значение «нерегулярных» институтов и механизмов разработки за-
конопроектов. Наконец, с особой остротой встала во время реформы
главная проблема Великих реформ: соответствие широких преобра-
зовательных программ российским реалиям середины века.
Бедственное, просто катастрофическое состояние дореформенной
судебной системы стало задолго до конца 1850-х гг. общепризнанным
и явным и для общественной мысли, и для молодого поколения про-
фессиональных юристов. В качестве символа чего-то устаревшего,
косного и неправедного суды вполне могли поспорить с крепостным
правом. В своем знаменитом стихотворении «России», написан-
ном в патриотическом порыве в начале Крымской войны, славяно-
фил А.С. Хомяков делал именно суды первым символом того, что
николаевская Россия недостойна своей вселенской освободительной
миссии. Россия, по его хлестким словам, была
В судах черна неправдой чёрной
И игом рабства клеймена;
Безбожной лести, лжи тлетворной,
И лени мёртвой и позорной,
И всякой мерзости полна!
Судебная система тех лет действительно способна была привести
в отчаяние любого, кто с ней сталкивался. Ее основные черты хорошо
известны: формальная система доказательств, отсутствие публично-
го состязания сторон, фантастическая некомпетентность судейских
чиновников на местах (да и в Сенате, присутствовать в котором зача-
стую назначались не имевшие никакого отношения к праву бюрокра-
ты «за выслугу лет»). Следствием всего этого была неповоротливость
и непрозрачность судопроизводства: дела могли длиться долгие годы
и решаться совершенно неожиданным образом. Поскольку с судеб-
ной системой в повседневной жизни так или иначе сталкивалось
подавляющее большинство образованных жителей страны, доказа-
тельств необходимости ее преобразования современникам не требо-
валось. В высшей степени характерно, что, когда в кружке петрашев-
цев обсуждался во второй половине 1840-х гг. вопрос о том, в какой
из реформ страна нуждается в первую очередь - крестьянской или
судебной, большинство склонилось к мнению, что именно закон-
ность, право первичны, а потому судебная реформа должна служить
фундаментом всех прочих1.
1
Дело петрашевцев. Т. 3. М„ 1951. С. 176-178.
Чщ nih щрвая ИЗ
К близким выводам приходят и современные социальные науки.
11 ми ню гибкость и дееспособность правовых институтов, гарантиру-
ющих соблюдение гражданских прав, считается залогом успешного
и омического развития. Эффективная судебная система, основан-
ii.di па верховенстве права, но при этом достаточно подвижная, чтобы
приспосабливаться к постоянно возникающим в гражданских отно-
пк пнях новым коллизиям, является условием sine qua non развития
и 1ражданского общества. Основополагающими принципами такой
< ис |(*мы должны быть состязательность и публичность.
В России середины XIX в. эти аксиоматические положения в об-
щем уже не были новостью Не сомневались в необходимости серьез-
ном реформы даже высшие сановники империи, за исключением, как
пи странно, министра юстиции (1841-1862, в 1839 1841 - управля-
ющий министерством) графа В.Н. Панина, который был настоящим
11ым гением дореформенной судебной системы. Человек образован-
ны й и просвещенный, он тем не менее сумел подчинить деятельность
< коего ведомства столь всепроникающему, тотальному и бессмыс-
ленному формализму, что Министерство юстиции и подчиненные
ему суды стали даже в николаевской России символом равнодушия
и застоя1. Многочисленные мемуаристы и авторы дневников не раз
।) । мечали удивительное свойство Панина: умение складно и грамма-
। и чески безупречно производить (и в устной, и в письменной форме)
л шнные и лишенные всякого смысла тексты. Гладкость и выхоло-
щенность вообще являлись характернейшими качествами никола-
евского делопроизводства, ио министр юстиции был в этом смысле
непревзойденным мастером.
Именно Панин фактически заблокировал робкие и в высшей сте-
пени умеренные даже по николаевским временам предложения о
преобразовании судов (в частности, о введении ограниченной состя-
загельности), которые разрабатывались во II Отделении С.Е.И.В.К.
под руководством Д.Н. Блудова при поддержке и одобрении Нико-
лая I. Его возражения также можно считать образцом бюрократиче-
ского стиля: используя тактику обстоятельного углубления в исто-
рию вопроса, разбора «недостатков» существующих институтов, они
неизменно заканчивались мелкой критикой предлагаемых новшеств
и сомнениями в их полезности для темного и отсталого русского
населения1 2.
1 Подробно об этом см.: Уортман Р. Властители и судии Развитие правового со-
знания в императорской России. М., 2004. С. 294-342.
2 См. знаменитый памфлет К.П. Победоносцева: [Победоносцев К.П.]. Граф
В.Н. Панин // Голоса из России. Сб. А.И. Герцена и Н.П. Огарева. Вып. 3. Кн. 7. М.,
114
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
С началом нового царствования проекты Блудова вновь получи-
ли движение. Первоначально Александр И, как и при обсуждении
прочих ключевых преобразований, имел довольно смутные пред-
ставления о необходимых переменах в судоустройстве. В целом он
был настроен довольно консервативно и в 1858-1860 гг. отвергал
возможность серьезных перемен (гласность и независимость суда,
частная адвокатура), запретив даже обсуждать их в печати. Блудов
предлагал провести реформу с помощью отдельных частных улучше-
ний существовавшей системы: присяжные поверенные должны были
назначаться правительством и являться чиновниками, суд оставался
бы ответвлением администрации, сохранялись базовые черты преж-
него формально-письменного процесса, принципиально отвергалась
возможность серьезных заимствований западных образцов. Боль-
шинство пожилых членов Соединенных департаментов законов и
гражданских дел Государственного совета, где обсуждались проекты,
первоначально склонны были их поддержать. Однако за несколько
лет, пока готовилась реформа (по прежним меркам срок исключи-
тельно короткий), настроения в обществе и в «верхах» существен-
но изменились: путь, пройденный правительством в «крестьянском
деле», продемонстрировал, что частные переделки порой сложнее
общего коренного преобразования.
Кроме того, за 1856-1860 гг. в «верхах» произошла настоящая
кадровая революция: одни «столпы» николаевского царствования
ушли, другие (как гр. В.Н. Панин) утратили влияние, третьи (как
Блудов), сохранив высокие посты и внешние знаки уважения со сто-
роны монарха (в начале 1860-х гг. Блудов достиг вроде бы пика ка-
рьеры, став главой Государственного совета и Комитета министров,
но рычаги влияния на текущую политику полностью утратил), пере-
стали восприниматься им как носители государственной мудрости.
Все чаще, как это было в Редакционных комиссиях, решения факти-
чески разрабатывали деятели второго плана, тогда как старые санов-
ники теряли нити контроля над ситуацией, и император, как человек
проницательный, не мог не ощущать этой смены декораций, уже не
всегда зависевшей и от его воли.
В деле судебной реформы такими поначалу теневыми ее дви-
гателями стали помощник статс-секретаря Департамента законов
С.И. Зарудный, обер-секретари департаментов Сената К.П. Победо-
носцев и М.Н. Любощинский и некоторые другие, еще менее извест-
1976. По той резкой критике, которую Победоносцев, этот будущий столп консерва-
тизма и символ умеренности и осторожности, обрушивает на Панина, можно судить,
насколько плохо обстояли дела в Министерстве юстиции.
I h h)b // ;)вОЯ
115
hi к iогда деятели. «Лабораторией» же, в которой разрабатывались
( V (гбные уставы, стала Государственная канцелярия (т. е. канцеля-
।иi*i Государственного совета), в компетенцию которой, вообще-то
к ширя, входило не составление законопроектов, а лишь их редакти-
piHi.iinic и подготовка к обсуждению. Вновь напрашивается аналогия
। Редакционными комиссиями, которые вместо редактирования раз-
р.июгали совершенно новую, «свою» реформу.
Как показал в своем исследовании Р. Уортман, решающий толчок
к iy реформы, который направил ее в совершенно новое, «неблудов-
। кое», русло, был дан уже после отмены крепостного права. Предста-
IHI ।(‘лям нового поколения бюрократии пришлось тогда доказывать
монарху очевидные истины: новые отношения между крестьянами
и помещиками, вообще новый, «освобожденный», строй экономиче-
। кой жизни не смогут существовать и развиваться в правовом ваку-
\ мс, который создавала прежняя архаичная система судопроизвод-
। та. По формулировке Победоносцева, «интересы собственности
нераздельно связаны с внутренней безопасностью и внутренним
о ыюсостоянием самого государства»1. В одном из ключевых все-
подданнейших докладов о ходе крестьянского дела в сентябре 1861 г.
новый министр внутренних дел П.А. Валуев указывал, в частности,
и.। необеспеченность помещичьей собственности и вообще «предпри-
имчивости» населения, коренящуюся в «недостатках нашего судоу-
< । ройства и судопроизводства»1 2. Резолюция императора на докладе
подтолкнула дело судебной реформы. Чиновники Государственной
канцелярии под руководством Зарудного и Стояновского получи-
IH полную свободу действий, в том числе разрешение использовать
иностранные образцы Ориентиром, конечно, служила французская
< пстема, сложившаяся еще при Наполеоне I, и тогда же «экспорти-
рованная» во многие страны Европы (в 1809 1811 гг. ее, как извест-
но, планировал адаптировать к России М.М. Сперанский). Многие
решения, как указывает Р. Уортман, были позаимствованы из Ган-
новерского устава гражданского судопроизводства, который являлся
адаптацией французской модели к германским условиям.
Роль покровителя на самом «верху», которую в крестьянском деле
играл Я.И. Ростовцев (вообще-го очень слабо в нем разбиравшийся),
и судебной реформе досталась новому председателю Государствен-
ного совета кн. П.П. Гагарину (консерватору и, кстати, противнику
Положений 19 февраля). Судебные уставы были утверждены Алек-
1 Цит. по: Уортман Р. Указ. соч. С. 434.
2 Валуев П.А. Записка Александру II «О положении крестьянского дела в начале
сентября 1861 г.» // Исторический архив. 1961 № 1. С. 11-1$.
116 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
сандром II 20 ноября 1864 г. В основу нового судопроизводства легли
принципы всеобщего равенства перед законом, отделения судебной
власти от административной, несменяемости и независимости судей,
публичности и состязательности процесса. Небывалым новшеством
для России были институты присяжных заседателей и присяжных
поверенных (адвокатов). Вводился также выборный мировой суд.
Чтобы подчеркнуть самостоятельность и независимость судебной
системы от административной, система судебных инстанций не при-
урочивалась к существующим административно-территориальным
единицам - волостям, уездам и губерниям. Вместо этого вводилось
деление на мировой участок (меньше уезда, но существенно больше
волости) и судебный округ (с окружным судом). Следующей инстан-
цией оказывалась судебная палата (одна на несколько губерний), а
затем Сенат.
Оценить степень успешности и эффективности новой судебной
системы непросто. Понятно, что оценка ее общественным мнением
того времени тоже нуждается в анализе и не может воспринимать-
ся некритически. Новый суд, безусловно, стал успешным в том, что
касалось формирования особой профессиональной корпорации юри-
стов - носителей этоса служения закону и обществу, а не власти или
каким-либо частным интересам. И судейская, и адвокатская среда
второй половины XIX в. дали множество хорошо известных образцов
такого служения и высочайшего профессионализма, немыслимых в
прежней обезличенной и формальной системе. В какой мере соот-
ветствовали российским реалиям та или иная черта нового устрой-
ства - вопрос более сложный Наибольшей критике подвергались в
этом отношении суд присяжных и адвокатура. В условиях незрело-
сти общества присяжные заседатели, по мнению критиков, слишком
часто ориентировались не на закон, а на собственные вкусы, поддава-
лись воздействию риторики адвокатов и выносили «слишком много»
оправдательных приговоров. Адвокаты же часто обвинялись в мани-
пулировании присяжными и судом, нечистоплотности и цинизме.
В 1880-е гг. настоящую кампанию против нового суда развер-
нул М.Н. Катков, всячески подчеркивавший его несовместимость с
самодержавием. Стоит заметить, что в определенном смысле такая
несовместимость, несомненно, существовала. Но она вовсе не озна-
чала, что плох именно новый суд: «подгонке» под более современные
институты, следуя логике, скорее подлежало самодержавие.
Ярким примером того, что значение новых учреждений, создан-
ных реформами, не всегда было понятно даже человеку, приписавше-
му себе заслугу их создания, стал эпизод с одним из авторов Судеб-
ных уставов М.Н. Любощинским. Пожелав отправить в 1867 г. того
Часть первая
117
и отставку за участие (как позже выяснилось, мнимое) в оппозици-
онном выступлении столичного земства, самодержец с удивлением
п негодованием «узнал», что, согласно утвержденным им самим Су-
ховым уставам, сенаторы кассационных департаментов, как и про-
чие судьи, пользуются правом несменяемости1. Надо отдать должное
А лександру II: закона он не нарушил и не отменил. Впрочем, у импе-
р.н ора были тогда и внезаконные способы добиться желаемого: как
шильный подданный, Любощинский немедленно выразил согласие
\ ii ги в отставку по своей воле (но был в итоге прощен).
Помимо прочего, эта история еще раз подтверждает очевидную
истину: помимо формальных институтов - законов, права и разно-
образных учреждений - очень многое в жизни страны определялось
и неформальными нормами, институтами и правилами. В этом смыс-
ле* институциональные реформы создавали лишь часть контекста, в
котором следует рассматривать историческое развитие России.
Список неудач: Кабинет министров, законосовещательное
представительство, реформа местной власти
В конечном итоге жизнеспособность любых реформ определя-
лась, помимо прочего, единством правительства и наличием у него
внятной программы. Между тем в рамках сложившегося в России
устройства власти такое единство если и могло появиться, то скорее
случайно и, во всяком случае, ненадолго. Нормой же, как говорилось
выше, была обратная ситуация, поскольку, только играя на внутри-
правительственных противоречиях, самодержец мог быть арбитром
и, выслушивая противоположные суждения, «держать руку на пуль-
се» внутренней политики.
Наиболее важным институтом, гарантировавшим такой «поли-
центризм» в правительстве и контроль монарха над повседневной
административной деятельностью, было даже не право назначения
министров и главноуправляющих, а их индивидуальные «всеподдан-
нейшие доклады», во время которых они получали возможность «вы-
рвать» ту или иную высочайшую резолюцию и тем самым «объехать»
коллег. Характерно, что председатель Комитета министров органа,
по идее объединявшего правительство, права такого доклада не имел.
Сам же Комитет в разработке внутриполитического курса не играл
практически никакой роли
1 См. яркий пересказ этого эпизода тогдашним шефом жандармов гр. П.А. Шува-
ловым: Дневник Е.А. Перетца, государственного секретаря. 1880-1883. М., 1927. С. 20.
118
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Не удивительно, что в подобных условиях те министры, которые
имели собственную политическую программу и намерение ее реали-
зовать, неизбежно сталкивались с необходимостью в той или иной
форме создать подобие состоящего из единомышленников «однород-
ного кабинета» или, по крайней мере, минимизировать возможность
закулисных «влияний» своих коллег хотя бы в том, что касалось
важнейших политических вопросов. На протяжении пореформенно-
го периода с подобными инициативами выступали государственные
деятели самых разных взглядов. Не отрицал необходимости создать
какой-либо механизм выработки единого правительственного курса
и Александр И.
Как отмечает В.Г. Чернуха, подробно исследовавшая этот сюжет,
конечно, не было случайностью, что первая попытка такого рода была
предпринята во второй половине 1857 г. практически одновременно
с началом разработки крестьянской реформы. Именно в это время
негласно и неофициально был образован принципиально новый ор-
ган - Совет министров. Первоначально его идея заключалась в том,
чтобы создать механизм для своего рода «коллективного» всепод-
даннейшего доклада. Поэтому председательствовал в Совете только
сам император, а к участию приглашались те, кого он считал нужным
привлечь (независимо от должности). Первое заседание Совета со-
стоялось 19 декабря 1857 г., причем сразу обнаружилось, что система
управления в империи такова, что коллективное обсуждение боль-
шинства министерских докладов лишено всякого смысла В качестве
пояснения достаточно привести название одного из пунктов повест-
ки дня этого заседания высшего секретного (!) административного
учреждения империи: «Об оплате издержек на приобретение мебели
для судебных учреждений Керчь-Еникальского градоначальства»1.
Кроме того, император совсем не намеревался подстраиваться
под требования бюрократической регулярности, в результате чего за-
седания Совета министров не имели определенной периодичности,
фиксированного времени или места. По выражению П.А. Валуева,
Александр II «не имел дара председательства»: выслушивать прения
и примирять стороны ему быстро наскучивало, и тогда обсуждение
прерывалось его неожиданно выносимым решением. Формирование
повестки дня Совета проходило также случайно. Но самое главное -
министры во время заседаний выступали «каждый за себя». Соб-
ственно, Совет и предполагал не их солидарную позицию, а, наоборот,
1 Чернуха В.Г. Внутренняя политика царизма с середины 50-х до начала 80-х гг.
\1\ н ./I . 1978. С. 152.
Чи mt» первая
119
p.i пкиолосицу мнений, вновь делавшую императора единственным
ipi hi гром Понятно также, что министры были в его присутствии бо-
1гг скованны, юворили с оглядкой и т. д.
11 результате Совет министров, в 1861 г. конституировавшийся,
। с получивший закрепленный в законе официальный статус, конеч-
но, не мог считаться удовлетворительным решением проблемы. Да и
« in их более узких задач (как форма «коллективного всеподданней-
шею доклада») он тоже не выполнил. Во второй половине 1860-х гг.
( ове г собирается все реже, 2-5 раз в год (в некоторые годы не соби-
р.кчся вовсе) и постепенно утрачивает какое-либо значение.
Вопрос о более реальном «объединении правительства» поставил
ш коре после своего назначения министром внутренних дел П.А. Ва-
iv< b. В программном докладе от 22 сентября 1861 г. он предложил
императору допустить «предварительную разработку коллективных
мнений» министров еще до внесения того или иного вопроса в Со-
ве i министров. По мнению Валуева, министры могли бы занимать-
( я л им после официальных заседаний Комитета министров. Кроме
юго, следовало бы, считал министр внутренних дел, разделить пред-
(едагельство в законосовещательном Государственном совете и в
высшем административном органе - Комитете министров. В случае
< »< уществления этих предложений Комитет постепенно действитель-
но мог бы стать центром выработки политического курса, причем
помимо императора. Но в этом и заключалась основная проблема!
Моментально уловив суть предложений, Александр II без обиняков
о । вс гил Валуеву, что «учреждения первого министра» он никогда не
(опустит1.
Впрочем, созданию в России однородного правительства пре-
нн гствовала не только воля самодержца. По словам Б.Н. Чичерина,
в< гревоженного распространявшимися в обществе слухами на эту
к му, премьер в условиях самодержавия неизбежно станет фавори-
юм, «который, не нуждаясь в поддержке общественного мнения, за-
< юнит собой все»2. В подобном мнении был свой резон, ведь единого
правительства не могло быть без «премьер-министра», а последний
неизбежно монополизировал бы интерпретацию воли самодержца и
являлся бы, так сказать, его «дублером».
Вместе с тем в умах современников идея объединенного прави-
к льства логически была неразрывно связана с идеей «конститу-
ции», и не случаен тот факт, что многие государственные деятели,
1 Там же. 157-159.
’ Чичерин Б.Н Несколько современных вопросов. М., 1862. С. 226.
120 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
выступавшие за создание «кабинета», были в то же время сторон-
никами привлечения представителей общественности к управле-
нию страной. Следует сделать важную оговорку: в России 1860 -
1870-х гг. и позднее под «конституцией» совсем не обязательно име-
лось в виду ограничение самодержавия и введение полноценной пар-
ламентской системы. Гораздо чаще она понималась расширитель-
но - как участие представителей общества в разработке, обсуждении
и/или принятии законов, абсолютно не связанное с посягательства-
ми на прерогативы верховной власти, или даже как любое предста-
вительство каких-либо интересов перед лицом власти. Поэтому так
называемый правительственный конституционализм этой поры (не
говоря уже о его эфемерности) ни в коем случае не следует считать
«пятой колонной» в стане самодержавия. Привлечение обществен-
ных сил к законотворческому процессу государственные деятели
(при всех различиях в их взглядах) считали средством не ограни-
чить или разделить правительственную власть, а укрепить и усилить
ее. Другое дело, что видение этого процесса, его ближайших целей и
отдаленных последствий у разных сановников сильно различалось,
причем эти отличия далеко не всегда лежат на поверхности хотя бы
потому, что открытое и откровенное обсуждение этой реформы было
просто невозможно.
Наиболее разработанный проект такого рода принадлежал все
тому же П.А. Валуеву. Являясь, как уже отмечалось, частью замыс-
ла реорганизации всей административной системы, он был выдвинут
еще до принятия Земского положения, в 1863 г. Валуев предлагал ор-
ганизовать в качестве своеобразной «нижней палаты» Государствен-
ного Совета «Съезд государственных гласных» численностью 181
или 212 чел. из представителей земств, крупнейших городов, окраин
(за исключением Полыни и Финляндии) и У5 членов по назначению
императора. Съезд должен был избираться на три года и, собираясь
ежегодно, обсуждагь законопроекты перед поступлением их в Общее
собрание Совета (куда он делегировал 18 своих представителей).
В апреле предлагаемая мера была обсуждена в совещании с уча-
стием императора и нескольких сановников, причем сочувствия ей
никто не высказал, а в декабре того же 1863 г. император, ознакомив-
шись с проектом еще раз, решительно его отверг.
Спустя несколько лет, в 1866 г., со сходной инициативой высту-
пил брат императора великий князь Константин Николаевич. По
одному из вариантов его проекта, в разработке которого принимали
участие государственный секретарь кн. С.Н, Урусов, а также, види-
мо, адъютант великого князя А.А. Киреев, предполагалось привлечь
депутатов от губернских земских и дворянских собраний (по 2-3 че-
'lai ть ш рвая
121
|<»||<‘ка) не к обсуждению, а к разработке законодательных проектов,
причем депутатские «приуготовительные комиссии» и «собрания»
uni жиы были собираться не регулярно, а по усмотрению правитель-
( । на и заниматься, вероятно, лишь правительственными мероприя-
тии, касающимися «местных нужд» (например, принимаемыми
\<> ыгайствами местных земств) Этот проект (в отличие от валуев-
< кого, он был разработан лишь в общих чертах) также был отвергнут
императором, причем без какого-либо обсуждения1.
/Характерно, что при всей скромности этих предложений (особен-
но великокняжеского) Александр II все же воспринимал их как шаг
по пути к ограничению собственной власти и, очевидно, отвергал их
именно в качестве «политической», а не сугубо административной
реформы.
В первой половине 1870-х гг. о призыве местных представителей
к законосовещательной деятельности задумывался и гр. П.А. Шува-
'юв. Англоман и конституционалист по убеждениям (впрочем, как
и положено образцовому представителю высшего общества, весьма
неглубокий), Шувалов не имел, однако, четкой политической про-
। раммы и его планы остались не только неосуществленными, но
(аже несформулированными. Вместе с гем парадоксальным обра-
|ом именно этот государственный деятель, очень мало походивший
па профессионального бюрократа и едва ли способный к последо-
вательной и упорной реализации своих туманных идей, вплоть до
конца 1870-х гг. был единственным, кому удалось хотя бы отчасти
добиться фактического создания «кабинета единомышленников».
Впрочем, можно утверждать, что само единомыслие Шувалова и его
союзников (П.А. Валуев, министры юстиции гр. К.И. Пален, внутрен-
них дел А.Е. Тимашев, просвещения гр. Д.А. Толстой и некоторые
др.) было иллюзорным и базировалось именно на неопределенности
шуваловской программы и на представлении, что шефа жандармов
безоговорочно поддерживает император. В 1874 г., когда тот получил
отставку и был отправлен послом в Лондон, выяснилось, что Алек-
сандр II по-прежнему болезненно относится к любому, пусть даже
столь эфемерному, посягательству на его полновластие.
Так парадоксальным образом оказывалось, что реформирование
всех сфер жизни страны практически полностью обошло ту, положе-
ние в которой признавалось весьма неудовлетворительным, - сферу
общей администрации. Реформе центральных и высших институтов
власти мешали прежде всего политические причины. Но почему не
1 Чернуха В.Г. Внутренняя политика царизма... С. 45-66.
122
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
удавалось перестроить местную власть? «Против разгрузки мини-
стерств и передачи разрешения большинства дел на места имелось,
однако, веское основание, - утверждал В.И. Гурко, - а именно не-
возможность положиться на местную администрацию». В резуль-
тате правительство постоянно оказывалось перед дилеммой: «либо
обрезать полномочия местной власти и тем вызывать как медлен-
ность, так и недостаточную жизненность решения местных вопро-
сов, либо облечь местную власть широкими правами и тем усилить
ее произвол»1. Еще более важным препятствием к реформе губерн-
ской администрации была межведомственная рознь. Ревниво обе-
регая свои прерогативы от покушения коллег, министры чаще всего
болезненно относились к тому, что понималось ими как ограничение
контроля над местными органами их собственного ведомства (напри-
мер, к расширению прав губернаторов). Отсутствие единства власти
в центре переносилось на места.
Организованная по ведомственному, т. е. функциональному прин-
ципу система управления дробила власть между отдельными мини-
стерствами и их местными органами. При отсутствии единого пра-
вительства власть «воссоединялась», обретала полноту лишь в лице
монарха. Однако подобная бюрократическая «эманация», в сущно-
сти, глубоко противоречила представлению о неотчуждаемости, не-
раздельности и символической близости верховной власти к каждо-
му подданному. Не удивительно, что самодержцы, независимо от их
взглядов и зигзагов политического курса, сохраняли приверженность
к осуществлению и делегированию своей власти, так сказать, в нераз-
деленном, «полном» (разумеется, символически, а не реально) виде
Соответствующие институты (Собственная его императорского ве-
личества канцелярия, генерал-губернаторы, ситуативно - свитские
офицеры) или внеинституциональные механизмы привлекают все
большее внимание исследователей политической культуры импер-
ской России1 2. Во многом ту же природу имели постоянно возникав-
шие в «верхах» и иногда реализовывавшиеся проекты организации
на местах власти, опирающейся на «личных представителей» импе-
ратора (чаще всего в лице генерал-губернаторов).
1 Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого... С. 153,155.
2 LeDonne J.P. Russian Governors General, 1775 1825. Territorial or functional
administration? // Cahiers du Monde russe. 2001. Vol. 42. P. 5-30; Мустпонен П. Соб-
ственная его императорского величества канцелярия в механизме властвования ин-
ститута самодержца. 1812-1858: К типологии основ имперского управления. Helsinki,
1998; Dolbilov М. The political mythology of autocracy: Scenarios of power and the role of
autocrat /'/ Kritika. 2001. Vol. 2. № 4.
7 н пн первая
123
В геории «регулярная» губернаторская власть также имела не-
। шорыс черты харизматического личного представительства1. «Гу-
1н риторы, как непосредственные начальники вверенных им высо-
ч.н1111(‘1о государя императора волею губерний, суть первые в оных
о по( ги гели неприкосновенности верховных прав самодержавия,
пи ни государства и повсеместного, точного исполнения законов,
\< ынов, высочайших повелений, указов Правительствующего Сена-
ы и предписаний начальства», - гласил первый параграф «Обще-
II) наказа гражданским губернаторам», утвержденного в 1837 г. и в
• и ноне своей действовавшего на протяжении всего пореформенно-
к> периода1 2 (после реформ «Наказ» лишь реструктурировали и со-
। р.п или). Бесполезно было бы задаваться вопросом, кто именно в
pm сн неких губерниях николаевской эпохи мог посягать на верхов-
ные нрава самодержавия. Символическое облечение губернаторов
। ik ими полномочиями и не обязано было иметь непосредственную
< ниш» с реальностью. Тот же смысл связи монарха с его личным пред-
। ыни гелем в провинции лежал первоначально в основе института
|к енодданнейших губернаторских отчетов, которые, впрочем, до-
iio'ibiio быстро формализовались и были поставлены под контроль
правительства3 4.
Сомнительно, что в России XIX в. губернаторы когда-либо об-
ыдали возможностями реализовать те задачи, которые возлагала на
них государственная риторика и логика всеобщей попечительной ре-
। /1аментации, столь характерная для PolizeistaaP. Едва ли, например,
। убернатор был способен контролировать состояние станционных
столбов и надолбов или заботиться о нравственности местных жите-
лей, как того требовал «Наказ». Стоит еще раз подчеркнуть, что эта
югика «сверхрегулирования», вытекающая из представлений о госу-
ырственной власти как единственной силе, способной «создавать по-
1 Ричард Роббинс считает даже, что связь с монархом и возможность считать себя
<*к) представителями была для их деятельности «в идеологическом и эмоциональном
плане самым важным звеном» {Robbins R.G. The Tsar’s viceroys: Russian provincial
governors in the last years of the Empire. Ithaca; London, 1987. Перевод цитируемой
i лавы этой монографии см.: Роббинс Р. Наместник и слуга // Отечественная история.
1993. № 1.С. 202-213.
2 Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе (далее
IIC3-2). Т 12. № 10303.
3 См.: Минаков А.С. Губернаторский корпус и центральная власть: проблема взаи-
моотношений (по материалам губерний Черноземного центра второй половины XIX -
начала XX в.). Орёл, 2011.
4 См.: Raeff М. The well-ordered police state: social and institutional change through
law in the Germanies and Russia, 1600-1800. New Haven, 1983.
124
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
рядок из хаоса» в целях «общего блага», совсем не была равнозначна
действительной «централизации». Тогдашнее государство просто не
обладало необходимыми для действенного контроля институцио-
нальными и техническим средствами (или, по выражению известного
американского социолога Джеймса Скотта, необходимой «оптикой»),
столь привычными гражданам современных индустриализованных
государств с их явными и неявными механизмами учета и контроля1.
Но и в более скромных, собственно административных пределах
полномочия губернатора существенно ограничивались как Мини-
стерством внутренних дел, так и относительной независимостью от
него местных органов других ведомств, в особенности Министерства
финансов. Как известно, формально с екатерининских времен губер-
наторы подчинялись Сенату, после введения же министерской систе-
мы были поставлены в равную зависимость от всех министров, кото-
рые вроде бы имели одинаковое право обращаться непосредственно к
ним за содействием. В реальности Сенат имел в деятельности «хозя-
ев губернии» очень небольшое значение, и губернаторы «находились
почти в полном подчинении министра внутренних дел»1 2.
При этом в результате земской, городской и других реформ сфера
ответственности губернаторов по текущему управлению местным хо-
зяйством сильно сократилась. Судебная реформа лишала их полно-
мочий в сфере суда. Реформа государственного контроля в 1863 г.
наносила удар традиционному (пусть и не закрепленному отчетливо
в законе) представлению о губернаторах как высшей контрольной
инстанции в губерниях.
Не удивительно, что усиление губернаторской власти стало по-
стоянной темой разного рода проектов. В апреле 1866 г. в Особую ко-
миссию под председательством кн. П.П. Гагарина была представлена
коллективная записка Валуева, нового шефа жандармов гр. П.А. Шу-
валова и министра государственных имуществ А.А. Зеленого «Об
устройстве административно-полицейского надзора в губерниях».
Отмечая, что преобразования фактически превратили губерна-
торов в «высших начальников полиции», умалив тем самым их зна-
чение, авторы записки предлагали поставить под контроль губерна-
торов все местные органы гражданских ведомств, за исключением
контрольных палат, почт и телеграфа. Этот контроль должен был
заключаться в праве «общей и внезапной ревизии» местных адми-
нистративных органов, праве приостанавливать их распоряжения и
1 См.: ScottJ. Seeing like a state: How certain schemes to improve the human conditions
have failed. New Haven; London, 1998.
2 Шумилов M.M. Местное управление и центральная власть в России... С. 24-25.
Ч /< mi, первая
125
нрс i i агать им к исполнению собственные «в случаях важных и не
к рп нцих отлагательства». Помимо этого, губернаторов предполага-
ю< i> наделить полномочиями контролировать все назначения, награ-
н.| и взыскания чиновников до VII класса включительно, независимо
«и их ведомственной принадлежности, а также вызывать любых лиц
। nt ооьяснений и закрывать собрания различных клубов, артелей и
общее гв1.
Проект встретил серьезную оппозицию со стороны прежде всего
мп и петров финансов и юстиции (М.Х. Рейтерн и Д.Н. Замятнин), во-
« иного министра Д.А. Милютина, а также сановников «старой шко-
п.| кн. П.П. Гагарина и гр. В.Н. Панина. Проект обсуждался сна-
ч,1 i.i на заседаниях Особого комитета2, а затем Комитета министров
н июля 1866 г. в сильно урезанном виде обрел силу закона. Гу-
<н pi ia горы получили лишь права ревизии всех местных учреждений,
вызова к себе гражданских чиновников и закрытия клубов, собраний
н ар гелей3. Как показал М.М. Шумилов, большинство их предостав-
к нпыми правами практически не пользовалось, а некоторые вообще
имен! о новом законе довольно смутное представление. Инструкции
и институциональные нововведения очень редко играют ту роль, ко-
трую приписывают им их авторы.
( ледующая волна попыток сконструировать более эффективную
। । ру к гуру местной власти была связана с именем А.Е. Тимашева,
и 1868 г. сменившего Валуева на посту министра внутренних дел.
Прославившийся не только своим неодобрительным отношением к
шоеральным» реформам, но и легкомыслием и невысоким профес-
< попализмом, Тимашев тем не менее занимал этот важнейший в им-
перии административный пост в течение целого десятилетия. Уже в
|екабре 1869 г. в качестве одной из своих первых инициатив он пред-
твил императору проект «Основных положений административно-
по пщейской реформы». На уровне губернии проект вновь ставил
поп рос об усилении власти губернатора с предоставлением ему кон-
|роля над различными местными органами, а также права издавать
<>о нательные для всех постановления и распоряжения» (во фран-
1 Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ). Ф. 379.
I i \р. 389. Л. 2-11: Шумилов М.М. Местное управление и центральная власть в Рос-
ин С. 52-53.
См. о нем: Оржеховский И.В. Комитет «общественного спасения» 1866 г // Об-
HII ( । венно-политическая мысль и классовая борьба в России в XVIII-XIX вв Горь-
inh. 1973.
1 С м. подробнее: Шумилов М.М. Местное управление и центральная власть в Рос-
ив С. 54-65.
126
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
цузской практике эти издававшиеся префектами акты именовались
ordonnance de police}.
Кроме того, как и в 1861 г., предполагалось образование губернских
советов из представителей всех административных органов, которые
коллегиально должны были решать насущные и неотложные пробле-
мы. Вместе с тем проект предусматривал реформирование уездных
полицейских органов1. В среде министров проект Тимашева вызвал
единодушную критику. Как и ранее, главы ведомств опасались, что
губернаторы (а значит, и их руководитель - министр внутренних
дел) получат слишком обширную власть. По словам А.А. Зеленого,
«в России сразу появится более 50 правителей... ведущих каждый
вверенную ему губернию по направлению, лично им признанному
лучшим. Такую широкую власть губернаторов проект предлагает
в видах достижения единства в управлении губернией, но. тщетно
стремясь к единству в губернии, он положительно уничтожает един-
ство в управлении империей»1 2. В итоге Комитет министров решил,
что для дальнейшей разработки местной реформы необходимо реа-
нимировать Комиссию по губернским и уездным учреждениям. При
этом по настоянию императора вопрос о преобразовании местной по-
лиции был выделен в качестве первоочередного.
На протяжении нескольких последующих лет комиссия при МВД
в составе нескольких десятков чиновников разных ведомств работала
довольно интенсивно. Однако результаты ее работы оказались более
чем скромными. Лишь в 1873 г. в Государственный совет было вне-
сено представление о преобразовании уездной полиции. Фактически
это была комбинация уже неоднократно формулировавшихся до того
идей. Речь вновь шла о ликвидации отдельной городской полиции,
введении должности Уездного начальника и подчинении ему всех
полицейских властей в уезде. Кроме того, в соответствии с первона-
чальным замыслом Тимашева предполагалось создание «полицей-
ской стражи» - 20 тыс. стражников должны были заменить в качестве
полицейских «исполнителей» сотских и десятских, действительно не
пользовавшихся авторитетом даже в крестьянской среде. Эта мера
была, пожалуй, самой бесспорной, поскольку за пределами городов
полиция в узком смысле слова в России практически отсутствовала,
что вызывало серьезные проблемы отнюдь не только в борьбе с «ре-
1 Материалы, собранные для высочайше учрежденной комиссии по преобразова-
нию губернских и уездных учреждений. СПб., 1870. Ч. 1. Отд. 10. С. 71-74.
2 Цит. по: Шумилов М.М. Местное управление и центральная власть в России...
С. 73.
4,i< nib первая
127
воиоционным движением», но и в обычной охране собственности и
огзопасности жителей сельской местности
Государственный совет проект отклонил, предложив Тимашеву
вновь его пересмотреть. Лишь в 1878 г. новый вариант полицейской
реформы в сильно урезанном виде был обсужден и одобрен на этот
раз Комитетом министров От первоначальных замыслов осталось
< овеем немного: на местах создавался институт «конно-полицейской
< |р<1жи» (урядники) в числе 5 тыс. чел.1 Структура полицейских ср-
ывов оставалась прежней. О реформировании губернской власти
1имашев уже и не помышлял. Вопрос об общей административной
р< форме был в результате вновь отложен
11омимо невысоких деловых качеств министра внутренних дел, на
। iKoii результат, несомненно, повлияла и острая политическая борь-
о.|, развернувшаяся в первой половине 1870-х гг. в правительстве и
< и > шественных кругах вокруг интерпретации первых итогов реформ и
попы гок их пересмотра. В центре ее оказался вопрос о крестьянской
оОщпне, а также, как и ранее, о правах помещиков в местной жизни
и (‘оздании гипотетического «законосовещательного представитель-
< i на». Агитацию в этом направлении проводила уже упоминавшая-
( и - аристократическая партия» - аморфная группа крупных земле-
II ыдельцев, чьи идеи пользовались поддержкой влиятельного шефа
жандармов гр. П.А. Шувалова и его союзников в правительстве.
Одной из таких «программных» идей была передача землевла-
|< '1ьцам «попечительской», а также по некоторым проектам поли-
ik некой и даже судебной власти на волостном уровне и установле-
ние их контроля над крестьянским самоуправлением. Разнообразные
проекты такого рода облекали эту власть в форму «приходского по-
печительства», «всесословной волости» и т. п., связывая ее с земски-
1и учреждениями или же с административной «вертикалью». Конеч-
но, все они были очень незрелыми и едва ли реалистичными. В итоге
и (фере местного управления шанс быть принятыми имели только
in кровенно компромиссные и частные по своему характеру проекты.
Гак, в 1874 г. в результате соглашения П.А. Шувалова и предсе-
। и гдя Государственного Совета и Главного комитета об устройстве
i некого состояния вел. кн. Константина Николаевича были пре-
• юразованы местные учреждения по крестьянским делам (причем,
чк» |рко характеризует разброд в правительственных кругах, почти
о< । ведома министра внутренних дел). Мировые посредники были
(’м.: Оржеховский И.В. Из истории внутренней политики самодержавия... С. 69-
< Иипирный корпус документов Комиссии по преобразованию губернских и уезд-
ню учреждений хранится в: РГИА. Ф. 1316.
128
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
упразднены, а их съезды заменены уездными по крестьянским де-
лам присутствиями в составе председателя уездной земской управы,
исправника и местного предводителя дворянства. Реальной же дея-
тельностью по контролю над крестьянскими делами должны были
заниматься «непременные члены» этих присутствий (по 1 на уезд)1.
Фактически это означало, что правительство самоустраняется от та-
кого контроля в то время, когда его необходимость все отчетливее со-
знавалась в «верхах».
Таким образом, реформировать самое себя бюрократии оказалось
не под силу. В результате система управления империей оставалась
в состоянии, явно не соответствовавшем глубине и масштабности
других преобразований. Ненормальность такого положения броса-
лась в глаза. Не удивительно, что административная реформа, на-
ряду с «уточнением» крестьянской, стала в период кризиса рубежа
1870 - 1880-х гг. одним из первых пунктов в правительственной и
общественной «повестке дня»
Имперский контекст реформ
«Русская национальная идея», которая до середины XIX в. была
поводом для забот и размышлений горстки интеллектуалов, имен-
но в царствование Александра II становится дежурной темой газет,
журналов, бюрократических записок и правительственных мемо-
рандумов. Авангардом в продвижении этой темы в общественном
сознании были славянофилы. Усматривая в национализме подобие
революционной угрозы, Николай I относился к ним с большим по-
дозрением: члены кружка были постоянными объектами слежки и
доносов. После начала нового царствования положение постепенно
изменилось: славянофилы получили возможность выступать в пе-
чати, участвовали в разработке крестьянской реформы. С течением
времени их авторитет и роль в политической жизни страны росли,
идеи приобретали все большую популярность в публике и «верхах».
В каком-то смысле 1860 - 1870-е гг. можно считать золотым веком
славянофильства. При этом уже в 1870-х гг. эта идеология вошла в
моду и из штучного интеллектуального продукта превратилась в то-
вар для массового потребления. В целом же эпоху Александра II не-
возможно по-настоящему почувствовать и понять без этого нового
для России явления.
1 См.: Чернуха В.Г. Крестьянский вопрос в правительственной политике (60 -
70-е гг. XIX в.) Л., 1972.
4<n nib первая
129
Как сам император относился к славянофильству и вообще к рус-
< кому национализму? Надо признать, что с большой осторожностью.
В отличие от своего отца, он уже не видел в идеологах национализма
iни спинальных разрушителей. Но большого доверия к ним тоже не
и< пыгывал. Он с детства привык легко употреблять отцовские вы-
p.i ксния вроде «наш добрый русский народ» или «наша матушка
I ’осе ия». Но что стояло за этими фразами? Ответа император, скорее
в< < I о, не смог бы дать: в обобщениях он был не силен. Россия для него
ин/|ялась прежде всего реальной империей, а не мечтой о националь-
ном или всеславянском государстве, как для славянофилов. Будучи
прагматиком, он вообще относился к туманным мечтам скептически
н как опытный дипломат понимал, что в международной политике
щпствуют не нации, а правительства, конкретные люди со своими
предрассудками и интересами. В то же время самодержец порой не
прочь был мысленно примерить на себя образ национального или
• славянского» царя.
И все же по-настоящему национальной империя Романовых по-
пы галась стать лишь при его преемниках Александре III и Николае II.
Гак что в глазах славянофилов и сочувствующих, сторонников так
называемой русской партии, оформившейся в обществе после начала
польского восстания, «национальной политики» при Александре II
скорее не было. Тем не менее политика на национальных окраинах,
разумеется, существовала. Только понимали ее чаще по старому, с
точки зрения не строительства национального государства, а контро-
чя над территорией и лояльности населения престолу.
В начале царствования Александру II (и, надо сказать, при его
участии) удалось завершить многолетние боевые действия на Кавка-
к, которым, казалось, никогда не будет конца. Произошло это, как
известно, не сразу и отнюдь не мирным способом, а, наоборот, с помо-
щью резкой активизации военных действий против горцев Во время
Крымской войны противники России рассчитывали на содействие
горцев в борьбе с русской армией, и, хотя попытки использовать
войска имама Шамиля особых результатов не дали, в правительстве
возобладала точка зрения, что неконтролируемый Северный Кав-
каз - это постоянная угроза безопасности империи. Александр П был
настроен решительно. Кавказским наместником стал его друг моло-
дости и бывший адъютант князь А.И. Барятинский, который много
пег воевал здесь при Николае I и прекрасно разбирался в ситуации.
Барятинский смог убедить императора, что необходимо серьезно уве-
чичить численность Отдельного Кавказского корпуса (он был пре-
вращен в армию) и, не считаясь с расходами и потерями, перейти к
тактике полномасштабной войны с постоянным удержанием контро-
130
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ля над покоренными территориями. Конечно, ресурсы огромной Рос-
сийской империи и имамата Шамиля сравнивать нельзя. Колоссаль-
ное преимущество в силах Барятинский как талантливый полководец
использовал очень умело. Шамиля отрезали от плодородных долин,
средства коммуникации между различными частями имамата пере-
крывались, и тающее на глазах войско имама охватывалось стальным
кольцом русских частей. Драма покорения Восточного Кавказа (Да-
гестан и Чечня) закончилась 26 августа 1859 г., когда пала последняя
резиденция имама - горный аул Гуниб, а сам он вынужден был на
почетных условиях сдаться Барятинскому1.
Однако война в западных предгорьях Кавказа, где русским вой-
скам противостояли черкесские (адыгские) и абхазские племена
убыхов, шапсугов, абадзехов, джегетов, продолжалась после этого
еще несколько лет. Контроль над этими территориями установить не
удавалось очень долго, а когда он все же был формально установлен,
правительство испытывало сильные сомнения в том, что его удастся
удержать. Тогда было принято, мягко говоря, неоднозначное реше-
ние о массовом переселении покоренных народов западного Кавказа
в Османскую империю. Барятинский чуть позже даже предлагал от-
пустить туда же пленного Шамиля. На словах у него все выглядело
красиво: «Исполнение этой мысли имело бы тройную или четверную
цель: во-первых, избавить Кавказское плоскогорье от населения, всег-
да враждебного, и открыть этим самым прекрасные и плодородные
места для нашего казачьего населения; во-вторых, дать самим выход-
цам лучшее положение, обеспечить их будущность, чего они теперь
не имеют, ибо по мере прибытия в Турцию их оставили на произвол
судьбы; в-третьих, это устроит судьбу и займет самого Шамиля, ко-
торому уже обещано будущее пребывание в Мекке; в-четвёртых, в
общечеловеческих видах прогресса мы дадим прекрасное и сильное
население пустынным странам»1 2. На деле переселение вылилось в
драматический исход десятков тысяч людей, продолжалось несколь-
ко лет, повлекло за собой множество человеческих трагедий и смер-
тей. Вместе с тем отметим важную деталь: переселение кавказских
народов не мотивировалось властью в националистическом духе,
оно рассматривалось лишь как оптимальный способ обеспечить кон-
1 См.: Муханов В.М. Покоритель Кавказа князь А.И. Барятинский. М., 2007. Ли-
тература о Кавказской войне огромна. См. обобщающую работу: Северный Кавказ в
составе Российской империи. М., 2007.
2 Зиссерман АЛ. Фельдмаршал князь Александр Иванович Барятинскии 1815—
1879. Т. 2. М., 1890. С. 386.
Ч,н nib первая
131
। роль над территорией. Хотя страданий самих переселяемых это об-
( гоя гельство, конечно, никак не уменьшало.
По не только ход и исход Кавказской войны говорит о том, что
Российскую империю времен Александра II нельзя представлять в
и шллических тонах как царство дружбы и мирного сосуществования
различных вер и народов. Следующим, еще более драматичным ис-
пытанием государства на прочность стало уже упомянутое польское
восстание. Стремление поляков к восстановлению национальной
независимости было понятно и, кстати, пользовалось сочувствием
и в русском обществе. После смерти Николая I и начала алексан-
дровской «оттепели» (тоже термин тех лет) с надеждой на перемены
к лучшему вздохнули и поляки. Тем не менее новый император на
протяжении первых лет своего царствования четкой позиции по по-
воду «польского вопроса» не сформулировал. С одной стороны, он
демонстрировал стремление к примирению, прощению полякам их
«ошибок» 1830 г., а с другой - всячески подчеркивал, что им следует
«оставить мечтания» и смириться с тем, что есть. Логика была по-
нятна: если и будут послабления, они придут «сверху» и ни в коем
случае не должны быть похожи на вынужденные, вырванные у само-
державия уступки.
Однако терпеливо ждать неизвестно чего поляки не хотели. Не-
довольным можно было заткнуть рот, но ведь Александр II вроде бы
отказался от таких методов установления порядка! Однако колос-
сальная проблема для всей страны и для него лично заключалась в
том, что, искренне желая не давить, а договариваться, он не мог в од-
ночасье приобрести навыки и политическую культуру, необходимые
для терпеливого поиска компромиссов и спокойных, взвешенных
решений.
Со своей стороны, таких навыков не имело и общество (ни поль-
ское, ни русское), так что конфликты становились неизбежными.
И если реакция Николая I на любые конфликты была легко пред-
сказуема, и ни у кого не было по этому поводу никаких иллюзий, то
политика его наследника создавала колоссальную зону неопределен-
ности. Где предел уступок? Являются ли они признаком силы или,
наоборот, слабости власти? Что мы получим, усилив давление на
правительство? Такое прощупывание почвы - нормальная черта по-
литической жизни, но только при одном условии: что все участни-
ки процесса это понимают. Есть все основания считать, что до конца
своих дней Александр II так окончательно и не смог определиться,
какие методы решения конфликтов ему ближе: привычные, т. е. си-
ловые) или все же новые, основанные на переговорах и поиске ком-
промиссов. Вероятно, в глубине души император всегда был убежден,
132
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
что внутри страны (в отличие от международной политики) ему до-
говариваться не с кем и незачем. Но давить и «не пущать» тоже не
очень хотелось. Отсюда то, что его министр П.А. Валуев называл «по-
литикой немыслимых диагоналей».
Вот и польское восстание не вспыхнуло вдруг, в одночасье. Оно
созревало на протяжении нескольких лет, когда показная строгость
правительства сочеталась с отсутствием у него ясной программы, ре-
альным ослаблением власти, постоянными сменами наместников и
попытками разговаривать с польской элитой сразу и примирительно,
и жестко. Когда же в начале 1863 г. восстание перешло в активную,
вооруженную фазу (столкновения русских армейских частей с поль-
скими партизанскими отрядами продолжались после этого около по-
лутора лет), то ставки для России уже были очень высоки и выбора
практически не оставалось. Дело в том, что в конфликт вмешались
европейские державы, прежде всего Франция и Англия. От России
требовали восстановить конституцию Царства Польского 1815 г
(она была отменена Николаем I после восстания 1830 г.), отменить
все религиозные и языковые ограничения, объявить амнистию и
т. д. На горизонте опять замаячила война, причем с теми же самыми
противниками.
В этот переломный момент колоссальную поддержку Алексан-
дру II и правительству оказало русское общественное мнение. Поля-
ки хотели восстановления Польши в границах 1772 г., включая бе-
лорусские, литовские и украинские территории, где самих поляков
было меньшинство. Русское же общество однозначно считало, что
эти земли - историческая часть России. В итоге если до восстания
многие в стране сочувствовали полякам, то теперь все сочувствую-
щие должны были умолкнуть. Достаточно сказать, что популярность
Герцена, который поддерживал восставших, резко упала, и тираж его
газеты «Колокол», доходивший до 2-3 тыс. экземпляров, упал до 500.
Напротив, тираж «Московских ведомостей» М.Н. Каткова, который
возглавил мощную антипольскую пропагандистскую кампанию, рез-
ко вырос1.
В итоге восстание было подавлено. Важную роль в этом сыграли
не только армия и репрессии, но и либеральные бюрократы и сла-
вянофилы - Ю.Ф. Самарин, Н.А. Милютин, кн. В.А. Черкасский,
В.А. Арцимович, А.И. Кошелев, которые смогли провести в Польше
быструю и радикальную крестьянскую реформу. Надо сказать, что
1 См.: Gfybocki Н. Fatalna sprawa. Kwestia polska w rosyjskiej mysli politycznej
(1856-1866). Krakow, 2000.
4fK ть первая
133
после отмены крепостного права в России многие из них оказались
не у дел: уступая давлению недовольных помещиков. Александр II
отодвинул реформаторов от реальной власти (кто-то, как Самарин,
о годвинулся» сам). Теперь они вновь были призваны в строй и сроч-
но направлены в Польшу. Задача, которую поставил перед ними им-
ператор, заключалась в том, чтобы изолировать польских помещиков
< > । польских же крестьян и сделать последних опорой русской власти.
( этой целью крестьянам практически даром передавалась большая
часть помещичьих земель1. Считается, что реформа удалась.
Польское восстание оказалось поводом для такой мобилизации
русского общества, какого страна не видела с 1812 г. При этом прин-
ципиальное отличие от Отечественной войны заключалось в том, что
эта мобилизация произошла на почве противостояния не внешнему
агрессору, а «внутреннему врагу», а затем и обобщенному Западу,
который его поддерживал. Возможно, этот процесс был неизбежен и
произошел бы и без «помощи» поляков, хотя, наверное, и не в таких
формах. Так или иначе, не случайно, что уже в 1869 г. выходит зна-
менитое сочинение Н.Я. Данилевского «Россия и Европа», постро-
енное на представлении о враждебности России Западу и лежащей
па русских миссии «спасения» «умирающей» Европы, естественно,
путем войны с ней. Спустя несколько лет милитаристские фантазии
(апилевского неожиданно станут явью...
Говоря о многонациональной Российской империи 1860
1870-х гг., конечно, нельзя обойти вниманием и такой регион, как
Средняя Азия. В отличие от Кавказа, расширение империи в эту сто-
рону не было при Александре II запланированным и происходило в
основном стихийно. Дело в том, что малочисленные части русской
армии не могли полноценно контролировать очень протяженную
границу, которая отделяла казахскую степь (казахи приняли россий-
ское подданство в первой половине XIX в.) от Кокандского и Хивин-
1 Костюшко И.И. Крестьянская реформа 1864 г. в Царстве Польском. М., 1962.
Восстание охватило не только Царство Польское, но и Северо-Западный край, «ус-
мирять» который был направлен в качестве генерал-губернатора М.Н. Муравьев.
11акануне 1861 г. он был одним из наиболее ожесточенных противников программы
I ’едакционных комиссий. Теперь реформаторы и Муравьев оказались в одном лагере,
в «русской партии» (именовавшейся так в противоположность партиям «польской»
и «космополитической», т. е. тем представителям общества, которые не одобряли
жесткий репрессивный курс в отношении поляков). Два во многом противополож-
ных взгляда на политику Муравьева в Северо-Западном крае см. в кн.: Комзолова А.А.
Политика самодержавия в Северо-Западном крае в эпоху Великих реформ. М., 2005;
[олбилов МД. Русский край, чужая вера. Этноконфессиональная политика империи в
/1итве и Белоруссии при Александре 11. М., 2010.
134
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ского ханств. Более или менее организованные отряды кокандцев и
хивинцев совершали постоянные набеги на казахов и на немногочис-
ленные укрепленные пункты, занятые российской армией. Ни Пе-
тербург, ни даже оренбургский генерал-губернатор из-за постоянно
менявшейся обстановки не могли оперативно руководить действи-
ями местных русских военачальников, которые постоянно брали на
себя инициативу, принимая судьбоносные, как потом оказывалось,
решения. Например, в июне 1865 г. генерал-майор М.Г. Черняев, во-
енный губернатор недавно созданной Туркестанской области, взял
крупнейший город региона Ташкент, чем необычайно удивил петер-
бургское начальство. «Ташкент взят генералом Черняевым. Никто не
знает, почему и для чего», - записал в дневнике министр внутренних
дел П.А. Валуев. Но пока министры и сам император недоумевали,
русское общество рукоплескало Черняеву, который неожиданно для
себя самого обрел всероссийскую популярность1.
Непосредственной политической или экономической нужды в
покорении территорий Коканда, Хивы и Бухары вроде бы не было.
Более того, продвижение в Средней Азии постоянно вызывало се-
рьезные дипломатические осложнения, поскольку приближало рус-
ских к Афганистану и Индии, что не на шутку тревожило Англию.
Единственной мотивацией российских военных была тактика «луч-
шая оборона - это нападение». Они настаивали, что при крайней
малочисленности войск единственное, что удерживает местных пра-
вителей от нападения - авторитет русской власти, основывающийся
на непрерывных победах. Поскольку победы, в отличие от Кавказа,
давались здесь без концентрации больших сил, территория, контро-
лируемая русскими силами, постоянно расширялась. Взяв какой-
либо пункт, отдавать его уже никто не собирался. В итоге 1860 -
1870-е гг. оказались решающими в установлении контроля практиче-
ски над всей территорией Средней Азии. Сильно урезанные Хивин-
ское ханство и Бухарский эмират фактически утратили суверенитет,
а Кокандское ханство было ликвидировано и полностью включено в
состав империи1 2.
Таким образом, разные национальные окраины ставили перед
правительством совершенно различные проблемы, вынуждали при-
бегать к далеко неоднозначным способам их решения. Никакой еди-
ной политики в таких условиях сложиться, пожалуй, не могло. Более
1 Mackenzie D. The lion of Tashkent: The career of General M.G. Cherniaev. Athens,
1974.
2 См.: Центральная Азия в составе Российской империи. М., 2008.
'I к ть первая
135
i он>, зачастую Александр II и его министры оказывались заложни-
ками принятых не ими решений, им приходилось часто действовать
на промтом. Еще интереснее отметить, что русское общественное
мнение раньше правительства обратилось к защите «национальных
н 1ча.1» и довольно настойчиво требовало продолжения территори-
। н нон экспансии и проведения более жесткой политики на окраинах.
I шва 3. Закат эпохи преобразований
Власть, общество и выбор пути развития России
. )ноха Великих реформ ознаменовалась невиданным до той поры
и России оживлением общественной мысли. Сохранение цензуры,
о i тельный надзор правительства за тем, чтобы «свобода» не выхо-
|н hi из предписанных ей рамок, как ни парадоксально, не столько
। ।ссняли общественное движение, сколько канализировали его, по-
ШО/1ЯЛИ ему оформиться и структурироваться. Русское общество, не
имевшее до того практически никакого опыта публичной политики,
nt । нвно осваивало это пространство, а правительство в этом отноше-
нии пыталось играть сразу несколько ролей: демиурга, заботливого
< теку на, бдительного жандарма, строгого судьи, и, наконец, одного из
in посредственных участников процесса. Другими словами, россий-
। кое правительство, в сущности, не расставшись с прежними патер-
н.। шстскими представлениями и стереотипами, старалось освоить и
некоторые новые модели участия в политическом процессе, харак-
и рные для конституционных режимов Европы.
При этом и властью, и многими участниками общественных дис-
куссий всячески подчеркивался принципиально иной, не связанный
। партийной борьбой и парламентскими принципами характер рус-
। кой государственности. Это создавало неразрешимое противоречие
между содержанием публичной политики и ее формами и риториче-
। кнм обрамлением. Российское образованное общество, воспитан-
ное в европейском духе, разумеется, не могло иметь в виду никако-
lo (ругого типа организации политического пространства, чем тот,
к 1кой существовал тогда в Европе. При всем многообразии своих
конкретных проявлений этот тип имел несколько фундаменталь-
ных черт, общих для разных регионов и стран, для республиканцев и
монархистов, либералов и традиционалистов. Первой из таких черт
< »ы /ю признание секулярного характера государства. Из этого фунда-
м< нтального принципа проистекало представление об имманентной
। и раниченности характера и функций государственной власти и, со-
136
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ответственно, законности и праве как естественных ее «ограничите-
лях». Второй основополагающей чертой европейского типа политики
было представление о полифонии общественного пространства и о
политике как «концерте» разных общественных сил, принципиально
несводимых к единой иерархии. Собственно, эти два основных прин-
ципа и позволяли европейцам XVIII-XIX вв. постоянно противо-
поставлять «цивилизованный мир» не только первобытному миру
«дикости», но и «восточным деспотиям». При всей разноголосице
программ, настроений и идеологий, воспринимая мир в рамках этой
классификации, русское общество 1850 - 1860-х гг., разумеется, от-
носило свою страну к «цивилизованному миру».
Это означало, в частности, что все варианты охранительства, ли-
берализма, почвенничества, славянофильства, социалистического
радикализма находили себе аналоги в европейской действитель-
ности. Сами представители всех этих течений, оценивая свои убеж-
дения, постоянно обращались к европейским политическим по-
нятиям и классификациям. Даже «классические» славянофилы в
1850 - 1860-х гг. больше акцентировали европейские аналоги своей
концепции, чем ее «доморощенность». Самый влиятельный из них
Ю.Ф. Самарин писал: «Токвиль, Монталамбер, Риль, Штейн запад-
ные славянофилы». «Как у нас, так и во Франции, Англии, Германии
на первом плане один вопрос: законно ли самодержавное полновла-
стие рассудка в устройстве души человеческой, гражданского обще-
ства, государства? Вправе ли рассудок ломать и коверкать духовные
убеждения, семейные и гражданские предания, словом, исправлять
по-своему жизнь?» При этом, продолжал он, «тирания рассудка в
области философии, веры и совести соответствует на практике, в
общественном быту тирании центральной власти». Правда, прин-
ципиальное отличие европейских консерваторов от славянофилов
Самарин видел в том, что те, «отстаивая свободу жизни и предание,
обращаются к аристократии, потому что в исторических данных За-
падной Европы аристократия лучше других партий осуществляет
жизненный торизм... Напротив, мы обращаемся к простому народу...
В России единственный приют торизма - черная изба крестьянина.
В наших палатах, в университетских залах веет всеиссушающим ви-
гизмом. Другая разница: в Европе и торизм, и вигизм выросли от од-
ного народного (здесь и далее в цитате курсив Самарина. - И.Х.) кор-
ня, развились в одной народной среде У нас вигизм привит извне»1.
Поэтому глубоко неверно представлять их учение как разновидность
1 Самарин Ю.Ф. Заметки на книге Токвиля «Старый порядок и революция» // Са-
марин Ю.Ф. Соч. Т. 1. С. 401-402.
Ч к mi, первая
137
пин щионизма: сам дух эпохи Великих реформ радикально противо-
pciii । подобному «замыканию» России в себе самой.
Аналогичным образом, как известно, колоссальное внимание уде-
П1 hi европейской мысли А.И. Герцен, Н.Г. Чернышевский и многие
ipviiie ранние русские социалисты. Термин «русский социализм»,
и hoi ла прилагаемый к учению Герцена, ни в коем случае нельзя трак-
ioii.n i> в смысле подчеркивания изолированности России от Европы.
Примечательно, что все те статьи Герцена, в которых изложено его
пре плавление о месте России в истории Европы, написаны автором
по французски. Речь идет о статье Герцена «Россия» (1849) - нер-
пой его попытке дать европейским читателям понятие о родной стра-
не а также о работах «О развитии революционных идей в России»
< I К.>0) и «Русский народ и социализм» (известна также как «Письмо
ь Мишле») (1851).
Важно подчеркнуть, что одним из «источников» «общинного со-
циализма» стали для Герцена славянофилы. Известный советский
п< юрик, крупнейший специалист по славянофильству С.С. Дми-
। риск в не публиковавшейся при его жизни и потому свободно, без
<н 1ИДКП на цензуру написанной статье, специально посвященной
noil геме, раскрыл пути и последствия воздействия славянофилов
п.। 1(‘рцена. По мнению Дмитриева, наиболее характерные для «рус-
। koi о социализма» идеи и их аранжировки сложились у Герцена еще
ю революции 1848 г., а отчасти и до эмиграции. В их числе - глубо-
। ни скептицизм по поводу способности Европы к социалистическо-
му перерождению, надежды, возлагаемые в этом смысле на славян,
и особенно на сохранившийся у них «общинный дух». Ключевую
р<»/и> в восприятии этих идей, по мнению историка, сыграло обще-
ние Герцена с Ю.Ф. Самариным в 1843-1844 гг Не принимая всей
। ш темы славянофильских взглядов, указывает Дмитриев, Герцен
сознательно и бессознательно усвоил из нее очень многое», причем
именно «элементы утопического социализма», легко различимые в
раннем славянофильстве1. В этом смысле понятно, почему Герцена,
ио мнению историка общественной мысли Анджея Балицкого, «мож-
но считать естественным связующим звеном между славянофилами
и 1.шадниками 1840-х и народниками 1860 1870-х гг.»2.
' Статья Дмитриева была опубликована Е.Л. Рудницкой в приложении к ее из-
in < шой монографии об эволюции последекабристкой мысли: Дмитриев С.С. К во-
просу о происхождении «русского социализма» А.И. Герцена (Герцен и славянофиль-
• । но) / Рудницкая ЕД. Поиск пути. Русская мысль после 14 декабря 1825 г. М., 1999.
< "?7 265.
’ Walicki A. The Slavophile controversy: history of a conservative utopia in nineteenth-
< nlury Russian thought. Oxford, 1975. P. 580.
138
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Что касается Чернышевского, то известно, насколько сильно он
интересовался европейской политической и экономической мыс-
лью. Политэкономия Джона Стюарта Милля была проработана им
наиболее основательно. В советской историографии было принято
утверждать, что русский публицист «разоблачил буржуазную огра-
ниченность» Милля. Но едва ли есть основания для столь резких
выводов. Историк экономической мысли Й. Цвайнерт справедливо
подчеркивает, что критика Чернышевского имела в основном диле-
тантский характер1. Однако в данном контексте важно не это, а сам
факт включенности Чернышевского в европейскую идеологическую
систему координат.
В диалоге (и полемике) с европейской традицией развивалась и
мысль «почвенников». Ф.М. Достоевский, еще будучи участником
кружка Петрашевского, познакомился с большей частью циркули-
ровавших тогда в западной Европе и жадно впитывавшихся русской
молодежью доктрин: утилитаризмом Милля, позитивизмом Конта,
различными вариантами социалистических учений. В эпоху реформ,
став последовательным критиком этих доктрин, он все же не пере-
ставал напряженно следить за европейской действительностью и по-
литической литературой1 2.
Что же касается либерального «мейнстрима» 1860 - 1870-х гг., то
он, естественно, ориентировался не только на западноевропейскую
мысль, но и на тамошние социально-политические модели если не
как на объект для подражания, то, во всяком случае, как на ценней-
ший и заслуживающий внимания опыт.
Таким образом, в 1860-х гг. в обществе сложилась достаточно
редкая в российской истории ситуация консенсуса по поводу обще-
го направления развития страны. Однако к исходу эпохи реформ, во
второй половине 1870-х гг. мысль о русском «особом пути» или «мис-
сии» выходит в идеологии целого ряда общественных групп и идей-
ных течений на первый план. Это, конечно, не означало, что мышле-
ние русских консерваторов или народников-социалистов вдруг стало
«неевропейским». Но целенаправленное риторическое отрицание
своей «европейскости» позволило им создавать более рискованные
и отвлеченные идеологические конструкции, чем это было возможно
двумя десятилетиями ранее.
1 См.: Цвайнерт Й. История экономической мысли в России. 1805-1905. М., 2008.
С. 190-207.
2 См.: Нечаева В.С. Журнал М.М. и Ф.М. Достоевских «Время»: 1861-1863. М.,
1972; Захраб И. «Европейские гипотезы» и «русские аксиомы»: Достоевский и Джон
Стюарт Милль // Русская литература. 2000. № 3. С. 37-51.
'hit mi первая
139
1сп(‘рь уже правительство казалось многим из общественных дея-
к 'к и и публицистов «слишком европейским» в противоположность
iomv ориентально-деспотическому образу, который власть имела
и начале эпохи реформ. Старые споры о преимуществах индивиду-
। hi 1ма по сравнению с коллективизмом (или наоборот) неожидан-
но обрели новую жизнь. Разница заключалась лишь в том, что если
...ыпе индивидуализм был в России чем-то полуофициозным и об-
нн принятым, а его критика (скажем, славянофилами или Герценом)
шучала свежо и казалась оригинальной, то теперь ситуация стала
прямо противоположной. Достаточно сказать, что последовательный
< юронник классического либерализма Б.Н. Чичерин неожиданно
оказался маргиналом, а его острые суждения по поводу противоре-
чивости «передовых» идей на фоне почти обязательного и довольно
\ Н1.1/к)го антииндивидуализма выглядели остроумными и смелыми1.
11 рнинициально новых аргументов ни та, ни другая сторона, впрочем,
н< придумали.
Ч го касается правительственных «верхов», то они отреагировали
h i новый расклад в общественном мнении с некоторым запозданием.
В результате на рубеже 1870 - 1880-х гг. сложилась интересная си-
нация, когда общественное мнение в основном уже занимало отчет-
|||ную антииндивидуалистическую (можно сказать, «антибуржуаз-
ную) позицию, а правительство все еще ориентировалось (конечно,
। прежней непоследовательностью) на умеренный индивидуализм,
факторный для начала и расцвета эпохи Великих реформ.
11 римечательно, однако, что и в 1870 - 1880-х гг., как и двумя деся-
। и к* гиями раньше, общество позиционировало себя прежде всего на
п< нове противопоставления власти. Это противопоставление оказа-
нк ь удивительно прочным и живучим, хотя анализ глубоких и мно-
кюбразных связей, которые существовали между ними, всякий раз
приводит к выводу о его условности. Правительство отнюдь не явля-
юсь по отношению к обществу «ведущим», оно не было замкнутым
н । к‘подвластным влиянию общественного мнения. Практически все
программы преобразований - реформ и контрреформ - формулиро-
ii.riiicb именно общественными деятелями, и лишь после этого об-
< \ клались в чиновной среде. В свою очередь общество в целом вовсе
нс было настроено по отношению к власти нигилистически, скорее
наоборот - большинство общественных деятелей либо были своими
и кабинетах (некоторых) сановников, либо начинали свою карьеру в
1 См.: Герье В., Чичерин Б Русский дилетантизм и общинное землевладение Раз-
"iip книги А. Васильчикова «Землевладение и земледелие». М., 1878.
140
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
качестве чиновников и уже поэтому понимали правительственную
«повестку дня».
В этих условиях можно ставить вопрос не о взаимных влияниях, а
практически о симбиозе «двух Россий», что, однако, не исключало, а,
может быть, даже в чем-то и порождало их жесткое противостояние
на уровне риторики и самоопределения. Сглаживать это противосто-
яние было бы столь же неверно, как и сводить отношения «управля-
ющих» и «управляемых» исключительно к нему.
Как ни парадоксально, границы между различными обществен-
ными «лагерями» в пореформенной России были порой ощутимее
«водораздела» между обществом и правительством. Эти границы
имели в то время не столько идеологический, сколько социальный
смысл. Представителям одного социального слоя было гораздо про-
ще найти друг с другом язык независимо от того, состояли ли они на
государственной службе или нет. Разумеется, немало было и исклю-
чений, но они лишь подчеркивали правило. Так, в среде радикальных
социалистов («революционных демократов», как они именовались
в советской историографии) были и представители высшего обще-
ства, а в рядах «аристократической партии» - мелкие помещики,
однако и тем, и другим происхождение ощутимо мешало искать об-
щий язык с единомышленниками. Но и здесь необходимо подчерк-
нуть относительно открытый характер тогдашних общественных
групп и «партий»: ни одна из них не строилась по сословному и даже
шире - социальному - принципу.
Все эти оговорки представляются существенными: говоря об об-
щественных инициативах, программах, группировках, необходимо
постоянно иметь в виду, что основные идеологические парадигмы и
течения, существовавшие в стране в пореформенный период, находи-
лись в стадии оформления. Отсутствие же у публичной политики ин-
ституциональных рамок (прежде всего партий с представительством
в органах местного самоуправления и центральном парламенте) еще
более усиливало эту текучесть.
Единственными неправительственными и при этом жизнеспособ-
ными институтами с более или менее давней историей были органы
дворянского сословного самоуправления. Именно в них на рубеже
1850 - 1860-х гг. многие помещики видели основу формирования
«оппозиции его величества», которая противостояла бы «чиновни-
чьему либерализму». Одновременно с началом подготовки отмены
крепостного права оформляется и так называемая аристократическая
партия - аморфная квазиполитическая группировка, просущество-
вавшая до начала 1880-х гг. Примерно тогда же формируются истоки
земского либерализма 1860 - 1880-х гг., пока еще в очень большой
I n ты первая
141
। ।(‘пени связанного с поместным дворянством, а не с разночинским
। рггьим элементом», как на рубеже XIX-XX вв.1
11ельзя не упомянуть и такой канал формирования и одновре-
м< пно выражения общественного мнения, как общественно-полити-
чг< кая пресса. С началом оттепели в 1856 г. и па протяжении всего
пореформенного периода крупнейшие газеты и журналы (включая
i.h циничные герценовские «Колокол» и альманах «Голоса из Рос-
( ин-) оказывали колоссальное и беспрецедентное влияние на обще-
< । ценные настроения. В самом этом факте заключается важнейший
и । симптомов того, что страна вступила после Крымской войны в
принципиально новый этап своей жизни, этап публичной (несмотря
ил отсутствие общегосударственного представительства и партий)
политики.
Разумеется, цензурные ограничения очень сильно сковывали
( победу прессы. Можно согласиться с В.Г. Чернухой, что цензурная
реформа стала «самой ограниченной» из Великих реформ1 2. Разраба-
। ывалась она долго и тяжело, правительство и сам самодержец долго
не могли определиться, как удержать в своих руках надзор за печатью
и вместе с тем облегчить его в соответствии с новыми веяниями. Об
о । мене цензуры не было и речи. В 1863 г. этот институт, до тех на-
ходившийся в ведении Министерства просвещения, был передан в
М ВД, после чего благодаря усилиям П.А. Валуева дело реформы ста-
»ю продвигаться гораздо быстрее. Несмотря на свое англофильство
и постоянные попытки играть с общественным мнением3, Валуев в
и юге продвинул довольно консервативный вариант реформы, сохра-
1 Emmons Т. The Russian landed gentry and the peasant emancipation of 1861
( anihridge, 1968; Петров Ф.А. Земско-либеральные проекты переустройства государ-
< । венных учреждений в России в конце 70 начале 80-х гг. XIX в. // Отечественная
н< чория. 1993. № 4. С. 32-47.
2 [ Чернуха В.Г.]. Великие реформы. Попытка преодоления кризиса // Самодержа-
вие и реформы. От самодержавной к советской России. СПб., 1996. С. 337.
3 См. об этом подробно: Чернуха В.Г. Правительственная политика в отношении
печати. 60 70-е годы XIX века. Л., 1989. Валуев использовал три стандартных фор-
мы «работы» с общественным мнением: собственно официальную печать (газету
( еверная почта»), консультации с наиболее влиятельными и при этом умеренными
и щателями и журналистами (например, в 1862-1863 гг. с издателем «Московских
не юмостей» и «Русского вестника» М.Н. Катковым) и создание официозной прессы
< помощью прямого, но негласного финансирования проправительственных изданий.
Много писал он для печати и сам. Стоит заметить, впрочем, что на всех трех направ-
к пиях он, в общем, потерпел фиаско существенного воздействия на общественное
мнение оказать не удалось. Официальная печать имела в основном уведомительный
характер, валуевские официозы неизменно оставались маргинальными, а независимые
журналисты слушать советы сановника не спешили.
142
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
нявший в руках правительства все возможные рычаги чисто репрес-
сивного воздействия на органы печати.
Прежнюю предварительную цензуру необходимо было менять
хотя бы из-за ее ужасной репутации и крайней непрозрачности и
субъективности. Альтернативный вариант, позаимствованный во
Франции периода Второй империи, предполагал цензуру «последо-
вательную», переносившую ответственность за нарушения на издате-
ля и редактора. Однако арбитром вместо суда все равно оказывалось
само МВД в лице своего структурного подразделения - Главного
управления по делам печати. По принятому 6 апреля 1865 г. зако-
ну новый порядок вводился в двух столицах - Санкт-Петербурге и
Москве (где, правда, и были сосредоточены все наиболее заметные
органы печати). Издатель сам выбирал: остаться на прежних услови-
ях предварительной цензуры или перейти к последовательной. Для
газет выбор был на самом деле предрешен: любая из них. оставшись
на прежних условиях, просто не выдержала бы борьбы за читателя.
В случае последовательной цензуры МВД получало возможность
выносить изданию предостережения: после третьего издание при-
останавливалось, следующей карой было его прекращение. В кара-
тельном арсенале был также запрет розничной продажи - одного из
основных источников дохода прессы.
Конечно, репрессии по отношению к печати были палкой о двух
концах: по сравнению с николаевскими временами общественное
мнение окрепло, стало относительно независимым от власти и не
поддавалось примитивному устрашению. Пресса становилась силой.
Валуев мог почувствовать это, когда, поссорившись с Катковым, по-
пытался преследовать «Московские ведомости», которые буквально
громили политику правительства на западных окраинах после начала
польского восстания за «измену русскому делу». Популярность га-
зеты и влияние ее издателя оказались так велики, что ущерб понес
скорее сам министр, а Катков лишь укрепил свою репутацию самого
влиятельного журналиста страны. Разумеется, такой исход конфлик-
та власти и печатного издания был уникальным и во многом опре-
делялся тем, что Катков «через голову» министров апеллировал к
самому монарху. Однако саму возможность публичного противосто-
яния журналиста и министров (а одновременно с Валуевым Катков
разносил и министра просвещения А.В. Головнина) еще за несколько
лет до того нельзя было бы себе даже вообразить. «Национальный во-
прос» (особенно в Польше и Западном крае) позволил российскому
обществу почувствовать свою силу, а значит, и зависимость власти от
общественной поддержки. В дальнейшем эта зависимость будет ра-
'Ln ть первая 143
< in и в конце концов во многом будет способствовать началу Второй
восточной войны 1877-1878 гг.
11а конец 1850-х и начало 1860-х гг. приходится оформление pa-
in кал ьно-демократической альтернативы реформам. Однако с точки
||)(‘ния воздействия на правительственный курс значение радикаль-
ной программы было весьма незначительным В период оттепели
1856 1860 гг. влияние изданий А.И. Герцена на русское общество до-
( гигло пика. Однако программа Герцена в это время была основана
< корее на либеральных, чем на революционных предложениях. После
1862-1863 гг. его влияние на умеренно настроенную часть общества
(которая составляла, разумеется, большинство) и, соответственно,
на бюрократию существенно уменьшилось. Студенческие волнения,
петербургские пожары 1862 г., приписывавшиеся революционерам, и
особенно начало польского восстания в 1863 г. привели к ощутимой
поляризации в общественных настроениях. Умеренная дворянская
оппозиция (аристократическая и либеральная) разошлась в своих
( импатиях, представлениях о методах политической деятельности
и конкретных предложениях с радикалами. Некоторое сочувствие к
мотивам, если не к методам сторонников радикально-демократиче-
ского пути развития страны со стороны либералов наметилось (не-
смотря на нечаевское дело) в середине 1870-х гг., накануне и в ре-
зультате суда по делам о «хождении в народ» и Веры Засулич, но этот
процесс был прерван началом народовольческого террора, к которо-
му подавляющее большинство представителей общественности не
могло не отнестись негативно. Соответственно, мы можем говорить
о влиянии на различные программы преобразований народнических
и социалистических идей, но не народников и социалистов. Влияние
этих идей, как будет показано ниже, стало ощутимым в 1870-е гг., что,
помимо прочего, оказало немалое влияние на изменение настроений
в «верхах», а затем и смену политического курса в 1880-х гг.
В общественном сознании 1860- 1870-х гг. существовала, по край-
ней мере, одна ключевая проблема, объединявшая различные группы
и «партии», за исключением радикалов, - проблема политического
представительства, или конституции. Отсутствие в России вплоть до
1906 г. каких-либо общегосударственных представительных инсти-
тутов было зримым проявлением ее отличия от Европы, где к сере-
дине века практически все значительные государства получили такое
представительство. Разумеется, в политическом спектре пред- и по-
реформенной России существовали группы, считавшее это отличие
выигрышным для страны. При этом разделение на сторонников и
противников представительства не совпадало с условной границей
между либералами и консерваторами. Так, многие сторонники ли-
144
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
беральных реформ, как уже говорилось, принципиально отвергали
возможность конституции, указывая на то, что в условиях колоссаль-
ного культурного и социального разрыва между элитой и массами
любое представительство может превратиться в олигархию. С другой
стороны, в консервативном лагере всегда было немало сторонников
аристократического представительства.
Само понятие «конституция» и родственные ему на протяжении
всего XIX в. играли в российском политическом лексиконе слож-
ную провокативную и смыслопорождающую роль1. За пределами
круга правоведов конституцией считалась любая форма централь-
ного представительства общественных интересов1 2. Такое представи-
тельство воспринималось не как источник суверенитета, а лишь как
способ налаживания диалога власти и общества и/или как средство
устранить «бюрократическое средостение» между монархом и на-
родом. Подразумевалось, что представительство должно поэтому не
ограничивать власть, а, напротив, усилить ее, дав ей понимание не-
обходимого курса и опору в обществе3. Вместе с тем оно должно было
структурировать само это общество, признававшееся крайне аморф-
ным (или в крайнем варианте - даже «создать» его в форме «полити-
ческого класса»)4.
Идея о государственной власти как главной созидающей силе,
своеобразном демиурге российской истории и действительности
имела очень глубокие идеологические корни. Как известно, именно
она лежала, частности, в основе комплекса исторических и правовых
концепций, традиционно объединяемых рамками так называемой
государственной школы. Позитивистское направление этой школы,
наиболее авторитетными представителями которого стали в поре-
форменное время М.М. Ковалевский, А.Д. Градовский и Н.М. Кор-
кунов, сыграло очень значительную роль в формировании в России
либеральной идеологии5.
1 Несмотря на большое количество работ о российском конституционализме как
общественно-политическом течении или как идее, история понятия «конституция» в
России до сих пор не написана. См.: Чернуха В.Г. Внутренняя политика царизма...; Се-
киринский С.С., Шелохаев В.В. Либерализм в России: Очерки истории (середина 19 -
начало 20 в.). М., 1995.
2 Ср.: Чернуха В.Г. Внутренняя политика царизма... С. 21.
3 См. об этом: Мамонов А.В. Граф М.Т. Лорис-Меликов: к характеристике взглядов
и государственной деятельности // Отечественная история. 2002. № 5.
4 См., например: Фадеев Р.А. Письма о современном состоянии России. СПб.: б/м,
1882.
5 См.: Walicki A. Legal philosophies of Russian liberalism. Notre Dame, 1992.
'hit nib первая
145
Чкюы проиллюстрировать мысль о принципиальном отличии
и».реформенного понимания политического представительства от
ирг ^революционного, следует подчеркнуть, что новое, «освобож-
к’Н'кч-кое» понимание конституции было на рубеже XIX-XX вв.
< \1Ц(ч гвенно иным: она рассматривалась как необходимое условие
и результат реализации принципа народного суверенитета. Принци-
пиально противопоставляя интересы наличной власти и «народа»,
н\ ivmne кадеты, примыкавшие к ним радикальные земцы и обще-
< । вешiwe деятели видели в «правильной» (принятой Учредительным
< обрапием, избранным по «четыреххвостке»1) конституции sine qua
поп установления нового правового порядка1 2.
Конечно, достаточно широким был и спектр славянофильских
подходов к народному представительству (сам термин «конститу-
ция» традиционалистами отвергался, по крайней мере, до 17 октября
1905 г., когда многие из них получили возможность стать, по тогдаш-
ней шутке, «конституционалистами по высочайшему повелению»).
Отличительной особенностью неославянофильского взгляда на
представительство можно считать отрицание его формально-право-
п ы х рамок, поскольку оно интерпретировалось как полумистическое
( редство единения самодержца с народом и преодоления бюрократи-
ческого «средостения»3.
Устойчивый образ появления конституции в результате едино-
временного акта сосуществовал в публичном дискурсе с интерпре-
। тпей ее как итога длительного процесса «вызревания». Такая ам-
бивалентность создавала удобное поле для разного рода игр. Если
конституцию можно создать (принять, даровать) одним росчерком
пера, то сам этот акт приобретает принципиальное, роковое, почти
1 Так именовались на либеральном жаргоне всеобщие, равные, прямые и тайные
выборы.
2 См.: Шацилло К. Ф. Конституционное движение накануне первой русской рево-
поции. М.,1988.
1 Именно такая интерпретация идеи Земского собора была характерна, напри-
м< р, для И.С Аксакова. В начале 1880-х гг. эту идею пытались продвигать в «вер-
хах Р.А. Фадеев и министр внутренних дел в 1881-1882 гг. гр. Н.П. Игнатьев. См.:
// патьев Н.П. Земский Собор / публ. подготовили И.В. Лукоянов, С.Н. Патутина.
< 116., 2000. Следует подчеркнуть, что не все славянофилы поддерживали ее. Напри-
мер, принципиальным противником представительства (как реального политического
проекта) был Ю.Ф. Самарин. В конце XIX в. типичными для либерального варианта
игославянофильства» можно считать взгляды Д.Н. Шипова, а для консервативного
( Ф Шарапова. См.: Шипов Д.Н. Воспоминания и думы о пережитом. М., 1918; Ша-
рипов С. Ф. Самодержавие и самоуправление. Берлин, 1899. См. также: Шелохаев С.В.
III. Шипов: личность и общественно-политическая деятельность. М., 2010; Репни-
\.В. Консервативные модели российской государственности.
146 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
магическое значение. Еще в сентябре 1865 г. озабоченный резкими
проявлениями дворянского конституционализма Александр II счел
необходимым встретиться с одним из его активистов Д.Д. Голохва-
стовым. «Вы (дворяне. - И.Х.), конечно, уверены, что я из мелкого
тщеславия не хочу поступиться своими правами! - заявил самодер-
жец. - Я даю тебе слово, что сейчас, на этом столе, я готов подписать
какую угодно конституцию, если бы я был убежден, что это полезно
для России. Но я знаю, что сделай я это сегодня, и завтра Россия рас-
падется на куски»1. Страна признавалась не готовой к чуду, процесс
созревания и акт творения парадоксально сополагались, заводя ситу-
ацию в неразрешимый логический тупик.
Современники и историки часто интерпретировали антагонизм
между правительством и обществом во второй половине XIX в. фа-
талистически, как неизбежное следствие отсутствия в России по-
литического представительства. Однако есть все основания сделать
вывод: в отличие от начала XX в., оппозиция не требовала «консти-
туции»; институционализация общественного участия в принятии
решений могла быть осуществлена и осознана на неполитической,
«совещательной» платформе.
Другим очень важным вопросом, структурировавшим российское
общественное мнение, являлся, разумеется, вопрос крестьянский и
шире - социальный. Ведь именно от его решения во многом зависел
выбор будущего страны: должна ли она идти европейским путем ин-
дустриализации и в конечном итоге примириться с исчезновением
крестьян, превращением их в немногочисленных фермеров и много-
численных наемных работников? Или даже приветствовать такой
итог? Или же нужно всеми силами препятствовать ему? Если так, то
во имя чего: уникального «русского пути» или просто некоторой от-
срочки неизбежного?
Первый после отмены крепостного права всплеск общественно-
го внимания к крестьянам и деревне пришелся на 1868 г., когда не-
черноземные губернии поразил голод - симптом того, что сами собой
крестьянские хозяйства едва ли встанут на ноги. На рубеже 1869-
1870 гг. в Петербурге сложился немногочисленный кружок земцев,
экономистов и либеральных чиновников, поставивших своей целью
создать учреждения, которые стали бы для народа школой экономи-
ческой свободы подобно тому, как земства призваны были превра-
титься в школу воспитания свободы гражданской. Так возник проект
ссудо-сберегательных товариществ - массовых кредитных артелей,
1
Цит. по: Ляшенко Л.М. Александр II. М., 2002. С. 115.
7m ////. первая
147
(н и ,< динявших небогатых крестьян, каждый из которых вносил очень
пи юльшой первоначальный взнос и получал право на краткосрочный
тем под невысокий процент1. Потребность именно в таком кредите
< >ы ia очень велика из-за обычной в русских деревнях нищеты, кото-
p.iii вынуждала крестьян занимать деньги (или хлеб) под чудовищ-
ный ростовщический процент или крайне невыгодные отработки.
II основу товариществ был положен принцип взаимной ответствен-
ности по долгам, который должен был дисциплинировать участни-
ков, привить им те качества, которых, как считали члены кружка, так
недоставало бывшим крепостным, поскольку, по признанию одного
из «учредителей», трудно представить, «до какой степени народ при-
вык к неаккуратности, к обману, до какой степени мало заботится он
о (воих интересах и до какой степени мало можно ему доверять»1 2.
.) гот принцип был лишь внешне похож на привычную для общины
круговую поруку: в отличие от нее, ответственность в товариществах
пыла сознательной и добровольной.
За образец взяли получившие широкое распространение в Герма-
нии «народные банки», пропагандировавшиеся одним из основателей
европейского кооперативного движения Г. Шульце-Деличем3. Одна-
ко немецкие рецепты все-таки не признавались полностью примени-
мыми на русской почве. Шульце уповал на самоорганизацию масс,
<i по мнению его русских последователей, только содействие «обра-
зованных классов» и государства могло дать необходимый импульс
масштабному внедрению народного кредита. Проект действительно
получил серьезную поддержку либеральной общественности и был
в целом благосклонно воспринят министром финансов М.Х. Рей-
герном, обеспечившим кредитование товариществ Государственным
оанком.
Бурный рост числа ссудо-сберегательных товариществ в первой
половине 1870-х гг. (к 1878 г. их было около 700 с числом членов
150 тыс.!) как будто оправдывал надежды «петербургских коопера-
торов» (в основном, кстати, дворян-помещиков). Однако к концу
десятилетия в деятельности этих кредитных учреждений наметился
ощутимый спад. Ожидаемого подъема крестьянских хозяйств они не
вызвали (и не могли вызвать, поскольку не устраняли причин кри-
1 См.: Корелин А.П. Сельскохозяйственный кредит в России в конце XIX - начале
XX в. М., 1988; Кооперация. Страницы истории. Т. 1. Кн. 2. Ч. 1-2. М., 2001.
2 Яковлев А.В. Очерк народного кредита в Западной Европе и в России. СПб., 1869.
С. 87.
3 См.: Hermann Schulze-Delitzsch. Weg - Werk - Wirkung. Festschrift zum 200.
(Jeburtstag am 29. August 2008. Wiesbaden, 2008.
148
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
зисных явлений). В общем не произошло переворота и в экономи-
ческой этике народных масс, зачастую продолжавших воспринимать
льготный кредит как вид безвозвратной благотворительной помощи.
Справедливости ради надо отметить, что многие представители об-
разованного общества также не понимали или не хотели понимать
разницы между добровольным, а значит, ответственным кредитом и
благотворительной помощью. Так, близкий к кругу «кооператоров»
«либеральный народник» П.А. Соколовский и позже настаивал, что
«отношения, создаваемые кредитом в среде мелких хозяев... часто не
могут быть причислены к возмездным отношениям и следовательно
выходят за пределы строго экономических явлений»1.
Радикальные критики «кооператоров» обвиняли товарищества
в «подрыве общинного духа», «распространении ссуд для кулаков»
и т. п. В то же время консерваторы усматривали в них же «социа-
листические» тенденции, ссылаясь на генетическое родство коопе-
ративных идей с концепциями Прудона, Луи Блана и Фердинанда
Лассаля1 2. В обоих случаях дело заключалось не в существе идей соз-
дателей ссудо-сберегательных товариществ, а в том, какой именно
образ крестьянина рисовался в головах критиков, какой стороной по-
ворачивался к ним обобщенный «мужик»: оказывался ли он хищным
индивидуалистом, «дерущим три шкуры» с односельчан, или патри-
архальным коллективистом, не имеющим представления о частной
собственности.
Вместе с тем противоречивость в идеях дворян-кооператоров не-
сомненно существовала: с одной стороны, товарищества не должны
были ставить своей основной целью получение коммерческой при-
были (и потому их существование во многом зависело от «подпиток»
извне), с другой же, кредитные учреждения могли функционировать
только по законам рынка. Поиски «третьего», «срединного» пути
между классической либеральной доктриной и социальными уто-
пиями чуть позже станут определять содержание российской обще-
ственной мысли.
Идея о том, что крестьянская община, при всех ее недостатках, -
неизбежное зло, которое одно способно как-то поддержать сотни ты-
сяч буквально балансирующих на грани выживания крестьянских
хозяйств, проскальзывала и в ранних рассуждениях Ю.Ф. Самарина,
1 Соколовский П.А. Ссудо-сберегательные товарищества в России по отзывам ли-
тературы. СПб., 1889. С. 248.
2 См.: Исторический обзор и современное положение учреждений мелкого креди-
та в России в связи с предположениями о мерах к их развитию. СПб., 1902. С. 12-17;
ГД [Лобанов - Ростовский Н.А ]. Социальные реформаторы. Штутгарт, 1880.
4iii ть n< рвая
149
и и рлоотах К.П. Победоносцева 1870-х гг1 Проблема, однако, заклю-
•I I 1.1С1» в том, что заданный этой логикой образ крестьянина был край-
н< с । л ичным и не заключал в себе никакой возможности «увидеть»
Civ i\ тую трансформацию «выживающего» крестьянского хозяйства,
।ыиример в динамичное фермерское.
Совершенно иная перспектива была начерчена в 1860 -
I ..Ох гг. в работах идеологов «аристократической партии». Дина-
шчгская составляющая в представлении о крестьянине явно доми-
нировала в ней над статической (вопреки репутации «аристократов»
h.iu рироградов-крепостников). «Мужик» вообще представлялся им
। p.iiine подвижным, беспокойным социальным субъектом, которого
। к щвало скорее умиротворять привитием собственнических ин-
। i пиктов, чем «мобилизовывать». Отсюда и острое чувство угрозы,
in ходящей, в представлении «аристократов», от крестьянина2.
( формулированная «аристократами» программа решения кре-
। 11.янекого вопроса была первой по времени детально разработанной
нршраммой последовательного пересмотра Положений 19 февраля
IHGI I. По многим параметрам она предвосхищала программу столы-
пинской аграрной реформы начала XX в.
Исходным пунктом в рассуждениях дворянских публицистов
пн । гсзис о том, что сельское хозяйство находится в кризисном
н hi по меньшей мере застойном состоянии. Признавалось, что си-
нация может только ухудшаться, поскольку общинная система
ни не на каких-либо внутренних ресурсов. Неизбежные спутники
«инпины - круговая порука, периодические переделы земли, череспо-
||к ица, принудительный севооборот - не допускают никаких агро-
к хнпчсских улучшений. Но еще важнее то, что общинное владение
опапавливает всякую личную предприимчивость... потому что соб-
। । ценность недостаточно обеспечена»3. Мысль, что община как сред-
। ин) обязательного наделения крестьян землей гарантирует страну
in появления пролетариата, абсолютно несостоятельна, считали
|рисгократы». Забота о собственнике помимо его усилий - химера.
I’ । юрившийся мелкий собственник - самый обременительный для
правительства вид пролетариата, «потому что в случае нужды пра-
пн । г 1ьство и общество должны поддерживать и спасать не только их
। \ шествование, но и их жалкую собственность»4. Фундаментальной
1 Победоносцев К.П. Курс гражданского права. СПб., 1873. Ч. 3. С. 263.
См. также: Христофоров И.А. Князь и граф в эпоху реформ: драма невостребо-
...ши ги // Историк и художник. 2004. № 2. С. 55 73.
‘ Гвропеец. Молодая Россия. Штутгарт, 1871. С. 79-80.
1 II.Л. Земля и воля. СПб., 1868. С. 25-26.
150
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
особенностью пореформенного социального устройства было, как
известно, сосуществование крупного помещичьего и мелкого кре-
стьянского землевладения. В реальности, впрочем, сосуществование
превращалось в противостояние, тем более острое, что помещик по-
стоянно сталкивался не с отдельными экономически зависимыми
от него мелкими собственниками, а с «собирательным лицом мира»,
члены которого выступали против него как единое целое. Социаль-
ный антагонизм мог лишь возрастать по мере того, как крестьянские
наделы дробились, а земельный голод принуждал членов сельского
общества прибегать к аренде помещичьих земель.
Восприятие крестьянства как стихийной силы, грозящей социаль-
ным взрывом, страх растущего отчуждения двух «миров», понимание
того, что дворянские усадьбы уподобляются островкам в море, кото-
рое в любой момент может их поглотить, - вот что, в конечном счете
лежало в основе выступлений «аристократов», ратовавших за созда-
ние условий для коренного переустройства социальной структуры и
системы власти в деревне. «У нас революция должна принять форму
пугачевщины. - писал в 1879 г. один из неформальных лидеров «ари-
стократов» Н.А. Лобанов-Ростовский своему другу гр. А.А. Бобрин-
скому, резюмируя собственную программу. - Авторитет царской
власти и страх еще удерживают крестьянина, но во время мятежа ав-
торитет исчезнет; страх на некоторое время сохранится, но слабость
правительства, не располагающего никакой поддержкой, кроме жан-
дарма и солдата, станет совершенно очевидной... Чтобы иметь хоть
какие-то шансы на успех в борьбе с этой угрозой, необходимо прежде
всего разрушить общину, позволить каждому крестьянину выделить
его надел земли, сделав его консерватором... Необходимо отдать кре-
стьян под надзор почетных мировых судей... Необходимо изменить
избирательный закон в земство и в думу в консервативном смысле,
то есть усилить голос собственников. Необходимо создать при Го-
сударственном Совете постоянную редакционную комиссию, состо-
ящую из выборных членов - людей консервативных... Необходимо
однородное министерство, состоящее исключительно из искренних
консерваторов» Ч
А вот как ту же мысль выражал в официальной переписке с ми-
нистром внутренних дел Тимашевым киевский генерал-губернатор
кн. А.М. Дондуков-Корсаков: «Если все крестьяне будут одинаково
наделены малыми участками земли, едва достаточными для пропита-
1 Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 1412. Он. 5.
Д. 198. Л. 7-8. Оригинал на фр. яз.
Ч л тъ первая
151
ния и платежа податей, то они навсегда составят отдельный класс, не
имеющий ничего общего с другими небольшими землевладельцами...
И и гересы тех и других будут всегда расходится между собою. Со-
с ювие крестьян, приниженное под один общий уровень, но плотно
соединенное общими интересами и сильное только многочисленно-
с гыо... будет всегда завидовать прочим сословиям, свободно развива-
ющимся по мере способностей и труда»1.
Однако, несмотря на сочувствие некоторых министров, идеи
пересмотра «Положений» в духе «аристократической» програм-
мы в конечном счете неизменно признавались несвоевременными
и неудобоисполнимыми самими же консервативно настроенными
министрами1 2. Дело в том, чго программа эта подрывала идеологию
патернализма, являвшуюся своего рода «несущей конструкцией» са-
модержавной системы. Взамен же Валуев, Шувалов и «аристократи-
ческая партия» могли предложить лишь «достижения европейской
।муки» (к тому времени в самой Европе все активнее подвергавшие-
( я ревизии) и преимущества «британской модели», которая не могла
показаться привлекательной ни монарху, ни «передовому обществу»,
пи сторонникам «особого пути» России.
В качестве реакции на западничество и элитаризм «аристократов»
крепнет противоположная тенденция - акцентировать те стороны
11оложений 19 февраля, которые создавали почву для охранительно-
к) решения крестьянского вопроса. Речь шла об «охранении» не до-,
а пореформенного устройства системы землепользования, права и
<i (министрации в деревне. Проблема, однако, заключалась в том, что
> । а система создавалась в 1861 г. как временное, переходное решение,
призванное быть в первую очередь средством развязки отношений
крепостных и помещиков. Поэтому она просто не была достаточно
разработанной и устойчивой, чтобы стать объектом «консервации».
Позже, на рубеже 1870 - 1880-х гг. «крестьянский вопрос» стал вос-
приниматься в качестве требующего самых неотложных решений.
Вторая Восточная война
Известный историк и биограф Александра II Л.Г. Захарова, кото-
рая опубликовала переписку Александра II с братом Константином
Николаевичем за 1857-1861 гг., обратила внимание, что в этой пере-
писке внутриполитические сюжеты, в том числе реформы, занимают
1 РГИА. Ф. 1291. Оп. 66 (1870). Д. 21. Л. 17 об.
2 Христофоров И.А. «Аристократическая» оппозиция Великим реформам...
( 266-275.
152
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
минимальное место и освещаются довольно бегло и отстраненно1.
Совершенно очевидно, что по-настоящему важными и интересны-
ми были для императора другие дела: международные отношения,
дипломатия, армия и флот. Отмена крепостного права была одним
из немногих исключений из этого правила. Но даже в ее нюансы он
не стал вникать глубоко, положившись на Редакционные комиссии.
Как и любому человеку, Александру II было интересно то, в чем он
хорошо разбирался и чем мог управлять. Экономику, общественные
настроения, социальные проблемы контролировать было сложно, а
то и вовсе невозможно. В отличие от своего отца, Александр II. ка-
жется, это неплохо понимал. Во всяком случае, он не возражал ми-
нистру внутренних дел Валуеву, который как-то прямо заявил ему,
что «росчерка пера его величества достаточно, чтобы отменить весь
Свод законов Российской Империи, но никакое высочайшее повеле-
ние не может поднять на одну копейку курс рубля на петербургской
бирже»1 2.
В сфере международной политики тоже было немало неуправляе-
мого. Но все же это был для императора более привычный мир, судь-
бами которого, как казалось, управляли монархи и министры, мир,
который жил по понятным законам и обитатели которого изъясня-
лись на понятном языке.
После Крымской войны Россия оказалась в непростом междуна-
родном положении. Престижу страны был нанесен очень серьезный
удар. Как известно, по условиям Парижского мира Россия лишалась
права держать на Черном море военный флот, что делало ее беззащит-
ной перед угрозой нападения с юга. Россия стала явно проигрывать в
борьбе с Австрией за влияние на Балканском полуострове. Война ис-
тощила внутренние ресурсы страны и в то же время поставила вопрос
о срочном перевооружении и внутренних реформах в армии. В свою
очередь, отмена крепостного права неизбежно вела к изменению са-
мого принципа комплектования вооруженных сил - на смену рекрут-
ским наборам должна была прийти всеобщая воинская повинность
(это случилось в 1874 г.). Ограниченность ресурсов и необходимость
глубоких преобразований диктовали умеренность и осторожность
во внешней политике. Новый глава Министерства иностранных дел
князь А.М. Горчаков сформулировал эту позицию в знаменитой фра-
зе «Россия сосредоточивается».
1 1857-1861. Переписка Императора Александра II с Великим Князем Константи-
ном Николаевичем. Дневник Великого Князя Константина Николаевича / сост., авт.
вступ. ст., указ, и коммент. Л.Г. Захарова, Л.И. Тютюнник. М., 1994. С. 5-13.
2 Валуев П.А. Дневник. 1877-1884 гг. Пг., 1919. С. 195.
Чн nib первая
153
Сам Горчаков был сторонником сближения с недавним против-
ником - Францией. Однако активная поддержка французами вос-
< 1.НППИХ поляков исключила возможность альянса с Наполеоном III.
\ к-ксандр II выступал за союзные отношения с Пруссией Он вооб-
ще оыл большим германофилом и поклонником своего дяди - прус-
< кою короля Вильгельма I. Во время восстания в Польше Пруссия
оы ia единственной из европейских стран, активно поддержавшей
Россию (разумеется, не из альтруистических побуждений, просто в
Пруссии польский вопрос стоял не менее остро). Россия же дипло-
ма Гн чески поддержала Пруссию в ее войнах с Австрией и Францией.
1I обеды пруссаков праздновались русским двором как свои собствен-
ные*. Франко-прусская война 1870 1871 гг. закончилась полным раз-
। ромом армии Наполеона III и падением Второй империи. В Пари-
ке* разразилась революция, победители же завершили давно начатое
(ело: в Версале 18 января 1871 г. была торжественно провозглашена
1ерманская империя.
.) ги события создали на европейском континенте совершенно но-
ны й расклад сил, отдаленным последствием которого стала Первая
мировая война. Но в начале 1870-х гг. о ней, конечно, никто не думал,
хотя в России было немало противников прогерманской внешней по-
1и гики. Тем не менее именно франко-прусская война дала России
возможность объявить об отмене тех статей Парижского мирного до-
। опора 1856 г., которые ограничивали ее право держать военный флот
на Черном море. Поверженная Франция сопротивляться не могла, а
протесты Англии русское правительство проигнорировало. Это был
крупный дипломатический успех, особенно значимый лично для им-
ператора, поскольку он как бы реабилитировал его за тяжелый Па-
рижский мир, с которого началось царствование. Важно было и то,
чю достигнуть этого успеха удалось без единого выстрела1.
Однако войны избежать не получилось. Новый «балканский
кризис» разразился в 1875 г. Как и предыдущие, он был вызван ко-
юссальными национальными и религиозными проблемами, подта-
чивавшими изнутри ослабевшую Османскую империю. Политика
Петербурга в «восточном вопросе» была противоречива. С одной
< । ороны, в «верхах» и с еще большей силой в обществе всегда пом-
нили об идее помощи «братьям-единоверцам» (или «братьям-сла-
вянам»). Существовала и своеобразная «программа-максимум»,
и «и, лучше сказать, мечта, на протяжении веков всплывавшая в со-
1 Захарова Л.Г. Александр II и место России в мире //Новая и новейшая история.
’005. № 4.
154
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
знании у многих русских при мысли о «наследии Второго Рима»*
Заключалась она ни много ни мало в освобождении Константино-
поля и установлении контроля над Проливами. Наиболее смелые
прожектеры объединяли в своих фантазиях под скипетром русского
монарха народы Балкан и Восточной Европы в огромную империю,
столицей которой многим виделся исторический центр православия:
Царьград - Константинополь.
Российские государственные деятели и сам Александр II в боль-
шинстве своем оценивали ситуацию гораздо более трезво, понимая,
что большая война с европейскими державами, к которой может при-
вести предсказуемая победа над Османской империей, потребует гро-
мадных жертв при минимальных шансах на успех. Министр финан-
сов М.Х. Рейтерн настойчиво предупреждал, что «война остановит
правильное развитие гражданских и экономических начинаний... она
причинит России неисправимое разорение и приведет ее в положе-
ние финансового и экономического расстройства, представляющее
приготовленную почву для революционной и социалистической про-
паганды, к которой наш век и без того уже слишком склонен»1.
Петербург многому научило поражение в Крымской войне. Поэто-
му, когда в 1875 г. в Боснии и Герцеговине вспыхнуло антитурецкое
восстание, российский МИД занял крайне осторожную позицию, на-
стаивая на «умиротворении» сторон дипломатическим путем. Прав-
да, и в «верхах», и особенно в общественной среде было немало сто-
ронников более решительных действий. Между тем, пока дипломаты
составляли ноты и меморандумы, в апреле 1876 г. восстала Болгария.
Здесь османские власти действовали крайне жестоко: иррегулярные
турецкие части - башибузуки - уничтожали местное население це-
лыми селениями, от мала до велика. Известия о кровавой бойне по-
вергли в шок всю Европу. «У каждого порядочного человека сердце
обливается кровью при мысли о событиях на востоке, о презренной
политике европейской, об ожидающей нас близкой будущности», -
писал в дневнике российский военный министр Д.А. Милютин1 2. Он
прекрасно знал, что страна не готова к большой войне: реформирова-
ние и перевооружение армии было в самом разгаре, финансовое по-
ложение оставляло желать лучшего, но самое опасное - Россия опять
рисковала остаться один на один со всей Европой.
1 Куломзин А.Н., Рейтерн-Нолькен ВТ. М.Х. Рейтерн. Биографический очерк
СПб., 1910. С. 158-159,177- 190.
2 Цит. по. Захарова Л.Г. Александр II и место России в мире...; См. также: Мамо-
нов А.В. Самодержавие и славянское движение в России в 1875 1877 годах // Отече-
ственная история. 2004. № 3. Далее материал о Второй Восточной войне излагается с
опорой на эти публикации.
4ti< mt, первая
155
/|<‘гом войну Турции объявили Сербия и Черногория. По всей
I <к сии развернулась агитация в поддержку единоверцев, славянские
коми гегы активно собирали средства, добровольцы толпами отправ-
1и шсь к театру военных действий. В рядах сторонников решитель-
ной политики оказались императрица и наследник престола. «И вот
ь концу лета все в России было отставлено на второй план, и только
опш славянский вопрос завладел всеми, - вспоминал позже изда-
н н> газеты «Гражданин» князь В.П. Мещерский. - Как вчера помню
।их старушек и старичков, на вид убогих, приносивших свои лепты
। hi славянских братий в каком-то почти религиозном настроении»1.
Мпошми русскими «восточный вопрос» уже воспринимался как
к ю не столько внешнее, сколько внутреннее, чуть ли не определя-
Ю1ПГС судьбу России.
По возбуждение, как известно, - плохой советчик. Благородные
чуп< гва до поры до времени заставляли на многое закрывать глаза,
князь Мещерский, «одержимый», как сам он писал позже, «бесом
пр.нушколюбия», отправился в Сербию и там обнаружил, что боль-
шинство добровольцев больше похожи на авантюристов, что много-
н.к ячные пожертвования уходят непонятно куда, а сербское руко-
к тво лишь «более или менее искусные актеры, разыгрывавшие
имюща комедию восстания и... эксплуатирования добродушной в
। воем энтузиазме России»2. Правда, это не помешало ему, вернув-
IIIи< ь, вновь активно включиться в славянское движение.
Между тем давление общественного мнения и безуспешность по-
ни i ок добиться солидарности европейских держав оказывали тя-
м юг воздействие на русского императора. Александр II, глубоко
убежденный в необходимости избежать войны, не мог оставаться
равнодушным к тому, что задевало его чувства. «“Постоянно слышу
। упреки, зачем мы остаемся в пассивном положении, зачем не по-
। «гм деятельной помощи славянам турецким? - делился он своими
ii.ic 1ями с Д.А. Милютиным. - Спрашиваю тебя, благоразумно ли
ni.i'io бы нам, открыто вмешавшись в дело, подвергнуть Россию всем
ши 'К’дствиям европейской войны? Я не менее других сочувствую
ш (частным христианам Турции, но я ставлю выше всего интересы
• иной России”. Тут государь обратился к воспоминаниям Крымской
воины, слезы навернулись на его глазах... “Конечно, если нас заставят
вогнать, мы будем воевать, но я не должен сам подать ни малейшего
поводи к войне...”». По словам Рейтерна, «императору казалось, что
1 Мещерский В.П. Мои воспоминания. М., 2001. С. 356.
Гам же. С. 361.
156
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
если после продолжительного мирного царствования наступит вой-
на, то он ее не доведет до конца и, подобно отцу, не вынесет бремя».
Как мы увидим, во многом так и случилось, хотя повторение не было
буквальным.
Выдержать миролюбивую позицию не получилось. Огромное
давление на Александра II оказывали воинственно настроенные
славянофилы и особенно сочувствовавшие им дамы - окружение
императрицы и она сама. Больная и заброшенная, Мария Алексан-
дровна нашла в «славянском вопросе» подобие нового смысла жизни.
В конце июня император к удивлению многих официально разрешил
русским офицерам добровольцами отправляться на Балканы. Вскоре
под влиянием окружения в его настроении произошел окончатель-
ный перелом. «Приближенные дамы говорили с сияющими лицами:
“Император встал во главе национального движения!”, - вспоминал
Рейтерн. - Государь был, очевидно, в лихорадочно возбужденном со-
стоянии». 29 октября 1876 г. он произнес в Москве знаменитую речь,
фактически отрезавшую путь назад. «Желаю весьма, - сказал он, в
частности, - чтобы мы (европейские державы. - И.Х.) могли прий-
ти к общему согласию. Если же оно не состоится, то я имею твердое
намерение действовать самостоятельно». Через три дня была объяв-
лена частичная мобилизация. В Турции также возобладала «партия
войны», надеявшаяся на поддержку Англии. После ряда неудачных
дипломатических маневров 12(24) апреля 1877 г. был обнародован
манифест об объявлении войны.
В соответствии с планом боевых действий, разработанным гене-
ралом Н.Н. Обручевым, русская армия должна была быстро перепра-
виться через Дунай и, не тратя времени на осаду крепостей и вытес-
нение врага с обширной территории Болгарии, по кратчайшему пути
двинуться прямо к столице Османской империи и занять ее, не дожи-
даясь реакции европейских держав. В том, что Турция проиграет вой-
ну, в Европе мало кто сомневался. Важно было продемонстрировать,
что Россия может победить без особого напряжения, а значит, спо-
собна встретить давление держав не истощенной, а с позиции силы.
Однако война стала развиваться по иному сценарию. Главноко-
мандующим Дунайской армией был назначен брат императора ве-
ликий князь Николай Николаевич, оказавшийся, мягко говоря, не
слишком способным военачальником. Александр II тоже находился
в действующей армии. Он отправился на Балканы, по собственным
словам, в качестве «брата милосердия», однако не мог удержаться от
вмешательства в принятие важных решений, создавая дополнитель-
ную неразбериху.
Чн ть первая 157
Инициатива целиком принадлежала русским войскам, никакого
< цытегического плана войны у противника не было. Однако вскоре
v< iiriiiHo начатое наступление столкнулось с серьезными препятстви-
ями. Основная часть армии увязла в осаде Плевны. Героически от-
пив у Шипки упорный натиск превосходящих сил, российские части
перешли здесь к обороне, затянувшейся до 27 декабря. Неудобная по-
пщия, тяжелейшие условия, рано наступившие в горах морозы - все
ио привело к очень большим потерям (около 10 тыс. чел.), причем в
основном из-за обморожений и болезней. Но самым кровавым эпизо-
юм войны стал третий безуспешный штурм Плевны. Он был пред-
принят 27 -30 августа, к именинам императора и вопреки мнению
многих военачальников, которые считали, что необходим не штурм, а
правильная осада. Лишь отряду генерала Скобелева ценой невероят-
ного героизма удалось добиться частичного успеха, но поддержки он
кн< и не получил. Потери составили 13 тыс. чел.
Настроение в Ставке было близко к паническому. В этот драма-
гический момент Александр II, поддержанный Милютиным, принял
волевое решение: никуда не отходить, начать планомерную осаду
11левны. Для этого из России был вызван герой обороны Севастопо-
1Я генерал Э.И. Тотлебен. В конце ноября турецкий корпус числен-
ностью 40 тыс. чел. сложил оружие. На военном совете было решено
не откладывать общее наступление до весны. Это решение означало,
•но горные перевалы будут преодолеваться зимой, в лютый мороз.
( амое упорное сопротивление русские части встретили в центре, у
(еревень Шипка и Шейново, где лишь ценой тяжелейшего перехода
через горы и 5-тысячпых потерь в самом конце декабря был окружен
н взят в плен 25-тысячный корпус турок. Дальнейшее наступление
развивалось стремительно, и уже 19(31) января в Адрианополе было
подписано соглашение о перемирии.
Многие и в армии, и в России считали, что логичным аккордом
будет занятие Константинополя. Однако войска были остановлены
в Сан-Стефано, всего в 12 км от турецкой столицы. Главной при-
чиной остановки армии явился бурный протест Великобритании
и угроза начала новой войны, на этот раз с самой могущественной
европейской державой, к которой к тому же вполне могли присое-
диниться Австро-Венгрия и Франция. После некоторых колебаний
британский флот вошел в Дарданеллы, превратившись в зримый и
весомый аргумент в давлении на Россию. Между тем 19 февраля, в
очередную годовщину восшествия Александра II на престол пред-
ставители России и Турции подписали мирный договор, известный
как Сан-Стефанский. Условия его казались необычайно выгодными.
( ербия, Черногория и Румыния получали полную независимость и
158
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
территориальные приращения; образовывалось огромное Болгарское
княжество (формально автономное); Россия получала утраченную
после Крымской войны Южную Бессарабию и некоторые террито-
рии в Закавказье. Этот договор был с восторгом встречен в России и
с крайним возмущением в европейских столицах, где сочли, что Рос-
сия пытается сделать из обширной Болгарии своего сателлита и с его
помощью безраздельно хозяйничать на Балканах.
Европейские державы потребовали пересмотра двустороннего
договора на общеевропейском конгрессе. Он открылся в Берлине
13 июня 1878 г. Под давлением Великобритании (которую представ-
лял премьер-министр и лидер партии тори Бенджамин Дизраэли) и
Австро-Венгрии, при одобрении Франции и полном самоустранении
Германии (в Петербурге напрасно рассчитывали на поддержку гер-
манского канцлера Отто фон Бисмарка) России пришлось уступить
по многим пунктам. Болгария была разделена на две части, причем
более обширная и богатая ее южная часть, названная Восточной Ру-
мелией, ставилась в зависимость от Турции. Существенно урезались
территории Сербии и Черногории, Австро-Венгрия получала право
оккупировать Боснию и Герцеговину, а Англия - Кипр. «Берлинский
трактат, - писал 80-летний министр иностранных дел князь А.Д. Гор-
чаков императору, - есть самая черная страница в моей служебной
карьере». «И в моей тоже», - признал Александр II. Между тем сло-
жившаяся ситуация едва ли оставляла России выбор и какие-либо
ресурсы противодействовать давлению держав. В полной мере ска-
зывались последствия затяжной войны. По признанию Милютина,
«военные силы так расстроены войной, так разбросаны, что никакого
вероятия успеха» в новой войне не предвидится.
Как оценить итоги войны с точки зрения российских националь-
ных интересов? Надо признать, что если Россия стремилась утвер-
дить на Балканах свое влияние, то достичь этой цели соразмерно
понесенным потерям ей не удалось, причем совсем не из-за итогов
Берлинского конгресса. Дело в том, что Турция так и не смогла уста-
новить контроль над Восточной Румелией, и уже в 1885 г. две части
Болгарии фактически объединились. Однако тогда же отношения
Болгарии и России испортились, и дело дошло даже до разрыва ди-
пломатических отношений, восстановленных только в 1896 г. Выяс-
нилось также, что правительства Сербии и Румынии склонны ори-
ентироваться не на восток, а на запад. Взаимоотношения молодых
балканских государств также оказались далеко не идиллическими, и
сербо-болгарская война 1885 г. стала лишь грозным предвестником
конфликтов, приведших уже в начале XX в. к резкому обострению
противоречий между Сербией, Болгарией, Румынией и Грецией.
Ч,н mi. m рвая 159
II | к вульгате Балканы превратились в настоящий «пороховой погреб
I ироны», взорвавшийся в 1914 г
IГопнический кризис рубежа 1870 - 1880-х гг.
11о еще более печальные последствия итоги войны имели для вну-
ip( ппего положения в России. Война поначалу отодвинула внутрен-
HIH проблемы на задний план В настроениях общества поначалу до-
минировала одна простая мысль: «Лишь бы победа, а остальное пока
in и.окно». Но это было похоже на выписывание векселя, который по
окончании сражений был предъявлен совершенно не готовой к это-
м\ власти. Впрочем, платить приходилось и по настоящим векселям.
Нонна стоила государству суммы, более чем вдвое превышавшей то-
шной бюджет, привела к резкому падению курса рубля, скачку ин-
«|» 1ЯЦИИ и к тому же совпала с европейским экономическим кризи-
। <»м Империя оказалась на грани финансового банкротства* 1.
Неудовлетворенность русского общества результатами войны
име ia, как писал В.П. Мещерский, «роковое значение в истории рус-
। коп внутренней государственной жизни». В стране воцарилось «со-
• io nine какого-то всеобщего глухого недовольства и недомогания».
Не менее тяжкими были последствия войны и лично для Алексан-
ip.i II. от воли которого очень сильно зависела ситуация в стране.
Император все больше тяготился грузом ответственности, лежавшим
и । его плечах, все менее твердыми и осмысленными были его госу-
। ipc гвенные решения. Война окончательно сломила его.
И это притом, что к началу 1870-х гг. преобразовательный порыв
и без того почти угас. Утратив представление о целях и направлении
p.i.iвития, власть действовала по инерции, а то и вовсе бездействова-
i.i Ио ведь жизнь в стране еще была бесконечно далека от того, чтобы
• покойно идти своим чередом. К тому же в конце 1870-х гг. россий-
। кое общество столкнулось с новым вызовом: революционным тер-
рором, направленным против представителей власти. Это были уже
не о гдельные акты, подобные покушению Каракозова, а систематиче-
। кая кампания.
Начало волне террора было положено в январе 1878 г., когда
н) 1стняя Вера Засулич по собственной инициативе выстрелила
и петербургского градоначальника Ф.Ф. Трепова, была схвачена,
пре (стала перед судом присяжных, который ее оправдал. В августе
in менее известный впоследствии революционер 27-летний Сергей
1 Степанов ВЛ. Цена победы: Русско-турецкая война 1877-1878 гг и экономика
I «н < ин // Российская история. 2015. № 6. С. 99-119.
160
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Кравчинский прямо в центре Петербурга зарезал кинжалом шефа
жандармов Н.В. Мезенцова, после чего благополучно скрылся. От
рук террористов погибло еще несколько человек, а в марте следую-
щего года Петербург узнал о покушении на главу государства. Быв-
ший студент Александр Соловьев спокойно приблизился на улице к
Александру II, отдал ему честь, а затем достал револьвер и открыл
стрельбу. Стрелять он, правда, не умел, и побежавший зигзагами им-
ператор даже не был ранен.
Но настоящая охота на императора развернулась после того, как
летом 1879 г. наиболее радикально настроенные революционеры ре-
шили всеми силами добиваться его смерти. В ноябре был взорван по-
езд, в котором, как считали убийцы, ехал Александр II, а 5 февраля
1880 г. чудовищный взрыв потряс уже Зимний дворец. Оказалось,
что один из террористов, Степан Халтурин, устроился во дворец
плотником и сумел пронести в него около трех пудов нового взрыв-
чатого средства - динамита, которые и взорвал под обеденной залой в
момент, когда там должен был находиться император (но тот на пол-
часа задержался).
Не так уж сложно представить себе то крайне тягостное чувство,
которое доминировало в ту пору в настроениях и правительства, и
общества, закономерно преувеличивавших организованность терро-
ристов и масштабы их деятельности. Александр II, как показывает
его поведение в роковой день 1 марта, вряд ли испытывал перед убий-
цами страх; не думал он и о том, чтобы утихомирить их какими-то
уступками. Но понять, что же можно и нужно делать в этой ситуации,
оказалось совсем непросто.
В отечественной историографии период конца 1870 - начала
1880-х гг. традиционно изображался как время «второй революцион-
ной ситуации»1. В отличие от первой революционной ситуации рубе-
жа 1850 - 1860-х гг. вторая выглядит менее фантастически. В начале
эпохи Великих реформ инициатива полностью принадлежала пра-
вительству, и даже большинство радикалов возлагало свои надеж-
ды на реформы «сверху», а не на революцию «снизу». О последней
как пункте в политической повестке дня думали в то время в России
лишь единицы, не пользовавшиеся ни общественной, ни, конечно,
массовой поддержкой По уровню мобилизации, организации, по яс-
ности программы тогдашний «революционный лагерь» находился
в младенческом состоянии, и только неготовность правительства
1 Хейфец М.И. Вторая революционная ситуация в России. Кризис правитель-
ственной политики М., 1963.
Ч,и ть первая
161
им< гь с ним дело и репрессии искусственно придавали ему некото-
рую серьезность.
Спустя два десятилетия ситуация серьезно изменилась. После
। гжелой войны и «сдачи позиций» на Берлинском конгрессе прави-
н‘льственными и общественными кругами овладели апатия и расте-
рянность. Парадокс, но проигранная Крымская война вызвала в об-
ществе воодушевление и оживила страну, а выигранная Балканская
мншь способствовала закату эпохи реформ, что еще раз подтвержда-
ет: военные поражения и победы могли лишь катализировать давно
щевшие внутри страны процессы
Между тем к окончанию войны 1877-1878 гг. какой-либо внят-
ной программы внутренней политики не существовало ни в прави-
i гл ьстве, ни около него. Сам император утратил интерес к происхо-
щщему в стране, погрузившись в личные переживания, связанные с
I’.M. Долгоруковой и его второй семьей. С другой стороны, предше-
( гвующие годы острой борьбы между различными правительствен-
ными группировками и стремление Александра II балансировать
между ними, не давая перевеса ни одной, по-настоящему истощили
правительство. В «верхах» просто не осталось людей, готовых идти
ва-банк. Лучшие годы большинства активных сановников пришлись
на первое десятилетие реформ и все, на что они оказались способны
к исходу 1870-х, - это извлечь из шкафов свои проекты 15-20-летней
(ЯВНОСТИ.
Одновременно уже не просто оппозиционные, а в полном смыс-
1г слова революционные настроения стали нормой в студенческой
< реде. Неспокойно было и в крестьянской, хотя ничего похожего на
массовые беспорядки 1905-1906 гг. русской деревне тогда не грози-
1о. Во многих земствах сформировались сплоченные либеральные
। руппы, которые - в отличие от середины 1860-х гг. - были уже не
очень склонны паниковать при виде нахмуренных бровей губерна-
горов1. Ликование немалой части столичной публики при известии
। и > оправдании Веры Засулич стало для власти не менее тревожным
< пмптомом, чем сам оправдательный вердикт. Наконец, неулови-
мость народовольцев при видимом бессилии правительства проти-
водействовать террору создавала преувеличенное представление о
мощи революционных организаций.
1 Петров ФА. Земское либеральное движение в эпоху второй революционной си-
|уации в России (конец 70 - начало 80-х годов XIX в.). Дисс. ... канд. ист. наук. М.,
14/6; Пирумова Н.М. Земское либеральное движение Социальные корни и эволюция
н» начала XX века. М., 1977.
162
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Все сказанное позволяет однозначно поставить диагноз: Россия
оказалась в состоянии острого внутриполитического кризиса. Одна-
ко кризис вовсе не равноценен кануну революции. В стране не су-
ществовало условий ни для массового протеста, ни для «революции
элит». И массы, и элиты оставались в целом лояльны режиму (хотя
далеко не удовлетворены действиями правительства). Готовность
ниспровергать существующий строй или даже толерантно отне-
стись к такому ниспровержению демонстрировало меньшинство на-
селения, причем меньшинство, которое не воспринималось властью
как имеющее собственную «политическую субъектность» Кстати,
именно поэтому скромная и очень умеренная дворянская оппози-
ция 1860-х гг. и потенциальная угроза крестьянского недовольства
в конце 1870-х гг. вызывала в правительстве куда больше отклика
по сравнению с действиями народовольцев. Когда протестует опора
трона (а крестьян и дворян многие считали именно таковой), нужно
что-то менять в политическом курсе. Когда же анонимная и злобная
сила совершает бессмысленные акты насилия (именно так «верхам»
виделся народовольческий террор), нужно думать не столько о пере-
менах, сколько о консолидации власти и усилении полиции.
Как показали неоднократные совещания, проходившие в «вер-
хах» на рубеже 1870 - 1880-х гг. и обстоятельно проанализирован-
ные историками1, сановники и сам император серьезно относились к
положению в стране, однако ни о каких «уступках» не было и речи.
Ключевым на этих совещаниях оставался вопрос о том, как сплотить
общество вокруг противостоящей террору власти и помешать рас-
пространению радикализма среди молодежи. Как уже говорилось,
никаких свежих идей высказано при этом не было.
Так, Особое совещание, исследовавшее «причины быстрого рас-
пространения в среде молодого поколения разрушительных учений»,
вернулось по инициативе председателя П.А. Валуева к его собствен-
ным проектам 1860-х гг. об образовании «выти» (территориальной
волости, во главе с местным помещиком)1 2. Более разработанную про-
грамму представил в том же году А.А. Абаза, назначенный председа-
телем Особой высшей комиссии для изыскания способов к сокраще-
нию государственных расходов. По его мнению, никакие улучшения
в административном устройстве невозможны без преобразования гу-
1 Зайончковский П.А. Кризис самодержавия на рубеже 1870-1880-х гг. М., 1964;
Мамонов А.В. Правящая бюрократия и формирование внутренней политики самодер-
жавия в 1874-1881 гг. Дисс.... канд. ист. наук. М., 2002.
2 См.: Мамонов А.В. Правящая бюрократия и формирование внутренней полити-
ки... С. 227.
Часть первая
163
< юрнской администрации, а точнее - без «решительного восстановле-
ния действительного значения губернатора, как главного представи-
к* 1я высшей власти в губернии»* 1. Предлагая подчинить губернатору
местные органы других министерств, т. е. превратить его из звена в
иерархии Министерства внутренних дел в полноценного «хозяина
। у< >ернии», Абаза вновь возвращался в круг уже не раз звучавших в
предшествующие годы идей, не имевших шансов на реализацию без
появления объединенного общей программой и волей правительства
11 г удивительно, что предложения и этой комиссии не получили ни-
какого развития.
Едва ли можно считать шагом на пути к административной ре-
форме и учреждение после покушения 2 апреля 1879 г. временных
к нерал-губернаторств в Петербурге, Харькове и Одессе. Эта чрез-
вычайная мера, независимо от того, как оценивать ее эффективность
в плане борьбы с революционным движением, лишь вносила допол-
ни гельную неразбериху в государственное управление, поскольку
неопределенность прав генерал-губернаторов автоматически по-
рождала конфликт между ними, министрами и местными органами
министерств. В итоге сначала министр внутренних дел Л.С. Маков и
пк‘(|) жандармов А.Р. Дрентельн, а затем и М.Т. Лорис-Меликов, сам
по« пивавший до того на посту Харьковского генерал-губернатора, вы-
нуждены были решать проблему включения новой местной власти в
инстанционную «вертикаль»2.
В начале 1880 г. в «верхах» вновь (на этот раз по инициативе
Александра II) стали обсуждаться давние предложения Валуева и
нс л. кн. Константина Николаевича о привлечении общественных
представителей к законотворческому процессу По справедливому
мнению А.В. Мамонова, внешне схожие, эти два проекта «предпо-
|.п ал и движение в диаметрально противоположных направлениях».
Валуев, как и в 1860-е гг., считал необходимым пересмотр реформа-
। орского курса, опору на поместное дворянство и последовательное
усвоение европейских парламентских форм с тем, чтобы гипотети-
ческие депутаты «участвовали не в разработке, а в обсуждении за-
конопроектов, т. е. не столько определяли их содержание, сколько
иiaкомились с мотивацией правительства и разделяли с ним ответ-
। । ценность за проведение тех или иных мер, тогда как решающее
влияние на дела сохранялось бы за «просвещенными» правитель-
। । венными чиновниками»3. Великий же князь, один из наиболее по-
1 Там же. С. 320-322.
См.: Шумилов М.М. Местное управление и центральная власть... С. 78-82.
1 Мамонов А.В. Правящая бюрократия и формирование внутренней политики...
| .113 314.
164 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
следовательных в «верхах» приверженцев Великих реформ, считал
необходимым возврат к преобразованиям начала царствования и все-
го лишь расширение прав земства при сохранении существовавшего
политического строя. Совещания под председательством императо-
ра в январе 1880 г. выявили не только взаимную неприязнь Валуева
и Константина Николаевича, но и несочувствие к обоим проектам
высших сановников империи. Как и ранее, решено было ничего не
делать. «Быть может, для перехода к другому порядку мыслей и дел
нужно, чтоб почва под нами еще более заколебалась», - отмечал по-
сле этого Валуев, имея в виду не столько сами покушения, сколько
растерянность, которую они явно вызвали в правительственных и
умеренных общественных кругах1.
Достаточно радикальная программа реформы системы власти
была сформулирована в 1879 г. военным министром Д.А. Милюти-
ным в хорошо известных историкам неофициальных заметках «Мыс-
ли о необходимых преобразованиях в управлении, в учебной части
и в духовенстве». «Если мы будем ограничиваться только исправле-
ниями существующего хаоса, то ничего стройного не выйдет, - пола-
гал он, - по моему мнению, нужно не перестраивать старое здание, а
выстроить новое по новому плану». Этот план предполагал коренное
преобразование политического строя и административного механиз-
ма империи с превращением Государственного совета в законодатель-
ный орган, наполовину состоящий из выборных от земств, созданием
единого правительства и полным преобразованием местного управ-
ления. Губернии Милютин предлагал переименовать в «области», а
во главе их поставить «областных начальников», подчиненных не-
посредственно Совету министров. Местные административные ор-
ганы следовало соединить в единой «Областной палате», а земства
поставить рядом с нею, но «не как что-то особое, враждующее с адми-
нистрацией, а, напротив того, разделяющее с нею управление»1 2. На
аналогичных началах предполагалось преобразовать уездное управ-
ление. Все эти идеи едва ли можно было в тогдашних политических
условиях назвать реалистическими. Собственно, поэтому Милютин,
видимо, и не счел возможным обнародовать их даже в узком кругу
близких знакомых.
На уровне министерств, губерний и даже уездов вариантов воз-
можных реформ при наличии очевидной и не подвергавшейся сомне-
нию цели («объединения» власти) было не так уж много. Сложнее
1 Валуев П.А. Дневник. 1877-1884. С. 51.
2 Там же. С. 328-330.
Ч,к ть первая
165
постояло дело с низшими уровнями управления, поскольку здесь
перемены неизбежно упирались в вопрос о том, что делать с кре-
стьянскими самоуправлением, правосознанием и с крестьянством во-
обще. Как показал в своем исследовании Томас Пирсон, с середины
1870-х гг. в правительственных и особенно в земских кругах стано-
ви гея заметной серьезная озабоченность экономическим состоянием
крестьянства. В числе определяющих этот процесс факторов амери-
канский историк выделяет в первую очередь непрерывно прогресси-
ровавший рост недоимок по государственным и земским окладным
сборам. К 1880 г. в 9 губерниях недоимки достигли годового оклада, а
некоторые земства оказались на грани банкротства, не имея возмож-
ности выплачивать жалованье учителям, врачам и т. п.1
После реформирования системы надзора над крестьянским само-
управлением в 1874 г.1 2 сильно вырос поток критических отзывов о
новом законе и жалоб на то, что этот надзор, и до того не слишком
(ейственный, окончательно превратился в фикцию, поскольку один
непременный член уездного присутствия по крестьянским делам
при всем своем желании не мог уследить за происходящим в сотнях
сельских обществ и волостей. Общепризнанный факт повсеместного
обеднения крестьянства нуждался в объяснениях, одним из которых
с гал именно недостаточный контроль над происходящим в деревне со
с гороны администрации и земств. В отличие от теорий о земельном
голоде и непосильном для крестьян налоговом бремени как главных
причинах их обнищания, на чем настаивали либерально-народниче-
< кие круги, это объяснение признавалось наблюдателями различных
политических взглядов. Другое дело, что в качестве средства испра-
вить положение выдвигались самые разные идеи: от создания всесо-
словной волости в качестве низшей земской единицы до организации
* близкой к крестьянам» единоличной административно-судебной
власти по подобию упраздненных мировых посредников.
В любом случае было очевидно, что реформа низших уровней
управления не может быть рационалистически «сочинена» в петер-
бургской канцелярии, что к ее разработке необходимо в той или иной
форме привлечь местную общественность. Как утверждал в днев-
нике сенатор А.А. Половцов, А.А. Абаза «считал одною из главных
задач упрощение крестьянского управления, говоря, что волостные
1 Pearson T.S. Russian officialdom in crisis: Autocracy and local self-government, 1861
1900. Cambridge, 1989. P. 64-68.
2 Напомню, что тогда был упразднен институт мировых посредников и реальный
контроль передан в руки непременных членов уездных присутствий.
166
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
старшины и писаря грабят мужиков», но признавая, тем не менее, что
хотя «крестьянское самоуправление для них разорительно, испра-
вить очень мудрено»1. Совершенно не затрагивал низших уровней
управления в своих заметках и Д.А. Милютин.
Одним из важнейших препятствий для разработки этого аспек-
та реформы было и отсутствие надежной и непротиворечивой ин-
формации о том, что в действительности происходит в волостях и
сельских обществах. Сведения, собранные по традиционным бюро-
кратическим каналам (т. е. через губернаторов и полицию), резонно
признавались недостаточными. Кроме того, сам процесс сбора дан-
ных, как уже продемонстрировала к тому времени работа Податной и
Валуевской комиссий1 2, легко было превратить в политический жест,
адресованный и императору, и обществу, и конкурентам в «верхах».
В конечном счете контроль за сбором и интерпретацией информации
оказывался важнейшим условием успеха любых реформаторских
замыслов
В целом можно, вероятно, констатировать, что к 1880 г. сложились
все условия для того, чтобы преобразование системы управления на
всех уровнях стало для правительства первоочередной задачей. Не
хватало лишь, используя формулировку А.В. Мамонова, «фигуры,
способной оказывать решающее влияние на императора и руководи-
телей отдельных ведомств»3, способной, стоит добавить, уловить но-
сящиеся в воздухе идеи и превратить их в осмысленную и приемле-
мую для различных сил политическую программу. Таким человеком
стал М.Т. Лорис-Меликов, назначенный через несколько дней после
организованного террористами 5 февраля 1880 г. взрыва в Зимнем
цворце начальником создававшейся тогда же Верховной распоряди-
тельной комиссии, т. е. лицом, наделенным обширными, хотя и не-
определенными полномочиями.
«Диктатура» М.Т. Лорис-Меликова:
несостоявшееся «второе издание» Великих реформ
Отмеченная выше сложность и болезненность проблемы полити-
ческого представительства и для власти, и для общества объясняет
1 Цит. по: Мамонов А.В. Правящая бюрократия и формирование внутренней по-
литики... С. 463.
2 См. об этом: Чернуха В.Г. Внутренняя политика царизма...; Христофоров ИА.
«Аристократическая» оппозиция Великим реформам...
3 Мамонов А.В. Правящая бюрократия и формирование внутренней политики...
С. 344.
*/</( ть первая
167
повышенное внимание именно к ней в контексте попыток преодолеть
п< >/hi гический кризис. Тем самым она зачастую вырывается из этого
коп текста, что порой позволяет сводить всю борьбу вокруг реформ
и мгн но к «конституции». Однако в реальности вопрос о пред ста-
щи гльстве (и его отсутствии) занимал в российской политической
повестке дня очень скромное место. Обсуждение в правительстве
конституции» следует, как уже отмечалось, считать именно сим-
н юмом кризиса власти, а не «революционной ситуации»: всякий раз,
koi да у правительства появлялась внятная политическая программа,
ног вопрос либо снимался с повестки дня, либо без труда сводился
и пк чью к второстепенным косметическим мерам. В этом контексте
можно объяснить только недоразумением то обстоятельство, что имя
М Г. Лорис-Меликова - одного из авторов и символа последней ре-
форматорской программы в России XIX в. - ассоциируется прежде
п< ri о с «конституцией».
Фигура и деятельность Лорис-Меликова в последнее время при-
текают пристальное внимание исследователей1. Благодаря их уси-
IIIям появилась возможность отойти от традиционного взгляда на
ною, бесспорно, крупного государственного деятеля, так и не сумев-
шею реализовать обширную программу государственных преобра-
Ю1ЫНИЙ. В идейном плане она рассматривалась им как продолжение
и имеете с тем корректировка Великих реформ, которые, как гласил
ж еиодданнейший доклад Лориса 28 января 1881 г., «представляются
к> сих пор отчасти не законченными, а отчасти не вполне согласован-
ными между собою»2.
Но обоснованному мнению А.В. Мамонова, именно «губернская
реформа, предполагавшая реорганизацию местных административ-
ных и общественных учреждений всех уровней, представляла собой
।к н тральное звено программы Лорис-Меликова. Конечная цель ее
। <>< гояла в том, чтобы при некоторой децентрализации власти (т. е.
|н нобождении центрального правительства от рассмотрения массы
।гнущих, незначительных вопросов, решавшихся на уровне импе-
рлюра), - как записывал со слов Лориса [А.А.| Половцов, - “умень-
ши гь число должностных лиц по различным отраслям и соединить
vправление в одном Соединенном собрании при участии и выборных
представителей” (от земства)».
1 См.: Мамонов А.В. Граф М.Т. Лорис-Меликов: к характеристике взглядов и госу-
। |р< । венной деятельности // Отечественная история. 2002. № 5.
Конституция гр. М.Т. Лорис-Меликова. Материалы для её истории // Былое.
НИ к №4-5. С. 163.
168
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ПодходЛориса был не нов, ведь в числе очень близких к нему лю-
дей находились А.А. Абаза и М.С. Каханов, который стал товарищем
министра внутренних дел. Именно Каханов больше всего занимался
в окружении Лориса проблемой административных преобразований.
По сообщению А.Н. Куломзина, являвшегося тогда товарищем ми-
нистра государственных имуществ, проект местной реформы был у
Каханова к 1880 г. «уже давно готов»1. К сожалению, обнаружить его
пока не удалось. Возможно, речь шла скорее о сумме общих идей, не
облеченных еще в форму детально разработанного проекта. О том,
что такового не существовало, говорят и предпринятые Лорисом и
Кахановым конкретные шаги по продвижению реформы.
Уже во всеподданнейшем докладе, представленном И апреля
1880 г., Лорис, помимо прочего, отмечал «обособленность несовер-
шенного крестьянского управления, которая могла казаться полез-
ною лишь в первые дни великой реформы», а также называл «пре-
образование губернских административных учреждений» в числе
важнейших приоритетов правительственной политики1 2. В августе
по его инициативе были назначены сенаторские ревизии в восьми
губерниях разных полос России. «Ревизия Ваша, - заявлял Лорис
отправляемым в провинцию сенаторам - И.И. Шамшину, М.Е. Ко-
валевскому, А.А. Половцову и С.А. Мордвинову, - не будет тою про-
стою сенаторскою ревизией, какими они бывали прежде; здесь речь
идёт не о предании суду и отрешении от должностей лиц, оказавших-
ся виновными в каких-либо злоупотреблениях, нет, здесь надо посмо-
треть, как бы устранить общие неудобства нашего провинциального
порядка, как бы привести к единству, к согласию всё то, что быть мо-
жет, не всегда в одном направлении было сделано законодательною
властью за последнее время»3. Перед сенаторами ставилась задача
не только сбора материала для широкой административной рефор-
мы, но фактически «составления собственных проектов губернской
реформы»4. Проанализированные Т. Пирсоном и А.В. Мамоновым
архивные материалы ревизий свидетельствуют, что к выполнению
этой задачи они отнеслись со всей серьезностью. Вместе с тем, несмо-
тря на все их усилия и оживленную взаимную переписку, концепция
реформы «ещё только формировалась. Ни завершить её разработку,
1 РГИА. Ф. 1642. On. 1. Д. 189. Л. 16.
2 Былое. 1918. № 4-5. С. 154-161.
3 Цит. по: Мамонов А.В. Правящая бюрократия и формирование внутренней по-
литики... С. 450-451.
4 Там же. С. 454.
Часть первая
169
ни даже “посовещаться” в царствование Александра II сенаторам уже
не удалось»1.
Наконец, в декабре 1880 г. циркуляр министра внутренних дел
передавал на обсуждение земских собраний и губернских по кре-
стьянским делам присутствий вопрос о преобразовании местных
«крестьянских» учреждений. Документы сенаторских ревизий в не-
скольких томах и трехтомные «Материалы по преобразованию мест-
ного управления в губерниях, доставленные губернаторами, земством
и присутствиями по крестьянским делам» были спустя несколько
лет изданы в составе материалов Кахановской комиссии. Можно со-
гласиться с Т. Пирсоном, что в этом обширном и очень разнородном
документальном корпусе содержались самые разнообразные идеи,
которые в 1880-е гг. были использованы сторонниками противопо-
ложных подходов к административным преобразованиям1 2.
Таким образом, подготовка реформы была с самого начала по-
ставлена необычайно масштабно. По словам Мамонова, готовить
ее «обычным канцелярским путем значило заведомо загубить дело.
Практически все вопросы, поставленные Лорис-Меликовым, не раз
поднимались на протяжении 1860 - 1870-х гг. и затем тонули в раз-
личных комитетах и комиссиях. Необходим был такой механизм под-
готовки реформ, который, с одной с iороны, обеспечивал бы их адек-
ватность нуждам и ожиданиям общества, а с другой - позволил бы
избежать выхолащивания и продолжительной задержки проектов в
ходе бесконечных межведомственных согласований»3.
Так и родилась идея, получившая с легкой руки современника
и знакомого Лориса профессора М.М. Ковалевского абсолютно не-
корректное название «конституция Лорис-Меликова». Суть замыс-
ла состояла в том, чтобы сделать выводы сенаторов основой для
обсуждения преобразований в двух специально созданных «подго-
товительных комиссиях» с привлечением местных деятелей (по об-
разцу Редакционных комиссий, готовивших крестьянскую реформу
в 1859-1860 гг.). Затем проекты должны были поступить в Общую
комиссию из представителей земств под номинальным председатель-
ством цесаревича, а фактическим самого Лориса, а после этого - в
Государственный совет. Усматривать в этом, пусть и не совсем обыч-
ном, порядке подготовки законов «конституцию» можно только при
беспредельно широком понимании этого термина. Судить же о реа-
1 Там же. 455-456.
2 Pearson T.S. Op. cit. Р. 80 81.
3 Мамонов А.В. Граф М.Т. Лорис-Меликов... С. 43.
170
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
листичности и возможных последствиях осуществления замыслов
Лориса и Каханова в сфере управления невозможно именно потому,
что определены были лишь самые общие контуры административной
реформы.
По сравнению с административной реформой гораздо меньше
внимания в работах, анализирующих программу Лориса, уделено
социально-экономическим аспектам правительственного курса в де-
ревне. Между тем именно здесь эта программа отличалась наиболь-
шей недоговоренностью.
К концу 1870-х гг. в бюрократических и общественных кругах
сложилось несколько объяснений неблагополучного положения в
сельском хозяйстве (в том, что в деревне не все благополучно, не со-
мневался, кажется, почти никто). Как утверждал один из современ-
ников, «молодой» гр. П.П. Шувалов (один из организаторов «Свя-
той дружины» - тайной аристократической контрреволюционной
организации, существовавшей в 1881-1882 гг.), «факт обеднения
крестьянства несколько искусственно раздувается, и при том одно-
временно в двух противоположных лагерях. Люди наиболее отсталые
представляют этот факт как вредное последствие поземельных усло-
вий, сопровождавших освобождение крестьян, люди передовые при-
писывают обеднение крестьян недостаточно полному применению
этих условий»1. Если формулировать схематично, то первые (прежде
всего «аристократы» и немногочисленные «классические либералы»
вроде Б.Н. Чичерина) говорили о пагубности общины, которая пре-
пятствует агротехническому прогрессу и формированию класса соб-
ственников, вторые - о недостаточности наделов и обременительно-
сти платежей. И те, и другие полагали, что необходимы и неизбежны
глубокие перемены в политике власти в деревне. Наконец, были и те,
кто считал, что можно ограничиться некоторыми частными мерами:
переселениями, развитием мелкого кредита, отменой круговой пору-
ки и облегчением налогового бремени.
В общественном мнении второй половины 1870-х гг. явный пере-
вес уже был на стороне последних двух точек зрения. Впрочем, и в
конце 1870-х, и в начале 1880-х гг. еще раздавались голоса сторонни-
ков развития частной собственности. В рядах их оказывались порой
люди различных политических убеждений, например один из буду-
щих создателей кадетской партии Ф.И. Родичев и будущий руково-
дитель Союза объединенного дворянства гр. А. А. Бобринский. И дело
было не столько в их антипатии к общине, сколько в самом подходе
1 РГИА.Ф. 1092.Оп. 1. Д.311.Л.4.
Часть первая
171
к крестьянству. «Я не вижу, - писал Бобринский в 1882 г., - почему
должна быть законом создана известная каста лиц, прикрепленных к
земле и к другим людям, не имеющих личной собственности, не име-
ющих права продать свою землю, не имеющих права отделаться от
земельного надела и связанной с ним ответственности... Спрашива-
ется, на чем основано убеждение в этом праве каждого крестьянина
на землю? Спрашивается еще, когда такое право будет признано, то
не явится ли в крестьянине сомнение в необходимости переселяться?
Зачем он станет так далеко ходить, когда под рукою находятся другие
земли?»1 А вот мнение Родичева, высказанное им в 1880 г. в тверском
земстве: «Закон и теория говорят, что с 19 февраля 1861 года труд
крестьянина свободен, сам он свободный собственник. Опыт еже-
дневной жизни... доказывает ежечасно другое. Государство, по поня-
тию крестьянина, посадило его на землю на оброк. “Вот тебе земля,
не смей с нее уходить и плати деньги, а хочешь уйти - обеспечь мне
сперва мой доход”, - так понимает мужик отношение государства и
ждет, что ему прибавят земли, он мог бы тогда больше и лучше пла-
тить... Он не привык, чтобы казна останавливалась перед его правом,
перед его личностью, и не поймет, как это она может остановиться
перед личным правом помещиков, например»1 2.
Очевиден вывод, который делали и Родичев, и Бобринский о необ-
ходимости прививать крестьянам общегражданские правовые нормы
и устранять патерналистскую опеку над ними. Однако значительная
часть русского общества оценивала такой подход как доктринерский,
теоретический, чуждый традициям народа и даже последнему слову
европейской науки. При этом нельзя сказать, что цели Положений
19 февраля 1861 г. подверглись радикальной ревизии. Напротив, наи-
более часто повторяемой мыслью была, как и указывал Шувалов, та,
что Положения «недовыполнены». Те, кто такую мысль высказывал,
имели в виду доведение до логического завершения патерналистской
линии в Положениях. Желающих акцентировать в них противопо-
ложную, либеральную, линию становилось все меньше.
С середины 1870-х гг. земства все чаще и настойчивее ходатай-
ствовали о запрете отчуждения надельных земель. По-видимому,
первые такого рода предложения прозвучали в орловском и псков-
ском земствах в 1875-1876 гг. и мотивировались они тем, что земля
1 ОР РНБ. Ф. 523. Д. 1026. Л. 21,12.
2 Материалы по преобразованию местного управления в губерниях, доставлен-
ные губернаторами, земством и присутствиями по крестьянским делам. СПб., б. г. Ч. 2.
С. 44-45.
172
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
обеспечивает существование крестьян и уплату ими повинностей1.
К началу 1880-х гг. количество ходатайств об отмене статей 163, 165
и 169 Положения о выкупе (которые регулировали выдел из общины
и отчуждение крестьянских наделов1 2) было значительным. Наиболь-
ший резонанс получили развернутые просьбы орловского и симбир-
ского земств 1880 г., принятые благодаря настойчивости будущих из-
вестнейших консерваторов, ключевых общественных деятелей эпохи
контрреформ С.С. Бехтеева, Н.А. Хвостова и А.Д. Пазухина. «Наи-
более веское возражение против этой меры, - признавали Бехтеев и
Хвостов, - это, конечно, ссылка на стеснение свободы личности, на
ограничение права собственности или тому подобное. Но это только
громкие и красивые слова... Что же тут сделать, когда, например, в
Елецком уезде... 25 % населения дошло до того, что нечем обрабаты-
вать землю»3. Но каким образом отмена статьи 165 поможет крестья-
нам разбогатеть? Такого вопроса, кажется, никто не задавал.
Казалось бы, «охранительная» подоплека таких предложений оче-
видна. Однако важно подчеркнуть, что не менее активно высказыва-
ли их и передовые земцы и ученые. В 1881 г. ограничить отчуждение
наделов предложил председатель рязанской управы кн. С.В. Волкон-
ский, зарекомендовавший себя противником общины; тогда же из-
вестный либеральный журналист К.К. Арсеньев заявил в Петербург-
ском земстве, что «еще не настало время» предоставлять крестьянам
право выдела из общины4. Количество подобных примеров можно
без труда умножить.
Таким образом, традиционный для русской общественно-полити-
ческой мысли вопрос о целесообразности общины как формы земле-
пользования и самоуправления, в конце 1870-х гг. хотя и не перестает
активно дебатироваться, но все очевиднее оказывается производным
по отношению к другим, более общим вопросам: о необходимости
опеки над крестьянами, закреплении их особого правового и соци-
ального положения.
Правительство вынуждено было обратиться к судьбе крестьянской
реформы еще в 1879 г. в ходе обсуждения предполагавшейся отмены
1 Сазонов Г.П. Обзор деятельности земств по сельскому хозяйству (1865- 1895).
Т. 2. СПб., 1896. С. 817-819.
2 ПСЗ-2. Т. 36. № 36659.
3 РГИА. Ф. 1317. On. 1. Д. 61. Л. 103.
4 Сазонов Г.П. Указ. соч. С. 828-829. О позиции Арсеньева, который именно в это
время изменил свое отношение к общине и стал считать ее «главной гарантией против
обезземеливания массы», см.: Будников В.А. Крестьянский вопрос в русской либераль-
ной публицистике (1868-1882). Дис.... канд. ист. наук. Владимир, 1999. С. 170-199.
Часть первая
173
подушной подати. В очередной раз проявилась тесная взаимосвязь
различных сторон крестьянского быта и правительственной полити-
ки в деревне. Как признавал в ноябре 1880 г. на заседании Главного
комитета об устройстве сельского состояния А.А. Абаза, оказалось,
что «отмена подушной подати не име^т смысла без урегулирования
вопроса о выкупных платежах». Отнюдь не подушная подать состав-
ляла основную тяжесть крестьянских платежей, и не она делала не-
обходимой круговую поруку и различные ограничения свободы кре-
стьян. Абаза предложил распутывать узел по-другому и попытаться
сделать то, что когда-то не удалось Редакционным комиссиям. По его
мнению, «приведение выкупных платежей в соответствие с доходно-
стью земли» открыло бы возможность для крестьян отказываться от
пользования землей, ограничить или даже вовсе отменить круговую
поруку, реформировать паспортную систему1. В качестве же техни-
ческой меры Абаза предлагал осуществить обязательный выкуп в не-
черноземных губерниях (т. е. там, где платежи были сильно завыше-
ны по сравнению со стоимостью земли).
Между тем в 1880 г. Министерство внутренних дел в особой запи-
ске по крестьянскому делу признало практически полное отсутствие
адекватных сведений по ключевым аспектам аграрного развития -
количеству и положению так называемых дарственников (крестьян,
получивших при освобождении бесплатно У4 надела при условии
отказа от остальной земли), масштабам отходничества, распростра-
нению аренды и т. п.1 2 Не удивительно, что чиновникам приходилось
прибегать к помощи ученых и разного рода энтузиастов, начинавших
исследовать русскую деревню. Глава Земского отдела Ф.Л. Барыков
даже вошел вместе с А.В. Половцовым и П.А. Соколовским (извест-
ным впоследствии «либеральным» народником) в инициативную
группу по изучению общины при Русском географическом обще-
стве3. Авторы сугубо бюрократических документов 1870 - 1880-х гг.
нередко ссылались на произведения «передовых ученых» - А.С. По-
сникова, Ю.Э. Янсона, С.Я. Капустина.
Тем не менее, несмотря на недостаток данных, и Министерству
финансов, и МВД пришлось формулировать программу решения
крестьянского вопроса. Она отразилась в известной записке товари-
ща министра финансов Н.Х. Бунге «О финансовом положении Рос-
1 РГИА. Ф. 1180. On. 1. Т. 15 (1881). Д. 28а. Л. 12- 13.
2 РГИА. Библиотека. Коллекция печатных записок. № 973. Ч. 2.
3 Сборник материалов для изучения сельской поземельной общины. Вып. 1. СПб.,
1880.
174
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
сии» (сентябрь 1880 г.)1, а также в гораздо менее известной аноним-
ной записке «По поводу земских ходатайств о мерах к устранению
хозяйственного расстройства крестьян»1 2, составленной в МВД, оче-
видно, при участии Каханова и Барыкова и отражавшей точку зрения
Лорис-Меликова.
Бунге обращал внимание императора на малоземелье и тяжесть
платежей, говоря о необходимости переселений и понижения плате-
жей «в тех местностях, где они оказались особенно обременительны-
ми». О том же, но более подробно говорилось в записке МВД. Про-
блема, однако, заключалась в тех самых деталях, которые когда-то
занимали и Редакционные комиссии. Где и как понижать, какую ве-
личину признать за норму надела и платежа? Эти вопросы имели не
только технический, но и принципиальный характер Анализируя
оба документа, можно прийти к выводу, что их авторы, отвечая на
них, пытаются совместить несколько противоречащих друг другу
подходов.
Крестьянин, полагали оба министерства, должен иметь столько
земли, сколько достаточно «для прокормления и уплаты налогов и
выкупных платежей». Однако тут же признавалось, что выкупные
платежи должны быть приведены в соответствие с доходностью зем-
ли. Так что же должно быть определяющим началом: размер надела
или сумма платежей? Бунге, возможно, понимал несовместимость
того и другого подхода, ибо механизм понижения платежей в его за-
писке вообще не прописан, а вот авторы из МВД никакого противо-
речия, насколько можно судить по тексту записки, не усматривали.
Между тем разница очевидна: еще в 1860-е гг. ее предельно четко
сформулировал Дмитрий Самарин - если крестьянин платит с земли,
то она ему принадлежит (или должна принадлежать) на тех же ос-
нованиях, что, например, дом купцу или имение помещику. Если же
земля ему дается государством дабы он платил подати, как обеспече-
ние его тягла, то стоимость ее вообще не имеет значения, и платежи
надо приводить в соответствие не с нею, а с «платежными силами»
крестьян (т. е. брать с них столько, чтобы не разорить их и поддержи-
вать их существование как тяглого сословия). Именно так веками по-
ступали и государство, и помещики. Поскольку же крепостное право
исчезло, логично было бы при таком подходе признать крестьянские
1 Программная записка Н.Х. Бунге Александру II «О финансовом положении
России» // Судьбы России. Доклады и записки государственных деятелей импера-
торам о проблемах экономического развития страны (вторая половина XIX в.). СПб.,
1999. С. 178,182-184.
2 ОР РНБ. Ф. 600. On. 1. Д. 508. Л. 1-31.
Часть первая 175
наделы государственной собственностью со всеми вытекающими от-
сюда последствиями.
Попытка привести в соответствие выкупные платежи и ценность
земли могла бы иметь огромное значение для судьбы крестьянской
собственности. Возвращаясь к постановке этого вопроса в правитель-
стве, следует отметить, что споры по этому поводу (в апреле 1881 г.,
уже после убийства Александра II), судя по архивным делам, были
острыми и принципиальными. По проекту Абазы понижение, есте-
ственно, предполагалось в нечерноземных местностях, поскольку в
черноземных ценность сильно подорожавшей за 20 лет земли к тому
времени намного превышала размер платежей. С точки зрения соот-
ветствия того и другого это было справедливо.
Однако жители черноземных районов бедствовали порой не ме-
нее, а даже более, и целый ряд членов Главного комитета и Государ-
ственного совета (в том числе Лорис-Меликов) выразили опасение,
что крестьяне будут дезориентированы и смущены таким избира-
тельным понижением. При этом М.Н. Островский и Н.П. Игнатьев
настаивали на том, что крестьяне просто не отделяют выкупных
платежей от прочих налогов, и правительственная мера будет им аб-
солютно непонятна, да и вообще она имеет слишком теоретический
характер1. Надо сказать, что крестьяне действительно разверстывали
и платили различные повинности в общей их сумме. Но виной тому
были не столько особенности их мировоззрения, сколько политика
самого правительства, которое не дифференцировало платежи и тем
утверждало восприятие их как тягла.
В итоге жарких споров соединенные присутствия поддержали
Абазу во многом из-за примирительной позиции Лорис-Меликова,
который хотя и склонялся к решению «по справедливости», а не по
«теории», но не стал выступать против своего союзника. Кроме того,
сыграл свою роль авторитет вел. кн. Константина Николаевича, кото-
рый также считал, что платежи и наделы нужно привести в соответ-
ствие. Прочувствованная речь великого князя на заседании была его
лебединой песней: Александр III не переносил своего дядю и вскоре
упразднил Главный комитет, который тот возглавлял Не удивитель-
но, что с подачи Игнатьева (тот исполнял в этот момент обязанности
министра государственных имуществ) и при поддержке К.П. Побе-
доносцева новый император не одобрил принятого решения и насто-
ял на призыве «экспертов» для обсуждения механизма понижения
платежей.
1
РГИА. Ф. 1180. Оп. 15 (1881). Д. 28а. Л. 34-38; Д. 286. Л. 17-29.
176 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Заседания группы экспертов, в числе которых были известные
земцы, публицисты и ученые, проходили уже после отставки Ло-
риса и Абазы и назначения министром внутренних дел Игнатьева.
Участие «сведущих людей» сделало еще более явным тот факт, что
правительство и общество эксплуатируют один и тот же круг идей.
Большинство экспертов сплотились вокруг Д.Ф. Самарина, который
предложил не только распространить понижение на черноземные
земли (т. е. не приводить платежи в соответствие со стоимостью зем-
ли), но и отменить статью 165 Положения о выкупе. Мнение мень-
шинства озвучил председатель петербургской губернской управы
И.А. Горчаков. «Из Положения 19 февраля видно, - заявил он, - что
законодатель... дал [крестьянину] полную возможность сделаться
собственником земли и полноправным гражданином... Целое поко-
ление крестьян выросло и воспиталось в понятии о том, что земля
принадлежит им, что, внося в казну выкупные платежи, они пога-
шают долг казне...»1 В заседании Государственного совета подоб-
ную либеральную позицию заняли Н.И. Стояновский, К.И. Грот
и А.П. Заблоцкий-Десятовский - представители «либеральной бю-
рократии» 1850 - 1860-х гг.
А вот противоположный взгляд «консерватора» М.Н. Остров-
ского (нового министра государственных имуществ): ценность зем-
ли для крестьян не то же самое, что для других землевладельцев.
Крестьянину едва хватает хлеба, чтобы прокормиться, а помещичьи
земли охватывают его надел, «как кольцом, двинуться ему никуда
нельзя; ему приходится тогда платить все, что с него запросят»1 2. Эта
аргументация была распространена в передовой журналистике, и нет
никаких оснований недооценивать эти точки соприкосновения сла-
вянофилов, народников и консерваторов. Характерна в этом смыс-
ле парадоксальная оценка взглядов Островского в воспоминаниях
близко знавшего его А.Н. Куломзина. Тот писал, что Островский
«всегда сочувствовал либеральному образу мыслей с большой при-
месью славянофильства, то есть национального стремления, при ус-
ловии, конечно, всемогущего действия бюрократии... В его мечтани-
ях надлежало бы признать государство верховным распорядителем
земельного фонда, с раздачею его частным лицам лишь во временное
владение». При этом «о хозяйственной деятельности» министр госу-
дарственных имуществ «не имел никакого понятия»3. Куломзин до-
статочно точно охарактеризовал странный идеологический коктейль,
ставший одной из примет нового царствования.
1 РГИА. Ф. 1180. Оп. 15 (1881). Д. 104а. Л. 93-94.
2 Там же. Д. 1046. Л. 34-35.
3 РГИА. Ф. 1642. On. 1. Д. 188. Л. 46-47.
Часть первая
177
Следует отметить, что в «верхах» и в обществе не все с энтузиаз-
мом отнеслись к тому взгляду на крестьянскую собственность, кото-
рый был сформулирован Самариным. Особенно тяжело этот взгляд
«переваривался» правоведами и экономистами. И.С. Аксаков (кста-
ти, выпускник Училища правоведения), публиковавший статьи Са-
марина и вроде бы разделявший его взгляды, в письмах к нему при-
знавал в 1881 г. (речь идет о неотчуждаемости наделов): «Тут прежде
всего трудность в том, что те, которые 20 лет уже платили выкупной
оброк, может быть и не согласны на такую отмену и свыклись с идеей
о приобретении земли в собственность»1. А спустя 3 года он выра-
жался еще более определенно: «Какой же смысл может иметь право
выкупа своего надела, если это право не дает мне никакого права
собственности?»1 2
Казалось бы, технический вопрос о том, как понижать выкупные
платежи, оказался в итоге судьбоносным. По мнению В.Л. Степа-
нова, принятое в итоге решение о валовом понижении «подорвало
кредитный характер выкупной операции»3. Однако вопрос о смыс-
ле выкупа с самого начала был довольно туманным, и его кредитный
характер вовсе не был очевиден уже накануне 1861 г. Корректнее
сказать, что в 1881 г. был упущен последний шанс все-таки придать
выкупу кредитный характер, сделав его выкупом земли. Тот факт,
что эта альтернатива не состоялась, оказался для будущего, пожалуй,
более судьбоносным, чем непринятие мифической «конституции
Лорис-Меликова».
Таким образом, есть все основания утверждать, что программа
«второго издания Великих реформ», сформулированная либераль-
ными бюрократами и близкими к ним умеренными учеными и взятая
на вооружение Лорис-Меликовым, базировалась на двух «китах»:
широкой постановке административного и крестьянского вопросов.
Предполагаемое участие общественности в обсуждении этих про-
блем (очень скромное) имело целью консолидировать ее вокруг пра-
вительства и никакого ограничения самодержавия не предполагало.
Отдельный вопрос - удовлетворилась ли бы общественность таким
подходом. Думается, что значительная ее часть если и не испытала бы
восторга по поводу умеренных и неопределенных шагов Лориса, будь
они реализованы, все же приветствовала бы их. Тем самым в России
появилось бы пусть и небольшое, но важное для будущего простран-
1 ОР РГБ. Ф. 265. Карт. 181. Д. 14. Л. 97.
2 Там же. Л. 197.
3 Степанов ВЛ. Н.Х. Бунге: судьба реформатора. М., 1998. С. 129.
178
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ство для легальных публичных дискуссий, а правительство могло бы
хотя бы отчасти разделить ответственность за происходящее в стране
с лояльным обществом.
Катастрофа 1 марта 1881 г. поначалу вроде бы не означала круше-
ния этих замыслов. Однако достигнутое Лорисом фактическое объ-
единение правительства вокруг его программы оказалось под вопро-
сом после совещания под председательством Александра III 8 марта,
в ходе которого К.П. Победоносцев неожиданно резко выступил про-
тив предложений Лориса, интерпретировав их как начало «конститу-
ции». Столкнувшись с противодействием со стороны влиятельного
обер-прокурора Синода и неопределенностью позиции нового импе-
ратора, Лорис оказался перед необходимостью добиться того, чтобы
правительство действовало как единое целое Однако опубликован-
ный без ведома большинства министров манифест о незыблемости
самодержавия от 29 апреля, автором которого был Победоносцев,
положил конец кратковременной «эпохе Лорис-Меликова». Он сам,
Абаза и Милютин вышли в отставку.
Вместе с тем новый министр внутренних дел гр. Н.П. Игнатьев -
человек, известный своими славянофильскими взглядами, отнюдь
не являлся «реакционером». Не имея собственной внутриполитиче-
ской программы (Игнатьев был профессиональным дипломатом), он
продвигался к определению стоящих перед правительством в сфере
управления задач как бы на ощупь, во многом опираясь на сделанное
его предшественником. Уже через несколько месяцев после отставки
Лориса Игнатьев испросил во всеподданнейшем докладе от 4 сентя-
бря 1881 г. разрешения императора на создание Особой комиссии для
составления проектов преобразования местного управления, предло-
жив утвердить ее председателем М.С. Каханова. В состав комиссии
были назначены не только представители различных бюрократиче-
ских ведомств, но и четверо сенаторов, ревизовавших при Лорисе
губернии.
Спустя еще полтора месяца в докладе о «направлении деятель-
ности» комиссии министр внутренних дел подчеркивал, что задачей
ее является преобразование «всей системы» местной власти1. И хотя
неофициальным путем он дал понять членам комиссии через своего
товарища Д.В. Готовцева, что МВД не собирается отдавать в их руки
полного контроля над реформой, сам состав комиссии недвусмыс-
ленно свидетельствовал об известной преемственности политиче-
ского курса, а также о том, что административная реформа относи-
1 Зайончковский П.А. Кризис самодержавия в России на рубеже 1870-1880-х го-
дов. М., 1964. С. 432.
Часть первая
179
лась к числу мер, необходимость которых не вызывала в «верхах»
сомнений.
Авантюристическая затея Игнатьева с созывом Земского собора,
который, видимо, воспринимался им не как мера, призванная спо-
собствовать формированию внутриполитического курса, а как свое-
образное театральное действо, как апофеоз единения самодержца и
«земли» наподобие финальной сцены оперы «Жизнь за царя», а так-
же его контакты со славянофильствующими кругами и хорошо из-
вестная современникам склонность к достижению своих целей «не-
прямыми путями» вышли в оценке его деятельности как министра
внутренних дел на первый план. Взгляды же Игнатьева на серьезные
внутриполитические проблемы до сих пор остаются неясными1.
Конечно, у нового министра, сделавшего карьеру вне петербург-
ских канцелярий, было гораздо меньше типичных для них адми-
нистративных «презумпций». Однако то, что нам известно о его
убеждениях, позволяет видеть в нем сторонника рационального бю-
рократического управления, склонного к идеологическому экспери-
ментированию в гораздо меньшей степени, чем, например, его пре-
емник гр. Д.А. Толстой. В программном докладе от 22 декабря 1881 г.,
высоко оцененном Александром III, Игнатьев, например, утверждал:
«Опытом доказано, что дело не в исключительном, почти безгранич-
ном влиянии одного лица, как было при Верховной распорядитель-
ной комиссии, не в чрезвычайных полномочиях, переданных гене-
рал-губернаторам. Такого рода власть бессильна, если не располагает
достаточными орудиями действия. Одно лишь разумное и твердое
сплоченное внутреннее управление, опирающееся на местные охра-
нительные силы, при отсутствии всяких изъятий из общего порядка,
даст власти надлежащие крепость и влияние»1 2.
Именно в бытность Игнатьева министром получили завершение
многие <крестьянские» инициативы Лорис-Меликова и его союзни-
ков. Особое значение в их числе традиционно придается созданию
Крестьянского банка и некоторому облегчению переселений, а также
отмене подушной подати. Обычно историки воспринимают эти меры
как своеобразное либеральное «эхо» эпохи реформ и политики Ло-
рис-Меликова3. Носителем «реформаторских традиций» считается
1 Pearson T.S. Op. cit. Р. 116.
2 Цит. по: Зайончковский ПА. Кризис самодержавия в России... Приложения.
С. 489.
3 См.: Вдовин В.А. Крестьянский поземельный банк. 1883-1895. М., 1959; Зайонч-
ковский ПА. Кризис самодержавия... С. 419-430; Степанов В.Л. Н.Х. Бунге: судьба ре-
форматора. С. 127-135.
180
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
при этом министр финансов в 1881-1886 гг. Н.Х. Бунге. Во многом
именно так воспринимали ситуацию современники, чем и объясня-
лась мощная кампания против Бунге, развернутая «Московскими
ведомостями» Каткова и «Гражданином» В.П. Мещерского1. Однако
в действительности либерализм министра финансов был скорее сим-
волическим. Если, например, вникнуть в его позицию по ключевым
вопросам правительственного курса в деревне, неизбежен вывод о
том, что в первой половине 1880-х гг. Министерство финансов пол-
ностью шло в фарватере «нового курса».
Этот факт проявился, например, в проекте Крестьянского банка,
разработанном в министерстве в 1881 г. Он ограничивал возмож-
ность получения ссуд для отдельных домохозяев и предполагал, что
основной поток кредитов будут получать общины. Более того, авторы
проекта специально подчеркивали, что содействие банка «не должно
обращаться в косвенное средство к изменению существующих спосо-
бов владения землей; порядок производства ссуд следует применять
к установившимся условиям землевладения, не колебля общинного
пользования там, где оно существует»1 2. Внешне это выглядело как
следование прежней линии Главного комитета. Однако при таком
подходе основная часть операций Крестьянского банка автоматиче-
ски утрачивала собственно ипотечный характер (купленные община-
ми земли имели все шансы «раствориться» в основной массе мирской
земли, а платежи за них в значительной степени сливались все с тем
же «тяглом»).
Очень противоречиво выглядит и отмена подушной подати. Во-
первых, стоит задаться вопросом, почему Бунге удалось то, что не
удавалось сделать в гораздо более либеральные и менее напряжен-
ные с точки зрения бюджетного дефицита времена (скажем, в на-
чале 1870-х гг.). Думается, ответ очевиден. На протяжении 1860 -
1870-х гг. отмена подушной подати рассматривалась лишь как эле-
мент общей налоговой реформы. Применительно к крестьянам эта
реформа должна была прежде всего привести к отмене круговой
поруки и паспортной реформе, т. е. к освобождению их от «тягла»
Столкнувшись с огромными трудностями технического и политиче-
ского характера, реформа забуксовала. Однако в конце 1870-х гг. она
по-прежнему считалась важной и возможной. Но в 1880-е гг. отмена
подушной подати была вырвана из этого контекста, что и позволило
провести ее быстро и безболезненно.
1 См.: Степанов В.Л. Н.Х. Бунге: Судьба реформатора. С. 180-182.
2 Цит по: Зайончковский ПА. Кризис самодержавия... С. 426.
Часть первая
181
Бунге признавал, что отмена подушной подати тесно связана
с отменой круговой поруки и паспортной реформой1. Более того,
он планировал конкретные меры в обоих направлениях По мне-
нию В.Л. Степанова, лишь отставка министра не позволила ему реа-
лизовать их. На самом же деле они были обречены и без этого. Бунге
просто исходил из совершенно неверного допущения, что круговая
порука и стеснение личной свободы обусловлены именно подушной
податью Однако она составляла лишь небольшую часть «тягла», и ее
отмена фактически ничего в положении крестьян не изменила. Они
по-прежнему были привязаны к общине через выкупные платежи,
земские и мирские сборы, словом - всей той фискальной системой,
которая покоилась на незыблемом основании общинного землеполь-
зования. Не удивительно, что только осенью 1906 г., после издания
манифеста 17 октября и начала столыпинской реформы крестьяне
получили право свободного передвижения.
Сказанное совсем не означает, что Бунге заслуживает звания
«реформатора» меньше, чем Лорис-Меликов или Абаза. Многое в
его действиях определялось политической ситуацией и давлением
общественного мнения. Характерно, что в 1884 г. он поддержал пер-
вую инициативу Д.А. Толстого по запрету отчуждения крестьянских
земель и даже предложил еще более крутые меры (ограничить кон-
центрацию наделов внутри общины). Лишь после отставки с поста
министра финансов и назначения председателем Комитета мини-
стров Бунге стал более независим в суждениях и в конце 1880-х гг.
последовательно противодействовал МВД в его попытках добиться
отмены статьи 1651 2.
С другой стороны, можно утверждать, что и в 1880 1881 гг. Ло-
рис-Меликов и его единомышленники в «верхах» (Каханов, Абаза,
Д.А. Милютин), имели не столько готовые рецепты решения «кре-
стьянского» вопроса, сколько лишь общее представление о том, в
каком направлении необходимо двигаться. Дойти до решения кон-
кретных проблем деревни Лорис и его союзники просто не успели.
Следует учитывать, что общественное мнение при всех его различи-
ях и оттенках все же единодушно требовало в те годы пересмотра
Положений 19 февраля в смысле более решительной интервенции
в жизнь крестьянства, активного «охранения» «уникального строя
крестьянской жизни», защиты его от рыночной стихии и т. п. По-
скольку Лорис искренне и всерьез рассчитывал опереться на под-
1 Степанов В.Л. Н.Х. Бунге: судьба реформатора. С. 130-135.
2 Там же. С. 248-256.
182
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
держку общественного мнения, можно предполагать, что итоговый
правительственный курс, если бы он продолжал его направлять,
учитывал бы эту тенденцию, так что отклонение от линии «невме-
шательства», намеченной в Положениях 19 февраля, видимо, было
неизбежно.
Таким образом, как и программа рубежа 1850 - 1860-х гг., новая
реформаторская программа либеральной бюрократии являлась ско-
рее представлением об общем направлении необходимых реформ,
чем планом реализации конкретных мер. Будучи по мировоззрению
и опыту прагматиками, либералы в «верхах» мыслили о реформах в
категориях не столько желательного, сколько возможного. В полити-
ческом же плане горизонт возможного определялся не их желаниями,
а прежде всего позицией монарха, в свою очередь очень зависевшей от
общественного мнения. Было бы неверно изображать Александра II
и его преемников носителями волюнтаристского начала абсолютной
власти. Да, они выбирали в спектре общественных настроений и идей
те, что были им лично близки, и этот выбор, неизбежно становясь
публичным, оказывал избранным идейным комплексам и полити-
ческим группам мощную поддержку. Однако ни один из российских
самодержцев не создавал программы действий из ничего. Более того,
начало царствований обоих Александров свидетельствует: они остро
нуждались в формировании вокруг себя команды единомышленни-
ков, которые «проговаривали», оформляли бы смутные предпочте-
ния монархов и были бы им опорой в противостоянии прочим вли-
ятельным в «верхах» настроениям. Разница между Александром II и
его сыном заключалась в этом смысле лишь в том, что первый в конце
1850-х гг. искал опоры в реформаторски настроенном меньшинстве, а
второй - в консервативно-националистическом меньшинстве, кото-
рому в начале 1880-х гг. еще только предстояло стать «мейнстримом»
его царствования.
Конечно, жесткий консервативный настрой нового императора,
его неприятие отцовских либеральных «увлечений» и симпатия ко
всему «русскому», «историческому», «исконному», к «порядку» и
стабильности относительно быстро стали общеизвестны, что оказало
очень значительное форматирующее влияние на общественный кли-
мат и идеологический настрой российского общества Программы
продолжения и тем более радикализации реформ после этого были
сняты с повестки дня. Однако все альтернативные сценарии разви-
тия страны, которые оформились еще до 1 марта 1881 г., продолжа-
ли существовать и адаптироваться к новым условиям. Можно даже
утверждать, что 1880-е гг. не добавили к этим идейным комплексам
Часть первая
183
практически ничего нового. Внимательный анализ общественно-по-
литических настроений и программ показывает, что все их основные
компоненты оформились еще до начала нового царствования и в
1880 - 1890-х гг. лишь уточнялись, обрастали новыми аргументами и
приобретали новых сторонников.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
На пути к революции
(И.А. Христофоров)
Глава 1. Программа контрреформ и ее реализация:
между идеологией и реальностью
Нельзя сказать, что царствование Александра III игнорирова-
лось исследователями внутренней политики правительства.
Однако, солидаризируясь в том, что реформаторский курс
подвергся в 1880 - 1890-е гг ревизии, современные историки далеки
от единства в оценке ее смысла. С одной точки зрения, коренящейся
в либеральной дореволюционной историографии, ключевые прави-
тельственные мероприятия этого периода были абсолютно противо-
положны реформам 1860-х гг. Так, признается, что правительство
Александра III проводило реакционную политику консервации об-
щины, правовой изоляции крестьянства и усиления патримониаль-
ной опеки над ним, противоположную намерениям реформаторов
1860-х гг. Там, где в основе введенных реформами новых институ-
тов лежала всесословность, контрреформы, как считается, пытались
реставрировать сословный строй, выдвинув на первое место дворян-
ство1. По мнению Френсиса Вчисло, концепциям «законное самодер-
жавие» (legal autocracy) и «правление посредством закона» (rule by
law), которые разделялись Лорис-Меликовым и его единомышлен-
никами, в период контрреформ противостояли «фундаментально
противоположные новые ценности», основанные на «авторитарно-
полицейской ментальности»1 2. Многими отечественными историка-
ми ключевые мероприятия 1880-х гг. воспринимаются как попытка
реставрации если не крепостного права, то отдельных его элементов.
Наиболее отчетливо это проявляется в оценках известной контрре-
1 См., например: Зайончковский П.А. Российское самодержавие в конце XIX века
(Политическая реакция 1880-1890-х годов). М., 1974; Соловьев Ю.Б. Самодержавие и
дворянство в конце XIX века. Л., 1973; и др. Для советской историографии такая оцен-
ка была (с незначительными оттенками) практически аксиоматичной.
2 Wcislo F.W. Reforming rural Russia: State, society and national politics, 1855- 1914.
Princeton, 1990. P. 82,87.
Часть вторая
185
формы - закона о земских начальниках 1889 г. Считается, что он
«воссоздавал некий эквивалент вотчинной власти помещиков в де-
ревне», «способствовал возрождению» привилегий дворян1.
В последние десятилетия сначала западные, а вслед за ними и рос-
сийские историки все чаще критикуют такой подход, обращая вни-
мание на то, что Великие реформы не достигли предполагавшихся
целей и потому их корректировка была закономерной. Речь при этом
обычно идет именно о недостатках системы местного управления и
суда. Прослеживая преемственность в правительственной политике
1860 - 1890-х гг., некоторые исследователи делают вывод, что пра-
вительство в «период реакции» преследовало скорее прагматические
(усиление бюрократического контроля), чем идеологические цели1 2.
С подобной точки зрения, например, Земское положение 1890 г.
было обусловлено стремлением преодолеть противостояние выбор-
ных и коронных учреждений, а закон о земских начальниках был еще
одной попыткой установить эффективный административный кон-
троль в русской деревне. В рамках такого подхода также существует
своего рода «предельная» точка зрения, наиболее последовательно
высказанная американским историком Джорджем Яни в исследова-
нии, название которого можно перевести как «Непреодолимое же-
лание мобилизовывать» (подразумевается стремление имперской, а
позже и советской власти перекраивать жизнь крестьянства).
По мнению Яни, «авторы закона о земских начальниках не имели
фундаментального идеологического взгляда на современную адми-
нистрацию». В основе их устремлений лежала исключительно прак-
тическая потребность контролировать процессы в аграрной сфере.
Соответственно, крестьянская обособленность и лидирующая роль
дворянства признавались «отцами» реформы (гр. Д.А. Толстой и пра-
витель его канцелярии А.Д. Пазухин) лишь как «реальные факты, а
не идеологические догмы». Земский начальник в восприятии Пазу-
хина оказывается «носителем прогресса», а сам Пазухин - «далеко не
охранителем старых истин»3. В оценке Томаса Пирсона, ключевую
роль в проведении реформы играл не Пазухин, а сам Толстой, тоже,
по мнению историка, стремившийся с помощью «систематической
1 Русский консерватизм XIX столетия Идеология и практика. М., 2000. С. 323.
2 Whelan Н Alexander III and the State council: Bureaucracy and counter-reform in
late Imperial Russia. New Brunswick, 1982; Pearson T.S. Op. cit.; Филиппова T.A. Либе-
рально-консервативный синтез и менталитет элиты (Россия в эпоху поздней импе-
рии) // ACTIO NOVA 2000 (сборник научных статей). М., 2000.
3 Yaney G.L. The urge to mobilize: Agrarian reform in Russia, 1861-1930. Urbana,
1982. P. 72-74, 88, 53.
186
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
бюрократизации провинции» обеспечить правительству «средство
направлять темп сельской модернизации»1.
Какая же точка зрения ближе к действительности? Вопрос этот
касается отнюдь не схоластических рассуждений о терминах. Суть не
в том, называть или нет царствование Александра III «эпохой контр-
реформ». Не поняв направленности ключевых правительственных
мер этого времени, в первую очередь законов о земских начальниках
1889 г. и о неотчуждаемости крестьянских надельных земель 1893 г.,
невозможно понять смысл предшествовавшего правительственного
курса, разобраться в причинах того глубокого политического кризи-
са, который поразил страну накануне 1905 г.
В первой части данного тома уже говорилось о всей условности
понятия «контрреформы» применительно к внутренней политике
царствования Александра III. В сущности, любые реформы можно
трактовать как «контрреформы» и наоборот в зависимости от це-
лей интерпретатора. Однако если концентрироваться не на терми-
нах, а на сути и на риторическом оформлении той или иной поли-
тической программы, несложно обнаружить, что некоторые из этих
программ строятся на преемственности по отношению к прежнему
политическому курсу, а другие, напротив, на отчетливом и осознан-
ном противопоставлении ему. Сглаживать это противопоставление,
игнорировать позицию тех, кто формулировал и проводил в жизнь
политический курс, было бы глубоко неверно.
Да, результаты широковещательных программ по пересмотру
«ошибок прошлого» зачастую остаются почти исключительно в об-
ласти деклараций, не оказывая существенного влияния на инсти-
туты и текущую внутреннюю политику. Но, во-первых, так проис-
ходит далеко не всегда, а во-вторых, неудавшиеся контрреформы и
отсутствие контрреформ - это далеко не одно и то же. В этой главе
анализ будет сосредоточен скорее на идеологии, программе контрре-
форм, чем на ее воплощении. Замыслы по «исправлению» Великих
реформ оказались более амбициозными и широковещательными по
сравнению с тем, что из них вышло, и если оставаться на почве дей-
ствительно удавшегося консерваторам, то несложно доказать тезис,
что никаких контрреформ и не было. Иначе говоря, если сделать ак-
цент на технологиях и практиках администрирования, то закономер-
ным будет вывод о прагматичной корректировке прежнего курса под
влиянием накопленного опыта. Если же в основу суждений о смысле
1 Pearson T.S. The origins of Alexander Ill’s land captains: a reinterpretation // Slavic
Review. Vol. 40. 1981. № 3. P. 399-402.
Часть вторая
187
правительственной политики этого времени положить анализ идео-
логических деклараций и имиджа ключевых политических деяте-
лей (консервативные публицисты, министры, император), то вывод
о радикальном реакционном пересмотре реформ будет неизбежен.
Истина, как всегда, находится где-то посередине. Поэтому, видимо,
нет смысла отказываться от самого термина «контрреформы», коль
скоро речь идет о правительственной политике, идеологии «верхов»
и позиции тех правых публицистов, которые стремились оказаться
большими сторонниками самодержавия, православия и народности,
чем сам самодержец.
Идеология русского Sonderweg как официальный национализм
Консервативная программа пересмотра реформ в основных чер-
тах оформилась уже во второй половине 1870-х гг. Основными ее
элементами стали:
1) отказ от либерально-экономической ставки на рынок и уси-
ление этатистских начал в экономике; патернализм государства по
отношению ко всем общественным классам и «высших» сословий
по отношению к «низшим», в частности усиление контроля над кре-
стьянством как со стороны государственной власти, так и со стороны
дворянства;
2) сужение всех форм самоуправления - земского, городского,
университетского - и усиление бюрократического контроля за обще-
ственными организациями;
3) жесткая политика контроля над общественным мнением и
печатью;
4) поддержка крестьянской общинной и помещичьей частной соб-
ственности как двух столпов «исторического» социального устрой-
ства в деревне;
5) принципиальное отрицание применимости к России западных
форм организации общественно-политической жизни (выборное
представительство, партии, формальные гарантии гражданских и по-
литических прав и свобод).
В чистом виде эта программа формулировалась лишь немноги-
ми, хотя и достаточно влиятельными органами печати, прежде всего
«Московскими ведомостями» М.Н. Каткова. При этом в обществен-
ной среде (даже консервативной) идеи ограничения самоуправления
и стеснения общественного мнения были не очень популярны. Кроме
того, этот вариант консерватизма, как уже говорилось, принципи-
ально отличался от программы «аристократической фронды» 1860 -
1870-х гг. Впрочем, в 1880-х гг. «аристократы» не играли даже той
188 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ограниченной роли, которая принадлежала им ранее. На первый план
выдвинулся традиционалистский консерватизм с новым обертоном,
не столь различимым в первой половине века, - отчетливо выражен-
ным националистическим оттенком.
Космополитический консерватизм «аристократической пар-
тии» хотя и не исчез с общественной сцены полностью, оказался в
1880-х гг. в явно маргинальном положении. Достаточно сказать, что
те деятели, которые, как считается, имели громадное влияние на
Александра III еще в бытность его наследником (кн. В.П. Мещерский
и К.П. Победоносцев), а также М.Н. Катков, были решительными
противниками «аристократической» программы. Еще во второй по-
ловине 1860-х гг. цесаревич Александр Александрович не просто от-
рицательно, но с неподдельным отвращением относился к П.А. Шу-
валову, П.А. Валуеву и к тем идеям, которые были столь популярны в
столичном высшем обществе1.
Стоит, правда, заметить, что одним из наиболее близких к Алек-
сандру Александровичу людей являлся гр. И.И. Воронцов-Дашков,
петербургский аристократ, тесно связанный с представителями той
самой «космополитической» партии (после интронизации он стал
министром императорского двора). Дружеские отношения Ворон-
цова-Дашкова с Александром III во многом предопределили бурную
деятельность в 1881-1882 гг. близкого знакомого нового министра
двора генерала Р.А. Фадеева, а также фактического руководителя
тайной аристократической организации «Святая Дружины», род-
ственника Воронцова-Дашкова молодого графа П.П. Шувалова, пы-
тавшихся манипулировать и общественным мнением, и взглядами
нового самодержца1 2.
В числе немногочисленных черновых заметок Шувалова этого
времени сохранился интересный документ, в котором он пытается
классифицировать представителей различных общественных тече-
ний по следующим параметрам: «политические воззрения», «соци-
1 См.: Черникова Н.В. Князь В.П. Мещерский и Александр III (история одной
дружбы) // Cahier du monde russe. 2002. № 43. P. 103 118; Мещерский В.П. Письма
к великому князю Александру Александровичу, 1863 1868 / сост., публ., вступ. ст.
и коммент. Н.В. Черниковой. М., 2011; он же. Письма к великому князю Александру
Александровичу, 1869- 1878/публ., предисл. и коммент. Н.В. Черниковой. М., 2014.
2 См.: Лнанъич Б.В., Ганелин Р.Ш. Р.А. Фадеев, С.Ю. Витте и идеологические ис-
кания «охранителей» в 1881 1883 гг. // Исследования по социально-политической
истории России. Л., 1971; На изломе эпох: вклад С.Ю. Витте в развитие российской
государственности. Исследования и публикации: В 2 т. Т. 1. Лемке М.К. Святая дру-
жина Александра III (Тайное общество борьбы с крамолой). 1881-1882 годы. По неиз-
данным документам. СПб., 2012.
Часть вторая
189
алистические» взгляды (в этой рубрике оценивалось, что очень ха-
рактерно, отношение к крестьянскому общинному землевладению),
«национальный оттенок», «личная преданность царю», «довольство
настоящим правительством». В итоге выделялись следующие кате-
гории: реакционер-крепостник, реакционер-некрепостник (отли-
чался от первого отрицательным отношением к общине), либерал,
аристократ-конституционалист, два вида «соборников» и, наконец,
демократ-конституционалист1.
Обращает на себя внимание та ключевая роль, которую играло в
этой классификации отношение к общине. В начале 1880-х гг., осо-
бенно в ту пору, когда направление внутриполитического курса ново-
го царствования еще не определилось, но осведомленным современ-
никам уже было ясно, что попытки пересмотра реформ неизбежны,
представители петербургского высшего общества вновь стали озву-
чивать идеи, характерные для программы «аристократической» оп-
позиции предшествующих десятилетий. Через пол года после убий-
ства императора, в июле 1881 г., гр. А.А. Бобринский в одной из своих
записок подводил итог минувшему царствованию таким образом:
«Я не хочу спорить о том, нужно ли в России представительство или
нет, но, во всяком случае, не нужно безначалия, а мы погружены по
шею в самую полную анархию, не французскую или немецкую анар-
хию, но настоящее славянское безначалие, анархию в особенности
правителей, анархию крестьянской толпы среди гнилого болота об-
щинного пользования, анархию, прославляемую газетами во всевоз-
можных видах и выражениях... Надо быть слепым, чтобы не понять,
что во всем, что происходит в России в последние годы, настоящий
виновник есть правительство, которое само потрясло и продолжа-
ет потрясать вопрос о собственности... Те из нигилистов, которые
шли в народ, ничего другого не говорили, как то, что можно найти
в основании всех правительственных мер, предпринятых по почи-
ну В[еликого] К[нязя] Константина] Николаевича], Милютиных,
Жуковского, Зеленого и всех их последователей. Суть дела в том, что
царствование покойного императора основало в России две собствен-
ности: собственность частную и собственность общинную и, породив
вражду между этими двумя видами собственности, сочло нужным
опираться на собственность общинную или социалистическую»1 2.
Как видим, антиреформаторский посыл сочетался у Бобринского с
ярко выраженным негативным отношением к крестьянской общине
и патримониализму.
1 ОР ИРЛИ. Ф. 661. Д. 16. Л. 1639.
2 РГАДА. Ф. 1288. Он. 1. Д. 3356. Л. 1 об. - 3.
190
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
В конце 1880-х и начале 1890-х гг. отчетливее всего подобный
подход к аграрному вопросу выразился у государственного секрета-
ря А.А. Половцова. «Крестьянское переселение, - писал он в 1889 г.
Александру III по поводу проектов Д.А. Толстого об упорядочении
переселений, - есть последствие ложного и вредного понятия, уста-
новленного Положением 19 февраля. В то время был провозглашен
принцип, что каждый крестьянин потому только, что он существу-
ет, имеет безусловное право владеть известной площадью земли».
В крестьянстве, таким образом, поддерживается «ложное понятие...
могущее когда-нибудь перейти в преступные, толпливые движения...
Стремиться исключительно к водворению мелкого поземельного
владения ошибочно, потому что при широких размерах всякого хо-
зяйства результаты всегда сравнительно обильные... С политиче-
ской стороны также нельзя желать, чтобы постоянно умножалась
доля серой толпы и сокращалось достояние землевладельца высшего
класса... которого я считаю в России наиболее надежным элементом
порядка»1. Этот же вопрос был затронут государственным секре-
тарем в 1891 г. в разговоре с императором. На доводы Половцова
Александр III возражал, что принудить крестьян к отказу от общины
нелегко. Половцов предложил иначе организовать сходы, «дав преоб-
ладание хорошим, трудовым элементам»: «Государь: тогда возникнет
вопрос об обезземелении. Я: Вот это слово и составляет наше несча-
стье. Что же это за созданный у нас тип землевладельца-земледель-
ца, исключающий всякую другую форму культуры земли иначе, как
собственными руками?.. Это все идеи Французской революции, идеи
равенства... Существование собственников крупных еще более, чем
мелких, представляет гарантии для правительства»1 2.
Как видим, не только в общем ходе мыслей, но и в деталях взгля-
ды Половцова совпадали с программой «аристократической партии»
1860 - 1870-х гг. Государственный секретарь был не просто против-
ником общины как вида землепользования; фактически он предлагал
отказаться от принципа опеки крестьянства, предоставив его соб-
ственной судьбе. Более того, он видел в крестьянстве вовсе не столп
«исторического самодержавия», а элемент явно неблагонадежный.
Воронцов-Дашков еще в начале 1880-х гг. не скрывал, что он
отрицательно относится как к реформам предшествовавшего цар-
ствования («двадцать лет над несчастной Россией делались всякие
эксперименты, гнули ее во все стороны и старались ее довести до ре-
1 Половцов А.А. Дневник. М„ 1966. Т. 2. С. 221-222.
2 Там же. С. 402-403.
Часть вторая
191
волюции»), так и к националистической политике Н.П. Игнатьева:
Гравить против немцев... громить евреев, преследовать поляков -
вот основы его внутренней политики относительно инородцев; уха-
живать за крестьянами, делать из них какое-то привилегированное
сословие и совершенно уничтожить в них понятие о всяком праве,
а в особенности о праве собственности»1. Не менее определенно вы-
сказывался он и позже. В 1884 г. в эмоциональном письме Алексан-
ipy III он сетовал на «оскудение русской земли» «по вине либераль-
ных теорий людей шестидесятых годов, которые ввели безначалие в
крестьянской среде под названием самоуправления и систематически
разорили землю общинным владением». Вместо общины министр
предлагал ввести неделимый и неотчуждаемый подворный надел, и
тогда «земля увидит, наконец, хозяина, благосостояние которого свя-
зано с ее обогащением, а не проходящую душу, которая ее царапает
кое-как, зная, что завтра она достанется другому»1 2. Таким образом,
Воронцов озвучил идею, в то время начинавшую приобретать попу-
лярность в охранительных кругах, а к началу 1890-х гг. разделявшу-
юся многими, в том числе таким противником любого «колебания
устоев», как К.П. Победоносцев.
Однако постепенно выяснилось, что Александр III хотя и со-
храняет очень близкие отношения с Воронцовым, прислушиваться
к нему в политических делах не намерен. Половцова же, как и весь
родственно близкий к тому клан Шуваловых, самодержец просто не
переваривал. Поэтому, видимо, нет никаких оснований полагать, что
Воронцов-Дашков и его немногочисленные единомышленники пред-
ставляли какую-то реальную политическую альтернативу патримо-
ниалистскому курсу 1880 - 1890-х гг., как полагает современный
историк И.В. Лукоянов3.
Националистический запал нового императора был вполне оче-
видным с самого начала царствования. Уже 25 марта 1881 г. в разгово-
ре с А. Ф. Тютчевой, выразив одобрение журналистской деятельности
ее мужа И.С. Аксакова («он настоящий русский, каких, к несчастью,
1 Цит. по: Исмаил-Заде Д.И. Граф И.И. Воронцов-Дашков. Наместник кавказский
М., 2005. С. 225-229.
