Автор: Мельников Е.А.
Теги: историческая наука историография первобытнообщинный строй рабовладельческий строй история восточная литература восточная европа источниковедение
ISBN: 5-02-011337-9
Год: 1995
Текст
ДРЕВНЕЙШИЕ
ГОСУДАРСТВА
ВОСТОЧНОЙ
ЕВРОПЫ
___________1995
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ ПАУК
ИНСТИТУТ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ
ДРЕВНЕЙШИЕ
ГОСУДАРСТВА
ВОСТОЧНОЙ
ЕВРОПЫ
МАТЕРИАЛЫ
И ИССЛЕДОВАНИЯ
1995 год
ш
ггоскзл .--НАУКА-, У/Л
УДК 930
ББК 63.3(2)2
Д73
Издание осуществлено при финансовой поддержке
Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ)
проект № 97-01—16437
Ответственный редактор
доктор исторических наук Е.А. Мельникова
Редакционная коллегия:
член-корреспондент РАН Я.Н. Щапов,
доктора исторических наук А.В. Назаренко, И.С. Чичуров,
кандидаты исторических наук Г.В. Глазырина (ответственный секретарь),
А.В. Подоенное
Древнейшие государства Восточной Европы: Материалы и иссле-
дования. 1995 год. - М.: Наука, 1997. - 288 с.
ISBN 5-02-011337-9
Данный том ежегодника посвящен источниковедческому изучению памятников
древнерусской письменности: летописей, записей писцов, граффити и др. В томе впер-
вые публикуются записи исторического содержания в древнерусских рукописях с ана-
лизом их палеографических особенностей. В новом свете представлено происхождение
Галицко-Волынской летописи, сложившейся на основе нескольких воинских повестей.
Исследование княжеского помянника в составе Киево-Печерского патерика середины
XVII в. знакомит читателя с новым ценным источником по генеалогии древнерусских
князей.
Для историков и филологов, а также для всех интересующихся древнейшим
прошлым нашего отечества.
Объявлено по АК
ISBN 5-02-4)11337-9
© Коллектив авторов, 1997
© Издательство "Наука",
художественное оформление, 1997
© Российская академия наук, 1997
Л.В. Столярова
ЗАПИСИ ИСТОРИЧЕСКОГО СОДЕРЖАНИЯ
XI-XIV ВЕКОВ
НА ДРЕВНЕРУССКИХ ПЕРГАМЕННЫХ КОДЕКСАХ
Значение надписей на книгах не ограничивается тем, что они являются
объектом изучения со стороны коднкологии, книговедения и палеографии.
Эти надписи могут служить историческим источником в самом широком
смысле слова.
О возможности черпать историческую информацию из надписей на кни-
гах впервые заявил Н.М. Карамзин в своей ‘'Истории"1. Однако в первой
четверти XIX в. - времени интенсивного накопления сведений и первых
опытов изучения вводимого в научный оборот массива письменных источ-
ников, прежде всего летописей, рукописных книг и актов, - лаконичные,
редко встречающиеся, часто фрагментарные и отрывочные, книжные за-
писи нередко казались исследователям “мелочными" и случайными свиде-
тельствами о древней истории2. Надписи на книгах не только почта не
использовались в историко-филологических исследованиях, но даже (до
выхода в свет “Описания..." А.Х. Востокова3) редко попадали на страницы
описаний частных и государственных собраний рукописных и печатных
книг. В отличие от историков, "географов.., языкословов и библиографов",
внимание которых к вторичным текстам книг безуспешно обращал
А.С. Петрушевич4, фальсификаторами российских древностей надписи
сразу же были оценены по достоинству. Общее оживление в XVII и осо-
бенно XVIII-XIX вв. интереса к отечественной старине и древлеписанию
(в связи с зарождением частного коллекционирования) породило и обиль-
ные фальсификации памятников прошлого, в том числе и надписей на
книгах летописного характера. Примерно с середины 40-х и особенно с
60-х годов ХЕК в. в описаниях рукописей все чаще встречаются публика-
ции записей летописного характера или выходных и вкладных записей со
статьями исторического содержания в них. При этом в изданиях такого
рода надписи воспроизводились все еще не полностью, а вопрос о целесо-
образности их публикации решался каждым археографом особо.
1 Карамзин Н.М. История государства Российского. М., 1989. Т, L С. 27; см. также При-
меч. (****).
2 Петрушевич А.С, Рассуждение о важности исторических записок и надписей яко
источнице для нашей истории // Научный сборник, издаваемый литературным обществом
Галицко-русской матицы. Львов, 1865. Вып. I: Литературное отделение. С. 2.
3 Востоков ЛЛ. Описание рукописей Румянцевского музеума. М., 1842 (далее: Восто-
ков. Описание).
4 Петрушевич А.С. Указ. соч. G 1-4.
© Л.В. Столярова, 1997
3
В 1863 г. появился труд И.И. Срезневского о древних памятниках рус-
ского письма и языка, в котором впервые были опубликованы и проком-
ментированы многие записи исторического содержания XI-XIV вв.5 Крат-
кими этюдами о надписях исторического содержания ограничиваются ис-
следования А.С. Петрушевича, архим. Леонида, А.Н. Лебедева и других6,
увидевшие свет в 60-90-х годах XIX в. Отдельные и весьма отрывочные
суждения об исторических записях содержатся в исследованиях конца XIX
- начала XX в. Н.М. Каринского и Е.Ф. Карского7. В основном они
связаны с атрибуцией лиц, монастырей и церквей, упомянутых в надписях,
что было необходимо для уточнения датировки и выяснения обстоятельств
создания той или иной рукописи.
В капитальном труде А.А. Покровского (1916), посвященном исследо-
ванию пергаменных рукописей Типографской и Синодальной (б. Патри-
аршей) библиотек8, публикации и исследованию надписей исторического
характера отводится особое место, иногда они воспроизводятся с извест-
ными параллелями из летописей и в сопровождении обстоятельных ком-
ментариев9. Однако, не ставя перед собой специальной задачи подоб-
ного анализа именно летописных надписей на рукописях указанных соб-
раний, А.А. Покровский ограничился обращением лишь к некоторым из
них.
Систематическое издание надписей было предпринято в Археографи-
ческом ежегоднике с конца 1950-х годов10 и продолжается сегодня в описа-
ниях собраний рукописных и печатных книг. Среди прочих публикуются и
записи летописного (исторического) содержания. Специальный обзор
исторических записей на старопечатных и рукописных книгах ЦНБ АН
УССР был дан в 1979 г. Е.М. Аланович11.
В целом исторические ("летописные") записи привлекаются исследова-
телями, как и прежде, для уточнения датировок в спорных случаях, прояс-
нения обстоятельств переписки того или иного кодекса (работы А.А. Зи-
5 Срезневский И.И. Древние памятники русского письма и языка. СПб., 1863 (далее:
Срезневский. I); 2-е изд. СПб., 1882 (далее: Срезневский. II).
6 Петрушевич А.С. Указ. соч. С 1—4. Леонид (Кавелин), архим. Надписи Троецкой Сер-
гиевой лавры. СПб., 1881; Лебедев А.Н. Надписи на старинных книгах. М., 1896.
7 Каринский Н.М. Паремейник 1271 г. как источник для истории псковского письма и
языка//Сб. ОРЯС. Л., 1928. Т. 101. С. 233-237; Карский. Палеография. С. 288-307.
8 Покровский А А. Древнее псковско-новгородское письменное наследие. М., 1916.
9 Там же. С. 65, 140-142 и др.
10 Тихомиров М.Н. Записи XIV-XVII вв. на рукописях Чудова монастыря // Археогра-
фический ежегодник за 1958 год. М., 1960. С. 11-36 (далее АЕ); Костюхина Л.М. Записи
XIII—XVIII вв. на рукописях Воскресенского монастыря // АЕ за 1960 год. М., 1962. С. 273-
290; Асафов К.М., Протасъева Т.Н., Тихомиров М.Н. Записи на книгах старой печати XVI-
XVII вв. // АЕ за 1963 год. М., 1964. С. 279-333; Сметанина С.И. Записи XVI-XVU вв. на
рукописях собрания Е.Е. Егорова // АЕ за 1969 год. М., 1964. С, 358-369.
11 Апанович Е.М. Исторические записи на старопечатных и рукописных древних книгах //
История СССР. 1979. Хе 2. С. 150-161. В исследованиях Е.М. Апанович наряду с термином
"историческая запись" употребляются как эквивалентные понятия "мемориальные" и "лето-
писные" записи. В настоящей работе мы отказываемся от термина "летописные записи" во
избежание путаницы их со статьями летописных сводов. Для обозначения записей на древне-
русских кодексах, содержащих историческую информацию, далее мы используем условный
термин "исторические записи".
4
мина, Я.Н. Щапова, В.А. Кучкина, В.Л. Янина, НН. Розова, Г.И. Вздор-
нова, Л.П. Жуковской и др.)12. Систематически этот источник ранее
не изучался. В настоящей статье делается попытка исследования над-
писей XI-XIV вв., содержащих самостоятельную историческую инфор-
мацию.
Под ’‘историческими" записями на книгах мы понимаем произведения,
содержащие сведения об исторических событиях и помещенные в рукописи
вне прямой связи с ее основным текстом. Сведения летописного характера
в качестве вторичных текстов книги могут существовать либо самостоя-
тельно (собственно "исторические" записи), либо составить статьи или
быть структурной частью отдельных элементов формуляра некоторых
надписей договорного и осведомительного вида, прежде всего выходных и
вкладных записей.
"Исторические" записи следует отличать от дневниковых. Последние
представляют собой периодические заметки о повседневных впечатлениях
частного лица и отличаются выраженной бытовой тематикой. "Истори-
ческие" же записи повествуют о социально-значимых событиях. Между
тем летописные фрагменты могут быть частью дневниковых записей,
равно как информация, касающаяся частной жизни отдельного лица,
может сопровождать запись исторического содержания.
Летописные компоненты выходных записей в литературе известны
несколько лучше, чем собственно "исторические" записи13. Это объясня-
ется преимущественным вниманием исследователей к датированным запи-
сям писцов, поскольку они служат наиболее надежным основанием для да-
тировки рукописи. "Исторические” записи в виде самостоятельных тек-
стов, как правило, редко были синхронными основному тексту кодек-
са. Поэтому они чаще оставались за пределами внимания исследовате-
лей.
Тяга книжников к летописанию в выходных и вкладных записях связана
с тем или иным катаклизмом, под влиянием которого находился в опреде-
ленный промежуток времени сам книжник и его современники: голодное и
военное лихолетье, моровые поветрия, пожары, усобицы. Некоторые ле-
тописные известия выходных записей достаточно пространны (см., напри-
мер, запись писца Домида на Псковском апостоле 1307 г.14), некоторые
лаконичны и неопределены с точки зрения их хронологии. Например, в
записи на Милятином евангелии Х1-ХП вв. год не указан: "В голодное
лето написах еуангелие и апостол обое одином летом..." Все попытки
исследователей хронологизировать упоминание о голодном годе в Миляти-
ном евангелии кончались, по меткому замечанию В.Л. Янина, предпоч-
тением одного голодного летописного года другим15.
12 Зимин. Приписка. С 60-74; Щапов Я.Н. К истории текста новгородской Синодальной
кормчей // Историко-археологический сборник. М., 1962. С 295-301; Кучкин. Роль Москвы.
С. 54-64; Янин. Новгородский скрипторий. С. 51—61; Розов Н.Н. Книга древней Руси XI-
XIV вв. М-, 1977 и др.
13 Покровский. Древнее наследие. С. 140-14 Г, Зимин. Приписка. С 60-74; Янин. Новго-
родский скрипторий. С. 57-58 и др.
14 Щепкина и Ър. Описание. С 164.
15 Янин. Новгородский скрипторий С. 57-58.
5
Таблица №1
Рукописи, содержащие ''исторические'' записи ХП-ХГУ вв,, и общее число записей исторического содержания
№ руко- писи п/п Наименование рукописи Дата рукописи Место хранения и шифр Количество записей или известий лето- писного характера
1 2 3 4 5
I XIII Слов Григория Богослова XI в. РНБ. Q.n. I. 16 1
2 Минея служебная, ноябрь XII в. ГИМ. Син. № 161 2
3 Евангелие (Мишггиио) рубеж ХЯ-ХШ вв. РНБ. F.n. 1.7 1
4 Устав студийский церковный н монастырский конец XII в. ГИМ. Син. № 330 3
5 Евангелие (Лотыша) 1270 г. РГБ. Рум. № 105 1
6 Евангелие (Евсевиево) 1282 г. РГБ. М. (Ф. 178). № 3168 1
7 Кормчая 1287 г., подлинник утрачен I
[января 1-февраля 28]
8 Пандекты Никона Черногорца 1296 г. ХШ b., + XIV в. ГИМ. Син. № 836 1
9 Кормчая (Устюжская) конец ХШ - начало XIV в. РГБ. Рум. № 230 1
10 Апостол (Псковский) 1307 г. ГИМ. Син. № 722 1
11 Апостол 1309 или 1310 г. ГИМ. Син. № 15 1
12 Шестцднев служебный и часослов с добавлениями около 1312 г. РГАДА. Ф. 381. № 76 1
13 Паремейник 1313 г. ГИМ. Син. № 172 1
14 Служебник первая половина XIV в. РНБ. Q. п. I. 67 1
15 Служебник первая половина XIV в. РНБ. Q. п. I. 4 1
16 Пролог, сентябрь-февраль первая половина XIV в. РГАДА. Ф. 381. № 157 2
17 Евангелие до 1361 г. РНБ. Соф. № 3 1
18 Параклитик до 1369 г. ГИМ. Син. № 837 1
19 Октоих изборный 1374 г. РГАДА. Ф. 381. № 67 1
20 Паренесис Ефрема Сирина 1377 Г. БАН. 31.7.2 1
21 Стихирарь 1380 г. РГБ. Ф. 304. № 22. л. 40 1
22 Пролог, март-август 1382 г. РГАДА. Ф, 381. № 172 I
23 Параклитик 1386 г. ГИМ. Син. № 838 1
24 Апостол толковый не позднее 1390 г., июня 7 РНБ. Погод. № 30 1
25 Минея служебная, апрель 1398 г. БАН. 34.7.5 1
Летописный текст выходных и вкладных записей никогда не содер-
жит точного указания года, а начинается с оборотов "Сего же лета...",
"Того лета...", "В то же лето...", "В то время..." Это объясняется
тем, что выходные записи XIII-XIV вв. начинались, как и статьи
летописных сводов, оборотом "В лето..." Летописные известия выход-
ных записей помещались, как правило, в конце записи, либо перед сло-
вом "аминь", либо после указания заказчика или года написания руко-
писи. Своим началом ("того же лета...") эти летописные сообщения
напоминают те статьи летописных сводов, которые продолжали из-
вестия какого-то уже ранее обозначенного года. Как нам кажется, это
также связано с важностью того или иного события, потрясение от
которого одинаково испытали и писец, и летописец, и их современ-
ники.
В подавляющем большинстве случаев "исторические" записи помещены
в традиционных богослужебных книгах, необходимых для отправления
церковной службы. Наиболее часто интересующие нас тексты встречают-
ся в евангелиях, апостольских чтениях и минеях, т.е. в наиболее употре-
бимых в богослужении книгах. Евангелия нередко употреблялись для
фиксации в них вторичных текстов договорного и осведомительного вида.
Известен, например, случай использования напрестольного Евангелия, а
именно его обширных нижних полей, в качестве вкладной книги, ведшейся
с конца XIV до начала XVII в.16 В так называемое Полоцкое евангелие
конца XII - начала ХШ в. вписаны три вкладные записи XIH-XIV вв.
Свято-Троицкому Полоцкому монастырю17: данная грамота князя Анд-
рея Даниловича на сельцо Просмужцы18; данная грамота Ивана Нико-
новича Дементьева на три "места ролейные" на Великом поле, пожню и
луг на р. Пологе, огород и полгумна в Старом городе19; данная полоц-
кого великого князя Андрея Ольгердовича на р. Званицу с бобровыми
гонами20.
Специфической особенностью "исторических" записей является то, что
они могли быть внесены в рукопись как ее писцом, так и любым чита-
телем; при этом время создания записи далеко не всегда тождественно или
близко времени переписки кодекса. Летописные же известия выходных
записей XI—XIV вв. являлись результатом творческой деятельности писцов
и потому большей частью одновременны рукописи. Поэтому упоминания
тех или иных исторических событий в выходной записи могут служить
основанием для уточнения датировки кодекса.
Сведения о рукописях, содержащих "исторические" записи, а также о
хронологии и видовой принадлежности этих записей приведены нами в
табл. № 1, 2.
На сегодняшни день известно 18 "исторических" записей XII-XTV вв., а
также 10 выходных записей и их разновидностей XI-XIV вв. и одна вклад-
ная запись начала XIV в., содержащие летописное известие. Одна выход-
16 Гранстрем. Описание. С. 41-45.
17 РНБ. Погод. № 12. Л. 31 об., 126 об.
18 Гранстрем, Описание. С. 31.
^Хорошкевич АЛ. Полоцкие грамоты X1II-XV вв. М., 1978. Ч. 1. №28.