2 Там же. С. 230. См. также: Победоносцев К.П. Семейные участки // Русский вест-
ник. 1889. Т. 204 (сентябрь). С. 56-72; Твардовская В.А. Аграрный вопрос в консерва-
тивной мысли России в 80-е гг. XIX в. // Экономическая история России XIX-XX вв.:
современный взгляд. М., 2000. С. 509-523; Полунов А.Ю. Константин Петрович Побе-
доносцев в общественно-политической и духовной жизни России. М., 2010.
3 См.: Лукоянов И.В. Конец царствования Александра III: была ли альтернатива
контрреформам? // Проблемы социально-экономической и политической истории
России. СПб., 1999. С. 247-258.
192
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
мало, и даже эти немногие были за последнее время устранены; но
этого больше не будет»), Александр III очень резко отозвался о «гни-
лой интеллигенции»: «Теперь нужно позаботиться оградить школы,
чтобы яд разрушительных теорий, проникнувших в высшие классы,
не проник в народные массы». Особенно огорчило императора то об-
стоятельство, что один из руководителей «Народной воли» Желябов
оказался крестьянином1. Эти же популистские мотивы («все зло на-
верху», «простые люди внушают великую надежду») нетрудно обна-
ружить в письмах Победоносцева к императору, Е.Ф. Тютчевой и в
знаменитой речи обер-прокурора Синода на заседании Совета Ми-
нистров 8 марта1 2.
Поворот в идеологии достаточно четко зафиксировал П.А. Валу-
ев. «Mot d’ordre теперь русские начала, русские силы, русские люди,
одним словом - руссицизм во всех видах. Авось, ничего, как-нибудь.
Недоставало бы замены, в государственном гербе, двуглавого орла
раком». И в другом месте: «Органическое значение Москвы, превос-
ходство для известных целей так называемого черного народа перед
нечерным... все это в обычном ходу»3. Отношение «просвещенного»
консерватора Валуева к «дикой, допетровской стихии», к «процессу
азиатизации» было, безусловно, отрицательным.
Мифологические основы такой идеологии охарактеризовал в
свое время большой поклонник императора С.Ю. Витте: «Импера-
тору Александру III ставится в укор... введение принципа какого-то
патриархального покровительства над крестьянами, как бы в пред-
положении, что крестьяне навеки должны остаться таких стадных
понятий и стадной нравственности, - писал он. - Я эти воззрения
считаю глубоко неправильными воззрениями... Это была ошибка
императора Александра III, но ошибка в высшей степени душевная...
Это был тип действительно самодержавного... русского царя, а поня-
тие о самодержавном русском царе неразрывно связано с понятием
о царе как о покровителе, печальнике русского народа... защитнике
слабых, ибо престиж русского царя... связан с идеей православия, за-
ключающейся в защите всех слабых, всех нуждающихся, всех страж-
дущих, а не в покровительстве нас... русских дворян, и в особенности
русских буржуа...»4
1 Тютчева А.Ф. Воспоминания. М., 1992. С. 344-345.
2 Письма Победоносцева Александру III. Т. 1. М., 1925. С. 338,346,361; Перетц Е.А.
Дневник. М., 1927. С. 39.
3 Валуев П.А. Дневник 1877-1884 гг. Пг., 1919. С. 181, 232.
4 Из архива С.Ю. Витте. Воспоминания. Т. 1. Рассказы в стенографической запи-
си. Кн. 1. СПб., 2003. С. 313-314.
Часть вторая
193
Итак, неизбежной чертой такой идеологии была ее выраженная
«антибуржуазность». «Бедный народ, предоставленный сам себе, - го-
ворил Победоносцев в речи 8 марта, - стал несчастной жертвой цело-
вальников, кулаков, жидов и всяких ростовщиков»1. Н.П. Игнатьев,
настаивая на ограничительных мерах в отношении евреев, называл
их «пиявками, сосущими кровь честного трудящегося населения»1 2.
Такого же рода фразеологию мы находим в записке Ю.М. Богуше-
вича, активного участника пропагандистской деятельности Святой
дружины, впоследствии редактора «Сельского вестника». Он крити-
ковал как промышленность, основанную на «грубой эксплуатации
народа», так и «проделки кулаков-мироедов, деревенских аристокра-
тов и капиталистов»3.
На фоне этой мощной популистской кампании привлекает внима-
ние тот факт, что один из ее активных участников, К.П. Победонос-
цев, делал из радикальных идеологических деклараций достаточно
сдержанные практические выводы. Обер-прокурор Синода, напри-
мер, последовательно критиковал «политическую мечтательность,
чающую обрести в общине какую-то нормальную форму хозяйствен-
ного быта, в которой разрешится борьба труда с капиталом». Общин-
ное землевладение - одну из главных икон русских националистов
разного рода, по его мнению, «невозможно отделить от временного
экономического состояния, с изменением которого оно распадалось
и должно распадаться повсюду»4. Вообще, отношение его, опытного
правоведа-цивилиста к собственности было вполне рациональным.
«По закону естественного развития» всякая собственность стремится
к исключительности, освобождению от всяческих пут - таков лейт-
мотив всего «Курса гражданского права». В этом Россия не отличает-
ся от Европы. Сознавал Победоносцев и то, что при существовавшем
порядке «невозможно ни хозяйственное улучшение, ни утверждение
поземельного кредита»5.
Однако - и в этом сущность его мировоззрения - государство
должно активно препятствовать, тормозить этот естественный про-
цесс. «Свободное распространение собственности возможно лишь в
условиях Западной Европы, - говорил он. поддерживая в 1893 г в
Государственном совете внесенный после смерти Д.А. Толстого его
преемником И.Н. Дурново проект об отмене статьи 165 Положения
1 Перетпц Е.А. Указ. соч. С. 40.
2 Там же. С. 133.
3 ОР РГБ. Ф. 58/2. Папка 50. Д. 12.
4 Победоносцев К.П. Курс гражданского права. 2-е изд. СПб.. 1873. Т 1. С. 538.
5 Там же. С. 476.
194
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
о выкупе 1861 г., которая регулировала выход из общины - Надо со-
хранить за землей значение неприкосновенного фонда. Надо удер-
жать наделы за крестьянами и этим обеспечить базис государства»1.
При этом дело было не столько в общине, сколько в самом подходе
к крестьянской собственности. Признание недостатков общины и
необходимости перехода, скажем, к подворной собственности могло
означать не ослабление, а даже усиление принципа государственной
опеки крестьянства. Коренные недостатки общины в понимании про-
тивников этого вида землепользования в «охранительной» среде за-
ключались в основном в том, что община в недостаточной степени
гарантирует крестьянство от обезземеления и, следовательно, не со-
ответствует надеждам, которые на нее возлагались.
Граница между программами различных сановников в условиях
почти безраздельного господства в стране патерналистской идеоло-
гии вообще оказывалась очень размытой. Характерна в этом отно-
шении аргументация Воронцова-Дашкова, развитая им в полемике с
руководством МВД Министр двора отвергал представление о том,
что «стеснительная для немногих, для массы община благодетель-
на» (выражение Победоносцева). По его мнению, община препят-
ствует развитию сельского хозяйства, лишая крестьянина возмож-
ности проявить свою личную инициативу: «До 1861 г. крестьянин
был в крепостной зависимости от казны, удела, помещика, а теперь
он в крепостной зависимости от общины». Но за этой либеральной
мыслью следовали вполне консервативные выводы. Община, считал
Воронцов, не выполняет тех задач «выравнивания» положения кре-
стьянства и борьбы с пролетаризацией, которые возлагались на нее
правительством: «Никогда ни один сильный член общины не запла-
тил за слабого ни копейки... На деле круговая порука - это страшное
орудие в руках богатого против бедного». «Правительство, ограждая
крестьянина от разорения его частными людьми, никаких мер не при-
нимает к тому, чтобы сама община не плодила пролетариев в своей
среде». При этом община не сохраняет, а, напротив, ведет к разло-
жению патриархального быта и традиций, прежде всего семьи, когда
все большей силой «становится рубль» и реальную власть захватили
«мирские воротилы, мошенники, кулаки, ростовщики и обделистые
малые».
1 Цит. по: Брусникин Е.М. Политика царизма по крестьянскому вопросу в пери-
од политической реакции 80 - начала 90-х гг. XIX в. Дис.... канд. ист. наук. М., 1965.
С. 310. О Победоносцеве см.: ПолуновА.Ю. К.П. Победоносцев в общественно-полити-
ческой и духовной жизни России.
Часть вторая
195
Таким образом, критика министра двора доказывала несостоя-
тельность не столько патерналистских доктрин, сколько методов, из-
бранных властью для их реализации. Отсюда отчетливо выраженная
антибуржуазная риторика, к которой прибегал и Воронцов-Дашков.
Либеральный же аспект противообщинных идей в записке, напротив,
приглушен. Позитивная программа Воронцова сводилась к необхо-
димости перехода к подворной собственности на правах майората
или минората, «обусловливающих неделимость участка и лишающих
его владельца права закладывать и продавать его»1. Министр двора
фактически предлагал прикрепление крестьян к подворным участ-
кам. Такое решение «крестьянского вопроса» было, конечно, еще
более утопичным, чем консервация общины, которая, по крайней
мере, была налицо и не требовала больших усилий по ее фабрикации.
В каком-то смысле предложения Воронцова предвосхищали столы-
пинскую реформу, если иметь в виду, что та тоже создавала не сво-
бодную, а «неотчуждаемую» собственность.
Аналогичная программа была изложена еще в середине 1880-х гг.
хозяином влиятельного консервативного салона публицистом
К.Ф. Головиным, который задался выяснением вопроса, «как при-
дать устойчивость крестьянскому землевладению, не делая его в то
же время безусловно обязательным для тех, кто не может или не же-
лает вести хозяйство»1 2.
Стоит заметить, что Головина как и А.А. Половцова можно в
каком-то смысле считать наследником космополитической програм-
мы «аристократической партии» 1860 - 1870-х гг. В частности, он
резко негативно относился к русификаторскому курсу правительства
на окраинах (особенно в Остзейском крае), выступал за усиление
роли независимых землевладельцев в местной жизни. Его салон был
если и не центром разработки альтернативной программы внутрипо-
литического курса, то по крайней мере местом, где патерналистская и
националистическая риторика не являлась обязательной. В атмосфе-
ре царствования Александра III это было не так уж мало.
1 Записка министра двора и уделов графа Воронцова-Дашкова об уничтожении
общины и возражения на нее министра внутренних дел И.Н. Дурново. Geneve, 1894.
2 Головин К.Ф. Сельская община в литературе и в действительности. СПб., 1887.
С. 253.
196
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Бюрократия, дворянство и разработка закона
о земских начальниках
Однако решающую роль в разработке «нового курса» играли не
Воронцов-Дашков или Половцов и не член Редакционных комис-
сий Н.Х. Бунге, а странный дуумвират едва живого столпа консерва-
тизма прежних лет Д.А. Толстого и провинциального parvenu А.Д. Па-
зухина. И первым в списке их программных мероприятий оказался
закон о земских начальниках.
Надо сказать, что на протяжении первых двух с половиной лет
работы созданной еще Игнатьевым Кахановской комиссии Толстой
не оказывал на нее практически никакого влияния. За это время вы-
деленное из состава комиссии «совещание» выработало обширный
проект нового устройства местной власти. Оценивая его, следует
иметь в виду, что это едва ли не единственный в пореформенную эпо-
ху коллективно и детально разработанный проект преобразования
всех уровней местного управления. Вновь подобный труд был про-
делан уже при Столыпине. Казалось, власть получила ожидавшуюся
десятилетиями возможность упорядочить административную систе-
му. Однако особого воодушевления проект не вызвал ни в «верхах»,
ни в обществе. Консерваторы подвергли идеи комиссии уничтожаю-
щей критике, либералы оценивали его сдержанно.
Как уже много раз говорилось, вписать общину в «регулярный»
бюрократический строй было невозможно, и государство в конеч-
ном счете оказывалось перед выбором: либо «не замечать» ее (при
этом она оставалась исключительно фискальной, налоговой едини-
цей или предметом интересных ученых штудий), либо пытаться ее
разрушить, унифицируя тем самым «управляемое» пространство.
Второй путь казался в 1880-е гг. неприемлемым, но и первый при-
знавался негодным, поскольку крестьянство, по общему признанию,
пребывало в состоянии, близком к катастрофическому, и нуждалось
в действенной опеке. Две эти тенденции, «унификаторская» и «по-
печительская», противореча друг другу, тем не менее подвергались
«скрещиванию», и получившийся гибрид стал определяющим для
полемики вокруг административной реформы в 1880-е гг.
Первоначальный проект Кахановской комиссии даже не пытался
снять это противоречие: его авторы предлагали унифицировать адми-
нистративное пространство, создав всесословные сельское общество
и волость (последнюю не как орган самоуправления, о чем мечтали
многие земцы, а лишь как административную единицу). Но наряду
с этим они признавали существование и крестьянской общины как
«поземельного союза» со своим сходом, судом и прочими атрибутами
Часть вторая
197
сословной исключительности. Земская избирательная система так-
же в общем оставалась прежней, т. е. по крестьянской курии изби-
рались отдельные гласные. Во главе волости должен был встать «во-
лостель» - представитель одновременно и земства, и администрации,
но задачи его в отношении крестьянских институтов оставались не-
определенными. Не менялось и полицейское устройство: исправники
и становые приставы по-прежнему должны были опираться в своих
действиях на крестьян - сотских и десятских1.
«Сочиненность», канцелярское происхождение проекта и его
компромиссный характер буквально бросались в глаза. Некоторая
рационализация управления в губерниях и уездах оставалась узко
институциональной и напоминала известную басню Крылова. Ожи-
дания, что участники административного «концерта», рассевшись
по-новому, вдруг заиграют в унисон, едва ли могли восприниматься
всерьез. На низших же уровнях реализация проекта привела бы не к
упрощению и рационализации, а к полной путанице. В целом же про-
анализированный проект лишний раз доказывал бесплодность по-
пыток преобразовать административную систему вне связи с общим,
стратегическим видением политического курса. Неопределенность
социальных задач, которые призваны были решать новые институты
и отсутствие в проекте «выхода» на общегосударственный уровень
создавали массу возможностей для его критики. Конечно, эта кри-
тика не могла быть беспристрастной и идеологически нейтральной в
условиях все более ощутимого поворота к традиционалистским цен-
ностям и ревизии (пока еше «идейной») Великих реформ.
Сначала предложения совещания подверглись единодушной
критике губернаторов, которым они были разосланы на отзыв1 2. Осе-
нью 1884 г. по инициативе Толстого Кахановская комиссия попол-
нилась рядом консервативно настроенных сановников (в том числе
гр. П.А. Шуваловым и К.И. Паленом), местных губернаторов и пред-
водителей дворянства В числе последних выделялись А.Д. Пазухин,
С.С. Бехтеев и кн. А.Д. Оболенский, которые еще в 1881-1882 гг. в
соответствии с упомянутым циркуляром Лорис-Меликова прини-
мали в качестве земских деятелей участие в обсуждении местной
реформы.
Конечно, тогда в ответ на правительственное приглашение выска-
заться с мест предлагалось множество самых разных ответов на во-
1 РГИА. Ф. 1317. On. 1. Д. 71. Проект подробно изложен в кн.: Зайончковский П.А.
Российское самодержавие в конце XIX века. С. 219-226.
2 Pearson T.S. Op. cit. Р. 135-142.
198
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
прос о том, «как обустроить местную власть»1. Однако очень многие
предложения сводились к необходимости установления контроля над
крестьянским самоуправлением. В числе ответов на циркуляр был и
проект алатырской уездной управы Симбирской губернии, основным
автором которого был Пазухин. Он предполагал создание выборной
административной должности земского судьи, который объединил
бы в своем лице судебные и административные функции, но, кроме
того, был бы независим от администрации, должен был не состоять
ни по одному из министерств, не иметь «ни чина, ни мундира», а в
правах быть приравненным к уездным предводителям1 2.
Аналогичные проекты в то время в большом количестве разраба-
тывались в дворянской среде. Автором одного из них стал известный
консервативный публицист К.Ф. Головин, у которого подобная долж-
ность именуется «волостной мировой судья». Этот судья виделся
Головину «не мелким чиновником... а независимым, образованным,
пользующимся доверием губернской власти человеком». Следует за-
метить, что во всех таких проектах подчеркивалась необходимость
встраивания новой должности в систему земского самоуправления и
шире - местной власти. Головин, как и алатырская земская управа,
руководствуясь консервативными идеями, приходил к признанию
необходимости, образно говоря, «строить здание самоуправления
снизу», укореняя его в местной жизни (одним из важнейших недо-
статков существовавших земств признавалось то, что они «заканчи-
ваются» на уровне уезда). В такой схеме основной оказывалась идея
об общем реформировании административной системы на «небюро-
кратических началах» Идеальной в этом смысле признавалась без-
возмездная служба местных помещиков, или по крайней мере воз-
можность сделать саму должность «опекуна» крестьянства почетной,
превратив ее в «рассадник для более высоких административных
должностей»3.
Образцом вновь, как и в 1860-е гг., становился идеализированный
английский мировой суд, находившийся в руках землевладельцев.
Сам факт апелляции к британскому опыту (разумеется, трактуемому
в консервативном духе) свидетельствует об очень сильном антибю-
рократическом подтексте, который присутствовал во всех подобного
рода проектах.
1 См.: Материалы по преобразованию местного управления в туберниях, достав-
ленные губернаторами, земством и присутствиями по крестьянским делам. Ч. 1-3.
2 Там же. Ч. 3. С. 1-10; Ч. 1. С. 129.
3 Головин К.Ф. Наше местное управление и местное представительство. СПб.
1884. С. 10,71-72,130.
Часть вторая
199
Историки традиционно усматривают реакционный смысл закона
о земских начальниках в объединении в их руках судебной и админи-
стративной власти1. При этом не учитывается, что и в европейской
практике на низших уровнях управления принцип разделения вла-
стей часто не соблюдался, в том числе в таких разных, но отнюдь не
отсталых государствах, как Франция и Британия. Гораздо важнее со-
вмещения функций и даже способа назначения (или избрания) были
место нового должностного лица в административной системе и его
полномочия. Иначе говоря, ключевым оказывался вопрос, передава-
лись ли административные функции независимому судье или наобо-
рот, судейские полномочия - зависимому чиновнику. В числе много-
численных дворянских проектов реформирования местной власти
начала 1880-х гг. было немного таких, где обосновывался бы послед-
ний, т. е. «бюрократический» вариант1 2.
С осени 1884 г. Кахановская комиссия в «усиленном» составе
обсуждала выработанный совещанием предварительный проект.
Основные дискуссии развернулись вокруг того, нужно ли создавать
всесословные сельское общество и волость или эти единицы долж-
ны оставаться сугубо крестьянскими; должен ли «волостель» (или
«участковый начальник» - должность, предложенная тогда Пазухи-
ным, Бехтеевым и Оболенским) исполнять общеадминистративные
обязанности или лишь «специально наблюдать за крестьянским са-
моуправлением»; наконец, следует ли передать ему судебные полно-
мочия. «Сословная» точка зрения «местных деятелей» в крестьян-
ском вопросе закономерно приводила их к отстаиванию и дворянских
сословных прерогатив. В частности, они настаивали на сохранении
полномочий предводителей дворянства, традиционно игравших
огромную роль в уездном управлении, на выделении дворянства в
отдельную избирательную курию (поскольку в «землевладельче-
ской» их все больше теснили представители других сословий) и т. п.
Устройство губернской власти привлекло к себе меньше внимания
приглашенных «экспертов», и это еще раз продемонстрировало, что
восприятие проблем управления заметно сместилось на «нижние
этажи» административного здания.
Обсуждение оказалось весьма горячим, поправки принимались
или отвергались, однако значение трудов комиссии - в первоначаль-
ном или исправленном виде - было уже определено министром вну-
1 Зайончковский П.А. Российское самодержавие...; Захарова Л.Г. Земская контрре-
форма 1890 г. М., 1968.
2 Ср.: Мамулова (Захарова) Л.Г. Дворянские проекты земской контрреформы //
Ученые записки Горьковского государственного ун-та. 1966. Вып. 78. С. 583-602.
200
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
тренних дел. «Комиссия пришла к выводам чисто теоретическим, не-
редко односторонним и по большей части обещающим мало пользы
в практическом применении», - эта фраза из доклада Толстого точно
отражала его отношение к трудам органа, воспринимавшегося им как
«осколок» минувшей эпохи1.
Насколько можно судить по имеющимся данным, сам Толстой
едва ли был способен предложить сколько-нибудь отчетливое по-
нимание необходимой реформы. По словам хорошо его знавшего на-
чальника Главного управления по делам печати Е.М. Феоктистова,
«граф Толстой недоумевал, с чего бы начать и как повести дело; он
был бы и рад совершить что-нибудь в добром направлении, но это
“что-нибудь” представлялось ему в весьма неясных очертаниях»1 2.
Между тем в среде «местных деятелей» неожиданно выдвинул-
ся А.Д. Пазухин, опубликовавший в начале 1885 г. в «Русском вест-
нике» Каткова получившую очень широкий резонанс программную
статью «Современное состояние России и сословный вопрос».
В ней, резко отрицательно характеризуя господствовавшие в рус-
ском обществе настроения («все общественные элементы приходят в
брожение, все классы общества охватываются страстью к наживе; на-
ступает царство фразы и лжи»), алатырский уездный предводитель
усматривал «главную причину современной дезорганизации» в бес-
сословном начале, введенном в жизнь страны земской, городской и
др. реформами (при этом крестьянская реформа оценивалась им ис-
ключительно высоко). В результате этих преобразований, утверждал
он, сословия, эти «части народного тела, от нормальной деятельности
коих зависит здоровье организма», «растворяются довольно быстро
в массе бесформенного общества». Укрепить «историческую органи-
зацию» общества и власти (эти понятия воспринимались Пазухиным
почти как синонимы) предлагалось, вернув поместному дворянству
прежние служилое значение и права и передав в его руки местное
управление. Историческим идеалом выступал при этом «строго дис-
циплинарный порядок государственного управления», когда каждое
сословие (не исключая и дворянства) несет свое «тягло», а народ в
целом «распределен на известное число государственных чинов со
строгим различением в правах и повинностях». Такое устройство,
по мнению Пазухина, установилось в стране в XVI-XVII вв. и было
упрочено реформами Петра I и Екатерины П. При этом «крепостное
право было временным спутником поместной системы, но не было
1 РГИА. Ф. 1317. On. 1. Д. 119. Л. 13-14.
2 Феоктистов Е.М. За кулисами политики и литературы. 1848-1896. Воспомина-
ния. М., 1991. С. 223.
Часть вторая
201
ее исторической основой», а потому его отмена, воспринятая дворян-
ством «спокойно, с полным доверием к власти», не могла разрушить
патриархальные отношения между помещиками и крестьянами1.
Анализируя концепцию Пазухина, нужно иметь в вид}7 оценки его
близкими знакомыми как «человека... ума чересчур прямолинейного,
а потому склонного к иллюзиям» (К.Ф. Головин), в котором «теория
чересчур преобладала... над практикой» (Е.М. Феоктистов)1 2. Оказа-
лось, однако, что именно такой предельно мифологизированный, но в
го же время очень цельный взгляд на российскую историю и действи-
тельность имеет все шансы приобрести значение идеологического
манифеста нового правительственного курса. Не случайно консерва-
тивная публицистика увидела заслугу Пазухина в «воскрешении им
принципов мнимо умерших, утративших веру в самую возможность
своего существования»3. Понятно, что считать его вслед за Дж. Яни
продвинутым сторонником прогресса и модернизации можно только
по недоразумению.
В мае 1885 г. Кахановская комиссия была распущена, но «местные
деятели» разъезжаться не спешили. Бехтеев вместе с Пазухиным, ви-
димо, по чьему-то заказу принялись за составление собственного про-
екта местной реформы. Пазухин был в это время в особенном «ходу»,
постоянно общаясь с Катковым, Мещерским, Толстым и прочими
«сильными мира сего». Однако былые союзники моментально разо-
шлись во взглядах. Оболенский, Бехтеев и Головин видели в «участ-
ковом начальнике» прежде всего представителя землевладельческих
дворянских интересов, выбранного земскими собраниями, а потому
независимого от бюрократической иерархии. Для них введение этой
должности имело смысл лишь в более широком контексте усиления
роли дворянства в земствах и существенного расширения функций
самоуправления. Пазухин же был склонен рассматривать земского
начальника прежде всего как чиновника, назначаемого губернато-
рами и потому находящегося под полным контролем Министерства
внутренних дел4 * *.
1 Пазухин АД. Современное состояние России и сословный вопрос. М., 1886.
2 Головин К.Ф. Мои воспоминания. СПб., 1910. Т. 2. С. 28; Феоктистов Е.М. Указ,
соч. С. 219.
3 Д[митрий\ В[оейков]. Государственный сословный кредит // Русский вестник.
1885. № 6.
4 См. интересное письмо С.С. Бехтеева А.Д. Оболенскому от 25 июня 1885 г.
(РГИА. Ф. 1650. On. 1. Д. 49. Л. 1 5). К.Ф. Головин в своих воспоминаниях описывает
«смущение», в которое его привело «неожиданное письмо Пазухина, написанное за год
до обнародования реформы»: «Мне не хотелось верить, что выборные судьи, становясь
опекунами сельского самоуправления, утратили прежнюю самостоятельность, еде-
202
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Не удивительно, что Толстой воспринял этот взгляд с энтузиаз-
мом. В августе 1885 г. Пазухин - человек, не обладавший почти ни-
каким административным опытом, был назначен правителем кан-
целярии министра внутренних дел (причем оказалось, что он имеет
совершенно не соответствовавший этой должности чин титулярного
советника). Получив от министра, испытывавшего серьезные про-
блемы со здоровьем, carte blanche на разработку реформы, он при-
нялся за перестройку административной системы империи.
«Надо сознаться, что работа происходила несколько странно, - за-
писал в дневнике 10 апреля 1886 г. Е.М. Феоктистов. - В прежнее
время назначаемы были многолюдные комиссии, созывались све-
дущие люди, а теперь все было возложено на одного человека, бес-
спорно, очень умного, но мало знакомого с администрацией. Подобно
Ликургу или Солону, он должен был явиться перед публикой. Бук-
вально ни с кем не советовался и никого не посвящал в тайну...»1
В наиболее полном виде пазухинская концепция реформы* 1 2 была
изложена во всеподданнейшем докладе Толстого от 18 декабря 1886 г.
В этом сугубо идеологическом по содержанию документе отверга-
лись «отвлеченные принципы и чуждые нам идеалы западноевропей-
ской государственной теории и практики» и провозглашалось, что
все органы управления «должны быть подведены и связаны» с «вла-
стью русского самодержца». Нацеленный на ограничение выборного
начала и компетенции земств и одновременно на усиление прерога-
тив МВД и «сословности» в местном управлении, проект выдвигал в
качестве первоочередной задачи введение единоличной, по назначе-
нию министра, должности по контролю над крестьянством, «не об-
ладающим необходимым нравственным и умственным уровнем для
самостоятельного заведывания делами своего сословия». При этом
признавалось необходимым сохранить «своеобразный, исторически
сложившийся быт крестьянского сословия»3.
Тогда же, в 1886 г., в МВД было принято важное решение: отде-
лить реформу крестьянских учреждений от земской реформы и про-
двигать сначала закон о земских начальниках, делая акцент на якобы
лавшись простыми ставленниками губернаторов... Мне стало совершенно ясно, куда
приводила тропа, по которой мы шли». (Головин К.Ф. Мои воспоминания. Т. 2. С. 37).
1 Цит. по: Захарова Л.Г. Земская контрреформа... С. 91.
2 Думается, нет оснований преувеличивать роль Толстого в ее разработке как это
делает в своем исследовании Томас Пирсон. Все известные нам факты говорят о том.
что министр всецело полагался на Пазухина и без его энергии едва ли был бы в состо-
янии «вытянуть» реформу. См.: Pearson T.S. Russian Officialdom in Crisis. P. 166-180.
3 РГИА. Ф. 1284. On. 241. Д. 51. Л. 13,49; и др.
Часть вторая
203
стремительно прогрессирующем кризисе в деревне и даже на угрозе
крестьянских бунтов. Так эта мера окончательно утратила значение
звена в «системной» перестройке административного механизма.
Земские начальники превращались в экстраординарный институт с
набором чрезвычайных полномочий и неопределенными задачами
по «восстановлению порядка» в среде крестьянства. Предполагалось
наделить их обширными судебными и административными функ-
циями, большинство которых просто не подлежало регламентации,
поскольку начальники должны были руководствоваться не только
законами и инструкциями, но и нигде не зафиксированными местны-
ми крестьянскими обычаями. Закономерным образом их решения в
основном не должны были подлежать обжалованию. Следующей ин-
станцией, призванной как-то контролировать их действия, был уезд-
ный съезд самих земских начальников, далее они формально подчи-
нялись губернаторам и министру внутренних дел.
Составленный таким образом проект был обсужден Толстым в не-
официальном совещании с участием К.П. Победоносцева, министров
юстиции Н.А. Манасеина и государственных имуществ М.Н. Остров-
ского. Далекие от либерализма, участники совещания тут же отме-
тили его «вопиющие недостатки и несообразности». При этом, по
словам Феоктистова, «никто не оспаривал коренные начала рефор-
мы, все соглашались в необходимости установить твердую власть в
крестьянском управлении, поставить земство так, чтобы оно служило
одним из органов правительства, а не находилось в какой-то бессмыс-
ленной к нему оппозиции». Протест вызывало воплощение замысла,
в частности, то, что Пазухин предлагал заменить выборные земские
управы назначаемыми, т. е. «бюрократическими», присутствиями и
упразднить мировых судей, передав их полномочия также назначае-
мым «земским начальникам».
Именно эта черта проекта вызвала дружную оппозицию в пра-
вительственных кругах. «В сущности, все возражения сводились к
одному, - писал Победоносцев царю, - гр. Толстой хочет устроить
власть для крестьянского мира. Такую власть невозможно обособить
и поставить правильно без связи со всеми прочими властями. Необ-
ходимо по крайней мере поставить земского начальника так, чтобы
он был властью в целом территориальном участке и в прямой зави-
симости от общих губернских властей. Иначе выйдет путаница»1.
Таким образом, земский начальник не может ведать исключительно
1 Письма К.П. Победоносцева к Александру III. Т. 2. С. 204.
204
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
крестьянами именно потому, что он должен быть частью бюрократи-
ческой иерархии.
В течение 1887-1888 гг. разосланный на отзыв министрам и чле-
нам Государственного совета проект закона подвергся массирован-
ной критике большинства из них. Суть ее сводилась к тому, что зем-
ские начальники наделяются огромной и бесконтрольной властью
и при этом, по словам М.С. Каханова, «не предназначены делать ни
одно из дел общего управления», которое остается в прежнем неудов-
летворительном состоянии1. В конце концов в среде противников за-
кона из числа сановников возникла идея выдвинуть «контрпроект»1 2.
Таковой был представлен в Государственный совет министром им-
ператорского двора гр. И.И. Воронцовым-Дашковым и составлен его
секретарем В.С. Кривенко и председателем царскосельской земской
управы Козьминым3. Упрекая Толстого в том, что земские начальни-
ки лишь вносят дополнительный элемент хаоса в местное управле-
ние, авторы его предлагали взамен учредить должность «участковых
начальников», облеченных обычными административными полно-
мочиями, а во главе уезда поставить «уездных начальников», «встро-
ив» обе должности в административную «вертикаль». Противник об-
щины Воронцов-Дашков противопоставлял тем самым унификацию
административно-правового пространства идее сохранения патриар-
хальной обособленности крестьянства.
И в Соединенных департаментах, и в Общем собрании Государ-
ственного совета большинство выступило против проекта Толстого.
Однако Александр III, решительно настроенный в его пользу, не
только утвердил мнение меньшинства, но и дополнил проект пове-
лением упразднить в сельской местности институт мировых судей.
Являвшаяся частью первоначального замысла Пазухина, эта мера
вызвала тогда столь сильную оппозицию, что исчезла из последую-
щих проектов. Роль «лоббиста» в ее продвижении сыграл на этапе
утверждения закона кн. В.П. Мещерский. Аргументами послужили
бездоказательные утверждения, что мировой суд (именовавшийся в
поданной царю через Мещерского анонимной записке «последним
словом либеральной цивилизации») - «одна из причин безначалия
и безвластия» в деревне, что он вносит «в сельскую жизнь народа
совсем ложные понятия»4. В итоге земский начальник оказывал-
1 Зайончковский ПА. Российское самодержавие в конце XIX века. С. 378-387.
2 Там же. С. 388-390; Pearson T.S. Russian officialdom in crisis. P. 181-203.
3 См. воспоминания Кривенко: OP РНБ. Ф. 1000. On. 2. Д. 672. Л. 124. Опубли-
кованный текст см.: Кривенко В. С В министерстве двора. Воспоминания. СПб., 2004.
4 РГИА.Ф. 1149. Он. Т. И. Д. 216. Л. 4-9.
Часть вторая
205
ся в сельской местности монопольным интерпретатором закона и
обычая.
Стоит еще раз подчеркнуть, что попытки трактовать этот институт
как направленный на «восстановление вотчинной власти помещиков»
неубедительны. Суть вотчинной власти, как явствует из самого этого
термина, заключается в том, что она принадлежит землевладельцу по
праву владения землей и ограничивается пространством этого владе-
ния. Земский же начальник осуществлял свои полномочия на основе
принципиально иной легитимности, будучи представителем прави-
тельственной власти. Тот факт, что он назначался преимущественно
(но не исключительно) из числа местных помещиков, не меняет сути
дела: в противном случае пришлось бы признать, что исправники и
становые приставы тоже осуществляли вотчинную власть.
Конечно, правительство попыталось представить создание этой
должности как особую милость, оказанную дворянской корпорации
Но, как писал Б.Н. Чичерин, «это был чистый обман», тем более воз-
мутительный, что «именно этой реформой дворянство лишалось
последних своих прав». «В первый раз бюрократия внедрялась в са-
мое сердце уезда и забирала все местное управление в свои руки», -
утверждал Чичерин, ссылаясь на упразднение независимых мировых
судей (почти полностью избиравшихся именно из среды помещиков)
и на умаление значения уездных предводителей дворянства, на кото-
рых «лежало все уездное управление»1.
Парадокс, однако, заключался в том, что как раз бюрократическим
требованиям земские начальники абсолютно не соответствовали. По
наблюдению Ричарда Роббинса, они действительно пользовались
значительной автономией, фактически никем не контролировались и
поэтому были объектом постоянной критики губернаторов1 2.
Можно утверждать, что введение этого института имело не адми-
нистративный, а почти исключительно политический, точнее - идео-
логический смысл, связанный с патерналистской концепцией «на-
родного самодержавия» и беспомощными попытками власти как-то
затормозить процесс распада традиционного сословного строя.
1 Чичерин Б.Н. Воспоминания. Земство и Московская дума. М.. 1934. С. 276-277.
2 Robbins R.G. The Tsar’s viceroys: Russian provincial governors in the last years of
the Empire. Ithaca, 1987. P. 191 -193. О том же писал в воспоминаниях В.И. Гурко, яв-
лявшийся в начале XX в. главой Земского отдела МВД, в функции которого входил
контроль за земскими начальниками. По его словам, слабым местом этого института
являлось именно то, что он был «предоставлен самому себе без должною, или, вернее,
всякого руководства» {Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого... С. 181).
206
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Как «подморозить» крестьянскую общину:
закон о неотчуждаемости надельных земель
История закона о неотчуждаемости надельных земель не менее
драматична. Идея, которая легла в основу этого закона, как уже от-
мечалось выше, с конца 1870-х гг. высказывалась публицистикой и
общественными деятелями самых разных направлений. По сути, речь
шла о выборе не между общинным и подворным землевладением, а
между свободным рынком и регулируемой экономикой (в отдельно
взятом, зато очень важном для страны аграрном секторе). Это, конеч-
но, не исключало того, что современники по привычке воспринима-
ли полемику вокруг направления пути развития деревни именно в
«общинных» терминах. Кроме того, попытки найти нечто «среднее»
между частной собственностью и общинным владением (преимуще-
ственно в форме неотчуждаемых участков) показывают, что в рядах
консервативных сановников и общественных деятелей было немало
тех, кто по политическим и/или экономическим соображениям от-
носился к общине с неодобрением и недоверием.
Однако, как часто случалось и ранее и как это случилось с проек-
тами реформы системы местной власти, правительство в итоге пред-
почло наиболее технически простой и идеологически понятный путь.
«Подтянуть» существующие нормы было, конечно, намного легче,
чем разрабатывать новые. Подобно тому, как земские начальники
«пристраивались» к существовавшей многосложной системе земств,
полиции, судов, крестьянских органов, принятые в 1880 - начале
1890-х гг. «аграрные» законы лишь добавляли частные, по сути, штри-
хи к статус-кво. Эти законы уже упоминались. 18 марта 1886 г. был
принят закон об ограничении семейных разделов, 8 июня 1893 г. - о
регламентации земельных переделов1. В этом же ряду следует оцени-
вать и наиболее известный из них: закон 14 декабря 1893 г., отменяв-
ший статью 165 Положения о выкупе.
Примечательно, что алармистские настроения «в верхах», вызвав-
шие к жизни этот последний закон, поддерживались якобы поступаю-
щими отовсюду данными о массовых отчуждениях надельных земель
в посторонние руки. При этом в первоначальных своих представле-
ниях Д.А. Толстой не приводил вообще никаких статистических дан-
ных в поддержку этих утверждений. Их место занимала абстрактная
ссылка: «Как видно из дел вверенного мне министерства»1 2. Впрочем,
многочисленные ходатайства по этому поводу действительно по-
1 ПСЗ-З. Т. 6. № 3578: Т. 13. № 9754.10151.
2 РГИА. Ф. 573. Оп. 6 (1884). Д. 7671а. Л. 1.
Часть вторая
207
ступали с мест. Однако внимательное рассмотрение этих ходатайств
показывает, что они были основаны не на каких-либо объективных
данных, а на априорно сформированных объяснениях кризисных яв-
лений в крестьянских хозяйствах1. Тем не менее этот «общий хор»
создавал ощущение консенсуса. В результате, например, такой после-
довательный противник курса Толстого, как Н.Х. Бунге, признавал,
что был «напуган» тревожной информацией из губерний о «чрезвы-
чайных размерах» отчуждаемой крестьянской земли и о возможных
катастрофических последствиях этого явления. Позднее он вновь
изменил свою точку зрения, ссылаясь на новые данные из губерний,
которые «с достоверностью показали, что никакого обезземеления
крестьян нет, а что, напротив, они приобретают гораздо более земли,
чем отчуждают»1 2.
На самом деле, видимо, неотразимым в глазах Бунге аргумен-
том была ссылка Толстого (а точнее, тогдашнего главы Земского
отдела С.С. Зыбина, который и готовил записку 1884 г.) на то, что,
«в то время как правительство различными способами старается по
возможности расширить крестьянское землевладение отводом нуж-
дающимся крестьянам казенных земель и оказанием кредита жела-
ющим приобрести земли частные, крестьянское землевладение, уже
созданное правительством, подвергается опасностям медленного, но
верного разрушения». А статья 165, которая «должна была служить
выходом для наиболее рачительных хозяев из тяжелых условий, ко-
торые представляют для них круговая порука и постоянные пере-
делы», оказывается на деле «лишь средством, при помощи которого
ловкие скупщики получили возможность приобретать крестьянские
земли»3. Таким образом, выходило, что Толстой лишь развивает про-
грамму Лорис-Меликова и самого Бунге по развитию переселений и
ликвидации земельного голода.
Что же за данные заставили Бунге изменить свой взгляд? Ока-
зывается, именно по настоянию председателя Комитета министров
Толстой вынужден был обратиться через Центральный статистиче-
ский комитет к губернаторам с запросом о размахе выкупа по статьям
165 и 169 и о размерах земли, отчужденной после этого в посторонние
руки. Полученная информация оказалась обескураживающей.
1 Там же. Л. 45; Сазонов Г.П. Обзор деятельности земств по сельскому хозяйству
(1865-1895). Т. 2. СПб., 1896; Материалы по преобразованию местного управления в
губерниях, доставленные губернаторами, земством и присутствиями по крестьянским
делам. Ч. 3.
2 Степанов ВЛ. Н.Х.Бунге. Судьба реформатора. С. 249-250.
3 РГИА. Ф. 573. Оп. 6 (1884). Д. 7671а. Л. 21-22.
/ОН Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Общее количество надельной земли составило 78 млн 461 тыс.
lee. в общинном и 17 млн 334 тыс. в подворном пользовании. Про-
дано целыми обществами за период 1870-1890 гг. было 105 тыс. дес.
Ситуация с землями, выкупленными и проданными отдельными кре-
сгьянами, по статьям 165 и 169, была следующей:
общинное пользование: выкупили с 1861 г. - 887.7 тыс. дес.
продали: членам своего общества - 12,4 тыс.
посторонним - 16,3 тыс.
отчуждено по суду - 6,9 тыс.
подворное пользование: выкупили - 318,1 тыс. дес.
продали: членам своего общества - 97,5 тыс.
посторонним - 59,7 тыс.
отчуждено по суду - 39,5 тыс.1
Таким образом, при общине отчуждение практически полностью
отсутствовало, что, учитывая чересполосицу и неясный статус ку-
пленных земель, было неудивительно. В подворных же обществах
оно хотя и достигло более 60 % выкупленных земель, но по отноше-
нию к общему надельному фонду составляло лишь чуть более 1 %.
И это притом, что приведенные данные не учитывали, что продавшие
наделы крестьяне могли просто переселиться на вненадельную, ку-
пленную ими землю1 2.
По данным же Министерства финансов, всего надельных земель
крестьян всех категорий было 96 млн 373 тыс. дес. Из них за все время
было продано посторонним лицам 76 тыс. дес., а по суду - 50,9 тыс.
(т. е. 0,21 % и 0,12 % от общего массива соответственно)3.
Подобные цифры, казалось, должны были снять все вопросы о не-
обходимости какого бы то ни было охранения неотчуждаемости на-
делов. Однако МВД не собиралось отступать. Ссылки на статистику
преемник Толстого И.Н. Дурново отверг на том основании, что, хотя
обезземеления нет сейчас, оно вполне может начаться в будущем.
Реальные процессы в деревне в этом случае явно отступали на за-
дний план перед идеологическими императивами. В МВД за законом
о неотчуждаемости наделов также стоял Пазухин. Примечательно,
что на этой почве он сошелся с некоторыми деятелями народниче-
ского толка. Одним из них был Г.П. Сазонов, близкий к А.И. Ко-
шелеву исследователь крестьянской жизни, составитель известных
«Сводов» земских ходатайств по сельскохозяйственным вопросам,
1 РГИА. Ф. 573. Оп. 6 (1890). Д. 7774. Л. 317-318.
2 Там же. Л. 362.
3 Там же. Л. 359-361.
Часть вторая
209
впоследствии делец с крайне сомнительной репутацией. В своих
неопубликованных воспоминаниях Сазонов писал: «Могущество
11азухина было несомненно, так как гр. Толстой в нем души не чаял и
уже дряхлел... Пазухин разделял мою точку зрения, что Россия пере-
живает тревожный момент истории, и что блеск финансов - мишура,
и необходимо идти другим путем. Земля и землевладелец должны
быть поставлены во главе программы. Параллельно должны расти и
развиваться промышленность постепенно, планомерно как крупная,
гак и мелкая кустарная, ремесленная и не в ущерб земледелию. Пазу-
хин постепенно заинтересовал программой и графа Толстого. Решено
было, что предстоящим летом Пазухин и я будем жить в рязанском
имении графа и окончательно выработаем основы государственной
политики в хозяйственной жизни страны с тем, что осенью граф Тол-
с гой начнет борьбу с Вышнеградским. Правота, величие самого дела
и государственный авторитет не допускали сомнений, на чьей сторо-
не окажется чуткая душа и проникновенный ум Государя»1.
Однако Толстой умер, министром стал недолюбивавший Пазу-
хина Дурново, и грандиозные планы оказались неосуществленными.
Трагедия Пазухина, добавлял Сазонов, «состояла в роковой ошибке:
он повел впереди реформы не созидательные, а... административные.
И ими кончил. Его дух решительного реформатора в экономике, не
останавливавшегося ни перед какими затруднениями, почти не был
известен...»1 2
Стоит заметить, что утопический задор Пазухина, за который его
столь высоко ценил, например, Константин Леонтьев3, абсолютно не
соответствовал духу, царившему в официальном Петербурге. Здесь
шанс на реализацию благодаря множеству бюрократических «сдер-
жек» и «фильтров» имели лишь паллиативные меры. Помимо Тол-
стого, идеям Пазухина и Сазонова построить «особую российскую
экономику» мог бы сочувствовать лишь Победоносцев, тем более
что неотчуждаемость надельных земель была и его излюбленной
мыслью. Действительно, Сазонов оценивал обер-прокурора Синода
как «глубочайшего государствоведа»: «Творения его в этой области,
особенно 3 том “Курса гражданского права”, бессмертны... Мало зная
малоизвестное крестьянство, [Победоносцев] возвысился до понима-
ния основ и нужд народного строя как никто другой» Но реальному
участию Победоносцева в разработке нового курса в деревне мешало
1 Сазонов ГЛ. Воспоминания // РГИА. Ф. 1659. Он. 1. Д. 63. Л. 66-66 об.
2 Там же. Л. 68 об.
3 Леонтьев К.Н. Над могилой Пазухина //Леонтьев К.Н. Восток, Россия и славян-
ство. М., 1996. С. 678.
210
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
его отвращение к любым законодательным новшествам. «Россия -
бездонное, безграничное болото, - говорил он Сазонову. - Мы по-
степенно погружаемся. Чтобы продлить существование, необходимо
лежать без движения, не шевелиться»1. Решительным мерам такая
позиция никак не соответствовала.
Скромный смысл не помешал мерам по укреплению крестьян-
ской общины наряду с законом о земских начальниках оставаться
вплоть до революции 1905 г. своеобразными «священными корова-
ми» внутренней политики, символизирующими «охранительный»
курс правительства. Стоит заметить, что декларативного смысла в
них было гораздо больше, чем реального Так что «контрреформы»
оказались более ощутимы в идеологической сфере, чем в админи-
стративной или правовой.
Как показывают новейшие исследования крестьянского правосо-
знания и реальных административных практик в деревне, в том числе
деятельности земских начальников, упразднение мировых судей не
смогло помешать масштабному проникновению общегражданских
представлений о праве в крестьянскую среду и размыванию обычно-
го права1 2. Из этих работ следует, что в пореформенный период кре-
стьянское правосознание стремительно менялось и говорить о нем
как о чем-то постоянном, «вечном и неизменном»3 некорректно. Но
именно из такого восприятия крестьянства как чего-то неподвижно-
го исходило и правительство, и консервативно-народническое обще-
ственное мнение эпохи контрреформ. Думается, что в данном случае
отсутствие объективной информации, а с другой стороны - нежела-
ние видеть действительность, приписывание ей собственных пред-
ставлений и стали главной причиной того, что аграрные контррефор-
мы шли вразрез с реальными социальными процессами и, конечно,
никак не могли повернуть их вспять.
1 РГИА. Ф. 1659. On. 1. Д. 1. Л. 22.
2 Frierson С. «I must always answer to the law...» Rules and responses in the reformed
volost’ court // Slavonic and Eastern European Review. Vol. 72.1997. № 2; BurdsJ. Peasant
dreams and market politics: Labor migration and the Russian village, 1861 1905.
Puttsburgh, 1998; Popkins G. Code versus custom? Norms and tactics in peasant volost
court appeals, 1889 1917 // The Russian Review. Vol. 59. 2000. № 3; Burbank J. Russian
peasants go to court: Legal culture in the countryside, 1905-1917. Bloomington, 2004.
См. также: Eklof B. Ways of seeing: recent Anglo-American studies of the Russian peasant
(1861-1914) //Jahrbuecher fuer Geschichte Osteuropas. Bd. 36.1988. Hf. 1; ЕсидаХ. Мо-
дернизация российской империи и обычное семейное право крестьян. Споры совре-
менников // Новый мир истории России. Форум японских и российских исследовате-
лей / под ред. Г. Бордюгова, И. Нориэ и Т. Такэси. М., 2001. С. 15-29.
3 См., например: Громыко М.М. Традиционные нормы поведения и формы обще-
ния русских крестьян XIX в. М., 1986; она же. Мир русской деревни. М., 1991.
Часть вторая 211
Подобным же образом и земские начальники, сколь бы консер-
вативно-патриархальной не изображалась их роль в жизни деревни
и местной администрации, быстро превратились в обычных мелких
чиновников, не опекавших местных жителей, как мечталось Каткову,
Толстому и Пазухину, а всего лишь являвшихся низшей коронной
властью на местах1.
То же самое можно сказать и о прочих «контрреформах»: универ-
ситетской и судебной. Новый университетский устав1 2 никак не мог
изменить ни революционного настроя студенческой массы, оставав-
шейся наиболее подвижным и склонным к волнениям социальным
слоем в стране, ни оппозиционного отношения к власти подавляюще-
го большинства преподавателей. Как и в других европейских странах,
университеты стали «кузницей кадров» будущих революций3.
Наконец, судебная контрреформа, вопреки точке зрения совет-
ских историков4, оказалась настолько скромной, что есть все осно-
вания говорить, что она более прочих существовала скорее в вообра-
жении ее творцов и критиков, чем в реальности. Основная причина
того, что она так и не состоялась, заключалась в том, что социальные
и экономические реалии 1890-х гг. уже абсолютно не соответство-
вали возможному отказу от принципов гласности и независимости
суда. Страна вступала в период бурной индустриализации, и без
более или менее современной судебной системы быстрый эконо-
мический рост был просто невозможен. «Верхи» же воспринимали
новый суд прежде всего с точки зрения его воображаемой полити-
ческой опасности, не слишком задумываясь над гражданскими и
экономическими функциями правовой системы. Но прежняя «по-
литико-центричная» логика уже не работала. В стране за несколько
десятилетий сложилась многотысячная корпорация высокопрофес-
сиональных юристов, не склонных легко уступать идеологическим
императивам правительства. Именно они в начале XX в. составят ко-
стяк будущих центристских и леволиберальных партий, что станет
очередным доказательством фиаско правительственной политики
1880 - 1890-х гг.
1 Gaudin С. Ruling Peasants: Village and state in late Imperial Russia. DeKalb. 2007.
2 Щетинина Г.И. Университеты в России и устав 1884 года. М., 1976.
3 Иванов А.Е. Студенческая корпорация России конца XIX - начала XX в.: опыт
культурной и политической самоорганизации. М., 2004.
4 Виленский Б.В. Судебная реформа и контрреформа в России. Саратов, 1969.
212
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Глава 2. Кризис и ростки нового: 1894-1904 гг.
Консервативная «система» Александра III после его неожиданной
смерти в 1894 г. не была подвергнута сколько-нибудь заметному пере-
смотру, как это случилось с николаевской системой после окончания
Крымской войны и Великими реформами после убийства Алексан-
дра II. Конечно, люди той эпохи уже привыкли, что смена правителя
ведет к более или менее явной ревизии курса его предшественника, и
многие ожидали (кто с надеждой, а кто с опаской) «новых веяний».
Однако восшествие на престол последнего царя из династии Ро-
мановых ничем подобным не ознаменовалось. И это притом, что
1890-е гг. стали периодом бурного экономического роста, который
выдвинул в «повестку дня» власти и общества совершенно новые
проблемы и задачи. Страна вступала в новую эпоху, не только эконо-
мические, но и социальные процессы резко ускорились, привычные
структуры повседневности быстро менялись1. Господствовавший
еще недавно миф об «особом пути» ее социально-экономического
развития, в основе которого лежала идеализация крестьянской об-
щины, все заметнее расходился с действительностью. Более того,
взяв на себя на заре эпохи Великих реформ задачу стимулирования
промышленного развития, правительство фактически само подрыва-
ло патриархальные «устои», которые декларативно стремилось обе-
регать. Однако признать все это и сделать соответствующие выводы
власть оказалась не способна, что в итоге и привело страну в 1905 г. к
первой в ее истории революции.
Возникает резонный вопрос, почему самодержавие и бюрократи-
ческая элита, которые традиционно выступали (пусть и с переменным
успехом) в роли главных акторов преобразовательных процессов, не
смогли пойти по уже опробованному пути как раз в то время, когда от
реформ зависело само выживание режима? Традиционный ответ на
него заключается в том, что политический строй и административная
система в России оказались настолько архаичными и негибкими, что
просто не соответствовали всей сложности новых проблем. С одной
стороны, это мнение трудно оспорить. Действительно, к началу XX в.
административная система империи серьезно не менялась уже целый
век, политический же ее строй и вовсе был в тогдашней Европе уни-
кальным осколком прошлого. С другой стороны, негативные оценки
1 См. об этом, например: Cultures in flux: Lower-class values, practices, and resistance
in late Imperial Russia / ed. by Stephen P Frank and Mark D. Steinberg. Princeton, 1994.
P 3-10; Соловьев K.A. Кружок «Беседа»: в поисках новой политической реальности,
1899-1905. М.. 2009. С. 3-4.
Чисть вторая
213
эффективности самодержавно-бюрократической системы часто вы-
глядят чересчур абстрактно и напоминают те априорные разоблаче-
ния «царизма», которые когда-то являлись обязательными для совет-
ской исторической науки, хотя были распространены и в западной
историографии.
Между тем в западной русистике уже в 1970 - 1980-х гг. произо-
шел ревизионистский поворот, частью которого стала переоценка
дееспособности предреволюционной имперской бюрократии, а так-
же отказ от слишком пессимистических оценок развития России в то
время в целом1 Так, например, Гарольд Роббинс показал, что бюро-
кратическая система была эффективна в преодолении последствий
голода 1892-1893 гг., Пол Грегори - что темпы социально-экономи-
ческого развития страны в 1890 - 1900-х гг. были более чем впечатля-
|()|цими, а Джозеф Брэдли в недавней книге, также написанной в тра-
диции ревизионизма, продемонстрировал относительную зрелость
। ражданского общества на рубеже веков1 2.
В 2000-х гг. ревизионистские подходы, наконец, дошли и до рос-
сийской историографии. Здесь они порой приобретают карикатурные
формы. Вместо сбалансированной оценки прошлого, к чему в прин-
ципе вел западный ревизионизм, его российский вариант во многом
сконцентрирован на «переименовании» прежних стереотипов, «пере-
краске» их в противоположный цвет, из черного в белое3 (буквально
в соответствии с законом, сформулированным когда-то Ю.М. Лотма-
ном и Б.А. Успенским4). Правда, благостной картине развития Рос-
сийской империи, которая должна получиться в результате этого,
мешают глубокий кризис и революция 1905-1906 гг., а затем и крах
самого государства в 1917 г. под тяжелым бременем внутренних про-
тиворечий и конфликтов. Но на помощь российским ревизионистам
1 См. подробнее: Большакова О.В. Власть и политика в России XIX - начала
XX века: американская историография. М., 2008.
2 Robbins R.G. Famine in Russia 1891 1892: The Imperial government responds
to a crisis. New York; London, 1975; Gregory P. Russian national income. 1885- 1913.
Cambridge, 1982; idem. Before command: an economic history Russia from Emancipation
to first five-year plan. Princeton, 1994, на рус. яз. см.: Грегори П. Экономический рост
Российской империи (конец XIX - начало XX в.: новые подсчеты и оценки. М., 2003;
Bradley J. Voluntary associations in Tsarist Russia: science, patriotism, and civil society.
Cambridge; Mass., 2009.
3 Куликов C.B. Император Николай II как реформатор: к постановке проблемы //
Российская история. 2009. № 4; Миронов Б.Н. Благосостояние населения и революции
в имперской России: XVIII начало XX века. М., 2012.
4 Лотман Ю.М., Успенский БА. Роль дуальных моделей в динамике русской куль-
туры (до конца XVIII века) //Лотман Ю.М. История и типология русской культуры.
СПб., 2002. С. 88-115.
214
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
приходит традиционное средство из арсенала массовой культуры и
современных манипулятивных технологий - конспирология.
Если же вернуться в пространство исторической науки, необ-
ходимо признать, что внутренняя политика самодержавия рубежа
XIX-XX вв. изучена основательно1 и продолжает оставаться одним
из приоритетных историографических направлений. Есть и взвешен-
ное, всестороннее исследование российской правящей элиты того
времени как социального слоя и корпорации1 2. Однако эту тему ни в
коей мере нельзя считать исчерпанной. Так, в распоряжении исто-
риков нет выполненных на современном уровне исследований, в ко-
торых высшая бюрократия 1890 - 1900-х гг. сопоставлялась бы по
различным параметрам с более ранними и поздними поколениями
чиновников3.
Проблема отчасти в том, что реформы очень часто (хотя не всег-
да) отождествляются с именами политиков, которые поддерживали
их и продвигали, а не тех чиновников «второго эшелона», которые в
реальности обеспечивали их разработку и реализацию. В результате
историки часто говорят о «программе Витте» или «программе Пле-
ве», забывая, что реформы разрабатывались и реализовывались не
министрами, а их советниками и подчиненными. Наиболее эфемерна
в этом контексте, конечно, сконструированная современным истори-
ком С.В. Куликовым «программа реформ Николая 11», которая вы-
глядит как типичный набор ни к чему не обязывающих общих мест,
десятилетиями кочевавших по разным официальным и неофициаль-
ным меморандумам4.
Кроме того, далеко не всегда ясна (несмотря на огромный корпус
доступных источников личного происхождения) мотивация, лежав-
шая в основе тех или иных внутриполитических решений. Основная
проблема и здесь заключается в приписывании тем или иным чинов-
1 Weissman N.B. Reform in Tsarist Russia: The state bureaucracy and local government,
1900-1914. New Brunswick, 1981; Wcislo F. Reforming rural Russia...; Кризис самодержа-
вия в России. 1895-1917. Л., 1984; Власть и реформы. От самодержавной к советской
России. СПб., 1996.
2 Lieven D.C.B. Russia’s rulers under the old regime, New Haven, 1989.
3 Хорошо известные исследования П.А. Зайончковского и его учеников все же
нуждаются сейчас в дополнении с учетом современных методов и данных. См.: Зайонч-
ковский П.А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. М., 1978;
Russian officialdom: The bureaucratization of Russian society from the seventeenth to the
twentieth century / ed. by W.M. Pintner and D.K. Rowney. Chapel Hill, 1980. См. также:
Russian bureaucracy and the state: Officialdom from Alexander III to Vladimir Putin / ed.
by Don K. Rowney, Eugene Huskey. L., 2009.
4 Куликов C.B. Император Николай II как реформатор...
Часть вторая
215
никам четких и оформленных преобразовательных концепций, кото-
рые предстают как продукт осознанного мировоззренческого выбора.
11ри этом явно недостаточно учитываются и присущий чиновникам
конформизм, и их стремление угадать, что «думают наверху», и вли-
яние общественной среды, и стремление использовать то или иное
преобразование как площадку для карьерного продвижения. Нако-
нец, немалую роль в «борьбе в верхах» играли клановые и групповые
интересы, личные симпатии и антипатии чиновников друг к другу.
Иными словами, напряженная, но во многом рутинная борьба за ре-
сурсы и влияние часто без достаточных на то оснований прочиты-
вается историками как борьба сторонников и противников реформ,
прогрессистов и реакционеров.
Конечно, эти соображения применимы к любому времени. Однако
специфика первого, «дореволюционного», десятилетия царствования
Николая II (1894 -1904) заключалась в том, что указанные факторы
получили особенное значение в ситуации, когда убеждения моло-
дого царя и внутриполитический курс правительства долгое время
оставались неопределенными, не имели какого-либо четкого вектора.
В результате типично бюрократические методы борьбы за свои ин-
тересы и за влияние на императора приобрели в это время огромный
вес1. Конфликты между министрами, и до того игравшие непомерно
большую роль в политической истории страны, при последнем само-
держце (по крайней мере, в период до 1905 г.) превратились чуть ли
не в ее стержень. Заключалась ли причина этого явления в личных
качествах Николая II, в его «сценарии власти», или в том, что меха-
низм управления империей все менее соответствовал усложняющим-
ся потребностям и просто буксовал? По-видимому, свою роль сыграл
каждый из этих факторов.
Хрестоматийное противостояние двух министерств - финансов
и внутренних дел, также обычно рассматривается как противостоя-
ние идеологическое: эти ведомства как бы олицетворяют две моде-
ли развития страны: с одной стороны - более динамичную, ориен-
тированную на активное привлечение иностранных инвестиций и
ускоренное развитие промышленности, а с другой - традиционную,
аграрную, отрицавшую капиталистическую природу экономической
трансформации России. Но нужно учесть и личную составляющую
этого противостояния - борьбу С.Ю. Витте с И.Л. Горемыкиным и
В.К. Плеве за власть, ресурсы и монополию на интерпретацию воли
1 См. об этом, например: Ганелин Р.Ш. Битва документов в среде царской бюро-
кратии 1899-1901 // Вспомогательные исторические дисциплины. Вып. 17. Л., 1985.
216 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
самодержца. Было бы явным упрощением полагать, что крупные
аграрии и традиционно лоббировавшее их интересы руководство
МВД были настолько наивны и далеки от реальности, чтобы не по-
нимать: «капитализм» уже пришел в страну, он стал неотменяемым
фактом. И высшая бюрократия, и близкие ко двору аристократиче-
ские круги, и военная элита, и сам самодержец не могли также не
осознавать, что в условиях резко обострившейся конкуренции дер-
жав Россия может подтверждать свой международный статус лишь
на основе опережающего индустриального развития, без которого не-
возможны ни перевооружение армии и флота, ни современные пути
сообщения, ни повышение образовательного уровня населения - на-
стоящих и будущих военнослужащих и чиновников. Конечно, инер-
ция бюрократической рутины, ведомственных баталий и идеоло-
гических клише оказалась очень велика. Однако если отвлечься от
громких программных записок и министерских интриг, окажется, что
канцелярии и петербургские салоны рубежа веков были заполнены
вовсе не заскорузлыми приверженцами прошлого, а скорее динамич-
ными сторонниками перемен.
Почему же этих перемен пришлось ждать так долго? Почему
вторая половина 1890-х гг. не принесла в страну чего-то подобного
«оттепели» конца 1850-х и Великих реформ 1860-х гг.? Думается,
помимо личности последнего русского царя, совершенно не способ-
ного к тому, чтобы поддержать перемены, важную роль сыграло еще
несколько факторов. Во-первых, экономический подъем 1890-х гг.
и агрессивная фискально-бюджетная политика создавали у власти
иллюзорное ощущение того, что экономическое развитие страны в
целом успешно ею контролируется. Во-вторых, отсутствие вплоть
до 1902 г. крупных вспышек социального протеста подкрепляло при-
вычное представление о том, что «Россия - не страна революций».
В-третьих, относительно высокий исполнительский профессиона-
лизм бюрократии и полицейского аппарата вкупе с отсутствием сфе-
ры легальной публичной политики цементировали миф о правитель-
стве как «единственном европейце» в стране. Иначе говоря, правящая
элита не видела вокруг себя ни реальных угроз, ни конкурентов, под-
гоняя реальность под стереотипы полувековой давности. Одним из
символов этого сочетания динамизма и архаичности можно считать
фигуру самого известного в истории Российской империи министра
финансов.
Часть вторая
217
С.Ю. Витте как символ бюрократии эпохи fin-de-siecle
Благодаря своей, несомненно, яркой индивидуальности и умело-
му использованию общественного мнения Сергей Юльевич Витте
приобрел в 1890-х и в начале 1900-х гг. репутацию одного из самых
влиятельных людей в российской и европейской политике. Нельзя
не согласиться с Б.В. Ананьичем, что как министр финансов он вы-
шел далеко за пределы своей и без того очень широкой компетен-
ции1. «Система Витте» (под ней подразумевается прежде всего систе-
ма экономической политики, но не только она) стала своеобразным
символом попыток российского самодержавия «остаться в строю»
держав, успешно адаптироваться к новым условиям глобального со-
перничества. Сам Сергей Юльевич благодаря этому воспринимается
как реформатор par excellence. Но в какой мере эта репутация им за-
служена? Новейшие исследования позволяют создать более нюанси-
рованную и противоречивую картину, и дело не в переоценке лич-
ности Витте, а в том, что политика, которая ассоциируется у нас с
его именем, вскрывает важные закономерности функционирования
государственной машины империи того времени.
Прежде всего необходимо вернуться к концепции догоняющей
индустриализации А. Гершенкрона и вновь поставить вопрос о том,
действительно ли государственная политика, точнее - политика
Министерства финансов времен И.А. Вышнеградского (1887-1892)
и его преемника Витте (1892-1903) была значимой причиной про-
мышленного подъема 1890-х гг.?
Большинство специалистов в настоящее время сходится в том,
что скачок в экономическом развитии России 1890-х гг. не был столь
резким, как считалось ранее. Сейчас признается решающая роль
предшествующих полутора десятилетий (1880-е и начало 1890-х гг.)
в подготовке индустриального подъема. Кроме того, успехи россий-
ской промышленности не столь сильно, как считал Александр Гер-
шенкрон, автор классической модели догоняющего развития, зави-
сели от прямой поддержки государства. Представление о том, что в
России именно правительство играло ту роль основного инвестора,
которую в Великобритании начала XIX в. играли отдельные пред-
приниматели, а на континенте, особенно в Германии, банки, не под-
тверждается фактическими данными. Участие государства в эконо-
мической жизни страны было, конечно, значительным, но все же,
видимо, не решающим стимулом роста.
1 [Ананьич Б.В.]. «Новый курс». Народное самодержавие Александра III и Нико-
лая II // Власть и реформы. СПб., 1996. С. 413.
218
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Основными рычагами стимулирования промышленного роста со
стороны правительства в конце 1880-х и в 1890-х гг. были:
- протекционистский таможенный тариф;
- сохранение на сравнительно низком уровне прямых налогов;
манипулирование железнодорожными тарифами;
- некоторое облегчение процедуры акционерного учредитель-
ства и смягчение позиции по вопросу о допустимости иностранных
инвестиций:
- постепенная стабилизация финансового положения и рубля
(конверсии займов, снизившие нагрузку на бюджет, позитивное саль-
до торгового баланса и, конечно, введение золотого монометаллизма
в 1897 г., обеспечившее приток иностранных инвестиций);
- крупные инфраструктурные проекты, например Сибирская же-
лезная дорога;
- поддержка государством российской экономической экспансии
на Среднем и Дальнем Востоке;
- Государственный банк, который из инструмента обслуживания
казны все больше превращался в банк банков.
Вместе с тем экономический рост в значительной степени зави-
сел от мировых цен на сельскохозяйственную продукцию - основ-
ную статью российского экспорта. Правительство стимулировало
экспорт с помощью железнодорожных и таможенных тарифов, по-
скольку только положительное сальдо торгового баланса позволяло
аккумулировать огромный золотой запас, необходимый для перехода
к золотому стандарту а затем его поддержания. При этом оно отказы-
валось напрямую инвестировать средства в инфраструктуру экспорт-
ной торговли. Скажем, отсутствие системы элеваторов и подтовар-
ного кредита заставляло производителей зерна сбывать его по ценам
существенно ниже общемировых, но проекты казенного содействия
появлению того и другого неизменно встречались и Вышнеградским,
и Витте несочувственно. Еще важнее, что протекционистские тари-
фы и поощрение экспорта зерна били прежде всего по внутреннему
потреблению, поскольку поддерживали внутренние потребительские
цены на высоком уровне, что ограничивало экономический рост.
В итоге рост инвестиций достигался за счет внешних вливаний в эко-
номику, а не внутренних накоплений1.
Несложно также заметить, что все перечисленные рычаги сво-
дятся скорее к созданию режима благоприятствования промышлен-
1 Kahan A. Government policies and the industrialization of Russia // Kahan A Russian
economic history: The nineteenth century. Chicago, 1989. P. 105.
Часть вторая
219
пости, чем к прямому ее стимулированию Последнее также приме-
нялось (в форме казенных заказов и прямой финансовой поддержки
банков и промышленных предприятий), но в весьма ограниченных
размерах. Непроизводительные же расходы на оборону к мерам под-
держки экономики относить можно только условно. Кроме того, в no-
zi итике Министерства финансов очень сложно отделить фискальный
момент от собственно протекционистского. Высокие таможенные та-
рифы были жизненно важны для казны, а косвенные налоги, состав-
лявшие основу доходов бюджета, скорее тормозили экономику, чем
разгоняли. Как подчеркивает Ю.А. Петров, государство на рубеже
веков «являлось не столько инвестором экономики (за исключением
железнодорожного строительства), сколько получателем дохода от
экономического роста»1.
Ограниченность потенциала роста российской экономики зримо
проявилась уже к исходу 1890-х гг. Как показывают исследования
последних десятилетий (работы В.И. Бовыкина, П. Грегори, П. Гэ-
грела), динамика экономического развития страны в 1897-1914 гг.
имела сложный характер. Классический взгляд на на нее был та-
ков: промышленный подъем начался в 1893-1994 гг. и продолжал-
ся вплоть до начала века, когда в 1901-1903 гг. одновременно с за-
падными странами Россию поразил экономический кризис. С 1904 г.
наблюдались отдельные симптомы оживления экономики, но фаза
подъема не раскрылась из-за политической «турбулентности». А в
1907 г. еще не оправившуюся от последствий революции страну на-
стиг очередной спад и лишь несколько лет перед началом Первой
мировой (1909-1913) стали временем безусловного экономического
подъема. Однако, как показал В.И. Бовыкин, в реальности кризис-
ные явления во многих отраслях промышленности проявились уже
с 1897 г., а «провал» начала 1900-х гг. не был таким глубоким, как
казалось современникам. Кроме того, по мнению этого исследовате-
ля, даже об ограниченном подъеме в 1904-1906 гг. говорить не при-
ходится. В этих условиях «пятилетие 1904-1908 гг. было, по сути
дела, своеобразным продолжением кризиса 1899-1903 гг.»1 2. И только
1910 г. дает показатели, свидетельствующие о безусловном росте.
Заметим, что кризис лишний раз показал: российское правитель-
ство имеет в своем распоряжении совсем немного рычагов воздей-
ствия на экономику. По мнению В.А. Мау, о колоссальной роли го-
1 Петров Ю.А. Российская экономика в начале XX века // Россия в начале
XX века. М., 2002. С. 218.
2 Бовыкин В.И. Формирование финансового капитала в России, конец XIX в. -
1908 г. М., 1984. С. 30,63.
220
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
сударства в экономической жизни страны в это время говорит тот
факт, что огромный сегмент национального хозяйства контролиро-
вался казной: в ее собственности находилась большая часть желез-
ных дорог, земельных угодий, некоторая часть промышленных пред-
приятий; казна администрировала торговлю водкой и т. д.1 Однако
являлось ли все это драйвером роста или, напротив, фактором тор-
можения экономического развития, не ясно. Не говоря уже о том,
что казенное хозяйство, естественно, было неэффективным и часто
прямо убыточным1 2, попытки правительственного вмешательства в
экономику во многих случаях вели к спасению заведомо нерента-
бельных частных предприятий или исправлению за казенный счет
ошибочных предпринимательских решений3. Если бы дело заклю-
чалось только в классической «приватизации прибылей и нацио-
нализации убытков», то сторонники правительственного контроля
над народным хозяйством еще могли бы утешаться тем. что хоть и
за казенный счет, но экономика все же стимулируется. Но что если
принимаемые решения оказывались в итоге деструктивными, если
они не сглаживали, а, напротив, обостряли региональные и отрасле-
вые дисбалансы или просто вели к бессмысленному расходованию
средств?
Ответ на эти вопросы сложно дать хотя бы потому, что масштаб
вмешательства правительства в экономику очень часто преувели-
чивался современниками (так же, как преувеличивались, скажем,
степень централизации государственного аппарата или контроль
бюрократии над обществом). Если же исходить не из представлений
современников, а из доступных объективных данных, то в целом при-
ходится признать, что мы пока еще очень далеки от понимания ре-
ального «вклада» государственной власти в экономическое развитие
страны.
Так, по мнению многих исследователей, золотой стандарт в той
форме, в какой он существовал в России с 1897 г. (с очень жесткой
нормой золотого обеспечения рубля) не столько стимулировал эко-
номику, сколько вел к иммобилизации колоссальных средств. Его
введение означало для Витте символическое приобщение к элитар-
ному «клубу» передовых стран - потенциальных инвесторов Рос-
1 May В.А. Реформы и догмы. Государство и экономика в эпоху реформ и револю-
ций (1861 1929). М., 2013. С. 82-83.
2 См.: Кованько П.Л. Государственные расходы России по предметам назначения
за 1903- 1911 гг. Киев, 1911. С. 15-30.
3 См.: Гиндин И.Ф. Государственный банк и экономическая политика царского
правительства (1861-1892 гг.). М., 1960.
Часть вторая
221
сии, однако этот успех, возможно, был достигнут слишком высокой
ценой1.
Американский экономический историк Аркадиус Кэхен вы-
сказал в свое время мнение, что потери в благосостоянии, которые
несли в России потребители из-за двойного фискального бремени
(акцизы и высокие таможенные тарифы), были очень значительны
в сопоставлении с тем благотворным влиянием, которое протекци-
онизм оказывал на промышленность. Это означает, что фискальная
нагрузка может рассматриваться как главный ограничитель про-
мышленного роста1 2. Такое мнение, конечно, нуждается в тщатель-
ной поверке с помощью современных эконометрических моделей,
но роль государства в обеспечении индустриализации, видимо,
была скромнее, чем когда-то считалось, и к тому же далеко не во
всем была позитивной.
Зато бесспорно, что С.Ю. Витте удалось сконструировать образ
вездесущего и всемогущего министра финансов, в кабинете кото-
рого находится пульт управления хозяйственной жизнью страны.
Созданный в целях саморекламы3, этот образ охотно использовал-
ся и его противниками, причем даже теми, кто вроде бы должен был
разбираться в экономике не по газетным публикациям. Не кто-
нибудь, а лидеры Совета съездов представителей промышленности
и торговли утверждали в 1910 г.: «Искусственность экономического
развития в 90-е годы заключалась прежде всего в необычайном по-
прании народной самодеятельности. Все нити народного хозяйства
сходились в кабинет министра финансов: без его соизволения и даже
указания ничего нельзя было предпринять. Власть и вмешательство
чиновника становились в экономической жизни страны все более
невыносимыми...»4.
Такие пассажи нельзя понимать буквально: конечно, никакой ми-
нистр не мог бы подобным образом дирижировать сложной рыноч-
ной экономикой огромной Российской империи. Оценивать их надо
прежде всего в контексте очень устойчивых стереотипов, бытовав-
ших тогда и в обществе, и во власти, а порой перемещающихся и на
страницы исторических трудов. Представление о технократически
управляемой «сверху» экономике было распространено в России
уже в период фритредерства 1860 - 1870-х гг., укрепилось в эпоху па-
1 Петров ЮЛ. Российская экономика в начале XX века. С. 218.
2 Kahan A. Op. cit. Р. 105.
3 О работе Витте с общественным мнением см.: Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. Сергей
Юльевич Витте и его время. СПб., 2000.
4 Цит. по: Петров ЮЛ. Российская экономика в начале XX века. С. 177.
222
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
тернализма Александра III и в итоге стало одной из основ «системы
Витте». Много позже эта идеология уже в качестве научной концеп-
ции перекочевала в исторические труды, авторы которых, например
Т. фон Лауэ, фактически рассматривали Витте в качестве своеобраз-
ного демиурга - создателя новой индустриальной России1.
Но когда и каким образом сложилась «система Витте»? Как пока-
зали в свое время Б.В. Ананьич и Р.Ш. Ганелин, мировоззрение Вит-
те сформировалось под сильным влиянием консервативно-нацио-
налистических идей его дяди Р.А. Фадеева и целиком вписывалось
в доктрину «народного самодержавия» Александра III. Не случай-
ными были и сотрудничество Витте с «Московскими ведомостями»
М.Н. Каткова, и его близость к К.П. Победоносцеву1 2. Он нисколько не
лукавил, когда в своих воспоминаниях навязчиво превозносил Алек-
сандра III, когда выступал в поддержку известного закона 1893 г о
неотчуждаемости надельных крестьянских земель, или когда в борь-
бе с И.Л. Горемыкиным руководил написанием знаменитой записки
о несовместимости земского самоуправления с самодержавием.
Следует иметь в виду, что патерналисткая фразеология, настой-
чивое подчеркивание уникальности России в сравнении с Европой
были в 1880-1890-х гг. практически обязательными в «высших сфе-
рах». Витте охотно прибегал к ним, однако это не было всего лишь
циничным использованием общепринятой риторики. Все, что нам
известно о первых его годах на посту министра финансов, говорит
о его серьезной включенности в процесс разработки патерналист-
ской «национальной программы экономического развития», кото-
рая радикально отличалась от более позднего курса Министерства
финансов.
Особенно ярко это проявилось при подготовке коренной реформы
Государственного банка, которая стала одним из наиболее значитель-
ных шагов Витте в начале его министерской деятельности. Следует
отметить, что уже со времен экономического кризиса 1873 г Ми-
нистерство финансов стремилось расширительно трактовать функ-
ции государства в кредитной сфере. Так, по мнению Н.Х. Бунге, «не
устраняя частной банковской деятельности, государство должно
удержать в деле кредита за правительством преобладающую роль,
регулировать и удешевлять последний и, наконец, направлять его в
те сферы, которые не представляются особенно привлекательными
для частной предприимчивости»3. Эта декларация явно отражала
1 Von Laue Th. Н. Sergei Witte and the industrialization of Russia. New York. 1963.
2 Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. Сергей Юльевич Витте и его время. С. 17-66.
3 Цит. по: Степанов ВЛ. Н.Х. Бунге. Судьба реформатора. С. 178.
Часть вторая 223
гот новый взгляд на задачи государственного регулирования, кото-
рый утвердился в 1870-х и начале 1880-х гг. Проблема для власти,
однако, заключалась в том, как определить меру правительственного
вмешательства и что считать приоритетной сферой его применения
(скажем, промышленность или сельское хозяйство?).
В конце 1880-х и начале 1890-х гг. представления о том, куда сле-
дует направлять финансовые потоки, изменились еще более серьез-
но. В это время близкие к правительству экономисты очень часто
настаивали на том, что Государственный банк должен ограничить
поддержку частных банков, поскольку те используют полученные
кредиты для «финансовых спекуляций»1. Взамен главному банку
страны предлагалось больше поддерживать мелких и средних произ-
водителей, особенно сельских. Эти идеи находились в прямой связи
с мощной популистской волной, поднявшейся в русском обществен-
ном мнении. Как уже говорилось в предыдущей главе, главным объ-
ектом беспокойства не только левых, но и правых политиков, эко-
номистов, чиновников и журналистов стала оскудевающая русская
деревня. Правые настаивали на поддержке наряду с крестьянами
помещиков, левые предлагали ограничиться крестьянами. И те, и
другие постоянно сетовали на то, что мелкие производители-агра-
рии опутаны сетями «ростовщического капитала». В воображении
многих русских националистов чуть ли не главной язвой русской де-
ревни стала фигура «кулака», часто мелкого ростовщика-еврея (надо
заметить, что в большевистской интерпретации семантика этого по-
нятия позже сильно мутировала). «Кулак» оказывался деревенским
аналогом крупного банкира, «паразитировавшего» на российской
экономике в национальных масштабах. «Паразитам»-финансистам
настойчиво противопоставлялись «производители». Тем самым про-
изводство и кредит представали не как две симбиотические, нераз-
рывно связанные формы экономической деятельности, а чуть ли не
как антагонистические виды мировоззрения, имевшие к тому же от-
четливые национальные коннотации.
В этом идеологическом контексте в начале 1890-х гг. С.Ю. Витте,
едва возглавив Министерство финансов, и задумал коренную рефор-
му Государственного банка. Большинство исследователей традици-
онно уверены, что принятый в 1894 г. новый устав этого учреждения
имел целью подготовку последующей денежной реформы (переход
на золотой стандарт в 1897 г.). Однако в действительности эти меры
находились в разительном противоречии друг с другом. Устав 1894 г.
1
Судейкин В.Т. Операции Государственного банка. СПб., 1888. С. 125.
224
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
базировался на идее инфляционного финансирования средних и
мелких производителей (прежде всего аграриев). Напротив, во вто-
рой половине 1890-х гг. политика Витте, одним из звеньев которой
и была денежная реформа 1897 г., заключалась в приоритетном фи-
нансировании крупной промышленности и жестком монетаристском
курсе.
Основные положения проекта реформы подготовил киевский
знакомый С.Ю. Витте, профессор кафедры экономики и полицейско-
го права Киевского университета Св. Владимира, один из учеников
Н.Х. Бунге А.Я. Антонович, который 25 мая 1893 г. был назначен
товарищем министра финансов. Антонович являлся сторонником
бумажно-денежного обращения1. Обеспечением бумажных денег, по
его мнению, должен быть не металлический разменный фонд, а те
«предметные ценности», на создание которых эти деньги идут (на-
пример, железные дороги). Аналогичным образом и кредит должен
был, как считал профессор, обеспечиваться не столько ликвидными
залогами, сколько теми ценностями, которые этим кредитом созда-
ются. Из этого делался логический вывод, что расширение кредита
должно происходить за счет дополнительных выпусков кредитных
билетов1 2. Такая концепция позволяла Витте «найти» простой способ
решить проблему инвестиций. Это был своеобразный финансовый
perpetuum mobile: печатание денег должно было создавать ценности,
которые бы давали возможность производить новые эмиссии денег,
и так далее. (В этом же контексте следует воспринимать идею Витте
обеспечить строительство Сибирской железной дороги массирован-
ным выпуском бумажных денег3.)
По очень верному наблюдению современного историка, Анто-
нович и Витте руководствовались внеэкономической логикой: «Не
изменения в экономике вынуждали реформировать банк, а банк
нужно было реформировать, чтобы стимулировать изменения в
экономике»4. Именно Государственный банк должен был стать глав-
ным инструментом построения «национальной экономики», в кото-
рой мелким и средним производителям обещались льготы большие,
чем крупным. Витте удалось без особого труда провести проект уста-
1 См.: Антонович А.Я. Теория бумажно-денежного обращения и государственные
кредитные билеты. Киев, 1883.
2 Журнал Высочайше учрежденной комиссии по пересмотру устава Государствен-
ного банка. СПб., б. г. С. 1-5.
3 Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. Сергей Юльевич Витте и его время. С. 70.
4 Драган О.В. Реформа Государственного банка 1892-1894 гг.: европейский опыт
и российская практика // Экономическая история: Ежегодник. 2005. М., 2005. С. 238.
Часть вторая
225
ва через министерские инстанции и Государственный совет. Но дей-
с гвовать новый устав в реальности так и не начал На место декла-
ративной поддержке аграрного сектора пришел прагматичный курс
форсированного промышленного развития.
Этот переход не был одномоментным и не совпал со сменой цар-
ствований. Еще в циркуляре от декабря 1895 г. встречались пассажи,
как будто написанные не будущим реформатором, а крайне правым
публицистом или чиновником Департамента полиции: «В нашей
промышленности преобладает патриархальный склад отношений
между хозяином и рабочим. Эта патриархальность во многих слу-
чаях выражается в заботливости фабрикантов о нуждах рабочих и
служащих на его фабрике... Когда в основе таких отношений лежит
закон нравственный и христианские чувства, тогда не приходится
прибегать к применению писаного закона и принуждения»1. Однако
вскоре подобные рассуждения уступают место более трезвым и праг-
матичным оценкам. Подчеркнутое внимание к «патриархальным
традициям русского народа» сменяется скептическим отношением
к крестьянской общине, кустарной промышленности и вообще тем
формам организации сельскохозяйственного производства, которые
господствовали тогда в России.
Перелом произошел в 1896-1897 гг. Его основной причиной, судя
по всему, стало понимание министром того, что аграрный сектор эко-
номики слишком инертен и не способен стать «мотором» экономиче-
ского рывка. Будущее, очевидно, пришел к выводу Витте, не за беспо-
мощными попытками законсервировать несуществующий на самом
деле патриархальный строй в деревне, но и не за инвестициями в ма-
лоподвижное сельское хозяйство с тем, чтобы преобразовать его на
новых началах1 2. Будущее - за промышленно-финансовым сектором,
который резонно представлялся ему более динамичным и управляе-
мым. Согласно этой логике, деревня должна была играть очень важ-
ную, но в основном пассивную роль поставщика дешевых рабочих
рук для растущей промышленности, хлеба для городов и особенно
для экспорта, рынка сбыта товаров, особенно казенной водки и под-
акцизных продуктов.
Критики Витте из среды аграриев и близких к ним правых публи-
цистов (С.Ф. Шарапов, А.Д. Нечволодов, Г.В. Бутми), в сущности,
верно уловили главное в новом курсе министра финансов: индустри-
1 Цит. по: [Ананьич Б.В.] Новый курс. «Народное самодержавие» Александра III
и Николая II. С. 410.
2 См.: Дякин В.С. Деньги для сельского хозяйства 1892-1914 гг. (Аграрный кредит
в экономической политике царизма). СПб., 1997.
226
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ализация будет производиться за счет деревни. Заметим, правда, что
иной модели перехода к современному типу экономики история, ка-
жется, не знает. Правда, в последние годы среди экономистов сложи-
лось убеждение, что невозможно создать модель соотношения роста
в промышленном и аграрном секторах, релевантную для всех стран и
регионов. Раньше такой моделью считалась разработанная в 1950 -
1960-х гг. теория, согласно которой перемещение трудовых ресурсов
из аграрного в промышленный сектор ведет к увеличению накопле-
ний и способствует индустриализации, сопровождаясь сокращением
расходов на питание рабочих и ростом экспорта. Однако существует
слишком много специфических локальных факторов, препятству-
ющих такому сценарию, и их учет требовал бы создания чересчур
сложных и неработоспособных эконометрических моделей1. Это оз-
начает, что мы пока не имеем научно обоснованного представления о
том, как именно влияла «система Витте» на индустриальный рост, не
говоря уже об экономике в целом.
Интересно, однако, что охранительная программа поддержки
аграриев, ограничения иностранных инвестиций, инфляционного
финансирования экономики1 2, которую, ругая Витте, отстаивали кон-
серваторы, была не чем иным, как программой самого Витте начала
1890-х гг. Объяснить поворот в политике министра финансов некото-
рые из них пытались «зловредными влияниями» на него со стороны
тех же «паразитов» - финансистов и промышленников (например,
А.Ю. Ротштейна)3. Впрочем, сам Витте позже объяснял в воспоми-
наниях свои патерналистские «заблуждения» начала 1890-х гг. также
не очень глубоко и не без лукавства ссылался на свое плохое знаком-
ство со спецификой финансовых и крестьянских сюжетов4. Возвра-
щаясь к вопросу о роли среды и окружения сановников в создании
«их» реформаторских программ, приходится еще раз признать, что о
сотрудниках Витте и их влиянии на его идеи мы знаем пока еще со-
всем немного.
Так или иначе, но в 1897 г. в Особом совещании о нуждах дворян-
ского сословия Витте и его главный соперник в «верхах» В.К. Плеве
(тогда государственный секретарь) уже говорили на разных языках.
1 Leonard С Agrarian reform in Russia: The road from serfdom. Cambridge, 2011.
P.8-10.
2 См. подробно: Репников А.В. Консервативные модели российской государствен-
ности. С. 355-358,382-388,392-394
3 См.: Сазонов Г.П. Воспоминания.
4 См.: Из архива С.Ю. Витте. Воспоминания. Т. 1. Рассказы в стенографической
записи. Кн. 2. СПб., 2003. С. 530.
Часть вторая
227
11леве по-прежнему держался традиционного взгляда, что «Россия
будет избавлена от гнета капитала и буржуазии и борьбы сословий».
11о Витте не устраивал этот еще несколько лет назад само собой раз-
умеющийся и для него язык, он демонстративно отказывался на нем
। оворить, заявляя, например, что «не пройдет и 50 лет, как выступит
у нас на первый план... буржуазия. А дворянство оскудеет»1. Возмож-
но, будь жив Александр III, он не осмелился бы столь демонстратив-
но «подрывать основы», и тогда «система Витте» получила бы иную
риторическую оболочку1 2. Николай II, очевидно, рассматривался ми-
нистром финансов как фигура менее самостоятельная. Вместо того
чтобы подстраиваться под молодого императора, Витте попытался
подстроить его под себя.
Как показали дальнейшие события, выбрав такую тактику, он
совершил роковую для своей карьеры ошибку. Здесь, впрочем, хо-
телось бы еще раз подчеркнуть, что между Витте и Плеве, двумя
злейшими врагами, под знаком противостояния которых прошли не-
сколько ключевых лет кануна первой русской революции, не было
никакой мировоззренческой пропасти. Оба они полагались прежде
всего на ничем не ограниченную правительственную власть как на
единственный надежный инструмент реализации своих планов и
амбиций. Витте, правда, был не столь последователен, как Плеве, и
демонстрировал большую гибкость (беспринципность, как говорили
его недоброжелатели) и в работе с общественным мнением, и в готов-
ности поступиться своими установками. Думается, что главным ус-
ловием такой гибкости была его принципиально иная, по сравнению
с подавляющим большинством представителей высшей бюрократии
империи, жизненная и карьерная траектория. Конечно, образ «чело-
века дела», предпринимателя во власти старательно культивировал-
ся самим Витте, но прежде всего именно потому, что он создавал для
него немалую свободу маневра.
В свою очередь, хотя Плеве, как сейчас ясно, не был тем упертым
реакционером и противником любых перемен, каким представляло
его общественное мнение, он был в огромной степени скован жестки-
ми нормами и правилами, царившими в тех цитаделях бюрократиче-
ского формализма, где прошли самые успешные годы его службы -
в Государственной канцелярии и Министерстве внутренних дел.
Конечно, не место создает человека, а человек выбирает себе место.
К тому же надо учитывать, что какой-то пропасти в бюрократической
1 Соловьев Ю.Б. Самодержавие и дворянство в конце XIX века. С. 293-295.
2 См.: Христофоров И.А. «В высшей степени душевная ошибка»: русская элита в
поисках патриархального крестьянства // Родина. 2015. № 2. С. 103-105.
228 Реформы в России с древнейших времен do конца XX в. Т. 3
культуре между министерствами не существовало, точнее, различ-
ный имидж ведомств был в значительной степени продуктом борьбы
между теми, кто их возглавлял. Иными словами, именно противо-
стояние Витте и Плеве во многом способствовало кристаллизации их
собственных образов и идей и укрепило созданный еще Д.А. Толстым
образ МВД как столпа патерналистско-полицейского самодержавия.
Разрушить этот образ не удалось позже и П.А. Столыпину Но Плеве
даже не пытался.
Планы реформ и Министерство внутренних дел
Тем не менее та преобразовательная активность, которую вело
(точнее, пыталось вести) в первое десятилетие царствования Нико-
лая II Министерство внутренних дел, заслуживает самого серьезного
внимания. С одной стороны, неудачи тоже о многом говорят. С дру-
гой, именно в это время здесь сформировалась та программа преоб-
разований, которая позже, при П.А. Столыпине, будет взята им на
вооружение. В МВД уже к началу XX в. проявило себя (пока еще на
вторых ролях) новое поколение чиновников, крайне скептически от-
носившихся к привычному для власти патерналистскому курсу. Си-
туация в этом смысле была похожа на последние 10-15 лет царство-
вания Николая I: свободное от некоторых предрассудков «отцов»,
это поколение созрело (в мировоззренческом и карьерном смысле)
и было готово взять на себя ответственность за подготовку и реали-
зацию преобразований. Все, чего не хватало этим потенциальным ре-
форматорам, - политической санкции, воли к реформам на «самом
верху».
Яркими представителями этого поколения были, например,
С.Е. Крыжановский и В.И. Гурко - люди очень разные по темпера-
менту и политической судьбе, но похожие друг на друга по жизнен-
ному и карьерному пути. Оба родились в 1862 г., окончили юриди-
ческие факультеты столичных университетов, оба начинали службу
в Петербурге, но затем уехали в провинцию (Крыжановский - в Ве-
ликие Луки, затем в Ригу, Гурко - в Варшаву). Во второй половине
1890-х гг. они вновь оказались в столице, где в начале XX в старто-
вал их карьерный взлет в МВД. Конечно, нельзя не вспомнить в этом
контексте и их ровесника П.А. Столыпина, который, правда, «задер-
жался» (с пользой для своей карьеры) в провинции до 1906 г. Отме-
тим, что по заслугам оценил и продвигал всех троих именно Плеве
Вряд ли министр увидел в своих подчиненных будущих преобразо-
вателей - прежде всего его устраивали их работоспособность и де-
ловые качества. В этом отношении новое поколение реформаторов
Часть вторая
229
также очень сильно напоминало «либеральных бюрократов» 1850
1860-х гг., выдвинувшихся благодарю своему профессионализму, а
не приверженности какой-либо идеологии (слухи об убеждениях чи-
новника могли скорее разрушить его карьеру, чем способствовать ей).
Технократы рубежа веков, конечно, выросли в более сложно орга-
низованном обществе. Административные нормы и практики, эконо-
мика, право - за полвека все стало иным и в России, и в еще большей
степени в окружавшем ее мире. Стандарты «прогрессивности» также
сильно изменились: и бюрократическая элита, и общество вместе со
всей Европой ощутимо «полевели». Этот вывод может показаться
спорным, но попробуем мысленно поместить, скажем, Плеве в конец
1850-х гг., и мы получим своеобразный вариант Н.А. Милютина -
прогрессивно (во всяком случае на фоне тогдашних «реакционе-
ров») настроенного бюрократа, сторонника сильной самодержавной
власти, проводящей ограниченные социальные и административные
реформы. Но те идеи и образы, которые были актуальны во време-
на Милютина и даже в период министерства Н.Х. Бунге в начале
1880-х гг., накануне революции 1905 г. выглядели сильно устарев-
шими. Отсутствие в стране легальной публичной политики уже не
являлось просто проблемой, которую можно было бы решить нала-
живанием диалога власти и общественности. Оно стало источником
и одновременно симптомом колоссальных диспропорций в развитии
страны.
Уже отмечался диссонанс, явное несоответствие между техниче-
ски очень развитыми административными и делопроизводственны-
ми процедурами, которыми славились петербургские канцелярии
последних 10-20 лет существования империи (особенно аппарат Го-
сударственного совета, Комитета министров и нескольких ключевых
министерств1), и тем узким политическим горизонтом (если это по-
нятие вообще применимо), которым за редкими исключениями об-
ладали высшие сановники империи. Действительно, и И.Л. Горемы-
кин, и Д.С. Сипягин, и В.К. Плеве, последовательно сменявшие друг
друга на посту министра внутренних дел до 1904 г., при всех своих
различиях явно принадлежали к другой эпохе - респектабельному,
стабильному и неповоротливому викторианскому времени Однако
даже в России оно уже было прошедшим.
В результате, по мере того как реформы из условия успешной
внутренней политики превращались в условие выживания государ-
1 См. яркое описание Государственной канцелярии с ее отточенными делопро-
изводственными техниками в воспоминаниях И.И Тхоржевского: Тхоржевский И.И
Последний Петербург: воспоминания камергера. СПб., 1999.
230
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ства, попытки осуществить их становились все более беспомощными.
Издержки постоянного возвращения к уже не раз без успеха обсуж-
давшимся моделям, ведомственная узость и измельчание предлагав-
шихся решений были особенно заметны на фоне невиданных ранее
по своим масштабам социальных и политических проблем. «Адми-
нистраторы того времени лишь смутно сознавали происшедшую ко-
ренную перемену во всем социальном строении государства, - спра-
ведливо писал в воспоминаниях В.И. Гурко, - и в них еще вовсе не
проникло понимание, что при новых экономических условиях, когда
весь народный организм составляет одно сложное хозяйственное це-
лое, отдельные части которого находятся в тесной зависимости друг
от друга, административные мероприятия лишь скользят по поверх-
ности народной жизни и не в состоянии оказать на нее существенного
влияния»1.
Этот вывод одного из самых способных российских администра-
торов начала XX в. не вполне корректен: предреволюционная исто-
рия знала немало государственных деятелей, вроде бы сознававших
глубину произошедших в стране перемен. По признанию одного из
них, которого современники и историки чаще всего упрекали в узо-
сти мышления, «социальная эволюция опередила работу государства
по упорядочению вновь возникших отношений», «запросы жизни
уже перерастают существующие способы религиозно-нравственного
и умственного воспитания» и «самые способы управления обветша-
ли и нуждаются в значительном улучшении»1 2. Это слова В.К. Пле-
ве из его письма известному общественному деятелю А.А. Кирееву.
Однако оказалось, что в арсенале самого автора письма на удивление
мало идей по поводу «улучшения способов управления», причем все
они относятся скорее к числу «обветшавших».
В числе основных проблем в административной сфере важнейшей
в это время по-прежнему оставалась проблема единства в действиях
власти в центре и регионах. «Нечто вроде объединенного правитель-
ства на местах», в формулировке Б.В. Ананьича, предлагал председа-
тель Комитета министров Н.Х. Бунге в так называемых «Загробных
заметках» - обширном меморандуме, найденном в бумагах Бунге по-
сле его смерти в 1895 г. и по приказанию Николая II размноженном
и разосланном крупнейшим сановникам3. Записку Бунге можно счи-
тать во многом памятником переходной эпохи. Если оценивать ее из
1 Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого... С. 135-136.
2 Красный архив. 1926. № 5. С. 201-203.
3 См. также: Степанов ВЛ. Н.Х. Бунге. Судьба реформатора. С. 291.
Часть вторая
231
перспективы 1860-х гг или, наоборот, начала XX в., она удивляет сво-
ей умеренностью. Бунге явно смирился с тем, что фритредерские и
вообще реформаторские идеалы эпохи Великих реформ уже не акту-
альны; он пытался противостоять слишком агрессивному, крайнему
прочтению национализма («архинационализму», как он выражался)
и отрицанию необходимости вообще каких бы то ни было перемен
(гут он неявно полемизировал с К.П. Победоносцевым). При этом
пи лозунг «Россия должна принадлежать русским», ни самодержав-
но-бюрократическая система принципиальных возражений у него не
вызывали.
В законотворческой сфере его предложения носили исключи-
тельно косметический характер: введение в Государственный совет
«ежегодно одного или двух лиц из дворян» и «привлечение из раз-
ных местностей экспертов» к заседаниям в департаментах (даже не
в Общем собрании!), упрощение порядка представления законопро-
ектов к обсуждению и т. п. По мнению Бунге, впрочем, неоднократно
озвучивавшемуся и до того, губернатора из чиновника МВД следова-
ло бы превратить в представителя единой центральной власти, а для
объединения административных органов в губерниях создать сове-
щательный Губернский совет. Обращал автор внимание и на пробле-
му волостного управления, и на необходимость консолидации самого
правительства. При этом учреждение земских начальников он считал
«мыслью счастливою», а по крестьянскому вопросу предлагал огра-
ничиться переселениями и набором классических запретительных
мер (ограничить дробление и продажу крестьянских наделов за долги
и т. п.). Удивительно, но эти меры подавались как способ «облегчить
условия для образования частной собственности». Впрочем, наряду
с этим, Бунге писал и об отсутствии институтов, которые создавали
хотя бы гипотетические условия для появления такой собственности
(межевых, ипотечных и т. п.). По рабочему вопросу предлагалось как-
то (неясно, как) убедить работодателей и рабочих в наличии у них
общих, а не антагонистических интересов1.
Естественно, что Николай II сочувственно отнесся к записке.
Удивительно, что этот образец умеренности мог в принципе вызвать
какие-то возражения. Тем не менее когда управляющий делами Ко-
митета министров А.Н. Куломзин попытался вручить меморандум
1 Известно несколько вариантов этой записки, в данном случае анализ ведется по
окончательному, который и попал в руки Николая II. Текст см.: «Загробные заметки»
Н.Х. Бунге // Судьбы России. Доклады и записки государственных деятелей импера-
торам о проблемах экономического развития страны (вторая половина XIX в.). СПб.,
1999. С. 191-264.
232
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
преемнику Бунге И.Н. Дурново, тот «раскричался» и заявил Кулом-
зину, что «они с Бунге взбунтуют Россию»1. Поэтому нет смысла
упрекать Бунге в оппортунизме: времена были темные, и идеология
«народного самодержавия» казалась непоколебимой.
Невозможность добиться каких-либо подвижек внутри сложив-
шейся системы власти вызывала к жизни довольно экзотические
проекты. Так, в 1898 г. будущий министр внутренних дел Д.С. Си-
пягин предложил преобразовать возглавлявшуюся им Канцелярию
прошений, приносимых на высочайшее имя, в орган, стоящий над
всеми центральными и высшими учреждениями, который «по хода-
тайству любого человека мог пересмотреть их решение». Через нее
же предполагалось направлять из министерств все законодательные
предложения1 2. Впрочем, став министром, Сипягин тут же отказался
от этого, по словам Гурко, «до невероятности странного предположе-
ния, имевшего в виду не то воскрешение опричнины, не то учреж-
дение в лице управляющего канцелярией должности eminence grise»
(серого кардинала)3.
Административные реформы на рубеже XIX-XX вв. все чаще ста-
новились разменной монетой в политических интригах. Особенно
ярко проявилось это в полемике вокруг введения земств в западных
и окраинных губерниях. Как уже говорилось, Земское положение
1864 г. не действовало в 9 губерниях Западного края, а также в Ар-
хангельской, Астраханской, Оренбургской и Ставропольской губер-
нии, где дворян было очень мало. Отсутствие земств вызывало здесь
серьезные сложности с управлением местным хозяйством, расклад-
кой пал ошв и т. д. В 1894-1895 гг. император одобрительно отнесся
к ходатайствам киевского и волынского губернаторов о распростра-
нении Земского положения на Западный край. Составить соответ-
ствующий проект было поручено тогдашнему министру внутренних
дел И.Л. Горемыкину - протеже К.П. Победоносцева. Однако быстро
выяснилось, что в среде губернаторов «неземских» губерний едино-
душия не наблюдается: многие предпочли бы иметь дело не с выбор-
ными земствами, а с бюрократическими органами, исполняющими
1 Степанов ВЛ. Н.Х. Бунге. Судьба реформатора. С. 291. О борьбе за влияние на
молодого царя между Бунге и Победоносцевым см.: Степанов В.Л. Самодержец на рас-
путье: Николай II между К.II. Победоносцевым и Н.Х. Бунге // Власть, общество и
реформы в России в XIX начале XX века: исследования, историография, источни-
ки. СПб., 2009. С. 145 168. Впрочем, возможно, «борьба» - в данном случае слишком
сильный термин.
2 См.: Ремнев А.В. Проблема объединенного правительства накануне первой рос-
сийской революции // Новое о революции 1905- 1907 гг. в России. Л., 1989.
3 Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого... С. 86-87.
Часть вторая
233
функции земств. В 1897 г. против реформы резко высказалась вли-
ягельная консервативная газета «Московские ведомости», заявив,
ч го уже существующие земства «не замедлили выродиться в какое-то
;ш гиправительственное установление, вокруг которого с жадностью
сгруппировались... доморощенные конституционалисты»1.
Осторожный Горемыкин составил компромиссный проект, со-
гласно которому земства в 13 губерниях должны были вводиться
фактически лишь на губернском уровне, причем в Западном крае
устанавливалась система выборов, которая смягчала бы преоблада-
ние польского дворянства При этом министр резонно рассматривал
лгу меру как средство «слияния» окраин с имперским центром. Про-
ект, однако, вызвал резкую и принципиальную оппозицию министра
финансов С.Ю. Витте. В завязавшейся полемике противники (а точ-
нее, их подчиненные, обычно составлявшие по указаниям начальства
такого рода записки) высказали массу острых и интересных сообра-
жений о совместимости местного самоуправления с самодержави-
ем. Витте доказывал, что «строю русского государства до введения
земских учреждений были чужды начала самоуправления», земства
же ввели в него совершенно инородный элемент. Он настаивал, «что
система управления верховного тесно связана с системой управле-
ния местного, что построение этих систем на разных началах вызовет
между ними несомненное противоречие, будет мешать правильному
ходу административной машины и рано или поздно приведет к ре-
форме одного на началах другого»1 2.
Что стояло за этими утверждениями человека, совсем не заинте-
ресованного в реноме «реакционера»? По мнению Б.В. Ананьича, ми-
нистр финансов «стремился распространить общие принципы своей
экономической политики на управление местным хозяйством в гу-
берниях и одновременно рекламировал ее как универсальное сред-
ство для укрепления экономического могущества самодержавия, не
затрагивавшее в то же время его политических основ»3. Опровергая
как «устаревший афоризм» «ходячее мнение, что нельзя вести хозяй-
ства посредством чиновников», он ссылался на казенные железнодо-
1 Цит. по: [Ананьич Б.В.]. Новый курс. «Народное самодержавие» Александра III
и Николая II. С. 431.
2 Витте С.Ю. Самодержавие и земство. СПб., 1908. С. 18. Обширная записка Вит-
те впервые была издана им самим ограниченным тиражом и распространена в «верхах»
с грифом «Совершенно секретно». Однако она явно предназначалась более широкой
общественности и Витте, очевидно, был доволен, когда в 1901 г. записка была опубли-
кована П.Б. Струве в Штутгарте.
3 Кризис самодержавия в России. С. 107.
234
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
рожное хозяйство и торговлю спиртным. Желание полностью сосре-
доточить в своих руках контроль над экономикой страны, подогретое
стремлением «свалить» политического противника, закономерно
вело к апологии «бюрократического самодержавия».
Но как же именно организовать эффективную местную власть
исключительно на бюрократической основе? Об этом Витте, по-
видимому, не имел четкого представления. Победоносцеву, высоко
оценившему его записку и ожидавшему предложений о повсемест-
ной ликвидации земств, он смог лишь ответить, что «покуда не будет
организовано серьезное административное управление губернией и
уездом, ничего серьезного с земством не поделаешь. Для того чтобы
его уничтожить, нужно же его чем-нибудь заменить»1.
Реагируя на политические по сути обвинения в свой адрес, Горе-
мыкин вынужден был также «двинуть в ход тяжелую артиллерию».
В его ответной записке со ссылками на А.Д. Градовского, Б.Н. Чиче-
рина и даже цитатой из Карла Маркса обосновывалась точка зрения,
что «органы самоуправления получают свои полномочия в конечном
выводе из того же источника, как и органы бюрократические, т. е. от
закона и центральной власти». При этом традиции сосуществования
самодержавия и самоуправления возводились в ней к губной рефор-
ме Ивана Грозного, и в полном соответствии со славянофильскими
доктринами отстаивалась не просто совместимость, но чуть ли не вза-
имообусловленность двух этих начал1 2.
Впрочем, все эти полемические стрелы в значительной степени
оставались чистой риторикой. Ни Витте, ни Горемыкин и не помыш-
ляли о том, чтобы сделать из своих далеко идущих деклараций подо-
бающие практические выводы. В итоге очередная земская реформа
через несколько лет, уже при Плеве, вылилась в создание «в виде опы-
та» в трех западных губерниях бюрократических учреждений «с уча-
стием представителей местного населения». Нельзя не согласиться
с Б.В. Ананьичем, что во всей этой истории в полной мере отразились
«реформаторское бессилие» правительства и «непоследовательность
в проведении внутриполитического курса»3.
После отставки Горемыкина в октябре 1899 г. его пост за-
нял Д.С. Сипягин - союзник Витте и при этом человек подчеркнуто
патерналистских, «почвеннических» убеждений. По словам Гурко,
«в министре внутренних дел он видел всероссийского губернатора»
1 Красный архив. 1928. № 5. С. 103-105.
2 См. подробнее: Кризис самодержавия в России. С. 108-110.
3 Там же. С. 120.
Часть вторая
235
и, стремясь вникнуть во все детали местных проблем, вел продолжи-
тельные беседы с приезжавшими в Петербург представителями мест-
ной администрации «по поводу какого-нибудь моста», необходимого
в их губернии. Сами же «начальники губерний в его представлении
должны были быть не простыми администраторами, а местными
представителями верховной власти, изображающими, подобно по-
слам при иностранных державах, особу монарха». С целью прибли-
зить губернаторов к престолу Сипягин стал практиковать длитель-
ные представления их Николаю II, во время которых они должны
были докладывать о местных делах. Но следствием этого «детского
способа» было, по мнению Гурко, только то, что получающаяся «раз-
ноголосица лишь усиливала общий хаос»1. Вполне в духе рекомен-
даций Витте компетенция земств в экономических делах в это время
еще более сужалась. Так, правилами 12 июня 1900 г. из их ведения
изымалось продовольственное дело. Ни о какой обшей администра-
тивной реформе Сипягин, по-видимому, не помышлял.
«Политическому союзу» Сипягина и Витте нисколько не меша-
ло то обстоятельство, что министр внутренних дел, естественно, был
сторонником крестьянской общины и патерналистского курса в де-
ревне. И хотя Сипягин неодобрительно отнесся к разработанному в
Министерстве финансов законопроекту об отмене круговой поруки,
он не возражал против создания во главе с Витте Особого совеща-
ния о нуждах сельскохозяйственной промышленности, которое явно
было задумано министром финансов как способ утвердить инициа-
тиву именно его ведомства в крестьянском деле (подробнее крестьян-
ский вопрос будет рассмотрен ниже).
Новая и последняя до революции 1905 г. попытка осуществить
собственно административную реформу пришлась на период мини-
стерства В.К. Плеве (1902-1904 гг.). Его взгляды на средства разре-
шения стоявших перед правительством задач не отличались особой
оригинальностью. Заявляя, что «реформы у нас по плечу только исто-
рически сложившемуся самодержавию», Плеве ссылался на Пушки-
на, по выражению которого, «в России правительство всегда было
впереди народа»1 2. Тем самым он фактически присоединялся к точке
зрения своего злейшего врага - министра финансов. Впрочем, если
в сфере экономики самодержавное правительство действительно де-
монстрировало при Витте невиданные энергию и напор, то в области
1 Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого... С. 86-87.
2 Отрывки из воспоминаний Д.Н. Любимова (1902-1904 гг.) // Исторический ар-
хив. 1962. № 6. С. 83.
236
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
собственно администрации оно к тому времени уже на протяжении
нескольких десятилетий систематически опровергало утверждения о
своем реформаторском потенциале.
Стержнем политики Плеве, по обоснованному мнению американ-
ского историка Н. Вейсмана, стали попытки обеспечить децентрали-
зацию и более широкое участие общества в управлении (безусловно
необходимые для ответа на вызовы времени) традиционными бю-
рократическими и даже еще более узкими (ведомственными) сред-
ствами1. В октябре 1902 г. Плеве представил императору записку о
недостатках губернского управления и необходимости его преобразо-
вания. В основе ее лежала далеко не новая мысль об усилении власти
губернаторов и сосредоточении различных губернских учреждений
в одном органе - Губернском совете. Министр подавал эти меры как
соответствующие «коренным началам государственного управления,
ослабленным законодательными мерами последних сорока лет», и
как закономерное продолжение политики Д.А. Толстого1 2.
С идеями о необходимости децентрализации в это же время вы-
ступал и близкий к царю правый публицист кн. В.П. Мещерский. Его
туманные представления были, впрочем, совершенно противополож-
ны взглядам Плеве. Пытаясь, подобно многим дилетантам-идеологам
из консервативного лагеря (например, С.Ф. Шарапову), сочинить па-
триархально-небюрократическую модель управления с целью разру-
шить чиновничье «средостение» между престолом и народом, Мещер-
ский обращался к идее о необходимости создания «внеминистерской
вертикали власти». Губернатор как «хозяин губернии» был бы связан
в ней с царем как «хозяином государства». Посредствующим звеном
между ними должен был стать Совет по местным делам - заседаю-
щий в Петербурге орган, образованный из представителей местной
власти, сословных и земских учреждений того или иного региона, а
также центральных ведомств под председательством особо назнача-
емого императором лица. Функции этого Совета заключались бы в
обсуждении и одобрении большинством голосов законодательных и
административных мер, касающихся регионов. Фактически в руках
Совета оказывалось бы формирование внутриполитического кур-
са. Свои решения он передавал бы для безусловного исполнения в
министерства3.
Нет нужды доказывать, что реализация подобных замыслов, кото-
рые бы дезорганизовали всю систему власти в империи, была невоз-
1 Weissman N.B. Op. cit. Р. 43,91.
2 Кризис самодержавия в России. С. 137-138.
3 Там же. С. 139-142.
Часть вторая
237
можна в принципе. Тем не менее 26 февраля 1903 г. вышел манифест,
в весьма туманной форме обещавший реформы в административной
и аграрной сферах. Идею манифеста подал царю Мещерский, однако
окончательное его составление оказалось в руках Плеве, а точнее, его
сотрудников по МВД, в том числе В.И. Гурко1. Большого резонанса
эта декларация вызвать не могла, ибо постоянные колебания прави-
тельственного курса в предшествовавшие годы уже привели, по сло-
вам Гурко, к тому, что «потеря веры в серьезность и незыблемость
царской воли лишала опубликовываемые царские предуказания их
морального значения, и при том не только в обывательской среде, но
и у самих исполнителей этой воли», поскольку «предуказываемое
сегодня могло не только не осуществиться, но даже, наоборот, обра-
титься на практике в нечто противоположное»1 2.
Еще до этого, в январе 1903 г., составление проекта губернской ре-
формы оказалось в руках специально созданной ведомственной Ко-
миссии МВД. В августе была организована Комиссия по децентрали-
зации под руководством С.Ф. Платонова, в задачи которой входило
определить, решение каких дел, «не имеющих государственного зна-
чения», может быть без ущерба для правительства передано на места.
И если проект первой из этих комиссий сводился к усилению власти
губернатора и общего контроля над администрацией в руках МВД,
то через вторую Витте попытался «протолкнуть» идеи Мещерского,
которые, напротив, ущемляли ли бы компетенцию Министерства
внутренних дел.
Победителем из очередного ведомственного сражения вышел
Плеве. Был утвержден проект, предусматривавший, в частности,
внутреннюю реструктуризацию МВД с сосредоточением всех мест-
ных дел в Главном управлении по делам местного хозяйства, а также
создание при министре консультативного Совета по делам местно-
го хозяйства, куда наряду с представителями центральных ведомств
должны были приглашаться «местные деятели». Несмотря на оче-
видную узость этих мер, Плеве счел необходимым специально огово-
рить, что «участие в Совете местных деятелей отнюдь не должно, ко-
нечно, вызывать мысли о каком-либо местном представительстве»3.
Не удивительно, что общественные круги отнеслись к «конституции
г. Плеве» с иронией.
1 Соловьев Ю.Б. К истории происхождения манифеста 26 февраля 1903 г. // Вспо-
могательные исторические дисциплины. Вып. 10. Л., 1979; Гурко В.И. Черты и силуэты
прошлого... С. 266-268.
2 Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого... С. 269.
3 Кризис самодержавия в России. С. 149.
238
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
15 июля 1904 г. Плеве был убит эсером Е. Созоновым. В услови-
ях продолжающейся тяжелой Русско-японской войны и все более
заметного брожения в обществе и массах Николай II после некото-
рых колебаний утвердил в должности министра внутренних дел кн
П.Д. Святополк-Мирского - представителя аристократических кру-
гов, известного своими либеральными убеждениями. Наступала но-
вая, революционная эпоха, ставившая перед властью принципиально
новые задачи. Монархия встречала революцию с системой управле-
ния, раздираемой внутренними противоречиями, и в условиях почти
полного отсутствия контроля над деревней, ставшей одним из глав-
ных очагов волнений.
Столыпинская реформа до Столыпина?
Итогом патерналистского курса 1880-х и начала 1890-х гг. в де-
ревне, казалось бы, стала почти полная утрата «верхами» чувства
реальности и ориентиров в этой сфере. Чтобы осознать всю меру не-
адекватности восприятия бюрократией социально-экономических
процессов в крестьянской среде, достаточно процитировать одну из
бюрократических записок конца 1890-х гг. Круговая порука, типич-
ный фискально-полицейский институт, оценивалась в ней ни более
ни менее как «залог правильного развития взаимопомощи среди кре-
стьян». «Отмена круговой поруки, - говорилось далее, - убьет эти
задатки, и в большинстве местностей общинного землевладения со
слаборазвитыми промыслами и с крайне низким уровнем достатка
крестьяне, отвечая каждый за себя, могут быстро стать жертвами
ростовщиков»1. Каким образом элементы патерналистского мифа
складывались в сознании чиновников, рождая такие фантастические
картины, сказать сложно. Даже в самых радикальных публицистиче-
ских текстах правых традиционалистов мы не найдем доброго слова
в пользу круговой поруки.
Ярко характеризует эпоху также тот факт, что параллельно ри-
торическому превознесению круговой поруки чуть ли не как осно-
вы национальной экономической модели рутинным порядком шло
многолетнее обсуждение ее отмены. В итоге под давлением мини-
стра финансов в 1902 г. все же было принято решение об упразд-
нении ее со следующего 1903 г. Однако во время дискуссий вокруг
соответствующего законопроекта Витте счел нужным особо под-
1 Цит. по: Симонова М.С. Отмена круговой поруки // Исторические записки. Т. 83.
М., 1969. С. 179.
Часть вторая
239
черкнуть, что община в итоге поколеблена не будет1. Тем самым он
повторял славянофильские идеи рубежа 1850 - 1860-х гг., согласно
которым фискальные функции были навязаны крестьянскому миру
извне и лишь мешали ему в полной мере раскрыть свой социальный
потенциал.
В целом же в начале XX в. «верхам» пришлось при обсуждении
крестьянского вопроса заново открывать не славянофильскую док-
трину, элементы которой были к тому времени очень прочно ими
усвоены, а более прагматичные идеи об индивидуализации крестьян-
ского землевладения. Эти идеи также были не новы и в разных видах
высказывались, по крайней мере, с 1830-х гг.1 2 Разрабатывавшаяся на
рубеже веков аграрная реформа, позже получившая название «сто-
лыпинской», поэтому в первоначальном своем виде была не каким-
то эпохальным прорывом в будущее, а лишь попыткой вернуться к
основательно забытым истинам.
Но, может быть, правительственная политика вообще не имела ре-
шающего значения для социального развития русской деревни? Су-
ществует ведь точка зрения, согласно которой главные факторы жи-
вучести общины следует искать в глубинных пластах крестьянской
культуры, и поколебать общину можно только вместе с самой этой
культурой. Ни «невидимой руке» рынка, ни Александру II, ни Сто-
лыпину это якобы не удалось, и лишь радикальная коллективизация
уничтожила общину вместе с крестьянством.
Однако обсуждать такой подход всерьез вряд ли имеет смысл:
новая и новейшая история дает огромное количество примеров и
успешной социальной инженерии, и разрушения традиционных ин-
ститутов рыночной стихией. Считать, что русское крестьянство было
как-то особенно устойчиво и к тому, и к другому, нет ни малейших
оснований. Но точно также не выдерживает критики представление,
что традиционное социальное устройство в деревне, символом кото-
рого в какой-то момент и стала община, существовало только бла-
годаря поддержке извне, и достаточно было, так сказать, «открыть
шлюзы», ликвидировать разные препоны и запреты, и основная мас-
са крестьян, повинуясь доктрине разумного эгоизма, принялась бы
перестраивать себя и свои хозяйства на рыночно-капиталистический
лад. Два эти взгляда при всей своей кажущейся противоположности
1 Кризис самодержавия... С. 61.
2 См.: Христофоров И.А. Почему так «живуча» крестьянская община? (К преды-
стории столыпинской аграрной реформы) // Столыпинские чтения: пути модерниза-
ции России: от Столыпина к современности. М., 2012. С. 124-136.
240
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
очень похожи. Первый мифологизирует традиционные черты мыш-
ления крестьян, второй - их готовность к рационалистическим нова-
циям. И то, и другое скорее постулируется, чем доказывается.
Правительственная политика в деревне, несомненно, имела значе-
ние для судьбы крестьянства и всей страны, однако и в середине XIX,
и в начале XX в. (как и после революции) она не столько произвольно
«лепила» из крестьян то, что казалось нужным ее творцам, сколько
вступала с установками и предпочтениями сельских жителей в дли-
тельный и острый конфликт. Решающими в этом конфликте были
не декларативные цели государственных деятелей и даже не стра-
хи и ожидания подвергаемых очередному эксперименту крестьян, а
способность и готовность власти к созданию целой сети правовых и
административных институтов, технологий и инфраструктуры, необ-
ходимых для преобразований.
К сожалению, к началу XX в. с аграрными реформами Россия явно
запоздала (по крайней мере по европейским меркам). В это время в
европейском сельском хозяйстве давно уже шла вторая агротехниче-
ская революция, которая требовала не парцелляризации, а наоборот,
укрупнения собственности до «средних» размеров (скажем, в 100 дес.
при интенсивной агротехнике; в России таких хозяйств было очень
мало и до, и после столыпинской реформы), принципиально новых
технологий, просто не доступных мелким собственникам: химиче-
ских удобрений, машин, стандартизации продукции, прямого выхода
на рынок1. Поэтому и в европейской науке, скажем, в политической
экономии, к концу XIX в. идея о том, что именно мелкая индивиду-
альная собственность позволяет совершить какой-то прорыв в орга-
низации и производительности труда, не только не была новой, но
вообще-то считалась довольно сомнительной и скорее устаревшей,
чем передовой1 2. По размерам приоритет отдавался средним владени-
ям, а что касается юридического режима собственности (владения),
то благоприятствующей экономическому росту считалась не столько
частная собственность как таковая, сколько устойчивость, прозрач-
ность и рациональность правового режима в целом (rule of law, вер-
ховенство права).
С другой стороны, в конце XIX - начале XX в. европейцы широко
практиковали в колониях политику, чем-то напоминающую сталин-
скую коллективизацию: укрупнение хозяйств, централизованную
механизацию, принудительное изъятие производимого продукта,
1 Leonard С. Op. cit. Р. 201-202.
2 Grimmer-Solem Е. The Rise of Historical Economics and Social Reform in Germany,
1864-1894. Oxford, 2003. P. 223-235.
Часть вторая
241
массовые переселения (в конечном итоге эта политика, разумеется,
вела к экономическому и социальному фиаско)1. На этом фоне не так
просто ответить на вопросы о том, какое место занимала столыпин-
ская реформа в истории мировых аграрных преобразований XIX-
XX вв. и следует ли, например, вписывать ее в контекст, характерный
для «развитых» или «развивающихся» стран. Конечно, творцы этой
реформы не стали бы относить Россию к числу «развивающихся»
стран (согласно реалиям того времени это колонии, полуколонии и
некоторые периферийные страны Европы). Россия представлялась
им первостепенной державой, и аграрная реформа (как за полвека до
того отмена крепостного права) призвана была утвердить ее в этом
статусе. Но как же, благодаря чему или кому сложился новый взгляд
на русскую деревню и перспективы ее развития, тот взгляд, который
позже сделал возможным начало столыпинской реформы?
Как уже много раз говорилось в этой книге, реформам всегда пред-
шествует «революция в сознании». По мнению американского исто-
рика Дэвида Мэйси, такая революция произошла как раз на рубеже
веков, когда в среде молодого поколения столичной бюрократии, о
котором говорилось выше, сложилось новое восприятие крестьян и
их проблем. В то время как российские историки склонны подчерки-
вать глубокие различия, даже пропасть между аграрными програм-
мами Плеве и Витте1 2, Мэйси в русле ревизионизма, наоборот, писал
о том, что различные идеологические клише, к которым те прибега-
ли, были лишь подобием вуали, скрывавшей вызревание реформа-
торской программы3. Такая точка зрения в целом подтверждается и
мемуарами ключевого участника событий - В.И Гурко, который как
начальник Земского отдела МВД находился в центре дискуссий по
крестьянскому вопросу в правительстве. Тот факт, что именно Гурко
уже во время революции 1905 1907 гг. стал одним из главных авто-
ров аграрной реформы, получившей имя Столыпина, также явно сви-
детельствует в пользу вывода Мэйси.
По мнению историка, в основных чертах программа Столыпина
оформилась уже в 1902-1904 гг. в ходе взаимодействия двух ключе-
вых правительственных комиссий. Первой из них было уже упомя-
нутое Особое совещание о нуждах сельскохозяйственной промыш-
1 Lipton М. Land reform in developing countries. Property rights and property wrongs.
Cambridge, 2009. P. 190-191.
2 См.: Симонова M.C. Кризис аграрной политики царизма накануне Первой рос-
сийской революции. М., 1987.
3 Macey D.AJ. Government and Peasant in Russia, 1861 -1906: The Prehistory of the
Stolypin Reforms. DeKalb, 1987.
242
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ленности, которое возглавил Витте, но работа которого на самом деле
направлялась его делопроизводителем А.А. Риттихом - еще одной
ключевой фигурой в более поздней столыпинской реформе. Второй
стала Редакционная комиссия МВД по пересмотру крестьянского
законодательства под фактическим руководством Гурко. Внешне
придерживавшиеся противоположных линий, на самом деле оба ор-
гана, по Мэйси, умело направлялись руководителями к уже офор-
мившейся в их сознании цели - индивидуализации крестьянского
землепользования.
Американский исследователь во многом прав: программа столы-
пинской реформы оформилась тогда, когда официальная патримони-
алистская идеология еще казалась незыблемой, а Столыпина не было
даже на горизонте «большой политики». С другой стороны, такая по-
становка вопроса довольно уязвима: зная, что реформа все же состо-
ялась и какой она была, историк ищет в прошлом ее «предысторию»,
тем самым вольно или невольно навязывая этому прошлому линей-
ность и телеологичность Однако ничто не мешает нам представить,
как «давно созревшие» программы перемен продолжают перезревать
в салонах и канцеляриях, не оказывая никакого реального влияния
на правительственный курс. Отмена крепостного права и создание
политического представительства тоже «зрели» долгие десятилетия
до 1861 и 1906 гг., и сам факт их длительного созревания свидетель-
ствует разве что о негибкости режима и нежелании его главных дея-
телей расставаться со своими иллюзиями.
Вчитываясь в документы Редакционной комиссии, действитель-
но можно обнаружить следы новых идей. Так, «крепкие» крестьяне
признавались теперь «надежнейшим оплотом существующего по-
рядка», «непосредственно заинтересованным в охране принципа
собственности»1 Однако проводились эти идеи так осторожно и
обставлялись такими ограничениями, что никакого поворота в по-
литике произвести явно не могли. Для того чтобы реформа стала ре-
альностью, как оказалось, нужна была не ментальная, а социальная
революция.
С другой стороны, важным симптомом нового стало уже то, что и
Витте, и Плеве прекрасно понимали необходимость и неизбежность
общественной дискуссии вокруг крестьянского вопроса. Местные ко-
митеты Особого совещания стали важнейшим способом получения
информации и одновременно формой продвижения идей Витте и его
1 Министерство внутренних дел Труды редакционной комиссии по пересмотру
законоположений о крестьянах. СПб., 1903. Т. 1. С. 14-15.
Часть вторая 243
сотрудников А.А. Риттиха и В.И. Ковалевского. Всего с весны 1902 г.
было образовано 618 комитетов (82 губернских и 536 уездных), а об-
щий состав их участников составил более 12 тыс. чел.! Хотя коми-
теты работали под руководством губернаторов и предводителей дво-
рянства, а программа их занятий была сужена под давлением МВД,
в них активно работали также земцы (включая «третий элемент»), а
настроения во многих из них были далеко не охранительными.
Понятно, что Редакционная комиссия Плеве после с таким раз-
махом организованной конкурентами работы просто не могла обой-
тись без аналогичных мер. В начале 1904 г. для обсуждения разра-
ботанных ею документов были образованы губернские совещания, в
которые также вошли местные чиновники, земцы и землевладельцы1.
Конечно, и в местных комитетах, и в губернских совещаниях царила
такая разноголосица, что свести их рекомендации к какой-то единой
программе не представляется возможным. Однако один важный вы-
вод из нестройного хора «местных людей» сделать было несложно:
русская деревня нуждается в переменах и с нетерпением ждет их.
1 Лебедев ВД. Проблема правопорядка в российской деревне по материалам мест-
ных комитетов особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности,
1902-1904 гг. Дис. ... канд. ист. наук. М., 2001; Щербакова И.К. Особое совещание о
нуждах сельскохозяйственной промышленности и Редакционная комиссия Мини-
стерства внутренних дел как альтернативные центры обсуждения крестьянского во-
проса в начале XX века (1902-1905 гг.). Дис.... канд. ист. наук. М., 2003.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Реформы в 1905-1914 гг.
Глава 1. В преддверии революции
(КА. Соловьев)
Русское общество начала XX в. ждало не реформы, а Реформу.
Оно рассчитывало на моментальное изменение политической
системы, что позволило бы решить все частные вопросы. В этом
случае любую проблему в области экономики, народного просвеще-
ния и т. д. можно было свести к отсутствию конституции в России.
Мечта о ней становилась движущей силой революционного процес-
са. Она охватывала разные сферы, включая и самые высшие. Оппо-
зиционность по отношению к действующей власти становилась едва
ли не тотальной. Характерно, что политический кризис ощущался
в «высших сферах» задолго до 1905 г. Уже в июле 1903 г. министр
юстиции Н.В. Муравьев в разговоре с АН. Куропаткиным диагно-
стировал, что «общее недовольство настоящим режимом охватило
все слои общества»1.
15 июля 1904 г. в 10 часов утра прогремел взрыв, очевидно уско-
ривший ход событий: в тот день министр внутренних дел В.К. Пле-
ве был убит членом боевой организации эсеров Е.С. Созоновым.
Смерть государственного деятеля, во многом несправедливо воспри-
нимавшегося паладином реакции, породила надежду на смену курса
и либерализацию внутренней политики. «Как ни ужасно, но убий-
ство Плеве у всех вызвало вздох облегчения, а у многих радость, и,
пожалуй, прежде всего, в рядах самой бюрократии, непосредственно
знавшей и чувствовавшей, что, как выразился Крыжановский (С.Е. -
К.С.), с Плеве никакого дела иметь нельзя было», - впоследствии
вспоминал И.В. Гессен1 2. «Но ведь Россия - не революционерка, и
она, действительно, нуждается в глубоких улучшениях жизни. Он же
1 Дневник А.Н. Куропаткина // Красный архив. 1923. № 2. С. 44.
2 Гессен И.В. В двух веках: Жизненный отчет // Архив русской революции. Т. 21-
22. М., 1993. С. 175. Практически о том же писал С.Ю. Витте А.Н. Куропаткину 19 ав-
густа 1904 г.: «С господином фон Плеве сделалось то, что должно было сделаться, и
страшно то, что нигде это преступление не встретило соболезнования. Только послы-
Часть третья
245
(В.К. Плеве. - К.С.) не хотел ничего делать. Почему? Да, вероятно
просто потому, почему и все министры не хотят: не желают умень-
шать своей власти, не хотят перестать быть владыками над царем и
народом», - записал 9 августа 1904 г. в дневнике публицист «Москов-
ских ведомостей» Л.А. Тихомиров1. Примерно в это же самое время
член «Союза освобождения» М.В. Челноков в письме к Д.Н. Ши-
пову делился своими надеждами на коренное преобразование госу-
дарственного строя, а Д.Н. Шипов, отвечая товарищу, рассказывал,
что «в Москве видел графиню В.Н. (Бобринскую. - К.С.), носится
по городу и повсюду ораторствует о необходимости общественным
представителям подать коллективное заявление государю, что он
должен разделить ответственность перед страной и представителя-
ми общества и что должно быть немедленно учреждено временное
правительство»* 1 2. О серьезных преобразованиях думали и в прави-
тельственных кругах. Так. согласно записи в дневнике А.С. Суворина
от 4 августа 1904 г., через два-три дня после гибели Плеве министр
юстиции Н.В. Муравьев во время доклада императору обрисовал от-
чаянное положение в России, указал на деспотический характер вла-
сти покойного министра внутренних дел и говорил о неотложности
реформы системы управления страной3.
В обществе ждали нового министра, способного предложить ре-
альную альтернативу политике Плеве. Не случайно, что назывались
имена И.Л. Горемыкина, запомнившегося в качестве бюрократа «про-
земской» ориентации4, и его оппонента конца 1890-х гг. С.Ю. Витте,
считавшегося основным политическим конкурентом Плеве5. Од-
нако, вопреки разнообразым ожиданиям, 25 августа был назначен
князь П.Д. Святополк-Мирский. Близкий ко двору генерал А.А. Ки-
реев, имевший с ним беседу 13 августа (т. е. за две недели до назна-
чения), остался крайне высокого мнения об этой кандидатуре, и
рассчитывал, что как раз Святополк-Мирскому удастся провести пре-
образования в духе славянофильской теории6. И действительно, уже
шалея вздох облегчения и проклятия его памяти». (Переписка С.Ю. Витте и А.Н. Ку-
ропаткина в 1904 1905 гг. // Красный архив. Т. 6. 1926. С. 71).
1 [Тихомиров ДА.]. 25 лет назад. Из дневника Л. Тихомирова // Красный архив.
1930. Т. 1. С. 59.
2 Шелохаев С.В. Д.Н. Шипов: Личность и общественно-политическая деятель-
ность. М., 2010. С. 255-256.
3 [Суворин А.С.]. Дневник А.С. Суворина. М.; L., 2000. С. 466.
4 Мельгунов С.П. Из истории русской печати: К 50-летию «Русских ведомостей» //
Голос минувшего. 1913. № 10. С. 221.
5 [Суворин А.С.]. Дневник А.С. Суворина. С. 467.
6 [Тихомиров Л.А.]. Указ. соч. С. 62.
246 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
при назначении новый министр изложил государю целую программу
реформ, которая полностью соответствовала чаяниям публицистов
славянофильского толка. Новый министр внутренних дел настаивал
на необходимости проведения политики веротерпимости, расшире-
ния компетенции органов местного самоуправления, либерализации
законодательства в отношении печати, национальных окраин. Нако-
нец, Святополк-Мирский коснулся и собственно политического во-
проса, сказав о важности «призыва выборных в Петербург» для об-
суждения общегосударственных вопросов. Император как будто бы
во всем с ним соглашался1.
Замыслы нового министра не стали секретом для публики. Осе-
нью 1904 г. возбуждение общества неуклонно росло, подпитываясь
одновременно завышенными ожиданиями успехов реформаторского
курса Святополк-Мирского и вместе с тем неуверенностью в поло-
жительном исходе дела. «Вчера провел два часа у Мирского взаимное
интервью... О “ней”, Костиной жене (о конституции. - К.С.), говорили
много и свободно... Созыв выборных губернских земских собраний,
местных людей для разработки совместно с министерством разных
вопросов - в его программе», - писал орловский земец А.А. Стахович
П.Б. Струве. И тем не менее, продолжал Стахович, «дремать нельзя,
а, напротив, спешить... так как осенняя “весна” может быть, как все
весны, больно коротка и заменят штюрмеровской или другой какой-
либо...“зимою”...»1 2 «Я боюсь, что нахожусь в положении человека,
который выдал вексель на сумму, которую он уплатить не может», -
еще 3 октября говорил сам П.Д. Святополк-Мирский. «А ее нужно
уплатить, - настаивал А.С. Суворин. - 50 лет нам только что-то обе-
щают и держат в ежовых рукавицах». И вместе с тем издатель «Но-
вого времени» сам прекрасно осознавал, насколько министру было
трудно реализовать свою программу в силу органического неприятия
императором такого рода преобразований3. «Метаморфозы столь не-
ожиданные, что все словно растерялись и в глубине души мало кто
верит в ее (новой эры. - К.С.) прочность, - записала в своем днев-
нике О.Н. Трубецкая. - Каждый день слухи о падении Мирского, и
в преемники ему прочат фон Валя, Клейгельса или Штюрмера. За-
ранее уже отпетых или отпеваемых»4. Подобное ощущение зыбкости
1 [ Святополк-Мирская Е.А.]. Дневник Е.А. Святополк-Мирской за 1904-1905 гг. //
Исторические записки. 1965. Т. 77. С. 241-242.
2 РГАСПИ Ф. 279. On. 1. Д. 90. Л. 53.
3 [Суворин А.С.]. Дневник А.С. Суворина. С. 474.
4 Трубецкая О.Н. Из пережитого // Современные записки. 1937. № 64. С. 287.
Часть третья
247
ситуации в стране сохранялось в течение всей правительственной
«весны» - осени 1904 г.
9 октября 1904 г. П.Д. Святополк-Мирский делал очередной все-
подданнейший доклад. Министр удивился тому, что царь высказал
желание дать ему рескрипт, в котором бы утверждалась незыблемость
существующего порядка. «Как же, Ваше Величество, ведь я говорил,
какие перемены я нахожу нужными, и Вы согласились». Николай II
на это ничего не ответил, а Святополк-Мирский вновь вернулся к
теме участия земцев в подготовке важнейших решений (например,
касавшегося крестьянского вопроса). Напомнил о Земском соборе,
по его мнению, удачно сочетавшемся с самодержавным правлением.
И император по обыкновению не возражал1.
Страна погрузилась в состояние общественной «истерики». Одни
ожидания сменялись другими, соответственно, менялось и настрое-
ние в обществе. Периодически ходили слухи, что вот-вот дадут кон-
ституцию. «Конституция висит в воздухе», - записал 27 октября в
своем дневнике А.А. Киреев1 2. 31 октября А.П. Ливен говорила жене
министра Е.А. Святополк-Мирской, что в Москве на днях ждут кон-
ституцию3. О тех же самых настроениях во второй столице сообщал
и князь Б.А. Васильчиков две недели спустя, 14 ноября4. «Повторяют
с разных сторон, что молодая императрица принимает активное уча-
стие в политике и стоит во главе конституционной партии», - запи-
сал 27 ноября в дневнике граф А.А. Бобринский5. Пройдет несколь-
ко дней, и 2 декабря он напишет, что 6-го все ожидают оглашения
конституции6.
Одновременно в обществе говорили и о возможности скорой по-
литической катастрофы. К.П. Победоносцев еще в сентябре предре-
кал, что курс, выбранный Святополк-Мирским, неизбежно приведет
к кровопролитию как на улицах столицы, так и в провинции7. 19 ок-
тября в салоне Е.В. Богдановича один из видных на тот момент чи-
новников Министерства внутренних дел Б.В. Штюрмер предрекал
скорую революцию8. Неделю спустя, 25 октября, публицист крайне
1 [Святополк-Мирская Е.А.]. Указ. соч. С. 247.
2 ОР РГБ. Ф. 126. К. 13. Л. 353.
3 [Святополк-Мирская Е.А.]. Указ. соч. С. 251.
4 Там же. С. 253.
5 РГАДА. Ф. 1412. Оп. 8. Д. 292. Л. 142.
6 Там же. Л. 144 об.
7 Богданович А.В. Три последних самодержца. М., 1990. С. 295.
8 Там же. С. 299.
248
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
правого толка Н.А. Павлов делился с Богдановичами своими плана-
ми по продаже имения и перевода всех денег за границу, «так как бли-
зится время, когда надо будет бежать из России»1.
В конце ноября по Невскому проспекту уже ходили толпы с крас-
ными флагами. Пока полиции еще удавалось справиться с этими
выступлениями1 2, но некоторые видели в этом серьезное предостере-
жение. «На днях я имел счастье представляться царю и докладывал
ему искренно и правдиво, как мог и умел, о состоянии, в котором на-
ходится общество, - писал 15 декабря П.Д. Святополк-Мирскому
московский предводитель П.Н. Трубецкой. - Я старался объяснить
ему, что то, что происходит, n’est pas une emeute, mais une revolution
(не мятеж, но революция. - КС.); что вместе с тем русский народ тол-
кают в революцию, которую он не хочет и которую Государь может
предотвратить». Но это можно сделать, продолжал П.Н. Трубецкой,
лишь доверившись общественным силам, пойдя им на серьезные
уступки3.
1 ноября Святополк-Мирский вновь у императора. Опять он гово-
рил о необходимости участия выборных в законотворческом процес-
се. «Да, это необходимо, - соглашался государь, - вот им можно будет
разобрать ветеринарный вопрос». «Ваше Величество, да я не о том
говорю, - тут же отреагировал министр, - а о праве постоянного уча-
стия в законодательстве»4. Спустя несколько дней, 4 ноября, Свято-
полк-Мирский дал указание помощнику начальника Главного управ-
ления по делам местного хозяйства С.Е. Крыжановскому составить
соответствующую записку. «Исходная точка - невозможность дви-
гаться дальше по старому пути и необходимость привлечь общество
к участию в делах законодательства. Указания князя были весьма не-
определенны: ни в чем не затрагивать основ самодержавного строя,
не намечать никаких новых учреждений, не касаться земских началь-
ников, а с тем вместе облегчить общественную самодеятельность и
наметить ряд льгот, могущих быть благоприятно принятыми обще-
ственным мнением и не угрожающих прочности ни государственного
строя, ни порядка управления. Все это было высказано отрывочно и в
значительной части в виде ответов на вопросы»5.
1 Богданович А.В. Три последних самодержца. С. 301.
2 Из дневника Константина Романова // Красный архив. 1930. № 6. С. 99.
3 Шаховской Д.И. «Союз Освобождения» //Либеральное движение, 1902-1905 гг.
М., 2001. С. 578.
4 Там же. С. 251.
5 Крыжановский С.Е. Записки русского консерватора // Вопросы истории. 1997.
№2. С. 119.
Часть третья
249
Если правительственная «весна» осени 1904 г. внушала обществу
одновременно надежды и опасения, то полицейские чины и цензур-
ные власти она полностью дезориентировала. Так, по воспомина-
ниям современника, местные власти Саратовской губернии вполне
благосклонно относились к организации банкетов, на которых от-
крыто заявлялось о необходимости введения конституции. Напри-
мер, такого рода банкет состоялся 2 ноября в здании вокзала при
проводах делегатов на ноябрьский земский съезд. Собралось около
150 чел.: земцы, представители «третьего элемента», врачи, адвока-
ты. Открыли шампанское, звучали тосты, советы, наказы. Кто-то из
земских служащих прочел адрес с изложением политических требо-
ваний «третьего элемента». Когда же собравшиеся вышли на перрон,
некоторые даже затянули «Марсельезу». И вот только тут терпению
жандармов, спокойно наблюдавших за всем происходившим, пришел
конец. Они подбежали к толпе и пригрозили, что могут принять суро-
вые меры1. «Год назад ссылали в места за допущение желаний самых
законных, высказанных в тайных совещаниях в губерниях, а теперь
статья в журналах “Права”, кажется, - целиком из “Освобожде-
ния”», - писал орловский земец, человек, влиятельный в столичных
кругах, А.А. Нарышкин историку Н.П. Барсукову 6 декабря 1904 г.1 2
По всей видимости, Нарышкин имел в виду весьма резкую по тону
статью Е.Н. Трубецкого «Война и бюрократия», опубликованную
26 сентября и вызвавшую настоящий фурор в обществе3. Она понра-
вилась как человеку весьма умеренных взглядов А.В. Олсуфьеву4, так
и неославянофилу А.А. Кирееву5. Как вспоминал И.В. Гессен, ее всю-
ду цитировали, выражения Трубецкого стали крылатыми, а редакция
получала множество писем с выражением сочувствия и одобрения6.
«Статья брата Евгения в № 39 “Права” “Война и бюрократия” имела
совершенно исключительный успех, - сделала пометку в записной
книжке О.Н. Трубецкая. - Не только со всех сторон сыпались ему
приветствия, но учреждались стипендии его имени в университетах и
других высших учебных заведениях. Он блестяще открыл эру нового
направления внутренней политики - “эру попустительства”, как ее
1 Л-аго И. Банкетная кампания в Саратове // Минувшие годы. 1908. № 12.
С. 30-31
2 ГА РФ. Ф. 1729. On. 1. Д. 318. Л. 130.
3 Трубецкой Е.Н. Война и бюрократия // Право. 26 сентября. 1904. № 39.
Стб. 1871 1875.
4 ГА РФ. Ф. 892. On. 1. Д. 204. Л. 46.
5 [Тихомиров ЛА.]. Указ. соч. С. 63.
6 Гессен И.В. Указ. соч. С. 181.
250
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
называет здешний Трепов, “эру доверия к общественным силам”, как
называют ее земцы»1.
То, что опубликование этой статьи не повлекло за собой санкции
цензурного ведомства, было симптоматичным. «Зверев (начальник
Главного управления по делам печати. - К.С.) сегодня говорил, -
записала 4 ноября в своем дневнике А.В. Богданович, - что печать
страшно разнуздалась, но поделать он ничего не может, - этих писа-
телей надо наказывать, а ему дано теперь только право их увещевать
и просить»1 2. Со стороны же политика правительства по отношению к
периодическим изданиям казалась противоречивой и лишенной вся-
кой определенности. «Отношение к печати в лице Зверева самое неу-
стойчивое: нынче дозволено одно, а завтра за это наказывают журнал
и т. д. Но публика совсем сходит с ума, и слышатся рассказы довольно
странные; в Москве обедал в “Русских ведомостях” и тоже наслушал-
ся массы странностей и противоречий», - писал 22 ноября И.И. Ян-
жул А.А. Чупрову3. Иными словами, значительное смягчение по-
лицейского контроля и реальные завоевания общества серьезно
повышали градус настроения в стране. И оно постепенно доходило до
точки кипения. 4 декабря великий князь Константин Константино-
вич записал в своем дневнике: «У нас точно плотину прорвало: в ка-
кие-нибудь два-три месяца Россию охватила жажда преобразовании;
о них говорят громко. Калуга, Москва, а теперь и Петербургская дума
единогласно постановили адрес, в котором всеподданнейше требуют
всякой свободы. Революция как бы громко стучится в дверь. О кон-
ституции говорят почти открыто. Стыдно и страшно»4.
А.В. Тыркова в январе 1905 г. вспоминала, какое сильное впечатле-
ние на нее произвели прошлогодние сентябрьские газеты с туманны-
ми намеками на учреждение народного представительства. Она тогда
жила в эмиграции и входила в круг П.Б. Струве. Как раз тогда к из-
дателю «Освобождения» приехали П.Н. Милюков и князь П.Д. Дол-
горуков. Они чрезвычайно скептически отнеслись к слишком эмо-
циональному отклику Тырковой на газетные заметки, а Милюков
заявил, что «нам еще надо годами, а не месяцами считать ход поли-
тического освобождения России». А в октябре П.Н. Милюков сам по-
бывал в Петербурге и вернулся совсем в другом настроении: «То, что
мы задумывали с таким трудом, лепили по маленьким кирпичикам
1 Трубецкая О.Н. Указ. соч. С. 286-287.
2 Богданович А.В. Три последних самодержца. С. 304.
3 ЦГА Москвы. Ф. 2244. On. 1. Д. 3039. Л. 96 об.
4 Из дневника Константина Романова // Красный архив. 1930. № 6. С. 100-101.
Часть третья
251
ценой усилий и ухищрений... считая, что еще годы и годы придется
вести черную политическую работу - все это уже есть... И больше
того. Жизнь ушла вперед. Надо догонять, чтобы не отстать». И, по
словам А.В. Тырковой, он говорил «с удивлением и почти жаром, на-
сколько горячность возможна для такого рассудочного, осторожного
человека»1.
Настроения же в земской среде, действительно, очень быстро ме-
нялись. Так, еще 9 октября И.В. Гессен писал П.Б. Струве, что земские
деятели, общавшиеся с П.Д. Святополк-Мирским, подлаживались
под взгляды министра и не решались выразить собственную точку
зрения. Например, П.Д. Святополк-Мирский в разговоре с Ф.А. Го-
ловиным заметил, что многие опасаются, как бы превращение заду-
манного еще Плеве Совета по делам местного хозяйства в совещатель-
ное представительное учреждение не стало бы прелюдией к введению
конституции. На это Головин ответил, что абсолютное большинство
земцев - противники конституции, и лишь крайние элементы, со-
ставляющие меньшинство земских собраний, не удовлетворятся ре-
формой Совета. Долго с министром общался и князь ГЕ. Львов. Он
заявил, что у деятелей местного самоуправления «нет никакой про-
граммы», и выразил опасение, «что если земство будет спрошено, оно
окажется несостоятельным»1 2. Иначе говоря, в начале октября 1904 г.
земские лидеры не чувствовали себя слишком уверенно: прежде все-
го они пока не верили в возможность широкой поддержки радикаль-
ных политических требований в земской среде.
В начале ноября должен был состояться земский съезд, в сущно-
сти, санкционированный самим министром внутренних дел. К этому
моменту общественные настроения в корне изменилась, качнувшись
влево. В «высших сферах» эту перемену явственно ощущали. Так,
жена министра внутренних дел Е.А. Святополк-Мирская 30 октября
1904 г. записала в своем дневнике: «По-моему, они (земцы. - К.С.)
делают большую ошибку, и, по-моему, тут есть даже доля подлости:
пока их держали в страхе - молчали, а теперь, когда человек явился,
который хочет удовлетворить все разумные требования, они все пор-
тят тем, что торопятся и хотят скандалы делать»3.
На земском съезде 6-8 ноября 1904 г. возобладали конституцио-
налисты. «Факт тот, что резолюция нашего съезда сыграла огромную
роль. Прежде запретные мысли после нее стали везде выражаться
1 Наследие Ариадны Владимировны Тырковой: Дневники. Письма. М., 2012. С. 68.
2 РГАСПИ. Ф. 279. On. 1. Д. 77. Л. 54.
3 [Святополк-Мирская Е.А.]. Указ. соч. С. 251.
252 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
открыто и приобрели права гражданства», - писал 27 ноября жене
П.А. Гейден1. Теперь идеи конституционализма становились обще-
распространенными. «Иногда, когда вдумываешься в то, что творит-
ся, когда смотришь на это мгновенное, почти чудесное преображение
страны, кажется, что находишься накануне Великой французской
революции, - утверждал В.Я. Богучарский 3 декабря 1904 г. - Как
там в [17]89 году не было ни одного республиканца, а вскоре не оста-
лось уже ни одного монархиста, так у нас сейчас профессора, чинов-
ники, домовладельцы, думцы, еще вчера не интересовавшиеся кон-
ституцией и почти не слыхавшие про нее, сегодня вдруг совершенно
необычайным образом единогласно вотируют конституционные
резолюции»1 2.
И все же и в конце ноября Святополк-Мирский продолжал на-
стаивать на своем. Он убеждал императора в необходимости «ли-
беральных реформ». Если «не удовлетворить вполне естественных
желаний всех, то перемены будут и уже в виде революции». Как и
прежде, министр сводил свою программу к трем пунктам: законность,
веротерпимость и участие представителей общественности в зако-
нотворческой деятельности. Реализация этих положений позволила
бы ограничить административный произвол. На этот раз Николай II
уже возражал. Он был уверен, что перемен желали лишь интеллиген-
ты. Народ же в своем большинстве оставался предан монарху3.
Записка императору с подробным изложением программы ре-
форм была подготовлена Крыжановским к 19 ноября. Помимо пун-
кта о призыве выборных, она заключала в себе мысль об обеспечении
начал веротерпимости в России, отмене правовых норм, дискрими-
нировавших сословные (крестьян) и национальные (евреи) группы,
об объединении правительственной власти (т. е. о создании кабинета
министров), расширении контрольных полномочий Сената, сферы
прерогатив органов местного самоуправления, замене общинной соб-
ственности частной4.
На заседании особого совещания 2 декабря 1904 г. проект Свя-
тополк-Мирского провалился. Против него выступили С.Ю. Витте
и В.Н. Коковцов, видимо, не без успеха убеждая императора, что са-
модержавие и представительный строй несовместимы. Святополк-
Мирского поддержали Д.М. Сольский, Э.В. Фриш и А.С. Ермолов.
Царь же явно склонялся к точке зрения их оппонентов. Он отмечал,
1 ГА РФ. Ф. 887. On. 1. Д. 102. Л. 59.
2 РГАСПИ. Ф. 279. On. 1. Д. 66. Л. 20.
3 [Святополк-Мирская ЕА ]. Указ. соч. С. 259.
4 ГА РФ. Ф. 543. On. 1. Д. 51. Л. 1-43.
Часть третья
253
«что власть должна быть тверда и что во всех разговорах земцев он
видит эгоистическое желание приобрести права и пренебрежение к
нуждам народа»1. К 5 декабря Витте подготовил свой проект, куда
менее определенный, чем проект Святополк-Мирского, но все же
предполагавший реформу Государственного совета с пршлашением
представителей общественности1 2.
Судя по записям графа А.А. Бобринского, еще в начале декабря
люди, рассчитывавшие на Земский собор, были уверены, что государь
вот-вот подпишет необходимый указ. 8 декабря Бобринский опишет
в своем дневнике известную ему по слухам идиллическую картину
совещания высших сановников империи: великие князья (в том чис-
ле и Сергей Александрович), П.Д. Святополк-Мирский, С.Ю. Витте,
К.П. Победоносцев - все дружно выступили в пользу участия выбор-
ных в Государственном совете, а также наметили целый ряд других
либеральных реформ. «Словом, историческая минута, - в припод-
нятом состоянии духа констатировал А.А. Бобринский, - и о всем
этом будет манифест в субботу 11-го (декабря. - К.С.)»3. Согласно
записной книжке О.Н. Трубецкой, как раз 8 декабря министр юсти-
ции Н.В. Муравьев примерно то же самое и в таком же приподнятом
настроении рассказывал своим знакомым4. И все же в действительно-
сти совещание прошло несколько иначе. За уже отредактированный
проект Святополк-Мирского выступили только Ермолов и Фриш.
Сольский был за участие выборных, но не в составе Государственно-
го совета. Витте и Коковцов - за присутствие на заседаниях высше-
го законосовещательного учреждения назначаемых представителей
общественности. К точке зрения Сольского присоединился великий
князь Владимир Александрович, что в итоге поспособствовало ее
временному торжеству5.
Следующие два дня Бобринский только и писал в дневнике о
предстоявшем манифесте6. «Всеобщее ожидание завтрашнего дня
и манифеста... Члены Государственного совета вроде кретина Толя
и подобных ему повесили нос. Чиновники бесятся», - записал он
10 декабря7. А на следующий день: «Большое разочарование. Ника-
1 [Святополк-Мирская Е.А.]. Указ. соч. С. 260.
2 Там же. С. 261.
3 РГАДА. Ф. 1412. Оп. 8. Д. 892. Л. 147 об.: [Бобринскии АЛ.]. Дневники А.А. Бо-
бринского, 1910 1911 // Красный архив. 1928. № 1. С. 130.
4 Трубецкая О.Н. Указ. соч. С. 292.
5 [Святополк-Мирская Е.А.]. Указ. соч. С. 262-263.
6 РГАДА. Ф. 1412. Оп. 8. Д. 892. Л. 148.
7 Там же. Л. 148 об.
254
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
кого манифеста нет»1. 12 декабря вышел указ без какого-либо упо-
минания возможности участия выборных в законодательной работе,
и несколько дней спустя, 16-го, А.А. Бобринский записал: «Вялое
чувство. Какая-то общая неудовлетворенность»1 2. 13 декабря 1904 г.,
сразу же после опубликования манифеста, Л.А. Тихомиров с горе-
чью заметил: «Я боюсь, что Государь одинаково не может не усту-
пить, не сопротивляться, а это, конечно, способно из ничего создать
гибель»3.
И декабря император провел совещание с великим князем Сер-
геем Александровичем и С.Ю. Витте и в итоге пункт проекта указа,
предусматривавший политическую реформу, вычеркнул4. Великие
князья - Михаил Александрович и Александр Михайлович - езди-
ли к Николаю II, уговаривали его восстановить пункт о выборных,
однако безрезультатно5. На аудиенции у императора 13 декабря Свя-
топол к-Мирский фактически подал в отставку. Николай II не возра-
жал, отметив лишь, что он не может принять ее прямо сейчас. Ми-
нистр заметил: «Дай Бог, чтобы я ошибался, но я убежден, что через
6 месяцев вы будете раскаиваться, что уничтожили пункт о выбор-
ных... По-моему, немыслимо управлять страной без поддержки обще-
ственных сил. Другие держатся другого мнения. Их теперь и нужно
призвать. Вот Витте говорит, что без этого можно обойтись». На это
замечание император ответил: «Я бы его сейчас же назначил, если
был бы уверен, что он не масон»6.
Вместе с тем даже в отредактированном виде Указ 12 декабря
1904 г. подразумевал проведение цикла значимых преобразований:
укрепление законности, расширение полномочий органов местного
самоуправления, обеспечение независимости судебной системы, про-
ведение социально ориентированной политики в области рабочего
вопроса, утверждение начал веротерпимости, отмену постановлений,
дискриминировавших права различных национальных групп, смяг-
чение цензурных ограничений7. По мысли С.Ю. Витте, они должны
были бы хотя бы отчасти снизить градус общественного напряжения,
породившего политический кризис. «Если бы правительство многие
1 РГАДА. Ф. 1412. Оп. 8. Д. 892. Л. 149; [Бобринский А.А.\. Указ. соч. С. 130.
2 РГАДА. Ф. 1412. Оп. 8. Д. 892. Л. 151 об.
3 [Тихомиров Л.А.]. 25 лет назад: Из дневника Л. Тихомирова // Красный архив.
1930. Т. 2. С. 52.
4 Из дневника Константина Романова // Красный архив. 1930. № 6. С. 102.
5 [Святополк-Мирская Е.А]. Указ. соч. С. 267.
6 Там же. С. 266.
7 ПСЗ-З.Т. 24. С. 1196-1198.
Часть третья
255
годы систематически не занималось подобными упражнениями, если
бы правительственные люди не душили бы без разбора разума и серд-
ца, - всё, хотя России и неопасное, - но им неудобное и несимпатич-
ное, - то правительство ныне имело бы, кроме большой обезумевшей
голпы, кричащей нам “пошли вон” - и тихую, меньшую толпу, кото-
рая бы изрекала бы этот возглас не по отношению правительства, а к
этой обезумевшей толпе», - писал Витте Победоносцеву 25 декабря
1904 г.1 К непосредственной подготовке реформ приступили уже в
конце декабря, в том числе и к реформе Сената с предоставлением
ему большей самостоятельности. В этой же связи С.Ю. Витте ставил
вопрос о недопустимости высочайших повелений, которые не прохо-
дили бы обсуждение в Государственном совете1 2.
Глава 2. В водовороте революции
(КА. Соловьев)
Своеобразие политической ситуации конца 1904 г. определялось
наличием двух «неизвестных»: в обществе не знали, чего ожидать
от власти, и спорили о характере народных настроений. В столице о
скорой революции говорили и в шутку, и всерьез. Например, в на-
чале ноября 1904 г. председатель екатеринославской земской упра-
вы М.В. Родзянко в личном разговоре с П.Д. Святополк-Мирским
предсказывал скорое кровопролитие, если власть все же не пойдет на
уступки обществу3. А в декабре великий князь Сергей Михайлович,
очевидно, подшучивая над приехавшей в Петербург родственницей,
посоветовал ей не выкладывать белье, так как все равно скоро будет
революция4. Анархист В.Н. Черкезов в письме к П.Б. Струве от 22 но-
ября 1904 г. утверждал, что недавно прошедший земский съезд - пер-
вый акт русской революции и недолго остается ждать, когда народ-
ные массы поднимутся на борьбу за свои права5. В консервативных
кругах ожидали совсем иной отклик широких масс на происходив-
шие события. «Недовольные петербургские крикуны только умеют
критиковать и ни на что другое не способны Провинциальные ба-
лалайки, вроде Стаховича, люди, мнящие, что они государственные
1 Переписка С.Ю. Витте и К.П. Победоносцева // Красный архив. 1928. № 5.
С. 107.
2 Там же. С. 268.
3 [Святополк-Мирская £Л.]. Указ. соч. С. 253.
4 РГАДА. Ф. 1412. Оп. 8. Д. 292. Л. 148 об.
5 РГАСПИ. Ф. 279. Оп. 1.Д.94.Л. И.
256
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
люди, - ведь это горстка. Попробуй-ка они предложить купечеству
духовенству, народу конституцию, как им голову свернут», - писал
6 декабря 1904 г. А.А. Нарышкин историку Н.П. Барсукову1.
Так или иначе, события в Петербурге начала января 1905 г. от-
крывали новую страницу в истории России. В историографии давно
спорят о хронологических рамках Первой русской революции. Дале-
ко не все исследователи убеждены, что ее начало следует датировать
9 января 1905 г. Однако в любом случае события того рокового дня
стали рубежом в понимании политических процессов в России «Бо-
лезнь» вышла наружу, ее следовало диагностировать. С этим согла-
шались, но диагнозы ставились разные.
Так, по мнению министра финансов В.Н. Коковцова, кризисные
явления января 1905 г. стали возможными в силу сочетания обстоя-
тельств: «революционных погромов», требовавших ужесточения ре-
прессивной политики, рабочего вопроса, подразумевавшего взвешен-
ную социально-экономическую политику со стороны правительства,
и, наконец, позиции дворянских кружков и ряда печатных органов,
надеявшихся на масштабные политические преобразования1 2. Пред-
седатель Департамента государственной экономии Государствен-
ного совета Д.М. Сольский последнее обстоятельство выдвигал на
первое место. С ним соглашались и товарищ министра внутренних
дел П.Н. Дурново, и государственный контролер П.Л. Лобко3.
Впоследствии в записке председателя Комитета министров
С.Ю. Витте от 9 октября 1905 г предлагалась более сложная картина.
В ней отмечалось несоответствие сложившейся правовой базы требо-
ваниям времени. Архаичные политические формы, когда- го способ-
ствовавшие развитию России, к началу XX в. стали ложным куми-
ром, который следовало низвергнуть. Они противоречили идеалам
свободы, бытующим в любом обществе. «Не год назад, конечно, за-
родилось нынешнее освободительное движение. Его корни в глубине
веков - в Новгороде и Пскове, в Запорожском казачестве, в низовой
вольнице Поволжья, церковном расколе, в протесте против реформ
Петра с призывом к идеализированной самобытной старине, в бун-
те декабристов, в деле Петрашевского, в великом акте 19 февраля
1861 года и, говоря вообще, в природе всякого человека». По мнению
Витте, этому движению надо было дать разумный выход, дабы оно
не переросло в нечто большее. Ведь хотя революционные эксцессы
1 ГА РФ. Ф. 1729. On. 1. Д. 318. Л. 130.
2 Проект манифеста о событиях 9 января // Красный архив. 1925. Т. 11-12. С. 30.
3 Там же. С. 31.
Часть третья
257
вредны для государства, но они не очень опасны, если «власть имеет
опору в широких общественных слоях»1.
По оценке Витте, в 1905 г. в России происходила еще не «настоя-
щая». но «идейная революция». Крайние идеи завоевывали симпатии
масс. Прежде немыслимые лозунги обретали популярность. Это все
готовило будущий социальный взрыв, который правительство долж-
но было предупредить: «Каждый лишний день уносит общественную
мысль все дальше и дальше. Еще немного, и она окажется унесенною
в пространство безграничное, в хаос идей. Страна сама не заметит,
как окажется в хаосе действий. Тогда ничто не поможет. Тогда будет
поздно»1 2.
Несмотря на различное понимание проистекавших процессов, все
же в правительстве имелся определенный консенсус: практически все
представители высшей бюрократии отмечали, что революция («под-
линная» или «идейная») стала следствием неспособности власти так
или иначе отвечать на вызовы времени. Правда, этот ответ мог быть
разным. Одни корили власть за непоследовательность, другие - за
излишнюю жесткость, третьи - за ненужную мягкость. Так, нередко
отмечалось, что, устанавливая запретительные меры, администрация
усиливала революцию и ослабляла собственную социальную базу3.
Вместе с тем для многих бюрократов кризис 1905 г. обусловливал-
ся дефицитом различного рода ресурсов, бывших в распоряжении
властей. Так, на заседании Совета министров 3 ноября 1905 г. Витте
жаловался на недостаток военной силы, которой располагало прави-
тельство: армия пока оставалась на Дальнем Востоке и не могла быть
использована в карательных целях. Критически не хватало и денег, в
гом числе из-за оттока капитала за рубеж4.
Подготовка политической реформы
События Кровавого воскресенья поставили перед верховной вла-
стью вопрос и о неэффективности действовавшей системы управле-
ния. Министр земледелия А.С. Ермолов видел в этом одну из причин
трагедии: «В том, что произошло, виновато правительство... Но что
же мы могли сделать при настоящем строе нашей государственной
организации, при котором в действительности правительства нет, а
1 Манифест 17 октября / Красный архив. 1925. Т. 11 12. С. 52-53.
2 Там же. С. 54-56.
3 Совет министров Российской империи. 1905-1906 гг.: Документы и материалы
Л., 1990. С. 104.
4 Там же. С. 33.
258
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
есть только отдельные министры, между которыми, как по клеточ-
кам, поделено государственное управление Каждый из нас знает
свою часть, но что делают другие министры, иногда даже в области
совершенно однородных дел, мы не знаем и не имеем никакой воз-
можности узнать»1. Иными словами, 8 января в столице не оказалось
силы, способной предпринять решительные шаги ради предотвраще-
ния последовавших роковых событий. В ответ на эти рассуждения
император заявил о готовности создать совещание министров, кото-
рое обсудило бы меры, направленные на нормализацию положения
в стране. Причем такое совещание должно было собираться на регу-
лярной основе. Его повестка дня формировалась бы председатель-
ствующим и министрами1 2. Фактически речь шла о создании нового
высшего законосовещательного учреждения. Таким образом, важные
преобразования происходили исподволь, зачастую не обращая на
себя внимание общественности. Политическая система вынужденно
приобретала новое лицо.
Подготовка политической реформы была поставлена на торную
дорогу после рескрипта на имя министра внутренних дел А. Г. Булы-
гина 18 февраля 1905 г. Формально ответственность за ее разработку
ложилась на Совет министров, учреждение, существовавшие лишь
номинально3. В итоге Булыгину пришлось составить особую комис-
сию, куда вошли С.Е. Крыжановский, на которого легло основное
бремя законотворческой работы, видный публицист славянофиль-
ского направления Ф.Д. Самарин, профессор Санкт-Петербургского
университета И.А. Ивановский, помощник статс-секретаря А.Ф. Тре-
пов, директор канцелярии министра финансов А.И. Путилов. Вполне
ожидаемую жесткую позицию занял Самарин: «Сущность его пред-
положений, по всей вероятности одобренных заранее Булыгиным,
явно сводилась к тому, чтобы сколь возможно затушевать вводимое
в русскую жизнь новое начало и законопатить его в медвежий угол».
Самарин предлагал создать три порядка рассмотрения вырабатывае-
мых ведомствами законопроектов Наиболее значимые из них следо-
вало сообщать на заключение губернских комитетов из выборных от
сословий и затем обсуждать в Государственном совете при участии
сведущих лиц, избранных этими комитетами. Для рассмотрения ме-
нее значимых проектов предполагалось приглашать в Департамент
законов выборных от сословий, образуя из них особое присутствие,
1 Записки А.С. Ермолова / Красный архив. 1925. Т. 8. С. 54.
2 Там же. С. 55.
3 Полное собрание законов. Собр. 3-е. Т. 25. С. 133.
Часть третья
259
как бы скамью «присяжных заседателей». По делам же заурядным
надо было призывать этих выборных в приготовительные совеща-
ния при Государственном совете. «Участию выборных надлежало, по
мнению Самарина, придать служебное значение и обосновать его на
начале повинности. Раздробление же этого участия по разным ступе-
ням должно было, по его предположениям, закрепить за выборными
положение помощников правительства и предотвратить возможность
опознания себя ими в качестве представительства политического, в
чем он был, конечно, прав»1.
Проект не вызвал больших споров, так как всем была очевидна
его неприемлемость. Тем не менее мысль о возможном включении
выборных в состав Государственного совета на равных правах с на-
значенными сановниками казалась чересчур радикальной. Перебрав
все возможные варианты, остановились на идее создать законосове-
щательную Думу, что, по мнению большинства членов «булыгин-
ской комиссии», давало шанс на сохранение общей конструкции
правового порядка в России. По оценке Крыжановского, Булыгин и
его советники не осознавали, что это был как раз путь к настоящей
конституции1 2.
В дальнейшем проект, подготовленный Крыжановским, стал пред-
метом обсуждения совещания Д.М. Сольского. В этом учреждении
свято соблюдались традиции межведомственных совещаний. «Из-
вестно, как проходит обсуждение сложных проектов в многолюдных
совещаниях. Все спешат делать свои замечания по статьям, не всегда
соображая их связь между собой и нередко руководствуясь мысля-
ми, только что возникшими. В голосовании многое происходит путем
примирительных соглашений и является следствием случайных суж-
дений, не объединенных предварительным общим суждением. Начи-
наются личные пререкания и прочее. Так было и здесь. Как только
коснулись проекта, обсуждение разменялось на мелочи... Пройдя все,
возвращались к началу, чтобы снова возбуждать те же споры, разбав-
ляемые вновь возникшими мыслями. Делопроизводство обречено
было по окончании каждого заседания излагать проект согласно по-
становлениям дня с тем, чтобы на следующий день снова и снова его
перекраивать. Изложение проекта было изменяемо последовательно
7 раз, а некоторые статьи - свыше 10. В этой толчее мнений и по-
правок проект мало-помалу терял и стройность, и определенность.
1 Крыжановский С.Е. Заметки русского консерватора // Вопросы истории. 1997.
№З.С. 121 122.
2 Там же. С. 122.
260
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Многое выбрасывали для сокращения, многое - для выгод изложе-
ния. В конце концов после седьмой правки граф Сольский, открывая
заседание, должен был сознаться, что после стольких трудов Сове-
щание испортило первоначальный проект, который, по мнению его,
было последовательнее и лучше. Под действием этого соображения
стали вновь рассматривать законопроект, восстановляя многое по-
первоначальному»1. Мало-помалу определялись параметры функцио-
нирования, правда так и не собравшейся «булыгинской» Думы.
Реформы и революция
В то же самое время давал о себе знать запущенный 12 декабря
1904 г. законотворческий механизм, который не сводился к подго-
товке законосовещательного представительства. Движущей силой
этого процесса был Комитет министров и политические амбиции его
председателя - С.Ю. Витте. В силу уже подзабытого указа шла рабо-
та по пересмотру действовавших цензурных установлений. Целый
ряд ограничительных мер отменили уже в январе 1905 г.1 2 В феврале
был поставлен вопрос об обеспечении свободы вероисповедания в
России. Министру внутренних дел поручили подготовить проект,
отменяющий нормы, «стесняющие свободу исповедания веры» Те
ограничения, которые признавались министром необходимыми и
впредь, должны были получить дополнительную санкцию Госу-
дарственного совета. Кроме того, Министерство внутренних дел
должно было гарантировать принцип свободы совести в сфере пра-
воприменения3. Все это в итоге вылилось в Указ 17 апреля 1905 г.,
фактически снимавший значительную часть ограничений со старо-
обрядцев. 6 июня, опять же во исполнение Указа 12 декабря, Госу-
дарственный совет высказался за то, чтобы не допускать принятия
законов в порядке утверждения всеподданнейших докладов мини-
стров. Сенат был ответственен, чтобы подобные решения не распу-
бликовались, а, следовательно, не становились законами. Император
с мнением Государственного совета согласился4. 16 июня были не-
сколько смягчены дискриминационные законы в отношении еврей-
ского населения5.
Несмотря на принимаемые паллиативные решения, вызовы вре-
мени становились все более грозными. На протяжении 1905 1906 гг.
1 Крыжановский С.Е. Заметки русского консерватора // Вопросы истории. 1997.
№3. С. 124.
2 Полное собрание законов. Собр. 3-е. Т. 25. С. 52.
3 Там же. С. 113.
4 Там же. С. 407- 108.
5 Там же. С. 541-542.
Часть третья
261
в России чувствовалась нараставшая неуправляемость. По сведе-
ниям генерал-адъютанта А.И. Пантелеева, осенью 1905 г. «нереши-
тельность правительства и властей ставила губернаторов в тяжелое
положение, запросы их в Петербурге оставались без ответа. Разнуз-
данность прессы все разжигала... Губернаторы, не поддерживаемые
правительством, растерялись; указание им действовать по существу-
ющим законам в духе манифеста их окончательно сбило с толку; зем-
ские начальники в большинстве бездействовали... исправники тоже;
полиция, вследствие отсутствия охранных отделений неосведомлен-
ная, действовала, не согласуясь с жандармскими управлениями и
судебным ведомством. Часто судебным ведомством и жандармским
управлением без ведома губернаторов освобождались задержанные
по их приказанию, что еще больше подорвало престиж власти. Оста-
валась одна надежда на войска, а их было недостаточно»1. С каждым
месяцем ситуация «социальной турбулентности» чувствовалась все
сильнее. Еще в январе 1906 г. А.Н. Куропаткин получал из Владиво-
стока неутешительные сообщения: «Город в значительной степени в
руках мятежников. Ледоколы ходят по милости матросов. Железная
дорога грузит уголь с согласия стачечников. Матросы ходят по горо-
ду вооруженные и придираются к офицерам»1 2. Революция охватила
практически все средние учебные заведения столицы. Примечатель-
но, что в старших классах гимназий действовала революционная ор-
ганизация «Северный союз»3.
В 1905 г. силой обстоятельств сам собой складывался новый по-
рядок, который правительству оставалось лишь констатировать (но
не было сил изменить). В частности, это касалось положения прессы,
которая в октябре, в ходе Всеобщей политической стачки, фактически
стала игнорировать цензурные органы и административный надзор4.
По словам С.Ю. Витте, «печагь, союзы, митинги и пр. фактически
пользуются полной свободой, революционным образом приобретен-
ной еще до 17 октября обществом, причем юридически эта свобода не
укреплена законоположениями и не введена в рамки дозволенного и
недозволенного»5. Согласно Временным правилам 27 августа 1905 г.,
университеты получили от правительства долгожданную автономию,
1 Аграрное движение в 1905 г по отчетам Дубасова и Пантелеева / Красный ар-
хив. 1925. Т. 11 12. С. 188.
2 Из дневника А.Н. Куропаткина // Красный архив. 1925. Т. 8. С. 80.
3 [Толстой И.И.]. Воспоминания министра народного просвещения графа
И.И. Толстого. 31 октября 1905 - 24 апреля 1906 г. СПб., 1997. С. 86.
4 Совет министров Российской империи. 1905-1906 гг.: Документы и материалы.
С. 45.
5 Там же. С. 50.
262
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
притом что к этому моменту администрация практически не контро-
лировала их деятельность. При новых обстоятельствах порой сами
рабочие устанавливали для себя 8-часовой рабочий день1. Именным
Высочайшим указом от 11 октября правительство пыталось (на тот
момент, безусловно, тщетно) регламентировать правила проведения
собраний1 2.
В чем заключалась тактика правительства, было сформулирова-
но в воспоминаниях графа И.И. Толстого: «В тех случаях, когда оно
чувствовало малейшую возможность сделать то без крайней опас-
ности и без особого скандала, оно ограничивалось подтверждением
старых циркуляров, указанием на закон, требованием исполнения
установленных формальностей. Когда оно чувствовало опасность
крупного скандала в случае настаивания на своих требованиях,
оно держалось правила “laissez faire, laissez passer”, делая вид, что
оно по доброте никого наказывать не хочет или что оно просто не
замечает беспорядка»3. Бюрократия колебалась между желанием
понравиться все более влиятельному общественному мнению и со-
ответствовать чаяниям «охранителей» в «высших сферах». В итоге,
уступая революции во всем важном, она демонстрировала строгость
в мелочах, тем самым лишь провоцируя нарастание общественного
недовольства4.
Ведь сам характер законотворческого процесса, а следовательно, и
работы управленческого аппарата за 1905 г. существенно не изменил-
ся В этом отношении весьма показательны таблицы, составленные
на основе материалов Полного собрания законов.
Разработка ключевых решений была сравнительно гармонично
распределена между основными участниками законотворческого
процесса: Государственным советом, Комитетом министров, мини-
страми, Военным советом и др. Ритм законотворчества вполне со-
ответствовал традиционным сезонным колебаниям: с повышением
интенсивности в предканикулярный период и резким снижением в
июле-сентябре. Единственное, что выпадает из нормы, так это малое
участие Государственного совета в процессе принятия решений осе-
нью 1905 г. Пожалуй, это и можно считать своего рода знаком рево-
люционного времени, когда законы приходилось писать и утверж-
дать чрезвычайным порядком.
1 К истории карательных экспедиций в Сибири // Красный архив. 1922. Т. 1.
С. 340.
2 Полное собрание законов. Собр. 3-е. Т. 25. С. 735-737.
3 [Толстой И.И.]. Воспоминания министра народного просвещения графа
И.И. Толстого. 31 октября 1905 - 24 апреля 1906 г. С. 40.
4 Там же. С. 42.
Источник’. Полное собрание законов. Собр. 3-е. Т. 25.
| Всего | Декабрь | Ноябрь | Октябрь | Сентябрь | Август | Июль | Июнь 2 S3 Sc | Апрель | Март | Февраль | Январь Месяц
-q 1—к NO I-* »—ь N0 Манифест
CD С© NO NO 00 ОП t—» 00 00 с© NO од 0П Именные указы, данные Сенату (и высочайше утвержденные учреждения и положения)
00 1—»• 1— и- N0 N0 »—к Международный договор
№ 00 О 00 NO О 00 t—k 00 он 00 00 с© 00 00 ОН 00 00 у Высочайшая воля, объявленная министром (или по докладу министра)
NO 00 1—к о 00 00 N0 00 ст N0 N0 00 00 Утвержденное мнение Государственного совета
00 00 00 1—к Ст) 00 ОП Утвержденное мнение Соединенного Департамента. Государственного совета
оп 00 с© с© 00 NO 00 СТ I—к Утвержденное мнение Департамента Госсовета (или Особого присутствия Государственного совета)
NO 00 о NO N0 1— с© 1—* 00 о NO N0 00 00 I—к N0 СТ N0 О 00 00 к-к Утвержденное решение Комитета министров
00 NO Утвержденное положение Совета министров
К Г—к. о Утвержденное мнение соединенного присутствия Комитета министров и Департамента Государственного совета
N5 00 СТ NO с© N0 00 NO с© NO 00 N0 NO 1—к. 00 NO N0 00 ОП Утвержденное решение Военного совета
00 1—к N0 Утвержденное мнение Комитета финансов
ст 00 00 t-k NO NO NO 1—к. О N0 00 Высочайшее постановление по Великому княжеству Финляндскому
1553 00 ст 1—»• on on 00 S 00 1—к. С© СТ С© NO N0 N0 00 00 I—к Всего
264
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Аналогичную картину дает разбивка законодательных актов по
тематике.
Распределение законов по тематике
Таблица 2
Месяц Государственные мероприятия Административные и полицейские акты Правовые преобразования | Военное дело МПС Крестьянский вопрос. Проблема собственности Свобода совести | Церковь По делам печати | Торговля и промышленность Финансы (в том числе налоги и тарифы) Просвещение Социальное законодательство Пособия Прочее Всего
Январь 31 46 7 1 2 13 19 20 13 16 9 177
Февраль 2 12 2 40 3 1 1 25 8 12 14 1 13 134
Март 15 1 31 8 2 1 19 9 13 И 13 123
Апрель 19 24 12 4 2 2 18 16 11 7 3 4 122
Май 26 5 34 6 2 3 1 24 12 7 14 24 И 169
Июнь 19 7 34 24 3 2 1 23 13 28 15 6 4 179
Июль 13 2 46 19 10 2 10 1 0 103
Август 3 9 23 2 21 7 9 5 5 84
Сентябрь 1 10 25 3 1 3 4 7 1 55
Октябрь 4 21 3 43 2 13 5 8 И 4 114
Ноябрь 24 5 27 2 4 1 16 12 4 13 1 8 117
Декабрь 1 49 6 43 5 4 8 22 19 3 13 8 5 186
Всего И 248 31 416 60 25 6 16 6 216 134 121 133 60 77 1553
Источник’. Полное собрание законов. Собр. 3-е. Т. 25.
Динамики принятия решений, в сущности, нет. Заметен некото-
рый перекос в сторону решений, связанных с обороноспособностью
страны, что представляется вполне естественным, учитывая ход рус-
ско-японской войны.
Часть третья
265
Примечательна разбивка законодательных актов по степени их
значимости.
Таблица 3
Месяц « Законодательная вермишель» Институциональные преобразования Всего законода- тельных актов
Январь 154 4 (2 по военному и мор- скому ведомству) 177
Февраль 117 4 134
Март 109 1 123
Апрель 111 2 122
Май 151 7 169
Июнь 159 7 179
Июль 100 103
Август 68 4 84
Сентябрь 48 1 55
Октябрь 95 6 114
Ноябрь 103 6 117
Декабрь 168 2 186
Источник: Полное собрание законов. Собр. 3-е. Т. 25.
Понятие «законодательная вермишель» возникло позже, уже в
период работы Государственной думы. К нему обычно относили за-
конодательные акты, связанные с утверждением штатов, смет, вре-
менных правил и вообще решением разного рода частных задач. Оче-
видно, подобных нормативных актов было абсолютное большинство
в 1905 г. Институциональных преобразований, благодаря которым
возникали новые учреждения или же «правила игры», было срав-
нительно мало. Все они хорошо известны в научной и даже учебной
литературе.
Манифест 17 октября
И все же стремительный распад прежнего порядка заставлял за-
думаться о создании нового, на принципиально иных основаниях.
В связи с этим императору предстояло пойти на политическую ре-
форму. Это решение далеко не всем казалось бесспорным. 15 октя-
бря совещание у Николая II продолжалось до глубокой ночи. На нем
присутствовали С.Ю. Витте, О.Б. Рихтер, В.Б. Фредерикс, великий
князь Николай Николаевич. Оно было настолько бурным, что из-за
дверей кабинета раздавались громкие голоса, которые так поразили
266
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ожидавшего высочайшего приема военного министра А.Ф. Редиге-
ра. В час ночи царь все же принял его. Николай II «был взволнован:
лицо раскраснелось, и голос был неровен»1. По словам В.Б. Фреде-
рикса. великий князь Николай Николаевич, отправляясь к царю, за-
являл: «Надо спасти государя! Если он сегодня не подпишет мани-
феста, то я застрелюсь у него в кабинете! Если я сам этого не сделаю,
то ты обещай застрелить меня!» Правда, может быть, такого рода
угрозы были уже излишни, так как, по сведениям Ф.Ф. Палицына,
император принял решение подписать манифест еще до прихода
своего дяди1 2.
19 октября, подводя итог последним столь значимым дням, Ни-
колай II писал матери: «Тошно стало читать агентские телеграммы,
только и были сведения о забастовках в учебных заведениях, апте-
ках и пр., об убийствах городовых, казаков и солдат, о разных беспо-
рядках, волнениях и возмущениях. А господа министры, как мокрые
курицы, собирались и рассуждали о том, как сделать объединение
всех министерств, вместо того чтобы действовать решительно». По
мнению царя, не следовало бояться насильственных мер: лишь угроза
их применения привела столицы в порядок. Однако и императором
признавалось, что столь необходимая решительность не отменяла
потребности в преобразованиях3. В итоге был подписан Манифест
17 октября 1905 г., провозглашавший политические свободы и глав-
ное - скорый созыв уже законодательной Государственной думы.
«Мы обсуждали его два дня и, наконец, помолившись, я его подписал.
Милая моя мама, сколько я перемучился до этого, ты себе предста-
вить не можешь! Я не мог телеграммою объяснить тебе все обстоя-
тельства, приведшие меня к этому страшному решению, которое, тем
не менее, я принял совершенно сознательно... Единственное утеше-
ние это - надежда, что такова воля божья, что это тяжелое решение
выведет дорогую Россию из того невыносимого хаотического состо-
яния, в каком она находится почти год». В письме к вдовствующей
императрице Марии Федоровне император прямо и недвусмысленно
заявлял, что подписанный им документ - «это, в сущности, и есть
конституция»4.
Этот акт должен был положить начало новой политической си-
стеме. Однако ее становление началось еще до 17 октября И распад
1 Записка А.Ф. Редигера о 1905 г. // Красный архив. 1931. № 2. С. 88.
2 Там же. С. 89.
3 Переписка Николая II и Марии Федоровны (1905-1906) // Красный архив
1926. № 3. С. 167.
4 Там же. С. 168.
Часть третья
267
прежней не закончился в тот день. Как будто бы после «большого
взрыва» происходила стихийная сборка уже новой политической мо-
дели. Особенности этого спонтанного процесса во многом определи-
ли ее характер.
Во-первых, ключевую роль в оформлении системы сыграла бю-
рократия, следовавшая устоявшимся традициям законотворчества,
в соответствии с которыми все новое должно было укладываться в
привычную правовую рамку. Надо было не учреждать новые инсти-
туты, а придавать новые смыслы старым. В значительной мере по
этой причине новая политическая система надстраивалась над преж-
ней, в сущности, не упраздняя, а деформируя ее.
Во-вторых, взгляды представителей высшей бюрократии на кри-
зисные явления в России разнились. Соответственно, по-разному
предполагалось и лечить диагностируемую болезнь. Так как в «выс-
ших сферах» политическая дискуссия была неприемлема, имевшиеся
противоречия не разрешались, а будто бы мирно «уживались», накла-
дываясь одно на другое.
В-третьих, как было уже сказано, сборка новой политической си-
стемы происходила в условиях непрекращавшегося распада старой
Бюрократии приходилось реагировать на динамично менявшуюся
реальность. Вместе с тем законотворческий процесс, запущенный в
декабре 1904 - феврале 1905 г., нельзя было каждый раз начинать
заново. Он был непрерывен и все же с неизбежностью трансформи-
ровался в силу требований времени. Это также предопределило вну-
треннюю противоречивость будущего законодательства.
Реформаторская деятельность
правительства С.Ю. Витте
Осенью 1905 г. необходимость масштабных институциональных
реформ не вызывала сомнений. Однако не было ясно, в чем они долж-
ны были заключаться. 17 октября император декларировал скорую
политическую реформу. Но оставался вопрос: достаточно ли ее для
выхода из кризиса. В записке от 9 октября 1905 г. С.Ю. Витте отме-
чал, что перед правительством стояли три значимые проблемы (по-
мимо политической): рабочая, аграрная и национальная. По мнению
будущего премьера, первый вопрос не был вполне разрешен в науке.
В силу этого речь могла идти лишь о паллиативных мерах: рабочем
страховании, нормировании дня и т. д. Устранение «земельного го-
лода» требовало более решительных мер: использования казенных
земель, а также отчуждения частных угодий в пользу крестьянства.
268
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Для решения «окраинного вопроса» следовало поставить задачу о
предоставлении прав автономии некоторым регионам империи1.
Манифест 17 октября 1905 г. не успокоил страну. Это заставля-
ло царя задуматься о том, что ключ к решению политических про-
блем - все же именно в социальных преобразованиях: прежде всего в
решении крестьянского вопроса. 31 октября 1905 г. Николай II писал
неизвестному корреспонденту (вероятно, С.Ю. Витте): «Я очень со-
жалею, что в Манифесте 17 октября не было упомянуто о крестья-
нах и мерах удовлетворения их нужд. Издание же второго манифеста
сейчас, через две недели после первого, должно произвести спешно
составленного, как бы запоздавшего акта, опубликованного вдогонку
другому. Вопрос, конечно, первенствующей важности и, по-моему,
несравненно существеннее, чем те гражданские свободы, которые на
днях дарованы России. Правильное и постепенное устройство кре-
стьянства на земле обеспечит России действительное спокойствие на
много десятков лет. По переезде в Царское Село я намерен на этой же
неделе собрать Совет министров и обсудить совместно вопрос о свое-
временности издания второго манифеста»1 2. Итогом этого царского
желания удовлетворить крестьянские чаяния стал манифест 3 ноя-
бря 1905 г., согласно которому выкупные платежи сокращались, а с
1 января 1907 г. и вовсе отменялись3. В тот же день Крестьянскому
поземельному банку было вменено в обязанность содействовать про-
даже земель крестьянам4.
В условиях нараставшего кризиса правительству приходилось не
только реагировать на конъюнктуру, но и решать системные задачи.
По словам самого Витте, возглавившего Совет министров 19 октя-
бря, его кабинет создавался на короткий период - на ближайшие
3,5-4 месяца, т. е. до созыва Государственной думы5. Тем не менее
ему приходилось в спешном порядке заполнять правовой вакуум, об-
разовавшийся осенью 1905 г. В первую очередь надо было добиться
того, чтобы декларации 17 октября 1905 г. обрели силу закона. Боль-
шое внимание уделялось проблеме общественных организаций и со-
юзов. В мемории Совета министров от 10 января 1906 г, в частности,
говорилось: «Начало это [свободы союзов], согласно указаниям тео-
1 Манифест 17 октября // Красный архив. 1925. Т. 11 12. С. 58.
2 Совет министров Российской империи. 1905 1906 гг.: Документы и материалы.
С. 31-32.
3 Полное собрание законов. Собр. 3-е. Т. 25. С. 790.
4 Там же. С. 791.
5 [Толстой И.И.]. Воспоминания министра народного просвещения графа
И.И. Толстого. 31 октября 1905 - 24 апреля 1906 г. С. 19.
Часть третья
269
рии и опыту западноевропейских государств, требует установления
такого порядка, при котором частные лица получили бы возмож-
ность соединяться в общества путем заявления или регистрации, но
без предварительного разрешения правительственной власти, за ко-
торой должен быть сохранен собственно надзор за возникновением
и деятельностью обществ, насколько это является необходимым для
охранения государственных и общественных интересов»1. Создавая
благоприятные условия для общественной самоорганизации, прави-
тельство надеялось сформировать фундамент для последующей со-
зидательной деятельности подданных империи. В прежнее время, по
оценке кабинета Витте, объединяться могли лишь революционеры,
не считавшиеся с существовавшими законами1 2.
В Министерстве народного просвещения готовился проект уни-
верситетской реформы. Для этого в столицу были созваны предста-
вители всех российских университетов, составившие своего рода
ведомственную комиссию3. Правда, подготовленные временные
правила не прошли в Совете министров. С.Ю. Витте полагал, что
столь значимые вопросы следовало утверждать в Думе. Таким об-
разом, пришлось довольствоваться лишь принятием отдельных мер
из тех, чго разрабатывались профессорами4. Помимо этого, мини-
стерство поставило задачу введения всеобщего начального образова-
ния5. Средним учебным заведениям предоставлялась возможность в
огромной мере самим определять программу обучения6. Наконец, в
ноябре 1905 г. они получили автономию «с предоставлением... права
отступать с разрешения попечителя учебного округа от действующих
правил для учеников, правил об испытаниях...»7.
Перед правительством стояла задача податной реформы: преобра-
зования поземельного, промыслового налогообложения, пересмотр
налогов с недвижимости, с капиталов, наследств. Увеличение пря-
мых налогов позволило бы хотя бы отчасти переложить финансовую
нагрузку на наиболее состоятельные слои населения8.
1 Совет министров Российской империи. 1905- 19U6 гг.: Документы и материалы.
С. 104.
2 Там же. С. 104- 105.
3 [Толстой И.И.]. Воспоминания министра народного просвещения графа
И.И. Толстого. 31 октября 1905 - 24 апреля 1906 г. С 68-69.
4 Там же. С. 73.
5 Совет министров Российской империи. 1905-1906 гг.: Документы и материалы.
С. 211.
6 Там же. С. 212.
7 Там же. С. 63.
8 Там же. С. 324 -326.
270
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Свою программу реформ подготовило Министерство юстиции.
В нее вошло преобразование местного суда, правил о судебной от-
ветственности чиновников, законопроекты о защите авторских прав,
введении условного осуждения и др.1
Конечно, в дни революции остро стояла проблема регулирования
репрессивной политики правительства. 11 ноября был поднят вопрос
о создании условий для проведения карательных мер в отношении
стачечного движения. Правительство должно было иметь возмож-
ность привлекать к суду зачинщиков забастовок с политическими
лозунгами и на предприятиях стратегического значения1 2. Устанав-
ливался порядок хранения огнестрельного оружия, а также контроль
за оборотом его в стране3, правила, согласно которым можно было
привлекать армию для подавления беспорядков на селе4. 14 декабря
были введены в действие особые правила чрезвычайной охраны на
железных дорогах5.
Генерал-адъютанты А.Ф. Дубасов и А.И. Пантелеев, ознакомив-
шись с характером аграрного движения на юге России, предложили
усовершенствовать работу репрессивного аппарата. По их мнению,
следовало «деятельно бороться с революционной прессой», реорга-
низовать губернскую администрацию, подчинив ей местную поли-
цию и жандармов, ускорить производство судебных дел, обеспечив
большую солидарность администрации и чиновников судебного ве-
домства, высылать лидеров революционного движения желательно
подальше за пределы европейской России (причем на них ни в коем
случае не должна была распространяться амнистия), изменить дисло-
кацию войск, расквартировав дивизию пехоты и бригаду кавалерии в
беспокойных губерниях. И, наконец, следовало поскорее приступить
к масштабной аграрной реформе: «Надо безотлагательно устранить
чересполосность земельных участков, уничтожить общину, открыть
для крестьян государственный кредит, упорядочить действия Кре-
стьянского банка и, наконец, поставить правильно переселенческое
дело»6.
Иными словами, сама практика репрессивной политики подтал-
кивала высшую бюрократию к мысли о необходимости масштабных
1 Совет министров Российской империи. 1905-1906 гг.: Документы и материалы.
С. 417-419.
2 Там же. С. 55.
3 Там же. С. 73.
4 Там же. С. 164.
5 Полное собрание законов. Собр. 3-е. Т. 25. С. 887-889.
6 Аграрное движение в 1905 г. по отчетам Дубасова и Пантелеева // Красный ар-
хив. 1925. Т. 11-12. С. 191-192.
Часть третья
271
социальных реформ. С.Ю. Витте с подачи Н.Н. Кутлера даже ставил
перед императором вопрос об отчуждении части помещичьей земли
в пользу крестьянства. Однако это предложение император не под-
держал1. Витте же приходилось идти на попятную, открещиваясь от
проектов своих ближайших сотрудников1 2.
И все же игнорировать аграрную проблематику было невозможно.
Просто требовалось подходить к крестьянскому вопросу с другого
конца. В феврале 1906 г. было принято решение о создании земле-
устроительных комиссий. «Не подлежит сомнению, - утверждалось
в мемории Совета министров, - что упадок крестьянского благосо-
стояния в различных местностях империи при громадности ее про-
странств и при чрезвычайном разнообразии климатических, почвен-
ных, этнографических и хозяйственных условий отдельных ее частей
является следствием весьма различных причин, среди которых мало-
земелье можно считать только одной из главных. Отсюда проистека-
ет и исключительная сложность и трудность этого первостепенной
важности вопроса - о лучшем земельном устройстве крестьян, разре-
шение коего потребует всесторонних местных исследований и может
последовать по разработке его Государственной думой»3. Кроме того,
Совет министров высказался за предоставление крестьянам права
выходить из общины со своей надельной землей в качестве частной
собственности4.
Лихорадочная деятельность правительства не будет понятна, если
оставить за скобками непрекращавшиеся социальные волнения. Каза-
лось, что гроза лишь надвигалась на Россию5. Забастовка охватывала
самые разные слои общества. В конце ноября 1905 г. бастовали даже
дворцовые служащие в Павловске6. Еще в начале декабря полным хо-
дом шло «бегство капиталов». Флигель-адъютант князь А.Н. Орлов и
статс-секретарь А.С. Танеев продали все имевшиеся на руках русские
ценные бумаги и купили иностранные. Сам С.Ю. Витте перевел свои
средства за рубеж7.
Наконец, в 1906 г. Россию ждал запрограммированный политиче-
ский разворот, многое объяснявший в деятельности правительства.
1 Совет министров Российской империи. 1905-1906 гг.: Документы и материалы.
С. 150.
2 Там же. С. 256.
3 Там же. С. 270.
4 Там же. С. 311 314.
5 Там же. С. 36.
6 Из дневника Константина Романова // Красный архив. 1931. № 1. С. 147.
7 Там же. С. 149.
272 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Новый этап политической истории должен был начаться с созывом
Государственной думы. Правительству следовало в срочном поряд-
ке разработать порядок выборов в представительное учреждение1.