20 Там же. №7.
7
Таблица №2
Хронология и видовая принадлежность записей, содержащих летописные известия в рукописях, указанных в таблице № 3
№ записи п/п № рукописи по табл. № 3 Разновидность записи, со- держащей историческую информацию Палеографическая дата записи Фактическая дата, указанная в записи, содержащей историчес- кую информацию
Х1-ХП вв. ХШв. XIV в.
1 2 3 4 5 6 7
1 3 Выходная со статьей начало ХШ в. [1092-1115 гг.] летописного характера 2 4 ’’Историческая" конец XI! в. 1170 г. 3 4 "Историческая" начало XIII в. [1186 г.] 4 4 "Историческая" начало XIII в. [1193 г.] 5 5 Выходная со статьей конец XIII в. 1270 г. летописного характера 6 1 "Историческая" вторая половина ХШ в. 1276 г., августа 11 7 6 Выходная-молитвенная со конец XIII в. 1282 г. статьей исторического характера 8 7 Выходная со статьей конец XVI в. 1287 г., [января 1- летописного характера февраля 28] 9 2 "Историческая" конец ХШ в. 1296 г. 10 2 "Историческая" конец XIII в. [1296 г.] 11 8 "Историческая" конец XIII в. [1296 г.] 12 9 "Историческая" конец ХШ-начало
XIV в.
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
10 Выходная со статьей начало XIV в.
12 летописного характера Вкладная со статьей летописного характера "Историческая'' начало XIV в. первая четверть XIV в.
13 Выходная со статьей первая половина XIV в.
14 летописного характера "Историческая” первая половина XIV в.
16 "Историческая" первая половина XIV в.
16 "Историческая" первая половина XIV в.
15 "Историческая" первая половина XIV в.
17 "Историческая" вторая половина XIV в.
18 Выходная со статьей вторая половина XIV в.
19 летописного характера "Историческая" вторая половина XIV в.
20 "Историческая" конец XIV в.
21 "Историческая" конец XIV в.
22 Выходная со статьей конец XTV в.
23 летописного характера Выходная со статьей конец XIV в.
24 летописного характера "Историческая" конец XIV в.
25 Выходная со статьей конец XIV в.
летописного характера
1307 г.
[1309 или 1310 г.] 1312 г., июля 5 1313 г., мая 17 1317 г., ноября 26 [около 1323 г.]
1138 г. 1342 г. 1361762 г. 1369 г. 1374 г. 1377 г. 1380 г. 1382 г. 1386 г. 1390 г., июня 7 1398 г.
Таблица №3
Разновидности и число записей XI-XIV bil,
содержащих историческую информацию
Разновидность записи Число записей
XI в. XII в. ХШв. XIV в.
"Исторические” записи 3 5 10
Летописные известия в составе выходных записей и их подразновидностей 1 3 6
Летописные известия в составе вкладных записей 1
Таблица №4
Древнерусские рукописи XII-XIV вв.
с записями исторического содержания
Наименование рукописи Число "исторических” записей
XI в. ХП в. ХШ в. XIV в.
Апостол 3
Евангелие 1 2 1
Кормчая — 2
Минея 2 1
Октоих изборный 1
Параклитик — 2
Пандекты Никона Черногорца 1 —
Пареиесис Ефрема Сирина 1
Паремейник 1
Пролог 3
ХШ Слов Григория Богослова 1 —
Служебник 2
Стихирарь - — I
Устав студийский церковный и монастырский 1 2
Шестоднев служебный, Часослов с добавлением — — — 1
Общее число летописных записей по векам 1 3 8 17
ная запись конца XI - начала XII в. со статьей летописного содержания и
одна историческая запись конца XIII в. сохранились в списках: первая -
начала ХП1 в., вторая - конца XVI в.
1. "ИСТОРИЧЕСКИЕ" ЗАПИСИ ХП-ХПвв,
От Х1-ХП вв. сохранилось 4 записи, содержащие сведения летописного
характера. Три из них (№ 2-4) - собственно ’’исторические" и одна (№ 1) -
выходная запись, содержащая летописное известие в виде самостоя-
тельной статьи текста.
Большей частью "исторические" записи составлялись непосредственно
10
после описываемых событий их участниками или очевидцами. Однако
имеются и исключения. Так, на л. 281 об. Устава студийского церковного
и монастырского XII в. помещены четыре записи, из которых три истори-
ческого содержания (записи № 2-4), одна - молитвенная21. По справед-
ливому замечанию А.И. Соболевского (1908), первые три записи пред-
ставляют собой древнейшие из надписей на книгах русского происхож-
дения, в которых содержится самостоятельная историческая информация22
(см. Приложение. №2-4).
В описании пергаменных рукописей ГИМ (1964) все три "исторические'*
записи датируются концом XIII - началом XIV в.23 Неопределенную
датировку предлагает и Сводный каталог: для записи № 2 - конец ХП в.,
для записей № 3, 4 и молитвенной - начало XIII в.24 Более конкретная
датировка записи № 2 предложена Д.С. Ищенко (1966) - до 1186 г.
Основанием для нее служит то обстоятельство, что архиепископ Илья-
Иоанн, умерший в 1186 г., упомянут в ней как здравствующий. Записи
№ 3, 4 и молитвенная Ищенко датированы не были. Однако им была
сделана попытка установить время создания самого кодекса по вписанным
в него записям, содержащим историческую информацию. Ориентируясь на
младшую дату записи № 2, Ищенко датировал Студийский устав концом
70-х годов ХП в. (т.е. временем строительства церкви в Благовещенском
монастыре, по заказу которого был переписан кодекс)25.
Вместе три "исторические" и одна молитвенная записи образуют 21
строку текста, при этом первые пять строк выполнены иным, более
ранним (конца XII в.) почерком, нежели последующие, хотя и отличным от
почерка писца кодекса. Следующие 16 строк (кроме слов "индикта 4")
принадлежат руке одного писца и по своим палеографическим признакам
могут быть датированы началом ХШ в. "Исторические" записи (№ 2-4)
образуют как бы сплошной текст, структурные части которого (по сути
самостоятельные записи) разграничены инициалами и строчными знаками в
виде крестообразно расположенных точек. Молитвенную запись завер-
шает крест.
Запись № 2 состоит из двух самостоятельных свидетельств, при этом
хронологический разрыв между описываемыми событиями довольно ве-
лик - 9 лет. Это известия: а) о строительстве в 6678 (1170) г. Благо-
вещенского монастыря на Софийской стороне в Новгороде и б) о возве-
дении в нем в 6687 (1179) г. каменной церкви Богородицы Благовещения.
Записи №3,4 помечены каждая только одной датой.
Дата в записях № 3, 4 начинается с указания индикта, тогда как указа-
ние на индикт в записи № 2 отсутствует. Примечательно, что указание
4-го индикта, соответствующего 6694 мартовскому году записи № 3, сде-
лано тем же почерком конца ХП в., что и запись № 2, хотя весь остальной
текст записи № 3 и запись № 4 сделаны почерком начала ХШ в. Вероятно»
21 ГИМ. Син. № 330. Л. 281 об,; см: Щепкина и др. Описание. С. 152-153.
22 Соболевский. Палеография. С 36-307.
23 Щепкина и др. Описание. Ч. 1.152-153.
24 СК. № 138. С. 160.
25 Ищенко. Устав. С. 156.
11
7облш|аЛ@5
Записи № 1—3 я Новгородская первая летопись
№ц/п Записи НПЛ по Синодальному списку (НПЛ. М.; Л., 1950)
2 В лето 6678 постави Илия ахриепископ (так!) и брат его Гаврил манастыр святыя Богородица Благовещение. а) ...В то же лето (6678-Л\С.) архие- пископ боголюбивыи Илия с братом Гаврилом съездаста манастырь, цер- ковь святыя Богородицы Благовещение (С. 33).
А в лето 87 камену церковь постависта. б) В лето 6687... заложи архиепископ Илия с братом церковь камену святыя Богородиця Благовещение, и нача зда- ти церковь мая месяца в 21, на святую цесарю Костянтина и Елены, а конъця- ша месяца августа в 25, на святого апостола Тита, а всего дела церковного здания днии 70, и бысть крестьяном прибежище (С. 36).
3 Индикта 4. В лето 6694 преставися Илия, архиепископ Новгородьскии, по- стригься. месяца семптября в 7 день на память священномученика Созонта, и бысть ему имя мнишьское Иоан. ...В то же лето (6694. - Л.С.) преста- вился Илия, арьхиепископ Новгородь- скои, месяца сентября в 7 день, и по- ложен бысть в прцдворе святыя София (С. 38).
4 Индикта 11. В лето 6701 преставился брат его, Гаврил, архиепископ Новго- родьскыи. Такоже постригься, месяца майя в 24 день, на память святого отца нашего Сьмеона, иже на Дивнеи горе, и бысть ему имя мнишьское Григории. В лето 6701 преставился Гаврила, архиепископ Новгородьскыи, месяца майя в 24, на святого Симена, иже на Дивнеи горе, и положен бысть в прид- воре святыя София (С. 40).
составитель записи № 2 предполагал вслед за нею поместить также и за-
пись о смерти новгородского архиепископа Иоанна, последовавшей 7 сен-
тября 1186 г. Это дает основание предположить, что запись № 2 появи-
лась после 7 сентября 1186 г., когда владыка Илья-Иоанн умер. Однако,
начатый автором записи № 2 текст записи № 3 был дописан спустя не-
сколько лет другим писцом, знавшим уже и о кончине брата Ильи-Иоанна
архиепископа Гавриила-Григория, последовавшей 24 мая 1193 г. (запись
№ 4). Это свидетельствует о том, что записи №3,4 были составлены
после этой даты. Тогда же, вероятно, появилась и упоминаемая лето-
писная запись, сделанная тем же почерком, что и летописные записи
№3, 4.
На одновременность появления записей № 3,4 указывает не только то
обстоятельство, что написаны они одним почерком и одними чернилами, но
и принятая в них форма подачи информации. Так, события, помещенные в
записи № 4, соотнесены с записью № 3: "...преставися брат его”, ’’такоже
12
постригся”. Указание на год и обозначение дня и месяца в записях № 3,4
разорваны основной частью текста - сообщением о кончине святителя и о
том, что им был принят постриг; упомянуто, в день памяти какого святого
скончался архиепископ. Завершаются обе записи указанием на принятое
каждым из святителей "имя мнишеское”. Предположению об одновремен-
ности составления записей № 3, 4 не противоречит то, что автор их не
объединил сведения, в них содержащиеся, в единый текст, а предпочел
составить два совершенно самостоятельных известия. Видимо, это объяс-
няется желанием подчеркнуть отдельно важность сообщаемой информа-
ции о каждом из двух святителей.
Нетрудно убедиться, что в записях № 3,4, особенно в первой их части,
где речь идет о смерти новгородских владык, обнаруживаются тексту-
альные совпадения с текстом НПЛ. В записи № 3 разночтения с летопис-
ным текстом начинаются со слова "постригъся", которое вклинивается в
известие о времени кончины архиепископа Ильи-Иоанна и относится к за-
ключительному компоненту записи - указанию имени, принятом им при по-
стриге (Иоанн). Кроме того, в записи отмечено, что 7 сентября пришлось
на день памяти священномученика Созонта, в летописи же содержится ин-
формация другого рода - указано место захоронения усопшего святителя.
Аналогичны названным различия в тексте записи № 4 и НПЛ. Так,
перед оборотом "...преставися Гавриил, архиепископ новгородский” в
записи № 4 поставлены слова "брат его”, относящиеся к владыке Иоанну
записи № 3. Как и в записи № 3, известие о постриге в записи № 4 поме-
щается перед указанием дня смерти. Заключительным компонентом запи-
си № 4 является указание принятого Гавриилом при постриге имени, что
отсутствует в летописном тексте. Однако в НПЛ помещены сведения о
месте захоронения Гавриила-Григория - ”...и положен бысть в придворе
святыя Софии”.
По всей видимости, автор записей № 3, 4 и летописец пользовались
каким-то общим источником информации для составления своих текстов.
Различия в тексте свидетельств о смерти двух новгородских архиеписко-
пов в НПЛ и записях на Студийском уставе связаны с желанием состави-
теля записей расширить информацию о святителях сообщением об их по-
стриге.
Учитывая сведения записи № 4 о дне смерти владыки Гавриила-Григо-
рия, а также палеографические признаки записей №3,4, мы считаем, что
они были написаны после 24 мая 1193 г. и до 1210 г. (младшая дата
соответствует началу ХШ в.).
Появление всех трех "исторических” записей в древнейшем русском
Студийском уставе конца XII в. не является случайным. Записи упомина-
ют архиепископа Илью-Иоанна (1165-1186) и его брата владыку Гаври-
ила-Григория (1186-1193) - основателей новгородского Благовещенского
монастыря. Еще А.В. Горский и К.И. Невоструев, а затем А.А. Пок-
ровский предположили, что кодекс принадлежал библиотеке этого монас-
тыря26.
26 Горский, Невоструев, Описание. Отд. 3, ч. 1. С 270: Покровский, Древнее наследие.
С. 125.
13
Все три записи должны были восприниматься как целостное повество-
вание о монастыре. На листе они расположены очень компактно, вероят-
но, с расчетом на то, чтобы впоследствии их можно было дополнить новы-
ми известиями. Записи № 3, 4 оформлены с учетом внешних признаков
записи № 2: в них также имеются инициалы и характерный строчной знак
в виде крестообразно расположенных точек. Все это, видимо, призвано
было подчеркнуть тематическое единство всех трех ’'исторических'’ запи-
сей.
Косвенно на принадлежность рукописи Благовещенскому монастырю
указывает и запись молитвенного характера: ”...и нам даруй спасение об-
рести”27. Местоимение "нам”, вероятно, относится к монастырской братии.
Другие записи о владении в рукописи отсутствуют.
Сам Студийский устав может быть датирован временем до 7 сентября
1186 г., когда в нем появилась запись № 2, но не ранее 1170 г., когда был
основан новгородский Благовещенский монастырь, для библиотеки кото-
рого, вероятно, предназначался этот кодекс.
Известие о "голодном лете" помещено в выходной записи Милятина
евангелия, составленной от имени попа церкви св. Лазаря Домки {запись
№ I).
17 июня 1980 г. на заседании Археографической комиссии состоялся
доклад ВЛ. Янина "Новгородский скрипторий рубежа Х1-ХП вв. Лазарев
монастырь", текст которого опубликован в Археографическом ежегоднике
за 1981 г.28 Комплекс из семи рукописей XI-XII вв., присланных в 1679 г.
митрополита Корнилия по грамоте патриарха Иоакима из Новгорода на
Печатный двор в Москву и содержащих каждая книгохранительную поме-
ту XVII в. "Книга Лазорева", был отнесен Яниным к продукции скриптория
новгородского Лазарева монастыря XI - первой четверти XII в. К этим
семи рукописям исследователь добавлял еще три - служебные Минеи на
июль и август и так называемое Милятино евангелие, которые не имеют
пометы "Книга Лазорева", но происхождение которых Янин также связы-
вал с Лазаревым монастырем. Янин высказал предположение о тождестве
Домки - писца сентябрьской и октябрьской служебных Миней 1095-
1096 гг. и Домки - первого писца Милятина евангелия29.
Имя "Дьмъка" содержится в молитвенной записи писца октябрьской
Минеи: ”С(вя)та1а б(огороди)це, помагаи рабоу своему ДъмъюЬ на мънага
л’Ьта, аминъ, простите мл, грЪшника” (л. 127 об.)30, а также в трех мо-
литвенных и одной именной записи на сентябрьской Минее: "Г(оспод)и,
простите ма, гр’Ьшьнаго, оубогаго, оунылаго, недостоинаго раба сво-
его Акова, а мирьскы Дъмъка, простите же ма, аминъ" (л. 56 об.);
”Г(оспод)и, помози рабоу своемоу ДъмъкЪ" (л. 57); Т(оспод)и, простите
ма, оубогаго и недостоинаго раба своего Дъмъкоу" (л. 8 об.); ”А[зъ]
грЪшьныи рабъ б(о)жии недостойный Дъмъка написахъ книгы сига
27 Щепкина и др. Описание. С 153.
28 Янин. Новгородский скрипторий. С. 52-63.
29 Там же. С. 57,59,62.
30 РГАДА. Ф. 381. № 89; см.: Каталог ЦГАДА. Ч. l.M С, 33.
14
с(вя)т'Ьи г(оспо)ж’Ь Б(огороди)цЪ, да (о(т)че, братик б(ог)а са богаче, азъ
бо есмь гр’Ьшънъ невЪжа, да написахъ бес показанию въ своихъ гр'ЬсЪхъ
погроужень, дажь въ на поа обрАще криво, а вьсе..." [запись не закон-
чена] (л. 176 об.)31.
В выходной записи Милятина евангелия также указано, что его
"написахъ,., Дъмъка поп, оу с(вя)т(о)го ЛазорА поа". Почерк, каким
сделана эта запись, соответствует почерку первого писца Евангелия,
которому обычно и присваивается имя Домки.
Если о принадлежности Лазареву монастырю Миней на сентябрь и
октябрь свидетельствует прежде всего приведенная выше книгохрани-
тельная помета, то положение о том, что Милятино евангелие также
имеет отношение к "книгам Лазоревым", основано на совпадении имен
писца Миней и Евангелия, а также на существующем в литературе
разнобое в датировании Милятина евангелия: рукопись датируют и 1118,
и 1188, и 1215, и 1230 гг., и концом ХП столетия. Основанием для датиров-
ки служит, как справедливо отмечал В.Л. Янин, произвольное предпочте-
ние одного голодного летописного года другим, так как в записи на
Милятином евангелии указано, что оно было создано "в голодное лето"32.
Как показала Л.П. Жуковская, Милятино евангелие принадлежит к
типу Мстиславовских полноапракосных евангелий и возглавляет внутри
этого типа особый милятияский класс?3. Исследовательница считает, что
"происхождение архетипа милятинского класса полного алракоса связано
именно с Новгородом"34, при этом архетип самого Милятина евангелия
"должен был появиться на Руси никак не позже середины XII в."35
Жуковская датирует Милятино евангелие 1188 г.36
Архаичная орфография Милятина евангелия служила веским основа-
нием для датировки кодекса временем не позднее конца XII - начала
ХШ в.37 В Сводном каталоге славяно-русских рукописей Х1-ХШ вв. Миля-
тино евангелие значится в числе рукописей конца ХП в.38 Янин предложил
датировать Милятино евангелие рубежом XI-XII вв., предположив, что
оно переписано тем же писцом, что и сентябрьская и октябрьская служеб-
ные Минеи 1095-1096 гг. Специальный палеографический анализ Еванге-
лия и Миней произведен им не был, хотя Янин и указал на необходимость
последовательного сравнения почерков Миней с почерком Милятина
евангелия39.
Сентябрьская и октябрьская служебные Минеи чрезвычайно скромны
по своему письму и оформлению. Те их части, которые переписаны
31 РГАДА. Ф. 381. № 84; см.: Каталог ЦГАДА. Ч. 1. № 4. С. 38.
32 Янин, Новгородский скрипторий. С. 57-58.
33 Жуковская Л.П. Рукописи полного апракоса Милятинского класса // Памятники
русского языка. М., 1974. С 58.
34 Там же. С. 58.
35 Там же. С 45.
36 Там же. С. 36.
37 Турилов Л Л. Деятельность Археографической комиссии за 1980 год // АЕ за 1980 год.
М., 1981. С. 345.
38 СК. № 117. С. 143.
39 Янин. Новгородский скрипторий. С. 60-62.
15
Дойкой (в Минее на сентябрь это л. 9-76, в Минее на октябрь - л. 1-127
(кроме последних девяти строк на л. 9), украшены мелкими контурными
(иногда с наполнением киноварью) инициалами и заголовками с элемента-
ми старовизантийского орнамента. На л. 47 об., 63, 77 об., 84, 96 об., 98,
187 об., 112 об., 113, 122, 136 об., 158 об., 170 сентябрьской Минеи и на
л. 43, 54, 68, 69 об., 103 об. октябрьской Минеи на полях помещены
держатели в виде чаш. В целом почерк Домки - писца сентябрьской и
октябрьской Миней, довольно мелкий, хотя достаточно выработанный и
четкий (см. табл. .№ 9).
Милятино евангелие скромно по своему письму и художественному
оформлению, его украшают несложные средние и крупные инициалы
чернильного контура с киноварным наполнением. Однако эта рукопись
уже давно является объектом пристального искусствоведческого изучения.
Внимание исследователей привлекает миниатюра, помещенная на л. I об.
(вне счета), вшитом в рукопись из другого кодекса. Первоначально этот
лист своей лицевой стороной был прикреплен к верхней крышке переплет-
ной доски, о чем свидетельствуют сохранившиеся на нем следы клея40. На
полустертой миниатюре изображен сидящий евангелист с кодексом на
коленях, который он придерживает левой рукой. В правой руке — отто-
ченное перо, которым он пишет. Позади него изображен бородатый свя-
той, опирающийся правой рукой на правое плечо евангелиста и склонив-
шийся к самому его уху. Евангелиста обычно отождествляют с Иоанном,
на что как будто указывают и едва различимые буквы надписи под верх-
ним обрезом миниатюры, которую Г.И. Вздорнов читает как ИО [АНН]
0[ЕОЛОГ]41. Существующие же в литературе атрибуции стоящего за его
спиной святого вызывают споры. А.И. Некрасов (1929,1937) полагал, что
на миниатюре изображены евангелист Иоанн и бескрылый ангел, дикту-
ющий ему текст Евангелия42. Впоследствии эту точку зрения поддержала
Е.Э. Гранстрем (1953)43. Однако такая атрибуция не выдерживает крити-
ки, поскольку святой, изображенный бородатым, никак не может быть
ангелом44. В.Н. Лазарев (1947) и А.Н. Свирин (1958) высказали предпо-
ложение о том, что за спиной у евангелиста стоит София Премудрость
Божия45, однако наличие у женской фигуры бороды исключает возмож-
ность такой атрибуции46. Г.И. Вздорнов, посвятив специальное исследо-
вание миниатюре Милятина евангелия (1968), пришел к выводу о том, что
на ней изображены евангелист Иоанн и апостол Павел47. Эту точку
зрения впоследствии поддержала и О.С. Попова (1975)48.
40 Вздорное. Миниатюра. С. 205,
41 Там же. С 20.
42 Некрасов А.И. Возникновение московского искусства, М., 1929. С. 170. Примем. 1,215;
Он же. Древнерусское изобразительное искусство. М„ 1937. С. 139.
43 Гранстрем. Описание. С. 22.
44 Вздорнов. Миниатюра. С. 204,205.
45 Лазарев В.Н. Искусство Новгорода. М.; Л., 1947. С. 47-48; Свирин. Миниатюра. С. 32,
38.
46 Вздорнов. Миниатюра. С. 204,205.
47 Там же. С 209-210.
4К Popova. Les miniatures. Р. 24. № 7.
16
Таблица №6
Средняя высота и ширина столбцов, расстояние между столбцами на листе с миниатюрой
и в Милятнном евангелии
№п/п Рукопись Средняя Средняя Среднее Среднее Расстоя-
высота ширина расстоя- кол-во ние меж-
столбцов столбцов ние меж- строк ду стро-
(см) (см) ду столб- цами (см) ками (см)
1 Лист с миниатюрой 20,8 7,0 2 22 1,1
2 Милятино евангелие 22,3 6,5 2,2 23 0,9
Ю.Н. Дмитриев впервые заметил, что миниатюра значительно древнее
кодекса, в который она вшита, и датировал ее концом XI - началом
ХП в.49 Такая датировка принимается сегодня большинством исследовате-
лей (В.Н. Лазарев, А.Н. Свирин, Г.И. Вздорнов, ВЛ, Янин50). О.С. По-
пова датирует миниатюру XI в,51
То, это лист с миниатюрой ранее принадлежал другой рукописи, под-
тверждается тем, что он сохранил следы разлиновки, отличной от разли-
новки Милятина евангелия и характерной для кодексов XI-XII вв. Разли-
чия в разлиновке Милятина евангелия и листа с миниатюрой видны из
соотношения средней высоты и ширины столбцов, разницы в расстоянии
между столбцами и в количестве строк, данные о которых представлены в
табл. № 6.
Текст Евангелия переписан двумя писцами со схожими типами почер-
ков. Домкой переписаны л. 1а~44г, 64a-71r, 77в-168б. Вторым безымян-
ным писцом переписаны л. 45а-63г, 72а-77б. Оба писца писали крупным
уставом с довольно сильным наклоном вправо темными коричневыми
чернилами. В целом письмо Евангелия характерно для рукописей начала
ХШ в. (см. табл. № 9). То, что почерк Домки, писца Миней, не тождест-
вен почерку Домки, писца Евангелия, подтверждает определение модуля
их письма, т.е. отношения высоты буквы к ее ширине (табл. № 7). Обыч-
но модуль письма одного и того же писца остается неизменным в разных
рукописях. Модуль же письма Домки, переписчика сентябрьской и ок-
тябрьской Миней, отличен от модуля письма Домки Милятина евангелия.
Не свидетельствуют в пользу тождества обоих Домок и показатели
средней высоты и ширины букв, а также расстояния между строк в обеих
Минеях и Милятином евангелии.
Проведенное палеографическое исследование сентябрской и октябрь-
ской Миней 1095-1096 гг. и Милятина евангелия не дает никаких основа-
ний для подтверждения предположения Янина о тождестве почерков двух
писцов, назвавшихся в своих записях одним именем -'’Дъмъка”. Пред-
49 Дмитриев Ю.Н. Рецензия на книгу А.Н. Свирина "Древнерусская миниатюра" //
Советская книга. 1951. №9. С. 110-111.
50 Свирин. Искусство. G 63; Вздорнов. Миниатюра. С 205; Янин. Новгородский
скрипторий. С 63.
51 Popova. Les miniatures. Р» 24. № 7.
17
Модуль письма Домки в Минеях
на сентябрь и октябрь и в Милятином евангелии
Таблица №7
№п/п Название рукописи Модуль письма Домки
Буква М Буква К Буква И Буква Ж
Минея служеб- ная на сентябрь 0,3 : 0,4 = 0,75 0,3 : 0,4 = 0,75 0,310,4 = 0,75 0,3 : 0,4 = 0,75
2. Минея служеб- ная на октябрь 0,3 : 0,4 0,75 0,3 : 0,4 = 0,75 0,3: 0,4 = 0,75 0,3 :0,4 = 0,75
3. Миляти- но еван- гелие 0,5 : 0,8 = 0,63 0,5 : 0,4 = 1,3 0,5 : 0,4 = 1,3 0,5 ; 0,7 = 0,71
Таблица J&8
Средняя высота и ширина букв и расстояние между строк
в письме Домок Миней и Милятина евангелия
№п/п Название рукописи Средняя высота букв (мм) Средняя ширина букв (мм) Расстояние между строками (мм)
1 Минея служебная на сентябрь 3 4 10-П
2 Минея служебная на октябрь 3 4 10
3 Милятино евангелие 5 5 9
ложенная нами датировка Милятина евангелия началом ХШ в. также
противоречит предположению Янина о том, что Минеи и Евангелие пере-
писаны одним человеком. Однако остается открытым другой вопрос,
поставленный Яниным, - о принадлежности Домки - писца Милятина
евангелия, к скрипторию новгородского Лазарева монастыря. Вероятность
этого подтверждается сведениями самого Домки о том, что он "поп у
святого Лазоря"
Кодикологические особенности Миней и Евангелия (принцип организа-
ции текста на листе, художественное оформление, разлиновка и др.),
некоторые из которых связаны с разницей во времени производства Миней
и Евангелия, позволяют тем не менее думать, что эти известия выполне-
ны в традициях разных писцовых школ. Об этом свидетельствует разница
в принципах формирования листов пергамена в тетради у Милятина еван-
гелия и в обеих Минеях. Если, например, формирование тетрадей сен-
тябрьской Минеи последовательно осуществлялось по принципу волосяная
сторона пергаменного листа - к волосяной, мясная - к мясной, то листы
Милятина евангелия складывались в тетради по смешанному типу:
18
волосяная сторона листа - к мясной, мясная к мясной, волосяная к волося-
ной. О различных книгописных традициях свидетельствует техника разли-
новки Миней и Евангелия, которая заслуживает специального изучения.
Предварительно можно сказать, что, например, наколы, обозначающие
место вертикальных и горизонтальных линий при разлиновке, на листах
Милятина евангелия наносились, вероятно, колесиком, оставляя характер-
ный треугольный след. Круглые и глубокие наколы на листах Миней
позволяют думать, что они делались шилом и т.д. Все это заставляет
усомниться в том, что Милятино евангелие начала ХШ в. было переписано
в скриптории Лазарева монастыря.
Обратимся к анализу записи на Милятином евангелии (см. Приложения,
№7).
Запись состоит из следующих десяти компонентов: 1) богословие;
2) слово "написашася”; 3) название книги; 4) слово "аминь”; 5) летописное
известие о написании Евангелия и Апостола "в голодное лето"; б) само-
определение писца; 7) указание заказчика; 8) сведения о переплетении
рукописи самим писцом; 9) цель переписки; 10) слово "аминь”.
Слово "аминь” употреблено в записи дважды: после названия кодекса и
в конце записи, в качестве заключительного ее компонента. Это довольно
редкая структура выходных текстов, которая среди записей XI-XII вв.
встретилась нам только однажды - в записи на служебной Минее на июль
рубежа XI-XII вв.52, происхождение которой Янин справедливо связал с
Лазаревым монастырем. Вызывает немалый интерес и то обстоятельство,
что запись Милятина евангелия начинается с необычной для выходных
записей инвокации: "Помощию Христовою написашася". Это единственная
рукопись ХП в. (кроме Мстиславова евангелия, точная дата переписки
которого неизвестна), где имеется выходная запись, открывающаяся инво-
нацией. Вообще богословие как начальный компонент формуляра древ-
нерусских выходных записей практически не встречается уже начиная с
ХП в. Последним (не считая Мстиславова и Милятина евангелий) случаем
употребления богословия в записях была символическая инвокация, откры-
вавшая запись писцов Матфея и Лаврентия, переписавших на рубеже XI-
XII вв. служебную Минею на июль, по всей видимости, также в скрипто-
рии Лазарева монастыря. Любопытно, что богословская формула записи
на Милятином евангелии существенно отличается от инвокации записей
Упыря Лихого (1047) и дькона Григория (1056-1057), где она звучит так:
"Слава тебе, господи, царю небесный, яко сподоби мя написати". Иначе
звучит инвокационная формула и записи на Милятином евангелии: "Госпо-
ди боже отец наших Авраамов, Исаков, Ияковль и Семене их правьдьнаго
съподобивьш мя... написати". Выходная-вкладная запись Пантелеймонова
евангелия рубежа ХП-ХШ вв. завершается символической инвокацией в
виде четырехконечного креста. Начиная с середины XIV в. употребление
словесной инвокации вновь становится характерным для древнерусских
выходных записей и не исчезает из их формуляра вплоть до конца XVII в.
Других записей писец Милятина евангелия не оставил. Выходная же
запись помещается в кодексе непосредственно под текстом, от которого
52 РГАДА. Ф. 381. № 121. Л. 52 об.; см.: Каталог ЦГАДА. Ч. 1. № 8. С. 47.
19
Таблица №9
Образцы почерков Домки, писца сентябрьской и октябрьской Миней, и Домки,
писца Милятина евангелия
Наименова- Минея Минея служебная Милятино
^\ние кодекса служебная на октябрь евангелие
на сентябрь
Буква
й а ада АДА
в в в к BE
г Г Г
А А Д ДА
м ( е F
ъ т 5 1 У Ъ }
к Т< 1< П
л д Л
w i« м |И Ц1
¥Г YV у У
f f f f г f
Т Т г т
У * 'i
у 'г Т
ее отделяет крупный орнаментированный инициал. Завершает запись
строчной знак в виде крестообразно расположенных точек и размашистой
запятой.
Таким образом, некоторыми своими признаками выходная запись Миля-
тина евангелия оказывается близкой вторичным текстам той же разновид-
ности XI в. Для нее характерно наличие богословия в качестве начального
компонента формуляра и неустойчивая структура текста (имеется в виду
двойное употребление слова ’’аминь”).
Кажется несколько странным то обстоятельство, что среди всего масси-
ва записей ХТ-ХП вв., содержащих в качестве компонента формуляра ука-
зание писца, на трех рукописях, связанных своим происхождением с новго-
родским Лазаревым монастырем, встречается упоминание писца Домки
(Диомида (?), Дементия (?), Демьяна (?), Дометия (?), Дометиана (?), Дом-
нина (?), Домна (?)). Во всех трех кодексах это имя дано в уменьшитель-
20
ной форме. "Дъмъка", по-видимому, мирское имя писца Миней и писца
Евангелия. Во всяком случае, на л. 56 об. переписчик сентябрьской Минеи
сообщил, христианским его именем было "Яков". Одна из семи вероятных
полных форм имени ’’Дъмъка” - Диомид (Домид) - только однажды
встречается как имя писца в записи Псковского апостола 1307 г.