В Совете министров на сей счет не было единодушия. Были там и
принципиальные противники всеобщего избирательного права, и его
сторонники. Тем не менее и те, и другие выступали за включение в
предстоявший электоральный процесс максимального числа различ-
ных социальных групп1 2. Как раз в связи с созывом Думы в правитель-
стве ясно осознавали задачу подготовить программу реформ, которая
могла быть обсуждена депутатами. Их не следовало оставлять без дела,
провоцируя на политические выступления и демонстрации3. В буду-
щей Думе предполагалось обсудить проекты уставов паспортного, ме-
жевого, вотчинного, опекунского, о службе гражданской. Наконец, в
повестке дня с неизбежностью встал бы крестьянский вопрос4.
Однако, несмотря на все усилия правительства, область неиз-
вестного только расширялась. Администрация, не имея возможности
ограничиться законом и вынужденно импровизируя, сама станови-
лась фактором правовой нестабильности. С ноября 1905 по февраль
1906 г. в 70 случаях отдельные местности были переведены на ис-
ключительное положение. 47 раз это сделали представители местных
властей по указу от 29 ноября 1905 г., который предоставлял гене-
рал-губернаторам, губернаторам и градоначальникам право прини-
мать такого рода решения в случае прекращения железнодорожных,
телеграфных, почтовых сообщений. На практике «хозяева губерний»
зачастую злоупотребляли этой прерогативой (правительство насчи-
тало 23 таких случая)5. Это было неизбежной издержкой политики
министра внутренних дел П.Н. Дурново. Еще на старте своей мини-
стерской карьеры он предоставил полную свободу действий мест-
ной администрации в деле подавления «революционных эксцессов».
В ноябре 1905 г. он говорил своему ближайшему помощнику: «Для
меня ясно, что большинство губернаторов колеблется принять реши-
тельные меры, главным образом опасаясь ответственности и потери
места в случае неподдержки министерством их действий. Потому
я лично составил телеграмму, не мудрствуя лукаво, которую рано
1 Совет министров Российской империи. 1905-1906 гг.: Документы и материалы
С. 76-87.
2 Там же. С. 77-82.
3 Там же. С. 209.
4 Там же. С. 309-310.
5 Там же. С. 238-239.
Часть третья 273
утром велел зашифровать и разослал» Текст этой телеграммы был
следующий: «Примите самые энергичные меры борьбы с революци-
ей, не останавливайтесь ни перед чем. Помните: всю ответственность
я беру на себя...»1
Само Министерство внутренних дел проявляло самостоятель-
ность, порой не согласовывая свои действия с председателем Совета
министров. Так, Дурново ввел ограничения на проведение публич-
ных собраний. В ответ на запрос С.Ю. Витте Дурново ссылался на
го, что законодательство не разделяло собрания па «частные» и «пу-
бличные», а последние должны проходить под контролем полиции1 2.
В этой позиции министра внутренних дел не было ничего уди-
вительного. По словам В.И. Гурко, Дурново и министр юсти-
ции М.Г. Акимов вовсе не считались с мнением Витте и решениями
Совета министров. Причем если Акимов приходил на заседания ка-
бинета и отстаивал там свою точку зрения, Дурново там чаще все-
го не было3. Дурново не скрывал своего критического отношения к
большинству предприятий Витте. Между премьером и министром
внутренних дел регулярно возникали препирательства в связи с на-
значением того или иного губернатора4. Витте приходилось даже
письменно напоминать П.Н. Дурново о существовании объединенно-
го правительства5. По мнению гр. И.И. Толстого, и министр торговли
и промышленности В.И. Тимирязев не испытывал большого почте-
ния к Витте6. В итоге заседания Совета министров зачастую прини-
мали скандальный характер. Премьер буквально кричал на руково-
дителей ведомств (прежде всего на Дурново и кн. А.Д. Оболенского):
«так могут думать только идиоты», «это черт знает, на что похоже»,
«я попрошу Вас молчать и слушать, когда я говорю»7.
Таким образом, уже опыт деятельности правительства С.Ю. Витте
подтверждал тот факт, что при наличии безусловного центра полити-
ческой системы в лице монарха объединенное правительство - в зна-
чительной мере лишь фикция. Оно не могло полностью координиро-
вать усилия своих представителей. Главы ведомств с неизбежностью
1 РГАЛИ. Ф. 1447. On. 1. Д. 39. Л. 457.
2 Совет министров Российской империи. 1905- 1906 гг.: Документы и материалы.
С. 143.
3 Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого... С. 479.
4 [Толстой И.И.]. Воспоминания министра народною просвещения графа
И.И. Толстого. С. 165-166.
5 РГИА. Ф. 1276. Он. 1. Д. 36. Л. 57.
6 [Толстой И.И.]. Указ. соч. С. 176-177.
7 Там же. С. 176.
274
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ориентировались на позицию царя. И главное: кабинет министров не
мог обладать самостоятельной политической волей, а следовательно,
определять политический вектор развития страны. По этой причине
любой, даже хорошо подуманный план преобразований мог быть в
лучшем случае реализован лишь частично.
Глава 3. Основные государственные законы
(КА. Соловьев)
Противоречия 1905-1906 гг. неминуемо сказались на Основных
государственных законах 23 апреля 1906 г., которые стали резуль-
татом противоестественного синтеза двух конфликтующих моделей.
С одной стороны, депутаты Думы проходили сквозь «сито» куриаль-
ных выборов, напоминавших о существовании в России сословий.
С другой, они представляли губернии и города, а не какие-либо со-
юзы и корпорации1. С одной стороны, декларировался принцип, что
не один закон не обретет силы, если не будет утвержден представи-
тельными учреждениями1 2. С другой, в «конституционной хартии»
1906 г. планомерно проводился принцип монархического сувере-
нитета3, в соответствии с которым единственный источник власти в
стране - воля царя. От него, следовательно, и должны исходить все
законы.
Эти противоречия не проявились в общей архитектуре консти-
туционного устройства Российской империи. Она вполне соответ-
ствовала правовым традициям немецких дуалистических монархий.
Их основополагающий принцип - ответственность правительства
перед верховной властью, а не перед законодательным представи-
тельством. Точно так же дело обстояло и в России. Совет министров
был ответствен перед императором и, следовательно, формировал-
ся монархом. В России учреждалось двухпалатное законодательное
представительство: избираемая Государственная дума и наполови-
ну назначаемый царем Государственный совет. При этом последнее
слово в законотворческом процессе принадлежало императору, ко-
торый обладал правом абсолютного вето4. В 1905 г. никто из высоко-
1 [Крыжановский С.Е]. Воспоминания: Из бумаг С.Е. Крыжановского, последнего
государственного секретаря Российской империи. СПб., 2009. С. 68.
2 Законодательные акты переходного периода, 1904-1908 гг. М., 2010. С. 551.
3 Котляревский С.А. Конституционное государство. Юридические предпосылки
русских Основных законов. М., 2004. С. 325-327.
4 Законодательные акты переходного периода... С. 551 557.
Часть третья
275
поставленных чиновников не ставил под сомнение описанную выше
организацию власти. Однако все самое существенное скрывалось в
деталях.
В октябре-ноябре 1905 г. в среде высшей бюрократии были се-
рьезные основания ожидать радикального поворота в государствен-
ном устройстве России1. В частности, в пользу этого говоря! источ-
ники, которые легли в основу новой редакции Основных законов.
Витте предложил юристам от партии кадетов (И.В. Гессен и Л.И. Пе-
тражицкий) составить проект русской конституции1 2. Товарищ госу-
дарственного секретаря П.А. Харитонов, взявшийся в ноябре 1905 г.
составить текст Основных законов, помимо текстов конституций за-
рубежных стран опирался на программные документы оппозиции:
проект русской конституции, выработанный «Союзом освобожде-
ния», проект, напечатанный в «Русских ведомостях» 6 июля 1905 г.,
программу Конституционно-демократической партии. Эти матери-
алы были переданы и другим лицам: Д.М. Сельскому, И.Я. Голубе-
ву, Э.В. Фришу, С.Ю. Витте3. Проект Харитонова собственно и был
положен в основу будущей «конституционной хартии»4. Он предпо-
лагал заметно более радикальные преобразования государственного
строя, чем окончательный текст Основных законов. Так, согласно
проекту Харитонова четко устанавливался порядок прохождения
законов, депутаты получали право инспирировать расследования
правительственных действий5. Примечательно, что альтернативный
проект шталмейстера Высочайшего двора, директора Александров-
ского лицея А.П. Саломона предполагал еще более широкий круг
полномочий народного представительства, которое получало право
ратифицировать внешнеполитические соглашения6, инициировать
изменения Основных законов, проводить расследования действий
исполнительной власти. А, главное. Совет министров становился от-
ветственным перед законодательным собранием7.
1 Не случайно один из правительственных чиновников сравнивал Манифест
17 октября 1905 г. с Декларацией прав человека и гражданина во Франции (Baring М
A year in Russia. N.Y., 1907. Р. 107).
2 Милюков П.Н. Воспоминания: В 2 т. М., 1990. Т. 1. С. 327-328.
3 Новые материалы к истории создания Основных государственных законов
1906 г. // Русское прошлое. СПб., 1998. № 8. С. 98.
4 Там же. С. 100.
5 Там же. С. 106 107.
6 Там же. С. 128.
7 Там же. С. 130-131.
276 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Уже на особом совещании 14 января 1906 г. проект Харитонова
был подвергнут коренной переработке. Из него было исключено упо-
минание об ответственности министров за Высочайшие постанов-
ления, скрепленные их подписью1, о скрепе Высочайших решений,
изданных в порядке чрезвычайно-указного права, подписью пред-
седателя Совета министров. Законодательные собрания лишались
какого-либо права ставить вопрос об изменении Основных зако-
нов. Тем не менее, по подсчетам С.В. Куликова, на этом этапе про-
ект П.А. Харитонова на 85,1 % остался прежним1 2
Еще большие изменения были внесены в проект на заседаниях
Совета министров 10, 12, 14, 18, 19 марта 1906 г. В частности, Основ-
ные законы пополнились положениями о праве императора издавать
указы в порядке верховного управления, объявлять местности на
военном и исключительном положении, об особом порядке издания
норм, касавшихся строевой, технической, хозяйственной, военно-
судебной и военно-морской судебной частей, о порядке обсуждения
государственного бюджета, финансировании ведомств в прошлогод-
нем объеме в случае неутверждения новой росписи (и аналогичная
мера о контингентах военнослужащих), сверхсметных кредитах в
условиях военного времени, внешней политике как о сфере преро-
гативы исключительно верховной власти и т. д. В итоге, согласно
оценке С.В. Куликова, «харитоновскими» остались 47 статей из 70
(т. е. 67,1 %)3. По словам работавшего в канцелярии Комитета мини-
стров П.П. Менделеева, «все дело Витте крепко держал в своих руках,
вел его к одной цели: сохранить как можно больше прерогатив за цар-
ской властью... Все оговорки, все статьи, касающиеся прав монарха в
области военной, морской, дипломатической, а также дворцового и
удельного ведомств за малыми исключениями введены были по ини-
циативе не подлежащих министерств, а Сергея Юльевича Витте. Он с
горячим упорством настаивал на необходимости каждого такого пра-
вила, ограничивающего права законодательных учреждений в поль-
зу царской власти»4. На одном из утренних заседаний правитель-
ства С.Ю. Витте делился своими переживаниями: «Знаете, господа, я
всю ночь не спал, меня не оставляла мысль, что принятый нами текст
статьи такой-то (сказал № статьи) все же недостаточно ограждает пра-
ва монарха как верховного вождя армии и флота. Я набросал новый
текст». Аналогичный случай произошел и при обсуждении сметных
1 Новые материалы к истории создания Основных государственных законов
1906 г. // Русское прошлое. СПб., 1998. № 8. С. 156.
2 Там же. С. 157.
3 Там же. С. 160-161.
4 ГА РФ. Ф. Р-5971. On. 1. Д. 109. Л. 60.
Часть третья
277
правил1. Также Витте настоял на сохранении за верховной властью
права устанавливать исключения в реализации общих законодатель-
ных норм: «При казу истинности и изменениях регламентации наше-
го действующего законодательства необходимость допущения раз-
личных изъятий является не только частой, но даже неизбежной»1 2.
Витте предлагал законодательно определить, что такое декрет, т. е.
постановление в порядке Верховного управления. По мнению пре-
мьера, это могло в какой-то мере обезопасить императора от посяга-
тельств на его власть со стороны будущих депутатов3. С точки зрения
Витте, следовало «отмежевать более широкую область для свободной
распорядительной деятельности правительственной власти»4. Точно
так же премьер-министр доказывал, что за императором следовало
сохранить право объявлять те или иные местности на военном или
исключительном положении без всякого согласия Думы, потому что
государственный порядок должен поддерживаться правительством
даже вопреки желанию большинства депутатов5. Не ставилось под
сомнение ничем не ограниченное право распускать Думу6.
Витте спешил с изданием новой редакции Основных законов, дабы
упредить Думу, готовую стать Учредительным собранием7. В среде
высшей бюрократии существовала и другая точка зрения. В начале
апреля 1906 г. ИЛ. Горемыкин и вовсе предлагал оставить действо-
вавшие Основные законы без изменений. По мнению будущего пре-
мьера, сперва следовало разобраться в «политической окраске» со-
зывавшейся Думы и лишь затем определять сферу ее компетенции8
1 ГА РФ. Ф. Р-5971. On. 1. Д. 109. Л. 61.
2 Библиотека РГИА. Коллекция печатных записок. № 7. Предположения предсе-
дателя Совета министров о распределении дел. отнесенных к ведению Комитета ми-
нистров. С. 15.
3 РГИА. Ф. 1276. Оп. 2. Д. 7. Л. 1.
4 Тамже. Л. 45.
5 Там же. Л. 13.
6 Юристы, близкие к партии кадетов, стремились доказать, что это право ограни-
чивалось если не буквой, то духом законов. Так, А.С. Алексеев отмечал, что роспуск
I Думы 8 июля 1906 г. по своей сущности был антиконституционный, так как он пред-
полагал не корректировку состава народных представителей в силу эволюции обще-
ственного мнения, а возвращение к практике административного произвола на срав-
нительно протяженный период времени (Алексеев А.С. Правительственный акт 8 июля
1906 г. с точки зрения конституционного права //Московский еженедельник. 22 июля
1906. № 18. С. 9- И)
7 Совет министров Российской империи, 1905- 1906 гг.: Документы и материалы.
С. 331-332; Русский конституционализм: От самодержавия к конституционно-парла-
ментской монархии. М.. 2001. С. 103.
8 ГА РФ. Ф. 583. On. 1. Д. 69. Л. 122.
278
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
И все же для большинства участников царскосельских совеща-
ний, которым в апреле 1906 г. пришлось обсуждать проект Основных
законов, было ясно, что политические реалии сильно изменились
за последний год и этот факт невозможно игнорировать. На одном
из заседаний, 7 апреля, Э.В. Фриш даже доказывал императору, что
изменения в Положении об императорской фамилии, как и прочие
законы, должны рассматриваться Думой1. Столь радикальная точ-
ка зрения вызвала большие сомнения1 2. Однако и противоположная
позиция П.Н. Дурново, защищавшего право императора произволь-
но менять Основные законы3, не нашла поддержки у большинства
собравшихся4.
И.Л. Горемыкин убеждал царя, вопреки недавним декларациям,
оставаться и впредь неограниченным монархом: «Последовавшие
за последнее время государственные акты коснулись только поряд-
ка издания законов, в области управления ими ни одного ограниче-
ния не установлено. Если касаться определения верховной власти,
то надо сказать, что в области законодательной она ограничена, а в
управлении она неограниченна. Раз все зиждется на понятии о не-
ограниченности самодержавной власти, то если одну букву отменить,
надо ее заменить». Однако, согласно рассуждениям Горемыкина, это
сделать не получится. Император отвечает за все в стране. Следова-
тельно, его власть нельзя объять человеческим умом. Нельзя опи-
сать все частные случаи, которые сможет и должен будет разрешить
император5. Эта точка зрения вызвала недоумение даже у человека
весьма консервативных убеждений - К.И. Палена. Он признавал, что
не сочувствует Манифесту 17 октября. Однако тот издан государем,
которому было угодно ограничить свою власть. Следовательно, в Ос-
новных законах слово «неограниченная» применительно к монархии
1 Русский конституционализм: От самодержавия к конституционно-парламент-
ской монархии. С. 106.
2 Там же. С. 111-112.
3 Там же. С. 107. 16 апреля 1906 г. член партии кадетов С.Ф. Ольденбург писал
брату о поразивших его взглядах министра внутренних дел П.Н. Дурново, который
не придавал общественным настроениям большого значения: «Все, что происходит те-
перь в России, - большое недоразумение, скоро все в этом убедятся и увидят, что все
это был просто пуф». Знакомый Ольденбурга в ответ возмутился: «Да разве вы людей
не видите, газет не читаете?» Дурново же настаивал: «Ах, что вы под гипнозом. Повто-
ряю: все недоразумение и пуф, скоро все в этом убедятся» (Представительные учреж-
дения Российской империи в 1906- 1917 гг.: Материалы перлюстрации Департамента
полиции. М., 2014. С. 15).
4 Русский конституционализм: От самодержавия к конституционно-парламент-
ской монархии. С. 107-109.
5 Там же. С. 120.
Часть третья
279
неприемлемо1. Схожим образом рассуждал и М.Г. Акимов: «Там, где
законодательная власть не принадлежит полностью императору, там
монарх ограничен. Если теперь сказать “неограниченный”, это зна-
чит бросить перчатку, создать непримиримую вражду в Думе»2. То
же говорили старейшины Государственного совета: А.А. Сабуров,
Д.М. Сольский, Э.В. Фриш. С этим соглашались и великие князья -
Николай Николаевич и Владимир Александрович. Даже П.Н. Дур-
ново не оспаривал эту точку зрения3.
Все участники обсуждения признавали за императором право
принимать решения в чрезвычайно-указном порядке. Проблема за-
ключалась лишь в том; нужно для этого вводить чрезвычайное поло-
жение или нет4. Вопрос ставился и шире: должны ли акты верховного
управления вписываться в рамки, установленные законами, т. е. явля-
ются ли они подзаконными актами5. Невольно вспоминалась старая
для России дискуссия о размежевании указов и законов6. Сольский,
Пален, Фриш настаивали, чтобы императорские указы находились
«в соответствии с законами»7. Несмотря на возражения Витте, Нико-
лай П согласился с этой точкой зрения8.
Кроме того, участники царскосельских совещаний были озабоче-
ны тем, чтобы поставить пределы возможным претензиям будущих
депутатов. Их нельзя было допускать в сферу внешней политики9,
военного дела10. Займы следовало заключать лишь с санкции импе-
ратора11. Государь мог произвольно назначать жалования и пенсии12.
Также он сохранял право диспенсации (т. е. мог допускать частное
исключение в законе)13.
Так на фундаменте радикальных конституционных проектов воз-
двигалось здание дуалистической монархии с весьма ограниченны-
ми полномочиями представительных учреждений. Сложный генезис
1 Там же. С. 121.
2 Там же. С. 121 122.
3 Там же. С. 122-123.
4 Там же. С. 125-128.
5 Там же. С. 127- 129.
6 Там же. С. 129.
7 Там же. С. 130- 131.
8 Там же. С. 131 132.
9 Там же. С. 132.
10 Там же. С. 133-134.
11 Там же. С. 134-135.
12 Там же. С. 139.
13 Там же. С 145; Законодагельные акты переходного периода, 1904-1908 гг. М.,
2010. С. 538.
280
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
обрекал российское законодательство на противоречивость и много-
численные пробелы права, что отмечалось и юристами начала XX в.
По словам Я.М. Магазинера, «сочетание феодального правительства
с буржуазным парламентом противоречит... природе вещей и... дуа-
листический режим не ослабляет, а усиливает... неотвратимую опас-
ность от раздвоения власти»1. Правовед А.С. Алексеев писал, что
Основные государственные законы включали «в себя ряд пережит-
ков самодержавного уклада и содержали постановления, стоящие
в резком противоречии с элементарными требованиями правового
строя»1 2.
Ситуация осложнялась своеобразием мироощущения императо-
ра. «Государь - это загадка», - говорил П.А. Столыпин о Николае II3.
Эта «загадочность» сказывалась и в отношении царя к новому поли-
тическому укладу. Казалось бы, осенью 1905 г. все точки над i были
расставлены: Россия становилась конституционной монархией, и
самодержец этот факт признавал. 15 октября 1905 г. С.Ю. Витте чет-
ко обозначил императору имевшиеся варианты: диктатура или кон-
ституция4. Как уже говорилось выше, накануне подписания Мани-
феста 17 октября 1905 г император вполне отдавал себе отчет, что
речь идет об акте конституционного характера5. Схожим образом
оценивали документ и в ближайшем окружении императора. Вскоре
после издания Манифеста самарский губернский предводитель дво-
рянства А.Н. Наумов спрашивал С.Ю. Витте, можно ли говорить о
самодержавии в новых обстоятельствах. На это премьер определенно
отвечал, что нет6.
Однако настроения в Петергофе менялись. И в декабре в беседе
с А.Н. Гучковым и Д.Н. Шиповым Витте иначе инструктировал об-
щественных деятелей перед совещанием, которое должно было под-
готовить избирательный закон в Государственную думу: «В числе ар-
гументов, которые вы будете приводить, вы не указывайте на то, что
1 Магазинер Я.М. Чрезвычайно-указное право в России (ст. 87. Основных зако-
нов). СПб., 1911. С. 26.
2 Алексеев А.С. Манифест 17 октября и политическое движение, его вызвавшее //
Юридический вестник. 1915. № 3 (9). С. 19-20.
3 П.А. Столыпин глазами современников. М., 2008. С. 151.
4 [Витпше С.Ю.]. Из архива С.Ю. Витте: Воспоминания. СПб., 2003. Т. 2. С. 217. Со-
гласно воспоминаниям И.И. Колышко, в начале октября 1905 г. Витте открыто говорил
о необходимости конституции. {Колышко И.И. Великий распад: Воспоминания. СПб.,
2009. С. 151). Это слово будет табуировано премьер-министром лишь в дальнейшем
5 ГА РФ. Ф. 595. On. 1. Д. 45. Л. 7.
6 Наумов А.Н. Из уцелевших воспоминаний, 1868-1917: В 2 кн. Нью-Йорк, 1955.
Кн. 2. С. 35-36.
Часть третья
281
Манифест 17 октября уже предрешает введение конституционного
образа правления в России и что этот манифест уже связывает вер-
ховную власть, как что-то уже сделанное». Те же советы премьер да-
вал графу В.А. Бобринскому и барону П.Л. Корфу1. Это объяснялось
одним: С.Ю. Витте был убежден, чго «царь не хочет конституции»1 2.
Желая соответствовать Высочайшему настроению, на царскосель-
ском совещании 16 февраля 1906 г. С.Ю. Витте прямо заявил, что в
России конституции нет и это вытекает из его доклада от 17 октября
1905 г. В частности, в пользу этого свидетельствовало то, что госу-
дарь был вправе взять все дарованные им права обратно, если народ-
ное благо этого потребует3. Такое заявление смутило многих присут-
ствующих. «Не подлежит... никакому сомнению, что Россия будет
управляться по конституционному образцу», - утверждал К.И. Па-
лен. С ним соглашался Ф.Г. Тернер и Н.С. Таганцев4. И все же Витте
чутко улавливал колебания «высших сфер». В конце февраля 1906 г.,
принимая одну из делегаций, император безапелляционно утверж-
дал: «Я не потерплю никакого умаления самодержавия»5.
9 апреля 1906 г. Николай II поделился с участниками царскосель-
ских совещаний своими колебаниями относительно определения мо-
наршей власти как неограниченной: «Имею ли я перед моими пред-
ками право изменить пределы власти, которую я от них получил»6.
В итоге в последние минуты работы совещаний император, как будто
бы преодолев свои сомнения, принял решение исключить слово «не-
ограниченный» из Основных законов7.
Однако едва ли тот час стал поворотным в понимании царем
пределов собственных полномочий. Оно оставалось чрезвычайно
далеким от рациональных оснований конституционализма. В пись-
ме П.А. Столыпину от 10 декабря 1906 г. Николай II, обосновывая
невозможность снять правовые ограничения с еврейского населения,
так определял характер царской власти: «До сих пор совесть моя
никогда меня не обманывала. Поэтому и в данном случае я намерен
1 [Гучков А.И.]. Александр Иванович Гучков рассказывает... Воспоминания пред-
седателя Государственной думы и военного министра Временного правительства. М.,
1993. С. 37.
2 Милюков П.Н. Воспоминания: В 2 т. Т. 1. С. 331.
3 РГИА. Ф. 1571. On. 1. Д. 36. Л. 1 2.
4 Русский конституционализм: От самодержавия к конституционно-парламент-
ской монархии. С. 89.
5 Киреев АЛ. Дневник, 1905 1910. М., 2010. С. 128.
6 Русский конституционализм: От самодержавия к конституционно-парламент-
ской монархии. С. 119.
7 Там же. С. 162.
282
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
следовать ее велениям. Я знаю, Вы тоже верите, что “сердце царево в
руцех Божиих”. Да будет так. Я несу за все власти, мною поставлен-
ные, перед Богом страшную ответственность и во всякое время готов
отдать ему в том ответ»1.
Впоследствии император не раз возвращался к вопросу, кото-
рый был перед ним поставлен 9 апреля 1906 г., но отвечал он иначе:
власть царя должна быть в полной мере неограниченной. В апреле
1909 г. император говорил военному министру В.А. Сухомлинову:
«Я создал Думу не для того, чтобы она мне указывала, а для того,
чтобы советовала»1 2. В беседе с министром юстиции И.Г. Щеглови-
товым в 1909 г. (или 1910) император поднял вопрос о несуразности
положения, когда вотум одной из законодательных палат может ли-
шить государя возможности рассмотреть и утвердить тот или иной
законопроект. На уклончивый ответ Щегловитова Николай II за-
метил, что было бы неплохо обдумать этот вопрос и обсудить его с
председателем Государственного совета М.Г. Акимовым. Сразу же
после аудиенции, едва успев переодеться, Щегловитов отправился
к Акимову. Последний был в ужасе от императорской инициативы.
«Я в первую же аудиенцию, которая мне будет дана, этот вопрос
тоже покончу, чтобы он не возникал». Акимов так объяснил свою
позицию императору: «Худ или хорош этот порядок, но на нем по-
мирился весь мир, и поэтому мириться с ним нужно и Вам. И не-
чего рассуждать, что его нужно ломать»3. И все же спустя три года
Николай II вернулся к этой идее. 18 октября 1913 г. император в
письме министру внутренних дел Н.А. Маклакову предлагал вне-
сти поправку в Учреждение Государственной думы. Его удивляло,
что Дума, голосуя против редакции верхней палаты, отвергает и сам
1 П.А. Столыпин: Переписка. М., 2004. С. 22. Политическое сознание, чуждое ин-
ституциональной организации конституционного государства, было характерно для
членов августейшей фамилии. В сентябре 1916 г. императрица Александра Федоровна
заявила новому министру внутренних дел, что она «никаких партий не признает, а зна-
ет лишь два сорта людей: за царя и против царя» (РГАЛИ. Ф. 389. On. 1. Д. 46. Л. 74).
2 Поливанов А.Л. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра
и его помощника, 1907-1916 гг. М., 1924. С. 69.
3 Падение царского режима: Стенографические отчеты допросов и показаний,
данных в 1917 г. Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства.
Л.; М., 1925. Т. 2. С. 436. И.Х. Озеров, ссылаясь на свою беседу с И.Г. Щегловитовым,
относил этот разговор к 1914 г. По его словам, незадолго до начала Первой мировой
войны Николай II заметил министру юстиции, что он «бы хотел изменить положение о
Государственной думе и сделать ее не законодательной, а законосовещательной». «Со-
гласитесь Вы это сделать?» - спрашивал император у Щегловитова. «И Николай П
отошел к окну, пуская колечки табаку из папиросы» Щегловитов отвечал отказом, и
император не скрывал своего недовольства (ОР РНБ. Ф. 541. On. 1. Д. 4. Л. 37).
Часть третья
283
законопроект. «Это, при отсутствии у нас конституции (курсив
мой. - К.С.) есть полная бессмыслица. Предоставление на выбор и
утверждение государя мнения большинства и меньшинства будет
хорошим возвращением к прежнему спокойному течению законода-
тельной деятельности и, притом, в русском духе»1. Иными словами,
император ставил вопрос об обращении Думы в законосовещатель-
ное собрание. Это было неожиданностью даже для Маклакова, кото-
рый прежде просил «просто» распустить нижнюю палату1 2. В итоге
министр не решился даже сообщить коллегам о столь смелом пред-
ложении императора3
Тем не менее слухи об этом доходили до общественных кругов.
Еще 3 февраля 1911 г. А.Ф. Кони в беседе с депутатом из фракции
октябристов И.С. Клюжевым предсказывал возможное упразднение
Думы в самом скором времени: «Знаете, если бы теперь наше прави-
тельство решилось выступить с указом о распущении Государствен-
ной думы и преобразовании Государственного совета в совещатель-
ный орган, то, право, никто этому не удивился бы и даже особенно
не возмутился - насколько охладели... к государственной и обще-
ственной деятельности»4. В ожидании такого решения член фракции
правых П.В. Новицкий заявлял депутатам, принадлежавшим к соци-
ал-демократии, что они будут все повешены, как только Дума будет
распущена5.
Воспоминания о событиях осени 1905 г. были тягостными для
царя. В августе 1913 г. А.И. Гучков рассказывал Клюжеву, что импе-
ратор и его ближайшее окружение не любили С.Ю. Витте, памятуя
как раз октябрь 1905 г. Императрица Александра Федоровна была
убеждена, что Витте обманул Николая II, настояв на преобразовании
государственного строя6.
И все же не императору было суждено практически ежедневно ве-
сти диалог с представительными учреждениями. Эта тяжкая работа
доставалась руководителям ведомств и прежде всего премьер-ми-
нистру. В условиях многочисленных пробелов права ему волей-не-
волей приходилось выступать «трактователем» законов. Эту роль
был вынужден «примерить» на себя уже И.Л. Горемыкин. Пробыв в
1906 г. всего два с половиной месяца в должности премьера, он, тем
1 Падение царского режима. 1926. Т. 5. С. 196.
2 Там же. С. 197.
3 Там же. С. 198.
4 РГИА. Ф. 669. On. 1. Д. 6. Л. 4.
5 Там же. Л. 5 об.
6 Там же. Д. 13. Л. 33 об.
284
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
не менее, сформулировал собственное понимание складывавшейся
политической системы. К новому строю Горемыкин относился со
свойственной ему пренебрежительной усмешкой: «Соната, напи-
санная для скрипки Страдивариуса, положена на балалайку»1. Тем
не менее и ему приходилось всерьез оценивать перспективы взаимо-
действия с новоизбранным депутатским корпусом. 19 апреля 1906 г.,
за несколько дней до своего назначения председателем Совета мини-
стров, он подал записку императору. Несмотря на репутацию бюро-
крата «старого закала», будущий глава правительства констатировал
неизбежность утверждения в России представительных учреждений:
«Мысль об участии народных представителей в законодательной
деятельности правительства успела пустить во всех слоях русского
народа глубокие корни, недоверие и даже ненависть к чиновничьему
строю управления настолько всеобщие и болезненные, что монар-
хической власти угрожала бы серьезная опасность, если бы сделаны
были шаги, оправдывающие предположения о том, что с народным
представительством намерены покончить или сузить его до преде-
лов призрачности»1 2. В силу этого правительство было вынуждено
считаться с фактом существования Думы, имея при этом в виду, что
процесс складывания новых форм государственного управления не-
избежно должен был стать мучительным и долгим3.
От депутатов Думы первого созыва Горемыкин многого не ожидал.
Он предсказывал, что народные избранники очень скоро обнаружат
свою «деловую неспособность»: они будут «тонуть» в бесплодных
прениях, порой позволяя себе дерзкие выходки против представи-
телей власти или даже провоцируя беспорядки среди населения.
Однако и в этом случае правительство должно было исключить для
себя самое простое решение этого вопроса - роспуск Думы. Он был
бы чреват серьезными потрясениями для государства. «К этой мере
придется прибегнуть лишь в том случае, если Дума узурпирует не
принадлежащую ей власть и обратится в Учредительное собрание.
Таких действий, конечно, допускать нельзя ни под каким предло-
гом». Но едва ли подобная ситуация была бы возможна, - предска-
зывал И.Л. Горемыкин. От кадетов, занявших лидирующие позиции
в Государственной думе, он ожидал предельно осторожную такти-
ку - не штурма государственной власти, а тайного «подкопа» под
1 [Суворин А.С]. Дневник А.С. Суворина. С. 507.
2 ГА РФ. Ф. 543. On. 1. Д. 520. Л. 22 об.
3 Там же. Л. 23 об.
Часть третья
285
действовавшее правительство1. «При таком обороте дела надо дать
/(уме самой похоронить свой престиж в народном сознании и обнару-
жить свое бессилие. Такое положение может представить известную
опасность, но эта опасность будет меньше той, которую представи-
ло бы распущение Думы с ореолом жертвы политической реакции».
В любом случае, по мнению Горемыкина, первая сессия законода-
тельного учреждения не могла быть слишком долгой. Он предлагал
распустить Думу на каникулы после шести недель работы и созвать
ее вновь лишь к моменту рассмотрения государственной росписи1 2.
Иными словами, Горемыкин предлагал будущему правительству
тактику выжидания: либо Дума сама подорвет собственный престиж
и ее роспуск не будет столь опасен для государства, либо она займет
радикальную позицию и власти придется принимать решительные
меры. Так или иначе правительство должно было готовиться к раз-
гону первого народного представительства, подбирая для этого наи-
более удобный случай.
Проблему взаимодействия депутатов и министров Горемыкин от-
носил к числу тактических. У сменившего его П.А. Столыпина было
собственное стратегическое видение проблемы. По мнению нового
главы правительства, в России установился подлинный конституци-
онный порядок, назад пути не было. В августе 1906 г. новый премьер
объяснял английскому журналисту: «В Англии судят с английской,
то есть с парламентской точки зрения. Между тем нужно отличать
парламентаризм от конституционализма. У нас есть только конститу-
ционализм, как и в Германии или даже в Американской республике»3.
Осенью того же года Столыпин давал схожие комментарии и другому
английскому корреспонденту: «Законодательная власть должна быть
строго отграничена от исполнительной. Не забудьте, что нынешний
строй строго конституционный, а не “парламентарный”»4. При этом
председатель Совета министров признавал, что его понимание ситуа-
ции расходилось с императорским. В ноябре 1907 г. Столыпин в оче-
редной раз повторил курским депутатам, что нынешнее правление в
России конституционное. Депутат от фракции правых ГА. Шечков
на это заметил, что конституция в России существовала еще с цар-
ствования Алексея Михайловича, который присягал на верность
основным законам. «Вот и государь так понимает», - ответил пре-
1 Там же. Л. 24.
2 Там же. Л. 25
3 П.А. Столыпин: Грани таланта политика. М., 2006. С. 469.
4 Там же. С. 479.
286
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
мьер-министр, оттенив таким образом собственное представление о
конституционном режиме в России1.
С точки зрения П.А. Столыпина, упрочение представительного
строя - одна из основных задач правительства1 2. Это предполагало
сравнительно долгий этап совместной продуктивной работы зако-
нодательной и исполнительной власти. Только благодаря силе при-
вычки, прецедентам, получившим значение закона, законодательное
собрание могло стать неотъемлемой частью государственного ап-
парата. Это был своего рода необходимый эксперимент с неочевид-
ным исходом. «Сначала посадим, а там будущее покажет, суждено
ли возрасти русскому народному представительству, подняться до
высоты или расползтись вширь, а то и вовсе не найти почвы для сво-
ей жизни», - утверждал Столыпин3. Иными словами, перспективы
представительного строя могли быть определены лишь на практике.
Согласно письму гр. Д.А. Олсуфьева Л.А. Тихомирову от 9 августа
1907 г., «П.А. Столыпин высказал мнение, что законосовещательная
или решающая [роль зависит] от реальной силы учреждения. Ан-
глийский парламент по конституции не имеет никакого права, од-
нако он все, а, наоборот, с парламентом решающим монархическая
власть, если она сильна, может совсем не считаться. Значит, не в
этом термине дело»4.
Глава 4. Ситуация реформы
(К.А. Соловьев)
О «революционной ситуации» много написано в историографии,
что, правда, не позволяет считать этот вопрос решенным. Примеча-
тельно, что на периферии исследовательского интереса оказалась
«ситуация реформы». Это словосочетание периодически встреча-
ется в литературе, однако его содержание обычно не разъясняется.
Очевидно, имеется в виду стечение обстоятельств, когда прежние
слова о реформах с неизбежностью конвертируются в дело. Пред-
ставляется, что необходимое условие для этого - наличие в обществе
консенсуса о насущности коренных преобразований. Причем его
должны разделять и представители правящей элиты, усомнившиеся
1 Богданович А.В. Три последних самодержца. С. 450-451.
2 См.: Бородин А.П. Столыпин: Реформы во имя России. М., 2004. С. 70 73.
3 Партия «Союз 17 октября»: Протоколы III съезда, конференций и заседаний ЦК
1907-1915 гг.: В 2 т. М., 2000. Т. 2. С. 408.
4 П.А. Столыпин: Биохроника. М., 2006. С. 212.
Часть третья
287
в возможности сохранения status quo. В этом отношении очень по-
казателен 1906 г.
В 1904 г многие предсказывали революцию, а в январе 1905 г.
мало кто заметил, что она началась. Россия медленно входила в рево-
люцию и не сразу из нее вышла. В силу этих обстоятельств от 1906 г.
многие ждали судьбоносных событий. Ведь у русской революции
еще не было своего «штурма Бастилии» и своего «Конвента». Все это
как раз намечалось оппозицией на год созыва Первой думы, которая
должна была сыграть роль Генеральных штатов. Иными словами,
должна была начаться новая фаза российской революции. По словам
Милюкова, в этом отношении Россия повторяла исторический путь
многих европейских держав: «Во всех великих революциях власть,
ускользающая от старых правительственных органов, переходила к
народному представительству, созванному старой правительствен-
ной властью. Таким образом, революции было на что опереться. На-
родное представительство было тем стволом, по которому революци-
онная идея взвилась вверх, выходила на свет и на простор. В России
ростки революционной идеи стелятся по земле, потому что у них нет
сил подняться, нет твердой опоры, нет власти...»1
Незадолго до созыва Думы вопрос о победителе в противостоя-
нии правительства и оппозиции многим виделся уже предрешенным.
Неизвестным оставалось лишь то, как и когда действующая власть
сложит свои полномочия1 2. Сенатор Н.А. Хвостов писал 26 марта
1906 г.: «Нам нечего закрывать глаза на совершающееся. Революция
форменная и события очень напоминают Францию в конце XVIII в.:
та же трусость и неспособность наверху и какое-то озверение во всей
стране»3. Наверно, не совсем правильно сравнивать русскую и фран-
цузскую революцию, - рассуждал английский журналист М. Бэ-
ринг. - Но все-таки именно с началом работы Думы и наступает в
России 1789-й год: события 1905 г. были лишь прологом к тому, что
совершается ныне4. 21 апреля в газете «Речь» вышла статья Н.И. Ка-
реева, в которой проводилась та же параллель: Россия 1906 г. и Фран-
ция 1789 г. Разница заключалась лишь в том, что во Франции тогда
все-таки было доверие к действующей власти5.
Конституционные демократы рассчитывали, что удастся избе-
жать кровавых потрясений прошлого. Но для этого правящей эли-
1 Милюков П.Н. Год борьбы. СПб., 1907. С. 80-81.
2 Там же. С. 169.
3 Представительные учреждения Российской империи в 1906-1917 гг.... С. 13.
4 Baring М. A year in Russia. Р. 205.
5 Кареев Н.И. К вопросу о разгоне Думы // Речь. 21 апреля 1906.
288
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
те надо было пойти на уступки: правовая система России должна
прийти в соответствие с менявшимся правосознанием страны, кото-
рое представляли не министры, а депутаты1. По их же мнению, пу-
бликация новой редакции Основных законов еще до созыва Думы
не могла предотвратить неизбежного. В письме от 26 апреля 1906 г.
депутат от Владимирской губернии кадет М.Г. Комиссаров призы-
вал Н.М. Кишкина не обращать внимания на недавно изданные Ос-
новные государственные законы: «Я лично этим законам не придаю
значения Как Манифест 17 октября, несмотря на торжественное
обещание, не дал нам свободы, так и “основные законы” не удержат
власть за бюрократией, если сила будет не на стороне бюрократии, а
на стороне народного представительства»1 2.
Народные избранники старались быть реалистами и больших
подарков от верховной власти не ждали. Они ожидали рокового
столкновения «старой» и «новой» России в самом скором време-
ни. Представитель Воронежской губернии, член фракции каде-
тов А.Г. Хрущов в письме от 29 апреля 1906 г. сообщал жене, что
Дума надеялась на объявление политической амнистии буквально
до 1 мая. В противном случае кадеты отказывались сдерживать не-
довольство левых, в столице намечались массовые выступления и.
соответственно, противостояние действовавшей власти и оппозиции
должно было принять самые острые формы: «Впрочем, судя по при-
ему Муромцева у государя, я верю в хороший исход, таково и общее
обсуждение»3.
«Амнистия все еще не объявлена, и это создает нервное настро-
ение и вне Думы и в Думе, - записал 1 мая 1906 г. М.М. Могилян-
ский. - Каждый день толпы народа, встречающие приезд депутатов в
Таврический дворец и провожающие их из дворца и собирающиеся у
конституционно-демократического клуба, потрясают воздух клика-
ми “амнистии”»4. И все же их возгласы не были услышаны, а народ-
ного возмущения не последовало. Кадетам казалось, что совсем иначе
население страны должно было реагировать на обсуждение аграрного
вопроса в стенах Таврического дворца По словам депутата от Обла-
сти войска Донского Ф.Д. Крюкова, это «главная артиллерия» Думы5.
Причем, депутаты рассчитывали разрешить проблему крестьянского
малоземелья в самом скором времени. Депутат Ф.И. Дубовик с не-
1 Милюков П.Н. Год борьбы... С. 350-351.
2 Представительные учреждения Российской империи в 1906- 1917 гг.... С. 15.
3 Там же. С. 18.
4 Могилянский М. Первая Государственная дума. СПб., 1907. С. 9.
5 Представительные учреждения Российской империи в 1906-1917 гг.... С. 21.
Часть третья
289
которым сожалением писал жене, что принятие соответствующего
законопроекта потребует целых 3-4 недели1.
Думское большинство было уверено, что правительство вынуж-
дено смириться с авторитетом, а следовательно, и с могуществом
нижней палаты. Это позволяло надеяться в ближайшей перспекти-
ве сформировать принципиально новую нормативно-правовую базу
Российского государства, что предполагало и демонтаж всей преж-
ней. На съезде Конституционно-демократической партии 5 января
1906 г., когда исход выборов в I Думу был еще неизвестен1 2, Ф.Ф. Ко-
кошкин так определял задачи будущего народного представитель-
сгва: «Перед страной стоит одна общая задача - учредительство в
широком смысле слова, переустройство и обновление во всех обла-
стях жизни... Первое собрание... будет фактически учредительным,
как бы оно ни называлось официально»3. Незадолго до начала дум-
ских работ В.Д. Набоков изложил программу преобразований, кото-
рую нижняя палата должна была провести в самом скором времени:
«Мы внесем законопроекты о всеобщем избирательном праве, проек-
ты всех свобод, реформу существующего уголовного судопроизвод-
ства и порядок производства, отмену всех ограничительных законов
для национальностей, отмену исключительных законов. Это вовсе не
такая сложная работа и нисколько не затормозит решение стоящего
вслед за тем на первой очереди аграрного вопроса. Смертная казнь
отменяется навсегда и точка. Вот как нужно будет формулировать
положения, о которых я говорю. Истина немногословна»4. Причем,
по мнению кадетов, какая-либо структурная реформа в рамках преж-
ней правовой системы была в принципе невозможна. «Когда мы уста-
навливали новые начала, вытекавшие из общих требований правово-
го государства, мы тотчас же обнаруживали, что эти начала клином
врезываются в наши старые законы, построенные на совершенно
иных началах, - писал П.И. Новгородцев. - Нам приходилось стро-
ить на почве, которая сплошь загромождена старыми и широко рас-
кинувшими свои ростки корнями. Предназначая к отмене один ряд
законов, мы тотчас же находили, что должны подумать об отмене или
изменении и многих других законов, с ним связанных. И в непреодо-
1 Там же. С. 22.
2 Съезды и конференции конституционно-демократической партии: В 3 т. М.,
1997. Т.1. 1905-1907. С. 88.
3 Там же. С. 74-75. Для многих членов партии кадетов (например, для З.Г. Френ-
келя, П.П. Розанова и др.) вопрос стоял значительно проще: они стояли за скорейший
созыв Учредительного собрания (Там же. С. 83, 87,91).
4 РГИА. Ф. 1276. Оп. 2. Д. 8. Л. 162.
290
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
лимом порыве мысли, увлекавшим нас вперед, мы вступали на этот
путь многотрудной и огромной работы, завершить которую значило
преобразовать весь русский правовой строй»1.
В итоге политическая система Российской империи должна была
получить новые очертания, в сущности, противоречившие Основ-
ным государственным законам, что, впрочем, казалось естественным
многим правоведам1 2. По мнению теоретиков партии кадетов, поли-
тическая практика определяется не столько конституционной хар-
тией, сколько совокупностью прецедентов, из которых постепенно
складывается устойчивая традиция «Писаная конституция, даже са-
мая совершенная, есть только скелет, - писал П.Н. Милюков 17 мая
1906 г. - Этот скелет должен обрасти живым телом, чтобы все дви-
жения его совершались эластично и гладко»3. Собственно речь шла о
формировании парламентарного режима в России, которому как раз
следовало основываться на прецедентах. По словам Ф.Ф. Кокошки-
на, «парламентарная система управления устанавливается повсюду
не законом, а обычаем, и едва ли она может быть установлена иным
путем и в России»4.
У кадетов не было сомнения, что натиск 1 Государственной думы
должен был завершиться установлением парламентаризма и, соот-
ветственно, формированием ответственного правительства. И у них
было немало оснований рассчитывать на успешную реализацию это-
го сценария. В пользу этого говорили непрекращавшиеся переговоры
представителей высшей бюрократии с депутатами Думы и членами
Государственного совета.
В конце мая гр. П.А. Гейден беседовал со своим родственником
А.Ф. Гейденом, начальником канцелярии Императорской Главной
Квартиры, и убеждал последнего, что верховная власть должна по-
спешить с уступками, благодаря которым удалось бы склонить каде-
тов в свою пользу5. А I июня П.А. Гейден встречался с министром
иностранных дел А.П. Извольским. Они сошлись на том, что выходом
из сложившего критического положения могло стать лишь кадетское
правительство6. 17 июня Гейден провел переговоры с бар. В.Б. Фре-
дериксом, который не исключал возможности формирования кадет-
1 Новгородцев П.И. Законодательная деятельность Государственной думы / Пер-
вая Государственная дума. СПб., 1907. Вып. 2. С. И.
2 Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 1. С. 240.
3 Милюков П.Н. Год борьбы... С. 482.
4 Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 1. С. 76.
5 ГА РФ. Ф. 887. On. 1. Д. 103. Л. 24.
6 Там же. Л. 29.
Часть третья
291
ского правительства. Его страшила лишь политическая амнистия, на
которой настаивало думское большинство1. Более того, 24 июня он
просил П.А. Гейдена предоставить ему список возможных кандида-
тов в министры из членов партии кадетов1 2.
В середине июня переговоры с дворцовым комендантом Д.Ф. Тре-
повым вел и П.Н. Милюков. Причем в правительственных кругах у
многих существовало стойкое убеждение, что их положительный ис-
ход был предрешен3. А.Ф. Трепов пытался убедить брата в опасности
затеи. Однако тот твердил одно: «Все пропало и нужно спасать го-
сударя и династию от неизбежной катастрофы»4. Впоследствии Ми-
люков вспоминал о встрече с Треповым в ресторане «Кюба». Тогда
лидер кадетов настаивал на формировании партийного правитель-
ства, которое смогло бы осуществить собственную программу преоб-
разования России. Трепов деловито записывал требования думско-
го большинства, детально обсуждая каждую заявленную позицию.
К удивлению Милюкова, Трепов не возражал против отчуждения
частновладельческой земли, правда, считая, что оно может быть про-
ведено лишь решением царя, а не Думы. Дворцовый комендант со-
глашался с проведением в жизнь принципа всеобщего избирательно-
го права, не возражал против изменения текста Основных законов,
упразднения Государственного совета. Лишь амнистия политиче-
ских преступников казалась ему невозможной. На прощание Трепов
дал Милюкову номер своего телефона и просил сноситься непосред-
ственно с ним для разрешения возникавших вопросов5.
Казалось бы, дело шло к успешному завершению. Это придавало
уверенности Милюкову. Рассуждая о будущем кадетском правитель-
стве, он выступал категорически против формирования коалицион-
ного кабинета: «Нельзя торговаться с жизнью, приставляя нос Ива-
на Петровича к губам Ивана Ивановича; надо брать живое, как оно
есть, или не брать его вовсе»6. Даже ЦК партии был настроен не столь
радикально, как Милюков. Он предоставил своему лидеру право ве-
сти переговоры, правда, с двумя предварительными условиями. Во-
первых, кадетов в кабинете должно быть большинство. Во-вторых,
император должен дать свое согласие на проведение крестьянской
1 Там же. Л. 49 об.
2 Там же. Л. 57 об.
3 ГА РФ. Ф. 583. On. 1. Д. 69. Л. 140.
4 Коковцов В.Н. Из моего прошлого: Воспоминания, 1903-1919 гг.: В 2 кн. М., 1992.
Кн. 1. С. 178.
5 Милюков П.Н. Воспоминания... Т. 1. С. 377-378.
6 Он же. Год борьбы... С. 491-492.
292
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
реформы. Милюков согласился с руководством партии, правда от-
метив, что в этом случае сложно ожидать успеха, так как «высшие
сферы» никогда не согласятся на принципиальное решение аграрно-
го вопроса1.
Между 19 и 24 июня 1906 г. состоялась встреча министра вну-
тренних дел Столыпина и Милюкова в присутствии А.П. Извольско-
го. Впоследствии П.А. Столыпин объяснял, что инициатором этой
беседы был сам император, который желал знать, что из себя пред-
ставляет партия кадетов. По словам Милюкова, Столыпин не дал ему
высказаться по существу, а «только выискивал материал для состав-
ления обвинительного акта»1 2. Милюков настаивал на формировании
кадетского правительства, которое смогло бы справиться с угрозой
нарастания революционного движения. Столыпин доложил об этом
императору, высказав при этом свое мнение, что ни в коем случае
нельзя идти на такое соглашение с думской оппозицией3.
Примерно в это же время Д.Ф. Трепов вел переговоры и с предсе-
дателем Думы С.А. Муромцевым4. В конце июня Н.Н. Львов пытался
убедить Извольского в необходимости назначения именно Муромце-
ва председателем Совета министров5, а министрами - Д.Н. Шипова,
В.Д. Кузьмина-Караваева, П.Н. Милюкова и др.6 С председателем
Думы пытался договориться и член Государственного совета А.С. Ер-
молов, рассчитывавший выступить посредником между «высшими
сферами» и думской оппозицией7.
28 июня Столыпин провел консультации с членом Государ-
ственного совета Д.Н. Шиповым относительно формирования коа-
лиционного правительства, в которое вошли бы как представители
общественности, так и бюрократии. Причем возглавить его должен
был сам Шипов. Однако последний категорически отверг эту воз-
можность, считая, что в будущем кабинете решающую роль должно
играть думское большинство. Эту же мысль Шипов проводил в ходе
своей аудиенции у императора8 В качестве возможной кандидатуры
на должность премьера он, как и многие другие, называл Муромце-
1 Оболенский ВЛ. Моя жизнь, мои современники. Париж, 1988. С. 349.
2 Милюков П.Н. Воспоминания... Т. 1. С. 383-384.
3 Поливанов А.А. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра
и его помощника, 1907-1916 гг. С. 60.
4 Милюков П.Н. Воспоминания... Т. 1. С. 379.
5 АВП РИ. Ф. 340. Оп. 835. Д. 56. Л. 2-6.
6 Там же. Л. 6 7.
7 ГА РФ. Ф. 887. On. 1. Д. 103. Л. 57 об., 58 об.
8 Шипов Д.Н. Воспоминания и думы о пережитом. М., 2007. С. 450-458.
Часть третья
293
ва На следующий день Шипов переговорил и с председателем Думы,
которого очень смущала необходимость сотрудничать с П.Н. Милю-
ковым в составе будущего кабинета: «Двум медведям в одной берлоге
ужиться трудно»1.
В роли посредника выступал и депутат Думы кн. Г.Е. Львов.
В конце мая - в июне он консультировался со Столыпиным о воз-
можности формирования ответственного перед Думой правитель-
ства. Министр внутренних дел информировал Львова, что император
вполне одобрял эти переговоры1 2. Это придало оптимизм Г.Е. Львову.
Он был уверен, что правительство пойдет на уступки и сообщал об
этом всем своим знакомым3. Однако, по сведениям Львова, к концу
июня мнение императора изменилось. Николай II заявил Столыпи-
ну, что совесть не позволяла ему пойти на столь решительный шаг и
«отдать народ в руки Милюкова и К°». Собственно тогда и был решен
вопрос о роспуске Думы4.
В «высших сферах» его одобряли далеко не все. Например, ми-
нистр иностранных дел А.П. Извольский был категорически против.
По его мнению, в сложившихся обстоятельствах следовало прежде
всего думать об изменении состава правительства5. Он доказывал,
что законодательное собрание пользовалось колоссальным автори-
тетом как в России6, так и за рубежом7. Министрами должны были
стать представители думского большинства, с точки зрения Из-
вольского, склонного к конструктивному диалогу с исторической
властью8. Весьма критично к возможному роспуску Думы относи-
лись и министр финансов В.Н. Коковцов9, и министр народного
просвещения П.М. Кауфман10 11. Подобные опасения казались основа-
тельными хотя бы потому, что в начале июня генерал-инспектор пе-
хоты Н.П. Зарубаев предупреждал, что он может отвечать за настрое-
ния в армии лишь в течение ближайших трех месяцев, по прошествии
которых страну ждала неизвестность...11
1 Там же. С. 460 461.
2 Представительные учреждения Российской империи в 1906- 1917 гг.... С. 37
3 Оболенский В А. Моя жизнь, мои современники. С. 350.
4 Представительные учреждения Российской империи в 1906- 1917 гг.... С. 37.
5 АВП РИ. Ф. 340. Оп. 835. Д. 49. Л. 9.
6 Там же. Л. 10 об.
7 Там же. Л. 13.
8 Там же. Л. 10.
9 Падение царского режима... 1927. Т. 7. С. 96.
10 Особые журналы Совета министров за 1906 год. М., 1982. Ч. 1. С. 34-40.
11 ГА РФ. Ф. 583. On. 1. Д. 69. Л. 136.
294 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Схожие настроения были и в верхней палате. Член Государствен-
ного совета, бывший министр внутренних дел гр. Н.П. Игнатьев в
письме к жене от 30 апреля 1906 г. признавал, что большинство «вы-
сокого собрания» поддерживало скорее Думу, чем правительство.
По его подсчетам, левое крыло Государственного совета приблизи-
тельно в три раза превышало по численности правое1. Точка зрения
о необходимости кардинальных перемен в составе правительства
доминировала в Группе центра Государственного совета1 2. «Возмо-
жен ли роспуск Думы? Над этим вопросом даже страшно и думать...
Я об этом и думать не хочу», - говорил 15 июня 1906 г. в интервью
«Новому времени» бывший председатель, а на тот момент рядовой
член Государственного совета Д.М. Сольский3. Другой член верхней
палаты, А.С. Ермолов, занимавший чуть более двух месяцев назад
пост министра земледелия, отвечая на вопрос корреспондента все
того же «Нового времени», предрекал общенациональную катастро-
фы в случае роспуска Думы4. В мае 1906 г. член Государственного
совета Н.С. Авдаков писал в бюро Группы центра, что чрезвычайно
опасно распускать Думу даже на каникулы5. Характерно, что в июле
1906 г. большинство членов Государственного совета было склонно
пойти на уступки нижней палате в вопросе об отмене смертной казни,
заметно ограничив сферу ее применения6.
И министры, и многие члены Государственного совета, и даже
представители великокняжеской семьи7 полагали, что угроза стихий-
ного массового недовольства, мифического «Ахеронта», о котором
периодически вспоминали кадеты, - отнюдь не пустой звук. 19 апре-
ля 1906 г. И.Л. Горемыкин предупреждал императора, что попытка
так или иначе ограничить права народного представительства или
вовсе его упразднить будет иметь катастрофические последствия для
монархии8.
1 Представительные учреждения Российской империи в 1906-1917 гг.... С. 20.
2 ГА РФ. Ф. 1178. On. 1. Д. 40. Л. 19.
3 Мнения // Новое время. 15 июня 1906. № 10866.
4 Мнения // Новое время. И июня 1906. № 10862; Курлов П.Г. Гибель император-
ской России. М., 1991. С. 70.
5 Библиотека РГИА. Коллекция печатных записок. № 30. Заявление Н.С. Авдако-
ва в бюро Группы центра. С. 1.
6 ГА РФ. Ф. 583. On. 1. Д. 69. Л. 139.
7 По словам П.А. Столыпина, члены Яхт-клуба, и прежде всего вел. кн. Николай
Михайлович, в июне 1906 г. готовили почву для формирования правительства при
участии общественных деятелей {Коковцов В.Н. Из моего прошлого: Воспоминания...
С. 182).
8 ГА РФ. Ф. 543. On. 1. Д. 520. Л. 22 об.
Часть третья
295
А в Думе тем временем с нетерпением ждали неизбежного конца
«горемыканья»1. В середине июне 1906 г. Ф.Ф. Кокошкин констати-
ровал, что правительство «пошатнулось»1 2. 3 июля 1906 г. ЦК партии
кадетов обсуждал программу действий будущего ответственного
кабинета3. А 6 июля 1906 г. Милюков уже в связи с возможным ро-
спуском Думы предрекал неминуемые и страшные беды: «Итак, мы
накануне гражданской войны Потому что роспуск Думы, в этом со-
мнений быть не может, равносилен гражданской войне. Независимо
от того, как поступит сама Дума, когда ей будет предложено отдох-
нуть или разойтись совсем, - одно имя Думы будет лозунгом, около
которого стекутся массы, как стекались люди под знамена “короля и
парламента” в начале борьбы Карла I со своим народом. Последствия
роспуска неисчислимы и так ужасны, что мысль отказывается о них
думать»4.
Колебания в ЦК партии кадетов вполне соответствовали бароме-
тру неустойчивых настроений Царского Села. 1 июля 1906 г. «Новое
время», «чуткое» к политической конъюнктуре, а также чрезвычайно
информированное издание5, опубликовало состав предполагавше-
гося кадетского правительства6. В.Н. Коковцов уже после роспуска
говорил бывшему государственному секретарю А.А. Половцову, что
император, поддавшийся уговором Д.Ф. Трепова, был уже готов со-
гласиться на кабинет, состоящий из представителей Конституцион-
но-демократической партии. Список «Нового времени» стал бы спи-
ском первого ответственного правительства, если бы не «цинизм»,
проявленный Милюковым во время переговоров, который возмутил
императора и тем самым «спас» страну от нашествия кадетов7. Вер-
ховная власть продолжала колебаться. 9 июля (т. е. в день опубли-
кования манифеста о роспуске Думы) А.В. Богданович занесла в
1 Авторство этого «понятия» принадлежало члену фракции кадетов М.Я. Герцен-
штейну (ГА РФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 140. Л. 73).
2 ОПИ ГИМ Ф. 31. On 1. Д. 29. Л 110. Ф.И. Родичев на сей счет говорил: «Мы,
господа, должны относиться без нервности к тому положению, которое в настоящее
время создано в стране, и рассчитывать нашу работу, зная, что голосу народного пред-
ставительства исполнительная власть вынуждена будет подчиниться... Они уйдут,
господа, через некоторое время» (Государственная дума. Стенографические отчеты.
Созыв I. Сессия I. СПб., 1906. Ч. 2. С. 601).
3 Протоколы Центрального комитета Конституционно-демократической партии:
В 6 т. М., 1994. Т. 1.1905-1911. С. 86.
4 Милюков П.Н. Год борьбы... С. 380-381.
5 Динерштейн Е.А. А.С. Суворин. М.,1998. С. 124.
6 Новое министерство // Новое время. 1 июля 1906. № 10882.
7 Половцов А.А. Дневники // Красный архив. М., 1923. № 4. С. 117.
296
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
свой дневник слова члена Государственного совета А.И. Пантелеева,
утверждавшего, что царь уже чуть было бы не подписал указ о роспу-
ске, но потом передумал и решил этот вопрос отложить1.
7 июля 1906 г. заседание Совета министров было назначено на
8 час. вечера. Сам Горемыкин был вызван в Царское Село к 5 час. Его
возвращения ждали до девяти. Он пришел веселым, в приподнятом
настроении. Оказывается, вопрос о роспуске Думы был решен (она
будет распущена 9 июля), а сам Горемыкин отставлен от столь тяго-
тившей его должности1 2. В 9.30 приехал и Столыпин3, новый предсе-
датель Совета министров. Он рассказал коллегам, какое давление он
выдержал со стороны бар. В.Б. Фредерикса, уверенного, что роспуск
Думы обозначает и конец династии4. В правительстве роспуск Думы
вызывал у многих большие опасения. Единодушия не было. На са-
мом заседании кабинета Извольский, Кауфман. Коковцов, как и пре-
жде, выступили против роспуска Думы, считая это решение чрезвы-
чайно рискованным5. Эти министры решительно высказывались в
пользу обновления состава правительства. Речь шла о приглашении
в состав кабинета не парламентариев, а чиновников, более приемле-
мых для думского большинства6. Утром 8 июля, после бесконечного
заседания кабинета, министры выходили на улицу в страшном воз-
буждении. Особенно волновался В.Н. Коковцов: «О бирже я не гово-
рю, на бирже будет полный крах. Но что будет в России, что будет в
Санкт-Петербурге». На уверения окружающих, что ничего не будет,
презрительно пожимал плечами. Коковцова успокаивал морской ми-
нистр А.А. Бирилев: «Что за вздор. А вот пусть попробуют, приведу
из Кронштадта несколько флотских экипажей и всех на штыках раз-
несем». С.Е. Крыжановский впоследствии подмечал, что по насмеш-
ке судьбы именно экипажи взбунтовались на следующий день7.
1 Богданович А.В. Три последних самодержца. С. 393.
2 Коковцов В.Н. Из моего прошлого: Воспоминания... С. 185.
3 В июле 1906 г. П.А. Столыпин объяснял А.И. Гучкову, что роспуск Думы был
вынужденной мерой со стороны властей, объяснявшейся не столько низкой работо-
способностью этого состава нижней палаты, сколько ее деструктивной деятельностью.
По мнению премьер-министра, она вносила брожение в широкие общественные круги
и, что было наиболее опасно, в армию. Таким образом, дальнейшая работа Думы угро-
жала самому правопорядку (ГА РФ. Ф. 555. On. 1. Д. 1670. Ч. 2. Л. 59).
4 Коковцов В.Н. Из моего прошлого: Воспоминания... С. 186.
5 Особые журналы Совета министров царской России. 1906 год. Часть I. М., 1982.
С. 34 -35.
6 Там же. С. 36-37.
7 Крыжановский С.Е. Заметки русского консерватора // Вопросы истории. 1997.
№3. С. 125.
Часть третья
297
В ту ночь в самом центре столицы шло активное передвижение
войск, что смутило некоторых депутатов1. Эти опасения были не на-
прасны. В отличие от многих своих коллег, Горемыкин был настроен
весьма решительно. Бесшумно расхаживая в мягких тапочках по ков-
рам своего кабинета на Фонтанке, он повторял: «Нужна только твер-
дость». Когда же один генерал предостерегал против роспуска Думы,
указывая на возможные народные волнения, премьер возразил: «На-
род не тронется, и если революционная чернь пойдет на Петергоф, то
уж, конечно, назад не вернется»1 2.
Поздно вечером 8 июля после трудного дня, полного суеты и за-
бот, аудиенции у императора и совещаний с министрами Горемыкин
вернулся домой и приказал ни в коем случае не будить его ни под
каким предлогом, так как он очень устал. Может быть, он что-то знал
или предчувствовал, а может быть, его действительно одолевал сон,
но именно в эту ночь ему пришел пакет от императора с предписани-
ем приостановить действия, направленные на роспуск Думы. Но Го-
ремыкин спал, а в это время манифест о роспуске печатался, войска
в Петербурге концентрировались, а также вешались замки на двери
Таврического дворца. За утренним чаем перед тем, как раскрыть па-
кет из Петергофа, бывший премьер прочитал «Правительственный
вестник». И лишь убедившись, что Манифест о роспуске Думы уже
опубликован, распечатал конверт, дабы удостовериться, что опасе-
ния его были не напрасны3.
Уже в 5 часов утра член фракции кадетов И.И. Петрункевич
узнал, что Дума распущена4. А когда утром 9 июля депутаты подош-
ли к Таврическому дворцу, ворота были заперты, во дворе стояли ар-
тиллерийские орудия, и часовые никого не пускали. Около часа дня
кадеты П.Н. Милюков и З.Г. Френкель ехали по пустынным улицам
столицы в бюро фракции трудовиков. «Сами камни мостовых на па-
рижских улицах уже устремились бы на баррикады. Люди собира-
1 Френкель З.Г. Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути. СПб.,
2009. С. 207-208.
2 Речь. 2 февраля 1914. № 32.
3 Белыард А.В. Воспоминания. М., 2009. С. 286; Богданович А.В. Три последних
самодержца. С. 419; Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого... С. 571; Джунковский В.Ф.
Воспоминания: В 2 т. М., 1997. Т. 1. С. 176; Киреев А.А. Дневник, 1905-1910. С. 167;
Коковцов В.Н. Из моего прошлого: Воспоминания... С. 192; [Крыжановский С.Е.] Воспо-
минания... С. 125 126; Курлов П.Г. Гибель императорской России. С. 71; Милюков П.Н.
Воспоминания... Т. 1. С. 399; Падение царского режима... 1927. Т. 7. С. 96; Рейн ГЕ. Из
пережитого: В 2 т. Берлин, 1938. Т. 2. С. 15.
4 Дело о Выборгском воззвании: Стенографический отчет о заседаниях особого
присутствия Санкт-Петербургской судебной палаты 12-18 декабря 1907 г. С. 35.
298
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
лись бы, шумели, действовали бы, чтобы отстоять добытую борьбой
свободу», - возмущался Милюков1. Схожие чувства испытывали и
многие его однопартийцы. По словам В.Д. Набокова, то был несчаст-
нейший день его жизни1 2. Едва ли не большинство членов Партии на-
родной свободы было убеждено, что роспуск Думы взбудоражит рус-
ское общество. 10 июля 1906 г. А. А. Корнилов писал жене: «Я думаю,
реакция долго не просуществует. Бюрократическое министерство,
в котором нет и, конечно, не будет никаких “богатырей мысли”, не
справится с положением и, в особенности, с финансами. Тут, пожа-
луй, и богатыри не помогли бы. а разве кудесники... В городе (Пе-
тербурге. - К.С.) спокойно - до того спокойно, что гадко ходить по
улицам. Но деревня, конечно, отзовется иначе и, дай Бог, чтоб там
дикая стихия не разгулялась чрезмерно»3.
В ожидании будущих потрясений, депутаты и подписали Вы-
боргское воззвание, призвав граждан России не платить налоги и не
идти в армию, тем самым признав незаконность роспуска Думы Как
раз по дороге в Выборг П.Н. Милюков рассказывал депутату I Думы
А.Р. Ледницкому, что в Свеаборге уже готовится бунт, а на Вол-
ге скоро вспыхнет восстание4. Н.А. Гредескул предсказывал скорое
открытое противостояние, для которого думская работа была лишь
преамбулой: «Наша тактика (в Думе. - К.С.) была - исчерпать мир-
ные средства и исчерпать хладнокровно, методически, без неистовств
и ругательств. Это надо было сделать именно потому, что 99 шансов
было за то, что впереди борьба. Это борьба, в которой примет уча-
стие весь народ...»5 Уже в Выборге бывшие депутаты не сомневались
в неизбежных и жестоких репрессиях. «Я помню томительную ночь
и день “выборгского бдения”, - вспоминал В.В. Брусянин. - Вместе с
некоторыми депутатами и представителями прессы мы ожидали на-
бега карательного отряда на гостеприимную финляндскую гостини-
цу. Слухи о возможном набеге драгун или казаков циркулировали...
всю бессонную ночь...»6
Многие депутаты-кадеты подписали воззвание, не будучи со-
гласными с его содержанием. Против «манифеста» яростно возра-
жал М.Я. Герценштейн7. Не скрывал своего неприятия Выборгского
1 Френкель З.Г. Записки и воспоминания... С. 208.
2 Изгоев А.С. «Ликвидация» // Русская мысль. 1908. № 1. С. 135.
3 ГА РФ. Ф. 5102. On. 1. Д. 1161. Л. 4 об. - 5.
4 ОР РГБ. Ф. 566. К. 19. Д. 1. Л. 227
5 Представительные учреждения Российской империи в 1906-1917 гг.... С. 38.
6 Брусянин В.В. Судьба первых депутатов. СПб., 1906. С. 7.
7 Первая Государственная дума в Выборге // Красный архив. 1933. № 2. С. 89.
Часть третья
299
воззвания и Л.И. Петражицкий1. Впоследствии А.Р. Ледницкий вспо-
минал, как тот с «кислым лицом» замечал: «Очень глупо, а все-таки
подписать надо». С.А. Котляревский публично выражал сожаление,
что не опоздал на поезд в Выборг. Даже рассказывали, что он плакал,
когда подписывал воззвание1 2. Г.Б. Иоллос буквально смеялся над
воззванием3 А бывший председатель Думы С.А. Муромцев, осунув-
шийся, сконфуженный, с поникшей головой, на следующий день так
объяснял свою подпись: «Что делать, настроение». За этим следовал
жест, выражавший полное отчаяние несостоявшегося премьер-ми-
нистра4. По словам П.А. Гейдена, половина кадетов, участвовавших
в выборгском совещании, в действительности была против подготов-
ленного проекта, однако предпочла солидаризироваться со своими
однопартийцами5. Для большинства «выборжцев» принятие текста
воззвания было вынужденной мерой: «Мы обязаны дать нашим из-
бирателям указание, что предпринять... Размеры того движения, ко-
торое мы вызовем, неизвестны, но мы не можем не указать средств
пассивного бойкота, так как это единственное оружие, находящееся в
нашем распоряжении. Пассивный бойкот - испытанное конституци-
онное средство...»6
Подписав воззвание, «перводумцам» оставалось лишь рассчи-
тывать, что оно, вопреки прогнозам скептиков, определит характер
будущей политической борьбы. И июля 1906 г. В.И. Вернадский с
уверенностью писал: «Я думаю, что теперь начнется борьба, кото-
рая в конце концов может вызвать более коренное изменение строя
России, чем предвиделось несколько недель тому назад»7. Шли дни,
ожидания кадетов не находили подтверждения. И все же надежда
оставалась, что окончательное поражение бюрократии не за гора-
ми. 18 июля 1906 г. А.А. Корнилов писал жене, делясь своими сомне-
ниями и пророчествами: «У нас здесь совершенно неопределенное
положение. Как будто победа Столыпина, но, разумеется, не надол-
го... Финансовый крах и анархия в деревне, которых не избежать,
заставят их капитулировать через несколько недель, месяцев...»8
Пройдет неделя, и оценки того же Корнилова будут иными. 24 июля
1 Там же. С. 89-90.
2 ОР РГБ. Ф. 566. К. 19. Д. 1. Л. 227.
3 Маклаков В.А. Первая Государственная дума. М., 2006. С. 307.
4 Глинка Я.В. Одиннадцать лет в Государственной думе. М., 2001. С. 67.
5 ГА РФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 88. Л. 1.
6 Первая Государственная дума в Выборге // Красный архив. 1933. № 2. С. 92-93.
7 Архив РАН. Ф. 518. Оп. 2. Д. 8. Л. 85.
8 ГА РФ. Ф. 5102. Оп. 1.Д. 1161.Л.7.
300
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
он писал: «У нас здесь, в Петербурге, настроение совсем не тревож-
ное, а скорее какое-то вялое. Все устали, и многие (члены ЦК. - КС.)
разъехались...»1
Выборгское воззвание практически не имело отклика среди насе-
ления1 2. Однако это не поколебало уверенности депутатов в собствен-
ной правоте. Уже в августе 1906 г. они предлагали оценивать этот акт
в исторической ретроспективе. 8 августа 1906 г. И.И. Петрункевич
писал В.И. Вернадскому: «Я продолжаю считать его (Выборгское
воззвание. - К.С.) правильным даже в том случае, если страна сейчас
не последовала нашему призыву; она поймет его значение потом; мы
же как члены Думы не могли отвечать на государственный переворот
иначе... Это вопрос не практической политики, а акт нравственного
порядка...»3
Кадетов не оставляла мысль, что «волна народного возмущения»
в скором времени накроет действующую власть. 19 августа 1906 г.
Ф.И. Родичев писал И.И. Петрункевичу: «Ясно, что молчание после
Думы - это вовсе не покой, а, должно быть, поднимается нечто слож-
ное и страшное в массе. Теперь всюду свидетельствуют о каком-то
взрыве темных страстей, бесцельных, бессмысленных - повальное
взаимное насилие»4. Согласно впечатлениям Петрункевича, к концу
августа 1906 г. более половины членов партии выступали за переход
к более решительным средствам борьбы5. П.Н. Милюков убеждал
своих читателей, что роспуск I Думы не пройдет безнаказанно для
власти: «Когда огромному и сложному организму приходится реа-
гировать на внезапное раздражение, - первые движения этого орга-
низма отличаются полной несогласованностью местных и главных
нервных центров»6.
Однако буря не последовала. 1906 г. стал годом несостоявшейся
революции. Ее предчувствие создало особую политическую атмо-
сферу, обязывающую правящую элиту пойти на институциональные
преобразования. «Высшие сферы» настаивали на коренных рефор-
мах, предчувствуя скорую катастрофу и распад власти. Было очевид-
1 ГА РФ. Ф. 5102. On. 1. Д. 1161. Л. 8.
2 ГА РФ. Ф. 579. Оп. 1. Д. 982. Л. 2,6,10-11; Д. 983 Л. 1; Д. 984. Л. 4, 7; Д. 986. Л. 4;
Д. 987. Л. 1-2; Д. 990. Л. 1; Д. 992. Л. 1,6,8; Д. 997. Л. 1; Д. 998. Л. 1; Д. 1005. Л. 2; Д. 1021.
Л. 2; Д. 1039. Л. 2; Д. 1042. Л. 1; Д. 1052. Л. 1; Д. 1053. Л. 1; Д. 1054. Л. 1; Д. 1055. Л. 1;
Д. 1056. Л. 2; Д. 1057. Л. 1; Д. 1058. Л. 1.
3 Архив РАН. Ф. 518. Оп. 3. Д. 1260. Л. 6.
4 Представительные учреждения Российской империи в 1906-1917 гг.... С. 44.
5 Архив РАН. Ф. 518. Оп. 3. Д. 1260. Л. 1 об. - 2.
6 Милюков П.Н. Год борьбы... С. 532.
Часть третья
301
пым, что если правительство не выдвинет свою «повестку дня», то с
созывом новой Думы оно окажется еще в более трудном положении.
Таким образом, складывалась «ситуация реформ», судьба которых
оказалась тесно связанной с деятельностью председателя Совета
министров П.А. Столыпина.
Глава 5. Столыпинский проект модернизации России
(К.И. Могилевский, КА. Соловьев)
Развитие российской государственности на протяжении длитель-
ного периода сопровождалось кризисами различной природы и глу-
бины. Они вытекали из самой сущности самодержавия, которое не
успевало адаптироваться к вызовам времени. Автократический ре-
жим всякий раз оказывался неспособным к полномасштабной транс-
формации, а в силу этого все попытки самодержавной власти выйти
из кризисов носили паллиативный и незавершенный характер. Же-
сточайшая централизация государственного аппарата имела своим
очевидным следствием бюрократический хаос, в котором отдельный
высокопоставленный чиновник обладал огромными полномочиями,
но ничтожной властью. Власть же полностью концентрировалась в
руках императора. В свою очередь, лишь император обладал «пра-
вом» на системное видение стоявших перед страной задач, но при
этом технологически не был способен координировать действия ад-
министрации по их разрешению. Революция 1905 г. разорвала этот
заколдованный круг, призвав к власти новые силы, позволив пере-
смотреть прежние алгоритмы принятия решений и дав шанс на про-
ведение системных преобразований. Реформы, получившие название
столыпинских, были первым опытом именно системных реформ, за-
трагивавших все ключевые сферы жизни страны.
Смысловым ядром этих реформ было формирование первона-
чальных институтов правового государства и гражданского обще-
ства. Столыпин говорил: «Преобразованное по воле монарха отече-
ство наше должно превратиться в государство правовое, т. к. пока
“писаный закон” не определит обязанности и не оградит прав отдель-
ных русских подданных, права эти и обязанности будут находиться в
зависимости от толкований и воли отдельных лиц»1.
1 П.А. Столыпин. Нам нужна великая Россия Полное собрание речей в Государ-
ственной думе и Государственном совете. 1906-1911. М., 1991. С. 51.
302
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Можно выделить следующие основные направления преобразова-
тельной политики правительства:
• права и свободы граждан;
• формирование основ правового государства и разграничение от-
ветственности ветвей власти;
• реформирование судопроизводства;
• реформа местного управления и самоуправления;
• земельная реформа;
• экономика, финансы и инфраструктура;
• социальная политика:
• образование, наука и культура;
• военная реформа;
• противодействие терроризму.
Основную задачу Столыпин сформулировал уже в августе 1906 г. в
правительственном сообщении: «создать вновь устойчивый порядок,
зиждущийся на законности и разумно понятой истинной свободе»1.
Законность и свобода - это и есть основы правового государства и
гражданского общества.
В правительстве отчетливо понимали, что «без граждан право-
вое государство немыслимо»1 2. Ключевое значение в этом плане имел
Указ 5 октября 1906 г. «Об отмене некоторых ограничений в правах
сельских обывателей и лиц других бывших податных сословий», ко-
торый самым непосредственным образом касался судеб сельского
населения. «Уравнение прав крестьянства с остальными сословия-
ми России, - считал Столыпин, - должно быть не словом, а должно
стать фактом»3. По Указу крестьяне могли без согласия общины и
иных инстанций поступать в высшие учебные заведения, на граждан-
скую и духовную службу, оставаясь при желании в составе общины;
окончательно отменялись подушная подать и круговая порука, огра-
ничения, относящиеся к предпринимательской деятельности4.
Проблема бесправия являлась отнюдь не сугубо крестьянской.
Правовое пространство должно было стать комфортным для всех
подданных империи. Как раз нацеленный на это проект «О непри-
косновенности личности и жилища и тайпы корреспонденции» про-
должил серию законопроектов, изданных еще до Столыпина и на-
правленных на обеспечение основных гражданских прав. Премьер
1 П.А. Столыпин: Программа реформ. М., 2002. Т. 1. С. 30.
2 П.А. Столыпин: Грани таланта политика. С. 499.
3 П.А. Столыпин. Нам нужна великая Россия... С. 251.
4 П.А. Столыпин: Программа реформ. Т. 1. С. 102-106.
Часть третья 303
охарактеризовал меры, предусмотренные в данном законопроекте,
как «обычные для всех правовых государств».
Согласно проекту никто не мог быть наказан иначе, «как в поряд-
ке, законом определенном»; никто не мог быть судим «иначе, как тем
судом, которому по закону подведомственно вменяемое в вину дея-
ние», никто не мог быть задержан или заключен под стражу либо под-
вергнут личному обыску «иначе, как в случаях, законом определен-
ных, и при том лишь по предъявлении письменного на то требования,
от подлежащей судебной власти исходящего».
Одновременно в проекте определялись полномочия полиции,
следственных и судебных органов. Лица, задержанные без санкции
судебной власти, должны были быть в течение 24 часов «или осво-
бождены, или же препровождены к судье либо судебному следовате-
лю», который «незамедленно и, во всяком случае, не позднее 24 часов
опрашивает задержанного и отдает письменный приказ или о даль-
нейшем содержании его под стражей, или об освобождении».
В проекте содержались статьи, согласно которым «никто не может
быть ограничиваем в избрании места пребывания или передвижения
с одного места на другое, за исключением случаев, особо в законе ука-
занных», и «вход в жилище без согласия его хозяина допускается не
иначе, как по призыву из сего жилища или для оказания помощи при
несчастных случаях, или же во исполнение должностным лицом воз-
ложенных на него законом обязанностей». Полиция могла произво-
дить «осмотры, обыски и выемки без постановления о том судебной
власти лишь в тех случаях, когда ею застигнуто совершающееся или
только совершившееся преступное деяние, а также когда до прибы-
тия на место происшествия представителя судебной власти следы
преступления могли бы изгладиться». В проекте говорилось о не-
рушимости тайны почтовых, телеграфных и телефонных сношений.
Отступления от этого правила допускались лишь «в целях раскрытия
преступных деяний»1.
Предполагалось снять ограничения, обусловленные националь-
ной и конфессиональной принадлежностью подданных императора.
Так, в законопроекте «Об изменении законоположений, касающих-
ся перехода из одного исповедания в другое» проводился принцип
свободного избрания религии совершеннолетними. Ограничения на
переход из одной веры в другую практически устранялись. Столы-
пин предпринял шаги и к разрешению еврейского вопроса. Он на-
стаивал на снятии наиболее значимых ограничений, наложенных на
1
Там же. С. 99-102.
304
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
еврейское население России: в то числе на разрешении проживания
вне черты оседлости, приобретение недвижимых имуществ в городе
и т. д. Однако против этих мер был сам император Приходилось ре-
шать проблему путем подзаконных актов. В изданном 22 мая 1907 г
циркуляре за подписью П.А. Столыпина приостанавливалась высыл-
ка евреев, незаконно проживавших за пределами черты оседлости. На
практике это означало ликвидацию черты оседлости как таковой в
период действия этого циркуляра1.
В условиях переходного периода значение приобрела проблема
политических прав граждан. Столыпин был принципиальным сто-
ронником законодательного представительства, без которого прове-
дение преобразований в правовой, экономической и социальной сфе-
ре не принесло бы ожидавшегося результата. Он подчеркивал, что
Дума является важнейшим фактором «воссоздания государственных
устоев порядка»1 2, что обеим ветвям власти важно найти «тот язык,
который был бы одинаково нам понятен»3. Таким «языком» должно
было стать сходное понимание правительством и «молодым народ-
ным представительством» общенациональных и государственных
задач. К сожалению, на первых порах такой язык не был найден. I и
II Дума не были готовы к конструктивному взаимодействию с прави-
тельством. Столыпину дважды пришлось принять участие в роспуске
Думы и согласиться на изменение избирательного закона. Альтерна-
тивой тому было упразднение законодательной Думы как таковой.
В письме от 20 октября 1929 г., бывший товарищ министра внутрен-
них дел С.Е. Крыжановский рассказывал В.Н. Коковцову о намере-
ниях верховной власти, которые оставались неизвестными министру
финансов, а впоследствии и председателю Совета министров: «После
издания закона 3 июня 1907 г. был составлен на случай его неудачи
новый, гораздо более радикальный проект, а именно о совершенном
упразднении Государственной думы с разделением Европейской
России на области с образованием в каждой из них областного зем-
ского собрания... Общегосударственное законодательство сосредо-
точилось в Государственном совете, несколько измененном в его со-
ставе». П.А. Столыпин передал этот проект императору и получил от
него принципиальное согласие4.
1 См.: Бородин А.П. Столыпин. Реформы во имя России. С. 145-153.
2 П.А. Столыпин. Нам нужна великая Россия. С. 65
3 Там же. С. 63.
4 Bakhmeteff archive (BAR). Kryzhanovskii coll. Box. 2. Письмо С.Е. Крыжанов-
ского В.Н. Коковцову 29.10.1929. Император лишь выражал сомнение, «не была [бы]
подобная мера понята как шаг к расчленению России» (там же). По воспоминани-
Часть третья
305
По замыслу Столыпина, изменение избирательной системы долж-
но было обеспечить избрание работоспособной Думы, в которой
сформировалось бы большинство, готовое к совместной работе с пра-
вительством. Действительно, в рамках политической системы 3 июня
1907 г. сложились более или менее приемлемые взаимоотношения
между исполнительной и законодательной ветвями власти. Их опыт
взаимодействия уникален в истории России. По сути, впервые был
реализован правовой механизм широкой общественной экспертизы
правительственных инициатив. Реформы же были не плодом тради-
ционного бюрократического творчества, а результатом мучительного
поиска компромиссов между властью и общее! вом, отстаивавшим
свои интересы и права.
Однако права человека только тогда в полной мере становятся
правами, когда они гарантированы государством. Прекрасно осозна-
вая, что декларирование прав и свобод личности само по себе важно,
но явно недостаточно, в правительстве полагали необходимым реали-
зовать всеобъемлющую судебную реформу. Реформа предусматрива-
ла унификацию законодательства, пересмотр устаревших правовых
норм, замену их новыми, более соответствующими тем социальным
отношениям, которые формировались в ходе преобразований.
Законопроект «О преобразовании местного суда» должен был
способствовать тому, что суд стал бы дешевле и доступнее для населе-
ния. Он предполагал восстановление в сельской местности института
мировых судей, которые бы избирались земскими собраниями (в го-
роде - городскими думами). Они бы рассматривали ограниченный
круг гражданских дел и уголовные дела, не влекшие за собой особо
ям С.Е. Крыжановского, проект «предусматривал разделение империи на одиннадцать
областей, с образованием в каждой областного земского собрания и областного прави-
тельственного управления с гражданским начальником во главе, имевшим заменить
собою генерал-губернатора. Области эти были: Прибалтийская, Северо-Западная,
Польша, Правобережная и Левобережная Украины, Московская (центральная про-
мышленная), Верхнее и Нижнее Поволжье, Северная Россия (две области) и Степная
(Западная Сибирь). Остальные части империи, т. е. военные казачьи области, инород-
ческие, Туркестан, Восточная Сибирь, Крым и Кавказ оставались вне этого разделения
и вне участия, за исключением двух последних, в общегосударственном представи-
тельстве. Областные земские собрания, образуемые на общих основаниях, принятых
для земских выборов, получали широкое право местного законодательства по всем
предметам, не имевшим общегосударственного значения, причем решения их должны
были приводиться в исполнение, в зависимости от предмета, или с утверждением на-
чальника области, в каковом случае они имели силу обязательных постановлений, или
с высочайшего утверждения, в каковом случае они приобретали значение местных за-
конов. Общегосударственное законодательство сосредотачивалось в Государственном
совете, несколько видоизмененном в его составе» {[Крыжановский С.Е.]. Воспомина-
ния... С. 111).
306
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
тяжких наказаний. Их решения можно было оспаривать в вышесто-
ящих инстанциях. Одновременно государство отказывалось от «об-
ломков» сословного судопроизводства - крестьянского волостного
и земского начальника, преимущественно представлявшего местное
дворянство1.
Помимо этого, правительство П.А. Столыпина внесло в Государ-
ственную думу целый ряд инициатив. Предполагалось определить
права человека во время предварительного следствия, установить
условный срок осуждения, ввести принцип гражданской и уголов-
ной ответственности чиновников, посягнувших на свободы и права
граждан1 2.
Иными словами, предполагалось «вплести» в ткань законов Рос-
сийской империи декларированные гражданские свободы, обеспечив
процедуру их отстаивания и сделав ответственными за их осущест-
вление все государство и каждого чиновника в отдельности. Реформа
местного суда в перспективе должна была обрести немалое значение,
поскольку имела целью обеспечить действительное равенство всех
перед законом, независимо от сословной принадлежности.
Правительство П.А. Столыпина одной из главных своих задач
считало упорядочение устройства жизни в деревне. На это были на-
правлены аграрная реформа и реформа местного управления. В оте-
чественной научной литературе первая из них тесно связана с именем
Столыпина, а о второй обычно забывают. Между тем факты говорят о
том, что более сложным для столыпинского правительства оказался
не вопрос о земельных наделах, а вопрос о власти в деревне.
Только крестьянская община являлась в деревне целостной еди-
ницей, субъектом и объектом управления. В то же время в связи с
естественным ходом жизни и проведением аграрной реформы в де-
ревне появлялось все больше людей и участков, не входивших в об-
щину. К таковым относились и помещики, и вышедшие из общины
зажиточные крестьяне. П.А. Столыпин считал, что и те, и другие, не-
зависимо от сословной принадлежности, должны обладать равными
правами в самоуправлении.
Уже в 1907 г. были внесены в Государственную думу «Положение
о поселковом управлении» и «Положение о волостном управлении».
Законопроекты предполагали учреждение органов местного самоуп-
равления на самом низовом уровне - в поселковом обществе и воло-
сти. Причем речь шла о бессословной организации этих учреждений.
1 П.А. Столыпин: Программа реформ. Т. 1. С. 154-226.
2 Там же. С. 227-251.
Часть третья
307
В устройство поселка вносилось принципиальное новшество - он не
должен был более основываться на общине. Поселок виделся Столы-
пину как «бессословная самоуправляющаяся единица» с открытым
доступом в нее всем лицам, «заинтересованным в благоустройстве
поселка с привлечением сих лиц и к несению соответствующих по-
датных тягостей». В состав поселка как такой единицы должны были
войти все лица и учреждения, владеющие на его территории недви-
жимостью или содержащие в черте усадебной оседлости села торго-
вые, промышленные или ремесленные заведения1.
Наиболее ожесточенное сопротивление встретила предложенная
Столыпиным реформа уездного управления1 2. Смысл необходимых
изменений сводился к установлению исполнительной вертикали
от министра до руководителя уездных государственных органов3
Вплоть до начала XX в. государственная власть заканчивалась в
губернии; властные функции в уезде исполняли предводители дво-
рянства; эта должность была, во-первых, общественной, т. е. безот-
ветственной, а во-вторых, сословной. А вопросы, относившиеся к
компетенции предводителей, были важны для всего населения, к
ним, в частности, относилось землеустройство.
Правительственная власть, по Столыпину, должна была обрести
своего представителя на уровне уезда. Учреждалась должность на-
чальника уездного управления, в ведении которого были все уездные
правительственные учреждения и участковые начальники. Он сам
непосредственно подчинялся губернатору4. Таким образом, прави-
тельство надеялось выстроить более или менее стройную админи-
стративную иерархию, способную оперативно реагировать на вызовы
времени.
Вместе с тем в правительстве настаивали на упразднении долж-
ности земского начальника, который, обладая властными полно-
мочиями, также представлял узкосословные интересы. Вместо него
предполагалось учредить должность участкового комиссара - агента
правительства при поселковых и волостных органах местного само-
управления5. В соответствии с данным законопроектом сфера ком-
петенции уездных и губернских земств, а также органов городского
1 Там же. С. 293-308.
2 См.: Могилевский К.И. Столыпинский проект уездной реформы в Совете по де-
лам местного хозяйства // Долг и судьба историка: Сб. статей памяти П.Н. Зырянова.
М., 2008. С. 151-179.
3 П.А. Столыпин: Программа реформ. Т. 1. С. 252-261.
4 Там же. С. 261-280.
5 Там же. С. 325-330.
308
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
самоуправления расширялась, а имущественный ценз для участия в
работе этих учреждений снижался1
Наконец, одна из ключевых проблем российской истории начала
XX в. - неэффективность крестьянского хозяйства, сдавливаемого
архаичными нормами общинного уклада жизни. Российское кре-
стьянство, составлявшее порядка 80 % населения страны, получило
в 1861 г. личную свободу, однако оставалось связанным множеством
ограничений.
Решение аграрного вопроса П.А. Столыпин видел в превращении
крестьянина в собственника своего земельного надела. Кроме того,
его необходимо было наделить имущественными правами, дабы
гражданские и политические права не оставались пустым звуком.
«Пока крестьянин беден, пока он не обладает личной земельной соб-
ственностью, пока он находится в тисках общины, - говорил Столы-
пин, - он остается рабом, и никакой писаный закон не даст ему блага
гражданской свободы»1 2. Для реализации этой задачи правительством
был инициирован целый комплекс мер. Указом 9 ноября 1906 г. кре-
стьянин получил право укреплять в собственность свой надел, кото-
рый прежде он не мог ни продать, ни заложить, ни сдать в аренду.
Указ должен был стать, по Столыпину, последним звеном в «деле
раскрепощения нашего земледельческого класса»3. Указ ликвидиро-
вал насильственное прикрепление к общине и уничтожал закрепо-
щение личности, несовместимое с «понятием о свободе человека и
человеческого труда»4.
Будучи полноценным владельцем своего земельного участка, кре-
стьянин мог брать ссуды в Крестьянском банке, отвечая за выполне-
ние взятых обязательств своим имуществом. Крестьянский банк вы-
полнял и другую важную функцию. Он покупал земли поместного
дворянства и на выгодных условиях перепродавал их успешному кре-
стьянству. Таким естественным, мирным образом происходило пере-
распределение земельного фонда5.
Простое изменение правового статуса крестьянского надела не
могло привести к качественным изменениям в крестьянском хозяй-
стве. Перед правительством вставала проблема землеустройства,
благодаря которой сводились бы воедино полосы одного надела.
Столыпин не просто объявил аграрную реформу и обеспечил ее зако-
1 П.А. Столыпин: Программа реформ. Т. 1. С. 280-293.
2 См.: П.А. Столыпин Нам нужна великая Россия... С. 105.
3 Там же. С. 252.
4 Там же. С. 52.
5 П.А. Столыпин: Программа реформ. Т. 1. С. 378-379.
Часть третья
309
нодательно, он предусмотрел создание мощного инструмента реали-
зации своих планов. В целях «выяснения на местах земельных нужд
крестьянского населения и содействия к расширению и улучшению
его землевладения» в деревню были направлены хорошо подготов-
ленные специалисты, которые должны были воплотить в жизнь сто-
лыпинские идеи землеустройства1.
Одно из принципиальных направлений аграрной реформы - пе-
реселенческая политика. Правительство было вынуждено решать
проблему перенаселенности деревни. Избыточность рук в деревне
порождала «земельный голод». Соответственно, возникала необхо-
димость направить крестьянские массы в те регионы, которые остро
нуждались в заселении, - Сибирь и Северный Кавказ. Правительство
выделяло переселенцам льготные кредиты, финансировало их пере-
езд и даже на первых порах безвозмездно передавало в их собствен-
ность государственные, удельные и кабинетские земли.
Гражданская свобода не может считаться полноценной, если она
не подкреплена свободой хозяйственной деятельности Поэтому од-
ним из направлений деятельности правительства было снятие многих
ограничений с экономической активности человека. Были реформи-
рована нормативная база для совершенствования финансово-кредит-
ной системы, облегчавшей деятельность малых и средних компаний,
разработан Устав Банка обществ взаимного кредита1 2, Устав кассы
городского и земского кредита3.
Предполагалось провести серьезные преобразования и в области
налоговой системы. Во-первых, планировалось упорядочить налоги,
на что и были направлены положения о поземельном и промысло-
вом налогах4. Во-вторых, налоговая система должна была стать со-
циально ориентированной, что способствовало бы поддержанию вну-
треннего мира в России. Для этого правительство предлагало ввести
прогрессивную шкалу подоходного налога. Минимальная сумма, с
которой бы он взимался, была весьма значительной - 850 р. в год.
Устанавливалась целая система льгот: так, в случае особых семейных
обстоятельств сумма налогов могла заметно снижаться. Важно, что
подоходный налог не распространялся исключительно на физиче-
ских лиц, им облагались определенные учреждения, общества, ком-
пании, товарищества, артели и общественные собрания5 Таким обра-
1 П.А. Столыпин: Программа реформ. Т. 2. С. 243-260.
2 Там же. С. 372-390.
3 Там же. С. 540-554.
4 Там же. С. 390-393,401- 158.
5 П.А. Столыпин: Программа реформ. Т 1. С. 589-624.
310
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
зом, правительство проводило политику социально-экономического
регулирования для снятия остроты конфликтов между различными
общественными группами.
Был открыт широкий доступ крупному частному капиталу к раз-
работке угольных и нефтяных месторождений, добыче золота и пла-
тины, освоению новых территорий в Сибири, Приморье, на Дальнем
Востоке, в Средней Азии и Закавказье Правительство сознавало
необходимость разработки правил допуска частного капитала к раз-
работке нефтяных месторождений. Основными условиями были
стабильная добыча нефти и доступные цены на нефтепродукты. Важ-
нейшее значение для справедливого распределения природной рен-
ты имело то, что арендатор был обязан уплачивать в казну разницу
между стоимостью обязательного для добычи количества нефти по
рыночной цене и стоимостью ее по условной цене. Последняя и яв-
лялась предметом торга при предоставлении участка в аренду, т. е.
возможность работать с месторождением получала компания, обя-
завшаяся больше платить государству. Рыночная цена фиксирова-
лась специальным государственным органом. Причитающуюся казне
долю арендатор должен был заплатить в расчете на те периоды, когда
рыночная цена превышала условную, и в объемах, соответствующих
обязательной добыче1.
При этом правительство уделяло значительное внимание разви-
тию инфраструктуры. Государство несло большие финансовые рас-
ходы на строительство новых, стратегически значимых железнодо-
рожных магистралей: второй путь Сибирской магистрали, Амурскую
железную дорогу и т. д.1 2 Кроме того, в годы премьерства П.А. Сто-
лыпина активно строились шоссейные и грунтовые дороги, морские
порты, склады, элеваторы, развивалась сеть телефонного и телеграф-
ного сообщения и т. д.3 Так, в 1909-1912 гг. железнодорожная сеть в
России выросла на 5,8 %, число учреждений почт, телеграфа и теле-
фона в 1908 г. составило 13 376, а в 1913 г. - 16 2134.
Однако системная модернизация предусматривает обновление не
только материальных активов, но прежде всего «правил игры», прин-
ципов организации общества, На рубеже XIX-XX вв. в европейскую
политику пришло осознание ответственности государства за уро-
1 П.А. Столыпин: Программа реформ Т. 2. С 534-539.
2 См.: П.А. Столыпин. Нам нужна великая Россия... С. 127.
3 См.: Пожигайло П.А., Шелохаев В.В. П.А. Столыпин: Интеллект и воля. М., 2005.
С.194.
4 Россия. 1913 год. Статистико-документальный справочник. СПб., 1995. С. 101,
109,146.
Часть третья
311
вонь жизни своих граждан. Сформировалось убеждение, что право
на достойное существование - неотъемлемое право каждого, которое
должно быть гарантировано правительственной властью. В против-
ном случае общество никогда не выйдет из череды социальных кон-
фликтов, которые в итоге дестабилизируют всю политическую си-
стему. Этот мотив стал одним из определяющих и в государственной
деятельности П.А. Столыпина.
Гибким и дифференцированным был подход к социальным гаран-
тиям рабочих. Столыпин был одним из первых, кто поставил вопрос
о страховании рабочих, еще будучи ковенским предводителем дво-
рянства. В должности гродненского губернатора он продолжал свою
линию, рассматривая социальное страхование как «предохранитель-
ный клапан» против распространения социалистических идей. Когда
Столыпин возглавил правительство, то впервые в России была раз-
работана и начала внедряться система социального страхования.
Разработанная правительством программа предполагала запре-
тить ночной труд женщин и подростков, а также их использование на
подземных работах. Рабочий день подростка сокращался. При этом
работодатель был обязан отпускать его ежедневно на 3 часа для об-
учения в школе. В ноябре же 1906 г. были утверждены положения
Совета министров, устанавливавшие необходимые часы отдыха для
служащих торговых и ремесленных заведений. Рабочий день ограни-
чивался 12 часами, причем в тех случаях, когда он превышал 8 часов,
устанавливался перерыв для приема пиши обшей продолжительно-
стью не менее двух часов в день1.
В 1908 г. в Государственную думу были внесены законопроекты
«Об обеспечении рабочих на случай болезни» и «О страховании ра-
бочих от несчастных случаев». Предприниматель должен был предо-
ставить врачебную помощь своему работнику. В случае болезни рабо-
чий обеспечивался больничными кассами рабочего самоуправления.
Были также установлены выплаты, полагавшиеся утратившему
трудоспособность и членам семьи в случае смерти рабочего от про-
изводственных травм. Разрабатывались проекты о распространении
этих норм и на служащих государственных предприятий (например,
подведомственных Министерству финансов и Министерству путей
сообщений)1 2.
При этом правительство считало необходимым юридически за-
крепить за гражданами возможность отстаивать свои экономические
1 П.А. Столыпин: Программа реформ. Т. 1. С. 477-486.
2 Там же. С. 486-535.
312
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
интересы. Так, предлагалось разрешить рабочим экономические стач-
ки, а соответственно, расширить возможности для самоорганизации,
создания профсоюзов1. Цель социальной политики П.А. Столыпи-
на - формирование партнерства между работником и работодателем,
когда были бы четко обозначены права обеих сторон.
Модернизация без приобщения большинства населения к хотя бы
элементарным знаниям о мире была невозможна. Поэтому одно из
важнейших направлений реформ П.А. Столыпина - расширение и
совершенствование системы образования. Возглавив правительство,
Столыпин планировал совместно с общественными учреждениями
(земствами и городскими управами) создать единую и общедоступ-
ную образовательную сеть, включающую начальное, среднее и выс-
шее образование. При этом подчеркивалась мысль о необходимости
именно «законченного круга знаний» на каждой ступени образова-
тельного цикла.
Так, в Министерстве народного просвещения был разработан
законопроект «О введении всеобщего начального обучения в Рос-
сийской империи», согласно которому предполагалось обеспечить
элементарным образованием детей обоего пола1 2. Правительство раз-
рабатывало меры, направленные на формирование единой системы
педагогических учреждений, когда бы гимназии служили ее систе-
мообразующим элементом, а не обособленным элитарным заведени-
ем3. Широкомасштабные проекты в области народного просвещения
требовали новых кадров преподавателей. Для этого планировалось
создать специальные курсы для будущих учителей и учительниц4, в
Ярославле же правительство инициировало создание Учительского
института5. Государство не жалело средств на переподготовку препо-
давателей средних школ, планировало организовывать их ознакоми-
тельные поездки за границу6. В период столыпинских реформ ассиг-
нования на нужды начального образования выросли почти в четыре
раза: с 9 до 35,5 млн руб.7
Предполагалось реформировать и систему высшего образова-
ния. Так, правительством был разработан новый Университетский
устав, предоставлявший высшей школе широкую автономию: воз-
1 См.: Пожигайло П.А., Шелохаев В.В. П.А. Столыпин: Интеллект и воля. С. 95.
2 П.А. Столыпин: Программа реформ. Т. 1. С. 625-627.
3 П.А. Столыпин: Программа реформ. Т. 2. С. 632-646.
4 Там же. С 646-649
5 Там же. С. 594-595.
6 Там же. С. 596.
7 П.А. Столыпин: Программа реформ. Т. 1. С. 627-648.
Часть третья
313
можность выбора ректора, значительную сферу компетенции Сове-
та университета и т. д. Вместе с тем устанавливались четкие правила
функционирования студенческих объединений и организаций, что
должно было способствовать сохранению здоровой академической
обстановки в стенах учебных заведений1. Правительство считало не-
обходимым привлечь общественность к делу развития образования.
Именно в годы столыпинских преобразований были разработаны по-
ложения о негосударственных Московском археологическом инсти-
туте1 2, Московском коммерческом институте3, Народном университе-
те имени А.Л. Шанявского4.
Правительственные усилия не были напрасными. К концу 1914 г.
в России насчитывалось 123 745 начальных учебных заведений. Ко-
личество детей в возрасте от 8 до 11 лет, обучающихся в начальной
школе, составило по империи 30,1 % (в городах - 46,6 %, в сель-
ской местности - 28,3 %)5. Рост числа учащихся начальной школы
потребовал увеличения числа учебных заведений для подготовки
учителей. К 1913 г. в стране уже было: учительских институтов -
33 (2249 чел.), учительских семинарий - 128 (12 190 чел.), педагоги-
ческих курсов - 1476. К этому же времени в России было 32 средних
(8023 чел.) и 27 низших (2920 чел.) технических училищ; мужских
гимназий и прогимназий 441 (147 751 чел.) и 29 (4359 чел.) соот-
ветственно, реальных училищ 284 (80 800 чел.). К 1913 г. возросло
количество учебных заведений Министерства торговли и промыш-
ленности, Главного управления землеустройства и земледелия -
308 (2857 чел.). Общее число частных учебных заведений составило
2863. Кроме того, расширилась сеть национально-региональных учеб-
ных заведений: еврейских - 9248 и мусульманских (мектебе - 9723,
медресе - 1064)7. К 1913 г. в России уже было 63 государственных
высших учебных заведений, в которых обучалось 71 379 студентов,
общественных и частных высших учебных заведений - 54, в которых
обучалось 52 153 студента8.
Поражение России в русско-японской войне 1904-1905 гг. проде-
монстрировало необходимость скорейших преобразований в армии.
1 П.А. Столыпин: Программа реформ. Т. 2. С. 598-632.
2 Там же. С. 569-572.
3 Там же. С. 649 -662.
4 Там же. С. 589- 594.
5 Там же. С. 326.
6 Там же. С. 330.
7 Там же. С. 339-340.
8 Там же. С. 347.
314
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Можно выделить три направления военной политики: упорядочение
принципов комплектования вооруженных сил, их перевооружение,
строительство необходимой инфраструктуры. В годы столыпинских
реформ был разработан новый Воинский устав, четко определявший
порядок призыва в армию, права и обязанности призывных комиссий,
льготы по отбыванию воинской повинности и, наконец, возможно-
сти обжалования решений властей1. Иными словами, правительство
стремилось «вписать» отношения между гражданином и вооружен-
ными силами в правовое пространство Российской империи.
Государство увеличивало ассигнования как на содержание офи-
церского корпуса, так и на переоснащение армии. При прокладке
новых железнодорожных путей также учитывались военно-страте-
гические интересы государства. В частности, второй путь Сибирской
магистрали, Амурская железная дорога должны были облегчить мо-
билизацию и переброску сил из различных частей империи и, соот-
ветственно, саму оборону дальневосточных окраин России1 2. В Глав-
ном морском штабе были разработаны так называемые большая и
малая судостроительные программы. В установленных ими рамках
предусмотривалась постройка четырех линейных кораблей с турбин-
ными механизмами, что являлось новой ступенью в техническом раз-
витии российского флота3.
Несмотря на то что сильная, укомплектованная по понятным
принципам армия была необходима государству для защиты внеш-
них границ, она являлась и мощнейшим социальным фактором. Го-
воря о флоте, Столыпин напоминал, что в действительности речь
идет о живых людях, связавших с морем свою судьбу. Предложен-
ные Столыпиным меры позволяли достичь большей справедливости
при наборе в армию, уменьшить произвол государственных органов,
комплектовать войска, не сдавая при этом позиции в других отраслях
экономики.
Столыпину часто приписывается лозунг: «Сначала успокоение,
потом реформы». В действительности этих слов премьер-министр
никогда не произносил. Более того, они с очевидностью противо-
речили декларировавшемуся курсу, в соответствии с которым успо-
коения и реформы должны были прийти одновременно. Автор-
ство же «лозунга» принадлежит кадету А.А. Кизеветтеру, который
этими словами охарактеризовал правительственную программу
1 П.А. Столыпин: Программа реформ. Т 1. С. 658-695.
2 См.: П.А. Столыпин. Нам нужна великая Россия... С. 121.
3 Там же. С. 168-175.
Часть третья
315
щйствий1. Эти слова, сказанные на самой заре столыпинского пре-
мьерства, когда еще совсем не были очевидны перспективы его по-
'I и гики, прочно вошли в научную литературу Тем не менее задача
• успокоения» действительно стояла перед правительством. В годы
Первой русской революции власть в значительной мере утратила
контроль над правопорядком в стране. Россию захлестнул вал рево-
люционного террора, жертвами которого стали более 17 тыс. чел.1 2,
большинство из них - мирные обыватели. Самому Столыпину при-
ходилось действовать в обстановке постоянной террористической
угрозы. Двое из его недавних предшественников - Сипягин и Пле-
ве - были убиты террористами. Сам П.А. Столыпин подвергался не-
однократным покушениям. 12 августа 1906 г. террористы взорвали
дачу премьер-министра3.
В тот день Столыпин вел очередной прием на казенной даче на
Аптекарском острове. В здании было множество людей, ожидавших
встречи с председателем Совета министров. Из подъехавшего ландо
вышли двое жандармских офицеров и направились в здание. Бди-
тельный швейцар заметил несоответствия в их форменной одежде
и сделал попытку их остановить. Переодетые террористы бросили
в приемную портфель со взрывчаткой. Это хорошо известная исто-
рия, но доподлинно она не известна: никого из непосредственных
свидетелей этой сцены в живых не осталось. Например, швейцара, по
воспоминаниям С.Е. Крыжановского, «разорвало на клочки и кисть
его руки на другой день была найдена в саду, шагах в ста от дачи».
Итог теракта - 27 убитых и 32 раненых. Среди раненых были и дети
Столыпина - дочь и сын. От приемной остались руины, залитые кро-
вью. К счастью, председатель Совета министров находился на втором
этаже.
Дабы обеспечить безопасность населения, власть была вынуждена
пойти на беспрецедентно жесткие меры. 19 августа 1906 г. по иници-
ативе Николая II учреждаются военно-полевые суды, которые рас-
сматривали дела в ускоренном порядке - за 48 часов; приговор же
должен был приводиться в исполнение через 24 часа после его вы-
несения. В сфере компетенции военно-полевого суда находились те
случаи, когда виновного поймали с поличным и его действия были
направлены против представителя власти. В работе этих судов не
принимали участие ни прокуроры, ни адвокаты, ни свидетели обви-
1 Русские ведомости. 23 авг. 1906. С. 2.
2 ГейфманА. Революционный террор в России, 1894-1917. М., 1997. С. 32.
3 П.А. Столыпин: Биохроника. С. 134-135.
316
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
нения. В апреле 1907 г. военно-полевые суды упраздняются. За во-
семь месяцев их существования было казнено 683 чел. При этом в
губерниях, находившихся на чрезвычайной или усиленной охране,
продолжали действовать военно-окружные суды, предполагавшие
упрощенное судопроизводство. Всего в России по решениям воен-
но-полевых и военно-окружных судов в 1906-1911 гг. было казнено
около 2,8 тыс. чел.1
Эти меры оценивались П.А. Столыпиным как чрезвычайные, не-
обходимые для спасения государственности Их целесообразность и
вынужденный характер он неоднократно обосновывал в своих высту-
плениях, постоянно подчеркивая: революционные беспорядки - это
болезнь государства; чтобы его вылечить необходимо решительно
уничтожить очаг заболевания, иначе больной стране грозит гибель,
т. е. распад1 2.
В публицистике начала XX в. нередки обвинения столыпинского
правительства в неискренности, лицемерии: оно лишь заявляло о не-
обходимости широкомасштабных реформ, на практике предпочитая
им как раз «успокоение». В силу этого бюджетная политика прави-
тельства в период работы III Государственной думы может оказаться
более красноречивой, чем даже законопроекты, подготовленные ка-
бинетом П.А. Столыпина. Она дает представление о подлинных при-
оритетах исполнительной власти.
Так, за 1899 1903 гг. расходы на Министерство народного просве-
щения выросли на 35,5 %, а за 1907-1912 гг. - на 116 % (на начальные
школы расходы увеличились на 165 %, на среднее образование - на
71 %, на высшее - на 10 %). За 1899-1903 гг. государственные расхо-
ды по Министерству земледелия приблизительно выросли на 39 %, за
1907-1912 гг. - на 103 %. За 1899-1903 гг. правительственные траты
по Морскому министерству увеличились на 37 %, за 1907-1912 гг. -
на 76 %3. За 1899-1903 гг. расходы на суд выросли на 8 °о, а за 1907-
1912 гг. - более чем на 29 %. Были и противоположные примеры. За
1899-1903 гг. расходы на Министерство внутренних дел выросли на
31 %, в 1907-1912 гг.-3,4 %4.
Казалось бы, показатели экономического развития говорят сами
за себя. Перед Первой мировой войной Россия по темпам экономиче-
1 Анфимов А.М. П.А. Столыпин и судьбы российского крестьянства. М., 2002.
С. 63 71.
2 П.А. Столыпин: Грани таланта. С. 466-467.
3 Шингарев А.И. Государственная роспись 1912 года (пятилетие конституционно-
го бюджета) // Ежегодник газеты «Речь» на 1912 год. СПб., 1912. С. 167.
4 Там же. С. 168.
Часть третья
317
ского роста вышла на пятое место в мире В 1909-1913 гг. объем про-
мышленного производства вырос почти в 1,5 раза. При этом тяжелая
промышленность по темпам роста превосходила легкую: 174,5 % про-
тив 137,7 %. Доля России в мировом промышленном производстве с
1900 по 1913 г. выросла на 5,3 %*.
Приносила свои плоды аграрная политика. На протяжении 1906
1913 гг. сохранялась устойчивая тенденция ускорения выхода кре-
стьян из общины и укрепления земли в личную собственность. За
1907-1911 гг. в среднем по России о своем желании выделиться из
общины заявляло 76 798 домохозяев в год, а в 1912-1913 гг. - 160 952,
т. е. в 2,09 раза больше1 2.
К началу 1914 г. общая площадь, охваченная землеустройством,
составила 25 млн дес. и превысила территорию Англии и Бельгии
вместе взятых В ходе землеустройства в 1907-1913 гг. изменить ус-
ловия землепользования пожелало почти 5 млн домохозяев - почти
2/5 всех крестьянских дворов 47 губерний Европейской России. Если
же сравнить данные за 1912-1913 гг. и 1907-1911 гг., то об измене-
нии условий землепользования в среднем за год по стране во второй
период ходатайствовало в 1,77 раза больше, чем в первый. Причем
единоличных ходатайств было подано 2 433 764, т. е. 49 % всех хода-
тайств вообще, а групповых - 2 531 680, или 51 %3.
И современники, и исследователи традиционно пристальное вни-
мание обращали как раз на аграрную реформу кабинета Столыпина.
Даже критики землеустроительной политики правительства при-
знавали ее результаты и порицали исполнительную власть за высо-
кие темпы преобразований. «Если что можно сказать о ходе нашего
землеустройства, то это никак не что оно тянется слишком медленно,
а скорее наоборот - что оно идет слишком быстро, с такой быстро-
той, для которой в объективных условиях большинства местностей
Европейской России совершенно не было готовой почвы, - с такой
быстротой, которая превзошла ожидания самых горячих и даже фа-
натических сторонников радикального землеустройства, вроде г. Ко-
фода и т. п.»4
А.А. Кауфман отмечал, что с 1906 по 1911 г. продажи земли Кре-
стьянскому банку неуклонно росли. В 1906 г. было продано 35 тыс.
1 Россия. 1913 год. Статистико-документальный справочник. С. 51.
2 Давыдов М.А. О статистике землеустройства в России (1907-1913 гг ) // Эконо-
мическая история. Ежегодник 2001. М., 2002. С. 446.
3 Там же. С. 449.
4 Кауфман А.А. Землеустройство и земельная политика // Ежегодник газеты
«Речь» на 1912 год. СПб., 1912. С. 206-207.
318
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
дес., в 1907 г. - 182 тыс., в 1908 г. - 301 тыс., в 1909 г. - 490 тыс., в
1910 г. - 763 тыс., в первой половине 1911 г. - 341 тыс. Таким обра-
зом, помещичья земля, купленная Крестьянским банком, постепенно
мобилизовывалась в руках крестьянства. Однако Кауфман видел в
этом лишь временную тенденцию, связанную с тем, что многие зем-
левладельцы посчитали за благо продать свои угодья в период Пер-
вой русской революции После ее окончания Крестьянский банк все
меньше покупал земли у помещиков. Так, в 1906 г. он купил 1144 тыс.
дес., в 1907 г. - 1520 тыс., в 1908 г. - 572 тыс., в 1909 г. - 173 тыс., в
1910 г. - 170 тыс.1 Путем нехитрой арифметической операции можно
прийти к выводу, что за пять лет крестьяне купили у банка 1771 тыс.
дес. Вместе с тем сам банк купил у помещиков 3581 тыс. дес. (т. е.
вдвое больше). Соответственно, у него был существенный резерв на-
ращивать продажу земли крестьянам. (При этом в данном случае не
учитывалась посредническая функция Крестьянского банка, выда-
вавшего кредиты крестьянам на покупку помещичьей земли: объемы
же этих субсидий постоянно росли. В 1908 г. при поддержке банка
крестьяне приобрели 675,8 тыс. дес., в 1910 г. - 786,5 тыс. дес., а толь-
ко в первом полугодии 1911 г. - 404 тыс.1 2)
Характерно, что скепсис Кауфмана основывался на его убежден-
ности, что реформы должны давать постоянно растущие результаты.
В противном же случае они, по его мнению, могут быть расценены
как неудачные.
Правительственные ассигнования были важным фактором и пе-
реселенческой политики. До 1907 г. они не превышали 3-4 млн руб.
в год. В 1907 г. субсидии достигли 25-30 млн руб. Это дало опреде-
ленные результаты. До 1907 г. за Урал переселялось не более 160
180 тыс. чел. в год. В 1907 г. таких уже оказалось 420 тыс., в 1908 г. -
650 тыс., в 1909 г. - 595 тыс. Правда, в 1910 г. их стало существенно
меньше - 300 тыс., что вновь, по мнению Кауфмана, свидетельство-
вало о том, что правительственная политика исчерпала свой ресурс3.
Более того, критики диагностировали даже «крах» переселенческой
политики4 и, более того, всего курса преобразований. И все же в
1906-1914 гг. желающих попытать свое счастье за Уралом оказа-
лось 3 772 151 чел. Несмотря на то что за это же время возвратилось
1 Кауфман А.А. Землеустройство и земельная политика // Ежегодник газеты
«Речь» на 1912 год. С. 210-211.
2 Там же. С. 211.
3 Там же. С. 213-214.
4 Там же. С. 215.
Часть третья
319
1 026 072 чел. (27,2 %), за Уралом осталось более 70 % переселенцев,
которые, по выражению Столыпина, стали подлинными «русскими
пионерами», осваивавшими земельные пространства Сибири и Даль-
него Востока1.
Динамичное развитие промышленности, сельского хозяйства,
транспортных коммуникаций и средств связи способствовали устой-
чивому росту бюджета, который начиная с 1910 г. стал профицит-
ным. Так, например, доходная часть бюджета в 1910 г. составила
2485,5 млрд руб., а расходная - 2596,7 млрд руб.; в 1913 г. 3431,2 млрд
руб. и 3382,9 млрд руб. соответственно1 2
Но главное, что развивалась частная финансовая инициатива.
Развитие получили кассы мелкого кредита: 1908 г. - 19,1914 г. - 2033.
К началу 1914 г. в России насчитывалось более 30 тыс. кооператив-
ных объединений разных типов с числом членов свыше 10 млн чел.4
За 1909-1911 гг. произошел удивительно быстрый рост капита-
лов. За два года средства банков увеличились на 1044 млн руб., т. е.
практически на 60 %. Е. Эпштейн связывал это с исключительно бла-
гоприятной конъюнктурой: хорошими урожаями 1909 и 1910 гг.5 Од-
нако примечательно, что именно в эти же годы изменилась эмисси-
онная политика Государственного банка. К 1913 г. сумма кредитных
билетов возросла на 634 млн руб. Золотой же запас Государственно-
го банка увеличился на 444 млн. Соответственно, если в 1909 г. ме-
таллическое обеспечение кредитных билетов составляло 119%, то
в 1913 г. - 98 %6. Даже если иметь в виду официальные цифры Го-
сударственного банка, то очевидно, что золотое обеспечение рубля с
1906 г. не «дотягивало» до дореволюционных параметров7.
Характерно, что промышленный подъем России продолжался и в
годы плохого урожая. В этом смысле показателен 1912 г., когда был
достигнут значительный рост в чугуноплавлении (17,8 % по сравне-
нию с предыдущим годом), несмотря на неурожай 1911г.8 Причем до-
бывающая промышленность не поспевала в своем развитии за общей
1 Россия. 1913 год. Статистико-документальный справочник. С. 24.
2 Там же. С. 153.
3 Там же. С. 168.
4 Там же. С. 189.
5 Эпштейн Е. Финансово-экономическое обозрение // Ежегодник газеты «Речь»
на 1912 год. СПб., 1912. С. 248.
6 Там же. С. 128.
7 См.: Государственный банк. Отчет за 1916 г. Пг., 1917.
8 Туган-Барановский М.И. Народное хозяйство // Ежегодник газеты «Речь» на
1913 год. СПб., 1913. С. 81.
320
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
динамикой экономического роста. Как раз в связи с этим в 1912 г. по-
чувствовался угольный голод. Осенью того года у пароходных ком-
паний, электрических и газовых станций, водопроводов, трамваев,
складов истощались запасы топлива. Останавливали работу крупные
предприятия: Брянский рельсо-прокатный и паровозостроительный
Екатеринославский трубопрокатный, Царевщинский стеклянный
заводы1.
Народное хозяйство остро нуждалось в топливе. Росла стоимость
древесины, значимым потребителем которых были железные дороги.
В 1908 г. они закупали 1275 тыс. куб. саж. дров, в 1909 г. - 1320 тыс.,
в 1910 г. - 1417 тыс., в 1911 г. - 1810 тыс. Соответственно, с неиз-
бежностью росли цены на дрова. В Петербурге за 1909 1912 гг. они
поднялись на 50-70 %1 2. Ситуация осложнялась неуклонным падени-
ем добычи нефти. В 1910 г. было добыто 364 млн пудов, в 1911 г. -
320,6 млн, в 1912 г. - 308,2 млн3.
И все же, как это не пародоксально, топливный голод свидетель-
ствовал о стремительной перестройке российской промышленности.
Топливный сектор не поспевал за перерабатывающими отраслями и
не вполне соответствовал растущим потребностям экономики страны.
Бросающиеся в глаза экономические показатели недостаточны
для того, чтобы оценить реформы, разработанные как системные.
Естественным центром всей задуманной «конструкции» был новый
политический строй, существование которого не ставилось Столы-
пиным под сомнение. Однако в высших сферах этот вопрос не казал-
ся решенным. Для самодержавного царя назначенный им премьер-
министр не мог быть самостоятельной политической фигурой. Глава
правительства понимал ложность своего положения, когда многое
зависело от расположения к нему императора.
В первое время Николай II был очень доволен Столыпиным. Так,
в письме к матери, вдовствующей императрице Марии Федоровне,
он писал: «Я тебе не могу сказать, как я его полюбил и уважаю».
Об интенсивности встреч с премьер-министром свидетельствует
дневник Николая II. Он принимал Столыпина в 1906 г. - 34 раза, в
1907 г. - 44, в 1908 г. - 29. в 1909 г. - 23, в 1910 г. - 23, в 1911 г. 17.
То есть после 1907 г. число встреч неуклонно падает Определен-
ным рубежом стал 1909 г. В апреле того года император отказался
утверждать законопроект о штатах Морского генерального штаба,
1 Туган-Барановскии М.И. Народное хозяйство // Ежегодник газеты «Речь» на
1913 год. С. 77-78.
2 Там же. С. 78-79.
3 Там же. С. 80.
Часть третья
321
внесенный правительством и получивший одобрение представи-
тельных учреждений. Это продемонстрировало всю двусмыслен-
ность статуса правительства и свидетельствовало об отсутствии
солидарности в действиях кабинета и верховной власти. В газете
«Право» ситуацию интерпретировали так: «Расхождение деятель-
ности кабинета с видами монарха в весьма важном вопросе кон-
статировано официальным актом, и дальнейшее пребывание ми-
нистров на их постах лишь подчеркивает еще резче тот факт, что
они не могут претендовать на роль авторитетных выразителей пра-
вительственной политики, что действия и заявления их, пока они
не санкционированы последующим одобрением короны, представ-
ляют собой не более как выражение субъективных взглядов опре-
деленных лиц, имеющих, правда, широкое поле деятельности, но
действующих на свой страх и риск»1.
При этом правительственный курс вызывал раздражение и справа,
и слева. Правых не могла устроить общая направленность столыпин-
ских преобразований, которые вели к смене политических элит, пере-
распределению земельной собственности, утрате лидирующей роли
представителей землевладения в органах местного самоуправления1 2.
Например, государственный контролер П.Х. Шванебах возмущался
гем, что Столыпин «верил и продолжает верить в возможность упро-
чения в России демократического конституционного строя; пуще
всего боится упреков в реакции (не желая понять, что реакция в силу
естественного закона должна неизбежно завершить русскую револю-
цию) и мечтает о какой-то роли примирителя между революцией и
монархической властью»3. Столь критично оценивая направленность
политики Столыпина, консерваторы не раз противодействовали пра-
вительственным инициативам, способствовали выхолащиванию их
содержания4.
Для крайних же правых Столыпин был вообще весьма далек от
идеала государственного деятеля. Например, «Русское знамя» так
аттестовывало премьер-министра: «С достаточно скромным развити-
ем, не будучи выдающегося ума, не умея тонко разобраться в идеях
и понять принципиальные требования, он смешивал все в одну кучу,
коверкая предметы вместо их обработки... Желая облегчить борьбу
с революцией усиленными полномочиями администрации, он эти
1 Исход министерского кризиса с юридической точки зрения // Право. 17 мая
1909. № 20. Стб. 1245-1246.
2 П.А. Столыпин: Энциклопедия. М.. 2011. С. 478-486.
3 Цит. по: Там же. С. 480.
4 Бородин А.П. Столыпин. Реформы во имя России. С. 99-117.
322
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
полномочия обратил в источник усиления революции, развив ужас-
ный произвол Желая прослыть законником, он топтал законы Без-
граничным произволом и постоянным насилием Столыпин возбудил
против себя всех и вся, начиная с мужиков и кончая сановниками.
Высокое самомнение, которое всегда овладевает людьми, случайно
выдвинувшимися к власти, ослепляло Столыпина. Таков был этот
заурядный человек на первейшем государственном посту, не сумев-
ший стать государственным человеком»1.
Впрочем, и для либералов Столыпин был фигурой неоднознач-
ной. Их не устраивало укрепление репрессивного аппарата, кажуща-
яся медлительность преобразований, правительственное понимание
национального вопроса. Правые либералы, поддерживавшие многие
начинания Столыпина, оказывались в явном меньшинстве. В част-
ных беседах П.Б. Струве, удивляя своих товарищей по партии каде-
тов, отмечал, что «Столыпин выдается своей силой воли и тем, что
у него есть идеи. К тому же он прекрасный оратор... Столыпин был
лучшим оратором во II Думе»1 2. В.А. Маклаков относил Столыпина к
числу тех, кто более других способствовал упрочению в России основ
представительного строя3.
Левые либералы оценивали председателя Совета министров ина-
че. П.Н. Милюков указывал на непомерное властолюбие премьера4.
М.М. Ковалевский обвинял Столыпина в насилии над русской дерев-
ней: «Никогда еще судьбы десятков миллионов людей не решались
так опрометчиво, и никогда решения не носили в большей мере ха-
рактера доктринерской затеи, проводимой кучкой дворян, случайно
очутившихся у власти»5. По мнению А.С. Изгоева, декларированная
Столыпиным программа не соответствовала тому, что в действитель-
ности делало правительство, которое часто было непоследователь-
ным и даже лицемерным. В этой ситуации не могло быть и речи об
успешной реализации отдельных, пускай весьма полезных преоб-
разований: «В атмосфере бесправия и беззакония реформа действи-
тельно может выродиться в обезземеление части крестьян для увели-
чения земельных владений кое-каких кулаков»6. Изгоев признавал,
что премьер «обладал большой выдержкой, незаурядным мужеством
и безусловным личным бескорыстием. Правда, личное мужество не
1 Цит. по: Изгоев А.С. П.А. Столыпин. Очерк жизни и деятельности. М., 1912. С. 127.
2 ОР РГБ. Ф. 566. К. 19. Д. 1. Л. 230 об.
3 П.А. Столыпин: Энциклопедия. С. 300.
4 Там же. С. 336.
5 Там же. С. 237.
6 Изгоев А.С. П.А. Столыпин. Очерк жизни и деятельности. С. 116.
Часть третья
323
дополнялось у него мужеством политическим»1. Столыпин слишком
любил власть и ради нее пошел на свертывание курса, который сам
провозгласил. Более того, стремясь сохранить свою должность, он
был даже готов мстить своим неприятелям, уподобляясь «мелкому
уездному администратору»1 2. Изгоев соглашался с тем, что у Столы-
пина был сильный ум, но ум «второго сорта». Он не был способен
генерировать новые идеи3.
Для левых радикалов самых разных направлений реализация
столыпинского курса представляла непосредственную угрозу, ибо
снимала с повестки дня их программу на ближайшую перспективу.
Хотя бы по этой причине Столыпин воспринимался как безусловный
враг, борьба с которым должна была быть беспощадной и беском-
промиссной. По словам лидера партии эсеров В.М. Чернова, «Сто-
лыпин - автор разгона I Думы... Столыпин - автор полосы военно-
полевых судов; даже если вы сосчитаете только число казненных и
убитых, только число из самых близких родственников, знакомых и
приятелей, то ведь мы будем иметь такую армию естественных про-
пагандистов для “использования” террористического акта против
Столыпина, которую вряд ли можно переоценить»4. Точно также и
для В.И. Ленина Столыпин - «серьезный и беспощадный враг». От
пего следовало «ждать всего худшего». Он представлял самые мрач-
ные силы «старого режима». В силу этого премьер - не вполне са-
мостоятельная фигура, это пешка в руках всемогущей камарильи:
«Столыпин - не только не полновластный, а совершенно ничтожный
лакей царя и царской придворной шайки черносотенцев»5.
Столыпин, практически не находя поддержки у политических
партий, не мог вполне рассчитывать даже на собственное прави-
тельство. Отношения между министрами были далеки от гармонии.
Это объясняется в том числе и тем, что главы ведомств нередко на-
значались без учета мнения премьера, а иногда и вопреки его воле.
В феврале 1909 г. в Министерстве путей сообщения ходили небез-
основательные слухи, что новый глава ведомства С.В. Рухлов назна-
чен исключительно под давлением придворных сфер, сочувствовав-
ших Союзу русского народа6. Примерно тогда же, 5 февраля 1909 г.,
1 Там же. С. 128.
2 Там же. С. 128-129.
3 Там же. С. 130-131.
4 Партия социалистов-революционеров: Документы и материалы: В 3 т. М., 2001.
Т. 2. С. 344.
5 Цит. по: П.А. Столыпин: Энциклопедия. С. 281.
6 ГА РФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 369. Л. 36.
324
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
обер-прокурором Св. Синода стал С.М. Лукьянов. Это произошло
по инициативе его предшественника П.П. Извольского и без санк-
ции премьер-министра1. В 1911 г. новым обер-прокурором был на-
значен В.К. Саблер - кандидатура, совершенно неприемлемая для
Столыпина1 2. Более того, даже товарищ министра внутренних дел мог
быть возведен в должность без одобрения его прямого начальства.
В итоге Столыпину приходилось терпеть в качестве своего замести-
теля нелюбимого им П.Г. Курлова3, который практически открыто
интриговал против премьера4.
В столыпинском кабинете формировались коалиции министров,
которые пытались совместно (и вопреки позиции премьера) за-
щищать свои интересы на заседаниях правительства. В сентябре
1909 г. Шварц отмечал «ясно выраженный, хотя по мне противоесте-
ственный» союз Коковцова с обер-прокурором Св. Синода С.М. Лу-
кьяновым5. В мае 1908 г. помощник военного министра А. А. Поливанов
и товарищ морского министра И.Ф. Бострем заявили П.А. Столыпи-
ну об опасности формировании «блока» В.Н. Коковцов - А.В. Кри-
вошеин - И.П. Шипов. Столыпин не стал возражать, лишь заметив,
что в этом случае он сделается «левее»6. В действительности эти
опасения не оправдались: Коковцов находился в конфронтации и с
Кривошеиным, и с Шиповым7. В то же время Кривошеин, Рухлов и
Харитонов согласовывали действия, образуя своего рода неформаль-
ное объединение в правительстве8.
«Ошибочно думать, что русский кабинет, даже в его современной,
объединенной форме, есть власть: он только отражение власти. Нуж-
но знать ту совокупность давлений и влияний, под гнетом которой
ему приходится работать», - это была формула «власти» П.А. Столы-
пина, изреченная им самим в интервью в 1907 г.9
1 ГА РФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 370. Л. 45.
2 ОР РГБ. Ф. 338. К. 1. Д. 46. Л. 47. В обществе ходили слухи, что В.К. Саблер -
креатура императрицы Александры Федоровны (Из дневника Л. Тихомирова // Крас-
ный архив. 1936. № 1. С. 189)
3 П.А. Столыпин в воспоминаниях дочерей. М., 2003. С. 269.
4 Падение царского режима: Стенографические отчеты допросов и показаний,
данных в 1917 г. Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства.
Т. 3. С. И; Палеолог С.Н. Около власти: Очерки пережитого. М., 2004. С. 166 167.
5 ОР РГБ. Ф. 338. К. 1. Д. 42. Л. 7.
6 Поливанов А.А. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра
и его помощника, 1907-1916 гг. С. 46.
7 Там же. С. 58.
8 П.А. Столыпин глазами современников. С. 78.
9 П.А. Столыпин. Грани таланта политика. С. 494.
Чисть третья
325
Глава 6. Пути реализации столыпинской модели.
Правительство и представительные учреждения
(КА. Соловьев)
Инициативы столыпинского правительства, дабы стать законами,
должны были заручиться поддержкой законодательных учрежде-
ний - Государственной думы, Государственного совета и императо-
ра Таков был путь любого законопроекта1. В приближении эта про-
цедура представляется значительно более изощренной. По внесению
законопроекта в нижнюю палату он оставался без движения, пока со-
вещание Думы не принимало решение об определении его в ту или
иную комиссию, доложив об этом на пленарном заседании. Иногда
законопроект вносился сразу в несколько думских комиссий Уже
после подготовки доклада комиссии депутаты приступали к обсуж-
дению законопроекта по существу. Всего предполагалось три чтения
Если законопроект более или менее успешно преодолевал думское
горнило, он поступал в Государственный совет1 2. «Мелкие» законо-
проекты утверждались там без обсуждения. Более значительные
правительственные или депутатские инициативы предварительно
рассматривались одной из комиссий Государственного совета3. При-
чем, если законопроект нуждался в предварительной разработке, для
него формировалась особая комиссия, состоявшая из наиболее ком-
петентных в данном вопросе членов верхней палаты. Государствен-
ный совет мог отклонить законопроект, принять его, мог принять его
лишь отчасти, что влекло бы за собой вторичное обсуждение вопро-
са в Государственной думе или же создание согласительной комис-
сии, состоявшей из членов как верхней, так и нижней палаты. После
принятия решения согласительной комиссией законопроект вновь
поступал в Думу. Вся эта долгая процедура заканчивалась вместе с
подписью императора4.
Если же законопроект был инициирован депутатами, его прохож-
дение сопровождалось еще большими трудностями. Законодатель-
ное предположение могло быть выдвинуто не менее чем 30 члена-
ми Думы. Оно передавалось в комиссию для принятия решения на
1 Российское законодательство X XX вв: В 9 т. Т. 9. Законодательство эпохи бур-
жуазно-демократических революций. М., 1994. С. 48.
2 Государственная дума России: Энциклопедия: В 2 т. М.. 2006. Т. 1: Государствен-
ная дума Российской империи. С. 211-212.
3 Савич Н.В. Воспоминания. М.; Дюссельдорф, 1993. С. 69.
4 Демин В.А. Государственная дума России (1906-1917): Механизм функциониро-
вания. М., 1996. С. 48-49.
326
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
предмет его желательности. По внесению доклада комиссии Дума
имела право отклонить законопроект или дать ему дальнейший ход.
В случае принятия положительного решения правительство могло
само взять на себя ответственность за разработку этого вопроса1.
Если же министры отказывались от этого, законодательное пред-
положение вновь поступало в комиссию для дальнейшего обсужде-
ния. Затем следовало все то, что предстояло и правительственным
инициативам1 2.
Такова была прописанная в законодательстве процедура. Но су-
ществовал еще и «законодательный быт» - сложившаяся практика
обсуждения министерских и депутатских инициатив. Зачастую имен-
но она определяла механизм принятия решений и даже их характер.
Абсолютное большинство законодательных инициатив вносилось
в Думу не народными избранниками, а правительством. В I Думу ми-
нистерства внесли 16 законопроектов, во II Думу - 287, в III - 2567,
в IV - 2625. Для сравнения депутаты I Думы подготовили 16 зако-
нопроектов, II Думы - 44, III Думы - 207, IV - 2173. Такое положе-
ние смущало многих депутатов. Один из членов фракции октябри-
стов писал в феврале 1909 г.: «В работе Думы совершенно не видно
плана - разбирают законы, которые подваливает правительство. Не
Дума ведет свою линию, а правительство»4. Однако это было харак-
терно для любой политической системы, так как лишь администра-
ция обладает необходимыми кадрами для разработки законодатель-
ства, регулирующего различные сферы жизни государства5. Более
того, в западноевропейских парламентах правительственные законо-
проекты рассматривались в приоритетном порядке. Например, в Ве-
ликобритании в связи с этим в 1853-1861 гг. были приняты особые
резолюции Палаты общин, которые ограничивали число пленарных
заседаний, посвященных обсуждению депутатских биллей. В итоге
в 1895-1900 гг. английское правительство в среднем в год вносило
64 законопроекта на рассмотрение Палаты общин, 187 биллей вно-
сились отдельными депутатами, при этом 45 правительственных за-
конопроектов (около 70 %) и лишь 14 депутатских (около 7 %) ста-
новились законами. Характерно, что в 1901 г. депутаты английского
1 По Наказу Государственной думы с 1907 г. комиссии приступали к разработке
законопроекта одновременно с министрами, см.: Там же. С. 47.
2 Там же. С. 47-48.
3 Законотворчество думских фракций. 1906-1917 гг. М„ 2006. С. И.
4 ГА РФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 369. Л. 72.
5 Лазаревский Н.И. Лекции по русскому государственному праву. СПб., 1908. Т. 1.
Конституционное право. С. 603.
Часть третья
327
парламента потратили 90 % своего времени на обсуждение прави-
к'льственных биллей и 10 % - т. н. частных1.
Однако депутатское законотворчество не сводилось к непосред-
с гвенному внесению собственных законодательных инициатив.
11 правительственные проекты существенно редактировались, прак-
тически переписывались на каждом этапе их обсуждения.
Утверждение законодательной инициативы в думских комисси-
ях - важнейшая стадия. На этом этапе правительственные проекты
порой подвергались беспощадной правке. 24 мая 1909 г. А.И. Шинга-
рев рассказывал своим однопартийцам: «Я принимал участие в под-
комиссии по волостному управлению и могу засвидетельствовать,
что правительственный проект подвергся здесь таким изменениям и
улучшениям (мы старались переработать волость по типу земства),
что возникло даже опасение, не возьмет ли правительство свой зако-
нопроект обратно. Правда, октябристы начали с утверждения цензо-
вого начала, против которого мы резко протестовали; но потом стал
выдвигаться в качестве ценза принцип известной налоговой нормы,
а налоговый ценз, как известно, представляет значительное улучше-
ние по сравнению с имущественным»1 2. Кроме того, был значительно
снижен имущественный ценз, изменена предложенная правитель-
ством куриальная система, расширены полномочия волостного прав-
ления, отвергнут принцип его подчиненности полицейским властям,
предложено реорганизовать податную организацию волости3, предо-
ставлено право голоса женщинам4. По словам члена фракции «Со-
юза 17 октября» Ю.Н. Глебова, «отказавшись от руководящей идеи
правительственного законопроекта, мы должны были выставить
другую, соответствующую нашим взглядам. Эта идея напрашивалась
сама собою. Целью нашей работы было создать волостное земство,
тесно связанное с уездным и в некоторых случаях им руководимое...
свободное в распоряжениях своих от административной опеки»5. Не-
смотря на противодействие представителей Министерств финансов
и внутренних дел, эти поправки прошли голосами в том числе и октя-
1 Лазаревский Н.И. Лекции по русскому государственному праву. СПб., 1908. Т. 1.
Конституционное право. С. 604.
2 Съезды и конференции Конституционно-демократической партии: В 3 т. М.,
2000. Т. 2. С. 98.
3 Там же. С. 128 129.
4 Государственная дума. Стенографические отчеты. Созыв III. Сессия IV. СПб.,
1911. Ч. II. Стб. 1979.
5 Партия «Союз 17 октября»: Протоколы III съезда, конференций и заседаний ЦК
1907-1915 гг.: В 2 т. М., 2000. Т. 2. С. 208.
328
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
бристов (против голосовал лишь Д.А. Леонов)1. Даже стилистически
законопроект приобрел совсем иное звучание. На пленарном заседа-
нии Думы 14 февраля 1911 г. А.И. Шингарев так определял характер
изменений, внесенных комиссией: «Когда вы подойдете к лежащим
перед нами параллельным законопроектам комиссии и правитель-
ства, то вы увидите здесь зрелище весьма интересное. Эти проекты
отражают на себе необычайно характерные особенности и той, и
другой группы, и чиновничества, бюрократии, и земских людей, они
чрезвычайно ярко, выпукло рисуют определенные тенденции долго-
летней привычки и навыков, которые свойственны тем и другим.
Правительственный проект говорит о волостном управлении, проект
комиссии говорит о волостном земском управлении; правительствен-
ный проект берет старую терминологию и говорит о волостном стар-
шине, а проект комиссии - о председателе волостной земской упра-
вы; правительственный проект говорит о волостном писаре, рисуя
перед вами этим термином знакомую фигуру подневольных людей,
попавших под начальственную указку, а проект комиссии говорит
вам терминами земских учреждений»1 2.
Столь же решительно был переработан проект о поселковом
управлении, которое, согласно правительственному варианту, могло
вводиться (а следовательно, и не вводиться) решением участкового
комиссара и уездных советов. Думская комиссия настаивала на необ-
ходимости его повсеместного учреждения. Организация же низовой
ячейки местного самоуправления предлагалась аналогичной волост-
ному правлению3. Разногласия между депутатами и правительством
в вопросе о будущей земской реформе были столь значительны,
что П.А. Столыпину пришлось собирать членов Думы на частные со-
вещания, чтобы снять наиболее острые противоречия4.
Депутаты, имевшие опыт работы в земских учреждениях, настоя-
ли на заметной корректировке законопроекта судебной реформы. По
словам председателя соответствующей комиссии Н.П. Шубинского,
«работа шла огневая, и мало-помалу правительство пошло на круп-
нейшие уступки. Раньше была мысль создать из реформы местного
суда только пристройку к окружным судам со всею неизбежной за-
висимостью от этого типа судов. А комиссия настояла на том, что-
1 Съезды и конференции Конституционно-демократической партии. Т. 2.
С. 128-129.
2 Государственная дума. Стенографические отчеты. Созыв III. Сессия IV. СПб.,
1911. Ч. П.Стб. 1978.
3 Съезды и конференции Конституционно-демократической партии. Т. 2. С. 130.
4 Партия «Союз 17 октября»... Т. 2. С. 410.
Часть третья
329
бы дать народу свой мировой суд, основанный на народной совести...
С большой энергией отстояли и выборное начало. И была сделана
только одна уступка правительству - председатель съезда назнача-
ется, а не избирается»1. Причем в случае с законопроектом судебной
реформы комиссия встречала серьезное противодействие со стороны
самого министра юстиции И.Г. Щегловитова, который предпочел бы
отказаться от многих пунктов разработанного им же положения и
внесенного еще во II Думу. Таким образом, депутатам пришлось за-
щищать законопроект от его же составителя1 2.
Впрочем, министрам приходилось жаловаться не только на «твор-
ческие порывы» народных представителей. По воспоминаниям ми-
нистра торговли и промышленности в 1909-1915 гг. С.И. Тимашева,
«необыкновенно тяжеловесен был аппарат думских комиссий, кон-
курировавших в этом отношении с устаревшими бюрократическими
учреждениями». Заседания комиссий редко начинались вовремя.
Депутатам и министрам иногда приходилось долго дожидаться не-
обходимого кворума. Порой из-за его отсутствия заседания комис-
сий и вовсе не начинались. При этом обычно лишь 2-3 депутата
были знакомы с текстом законопроекта. Редкий депутат мог выси-
деть все заседание. Кто-то уходил вскоре после начала, кто-то же
приходил ближе к концу. Таким образом, состав комиссий часто был
случаен; случайными, непредсказуемыми были и ее решения. Ино-
гда оказывалось, что не было кворума к моменту голосования. Тог-
да начинался поиск отсутствовавших депутатов в кулуарах или же
в Таврическом саду. Очень многое определяло то, кто отправлялся
за прогуливавшимися товарищами «Если на поиски шли сторонни-
ки законопроекта, которые приводили своих единомышленников,
то дело проходило благополучно. В противном случае законопро-
ект отклонялся или в него вводились нежелательные поправки».
Так принимались решения комиссиями, которые были чрезвычайно
авторитетны для общего собрания, часто абсолютно не сведущего в
обсуждаемом вопросе3.
И все же решение комиссии отнюдь не всегда предопределяло
судьбу законопроекта. Согласно воспоминаниям товарища мини-
стра финансов Н.Н. Покровского, на пленарном заседании Думы
«проекты рассматривались начерно и решение комиссии нисколь-
1 Там же. С. 104; ГА РФ. Ф. 102.1Уд-во. 1908. Д. 119. Ч. 5. Л. 3-14.
2 Савич Н.В. Воспоминания. С. 60-61.
3 Тимашев С.И. Кабинет Столыпина: Из записок министра торговли и промыш-
ленности // Русское прошлое. СПб., 1996. № 6. С. 119-120; ГА РФ. Ф. Р-5881. Оп. 2.
Д. 335. Л. 51.
330
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ко не гарантировало отношение общего собрания»1. Правительству
приходилось прилагать немалые усилия для их успешного прохож-
дения. Например, проект Положения о городских недвижимых иму-
ществах рассматривался в финансовой комиссии Думы в течение
полутора лет - с ноября 1907 по май 1909 г. Однако когда он был
внесен в повестку пленарного заседания, «сразу же стало ясно, что
для Государственной думы дело это совершенно не знакомо». Яркое
выступление октябриста А.В. Еропкина, выступившего с жесткой
критикой правительственной инициативы, могло поставить крест
на всех усилиях как чиновников, так и депутатов. Н.Н. Покровский
был вынужден срочно явиться в Думу, чтобы оппонировать всем
противникам законопроекта. Он впоследствии вспоминал: «Мне
пришлось говорить долго и подробно, и это было тем более тяжело,
что я в это время был совсем болен». В итоге в этом вопросе прави-
тельство одержало верх1 2.
Для проведения законопроекта в общем собрании отводилось
очень мало времени. В октябре, когда обычно начиналась сессия, кво-
рум был слабым и принимать законопроекты было затруднительно.
Причем, осенью «депутаты, набравшись летом новых впечатлений,
пользовались ими как материалами для запросов или политических
затей, так что текущие дела подвигались медленно». В декабре же
думцы жили в ожидании скорых каникул и часто спешили на места,
чтобы дома отпраздновать Рождество. Когда во второй половине ян-
варя они съезжались в Петербург, в Думу вносился проект государ-
ственного бюджета. Обсуждение росписи затягивалось на несколько
месяцев. «К весенней сессии пленум загромождался грудами за-
конопроектов, и тогда начиналось не столько обсуждение, а скорее
штемпелевание заключений комиссий, за исключением некоторых
вопросов, на которых члены Думы останавливали внимание своих
собратьев по соображениям политическим, ввиду острых спорных
интересов или какой-нибудь личной подкладки». Остальные зако-
нопроекты утверждались в опустевшем зале. Депутаты перегова-
ривались друг с другом, редко обращая внимание на выступавшего
докладчика. Мало кто решался выступать по поводу такого зако-
1 РГАЛИ. Ф. 1208. On. 1. Д. 40. Л. 7.
2 Там же. Л. 7 об. - 8. Уже в 1911 г. октябристам пришлось выслушивать критику
своих избирателей за то, что они поддержали правительственный законопроект. До-
мовладельцы предсказывали подорожание квартир и общую инфляцию в городах
Депутатам пришлось оправдываться. Г.Г. Лерхе ссылался на заверения товарища ми-
нистра финансов Н.Н. Покровского, который доказывал Думе, что общая сумма посту-
плений с городской недвижимости в итоге увеличится незначительно (Партия «Союз
17 октября»... Т. 2. С. 346).
Часть третья
331
и «проекта, не желая раздражать уставших народных избранников.
Депутаты спешили принять законопроект, не вдаваясь в подроб-
ности дела. Однако и при таком ускоренном прохождении законов
многие правительственные и депутатские инициативы оставались
11 ерассмотренными1.
Особенно интенсивная работа падала на конец легислатуры. Так,
в мае 1911 г. на повестку дня ставилось по 100 законов в день. Три
закона проходили в полторы минуты. «Ни докладчики, ни сам пред-
седательствующий кн. Волконский не знали, что они голосуют, и,
когда возбуждался кем-либо какой вопрос, они отвечали: «Там раз-
берутся», то есть Канцелярия [разберется]»1 2. Уже в феврале 1912 г.,
незадолго до завершения работы III Думы, Я.В. Глинка замечал:
«Все (депутаты. - К.С.) нервничают, хотят побольше пропустить до
конца полномочий законов, времени не хватает, кидаются от одно-
го закона к другому, получается, по меткому выражению одного из
членов Думы, законодательная чехарда»3 В этом законодательном
«калейдоскопе» порой терялись и важные проекты. Граф А.А. Бо-
бринский писал: «В этой вермишели мелких нет-нет промелькнут
законы более серьезного значения. Но и они не прочитаны и не
обсуждены. Разобраться в бесчисленном количестве получаемого
ежедневно из канцелярии Таврического дворца печатного материа-
ла и докладов свыше человеческих сил»4. Так, это касалось законо-
проектов, определявших строительство железнодорожных линий,
например, ветки Гришино - Ровно. И июня 1914 г. эта инициатива
проходила в Думе в числе прочих 69 законопроектов и, естественно,
не могла быть предметом особого разбирательства. Проекты докла-
дывались «с кинематографической быстротой, когда слово “при-
нято” оглашаемое председателем, уподоблялось тиканью часового
маятника»5.
Из Таврического дворца законопроект отправлялся в Госу-
дарственный совет. Имея в виду лишь количественные показате-
ли утвержденных законопроектов, сложно оспорить точку зрения
1 Тимашев С.И. Кабинет Столыпина... С. 120 121.
2 Глинка Я.В. Одиннадцать лет в Государственной думе. С. 84.
3 Там же. С. 90. Согласно письму сотрудника канцелярии Думы Г.А. Алексеева от
18 июня 1913 г., «в Думе настроение очень легкомысленное, и депутаты спешат пропу-
скать мелкие дела с молниеносной быстротой, чтобы предаваться развлечениям вроде
поездок в шхеры, посещений разных автомобильных и авиационных парков» (ГА РФ.
Ф. 102. Оп. 265. Д. 926. Л. 1018).
4 РГАДА. Ф. 1412. Оп. 2. Д. 233. Л. И.
5 ГА РФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 989. Л. 827.
332
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
А.Н. Наумова, согласно которой Государственный совет чаще все-
го был склонен соглашаться с Думой1. По подсчетам В.А. Демина,
из 3350 законопроектов, получивших одобрение нижней палаты,
46 (более 1 %) были отклонены верхней, 19 (менее 1 %) Государ-
ственный совет отказался рассматривать, 153 (4 %) не успел рассмо-
треть. 39 проектов (около 1 %) к 1917 г. не прошли согласительные
процедуры. Наконец, 3291 (93 %) законопроект был утвержден Го-
сударственным советом1 2.
При этом логика принятия решений в верхней палате сильно от-
личалась от той, что доминировала в Думе. Государственный совет
продолжал традиции законотворчества, сложившиеся задолго до
издания Манифеста 17 октября 1905 г. В этом заключалось и опре-
деленное преимущество верхней палаты перед нижней. По мне-
нию С.И. Тимашева, «техника работы в Совете с его старыми тра-
дициями и образцовой канцелярией была поставлена неизмеримо
выше, чем в Думе». При составлении комиссий Государственного
совета жестко проводился принцип пропорционального участия
представителей всех групп верхней палаты. Это делало решения
верхней палаты более предсказуемыми. Члены Совета были дисци-
плинированнее, чем их коллеги по Думе. Они приходили вовремя
на заседания комиссии, редко уходили до их окончания, чаще все-
го были подготовлены к обсуждению внесенного законопроекта и
скрупулезно обсуждали параграф за параграфом. «В этом отноше-
нии можно даже сделать упрек верхней палате, что по сравнению
с Думой она впадала в другую крайность: слишком тщательная от-
шлифовка каждой статьи проекта нередко задерживала его на очень
продолжительное время»3. Многие опытные бюрократы (напри-
мер, П.П. Кобылинский, А.С. Стишинский) с большим скепсисом
относились к документам, исходившим от Думы. Согласно воспо-
минаниям А.Н. Наумова, «в настроении всех этих лиц чувствова-
лось некоторое недоверие к новому учреждению, выражавшееся в
чрезвычайно осмотрительном обращении с передававшимися на
их рассмотрение думскими законопроектами»4 * * * В. Весьма критично
1 Наумов А.Н. Из уцелевших воспоминаний... Кн. 2. С. 175.
2 Демин В.А. Верхняя палата Российской империи. М., 2006. С. 97.
3 П.А. Столыпин глазами современников. М., 2008. С. 89.
4 Наумов А.Н. Из уцелевших воспоминаний... Кн. 2. С. 151-152. Эта точка зрения
бытовала и в депутатской среде. По словам А.А. Бобринского, в Думе зачастую лег-
комысленно относились к принятию «законников», зная, что последнее, решающее
слово принадлежало Государственному совету (РГАДА. Ф. 1412. Оп. 2. Д. 233. Л. 12).
В этой связи еще в начале 1906 г государственный секретарь бар. Ю.А Икскуль ста-
вил вопрос о создании особого учреждения для предварительной разработки и редак-
Часть третья
333
к проектам Думы относился и П.П. Извольский, далекий от взгля-
дов правого крыла Государственного совета1. Член верхней пала-
ты В.И. Карпачев писал князю А.П. Голицыну 26 февраля 1916 г.:
«Всякий раз, когда возвращаешься из Государственного совета
или из комиссии, приходишь домой злой-презлой и возмущенный.
11е угодно ли такой факт: подоходный налог поступил в Государ-
ственный совет в таком несовершенном виде, что уже представле-
но 150 поправок». В период Первой мировой войны такая скрупу-
лезность верхней палаты казалась неприемлемой и правительству.
И когда «высоким собранием» было все-таки решено передать за-
конопроект для дополнительного комиссионного обсуждения, ми-
нистры явились в полном составе на заседание Государственного
совета и способствовали тому, что эта резолюция в итоге была от-
вергнута* 1 2. В мирные же годы суровая редакторская правка дум-
ских законопроектов стала неотъемлемой частью законотворческой
практики верхней палаты. Ее необходимость признавалась даже
некоторыми представителями оппозиции. В частности, в январе
1910 г. С.А. Муромцев отмечал, что «законопроекты пишутся невоз-
можным языком, их пишут очень милые молодые люди, но пишут
совершенно неудобочитаемо»3.
П.П. Извольский в феврале 1912 г. так охарактеризовал работу
своих коллег по верхней палате: «В нашем Совете хорошо только
тому, кто все силы напрягает, чтобы остановить всякую реформу,
всякое движение вперед, все то, что [П.Н.] Дурново называет увле-
чениями молодых людей»4. Точно также и сами члены правой груп-
тирования законопроектов, инициированных Думой или Государственным советом
Это способствовало бы сохранению стилистического и смыслового единства норма-
тивно-правовой базы Российской империи, а также снимало проблему юридического
дилетантизма народных представителей (ГА РФ. Ф. 543 On. 1. Д. 526. Л. 1-2). Эту
точку зрения поддержал и бывший государственный секретарь А.А. Половцов. Однако
в правительственных кругах не решались пойти на эту меру (ГА РФ. Ф. 583. On. 1.
Д. 69. Л. 121; Русский конституционализм: От самодержавия к конституционно-пар-
ламентской монархии. С. 100).
1 РГИА. Ф. 1569. On. 1. Д. 175. Л. 145.
2 Представительные учреждения Российской империи в 1906 1917 гг. ... С. 463.
Выступая в Государственной думе 6 марта 1909 г., П.Н. Милюков цитировал по этому
поводу английского публициста Г. Самуэля, который утверждал, что «верхние палаты
предназначены для того, чтобы остановить “бурный поток” сменяющихся законода-
тельных предположений, а, в сущности, имеют дело со “стоячей лужей”, и что для этой
цели они не нужны» (Государственная дума. Стенографические отчеты. Созыв III.
Сессия II. СПб., 1909. Ч. II. Стб. 3087).
3 ОР РГБ. Ф. 566. К. 19. Д. 1. Л. 291 об.
4 Представительные учреждения Российской империи в 1906-1917 гг.... С. 227.
334
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
пы вполне определенно обозначали свои задачи. «Государственно-
му совету не в первый раз приходится задерживать, вернее сказать,
сдерживать увлечения, которые он усматривает в деятельности Го-
сударственной думы, принимающей с известными видоизменени-
ями законопроекты, вносимые правительством и большей частью с
уклонением от нормы, от чувства меры, что и вызывает со стороны
Государственного совета обязанность их исправлять... Правая груп-
па, когда замечала отступление от коренных начал, на коих покоится
наш государственный строй, или от исторической политики России,
всегда выступала на их защиту, на их охрану», - утверждал А.А. На-
рышкин на заседании верхней палаты 26 марта 1911 г.1
По подсчетам Л. Неманова, по состоянию на 1911 г. большинство
законопроектов задерживалось в Государственном совете по мень-
шей мере на 6-8 месяцев. Это относилось к проектам о товарных зна-
ках, заводской конюшне в Калмыцкой степи, борьбе с филлоксерой.
Принятие же наиболее важных законодательных инициатив усилия-
ми верхней палаты задерживалось на год и более. Так, законопроект
о преподавании польского и литовского языка в семинариях Северо-
Западного края был принят в течение 15 месяцев после его внесения
в Государственный совет, законопроекты об условном освобождении,
исправительно-воспитательных заведениях для малолетних преступ-
ников, попудном сборе в пользу городов - в течение года, указ 9 ноя-
бря 1906 г. - 14 месяцев, правительственные инициативы о введении
защиты в обряд предания суду, снятии ограничений с лишенных сана
священников, старообрядческих общинах - 20 месяцев1 2.
Правда, это не касалось финансовых законопроектов, опреде-
лявших штаты того или иного ведомства или же корректировавших
принципы налогообложения. Так, увеличение содержания чинам же-
лезнодорожного ведомства потребовало в Государственном совете
2 недели; столько же времени заняло обсуждение законопроектов о
штатах сыскного отделения, судебных установлений, об увеличении
жалованья депутатов, реформе налога на городскую недвижимость и
повышении налога на табак. Одной недели было достаточно, чтобы
принять законопроект об увеличении жалованья офицерам. За 7 не-
дель прошли обсуждение проекты об отмене порто-франко во Влади-
востоке, налоге на гильзы. В этом ряду выделяются столь политиче-
ски значимые законопроекты как о финансировании строительства
1 Государственный совет. Стенографические отчеты. Сессия 6. 1910-1911. СПб.,
1911. Стб. 1813-1814.
2 Неманов Л. Государственная дума и Государственный совет // Речь. 3 февраля
1911. №33. С. 2.
Часть третья
335
Амурской железной дороги, принятом верхней палатой за 2 месяца, и
о порядке издания касающихся Финляндии законов, утвержденном
за 7 недель1. Столь скорому рассмотрению подлежало большинство
законопроектов, требовавших быстрого решения или же относив-
шихся к категории так называемой законодательной вермишели. Они
обычно не рассматривались верхней палатой по существу. Председа-
тель лишь докладывал о поступлении законопроектов и спрашивал,
желает ли собрание передать их в комиссию или же считает приняты-
ми. И в большинстве случаев Государственный совет утверждал про-
екты без прений1 2. Достаточно было мнения докладчика и заключения
комиссии3. По словам члена Государственного совета Ф.Д. Самари-
на, «законопроекты присылались нам целыми ворохами, невозмож-
но было даже бегло с ними ознакомиться. Словом, вся наша “работа”
сведена была к простому зарегистрированию законопроектов, про-
шедших через Думу»4.
Однако по ключевым политическим вопросам члены Государ-
ственного совета были готовы занять принципиальную, а порой
непримиримую позицию в том числе и по отношению к правитель-
ству. Примечательно, что в связи с законопроектом о введении зем-
ства в Западном крае правые высказывались враждебно задолго до
правительственного кризиса марта 1911 г. 7 июня 1910 г. один из их
лидеров А.Н. Хвостов писал А.Н. Панову, предваряя обсуждение
значимой для П.А. Столыпина законодательной инициативы: «Отно-
сительно земства в Западном крае будут большие разговоры. Вероят-
но, потребуется восстановление правительственного проекта, сильно
испорченного Думой, и дело отложится до осени В Западном земстве
наша позиция прочная: или принято по-нашему, или путь все оста-
нется по-старому, т. е. казенное земство»5.
При этом сложившаяся процедура принятия законопроектов не
исчерпывалась официальными протоколируемыми заседаниями.
Правительство, желая обезопасить себя от возможных неожиданно-
стей, стремилось к личным контактам с депутатами, дабы во время
непринужденной беседы разрешать все возникающие противоречия.
«Большое значение в деле сближения Столыпина с членами палат
1 Там же // Речь. 19 янв. 1911. № 18.
2 Савич Н.В. Воспоминания. С. 69.
3 Наумов А.Н. Из уцелевших воспоминаний... Кн. 2. С. 166.
4 Именно по этой причине член Государственного совета Н.Ф. Касаткин-Ростов-
ский назвал деятельность представительных учреждений «законодательным капка-
ном» (Представительные учреждения Российской империи в 1906-1917 гг.... С. 114).
5 ГА РФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 455. Л. 94.
336
Реформы в России с древнешиих времен до конца XX в. Т. 3
имели его известные приглашения “на чашку чая”, которые привле-
кали в квартиру премьера огромное число лиц - членов Думы и Со-
вета, министров и ближайших их сотрудников, представителей уче-
ного мира, видных общественных деятелей. Принимал он с истинно
русским радушием. Представители разных лагерей объединялись у
столов, заваленных обильным угощением, знакомились друг с дру-
гом и вели деловую беседу, которая содействовала выяснению мно-
гих вопросов»1.
Законопроекты до внесения в Думу или во время работы комис-
сий нижней палаты предлагались на обсуждение различных обще-
ственных кругов. Как сказал П.А. Столыпин на первом заседании
Совета по делам местного хозяйства 11 марта 1908 г.: «При громад-
ном пространстве Российской империи, при разных условиях мест-
ностей, входящих в ее состав, между учреждениями исполнительны-
ми, которые разрабатывают законопроекты теоретически, и между
законодательными учреждениями должно стоять еще промежуточ-
ное учреждение, промежуточная среда, оживотворяющая, вливаю-
щая живую силу в выработанные Министерством предположения»1 2.
Законопроекты отдавались на заключение Совету по делам местного
хозяйства, созываемым правительством съездам предводителей гу-
бернского дворянства, съездам представителей промышленности и
торговли3, местным отделениям партий и союзов4, экспертным сове-
там при фракциях Государственной думы, которые образовывались
для обсуждения того или иного конкретного вопроса. Так, в декабре
1907 г. кадеты организовали при фракции группу специалистов, раз-
рабатывавших проекты Земского положения для губерний, где еще
не было земства5. В Думе второго и третьего созывов при фракции
октябристов работала экспертная комиссия, готовившая проекты,
связанные с церковной проблематикой6. Депутаты III и IV Госу-
дарственной думы, члены комиссии по Государственной оборо-
не Н.В. Савич и А.И. Звегинцев устраивали регулярные совещания с
офицерами военно-морского флота. Они же были инициаторами не-
формальных собраний, в которых принимали участие депутаты, вхо-
дившие в комиссию по государственной обороне, и представители
1 Тимашев С.И. Кабинет Столыпина... С. 118.
2 П.А. Столыпин: Переписка. С. 621-622.
3 РГАЛИ. Ф. 1208. On. 1. Д. 40. Л. И 12; П.А. Столыпин: Биохроника. С. 312.
4 ГА РФ. Ф. 579. On. 1. Д. 4654. Л. 29.
5 ГА РФ. Ф. 5102. On. 1. Д. 283. Л. 2-4.
6 Каменский П.В. Вероисповедные и церковные вопросы в Государственной думе
третьего созыва и отношение к ним «Союза 17 октября». М., 1909. С. 14-17.
Часть третья
337
Морского министерства1. Тесные контакты с офицерским корпусом
поддерживал и А.И. Гучков1 2. Таким образом, привлечение предста-
вителей различных групп интересов к обсуждению законопроектов
инициировалось и правительством, и депутатским корпусом. Пред-
ставительная власть становилась механизмом вовлечения разно-
образных общественных кругов в процесс принятия политических
решений.
Сколько же времени занимало прохождение того или иного про-
екта через представительные учреждения? «Мелкие» законопроекты,
«законодательная вермишель» утверждалась сравнительно быстро -
иногда в пределах одной сессии3. Они практически не обсуждались
ии на пленарном заседании Государственной думы, ни Государ-
ственного совета. К проектам принципиального характера подход
был совсем иной. Законопроект о реформе местного суда поступил
в Государственную думу первого созыва. Однако за короткое время
существования I Думы он так и не был рассмотрен. В марте 1907 г.
проект был внесен уже в Думу второго созыва. 22 марта он был пере-
дан в комиссию, которая 10 мая внесла доклад в общее собрание Госу-
дарственной думы. Законопроект обсуждался депутатами вплоть до
роспуска народного представительства 3 июня 1907 г. В третий раз
он был внесен в Думу 1 ноября 1907 г. 27 января 1908 г. был оглашен
па пленарном заседании и передан в комиссию по судебным рефор-
мам. Ее доклад был внесен в общее собрание 20 сентября 1909 г. За-
конопроект обсуждался с 30 октября 1909 по 31 марта 1910 г. После
внесения исправлений редакционной комиссией 28 мая 1910 г. он
был передан Государственному совету. С 29 октября 1910 г. по 13 ян-
варя 1912 г. законопроект обсуждался в специально созданной для
того комиссии верхней палаты. 16 марта 1912 г. Государственный со-
вет принял решение о создании согласительной комиссии для разре-
шения противоречий, возникших между палатами. Она совещалась
с 16 по 21 мая 1912 г. Новая редакция законопроекта была в итоге
одобрена и Думой, и Государственным советом. 15 июня 1912 г. зако-
нопроект был подписан императором. Иными словами, проект стал
1 Савич Н.В. Воспоминания. С. 38-39.
2 Гучков А. Московская сага: Летопись четырех поколений знаменитой купеческой
семьи Гучковых. М., 2005. С. 415.
3 Государственная дума. Созыв III. Сессия II. Обзор деятельности комиссий и от-
делов. СПб., 1909. С. 281.
338
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
законом через шесть лет после его внесения в Думу1. Положение о
поселковом управлении шесть лет рассматривалось и так и не стало
законом, потому что министр внутренних дел Н.А. Маклаков отозвал
его в феврале 1913 г. Положение о волостном управлении четыре
года обсуждалось в Государственной думе, три года ожидало свою
судьбу в Государственном совете, пока верхняя палата не отклони-
ла его1 2. Решение об образовании Холмской губернии прошло путь от
проекта до закона за три года3. Закон об обеспечении рабочих по слу-
чаю болезни прошел все необходимые инстанции за четыре года, за те
же четыре года было утверждено положение о страховании рабочих
от несчастных случаев4.
Столь длительный процесс законотворчества может вызывать
сомнение в эффективности законодательных учреждений. Казалось
бы, широкая программа государственных преобразований П.А. Сто-
лыпина упиралась в «стену» народного представительства. Причем,
законопроекты, прошедшие Думу и Государственный совет, часто за-
метно «выхолащивались»5. Однако оценка эффективности предста-
вительных учреждений должна строиться не на основе абстрактных
идеалов, а исторических реалий начала XX в. Процедуру законотвор-
чества надо сравнивать ни с тем, что в принципе могло бы быть, а
с тем, что ей в действительности предшествовало. Наиболее харак-
терная черта законотворческого процесса в Российской империи до
1906 г. - это отсутствие фиксированной процедуры. Проект мог стать
законом как после многочисленных межведомственных совещаний,
так и после самого непродолжительного всеподданнейшего докла-
да императору6. Подобная бюрократическая «анархия» становилась
непреодолимым препятствием для проведения в жизнь системных
преобразований. Возникновение представительных учреждений ко-
ренным образом изменило этот порядок. Вместе с фиксированной
процедурой рождалось понятие закона в западноевропейской трак-
товке этого слова. Процесс законотворчества становился определен-
ным и организованным. Соответственно, возникала потребность в
силе, способной его постоянно поддерживать, обеспечивать его необ-
ходимым материалом. В сущности, это и стало причиной консолида-
1 П.А. Столыпин: Программа реформ. Т. 1. С. 707-708.
2 П.А. Столыпин: Программа реформ. Т. 1. С. 717-718.
3 Там же. С. 736.
4 Там же. С. 743-745.
5 Бородин А.П. Государственный совет России (1906-1917). Киров, 1999. С. 199.
6 Ерошкин Н.П. Российское самодержавие. М., 2006. С. 271-280.
Часть третья
339
ции исполнительной власти, возникновения Совета министров, ко-
горый, правда, по словам самого Столыпина, был не властью, а лишь
(‘го «тенью».
Выход же из системного кризиса без разрешения одного из ключе-
вых вопросов того времени - соотношения власти и общества - был
невозможен. Бюрократическое творчество без диалога с обществом
представляло собой лишний оборот по замкнутоому кругу взаимного
подозрения и недоверия. Представительный строй способствовал ин-
ституционализации этого диалога и вовлечению в него сравнительно
широких кругов общественности. В этом был шанс для господство-
вавших элит, но в этом был и известный риск. С группами интересов,
стоявшими за депутатами Думы и членами Государственного совета,
нужно было договариваться, искать компромиссы. Далеко не всег-
да их представители были сговорчивыми. Однако теперь их сложно
было проигнорировать. При отсутствии должного внимания к отста-
иваемой ими позиции они могли пустить в ход действенные меха-
низмы влияния на общественное мнение и политическую ситуацию
в стране. Иными словами, представительные учреждения в «умелых
руках» были важнейшим инструментом стабилизации положения в
стране, в «неумелых» - фактором нестабильности.
В начале XX столетия правительство в лице своих различных
представителей не раз выдвигало программу реформ, претендовав-
ших на право считаться системными. Целый комплекс мероприятий
был подготовлен в министерстве В.К. Плеве, о системных преобра-
зованиях говорилось в записке П.Д. Святополк-Мирского, каждое
министерство правительства С.Ю. Витте подготовило целый пакет
важнейших законопроектов, наконец, с программой реформ высту-
пил П.А. Столыпин. Примечательно, что всякий раз инициаторы
преобразований сталкивались с сопротивлением и верховной власти,
и значительной части бюрократии, и общественности. Отчасти это
объяснялось ограниченными возможностями диалога в России нача-
ла XX столетия. В условиях конкуренции альтернативных проектов
развития страны оппоненты предпочитали не слышать друг друга,
будучи уверенными в обладании абсолютной истиной.
Была и другая причина. Сам характер бюрократического зако-
нотворчества предполагал системность подхода при фактической
невозможности системных решений. Традиционно законодательный
процесс подразумевал детальное изучение того или иного вопроса,
создание специальных ведомственных и межведомственных комис-
сий, приглашение экспертов. Вопросы неминуемо ставились на прин-
340 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ципиальную основу и вписывались в широкий план преобразования
страны. В дальнейшем же оказывалось, что реализовать этот план
практически невозможно, так как его воплощение в жизнь требует
радикальной переделки всего действующего законодательства, что
даже технически очень трудно. Профессиональные навыки чиновни-
ков вынуждали их искать решения в рамках сложившейся системы.
Все новое они приноравливали к старому, с неизбежностью искажая
первоначальный замысел. Таким образом, сама бюрократическая
система управления становилась непреодолимым препятствием для
реформатора.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Реформы времен Первой мировой войны
(ВЛ. Дёмин)
Как известно, после 1907 г. в Российской империи почти все ре-
формы проводились через Государственную думу и Государ-
ственный совет. С началом Первой мировой войны порядок
издания законов фактически изменился.
Из-за редких созывов Государственной думы и Государственного
совета между 15 июня 19141 и 27 февраля 1917 г. было издано при-
мерно 162 закона (не считая 2 бюджетов), подавляющее большинство
которых было посвящено отдельным частным вопросам1 2.
В основном же правовое регулирование, в т. ч. проведение ре-
форм, осуществлялось по статье 87 Основных законов, которая гла-
сила: «Во время прекращения занятий Государственной думы, если
чрезвычайные обстоятельства вызовут необходимость в такой мере,
которая требует обсуждения в порядке законодательном. Совет ми-
нистров представляет о ней государю императору непосредственно.
Мера эта не может, однако, вносить изменений ни в Основные госу-
дарственные законы, ни в учреждения Государственного совета или
Государственной думы, ни в постановления о выборах в Совет или
в Думу Действие такой меры прекращается, если подлежащим ми-
нистром или главноуправляющим отдельною частью не будет внесен
в Государственную думу в течение первых двух месяцев после воз-
обновления занятий Думы соответствующий принятой мере законо-
проект, или его не примут Государственная дума или Государствен-
ный совет»3.
1 Дата объявления Австро-Венгрией войны Сербии
2 Подсчитано по: Государственная дума. Созыв 4. Заседание 26.7.1914. Стеногра-
фический отчет. Сессии 3-4. Указатели к стенографическим отчетам. Сессия 5. Стено-
графические отчеты. Пг., 1914-1917.
3 Законодательные акты переходного времени. 1904-1908 гг. М., 2010. С. 551-552.
Подробнее о практике использования этой статьи см.: Дякин В.С. Чрезвычайно-указ-
ное законодательство в России (1906-1914) // Вспомогательные исторические дис-
циплины. Т. VII.М., 1976. С. 240-276; он же. Чрезвычайно-указное право в российской
342
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
На ее основании между 15 июня 1914 и 27 февраля 1917 г. после-
довало 659 чрезвычайных указов (как правило, в форме высочайше
утверждённых положений Совета министров, в отдельных случаях
именных высочайших указов)1.
Предусмотренный Основными законами контроль Думы над
чрезвычайно-указным нормотворчеством в годы войны реализовы-
вался в незначительной степени. До свержения монархии 27 чрезвы-
чайных указов были заменены или отменены законами, по четырем
соответствующие законопроекты были взяты обратно министрами,
один из них не был внесен в Думу в установленный срок. 5 чрез-
вычайных указов были заменены новыми* 1 2. 9 декабря 1916 г. после
резкой критики думскими ораторами злоупотребления чрезвычай-
но-указным правом (прежде всего издания на его основании многих
постановлений, неотложность которых была сомнительной) Дума
отклонила 4 частных законопроекта об увеличении штатов полиции.
Кроме этого, 23 февраля 1917 г. после отклонения думской комис-
сией по народному здравию был взят обратно проект об учреждении
Главного управления государственного здравоохранения, утверж-
денный 3 сентября 1916 г. на основании статьи 87 Основных законов.
Реформы и иные нормативные акты, касавшиеся исключитель-
но учреждений военного и морского ведомств (в том числе казачьих
войск), а также военно-уголовного и военно-процессуального права,
на основании статей 96 и 97 Основных законов и высочайше утверж-
денного 24 августа 1909 г. положения Совета министров издавались
в порядке так называемого военного законодательства, т. е. в виде
именных высочайших указов и высочайших приказов, изданных на
основе положений Военного и Адмиралтейств-советов, а также глав-
империи // Государственная дума России. Энциклопедия. Т. 1. М., Челябинск, 2013.
С. 792-794.
1 Сборник действующих постановлений, изданных в порядке статьи 87 Основных
государственных законов Дополнение к сборнику, изданному в 1913 году. Пг., 1915
(далее - Дополнение). С. 6, 313-328. Сборник действующих постановлений, издан-
ных в порядке статьи 87 Основных государственных законов. Второе дополнение к
сборнику, изданному в 1913 году. Пг., 1915 (далее - Второе дополнение). С. 203-217.
Сборник действующих постановлений, изданных в порядке статьи 87 Основных го-
сударственных законов. Третье дополнение к сборнику, изданному в 1913 году. Пг.,
1916 (далее - Третье дополнение). С. 281-298. Сборник действующих постановлений,
изданных в порядке статьи 87 Основных государственных законов. Четвертое допол-
нение к сборнику, изданному в 1913 году. Пг., 1917 (далее Четвертое дополнение).
С. 4,8,543-582. Нумерация начинается № 16 и заканчивается № 651, при этом на с. 323
Дополнения имеется номер 1021, и 12 постановлений в сборники не включено, но упо-
минаются в их предисловиях.
2 Дополнение. С. 4; Третье дополнение. С. 4; Четвертое дополнение. С. 3-4.
Часть четвертая
343
пых военного и военно-морского судов и их соединенного собрания.
Отдельные реформы были проведены в форме административных
постановлений (именных высочайших указов в порядке верховного
управления и распоряжений министров). К таковым относились по-
становления, принятые на основании международных договоров, а
также некоторые другие меры.
В военное время по понятным причинам радикальных реформ не
проводилось, имели место лишь частные преобразования. Можно
выделить несколько их направлений: установление правил ведения
войны; усиление воинской повинности; социальная защита участ-
ников войны, их семей и пострадавших от военных действий; регу-
лирование экономики; финансовые реформы; борьба с пьянством;
ограничение политических свобод и ужесточение уголовных нака-
заний; борьба с так называемым немецким засильем; частные меры
по развитию государственного аппарата; отдельные либеральные
реформы.
16 июля 1914 г. в порядке «военного законодательства» издано
новое «Положение о полевом управлении войск в военное время»1.
Общее заявление о правилах ведения войны было сделано в имен-
ном высочайшем указе от 28 июля 1914 г. Россия обязывалась со-
блюдать при условии взаимности Парижскую морскую декларацию
1866 г., Петербургскую декларацию 1868 г., Гаагские конвенции 1899
и 1907 гг. Они, в частности, устанавливали запрет химического ору-
жия, пуль со смещенным центром тяжести и др. Указы 1 сентября и
8 декабря 1914 г., основанные на решениях Лондонской конференции
1908-1909 гг., установили применение правил морской войны. Они
расширяли понятие военной контрабанды, облегчали ее конфиска-
цию и т. п.
7 октября 1914 г было утверждено Положение о военнопленных
Оно основывалось на решениях Гаагской конференции и предусма-
тривало весьма гуманные условия: пленные на одинаковых основани-
ях с нижними чинами российской армии перевозились по железным
дорогам, снабжались продовольствием, лечились и размещались, их
собственность (кроме оружия, лошадей и военных документов) при-
знавалась неприкосновенной, арест допускался лишь «при налично-
сти особой к тому необходимости», за попытку побега устанавлива-
лось лишь дисциплинарное наказание. Военнопленных запрещалось
подвергать изнурительным и связанным с военными действиями
работам. Пленные офицеры освобождались от принудительных ра-
1 Положение о полевом управлении войск в военное время. СПб.: Военная типо-
графия Екатерины Великой, 1914.
344
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
бот, подлежали перевозке по возможности в вагонах I (генералы) и
II (штаб- и обер-офицеры) классов, получали довольно высокое со-
держание (от 600 до 1500 руб. в год), могли с разрешения начальства
жить на частных квартирах. В марте 1915 г. ведомства и учреждения,
в которых работали пленные, получили право оплачивать их работу
«в размерах, соответствующих производительности труда каждого» Ч
Усиление воинской повинности началось с 1 сентября 1914 г.
Утвержденное в этот день положение Совета министров, в частно-
сти, отменяло жеребьевку, а также отсрочку для обучавшихся в ино-
странных учебных заведениях. В 1914-1916 гг. несколькими имен-
ными указами (от 24 декабря 1914,16 марта, 10 июля, 20 ноября 1915,
24 ноября 1916 г.) призывной возраст на время войны постепенно был
снижен с 21 до 18 лет. Были отменены льготы и отсрочки по семей-
ному (с 1915 г.) и имущественному положению, а также по званию
и роду занятий (с 1914 г., за исключением работников предприятий,
исполнявших военные заказы, донбасских угольных копий, полевых
почт и телеграфов, а также железнодорожных телеграфистов). В то
же время отсрочки для получения среднего и высшего образования, в
том числе для поступления вузы или средние технические училища,
в большинстве случаев сохранялись1 2.
В 1914 г. был введен ограниченный призыв в армию студентов.
Они призывались в числе, определенном начальником Генштаба,
начиная с младших курсов. Не допускался призыв студентов вы-
пускных курсов, двух старших курсов технических вузов, а также
всех курсов медицинских факультетов и ветеринарных институтов.
Призывались прежде всего добровольцы, при их недостатке бросался
жребий3. С 1916 г. на основании статьи 87 призываться стали при-
говоренные к лишению свободы без поражения в правах, а также на-
ходящиеся под судом и следствием по обвинениям, не предусматри-
вавшим ограничения прав4.
1 Дополнение. С. 177-190; Высочайше утвержденное 17 марта 1915 г. положение
Совета министров (Второе дополнение. С. 37).
2 Дополнение. С. 40-43, 241—243; Второе дополнение. С. 48-57; Третье дополне-
ние. С. 120-126,185-193; Четвертое дополнение. С. 463-470.
3 Высочайше утвержденные положения Совета министров о привлечении на
службу в войска в течение настоящей войны молодых людей, пользующихся отсроч-
ками для окончания курса высших учебных заведений от 25.9.1914,14 февраля 1915 и
31 января 1916 г. с соответствующими Временными правилами (Собрание узаконений
и распоряжений правительства. Отдел 1. 1914. № 272. 7.10. Ст. 2463; 1915. № 62. 24.2.
Ст. 533; 1916. № 38. 7.2. Ст. 210).
4 Высочайше утвержденное положение Совета министров от 3 февраля 1916 г.
(Четвертое дополнение. С. 62).
Часть четвертая 345
Воинская повинность была усилена также для освобожденных в
молодости от действительной службы и зачисленных в так называе-
мое ополчение. Закон 22 августа 1915 г. разрешал направлять ново-
бранцев не только в использовавшиеся для вспомогательных работ
ополченские дружины, но и в боевые части. 25 июня 1916 г. импера-
юром в порядке верховного управления была введена трудовая по-
винность для жителей некоторых окраин1, что вызвало восстание в
Туркестанском крае. В результате вместо запланированных 480 тыс.
удалось мобилизовать на работы лишь 100 тыс. чел.
В то же время в 1915 г. освобождение от призыва было предо-
ставлено большей части железнодорожных служащих. Также осво-
оождались от призыва служащие Земского и Городского союзов, а
также рабочие и служащие военных предприятий. Для определения
их круга в конце 1915 г. были созданы Главный и местные (уездные,
юродские и окружные) комитеты по делам о предоставлении отсро-
чек военнообязанным. В них наряду с правительственными чиновни-
ками входили представители местного самоуправления и организа-
ций предпринимателей. Комитеты определяли перечень работавших
на оборону предприятий и списки их работников, необходимых для
успешной работу1 2.
В порядке «военного законодательства» было облегчено по-
ступление в военные училища и сокращено время обучения в них.
Выло разрешено назначение врачей на классные (т. е. соответствую-
щие офицерским) должности без выслуги ими 4 месяцев в нижних
чинах3.
Важное место в преобразованиях военного времени занимали
меры по социальной защите военнослужащих и их семей, а также
пострадавших от военных действий. Участники войны фактически
получали судебный иммунитет. В сентябре 1914 г. было приоста-
новлено до конца война рассмотрение гражданских дел с участием
зтих чинов, не поручивших ведение дела адвокатам, а также при-
нудительное исполнение судебных решений в отношении участни-
ков войны. Также откладывалось рассмотрение уголовных дел при
неявке обвиняемого, частного обвинителя или гражданского истца,
находящихся в действующей армии. С января 1916 г. исполнение
уголовного наказания военнослужащих (кроме исключения с во-
1 Собрание узаконений и распоряжений правительства. Отдел 1.1915. № 236.26.8.
Ст. 1799; 1916. № 182. 6.7. Ст. 1526.
2 Высочайше утвержденные положения Совета министров от 10 мая и 6 декабря
1915 г. (Второе дополнение. С. 153-155; Третье дополнение. С. 225-229).
3 Упоминавшимся положением от 1 сентября 1914 г.
346
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
енной службы) отсрочивалось до конца войны. Впрочем, в случае
соответствующего требования военного начальства приговор вы-
полнялся немедленно1.
Расширялась выплата пособий семьям участников войны. 9 ав-
густа 1914 г. было утверждено (в порядке верховного управления)
положение Совета министров о правилах об обеспечении семей
призванных в армию и флот чиновников, служащих и рабочих гос.
заводов. Они стали получать заработок (как правило, частичный)
мобилизованного1 2.
В 1914-1915 гг. был несколько расширен круг родственников мо-
билизованных, получавших денежные пособия («паёк») на основа-
нии закона 25 июля 1912 г. При этом была прекращена его выдача
семьям добровольно сдавшихся в плен и дезертиров. С мая 1916 г.
потерявшие имущество, находящееся в оккупированных противни-
ком местностях, могли претендовать на льготные ссуды (до 6 тыс.
руб. из 6 % годовых сроком на 8 лет со дня ратификации мирного
договора)3.
Важнейшим направлением реформ являлось экономическое.
Многочисленные мероприятия в этой области были направлены
на подчинение народного хозяйства военным нуждам. В частности,
правительство получило право давать частным предприятиям обя-
зательные заказы, устанавливать максимальные цены на различные
товары и проводить реквизиции по этим ценам и т. п. С 1915 г. для
осуществления этих полномочий в качестве совещательных органов
при министрах стали создаваться чрезвычайные коллегии, включав-
шие представителей ведомств, предпринимательских объединений,
иногда также крупнейших компаний, органов местного самоуправле-
ния и их организаций, в отдельных случаях - Государственной думы
и Государственного совета.
С начала войны командующие войсками военных округов по-
лучили обширные права по реквизиции необходимых для армии и
флота предметов. С сентября 1914 г. промышленные и иные предпри-
1 Именной высочайший указ от 13 сентября 1914 г. (Дополнение. С. 48-50) и вы-
сочайше утвержденное положение Совета министров от 8 января 1916 г. (Четвертое
дополнение. С. 24-25).
2 Собрание узаконений и распоряжений правительства. Отдел 1.1914. № 233.19.8
Ст. 2282.
3 Высочайше утвержденные положения Совета министров от 9 августа (Дополне-
ние. С. 33-34) и 10 декабря 1914 г. (там же. С. 225-226), 15 апреля (Второе дополне-
ние к сборнику. С. 104) и 23 октября 1915 г. (Третье дополнение. С. 167-168), 13 мая
1916 г. (Четвертое дополнение. С. 108-116); закон 3 июля 1916 г (Собрание узаконе-
ний и распоряжений правительства. Отдел 1. 1916. № 194. 16.7. Ст. 1644).
Часть четвертая 347
। гия были обязаны выполнять военные заказы и поставлять сырье
и материалы для выполнения этих заказов в первоочередном поряд-
ке. Вводилось право Совета министров по предложениям военного и
морского министров «взять в распоряжение правительства» предпри-
и гия, уклоняющиеся от этой обязанности. Эти министры и «уполно-
моченное ими начальство» получили право реквизиций (с выплатой
компенсации) сырья и материалов, необходимых для военных нужд,
в гом числе выполнения военных заказов1.
В феврале 1915 г. командующие тыловыми военными округами по
соглашению с местными губернаторами и уполномоченными Глав-
ного управления земледелия и Государственного контроля получили
право устанавливать цены на закупаемые для армии продовольствие
и фураж и при необходимости проводить их реквизиции по этим це-
нам. В таком же порядке мог устанавливаться запрет на вывоз про-
довольствия и фуража из определенных районов Воспрещалось без
особого разрешения продажа продовольствия и фуража за границу, а
также оптовым торговцам из иностранцев1 2.
В мае 1915 г. полномочия реквизировать продовольствие и фураж
по заготовительным ценам также получил министр торговли и про-
мышленности (МТП) с согласия верховного главнокомандующего
или военного министра. Министр торговли также получил право с
согласия военного министра давать командующим войсками указа-
ния по продовольственным вопросам. Для общего руководства про-
довольственным делом при МТП создавался межведомственный
Главный продовольственный комитет. Запрет вывоза и реквизиции
продовольствия, фуража и семян по решению командующих вой-
сками стал допускаться лишь с предварительного согласия этого
комитета. При губернаторах создавались особые совещания по про-
довольственному делу из представителей администрации и местного
самоуправления3. Эти постановления действовали до создания в ав-
густе 1915 г. особых совещаний.
Весной 1915 г. топливная промышленность была подчинена мини-
стру путей сообщения. Он получал права определения очередности
выполнения заказов на поставку топлива и секвестра предприятий,
уклонявшихся от выполнения соответствовавших указаний. Тогда
1 Именной высочайший указ от 29 августа и высочайше утвержденное положение
Совета министров от 4 сентября 1914 г. (Дополнение. С. 38-39, 46-47).
2 Высочайше утвержденное положение Совета министров от 17 февраля 1915 г.
(Второе дополнение. С. 16-17).
3 Высочайше утвержденное Положение Совета министров от 19 мая 1915 г (Там
же. С. 163-167).
348
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
же соответствующим предприятиям было запрещено сокращать про-
изводство рельсов без разрешения Министерства путей сообщения
(МПС)1.
С мая 1915 г. транспортные предприятия были обязаны перево-
зить топливо наряду с военными грузами, продовольствием и фу-
ражом в первоочередном порядке. Министр путей сообщения с со-
ответствующим комитетом (созданным 31 марта 1915 г.) и местные
комиссии (созданные тогда же) получили право распределять уголь
между отдельными потребителями и их группами, передавать уголь
от одних потребителей др. и т. п.1 2
В июне 1915 г. было создано Особое совещание для объединения
мероприятий по обеспечению действующей армии предметами бо-
евого и материального снабжения под председательством военного
министра с участием представителей других ведомств, членов за-
конодательных палат (их председателей и 4 членов от каждой, фор-
мально по приглашению председателей, фактически - по соглаше-
нию руководителей фракций) и представителей предпринимателей.
Председатель совещания получил право требовать содействия от
всех должностных лиц, давать обязательные первоочередные заказы
любым предприятиям, накладывать на них секвестр в случае непод-
чинения, назначать реквизиции промышленных предприятий и их
запасов3.
Эти реформы были развиты и частично пересмотрены и издан-
ным 17 августа 1915 г. законом об учреждении особых совещаний.
Правительство предлагало сохранить одно совещание при военном
министре, однако Дума, желая подчинить своему контролю большее
число ведомств, а также устранить зависимость своих представите-
лей от одного министра, переработала законопроект в смысле созда-
ния 4 коллегий. Были учреждены Особое совещание по обороне (во
главе с военным министром), по перевозкам (во главе с министром
путей сообщения), по продовольственному делу (заменило Главный
продовольственный комитет при МТП, возглавлялось министром
земледелия4) и по топливу (во главе с министром торговли и про-
1 Высочайше утвержденные положения Совета министров от 31 марта и 15 апреля
1915 г. (Там же. С. 91-94,102-103).
2 Высочайше утвержденное положение Совета министров от 29 мая 1915 г. (Там
же. С. 174 178). Было отменено законом 17 августа 1915 г.
3 Высочайше утвержденное положение Совета министров от 7 июня 1915 г. (Там
же. С. 181-185).
4 До 26 октября 1915 г. он именовался главноуправляющим землеустройством и
земледелием.
Часть четвертая
349
мы тленности). Они включали представителей законодательных
палат по их выбору (первое - председателей и 9 членов от каждой,
остальные - по 7 членов от каждой), Земского и Городского союзов,
I (си трального военно-промышленного комитета, правительственных
ведомств.
На совещания возлагался высший надзор за деятельностью го-
сударственных и частных предприятий в соответствующей области
с правом давать обязательные указания, устанавливать цены, рекви-
шровать товары, менять администрацию предприятий, производить
их секвестр и т. п. Совещания являлись совещательными коллегиями
при соответствующих министрах, которые и принимали решения от
их имени. Военный министр как председатель Особого совещания по
обороне имел право вето на решения других совещаний. В этом слу-
чае вопрос рассматривался на совместном заседании обоих совеща-
ний и в случае отсутствия соглашения - Советом министров1.
В результате этой реформы увеличилось влияние законодатель-
ных палат на исполнительную власть. Впрочем, степень влияния не
считалась думским большинством достаточной. Также итогом преоб-
разования стало наметившееся разделение исполнительной власти
на 2 части: общеполитическую (оставшуюся в ведении Совета ми-
нистров) и военно-экономическую, в значительной степени передан-
ную особым совещаниям1 2.
В июле-ноябре 1915 г. министру торговли и промышленности
была фактически подчинена текстильная и обувная промышлен-
ность. Он получил право устанавливать предельные цены на хлопок,
шерсть, лен, пряжу и кожу, реквизировать их в случае отказа вла-
дельцев продавать по установленным ценам, налагать секвестр на
соответствующие фабрики и т. п. Для подготовки таких решений и
распределения запасов (по соответствующим отраслям) создавались
комитеты для хлопчатобумажных фабрик и по делам льняной и джу-
товой промышленности, включающие представителей заинтересо-
ванных ведомств, а также объединений предпринимателей. В январе
1917 г. министр торговли получил право вводить государственную
монополию на покупку сырых кож3.
1 Собрание узаконений и распоряжений правительства. Отдел 1.1915. № 231.19.8.
Ст. 1760.
2 Куликов С.В. Особое совещание по обороне государства // Россия в Первой ми-
ровой войне. Т. 2. М., 2014. С. 624.
3 Высочайше утвержденные Положения Совета министров от 7 июля (Третье до-
полнение. С. 118-120), 19 октября (Там же. С. 164-166) и 27 ноября 1915 г. (Там же.
С. 212-215), 29 января1917 г. (Четвертое дополнение. С. 522-523).
350
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
В ноябре 1915 г. этот же министр в качестве председателя Особого
совещания по топливу (т. е. после предварительного им обсуждения
дела) получил право объявлять продажу минерального топлива ис-
ключительным правом казны1.
В январе 1916 г. при МПС был создан Временный распорядитель-
ный комитет по водным перевозкам, включающий представителей
ведомств, Земского и городского союзов, военно-промышленных ко-
митетов и объединений предпринимателей. Он должен был упоря-
дочить перевозки топлива, продовольствия и военных грузов, уста-
навливая очередь отправки грузов, маршруты и т. п. На основе его
решений министр путей получил право устанавливать предельные
цены на перевозку грузов, издавал обязательные постановления по
водному транспорту и т. п. Вскоре был учрежден аналогичный Вре-
менный распорядительный комитет по железнодорожным перевоз-
кам. Он включал правительственных чиновников и лишь одного чле-
на от частных железных дорог1 2.
В феврале 1916 г. министры торговли, продовольствия и путей со-
общения получили право обязывать население проводить гужевые
перевозки продовольствия и топлива. С сентября 1916 г. министр
торговли по соглашению с министрами военным, морским и путей
стал назначать максимальные цены на металлы и изделия из них.