Христианские имена ’’Домнин” и "Домк" известны по тексту новгород-
ской берестяной грамоты № 134, датированной XIV в.: "Приказе сот
Григорий ко Домон'Ь..." Впрочем, неясно, не является ли "Домона” упо-
мянутой грамоты огласовкой женского имени "Домна”? Берестяная гра-
мота № 391 (XIV в.) знает имя "Доманець", а грамота № 568 (XV в.) - имя
Доманъ, возможную форму имени "Домаш". Имя "Демьян" известно по
новгородским берестяным грамотам начиная с Х1-ХЛ вв., где зафиксиро-
вано в формах "Дьмиань”, "Демьянъ", "Демыанко"53. Однако корень
Дем-, Дьм- в имени "Демьян” трудно согласовать с корнем Дъм- имени
писца Миней и Милятина евангелия. В берестяной грамоте № 161 (конец
XIV - первая половина XV в.) фигурирует некто "Домант"54, краткая фор-
ма имени которого также могла быть "Дъмъка". По мнению А.В. Арци-
ховского и В.И. Борковского, в XV в. литовское имя "Домант”, "Довмонт”
уже могло быть распространено на северо-западе Руси в связи со
сложением культа псковского князя Довмонта-Тимофея, причисленного в
Пскове к лику святых55. Однако бытование этого имени в XI-XII вв. даже
в качестве мирского очень сомнительно. Маловероятно, чтобы под именем
Домки скрывался Дмитръ (раин. Дьм-, Дъм-). Имя "Дмитръ", "Демитре",
"Домитре" известно по берестяным грамотам начиная с ХП-ХШ в., однако
в нем следует видеть скорее христианское, нежели мирское имя. Наиболее
вероятно, что именем "Дъмъка" назвался человек, чьим мирским именем
было языческое "Домаслав" или "Домаш". Имя "Домаслав" фигурирует в
новгородских берестяных грамотах № 155 (ХП в.), 194 (Х1-ХП вв.) и 556
(XII—XIII вв.)56. Это имя известно также по рядной грамоте Тешаты и
Якима Х1П в. Представляет интерес, что грамота № 155 с именем "Дома-
слав" была обнаружена в срубе мостовой на Великой улице Неревского
конца; Лазарев монастырь, в скриптории которого занимался перепиской
книг Домка, также располагался в ближайших окрестностях Неревского
конца Софийской стороны. "Дъмъка” могло быть также сокращенной
формой языческого имени "Домажир", "Доможил", распространенного в
Х1-ХШ вв. в Новгороде. Таким образом, наиболее вероятно, что мирским
именем писца Миней и Милятина евангелия было "Домаслав", "Домаш”
или "Доможил". Нет ничего странного в том, что лазаревский поп фигу-
рирует в записях не под своим христианским, а под мирским именем. Древ-
нерусские писцы нередко называли себя в записях языческими именами:
53 Новгородские грамоты на бересте из раскопок 1953-4954 гг. М„ 1958. № 134. С 73
(далее: НГБ); НГБ из раскопок 1977-1983 гг. М., 1986. № 568. С. 35-38; НГБ из раскопок
1953-1954 гг. № 87. G 12; НГБ из раскопок 1952 г. М., 1954. № 72» С 74; НГБ из раскопок
1955 г. М., 1958. № 163. С. 48, 50 и др.
54 НГБ из раскопок 1955 г. № 161. С. 46.
55 Там же.
56 НГБ из раскопок 1977-1983 гг.: Словоуказатель к берестяным грамотам [из раскопок
1951-1983 гг.]. С. 274.
21
"Чегол", ’’Ворон*’, "Белына", "Бестрой". Новгородский поп, переписавший
в 1047 г. несохранившийся список толковании библейских книг и указав-
ший в записи на свой священнический чин, также назвался мирским име-
нем - "Упырь Лихой", не сообщив при этом своего христианского имени.
Имена "Домнин" и "Домн" хотя и известны по святцам, в русских источ-
никах XI-XIV вв. не фигурируют. В отличие от "Дементия" "Демьян",
"Дометиан" и "Диомид" также упоминаются в святцах и потому больше
подходят для христианского имени, чем мирского. Не исключено, что
"Дъмъка" - это уменьшительная форма имени "Дементий", и именно так
звали писца Миней и писца Милятина евангелия.
Возможным, но почти невероятным кажется то, что рукописи, писав-
шиеся с более чем столетним интервалом (1095-1096 гг. - начало ХШ в.) и
одинаково связанные своим происхождением с новгородским Лазаревым
монастырем (напомним, что писец Милятина евангелия назвал себя попом
"святого Лазоря"), были переписаны разными писцами, с общим для них
мирским именем, зафиксированным в уничижительной форме, - "Дъмъка".
Все эти противоречия исчезают, если допустить, что писца Евангелия
начала ХШ в. звали как-то иначе и что он только переписал из протографа
вместе с основным текстом выходную запись, содержащую имя Домки -
писца рукописи и ее заказчика Миляты Лукинича. Тогда будет казаться
возможным, что писец сентябрьской и октябрьской Миней "грешный раб"
Домка и поп "святого Лазоря" Домка — одно лицо. Отсутствие определе-
ния "поп" в записи писца Миней может быть объяснено употреблением
формулы "грешный раб" перед именем, хотя Янин допускал возможность
переписки Домкой обеих Миней до того, как он принял священнический
сан.
Таким образом, Милятино евангелие могло сохранить в себе копию
записи протографа рубежа Х1-ХП в. с именем "Дъмъка". В таком случае,
вполне вероятно, что оба писца Милятина евангелия, один из которых
скопировал запись с именем Домки, использовали в начале ХШ в. в ка-
честве протографа несохранившееся Евангелие, переписанное в скрип-
тории новгородского Лазарева монастыря на рубеже Х1-ХП вв. тем же
писцом, который переписал основную часть текста сентябрьской и
октябрьской служебных Миней.
Примеры воспроизведения выходной записи протографа в последующих
списках рукописи хорошо известны. Так, запись попа Упыря Лихого,
переписавшего в 1047 г. несохранившуюся книгу Толкований библейских
пророков, известна, согласно данным А.В. Поппэ, в девяти списках
XV-XVI вв.57
Сведения о переписке Евангелия "в голодное лето" также, вероятно,
нужно отнести к несохранившемуся протографу исследуемой рукописи.
Кодексы, относящиеся к комплексу "книг Лазоревых" (служебные Ми-
неи на октябрь, сентябрь, ноябрь, январь, февраль, апрель, июль, август,
Триодь цветная и Стихирарь постный и цветной на крюках58, распреде-
лены во времени очень компактно: все они были переписаны в конце XI в.
57 Поппэ А. "Ис курилоЦ'Ь и "ис курил овиц-ь” // IJSLP. 1985. Vol. ХХХ1-ХХХП. Р. 319.
58 Янин. Новгородский скрипторий. С 52,59,62.
22
или на рубеже Х1-ХП вв. Самая ранняя рукопись этого комплекса -
сентябрьская Минея - имеет двойную дату - 1095-1096 гг.59,. октябрьская
Минея, как уже говорилось, датируется ЮРб.г;60, ноябрьская Минея -
1097 г.61 Все остальные "книги Лазоревы" сохранились без датирующих
записей, однако по своим палеографическим особенностям? могут быть
условно датированы 1090-1110 гг. (т.е*. концом XI—началомХЙ в.),
В исследованиях, посвященных истории погоды и экстремальных
природных условий Восточной Европы и Древней Руси, 90-е годы XI в.
отмечены как крайне неурожайные и очень голодные. То же можно
сказать и о первой четверти ХП в. Е.П. Борисенков и В.М. Пасецкий
(1983) называют голодными 1092-1096 гг.62 С.И. Бараш (1987) в сводной
таблице чрезвычайно неурожайных и очень голодных лет в Восточной и
Западной Европе за 2600 лет указывает в качестве таковых 1090, 1092,
1094, 1095, 1096, 1109, 1111, 1115 гг.^3 При этом он отмечает, что
повсеместных неурожаев, сопровождавшихся сильных голодом, в XI в.
было только три: в 1024, 1070 и 1092 гг.64 1090 год был- голодным только
на юго-западе Руси65. 1091 год отмечен как очень урожайный66. Год
1110/11 был чрезвычайно неурожайным и привел к сильному голоду в
Новгороде67.
Если наше предположение о том, что сведения о "голодном лете"
относятся не к Евангелию начала ХШ в., а к его несохранившемуся прото-
графу, то можно думать, что Домка занимался перепиской последнего в
1092-1115 гг. При этом необходимо учитывать, что особенно голодными
для Новгорода были 1092 и 1110/11 гг.
К сожалению, проверить наше предположение сведениями о Миляте
Лукиниче нельзя, так как источники Х1-ХШ вв. о нем никакой информации
не содержат. Правда, И.И. Срезневский считал, что известия НПЛ о
строительстве в 6693-6700 (т.е. 1185-1192) гг. Петропавловской церкви
на Синилище Лукиничами могут относиться к Миляте Лукиничу, заказчи-
ку Евангелия, и его братьям68. Янин отверг это предположение, считая,
что "лукиничи" в данном случае не отчество, а обозначение жителей Луки-
ной улицы Людина конца, ближайшей к Синилищу (теперешней Синичьей
горе, где и ныне существует Петропавловская церковь конца ХП в.)69.
Под 6670 (1162) г. в Ипатьевской летописи фигурируют некие Степей и
Якун Милятичи70, что также уже отмечалось Яниным71. Если Милята Лу-
59 СК. №7. С. 46-47.
60 Там же. №8. С 47-48.
61 Там же. № 9. С 49.
62 Борисенков Е.П., Пасецкий В.М. Экстремальные природные явления в русских
летописях XI-XVII вв. М., 1983. С. 79.
63 Бараш С,И, История неурожаев и Погоды в Европе. Л., 1989. G 228.
64 Бараш С.И. Указ» соч. С 53.
65 Там же.
66 Там же.
67 Там же. С. 55.
68 Срезневский. П. Сгб. 91.
69 Янин. Новгородский скрипторий. С. 59.
70 ПСРЛ. Т. 2. Сгб. 517-518.
71 Янин. Новгородский скрипторий. С. 59.
23
кинич действительно был заказчиком рукописи, переписанной в 1092-
1115 гг., то Милятичи Ипатьевской летописи вполне могли быть его
детьми.
Таким образом, рукопись, получившая в археографической практике
название "Милятино евангелие”, была переписана в начале Х1П в. с несо-
хранившегося протографа вместе с его выходной записью. Известие попа
Домки о том, что Евангелие переписано им "в голодное лето", следует
отнести ко времени 1092-1115 гг., когда создавался протограф тепереш-
него "Милятина" евангелия. Вполне вероятно, что миниатюра, вшитая в
так называемое "Милятино" евангелие начала ХШ в., прежде принадлежа-
ла его несохранившемуся протографу — Евангелию попа "святого Лазоря1'
Домки. Архаичную орфографию "Милятина" евангелия, вероятно, можно
также объяснить воздействием оригинала рубежа Х1-ХП вв. Помимо
несохранившегося евангелия 1092-1115 гг., послужившего оригиналом
рукописи начала ХШ в., попом Домкой были переписаны еще по крайней
мере три рукописи - Минеи служебные на сентябрь (1095-1096) и октябрь
(1096), и также несохранившийся Апостол. Местом переписки этих
четырех рукописей был, вероятно, новгородский монастырь св. Лазаря.
2. "ИСТОРИЧЕСКИЕ" ЗАПИСИ ХШ в.
От ХШ в. сохранилось пять собственно "исторических" записей (№ 6,
9-12) и три выходные записи, содержащие сведения исторического харак-
тера в качестве самостоятельной статьи текста надписи (№ 5,7, 8).
Известие о солнечном затмении помещено в выходной записи писца
Георгия, сына попа Лотыша с Городища (запись № 5). Сообщив, что
переписка Евангелия была завершена 23 марта 6778 (1270) г., он заметил,
что в этот же день в Новгороде наблюдалось солнечное затмение (см.
Приложения. № 5). Это известие перекликается со статьей НПЛ, помечен-
ной 6779 (1271) г.
Разница в дате записи и летописи была объяснена Ф.И. Кругом и
связана с употреблением двух разных систем летосчисления: сентябрьской
(в записи) и мартовской (в летописи)72.
Запись № 6 (о прибытии в Новгород новопоставленного архиепископа
Климента) помещена в списке ХШ Слов Григория Богослова XI в.* 74 (см.
Приложения. № б). В литературе было высказано предположение, что к
1276 г. (дата, указанная в записи) рукопись находилась в Новгороде.
По стремлению к подробностям запись № 6 подобна известию Софий-
ской 1 летописи - наиболее пространному из летописных свидетельств о
возвращении из Киева после поставления новгородского архиепископа
Климента (1276-1299). Сравним запись с соответствующими статьями
Софийской 1, Новгородской 4 и Воскресенской летописей.
В записи № 6 говорится об осмотре "съсоудохранильников" (ризницы75)
20 августа, вероятно, того же 1276 г. Этой информации нет ни в одной
72 Кеппен П.И. Библиографические листы. СПб., 1815. С. 174-175.
74 РНБ. Q. п. 1.16. Л. 252; см,: Гранстрем. Описание. Q 16.
75 Срезневский. VI. Т. 3, ч. 1. Сгб. 833.
24
Таблицам IО
Летописное известие записи № 5 и Новгородская первая летопись
Летописное известие в составе выходной за-
писи "Евангелия Лотыша"
НПЛ по Синодальному списку (НПЛ. М.;
Л., 1950)
В лето 6778... месяца марта в 23 на память
святого мученика Никона. Том ж дни бысть
знамение в сълньци... (РГБ. Рум. № 105.
Л. 167 г.)73.
В лето 6779. Померче солнце в 5~к> неделю
поста среде утра и пакы наполнися, и ради
быхом (С 89).
Таблица М11
Запись № 6, Софийская 1, Новгородская 4 и Воскресенская летописи
Запись №6 С1Л (ПСРЛ. СПб., 1851. Т. 5) Н4Л (ПСРЛ. Пг., 1915. Т. 4,ч. 1, выл. 1) Воскресенская лето- пись (ПСРЛ. СПб., 1856. Т. 7)
В лето 6784 приде ариепискогть Климент в Новъгород в меся- ца авгоуста в (•] на святого первомучени- ка Стефана, и съгляда съсудохранильники и преда Назарии августа в 20. В лето 6784. Постав- лен бысть архиепис- коп Климент Новго- роду, приеха с Киева месяца августа в 2 день в свою еписко- пию и Святую Со- фию честно весь Новъгород со крести нс пением (С. 199). В лето 6784. По- ставлен бысть ар- хиепископ Новго- родский Климент, и приеха из Киева в свою еписколию (С 243). В лето 6784. По- ставлен бысть Нову- городу архиепископ Климент, и прииде из Киева в свою епис- купью августа 2 (С 173).
летописи. В Софийской 1 летописи имеется известие о введении Климента
в собор св. Софии с крестным пением, чего нет в других летописях и в
записи № 6.
В рассматриваемой записи смыто и не поддается прочтению указание
на день приезда архиепископа Климента в Новгород, однако, замечено,
что это событие пришлось на день памяти ’’святого первомученика Сте-
фана". Перенесение мощей архидьякона Стефана отмечается церковью
2 августа. Таким образом, известие записи № 6 о приезде Климента в
Новгород в день св. Стефана соответствует летописной дате этого собы-
тия - 2 августа - младшей даты» указанной в ее тексте.
Кем был Назария, упомянутый в записи, установить невозможно, по-
скольку сохранившиеся источники не содержат никакой информации о нем.
Вероятно, он исполнял обязанности ризничего св. Софии, которому и были
поручены ("преданы") "съсудохранильникии.
В выходной-молитвенной записи писца поповича Евсевия (запись № 7)
помещено известие об угорском походе князя Льва Даниловича Галицкого
73 Последнюю публикацию записи см.: Попова. Новгородская рукопись. С. 184.
25
и женитьбе его сына Юрия (см. Приложения. № 7)16. В приведенной записи
упоминается князь Юрий (Георгий, Горгии) Львович (1301-1308)76 77, сын
великого князя Льва Даниловича Галицкого (1269(?>—1301) в связи с похо-
дом последнего ”в оугры”. В Ипатьевской и Густынской летописях это
событие помещено под 6789 (1281/1282) г 78
Основываясь на данных о сложности хронологической сетки Ипатьев-
ского свода, составители СК усомнились в том, что угорский поход Льва
Даниловича Галицкого в действительности произошел в 1282, а не в
1283 г., как это указано в записи поповича Евсевия79.
Уточнить дату записи можно на основании сообщения о женитьбе князя
Юрия Львовича, состоявшейся в год угорского похода его отца.
В Воскресенской летописи и Московском своде конца XV в. под 6790
(1281/1282) г. имеется известие о том, что в тот год была "...ведена в
Волынь дщи Ярослава Ярославича тверского за князя Юрья Волын-
ского”80. В Воскресенской летописи свидетельство о женитьбе князя Юрия
Львовича на дочери тверского князя Ярослава Ярославича помещено
рядом с известием о противоборстве великого князя Дмитрия Александро-
вича (1277-1281, 1283-1293) и его брата Андрея Александровича (1281-
1283, 1293-1294, 1296, 1297, 1303-1304), развернувшемся из-за великого
Владимирского княжения.
НПЛ, Воскресенская летопись, Московский свод конца XV в. и Нико-
новская летопись сообщают об этой междоусобной войне под 6790-6791
(1281-1282) гг.81
Таким образом, Юрий Львович Галицкий женился на тверской княжне в
тот год, когда на северо-востоке Руси разворачивалась ожесточенная
борьба за ярлык на великое Владимирское княжение между Андреем и
Дмитрием Александровичами. Тогда же, как сообщается в записи Евсе-
вия, Лев Данилович предпринял свой "угорский" поход, а сам Евсевии
15 октября закончил переписку Евангелия.
Расхождение даты записи с летописными датами, очевидно, следует
объяснить употреблением Евсевием не мартовского, а ультрамартовского
стиля летосчисления (1293-5509 [переписка кодекса завершилась в октяб-
ре] = 1282 г.). Этим же 1282 г. следует датировать и само так называемое
Евсевиево евангелие.
Писец Евсевий назвал себя в записи поповичем Иоанновской церкви:
"...Си же писано Евсевии поповиче святаго Иоана..." Г.К. Голоскевич со
ссылкой на географический указатель ПСРЛ предположил, что ею могла
быть церковь св. Иоанна "в Перемышле, вероятнее, или Холме"82.
76 РГБ. Ф. 178. № 3168. Л. 62в; см.: СК. № 184. С. 211.
77 Юрий Львович стал галицким князем по смерти своего отца в 1301 г.
78 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 888; Там же. Т. 2 (1-е изд.). С 343.
79 СК. № 184. С 21-211.
80 ПСРЛ. Т. 7. С 176; Там же. Т. 25. С 154.
81 НПЛ. С. 324; ПСРЛ. Т. 7. С. 176; Там же. Т. 10. С. 160-161; см. также; Экземпляр-
ский. Великие и удельные. Т. 1. С 46-48; 53-54; Т. 2. С. 77, 81, 179, 456-457, 617, 267;
Феннел ДЬк. Кризис. С. 190-193 и др.
82 Голоскевич ГК. Евсевиево евангелие. 1283 г.: Опыт историко-филологического иссле-
дования // Исследования по русскому языку. СПб., 1914. Т. 3, вып. 2. С. 5. Примем. 2.
26
О церкви св. Иоанна Златоуста в Холме Ипатьевская летопись впер-
вые сообщает под 6762 (1155) г. в связи с пребыванием ”в дому святого
Ивана" князя Даниила Романовича Галицкого8*. Под 6767 (1259) г. в той
же летописи говорится, что эта церковь была построена Даниилом Рома-
новичем. В этом же году она сгорела, но вскоре снова была возобновлена
своим строителем83 84.
Церковь св. Иоанна в Перемышле упоминается Густынской летописью
под 6633 г. в связи с погребением в ней князя Володаря Ростиславовича. В
той же летописи под 6796 (1288) г. сообщается о том, что в эту церковь
князь Владимир Василькович пожертвовал Евангелие апрокос85. Скорее
всего, попович Евсевий определил себя по епископскому собору - церкви
св. Иоанна в Перемышле.
Запись № 8 известна по бумажному списку конца XVI в.86 и содержит
упоминание князя Владимира-Иоанна Васильковича Волынского (1276-
1288) и его жены княгини Ольги Романовны, младшей дочери брянского
князя Романа Михайловича (см. Приложения. № 8). В записи помещено
известие об отъезде князя Владимира Васильковича к ордынскому тем-
нику Ногаю и болезни княгини Ольги Романовны, а именно о событиях,
предшествовавших военному походу золотоордынского хана Телебуги и
темника Ногая на Краков. Хронология этих событий в Ипатьевской
летописи сбивчива: о них сообщается под 6791 (1283) и 6795 (1287) гг. В
Густынской летописи о походе объединенных татарских и русских сил на
Краков говорится под 6792 (1284) и 6794 (1286) гг.87 Дата 1286/87 г. как
будто подтверждается некоторыми польскими и венгерскими источника-
ми88. Рукн эд-Дин Бейбарса датирует поход 686 г. хиджры, что соответст-
вует периоду между 16 февраля 1287 г. - 5 февраля 1288 г. по совре-
менному европейскому летосчислению. В это же время Телебуга стал
ханом89. Неясная хронология источников затрудняет определение точной
даты Краковского похода. M.Q Грушевский (1901) полагал, что в статьях
6791 и 6795 гг. Ипатьевской летописи сообщается о двух разных похо-
дах татар на Краков, которые он датировал соответственно концом
1286 г. - началом 1287 г, и декабрем 1287 г. - январем 1288 г. Н.И. Ве-
селовский (1922) первым предположил, что одно и то же событие по-
мечено в летописи разными годами» и датировал поход 1286-1287 гг.
Н.Г. Бережков (1963) полагал, что поход имел место в 1287-1288 гг.
и относился к периоду захвата Телебугой ханского стола. В.А. Куч-
83 УГ ПСРЛ. С. 528; ПСРЛ. Т. 2. Огб. 826.
84 УГ ПСРЛ. С 528; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 842,843-844.
85 УГ ПСРЛ. С. 528; ПСРЛ. Т. 2 (1-е изд.). С. 222, 292.
86 РГБ. Рум. № 235. Л. 269 об., см.: Востоков. Описание. С 312. № CCXXV; Срез-
невский. И. Стб. 147.
87 ПСРЛ. Т. 2. (1-е изд.). С. 346, 347; ср.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 892-899.
88 Подробнее об этом см.: Веселовский Н.И. Хан из темников Золотой Орды Ногай и его
время // Зап. РАН. Пг„ 1922. Т. 13. С 34-35; см. также с. 32-33.
89 Тизенгаузен В, Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. СПб.»
1884. Т. 1. С. 106.
27
кин (1996) датой Краковского похода Телебуги и Ногая считает зиму
1287/88 г.90
В составе татарского войска, кроме Владимира Васильковича, в Кра-
ковском походе приняли участие Лев Данилович Галицкий, его сын Юрий
Львович и Мстислав Данилович Луцкий. По Ипатьевской летописи,
приглашение об участии в этом походе русские князья получили от хана
Телебуги: "Телебуга же посла ко Заднепреискым князем, и ко Вол инь-
ским, ко Львови и ко Мьстиславу и к Володимеру, веля им поити с собою
на воиноу. Тогда же бяхоу вси князи в неволе Татарьской". Рассматри-
ваемая запись позволяет предположить, что Владимир Василькович
получил приглашение участвовать в походе не непосредственно от хана
Телебуги, а от могущественного темника Ногая, к которому и отправился,
оставив свою жену больной во Владимире.
Оборот “поехал... к Ногоеви" составители перечня записей на древне-
русских кодексах Х1-ХП1 вв. приняли за указание писца Кормчей на поезд-
ку Владимира Васильковича в землю ногайских татар91. Однако "Ногое-
ви" - это форма дательного падежа единственного числа существитель-
ного "Ногой1'. Если бы в записи действительно содержалось указание на
этноним "ногой" ("ногаи"), то для дательного падежа множественного
числа должна была бы быть форма "поехал... к ногоем (ногоям)". К тому
же Ногайская орда, получившая имя Ногая, выделилась из Золотой Орды
только в конце XIV - начале XV в. при хане Едигее и его сыне Нура-
дине92. Поэтому в конце ХШ столетия Владимир Василькович никак не
мог отправиться туда.
Поход на Краков был задуман как совместное выступление объединен-
ных татарских и русских сил под предводительством Телебуги и Ногая. Во
всяком случае, в Густы некой летописи Ногай вместе с Телебугой указаны
как его предводители. При этом имя темника Ногая фигурирует в
летописной статье перед именем хана Телебуги: "В лето 6794. Паки,
попущением Божиим, прииде Ногай и Телебуга со множеством татар, аки
прузи, на Полскую землю..."93
Однако планам совместного выступления Ногая и Телебуги помешало
бывшее между ними "нелюбовье велико", в 1291 г. стоившее последнему
жизни. Согласно сообщениям Бейбарсы, совместный Краковский поход
имел место, однако на обратном пути Ногай оставил союзника, уйдя в
свои кочевья94. Из Ипатьевской летописи как бы следует, что Ногай не
участвовал в походе Телебуги: "...а с Телебугой не снимасд, зане боястася
оба сии сего, а сеи сего"95. Тем не менее Ногай не отказывался от своих
захватнических планов в отношении Польши, направившись туда "своею
90 Грушевський. Хронольопя. С. 53-56; Веселовский Н.И. Указ. сон. С. 37; Бережков
Н.Г. Хронология русского летописания. М., 1963. С. 115; Кучкин В.А. Летописные рассказы
о слободах баскака Ахмата // Средневековая Русь. М„ 1996. [Вып.] 1. С 31-36,44.
91 Древнерусские письменные источники. С. 50. № 28.
92 Веселовский Н.И. Указ. соч. С. 1; Сергеев В.И, Ногайская орда // СИЗ. М., 1967.
Т. 10. Стб. 298.
93 ПСРЛ. Т. 2 (1-е изд.). С 347.
94 Подробнее см.: Кучкин В А. Летописные рассказы о слободах баскака Ахмата. С. 33.
95 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 895.
28
дорогою”96. Густынская летопись содержит весьма краткое описание
маршрута татарских отрядов» Телебуга переправился через Вислу,
подошел к Судомиру, который "не могожа взяти". Ногай, пойдя "другой
дорогой”, подошел к Кракову "на самое Рождество", т.е. 25 декабря97.
Из Ипатьевской летописи как будто бы следует, что, будучи тяжело-
больным, Владимир Василькович должен был идти на Краков в составе
войска Телебуги. Когда именно маршрут Владимира Васильковича
изменился и почему он оказался в составе войска Телебуги, а не Ногая -
неясно. Под Перемышлем, на р. Липе он ”с питьем и с дары" встретил
ордынского хана98 99, но смог проследовать с ним лишь до правого притока
Вислы р. Сан. Здесь из-за "немощи тела своего" он послал за Мстиславом
Даниловичем Луцким, назначив его своим преемником, и повернул назад".
Телебуга, по льду перейдя Вислу "выше Соудомира", направился к
Кракову, но получил известие о том, что Ногай опередил его. Не
решившись соединиться с Ногаем, Телебуга со своим отрядом "поиде
назад на Львову землю, на город на Лвов, и стояша на Лвове земле"100,
О причинах болезни Владимира Васильковича, заставившей его вер-
нуться назад, в Ипатьевской летописи говорится, что ”быс(ть) рана по-
слана на нь от бога неисцьлима". Согласно Ипатьевскому своду, в течение
четырех лет Владимир Василькович страдал гниением нижней челюсти
("нача емоу гнити исподняя оустина")101.
Принимая во внимание известие записи о болезни княгини Ольги Рома-
новны можно предположить, что в этот год на Волыни было моровое
поветрие. Густынская летопись под 6792 г. прямо сообщает о том, что
"великий мор бысть по всей Руской земле"102. Правда, причины этого мора
летописец связывает с бедствиями, причиненными русским землям тата-
рами, о которых сказано в фантастической форме: татары тогда
"...иземше бо сердце человеческое, мочаху во яде аспидном и полагаху в
водах, и от сего воды вся в яд обратишася, и аще кто от них пияше, абие
умираше"103. Не исключено, что описание мора в статье 6792 г. на самом
деле имеет отношение к событиям 6794 г. (см. выше).
Из записи как бы следует, что сам князь Владимир Василькович сов*
местно с женой переписал Кормчую: "...списан бысть сии Номоканон бого-
любивым князем Владимиром, сыном Василковым, и боголюбивою княги-
нею его Олгою Романовною..." Однако формула "списан бысть...", оче-
видно» могла не буквально означать, что княжеская чета занималась
перепиской рукописи, а то, что кодекс был сделан по их заказу, на их
средства и (или) предназначался вкладом от их имени церкви. К тому же
96 Там же.
97 ПСРЛ. Т. 2 (1-е изд.). С 347.
9В ПСРЛ. Т. 2. Огб. 892.
99 Там же. Огб. 893, 897-898; в Гусгынской летописи о болезни Владимира Васильковича
говорится под 6792(1284) г., где упоминается, что в походе Ногоя и Телебуги он не участ-
вовал ("за немощь не идеи); см.: ПСРЛ. Т. 2 (1-е изд.). С. 346.
100 Там же. Т. 2. Стб. 894.
101 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 914; Соловьев С,М, Указ. соч. Кн. 2, т. 3. С. 119.
102 ПСРЛ. Т. 2 (1-е изд.). С. 347.
103 Там же. С. 347.
29
рукопись, вероятно, была завершена уже после отъезда Владимира
Васильковича в Орду, поскольку в записи говорится о проводах князя.
Указание на отъезд Владимира Васильковича позволяет уточнить вре-
мя написания рукописи и составления записи в ней. Известно, что, дойдя
до Владимира, в котором оставалась княгиня Ольга Романовна, татарские
отряды принялись грабить город104. Из Владимира, согласно Ипатьевской
летописи, татары ушли "в неделю же... по Мику л ине дни на завтри
день"105. Поскольку Краковский поход происходил зимой (летописи сооб-
щают о переправах татарской конницы по льду, а также о том, что осада
Кракова началась под Рождество), речь идет о Николе зимнем, т.е. 6 де-
кабря. "Завтрашним" днем после Николина дня было воскресенье
("неделя") 7 декабря. Конница Телебуги пришла в движение и уже через
несколько дней достигла пределов Польши. В это время Владимира
Васильковича в составе татарской рати уже не было из-за обострения
болезни. Следовательно, можно предположить, что кодекс был .переписан
по крайней мере ранее 7 декабря, когда Владимир Василькович еще
только отправлялся к Ногаю, а не возвращался домой по болезни, едва
дойдя с татарами до р. Сан, и так и не достигнув Кракова. 7 декабря
приходилось на воскресенье в 6795 (1287) мартовском году с вруцелето
"В". Это в очередной раз подтверждает правильность датировки Краков-
ского похода концом 1287 - началом 1288 г.
Если это действительно так, то можно предположить, что 6794 г.
записи - мартовский, а переписка Кормчей и отъезд Владимира Василько-
вича к Ногаю имели место в январе-феврале 1287 г. (6794-5507). Оста-
ется неясным, почему путешествие Владимира Васильковича оказалось
столь долгам и заняло почти год. Не исключено, что первоначальная дата
выступления татар против Польши была изменена (возможно, поход
планировался Ногаем не на конец, а на начало 1287 г.). Можно предпо-
ложить, что поход отложился вследствие занятия в феврале 1287(?) г.
Телебугой ханского стола, что не могло не внести коррективы в перво-
начальные замыслы Ногая. Тогда становится ясным, почему Влади-
мир Василькович, отправившись к могущественному золотоордынскому
темнику (согласно записи), оказался в лагере его противника хана Теле-
буги. Может быть, растянувшееся почти на год путешествие Владимира
Васильковича следует объяснить срывом первоначальных планов Ногая, а
также тем, что владимиро-волынский князь получил не одно, а два пригла-
шения участвовать в польском походе - сначала от Ногая (в январе-
феврале), а затем от Телебуги (в конце 1287 г.)?
Две следующие, записи (Лё 9, 10) помещены на л. 260 об. Минеи на
ноябрь из комплекса Софийских служебных миней106. Обе записи сделаны
в конце XIII. bj владычным дьяконом Скореней.
Впервые ошгбыли опубликованы А.В. Горским и К.И. Невоструевым
(1917)107. Впоследствии их текст был воспроизведен описателями перга-
104 Тамоке; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 892-893.
t05 ПСРЛ. Т. X Стб. 892.'
106 ГИМ: Син. № 161. Л; 260 об.
107 Горский, Невоструев. Описание. Отд. 3, ч. 2. С. 33.
30
менных рукописей ГИМ (1964)108 и В.А. Кучкиным (1967)109, Запись № 9
(об изгнании новгородских наместников князя Андрея Александровича
(1263-1304) из Городища) содержит сведения, не имеющие аналогий в
летописях. В ней упомянуты новгородский архиепископ Климент (1276-
1299) и посадник Андрей Климович (Андрейко Климентович) (1286-1316)
(см. Приложения, № 9).
Специальное исследование посвятил этой записи В.А. Кучкин. Он пока-
зал, что в записи дата дана по мартовскому стилю (10-й индикт соответ-
ствует сентябрю-февралю 6804 мартовского года), и предположил, что
описанный в ней конфликт между Новгородом и владимирским великим
князем Андреем Александровичем произошел, скорее всего, в ноябре
(Минея на ноябрь) 1296 г. Изгнание наместников князя Андрея Алексан-
дровича и приглашение на новгородское княжение Даниила Александро-
вича Московского свидетельствуют, по мнению Кучкина, о росте “полити-
ческого веса Москвы в делах русского Северо-Востока"110. Исследователь
справедливо считает, что в конфликте с владимирским великим князем
Андреем Александровичем князь Даниил Александрович Московский
должен был рассчитывать "не только на свои и новгородские силы,*но и на
помощь союзников - Твери и Переславля"111. Подтверждением послед-
нему служит, как считает Кучкин, договорная грамота о союзе между
Новгородом Великим и Михаилом Ярославичем Тверским, составленная,
по его мнению, в конце 1296 или в начале 1297 г.112
К сказанному Кучкиным можно добавить, что описываемые в записи
Кг 9 события (изгнание наместников и призвание на новгородский стол
князя Даниила Московского (1261-1303)) произошли в отсутствие князя
Андрея Александровича, который, согласно летописи, в 6803 г. пошел в
Орду вместе со своей женой113. В 6804 г. Андрей вернулся из Орды114.