В октябре 1916 г. министр торговли в качестве председателя Особого
совещания по топливу получил право распоряжаться о принудитель-
ном занятии частных земельных владений для разработки на топливо
растущего на них леса3.
Некоторые реформы были направлены на ограничение потребле-
ния. Законом 30 июня 1916 г. запрещалась продажа говядины, сви-
нины, баранины и продуктов из них с вторника по пятницу включи-
тельно. С октября 1916 г. Совет министров получил право запрещать
импорт товаров, признанных им предметами роскоши4.
Во второй половине 1916 г. начали проводиться общие меропри-
ятия, направленные на борьбу с инфляцией По высочайше утверж-
денному 27 авгута 1916 г. положению Совета министров увеличение
1 Высочайше утвержденное положение Совета министров от 22 ноября 1915 г.
(Третье дополнение. С. 202-203).
2 Высочайше утвержденные положения Совета министров от 17 января и 3 февра-
ля 1916 г. (Четвертое дополнение. С. 35-40, 65-69).
3 Высочайше утвержденные положения Совета министров от 3 февряля, 15 сентя-
бря и 17 октября 1916 г. (Там же. С. 64-65,286-287,337-338).
4 Собрание узаконений и распоряжений правительства. Отдел 1. 1916 г. № 193.
16.7. Ст. 1621; высочайше утвержденное положение Совета министров от 20 октября
1916 г (Четвертое дополнение. С. 358-359).
Часть четвертая
351
арендных цен на жилье допускалось лишь при доказанном росте рас-
ходов на его содержание. Также запрещалось произвольно выселять
квартирантов. 8 сентября 1916 г. было утверждено положение Совета
министров об уголовной ответственности торговцев и промышлен-
ников за возвышение или понижение цен на предметы продоволь-
с гвия или необходимой потребности. Оно предусматривало наказа-
н не (до 2 лет тюрьмы и 10 тыс. руб. штрафа) участников соглашений,
направленных на повышение или «непомерное понижение» (для
исключения конкуренции) цен на товары первой необходимости, а
также за их сокрытие или прекращение продажи «без уважительного
к тому основания»1.
В 1915 г. имело место смягчение трудового законодательства.
С некоторыми ограничениями до окончания войны были отменены
ограничения труда женщин и малолетних на каменноугольных шах-
тах и других работавших на оборону предприятиях1 2.
В финансовой политике важнейшей реформой была отмена золо-
томонетного стандарта «до минования чрезвычайных обстоятельств»
(23 июля 1914 г.). Изданными в июле 1914 - декабре 1916 г. несколь-
кими законами и чрезвычайными указами Государственному банку
было разрешено напечатать не обеспеченных золотом бумажных де-
нег в общей сложности на 6,2 млрд руб.3 (в дополнение к разрешен-
ным довоенными законами 300 млн). В сентябре 1915 г. был запрещен
вывоз из России золота, платины и иридия без особого разрешения
министра финансов4.
Изданный 27 июля 1914 г. закон о некоторых мерах к усилению
средств казны в виду обстоятельств военного времени наметил 2 на-
правления финансового законодательства времен войны: увеличение
налогов и сокращение не связанных с войной расходов. Он разрешал
Совету министров сокращать установленные бюджетом государ-
ственные расходы (в том числе основанные на действовавших за-
1 Там же. С. 229-233, 241-244.
2 Высочайше утвержденное положение Совета министров от 9 марта (Второе до-
полнение. С. 39-40) и 19 октября 1915 г. (Третье дополнение. С. 163-164)
3 Высочайше утвержденное (ст. 87) положение Совета министров от 23 июля
1914 г. (Собрание узаконений и распоряжений правительства. Отдел 1.1914. Ст. 2063),
законы 27 июля 1914 г. о некоторых мерах финансового характера в виду обстоя-
тельств военного времени (Там же. № 207. 29.7. Ст. 2096) и 22 августа 1915 г. (Там
же. 1915. № 235. 25.8. Ст. 1797), высочайше утвержденные положения Совета мини-
стров от 17 марта 1915 г. (Второе дополнение. С. 61), 29 августа (Четвертое дополнение
к сборнику. С. 233) и 27 декабря 1916 г. (Там же. С. 519-520).
4 Высочайше утвержденное положение Совета министров от 14 сентября 1915 г.
(Третье дополнение. С. 150-151).
352
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
конах, правительство активно пользовалось этим правом), а также
предусматривал повышение цен на водку и питьевой спирт и увели-
чение акциза с иных спиртных напитков и табачных изделий1.
В последующем были повышены ставки налогов едва ли не всех
действовавших и введены новые. В частности, в апреле 1915 г. был
введен военный налог. Он уплачивался в течение 18 лет или до дости-
жения 43 лет мужчинами, освобожденными от воинской повинности,
кроме признанных нетрудоспособными или ограниченных в правах
по суду. Размер налога составлял от 6 руб. (для имевших доход до
1 тыс. руб.) до 200 руб. (при доходе свыше 20 тыс. руб.) в год1 2.
6 апреля 1916 г. был издан закон о государственном подоходном
налоге. Он предусматривал введение с 1 января 1917 г. прогрессив-
ного подоходного налога. Его плательщиками становились получав-
шие годовой доход свыше 850 руб Ставка налога составляла от 0,6 до
12,5 % (для доходов свыше 300 тыс. руб. в год)3.
В мае 1916 г. был введен временный налог на прирост прибылей
торгово-промышленных предприятий и вознаграждения личных
промысловых занятий. Он устанавливался в размере от 20 до 40 %
прироста прибыли или вознаграждения по сравнению с довоенным
периодом4.
Важное место в реформах военного времени занимала борьба с
употреблением спиртных напитков. В июле 1914 г. на время моби-
лизации высочайшим повелением (в порядке управления) была пре-
кращена гос. торговля водкой. 22 августа 1914 г. последовало новое
высочайшее повеление (в том же порядке) о продлении запрета па ее
продажу до конца войны5.
В сентября 1914 г. было отменено право открывать пивные лавки
и оптовые склады пива и меда без разрешения администрации. В том
же месяце крестьянское и городское самоуправление получило право
запрещать на своей территории и в радиусе 100 саженей от ее границ
1 Собрание узаконений и распоряжений правительства. Отдел 1.1914. № 207.29.7.
Ст. 2097.
2 Высочайше утвержденное положение Совета министров от 19 апреля 1915 г.
(Второе дополнение. С. 109-119).
3 Собрание узаконений и распоряжений правительства. Отдел 1.1916. № 106.26.4.
Ст. 838.
4 Высочайше утвержденное положение Совета министров от 13 мая 1916 г. (Чет-
вертое дополнение. С. 94-102).
5 Собрание узаконений и распоряжений правительства. Отдел 1. 1914. № 248. 5.9.
Ст. 2348.
Часть четвертая
353
продажу спиртных напитков. В ноябре 1914 г. крепость пива была
ограничена 3,7О1.
В июне 1915 г. были запрещены посев мака на Дальнем Востоке,
ввоз курительного опия и трубок для его курения. В следующем ме-
сяце была введена уголовная ответственность за переработку техни-
ческого спирта для пищевого употребления и продажу ее продуктов,
а также за производство кваса или подобных напитков крепостью
свыше 1,5° или с «одуряющими» добавками Устанавливались су-
ровые наказания за появление в общественном месте «в состоянии
явного опьянения» (штраф от 25 до 300 руб. или арест от 7 дней до
3 месяцев)1 2.
Все эти и подобные меры не принесли желаемых результатов.
Употребление различных суррогатов имело весьма широкое распро-
странение. Реформа привела к значительному сокращению государ-
ственных доходов и росту недовольства3.
В годы войны были приняты некоторые частные меры по ограни-
чению политических и гражданских свобод. 20 июля 1914 г. была вве-
дена предварительная цензура, осуществляемая военными властями.
На театре военных действий вводилась «полная военная цензура»,
т. е. предварительная цензура всех произведений печати и публич-
ных выступлений, а также почтовой корреспонденции. В тыловых
районах допускалась лишь «частичная военная цензура», распро-
странявшаяся на международную и выборочно (по распоряжению
главных начальников военных округов в каждом конкретном случае)
внутреннюю почтовую и телеграфную переписку4. Соответственно, в
тыловых районах в общем сохранялась ограниченная свобода печати.
Именными высочайшими указами от 20 и 24 июля 1914 г. по всей
территории империи было введено военное, чрезвычайное либо уси-
ленной охраны положение. Ограничивался выезд за границу. В июле
1915 г. министр внутренних дел получил право отказывать в выдаче
заграничных паспортов «как отдельным лицам, так и целым группам
лиц, выезд коих за границу будет им признан по условиям военного
времени вредным». В октябре 1916 г. впервые в российской истории
1 Высочайше утвержденные положение Совета министров от 1 и 27.9 и11.11.1914г.
(Дополнение. С. 43,57-58, 212-215).
2 Высочайше утвержденные положения Совета министров от 7 июня и 10 июля
1915 г. (Второе дополнение. С. 186-188; Третье дополнение. С. 126-132).
3 Аксенов В.Б. Сухой закон 1914 года: от придворной интриги до революции //
Российская история. 2011. № 4. С. 126-138.
4 Дополнение. С. 14-32.
354
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
была введена выдача паспортов на основании подтверждённых сви-
детелями анкет с фотографиями1.
В ответ на усиление оппозиционности «общественности» ми-
нистр внутренних дел и уполномоченные им чиновники в сентябре
1916 г. получили право направлять своих представителей на собра-
ния (в том числе закрытые) общественных организаций и их испол-
нительных органов с правом «в случае надобности» закрывать эти
собрания1 2.
Циркуляр главноуправляющего землеустройством и земледе-
лием от 15 апреля 1915 г. фактически приостановил действие права
крестьян выходить с землей из общины, так как предписывал земле-
устроительным учреждениям не проводить соответствующие работы.
В годы войны было значительно расширено и несколько ужесто-
чено уголовное право. Все нормативные акты об усилении воинской
повинности, введении государственного контроля над различны-
ми отраслями экономики, о реквизициях, ограничениях в правах
и др. имели уголовную часть, устанавливающую наказания за их
нарушения.
Высочайшими приказами по военному ведомству от 9 ноября,
10 декабря 1914 г., высочайшим повелением от 12 января 1916 г. и
др. постановлениями в порядке военного законодательства были
усилены наказания (до смертной казни включительно) за дезертир-
ство, членовредительство и иные воинские преступления. С 1915 г.
введено привлечение к обязательным работам подследственных
арестантов-рецидивистов3.
В начале 1916 г. значительно усилены наказания за взяточниче-
ство по делам, связанным с государственной обороной и работой же-
лезных дорог. При этом сословные, земские, городские служащие и
работники военно-промышленных предприятий приравнивались к
чиновникам. В октябре того же года суды получили право пригова-
ривать осужденных за государственную измену, а также обвиняемых
в ней и скрывающихся от правосудия к конфискации имущества. Это
правило распространялось на всех совершивших измену после нача-
ла войны, кроме уже осужденных4.
1 Высочайше утвержденные положения Совета министров от 14 июля 1915 г. (Тре-
тье дополнение. С. 145-146) и 25 октября 1916 г. (Четвертое дополнение. С. 503-508).
2 Высочайше утвержденное положение Совета министров от 1 сентбяря 1916 г.
(Там же. С. 236-237).
3 Высочайше утвержденное положение Совета министров от 30 октября 1915 г.
(Третье дополнение. С. 171-172).
4 Высочайше утвержденные положение Совета министров от 31 января, 13 мая и
3 октября 1916 г (Четвертое дополнение. С. 51-55,134-135, 324-325).
Часть четвертая
355
Важное место в законодательстве военного времени занимало
ограничение прав неприятельских подданных (так называемая борь-
ба с немецким засильем). Эти мероприятия основывались на стрем-
лении расширить понятие «участник войны» и поставить всех непри-
ятельских подданных в положение, близкое к военнопленным, что
имело место во всех воюющих странах.
Начало положил упоминавшийся указ 28 июля 1914 г о прави-
лах ведения войны. Он лишал неприятельских подданных «всяких
льгот и преимуществ, предоставленных... договорами или началами
взаимности». Состоящие на иностранной военной службе или под-
лежащие призыву на нее неприятельские подданные подлежали за-
держанию в качестве военнопленных. 22 сентября 1914 г. был издан
именной высочайший указ об установлении временных ограниче-
ний в отношении приобретения прав на недвижимые имущества, а
также пользование и заведование ими подданными государств, кото-
рые состоят в положении войны с Россией. Этим лицам запрещалось
до особого распоряжения приобретать в собственность, принимать в
залог и получать право пользования недвижимостью, а также управ-
лять ею1.
С начала 1915 г. началась борьба с предпринимательством непри-
ятельских подданных. 11 января последовало высочайше утвержден-
ное положение Совета министров о ликвидации к 1 апреля 1915 г.
(19 марта срок был продлен до 1 июня) торговых предприятий не-
приятельских подданных и компаний и российских полных и на вере
товариществ с участием неприятельских подданных, а также запрете
неприятельским подданным заниматься после этого срока «личными
промысловыми занятиями». Для промышленных предприятий ука-
занных лиц и компаний, существовавших в 1914 г., устанавливался
удвоенный размер промыслового налога1 2.
В феврале 1915 г. были отменены патентные права неприятель-
ских подданных и компаний. В июле 1915 г. Совет министров получил
право закрывать акционерные общества, управляемые неприятель-
скими подданными или признанные им опасными для государствен-
ных интересов, а также полные и на вере товарищества, членом ко-
торых во время объявления войны или позднее был неприятельский
подданный. Также правительство могло назначить новое управление
1 Дополнение. С. 54-55.
2 Высочайше утвержденные положения Совета министров от 11 января (Там же
С 274-275) и 29 марта 1915 г. (Второе дополнение. С. 90-91).
356
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
таких обществ и товариществ и назначить (с февраля 1917 г.) обяза-
тельную продажу акций неприятельских подданных1.
17 декабря 1915 г. было утверждено положение Совета мини-
стров о ликвидации с начала 1916 г. промышленных предприятий
неприятельских подданных и компаний. Ей не подлежали предпри-
ятия, выполнявшие заказы казны, Земскою и Городского союзов и
военно-промышленных комитетов или взятые в правительственное
управление1 2.
2 февраля 1915 г. были утверждены 3 положения Совета мини-
стров об ограничении землевладения и землепользования поддан-
ных и выходцев из неприятельских держав3. С этого времени поня-
тие неприятельского подданного толковалось расширительно, к ним
приравнивались выходцы из вражеских стран и их потомки. В част-
ности, неприятельским подданным запрещалось приобретать на пра-
ве собственности, чиншевом праве, праве наследственной аренды
или застройки недвижимые имущества. Полученные по наследству
следовало продать в течение 2 лет. Неприятельским подданным за-
прещалось также арендовать недвижимость (кроме жилых домов и
квартир) или управлять ею. Арендные права отменялись в течение
года, полномочия по управлению в течение 2 месяцев после издания
положения.
Пожизненные права пользования или аренды отменялись. Запрет
распространялся и на зарегистрированные в неприятельских странах
общества или товарищества, а также на российские полные товари-
щества и товарищества на вере с участием неприятельских поддан-
ных. Им запрещалось также входить в руководящие органы и в число
служащих российских паевых товариществ и акционерных обществ.
Нарушители указа подлежали высылке за границу, а соответствую-
щее имущество - продаже с публичного торга.
В Финляндии, Петроградской губ., Прибалтике, Польше, части
Белоруссии и Украины, в Молдавии, Донской обл., Кавказском крае
и Приамурском генерал-губернаторстве, а также в иных местностях,
определяемых высочайше утвержденным положением Совета ми-
нистров, германским, австрийским и венгерским подданным и со-
ответствующим компаниям предписывалось продать находящиеся
в их собственности или пользовании недвижимые имущества в те-
чение 6 месяцев после официальной публикации об их выявлении.
1 Высочайше утвержденные положения Совета министров от 21 февраля и 1 июля
1915 г., 8 февраля 1917 г. (Второе дополнение. С. 21-23: Третье дополнение. С. 66-67).
2 Четвертое дополнение. С. 12-14.
3 Дополнение. С. 277-289.
Часть четвертая
357
В этих местностях неприятельским (кроме турецких) подданным
запрещалось арендовать дома и квартиры. Соответствующие догово-
ры утрачивали силу в течение года. В последующем перечень этих
местностей расширялся. К неприятельским подданным приравни-
вались также бывшие подданные и их потомки по мужской линии,
перешедшие после 1 января 1880 г. в подданство иных иностранных
государств.
Волостным и сельским обществам выходцев из Германии и Ав-
стро-Венгрии запрещалось приобретать право собственности или
владения недвижимыми имуществами. Немецким колонистам (за
некоторыми исключениями) запрещалось также лично приобретать
(кроме наследования) недвижимость вне городов.
Российским подданным из германских, австрийских и венгер-
ских выходцев и их волостным и сельским обществам предписыва-
лось в течение 10 или 16 месяцев продать внегородские недвижимые
имущества, принадлежащие им на праве (в том числе надельном)
собственности, чиншевого владения, застройки, наследственной
аренды в пределах 100 150 верст от западной и южной (до Каспий-
ского моря) границ и в иных районах, определяемых Советом мини-
стров с утверждения императора. По истечении года этим лицам и
обществам запрещалось арендовать соответствующую недвижимость
(кроме жилых домов и квартир).
6 февраля 1917 г. было угверждено положение Совета министров
о распространении действия ограничительных в отношении земле-
владения и землепользования неприятельских подданных узаконе-
ний на все губернии и области государства Российского1.
От ограничений как в части предпринимательства, так и вла-
дения недвижимостью освобождались германские, австрийские и
венгерские подданные (выходцы) славянского, французского и ита-
льянского происхождения, а также турецкие подданные (выходцы)
христианского исповедания (в части предпринимательства) или сла-
вянского происхождения (в части землевладения), которые подле-
жащими властями оставлены в местах их постоянного жительства1 2
В ноябре 1915 - апреле 1916 г. аналогичным правом пользовались
болгарские христиане, затем это постановление потеряло силу из-за
невнесения в Думу.
18 августа 1914 г. последовало высочайшее повеление о переиме-
новании С.-Петербурга в Петроград. В августе 1916 г. было запреще-
1 Четвертое дополнение. С. 528-531.
2 Высочайше утвержденное положение Совета министров от 8 марта (Второе до-
полнение. С. 37-38) и 1 июля 1915 г. (Третье дополнение. С. 65-66).
358
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
но преподавание на немецком языке (кроме его самого и лютеран-
ского богословия) во всех учебных заведениях, в том числе частных1.
В годы войны было проведено много мероприятий по увеличению
штатов различных государственных учреждений и повышению жа-
лованья отдельным категориям чиновников Большинство этих ме-
роприятий касалось полиции. 3 июля 1916 г. был издан закон о повы-
шении жалованья профессорам и доцентам университетов1 2.
В годы войны издавались отдельные постановления о либераль-
ных реформах. Важнейшим из них был изданный 19 августа 1915 г
(на основании высочайше утвержденного 4 августа особого журнала
Совета министров) циркуляр управляющего МВД кн. Н.Б. Щербато-
ва о разрешении иудеям жить в городах вне черты оседлости, за ис-
ключением столиц, дворцовых пригородов Петрограда, территорий
казачьих войск и Туркестанского края3.
17 марта 1915 г. император утвердил положение Совета мини-
стров о распространении действия Городового положения 11 июня
1892 г. на города губерний царства Польского. Создание городского
самоуправления в Варшаве предусматривалось с 1 января 1916 г., в
других городах - в сроки, согласованные министром внутренних дел
и варшавским генерал-губернатором4. Положение было издано в ре-
дакции, одобренной Государственной думой по докладу согласитель-
ной комиссии 27 марта и 18 апреля 1914 г. и отклоненной Государ-
ственным советом 12 мая 1914 г.
26 декабря 1916 г. издан закон о реформе административных де-
партаментов Правительствующего сената. Он с 1 мая 1917 г. вводил
несменяемость сенаторов, давал Сенату право представлять кандида-
тов на вакантные должности сенаторов, ускорял принятие сенатских
решений, отменял право министров и обер-прокуроров опротестовы-
вать эти решения и т. п.5
В годы Первой мировой войны имело место дальнейшее постепен-
ное расширение прав женщин. С середины 1915 г. они получили пра-
во поступать на отдельные университетские факультеты6. С 1915 г.
1 Высочайше утвержденное положение Совета министров от 18 августа 1916 г.
(Четвертое дополнение. С. 210-211).
2 Собрание узаконений и распоряжений правительства. Отдел 1.1916. № 197. 23.7.
Ст. 1662.
3 Собрание узаконений и распоряжений правительства. Отдел 1.1916. № 232.21.8.
Ст. 1764.
4 Второе дополнение. С. 61 84.
5 Собрание узаконений и распоряжений правительства. Отдел 1. 1917. № 11. 11.1.
Ст. 68.
6 Высочайше утвержденное (в порядке управления) положение Совета министров
от 17 августа 1915 г.
Часть четвертая
359
получившие хотя бы средние образование женщины могли претендо-
вать на гражданские должности до VIII класса по некоторым ведом-
с гва с правом на пенсию.
Реформой можно счесть санкционирование создания обществен-
ных органов снабжения и содействия армии и регулирования про-
мышленности - Всероссийского земского союза и Всероссийского
союза городов (август 1914 г.) и военно-промышленных комитетов
(лето 1915 г.), получивших самостоятельность и значительное го-
сударственное финансирование. Военно-промышленные комитеты
были легализованы высочайше утвержденным (в порядке верховно-
го управления) 27 августа 1915 г. положением Совета министров1.
События рубежа февраля-марта 1917 г. прервали мирное преоб-
разование Российской империи, которая находилась на пороге не-
скольких важных реформ. В частности, 22 февраля 1917 г. особая
комиссия Государственного совета единогласно одобрила думский
законопроект о закреплении «сухого закона». Проект предусматри-
вал запрет производства в пищевых целях спиртных напитков кре-
постью свыше 1,5°, за исключением виноградного вина не крепче
12°. Его продажу в военное время предполагалось разрешить лишь
в винодельческих районах, а через год после ратификации мирного
договора - повсеместно При этом городское и земское (в винодель-
ческих районах также сельское и станичное) самоуправление сохра-
няло право запрещать или ограничивать виноторговлю1 2.
В декабре 1916 г. согласительная комиссия одобрила вызвавший
разногласия палат законопроект об уголовной ответственности чи-
новников за преступления по должности. По газетным сведениям,
утверждение ее доклада было предрешено. Согласительный проект
предусматривал подсудность этих дел присяжным (вместо сослов-
ных представителей), а также право прокуратуры возбуждать соот-
ветствующие дела (или отклонять жалобы после частного расследо-
вания) без согласия начальства подозреваемого (требовавшегося по
действовавшим законам)3.
В свою последнюю сессию (ноябрь-декабрь 1916 и февраль
1917 г.) IV Дума обсуждала законопроект о введении волостного зем-
ства. Он не вызывал принципиальных возражений правительства и
Государственного совета, отклонившего аналогичный проект накану-
1 Собрание узаконений и распоряжении правительства. Отдел 1.1915. № 248. 6.9.
Ст. 1853.
2 Государственная дума. IV созыв. Стенографические отчеты. Сессия 4. Стб. 5397-
5422, 5430-5446, 5501-5560, 5597-5637; Новое время. 1917. 15 февраля . С. 4; 23 фев-
раля. С. 3.
3 Ответственность должностных лиц // Новое время. 1916. 3 декабря. С. 4.
360 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
не войны1. В МВД разрабатывали проекты введения земского само-
управления на окраинах, в том числе в Сибири, что до войны счита-
лось правительством неприемлемым.
* * *
В годы Первой мировой войны реформы, как правило, разраба-
тывались и утверждались бюрократическим путем. Законодательные
палаты принимали в них минимальное участие. Результаты таких ре-
форм были противоречивыми. С одной стороны, они в общем позво-
лили подчинить экономику страны потребностям государственной
обороны и обеспечить армию пополнением и необходимым снабже-
нием. С другой, целый ряд преобразований не был вызван действи-
тельными потребностями страны и имел скорее отрицательные
последствия. В частности, «сухой закон» ухудшил финансовое поло-
жение страны и усилил недовольство народа. Борьба с «немецким за-
сильем» имела негативные экономические последствия и не привела
к сколько-нибудь длительной политической мобилизации масс.
Направления и темпы бюрократических преобразований не устра-
ивали общество. Поэтому ослабить недовольство правящей элиты и
народных масс путем реформ императорскому правительству в годы
Первой мировой войны не удалось.
1 Государственный совет. Сессия 12. Стенографические отчеты. Пг.. 1916. Стб. 828
(речь И.Е. Раковича, одного из самых консервативных членов группы правого центра,
отрицательная позиция большинства которой в июне 1914 г. оказалась решающей для
тогдашнего проекта).
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
Реформы Временного правительства
(А.Б. Николаев)
Глава 1. Временное правительство:
источники власти, составы и программы
Временное правительство было создано 2 марта 1917 г. Важную
роль в этом сыграла Государственная дума в лице его Времен-
ного комитета (ВКГД). Так, в ночь с 1 на 2 марта на заседании
думского Комитета было принято постановление об образовании
Временного общественного совета министров1. 2 марта председатель
ВКГД М.В. Родзянко в телеграмме Николаю II сообщил, что «в на-
стоящее время власть будет передана Временным комитетом Госу-
дарственной думы Временному правительству». 3 марта Родзянко в
ходе переговоров с генералом М.В. Алексеевым подтвердил, что но-
вое правительство уже сформировано «нами», т. е. думским Коми-
тетом1 2. В официальном сообщении «От Временного правительства»
указывалось, что «Временный комитет Государственной] думы на-
значает министрами... следующих лиц...»3. Назначение нового пра-
вительства думским Комитетом свидетельствовало о том, что ВКГД
выступил источником власти Временного правительства. Одно-
временно в «Известиях Комитета Петроградских журналистов» со-
общалось, что состав Временного правительства «установлен после
переговоров» думского Комитета и Исполкома Петроградского Со-
вета рабочих и солдатских депутатов4. Факт согласования вопроса о
новом правительстве с Исполкомом Петроградского Совета говорил
о том, что Совет рабочих и солдатских депутатов стал вторым источ-
ником власти.
1 Февральская революция 1917 года: Сб. документов и материалов. М., 1996.
С. 154.
2 Февральская революция 1917 года (Документы Ставки верховного главноко-
мандующего и штаба главнокомандующего армиями Северного фронта) // Красный
архив. 1927. Т. 3 (22). С. 9, 26, 29.
3 От Временного правительства // Известия [Комитета петроградских журнали-
стов] (далее -Известия КПЖ). 1917. 3 марта. № 7.
4 Новое правительство // Известия КПЖ. 1917. 2-
362
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Инициатором согласования вопроса о создании Временного пра-
вительства и его программе выступил Временный комитет Госу-
дарственной думы, который пригласил Исполком Петроградского
Совета рабочих депутатов на свое заседание в ночь с 1 на 2 марта
1917 г. Обсуждение вопроса затянулось на всю ночь. «После горячих
прений Исполнительный комитет Совета рабочих и солдатских де-
путатов сделал уступки в двух пунктах: одним из них предлагалось
оставить открытым вопрос о будущей форме правления - консти-
туционной монархии или республики; другим был устранен из ус-
ловий, поставленных правительству, пункт о выборах офицеров...»1
В ходе этого совещания ВКГД предложил вступить «в состав Вре-
менного правительства Чхеидзе и Керенскому». Но это предложение
Исполнительным комитетом Петроградского Совета «было отверг-
нуто», так как «он полагал, что кабинет должен быть составлен из
буржуазных классов»1 2.
Вопрос о персональном составе Временного правительства ре-
шался преимущественно членами думского Комитета, но не без уча-
стия советского влияния. По словам М.И. Скобелева, члены ВКГД
А.И. Коновалов и Н.В. Некрасов выступили против того, чтобы во
главе Временного правительства встал М.В. Родзянко3. Главную
роль в том, чтобы не допустить Родзянко на пост главы Временного
правительства, сыграл П.Н. Милюков. Он же настоял на том, чтобы
правительство возглавил кн. ГЕ. Львов4. М.И. Скобелев вспоми-
нал, что В.А. Маклаков отказался от должности министра юстиции
в пользу А.Ф. Керенского, а А.И. Коновалов и Н.В. Некрасов вообще
отказались входить во Временное правительство без А.Ф. Керен-
ского5. Ю.М. Стеклов утверждал, что члены советской делегации на
переговорах с думским Комитетом отклонили кандидатуру В.А. Ма-
клакова на пост министра юстиции, порекомендовав со своей сторо-
1 Николаев А.Б. «Протокол заседаний: совещания Государственной думы с пред-
ставителями фракций, частного совещания членов Государственной думы и Времен-
ного комитета Государственной думы 27 февраля - 3 марта 1917 года»: введение, текст
и комментарии // Таврические чтения 2011. Актуальные проблемы истории парла-
ментаризма. Международная научная конференция, С.-Петербург, Таврический дво-
рец, 8 декабря 2011 г. СПб., 2012. С. 263.
2 «Протокол событий» Февральской революции 27 февраля - 4 марта 1917 г. //
Февральская революция 1917 года: Сб. документов и материалов. С. 132.
3 Lyandres S. The Fall of Tsarism. Untold stories of the February 1917 revolution
Oxford, 2013. P. 187-188.
4 Коваленко НА. Центральная власть и аппарат управления в России: механизм
формирования и функционирования (февраль - октябрь 1917 г.). М., 2000. С. 72-73.
5 Lyandres S. The Fall of Tsarism. P. 184-185.
Часть пятая
363
IIы М.И. Терещенко или А.И. Коновалова1. Исполком Петроград-
ского Совета рабочих и солдатских депутатов, принявший решение
невхождении в правительство его представителей, был вынужден
отступить перед натиском А.Ф. Керенского. Последний принял
пост министра юстиции без санкции Исполкома, но получив 2 марта
1917 г. согласие от общего собрания членов Петроградского Совета
рабочих и солдатских депутатов1 2.
Временное правительство действовало со 2 марта по 25 октября
1917 г. За время его функционирования сменилось 4 состава. Пер-
вый из них просуществовал с 2 марта по 2 мая 1917 г. В него входи-
ли преимущественно представители либеральных партий: министр-
председатель и министр внутренних дел кн. Г.Е. Львов (примыкал к
кадетам); министр иностранных дел П.Н. Милюков (кадет); военный
и морской министр А.И. Гучков (октябрист); министр торговли и
промышленности А.И. Коновалов (прогрессист); министр путей со-
общения Н.В. Некрасов (кадет); министр земледелия А.И. Шингарев
(кадет); министр просвещения А.А. Мануйлов (кадет); обер-проку-
рор Св. Синода В.Н. Львов (фракция центра); государственный кон-
тролер И.В. Годнев (октябрист). Кроме того, в состав Временного
правительства вошли: беспартийный М.И. Терещенко (министр фи-
нансов), эсер А.Ф. Керенский (министр юстиции).
Первый программный документ Временного правительства - Де-
кларация от 3 марта 1917 г. - ввела в политическую культуру ре-
волюционной России принцип непредрешения (п. 4), т. е. решение
вопроса о государственном устройстве было отнесено к компетен-
ции Учредительного собрания3. Этот же принцип был подтвержден
в обращении Временного правительства от 6 марта 1917 г.4 Но в
дальнейшем принцип непредрешения был расширен. Учредительно-
му собранию помимо вопроса о государственном устройстве России
предстояло решить и другие насущные вопросы: аграрный, нацио-
нальный и т. д.
Декларация от 3 марта и обращение от 6 марта подтверждали, что
до созыва Учредительного собрания в России сохранится тот строй,
который был введен в жизнь Манифестом об отречении императора
1 Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 году. Протоколы и
материалы. Л., 1991. Т. 1. С 69
2 См. подробнее: Старцев В.И. Внутренняя политика Временного правительства
первого состава. Л., 1980. С. 81 -83.
3 От Временного правительства // Известия КПЖ. 1917. 3 марта. № 7.
4 Граждане Российского государства! // Вестник Временного правительства
1917. 7 марта.
364
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Николая II и Актом об отказе от восприятия верховной власти ве-
ликого князя Михаила Александровича. Согласно Манифесту, вел.
кн. Михаил Александрович должен был «править делами государ-
ственными в полном и нерушимом единении с представителями на-
рода в законодательных учреждениях на тех началах, кои будут ими
установлены, принеся в том ненарушимую присягу»1. Что означала
эта формулировка? А.И. Гучков, убеждавший Николая II отречься от
престола, в первую очередь был озабочен сохранением власти «во-
обще с каким-то все-таки законным государем во главе». Вместе с
тем он считал необходимым наличие действующих законодательных
учреждений в качестве опоры власти снизу1 2. В.В. Шульгин писал,
что эта формулировка Манифеста обязывала великого князя Миха-
ила Александровича «принести присягу на верность конституции»
и быть «строго конституционным монархом»3. По мнению депутата
IV Государственной думы Н.В. Савича, она «предопределяла роль
Думы в конструкции будущей власти, ставя управление страной на
парламентарную платформу»4.
Не приводя всех точек зрения отечественных историков по это-
му вопросу, обратим лишь внимание на замечание О.Н. Знаменско-
го. «Речь шла, - писал он, - конечно, о Государственной думе, наде-
ленной учредительными функциями»5. Но в Манифесте говорилось
о законодательных учреждениях, т. е. и о Государственной думе, и о
Государственном совете. Иначе говоря, Манифест вводил систему
власти, при которой существовала монархия, а пределы власти ее
устанавливал парламент. Эту систему власти можно было бы назвать
конституционной монархией, но данная формулировка в полной
мере не отражает преимущественных прав парламента в сравнении с
властью монарха. Название «парламентская монархия» или «консти-
туционная монархия с парламентским строем» более соответствует
конструкции власти, которую вводил манифест Николая II. В Акте
вел. кн. Михаил Александрович отказывался от власти в пользу Уч-
редительного собрания. Здесь же содержалась просьба к гражданам
России подчиниться Временному правительству, по почину Государ-
1 Манифест Николая II // Известия КПЖ. 1917. 3 марта. № 8.
2 [Гучков А.И.]. Александр Иванович Гучков рассказывает... С. 61 -62
3 Шульгин В.В. Подробности отречения // Отречение Николая II Воспоминания
очевидцев, документы. М., 1990. С. 171 172.
4 Савич Н.В. Воспоминания. С. 208.
5 Знаменский О.Н. Всероссийское Учредительное собрание История созыва и по-
литического крушения. Л., 1976. С. 22.
Часть пятая
365
с гвенной думы «возникшему и облеченному всей полнотой власти»1,
(’читается, что Акт уничтожил строй, введенный отречением Нико-
лая II1 2, и создал полновластное Временное правительство3. Но ниче-
к) этого благодаря Акту Михаила не произошло. Дело в том, что вел.
кн. Михаил Александрович не принял верховную власть и поэтому
не мог ее никому передать, не мог ничего уничтожить или создать.
Можно утверждать, что Акт Михаила лишь законсервировал ситуа-
цию, порожденную Манифестом Николая II, который даровал Рос-
сии конституционную монархию с парламентским строем. Вместе с
гем он оставлял возможность вел. кн. Михаилу Александровичу при-
нять верховную власть из рук Учредительного собрания.
В результате Апрельского политического кризиса возникло 1-е
коалиционное правительство кн. Г.Е. Львова, созданное при участии
ВКГД и в результате соглашения с Исполкомом Петроградского
Совета рабочих и солдат. 1-е коалиционное Временное правитель-
ство просуществовало с 5 мая по 2 июля 1917 г. Либеральную часть
Временного правительства представляли: министр-председатель и
министр внутренних дел кн. Г.Е. Львов (примыкал к кадетам); ми-
нистр торговли и промышленности А.И. Коновалов (прогрессист);
министр путей сообщения Н.В. Некрасов (кадет); министр финан-
сов А.И. Шингарев (кадет); государственный контролер И.В. Годнев
(октябрист), министр просвещения А.А. Мануйлов (кадет), министр
государственного призрения кн. Д.И. Шаховской (кадет), обер-про-
курор Св. Синода В.Н. Львов (фракция центра). В социалистический
блок правительства вошли: военный и морской министр А.Ф. Керен-
ский (эсер); министр юстиции П.Н. Переверзев (энес); министр зем-
леделия В.М. Чернов (эсер); министр труда М.И. Скобелев (мень-
шевик); министр продовольствия А.В. Пешехонов (энес); министр
почт и телеграфов И.Г. Церетели (меньшевик) В составе Временного
правительства был и один беспартийный - министр иностранных
дел М.И. Терещенко. Либералы имели незначительное большинство
в правительстве, но его идеологию определяли министры-социали-
1 Отречение великого князя Михаила Александровича // Известия КПЖ. 1917.
4 марта. № 9.
2 Маклаков ВЛ. Воспоминания. Лидер московских кадетов о русской полити-
ке. 1880 1917. М., 2006. С. 324.
3 Савич Н.В. Воспоминания. С. 208; Старцев В.И. Передача власти от Николая 11
Временному правительству (юридическая сторона) // Политическая история России
первой четверти XX в.: Памяти профессора Виталия Ивановича Старцева. СПб., 2006.
С. 9.
366
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
сты. 1-е коалиционное Временное правительство в Декларации от
5 мая 1917 г. не касалось реформ государственного строя, а лишь обе-
щало приложить все усилия для скорейшего созыва Учредительного
собрания (п. 8)1.
Июльский политический кризис привел к развалу 1-го коалици-
онного правительства кн. Г.Е. Львова и созданию 2-го коалиционно-
го правительства А.Ф. Керенского. 2-я коалиция была сформирова-
на в результате соглашения различных политических сил в ходе так
называемого исторического совещания в Зимнем дворце в ночь на
22 июля 1917 г. В частности, на нем были представлены Временный
комитет Государственной думы в лице М.В. Родзянко и Советы в
лице Н.С. Чхеидзе и Н.Д. Авксентьева1 2. Участники совещания пре-
доставили Керенскому право самому подобрать новый состав прави-
тельства, о чем он сообщил в своем заявлении от 22 июля3.
2-е коалиционное правительство просуществовало с 24 июля по
26 августа 1917 г. Либеральная часть 2-й коалиции была представ-
лена следующими лицами: министр путей сообщения П.П. Юренев
(кадет); министр финансов Н.В. Некрасов (радикальный демократ);
государственный контролер Ф.Ф. Кокошкин (кадет); министр про-
свещения С.Ф. Ольденбург (кадет); обер-прокурор (с 5 августа
1917 г. министр исповеданий) А.В. Карташев (кадет); министр го-
сударственного призрения И.Н. Ефремов (радикальный демократ).
В социалистическую часть 2-й коалиции вошли: министр-предсе-
датель А.Ф. Керенский (эсер); министр внутренних дел Н.Д. Авк-
сентьев (эсер); военный и морской министр А.Ф. Керенский
(эсер); министр юстиции А.С. Зарудный (энес); министр земледе-
лия В.М. Чернов (эсер); министр труда М.И. Скобелев (меньшевик);
министр продовольствия А.В. Пешехонов (энес); министр почт и те-
леграфов А.М. Никитин (меньшевик). Во Временном правительстве
были и беспартийные: министр иностранных дел М.И. Терещенко
и министр торговли и промышленности С.Н. Прокопович. Социа-
листы имели небольшое численное преимущество в коалиционном
кабинете, но фактически руководящая роль принадлежала мини-
страм-либералам, ввиду ликвидации двоевластия и превращения
Временного правительства в полновластный кабинет министров в
результате июльского кризиса. Этому, в частности, способствовало
1 Вестник Временного правительства. 1917. 6 мая.
2 Речь. 1917. 22 июля.
3 Вестник Временного правительства. 1917. 23 июля.
Часть пятая
367
решение ВЦИК Советов от 9 июля 1917 г., которым Временное пра-
вительство наделялось неограниченными полномочиями1.
К программным документам 2-й коалиции относятся Декларация
о г 8 июля, заявление министра-председателя от 22 июля и Декла-
рация от 25 июля 1917 г. В Декларации от 8 июля содержалось обе-
щание принять все меры для проведения выборов в Учредительное
собрание в установленные сроки1 2. В заявлении А.Ф. Керенского от
22 июля говорилось о том, что «дело спасения родины и республи-
ки требует забвения партийных распрей». Упоминание республи-
ки свидетельствовало в пользу того, что новый правительственный
кабинет будет стремиться к провозглашению России республикой.
В заявлении также указывалось на неизбежность внесения изме-
нений «в порядок и распределение работ правительства», которые
дадут «возможность выполнить в полной мере задачу, перед Вре-
менным правительством стоящую», и увеличат ответственность ми-
нистра-председателя «в делах верховного управления»3. Речь здесь
шла о том, что Керенский, оставаясь главой Временного правитель-
ства, занял также посты военного и морского министров. В Деклара-
ции от 25 июля Временное правительство объявило себя носителем
верховной власти4, не упомянув ни единым словом думский и совет-
ский источники власти.
Стремясь закрепить свое полновластие, Временное правительство
решило полностью избавиться от думского и советского источников
своей власти. Об этом, в частности, говорило приглашение Государ-
ственной думы на Государственное совещание в качестве корпора-
ции депутатов / общественной организации, а не законодательного
учреждения5. С.В. Тютюкин справедливо замечает, что, созывая Го-
сударственное совещание, Временное правительство «явно искало
точки опоры и поддержки общественности, чтобы как-то создать ил-
люзию некого национального единения власти и всего российского
общества»6. Добавим, что начиная с Государственного совещания
1 Николаев А.Б., Поливанов О.А. Российский парламентаризм в 1917 г. // Кентавр.
Историко-политологический журнал. 1995. № 2. С. 82.
2 Журналы заседаний Временного правительства (далее - ЖЗВП) М., 2004. Т 3.
С. 65.
3 Вестник Временного правительства. 1917. 23 июля.
4 ЖЗВП. Т. 3. С. 139.
5 См. подробнее: Николаев А.Б. К вопросу об отношении Государственной думы к
Государственному совещанию (1917 г.) // Таврические чтения 2010. Актуальные про-
блемы истории парламентаризма: Сб. научных статей. СПб., 2011. С. 270-271,273,275.
6 Тютюкин С.В. Александр Керенский. Страницы политической биографии
(1905-1917). М., 2012. С. 260.
368
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Временное правительство приступило к поиску модели будущего
квазипарламента (Предпарламента). А.Ф. Керенский при открытии
Государственного совещания, следуя Декларации от 25 июля, про-
возгласил верховной властью само Временное правительство, его же
он указал в качестве «единого источника власти до Учредительного
собрания»1, не упомянув в качестве источников власти ни Государ-
ственную думу, ни Петроградский Совет рабочих и солдатских депу-
татов. Добавим, что на Государственном совещании атаман Войска
Донского А.М. Каледин призвал «все живые силы страны к объеди-
нению, труду и самопожертвованию во имя спасения родины и укре-
пления демократического республиканского строя»1 2. При закрытии
Государственного совещания в ночь с 15 на 16 августа 1917 г. разда-
лись возгласы: «Да здравствует Российская республика!»3. Характер-
но, что Керенский на Государственном совещании так и не рискнул
провозгласить Россию республикой. В ходе Государственного со-
вещания Временное правительство сумело заполучить поддержку
большинства его участников, однако характер ее (поддержки) гово-
рил о шатком положении коалиции. Можно утверждать, что Совеща-
ние, сохранив коалицию, не укрепило ее4.
Выступление генерала Л.Г. Корнилова привело к распаду второй
коалиции и переходу власти в руки Директории («Совет пяти»),
которая работала с 1 по 24 сентября 1917 г. В нее вошли 5 чело-
век: министр-председатель А.Ф. Керенский (эсер); министр почт
и телеграфов и министр внутренних дел А.М. Никитин (меньше-
вик); министр иностранных дел М.И. Терещенко (беспартийный);
военный министр А.И. Верховский (беспартийный); морской ми-
нистр Д.Н. Вердеревский (беспартийный). «Совет пяти» принимал
общеполитические решения, а Временное правительство занималось
решением конкретных текущих вопросов. В правительство входили:
министр юстиции А.С. Зарудный (энес), министр государственного
призрения И.Н. Ефремов (радикальный демократ), министр испо-
веданий А.В. Карташев (кадет); министр финансов М.В. Бернацкий
(радикальный демократ); министр народного просвещения С.С. Са-
лазкин (кадет); министр торговли и промышленности и министр
1 [Речь А.Ф. Керенского] // Государственное совещание. 12-15 августа 1917 г.
(Стенографический отчет). М.; Л., 1930. С. 3, 7.
2 [Речь А.М. Каледина] // Государственное совещание. С. 74.
3 Государственное совещание. С. 307.
4 Николаев А.Б. Борьба сил революции и контрреволюции в связи с созывом Госу-
дарственного совещания (апрель - август 1917): Дис.... канд. ист. наук. Л., 1989. С. 195.
Часть пятая
369
продовольствия С.Н. Прокопович (беспартийный); министр путей
сообщения А.И. Ливеровский (беспартийный). 1 сентября 1917 г.
министр-председатель А.Ф. Керенский и министр юстиции А.С. За-
рудный подписали постановление, которое вводило в России респу-
бликанский строй1.
В результате длительных переговоров с представителями раз-
личных политических сил 25 сентября 1917 г. было создано 3-е ко-
алиционное правительство А.Ф. Керенского, проработавшее до
25 октября 1917 г. Как и в предыдущие коалиционные составы, в 3-й
входили либералы и социалисты, а также беспартийные. Либераль-
ная часть Временного правительства включала в себя следующих
лиц: министр торговли и промышленности А.И. Коновалов (кадет);
министр финансов М.В. Бернацкий (радикальный демократ); го-
сударственный контролер С.А. Смирнов (кадет); министр просве-
щения С.С. Салазкин (кадет); министр исповеданий А.В. Карташев
(кадет); министр государственного призрения Н.М. Кишкин (кадет);
председатель Экономического совета С.Н. Третьяков (прогрессист).
Министры-социалисты: министр-председатель А.Ф. Керенский
(эсер); министр внутренних дел А.М. Никитин (меньшевик); ми-
нистр юстиции П.Н. Малянтович (меньшевик): министр земледелия
С.Л. Маслов (эсер); министр труда К.А. Гвоздев (меньшевик); ми-
нистр почт и телеграфов А.М. Никитин (меньшевик). Беспартийные:
министр иностранных дел М.И. Терещенко; министр продоволь-
ствия С.Н. Прокопович; военный министр А.И. Верховский; морской
министр Д.Н. Вердеревский; министр путей сообщения А.И. Ливе-
ровский. Министры-либералы имели некоторое преимущество в 3-м
коалиционном правительстве, но часть из них относилась к второраз-
рядным, невлиятельным политикам; на левом фланге правительства
гоже не было лидеров, за исключением А.Ф. Керенского, вновь став-
шим популярным в среде революционной демократии в дни разгрома
мятежа генерала Л.Г. Корнилова. 3-е коалиционное Временное пра-
вительство выступило с Декларацией, принятой 25 сентября 1917 г.,
в преамбуле которой напоминалось об ответственности Временного
правительства перед страной1 2, а не перед какими-либо учреждения-
ми или политическими партиями. Иначе говоря, Временное прави-
1 От Временного правительства // Вестник Временного правительства. 1917.
3 сентября. Это постановление в «Собрании узаконений» Временного правительства
помещено не было (Чистяков О.И. Введение // 1917 г., сентября 1. Постановление о
провозглашении России республикой / Российское законодательство Х-ХХ веков.
М., 1994. Т. 9. С. 128.
2 ЖЗВП.М., 2004. Т. 4. С. 209.
370
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
тельсгво в этом документе заявляло о своем полновластии В этой же
Декларации заявлялось о создании Временного совета Российской
республики - совещательного органа при Временном правительстве1.
Заключительными аккордами в утверждении полновластии Времен-
ного правительства стали учреждение 2 октября 1917 г. Предпарла-
мента (Временный совет Российской республики)1 2, а также роспуск
6 октября 1917 г. Государственной думы и признание полномочий
членов Государственного совета по выборам утратившими силу3.
Этими актами окончательно ликвидировались думский и советский
источники власти.
Глава 2. Политические права и свободы
Временное правительство проводило реформы в области полити-
ческих прав и свобод. Программа реформ Временного правительства
впервые была изложена в Декларации от 3 марта и отчасти подтверж-
дена в обращении Временного правительства от 6 марта 1917 г.
Декларация от 3 марта 1917 г. содержала следующие обязатель-
ства: полная и немедленная амнистия для всех политических заклю-
ченных (п. 1); свобода слова, печати, союзов и стачек (п. 2); подго-
товка к созыву Учредительного собрания на принципах всеобщего,
равного, тайного и прямого голосования (п. 4). Особое внимание
уделялось правам военнослужащих: пункт 2 распространял на солдат
все политические права, правда, с оговоркой «в пределах, допуска-
емых военными техническими условиями». Пункт 8 обещал устра-
нение для солдат, при «сохранении дисциплины», всех ограничений
«в пользовании общественными правами, предоставленными всем
остальным гражданам». В пункте 7 обещалось не разоружать и не вы-
водить из Петрограда воинские части, принимавшие участие в рево-
люционном движении4.
Временное правительство в обращении от 6 марта 1917 г. обеща-
ло созвать «в возможно кратчайший срок» Учредительное собрание
«на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования, обес-
1 ЖЗВП. М., 2004. Т. 4. С. 212.
2 Там же. С. 237, 241. См. подробнее: Руднева С.Е. Предпарламент: октябрь 1917 г.:
опыт исторической реконструкции. М., 2006.
3 Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при Прави-
тельствующем Сенате (далее - СУ). Отдел первый. 1917.17 октября. № 256. Ст. 1846.
4 От Временного правительства // Известия КПЖ. 1917. 3 марта. № 7. Деклара-
ция состояла из 8 пунктов.
Часть пятая
371
почив участие в выборах и доблестным защитникам родины, проли-
вающим ныне кровь на полях сражений». Вместе с тем Временное
правительство обещало до созыва Учредительного собрания «не-
медленно» «обеспечить страну твердыми нормами, ограждающими
гражданскую свободу и гражданское равенство, дабы предоставить
всем гражданам свободно проявлять свои духовные силы в созида-
тельной работе на благо родины»1.
1-е коалиционное Временное правительство изложило програм-
му преобразований политической сферы буквально в одном предло-
жении. Оно заявляло в преамбуле Декларации от 5 мая 1917 г., что
«будет с полной решительностью проводить в жизнь идеи свободы,
равенства и братства» (п. 8)1 2.
В программных документах 2-й коалиции - заявлении министра-
председателя А.Ф. Керенского от 22 июля и обращении Временного
правительства от 25 июля 1917 г. - содержались обещания следовать
началам, выработанным и изложенным в предшествующих деклара-
циях3. Декларация от 25 сентября не сослалась даже на эти начала4.
Выполняя свои обязательства о введении в России свободы слова
и печати, Временное правительство провело ряд мероприятий.
27 апреля 1917 г. было принято постановление «О печати», кото-
рое ввело в России свободу печати и отменило всякую цензуру как
предварительную, так и карательную. Применение к произведениям
печати каких-либо административных мер было запрещено (ст. I)5,
об уголовных мерах постановление умалчивало.
Июльское выступление большевиков заставило Временное пра-
вительство провести ряд мер, направленных на ограничение свободы
слова. 12 июля 1917 г. по представлению Министерства внутренних
дел Временное правительство приняло постановление «Об измене-
нии постановления Временного правительства от 27 апреля 1917 г. о
печати», которое предоставило военному министру и управляющему
МВД закрывать повременные издания, призывающие к неповинове-
нию распоряжениям военных властей и к неисполнению воинского
долга и содержащие призывы к насилию и гражданской войне6. В по-
становлении Временного правительства «О печати» от 27 апреля
1 Граждане Российского государства! // Вестник Временного правительства.
1917. 7 марта.
2 Вестник Временного правительства. 1917.6 мая.
3 Вестник Временного правительства. 1917. 23 июля; ЖЗВП. Т. 3. С. 139.
4 ЖЗВП. Т. 4. С. 209.
5 Там же. С. 358; СУ. 1917.15 мая. № 109. Ст. 597.
6 ЖЗВП. Т. 3. С. 85.
372
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
1917 г. таких мер, естественно, не содержалось. 14 июля была вве-
дена предварительная военная цензура публикаций в повременных
изданиях и других произведениях печати сведений, относящихся
к военным действиям1, а 26 июля 1917 г. приняты постановления
«О специальной военной цензуре печати» и «О специальном воен-
ном почтово-телеграфном контроле», которыми устанавливались на-
казания за нарушение правил военной цензуры1 2.31 августа 1917 г. на
заседании Временного правительства было заслушано устное пред-
ложение министра иностранных дел М.И. Терещенко «о необходи-
мости установления особой цензуры для помещаемых в повременной
печати сведений по внешней политике»3.
6 марта министр юстиции А.Ф. Керенский составил указы, кото-
рые Временное правительство 7 марта решило препроводить в Сенат
для обнародования и исполнения: «1) об амнистии и 2) о сокращении
срока наказания, в случае добровольной их явки лицам, осужденным
за общеуголовные преступные деяния и освобожденным народом из
мест заключения»4. 17 марта Временное правительство приняло по-
становление «Об облегчении участи лиц, совершивших уголовные
преступления», которое имело отношение и к гражданским, и к во-
енным лицам. Уголовным преступникам, осужденным на смертную
казнь, она заменялась ссылкой в каторжные работы на пятнадцать лет
(п. 1). Кроме того, для других категорий осужденных сокращались
сроки отбытия наказания (п. 6) или они полностью освобождались
от них (п. 2-4, 12)5. Первым указом объявлялась общая политиче-
ская амнистия лицам, которые были осуждены за политические пре-
ступления всех категорий. Второй указ был призван вернуть в места
заключения тех, кто был освобожден из тюрем восставшим народом.
Всего по России «из 104,7 тыс. заключенных (на 1 марта 1917 г.) было
освобождено более 88 тыс. человек, в том числе 5,7 тыс. политических
заключенных»6.
Июльский кризис заставил Временное правительство усилить
борьбу с экстремизмом. 6 июля 1917 г. по представлению министра-
председателя кн. Г.Е. Львова были приняты постановления «О при-
влечении к судебной ответственности всех участвовавших в орга-
1 ЖЗВП. Т. 3. С. 98.
2 Там же. С. 188-189.
3 Там же. Т. 4. С. 414.
4 ЖЗВП.М., 2001. Т. 1. С. 42.
5 Там же. С. 112- 115.
6 Иванов А.А. Правовая политика Временного правительства в сфере борьбы с пре-
ступностью: иллюзии и реальность // История государства и права. 2009. № 6. С. 31.
Часть пятая
373
। ниацин и руководительстве вооруженным выступлением против
государственной власти» и «О наказании за публичный призыв к
убийству, разбою, грабежу и другим тяжким преступлениям, а также
к неисполнению распоряжений власти»1.19 июля 1917 г. по представ-
лению Министерства юстиции было принято постановление, вводив-
шее еще один состав преступления дополнительно к указанным в по-
< гановлении от 6 июля 1917 г., - призыв к неисполнению законов и
постановлений о железнодорожной службе1 2; 16 июля 1917 г. Времен-
ное правительство ввело в правовые рамки внесудебные аресты, не
отменяя их полностью3, а в постановлении «О принятии мер против
лиц, угрожающих обороне государства, его внутренней безопасности
и завоеванной революцией свободе» от 2 августа 1917 г. восстановило
внесудебные репрессии4. 4 августа Временное правительство приня-
ло очередное постановление об усилении уголовной ответственности
за насильственное посягательство «на изменение существующего го-
сударственного строя, или на отторжение от России какой-либо ее
части, или на смещение органов верховной в государстве власти, или
на лишение их возможности осуществлять таковую»5. Анализ дея-
тельности Временного правительства по ужесточению уголовного
законодательства показывает, что она в первую очередь была направ-
лена против его политических противников, сторонников насиль-
ственного изменения существующих порядков.
12 марта Временное правительство приняло постановление об от-
мене смертной казни, которое было опубликовано 18 марта 1917 г.6
Постановление состояло из 3 пунктов. В нем говорилось об отмене
смертной казни (п 1); во всех случаях, когда по закону полагалась
в качестве меры наказания смертная казнь, она заменялась каторгой
«срочной или бессрочной» (п. 2); действие постановления распро-
странялось и на не приведенные в исполнение судебные пригово-
ры (п. 3). Подчеркнем, что эта мера просуществовала ровно 4 меся-
ца. 12 июля 1917 г. по представлению Военного министерства было
принято постановление о восстановлении смертной казни на время
войны для военнослужащих за некоторые тягчайшие преступления
и об учреждении военно-революционных судов7, а 31 июля 1917 г.
1 ЖЗВП. т. 3. С. 60 61.
2 Там же. С. 120.
3 Там же. С. 108- 110.
4 Там же. С. 223.
5 Там же. С. 225-226.
6 Постановление Временного правительства об отмене смертной казни // Вестник
Временного правительства. 1917. 18 марта.
7 ЖЗВП. Т. 3. С. 85-86.
374
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
смертная казнь была восстановлена и на флоте1. А.Ф. Керенский, вы-
ступая 12 августа 1917 г на Государственном совещании, сообщил,
что он в качестве военного министра «внес во Временное правитель-
ство частичное восстановление смертной казни». Затем, прервав воз-
гласы «Правильно» и шумные аплодисменты, он воскликнул: «Кто
смеет аплодировать, когда речь идет о смертной казни?! Разве вы не
знаете, что в этот момент и в этот час была убита частица нашей чело-
веческой души?!». И далее Керенский заявил: «Но если будет нужно
для спасения государства, если голос наш, предвещающий великие
испытания, не дойдет до тех, кто в тылу развращает и разнуздывает
армию, мы душу свою убьем, но государство спасем»1 2. То есть Керен-
ский грозил ввести смертную казнь и в тылу для тех, кто занимался
разрушительной работой в войсках.
20 апреля 1917 г. опубликовано постановление «О собраниях и
союзах»3, пункт 1 которого устанавливал, что «все без исключения
российские граждане имеют право, без особого на то разрешения,
устраивать собрания как в закрытом помещении, так и под открытым
небом». О свободе союзов постановление гласило следующее: «Все
без исключения российские граждане имеют право, без особого на то
разрешения, образовывать общества и союзы в целях, не противных
уголовным законам» (п. 4).
Июльский кризис внес некоторые коррективы в реализацию
принципов свободы союзов и собраний. 28 июля 1917 г. Временное
правительство предоставило военному и морскому министру право
закрывать всякие собрания и съезды, «которые могут представлять
опасность в военном отношении или в отношении государственной
безопасности»4. Несомненно, что это постановление было направле-
но преимущественно против организаций радикального толка.
Временное правительство, выполняя свое обещание, данное им в
ряде программных документов, предприняло ряд мер, направленных
к созыву и проведению Учредительного собрания5. Временное пра-
вительство не спешило с реализацией его идеи. Среди причин этого
подхода и стремление как можно глубже реформировать различные
отрасли государственной и общественной жизни, заложив тем самым
фундамент будущего государства, и опасение либеральной части
1 ЖЗВП. Т. 3. С. 203 206.
2 [Речь А.Ф. Керенского] // Государственное совещание. С. 14.
3 Вестник Временного правительства. 1917. 20 апреля.
4 ЖЗВП. Т. 3. С. 199.
3 См. подробнее: Знаменский О.Н. Всероссийское Учредительное собрание Исто-
рия созыва и политического крушения.
Часть пятая
375
Временного правительства потерять власть из-за продолжающегося
роста влияния левых партий.
Анализ программных заявлений Временного правительства пока-
зывает, что с марта по сентябрь 1917 г. интерес к реформированию
политической сферы спадает. Это можно объяснить тем, что все во-
просы политического реформирования, кроме созыва Учредитель-
ного собрания, с точки зрения Временного правительства были уже
решены. После июльского кризиса Временное правительство начало
проводить мероприятия репрессивного характера, направленные на
восстановление и поддержание порядка в тылу, обеспечение закон-
ности в стране и повышение дисциплины в войсках, которые отчасти
ограничивали и ликвидировали те свободы, которые граждане Рос-
сии получили в результате Февральской революции.
Глава 3. Преобразование центрального аппарата
Взяв власть в свои руки, Временное правительство занялось ре-
формой государственного аппарата. Из высших учреждений пре-
кратила свое существование лишь Собственная его императорского
величества канцелярия, которая 13 Mapia 1917 г. на заседании Вре-
менного правительства впервые получила приставку «бывшая»1.
7 апреля было принято постановление об упразднении бывшей Соб-
ственного его императорского величества канцелярии1 2. Из централь-
ных правительственных учреждений существенному реформирова-
нию подверглось Министерство императорского двора и уделов3
8 марта 1917 г. впервые на заседании Временного правительства оно
было названо «бывшим»4. 27 марта земли, недра, рудники, фабри-
ки и заводы, а также капиталы Кабинета отрекшегося императора
Николая II были признаны государственной собственностью и с
этого момента перешли в заведование министерств земледелия, тор-
говли и промышленности, финансов и государственного контроля5.
14 апреля Временное правительство разделило имущества и пред-
приятия Удельного ведомства между министерствами земледелия и
1 ЖЗВП.Т. 1.С.90.
2 Там же. С. 249-250.
3 См. подробнее: Гордеев П.Н. Февральская революция и Министерство двора //
Революция 1917 года в России: новые подходы и взгляды: Сб. научных статей. СПб.,
2011. С. 21-58.
4 ЖЗВП.Т. 1.С.53.
5 Там же. С. 180-181.
376
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
торговли и промышленности. В ведение Министерства земледелия
была передана Императорская охота. Императорские дворцы с уса-
дебными землями и парками при них передавались в ведение комис-
сара по бывшему Министерству двора1. Фактически с 8 марта 1917 г.
бывшее Министерство императорского двора и уделов существова-
ло вплоть до взятия большевиками власти в свои руки в качестве Ко-
миссариата Временного правительства над бывшим Министерством
двора1 2.
Серьезные перемены произошли в Министерстве внутренних
дел. 4 марта было принято решение об упразднении Главного управ-
ления по делам печати. Но только 27 апреля оно было упразднено3.
10 марта был упразднен Департамент полиции, а в составе МВД уч-
реждено Временное управление по делам общественной полиции
и по обеспечению личной и имущественной безопасности граж-
дан. 15 июня 1917 г. оно было переименовано в Главное управление
по делам милиции и по обеспечению личной и имущественной без-
опасности граждан4. Департамент общих дел МВД сообщал, что из
14 центральных учреждений МВД осталось только 45. 5 марта Вре-
менное правительство признало желательным, впредь до образо-
вания Министерства труда, учредить Особый отдел труда при Ми-
нистерстве торговли и промышленности, и 9 марта постановлением
Временного правительства Отдел труда был учрежден6. 14 марта
1917 г. Временное правительство постановило упразднить Второй
департамент и Юрисконсультскую часть Министерства иностранных
дел. Вместо них были образованы два новых департамента - Эконо-
мический и Правовой. В Экономический департамент МИДа переда-
вались экономические вопросы, которыми ранее занимался Второй
департамент. В Правовой департамент передавались правовые во-
просы, которыми ранее ведали Второй департамент и Юрисконсуль-
тская часть МИДа7. 21 апреля был создан Главный земельный коми-
1 ЖЗВП. Т. 1. С. 289-290.
2 Гордеев П.Н. Председатель II Государственной думы Ф.А. Головин - комиссар
Временного правительства над бывшим Министерством двора // Актуальные пробле-
мы истории парламентаризма Международная научная конференция, С.-Петербург,
Таврический дворец, 8 декабря 2011 г.: Сб. научных статей. СПб., 2012. С. 164.
3 ЖЗВП. Т.1. С. 30,360.
4 Там же. С. 67.
5 Сенцов А.А. Развитие Российского государства после Февральской революции
1917 г. Краснодар, 1994. С. 53.
6 ЖЗВП.Т. 1. С. 36, 61 62.
7 Там же. С. 94-95; Высшие и центральные государственные учреждения Рос-
сии. 1801-1917. СПб., 2004. Т. 4. С. 31-32.
Ч к ть пятая
377
। ci, состоявший в ведении Министерства земледелия1. 5 мая 1917 г.
нос гановлением Временного правительства были образованы Мини-
( н‘рство труда1 2, Министерство продовольствия, Министерство почт
и телеграфов, Министерство государственного призрения3, 5 августа
1917 г. - Министерство исповеданий4. 21 июня 1917 г. Временное
правительство учредило Экономический совет и Главный экономи-
ческий комитет5.
Реформируя центральный аппарат, Временное правительство не
< га вило своей целью существенного изменения его кадрового соста-
ва. Естественно, что пострадали от смены власти царские министры
и начальники главных управлений, которые лишились своих по-
с гов Исключение составил П.А. Стахович, продолжавший занимать
(олжность главноуправляющего государственным коннозаводством
и после Февральской революции6. Вместе с тем скрытая люстрация,
суть которой состояла в освобождении руководящего персонала ми-
нистерств и ведомств от политически неблагонадежных лиц, Вре-
менным правительством проводилась. Иначе невозможно объяснить
ют факт, чю за март-октябрь 1917 г. руководящий состав Мини-
стерства внутренних дел, военного, земледелия, морского, путей со-
общения и юстиции по сравнению с февралем 1917 г. обновился, по
подсчетам С.В. Куликова, «более чем наполовину». В других мини-
стерствах, за исключением Министерства иностранных дел, руково-
(ящий персонал обновился «менее чем наполовину»7. В МИДе был
фактически сохранен дореволюционный кадровый состав. Новый
министр иностранных дел П.Н. Милюков оставил товарищем мини-
стра А.А. Нератова8 и не уволил никого из служащих9. Временное
правительство не произвело сколько-нибудь существенных изме-
нений и в дипломатическом корпусе, за исключением отстранения
1 ЖЗВП.Т. 1.С.327.
2 Там же. Т. 2. С. 47.
3 Там же. С. 369.
4 Там же. Т. 3. С. 253.
5 Там же. Т. 2. С. 316.
6 Высшие и центральные государственные учреждения России. 1801 1917. СПб.,
2002. Т. 3. С. 105.
7 Куликов С.В. «В самых лучших отношениях»: бюрократическая элита и Времен-
ное правительство // Отечественная история и историческая мысль в России XIX
XX веков. Сб. статей к 75-летию Алексея Николаевича Цамутали. СПб.. 2006. С. 379.
8 Высшие и центральные государственные учреждения России. 1801 1917. СПб.,
2004. Т. 4. С. 13.
9 Коваленко НА. Центральная в часть и аппарат управления в России: механизм
формирования и функционирования (февраль- октябрь 1917 г.). С. 223.
378 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
от должности в нейтральных странах нескольких человек, «ярых
приверженцев самодержавия»1. 20 мая 1917 г. получил отставку с
должности посла в Великобритании С.Д. Сазонов1 2, назначенный на
нее еще до Февральской революции, но так и не прибывший к месту
службы.
Вместе с тем негативные тенденции в кадровом вопросе не ограни-
чивались «чиновничьей чехардой». Начиная с вступления А.Ф. Ке-
ренского в должность министра-председателя в июле 1917 г. усили-
лась скрытая люстрация, которая в этот раз проявилась в том, что
полностью прекратились назначения бывших царских сановников на
посты товарищей министров3.
Глава 4. Реформа местного управления и самоуправления
Программные установки Временного правительства в вопросах
местного управления и самоуправления
Понимая необходимость реформирования такой важной сфе-
ры, как местное управление и самоуправление, Временное прави-
тельство уделяло этому вопросу внимание в своих программных
документах. В Декларации от 3 марта заявлялось о необходимости
замены «полиции народной милицией с выборным начальством,
подчиненным органам местного самоуправления» (п. 5). Следующий
пункт Декларации гласил: «Выборы в органы местного самоуправле-
ния на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования»
(п. 6)4. В обращении к населению от 6 марта 1917 г. заявлялось, что
«Правительство озаботится... установлением норм, обеспечивающих
всем гражданам равное, на основе всеобщего избирательного права,
участие в выборах органов местного самоуправления»5. Декларация
от 5 мая провозглашала: «Работы по введению и укреплению демо-
кратических органов самоуправления будут продолжены со всей
возможной настойчивостью и спешностью» (п. 7)6. Декларация от
1 Васюков В.С. Внешняя политика Временного правительства. М., 1966. С. 32.
2 ЖЗВП. Т. 2. С. 88.
3 Куликов С.В. «В самых лучших отношениях»: бюрократическая элита и Времен-
ное правительство. С. 380.
4 От Временного правительства / Известия КПЖ. 1917.3 марта. № 7.
5 Граждане Российского государства! // Вестник Временного правительства. 1917.
7 марта.
6 Вестник Временного правительства. 1917. 6 мая.
Часть пятая
379
8 июля первейшей задачей Временного правительства во внутрен-
ней политики объявляла «скорейшее введение городского и земского
самоуправления на основах всеобщего, прямого, равного и тайного
। олосования». Временное правительство обещало привлечь «к ор-
ншизации местной власти представителей общественных организа-
ций для образования коллегиальных органов областного управле-
ния, объединяющих ряд губерний»1. В этом же документе впервые
на уровне правительственной декларации говорилось о земельных
комитетах: «Путем расширения и укрепления сети организуемых
государством земельных комитетов с точно определенными законом
правомочиями» предполагалось упорядочить земельные отношения
в интересах государственной обороны и продовольствия»1 2. Деклара-
ция от 25 сентября вновь писала о земельных комитетах, па которые
должно было быть возложено «непосредственное упорядочение по-
земельных отношений». Правительство предполагало издать особый
закон, по которому земельным комитетам «могут быть передаваемы
земли сельскохозяйственного назначения, в целях наиболее полного
их использования для спасения народного хозяйства от окончатель-
ной разрухи». Впервые в программном документе говорилось о роли
комиссаров в новой системе местного управления и самоуправления.
Предполагалось осуществить постепенную передачу «всех функций
местного управления в руки органов местного самоуправления при
сохранении за правительственными комиссарами надзора за закон-
ностью действий местного самоуправления». Также указывалось,
что «с момента выбора органов местного самоуправления» полно-
мочия общественных исполнительных комитетов должны быть
прекращены3.
Анализ программных заявлений Временного правительства по-
казывает, что оно лишь однажды заявило о необходимости замены
полиции народной милицией; уделяло основное внимание созда-
нию органов местного самоуправления, заявляя о проведении вы-
боров в них на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голо-
сования. В дальнейшем речь уже шла о придании органам местного
самоуправления функций местного управления В связи с оконча-
нием выборов определялась роль правительственных комиссаров
в новой системе управления и судьба исполкомов общественных
организаций. Дважды в декларациях Временного правительства
1 ЖЗВП. Т. 3. С. 65.
2 Там же. С. 65.
3 ЖЗВП. Т. 4. С. 211.
380
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
упоминалось о земельных комитетах, но ни разу не было опреде-
лено их место в системе местного управления и самоуправления.
Иначе говоря, программные документы Временного правительства
четко определяли ведущие элементы системы управления, которая
должна была заработать после проведения ряда реформ К этим эле-
ментам относились органы местного самоуправления и правитель-
ственные комиссары.
Общественно-государственные органы в системе
исполнительной власти Временного правительства
Стремясь разрешить острые вопросы, Временное правительство
предприняло меры для развития и создания общественно-государ-
ственных органов, которые стали частью управленческого механизма
России. 25 марта Временное правительство по представлению ми-
нистра земледелия, который одновременно являлся председателем
Общегосударственного продовольственного комитета1, утвердило
положение о местных продовольственных комитетах1 2. Правитель-
ство намеревалось использовать их для проведения государственной
хлебной монополии. По положению продкомы учреждались для за-
ведования продовольственным делом на местах (ст. IV), «впредь до
образования местных органов» (п. 1. ст. IV). Уполномоченные по
продовольствию и уполномоченные Министерства земледелия по
закупкам и заготовкам должны были передать все дела и кредиты
председателю соответствующего губпродкома как уполномоченно-
му министра земледелия (п. 3 ст. IV)3. 28 марта 1917 г. Временное
правительство передало вопросы организации посевных площадей
в ведение продкомов через представителей Министерства земледе-
лия4. И апреля 1917 г. продкомам была поручена охрана посевов и
регулирование арендной платы5. В инструкции от 17 апреля 1917 г.
указывалось, что кооперативные учреждения, общественные органи-
зации, а также частные торгово-промышленные предприятия и лица,
привлеченные к заготовке хлеба на комиссионных началах, должны
выступать в качестве агентов местных продовольственных комите-
тов, всецело подчиняясь их указаниям. Однако привлечение частного
сектора к делу хлебозаготовок должного эффекта не дало. Выясни-
1 ЖЗВП. Т. 1. С. 58.
2 Там же. С. 169.
3 Там же.
4 Там же. С. 189-190.
5 Там же. С. 276.
Часть пятая
381
лось, что создание продкомов оказалось делом весьма затратным для
Государственного казначейства. По предварительным подсчетам Ми-
нистерства финансов, расходы продовольственных комитетов на их
организацию «могут достигнуть 500 миллионов рублей в год»1. Про-
цесс организации продовольственных комитетов затянулся1 2. В от-
чете Министерства продовольствия, составленном в октябре 1917 г.,
указывалось, что создать действенную систему продовольственных
органов не удалось3.
21 апреля Временное правительство приняло «Положение о зе-
мельных комитетах»4. Земельные комитеты должны были «собрать
повсеместно сведения о земельных нуждах населения и подготовить
к Учредительному собранию новый закон о земельном устройстве».
Создавая земельные комитеты, Временное правительство надеялось
с их помощью сохранить статус-кво в аграрном строе России. Идея
непредрешения важнейших вопросов до Учредительного собрания
должна была найти отражение и в деятельности земельных комите-
тов. Земельные комитеты оказались в трудном положении: с одной
стороны, они были обязаны выполнять постановления Временного
правительства, а с другой - вынуждены были идти навстречу все воз-
растающим требованиям крестьян в земельном вопросе. Это проти-
воречие так и не было разрешено, в результате чего земельные ко-
митеты не приобрели устойчивого положения в административной
системе, а затем утратили и влияние среди населения. Вместе с тем
земельные комитеты не были дешевыми органами. По предваритель-
ным подсчетам Министерства финансов, расходы земельных комите-
тов должны были составить 140 млн руб. в год5.
Местные представители Временного правительства:
комиссары и комитеты
Опираясь на продовольственные и земельные комитеты, нельзя
было создать полноценную и эффективную управленческую систе-
му. Требовалось сформировать такие учреждения и институты, кото-
1 [Речь Н.В Некарасова] // Государственное совещание С. 37
2 Волобуев П.В. Экономическая политика Временного правительства. М., 1962.
С. 401; Китанина Т.М. Война, хлеб, революция. (Продовольственный вопрос в Рос-
сии. 1914 октябрь 1917 г.). Л., 1985. С. 315.
3 Баранов Е.П. Местный продовольственный аппарат Временного правительства
в феврале-октябре 1917 г. // Правовые проблемы истории государственных учрежде-
ний: Межвуз. сб. научных трудов. Свердловск, 1983. С. ИЗ.
4 ЖЗВП.Т. 1. С. 327-331.
5 [Речь Н.В. Некарасова] // Государственное совещание. С. 37.
382 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
рые могли бы помочь Временному правительству довести страну до
Учредительного собрания.
4 марта 1917 г. Временное правительство приняло постановление
«О реорганизации административной власти на местах». В статье 1
указывалось: «Временно устранить от должности губернаторов и ви-
це-губернаторов». Несмотря на то что статья 1 касалась всей России,
постановление посвящалось исключительно реорганизации админи-
страции в земских губерниях. Вопрос об организации администра-
тивной власти в неземских губерниях, казачьих областях, градона-
чальствах и Сибири было решено «оставить временно открытым»,
впредь до выяснения его «совместно с местными общественными
организациями и должностными лицами» (ст. 5).
В земских же губерниях обязанности губернаторов временно
возлагались «на председателей губернских земских управ» с при-
своением им наименования «губернские комиссары Временного
правительства» (ст. 2). В уездах административная власть вручалась
«председателям уездных земских управа» (ст. 3). Что касается других
местных административных органов, то их пока не предполагалось
ликвидировать или реорганизовывать (ст. 4)1. 5 марта постановление
было разослано в форме правительственного циркуляра на места, а
7 марта опубликовано в «Вестнике Временного правительства». Со-
гласно циркуляру от 5 марта председатели губернских и уездных
земских управ автоматически становились комиссарами Временного
правительства.
По мере появления комиссаров, назначенных Временным прави-
тельством, вставал вопрос об их взаимоотношении с исполкомами
общественных организаций1 2. Дело в том, что назначение центральной
властью большинства комиссаров из числа председателей губерн-
ских и уездных земских управ вызвал протест со стороны демократи-
ческих общественных органов. По их мнению, комиссары подлежали
избранию из числа местных деятелей, не являющихся представите-
лями цензовой общественности. Уже в марте 1917 г. на местах на-
чался процесс переизбрания правительственных комиссаров. Так, из
55 председателей губернских земских управ, которые стали губерн-
скими комиссарами на основе решения Временного правительства,
сохранили эту должность в конце апреля 1917 г. лишь 23 чел. По све-
дениям МВД (вторая половина апреля 1917 г.), из 439 председателей
1 ЖЗВП.Т. 1.С.29.
2 См. подробнее: Николаев А.Б. Административные реформы 1917 года // Админи-
стративные реформы в России: история и современность. М., 2006. С. 382-383.
Часть пятая
383
уездных земских управ, получивших должность уездных комиссаров,
(охранили ее 177 чел.1
Во второй половине марта 1917 г. МВД было вынуждено отказать-
ся от принципа назначения комиссаров, признать избрание комис-
саров местными общественными организациями и учреждениями.
МВД ограничилось формальным утверждением избранных комис-
саров1 2. Комиссары «обрастали» различными советами, комиссия-
ми, отделами и т. д. Таким образом, весной 1917 г. власть на местах
фактически принадлежала не комиссару Временного правительства,
.1 комиссариату, т. е. на смену насаждаемому из центра принципу
единоначалия пришел принцип коллегиального управления, прово-
димый местными исполкомами общественных организаций. В связи
с избранием комиссаров и их сотрудничеством с исполкомами обще-
< гвенных организаций Г.А. Герасименко делает вывод, что комисса-
ры отодвинулись от земств и сблизились с общественными исполни-
тельными комитетами3.
Права и обязанности губернских комиссаров были прописаны в
циркуляре от 1 апреля 1917 г.4 Губернский комиссар является носи-
телем власти Временного правительства в губернии, ему присваи-
ваются все права и обязанности, возложенные на губернатора (п. 1).
Уездные комиссары являются представителями Временного прави-
тельства в уезде. Они назначаются МВД из числа лиц, рекомендуемых
губернским комиссаром из тех людей, которые были избраны или
рекомендованы уездными комитетами (п. 2). Увольнение уездных
комиссаров могло быть произведено «исключительно по постанов-
лению правительства по представлению губернского комиссара»
(п. 6). Комиссарам разрешалось «в случае крайней необходимости»
назначить себе помощников (п. 3). На комиссаров возлагался надзор
за законностью деятельности всех лиц и мест (п. 5). 13 и 15 апреля
на места были направлены за подписью кн. Г.Е. Львова циркулярные
телеграммы губернским комиссарам. В первой из них им предписы-
валось «всей силой закона прекращать проявления всякого насилия
и грабежа». Министр-председатель напоминал губернским комис-
сарам, что они являются «в губернии главным представителем вла-
сти Временного правительства» и несут «вместе с местными обще-
1 Герасименко Г.А. Первый акт народовластия в России: общественные исполни-
тельные комитеты (1917 г.). М., 1992. С. 204,212, 223.
2 Там же. С. 218-219.
3 Герасименко ГА. Народ и власть (1917 год). М. 1995. С. 81.
4 Революционное движение в России после свержения самодержавия. М., 1957.
С. 448-449.
384
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ственными комитетами ответственность [за] сохранение в губернии
порядка»1. Это положение циркулярной телеграммы свидетельство-
вало о некотором пересмотре Временным правительством своего
отношения к исполкомам общественных организаций (губернским
и уездным). Теперь, под натиском крестьянского движения, направ-
ленного против помещиков, Временное правительство готово было
рассматривать их как ответственные органы, но, как и ранее, не на-
деленные властью.
19 сентября 1917 г. Временное правительство приняло по-
становление «Об учреждении должностей губернских и уездных
комиссаров»1 2 и «Временное положение о губернских (областных) и
уездных комиссарах»3. Согласно статьи I постановления «Об учреж-
дении должностей» «Временное положение» вводилось в действие
повсеместно, за исключением некоторых областей и городов4.
Статья II постановления «Об учреждении должностей» упразд-
няла наконец должности губернатора, военного губернатора, вице-
губернатора и помощника военного губернатора. Вместо них учреж-
дались должности губернских (областных) и уездных комиссаров и
их помощников (ст. IV)5. Временное правительство пошло на ком-
промисс с местными комитетами в вопросе о формировании соста-
ва комиссаров. Статья IX постановления «Об учреждении должно-
стей», с одной стороны, устанавливала, что губернские (областные)
и уездные комиссары и их помощники назначаются министром
внутренних дел. С другой стороны, указывала, что назначение ко-
миссаров и их помощников должно проходить «по сношению с под-
лежащим губернским или уездным комитетом объединенных обще-
ственных организаций, если таковые комитеты существуют». Иначе
говоря, комиссары могли назначаться из числа кандидатур, предло-
женных комитетами общественных организаций. На деле это поло-
жение в полной мере не выполнялось, так как некоторые местные
1 Революционное движение в России в апреле 1917 г Апрельский кризис. М.,
1958. С. 310.
2 ЖЗВП.Т. 4. С. 159 161.
3 Там же. С. 171 175.
4 «Временное положение о губернских (областных) и уездных комиссарах» не
было введено в областях Войска Донского, Закаспийской, Кубанской, Терской и
Семиреченской, в губерниях и областях Закавказья и Туркестанского края, землях
Амурского, Забайкальского, Оренбургского, Сибирского, Уральского и Уссурийского
казачьих войск, в Калмыцкой степи и Внутренней Киргизской Орде, в местностях, от-
веденных кочевым инородцам Ставропольской губернии, в Петрограде, Москве, Кие-
ве, Одессе, Ростове-на-Дону, Нахичевани и Кронштадте (ЖЗВП. Т. 4. С. 159).
5 ЖЗВП.Т.4.С. 159.
Часть пятая
385
комитеты сами избирали комиссаров. Так, по сведениям Е.П. Бара-
нова, «22 губернских комиссара были избраны губернскими обще-
с гвенными комитетами, двое в том числе на совместном заседании
губернского комитета и Совета рабочих, солдатских и крестьянских
депутатов»1.
Согласно статье 1 «Временного положения» «губернский ко-
миссар есть представитель Временного правительства в губернии,
осуществляющий надзор за точным и повсеместным в губернии со-
блюдением законов, постановлений и распоряжений правительства
местными органами управления и самоуправления». Ряд статей дан-
ного документа определял основные обязанности губернского ко-
миссара, которому вручался надзор за состоянием и деятельностью
всех губернских и уездных правительственных учреждений (ст. 5), за
исполнением решений судов по административным делам (ст. 10), за
законностью действий органов местного самоуправления (ст. И), за
деятельностью губернских и уездных общественно-административ-
ных учреждений (продовольственных комитетов, земельных комите-
тов и проч.).
Таким образом, завершая создание института представителей цен-
тральной власти, Временное правительство было вынуждено учиты-
вать местные особенности - наличие местных комитетов обществен-
ных организаций, которые могли рекомендовать свои кандидатуры
на комиссарские должности. Но эта зависимость правительственных
комиссаров от исполкомов общественных организаций прекраща-
лась с выборами местных органов самоуправления. Дело в том, что
вслед за выборами в городские и земские органы самоуправления
прекращались полномочия исполкомов общественных организаций.
Городская и земская реформы
15 апреля Временное правительство приняло постановление
«О производстве выборов гласных городских дум и об участко-
вых городских управлениях», «Временные правила о производстве
гласных городских дум» и «Временные правила об участковых го-
родских управлениях»1 2. Выборы гласных городских дум были все-
общими, равными, прямыми при тайной подаче голосов (ст. 3, 19),
устанавливалась пропорциональная система выборов (ст. 24). «Вре-
1 Баранов Е.П. Губернские комиссары Временного правительства // Вестник Мо-
сковского университета. Серия XII. Право. 1974. № 5. С. 67.
2 ЖЗВП. Т. 2. С. 294-302.
386
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
менные правила об участковых городских управлениях» давали воз-
можность учреждать участковые (районные) органы самоуправле-
ния: участковые (районные) думы и управы в городах с населением
не менее 150 тыс. жителей (ст. 1). Порядок производства выборов в
гласные участковых дум устанавливалось такой же, как и при вы-
борах в гласные городских дум (ст. 12). Деятельность участковых
(районных) дум и управ объединялась собранием всех председате-
лей дум и управ, созываемым городской управой (ст. 6). Участко-
вые думы получили право издавать постановления, которые могли
быть приостановлены городской управой в случае несогласия их с
действующими законами или противоречащими общегородским
интересам. Окончательное решение по этому вопросу принимала
городская дума (ст. И). Над законностью деятельности участково-
го (районного) городского управления устанавливался правитель-
ственный надзор (ст. И)1.
9 июня Временное правительство приняло постановление «Об
изменении действующих положений в общественном управлении
городов»1 2. Согласно этому закону компетенция городского управ-
ления значительно расширилась3. Городское управление приобрело
следующие новые функции: планировка города (п. 1 ст. 2), заведова-
ние школьным делом в учебном отношении (п. 8 ст. 2), оказание юри-
дической помощи населению (п. 12 ст. 2), охрана труда (п. 14 ст. 2),
охрана личной и общественной безопасности и порядка, заведование
милицией (п. 18 ст. 2). Городское общественное управление полу-
чило право издания обязательных постановлений (ст. 108). Однако
они могли быть опротестованы губернским комиссаром (ст. 110),
который осуществлял надзор за законностью действий городского
общественного управления (ст. И). Постановления городской думы
подлежали утверждению министром внутренних дел, а некоторые
из них министром внутренних дел по соглашению с подлежащими
министрами (ст. 79). Выборы в органы городского самоуправления
прошли летом - в начале осени 1917 г По сведениям Главного коми-
тета Союза городов, вторая муниципальная кампания (август-сен-
1 ЖЗВП.Т. 1. С. 301,302.
2 Там же. Т. 2. С. 383-408; 7 сентября 1917 г. Временное правительство внесло
некоторые изменения в «Положение об общественном управлении городов» (см.: Там
же. Т. 4. С. 58-61).
3 Петров М. Городское самоуправление в России // Сборник муниципальных зна-
ний. Лекции, читанные при отделе городского и земского хозяйства Русского техниче-
ского общества: В 5 т. Пг., б/г. Т. 1. Вып. 3. С. 70.
Часть пятая
387
гябрь) ко 2 октябрю 1917 г. еще не закончилась: из 748 городов пере-
избрали свои думы только 650 городов1.
21 мая Временное правительство приняло постановление «О про-
изводстве выборов губернских и уездных земских гласных» и «Вре-
менные правила о производстве выборов губернских и уездных
земских гласных»1 2 Выборы были всеобщими, равными при тайном
голосовании. Уездные земские гласные избирались прямым голосо-
ванием. Выборы земских гласных проходили по пропорциональной
системе3. 9 июня 1917 г. Временное правительство утвердило изме-
нения положения о губернских и уездных земских учреждениях4.
На земские учреждения по новому положению возлагались обязан-
ности управления, а также раскладка повинностей, наблюдение за
состоянием дорог и т. д. Л.Е. Лаптева пишет, что земства получили
новые функции, среди которых оказание юридической помощи на-
селению, заведование школьным делом в учебном отношении (п. 10
ст. 2), устройство бирж труда, меры по охране труда (п.13 ст. 2), за-
ведование милицией (п. 14 ст. 2)5. Губернские и уездные земства по-
лучили право издания обязательных постановлений, которые имели
принудительную силу (ст. 108). Надзор за законностью действий
земских учреждений возлагался на комиссара Временного прави-
тельства (ст. 5). Целесообразность действий административному
надзору не подлежала. Выборы в уездные земства затянулись. По
сведениям Г.А. Герасименко, «основная полоса организационных со-
браний новых уездных земств пришлась на октябрь-декабрь 1917г.».
Уездные земства не спешили с избранием губернских гласных. Пер-
вые заседания губернских земских собраний «проходили в основном
в декабре 1917 - январе 1918 г.»6.
21 мая Временное правительство приняло постановление «О во-
лостном земском управлении», «Временное положение о волостном
земском управлении» и «Правила о приведении в действие временно-
го положения о волостном земском управлении»7. Тем самым, отме-
1 Андреев А.М. Местные советы и органы буржуазной власти (1917 г.). М., 1983.
С. 201.
2 ЖЗВП.Т. 2. С. 113-122.
3 Там же. С. 114, 118, 119-120, 122. См. также: Сенцов А.А. Развитие Российского
государства после Февральской революции 1917 г. С. 123.
4 Об изменении действующего Положения о губернских и уездных земских уч-
реждений впредь до издания нового о них положения // СУ. 1917. № 157. 8 июля.
Ст. 870.
5 Лаптева Л.Е. Земские учреждения в России. М., 1993. С. 125.
6 Герасименко ГА. Земское самоуправление в России. М., 1990. С. 161,164.
7 ЖЗВП.Т. 2. С. 91-112.
388
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
чает Л.Е. Лаптева, был «положен конец политическим спорам о целе-
сообразности введения так называемой “мелкой земской единицы”»1.
Закон о волостном земстве был распространен на 43 «староземских»
губернии. Выборы были всеобщими, равными, прямыми при тайной
подаче голосов посредством записок. Выборы гласных волостных
земств проводились по мажоритарной системе1 2.
В постановлении «О волостном земском управлении» указыва-
лось. что на волостную земскую управу возлагаются обязанности,
которые ранее несли волостное правление и волостной старшина
(ст. IV). Этим же постановлением «с открытием действий волост-
ных земских собраний» упразднялись волостные сходы, волостные
правления, должности волостных, волостные попечительства по
призрению семейств солдат и матросов, волостные продовольствен-
ные комитеты (ст. VII); а также «образованные населением, как по
собственному почину, так и в порядке указаний, преподанных мини-
стром внутренних дел, всякого рода волостные комитеты, которые
приняли в свое ведение дела, отнесенные настоящим постановлени-
ем к ведомству волостного земского управления» (ст. X). «Временное
положение» объявляло волостное земство органом местного управ-
ления (ст. 1). Среди предметов ведения волостного земства находи-
лись оказание юридической помощи, охрана общественного порядка
и безопасности и т. д. (ст. 3). Во «Временном положении» были рас-
писаны обязанности волостных земских управ в области земского хо-
зяйства и управления (ст. 76), «в порядке» воинского и гражданского
управления (ст. 77), по вопросу об охране общественного порядка
(ст. 78). Волостные земства имели право принимать постановления,
часть из которых подлежала утверждению уездным земским собра-
нием, а часть - нет (ст. 88-90)3 4.
15 июля 1917 г. были приняты постановление «О поселковом
управлении» и «Временное положение о поселковом управлении»1.
Закон устанавливал, что по ходатайству поселкового собрания по-
селок распоряжением подлежащей власти может быть выделен из
ведения волостного земства в качестве самостоятельной волостной
единицы. Тогда поселковое управление приобретало те же права и
обязанности, что и волостное управление, но только в границах по-
1 Лаптева Л.Е., Шутов А.Ю. Из истории земского, городского и сословного само-
управления в России. М., 1999. С. 136.
2 Сенцов А.А. Указ. соч. С. 123.
3 ЖЗВП. Т. 2. С. 92,95,97,98-99,107.
4 Там же. Т. 3. С. 342-365.
Часть пятая
389
селка (ст. 2). Подобно волостным земствам, поселковое управление
имело некоторые административные и полицейские полномочия:
право задерживать преступников (п. 7 ст. 96), исполнять распоряже-
ния правительственных органов (п. И ст. 96). Кроме того, поселко-
вые собрания имели право издавать постановлений, которые затем
утверждались уездной управой (ст. 8).
Волостное земское и поселковое управления так и не стали полно-
ценными элементом административной системы. В первую очередь
это было связано с тем, что выборы в эти органы затянулись. В част-
ности. волостные выборы проходили с июля по октябрь 1917 г., и,
как отмечает Л.Е. Лаптева, в ряде уездов они «не были завершены до
Октябрьского переворота»1.
Итак, осенью 1917 г. серия реформ пришла к своему логическо-
му концу - административная система была создана. По подсче-
там Б.Б. Веселовского, для создания системы управления и самоу-
правления было проведено 44 законодательных акта, из них 36 через
Временное правительство, а 8 но соглашению министерств1 2. Десятки
высококвалифицированных юристов, экономистов и чиновников по-
тратили месяцы кропотливой работы на создание правового фунда-
мента административной системы.
Основным звеном административного управления был комиссар
Временного правительства (губернский и уездный), наделенный до-
статочно широкими полномочиями по надзору и руководству жиз-
нью подчиненной ему территории. В своей деятельности он опирался
на аппарат: помощников, канцелярию и т. д. Вторым административ-
ным звеном были земства и городские думы, которые соединяли в
себе функции управления и самоуправления, а также общественно-
административные органы и местные структуры министерств.
Реформа милиции
15 апреля 1917 г. Временное правительство приняло поста-
новление «Об учреждении милиции» и «Временное положение о
милиции»3, которое было подписано 17 апреля, а опубликовано
20 апреля. В постановлении «Об учреждении милиции» объявля-
1 Лаптева Л.Е., Шутов А.К). Из истории земского, городского и сословного само-
управления в России. С. 146.
2 Веселовский Б. Реформа управления и самоуправления в 1917 году // Сборник
муниципальных знаний. Лекции, читанные при отделе городского и земского хозяй-
ства Русского технического общества: В 5 т. Пг., б/г. Т. 1. Вып. 3. С. 78.
3 ЖЗВП. Т. 1. С. 302-304,307.
390
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
лось о ликвидации полиции («взамен полиции учредить милицию»,
ст. I), а «обязанности уездных исправников и полицмейстеров по
участию в уездных и городских комитетах, комиссиях и присутстви-
ях» возлагались на начальников уездной и городской милиции по
принадлежности» (ст. VII). В этом же постановлении указывалось,
что «Временное положение о милиции» распространяется повсе-
местно, за исключением Петрограда, Москвы, Киева и Одессы, где
устройство милиции «будет предусмотрено особым узаконением»
(ст. VIII).
По «Временному положению» милиция объявлялась исполни-
тельным органом власти на местах, состоящим «в непосредственном
ведении земских и городских общественных управлений» (ст. 1).
Специальный раздел был посвящен функциям милиции: 1) по
охране общественного порядка и безопасности и делам общественно-
го благоустройства (ст. 19); 2) по делам судебного ведомства (ст. 21);
3) по делам военного ведомства (ст. 22). Кроме того, в статье 23 ука-
зывалось, что, «чины милиции обязаны исполнять все законные
требования правительственных и общественных властей». Как за-
метил А.Н. Несмиянов, «вплоть до октября 1917 года в большинстве
районов России милиции, сформированной в соответствии с Времен-
ным положением, так и не было создано»1.
12 июля Временное правительство приняло постановление «Об
устройстве милиции городов Петрограда, Москвы, Киева и Одес-
сы», к которому прилагались «Временное положение об устройстве
милиции в городах Петрограде, Москве, Киеве и Одессе»1 2. Мили-
ция в этих городах объявлялась исполнительным органом власти,
который состоял в непосредственном ведении местного городского
общественного управления (ст. 1). Начальник милиции избирался
и увольнялся городской думой (ст. 11). По представлению началь-
ника милиции его помощники и городские инспектора назначались
и утверждались городской управой (ст. 12). Городские инспекто-
ра выполняли функции надзора за районной милицией (ст. 24, 41).
Центральная власть значительно усилила свое влияние в милицион-
ном деле, введя должность правительственного комиссара и его по-
мощников (ст. 38), которые назначались и увольнялись министром
1 Несмиянов А.Н. Организационно-правовая деятельность Министерства вну-
тренних дел по формированию органов обеспечения правопорядка в феврале-октябре
1917 года (историко-правовое исследование): Автореф. дис.... канд. юрид. наук. СПб.,
2000. С. 20-21.
2 ЖЗВП. Т. 3. С. 83-84.
Часть пятая
391
внутренних дел (ст. 39), а подчинялись комиссару Временного пра-
вительства (ст. 40). Комиссар получил некоторые права в решении
кадрового вопроса городской милиции (ст. 47). Принятые постанов-
ления, с одной стороны, показывали стремление Временного прави-
тельства следовать принципу децентрализации власти, а с другой - о
дальнейшей централизации власти.
Глава 5. Национальный и конфессиональный вопросы
Временное правительство в своей Декларации от 3 марта обещало
в том числе отменить все вероисповедные и национальные ограниче-
ния1. Любопытно, что к национальному вопросу Временное прави-
тельство обратилось затем лишь в Декларации от 25 сентября 1917 г.:
«Признание за всеми народностями права на самоопределение на
основах, которые будут выработаны Учредительным собранием. Раз-
работка и издание законов, обеспечивающих национальным мень-
шинствам в местах их постоянного жительства пользование родным
языком в школе, суде, органах самоуправления и в сношениях с мест-
ными органами государственной власти. Образование при Времен-
ном правительстве Совета по национальным делам с представитель-
ством всех национальностей России в целях подготовки материала
по национальному вопросу для Учредительного собрания»1 2.
Вместе с тем ряд мер, направленных на решение национального
вопроса, еще до созыва Учредительного собрания Временное пра-
вительство все же приняло. 4 марта 1917 г. военному и морскому
министру было поручено разработать «в спешном порядке» вопрос
об отмене национальных, вероисповедных и др. ограничений «при
производстве нижних чинов в офицеры». По предложению мини-
стра народного просвещения А.А. Мануйлова была отменена про-
центная норма для евреев при поступлении в учебные заведения. На
этом же заседании Временное правительство отменило обшеимпер-
ское законодательство в Финляндии3. 7 марта был утвержден «Акт
об учреждении конституции Великого княжества Финляндского и
о применении ее в полном объеме». Акт восстанавливал автономию
Финляндии и ее конституцию от 20 июля 1906 г., урезанную зако-
1 От Временного правительства // Известия КПЖ. 1917. 3 марта. № 7.
2 ЖЗВП. Т. 4. С. 211-212.
3 Там же. Т.1. С. 28, 29,30.
392
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ном 1910 г.1 Было постановлено созвать Финляндский сейм 22 марта
1917 г.1 2
На заседании Временного правительства 9 марта министр юсти-
ции А.Ф. Керенский был уполномочен внести законопроект об от-
мене всех национальных и религиозных ограничений3. 16 марта
Временное правительство приняло решение опубликовать воззва-
ние к полякам, в котором заявляло о согласии на создание в буду-
щем «независимого польского государства» при условии, что оно
будет находиться в свободном военном союзе с Россией4. 20 марта
1917 г. Временное правительство приняло постановление «Об отмене
вероисповедных и национальных ограничений»5. В постановлении
указывалось, что «все установленные действующими узаконениями
ограничения в правах российских граждан, обусловленные принад-
лежностью к тому или иному вероисповеданию или национальности,
отменяется». Наибольшие выгоды от отмены этого постановления
получили евреи, католики и мусульмане. Так, В.И. Старцев считал,
что этим постановлением «была исправлена и несправедливость,
допускающаяся к полякам, огульно считавшимся неблагонадежны-
ми в политическом отношении и подвергавшимся значительным
ограничениям»6. Вместе с тем для поляков это постановление уже
не было столь актуальным. Отметим, что постановление от 20 марта
1917 г. отражало взгляды и партийные установки либеральных ми-
нистров, которые верили «в силу юридических решений, способных
смягчить глубокие... национальные противоречия»7. Но как выяс-
нилось, достигнуть этого было в некоторых вопросах практически
невозможно.
1 В «Акте об учреждении конституции Великого княжества Финляндского и
о применении ее в полном объеме» указывалось: «Сим отменяем основные положе-
ния, объявленные при высочайшем манифесте от 3/15 февраля 1899 года; высочайше
утвержденный журнал Совета министров от 26-го мая (8-го июня) 1908 года о по-
рядке доклада финляндских дел. изданный без согласия Сейма Финляндии закон от
17/30 июня 1910 года о порядке издания касающихся Финляндии законов и постанов-
лений общегосударственного значения и все изданные на основании оного законы и
административные постановления» (ЖЗВП. Т. 1. С. 48).
2 ЖЗВП.Т. 1.С.45.
3 Там же. С. 64.
4 Там же. С. 106 107
5 Там же. С. 142-146.
6 Старцев В.И. Внутренняя политика Временного правительства первого состава
С. 217.
7 Суни Р. Национализм и демократизация в русской революции 1917 г. // Анато-
мия революции. 1917 год в России: массы, партии, власть. СПб., 1994. С. 283.
Часть пятая
393
Обострился украинский вопрос. 4 марта 1917 г. в Киеве украин-
скими националистами была создана Центральная рада. I Всеукра-
инский войсковой съезд, проходивший 5-8 мая 1917 г., сформировал
Всеукраинский Генеральный войсковой комитет 10 июня на II Все-
украинском войсковом съезде был принят I Универсал Центральной
рады1, который провозгласил автономию Украины, а Центральную
раду - высшей политической властью1 2. Как пишет И.Л. Афанасьев,
через четыре дня министр-председатель князь Г.Е. Львов, военный
и морской министр А.Ф. Керенский и Ставка получили телеграмму
Генерального комитета Центральной рады, носящую ультимативный
характер. В ней содержалось требование, что «все постановления
Украинского войскового генерального комитета проводились в жизнь
незамедлительно», а его постановления «для всех украинцев-солдат,
украинских войсковых организаций отныне есть обязательны»3. Для
переговоров с Центральной радой 28 июня 1917 г. в Киев прибыли
А.Ф. Керенский, М.И. Терещенко и И.Г. Церетели. Переговорщики
от Временного правительства, сумев добиться от Центральной рады
некоторых уступок4, приняли другие требования Центральной рады,
среди которых: «Назначить в качестве высшего органа управления
краевыми делами на Украине особый орган, Генеральный секретари-
ат, состав которого будет определен правительством по соглашению
с Центральной украинской радой, пополненный на справедливых на-
чалах представителями других народностей, живущих на Украине»5.
В знак несогласия с результатами переговоров в ночь на 3 июля
1917 г. подали в отставку министры-кадеты А.И. Шингарев, А.А. Ма-
нуйлов, кн. Д.И. Шаховской и управляющий Министерством торгов-
ли и промышленности В.А. Степанов. Министры-кадеты заявили о
неправомочности делегации Временного правительства заключать
1 Афанасьев ИЛ. Проблема двоевластия и национальные движения на Украине и
в Закавказье // Анатомия революции. С. 326-327.
2 Суни Р.Г. Национальная политика // Национальные движения и областниче-
ство / Критический словарь Русской революции: 1914 1921. СПб., 2014. С. 622.
3 Афанасьев ИЛ. Проблема двоевластия и национальные движения на Украине и
в Закавказье // Анатомия революции. С. 326- 327.
4 В частности, как пишет В.Н. Старцев, «Центральная рада согласилась считать
территорией “Украины” не 12 губерний России, а только 9, исключив Гродненскую,
Курскую и Воронежскую» {Старцев В.И. Кризис первого коалиционного Временного
правительства // Политическая борьба в России в период подготовки и проведения
Великой Октябрьской социалистической революции: Межвуз. сб. научных трудов. Л.,
1987. С. 51).
J Афанасьев ИЛ. Проблема двоевластия и национальные движения на Украине и
в Закавказье // Анатомия революции. С. 325-326.
394
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
«декларативные акты», а также о том, что будущую форму управле-
ния Украиной может определить только Учредительное собрание1.
Министерский кризис вскоре перерос в Июльский политический
кризис.
В конце июля 1917 г. Временное правительство вновь вернулось
к украинскому вопросу. На переговорах с делегацией Центральной
рады обсуждался проект инструкции Генеральному секретариа-
ту. Несмотря на протесты украинской делегации, Временное пра-
вительство 4 августа 1917 г. решило принять и издать «Временную
инструкцию Генеральному секретариату Временного правительства
на Украине»1 2. В пункте 1 указывалось, что «впредь до разрешения
вопроса о местном управлении Учредительным собранием высшим
органом Временного правительства по делам местного управления
Украиной является Генеральный секретариат, назначаемый Времен-
ным правительством по представлениям Центральной рады». Гене-
ральный секретариат получил право разработки предположений,
касающихся жизни края, но обязан был представлять их на утверж-
дение Временного правительства (п. 4). В управление Генеральному
секретариату передавалось 5 губерний - Киевская, Волынская, По-
дольская, Полтавская и Черниговская, с некоторыми исключениями
(п. 2). Украинская делегация считала украинскими и другие терри-
тории - Харьковскую, Екатеринославскую, Херсонскую губернии и
северные уезды Таврической губернии.
Усилились противоречия между центральной властью и фин-
скими сепаратистами. 5 июля 1917 г. финляндский Сейм принял
закон «Об осуществлении верховной власти Финляндии», который
ограничивал власть Временного правительства в Финляндии. «При
обсуждении закона, - пишет Э. Кетола, - большинство депутатов
считало Временное правительство павшим»3. 18 июля Временное
правительством приняло манифест, в котором подчеркивалось, что
оно «не может признать за финляндским Сеймом право самочинно
предвосхитить волю будущего Российского Учредительного собра-
ния и упразднить полномочия российской власти в делах финлянд-
ского законодательства и управления». Этим же манифестом Сейм
был распущен и назначены новые выборы «в кратчайший срок, 1 и
2 октября нового стиля текущего года»4.
1 Октябрьское вооруженное восстание Семнадцатый год в Петрограде. Л.. 1967.
Кн. 1.С. 325.
2 ЖЗВП. Т. 3. С. 227-228.
3 Кетола Э. Русская революции и независимость Финляндии // Анатомия рево-
люции. С. 296-297.
4 Вестник Временного правительства. 1917. 21 июля.
Часть пятая
395
Принятые Временным правительством решения не смогли смяг-
чить национальные противоречия по украинскому и финляндскому
вопросам. На Государственном совещании министр-председатель
А.Ф. Керенский был вынужден вновь обратить на них внимание. Он
напомнил о предоставлении прав автономии Финляндии и посето-
вал на то, что «там, может быть, на днях будет попытка использовать
наши затруднения во имя насильственного торжества путем физи-
ческой силы, задач и целей, в настоящее время невозможных и для
всего государства гибельных». И далее Керенский пригрозил: «Я,
как глава Временного правительства, как военный министр, сделаю
соответственное распоряжение. Это не будет допущено». Слова Ке-
ренского были поддержаны шумными аплодисментами и криками
«Браво!». Вслед за этим министр-председатель заговорил об Украи-
не: «Я не хочу касаться другой интимной и братской распри. Я верю,
что многомиллионная трудящаяся крестьянская, рабочая и город-
ская масса наших братьев по крови и по общей судьбе - украинцев...
никогда не пойдет по пути, на котором мы могли бы сказать: почему
же и ты, брат мой, целуешь меня и кто дал тебе 30 сребреников?»1
Заметим, что на Государственном совещании представителей укра-
инской национальной группы не было. Представители же других
национальных групп в большинстве своем стояли на позициях ре-
волюционной демократии, подписав ее программный документ -
Декларацию 14 августа, а некоторые из них выступили в поддержку
правительственной программы1 2, т. е. все они были сторонниками не-
предрешения национального вопроса до Учредительного собрания.
Но на Демократическом совещании, проходившем 14-22 сентября
1917 г. в Петрограде, представители армян, грузин, украинцев и бе-
лорусов выступили с требованием немедленного, т. е. не дожидаясь
созыва Учредительного собрания, введения в России федеративного
устройства3.
Осенью 1917 г. национальные противоречия обострились на-
столько, что не только финны и украинцы, но и представители других
национальностей требовали разрешения национального вопроса, не
откладывая его до Учредительного собрания.
Не менее важным был конфессиональный вопрос. В известной
степени его остроту снимали амнистия, под которую попадали и
1 [Речь А.Ф. Керенского] Государственное совещание. С. 12.
2 Николаев А.Б. Борьба сил революции и контрреволюции в связи созывом Госу-
дарственного совещания (апрель- август 1917 г.): Дис.... канд. ист. наук. С. 174.
3 Руднева С.Е. Демократическое совещание (сентябрь 1917 г.): История форума.
М., 2000. С. 105,125,126.
396
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
лица, осужденные по религиозным делам, а также постановление «Об
отмене вероисповедных и национальных ограничений» от 20 марта
1917 г. До принятия постановления «О свободе совести» Временное
правительство провело ряд мер по отношению к Православным Гру-
зинской и Российской церквям. 27 марта 1917 г. по представлению
обер-прокурора Святейшего Синода В.Н. Львова Временное пра-
вительство приняло постановление о восстановлении автокефалии
древней Православной Грузинской церкви с Мцхетским католико-
сом во главе и об установлении связанных с этим восстановлением
правовых последствий1. Статья 1 постановления признавала за авто-
кефальной Грузинской церковью характер национально-грузинский,
т. е. она не ограничивалась определенной территорией Что касается
православных русских и не грузинских приходов, то они оставались в
ведении Православной Российской церкви. Поэтому восстановление
автокефалии ставило вопрос о разделе духовных учреждений и иму-
щества между Православными Грузинской и Российской церквями1 2.
Статья 4 вводила принцип непредрешения в конфессиональный во-
прос - «Окончательное установление и закрепление правового по-
ложения Православной Грузинской церкви в Русском государстве
принадлежит Учредительному собранию».
20 июня 1917 г. Временное правительство приняло постановле-
ние «Об объединении в целях введения всеобщего обучения, учеб-
ных заведений разных ведомств в ведомстве Министерства народно-
го просвещения»3, которое ликвидировало православное начальное
образование, передавая в ведение Министерство народного про-
свещения (МНП) церковно-приходские и церковно-учительские
школы (п. J ст. 1). 14 июля 1917 г. было принято постановление
«О свободе совести»4, которое заявляло, что «каждому гражданину
Российского государства обеспечивается свобода совести. Посему
пользование гражданскими и политическими правами не зависит от
принадлежности к вероисповеданию, и никто не может быть пресле-
дуем и ограничиваем в каких бы то ни было правах и убеждениях
в делах веры». Вскоре Временное правительство вновь вернулось к
1 ЖЗВП. Т. 1. С. 178; Об установлении правовых последствий, связанных с вос-
становлением автокефалии древней Православной Грузинской церкви с Мцхетским
католикосом во главе / СУ. 1917. 8 апреля. № 77. Ст. 440.
2 Соколов А.В. «Захват» дома экзарха Грузинского в Тифлисе 23 августа 1917 го-
да // Революция 1917 года в России Новые подходы и взгляды: Сб. научных статей.
СПб., 2013. С. 175; он же. Государство и Православная церковь в России в феврале
1917 - январе 1918 г. СПб., 2015. С. 279.
3 ЖЗВП.Т. 2. С. 311-313.
4 Там же. Т. 3. С. 94-95.
Часть пятая
397
рассмотрению вопроса о Православной Грузинской церкви. 25 июля
1917 г. им были приняты «Временные правила о положении Грузин-
ской Православной церкви в Русском государстве»1. Подтвержда-
лось положение статьи 1 постановления от 27 марта о национальном
принципе автокефалии. Во главе Грузинской церкви должен стоять
католикос-патриарх всех грузин, избираемый «согласно правилам
Грузинской церкви» (ст. 5), утверждение же избранного в должно-
сти подлежит «высшей государственной власти», т. е. Временному
правительству. Эти правила вызывали недовольство у грузин1 2 и не
могли остановить процесс обособления Православной Грузинской
церкви. 26 июля 1917 г. было принято постановление «Об измене-
нии действующих законоположений по делам Римско-католической
церкви в России»3. Статья 3 устанавливала, что архиепископ-ми-
трополит, епископы викарные с правом преемства и апостольские
администраторы назначаются Святым престолом по соглашению с
русским правительством. Не требовалось предварительного согла-
шения с русским правительством на возведение в сан прочих епи-
скопов. Статья 5 распространила установленную Временным прави-
тельством свободу союзов «без каких-либо изъятий на всякого рода
римско-католические религиозные общества, братства, духовные
конгрегации и монашеские ордена». Статья 7 допускала «беспрепят-
ственный въезд иезуитов в пределы государства, на общих основани-
ях». Римско-католический епископ получил свободу от какого-либо
государственного вмешательства в дела епархиального управления
и суда. Статья 49 закона «Уставы духовных дел иностранных испо-
веданий» была изложена в такой редакции: «Духовный суд и управ-
ление церковными делами в каждой епархии принадлежит ее
епископу»4. Епископ без какого-либо участия местной гражданской
власти производил сбор добровольных пожертвований на построй-
ку и ремонт римско-католических церквей (п. 3 ст. 1). Вместе с тем
он доводил до сведения местной гражданской власти об учреждении
новых приходов (ст. 2), о замещении капитульных (пп. 2, 3 ст. 3),
консисторских (Ст. 8) и должностей в духовных семинариях (п. 2
1 Там же. С. 140, 155 156.
2 Выступая 15 августа 1917 г. на Государственном совещании, представитель гру-
зинской национальной демократической партии Мачавариани заявил, чго «даже в
таких элементарных вопросах права и совести, как религия, как канонический строй
Грузинской церкви, продолжается глумление и издевательство над правами и нацио-
нальным достоинством Грузии» ([Речь Мачавариани] // Государственное совещание.
С. 179).
3 ЖЗВП.Т.З.С. 162-168.
4 Там же. С. 166.
398
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ст. 9). Архиепископ-митрополит обязан был испросить согласие
правительства на назначение ректора духовной академии, о состо-
явшихся назначениях на прочие академические должности он лишь
доводил до сведения правительства (п. 4 ст. 10).
Что касается политики Временного правительства по отношению
к Православной Российской церкви, то согласно постановлению Вре-
менного правительства от 11 августа 1917 г. Поместному собору Пра-
вославной Российской Церкви предоставлялось право «выработать и
внести на уважение Временного правительства законопроект о новом
порядке свободного самоуправления Русской церкви»1.
Итак, реформы Временного правительства по конфессионально-
му вопросу не были направлены на отделение церкви от государства,
но предусматривали ее большую независимость. Вместе с тем со-
хранение в руках Временного правительства властных полномочий
в церковных делах способствовало обострению конфессиональных
противоречий.
Глава 6. Социально-экономические реформы
Программа социально-экономических преобразований Времен-
ного правительства нашла отражение в его декларативных заявле-
ниях. В Декларации от 3 марта содержалось лишь одно обещание -
снятие всех сословных ограничений (п. З)1 2. Впервые же развернутый
план преобразований в социально-экономической области был дан
в Декларация от 5 мая 1917 г.3 Временное правительство обяза-
лось «неуклонно и решительно бороться с хозяйственной разрухой
страны дальнейшим планомерным проведением государственного
и общественного контроля над производством» (п. 3); проводить
«мероприятия по всесторонней защите труда» (п. 4), «регулировать
землепользование в интересах народного хозяйства и трудящегося
населения», предоставляя Учредительному собранию решение во-
проса «о переходе земли в руки трудящихся» (п. 5), обратить «осо-
бое внимание на усиление прямого обложения имущих классов»
(п. 6). Программа Временного правительства, изложенная в Декла-
рации от 8 июля4, включала в себя следующие положения: издать
в ближайшем будущем постановление об уничтожении сословий,
1 ЖЗВП. Т. 3. С. 283.
2 От Временного правительства //Известия КПЖ. 1917. 3 марта. № 7.
3 Вестник Временного правительства 1917. 6 мая.
4 ЖЗВП. Т. 3. С. 65-66.
Часть пятая
399
упразднении чинов и орденов, за исключением боевых; выработать
законопроекты по регулированию хозяйственной жизни и контролю
за промышленностью; провести законопроекты о свободе коалиции
на биржах трудах и примирительных камерах; разработать законо-
проекты о 8-часовом рабочем дне, о всесторонней охране труда, о со-
циальном страховании всех категорий наемного труда. Полностью
повторялось обязательство по решению земельного вопроса, содер-
жавшееся в Декларации от 5 мая.
Декларации от 25 сентября1 содержала меры в области органи-
зации народного хозяйства: твердые цены на основные предметы
промышленности, регулирование взаимоотношений между трудом
и капиталом, заработной платы, рабочего времени и др.; в области
земельных отношений: предоставление земельным комитетам упо-
рядочение земельных отношений; в области финансовой: реформа
наследственного обложения, введение налогов на прирост ценностей
и на предметы роскоши, поимущественного налога, повышение су-
ществующих косвенных налогов и др. Изучение деклараций приво-
дит к выводу о том, что ситуация в социально-экономической сфере
постоянно ухудшалась, а точки напряжения оставались прежними -
нерешенные земельный и рабочий вопросы. Кроме того, обязатель-
ство о ликвидации сословного неравенства, которое взяло на себя
Временное правительство в Декларации от 3 марта, в последующих
программных документах уже не упоминалось.
Следуя обязательствам, данным в декларативных заявлениях.
Временное правительство провело ряд социально-экономических
реформ. 6 марта 1917 г. оно предоставило министру торговли и про-
мышленности А.И. Коновалову обратиться к рабочим с сообщением
о намечаемых «основания для предстоящего разрешения рабочего
вопроса»: «развитие профессиональных союзов, отмена наказуемо-
сти за стачки и забастовки и немедленная разработка законопроек-
тов о продолжительности рабочего дня, охране труда, страховании
рабочих, примирительных камерах, биржах труда»1 2. Учрежденный
9 марта 1917 г. при Министерстве торговли и промышленности От-
дела труда должен был заняться разработкой социально-экономи-
ческих мероприятий, направленных «к улучшению условий труда и
быта трудящихся классов населения»3. 10 марта Временное прави-
тельство санкционировало введение 8-часового рабочего дня на про-
мышленных предприятиях Петроградского района, находящихся в
1 Там же. Т. 4. С. 210-211.
2 ЖЗВП.Т. 1.С.39.
3 Там же. С. 61.
400
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ведении Военного и Морского министерств и одобрило в принципе
введение 8-часового рабочего дня в других местностях. Постановле-
ния же о повсеместном введении 8-часового рабочего дня Временное
правительство так и не приняло. «Тем не менее, - писал В.И. Стар-
цев, - практически в течение марта-апреля 1917 г. восьмичасовой
рабочий день был введен во всех промышленных центрах страны»1.
Происходило это или явочным порядком, или вводилось Советами
рабочих депутатов, или происходило в результате соглашения Со-
ветов с местными обществами заводчиков и фабрикантов1 2. 23 апре-
ля 1917 г. по представлению Министерства торговли и промышлен-
ности принято «Положение о рабочих комитетах в промышленных
заведениях»3, которое должно было привести к созданию органа
фабрично-заводского представительства, способного урегулировать
взаимоотношения между рабочими и предпринимателями мирным
путем4. В.И. Старцев по поводу этого постановления заметил, что
Временное правительство лишь санкционировало то, что рабочие
уже завоевали «в борьбе с царским режимом». К моменту принятия
постановления о рабочих комитетах «в Петрограде не было завода
или фабрики, где уже не действовал бы местный фабзавком». Ценно
и другое наблюдение Старцева: «“Положение о рабочих комитетах”
было уже фактической сферой компетенции фабзавкомов, осущест-
влявшейся уже с марта 1917 г. Оно ничего не говорило о контроле
над наймом и увольнением всех рабочих заведения, о возможном
вмешательстве рабочих в оперативное управление предприятиями»5.
25 апреля 1917 г. при Отделе труда было созвано совещание для
обсуждения законопроекта о свободе стачек и забастовок, но по-
статейного обсуждения законопроекта проведено не было в связи с
выявившимися противоречиями между представителями рабочих и
предпринимателей6.
Временное правительство проводило мероприятия по аграрному
вопросу. 12 марта 1917 г. в государственную собственность передава-
лись кабинетские земли7; 17 марта по предложению министра земле-
1 Старцев В.И. Внутренняя политика Временного правительства первого состава.
С. 210.
2 Волобуев И.В. Пролетариат и буржуазия России в 1917 г. М., 1964. С. 116-121.
3 ЖЗВП.Т. 1. С. 338-340.
4 Волобуев П.В. Пролетариат и буржуазия России в 1917 г. С. 327.
5 Старцев В.И. Внутренняя политика Временного правительства первого состава.
С. 241,242-243.
6 Там же. С. 243.
7 ЖЗВП. Т. 1. С. 83-84. Это решение было подтверждено 27 марта 1917 г. при ре-
шении вопроса о разделе между министерствами земель и доходов отрекшегося импе-
ратора Николая II (см.: Там же. С. 180-181).
Часть пятая
401
(елия А.И. Шингарева принято воззвание по земельному вопросу, в
котором Временное правительство, признавая срочность и неотлож-
ность аграрного вопроса, откладывало его решение до Учредительно-
ю собрания1. 25 марта 1917 г. по предложению министра земледелия
была введена хлебная монополии (постановление «О передаче хлеба
в распоряжение государства»1 2).
И апреля 1917 г. принято постановление «Об охране посевов»3,
которое разрешило продовольственным комитетам отчуждать у
владельцев не засеваемые ими пахотные земли, но за компенса-
цию. 21 апреля 1917 г. Временное правительство утвердило «Поло-
жение о земельных комитетах»4. Некоторые полномочия земельных
комитетов ограничивали частную собственность: право земельных
комитетов ставить вопросы перед Главным земельным комитетом
об изъятии земельных и сельскохозяйственных имуществ из рас-
поряжения частных лиц (п. 6 ст. VIII). Заметим, что вопрос о ком-
пенсации собственникам изъятого имущества в постановлении не
рассматривался.
Временное правительство уделяло внимание решению рабоче-
го вопроса. И июля 1917 г. по представлению Министерства труда
принято постановление «Об учреждении местных комиссаров Ми-
нистерства труда»5, согласно которому комиссары должны были осу-
ществлять «общий надзор за исполнением законов об охране труда»,
организовать примирительные камеры, содействовать созданию и
деятельности бирж труда, участвовать «в местных учреждениях по
регулированию хозяйственной жизни в целях защиты интересов тру-
да и согласования мероприятий, непосредственно касающихся рабо-
чих» (п. 3 а, б, в, г ст. I). К концу августа 1917 г. было утверждено
20 комиссаров труда6. 19 августа 1917 г. утверждено «Положение о
биржах труда»7. По замыслу Временного правительства биржи труда
должны были стать решающим средством в борьбе с безработицей.
Недостатком постановления было то, что биржи труда не обслу-
живали тс предприятия, в которых происходила стачка или локаут
(ст. 9). 25 июля 1917 г. приняты «Правила об обеспечении рабочих
1 Там же. С. 125.
2 Там же. С. 169.
3 Там же. С. 275-276.
4 Там же. С. 327-331.
5 Там же. Т. 3. С. 72-73.
6 Волобуев П.В. Пролетариат и буржуазия России в 1917 г. С. 340.
7 ЖЗВП. Т. 3. С. 306-307.
402
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
на случай болезни»1, которое не распространялось на рабочих ка-
зенной промышленности. 8 августа 1917 г. принято постановление
«Об ограничении ночной работы женщин и подростков в возрасте до
семнадцати лет»1 2, в котором содержалось положение, разрешающее
делать отступление от закона, если они вызываются «нуждами оборо-
ны» (п. 2 ст. I). Мероприятия в области рабочего вопроса проводило
и 3-е коалиционное Временное правительство: 14 сентября по пред-
ставлению Министерства труда принято постановление «об обра-
зовании междуведомственного совещания для разработки проектов
законов об обеспечении на случай болезни при несчастных случаях
и профессиональных заболеваний, а также на случай инвалидности
и старости лиц, занятых в предприятиях и учреждениях, принадле-
жащих казенным управлениям и обществам железных дорог обще-
го пользования»3. Совещание было создано, и на этом история вы-
работки законопроектов закончилась4. И октября 1917 г. Временное
правительство приняло постановление о реформе Совета и Присут-
ствий по делам страхования рабочих, которое увеличило представи-
тельство рабочих в этих органах при большинстве представителей от
предпринимателей и чиновников, а 17 октября 1917 г. - постанов-
ление об охране материнства5. Других сколько-нибудь значительных
мероприятий, направленных на выполнение обещаний, данных в Де-
кларации от 25 сентября 1917 г., Временное правительство провести
не успело.
Временное правительство под давлением демократии оказа-
лось вынужденным вмешиваться в экономическую жизнь страны
Министр торговли и промышленности А.И. Коновалов вышел из
Временного правительства из-за разногласий с министром земле-
делия А.И. Шингаревым и министром труда М.И. Скобелевым «по
вопросам о формах и пределах государственного регулирования эко-
номики, а также вмешательства в дела предпринимателей советов
и фабзавкомов»6. Управляющим министерством назначен 22 мая
1917 г. депутат IV Государственной думы кадет В.А. Степанов, сто-
ронник решительных мер «по урегулированию взаимоотношений
между трудом и капиталом (запретить стачки рабочих, положить
1 ЖЗВП.Т.З. С. 146-154.
2 Там же. С. 270.
3 Там же. Т. 4. С. 420.
4 Волобуев П.В. Пролетариат и буржуазия России в 1917 г. С. 349.
5 Там же.
6 Петров ЮЛ. Коновалов Александр Иванович // Политические деятели России
1917: Биографический словарь. М., 1993. С. 164.
Чт ть пятая
403
предел повышению заработной платы, прекратить их вмешательство
и производство)»1. По представлению министра финансов А.И. Шин-
iдрева 12 июня 1917 г. были приняты постановления, направленные
на изъятие части «сверхприбыли» предпринимателей: «О повыше-
нии окладов государственного подоходного налога»1 2, по которому
наивысший доход (в 1917- 400 тыс. руб.) облагался 30-процентным
налогом (ст. I) (ранее ставка налога равнялась 12,5 %); «Об измене-
нии оснований взимания и размеров временного налога на прирост
прибылей торгово-промышленных предприятий и вознаграждения
личных промысловых занятий»3, по которому для неотчетных пред-
приятий размер обложения на прирост прибылей устанавливался от
30 до 60 % (п. 2 ст. 3), а для отчетных предприятий повышался до
90 (о (ст. 4). Но уже на Государственном совещании министр финан-
сов Н.В. Некрасов обещал внести в реформу прямого налогообложе-
ния исправления, так как она, по его словам, «бьет уже хозяйствен-
ный аппарат страны, бьет промышленность, а не промышленников»
()дновременно с этим Некрасов заявил, что Временное правитель-
сгво ясно осознает необходимость «серьезного и значительного» по-
вышение косвенного обложения4.
Можно согласиться с В.П. Булдаковым в том, что экономическая
политика Временного правительства, во-первых, «в целом была ори-
ентирована на огосударствление экономики»; во-вторых, формиро-
валась «под влиянием противоборства двух основных блоков прави-
тельственного кабинета - “буржуазного” и “социалистического”»5.
Меры огосударствления экономики и обилие социальных реформ
уже дают основание утверждать, что социалистическая часть Вре-
менного правительства в этих вопросах если и не подчинила своему
влиянию либеральных министров, то сумела весьма существенно
продвинуть в правовом поле отстаивание интересов рабочих. Вместе
с тем после Июльского политического кризиса ситуация начинает
меняться, и уже в августе 1917 г. во Временном правительстве стали
проявляться настроения к смягчению прямого обложения буржуазии
и увеличению косвенных налогов, основным плательщиком которых
являлись рабочие и крестьяне.
1 Волобуев П.В. Пролетариат и буржуазия России в 1917 г. С. 201.
2 ЖЗВП. Т. 2. С. 239-242.
3 Там же. С. 243-245.
4 [Речь Н.В. Некарасова] / Государственное совещание. С. 39,40.
5 Булдаков В.П. Зигзаги политики и реальный сектор // Россия в годы Первой ми-
ровой войны: экономическое положение, социальные процессы, политический кризис.
М., 2014. С. 811.
404 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Глава 7. Внешняя политика
Временное правительство, придя к власти, стремилось получить
дипломатическое признание со стороны союзных и нейтральных
стран. Правда, в своем первом программном документе - Деклара-
ции от 3 марта - Временное правительство ни словом не обмолви-
лось о задачах и обязательствах во внешнеполитической области.
Но уже 4 марта оно приступило к рассмотрению внешнеполитиче-
ских вопросов: министру финансов М.И. Терещенко было поруче-
но «разработать вопрос о возможности использования японского
и американского денежных рынков в целях заключения займов», а
министрам финансов и иностранных дел - разработать заявление
о том, что «государство в лице Временного правительства будет не-
рушимо отвечать по всем денежным и другим обязательствам, ранее
заключенным от имени государства»1. В этот же день министр ино-
странных дел П.Н. Милюков обратился с телеграммой о внешней
политике Временного правительства к российским представителям
при союзных державах. Милюков заявил, что оно «будет относиться
с неизменным уважением к международным обязательствам, при-
нятым павшим режимом» и «руководствоваться демократическими
принципами уважения к малым и большим нациям, свободы их раз-
вития и доброго согласия между народами». В заключении Милюков
подчеркнул: «Правительство, членом которого я являюсь, посвятит
всю свою энергию достижению победы»1 2.
В обращении к гражданам Российского государства, принятом
6 марта, обосновывался тезис о «революционной войне»: «Прави-
тельство верит, что дух высокого патриотизма, проявившийся в борь-
бе народа со старой властью, окрылит и доблестных солдат наших на
поле брани». В обращении ничего не говорилось о целях войны, но
содержалось обещание «довести войну до победного конца» и «свято
хранить связывающие нас с другими державами союзы»3. Демонстри-
руя свою верность прежним обязательствам, 7 марта 1917 г. Времен-
ное правительство, рассмотрев вопрос «о возможных затруднениях»
«по вывозу в Англию 50 миллионов пудов пшеницы», постановило:
«Принять все меры к возможному выполнению обязательства». Тог-
да же министру финансов поручено «озаботиться выполнением обя-
зательства по поставке союзным государствам спирта»4.
1 ЖЗВП. Т. 1. С. 26, 27.
2 Революционное движение в России после свержения самодержавия. С. 423.
3 Граждане Российского государства! // Вестник Временного правительства
1917. 7 марта.
4 ЖЗВП.Т. 1.С.46.
Ч и пп» пятая
405
Дипломатическое признание Временного правительства со сто-
роны союзников началось только после его заявления о верности
(оюзникам и готовности продолжать войну до победного конца.
Вместе с тем первой о дипломатическом признании Временного
правительства заявила нейтральная страна - США. 9 марта 1917 г.
в 11 часов угра американский посол Д. Френсис посетил министра
иностранных дел П.Н. Милюкова, которому «сообщил о признании
Временного правительства Америкой». Торжественная церемония
представления американского посольства Временному правитель-
< гну состоялась в Мариинском дворце в половине пятого, а «ан-
। /пинский и французский послы формально признали Временное
правительство от имени своих стран еще в 3 часа»1 Но сообщение
об американском признании было сделано все-таки в 11 час. утра
и поэтому считается, что США первыми признали Временное пра-
во гельство1 2. В этот же день о дипломатическом признании нового
правительства России заявил и посол Италии3. С дипломатическим
признанием Временного правительства со стороны Франции про-
изошел «небольшой инцидент». Французский посол М. Палеолог
передал министру иностранных дел П.Н. Милюкову не специаль-
ную ноту, а записку на посольском бланке без подписи, в которой
пг упоминалось прямо о признании Францией Временного прави-
। гльства». 10 марта П.Н. Милюков предпринял необходимые шаги,
п вскоре инцидент был исчерпан: «французское правительство сле-
пло официальное признание по всей дипломатической форме»4.
*2 марта 1917 г. признали Временное правительство Япония, Бель-
। пя, Португалия, Сербия и Румыния5.
В складывавшуюся идиллию взаимоотношений Временного пра-
в|। гольства и союзников ворвалось воззвание Петроградского Совета
рабочих и солдатских депутатов от 14 марта 1917 г. «К народам всего
мира». В нем Петроградский Совет, обращаясь «ко всем народам, ис-
। ребляемым и разоряемым в чудовищной войне», призвал их «начать
решительную борьбу с захватными стремлениями правительств всех
г гран; наступила пора народам взять в свои руки решение вопроса
о войне и мире». И здесь же Совет подчеркивал: «Мы будем стойко
1 Ганелин Р.Ш. Россия и США. 1914-1917 гг. Очерки истории русско-американ-
ских отношений. Л.. 1969. С. 167.
2 Васюков В.С. Внешняя политика Временного правительства. С. 48.
3 Бовыкин В.И. Очерки истории внешней политики России конец XIX века -
1917 год. М., 1960. С. 193.
4 Васюков В.С. Внешняя политика Временного правительства. С. 46-47.
5 Там же. С. 53-54.
406
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
защищать нашу собственную свободу от всяких реакционных пося-
гательств как изнутри, так и извне. Русская революция не отступит
перед штыками завоевателей и не позволит раздавить себя внешней
военной силой»1. Временное правительство, идя навстречу требо-
ваниям Петроградского Совета, было вынуждено выступить с офи-
циальным заявлением об отказе от завоевательных целей. 27 марта
1917 г. оно приняло Декларацию о задачах войны, в которой заяв-
лялось, что «цель свободной России не господство над другими на-
родами, не отнятие у них национального их достояния, не насиль-
ственный захват чужих территорий, но утверждение прочного мира
на основе самоопределения народов»1 2. Для успокоения же союзни-
ков к Декларации от 27 марта, которая им официально направлялась,
была приложена нота министра иностранных дел П.Н. Милюкова от
18 апреля 1917 г. Таким способом, подсказанным Милюкову фран-
цузским министром-социалистом А. Тома3, решались две задачи: с
одной стороны, не требовалось пересмотра Декларации от 27 марта,
предназначенной для внутреннего употребления, с другой стороны,
союзные державы получали разъяснение Декларации, в которой из-
лагались истинные намерения Временного правительства по вопросу
об участии в войне. В ноте Милюкова указывалось, что «заявления
Временного правительства, разумеется, не могут подать ни малей-
шего повода думать, что совершившийся переворот повлек за собой
ослабление роли России в общей союзной борьбе». Милюков, уверяя
союзников, что «всенародное стремление довести мировую войну до
решительной победы лишь усилилось», заявил, что Временное пра-
вительство «будет вполне соблюдать обязательства, принятые в от-
ношении наших союзников»4.
Опубликование ноты стало поводом к возникновению Апрель-
ского политического кризиса. 21 апреля 1917 г. Временное прави-
тельство было вынуждено разъяснить, что слова ноты о решитель-
ной победе над врагом имеют в виду достижение прочного мира, в
основе которого будет лежать самоопределение народов, а не на-
сильственный захват чужих территорий5. Вместе с тем сам министр
иностранных дел П.Н. Милюков был сторонником территориальных
1 К народам всего мира // Известия Петроградского Совета рабочих и солдатских
депутатов. 1917. 15 марта.
2 Вестник Временного правительства. 1917. 28 марта.
3 Бовыкин В.И. Очерки истории внешней политики России конец XIX века -
1917 год. С. 195.
4 Вестник Временного правительства. 1917. 20 апреля.
5 Вестник Временного правительства. 1917. 22 апреля.
Часть пятая
407
приращений России, о чем заявлял, уже находясь на посту министра
иностранных дел1.
В Декларации 1-й коалиции от 5 мая 1917 г.1 2 заявлялось, что Вре-
менное правительство будет придерживаться положений Деклара-
ции от 27 марта 1917 г. и принципа «мир без аннексий и контрибуций
на основе самоопределения народов» (п. 1), высказалась твердая уве-
ренность в том, что «революционная армия России не допустит» раз-
грома германскими войсками «наших союзников на Западе» (п. 2).
Выполняя свои обязательства относительно союзников, взятые в
этом программном документе, Временное правительство организова-
ло наступление на Юго-Западном фронте, которое окончилось пол-
ным провалом.
В Декларации от 8 июля 1917 г.3 Временное правительство заяв-
ляло, что «своей первой основной задачей» оно «считает напряжение
всех сил для борьбы с внешним врагом». Вместе с тем оно подчер-
кивало свою приверженность «мирным лозунгам», возвещенным в
Декларации от 5 мая 1917 г., и обещало предложить союзникам со-
браться на союзную конференцию в августе для определения общего
направления внешней политики союзников и согласования их дей-
ствий при проведении принципов, провозглашенных русской рево-
люцией». Правительство обещало, что «в конференции этой Россия
будет представлена, наряду с лицами дипломатического ведомства,
также представителями русской демократии». О помощи русской
(революционной) армии союзникам в этом документе уже не гово-
рится. От имени преобразованного Временного правительства в об-
ращении к населению государства, принятого 25 июля 1917 г.4, заяв-
лялось, что «только железной властью в суровых условиях военной
необходимости и самоотверженным порывом самого народа может
быть выкована грозная и созидающая государственная мощь, кото-
рая очистит родную землю от неприятеля». Заметим, что в этом про-
граммном документе уже не говорится не только об обязательствах
России перед союзниками, но и о «мирных лозунгах» Выступая на
Государственном совещании, министр-председатель А.Ф. Керенский
не стал говорить подробно о внешней политике Временного прави-
1 Булдаков В.П. Внешнеполитические проблемы и отношения с союзниками //
Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные про-
цессы, политический кризис. С. 806.
2 Вестник Временного правительства 1917. 6 мая.
3 ЖЗВП. Т. 3. С. 64 66.
4 Там же. С. 138-139.
408
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
тельства, но отметил «признаки ослабления авторитета фронта (во-
енного. - А.Н.) в международной... жизни» России1.
После подавления корниловского выступления власть оказалась
в руках Директории, которая нашла время для обсуждения внеш-
неполитических вопросов. Известно, что 31 августа 1917 г. на за-
седании Директории выступил М.И. Терещенко, который изложил
внешнеполитическую программу. Он заявил, что «в данный момент
основной и единственной задачей Временного правительства долж-
на быть “оборона страны”», заверял, что «ему “удалось добиться
восстановления полного согласия с союзниками”»1 2. Публичных же
заявлений программного характера, в том числе и отдельно по во-
просам внешнеполитическим, Директория так и не сделала. В про-
грамме 3-й коалиции, изложенной в Декларации, принятой 25 сен-
тября 1917 г.3, содержалось обещание «продолжать и неустанно
развивать... действенную внешнюю политику в духе демократиче-
ских начал, провозглашенных русской революцией», направленную
на достижение «всеобщего мира, исключающего насилие с чьей бы
то ни было стороны»; заявлялось, что, «действуя в полном согласии
с союзниками, Временное правительство примет в ближайшие дни
участие в конференции союзных держав». Временное правитель-
ство обещало положить все свои силы «на защиту общесоюзниче-
ского дела». По справедливому замечанию В.С. Васюкова, эта про-
грамма никого не удовлетворила, так как, с одной стороны, «как и
прежде, навязывала продолжение ненавистной войны», а с другой
стороны, «намечала статус-кво в политике и отказ от полной побе-
ды в стратегии». Первое не устраивало «революционные массы»,
второе - буржуазию и «прочие социальные верхи»4. В.П. Булдаков
замечает, что союзники продолжали «считаться с Россией, но она
превращалась для них в обузу». С таким отношением союзников к
России автор связывает то, что «Временному правительству не уда-
валось ни получить в полной мере кредиты от США, ни заставить
Великобританию выполнять финансовые обязательства»5. О том,
что осенью 1917 г. союзники не только фактически приостановили
выдачу кредитов, но и перестали выполнять русские военные заказы
1 [Речь А.Ф. Керенского] // Государственное совещание. С. 11.
2 Васюков В.С. Внешняя почигика Временного правительства. С. 346.
3 ЖЗВП.Т. 4. С. 209-212.
4 Васюков В.С. Внешняя политика Временного правительства. С. 348-349.
5 Булдаков В.П. Внешнеполитические проблемы и отношения с союзниками //
Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные про-
цессы, политический кризис. С. 810.
Часть пятая
409
и уклонялись от поддержки боевых действий русской армии и фло-
LI, писал В.С. Васюков1.
Анализ программных заявлений Временного правительства по
внешнеполитическим вопросам в увязке с событиями революцион-
ною 1917 г. показывает, что они в некоторых случаях приводили к
возникновению политических кризисов (Апрельский кризис) (по-
пытки Временного правительства следовать своим обязательствам
перед союзниками заканчивались этим же, т. е. политическим кризи-
( ом Июльский кризис!). Любопытно и то, что отказ от завоеватель-
ных целей в войне и приверженность «мирным лозунгам», заявлен-
ные в декларациях, не способствовали снятию противоречий внутри
I воссии по вопросу о войне и мире, а отношения России с союзниками
испортили.
Таким образом, Временное правительство за короткое время
( воего существования подвергло реформированию практически все
< форы общественно-государственной жизни: политическую, нацио-
нальную, конфессиональную, социально-экономическую и внешне-
политическую. Проводя реформирование страны, Временное прави-
к‘льство стремилось держаться курса на создание демократического
юсударства, ценности которого были озвучены уже в первой его Де-
кларации от 3 марта 1917 г., носившей характер конституционного
акта, и находили свое подтверждение и в последующих программных
заявлениях.
Декларация 3 марта, а также Манифест императора Николая II и
Акт вел. кн. Михаила Александровича об отказе от восприятия вер-
ховной власти легли в основу нового строя. Его можно назвать парла-
ментской монархией, или конституционной монархией с парламент-
ским строем.
Все составы Временного правительства, за исключением Дирек-
юрии, выступали с программными документами, всего их было семь:
Декларация от 3 марта и обращение от 6 марта (1-й состав); Деклара-
ция от 5 мая (1-я коалиция); Декларация от 8 июля, заявление мини-
стра-председателя от 22 июля и Декларация от 25 июля (2-я коали-
ция); Декларация от 25 сентября 1917 г. (3-я коалиция). Практически
каждая декларация Временного правительства содержала программу
реформ, соответствующую тому или иному политическому моменту.
Заявления Временного правительства первого состава акцентирова-
ли внимание на политических правах и свободах граждан России, а
1 Васюков В.С. Внешняя политика Временного правительства. С. 368, 369-370,
371-391.
410 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
декларации коалиционных составов Временного правительства были
посвящены более широкому кругу вопросов: о власти, военному,
внешнеполитическому, социально-экономическому и другим.
Ряд обещаний, заявленных в программных документах, так и не
был реализован. В частности, не были изданы законы об отмене со-
словных ограничений, свободе стачек, восьмичасовом рабочем дне,
всеобщем страховании лиц наемного труда и некоторые другие. Вме-
сте с тем было бы некорректно обвинять Временное правительство в
том, что оно не решило земельный, национальный, конфессиональ-
ный и другие вопросы, которые, как предполагалось, должно было ре-
шить Учредительное собрание, созыв которого, заметим, затягивался.
Правда, Учредительное собрание не было таким уже непреодолимым
препятствием для Временного правительства, которое обходило
принцип непредрешения (пусть и на временной основе!) тогда, когда
этого требовали обстоятельства. В частности, не дожидаясь созыва
Учредительного собрания, Временное правительство дало согласие
на создание независимого польского государства, ввело временную
форму управления 5 губерний на Украине, а 1 сентября 1917 г. Рос-
сия была провозглашена республикой.
Процесс реформирования шел в условиях продолжения Первой
мировой войны и роста революционного движения, что не могло не
сказываться на его результативности. В частности, под влиянием
провала наступления на Юго-Западном фронте, росте революци-
онной агитации на фронте и в тыловых частях, разъедающей дис-
циплину в армии и на флоте, а также под влиянием Июльского по-
литического кризиса Временное правительство было вынуждено
проводить репрессии и ограничивать свободу слова, печати, союзов
и собраний.
Проводя преобразования центрального аппарата, Временное пра-
вительство оказалось перед выбором в решении кадрового вопроса:
профессионализм или политическая благонадежность? Временное
правительство сделало ставку на политическую благонадежность чи-
новников. Реализуя этот подход, оно фактически проводило скрытую
люстрацию, которая привела к «чиновничьей чехарде», невозможно-
сти бывшим царским чиновникам занимать руководящие должности
в министерствах, к падению профессионализма среди министерского
персонала.
Некоторые реформы, ввиду сложности поставленных задач, за-
тягивались. В частности, речь идет о реформе местного управления
и самоуправления. Система местного управления и самоуправления,
создание которой так и не было завершено в полном объеме, не вы-
держала испытанием революцией и уже осенью 1917 г. оказалась не-
I итъ пятая
411
способной поддерживать порядок и законность на местах. Дело в гом,
•но затянулись выборы новых органов самоуправления. Именно они
и должны были стать ведущим элементом новой административной
системы, соединив в себе функции самоуправления и управления.
При этом сохранялись местные комиссары Временного правитель-
( 1ва, осуществляющие надзор за законностью действий местного
самоуправления. Одновременно должны были утратить свои полно-
мочия исполкомы общественных организаций. Столь пристальное
внимание к исполкомам общественных организаций было вызвано
1см. что они. во-первых, не вписывались в структуру той админи-
сгративной системы, которую планировало создать Временное пра-
вительство, и, во-вторых, играли негативную роль в формировании
института правительственных комиссаров.
Напомним, что Временное правительство, создавая институт мест-
ных правительственных комиссаров, делало ставку на председателей
। убернских и уездных земских управ и отчасти на городских голов.
Именно они назначались центральной властью ее представителями
на местах. Уступив давлению, Временное правительство согласилось
на избрание комиссаров исполнительными комитетами обществен-
ных организаций с последующим утверждением центральной вла-
стью. Осенью 1917 г. Временное правительство выстроило другую
систему формирования института правительственных комиссаров,
при которой они назначались центральной властью из числа лиц, ре-
комендованных местными исполкомами общественных организаций.
Но во всех случаях возникала коллизия между происхождением и
основной функцией комиссара. В первом случае получалось, что ко-
миссар Временного правительства, он же председатель земской упра-
вы (или городской голова) осуществляет административный надзор
в том числе и за законностью деятельности земства (или городского
самоуправления). Во втором - председатель (товарищ председателя)
исполкома общественных организаций или лицо, избранное испол-
комом, осуществляет надзор в том числе и за законностью деятель-
ности исполкома, а также организаций, имевших в нем своих пред-
ставителей. В третьем случае лицо, рекомендованное исполкомом
общественных организаций, осуществляет надзор за той организаци-
ей, которая его же и выдвинула на этот пост Можно утверждать, что
все три системы назначения комиссаров сосуществовали ко времени
прихода большевиков к власти при преобладании первых двух. Здесь
необходимо учитывать, что административный надзор предполага-
ет независимость надзирающей стороны от какого-либо влияния со
стороны поднадзорных учреждений, организаций и т. д. В противном
случае, речь идет уже об административном контроле, который более
412
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
уязвим для корпоративных и других влияний, не исключает и адми-
нистративного произвола.
Необходимо также учитывать тот факт, что в результате этой
уступки Временного правительства правительственные комиссары,
совершив поворот от земств и городских самоуправлений к исполко-
мам общественных организаций, осенью 1917 г. остались фактически
без какой-либо опоры на местах. К этому времени исполкомы или
окончательно потеряли свой авторитет, или уже прекратили свою
деятельность, реформированные земства не успели наладить свою
дея гельность, а демократизированные городские думы существенно
уступали во влиянии на массы Советам рабочих, солдатских и пр.
депутатов. Да и сами комиссары, активно боровшиеся летом 1917 г.
против крестьянского движения, потеряли существенную часть сво-
его влияния.
Слабость административной системы лежала даже не в форме и
способе назначения и объеме полномочий, предоставляемых комис-
сарам законами, ни в незавершенности самого процесса создания
этой системы (хотя и этого тоже нельзя не учитывать!), а в силе и
авторитете центральной власти. Острота новизны преобразований в
области управления и самоуправления быстро притупилась, и у насе-
ления «бесчисленные» реформы ничего, кроме раздражения и уста-
лости, вызвать уже не могли.
В других областях - национальной и конфессиональной - про-
веденные реформы не смогли полностью снять существовавшие
противоречия, так как Временное правительство, во-первых, хотело
сохранить высшую власть в решении конфессиональных вопросов;
во-вторых, являлось сторонником унитарного государства.
Нельзя не отметить и того, что реформы социально-экономиче-
ского блока проходили под влиянием борьбы (согласований) двух
основных частей правительственного кабинета - либерального и
социалистического. Приведенный материал дает основание утверж-
дать, что либеральная часть Временного правительства проигрывала
сторонникам огосударствления экономики и социалистам в вопросе
о введении монополии на хлеб, полномочиях продовольственных и
земельных комитетов, изъятии сверхприбылей предпринимателей.
Из-за этого министры-либералы теряли поддержку со стороны рос-
сийской буржуазии. В свою очередь реформы, которые проводили
министры-социалисты по согласованию с либеральной частью Вре-
менного правительства в интересах трудящихся, отставали от их ра-
стущих день ото дня требований. Августовские обещания министра
финансов Н.В. Некрасова смягчить прямое налогообложение про-
мышленников и усилить косвенные налоги реализованы не были и
r'/r пятая
413
полому не смогли сколько-нибудь серьезно изменить настроения
< роди населения. Иначе говоря, к октябрю 1917 г. Временное пра-
пи гельство утратило поддержку как со стороны буржуазии, гак и со
< ।ороны рабочих и крестьян. Осенью 1917 г. от Временного прави-
к*. н»с гва фактически отвернулись и союзные державы.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
Общественные модели переустройства России
Глава 1. Консервативная модель
(А.В. Репников)
Под воздействием модернизационных процессов, происходив-
ших на рубеже XIX-XX вв., русский консерватизм подвергал-
ся трансформационным изменениям, в результате которых его
идеологи могли эволюционировать от умеренных взглядов к охрани-
тельным, от национал-изоляционизма - к признанию общего пути
развития России и Запада и т. д. Таким образом, сосуществовали
различные консервативные модели. Вместе с тем при наличии свое-
образия, обусловленного в том числе и персонификацией («модели»
Л.А. Тихомирова, М.О. Меньшикова, В.М. Пуришкевича, К.Н. Пас-
халова и др. не однотипны), перечислим практически неизменные
принципы:
- наличие в консервативных концепциях религиозной (право-
славной) константы, обусловленной идеократическим взглядом на
мир и сакрализацией явлений государственно-политической жизни;
- признание незыблемости самодержавной власти в России, до-
пускавшее возможность проведения реформ в рамках существую-
щей системы с целью укрепления монархической власти при нали-
чии критического подхода к заимствованию опыта развития других
стран;
- признание преобладающей роли государства;
- усиление позиций православной церкви в жизни страны;
- восприятие общества как сложной корпоративной системы,
признание социального неравенства, освященного правом и тради-
цией, стремление к сохранению общественной иерархии как основы
самодержавной системы;
- убежденность в несовершенстве природы человека и земного
мира в целом (религиозный пессимизм);
- социальный пессимизм и отсутствие идеализации результатов
возможных изменений общественного строя;
- осознание специфики российской экономики и доминирования
в ней аграрного сектора;
‘In ть шестая
415
обеспечение сохранения и воспроизводства населения, рассмо-
। prune семьи в качестве опоры общества;
обеспечение культурной и духовной безопасности общества,
in in мание к прессе и органам печати;
особое внимание к системе образования;
сохранение исторических традиций и преемственности поко-
1ГПИЙ.
II начале века Россия стремительно менялась, и консерваторам
щ к но было реагировать на это, или отторгая новую реальность, или
пытаясь ее принять. Остаться в стороне было нельзя, но полностью
ю, что происходило в России, никто из консерваторов не принимал
ч<>1 я бы потому, что они не могли сразу осмыслить, зафиксировать,
• и рефлексировать происходившее. Они жили в эпоху изменений, и
можно было прогнозировать, куда эти перемены способны приве-
< hi (как сделал П.Н. Дурново в своей «Записке»), но сложно было
представить глобальный масштаб изменений. В этой ситуации кон-
। ерваторы пытались найти компромисс с происходившими в стране
переменами, ратуя за сохранение принципиально-сущностных основ
। радиционной системы отношений и одновременно стараясь предло-
к 11 гь систему мер, позволявших, по их мнению, осуществить плавный
переход к новым социально-экономическим отношениям, без резких
потрясений. Они делали акцент на обосновании преимуществ тради-
ции, что, по их мнению, позволяло избежать «прерыва постепенно-
( I и», на котором настаивали не только социалисты, но и радикально
настроенные либералы. В построениях консерваторов имелись по-
< юянные константы (православная религия, монархическая власть,
общественная иерархия и т. д.), которые служили несущими опорами
и здании российской государственности. Радикальное изменение, а
। гм более удаление этих «опор» привело бы к крушению традицион-
ной России, что и произошло в 1917 г.
Монархическая государственность
Для монархистов была характерна сакрализация самодержавной
власти. Большинство современников прошло мимо религиозной кон-
с ганты в их рассуждениях или пыталось оценить ее с позиций мате-
риализма, но с наличием этого фактора связано то, что вплоть до кон-
ца XIX в. консервативные идеологи в России не стремились создать
оформление политико-правовой доктрины самодержавной власти,
полагаясь не столько на правовые основы, сколько на крепость мо-
нархических чувств. Это не могло не способствовать первостепенно-
416
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
сти религиозно-нравственных оценок по сравнению с юридическим
подходом. Данная позиция нашла свое отражение в мировоззре-
нии К.П. Победоносцева, считавшего невозможным анализировать
сущность самодержавия в отрыве от религиозных принципов. Оп
был убежден в изначальном нравственном несовершенстве челове-
ка и в том, что подлинное спасение возможно только путем возвра-
щения к духовным истокам, а не через переустройство общества на
рациональных началах. Консерваторами отрицалась возможность
преобразования внутреннего мира человека посредством усовершен-
ствования политической системы и перенесения естественно-науч-
ных методов на социальные и общественные отношения.
Подчинение государству превозносилось как одно из лучших ка-
честв, присущих русскому народу. Государство и власть защищаю!
народ, монарх подобен «отцу», а его подданные «детям». Детское со-
стояние народной души - данность для консерваторов и как ребенок
доверяет родителям, так народ должен довериться власти. В таком
контексте Россия представляла «семью» с абсолютным отеческим ав-
торитетом и заботой со стороны власти и повиновением со стороны
общества. «Главная черта монархической психологии (мы подчерки-
ваем, что мы говорим о настоящем времени), это инстинктивная на-
клонность и потребность подчиниться иерархическому началу^.
Власть императора в консервативной трактовке является бого-
данной и не может ограничиваться ничем, кроме сознания своего вы-
сокого предназначения. Идея о приоритете прав личности, о том, что
человек может «сам себя сделать», подменялась идеей о существова-
нии могущественных сил, способных выдвинуть индивида на верши-
ну власти. Если западная трактовка отношений власти и общества,
так или иначе, базируется на индивидуализме, при котором человек,
как правило, стремится опираться в первую очередь на собствен-
ные силы, то русскому национальному характеру в большей степени
свойственен высокий уровень ожиданий от государства, а образ госу-
дарства персонифицируется в лине его главы - самодержца.
Сторонники укрепления самодержавного принципа не могли не
сообразовываться с реальностью начала XX в., когда модернизация
породила проблему необходимости адаптации старых государствен-
ных структур к новым требованиям. Формула «Православие. Само-
державие. Народность» уже не могла быть воспроизведена в полной
мере, что, впрочем, не помешало правым партиям использовать его в
1 Монархисты. Статьи В. Шульгина и А Екатеринодар, 1918. Вып. 1. С. 4. (Здесь и
далее все выделения в тексте цитат присутствуют в оригиналах )
Часть шестая
417
программных документах и пропаганде. Изменения опережали раз-
работки теоретиков консервативной мысли, а время требовало до-
казательств того, что наиболее приемлемая с точки зрения консер-
ваторов форма правления - монархия - действительно составляет
и (сал для России: «Времена изменились, и теперь стало необходи-
мым выяснить себе наши начала, доказывать себе самим, что наши
начала отличны от иноземных. Некоторые, не довольствуясь этим,
хотят доказать, что они даже лучше иноземных; и что только мы одни
счастливы, имея таковые...»1 Назрела необходимость разработки по-
'1итико-правовой модели самодержавной власти. Конструирование
неоконсервативной идеологии, облегчавшей переход к новым соци-
ально-экономическим отношениям, еще не было завершено, когда
• разочарованное» общество отвернулось от консерватизма в сторону
более радикальных концепций.
Что же представляла собой консервативная доктрина власти?
Власть самодержца - жертва, приносимая во имя отечества, и «идею
власти как служения, посвященного Богу, следует признать традици-
онной для политического мышления русского консерватизма»1 2. Для
рационалистического мировоззрения такая трактовка неприемлема,
но для консерваторов это вполне логично, поскольку монархическое
начало связано с религиозным. В качестве ограничителя возможного
юспотизма власти консерваторами выдвигались религиозно-нрав-
ственные нормы. Власть «освящалась» высшей религиозной идеей,
при этом религиозная подоплека должна была связать воедино ре-
альную политику и мистическо-религиозную сущность истории Рос-
сии, в которую верили консерваторы.
Рассмотреть монархический принцип с политико-правовой точки
зрения, не отвергая утверждение о сакральной сущности монархии,
пытался Тихомиров в труде «Монархическая государственность»
(1905). На широкий успех книги он не надеялся: «Боюсь, что все это
академический труд. Наша монархия так разрыхлилась, что Господь
один знает, каковы ее судьбы... Главное - в обществе подорвана ее
идея, да и самого общества-то нет. Все сьел чиновник... Мое сочине-
ние, может быть, могло бы послужить будущей монархической ре-
ставрации. Но для настоящего оно бесполезно. Ни очами не смотрят,
ни ушами не слушают»3. Действительно, работа оказалась слишком
1 Хомяков Д.А. Православие, самодержавие, народность. Минск, 1997. С. 96.
2 См.: Тимошина Е.В. Политико-правовая идеология русского пореформенного
консерватизма: К.П. Победоносцев. СПб., 2000. С. 108; Репников А.В. Консервативные
модели российской государственности. С. 121-240.
3 ГА РФ. Ф. 634. On. 1. Д. 12. Л. 82.
418 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
«заумной» для правых, хотя заслужила похвалу Иоанна Восторгова,
писавшего 20 мая 1907 г. Тихомирову о его книге: «Читаю ее вторич-
но после 1905 года, после многих опытов и наблюдений, после тяж-
ких ударов. Читаю и наслаждаюсь ясностью мысли, убедительностью
суждения. Господи, как мы все глупы и необразованны! Как не пой-
мут, что суждения о государственности того или иного типа должны
исходить из глубокого научного знания, а не от похотей и прихотей
улицы или газетных писак. Как много... можно было бы сделать очер-
ков из вашей книги - цельных, законченных и глубоко полезных,
особенно из 1-й общей части... Грешный, я сердит на Вас после про-
чтения Вашей книги, сердит за то, что Вы меня мне самому показали
дураком. И завидую я Вам доброю завистью»1. Но не все правые зави-
довали бывшему народовольцу, создавшему сей капитальный труд,
«белой» завистью. Книга осталась невостребованной, а претензия ав-
тора на научность и немалый объем оттолкнули многих.
Оригинальность Тихомирова как мыслителя в том, что он попы-
тался синтезировать религиозное и юридически-правовое обоснова-
ние «монархической государственности», не стремясь к повторению
идей консервативных идеологов и привлекая многочисленные рабо-
ты от Платона и Аристотеля до разработок славянофилов - К.Н. Ле-
онтьева, М.Н. Каткова, Б.Н. Чичерина, С.Ф. Шарапова и др.
Исходя в своей концепции из существования законов, одинаково
действующих в природе и обществе, Тихомиров оговаривал суще-
ствование особого психологического источника, связанного с духов-
ным источником, который невозможно постичь разумом. Изучение
этой силы он справедливо относил к области философии.
Первая часть исследования была посвящена теоретическому обо-
снованию монархической власти. Исходное положение о стремлении
к организации в обществе и живой природе («принцип кооперации
или корпоративизма») имеет много общего с органической теорией
Леонтьева. Власть и принуждение для Тихомирова были неотдели-
мы от сущности человеческого общества По мнению Тихомирова,
в государстве с разной степенью власти сосуществуют три формы
государственности: монархия, олигархия и демократия. Ни одна из
них не может возобладать и создается идеальное равновесие, когда
государство стабильно и прочно. Идеально, когда монарх опирается
на олигархию, а в низовом звене, на уровне низшего самоуправления,
действуют демократические принципы.
Тихомиров пытался синтезировать славянофильский либера-
лизм и идею сильной государственной власти. Во второй части
1
ГА РФ. Ф. 634. On. 1 Д. 17. Л. 102а об.
Часть шестая
419
особое внимание было уделено построению «правильных» отноше-
ний государства и церкви, когда они дополняют друг друга, вера не
противопоставляется политике, а идеологическим принципом для
монархической системы объявляется основанный на православии
моральный принцип. Таким образом, воспользовавшись «органиче-
ской теорией», юридическими экскурсами и работами отечественных
консерваторов, Тихомиров выдвигал на первый план наличие надго-
сударственной нравственно-религиозной идеи и считал, что власть
ответственна перед высшим судией - Богом.
В отличие от других консерваторов, Тихомиров выдвигал на
первый план не только духовное, но и правовое оформление монар-
хического принципа: «Все условия политической сознательности
были в России за все 1000-летие ее существования крайне слабы, и
по своей спутанности и противоречивости едва ли не хуже, чем где
бы то ни было»1. Главную опасность для монархии Тихомиров ви-
дел в том, что до Петра I не существовало законодательных опреде-
лений царской власти, а потом государственное право испытывало
влияние европейской правовой системы, базировавшейся на обя-
зательной эволюции монархии в сторону республиканской формы
правления.
Тихомиров пытался выработать такое правовое оформление мо-
нархической системы, которое доказало бы возможность эволюции
монархии. Тезису о неизбежности смены монархической формы
правления республиканской в ходе модернизационных процессов
противопоставлялся тезис о неантагонистичности изменений и мо-
нархической системы. Не отвергая утверждение о монархе как по-
мазаннике Божием, Тихомиров помещал монархический принцип в
перекрестье государственности, религии и нравственности, дополняя
прежние консервативные разработки историко-юридическим обо-
снованием своих взглядов. Проблема адаптации консерватизма к
происходящим в России модернизационным изменениям была толь-
ко частью, хотя и немаловажной, проблемы модернизации Традици-
онного общества.
Большое внимание уделялось анализу различий между монар-
хической (самодержавной) властью, абсолютизмом и диктатурой.
Славянофилы отождествляли абсолютизм с Европой и петровски-
ми реформами, и абсолютизм, по их мнению, был «загрязнением»
самодержавия. Вслед за И.С. Аксаковым его последователь Шара-
1 Тихомиров ЯЛ. Монархическая государственность / сост., вступ. ст., коммент.
А.В. Репникова. М., 2010. С. 235.
420
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
пов называл абсолютизм «прогнившим, антирусским, антинарод-
ным», а Д.А. Хомяков доказывал, что выступления «крайних абсо-
лютистов» расшатывают ряды приверженцев самодержавия: «Царь
полновластен, но его полновластие (единовластие) - Самодержавие
ничего общего не имеет с абсолютизмом западно-кесарского поши-
ба. Царь есть “отрицание абсолютизма” именно потому, что он связан
пределами народного понимания и мировоззрения, которое служит
той рамой, в пределах коей власть может и должна почитать себя
свободной»1. Из этого следовало, что самодержавие являлось фор-
мой правления, при которой носители царской власти определяли
свое призвание как бремя, а не как привилегию и не должны были
выходить за рамки, поставленные им «верой и обычаями» Для Ти-
хомирова абсолютизм был выражением европейского духа, посколь-
ку «он все свел на безусловность власти и организацию учреждений,
при помощи которых, эта абсолютная власть могла бы брать на себя
отправление всех жизненных функций нации. Идея же эта духа чи-
сто демократического и способна привести в конце концов лишь к
торжеству демократии»1 2. В качестве разновидностей монархической
власти Тихомиров выделял истинную монархию (самодержавие), де-
спотическую (самовластие) и абсолютную. По его мнению, только са-
модержавие является приемлемым для России, поскольку имеет обя-
зательства перед народом, т. е. не деспотично, и опирается не только
само на себя, т. е. не абсолютно. Укрепление монархической системы
выражается в приближении ее к истинному самодержавному типу, а
ослабление в отходе от истинного типа к деспотизму или абсолютиз-
му. Подобный отход приводит к искажению монархического идеала
и замене монархии на другие формы верховной власти - аристокра-
тию или демократию. Эти «искажения» проступают в переломные
моменты, поэтому в свете происходящей модернизации российскому
самодержавию грозит опасность, что общество не сумеет разглядеть
за множеством «искажений» его подлинной сути и, разуверившись в
монархической системе, станет искать альтернативу, т. е. с водой вы-
плеснет ребенка.
Тихомиров возлагал вину за «деформацию» самодержавия на бю-
рократию, которая искажает волю монарха. Упадок нравственных и
религиозных идеалов, служивших сдерживающими факторами, при-
вел к господству бюрократического слоя, что было одним из порож-
дений абсолютизма, опиравшегося на господство учреждений и куль-
1 Хомяков Д.А. Православие, самодержавие, народность. С. 103.
2 Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. С. 229.
Часть шестая
421
гивировавшего власть не ради высшего идеократического идеала, а
ради самой власти (бюрократия «съела царя»).
При «правильном» самодержавии монарх укрепляет не только
свою власть, что делает и диктатор, но и стоящий над ним нрав-
ственный идеал. Через этот идеал осуществляется связь монарха с
нацией. Отвернувшаяся от этого идеала монархия или монархия,
сохранившая только показное уважение к идеалу, обречена на кру-
шение или переход в «чистую деспотию», когда любая деятельность
правящей верхушки оправдывается высшими интересами. Так, по
Тихомирову, произошло с абсолютистскими монархиями Европы.
Отождествление личности правителя и государства свойственно и
для восточного самовластия, имеющего сходные черты с абсолютиз-
мом. «Истинная монархическая - самодержавная идея нашла себе
место в Византии и в России, причем элементами ее извращения в
Византии было постоянное влияние восточной идеи, а у нас - за-
падной, абсолютистской»1. Тихомиров считал, что в России монар-
хический идеал подвергся деформации, и наши ученые смешивают
самодержавие и абсолютизм. Так, Чичерин, по мнению Тихомиро-
ва, относит к «слабостям» монархической формы правления то, что
нужно отнести к «слабостям» абсолютизма: безграничную власть,
предпочтение внешнего могущества внутреннему содержанию, от-
сутствие инициативы, произвол и т. д. Тихомиров не отрицал, что
подобные явления проникли в государственную систему России, но
считал, что от них можно избавиться и тогда абсолютизм превратит-
ся в «настоящий монархизм». В противном случае монархию в Рос-
сии постигнет судьба европейских монархий, изменения не обновят,
а погубят существующий строй.
Чем же отличалась диктатура от сильной монархической власти?
По мнению консерваторов, только осененная религиозной идеей
власть имеет право требовать подчинения, а «консерватизм чисто
экономический... лишенный религиозного оправдания, в нравствен-
ной немощи своей, может отвечать на требования анархистов только
одним насилием, картечью и штыком»1 2. Нельзя считать, что консер-
ваторы хотели подчинения религиозных принципов целям реальной
политики. Они скорее хотели поднять государственные принципы и
задачи до религиозной высоты, до того, что станут называть «сверх-
1 Тихомиров Л.А. Единоличная власть как принцип государственного строения.
М„ 1993. С. 131.
2 Леонтьев К.Н. Избранное / сост., вступ. ст., коммент. А.В. Репникова. М., 2010.
С. 272.
422
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
задачей». Диктатура же если не использует религию себе на пользу,
то стремится, по замечанию И.А. Ильина, избавиться от нее как от
конкурента, ибо между диктатором и церковью идет борьба за влия-
ние. Тихомиров, проанализировав отличие монархии от диктатуры,
также пришел к выводу, что верховная власть находится под давле-
нием своего идеала и сильна до тех пор, пока совпадает с этим иде-
алом. «Диктатура обладает огромными полномочиями, но все-таки
это есть власть делегированная, власть народа или аристократии,
лишь переданная одному лицу... Цезаризм имеет внешность монар-
хии, но по существу представляет лишь сосредоточение в одном
лице всех властей народа. Это - бессрочная или даже увековечен-
ная диктатура, представляющая, однако, все-таки верховную власть
народа», а монархия - это «единоличная власть, сама получившая
значение верховной»1. Диктатура может играть позитивную роль на
определенном этапе, но только при монархической форме правления
происходит не просто сдерживание негативных начал, но и совер-
шенствование начал позитивных. Диктатура не может быть долго-
вечной и служить развитию государства. Сила монархической вла-
сти не в том, что она избирается и делегируется, а в наличии над ней
высшего религиозного идеала.
Тихомиров считал, что при монархии в качестве служебной, но
не основной силы, сочетаются элементы аристократии (доверие к
элите) и демократии (доверие к народной силе, местное самоуправ-
ление, община). Слабые в отдельности аристократия и демократия
объединяются в служении монархии и через нее - служении рели-
гиозному идеалу.
Консерваторы понимали, что и при монархической форме прав-
ления власть может попасть в руки человека, склонного к диктатуре.
Наследник престола должен с рождения быть окружен мудрыми со-
ветниками. Эту идею отстаивал Тихомиров, утверждавший необхо-
димость планомерного воспитания в будущем монархе целого ряда
«идеальных» качеств, что должно было снизить элемент случайно-
сти. При существующей в России самодержавной системе судьба
страны, ее внутренняя и внешняя политика во многом зависят от
способностей (или отсутствия таковых) носителя верховной вла-
сти и от того, какие люди окружают его. Тихомиров, считал, что для
понимания народного духа монарху нужны и важны люди «созида-
тельного и охранительного слоя» - «живая сила» нации, в которых
власть видит и слышит то, что масса народа говорила бы, если бы
умела найти и формулировать свои мысли.
1 Тихомиров Л.А. Единоличная власть как принцип... С. 74.
Часть шестая
423
Возможен и вариант, когда к власти придет монарх, не способ-
ный управлять страной и отказывающийся слушать советы, или в
его окружении окажется не «цвет нации», а своекорыстные и неда-
лекие люди. Наконец, воспитанный советниками наследник может
умереть, и на его место придет другой; по сути, случайность при-
вела на престол Александра III, которого изначально не готовили к
управлению страной. В таком случае, считали консерваторы, важна
не столько личность монарха, сколько сама идея монархии. Способ-
ности «есть дело случайности», и, если будущий глава государства
не готов к столь важному предназначению, он остается как символ,
сохраняя легитимность, а бремя управления несет его окружение.
Вот только что делать, если «недалекий» руководитель подберет
себе такое же «недалекое» окружение?
В идеале носитель верховной власти должен быть лишен индиви-
дуальных человеческих черт и наделен достоинствами абстрактного
государя. Отождествление личности монарха и политического кур-
са страны Тихомиров относил к «искажениям» самодержавия, счи-
тая, что такое явление свойственно только абсолютизму, а в России:
«Монарх стоит вне частных интересов, для него все классы, сосло-
вия, партии совершенно одинаковы, он в отношении народа есть не
личность, а идея»1. Вот только когда мы переходим от теоретических
построений консерваторов к историческим примерам, то видим, что
это уязвимое место не только в концепции Тихомирова, но и в кон-
сервативной концепции в целом.
Одним из стержневых принципов в системе самодержавной вла-
сти являлся принцип социальной иерархии. Именно иерархическая
система может ослабить насилие, распределив его на все слои в обще-
стве в зависимости от их положения. Характерно мнение Шульгина,
выраженное в думской речи 10 мая 1910 г., о том, что издревле «вос-
питывалось в народе известное понятие о том, что все должны нести
известные обязанности и все ответственны перед известной задачей.
Этого мало... у народа... возникали такие мысли: значит, и сам пове-
литель всей страны, и он не свободен, и он пред кем-то ответственен и
несет какой-то долг. И тогда его крепостное право, его страдание, его
притеснения казались ему совсем иными... совсем меньшими, более
стерпимыми, потому что за ними виднелась известная государствен-
ная задача, и народ это понимал... Свобода и ограничение свободы
не есть нечто абсолютное, а это есть нечто относительное. Если мы
1 Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. С. 449.
424
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
все несем известные стеснения, то мы переносим их легко»1. Защиту
дворянства и элитарности, симпатию к армии, отношение к бюрокра-
тии, оценку народа - все это консерваторы основывали на принци-
пах религии и мировоззрения, которое исповедовали. Поэтому при
рассмотрении данной проблемы нужно исходить из убеждения кон-
серваторов в том, что неравенство и иерархия являются нормальным
состоянием человечества. В качестве беспрекословного авторитета
над сословиями выступали монарх и дворянство, народ чтил их как
сословие «царских слуг».
Упомянем в связи с этим попытки Тихомирова рассмотреть дво-
рянский вопрос в свете изменившейся социально-политической
ситуации начала XX в. Он подчеркивал «служилый» характер дво-
рянского сословия и, отдавая должное роли, которую оно играло в
истории России, подверг критике Манифест о вольности дворянской
1762 г. Утверждая тезис о равнозначном отношении самодержавной
власти ко всем без исключения сословиям, Тихомиров тут же пока-
зывал, что самодержавие проводило политику в интересах дворян-
ства. Считая, что дворянство, явившись проводником либеральных
идей, само уничтожило свое сословное значение, и, признавая факт
упадка дворянского сословия, Тихомиров надеялся, чго на смену
старой аристократии придет новая из лучших представителей раз-
личных сословий. Таким образом, в России возникнет новая сослов-
ность, но это будет сословное, а не классовое общество, ибо различие
между классом и сословием «состоит в том, что сословие есть класс,
введенный в круг государственного строения, то есть получивший со-
ответствующие тому права и обязанности. Сословие, лишенное этих
прав и обязанностей... перестает быть сословием и возвращается в
“первобытное состояние” класса»1 2.
Консерваторы, выступали за сохранение в России сословного
строя и социальной иерархии. Программа Русской монархической
партии называла основой Российского государства «исторически
сложившиеся сословия Русского народа, которые имеют, каждое,
свое особое служебное назначение и свои интересы в Государствен-
ном организме, объединяемые в должном согласии Самодержавным
Русским Монархом»3. Предопределенность места каждого индивида
в социально-общественной иерархии связывалась с определенной
1 Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв III. Сессия [II. Заседа-
ние 105. Стб. 951 -952.
2 Тихомиров Л А. Критика демократии. М., 1997. С. 653.
3 Программы политических партий России Конец XIX начало XX в. М., 1995.
С. 429.
Часть шестая
425
долей ответственности. Обладавший высшей властью монарх нес, со-
ответственно, и самый тяжелый груз власти. Власть для него была
не самоцелью, а огромной ответственностью перед Богом, законом и
народом. Таким образом, главный носитель власти, согласно религи-
озной трактовке его положения, был самым несвободным человеком
в государстве.
Тихомиров, понимая ценность религиозной основы, осознавал
необходимость соединения религиозного чувства и «политического
разума». Он видел залог развития России в расслоении нации, ког-
да каждый из слоев служит общим интересам. При этом классовые и
сословные интересы находятся в зависимости от интересов государ-
ства. Это касалось и национального разделения, когда оживленная
национальная жизнь не ослабляет, а укрепляет государство. Нацио-
нальные слои, по Тихомирову, могут преобразовываться в сословия
(например, казаки) и использоваться на государственной службе
В идеале вместо сословных противоречий на первый план выходит
общность высших государственных интересов.
Тихомиров выводил проведенное Петром I обособление дво-
рянства из интересов укрепления всей монархической системы и с
одобрением цитировал Чичерина: «Сословный порядок составляет
естественную принадлежность неограниченной монархии, где от-
дельные интересы имеют каждый свою организацию, и надо всеми
возвышается объединяющая их власть»1. Именно эта власть обязана
регулировать сословные отношения, в противном же случае Тихоми-
ров видел две опасности для государства: 1) может произойти раз-
деление на замкнутые касты, когда каждое сословие ставит личные
интересы выше государственных и борется за привилегии с другими
сословиями; 2) в случае осуществления на практике социалистиче-
ской концепции все граждане оказываются подчиненными «новому
сословию» - руководящему слою бюрократической номенклатуры.
Это правящее «сословие» стало бы диктовать свои условия всему
остальному обществу.
Тихомиров считал необходимым сохранение, или воссоздание,
дворянства, допуская, что это сословие могло бы сформироваться
заново из других элементов (аналогичные размышления содержат-
ся в программе Шарапова) Особое место в разработках Тихоми-
рова занимали новообразованные «классы», прежде всего рабочие.
О рабочем сословии он писал неоднократно. Выдвигалась им и
идея корпоративной организации интеллигенции и даже «сословия
журналистов».
1
Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. С. 522.
426
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Апология иерархии включала в себя комплекс идей: православное
мировоззрение, монархические убеждения, аристократизм, предпо-
чтение сложности общественного организма его упрощению, оправ-
дание насилия в истории, защиту обоснованных привилегий, воспри-
ятие власти как «служения» и подчинения своих желаний высшим
интересам. Из этого вытекало особое отношение консерваторов к ар-
мии как носительнице идей ранга и дисциплины. В духовенстве и ар-
мии, по мнению консерваторов, наиболее четко выразился принцип
иерархии, когда, подчиняя других, одновременно подчиняешься сам:
«Существуют ли в России монархисты, которые бы не признавали
военной дисциплины? Ведь всякому ясно: если человек говорит: “я
монархист”, то за этим уже непременно следует, что он, прежде все-
го, является решительным противником всей той чепухи, которую с
начала революции проделывают с нашей армией. Совершенно бес-
спорно, что монархисты, все как один, требуют, чтобы в России была
такая же армия, как у народов всего света, как у немцев, англичан,
французов, американцев. И хотя американцы и французы - респу-
бликанцы, тем не менее русские монархисты неизмеримо к ним бли-
же в этом вопросе, чем русские республиканцы. Их в данном случае
роднит одинаковое понимание конструкции армии. Итак, первое и
самое важное: монархисты в России это тот элемент, при помощи
которого можно создать армию. Монархисты - это те, которые хо-
тят повиноваться, чтобы побеждать. Разумеется, отдельные лица или
даже небольшие группы могут, будучи республиканских убеждений,
быть проникнутыми сознанием необходимости полной дисциплины
в армии. Но это именно будут только отдельные лица или маленькие
группы. Подавляющая же масса людей, если можно так выразить-
ся, “дисциплинно настроенных”, - это монархисты. Об этом вряд ли
можно спорить... Но совершенно то же явление произойдет и в об-
ласти гражданского правления. Аппарат государственной власти
требует такого же иерархического подчинения, как и армия, хотя и в
несколько иных формах. Только такой аппарат, в котором чиновни-
ки беспрекословно подчиняются своим начальникам, сможет нала-
дить жизнь страны. Но так как в России тот элемент, который хочет
и ищет иерархического подчинения, есть элемент главным образом
монархический, то здесь, чтобы ни делали господа республиканцы,
монархисты победят. Они завладеют правительственным аппаратом,
ибо в то время как господа республиканцы будут болтать и митинго-
вать, монархисты будут подчиняться и работать»1.
1 Монархисты. Статьи В. Шульгина и А. С. 4-5.
Часть шестая
427
Ряд консерваторов предполагали сочетание в самодержавном
управлении страной аристократических и демократических принци-
пов (в виде развития местного самоуправления). В этом отношении
наиболее показательной была критика Тихомировым бюрократии.
Он считал, что растущая бюрократизация управления основывается
на системе монополии власти, когда монополист, уже захвативший
определенное место, блокирует действия других людей как возмож-
ных конкурентов. Именно бюрократия мешает выдвижению спо-
собных людей, подменяет собой власть монарха и в определенном
смысле разрушает сакральный ореол власти, извращает все полезные
начинания. Бюрократия необходима только там, где общественные
учреждения уже не способны действовать без существования слож-
ных передаточных органов. В качестве ограничителя бюрократиче-
ского аппарата Тихомиров предлагал «контроль нации», который
осуществлялся бы благодаря делегированию самодержцем части
своей власти органам народного представительства. Расширение
общественного управления создавало бы здоровую конкуренцию
общественных и бюрократических элементов и способствовало бы
оживлению государственного управления.
Против бюрократии выступал и Хомяков, считавший, что изна-
чально народ как бы делегировал свою власть монарху и царь брал
на себя бремя царствования. Пока власть лишь направляла «живое
тело» органически сложившегося живущего государства, она яв-
лялась выражением национального духа; но с реформ Петра I по-
являются различные «средостения», т. е. определенные слои или
сословия, которые «заменяют» в глазах монарха весь народ. Этими
«средостениями», по его мнению, являлись сначала дворянство, за-
тем бюрократия, а впоследствии - интеллигенция.
Конфессиональный вопрос
В начале XX в. необходимость государственной опеки над церко-
вью все чаще ставилась под сомнение. Эпоха, когда Русская Право-
славная Церковь находилась под бдительным надзором государства,
заканчивалась. Из церковной среды выдвинулись Антоний (Вадков-
ский) и Антоний (Храповицкий), критиковавшие государственную
опеку над церковью. В полемику включились Тихомиров, Меньши-
ков, А. А. Киреев и др. В консервативных кругах обсуждался вопрос о
необходимости организации Собора Русской Православной Церкви.
С проблемой созыва Собора была связана тема восстановления па-
триаршества. В 1902 г. Тихомиров опубликовал в «Московских ве-
домостях» работу «Запросы жизни и наше церковное управление».
428
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Статью прочитал Николай II, ее внимательно изучили в правитель-
ственных кругах, а в 1903 г. она вышла отдельным изданием1. Тихо-
миров видел причину кризиса церковного управления в действиях
Петра I, выразившихся в упразднении патриаршества и создании
Святейшего Синода. Для Тихомирова восстановление патриарше-
ства было одной из главных целей реформы. Он предлагал возобно-
вить время от времени созыв поместных соборов, которые Синод не
мог бы заменить и которому они бы не подчинялись. В самом Синоде
нужно было разделить «функции, ошибочно слитые воедино по вине
несостоятельной и всюду отброшенной идеи коллегиальности...»1 2.
Управленческие функции должен был единолично получить в свои
руки «первоприсутствующий член Синода, то есть митрополит рези-
денции Государя Императора»; именно он получал бы «права патри-
аршие, права главного епископа Русской Церкви»3. Остальной состав
Святейшего Синода сохранял бы свои совещательные функции. Со-
став Синода должен был усилиться за счет присоединения к вызыва-
емым для присутствия епископам опытных и ученых архимандритов
и протоиереев. Обер-прокуратуре возвращались бы функции госу-
дарственного надзора за делами церковного управления. Контакты
Святейшего Синода с верховной властью должны были осущест-
вляться первосвятительствующим митрополитом или патриархом,
«если первосвятитель получил бы такое наименование, для того, что-
бы не умалять внешнего престижа России в отношении восточных
патриархий и особенно в отношении Рима»4.
В начале марта 1903 г. Николай II передал тихомировские статьи
Антонию Вадковскому, который подготовил свой отзыв, поддержав
автора и высказавшись в пользу восстановления традиционного
строя церковного управления. Необходимость церковной реформы в
консервативном духе осознавалась многими. А.Ф. Васильев выражал
надежду, что «восстановление патриаршества, обращение к соборно-
му началу, возобновление деятельности и живого общения с другими
православными церквями оживят и одухотворят и нашу церковную
жизнь, исцелят многие наши общественные язвы...»5. Антоний Хра-
повицкий критиковал Святейший Синод - учреждение, «неведомое
святому православию и придуманное единственно для его расслабле-
1 См.: Тихомиров Л Л. Апология Веры и Монархии. М., 1999. С. 372 -390.
2 Там же. С. 389.
3 Там же.
4 Там же. С. 390.
5 Васильев А.Ф. Задачи и стремления славянофильства. СПб., 1904. С. 4.
Часть шестая
429
ния и растления», которому «отдана в порабощение Православная
церковь»1.
В указе 12 декабря 1904 г. «Об усовершенствовании общественно-
го порядка» правительство обещало укрепить начала веротерпимо-
сти. В тот же день было издано Положение Комитета министров о
немедленном прекращении действия принятых по делам «религиоз-
ного свойства» в административном порядке мер взыскания. Но, как
о тмечает современный исследователь, «обещанные в указе послабле-
ния о свободе вероисповедания не коснулись положения самой Рус-
ской Православной Церкви, продолжавшей пребывать под опекой и
мелочным контролем государства»1 2. Антоний Вадковский направил
от имени столичного духовенства Николаю II записку «Вопросы о
желательных преобразованиях в постановке у нас Православной
Церкви». «Записка» была передана С.Ю. Витте, создавшему при Ко-
митете министров Особое совещание по церковным вопросам. В на-
чале января 1905 г в Кабинете министров под председательством
Витте был заслушан вопрос о веротерпимости. Антоний Вадковский
выразил недовольство чрезмерным контролем светской власти (по
сути, Победоносцева) над церковью. В результате был поставлен во-
прос о возрождении роли прихода и созыве Собора церковников и
мирян. По просьбе Витте была составлена новая обширная и более
радикальная по требованиям записка «О современном положении
Православной церкви», обосновывающая необходимость созыва По-
местного Собора. Направленная в январе 1905 г. Николаю II «Запи-
ска» была опубликована в конце марта в печати. Все это вызвало недо-
вольство Победоносцева, ответившего контрзапиской «Соображения
статс-секретаря Победоносцева по вопросам о желательных преобра-
зованиях в постановке у нас Православной Церкви», в которой он об-
винил Витте в стремлении отделить Церковь от государства. Победо-
носцев делал упор на то, «что реформа Петра I не оказала тягостного
влияния на церковную жизнь, что церковь не стеснена светскими чи-
новниками, что... в церковной жизни все обстоит благополучно»3. Он
утверждал: «События в конце XVII и в начале XVIII столетия пока-
зали, что патриаршее правление опасно для государства, и потому в
целях самозащиты государству не осталось иного исхода, как уничто-
жить патриаршее правление и заменить его соборным; но съезжаться
в России, при ее обширности и беспутье, хотя раз в год, как требуется
1 Цит. но: Флоровский Г. Пути русского богословия. Вильнюс, 1991. С. 431.
2 Федоров В.А. Русская Православная Церковь и государство Синодальный пери-
од. 1700 1917. М., 2003. С. 248-249.
3 Грингмут В.А. Собрание статей. Политические статьи. М., 1908. Вып. IV. С. 6-7.
430 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
канонами, было невозможно, и потому явилась необходимость учре-
дить постоянный собор, в форме Святейшего Синода...»1 Он также
посоветовал Николаю II не допускать созыва Собора. Последовал от-
вет Витте, и завязалась дискуссия, в которую включались В.В. Роза-
нов, Шарапов, Меньшиков, М.А. Новоселов и др.
Николай II в резолюции на доклад Синода, испрашивавшего раз-
решение на созыв Поместного Собора, написал: «Признаю невоз-
можным совершить в переживаемое ныне тревожное время столько
великое дело, требующее и спокойствия, и обдуманности, каково со-
звание Поместного С обора. Предоставляю себе, когда наступит бла-
гоприятное для сего время, дать сему великому делу движение и со-
звать Собор Всероссийской Церкви для канонического обсуждения
предметов веры и церковного управления»1 2.
После того как 17 апреля 1905 г. был издан указ «Об укреплении
начал веротерпимости», многие из тех, кто раньше выступал за цер-
ковные реформы, изменили свое мнение и, поддержав Победоносце-
ва, предложили отложить реформу. Тихомиров, давая понять, что его
позиция по отношению к церковной реформе не тождественна пози-
ции Витте, выступил на страницах «Московских ведомостей», осу-
див «петербургский образ действия» и высказав мнение, что пробле-
мы церкви должен решить Собор, а не Витте, митрополит Антоний
или бюрократия. После Манифеста 17 октября 1905 г. «Об усовер-
шенствовании государственного порядка» на смену Победоносцеву,
отправленному 19 октября Николаем II в отставку, приходит проте-
же Витте, новый обер-прокурор А.Д. Оболенский, выступивший за
созыв Поместного Собора Русской Церкви Революционные события
и создание монархических партий, стремившихся привлечь на свою
сторону представителей Русской Православной Церкви, привели к
тому, что вопрос о церковной реформе приобрел еще большую по-
литизированность. Антоний Вадковский был обвинен Дубровиным
в пособничестве «революционерам-террористам», союзе с «преступ-
ным провокатором» Витте и других «грехах» (только в 1907 г. между
лидером Союза русского народа и митрополитом был достигнут ком-
промисс). 27 декабря 1905 г. был обнародован указ, в котором петер-
бургский, московский и киевский митрополиты были уполномочены
начать подготовку Поместного Собора. Синод должен был учредить
Предсоборное Присутствие.
1 Цит. по: Бычков С. Русская Церковь и императорская власть (Очерки по истории
Православной Российской Церкви 1900-1917 гг.). М., 1998. Т. 1. С. 81.
2 Цит. по: Федоров В.А. Русская Православная Церковь и государство. С. 252.
Часть шестая
431
Идею возрождения патриаршества взяли на вооружение правые
партии. На Всероссийском съезде Русского собрания, проходившем
в феврале 1906 г. в Петербурге, был поставлен вопрос о восстанов-
лении канонического строя православной церкви. В «Основополо-
жениях» Союза русского народа утверждалось, что православной
церкви «должна принадлежать полная свобода канонического само-
управления и жизни с Московским Патриархом во главе, и только ей
одной должно принадлежать право и свобода проповедования всем
народам, населяющим Русское государство»1. Правые партии под-
держали Антоний Храповицкий, отец Иоанн Кронштадтский (Сер-
гиев), митрополит Евлогий (Георгиевский) и другие представители
духовенства.
Первое заседание Предсоборного Присутствия было открыто
6 марта 1906 г. В состав Присутствия вошли такие известные кон-
серваторы, как Киреев и Хомяков. Был приглашен и Тихомиров, со-
трудничавший там до 15 октября 1906 г. Присутствие высказалось за
восстановление патриаршества, но при этом патриарх рассматривал-
ся не как глава церкви, а как ее представитель в отношениях церкви
с государством. Обращалось внимание и на необходимость проведе-
ния в жизнь реформы православного прихода (ею занимался Чет-
вертый отдел Присутствия), в результате чего была выдвинута идея,
созвучная проекту Тихомирова по организации прихода как самосто-
ятельного юридического лица, избирающего приходской совет и со-
зывающего приходские собрания. И все же Тихомиров высказал ряд
возражений по проекту Четвертого отдела, считая реформированный
по этому проекту приход лишь новым «очагом смуты»1 2. Как и Шара-
пов, Тихомиров уделял особое внимание приходскому вопросу, отме-
чая, что церковный приход утратил свое истинное значение первич-
ной ячейки Церкви, а это подрывает Церковь вообще. Разрешить же
приходской вопрос по-христиански, по-православному нельзя ина-
че, как путем общецерковного действия, а это уже требует реформы
всей церковной политики. Тихомиров был против агитации в пользу
введения проекта устава до созыва Поместного Собора, против по-
ложений проекта, согласно которым «приходские избиратели - это
поголовно весь народ», который официально находится в лоне Рус-
ской Православной Церкви. Реформирование прихода в таком духе
могло, по мнению Тихомирова, создать орудие давления на решения
Собора, и лучше передать этот вопрос на обсуждение представителей
1 Программы политических партий России. Конец XIX - начало XX в. С. 440.
2 См.: Тихомиров Л.А. Апология Веры и Монархии. С. 391-410.
432
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
самих приходов, приходских попечительств и представителей цер-
ковной общественной жизни.
Предсоборное Присутствие разработало целую программу пре-
образований, но, испытывая давление со стороны различных по-
литических сил (в том числе и Союза русского народа), оно так и
не смогло осуществить изменения и закончило работу 15 декабря
1906 г. 25 апреля 1907 г. Николай II утвердил выработанное Пред-
соборным Присутствием Положение о созыве чрезвычайного По-
местного Собора Русской Церкви, но дальше дело не пошло Ито-
говая резолюция императора на докладе гласила: «Собор пока не
созывать». Впоследствии Тихомиров неоднократно сожалел, что все
его разработки по церковному вопросу так и не были востребованы
властью, хотя Николаю II были известны ранние (1903 и 1904) ра-
боты Тихомирова по церковному вопросу, не говоря уже о наработ-
ках Предсоборного Присутствия. К тому времени в правых партиях
стало меняться отношение к необходимости скорейшего воссоздания
патриаршества, возникли сомнения «можно ли ожидать от него блага
для православной церкви»1.
Еще одной темой было отношение к старообрядцам. Один из
пунктов устава Союза русского народа предусматривал, что Русская
Православная Церковь должна состоять из православных, единовер-
цев и воссоединенных с ними на одинаковых правах старообрядцев
и «некоторые отделы Союза состояли в основном из ревнителей
старой веры»1 2. После того как старообрядцам были предоставлены
свободы в отправлении церковных служб и обрядов, доля старооб-
рядческой тематики в консервативной публицистике уменьшилась,
появились опасения, что «старообрядческий раскол уравнен со Свя-
тым Православием»3.
Попытки поиска союзников предпринимались и в среде россий-
ских мусульман. «Новое время» отмечало, что рост национального
самосознания тюркских народов должен «иметь большой, и даже
очень большой интерес» для русских консерваторов4, а печатные из-
дания монархических партий с одобрением сообщали, что мусуль-
манское духовенство осудило революционные проявления в среде
мусульман. В программных документах Союза русского народа, было
сказано, что союз «из иноверцев выражает свое благорасположение
1 Русское знамя. 1907. 5 января
2 Степанов С.А. Илиодор (С.М. Труфанов) // Политическая история России в
партиях и лицах. М., 1993. Вып. 1. С. 348.
3 Киевлянин. 1909. 2 июня.
4 Новое время. 1906. 9 августа.
Часть шестая
433
содержащим Магометов закон»; а в проекте устава было предусмо-
ipeno, что филиалу союза «предоставляется право строить мечети»
и «членам мусульманских отделов при союзе русского народа предо-
с । являются все гражданские права наравне с русскими православны-
ми людьми»1.
Церковные деятели и публицисты консервативной ориентации
попытались провести церковную реформу в неоконсервативном
lyxe, но в силу ряда причин смогли сделать только первые шаги в
этом направлении.
Класть и общество
Процесс модернизационных изменений активизировал дискус-
сию между различными течениями отечественной интеллигенции
о допустимости перенесения западных моделей общественного раз-
вития на русскую почву Если в начале XIX в. подобные дискуссии
между западниками и славянофилами носили преимущественно от-
влеченно теоретический характер, то в конце XIX в. и особенно в на-
чале XX в. либералы и консерваторы стали вовлекать в орбиту своих
споров народные массы. При этом в целях более широкой и действен-
ной пропаганды идеи подавались массам в упрощенной форме. Это
приводило к тому, что и либеральные, и консервативные проекты
постепенно смещались в сторону радикализации, а пропасть между
либералами и консерваторами становилась непреодолимой.
Либералы критиковали консерваторов за то, что те не стремились
к четкому юридически-правовому оформлению «конструкции» са-
модержавия. В этом вопросе выверенные по западным образцам ли-
беральные концепции выглядели более оформленными и логичны-
ми. Дело в том, что. в отличие от либералов, консерваторы вводили
в свои построения элемент сакрализации монархической власти, ко-
торый затруднял возможность рационального объяснения принци-
па власти. Они стремились совместить религиозные и правовые по-
нятия, и право допускалось в систему консервативных построений
после тою, как подкреплялось религиозным догматом. Либералы
обращались к «рациональной» стороне человеческого мышления,
что, с точки зрения консерваторов, лишало закон рационального
оправдания. По их мнению, в государственной системе, созданной
в рамках либеральной модели, человек отвечал перед человеческим
1 Программы политических партий России. Конец XIX - начало XX в. С. 445; Не-
пролетарские партии России в трех революциях. М., 1989. С. 108.