Этим же годом в летописи датируется княжеский съезд во Владимире, на
котором участвовал и князь Андрей Александрович115. Сразу после
отъезда он выступил против Переславского княжества, В своих посяга-
тельствах на Переславль он столкнулся с противоборством московского
князя Даниила Александровича и Михаила Ярославича Тверского, кото-
рые, объединившись, выступили ему навстречу и сошлись под Юрьевом.
Битвы, однако, не произошло, и все окончилось миром. Князья разъеха-
лись116. Тем не менее позиции князя Андрея Александровича сильно
Щепкина и др. Описание. С.’ 146.
10Р Кучкин. Роль Москвы. Q 54-64.
ПО Кучкин. Роль Москвы. С. 60.
1Н Там же. G 61.
112 Там же. С. 62.
из ПСРЛ. Т. 1. С. 228; Там же. Т. 4, ч..1, выл 1. С 249; Там же. Т. 4, ч. 2, выл. 1.
С. 236; Там же. Т. 7. С 181; Там же. Т. 10. С. 171; Экземплярский. Великие и удельные.
Т. 1. С 56.
1М ПСРЛ. T.'l. С. 228; Там же. Т. Экземплярский. Великие и удельные. Т.1.
С 57.
П5 ПСРЛ. Т. 4, ч. 1, вып» 1. С. 249; Там .же. Т. 4, ч. 2, вып. 1. С 236.
116 Экземплярский. Великие и удельные. Т. 1. С. 56; Черепнин Л.В.Русские феодальные
архивы* Ч. 1. М.; Л., 1948. С. 268; Фенне» Дж. Кризис. С. 197, 203; Кучкин. Роль Москвы.
С. 63.
31
пошатнулись. По-вид им ому, вследствие неудачи под Юрьевом и произо-
шел сгон наместников Андреевых с Городища. Именно тогда Даниил
Александрович Московский был призван на новгородское княжение, где
его замещал сын - Иван Данилович (будущий Калита), упомянутый в
договорной грамоте Новгорода Великого и Михаила Ярославина Твер-
ского конца 1296 - начала 1297 г.117 Следующее упоминание о князе
Андрее Александровиче помещено в летописях уже под 6805 (1297) г. в
связи с его возвращением в Новгород118.
Запись № 10 содержит известие о строительстве в том же (т.е. 6804)
году Великого моста через Волхов (см. Приложения, № 10).
Первое упоминание о ''Мосте", "Великом мосте" относится к 988 г., -
по преданию, с него "свергли" тогда идол Перуна. О возведении Великого
моста новгородские летописи сообщают довольно часто, иногда с интерва-
лом в один-два года119. Известия о том, что по весне, с таянием льдов и
ледоходом по Волхову вода "мост снесе", "мост переметаша" и "поруша",
перемежаются с известиями о восстановлении моста или постройке его
заново120. Страдал деревянный мост и от огня, что также требовало
строительных работ121 122. Примечательно, что в летописях отсутствуют
свидетельства о восстановлении моста в 6804 г.
Запись № 11 представляет особый интерес. По некоторым формальным
признакам, она не является "исторической": она помещена в конце кодекса
под текстом, написана рукой писца и, подобно выходным записям ХШ-
XIV вв., начинается с даты создания рукописи. Затем следует вторая,
заключительная статья записи, повествующая о голоде в Суздальской
земле: "...бысть пооскоуду хлеба, а в Суздальской земли голодъ бяше,
мнози хоудии идяхоу в новгородьскоую волость кормиться... То же бяше
все по грехомъ нашимъ, не имеяхомъ бо любъви межи собою, нъ зависть,
нъ съньдахоу дроуг дроуга завистию..." (см. Приложения. № П)т.
Под "завистью", возможно, подразумеваются княжеские усобицы 1295-
1296 гг.
Поскольку основная повествовательная часть записи № 11 посвящена
сообщению о голоде 1296 г. и объяснению его причин ("все по грехом
нашим"), нет оснований считать ее выходной. К тому же в ней отсутст-
вуют такие обязательные элементы формуляра выходной записи, как
указание заказчика и писца рукописи, самохарактеристика писца и просьба
об исправлении возможных ошибок, apprecatio. Все эти элементы как раз и
нехарактерны для "исторических" записей.
Дата, указанная в записи - 6804 (1296) г., вызывала сомнения у иссле-
дователей. Составители описания пергаменных рукописей ГИМ высказы-
вали предположение о том, "что писец XIV в, ошибся в цифре сотен и по-
ставил вместо т.е. 1396 г„ или списал дату с оригинала кон-
1 17 ГВНП. № 4. С, 14; Кучкин. Роль Москвы, С, 62-64.
УЛ ПСРЛ. Отд. 1. С 21.
119 У Г ПСРЛ. С. 50 (“Волхов”).
120 Там же. С. 50-53.
121 Там же.
122 ГИМ. Син. М 836. Л. 180; см.: Щепкина и др. Описание. С. 160.
32
Ца ХШ в."123. Это мнение базировалось на том, что почерк записи и той
части основного текста, где она помещена, имеет черты почерка XIV сто-
летия,
В исследованиях по истории неурожаев и погоды в Восточной Европе
содержатся сведения о голоде на Руси в 1295-1297 гг.124 Местные недо-
роды в Центральной и Восточной Европе отмечались в 1395 г.125 1396 и
1397 гг. на Руси были среднеурожайными, но отнюдь не голодными126. Эти
данные подтверждают правильность даты записи. Содержащийся намек
на междоусобия также не позволяет считать дату 6804 (1296) г. оши-
бочной.
Запись № 11 находится на последнем листе рукописи (Л. 181 об.). Сама
же рукопись писалась как бы в два приема - большая ее часть (120 сохра-
нившихся листов) - л. 1 - 120 об. - в ХШ в. и 59 листов - л. 121-181 об.,
по-видимому, в XIV в.127 При этом текст на л. 121 оказался смытым, от
него сохранились лишь 8 нижних строк. Сейчас нет никаких оснований
утверждать, что смытый текст, как и оставшиеся 8 строк, имел признаки
XIV столетия. Может быть, запись 1296 г. уже была на какой-то части
л. 121 ниже основного текста, а после завершения кодекса в XIV в. была
переписана на л. 181 об-?
Запись № 12 содержится в так называемой '’Устюжской" кормчей конца
XIII - начала XIV в.128 Сейчас она с трудом поддается прочтению. Попыт-
ка проявить ее химическим реактивом, предпринятая в XIX в., не увенча-
лась успехом. Поэтому имена, указание на месяц ("генваря" (?)), а также
конец записи (со слов "и в землю положена...") читаются неуверенно (см.
Приложения, Л® 72). Запись сделана почерком, схожим с почерком первого
писца рукописи, переписавшего в ней л. 1-47,51 об., 53 (первые 13 строк),
и по палеографическим признакам может быть датирована рубежом ХШ-
XIV вв.
Кто были упомянутые в записи Петр Васильевич и "Елина", неясно.
Петром звали ростовского епископа второй половины XIV в. (1364—
1365)129. Под этим же именем фигурируют епископы переславский (около
1072), ростовский (около 1378) и некий епископ Руси Петр, изгнанный
татарами (около 1344), а также игумен одного из монастырей в Рязанской
земле (около 1408) и игумен киевского Спасского монастыря Петр Акеро-
вич, который в Никоновском своде фигурирует как "столник Володимерь”
(упом. под 6739 (1230/31) г.). Это имя носили киевский и новгородский
бояре Петр Б ср и славил (упом. под 1168 и 1170 гг.) и Петр Михалкович
(упом. в 1155 г.), а также посадник новгородский Петр (Петрило) Никулин
123 Щепкина и др. Описание. С. 160. Примем. 62.
124 Бараш С.И. История неурожаев и погоды в Европе. С. 92.
125 Там же. С. 127.
126 Там же.
>271 писец: Л. 1-8 об. (+ 17 строк на л. 186); П писец: Л. 121-179 (+ 11 строк на л. 180);
III писец: Л. 179 об. - 180 (кроме последних 11 строк). Границы почерков в кн.: Щепкина
и др Описание. С 159 определены иначе.
12« рГБ. Рум. № 230. Л. I.
129 Щапов Я.Н. Государство и церковь Древней Руси Х-ХШ вв. М., 1989. Q 38,58, 182.
209; 51. 112.204.
2. Древнейшие государства
33
(около 1262)130. Однако никаких оснований связать этих людей с Петром
Васильевичем записи № 12 у нас нет.
Еленой звали жену суздальско-нижегородского князя Константина
Васильевича, упомянутого под 6873 (1365) г.131 Елена Ольгердовна, дочь
князя Ольгерда Гедиминовича, известна как жена великого князя Влади-
мира Андреевича Храброго132. Елена (Ульяна) было именем жены углиц-
кого князя Андрея Васильевича Большого, вышедшей замуж в 6977
(1469) г.133^ Никаких данных, позволяющих отождествить кого-то из этих
женщин с "Елиной” исследуемой записи, нет. К тому же Елена записи
№ 12 указана без княжеского титула.
Источники ХШ-XIV вв. содержат упоминание о нескольких женщинах,
носивших имя Марина. Так звали, например, жену ярославского князя
Всеволода Константиновича, упомянутого под 6787 (1279) г. в Никонов-
ской летописи. Марина - монашеское имя Иулиании Александровны,
литовской великой княгини, дочери Александра Михайловича Тверско-
го134. В чернице Марине-Марии, от чьего имени составлена данная гра-
мота, В.А. Кучкин видит жену князя Даниила Борисовича, сына послед-
него самостоятельного нижегородского князя Бориса Константиновича135.
Дата смерти всех этих женщин, а также сведения о том, имел ли кто-либо
из них брата по имени Лукьян (Лукиян), в источниках отсутствуют.
Еще одно упоминание о Марине находим в записи 1296 г., сообщающей
о переписке рукописи повелением "боголюбивой княгини Марины" писцом
Захарией136. В той же записи говорится и о другой работе писца — Еванге-
лии апракос, заказанном игуменом монастыря Покрова Богородицы в За-
волочье Антонием. Запись с упоминанием княгини Марины вшита в Псал-
тирь первой половины XIV в. Еще А.А. Шемшурин (1914), а вслед за ним
и А.А. Покровский (1916) указали на чужеродность листов с записью
1296 г. в этой Псалтири, однако последующие исследователи рукописи
оставили без внимания это его замечание137. В Описании пергаменных
рукописей ГИМ (1965) и Сводном каталоге (1984) этот кодекс значится
как "Псалтирь княгини Марины" 1296 г. М.В. Щепкина ошибочно отож-
дествляла почерки "Псалтири Марины" и так называемой "Симоновской
псалтири" последней четверти XIII в. (1974)138.
Происхождение "Псалтири Марины" является темой для специального
изучения и выходит за рамки нашего исследования о записях историчес-
кого содержания. Однако, хотелось бы заметить, что в настоящей работе
|30Там же. С, 209; см., например: ПСРЛ. Т. 9. С. 205, 235, 237, 239; Т. 10. С. 101, 143,
157, 159: Т. 11. С. 99, 130,205 и др.
131 ПСРЛ. Т. 37. С. 33, 74.
132 Там Же. С, 46, 91.
133 ПСРЛ. Т. 10. С. 157.
134 уд ПСРЛ. Ч. 2. С. 87.
133 Кучкин. "Данная” черницы Марины. С. 294-316.
136 ГИМ. Син. № 235. Л. 337-338; см.: Щепкина и др. Описание. С. 160-161.
137 Шемшурин А.А. Разбор исследования А. Некрасова "Очерк из истории славянского
орнамента”//ЖМНП. 1914. Май. С. 156; Покровский. Цревнее наследие. С. 164,
13R Щепкина и др. Описание. С. 160: СК. № 188. С. 214-215; Щепкина М.В. Возможность
отождествления почерков в древнерусских рукописях//Древнерусское искусство: Рукописная
книга. М., 1974. Сб. 2. С. 8-13.
34
мы разделяем Псалтирь Кюра Костинича первой половины XIV в. (об этой
рукописи речь пойдет ниже) и лист с записью писца Захария 1296 г. (т.е.
сохранившуюся часть Псалтири Марины).
Кто была княгиня Марина записи 1296 г., неясно. Считается, что
"Псалтирь Марины" могла быть псковского происхождения. Однако, как
уже говорилось, "Псалтирью Марины” называются фактически две разно-
временные рукописи, от одной из которых сохранились только 2 листа с
записью писца Захарии, другая представляет собое более или менее
цельный кодекс, объемом в 336 листов (собственно Псалтирь). С Псковом
можно уверенно связать только Псалтирь XIV в. Это устанавливается
прежде всего на том основании, что до 1343 г. рукописью владел псков-
ский боярин первой половины XIV в. Кюр Константинович (Кюр Кости-
нич), вложивший ее в церковь Благовещения Богородицы. О состояв-
шемся пожертвовании свидетельствует вкладная запись, составленная
от его имени139. Вклад состоялся до 1343 г., когда Кюр Константинович
был убит в сражении возле Нового городка немецкого140. О происхож-
дении рукописи 1296 г. ("Псалтири Марины") ничего неизвестно. Тем
не менее, княгиня Марина записи писца Захарии вряд ли была Мари-
ной записи № 12. Кормчая конца ХШ - начала XIV в., в которой поме-
щена запись о смерти "Марины, Наумковой сестры”, связана с ве-
ликоустюжским монастырем Михаила Архангела141, а не новгородско-
псковскими землями (в записи 1296 г. упоминается новгородская волость
Заволочье на Двине). К тому же Марина записи № 12 упомянута без
княжеского титула. Впрочем, ее имени предшествуют слова "раба божья".
Неясно также, кто был Наум (Наумка), чьей сестрой названа Марина.
Наумом Ивановичем звали двинского посадника начала XV в.142 Под этим<
же именем (Наум) известен чернец, будто бы исцелившийся в 6970 (1462)г.
у гроба митрополита Алексея143. Так звали крылошанина новгородского
Софийского собора, упомянутого в летописях под 6924 (1416) г.144 Никто
из них не мог быть Наумом записи рубежа ХШ-XTV вв.
Не проясняет картину, как мы увидели, и попытка установить, кто
были упомянутые рядом с Мариной Петр Васильевич, Наум (Наумка) и
Елена.
Запись №12 обобщила свидетельства сразу о нескольких смертях,
последовавших 18 мая. Соединение разных имен под одной датой позволя-
ет предположить, что причиной смерти названных лиц стало моровое
поветрие. В конце ХШ - начале XIV в. повальные эпидемии приходились
на 1278 г.» зиму 1283 и 1284 гг., отмечались в 1282, 1286, 1305, 1308, 1309,
1314, 1325 гг.145 * Вероятно, мор одного из названных лет и имелся в виду в
записи № 12. Как уже говорилось, конец записи со слов "и в землю
139 Щепкина и др. Описание. С. 161.
140 ПЛ. Вът. 1. С. 11; Там же. Выл. 2. С. 26,27; Покровский, Древнее наследие. С. 164.
141 Вздорнов. Искусство. № [12].
142 ПСРЛ.Т. 11. С. 186.
143 ПСРЛ.Т. 12. С. 114.
144 ПСРЛ.Т. 11. С. 231.
145 Васильев К.Г., Сегая А.Е. История эпидемий в России. М.» 1960. С 25, 27-28; Ба-
раш С .И. Указ. соя. С. 88-89,97-100.
2*
35
положена... генваря..." в записи читается неотчетливо. Поэтому предпо-
ложение, что здесь идет речь о захоронении умерших во время мора
18 мая Петра Васильевича, "рабы божьей" Марины и Елины, едва ли
правомочно, так как получается, что погребение состоялось спустя 9 меся-
цев после их смерти.
3. "ИСТОРИЧЕСКИЕ” ЗАПИСИ XIV в.
От XIV в. сохранилось 17 записей, содержащих информацию историче-
ского характера. Из них собственно "исторических" записей - 10, лето-
писных известий в составе выходных записей и их подразновидностей - 6 и
одна вкладная запись, содержащая летописное известие в виде компо-
нента формуляра.
Запись №13 сделана в так называемом Псковском апостоле 1307 г.146
(см. Приложения. № 13). Запись сделана чернилами, как будто схожими с
теми, которыми написан основной текст, но другим почерком. Принад-
лежит писцу (?) Домиду. В ней упоминается псковский Пантелеймо-
нов монастырь на Красном дворе147 и его игумен Изосим (Зосима)148.
Запись содержит летописное известие о междоусобье между великим
князем владимирским Георгием (Юрием) Даниловичем и Михаилом Юрь-
евичем Тверским149.
Дата записи № 13 выглядит очень странной. Она состоит из набора
малопонятных (результат фальсификации?) и вполне традиционных для
выходных записей XIV в. элементов. Так, совершенно неясными, не
встречающимися нигде больше в подлинных записях XI-XIV вв., выглядят
обороты "а индик(та) лет(о) 5", "а пса(л) законьно и лет(о) 21 лунному
кругу", "18 въ четвьртомь червьчи", "солнцю 4-го перъста лето 6-е”,
"небесной луны лета 19". Запись указывает дату переписки кодекса - 21
августа 6815 г.
21 августа отмечался день памяти св. мученицы Вассы и ее детей Феог-
ния, Агапия и Писта150. Имя святой передано в записи при помощи четы-
си
рех строчных и двух выносных букв: " Васы". Очевидно, вместо Вассы
имелось в виду ошибочное "Васи(ли)сы”. Имя Василиса известно в русских
источниках с конца ХШ в. Так звали упомянутую в Никоновской летописи
под 6802 (1294) г. дочь ростовского князя Дмитрия. Борисовича, жену
великого владимирского князя Андрея Александровича, великую княгиню
Василису Дмитриевну (сшиб.: "дочь Василькова"). Василисой звали дочь
московского великого князя Семена Ивановича Гордого, жену кашинского
князя Михаила Васильевича (упом. под 6876 (1368) г.). Это же имя носили
дочь московского великого князя Василия Дмитриевича, жена суздаль-
ско-нижегородского князя Александра Ивановича (упом. под 6906 (1398),
М ГИМ. Син. № 722. Л. 180 б.
W7 См.: Лабутина. Историческая топография. С. 164,170.
мв у Строева Изосим помечен единственной датой - 1307 г. - по единственному упо-
минанию в Псковском апостоле. См.: Строев. Списки. Стб. 412.
И9 Подробнее см.: Зимин. Приписка. С 60-74.
150 Сергий. Полный месяцеслов Востока. Т. 3. С. 334.
36
6927 (1419) и 6933 (1425) гг.), а также дочь рязанского великого князя
Федора Олеговичи, жена серпуховского князя Ивана Владимировича
(упом. под 6909 (1401) г.). То же имя носила дочь киевского князя Ивана
Ольгимунтовича, сестра четвертой жены литовского великого князя
Ягайло Ольгердовича Василиса Ивановна Белуга (Wasilisa Behiha),
упомянутая в Хронике Быховца под 6909 (1401) г?51 Непривычное для
Руси имя "Васса”, видимо, могло подменяться более знакомым "Василиса",
довольно широко распространившимся среди русских княгинь XIV и
особенно XV в. Так, в Никоновской летописи и Степенной книге иночес-
ким именем княгини Анастасии Ивановны (в монашестве Феодоры), жены
нижегородского князя Андрея Константиновича, было ошибочно названо
"Василиса” вместо правильного "Васса"151 152 153. Очевидно, та же ошибка была
допущена и автором исследуемой записи.
Позднее по отношению к основному тексту кодекса происхождения за-
писи 6815 г. обнаруживает ее почерк, отличный от почерков обоих писцов
Апостола и как будто менее древний.
Единственной вкладной записью XIV в., содержащей в качестве части
текста летописное свидетельство, является вкладная Тарасия Онтонови-
ча, давшего Апостол начала XIV в. "к святому Воскресению" (см. Прило-
жения. № М)]53. В записи замечено, что вклад сделан в год, когда "бысть
знамение в луне". Вкладная запись от имени Тарасия Онтоновича сосед-
ствует с выходной записью, составленной писцом Апостола Максимом-
Станимиром, сыном Павла - попа "святого Воскресения", и сделана его же
почерком154.
В открывающей запись именной части сообщается, что мирское имя
вкладчика - "Станимиров сын, староста святого Воскресения”. Выражение
"староста святого Воскресения", скорее всего, относится к Станимиру,
сыном которого называет себя вкладчик. На основании этого упоминания
А. А. Покровский предположил, что Тарасий Онтонович - сын или близкий
родственник писца Максима-Станимира155, Учитывая близкие родственные
отношения писца и вкладчика, можно предположить, что рукопись была
переписана Максимом-Станимиром специально для пожертвования ее
церкви Воскресения Христова от имени сына.
Выходная и вкладах записи должны были быть составлены практически
одновременно. Не случайно вкладчик начал свою запись не с даты, как
это было принято во вкладных записях XIV-XV вв., а с именной части, с
оборота "Се аз, раб божии Тарасии Онтоновиц..дал". Видимо, даты вы-
ходной и вкладной записей должны были совпадать. Однако по какой-то
причине дата, открывающая выходную запись Апостола, не была допи-
сана до конца и выглядит следующим образом: "В лето 6000-ное ... ин-
дикта в месяца ноября в 19 день на память святого пророка Авдия
151 См.: УЛ ПСРЛ. Отд. 1. С 78; ПСРЛ. Т. 14. Вторая половина: Указатель к Нико-
новской летописи (IX-XIV тг.). Пг., 1918. С. 24; Там же. Т. 17. СПб.. 1907. С. 518; Там же.
Т. 21. СПб., 1913. Ч. 1. С. 50,228, 229; Ч. 2. С. 391,392,420,424.
152 ПСРЛ. Т. 14. С. 24; Там же. Т. 21, ч. 2. С 391,392.
153 ГИМ. Син. № 15» Л. 128; см.: Щепкина и др. Описание. G 167.
154 Там же.
155 Покровский. Древнее наследие. С. 140.
37
доконцаны быша книги си...” Таким образом, мы располагаем только
указанием на число тысяч в дате и день окончания работ по переписке
кодекса -19 ноября.
Традиционно рукопись датировалась 1309-1312 гг., поскольку в выход-
ной записи упомянуты как здравствующие новгородский архиепископ
Давид, занявший кафедру 5 июня 1309 г., и посадник Борис, скончавшийся
1 июня 1312 г.156 В записи также фигурирует псковский князь Иван Федо-
рович и новгородский князь Михаил Ярославин Младший (1307-1318).
Уточнить датировку рукописи можно, обратившись к летописному сви-
детельству, помещенному во вкладной записи и совпадающему по време-
ни с выходной: "В то же лето бысть знамение в луне”. По таблицам
Д.О. Святского нетрудно определить день месяца и год всех лунных зат-
мений, бывших на Руси в период с 1309 по 1312 гг.157 При этом необхо-
димо учитывать показание выходной записи о том, что рукопись окончена
19 ноября: лунное затмение искомого года должно было произойти летом-
осенью, т.е. незадолго до указанного в выходной записи дня.
По таблицам устанавливаются два лунных затмения, происшедших в
указанное время года (лето-осень) в пределах 1309-1312 гг.: это затмения
21 августа 1309 г. и 11 августа 1310 г. Судя по упоминанию в выходной
записи архиепископа Давида, рукопись не могла быть переписана до
5 июля 1309 г., когда он принял сан. Поскольку лунное затмение
21 августа 1309 г. произошло вскоре после указанной даты, логично было
бы предположить, что поставление нового архиепископа должно было бы
найти свое отражение в летописной записи рядом с упоминанием о
затмении. Однако этого не видим. Поэтому датировка рукописи 1310 г.
нам кажется более оправданной.
Запись № 15 (о солнечном затмении) сделал псковский писец начала
XIV в. Козьма попович в Шестодневе служебном и часослове с добавле-
ниями158 (см. Приложения. № 75). "Историческая” запись помещена писцом
рядом с дневниковыми записями молитвенного и эмоционального харак-
тера159.
На основании даты солнечного затмения, приведенной в летописной
записи Козьмы поповича, рукопись была датирована А.А. Покровским
1412 г.160 Между тем, почерк той части рукописи, где помещена запись, и
графика самой записи не позволяют считать их относящимися к XV в, При
проверке М.Б. Булгаковым даты солнечного затмения по справочным
таблицам Д.О. Святского161 было установлено, что 5 июля на Руси
затмение было, только не в 1412 г., а столетием раньше - в 1312 г.162
Традиционно считалось, что при записи числа писцом была допущена
ошибка, и вместо со (= 800) помещено ц (= 900)163. Рукопись с известными
156 Щепкина и др. Описание. С 167- Примем. 87.
157 Свитский. Астрономические явления. С. 173. Табл. IV, V.
158 РГАДА. Ф. 381. № 76. Л. 111 об.
159 См.: Калугин. II. С. 53.
160 Покровский. Древнее наследие. С 40-41.
161 Сеятский. Астрономические явления. С. 3-7.
162 Булгаков. О датировке. С. 63-64.
163 Каталог ЦГАДА. С. 123-126.
38
оговорками датировалась временем около 1312 г.164 Однако наблюде-
ния А.Х. Востокова, Е.Ф. Карского, Н.П. Лихачева, В. Гарадхаузена,
Р.А. Симонова, Л.П. Жуковской, В.В. Калугина показали, что в древне-
русских памятниках письменности для обозначения числа 800 могла
употребляться не традиционная <5, а ц, в обычных случаях обозначавшая
число 900. Для передачи числа 900 могла использоваться буква а165. Веро-
ятно, с таким же обозначением числа 800 через ц, а не (3, встречаемая и в
настоящей записи. Таким образом, в ней сообщается о солнечном затмении
5 июля 1312 г. Этим же годом следует датировать и Шестоднев, в
котором его писец поместил исследуемую запись. Ту же цифровую систему
этот писец употребил в другой своей записи, содержащей известие о
приходе в Псков в 6821 (1313) г. князя Бориса и о росписи церкви
Рождества Богородицы на Снетной горе (на Горе)166 (см. Приложения.
№ 16). Наряду с князем Борисом (московский князь Борис Данилович, сын
великого князя Даниила Александровича (?)) в записи №16 упоминаются
новгородский архиепископ Давид (5 июня 1309 г. - 5 февраля 1325 г.)167 и
великий князь Михаил Ярославин (1307-1318). Однако замена в дате
записи буквы (3 буквой ц в значении "800" была расценена Н.М. Карин-
ским как ошибка писца Козьмы, который написал 6921 (1413) г. вместо
правильного 6821 (1313) г.168
О церкви Рождества Богородицы на Горе известно, что она была
заложена в 1309-1310 гг. и завершена постройкой в 1310/11 г. О росписи
этой церкви, осуществленной в 1313 г., известно только из настоящей
записи. Князь Борис упоминается также в записи № 22. Если наше пред-
положение о тождестве князя Бориса и московского князя Бориса Да-
ниловича верно, то можно констатировать, что только из записи № 15
явствует, что он "вокняжил" в Пскове в 1313 г.: "Въ лето 6821 кончаны
быша книгы си ... при князи Борисоу при пльсковьском, томь же лете
въшьлъ въ Пльсковъ...”
В формуле "... кончаны быша книгы си... къ святомоу моученикоу Пан-
телеймону на 5 вьрстъ, а стяженьк рабу божию Радиола черньча съ Бо-
рисомъ, а пеаны кънигы си при попе Григории [.....] и при игоумене
Радионе, бяше бо тъгда игоуменомъ оу святого Пантелеймона, а Борись
бяше перевозникомъ" указаны стяжатели и место вклада вновь перепи-
санного кодекса. Стяжателями кодекса, т.е. лицами, давшими средства на
его производство, названы чернец Родион, которого В.В. Калугин отож-
дествляет с игуменом Пантелеймонова Дальнего монастыря Иродионом, и
164 Там же. Q 126.
165 Лихачев Н.П. Владимирская эпиграфическая запись XIV в. // ИОРЯС. СПб., 1901.
Т. 6, ки. 3. С. 292; Востоков. Филологические наблюдения. С. 38; Карский. Палеография.
С. 216; Garadthausen V. Griechische Palaeographie. Leipzig, 1913. Bd. 2. S. 368-370; Симо-
нов PA. О некоторых особенностях нумерации, употреблявшейся в кириллице //Источнико-
ведение и история русского языка. М., 1964. С. 23-25; Жуковская Л.П. К истории буквенной
цифири и алфавитов у славян // Источниковедение и история русского языка. С 38-39;
Калуга L G НI; Калугин. П. С. 50.
ГИМ. Син. № 172. Л. 202 об.
167 Покровский. Древнее наследие. С. 64; Лабутина. Историческая топография. С. 168.
16В К арапский. Язык Пскова. С. 144; ПСРЛ. Т. 10. С. 174,175, 181,187.
39
"перевозник" (т.е. перевозчик) Борис169. Как это следует из записи, стя-
жатели предназначали кодекс для вклада от своего имени в Пантелей-
монов Дальний монастырь ("... к святому мученику Пантелеймону, за
5 верст"). Упомянутые 5 верст отражают примерное расстояние, отделяю-
щее монастырь от Пскова170.
Примерно с начала XIV в. получила довольно широкое распространение
практика фиксации в записях на книгах дат смерти частных лиц. Такие
записи делались для памяти о дне поминовения умерших родственников,
членов княжеского дома, церковных иерархов. К подобным известиям
следует отнести записи № 17-20, 28.
Запись № 17, содержащая известие о смерти "в лето 6[?]25 ... княгини
Марии Домонтовой", помещена на л. 40 Служебника, традиционно дати-
руемого рубежом ХШ-XIV вв.171 (см. Приложения. №17). Впервые эта
запись была опубликована в Отчете Публичной библиотеки за 1905 г.172, а
затем воспроизведена Е.Э. Гранстрем (1953)173.
В Отчете Публичной библиотеки имеется краткое описание Служеб-
ника-(он датируется XIV в.174) и полностью воспроизведен текст записи о
смерти Марии Домонтовой. В отношении даты говорится, что в ней
пропущено число сотен- ”й" (= 800)175.
Публикуя эту запись, Гранстрем прочла дату в ней как 6025 г. Однако
при переводе этого года в летосчисление от Рождества Христова она
допустила подмену 6025 на 7025. Полагая, что запись сделана "полу-
уставом XVI в.", а дата в ней дана по сентябрьскому стилю, Гранстрем
при вычитании из 6025 числа 5509 получила 516 г. По-видимому, сочтя это
невероятным, она вычитала 5509 из 7025 г.176 Впоследствии эта ошибка
была повторена в Сводном каталоге (1984), где запись фигурирует под
неверной датой 1517 г. (стиль, очевидно, мартовский)177.
Внешние особенности записи, прежде всего почерк, не позволяют да-
тировать ее временем позднее первой четверти XIV в. Более того,
индивидуальные особенности почерка записи свидетельствуют о его
близости к основному тексту Служебника. Кодикологические признаки
Служебника (почерк, декор, разлиновка пергамена и т.д.) позволяют
заключить, что эта рукопись может быть датирована первой четвертью
XIV в.
Запись о смерти княгини Марии появилась, по-видимому, вскоре после
написания кодекса. Надо полагать, что при указании года смерти княгини
автор записи пропустил число сотен (й = 800), написав 6025 вместо 6825.
169 Калугин. II. С. 50,53.
170Лабутина. Историческая топография. С. 169-170.
171 РНБ. Q. п. 1. 67; о датировке рукописи см.: Гранстрем. Описание. С. 32; СК. № 479.
С. 368- Подробнее о княгине Марии Домонтовой см«: Столярова Л.В. Мария Дмитриевна -
Жена псковского князя Довмонта // Средневековая Русь. М., 1996. [Вып.] 1. С. 58-75.
172 Отчет ИПБ. С. 40.
173 Гранстрем. Описание. С 32.
174 Отчет ИПБ. С. 39.
175 Гранстрем. Описание. С. 32.
176 Там же.
177 СК. № 479. С. 368.
40
Таблица № 12
Образцы почерка основного текста Служебника
и записи о смерти княгини Марии Домовтовон
Основной текст
Запись
А Д Л
в ь
ж ft.
п
У$ К к к
Т\Л
мт
А
•Ьй
А А А А Л
В Б В.
Ж
П «
Л н
Ял |UJ
? Р f Р
А
ГА ГД 1-А ft*
i %
Если это так, то получается» что княгиня Мария Довмонтовая умерла
б ноября 1317 г. (для месяца ноября при мартовском стиле 6825 - 5508 =
1317 г.). Этот день, как и указано в записи, является днем памяти
св. Павла, цареградского патриарха (Исповедника). Окончание "-овая” в
слове "Домонтовая" говорит о том, что упомянутая в записи Мария была
женой князя Довмонта.
В П2Л, содержащей так называемое "Сказание о благоверном князи
Домойте и храбрости его”, имеется довольно глухое известие о женитьбе
псковского князя Довмонта (Домонта)-Тимофея на Марии, дочери вели-
кого владимирского князя Дмитрия Александровича. Это известие поме-
щено перед сообщением о Раковорском походе русских князей на немцев,
в котором принимал участие Довмонт: "И потом благоверный князь
Домонт испроси за себе у великого князя Дмитрия Александровича дщерь
княгиню Марью. Пакы же на другой год князь Домонт с мужи своими
псковичи иде в пособие князю Дмитрию на немець, и бишася на Раковоре
и одолешя"178.
В Ермолинской и Псковской третьей летописях при описании раковор-
ских событий Довмонт назван "зятем" Дмитрия Александровича179. В ПЗЛ
как "зять" Дмитрия Александровича он фигурирует также в связи с его
178 ПЛ, Выл. 2. С 17; Охотникова, Повесть о Довмонте. С. 194.
179 ПСРЛ. Т. 23. С. 87; ПЛ. Вып. 2. С. 84.
41
участием в 6780 (1271) г. в отражении очередного нападения тевтонских
рыцарей на псковские земли180.
Раковорское сражение произошло в субботу 18 февраля 6776 (1268)
ультрамартовского года181. Из ’’Повести о Довмонте" в редакции П2Л как
бы следует, что женитьба псковского князя на Марии Дмитриевне состоя-
лась за год до Раковорского похода, т.е. в 1267 г. Эту дату казалось бы
косвенно подтверждает упомянутая статья ПЗЛ, из которой явствует, что
уже в 6780 (1271) г. дочь Дмитрия Александровича была замужем за
князем Довмонтом-Тимофеем.