434
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
правосудием. То есть исполнение законов проистекало не из боязни
Божественной кары, а из страха перед наказанием и «слепым право-
судием человеческим». То, что в традиционном обществе считалось
«грехом», могло не считаться таковым в обществе Модерна и нао-
борот. Без понимания этой стороны консерватизма сложно понять
негативное отношение, испытываемое консерваторами к парламент-
ской форме правления. Они не считали возможным, что отвечаю-
щий перед Богом монарх должен еще нести ответственность перед
парламентскими структурами, и полагали, что либералы «обожест-
вляли» человеческую волю.
Особенно критически консерваторы относились к процедуре вы-
боров, считая, что они представляют собой игру на эмоциях, в кото-
рой побеждает более удачливый (по не более профессиональный)
политик. «Ослепленная» предвыборными обещаниями масса даже
не помышляет о соотнесении этих обещаний с реальными возмож-
ностями. Шульгин писал: «Моя политическая деятельность убедила
меня, что во время выборной лихорадки люди невменяемы. В борьбе
страстей партии порочат друг друга, возводят на порядочных людей
неслыханные обвинения и сплошь и рядом выбрасывают за борт тех,
кого в спокойном состоянии нельзя не признать в высшей степени
полезными и почтенными деятелями. Через год после выборов это
выборное бешенство проходит. Люди опять обретают способность
рассуждать спокойно»1.
Манифест 17 октября 1905 г. и создание Государственной думы
поставили консерваторов в затруднительное положение. В програм-
ме Русского собрания утверждалось, что «Царское Самодержавие не
отменено манифестом 17 октября 1905 г. и продолжает существовать
на Руси и при новых порядках и что Государственная Дума не при-
звана и ни в коем случае не может изменять что-либо в основных
законах»1 2. Русская монархическая партия предупреждала, что враги
самодержавной власти «хотят ограничить ее посредством Государ-
ственной Думы, превратив Думу в конституционный парламент, ре-
шениям которого Государь должен будет беспрекословно подчинять-
ся», и что «монархическая партия будет отстаивать Самодержавную
Власть в том неприкосновенном виде, в каком Государь получил ее
от Своих Царственных Предков...»3. После того как Государственная
дума, политические партии и предвыборная борьба стали реально-
1 Шульгин В.В. Нечто фантастическое. «Enfant, si jetais Roi...». София, 1922. С. 16.
2 Программы политических партий России Конец XIX - начало XX в. С. 421.
3 Там же. С. 426-427.
Часть шестая
435
( । ью в самодержавной России, правые начали трактовать существо-
вание Думы иначе, в традиционалистском ключе. Программа Рус-
ского народного союза имени Михаила Архангела утверждала, что
после того, как «народившийся в виде средостения между Царем и
I iародом Его сонм чиновников» привел к отдалению самодержца
от народа, «для заполнения разорвавшейся непосредственной связи
Державного Законодателя с управляемым народом великодушною
Волею Государя установлен постоянный призыв в Государственную
Думу “выборных” людей от коренного Народа Русского и населения
Русских окраин»1. Постепенно правые партии осваивали специфи-
ку предвыборной борьбы и методы политической агитации, пытаясь
обеспечить себе и своим союзникам преобладание в Таврическом
дворце. Во время выборов в I Государственную думу правые, по сути,
потерпели поражение, а во II Думе так и не создали самостоятельную
фракцию. В неудачах они винили несовершенство избирательного
ыкона.
После создания Государственной думы Хомяков стремился дока-
зать, что думцев воспринимают в народе как «царских слуг», а поло-
жение и авторитет самодержца нисколько не пострадали. Ю.С. Кар-
дов считал, что «выборы производить следует не по районам, а по
классам населения и роду занятий», поскольку тогда на первый план
выдвинулись бы народно-хозяйственные и практические интересы1 2.
Тихомиров писал, что «Государственная Дума, по основной идее,
пополняет важный пробел, доселе существовавший в наших учреж-
1ениях», отмечая, что создание Думы не ограничивает незыблемо-
сти монархического самодержавия3. Опасения Тихомирова вызвала
только сама система выборов, вносящая в Думу «зародыши парла-
ментаризма». Он высказывался за создание системы выборов на со-
циальных и национальных, а не на общегражданских основах. Тихо-
мирова волновало и то, что в Думе были проигнорированы интересы
духовенства, представители которого могли попасть туда только слу-
чайно. В ответ на возможные возражения, что выбранные от различ-
ных партий депутаты отражают не только узкопартийные интересы,
по и интересы тех или иных социальных слоев, Тихомиров заявлял,
ч го, заставляя русский народ прибегать к формированию политиче-
ских партий для выражения своих нужд, правительство порождает
1 Там же. С. 457-458.
2 Свет и тени Великой войны. Первая мировая в документах эпох / сост. А.А. Ива-
нов, А.В. Репников, Е.Н. Рудая. М., 2014. С. 22.
3 Тихомиров Л.А. Монархическая государственность..С. 431.
436
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
тем самым появление партий, а следовательно, и профессиональных
политиков («политиканов» в терминологии Тихомирова), что в итоге
может привести Россию к отступлению от самобытного пути разви-
тия. В результате власть монарха может быть просто упразднена «за
ненадобностью». Если же подавляющее большинство в Думе будут
составлять верные власти «охранительные элементы», то это помо-
жет ликвидировать «разобщение царя с народом» и укрепить монар-
хическую систему. Считая, что подобных убежденных монархистов
значительно больше в народной среде, Тихомиров критиковал на-
личие имущественного ценза, который, по его мнению, служил на
пользу оппозиционно настроенной буржуазии. Воплощение в жизнь
идеи народного участия в управлении Тихомиров видел в создании
социально-сословного представительства вместо представительства
общегражданского.
Оригинальным проектом устроения «национального, историче-
ского русского земско-самодержавного строя» был проект Шарапова.
Выводя из зоны критики фигуру самодержца, Шарапов обосновывал
реформу самоуправления необходимостью борьбы с бюрократией:
«Наша бюрократия сделала все зависящее, чтобы скомпрометиро-
вать и сделать всем ненавистным наш... исторический принцип -
Самодержавие. Еще немного, и она своего добьется... Тогда явится
“конституция”, как акт отчаяния, начнется парламентаризм, и мы
сразу попадем в какую-нибудь неслыханную стамбуловщину. Мир-
ная земская Россия, которая могла бы процветать и развиваться,
имея на верху истинное Самодержавие, станет ареною политической
борьбы, ненависти, лжи и кровавых насилий. Никто не будет в со-
стоянии разобраться, где и в чем беда, как не могут в этом разобрать-
ся сейчас во Франции», - писал он, представляя читателям свой про-
ект преобразований «Самодержавие и самоуправление»1. Шарапов
подчеркивал приоритет власти монарха и доказывал, что изложен-
ная им программа сочетания централизма и децентрализма призвана
освободить главу государства от решения массы вопросов, которые
вполне успешно могут быть решены на местах. Подсчитав часы, за-
трачиваемые монархом на решение дел государственной важности,
Шарапов приходит к выводу, что поскольку самодержец в силу
объективных причин не может все решать сам, го за него действует
бюрократия. Именно она и создает тромб в кровеносной системе го-
сударства, препятствуя взаимодействию власти и народа. «Самодер-
1 Шарапов С.Ф. Избранное / сост., вступ. ст., коммент. А.В. Репникова. М., 2010.
С. 27.
Часть шестая
437
жавие государя на глазах у всех обращается в самодержавие мини-
стра, последнее обращается в самодержавие директора, начальника
отделения, столоначальника. Наступает полный произвол и полная
безответственность...»1 Как мы видим, в рассуждениях о бюрократии
и самодержавии Шарапов недалеко ушел от славянофилов, что и сам
постоянно подчеркивал.
Шарапов предлагал свою схему управления, отделяющую «дело
государево» от «дела земского». Для этого нужно создать «непо-
средственно под государем ряд крупных территориальных земских
единиц, самоуправляющихся в пределах и на основании данного мо-
нархом закона. В каждой из этих единиц власть разделяется между
представителем монарха, задача коего есть охранение закона от ма-
лейшего нарушения, и представителями самоуправления, коим при-
надлежит совершенно самостоятельное ведение всех дел области в
пределах данного закона»1 2. Возникает «ряд живых общественных
самоуправляющихся земских организмов». 1осударство олицетворя-
ет самодержец, а земщину - крупные самоуправляющиеся области
Но Шарапову, существующая земская система должна быть лик-
видирована, поскольку число земских губерний излишне велико, к
тому же земства введены не во всех регионах России. Должно быть
образовано двенадцать «коренных русских областей», включающих
в себя соответствующие губернии и области. Таким образом, всего
получается 18 областей, созданных на основе географического, адми-
нистративного и этнического деления. В своей концепции Шарапов
выделил три ступени областного самоуправления: думу, уезд, при-
ход. Низшей административно-земской единицей должен был быть
всесословный приход, рассматриваемый как совокупность церков-
ной и гражданской организации общества. В его ведении находились
бы все вопросы местной жизни, включая образование, торговлю, по-
лицию, местное самоуправление и т. д. Эта точка зрения Шарапова
критиковалась Тихомировым, считавшим, что попытки «создать из
церковного прихода какую-то первичную единицу социальной и по-
литической организации» были бы извращением прихода как цер-
ковной единицы, поскольку «приход должен быть первоячейкой кол-
лективной религиозной жизни, а не жизни административной или
лкономической»3. Большие надежды на православный приход возла-
гал А.Г. Щербатов - единомышленник Шарапова, считавший, что на
1 Там же. С. 36.
2 Там же. С. 37-38.
3 Тихомиров Л А. Монархическая государственность. С. 514.
438 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
уровне прихода должны решаться вопросы, связанные с экономикой,
образованием, призывом в армию, полицией и т. д.
Второй ступенью был уезд, а третьей, высшей, ступенью - область.
Губернское деление, таким образом, упразднялось. Создавалась си-
стема областного самоуправления, имевшая законодательную, фи-
нансовую и экономическую самостоятельность, осуществляемую в
пределах, установленных общеимперским законодательством.
Во главе каждой области должен стоять генерал-губернатор, на-
значаемый монархом. Административное управление области осу-
ществлялось с помощью областной думы. Члены областной думы
назначались генерал-губернатором и распределяли между собой
отрасли управления, неся ответственность перед генерал-губерна-
тором и земским собранием. Городское самоуправление также было
подчинено областной думе. Председательство в областной думе
принадлежало предводителю дворянства области, утверждаемому
царем и имеющему право личного доклада монарху наравне с гене-
рал-губернатором и в его присутствии. Половина мест в областной
думе сохранялись за дворянством: «Но при областном делении кон-
чается центральная государственная роль дворянства. В государ-
ственный механизм во всех его отраслях призываются люди по лич-
ному выбору государя, и здесь нет места сословности, а есть лишь
место способностям и талантам. Назначенный государем министр
или член Государственного или Народнохозяйственного совета или
Сената может быть лишь человек, выдвинувшийся из среды земства
по своим выдающимся способностям, и уже сам факт его выбора и
назначения должен давать ему права потомственного дворянина,
если он не был таковым, помимо всяких чинов, или выслуги... Та-
ким путем возможно создание многочисленного и действительно
“лучшего” общественного класса и в местностях, даже этого элемен-
та лишенных»1.
Согласно схеме Шарапова, в состав центрального аппарата вхо-
дили бы: законосовещательный (по общему законодательству) Госу-
дарственный совет, назначаемый царем и дополняемый выборными
от областей по определенному служебному цензу (один представи-
тель от «инородческих» и два от «коренных русских» областей плюс
еще два представителя от московско-нижегородской и два от средне-
черноземной областей); Народнохозяйственный совет (по экономи-
ческому законодательству); Правительствующий Сенат - высшее
административное учреждение из назначаемых царем и выборных
1
Шарапов С.Ф. Избранное. С. 60-61.
Часть шестая
439
or областей лиц; Контрольный Сенат - высший орган контроля и
руководства финансово-экономической политикой; специальные
советы из выборных представителей при центральных ведомствах,
сохраняющих за собой исключительно технические функции. Пред-
с тавители земства включались в состав Государственного и Народно-
хозяйственного советов, а также участвовали в специальных советах
< > гдсльных отраслей управления: финансовом, банковском, железно-
чорожном, земледельческом, научно-литературном.
Шарапов считал, что для эффективности системы областного са-
моуправления необходимо проведение честных выборов, ответствен-
ность перед законом, широкая самостоятельность для отстаивания
иткона на всех уровнях власти и финансовый контроль. Предпола-
1злось наличие свободы мысли, слова и печати, хотя цензура сохра-
нялась для охраны «нравственной и художественной стороны в пе-
чатном слове». Во главе системы находился самодержец, имеющий
единоличное управление в международных, военных, церковных, за-
конодательных и судебных делах, а также в народнохозяйственных
К‘лах, делах литературы, искусства и просвещения.
Немногими консерваторами ставилась задача не только подго-
товки правящей «элиты», но и возможного «социального лифта».
Д.А. Хомяков утверждал, что самодержцу необходимо бороться с
излишней уклончивостью народа от государственных дел», по-
скольку эта уклончивость легко переходит в некий «сибаритизм без-
заботности». Необходимость опоры на народ отмечал и Тихомиров,
считавший, что монархия отличается от аристократии и демократии
нс отсутствием связи с народом, а лишь особым построением этой
(вязи, посредством нравственного идеала. Общение власти с наци-
ей и сохранение в народе господства нравственного идеала возмож-
ны только в том случае, если будет существовать развитой социаль-
ный строй, который составляет естественное дополнение монархии
и даже ее необходимое условие, точно так же, как сама монархия
является естественным дополнением развитого социального строя
н «увенчанием здания» его. Сильное государство и сильная власть
связывались в представлении консерваторов только с монархической
системой. Даже в случае модернизационных изменений монархиче-
ская система должна была, по их мнению, сохраниться как наиболее
отвечающая славянскому культурно-историческому типу форма
правления. В отличие от западных правоведов, отечественные кон-
серваторы уделяли большее значение надъюридической, религиозно-
сакральной подоплеке монархии. «Поучительно то обстоятельство, -
отмечал впоследствии Ильин, - что кризис христианства и кризис
440
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
монархической государственности идут рука об руку»1. Не случайно
критика монархической формы правления со стороны оппонентов
сопровождалась критикой религии.
Большинство из причислявших себя к сторонникам монархи-
ческой формы правления были далеко не так хорошо образованны,
как причислявшие себя к сторонникам либеральной модели. Это во
многом связано с тем, что либеральные идеи попадали в российскую
почву с Запада, где они уже получили научное оформление. Тихо-
миров с горечью отмечал, что зачастую лаже убежденный монархист
не может внятно объяснить, каков смысл исповедуемою им мировоз-
зрения. В период, когда на «рынке идей» появились альтернативные
идеологические концепции, консерваторы попытались разработать
«формулу самодержавия» и выявить возможные опасности на пути
экономических и социальных изменений. Характерно, что, несмотря
на наличие в консервативном лагере многих выдающихся писателей,
историков и философов, универсальной «консервативной идеоло-
гии» не сложилось. Консервативный спектр русской политической
жизни был широк, и при этом трактовка самодержавия через призму
религиозного мировоззрения сочеталось с попытками юридически-
правового подхода к проблеме. Но для правых самодержавие было не
только политическим понятием, но и представляло форму Верхов-
ной Власти, основанную на духовной стороне и выполнении высшего
долга монарха перед Богом, народом и историей. Леонтьев утверж-
дал, что крушение традиционного мироустройства приближается по
мере того, как сознательное начало берет верх над бессознательным,
а рациональное начало над религиозным. Можно говорить и об опре-
деленной мифологичности консервативного сознания.
Социально-экономическая программа
На рубеже XIX-XX вв. русские консерваторы были вынуждены
искать ответы на вызовы времени, к которым относились усиление
крестьянского землевладения, превратившегося в угрозу помещи-
чьим хозяйствам; оформление прослойки крестьян-общинников,
морально и отчасти материально готовых к выходу из крестьянского
«мира»; ускорение развития промышленности, угрожавшее созда-
нием диспропорций между пей и аграрным хозяйством; возрастание
материальной мощи отечественной буржуазии и иностранного капи-
тала; введение новой системы денежного обращения («золотой моно-
1 Ильин И.А. Собрание сочинений: В 10 т. М., 1994. Т. 4. С. 460.
Часть шестая
441
металлизм»); распространение социалистических идей, во многом
ставшее реакцией на развитие капитализма; оформление и рост ра-
бочего класса.
Отношение консервативных мыслителей к общине было неодно-
родным. С одной стороны, община выступала в качестве сдержива-
ющего фактора для роста производительности труда, с другой - об-
щинные традиции способствовали консервации крестьянского мира,
сохранению патриархальных и традиционных начал. Как отмеча-
с| В.А. Твардовская, «временное сохранение общинного землевладе-
ния имело свой смысл. Община помогала крестьянину пережить пер-
вые, самые грудные пореформенные десятилетия, несколько смягчив
остроту противоречий переходного периода от одного строя к друго-
му...», однако «проблема общины - столь же социально-экономиче-
ская, сколь и политическая, государственная, так и не была решена
консервативной мыслью»1.
Аграрную проблематику разрабатывал и Шарапов, отстаивавший
общину, являвшуюся, но его мнению, прибежищем русских истори-
ческих идеалов: «Только благодаря своей уцелевшей общине, свое-
му миру, и стало великорусское племя племенем государственным;
оно одно из всех славянских племен не только устроило и оберегло
свою государственность, но и стало во главе общерусского государ-
ства... Все остальные славянские племена вместе со своей общиной
потеряли... и свою государственную независимость... Русская об-
щина, и только она выдержала и помогла выдержать государству...
Община явилась хранилищем и Христовой веры, и народного духа,
и исторических преданий...»1 2 «Община обладает тысячью орудиями
самосохранения», а отдельный хозяин «страшно неустойчив». Что
касается деградации общины, то она связана не с ее естественными
процессами, а с отсутствием продуманной государственной систе-
мы покровительства общинному землевладению. Считая, что раз-
рушение дворянского землевладения повлечет за собой дальнейшее
падение уважения крестьян к собственности, а разрушение общины
подорвет в народе начала коллективизма, Шарапов утверждал, что
финансовая поддержка нужна не тем немногим крестьянам, которые
ушли на хутор или в отруб, а общине. Тогда при сохранении общин-
ной формы землевладения постепенно, с ростом культуры, произой-
дет естественный переход к подворному владению. В «Открытом
1 Твардовская В.А. Аграрный вопрос в консервативной мысли России в 80-е годы
XIX века // Экономическая история России XIX-XX вв.: современный взгляд. М.,
2000. С. 520, 522.
2 Шарапов С.Ф. Избранное. С. 348.
442
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
письме к П.А. Столыпину» Шарапов обвинил реформатора, что тот
заимствовал аграрную программу «у кадет», и в результате «удель-
ная земля отдана, отдана совершенно напрасно, казенные готовятся
к передаче, а за ними, быть может, монастырские и церковные. Част-
ные землевладельцы панически бегут, сдавая земли по чем попало
Крестьянскому банку... Ведь такая постановка аграрного вопроса
ставит на карту всю экономическую, да и политическую будущность
России... А главное, чего Вам русские люди не простят, - это полное
неуважение правительства к местным силам, принципиальное отри-
цание всякого их содействия и совета»1.
Шарапов надеялся, что государство сумеет упрочить в дворянстве
умение управлять. Реформа 1861 г. привела к тому, что помещики,
оставшиеся без рабочей силы, были вынуждены обращаться к зе-
мельным ростовщикам или пытаться любой ценой заполучить себе в
качестве наемного работника крестьянина, отрывая его от собствен-
ного хозяйства, и чем хуже было положение крестьянина, тем больше
было у помещика шансов. Выход Шарапов видел в союзе помещика
и свободного крестьянина. Дальнейшую перспективу дворянства он
определял следующим образом: «Сословие абсолютно бескорыстное,
совершенно лишенное классового эгоизма. Все живут более или ме-
нее для себя и имеют свои интересы. Интерес дворянства - интерес
общий: государства, земли, народности. Все говорят за себя - дворян-
ство говорит за всех»1 2. Необходимость «удержания земли» за дво-
рянством Шарапов оправдывал необходимостью просвещения масс
в отношении развития земледельческой культуры, чем и занимал-
ся лично в своем имении Сосновка, расположенном в Смоленской
губернии.
Многие правые понимали необходимость улучшения условий
жизни крестьянства. Характерен в связи с этим роман И.А. Родионо-
ва «Наше преступление» (1909), в котором автор обличал и высшее
общество: «Эту книгу я писал с единственной мыслью, с единствен-
ной целью - обратить внимание русского образованного общества
на гибнущих меньших братьев. Народ спился, одичал, озлобился, не
умеет и не хочет трудиться... Причина... разобщение русского куль-
турного класса с народом. Народ брошен и, беспомощный, невеже-
ственный, предоставлен собственной бедной судьбе... Я потому и на-
звал свою книгу “Наше преступление”, что считаю те ужасы, которые
1 Цит. по: Бородин А.П. Объединенное дворянство и аграрная реформа // Вопросы
истории. 1993. № 9. С. 36.
2 Шарапов С.Ф. Избранное. С. 499.
Часть шестая
443
описаны в ней и которые стали обыденным явлением в деревне, на-
шей виной, виной бросившего народ на произвол стихий образован-
ного русского общества»1.
Неоднозначным было отношение консерваторов к аграрной
проблеме.
Во-первых, они ставили под вопрос существование малоземелья
п отмечали, что дело не в малоземелье, а в недостатке земли для со-
хранения старых форм экстенсивного хозяйства, которые не соответ-
сгвуют изменившимся условиям жизни и росту населения. В.И. Гур-
ко сообщал факты, которые опровергали прямую связь между
малоземельем и радикализацией крестьянства. По его сведениям, из
3710 домохозяев, входивших в состав сельских обществ, участвовав-
ших в беспорядках в Дмитровском уезде Курской губернии, 983 чел.
владели купленной землей в размере 4773 дес. Среди грабителей
оыли крестьяне, имеющие 40, 50 и даже 70 дес.1 2 Тем, кто активно вы-
ступал за дополнительное наделение крестьян землей, Гурко указы-
вал, что желание равномерно и правильно распределить имуществен-
пые богатства не должно опережать само накопление этих богатств,
(’начала нужно накопить богатства в значительных размерах, а затем
уже приступить к изысканию способа правильного и равномерного
их распределения. Иными, словами, надо воспитать в крестьянине
чувство хозяина и, отказавшись от попыток дать ему какие-либо го-
товые ценности «сверху», развивать в нем способности самому вы-
рабатывать эти ценности.
Во-вторых, при сохранении устаревших методов ведения хозяй-
сгва увеличение крестьянского надела не могло компенсировать
техническую отсталость, а следовательно, существование крупных
модернизированных помещичьих хозяйств с новейшей техникой
выгодно и помещикам, и крестьянам. После начала столыпинской
аграрной реформы ее поддержали Меньшиков, Шульгин, Пуришке-
вич, Н.Е. Марков и др. Газета Красноярского отдела Союза русского
парода, комментируя выступление Столыпина по земельному во-
просу, писала: «Там, где собственность не уважается, нельзя ждать
порядка и спокойствия Как заставить человека отдать даром или
продать землю, если он сам желает на ней хозяйствовать? Это явная
невозможность и несправедливость. Помещики такие же русские
подданные, как и крестьяне, и их утеснять нельзя»3
1 Родионов И А Наше преступление. М., 1997. С. 3-4.
2 Гурко В.И. Отрывочные мысли по аграрному вопросу. СПб., 1906. С. 2-3.
3 Сусанин. 1907. 26 мая.
444 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. I
Будучи последователем столыпинской реформы, Марков в мае
1912 г. заявил на монархическом съезде о недопустимости обсуж-
дения вопроса о помещичьей земельной собственности, после чего
съезд покинули уполномоченные от 20 крестьянских отделов. В заяв-
лении делегатов, покинувших съезд, подчеркивалось, что цели руко-
водителей съезда противоречат интересам крестьянства. Крестьяне,
входившие в состав монархических союзов и составлявшие большин-
ство членов правых организаций, не разделяли подобного мнения, за
что были обвинены лидерами в симпатиях к кадетам и «скрытой»
революционности.
В работах Тихомирова аграрная тематика затрагивается мало.
Критикуя общину как хозяйственную единицу, он высоко оценивал
ее как социальный институт и советовал делать ставку не на разру-
шение общины, а на переселенческую политику. Он предлагал Сто-
лыпину наделять крестьян землей на местах путем широкого пере-
селения и не тратить время на формальности. Тихомиров полагал,
что аграрная политика должна основываться на повышении уровня
земледельческой культуры (это предлагало большинство консерва-
торов), недопущении «аграрных беспорядков», создании системы
комплексного землевладения: мелкого (крестьянского), крупного
(помещичьего и казенного).
Активным критиком общины, поддержавшим столыпинскую
«ставку на сильного», был Меньшиков, считавший индивидуальное
хозяйство «единственно разумным». Он полагал, что с переходом
«от общинного владения к подворному с расселением деревень на
поселки» удастся выйти из кризиса, поскольку «кулаки» и «миро-
еды» - это хотя и «враги крестьянскому быту», но вовсе не паразиты.
В меньшковской интерпретации, «мироед» поедает «мир» как здоро-
вый «хищник», который забрался «в слабое человеческое стадо», вы-
ступая в роли своеобразного «санитара». Кулаки же являются «соби-
рателями земли русской» и «маленькими Иванами Калитами». Это
наиболее самостоятельные хозяева - трудолюбивые, предприимчи-
вые и твердые, «как стиснутый кулак». Они враждебны «миру», но не
потому что агрессивны по отношению к нему, а потому что деятель-
ны, активны, способны трудиться и уже этим раздражают слабоха-
рактерных крестьян, не имеющих ни ума, ни хозяйственной сметки.
«Хозяином, как артистом, нужно родиться, и тогда это счастье. Для
того же огромного большинства, которые рождаются работниками,
быть хозяином - обуза, обуза изнурительная, непосильная»1. В пер-
1
Меньшиков М.О. Собиратели земли // Новое время. 1908. 6 декабря.
*/./< ши шестая
445
и v io очередь государство должно помогать человеку дела. После того
к.|к наиболее трудолюбивые крестьяне получили возможность выхо-
III гь на отруба, в общине останутся только те, кто не может или не
хочет работать, останутся «люди стада». Такая община должна или
ил нить сама себя, или же сделать все, чтобы «задушить» более пре-
\ гневающего соседа - собственника.
Если Шарапов доказывал, что «национальный характер» не-
мыслим без общины, улицы и «тесного соседства», то Меньшиков,
< ювно в противовес, мрачно описывал деревенскую «жизнь на
виду», дикие нравы улицы, пренебрежение к чужой собственности и
нищую общинную деревню, которая, по его мнению, после отмены
крепостного права не смогла выдержать испытание свободой. О не-
о (позначных последствиях отмены крепостного права писал и Ти-
хомиров, указывающий, что, хотя освобождение крестьян было тем
актом, «в котором вопрос о правде был для всех безусловно ясен и в
котором монархия шла об руку с всенародным нравственным созна-
нием», после потом «пришлось перестраивать все другие отношения
в । осударстве. А бесспорное мерило правды исчезло, и вся страна раз-
билась в понимании ее... в умах затуманилось ощущение правды... и
к новым берегам пришлось плыть “без руля и без ветрил”»1. Крепост-
ное право сменилось аграрной анархией: «Раскрепостили помещиков
от государственной службы и народ от помещиков, и свободный труд
сделался тяжелее подневольного... во всех сословиях свобода труда
понизила его производительность и само счастье труда... Принуди-
тельный труд держал народное напряжение на сравнительно высо-
ком уровне и в русле налаженных методов. Принудительный труд
поддерживал культуру на достаточной высоте. Освобождение всех
классов уронило напряжение народное, уронило количество труда
и его качество, растратило привычку к труду и саму работоспособ-
ность... Свободные от труда крестьяне выродились в горьких пьяниц
и лентяев на казенном “способии”»2. По мнению Меньшикова, «на
великий акт освобождения от крепостной неволи народ - свободный
народ! - ответил: 1) быстрым развитием пьянства, 2) быстрым раз-
витием преступности... 3) быстрым развитием разврата, 4) быстрым
развитием безбожия и охлаждением к церкви, 5) бегством из деревни
в города, прельщавшие... притонами и кабаками, 6) быстрой потерей
всех дисциплин государственной, семейной, нравственно-религиоз-
1 Тихомиров Л А. Монархическая государственность. С. 393.
2 Меньшиков М.О. Национальная империя. М., 2004. С. 209-210.
446
Реформы в России с древнейших времен do конца XX в. Т. 3
ной и превращением в нигилиста»1. О преступности, пьянстве и раз-
врате в посткрепостнической деревне писали Родионов, В.Л. Велич-
ко и др.2 Согласно Меньшикову, причиной нищеты в крестьянской
среде являлось нерациональное использование земельных наделов,
пьянство, нежелание работать. О необходимости борьбы с пороками
заявляли многие монархисты. «Оставить народ гнить в пьянстве и
затевать какие-либо великие реформы так же глупо, как на гнилой
канве вышивать жемчугом», - писал Меньшиков3. «Если вы улучши-
те жизнь рабочего, - полагал Восторгов, - дадите ему удесятеренные
денежные средства, но сохраните его пьянство, - все погибнет...»4
Попытки взвешенного восприятия новой реальности, порожден-
ной модернизацией, были предприняты в трудах Тихомирова. Под-
вергая марксистскую теорию критике, он обращал внимание на то,
что экономика «не порождает общественности, но заставляет по-
следнюю сообразовываться с экономическими условиями и приспо-
собляться к ним»5. Законы социального бытия оказывают обратное
влияние на экономику, возникает борьба материального и духовного
начала (при доминирующей роли духовного). Тихомировым отверга-
ется накопление богатства как самоцель, поскольку это ведет «к раз-
вращению и людей, и народов». «Истинные экономические принци-
пы состоят... в развитии производительной силы, т. е., между прочим,
в развитии высоты человека, так как в общей системе национальной
производительности огромное значение имеет не только умственная,
но и нравственная сила»6.
Тихомиров критиковал буржуазные принципы хозяйствования и
социалистическую теорию экономики, которая, по его мнению, от-
рицает свободный труд и частную собственность. Он считал частную
собственность неотъемлемым правом человека и выдвигал тезис о
необходимости сочетания частной и коллективной форм собствен-
ности основанных на свободе труда, утверждая, что «только незы-
блемость личного права делает прочным право коллективное»1. От-
1 Российский Архив (История Отечества в свидетельствах и документах XVIII-
XX веков). Вып. IV. М.О. Меньшиков. Материалы к биографии / публ. М.Б. Поспело-
ва. М., 1993. С. 34.
2 Родионов И А. Наше преступление. С. 208-210; Величко ВЛ. Кавказ. Русское дело
и междуплеменные вопросы. Баку, 1990. С. 22-23.
3 Меньшиков М.О. Пьяный бюджет // Новое время. 1907. 2 июня.
4 Восторгов И.И Полное собрание сочинений. СПб., 1995. Т. 3. С. 234.
5 Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. С. 647.
6 Там же. С. 649.
7 Тихомиров Л.А. Критика демократии. С. 279.
Часть шестая
447
рицая необходимость установления права на труд, которое, по его
мнению, можно осуществить только в социалистическом обществе,
Тихомиров предполагал, что в этом случае данное право превраща-
емся в обязанность, и в социалистическом обществе свободный труд
оказывается невозможным, а без этого не может быть и свободы
/1ИЧНОСТИ.
Попытавшись упорядочить понятийный аппарат, Тихомиров пи-
сал: «Вводя ясную терминологию в явления социального строя, мож-
но назвать “классом” тот слой, ту группу, которая по внутреннему
своему сцеплению обособилась от прочих, но существует только фак-
тически, еще не признанная государством. Сословие есть та же самая
группа, тот же самый слой, но получивший государственное призна-
ние и соответственную законную организацию»1. Рассуждая о суще-
ствовании сословий, Тихомиров вкладывал в это понятие значение,
близкое по значению термину «корпорация». Подобные идеи пресле-
довали далеко идущие планы, связанные с охранением социальной
иерархии путем постепенной трансформации сословного государ-
ства в корпоративное2. Цитируя рассуждения Чичерина о сословном
государстве, Тихомиров приходил к выводу, что «в монархическом
государстве можно без вреда для “общего всем интереса” допустить,
чтобы каждый отдельный интерес (сословный) имел свою собствен-
ную организацию»3.
Тихомиров отводил государю самодержцу роль арбитра в регу-
лировании социальных отношений. С точки зрения консерваторов
только монарх может заявлять о себе, как о выразителе интересов
всей нации в целом. Критикуя на примере Англии теорию «обще-
гражданского» государства, Тихомиров утверждал, что, ограничив
сферу деятельности государства пределами сугубо политической
жизни, английское правительство породило в социальной сфере все-
дозволенность, предоставив сплоченному сословию предпринимате-
лей возможность эксплуатации пролетариата. «Рабочие сначала не
верили такому перевороту, осыпали правительство жалобами, обра-
щались и к королю. Но ничего из этого не выходило... Государство от-
казывалось им помогать. Являлась мысль стать самим на его место»4.
Так была подготовлена почва для социалистических учений, и вино-
вата в этом власть, устранившаяся от регулирования социальной по-
1 Тихомиров ЛА. Монархическая государственность. С. 533-534.
2 См.: Репников А.В., Милевскии О.А. Две жизни Льва Тихомирова. М., 2011.
С. 326-332.
3 Тихомиров ЛА. Монархическая государственность. С. 523.
4 Тихомиров Л А. Апология Веры и Монархии. С. 346.
448
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
литики. Возникновением профессиональных рабочих организаций
воспользовались социалисты, единые с рабочими в выражении про-
теста «против той новой формы государственности, которая отрека-
лась от обязательной связи с социальным строем и кипящими в нем
запросами классовых интересов»1.
По мнению Тихомирова, монарх в России находится над клас-
совыми интересами и ему не составит труда стать организатором
профсоюзного движения. Исполнение монархом роли арбитра в ре-
гулировании отношений между различными социальными слоями
должно привести к установлению «социального мира», и «через госу-
даря» рабочие смогут получить свои права и статус, так же как «через
государя» получили их крестьяне согласно Манифесту 19 февраля
1861 г Тихомиров преувеличивал надсословный и надклассовый ха-
рактер монархии, хотя шаги в направлении решения рабочего вопро-
са были сделаны еще в 1880-х гг. Четкая постановка рабочего вопроса
свидетельствовала о компоненте новизны, привнесенном Тихомиро-
вым в социально-политическую теорию консерватизма. Он не толь-
ко занимался теоретическими разработками рабочего вопроса, но и
предполагал проведение пропаганды своих идей в рабочей среде, для
чего замыслил специальное издание. «Я все мечтаю о рабочей газете
(с рабочей редакцией). Не подойдешь к ним... Этакая обида. А ведь
рабочие - это мой самый близкий (по духу) класс. Я крестьян мало
знаю, и не сумел бы с ними сойтись. А рабочие мне свои люди. То
есть, конечно, они могут меня и расстрелять, но это другой разговор:
стреляют не одних чужих, а и своих. Э го не мешает мне быть с ними
близким, знать их и уметь с ними жить и говорить» - писал Тихоми-
ров 18 августа 1906 г. Суворину2.
Тихомиров доказывал, что затягивание решения рабочего вопроса
породило «две одинаково неправильные тенденции» анархическую
и социал-демократическую, которые были «вложены» революцион-
ной интеллигенцией в рабочую среду. На самом же деле русский ра-
бочий - это не пролетарий, а гражданин, т. е. член всего общества, а
не только группы людей, принадлежащих к одной профессии Следо-
вательно, он должен думать об интересах всего общества. «Если ра-
бочий чувствует себя гражданином, то он о своих частных интересах
или об интересах своего класса будет заботиться путем благоустрой-
ства всего общества и государства»3. Гражданин, «борясь против экс-
1 Тихомиров Л А. Апология Веры и Монархии. С. 347.
2 РГАЛИ. Ф. 459. On. 1. Д. 4234. Л. 49.
3 Тихомиров ЛА. Критика демократии. С. 257.
Часть шестая
449
плуататоров», ставит своей целью улучшение жизни всех социаль-
ных слоев в обществе, в отличие от пролетария, который заботится
только об интересах той профессиональной группы, к которой он сам
принадлежит. Вместе с тем Тихомиров подчеркивал, что объединяв-
шиеся в профессиональные организации рабочие стремятся быть в
государстве не простым «гражданином», а «именно рабочим», точно
так же и капиталисты стремятся захватить государство «именно как
буржуа». С одной стороны, Тихомиров утверждал, что русские рабо-
чие являются на заводы только «на заработки», имея в деревне свои
участки земли, и поэтому по своему социальному положению «ни в
каком случае не пролетарии», с другой стороны, он не мог игнориро-
вать постепенное складывание в России рабочего класса. Оставалось
«вписать» нарождавшийся рабочий класс в рамки традиционного с ч-
модержавно-иерархического государства.
Публикации по рабочему вопросу создали Тихомирову в кон-
сервативном лагере славу знатока данной проблемы. Впоследствии
Столыпин пригласил его из Москвы в Петербург в качестве кон-
сультанта, предоставив должность в Главном управлении по делам
печати. Позднее Тихомиров стал членом совета этого управления и
написал премьеру ряд записок по рабочему вопросу, а также ряд ста-
тей и брошюр. Он доказывал, что рабочие организации - это есте-
ственное явление, и нужно использоьагь их во благо государства и
самодержавия: «Если государство идет твердо к тому, чтобы создать
строй, справедливо обеспечивающий самостоятельность и интересы
рабочих, и капиталистов, и всех прочих классов, то организация ра-
бочих, как и всех других классов, с каждым шагом вперед, настолько
же умножает силы и авторитет государства, насколько умножаются
силы этого отдельного класса»1. Схожие мысли приходили и другим
консерваторам. В 1907 г. Щербатов писал: «Фабричные и заводские
рабочие должны добиваться в Государственной думе получения прав
отдельного самостоятельного сословного строя», в результате чего
«фабрично-заводское рабочее сословие тем самым приобретет право
объединяться в областных, городских и посадских обществах, иметь
свои самостоятельные общественные управления, приобретать в об-
щественную собственность имущество, иметь своих выборных голов,
старшин и старост, собираться для обсуждения своих нужд и хода-
тайствовать на законном основании от имени... всего сословия перед
правительством об удовлетворении своих потребностей»2.
1 Тихомиров ЛА. Церковный собор, единоличная власть и рабочий вопрос. М.,
2003. С. 313.
2 Щербатов А.Г. «Обновленная Россия» и другие работы. М., 2002. С. 344.
450 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Тихомиров отмечал специфику российского пролетариата. Рус-
ские рабочие, еще вчера «пришлые из деревни», не могут за короткий
срок перестроить свое сознание и зачастую, вступая в городскую и
промышленную жизнь, чувствуют себя чужими. Им необходимо по-
мочь, и в ряде работ Тихомиров предлагал установить «гармонию»
сельского хозяйства и промышленности, исключавшую преоблада-
ние «фабрики» над «землей». Рабочие организации должны иметь
«тесную связь своих членов» с деревней. Рабочим общинам должно
было предоставлено право скупать землю, оставляемую теми кре-
стьянами, которые уходили в город. Так создавался бы находивший-
ся в распоряжении рабочей общины земельный фонд. Привычная
опора в виде участка земли всегда могла быть предоставлена рабо-
чим, которые в силу преклонных лет или увечий не могли работать
на фабрике. Зная о возможности получения такого участка вместо
пенсии (или вместе с ней), рабочий чувствовал свою защищенность,
и ему было бы выгодно честно трудиться на фабрике, не обращая
внимания на обещания социалистов. Предполагалось также вместе
с крестьянскими общинами устраивать в деревнях аналог санатори-
ев для рабочих и приютов для семей, оставшихся без кормильцев.
Прошедшие школу профессиональной деятельности рабочие могли
бы с помощью личного примера положительно влиять на грубые де-
ревенские нравы в плане улучшения быта и просвещения крестьян.
Связь городских рабочих с деревенскими собратьями помогала бы
вчерашнему крестьянину почувствовать себя полноправным чле-
ном общества. В будущем каждая фабрика должна была представ-
лять профессионально-территориальную «общину», а рабочие этой
фабрики должны быть объединены в рамках единой организации.
Таким образом, рабочие союзы должны стать в России не только
профессиональным учреждением, но и «некоторой общиной», объ-
единяющей фабрично-заводских рабочих «во всех главных отраслях
их нужд». Из этого следовало разделение рабочих на «организован-
ных» и «неорганизованных». Поскольку рабочему, который при-
шел в город на заработки и рассчитывал в дальнейшем заниматься
сельским хозяйством, а не работой на фабрике, сложно понять, что
«чрезмерные требования, способные разорить фабрику», невыгодны
для самих рабочих. Наибольшее преобладание должны были полу-
чить постоянные рабочие, заинтересованные в развитии и процве-
тании промышленности, дающей им средства к существованию. Нс
случайно высокооплачиваемые рабочие, отрицательно относившие-
ся к забастовкам, пополняли ряды правых партий. Создание рабочих
общин способствовало бы в дальнейшем формированию рабочего
сословия, которое заняло свое место в государственной иерархии
Ч к ть шестая
451
В корпоративные группы объединялись не только рабочие, но и ад-
министрация, техники и даже хозяева. «Права хозяина и рабочих
ionжны быть одинаково ограждены не только наказаниями за про-
и тол и узурпацию, но созданием внутренней организации, обеспе-
чивающей возможность их постоянного соглашения»1. Эта цель не
ыключает в себе ничего революционного и не требует какого-либо
переворота в социально-политической жизни России, просто рабо-
чие это - «особый класс», «четвертое сословие», а следовательно, не-
< юходимо создание «новой сословности».
В брошюре «Рабочие и государство» (1908) Тихомиров, обраща-
ли ч> к истории рабочего движения в Англии, проводил аналогии с
ювременным ему положением в России. Если права рабочего «как
ч ic'iia русского общества нарушаются и его достоинство безнаказан-
но оскорбляется разными пиявками и эксплуататорами, то этот че-
ювек и нравственно тупеет, погружаясь в рабское бесчувствие, из
которого выходит только для какого-нибудь безумного бунта... если
ыких людей набираются целые миллионы... выходит бедствие для
всей страны»1 2. Тихомиров предлагал правительству предпринять все
возможное для повышения экономического благосостояния рабочих:
• (1 точки зрения наших христианских идеалов и обязанностей, это
положение требует исправления по всей России, и городской рабо-
чий в этом отношении может очень многое сделать для всего народа,
(•( ли будет усиливаться его собственная развитость, церковная созна-
к‘льность и религиозная нравственность»3. Создание школ для рабо-
чих и их детей, просвещение, лекции педагогов и профессоров, пре-
подавание основ богословия - все это помогло бы созданию рабочей
интеллигенции. Укрепление «нравственного духа» рабочих должно
оыло привести к тому, что они перестали бы воспринимать хозяев
как «эксплуататоров». Консерваторы выступали за осуществление
юсударством патерналистской роли в регулировании отношений
фабрикантов и пролетариев. Так, Родионов призывал обратить вни-
мание на положение рабочих: «Мне не раз приходилось рассматри-
вать детей в рабочих слободках, ютящихся вблизи больших заводов
и фабрик. Боже мой, какое болезненно гнетущее впечатление выно-
сится из этих невольных наблюдений! Сердце сжимается от боли, от
какого-то оскорбления и не находишь себе места, пока не рассеют-
ся эти впечатления. Это не дети, а тронутые морозом и подточенные
1 Тихомиров Л А. Монархическая государственность. С. 550.
2 Тихомиров ЛА. Апология Веры и Монархии. С. 323.
3 Там же. С. 324.
452 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
червем, на тоненьких стебельках, наполовину увядшие цветы. Они
малы, слабы, бескровны, почти все с какими-нибудь органическими
недостатками, но вид вызывающий, наглый, а на младенческих устах
циничная ругань»1. Правые не отрицали наличия эксплуатации, но
хотели обуздать ее государственным регулированием. «Государствен-
ный надзор и вмешательство может обеспечить рабочих от эксплуа-
тации, то есть несправедливых притязаний хозяина, может создать
надлежащее посредничество в спорных случаях... Государство может
систематическими мерами достигать обеспеченности фабричного на-
селения посредством развития в нем собственности, поддержания
прочных семей, учреждения пенсиона старикам и т. д.»1 2 Монархиче-
ские организации также писали в своих программах о необходимости
государственного страхования рабочих на случай смерти, увечья, бо-
лезни или старости; затрагивали вопросы сокращения рабочего дня и
упорядочения условий труда.
Выступая за создание рабочих корпораций по типу профсоюзов.
Тихомиров объяснял, что «слияние рабочего движения с социали-
стическим... было всегда случайным, обусловленным даже не столько
социалистической пропагандой, сколько уклонением государства от
его естественной роли»3. Он отмечал, что никто, кроме марксистов,
серьезно не задумывался о том, что же представляет собой проле-
тариат, и сетовал, что только революция заставила российское пра-
вительство обратить внимание на проблему профессионального
движения в рабочей среде. Нужно показать рабочим, что проблему
труда и капитала можно решить нереволюционным путем. Тихо-
миров утверждал, что государственное регулирование социальных
отношений единственно возможная альтернатива революции. Со
временем рабочий должен превратиться из пролетария, продающе-
го свою рабочую силу, в заинтересованного участника производства,
вступающего на взаимовыгодных условиях в соглашение с предпри
нимателем. Признавая определенную заслугу социалистического
движения в деле организации рабочих, Тихомиров пытался доказать,
что социализм тем самым изжил свою миссию. Новое - это хорошо
забытое старое, и «рабочий, развитый, обученный и имеющий перед
собою обеспеченную жизненную карьеру, - это есть идея чисто сред
невековых цехов и корпораций», а вовсе не новая идея социалистов4.
1 Родионов И.А. Два доклада: 1) Неужели гибель? 2) Что же делать? СПб., 1912
С. 55.
2 Тихомиров Л.А. Нужна ли нам фабрика? //Русское обозрение. 1891. № 1. С. 307
3 Тихомиров Л А. Апология Веры и Монархии. С. 351-352.
4 Тихомиров ЛА. Критика демократии. С. 329.
Lit ть шестая
453
<) необходимости государственной заботы о рабочих писал С.Н. Сы-
ромятников: «Русское правительство не есть правительство фабри-
h.iii roB и заводчиков. Рабочий такой же русский гражданин, как и
1.ИЮДЧИК, помещик, и его интересы так же дороги Государю, как и
ин гересы каждого из нас... И в государстве Царя - плотника, испо-
п< (ующего веру Христа, - ремесленника, труд не может быть отдан
и жертву капиталу»1.
Патерналистские проекты были неприемлемыми для Меньши-
кова. В его статьях много противоречий. Так, он выступал против
буржуазного духа, который, по его мнению, сначала захлестнул Ев-
ропу, а затем начал обессиливать Российское государство. Главны-
ми составляющими этого духа являются культ наживы, бездухов-
ное гь, эгоизм и отрицание национальных традиций. «Если хоть на
< гкунду отрешиться от сковывающего старые общества лицемерия и
। просить: какое мы чтим божество? Какую власть? То культурней-
шие страны обязаны ответить: божество наше - знание, уважаемая
и теть - капитал»2. На смену вере в Бога приходит знание, на смену
|радиции прогресс3. Меньшиков искал причины вырождения на-
ции в чрезмерном переутомлении, которое явилось оборотной сто-
роной прогресса. Тягость городской культуры, по его мнению, инту-
1ПИВНО ясна народному сознанию, пытающемуся обрести «покой и
по/по» не в комфорте, богатстве и власти, а в общении с природой,
фуд может нести радость, только когда является творческим, а не
механическим. Свобода возможна только в случае, если человек не
пытается достигнуть целей, превышающих его реальные возможно-
||и. Все вместе: творчество и свобода, возможны лишь в очень узких
рамках. Тех рамках, находясь в которых человек может сам распо-
ри каться своим временем, заботясь о себе, семье и своем хозяйстве.
1<>родская культура, основанная на разделении труда, лишает труд
июрческого начала. Крестьянин оставляет бедное, но свое хозяйство
и идет на фабрику, где добровольно «превращается в инструмент или
< । «шок для инструмента». Уверенный в себе, уважаемый в деревне и
чувствующий себя главой в семье, он обезличивается после прихода
и.| работу в город. Подобное превращение в «живую машину» может
|розить и людям творческих профессий, которые ради куска хлеба
приковывают» себя к письменному столу, и многочисленным слу-
ь.ицим, вынужденным изо дня в день выполнять одну и ту же рабо-
1 Цит. по: Лукьянов М.Н. Российский консерватизм и реформа, 1907-1914. Пермь,
•001. С. 132.
Меньшиков М.О. Из писем к ближним. М. 1991. С. 165.
* См.: Меньшиков М.О. Думы о счастье. Ставрополь, 1995. С. 127.
454
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ту. Меньшиков с ужасом замечает, что человек, живущий свободно
и сам себе довлеющий, - это совершенно невозможное явление для
буржуазного общества. Но каждый человек должен иметь свой «ма-
ленький престол», свой, только ему принадлежащий «независимый
удел». Тогда он будет иметь живую, а не «машинную» душу: «Только
в деревне, на просторе и в тишине природы, при органическом сраста-
нии с землею, при культуре бедной и скромной, возможно восстанов-
ление души человека и ее власти»1.
Крестьяне, приходящие в город, способны «пройти обучение» в
двух «институтах» - на фабрике или в казарме. В свободное время
город манит доверчивых и жаждущих новых впечатлений крестьян
не библиотеками и музеями, а кабаками и публичными домами Но
даже если бы у крестьян была возможность познавательного отдыха,
нет гарантии в том, что они предпочтут кабаку библиотеку. Посто-
янная монотонная и трудная фабричная работа, тяжелые условия
жизни толкают людей к грубым, примитивным и жестоким развле-
чениям, в которых они ищут возможность на время «забыть» о своих
тяготах.
Меньшиков предупреждал что, вступив на капиталистический
путь, Россия не застрахована от социальных потрясений, которые
вызвал рабочий вопрос на Западе. Рисуя в мрачных красках поло-
жение парижского рабочего, он не связывал названные им проблемы
исключительно с Европой, поскольку в России жизнь рабочего не
менее удручающая: вместо своего дома, где ты хозяин, чужое поме-
щение, где живут другие семьи, невозможность нормальной жизни.
Отсюда - психология бродяги, маргинала, человека, которого окру-
жают чужие люди и чужие вещи, ощущение себя лишним человеком,
оторванным от «корней» и «выброшенным» во враждебный мир.
Человек делает на работе то, что прикажут, не чувствуя личной за-
интересованности в труде, и о каком чувстве собственника, чувстве
хозяина можно говорить в этом случае? «Инстинкт собственности в
его чистой, благородной форме доступен только человеку, выделы-
вающему предметы собственности для себя, а не покупающему их за
деньги... Только та вещь истинно своя, в которую вложена часть само-
го себя...»1 2
Меньшиков констатировал, что деревенская народная культура
общения уходит в прошлое. В городе на смену общению приходит
конкуренция, на смену дружеской помощи - эгоизм. Все основано
на деньгах, а связью между людьми служит исключительно деловое
1 Меньшиков М.О. Думы о счастье. С. 85.
2 Там же. С. 91.
Часть шестая
455
партнерство. Помимо физического и нравственного вырождения
рабочего, по мнению Меньшикова, ждет и умственное вырождение.
При кажущейся простоте труда крестьянина ему надо постоянно
упражнять свой ум. ибо ленивому и нерасторопному земледельцу
грозит потеря урожая. Рабочему для выполнения своей деятельно-
сти достаточно ежедневно совершать определенные механические
движения.
Наконец, Меньшиков писал о негативном влиянии работы в го-
роде на религиозность. Вера, по его мнению, деревенское явление.
В отличие от крестьянина, живущего в единстве с природой, рабо-
чий живет среди грохота машин, ютится в жалких помещениях, хо-
дит по улицам с многоэтажными домами, за которыми не видно неба.
Меньшиков сравнивает фабрику с огненным, гремящим адом, и он не
одинок. Гурко повторял практически те же слова, критикуя фабри-
ку, которая «физически ослабляет человека и тем делает его в зна-
чительной степени негодным к тяжелому... земледельческому труду...
лишает его... познаний... которые каждый сельчанин приобретает при
ежедневном с малолетства обращении с природой и наблюдении над
жизнью растений и животных»1. Работа на фабрике «не только не
развивает в рабочем любви к труду, но, наоборот, убивает ее в нем,
так как не дает возможности рабочему видеть результат или, вернее,
внутренний смысл производимой им работы... не только не разви-
вает рабочего, но, наоборот, одуряет его, превращая, в сущности, в
часть той машины, за действиями которой он должен автоматически
следовать»1 2.
Борьба за хлеб насущный приводит в конечном счете к тому, что
человек становится безразличным ко всему, что не связано с приобре-
тением или тратой денег. О каких правах личности можно говорить,
если эта личность поставлена в унизительную зависимость. «Чело-
век на фабрике весь в руках человека, который весь в руках своего
старшего и т. д., вплоть до главного хозяина, который весь в руках
рынка или биржи, существа слепого и жадного, и как все мертвое -
неумолимого»3. Рассуждения о гибельности городской культуры
Меньшиков заканчивал призывом перехода к деревенской цивилиза-
ции, в чем сказались его толстовские симпатии. Но он идеализировал
современную ему деревню, которая «отравлена» городской культу-
1 Гурко В.И. Устои народного хозяйства России. Аграрно-экономические этюды.
СПб., 1902. С. 79 80.
2 Там же. С. 80-81.
3 Меньшиков М.О. Думы о счастье. С. 94-95.
456 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
рой. Прогресс и здесь проявил себя неоднозначно - на смену воле-
вым представителям крестьянства, способным и на бунт и на подвиг,
пришли их слабые потомки, способные только к пьянству и развра-
ту, мечтающие при первой возможности уехать в большие города, не
уважающие традиции и веру предков.
На первое место консерваторами, как правило, ставились не
столько социальные реформы, сколько просвещение и совершенство-
вание народа. Характерной является статья Меньшикова «Хозяева и
работники», в которой он доказывал взаимозависимость рабочих и
капиталистов. Если бы рабочие могли быть хозяевами, то они ста-
ли бы ими, но организаторский и хозяйственный талант - это удел
избранных. За буржуазно-капиталистической роскошью «рабочие
не видят авторов капитала, скромных тружеников, почти таких же
чернорабочих, как они сами»1. Последующие поколения буржуазии
придут уже на подготовленную почву, но это будет потом. Капитал не
может существовать без рабочих, но и рабочие не могу г существовать
без капитала, а для улучшений условий своего существования про-
летариат должен не бастовать, а работать - таков вывод Меньшикова.
«Высокая плата возможна при серьезном накоплении капитала и не-
прерывном его развитии. Она возможна при том лишь условии, когда
рабочие будут смотреть на хозяйский капитал как на свой собствен-
ный и оберегать его от всяких потрясений»1 2. Не оправдывая злоупо-
требления отдельных предпринимателей и даже призывая к уголов-
ному преследованию хозяев - «расточителей капитала», Меньшиков
подчеркивал, что зачастую рабочие выступления вызываются «не
столько действительной нуждой, сколько искусственно привитой со-
циальной завистью, соблазнами более широкой жизни, тщеславным
стремлением к равенству с хозяевами»3. Уступки забастовщикам
формируют у них иждивенческую психологию людей, привыкших
обвинять только работодателей. В качестве альтернативы стачечно-
му движению Меньшиков предлагал с помощью кооперативов, стра-
ховых премий, пенсионных фондов и т. п. «прививать» пролетариату
зачатки буржуазности, делая пролетариев «маленькими капитали-
стами». Аналогично рассуждал и Тихомиров, считавший, чго рабо-
чие должны постепенно становиться пайщиками своих предприятий
и получать проценты от акций
1 Меньшиков М.О. Письма к русской нации. М., 1999. С. 161.
2 Там же. С. 162.
3 Меньшиков М.О Невоспитанный народ // Новое время. 1913. 26 сентября
(9 октября).
Часть шестая
457
Меньшиков утверждал, что на смену отмененному крепостно-
му праву приходят новые крепостнические отношения «со стороны
сильных людей». Промышленникам приходится платить больше
налогов, нести большую ответственность перед государством, а сле-
довательно, те, кто принадлежит к низшим слоям общества и имеет
меньше обязанностей, получает и меньше прав. Разумеется, должны
действовать общегосударственные правовые нормы, но во имя госу-
дарственного блага «худшие должны подчиняться лучшим», тем, кто
более профессионален, умен и трудолюбив. Беда не в том, что есть
привилегированные слои и неравенство, а в том, что в народе поте-
ряна привычка к систематическому, кропотливому труду. Честная
конкуренция помогает выживать сильнейшим, а это, по Меньшико-
ву, естественный «дарвиновский отбор жизнеспособных». Государ-
ство, обеспечивая «свободу соревнования» обеспечивает и «свободу
самоопределения каждого». Одни используют эту свободу для госу-
дарственного и своего блага, а другие бездельничают, пьянствуют и
живут в нищете: «Подобно блондинам и брюнетам, верующим или
неверующим, умным или глупым, типы бедных и богатых - рожда-
ются Кто по натуре своей богат, то, даже родившись в подвале, он
в большинстве случаев выберется из нищеты и добьется богатства...
кто по натуре бедняк, то, родившись в семье миллионера, он всю
жизнь будет безотчетно стремиться к бедности»1. В каждом социаль-
ном слое должны выдвигаться профессионалы, и они составят в ито-
ге новую аристократию. Впоследствии Меньшиков вывел причину
гибели самодержавной России из «истощения власти» и перечислил
способности, которыми должны быть наделены аристократы, «не по
титулу только, а по существу». Это умение: «1) работать по 16 часов
в сутки, 2) выносить всякую погоду, 3) не бояться никакой опасно-
сти, 4) одолевать настойчиво всякие затруднения. 5) радоваться, как
древние герои и витязи, что судьба посылает сильного врага, искать
его, а не прятаться от него»1 2.
Если мы изучим статьи Меньшикова, то увидим, что в них посто-
янно встречается слово «вырождение». По сути, он произнес приго-
вор всем социальным слоям старой России: крестьянство «утопает
в собственной распущенности»; большая часть дворянства «опусти-
лась, промоталась, одичала, выродилась»; пролетариат «опасен для
культурных классов»; духовенство «обмещанилось». интеллигенция
«падает до декаданса». И даже судьба преуспевающих богатых про-
1 Российский Архив... М.О. Меньшиков. Материалы к биографии. С. 28.
2 Там же. С. 51.
458
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
мышленников «не менее трагична, чем судьба нищих». На смену об-
ществу, основанному на традиции, приходит общество, построенное
на эгоизме, у него нет будущего, если только не появится правитель,
по сути - вождь, способный изменить ситуацию. Ю.М. Каграманов
замечает: «Проживи Меньшиков дольше, он увидел бы. как возрож-
даются - пусть в шаржированном виде и в неприятном, даже отвра-
тительном для него контексте - элементы лелеемой им арматуры:
новое всеобщее закрепощение, и “железное строение” государства, и
“князь” с “металлической” фамилией, в увлекательном благородстве
духа ни в малой степени не замеченный»1.
Более оптимистическую картину прогнозировал, обращаясь к
рабочему вопросу, Шарапов, который отрицал существование гло-
бальных противоречий между трудом и капиталом, утверждая, что
труд и капитал - это «члены единого организма». Не удивительно,
что, занимая такую позицию, он призывал рабочих радоваться, если
предприниматель наживает «огромные барыши» и богатеет. Попыт-
ки добиться повышения заработной платы с помощью стачек и за-
бастовок осуждались. Интересы рабочего должен защищать закон и
правительство. Закон должен регулировать продолжительность ра-
бочего дня, обеспечивать охрану труда, решать вопросы социального
страхования, пенсий и т. п. Профессиональные организации рабочих
Шараповым, в отличие от Тихомирова, не приветствовались и отвер-
гались наравне с синдикатами и союзами промышленников. Надеж-
ды связывались с самодержавным государством, которое, опираясь
на систему самоуправления, могло добиться разрешения социальных
противоречий.
Необходимость улучшения условий существования пролетари-
ата понимал В.А. Грингмут, отмечавший, что «положение рабочих
так же, как и других классов населения, нуждается в различных
улучшениях, которые и входят в программу Монархической партии,
но монархисты не допускают рабочего революционного движения,
стремящегося не к улучшению быта рабочих, а к государственному
перевороту»1 2. Подобные положения содержались в программных до-
кументах монархических организаций. Союз русского народа при-
знавал необходимость «всеми мерами способствовать облегчению
труда и улучшению быта рабочих», путем содействия возможному
сокращению рабочего дня, облегчению образования рабочих; доби-
ваться государственного страхования рабочих на случай смерти, увс-
1 Каграманов Ю.М. Меньшиков столетие спустя / Посев. 2000. № 13. С. 18.
2 Грингмут В.А. Собрание статей. Вып. IV. С. 141.
Часть шестая
459
чий, болезни и старости, а также добиваться упорядочения условий
|руда1. Правые партии пытались объединить рабочих-монархистов.
В Петербурге было создано «Общество активной борьбы с револю-
цией и анархией», открывшее филиалы в ряде крупных городов. Еще
одной организацией стал Союз русских рабочих, возникший в Киеве.
()сновной целью этой организации было «объединение рабочих всех
разрядов, а равно и всех других лиц различных сословий и состояний
обоего пола в деле служения и защиты Православия, Самодержавия
Русского Монарха, русской народности, единой неделимой России»
Важной задачей признавалось содействие «поднятию в простом рус-
ском населении сознательной религиозности, сознательного отноше-
ния к политической деятельности на началах глубокого патриотиче-
ского чувства, долга и ответственности перед отечеством, обществом
и семьей». Программа Союза предусматривала противодействие ад-
министративному произволу при расчетах и увольнениях рабочих, а
также оказание помощи членам союза, лишенным вследствие болез-
ни или травмы возможности работать1 2.
Лидеры правых партий не отрицали, что принести пользу рабочим
может и буржуазия, если будет руководствоваться всеобщим благом
и действовать согласно христианской морали. Это было отмечено в
«Основоположениях» Союза русского народа, который призывал
«как хозяев, фабрикантов и их уполномоченных, так и рабочих, в
особенности фабричных городских, железнодорожных, всемерно
стараться разрешать возникающие между ними недомолвки, споры,
раздоры полюбовно, по Божию, следуя Заповедям Господним, а не
безбожному учению врагов Христианства...»3. Вместе с тем правые
оговаривались, что социальные проблемы в обществе в значительной
степени связаны с усилением индивидуалистических тенденций бур-
жуазии. В этом случае буржуазия несет ответственность за револю-
ционизацию пролетариата. «Нищета, падение земледелия, разорение
промышленности, безработица, отсутствие возможности правильно
приложить свой труд, непосильные налоги. В народе воспитывается
глухое раздражение... все это постепенно создает почву для ненави-
сти» и служит питательной средой для возникновения и развития ра-
дикальных идеологий, считал Шарапов4. Однако социализм, который
Шарапов называл «религией ненависти», привлекал пролетариат,
1 Программы политических партий России. Конец XIX - начало XX в. С. 453.
2 Устав Союза русских рабочих людей. Киев, б/г. С. 1-4.
3 Программы политических партий России. С. 445
4 Шарапов С.Ф. Избранное. С. 380.
460
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
что было связано и с разочарованием в возможностях правых партий
улучшить положение рабочих. Если в период 1906-1907 гг правая
пропаганда находила отклик в рабочей среде, то в 1908 г. начинает-
ся отток рабочих из монархических организаций, а в 1910-1912 гг.
происходит распад созданных ранее правомонархических рабочих
организаций. В годы войны правые организации продолжали еще
существовать и действовать на некоторых промышленных предпри-
ятиях, но «их число и численность членов сокращались, а предпри-
ниматели скорее содействовали этому процессу, нежели прилагали
усилия для оживления деятельности правых организаций на своих
пред приятиях»1.
Объектом критики со стороны консерваторов служил порядок
денежного обращения, установившийся в результате реформ Витте.
Попытавшись «связать славянофильское учение с данными экономи-
ческой науки», Шарапов предложил провести ликвидацию золотой
валюты и ввести «абсолютные деньги»1 2. Эти деньги должны были
находиться в распоряжении центрального государственного учреж-
дения, регулирующего денежное обращение. Государство должно
выпускать только необходимое количество денежных знаков, а де-
нежная единица должна представлять некоторую постоянную, со-
вершенно отвлеченную меру ценностей (бумажный рубль). Шарапов
считал, что введение золотой валюты пагубно еще и тем, что лишило
земледельцев оборотного капитала, так как при наличии бумажных
денег можно прибегнуть к эмиссии, а после возвращения кредита
изъять бумажные деньги из обращения. В своей утопии Шарапов
рисует такую картину будущего: «Металлические деньги... вышли из
употребления вовсе. Их теперь нет нигде... даже и бумажные деньги
становятся редкостью. У каждого... есть открытый счет в приходской
казне, а в кармане - чековая книжка»3.
Работы, посвященные финансовой политике России и вызвав-
шие положительные отзывы в правой печати написал А.Д. Нечволо-
дов. Для обеспечения финансовой безопасности России он призывал
отказаться от золотой валюты и перейти на неразменные бумажные
деньги, оставив расчет на золото только для международной тор-
говли и для платежей по внешним займам. Нечволодов полагал, что
если Россия не будет делать новых внешних займов, то золото, по-
лучаемое от обеспечения торгового баланса в нашу пользу, вместе
1 Кирьянов Ю.И. Крайние правые партии и общество // Политические партии и
общество в России 1914 1917 гг.: Сборник статей и документов. М.. 1999. С. 168.
2 В итоге Шарапов поддержал идею о замене золотой валюты серебряной
3 Шарапов С.Ф. Избранное. С. 627.
Часть шестая
461
с золотом, ежегодно добываемым из недр земли, позволит произво-
дить эти платежи. Но вновь выпущенные деньги должны пойти на
удовлетворение насущных потребностей государственной жизни,
для необходимого укрепления внешнего положения и экономиче-
ского возрождения. Основная идея Нечволодова совпадала с выво-
дами Шарапова: «Во всяком случае, для России безотлагательный
переход к бумажным, неразменным на золою, деньгам является
в настоящее время неизбежным, и всякое промедление грозит как
нашей самостоятельности в международном отношении, так и кро-
вавым столкновениям на экономической почве внутри империи»1.
Отмена золотой валюты и возвращение к серебряному рублю, уста-
новленному манифестом Александра I от 20 июня 1810 г., по мнению
11ечволодова, должны были привести к увеличению количества де-
нежных знаков в Российской империи; прекращению роста внешней
задолженности «и дальнейшего порабощения России иностранному
капиталу»; возрождению сельского хозяйства и обрабатывающей
промышленности «путем предоставления дешевого кредита за опре-
деленный учетный процент всем представителям производительно-
го труда»1 2.
Отрицательно относились консерваторы и к предпринятому Вит-
те привлечению в Россию иностранных капиталов, утверждая, что
эги капиталы не работают на экономику страны, потому что основная
часть доходов остается в руках иностранцев. Тихомирова беспокои-
ло, что в решении рабочего вопроса в России на первое место госу-
дарством ставились ин гересы крупного (зачастую иностранного) ка-
питала. Отсюда вытекали его критические отзывы об излишней, как
он считал, приверженности правительства Витте внешним займам
п ставке на привлечение иностранного капитала, который «должен
играть только служебную роль». Гурко писал об опасности привле-
чения иностранного капитала, считая, что этот капитал в России не
остается, а лишь временно находится «на побывке» и затем возвраща-
ется за рубеж к законному владельцу, ничего не сделав для подъема
российской экономики.
Свой выход предлагал И.И. Дусинский: «Русская финансовая по-
литика должна... учесть положение заграничного капитала и загра-
ничных капиталистов и широко и гостеприимно открыть им доступ
к нам, воздерживаясь от всякого обложения остающихся в стране до-
ходов и наследств. Тем сильнее должны быть обложены зато доходы
1 НечволоОов АД. От разорения к достатку Посвящается всем представителям
производительного труда. СПб., 1906. С. 107.
2 Нечволодов АД. Русские деньги. СПб., 1907. С. 4.
462 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
и наследства, уходящие за границу. Смысл этой меры - тот, чтобы по-
буждать иностранных владельцев капитала переселяться в Россию,
вместо того чтобы вкладывать в русские предприятия только свои
деньги, доходы от которых потом уходят безвозвратно за границу»1.
Пессимистично был настроен Шарапов, считавший, что иностранный
капитал идет в Россию не служить, а хозяйничать - распоряжаться
природными ресурсами, человеческим трудом и целыми отраслями
промышленности. Щербатов, поддерживая Шарапова, провозгла-
шал, что «главный враг России - иностранный капитал», перед ко-
торым «заискивают Русские Государственные люди; ездят к нему
на поклон в иностранные финансовые центры, как в былые времена
Русские Князья ездили в Орду, представителей его встречают чуть
не с Царским почетом... Он всасывается теперь во весь жизненный
строй России: он проникает во все виды промышленности и в города,
и в деревню. И его стотысячная армия - более многочисленная, как
Русское Дворянство, управляет русским народом в силу власти, наи-
более угнетающей - власти экономической»1 2.
Даже Дусинский, в большей степени интересовавшийся внешней
политикой, не оставил вопрос без внимания, «так как экономиче-
ская независимость и самостоятельность составляют один из важ-
ных и необходимых элементов фактической общей независимости,
то, естественно, постоянной целью экономической политики страны
должна, принципиально, считаться автаркия... Этот идеал и должен
быть постоянно нашей путеводной звездой в запутанном лабиринте
экономической политики, и к нему мы должны идти постепенно, но
неуклонно...»3. Много об этой проблеме рассуждал Меньшиков, при-
зывавший к автаркии: «Когда к нам вторгаются иностранные капи-
талы, мы знаем, что не для нашей, а для своей выгоды они пришли в
Россию и что вернутся они нагруженные нашим же добром. Но товар
иностранный есть скрытая форма капитала - он всегда возвращает-
ся за границу обросший прибылью. Сознавая это, не следует слиш-
ком жалеть, если Россия окажется замкнутой. Немножко отдохнуть
от иноземной корысти, немножко эмансипировать от Европы нам не
мешает»4. Об этом с осуждением писал Строганов: «Мы стали делать
долги. Это было очень соблазнительно, но до тех пор, пока уплата од-
них только процентов по ним выросла до такой колоссальной сум-
мы, которая потребовала изысканий новых средств на ее покрытие.
1 Дусинский И.И. Геополитика России. М., 2003. С. 169.
2 Щербатов А.Г. «Обновленная Россия» и другие работы. С. 186.
3 Дусинский И.И. Геополитика России. С. 169- 161.
4 Меньшиков М.О. Из писем к ближним. С. 56.
Часть шестая
463
Словом, получается какой-то заколдованный круг, из которого нет
выхода»1. Нечволодов также считал, что привлечение иностранных
капиталов сводится к эксплуатации этими капиталами отечествен-
ных богатств и рабочих рук страны, а затем к вывозу за границу зо-
лота, приобретенного в стране за продажу продуктов производства.
При этом общее благосостояние местности, где возникают крупные
капиталистические производства, обязательно понижается. Таким
образом, результаты привлечения иностранного капитала «весьма
плачевны». Это - понижение общего благосостояния в прилежащей
местности и высасывание золота из страны. Иностранные капиталы
(вместе с займами) участвуют в государственной задолженности в
сумме около 5800 млн руб., и за 20-летний период Россия уплатила
процентов и срочного погашения на иностранные капиталы, вло-
женные в государственные и частнопромышленные бумаги, около
1372 млн руб. Если к этой цифре добавить расходы русских за гра-
ницей, составляющие за 20 лет около 1370 млн руб., то окажется, что
Россия за 20-летний период с 1882 по 1901 г. уплатила за границу
около 5740 млн руб. То есть, по подсчетам Нечволодова, Россия упла-
чивает иностранцам в каждые 6,5 лет своеобразную дань, равную по
величине контрибуции, уплаченной Францией своей победительни-
це Германии (в 1900 и 1901 г. платежи иностранцам составили еже-
годно около 380 млн руб.).
Не все консерваторы рассуждали таким образом. Дурново по-
лагал, что «Россия слишком бедна и капиталами, и промышленною
предприимчивостью, чтобы могла обойтись без широкого притока
иностранных капиталов. Поэтому известная зависимость от того или
другого иностранного капитала неизбежна для нас до тех пор, пока
промышленная предприимчивость и материальные средства насе-
ления не разовьются настолько, что дадут возможность совершенно
отказаться от услуг иностранных предпринимателей и их денег. Но,
пока мы в них нуждаемся, немецкий капитал выгоднее для нас, чем
всякий другой»1 2.
Еще одной важной темой в экономических концепциях русских
правых была забота об отечественном производителе. Меньшиков
доказывал необходимость автаркии, поскольку, «как бы роскошно
пи поднялась наша собственная промышленность, известная доступ-
ность иностранной будет угнетать ее»3 Об этом писал и Строганов,
1 Строганов В. Русский национализм, его сущность, история и задачи. М., 1997.
С. 81.
2 Свет и тени Великой войны... С. 68.
3 Меньшиков М.О. Из писем к ближним. С. 41.
464
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
утверждавший, что в то время как «наш народ... в буквальном смысле
мрет от голода; мы ввозим не только обработанные продукты ино-
странного производства, но и сырые и притом даже такие, которыми
мы богаты, например хлеб, железо, шерсть и другие. До сих пор у нас
слово “заграничный” является синонимом лучшего, более совершен-
ного»1. Сближение с Европой разорило Россию и разучило ее обслу-
живать собственные нужды, лишило экономической независимости,
превратив в государство, «в течение двухсот лет вывозящее только
сырье»1 2. Нужно не вывозить хлеб (при этом «народу в целом его
составе приходится недоедать») и потреблять чужие товары, а вы-
пускать достаточное количество собственных товаров. Для этого у
России хватает территории и экономического потенциала. Следова-
тельно, нужно закрыть границы, а «замкнутость дает богатству регу-
лирующий принцип, обыкновенно расстраиваемый внешней торгов-
лей... замкнутые страны, если они культурно организованы, способны
только богатеть»3.
По мнению одних идеологов монархического движения, государ-
ство должно активно вмешиваться в экономику, контролируя част-
но-предпринимательскую инициативу. Не отрицая определенной
пользы от существования этой инициативы, Шульгин, например,
был убежден, что «в России огромные казенные предприятия имеют
все шансы на успех Это вовсе не социализм Это только признание
того, что при русских условиях государственное хозяйство может да-
вать лучшие результаты, чем частная промышленность, которая у нас
в высшей степени слаба...»4.
Были и консерваторы, выступавшие против активного вмеша-
тельства государства в экономическую деятельность, в том числе
в деятельность буржуазии. «Государство должно стремиться не к
расширению своей хозяйственной деятельности, а, наоборот, к все-
мерному ее сокращению... Хозяйственная свобода - вот, что должно
стать лозунгом нашего времени», - провозглашал Гурко5. Такую же
позицию занимал и Тихомиров, считавший, что полное невмешатель-
ство государства в экономику было бы менее вредным по сравнению
с ошибочным вмешательством, поскольку существует логика хозяй-
ственных процессов, которую нельзя нарушать. Насильственная по-
1 Строганов В. Русский национализм... С. 81 82.
2 Меньшиков М.О. Из писем к ближним. С. 42-43.
3 Там же. С. 49-50.
4 Шульгин В.В. Нечто фантастическое. С. 43-44.
5 Гурко В.И. Наше государственное и народное хозяйство. СПб., 1909. С. 153, 239.
Часть шестая
465
пытка государства изменить эти процессы способна нанести значи-
к‘./|ьный ущерб экономике страны.
Российскими предпринимателям нужно опираться на нравствен-
ные ценности, и посвятивший свою проповедь теме труда и капитала
Восторгов утверждал: «Слово Божие нигде не говорит нам, чтобы бо-
гатство было само по себе грех, а бедность - добродетель. Если бед-
ность не порок, то и богатство - не укоризна... Господь не запрещает
богатства... но вместе с тем Господь заповедует человеку труд и труд...
Таким образом, право на радости и удовольствия дает труд»1.
Если буржуазия будет использовать свои капиталы во благо го-
сударства, то она так же полезна для самодержавия, как и другие со-
словия. Но только самодержец, по мнению консерваторов, может, с
одной стороны, сдерживать стремление буржуазии к политической
власти, а с другой - способствовать экономическому развитию стра-
ши. Следует отметить, что не все правые являлись критиками буржу-
азии. Как верно заметил М.Н. Лукьянов, «капиталист-либерал был
плох постольку, поскольку конкурировал с помещиком за деньги,
власть, влияние, и хорош постольку, поскольку являлся союзником
земельного собственника в противостоянии наемному рабочему-со-
циалисту, готовому экспроприировать обоих»1 2. Часть консерваторов
ставила отношение к буржуазии в зависимость от того, как она бу-
1ст использовать свои капиталы. Но сочувствие к рабочим никогда
не переходило в одобрение стачек, забастовок и иных аналогичных
форм борьбы. Монархическая газета утверждала, что против завод-
чиков, желающих эксплуатировать рабочего сверх всякой меры, по-
могут не борьба и забастовки, а «законы и правительство», поскольку
<• в любовном союзе капитал и труд делают чудеса, во вражде гибнут
оба. Но раньше гибнет труд...»3.
Выступления консерваторов против финансовой политики Витте
щктовались не только нелюбовью к реформатору, но и стремлением
защитить отечественного производителя. Протекционистские и от-
части изоляционистские идеи в экономической сфере были ответами
на модернизационный вызов и левую альтернативу. Признавая отча-
г ги правоту социалистических идей, там, где речь шла о критике бур-
жуазно-капиталистических отношений, правые пытались направить
общественное сознание на путь умеренного социал-реформизма. По
мере осознания того факта, что их социально-экономические пред-
1 Восторгов И.И Полное собрание сочинений. СПб., 1995. Т. 2. С. 148.
2 Лукьянов М.Н. Российский консерватизм и реформа, 1907-1914. С. ИЗ.
3 Сусанин. 1912. 23 сентября.
466
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ложения остаются безответными, в среде консерваторов росли песси-
мистические предчувствия относительно будущего России, которой
они прочили кабальную зависимость от иностранного капитала, «ди-
кий» капитализм или социалистическую революцию.
Геополитические проекты
Россия виделась правым как великая монархическая империя,
простирающаяся от Европы до Азии и ведущая независимую внеш-
нюю политику. Успешное решение геополитических задач в эпоху
Александра III предоставляло простор для оптимистических про-
гнозов на ближайшее время. Все изменилось после поражения Рос-
сии в Русско-японской войне, которая стала даже более серьезным
ударом по национальному самолюбию, чем Крымская война, по-
скольку имело место противостояние не с развитыми европейскими
державами, а с Японией, не считавшейся индустриально развитой и
сильной страной, которую предполагали одолеть в ходе «маленькой
войны». После этого воинственность правых уменьшилась. Выступая
13 января 1912 г. в Главной Палате монархического Союза Михаила
Архангела с докладом «Россия, Англия и Германия», Карцов при-
шел к заключению, что «Англия, видя для себя опасность ввиду все
усиливающегося торгового и морского могущества Германии, ищет
сближения с Россией, чтобы тем самым ослабить свою соперницу. Но
государственные интересы России... требуют союза не с Англией, а с
Германией, ибо война России с Германией привела бы к печальным
результатам, ослабила бы не только Россию, - но даже и всю конти-
нентальную Европу, и мало того, - чрезмерно усилила бы господство
Англии»1. Карцов предостерегал и от чрезмерной ориентации на Гер-
манию, которая усиливает геополитический натиск на Россию и сла-
вянские народы, ведет проникновение в Малую Азию и на Ближний
Восток.
Геополитическая картина будущего России представлена в ра-
ботах Дусинского1 2. Он отмечал, что «везде идет явная или тайная
борьба между влиянием Англии и Германии, и в день грозного столк-
новения между ними все страны почувствуют его силу»3. В подоб-
1 Правые партии. 1911 1917 годы: Документы и материалы: В 2 т. Т. 2. 1911-
1917 годы / сост., автор введения и коммент. Ю.И. Кирьянов. М., 1998. С. 96.
2 См.: Самодурова В.В. Геополитический изгой: жизнь и смерть И.И. Дусинского
(1879-1919) // В1сник Одеського нащонального ушверситету. Одесса, 2013. Т. 18,
Вип. 2. С. 9-18.
3 Дусинский И.И. Геополитика России. С. 31.
Часть шестая
467
ной ситуации участие России в том или ином политическом альянсе
должно преследовать «прежде всего цели русские, а не британские
ичи германские» и, «содействуя одной из сторон в достижении по-
ста пленной себе ею цели, Россия должна работать в то же время для
себя... В этом должна выразиться государственная мудрость наших
правящих сфер»1.
Обосновывая установление геополитически мотивированных
естественных границ Российской империи по «вектору Юг», Дусин-
( кий полагал, что российско-персидская граница нуждается в этом
( чучае в незначительном изменении и должна быть достигнута «без
расстройства дружественных отношений» обеих стран. Персии нуж-
но уступить узкую полосу, тянущуюся вдоль всей своей северной
। раницы. В качестве компенсации необходимо поспособствовать зна-
чн тельному расширению границ Персии на восток и запад, вплоть до
распространения границ на всю территорию Иранской возвышенно-
( ги. В случае реализации подобного геополитического проекта это
привело бы к конфликту России с Англией. Впрочем, соглашение,
юстигнутое с ней относительно Персии (1907), как и соглашения
но Афганистану и Тибету, давно вызывало нарекания консерваторов
(русская дипломатия «рабски» подчиняется видам британской но-
1н гики). Будучи противником механического расширения террито-
рии Российской империи, Дусинский считал неактуальной борьбу
ia рынки сбыта, ставя на первое место вопрос геополитической за-
вершенности границ. Он негативно оценивал политику, проводимую
Россией в отношении Персии после присоединения к Антанте, счи-
i ая, что эта политика подстраивается «под Британию». Такое поло-
се ние может привести к уничтожению русско-персидской дружбы и
।к реходу персов в лагерь врагов России.
Отталкиваясь от принципа, что «Россия - держава прежде все-
ю континентальная, сухопутная, не имеющая заморских колоний
и обладающая крайне незначительными морскою торговлею и ком-
мерческим флотом»1 2, Дусинский выступал против проектов военно-
к) выхода России к берегам Персидского залива, хотя понимал его
к ополитическое значение. Здесь он отводил основную роль в обес-
печении российских интересов не вооруженному вмешательству, а
системе международных договоров, считая, что «великая Персия»
должна быть другом и союзницей России, «ее оплотом на Дальнем
Юге». В отношении следующего после Персии соседа России -
1 Там же. С. 38-39.
2 Там же. С. 38.
468 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Афганистана - Дусинский выдвигал идею добиться раздела его тер-
ритории, в результате чего земли, расположенные в бассейне Геригу-
да (с Гератом) и к северу от Гиндукуша, должны были отойти к Рос-
сии, западная и юго-западная часть - к персам, а остальное, вместе с
Кабулом, Разной и Кандагаром - англичанам.
В качестве планов на перспективу предлагалось усилить присут-
ствие России и активизировать научные исследования в районе Ле-
довитого океана и Арктики, создав там ряд постоянных наблюдатель-
ных станций, связанных «беспроволочным телеграфом» с внешним
миром. Далее следовало озаботиться проникновением российского
влияния в Индию, когда британское владычество там ослабнет. Осо-
бо подчеркивалась опасность возрождения Китая, который «нахо-
дится на пути к превращению в могущественное государство и весьма
быстро идет этим путем»1. Российскому правительству предлагалось
четко определить свою политику по отношению к активно развиваю-
щемуся соседу и видеть в Китайской империи «своего противника
самого опасного из противников» в преддверии исторической неиз-
бежности натиска Китая на Россию1 2. Ради ослабления этого натиска
допускался союз с Японией, которой было невыгодно вытеснять Рос-
сию с Дальнего Востока, поскольку это усиливало позиции ее сопер-
ника - Китая. Дусинский, в отличие от большинства консерваторов,
даже был согласен на время забыть о поражении в Русско-японской
войне, поскольку если Россия не установит с Японией стабильных
внешнеполитических отношений, то «Япония найдет в этом случае*
мощную поддержку Германии»3. В качестве дополнительной выгоды
которую Япония могла извлечь из союза с недавним противником
предлагалось не препятствовать формальной аннексии Японией Ко
реи, а также присоединению Ляодуна и всей южной Маньчжурии
Россия получала небольшую часть северной Кореи и всю северную
Маньчжурию, лежащую в бассейне Амура С целью избежания новых
столкновений интересов двух держав правительство России должно
было поддерживать «по взаимному соглашению» экспансионистские
действия Японии на Окинаве, а японское правительство воспре
тило бы подданным эмигрировать в русские пределы и возвратило
свободу пользования маньчжурской дорогой для перевозки войск к
Владивостоку.
1 Дусинский И.И. Геополитика России. С. 269.
2 Там же. С. 272 ’
3 Там же. С. 286.
Часть шестая
469
Признавая невозможность и ненужность «обрусения славян»,
Дусинский полагал, что «славянские ручьи» никогда не сольются в
русском народном море». Главную задачу он видел в решении внеш-
неполитического, а не племенного или религиозного вопроса. «Не-
сколько десятков миллионов славян вместе с союзной нам Францией
вполне способны уравновесить всю силу германского народа, бла-
। одаря чему все силы необъятной России будут свободны для того,
чтобы уладить наши дела на Юге и обеспечить нашу безопасность с
Востока, где мы, конечно, должны занять своевременно хорошую обо-
ронительную позицию», - полагал он1. Покровительство славянским
народам неизбежно должно привести Россию к внешнеполитическо-
му (а может быть, и военному) столкновению с Германией, посколь-
ку оба государства имеют пересекающиеся «сферы расширения». Из-
оежать этого столкновения можно, если Германия проявит добрую
нолю и сама откажется от всякого дальнейшего движения на восток.
Возможность заключения компромисса благодаря территориальным
уступкам Германии за счет «славянских братьев» категорически от-
вергалась геополитиком.
России предназначено стать мировой силой, сочетающей Запад с
Востоком, и быть третейским судьей в споре между Азией и Евро-
пой. Причем, как полагал Э.Э. Ухтомский, спор приходится решать
в пользу Азии, потому что не может быть иного решения для судьи,
который «чувствует себя братом обиженного». В противном случае
Гвропа сама по себе нас в конце концов подавит внешним превос-
ходством своим, а не нами пробужденные азиатские народы для рус-
ских со временем будут еще опаснее, чем западные иноплеменники»1 2.
( )б этом предупреждал и Дусинский: «Там, на Дальнем Востоке и
К )ге, рождается новый мир-великан, носитель вековечной культуры,
полный скрытой энергии и накопленных тысячелетиями сил, мир
। резвого ума и твердой воли, мир настойчивости, терпения и упор-
ною, всепобеждающего труда... А на пути его лежит Святая Русь.
()i пенный вздох желтого Дракона уже обжег ее спящее лицо. А с да-
кского Юга на нее же глядят с ненавистью другие взоры... Там вьется
и судорогах возрождения старый и грозный своим фанатизмом мир
11слама, властелин и поныне для многих славян. И он также не оста-
вит нас в покое, как, впрочем, и мы не могли оставить в покое его.
А па ближнем Западе притаился третий сосед (Германия. - А.Р.),
1 Там же. С. 71.
2 Ухтомский Э.Э. К событиям в Китае Об отношениях Запада и России к Востоку.
< 116.. 1900. С. 85.
470
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
старый враг славянского племени...»1. Летом 1914 г. в брошюре «Рус
ский Монархический союз и расширение его деятельности по осно-
вам Высочайшего рескрипта 30 января 1914 года» практически тем
же словами будет описано «положение нашего отечества - централь-
ное, - между пробуждающимся полумиллиардным, с одной стороны,
населением Востока, стесненным на своей территории, а с другой - с
сильными государствами Запада, тоже переполненными населением
и нуждающимися в расширении своих границ»1 2. Эта ситуация долж-
на была вынудить Россию «избрать одно из двух: или стать молотом
настолько сильным, чтобы сковать Восток и Запад, или же в качестве
наковальни, став ареною постоянных кровавых событий, - отдать
себя на растерзание, то есть утратить свою Государственную цель-
ность Иного исхода нет: никакие дипломатические хитросплетения
и увертки не в состоянии предотвратить событий, вытекающих из
того побудительного требования, что “людям надо есть”»3. На случай
натиска с Востока консерваторами предусматривалось усиление рус-
ского влияния в Монголии, которой отводилась роль буфера между
Россией и Китаем
Одним из тех. кто подробно рассматривал в своих работах сопер-
ничество России и Англии, был А.Е. Вандам (Едрихин). Он полагал,
что экспансия в какие бы формы она ни выливалась (военные, поли-
тические, экономические и т. д.), свойственна для любого государства
и для любого народа, но, несмотря на большие размеры территории,
русский народ по сравнению с другими народами находится в найме
нее благоприятных для жизни условиях, и «пора бы задыхающимся
в своем концентрационном лагере белым народам понять, что един-
ственным разумным выходом balance of power in Europe была бы ко-
алиция сухопутных держав против утонченного, но более опасного,
чем наполеоновский, деспотизма Англии и что жестоко высмеивав-
шееся англичанами наше стремление к “теплой воде” и высмеивае-
мое теперь желание германцев иметь “свое место на солнышке” не
заключают в себе ничего противоестественного. Во всяком же случае,
присваивая себе исключительное право на пользование всеми блага-
ми мира, англичанам следует и защищать его одними собственными
силами»4. В качестве союзников России по коалиции Вандам видел
Германию и Францию.
1 Дусинский И.И. Геополитика России. С. 70.
2 Правые партии. 1905- 1917 годы: Документы и материалы: В 2 т. Т. 2. 1911
1917 годы. С. 424.
3 Там же.
4 Свет и тени Великой войны... С. 36.
*/,/< тъ шестая
471
Геополитические прогнозы Шарапова нашли отражение в рома-
не утопии «Через полвека», в котором описана Российская Империя
1950-х гг., где Константинополь (Цареград) является четвертой сто-
шцей новой Империи1, правительство находится в Киеве. Вторая
< голица - Москва, третья - Петербург). В своей утопии Шарапов
предсказал и грядущую войну между Россией и Германией. Пово-
юм послужили «китайские беспорядки», но, по прогнозам Шара-
пова, «на этот раз Россия благоразумно воздержалась от участия в
"усмирении Китая” и вступила с ним в соглашение», после чего ки-
ыпцы смогли одолеть англичан и немцев1 2. Из-за немцев, чинивших
жерства в Китае, и начнется, по прогнозам Шарапова, война с Рос-
шей. Интересен его прогноз о первом этапе войны: «Тройственный
< оюз еще существовал, а потому нам приходилось иметь против себя
< разу и Австрию и Германию... Немцы, опередившие нас в мобили-
|.щии, вторглись в Царство Польское. Но... неожиданно наступила
кн гастрофа для их союзницы - Австро-Венгрии»3. В результате, пока
Франция неуклюже вела военные действия против Италии, русские
поиска, единодушно поддержанные славянами («драться с Россией
кедали только мадьяры», но их быстро разгромили)... заняли Бер-
иш. Франция заняла Эльзас и Лотарингию, а Англия захватила не-
мецкие колонии. Россия, же вопреки идеям «устроить поход на Ин-
। и ю», ограничилась занятием Афганистана и Персии.
Шарапов предупреждал об опасности продвижения Германии
и слабости России: «Правительство великой державы начинает на-
поминать плохо составленную опереточную труппу. И в какой мо-
мент?.. Жутко представить себе размер будущей неминуемой миро-
вой борьбы, где все ужасы должны обрушиться на Россию. Она в
центре событий, она попадет в самое пекло... Вот откуда тот песси-
мизм, та беспросветная апатия, которая, как удушливый туман, оку-
ыла наше общество и парализует всякие силы и порывы... Никто ни-
ке )му не верит, никто ничего не ждет»4 * 6.
В работе «Государственная оборона России» Щербатов прогно-
шровал, что «при первой возможности Германия будет вынуждена
1 Ср.: «Если Петербург и Москва - синонимы русской национальной государ-
। । ценности, то Киев и особенно Цареград - синонимы объединяющего и уже объеди-
ненного славянства», см.: Дусинский И.И. Геополитика России. С. 109.
2 Шарапов С.Ф. Избранное. С. 650.
3 Там же. С. 651.
4 Цит. по: Фетисенко О.Л. «Гептастилисты»: Константин Леонтьев, его собесед-
ники и ученики: (Идеи русского консерватизма в литературно-художественных и пу-
6 шцистических практиках второй половины XIX - первой четверти XX века)». СПб.,
’012. С. 399.
472
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. i
в силу обстоятельств утвердить свои мирные торговые завоевания
вооруженной силой и что ее нападению подвергнется страна, найме
нее подготовленная к самообороне»1. России предстоит готовиться
к войне не с одной державой, а с союзом держав. Германия высту-
пит «застрельщиком» войны из-за торгового соперничества, а Япо-
ния, желая обеспечить себе гегемонию на Тихом океане. России же
«в предстоящей мировой борьбе» предстоит в первую очередь стоять
на страже своих интересов и освоиться с мыслью, что у нее «нет и
быть не может твердых союзников». Пасхалов тоже предрекал неиз-
бежность большой войны, поскольку «для России создалось теперь
такое положение, что столкновение ее с Австрией является неизбеж-
ным. Хочет или не хочет она войны, а таковая будет, если только Рос-
сия не откажется добровольно от своего мирового значения и сама
не станет членом славянской федерации под скипетром Габсбургов,
чего, конечно, предположить нельзя... Удастся ли русскому колоссу
устоять на ногах, или же он рухнет и, рассыпавшись на составные
части, послужит образованию новых государственных организмов,
это зависит всецело от мудрости и искусства его государственных
людей»1 2.
В феврале 1914 г. Дурново подал на имя Николая II «Записку»,
в которой акцентировал внимание царя на том факте, что Россия и
Германия являются представительницами консервативного начала
в противоположность воплощаемому Англией и Францией демо-
кратическому началу, и с этой точки зрения борьба между Герма-
нией и Россией, независимо от ее исхода, глубоко нежелательна для
обеих сторон3. Родионов, по воспоминаниям сына, тоже считал вой
ну «судьбоносной ошибкой Императорского Правительства, т. к. не
Германия, а Англия являлась действительным историческим вра-
гом России. С Германией же, соединяя ее технику со своим сырьем,
Россия могла бы составить непобедимый союз, которому никто в
мире не был бы опасен. Он говаривал, что немец - хороший това-
рищ и, в противоположность австрийцу, надежный союзник. Толь-
ко ему надо сперва рога обломать, чтобы тевтонская спесь всего не
испортила»4.
В 1916 г. вышла в свет работа Н.А. Захарова «Наше стремление
к Босфору и Дарданеллам и противодействие ему западноевропей-
1 Щербатов А.Г. «Обновленная Россия» и другие работы. С. 171 172.
2 Пасхалов К.Н. Русский вопрос. М., 1913. С. 21.
3 Свет и тени Великой войны... С. 58-73.
4 Стукалова ГЛ. Страница истории России // Родионов И А. Наше преступление.
С. XLVII.
4<и ть шестая

«кич держав», представлявшая текст доклада, прочитанного 23 ян-
варя 1915 г. Автор признавал, что «агрессивное стремление России к
\ । верждению своего влияния на берегах Босфора и Дарданелл срав-
ни юльно недавнего происхождения и относится исключительно к
императорскому периоду»1. Политика России не должна зависеть
oi сиюминутных симпатий и нужно перешагнуть «через политиче-
< кий труп Берлина и Вены», не забывая о многолетней недоброже-
мтсльности Англии и Франции, которые, опасаясь захвата Росси-
ей Босфора и Дарданелл, «работали только на пользу Германии и
оберегали Турцию только для того, чтобы всецело предоставить ее
и распоряжение германских честолюбивых планов»1 2. Не стоит пере-
оценивать и симпатии Болгарии, поскольку «едва ли жертвы, при-
несенные нами в войну 1877 и 1878 годов во имя идеи славянства,
принесли пользу России»3. Болгарский народ помнит о роли России,
но есть политическая верхушка, которая прислушивается к «голосу,
шедшему из Вены»4. Из рядов консерваторов раздавались голоса с
критикой идеи славянского объединения. Отмечалось, что славян-
( кие народы, воспользовавшись поддержкой России и получив неза-
висимость, отнюдь не спешили к оформлению с ней каких-либо со-
юзов. Строганов приходил к выводу: «Вообще мы не имеем Друзей,
(аже для наших братьев-славян, за освобождение которых мы про-
швали свою кровь почти три столетия подряд, мы имеем ценность
постольку, поскольку мы можем быть им полезны»5. П.И. Ковалев-
< кий предупреждал, что, оказывая постоянную поддержку «братьям-
( аавянам», мы в итоге «добились того, что все эти наши славянские
оратья смотрели на нас как на своих обязанных батраков... В благо-
шрность те же вырученные братушки и лягнут эту глупую Россию...
X Боже храни, если русские не придут на помощь. Тут уже и нет пре-
шла издевательствам, брани и помоям по адресу России. И Россия
|(*рпит. Это глупо, но верно. Пора этому положить конец»6 Однако у
Ковалевского присутствовали и прославянские мотивы. Он полагал,
•ио «объединение славян есть роковое исполнение естественного
1 Захаров Н.А. Система русской государственной власти. М.. 2002. С. 339.
2 Там же. С. 361.
3 Там же. С. 359.
4 См.: Иванов А.А., Репников А.В. «Болгарская измена»: русские правые о вступле-
нии Болгарии в Первую мировую войну на стороне Центральных держав // Новейшая
и< юрия России. 2014. № 3. С. 197 217.
л Строганов В. Русский национализм... С. 74.
6 Ковалевский П.И. Русский национализм и национальное воспитание в России.
( 116.. 2006. С. 87.
474
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. i
исторического закона национального бытия В его исполнении про-
являются какие-то силы, нам непонятные и нами непостижимые»1.
И все же, не отрицая возможности выгодного сотрудничества с дру-
гими государствами, Ковалевский подчеркивал, что Россия «была,
есть и будет» сама для себя, а отношения с другими странами долж-
ны быть прагматичными.
Военное столкновение с Германией изначально оценивалось зна
чительным числом русских консерваторов как самоубийственное для
монархических режимов обеих стран, но после начала войны они уже
не могли поступить иначе, чем следовать курсу, провозглашенному
императором. В первоначальный период они были вдохновлены иде-
ей нового передела Европы и мира, в котором Российская империя,
наряду с Англией и Францией, заняла бы господствующее поло-
жение, но по мере того, как возможность победы становилась при-
зрачной, стали выражать опасения в том. что война может привести
к катастрофическим последствиям для России После Февральской
революции многие из них увидели причины произошедшего в затя-
нувшейся войне, вызвавший кризис монархической системы. После
отречения Николая 11 правые, за редким исключением, не мечтали о
возвращении ему престола, и постепенно идея монархии была потес
йена идеей диктатуры «сильной личности».
В начале XX в. происходит организационное и партийно-поли
тическое оформление консервативных сил - возникают дворянские
и всесословные политические структуры, союзы, партии. Наиболее
ярким примером сплочения различных консервативных сил обще-
ства стало их идеологическое и организационное единение в ходе
противодействия революции 1905-1907 гг. перед угрозой общей
опасности.
Отношение консерваторов к политической и экономической
модернизации было настороженным, что вытекало из их мировоз-
зренческих установок, в значительной степени базировавшихся на
религиозном (православном) миропонимании, и из негативного
взгляда на процесс капитализации в целом. Но нельзя считать кон-
серваторов ретроградами и противниками прогресса1 2. Консерватизм
в его правильном понимании не противен прогрессу, а только тре-
бует иною метода его осуществления. Публицист А.Н. Гурьев по-
лагал, что «в реальной государственной практике отношения между
консерватизмом и либерализмом, в сущности, напоминают собой
1 Свет и тени Великой войны... С. 167.
2 См.: Раков В.П. К.П. Победоносцев в контексте политического модерна // Интел-
лигенция и мир. 2004. № 1/2. С. 75-99.
Часть шестая
475
отношения между мужским и женским полом: вечные ссоры и no-
il оянная любовь», отмечая, что «либерализм идей и консерватизм
(гйствий - вот два принципа государственной архитектоники, вза-
имодействием которых создается прочная работа государственного
строительства»1.
Анализ воззрений консервативных идеологов показывает, что
пни не были «политическими страусами», осознавали стоявшие пе-
ред страной проблемы и предлагали пути их решения. Видели они
и назревшие проблемы церковной жизни. «Резкая критика реально
< ушествующих институтов вполне совместима с консерватизмом.
( нраведливо и обратное утверждение: поддерживать любой реально
( у шествующий порядок - не обязательно означает быть консервато-
ром. Очевидно, что консерватизм в принципе не означает противо-
(сйствия переменам»1 2. Просто перемены консерваторы пытаются
« делать управляемыми. «Остановить движение человечества нельзя,
можно и должно прорыть правильное русло для течения обществен-
ной мысли и общественного чувства», - писал Сыромятников3. Про-
ipecc в консервативной трактовке это здоровое развитие и рост, а
нее живое растет медленно.
Хотя консерватизм имел национально-религиозную окраску, мало
к го из теоретиков этого течения задумывался о разработке доктрины
русского национализма. Тихомиров жаловался, что «в нынешнем на-
ционализме чувствуется скорее “слово”, чем “понятие”, и это тем уди-
ви гельнее, что национализм у нас далеко не нов. Его идея, в разных
оттенках славянофильства, получила разработку несравненно более
। лубокую, чем какой бы то ни было другой принцип, нашим обще-
« । ком воспринимавшийся. Тем не менее хотя слово “национализм”
раздается всюду, но что составляет содержание этого слова, к какому
(гйствию обязывает современного человека его “национализм”, - это-
ю пока невозможно определить»4. Для одних консерваторов «истин-
но русским» мог считаться только православный, а другие, наблюдая
переход иноверцев в православие, призывали обращать внимание на
национальность. Но в целом для русских консерваторов этот вопрос
шачил меньше, чем вопрос веры5.
1 Цит. по: Лукьянов М.Н. Российский консерватизм и реформа, 1907 1914. С. 29.
2 Лукьянов М.Н. Консервативная научная интеллигенция и власть (1907- 1914) //
Впасть и наука, ученые и власть: 1880 - начало 1920-х годов. СПб., 2003. С. 343-344.
3 Сыромятников С.Н. (Сигма) Опыты русской мысли. СПб., 1901. Кн. 1. С. 73.
4 Тихомиров Л.А Христианство и политика. М., 1999. С. 164.
•’ Но не для русских националистов: Н.Г. Дебольского, М.О. Меньшикова,
ПИ. Ковалевского, И. А. Сикорского, В.В. Шульгина и др.
476 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Еще при жизни идеологов консерватизма вокруг них (в первую
очередь стараниями либеральной и революционной общественно
сти) создавалась «стена отчуждения». Попытки «достучаться» до
власти наталкивались на непонимание1. Внутренний политический
кризис был спровоцирован и внешнеполитической ситуацией начала
XX в. Несмотря на наличие в консервативной среде мыслителей-гео
политиков, единой программы по этому вопросу выработано не было
Подводя итоги, отметим, что в начале XX в. перед консерваторами
стояла задача разработать политико-правовую модель самодержав
ной власти, но этот процесс так и не был завершен, когда общество
уже отвернулось от консерватизма в сторону более радикальных кон
цепций. Соединить консерватизм и модернизацию тогда не удалось
и все закончилось революцией.
Ошибочно полагать, что рецепты, данные консерваторами приме
нительно к конкретной ситуации царствования Александра III или
Николая П, можно использовать для лечения «болезней» XXI в. Др>
гая крайность - объявить все консервативное наследие архаикой, ш
достойной изучения. Представляется, что есть «золотая середина», и
мы должны sine ira et studio изучать наследие, которое нам досталось
Глава 2. Либеральная модель
(В.В. Шелохаев)
Формирование гражданского общества
и правового государства
Опираясь на теоретические разработки зарубежных и отечествен
ных ученых-обществоведов, парламентский опыт западноевропеп
ских стран, российские либералы начала XX в. разработали модель
формирования общественно-политической системы, которая, с од
ной стороны, базировалась на фундаментальных идеях прав и свобо i
личности, частной собственности, разделении властей, а с другой
учитывала национальные традиции.
Первым приступом к разработке такой модели следует счи
тать статью «От русских конституционалистов», опубликованную
1 См.: Репников А.В. Будущее России в концепциях русских консерваторов нача м
XX века // Кто и куда стремится вести Россию?.. Акторы макро-, мезо- и микроуровнН!
современного трансформационного процесса. М., 2001. С. 48-53; Лукьянов М.Н. Само
державие или самодержец: Николай II глазами российских правых // Власть. 2010
№7. С. 159-162.
I и ть шестая
ill
ii 190'? г. в журнале «Освобождение». В ней нашла отражение идея
ии 1.ШИЯ бессословного народного представительства в форме «по-
। । шш но действующего и ежегодно созываемого верховного учреж-
|| ния с правами высшего контроля, законодательства и утвержде-
ния оюджета»1. Практической реализации этой идеи должны были
п|м (шествовать следующие мероприятия: монарх «односторонним
ином» должен был даровать политические свободы и гражданские
np.ina, отменить «все ныне действующие административные прави-
11 . объявить амнистию по политическим преступлениям и созывать
я родительный орган» из представителей реорганизованного зем-
• । ою н городского самоуправления для выработки конституции. «Во
nt ikom случае, - писал автор статьи П.Н. Милюков, - такой путь вер-
||| г и лучше, чем тот “скачок в неизвестное”, который представляла
цы цепкая попытка выборов ad hoc под неизбежным в таких случаях
iip.mii гельственным давлением и при трудно определимом настрое-
нии непривычных к политической жизни общественных слоев»2
Кроме того, в статье был сформулирован комплекс мер общеде-
inKp;i гического характера: свобода личности, веры и совести; отмена
произвольных арестов и обысков, административной ссылки, чрез-
iii.i’i.li’niwx судов; равенство всех перед законом независимо от на-
циональности и вероисповедания; свобода печати и отмена цензуры;
пр. и io издавать периодические издания явочным порядком; свобода
• тщаний и союзов; право петиций3.
Программная статья Милюкова должна была сыграть роль лак-
♦ у« опой бумажки для выявления реакции российского обтцества на
тбсральное требование замены авторитарного режима конститу-
ционным и парламентарным строем. Дело в том, что среди русских
нюгралов имели место расхождения по целому ряду проблем: о типе
। институционного режима (парламентарная монархия, конституци-
нпн.11 монархия, республика); о структуре и функциях народного
н|м к гавительства (одно- или двухпалатное, законодательное или
in оносовещательное); о способе созыва Учредительного собрания
( < верху» или «снизу»); об избирательной системе (мажоритарная
и hi пропорциональная) и т. д. Как известно, в либеральной среде
нмг шсь приверженцы самых различных научных школ (сторонники
и ipo щого суверенитета, представители социологической и юриди-
III iu>ii школ) и традиционалисты, придерживавшиеся идеи (царю -
1 < н-вобождение. 1902. № 1. С. 10.
1.1мже. С. 11.
1 Г.1М же. С. 9.
478
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. {
власть, народу - мнение и т. д.). Поэтому разработчики либеральной
модели политического переустройства России вынуждены были учи-
тывать многообразие точек зрения.
Группой лиц, принадлежавших к Союзу освобождения (Н.Ф. Ан
ненский, И.В. Гессен, В.М. Гессен, Ф.Ф. Кокошкин, П.И. Новгород-
цев, С.А. Котляревский, И.И. Петрункевич и ГИ. Шрейдер), был
разработан проект конституции России. По проекту, государствен-
ное устройство России представлялось в форме конституционной
монархии. «Верховная власть Российской империи, - гласил его
первый параграф, - осуществляется императором при участии Го-
сударственной думы, состоящей из двух палат: палаты народных
представителей и земской палаты, наделенных равными правами»1
Авторы проекта оставляли в руках императора значительную зако-
нодательную и исполнительную власть. Он мог наложить veto на
любой законопроект, издавать указы, сохранял за собой руководство
вооруженными силами, назначал и смещал высших чиновников,
объявлял войну и заключал договоры с другими государствами, со-
зывал и распускал Думу.
Двухпалатная система народного представительства, по мнению
авторов проекта конституции, должна была гарантировать действи-
тельное усвоение «начал политической свободы»1 2 применительно к
российским историческим реалиям. В пользу второй палаты были
выдвинуты следующие аргументы. Во-первых, она должна была, по-
добно американскому сенату, представлять самостоятельные интере-
сы различных частей империи, защищая их от централистских стрем-
лений правительства. Во-вторых, она должна исправлять поспешные
решения нижней палаты, принятые под влиянием политических
страстей. В-третьих, передача власти представительному собранию
могла привести к режиму «якобинской централизации», следова-
тельно, мешать развитию демократии и свободы3.
Палата народных представителей избиралась на основе всеобще-
го, равного и прямого избирательного права с тайным голосованием.
По мнению авторов проекта, «основывать конституционный строй
на принципе неравенства, с устранением огромной массы населения
от участия в выборах» означало «сделать его шатким и непрочным»,
«открыть новую эру борьбы за равенство и справедливость»4. Уча-
ствовать в выборах могли граждане мужского пола, достигшие со-
1 Основной Государственной закон Российской империи. Париж, 1905. С. 1.
2 Там же.
3 Там же. С. 51, 53.
4 Там же. С. 62.
Ч.и ть шестая
479
вгршеннолетия (21 год), кроме: 1) лиц, состоящих на действительной
ногнной службе; 2) чинов уездной и городской полиции; 3) лиц, со-
< квицих под опекой; 4) лишенных прав по суду и находящихся под
< н'дствием.
Верхняя (Земская) палата избиралась путем двухстепенных выбо-
ров и состояла из представителей земского и городского самоуправ-
|гния, также избранных на основе всеобщего избирательного права.
I щнственным ограничением при этом был ценз оседлости (лицо,
которому предоставлялись избирательные права, должно было про-
кп гь в данном уезде или городе не менее одного года).
Исполнительная власть сосредоточивалась в руках Совета ми-
нистров. Причем министры могли назначаться императором как из
•иенов Государственной думы, так и из числа прочих граждан, ибо
«ограничение круга лиц, из числа которых могут назначаться мини-
( ipw, членами парламента нежелательно, особенно в стране, бедной
политическим опытом и специальными познаниями»1. Министры
пыли ответственны перед Думой за общий ход государственного
управления. Лишь при установлении такой ответственности «воз-
можно обуздание бюрократического произвола, который так легко
। щажает всякого человека, вкусившего власти»1 2. Указы монарха по
управлению государством не могли иметь силы, если не были скреп-
ишь! подписью министра, который тем самым принимал на себя от-
пг гственность. За нарушение законов министры подлежали граждан-
кой и уголовной ответственности на обших со всеми гражданами
основаниях. Для наблюдения за исполнением конституции и для
разрешения споров об ее истолковании создавался Верховный суд.
В проекте были закреплены основные права личности, о которых
in ia речь в программной статье Милюкова. Составители проекта
выработали также детальный избирательный закон (распределение
округов, порядок и срок выборов, избирательные списки и т. д.).
Для реализации проекта авторы настаивали на созыве Учреди-
К'льного собрания, избранного всеобщим, прямым, равным и тай-
ным голосованием. Однако вопрос о том, «при каких условиях со-
вершится порядок избрания в Учредительное собрание», в проекте
оставался открытым. «Все это, - указывали авторы, - зависит от
временного стечения обстоятельств и не поддается юридическим
определениям»3.
1 Там же. С. 23.
2 Там же. С. 59.
3 Там же. С. 33-34.
480
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. /
Опубликованный в октябре 1904 г. проект конституции Рек*
сии сразу же стал объектом критики. Так, сторонники концепции
«царю - власть, народу - мнение» увидели в законодательном народ
ном представительстве и всеобщем избирательном праве «полный
разрыв с национальными традициями». В свою очередь, сторонники
«народного суверенитета» считали, что проект конституции недоста
точно последовательно уничтожает архаичные пережитки в области
государственного устройства и управления, не доводит принципы
демократии до логического конца. Даже те либералы-интеллиген
ты, которые в принципе соглашались с сохранением в ближайшей
исторической перспективе монархии, настаивали на значительном
ограничении власти царя, следуя при этом английскому принципу
«король царствует, но не управляет» Имея в своих рядах довольно
значительное число сторонников республиканского образа правле-
ния, либералы-интеллигенты настаивали на однопалатной системе
народного представительства, всеобщем избирательном праве, вклю-
чали в круг избирателей и женщин.
Однако представители различных течений в либерализме еще
не представляли себе в тот период, на стороне каких сил окажет
ся перевес в ходе борьбы за политическое освобождение страны и
какая точка зрения ляжет в основу будущей политической систе-
мы. Так, освобожденцы еще накануне 1905 г. пришли к выводу, что
частичные уступки, которые может сделать авторитарный режим,
едва ли уже в состоянии предотвратить социальный взрыв. «Ма
ленькая конституция», которая, по мнению освобожденцев, в прин-
ципе могла бы удовлетворить либералов в середине XIX в. в усло-
виях общенационального кризиса начала XX в., наоборот, привела
бы к «большой революции»1. Чтобы не допустить подобного исхо-
да событий режиму, по мнению освобожденцев, следовало осуще-
ствить «политическое освобождение целиком»1 2. Не случайно, что
ими были предприняты попытки направить общественное мнение*
на путь мирного «заявления конституционных требований»3. Одна-
ко либералы, разделяющие традиционные идеи славянофильской
доктрины, продолжали настаивать на апелляции к монарху с прось-
бой дать «сверху» (т. е. даровать) законосовещательное народное
представительство.
Эти два течения - конституционное и славянофильское - вы-
ступили в полемику друг с другом в ходе обсуждения программных
1 См.: Освобождение. 1904. № 58. С 129.
2 Там же.
3 Белоконский И.П. Земское движение. М., 1919. С. 210-211.
Часть шестая
481
и ису ментов ноябрьского общеземского съезда 1904 г. Первое тре-
бовало «определенного правового обоснования взаимоотношений
власти и народа». Второе отрицало необходимость такой правовой
регламентации и допускало возможность регулировать эти отноше-
ния «нравственным моментом доверия и благожелательности»1. Не
< лучайно внесенная на съезд конституционалистами политическая
программа, образно названная П.Н. Милюковым «петиция прав»,
подверглась резкой критике со стороны славянофильских элемен-
та. Будучи меньшинством съезда, они выступили против предо-
ставления законодательных прав народному представительству,
считая, что русскому народу «чуждо стремление к народовластию»,
•I го в нем «сильна привязанность к идее самодержавия, в которой он
хочет видеть выражение соборной совести народа и к которой он пи-
шет доверие и любовь»1 2. Единственное, что допускали представите-
ли славянофильского течения - это создание законосовещательного
учреждения, избираемого из представителей земского и городского
самоуправления.
В свою очередь конституционалисты прекрасно понимали, что
в условиях обострения политического кризиса требование законо-
(о вещательного представительства уже не может удовлетворить
общественное мнение страны. «Существующий порядок, - гово-
рил Ф.И. Родичев, - пригоден лишь для патриархального быта, в ко-
тором нет места праву. Если вы хотите прав, то вы должны хотеть и
гарантий. Гарантии эти не в участии народа в законодательстве, а в
осуществлении законодательной власти, в распоряжении финанса-
ми, в контроле за министрами»3.
Чтобы избежать раскола со сторонниками «идеального самодер-
жавия», готовыми в любой момент протянуть руку помощи прави-
гельству, конституционалисты пошли на уступку, и пункт о народ-
ном представительстве был изложен в двух редакциях. Большинство
(71 голос) требовало законодательного представительства, меньшин-
с гво (27 голосов) - законосовещательного. Однако, несмотря на раз-
ногласия, съезд все же был единодушен в том, что «верховная власть
призовет свободно избранных представителей народа, дабы при со-
действии их вывести наше отечество на новый путь государственного
развития в духе установления начал права и взаимодействия госу-
дарственной власти и народа»4.
1 Архив РАН. Ф. 518. (В.И. Вернадского). Д. 198. Л. 209 об.
2 Либеральное движение в России. 1902-1905 гг. М., 2001. С. 103.
3 Там же. С. 98.
4 Там же. С. 138.
482
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
В условиях роста всеобщего недовольства и озлобления, уси-
лившихся в связи с поражениями армии в Русско-японской войне,
правительство вынуждено было искать компромисс с либеральной
оппозицией. Такой уступкой со стороны власти обществу и явился
правительственный указ 12 декабря 1904 г., который в известной
мере шел навстречу либеральным требованиям и как бы легализовал
обсуждение вопросов реформирования государственного управле-
ния. Вместе с тем он очерчивал довольно узкий круг допустимых пре-
образований, отвергая при этом «конституционные домогательства»
земских деятелей. Чтобы в этом смысле не было никаких сомнений, в
тот же день было опубликовано специальное правительственное со-
общение, в котором запрещалось земским и городским учреждениям
касаться вопросов о реформировании системы управления. С одной
стороны, либералы хотели видеть в указе 12 декабря 1904 г. нача-
ло ожидаемого ими поворота правительства на путь модернизации
режима, «полный разрыв со всей политикой последних десятиле-
тий», а с другой, указ не оставлял никаких надежд на удовлетворе-
ние их основного требования - созыва законодательного народного
представительства.
Начавшаяся революция заставила либералов занять более опре-
деленную и решительную позицию в отношении авторитарного ре-
жима. Большинство земцев-конституционалистов пришли к идее
созыва однопалатного Учредительного собрания, избираемого в го-
родах на основе равного и прямого избирательного права, а в сель-
ской местности - путем двухпалатных выборов. Либералы-интел-
лигенты настаивали на лозунге созыва Учредительного собрания на
основе всеобщего избирательного права, которому предстояло при-
нять конституцию с однопалатным народным представительством и
одновременно провести социальные реформы. Отметим, что в интел-
лигентских либеральных кругах в это время активно обсуждался во-
прос о замене монархического режима республиканским строем.
В программе, принятой на третьем съезде Союза освобождения
в марте 1905 г., акцент был сделан на том, что в данный момент «на-
род должен взять разрешение кризиса в свои руки»1. В программе,
принятой съездом, появились новые требования: отмена паспорт-
ной системы; отделение церкви от государства; предоставление
областного самоуправления Польше, Литве, Малороссии и Закав-
казью; признание прав народностей, входящих в состав России, на
культурное самоопределение. Был несколько расширен пункт о
1 Освобождение. 1905. № 69, 70. С. 305.
Часть шестая
483
местном самоуправлении: по всей стране предполагалось создать
на основе всеобщего избирательного права «облеченное широкими
нравами, действительно независимое самоуправление (сельское,
участковое, уездное, городское и губернское), которому должны
быть предоставлены все отрасли местного благоустройства, в том
числе и полиция»1.
Под воздействием освобожденцев земцы-конституционалисты
решили также созвать общеземский съезд и выяснить на нем отно-
шение земской среды к всеобщему избирательному праву и форме
народного представительства. В апреле 1905 г. славянофилы опубли-
ковали свою политическую программу, в которой продолжали отста-
ивать идею законосовещательного народного представительства, вы-
сгупать против всеобщего избирательного права. Однако подобная
позиция не встретила поддержки ни в бюро, ни на самом съезде, ни в
земской среде. Апрельский общеземский съезд 1905 г. большинством
юл особ высказался за введение законодательного представитель-
с гва, избранного на основе всеобщего избирательного права и состоя-
щего из двух палат. После съезда, по словам П.Б. Струве, наметилась
тенденция к сотрудничеству между «земской конституционно-демо-
кратической группой и широкой массой русской демократической
интеллигенции»1 2. Вместе с тем можно говорить лишь о тактическом
сближении, обусловленном обсуждением, опубликованного прави-
। ельством булыгинского проекта конституции.
Группа умеренных либералов-интеллектуалов (С.А. Муромцев,
11 Н. Львов, Ф.Ф. Кокошкин, П.И. Новгородцев, П.Н. Милюков)
подготовила проект конституции, в основу которого были положе-
ны принципы верховенства закона и права. В отличие от сторонни-
ков «народного суверенитета», считавших, что воля большинства
народа является основным источником власти, составители данного
проекта акцентировали внимание на необходимости единения вла-
с । и и общества, на расширении прав народного представительства и
ответственности перед ним исполнительной власти. Авторы проекта
не исключали возможности издания царем октроированной консти-
туции, что позволило бы, минуя этап созыва Учредительного собра-
ния, сразу же перейти к законодательной деятельности народного
представительства, созданного на основе всеобщего избирательного
нрава. В проекте конституции проводилась идея «экономии» обще-
ственных сил, которые могли сразу же, без каких-либо промежу-
1 Там же. С. 305-306.
2 Там же. С. 330-331.
484
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
точных этапов, активно включиться в процесс законотворчества.
Разумеется, данный проект конституции, получивший название
«муромцевский», не удовлетворил сторонников народного сувере-
нитета, считавших, что только Учредительное собрание, избранное
на основе всеобщего избирательного права, может и должно выра-
зить истинную волю народа и тем самым реализовать демократиче-
ские принципы либерализма.
Различные точки зрения по проблемам политического переу-
стройства России, имевшие место в либеральной среде, проявились
и в ходе обсуждения булыгинского проекта конституции на июль-
ском съезде земских и городских деятелей 1905 г. В принятой съез-
дом резолюции, с одной стороны, указывалось, что проектируемая
правительством законосовещательная Дума не может быть признана
настоящим народным представительством, ибо она уже неспособна
вывести страну из «состояния анархии на путь правильного и мир-
ного развития», а с другой - в ней подчеркивалось, что Дума все же
может «служить точкой опоры для общественного движения», а если
это так, то земские и городские представители должны принять уча-
стие в ее деятельности с одной только целью - добиться «введения
настоящего народного представительства»1
Ввиду возникших на съезде разногласий лидеры либеральной оп-
позиции настояли на том, чтобы отложить принятие определенного
решения по вопросу о Думе до опубликования закона о ее созыве.
Чтобы правительство не сомневалось в лояльности оппозиции, орга-
низационное бюро внесло на обсуждение съезда муромцевский про-
ект «Основного закона Российской империи», который и был принят
подавляющим большинством делегатов.
Развитие революционных событий летом 1905 г. вызывало трево-
гу в либеральной среде. Для правых и значительной части умеренных
либералов все более предпочтительной становилась конституция,
принятая не Учредительным собранием, которое могло оказаться в
руках леворадикальных элементов, а октроированная царем. Поэто-
му они все чаще стали поговаривать о необходимости согласиться
на выборы в проектируемую правительством законосовещательную
Думу, продолжив уже изнутри борьбу за ее превращение в законо-
дательное учреждение. Не случайно, что издание закона 6 августа о
созыве законосовещательной Думы и заключение 23 августа мира с
Японией, заставили либералов отказаться от оттягивания решения
относительно булыгинской конституции и высказаться за участие
1 Беюконский И.П. Земское движение. С. 295-296.
Часть шестая
485
к выборах. На сентябрьском съезде земских и городских деятелей
нашелся только один делегат, который высказался за бойкот Думы,
большинство же делегатов (172) проголосовало за участие в выборах
в законосовещательную Думу.
Но если вопрос об участии в избирательной кампании был решен
почти единодушно, то внесенная организационным бюро политиче-
ская программа была дополнена требованиями - отменить смертную
казнь и военное положение. Несколько расширен был пункт об амни-
с гни. Однако надежды либералов использовать булыгинскую Думу
как ступеньку к подлинному народному представительству вскоре
рухнули. Всероссийская политическая стачка вынудила царя издать
17 октября 1905 г. Манифест, в котором были дарованы политиче-
ские и гражданские свободы и обещан созыв законодательной Думы.
’ Впервые этим актом, - писал 17 октября И.И. Петрункевич, - са-
модержавная власть отказалась от своей неограниченности, призна-
ка за народом право на участие в законодательной власти и провоз-
। ласила основы гражданской свободы»1. Однако, несмотря на столь
высокую оценку Манифеста, либералы не могли не признать, что он
создал довольно «странное» и «беспримерное» в истории положение.
С одной стороны, указывал П.Б. Струве, Манифест выбил законную
почву из-под ног революции, которая «актом 17 октября по суще-
с гву и формально должна была завершиться»1 2, а с другой - он не дал
ей реальной замены в форме полновластного законодательного на-
родного представительства. Подчеркивая, что Манифест 17 октября
< сдвинул Россию с той мертвой точки, на которой ее остановил закон
6 августа 1905 г.», либералы продолжали, однако, считать, что он все
же «не представляет даже минимума уступок, так необходимых на се-
юдняшний день»3.
Сложность политической ситуации не могла не сказаться и на
формулировках политической программы, принятой на учреди-
тельном съезде кадетской партии в октябре 1905 г. Ее центральный
пункт о форме государственного правления в России был изложен
неопределенно. «Конституционное устройство Российского государ-
ства, - читаем в параграфе 13, - определяется Основным законом»4.
Из текста программы было неясно, какая форма власти (республи-
1 Первая государственная дума: Сб. статей. Вып. 1. СПб., 1906. С. 45.
2 Струве П. Patriotica. Политика, культура, религия, социализм: Сб. статей за пять
кт (1905 1910 гг.). СПб., 1911. С. 360.
3 Милюков П. Год борьбы. С. 77,86.
4 Съезды и конференции конституционно-демократической партии. 1905-1907 гг.
М., 1997. Т. 1.С. 36.
486
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ка, парламентарная монархия, конституционная монархия) предпо-
чтительней для либеральной партии. Дело в том, что руководство
кадетов, учитывавшее разногласия внутри либеральной оппозиции
по вопросам политического устройства России, не хотело обострять
ситуацию, пытаясь примирить на «широкой» формулировке сторон-
ников и республиканского, и конституционно-монархического обра-
за правления. И надо сказать, это ему это удалось, ибо и ту, и другую
стороны в данной политической ситуации удовлетворяла именно
формулировка, которую в условиях стабилизации можно было трак-
товать по-разному.
Однако, согласившись с такой формулировкой основного пункта
своей политической программы, кадетское руководство определенно
заявило, что требование республики находится «вне пределов прак-
тической политики». В оправдание своего отрицательного отноше-
ния к республике кадетские лидеры выставляли единственный аргу-
мент - массы и особенно крестьянство по своей природе являются
монархистами. А если это так, то требование республики не только не
будет ими поддержано, но в случае положительного решения данного
вопроса массы сами восстановят монархию, что приведет к реставра-
ции самодержавия в его еще худшей форме и еще больше затруднит
борьбу за установление политической и гражданской свободы.
Во имя сохранения единства оппозиционных либеральных рядов
кадетские лидеры решили допустить широкую свободу мнений и по
другим пунктам политической программы. Так, например, открытым
остался вопрос о структуре народного представительства. Отмеча-
лось, что партия допускает в своей среде различные мнения по вопро-
су об организации народного представительства «в виде одной или
двух палат»1. Однако, судя по контексту принятой на учредительном
съезде программы, кадетское руководство все же имело в виду одно-
палатное законодательное представительство, избранное на основе
всеобщего избирательного права, без различия вероисповедания,
национальности и пола. В его компетенцию входило установление
росписи доходов и расходов (ежегодно), контроль за деятельностью
администрации всех уровней; санкционирование всех постановле-
ний, указов, распоряжений верховной власти и т. п. Члены народного
представительства наделялись правом законодательной инициативы
и правом привлечения министров к судебной и гражданской ответ-
ственности за нарушение ими конституционных норм. Открытым
1 Съезды и конференции конституционно-демократической партии. 1905-1907 гг.
М., 1997. Т.1. С. 36.
Часть шестая
487
на съезде остался вопрос о распространении политических прав на
ЖСНЩИН.
Кадеты считали, что реализация их программы возможна при
условии установления в стране парламентарного строя и принятия
Учредительным собранием конституции. Однако требование созыва
Учредительного собрания они внесли не в программу, а в специаль-
ную резолюцию. «Задачей конституционно-демократической пар-
ши, - говорилось в ней, - остается достижение поставленной раньше
цели - Учредительного собрания на основе всеобщего и равного из-
бирательного права с прямым и тайным голосованием без различия
пола, национальности и вероисповедания»1. При этом значительная
часть кадетов считала, что наиболее вероятным из всех существую-
щих вариантов созыва Учредительного собрания (созвать его мог-
ли царь. Временное революционное правительство, Дума) являлся
именно последний.
По мнению кадетов, Дума должна была добиться принятия из-
бирательного закона, немедленно осуществить обещанные Манифе-
стом 17 октября основные права граждан, отменить исключительные
законы, удалить из администрации лиц, вызвавших своими предыду-
щими действиями народное негодование, составить впредь до созыва
Учредительного собрания временный деловой кабинет из представи-
телей думского большинства. Более того, уж в этот период правые
кадеты (типа В.А. Маклакова и П.Б. Струве) готовы были вообще
отказаться от лозунга созыва Учредительного собрания и считали,
что лучше сразу перейти к нормальному законодательному предста-
вительству. Однако в данной политической ситуации их мнение не
получило поддержки большинства партии.
Считая, что после 17 октября 1905 г. Россия стала конституцион-
ной страной, а царь - конституционным монархом, кадеты делали вы-
вод, что Манифест 17 октября 1905 г. является достаточной платфор-
мой для поиска приемлемого соглашения либеральной оппозиции с
монархом и формирования нового конституционного правительства
Этому правительству следовало: 1) немедленно приступить к реали-
зации программы, изложенной в Манифесте; 2) отменить все исклю-
чительные законы; 3) издать избирательный закон для созыва Учре-
дительного собрания, которое должно было выработать и принять
конституцию; 4) удалить из администрации лиц, вызвавших своими
предыдущими действиями народное негодование, и создать времен-
ный «деловой кабинет», полномочия которого должны были истечь
1
Там же. С. 32.
488
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
к моменту созыва законодательного народного представительства и
создания правительства из парламентского большинства; 5) немед-
ленно провести полную амнистию по политическим и религиозным
преступлениям1. Кадеты рассчитывали, что «деловой кабинет» будет
создан «сверху» по инициативе самого царя и состоять главным об-
разом из либеральных общественных деятелей и либеральных пред-
ставителей бюрократии.
Ориентация на реформы «сверху» с логической неизбежностью
приводила к тому, что малейшие попытки со стороны власти всту-
пить в переговоры с либеральной оппозицией воспринимались по-
следней как весьма важный политический симптом, свидетельству-
ющий о желании власти пойти навстречу требованиям общества.
Поэтому не случайно, когда С.Ю. Витте при формировании коалици-
онного кабинета изъявил желание привлечь в его состав ряд видных
общественных деятелей, лидеры либеральной оппозиции выразили
готовность вступить в переговоры с новым премьер-министром.
19 октября 1905 г. начались переговоры Витте с Д.Н. Шиповым,
который посоветовал пригласить в правительство общественных де-
ятелей, придерживавшихся кадетской ориентации. Во время состо-
явшейся 21 октября 1905 г. беседы с кадетской делегацией (Ф.А. Го-
ловин, Кокошкин и князь Г.Е. Львов) Витте просил о поддержке
правительства со стороны либерального общества. В принципе не от-
вергая просьбу Витте, делегация, тем не менее, посчитала, что, прежде
чем оказать такую поддержку, правительство должно немедленно
выполнить следующие условия: 1) осуществить в полном объеме обе-
щания Манифеста 17 октября; 2) созвать Учредительное собрание на
основе всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права
для выработки конституции; 3) объявить политическую амнистию1 2.
Все же беседа с Витте разочаровала кадетов: он дал им понять,
что их требования являются неприемлемыми для правительства. Во-
первых, потому, что оно вообще считает преждевременным введение
всеобщего избирательного права и тем более созыв Учредительного
собрания. Во-вторых, на полную политическую амнистию никогда не
согласится царь3. После такого «разъяснения» кадетская делегация
прервала переговоры.
Вскоре прошел второй тур переговоров Витте с более умеренными
либеральными деятелями (Д.Н. Шипов, А.И. Гучков, М.А. Стахович,
1 Съезды и конференции конституционно-демократической партии. 1905-1907 гг.
М., 1997. Т. 1. С. 32 33.
2 См.: Шипов Д.Н. Воспоминания и думы о пережитом. М., 1918. С. 339.
3 См.: Русские ведомости. 1905. 23 октября.
Часть шестая
489
князь Е.Н. Трубецкой) о создании «конституционного» кабинета.
Однако и эти общественные деятели вынуждены были признать «не-
серьезность» намерений премьер-министра и также прервали с ним
переговоры. Примерно в то же время состоялась встреча С.Ю. Витте
с П.Н. Милюковым. Во время приватной беседы Милюков рекомен-
довал премьер-министру, не дожидаясь итогов переговоров с обще-
ственными деятелями, самому сформировать «деловой кабинет»
из «серьезных и не дискредитированных в общественном мнении
товарищей министров или иных членов администрации». Этот ка-
бинет должен был немедленно приступить к реализации обещаний
Манифеста 17 октября, опубликовать октроированную конститу-
цию типа болгарской или бельгийской, но обязательно основанную
на всеобщем избирательном праве. Проект такой конституции, за-
явил П.Н. Милюков, уже разработан и опубликован земскими съез-
дами. Речь шла о проекте «муромцевской конституции».
Издание октроированной конституции, по мнению П.Н. Милю-
кова, позволило бы избежать созыва Учредительного собрания, ибо
гакой путь «чреват боковыми толчками и катастрофами» и являет-
ся неприемлемым, с одной стороны, для правительства, а с другой --
весьма опасным и непредсказуемым для либеральной оппозиции1.
П.Н. Милюков, высказывавшийся на учредительном съезде кадет-
ской партии в пользу обязательности созыва Учредительного собра-
ния, прямо намекал С.Ю. Витте, что это требование не является для
партии принципиальным, и при известных уступках со стороны пра-
вительства они готовы от него отказаться. Вместе с тем лидер каде-
тов, «прощупывая» С.Ю. Витте, настаивал, чтобы тот хотя бы устно
или письменно произнес слово «конституция». Однако С.Ю. Витте
прямо заявил, что никакой речи о конституции, даже октроирован-
ной, быть не может, ибо царь этого не хочет.
Обострение политической борьбы после издания Манифеста
17 октября вызвало смятение в рядах либеральной оппозиции. Ли-
бералы вынуждены были отказаться от «стимуляции революции»,
чем они, по словам Милюкова, занимались до 17 октября, и сделать
выбор: либо продолжать раскачивать «лодку» вместе с социалисти-
ческими партиями, либо сосредоточить свои усилия на убеждении
власти выполнить данные в Манифесте обещания и на законотвор-
ческой деятельности в Государственной думе. Однако сделать такой
выбор либеральной оппозиции оказалось весьма трудно. Издание
Манифеста привело не к консолидации сил либеральной оппозиции,
1 Милюков П.Н. Воспоминания. Т. 1. С. 219-220.
490
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
а к ее расколу на ряд политических партий, которые вступили в кон-
курентную борьбу друг с другом.
После 17 октября наряду с кадетской партией начался процесс
формирования другой либеральной организации - октябристов. Ее
основатели заявили, что в основу политической программы будет по-
ложен именно Манифест 17 октября и что их партия будет выступать
против созыва Учредительного собрания, прямого избирательного
права, за немедленный созыв Думы и за неделимость России1.
Центральное место в программе октябристов занимал вопрос о
характере и структуре государственной власти. «Российская импе-
рия, - говорилось в первом параграфе программы, - есть наслед-
ственная конституционная монархия, в которой император, как
носитель Верховной власти, ограничен постановлениями Основ-
ных законов»1 2. В отличие от кадетов, являвшихся приверженцами
парламентарного строя, октябристы провозгласили себя сторон-
никами наследственной конституционной монархии, которая, по
их мнению, наиболее адекватна историческим традициям русского
народа. «У конституционной и парламентской монархии, - писал
один из видных октябристов профессор В.И. Герье, - разные носи-
тели правительственной власти - король или парламент. Парламен-
тарные монархии ведут свое начало от революций: в конституци-
онных монархиях конституция исходит от законной традиционной
власти. Поэтому в конституционных монархиях власть монарха не
подорвана, а ограничена учреждениями, введенными данной кон-
ституцией и представляемыми в ней этим учреждениям полномо-
чиями. В конституционных монархиях конституция вытекает из
королевской власти... Конституционная монархия отличается от
парламентской тем, что последняя - владычество партий, первая же
есть - правительство, стоящее над партиями. Поэтому конституци-
онная монархия, ограничивая и смягчая монархический принцип,
сохраняет и вместе с тем преимущества, присущие монархическому
образу правления»3.
Октябристы считали, что после издания Манифеста 17 октября
1905 г. монархическое начало в России получило «новую историче
скую миссию величайшей важности», а сам конституционный монарх
приобрел «новую мощь и новую высокую задачу быть верховным во-
ждем своего народа». Акцентируя внимание на внеклассовом и над-
1 Слово. 1905. 1 ноября.
2 Программа Союза 17 октября. М., 1905. С. 3.
3 Герье В.И. О конституции и парламентаризме в России. М., 1906. С. 11-12.
Часть шестая
491
партийном характере монархии, октябристы подчеркивали, что она
«именно при настоящих условиях призвана осуществить свое пред-
назначение явиться умиротворяющим началом в той резкой борь-
бе, борьбе политической, национальной и социальной, для которой
открывается ныне широкий простор провозглашением политической
и гражданской свободы»1.
Согласно октябристской программе, монарх должен был прини-
мать активное участие в осуществлении как законодательной, так и
исполнительной власти. «Монарх, - подчеркивал В.М. Петрово-Со-
човово, - должен не только царствовать, но и управлять государством
при посредстве ответственных перед государственной палатой, но им
свободно назначаемых министров и на основании твердых законов,
выработанных палатой и ими утвержденных»1 2 Без санкции монарха
не мог вступать в действие или быть отменен ни один закон, не могли
быть внесены в него какие-либо изменения или дополнения. Назна-
чая и смещая министров по своему усмотрению, монарх осуществлял
через них управление страной. Характерно, что октябристы счита-
ли необходимым сохранить за конституционным монархом и титул
«самодержец». По образному выражению Петрово-Соловово, для
октябристов монархия представляла «первый член... политического
символа веры»3.
Октябристы считали, что совместно с монархом в осуществлении
законодательной власти должно участвовать двухпалатное народное
представительство. Государственная дума (нижняя палата) должна
оыла избираться на основе всеобщего избирательного права, но не
по полной формуле, а с исключением прямого голосования Прямые
выборы допускались лишь в городах, имевших отдельное предста-
вительство в Думе. В других местах выборы были двухстепенными
Кроме того, октябристы ограничивали круг избирателей. Ими могли
быть лишь граждане мужского пола, достигшие 25-летнего возраста и
имевшие ценз оседлости, который равнялся одному году. Вторая на-
чата (Государственный совет) представляла собой узкоцензовый ор-
ган, избираемый земскими и городскими самоуправлениями. Вместе
г гем обе палаты имели равные права в решении всех без исключения
вопросов, в том числе и утверждение бюджета.
В специальном разделе программы были изложены требования
в области гражданских прав. В нем декларировалось: равенство
1 Слово. 1905. 13 ноября.
2 Союз 17 октября, его задачи и цели. М., 1906. С. 7.
3 Там же. С. 8.
492
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
всех российских граждан без различия пола, национальности и ве-
роисповедания; свобода совести, слова, печати, собраний и союзов;
неприкосновенность личности и жилища; свобода передвижения и
выезда за границу: отмена паспортной системы; свобода приобре-
тения собственности и распоряжения ею; право петиций. Эти тре-
бования совпадали с программными установками других либераль-
ных партий.
В связи с изменением политической ситуации после подавления
правительством очагов вооруженных восстаний, ЦК кадетов принял
решение приблизить свою политическую программу «к реальным ус-
ловиям легальной борьбы в парламенте». На II съезде партии, прохо-
дившем в Петербурге с 5 по И января 1906 г., незначительное мень-
шинство делегатов (23), выступивших за расшифровку 13 пункта
программы в республиканском духе, встретило со стороны большин-
ства «чрезвычайно решительные и веские возражения». «Требовани-
ем республики, - заявил И.А. Бодуен де Куртене, - мы вели бы народ
на путь военной диктатуры, на путь гибели. Мы должны руководство-
ваться соображениями разума. Мы требуем монархического образа
правления»1. В связи с настоятельными требованиями большинства
местных партийных комитетов ЦК предложил изложить 13 пункт
программы в следующей редакции: «Россия должна быть конститу-
ционной и парламентарной монархией. Государственное устройство
определяется Основным законом»1 2. Изменение этого пункта про-
граммы, по свидетельству П.Н. Милюкова, окончательно вычеркива-
ло из задач партии борьбу за демократическую республику3.
На съезде развернулась дискуссия о правах монарха, о структуре
народного представительства, о компетенции Думы, созываемой по
избирательному закону 11 декабря 1905 г., о созыве Учредительного
собрания. Видные кадетские юристы В.М. Гессен, Ф.Ф. Кокошкин,
С.А. Муромцев, С.А. Котляревский, П.И. Новгородцев считали, что
монарх должен обладать равными правами с народным представи-
тельством. Однако кадеты настаивали на ограничении прав монарха
представительскими функциями: подписывать бумаги как глава го-
сударства. служить представителем России в отношениях с другими
странами. Все остальное управление должно было всецело сосредо-
точиться в руках однопалатного народного представительства, из-
бранного на основе всеобщего избирательного права.
1 Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 1. С. 151.
2 Там же. С. 190.
3 Милюков П.Н. Воспоминания. Т. 1. С. 237.
Часть шестая
493
Стремясь избежать раскола в партии, кадетские лидеры решили
(опустить свободу мнений по вопросу о структуре народного пред-
< 1авительства. «Партия, - отмечалось в программе. - допускает в
своей среде различие мнений по вопросу об организации народного
представительства, в виде одной или двух палат, из которых вторая
палата должна состоять из представителей от органов местного са-
моуправления, реорганизованных на началах всеобщего голосования
и распространенных на всю Россию». Народное представительство
юлжно было участвовать в «осуществлении законодательной вла-
С1п, в установлении государственной росписи доходов и расходов и
в контроле за законностью и целесообразностью действий высшей
п низшей администрации»1. При этом депутаты наделялись правом
законодательной инициативы и правом привлечения министров к
судебной и гражданской ответственности за нарушение ими консти-
। у ции. Большинство делегатов съезда высказалось за предоставление
политических прав женщинам, что и было закреплено в соответству-
ющем пункте программы.
В свою очередь правительство также не могло остаться равнодуш-
п ым к требованиям оппозиционных партий, чтобы обезопасить себя
< (>г разного рода случайностей». 20 февраля 1906 г. было опубли-
ковано два указа: «Учреждение Государственной думы» и «О пере-
устройстве учреждений Государственного совета», в которых четко
фиксировались права представительных учреждений.
Правые кадеты считали законодательные акты 20 февраля впол-
не конституционными, хотя и закрепляющими «конституционное
начало в нашем государственном праве на очень низком уровне».
I (ентральное руководство кадетов считало их «неприемлемыми для
партии народной свободы». Учреждение Государственного совета
в качестве второй палаты, - писал Милюков, - партия считает на-
рушением законодательных прав Думы»1 2. Тем не менее ЦК кадетов
на заседании 5 марта 1906 г. принял решение, санкционировавшее не
только участие отдельных членов партии в выборах в Государствен-
ный совет, но и рекомендовавшее им стать его членами3. Принимая
подобное решение, кадетское руководство рассчитывало, что, имея
своих представителей в Государственном совете, удастся способство-
вать более «безболезненному» проведению либеральных законопро-
ектов, принятых Думой.
1 Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 1. С 191.
2 Милюков П. Год борьбы. С. 288.
3 Протоколы Центрального комитета конституционно-демократической партии:
В 6 т. М., 1994. Т.1. С. 56.
494
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Однако, приняв указы 20 февраля, правительство все же не было
уверено в том, что Государственная дума не превратится в Учреди-
тельное собрание, а Государственный совет «выдержит» ее натиск
Поэтому в правительственных кругах начинает в быстром темпе раз-
рабатываться проект Основных законов, в обсуждении которого при-
няли участие П.Н. Милюков, В.М. Гессен, С.А. Муромцев, Ф.А. Голо-
вин, Н.И. Лазаревский.
Кадетские юристы настаивали на том, чтобы в новой редак-
ции Основных законов была усилена ответственность министров
перед Думой, что «может иметь своим последствием не умаление,
а возвеличение того обаяния, какое власть монарха должна иметь
среди подданных». Они считали, что Думе и Государственному со-
вету следует предоставить право делать запросы министрам при
сокращении срока ответа на них с одного месяца до одной недели.
При сохранении исключительной прерогативы монарха при пере-
смотре конституции «следовало бы дать Государственной думе и
Государственному совету право предоставлять на усмотрение его
императорского величества предложения о пересмотре Основных
государственных законов, обставив этот пересмотр исключитель-
ными требованиями»1. Дума должна была получить полномочия
рассматривать все статьи государственного бюджета. Предусматри-
валось право населения подавать в письменном виде петиции как в
Думу, так и непосредственно царю Фактически признав Основные
законы, либералы на всем протяжении своей думской деятельности
стремились не выходить за их рамки. Именно в русле новой редак-
ции Основных законов шла «переплавка» программных положений
в законодательные проекты.
Важное место в законодательном творчестве либералы уделяли
проблемам реформирования органов местного управления и само-
управления. Однако между ними имели место существенные рас-
хождения по ряду принципиальных вопросов. Так, кадеты, выступая
против сословного принципа, настаивали на необходимости реорга-
низации органов местного самоуправления на основе всеобщего из-
бирательного права. «С пробуждением политического и социального
сознания народных масс, - писал один из авторов законопроекта о
местном самоуправлении Ф.Ф. Кокошкин, - дальнейшее существо-
вание дворянских и купеческих дум стало вразрез со всем ходом рус-
ской жизни»1 2.
1 Красный архив. М.; Л., Т. 4-5. С. 118,120.
2 Первая Государственная дума. СПб., 1907. Вып. 2. С. 24.
Часть шестая
495
Кадеты считали необходимым упразднить губернское правление,
| убернские присутствия, а также должность вице-губернатора. Все
активное управление, ранее находившееся в ведении губернского
правления и губернских присутствий (кроме воинской повинности
и надзора за размещением войск), переходило к органам местного са-
моуправления. В круг функций губернских земских собраний и управ
должно было входить ведение следующих дел: 1) продовольственное,
пожарное, страховое, дорожное, врачебно-санитарное, ветеринарное,
общественного призрения; 2) заведование местной промышленно-
с гью, земледелием и торговлей; 3) заведование хозяйственной и об-
разовательной частью учебных заведений и школ, содержащихся на
средства губернского земства; 4) издание всех обязательных поста-
новлений; 5) административная статистика, а также удовлетворение
возложенных на земство потребностей воинского и гражданского
управления1.
Наряду с губернским земским собранием и губернской земской
управой, делами административного управления в губернии должны
были ведать: 1) губернатор и его помощники; 2) органы отдельных
ведомств центрального управления (контрольная палата, казенная
палата и т. п.) и 3) административные отделения окружных судов. По
законопроекту губернатор назначался и увольнялся царем по пред-
ставлению Совета министров. В порядке дисциплинарной ответ-
с гвенности губернаторы подчинялись Сенату. Из функций активно-
। о управления за губернатором и его помощниками кадеты оставляли
лишь те, которые требовали централизации. Основные же функции
|убернатора и его помощников сводились к надзору за правильно-
с гью исполнения законов местными административными ведомства-
ми, органами местного самоуправления. Губернаторам предоставля-
лось право: 1) требовать от всех находящихся в губернии учреждений
административного ведомства отчета о своей деятельности; 2) произ-
водить ревизии всех административных учреждений, в том числе и
органов местного самоуправления; 3) приостанавливать выполнение
незаконных постановлений общественных учреждений с последую-
щим внесением их на рассмотрение специально созданных админи-
с гративных отделений окружных судов1 2.
На уездном уровне кадеты требовали упразднения органов кре-
стьянского сословного самоуправления, волостных судов, поли-
цейского управления, должности земского начальника и уездного
1 Законодательные проекты и предложения партии народной свободы 1905-
1907 гг. СПб., 1907. С. 137.
2 Там же. С. 150-152.
496
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
предводителя дворянства Делами уездного административного
управления должны были ведать: 1) уездные земские собрания и
уездные земские управы; 2) уездные по воинской повинности при-
сутствия; 3) уездные органы специальных ведомств (податные при-
сутствия, казначейства и т. п.); 4) органы поселкового и участкового
самоуправления; 5) земская полиция, правительственный инспектор
по административно-хозяйственным делам1.
По проекту вся территория уезда делилась на мелкие участки
(участковые земства), которые и должны были стать низшей адми-
нистративно-хозяйственной единицей уездного управления. В связи
с упразднением сельского общества дела, ранее входившие в его веде-
ние, распределялись следующим образом: 1) дела, связанные с владе-
нием общинной землей, передавались поземельно-общинному союзу,
который создавался в результате проведения земельной реформы;
2) делопроизводство по общему управлению переходило к земскому
собранию и участковой земской управе1 2.
В известных случаях кадеты допускали создание поселкового са-
моуправления (крупные селения), пределы ведомства которого не
должны были выходить за черту усадебной оседлости поселка. Все
владения, в том числе фабрики, заводы, помещичьи усадьбы, входив-
шие в черту усадебной оседлости поселка, подлежали обложению
повинностями по содержанию поселкового управления и, соответ-
ственно, изымались от обложения участковыми земскими сборами.
В функции поселкового управления (поселкового схода и по-
селкового собрания) входило заведование поселковыми сборами,
имуществами и капиталами, благоустройство селений, народное об-
разование, врачебно-санитарное дело, продовольственное дело и т. д.
Деятельность поселкового управления контролировалась уездным
правительственным инспектором по административно-хозяйствен-
ным делам, который непосредственно подчинялся губернатору.
Кадетскими юристами был разработан обстоятельный проект ре-
формы городского самоуправления, также основанный на всеобщем
избирательном праве. Право участия в выборах и быть избранными
предоставлялось городским жителям без различия пола, националь-
ности и вероисповедания, которые к моменту выборов достигли
21 года и проживали в данном городе не менее шести месяцев или,
владея в нем имуществом, уплачивали какой-либо городской налог.
В выборах не могли принимать участие: 1) лишенные гражданских
1 Законодательные проекты и предложения партии народной свободы 1905-
1907 гг. С. 161 165.
2 Там же. С. 158.
Чщ ть шестая
497
нрав или ограниченные в правах по судебным приговорам на срок ли-
шения или ограничения их прав; 2) стоящие под опекою, все несосто-
И1 гл иные должники; 3) стоящие на действительной службе в армии
и in на флоте; 4) члены государственной, городской или земской по-
нщии; 5) генерал-губернаторы, градоначальники, губернаторы и ви-
це губернаторы в пределах подведомственной им местности и члены
in обого присутствия суда по земским и городским делам1.
Городское общественное самоуправление, состоящее из избира-
к /н>ных собраний, городской думы и городской управы, избиралось
< роком на три года. В его компетенцию входило заведование и рас-
поряжение «всеми городскими имуществами, капиталами, оброчны-
ми статьями, сборами, общественным хозяйством вообще, его благо-
уг । ройством. личною и общественною безопасностью, а также всеми
юлами местной общественной жизни, поскольку они не противоре-
•i.i । общегосударственным законам и установлениям»1 2. Городское са-
моуправление владело своими имуществами и капиталами на правах
юридического лица. Государственные властные структуры должны
пыли наблюдать лишь за законностью постановлений и распоряже-
ний органов городского самоуправления.
В отличие от кадетов, октябристы, выступая против сословного
принципа и за некоторое понижение налогового ценза, были против
реформирования органов местного самоуправления на основе всеоб-
щего избирательного права. Согласно выработанному ими законо-
проекту избирательное право предоставлялось только плательщикам
1емских налогов, которые могли избирать гласных не только из своих
курий, но и из других курий. Октябристы считали также возможным
предоставить женщинам, владеющим цензом, активное избиратель-
ши* право. По их мнению, вполне назрела необходимость распро-
< । ранения земства на всю территорию страны; организации мелкой
|емской единицы (волостное земство); отмены принципа предельно-
К) обложения и принятия мер к коренному улучшению земских фи-
ши icob. Они настаивали также на ограничении вмешательства адми-
нистрации в земскую деятельность. Администрация лишалась права
\ । верждать на земскую службу должностных лиц. а также преследо-
н.н'ь их в дисциплинарном порядке. За администрацией сохранялось
иппь право наблюдения за закономерностью действий земских орга-
нов самоуправления.
1 Законодательные проекты и предложения партии народной свободы 1905-
1907 гг. С. 224.
2 Там же. С. 222.
498
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
В законопроекте «О главных основаниях городской реформы»
октябристы настаивали на немедленном пересмотре Городового по-
ложения 1892 г. Однако в отличие от кадетов, настаивавших на ре-
организации городского самоуправления на основе всеобщего изби
рательного права, октябристы считали возможным лишь несколько
расширить избирательное право, распространив его «не только на
владельцев недвижимостей, но и на квартиронанимателей, а также и
на других лиц, платящих городские налоги». Вместе с тем они, по-
мимо ценза оседлости, сохранили еще и налоговой ценз. Октябристы
считали необходимым расширить функции городского самоуправ-
ления, с одной стороны, путем отмены предельного обложения, а с
другой - путем распространения городского обложения «на все ка-
зенные и иные имущества»1.
Большое внимание в программах и законопроектах либеральных
партий уделялось судебной реформе. Кадеты считали необходимым
упразднить суд судебной палаты с участием сословных представите-
лей и передать все дела в ведение окружных судов с участием при-
сяжных заседателей; восстановить кассационный суд; освободить суд
от надзора административной власти; организовать адвокатуру на
началах самоуправления; внести выборность и несменяемость судей,
гласность судопроизводства; ввести условное осуждение и защиту на
предварительном следствии1 2. Кадеты выступали также против сохра-
нения имущественного ценза для местных судей (ими был выдвинут
образовательный ценз), настаивали на устранении из съезда миро-
вых судей правительственных чиновников.
Программа октябристов в области реформы местного суда во мно-
гом совпадала с кадетской (ликвидация волостных судов и судебных
функций земских начальников и городских судей, восстановление
мирового суда и должности мирового судьи, выборность местного
суда). Однако в отличие от кадетов, ограничивающихся требовани-
ем образовательного ценза для судей, октябристы настаивали еще и
на имущественном цензе, уплачиваемом с недвижимого имущества.
Причем в сельском местности этот ценз выражался в сумме 100 руб.,
в городах - 15 тыс. руб., а в столицах - 30 тыс. руб. Выступая за вы-
борность судей, октябристы проявляли колебания по вопросу о на-
значении или избрании председателя мировых съездов. В отличие
от кадетов, выступавших за избрание председателя мировых съез-
1 Партия «Союз 17 октября». Протоколы съездов, конференций и заседаний ЦК
Т. 2. 1907-1915 гг. М., 2000. С. 444.
2 Законодательные проекты и предложения... С. 36.
Часть шестая
499
iob, подавляющее большинство октябристов высказывалось за его
назначение1.
Если в вопросах реформирования государственного строя, мест-
ного управления и самоуправления, местного суда между либераль-
ным партиями имели место расхождения, то в области гражданских
п политических свобод они выступали единым фронтом Наиболее
полно и последовательно проблема гражданских и политических
< вобод разработана в программе и законопроектах кадетской партии,
внесенных на рассмотрение Государственной думы. В одном из базо-
вых законопроектов «Основные положения законов о гражданском
равенстве» кадеты настаивали на уничтожении всех законов и адми-
нистративных распоряжений, которые ограничивали права граждан
вследствие их принадлежности к тому или иному полу, национально-
<• ги и вероисповеданию. В первую очередь они считали необходимым
отменить все сословные перегородки между крестьянством и дворян-
< гном. С одной стороны, кадеты полагали необходимым отменить все
ограничения для лиц крестьянского сословия (подведомственность
< и-обым крестьянским учреждениям и особой юрисдикции в распоря-
кении имуществом и в свободном передвижении, по образованию и
по поступлению на государственную службу), а с другой - отменить
все привилегии дворянства (по образованию, по государственной
с пужбе, по владению недвижимым имуществом и по участию в мест-
ном самоуправлении и т. д.). Выступая за уничтожение сословных
перегородок, кадеты вместе с тем отмечали, что отмена привилегий,
особенно в области местного самоуправления, должна производить-
ся постепенно.
Особое значение кадеты придавали законопроекту о неприкосно-
венности личности. Предлагалось отменить «многочисленные ста-
। ьи устава о предупреждении и пресечении преступлений», которые
пыли созданы в «эпоху борьбы с освободительным движением»: ис-
ключительные суды и законы, положения об усиленной и чрезвы-
чайной охране и т. д.1 2 Кадеты указывали, что система усиленной и
чрезвычайной охраны не только подрывает основы законности, но
и расшатывает в общественном сознании идею права. В обществе
укрепляется мысль, что власть не может обойтись без исключитель-
ных мер, которые неминуемо ведут к произволу и насилию, а это не
может не вызывать недоверия к власти. Чтобы избежать подобного
•тления, следовало установить непрерывный процесс надзора суда
1 Голос Москвы. 1908. 3 января.
2 Законодательные проекты и предложения... С. 36.
500
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. >
над действиями администрации. Все взаимоотношения личности и
власти должны быть основаны на строгой законности. В законопро
екте указывалось, что никто не может быть задержан и заключен под
стражу, подвергнут обыску, полицейскому надзору и судим иначе как
в порядке общего судебного производства. В случае задержания бел
постановления суда арестованные лица должны быть в течение 24 ча
сов освобождены или же отправлены к судебному следователю, ко
торый и решал вопрос о дальнейшем положении задержанного. Это i
срок увеличивался в зависимости от места пребывания судебной вла
сти (город или сельская местность), в распоряжении которой должен
быть доставлен арестованный.
В соответствующих статьях обстоятельно излагались права лич
ности на охрану жилища и на находящиеся в нем вещи, на корреспон
денцию и другие средства связи (телефон, телеграф и т. д.). Однако
кадеты допускали возможность полицейских обысков, изъятия кор
респонденции, подслушивания и т. п. как по постановлению судеб-
ной власти, так и в ряде «необходимых случаев» (задержание пре
ступников, удаленность судебной власти) органами полиции.
( законопроектом о неприкосновенности личности логически
был связан законопроект о свободе совести. Составители проек
та считали, что полное осуществление требования свободы совести
могло бы «восстановить то доверие и нравственную связь отдельных
народностей, без которых невозможно поднятие авторитета право
славной церкви, невозможно умиротворение совести». Свобода со-
вести должна была, по их мнению, привести к «обновлению России»,
укреплению и возрождению религиозного чувства, «водворению в
ней взаимного мира и согласия»1.
Согласно проекту отменялись все ограничения в пользовании
гражданскими и политическими правами для лиц разного вероиспо-
ведания. Всем существующим и вновь возникающим вероисповеда-
ниям предоставлялась свобода отправления религиозных обрядов, а
также распространения своих учений, «поскольку при осуществле-
нии этой свободы не совершается деяний, предусмотренных общими
уголовными законами»1 2. Вводился явочный порядок при образова-
нии новых религиозных обществ, которым предоставлялось право
организовывать школы и вести в них преподавание. Организаторы
этих обществ должны были лишь заявить властям о сущности пропо-
ведуемого ими вероучения и о религиозных обрядах. Право закрытия
1 Законодательные проекты и предложения... С. 11.
2 Там же. С. 12.
Часть шестая
501
религиозного общества предоставлялось исключительно судебным
властям. Граждане, достигшие 17 лет, имели право выхода из состава
религиозного общества, к которому они принадлежали. Вместе с тем
в проекте отмечалось, что «никто не может отказаться в силу своих
религиозных убеждений от исполнения гражданских или политиче-
ских обязанностей»1.
Октябристы, настаивая на необходимости поднятия авторитета
православной церкви, считали необходимым провести следующие
мероприятия: 1) реформировать Синод, ограничив при этом функ-
ции обер-прокурорской власти; 2) поднять роль православного при-
хода, предоставив ему широкие имущественные права; 3) обеспечить
сельское духовенство «приличным содержанием»; 4) реорганизовать
духовную школу; 5) отменить политические и гражданские огра-
ничения, связанные с лишением или добровольным снятием сана;
6) предоставить верующим право переходить из одного вероиспове-
чания в другое1 2.
В законопроекте о свободе собраний либералы отстаивали явоч-
ную систему публичных собраний. По кадетскому законопроекту для
созыва собрания от его организаторов требовалось лишь «не позднее
чем за 24 часа до созыва собрания», известить о нем местные полицей-
ские органы. При этом отмечалось, что созыв публичного собрания
возможен и без предварительного заявления, и в этом случае поли-
ция не имела права его закрыть. Единственной мерой наказания орга-
низаторам такого собрания мог служить денежный штраф, не превы-
шающий 100 руб. Для публичных собраний, которые устраивались за
чертой города (на расстоянии 5 верст) предварительного заявления
вообще не требовалось. В то же время кадеты ввели в свой законопро-
ект ограничения условного и безусловного характера. Условно за-
прещались собрания на площадях, улицах и в других общественных
местах, препятствующие «свободному уличному движению». Безус-
ловному запрещению подлежали собрания под открытым небом на
расстоянии одной версты от места «пребывания государя императора
и от места заседаний Государственной думы во время ее сессий», а
также на полотне железных дорог. Полиция предоставлялось право
посылать на собрания свою агентуру и закрывать его в том случае,
если собрание созывалось в местах, запрещенных законом, а также
если оно принимало «характер, непосредственно угрожающий обще-
1 Там же.
2 Известия Союза 17 октября. М., 1909. Вып. X. Сер 1. С. 7-10.
502
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ственной безопасности». При этом полиции предоставлялось право
удаления «неповииующихся методами принуждения»1.
Близким по духу к законопроекту о свободе собраний был кадет-
ский проект закона о печати, который декларировал свободу печати,
книготорговли, открытия типографий, отменял цензуру. Для откры-
тия нового периодического органа от издателей требовалось лишь
указать адрес типографии, адрес и фамилию издателя и реактора.
Вместе с тем законопроект предусматривал и ряд мер против нару-
шителей закона о печати. Так, если на издании не указан адрес типо-
графии или фамилия издателя, то виновные подвергались штрафу в
размере до 200 руб., а если эти сведения были указаны неверно, то ви-
новные подвергались тюремному заключению сроком до 6 месяцев
Более строгому наказанию подлежали лица, которые на страницах
печати оказывали «дерзностное неуважение к верховной власти». За
произнесение публичной речи или распространение сочинений, на-
правленных против монарха, виновные наказывались заключением
в крепость на срок до одного года. Лица, виновные в призывах «к на-
сильственным действиям», карались заключением в крепость на срок
до двух лет, а если эти призывы были приведены в исполнение и само
преступление совершено, то сроком до пяти лет1 2.
В кадетском законопроекте о свободе союзов указывалось, что
«российские граждане вольны составлять союзы в целях непротив
ных законам или добрым нравам, не спрашивая на то разрешения
правительственной власти»3. Вводя явочный порядок открытия со-
юзов, кадеты вместе с тем подчеркивали, что для приобретения юри
дических прав союз должен иметь свой устав, который подлежал
обязательной регистрации у местного старшего нотариуса. Это, по
признанию самих авторов проекта, давало в руки власти возмож
ность «к пресечению деятельности союзов, вступающих в противо
речие с правовым порядком»4.
Таким образом, либеральными партиями (особенно кадетами)
был разработан целый пакет законопроектов, направленных на фор
мирование в России гражданского общества и правового государства
В своей совокупности они, безусловно, вели к демократизации рос-
сийского общества, гарантировали права личности, способствовали
раскрытию ее творческих и духовных потенций.
1 Законодательные проекты и предложения... С. 26.
2 Там же. С. 22.
3 Там же С. 30.
4 Там же. С. 29.
Часть шестая
503
После Февральской революции 1917 г. либералы вынуждены
ныли оперативно корректировать свою программу преобразований.
Учитывая, что в стране произошло свержение монархического режи-
ма, кадеты, а среди них в это время победу одержали сторонники «на-
родного суверенитета», высказались за введение демократической
парламентарной республики во главе с президентом. В своем до-
кладе на VII съезде кадетской партии, состоявшемся в марте 1917 г.,
Ф.Ф. Кокошкин, мотивируя отказ кадетов от принципа монархизма,
»аявил, чго кадеты «никогда в своем большинстве не считали мо-
нархию, хотя бы и парламентарную, наилучшей формой правления.
Никогда монархия конституционная или парламентарная не была
ия нас, как для настоящих монархистов, не верховным принципом,
которому бы мы подчинили всю нашу политическую программу, мо-
нархия была для нас тогда не вопросом принципа, а вопросом поли-
। ической целесообразности»1.
Ф.Ф. Кокошкин пытался убедить своих единомышленников в
|ом, что монархическая форма правления, которую кадеты до сих
нор отстаивали, «есть для нас не цель, а только средство, при помощи
которого мы в данный момент рассчитывали наикратчайшим путем
приблизиться к осуществлению наших политических идеалов, тех
принципов, которые мы кладем в основу нашей программы». Подчер-
кнув, что «в вопросе о государственном строе мы всегда отличаем во-
прос о форме от вопроса о существе и содержании», Кокошкин заявил,
что либералы, выдвигая требование конституционно-парламентар-
ной монархии, всегда рассматривали его в качестве исторически не-
обходимой переходной ступени от абсолютизма к полному осущест-
влению начал народоправства. «Парламентарная монархия, - заявил
Кокошкин, - была в наших глазах, прежде всего, такой переходной
< । у пенью, через которую переход от абсолютизма к народоправству
мог быть совершаться наиболее легким образом». Нельзя было также,
продолжал Кокошкин, сбрасывать со счетов и отношение населения
к монархии, с которой оно связывало «свое представление о государ-
< । не с личным символом». Поэтому либералы и не хотели, «насилуя
ну потребность, навязывать народу свои собственные идеалы». Од-
нако за 12 лет государственное самосознание народа изменилось и
•личный символ утратил свой идеал». В течение этого времени мо-
нархия попирала права народа и сама разрушала в его сознании ту
। вязь, которая «существует между представлением о монархе и пред-
1 Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 3. Кн. 1.
1415-1917 гг. М., 2000. С. 398.
504
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. >
ставлением о государстве». Монархия, подчеркивал Кокошкин, сама
«подорвала собственные устои и своими собственными руками гото-
вила свою гибель». В новой политической ситуации, сложившейся
в стране после Февральской революции, Россия, считал Кокошкин,
должна стать демократической парламентарной республикой. За
конодательная власть должна принадлежать народному представи
тельному собранию. Во главе исполнительной власти должен стоять
президент республики, избираемый на определенный срок народным
представительством и управляющий «через посредство ответствен
ного перед народным представительством министерства»1. По пред
ложению Кокошкина VII съезд кадетской партии внес изменения н
раздел программы о государственном устройстве России.
Главной заботой кадетов после Февральской революции было оп
тимальное решение вопроса о власти. После отречения Николая II
от престола (за себя и сына) вопрос о преемственности власти ока
зался запутанным. Кадетским юристам пришлось немало полома п.
голову над тем, как обеспечить реальную преемственность власти н
России. После безрезультатных переговоров с великим князем Ми
хайлом Александровичем вся полнота власти (как законодательной,
так и исполнительной) была сосредоточена в руках Временного пра
вительства, ключевую роль в формировании которого играли кадеты
С формально юридической точки зрения власть Временного прави
тельства была легитимной. Вместе с тем перед кадетскими право
ведами встала задача подготовки базовых юридических документов,
позволявших практически реализовать идею разделения властей при
формировании новой системы правового государства. Во-первых,
речь шла о том, чтобы четко разграничить вопросы правомочности
Временного правительства и его законодательные и исполнительные
функции. Сторонников идеи «народного суверенитета» явно смуща
ло то, что новая власть стала преемницей старой авторитарной вла
сти. По их мнению, источником правового государства должна стат ь
воля большинства народа, выраженная Учредительным собранием,
избранным на основе всеобщего избирательного права. Они считали
необходимым эмансипироваться от влияний «третьиюньской Думы
и Временного комитета Государственной думы, ставших преемника
ми воли монарха. Не случайно VIII съезд кадетской партии отвер!
предложение князя Д.И. Шаховского о формировании представи
тельного собрания из депутатов Государственной думы четырех со
1 Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 3. Кн. 1
1915-1917 гг. С. 369-371. 377.
Чисть шестая
505
1ывов. Несколько позднее сторонники идеи «народного суверени-
irra» высказались критически по поводу предпарламента, которому
они придали статус не законодательного, а законосовещательного
учреждения.
Отстаивая идею созыва Учредительного собрания как вырази-
К71Я воли большинства народа кадетские юристы считали, что оно
1о./|жно выработать и принять конституцию, в которой и будет окон-
чательно определена форма государственного устройства, структура
и конодательных и исполнительных органов власти. Такой «непред-
решенческий» подход, безусловно, был рассчитан на политическую
консолидацию либеральных сил, заинтересованных в мирном пере-
vc тройстве России. Вместе с тем идея «непредрешенчества» в опре-
U‘ленной степени сглаживала те противоречия, которые имели место
между либералами и умеренными социалистическими партиями.
Выдвинув идею «непредрешенчества», кадетские юристы сосре-
|о точились на разработке собственной модели правового государ-
» । на, которую они намеревались провести при подготовке конститу-
ции Учредительным собранием. При Временном правительстве был
। издан целый ряд комиссий и совещаний (Юридическое совещание,
Вс (‘российская по делам о выборам в Учредительное собрание ко-
миссия и др.)1, в состав которых вошли видные кадетские юристы
Ф.Ф. Кокошкин, Б.Э. Нольде, Н.Н. Лазаревский, В.А. Маклаков,
М.С. Аджемов, П.П. Гронский и др.
В контексте общей либеральной правовой теории Юридическое
«овещание подготовило проекты основополагающих документов -
конституции Российского государства, Декларации прав гражда-
нина, в которых был аккумулирован многовековой мировой и оте-
чественный опыт в области создания действенной и эффективной
модели гражданского общества и правового государства. Юриди-
ческое совещание разработало и проект закона «Об организации
Временной исполнительной власти при Учредительном собрании»,
и котором были четко прописаны функции и круг полномочий вре-
менного президента демократической парламентской республики.
Помимо текущего оперативного руководства исполнительной вет-
ки власти в компетенцию президента входили внешнеполитические
нои росы (объявление войны, заключение договоров), исполнение
функций верховного главнокомандующего вооруженными силами.
1 Подробно см.: Стародубова А.Л. Юридическое совещание 1917 г.: основные на-
нр.тления деятельности. Дисс. на соиск. уч. степени канд. ист. наук. М., 2000; Черкасо-
н । Н.Н. Всероссийская по делам о выборам в Учредительное собрание комиссия (Все
iii.il юры). 3 марта 1917 г. - 1 марта 1918 г. М., 2002.
506
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Президент имел право и «законодательного почина». Вместе с тем
кадеты считали необходимым специально подчеркнуть в проекте, что
все действия президента должны контролироваться Учредительным
собранием.
Всероссийской комиссией по выборам в Учредительное собрание
был разработан избирательный закон, причем в ходе его длительной
подготовки победу одержали сторонники пропорциональной систе-
мы, которая должна была гарантировать права меньшинств.
Весной и летом 1917 г. кадетскими юристами были разработаны
проекты реформы местного самоуправления и управления, многие
из которых стали действующими законами (закон 15 апреля 1917 г.
«О производстве выборов гласных городских дум и об участковых
городских управлениях», закон 25 мая 1917 г. «О производстве вы-
боров губернских и уездных земских гласных», законы 9 июня 1917 г
«Об общественном управлении городов» и «Об изменении действую-
щих положений о губернских земских учреждениях», закон 15 июля
1917 г. «О поселковом управлении»). Суть реализуемых Временным
правительством законов сводилась к ликвидации архаичной сослов-
ной системы и к реальному осуществлению демократизации мест-
ного управления и самоуправления. Реализация в законах принци-
па всеобщего избирательного права обеспечивала децентрализацию
управления и способствовала значительному расширению компетен-
ции органов местного самоуправления. Согласно законам выборы
на уровне поселка и волости, как правило, производились на основе
мажоритарной системы. Однако по постановлению уездной упра
вы допускалась и пропорциональная система выборов. Выборы же
в уездное и губернское земство осуществлялись исключительно на
основе пропорциональной системы, учитывающей интересы мень-
шинств и региональные особенности. Органы местного самоуправ-
ления получали право образовывать союзы и товарищества. Един
ственным ограничением было то, что союзы и товарищества не имели
права самостоятельно устанавливать налоги и издавать обязательные*
постановления.
Итак, используя огромный интеллектуальный десятилетний опыт
наработок теоретиков и идеологов либерализма, первый состав Вре-
менного правительства оперативно приступил к созданию столь не-
обходимых базовых низовых структур гражданского общества и пра-
вового государства в России Однако октябрьский переворот 1917 г
и начавшаяся Гражданская война не позволили довести либеральный
эксперимент до его логического конца.
Ч и тъ шестая 507
Варианты разрешения национального вопроса
Еще до революции 1905 г. в программу Союза освобождения был
нк/ночей лозунг права народов на самоопределение. Это же требова-
ние было внесено в программу, принятую на конференции оппози-
ционных и революционных партий, состоявшейся в Париже в сен-
1ябре 1904 г. Во время конференции русские либералы установили
кон гакты с представителями ряда национальных партийных органи-
|.щий Так, с финнами был начаты переговоры относительно консти-
। уцпонных прав Финляндии, а с поляками - об условиях автономии
1I плыли.
Под влиянием событий 1905 г. левые освобожденцы радикали-
шровали свои требования в национальном вопросе, рассчитывая
к‘м самым привлечь на свою сторону представителей других на-
циональностей. Так, во время встречи с украинской интеллигенци-
ей, состоявшейся накануне III съезда Союза освобождения (март
1905 г.), они не возражали против федеративного устройства госу-
ырства и национально-территориальной автономии. Но на самом
< ьезде под давлением земских либералов левые освобожденцы со-
। ысились изъять из программы пункт о федерации и ограничить
фебование областной автономии, признав ее в виде исключения
|олько для Польши, Литвы, Закавказья и Украины. Другие же на-
циональности получали право лишь на «свободное культурное са-
моопределение» и употребление родного языка в начальных шко-
1лх и местных учреждениях.
Радикализация требований интеллигенции в национальных реги-
(>нах вызывала тревогу у русских либералов. Так, в мае 1905 г. состоял-
( я русско-польский съезд, на котором присутствовали представители
русских либералов и польских национальных партий. Под давлением
польских делегатов было принято решение, в котором признавалась
необходимость «автономного строя в Королевстве Польском». Од-
нако съезд отказался от какой-либо конкретизации пределов автоно-
мии Польши «до времени всесторонней разработки этой проблемы»1.
I безрезультатно закончились и последующие встречи с поляками. На
< ьезде земских и городских деятелей, состоявшемся 6-8 июля 1905 г.
в Москве, представители украинцев и грузин высказались за феде-
ративное государственное устройство России. Однако рассмотрение
л ого вопроса было также отложено.
1 Подробно см.: Булат В. Польский вопрос в борьбе русских политических лаге-
рей осенью 1905 года // СССР и Польша. Интернациональные связи - история и со-
временность. Т. 1. М., 1977. С. 241.
508
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. i
Понимая, что нельзя оттягивать до бесконечности обсуждение
национального вопроса, либералы приняли решение специально рас
смотреть его на сентябрьском (1905) земско-городском съезде, на ко
тором с докладом «О правах национальностей и децентрализации-
выступил ведущий теоретик кадетской партии по национальному
вопросу Ф.Ф. Кокошкин. Отстаивая лозунг сохранения «единой и
неделимой» империи, он высказался против принципа политически
го самоопределения наций и федеративного устройства юсударства,
считая его лежащим «вне области практической политики». В его
представлении это был прямой путь к расчленению «единой и неде
лимой Российской империи»1.
В докладе Кокошкин подробно остановился на вопросе о местной
автономии. По его мнению, «практическая постановка вопроса о раз
делении России на автономные области и о предоставлении автоно
мии отдельным областям одновременно с вопросом об изменении
формы правления угрожает серьезной опасностью самому делу поли
тической и гражданской свободы в нашем отечестве. Несомненно, что
вопрос о пределах и формах автономии и в особенности о границах
автономных областей вызовет острые разногласия и может усилить
национальную рознь»1 2. Основываясь на этой посылке, Кокошкин де-
лал практический вывод: «Вопрос об областной автономии не можш
быть окончательно разрешен ранее политического освобождения»
И только «после установления прав гражданской свободы и правиль
ного народного представительства с конституционными правами для
всей Империи должен быть открыт законный путь для установления
местной автономии»3.
Однако и после политического освобождения страны автономия,
по мнению Кокошкина, должна вводиться постепенно, по мере «вы
яснения потребностей в ней местного населения и естественных гра-
ниц автономных областей». Причем для введения автономии каждый
раз требовалось издание «особого имперского указа об образовании
той или иной автономной области». «Местная автономия, - отме-
чал Кокошкин, - не нарушает государственного единства, если она
устанавливается общегосударственным законом, определяющим ее
границы»4. Законом регламентировались как пределы автономии,
1 Кокошкин Ф. Областная автономия и единство России. М., 1906. С. 7.
2 О правах национальностей и децентрализации. Доклад бюро съезду земских и
городских деятелей 12-15 сентября 1906 г. и постановления съезда. М., 1906. С. 32-33
3 Там же. С. 33. 34,45 46.
4 Кокошкин Ф. Областная автономия и единство России. С. 14.
Чк nih шестая
509
। in и разграничительные функции между общеимперским и местным
11конодательным собранием Принятые местными представительны-
ми собраниями законы могли получить юридическую силу только в
|<>м случае, если они были утверждены представителями централь-
iioii власти При такой постановке вопроса речь, по существу, шла о
р.к пространении на автономную область принципов местного самоу-
правления. Недаром Кокошкин неоднократно подчеркивал, что «об-
метая автономия и местное самоуправление суть явления одного
и того же порядка», что автономия всего лишь «высшая ступень раз-
ни । ия местного самоуправления»1.
Исключение из общего правила, по мнению Кокошкина, можно
было сделать лишь для Польши. Предполагалось, что сразу же «по
Vi 1ановлении общеимперского демократического представительства
( конституционными правами» она будет выделена в «особую ав-
юиомную единицу с сеймом, избираемым на основании всеобщего,
прямого, равного и тайного голосования, при условии сохранения го-
< у дарственного единства Империи». При этом из компетенции сей-
ма исключались: бюджет, внешняя политика, железные дороги, по-
•I ы, телеграф и телефон. Что же касается законов, издаваемых самим
। гймом, то они подлежали утверждению российским императором.
В роли посредника между ним и сеймом выступал статс-секретарь,
о । ветственный перед сеймом. Во главе управления в Польше нахо-
шлея наместник, назначаемый императором.
Для других национальностей, по мнению Кокошкина, в данный
исторический момент следовало ограничиться требованием куль-
ivpnoro самоопределения, Под этим он прежде всего понимал пре-
1< и-тавление каждой народности права пользования родным языком
но всех сферах общественной жизни, основание учебных заведений,
имеющих целью сохранение и развитие языка, литературы и культу-
ры. «Всякие стеснения в этой области по отношению к народностям,
не имеющим сил развивать собственную национальную культуру, -
отмечал Кокошкин, - лишь замедляют и осложняют естественный
мирный процесс слияния их с преобладающими народностями, по
отношению же к народностям более развитым и сильным приводят
к противоположным своей цели результатам, вызывают с их сторо-
ны ожесточенный отпор и сепаратистские стремления»1 2. Декларируя
/юзунг культурного самоопределения, Кокошкин вместе с тем выска-
1влся за сохранение единого государственного языка.
1 Там же. С. 7,9.
2 О правах национальностей и децентрализации... С. 6-7, 32-33,44.
510
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. ।
Решения сентябрьского земско-городского съезда легли в основу
национальных программ либеральных партий. Вместе с тем между
этими программами имели место и расхождения, которые были осо
бенно заметны между кадетами и октябристами. Кадеты включили в
свою программу два пункта, принятые еще на сентябрьском земско
городском съезде. «После установления прав гражданской свободы
и правильного представительства с конституционными правами,
говорилось в параграфе 24 программы, - для Российского государ
ства должен быть открыт правомерный путь в порядке общегосудар
ственного законодательства для установления местной автономии и
областных представительных собраний, обладающих правом участия
в осуществлении законодательной власти по известным предметам,
соответственно потребности населения». В параграфе 25 говорилось
о предоставлении автономии Польше «немедленно по установлении
общеимперского демократического представительства с конституци
онными правами»1.
В свою очередь октябристы самым категорическим образом вы
ступали против идеи автономии вообще, в том числе и Польши, счи-
тая, что это стало бы «первым шагом к федеративному устройству
России»1 2. Поэтому в своей программе октябристы не шли далыш
требования распространить местное самоуправление на всю терри
торию России. Аналогичной точки зрения по вопросу об автономии
придерживались мирнообновленцы и прогрессисты.
Отметим, что теоретические и программные установки либерал!»
ных партий по национальному вопросу не всегда совпадали с их ре
альной политической позицией. Проиллюстрируем это на конкрет
ных примерах.
17 марта 1910 г. П.А. Столыпин внес в III Думу проект «О поряд
ке издания касающихся Финляндии законов и постановлений обще
имперского значения», направленный на урегулирование весьма за
путанных взаимоотношений между имперским центром и финским
сеймом. Большинство октябристской фракции высказались в под
держку столыпинского законопроекта.
Позиция кадетов по финляндскому вопросу была не столь од
нозначной. Еще 21 октября 1909 г. при ЦК была создана комис
сия в составе П.Н. Милюкова, А.И. Шингарева, Д.Д. Протопопова
В.Д. Набокова и В.М. Гессена. В ноябре 1909 г. финляндский во
прос обсуждался на партийной конференции. В своем выступлении
1 Законодательные проекты и предложения партии народной свободы 1905
1907 гг. С. XIV.
2 Русские ведомости. 1905. 18 сентября; Слово. 1905.16 ноября.
Ч,н nib шестая
511
Ми'Iкжов подчеркнул, что в отношении Финляндии «мы должны
о< ।явиться на точке зрения 1905 г.», т. е. требовать восстановления
конституции. Вместе с тем он предложил уточнить параграф 26 про-
флммы1 в плане «соотношения списка тех вопросов, которые под-
н кат рассмотрению и финляндских, и имперских законодательных
\ чрсждений». Милюков внес на рассмотрение конференции две pe-
in поции. «Конференция, - говорилось в первой из них, - признает
необходимым, чтобы проект законодательного акта, перечисляющего
общие для Империи и Великого Княжества законы и устанавлива-
ющего порядок их законодательного разрешения, был предложен на
решение не одних только русских законодательных учреждений, но и
финляндского сейма, в установленном сеймовым уставом порядке»
Но существу в этой резолюции, единогласно принятой конференци-
« й была сформулирована идея «параллельного законодательства», с
шпорой затем Милюков выступил в Ш Думе. Суть этой идеи сво-
ni/iacb к выработке компромиссного решения, которое позволило
оы «примирить» русское правительство и финскую либеральную
оппозицию. Вторая резолюция, по сути, носила пропагандистский
характер и предназначалась для печати. «Конференция полагает, -
oi мечалось в ней, - что изменение существующих отношений между
I 'осеней и Финляндией должно быть произведено с соблюдением за-
конодательных прав финляндского сейма»1 2.
По предварительному соглашению с прогрессистами, польским
коло и мусульманами кадеты внесли в Думу декларацию, в которой
oi удили правительственный законопроект за то, что он противо-
речит Основным законам, является нарушением «торжественных
обязательств, положенных в основу правового существования фин-
। индского народа», грозит «нарушением национальных учреждений
и оыта», противоречит «сложившемуся национальному правосозна-
нию финляндцев», наносит «огромный вред и правосознанию рус-
। кого народа»3. Все четыре фракции заявили, что «будут голосовать
против перехода к постатейному чтению» законопроекта. Однако,
1 В параграфе 26 программы говорилось: «Конституция Финляндии, обеспечива-
ющая ее особенное государственное положение, должна быть всецело восстановлена.
Н< и кие дальнейшие мероприятия, общие Империи и Великому Княжеству Финлянд-
। <»му, должны быть впредь делом соглашения между законодательными органами
Империи и Великого Княжества» (см.: Законодательные проекты и предложения пар-
ши народной свободы. С. XV).
2 Съезды и конференции конституционно-демократической партии 1908- 1914 гг.
I ' С. 229 230.
3 Государственная дума. Стенографические отчеты. Третий созыв. Сессия III.
Член, IV. Стб. 2416-2417.
512 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. J
несмотря на это заявление, кадеты все же приняли участие в его по
статейном обсуждении. Они, видимо, имели иллюзии относительно
октябристов, часть которых голосовала против передачи правитель
ственного законопроекта в комиссию. И только после отклонении
правооктябристским большинством всех их поправок кадеты поки
нули зал заседаний Думы.
В сентябре 1910 г. Столыпин внес в III Думу два новых законе
проекта: об уравнении в правах русских подданных в Финляндии и
об отбывании воинской повинности финскими гражданами. Октя
бристы оказали полную поддержку правительственным проектам
В кадетской фракции во время обсуждения законопроекта о правах
русских подданных в Финляндии возникли серьезные разногласии
Правые кадеты В.А. Маклаков, Н.А. Захарьев и Л.А. Базунов выска
зались в пользу признания за русскими прав господствующей на
ции и за введение общеимперского законодательства в Финляндии
П.Н. Милюков и Н.М. Фридман настаивали на отклонении зако
проектов. 30 декабря 1911 г. в Петербурге на частной квартире со
стоялось заседание ЦК кадетской партии, на которое были пригла
шены депутаты финляндского сейма Неовиус и Нуортена. Финские
социал-демократы проинформировали кадетское руководство о на
строениях в различных слоях финского общества. Они обратились к
кадетам с просьбой, чтобы те поддержали «всеми мерами грядущее
финское сопротивление, иначе народ найдет иные пути для протесы
и тогда его кровь будет на наших руках»1. Председательствующий па
этом заседании Н.А. Гредескул высказался против любых форм борь
бы и заявил, что «у нас есть другие пути». Он предупредил финнов,
что во время приближающихся выборов в IV Думу «нельзя активно
агитировать за автономию Финляндии, ибо даже русские радикал >»
ные группы не чужды волне национализма, прокатившейся по Рос
сии, а подобная ситуация может отвратить от к.-д. Пусть лучше дела
текут старым руслом. После новых выборов будут найдены и новые
меры борьбы»1 2.
Несмотря на нежелание кадетов оказать реальную поддержку
Финляндии, финские либералы и социал-демократы не прерывали
с ними контактов. Согласно агентурным сведениям департамент
полиции, 22-23 февраля 1912 г. в заседаниях ЦК кадетской партии
принимали участие финские делегаты Кальсрем, Вреди, Ионингсеи
На этих заседаниях вновь обнаружились разногласия среди чле
1 ГА РФ Ф. 102 (1910). Оп. 240. Д. 27. Л 55 об. - 56.
2 Там же. Л. 56 об.
Ч(1сть шестая
513
нов ЦК. Одни отстаивали требование полной автономии Финлян-
|ии. Другие во главе с М.В. Челноковым и М.М. Винавером счита-
ли, что принятые III Думой финляндские законопроекты являются
-полезными и необходимыми». По их мнению, отношения между
Россией и Финляндией не должны выходить «из рамок отношений
между метрополией и автономной колонией». В результате предло-
кснная правыми кадетами резолюция прошла, что «вызвало боль-
шой скандал».
Неоднозначную позицию занимали либералы в польском вопро-
< е, который являлся органической частью общеславянского вопроса.
I ще в марте 1908 г. в редакции газеты «Слово» состоялась встреча
। к‘скольких видных общественных деятелей, во время которой один
из лидеров партии мирнообновленцев М.М. Федоров предложил
(издать организацию беспартийного характера, которая занималась
оы всесторонней разработкой славянского вопроса. 2 апреля 1908 г.
и редакции «Слово» под председательством Н.А. Хомякова состоя-
юсь первое совещание, а на другой день, 3 апреля, в помещении клу-
< >а общественных деятелей был заслушан доклад С.А. Котляревского
но славянскому вопросу. Основные положения доклада сводились к
( ледующим пунктам: 1) признать современным возбуждение славян-
ского вопроса, имеющего глубокий национальный интерес для Рос-
( и и; 2) признать желательным сближение на почве культурных инте-
ресов различных славянских народностей; 3) поставить славянский
вопрос независимо от вероисповедного и политического принципов;
I) не возбуждать в зарубежных славянах преувеличенных ожиданий;
>) считая несвоевременным созыв в России общеславянского съез-
да, принять меры к учреждению специального общества, ставящего
своей целью «ознакомление со славянской культурой и взаимное
сближение славянских народностей на почве культурных интересов.
Участники совещания в принципе одобрили тезисы С.А. Котлярев-
ского и создали организационный комитет в составе О.П. Герасимо-
ва, М.М. Ковалевского, Н.П Кондакова, П.Н. Милюкова, Ю.Н. Ми-
шо гина, И.Х. Озерова и М.М. Федорова.
30 апреля 1908 г. в клубе общественных деятелей состоялось ор-
1анизационное собрание общества «Славянской взаимности». В со-
став учредителей общества было избрано 40 чел., представлявших
весь спектр основных консервативных и либеральных партий. Сре-
чи них были правые и националисты (В.А. Бобринский, П.Н. Ба-
машов, А.С. Будилович), 10 членов ЦК октябристов (В.И. Герье,
ЛИ. и Н.И. Гучковы, М.Я. Капустин, Л.А. Комаровский, П.Л. Корф,
М.В. Красовский, ГА. Крестовников, Ю.Н. Милютин, Н.А. Хомя-
ков), 5 членов ЦК кадетов (В.И. Вернадский, С.А. Котляревский,
514
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
В.А. Маклаков, П.Н. Милюков, П.Б. Струве), 5 членов партии мирно-
го обновления (И.Н. Ефремов, Н.Н. Львов, М.А. Стахович, М.М. Фе-
доров, Д.Н. Шипов), от партии демократических реформ М.М. Ко-
валевский и др. Вскоре после возникновения общества «Славянской
взаимности» в Петербурге и Москве были созданы общества «Сла-
вянской культуры». В мае 1908 г. прошла так называемая Славянская
неделя в связи с прибытием в Петербург депутации от австрийских
славян во главе с К. Крамаржем В конце июля в Праге состоялся
всеславянский съезд, в котором принимали участие и представите-
ли общества «Славянской взаимности». Съезд показал, что реше-
ние славянского вопроса на чисто культурнической основе является
утопией. На повестку дня с особой силой выдвигалось политическое
решение славянских проблем. Идеологическим обоснованием такого
решения и стал неославизм.
В основу неославизма была положена идея политического объ-
единения всех славянских народов против германизма. «В основе на-
шего общественного сознания, писал один из ведущих идеологов не-
ославизма А.Л. Погодин, - должен лежать здоровый национализм, на
знамене которого будет написано* Равноправие всем народам России,
объединение всех славян для культурной борьбы с германизмом»1.
Главная задача неославизма, указывал тот же Погодин, состоит в том,
чтобы «защитить славянство от поглощения враждебным миром,
заставить уважать в нем равноправного члена европейской семьи и
этим содействовать общему объединению ее»1 2. В той или иной мере
идеологию неославизм разделяли все либеральные партии. На какое-
то время в неославизме «увяз», по собственному признанию, и Ми-
люков. который одним из первых понял, что попытка объединения
с националистами в этом вопросе представляет собой политическую
ошибку со всеми вытекающими отсюда последствиями. Вскоре оп
пошел на организационный разрыв с неославистами. Одной из при-
чин этого разрыва стал польский вопрос.
Октябристы и прогрессисты, составившие основное ядро неосла-
вистского движения, открыто позиционировали себя последователь-
ными противниками предоставления Польше не только права поли-
тической независимости, но даже и автономии в пределах «единой и
неделимой» империи. «Польская автономия, - писал князь Е.Н. Тру-
бецкой, - в настоящее время не принадлежит к числу осуществимых,
а следовательно, и очередных. С этим волей-неволей приходится
мириться, каков бы ни был наш образ мыслей. К тому же вопрос об
1 Вестник Европы. 1909. Кн. 1. С. 261.
2 Там же. С. 265.
Часть шестая
515
мвтономии служит яблоком раздора между различными русскими
партиями. Теперь не в интересах дела и не в интересах самих поляков
его возбуждать»1. По мнению октябристов и прогрессистов, полякам
вполне достаточно было предоставить права осуществлять мест-
ное самоуправление, учиться и судиться на родном языке, свободу
вероисповедания.
С особой остротой польский вопрос выдвинулся во время балкан-
ских войн. «Решение польского вопроса, преодоление русско-поль-
ского антагонизма, - писал князь Е.Н. Трубецкой, - вот истинный
ключ к обладанию проливами и решению всего вообще ближнево-
сточного вопроса»1 2. Польскую проблему прогрессисты предлага-
/п! урегулировать путем предоставления полякам местного само-
управления. По существу на эту же точку зрения встали и кадеты,
выступившие с резкой критикой позиции польского коло во время
обсуждения законопроекта о введении Городового положения в
11ольше в IV Думе. Излагая позицию кадетов по польскому вопросу,
Н.Д. Долгоруков заявил: «Единственно правильное решение поль-
ского вопроса - дарование Польше широкой автономии в смысле
местного законодательства и предоставления широкого развития на-
ционального самосознания (полная свобода веротерпимости, язык,
школа)»3. Подобная постановка польского вопроса на деле свиде-
|ельствовала о сближении позиций кадетов с прогрессистами и ле-
выми октябристами.
Твердым «орешком» для либералов был и еврейский вопрос.
11есмотря на то что в программе октябристов декларировалось тре-
бование равенства всех российских граждан без различия пола, на-
циональности и вероисповедания, на деле они выступали против
немедленного предоставления евреям равноправия. В 1905-1906 гг.
об этом прямо заявляло правое крыло Союза 17 октября и его запад-
ные и юго-западные отделы. Что же касается «центра» партии, то он
<• гоял за так называемое поэтапное решение еврейского вопроса, суть
которого сводилась к следующему: «1) предоставить евреям свобо-
ду передвижения, но сохранить за населением отдельных местностей
право не допускать евреев; 2) евреи без ограничения принимаются в
средние и высшие учебные заведения, но только в том случае, если
остались свободные места; 3) евреи допускаются к участию в местном
самоуправлении, в частных обществах и союзах, но в определенном
1 Московский еженедельник. 1908. № 20. С. 5.
2 Русская молва 1913. 24 марта.
3 Речь. 1913. 15 мая.
516 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
отношении и т. д.»1. И лишь незначительная часть левых октябристов
высказалась за немедленное предоставление евреям гражданских
прав в полном их объеме.
Довольно близкие к октябристам позиции в еврейском вопро-
се занимали правые кадеты. В ходе дискуссии о «национальном
лице» П.Б. Струве сделал попытку дать теоретическое обоснование
так называемой идеи асемитизма, суть которой состояла в следую-
щем. С одной стороны, она противопоставлялась «зоологическим»
формам проявления черносотенного антисемитизма, а также еврей-
скому национализму - сионизму. «Сознательная инициатива оттал-
кивания от русской культуры, утверждения еврейской “националь-
ной” особенности принадлежит не русской интеллигенции, - писал
он, - а тому еврейскому движению, которое известно под названием
сионизма»1 2. С другой стороны, Струве настаивал на том, чтобы рус-
ская интеллигенция прекратила заниматься проповедью филосеми-
тизма и показала евреям собственное «национальное лицо», проде-
монстрировала на деле «открытый, мужественный и завоевательный
национализм». По мнению Струве, асемитизм, представлявший со-
бой форму «этического национализма», является единственно пра-
вильным путем «для правового решения еврейского вопроса», без-
условно, более предпочтительным, чем безысходный бой, мертвая
схватка - «антисемитизма» с «филосемитизмом»3.
Намечая пути реализации идеи асемитизма. Струве настаи-
вал на необходимости эмансипации евреев (привлечение на служ-
бу русской государственности), а также их ассимиляции с русской
культурой. «Центр тяжести политического решения еврейского
вопроса, - писал он, - заключается в упразднении так называемой
черты оседлости... Для хозяйственного подъема России евреи пред-
ставляют элемент весьма ценный. В том экономическом завоевании
Ближнего Востока, без которого не может быть создано Великой
России, преданные русской государственности и привязанные к
русской культуре евреи прямо незаменимы в качестве пионеров и
посредников»4. Позицию Струве ио еврейскому вопросу разделяли
члены ЦК кадетов Маклаков, Гредескул, Протопопов, А.В. Тыркова
и другие. «Я, - говорил Маклаков в кругу единомышленников, - от-
личный кадет. Я принимаю всю программу, за исключением прину-
1 Речь. 1907. 4 мая.
2 Струве П.Б. Patriotica. С. 373.
3 Там же. С. 378.
4 Там же. С. 83-84.
Часть шестая
517
штельного отчуждения земли, всеобщего избирательного права и
равноправия евреев»1.
Центральное руководство кадетской партии во главе с Милюко-
вым вынуждено было отмежеваться от правого крыла собственной
партии. Дело в том, что позиция Струве и его единомышленников в
еврейском вопросе способствовала отталкиванию от кадетов еврей-
ской буржуазии, которая через Союз равноправия евреев, возглав-
ляемый членом ЦК Винавером, оказывала кадетам материальную
помощь. Немало представителей еврейской национальности было в
гамом ЦК, в редакциях кадетских органов печати, в составе столич-
ных партийных организаций. И, несмотря на все это, кадетское руко-
водство в условиях третьиюньской политической системы все же не
решалось поставить еврейский вопрос на повестку дня.
Эта позиция нашла свое отражение в решении совещания кадет-
ской фракции с представителям и партийных комитетов, состояв-
шемся 20-21 октября 1908 г. В документе подчеркивалось, что при
постановке еврейского вопроса «необходима крайняя осторожность,
и выставление своей программы по этому вопросу в III Думе было бы
крайне рискованным»1 2. Не хотели «рисковать» кадеты и в IV Думе.
Достаточно сказать, что во время процесса над М. Бейлисом (1913),
спровоцированного крайне правыми и националистами, кадеты пред-
почитали молчать. 31 октября 1913 г. ЦК кадетов принял постановле-
ние, в котором говорилось: «Признать несвоевременными резолюции
протеста по делу Бейлиса в общественных учреждениях, а также аги-
тацию в широких слоях населения, высказаться против инициативы
фракции к.-д. о внесении думского запроса в связи с тем же делом
ввиду затруднительности его юридического обоснования»3. Однако
после завершения дела Бейлиса кадеты, стремясь как-то спасти свою
репутацию в глазах еврейской буржуазии и интеллигенции, в ряде
думских выступлений высказались за демократическое решение ев-
рейского вопроса.
Не было единства среди либералов и в подходе к решению укра-
инского вопроса. Октябристы вообще отрицали существование
украинского вопроса и даже не включили украинцев в «список на-
циональностей» (поляки, литовцы, немцы, татары, эстонцы, латыши,
армяне, чехи и грузины), которым они намеревались предоставить
право обучения в низшей школе на родном языке. Несколько ина-
1 ГА РФ. Ф. 629. Оп 1. Д. 6. Л. 36 об.
2 Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 2. С. 49.
3 Протоколы Центрального комитета конституционно-демократической партии.
Г. 2. С. 243.
518
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т.
че к решению украинского вопроса подходили прогрессисты, высту-
павшие за развитие на Украине земских учреждений, за украинский
язык в начальной школе. Они теоретически допускали возможность
автономии Украины, правда, с оговоркой, «если в этом будет нуж-
даться народ»1.
Для кадетов, поддерживавших традиционные связи с различ-
ными политическими направлениями и течениями украинско-
го национального движения и имевших довольно разветвленную
сеть местных партийных организаций на Украине, украинский во-
прос оказался далеко не простым. С одной стороны, правое крыло
кадетов во главе со Струве вообще считало его «вредной интелли-
гентской выдумкой», призывало объявить решительную борьбу
против «украинского партикуляризма». С другой стороны, Союз
автономистов-федералистов, возглавляемый членом ЦК кадетской
партии А.Р. Ледницким, относился сочувственно к требованиям
украинских либералов. В свою очередь центральное руководство
кадетской партии пыталось найти равнодействующую в украинском
вопросе, которая, однако, проходила все же ближе к правому, чем к
левому крылу партии.
В начале февраля 1914 г. состоялась поездка Милюкова в Киев.
В ходе переговоров с украинскими кадетами он высказался про-
тив федерации, предупредив своих коллег о том, что «партия к.-д.
не только отрицает возможность федерации в близком будущем, но
и будет бороться против самого принципа федерации как утопиче-
ского». Выступая 19 февраля 1914 г. в IV Думе по поводу запреще-
ния Шевченковских торжеств, Милюков реализовал свои угрозы в
адрес украинских федералистов-автономистов. Он заявил, что ка-
детская партия никогда не поддержит лозунг федерации и что она
не имеет ничего общего с позицией федералистов-автономистов.
Единственное, на что партия может согласиться, это признать за-
конными требования украинцев в пределах культурно-националь-
ной автономии1 2.
Заявление Милюкова вызвало недовольство украинских кадетов,
лидеры которых стали настаивать на переговорах уже не лично с ним,
а с ЦК кадетской партии. Сам Милюков считал возможным согла-
ситься на такую встречу и договориться с украинцами относительно
законопроектов «о языке в начальной и средней школе, и в суде, и о
1 Московский еженедельник. 1908. № 26. С. 16.
2 См.: Государственная дума. Стенографические отчеты. Четвертый созыв. Сес-
сия II. Ч. 1.1913-1914 гг. СПб.. 1914. Стб. 908.
Ч,и ть шестая
519
кафедрах украиноведения в южных университетах». Если же, заявил
он, украинцы «будут демонстративно настаивать на своих широких
। ребованиях, то от них придется отгораживаться».
17 марта 1914 г. состоялось пленарное заседание ЦК, которое яви-
ю( ь своего рода репетицией перед встречей с украинцами Вновь
проинформировав членов ЦК о результатах своих переговоров со
( воими украинскими коллегами, Милюков заявил, что «считает по-
< гаповку вопроса о федеративной связи Украины с Россией вред-
ной». В основу же соглашения с украинцами, считал он, следует
• ввести только право культурно-национального самоопределения и
исполнение очередных задач: свободу языка в школе и суде, устрой-
( гво кафедр и т. д.»1. 23 марта 1914 г. национальный вопрос оказался
в центре внимания кадетской партийной конференции.
Ведущий идеолог кадетской партии Ф.Ф. Кокошкин высказался
против постановки национального вопроса на основе лозунга «право
на политическое самоопределение». Политическое самоопределение
не может быть признано для всех национальностей еще и потому, что
многие национальности перепутаны на одной территории. Это во-
прос страшной сложности. Возбуждение национального вопроса по
га кой формуле «сопряжено было бы с большими опасностями»1 2.
Точку зрения Кокошкина поддержал А.М. Колюбакин. «Надо, -
заявил он, - чтобы всем народностям предоставлены были права на
широкое самоуправление, на родной язык и проч.»3. Подводя итог
шскуссии, Милюков подчеркнул: «Достижение национальностями
даже тех прав, которые указаны в 24-м параграфе программы к.-д.,
прав на культурное самоопределение, - является задачею на многие
1оды. И если хотят дела, а не деклараций, пусть не перегружают нас
широкими требованиями и не отягчают нашего положения, чтобы
не было снова крушений. Ведь крушение 1905 г было результатом
не только широты нашей программы, но и следствием упорно распу-
скавшейся клеветы, будто мы собираемся делить Россию на части».
Но мнению Милюкова, «практически последовательный и посте-
пенный путь должен заключаться в том, чтобы с каждой националь-
ностью предельно договориться на почве ее реальных ближайших
нужд»4.
1 Протоколы Центрального комитета конституционно-демократической партии.
Г 2. С. 286-287.
2 Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 2.
( 514-515.
3 Там же. С. 522.
4 Там же. С. 529.
520
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Начавшаяся Первая мировая война завязала в «тугой узел» две
логически связанные между собой проблемы - патриотизма и нацио-
нализма. Все без исключения либеральные партии и организации
высказались за «священное единение» во время войны с правитель-
ством. На заседании IV Думы 26 июля 1914 г. либеральные фракции
дали торжественную клятву о полной и безоговорочной поддержке
правительства. Выражая этот единодушный порыв либеральной оп-
позиции, Милюков заявил: «В этой борьбе мы все заодно: мы не ста-
вим условий и требований: мы просто кладем на весы борьбы нашу
твердую волю одолеть насильника»1. ЦК кадетов опубликовал спе-
циальное воззвание. «Каково бы ни было наше отношение к внутрен-
ней политике правительства, наш первый долг сохранить нашу стра-
ну единой и неделимой и защищать ее положение мировой державы,
оспариваемое врагом»1 2.
Первая мировая война как никогда прежде, со всей остротой вы-
двинула проблему единения всех национальностей, столь необхо-
димую для победы. «Идущие в бой инородцы, - подчеркивал Ко-
кошкин, - должны знать, что они идут на защиту общего отечества,
которое для них не чужой, а свой дом, в котором есть место для сво-
бодной жизни и развития их народности. Население окраин, угрожа-
емых неприятельским нашествием, должны чувствовать себя живой
неразрывной частью государственного организма, связанной с его
центром своими насущными жизненными интересами»3.
Либеральная оппозиция прекрасно понимала, что продолжающая
великодержавная политика царского режима способствовала усиле-
нию сепаратистских тенденций, а это затрудняло ее задачу удержать
под своим идейно-политическим влиянием национальные отряды
интеллигенции, которые, воспользовавшись военной ситуацией, ак-
тивизировали националистические притязания. В результате разре
шение национальных проблем еще более усложнилось.
В своих думских выступлениях по национальному вопросу ка-
деты стремились не выходить за рамки программы Прогрессивного
блока. Суть ее сводилась к следующим четырем пунктам: 1) разреше-
ние русско-польского вопроса, а именно отмена ограничений в пра
вах поляков на все территории России, незамедлительная разработка
и внесение в законодательные учреждения законопроекта об автоно
1 Государственная дума Стенографические отчеты. Четвертый созыв, Сессия 11
Ч. III. СПб., 1914. С. 505.
2 Милюков П.Н. Воспоминания. Т. 2. С. 394.
3 Цит. по: Думова Н.Г. Кадетская партия в период первой мировой войне и Фев
ральской революции. М., 1988. С. 25.
Часть шестая
521
мии Царства Польского и одновременный пересмотр узаконений о
польском землевладении; 2) вступление на путь отмены ограничений
в правах евреев, в частности дальнейшие шаги к ликвидации черты
оседлости, облегчение доступа в ученые заведения, отмена стеснений
в выборе профессии, восстановление еврейской печати; 3) прими-
рительная политика в финляндском вопросе, в частности перемены
в составе администрации и Сенате и прекращение преследований
должностных лиц; 4) восстановление малоросской печати, немед-
ленный пересмотр дел жителей Галиции, содержавшихся под стра-
кей, и ссыльных и освобождение тех из них, которые подвергались
111 )есл едованиям1.
Вместе с тем собственно партийная деятельность кадетов по на-
циональному вопросу в 1914-1917 гг была гораздо шире и продук-
1ивнее, чем думская. При ЦК действовали комиссии по еврейскому
вопросу (председатель М.М. Винавер), украинскому (А.А. Корнилов
н В.И. Вернадский), польскому (П.Н. Милюков, Ф.Ф. Кокошкин,
\.А. Корнилов, Д.Д. Протопопов), армянскому (Милюков, М.С. Ад-
демов, А.К. Дживелегов, М.И. Пападжанов), литовскому (Ичас,
Винавер, Кокошкин, Милюков, Н.П. Василенко, В.И. Вернадский,
А.А. Корнилов, М.М. Ичас, Д.Д. Гримм и Н.А. Гредескул).
Из всех названных национальных проблем, по которым были соз-
ывы специальные комиссии, наиболее слабо разработанными оказа-
шсь еврейский и украинский вопросы. Выступать с инициативой их
постановки в Думе кадетские лидеры считали нецелесообразным: по
первому - в связи с ростом антисемитизма и шпиономании, прово-
цируемых черносотенной пропагандой, по второму - ввиду событий
и Галиции и позиции правительства и крайне правых националистов
и отношении западных украинцев. Трем же остальным вопросам
(польский, армянский и литовский), которые в годы войны приняли
международный характер, уделялось самое пристальное внимание.
14 августа 1914 г. было опубликовано обращение главнокоманду-
ющего великого князя Николая Николаевича к полякам, в котором
им обещались свобода вероисповедания, сохранение языка и дарова-
ние Польше самоуправления под скипетром русского царя. Кадеты
считали, что при разработке польского вопроса «необходимо стоять
на почве воззвания главнокомандующего к полякам». Они самым ка-
кчорическим образом высказались против предоставления Польше
политической независимости. «Сейчас, - заявил на заседании ЦК
7 декабря 1914 г. Милюков, - независимая Польша в силу тех или
1 Милюков П Такгика фракции народной свободы во время войны. Пг., 1916. С. 33.
522
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
иных обстоятельств могла бы занять враждебную позицию по отно-
шению к России, и надо пока ее придержать»1.
Допуская в исторической перспективе предоставление Польше
автономии в этнографических границах, Милюков подчеркнул, что
это решение должно быть обязательно проведено «через российские
законодательные учреждения, через органы российского народного
представительства». Иной же путь Польши к автономии (например,
в порядке статьи 87 Основных законов, не говоря уже о революци-
онном перевороте) Милюков считал вообще неприемлемым Предо-
ставление автономии Польше исключительно законодательным по-
рядком позволило бы, по его мнению, с одной стороны, разработать
перечень вопросов, ограничивающих права сейма, а с другой - вы-
вести польских представителей из Государственной думы, избежав
тем самым возможности их «вредного влияния на чисто русские
дела»1 2.
Последовательным и бескомпромиссным противником предо-
ставления политической независимости Польше оставался Струве
«Выделение Польши как независимого государства, - заявил он, -
имело бы громадные и вредные последствия». И только один из
участников этого заседания Корнилов допускал, что, «может быть,
полная независимость Польши для русских интересов лучше, чем
оставление польского представительства в Думе»3. Дискуссия и на
этом заседании не привела к каким-либо определенным результатам.
Члены ЦК кадетской партии с нетерпением ждали завершения рабо-
ты над «Проектом закона об устройстве Царства Польского», авто-
ром которого являлся Кокошкин.
Основное содержание проекта Кокошкина сводилось к следую-
щим положениям. Царство Польское должно было составлять «не-
раздельную часть государства Российского» и, следовательно, под-
лежало «действию общегосударственных законов и установлений».
Согласно проекту Польша в этнографических границах выделялась н
особую автономную единицу с законодательным однопалатным сей
мом, избранным на основе всеобщего избирательного права. К ком
петенции сейма были отнесены следующие вопросы: установление
и отмена налогов, податей и повинностей (за исключением государ-
ственных монополий, таможенных пошлин и акционерных обществ),
рассмотрение и утверждение бюджета и др. Посреднические функ-
1 Протоколы Центрального комитета конституционно-демократической партии
Т. 2. С. 476.
2 Там же. С. 470.
3 Там же. С. 471.
Часть шестая
523
ции между сеймом и царем должен был осуществлять особый статс-
(•скретарь, который назначался монархом, как и возглавлявший
управление Польши наместник, которому передавались функции на-
шачения и увольнения министров, а за монархом оставались права
роспуска сейма и утверждения всех принимаемых им законов. Про-
ект предусматривал также отмену вероисповедальных ограничений,
вводил употребление «местных языков» как и делопроизводстве, так
и в преподавании. Однако официальным языком сношений между
польскими общегосударственными учреждениями оставался рус-
ский язык1.
Проект Кокошкина в 1915-1916 гг. неоднократно обсуждался на
ыседаниях ЦК кадетской партии. Так, 31 марта 1916 г. Ледницкий
выразил свое несогласие с ним и высказался за предоставление Поль-
ше полной политической независимости. «Для поляков же, - говорил
он, - точка зрения автономии создаст прямо критическое положение,
она ставит их против России». Ледницкий предупредил, что в слу-
чае опубликования проекта в печати его личное положение как по-
1яка было бы безвыходным, и он принужден был бы уйти из партии1 2.
В свою очередь князь Д.И. Шаховской, стремясь как-то разрядить
ситуацию, заявил: «Если демократия в России возобладает, надо ду-
мать, что демократическая Россия выскажется за самостоятельность
11ольши; но это еще вопрос будущего, относительно которого партия
не может брать на себя никаких обязательств». Корнилов считал, что
(лсдует заявить о признании желательности восстановления Поль-
ши в этнографических границах; что же касается предоставления ей
полной самостоятельности, то это «может быть и нежелательно»3.
Подводя итоги дискуссии, Милюков сказал: «В деле освобождения
11олыпи нельзя идти дальше предоставления ей самой широкой авто-
номии». Это является «жизненным вопросом для России». Принад-
|гжность к партии, заявил он, для него «менее важна, чем соблюде-
ние жизненных интересов России»4.
Военные поражения России на фронтах, ослабление ее между-
народного престижа, появление разного рода проектов о внесении
(ушествениых корректив в политическую карту Европы, заставля-
'1и кадетов вновь и вновь возвращаться к польскому вопросу. В мае
1916 г. на заседании МО ЦК был заслушан доклад князя П.Д. Долго-
1 См.: Красный архив. Т. 50-51. М., 1932. С. 45-46.
2 Протоколы Центрального комитета конституционно-демократической партии
I 3. С. 285-286.
3 Там же. С. 287.
4 Там же. С. 288.
524
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
рукова о Польше. Считая в настоящее время польский вопрос «ско-
рее тактическим, чем программным», докладчик подчеркнул, что его
решение самым непосредственным образом связано с тем или иным
исходом войны. Далее он наметил три возможных варианта этого ис-
хода: 1) условия мира будут продиктованы державами австро-гер-
манского блока; 2) Россия вместе со своими союзниками продиктует
условия мира центральным державам; 3) война кончится вничью, и
победителей не будет.
При первом исходе войны кадетская партия вообще окажется не
в состоянии «повлиять на решение польского вопроса». Во втором
же случае все три части Полыни должны быть соединены в самосто-
ятельное государство, имеющее выход к Балтийскому морю. Учиты-
вая такую возможность, ЦК партии, по мнению Долгорукова, должен
заранее разработать и внести от имени России на рассмотрение меж-
дународного конгресса специальный акт о восстановлении независи-
мости Польши в ее этнографических границах. Наконец, при третьем
исходе возможен лишь status quo ante bellum. и Россия в состоянии
будет иметь влияние только в той части Польши, которая входила в
ее состав до войны. Ратуя на словах за предоставление Польше ши
рокой автономии, Долгоруков с особой силой подчеркнул, что к же-
ланию поляков в настоящее время «восстановить самостоятельное
польское государство, хотя в пределах русской Польши, следует от
нестись отрицательно»1.
На заседании МО ЦК 8 ноября 1916 г. были приняты тезисы по
польскому вопросу, суть которых сводилась к следующим пунктам
Во-первых, в них подчеркивалось, что выступление партии с призна-
нием независимости или вообще с какими-либо проектами устрой
ства Польши несвоевременно, ибо нельзя «забывать, что независи
мость Польши означает известное ослабление военного могущества
России», и поэтому никто не дает «нам права от имени России со-
глашаться на такое умаление ее силы». Во-вторых, признание незави
симости Польши «навлечет на партию нападки справа и со стороны
правительства», и в связи с этим позиция партии будет ослаблена, а
«мы сильны сейчас именно тем, что стоим на почве охраны интересов
государства» В-третьих, так как польский вопрос уже приобрел в на
стоящее время международный характер, то для его решения потре
буется соответствующий международный акт. В-четвертых, каким
бы ни оказалось в будущем устройство Польши, «во всяком случае
1 Протоколы Центрального комитета конституционно-демократическом партии
Т. 3. С. 305-306.
Часть шестая
525
мы не можем себе представить ее иначе, как соединенной известной
связью с Россией»1. В этом итоговом документе, принятом за два с
небольшим месяца до Февральской революции, с предельной откро-
венностью была изложена окончательная позиция кадетской партии
по польскому вопросу.
2 и 16 ноября 1914 г. на заседаниях ЦК были заслушаны и обсуж-
дены два сообщения Милюкова по армянскому вопросу. Отметив, что
армяне, проживающие в шести вилайетах Турции, ждут от наместни-
ка на Кавказе воззвания подобно тому, с каким обратился главноко-
мандующий великий князь Николай Николаевич к полякам, он изло-
жил три возможных варианта решения армянского вопроса. Первый
из них предлагался определенной частью армянской интеллигенции,
( реди которой циркулирует идея о возможности создания после вой-
ны политически независимого «Великого Армянского государства»,
(остоящего как из русских, так и турецких территорий. Второй опре-
щлялся получавшей все более широкое распространение идеей об
образовании в тех же вилайетах автономной Армении под формаль-
ным протекторатом Турции. И, наконец, третий вариант заключается
и аннексии турецкой части Армении Россией.
Возможная реализация этих комбинаций, продолжал он, имеет
|рудности международного характера, ибо в этом регионе сталкива-
ются интересы многих стран. Однако политически наиболее реаль-
ным решением для России явилась бы аннексия Армении, ибо, считал
Милюков, «нам надо иметь армян вместе, иначе они будут играли-
щем и орудием против нас, как и поляки до сих пор. Конечно, при
объединении армян надо было бы позаботиться, чтобы это не было
объединением на русском бесправии»1 2. Более того, продолжал он,
•если Армения будет конституироваться в своих этнографических
। раницах, со стороны Европы не будет возражений против аннексии
ее Россией»3. Два других варианта или, как он выразился, «комби-
нации» решения армянского вопроса Милюков считал невыгодными
I 1Я России.
Позиция Милюкова была поддержана большинством участников
1аеедаиия. Так, В.И. Вернадский категорически выступил против
ещнюго политически независимого армянского государства, считая,
•но его создание па побережье Черного моря было бы «для русских
ин гересов совсем нежелательно». Что же касается автономии Арме-
1 Там же. С. 335-336.
2 Протоколы Центрального комитета конституционно-демократической партии
I 2. С. 423.
3 Там же. С. 438.
526
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
нии под протекторатом Турции, то это тоже «грозило бы неприят-
ностями при международных осложнениях». В автономной Арме-
нии, подчеркнул Вернадский, «Россия скорее будет иметь врага, чем
друга»1. С его точки зрения, самым оптимальным решением являлась
бы аннексия Армении, которая «связала бы армянскую интеллиген-
цию с русскими интересами и в общем больше гарантировала бы ин-
тересы демократии».
Такой же точки зрения придерживался И.И. Петрункевич. «В ав-
тономной Армении под суверенитетом Турции, - говорил он, - Рос-
сия имела бы беспокойного соседа, постоянно стремящегося присо-
единить к себе армян из соседних областей; это был бы постоянный
нарыв под боком, тем более что и европейские державы, несомненно,
постараются и свои интересы проводить в автономной Армении. По-
этому и в торговом, и в военном отношении выгоднее была бы аннек-
сия Армении к России с некоторой полосой Черного моря как моря
русского»1 2. К позиции кадетского руководства в армянском вопросе
были близки видные либеральные представители армянской интел-
лигенции Аджемов, Дживилегов, Пападжанов и др.
В 1916 г. комиссия при ЦК по литовскому вопросу обсудила про-
ект П.С. Леонаса об автономном устройстве Литвы. Этот проект, со-
стоявший из шести разделов и 36 статей, строился на тех же исход-
ных принципах, что и проект закона об устройстве Польши. Согласно
проекту Леонаса, Литва в этнографических границах выделялась в
особую автономную единицу и составляла «нераздельную часть Рос-
сийского государства». На Литву распространялись «общие гаран-
тии гражданской и политической свободы, установленные общего-
сударственными законами», которые в случае необходимости могли
быть расширены местным литовским законодательством. В своих
внутренних делах Литва должна управляться особыми установлени-
ями на основе особого законодательства.
Литовский однопалатный сейм, согласно проекту, избирался бы
путем всеобщего, прямого, равного и тайного голосования. Принятые
сеймом законопроекты подлежали утверждению российским импера-
тором. Причем из компетенции сейма исключался значительный круг
вопросов: внешняя политика, бюджет, средства коммуникации обще-
российского характера, армия и флот, дела православной церкви, уго-
ловное законодательство. По существу в сфере его компетенции оста-
вались лишь местные налоги, подати, пошлины, сборы и повинности,
1 Протоколы Центрального комитета конституционно-демократической партии.
Т. 2. С. 440.
2 Там же. Л. 66.
Часть шестая
527
а также смета и роспись доходов и расходов. В проекте отмечалось,
ч го литовское население имеет право отбывать воинскую повинность
в сухопутных войсках, расположенных в Литве. На литовском языке
1олжно было вестись и все делопроизводство в законодательных, су-
(ебных, административных, а также казенных учебных заведениях.
В роли посредника между царем и сеймом выступал статс-секретарь,
который назначался верховной властью из числа граждан Литвы. Он
и представлял на одобрение царя законопроекты, принятые сеймом.
Во главе особого управления в Литве стоял наместник, назначаемый
верховной властью из числа ее граждан. Высшим судебным учрежде-
нием Литвы должен был стать Сенат.
После Февральской революции позиция кадетов по националь-
ному вопросу была подвергнута обстоятельному обсуждению на
VIII съезде кадетской партии (май 1917 г.), где с докладом «Авто-
номия и федерация» выступил Кокошкин и были внесены измене-
ния в соответствующие разделы партийной программы. На IX съез-
де (июль 1917 г.) по национальному вопросу был заслушан доклад
11ольде «Национальный вопрос в России» и принята резолюция.
Подчеркнув свою приверженность принципу сохранения единой
и неделимой России, оба докладчика и большинство делегатов пар-
тийных съездов высказались против предоставления народностям
права на политическое самоопределение. Кадеты считали, что в ус-
ловиях политической дестабилизации и усиления конфронтации в
сфере национальных отношений разделение страны по националь-
но-территориальному принципу, на чем настаивали представители
отдельных национальностей, привело бы к полному разрушению
государственного единства России и к установлению не федерации
(союзное государство), а конфедерации (союз государств)1. Опти-
мальным решением национального вопроса в рамках полиэтниче-
ского государства, по мнению кадетских теоретиков и политиков,
явилось бы предоставление народностям не территориальной, а
культурно-национальной автономии. Что же касается урегулиро-
вания взаимоотношений России с Польшей и Финляндией, то эти
вопросы, по мнению кадетов, должны быть решены Учредительным
собранием.
Большое внимание в докладах и резолюциях партийных съездов
было уделено проблемам языка. Кадеты особо подчеркивали, что
русский язык должен сохранить статус не только общегосударствен-
1 Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 3. Кн. 1.
(.566.
528
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ного, но и быть языком межнационального общения В местных го-
сударственных и общественных учреждениях, содержащихся за счет
государства или органов самоуправления, устанавливалось право
употребления местных языков соответственно национальному соста
ву населения. При этом должны быть обеспечены в порядке обще-
государственного законодательства права русского языка и языков
национальных меньшинств. Населению каждой местности предо-
ставлялось право получения начального, а по возможности среднего
и высшего образования на родном языке.
В годы революции и Гражданской войны либеральная концепция
решения национального вопроса подвергалась серьезным испытани
ям. Державная целостность была разрушена. Шел процесс отделения
окраин и образования самостоятельных государств, претендовавших
на статус суверенных. Национальные регионы захлестывала волна
самостийничества. Это не могли не учитывать либеральные теорети
ки и политики. В докладе на московской конференции кадетов в мае
1918 г. М.М. Винавер подчеркивал, что при будущем строительстве
России должны быть приняты во внимание «в большей мере, чем это
имело место до сих пор, обнаружившиеся автономные стремления
окраин, должен быть учтен пережитый уже отдельными местностями
период большей или меньшей самостоятельности»1. Таким образом,
сама ситуация ставила на повестку дня вопрос о федерации. Часть ка-
детской партии (прежде всего те, кто оказался за границей) призыва-
ла однопартийцев в России принять этот лозунг. Так, И.И. Петрунке-
вич полагал целесообразным вернуться к теоретическим наработкам
Кокошкина, ратовавшего в свое время за так называемую провинци-
альную автономию, т. е. федерацию, но не крупных областей, а губер-
ний с сохранением центральной всероссийской власти, обладающей
суверенитетом и объединяющей Штаты Великой Восточно-Европей-
ской равнины. Однако делегаты кадетских конференций в России, а
также их праволиберальные коллеги по Национальному центру не
считали возможность принять принцип федерации. В своем письма
Петрункевичу Павел Долгоруков писал, что хотя он сам не только
не исключает, но даже считает целесообразным установление в отда-
ленном будущем федеративного строя, тем не менее в сложившейся
в России обстановке опасается, что под лозунгом федерации будет
вестись работа по расчленению России. Общим для либерального
лагеря стала борьба за воссоздание «единой и неделимой России»
1 Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 3. Кн. 2.
1918-1920 гг. М., 2000. С. 30.
Ч к тъ шестая
529
I I включение составляли лишь украинские кадеты, которые на своем
к*/штатском съезде в мае 1918 г. практически единодушно выступи-
III за самостоятельную, независимую Украину, а попытки отдельных
((•легатов поставить на голосование поправку о сохранении верности
идеалам единства России» не были поддержаны1.
Вместе с тем либералы опасались, что лозунг «единой и недели-
мой» может оттолкнуть участников национальных движений, даст
чпшние козыри в руки сторонников национально-государственной
независимости и тем самым не только раздробит силы антибольше-
вистского лагеря, но и усложнит процесс «собирания земель» в ност-
Оольшевистской России. Поэтому либералы использовали в обосно-
вание своей позиции сложную мотивацию. В их трактовке процесс
<) । деления национальных образований происходил не только под воз-
к‘йствием «идеи самостийности», но и вследствие «стремления к са-
мозащите» от распространения власти большевиков. Как заявлял Ви-
навер, «окраины наши отделялись не от России, а от большевиков»1 2.
() гсюда вытекало, что вместе со свержением советской власти лик-
видировалось главное препятствие на пути восстановления единства
с граны. Одновременно постоянно подчеркивалось, что объективные
интересы окраин сами требуют воссоединения их с Россией. В про-
граммном документе Национального центра прямо указывалось на
и ('способность образовавшихся на территории России «особых мел-
ких государств (подобных Эстонии, Латвии, Белоруссии, Литве,
Крыму, Грузии, Армении, Азербайджану) «обеспечить подлинные
потребности живущих на них народов», поскольку провозглашение
ими государственного суверенитета дало бы им «только призрак не-
зависимости», а на деле поставило бы их в «полную политическую и
экономическую зависимость от других государств»3.
Отмечая, с одной стороны, что восстановление целостности стра-
ны полностью соответствует потребностям ее больших и малых на-
родностей, либералы, с другой стороны, декларировали отказ от
«старого централизма» как основного начала национального строи-
тельства. Вместо этого они провозглашали принципы децентрализа-
ции управления (в известных рамках), широкой областной автономии
(в соответствии с местными исторически сложившимися условиями)
н национального равноправия. В программе восстановления России,
выработанной Национальным центром, говорилось: «Признавая за
1 Там же. С. 161,167.170.
2 Там же. С. 29,50.
3 Всероссийский Национальный Центр. М., 2002. С. 365.
530
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
отдельными народностями, вошедшими в состав русского государ-
ства в процессе его исторического роста, права на охрану и развитие
их национальности, правительство, не предрешая вопроса о будущих
формах областного и национального устройства, полагает в то же
время необходимым ныне же обеспечить за ними право свободного
пользования родными языками в школе, управлении и общественной
жизни. С этой целью правительство издает особый закон об употреб-
лении местных языков»1
Конкретная картина внутринациональных отношений рисовалась
либералам следующим образом. Единство и целостность России вос-
станавливались в границах до 25 октября 1917 г., соответственно,
ей возвращали все части территорий, от нее отторгнутые. Исключе-
ние делалось лишь для Польши, за народом которой признавалось
право на полную политическую государственную независимость
(Милюков уточнял: в прежних этнографических границах). Прави-
тельства же, созданные в ходе Гражданской войны на тех или иных
частях российской территории, должны отказаться от претензий на
самостоятельное государственное существование На Екатеринодар-
ской кадетской конференции в октябре 1918 г. последнее положение
выставлялось в качестве обязательного условия участия этих пра-
вительств в образовании временной всероссийской власти. Правда,
через полгода, в марте 1919 г., обнаружилось некоторое поправение
позиции части партии, представленной на проходившем в то время в
Ялте совещании ЦК кадетов. В ходе дискуссии о путях предстоящего
«собирания и объединения России» предпочтение отдавалась не до-
стижению соглашения с отдельными государственными образовани-
ями, а сосредоточению сил около некоторых центров всероссийского
объединения, в качестве каковых рассматривались «борющиеся за
возрождение единой России... армии, как представляющие в сово-
купности своей идею государственного единства России»1 2. Таким об-
разом, национальные образования лишались активной самостоятель-
ной роли в строительстве будущей России и переводились в разряд
«объединяемых».
Либералы категорически возражали против создания особого
Украинского государства, заявляя, что это таит «великую опасность
для экономической и культурной мощи русского народа и для его здо-
рового политического развития»3. На незначительные уступки шли
1 Всероссийский Национальный Центр. С. 370.
2 Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 3. Кн. 2.
С. 65.
3 Всероссийский Национальный Центр. С. 365.
Часть шестая
531
чибералы в отношении Финляндии: они соглашались не оспаривать
политическую самостоятельность Финляндии (в границах Великого
княжества Финляндского) постольку, поскольку она «совместима с
। к‘обходимым для обеих сторон военным единством, единством ино-
( I ранной политики и устранением таможенной черты между Росси-
ей и Финляндией». Кроме того, гарантировалось неприменение «на-
( пльственного произвольного вмешательства во внутреннюю жизнь
Финляндии и посягательств в ее конституционный строй»1. Вместе с
к‘м признание независимости Финляндии, как это предлагал Струве,
рассматривалось как непродуманный шаг. По мнению А.А. Нератова,
। а ким признанием Россия связала бы себя и открыла бы дорогу домо-
। а гельствам и притязаниям на государственную самостоятельность
чругих национальностей и государственных образований. Для пере-
। опоров о судьбе Финляндии, замечал Нератов, настоящий момент
неблагоприятен, нужно дождаться того времени, когда Россия будет
чостаточно сильна и авторитетна. Милюков считал также, что нельзя
принять «безусловной независимости, отчуждения Карелии и бере-
ia Северного океана, даже если это и скажется на поддержке армии
кшерала Н.Н. Юденича.
Другим областям (в том числе и Прибалтике) предоставлялось
автономное самоуправление и возможности национально-культур-
ного развития. Общегосударственным языком объявлялся русский.
Третья Восточная кадетская конференция, проходившая в Омске в
мае 1919 г., призывала партию бороться за «верховенство русской
культуры как великого исторического, государственного связующего
начала»1 2.
Особое место в обсуждении национальной программы либералов
снимал еврейский вопрос Он подробно обсуждался на Харьков-
ской конференции кадетов в ноябре 1919 г. в связи с информацией
о еврейских погромах. И содержание выступлений, и текст приня-
। ой резолюции, отражали двойственность подхода участников кон-
ференции. С одной стороны, они единодушно осуждали еврейские
погромы, причины которых видели в порожденном большевизмом
моральном одичании населения». С другой стороны, от евреев тре-
бовали отмежеваться и заклеймить своих соплеменников, вставших
во главе революции и разрушающих Россию. В резолюции говори-
лось: «Сознательные и руководящие круги еврейства должны объ-
явить беспощадную войну тем элементам еврейства, которые, актив-
1 Там же.
2 Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 3. Кн. 2.
( 89.
532
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т.1
но участвуя в большевистском движении, творят преступное и злей*
дело»1. Впоследствии, в эмиграционный период, осуждающий тон
этой резолюции неоднократно становился предметом острой поле-
мики в кадетских группах.
Являясь органической частью либеральной модели преобразова-
ния России как целого, рассмотренные выше варианты решения на-
ционального вопроса отражали глубинные мировоззренческие пред-
ставления и политические интересы широких кругов российской
либеральной общественности, кровно заинтересованных в сохране-
нии прочного единства и целостности исторически сложившегося
полиэтнического российского государства. Рассчитанные на компро
мисс и взаимопонимание между различными национальностями, эти
либеральные варианты представляли вполне реальную возможность
избежать насильственного решения национального вопроса и, следо-
вательно. распада многовековой Российской империи.
Модернизация российской экономики
Разрабатывая модель российской экономики, либеральные теоре-
тики особое внимание уделяли проблеме развития производитель-
ных сил. «Подъем производительных сил страны, - писал П.Б. Стру-
ве, - должен быть понят и признан как национальный идеал или
национальное служение»1 2. Эту же мысль подчеркивал С.А. Котля-
ревский, считавший, что «подъем производительных сил есть в на-
стоящее время подлинная национальная задача, национальная обя-
занность современных поколений, от которой зависит политическое
и культурное будущее России»3. Развитие производительных сил
должно было способствовать решению целого комплекса задач. Во-
первых, превратить Россию из аграрно-крестьянской страны в разви-
тую индустриальную державу, ликвидировав тем самым ее отстава-
ние от западноевропейских стран и США. Во-вторых, сформировать
средний класс и упрочить его экономическую мощь и политическое
влияние, преодолев тем самым резко полярную социальную стра-
тификацию. В-третьих, подвести прочную экономическую базу под
систему социальных реформ, рассчитанных в своей совокупности на
повышение материального благосостояния основной массы населе-
ния. В-четвертых, избежать социальной революции, стабилизиро-
1 Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 3. Кн. 2.
С 147.
2 Русская мысль 1909. Кн 1. С. 204 205.
3 Московский еженедельник. 1909. 29 июля. С. 5-6.
hti тъ шестая
533
пагь через систему институтов представительной, исполнительной и
( удебной власти политическую обстановку в стране.
Что же мешало, по мнению либералов, развитию производитель-
ных сил России и какие меры следовало бы принять для ускорения
к мнов ее развития? Важно подчеркнуть, что идеологи либерализма
усматривали главную причину экономической отсталости страны не
в сфере производственных отношений, а прежде всего в отсутствии
политических свобод, в недостаточной защите правительством инте-
ресов промышленности и торговли. Необходимыми предпосылками
и условиями динамичного экономического развития должны были
< । ать установление в России конституционно-парламентского режи-
ма, повышение роли предпринимателей и промышленников в разра-
ботке текущей и перспективной экономической политики.
Прежде чем перейти к анализу содержания предлагаемых идео-
логами либерализма экономических преобразований, обратим вни-
мание на понимание ими роли государства в экономическом разви-
1НИ страны. В отличие от английских и американских либералов, у
русских либералов отсутствовали традиции так называемых эконо-
мического либерализма и экономической свободы в смысле невме-
шательства государства в экономическую жизнь. Эти идеи были под-
вергнуты критике еще в 1894 г. в книге С груве «Критические заметки
об экономическом развитии России». Будучи государственниками,
русские либеральные теоретики считали, что государство и его ре-
формированные структуры должны активно вмешиваться в процесс
июномического развития, взяв при этом на себя роль регулятора и
1аже арбитра.
Если попытаться суммировать основные требования либераль-
ных теоретиков и практиков в области экономики, то их можно све-
<• ги к следующим положениям: 1) создание при Совете министров
специального органа (с участием представителей законодательных
палат и деловых промышленных кругов) для разработки перспек-
IIIиного плана развития всех отраслей народного хозяйства; 2) пере-
< мотр архаичного торгово-промышленного законодательства; 3) от-
мена мелочной опеки и регламентации, стесняющих свободу частной
предпринимательской деятельности; 4) пересмотр налоговой систе-
мы и сокращение непроизводительных бюджетных расходов; 5) рас-
ширение бюджетных прав Государственной думы и преобразование
1осударственного контроля; 6) открытие доступа частному капита-
лу к эксплуатации природных богатств, к более широкому участию
н железнодорожном строительстве, горных промыслах, почтово-те-
меграфном деле; 7) ликвидация или же максимальное сокращение
казенного хозяйства и распространение на казенные заводы всех
534
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
налогов и повинностей; 8) организация промышленного кредита и
учреждение банка долгосрочного промышленного кредита; 9) созда-
ние торгово-промышленных палат и биржевых судов; 10) расшире-
ние внешней торговли и реорганизация консульской службы. Эти и
аналогичные им меры должны были, по мнению либералов, создать
благоприятные предпосылки и условия для динамичного функцио-
нирования экономики. Они же должны были обеспечить и высокие'
темпы индустриализации страны.
В подходе к проблеме индустриализации среди идеологов либе-
рализма имелись различные точки зрения. Так, прогрессистски на-
строенные предпринимательские круги, правое крыло кадетской
партии считали, что индустриализацию следует проводить форси-
рованными темпами и прежде всего за счет широкого привлечения
иностранного капитала. Эту точку зрения наиболее последовательно
выражал П.Б. Струве: «Есть только одно более или менее быстро-
действующее средство оживления хозяйственной деятельности н
стране. Это помещение (или “инвестирование”) больших капиталов
в разного рода “сооружения”, на первом месте - в железные дороги
и во все области так называемого “производства”. В странах богатых
это происходит изнутри; страны бедные, к каковым принадлежит
Россия, должны прибегать и всегда прибегают к привлечению капи-
талов извне. Следует раз и навсегда ясно понять, что другого спосо-
ба быстрого и ощутимого воздействия на экономическую жизнеде-
ятельность страны нет и быть не может. Те, кто думает, что можно
непосредственно создать экономическое производство или подъем
какими-нибудь внеэкономическими, общекультурными средствами,
предаются иллюзиям, и притом иллюзиям, вряд ли полезным для
жизни»1. Выступая за широкое привлечение иностранных капиталов
в Россию, М.И. Туган-Барановский писал: «Без помощи иностран-
ных капиталов нечего и думать о развитии нашей промышленности...
Наши самобытники с ужасом говорят о захвате иностранными ка
питалистами природных богатств России. Подсчитывают будущие*
дивиденды, которые получат иностранные капиталисты и которые*
уйдут из России. Но при этом забывают, что этих прибылей совсем
бы не было, если бы иностранный капитал не оплодотворил нашей
промышленности»1 2. За широкое привлечение иностранного капита-
ла в Россию ратовали российские промышленники А.И. Коновалов,
братья П.П. и В.П. Рябушинские, С.И. Четвериков и др.
1 Струве П.Б. Patriotica. С. 160.
2 Туган-Барановский М.И. К лучшему будущему. СПб., 1912. С. 203-204.
Ч.к тъ шестая
535
Октябристы и центральное руководство кадетской партии, в прин-
ципе не отрицавшие необходимости инвестирования иностранных
капиталов в экономику России, тем не менее считали, что индустри-
। и нацию следует все же осуществлять за счет внутренних ресурсов.
Гак, по мнению октябриста М.В. Красовского, иностранный капитал
можно и нужно привлекать «на возможно более для нас выгодных ус-
ювиях», но при этом нельзя забывать о необходимости обнаружения
в среде нашего русского народа» внутренних источников, которые
могут нас вывести из затруднения экономического и финансового и
помогут нам стать наряду с европейскими государствами»1. К числу
ыких источников октябристы относили финансовую помощь про-
мышленности со стороны государства и всемерное развитие внутрен-
него рынка.
В свою очередь кадетское руководство, выступавшее против ис-
кусственного поощрения промышленности за счет казны и призы-
вавшее капиталистов «отучаться ходить на помочах государствен-
ного кредита», считало главным источником индустриализации
развитие внутреннего рынка. «Вопрос о внутреннем рынке, заявил
/ мая 1908 г. при обсуждении сметы Министерства промышленно-
ст и торговли председатель бюджетной комиссии Государствен-
ной думы А.И. Шингарев, - основной вопрос нашей торговли и
11 ромышленности»1 2. Еще более определенно он высказал эту же мысль
во время обсуждения сметы Министерства торговли и промышлен-
ности в 1910 г.: «Без сильного внутреннего рынка никакие меры по-
ощрения промышленности, привлечения иностранных капиталов,
\силия покровительственной политики ни к чему не приведут»3.
В логической связи с проблемой индустриализации рассматри-
вались либералами вопросы о формах организации и функциониро-
вания промышленности. Из всей совокупности этих проблем наи-
оольшее внимание было уделено двум: казенной промышленности
и монополиям. По первому вопросу между теоретиками и практи-
ками не было каких-либо принципиальных разногласий. Все они
сходились в том, что правительственные чиновники не могут быть
хорошими предпринимателями», что типичными чертами казенной
промышленности являются бесхозяйственность и убыточность, бес-
контрольность и безответственность. В наиболее концентрирован-
1 Красовский М В К вопросу о подъеме экономических сил России. СПб., 1910.
( 19,23.
2 Государственная дума Стенографические отчеты. Третий созыв. Сессия И. Ч. 3.
СПб., 1910. Стб. 9.
3 Там же. Стб. 461.
536 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. J
ном виде отношение крупных предпринимателей к казенному хозяи
ству высказал в своем выступлении в IV Думе 29 марта 1913 г. лид( р
фракции прогрессистов А.И. Коновалов. Отметив, что в России па
блюдается «своего рода гипертрофия экономических функций госу
дарства, в силу которых громадные средства выкачиваются из страны
и тем самым ослабляется ее производительная потенция», Коновалов
высказался против политики «расширения хозяйственных операции
казны», «вовлечения ее в новые отрасли народного хозяйства» и
«всякого рода коммерческие предприятия». Считая политику кон
центрации оборотных средств в руках государства неприемлемо и
«с точки зрения грядущих задач развития производительных сил»,
Коновалов подчеркнул, что «всякое усиление экономической мощи
нашего правительства влечет к усилению его политической мощи»1,
что принципиально нежелательно.
Вместе с тем следует иметь в виду, что октябристы и прогресс и
сты, выражавшие стремление крупных предпринимателей освобо
диться от конкуренции казенной промышленности, ни в коей мере нс
хотели лишать государство его традиционных попечительных функ
ций. Речь, по существу, шла лишь о том, что государство, отказавшись
от казенной промышленности, должно было продолжать выполнял,
функции распределения заказов среди частного сектора, т. е. высту
пать в роли экономического регулятора частнокапиталистического
производства. Октябристы и прогрессисты настаивали на том, чтобы
правительство более активно и в более широко привлекало крупны ii
частный капитал к строительству железных дорог, морских портов, к
эксплуатации лесных и минеральных богатств, принадлежащих госу
дарству, государственных земель в Сибири, Средней Азии, Закавка
зье, на Севере и т. д.
Что же касается кадетов, то они также высказывались за корен
ную реорганизацию казенного хозяйства, за проникновение частно
го капитала во все сферы экономики. Они поддержали предложение
октябристов и прогрессистов о создании в законодательном поряд-
ке специальной анкетной комиссии из депутатов Государственной
думы и Государственного совета, представителей промышленности
и торговли для обследования положения на казенных заводах. Но,
в отличие от октябристов и прогрессистов, кадеты более осторожно
подходили к вопросам не только ликвидации, но и значительного со-
кращения казенной промышленности.
1 Государственная дума Стенографические отчеты. Четвертый созыв. Сессия I
Ч. 3. СПб.. 1913. Стб. 236.
7./( nib шестая
537
1Ьраздо сложнее и противоречивее была позиция теоретиков и
прак гиков либерализма по отношению к монополиям. Из калейдо-
। копа различных оценок, суждений и мнений по данному вопросу
модно выделить два основных течения: промонополистическое и
in hi монополистическое, которые сложились в рамках либеральной
концепции экономического развития России.
Первое течение представляли правые кадеты, а также предпри-
ниматели и менеджеры типа братьев Рябушинских, Коновалова,
К) II. Гужона, Четверикова, Н.С. Авдакова, А.А. Вольского и др.
Идеологи предпринимательских кругов пытались дать теоретиче-
। кое обоснование закономерностей возникновения монополий и их
позитивной роли в экономике страны. Так, Струве, А.И. Каминка,
ИМ. Гольдштейн и др. видели в монополиях крупный шаг к орга-
низованному и демократическому капитализму «Это неизбежная
• гадия прогресса, - писал Каминка, - на пути развития более совер-
шенных форм промышленной деятельности. Уничтожить ее - значит
и герживать весь прогресс в этой области»1. По их мнению, монопо-
1нн являлись не только «регуляторами» капиталистического хозяй-
। । на и лучшим средством устранения кризисов и анархии производ-
। та, но и важнейшим инструментом для установления классового
мира между трудом и капиталом.
В отличие от апологетов монополий кадетское руководство за-
нимало более сдержанную позицию по отношению к действующим
монополистическим объединениям. Имея в составе партии сильное
шгимонополистическое течение, состоящее прежде всего из пред-
। ывигелей земского и городского самоуправления, кадетское руко-
водство делало акцент на «теневые» стороны деятельности моно-
полий: рост цен, спекуляция, коррупция и т. п. Кадетские лидеры
настаивали на создании эффективной системы мер государственного
контроля. К числу таких мер калеты относили регистрацию картелей
и трестов, которые должны были публиковать отчеты о количестве
(оыта продукции на внутреннем и внешнем рынках, о средних ценах,
о числе входящих в монополию предприятий и занятых на них ра-
бочих и служащих. Подчеркивая, что монополии «угрожают очень
(ущественно как интересам рабочих, так и широкой массе потреби-
к-чей», кадеты настаивали на создании целой системы прогивове-
( ов (сохранение казенного хозяйства, кооперация, создание рабочих
профсоюзов и т. д.) для защиты от посягательств со стороны пред-
принимательских союзов. «Государство, - писал Туган-Баранов-
1 Право. 1909. № 35. Стб. 1881.
538
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. 7 . ।
ский, - должно предоставить полную свободу самозащиты, свободу
профессиональной организации, которую рабочий должен противо
поставить организациям капитала. Объединенному капиталу должен
противостоять и объединенный труд»1. Аналогичной точки зрении
придерживались и некоторые прогрессисты, связанные с земским и
городским самоуправлением. «Надо поддерживать новое явлении и
экономической жизни, - писал М.М. Федоров, - и вместе с тем сол
давать им противовесы - поощрение профсоюзов, кооперации в на
родном самоуправлении»1 2.
Уделяя преимущественное внимание индустриализации, иле
ологи либерализма настаивали на необходимости ликвидирован
«ножницы» между уровнями развития крупной промышленности и
аграрного сектора. Они считали, что основой для развития произво
дительных сил в сельском хозяйстве должно стать, с одной стороны
крупное помещичье хозяйство капиталистического типа, а с другой
всемерное развитие мелкой крестьянской частной собственности на
землю. В целях подъема сельскохозяйственного производства при
содействии государства предполагалось провести комплекс меро
приятий, среди них: 1) поощрение сельскохозяйственной промыш
ленности и связанных с ней сельскохозяйственных технических про
изводств; 2) развитие мелких крестьянских кустарных промыслов
и организация дешевого кустарного кредита; 3) открытие на местах
банков акционерного типа; 4) создание широкой сети дешевого кре
дита - долгосрочного (ипотечного), краткосрочного, переселенческо
го, мелиоративного и т. п.; 5) передача части средств сберегательных
касс на нужды сельскохозяйственного и мелиоративного кредита, а
также оказание широкой поддержки мелким сельскохозяйственным
товариществам, которые должны иметь право объединяться в круп-
ные союзы; 6) создание широкой сети разного рода сельскохозяй
ственных и кредитных коопераций; 7) устройство опытных станций,
образцовых крестьянских хуторов; 8) снижение пошлин на сельско
хозяйственные орудия, машины и семена; 9) распространение техни
ческого, агрономического и коммерческого образования.
Особое значение либералы придавали развитию сельскохозяй
ственной кооперации, которая должна была стать могучим средством
развития производительных сил в сельском хозяйстве, повышения
материального благосостояния основной массы крестьян. Сельско
хозяйственная кооперация, не мешая индивидуальной самостоятель-
1 Туган-Барановский М.И. Основы политической экономики. СПб., 1911. С. 299.
2 Слово. 1908. 22 апреля.
I ктъ шестая
539
ш и i n крестьян, позволяла им реализовать выгоды как крупного, так
и мелкого производства, обеспечить увеличение доходов и уменьше-
ние расходов на потребительские нужды, облегчить даже самым бед-
ным крестьянским хозяйствам приобретение дорогостоящих сель-
< ^хозяйственных машин, удобрений, получение кредита и т. д.
Важнейшим признаком отличия кооперации от чисто капитали-
< । ического предприятия, по мнению либералов, является то, что она
не преследует цели получения капиталистической прибыли. «Вся-
кое* предпринимательское промышленное или торговое дело, - пи-
< ц । А.Н. Анцыферов, - основано на стремлении извлечь наиболь-
шую возможную прибыль. Всякое кооперативное учреждение - на
। । ремлении поставить в возможно лучшие условия труд. Кооперация
не । осподствует ни над кем. И в этом новизна кооперации как обще-
। । венной формы»1. В кооперации, отмечал Туган-Барановский, осу-
ществляется принцип «социальной справедливости»1 2.
Развитие капиталистической экономики с предельной остро-
ion поставило вопрос о необходимости коренной перестройки всей
инфраструктуры, которая должна была обеспечить максимально
ь ыгоприятное функционирование системы народного хозяйства.
Либералы настаивали на том, что при любой экономической конъ-
юнктуре следует продолжать железнодорожное строительство, шире
используя при этом частный капитал. Они считали необходимым
пересмотреть всю правительственную железнодорожную политику,
реорганизовать Министерство путей сообщения. При выработке но-
вого курса железнодорожной политики, считал октябрист Красов-
< кий, следует учитывать два обстоятельства: «1) насколько данная
келезнодорожная линия способна оживлять местный край в эко-
номическом отношении и 2) насколько она поможет использовать
природные богатства данной местности»3. Либералы настаивали на
расширении почтово-телеграфной сети, строительстве шоссейных и
фунтовых дорог, разного рода торговых сооружений, зернохрани-
1пщ и элеваторов, морских портов и речных пристаней и т. д.
Считая расширение внутреннего рынка коренным вопросом на-
шей промышленности и торговли, либералы вместе с тем выступали
ia дальнейшее развитие внешней торговли. Необходимо, утверждали
опи, создать при Министерстве торговли и промышленности Совет
по экспертным делам и специальный экспертный банк для проведе-
1 Анцыферов А.Н. Очерки по кооперации. М., 1915. С. 30-31.
2 Туган-Барановский М.И. Социальные основы кооперации. М., 1916. С. 96,104.
3 Красовский М.В. К вопросу о подъеме экономических сил России. С. 24, 26.
540
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ния финансовых операций, связанных с интересами русской внеш
ней торговли. Одновременно они настаивали на реформе консуль-
ской службы, на внимательном изучении международных рынков
«Русские промышленники, - говорил Шингарев, - должны знать,
какие продукты, где и по каким ценам могли бы найти себе сбыт»1.
Отстаивая интересы русской промышленности и торговли, либера-
лы выступали за пересмотр торговых договоров с Германией, США,
Китаем, Болгарией. Сербией, за учреждение специального банка па
Балканах.
Значительное внимание либеральные теоретики уделяли раз-
работке рациональной финансовой и налоговой системы. Основная
суть предлагаемых ими в данной сфере реформ сводилась к следу-
ющему: 1) пересмотр государственного расходного бюджета в целях
сокращения расходов и отмены непроизводительных по своему на-
значению ассигнований; 2) введение прогрессивного подоходного и
поимущественного обложения, а также прогрессивного налога на на-
следство; 3) постепенное понижение косвенного обложения и посте-
пенная отмена косвенных налогов на предметы первой необходимо-
сти; 4) понижение таможенных пошлин «без угрозы существования
русского народного хозяйства»; 5) независимость Государственного
контроля и подчинение его надзору всех доходов и расходов государ-
ства; 6) независимое положение Государственного банка и пересмотр
его устава «в целях приспособления его к роли регулятора денежного
обращения»; 7) отделение сберегательных касс от Государственного
банка и изъятие их из ведомства Министерства финансов; 8) обраще-
ние средств сберегательных касс на развитие мелкого кредита. Едва
ли нужно специально доказывать, что перечисленные меры должны
были обеспечивать оптимальное функционирование народнохозяй-
ственной системы.
Теоретики русского либерализма прилагали все усилия к тому
чтобы внедрить сконструированную ими модель организованно-
го и демократического капитализма в сознание рабочих, служащих,
технической интеллигенции, предпринимателей. Они призывали
рабочих к установлению «свободной дисциплины труда», которая
является «основой хозяйства», тесному сотрудничеству с предпри-
нимателями, мирному разрешению конфликтов между трудом и
капиталом. По их мнению, в «упорной и планомерной» работе над
подъемом производительных сил в равной мере заинтересованы как
1 Государственная дума. Стенографические отчеты. Третий созыв. Сессия I. Ч. 3.
Стб. 12.
'I ишь шестая
541
предприниматели, так и рабочие. «Эта основная реальная солидар-
ность всех социальных сил, участвующих в производственном про-
цессе, - писал Котляревский, - гораздо существеннее всех психоло-
iii'iecKHX антагонизмов, которые создаются классовым положением
них слоев»1.
Одновременно либеральные идеологи призывали интеллиген-
цию коренным образом пересмотреть свое «экономическое мировоз-
щение», «признать, что содействие развитию производительных сил
< < । ь «национальный идеал и национальное служение»1 2. Настаивая
н.| тесном сотрудничестве науки и капитала, они считали, что это
может в конечном счете привести к созданию рациональной произ-
но (сгвенной системы хозяйства, взаимному приспособлению и при-
мирению демократии и капитализма, установлению в стране классо-
вого мира3.
Придя к власти в результате победы Февральской революции,
Временное правительство, состоящее из ведущих либеральных по-
III гиков, сразу же оказалось в экстремальной ситуации. С одной
। тороны, его действия контролировались и блокировались Советом
рабочих и солдатских депутатов, лидеры которого придерживались
принципиально иных доктрин (в том числе и экономических), а с дру-
ioii - у него не оказалось необходимых рычагов и исполнительных
механизмов для реализации уже принятых решений. Вынужденное
<»। казаться от проведения системных реформ до окончания Первой
мировой войны, Временное правительство пыталось найти выход не
юл ько из политического тупика, но и из экономической разрухи ско-
рее декларированием необходимости реформ, чем их практической
реализацией. Им был предложен проект декларации по вопросам
нчономической политики, подготовленный временно управляющим
Министерством торговли и промышленности кадетом В.А. Степано-
ным. В специальной докладной записке Временному правительству
( гепанов предпринял попытку сформулировать основные принци-
пы его экономической программы. Подчеркнув, что «страна стоит
।к‘ред экономическим и финансовым крахом», он дал характеристику
основных структурных элементов кризисной ситуации. Во-первых, к
ir ту 1917 г. борьба труда против капитала приняла такие острые фор-
мы, которые грозят «исключительными осложнениями не только для
(юороны», но и «просто для существования страны». Во-вторых, «рас-
1 Слово. 1909. 9 января.
2 Русская мысль. 1909. Кн. 1. С. 204, 206.
3 См.: Русская молва. 1912. 5 декабря.
542
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т.
стройство народного государственного хозяйства России достигло в
настоящее время высшего напряжения». В-третьих, экономической
разрухе соответствует «крайне неблагоприятная «психологическая
конъюнктура» почти всех общественных элементов. В среде рабочих
«усиленно культивируется узкоклассовое настроение», выражаю
щееся, с одной стороны, в непрерывном падении производительно
сти труда, а с другой - в неуклонном росте требования повышения
заработной платы. При этом наметилась устойчивая тенденция к
анархическим захватам рабочими «предприятий в свое управление-»,
В-четвертых, предприниматели, утратив веру «в устойчивость эконо
мической конъюнктуры», обнаружили склонность приостанавливал»
производство и легко соглашаются с требованиями рабочих, рассчи
тывая «непомерно возрастающие расходы производства переложил,
на потребителей, и, прежде всего, на казну, ресурсы которой напряже
ны до последней степени». В-пятых, галопирующими темпами иду|
«сужение внутреннего товарного рынка» и инфляция. В этих экстре
мальных условиях правительство, по мнению Степанова, должно за
нять определенную и твердую позицию.
Прежде всего Временное правительство должно самым решитель
ным образом заявить об «объективной невозможности изменения
«существующего хозяйственного строя на социалистический ни сей
час, ни в ближайшее за войной время». Для настоящего и ближайше
го будущего «мощное развитие наших производительных сил немые
лимо без привлечения иностранных капиталов и создания выгодных
условий для их приложения». Одновременно правительство считаем,
подчеркивалось в записке и проекте, невозможным «предоставление
хозяйства на волю самоопределения частных интересов». В связи с
этим отмечалась необходимость планомерного вмешательства го
сударства «в экономическую жизнь, регулирование главнейших oi
раслей хозяйства». При этом личная инициатива и частная собствен
ность оставались «непоколебленными», но должны были «стать и
подчиненное положение к общему интересу»
Государственному регулированию подлежало не все народно»
хозяйство, а лишь те его отрасли, которые обеспечивали жизнеспо
собность экономики страны. Прежде всего речь шла о предприятиях
оборонного комплекса, добывающих отраслях промышленности, ме
таллургии, а также производстве предметов первой необходимости и
жизненного обихода. В случае нужды правительство могло ввести i о
сударственную монополию, а также принять меры «к разумному обь
единению отдельных частных предприятий, с возможным участием и
этих объединениях казны». Таким путем Временное правительство
намеревалось «уравновесить производство и распределение наибе >
лее важных для жизни страны изделий и материалов».
Чм ть шестая
543
Государственное регулирование распространялось не только на
। 1мо производство, но и предусматривало вмешательство в борьбу
м< жду трудом и капиталом. Так, в регулируемых отраслях промыш-
II и пости не допускалась «остановка производства на почве кон-
фликтов труда и капитала», которые должны были подлежать обяза-
1с1ыюму «примирительному разбирательству» правительственных
органов. При отстутствии соглашения в примирительных учрежде-
ниях по вопросу о заработной плате правительство само определи-
1о «нормы оплаты по профессиям и местностям». Кроме того, пра-
вительство посредством изменения шкалы налогового обложения
регулировало прибыль предпринимателей, стремясь, однако, при
ном «не убить в промышленниках интереса к делу». Государствен-
ное регулирование должно было распространиться и на сферу учета
и распределения рабочей силы. По мнению автора записки и проекта
( । (‘Панова, реализация Временным правительством экономической
н|и)граммы позволила бы избежать национальной катастрофы. Од-
нако реализовать эту программу Временному правительству так и не
V далось.
Большевистские социалистические эксперименты в области эко-
номики, предпринятые сразу после октября 1917 г. и продолженные
и экстремальных условиях Гражданской войны, были негативно
in । речены в либеральных промышленных кругах, концентрируемых
и ареалах белого движения. В 1918-1920 гг. в недрах Всероссийского
11ационального центра осуществлялась разработка программы эко-
номического возрождения России. Адаптируя прежние исходные по-
южения к условиям постбольшевистского экономического развития
России, либеральные теоретики, основной акцент делали на необ-
одимости восстановления частной капиталистической экономики
В целом либеральным деятелям удалось не поддаться реставратор-
< ким настроениям. Так, кадеты на своих конференциях под бурные
шлодисменты «твердо и с полной определенностью» заявляли, что
•возврата к прошлому быть не может»1. Вместе с тем критическое
переосмысление экономической политики Временного правитель-
( । ва и «социалистического эксперимента» укрепило либералов в
правильности большей части их установок в области экономики.
Наиболее болезненным для российского общества по-прежнему
оставался земельный вопрос. Его решение помимо исключительно-
к) значения для развития народного хозяйства напрямую опреде-
ляло поведение широчайших слоев населения в ходе Гражданской
1 Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 3. Кн. 2.
( 69.
544 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. J
войны. Либералы понимали, что, только заручившись поддержкой
крестьянства, путем своевременного, законного и планомерного осу
ществления передачи земли в их руки они смогут одолеть больше
виков и укрепиться у власти. На заседании Национального центра в
январе 1918 г. кадет А.А. Червен-Бодали подчеркивал непреложную
истину - нельзя рассчитывать на успех при помощи одних штыков,
необходимо попутно принять меры, «способные убедить население в
том, что возрождаемый порядок лучше большевистского»; для этою
следует решить продовольственный вопрос и дать крестьянству уве
ренность, что «старый земельный строй не восстановится» и что его
настроения получат «известное удовлетворение»1. Поэтому либера
лы признавали необходимость «считаться с непреодолимой силой-
сложившихся в деревне отношений, с положением новых фактиче-
ских владельцев земли и ставили перед собой задачу ввести этот сти
хийный процесс передела земли в «закономерное русло», гася бун
товщические и анархические тенденции. Конечной целью аграрной
реформы провозглашалось создание в России многочисленного клас
са крестьян-собственников, которые явятся «надежнейшим оплотом
порядка и разумной свободы», а также «главнейшим фактором дея-
тельного использования в земледелии производительных сил страны
при помощи личного труда»1 2.
Решение этой задачи, однако, напрямую было связано с призна-
нием принципа принудительного отчуждения помещичьих земель
В целом либеральные деятели понимали политическую, экономиче
скую и социальную неизбежность этого шага, однако для многих он
давался заметно непросто, да и психологическая обстановка Граж-
данской войны, когда отношения крестьянина и помещика прини-
мали подчас крайние формы непримиримой борьбы на уничтоже-
ние, усложняла процесс поиска сбалансированных решений. Были
и принципиальные противники отъема земель у помещиков. Напри-
мер, Ф.И. Родичев заявлял, что «проведение принудительного от-
чуждения во всероссийском масштабе при том разложении общества,
которое вызвано революцией, неизбежно повлечет за собой огромное
число злоупотреблений, не говоря уже о неизбежных в таких случаях
и весьма вредных для дела ошибок». Вместе с тем он полагал, что эта
мера потребует огромных непроизводительных затрат, а наделение
по известным нормам «остановит естественный процесс дифферен-
циации земельной собственности». По его мнению, к разрешению
1 Всероссийский Национальный Центр. С. 34.
2 Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 3. Кн. 2.
С. 237.
Часть шестая
545
аграрной проблемы мог привести только «основанный на правиль-
ных принципах прогрессивный земельный налог»1
Свои аргументы против отчуждения помещичьих земель высказы-
вали и Л.А. Велихов, и Н.Н. Львов, и А.А. Нератов. Все же при обсуж-
дении программных записок и резолюций большинство голосов раз-
давалось в пользу принудительного отчуждения, хотя одновременно
либералы и высказывали целый ряд суждений, направленных как на
ограничение категорий земель, подлежащих обязательному отчуж-
дению, так и на обоснование необходимости сохранения в том или
ином виде помещичьих владений. В «Проекте Положения по аграр-
ному вопросу», выработанному Ростовским отделением ЦК кадетов,
говорилось, что «в интересах государства и, в частности, народного
хозяйства необходимо, чтобы предстоящая реформа... не сопрово-
ждалась полным упразднением частного землевладения, предназна-
ченного служить поприщем для проявления личной инициативы на-
учно и практически подготовленных деятелей сельского хозяйства,
обладающих предприимчивостью и капиталами, необходимыми для
ведения хозяйства на высокорациональных началах»; кроме того,
упразднение частного землевладения, по мнению авторов проекта,
подорвало бы нормальное снабжение хлебом городов и нанесло бы
удар хлебному экспорту1 2. Известный сахарозаводчик С.Л. Франк-
фурт, входивший в украинский Главный комитет кадетской партии,
полагал, что «совершенное уничтожение помещичьего хозяйства ли-
шит Россию того единственного интеллигентного слоя в деревне, ко-
торый является основой земского самоуправления»3.
Практически единым было мнение, что отчуждению подлежат
государственные, удельные земли, наличный запас Крестьянского
банка, а из частновладельческих - те земли, которые сдавались ранее
в аренду крестьянству. Все эти земли поступали в образуемый госу-
дарственный земельный фонд. Напротив, не отчуждаются усадьбы,
сады, огороды, а также те земли, сохранение которых в собственно-
сти частных землевладельцев имеет несомненную ценность с народ-
но-хозяйственной точки зрения (особое промышленное и культур-
ное значение). Относительно других категорий земли существовало
разномыслие. Так, А.И. Фенин стремился ограничить круг земель,
подпадавших под отчуждения. По его словам, земли, которые обра-
батывались помещиками «при помощи наемных рабочих и собствен-
1 Всероссийский Национальный Центр. С. 181.
2 Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 3. Кн. 2.
С. 237.
3 Всероссийский Национальный Центр. С. 280.
546
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ного инвентаря, должны остаться в известной части не подлежащими
отчуждению», причем неотчуждаемая часть тем больше, чем само
хозяйство «культурнее»1. Между тем В.Э. Брунст расширял круг от-
чуждаемых земель за счет запольных земель, участков, которые «не-
обходимы для предоставления соседнему землевладельческому на-
селению возможности вполне самостоятельного ведения хозяйства,
а также постоянно обрабатываемых крестьянским инвентарем1 2. Нео-
динаково трактовались либералами и нормы отчуждения. А.Д. Били-
мович избирал принцип прогрессивно-пропорциональных отрезок от
помещичьих имений в зависимости от их размера, а В.Г. Колоколь-
цев выступал за фиксацию минимума неотчуждаемых помещичьих
участков. Однако большинство представителей либерального лаге-
ря склонялось к установлению для помещичьего хозяйства нормы
предельного владения. Она не должна была превышать отдельного
для каждого района размера участка земли, на котором «фактически
возможно» было вести «культурное хозяйство» и одновременно быть
«значительно меньше, чем средняя площадь частного нетрудового
землевладения в данной местности»3.
Характерно, что при всем желании смягчить процесс разрушения
помещичьего землевладения либералы в лице своих наиболее эко-
номически «подкованных» деятелей целенаправленно расставляли
хозяйственные приоритеты. Главным в аграрной политике было, как
они утверждали, не ликвидация малоземелья, а введение в хозяй-
ственный оборот больших площадей земли в условиях свободной
конкуренции с целью повышения их производительной отдачи. По-
мещичье хозяйство ликвидировалось прежде всего как не имеющее
силы для своего восстановления вследствие полного разгрома, упад-
ка и как не способное к рациональному ведению. В составленной в
Московском отделении Национального центра «Записке об эконо-
мическом развитии России» отмечалось, что там, где помещичье вла-
дение стоит на «достаточно высоком хозяйственном уровне», там оно
«должно быть восстановлено и предоставлено свободной экономиче-
ской борьбе», которая путем естественной эволюции оставит крупно-
му землевладению те пределы, в каких оно может быть экономически
рациональным»4.
Важно подчеркнуть, кого видели либералы в качестве адресатов
передачи земли. Как общее положение предлагалось распределять
1 Всероссийский Национальный Центр. С. 188.
2 Там же. С. 103.
3 Там же. С. 289,376.
4 Там же. С. 391.
Часть шестая
547
землю между мелкими и средними крестьянскими хозяйствами,
ведущимися на собственной земле. Однако одновременно подчер-
кивалось, что нельзя допустить «распыления земли между бесчис-
ленными немощными хозяйствами». Характерное уточнение де-
лалось в Записке Московского отделения Национального центра:
земля должна передаваться «не вообще желающим» получить ее, а
< сильным или могущим стать сильным в хозяйственном отношении
элементам крестьянства»1. Тем самым еще раз подчеркивалось, что
аграрная реформа планировалась не как благотворительная соци-
альная программа, что речь ни в коем случае не шла о реанимиро-
вании народнических представлений, а о целенаправленном повсе-
местном создании крепких, «рационально устроенных» фермерских
хозяйств. Перенос акцента с создания «трудового землевладения»
на создание по преимуществу частного крестьянского хозяйства сви-
детельствовал об эволюции либеральных представлений, отказе от
возможности сохранения иных форм крестьянской собственности,
включая и общинную землю. Опыт крестьянского «черного переде-
и» 1917- 1918 гг. убедил либералов в том, что лишь частная (фер-
мерская) крестьянская собственность может и должна создать осно-
ву для «подлинного и мощного роста сельского хозяйства». Недаром
в программных документах либералов 1918-1920 гг. неоднократно
подчеркивалось, что именно «рост и укрепление индивидуалистиче-
ского крестьянского хозяйства создаст культурно-психологическую
и материальную основу для быстрого развития здорового, трудоспо-
собного “среднего класса”, в котором так нуждается и наша экономи-
ка, и наше политическое развитие»2.
В целом не вызывал разногласий механизм осуществления пере-
хода земель от помещика к крестьянину. Предполагалось введение
двухлетнего льготного срока, в течение которого возможно было
заключать добровольные соглашения о продаже; сделки могли про-
ходить через примирительные камеры или мировых посредников.
Франкфурт был уверен, что лишенные скота, не имея возможности
делать необходимые для разрушенного хозяйства крупные капита-
ловложения, помещики откажутся от его восстановления, и «усилен-
ная ликвидация частного землевладения», а следовательно, переход
земли в руки крестьянства будут протекать быстро. Для того чтобы
стимулировать продажу помещиками земли, Франкфурт считал не-
1 Там же. С. 375, 391. В резолюции Делегатского съезда партии народной свобо-
ды на Украине специально оговаривалось, что следует охранить землю на Украине от
перехода в руки иностранцев» (см.: Там же. С. 173).
2 Там же. С. 394.
548
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
обходимым разработать специальные финансовые меры, дающие
гарантию, что за свою землю помещик получит реальные ценности1.
Кроме того, за два года должны были быть подготовлены техниче-
ские условия проведения принудительного отчуждения.
Земля передавалась крестьянам на правах собственности. Это
было принципиальным решением. Либералы всемерно подчеркива-
ли, что только собственник земли сумеет «извлечь из нее наибольшее
количество хозяйственных благ и тем в наибольшей степени содей-
ствует росту общего благосостояния»; только собственник имеет сти-
мул к постоянному улучшению хозяйства. Поэтому они выступали
против установления долгосрочных арендных отношений между по-
мещиками и крестьянами, ссылаясь на то, что земля «без ущерба для
общей производительности сельского хозяйства» не должна оста-
ваться без хозяина, «уверенного в твердости и устойчивости своего
права собственности»2. Арендное использование крестьянами поме-
щичьей земли допускалось только на льготный двухлетний срок как
мера вынужденная, способная обеспечить получение урожая с поме-
щичьей земли и облегчить продовольственное снабжение городов на
переходный период.
Само собой разумеется, что предусматривалась возмездная форма
отчуждения. Причем предлагалось взимать с крестьян, покупающих
землю, суммы большие, чем те, которые уплачивались ими помещику,
чтобы тем самым поправить расстроенные государственные финан-
сы. Одновременно, хотя это широко и не декларировалось, имелось
ввиду восстановить права потерпевших помещиков на справедливое
вознаграждение за убытки, понесенные в годы революции и Граж-
данской войны. Естественно намечалась ликвидация всех комитетов
бедноты и земельных комитетов.
Таким образом, планируемая либералами аграрная реформа
строилась на принципах повсеместного распространения в русской
деревне начал частной собственности, максимальной мобилизации
земельного фонда, введения его в свободный торговый оборот, каче
ственный подъем сельскохозяйственного производства путем созда
ния крепкого крестьянского землевладения фермерского типа, при
этом материальное обеспечение реформы должно было быть в значи
тельной степени получено из средств крестьянского сектора.
Мероприятия власти по реформированию других отраслей эко-
номики - промышленности, финансов, транспорта - должны были
1 См.: Всероссийский Национальный Центр. С. 288.
2 Там же. С. 281
Часть шестая
549
определять те же принципы: полная ликвидация последствий «соци-
алистических экспериментов», утверждение частной собственности,
создание конкурентной среды, а также сведение к минимуму госу-
щрственного вмешательства, всемерная поддержка хозяйственного
индивидуализма с учетом интересов государства.
В Московском отделении Национального центра готовился спе-
циальный проект закона о восстановлении права частной собствен-
ности. Среди прочего он предусматривал отмену всех декретов и рас-
поряжений, направленных на национализацию, муниципализацию
или реквизию в пользу государства движимых и недвижимых иму-
теств, возвращение их законным владельцам, которые восстанавли-
вались во всех своих правах. Любопытно, что ответственность за все
убытки, понесенные законными владельцами вследствие национали-
зации, муниципализации или реквизии их имущества, должны были
нести лица, по распоряжению которых производилось изъятие иму-
щества, а также лица, приводившие в исполнение эти распоряжения1.
15 соответствии с восстановлением права частной собственности в об-
ласти промышленности планировалось планомерная распродажа на-
ционализированного имущества, образовавшегося в большевистский
период, с целью «образования новых хозяйственно сильных частных
торговых и промышленных предприятий». Там же, где возможно вос-
с гановление «прежде существовавших частных предприятий без на-
рушения государственных интересов», оно должно быть произведено
возможно скорее.
Одновременно указывалось на необходимость ликвидации каких
бы то ни было промышленных монополий. Либеральные теоретики
ссылались на опыт и военного регулирования, и социалистическо-
ю хозяйствования и доказывали, что ни одна из существовавших
за пятилетие (1914-1919) монополий не оказалась «хозяйственно
рациональной». Поэтому предполагалось восстановить «свободную
промышленность»1 2. Либералы подтверждали свою верность идеям
манчестерства, полагая, что власть не должна нести самостоятель-
ных хозяйственных функций. По существу, государственное вме-
шательство должно было ограничиться лишь оказанием содействия
восстановлению деятельности частных предприятий, а именно обес-
печением снабжения их сырьем, топливом. Исключение делалось
для военной промышленности, которая, по мнению либеральных
зкономистов, должна была оставаться в государственном управле-
1 См.: Там же. С. 409 410.
2 Там же. С. 395-396.
550
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
нии. Согласно либеральным программным разработкам руководство
всей промышленной и торговой жизнью страны должно быть воз-
ложено на созданные в центре и регионах торгово-промышленной
палаты.
Аналогичным образом восстанавливалась полная свобода тор-
гового оборота, лишь временно сохраняя некоторые ограничения,
вызванные «государственной необходимостью и особыми экономи-
ческими условиями», созданными войной. На заседаниях Нацио-
нального центра выступавшие единодушно призывали снять все
ограничения с частной торговли, отменить монополии и твердые
цены (М.М. Федоров), констатируя, что идея государственной ре-
гламентации потерпела крах вследствие ее внутренней порочности
(К.И. Зайцев). Более того, Зайцев заявил, что твердые цены в тенден
ции «логически ведут к социальной революции»1.
По наиболее острой проблеме - продовольственному делу - На-
циональный центр заслужил доклад С.П. Шликевича, который из-
ложил позицию отдела продовольствия при Особом совещании,
действовавшем при командующем Вооруженными силами Юга
России генерале А.И. Деникине. Шликевич предлагал полностью
упразднить существовавший продовольственный аппарат и вместо
него создать комбинированную систему единого продовольственно-
го управления. Закупка и заготовка продуктов возлагалась на вое
станавливаемый торговый аппарат (в составе специалистов хлебной
торговли, а не кооператоров), а их распределение - на кооперацию
«Извлечение» хлеба предполагалось проводить не путем принуди
тельных реквизиций, а путем товарообмена (с этой целью даже рас
считывали выписывать из-за границы «дефицитную» мануфактуру)
В силу экстремальных условий острой нехватки хлеба полный пере-
ход к свободной торговле откладывался на перспективу, пока же на
переходный период предлагалось введение синдицирования хлебной
торговли, что, как особо оговаривалось, не предполагало монополию
в чистом виде, а было связано только «с преимуществами в получс
нии товаров для обмена на хлеб и в очереди на перевозки»; наряду
с этим допускалась и даже признавалась желательной частная ков
куренция. Вместо твердых цен вводились предельные, несколько
повышенные относительно твердых цен; причем время от времени
предельные цены подлежали корректировке1 2.
Окончательный вариант продовольственной программы, пред
ставленный Национальным центром, по некоторым пунктам отли-
1 Всероссийский Национальный Центр. С. 24,379.
2 Там же. С. 91.
Часть шестая
551
чался от мнения продовольственного отдела Особого совещания.
В частности, несколько расширялись административные возмож-
ности кооперативов и общественных самоуправлений. Для руковод-
< гва продовольственным делом (заготовки, распределение запаса
по различным районам России, нормировки и т. д.) планировалось
создать специальный Высший совет, в который наряду с представи-
। елями центральной продовольственной власти должны были войти
представители объединенных организаций торгово-промышленного
класса, кооперативов и местного самоуправления, представляющих
пн гересы «населения, как производящего, так и потребляющего». На
местах (на тех же началах) создавались местные органы Высшего со-
не га. Распределение же продовольствия среди населения вверялось
органам общественного самоуправления при содействии кооперати-
вов. Закупки продовольствия планировали проводить по вольным
ценам, рассчитывая, что естественная конкуренция понизит цену на
\ неб до уровня действительных затрат на производство и транспорт
Продажа продовольствия населению, в отличие от мнения Шлике-
нича, планировалась по твердым ценам, этот вариант рассматривался
как наиболее щадящий для населения на переходный период до уста-
новления свободной торговли в «чистом виде»1. Относительно про-
ыжи промышленной продукции предусматривался более жесткий
пня широкого потребителя механизм продаж. Так, в документах Цен-
фального и Московского отделов Национального центра предлага-
юсь отказаться от всех мероприятий, имеющих целью понижение
рыночных цен и всецело ориентироваться на «свободный внутрен-
ний рыночный обмен» и частную инициативу, даже если установлен-
ный посредством его уровень цен и не будет соответствовать инте-
ресам некоторых слоев населения. В записке констатировалось, что
юсударство должно сознательно пожертвовать интересами опреде-
ли ных социальных групп, так как «политика попечения о нуждах
। к‘которых малопроизводительных классов населения на счет всего
народного хозяйства принесет гораздо больше жертв»1 2.
Что касается внешней торговли, то и здесь решительно отвер-
la/incb меры по национализации. Однако, не решаясь предоставить
( голь важную отрасль народного хозяйство всецело на откуп от-
ельных предпринимателей, либеральные экономисты предлагали
создать на ближайшее время «разрешительно-запретительный по-
рядок на началах контингентирования, поощряя создание торговых
1 Там же. С. 374.
2 Там же. С. 397, 400.
552
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
организаций, ведающих ввозом и вывозом» (планировалось форми-
рование импортно-экспортных товариществ, организуемых по типу
принудительных синдикатов). Поскольку слабая промышленность,
безусловно, нуждалась в защите от иностранной конкуренции, об-
щая таможенная политика строилась на долгосрочную перспективу
под знаком жесткого протекционизма. Вполне понятно, что экспорт
ные возможности России тех лет ограничивались вывозом сырья.
Однако либералы в расчете на максимальную отдачу от вывоза для
народного хозяйства предлагали перерабатывать сырье по возмож-
ности внутри страны, например вывозить пиленый лес вместо кру-
гляка, муку вместо зерна, хромовые кожи вместо сырых, нефтяные
продукты вместо нефти и т. п. Одновременно либералы настаивали
на максимальном усилении экспорта, подчеркивая, что в государ-
ственных интересах следует «вывозить известное количество това-
ров, хотя бы даже многие районы страны находились в полуголод-
ном состоянии»1.
Восстановление финансов либералы предполагали проводить под
двумя лозунгами: энергичного сокращения непроизводительных рас
ходов и одновременно всемерного накопления как путем увеличения
доходно: о бюджета, так и путем увеличения капиталов в кредитных
учреждениях. Главным источником пополнения бюджета либера-
лы считали косвенные налоги - акцизы и таможенные сборы, взи-
маемые с предметов широкого потребления, именно им отводилась
роль «фундамента налогового строя». Важно заметить, что прямые
налоги, в особенности подоходные и с наследств, предполагалось
установить в таком размере, чтобы их ставки «не стесняли развития
производительных сил и накопления капитала»1 2. Таким образом, на-
логовая реформа нацеливалась на создание благоприятных условий
для частного предпринимательства и на отнесение финансового брс
мени на широкие потребительские слои населения. Вместе с тем до-
пускалась известная децентрализации налогового дела - обложение
земель и домов рассчитывали возложить по преимуществу на города
и земства.
Делом «общенародной необходимости» для сохранения наци
ональной экономической и политической независимости объяв
лялось накопление внутренних капиталов и сосредоточение их в
кредитных учреждениях. Для решения этой задачи планировалось
возобновить деятельность частных банков и восстановить доверие к
1 Всероссийский Национальный Центр. С. 407.
2 Там же. С. 382.
Часть шестая
553
ним со стороны вкладчиков путем разработки особых мер для отраж-
ения вкладчиков от опасности потери своих капиталов. Таким об-
разом, государство ставилось перед необходимостью направлять
нюномическую и, в частности, налоговую политику на поощрение
предприимчивости в получении доходов и одновременно на «пре-
вращение доходов в капиталы путем сбережения и производитель-
ного помещения их»1.
В области денежного обращения в качестве первоочередной сроч-
ной меры рассматривалось признание «равноценности отдельных
(ортов денег», выпущенных за время войны и революции властями
различной политической ориентации (советская, нейтральная, белые
краевые правительства и т. д.), и установление единого курса рубля.
Аннулирование денег (всех сортов или каких-либо одних из них) от-
вергалось как экономически вредная мера, оставляющая народное
хозяйство без платежных средств, и опасная с политической точки
ц)спия, поскольку она заведомо непопулярна среди крестьянства, на-
копившего большое количество денежных знаков.
Несмотря на курс, взятый на усиление внутренних ресурсов,
шбералы признавали невозможность быстрого хозяйственного
восстановления России без привлечения иностранных капиталов.
11 редостерегая от возможности обращения России в колонию, «со-
< гоящую под экономическим и политическим господством ино-
1гмных держав», либералы призывали соблюдать «большую осто-
рожность» и принять все меры для организованного привлечения
в страну иностранных капиталов. В качестве средства, привлека-
। сльного для иностранных вложений рассматривалось предоставле-
ние льготных концессий на эксплуатацию сырьевых богатств (лес,
нефть, уголь, руда). Однако одновременно вырабатывались общие
условия, гарантирующие соблюдение интересов России. В частно-
сги, концессии сделовало предоставлять строго на конкурсной ос-
нове, избегая «комбинированных концессий», как и сосредоточения
нескольких концессий в одних руках. Срок концессий был возможно
кратким, причем государство должно было сохранять за собой право
юсрочного выкупа на определенных условиях. И, наконец, плата за
концессии назначалась не в форме единовременной выплаты (обыч-
но маловыгодной), а в форме определенных отчислений натурой в
пользу государства. Государство сохраняло за собой право надзора и
контроля, на территории, предоставленной концессионерам, не мог
ус ганавливаться порядок, отличный от общегосударственного Вво-
1 Там же. С. 383.
554 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
дились также предупредительные меры против торговли и перепро-
дажи концессий1.
Существенные отличия от общих принципов воссоздания и ре-
формирования экономики имела предложенная либералами транс
портная программа. В железнодорожном хозяйстве государственное
вмешательство не только не ликвидировалось, но даже приветство
валось. В данном случае либералы выступали за преимущественное
развитие государственного хозяйства, руководствуясь не в послед
нюю очередь политическими соображениями: они опасались, что
при определенной экономической зависимости от иностранных го
сударств предоставление эксплуатации сети железных дорог частной
(в том числе и иностранной) инициативе может привести к усилению
политической зависимости России. Поэтому частное предпринима
тельство ограничивалось лишь постройкой новых железных дорог
Тем не менее в области транспорта либералы не исключали участие1
местного самоуправления. Например, рассматривалась возможное! i.
передачи земствам программы шоссейного строительства при сохра
нении за центром общего руководства.
Подводя итоги либеральным наработкам в области перестрой
ки хозяйства постбольшевистской России, следует отметить, что во
главу угла реформирования экономики ставились интересы чаш
ного бизнеса. Именно с его деятельностью связывались надежды па
«восстановление народно-хозяйственного механизма». В программ
ном документе Национального центра «Об экономическом развитии
России» красной нитью проходила мысль о том, что «единственной,
экономически рациональной» формой восстановления экономи
ки страны является хозяйство, основанное на «частной собствен
ности, вольной торговле и частных свободно-договорных союзах и
товариществах»1 2. Недаром правительство призывалось «твердо и
решительно проводить на практике» охрану прав предпринимателя
и частного собственника «всеми имеющимися в его распоряжении
средствами», обеспечить «неприкосновенность капитала»3.
Как видим, либеральная теоретическая модель экономическо! о
развития России представляла собой целостную систему реформ,
создание динамичной и саморегулирующей рыночной экономики,
которая должна была стать основой решения социальных проблем.
1 См.: Всероссийский Национальный Центр. С. 404.
2 Там же. С. 390.
3 Там же. С. 378,401.
Ч(К тъ шестая
555
( пциальные гарантии граждан
Одним из важнейших структурных элементов либеральной идео-
ioi ни и политики являлись социальные реформы, которые увязыва-
и к ь в логическую цепочку со всем комплексом программных требо-
паний по переустройству России. По сути, либеральные социальные
реформы являлись крупномасштабной попыткой цивилизованного
решения накопившихся и предельно обострившихся социальных
проблем, ставших постоянным источником системного кризиса, в ко-
нцом оказалась Россия в начале XX в.
Осознав необходимость системных реформ, либералы прида-
вали постановке и решению социальных проблем многофункцио-
нальное значение. Во-первых, социальные реформы должны были
( пособствовать созданию принципиально иной социальной основы
UI я проектируемой новой политической системы правового госу-
ырства. Во-вторых, социальные реформы должны были дать мощ-
ный импульс созданию экономики рыночного типа. В-третьих, со-
циальные реформы, направленные на повышение материального
благосостояния основной массы трудового народа, должны были
< формировать эффективную и разветвленную систему социального
обеспечения, без которой трудно, если вообще возможно, достичь
(оциальной и политической стабильности в российском обществе,
раздираемом острейшими противоречиями. В-четвертых, реализа-
ция социальных реформ должна была отрегулировать систему вза-
имоотношений между центральными и местными органами власти,
< издать новые общественные институты самоуправления, повысить
общественную инициативу. Наконец, в-пятых, социальные реформы
несли в себе нравственный заряд, ибо в той или иной форме отража-
1И миропонимание и мироощущение интеллигенции, ее представле-
ния о социальной справедливости, ответственности за судьбу про-
< । ого человека.
Либералы выступали за правовое решение социальных проблем,
। । ремясь найти оптимальный компромисс между разнородными со-
циальными и политическими силами. Они считали в принципе не-
приемлемым использование насильственных методов в решении со-
циальных вопросов, подчеркивая, что такой путь, в конечном счете,
приведет к политической дестабилизации, эскалации насилия и ду-
ховной деградации общества. Отводя огромную роль государству в
реализации сильной социальной политики, либералы считали, что
оно должно самым решительным образом отказаться от традицион-
ной роли «ночного сторожа», а взять на себя функции социального
арбитра, активно отстаивающего широко понятые общегосударствен-
556
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ные интересы. Согласно либеральной модели, правовое государство
призвано стать гарантом социальной стабильности в обществе. Вме-
сте с тем они считали, что при разработке и реализации социальных
реформ центральная власть должна максимально учитывать регио-
нальную специфику, бытовые и культурные традиции местного
населения.
Центральное место в социальной программе русского либерализ-
ма занимал аграрно-крестьянский вопрос, непосредственно затраги -
вающий все стороны общественной жизни, судьбы основной массы
населения - многомиллионного и многонационального российского
крестьянства. Отвергая насильственные методы решения аграрного
вопроса, либеральные теоретики выступали противниками социа-
лизации и национализации земли. Если социализацию они рассма
тривали как меру вообще утопическую, то против национализации
земли выдвигали целую систему контраргументов экономического и
особенно политического характера.
Учитывая, что в пореформенный период произошло тесное пере-
плетение промышленного и финансового капитала с земельной соб-
ственностью, либералы считали, что национализация земли неизбеж-
но вызвала бы своеобразную цепную реакцию, затронув интересы ш
только помещиков, но и торгово-промышленной буржуазии, купе-
чества, а также средних городских слоев. «Если отобрали землю,
писал А.И. Чупров, - го кто поручится, что в будущем не отберут и
капитал?»1 Отрицание экономической целесообразности национа-
лизации земли было обусловлено стремлением либералов сохранить
самые различные формы собственности, в том числе и помещичье хо
зяйство капиталистического типа.
С политической точки зрения против национализации либералы
выдвигали следующие аргументы. Во-первых, национализация сде-
лала бы государство единственным собственником земли и придал <i
«правительственной власти такую силу и значение, которое в совре-
менных условиях имело бы крайне опасный и угрожающий характер
для развития в стране гражданской свободы»1 2. Во-вторых, при пред
ставительном образе правления в высшей степени желательно, чтобы
«капиталисты имели противовес в лице землевладельцев», от этою
выиграли бы и рабочие, и крестьяне. В-третьих, национализация зем
ли неизбежно повела бы на практике к обострению классовой борьбы,
к усилению того или иного класса - следовательно, к его единолич
1 Аграрный вопрос: В 2 т. М., 1907. Т. 2. С. 19.
2 Там же. Т. 1. М., 1906. С. XXIV-XXV.
Часть шестая
557
ному господству, и не исключено, что к диктатуре. «Уход с истори-
ческой арены землевладельческого класса, - писал Туган-Баранов-
ский, - явился бы грозным предзнаменованием предстоящей гибели
и других имущих классов современного общества»1. В-четвертых, на-
ционализация не встретила бы широкого сочувствия в крестьянской
массе и прежде всего среди мелких собственников, что затруднило
бы борьбу против самодержавия и помешало бы реализации общепо-
литической программы. «Нельзя, - писал Милюков, - в самом деле,
скрывать от себя, что провозглашение принципа “национализации
к'мли” в общей форме было бы равноценно формальному отрицанию
частной собственности на землю: такая формула вызвала бы протест
не только со стороны принципиальных сторонников частной соб-
ственности, но и со стороны могущественного тяготения в сторону
частной собственности в среде даже и самих крестьян-землевладель-
цев. Для будущности партии такое решение было бы чрезвычайно
опасно, так как при первой попытке провести принцип полной нацио-
нализации земли в жизнь тотчас обнаружилась бы та огромная про-
пасть, которая отделяет отвлеченный принцип от его практического
осуществления»1 2. Либеральная концепция общественного развития
предусматривала, что при решении аграрного вопроса необходимо
согласовать интересы государства, помещиков, крестьян, создать не-
обходимые предпосылки и условия для развития сельскохозяйствен-
ного производства и улучшения положения наиболее обездоленных
слоев сельского населения.
Либералы сходились в том, что следует уравнять крестьян в пра-
вах с остальными гражданами, отменить все исключительные зако-
ны, юридически принижающие податные сословия, административ-
ную опеку, поднять производительность земледелия и на этой основе
крестьянское благосостояние. В принципе они были согласны и в
гом, что в общегосударственных интересах следует передать для до-
полнительною наделения безземельных и малоземельных крестьян
। осударственные, кабинетские, удельные, монастырские и церковные
земли. Вместе с тем они понимали, что земель этих категорий явно
недостаточно для удовлетворения потребностей крестьян. Поэто-
му неизбежно вставал вопрос о необходимости перераспределения
помещичьей земельной собственности. И вот здесь-то между либе-
ралами имелись серьезные расхождения, связанные с различными
подходами к вопросу о целесообразности и масштабах отчуждения
1 Туган-Барановский М.И. Национализация земли. СПб., 1906. С. 66.
2 Милюков П. Год борьбы. С. 337.
558
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
помещичьей земельной собственности, о тех или иных нормах допол-
нительного наделения крестьян землей, о механизмах реализации
аграрной реформы.
Так, октябристы, наиболее тесно связанные с помещичьим клас-
сом и крупной торгово-промышленной буржуазией (которая в своей
массе уже успела обзавестись земельной собственностью), ратовали
за максимальное сохранение помещичьих земель. В думской про-
грамме октябристов, принятой в октябре 1907 г., подчеркивалось, что
среди «общих мер не может быть места принудительному отчужде-
нию земли, допускаемому законом только в исключительных и неиз-
бежных случаях (в целях “рационального” землеустройства); в про-
тивном случае было бы поколеблено право частной собственности, на
прочности которой зиждется прогресс народного хозяйства»1.
Основной акцент в программе октябристов был сделан на «повы-
шении производительности земли», необходимым условием кото-
рого должно было стать крестьянское землевладение, основанное не
на общинной, а на личной собственности. «На смену полуголодного
крестьянина-общинника, - писал В.Н. Львов, - должен явиться за-
житочный крестьянин-собственник, хозяйничающий на своем участ-
ке земли, независимый, заботливый, культурный»1 2.
По мнению октябристов, для повышения производительности
земледелия и улучшения экономического положения крестьян не-
обходимо провести в законодательном порядке следующую систему
мер: создать мелкую земельную собственность на отрубных или ху-
торских участках; расселить крестьян поселками для уничтожения
вредных влияний длинноземелья их наделов, ликвидировать черес-
полосицу; содействовать широкому развитию крестьянских кустар-
ных промыслов; способствовать организации мелкого крестьянского
кредита; поощрять сельскохозяйственную промышленность и свя-
занные с нею сельскохозяйственные технические производства; ши
роко распространять в народе сельскохозяйственные знания. Далее
предлагалось передать для целей землеустройства местных крестьян
земли казенные, удельные, кабинетские и др., находящиеся в распо-
ряжении государства, на условиях, которые будут установлены в за-
конодательном порядке; содействовать покупке крестьянами земель
у частных владельцев по взаимному их соглашению при посредстве
Крестьянского поземельного банка; организовать переселение из-
быточного населения на свободные казенные, кабинетские, удель-
1 Голос Москвы. 1907. 25 октября.
2 Львов В.Н. Программные речи и статьи. М., 1907. С. 23.
Часть шестая
559
пысина приобретенные для этого государством земли на льготных
для крестьян условиях. При недостаточности перечисленных мер и
и «случае государственной важности» допускалось принудительное
отчуждение для целей землеустройства части частновладельческих
к*мсль для наделения ею исключительно местных безземельных и
малоземельных крестьян с вознаграждением владельцев на условиях,
v<* гановленных законодательной властью.
Наконец, предусматривались следующие меры: урегулировать в
ыконодательном порядке долгосрочные и краткосрочные арендные
к и оворы на землю; разрешить «на справедливых основаниях» во-
прос о сельскохозяйственных рабочих и об охране их труда; предо-
ставить местным землеустроительным комиссиям право решать во-
просы размежевания владений и угодий, переселения и расселения,
сбора сведений о крестьянах и других землевладельцах и земледель-
цах. желающих продать или купить землю, проводить оценку этих зе-
мель, решать вопросы о ссудах на сельскохозяйственные улучшения,
преобразовать деятельность Крестьянского поземельного банка, при-
влекать для участия в нем выборных представителей от всех разря-
дов землевладения и земледелия1.
Октябристы считали необходимым передать подготовку и реали-
зацию аграрной реформы в руки усовершенствованных центральных
п местных правительственных землеустроительных комиссий. Суть
>гих усовершенствований сводилась к следующему: центральный
комитет по землеустройству пополнялся постоянными членами,
которые «подготовлены теоретически и практически знакомы с ус-
илиями сельского хозяйства в России». В Петербурге и губерниях
должны были периодически созываться съезды и совещания мест-
ных выборных деятелей по землеустройству. В заседаниях уездной
землеустроительной комиссии должен был принимать участие член
Крестьянского банка.
Позиция кадетов по аграрному вопросу была более радикальной.
Все они соглашались в том, что в первую очередь следует пожерт-
новать крупным латифундиальным землевладением, являвшимся
жономической основой сохранения полукрепостнических пережит-
ков в деревне, постоянным источником недовольства крестьянских
масс. По мнению кадетов, крупные латифундии являлись «нагляд-
ным доказательством несправедливости существующего распреде-
ления земельной собственности», «бельмом на глазу» для крестьян,
•каждущих получить помещичью землю. Поэтому они считали, что
1
См.: Программа Союза 17 октября. М., 1907. С. 7-11.
560
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. >
прекращение дальнейшего ведения такого хозяйства «с культур-
ной точки зрения только желательно»1. Согласно кадетской аграр-
ной программе крупное латифундиальное землевладение должно
быть подвергнуто безусловному отчуждению и притом без всяких
ограничений.
Вместе с тем кадеты понимали, что одних крупных латифундий
недостаточно для решения земельного вопроса Ими была поставлен
вопрос об отчуждении части тех земель, на которых помещики вели
хозяйство и которые они обрабатывали собственным инвентарем.
Вместе с тем положение о пределах отчуждения помещичьего зем
левладения подобного типа оставалось в кадетской среде дискусси
онным. Так, левое крыло партии считало возможным в целях удов-
летворения требований крестьян пойти на ликвидацию и среднего
помещичьего землевладения. Однако эта точка зрения не получила
поддержки ни у специалистов-аграрников, ни у руководства кадет-
ской партии. «Пока землевладелец, - писал А.А. Кауфман, - сам
ведет хозяйство на своей земле, общество может и должно с этим
мириться, пока оно мирится вообще с частной собственностью на
орудия производства»1 2. Отсюда делался вывод о том, что к отчуж
дению таких земель следует подходить с большой осторожностью
и осмотрительностью. Поэтому, допуская возможность отчуждения
части земель помещиков, ведущих самостоятельное хозяйство, ка
детские теоретики подчеркивали, что на этот шаг следует идти лишь
в крайних случаях, когда «не представляется никакой иной возмож
ности удовлетворить земельную нужду окрестного населения и когда
притом будет обеспечена надежда, что хозяйство станет и впредь про-
должаться в не худшем виде, чем прежде»3.
К хозяйствам, которые не подлежали отчуждению, кадеты отно
сили не только «исключительно интенсивные и образцово-показа-
тельные имения», но и те помещичьи владения, которые отвечали
следующим условиям: урожайность вдвое превышает среднюю на
крестьянских землях; размер заработков крестьян и сельскохозяй
ственных рабочих превышает (по расчету на десятину) валовую до
ходность десятины земли в условиях крестьянского хозяйства4. Кро
ме того, в течение длительного времени не подлежали отчуждению
и те помещичьи земли, которые обслуживали сельскохозяйственные
промышленные предприятия. В перводумском кадетском проекте
1 Речь. 1906. 8 марта.
2 Полярная звезда. 1906. № 10. С. 697.
3 Чупров А.И. К вопросу об аграрной реформе. М., 1906. С. 27.
4 Там же. С. 23-30.
Ч /< ть шестая
561
<42-х» было специально оговорено, что окончательный срок пере-
юда этих земель в государственный земельный фонд должен быть
определен только центральным землеустроительным органом. «Ради
и их культурных оазисов, - говорил во II Думе Н.Н. Кутлер, - умест-
но, конечно, сделать известное отступление от общего начала при-
н v ц| тельного отчуждения земель, уместно установить известную
постепенность в переходе культурных частновладельческих земель к
крестьянам, дабы дать возможность мелкому крестьянскому земле-
п'ыдению приспособиться к выполнению новых задач, которые оно
Ю./1ЖНО осуществить»1.
В кадетской аграрной программе принудительному отчуждению
вообще не подлежали: а) мелкие помещичьи землевладения, не пре-
вышающие трудовой нормы, независимо от методов ведения хо-
। п'и’тва; б) надельные и другие соответствующие им крестьянские
1гмли, в том числе и купленные через Крестьянский и другие банки;
в) земли, на которых были расположены фабрично-заводские и сель-
< кохозяйственные предприятия (земли под строениями, складами,
< ооружениями и т. п.); г) городские выгонные земли, принадлежащие
юродам, местечкам, заставам, благотворительным и просветитель-
ным учреждениям, поскольку они непосредственно служили для об-
щественно-санитарных, образовательных и т. п. целей; д) земли под
усадьбами, огородами (кроме сдававшихся в аренду), искусственны-
ми лесонасаждениями, виноградниками, хмельниками, питомниками
и г. п. Исключение составляли те случаи, когда отчуждение необхо-
димо было для устранения вредной чересполосицы.
В кадетской программе указывалось, что помещичьи земли под-
нажат отчуждению «по справедливой оценке (не рыночной) за счет
югударства». При этом «справедливая» оценка определялась «по
нормальной для данной местности доходности, при условии само-
( гоятельного ведения хозяйства, не принимая во внимание арендных
цеп, созданных земельной нуждой»1 2. Основным критерием оценки
отчуждаемых помещичьих земель кадеты считали способ их эксплу-
.нации. Для земель, которые сдавались в аренду и обрабатывались
крестьянским инвентарем, нормальная доходность должна была
исчисляться применительно к условиям местного крестьянского
хозяйства. В свою очередь оценка земли, обрабатываемой самими
владельцами и их инвентарем, должна была производиться при-
менительно к условиям частновладельческого хозяйства. При этом
1 Государственная дума. Стенографические отчеты. Второй созыв. Сессия II. Т. II.
( 116., 1906. Стб. 1200.
2 Речь. 1906. 14 марта.
562 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
кадеты подчеркивали, что владельцы этих земель могут требовать
«специальной оценки по данным о действительном доходе за ряд
лет, поскольку, однако, размер дохода не определяется пониженною,
против обычных местных цен, оплатою труда сельскохозяйственных
рабочих»1.
Вполне естественно возникал вопрос: кто будет платить за отчуж
даемые помещичьи земли? В период деятельности I Думы кадетское
руководство считало, что выкуп помещичьих земель будет произ
веден за счет государства. Вместе с тем в кадетской партии с само
го начала существовало и постепенно набирало силу течение, пред
ставители которого выступали против выкупа земель только за сче i
государства, предлагая возложить часть платежей и на крестьян. «Да
ровая раздача земли. - писал Кутлер, - вызвала бы слишком боль
шое, практически невыполнимое, требование на землю, слишком
большую зависть к получающим землю со стороны тех, которым в
земле отказано. Можно было бы опасаться также и легкомысленно
го отношения населения к чрезмерно легко доступному обогащению
Неблагоприятное нравственное влияние дарового приобретения зем
ли на народную массу способно было бы уничтожить все благие эко
комические следствия этой меры. Даровая раздача малоземельным
крестьянам земель, приобретенных на государственный счет, была
бы вместе с тем несправедливостью в отношении прочих классов
населения»1 2. По мнению Кутлера, проведение в жизнь аграрной ре
формы может принести пользу государству только при условии, что
расходы на эту операцию будут отнесены «если не полностью, то в
весьма значительной части, на счет тех элементов крестьянского на
селения, для которых она собственно и предназначается»3. Во II Думе
точка зрения Кутлера и его единомышленников восторжествовала.
В аграрном законопроекте, внесенном кадетской фракцией, указы
валось, что половина расходов по выкупной операции должна быть
возмещена самими крестьянами.
За отведенные земли крестьяне должны были уплачивать по-
земельный налог, величина которого находилась в прямой зависи-
мости от размера выкупа за помещичью землю. «С точки зрения
финансовой, - подчеркивал Кутлер, - плата за отведенные в допол
нительный надел земли должна возможно ближе соответствовал»
1 Протоколы заседаний аграрной комиссии 11-13 февраля 1907 г. СПб., 1907
С. 454-455.
2 Речь. 1906. 14 марта.
3 Там же.
Ч'Н ть шестая
563
шмнаграждению, уплачиваемому за землю лицам, у которых она
• нчуждена»1.
Длительное время в кадетской аграрной программе дискуссион-
ным оставался вопрос об условиях передачи земли крестьянам. До
роспуска I Думы в партии преобладало мнение о необходимости
передачи из общегосударственною фонда земли крестьянам в арен-
। v < )днако уже в I Думе часть кадетской фракции выступила против
придания государственному земельному фонду характера постоян-
ною учреждения и настаивала на передаче земли крестьянам в част-
но ю собственность. «Желательно, - говорил Л.И. Петражицкий. - по
нозможности создание зажиточных людей, которые могли бы полу-
чи гь просвещение... Но для этого необходимо наделение частной соб-
< । ценностью, а не пользование ею, нужно, чтобы была возможность
шфференциаций, чтобы те, кто находит, что лучше в городе, могли
продать свой участок и идти в город, избрать иные профессии, а дру-
। не, оставаясь на земле, могли бы прикупить земли. Нужно создавать
i.iicne формы, при которых в сельском населении воспитывались бы
хозяйственная деловитость, развивалась предприимчивость, для это-
hi нужно воспитывать ее на праве собственности1 2. После роспуска
I /(умы в кадетской партии восторжествовала точка зрения о необхо-
1нмости передачи земли крестьянам в частную собственность.
Кадеты выступили против радикального требования трудовиков
о наделении крестьян по трудовой норме. «Одно только упоминание
и программе партии о трудовой норме, - писал Кауфман, - несмотря
ни на какие оговорки, подольет масла в огонь несбыточных крестьян-
। к их мечтаний о земле и просторе»3. Кадеты считали, что земельный
надел крестьян с большим трудом можно довести до потребитель-
ской нормы, т. е. до такого количества земли, которое достаточно для
покрытия средних потребностей в продовольствии, одежде, жилище
н для несения повинностей»4. По их мнению, потребительская норма
(олжна была равняться высшему наделу, определяемому положени-
• м о реформе 1861 г.
При определении потребительской нормы кадеты принимали в
расчет и промысловые доходы населения. При этом они не скрывали,
1 Областное совещание по аграрному вопросу 24-27 ноября 1906 г. СПб., 1907.
( 67-68
2 Государственная дума. Стенографические отчеты. Второй созыв. Сессия I. Т. 1.
( 116., 1906. Стб. 575.
3 Речь. 1906. 2 марта.
4 Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 1. 1905-
1907 гг. М., 1997. С. 351.
564
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. J
что без заработков на стороне крестьяне потребительской нормой н<
могут удовлетворить свои насущные потребности При современном
хозяйственном положении страны, считал Кауфман, даже «поднятш
хозяйства до уровня этих почти нищенских потребностей - сомни
тельно в смысле практической осуществимости»1.
Характерно, что во II Думе кадеты вообще отказались от каких
либо норм наделения крестьян, передав дело земельной реформы и
руки местных комитетов. «Будем просто требовать одного, - заяви/I
Кутлер, - помогать крестьянам в их малоземелье, не усложняя это!»
задачи какими-нибудь иными нормами, которые могут затрудни и.
эту реформу, сделать ее химеричной или фантастической»1 2. Meci
ным комитетам предлагалось предоставить право устанавливать так
называемый нормальный размер земельного обеспечения, до кото
рого «в пределах имеющегося запаса земли и при наличной возмож
ности добровольного выселения должно быть доведено количество
земли у трудового малоземельного населения»3.
В основу определения «нормального размера» кадеты рекомен
довали брать данные о существующих средних размерах землеполк
зования на надельных, собственных и арендуемых землях той части
населения, которая ведет самостоятельное хозяйство, не нанимая и
не отпуская из своего состава сельскохозяйственных рабочих. До
полнительному наделению землей в первую очередь подлежали
безземельные и малоземельные крестьяне, сельскохозяйственные
рабочие. Местным комитетам предоставлялось право «возбуждать
вопросы о расширении или вообще изменении «круга лиц, под
лежащих наделению». Отметим, что наделению землей подлежало
только наличное население. «Партия народной свободы, - заявил во
II Думе Кутлер, - предлагает дать землею только крестьянам и зем
ледельцам других сословий, в настоящее время сидящих на земле и
от нее живущих»4.
Одним из центральных пунктов кадетской аграрной программы
был пункт о механизме реализации земельной реформы. В отличие
от октябристов, кадеты передавали решение аграрного вопроса в
руки местных комитетов, создаваемых на паритетной основе из пред
1 См.: Протоколы III общеимперского делегатского съезда партии народной сво
боды. СПб., 1906. С. 128.
2 Государственная дума. Стенографические отчеты. Второй созыв. Сессия II. Т I
Стб. 731-732.
3 Протоколы заседаний аграрной комиссии И 12 февраля 1907 г. С. 447.
4 Государственная дума. Стенографические отчеты. Второй созыв. Сессия II
Т. I. С. 737.
•i /< ть шестая
565
• i.жителей всех заинтересованных сторон: государственных чинов-
ников, помещиков и крестьян. Местные земельные комитеты наделя-
। и< ь широкими правами, и, по существу, от них зависело проведение
|м формы в том или ином регионе.
Идеологи либерализма разделяли идеи создания мелкой кре-
। 11.1 некой собственности, лежащие в основе столыпинской реформы.
()< новываясь на опыте западноевропейских стран, они считали, что
• образование могущественного класса крестьян-землевладельцев,
привязанных к личной земельной собственности, является необхо-
1имым условием экономического возрождения России»1. Мелкая
крестьянская собственность, по мнению либералов, является тем
крепким фундаментом, на котором должно быть построено здание
правового государства. «Если демократическая Россия, - писал
Когляревский, - есть не пустое слово и не отвлеченная формула, то
< tn ветвенный путь для нее - это кристаллизация среди крестьянства
i.iKoro слоя, представители которого, как самостоятельные хозяй-
। । венные субъекты, будут иметь более высокий уровень потребно-
« гей и более широкий горизонт интересов. Тогда в их руки неизбежно
1о./1жно перейти и местное самоуправление по мере постепенного со-
кращения помещичьего землевладения. Тогда и политические взгля-
1ы не будут определяться стихийным тяготением к земле»1 2.
Реализация идеи мелкой крестьянской собственности, счита-
ш идеологи либерализма, могла бы стать мощным стимулом роста
материального благосостояния и культурного уровня крестьянства,
необходимым условием получения им гражданского и политическо-
н) равноправия. «Переход крестьянства к праву личной собственно-
। ги на землю, как начало, подготовляющее и экономической подъем
России, и политическое равноправие крестьянства, и сознательное
выступление этой новой демократической силы, как основного эле-
мента общественной и политической жизни России. - писал Федо-
ров, - имеет такое огромное историческое значение, что к вопросу
о нем нельзя подходить с точки зрения временных политических
комбинаций: он много выше и значительнее всякой партийной по-
штики данного момента»3. Именно в насаждении института мелкой
крестьянской собственности идеологи либерализма усматривали то
ценное сокровище» и «зерно истины», которые содержались в сто-
। ы пинской аграрной реформе.
1 Московской еженедельник. 1908. № 2. С. 4.
2 Там же. 1908. №2. С. 4.
3 Слово. 1908. 7 ноября.
566
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Вместе тем идеологи либерализма расходились в оценке методов
реализации столыпинской аграрной реформы. Октябристы одобри
ли столыпинские методы проведения реформы. Под их влиянием
III Дума пошла даже дальше указа 9 ноября 1906 г., дополнив его но
вым разделом, предусматривавшим, что те общины, в которых пер-
дел не производился в течение 24 лет и более, считались автомати
чески перешедшими к участковому-подворному землевладению. При
этом отдельные крестьяне-домохозяева получали право требовать
выдела принадлежащих им участков к одному месту. Выступая за
форсированное разрушение крестьянской общины, октябристы стрг
мились таким путем ускорить темпы капиталистической эволюции
сельского хозяйства, создать условия для расширения внутреннего
рынка.
Идеологи прогрессистского течения в русском либерализме вы
ступили решительными противниками насильственного разрушения
крестьянской общины. Во-первых, любые методы насильственного
вмешательства во все сферы жизни, включая и крестьянскую об)
щину, явно противоречили их теории эволюционного обществен
ного развития. Во-вторых, они прекрасно понимали, что в условиях
предельного обострения социальных антагонизмов в России насиль
ствснные методы разрушения общины дадут мощный дополнитель
ный импульс дальнейшему обострению классовой борьбы в стране
«Как бы ни была нам антипатична община, - писал князь Е.Н. Тру
бецкой, - мы все-таки не считаем дозволительным отдавать ее на экс
проприацию кулакам, ни растаскивать ее крючьями, подобно горяще
му зданию...»1
Чтобы как-то самортизировать негативные последствия столы
пинской политики разрушения общины, прогрессисты предлагали
следующие меры: выход домохозяина из общины может быть осу
ществлен лишь с согласия крестьянского общества; «гнездовое» рас
селение крестьян на правах собственников пахотной земли и с сохра
нением их связи с общиной в деле владения и пользования лугами,
лесами и другими общественными угодьями; ограничение мобилиза
ции крестьянской земли; сохранение социальной организации общи
ны как административной и хозяйственной единицы.
Принципиальным противникам насильственных методов раз
рушения крестьянской общины являлись кадеты, выступавшие за
эволюционный путь самоликвидации общинных порядков в дерев
не. «Мы, - заявил Шингарев, - вовсе не желаем закреплять людей
1 Московский еженедельник. 1908. № 32. С. 6.
Часть шестая
567
и общине... Мы говорим: пускай идет этот выдел... пускай община
подвергается исторической эволюции, мы не желаем ни стеснять, ни
разрушать»1. Насильственное разрушение общины, по мнению ка-
к.тов, не в состоянии превратить межклассовую борьбу крестьян с
помещиками во внутриклассовую борьбу между зажиточными кре-
< । ьянами и основной массой крестьянства. «Потеряв в общине своего
<•( гественного союзника, - писал Кутлер, - государство затрудняет и
< к* /южняет этим борьбу и для себя: землю надо найти не для целых об-
щественных союзов, а для отдельных личностей, нужно найти землю
не только вне фонда надельных земель, хотя бы во многих местностях
он оказался достаточным для предотвращения малоземелья»1 2. Нако-
нец, кадеты прекрасно понимали, что насильственная ломка общины
\ скорит пролетаризацию населения, увеличит кадры безземельного
< ельскохозяйственного пролетариата, а это еще больше обострит со-
циальные антагонизмы. «Ведь разрушая общинное землевладение
н создавая на его обломках класс состоятельных крестьянских соб-
< । пенников, - писал А.А. Мануйлов, - наши реформисты отбросят в
ряды безземельного пролетариата огромный контингент людей, так
н/ш иначе сидящих в настоящее время на земле. Явятся ли эти лица
преданными поклонниками института частной собственности и ста-
нут ли они, не имея ни кола, ни двора, защищать частновладельче-
( кие имения, это весьма сомнительно; не придется ли тогда и нам -
увы! - слишком поздно пожалеть о нашей общине»3.
Понимая, что при активной поддержке правооктябристского
оольшинства столыпинский указ от 9 ноября 1906 г. будет принят
(умой и станет законом, кадеты, чтобы смягчить его отрицательные
последствия, внесли в думскую аграрную комиссию ряд законопро-
ектов. Среди них центральное место занимал «Проект закона о выде-
к‘ отдельным домохозяевам участков из общинных земель». Соглас-
но ему каждому домохозяину, входящему в общину, предоставляется
право требовать выдела участка общинной земли, соответствующего
юле его участия в общинном землевладении. Но при этом за общи-
ной сохранялось право «или удовлетворить это требование о выделе,
или оставить причитающийся на долю желающего выделиться домо-
хозяина участок за собой, уплатив домохозяину соответственно сто-
имости участка денежное вознаграждение»
1 Государственная дума. Стенографические отчеты. Третий созыв. Сессия I. Ч. I.
( Пб.. 1909. Стб. 270.
2 Русская мысль. 1908. Кн. 1. С. 173.
3 Русские ведомости. 1908. 7 ноября.
568 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Получив заявление о выделе, община должна была провести его
«при первом же переделе общинной земли» Причем сам этот пере-
дел всецело зависел от общины, которая могла провести выдел и пу-
тем обычной переверстки, не прибегая к общему переделу Если же
выдел производился одновременно с общим переделом, то размер
выделяемого участка определялся «согласно общим основаниям,
принятым при этом переделе». В случае если выдел производился в
порядке частной переверстки, то его размер определялся на основа-
нии «последнего бывшего передела, соразмерного числу разверсточ-
ных единиц (паев) в семье выделяющегося домохозяина ко времени
подачи им заявления о выделе». В тех же случаях, когда число паев
установить было нельзя, выделу подлежал участок, соответствую-
щий «размеру постоянного (не арендного) пользования выделяюще-
гося домохозяина общинною землей». Выдел, с одной стороны, мог
ограничиться только теми землями, которые состояли «в отдельном
пользовании домохозяина», тогда за выделяющимися из общины со-
хранялось право «общего с оставшимися в составе общины домохозя-
евами пользования угодьями, переделяемыми на общих основаниях
(луга, лес и т. п.), а также вовсе непеределяемыми (выгоны, пастбища
и т. п.)». С другой стороны, выдел мог привести к полному прекраще-
нию «всякого участия выделяющегося домохозяина в общине». Од-
нако и в том, и в другом случаях выделяемый участок должен быть
«равноценен тому пользованию общинною землею, которого домохо-
зяин лишился после выхода».
Проект предусматривал, что в случае отвода выделяемому участ-
ка из земель худшего или лучшего качества, а также замены одних
угодий другими количество земли в выделяемом участке должно
«увеличиваться или уменьшаться соответственно различию в каче-
стве земли в угодьях». Выдел участка отдельному хозяину должен
был производиться с таким расчетом, чтобы, во-первых, «не создава-
лась неудобная чересполосность» и, во-вторых, «на этом участке мог-
ло быть организовано хозяйство, не стесняемое хозяйством общины
и не стесняющее последнюю».
В проекте содержались статьи, в которых фиксировался процессу-
альный порядок защиты прав как общины, так и отдельного домохо-
зяина. «Если в течение трех лет со времени получения требования о
выделе община не удовлетворит этого требования ни путем выдела в
натуре, ни путем уплаты желающему выделиться вознаграждения по
соглашению с ним, то желающему выделиться домохозяину предо-
ставляется право искать с общины вознаграждения в подлежащем
суде». По решению суда община должна была уплатить вознагражде-
ние желающему выделиться домохозяину.
Часть шестая
569
Этот законопроект был подвергнут неоднократному обсуждению
на заседаниях как специального бюро по аграрному вопросу, действу-
ющего при ЦК, так и фракции. В результате обсуждений проект был
дополнен двумя новыми статьями, а в ряд имеющихся были внесе-
ны редакционные изменения. Во-первых, было принято решение об
исключении из числа домохозяев, которые могли требовать выдела,
всех тех, кто в «продолжение последних трех лет ни лично, ни через
членов своей семьи не вели хозяйства за свой счет на общинной земле
или сдавали свои наделы вперед на срок не менее 3-х лет». По мне-
нию фракции, распространение права выдела «на многочисленную
категорию домохозяев, отсутствовавших из общины, было бы опас-
но для интересов последней и не вызывалось бы соображениями об
улучшении техники хозяйства и землепользования». Во-вторых, в
одной из новых статей (ст. 17) особо подчеркивалось, что «выделяе-
мые из общего состава общинной земли участки отдельных домохо-
зяев не утрачивают характера надельной земли и подчиняются дей-
ствию узаконений, которые установлены и имеют быть установлены
для подворного надельного землевладения». Кроме того, земля вы-
делялась не в личную собственность домохозяина, а в собственность
как его, так и членов его семьи. Вторая, вновь введенная, статья 18
устанавливала предел сосредоточения земли в отдельных руках. За-
прещалась скупка на одно лицо свыше шести указанных наделов, а в
местностях, где нельзя было установить размер такого надела, более
25 десятин1.
В IV Думу кадеты внесли законопроект о реформе земельной
аренды, который также преследовал цель смягчить накал классо-
вых противоречий в деревне, усиленных проведением столыпинской
аграрной реформы. В проекте арендаторам, а ими могли быть как от-
дельные домохозяева, так и сельское общество в целом, которые арен-
довали землю либо с продовольственными целями, либо в пределах,
не превышающих трудовой нормы (включая в нее надельную или же
собственную землю), на срок менее девяти лет (но не менее одного
года), предоставлялось право просить арендные комитеты о продле-
нии срока аренды до 9 лет Однако это право не распространялось
на аренды промыслового характера (фруктовые сады, виноградники,
огороды и т. п.) и на аренду имений с коммерческими целями. Одно-
временно с просьбой о продлении срока аренды можно было просить
арендный комитет об установлении справедливой арендной цены.
1 См.: Вестник партии народной свободы. 1907. № 47. Стб. 2018-2021; № 49.
Стб. 2129-2130
570
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т.
Причем такая цена определялась с учетом всех обстоятельств, вл и
явших «на доходность хозяйства данного участка (средняя урожай
ность при данном количестве земли, средние местные цены на про
дукты, средняя заработная плата сельскохозяйственных рабочих и
т. п.). По проекту справедливая арендная плата составляла «остаток
полученный за вычетом из валового дохода всех издержек произвол
ства, нормальной оплаты труда и вознаграждения за риск, связанный
с неурожаями, падежами скота и т. п.».
Арендатор получал право «на получение от собственника земли
вознаграждения за те затраты», которые он «произвел для улучшении
земли и правильного ведения хозяйства, но не успел использовать ко
времени прекращения аренды» (этот пункт подробно регламентиро
вался проектом). При расчетах между собственником и арендатором
из суммы, причитающейся последнему за улучшения, исключались,
«а) все его недоимки собственнику по арендной плате и б) стоимость,
по оценке подлежащими органами, повреждений и иного ущерба,
нанесенного арендатором имуществу собственника на арендуемой
земле».
Большое место в проекте было уделено посреднической аренде,
которая характеризовалась как одна «из самых вредных форм най
ма земли». В целях борьбы с такой формой аренды специальной ста-
тьей проекта (ст. 12) предусматривалось следующее правило: «Лица,
арендующие землю с целью ее передачи, не пользуются правом воз-
награждения за улучшения и не могут требовать ни продления срока
аренды, ни регулирования арендной платы». Субарендаторам предо-
ставлялось право «просить о продлении срока аренды и об урегули-
ровании платы». При сдаче в аренду земель казенных, кабинетских,
удельных, монастырских, церковных, общественных, войсковых пра-
вом их получения без торгов пользовались сельские общества и зе-
мельные товарищества.
Для реализации закона планировалось создание специальных
арендных комитетов, которые должны были состоять из председате-
ля, двух крестьян по выбору волостных сходов и двух землевладель-
цев по выбору земского собрания. Членов арендных комитетов пред-
лагалось избирать на один год. Их решения не подлежали апелляции
и приводились в исполнение по правилам, установленным для тре-
тейских судов1.
На урегулирование отношений между предпринимателями и ра-
бочими была направлена либеральная рабочая программа. Одним
1 См.: Четвертая Государственная дума Фракция народной свободы в период с
15 октября 1913 г по 14 июля 1914 г. СПб., 1914. С. 2, 5, 8,10-12.
Часть шестая
571
из се центральных пунктов являлось требование свободы рабочих
союзов, собраний и стачек. Согласно проекту, разработанному спе-
циальной комиссией во главе со Струве, рабочие профессиональные
союзы создавались явочным порядком и право приобретения ими
юридического лица зависело исключительно от судебной власти. За
профсоюзами признавались право на защиту материальных интере-
сов рабочих, пользование стачечными фондами и фондами помощи
но безработице, право объединения союзов в федерации, их полная
независимость от администрации. За убытки, вызванные стачками,
профсоюзы не должны были нести материальной ответственности
перед предпринимателями.
В самой тесной связи с законопроектом о профессиональных сою-
зах находились выработанные той же рабочей комиссией «Общие на-
чала закона о рабочем договоре» и «Предварительная редакция про-
екта закона о свободе стачек». Авторы первого проекта настаивали на
необходимости заключения рабочими профсоюзами коллективного
договора с предпринимателями. Этот договор должен был действо-
вать не более трех лет и являлся обязательным для всех членов проф-
союза. В нем определялись, с одной стороны, права и обязанности
предпринимателя по отношению к рабочим (внутренний распорядок
рабочего дня, обеспечение безопасности производства, предоставле-
ние работы и необходимых инструментов, размер заработной платы
и т. д.), а с другой - права и обязанности рабочего (право требовать
полного использования своих сил, возмещение убытков по вине
предпринимателей, право на минимум гарантированной заработной
платы и т. д.).
В проекте отмечалось, что коллективный договор может быть рас-
торгнут только в судебном порядке любой из заинтересованных сто-
рон, если она представит суду уважительные причины. «Расторжение
договора до срока без законного основания, - указывалось в проек-
те, - обязывает виновную сторону к возмещению убытков»1.
Либералы стремились перенести решение вопросов взаимоотно-
шения труда и капитала в специальные арбитражные органы (при-
мирительные камеры, третейские суды, разного рода согласительные
комиссии и т. п.) с участием представителей от рабочих и предприни-
мателей. По их мнению, создание примирительных камер «из равного
числа представителей труда и капитала» в некоторых случаях могло
бы способствовать предотвращению стачек «общественно вредного»
характера (например, стачек рабочих и служащих на железных доро-
1
Законодательные проекты и предложения партии народной свободы. С. 349.
572
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. ;
гах, почте и телеграфе, городском коммунальном транспорте и т. д.)
И только после безуспешных переговоров руководства профсоюза с
предпринимателями стачка могла быть объявлена, причем рабочие
обязывались «поддерживать во все время стачки собственными сила
ми порядок и предупреждать бесчинства». В случае насилия во время
стачки виновные подлежали бы аресту на срок не свыше одного ме
сяца, а виновные в повреждении имущества подвергались денежном’,
штрафу не свыше 10 руб. Однако средства стачечных фондов конфи
скации не подлежали1.
Важное место в программе русских либералов занимал вопрос о
продолжительности рабочего дня и распределении рабочего време
ни на промышленных предприятиях. Отметим, что по этому вопросх
среди либералов имелись различные точки зрения. Так, октябристы
вообще отрицательно относились к сокращению рабочего дня для
взрослых рабочих. Исключение они делали лишь для тех рабочих,
которые трудились в «особо вредных для здоровья производствах»'.
Что же касается продолжительности рабочего времени для женщин и
подростков, то октябристы допускали возможность его ограничения
во всех производствах. Указывая на необходимость законодательно
го урегулирования сверхурочных работ, они вместе с тем заявляли,
что практическое осуществление этой меры будет зависеть от «состо
яния развития промышленности».
В кадетской же рабочей программе имелось требование посте
пенного законодательного введения 8-часовою рабочего дня. Обо-
сновывая необходимость не одновременного, а именно постепенного
сокращения рабочего времени до 8 часов, кадеты выдвигали следу-
ющие аргументы: в связи с низким уровнем развития техническо-
го производства в России «многие фабрики еле дышат» и введение*
8-часового рабочего дня может привести к их закрытию, а если это
так, то «нельзя же заставить фабрикантов работать в убыток»; за
крытие промышленных предприятий или сокращение производства
приведут к уменьшению заработной платы рабочих и безработице, а
это будет способствовать обострению социальных антагонизмов1 2 3. Из
этих посылок кадеты делали вывод о невозможности немедленного
введения 8-часового рабочего дня во всех отраслях промышленного
производства, на чем настаивали социалистические партии.
По мнению кадетских специалистов по рабочему вопросу, вве
дение 8-часового рабочего дня возможно лишь на тех предприяти
1 См.: Вестник партии народной свободы. 1906. № 13. Стб. 846.
2 Русские ведомости. 1906. 9 февраля; 11 марта.
3 См.: Народное дело. 9 марта 1906 г.
Часть шестая
573
ях, где по техническим и другим условиям труда это не приведет к
снижению производительности труда. К таким предприятиям они
относили главным образом те (государственные и общественные),
на которых производство имело непрерывный характер, а также под-
земные работы. Рабочие, занятые по 8 часов в сутки в непрерывном
производстве, освобождались от работы в воскресные дни на 24 часа.
Определение круга предприятий, где должен быть немедленно вве-
(ен 8-часовой рабочий день, возлагалось на фабричную инспекцию.
На тех предприятиях, где работали в одну смену (дневную), со-
хранялся 10-часовой рабочий день. И только через 5 лет после опу-
бликования закона рабочий день должен был, по мысли кадетов, со-
кратиться до 9 часов. На предприятиях, где имела место двухсменная
работа, которая частично падала на ночное время, устанавливался
9-часовой рабочий день. Рабочие в этих отраслях производства осво-
бождались в выходные дни на 30 часов. Через 5 лет на производстве,
। де работали в две смены, должен был быть введен 8-часовой рабочий
день.
Как и октябристы, кадеты предполагали возможность сверхуроч-
ных работ («в меру действительной необходимости и по решению
фабричной инспекции»), которые могли составить 50 дней в год для
каждого отдельного предприятия. К сверхурочным работам не до-
пускались женщины, а также подростки, не достигшие 17 лет. Рабо-
чее время подростков от 13 до 15 лет ограничивалось шестью часами
дневного времени1.
Большое место в либеральных рабочих программах уделялось
вопросам социального страхования, И здесь между октябристами и
кадетами имели место существенные расхождения. Отстаивая инте-
ресы крупного капитала, октябристы всячески стремились ограни-
чить сферу страхования рабочих и служащих. В их программе все
издержки по страхованию заболеваний должны были нести предпри-
ниматели. В случае же обычного заболевания «в течение известного
< рока» (не более 13 недель) издержки по страхованию в равной мере
южились как на предпринимателей, так и на рабочих. Государствен-
ному страхованию по старости подлежали рабочие и служащие тех
учреждений, которые не имели пенсионных касс, а их заработок был
ниже «установленных законом норм»
Кадеты настаивали на предоставлении компенсации рабочим
ia утраченную ими вследствие несчастного случая или профессио-
1 См.: Законодательные проекты и предложения партии народной свободы
( 352 354.
574 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. 7 . 7
нального заболевания трудоспособность, подчеркивая, что выплата
компенсации должна производиться полностью за счет предпри
нимателя, а также на введении государственного страхования на
случай смерти, старости, болезни и т. д. По мнению кадетов, вве
дение страхования рабочих позволило бы «устранить многочислен-
ные поводы к обострению отношений между предпринимателями и
рабочими»1.
Обязательному страхованию от несчастных случаев подлежа-
ли все рабочие и служащие независимо от рода предприятия (про-
мышленные, транспортные, сельскохозяйственные, строительные и
т. д.) исключительно за счет предпринимателей. Потерпевшим пред-
полагалось выплачивать еженедельные пособия и пенсии. Пособия
должны были назначаться в размере 60 % среднего действительного
заработка потерпевшего со дня несчастного случая по день восста-
новления трудоспособности или признания ее утраты.
Пенсии должны были выплачиваться в случае утраты трудоспо-
собности: при полной утрате - в размере 2/3 годового содержания
потерпевшего, а при неполной - в уменьшенном размере, «опреде-
ляемом соответственно степени ослабления трудоспособности по-
терпевшего». Если потерпевший признавался нетрудоспособным и
при этом нуждающимся в постоянном уходе, то пенсию предполага-
лось назначать в размере его полного годового содержания. Выдача
пенсии должна была производиться со дня прекращения выдачи по-
собия. В случае смерти потерпевшего пенсия выплачивалась членам
его семьи в размере не свыше 2/3 его годового содержания.
В проекте обращалось внимание на организацию и деятельность
больничных касс, на которые возлагалась обязанность выдавать
денежные пособия и предоставлять больным бесплатное лечение.
Предусматривались также организация местных касс (земских и го-
родских), фонды которых составлялись из взносов предпринимате-
лей (две трети) и рабочих (одна треть).
Во II Думу кадеты внесли «Проект о нормальном отдыхе торго-
вых служащих». В отличие от столыпинского закона «Об обеспече-
нии нормального отдыха служащих в торговых заведениях, складах,
конторах и в ремесленных заведениях», а также октябристского за-
конопроекта, устанавливавших для торговых служащих и ремеслен-
ников 12-часовой рабочий день и допускавших его увеличение до
14 часов, кадеты в своем проекте предлагали установить 10-часовой
1 Герценштейн М.Я. Государственное страхование рабочих в Германии. М., 1905.
С. 10.
Часть шестая
575
рабочий день. Однако и они допускали его увеличение до 12 часов
в продовольственных магазинах. Местным органам управления пре-
юставлялись широкие права изменять сроки открытия и закрытия
торговых заведений, а также разрешать торговлю в праздничные
щи. В пределах рабочего дня проект устанавливал для служащих
обязательные перерывы для принятия пищи, а также воскресный и
праздничный отдых. Торговые, служащие и ученики обоего пола, не
достигшие 17 лет, должны были освобождаться от работы в буднич-
ные дни не менее чем на три часа для посещения школы, женщины -
освобождаться за две недели до родов и в течение четырех недель по-
сле родов с сохранением содержания.
Проект о найме торговых служащих устанавливал подробную
регламентацию взаимоотношений между служащим и владельцем
юргового предприятия, начиная с оформления условий найма и до
мельчайших подробностей совместной деятельности. По заключении
личного договора владелец предприятия обязан был выдать служа-
щему расчетную книжку, в которой обозначались время заключе-
ния договора и срок, если он являлся срочным (в данном случае обе
с гороны могли отказаться от его продолжения только при наличии
уважительных причин, например несвоевременной платы, грубом
обращении, недобросовестности при исполнении работы, неявки на
работу без уважительных причин в течение трех дней и т. п.). Ука-
зывались также обязанности, возлагаемые на торгового служащего,
размер вознаграждения и сроки его выдачи.
Проект не только регламентировал обязанности служащего, но и
в какой-то мере гарантировал его права. Если тот вследствие несчаст-
ного случая или болезни лишался возможности выполнять установ-
1енные обязанности, то за ним сохранялось право на получение жа-
юванья в течение двух месяцев. В случае болезни служащего хозяин
обязывался предоставлять ему бесплатную медицинскую помощь на
гот же срок. Торговый служащий, который проработал на одном и
юм же предприятии не менее года, получал право требовать месяч-
ный отпуск с сохранением содержания1. Проекты эти, однако, Думой
нс были приняты. Прошли правительственные проекты, включив-
шие лишь некоторые из этих положений.
После Февральской революции социальные разделы кадетской
программы, прежде всего аграрный, подверглись частичной кор-
ректировке. На VII съезде партии народной свободы, состоявшем-
1 См.: Законодательные проекты и предложения партии народной свободы.
( . 327-338.
576 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Г. 3
ся 9-12 мая 1917 г. в Петрограде, по докладу Н.Н. Черненкова была
принята специальная резолюция по аграрному вопросу В доклад*
был сформулирован ряд принципиальных положений. В частно
сти, подчеркивалось, что земли сельскохозяйственного пользова
ния должны принадлежать трудовому земледельческому населении*
при сохранении множественности форм землевладения: общины,
земельные общества и товарищества с подворным владением и дру
гие земельные союзы. При этом «государство в этой области должно
соблюдать возможный нейтралитет, считая своей задачей лишь не
обходимое обезвреживание некоторых отрицательных сторон суще
ствующих оснований владений, например частной собственности,
которая при отсутствии надлежащих ограничений может вести к
концентрации земель и другим последствиям, могущим извратить
самый характер трудового землепользования, а также обезврежива-
ние некоторых отрицательных сторон существующих форм владе
ния и земельных союзов, которые, выросшие органически, носят на
себе очень многие следы пережитков крепостного права и последу-
ющего периода. Все эти недостатки государство, конечно, должно
устранить, но устранить законом, а не распоряжением...»1. Реальным
же распорядителем земли в правовом государстве может быть, по
мнению Черненкова, «только само население, живущее и хозяйству-
ющее на этой земле, или те отдельные хозяева, которые ведут хозяй-
ство и имеют землю или пользуются ею на известных основаниях,
или коллективные единицы, общины и другие союзы, которые пред-
ставляют лишь известные объединения этого же трудящегося на
данной земле населения»2.
По сути, возвращаясь к своей первоначальной программе 1905 г.,
кадеты с еще большей определенностью подчеркнули мысль о том,
что все нетрудовое землевладение должно быть передано трудовому
земледельческому населению. В связи с этим произошло некоторое
расширение источников пополнения общегосударственного земель-
ного фонда для наделения крестьян, в который должны были войти
земли государственные, удельные, кабинетские, монастырские, цер-
ковные, принадлежащие Крестьянскому и Дворянскому банкам, а
также принудительно отчуждаемые частновладельческие земли, пре-
вышающие трудовую норму.
Земли государственного фонда передавались на удовлетворение
нужд малоземельного и безземельного трудового земледельческого
1 Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 3. Кн. 1.
С. 529.
2 Там же.
Часть шестая
577
населения. Земли отводились на началах постоянного (бессрочно-
го) пользования как коллективным единицам: общинам, обществам
с подворным владением, товариществам и прочим союзам земле-
владельцев, так и отдельным владельцам. В новой редакции програм-
мы подчеркивалось, что «все земельные союзы (общины, общества
с подворным владением), товарищества и проч, должны приобрести
характер частноправовых организаций».
Принудительное отчуждение частновладельческих земель пред-
лагалось производить путем выкупа их государством. Выкупная сум-
ма выплачивалась владельцам земли выкупными свидетельствами.
Причем государство принимало на себя обязательство погасить всю
выкупную сумму и выплатить известную долю процентов по выкуп-
ным свидетельствам. Остальная часть подлежащих ежегодно уплате
процентов включалась в особый налог с земель, отводимых в пользо-
вание населения.
В новой редакции программы содержались требования, направ-
ленные на устранение из действующих законов мер насильственного
разрушения общинного землевладения: установление порядка о вы-
деле отдельных членов из общины, обеспечивающего интересы как
выходящих и выделяющихся, так и прочих общинников. Местным
земельным учреждениям предоставлялись широкие права в реали-
зации земельной реформы, включая выработку критериев принуди-
тельного отчуждения частновладельческих земель, определение нор-
мы их доходности, круга наделяемых малоземельных и безземельных
крестьян, а также решение вопросов их переселения1.
При решении рабочего вопроса либеральным деятелям прихо-
дилось решать двуединую задачу: с одной стороны, учитывать про-
изошедшие за годы революции и Гражданской войны перемены в
сознании рабочих или, по их словам, «развращенность» рабочих со-
циалистическими экспериментами, привычку к патронализму вла-
сти, льготным условия труда, а с другой - соизмерять социальную
программу с реальным положением в экономике и разрабатываемым
планами ускоренного восстановления промышленности. Поэтому
настойчиво декларировался отказ от какого бы то ни было возвра-
та к прошлому в социальной сфере и соблюдение определенного
минимума социальных гарантий. Предлагалось сохранить страхо-
вание работников от болезней, несчастных случаев и инвалидности,
правда, с учетом того, что все виды страхования должны поддержи-
ваться в равной мере за счет как предпринимателей, так и рабочих.
1
Там же. С. 532-533.
578
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. >
Что же касается страхования от безработицы, то оно признавалось
слишком дорогостоящей реформой, «да и при существовании мелкой
земельной собственности и связи рабочих с деревней не настолько
необходимой»1. Сохранялось прежнее положение об организации
инспекции труда.
При определении объема предполагаемых гарантий в либераль-
ном лагере можно выделить некоторые (впрочем малосущественные)
различия. Так, кадеты допускали сохранение 8-часового рабочего дня
(с оговоркой, чтобы это не привело «к понижению нормальной про-
изводительности труда»)1 2. В рамках же Всероссийского Националь-
ного Центра, где формировалась своего рода межпартийная точка
зрения, компромиссная для более широкого фронта общественно-по-
литических деятелей, включая и стоящих несколько правее кадетов,
позиция по рабочему вопросу была более умеренная. Относительно
8-часового рабочего дня были введены дополнительные ограничения:
определялась категория рабочих, на которых эта мера могла быть
распространена, - квалифицированные рабочие на фабрично-завод-
ских предприятиях. Вместе с тем в Московском отделении Нацио-
нального центра полагали, что 8-часовой день можно ввести только
при подъемных работах на копях и рудниках и на особо вредных про-
изводствах, в остальных же отраслях промышленности длительность
рабочего времени определялась в 10 часов.
Предлагавшиеся социальные меры были направлены на охране-
ние прав владельцев предприятий, поддержание рабочей дисципли-
ны и ограничение рабочего движения легальными формами высту-
плений, подконтрольных властям. Поэтому была принята поправка
Нератова о необходимости участия предпринимателей в подготовке
рабочего законодательства, ликвидации всех форм рабочего контро-
ля и участия рабочих в управлении заводами и фабриками. С этой
целью либералы высказывались за гарантию свободы организации
профессиональных союзов, кооперативных и культурно-просвети-
тельных объединений, за обеспечение определенного содействия го-
сударства в создании подобных легальных организационных форм на
государственных предприятиях, но все это при условии отсутствия
со стороны рабочих каких-либо претензий на функции «общей адми-
нистрации». Подобным путем либералы рассчитывали «воспитать в
рабочих кругах чувство законности, порядка и способствовать выде-
лению наиболее консервативных элементов рабочего класса, которые
1 Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 3. Кн. 1.
С. 402.
2 Там же. С. 173.
Часть шестая
579
в конце концов необходимо получают преобладание в прочных рабо-
чих организациях»1. Одновременно в программных записках подчер-
кивалось, что «правительство должно твердо и решительно заявить и
проводить на практике, что право предпринимателя и частного соб-
ственника будет охраняться всеми имеющимися в его распоряжении
средствами»1 2.
Для разрешения столкновений и споров между предпринима-
телями и рабочими предполагалось учредить примирительные ка-
меры (уездные и губернские) «с равным представительством труда
и капитала», однако под председательством лица по назначению от
правительства. Ведению камер подлежали: установление условий
труда, рассмотрение конфликтов, касающихся правил внутреннего
фабрично-заводского распорядка, условий найма. Хотя за рабочими
сохранялась свобода стачек, но если стачка начиналась без предва-
рительного обращения рабочих в примирительную камеру, то пред-
приниматель освобождался от обязанности уплачивать рабочим за
тот срок, который был установлен при увольнении рабочих. Вместе
с тем право стачек не распространялось на рабочих, занятых на пред-
приятиях государственных и муниципальных, необходимых для
обеспечения здоровья граждан. Лишались возможности бастовать
и рабочие на железнодорожном транспорте. Э.Н. Шуберский аргу-
ментировал это положение тем, что на железных дорогах, ввиду их
общегосударственного значения, «нет противоположения интересов
рабочего класса и капитала»3.
Как видим, социальная программа либералов, рассчитанная на ре-
формирование всех сфер общественной жизни, на мирное парламент-
ское согласование разнородных интересов, являлась шагом вперед в
деле смягчения социальных конфликтов, предусматривала снижение
уровня противостояния в российском обществе.
Внешнеполитическая доктрина
Внешняя политика является особой сферой теоретической мыс-
ли и общественной жизни, где, в отличие от внутренней политики,
различные интересы отражаются и сталкиваются не прямо, а опо-
средованно, что придает ей некую сублимацию общенациональных
интересов. В наиболее концентрированном виде основное содержа-
ние внешнеполитической доктрины русского либерализма было из-
1 Всероссийский Национальный Центр. С. 401.
2 Там же.
3 Там же. С. 27.
580
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т.
ложено в статье П.Б. Струве «Великая Россия», опубликованной в
январе 1908 г., с весьма характерным подзаголовком «Из размышле-
ний о проблеме русского могущества». Обратив внимание на органи-
ческую связь между внутренней и внешней политикой, П.Б. Струве
попытался дать ответ на им же сформулированный вопрос: в какой
мере изменения, произошедшие в области государственного строя
после 17 октября 1905 г., способствовали укреплению внешнего мо-
гущества России? Акцентируя внимание на том, что «внешнее могу-
щество есть верховная ценность с государственной точки зрения»,
П.Б. Струве писал: «Оселком и мерилом всей. т. н. “внутренней” по-
литики как правительства, так и партий должен служить ответ на во-
прос, в какой мере эта политика содействует т. н. внешнему могуще-
ству государства».
Одним из необходимых условий создания Великой России, по
мнению автора, является ее ориентация на союз с Францией и согла-
шение с Англией, которые должны оказать поддержку России в осу-
ществлении ее национальных внешнеполитических задач. П.Б. Стру-
ве настаивал на необходимости коренного изменения основного
направления внешнеполитического правительственного курса. Стру-
ве считал, что дальневосточная политика царизма была в корне оши-
бочной, ибо шла вразрез с «историческим прошлым» и «живыми
культурными традициями». Крах дальневосточной авантюры был
предопределен прежде всего потому, что эпицентр внешней полити-
ки государства был искусственно перенесен «в область, недоступную
русской культуре». «Теперь пора признать, - писал Струве, - что для
создания Великой России есть только один путь: направить все силы
на ту область, которая действительно доступна реальному влиянию
русской культуры. Эта область - весь бассейн Черного моря, т. е. все
европейские и азиатские страны, “выходящие” к Черному морю».
По мнению Струве, для утверждения реального господства России в
бассейне Черного моря имеется прочный материальный фундамент:
«люди, каменный уголь и железо». На этом базисе «неустанною куль-
турною работой, которая во всех направлениях должна быть под-
держана государством, может быть создана экономически мощная
Россия. Она должна явиться не выдумкой реакционных политиков и
честолюбивых адмиралов, а созданием народного труда, свободного и
в то же время дисциплинированного». Именно с Черноморского по-
бережья, подчеркивал Струве, «мы должны экономически завоевать
и наши собственно тихоокеанские владения».
Теоретически разрабатывая проблемы Великой России, Струве
настаивал на необходимости наращивания военной мощи государ-
ства, создании «сильной армии и такого флота», который «обеспечи-
Часть шестая
581
вал бы нам возможность десанта в любом пункте Черного моря и в то
же время абсолютно обеспечивал нас от враждебного десанта в этой
области. Другими словами, мы должны быть господами на Черном
море». Из такого господства, продолжал он, «само собой вытечет по-
литическое и культурное преобладание России на всем так называе-
мом Ближнем Востоке», которое должно быть «осуществлено мир-
ным путем»1.
Программная статья Струве, вызвавшая острую полемику в пе-
чати различных политических направлений, стимулировала процесс
разработки внешнеполитической концепции либерализма. Либералы
сходились в том, что основным фактором, определяющим развитие
международных отношений в начале XX в., является «мировая кон-
куренция Англии и Германии», что назревающий конфликт между
этими странами лежит «в основе мировых отношений». Настаивая на
гом, чтобы царизм прекратил в выборе своей внешнеполитической
ориентации колебания между Германией и Англией, либералы были
против того, чтобы Россия шла «на буксире той или другой сторо-
ны исключительно». «Наш интерес, - заявил П.Н. Милюков на за-
седании ЦК 1 марта 1909 г., - в балансировании соответственно соб-
ственным целям. Союз России с Англией полезнее для англичан, чем
для нас: без поддержки континентальной армии Англия не могла бы
победить Германию, и такую континентальную армию мы могли бы
ей дать, и, напротив, в случае нашего столкновения с Германией ан-
глийский флот не принес бы нам большой пользы. Поэтому, как ни
выгодно нам тесное общение с Англией во многих других отношени-
ях, но мы не можем не оглядываться и на Германию. Что касается
союза с Францией, то здесь фатально и мы и Франция обречены на
союз, чтобы парализовать армию Германии. И этот союз, в смысле
оборонительного средства, остается еще надолго. Положение вещей,
однако, меняется, если мы посмотрим на этот союз с точки зрения ак-
тивной политики: здесь Франция может больше рассчитывать на нас,
чем мы на нее». Общий же вывод Милюкова сводился к следующему:
хотя союзы с Францией и Англией желательны, но система этих со-
юзов скорее пассивная, чем активная и «расчет наш на поддержку со
стороны союзников не может быть слишком велик»1 2.
Отстаивая идею балансирования, либералы с учетом расстановки
сил на международной арене выступали за союз с Францией и за со-
глашение с Англией. Причем для кадетов внешнеполитическая ори-
1 Русская мысль. 1908. Кн. 1. С. 143 155.
2 Протоколы Центрального комитета конституционно-демократической партии.
Т. 1.С. 333-334.
582
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ентация на эти страны была изначально доминирующей и всецело
соответствующей их модели государственного устройства. Разъяс-
няя причину, почему кадеты склоняются к союзу с Францией и со-
глашению с Англией, Милюков подчеркивал: «В силу их внутреннего
строя и, наоборот, нам менее симпатичен союз с Германией, с которой
наша дипломатия связана отчасти династическими связями, а отча-
сти солидарностью в охране старого строя»1.
Вместе с тем для либералов до определенного момента была ха-
рактерна двойственность в выборе внешнеполитической ориента-
ции. Октябристы и прогрессисты были убеждены в том, что Россия,
несмотря на поражения в Русско-японской войне, сохранила по-
тенциальную возможность для проведения активной внешней по-
литики одновременно на Дальнем, Среднем и Ближнем Востоке.
Что же касается кадетов, то они, не игнорируя дальневосточного и
средневосточного направлений внешней политики, считали все же
целесообразным сосредоточиться на одном из перспективных, по их
мнению, направлений - Ближнем Востоке. Установление господ-
ства России в бассейне Черного моря, считали кадеты, должно стать
основной для проведения в дальнейшем активной внешней полити-
ки и в других регионах.
Большое внимание уделяли либералы вопросам мирного и не-
мирного решения международных проблем. С особой остротой эти
вопросы были ими поставлены во время Боснийского кризиса. На-
мечая пути выхода из сложившейся конфликтной ситуации, чрева-
той войной, либералы сходились в том, что Россия в данный момент
не в состоянии силой оружия поддержать справедливые требова-
ния Сербии. «Положение дела на Ближнем Востоке таково, - писал
князь Е.Н. Трубецкой, - что как уважающая себя нация мы должны
были бы требовать войны; но в то же время внутреннее наше положе-
ние вынуждает нас желать мира во что бы то ни стало, ибо поражение
на войне теперь могло бы иметь последствием окончательное разло-
жение и конец России»1 2.
1 марта 1909 г. состоялось заседание ЦК кадетов, на котором был
заслушан и обсужден доклад Милюкова о тактике партии ввиду гро-
зящих осложнений на Балканах. Лидер кадетов со всей определен-
ностью высказался за политическое урегулирование Боснийского
кризиса. «Мы, - заявил он, - должны стоять на том, что к войне мы
не готовы, и все делать для того, чтобы отклонить возможность вой-
1 Протоколы Центрального комитета конституционно-демократической партии.
Т. 1.С. 332.
2 Московский еженедельник. 1908. № 39. С. 7.
Часть шестая
583
ны». Вместе с тем Милюков поставил вопрос, до каких пределов «мы
можем пользоваться этим аргументом, что мы не готовы воевать?».
«Бывают моменты, - подчеркнул он, - когда даже маленькие госу-
дарства решаются на войну с крупными, - поэтому нам нельзя сто-
ять на той точке зрения, что Россия, чтобы ни произошло, воевать не
должна, и не будет. Следовательно, и от нашей дипломатии мы гото-
вы требовать, чтобы она держалась с большим достоинством»1.
Из этой посылки логически вытекало, что нарушение Австро-
Венгрией национальных интересов Сербии все же является недо-
статочным предлогом для объявления войны. Подобная позиция
вполне согласовывалась с концепцией неославизма, согласно кото-
рой взаимоотношения между Россией и остальными славянскими
державами должны были строиться на принципах политического и
национального равноправия и невмешательства в дела друг друга. На
совещании кадетской фракции с представителями местных партий-
ных комитетов, состоявшемся 20-21 октября 1908 г., Милюков под-
черкнул, что не историческая миссия России в ее славянофильском
понимании, а именно международные задачи выдвинули славянство
в центр мировой политики. «Славянским вопросом, - заявил он, -
необходимо интересоваться не в силу сродства и сентиментальных
славянофильских мотивов, а потому, что он представляет собой часть
международного русского вопроса. Им нужно овладеть, доказав пра-
вым, что оппозиция знает его лучше их, и лишить их монополии на
патриотизм. Сейчас мировая политика исчерпывается антагонизмом
Германии и Англии. Русская оппозиция должна определить свою по-
зицию в этом вопросе. Славянство - даровая сила против германиза-
ции Балкан, и эту силу надо использовать»1 2.
Милюков считал, что кадеты должны поддерживать славянские
народы тогда и постольку, когда и поскольку это совпадает с соб-
ственными национальными интересами России. На мартовском за-
седании ЦК в 1909 г. он подчеркнул: «Наше положительное отно-
шение к славянам должно найти свое подтверждение и в том, что
оно соответствует нашим интересам в Европе. Сейчас фактическая
группировка славян в Европе идет параллельно нашим союзам и про-
тив германизма. Этим положением вещей и должна определять наша
славянская политика»3 В заключении своего доклада Милюков еще
1 Протоколы Центрального комитета конституционно-демократической партии.
Т. 1. С. 332-338.
2 Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 2. С. 65.
3 Протоколы Центрального комитета конституционно-демократической партии.
Т. 1.С. 333.
584 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
раз указал, что «мы преследуем славянскую политику лишь в пре-
делах собственных интересов, и нам воевать сейчас очень трудно»1
Однако, если речь зайдет о нарушении непосредственных националь-
ных интересов России, то война, считал Милюков, представляется
неизбежной.
При разработке путей разрешения международных конфликтов
идеологи либерализма исходили из общепринятого в то время тезиса
о фатальной предопределенности войн в истории общества. Следо-
вательно, они не могли отрицать возможности, а в ряде случаев не-
избежности решения международных конфликтов вооруженными
средствами Недаром либералы являлись сторонниками укрепления
военного могущества России, выступали за техническое перевоору-
жение и переоснащение армии и флота, за внедрение в общественное
сознание идеи «здорового милитаризма».
Теоретическое обоснование этой идеи дал Струве в статье «Эко-
номическая проблема “Великой России”. Заметки экономиста о вой-
не и народном хозяйстве», опубликованной в двухтомном сборнике
«Великая Россия». Указывая на взаимозависимость между уровнем
экономического развития страны и ее военным потенциалом, Струве
писал: «Эту связь можно сформулировать в положении: чем выше
экономическое развитие страны, тем - при прочих равных услови-
ях - выше ее боевая готовность и тем значительнее та сила, которую
данная страна может развить при военном столкновении». Отмечая,
что военные успехи любой страны связаны с множеством других
факторов (техническое оснащение армии, «качество солдата», под-
готовка военачальников, «дух армии» и т. п.), Струве все же считал
определяющим фактором в деле реализации этих успехов именно
уровень развития народного хозяйства. «Влияние войны на народ-
ное хозяйство, - отмечал он, - гораздо меньше, чем влияние того
или иного положения народного хозяйства на войну, а точнее на те
ресурсы (военные и финансовые), с которыми государство вступает
в войну».
Проецируя эти общетеоретические посылки на Россию, Струве
писал: «С точки зрения военной готовности России нет более настоя-
тельной общей задачи, чем укрепление ее экономического состояния
или иначе, чем политика, направленная на накопление капиталов в
стране Ибо нельзя достаточно подчеркнуть, что слабое место России
в сравнении с ее противниками заключается в ее экономической сла-
1 Протоколы Центрального комитета конституционно-демократической партии.
Т. 1. С. 336.
Часть шестая
585
бости, которая может быть преодолена лишь упорною и многолетней
работой над поднятием страны на высшую экономическую ступень.
Нет теоретически более превратной и практически более опасной
мысли, чем мысль, что в экономической отсталости России могут
заключаться какие-либо преимущества в военном отношении». Раз-
вивая это положение, Струве подчеркивал: «До тех пор, пока мы не
будем экономически настолько крепки, чтобы иметь возможность
вести, по крайней мере, в течение года войну, не прибегая к разруши-
тельным и внезаконным средствам, т. е. пока наш внутренний денеж-
ный рынок не будет способен нормально удовлетворять финансовую
потребность государства, втрое или вчетверо превышающую ту кре-
дитную потребность, которую обнаружила по случаю столкновения
с Японией, - до тех пор наши шансы в вооруженном столкновении с
гой европейской коалицией, которая реально противостоит им, будут
значительно слабее шансов наших противников»1.
Струвистские идеи здорового милитаризма, из которых логиче-
ски вытекала необходимость приступить к коренной перестройке
армии и флота, повысить их военно-техническую оснащенность и
боевую готовность, разделялись подавляющим большинством либе-
ралов. «Если мы, - писал А.С. Изгоев. - признаем государство, мы
признаем и защиту ею, признаем и армию, а признаем армию, долж-
ны признавать и войну и обучение армии для войны... Перед нашим
сознанием такая дилемма: либо существование нынешних государств
в их нынешних границах, а следовательно, и армии, и возможность
войн или же отрицание войн во что бы то ни стало, а следовательно, и
отрицание в конечном счете государства, да и всей культуры»1 2.
Общетеоретические установки идеологов либерализма нашли
свое выражение в политической линии различных партий примени-
тельно к основным направлениям внешнеполитического курса ца-
ризма. Анализ этих позиций целесообразно начать с дальневосточ-
ного направления.
Октябристы в принципе поддерживали курс царского правитель-
ства на соглашение с Японией. Тем не менее они считали, что согла-
шения 17 июля 1907 г. и 21 июня 1910 г. между Россией и Японией
не в полной мере обеспечивают национальные интересы страны на
Дальнем Востоке. Подталкивая правительство на проведение более
активной политики в данном регионе, они настаивали на выработке
такой системы эффективных мер, которые, с одной стороны, созда-
1 Великая Россия: В 2 ки. М., 1911. Кн. 2. С. 144-154.
2 Русская мысль. 1911. Кн. XII. С. 112 -113.
586 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ли бы необходимые условия для развития на Дальнем Востоке оте-
чественной промышленности и торговли, защищали бы российских
предпринимателей от иностранной конкуренции, способствовали
бы расширению колонизации в Приморье и Приамурье, а с другой -
привели бы к надежному военно-стратегическому укреплению даль-
невосточных границ.
Позиция октябристов была обусловлена прежде всего экономи-
ческими интересами крупной торгово-промышленной буржуазии,
считавшей Дальний Восток одним из перспективных рынков сырья
и сбыта. В усилении экономической экспансии на дальневосточные
рынки были заинтересованы предприниматели Центрально-про-
мышленного района и особенно московская буржуазия, требовавшая
у правительства расширения кредита, допущения частных капиталов
в освоение и разработку местных природных богатств. Одновременно
крупная буржуазия настаивала на закрытии порто-франко во Влади-
востоке, рассчитывая таким путем обезопасить себя от конкуренции
как с иностранными, так и с местными предпринимателями. Идя на-
встречу этим требованиям, правительство внесло в III Думу законо-
проект об отмене порто-франко во Владивостоке, который получил
поддержку октябристов и прогрессистов. Октябристы поддержали
правительственный законопроект о строительстве Амурской желез-
ной дороги, которая, по их мнению, имела не только военно-стратеги-
ческое, но и важное экономическое значение.
Прогрессисты рекомендовали правительству активнее заняться
укреплением дальневосточных границ, требовали от него проведе-
ния целого комплекса мероприятий, которые в своей совокупности
позволили бы: «1) обеспечить исключительное преобладание России
в тех районах, которые имеют стратегическое значение для защиты
государственной границы; 2) сохранить те районы, которые могли бы
послужить в будущем целям колонизации; 3) обеспечить преоблада-
ющее влияние по тем направлениям, по которым возможна построй-
ка рельсовых путей для связи с железнодорожной связью Восточной
Азии; 4) обеспечить преобладающее влияние в тех районах, которые
могут питать эти рельсовые пути; 5) сохранить за собой Приамурье и
обеспечить за нами первенствующее положение в прилегающих по-
граничных районах Северной Маньчжурии»1.
Позиция кадетов в области дальневосточной политики в наибо-
лее концентрированном виде была изложена в речи П.Н. Милюкова,
с которой он выступил 2 марта 1910 г. на заседании Думы. Выдвинув
1
Великая Россия. Кн. 1. С. 19.
Часть шестая
587
в качестве исходного положения тезис о том, что на Дальнем Востоке
накапливаются элементы конфликта, Милюков призвал правитель-
ство готовиться к тому, чтобы «встретить опасность раньше, чем она
действительно придет». По его словам, правительство должно сде-
лать правильный выбор: либо продолжить ориентироваться на Япо-
нию, либо взять курс на соглашение с США. Первый путь, считал
Милюков, «вел и ведет нас к авантюрам и международным осложне-
ниям» Второй путь «есть путь международного мира».
Аргументируя предпочтительность курса на соглашение с США,
Милюков заявил, что «обстоятельства, не зависящие от нас, склады-
ваются и будут складываться впредь все более и более благоприятно
в смысле американского предложения (имеется в виду политика «от-
крытых дверей» в Китае. - В.Ш.) и нам будет все труднее и труднее
стоять на точке зрения поддержки не столько наших, сколько япон-
ских интересов». В числе этих обстоятельств Милюков назвал следу-
ющие: 1) предстоящее открытие Панамского канала, что должно было
с логической неизбежностью привести к усилению позиции США в
бассейне Тихого океана и, соответственно, к обострению противоре-
чий между Америкой и Японией; 2) наличие реальной возможности
создания «сильного Китая» в случае победы там национально-осво-
бодительного движения и прихода к власти либеральной буржуазии;
3) ослабление англо-японского союза. «На основании всех этих трех
рядов фактов, мной перечисленных, - заявил Милюков, - я и делаю
вывод, что, идя сейчас с Японией против Китая, мы, выражаясь сло-
вами английского дипломата, ставим не на ту лошадь. Нам надо за-
ранее знать, что комбинация эта будет невыгодна для нас». Учиты-
вая ближайшую перспективу развития международных отношений
на Дальнем Востоке, Милюков рекомендовал правительству делать
ставку не на Японию, положение которой «чем далее, тем более ста-
новится затруднительным», а на Китай, который «несравненно более
для нас нужный сосед, чем отдаленная Япония». Учитывая развитие
национально-освободительного движения в Китае, Милюков сове-
товал правительству пересмотреть свою политику в отношении этой
страны, взяв на вооружение американскую доктрину открытых две-
рей, оказать поддержку национальной китайской буржуазии. «Под-
держка слабого, - подчеркивал он, - испытанный дипломатический
прием», который широко и с успехом используется великими держа-
вами в международных отношениях1.
1 Государственная дума. Стенографические отчеты. Третий созыв. Сессия III.
Ч. II. СПб., 1910. Стб. 2775-2785.
588
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Предлагаемая Милюковым программа дальневосточной полити-
ки была основана на учете перспективы развития международных
отношений на Дальнем Востоке, изменившегося соотношения сил в
данном регионе, необходимости так или иначе считаться с развитием
национально-освободительных движений в Азии.
В период революции в Китае международные противоречия на
Дальнем Востоке еще больше обострились. Октябристы и прогрес-
систы настойчиво подталкивали царское правительство к открыто-
му вмешательству во внутренние дела Китая, считали необходимым
оказать поддержку маньчжурской династии, заставить ее пойти на
выгодные для российской буржуазии экономические и территори-
альные уступки. На страницах «Голоса Москвы», «Утра России»
были опубликованы десятки статей, в которых высказывались тре-
бования к «нашим дипломатам» воспользоваться «чужой слабостью
и уметь получить свои выгоды и закрепить свое положение», иначе
«последний благоприятный случай для урегулирования нашей даль-
невосточной проблемы может быть навсегда упущен и не использо-
вать его было бы преступлением перед Россией»1.
Программа октябристов и прогрессистов сводилась к следующе-
му. Россия в союзе с Францией и Японией, интересы, которых в от-
ношении Китая совпадают, должна настаивать на разделе Китая на
сферы влияния. При этом предполагалось, что Северный Китай с
Пекином останется под властью маньчжурской династии, которой в
случае необходимости Россия окажет финансовую помощь. В свою
очередь к России должны были отойти Северная Маньчжурия, Мон-
голия, Джунгари и Восточный Туркестан.
Настаивая на проведении политики вмешательства во внутренние
дела Китая, октябристы и прогрессисты требовали от правительства
принятия эффективных мер, которые бы позволили оградить инте-
ресы русских предпринимателей от иностранной конкуренции в Се-
верной Маньчжурии и Монголии. Рупор октябристов газета «Голос
Москвы» наметила целую программу развития торговых отношений
с Монголией, которая включала в себя следующие пункты: 1) по-
стройка подъездных рельсовых путей к границам Монголии от За-
байкальской, Сибирской и Ташкентской линий; 2) открытие складов
русских товаров в Тяньцзине; 3) привлечение китайцев, торгующих
в Монголии иностранными товарами и скупающих для иностранцев
монгольское сырье; 4) твердое отстаивание перед Китаем договорных
прав в Монголии1 2.
1 Голос Москвы. 1911. 23 октября, И ноября.
2 Голос Москвы. 1911. 9 августа.
Часть шестая
589
Октябристы и прогрессисты с удовлетворением встретили при-
знание царским правительством независимости Монголии, подчер-
кивая, что это открывает для «русской промышленности широкие
перспективы почти безраздельного господства в этой стране». Они
считали также, что Монголия должна явиться, с одной стороны, рын-
ком «сбыта изделий нашей фабрично-заводской промышленности,
хлопчатобумажных тканей», а с другой - рынком «для вывоза сырья
(кожа, шерсть, пушнина, скот, лошади)»1. Прогрессистское «Утро
России» писало: «Организовав ввоз наших товаров, мы получим воз-
можность широко эксплуатировать вывоз огромных естественных
богатств этой почти девственной страны»1 2.
Октябристы и прогрессисты высказывались против какой-либо
поддержки национально-освободительного движения в Китае. Их не
устраивал лозунг китайской буржуазии «Китай для китайцев», ко-
торый был направлен, с одной стороны, против маньчжурской дина-
стии, а с другой - против вмешательства во внутренние дела Китая
других держав. Экспансионистские планы китайской буржуазии,
поддерживаемые США и Японией, добиться ликвидации монголь-
ской автономии находились в явном противоречии с интересами
русской буржуазии. Октябристы и прогрессисты выступали против
предоставления независимости Китаю, настаивали на его разделе на
сферы влияния. Именно поэтому они выступали против предложе-
ния международного консорциума банков предоставить заем Юань
Шикаю, который бы способствовал укреплению позиций националь-
ной китайской буржуазии.
Более реалистическую позицию по отношению к национально-
освободительному движению в Китае занимали кадеты. Оценивая
китайскую революцию как антидинастическую и антифеодальную,
кадеты считали, что она призвана расчистить пути для капитали-
стического развития и национального возрождения этой страны.
В отличие от октябристов и прогрессистов, они выступали за терри-
ториальную неприкосновенность Китая, предлагали сделать ставку
на китайскую национальную буржуазию и либеральную интелли-
генцию. Они рекомендовали царизму последовать примеру США и
проводить свою дальневосточную политику под флагом «дружбы»
и «поддержки» Китая. Кадеты высказывались в поддержку амери-
канского предложения оказать крупный международный заем Юань
1 Голос Москвы. 1913. 6 февраля.
2 Утро России. 1913. 13 апреля.
590 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Г. 3
Шикаю, предназначаемый в том числе и для целей прекращения ре-
волюционного движения в Китае.
Предвидя взрыв национализма, Милюков советовал искать такое
политическое решение, которое позволило бы укрепить отношения
между Россией и «обновленным» Китаем и одновременно стало бы
«барьером» против возможного китайско-японского союза, что гро-
зило вытеснением России «не только из Маньчжурии, но и с бере-
гов Тихого океана». Чтобы не допустить такого исхода событий,
Милюков выступил с осуждением аннексионистских устремлений
октябристов и прогрессистов, которые, по его мнению, не только не
соответствовали наличию реальных сил царизма, но и могли приве-
сти: во-первых, к тому, что наряду с собственными «национальными
вопросами в России появится еще новый китайский национальный
вопрос», и, во-вторых, к обострению антагонизма с китайской нацио-
нальной буржуазией и ее подталкиванию к союзу с японской буржу-
азией. Милюков предлагал правительству отказаться от представ-
лений о «параллелизме» русских и японских интересов на Дальнем
Востоке и ориентироваться в этом регионе на США.
В фокусе средневосточного внешнеполитического курса либе-
ральных партий находился Иран. Русско-английское соглашение
1907 г. способствовало политическому урегулированию отношений
между Россией и Англией в Иране Однако иранская революция во
многом спутала планы держав, заставила их внести определенные
коррективы и во внешнеполитический курс на Среднем Востоке.
Царизм по мере сил и возможностей оказывал помощь шахскому ре-
жиму, посылая в Иран воинские отряды, действовавшие там под ко-
мандованием полковника Лахова. В свою очередь революция вызва-
ла неприятие со стороны крупной русской буржуазии, опасавшейся
проникновения в Иран германского капитала и конкуренции герман-
ских товаров. С одной стороны, русской буржуазии было, несомнен-
но, выгодно столкновение интересов Англии и Германии в Иране, и
ее представители неоднократно выступали с заявлениями о необхо-
димости держаться нейтралитета в надвигавшейся англо-германской
«схватке в сфере влияния Англии». С другой стороны, она самым ре-
шительным образом требовала у правительства поставить надежный
барьер на пути проникновения Германии в «сферу влияния» России.
Именно поэтому представители октябристского и прогрессистского
капитала выступали с критикой правительственных проектов желез-
нодорожного строительства в Иране, считая, что их реализация не-
минуемо приведет к открытию иранского рынка товарам иностран-
ных конкурентов и прежде всего Германии.
Часть шестая
591
По мере обострения политической обстановки в Иране и особенно
после восстания в Тебризе, крупная буржуазия все более настойчиво
стала требовать от правительства самых решительных мер для ограж-
дения интересов торговли и промышленности. «Нам нет дела до
того, - писала газета «Голос Москвы», - кто правит Персией и как он
ею правит, но нам важно, чтобы каждая капля нашего труда, каждая
копейка, пущенная в оборот, были сохранены и обеспечены». Газета
предупреждала: «Возможно, что недалеко то время, когда обществен-
ное мнение России поставит правительству строго определенное тре-
бование соблюсти русские интересы в полной мере, не задумываюсь
над путями и способами, какими это может быть достигнуто»1. Через
год с небольшим октябристы «расшифровали», что они имеют в виду
под таким средствами. «Сентиментальность в этом деле излишняя, -
подчеркивалось в «Голосе Москвы», - и если для устранения мятежа
нужно поставить в Тавризе ряд виселиц - пусть будут виселицы»1 2.
Октябристы явно подталкивали царизм на путь открытой интервен-
ции против иранской революции. Правда, они считали, что царизм
должен свои интервенционалистские планы скоординировать с
Англией.
Довольно быстро на позиции подавления иранской революции
встали и прогрессисты. Если в первой половине 1909 г. лидеры про-
грессистов еще выступали против открытой интервенции, призыва-
ли занять выжидательную позицию, ограничиться «исключительно
защитой русской торговли и русских подданных, предоставляя шаху
и его народу устанавливать свои порядки3, то в 1911 г. они уже наста-
ивали на необходимости «принять действенные меры для обеспече-
ния порядка в признанном за нами районе влияния»4. Одобрив ввод
царских войск в Северный Иран, прогрессисты считали, что посыл-
ка правительством воинских отрядов является мерой явно недоста-
точной, ибо не даст возможности водворить в Иране «тот минимум
порядка, без которого немыслимы торговые дела». В связи с этим
князь Г.Н. Трубецкой поставил перед правительством задачу скло-
нить Англию к пересмотру соглашения 1907 г. Суть этого пересмотра
сводилась к следующему: Россия должна была гарантировать, что не
будет нарушать территориальную неприкосновенность Ирана, а вза-
1 Голос Москвы. 1910. 26 сентября.
2 Голос Москвы. 1911. И декабря.
3 Московский еженедельник. 1909. № 3. С. 30.
4 Русская мысль. 1912. Кн. 1. С. 20.
592
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
мен Англия должна была предоставить ей «свободу рук» для обеспе-
чения «наших интересов в признанном ею районе»1.
В свою очередь кадеты, приветствуя победу конституционного
режима в Иране, отмечали, что новый порядок создаст более бла-
гоприятные, чем ранее, условия для развития русской торговли и
промышленности, для размещения дополнительных займов. Они
довольно резко критиковали правительство за то, что оно не могло
понять характера и содержания революции в Иране и продолжает
вести свою политику, как бы не замечая произошедших в этой стра-
не перемен. Правительство, указывали кадеты, вместо того чтобы
продолжать ориентироваться на старую шахскую династию, должно
было сделать ставку на иранскую национальную буржуазию и либе-
ральную интеллигенцию. Кадеты стремились предупредить прави-
тельство об опасности «увязнуть» в иранских делах в такой момент,
когда «Балканы еще богаты сюрпризами, и когда вся наша свобода
действий и все наши силы могут понадобиться там»1 2. Поэтому они
настоятельно советовали действовать в Иране совместными усилия-
ми с Англией, не прибегая до определенного момента к интервенции.
Однако начиная с 1911 г. (особенно после того, как иранское прави-
тельство пригласило в качестве советника германского подданного
Моргана-Шустера) кадеты фактически встали на путь поддержки
интервенционалистской политики царского правительства. При
этом они рекомендовали ему применять для подавления революции
не только «домашние», но и английские методы лавирования. Разъ-
ясняя суть этих методов, «Речь» писала: «Не воюя с Персией, мы бе-
рем на себя выполнение экзекуций, вместо того чтобы по примеру
Англии предоставить расправу самим же персам и, избавившись та-
ким образом от одиума народного недовольства, наглядно доказать
населению, что персидские власти не могут допустить посягатель-
ства на русский престиж»3.
Призывая власть действовать солидарно с Англией на основе со-
глашения 1907 г., «Речь» одобрила введение дополнительного кон-
тингента царских войск в Северный Иран, а также высадку англий-
ского десанта на юге Ирана. Выступая в III Думе, Милюков заявил,
что посылка «нового отряда русских войск в Тебриз была вызвана не-
сговорчивостью меджлиса». Однако, не возражая в принципе против
интервенции, Милюков все же призывал правительство к осторож-
1 Русская мысль. 1912. Кн. 1. С. 20.
2 Государственная Дума. Стенографические отчеты. Третий созыв. Сессия II.
Ч. II. СПб., 1908. Стб. 2701.
3 Речь. 1911. 4 декабря.
Часть шестая
593
пости: «Конечно, Персия есть тоже Азия. Но даже и после русско-ан-
глийского соглашения, даже после Потсдама мы там же вынуждены
действовать на глазах Европы»1.
Чтобы в полном объеме понять ближневосточную програм-
му либералов, необходимо рассмотреть их позицию в отношении
турецкой революции 1908 г. Идеологов либерализма в принципе
устраивала младотурецкая революция, приведшая к установлению
в Турции конституционно-монархического режима. Положительно
оценивая унитаристскую позицию лидеров младотурецкой револю-
ции, их монархизм, национализм и консерватизм, либералы до опре-
деленного момента были уверены в том, что младотурки проявят
«благоразумие» и в области внешней политики согласятся пойти
на удовлетворение требований великих держав провести реформу в
Македонии, а также не будут противодействовать реализации внеш-
неполитических планов России на Ближнем Востоке и прежде всего
решению вопроса о проливах. Кроме того, либералы питали надежду
на то, что в результате младотурецкой революции произойдет ос-
лабление германского влияния в Турции, что в значительной мере
позволит расширить возможности для сбыта товаров отечественной
промышленности. Все это вместе взятое и предопределило вначале
благожелательную позицию «нейтрали!ета» по отношению к мла-
дотурецкой революции со стороны царизма и либеральных партий,
рассчитывавших, кроме всего прочего, на включение Турции в со-
став Всебалканской конфедерации, направленной против Австро-
Венгрии и Германии.
Однако эти надежды либералов не оправдались, ибо, добившись от
султана восстановления конституции 1876 г., младотурки вступили
на путь насильственной расправы с национально-освободительным
движением балканских народов и одновременно начали под лозун-
гом «Турция для турок» осуществлять внешнюю политику, которая
шла вразрез с «интересами и устремлениями других держав».
Балканский кризис 1911 г., а затем итало-турецкая война за-
ставили либералов занять более жесткую позицию в отношении
Турции. Выступив против тактики пассивного нейтралитета, октя-
бристы настаивали на упрочении русско-итальянского сотрудниче-
ства на Ближнем Востоке. Октябристы считали, что правительство
должно воспользоваться благоприятной ситуацией и предъявить
Турции ультиматум, заставить ее пропустить в Черное море «не-
сколько крупных броненосцев для немедленного усиления нашего
1
Речь. 1911. 15 декабря.
594
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т.
Черноморского флота из состава Балтийского флота»1. Вместе с тем
они высказывались против нейтрализации проливов. «Совершенно
ясно, - подчеркивалось в «Голосе Москвы», - что нам нет никакого
смысла созывать весь мир на Босфор и Дарданеллы и отдавать оба
эти пролива под международный контроль по образцу Суэцкого ка-
нала. Напротив, мы должны твердо и непоколебимо стоять на том
принципе, что вопрос о проливах касается только тех держав, владе-
ния которых лежат в Черном море и, прежде всего, конечно, России
и Турции»1 2.
Против нейтрализации проливов высказывались прогрессисты и
кадеты. Более того, они, как и октябристы, считали, что помимо са-
мих проливов к России должна отойти и часть территории. Выступая
в поддержку идеи создания Балканского союза, прогрессисты и каде-
ты до определенного момента рассчитывали, что в условиях итало-
турецкой войны правительству все же удастся заключить соглашение*
с Турцией о проливах и даже использовать ее против «империали-
стической политики пангерманизма». Однако после закрытия Тур-
цией 7 апреля 1912 г. проливов для торгового судоходства позиция
прогрессистов и кадетов в данном вопросе сблизилась с позицией
октябристов.
Итало-турецкая война способствовала окончательному оформле-
нию Балканского союза против Турции. На страницах либеральной
печати все чаше стали появляться статьи, в которых содержался при-
зыв к правительству: «предоставить балканским державам подраться
с Турцией один на один»3. После начала первой Балканской войны
либералы активно включились в патриотическую кампанию под-
держки балканских народов. Октябристы и прогрессисты выступили
с резкой критикой позиции С.Д. Сазонова, взявшего курс на согла-
шение с Австро-Венгрией, на примирение государств Балканского
союза с Турцией. Обращаясь к Сазонову, октябристы предлагали ему
перейти к жесткому внешнеполитическому курсу на Балканах. «Мы
просим вас, - писала газета “Голос Москвы”, - отказаться от вашего
оптимизма и квиетизма. Мы просим вас быть готовыми сказать вес-
кое слово от имени России. Мы просим вас обезопасить нашу грани-
цу. Мы желаем, чтобы Австрия и ее союзники окончательно усвоили
себе простую истину, что территориального приращения на Балканах
мы не допустим. В том же случае, если их нужно будет сделать, то
1 Голос Москвы. 1911. 29 октября.
2 Голос Москвы. 1911. 24 ноября.
3 Речь. 1912. 29, 30 августа, 5,12,13,19 сентября.
Часть шестая
595
они, во всяком случае, не должны нарушать интересов балканских
держав, и вместе с тем должны быть даны компенсации и России,
и они напрашиваются сами собой: нам нужны проливы Нам надо-
ело сидеть в доме, ключ от которого в чужом кармане. Мы требуем,
чтобы он был у нас. И мы думаем, господин министр иностранных
дел, что если вы во время послушаетесь нашего совета и придвинете к
границам несколько наших корпусов, а от союзников потребуете вы-
полнения союзных обязательств, - ваше слово услышат, и не только
услышат, а и выполнят»1. Через два дня на страницах октябристской
газеты была опубликована передовая статья с характерным названи-
ем: «Перед лицом войны», в которой содержался призыв: «Будьте же
готовы поддержать ваше мнение всею вооруженной мощью России,
она-то к этому готова»1 2.
Воинственную позицию занимали и прогрессисты. В декабре
1912 г. «Русская молва» потребовала от правительства, чтобы оно
в ультимативной форме заявило Австро-Венгрии о том, что Россия
не допустит «ни шагу далее на Балканский полуостров», в против-
ном случае «Россия вынуждена будет победить свое отвращение к
войне и бросить на чашу весов свой меч». Далее излагались задачи
России на Балканах: «1) никакая доля турецкого наследия не должна
попасть в руки Австрии; 2) автономия Албании допустима в преде-
лах, не нарушающих этнографических и исторических прав славян;
3) территория автономной Албании должна быть гарантирована все-
ми великими державами; 4) сербский порт на Адриатическом море и
железная дорога к нему должны быть гарантированы державами от
всякого посягательства со стороны Австро-Венгрии»3.
Первая Балканская война выявила наличие в ЦК кадетов серьез-
ных разногласий. Позиция Милюкова, направленная на поддержку
министра иностранных дел Сазонова, не встретила одобрения со
стороны большинства ЦК. По мнению В.И. Вернадского, линия Ми-
люкова «по видимости близко подходит к координации с политикой
Министерства иностранных дел, а этой опасной близости надо избе-
гать». «Россия, - заявил Струве, - имеет свои вполне определенные
задачи при ликвидации Турции в Европе, и их надо поставить в пол-
ном объеме перед обществом. При этом вовсе не требуется барабан-
ный бой, но нельзя подражать и дипломатам: они на то и существу-
ют, чтобы производить подходы, а роль общества открыто выражать
1 Голос Москвы. 1912. 24 октября.
2 Голос Москвы. 1912. 26 октября.
3 Русская молва. 1912.13 декабря.
596 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
свои желания по существу. В настоящее время Россия вынуждается
вступить в защиту своих интересов которые совпадают с интересами
славян - больше болгар, чем сербов, - это вопрос о проливах... Мы
снова вступаем в единоборство с Западной Европой, но при более
благоприятных условиях, чем, например, в 1855... в финансовом от-
ношении мы - одна из могущественных стран, мы могли бы говорить
таким языком, что все бы прятались в нору. Надо бросить лозунг в
народ и зажечь его».
Аналогичный точки зрения придерживался Н.А. Гредескул, счи-
тавший необходимым оказать славянам моральную и материальную
помощь. «Война на Балканах, - отмечал он, - создаст благоприятное*
положение для России, а не для Австрии: не Россия будет зачинщи-
цей войны, если таковой уже нельзя будет избежать. Война в выс-
шей степени нежелательна, но и для самого предотвращения войны
нельзя от нее зарекаться, - и с этой точки зрения позиция П.Н.М.
(Милюкова. - В.Ш.) опасна и нежелательна». А.В. Тыркова считала
необходимым не только отгораживаться от политики Министерства
иностранных дел, но и предельно резко критиковать ее. Она заявила,
что читает некоторые статьи «Нового времени» с гораздо большим
удовлетворением, чем «Речь».
В своем заключительном слове Милюков попытался разъяснить
основной замысел своей линии поведения по отношению к балкан-
ским событиям. Исходя из гезиса о том, что балканский вопрос следу-
ет решать не одним, а вместе с «европейской машиной тройственного
согласия», он подчеркнул, что Россия «из-за известных славянских
задач» воевать не должна. «Если Россия, - заявил Милюков, - под-
держит Сербию, то она должна быть готова к войне... Если же воевать
не хотим, то не надо и провоцировать своих балканских друзей». Но
если же «зайдет речь о собственных интересах России, то дело может
быть иначе». В данный же момент, продолжал он, когда «убеждаешь
Австрию не преследовать ее интересов», было бы просто неудобно
выдвигать собственные интересы на первый план, ибо «вызовем по-
дозрения и опасения у наших же союзников в Европе». Поставив во-
прос о том, что же следует понимать под «русским интересом», где
проходит «та граница в поддержке славян, за которой начинается тот
интерес, который может оправдать войну», Милюков заявил: «Сей-
час на этот вопрос и трудно и неудобно отвечать и поневоле прихо-
дится недоговаривать... Итак, нельзя сразу же ставить на почву более
или менее отдаленных русских интересов, говорить о ликвидации
Турции и т. п. - эго был бы грубый ход».
Разъясняя собственную позицию, а не ту, которую он проводил
на страницах «Речи», Милюков подчеркнул, что он «стоит за необ-
Часть шестая
597
ходимость для России проливов и должен стремиться к этой цели,
п наши европейские конкуренты это отлично понимают: но сейчас,
хотя балканские вопрос ставится во всю ширь, вопрос о ликвидации
Турции еще не наступил. Для России трудно довольствоваться про-
стой нейтрализацией проливов, для нее нужны и куски территории
по берегам проливов... Следовательно, в постановке вопросов должна
сохраняться известная перспектива и последовательность». Партия,
делал общий вывод Милюков, должна вести себя в балканском во-
просе так тонко и дипломатично, чтобы у масс сохранилась иллюзия
о ее непричастности к захватнической империалистической внешней
политике1.
Дискуссия по вопросу балканской политики, начатая 12 октября
в Петербургском отделе ЦК, через десять дней была продолжена в
Московском отделе ЦК. Принятое постановление МО ЦК сводилось
к следующим четырем пунктам: «1) МО ЦК полагает, что сочувствие
русского общества должно быть на стороне славян; 2) МО ЦК не счи-
тает возможным поддерживать мнение, что следует какой бы то ни
было ценою избегать войны; 3) члены партии к.-д. должны заняться
организацией общественного мнения и оказывать всяческое содей-
ствие обществам, принявшим на себе дело помощи славян. При вы-
боре обществ, которым будет оказываться содействие, следует при-
нимать во внимание нравственную и политическую физиономию их
руководителей; 4) выяснение вопроса о позиции, какую должна за-
нять Россия в балканском вопросе, решено отложить до дальнейшего
обсуждения»1 2.
Теоретическое обоснование активно патриотической позиции
широких кругов торгово-промышленной буржуазии и либеральной
интеллигенции дал Струве в статье «Балканский кризис и истори-
ческие задачи России». Исходя из тезиса о «здоровом и смелом кон-
сервативном империализме», Струве заявил, что в данный момент на
Балканах «творится и завершается русское дело». Балканские собы-
тия, считал он, «поднимают наше народное чувство, дают ему удов-
летворение, возрождают веру в Россию, в историческое призвание
России и ее мощь. Соответственно этому общественное движение,
которое может быть порождено в России балканскими событиями,
не должно быть партийным, не должно и не может быть приурочи-
ваемо ни к какому направлению. Тут есть неоспоримо материал для
чего-то всенародного и объединяющего» Струве призывал к тому,
1 Протоколы Центрального комитета конституционно-демократической партии.
Т. 2. М„ 1997. С. 92-99.
2 Там же. С. 108.
598 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
что России следует воспользоваться Балканской войной и извлечт»
максимальную пользу для себя. Конкретизируя свою программу соз-
дания Великой России, Струве писал: «Россия, экономический центр
которой тяготеет к Черному морю, должна господствовать на нем и
командовать над выходом из него в Средиземное море. Это есть хо-
зяйственная и политическая необходимость для России. Но на этой
почве не может быть никакого ни тайного, ни явного соперничества
между Россией и членами Балканского союза. Силы России, полити
ческие и хозяйственные, устраняют всякую разумную возможность
такого соперничества. России нужно в удобное время безоговороч-
но решить вопрос о своем контроле над проливами». Считая, что н
данный момент все же нецелесообразно торопиться с решением это-
го вопроса, Струве призывал готовиться к «великим испытаниям» в
ближайшей перспективе. «Мы, - писал он, - должны теперь же не
только внешне, технически, но и внутренне, духовно готовится к ве-
ликим испытаниям. Никогда еще Россия так не нуждалась в твердой
либеральной внутренней политике, в мудрой политике собирания
всех сил не только русского народа, но и всех народностей империи,
как именно теперь»1.
Патриотическую позицию продемонстрировали октябристы, про-
грессисты и правые кадеты во время обсуждения правительственной
декларации в IV Думе. Выступая 7 декабря 1912 г., В.А. Маклаков за-
явил: «Россия не хочет войны, не хочет завоеваний, не ищет ничего
для себя, но надо было и сказать: она знает, в чем ее достоинство, ее
исторический долг, если она не ищет осложнений, но так же их не
боится». В случае войны, продолжал он, кадеты, которые являются
противниками правительства, «забудут нашу вражду, будем помнить
только, что власть защищает достоинство и интересы России»1 2.
Более тонкую линию поведения предлагал Милюков. Защищаясь
от обвинений националистов в измене делу славянства, Милюков пи-
сал: «Все это можно было бы попросту назвать ложью, если бы мы
не понимали, что это так им с бестолкового разбега кажется, потому
что другие тише и сосредоточеннее идут туда же, куда они бегут, об-
ливаясь потом... Не надо кричать, толкаться и махать руками. Идите,
господа, напряженно сдержанной походкой, зорко смотрите вперед,
оставьте чувствительные слова и говорите о “реальных” интересах
России»3. Милюков считал, что следует избегать выражений «мы
1 Русская мысль. 1912. Кн. XII. С. 156-160.
2 Государственная дума. Стенографические отчеты. Четвертый созыв. Сессия I.
Ч. I. СПб., 1913. Стб. 328.
3 Речь. 1912. 15 ноября.
Часть шестая
599
войны не боимся», ибо подобного рода высказывания «могут усилить
^ответственное влияние на нашу официальную дипломатию». Вме-
сге с тем он подчеркнул, что могут возникнуть такие конфликтные
ситуации, которые «никаким мирным воздействием не поддаются»
и которые «иначе как с оружием в руках разрешены быть не могут».
Развивая эту мысль, Милюков отметил, что «совершенно ясно, что
никакое уважающее себя государство не может заранее сказать, что
нет такого положения, в котором оно не сочтет нужным поддержать
( вое достоинство и защищать свои интересы»1.
Вторая Балканская война с предельной остротой поставила во-
прос о реальной возможности перерастания локального вооружен-
ного конфликта на Балканах в мировое противостояние. Одобряя в
целом линию Сазонова на сближение с Румынией, либералы в штыки
встретили его попытки сблизиться с Турцией. Так, октябристы на-
с гаивали на том, что следует усилить давление на Турцию и явочным
порядком «открыть проливы и занять Баязет»1 2. О необходимости не
забывать об исторических задачах России постоянно напоминали
правительству прогрессисты и кадеты. «Наша дипломатия, - писала
газета «Утро России» 21 июля 1913 г., - должна использовать ны-
нешний момент в том смысле, чтобы результаты обеих Балканских
войн нынешнего года во всяком случае не отдалили нас от возмож-
ности рано или поздно осуществить завладение проливами».
Но если по вопросу о проливах между либералами царило пол-
ное единодушие, то по вопросу поисков путей сохранения Балкан-
ского союза имели место разногласия. В данном случае речь идет
об особой позиции Милюкова, занятой им в отношении Болгарии.
Известно, что октябристы, прогрессисты и основная масса кадетов
/(слали ставку на Сербию, считая ее подлинно «славянским авангар-
дом» на Балканах, наиболее «надежным форпостом» от пангерма-
низма на Ближнем Востоке. Иной была позиция Милюкова, кото-
рый еще в период Первой Балканской войны выступил в поддержку
территориальных претензий Болгарии. «Мы, - писал Милюков, -
не хотим подсказывать болгарам идею “реванша” Мы понимаем,
что первое, о чем они должны думать, это мировая культурная и
экономическая работа. Но не следует лицемерно отводить глаза от
фактов, которые имеют определенный смысл и которые неизбеж-
но приведут к известным политическим последствиям. Рано или
поздно он (болгарский народ) попытается расправить свои члены и
1 Государственная дума. Стенографические отчеты. Четвертый созыв. Сессия I.
4.1. Стб. 608 614.
2 Голос Москвы. 1913. 21 июля.
600
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. / •
устроиться подробнее»1. Сразу же после начала Второй Балканскоп
войны Милюков в ряде статей высказался в поддержку «бол таре ко
го реванша» и предлагал удовлетворить все болгарские территори
альные претензии. Эта болгарофильская позиция Милюкова вы
звала бурю негодования в широких общественных кругах России, а
также со стороны Сербии.
Чтобы понять причину того, почему Милюков пошел против
общественного мнения, следует иметь в виду, что в 1912-1913 гг. в
правящих кругах Болгарии шла острая борьба по вопросу о выборе*
внешнеполитической ориентации между сторонниками сближения с
Россией и сохранения Балканского союза и прогерманскими кругами
в болгарском правительстве. Высказываясь в поддержку Болгарии,
Милюков, видимо, рассчитывал, что таким путем удастся оказать
поддержку сторонникам ориентации на Россию и не допустить пере-
хода Болгарии в австро-германский блок. Характерно, что, после того
как в болгарском правительстве верх одержали сторонники ориента-
ции на Австро-Венгрию и Германию, Милюков прекратил высказать-
ся в поддержку «болгарского реванша».
Вторая Балканская война привела к развалу Балканского союза.
После заключения Бухарестского мирного договора произошло сбли-
жение Турции и Болгарии с Германией и Австро-Венгрией, что еще
более обострило международную обстановку. Правящие круги ряда
государств приступили к дипломатической и военно-технической
подготовке к войне. 20 февраля 1914 г. царское правительство внес-
ло в IV Думу представление Генерального штаба об отпуске 433 млн
руб. на усовершенствование обороны государства. Октябристы и
прогрессисты высказались за ассигнование средств на вооружение,
за принятие правительственного законопроекта об увеличении кон-
тингента новобранцев в призыв 1914 г. Сложной и противоречивой
была позиция кадетов. На протяжении февраля-апреля 1914 г. во-
просы внешней политики неоднократно обсуждались на заседаниях
ЦК и думской фракции кадетов. Причем обсуждение этих вопросов
увязывалось с внутриполитическим положением в стране. 17 февра-
ля 1914 г. на заседании ЦК рассматривался вопрос о связи войны и
революции. В своем выступлении Родичев заявил, что если бы пра-
вительство привело страну к военному столкновению, то «переворот
оказался бы, пожалуй, возможен», хотя он, по его мнению, и явился
бы «несчастием для России». По словам Изгоева, в случае войны и
сопряженных с ней потрясений «не к[а]д|е]ты будут на гребне вой-
1 Речь. 1912. 6 декабря.
Часть шестая
601
ны, а крайние левые, которые первыми утопят к[а]д[ет|ов, а затем и
меньшевиков»1.
6 марта на совместном заседании ЦК и комитета думской фрак-
ции вопрос о связи войны и революции всплыл вновь. Большинство
участников заседания полагало, что «при современном состоянии
<• граны, при полной подавленности ее духа вследствие репрессий и
жсцессов реакции война явилась бы в высшей степени рискованным
шагом не только с внешней стороны, но и со стороны возможных вну-
|ренних осложнений». Поэтому делался общий вывод: «К попыткам
и рессивной политики надо отнестись с большим вниманием и осто-
рожностью; вовлекать страну в авантюры без достаточных оснований
было бы преступно»1 2.
10 мая 1914 г. в IV Думе в ходе обсуждения заявления Сазонова
но вопросам внешней политики выступил Милюков. «Мы видим, -
ыявил он, - как сложна система, на которой держится европейский
мир и которую нужно оберегать всеми силами: система “союзов” и
“соглашений” как будто начинает колебаться в самих своих осно-
вах». Предостерегая против «игры с огнем», «духа несдержанности»
и «духа авантюры», которые охватывают «нас в большем и целом»,
Милюков выразил опасение, что как бы Министерство иностран-
ных дел «не потеряло возможности вовремя остановить это гибель-
ное движение, ведущее нас, быть может, к новой катастрофе». Даже
Маклаков вынужден был признать, что общественное «возбуждение
идет не через нас. идет не тем легальным путем» и начинает помимо
«нас заливать русскую землю». Если в декабре 1912 г., заявил Ма-
клаков, он возражал В.М. Пуришкевичу, утверждавшему что новая
война - это «новая революция», то в данный момент, 12 мая 1914 г.,
оп сам уже убежден в правоте этого заключения3.
После австрийского ультиматума Сербии октябристы и прогрес-
систы усилили патриотическую кампанию. 13 июля 1914 г. газета
«Утро России» опубликовала статью «Война ради мира», в которой
говорилось: «Война с ее ужасами и жертвами никого в России не
прельщает. Но война против Австрии будет с энтузиазмом привет-
с гвована всей Россией как залог дальнейшего безмятежного разви-
тия балканского славянства». Через два дня, 15 июля, газета «Голос
Москвы» в статье «Война и мир», давая положительную оценку ноте
1 Протоколы Центрального комитета конституционно-демократической партии.
Г. 2. С. 273.
2 Там же. С. 275.
3 Государственная дума. Стенографические отчеты. Четвертый созыв. Сессия II.
Ч. IV. СПб., 1914. Стб. 350,378, 505.
602 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
МИДа, писала о том, что «общество сделало первый шаг к примир(
нию. поддержало правительство в трудную минуту Теперь останов
ка за правительством. Наступил момент, когда уже бессмысленной
делается борьба “правительственного” и “антиправительственного”
течений. Вся Россия должна объединиться в одном течении - госу
дарственном, и это одинаково обязательно как для общества, так и
для правительства».
Иную позицию накануне и особенно в период июльского поли
тического кризиса заняла милюковская «Речь», где были опублико-
ваны десятки статей с призывами к правительству придерживаться
«сдержанности» и «умеренности» во внешнеполитических вопросах,
с резкой критикой «воинственного духа» националистов, октябри
стов и прогрессистов В июльские дни 1914 г. «Речь» писала о глубо-
ком несоответствии «нынешних беспорядков внезапно наступившим
международным осложнениям». Подчеркивая, что «нависшая угроза
войны требует прочного внутреннего мира», «Речь» с прискорбием
констатировала, что в стране «чудовищное озлобление рабочих»,
что «все определеннее одолевают большевики». Обращаясь к пра-
вительству, «Речь» предупреждала, что «внутренняя обстановка -
баррикады в Петербурге» - должны самым внимательным образом
учитываться при окончательном решении вопроса о войне. В пере-
довой статье, опубликованной 16 июля 1914 г., «Речь» предлагала
правительству использовать малейшую «зацепку» для политическо-
го решения конфликтной ситуации, согласиться на международную
конференцию, которая бы в случае успеха позволила бы спасти на-
роды Европы от катастрофы. «Сотни тысяч людей, - говорилось в
статье, - останутся в живых, миллионы не будут отвлечены от сво-
его труда, миллиарды народных сбережений не будут потрачены на
войну». 18 июля «Речь» опубликовала статью «Борьба за мир», в ко-
торой вновь подчеркивалось, что «самый главный долг не допустить
войны». Позиция «Речи» была осуждена не только правительствен-
ной и октябристско-прогрессистской печатью, но и не получила под-
держки в собственно кадетских кругах.
19 июля 1914 г., в день объявления манифеста о войне, по приказу
главнокомандующего великого князя Николая Николаевича «Речь»
была закрыта. Но через три дня, 22 июля, по личной просьбе Милю-
кова, издание газеты было возобновлено В тот же день «Речь» опу-
бликовала царский манифест о войне, а в передовой статье призвала
«отложить внутренние споры, когда внешний враг стоит у ворот» и
в «едином порыве отразить дерзкий натиск врага». 26 июля 1914 г.
Милюков огласил в IV Думе декларацию ЦК и фракции кадетской
партии по вопросу о войне. В ней говорилось, что в «тяжелую мину-
Часть шестая
603
гу... руководители партии народной свободы высказывают твердую
уверенность, что их политические друзья и единомышленники, где
бы они ни были и в каком бы положении не застала их война, до кон-
ца исполнят свой долг российских граждан в предстоящей борьбе.
Каково бы ни было наше отношение к внутренней политике прави-
тельства, наш первый долг сохранить страну единой и нераздельной
и удержать за ней то положение в ряду мировых держав, которое
оспаривается у нас врагами. Пусть моральная поддержка всей страны
даст нашей армии всю ту действенную силу, на которую она способ-
на, и пусть наши защитники не обращаются с тревогой назад, а смело
идут вперед навстречу победе и лучшему будущему»1.
Начавшаяся Первая мировая война явилась завершающим эта-
пом в разработке либеральной внешнеполитической программы. Те-
оретики либерализма рассматривали войну как следствие предельно
обострившихся противоречий мирового капитализма. По их мнению,
данная стадия его развития, продолжая нести многие «родимые пят-
на» предшествующих эпох, оставалась источником международных
конфликтов. Для нее характерны: экономическая экспансия, с логи-
ческой неизбежностью ведущая к столкновениям между государства-
ми в их борьбе за колонии и рынки сбыта; милитаризация хозяйства
и общества и как итог - война. Именно в этой системе координат
либеральные теоретики рассматривали Первую мировую войну, счи-
тая ее результатом «объективной потребности крупного капитали-
стического государства в расширении национальных хозяйственных
границ»1 2.
Первая мировая война также трактовалась либералами через при-
зму понятий «оборонительная», «справедливая» и «народная», со-
ставляющих основные системообразующие элементы либеральной
внешнеполитической доктрины. Такой подход к оценке войны пре-
следовал и определенную политическую цель: смягчить противоре-
чия, имевшие место в либеральном лагере; привлечь на свою сторону
круги пацифистски настроенной интеллигенции В отличие от пери-
ода Русско-японской войны, в 1914-1917 гг. среди русских либера-
лов, как правило, не было ни пораженцев, ни сторонников сепарат-
ного мира.
Давая сравнительный анализ Русско-японской и Первой миро-
вой войн, либеральные теоретики неизменно подчеркивали: первая
из них противоречила внешнеполитическим национальным задачам
1 Речь. 1914. 27 июля.
2 Вопросы мировой войны. Пг., 1915. С. 267.
604 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
России, ибо шла вразрез со всем ее «историческим прошлым» и вес
ми «живыми культурными традициями», а вторая же должна была
привести в конечном счете к завершению процесса складывания «на-
ционально-территориального тела России». В наиболее концентри
рованном виде территориальные притязания либералов нашли сво<
отражение в программной статье Милюкова «Территориальные при
обретения России», опубликованной в 1915 г. в сборнике «Чего жде1
Россия от войны». Их можно свести к следующему: «1) присоедини
ние к России и объединение в этнографических границах русских на-
родностей Галиции и Угорской Руси; 2) освобождение и объедине-
ние в этнографических границах Польши, а также предоставление ей
автономии в составе Российской империи; 3) приобретение в “полное
обладание” России проливов Босфора и Дарданеллы с “достаточной
частью прилегающих берегов”, чтобы обеспечить их защиту, а также
Константинополя; 4) объединение в этнографических границах Ар-
мении под протекторатом России»1.
Из всей совокупности этих территориальных притязаний цен-
тральное место занимал вопрос о черноморских проливах и Констан-
тинополе, в разрешении которого либералы видели главную нацио-
нальную задачу России. Милюков, получивший меткое прозвище
«Дарданелльский», считал, что только овладение проливами, а не их
«нейтрализация» под международным контролем позволит оконча-
тельно и бесповоротно решить проблему выхода России к южным
морям, без чего «не может быть закончено строение великого госу-
дарственного организма». В противном случае, по мнению Милю-
кова, «организм этот будет постоянно сотрясаться судорогами нару-
шенного обмена и не выйдет из чуждой зависимости»1 2.
Новые территориальные приобретения, с точки зрения либера-
лов, обусловлены исторической необходимостью укрепить стратеги-
ческие позиции России, усилить ее экономическое и политическое
могущество, а также защитить интересы малых, прежде всего славян-
ских народов. «Мы, - писал князь Е.Н. Трубецкой, - боремся за осво-
бождение всех народов вообще, всех тех, кому угрожает поглощение
и угнетение, без различия племени и вероисповедания. Мы сражаем-
ся за права национальностей вообще, за самый национальный прин-
цип в политике в полном его объеме»3. По мнению Изгосва, одним из
1 Что ждет Россия от войны. Пг., 1915. С. 50 62.
2 Милюков П.Н. Тактика фракции народной свободы во время войны. Иг. 1916.
С. 8.
3 Русская мысль. 1914. Кн. XII. С. 89.
Часть шестая
605
важнейших итогов войны должно было стать то. что Россия введет
«славянство и все остальные десятки своих народов в основное русло
европейской культуры»1.
По мнению либеральных теоретиков, Россия вместе с другими
(лранами Am ан гы должна была в ходе войны осуществить свою ос-
вободительную миссию, открыть путь к принципиально иной меж-
дународной организации Европы. Война, считал Бердяев, «покажет
миру мужественный лик России, установит внутреннее отноше-
ние европейского Востока и европейского Запада»1 2. Одновременно
война должна была решить и целый комплекс внешнеэкономических
проблем: освободить внутренний рынок от «германского засилия»,
ликвидировать германскую посредническую торговлю, пересмотреть
русско-германский торговый договор. Во внутренней политике Рос-
сии также должны быть проведены структурные реформы, должна
укрепиться позиция 1осударственной думы. Вместе с тем Россия
должна защитить общечеловеческие культурные и духовные ценно-
сти от «бронированной» германской милитаризированной машины
и т. п. Иными словами, с победоносным исходом Первой мировой
войны либеральные идеологи и политики связывали дальнейший
экономический и политический прогресс страны, перспективу укре-
пления ее международного авторитета, сближение со странами за-
падной демократии. Все это вместе взятое, по их представлениям, и
должно было привести к созданию подлинно Великой России, о ко-
торой мечтало не одно поколение русских либералов.
Из этих общетеоретических замыслов логически вытекал лозунг
«Война до победного конца», ибо только с таким ее исходом все об-
щие рассуждения приобретали практическое значение. Выступая с
трибуны IV Государственной думы 27 января 1915 г., лидер фракции
прогрессистов И.Н. Ефремов сформулировал доминантную линию
либеральной политики: «Преждевременное заключение мира было
бы предательством жизненных интересов России»3. Именно эта ли-
ния реализовывалась после Февральской революции министром
иностранных дел Милюковым. И надо сказать, что в области внеш-
ней политики либералам все же удалось добиться весомых резуль-
татов: упрочить свои взаимоотношения с союзниками, получить у
них принципиальное согласие на удовлетворение после окончания
войны основных территориальных притязаний России.
1 Русская мысль. 1914. Кн. VIII IX. С. 161.
2 Бердяев Н. Душа Россия. М., 1915. С. 24.
3 Государственная дума Стенографические отчеты. Четвертый созыв. Сессия III.
С. 54.
606 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Однако в экстремальных политических условиях, сложившихся
в стране после Февральской революции, внешнеполитические про-
блемы оказались теснейшим образом переплетенными с внутрипо-
литическими проблемами. Именно от решения последних полностью
зависела судьба реализации внешнеполитических задач. В конечном
счете либералам не удалось «размотать клубок» внутриполитических
проблем, нерешенность которых обусловила поражение их внешне-
политической программы.
После заключения Брестского мира Россия фактически вышла из
войны. Внешнеполитическая ситуация требовала осмысления. Ли-
бералы единодушно отказались признать итоги мира, заключенного
большевиками с Германией, определив основной целью международ-
ной политики воссоединение России и признание ее государствен-
ного суверенитета над всеми территориями, входившими в ее состав
до 25 октября 1917 г. Однако в отношении выбора внешнеполитиче-
ского партнера, сотрудничество с которым обеспечивало бы дости-
жение этой цели, мнения разделились. Часть кадетов, прежде всего
те, кто оказался на Украине, где установился прогерманский гетман-
ский режим, выступали за резкое тактическое изменение внешне-
политического курса. Находившийся в Киеве лидер партии Милю-
ков предложил отказаться от ориентации на союзников, поскольку
не ожидал получить от них оперативную и действенную помощь, и
ориентироваться на бывших противников - немцев. В своем письме,
адресованном ЦК кадетской партии, он настаивал на необходимо-
сти принести «тяжелую жертву» - освобождать Москву и Россию
«в контакте и, насколько окажется необходимым, при прямом содей-
ствии германцев»1. Согласно его расчетам, Германия должна была
обеспечить подвоз частей Добровольческой армии на максимально
близкое к Москве расстояние, а также снабдить ее орудиями и снаря-
дами. Правда, возможное соглашение с немцами он обставил рядом
непременных условий: пересмотр Брестского мира; восстановление
единства России в старых границах (до 25 октября 1917 г.); исключе-
ние какого-либо договора России с Германией (помимо торгового),
который связал бы Россию союзническими обязательствами в во-
йне (максимально, что обещал Милюков Германии, это нейтралитет
России)1 2. Однако большинство партии категорически отвергло «не-
мецкую ориентацию» по целому ряду соображений, причем наряду с
1 Дневник П.Н. Милюкова. Бахметьевский архив Колумбийского университета.
2 В Киеве Милюков вел переговоры с представителями германского Генерального
штаба, впрочем, согласия достигнуть не удалось
Часть шестая
607
упреками морального плана в измене союзническому долгу выдвига-
лись и вполне рациональные аргументы.
Снять эмоциональную остроту дискуссии и перевести ее в рус-
ло делового обсуждения попытался Винавер. В своем докладе о
внешней политике России на московской кадетской конференции в
мае 1918 г. он трактовал «немецкую ориентацию» как направление
мысли, «исходящее исключительно из понятия о благе России, но
усматривающее в данную минуту это благо в сговоре с немцами»1.
По существу, контрдоводы Винавера, суммированно выражавшего
мнения сторонников «союзнической ориентации», касались двух по-
ложений. Во-первых, Винавер задавался вопросом о допустимости
< насаждения свободы и порядка при помощи враждебного штыка».
По его словам, если политическая партия подчиняется, в том или
ином виде, внешнему врагу для подавления внутреннего врага, то
это является «пораженчеством... новой формации»1 2. Во-вторых, он
анализировал долгосрочные последствия курса на соглашение с Гер-
манией с точки зрения международного положения России. Вина-
вер допускал, что, по всей вероятности, помощь Германии действи-
тельно дала бы наилучший и скорый эффект в борьбе с советской
властью. Но Милюков, как полагал Винавер, руководствовался в
выборе ориентации в большей мере именно стремлением избавиться
от большевиков, упуская при этом из виду, как это сотрудничество
скажется на внешнеполитическом статусе России. По глубокому
убеждению самого Винавера, перемена внешнеполитического союз-
ника противоречила коренным международным интересам России.
И он не верил в осуществимость плана Милюкова - воспользоваться
помощью Германии, не вступая с ней в принципиальный союз. Ви-
навер полагал, что соглашение с Германией не могло остаться лишь
«временным эпизодом» в российской внешней политике, что оно
гаило в себе опасность «насильственного или поднасильственного
вовлечения» России в союз с Германией и неизбежно должно было
знаменовать «решительный разрыв с прошлым», переход России из
орбиты англо-франко-американской в орбиту центральных держав.
Тем самым Милюков жертвовал стратегической перспективой в уго-
ду сиюминутной тактической выгоде.
В резолюции конференции, принятой по докладу Винавера, от-
вергалось соглашение с австро-германской коалицией «не только по
соображениям морального, но и политического свойства»; указыва-
1 Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 3. Кн. 2.
С. 19.
2 Там же. С. 21, 24.
608 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
лось, что международная ориентация России не должна исходить
«из нетерпеливого желания разрешить... внутренние дела, прибегая к
внешнему вмешательству»; членам кадетской партии воспрещалось
выступать в какие бы то ни было соглашения с германцами и «тем
менее призывать их для создания власти, установления порядка и
устройства местных дел»1.
Практически все областные кадетские комитеты поддержали ре-
шения московской конференции, будучи также убеждены, что только
в союзе с Англией, Францией и Америкой Россия сможет возродить
ся как Великая, Единая Россия и восстановить свою внешнеполити-
ческую мощь. Исключение составили украинские кадеты, которые
пытались доказать, что экономические интересы России в большей
степени связаны с Германией, и поэтому «немецкая ориентация*
вполне оправдана.
В целом внешнеполитическая программа либералов в годы Граж-
данской войны условно распадалась на две части, первая включала в
себя совокупность действий на ближайшую перспективу в условиях
пеокопченности Первой мировой войны и продолжающейся борьбы
с большевиками, а вторая - на период послевоенного устройства и
свержения советской власти.
Первоочередные меры, как полагали либеральные политики,
должны были быть направлены на обеспечение благоприятного
международного разрешения «русского вопроса», на то, чтобы «ру-
ководящие миром державы не приняли по отношению к России
каких-нибудь трудно исправимых шагов», которые бы воспрепят-
ствовали национальному возрождению1 2. Имелось в виду улажива-
ние вопроса о признании де-юре антибольшевистской России и, со-
ответственно, зарубежного представительства ее интересов, а также
предоставление ей полноправного членства на мирной конференции.
Предполагалось, что если до времени созыва мирной конференции
все еще не будет организована всероссийская государственная анти-
большевистская власть, то должно быть сформировано временное
представительство России при участии представителей всех анти-
коммунистических правительств, а также Добровольческой армии.
Кадетская конференция, состоявшаяся в Омске в ноябре 1918 г.,
приняла решение возложить представительство интересов России на
послов, имеющих полномочия от Временного правительства, при ко-
ординирующей роли русского посла в Париже (кадета Маклакова).
1 Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 3. Кн. 2.
С. 35.
2 Там же. С. 107.
Часть шестая
609
Либералы опасались также, что решение судеб России или отдель-
ных ее частей произойдет без участия белого движения (например,
признание Полыни в границах, установленных без согласия России,
или же решение односторонними актами судьбы Кавказа). Тревож-
ным сигналом прозвучало для них признание Англией, а затем и
Америкой независимости Финляндии, несмотря на категорическое
противодействие российской делегации. Национальный центр вы-
ступил с протестом, где заявил, что Россия не может рассматриваться
как побежденная страна, которой союзники предписывают условия
мира. Россия, как подчеркивалось, может быть только «равноправ-
ным членом того международного общества, которое решает судьбы
Европы». Поэтому вопрос о будущем Финляндии может быть решен
только «с санкции русского государства»1.
Помимо юридической поддержки, либералы настаивали на пра-
ве России рассчитывать на финансовое и материальное содействие
союзников в борьбе с большевиками. Учитывая жесткую политиче-
скую и экономическую зависимость от «передовых демократий За-
пада», либералы стремились подчеркнуть тесное единение России
с коалицией союзных держав, включенность России в общее русло
«политики Согласия».
Внешнеполитическая программа либералов на послевоенный пе-
риод содержала требования как по возвращению России утраченно-
го ею во время войны, так и по решению традиционных для россий-
ской внешней политики задач. В Записке Национального центра по
поводу готовящейся мирной конференции заявлялось, что России
должны быть возвращены отторгнутые от нее территории. «Россия
не может обеспечить своей политической и экономической самостоя-
тельности, - говорилось в Записке, - без возвращения Балтийского и
Черного морей с прилегающими областями, коими она владела, и без
восстановления всей принадлежащей ей территории Закавказья»1 2.
Одновременно либеральные политики предъявляли требования к
центральным державам о возмещении ими всех причиненных России
«имущественных потерь и убытков», включая выдачу золота, полу-
ченного от большевистского правительства, компенсацию стоимости
вывезенных из России товаров и т. д. Правда Милюков, трезво оцени-
вая обстановку, выражал сомнения в том, что после окончания войны
союзники будут заинтересованы в возвращении России того, что она
потеряла, если Россия сама об этом не позаботится.
1 Всероссийский Национальный Центр. С. 454.
2 Там же. С. 458-459.
610
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Милюков продолжал настаивать на необходимости решить в
пользу России вопрос о проливах. В программных документа На-
ционального центра также подчеркивалась, что русское правитель-
ство при урегулировании вопроса о проливах должно отстаивать
«такой порядок, который обеспечил бы за Россией свободу морских
сообщений в Средиземном море, столь жизненно необходимую при
экономическом росте нашего Юга и Черноморской торговли»1, а
также утверждение прав России на территории, примыкающей к
проливам.
Особое внимание во внешней политике уделялось региону Сиби-
ри и Дальнего Востока. Предполагалось развивать дружественные
отношения с Японией и Китаем, в целях хозяйственного и культур-
ного подъема этого региона планировалось связать его «более проч-
ными экономическими нитями» с Монголией и Маньчжурией и за-
ключить на этот предмет особое соглашение с японским и китайским
правительствами. Вместе с тем Милюков высказывал опасения про-
тив излишнего закрепления Японии в Сибири, предлагая ввиду этого
развивать дружеские отношения с Америкой как известный противо-
вес Японии.
Несмотря на нереализованность внешнеполитической программы
либералов, было бы неверно сбрасывать со счетов те общетеоретиче-
ские наработки, которые были сделаны либералами в начале XX в.
Творческое использование этих идей актуально при разработке со-
временной внешнеполитической доктрины России.
Глава 3. Социалистическая модель
Неонароднический вариант российской модернизации
(В.В. Зверев)
Среди российских социалистов, отстаивавших идею самобытно-
го отечественного варианта построения справедливого общества,
свободного от экономической эксплуатации, социального и поли-
тического неравенства, особое место занимают последователи на-
роднических идей. Считая себя наследниками блестящей плеяды
революционеров 1860 - начала 1880-х гг., новое поколение в своих
теоретических разработках, партийных программах, публицистиче-
ских статьях отстаивало идею рационального соединения идейного
наследия предшественников и новейших достижений общественной
1 Всероссийский Национальный Центр. С. 366.
Часть шестая
611
мысли Западной Европы. Во многом это произошло под влиянием
произошедших в России за неполные сорок лет изменений, роста
классовых противоречий, ломки традиционной социальной струк-
туры, ощущения грядущих потрясений. Однако новые проекты мо-
дернизации страны мало чем отличались от общей направленности
народнической доктрины и незначительно сказались на существова-
нии радикального и умеренного крыла неонародничества. В связи с
этим представляется целесообразным обратиться как к взглядам со-
циалистов-революционеров (эсеров), так и народных социалистов
(энесов).
Эсеровский вариант социализма
По существу перед эсерами в начале XX в. оказались проблемы,
которые и ранее находились в центре дискуссий представителей со-
циалистической мысли России: соотношение интересов личности,
общества и государства, характер экономических, социальных и по-
литических преобразований при социализме. Предыдущий опыт сви-
детельствовал, что индустриальная стадия развития гораздо быстрее
меняет окружающий мир, чем это предполагалось ранее, и игнориро-
вать этот процесс недопустимо. Также недопустимо закрывать глаза
на капиталистическую эволюцию страны, кардинально изменившую
социальную стратификацию, которая привела к появлению новых
классов, преследовавших свои цели, порой прямо противоположные
интересам других слоев населения.
Изучение эволюции эсеровских взглядов на организацию буду-
щего общества, принципов социалистического строительства невоз-
можно без обращения к наследству предшественников, как и без ана-
лиза тех новых идей, которые появились в арсенале неонародников.
Осуществить поставленную задачу целесообразно через сопоставле-
ние генезиса и развития теоретических представлений В.М. Черно-
ва, личности, без которой представить существование организации
эсеров невозможно По меткому замечанию И.Г. Церетели, «в партии
социалистов-революционеров Чернов занимал своеобразное поло-
жение. Он никогда не был ни организатором, ни практическим ру-
ководителем партии... Чернов с момента основания партии был ее
вдохновителем, создателем ее идеологии и программы»1
Становление мировоззрения главного эсеровского идеолога про-
исходило в 1880-е гг., эпоху, которую он сам характеризовал как «не-
1 Церетели И.Г. Воспоминания о Февральской революции: В 2 т. Т. 1. Париж, 1963.
С. 469.
612
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
обыкновенно тусклое время», когда нс было видно «никаких ярких
фактов политической борьбы. Общество в революционном смысле
было совершенно обескровлено... Жила только легенда о “социа-
листах” и “нигилистах”, ходивших бунтовать “народ” и показавших
наглядно пример, как бороться со всеми властями и законами, бо-
жескими и человеческими - кинжалами, бомбами и револьверами.
Романтический туман окутывал этих загадочных и дерзких людей.
О них кругом вспоминали с обывательским осуждением, но вместе -
с каким-то невольным почтением И это действовало на молодую
фантазию»1.
Но не только романтика революционной борьбы привлекала
молодого Чернова. Он прекрасно понимал, что собственная активная
позиция в жизни зависит от целостности мировоззрения, создающей
необходимый теоретический базис для выработки конкретной прог-
раммы деятельности Другими словами, необходима была «система
философии, которая разом была бы и философией действительности
и философией действия»1 2. Для этого требовалось четко определиться
в разноголосице идей, выбрать то направление общественной мысли,
которое наиболее соответствовало складу ума, характера, этическим
нормам.
Популярный в начале 1890-х гг. среди молодежи марксизм насто-
раживал и отталкивал Чернова нетерпимостью к другим теориям, фа-
натичностью его сторонников. Как он писал в воспоминаниях «Перед
бурей», «марксисты складывались на наших глазах в какое-то воин-
ствующее духовное братство, которое объявляло непримиримую
войну всему остальному миру и всех немарксистов сваливало в одну
кучу»3. Гораздо ближе по духу и содержанию были идеи народни-
чества. Героика 1870-х гг., моральный императив отдать неоплатный
долг забитой и темной крестьянской массе пересиливали железную
логику промышленного прогресса марксистских выводов.
Главным «властителем дум» с юношеской поры Чернов
неоднократно называл Н.К. Михайловского, главную заслугу кото-
рого он видел в создании субъективного метода в социологи, позво-
лявшего определить границы истины, доступной пониманию чело-
века. Но одновременно с этим открытие народнического мыслителя
позволили определить и идеал будущего справедливого устройства
1 Чернов В.М. Перед бурей. Воспоминания. Нью-Йорк, 1953. С. 39.
2 Чернов В.М. Субъективный метод в социологии и его философские предпосыл-
ки // Русское богатство. 1901. № 7. С. 234.
3 Чернов В.М. Перед бурей. С. 56.
Часть шестая
613
общества. В результате этого человек получил надежный критерий
оценок окружающей действительности, с помощью которого мог
четко определить свое отношение к тому или иному явлению обще-
ственной жизни. И если что-то препятствовало прогрессивному раз-
витию социума, то личность получала моральное право бороться с
негативным влиянием
Однако безусловное признание научных заслуг Михайловского
требовало дополнения их экономической конкретикой, выяснения
характера и особенностей русского капитализма. В этом вопросе
Чернов пытался опереться на некоторые элементы переосмысле-
ния западной социал-демократией марксистских идей, эволюции
товарного производства в Европе. Ему казались весьма продуктив-
ными мысли об относительности объективного развития истории.
В противовес железобетонной детерминированности прогресса,
свойственной теории Маркса, происходила, по словам Чернова, бо-
лее взвешенная оценка его субъективных факторов, а значит, и ак-
тивной позиции человека. Не столь однозначными казались и про-
гнозы будущих экономических перспектив. Хотя в начале XX в.
было трудно отрицать успехи капиталистического производства на
Западе и в России, однако в противостоянии рыночным отношени-
ям существенную роль могли сыграть коллективистские элементы
кооперации. Таким образом, Чернов пытался актуализировать на-
родническую доктрину, приспособить ее к новым условиям, за-
острив внимание на аспектах, которые ранее не представлялись
столь актуальными. Такая постановка вопроса была продиктована
необходимостью определить приоритеты борьбы, дать собственное
понимание места капиталистической стадии развития, характера и
сущности демократических и социалистических преобразований
в России, степени участия в них различных слоев населения. Обо-
значенный подход был правомерен и оправдан, поскольку позволял
выработать хотя бы общие контуры программы партии и наметить
конкретные шаги по ее созданию.
Одним из принципиальных вопросов в эсеровских проектах об-
щественного обустройства было определение содержания социаль-
ной направленности прогресса. В программе партии утверждалось:
«Социальный прогресс человечества, выражающийся в борьбе за
установление общественной солидарности и за всестороннее гармо-
ническое развитие человеческой личности, предполагает не только
развитие безличных классовых антагонизмов, но и вмешательство
борцов за истину и справедливость. Его необходимым условием яв-
614
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. >
ляется рост власти человека над естественными силами природы в
соответствии с ростом населения и его потребностей»1.
Итак, первое и необходимое условие прогресса - процесс про-
изводства, а значит, и рост производительности труда. Причем, как
писал Чернов уже в 1918 г., производительность труда должна была
не отставать от роста населения, а идти впереди него, чтобы обеспе-
чить «дальнейшее качественное развитие, прогресс потребностей»1 2.
В этом плане было бы нерационально отрицать несомненные дости-
жения в области усовершенствования технологии производства, раз-
витии сети железных дорог, разработке и использовании новых ви-
дов топлива, характерные для капитализма.
В начале XX в. для сторонников и последователей народнической
доктрины было очевидно, что капитализм является фактом обще-
ственной жизни страны, который уже не может отрицаться. Еще в
1900 г. Чернов писал, что «капитализм занял в России свое место»
и задача текущего момента состоит в том, чтобы исследовать резуль-
таты его развития «при данных исторических условиях времени и
места»3. Эта же мысль звучала и в проекте программы партии соци-
алистов-революционеров: «развитие производительных сил проис-
ходит в капиталистической форме, все более раскалывающей бур-
жуазные общества на два резко противоположных друг другу класса:
эксплуатируемое большинство и эксплуататоров-капиталистов»4.
Тем самым капиталистическая эволюция страны признавалась
окончательно и бесповоротно. И требовалось досконально знать те
условия существования общества, которое уже поражено недугом ка-
питалистической эволюции. Капитализм имеет как положительные,
так и отрицательные черты, или, как писал Чернов, позитивные и не-
гативные стороны. К его несомненным заслугам следует отнести раз-
витие кооперативных форм труда и производства в крупных разме-
рах. В результате этого подготавливаются «некоторые материальные
элементы для будущего социалистического строя». Отрицательными
элементами существования капиталистического общества являют-
ся кризисы перепроизводства, власть денег, анархия производства и
распределения продуктов труда.
1 Протоколы первого съезда партии социалистов-революционеров // Партия со-
циалистов-революционеров: Документы и материалы: В 3 т. Т. 1. 1900 1907. М., 1996.
С. 273.
2 Чернов В.М. Основные вопросы пролетарского движения. Пг., 1918. С. 10.
3 Чернов В.М. Типы капиталистической и аграрной эволюции. Статья первая.
Типы национального капитализма // Русское богатство. 1900. № 4. С. 138,139.
4 Проект программы партии социалистов-революционеров // Партия социали-
стов-революционеров: Документы и материалы: В 3 т. Т. 1.1900-1907. М., 1996. С. 111.
Часть шестая
615
В целом негативные стороны эксплуататорского строя преоблада-
ют. Современное буржуазное общество, основанное не на принципах
планомерно организованного хозяйства, а на началах «разрозненно-
сти и конкуренции... частной собственности на средства производ-
ства, превращения их в капитал и отлучения от них непосредствен-
ных производителей»1, не способно обеспечить прогресс личности.
Подавляя и эксплуатируя человека, калеча его в моральном и фи-
зическом отношении, капитализм создает больше препонов на пути
развития, чем элементов будущего справедливого устройства.
Однако законы конкуренции и рынка, эксплуатации и власти ка-
питала в основном характерны для крупного промышленного про-
изводства. Иная ситуация складывается в аграрном секторе. Чернов
не отрицал, что и здесь капитализм оказывает некоторое положи-
тельное влияние. Так, он отмечал конкуренцию как побудительный
мотив деятельности, который приводит к «введению улучшенных
способов производства». Однако на этом позитивные элементы в
сельском хозяйстве и заканчивались. Капитализм не развивал про-
изводительность труда, не реформировал производительные силы и
тем самым «приводил эволюцию аграрного строя в тупой безвыход-
ный тупик»1 2.
Таким образом, если в промышленном производстве при капи-
тализме и наблюдались некоторые положительные явления, то в
аграрном секторе преобладают его негативные стороны. Однако кре-
стьянские хозяйства могут долго сопротивляться и противостоять
новым хозяйственным отношениям. Даже можно говорить о «двух
совершенно различных типах аграрной эволюции» Первый из них
свойствен крупным земельным владениям, интегрированным в капи-
талистическое производство и стремящимся к установлению частной
монополии. «Другой тип - некапиталистический, с развитием сель-
скохозяйственной кооперации и прогрессивной эволюции сельской
общины в качестве этапов пути, ведущих к тому же самому конечно-
му результату»3.
Другими словами, уже в рамках капиталистического строя суще-
ствует зародыш социалистических отношений, способный при опре-
деленных условиях к активному и целенаправленному развитию.
А аграрный сектор экономики вполне правомерно рассматривать в
1 Протоколы первого съезда партии социалистов-революционеров // Там же.
С. 273.
2 Чернов В.М. К вопросу о капитализме и крестьянстве. Н. Новгород, 1905. С. 6; он
же. Марксизм и аграрный вопрос. СПб., 1906. С. 148.
3 Чернов В.М. Типы аграрной эволюции // Русское богатство. 1900. № 5. С. 47.
616
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в Т.З
качестве противовеса капиталистической тенденции, хотя и преоб-
ладающей в экономике страны, но еще окончательно не победившей
социалистические потенции кооперации.
Принимая марксистский тезис о закономерности и исторической
обусловленности капиталистической фазы развития. Чернов вместе
с тем не собирался отказываться от традиционно народнического
мнения о некапиталистической эволюции крестьянского хозяйства,
которое вполне могло стать базой социалистических преобразова-
ний. Тем более что и сами условия становления рыночного хозяйства
в Западной Европе отличались от аналогичного процесса в России.
Если в первом случае капитализм явился закономерным резуль-
татом предыдущей эволюции, когда появление товарно-денежных
отношений, крупного машинного производства и т. п. было вызвано
естественным процессом хозяйственной деятельности, то на восточ-
ной окраине континента начиная со второй половины XIX в. про-
изошел резкий скачок «от примитивных форм эпохи натурального
производства... прямо к высшим формам европейской промышлен-
ности». Мало того что капитализм явился «продуктом чуть ли не
вчерашнего дня», он еще оказался «в совершенно особой, своеобраз-
ной исторической и социальной среде», где было мало городских
центров, преобладало сельское население, причем, по словам Черно-
ва, весьма рассеянное и разреженное. В результате этого у страны не
было достаточно времени для адаптации к новым хозяйственным
условиям. В Европе благодаря длительному периоду вызревания
капиталистических форм «водворился относительный параллелизм
между ролью капитала как разрушителя и его ролью как созидателя
и организатора»1.
Итак, русский капитализм, как считал идеолог эсеров, имеет свои
особенности. В этом Чернов, что называется, Америки не открывал.
На отличительные черты капиталистических отношений в стране
еще ранее указывали его предшественники. И он лишь констатировал
давно известные факты. Не содержало особой оригинальности и его
заключение о паразитической сущности русского капитализма, до-
минантой которого стала «эксплуатация капиталом непосредствен-
ных производителей без соответственной реорганизации из мелкого
примитивного - в крупное, основанное на приложении новейшей
технологии»1 2.
1 Чернов В.М. Социалистические этюды. М., 1908. С. 204-205.
2 Чернов В.М. Типы капиталистической и аграрной эволюции. Статья первая.
Типы национального капитализма / Там же. С. 156.
Часть шестая
617
Эта же мысль в дальнейшем была повторена в Программе пар-
тии, где развитие капитализма в России характеризовалось «наи-
менее благоприятным соотношением между творческими, истори-
чески прогрессивными и темными, хищнически разрушительными
тенденциями»1. А раз это так, то никаких надежд на рыночную мо-
дель развития экономики возлагать не следует: она губительна для
всей цивилизации в целом и для отдельного человека в частности.
В противовес безудержной и бездумной капиталистической экс-
плуатации, бесконтрольному и противоречивому процессу эволюции
эсеры противопоставляли планомерную и сознательную организа-
цию «производства обществом и для общества». Именно такое опре-
деление давал Чернов социализму1 2.
В отличие от марксистов, он не был склонен противопоставлять
процесс производства и распределения. Как и его предшественники,
он рассматривал социалистический строй как колоссальную потре-
бительскую организацию, где «вопросы распределения и потребле-
ния не отодвинуты на задний план вопросами производства». Бо-
лее того, по мере приближения к социалистическому устройству их
удельный вес более будет возрастать, и в конечном итоге обеспечение
населения завершится прямым продуктообменом и «организован-
ным доставлением продуктов потребления» членам общества3
По сравнению с предметной и содержательной критикой капита-
лизма представления о социалистическом устройстве расплывчаты
и неопределенны. Впрочем, эта черта свойственна не только эсеров-
ской концепции. Можно сказать, что идеи о планомерном бестовар-
ном производстве и распределении, которые кочевали из программы
в программу левых партий, были выражением общего состояния со-
циалистической доктрины. Попытки конкретизации завершались,
как правило, утопическими проектами, а обращения к современно-
сти в поисках приемлемых форм собственности, организации труда,
роли государства и т. п. в лучшем случае подталкивали к обоснова-
нию практики использования хорошо известной кооперации. В пол-
ной мере указанная тенденция свойственна и эсеровскому варианту.
Для перехода к социализму требовалась «полная демократиза-
ция всего политического и общественного строя, обеспечивающая
свободное народное правление, и превращение государства из ору-
дия классового господства и репрессий в простой служебный орган
1 Протоколы первого съезда партии социалистов-революционеров // Там же
С. 275.
2 Чернов В.М. Трудовое крестьянство. М. 1906. С. 60.
3 Чернов В.М. Основные вопросы пролетарского движения. Пг., 1918. С. 103.
618 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
общества; национализация земли, переход в непосредственное заве-
дование центральных государственных органов и органов местного
самоуправления тех отраслей народного хозяйства, которые подго-
товлены для этого предварительным процессом капиталистической
концентрации; передача на определенных законных условиях... в за-
ведывание рабочих ассоциаций других более крупных предприятий;
передача земель, при посредстве органов местного самоуправления,
в пользование товариществ равноправных работников, или, где это
окажется возможным, отдельным лицам, обрабатывающим ее соб-
ственными силами, уничтожение права наследования имущества
выше известных норм и пр.»1.
Собственно, эти требования и составляли основу всей программы
демократических и социалистических преобразований. Причем их
осуществление и должно было происходить именно в такой последо-
вательности. Первоначально планировалось обеспечить неотъемле-
мые права человека, закрепить законодательным путем свободу сове-
сти, собраний, слова, союзов, стачек, неприкосновенность личности и
жилья. Реализация на практике этих требований неминуемо привела
бы к свержению самодержавия, установлению демократической ре-
спублики, где каждый гражданин страны, достигший 20 лет, вне зави-
симости от пола, религиозной и национальной принадлежности мог
при прямой системе выборов и тайном голосовании высказать свое
мнение, будь то проведение референдума или формирование законо-
дательного органа. Республиканская форма правления, обеспечение
прав и свобод всего населения страны диктовала необходимость фе-
деративного устройства государства, которое обеспечивало бы учет
интересов разных национальностей, населяющих Россию, способ-
ствовало развитию отдельных областей и регионов страны.
Согласно логике рассуждений эсеров демократическое общество
не могло не пойти по пути преобразований в хозяйственной и финан-
совых областях. Здесь должны были господствовать принципы со-
циальной справедливости и пропорционального затраченному труду
распределения произведенного продукта. Прогрессивный налог на
доходы, имущество и наследство, отмена косвенных налогов и покро-
вительственных пошлин должны были обеспечить равное положение
труда и капитала. Установление 8-часового рабочего дня, введение
обязательного страхования рабочих со стороны государства и пред-
принимателей, введение фабричной инспекции, избираемой самими
1
Проект программы партии социалистов-революционеров // Там же. С. 116.
Часть шестая
619
рабочими, создание профессиональных союзов регулирующих от-
ношения с хозяевами, - все это принципиально меняло положение
личности, позволяло человеку широко реализовывать свои потенци-
альные возможности и одновременно защитить его от нещадной ка-
питалистической эксплуатации.
Демократическая по своей сути программа преобразований со-
держала в себе возможность использования как эволюционных, так
и революционных способов трансформации капиталистического
строя. Эсеры не склонны были абсолютизировать насилие. Напро-
тив, тональность программных документов партии свидетельствует,
что предпочтительным было бы мирное решение проблем Как писал
Чернов, «оправдание революции - не в выигрыше во времени и не в
экономии сил. И то, и другое проблематично. Ее оправдание, высшее
и бесспорное, в том, что она является единственным способом дви-
нуться вперед там и тогда, когда и где упрямство и слепота господ-
ствующих, командующих групп или классов пытается глухою стеной
остановить мощное неудержимое историческое движение»1.
Реальная оценка ситуации в стране свидетельствовала, что само-
державие вряд ли добровольно уступит власть. Поэтому революци-
онный способ действий допускался, как и некоторое ограничение
свободы. В первую очередь это относилось к периоду кардинальной
ломки старых порядков, когда трудящиеся (крестьянство и пролета-
риат), организованные в социально-революционную партию, пойдут
в случае надобности на установление «временной революционной
диктатуры»1 2.
Но будущую революцию эсеры отнюдь не считали социалисти-
ческой. Она лишь должна была приблизить общество к переходу на
новую стадию развития. Для этого требовалось поэтапное осущест-
вление наиболее очевидных преобразований, в первую очередь - де-
мократизация государственного устройства и политической жизни
страны. Только после этого можно было говорить о социалистиче-
ском переустройстве экономики.
Отправной точкой рассуждений в этом вопросе для Чернова
служила убежденность в параллельном существовании двух форм
производства: капиталистической в промышленности и некапита-
листической в сельском хозяйстве. А поскольку для развития со-
циализма в аграрном секторе имеются непосредственные предпо-
сылки уже при эксплуататорском строе, то вполне правомерно, как
1 Чернов В.М. Рождение революционной России. Париж, 1934. С. 29.
2 Проект программы партии социалистов-революционеров // Партия социали-
стов-революционеров: Документы и материалы. Т. 1. 1900-1907. М., 1996. С. 116.
620
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
казалось Чернову, ставить вопрос о возможности первых шагов по
его осуществлению. Ими должны были стать полная ликвидация по-
мещичьего землевладения, переход земли в общенародное достояние
и уравнительное распределение среди тех, кто ее обрабатывает. Уже
в проекте программы партии эсеров была провозглашено требование
социализации «всех частновладельческих земель» и их «переход в
общественное владение и распоряжение демократических общин на
началах уравнительности землепользования»1.
Вместе с тем социализация земли не могла устранить эксплуата-
ции. Как писал Чернов, «капитал всегда сумеет найти дорогу в дерев-
не и взять там свое». Поэтому и сама социализация, и обобществление
крестьянского труда, и создание кооперативного хозяйства - всего
лишь первые шаги на пути к социализму. Эти действия обязаны были
сплотить трудовое население деревни, придать импульс развитию со-
циалистического уклада при капитализме. Последнее было немало-
важным, поскольку позволяло начать преобразовательный процесс
уже при существовании буржуазного общества. Возможность осу-
ществления некапиталистического пути развития прямо вытекала
из изъятия земли из товарооборота и приучения крестьянства к ра-
циональному совместному владению ей. Социализация в этом отно-
шении, как считал Чернов, выгодно отличалась от проектов государ-
ственного социализма, который нс столько стремился к сочетанию
интересов личности, общества и государства, сколько к обеспечению
неподконтрольного положения государственного аппарата и бескон-
трольного распоряжения чиновниками земельной рентой1 2.
Эсеры оставались верны выдвинутому лозунгу на протяжении
всей активной деятельности партии. В 1917 г., как и в годы первой
российской революции, они настаивали на передаче всей земли
«в заведование центральных и местных органов народного само-
управления», на наделении ею населения по уравнительно-трудово-
му принципу без выкупа, на обращении ренты путем специального
обложения на общественные нужды. При этом недра земли должны
были остаться за государством3.
Однако, настаивая на перспективности социализации, лидер эсе-
ров прекрасно понимал, что при капитализме товарное производство
имеет несомненные преимущества по сравнению с некапиталисти-
ческим сектором экономики. Да к тому же нельзя исключать и не-
1 Проект программы партии социалистов-революционеров // Партия социали-
стов-революционеров: Документы и материалы. Т. 1. С. 124.
2 Чернов В М. Трудовое крестьянство и его задачи. М., 1918. С. 17.
3 Материалы к предстоящему III партийному съезду. М., 1917. С. 13.
Часть шестая
621
гативных проявлений частнособственнической психологии. В целом,
призывая к социализации земли, эсеры в лучшем случае фиксирова-
ли общие настроения крестьянства, выступавшего против обезземе-
ливания и за осуществление справедливого, «божеского» решения
аграрного вопроса. Но предотвратить таким путем рост буржуазных
отношений в деревне они не могли. Антидворянская по своей направ-
ленности, такая программа была одной из самых демократичных, но
социалистического в ней, несмотря на название, было немного. Со-
циализация земли, наделение землей крестьян по трудовой норме,
запрет ее купли-продажи должны были создать лишь предпосылки
для обобществления производства, или, как писал Чернов, «социали-
зация земли есть первейший шаг по пути к трудовому государству»1.
Планировалось, что вся земля перейдет «в общественное распоря-
жение общин и территориальных единиц». После этого проблема со-
циализации земли приобретет форму социализации земледелия, т. е.
выбора способа производства, отличного в своей основе от капита-
листической эксплуатации. Собственно, такой род деятельности был
хорошо известен: кооперация и использование для этой цели тради-
ционного института - общины.
Общинный институт занимал в лсеровских проектах особое по-
ложение. Первый из отстаиваемых тезисов - убежденность в его
жизненной силе и умении сохранить присущие ему качества даже в
условиях жесточайшей капиталистической конкуренции. «Русская
община, - писал Чернов, - несмотря на все тяжкие удары, получа-
емые ею вот уже 40 лет от бюрократически-буржуазных и купонных
распорядков, все-таки жива и продолжает если не развиваться, то
ревниво оберегает свои основные бастионы и редуты от нагло на-
двигающегося индивидуализма». Второй тезис - для социалистиче-
ского переустройства общества возможно использование некоторых
элементов в жизнедеятельности общины Главным образом это отно-
силось к «общей уравнительной тенденции», которая не просто суще-
ствует, но «растет и усложняется»1 2.
После проведения социализации земли община могла возложить
на себя обязанности заведовать той частью земли, которая будет на-
ходиться в пределах отведенной ей территории. Спектр ее деятельно-
сти включал бы в себя как публично-правовые, так и производствен-
ные функции. К первым относилось обеспечение доступа к земле
всех граждан, способных ее обрабатывать. Создание своеобразной
1 Чернов В.М. Земля и право. Вып. 1. Пг., 1917. С. 197.
2 Чернов В.М. Трудовое крестьянство и его задачи. С. 82; он же. Земля и право.
С. 230.
622
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
«трудовой конституции» позволило бы ей в дальнейшем разрастись
«в стройную систему, регулирующую на уравнительно-трудовых на-
чалах землепользования общин, округов, районов и областей так же,
как ныне община уравнивает землепользование отдельных крестьян-
ских дворов»1.
Но эсеры не были слепыми адептами общины. Они прекрасно со-
знавали локальность общинных порядков и интересов («узкий круг
своей околицы»), наличие частновладельческих тенденций, нераз-
витость технологии производства и обработки почвы. Не занимая
консервативных позиций в защите общины, эсеровские идеологи
в первую очередь отстаивали, как им казалось, социалистическую
уравнительную тенденцию, для которой «на известной ступени раз-
вития сами формы общины становятся узкими и тесными»1 2.
Наряду с тем, что главные надежды на социалистическую эволю-
цию в деревне эсеры возлагали на кооперирование и общину, они не
оставляли надежд на развитие этого сектора экономики и в городе.
Как писал Чернов, «в свободном государстве кооперативное движе-
ние, руководимое и вдохновляемое социалистической партией, дей-
ствительно способно служить интересам освободительной борьбы
рабочего класса, вносящего в это движение свежую идейную струю»3.
Кооперация в городе в основном должна была выполнять воспита-
тельные функции, учить рабочих вести производство на демократи-
ческих принципах, вырабатывать навыки управления и тем самым
подготавливать ячейки социализма уже при капитализме, чтобы в
дальнейшем облегчить становление справедливого общества.
В целом можно сказать, что программные требования социали-
стов-революционеров, которые практически все отечественные ис-
следователи классифицируют как демократический социализм4, не
преодолели известной неопределенности. К наиболее крупным до-
стижениям следует отнести их проекты реформирования государ-
ственного и политического устройства России. Демократические
преобразования в стране были, пожалуй, наиболее очевидны в начале
XX в., их необходимость признавали практически все центристские
(с известными оговорками и купюрами) и левые партии. Заслуга эсе-
1 Чернов В.М. Земля и право. С. 197.
2 Там же. С. 230.
3 Чернов В.М. Трудовое крестьянство. С. 54.
4 См., например: Ерофеев НД. Социалисты-революционеры // Политическая
история России в партиях и лицах. М., 1993. С. 30; он же. Социалисты-революционе-
ры // История политических партий России. М., 1994. С. 157; и др.
Часть шестая
623
ровских программ состоит в их последовательной и целенаправлен-
ной фиксации.
Новое поколение народников не отказалось от морального им-
ператива служения трудовому народу и защиты его интересов. Но
однозначная в социальной направленности доктрина наряду с этим
содержала ряд недоговоренностей, которые не могли не породить
идейных сомнений и споров. В первую очередь это относилось к ин-
терпретации длительности переходного периода от капитализма к
социализму. Как свидетельствуют документы, единства по этому во-
просу среди эсеров не было и в начале 1920-х гг.1
Проект социализации землепользования и земледелия также был
не свободен от теоретических издержек. Социал-демократы вполне
правомерно указывали, что осуществление подобной меры не даст
ожидаемого эсерами результата, а напротив, укрепит капитализм в
стране. Социализация не ликвидирует самого товарного производ-
ства, а значит, и продукт крестьянского труда непременно станет
предметом купли-продажи, а сам производитель окажется в подчи-
нении у капитала.
Не во всем совпадали эсеровские представления о движущих си-
лах преобразований со взглядами предшественников. Если старое
народничество ориентировалось в основном на революционный по-
тенциал русского крестьянства и интеллигенции, то неонародники в
начале XX в. пытались опираться в своей деятельности на такие слои
населения, которые характеризует и объединяет «труд как определен-
ная политико-экономическая категория». Другими словами, к своим
потенциальным сторонникам они относили пролетариат, крестьян-
ство и интеллигенцию. Роль рабочего класса уже нельзя было игно-
рировать в социальной жизни страны. По мнению эсеров, и трудо-
вое крестьянство, и пролетариат были близки по своему положению
Хотя по многим параметрам (характер труда, отношение к средствам
производства и т. п.) трудовое население деревни и отличалось от
городских трудящихся, но эти отличия не считались принципиаль-
ными. И пролетариат, и крестьянство вполне могли быть включены
в одно общее понятие «рабочий класс», «трудящийся и эксплуати-
1 По свидетельству эсерки Б.А. Бабиной, правые и левые эсеры в 1922 г., нахо-
дясь в тюрьме, устроили на эту тему горячую дискуссию: «Кто-то из правых эсеров
доказывал, что настоящий социализм в России, несущий идеи правды, справедливости
и свободы, если и будет когда-нибудь построен, то не раньше, чем через двести лет.
Оппонентом выступил Камков, утверждавший, что век революций далеко не закончен
и социалистическая система в Европе победит к середине XX столетия...» (Цит. по:
Морозов К.Н. Партия социалистов-революционеров в 1907-1914 гг. М., 1998. С. 16.)
624
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
руемый народ». За редким исключением, большинство деревенских
жителей относились к категории трудового крестьянства, живуще-
го эксплуатацией или продажей собственной рабочей силы, и лишь
его ничтожная часть принадлежала к средней и мелкой буржуазии,
в большей или меньшей степени эксплуатирующей наемный труд1.
Известная коррекция позиции по вопросу о положении и рево-
люционных возможностях пролетариата, несомненно, произошла
под воздействием марксистских идей, практики зарубежной социал-
демократии. В этом отношении эсеры пересматривали и ревизовали
взгляды своих предшественников. Наряду с этим их оценки русской
интеллигенции были выдержаны в традиционном народническом
духе.
Образованная часть общества представлялась самостоятельной
социальной категорией, которая наиболее чутко прислушивается к
прогрессивным тенденциям и сознательно избирает ориентиром в
своей практике позицию того класса, который выражает интересы
общественного развития. Однако состав интеллигенции не одноро-
ден. Она подразделяется на трудовую и нетрудовую. И если первую
можно считать носительницей социалистических идей, то вторая
привержена либеральным ценностям и готова их отстаивать вместе
с буржуазией. Грань, разделяющая интеллигенцию на две части, да-
леко не формальна, она проходит через умы и сердца людей. Мораль-
но-этическими принципами, а не профессиональными знаниями и
навыками определяется принадлежность к прогрессивной части ин-
теллектуальной элиты.
И в определении состава интеллигенции, и в понимании ее обще-
ственной роли эсеры по-прежнему руководствовались категорией
морального долга перед народом, который получил фундаменталь-
ное обоснование в трудах П.Л. Лаврова и Михайловского. Пожалуй,
только больший акцент сделан на характере труда, направленном на
прогрессивное развитие общества,
В понимании конкретных задач, стоящих перед трудовой интел-
лигенцией, эсеры также выступали прямыми наследниками народ-
нической доктрины. Они настаивали на просветительско-организа-
ционных функциях этого слоя населения. Трудовая интеллигенция
оставалась для неонародников той силой, которая была способна по-
мочь трудящимся ощу гить себя единым рабочим классом, возвысить
их сознание до понимания задач социалистического преобразования
общества, организовать и повести их за собой.
1 Чернов В.М. К теории классовой борьбы. М., 1906. С. 40.
Часть шестая
625
В целом можно сказать, что основные параметры эсеровского
варианта социализма представляли собой попытку актуализации
<• тарой народнической доктрины путем ее дополнения некоторыми
идеями, почерпнутыми из арсенала западноевропейской социал-де-
мократии. Характер заимствований был эклектичным, поскольку
в единое целое пытались соединить субъективную социологию и
ревизионистское прочтение марксистских законов развития капи-
тализма, социалистическую потенцию кооперации и рудименты об-
щинных порядков, организационную сплоченность рабочего класса
и моральный долг интеллигенции перед народом В совокупности это
позволяло выдвинуть действительно демократическую программу
преобразований страны, но социалистическая перспектива остава-
лась по-прежнему такой же неопределенной, как и ранее.
Можно согласиться с мнением К.Н. Морозова, считающего Чер-
нова, главного эсеровского теоретика, «двойным ревизионистом»,
ревизионистом старого народничества и ревизионистом марксизма1.
Избранный им способ создания новой «философии действительно-
с ги и действия» не обеспечил идеологического единства в среде соци-
алистов-революционеров. В годы серьезных испытаний на прочность
теоретических конструкций, будь то первая российская революция
или судьбоносный 1917 год, «нестыковки» доктрины, расхождения
в понимании ненасильственных и революционных форм ведения
борьбы приводили к расколам внутри партии, потере политической
инициативы и, как результат, к сужению социальной базы движения
и отказу в доверии выдвигаемым проектам преобразований.
Безусловное поражение правых эсеров в октябре 1917 г., образова-
ние партии левых эсеров, разгон Учредительного собрания заставили
Чернова дать обоснованное обьяснение произошедшим событиям и
осуществить необходимую коррекцию программных положений, от-
носящихся к проектам построения будущего общества. Попытку объ-
яснить своим единомышленникам да и самому себе произошедшее
в России он предпринял в большой статье «Охлос и демос» В ней
Чернов возвращался к некоторым из старых идей, но стремился при-
дать им новое прочтение.
Так, одно из любимых его утверждений о положительных и отри-
цательных сторонах капитализма приобретало следующую добавку:
1 Такое определение сделано на основе собственного признания В.М. Чернова, ко-
торый утверждал, говоря о доктринальной составляющей программных идей партии:
«Мы ревизионисты старого народничества. Мы ревизионисты и марксистской дог-
мы. Ревизионизм слева» (Цит. по: Морозов К.Н. Партия социалистов-революционеров
в 1907-1914 гг. С. И).
626
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
«Капитализм всякой страны в эпохи кризисов развертывает в наи-
большей мере свои разрушительные, человекоубийственные черты; в
эпохи промышленного процветания, наоборот, свои творческие, куль-
турообразующие». В результате мировой войны капиталистический
мир оказался в стадии глубокой стагнации. В России, где позитив-
ные черты деятельности и без того были минимальны, а негативные
преобладали, где господствовало «капиталистическое накопление, в
союзе с бюрократическим хищничеством и дворянско-крепостниче-
ской эксплуатацией», буквально свирепствовала «эпидемия омеща-
нения пролетариата», грозившая опасностью его охлократического
вырождения1.
Именно бессознательные настроения улицы захлестнули и по-
давили у трудящихся рациональное восприятие действительности.
Слабые ростки свободы, которые появились в стране после победы
февральской революции, были втоптаны в грязь. Охлос одержал верх
над демосом, сознательным и целеустремленным в будущее созида-
ющим элементом. Толпа, эта «безличная личность», свергнув само-
держца, немедленно избрала ему на смену и поставила на его место
демагога, который чем усерднее будет твердить, что «он - всем слуга,
тем легче... обеспечит за собой совершенно тираническую власть и
выработается в маленького деспота»1 2.
Построение социализма при таких условиях совершенно невоз-
можно, поскольку создаваемые условия существования покоятся не
на требованиях организации производства, а на принципах военного
времени: «“Взять” и “раздать” - в этом альфа и омега экономической
мудрости». И хотя такой социализм провозгласил себя врагом войны
и милитаризма, «он сам духовно подвергся казарменному перерожде-
нию, стал своеобразным милитарным социализмом». А это является
прямой противоположностью справедливого общества, поскольку
«для социализма нет ценности выше, чем жизнь человеческая»3.
Созданная большевиками уродливая военизированная пародия
на социалистическое общество не может долго просуществовать. Она
неминуемо рухнет. Но есть ли иная модель отношений, иной вариант
социалистического обустройства? И что нужно для этого сделать?
Чернов однозначно отвечает: «Да!» «Новый строй нуждается в новом
человеке... Его не может быть без перевоспитания личности рабочего
1 Цит. по: Гусев. К.В. В.М. Чернов. Штрихи к политическому портрету. М., 1999.
С. 126.
2 Там же. С. 131.
3 Там же. С. 136,131.
Часть шестая
627
человека». Итак, «без демоса не может быть и демократии», но демо-
кратические убеждения необходимо взрастить, утвердить в мировоз-
зрении, не дать им погибнуть под ударами охлократической стихии.
11уть трудный, но иного выхода нет. В противном случае - дискреди-
|ация самой социалистической идеи1.
Школами такого воспитания нового человека могут уже при ка-
питализме стать зародыши социалистического общества - коопера-
тивная и профессиональная организация рабочего класса. Вначале
они объединяют лишь передовых рабочих, но даже в таком виде они
могут подготовить сознательные кадры, способные управлять произ-
водством. «Прежде чем практически попытаться совершенно отстра-
нить буржуазию от кормила во всем народном хозяйстве и встать на
се место, - писал Чернов, - рабочему классу необходимо пройти шко-
/iy хозяйственного самоуправления в кооперативах и синдикатах, не
говоря уже о городских муниципалитетах и сельских самоуправле-
ниях». Для этого в производственной сфере синдикаты и коопера-
тивы должны «охватить как можно полнее рабочий класс», который
даже «на началах частной инициативы» должен «приобрести прак-
тику успешного разрешения самых многосложных хозяйственных
заданий». Пройдя через эти подготовительные стадии организации
производства, рабочие смогут в будущем взять на себя и управление
всем хозяйственным организмом. По мнению Чернова, «социализм
в экономической области есть не что иное, как переход от старой си-
стемы - самодержавия капиталиста на “его” фабрике, через промежу-
точную систему “фабричного конституционализма”, к конечной ста-
дии полной фабричной демократии, т. е. трудовой индустриальной
республике»1 2.
Наряду с этим при социализме должна существовать полная
«гармония производства и потребления». Базой этого могла стать
общенациональная организованность «всех граждан как потребите-
лей» (кооперативы) и производителей (профсоюзы). Создание та-
кой «потребилки» позволило бы учитывать все потребности страны
и давать «заказ» «всему национальному производству». Тем самым
социализм становился публично-правовым «союзом всех граждан,
поделенных по родам занятий, - и эти могучие самоуправляющиеся
трудовые корпорации будут автономно управлять соответственными
ветвями национального производства»3.
1 Там же. С. 131.
2 Там же. С. 129,130.
3 Там же. С. 129.
628
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Если оставить в стороне филиппики в адрес большевиков, в ко-
торых содержалось и неприятие проводимой политики «военного
коммунизма», и предупреждение о грозящем перерождении «ох-
лократии» в авторитарный режим власти, то следует признать, что
по большому счету Чернов доказывал и оправдывал правильность
эсеровского варианта социализма. Не социалисты-революционеры
ошибались в прогнозах и расчетах, а народ оказался неподготовлен-
ным к их восприятию и реализации. В теоретическом плане Чернов
лишь уточнял и детализировал собственные идеи, но за ними чита-
лось иное: проводить социалистический эксперимент в России еще
рано. Без должного воспитания масс и длительной подготовительной
работы подобные попытки обречены на провал.
Верный идее длительного переходного периода к социализму,
главный теоретик эсерства был убежден, что людей требуется не при-
нуждать, а убеждать в прогрессивности коллективного труда. И де-
лать это необходимо путем развития кооперации, муниципального
хозяйства, национализации отраслей экономики, синдицирования и
постановки под государственный контроль капиталистических пред-
приятий. Разумное сочетание частного интереса, товарно-денежных
отношений и социалистических начинаний при общественном регу-
лировании процесса производства и потребления могло завершиться
дополнением «политической демократии демократией хозяйствен-
но-экономической, социальной». В этом ключе были выдержаны
принятые в июне 1919 г. IX Советом партии социалистов-революци-
онеров (ПСР) решения. Наряду с этим эсеры по-прежнему негативно
относились к проводимой большевиками политике «военного ком-
мунизма», именуя созданный строй не иначе как «бюрократический
государственный капитализм»1.
Многоукладная экономика переходного периода давала возмож-
ность задействовать объективные и субъективные факторы прогрес-
са, обеспечить последовательный рост производства. Однако эти
действия еще не обеспечивали построения социализма. Они только
позволяли «ограничить сферу господства капиталистических отно-
шений, утвердить преобладание коллективных форм над неколлек-
тивными и, наконец, полностью вытеснить эти последние». X Со-
вет партии (август 1921 г.), прошедший уже после провозглашения
большевиками новой экономической политики, констатировал, что
наиболее значимой задачей становится «внесение регулирующего
1 Резолюции IX Совета партии социалистов-революционеров /, Партия социали-
стов-революционеров: Документы и материалы, октябрь 1917- 1925 гг. Т. 3. Ч. 2. М.,
1996. С. 462.
Часть шестая
629
общественного начала в анархические отношения капиталистическо-
го общества»1
Не принимая методы «декретного коммунизма», эсеры надеялись,
что предлагаемые им меры создадут условия для перехода от «народ-
но-трудовой революции» к революции социалистической. В «Тези-
сах но экономической политике» подчеркивалось, что не может идти
и речи об утверждении «буржуазного правопорядка», о борьбе за
мелкие реформы1 2. Для большинства членов ПСР социалистический
идеал оставался главным ориентиром. Но наряду с этим в партии
крайне усилились правые настроения.
Чернов, занимавший центристские позиции, пытался сохранить
все более ускользавшее единство и отстоять социалистические иде-
алы. Он по-прежнему понимал социализм как «самостоятельное
творчество самих масс... творчество, которое действует более всего и.
прежде всего, путем добровольной коллективизации труда для под-
нятия его на высший уровень производительности... творчество, при
котором процесс перехода в общественное заведование тех или иных
хозяйственных благ или функций строго соразмерен с выработкой
достаточно работоспособного аппарата для того, чтобы это “заведова-
ние” не осталось мертвой буквой и не выродилось в беспризорность
и расхищение». При этом процесс обобществления труда и собствен-
ности должен быть соразмерен «с ростом сознательности, организа-
ционного опыта и способности к хозяйственному самоуправлению
самих масс»3.
Уже находясь в эмиграции, Чернов попытался обобщить положи-
тельный и отрицательный опыт великой и страшной русской рево-
люции, придать им стройный вид и целенаправленное содержание.
Созданный им труд «Конструктивный социализм» подводил итог
многолетним размышлениям, давал анализ допущенных ошибок,
предупреждал их повторение в будущем.
Стержневая идея работы заключалась в разрешении противоре-
чий между государством, обществом и личностью. Возвращаясь к
старой проблеме, Чернов пытался перенести ее решение в иную пло-
скость. Главным должен был стать «не антагонизм, а взаимодействие,
обусловливающее динамизм»4. Этого можно было добиться только
тогда, когда человек станет целью социального прогресса и займет в
процессе эволюции общества подобающее ему положение
1 Резолюции X Совета ПСР / Там же. С. 781.
2 Там же. С. 782.
3 Чернов В.М. МЫ и ОНИ // Там же. С. 436-437,440.
4 Чернов В.М. Конструктивный социализм. М., 1997. С. 633.
630 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Все существовавшие варианты социалистических преобразова-
ний - государственный (этатистский), синдикалистский, коопера-
тивный - казались Чернову ущербными и односторонними. Их
главный недостаток состоял в том, что личность должна была просто
играть роль производителя, в то время как ей предстояло занять цен-
тральное положение в хозяйственной, социальной, политической и
духовной жизни. Государственное вмешательство в экономику, син-
дицирование и кооперирование производства лишь подготавливали
необходимые условия для «хозяйственной» демократии, подкрепля-
емой демократией политической, в основе которой покоится прин-
цип правового равенства. Такая «демократия не есть самодержавие
большинства, но предполагает гарантию прав меньшинства и единич-
ной индивидуальности». Она несовместима с «диктатурой и систе-
мой хозяйственной опеки»1. Только «конструктивный» социализм,
«социализм с человеческим лицом» мог обеспечить гармоническое
развитие личности, накопление и передачу позитивного обществен-
ного опыта.
Далеко не случайно значительное внимание Чернов уделял во-
просу о воспитании человека. Нельзя сказать, чтобы названная про-
блема не волновала его ранее. Но размышления на эту тему относи-
лись преимущественно к области активно действующего человека в
подготовительный, революционный период. Теперь же речь шла о
великой культурно-исторической, творческой задаче «воспитания
личности для социализма как рядовой трудовой личности, так и в
особенности и личности ответственного организатора социалистиче-
ского производства».
Социализм, как более совершенный общественный строй, не мо-
жет не опираться на новую, прогрессивную технологическую произ-
водственную базу, которая требует повышенной профессиональной
подготовленности производителей. В то же время основные теорети-
ческие разработки были преимущественно связаны с «проблемами
физического труда», тогда как потребуются усилия «инженеров и
архитекторов», «техников и практиков» будущего. Здесь не обойтись
без изобретателей, творцов, «строителей всякого рода», работников
экстраквалифицированного труда. Как писал Чернов, социализм дол-
жен отвоевать у капитализма «мозг нации» - интеллигенцию. Сде-
лать это можно только путем духовного и морального воздействия,
переубеждения работников умственного труда, чтобы добиться та-
кого положения, когда «серп» и «молот» будут «третьим равноцен-
1
Чернов В.М. Конструктивный социализм. С. 633.
Часть шестая
631
иым собратом иметь “книгу”». Материальные стимулы в этом деле
не очень надежные помощники, поскольку «за жалованье пойдут с
пролетариатом “строить социализм” только моральные люмпены из
интеллигенции и буржуазии»1.
Подводя итоги, Чернов фактически возвращался к началу своей
политической деятельности, когда основой миросозерцания называл
синтез «строгого теоретического реализма с действенным, активным
практическим идеализмом»1 2. В 1920-е гг. он также стремился в «Кон-
с груктивном социализме» добиться «в высшем синтезе элемента иде-
ализма в утопизме и элемента объективизма в научном социализме»3.
С озданный им вариант преобразований сочетал теоретические нара-
ботки старого народничества и некоторые идеи зарубежной социал-
демократии. В совокупности это позволило обосновать программу
широкой демократизации страны, включающую преобразования
экономической, социальной и политической сторон жизни России.
11е случайно, что и народничество он называл «синонимом» западно-
европейской демократии4.
Социалистическое будущее рисовалось в образе справедливого
общественного устройства, где человек будет самостоятельно опреде-
лять формы и рамки разного рода деятельности. Постепенная социа-
лизация общественных отношений, длительный переходный период,
воспитание нового человека, отрицание классовой диктатуры и госу-
дарственного диктата в общественной жизни стали отличительными
чертами эсеровского социализма. Как справедливо отметил М.И. Ле-
онов, Чернов разработал новую парадигму народнического социа-
лизма, сверхзадачей которой было безболезненное врастание патри-
архального крестьянства в современное индустриальное общество5.
Однако различное понимание готовности народа к преобразованиям,
первостепенных шагов и действий лишали программные положе-
ния единства. Главный теоретик партии так и не смог объединить
вокруг себя после раскола в 1917 г. сторонников социалистической
альтернативы.
Не много нового добавили к эсеровской концепции и левые соци-
алисты-революционеры. Они расценивали положение, сложившееся
в стране после победы большевиков, как переходный этап к социа-
1 Там же. С. 23-25.
2 Чернов В.М. Философские и социологические этюды. М., 1908. С. 3.
3 Чернов В.М. Конструктивный социализм. М., 1997. С. 631.
4 Чернов В.М. Дела и дни. Упразднение народничества // Заветы. 1913. № 6. С. 97.
5 Леонов М.И. Пролетарский и крестьянский социализм в России на рубеже XIX-
XX веков // Самарский ежегодник. Самара, 1993. С. 32.
632
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. ;
лизму. В России уже не существовало демократической республики
но еще не сложилась трудовая республика. На переходной стадии
Советы были наиболее приемлемой политической формой государ
ственного устройства. Ее отличительной чертой являлась диктатура
трудящихся масс, которую левые эсеры полностью признавали и счи
тали необходимым условием для окончательной победы социализма.
Левых эсеров не отпугивали ни ограничения при проведении выбо-
ров («ценз труда»), ни навязываемая воля трудовых коллективов.
Они полностью поддерживали идею свободной федерации советских
республик. В дальнейшем партия собиралась отстаивать «полноту
местной исполнительной власти для местных Советов, заключающу-
юся в сосредоточении... всех исполнительных функций и в праве на-
значения на все должности своих представителей». Еще один пункт
их программы касался реального обеспечения «отрицательных» (сво-
бода слова, печати, собраний и союзов) и «положительных» (свобода
воспитания и образования) прав свободы1.
В оценках перспектив советского строя левые эсеры далеко разо-
шлись с бывшими однопартийцами и защищали идеи диктатуры. Де-
мократия могла носить только классовый характер. Такую же ярко
выраженную направленность имели и неотложные мероприятия в
экономической области: «планомерная экспроприация капитали-
стических классов (отмена права наследства, высокие налоги для
буржуазии и т. п.), замена частной торговли потребительными обще-
ствами, охватывающими все население и объединенными в единый
союз, монополизация всей внешней торговли, национализация кре-
дита с установлением права па кредит, установление во всех произ-
водствах и на все главнейшие товары и продукты массового произ-
водства твердых цен, обобществление земледелия»1 2. Левоэсеровская
программа действий мало чем отличалась от взглядов большевиков,
что и предопределило на некоторое время их союзничество.
Правда, их представления о «новом типе хозяйства» носили син-
дикалистский оттенок и предусматривали «принудительное тре-
стирование промышленных предприятий с проведением в жизнь
рабочего контроля... как переходную ступень к обобществлению про-
изводства и введение трудовой повинности». Но в целом общность
взгляда на будущее левых эсеров и большевиков в вопросе о ликви-
дации рынка и введении продуктообмена явно просматривается. По
1 Протоколы второго съезда партии социалистов-революционеров (интернацио-
налистов) // Партия левых социалистов-революционеров: Документы и материалы,
1917 1925 гг. Т. 1. М., 2000. С. 581.
2 Там же. С. 654.
Часть шестая
633
крайней мере, об этом свидетельствует требование замены денежного
обращения «системой непосредственных расчетов между трестиро-
ванными предприятиями и организацию товарообмена»1. Далеко не
случайным было и негативное отношение ПЛ СР к смене хозяйствен-
ных ориентиров в годы нэпа, которая расценивалась как уступка ка-
питализму и начало поражения социалистической революции.
Только в одном левые эсеры оставались верны старым подходам -
идее социализации земли. Отмена частной собственности на землю
и проведение уравнительно-трудового землепользования, исключа-
ющего наемный труд, рассматривалась ими как центральное положе-
ние новой программы и как главное средство «широкого применения
коллективного труда на общественной земле»1 2.
Можно сказать, что левоэсеровские представления в теорети-
ческом плане уступали ранее разработанному варианту неонарод-
нического социализма Сказалось отсутствие в их рядах личности,
подобной Чернову. В основном коррекция старой программы пре-
образований велась в русле определения неотложных мер, которые
были жизненно необходимы в условиях переходного периода. В ле-
воэсеровской программе исчезала не только столь важная демокра-
тическая составляющая, но и все очевиднее просматривались син-
дикалистские настроения. Партия стремилась противопоставить
большевистской политике хотя бы видимое единство взглядов, но
эта эклектичная попытка уже не могла спасти от потери доверия
со стороны крестьянства, которое разочаровалось в социалистиче-
ском экспериментаторстве и подчинилось воле «пролетарского»
государства.
Энесы и будущее России
По сравнению с социалистическими проектами эсеров подходы
к пониманию будущего России, свойственные народным социали-
стам, имели более умеренный характер. Энесы принадлежали к сто-
ронникам эволюционных изменений, отрицали революционное на-
силие и стремились осуществить назревшие преобразования путем
парламентской деятельности Трудовая народно-социалистическая
партия (ТНСП) в основном состояла из представителей отечествен-
ной интеллигенции, не веривших в перспективы капиталистическо-
го развития страны. Она никогда не была массовой, даже в 1917 г.
численность партийных рядов не превышала 11-12 тыс. чел. Как
1 Там же.
2 Там же. С. 663.
634
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
отмечают исследователи, ее программа и тактика не претерпели
существенных изменений в 1905-1917 гг.1 Но исторический опыт
существования TH СП интересен в первую очередь как попытка ре-
ализации социалистических идей не через разжигание классовой
борьбы, а через установление классового мира, обеспечение спра-
ведливого общественного устройства в интересах всего народа, всех
слоев населения.
Формирование и эволюция взглядов народных социалистов про-
исходили одновременно со становлением эсеровской идеологии и под
воздействием одних и тех же доктрин. Однако результаты создания
одного из вариантов неонароднического проекта оказались отличны-
ми от близких по своей направленности представлений социалистов-
революционеров. Причины этого следует искать, на наш взгляд, как
в интерпретации основополагающих принципов общественного раз-
вития, определении роли различных слоев населения в социальном
прогрессе, так и в представлениях о формах деятельности партии,
которые считались наиболее приемлемыми для России начала XX в.
«Мозговой центр» энесов сложился еще в 1890-е гг. в редакции
журнала «Русское богатство», которую возглавлял Михайловский.
В его «литературную семью» входили А.В. Пешехонов, В.А. Мя-
котин, Н.Ф. Анненский и др. После смерти руководителя журнала
в 1904 г. именно они определяли основное содержание энесовской
программы.
Главная цель прогресса виделась им в таком освобождении чело-
века, которое не «разнуздывало» бы низменных страстей, а позволя-
ло в полной мере реализовать творческий потенциал, направленный
на созидание, достижение солидарности и взаимопонимания людей.
Личность могла стать свободной только в коллективе единомыш-
ленников «при помощи планомерной организации сожительства и
сотрудничества». Другими словами, как писал в 1912 г. Пешехонов,
«только в социалистическом строе, если еще не дальше, каждая тру-
дящаяся личность и все трудящееся человечество в целом получат
свободу и возможность всесторонне развивать свои силы», «в соци-
алистическом строе не может быть ни религиозных гонений, ни на-
ционального угнетения, ни политического неравенства, хотя бы они
и не соединялись с экономической эксплуатацией»1 2.
1 Гинее В.Н. Аграрный вопрос и мелкобуржуазные партии в России в 1917 г. Л.,
1977. С. 162; Сыпченко А.В. Народно-социалистическая партия в 1907-1917 гг. М.,
1999. С. 97; Ерофеев НД. Народные социалисты // Политическая история России в
партиях и лицах. М., 1994. С. 624.
2 Пешехонов А.В. На очередные темы. Народный социализм или пролетарский? //
Русское богатство. 1912. № 12. С. 279.
Часть шестая
635
Социальный идеал, понимаемый как освобождение человека не
только от неравенства, но и от традиционных условий существова-
ния, результатом которого может стать «полная победа над приро-
дой, проникновение в ее тайны и подчинение ее сил своей власти»1,-
гаким представлялось энесам будущее. Социализм становился лишь
формой, которая объединяла общечеловеческие устремления, гума-
нистические тенденции развития социума.
Прямым следствием желания выразить естественное стремление
человека к свободе являлось преобладание во взглядах народных
социалистов морального императива. Справедливость, равенство,
братство не являлись отвлеченными понятиями, а были вплетены в
саму ткань идейных конструкций и программных документов. Как
отмечалось в первом номере «Народно-социалистического обозре-
ния» (1906), главная задача партии состояла в том, чтобы «восстано-
вить права человеческой личности и обеспечить интересы трудового
народа»1 2. Не разделение трудящихся на отдельные группировки, а
выражение интересов всего народа. По мнению Пешехонова, «на-
род - таково основное понятие, таков фундамент, на котором мы
и строим в конечном итоге всю нашу общественно-политическую
программу»3. Этот принцип нашел свое воплощение и в главном ло-
зунге энесов: «Все для народа и все через народ».
Народные социалисты понимали, что «между интересами различ-
ных видов труда нет тождества; между ними возможно расхождение
и даже противоречие. Такое расхождение и противоречие возможно
не только между интересами отдельных трудовых классов, но и меж-
ду интересами отдельных групп в составе одного и того же класса...
Роль социалистической партии поэтому должна быть двусторонней:
ведя борьбу с капиталом, она должна в то же время поддерживать
равновесие между интересами различных видов труда». Чем быстрее
и последовательнее удастся примирить и объединить разнохарактер-
ные требования, чем всестороннее и полнее в партии будут представ-
лены разные слои населения, тем «шире и прочнее будет достигну-
то объединение труда, тем больше простора удастся... отвоевать для
трудящихся в рамках существующего строя, тем быстрее, наконец,
сложится и упрочится в ее рядах та солидарность труда, без которой
1 Там же. С. 277-278.
2 Программа трудовой (народно-социалистической) партии // Народно-социали-
стическое обозрение. 1906. № 1. С. 5.
3 Пешехонов А.В. Программные вопросы. Вып. 1. Основные положения. СПб.,
1907. С. 13.
636
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
нельзя перейти к будущему строю»1 За собой энесы оставляли право
отстаивать «интересы каждого отдельного класса... лишь постольку
поскольку они не идут вразрез с интересами всех трудящихся»1 2.
Именно признание приоритета общечеловеческих ценностей, от-
сутствие строгой классовой ориентации отталкивали народных со-
циалистов от марксистской убежденности в «избранности» проле-
тариата как созидателя социализма и как «социалиста по природе».
Во-первых, такие представления страдали, по мнению Пешехонова,
известным упрощением и доктринерством. Задачи и цели реального
пролетариата «уже задач социалистической партии», социализм ну-
жен всему трудящемуся человечеству. Во-вторых, признание марк-
систского постулата означало исключение целого ряда социальных
групп из состава потенциальных сторонников социалистического об-
устройства общества. Крестьянство огульно объявлялось «обломком
прошлого строя». Учителя, студенчество, домашняя прислуга, мел-
кие чиновники превращались в верных наемных служителей капита-
ла. И, в-третьих, если даже предположить, что пролетариат возглавит
социалистическое движение, поведет за собой других трудящихся, то
в первую очередь он будет отстаивать собственные интересы. Устрем-
ления других классов окажутся незащищенными. Вполне возможно,
что промышленные рабочие поведут борьбу со своими союзниками.
Тем самым судьба социализма будет всецело предоставлена «сти-
хийной борьбе классов», которая «заведет в такие дебри, где человек
человеку станет волк». А «такой путь совершенно неприемлем для
социалистической партии»3.
Таким образом, социализм народный, а не классовый, пролетар-
ский должен определять контуры будущего мироустройства. Со-
вместная деятельность всех трудящихся может являться залогом
справедливости, равенства и братства людей. А задача социалисти-
ческой партии, ее основная функция должна состоять в том, что-
бы «вносить сознательную мысль в стихийную борьбу социальных
сил»4. Данное понимание социализма полностью соответствовало
представлениям Михайловского, как, впрочем, и критическое отно-
шение к марксизму. Классическое народничество никогда не отрица-
ло значимости этого учения, но только в качестве научной гипотезы.
1 Пешехонов А.В. На очередные темы. Народный социализм или пролетарский? //
Там же. С. 297.
2 Программа трудовой (народно-социалистической) партии // Там же. С. 4.
3 Пешехонов А.В. На очередные темы. Народный социализм или пролетарский? //
Там же. С. 279, 289,297.
4 Там же.
Часть шестая
637
которую еще предстояло доказать в результате длительных и настой-
чивых исследований. Вполне возможно, что некоторые из прогнозов
Маркса могли быть опровергнуты, а некоторые не подтвердиться
полностью.
Уже в 1890-е гг. было очевидно, что капитализм является реаль-
ностью России. По мнению Анненского, «рост той формы производ-
ства, которая называется капиталистическою... составляет факт, не
подлежащий сомнению и оспариванию»1. Однако его развитие стало
во многом возможно только благодаря усиленному государственно-
му насаждению налоговой, таможенной, кредитной политики. Тем
самым создавались тепличные условия одного сектора экономики в
ущерб «народному» производству (общинное, артельно-кустарное),
земскому и муниципальному хозяйству. Правительственная опека
позволила капиталистической промышленности, как писал Пешехо-
нов, развиваться «не по дням, а по часам»1 2.
Однако ревизия марксистской теории, предпринятая немецкими
социал-демократами на рубеже веков, как и некоторые тенденции в
хозяйственной деятельности, заставляли усомниться в ее верности.
Все чаще раздавались голоса, что учение К. Маркса было верно для
начального этапа капиталистической эволюции. Но в дальнейшем
произошли изменения, которые он не мог предвидеть. Близкий крах
капитализма «далеко отодвинулся». Выяснилось, что «характер дви-
жения в пределах капиталистического общества несколько иной:
если на одном конце богатства и концентрируются, то на другом -
нищета не растет, а, напрошв, жизненный уровень повышается»,
«расстояние между двумя концами социальной лестницы, если и уве-
личивается, то только в одну сторону. В целом же человечество, хотя
и медленно, с трудом, с ненужными страданиями идет, по-видимому,
все-таки вверх»3.
Изменилась и сама структура производственной деятельности:
«собственник все больше и больше отделяется от предпринимателя».
Появление акционерной формы собственности позволяет держате-
лям акций в лучшем случае раз в год принимать участие в собрании
акционеров, а в остальном - только получать свой процент с прибыли
и не иметь никакого «отношения к хозяйству». Поскольку нет про-
1 Анненский Н.Ф. Хроника внутренней жизни. Тридцатипятилетие 19 февраля
1861 г. // Русское богатство 1896. № 2. С. 202.
2 Пешехонов А.В. Централизация доходов, ее формы, цели и последствия // Рус-
ское богатство. 1902. № 5. С. 83 84.
3 Пешехонов А.В. На очередные темы. Народный социализм или пролетарский? //
Там же. С. 280.
638
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. ?
цесса концентрации производства и рабочей силы, то капитализм ве-
дет к крайнему экономическому разнообразию, эклектичности эко-
номики. Преобладает тенденция к абсолютному и относительному
росту мелкой и средней промышленности.
«Предприятия все больше и больше ведутся на чужие, прямо арен-
дованные, а то и иными путями добытые деньги», резко возросла «и с
каждым днем становится все значительнее» роль банков: «не ограни-
чиваясь только властью над кредитом, они все больше подчиняют себе
обмен и даже производство». На смену капиталистической конку-
ренции, которая являлась стимулом производства, идет монополия.
Капиталисты, вместо того чтобы соперничать друг с другом, начали
объединяться в тресты и синдикаты. Тем самым исчезает важнейший
побудительный мотив в извлечении прибыли: «вместо удешевления
производства - повышение цен». А организующее действие капитала
перемещается «в сферу денежного и товарного оборота»1.
Положение, когда «громадная фабрика может принадлежать мно-
гим тысячам собственников», Пешехонов называл «трансформиро-
ванной собственностью». Дальнейшая эволюция виделась ему в двух
направлениях. Вероятнее всего, процесс концентрации не прекратит-
ся, «и в руках отдельных лиц и групп будут сосредоточиваться колос-
сальные богатства». Вместе с этим будет наблюдаться концентрация
экономической власти. Вполне возможным Пешехонову представля-
лась «олигархия и даже единодержавие».
Социальным последствием такого сценария могло стать появ-
ление «громадного штата служащих»: конторщиков, приказчиков,
мастеров, табельщиков, инженерно-технического персонала. Изме-
нится социальный состав населения. Вырастет «третье сословие» ка-
питалистического общества. Этот слой «новой буржуазии» уже раз-
лучен с собственностью, но «от обязанности работать не избавлен».
Он может стать надежной опорой хозяина, а может быть, размышлял
Пешехонов, он будет ближе к пролетариату?
Дальнейшая эволюция социальной структуры представлялась
следующей: «между собственностью и экономической властью уста-
новится симбиоз вроде того, какой существует у нас между помест-
ным дворянством и бюрократией». Наверху пирамиды закрепятся
люди, облеченные властью и обладающие громадными богатствами,
богачи, разного рода дельцы, не имеющие доступа к властным рыча-
гам, знатные лица, не нажившие богатства Такое «совмещение в раз-
1 Пешехонов А.В. Централизация доходов, ее формы, цели и последствия // Рус-
ское богатство. 1902. № 5. С. 281, 282, 286.
Часть шестая
639
ных пропорциях власти и собственности будет встречаться... и ниже»,
в слое людей, «лишенных собственности, испытывающих почти такое
же давление, как пролетариат, и почти сливающихся с ним». В этот
слой также войдет многочисленное чиновничество, «третий элемент»
(служащие общественных учреждений), лица свободных профессий
(художники, журналисты, писатели и т. п.)1.
Пешехонов фиксировал большую устойчивость капиталистиче-
ской формации, появление средних слоев, у которых не было «непро-
ходимых граней» между буржуазией и пролетариатом. Напрашивал-
ся и другой вывод, затрагивавший основные постулаты марксистской
теории: капитализм плохо подготавливает условия для перехода к со-
циализму, и близкого краха капиталистического общества ждать не
приходится.
Но если в промышленной области значение капитала как рачи-
тельного хозяина все более падает, то что уж говорить о сельском
хозяйстве. В этом секторе экономики «капитал... не только не овладе-
вает этой сферой, но и очищает... даже те позиции, которые он занял
было на развалинах феодального и крепостного хозяйства». Всецело
контролируя транспорт, обмен и кредит, он получил возможность
«отбирать у крестьянина почти весь прибавочный продукт... с при-
бавкой значительной доли необходимого продукта». В социальном
отношении крестьянство может оказаться в дальнейшем «рядом с
пролетариатом», а может оказаться «еще ниже и будет испытывать
давление еще сильнее»1 2.
1 Там же. С. 283, 284. Факт появления монополистических объединений энесы
отмечали и в России. По мнению Анненского, в конце XIX - начале XX в. стали по-
являться различные крупные производственные образования, которые фактически
контролировали рынок производства определенного товара. Хотя они прятались
под различными вывесками (справочные и совещательные бюро, периодические
съезды промышленников и т. п.). их влияние усиливалось и проявлялось в железно-
делательной, угольной, нефтяной, свеклосахарной и мукомольной отраслях (Аннен-
ский Н.Ф. Несколько итогов Нижегородской выставки // Русское богатство. 1896.
№ И. С. 209). А.Б. Петрищев отмечал отличия, существовавшие между американ-
скими и русскими монополистическими объединениями. Так, русские синдикаты
относились им не к категории крупнейших американских образований, а ко «второ-
сортным» или даже «третьесортным» бельгийским. Их появление не стало резуль-
татом органической концентрации капитала. Явно просматривалось и отставание в
техническом отношении. В России, как и во всем мире в целом, шли процессы акти-
визации участия банков в сфере материального производства, интернационализации
капитала, сращивания политической власти с финансовой олигархией (Петрищев А.
Хроника внутренней жизни // Русское богатство. 1908. № 5. С. 72-103: 1913. № 2.
С. 372-403).
2 Пешехонов А.В. На очередные темы. Народный социализм или пролетарский? //
Там же. С. 287.
640
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Именно такое положение сложилось в России, где проникнове-
ние капитализма в деревню происходило совсем иначе, чем в городе.
Здесь становление рыночных отношений шло за счет ростовщиче-
ства, торговли, неземледельческих промыслов, отсутствия дешевого
кредита и т. п. В пользу подобного заключения говорило и положение
русской пореформенной деревни, которая сохранила многочислен-
ные пережитки крепостничества. Крестьянское малоземелье, нату-
ральные формы аренды, круговая порука, телесные наказания, зави-
симость органов самоуправления от царской администрации ставили
сельских жителей в крайне тяжелые условия существования.
Негативно оценивали энесы и надельное землевладение, ото-
рваться от которого крестьяне «и юридически, и экономически, и
психологически не могут». Земля остается за сословием в целом
«Даже крестьяне, взятые во всей их массе, не могут свободно рассе-
литься на надельных землях. Переход из одной общины в другую и
тот при данных условиях почти невозможен. Другие же слои населе-
ния не имеют доступа к надельным землям... Деревня обратилась в
своего рода гетто, лишенное света и воздуха»1.
Русский мужик с большим трудом и лишениями приспосабливал-
ся к рыночным условиям, все больше подпадал под действие законов
буржуазного общества. Крестьянство, по мнению Пешехонова, было
уже втянуто в «сферу меновых отношений»1 2.
По-разному оценивали энесы социальные процессы, происходив-
шие в среде русского крестьянства. Пешехонов был убежден, что ин-
тенсивного расслоения на бедных и богатых не существует. Семейное
производство более всего тяготеет к среднему хозяйственному уров-
ню, и расколоть его на «различно эволюционирующие классы» бу-
дет далеко не просто3. Аналогичных взглядов придерживался и Мя-
котин, который считал, что в большинстве своем крестьянство еще
оставалось единым. Социальная дифференциация слабо затронула
его состав. По его мнению, «наш крестьянин не может быть серьезно
называем мелким буржуа»4. Но факт капиталистической эволюции
не подлежал сомнению.
1 Пешехонов А.В. Земельные нужды деревни и основные задачи а1рарной рефор-
мы. СПб., 1906. С. 148.
2 Пешехонов А.В. Хроника внутренней жизни / Русское богатство. 1905. № 8.
С. 114.
3 Пешехонов А.В. Из теории и практики крестьянских хозяйств // Русское богат-
ство. 1902. № 9. С. 193; № 10. С. 116.
4 Мякотин В.А. Попытка общей истории русской фабрики // Русское богатство.
1899. № 2. С. 12.
Часть шестая
641
В целом представления энесов о социальном прогрессе были вы-
держаны в духе классического народничества Они содержали тра-
диционный набор идей, которые отвергали капитализм как маги-
стральный путь развития человечества и обосновывали построение
социалистического общества, способного обеспечить всестороннюю
реализацию творческих способностей личности. Но наряду с этим
в некоторых аспектах интерпретации наследия предшественников
народные социалисты расходились со взглядами эсеров. Так, новый
этап капитализма (империализм) оценивался ими не в качестве пред-
посылки будущей социалистической эволюции, а как свидетельство
кризиса эксплуататорской формации.
Расходились народные социалисты с эсерами и в выборе спосо-
бов социальных преобразований. В чисто теоретическом плане они
допускали возможность революционных потрясений как одного из
средств реализации назревших проблем общества. Но при этом «ре-
волюция» входила в качестве частного элемента в более общее, все-
охватное понятие «эволюция». Революция понималась как «ускорен-
ный, форсированный темп ее, как концентрированный, сгущенный
период такой эволюции»1.
Но признание этого факта не превращало энесов в сторонников
революционаризма. Им были чужды резкие повороты в истории.
Революция для них - скорее комплекс преобразований, которые
в совокупности должны были привести к замене существовавше-
го строя. Социализм должен был проникнуть во все общественные
сферы: экономику, политику, идеологию Свою основную задачу
энесы видели не в разжигании огня революции, а в том, чтобы во-
влечь «все живые силы страны» в борьбу «за... существование народ-
ного представительства»1 2. В соответствии с этим энесы определяли
и принципы партийного строительства. Они считали, что их партия
должна быть широко демократической, социалистической, общена-
родной с легальной организацией и открытыми приемами действий.
Энесы всегда оставались последовательными сторонниками не-
насильственного политического переустройства России. Вера в раз-
умное социальное переустройство базировалась не только на доктри-
нальных принципах социализма, но и на анализе реальной ситуации
в стране, на оценке классовой структуры общества, роли различных
слоев населения и государства в грядущих преобразованиях.
Признавая социализм целью эволюции, энесы пытались опреде-
лить те силы, которые способны решиться на проведение насущных
1 Сиг-ъА. [Сигов А.]. О народно-социалистической партии. Пг.; М., 1917. С. 9-10.
2 Мякотин В Наброски современности // Русское богатство. 1906. № 8. С. 176.
642
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
для страны реформ. В условиях капиталистического развития, появ-
ления новых классов требовалось выяснить их настроения, интересы,
требования.
Наиболее распространенным и устойчивым являлось мнение о
том, что особых отличий в положении пролетариата и крестьянства
не существует. Обе эти социальные группы относились к категории
трудового народа. «У нас нет роковой черты, - писал Пешехонов, -
которая отделяла бы пролетариат от трудового крестьянства и ко-
торая давала бы право думать, что каждый из этих классов может
самостоятельно и независимо от другого устроить свою участь»
Взаимоотношения жителей города и деревни напоминали ему пове-
дение жидкости в сообщающихся сосудах: «В случае резкого измене-
ния уровня благополучия там или здесь, неизменно почти происхо-
дил отлив населения в ту или иную сторону; начиналось “обращение
к земле”, или происходила “тяга на фабрику”». Таким образом, хотя
заработная плата и определяла в конечном итоге «уровень благосо-
стояния» рабочего, но земля выступала «опорой в экономической
борьбе». Используя ее, пролетариат получал возможность «целе-
сообразно распределять свои силы и планомерно защищать свои
интересы»1.
Основываясь на убеждении, что «никакого антагонизма между...
крестьянскими и рабочими нуждами не замечено»1 2, энесы главным
своим требованием считали предоставление земли и воли всему тру-
довому народу3.
Важным и значимым представлялся вопрос о связи народа и ин-
теллигенции. Многое в его решении основывалось на традиционных
критериях оценок. По-прежнему интеллигенция рассматривалась
как внесословное и внеклассовое образование. И как следствие, этот
слой населения выводился за пределы структуры капиталистическо-
го общества. Интеллигенция в своем миропонимании и обществен-
ном поведении руководствуется не узкими групповыми интересами,
а интересами «страны вообще, народа вообще, разумея под понятием
народа всю сумму трудящихся»4.
Второй важный тезис затрагивал проблему морального долга ин-
теллигенции, которая была поставлена еще в «Исторических пись-
1 Пешехонов А. На очередные темы // Русское богатство. 1906. № 8. С. 191,192.
2 Пешехонов А.В. Аграрная проблема в связи с крестьянским движением. СПб.,
1906. С. 9.
3 Пешехонов А.В. На очередные темы // Русское богатство. 1906. № 8. С. 193.
4 Елпатьевский С. По поводу разговоров о русской интеллигенции // Русское бо-
гатство. 1905. № 3. С. 60.
Часть шестая
643
мах» Лаврова. Совершенно в духе этой работы энесы считали интел-
лектуальную элиту «неоплатным должником» народа и строили свои
расчеты на том, что «она отдает доставшиеся ей на долю, но в дей-
ствительности принадлежавшие всему человечеству, идейные силы
борьбе за человеческую правду, пробуждение классового, народного
и человеческого самосознания в массах»1.
Итак, объединение народа и интеллигенции образует среду, ин-
тересы которой уже трудно игнорировать. Сплав интеллектуальной
мощи и народной поддержки монолитен и непобедим. Против нее
трудно устоять любым консервативным настроениям. Творческий
потенциал личности умножается на поддержку многомиллионных
масс. Как писал Мякотин, программу партии, хороший план дей-
ствий «можно выработать единичными силами, но осуществить его
могут... только широкие массы, собравшиеся для отстаивания своих
интересов, массы, готовые отстаивать право народа самому опреде-
лять свою судьбу»1 2.
Однако понимание характера работы интеллигенции в народе не
было однозначным. Редакция «Русского богатства» отрицательно
относилась к разного рода культурническим «прожектам» и прида-
вала «очень большое значение» вопросам «земской жизни и земской
работы»3. Для освещения деятельности земств журнал публиковал
разнообразные материалы. Их авторы ратовали за расширение и
улучшение хозяйственной и культурнической деятельности этих
учреждений, за свободу слова и печати для земских изданий, за соз-
дание общеземского печатного органа, за демократизацию выборов,
за придание земствам большей самостоятельности. Еще сохранялась
надежда, что даже без изменения политической системы в стране
земства могли бы стать «прочным фактором» улучшения условий
крестьянской жизни4.
Определенные надежды на органы местного самоуправления воз-
лагал и Пешехонов, который отмечал, что «земская статистика, ме-
дицина, школа создались под непосредственным влиянием движе-
ния к сближению с народом. Стремление использовать земство для
служения народу сохранилось и сейчас»5. Особенно он подчеркивал
1 Пешехонов А. На очередные темы // Современность. 1906. № 1. С. 126.
2 Мякотин В. Наброски современности // Русское богатство. 1906. № 8. С. 177.
3 Анненский Н.Ф. Хроника внутренней жизни // Русское богатство. 1895. №11.
С. 142.
4 См., например: Плотников МА. Хроника внутренней жизни // Русское богат-
ство. 1898. № 3. С. 189-203.
5 Пешехонов А. Крестьянский вопрос // Русское богатство. 1901. № 2. С. 175-181.
644
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
роль «третьего элемента», трудовой интеллигенции, выполнявшей
многотрудную задачу просвещения и воспитания народа. С течением
лет эта группа населения приобретала все большее влияние. Поэтому
Пешехонов ожидал «большого оживления на земской дороге»1.
Вместе с тем органы местного самоуправления в том виде, в ка-
ком они существовали в начале XX в., не удовлетворяли энесов, так
как полностью не выражали интересов малообеспеченной массы и не
давали простора для приложения сил внесословной интеллигенции1 2.
Появившаяся народная, трудовая интеллигенция, обладавшая
всеми качествами, присущими этому слою населения (желание слу-
жить народу, отдать ему свой неоплатный долг, моральный импера-
тив), обязана была использовать накопленный и весьма продуктив-
ный опыт предшественников и повести «ту же... линию... в земском
хозяйстве, какую вел в нем до сих пор “третий элемент”». Она могла
стать «огромным фактором» народной жизни в «области охранения
народного здравия», «земском и городском самоуправлении». Для
этого следовало объединиться с «третьим элементом», способство-
вать его «обновлению» и сближению с народом3.
Энесы фактически предлагали использовать уже созданные ор-
ганы управления для реализации не только местных нужд, но и для
решения задач всероссийского масштаба. Если земства в том виде, в
каком они существовали в начале века, и не подходили для осущест-
вления политической деятельности, то, по крайней мере, они под-
готавливали необходимые для ее осуществления в будущем кадры.
Земства выражали интересы не отдельного класса или сословия, а
населения отдельного региона, всей страны в целом. В определенной
мере их можно было считать прообразом приемлемого для России
общественного устройства. Подготовка к нему должна была происхо-
дить постепенно, все шире охватывая разные стороны жизни. И толь-
ко на заключительном этапе могло завершиться существенными пре-
образованиями. А орудием их реализации как раз и должны были
стать центральные и местные государственные органы.
Во взглядах энесов этому вопросу придавалось принципиальное
значение. Как считал Пешехонов, «в свирепой свалке классов, групп,
индивидуумов, где столько противоречивых экономических интере-
сов рвут на части общественный организм...», государство обязано
1 Пещехонов А.В. На очередные темы. Земская дорога // Русское богатство. 1914.
№ 1. С. 356,370; № 2. С. 333,336.
2 Пешехонов А.В. Крестьянский вопрос / Русское богатство. 1901. № 2. С. 180,181.
3 Пешехонов А.В. На очередные темы. Земская дорога // Русское богатство. 1914.
№ 2. С. 339.340.
Часть шестая
645
было взять на себя «роль высшего регулятора, служащего интересам
целого, призывающего к порядку каждый личный произвол». Тем
самым оно выполнит свою цивилизаторскую миссию. Естествен-
но, в том случае, если государственная власть становится «служкой
какого-либо отдельного класса, корпорации, лица», забывает свои
общекультурные цели, оно должно подвергаться критике со сторо-
ны общества, но это абсолютно не умаляет ее провиденциального
предназначения1.
Указывая на значение государственных органов, энесы одновре-
менно определяли механизмы, при помощи которых им представ-
лялась возможной реализация самых неотложных мер преобразова-
ния страны. С одной стороны, «правительство... представляет собой
равнодействующую борющихся сил», а с другой - «либеральное
общество» и народ совместными действиями могут «вывести пра-
вительственный механизм из неустойчивого равновесия» и двинуть
«государственную жизнь... в определенном направлении»1 2.
Таким образом, на первое место ставилась ненасильственная
эволюция, предполагавшая исключительно мирную политическую
деятельность. В зависимости от ситуации в стране она могла при-
нимать различные формы, но ее сущность должна была оставаться
неизменной - достижение общенародного блага при помощи леги-
тимных форм власти. Возможность введения диктатуры определен-
ного класса или даже всего народа энесы отвергали. По словам Мя-
котина, «“диктатура народа” - это такой же абсурд, как диктатура
над самим собой»3. И в этом принципиальном вопросе народные со-
циалисты расходились с близкими им по социалистическим взгля-
дам эсерами.
Конкретные формы реализации политических преобразований в
стране варьировались. Так, в 1905 г. энесы осознавали, что частичны-
ми политическими уступками невозможно решить наболевшие во-
просы жизни страны. По мнению Мякотина, «пустой фразой» было
бы представительство по назначению, созыв представителей от со-
словий или от существующих общественных организаций в лице дво-
рянских и земских собраний, городских дум и купеческих обществ.
Действительное спасение страны состояло в привлечении «свободно
1 Пешехонов А.В. Наша текущая жизнь // Русское богатство. 1901. № 3. С. 128-129.
2 Пешехонов А.В. Хроника внутренней жизни // Русское богатство. 1905. № 3.
С. 186.
3 Протоколы первого съезда партии социалистов-революционеров // Там же.
С. 284.
646
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
избранных представителей всего народа к законодательной власти и
к контролю над действиями администрации»1.
Возложить на себя такую громадную ответственность могло толь-
ко Учредительное собрание. За ним закреплялось право «воплоще-
ния народовластия». Вопрос о форме государственного устройства
оставался открытым: «есть свободные монархии и недостаточно де-
мократические республики»1 2.
Тем более что после принятия Манифеста 17 октября 1905 г. по-
явилась реальная перспектива превратить государство из враждеб-
ной силы для общества в силу общественного прогресса и правово-
го порядка. Конституционная монархия, эволюционно, постепенно
освобождаясь от полицейско-бюрократических традиций, могла пре-
вратиться и в демократическую республику. Одним из главных ее
элементов должна была стать замена парламентаризма прямым уча-
стием народа в законодательном творчестве. ^Демократическая ре-
спублика мыслит в себе... федеративное устройство, и референдум, и
пропорциональное представительство и, пожалуй, замену постоянно-
го войска вооружением народа, т. е. все наиболее совершенные фор-
мы, при посредстве которых может быть выражена воля народа, и все
наиболее надежные гарантии, которыми может обеспечена его сво-
бода. Без этого же будет республика, но не демократическая, а такая
(как, например, во Франции), которая может быть хуже монархии», -
писал Пешехонов в 1906 г. Но осуществить такой переход «одним ма-
хом» ему казалось невозможно. Для этого в России не существовало
ни необходимых предпосылок, ни силы, способной это сделать3.
Государственные формы должны трансформироваться в соответ-
ствии с теми задачами, которые перед ними стоят. Если говорить о
далекой социалистической перспективе, то предварительно необхо-
димо последовательно осуществить буржуазно-демократические, де-
мократические, демократически-социалистические преобразования.
В России на повестке дня стояли в первую очередь буржуазно-демо-
кратические реформы. В этом ключе была разработана и конкретная
политическая программа энесов.
Самыми неотложными преобразованиями в политической сфере
считались установление равенства всех граждан перед законом, лик-
видация сословий и связанных с ними привилегий, введение полной
1 В.М. [Мякотин В.]. Хроника внутренней жизни // Русское богатство. 1905. № 2.
С. 129.
2 Протоколы первого съезда партии социалистов-революционеров // Там же.
С. 284.
3 Пешехонов А На очередные темы // Русское богатство. 1906. № 8. С. 197.
Часть шестая 647
свободы совести, печати, слова, собраний, союзов и передвижений,
обеспечение неприкосновенности личности, жилища, переписки и
права подачи петиций. Эти права должны закрепляться законода-
тельным образом, на их защите обязаны стоять органы правопорядка
и юстиции. Для всех граждан страны требовалось введение единого
гласного и независимого суда, суда присяжных, осуществление вы-
борности судей. Смертная казнь обязательно подлежала отмене даже
в военное время. Должностные лица в общем порядке подлежали
уголовной и гражданской ответственности перед судом. Постоянная
армия сокращалась до пределов, вызываемых необходимостью защи-
ты страны. Срок службы должен был составлять не более двух лет с
перспективой замены постоянной армии милицией.
Верховное правление обязано было строиться на основе наро-
довластия: однопалатного народного представительства, куда изби-
рались граждане (мужчины и женщины), достигшие 20 лет, путем
прямой, равной и тайной подачи голосов. Этот представительный
орган наделялся всей полнотой законодательной власти, устанавли-
вал роспись государственных доходов и расходов, контролировал ис-
полнительную власть. Правительство должно было пользоваться его
доверием.
Местные и областные органы власти предполагалось строить на
широкой демократической основе земского, городского и сельского
самоуправления. В местах компактного проживания национальных
меньшинств должна быть установлена национально-областная и об-
ластная автономия.
Итак, широкая демократизация страны должна была положить на-
чало кардинальному преобразованию России. Как и эсеры, энесы не
мыслили себе будущего без ликвидации зависимости людей и страха
перед государством. Дальнейшие действия обязаны были обеспечить
прогресс страны в экономической области.
Центральной проблемой, требовавшей безотлагательного реше-
ния, представлялся аграрный вопрос. Он затрагивал интересы боль-
шинства населения страны. Крестьянство страдало от малоземелья,
помещики использовали земельную собственность в качестве надеж-
ного и проверенного способа эксплуатации, что в свою очередь ска-
зывалось на низком агротехническом уровне сельского хозяйства, а
значит, и на невысоком уровне благосостояния трудящихся классов.
Вывод напрашивался сам собой - «освободив землю, мы освободим
личность»1.
1 Пешехонов А.В. Земельные нужды деревни и основные задачи аграрной рефор-
мы. С.154.
648
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Собственно все предложения энесов в аграрной области своди-
лись к следующим требованиям: 1) переход земли в собственность
государства; 2) ликвидация монополии на дифференциальную ренту;
3) «коллективное землепользование»1.
Наиболее действенной и необходимой мерой считалась национа-
лизация земли. Изменение характера собственности давало возмож-
ность разом решить многие проблемы в аграрном секторе. Во-первых,
оно принципиально меняло общую обстановку в стране. Исчезнове-
ние частной собственности подрывало основы эксплуатации. Пере-
ход земельной собственности государству означал, что эксплуатиро-
вать крестьянство «будет некому». Помещики лишатся важнейшего
способа обогащения. Поэтому, как писал в 1905 г. Пешехонов, «осво-
бодить крестьянина от работы на помещика, освободить его от обя-
занностей подневольного батрака и вынужденного арендатора - та-
кова самая важная и неотложная народохозяйственная потребность
в сфере аграрных отношений». Во-вторых, сама собой отпадет из-
вечная проблема малоземелья крестьянских хозяйств. Как показала
практика, никакие культурнические мероприятия, никакая прирезка
одной-двух десятин не могли исправить положения. Этому препят-
ствовала частная земельная собственность: обеспечивая свободное
распределение угодий между классами и свободное размещение на-
селения страны по всей ее территории, опа только приводила к ра-
зорению и быстрому обезземеливанию крестьянских хозяйств. В то
же время переход земли в руки государства мог бы ликвидировать
«земельную тесноту крестьянства, дать возможность разместиться
на земле согласно требованиям рынка». В-третьих, далеко не мало-
важным фактором являлось дальнейшее развитие аграрного сектора
экономики, повышение производительности труда, использование
новейших способов обработки почвы, внедрение достижений науки
и техники. И, наконец, в четвертых, национализация - гарант сво-
бодного развития общества. По словам Пешехонова, «волю можно
взять... только с землей»1 2.
Но, ставя на первое место переход земли в собственность государ-
ства, энесы подчеркивали, что тем самым они отстаивают интересы
1 Протоколы I Всероссийского съезда Народно-социалистической партии, VI Все-
российского съезда Трудовой группы, 1 Всероссийского съезда Трудовой Народно-со-
циалистической. IIг., 1917. С. 16.
2 Пешехонов А.В. Земельные нужды деревни и основные задачи аграрной рефор-
мы. С. 154, 149, 150; он же. Аграрная проблема в связи с крестьянским движением.
С. 81; он же. На очередные темы // Русское богатство. 1906. № 8. С. 183.
Часть шестая
649
трудящихся. В основе их решения аграрного вопроса лежала убеж-
денность в необходимости создания строя «трудового хозяйства», от-
личного от капиталистического способа эксплуатации и извлечения
прибыли. Как было зафиксировано в энесовской программе, партия
собиралась добиваться национализации земли с тем, чтобы «земли,
предназначенные для сельского хозяйства, отдавались только тем,
кто их будет обрабатывать своим личным трудом»1.
Таким образом, национализация земли наделялась не только об-
щедемократическими, но и антикапиталистическими, антибуржуаз-
ными чертами, становилась средством, приближающей социализм.
Напротив, сохранение частной собственности на землю считалось
главным препятствием коллективизма. Именно поэтому энесы не
соглашались с требованиями либералов провести отчуждение части
частновладельческих земель «по справедливой цене». Этот проект
расценивался как программа «второго освобождения», копия кре-
стьянской реформы 1861 г.1 2
Вполне понятно и негативное отношение энесов к столыпинской
аграрной реформе. Ее основные положения оценивались как призыв
к грабежу, к войне всех против всех в деревне, как начало революции,
направленной на создание буржуазного, а не трудового хозяйства.
Ничего хорошего от проводимых преобразований энесы не ожидали,
предрекали им недолгую жизнь и быстрый крах3. Идеи главы русско-
го правительства настораживали еще потому, что их реализация пла-
нировалась без учета мнения крестьянства и привела к обострению
социальной напряженности.
В то же время предлагаемая энесами национализация земли долж-
на была спасти страну от революционных выступлений и националь-
ной смуты. Для решения аграрного вопроса недопустимы были за-
хваты и поджоги помещичьих имений, вооруженное сопротивление
властям. В годы первой российской революции энесы призывали
активно использовать подачу петиций, обращений, приговоров сель-
ских сходов, по решающее слово отводилось Учредительному собра-
1 Программа трудовой (народно-социалистической) партии // Там же. С. И; Это
же требование повторялось и программе 1917 г.: «Землей должен пользоваться только
тот, кто трудится на ней, и в таком количестве, сколько он сможет обрабатывать» (Про-
грамма трудовиков-народных социалистов. М., 1917. С. 8)
2 Пешехонов А.В. Земельные нужды деревни и основные задачи аграрной рефор-
мы. С. 151; Он же. Хроника внутренней жизни // Русское богатство. 1905. № 8. С. 141.
3 См. подробнее: Сыпченко А.В. Народно-социалистическая партия в 1907-1917 гг
С. 114-124.
650
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
нию, которое от имени всего народа обязано было законодательным,
правовым путем установить порядок национализации1.
Отвергая насилие как способ решения аграрной проблемы, энесы
выступали против революционной тактики эсеров. Не устраивали их
и предложения социализации земли. Ни в годы первой российской
революции, ни в 1917 г. они не шли на соглашения по этому вопро-
су. Народных социалистов не устраивало намерение распределить
земельные угодья поровну. Это означало, по их мнению, «обезличить
землю» и «осложнить реформу»1 2.
Переход земли в государственную собственность народные со-
циалисты планировали провести постепенно, в несколько этапов.
В первую очередь национализации подлежали частновладельческие
(помещичьи) земли, превышавшие трудовую норму. Но, провозгла-
сив данную задачу, энесы предлагали провести отчуждение земель
за вознаграждение. Это было связано с тем, что значительная часть
помещичьих владений была заложена в банках, поэюму для предот-
вращения денежных потерь трудящихся классов и для облегчения в
дальнейшем перехода земли к крестьянам предлагалось выкуп осу-
ществить государству, но не с превышением тех сумм, которые были
необходимы, чтобы приспособиться к новым условиям существова-
ния. Крестьянские земли предполагалось пока оставить в собствен-
ности их хозяев и только в дальнейшем провести национализацию3.
В соответствии с общетеоретическими взглядами энесов сози-
дательная деятельность в этом направлении должна была начаться
уже при капитализме. Пешехонов указывал на необходимость «по-
ложительной, творческой работы в рамках существующего строя для
подготовки будущего». В числе ее составляющих он называл: 1) ко-
операцию; 2) «частичное обобществление, расширение обществен-
ного хозяйства и развитие общественных служб»; 3) «ограничение
собственнической и предпринимательской власти в интересах всего
общества и прежде всего трудящихся»4.
Обращение к кооперации в программных документах энесов было
не случайным. Оно напрямую связано с переоценкой роли общины в
1 Пешехонов А. Хроника внутренней жизни // Русское богатство. 1905. № 6. С 233,
235.
2 Протоколы I Всероссийского съезда Народно-социалистической партии...
С. 26-27.
3 Программа трудовой (народно-социалистической) партии // Там же. С. И 12;
Пешехонов А. Хроника внутренней жизни // Русское богатство. 1905. № 8. С. 140.
4 Пешехонов А.В. На очередные темы. Народный социализм или пролетарский? //
Русское богатство. 1912. № 12. С. 292, 293.
Часть шестая
651
условиях развития капитализма. В прошлом этот институт, как писал
Пешехонов, имел характер территориального союза, правоспособно-
го выполнять в том числе и государственные функции. Но с развити-
ем товарного хозяйства и усилением государственного влияния его
роль ослабла. В лучшем случае «она оказалась очень серьезной по-
мехой на пути к образованию сельскохозяйственного пролетариата»,
но уже «бессильна сама по себе удержать население от обезземели-
вания». Для Пешехонова не были тайной и отрицательные стороны
общинной жизни: консерватизм, слабое развитие производительных
сил и т. п. Аналогичных взглядов придерживался и Мякотин, кото-
рый отмечал, что община не обеспечивает экономической самостоя-
тельности крестьянства, не помогает развитию деревни, не воспиты-
вает в крестьянстве коллективистской психологии1.
В целом община в России начала XX в. представляла собой «не-
что промежуточное между общественно-принудительным союзом
и частно-правовым», и в этом коренилось ее «довольно фальшивое
положение». «С одной стороны, члены общины объединены между
собой по территориальному признаку, она располагает в известном
смысле принудительной властью. С другой стороны, она охватывает
уже не все население, находящееся на данной территории, и засло-
ненная сельским обществом устранила уже значительную часть сво-
их политических функций».
Такая же двойственность наблюдается и в отношении к земле. Чле-
ны общины выступали в роли совладельцев земельного имущества.
Но община в целом наделена такими правами, которых не имеют все
крестьяне, вместе взятые. Другими словами, явно обнаруживалось
несоответствие между элементами территориально-государственно-
го союза, издревле присущего общине, и его частно-хозяйственными
функциями.
Вывод Пешехонова был закономерен: «В этом неопределенном
положении русская земельная община оставаться не может и должна
будет эволюционировать в ту или другую сторону. Она должна или
сделаться частно-правовым, добровольным союзом, превратиться в
товарищество или возродиться в качестве территориального союза,
войти в состав государства в качестве его органической части». По
мнению Пешехонова, последний вариант наиболее подходил для ре-
шения насущных задач реформирования страны1 2.
1 Пешехонов А.В. Аграрная проблема в связи с крестьянским движением. С. 76-77,
79 80; Мякотин В. О Государственной думе и «новой эре» // Русское богатство. 1905.
№ 8. С. 85.
2 Пешехонов А.В. Аграрная проблема в связи с крестьянским движением. С. 125.
652
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Правда, энесы критически оценивали возможности общины вы-
полнять функции местного управления. Но отношение крестьян к
земле как к общенациональной собственности и коллективистские
навыки ведения хозяйства вполне можно было использовать при
переходе к коллективному праву, обязанному заменить индивиду-
альное владения. Как писал Пешехонов, чтобы появился стимул к
коллективному труду, землю следует выделять тем, кто согласиться
работать на ней совместно, а не делить ее на «клочки и обрабатывать
порознь»1.
Но энесы прекрасно осознавали, что «обобществленное хозяй-
ство - это идеал». Не все крестьяне примут такую альтернативу
развития хозяйства, не все согласятся. Действовать силой нельзя.
Придерживаться теории, не проверенной жизнью, - губительно для
партии. Шаблон не заменит многообразия форм землевладения.
Вполне допустимо существование коллективной и частной собствен-
ности, использование наемного труда. Практика сама подскажет раз-
личные виды и формы деятельности1 2.
Предполагалось, что сельскохозяйственное производство еще
долго будет оставаться индивидуальным. Но способствовать вос-
питанию коллективистских тенденций, показать преимущества со-
вместного труда, обеспечить справедливое распределение его ре-
зультатов могла кооперация. По своему положению и значению она
отличалась от общины. Энесы рассматривали различные виды коо-
перации (потребительская, кредитная, производственная) как част-
но-хозяйственные объединения, но построенные на трудовом начале
Кооперативы были важны именно в качестве производственных ор-
ганизаций. Однако выполнять публично-правовые функции они не
могли. В лучшем случае кооперация являлась структурой, создавае-
мой обществом в экономике. И такое общественное образование обя-
зано быть независимым от государства. А раз это так, то и заменить
общину кооперация была не способна. Как писал Пешехонов, «сме-
нить и заменить общину может только такой же публично-правовой
институт, каким являлась и она сама»3.
Итак, надежды на преобразующую роль общины беспочвенны, а
кооперация не способна выполнить задачи реформирования аграрно-
1 Пешехонов А.В. Национализация земли, или Как трудовая народно-социалисти-
ческая партия считает необходимым разрешить земельный вопрос. Пг.. 1917. С. 14.
2 Протоколы 1 Всероссийского съезда Народно-социалистической партии...
С. 23-24.
3 Пешехонов А. На очередные темы. Община, кооперация, земство // Русское бо-
гатство. 1914. № 5. С. 322,324.
Часть шестая
653
го сектора экономики. Единственную силу, которая могла повлиять
на прогрессивное развитие сельского хозяйства, энесы видели в орга-
нах местного самоуправления и общественной активности трудовой
интеллигенции, объединенной в публично-правовые союзы.
В России активную роль в подготовке к социалистическому стро-
ительству могли сыграть земские организации, где был сконцентри-
рован значительный контингент трудовой интеллигенции. Объеди-
нение усилий кооперации и земств позволяло, по мнению энесов,
приступить к постепенным преобразованиям, имевшим социали-
стическую направленность. Как писал Пешехонов, «не борьба с ны-
нешним земством, а, быть может, борьба в земстве и при посредстве
земства являются одними из тех форм, в которых кооперативы могут
развернуть собранные ими силы»1.
Пожалуй, самой сильной стороной энесовских проектов решения
аграрного вопроса в России являлось неподдельное стремление об-
легчить положение русского крестьянства и твердая убежденность
осуществить намеченные преобразования мирным, ненасильствен-
ным путем. Но реальное воплощение их на практике натыкалось как
на противодействие власти, так и на отсутствие широкой поддержки
населения. Наибольшего успеха энесовские идеи получили в годы
первой российской революции, когда их положения о трудовом зем-
лепользовании значительно повлияли на программу и тактику тру-
довой группы в ] Государственной думе1 2.
Причины этого, по нашему мнению, следует искать в недооценке
энесами социальных процессов, происходивших в русской деревне
в начале XX в. Гигантский пореформенный сдвиг трансформиро-
вал крестьянский мир. Несмотря на сохранение мнимого единства,
уходила в прошлое общинность, традиционность быта и поведения.
Раскол на бедных и богатых, демографический взрыв второй поло-
вины XIX в., рыночные отношения способствовали формированию
новых норм поведения, иных социально-психологических типов. Об-
ращаться в этих условиях к «усредненному» крестьянину означало
обрекать политическую деятельность на явный провал. Апелляция к
разуму, миролюбию, призывы к постепенности в преобразованиях не
могли дать результата. Недоверие к власти, накопившиеся ненависть
и злоба толкали русского мужика на путь быстрого волевого решения
проблем.
1 Там же. С. 326.
2 Ерофеев НД. Народные социалисты в первой русской революции. М., 1979.
С. 96-101.
654
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Ярко и наглядно это продемонстрировал 1917 г. В отличие от пер-
вой российской революции энесы выступили за немедленную нацио-
нализацию земли. Ее выкуп должно было осуществить государство,
в руки которого переходили казенные, удельные, кабинетские, цер-
ковные и монастырские земли. У крестьян и помещиков подлежали
национализации лишь владения, превышающую трудовую норму.
Определить ее для разных районов страны было трудно, на это тре-
бовалось время. Ждать крестьяне не хотели. Их привлекала не про-
думанная и целенаправленная программа длительной работы, а не-
медленное исполнение вековой мечты.
Кроме того, в теоретическом плане энесы, как и эсеры, не учиты-
вали того факта, что социалистические преобразования сельского
хозяйства невозможны без модернизации отечественной промыш-
ленности. А этому вопросу в их программе практически не уделялось
внимания. Надежда на вмешательство государства в хозяйственную
деятельность, на частичное обобществление производства не получи-
ла необходимой конкретизации. Лишь в годы Первой мировой вой-
ны, когда разразился продовольственный, транспортный и угольный
кризисы, энесы выступили с предложениями наладить государствен-
ное регулирование системы производства и распределения, а также
установить над ней общественный контроль1.
Несколько смазанным по сравнению с последовательной и в це-
лом логичной программой аграрных преобразований выглядело и
решение рабочего вопроса. Приступить к нему энесы рассчитывали
после того, как будет проведена земельная реформа, которая предо-
ставит каждому рабочему потенциальную возможность получить
землю. Кроме того, необходимым условием реализации социальных
гарантий считалось завоевание конституции. Планировалось вве-
дение 8-часового рабочего дня и установление минимума заработ-
ной платы, привлечение рабочих к управлению промышленными
предприятиями, осуществление права на свободу стачек и создание
профессиональных организаций. Эти меры «ограничения свободы
и власти капитала»1 2 народные социалисты намеревались осуще-
ствить законодательным путем, используя представительные орга-
ны власти.
Необходимость решения неотложных задач, далекая социали-
стическая перспектива заставляли энесов избирать такие формы
деятельности, которые позволяли «избежать создания камней прет-
1 Сыпченко А.В. Народно-социалистическая партия в 1907-1917 гг. С. 150.
2 Пешехонов А.В. На очередные темы Народный социализм или пролетарский? //
Русское богатство. 1912. № 12. С. 293.
Часть шестая
655
кновения для будущего» и соединить «насущные нужды минуты и
великие потребности грядущего»1. Отказ в теории от революцион-
ного насилия диктовал единственно возможный выбор - путь по-
литической борьбы. Народные социалисты надеялись использо-
вать преобразовательный потенциал интеллигенции во имя блага
народа.
После издания Манифеста 17 октября 1905 г. вопрос был постав-
лен в плоскость практики. Энесы оказались единственно последова-
тельной парламентской социалистической партией в стране. И в I, и
во II Государственной думе народные социалисты пытались сочетать
думскую и внедумскую деятельность, заручиться массовой поддерж-
кой населения, организовать оппозиционные силы, создать беспар-
тийные организации, способные оказать давление на правительство1 2.
Наряду с этим партия не собиралась отказываться от собственных
принципов, идти на временные и неустойчивые союзы даже с идейно
близкой фракцией эсеров и трудовиками. Лишь в случае угрозы ро-
спуска Думы энесы готовы были пойти на создание единого блока,
включающего левых и кадетов3.
В 1917 г. энесы остались верны своей государственно-демокра-
тической платформе, отвергали насилие, выступали за правовое ре-
шение основных вопросов жизни страны. Особенное неприятие у
народных социалистов вызывал экстремизм большевиков. Говоря о
возможных союзниках, Мякотин подчеркивал на I съезде партии, что
«если уж придется выбирать, то, во всяком случае, пойдем даже с ка-
детами, но не с большевиками»4.
Однако массы оказались глухи к призывам энесов. Члены ТНСП
убедились, что на крутых изломах истории неминуемо сказывается
гигантский культурный разрыв между интеллигенцией и народом.
Строй мыслей простых людей отличен от мировоззрения образован-
ной элиты общества. Массы наиболее восприимчивы к доходчивым
и броским политическим лозунгам, отвечающим их настроениям и
ожиданиям. В этом отношении большевики с их программой свер-
жения существовавшей власти, быстрого коренного переустройства
были близки и понятны основной массе населения. Крестьянство
увидело в их требовании конфискации помещичьего землевладения
реализацию собственных вековых чаяний, рабочие надеялись на по-
1 Мякотин В. Наброски современности // Русское богатство. 1906. № 8. С. 177.
2 Там же. С. 161- 162.
3 См. подробнее: Ерофеев Н.Д. Народные социалисты в первой русской револю-
ции. С. 158,178.
4 Протоколы 1 Всероссийского съезда Народно-социалистической партии... С. 58.
656
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
лучение реального влияния на процесс производства и распределе-
ния продуктов труда, солдаты - заключение долгожданного мира и
прекращение чуждой им войны. Результатом этого стал, по мнению
Мякотина, «развал революции в России».
В подводящей итоги статье «Годовщина», напечатанной в 1(3) но-
мере «Русского богатства» за 1918 г., он дал собственное понимание
событий в России. Революция произошла в малокультурной стра-
не, утомленной и истощенной трехлетней войной, в которой подо-
зрительность, непонимание и ненависть между различными слоями
общества достигли своего апогея. Быстрое крушение царизма не
привело к ожидаемому примирению. Не смогла этого обеспечить и
новая власть. Временное правительство не обладало ни авторитетом,
ни влиянием на массы. Тем более что параллельно с официальными
структурами существовали и органы народного управления - Со-
веты, взявшие на себя практическое решение назревших вопросов, к
которым министры боялись подступиться.
В сумятице большевики смогли навязать собственную програм-
му, объявив о необходимости установления диктатуры пролетариата.
В этом вольно или невольно им помогли умеренные социал-демокра-
ты - меньшевики, поддерживавшие идею противопоставления клас-
совой солидарности народной воле. На деле диктатура пролетариата
обернулась диктатурой «кучки захватчиков власти», не считавших-
ся с выбором народа и разогнавших Учредительное собрание. Играя
на эгоистических настроениях люмпенизированного пролетариата
и крестьянских ожиданиях «черного передела», обещая выполнить
невыполнимые в условиях войны требования (повышение заработ-
ной платы, сокращение рабочего дня и т. п.), большевики добились
расстройства промышленного, сельскохозяйственного производства,
развала страны.
Наступил паралич российской государственности. Лозунг само-
определения наций обеспечил большевикам поддержку сепарати-
стов. А это привело к распаду единого жизненного пространства, над
созданием которого народ трудился в течение долгих столетий. «Как
отделение Финляндии и Прибалтийских губерний отбрасывает Рос-
сию от Балтийского моря, - писал Мякотин, - так - и еще в большей
степени - отделение Украины отрезает остатки России от Черного
моря... В конечном итоге раздробленная, доведенная в уцелевшей
своей части почти до пределов Московского государства XVI века,
отброшенная от морей, Россия отдается... в полную политическую и
экономическую зависимость Германии, чтобы не сказать - полное
рабство ей».
Часть шестая
657
Государственники и социалисты, энесы видели полный крах,
если не общенародных ожиданий, порожденных Февральской ре-
волюцией, то собственных представлений о ходе преобразований,
их темпе и последовательности. Радужные перспективы сменились
горьким разочарованием. Страна стояла на краю пропасти. Необхо-
димо было спасать остатки государственности. И начинать следовало
с восстановления «целостности и независимости Родины». «Только
сбросив с себя тяжело легшее чужеземное иго, только воссоединив
раздробленную на куски родину и вернув ей самостоятельность, мы
сможем вновь стать хозяевами своей жизни и браться за ту или иную
перестройку»1.
По большому счету публикация этой статьи означала признание
поражения. Партия оказалась не способной возглавить движение
масс, убедить их в своей правоте. Политика не прощает теоретиче-
ских ошибок, просчетов в повседневной практике. В том, что револю-
ция пошла не по намечаемому сценарию, - не вина, а беда энесов. По
своему социальному составу они так и остались организацией интел-
лигенции, придерживавшейся умеренно-социалистических взглядов
Народных социалистов с полным правом можно считать наследника-
ми реформаторского крыла классического народничества.
Идеологи и руководители партии - Пешехонов, Мякотин, Аннен-
ский - главным считали политическую деятельность, опирающуюся
на мировоззрение народа. При этом энесы не акцентировали внима-
ния на различии мировоззрения интеллектуальной элиты страны и
основной массы населения, затушевывали трудности сближения с
людьми труда, в некоторых аспектах идеализировали крестьянскую
среду.
Другая важная особенность подходов энесов состояла в том, что
государство рассматривалось как системообразующий элемент, кото-
рый не просто позволит осуществить социалистические преобразова-
ния, а явится несущей конструкцией общества.
В области теории энесы, в отличие от эсеров, весьма критически от-
носились к марксизму, не собирались брать на вооружение его посту-
латы. В их взглядах в большей степени подчеркивалась особенность
развития России. Но, пожалуй, самые существенные расхождения
между энесами и эсерами состояли в понимании способов и средств
общественных преобразований. Народные социалисты - искренние
и последовательные сторонники ненасильственных форм деятельно-
сти. Эволюция не только преобладает в их подходах к этому вопросу
1 Мякотин В.А. Годовщина // Русское богатство. 1918. № 1(3). С. 294, 296.
658
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
она является стержнем их концепции. Члены ТНСП были самыми
последовательными сторонниками парламентаризма среди социали-
стов России. На основе именно этих взглядов они выстраивали ли-
нию своего поведения в Думе, пытаясь наладить взаимоотношения с
либералами или создать единый блок социалистических партий.
Перед русскими неонародниками в начале XX в. стояли вопро-
сы проходившей, но еще не завершившейся модернизации. Великие
реформы, положившие начало становлению рыночной экономики,
индустриализации России, вместе с тем не затронули политиче-
скую систему, не привели к диалогу между властью и обществом,
а, напротив, обострили их противостояние. Причины роста оппози-
ционности коренились в разбалансированности экономики, ее дис-
пропорцинальном развитии, отсутствии продуманной социальной
политики. Существенный рост производства, особенно в 1890-е гг.,
не сопровождался улучшением материального положения народа,
а вел к увеличению числа неимущих и малоимущих, что усиливало
антибуржуазные настроения среди подавляющей массы населения.
Выброшенные из привычных условий существования городские и
сельские слои превращались в потенциальных носителей идей ради-
кализма и революционаризма.
Неонароднические проекты, безусловно, прибрели новые черты,
испытали трансформацию в результате внесения определенных те-
оретических «добавок», разработки конкретных программ по цело-
му ряду вопросов социально-экономической и политической жизни
страны. Взгляды эсеров и энесов знаменовали собой процесс опре-
деления позиции отечественной интеллигенцией к происходившей
капиталистической эволюции. В этом ключе неонародники одновре-
менно являлись объектами и субъектами общественной жизни. С од-
ной стороны, изменение социального состава населения, появление
новых классов, рост их влияния и значимости не могли не сказаться
на составе партийных организаций, выработке стратегии и тактики
деятельности. С другой - народническая интеллигенция, испытав-
шая не менее существенное влияние окружавшей действительности,
формулировала и транслировала присущие именно ей идеи справед-
ливого мироустройства, отстаивала строго определенные средства и
способы его созидания. Субъективно считая себя выразительницей
интересов народа, отстаивая его требования «земли и воли», неона-
родники объективно выдвигали собственные варианты преобразова-
ния России, апеллировали как к традиционным социальным стратам,
так и к набиравшим силу и общественное влияние наемным рабочим
и служащим. Работы теоретиков, программные документы обязаны
Часть шестая
659
были обеспечить широкую социальную базу, которой так не хватало
их предшественникам.
И эсеры, и энесы в теории следовали основополагающим прин-
ципам народнической доктрины. Однако их отношение к наследству
было выборочным и в основном ограничивалось признанием науч-
ной значимости субъективной социологии, обоснованием преоб-
разующей роли интеллигенции, доказательством особенностей эко-
номического развития России. Прочтение происходило либо в духе
необходимости революционной ломки всего отжившего, либо в кон-
тексте реформаторского процесса, предполагавшего совершенствова-
ние политической системы и участие в парламентской деятельности.
Но и радикалы, и умеренно настроенные социалисты были готовы к
осуществлению эволюционной трансформации общества, выработ-
ке приемлемой для все страны идеологии, выражавшей общенацио-
нальные интересы.
Для эсеров в большей степени было свойственно обращение к ини-
циативе масс, некоторая идеализация деятельности народа. Энесы
воплощали иное понимание задач общества и государства. Народное
творчество занимает в их взглядах зависимое положение. Решающая
роль в преобразовательном процессе отводилась государственным и
публично-правовым институтам. Но в обоих случаях необходимость
демократических преобразований ставилась на первое место.
Неонародники использовали и некоторые идеи западной социал-
демократии, которые привлекали опровержением некоторых прогно-
зов Маркса и подтверждением собственных выводов о зарождении и
становлении социалистического уклада еще при существовании ка-
питалистических отношений.
Наиболее сильной стороной неонароднических проектов буду-
щего России являлся альтернативный вариант хозяйственной де-
ятельности, построенный на основе смешанной, многосекторной и
социально ориентированной экономики. Опираясь на разработки
народнических экономистов XIX в., они сумели дополнить их кон-
кретными предложениями по решению аграрного и рабочего вопро-
сов. Вполне применимой к русским условиям была и кооперативная
программа, нацеленная на создание торгово-сбытовых и производ-
ственных объединений, способных составить конкуренцию капита-
листической промышленности, оказать содействие трудящимся в
приспособлении к рыночным отношениям.
Однако разрабатывавшиеся эсерами и энесами варианты народ-
нической модели общественного развития были рассчитаны на дли-
тельную эволюцию, стабильное существование, продолжительный
гражданский мир. А время обгоняло мысль. Скачкообразный ха-
660
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
рактер развития промышленности, отставание сельского хозяйства,
гигантское аграрное перенаселение вели к росту социальной напря-
женности. Скорость происходивших изменений в обществе опроки-
дывала надежды на разум трудового народа. Цена модернизации ока-
залась невыносимой для подавляющей массы населения. Главными
вопросами политической жизни стали вопросы о власти и о земле.
В условиях всеохватного системного кризиса России было уже уто-
пией надеяться на постепенность и эволюпионность. Волна рево-
люционаризма в 1917 г. захлестнула народные массы, плохо разби-
равшиеся в многочисленных и мудреных программах политических
партий. Им ближе и понятнее были простые и доступные лозунги.
Логика и доказательность отходили на второй план Главным стано-
вилась немедленная реализация вековых надежд. В конечном итоге
неопределенность адресности политической деятельности неонарод-
ников, просчеты в оценках психологии масс не позволили реализо-
вать задуманного, привели к потере социалистической инициативы
и поражению.
Социал-демократическая модель
переустройства России в XX в.
(С.В. Тютюкин)
Рождение «русского марксизма» и его влияние на формирование
социал-демократической модели переустройства России
в начале XX в.
Интенсивный процесс капиталистической модернизации страны
по западному образцу со второй половины XIX в. привел Россию к
быстрому росту нового общественного класса - пролетариата, ко-
торый страдал от своего тяжелейшего экономического положения и
полного бесправия. Сочувствие ему части отечественной демократи-
ческой интеллигенции, на время разочаровавшейся после провала
народнического «хождения в народ» 1870-гг. в революционных по-
тенциях российского крестьянства, привело к тому, что она на основе
изучения опыта Запада и знакомства с идеологией марксизма при-
шла к осознанию большого социально-политического будущего ра-
бочего класса не только на Западе, но и в России. При этом ей быстро
стало ясно, что кардинально улучшить положение рабочих в нашей
стране можно будет только после ликвидации революционным (а не
реформистским, невозможным тогда в нашей стране) путем самодер-
жавия и замены его «самодержавием народа», т. е. демократическим
республиканским политическим режимом и коренными социальны-
Часть шестая
661
ми переменами в жизни всех россиян. Ясно становилось и то, что все
это невозможно будет без создания в России социал-демократиче-
ской рабочей марксистской партии. Так в начале XX в. и стала скла-
дываться модель социально-политического переустройства России, о
которой пойдет речь в настоящем разделе
«Отцом русского марксизма» в начале 1880-х гг. стал 27-летний
сын бедного тамбовского дворянина Г.В. Плеханов, прошедший к
тому времени через увлечение народничеством, но не последовавший
за своими товарищами из «Народной воли» по пути политического
терроризма, найдя новую идеологическую опору в учении Маркса.
В сентябре 1883 г. этот русский революционер-эмшрант, покинув-
ший родину, как потом оказалось, на целях 37 лет и переживший за
рубежом тяжелую болезнь и почти нищету, основал в Женеве группу
«Освобождение труда» всего из 5 чел., включая таких выдающихся
революционеров, как В.И. Засулич и П.Б. Аксельрод, с целью пропа-
ганды в России марксизма и анализа с позиций этого перспективно-
го, по его мнению, учения ситуации на родине. При этом первейшей
своей задачей Плеханов считал выработку в 1883- 1884 гг марксист-
ской программы группы, подчеркивая, что он и его товарищи будут
в первую очередь ориентироваться на класс наемных рабочих, хотя
намерены учитывать также интересы крестьян и не забудут, конеч-
но, о революционерах-народниках. Именно этой программе группы
«Освобождение труда» и суждено было на целых 20 лет стать свое-
образным идеологическим фундаментом пролетарского социализма
в России1.
Особенно активную роль Плеханов отводил при этом в России
пока еще очень малочисленной там социалистической интеллиген-
ции, тогда как отечественная буржуазия, по его мнению, явно была
неспособна взять на себя инициативу борьбы с самодержавием и
решить даже более скромную задачу оппозиции царской власти1 2
В будущую демократическую конституцию страны Плеханов, исхо-
дивший из марксистской двухстадиальной схемы развития револю-
ции в России (сначала буржуазно-демократический и лишь потом
социалистический этапы), предложил включить ближайшие обще-
демократические требования свободы совести, слова, печати, собра-
ний, ассоциаций, передвижения внутри империи и выбора занятий,
неприкосновенности личности и жилища, полного равноправия всех
граждан независимо от их религиозной и национальной принадлеж-
1 См.: Плеханов Г.В. Избранные философские произведения: В 5 т. Т. 1. М. 1956.
С. 371-376.
2 Там же. С. 374.
662
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ности, введения всеобщего избирательного права и права каждого
гражданина быть избранным в будущее Законодательное собрание
и в органы местного самоуправления. Как подчеркивал Плеханов,
«только вполне демократическое государство может свершить эко-
номический переворот, сообразный с интересами производителей и
требующий разумного участия их в организации и регулировании
производства»1.
Характерно, что, разрабатывая в рамках программы группы «Ос-
вобождение труда» программу для рабочих, Плеханов с учетом ге-
нетической связи пролетариев с крестьянами решил начать ее с тре-
бования «радикального пересмотра наших аграрных отношений»,
которые легли в основу крестьянской реформы 1861 г., имея в виду
условия выкупа земли и наделения ею крестьян-общинников при со-
блюдении их права на отказ от надела и выход из общины. Включил
он в программу группы и требования создания рабочей инспекции с
представителями от самих рабочих и государственной помощи про-
изводительным ассоциациям крестьян и рабочих. Предусматрива-
лось и введение в стране прогрессивного подоходного налога.
Но Плеханов даже не пытался (и это было вполне естественно в на-
чале 1880-х гг.) предсказать конкретные сроки реализации в России
всех перечисленных требований, допуская, что на родине пока будет
продолжен политический террор против царской власти1 2, хотя сам он
не разделял тактики народовольцев и поэтому не вошел в 1879 г. в их
организацию. Возможно, на Плеханова и членов его группы, еще при-
знававших тогда возможность продолжения террора, подействовала
казнь после убийства Александра II в 1881 г. пяти народовольцев во
главе с А.И. Желябовым, которым они не могли не сочувствовать.
Плеханов допускал также в заключительной части программы
группы «Освобождение труда», что среди крестьян может в дальней-
шем начаться и самостоятельное революционное движение, и тогда
распределение сил социалистов, ведущих работу в городе и деревне,
может измениться по сравнению с началом 1880-х гг. Ряд положе-
ний программы, особенно по аграрному вопросу, когда дальнейшая
судьба государственных и частновладельческих помещичьих земель
оставалась еще неясной, выглядели пока абстрактно. При этом суще-
ствовало несколько объяснений подобной ситуации: разочарование
марксистов в российском крестьянине как прирожденном социали-
сте; предпочтение, отдаваемое ими крупному и более культурному
1 Плеханов Г.В. Избранные философские произведения: В 5 т. Т 1. С. 372.
2 Там же. С. 375.
Часть шестая
663
помещичьему хозяйству перед часто совершенно нерентабельным
мелким крестьянским; неясность при решении вопроса о том. стало
ли помещичье хозяйство уже капиталистическим, рыночным или
оно все еще держится крестьянскими отработками; имеет ли смысл
дробить помещичьи имения и по частям передавать крестьянам в
форме мелких земельных участков или с экономической точки зре-
ния лучше воздержаться пока от этого шага, и можно ли наконец бу-
дет вообще удовлетворить насущные нужды крестьян и привлечь их
тем самым на сторону рабочих? Таким образом, вопросов было явно
больше, чем определенных готовых ответов, что не могло не найти
отражения и в программе группы Плеханова.
В полной мере это относилось и к вопросам о межэтнических и
межрелигиозных отношениях различных групп россиян, админи-
стративно-территориальном делении различных районов империи,
основных принципах организации вооруженных сил России, в част-
ности о том, стоит ли переходить от регулярной армии к всеобщему
вооружению народа, имеет ли народный референдум преимущество
перед дискуссией в парламенте и т. д. Но в целом сам факт создания
программы группы «Освобождение труда», несомненно, был поло-
жительным явлением и позволял продолжить начатую Плехановым
работу в сторону уточнения и конкретизации его выводов. Кроме
того, было совершенно очевидно, что у «освободителей труда», как их
порой называли, не было пока необходимых материальных средств
для распространения своей программы как среди эмигрантов, так и
особенно в самой России.
В 1887 г. Плеханов подготовил второй вариант программы сво-
ей группы1, не объяснив, к сожалению, причин своего возвращения
к тексту этого важного документа. Можно лишь предположить, что
ему хотелось создать условия для его более широкого распростра-
нения, так как первое издание программы даже с полиграфической
точки зрения имело кустарный характер и существовало лишь в виде
отдельных, не сброшюрованных листов. Поэтому Плеханов еще раз
нарисовал убедительную перспективу широчайшей будущей демо-
кратизации всех сторон российской жизни и некоторые контуры про-
граммы следующего, социалистического этапа революции на родине.
Вместе с тем он констатировал (и это было новым), что после отмены
крепостного права капитализм сделал в России «громадные успехи»,
тогда как старые общинные формы крестьянского землевладения
быстро разлагаются и часто служат орудием эксплуатации бедных
1
Там же. С. 377-381.
664
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
общинников их богатыми соседями. Остаются в России, однако, по-
литическое безразличие и умственная отсталость большинства кре-
стьян, так что пока лишь рабочие более заинтересованно отзываются
на агитацию революционно настроенной интеллигенции. При этом
Плеханов особо подчеркнул роль культуры и образования в жизни
российского общества, что объясняет, в частности, необходимость
предоставления всем россиянам права на обязательное, светское бес-
платное образование и предоставление детям бедняков школьного
возраста бесплатной пищи, одежды и школьных учебников (раньше
такого требования в программе группы не было)1.
Но после столь интенсивной и плодотворной теоретической ра-
боты над программой группы «Освобождение труда» Плеханов на
время как бы «забыл» о взятом им на себя обязательстве рано или
поздно добиться создания в России марксистской социал-демокра-
тической рабочей партии. Он, видимо, понял, что из-за границы при
плохом состоянии здоровья, ограниченных материальных ресурсах
и отсутствии регулярной связи с родиной решить эту задачу невоз-
можно. Вдобавок Плеханова постоянно отвлекало регулярное уча-
стие в деятельности основанного при его непосредственном участии
в 1889 г. II Интернационала, где он вскоре стал ведущим специали-
стом по вопросам милитаризма и войны, подготовка им таких фун-
даментальных историко-философских трудов, как книги «К вопросу
о развитии монистического взгляда на историю» и «Очерки по исто-
рии материализма». Но главное заключалось в том, что Плеханов не
находил достойных деловых партнеров из России для завершения
работы по созданию РСДРП.
Однако в мае 1895 г. Плеханов впервые встретился в Швейцарии,
где он тогда жил, с приехавшим из Петербурга Владимиром Улья-
новым - молодым 25-летним юристом, младшим братом казненно-
го в 1887 г. за подготовку покушения на Александра III Александра
Ульянова. 25-летний Владимир уже зарекомендовал себя как один
из самых талантливых российских марксистов нового поколения, ко-
торый буквально благоговел тогда перед Плехановым и уже всерьез
думал о создании в России реальной марксистской социал-демокра-
тической рабочей партии. Осенью того же года в Петербурге произо-
шло объединение в «Союз борьбы за освобождение рабочего класса»
(созвучие с названием плехановской группы «Освобождение труда»
несомненно) под руководством В.И. Ульянова всех столичных марк-
систских кружков, где работали талантливые молодые революционе-
1 Плеханов Г.В. Избранные философские произведения: В 5 т. Т. 1. С. 380.
Часть шестая
665
ры ЕО.О. Цебербаум (позже Мартов), А.Н. Потресов, Г.М. Кржижа-
новский и др. Ульянов хотел как можно больше писать для рабочих и
подготовил брошюру «Объяснение закона о штрафах...», а также пла-
нировал выпуск газеты «Рабочее дело» Но уже в ночь на 9 декабря
1895 г. был арестован, причем прямо в тюрьме начал писать проект
программы будущей социал-демократической рабочей партии1, а в
1896 г. там же и объяснение к ней специально для рабочих. Интерес-
но отметить, что непосредственно в интересах самих рабочих в тю-
ремной программе Ульянова выдвигались целых 10 требований: вве-
дение 8-часового рабочего дня, запрещение ночной работы и работы
детей до 15 лет, установление праздничного отдыха, законодательное
ограничение вычетов из зарплаты рабочих и установление обязанно-
сти фабрикантов содержать школы и больницы для них и их детей.
9 требований касались всех граждан России (созыв Земского собора
и выработка конституции, введение всеобщего избирательного права,
свободы вероисповеданий и равноправия всех национальностей, пол-
ной свободы передвижения по стране и др.). Предполагалось также
отменить для крестьян выкупные платежи за землю, наложенные на
них при освобождении от крепостного права в 1861 г., возврагить так
называемые отрезки от крестьянских наделов (как еще одну плату
помещикам за свободу вчерашних крепостных) и отменить круговую
поруку в крестьянских общинах. При этом предусматривалось вве-
дение одинаковых ставок налогообложения крестьянских и помещи-
чьих земель.
Не случайно через 4 года, в конце 1899 г., получив приглашение
сотрудничать в центральном органе официально созданной в 1898 г.
на съезде в Минске РСДРП под названием «Рабочая газета», Улья-
нов сам предложил редакции написать большую статью о программе
партии, подготовка которой приобрела тогда большую актуальность.
Но ее разгром полицией привел к тому, что статья Ульянова «Проект
программы нашей партии» так и осталась в рукописи1 2 В ней обраща-
ют на себя внимание несколько новых аспектов этой темы и прежде
всего оценка автором программы группы «Освобождение труда», с
которой он, видимо, наконец познакомился и считает, что она «стоит
1 См:. Ленин В.И. ПСС.Т2. С. 83-80.
2 См.: Там же. Т. 4. С. 211-239. Ульянов ошибочно датировал первую программу
группы «Освобождение труда» 1885, а не 1884 г. (источник, из которого он почерпнул
эту информацию, остался неизвестным). О второй же программе этой группы он даже
не упоминал и, возможно, о ней ничего не знал. Издана она, как и первая, была в Швей-
царии в 1888 г. в приложении к брошюре «Чего хотят социал-демократы?», а затем
переиздана в 1898 и 1903 г.
666
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
вполне на уровне современной социал-демократической теории» и ее
вполне можно положить в основу будущей программы РСДРП1.
Вместе с тем Ульянов позаботился о том, чтобы предложить чита-
телю целый ряд марксистских идеологем, повышающих воздействие
ее содержания на читателя (критика Бернштейна, совет разумно
подражать Эрфуртской программе Германской социал-демократии,
созданной при участии Ф. Энгельса, крылатая фраза о «росте нище-
ты, гнета, порабощения, унижения, эксплуатации» в России и т. д.).
Но одновременно он указывает и на наличие в программе группы
«Освобождение труда» ряда мест, которые уже можно смело уда-
лить из программы РСДРП, начиная с плехановского тезиса о под-
держке индивидуального террора, чтобы оставить открытым вопрос
о средствах борьбы с правительством на усмотрение современных
партийных органов и на обсуждение в партийной печати, на съезде
партии. Ульянов не находил нужным пересматривать выдвинутые
Плехановым требования общедемократического характера, добавив
к ним требования свободы стачек для рабочих, равенства мужчин и
женщин, а также выборов всех чиновников народом с правом каждо-
го гражданина привлекать их к суду. Зато он уделил большое место
многочисленным требованиям РСДРП специально по рабочему во-
просу, увеличив их число до девяти и требуя, в частности, установле-
ния в законодательном порядке 8-часового рабочего дня, запрещения
ночной работы и работы детей до 14 лет, 36-часового отдыха по вы-
ходным дням и др., имея при этом в виду даже возможность дальней-
шего расширения данного списка, в который могли войти требования
как к государству, так и к буржуазии.
Особенно же подробно, на нескольких страницах Ульянов осве-
тил требования РСДРП по крестьянскому вопросу, сконцентрировав
их в пяти главных пунктах: 1) отмена выкупных и оброчных плате-
жей и всяких повинностей, падающих на крестьян как на податное
сословие; 2) возвращение народу уже выплаченных им выкупных
платежей; 3) отмена в общинах круговой поруки ее членов и всех
законов, стесняющих крестьян в распоряжении их землей; 4) унич-
тожение всех остатков крепостной зависимости крестьян от поме-
щиков; 5) предоставление крестьянам права требовать по суду пони-
жения непомерно высокой арендной платы за землю и преследовать
за ростовщичество всех, кто, пользуясь нуждой крестьян, заключает
с ними кабальные сделки. А далее в проекте все эти пункты еще и
подробно разъяснялись, чтобы стало понятно, почему РСДРП будет
1 Ленин В.И. ПСС. Т. 4. С. 216-217.
Часть шестая
667
поддерживать крестьянство, поскольку оно способно на революцион-
ную борьбу против самодержавия «как класс, наиболее страдающий
от бесправия русского народа и от остатков крепостного права в рус-
ском обществе»1. По мнению автора, с одной стороны, пока нельзя
было питать особых иллюзий о большом месте крестьянства в осво-
бодительном движении в России, а с другой - нельзя было и пройти
мимо тех революционных элементов, которые в нем уже есть.
В заключение Ульянов суммирует свои мысли о десяти темати-
ческих разделах будущей программы РСДРП: 1) капитализм - осно-
ва современного экономического развития России; 2) рост нищеты
и возмущения рабочих; 3) классовая борьба пролетариата - основа
революционного движения в России; 4) завоевание пролетариатом
политической власти - главная цель революционного движения в
стране; 5) классовая борьба должна принять политический характер;
6) завоевание политической свободы в России - ближайшая задача
РСДРП; 7) РСДРП будет поддерживать всех борцов против царизма;
8) перечисление всех основных демократических требований партии;
9) требования в пользу рабочего класса; 10) требования в пользу кре-
стьян1 2. Таким образом, Ульянов составил по существу краткий «кон-
спект» программы РСДРП, что значительно облегчило бы работу по
ее созданию, и выразил надежду на участие в ней всех теоретиков
партии и в первую очередь членов группы «Освобождение труда», а
также всех социалистов, работающих в России, с публикацией их от-
зывов в центральном печатном органе РСДРП.
Проанализированная выше, хотя и оставшаяся неопубликованной
статья «Проект программы нашей партии» подводила итог проделан-
ной Плехановым и Ульяновым работы по осмыслению и формулиро-
ванию главных задач Российской социал-демократической рабочей
партии, у которой реально еще не было к концу XIX в. ни ЦК и цен-
трального печатного органа, ни программы и устава, ни сложившейся
системы местных организаций. Все это предстояло создать и притом
как можно скорее. Таким образом, и Плехановым, и Ульяновым к
концу XIX в. была проделана значительная работа по подготовке к
принятию программы РСДРП. Тем не менее им предстояла еще мас-
са работы, медлить с завершением которой было нельзя. Наступал
новый, XX, век, когда Россия неожиданно для многих, но вполне за-
кономерно превратилась в авангард международного рабочего и со-
циалистического движения.
1 Там же. С. 230.
2 Там же. С. 239.
668 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Программа Российской социал-демократической
рабочей партии
После окончания в 1900 г. срока их сибирской ссылки Ульянов,
Цедербаум и Потресов решили перебраться в качестве политэми-
грантов в Западную Европу, вступить там в контакт с группой «Ос-
вобождение труда» и принять самое активное участие в создании
общерусской марксистской газеты, которой предстояло сыграть роль
своеобразных строительных лесов для Российской социал-демокра-
тической рабочей партии. При этом все трое познакомились еще в пе-
тербургском «Союзе борьбы за освобождение рабочего класса», ува-
жительно относились друг к другу и очень хотели работать вместе с
Плехановым и его товарищами. В августе Ульянов и Потресов встре-
тились в Швейцарии с Плехановым, Аксельродом и Засулич, чтобы
договориться о дальнейшей совместной работе, тогда как Цедербаум
должен был приехать в Европу в следующем году. Но их сразу же
постигло горькое разочарование, потому что «отец русского марксиз-
ма» повел себя высокомерно и капризно, как настоящий диктатор,
отчего запланированная ими газета «Искра» чуть было «не потухла»,
по образному выражению Ульянова, до начала их коллективной ре-
дакционной работы1. Это была большая личная ошибка Плеханова,
ибо он сразу же оттолкнул от себя молодых русских революционе-
ров, смотревших на него как на Учителя, но увидевших вместо этого
мелочного и себялюбивого теоретика, думающего в первую очередь о
своем величии и сразу же омрачившего этим три первые года их и без
того нервной совместной работы. Уже в том же 1900 г. дело дошло до
того, что Ульянов и Потресов собирались даже прервать переговоры
с плехановцами и уехать обратно в Россию. Лишь с большим трудом
удалось тогда договориться, что газета «Искра» будет издаваться в
Мюнхене, редакторами будут все участники швейцарских перегово-
ров, а Плеханов из уважения к его прошлым заслугам получит при
обсуждении всех основных редакционных вопросов два, а не один
голос.
В результате к кануну 1901 г. появился первый номер «Искры»
со стихотворным, ко многому обязывающим девизом «Из искры воз-
горится пламя» и написанной Ульяновым передовицей «Насущные
задачи нашего движения», сразу же поставившей ее автора в положе-
ние одного их ведущих публицистов нового издания. Не случайно,
что в связи с 40-летием отмены крепостного права в апреле 1901 г.
там появилась его небольшая, но очень важная в методологическом и
1
См.: Ленин В.И. Как чуть не потухла «Искра». ПСС. Т. 4. С. 334-352.
Часть шестая
669
политическом отношениях статья «Рабочая партия и крестьянство»1,
где Ульяновым были удачно использованы его прежние теоретиче-
ские наработки, не попавшие своевременно в печать. Эта публика-
ция привлекла внимание многих читателей, в том числе одного из
идеологов «экономизма» А.С. Мартынова (Пиккер) и организатора
.эмигрантской революционно-социалистической группы «Свобода»
Л. Надеждина (Е. Зеленского), даже упрекнувших Ульянова в том,
что «отрезки», возвращение которых крестьянам заняло центральное
место в его аграрной программе, - это лишь ничтожная часть того,
что жаждут получить от помещиков крестьяне. Надеждин же прямо
писал, что нужно немедленно добиваться национализации всего зе-
мельного фонда в России и сдавать отдельные участки из него кре-
стьянам за самую умеренную плату.
Ульянов, принципиально не желавший отдавать землю в руки
царизма и его мощной бюрократической машины, хотел ответить
своим оппонентам, но уже с января 1901 г. был отвлечен обсужде-
нием первого варианта вводной теоретической части «искровского»
проекта программы партии, довольно быстро написанной Плехано-
вым1 2. Тот считал себя теоретиком РСДРП № 1, но совершенно не-
ожиданно для себя стал получать много самых разных замечаний от
членов редакции, включая Ульянова. Это заставило раздосадованно-
го Плеханова уже к середине марта 1901 г. переработать свой проект,
но, ознакомившись с ним, Ульянов разразился еще большим потоком
критических замечаний3, назвав его саркастически «программой для
учащихся первого курса» и придирчиво отмечая все стилистические
шероховатости, длинноты, повторы и т. п. Он довольно бесцеремонно
призывал своего старшего товарища писать «короче и рельефнее» и
не о капитализме вообще, а о капитализме именно русском, причем
сам явно завышал уровень его развития. Так, например, если «отец
русского марксизма» считал, что капитализм в России еще только
«становится преобладающим», то Ульянов писал, что тот таковым
уже стал, и т. д.
При этом в редакции «Искры» явно складывались два блока: Пле-
ханова поддерживали Аксельрод и Засулич, а Ульянова - Мартов и
Потресов, т. е. постоянно сталкивались «старики» и «молодые». По-
этому когда споры зашли слишком далеко, то было решено создать
«согласительную» комиссию, включив в нее более выдержанных
1 См.: Там же. С. 429-437.
2 См.: Там же. Т 6. С. 411-431.
3 Там же. С. 413-416.
670
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
представителей обеих групп - Мартова, Засулич, Дейча и Ф.И. Дана
(Гурвича), которые уже без прямого участия спорящих сторон долж-
ны были прийти к компромиссу при редактировании многострадаль-
ного текста партийной программы. При этом за основу был все же взят
плехановский, а не ленинский текст этого важного документа, кото-
рый Ленин скромно называл потом «плехановским», а сам Плеханов
в шутку признавал его своим, но «слегка испорченным Лениным»1.
Проект программы РСДРП был опубликован в июне 1902 г. в «Ис-
кре» и представлен, таким образом, для всеобщего обсуждения.
Дело осложнялось тем, что, уезжая в марте 1902 г. в Лондон, куда
перебралась тогда редакция «Искры», но без плехановцев, оставав-
шихся в Швейцарии, Ленин решил направить Плеханову на про-
смотр свой новый большой теоретический опус «Аграрная програм-
ма русской социал-демократии»1 2, а тот «объективности ради» решил
привлечь своих друзей Аксельрода и Засулич, но провести обсужде-
ние без участия автора.
Помимо подробного изложения своей «отрезочной» аграрной
программы, Ленин решил откровенно высказаться в данной статье
и относительно предложения некоторых товарищей о возможности
немедленной национализации в России всей земли, тем более что
крестьянам будет теперь явно мало лишь вернуться к своим неуре-
занным дореформенным земельным наделам. По его словам, в «из-
вестный революционный момент» мы не откажемся выдвинуть такое
требование, хотя тут же, противореча сам себе, писал, что «тепереш-
нюю свою программу мы составляем не только и даже не столько для
эпохи революционного восстания, сколько для эпохи политического
рабства, для эпохи, предшествующей политической свободе А в та-
кую эпоху требование национализации земли гораздо слабее выра-
жает непосредственные задачи демократического движения в смысле
борьбы с крепостничеством» и не даст ожидаемый толчок «свободно-
му развитию классовой борьбы в деревне»3. Между тем для Ленина
именно это было тогда главным, ибо он хорошо помнил, как неожи-
данный подъем в 1902 г. крестьянского движения на Украине тогда
так и не пошел вширь и вглубь.
Таким образом, в отличие от Плеханова, который рассматривал
национализацию земли в качестве чисто социалистической меры и
недоумевал, как Ленин может анализировать последствия национа-
1 См.: Тютюкин С.В. ЕВ. Плеханов. Судьба русского марксиста. М., 1997. С. 170.
2 См.: Ленин В.И. ПСС. Т. 6. С. 303-348.
3 Там же. С. 337.
Часть шестая
671
лизации одной только земли без национализации других средств про-
изводства, последний вслед за Марксом, допускавшим в «Манифесте
коммунистической партии» возможность национализации земли для
передачи государству ренты на покрытие его расходов, смотрел на
данный процесс гораздо шире. Вдобавок в процитированном месте
статьи «Аграрная программа русской социал-демократии» Ленин так
и не уточнил, когда же наступит тот «известный революционный мо-
мент», когда РСДРП сможет выдвинуть в России требование нацио-
нализации земли и определить, не будет ли она до социалистической
революции выгоднее помещикам и бюрократии, чем крестьянам.
Кроме того, не представил Плеханов и убедительных доказательств
того, что корни национализации земли в России лежат в традициях
древних восточных деспотий и допетровской Руси, где верховным
собственником земли было государство. Поэтому увлечение идеей
национализации земли еще до социалистической революции - это
неоправданный, по его мнению, возврат к азиатчине и вредный ре-
грессивный политический шаг1. Таким образом, небезупречны оказа-
лись в конечном счете позиции и Ленина, и Плеханова.
В результате обсуждения в Швейцарии статьи Ленина Плеханов
и плехановцы выработали следующий план действий: в № 4 журна-
ла «Заря» (август 1902 г.) будут одновременно опубликованы «Ком-
ментарии к проекту программы РСДРП» Плеханова1 2 и статья Лени-
на «Аграрная программа русской социал-демократии», но без тех ее
мест, где речь идет о программе национализации земли, причем они
обязательно подлежат изъятию независимо от мнения об этом авто-
ра. Причину подобного решения Плеханов объяснял тем, что нацио-
нализация земли при царизме была бы выгодна только помещикам
и российской бюрократии, которая распоряжалась бы ею по своему
усмотрению, а не крестьянству3. После этого Ленину оставалось сми-
риться с подобным ультиматумом, так что без купюр эта статья была
опубликована позже в одном из томов его сочинений.
Воздействие плехановского агрессивного авторитаризма испытал
на себе и Д.Б. Гольдендах (Рязанов) - российский марксист-эми-
грант западноевропейского толка, который руководил за границей
небольшой социал-демократической группой «Борьба». Он захотел
тоже принять участие в подготовке программы РСДРП, написав и
издав собственный ее проект, но разошелся по ряду вопросов с про-
1 См.: Плеханов ГВ. Соч.: В 24 т. М., 1925. Т. 12. С. 408.
2 См.: Там же. С. 205-239.
3 Там же. С. 235-236.
672
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ектом «Искры» и «Зари». Поэтому Рязанов стал объектом резкой и
во многом тенденциозной плехановской критики в большой статье
«Ортодоксальное буквоедство», напечатанной в «Искре» в июне-
июле 1903 г1 В качестве наказания за свою «дерзость» Рязанов не
был даже приглашен на II съезд РСДРП, где мог бы выступить с из-
ложением своей позиции, и «удостоился» особой съездовской резо-
люции, где говорилось, что группа «Борьба» не представляет особого
течения в социал-демократии, не пользуется влиянием среди других
социал-демократических организаций и поэтому ее приглашение на
съезд «излишне»1 2.
Характерно, что финал спора Плеханова и Ленина был все же со-
всем иным: на съезде они даже изрядно развеселили его участников,
когда Плеханов рассказал, что у Наполеона была когда-то «страстиш-
ка» разводить своих маршалов с их женами. Но он не намерен «разво-
диться» с Лениным, а тот. в свою очередь, под смех делегатов публич-
но подтвердил, что и у него подобного желания тоже нет. Впрочем,
товарищеской терпимости друг к другу хватило у них, увы, ненадолго.
Несмотря на то что редакция «Искры» в 1901-1902 гг. провела
тщательную подготовку проекта программы РСДРП, принятие окон-
чательной редакции этого важного партийного документа на съезде
партии в Брюсселе в июле 1903 г. носило отнюдь не формальный ха-
рактер. Оно вновь сопровождалось острой дискуссией на 9 съездов-
ских заседаниях, причем речь на них шла не только о тех или иных ре-
дакционных поправках, а часто о самой сути обсуждаемых вопросов.
Выступали Плеханов, Ленин. Мартов, Потресов, Троцкий, антиис-
кровцы Мартынов и Акимов, а также представители многих местных
организаций РСДРП. Из будущих после раскола партии большеви-
ков наиболее активны были С.И. Гусев, В.Ф. Горин, М.Н. Лядов, а
из меньшевиков - Н.Н. Жордания, Б.А. Гинзбург (Кольцов) и др.
Характерно, что. как и на предсъездовской дискуссии, наиболее за-
интересованно снова обсуждался аграрный вопрос, хотя работа Ле-
нина в целом была одобрена (как и работа Плеханова над вводным
разделом).
Из поправок и дополнений делегатов были приняты, например,
следующие: фиксация равных с мужчинами прав женщин и 20-лет-
ний возраст, когда граждане обоего пола могли бы уже участвовать
в политической жизни страны. Закрепили в Программе и необходи-
1 Плеханов Г.В. Соч.: В 24 т. М., 1925. Т 12. С. 371 410.
2 Второй съезд РСДРП. Протоколы. М., 1959. С. 436. О позиции Д.Б. Рязанова см.:
Рокитанский Я.Г. Гуманист Октябрьской эпохи: академик Д.Б. Рязанов. Социал-демо-
крат, правозащитник, ученый. М., 2009. С. 140-170.
Часть шестая
673
мость признать, что в России должно существовать широкое местное
самоуправление и, в частности, областное самоуправление для рай-
онов, отличающихся особыми бытовыми условиями и составом на-
селения. Все граждане должны были стать в России равноправными
независимо от их расы и национальности, провозглашалось и право
населения получать образование на родном языке, который (наряду
с государственным) мог применяться во всех местных и общегосу-
дарственных институтах и организациях. Предполагалось закрепить
уголовную ответственность владельцев предприятий за нарушения
законов об охране труда рабочих, ввести бесплатную медицинскую
помощь им за счет предпринимателей с сохранением зарплаты рабо-
чих во время их болезни, а также запретить хозяевам предприятий
делать денежные вычеты1.
В целом Программа РСДРП, принятая на партийном съезде в
1903 г без каких-либо особых возражений (воздержался при голо-
совании только один делегат-антиискровец Акимов), создала хоро-
шую основу для борьбы за ее реализацию. При этом хотелось бы уже
предварительно заметить, что даже в историческом 1917 г., не говоря
уже о более позднем времени, планы российских социал-демократов
были практически претворены в жизнь лишь в минимальной степени
Этому помешало многое: и существование еще более 10 лет в России
почти не желавшего самореформироваться царизма; и неудача Пер-
вой российской революции 1905-1907 гг.; и Первая мировая война
1914-1918 гг.; и нежелание Временного правительства немедленно
созвать после победы Февральской революции в 1917 г. Учредитель-
ное собрание, чтобы немедленно начать в России давно назревшие
реформы; и Гражданская война 1917-1922 гг.; и ограничение демо-
кратии при диктатуре большевистской партии. Но все это не снижает
значения разработки в начале XX в. социал-демократической модели
переустройства России как ориентира для нескольких последующих
поколений россиян.
Несмотря на раскол партии, в который императивно вмешались
события Первой российской революции 1905-1907 гг. (причем она
значительно сблизила позиции большевиков и меньшевиков и даже
заставил их опять объединиться в 1906 г на IV съезде РСДРП), во-
прос о частичном пересмотре Программы был поднят тогда только
один раз. Это касалось аграрной программы партии, так как мощный
подъем крестьянского движения побудил социал-демократов пере-
смотреть свою «отрезочную» программу, которая уже явно не соот-
1
Второй съезд РСДРП. Протоколы. С. 108-137, 174-258.
674 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в Т. 3
ветствовала настроениям как рядовых партийцев, так и самих кре-
стьян, хотя назвать ее новое решение удачным никак нельзя.
На съезде в Стокгольме выступили по этому вопросу 4 доклад-
чика: Ленин, предложивший одобрить национализацию земли; мень-
шевик П.П. Маслов, проект «муниципализации» которого подкрепил
своим авторитетом Плеханов; большевик П.П. Румянцев, защищав-
ший частичную «муниципализацию» с передачей другой части земли
в собственность крестьян, а также большевик С.А. Суворов, видев-
ший выход из положения в сочетании национализации земель обще-
народного значения с частичной «муниципализацией» и разделом
земли с передачей ее в собственность крестьян.
После дискуссии верх все же взяли сторонники «муниципализа-
ции» и частичной национализации земли. Ленин, убедившись в не-
популярности своего проекта национализации, проголосовал, как и
Сталин, за раздел земли с передачей ее в собственность крестьян (за
это был 41 делегат, против - 57). Однако и победа Маслова и Плеха-
нова выглядела не очень убедительно: за - 52: против - 44, и воздер-
жались 14 чел. Около 40 участников съезда посчитали, что аграрная
программа РСДРП вообще не нужна. В итоге аграрный раздел Про-
граммы партии содержал теперь следующие требования:
• отмена выкупных и оброчных платежей, а также других повин-
ностей, падающих на крестьян как на податное сословие (это была
дань старой редакции 1903 г.);
• отмена всех законов, стесняющих крестьян в распоряжении сво-
ей землей;
• возвращение крестьянам уже взятых у них раньше выкупных
платежей за счет конфискации церковных имуществ, царских и ча-
сти частновладельческих имений с целью создания народного фонда
для культурных и благотворительных нужд крестьянских обществ;
• учреждение крестьянских комитетов (этот пункт был в резолю-
ции и раньше);
• предоставление судам права понижать непомерно высокую
арендную плату за землю для крестьян1.
Актуальность аграрного вопроса на ближайшие годы возросла в
связи с началом проведения главой правительства П.А. Столыпи-
ным собственной аграрной реформы, встретившей неоднозначную,
вплоть до крайне негативной, оценку современников и историков.
Она не была доведена до конца в связи с началом Первой мировой
войны, но все же дала немало положительных результатов, что, без-
1
См.: Протоколы Четвертого (Объединительного) съезда РСДРП. М., 1934. С. 587.
Часть шестая
675
условно, требовало объективного анализа и со стороны социал-де-
мократов, хотя этого сделано не было. Кроме того, российская дей-
ствительность часто напоминала РСДРП, что ее аграрная программа
уступает эсеровской программе социализации земли, предусматри-
вавшей экспроприацию всех помещичьих, удельных и церковных
земель, запрещение купли-продажи земли, превращение ее в обще-
народное достояние и уравнительный передел земельных участков
между всеми желающими на них работать без применения наемного
труда. Поэтому большим успехом теоретиков-марксистов из РСДРП
решение IV съезда российских социал-демократов по аграрному во-
просу назвать нельзя. Недаром оно редко упоминалось в печати и ни-
когда даже частично не воплотилось в жизнь.
Повышенного внимания стал требовать от РСДРП и националь-
ный вопрос, приобретавший в XX в. все большее значение как для
многонациональной и многоконфессиональной России, так и для
целого ряда других государств. Решения IV съезда РСДРП об объ-
единении с еврейским Бундом, социал-демократией Королевства
Польского и Литвы и латышской социал-демократией еще раз под-
твердили ее подлинный интернационализм. Но национальный во-
прос был в России все же гораздо шире. С годами становилось ясно,
что одного права на самоопределение каждой нации, дополненного
неясными, к сожалению, условиями применения права на отделение
от многонационального государства того или иного из его националь-
ных субъектов, официально провозглашенного РСДРП, уже явно
недостаточно. Этим во многом объяснялось и появление ряда теоре-
тических работ Ленина («Критические заметки по национальному
вопросу», «О праве наций на самоопределение») и Сталина («На-
циональный вопрос и социал-демократия», позже получившая на-
звание «Марксизм и национальный вопрос»). При этом Ленин очень
критически относился к отделению малых наций от более крупных и
считал, что национальной автономии в таком случае будет вполне до-
статочно. Но сейчас уже можно определенно сказать, что националь-
ному вопросу в РСДРП нужно было тогда уделять гораздо больше
внимания, каждый раз разбираясь в его важных деталях.
Уже на II съезде РСДРП польские социал-демократы отказались
объединяться с российскими. Бундовцы же требовали признать их
федеративной частью РСДРП, но этого права не получили и демон-
стративно покинули съезд. А на IV съезде РСДРП они же предло-
жили дополнить право наций на самоопределение правом на куль-
турно-национальную автономию для мелких и тем более имеющих
компактную территорию проживания этнических групп, в том числе
и евреев, что предполагало создание учреждений, гарантирующих
676 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
полную свободу их культурного развития. Но делегаты съезда, счи-
тавшие, что у Бунда всегда бывают претензии на какое-то особое по-
ложение, их просьбу тоже отвергли.
Меньшевики на Венской конференции 1912 г. предложили об-
судить на следующем партийном съезде вопрос о культурно-на-
циональной автономии, который приобретает особую остроту для
Бунда и кавказских социал-демократов. Осенью 1913 г. большевист-
ское Поронинское совещание ЦК РСДРП с партийными работни-
ками приняло (наряду с резолюцией о новых задачах растущего с
1912 г. в России стачечного движения) специальную резолюцию по
национальному вопросу, где особо подчеркивалось, что нерусские
народы должны обязательно иметь право на отделение, которое, од-
нако, не нужно смешивать с вопросом о его целесообразности. По-
следний должен решаться «совершенно самостоятельно с точки зре-
ния интересов всего общественного развития и интересов классовой
борьбы пролетариата за социализм». Было принято также решение
включить в повестку дня предстоящего партийного съезда вопрос о
национальной программе и рекомендациях ЦК партийной прессе и
местным организациям возможно подробнее освещать националь-
ный вопрос. Но этот съезд из-за начавшейся Первой мировой войны
уже не состоялся.
Подводя итоги, можно сказать, что социал-демократическая мо-
дель общественного переустройства России в XX в. обретала черты
реальности очень медленно и с большим трудом. Ярким примером
этого является принятие царским правительством в 1912 г. закона
о страховании рабочих, на чем социал-демократы настаивали уже
за десятилетие до этого. Царизм меньше всего считался с мнением
революционеров, и так же случилось с этим законом, внесенным в
III Государственную думу и ставшим для России редчайшим явлени-
ем, но снова выявившим все пороки царского строя. РСДРП считала,
что государственное страхование должно охватывать всех рабочих и
обеспечивать их во всех случаях утраты ими трудоспособности. Пра-
вительственный же закон касался лишь примерно шестой части рос-
сийского пролетариата и страховал их только от несчастных случаев
и болезни. При этом устанавливались нищенские размеры страховых
выплат, часть которых перекладывалась на самих рабочих, а страхо-
вые учреждения ставились под контроль чиновников. Все попытки
рабочих воздействовать на власть оказались безрезультатными.
Поэтому не удивительно, что социал-демократическая модель об-
новления России существовала как бы сама по себе, а реальная жизнь
царской России - сама по себе, причем крупные социальные законы
принимались не часто. Так, после принятия Программы РСДРП в
Часть шестая
677
России еще 14 лет существовал царизм, из которых 3 года шла Пер-
вая мировая война, а в 1917 г., после Февральской революции Вре-
менное правительство 8 месяцев ожидало созыва Учредительного
собрания, когда только и могла бы возобновиться законодательная
деятельность. К тому же с апреля 1917 г, после возвращения лидера
большевиков Ленина из эмиграции на родину его партия по иници-
ативе своего вождя взяла курс на социалистическую революцию, а с
конца лета и на организацию государственного переворота с целью
захвата власти.
РСДРП в борьбе за реализацию своей модели переустройства
России на демократических началах
Любая серьезная политическая партия, если она не хочет про-
слыть партией демагогов и обманщиков, естественно, должна про-
пагандировать и бороться за реализацию своей социально-политиче-
ской, экономической и культурной программы с целью расширения
числа своих сторонников. Для социал-демократов это было особенно
важно, так как они с самого начала объявили себя партией рабочих -
людей конкретного дела и настоящих борцов за социальную справед-
ливость, хотя на первых порах в РСДРП их было очень мало по срав-
нению с интеллигентами. Поэтому именно рабочим партия должна
была особенно убедительно доказывать, что российские марксисты
борются за их интересы и интересы всего народа.
Российская социал-демократия впервые получила широкие воз-
можности для этого как раз в связи с началом в России в январе
1905 г. первой демократической революции. Началась же она еще
в обстановке раскола РСДРП на большевиков и меньшевиков, ко-
торые, несмотря на принципиальное отрицание всеми ими царско-
го самодержавия и признание необходимости пролетарских стачек
и даже вооруженного восстания с целью свержения самодержавия,
по-разному относились, например, к крестьянству, буржуазным ли-
бералам и парламентаризму, причем все это необходимо было еще
убедительно разъяснить массам. Но главное большевикам и меньше-
викам нужно было научиться договариваться друг с другом по мно-
жеству текущих политических вопросов, если их позиции по ним не
совпадали.
Конфигурация основных политических сил в стране с началом
революции выглядела так: революционеры, не надеясь на добро-
вольные серьезные уступки власти, держали курс на подрыв основ
самодержавного строя, а затем и на его свержение; в ответ власть и
правые политические силы смотрели на революционеров, особенно
678
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
на марксистов, как на государственных преступников, место которым
в тюрьме и на каторге. Либералы же хотели бороться с царизмом в
основном мирными средствами, видя в революционерах лишь бес-
покойных «соседей слева» по освободительному движению, прочный
политический союз с которыми невозможен из-за их ai рессивности
и экстремизма. При этом социал-демократы обвиняли либералов в
соглашательстве и даже предательстве интересов народа, что, впро-
чем, не мешало революционерам принимать от них материальную по-
мощь и пользоваться их содействием.
Большевики делали в первую очередь ставку на союз рабочих и
крестьян (естественно, под руководством РСДРП), критикуя и разо-
блачая антидемократическую, по их убеждению, сущность либера-
лизма. Меньшевики же скептически относились к революционным
потенциям крестьянства, хотя и считали их в принципе возможными
союзниками рабочих в борьбе с царизмом. Но соглашения с либера-
лами все же представлялись им более предпочтительными, так как
либерализм в их глазах олицетворял буржуазный прогресс и движе-
ние за европеизацию России, хотя они тоже хотели бы видеть своих
либеральных политических партнеров более последовательными и
смелыми оппозиционерами по отношению к царизму. Победоносный
же финал революции представлялся обеим фракциям РСДРП как
установление в России демократической республики, где социал-де-
мократы будут крайней левой оппозицией, подталкивающей буржу-
азную власть к более решительным действиям, но не разделяющей с
ней ответственность за ограниченность темпов и глубины демократи-
ческих преобразований.
Конкретный план своих ближайших действий РСДРП представ-
ляла себе так: укрепление и расширение рядов партии; агитацион-
но-пропагандистская и организаторская работа среди пролетарских
масс; всестороннее обличение внутренней и внешней политики са-
модержавия; привлечение на сторону рабочего класса и РСДРП как
можно более широкого круга союзников из крестьян, интеллигенции,
средних слоев городского населения и военнослужащих. Главными
же средствами массовой борьбы РСДРП считала экономические и
политические стачки рабочих, политические демонстрации и воору-
женные восстания. При этом ею должны были использоваться как
очень немногочисленные уже легализованные властью каналы рас-
пространения своих взглядов, так и нелегальная, конспиративная
работа профессиональных революционеров, в том числе по выпуску
периодической печати (газеты «Искра», «Вперед», «Социал-демо-
крат» и др.) и листовок как наиболее оперативного средства обще-
Часть шестая
679
ния с массами. Широко использовались также трибуна появившейся
в 1906 г. в России Государственной думы (1906-1917), профсоюзы,
больничные кассы, кооперативы и т. д.
Без всякого преувеличения можно сказать, что апогей такой
работы пришелся на период Первой российской революции 1905-
1907 гг. Грубая и агрессивная политика царских властей в день Кро-
вавого воскресенья 9 января 1905 г. по существу развязала мощную
кампанию яростного народного протеста против безрассудного рас-
стрела мирной монархическо-религиозной демонстрации рабочих в
Петербурге во главе со священником Г.А. Гапоном, ставшей началом
революции. Градус общественных настроений в стране после этого
сразу же сильно повысился, и россияне стали намного смелее в про-
явлении своих оппозиционных и даже откровенно революционных
устремлений и готовности к открытым массовым протестам против
карательных действий царской власти. Этим не замедлила восполь-
зоваться РСДРП, где началось быстрое сближение позиций больше-
виков и меньшевиков, особенно пролетарской части обеих фракций,
причем масла в огонь подливала еще и колеблющаяся политика са-
мого правительства, у которого появилась склонность к проведению
реформ.
Главной формой массовой социальной и политической актив-
ности рабочего класса в 1905-1907 гг стали экономические и по-
литические стачки, в руководстве которыми принимала участие вся
РСДРП. В 1905 г. были зарегистрированы 14 тыс. стачек и почти
3 млн стачечников, в 1906 г. бастовали 1,1 млн рабочих, а за первые
пять месяцев 1907 г. - около 450 тыс. чел. В результате более чем
на 12 % выросла зарплата рабочих, сократилась продолжительность
трудового дня, стали заключаться коллективные договоры рабочих с
предпринимателями1.
Для сравнения отметим, что крестьянство (эта вторая после про-
летариата движущая сила революции) в 1905-1907 гг., по подсчетам
советских историков, участовало в 26 тыс. выступлениях, причем
три четверти из них носили антипомещичий характер, но определить
точное число участников оказалось невозможно1 2. Многие протест-
ные выступления крестьян носили стихийный характер, часть из них
была организована эсерами, а также членами крестьянских трудовых
групп I и II Государственной думы. Участие социал-демократов было
гораздо более скромным, так как их агитационно-пропагандистская и
1 См.: Первая революция в России. Взгляд через столетие. М., 2005. С. 544-545.
2 Там же. С. 552-553.
680 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
организаторская деятельность проходила в основном в городах среди
рабочих.
Восстание летом 1905 г. на броненосце «Потемкин», Всероссий-
ская октябрьская политическая стачка и начатые ею по всей стране
«Дни свободы», решение царя о созыве законодательной Государ-
ственной думы и амнистии политзаключенным и политэмигрантам,
включая самых опасных, будоражили сознание россиян, вызывали
надежды на введение конституции, 8-часового рабочего дня и широ-
кую аграрную реформу. Вместе с тем обстановка в стране оставалась
обоюдоострой и противоречивой. Появление «черносотенцев», убий-
ства революционеров, поражение в декабре вооруженных восстаний
в Москве и других районах страны из-за малочисленности повстан-
цев, недостаточного вооружения и явной слабости руководства ими
со стороны социал-демократов и эсеров - все это явно охлаждало ре-
волюционную эйфорию, царившую среди сторонников продолжения
борьбы с самодержавием, хотя до развязывания в стране полномас-
штабной гражданской войны дело, к счастью, тогда не дошло.
Как известно, уже парижские коммунары во Франции сделали вес-
ной 1871 г. смелую, но кратковременную попытку вырваться из огра-
ниченных парламентских рамок законодательной работы. Однако их
опыт носил сугубо локальный характер и не получил дальнейшего
развития. Лишь в России в 1905 г. возникли принципиально новые
демократические органы местного самоуправления - более 50 со-
ветов рабочих (а иногда солдатских) депутатов. Наиболее извест-
ны Иваново-Вознесенский Совет, где тон работе задавали рабочие-
большевики, и Петербургский, в работе которого принимал участие
вернувшийся на время из эмиграции Ленин, но главным «мотором»
которого являлся внефракционный социал-демократ Л.Д. Троцкий.
Характерный штрих: он и его тогдашний друг - выходец из России
германский левый социал-демократ А. Парвус (Гельфанд), будучи
избраны в Петросовет, решили, что самодержавие рухнет, если в спе-
циальном манифесте от его имени призвать всех столичных вклад-
чиков срочно изъять из сберкасс свои вклады, а рабочих - требовать
выплаты зарплаты только золотом. Это, по их расчетам, вызовет фи-
нансовый крах правительства и заставит его капитулировать. Есте-
ственно, члены Петросвета немедленно были арестованы и попали
под суд, а Троцкого и Парвуса приговорили к ссылке в Сибирь, но по
пути туда они благополучно сбежали за границу. Так в истории рос-
сийской революции причудливо переплетались великое, трагическое
и смешное.
В 1906 г. правительство вынуждено было пойти еще на одну
уступку рабочим, узаконив существование профсоюзов. Всего за вре-
Часть шестая
681
мя революции их было создано более 1350, некоторыми руководили
большевики (М.И. Калинин, М.П. Томский и др.), другими меньше-
вики (Д.Б. Рязанов, Ф.А. Семенов (Булкин), П.Н. Колокольников и
др.) или беспартийные1.
6 августа и И декабря 1905 г. в России были изданы законы о
выборах в Государственную думу, где с 1906 и до начала 1917 г.
работала и социал-демократическая фракция. Выборы в I Думу и
большевики, и меньшевики сначала бойкотировали, но после от-
мены бойкота на IV съезде РСДРП меньшевики успели провести в
Думу 5 грузинских социал-демократов во главе с Н.Н. Жордания.
Во II Думе в 1907 г. представлены были уже обе фракции РСДРП
во главе с меньшевиком И.Г. Церетели (большевистских депутатов
неофициально возглавлял Г.А. Алексинский), причем число соци-
ал-демократических депутатов возросло к июню 1907 г. до 64 чел.
(32 меньшевика. 15 большевиков и несколько примыкавших к тем и
другим). Однако и этого было явно недостаточно, чтобы оказывать
реальное влияние на думские решения. Поэтому наиболее яркими
эпизодами для фракций РСДРП были в обеих Думах драматиче-
ские события, связанные с их досрочным роспуском, когда можно
было использовать противозаконные действия Столыпина для ре-
шительного протеста против нарушения самой же властью совсем
недавно принятых избирательных законов. Летом 1906 г. меньше-
вики участвовали в Выборгском совещании кадетов, трудовиков и
социал-демократов, тщетно призывавших население к пассивному
сопротивлению власти - отказу от уплаты налогов и от пополнения
царской армии новыми рекрутами. Однако этот призыв россияне не
поддержали, а подписанты воззвания, включая социал-демократов,
отсидели позже за это по пять месяцев в тюрьме. Депутатов II Думы
и стоявшие за ними политические партии Столыпин решил припуг-
нуть более основательно и вновь распустить Думу досрочно, обви-
нив фракцию РСДРП в подготовке заговора против власти, что было
уже явной провокацией. В итоге 27 депутатов от РСДРП во главе с
Церетели сослали на бессрочное поселение в Сибирь, продолживше-
еся до Февральской революции 1917 г. Этот акт произвола царизма
был активно использован РСДРП для ведения широкой антиправи-
тельственной агитации.
Однако в июне 1907 г. Первая российская революция закончилась
победой царизма. Это привело к временной стабилизации романов-
ского режима, чему способствовали твердая власть Столыпина, а
1 Первая революция в России. Взгляд через столетие. С. 549-550.
682
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
затем и спад рабочего движения в связи с началом нового промыш-
ленного подъема в России. Однако убийство Столыпина в сентябре
1911 г. и оживление протестного движения рабочих после варвар-
ского Ленского расстрела их товарищей в Сибири (1912) привели
к тому, что обстановка в стране изменилась для царизма в худшую
сторону. Активизировалась и деятельность социал-демократических
депутатов новой IV Государственной думы, расколовшихся в ноябре
1913 г. по инициативе большевиков на две фракции (7 меньшевиков
возглавлял Н.С. Чхеидзе, 6 большевиков - Р. Малиновский, оказав-
шийся, увы, провокатором). Тем не менее в Таврическом дворце все
чаще звучали критические выступления социал-демократов в адрес
царской власти. Примером может быть так называемый инцидент
с Чхеидзе в марте 1914 г., когда на одном из заседаний Думы этот
депутат заявил, что для коренного обновления России нужен респу-
бликанский строй. В ответ власти решили привлечь его к суду, что
вызвало брожение в думских кулуарах и выступления ряда депутатов
в защиту Чхеидзе. В конце концов дело было замято, но оппозици-
онность Думы, особенно ее левого фланга, по отношению к царизму
явно возросла.
Начало Первой мировой войны (июль 1914 г.) на время создало
в стране патриотическое настроение, оказавшееся непродолжитель-
ным, так как власть не желала смягчить социальную напряженность
в России (полицейские репрессии, «еврейский вопрос», усиление
цензуры и др.). Пятерка большевистских депутатов Думы была аре-
стована в ноябре 1914 г. за участие в партийном совещании, где об-
суждался ленинский манифест о войне с тезисом, согласно которому
поражение царизма и его войск было бы меньшим злом по сравне-
нию с их победой, объективно означавшей усиление самодержавия,
чего большевики, конечно же, не хотели. Но когда небезызвестный
политический авантюрист и германофил Парвус выпросил в 1915 г.
у германского правительства 1 млн марок для подкупа революционе-
ров стран Антанты, включая Ленина, с целью привлечь их к агитации
за победу Германии, лидер большевиков, встретившись с Парвусом в
Швейцарии, отверг его предложение. Однако термин «пораженцы»,
за которым не стояли ни призывы к подрывным действиям против
собственного правительства, ни тем более к шпионажу в пользу вра-
га, прочно закрепился в годы войны за большевиками и снизил их
прежнюю популярность среди части народных масс. Особенно замет-
ным этот процесс стал летом 1917 г., после появления якобы свиде-
телей «измены» Ленина, но большого и длительного влияния на на-
строения рядовых россиян это уже не оказало. Заметим, что никаких
Часть шестая
683
убедительных фактов о государственной измене Ленина не обнару-
жено ни в России, ни за границей до сих пор1.
Россия, как известно, не выдержала экономических и хозяй-
ственных перегрузок военного времени. Власти не удалось наладить
сотрудничество с буржуазией, в стране в 1915 и особенно в 1916 г.
вновь стало нарастать рабочее движение, а вся система управления
империей оказалась неэффективной. Мужество солдат и офицеров
русской армии на фронте сводилось на нет бездарными действиями
правительства и неумением царя как Верховного главнокомандую-
щего крепко держать в руках все нити управления фронтом и тылом.
В Государственной думе в августе 1915 г. появился умеренно оппо-
зиционный Прогрессивный блок; так называемая распутинщина (по
фамилии крестьянина Г. Распутина, вошедшего в доверие к царской
семье) окончательно дискредитировала царский режим, породила
ряд заговоров с целью смены в России монарха.
Итогом полного развала власти, «министерской чехарды» и на-
раставшего недовольства народных масс, прежде всего пролетариа-
та, стала в 1917 г. Февральская демократическая революция рабочих
столицы и войск петроградского военного гарнизона, в несколько
дней покончивших с царизмом1 2. Казалось бы, наступало время реши-
тельной и быстрой демократизации страны по всем направлениям,
однако продолжавшаяся война, превращение фронта и тыла России
в один непрерывный рабоче-солдатский революционный митинг,
сложные отношения с союзниками по Антанте и нараставшая разру-
ха сразу же сделали такой вариант развития событий в 1917 г. нере-
альным. Временное правительство, образовавшееся в самом начале
марта, из осторожности повело себя как собрание великих «законни-
ков», решивших как можно основательнее подготовиться к подлинно
демократическим выборам в Учредительное собрание и отложить до
его созыва проведение в России всех крупных социальных реформ.
Вернувшийся в начале апреля 1917 г. из эмиграции в Россию через
Германию Ленин (это дало новые аргументы сторонникам «теории» о
его шпионаже в пользу врага) сразу взял курс на скорейший переход
страны от демократической революции к социалистической. Мень-
шевики расценили этот шаг Ленина как явную авантюру, а ГВ. Пле-
1 О «пораженчестве» большевиков см.: Соболев Г.С. Тайна немецкого золота.
СПб., 2002; он же. Тайный союзник. Русская революция и Германия. СПб., 2009; Тю-
тюкин С.В. Большевики / Россия в годы Первой мировой войны: экономическое по-
ложение, социальные процессы, политический кризис. М., 2014. С. 607-611; и др.
2 См.: Никонов В. Крушение России. 1917. М., 2011.
684 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ханов даже назвал ленинскую позицию откровенным «бредом», но
большевиков это не остановило.
С мая 1917 г. Временное правительство, чтобы останоить надви-
гавшийся на страну кризис власти, решило пригласить в свой состав
социалистов. Характерно, что вернувшийся в Россию (как и Ленин,
через Германию) Мартов категорически возражал против участия
меньшевиков во власти, так как, взяв на себя часть ответственности
за политику правительства, его однопартийцы подставили бы себя
под удар новой волны народного недовольства, потому что наладить
управление страной в революционном духе им в данный момент не
удалось бы. Однако среди меньшевиков явно возобладали в тот мо-
мент «революционное оборончество» и желание участвовать во вла-
сти, так что вернувшийся из Сибири в столицу Церетели с его оба-
янием и ораторским талантом стад министром почт и телеграфов,
а бывший депутат IV Думы М.И. Скобелев - министром труда. Но
уже в июле, когда эсер Керенский стал премьером вместо близкого к
кадетам кн. Г.Е. Львова, Церетели сменил меньшевик А.М. Никитин,
но Скобелев остался на своем посту. Продолженная (вслед за цар-
ским правительством) Керенским «министерская чехарда» привела
к тому, что в сентябре лишь Никитин остался на своем месте, тогда
как министром труда стал меньшевик К.А. Гвоздев - руководитель
«рабочей группы» Центрального военно-промышленного комитета,
призванный туда по воле председателя ЦВПК А.И. Гучкова и его
зама А.И. Коновалова, чтобы налаживать контакты между трудом и
капиталом, а на деле регулярно пропагандировавший среди рабочих
лозунги следующей российской революции. В итоге в конце января
1917 г. был отдан приказ об аресте «рабочей группы». Министром
юстиции стал однопартиец Гвоздева П.Н. Малянтович. Сразу же от-
метим, что занимаемые ими министерские посты отнюдь не были
тогда ключевыми, и только Церетели перед возвращением в Грузию
принял на себя одиум ответственности за травлю большевиков в
июле 1917 г. в качестве временного управляющего МВД.
Лишь в сентябре, покончив с корниловским антиправительствен-
ным путчем, Керенский провозгласил Россию республикой. Но было
уже поздно. 25 октября 1917 г. Временное правительство было сверг-
нуто большевиками во главе с Лениным и Троцким. Вскоре после
провала переговоров большевиков с Викжелем (Всероссийский ис-
полком железнодорожного профсоюза) о создании «однородного со-
циалистического правительства» с участием меньшевиков РСДРП
из правительственной партии сразу превратилась в крайне оппози-
ционную и ее члены стали преследоваться советской властью вплоть
Часть шестая
685
до арестов. Их судьбой стала заниматься знаменитая ВЧК, и меньше-
визм перешел в открытую оппозицию к большевизму, хотя еще пы-
тался лавировать между почетной, но уже лишенной реальной власти
ролью защитника интересов рабочего класса и демократии в России
и ролью откровенной жертвы большевистского режима, используя
для этого кратковременные периоды небольшого смятения его вну-
тренней политики. Их арестовывали, сажали в тюрьмы, отправляли
в лагеря или в виде особой милости высылали за границу. Но власть
стояла при этом на своем, а они - на своем.
12 июля 1919 г. в воззвании ЦК РСДРП ко всем рабочим и ра-
ботницам с характерным названием «Что делать?» (аналогия с на-
званием книги Ленина 1902 г.) меньшевики предложили большеви-
кам переход к новой экономической политике, которую те через два
года были вынуждены все-таки ввести в советской России (1921).
Но такая экономическая политика уже в 1919 г. была единствен-
ным возможным выходом из тупика, в котором оказалась советская
власть. Меньшевики считали необходимым отказ от террора, отмену
смертной казни и упразднение ВЧК; восстановление свободы печати
и союзов; лишение партийных учреждений РКП(б) права управле-
ния государством, а коммунистов - всех материальных привилегий;
скорейшее прекращение Гражданской войны и предоставление из-
бирательного права на выборах в советы всем трудящимся при обес-
печении тайного голосования. В экономической сфере меньшевики
требовали упразднения комбедов и отказа от принудительного на-
саждения сельскохозяйственных коммун, отмены продразверстки,
свободы торговли и т. д.1 При выполнении всех перечисленных усло-
вий они готовы были сотрудничать с советской властью, однако та от
этого принципиально отказалась. Оправившись от своих казавшихся
непреодолимыми трудностей и введя в 1921 г. нэп, советская власть
продолжила уже при Сталине в конце 1920-х гг. проведение комму-
нистического курса и отказалась от нэпа.
Так меньшевизм сделал последнюю безуспешную попытку скор-
ректировать большевистский курс «военного коммунизма» курсом
демократического социализма. Больше он таких попыток уже не
предпринимал. Таким образом, социал-демократическая модель об-
новления и переустройства России так и осталась в России лишь яр-
ким памятником социалистической мысли, ибо диктатура оказалась
сильнее и главное - нужнее большевикам, чем демократия.
1 См.: Меньшевики в большевистской России. 1918-1924. Меньшевики в 1919—
1920 гг. М., 2000. С. 230-237.
686
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Анархистские проекты социально-политических реформ
(Д.И. Рублев)
Под анархизмом понимают общественно-политическое течение,
сторонники которого провозглашают своей целью освобождение
личности от всех форм угнетения. Прежде всего анархисты призы-
вают к ликвидации институтов государства, рассматривая его как
выражение монополии на власть. Сторонники анархизма стремят-
ся создать модель общественно-политического и социально-эконо-
мического устройства, основанную на добровольных союзах людей.
В первой трети XX в. анархисты использовали понятие «реформа» в
различных контекстах. В первую очередь этот термин подразумевал
вводимые законодательным путем изменения и противопоставлялся
революционному пути смены существующего строя. В этом контек-
сте, например, использовал понятие «реформа» Жан Грав - выда-
ющийся анархо-коммунистический публицист1. Между тем слово-
сочетания «коренная реформа экономических условий», «коренная
социальная и экономическая реформа» применял еще М.А. Баку-
нин, подразумевая преобразование общественных отношений на
анархических и социалистических началах1 2. С этой точки зрения
говорить о взгляде анархистов на реформирование политической и
социально-экономической системы в России можно, лишь трактуя
понятия «реформа» как синоним слова «преобразование». Уже в
конце 1918 г. один из теоретиков анархо-синдикализма Г.И Гогелиа
использовал слово «реформатор» для обозначения всех, кто стре-
мится к созданию социально-политического строя, основанного на
принципах социальной справедливости. Он подразделял их на два
лагеря. Во-первых, «мирные», «которые великим рычагом обще-
ственного переворота считают убеждение, увещевание, просьбы»3.
«Второй лагерь реформаторов» - революционеры, «люди, вос-
стававшие против существующего порядка вещей»4, среди них и
«революционеры-анархисты»5.
К началу XX в., когда началось возрождение анархистских орга-
низаций на территории России, вопросы социальных преобразова-
ний получили освещение в работах ведущих теоретиков российского
1 См., например; Грав Ж. Будущее общество. М.. 2009. С. 41 43,
2 Бакунин МЛ. Философия. Социология. Политика. М., 1989. С. 29,42.
3 Оргеиани К. [Гогелиа Г.И.}. О государстве и о народном творчестве // Вольный
голос труда. №4. 16 сентября 1918. С. 3.
4 Там же.
5 Там же.
Часть шестая
687
анархизма. Программа социальных преобразований в духе «коллек-
тивистского анархизма» была сформулирована М.А. Бакуниным в
1866-1876 гг. В ее рамках предполагалось ниспровержение государ-
ства и частной собственности в результате массового вооруженного
восстания, осуществляемого силами рабочих и крестьянских орга-
низаций, в составе которых должно было работать тайное общество
анархистов, координирующее действия революционных сил. Буду-
щее общество Бакунин представлял как федерацию отраслевых и
территориальных союзов самоуправляющихся производственных
артелей и крестьянских общин. Общественная собственность на
средства производства должна была сочетаться с распределением
продуктов труда на основе трудовых заслуг члена коллектива. Пред-
полагалось, что отмена права наследования имущества, наряду с
ликвидацией всех юридических форм неравенства, обеспечит всем
людям «равенство исходного пункта вначале жизненного пути для
каждого». Введение «всестороннего» образования, сочетающего из-
учение основных направлений научного знания с освоением навы-
ков ремесленного производства, устранит разделение труда на «ум-
ственный» и «физический»1. Пик влияния бакунизма приходится на
1870-е гг. В начале же XX в. большинство российских анархистов
были сторонниками анархо-коммунистической концепции, разрабо-
танной в 1880-е гг. П.А. Кропоткиным, Э. Реклю и Э. Малатестой1 2.
Научно-философским обоснованием анархо-коммунистического
учения была теория о внутривидовой взаимопомощи, являющейся
основным фактором прогрессивной эволюции видов. В силу этого
обстоятельства, полагал Кропоткин, людям присущи стремления не
только к борьбе, но и к отношениям, основанным на солидарной вза-
имопомощи. Их следствием является развитие негосударственной
самоорганизации человечества на всех этапах истории3. Общество
будущего, по замыслу анархистов-коммунистов, должно было пред-
ставлять собой федерацию объединений территориальных коммун,
производственных союзов и ассоциаций, выражающих разносторон-
ние духовные потребности человека4. Общественная собственность
1 См.: Бакунин М.А. Философия. Социология. Политика. С. 40-41, 436-437, 503,
518-523,525, 546-548; он же. Анархия и порядок: Соч. М., 2000. С. 348-350, 362-367.
2 Ермаков ВД. Анархистское движение в России: история и современность. СПб.,
1997. С. 21, 36-37.
3 Кропоткин П.А. Анархия, ее философия, ее идеал: Соч. М., 1999. С. 241; он же.
Взаимная помощь среди животных и людей как двигатель прогресса. М., 2011. С. 238-
239, 242-243.
4 Кропоткин П.А. Хлеб и воля. Современная наука и анархия. М., 1990. С. 323- 324.
688 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
на средства производства в условиях анархо-коммунистической
модели должна была сочетаться с распределением продуктов труда
по потребностям при ограничениях в случае дефицита каких-либо
предметов потребления и услуг: «пусть каждый берет сколько угодно
всего, что имеется в изобилии, и получает ограниченное количество
всего того, что приходится считать и делить!»1 Функции управления
перешли бы к общим собраниям граждан, координирующим свои ре-
шения с другими коллективами через совещания действующих по их
инструкциям делегатов. В обществе будущего предполагались децен-
трализация и диверсификация производства, интеграция интеллек-
туального труда с физическим, чередование работы в промышленно-
сти с интеллектуальными занятиями и обработкой земли, расширение
досуга при сокращении рабочего дня до 3-4 часов. П.А. Кропоткин
предполагал, что с помощью интеграции среднего и профессиональ-
ного, гуманитарного и технического образования удастся воспитать
всесторонне развитую личность, способную освоить различные виды
трудовой деятельности и преодолеть навязанную индустриально-ка-
питалистическими отношениями узкую специализацию.
Ведущие теоретики анархического коммунизма рассматривали
социальные реформы в контексте представлений о развитии обще-
ства как едином процессе, сочетающем медленный поступательный
прогресс (эволюцию) с резкими скачками (революция), вызванны-
ми необходимостью ликвидировать препятствия, возникшие на пути
перемен. «Таким образом, можно сказать, что эволюция и револю-
ция - являются сменяющими друг друга актами одного и того же яв-
ления: эволюция предшествует революции, которая в свою очередь
эволюционирует до новой революции и т. д. ...То и другое различа-
ются только по времени их появления»1 2, - писал Э. Реклю. Таким
образом, революционеры - это «активные эволюционисты»3. Обще-
ственная эволюция, выражавшаяся в поэтапных преобразованиях,
реформах, воспринималась анархистами-коммунистами лишь как
отражение результатов народного творчества и классовой борьбы.
Основным фактором успеха прогрессивного развития общества счи-
тались распространение среди широких слоев населения (в том чис-
ле представителей правящего класса, осознавших несправедливость
существующей системы общественных отношений) анархо-комму-
нистических идей, этических ценностей взаимопомощи и солидарно-
1 Кропоткин П.А. Хлеб и воля. Современная наука и анархия. С. 80.
2 Реклю Э. Эволюция, революция и идеалы анархизма. М.. 2009. С. 7.
3 Там же. С. 40.
Часть шестая
689
сти. «Необходимо, чтобы те новые идеи, которые отметят новое нача-
ло в истории цивилизации, были бы намечены до революции; чтобы
они были усиленно распространены в массах... Нужно, чтобы мысли,
которые зародились до революции, были бы в достаточной мере рас-
пространены, для того чтобы известное количество умов успело к
ним привыкнуть»1, - отмечал П.А. Кропоткин. Не менее важное зна-
чение для успеха преобразований имело развитие самоорганизации
во всех сферах жизни общества, в результате которой добровольные
объединения людей начинают вытеснять государство, ослабляя его
значение1 2. Анархическое общество, таким образом, «должно быть
создано творческим умом самого народа», «народным почином»3, но
не властью государства. Весьма характерно с этой точки зрения разъ-
яснение стратегии преобразований, данное П.А. Кропоткиным: «Со-
циал-демократы хотят завоевания власти и рассчитывают на парла-
мент; мы хотим захвата средств производства и наличного богатства
капиталистического общества и рассчитываем... на самих рабочих.
В социал-демократической схеме организацией производства “на
другой день после революции” занимается государство, а у нас - кто?
Группы рабочих... занятых в одном производстве... профессиональ-
ные союзы»4.
Точкой отсчета для преобразований, на взгляд последовате-
лей П.А. Кропоткина, анархистов-коммунистов и анархистов-синди-
калистов, являлась всеобщая стачка. Она постепенно должна была
перерасти в вооруженное восстание, а затем - в социальную револю-
цию5. Анархистам предстояла долгая и целенаправленная пропаган-
дистская работа по подготовке революции, сочетающаяся с «пропа-
гандой действием», которую различные деятели движения понимали
по-разному (от актов индивидуального террора, забастовок, восста-
ний до создания рабочих союзов и кооперативов). Воспитательную
роль должна была сыграть анархистская организация, исключавшая
«всякий централизаторский элемент»6 и потому воплощающая в себе
идеалы будущего общества - такие как солидарность, плюрализм,
федерализм, безвластие, самоуправление, равенство прав всех лю-
1 Кропоткин П.А. Анархия, ее философия, ее идеал. С. 198.
2 Там же. С. 231- 232.
3 Там же. С. 242, 246-247.
4 [Кропоткин П.А.]. Русский Рабочий Союз // Хлеб и воля: Сб. статей. Б. м. Б. г.
С. 193-194.
5 Анархисты: Документы и материалы. 1883- 1935 гг.: В 2 т. Т. 1. 1883-1916 гг. М.,
1998. С. 255.
6 Там же. С. 254.
690
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
дей, автономия меньшинства. Эти принципы предлагали внедрять и
в тех массовых рабочих и крестьянских организациях, где действуют
анархисты. Важным фактором приближения революции для после-
дователей П.А. Кропоткина оставалось развитие классовой борьбы,
в рамках которой реализуется революционный потенциал рабочего
класса и крестьянства1.
Если для анархистов-коммунистов преобразования обществен-
ного строя были предопределены идеалом будущего общества, иной
точки зрения придерживались представители индивидуалисти-
ческого анархизма, последователи М. Штирнера. П.-Ж. Прудона
и Б. Таккера. Для большинства из них источником преобразований
общества был бунт отдельного индивида против ограничений, на-
лагаемых обществом. Так, А.А. Боровой видел главную движущую
силу истории в перманентном антагонизме между обществом и
личностью, стремящейся к безграничному расширению своих спо-
собностей1 2. Желая подчинить индивида своим нормам, общество
разрушает гармонию между «властными императивами своего “я”
и внешними поступками, независимо от определяющей их цели»3.
Возможность установления гармонических отношений между лич-
ностью и обществом он отрицал, выводя отсюда и невозможность
выработки какой-либо модели будущего социально-экономическо-
го и политического сгроя. Анархия, в понимании Борового, была
бесконечным процессом становления человеческой свободы, но не
завершенной политической моделью. Процесс освобождения чело-
вечества должен был проходить через последовательно сменяющие
друг друга стадии, связанные с доминированием определенного по-
литического учения (либерализм, социализм) и реализацией связан-
ной с ним модели социально-политического устройства. На пути к
собственно анархической стадии общественного развития анархи-
сты должны содействовать революционным процессам и преобразо-
ваниям, соответствующим упомянутым этапам. Так, Боровой делал
вывод, что «всякий последовательный анархист должен не бороть-
ся против надвигающегося социалистического строя», а напротив,
«жаждать его прихода, ускорить его наступление, чтобы затем бить-
ся с ним в последней борьбе»4.
1 См., например: Изидин М [Голъдсмшп М.И.}. Революционный синдикализм и
анархизм. Лондон, 1907. С. 35.
2 Боровой А.А. Общественные идеалы современного человечества: Либерализм.
Социализм. Анархизм. М., 1906.
3 Боровой А.А. Революционное миросозерцание. М.. 1907. С. 10.
4 Боровой А.А. Общественные идеалы современного человечества. С. 90.
Часть шестая
691
Особенно важную роль в подготовке анархического общества
должен был сыграть социалистический строй, как необходимый этап
«технико-экономической» и «психологической» подготовки чело-
вечества к безвластному самоуправляющемуся обществу1. С 1907 г.
в качестве основной социальной силы, несущей обществу освобож-
дение от государства и формирование анархических форм обще-
ственной жизни, он рассматривал революционно-синдикалистские
самоуправляющиеся профсоюзы, представляющие «сильного, само-
стоятельного, способного к личной инициативе работника»1 2.
В.Н. Проппер, развивавший идеи Борового, предлагал ниспро-
вергнуть «два главных предрассудка» в лице религии и власти, через
наслаждение жизнью во всех ее проявлениях и защиту индивидами
своей «самобытности» при постепенном расширении границ свободы
в существующем обществе3.
Развернутую программу преобразований в духе анархического ин-
дивидуализма сформулировал лишь П.Д. Турчанинов, именовавший
свое учение «ассоциационным анархизмом». Он предложил систему
организации общества на основе добровольных договорных ассоциа-
ций индивидов, удовлетворяющих свои разносторонние потребности
путём «личных контрактов» друг с другом. Предполагалось провести
«обассоциационирование» производства, потребления и сферы услуг
путем передачи предприятий в собственность ассоциаций потреби-
телей: «У нас орудия и средства производства будут принадлежать...
людям, имеющим однородные потребности... В будущем каждый бу-
дет потребителем и рабочим и, как потребитель, будет иметь свою
долю в тех ассоциациях, в продуктах которых он нуждается»4. Регу-
лирование производства и установление связей между ними должны
были осуществлять специальные посреднические бюро, организо-
ванные на добровольных началах. Предполагалось сохранение ры-
ночных отношений между «ассоциационерами». Путь к реализации
идей «ассоциационного анархизма» Турчанинов видел в революции,
сопровождающейся экспроприацией собственности буржуазии, по-
мещиков и государства. Предполагалась и возможность постепенно-
го вытеснения ассоциациями капиталистических предприятий.
В 1900 - начале 1910-х гг. анархисты-коммунисты и анархисты-
синдикалисты, следуя модели, изложенной П.А. Кропоткиным, уже
1 Там же. С. 80.
2 Боровой А.А Революционное миросозерцание. С. 60-61.
3 Виконт О. [Проппер В.Н.}. Анархический индивидуализм. М., 1906. С. 23,32.
4 Чёрный Л. [Турчанинов ПД.} Новое направление в анархизме: Ассоциационный
анархизм. Нью-Йорк, 1923. С. 147- 148.
692
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
с первых дней революции предполагали начать воплощение в жизнь
собственных идеалов. Идеологи ряда анархо-коммунистических те-
чений («чернознаменцы», «безначальны») возлагали надежды на
стихийный бунтарский порыв масс и силу анархистской пропаганды.
Переустройство общества, по словам их оппонента Г.П. Максимова,
должно было представлять немедленный, «надорганический скачок»
из царства необходимости в царство свободы1. Так, в 1905-1906 гг.
лидеры анархистов-коммунистов «чернознаменцев» (И. Гроссман,
В. Лапидус) выдвинули идею проведения восстаний для захвата от-
дельных городов. Предполагалось, что в них будут провозглашены
временные коммуны, призванные продемонстрировать привлека-
тельность модели анархического коммунизма: «Пусть эти коммуны
возникнут в одном районе, пусть даже погибнут, блеснув, как яр-
кий метеор, - сами попытки не пропадут бесследно Глубоко запав
в душу рабочего, они заставят его снова и снова подняться во имя
торжества пролетарского дела»1 2 Подготовка к восстаниям велась в
центрах анархистского движения. Белостоке и Екатеринославе, но
вследствие репрессий властей успеха не имела3.
Появление в 1905 г. новых организационных форм рабочего дви-
жения в России (профсоюзы, Советы рабочих депутатов, стачечные
комитеты), рост влияния революционно-синдикалистских профсо-
юзов во Франции вызвали интерес анархистов к синдикалистской
стратегии преобразований. По мнению лидеров анархистов-ком-
мунистов «хлебовольцев» (Г.И. Гогелиа, М.И. Гольдсмит) и анар-
хо-синдикалистов (Л.И. Фишелев, М.-Э.-Р. Дайнов, А.С. Гроссман,
Я.И. Кирилловский), решающую роль в процессе становления безго-
сударственного общества должны были сыграть самоуправляющиеся
рабочие профсоюзы (синдикаты)4. В процессе реорганизации обще-
ства на анархо-коммунистических началах они должны были взять
в свои руки «дело организации производства и потребления», пре-
вратившись в зародыш экономической организации на анархо-ком-
мунистических началах - «вольные рабочие ассоциации». Построен-
ное на их основе общество должно было представлять «союз союзов
1 Максимов Г.П. Анархо-синдикализм и анархо-коммунизм // Вольный голос тру-
да. № 1. 26 августа 1918. С. 2.
2 Анархисты: Документы и материалы: 1883 1935 гг В 2 т. М., 1998. Т. 1. 1883-
1916. С. 412.
3 Недочеты движения / Буревестник. № 1. 1 декабря 1906. С. 21 22: Гроссман-
Рощин И.С. Думы о былом: (Из истории белостоцкого, анархического, «чернознамен-
ского» движения) / Былое. 1924. № 28. С. 181.
4 Хлеб и воля: Сб. статей. С 47.
Часть шестая
693
производителей»1. Некоторые, как Я.И. Кирилловский, возлагали
надежды на Советы рабочих депутатов, которые должны были стать
временным органом управления в освобожденных городах («рабочих
коммунах»). Предполагалось, что созданные профсоюзами отрасле-
вые объединения образуют коммуны в городах и деревнях, объединя-
ющиеся в международную «Свободную федерацию рабочих ассоциа-
ций». Высшими координирующими органами станут «федеративный
комитет коммуны» и съезды делегатов федерации, состоящие из
представителей ассоциаций1 2 Подобные планы преобразований опре-
деляли тактику анархо-синдикалистов в качестве одной из основных
своих задач, рассматривавших работу в профсоюзах, Советах рабо-
чих депутатов и др. рабочих организациях с целью радикализации их
методов борьбы, принятия союзами анархистской программы, а за-
тем объединения в региональные федерации («биржи труда») и во
Всероссийскую конфедерацию труда3.
Поражение анархистов в революции 1905 1907 гг., как и про-
вал надежд на складывание сильного и массового профсоюзного
движения в России, привели к пересмотру планов социально-по-
литических преобразований. Так, Л.И. Фишелев в этот период на-
чинает разрабатывать идею «переходного периода» к анархо-комму-
нистическому строю, общества под руководством синдикалистских
профсоюзов: «анархисты-синдикалисты считают синдикат “органом
рабочего самоуправления”, но никто из них не говорил, что “захват
производства синдикатами равносилен осуществлению анархиче-
ского коммунизма”... захват производства синдикатами - лишь один
из этапов коммунистической революции»4. И далее: «вместо дик-
татуры партии, захватившей в свои руки политическую власть, мы
предвидим федерацию профессиональных союзов, трудовую орга-
низацию всего народа, захватившую в свои руки орудия производ-
ства и предметы потребления»5. Другие активисты разочаровались
1 Оргеиани К. [Гогелиа Г.И.]. О рабочих союзах. Лондон, 1907. С. 18-19; Изидин М.
[Гольдсмит М.И.]. Революционный синдикализм и анархизм. С. 7-8. См. также: Ду-
бинский М. [Дайнов М.-Э.-Р.]. Наши задачи // Буревестник. 1907. № 6 7. С. 14.
2 НовомирскийД [Кирилловский Я.И. |. Манифест анархистов-коммунистов. Б. м.,
Б. г. С. 26-28, он же. Из программы синдикального анархизма. Б. м., 1907. С. 19-20,45,
60,132,183- 184, 196.
3 Оргеиани К. [Гогелиа Г.И.\. О рабочих союзах. С. 22; он же. Организацион-
ные принципы революционного синдикализма // Буревестник. 1909. № 14. С. 3-4;
М.И. [Гольдсмит М.И.]. По поводу профессионального съезда // Листки «Хлеб и
воля». 1907. № 15. С. 8.
4 Раевский М. [Фишелев Л.И.]. На старые темы // Буревестник. 1909. № 15. С. 6.
5 Раевский М. [Фишелев Л.И.]. Наши антисиндикалисты и массовая организа-
ция // Буревестник. 1908. № 9. С. 2.
694
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
в возможностях российских профсоюзов сыграть роль организато-
ров анархо-коммунистического общества, но обратили внимание на
опыт Советов и др. органов рабочего самоуправления. Так, А. Ива-
нов утверждал, что «синдикат - это эфемерида капиталистическо-
го строя, которая станет ненужной после его гибели». Его роль за-
ключается в формировании у рабочих навыков самоорганизации
Чтобы создать основу анархо-коммунистической производственной
организации, он предлагал дополнить синдикаты системой общих
собраний трудовых коллективов промышленных, ремесленных и
торговых предприятий. Координировать их деятельность должны
были советы делегатов1.
Особую, кооперативно-альтернативистскую стратегию преобра-
зований предложил В.А. Поссе, в 1903 1907 гг. выступавший сторон-
ником идей синдикализма. Обратив внимание на серьезные успехи
кооперативного сектора в экономике Великобритании, Бельгии, Гер-
мании и России в начале XX в., с 1907 г. он акцентировал внимание
на кооперации как средстве преобразования общества В своих рабо-
тах Поссе предлагал создание объединенного кооперативного секто-
ра, основанного на принципах добровольности, самоуправления, фе-
дерации, «самопомощи, взаимной помощи и общественной пользы»,
«трудового участия» кооператоров, ориентации производства на их
нужды. Предполагалось, что новые кооперативы будут руководство-
ваться коммунистическим принципом «равномерного распределения
продуктов, необходимых для разумного удовлетворения физических
и духовных потребностей» «по разумным потребностям каждого»1 2
Постепенный переход производства в руки кооперативной федера-
ции, по мысли Поссе, должен был привести к ликвидации государ-
ства и установлению анархо-коммунистических отношений. Сумел
он достичь и практических успехов в деле кооперативного строитель-
ства. Так, по данным А.П. Корелина, к октябрю 1907 г. основанный
Поссе кооператив «Трудовой союз» был одним из наиболее крупных
для того времени объединений, включал в себя 8,5 тыс. рабочих бо-
лее чем ста предприятий; его паевой капитал превышал 75 тыс. руб.,
а годовой оборот - 1 млн руб.3 Лишь к 1910 г. «Трудовой союз» был
ликвидирован в результате давления властей. Несмотря на практи-
1 Иванов А. Заметка о революционных синдикатах // Буревестник. 1909. № 16.
С. 7.
2 Поссе В.А. Идеалы кооперации. СПб., 1908. С. 10, И; он же. Основы кооператив-
ного движения. СПб., 1916. С. 38-39,47.
3 Корелин А.П. Кооперация и кооперативное движение в России. 1860-1917 гг. М.,
2009. С. 198.
Часть шестая
695
ческие достижения В.А. Поссе, его концепция не нашла поддержки
у большинства анархистов. Так, М.И. Гольдсмит оценивала коопера-
цию как увлечение «малыми делами» и распыление сил революцион-
ного движения1.
Революционные события 1905 г. сделали весьма актуальным во-
прос о демократизации политического строя России. Во многом идея
демократической республики была дискредитирована в глазах анар-
хистов, поскольку отождествлялась с капиталистическим строем и
воспринималась как орудие классового господства буржуазии. Так,
Г. Гогелиа указывал, что «представительная система правления наи-
лучшим образом соответствует капиталистическому строю» и уже
потому неспособна защитить социально-экономические интересы
рабочего класса и трудового крестьянства от посягательств буржу-
азии1 2 Немаловажным было и то обстоятельство, что российский
анархизм начала XX в. получил распространение как течение, на-
ходившееся в радикальной оппозиции социал-демократам и эсерам,
обращавшим основное внимание прежде всего на задачи свержения
самодержавия и демократизации политической жизни3. Анархи-
сты в своей пропаганде выдвигали на первый план лозунги комму-
нистических преобразований в экономической сфере, предполагая
своей непосредственной задачей установление анархо-коммунисти-
ческого строя. Политическое освобождение, под которым понима-
лись ниспровержение государства и установление общественного
самоуправления, следовало осуществлять в неразрывной связи с
экономическим переворотом (ликвидация капиталистических и фе-
одальных отношений и немедленная реализация анархо-коммуни-
стических преобразований)4. Такую позицию хорошо иллюстрирует
данная А.Ю. Ге отрицательная оценка наделения пролетариата поли-
тическими правами, так как «оно переносит центр тяжести рабочей
борьбы из области экономической в область политическую, делает
его субъектом в политике, оставляет его вещью в производстве»5.
События революции 1905-1907 гг. изменили позицию части анархи-
1 Корн М. [Гольдсмит М.И.]. На современные темы // Хлеб и воля. 1909. № 1.
С. 26-27.
2 Хлеб и воля: Сб. статей. С. 34,43.
3 См., например, оценку известного анархистского активиста и публициста: Арши-
нов П.А. Два побега. Париж, 1929. С. 6-7.
4 Корн М [Гольдсмит М.И.]. Борьба с капиталом и властью. Наши спорные вопро-
сы. Лондон, 1912. С. 6 7, 18 19.
5 Ге А. Социалистическое грехопадение и возрождение рабочего Интернациона-
ла / Голос труда. 1915. № 28. С. 2.
696
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
стов-коммунистов по этому вопросу Так, М. Гольдсмит фактически
признала необходимость участия в борьбе за свержение самодержа-
вия и демократизацию политической системы России. По ее мнению,
победа демократической революции укрепит готовность рабочих
и крестьянства отстаивать завоеванные права и свободы. Личность
при демократическом строе станет «чувствительнее к притеснению,
гораздо нетерпимее», поскольку «в области социальной и в области
политической сумма свободы в человечестве и потребность его в сво-
боде увеличивается»1.
Одной из наиболее важных задач для всех политических сил
России начала XX в. было решение аграрно-крестьянского вопро-
са. Этой проблеме уделялось серьезное внимание и в анархистской
литературе 1900-1910-х гг. Анархисты в подавляющем большин-
стве признавали социализацию земли. С этой точки зрения их идеи
были близки программе эсеров. Наиболее серьезный проект аграр-
ной реформы среди анархистов-коммунистов разработал А.А. Каре-
лин. На примере действующих помещичьих хозяйств он опровергал
идею прогрессивности крупного землевладения, указывая на низкое
качество используемой в помещичьих хозяйствах техники, преоб-
ладание в них отработочной формы аренды, низкий уровень оплаты
труда сельскохозяйственных рабочих. Карелин пришел к выводу, что
крупная земельная собственность наносит вред развитию сельского
хозяйства1 2. Вместе с тем он защищал общинные традиции крестьян-
ства, в которых видел основу для становления коммунистического
хозяйственного сектора в деревне3. По планам А. Карелина, вся име-
ющаяся земля переходила «в общее достояние, которое нельзя сме-
шивать ни с государственной, ни с общественной собственностью»,
при равном праве пользования для тех, кто работает на ней4. Установ-
лению коммунистических отношений должно было предшествовать
«переходное время» «коммунизации», которая «очень сильно урав-
няет доходы отдельных лиц» при сохранении разницы «в благососто-
янии отдельных хозяйств». В этот период сохранилось бы преоблада-
ние индивидуального и общинного крестьянского хозяйства на селе5.
1 Корн М. [Гольдсмит М.И.]. Борьба с капитаном и властью. С. 30-31.
2 Карелин А. О крупном землевладении в России // Голос труда. 1915. № 17, 19,
21,22, 25.
3 Карелин А.А. Сельская ассоциация // Голос труда. 1912. № 13. С. 6; Кочега-
ров А. [Карелин А.А.]. Земельная программа анархистов-коммунистов. Лондон, 1912.
С. 4,5,9.
4 Там же. С. 16.
5 Там же. С. 18,24-25,30.
Часть шестая
697
К уравнению материального положения крестьян должны были при-
вести такие меры, как равномерное распределение всей земли между
селениями и работниками на правах личного труда пользователя,
первостепенное наделение землей безземельных и малоземельных
работников, добровольные переселения в многоземельные местно-
сти, конфискация инвентаря помещичьих хозяйств и наделение им
крестьян (в первую очередь наименее состоятельных). «Отартель-
ные» формы хозяйства, традиции общинной взаимопомощи в сочета-
нии с необходимостью совместного сбыта продукции и содержания
сельскохозяйственной техники, полагал Карелин, приведут крестьян
к добровольному объединению в артели, а затем в коммуны и коопе-
ративные союзы, способные поднять доходность сельского хозяйства
и повысить благосостояние крестьянства1.
И.С. Гроссман, также признавая общинные традиции важным
фактором анархо-коммунистических преобразований, считал необ-
ходимым уделить внимание малосостоятельной части образовавше-
гося в ходе столыпинских реформ слоя индивидуальных сельских хо-
зяев. Он предлагал анархистам признать и защищать индивидуальное
хозяйство, основанное на личном труде крестьянина. Со временем,
полагал он, эти хозяева, оказавшись под экономическим давлением
помещика, скупщиков и сельской буржуазии («кулачество»), инте-
грируются в общину или будут охвачены кооперацией1 2. В.А. Поссе в
принципе отрицал перспективность крестьянского хозяйства, пред-
рекая ему разорение и исчезновение. При этом он выступал за инте-
грацию крестьян в кооперативный сектор. Предполагался постепен-
ный переход всей земли при добровольном согласии землевладельцев
в руки кооперативных объединений. Поссе допускал в коммунисти-
ческом обществе сохранение фермерских и хуторских хозяйств, но
при условии передачи производимых ими продуктов на кооператив-
ные склады. Предполагалось, что взамен крестьяне будут получать
промышленную продукцию и все услуги, предоставляемые членам
кооперативов3. Несколько отличалась от проектов анархистов-ком-
мунистов позиция П. Турчанинова, исходившего из сочетания идеи
социализации («обничение») земли с ее разделом на паевых принци-
пах. Распределение земли должно было производиться на договор-
ных началах по желанию каждого индивида. Турчанинов предлагал
признать за всеми людьми право на получение равноценного другим
1 Там же. С. 19, 20, 25,37,47.
2 Рощин [Гроссман-Рощин И.С.]. О работе среди крестьян // Рабочий мир. 1912.
№ 2. С. 3- 4.
3 Поссе В.А. Основы кооперативного движения. С. 50.
698 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
по качеству земельного участка. Для уравнения невыгод он рассчи-
тывал обложить наиболее выгодные участки рентой. Признавалось
сочетание индивидуального, «общественного» и считавшегося при-
оритетным коллективного землепользования1.
События Первой мировой войны заставили анархистов скор-
ректировать свои планы социальных преобразований. Переход мас-
совых революционно-синдикалистских профсоюзов Франции на
оборонческие позиции вызвал тенденцию к переосмыслению пер-
спектив профсоюзного движения. Так, примкнувшие к анархистам-
синдикалистам Г. Гогелиа и А. Ге пришли к отрицанию организаци-
онной роли профсоюзов в формировании анархо-коммунистических
отношений. Поскольку профсоюз вырастает из реалий классового
капиталистического строя, он должен прекратить свое существова-
ние в процессе социальной революции. Функции же организаторов
производства на коммунистических началах должны принадлежать
новым структурам, которые возникнут уже в период революционных
перемен1 2. С другой стороны, в 1915-1916 гг. в трудах Л.И. Фишеле-
ва получает завершение концепция «переходного периода» на пути
строительства анархического коммунизма, необходимость которого
он связывал с недостаточно широким распространением анархиче-
ских идей среди рабочих и крестьянства. «Осуществлению коммуни-
стического анархизма, - полагал он, - должен предшествовать пери-
од федералистическо-синдикалистской реорганизации общества»3.
Начало ему положат захват предприятий федерацией синдикатов и
«коммуналистический переворот» (городские восстания наподобие
Парижской коммуны). Руководство экономикой в России и др. стра-
нах, охваченных революцией, перейдет в руки «федерации профес-
сиональных союзов», осуществляющих «диктатуру пролетариата».
В этот период «государственный элемент» ещё не будет уничтожен,
но государство, лишенное своей «главной исторической функции -
защиты капиталистической и крупно-землевладельческой собствен-
ности», сохранит за собой лишь задачу «политического объединения
граждан»4. Теперь оно будет существовать в форме «самого широко-
го политического федерализма» - в виде «европейской федерации
1 Чёрный Л. [Турчанинов П.Д.} Новое направление в анархизме: Ассоциационный
анархизм. С. 170.
2 Ге А. О синдикализме// Рабочее знамя. 1915. № 3. С. 5; ОргеианиК. [Гогелиа ГИ. ].
О революционном синдикализме / Рабочее знамя. 1915. № 2. С. 4.
3 Раевский М. [Фишелев Л.И.}. Анархо-синдикализм и «критический» синдика-
лизм. Нью-Йорк. 1919. С. 6.
4 Там же. С. 30-31.
Часть шестая
699
вольных городов и вольных общин, которая (хотя еще далеко не яв-
ляется отрицанием принципов государства и политической формы
общежития) во всяком случае стремится к разрушению современ-
ных централистических государственных форм»1. Дальнейшие пре-
образования, связанные с переходом «к полному проведению ком-
мунистических принципов в экономических отношениях», приведут
к вытеснению государственных элементов1 2. Прогнозируя приближе-
ние революции в России, Фишелев указывал, что в условиях отсут-
ствия массовых профсоюзов центром организации сил пролетариа-
та, как и в 1905 г., станут Советы рабочих депутатов, идеологически
эволюционирующие в синдикалистском духе3. Взяв в свои руки
как организацию производства и потребления, так и политическую
власть, Советы постепенно начнут перестройку общества на анархо-
коммунистических началах. Небезынтересно некоторое совпадение
поисков интернационалиста Л.И. Фишелева с идейной эволюцией
«оборонца» П.А. Кропоткина в 1914-1918 гг Петр Алексеевич не
сформулировал концепцию «переходного периода» на пути к анар-
хическому обществу, но обратился к идее поддержки прогрессивных
социальных перемен, которые связывал с победой стран Антанты
над Германией и ее союзниками. Среди них было переустройство ев-
ропейских государств на федеративных началах4. В контексте сбли-
жения их позиций по вопросам федерализма не случайной выглядит
и попытка Фишелева в конце августа 1918 г. пригласить Кропоткина
к сотрудничеству в предполагавшемся сборнике статей, целью ко-
торого была ревизия анархо-коммунистической концепции: «Объ-
единяет всех стремление свободно подойти к анализу создавшегося
в результате войны и революции нового положения вещей и по мере
сил содействовать выработке новой тактики, а если это окажется
необходимым, то и пересмотру старых теоретических положений.
Но если бы Вы, Петр Алексеевич, пожелали на страницах этого же
сборника отрицать необходимость ревизии, то такая статья была бы,
конечно, также принята с удовольствием, так как это возбудило бы
обмен мнениями в желательном направлении»5. В связи с этим ин-
тересно отметить, что в августе 1917 г. Л. Фишелев вышел из Союза
1 [Фишелев Л.И.]. Парижская коммуна и настоящий момент // Голос труда
12 марта 1915 г. №28. С. 1.
2 Раевский М. [Фишелев Л.И.}. Анархо-синдикализм и «критический» синдика-
лизм. С. 30-31, 68.
3 Там же. С. 44.
4 Кропоткин П.А. Анархия, ее философия, ее идеал. С. 712.
5 ГА РФ. Ф. 1129. Оп. 2. Д. 2057. Л. 1.
700
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
анархо-синдикалистской пропаганды «Голос труда», заявляя, что
анархо-синдикалисты «должны занять позицию критики большеви-
ков справа, а не слева»1.
Следует отметить, что П.А. Кропоткин в указанный период не
изменил анархистскому мировоззрению. Так, и в период правления
Временного правительства, и после прихода к власти большевиков
он выступал против установления в России диктатуры, политиче-
ских репрессий, восстановления смертной казни1 2. Весной-осенью
1917 г. в вопросах экономических преобразований он по-прежнему
возлагал надежды на «народный почин», предлагая для организации
продовольственного снабжения и продуктообмена города и деревни
привлекать общественные организации (прежде всего профсоюзы
и кооперативы), координирующие свою деятельность на съездах3.
Важным направлением деятельности П.А. Кропоткина оставалась
пропаганда идей федерализма. В частности, в своем выступлении на
Государственном совещании в Москве 15 августа 1917 г. и в ряде ста-
тей 1917-1918 гг. он призвал превратить Россию в демократическую
федеративную республику по образцу США, Швейцарии и Канады с
парламентами для каждого «штата» и правом вето на решения центра
со стороны регионов4, при этом все права центральной власти сво-
дились к минимуму. Решения общефедерального уровня (оборона,
внешняя политика и общефедеральные предприятия) должны были
вырабатываться на основе «договоров провинций», а не указов пра-
вительства. Предлагаемый Кропоткиным метод принятия решений
означал достаточно широкую децентрализацию власти, связанную
с попыткой перенести принцип свободного договора на отношения
между субъектами федерации5. Следует помнить и о том, что, при-
зывая власти к прогрессивным, с его точки зрения, нововведениям,
Кропоткин не обращался к анархистам с предложением участвовать
в органах власти, как не собирался и сам занимать какие-либо госу-
дарственные должности.
Падение самодержавия в результате революционных событий
февраля 1917 г. и последовавший за ним рост социально-полити-
1 Максимов Г.П. Максим Раевский // Дело труда. 1931. № 66. С. 23.
2 Кропоткин ПА. Анархия, ее философия, ее идеал. С. 768; Кропоткин П.А. Из-
бранные труды. М.. 2010. С. 551-552.
3 Кропоткин П.А. Анархия, ее философия, ее идеал. С. 769 771.
4 Кропоткин П.А. Избранные труды. С. 501-502, 504, 543-544.
5 ГА РФ. Ф. 1129. On. 1. Ед. хр. 733. Л. 1. «Причём я лично считаю, что везде
д[олжен] б[ыть] договор (как британские тред-юнионы на своих конгрессах), а не
указ», см.: Там же.
Часть шестая
701
ческой активности населения, повсеместное появление органов на-
родного самоуправления (Советы, фабзавкомы и т. п.) пробудили
у анархистов надежды на скорое воплощение в жизнь их идеалов.
В статьях И.С. Блейхмана и В.М. Волина впервые была сформу-
лирована теория «третьей» революции, согласно которой вслед за
приходом к власти представителей буржуазно-либеральных кру-
гов начнется их противостояние с социалистами, опирающимися
на Советы. Эта конфронтация приведет к власти социалистические
партии. Вслед за этим последует третий этап революции - «борьба
между властью и безвластием», «между двумя идеями: марксистской
и анархической», между централизованным государством и «само-
стоятельно действующими па местах рабочими и крестьянскими ор-
ганизациями, переходящими к прямой экспроприации земли и всех
средств потребления, производства и передвижения»1. Анархисты,
по мысли Волина, должны были ориентироваться на создание мас-
совых рабочих, крестьянских и солдатских организаций, готовить их
к экспроприации средств производства и реорганизации экономики
на анархо-коммунистических началах. Казалось, свержение Вре-
менного правительства в октябре 1917 г., подтвердило эту теорию.
Среди анархистов широкое распространение получили надежды на
скорую реализацию идей анархического коммунизма. Именно на
эту перспективу был нацелен «Манифест Московской Федерации
Анархических групп», изданный в ноябре 1917 г. Для реорганиза-
ции производства и потребления, борьбы с голодом, восстановления
транспортной системы, лидеры МФАГ предполагали опереться на
сеть фабрично-заводских комитетов и крестьянских союзов. Авто-
ры Манифеста призвали фабзавкомы, «комитеты торговых и город-
ских служащих, железных дорог», крестьянские союзы объединяться
«снизу вверх на федеративных началах» в «Союзы Труда» на уров-
не областей и всей России, создавать экономические советы. В руки
этих организаций должно было перейти заведование землей и пред-
приятиями, планирование производства, предоставление кредита,
установление обмена между городом и деревней, внешняя торговля.
На уровне всей страны регулирующие функции перешли бы к Все-
российскому совету труда (ВСТ). Ряд мер был продиктован чрезвы-
чайными условиями экономической разрухи того времени. В частно-
сти, предусматривалось полное упразднение обесценившихся денег
при установлении натуральной оплаты труда. Предполагалась рекви-
1 Голос труда. 1917. 6 апреля № 132. С. 1. См. также: Волин В.М. В свои руки //
Голос труда. 1917. № 133. С. 2; № 134. С. 2; № 135. С. 2; № 137. С. 2; № 138. С. 2; № 139.
С. 2 -3.
702 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
зиция торговых предприятий и последующий учет «всех продуктов
земли и товаров». Снабжением населения должны были заниматься
фабрично-заводские и домовые комитеты. В области сельского хо-
зяйства признавалось несколько укладов: индивидуальный (в том
числе хуторской), «товарищеский» (коллективный) и общинный
Весьма характерной, хотя и несколько завуалированной, особенно-
стью Манифеста является фактическое признание власти Советов на
период формирования этой системы. Советам рабочих, солдатских и
крестьянских депутатов предстояло выполнять функции переходной
власти, создающей ВСТ и проводящей в жизнь намеченные в Мани-
фесте меры. Фактически предполагалось сохранение подобия бюро-
кратии даже после создания Всероссийского союза труда со всеми его
филиалами. Так, в Манифесте идет речь о сотрудниках Совета Труда,
содержание которых, как и закупка продовольствия для города «на
первое время», должно было осуществляться за счет взимания квар-
тирной платы с горожан. Правда, после формирования региональных
экономических федераций эти порядки предполагалось упразднить1.
Подобную модель, связанную с опорой на развитие массовых беспар-
тийных организаций рабочих, крестьян и солдат, предлагал и идеолог
Союза анархо-синдикалистской пропаганды «Голос труда» (САСП)
В. Волин. Правда, по его мнению, «безвластные» организации тру-
дящихся должны были создать альтернативную систему Советов,
противостоящую «властническим» Советам, возглавляемым боль-
шевиками и их союзниками1 2.
Часть анархо-синдикалистов, следуя концепции Л.И. Фишелева,
поддержала идеи «переходного периода»3. Этой позиции придержи-
валась и группа «Вольный Голос Труда». Ее идеолог Г.П. Максимов
рассматривал «Республику автономных Советов» как политическую
систему, обеспечивающую переход «от представительного, парла-
ментского строя к полному народоправству»4: «Республика советов -
вот, следовательно, приемлемая для анархо-синдикалистов полити-
ческая форма организации общества в период, переходный к полной
свободе - к анархии»5. После прихода к власти большевиков Советы,
1 Анархисты: Документы и материалы. 1883 1935. гг.: В 2 т. Т. 2. 1917 1935 гг. М.,
1999. С. 66-68.
2 Волин В.М. Неизвестная революция. 1917 1921 гг. М., 2005. С. 189 190.
3 См., например, ссылку на работы Фишелева: Ярчцк X. О Советах // Вольный
Голос Труда. № 1. 26 августа 1918. С. 2.
4 Гр. Лапоть [Максимов Г.П.]. Советы рабочих, солдатских и крестьянских депута-
тов и наше к ним отношение. Нью-Йорк, 1919. С. 1.
5 Григорий Лапоть [Максимов Г.П.}. Да здравствует коммунальная революция //
Вольный Голос Труда. № 2. 2 сентября 1918. С. 1.
Часть шестая
703
ранее являвшиеся организацией для защиты интересов рабочих и
крестьянства, были превращены в «органы политической борьбы и
интриг так называемых “рабочих” и социалистических партий»1. Те-
перь анархисты должны были вести борьбу за установление новых
«безвластных» Советов, которые заменят властные функции зада-
чами координации деятельности нижестоящих организаций1 2. «Тре-
тья революция» должна была привести к падению большевистского
режима, но не к установлению модели анархического коммунизма,
а лишь к «республике советов»: «Являясь продолжателями заветов
парижской коммуны и считая текущий момент моментом переход-
ным, мы требуем, стремимся и боремся за республику советов. Мы
зовем, следовательно, к коммунальной революции. Итак, республи-
ка советов, т. е. распыление власти по местным советам, общинам
(городским и сельским коммунам), организация вольных советских
городов и деревень, федерация их чрез советы, - вот задача анархо-
синдикалистов в грядущей коммунальной революции»3. Эта позиция
нашла отражение в официальных документах I Всероссийской кон-
ференции анархо-синдикалистов (Москва, 25 августа - 1 сентября
1918 г.). Федерация «вольных советов рабочих и красноармейских
депутатов», по мнению анархо-синдикалистов, должна была стать
основой политической системы безвластного общества, идущего на
смену «диктатуре пролетариата». Управление народным хозяйством
переходило в руки федерации «независимых рабоче-крестьянских
производственных организаций». Совет Народных Комиссаров
должен был лишиться своих властных функций и подлежал ликви-
дации4. Властные функции в региональном и общероссийском мас-
штабе предстояло осуществлять губернским, уездным и Всероссий-
скому съездам Советов, выделяющим из своего состава комиссии
по различным вопросам5. В Советы должны были избираться лишь
рабочие и крестьяне, имеющие отношение к конкретной фабрике и
деревне. Выборы по партийным спискам предстояло отменить6. Ре-
шения Советов становились обязательными лишь после обсуждения
1 Гр. Лапоть [Максимов Г.П.\. Советы рабочих, солдатских и крестьянских депута-
тов и наше к ним отношение. С. 7.
2 Там же.
3 Григорий Лапоть [Максимов Г.П.]. Да здравствует коммунальная революция.
С. 1.
4 Анархисты: Документы и материалы. Т. 2. С. 282.
5 Там же. С. 269.
6 Там же.
704
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
избирателями на местах1. Предполагался отказ от политики «продо-
вольственной диктатуры». Конференция в этом вопросе высказалась
за «прекращение вооруженного похода в деревню» и передачу задач
продовольственного снабжения в руки «пролетарско-крестьянских
организаций»1 2. В сфере производства выдвигалась задача «синди-
кализации» с передачей профсоюзам руководящих функций в про-
мышленности. Задачу снабжения, по мысли анархо-синдикалистов,
следовало решить через предоставление хозяйственной автономии
низшим производственным единицам с превращением их в само-
управляющиеся «производственно-потребительские коммуны».
Низшим органом самоуправления на предприятии должен был стать
фабзавком, в деревне сельский Совет3.
Большинство российских анархистов воспринимало возможное
осуществление своих идей на территории России лишь как начало
всемирной революции, которая приведет к повсеместному установ-
лению модели безгосударственного общества. Вместе с тем ситуация,
связанная с затягиванием войны осенью 1917 - весной 1918 г., за-
ключением Брестского мира, привела к краху этих надежд. В 1918 г.
А.М. Атабекян предложил перейти к построению анархистской моде-
ли общества в одной отдельно взятой стране. Исходя из этого он ука-
зывал на необходимость создания революционной армии с единым
командованием и даже оперировал еретическими для классического
анархизма терминами «революционный патриотизм», «анархическое
государство», «анархическая республика». Политическую систе-
му Советской России, по планам Атабекяна, следовало перестроить
путем присвоения народными самоуправленческими структурами,
возникшими в ходе революции (Советы, союзы кооперативных пред-
приятий и учреждений, фабзавкомы, профсоюзы, домовые комите-
ты), и их объединениями функций экономического регулирования и
государственного управления. Задачи обеспечения кредита и учета
всех наличных богатств должен был взять на себя Земский Народ-
ный Банк, превращавшийся в наиболее важное экономическое уч-
реждение. Предполагалась широкая автономия регионов. В основу
экономических преобразований А. Атабекян предлагал положить
принцип доминирования кооперативного самоуправленческого сек-
тора в промышленных центрах при преобладании традиционного
крестьянского хозяйства и частного сектора в остальных регионах.
1 Анархисты: Документы и материалы. Т. 2. С. 269.
2 Там же. С. 268.
3 Там же. С. 280-281.
Часть шестая
705
Наступление коммунистических отношений в условиях экономиче-
ской разрухи переносилось на отдаленную перспективу. В ближай-
шее же время, полагал он, должны будут сохраниться элементы ры-
ночных отношений1.
Часть идеологов анархизма в условиях Гражданской войны при-
шла к выводу об исторической обусловленности и объективности
вводимых большевиками чрезвычайных методов мобилизации и во-
енной диктатуры. Наиболее близок к такой точке зрения оказался
один из лидеров САСП «Голос труда» И.С. Гроссман: «Чтобы создать
не абстрактную систему свободных соглашений, а реальную силу -
необходимо созидание производственного организма... Необходимо-
сти государственной надо противопоставить необходимость, вытека-
ющую из логики автономного производства, ибо эта необходимость
и предполагает трудовую свободу. А всемирный империализм путем
блокады, нашествий не дает нам сделаться производственным орга-
низмом. Он заставил нас заменить логику производства - мать свобо-
ды - логикой военщины - мать государственной необходимости. От-
сюда: победите мировой империализм и вы победите механическую
государственность... При логике военщины невозможна база нашей
антигосударственности - автономное производство в широком мас-
штабе, невозможна ни для анархистов, ни для большевиков!». Отсю-
да он делал вывод, что и анархисты на месте большевиков должны
были бы действовать по логике военной диктатуры: «...психология
военщины самой свободной (и повстанческой, товарищи, идеали-
зирующие то, чего не знают) авторитарная»1 2. Фактически Гроссман
признал «существующую в России советскую республику переход-
ной ступенью к анархии»3. Близких позиций придерживался теоре-
тик анархизма-универсализма (интериндивидуализм) А.Л. Гордин,
полагавший, что общество будущего (Анархический Универсал)
возникнет на основе эволюции государственно-социалистического
строя4. Он рассчитывал, что постепенно система Советов даст про-
стор самоорганизации трудящихся, ее составной! частью станет «са-
мое широкое привлечение трудящихся масс к решению всех основ-
1 Атабекян А.М. Перелом в анархическом учении. М.. 1918. С. 3: он же. Основы
земской финансовой организации без власти и принуждения. М. 1918. С. 5-13; он же.
Социальные задачи домовых комитетов. М., 1918. С. 10. 26-27: он же. Против власти.
М., 1918. С. 73.
2 Гроссман-Рощин И. Октябрьская революция и тактика анархистов-синдикали-
стов / Голос труда. 1919. № 1. С. 10.
3 Худолей В. О наших разногласиях // Волна. 1923. № 48. С. 30.
4 Анархисты: Документы и материалы. Т. 2. С. 406-408, 413-414.
706
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ных вопросов строительства, хозяйства и правления»1 Возможности
для этого создаст повсеместное введение принципов отзываемое™,
смещаемости и отчётности депутатов перед избирателями. В пер-
спективе же он предлагал передать Советам функции исполнитель-
ной власти при переходе «регламентирующих», законодательных
функций непосредственно трудящимся, выражающим свою волю че-
рез систему референдумов1 2.
Политика «военного коммунизма» обратила внимание части
анархистских публицистов на возможность проведения анар-
хо-коммунистических преобразований «сверху», решением госу-
дарственной власти. Так, сторонники лояльно относившегося к
большевистской диктатуре А.А. Карелина (лидер Всероссийской
федерации анархистов-коммунистов) М. Головинский и Я. Нерсей
в 1918-1919 гг предлагали правительству РСФСР ряд мер. пере-
ходных к анархо-коммунистическому строю: отмена денежного об-
ращения, отказ от карточной системы и переход к непосредственно-
му распределению продуктов на основе трудовых книжек, передача
профсоюзам функций регулирования экономической жизни страны
при сохранении функций планирования за государственными ор-
ганами3. А.А. Карелин в своем докладе на I Всероссийском съезде
анархистов-коммунистов (25-28 декабря 1918 г.) охарактеризовал
Советы как прогрессивную форму государственной власти, хотя и
не обязательно предшествующую установлению анархо-коммуни-
стических отношений. Он отмечал, что Советы выполняют опреде-
ленные функции, которые находились бы в их руках и в условиях
анархического общества. Это обстоятельство воспринималось им
как доказательство необходимости сохранения4 и постепенного пре-
вращения их в безвластные органы координации, в центры экономи-
ческой и культурно-просветительской деятельности. Данную цель,
полагал он, можно достичь лишь при активном участии анархистов
в работе советских органов при сочетании с деятельностью по широ-
кому распространению в массах антибюрократических настроений и
духа инициативы5.
1 Анархисты: Документы и материалы. Т. 2. С. 411.
2 Там же.
3 Нерсей. А.Я. Профессиональное движение и анархизм // Вольная жизнь № 9.
Январь 1921. С. 9-10; Головинский М. «Карточный коммунизм» // Вольная жизнь.
№ 1. Май-ноябрь 1919. С 18-19.
4 Анархисты: Документы и материалы. Т. 2. С. 172.
э Там же.
Часть шестая
707
Несколько иной подход к социально-экономическим преобразо-
ваниям имела Конфедерация Анархистских организаций Украины
(КАУ) «Набат», отрицавшая систему «переходного периода» и на-
ходившаяся в оппозиции к большевикам. Ее активисты признавали
в рамках концепции «единого анархизма» сочетание анархо-комму-
нистической программы, синдикалистской стратегии борьбы и ин-
дивидуалистической философии. В своих изданиях они постоянно
апеллировали к творчеству трудящихся, их самоорганизации, призы-
вая созывать «съезды от рабочих организаций и крестьян»1 с целью
регулирования экономической жизни общества1 2. Согласно резолю-
циям I конференции КАУ «Набат», анархистам следовало ориенти-
роваться на создание структуры «Советов рабочих и крестьянских
экономических организаций», формируемых на основе созданных
самими трудящимися объединений фабрично-заводских комитетов,
коммун, рабочих и крестьянских союзов3 Существующие же в Со-
ветской России и на Украине Советы отвергались «набатовцами»,
как проникнутые духом «партии, бюрократизма и властничества»4.
С 1919 г. «Набат» установил связь с махновским движением. Его ак-
тивисты (В.М. Волин. П.А. Аршинов) занимали ключевые позиции
в высших политических структурах Революционной Повстанческой
Армии Украины Н.И. Махно - в Военно-Революционном Совете
(ВРС) и Культпросвеготделе. В марте 1920 г. совещание активных
работников КАУ «Набат» приняло решение содействовать укрепле-
нию анархистского влияния в рядах махновской армии, подчеркивая
близость их лозунгов идеям анархизма5, хотя позже последовал раз-
рыв «набатовцев» с Н.И. Махно.
Влияние КАУ «Набат» отразилось и на содержании социально-
политической программы махновского движения. Первоначаль-
но предлагавшиеся лидерами махновщины планы преобразований
были продиктованы поиском представителями крестьянства альтер-
нативы политике «военного коммунизма». Так, в резолюциях «2-го
съезда фронтовиков, повстанцев, рабочих и крестьянских Советов,
отделов и подотделов военно-революционного штаба Гуляй-Поль-
ского района» от 15-16 февраля 1919 г. выдвигались требования со-
звать «свободно избранные рабоче-крестьянские Советы», а также
1 Волин. «Бей его!»... // Набат. № 10. 30 марта 1919. С. 1.
2 Волин. На перепутьи / Харьковский Набат. № 3. 9 февраля 1919. С. 1.
3 Первая конференция анархистских организаций Украины «Набат» Декларация
и резолюции. Б. м., Ноябрь 1918. С. 27.
4 Там же.
5 Там же. С. 332-333.
708 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
предоставить демократические свободы сторонникам революции1.
В аграрной сфере предполагалась социализация земли с бесплатной
передачей ее «в пользование трудового крестьянства Украины» при
распределении «по норме уравнительно-трудовой»1 2. Здесь очевидно
влияние популярной в то время среди крестьянства аграрной про-
граммы левых эсеров. Предполагалось, что в результате этих мер
получат распространение коллективные хозяйства, материальную
помощь которым окажут земельные комитеты и Советы3. На 3-м рай-
онном съезде представителей волостей и уездов Екатеринославской
губернии, повстанческих и фронтовых частей была принята резолю-
ция в поддержку Н.И. Махно, вступившего в то время в конфликт с
большевиками. В ней были выражены многие лозунги, характерные
для антибольшевистских народных движений периода 1919-1921 гг.:
ликвидация ВЧК; свобода слова для левых социалистических партий
и групп; свобода выборов в Советы; замена реквизиций продоволь-
ствия «правильной системой товарообмена между городом и дерев-
ней». Вместе с тем документ содержит лозунги, имеющие анархо-
коммунистическую окраску: замена всех чиновников-назначенцев
свободно избранными представителями населения; социализация
промышленных предприятий; создание широкой сети кооперативов
для товарообмена; полное упразднение частной торговли4. С осени
1919 г., после разрыва с большевиками, лозунги махновцев меня-
ются, приобретая открыто анархистский характер в духе идей КАУ
«Набат». Так, в листовках Революционной Повстанческой Армии
Украины речь идет о «безвластных Советах рабочих и крестьян», по-
вторяется лозунг «третьей революции»5. Реализация анархистской
программы преобразований не возлагалась на военные структуры
махновцев. Так, в статье одного из ее пропагандистов члена КАУ
«Набат» И.И. Гутмана организатором социальных преобразований
должны были стать рабочие и крестьянские «экономические органи-
зации», созданные самим населением6. В августе 1919 г. ВРС и Культ-
просветотдел РПАУ изложили программу преобразований в воззва-
нии «К чему стремятся повстанцы-махновцы. О власти и советском
строе», а также в листовке «За что борются махновцы». Предложен-
1 Нестор Махно. Крестьянское движение на Украине. 1918-1921: Документы и
материалы. М., 2006. С. 87.
2 Там же. С. 90-91.
3 Там же. С. 91.
4 Там же. С. 111 112.
5 Там же. С. 205, 288.
6 Там же. С. 206.
Часть шестая
709
ная социально-политическая модель получила наименование «под-
линный советский рабоче-крестьянский строй без власти». Его сущ-
ность заключалась в организации «хозяйственной, общественной и
культурной жизни без партий и без государственной политической
власти, а лишь при помощи естественно объединяющихся снизу ра-
боче-крестьянских организаций и Советов»1. В качестве цели преоб-
разований махновцев утверждалось создание «безвластных федера-
ций экономических организаций», в состав которых должны были
входить «союзы и ассоциации по производствам», объединяющие
рабочих, крестьян и интеллигенцию. Фактически речь шла о проф-
союзах, которым передавались функции управления «народным
достоянием»1 2. Реализация махновской программы должна была на-
чаться с проведения на подконтрольных территориях съездов и кон-
ференций крестьян, рабочих и повстанцев. Предполагалось участие
в них представителей профсоюзов и рабочих коллективов предпри-
ятий, общественных служб (железные дороги, почта, телеграф), кре-
стьян и повстанцев. Эти форумы должны были стать своеобразным
анархистским «учредительным собранием» и решить основные во-
просы организации производства, продуктообмена, финансов, транс-
порта, коммунального хозяйства, охраны правопорядка. Профсою-
зам уделялась роль организатора этих мероприятий. Конференции
должны были носить исключительно беспартийный характер, кан-
дидаты выдвигаться избирателями, без партийных списков. Роль со-
циалистических партий ограничилась бы консультативной помощью
конференции в сфере практической работы и культурно-просвети-
тельской деятельностью. В итоге конференция должна была преоб-
разоваться в «деловой экономический Совет рабочих и крестьянских
организаций», проводящий в жизнь решения «низовых рабочих и
крестьянских, городских и сельских организаций», их «общих собра-
ний, сходов, совещаний»3.
Наиболее успешным из серии съездов и конференций, прове-
денных махновцами, стал «рабоче-крестьянский и повстанческий
съезд» в Александровске 28 октября - 2 ноября 1919 г. Однако и
после его проведения власть оставалась фактически в руках до-
полненного пятью представителями местных рабочих и крестьян
Военно-революционного совета РПАУ и военных руководителей
движения4. Резолюции же съезда повторяли призыв махновских
1 Там же. С. 290.
2 Там же. С. 290-291
3 Там же. С. 289.
4 Там же. С. 226-235.
710 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
идеологов из КАУ «Набат» к рабочим и крестьянам «скорее соз-
дать свои свободные организации и приступить к строительству
новой жизни на началах общественной справедливости и дружного
труда»1. Повстанческая армия должна была взять на себя исключи-
тельно оборонительные и правоохранительные функции1 2. В итоге
политический режим Южно-украинской Безвластной Трудовой
Федерации, как называли свое территориальное образование мах-
новцы, представлял собой несколько демократизированный (вслед-
ствие идеологического влияния анархистов и необходимости полу-
чать поддержку местного населения) вариант военной диктатуры
Да и сложно было бы организовать что-нибудь иное в условиях
войны, когда махновцам приходилось постоянно вести бои с бело-
гвардейцами или Красной армией. Лишь на весьма ограниченный
срок им удалось взять под контроль значительную территорию в
районе Екатеринослава, Александровска и Бердянска. Следова-
тельно, у них был ограниченный срок на реализацию своих идей, да
еще силами сравнительно немногочисленных анархистских акти-
вистов, пользующихся влиянием в данном регионе. После занятия
Украины Красной армией в конце 1919 - начале 1920 г. вновь на-
чинается противостояние РПАУ с большевиками. В этой ситуации
махновцы возвращаются к прежним лозунгам 1919 г., провозглашая
наряду с требованиями «подлинного свободного советского строя»
свободу обмена продуктами «между трудящимися», добавляя к это-
му лозунг свободного оборота всех денежных систем, выпущенных
с 1917 г.3 Программа движения не изменилась и в период нового
союза с Красной армией, что подчеркивалось в обращении Военно-
го совета РПАУ (махновцев) от 10 октября 1920 г. В статьях мах-
новской прессы подчеркивалось, что соглашение с большевиками
«носит только военный характер». Кроме того, по решению Совета
революционных повстанцев Украины (махновцев) его представи-
телям при переговорах с делегацией Южного фронта предстояло
отстаивать пункт 4 соглашения, предполагавший организацию на
освобожденных РПАУ территориях «вольных органов экономиче-
ского самоуправления», автономных и находящихся в федератив-
ных отношениях с УССР4.
1 Нестор Махно. Крестьянское движение на Украине. 1918-1921: Документы и
материалы. С. 231,232.
2 Там же. С. 290.
3 Там же. С. 323, 339.
4 Там же. С. 496. 503. 543.
Часть шестая
711
Подводя итоги, следует отметить, что российские анархисты соз-
дали собственную концепцию реформирования социально-полити-
ческой системы. Основным ее положением было проведение пре-
образований «снизу вверх», по инициативе граждан, объединенных
структурами общественной самоорганизации. Представители раз-
личных течений анархизма добросовестно пытались адаптировать
эту модель к социально-экономическим условиям своего времени,
используя сложившиеся общественные структуры, будь то сельская
община, индивидуальное трудовое хозяйство, профсоюзы, коопера-
тивы, фабрично-заводские комитеты, крестьянские союзы, Советы
рабочих депутатов. Однако подобная модель могла быть реализована
лишь при условии очень сильной культурной гегемонии анархизма,
преобладающем влиянии его идеологии в обществе. С этой точки зре-
ния можно признать справедливыми выводы П.А. Кропоткина и его
последователей о предпосылках анархической социальной револю-
ции. Но как раз влияния на широкие слои населения и недоставало
анархистам. Для планомерной и систематической пропагандистской
работы, организации собственных массовых профсоюзов, коммун
и кооперативов им было отпущено катастрофически мало времени.
К тому же этой работе препятствовали репрессии со стороны царских
властей, а затем - большевистской и белых диктатур. Лишь в ряде
регионов (Юг Украины, часть территорий Южной Сибири, ряд уез-
дов Тверской губернии) на сравнительно короткое время анархисты
сумели обеспечить себе преобладание над другими политическими
силами. Но и эти случаи были связаны с наличием в их руках власти.
В одних ситуациях ее обеспечивали вооруженные формирования
(армия Н.И. Махно на Юге Украины, повстанческие силы Г.Ф. Ро-
гова и И.П. Новоселова на Алтае), в других - приход к власти в мест-
ных Советах (Черемховский угольный бассейн Иркутской губернии,
Краснохолмский и Бежецкий уезды Тверской губернии). В условиях
Гражданской войны анархистские социальные эксперименты ока-
зались недолговечны, постоянно подвергаясь давлению со стороны
внешних сил, будь то большевики, белые или сепаратистские режи-
мы. Реакцией на сложившуюся ситуацию были попытки отдельных
представителей анархистской мысли признать необходимость борь-
бы за введение политических свобод. С этой точки зрения объяснимо
и появление идей «переходного периода», и попытки ряда анархист-
ских теоретиков и организаций использовать для реализации своих
планов структуры, облеченные властью. Впрочем, несмотря на по-
ражение российского анархизма в первой половине XX в., его идей-
но-теоретические поиски не канули в Лету. И в наше время среди
712
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
участников анархистского движения в самых разных странах пользу-
ются популярностью имена и идеи М.А. Бакунина, П.А. Кропоткина,
Н.И. Махно, В.М. Волина и Г.П. Максимова. Анархисты остаются за-
метной политической силой. А это означает, что модели преобразова-
ний, разрабатывавшиеся героями нашего исследования, не утратили
своей актуальности.
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ
Проекты переустройства России Русского зарубежья
(Н.В. Антоненко)
Стремительные социально-политические изменения, связанные
с революционными процессами 1917 г. в России, обусловили
появление множества конкурирующих между собой вариан-
тов ее дальнейшего развития. Генераторами реформаторских идей
выступали идеологи сформировавшегося за рубежом эмигрантского
политического спектра. Неприятие установившегося в России совет-
ского строя побуждало их сообразовывать прежние идейно-теорети-
ческие доктрины с вызовами времени, искать нового политического
партнерства, идти на компромиссы.
Все политические партии в условиях эмиграции переживали
острый организационный и идеологический кризис, оказавшись за
пределами России, они фактически лишились своей социальной ос-
новы. Будучи по генетической природе организациями, «рожденны-
ми» русской интеллигенцией, политические партии понесли урон от
ее внутренней идейно-теоретической трансформации в ходе револю-
ционных процессов 1917 г. Практически не осталось в чистом виде
традиционных идеологий, что повлияло на процессы внутрипартий-
ных расслоений и межпартийных интеграций. Как следствие, в си-
стеме политического спектра произошло смещение классических по-
нятий «правое» и «левое». Причем, наиболее мобильными показали
себя «правые»: осознавая всю глубину и необратимость социально-
политических изменений, произошедших в период трех революций
в России, сторонники консервативно настроенной части эмигрантов
открыто демонстрировали свою готовность к перестройке политиче-
ского сознания. Подчеркивая консервативность (признание положи-
тельных ценностей в прошлом), а не реакционность (приверженность
только прошлому) своих убеждений, они смогли оказать воздействие
на широкие политические круги от либералов до социалистов1. В то
же время в консервативной идеологии эмигрантских политиков раз-
1 См.: Назаров М.В. Миссия русской эмиграции. Ставрополь: Кавказский край.
1992. С. 48-49.
714
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ных оттенков привлекала приверженность государственной тради-
ции, стремление к формулированию национальной идеи, объединя-
ющей патриотические силы России и Зарубежья, настроенность на
компромисс в выборе модели будущей государственности.
Вся эмиграция была охвачена непреодолимым желанием как
можно скорее вернуться на Родину. Ее политически активная часть,
сгруппировавшаяся в многочисленные партии и блоки, сходилась на
неприятии идей большевизма и установленной им советской власти.
При этом ответы на судьбоносные вопросы: Как большевикам уда-
лось захватить власть? Кто в этом виноват? Как дальше будет разви-
ваться Россия? - вызывали среди эмигрантов самые разные теории и
предположения. Эмигрантские идеологи были озабочены выявлени-
ем и определением основного мотива предстоящей борьбы, которая
могла бы сплотить народ не столько во имя борьбы с большевизмом,
сколько ради России вообще и перспектив ее дальнейшего развития.
Такой цементирующей идеей, призванной консолидировать нацио-
нально-патриотические силы, стала «русская национальная идея»,
идея борьбы за возрождение «Великой России». В основу националь-
ной идеологии предлагалось положить рациональные начала «белой»
и сформулированной заново «русской» идеи, с этой целью предста-
вители эмигрантской общественно-политической мысли стремились
выявить соответствие (или несоответствие) их основных постула-
тов1. Смысл «белой» борьбы, выражавшийся в любви к России как
к «подлинно религиозной святыне», накладывался на базовые поло-
жения «русской» идеи как идеи об особой миссии русского народа и
России в мировой цивилизации. Симбиоз «белой» и «русской» идей
позволил сформировать идеологическую платформу освободитель-
ного движения, базирующуюся на двух задачах: 1) бороться за живой
и конкретный образ новой России, а не за отвлеченную идею Родины
(у Белого движения этого образа не было, его отсутствие стало при-
чиной слабости власти); 2) новому русскому обществу необходимо
собирание и восстановление России в качестве великого единого
государства1 2.
Лозунг «Великая, единая и неделимая Россия» (вектор Белого
движения) наполнился эмигрантами новым политическим смыслом:
ориентация на «Великую и неделимую Россию» стала пониматься
как обязательное восстановление и соблюдение территориальной
целостности российского государства в рамках довоенных границ
1 См.: Доронченков А.И. Эмиграция «первой волны» о национальных проблемах и
судьбе России. СПб.: Дмитрий Буланин, 2001. С. 124.
2 Там же.
Часть седьмая
715
1914 г., при этом сама «целостность» трактовалась и как тождествен-
ное понятие «Великороссия», и как «простое сожительство обла-
стей». В представлении эмигрантских теоретиков, положение о «Ве-
ликой России» не означало категоричного и однозначного возврата
к дофевральскому образу правления. Под величием России они под-
разумевали ее духовное исцеление и национальное возрождение1.
Глава 1. Проекты консерваторов
В свете произошедших в России революционных перемен сторон-
ники консервативной части русской эмиграции вынуждены были
признать, что, определяя дальнейшие пути национального развития,
необходимо считаться не только с опытом прошлого, но и со сло-
жившимися современными условиями. Концептуальным базисом
эмигрантских монархических программ выступал «некий синтез
национальности с современностью»1 2. Однако при всем единодушии
в определении основ будущей государственной власти вызывала
острые противоречия конкретизация самой модели государственно-
го устройства. Наметились серьезные теоретические расхождения
по форме монархической власти (самодержавная, конституционная,
парламентарная), по способу ее установления (Учредительное собра-
ние, Земский собор, диктатура), органу будущего народного предста-
вительства (Государственная дума или Земский собор), по процедуре
избрания представительных органов, организации власти на местах
и др.
Ради облачения России в монархическую форму сторонники мо-
нархии были готовы принять любые дополняющие ее политические
аксессуары. На реставраторских позициях осталась лишь кучка орто-
доксов самодержавия с их классическим взглядом на монархическую
власть «как на власть, основанную на религиозно-нравственных на-
чалах, стоящую над партиями, классами и народами страны, бесспор-
ную по праву наследования и бесспорно выражающую тысячелетнюю
волю народа»3. Возможность социалистической республики «рестав-
раторы» категорически отвергали, впрочем, как и конституционный
1 См.: Ильин И.А. Белая идея // Ильин И.А. Собрание соч.: В 10 т. Т. 9 10. М.:
Русская книга, 1999. С. 305.
2 Солоневич ИЛ. Пути, ошибки и итоги / Солоневич И.Л. Белая империя. М.: Мо-
сква, 1997. С. 311.
3 Солоневич ИЛ. Проект общемонархической программы // Солоневич И.Л. Ком-
мунизм, нациопал-социализм и европейская демократия. М., 2003. С. 155.
716
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
строй, предполагающий, по их мнению, ограничение верховных прав
монарха и, следовательно, посягающий на чистоту и моральную не-
уязвимость монархической идеи1.
Свидетельством переоценки ценностей в рядах консервативной
части эмиграции стало формирование новых направлений: «кон-
ституционного» во главе с бывшими кадетами Е.А. Ефимовским
и А.М. Масленниковым (выступали за установление в России кон-
ституционной монархии под скипетром исторической династии
Романовых, с народным представительством, «построенным на ши-
роких основаниях»)1 2 и «центристского» (легитимного), к которому
примыкали сторонники вел. князя Кирилла Владимировича. Осно-
вой своей идеологии легитимисты считали три составляющих: вер-
ность династии Романовых, неприятие идей реставрации и возрож-
дение России в соответствии с современными условиями3. Идеалом
российской государственности они считали «русский просвещенный
монархизм», соединенный с гражданской свободой всего населения4,
где царь позиционировался носителем сильной, твердой и независи-
мой власти, способной дать спокойствие и внутренний мир стране.
Гражданская свобода ассоциировалась с деятельностью российского
парламента, собирающего вокруг себя «лучших представителей от
каждой национальности» и полностью поддерживающего монархи-
ческую политику5.
Споры о выборе формы монархии в России неизбежно порождали
дискуссии о «династии и ее носителях» и «об отношении народа к
династии»6. В связи с этим правоконсервативное движение расколо-
лось на приверженцев Романовых и «бонапартистов»; на «николаев-
цев» (сторонников вел. князя Николая Николаевича) и «кириллов-
цев» (сторонников вел. князя Кирилла Владимировича). Со временем
появился и третий вариант: посадить на российский престол предста-
вителя «второго поколения» Романовых под покровительством силь-
ного и мудрого регента. Размежевание «правого» лагеря связывалось
1 Святополк-Мирский Д. Чем объяснить наше прошлое. Что ждать от нашего бу-
дущего. Париж, 1926. С. 76.
2 Труды учредительной конференции Русского Народно-Монархического Союза
(конституционных монархистов): с 25 марта по 5 апреля 1922 года. Мюнхен, 1922.
С. 69.
3 Груннов Ф. Лозунг эмиграции // Луч. 1932. № 30.15 апреля. С. 3.
4 О монархизме // Луч. 1932. № 41.15 октября. С. 3.
5 ГА РФ. Ф. Р-9145. Оп 1.Д.570.Л.217.
6 См.: Емельянов Ю.Н. Монархическое движение и монархические организации
русской эмиграции (1920 - середина 1930-х годов) // История и историки: Историо-
графический вестник. М.: Наука, 2003. С. 133.
Часть седьмая
717
не столько с личностями вождей, сколько со стоящими за ними пла-
нами освобождения России. В отличие от Николая Николаевича,
делавшего ставку на вооруженную интервенцию, программа Кирил-
ла Владимировича отвергала интервенцию как средство свержения
советской власти, надежды возлагались на внутренние силы России,
а восстановление монархии виделось в тесном союзе с Германией.
При этом Кирилловны не признавали возможность «механической
реставрации» дофевральских порядков. Жизнеспособность будущей
монархической власти гарантировал инновационный подход к систе-
ме государственного управления, предполагающий сохранение Сове-
тов при условии «их монархического возглавления»1. Разнообразная
палитра поддерживавших Николая Николаевича социально-полити-
ческих сил побуждала его не конкретизировать вопрос государствен-
но-политического устройства, использовать общую характеристику
будущей власти как «национальной», «внеклассовой», «внепартий-
ной», «твердой» и «сильной»1 2. Официально позиция непредрешенче-
ства сводилась к тому, что русский народ сам должен выбрать форму
правления посредством коллегиального решения Учредительного
собрания3.
Созыв Учредительного собрания как один из способов установ-
ления монархического строя рассматривался лишь узкой группой
лиц. Большинство же сторонников монархического движения свя-
зывали возможность восстановления монархии в России с той или
иной формой диктатуры как переходного этапа, призванного выве-
сти страну из системного кризиса и подготовить общество к монар-
хическому правлению. Один из вариантов национальной диктатуры
разрабатывался И.А. Ильиным4. В общем виде она представлялась
как «твердая, национально-патриотическая и по идее либеральная
форма власти, помогающая народу выделить кверху свои подлинно
лучшие силы, “воспитывающая” его к “трезвению”. свободной лояль-
ности, самоуправлению и органическому участию в государственном
строительстве»5. Формируемое до восшествия на престол законно
избранного царя диктаторское правительство И.А. Ильин называл
1 См.: Снессарев И. Кирилл Первый император... Кобургский. Берлин, 1925. С. 19.
2 См.: Вечернее время. Париж. 1924. 8 мая.
3 ГА РФ. Ф. Р-5826. On. 1. Д. 60. Л. 60.
4 См. о нем: Макаров В.Г., Репников А.В. Ильин И.А. // Общественная мысль Рус-
ского зарубежья: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2009. С. 318-323; Лисица Ю. Иван
Александрович Ильин // Ильин И.А. Собрание соч. Т. 1. 1996. С. 5-36.
5 Ильин И.А Демократия - немедленно и во что бы то ни стало // Ильин И.А. Со-
брание соч. Т. 2. Кн. 1. 1993. С. 176-177.
718
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
правлением «высокопрофессиональной и национально ответствен-
ной элиты» В его задачи входило: 1) сократить и остановить хаос в
стране; 2) немедленно начать качественный отбор людей; 3) наладить
трудовой и производственный порядок; 4) оборонять страну от вра-
гов и расхитителей; 5) поставить Россию на ту дорогу, которая ведет
к свободе, росту правосознания, государственному самоуправлению,
величию и расцвету национальной культуры1.
Центральное место в монархических проектах государственного
устройства занимали выборные органы власти. Часть из них ориен-
тировалась на политическую систему, установленную Манифестом
17 октября 1905 г. и Основными законами Российской империи от
апреля 1906 г. Ее ключевым структурным элементом выступал за-
конодательный двухпалатный парламент, так назваемый Всероссий-
ский Народный Собор, гарантом свободы волеизъявления народа -
демократические выборы1 2. Реставраторская позиция сторонников
«правого» крыла монархического спектра связывала форму будуще-
го народного представительства с русской исторической традицией,
которой являлся Земский собор, призванный восстановить царя, его
«живительное» единение с народом, и на основе этого консенсуса
создать условия для мощного развития и процветания нации3. Бу-
дучи убеждены, что «здоровое государство должно быть проникну-
то сильным и ярким религиозным духом», ортодоксы самодержавия
призывали вернуться к Святой Руси, сложившейся «единой мудрой
работой ее Великих Князей и Царей с Российскими митрополитами
и Патриархами»4.
В конце 1920-х гг., в период значительных изменений в идеоло-
гии монархизма, среди эмиграции приобрела популярность теория
«советской монархии». Она привлекала своими качественными ха-
рактеристиками: 1) народный суверенитет; 2) централизация власти,
отсутствие разделения властей и их балансирования; 3) связь с рус-
ской исторической традицией (съезды Советов отождествлялись с
практикой земских соборов); 4) избирательная система, основанная
на «многостепенных выборах». Несовершенства советской модели
1 Ильин И.А. О грядущей диктатуре // Там же. С. 461.
2 Программа Народной монархической партии (1921 г.) // Права и свободы чело-
века в программных документах основных политический партий и объединений Рос-
сии. XX век. М.. РОССПЭН, 2002. С. 159.
3 См.: Марков Н.Е. Учредительное собрание // Марков Н.Е. Войны темных сил.
Статьи. 1921 1937. М.: Москва, 2002. С. 379.
4 Тальберг Н.Д По историческому пути //Двуглавый Орел. 1922. Вып. 23. Берлин.
1(14) янв. С. 4.
Часть седьмая
719
управления («полное отсутствие государственного единства, един-
ства нации, какого-либо объединяющего начала») должна была ком-
пенсировать монархия с ее единоличным «возглавлением» и всена-
родным признанием1.
Новацией монархических программ стало предложение децентра-
лизации власти и «широкого местного самоуправления», за жесткую
централизацию государственного аппарата, «объединение земской
России и государственной» выступали только крайне «правые»1 2. Бу-
дучи убеждены в бесполезности земских учреждений в системе го-
сударственного и муниципального управления, «правые» предлагали
передать «чисто правительственным органам» все дела в области ве-
дения местного хозяйства, хотя и не исключали какой-либо формы
представительства местного населения3.
Экономические проекты монархистов, базировалась на решении
трех ключевых вопросов: 1) определении стратегии экономическо-
го курса; 2) разработке механизма восстановления национальной
экономики; 3) поиске средств и путей хозяйственного возрождения
страны. Так как большинство сторонников монархии являлись при-
верженцами аграрного пути развития России, ведущее место в про-
грамме реформ занял ключевой для русского государства земельный
вопрос. В условиях радикальной государственной трансформации
краеугольным камнем обсуждаемой аграрной реформы выступала
не проблема малоземелья, а проблема перераспределения земель-
ной собственности между бывшими и новыми владельцами. Наме-
чая пути решения экономических вопросов, в том числе и аграрного,
«правые» исходили из принципа справедливости частной собствен-
ности на недвижимость и землю. Анализ монархических программ
показал вариативность подходов их разработчиков к вопросам аграр-
ного развития, причем отправной точкой дискуссий являлись столы-
пинские преобразования.
«Правое» крыло монархистов тяготело к восстановлению эконо-
мического состояния пореформенной России, рычагом заданного
курса выступал процесс земельной реставрации. Крайне «правые»
отстаивали восстановление крупных земельных владений, катего-
рически отрицая закрепление земли за ее новыми пользователями.
Их обещания крестьянам ограничивались сохранением в крестьян-
ской собственности земельных участков, полученных в результате
1 См.: ГА РФ. Ф. Р-5881. On. 1. Д. 240. Л. 1 15.
2 См.: Мы и они (О будущем государственном строе России) Двуглавый орел.
1921. Вып. 3.1(14) марта. С. 18
3 Там же.
720
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
аграрной реформы 1861 г., в перспективе допускалась возможность
продажи пустующих казенных земель. Будучи традиционалистами,
«реставраторы» препятствовали разрушению общины как соци-
альной оболочки российского крестьянства. Вместе с тем абсолют-
ное большинство монархически настроенных эмигрантов видело
справедливое решение аграрного вопроса в наделении крестьян
«достаточным количеством» земли, законно закрепленной в их
полную собственность1. Бывшим собственникам предусматрива-
лась компенсация, соответствующая финансовым возможностям
государства.
В ракурсе агарной реформы монархистами рассматривались раз-
ные формы хозяйствования: 1) превращение страны в «одну великую
сельскохозяйственную кооперацию»1 2 путем сохранения совхозов и
«крупных сельскохозяйственных плантаций»; 2) уничтожение об-
щинного землевладения и закрепление земли за ее фактическими
собственниками3; 3) национализация всей земли и ее распределение
среди крестьян в размерах их прежних владений. Свободный земель-
ный фонд подлежал продаже, преимущественное право покупки зем-
ли по ее действительной стоимости предоставлялось государству и
общинам4. Монархисты были убеждены в необходимости широкого
вмешательства государства в экономику страны. Не отрицая важно-
сти стимулирования отечественной промышленности, перспективы
экономического роста они в первую очередь связывали с аграрным
производством, промышленность рассматривалась лишь как сред-
ство модернизации сельского хозяйства. Приводным ремнем хозяй-
ственного механизма возрожденной России «правым» представля-
лась финансовая система, обособленная от мировой.
Вливание в монархическую среду русской интеллигенции с про-
грессивными взглядами на Россию и ее экономическое будущее
способствовало распространению научно обоснованной аграрно-
индустриальной доктрины. Так, примкнувший к монархистам из-
вестный ученый-экономист профессор Т.В. Локоть5 мыслил Россию
аграрно-промышленной державой с социальной ставкой на крестьян,
1 ГА РФ. Ф. Р-9145. On. 1. Д. 570. Л. 21.
2 Казаков Т. Россия великая сельскохозяйственная кооперация // Царский вест-
ник. 1928. № 15. С 1.
3 Снессарев Н. Кирилл Первый... С. 147.
4 Луч. 1931. №16. С. 2.
5 См. о нем: Иванов АЛ. Локоть Т.В. // Общественная мысль Русского зарубежья:
Энциклопедия. С. 394-395; он же. Локоть Т.В. // Русский консерватизм середины
XVIII - начала XX века: энциклопедия. М.: РОССПЭН 2010. С. 276-278.
Часть седьмая
721
«обслуживаемых интеллигенцией и рабочими»1 Профессор-право-
вед А.И. Каминка1 2 считал, что Россия должна непременно превра-
титься в «хозяйственно самодовлеющую страну», в которой часть
«хозяйственной энергии» из сельского хозяйства будет направлена
в область промышленности3. Отстаивая интересы предприниматель-
ства, монархические идеологи ратовали за свободу торговли, про-
мышленности, поддержку и защиту прав частной собственности4. На
развитие государственного сектора в экономической системе страны
настаивали адепты «советской» монархии; стремясь извлечь пользу
из «коммунистической национализации» крупной собственности,
они рассматривали ее как плацдарм для перехода к новому типу
экономики5. В переходный период намечалось: 1) признать за госу-
дарством верховное право собственности на все земли и природные
ресурсы; 2) установить контроль за финансами, крупной промышлен-
ностью и торговлей; 3) постепенно передать в частные руки отрасли
и предприятия средней и мелкой промышленности6. В сложивших-
ся условиях монархистам пришлось преодолеть свой консерватизм
и признать необходимость финансовой помощи Запада для восста-
новления отечественной хозяйственной системы при условии отказа
от его вмешательства во внутриполитическую жизнь7. Отдельными
организациями монархического толка уже разрабатывались предва-
рительные договоры экономического сотрудничества8.
Реформаторские проекты монархической эмиграции выражали
готовность к дальнейшим социальным уступкам: если до револю-
ции планы сторонников монархии в основном сводились к полити-
ке «малых дел», призванной способствовать улучшению положения
различных слоев населения - крестьян, рабочих, низших служащих,
1 Двуглавый Орел. 1921. Вып. 9. 1(14) июня. С. 6.
2 Каминка Август Исаакович (1865 1940) общественно-политический деятель,
публицист, издатель, приват-доцент Петербургского университета (1904 1912), про-
фессор права Высших Бестужевских курсов (с 1909), член ЦК партии кадетов, в 1918 г.
эмигрировал в Финляндию, с 1920 жил в Берлине, соучредитель издательства «Сло-
во», сотрудник редакции газеты «Руль» (1920 1931), председатель Русской Академи-
ческой группы в Берлине.
3 Каминка А. Тип будущего русского хозяйства // Сборник статей, посвященных
Петру Бернгардовичу Струве. Ко дню тридцатилетия его научно-публицистической
деятельности. 1890 30 янв. 1925. Прага, 1925. С. 111.
4 ГА РФ. Ф. Р-5912. Оп. 2. Д. 225. Л. 7-8.
5 Сигнал. 1937. № 2.
6 Луч. 1932. №41. С. 3.
7 Высший монархический совет. 1921. № 18. 28 ноября.
8 ГА РФ. Ф. Р-5912. On. 1. Д. 225. Л. 16.
722
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
мещан, солдат1, то в эмиграции они корректировались с учетом на-
копленного опыта и изменившихся обстоятельств. Большинство
монархистов в своих реформаторских планах делали ставку на про-
изводителей - рабочих и крестьян, об этом свидетельствовала ще-
дрость их популистских обещаний: обеспечить достойное положе-
ние крестьян в обществе, поднять уровень жизни простого народа
до уровня интеллигенции и даже поставить русского крестьянина на
место бывшего российского дворянина. Пытаясь в какой-то степени
реабилитировать себя перед русским крестьянином, «правые» стре-
мились подчеркнуть его социальные преимущества в сравнении с ра-
бочим: программно заявлялось о более скромных посулах рабочему,
нежели «его брату землеробу»1 2. Реформаторские планы монархистов
свидетельствовали об их стремлении приспособить к монархиче-
ской конструкции власти демократические установки социализма,
вслед за социалистами они писали о том, ч го видят в трудящемся не
просто «одну из производительных сил», а прежде всего человека и
гражданина3.
Отличительной чертой монархических программ было полное иг-
норирование интересов интеллигенции, что вполне объяснимо: мно-
гие, поневоле оказавшиеся за рубежом, основную вину за произошед-
шее перекладывали на «образованное меньшинство» российского
общества. Отсюда ставилась цель сформировать новый «образован-
ный слой», отличающийся «не по рождению и не по сословию, а по
качеству лица и воспитания»4, русский, народный, национальный,
политически грамотный.
В своих проектах национально-государственного устройства мо-
нархисты опирались на воспоминания о былом величии России И в
этом нет ничего предосудительного: люди, воспитанные на идее рус-
ской государственности, не могли в одночасье свыкнуться с тем, что
прежней России больше нет, поэтому добровольный отказ от лозун-
га-мировоззрения «Единая и Неделимая» означал не только военное
поражение, но и крах жизненных идеалов. Однако этот лозунг вовсе
не призывал к «России для русских», восстановление страны в ее
прежних границах рассматривалось как условие возвращения ей ста-
туса великой державы, способной заставить с собой считаться
1 См.: Кирьянов Ю.И. Правые партии в России. 1911 1917. М.: РОССПЭН, 2001.
С. 336.
2 Снессарев Н. Кирилл Первый... С. 149.
3 Возрождение. 1926. № 313. И апреля.
4 Ильин И.А. Основы государственного устройства... С. 492.
Часть седьмая
723
Наиболее обсуждаемым монархической эмиграцией стал вопрос
о политической судьбе ранее входивших в состав России националь-
ных территорий. В ходе дискуссий определились три возможных
модели: 1) реставрация системы национальных отношений царской
России; 2) предоставление культурно-национальной автономии от-
дельным территориям; 3) вплетение элементов федерации в кон-
струкцию национально-государственного устройства. Привержен-
цы первой модели идеализировали конструкцию дореволюционной
государственности, что давало им повод настаивать на воссоздании
унитарного государства, исключить возможность административ-
ной децентрализации. Значительная часть монархического спектра
поддерживала культурно-национальную автономию, призывала к
формированию единого государства с широкими правами террито-
риального самоуправления. Среди монархистов были и те, кто «ра-
финированно» подходил к проблеме: в отношении одних народов
бывшей империи допускалась автономия, другие включались в со-
став государства на федеративных началах. Праворадикальные орга-
низации, в частности, предлагали рассматривать политический ста-
тус национальных регионов в соответствии с их исторической ролью
в жизни Российской империи.
Судьба бывших российских национальных окраин активно обсуж-
далась эмигрантами на монархическом съезде 1921 г. в Рейхенгалле
(Германия) и всеэмигрантском съезде 1926 г. в Париже. Настроения
большинства их участников можно выразить словами конституцио-
налиста Е.А. Ефимовского: «Немедленно начать борьбу с национа-
лизмом и перейти к политике национального примирения». Он при-
звал русских «победить национальность», «сделать национальною
общественность», а «нерусским националистам... победить антигосу-
дарственность своих национальных привычек... Россия должна стать
не пугалом, а общим домом»1. Катализирующую роль в эволюции
взглядов монархистов на национальный вопрос сыграла политика
большевиков. Внутренняя консолидация Советской республики, по-
явление РСФСР и особенно СССР не могло не вызвать ответной ре-
акции со стороны политической эмиграции, у многих ее представите-
лей возникло ощущение, будто бы большевики объединяют Россию
Часть патриотически настроенной эмиграции восторженно привет-
ствовала «успехи» Союза Советских Социалистических Республик
в области строительства национальных отношений, и лишь кучка
1 Двуглавый Орел. 1921. Вып. 13.1(14) августа. С. 19.
724
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ярых консерваторов расценивала образование СССР как заслугу его
«злейших врагов»1.
Пытаясь постичь глубину российского национального вопроса,
сторонники монархии были озабочены выяснением причин перио-
дического всплеска национальной борьбы. Корни проблемы они ус-
матривали в игнорировании национального фактора: российское го-
сударство, «объявляя себя государством национальным... не подняло
русскую культурную мощь на довлеющую высоту»1 2, тем самым оно
усиливало сопротивление национальных культур и внутренне разру-
шало государство. Основываясь на ошибках царского правительства,
монархисты стремились предложить оптимальную модель нацио-
нально-государственного устройства; отправной точкой ее формиро-
вания стало образование СССР. Идеологи эмиграции присматрива-
лись к модели федеративного государства, в частности И.А. Ильин
не сомневался, что будущий государственный строй будет по форме
унитарным, а по духу федеративным. «Формы государства, - писал
он, - не должны... напоминать ни дореволюционный строй, ни строй
революции»3. В идеале Россия представлялась Ильину единым и не-
раздельным государством, имеющим законом очерченную террито-
рию, единую государственную власть, единый свод законов4.
В рамках национальной политики консерваторами обсуждалась
проблема русификации. До революции русский консерватизм ис-
пользовал понятие «русификация», подразумевая под ней госу-
дарственную политику, направленную на культурную и языковую
ассимиляцию народов империи. В эмиграции смысловое значение
проблемы изменилось: под «русификацией» стали понимать идею
единения нации, государственную политику, направленную на укре-
пление национального патриотизма, формирование однородной
массы граждан в лингвистическом и административном отношении.
По сути, «русификация» стала трактоваться как политика государ-
ственного национализма, направленная на минимизацию внутренней
этнической разнородности и в связи с этим на унификацию языка,
административного управления, образования. Монархисты считали
1 Ольденбург С.С. Существо коммунистической власти // Российский Зарубеж-
ный Съезд. 1926. Париж: Документы и материалы М.: Русский путь, 2006. С. 517.
2 Труды учредительной конференции Русского Народно-Монархического Союза
(конституционных монархистов): с 25 марта по 5 апреля 1922 года. Мюнхен, 1922.
С. 18.
3 Ильин И.А. Основы государственного устройства // Ильин И.А. Собрание соч.
Т. 7. 1993. С. 497.
4 См.: Ильин ИЛ. Проект Основного Закона Российской Империи // Там же.
С. 510.
Часть седьмая 725
необходимым сохранить общегосударственный статус русского язы-
ка, признать право национальных меньшинств говорить и учиться на
родном языке.
Годы пребывания вне России в корне изменили их восприятие
«еврейского вопроса»: «правые» старались скрыть, завуалировать
свой антисемитизм. К этому, с одной стороны, их побуждало жела-
ние скорейшего возвращения в Россию, с другой - ощущение себя
такими же чужаками, изгнанниками, какими повсеместно чувствова-
ли себя евреи. Значительная часть адептов монархии стала понимать,
что в сложившихся условиях вопрос отношения к евреям - уже не
национальный, а политический, с ним связано, с одной стороны, рас-
ширение социально-политических сил антибольшевистского фрон-
та, с другой - поддержка монархического движения в России.
Российские консерваторы не отделяли национальной политики
от конфессиональной. В русском многонациональном государстве
православная церковь хотя и была «господствующей и первенствую-
щей», но ее влияние не распространялось на десятки миллионов лю-
дей, исповедовавших католичество, протестантизм, мусульманство,
иудаизм, буддизм, на «отпавших от православия» старообрядцев и
сектантов. Не все русские признавали православие, в то же время
многие нерусские народы исповедовали православную религию. Те-
оретики монархизма стремились разработать доказательную основу
необходимости возвращения России к традиционным истокам ее
духовности, православной веры и культуры. Здесь наиболее активно
работало «правое» крыло монархистов, представители которого вы-
ступали за восстановление церкви как общественного института на
началах соборности и патриаршества. Постулат единения правосла-
вия, самодержавия и народа был актуализирован демократическим
лозунгом свободы «остальных вероучений, закрепленной еще рели-
гиозной реформой 1905 года»1. Большинство сторонников монархии
выступало за союз церкви и государства при условии четкого раз-
граничения сфер их влияния, в этом союзе властей церковь виделась
«самостоятельной и самозаконной организацией внутри государства
под единым главою... Патриархом»1 2.
Характерным явлением для Зарубежья стал возврат русской ин-
теллигенции в лоно православной церкви. В объяснении самих эми-
грантов, это происходило от подсознательного ощущения своей вины
в том, что произошло с Россией. Однако в верности Зарубежья право-
1 ГА РФ. Ф. Р-9145. Он. 1. Д. 133. Л. 2.
2 Ильин И.А. Борьба за Россию // Ильин И. А. Собрание соч. Т. 9-10. 1999. С. 362.
726
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
славию было не только искупление греха, но и стремление возродить
духовные основы русской монархической власти. Для монархистов
понятия «Великая Россия» и «Русь православная» были нераздели-
мы. Свою миссию они связывали с необходимостью предотвратить
духовное разложение нации и с этой целью оградить православное
население России от воздействия цивилизации европейского типа.
Глава 2. Либеральные модели реформирования России
Искусно сотканная либеральными идеологами ткань идейно-те-
оретических построений позволяла наложить на ее основу идеоло-
гические установки как «справа», так и «слева», получив на выходе
«хитросплетения» программных положений монархического и ре-
спубликанского толка. Проводником либеральной идеологии высту-
пала партия кадетов. Широкая амплитуда идеалов государственного
устройства (от конституционной монархии до республики) обуслов-
ливала возможность сотрудничества конституционных демократов
практически с представителями всех политических направлений
эмиграции: от монархистов до социалистов. В то же время их внеш-
няя открытость и «политическое дружелюбие» являлись в какой-то
мере результатом внутрипартийных расхождений в разработке по-
литической платформы, способной отразить «готовое решение» во-
проса государственного устройства постбольшевистской России1.
Большинство сторонников партии понимало, что в сложившихся об-
стоятельствах программу необходимо формировать на обновленной
идейно-теоретической основе, однако, какие именно идеологические
принципы должны быть встроены в формулу политического успеха,
представляло по-разному. Сторонники «левого» крыла партии пред-
лагали формировать программу, не изменяя старым установкам,
но дополняя их так, чтобы привлечь в партийные ряды «разумных
людей и социалистов, которые отрезвились»1 2. Ее «правое» крыло
тяготело к программной вариации консервативно-монархическо-
го толка, его представители допускали синтезирование кадетских
идей с доктринальными установками монархизма. Идеологическая
доктрина кадетского «центра» позиционировала своих сторонников
как продолжателей традиционной партийной платформы с ее него-
сударственной надклассовой сущностью. Именно в этой установке
«центристы» видели залог успешной реализации в России своих
1 ГА РФ. Ф. Р-7506. On. 1. Д. 53. Л. 70.
2 Там же. On. 1. Д. 52. Л. 39.
Часть седьмая
727
проектов. Векторы их устремлений были направлены от парламен-
тарной монархии до демократической федеративной республики с
сохранением отдельных элементов советской системы управления.
Отсутствие четко определенной позиции в вопросе государствен-
ного устройства обусловливало популярность в «центральном»
крыле партии идеи непредрешения, за что его сторонники подвер-
гались яростной критике. По словам П.Н. Милюкова, «в послерево-
люционной борьбе средняя позиция (ни монархия, ни республика)
невозможна»1.
Связующим звеном реформаторских планов либералов выступа-
ла идея предоставления демократических свобод (свободы совести,
печати, собраний, союзов, хозяйственно-экономической деятельно-
сти) и равных возможностей всем гражданам страны. Программные
положения выстраивались исходя из сравнительного анализа совет-
ской действительности, а также идей и традиции европейского обще-
ства: 1) свобода лиц и групп против деспотизма коммунистического
режима; 2) народная воля против партийной воли; 3) всеобщее граж-
данское равенство против классовых привилегий; 4) передача земли
и хлеба крестьянству, а не партии и власти. Основную задачу эми-
грации либеральные теоретики видели в пристальном наблюдении
происходящего в Советской России, выявлении причин и факторов
недовольства политикой большевиков, что, по их мнению, давало
возможность адекватно и взвешенно подойти к разработке комплекс-
ной программы переустройства страны.
Еще в начале XX в. кадеты предложили российскому обществу
умеренную программу решения основных политических и социаль-
ных проблем, стремясь направить страну по эволюционному пути
развития, который привел бы ее без потрясений к демократическому
правовому государству1 2 Дореволюционные проекты конституцион-
ных демократов предлагали установление в стране конституцион-
ного строя с законодательной Государственной думой, состоящей
из двух палат: палаты народных представителей и земской палаты,
представляющей интересы регионов. Особое значение придавалось
выборам, делался акцент на привлечении голосов нерусских изби-
рателей, сотрудничестве с национальными партиями. Из списка из-
бирателей исключались «бродячие инородцы», лица, не знающие
русский язык, лишались возможности членства в Государственной
1 Милюков П.Н. Либерализм и монархия / Последние новости. 1924. 14 мая.
2 Пономарева Т.Н. Кадеты и национальный вопрос в России (1905-1914) //
Политические партии в России: прошлое и настоящее: Сб. ст. СПб.: Издательство
С.-Петерб. ун-та, 2005. С. 47.
728
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
думе1 Вначале 1920-х гг. кадеты приступили к корректировке своих
программных установок. В целях создания в России политического
и социального строя, «основанного на началах, которые постоянно
проповедовала Партия народной свободы», намечалось: 1) органи-
зовать государственный строй на демокрашческих основах власти;
2) установить правовой порядок и социальные отношения на прин-
ципах равноправия, ограждения прав личности и собственности как
непременного условия развития индивидуальной инициативы, за-
лога материального и духовного процветания нации: 3) отказаться
от революционных утопических экспериментов и неуклонно стре-
миться к постоянной эволюции при соблюдении условия бережно-
го отношения к достоянию многовековой национальной культуры;
4) признать самоотверженное и бескорыстное служение на благо
государства, отдавая приоритет государственным, а не социально-
классовым интересам1 2.
Допуская вероятность разных вариантов перехода от советской
системы к новым формам государственного устройства, кадеты ак-
центировали внимание на программе переходного периода, скон-
струированной из элементов диктатуры и постимперских традиций.
Ее сторонники ассоциировали диктатуру (как форму власти) не с
личностью диктатора, а с системой управления: всенародно изби-
раемой Директорией и возглавлявшим ее Верховным правителем,
подчиненным им вооруженными силами, Советом министров (ор-
ган законодательной и административной власти), Сенатом (кон-
тролирующий орган), учреждениями городского и местного само-
управления3.
В середине 1920-х гг. среди представителей кадетской партии пре-
обладали республиканские настроения, все больший интерес стала
вызывать государственная политика большевиков. П.Н. Милюков
призывал не идеализировать старую уничтоженную революцией го-
сударственную традицию, а присмотреться к тому, что создано новой
государственной властью, своим путем ведущей Россию к восстанов-
лению. Он доказывал, что царь союзник знати невозможен для Рос-
сии, монархия как историческая форма правления полностью себя
изжила. Ратуя за мирный нереволюционный переход государствен-
ной власти (через Учредительное собрание), П.Н. Милюков и его
1 См.: Национальный вопрос в Государственных Думах России: опыт законотвор-
чества / В.Ю. Зорин, Д.А. Аманжолова, В. Кулешов. М.: Русский мир, 1999. С. 17.
2 ГА РФ. Ф. Р-7506. Оп. 1. Д. 52. Л. 32-33.
3 Там же. Ф. Р-5913. On. 1. Д. 261. Л. 6.
Часть седьмая
729
сторонники также отвергали диктатуру1. Единственной приемлемой
формой государства они считали демократическую республику, а
формой государственного устройства - федерацию с широкими пра-
вами национальных автономий1 2. Принимая во внимание факт суще-
ствования республики в Советской России. П.Н. Милюков не видел
препятствий для перехода от республики «пролетарской», «комму-
нистической» к «истинно народной», «демократической»3.
Опасаясь повторения судьбы Учредительного собрания 1918 г.,
сторонники П.Н. Милюкова уделяли особое внимание процедуре вы-
боров, а для их успешного проведения формированию местного ап-
парата управления. Программа реформирования системы местного
самоуправления предусматривала: 1) постепенную трансформацию
советов в земские учреждения - традиционные для России органы
городского и местного самоуправления; 2) формирование аппарата
управления «из местных людей, заслуживающих доверие масс на-
селения»; 3) утверждение избирательного права, ограниченного воз-
растным, имущественным цензом и цензом оседлости; 4) отказ от
пропорциональных прямых выборов, «как не отвечающих политиче-
скому и культурному развитию масс»4. Сторонники кадетской пар-
тии ставили перед эмиграцией задачу «ковать идеологию для новой
демократической России». В эмигрантский период либерализм их
лидера П.Н. Милюкова стал не только республиканским, но и при-
обрел новый социальный облик, ориентированный прежде всего на
интересы крестьянина-собственника, политическое сотрудничество
с наиболее «подходящими элементами» среди крестьянства5.
Будущая Россия представлялась либеральным деятелям государ-
ством с развитой инфраструктурой, социальной сферой, культурой,
1 Протокол заседания Парижского комитета партии народной свободы. Париж.
2 декабря 1920 г. /. Протоколы Центрального Комитета и заграничных групп консти-
туционно-демократической партии: В 6 т. Т. 4. Протоколы заграничных групп консти-
туционно-демократической партии. Май 1920 г. - июнь 1921 г. М.: РОСС ПЭН, 1996.
С. 41.
2 Протокол заседания Парижского комитета партии народной свободы 3 декабря
1920 г. Париж // Протоколы Центрального Комитета и заграничных групп конститу-
ционно-демократической партии. Т. 4. Протоколы заграничных групп конституцион-
но-демократической партии. Май 1920 г. - июнь 1921 г. С. 44.
3 ГА РФ. Ф. Р-5913. On. 1. Д. 259. Л. 110.
4 См.: Протокол заседания Парижской демократической группы партии народной
свободы 24 июля 1922 г. № 42 // Протоколы Центрального Комитета и заграничных
групп конституционно-демократической партии. Т. 6. Кн. 1. Протоколы заграничных
групп конституционно-демократической партии. 1922 г. С. 276.
5 См.: Протокол заседания Парижской демократической группы партии народной
свободы 12-го июня 1922 г. № 37 // Там же. С. 226.
730
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. ;
институтами гражданского общества. Лозунг государственного стро-
ительства звучал так: «Новая жизнь и старая мощь». Основополагаю-
щим принципом восстановления и развития российской экономики
признавалось ее базирование на несоциалистической хозяйственной
основе, которая, несмотря на все недостатки, всегда давала населе-
нию «гражданский мир, пищу, одежду, жилье, удовлетворение дру-
гих материальных потребностей»1.
Среди либералов было немало ученых-экономистов, стремив-
шихся разработать модернизированную программу экономических
реформ, в связи с этим при проектировании фундамента российской
экономики они использовали опыт промышленно-технических до-
стижений европейской цивилизации, наложенный на специфику на-
циональной экономики. Оптимальной для будущей России виделась
модель многоукладной экономики с элементами частной и государ-
ственной собственности. Именно такая конструкция, по мнению тео-
ретиков-либералов, в полной мере соответствовала разделяемым ими
принципам демократии и экономической свободы.
На основе комплекса традиций и новаций выстраивалась и ли-
беральная стратегия государственного управления. Отстаивая
сильную власть, либералы, тем не менее, занимали осторожную по-
зицию относительно роли государства в жизни социума, заявляли,
что власть должна непременно ограничивать сферу своего участия
в общественной жизни, предоставляя как можно больше возможно-
стей «свободной игре индивидуальных сил»1 2. В системе управления
делался акцент на центральных общероссийских органах, регули-
рующих не только внутреннюю, но международную деятельность.
Сильная центральная власть была призвана, с одной стороны, обе-
спечить крепкие позиции державы на международной арене, с дру-
гой - стать гарантом политической и экономической стабильности в
стране. В рамках поставленных задач верховная власть наделялась
полномочиями распоряжения земельным фондом, формирования
единой денежной системы, инфраструктуры, гражданско-правовых
основ государства.
По мнению либеральных теоретиков, привести в порядок эконо-
мическую систему страны и вместе с тем наиболее полно реализовать
демократический принцип равного участия населения в политиче-
ском и хозяйственном управлении могло только плановое хозяй-
1 Билимович АД. Экономический строй освобожденной России / А.Д. Билимович;
Ин-т экономики РАН. М.: Наука, 2006. С. 5.
2 Тимашев Н.С. О сильной и единой с общественным мнением власти // Возрож-
дение. 1929. № 1521.
Часть седьмая
731
ство. Для управления плановой экономикой они предлагали создать
двухуровневую систему учреждений: первый уровень - организации,
курирующие работу определенных отраслей хозяйства, второй -
центральные учреждения, непосредственно координирующие всю
планово-хозяйственную деятельное гь.
Либеральные идеологи отвергали идею тотальной имуществен-
ной реставрации, которая, по их мнению, отталкивала от эмиграции
новых собственников. Они четко определяли свои подходы к пробле-
ме реставрации прав собственности: 1) попранные революцией част-
ные имущественные права не подлежат восстановлению, поскольку
революция создала на их месте новые; 2) восстановление старых иму-
щественных прав допускается только в отношении предметов и объ-
ектов, которые отошли в государственную собственность; 3) государ-
ство не берет на себя ответственность за причиненные революцией
убытки1.
Аграрный сектор экономики мыслился либералам как комплекс
различных укладов с значительной долей мелкого хозяйства, они
считали, что именно разнообразие хозяйственных форм является га-
рантией реализации экономической свободы в пределах демократи-
ческого государства. Основой экономического роста представлялось
частое крестьянское хозяйство, отвечающее чаяниям подавляющего
большинства крестьян. В то же время простой раздел колхозных уго-
дий между крестьянскими дворами, по оценке либералов, экономи-
чески неэффективен, так как техническое обеспечение колхозов рас-
считано на ведение крупного хозяйства. Оптимальным виделся путь
постепенного преобразования колхозов в сельскохозяйственные ко-
оперативы. Их наивысший экономический эффект ожидался в тех
районах страны, где механизация сельского хозяйства не достигла
должного уровня и необходимость применения коллективного труда
обусловлена природно-климатическими условиями.
В основе формирования земельных отношений либералы видели
две базовые идеи: 1) признание права собственности на землю для
труда; 2) признание права арендного пользования для капитала. Они
доказывали, что в стране, где сохранились разные формы земельной
собственности, «придется проводить аграрную реформу и вести зе-
мельную политику самыми разными путями» После падения совет-
ской власти в народном сознании должна утвердиться мысль о том,
что земля будет принадлежать тому, кто сам ее обрабатывает, субъек-
1 См.: Федорова М.С. Либерально-консервативное направление общественно-по-
литической мысли русского зарубежья 20-40-х гг. XX в.: Дис. ... канд. ист. наук. М.,
2003. С. 165-166.
732
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
том права на землю может быть только труд индивидуальный или
коллективный. Всякой власти, опирающейся на волю и признание
народа, придется установить право частной собственности на землю
для трудовых слоев населения, во имя государственных интересов
предоставить это право только гражданам государства1. Для частно-
го капитала формой землепользования может быть выбрана срочная
или долгосрочная аренда. Срочность пользования землей позволит
государству при прогнозируемом росте населения постепенно вво-
дить в хозяйственный оборот свободный (резервный) земельный
фонд. В то же время аренда земли на сравнительно долгий период
обеспечит выгоду капиталу, с одной стороны, и удовлетворение госу-
дарственных потребностей, с другой1 2.
Отрицая возможность имущественной реставрации, лидеры ка-
детской партии обсуждали, как, каким образом закрепить землю за
новыми хозяевами: возмездно или безвозмездно? Представители
«правого» крыла доказывали, что условие обязательного выкупа зем-
ли станет гарантом ее эффективного использования, «ибо платить
согласится тот, кто хочет жить землей», кроме того, выкуп земли
станет сдерживающим фактором для ее чрезмерного приобретения3.
Настроенные решить земельный вопрос в пользу крестьян, кадеты
отстаивали необходимость введения ее трудовой нормы.
Неоднозначным в кадетской среде было отношение к больше-
вистской социализации и организации коллективного хозяйства.
Одни считали, что «социализация земли, распределение ее между
населением на уравнительных началах, коллективизация крестьян-
ских хозяйств и создание колхозов и совхозов - преследовали и
преследуют только социалистические и политические цели. Опыт
их введения привел к аграрному хаосу»4, другие выражали надежду
на перспективность и успех колхозов5. Не разделяя промышленно-
го и сельскохозяйственного развития, в формулировку своей эко-
номической стратегии кадеты ввели термин «народное хозяйство».
Они критиковали большевиков за их «давление» на народнохозяй-
ственный комплекс, убеждали, что перекачка средств из деревни в
город не приведет к полному восстановлению промышленности, но
1 ГА РФ. Ф. Р-5856. On. 1. Д. 446. Л. 8.
2 Там же. Л. 9.
3 Там же. Л. 10.
4 Там же. Л. 16.
5 Мейснер Д.И. Миражи и действительность //Записки эмигранта. М.: АПН 1966.
С. 163.
Часть седьмая
733
создаст препятствия для народнохозяйственного восстановления в
целом1.
Кадеты подчеркивали, что следует рассматривать экономиче-
ский вопрос исходя из интересов государства и общества, вместе с
тем отдавали отчет в необходимости привлечения иностранной фи-
нансовой помощи. Их, естественно, настораживало стремление за-
падноевропейских государств завладеть Россией и ее земельными
ресурсами1 2, были опасения, что в стране может разгореться долгая и
упорная борьба за российское национальное достояние - землю с ее
недрами и площадями - между «национальным народным трудом»
и «чужим иностранным»3. Непримиримость этой борьбы увеличит
приток иностранного труда вместе с иностранным капиталом.
Бурно обсуждались в либеральной среде вопросы промышленно-
го развития и в связи с этим определения форм и прав собственности.
На пути их решения не удалось избежать крайностей: «правые» ли-
бералы выступали за восстановление «законных прав» бывших вла-
дельцев4, считали, что денационализированные предприятия долж-
ны быть переданы предпринимателям через особые государственные
структуры5. В общем и целом либеральная концепция государствен-
ного развития нацеливалась на разнообразие форм собственности
(частной, индивидуальной и коллективной), гарантированную госу-
дарственную поддержку хозяйственной инициативы6.
Таким образом, либеральные деятели не отступили от своей глав-
ной идеи проникновения частного капитала во все сферы экономики7,
предлагаемой моделью «организованного» и «демократического» ка-
питализма они стремились привлечь рабочий класс и техническую
интеллигенцию. Дореволюционные программы кадетов содержали
призывы к укреплению «свободной дисциплины труда», тесному
сотрудничеству с работодателями - капиталистами, мирному раз-
решению конфликтов между трудом и капиталом8. Их эмигрантские
проекты (под влиянием развития советского общества) значительно
1 Марков А.П. Хозяйственные итоги Октября // Бюллетень Республиканского де-
мократического объединения. 1927. Декабрь. С. 26.
2 ГА РФ. Ф. Р-5856. On. 1. Д. 446. Л. 2-3.
3 Там же. Л. 2.
4 Там же. Ф. Р-5913. On. 1. Д. 261. Л. 3.
5 Там же. Л. 110.
6 Там же. Л. 2.
7 Шелохаев В.В. Идеология и политическая организация российской либеральной
буржуазии. 1907 1914 гг. М.: Наука. 1991. С. 107.
8 См.: Там же. С. 118.
734
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
расширились в области рабочего вопроса, давались обещания «соз-
дать на фабриках и заводах порядок... в возможно широких пределах
обеспечить благосостояние рабочего класса и его право защищать
свои профессиональные интересы»1, гарантировалась всесторон-
няя охрана труда, свободная деятельность профессиональных орга-
низаций, участие рабочих в органах государственного страхования
и регулирования народного хозяйства, законодательные меры для
обеспечения трудящихся от понижения уровня заработной платы,
представительство России в международных организациях по охране
труда1 2. В своих программах кадеты затрагивали и проблемы торгово-
промышленного класса. Они обещали полную свободу внутренней и
денационализацию внешней торговли (под контролем государства),
планировали создание торговых организаций, осуществляющих ввоз
и вывоз товара. Буржуазия рассматривалась кадетами как организо-
ванная социальная сила, способная активно участвовать в местном
управлении через сеть торгово-промышленных палат
Идея построения идеального социального государства проходила
красной нитью через либеральную доктрину эмиграции. В то же вре-
мя создание такого государства либералы рассматривали не целью, а
скорее средством общественного развития, способствующим дости-
жению общественного блага, удовлетворению постоянно меняющих-
ся растущих общественных потребностей. В своих социально-эконо-
мических проектах либеральные идеологи делали акцент на вопросах
экономики, рассматривая их в числе первоочередных для возрожде-
ния России. Они были склонны к преувеличению роли государства
в экономической жизни, что вполне закономерно, ибо идея государ-
ственности, являющаяся системообразующим элементом идеологии
русского либерализма, в целом пронизывала всю либеральную эко-
номическую доктрину3.
В теории национального вопроса взгляды большинства либера-
лов сблизились с консерваторами. Они позиционировали себя по-
борниками сильного государства с мощным национальным ядром,
уважающего культурные традиции и соблюдающего права других
народов. С одной стороны, это их идейно объединяло, с другой -
суждения каждого из либеральных мыслителей имели свою лич-
ностную «окраску». Большое внимание национальным проблемам
в России уделял Н.С. Тимашев. Предложенная им модель нацио-
1 ГА РФ. Ф. Р-5913. On. 1. Д. 261. Л. 3.
2 Там же. Ф. Р-7506. On. 1. Д. 72. Л. 172-173.
3 См.: Шелохаев В.В. Идеология и политическая организация российской либе-
ральной буржуазии. С. 105.
Часть седьмая
735
нальных взаимоотношений базировалась на двух идейных основах:
1) построении правового государства, гарантирующего гражданину
соблюдение его прав и свобод, независимо от национальной при-
надлежности. 2) свободном развитии наций, понимаемом как раз-
витие национального языка, культуры, традиций каждого народа
Российского государства. В своей теории национального вопроса
Тимашев синтезировал опыт национального устройства имперской
России, сообразуя его с потребностями времени. Старую Россию он
рассматривал как унитарное государство с тенденцией к центризму,
как «наковальню русификации», переживаемую эпоху характеризо-
вал как время мирового хозяйства и национального возрождения,
пробуждения национальностей от «векового сна», утверждения их
собственной значимости. Тимашев был убежден, что будущее на-
циональное устройство должно избавиться от несовершенств на-
ционального строительства, присущих дореволюционной и Совет-
ской России, а именно от отсталости, безграмотности населения,
нерадивого управления во времена империи, диктата руководящей
партийной элиты, ее давления на народное волеизъявление без уче-
та национальных интересов в советское время. Моделируя оптимум
национальных взаимоотношений в России, Тимашев обращался к
европейскому опыту. В связи с этим он ввел понятие «сложное го-
сударство», которое исторически выступало в трех формах: «унитар-
ного государства с автономными провинциями», «союзного государ-
ства» и «союза государств». Форму «союза государств» он считал
неприемлемой для России, в силу того что подобные образования
(Германский союз 1815-1848 гг., Швеция до 1848 и США до 1789 г.)
распались или видоизменились в процессе своего развития. Вектор
процесса государственного строительства России Тимашев связывал
с направлением «институционализации», он полагал, что ее устрем-
ление от центра к периферии приведет к унитарной государственно-
сти, от периферии к центру - к союзной1. Тимашев строго следовал
принципу подчинения национальных интересов государственным,
невмешательство государства в национальное строительство пред-
ставлялось ему утопичным и неправильным.
Революционные процессы в России открыли возможность мно-
гим либеральным деятелям отстаивать свои проекты сначала с
думской трибуны, а после Февраля 1917 г. уже в качестве государ-
ственных служащих попытаться реализовать их на практике. К чис-
1 См.: Вандалковская М.Г. Историческая мысль русской эмиграции. 20-30-е гг. М.,
2009. С. 97.
736
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
лу таких государственно-политических деятелей принадлежал
П.Н. Милюков. Он уделял много внимания теории, специфике, поис-
ку решения российских национальных проблем в России. В концеп-
ции национального вопроса Милюкова можно выделить два аспек-
та: общетеоретический, включающий в себя основные положения,
развивающиеся в рамках либеральной доктрины, и конструктив-
ный - предлагаемая модель национальных отношений: от общего-
сударственной конструкции (государственное устройство, взаимо-
отношение центра и национальных окраин) до решения конкретных
вопросов (польского, финляндского, украинского, еврейского и
т. д.). Если общетеоретические положения национальной доктрины
были константны, то ее конструктивные составляющие постоянно
находились под влиянием политических обстоятельств. В своей ра-
боте эмигрантского периода «Национальный вопрос (происхожде-
ние национальности и национальные вопросы в России)» Милюков
ставил цель их коренного пересмотра во всей полноте и сущности,
руководствуясь эволюционно-социологическими критериями, а не
консервативными или либеральными1. Как идеал национального
строительства ему по-прежнему был близок тот «этнографический
музей, в котором консервировались, отмирали и окончательно ас-
симилировались остатки [около ста| народностей» имперской Рос-
сии1 2. Свою конструкцию национального государства П.Н. Милюков
модифицировал с течением времени, сохраняя ее базовые установ-
ки: государственное единство, принцип национально-культурных
автономий, уважения прав национальностей, употребление мест-
ных языков в преподавании и делопроизводстве при общегосудар-
ственном статусе русского языка. Он стремился доказать неэффек-
тивность советской системы государственного устройства, называя
РСФСР «странной федерацией», а СССР - «еще более странным
союзом государств»3. В полной уверенности в том, что советская фе-
дерация - это еще «не последнее слово в истории российских нацио-
нальных вопросов», теоретик искал свои пути развития российской
государственности, связанные с идеей правового строя и в ее контек-
сте с развитием прав национальностей.
Несмотря на внутри- и межпартийный плюрализм мнений в во-
просе национально-государственного устройства, П.Н. Милюков
1 Милюков П.Н. Национальный вопрос: (Происхождение национальности и
национальные вопросы в России) / П.Н. Милюков; Гос. публ. ист. б-ка России. М.
2005. С. 15- 16.
2 См.: Там же. С. 119.
3 См.: Там же. С. 153.
Часть седьмая
737
последовательно отстаивал свою точку зрения в полемике с эми-
грантскими политиками различных направлений. Следуя за лиде-
ром партии, кадеты не изменили принципу единства и целостности
России, выступали за воссоединение «отторгнутых» государствен-
ных частей, прежде всего Украины. В новом программном варианте
уточнялось, что «Украина может войти в состав Российского госу-
дарства, сохраняя самую широкую автономию». Программа кадетов
провозглашала предоставление автономного строя, «устраненного
по Брест-Литовскому договору», другим областям, ранее пользо-
вавшимся национальной автономией, «открытие для всех народов...
возможности свободного национально-культурного развития», их
«участие в жизни единого великого государства»1. Закрепляя право
автономии за отдельными национальностями, кадеты не предреша-
ли вопроса о будущих формах административного и национально-
го устройства, при этом рассматривалась возможность федерации1 2.
Объявляя русский язык общегосударственным, они допускали воз-
можность «пользования разными языками в школе, управлении и об-
щественной жизни»3, оговаривая необходимость определения этого
права особыми законами.
Сторонники П.Н. Милюкова рассматривали отношение «к вну-
тренним национальным и окраинным государствам» не как «чисто
внутренний... а отчасти международный вопрос», демонстрируя тем
самым уважение и признательность к народам, вышедшим из со-
става империи. Либеральные идеологи доказывали, что «отделить
эти вопросы немыслимо: иначе выходит, что к ушедшим мы вежли-
вы, а неушедшим - покажем»4. Вместе с тем они не отказывались от
принципа государственной целостности, подчеркивая, что в этом,
кроме всего прочего, есть заинтересованность западного мира, на-
деющегося на возвращение старых кредитов и российских долгов5.
В то же время среди кадетов звучали призывы «дать широкий про-
стор местным силам» (С.Н. Прокопович), отдельным националь-
1 ГА РФ. Ф. Р-5913. On. 1. Д. 261. Л. 12.
2 См.: Протокол заседания Парижской демократической группы партии народной
свободы 12-го июня 1922 г. № 37 // Протоколы Центрального комитета и заграничных
групп конституционно-демократической партии. Т. 6. Кн. 1. Протоколы заграничных
групп конституционно-демократической партии. 1922 г. С. 227.
3 ГА РФ. Ф. Р-5913. On. 1. Д. 261. Л. 30.
4 Совещание членов Учредительного собрания //Дневник П.Н. Милюкова. 1918—
1921. М.: РОССПЭН, 2004. С. 548.
5 См.: Там же. С. 568-569.
738
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ностям и областям дать автономию или расширенное местное само-
управление1.
В эмиграции программное решение кадетами национальных и
конфессиональных проблем сблизилось с консерваторами Как и
консерваторы, либералы отстаивали идею сильного многонациональ-
ного государства, обрамляя ее либеральными установками гаранти-
рованного соблюдения прав и свобод личности, свободы культур-
но-национального развития. Стирание граней между либеральной и
консервативной идеологиями прежде всего объяснялось тем, что ли-
беральные мыслители эмиграции отталкивались не столько от евро-
пейского опыта, сколько от практики национально-государственного
строительства в имперской и Советской России.
До революции кадетами отдельно рассматривались «украин-
ский», «еврейский», «польский» и «финляндский» вопросы, тогда
для большинства членов партии требования администраивно-терри-
ториальной автономии для Украины были неприемлемы, лишь от-
дельные партийные лидеры относились к ним сочувственно. Кадеты
провозгласили национально-культурную автономию в отношении
всех бывших российских национальных образований, были едино-
душны в вопросах предоставления гражданских прав и возможности
самоуправления народам бывшей Российской империи.
Глава 3. Социалистические проекты
Большевистский переворот в России установил (с точки зрения
социалистического лагеря эмиграции) форму власти, далекую от
идеала демократии. Бурные дискуссии велись социалистами не толь-
ко вокруг сущности советской системы, но и вокруг отношения к со-
ветам - органам народной демократии, по мнению социалистов, «де-
формированных» управленческой системой большевиков.
В период революции партия социалистов-революционеров боро-
лась против сосредоточения государственной власти в руках Сове-
тов. После революции единственным путем спасения виделся отказ
от «советского правительства», «создание революционно-демокра-
тической власти, опирающейся на главнейшие отряды демократии:
Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, городские и
1 Протокол заседания Парижской демократической группы партии народной сво-
боды 24-го июля 1922 г. № 42 // Протоколы Центрального комитета и заграничных
групп конституционно-демократической партии. Т. 6. Кн. 1 Протоколы заграничных
групп конституционно-демократической партии. 1922 г. С. 276.
Часть седьмая
739
земские самоуправления и армию. Окончательное решение вопроса о
власти эсеры связывали с созывом Учредительного собрания1.
В эмиграции мнения о роли Советов разделились, от имени «ле-
вых» эсеров выступал В.М. Чернов1 2. В статье «Советское управление
и коммунистическая партия», опубликованной в журнале «Foreign
Affairs» в 1929 г., характеризуя советскую политическую систему, он
писал, что Советы только формально выступают высшими органами
в государстве, на самом деле они являются инструментом в руках
ЦК партии, который через Политбюро осуществляет надзор за госу-
дарственными институтами3. Группа Чернова еще в 1921 г. призна-
ла, что без демократизации Советов не обойтись4, для этого нужно
идти не только по пути демократизации избирательной системы, но
и в направлении расширения полномочий Советов. «Левые» были
убеждены, что в условиях разделения властей, гражданской свободы,
независимого суда Советы, наделенные полнотой власти на местах,
станут реальной альтернативой диктатуре5.
Возможность легальной ликвидации большевистской диктатуры
«левые» эсеры связывали с глубокими противоречиями в недрах со-
ветской политической системы. К таковым они относили принцип
разделения властей, изначально не присущий Советам, а введенный
уже при большевиках. Передав реальную власть из Советов в испол-
комы, большевики вынуждены были сохранить съезды Советов, огра-
ничив их представительскими и учредительными функциями. Суще-
ствование Съезда Советов как органа верховной власти, по мнению
«левых» эсеров, несло в себе опасность политической монополии
большевиков. Они отмечали: «Пока коммунистическая партия моно-
литна, она может не тяготиться всесоюзными и республиканскими
съездами, угроза режиму возникает в случае появления в правящей
партии разногласий»6.
Критиковали систему Советов и сторонники «правого» крыла
ПСР. В частности, М.В. Вишняк7 признавал родство Советов и боль-
1 См.: Дело народа. 1917. № 200. 5 нояб.
2 См. о нем: Федоренко А.А. Чернов В.М // Общественная мысль Русского зарубе-
жья: Энциклопедия. С. 601 -605; он же. Чернов В.М // Революционная мысль в Рос-
сии XIX - начала XX века: Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2013. С. 574-578.
3 Коновалова О.В. В.М. Чернов о путях развития России. М.: РОССПЭН. 2009.
С. 233-234.
4 Волъросс. Диктатура и свобода // Революционная Россия. 1921. № 6. С. 1-2.
5 См.: Коновалова О.В В М. Чернов о путях развития России. С. 236.
6 См.: Шрейдер Гр. Перспективы коммунистической диктатуры // Революцион-
ная Россия. 1927. № 59-60. С. 26.
7 См. о нем: Сафонов И.А. Вишняк М.В. // Революционная мысль в России XIX -
начала XX века: Энциклопедия. С. 75-77.
740 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
шевистской диктатуры: взаимодополняя друг друга, они составляют
ядро советской управленческой системы. Вишняк скептически от-
носился к надежде социалистов на то, что свободные выборы изме-
нят большевистский строй, доказывал, что Советы без коммунистов
политически лишены смысла, поэтому бесполезно связывать с ними
не только стратегические, но и тактические задачи1. Промежуточную
позицию в отношении Советов занимали сторонники А.Ф. Керенско-
го1 2: они предлагали поддержать лозунг «свободных Советов» исклю-
чительно с целью завоевания доверия и поддержки народных масс в
борьбе с большевиками3.
Социалисты понимали острую необходимость «модернизации»
своих идейно-теоретических установок. Обновленные программные
положения они в большей степени сообразовывали с просчетами и
неудачами в политике большевиков, в меныпей - с учетом собствен-
ных ошибок. Официально (по решению сентябрьской конференции
1920 г ) подготовка программы партии была поручена В.М. Черно-
ву. Ориентируясь на «трудовое крестьянство», Чернов сосредоточил
внимание на вопросе «социализации земли», с которым связывал
широкий спектр социально-политических проблем: от механизма
перехода и перераспределения земли в руках крестьянства до мест-
ного самоуправления. В своем окончательном варианте новая пар-
тийная платформа была представлена на обсуждение в 1924 г. В ос-
нове проекта лежала идея «переходного периода», предполагающая
эволюционный характер общественно-экономических отношений,
в конечном счете переродившихся в систему так называемого кон-
структивного социализма4. Суть последнего Чернов представлял как
«распространение начал народовластия, самоуправления на область
производства и распределения», «дополнение политической демо-
кратии демократией хозяйственно-экономической, социальной»5.
«Конструктивный социализм» как теория подкреплялся конкрет-
ными целевыми установками и предлагаемой для их реализации
системой мероприятий. Сторонники Чернова ставили целью «уста-
1 Вишняк М. На Родине. Советы и право // Современные записки. 1923. № 14.
С. 379,388,390.
2 См. о нем: Чубыкин И.В. Керенский А.Ф. // Общественная мысль Русского зару-
бежья: Энциклопедия. С. 337-342; Тютюкин С.В. Керенский А.Ф. // Революционная
мысль в России XIX - начала XX века: Энциклопедия. С. 201 206.
3 См.: Коновалова О.В. В.М. Чернов о путях развития России... С. 235.
4 См.: Тикеев МД. Эсеровская эмиграция 20-30-х гг. XX в.: идейные основы и об-
щественно-политическая деятельность: Дис.... канд. ист. наук. М., 2004. С. 81.
5 Там же. С. 84.
Часть седьмая
741
новление в стране вместо “владычества больших и малых комисса-
ров” полного народовластия, увенчанного созывом Учредительного
Собрания на основе всеобщего, прямого, равного и тайного избира-
тельного права, восстановление всех гражданских свобод»1. Необ-
ходимой признавалась борьба с проявлениями контрреволюцион-
ных настроений среди крестьян, а также с возможными попытками
восстановления помещичьей власти1 2. Вопрос об организации новой
власти связывался с краткосрочными планами переходного перио-
да. Чернов и его единомышленники считали, что переходную власть
вполне могут представлять «быстро реформированные путем пере-
выборов на основе всеобщей подачи голосов первичные Советы и их
крупнорайонные представительства»3.
Чернов готовил партию к тому, чтобы обеспечить полную победу
трудовой демократии. Как явление многогранное, он, одной стороны,
рассматривал демократию в качестве модели будущего социалисти-
ческого общества, с другой - как политический режим, отвечающий
требованиям современного правового государства. При этом идеолог
не загонял демократию в жесткие рамки власти, образно представлял
ее целостной динамичной системой, в которой в неразрывном, гармо-
ничном единстве и взаимосвязи действуют политические институты,
нормы права, высокий уровень политической культуры и сознания
народа. Демократическую модель власти Чернов противопоставлял
диктатуре и директории (одной из форм диктатуры)4. Демократи-
зация политического строя в идеологии эсеров выступала гарантом
независимости рабочего класса от правящей бюрократии. Именно в
бюрократизации эсеры видели скрытую опасность для дальнейшего
существования советской политической системы. Процесс демокра-
тизации общественных отношений Чернов увязывал с реализацией
принципов равноправия и права наций на самоопределение. Он по-
лагал, что эволюция демократии от формальной к реальной будет
сопровождаться включением в общую систему демократических
учреждений «культурно-национальных самоуправлений», которые
должны взаимодействовать с политическими и хозяйственно-эконо-
1 Ко всем членам партии [Обращение Центрального Организационного Бюро
партии социалистов-революционеров]. 23 июля 1921 г. // Партия социалистов-рево-
люционеров: Документы и материалы: В 3 т. Т. 3. Ч. 2. Октябрь 1917 г. - 1925 г. М.:
РОССПЭН, 2000. С. 761.
2 Революционная Россия. 1921. № И. С. 5.
3 Тезисы В.М. Чернова по общеполитическим вопросам // Партия социалистов-
революционеров: Документы и материалы: В 3 т. Т. 3. Ч. 2. Октябрь 1917 г. - 1925 г.
С. 935.
4 Там же.
742
Реформы в России с древнейших времен do конца XX в. Т. 3
мическими организациями на основе «соподчинения» и «координа-
ции», а не «гегемонии»1.
Программные варианты разрабатывались «правым» и «центрист-
ским» крылом эсеровской партии. В 1922 г. бывшими «правыми»
эсерами А.А. Аргуновым1 2 и С.С. Масловым3 была образована орга-
низация «Крестьянская Россия», ориентированная на буржуазно-де-
мократическую республику с сильной исполнительной властью. Ее
лидеры считали, что только крестьянство в коалиции с демократи-
ческой интеллигенцией способно стать строителем будущей России.
Маслов рассматривал крестьянство как безальтернативную опору
будущей власти. «Правые» эсеры были настроены на союзничество
с политическими силами, с одной стороны, лишенными «политиче-
ски-реставрационных» устремлений, с другой - «социалистического
экспериментаторства»4, поэтому, хотя и с крайней осторожностью,
они допускали коалицию с «буржуазными элементами»5. «Правые»
выражали намерение проводить в жизнь демократическую програм-
му, установленную еще в «мартовские дни 1917 г.» Она включала
следующие теоретические положения: 1) полное отрицание власти
большевиков и признание невозможности сотрудничества с ней;
2) установление демократической республики с устойчивой испол-
нительной властью, децентрализацией государственного аппарата,
широкой самостоятельностью населения6.
«Центр» эсеровской эмиграции поддержал позицию А.Ф. Керен-
ского, сформулированную в 1927 г. в докладе «Расстановка социаль-
ных сил в России». На основе изучения социально-классовой струк-
туры советского общества Керенский пришел к выводу о том, что в
России больше нет экономически зрелого класса буржуазии, а значит
и базы для парламентарной демократии классического европейского
образца7. Из этого он заключил, что в России нет и не может быть
монархии, ее «карта бита», так как социальная основа и опора монар-
1 Чернов В.М. Народность, национальность, нация // Революционная Россия.
1929. № 74. С. 10.
2 Аргунов Андрей Александрович (1866-1939) - член ЦК партии эсеров. В 1918 г.
депутат Учредительного собрания, активный участник антибольшевистского движе-
ния, член Уфимской директории. В эмиграции с 1919 г. Один из лидеров Трудовой
крестьянской партии.
3 См. о нем: Телицын ВЛ. Маслов С.С. // Общественная мысль Русского зарубе-
жья: Энциклопедия. С. 416-419.
4 Крестьянская Россия: Сборник статей по вопросам общественно-политическим
и экономическим под ред. А.А. Аргунова и др. Прага, 1922. № 1. С. 3.
5 См.: Тикеев МД. Эсеровская эмиграция 20-30-х гг. XX в. С. 131-132.
6 Вестник Крестьянской России. Берлин. 1925. № 1. С. 9.
7 Дни. 1928.9 декабря.
Часть седьмая
743
хии - дворянство ликвидировано еще в ходе революции1. В основе
программы Керенского лежала идея свободного народного государ-
ства1 2, способного «обеспечить всем гражданам России неприкосно-
венность прав личности и свободу совести, слова, собраний, полити-
ческих партий»3. Керенский выступал за решение вопроса о власти
на всероссийском Учредительном собрании, до созыва которого до-
пускал возможность создания «переходного правительства», способ-
ного немедленно «уничтожить всю тоталитарную террористическую
систему»4. Среди первоочередных вопросов он называл организацию
«правительственного аппарата, промышленности, земледелия, транс-
порта, а главное духа страны», для единства и согласия призывал
оставить в стороне все политические доктрины, освободиться от
«мертвящего надзора политических сыщиков»5. Наибольшую угрозу
для общества Керенский видел в установлении режима диктаторской
власти.
В 1920 - 1930-е гг. вопрос об отношении к диктатуре и диктато-
рам был одним из самых обсуждаемых в партии6. Большинство эсе-
ров-эмигрантов стали свидетелями диктаторских режимов периода
Гражданской войны, напуганные пережитым, они «ставили знак ра-
венства между диктатурой большевиков и военной диктатурой гене-
ралов и адмирала». Их политическое кредо звучало так: «Ни Ленин,
ни Колчак!». Однако, по словам М.В. Вишняка, эта «правильная, по
существу, формула ограничивалась лишь отрицанием, не предлагая
взамен ничего положительного, не отвечая на политически обязыва-
ющий вопрос: как быть, что делать?»7. Его ближайшие единомыш-
ленники Н.Д. Авксентьев8, В.В. Руднев9, не настаивая на диктатуре,
1 Тимонин Е.И. Партия социалистов-революционеров в эмиграции и ее идейно-по-
литический крах // Из истории политических партий и движений (Сб. ст.). Вып. 1.
Омск, 1994. С. 34.
2 Керенский А.Ф. Потерянная Россия: Из политического дневника 1936-1944 //
Керенский А.Ф. Потерянная Россия / Александр Керенский; сост., вступ. ст., примеч.
Т Прокопова. М.: Вагриус, 2007. С. 299.
3 Керенский А.Ф. Два октября // Там же. С. 295.
4 Там же.
5 Керенский А.Ф. Передышка// Там же. С. 456.
6 См.: Вишняк М. Годы эмиграции 1919 1969 (Воспоминания). Нью-Йорк; Па-
риж, 1970.
7 Вишняк М. Годы эмиграции... С. 81.
8 См. о нем: Петренко ЕЛ. Авксентьев Н.Д. // Общественная мысль Русского за-
рубежья: Энциклопедия. С. 164-165: То же // Революционная мысль в России XIX -
начала XX века: Энциклопедия. С. 9-10.
9 См. о нем: Чубыкин И.В. Руднев В.В. // Общественная мысль Русского зарубе-
жья: Энциклопедия. С. 494-496; Сафонов И.А. Руднев В.В. // Революционная мысль в
России XIX - начала XX века: Энциклопедия. С. 475-476.
744
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
не могли согласиться с ее принципиальным отрицанием. В «правом»
крыле эсеровской эмиграции обсуждалась идея военной диктатуры
как переходной формы, в частности, С.С. Маслов был абсолютно
убежден, что падение коммунизма приведет к распаду государства,
во избежание этого временно придется прибегнуть к режиму военной
диктатуры1. Социалисты категорически отвергали диктатуру про-
летариата как власть «ничтожного меньшинства населения страны».
Они считали, что рабочий класс не сможет удержать власть, «ибо у
него нет необходимых для управления государством интеллигент-
ных сил»1 2. Потрясенные постреволюционными изменениями, эсеры
пришли к заключению, что «нет ни одной идеологии, которая не нуж-
далась бы в критической проверке»3.
Взятая за основу всеми течениями эсеровской мысли экономиче-
ская программа «левых» эсеров ставила цель «сохранить все органи-
зационные завоевания высшей фазы капиталистического развития,
но при помощи завоеваний государственной власти поставить их на
служение интересам труда»4. На этой основе эсеры определяли сле-
дующие приоритетные задачи: 1) вывод страны из тяжелого эконо-
мического кризиса, 2) обеспечение экономического роста, 3) оздоров-
ление финансовой системы, 4) упорядочение земельных отношений,
5) создание предпосылок для модернизации. После падения власти
большевиков планировалось сохранить управление важнейшими
отраслями промышленности в руках государства, денационализиро-
вать среднюю и мелкую промышленность, либерализировать цены,
провозгласить свободу торговли, активно привлекать иностранный
капитал для экономического восстановления. Делалась ставка на
многоукладность российской экономики, развитие некапиталисти-
ческих отношений в деревне, комплекс частного и общественного
секторов в промышленности. Промышленность эсеры не мыслили
без частной собственности, вместе с тем в своих программах преду-
сматривали «локализацию капитализма, т. е. ограничение его такими
сферами, где он в наибольшей мере проявляет свои творческие и в
наименьшей - разрушительные стороны». В.М. Чернов планировал
передать часть предприятий местного значения в муниципальную
собственность, кроме того, закрепить за муниципалитетами функции
1 Крестьянская Россия: Сборник статей по вопросам общественно-политическим
и экономическим. № 2/3. С. 2.
2 См.: Дело народа. 1917. № 197. 2 нояб.
3 Современные записки. 1920. № 1. С. 1.
4 См.: Тикеев МД. Эсеровская эмиграция 20-30-х гг. XX в.... С. 82.
Часть седьмая
745
управления транспортом, организации продовольственного обеспе-
чения, решения жилищных проблем1.
«Левые» эсеры подготовили перспективную программу разви-
тия сельскохозяйственной отрасли, в ней были четко сформулиро-
ваны основы намечаемых реформ: 1) постепенное обобществление
трудового хозяйства; 2) введение «прогрессивной кооперации для
потребления», регулирование государственного снабжения и рас-
пределения; 3) постоянное расширение государственного, земского
и муниципального хозяйства за счет капиталистического; 4) раз-
витие фабричного конституционализма в направлении полной ин-
дустриальной демократии, «наряду с непосредственным созданием
этой демократии в оазисах кооперации, муниципального социализ-
ма, национализированных производств с учетом быта и психоло-
гии общества»1 2. «Левые» эсеры выступали за преемственность хо-
зяйственного курса большевиков путем заимствования из прежних
методов хозяйствования наиболее рационального. Экономический
строй в Советской России В.М. Чернов относил к одной из форм
государственного капитализма, выделяя характерные черты (бюро-
кратическая централизация управления экономикой, рутинность,
неэластичность, бесхозяйственность, обилие злоупотреблений, чрез-
мерное усиление власти и силы государства по отношению к обще-
ству и личности)3. Он критиковал проведение индустриализации за
счет эксплуатации деревни, с целью осуществления безболезненной
модернизации выступал за равноправный союз города и деревни, от-
каз от активной внешней политики, переход к политике мира и разо-
ружения, ограничение непроизводственных расходов4.
Как поборник интересов крестьянства, Чернов придавал огром-
ное значение развитию аграрного сектора экономики для созда-
ния крепкого, устойчивого, платежеспособного внутреннего рын-
ка. Он планировал в кратчайшие сроки снабдить крестьянские
хозяйства дешевым инвентарем, «дать крестьянину одновременно
максимум сельскохозяйственных знаний и улучшенных средств
производства»5. Чернов выступал за социализацию земли и широкое
развитие кооперации - необходимых, с его точки зрения, условий
осуществления индустриализации страны. Гарантией стабильных
1 Чернов В.М. Проект экономической программы // Партия социалистов-револю-
ционеров: Документы и материалы: В 3 т. Т. 3. Ч. 2. Октябрь 1917 г. - 1925 г. С. 12.
2 См.: Тикеев МД. Эсеровская эмиграция 20 30-х гг. XX в.... С. 83.
3 См.: Коновалова О.В. В.М. Чернов о путях развития России. С. 171.
4 См.: Там же. С. 187.
5 Там же.
746
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
общественных отношений выступало установление эквивалентного
обмена между городом и деревней. Экономическое будущее России
идеолог связывал с ее вхождением в русло мировой хозяйственной
системы, с отказом от политики замкнутого хозяйства, проводимой
большевиками1.
Между эсеровскими теоретиками не было принципиальных рас-
хождений в области землеустройства и земельных отношений. Дис-
куссии в основном велись вокруг предложенного Черновым проекта
«социализации земли». Сама идея «социализации», представлявшая
собой модернизированный вариант народнической национализации,
для партии была не нова. Впервые термин «социализация» появил-
ся в аграрной программе эсеров в начале 1900-х гг. В ней под соци-
ализацией земли подразумевалась отмена частной собственности на
землю, передача земли не государству, а в общенародное достояние.
Земля изымалась из торгового оборота, ее купля-продажа не допу-
скались, распоряжение землей передавалось центральным и местным
органам народного самоуправления, начиная с демократически орга-
низованных бессословных сельских и городских общин и заканчивая
областными и центральными учреждениями Сформированный зе-
мельный фонд переводился в общенародное достояние безвозмездно,
за теми, у кого участки изымались, признавалось право на временную
общественную поддержку. Предусматривалось уравнительно-трудо-
вое пользование землей: каждый гражданин имел право на ее полу-
чение при условии обработки собственным трудом, единоличным
или в товариществе Размеры надела определялись в соответствии
с установленной потребительской или трудовой нормой, т. е. таким
количеством земли, которое возможно было обработать без примене-
ния наемного труда1 2. В общем виде предложенная Черновым модель
«социализации», задуманная как база для организации сельской ко-
операции, состояла из следующего комплекса конструктивных эле-
ментов: 1) упразднение частной собственности; 2) гарантированное
равное право на землю каждого отдельного землевладельца, равное
право на отвод земельного участка и на извлечение из земли трудово-
го эквивалента; 3) осуществление начал хозяйственной демократии
через органы самоуправления и их сотрудничество с государством;
4) формирование демократической системы управления через синтез
частного и публичного права.
1 См.: Коновалова О.В. В.М. Чернов о путях развития России. С. 187.
2 См.: Ерофеев НД. Социалисты-революционеры (середина 90-х гг. XIX в. - ок-
тябрь 1917 года) // Политические партии России: история и современность. М.:
РОССПЭН, 2000. С. 181 182.
Часть седьмая
747
Вразрез с политикой большинства партии шли отдельные поло-
жения программы «правых» эсеров. «Правые» выступали за пере-
ход крестьянских участков в собственность общин, не отрицая при
этом возможности самостоятельного выбора форм землепользования
вплоть до «выхода из общины без нарушения законных прав общин-
ников». С целью оздоровления экономики села они планировали ак-
тивное развитие земельной аренды (при условии ее государственного
регулирования), развитие сельхозкооперации (под контролем совет-
ских органов местного самоуправления - совхозов), принудительное
отчуждении неиспользованных земель, передачу государственного
земельного запаса крестьянским и капиталистическим хозяйствам
на началах долгосрочной аренды, энергичную политику государства
в отношении переселений1. Центральной задачей народнохозяй-
ственного развития «правые» эсеры считали ликвидацию аграрного
перенаселения посредством проведения комплекса мероприятий:
1) подъема сельского хозяйства; 2) развития внеземледельческих от-
раслей народного хозяйства; 3) освоения пустующих земель1 2. Для
активизации хозяйственного развития ими предусматривалась воз-
можность привлечения иностранных капиталов, заимствование из
общественной и государственной жизни «заграницы» полезного и
применимого в России, проведение гибкой налоговой политики3.
Восстановление промышленности планировалось, исходя из обще-
мировых тенденций: 1) незыблемости капиталистического строя в
мире, неосуществимости социалистической организации народного
хозяйства в одной, отдельно взятой, изолированной стране; 2) отсут-
ствия материальных и духовных условий для коренного социалисти-
ческого переустройства общества в странах передового капитализма;
3) вынужденной демократизации промышленности и частичного
обобществления отдельных отраслей народного хозяйства в после-
военной Европе и Америке4 На фоне общемирового хозяйственного
развития восстановление капиталистических отношений в России
рассматривалось как необходимая предпосылка возрождения ее на-
родного хозяйства и «государственного бытия»5.
1 Из программно-тактических установок «Крестьянской России» - Трудовой
Крестьянской Партии // Политическая история русской эмиграции. 1920-1940 гг.:
Документы и материалы. М.: ВЛАДОС, 1999. С. 556-557.
2 Там же. С. 556.
3 Там же.
4 Революционная Россия. 1923. № 24-25. С. 25-26.
J Промышленный строй в России (Тезисы В.В. Руднева) Партия социалистов-
революционеров: Документы и материалы: В 3 т. Т. 3. Ч. 2. Октябрь 1917 г. 1925 г.
С. 937.
748
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Лоббируемый «левыми» эсерами проект восстановления отече-
ственного производственного комплекса предусматривал систем-
ную социализацию стратегически важных отраслей: железнодорож-
ного и крупного водного транспорта, шахт, рудников, нефтяных и
торфяных разработок, металлургической промышленности; другие
отрасли на переходном этапе подлежали принудительному синди-
цированию, «коммунализации», аренде и т. д.1 Часть промышлен-
ных предприятий предполагалось денационализировать и передать
частному капиталу Разработчик проекта В.М. Чернов считал, что
системная реформа промышленного производства позволит огра-
дить предпринимателей «от нездоровой спекуляции» и привлечь их
«к производительной деятельности». Эсеровская социализация, как
и большевистская национализация, предусматривала закрепление за
государством обязанности выкупа отчуждаемых предприятий, но, в
отличие от большевиков, эсеры допускали вознаграждение «экспро-
приированных» владельцев (в виде ценных бумаг, дающих право на
дивиденды) и возможность предоставления бывшим собственникам
приспособиться к новым условиям существования1 2. С этой целью
они планировали организацию денежною фонда посредством спе-
циального налогового обложения «несоциализированных предпри-
ятий» (через систему так называемого принудительного взаимного
страхования)3.
В планах переустройства России эсеры делали ставку на под-
держку трудящихся масс, отсюда их социальные программы были
направлены на удовлетворение общественных интересов рабочих и
крестьян (широкая социальная поддержка села в случае стихийных
бедствий, несчастных случаев, инвалидности, старости и болезней;
организация доступного и дешевого кредита, развитие коммуника-
ций и дорожного строительства; содействие развитию сельхозпро-
мышленности, оказание бесплатной ветеринарной и агрономической
помощи и т. д.)4. В области рабочего законодательства планировалось
страхование от безработицы, нормирование рабочего дня, запреще-
ние наемного труда детей, введение ежегодных отпусков, страхование
от профессиональных заболеваний, увечий, инвалидности, старости,
обязательное участие рабочих и служащих в распределении прибыли
1 См.: Тикеев МД. Эсеровская эмиграция 20-30-х гг. XX в. С. 71 72.
2 См. Там же. С. 72.
3 См. Там же.
4 См.: Из программно-тактических установок «Крестьянской России»... С. 558;
ГА РФ. Ф. Р-5847. On. 1. Д. 122. б/н.
Часть седьмая
749
и управлении предприятиями1. В основе социальной концепции эсе-
ров лежала идея «раскрепощения России, освобождения человека,
создания нового очеловеченного социального строя»1 2. «Свободный
человек должен остаться неприкосновенной ценностью государства,
но каждому человеку нужно дать социальные условия, в которых он
действительно чувствовал бы себя свободным и равным со всеми
гражданином»3, - писал А.Ф. Керенский. Будущую Россию эсеры
представляли социальным государством, гарантирующим заботу о
беспризорных детях, малоимущих и многодетных семьях, безработ-
ных, больных, стариках, инвалидах4. Особое внимание они обращали
на семью и образование, гарантировали «создание системы народно-
го образования как общего, так и профессионального»5.
Социалисты искали свои альтернативные пути решения нацио-
нального вопроса, признавая формой государственного устройства
демократическую республику, они скептически относились к уни-
тарному типу государства. Ярые приверженцы федерации, теорети-
ки социализма еще до революции считали возможным предоставить
народам Российской империи право на самоопределение вплоть до
отделения в самостоятельное государство6. Сложившиеся постре-
волюционные обстоятельства подвигли идеологов социализма на
определенные программные коррективы. Поборник кооперативного
принципа В.М. Чернов применительно к национальным отношениям
в России рассматривал федерацию как форму «государственной коо-
перации национальностей», в рамках которой сохраняется их незави-
симость и самобытность Более того, федерацию он представлял как
общемировую перспективу, будучи совершенно уверен, что дальней-
шее расширение и углубление процесса демократизации обществен-
ных отношений в мире непременно приведет к перенесению принци-
пов федерализма на международную арену. Идеолог четко определял
условия масштабной федерализации: признание равноправия города
и деревни, пролетариата и крестьянства, стран индустриальных и
стран земледельческих, наций развитых и «отсталых». Идеальным
примером федеративного устройства Чернов считал Швейцарию с
1 ГА РФ. Ф. Р-5847. On. 1. Д. 122. б/н.
2 См.: Керенский А.Ф. Потерянная Россия: Из политического дневника... С. 300.
3 Керенский А.Ф. В защиту демократии // Керенский А.Ф. Потерянная Россия /
Александр Керенский. С. 387.
4 См.: Из программно-тактических установок «Крестьянской России»... С. 558.
5 Крестьянская Россия. 1922. № 1. С. 41.
6 Политические партии России. Конец XIX - первая треть XX века. Энциклопе-
дия. М.: РОССПЭН, 1996. С. 8.
750
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
ее «мирным сосуществованием итальянцев, немцев и французов как
единой нации»1. Швейцарская модель федерации противопоставля-
лась им советской, в которой он находил множество изъянов в силу
ее слишком стремительного формирования. Чернов доказывал: про-
возглашенное большевиками полноправное самостоятельное суще-
ствование советских республик в условиях жесткой централизации и
бюрократизации государственной системы СССР носит декларатив-
ный характер и ничего общего с федерализмом не имеет1 2, поэтому он
предполагал, что со временем она переродится в конфедерацию неза-
висимых государств из Российской Федерации, Украины, Белорус-
сии, Грузии, Армении, Азербайджана, Узбекистана, Туркменистана,
при необходимости Кавказа. Во избежание возможных вооруженных
конфликтов идеолог считал необходимым образовать на территории
бывших союзных республик демилитаризованные зоны, обеспечить
равенство иностранцев и коренных жителей в гражданских и иму-
щественных правах на территории их фактического проживания3.
Проект Чернова, ведущий к распаду СССР, был «в штыки» встре-
чен большинством эсеровской эмиграции, которое отстаивало мне-
ние, что разрушение СССР в современных международных условиях
приведет к трагическим последствиям как для самой страны, так для
и всего мира4.
«Правыми» эсерами (А.А. Аргунов и С.С. Маслов) был разработан
проект, ведущий, как было заявлено, к созданию единого государства
с элементами федерации. Обозначив форму, авторы проекта так и не
сформулировали конкретных предложений, наполняющих ее содер-
жание. Общие положения (государственное единство России с широ-
кой автономией частей, возможность федерации, мирное разрешение
конфликтных вопросов) свидетельствовали о полной неопределен-
ности в вопросе национально-государственного устройства5. Обра-
щаясь к эмигрантскому сообществу, эсеры просили не поддаваться
искушениям, не идти на признание политики большевиков, «узнавая
о призрачных и варварских успехах Сталина». А.Ф. Керенский при-
зывал эмиграцию взять на себя «трудный почин переустройства рос-
1 См.: Чернов В.М. Народность, национальность, нация / Революционная Россия.
1929. № 74. С. 8.
2 См.: Чернов В.М. Пересмотр партийной программы // Революционная Россия.
1921. №3. С. И.
3 Платформа Социалистической лиги нового востока // Революционная Россия.
1927. № 59-60. С. 20.
4 См.: Коновалова О.В. В.М. Чернов о путях развития России С. 253.
5 Вестник Крестьянской России. 1925. № 1. С. 9.
Часть седьмая
751
сийского многонационального и многоплеменного стратегического и
экономического единства в новый имперский союз свободных госу-
дарств (наций)»1.
Отсутствие четко сформулированной программы в области на-
ционального вопроса эсеры объясняли поиском внутрипартийно-
го консенсуса на базе его решения Их останавливало понимание
сложных политических обстоятельств, в которых придется собирать
«рассыпавшуюся российскую храмину»: существование отделив-
шихся от России территорий, доказавших свою жизнеспособность и
полное право на самостоятельность, вместе с тем агрессивных со сто-
роны коренного населения в отношении национальных меньшинств
Учитывая положение в «лимитрофах», М.В. Вишняк настаивал на
предварительной идеологической работе с новыми государственны-
ми образованиями. Он считал «громадным препятствием» на пути
решения национальной задачи опыт объединения народов России
«под властью Москвы», выражал опасение, что «их вынужденное
пребывание в системе РСФСР неизбежно... повлечет за собой в бу-
дущем вместе с отталкиванием от централистического унитаризма
советской России отталкивание и от нее вообще»1 2. Освобожденную
от большевиков Россию Вишняк представлял «федерацией снизу»,
образованную путем взаимных добровольных соглашений и при-
знания независимости отделившихся от нее государств. В условиях
сложившихся обстоятельств он считал необходимым осуществлять
постепенный переход к федерации через заключение торговых и
хозяйственных соглашений «международно-“конфедеративного”
порядка»3.
Идея «постепенного федерирования» на началах национального
равенства и справедливости была поддержана и развита В.Я. Гуреви-
чем4. Для правильного и беспристрастного разрешения националь-
ных конфликтов, соблюдения порядка при заключении договоров он
предлагал: 1) создать международный надгосударственный объеди-
нительный орган - Лигу Наций - «с достаточно широкой компетен-
цией» в политической, правовой и хозяйственной сфере, основанный
на равноправном участии всех входящих в объединение государств5;
1 См.: Керенский А.Ф. О войне, о кремле и о патриотизме // Керенский А.Ф. По-
терянная Россия / Александр Керенский. С. 436.
2 Революционная Россия. 1923. № 26-27. С. 29-30.
3 Там же. Гуревич Виссарион Яковлевич (1876-1940) - адвокат, публицист, член
партии социалистов-революционеров, в эмиграции первый управляющий Русским за-
граничным историческим архивом в Праге (1923-1928)
4 Там же. С. 30.
5 Там же.
752
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
2) принять за основу принципы национальной политики: а) реши-
тельный отказ от войны как способа разрешения национальных кон-
фликтов; б) отказ всех народов от великодержавной линии в отноше-
нии друг друга; в) право на государственную или административную
автономию для народов России, населяющих «сплошные» террито-
рии, не стремящихся к отделению; г) право национально-культурной
автономии для национальностей, «рассеянных или вкрапленных сре-
ди других народов»1.
В предлагаемых программах эсеры гарантировали уважение к на-
циональному достоинству народов бывшей Российской империи.
В отличие от идеологов монархической мысли, строивших теоре-
тический фундамент своих концепций на идеях «здорового нацио-
нализма», теоретики социализма осуждали национализм, подчер-
кивали приверженность «коренной традиции русской культуры,
русского освободительного движения» никогда за свое освобож-
дение не платить чужой свободой. Они выступали против расовой
дискриминации, угрожающей своим распространением всему миро-
вому сообществу. «Для нас не существует высших рас, для которых
гитлеризм и фашизм - катастрофа и падение, и рас низших, для ко-
торых ленинизм и сталинизм - величайшее достижение, новая эра
прогресса»1 2, - заявлял А.Ф. Керенский.
Эсеры искренне сочувствовал тому униженному положению, в
котором пребывало еврейское население в России. «Среди других
народов-“инородцев”, народов-“плебеев” - мой (русский) народ
был формально народом-господином, народом привилегирован-
ным. Сравнительно даже с чисто трудовыми элементами моего на-
рода инородцы были урезанными в правах, и самыми ущемленными
были евреи», - писал В.М. Чернов. Он призывал русских патриотов
искупить «неоплатный исторический долг» пред «всяким инород-
ческим народом», его забвение считал «великим грехом и мораль-
ным самоизуродованием...»3. В работе «Преступный миф (о евреях
в коммунистической партии и советском антисемитизме)» Чернов
обосновывал «абсурдность всего обвинения еврейства в пристра-
стии к коммунизму, коммунистической партии, советской власти»,
он опровергал миф о роли евреев в русской революции, подчерки-
1 Революционная Россия. 1923. № 26-27. С. 30.
2 Керенский А.Ф. Россия сегодня // Керенский А.Ф. Потерянная Россия / Алек-
сандр Керенский. С. 412.
3 Чернов В.М. Мои дороги и тропинки к еврейству // Чернов В.М. В партии соци-
алистов-революционеров: Воспоминания о восьми лидерах. СПб.: Дмитрий Буланин,
2007. С. 34.
Часть седьмая 753
вая, что образ «вечного жида» для оправдания был прежде всего вы-
годен ее вождям. «Российская революция всколыхнула глубоко са-
мые основные пласты населения страны... до крайности обострила
все взаимоотношения: «свой» и «чужой» на фоне этих условий стали
вырисовываться особо резкими контурами. Было бы просто неправ-
доподобным, если бы в эту всеобщую свалку не был вовлечен пугаю-
щий силуэт «вечного жида» и многовековым опытом оправдан в сво-
ем безошибочном действии мотив «еврейского засилия»1.
В 1920 - 1930-е гг. на фоне атеистической пропаганды в СССР
социалисты стремились определить свою позицию в отношении сво-
боды совести, религии, атеизма. Осуждая «крестовый» поход против
церкви и религии в СССР, А.Ф. Керенский, В.В. Руднев и др. предла-
гали исключить из программ социалистических партий все возмож-
ные атеистические намеки1 2. По-своему отреагировал на этот при-
зыв В.М. Чернов. В статье «Социализм и религия», опубликованной
в 1928 г. в газете «Революционная Россия», он высказал свои сооб-
ражения о совместимости идеалов религии и социализма: «Религия
как верование в существование потустороннего мира, царства “Все-
духа” или “Божества” для социалиста неприемлема. Социалистиче-
ская идеология перехватила эстафету у классического либерализма
по освобождению от плена “незыблемых вечных истин” религии и
провозгласила научный разум и его методы высшим авторитетом во
всех вопросах». Вместе с тем он был убежден, что религиозные воз-
зрения относятся к сфере интимной духовной жизни личности и в ка-
честве таковых являются частным делом каждою индивида. Чернов
считал, что нельзя смешивать религию и политику, религию необхо-
димо отстранить от воздействия на «организованную жизнь партии»,
ограничиться ее влиянием на общество Опасения идеолога вызыва-
ла даже не «внешняя оболочка» религии - догматика, обрядность,
монополия церковной организации, а ее «внутренняя сущность»,
выражающаяся в ограничении личной свободы человека. Однако,
рассматривая религию как веру в человека вообще, Чернов призна-
вал, что такую веру социалистическая идеология не отвергает, в этом
контексте социализм «накладывался» им на религиозные основы и
даже представлялся своеобразной «религией Труда»3. Рассматривая
антицерковную политику большевиков, идеолог дистанцировался
от их воинствующего атеизма и от практики превращения партии в
1 ГА РФ. Ф. Р-5847. On. 1. Д. 147. Л. 14.
2 См.: Руднев В. Религия и социализм / Современные записки. 1928. № 37. С. 426.
3 Революционная Россия. 1928. № 65. С. 12.
754
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
специальное оружие «богоборчества». Он обращал внимание на то,
что своим гонением на церковь большевики добились обратного ре-
зультата: если старое духовенство было абсолютно лишено всякого
влияния на народ, «духовно мертво и сонно», то большевистские го-
нения его разбудили, и «из полутрупа церковь стала превращаться в
духовную силу»1.
Весь политический лагерь Зарубежья, от «правых» до социали-
стов, был склонен к осуждению атеистической пропаганды в Со-
ветской России. Разделяя церковь и государство, эмигрантские
политики социалистического лагеря считали свободу совести неотъ-
емлемым условием существования демократического правового го-
сударства. Религия рассматривалась ими как частное дело каждого, а
атеистическая борьба в СССР - как «орудие», направленное против
своего народа.
В научной литературе сложилось мнение о факте послереволю-
ционного политического «банкротства» российских партий и дви-
жений, что полностью опровергает их деятельность в эмиграции.
Несмотря на глубокий организационный и идеологический кризис,
так называемые банкроты продолжали жить и активно действовать
за рубежом. Все, от меньшевиков и эсеров «слева» до крайних монар-
хистов «справа», невзирая на традиционные идеологические споры
вокруг риторических вопросов «Кто виноват?» и «Что делать?», все
еще продолжали считать победу большевизма в России случайным
стечением обстоятельств. В связи с этим они стремились найти объ-
яснение бесперспективности социалистического строя, занимались
подготовкой проектов общественного переустройства, способных
составить конкуренцию коммунистической альтернативе. Общие це-
левые установки повлияли на сглаживание политических противо-
речий, оказавшиеся в эмиграции общественно-политические деятели
ощущали себя уже не частью партии, а частью оторванной от России
«нации».
Подавляющее большинство политических эмигрантов пришли
к выводу о необходимости создать межпартийное объединение, для
чего требовалась конструктивная идея. В связи с этим вектор пар-
тийных устремлений резко сместился вправо. В число новоявленных
монархистов попала значительная часть политиков, испытывавших
ностальгию по безвозвратно ушедшему прошлому, многие из них
ранее выступали за свержение монархии, пропагандировали счаст-
ливое будущее республиканской России, даже не помышляя, что
1 См.: Коновалова О.В. В.М. Чернов о путях развития России. С. 250.
Часть седьмая
755
революционный процесс столь радикально изменит политический
облик страны. Эти партийные группы заимствовали из монархиче-
ской идеологии те составляющие, которые они считали возможным
наложить на основы их «почвенной» доктрины. В результате «моди-
фицированный ген» монархии воспроизводил самые разнообразные
политические платформы. Монархическая доктрина в ее эмигрант-
ском варианте сочетала в себе концептуальные основы «классиче-
ского» монархизма (национальное единство - лозунг «Единой и не-
делимой России», первенство православной веры и русской нации) с
либеральными идеологическими установками, в отдельных случаях
ее постулаты комбинировались с элементами советской политиче-
ской модели.
Эмигрантский монархизм в поиске оптимальной модели русской
государственности призывал обращаться в прошлое, к традициям
«Святой Руси» и «Великой России». Унаследованные от славяно-
филов классические идейно-теоретические положения монархистов
ориентировались на самобытность России, ее уникальность, в связи
с этим отвергались все возможные западные рецепты государствен-
но-политического устройства, республиканская форма правления,
парламентаризм, отделение церкви от государства. Западным поли-
тическим институтам противопоставлялись традиционные формы
представительной власти - Земские соборы. Вместе с тем идеологам
эмиграции удалось внести «свежую струю» в доктрину монархизма: с
одной стороны, либеральные мыслители стремились привить к древу
монархической государственности элементы западного конституцио-
нализма и парламентаризма, получив на выходе гибрид конституци-
онной монархии с народным представительством в форме парламен-
та и установками на неотъемлемость прав личности, свободы во всех
областях деятельности, частнособственнические идеалы, с другой -
появилась вариация монархической власти с советской системой на-
родного представительства. Таким образом, в условиях эмиграции
монархическая доктрина продемонстрировала свою гибкость, воз-
можность к самоперестройке, не реализованную в условиях самодер-
жавной России.
Особое внимание консервативного лагеря Зарубежья привлека-
ли вопросы экономического положения России и прогнозирования
перспектив ее развития в будущем. Монархические программы де-
монстрировали вариативность подходов к аграрным вопросам: от
полной реставрации помещичьего землевладения до капитализации
крестьянского хозяйства, вплоть до сохранения в аграрном секторе
экономики структурных элементов советской системы. Значитель-
ная доля государственного начала в экономической сфере являлась
756
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
отличительной чертой предлагаемых проектов, вместе с тем боль-
шинство их сторонников ратовало за разнообразие форм собствен-
ности, слаженно взаимодействующих в хозяйственном организме.
Стратегия экономического курса была нацелена на аграрно-инду-
стриальную модель экономики, развитие мелкого и среднего бизне-
са (при сохранении крупной промышленности в руках государства).
Для стимулирования индустриального развития предусматривалась
государственная поддержка всех видов производства, сведение к
минимуму государственного вмешательства в производственную
сферу.
Бурные дискуссии среди сторонников монархии велись вокруг
наиболее приемлемой для России формы национально-государ-
ственных отношений. Вариации национальной модели колебались
от предоставления культурно-национальной автономии отдельным
регионам до реализации федеративного принципа государственного
устройства. Наряду с утверждением идеи единой и неделимой Рос-
сии, для «правых» принципиально важным было сохранение первен-
ства православной веры в многонациональном государстве. Они счи-
тали, что чем больше Россия ориентировалась на капиталистический
Запад, тем больше усиливалось ее духовное разложение. В понима-
нии монархистов материальный прогресс неизбежно оборачивался
потерей духовности, поэтому на русскую православную церковь в
эмиграции возлагалась одна их важнейших задач: спасение русских,
их духовного мира от влияния «порожденной несовершенством че-
ловеческого разума» европейской цивилизации. Вместе с тем поли-
тическая линия консерваторов не уходила от точек соприкосновения
русского общества с передовыми странами мира.
Если консерваторов объединяла достаточно устойчивая идео-
логическая основа, гораздо сложнее обстояло дело с либералами и
социалистами. Либеральных идеологов обвиняли в «подтачивании»
монархических устоев власти, в подготовке Февральской револю-
ции 1917 г., приведшей не только к крушению монархии, но и к пол-
ному краху страны. Вполне понятна была и агрессивная настроен-
ность эмигрантского сообщества в отношении теории и практики
социалистов. Разочаровавшись в старых идеологических ценностях,
представители республиканско-демократического лагеря Зарубе-
жья инстинктивно стремились найти «родственные» положения
среди разнообразных идеологических доктрин. Идеологические
устремления разводили их в разные стороны: от консерваторов до
социалистов.
В эмиграции российским либералам пришлось в очередной раз
проектно выстраивать линию своего политического поведения. Им
Часть седьмая
757
предстояло не только заново формировать свое партийное лицо, но
и решать сложнейшую задачу расширения собственной «среды вос-
приятия» в поиске общественной поддержки предлагаемых проек-
тов1. Отсутствие «политического электората», способного воспри-
нимать идеи либерализма, вызывало сложности в конкуренции с
популярностью монархических идей. Именно поэтому либеральные
теоретики были вынуждены «оглядываться» не только на то лучшее,
что было создано в царской России, но и использовать рациональные
элементы большевистского строя. В выборе политической позиции
мнения партии разделились. В 1920-е гг. в ПНС четко обозначились
три направления: «правое», «левое» и «центр». «Левое» крыло ка-
детов во главе с П.Н. Милюковым на почве признания результатов
Октября выступало за отказ от насильственных методов ликвидации
советской власти, стремилось к блокированию с социалистическими
партиями на республиканско-демократической платформе. В выборе
модели государственного устройства «левые» кадеты категорически
отвергали как монархию, так и диктатуру, их идеалом являлась де-
мократическая федеративная республика с широкими правами на-
циональных автономий, установленная через всенародно избранное
Учредительное собрание. «Левые» кадеты планировали перейти к
республиканскому устройству путем постепенной трансформации
большевистских Советов в систему земских учреждений. Тактиче-
ский маятник «правого» крыла кадетской партии обусловил широ-
кую амплитуду их государственных идеалов (от конституционной
монархии до республики). В начале 1920-х гг. «правые» кадеты не
исключали возможности диктатуры как переходной формы от совет-
ской к обновленной системе власти.
В области экономики кадеты была склонны к преувеличению
роли государства, условием успешного экономического развития
считали хозяйственную свободу, спутником ее реализации в Рос-
сии - элементы «планового хозяйства» и широкое развитие коопе-
рации. Кадеты выступали за систему реформ, способную сгладить
существующие социальные антагонизмы. В своих дореволюционных
экономических программах партийные идеологи уделяли преимуще-
ственное внимание индустриализации промышленности, после рево-
люции их реформаторские проекты нацелились на подъем отраслей
сельского хозяйства. Сторонники партии практически единодушно
признали оптимальным сочетание мелкого трудового крестьянского
хозяйства и крупного капиталистического; право собственности на
1 Шелохаев В.В. Либеральный проект: Цена и ценность // Родина. 2007. № 8. С. 75.
758
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
землю для «труда» («индивидуального или «коллективного») и пра-
во арендного пользования для капитала. Вместе с тем существовали
расхождения относительно практикуемых большевиками коллектив-
ных форм ведения сельского хозяйства: если «правые» кадеты под-
вергали их критике, то «левые» и «центристы» выражали надежду на
перспективу перерождения колхозов в сельскохозяйственные коопе-
ративы. Они связывали перспективы отечественного производства
с развитием частнохозяйственной инициативы, выступали за разно-
образие форм собственности (частной, индивидуальной, коллектив-
ной); восстановление отечественной промышленности планировали
посредством привлечения иностранных капиталов. В целях привле-
кательности своей программы для трудовых слоев населения страны
сторонники ПНС значительно расширили ее в части социальных га-
рантий крестьянам и рабочим.
В решении национального вопроса большинство политических
программ было адаптировано к новым условиям. Основываясь на
принципе единой и неделимой России, кадеты стремились к вос-
соединению отколовшихся от бывшей империи частей. Они демо-
кратично подошли к принципу национальной автономии: если до
революции требования национально-культурной автономии рас-
пространялись только на Украину, то в их эмигрантской программе
национально-культурная автономия признавалась в отношении всех
бывших национальных образований. Вместе с тем лидеры партии
так и не смогли прийти к консенсусу в представлении о форме на-
ционально-государственного устройства: «центр» высказывался за
федеративную республику с широкими правами национальной ав-
тономии; «левые» кадеты выступали за единство и целость России с
широкой автономией ее частей и в то же время не исключали возмож-
ности федерации. «Правые» рассматривали реализацию принципа
единства и государственной целостности путем распада и собирания
России.
Схожими по своей эмигрантской судьбе были судьбы либералов и
социалистов. Эсеры хотели жить и работать в России и для России,
но все произошло иначе: одних ждала долгая эмиграция, других - на-
шумевший процесс 1922 г., третьи вынуждены были объявить о ро-
спуске партии1. Свой отъезд за границу социалисты-революционеры
рассматривали как временную меру, вызванную необходимостью
продолжения политической борьбы, которая в условиях Советской
1 См.: Кукушкина И.А. Путь социалистов-революционеров в эмиграцию (1918—
1922) // Русский исход. СПб.: Алетейя, 2004. С. 80.
Часть седьмая
759
России стала для них невозможной. Будучи изолированными от сво-
его электората, эсеры, с одной стороны, стремились кооперировать-
ся с другими группировками, следуя их идеологическим запросам, с
другой - приспосабливаться к политической системе большевиков,
корректируя собственные программно-тактические установки.
Сторонники «левого» крыла партии считали возможным «мир-
ное перерождение» советской власти, выражали готовность признать
Советы как органы народной демократии в перспективе. «Правые»
и «центристы», напротив, скептически относились к Советам, для
определения судьбы России настаивали на созыве Всероссийского
Учредительного собрания. В их проекте преобразованные в органы
народного контроля Советы рассматривались как переходная фор-
ма власти под контролем общенационального надклассового много-
партийного правительства. Если представители «левого» и «цен-
тристского» крыла эсеров планировали осуществить политические
перемены исключительно демократическим путем, то «правые» до-
пускали как переходную меру диктатуру.
Специфика эсеровской демократизации заключалась в том, что
она распространялась не только на политический, но и на экономи-
ческий строй страны. В основе эсеровской экономической програм-
мы лежала концепция В.М. Чернова, трактовавшая экономический
строй возрожденной России как разновидность «государственного
капитализма», далекую от их идеала демократического социализ-
ма. Миссию партии эсеров Чернов видел в преодолении специфи-
ческих черт, характерных для советской экономической модели:
бюрократическая централизация в управлении экономикой, бес-
хозяйственность, злоупотребления, давление власти на общество.
Очищенная от негативных факторов хозяйственная система боль-
шевиков рассматривалась им как фундамент для реформирования
отечественной экономики. Экономическая концепция социали-
стов-революционеров предполагала сохранение «всех организаци-
онных завоеваний высшей фазы капиталистического развития» при
условии их подчинения интересам трудящихся, предусматривала
сочетание государственной экономики и широкой сети коопера-
ций и ассоциаций. Активизировать производительные силы страны
эсеры рассчитывали совместными усилиями государства, органов
местного самоуправления, кооперации, отечественных и иностран-
ных предпринимателей.
«Коньком» эсеров традиционно выступала программная поста-
новка аграрного вопроса. Придавая особый национальный оттенок
ожидаемому социализму, она была вне конкуренции с аграрными
проектами социал-демократов. В основе эсеровской программы
760 Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
лежала разработанная В.М. Черновым концепция «социализации
земли», подразумевавшая широкое развитие сельскохозяйствен-
ной кооперации, индивидуальное и групповое землепользование,
базирующееся на трудовом начале. «Социализация» в ее класси-
ческом виде предполагала осуществление комплекса мероприятий:
упразднение частной собственности, равноправное распределение
земли и равное право на продукт труда, развитие местного само-
управления при тесном сотрудничестве органов самоуправления с
государством, формирование демократической системы управле-
ния на принципах частного и публичного права. В эмигрантских
программах социалистов-революционеров появился модернизиро-
ванный вариант «социализации земли» Эсеры отошли от элемен-
тов ее классического понятия - уравнительного трудового земле-
пользования, исключающего наемный труд в деревне, передачи
земли крестьянам через посредничество общин и др. Они доказали,
что не являются «слепыми адептами общины», за передачу земли
в общинную собственность высказывались только «правые», «ле-
вые» эсеры ратовали за создание условий для выхода крестьян из
коллективного землепользования, предоставление им прав владе-
ния, распоряжения и пользования землей. «Социализация земли»
единодушно признавалась оптимальным механизмом перехода от
колхозов к сельхозкооперативам. Одной из первоочередных задач
сельского хозяйства ставилось «изживание аграрного перенаселе-
ния» посредством активного социально-экономического развития
города и деревни. Финансовой подпиткой сельской экономики эсе-
рам представлялись иностранные капиталовложения и гибкая на-
логовая политика.
Еще до революции социалисты-революционеры привлекали элек-
торат не только своей аграрной, но и социальной программой. Их
идеалом в эмиграции стало формирование нового «очеловеченного»
строя. Партия традиционно выступала за развитие социальной помо-
щи селу, расширилась и система социальных гарантий рабочим
В области государственного устройства эсеры являлись провод-
никами идеи федерации. Их эмигрантские проекты варьировали не-
сколько типов: 1) федерация как форма свободного развития всех
национальностей (противопоставлялась советской, носящей, по вы-
ражению В.М. Чернова, «декларативный характер»); 2) единое госу-
дарство с элементами федерации («правые» эсеры); 3) форма «еди-
ного имперского союза свободных государственных образований» по
образцу СССР. Процесс национально-государственного строитель-
ства представлялся эсерам как постепенное «федерирование снизу»
путем заключения взаимных договорных соглашений.
Часть седьмая Л. I
Многие программно-тактические просчеты эсеры псреос мы< hi
ли и постарались учесть в эмиграции, однако с «работой над опию
ками» они безнадежно опоздали. Динамично меняющаяся ситуация
в Советской России и мире вызывала необходимость постоянной
программно-тактической корректировки. На момент внесенных из-
менений требовались уже более радикальные политические уступки,
способные сделать эсеровски ii проект не только конкурентоспособ-
ным среди многочисленных эмигран гских программ, но и действи-
тельно альтернативным власти большевиков.
Общий анализ эмигрантских проемов not азы вас г, что сторонни-
ки различных идейно-теоретических концепции с трем и пись и.й'х жать
острых противоречий, нроектно выс1р<1ив<1 i будущее Ро< < ни Однако,
несмотря на все старания эмигран гских идеоло! он и ночи i икон, пре i
лагаемые ими проекты реформ оказались нс bociре<юваны росс ни
ским обществом. Этому способствовал целый комп чеке причин
1) «догоняющий» характер реформаторских планов, их явное oi
ставание от происходящих в России и мире перемен:
2) отсутствие опыта конструктивной государственной дея тел ыю
сти у большинства эмигрантских партий, в силу чего их проекты ори-
ентировались на идеальный, а не реальный образ государственности;
3) эмигранты так и не смогли создать целостных научно-обосно-
ванных политических и экономических программ, стремясь учесть
повседневные нужды и заботы трудовых слоев населения;
4) отдаленность русского народа от основы адресованных ему про-
ектов - идеи построения демократического правового государства;
5) сложность перестройки части политического лагеря, привык-
шей к легальным методам мирной борьбы, на востребованные време-
нем силовые формы;
6) отрыв эмиграции от нового исторического облика страны.
На расклад реформаторских планов влияла длительность пребы-
вания эмигрантов за рубежом, Россия стремительно менялась, осмыс-
ление происходящих в ней перемен осуществлялось «со слов», а не
через личное ощущение и восприятие. Они пришли «из другой стра-
ны», которую хорошо знали и понимали, им трудно было осознать и
почувствовать, какими нуждами и чаяниями живет советский народ.
«В большинстве своих суждений, прогнозов и даже экономических
подсчетов мы в эмиграции жестоко ошибаемся, все наши предпосыл-
ки - предпосылки культурных людей, живущих в культурных стра-
нах. По-видимому, должен применяться какой-то иной, неведомый
для нас критерий», признавались эмигранты1.
1 ГА РФ. Ф. Р-5865. On. 1. Д. 236. Л. 15.
Заключение
Произведенный в томе комплексный анализ проблемы рефор-
мирования России с середины XIX в. до большевистского пе-
реворота в октябре 1917 г. позволяет сделать ряд наблюдений
и выводов общего характера.
Во-первых, в отличие от двух предшествующих периодов, в это вре-
мя значительно возрос объем обусловленных логикой более сложно-
го, масштабного и противоречивого характера общественного разви-
тия проблем, которые предстояло осмысливать правительственным
и общественным реформаторам, принимать ответственные, а нередко
и судьбоносные решения для настоящего и будущего России. Если
же учесть целый ряд дополнительных сложностей, обусловленных
запоздалым циклом исторического развития, медлительностью или
просто нежеланием правящих элит своевременно отвечать на вызо-
вы времени, веками укоренявшимся конфликтным противостоянием
власти и общества, то станут очевидными и более понятными те труд-
ности, которые предстояло преодолевать реформаторам. По сути, и в
этот исторический период ни власти, ни обществу так и не удалось
выработать единого доминирующего проекта преобразования Рос-
сии, который мог бы выполнить консолидирующую функцию. Более
того, собственного доминирующего преобразовательного проекта не
оказалось ни у власти, ни у общества.
Во-вторых, самодержавная власть, веря в свою божественную из-
бранность и мессианскую роль, не спешила вносить изменения в ут-
вержденный ею же порядок, рассчитывала на то, что рано или позд-
но возникающие проблемы разрешатся сами собой. Для того чтобы
власть наконец проявила волю и готовность начать качественные
перемены, требовались либо мощные внешние импульсы (геополи-
тические поражения военного характера - Крымская война, Русско-
японская война 1904-1905 гг.), либо мощные социальные взрывы
(Первая российская революция 1905-1907 гг.). Но и этих случаях
самодержавие до последнего цеплялось за свою неограниченность и
категорически отказывалось реформировать политическую систему,
без чего нельзя было достичь каких-либо крупномасштабных пози-
Заключение
763
тивных преобразовательных результатов. В других же жизненных
сферах самодержавие охотно шло на реформаторские эксперименты.
Подобного рода «разрывы» между реформированием политической
системы и других сфер жизни приводили к возникновению новых
проблемных «узлов», а в конечном счете к утрате контроля над ходом
намеченных реформ, снижению первоначального потенциала доми-
нирующего проекта (программы), сбоям в механизмах практической
реализации.
В-третьих, в рассматриваемый период в области реформаторского
преобразования России более активно, чем в предшествующий пе-
риод, стала проявлять себя конкурентная среда. В это время наряду
с правительственными возникло множество альтернативных обще-
ственных проектов. Все это позволяло на стадии разработки рефор-
маторских идей и программ, обсуждения законодательных проектов
в бюрократических ведомствах и законодательных представитель-
ных учреждениях вносить коррективы в первоначальные правитель-
ственные варианты, а представителям того или иного политического
направления учитывать позицию своих оппонентов. Разумеется, в
рассматриваемые годы доминирующую роль играли правительствен-
ные законопроекты, тем не менее на стадии прохождения через гор-
нило законодательных учреждений в них нередко вносились опреде-
ленные коррективы. По сути, применительно к рассматриваемому в
томе историческому периоду можно утверждать, что в целом возрос-
ла культура реформаторского процесса. Это, в частности, проявилось
в расширении спектра использования зарубежного реформаторского
опыта, повышении квалификации представителей бюрократического
аппарата, возрастании интересов общественности к научному страте-
гическому проектированию будущего исторического развития. В от-
личие от предшествующих периодов, когда реформы по преимуще-
ству были инициированы личной волей того или иного самодержца
и соответствовали его миропониманию, мировоззрению и мироощу-
щению, то в рассматриваемый в томе период ситуация стала менять-
ся. В разработке реформаторских проектов принимал широкий круг
бюрократов-профессионалов и специалисты из общественной среды.
Это повышало уровень законодательной проработки программы ре-
форм. Тем не менее опыт законотворческой деятельности представи-
тельных учреждений (Государственная дума и Государственный со-
вет) весьма значим.
764
Реформы в России с древнейших времен до конца XX в. Т. 3
Данный том убедительно показывает, что власть сравнительно
редко делала ставку на законопроекты, предлагаемые партийными
фракциями (хотя некоторые поправки учитывала при окончатель-
ной доработке правительственных проектов), предпочитая «продав-
ливать» собственные законодательные инициативы, Можно утверж-
дать, что и в начале XX в. власть продолжала играть доминирующую
роль в законотворческом процессе и, следовательно, нести полную
политическую ответственность за принятые ею реформаторские
решения.
В-четвертых, в условиях усилившейся конкурентной борьбы за
выбор оптимального пути общественного развития правящая элита
так и не сумела преодолеть страха реальной возможности утраты по-
литической власти, продолжала цепляться за принцип сохранения
частной земельной собственности. Давали о себе знать постоянные
колебания и нерешительность носителя верховной власти, все чаще
и чаще после достижения политической стабилизации начинающего
выражать сомнения в правоте собственных решений в октябре 1905 г.
(Манифест 17 октября) и апреле 1906 г. (Основные законы), которые
были больше продиктованы критической ситуацией, чем соответ-
ствовали его мировоззренческим убеждениям. В этой же логике стали
возникать сомнения в необходимости столь поспешного проведения
масштабных системных реформ, на которых настаивал П.А. Столы-
пин. Усиление консервативных начал в правительственном полити-
ческом курсе, которые нередко инициировались самим Николаем II,
сводились к тому, чтобы в значительной мере провести «ревизию»
системных столыпинских реформ, сделать ставку на осуществление
структурных преобразований. После убийства Столыпина в сентябре
1911 г. эта тенденция перехода от системного к структурному рефор-
мированию стала набирать силу.
В-пятых, отказ от системной модернизации России с закономер-
ной неизбежностью привел к очередному витку конфронтации между
властью и обществом, которая завершилась Февральской революци-
ей 1917 г. Попытки Временного правительства реализовать комплекс
реформ в условиях продолжающейся Первой мировой войны и на-
растающей общественной деструкции завершились поражением. По-
беда осталась за радикально настроенными общественными кругами,
за теми, кто уже давно ратовал и готовил насильственное свержение
сначала монархического, а затем и демократического политического
режима. Подобный исход стал результатом непоследовательности
и нерешительности в проведении преобразований монархического
Заключение
765
режима, а затем и Временного нравнгельсгва. Мировоззренческое,
идеологическое и политическое противостояние в России было
столь глубоким и непримиримым, чго не позволило выработать еди-
ный общенациональный проект модернизации. Такая же участь по-
стигла и русскую эмиграцию, не сумевшую преодолеть внутренних
разногласий.
Доктор исторических наук,
профессор В.В. Шелохаев

Научное издание
Реформы в России
с древнейших времен до конца XX в.
В 4 томах
Том 3
Вторая половина XIX - начало XX в
Ведущий редактор Н. А. Волынчик
Редактор Л. Ю. Пантина
Художественный редактор А. К. Сорокин
Технический редактор М. М. Ветрова
Выпускающий редактор Н. Н. Доломанова
Компьютерная верстка С. В. Ветрова
Корректор Е. Л. Бородина
ЛР № 066009 от 22.07.1998. Подписано в печать 03.08.2016
Формат 60x90 16. Печать офсетная. Усл. печ. л. 48.
Тираж 1000 экз. Заказ 1659
Издательство «Политическая энциклопедия»
127018, Москва, 3-й проезд Марьиной Рощи, д. 40, стр. 1
Тел.: 8 (499) 685-15-75 (общий, факс), 8 (499) 709-72-95 (отдел реализации)
Отпечатано в ППП «Типография «Наука»
121099, Москва, Шубинский пер., 6
КНИЖНЫЕ
МАГАЗИНЫ
РОССПЭН
ИЗДАТЕЛЬСТВА
“Политическая энциклопедия”
КНИЖНЫЙ МАГАЗИН РОССПЭН
Москва, ул. 3-й проезд Марьиной Рощи,
д. 40, стр. 1
тел.+7 (495) 111-32-75
ст. м. «Марьина Роща»
КИОСК 1
Москва, ул. Дмитрия Ульянова, д. 19
тел.+7 (499) 126-94-18
ст. м. «Академическая»
КНИЖНАЯ ЛАВКА ИСТОРИКА
Москва, ул. Большая Дмитровка, д.15
тел. +7 (495) 694-50-07
ст. м. «Пушкинская», «Охотный ряд»,
«Театральная»
интернет-магазин издательства
http: //www.rosspen.su
КНИГИ ПО ЦЕНАМ ИЗДАТЕЛЬСТВА