Исследовавшие “Повесть о Довмонте” А. Энгельман (1858), Н.И. Се-
ребрянский (1915), а вслед за ними В.И. Охотникова (1985) высказали
сомнение в том, что это событие состоялось до Раковорского похода182.
Энгельман первый указал на позднее происхождение известия П2Л о
женитьбе князя Довмонта, поскольку его тесть Дмитрий Александрович в
1267 г. еще не мог иметь дочери брачного возраста. Он родился около
1250 г.183 и уже в 6767 (1259) г. был посажен своим отцом Александром
Ярославичем Невским на новгородский княжеский стол. Однако вскоре
после его смерти новгородцы изгнали Дмитрия Александровича, "зане
князь еще мал бяше, а по Ярослава послаша”184. По мнению Серебрян-
ского, свидетельством недостоверности известия о браке псковского князя
и Марии Дмитриевны в 1267 г. является также и то, что Дмитрий
Переславский фигурирует в нем как "великий князь"185. С титулом
"великий князь" под 6776 (1267) г. Дмитрий Александрович упоминается и
Ермолинской летописью186, хотя таковым он стал только в 1277 г. по
смерти своего дяди великого князя Владимирского Василия Ярославича187.
По мнению Охотниковой, в Сказании"... речь идет не о том, что именно в
это время Довмонт стал зятем Дмитрия Александровича; в данном случае
составитель Повести просто констатировал факт родственных связей
между князьями"188. Сказанное следует целиком отнести и к свидетель-
ству списка XV в. Ермолинской летописи и Строевского списка 1556 г.
ПЗЛ о том, что уже в 1267-1271 гг. Довмонт-Тимофей был зятем Дмитрия
Александровича.
180 ПЛ. Выл. 2. С 87. См. также: ФсннелДж. Кризис. С. 182.
ПЛ. Выл. I. С. 13; НПЛ. С. 317-318; ПСРЛ. Т. 4, ч. 1, пыл. 1. С. 237.
182 Энгельман. Хронологические исследования. С. 1. Примем. 120; Серебрянский. Древ-
нерусские княжеские жития. С. 267; Охотникова. Повесть о Довмонте. С. 41.
183 Хмыров. Алфавитно-справочный перечень. № 69. С. 29; Охотникова. Повесть о Дов-
монте. С. 41. С.В. Белецкий, правда, называет другую, более раннюю дату рождения
Дмитрия Переславского - около 1240 г.; однако он считает, что, будучи в возрасте менее 30
лет, Дмитрий Александрович "... вряд ли мог уже иметь взрослую дочь" (см.: Белецкий. К
изучению. С. 196). К иной дате рождения Дмитрия Александровича - 1244-1245 гг. -
склонился и А.А. Горский в своем устном выступлении при обсуждении моего доклада о
княгине Марии Дмитриевне в ИРИ РАН.
184 НПЛ. С. 84; см.: Энгельман. Хронологические исследования, С. 4. Примем. 120;
Охотникова. Повесть о Довмонте. С. 41; Экземплярский. Великие и удельные. Т. 1. С. 44.
Примеч. 120,45.
185 Серебрянский. Древнерусские княжеские жития. С. 267.
186 ПСРЛ. Т. 23. С. 87.
187 Экземплярский. Великие и удельные. Т. 1. С. 46; Феннел Дж. Кризис. С. 186.
188 Охотникова. Повесть о Довмонте. С 41.
42
Между тем вставка о браке Марии Дмитриевны и Довмонта появилась
в тексте "Повести..?’ редакции П2Л довольно рано. Во всяком случае, в
единственном сохранившем ее текст Синодальном списке конца XV в. она
уже присутствует. Правда, первоначальным чтением имени жены Дов-
монта было не "Марья”, а "Анна”:"... дщерь княгиню Анну". Слово "Ан-
ну" в рукописи зачеркнуто и исправлено на правом поле на "Марью" тем
же почерком, каким сделан весь остальной текст, но более темными чер-
нилами189.
В "Повести о Довмонте" в редакциях Ш и ПЗ летописей Довмонт
фигурирует как "зять" Дмитрия Александровича, тогда как последний ни
разу не назван "тестем" Довмонта. Как "зять" Дмитрия Александровича
псковский князь определен в русских летописях XV-XVI вв., составленных
на их основе в XVI в. Хронографической и Средней редакции "Повести...",
а также в "Повести..." в составе житийных сборников конца XVI - начала
XVH в. В тексте Средней редакции "Повести...", где дважды встречается
определение Довмонта как "зятя", его жена названа не дочерью, а сест-
рой Дмитрия Александровича: "Князь же Дмитрий Александрович, виде
блаженнаго князя Доманта мужество и храбрость, вдасть за него сестру
свою княжну Марию Александровну"190. Это сообщение помещено перед
изложением событий 6777 (1269) г. и, подобно "Сказанию...", П2Л следует
за рассказом о Раковорской битве. Отмечая тенденциозность Средней ре-
дакции "Повести", ее антимосковскую и антиновгородскую направлен-
ность, В.И. Охотникова высказала предположение о псковском происхож-
дении ее автора191.
В псковском "Сказании о чуде иконы Мирожской Богоматери" XVI в.
жена князя Довмонта также упоминается как дочь Александра Невского и
сестра Дмитрия Александровича192. В тексте Службы Довмонту XVI в.
прямо не говорится, что жена этого псковского князя была дочерью
Александра Невского, однако, указано, что она была его "корени”:
"...Благочестивого корени даржавнаго князя Александра исчадию благово-
лением божиим сочтася, с нею же благоугодно пожив, преставлыпе-
ся..?’193. Как дочь Александра Невского княгиня Мария фигурирует и в
надписи на знаменитой псковской иконе XVI в. так называемой "Мирож-
ской Оранте": "Благоверная княгиня Мария, Довмонтова жена, дщерь
великого князя Александра Невского".
Первоначальная редакция "Повести о Довмонте", сохранившаяся в
189 ГИМ. Син. № 154. Л. 164. Сличение почерка напольной правки и основного текста
списка осуществила по моей просьбе сотрудник ОР ГИМ Е.В. Уха нова, за что приношу ей
глубокую благодарность. Мое внимание на исправленное имя княгини в Синодальном списке
П2Л обратил В.А. Кучкин.
190 Тр. псковск. церковного историко-археологич. комитета: Псковская старина. Т. 1.
Псков, 1910. С. 137; Охотникова. Повесть о Довмонте. С 208. По данным Охотниковой,
Средняя редакция "Повести..." сохранилась в трех списках XVII в. См.: Охотникова. По-
весть о Довмонте. G 170.
191 Охотникова В.И. Повесть о Довмонте // Словарь книжников и книжности Древней
Руси: Дып. 2 (вторая половина XIV-XVI в.), ч. 2: Л-Я. Л., 1989. С. 241-242.
191 См.: Тр. псковск. церковного историко-археологич. комитета. С. 137.
193 рНБ. Погод. № 901. Л. 172-172 об.; Охотникова. Повесть о Довмонте. С. 104.
43
составе ГН Л и восходящая ко второй четверти XIV в.194, ограничивается
определением Довмонта как "зятя" Дмитрия Александровича. Словом
"зять" псковский князь определяется и в большинстве летописных сооб-
щений XV-XVI вв. Интерпретация слова "зять" в значении "муж сестры",
а не "муж дочери"195, как было показано выше, характерна для памят-
ников псковского происхождения XV1-XVH вв. Скорее всего, под влиянием
сложившегося в Пскове в конце XV-XVI в. культа Александра Невского
сформировалось представление о Марии Дмитриевне как о сестре
Дмитрия Александровича. Во второй половине XV-XVI в. в Пскове
получила распространение так называемая Особая редакция Жития
Александра Невского, послужившая литературным источником "Повести
о Довмонте". Вероятно, именно в это время отцом жены Довмонта "стал"
более знаменитый Александр Невский, а не его сын Дмитрий Александро-
вич. Ошибочность подобных сообщений отмечалась еще НИ. Серебрян-
ским на том основании, что у Александра Невского не было дочери по
имени Мария196. В.И. Охотникова полагает, что версия об отцовстве
Александра Невского, содержащаяся в Средней редакции "Повести..." и
Сказании о Мирожской иконе, восходит к источнику, подобному Службе
Довмонту и "позволяющему различные толкования"197.
Не исключено, что представления о княгине Марии как дочери Алек-
сандра Невского формировались и под воздействием надписи на "Ми-
рожской Оранте" XVI в., культ которой был чрезвычайно распространен в
Пскове. Ошибка, вкравшаяся в надпись над изображением жены Дов-
монта, могла послужить, в частности, источником для составления соот-
ветствующей статьи в Сказании о чуде "Мирожской Богоматери".
Наиболее ранней интерпретацией версии о том, что отцом княгини Ма-
рии Псковской был Дмитрий Александрович, следует признать текст "По-
вести..." в редакции П2Л конца XV в.198, а также известие 6789 (1281) г.
Ермолинской летописи XV в., где в отношении Дмитрия Александровича
употреблено определение "тесть", не допускающее двояких толкований199.
Таким образом, известия о княгине Марии как дочери Александра
Невского появились в псковской письменности не ранее XVI-XVII вв. и,
учитывая их позднее происхождение, скорее всего, недостоверны.
С.В. Белецкий (1984) и В.И. Охотникова (1985) почти одновременно
высказали предположение, что брак князя Довмонта Псковского и Марии
194 См.: Охотникова В.И. Повесть о Довмонте, С. 22-36; Она же, Повесть о Довмонте //
Словарь книжников и книжности... С. 239.
195 Срезневский. VI. Т. 1, ч. 2. Стб. 1016; Словарь русского языка XI-XVII вв. М., 1979.
Вып. 6. С. 73 (далее - СРЯ); Словарь древнерусского языка (XI-XIV вв.). М., 1990. Т. 3.
С. 436 (далее - СДРЯ).
196 Серебрянский Н.[И.} Древнерусские княжеские жития. С. 276-277. По Баумгартену,
детьми Александра Невского были Василий, Евдоксия, Дмитрий, Андрей и Даниил. Дочери
по имени Мария он не указывает. См.: Baumgarten, G6n6alogies. II. № 94. Р. 10. Tab. 1. № 13-
17. У Экземплярского упомянута единственная Мария Александровна - жена московского
великого князя Семена Ивановича Гордого. См.: Экземплярский. Великие и удельные. Т. 1.
С. 455; Там же. Т. 2. СПб., 1891. С. 672.
197 Охотникова. Повесть о Довмонте. С 104.
198 Охотникова В.И. Повесть о Довмонте // Словарь книжников и книжности... С 240.
199 ПСРЛ. Т. 23. С. 91; см. также; Срезневский. VI. Т. 3, ч. 2. М.< 1989. Сгб. 1089-1090.
44
Дмитриевны мог состояться после 1281 г.200 и скрепил политический союз
двух князей, проявившийся в 1281 г. в ходе борьбы великого князя Дмит-
рия Александровича с его братом Андреем Городецким за великое Влади-
мирское княжение. Однако не исключено, что брак Марии Дмитриевны и
Довмонта состоялся до этой даты. Вероятно, сторонничество Довмонта в
делах Дмитрия Александровича предполагалось еще до его прямого
столкновения с новгородцами на Ильмене201. Включение в статью 6789
(1280/81) г. Ермолинской и Никоновской летописей сообщения о том, что
Довмоит приходился "зятем” Дмитрию Александровичу202, должно было
послужить косвенным объяснением мотивов военных действий Довмонта в
Ладоге и Копорье в 1281 г 203
В качестве места захоронения княгини Марии Дмитриевны в ряде ис-
точников XVII в. фигурирует псковский Иоанно-Предтеченский мона-
стырь. В них же упомянуто, что иноческим именем княгини было Мар-
фа204.
В Описаниях Иоанно-Предтеченского монастыря 1821 и 1836 гг.
имеются указания на то, что над гробницей княгини Марии-Марфы поме-
щалась черная доска с надписью: "Гробница под спудом благоверной
княгини схимомонахини Марфы. Память ей совершается ноября 8 числа.
Поется всенощная за упокой, Також литургия за упокой. По церквам
раздается на поминование 40 пометок. А в пометках пишется четыре
имя205. Мощи не свидетельствованы"206. Надгробная доска в настоящее
время утрачена.
Из надписи над гробницей княгини следует, что день ее памяти Марии
Дмитриевны (8 ноября) не совпадал с днем ее смерти, указанным в записи
(6 ноября). Можно, казалось бы, предположить, что день местной памяти
Марии-Марфы пришелся на третий день после ее кончины. Если она
действительно умерла б ноября, то третьим днем как раз будет 8 ноября
(включая день смерти). Однако, как показал С.В. Сазонов, погребение
русских князей и царей производилось, как правило, на следующий день
после их кончины. Захоронение умерших на третьи сутки началось только
в начале XVIII в. после принятия Петром I соответствующего указа от
28 января 1704 г.207 Не исключено, что дата "8 ноября” появилась на
200 Охотникова. Повесть о Довмонте. С. 41. Примеч. 68; Белецкий. К изучению. С. 197.
2С1 См., например: НПЛ. С. 324; ПСРЛ. Т. 4, ч. 1, выл, 1. С. 244; Там же. Т. 4, ч. 2,
выл. 1. G 232; Т. 23. С. 91; Т. 10. С. 159; Феннел Дж. Кризис, G 191.
202 ПСРЛ. Т. 23. G 91; Т. 10. С. 158-159.
203 См.: Экземплярский. Великие и удельные. Т. 1. С. 48; НПЛ. С. 324; ПСРЛ. Т. 23.
С 9!.
204 рнБ. Погод. № 1563. Л. 95 об.; ПМЗ. Ф. Спасо-Мирожского монастыря. № 47(221).
Л. 64; Там же. № 10(14). Л. 187 об. -188 и др.
205 Вероятно, имеются в виду имена княгинь-схнмомоиахинь Евфросиньи-Евпраксии,
Марии-Марфы, Наталии (по преданию - жены князя Давида, сына Довмонта и Марин
Дмитриевны), Сацдулии (Снандулни), похороненных в том же Иоанно-Предтеченском мона-
стыре. О княгине со странным для XIV в. именем - Наталия - источники этого времени
умалчивают. Кто была инока Сандулия, также неизвестно (ср.: Описание. 1. С. 6-7; Опи-
сание. П. С. 35. Примеч. 1).
206 Описание. I. С. 7—8; Описание. II, С. 34-35; С. 35. Прнмеч. I.
207 Сазонов С.В. Время похорон // История и культура Ростовской земли, 1994. Ростов,
1995. G 50-59.
45
надгробной доске ошибочно. Время изготовления этой доски неизвестно.
Однако характер записи на ней свидетельствует о ее происхождении не
ранее конца XVIII в. Вероятно, что тексту на доске XVIII в.
предшествовали какие-то несохранившиеся ранние записи, где дата
"6 ноября" была записана древнерусской цифирью. В этом случае не ис-
ключено, что число -3- (6) трансформировалось в XVIII в. с приходом
арабской системы записи цифр в число ”8’'. В настоящее время гробница
княгини Марии-Марфы утрачена, как не сохранилось и самих следов
захоронения.
Запись № 18 (о смерти тверского епископа Андрея (1286-1315)) поме-
щена в Прологе на сентябрь-февраль первой половины XIV в.208 Впервые
текст этой записи был опубликован И.И. Срезневским, а впоследствии
А.А. Покровским209. Новейшее издание этой записи осуществлено соста-
вителями Каталога рукописей ЦГАДА (см. Приложения. № 18). Даты
кончины епископа Андрея, известной по летописям (1323), эта запись не
содержит. Однако уже Срезневский отмечал, что она приписана к заго-
ловку проложных чтений на 14 февраля210. Очевидно, 14 февраля являет-
ся днем смерти тверского епископа, в который монастырской братии по-
лагалось "править” "по немь... годину" - церковное поминовение усопших
в годовщину смерти211. Вероятно, сама запись появилась в кодексе не
ранее 14 февраля 1323 г., в любую из "годин” епископа Андрея.
В этой же рукописи имеется еще одна "историческая” запись - о смерти
новгородско-псковского князя Всеволода-Гавриила Мстиславича 13 февра-
ля 6645 г. и его захоронении в соборе св. Троицы в Пскове212 (см.
Приложения. № 19). В П1Л это событие помещено под 6640 (1132/33) г.
и 6645 (1137/38) г213 В П2, ПЗ летописях изгнание Всеволода-Гавриила из
Новгорода и его смерть в Пскове помечены 6646т. Здесь же говорится,
что Всеволод-Гавриил скончался "месяца февраля въ 11 день, в четверг
масленыя недели”214. Как и запись, Синодальный список НПЛ о смерти
Всеволода Мстиславича сообщает под 6645 (1138) мартовским годом215.
Разницу на год в дате смерти князя в НП, П2 и ПЗ летописях, видимо,
следует объяснить употреблением в П2 и ПЗ летописях ультрамар-
товского стиля летосчисления.
В отличие от П2 и ПЗ летописей, указывающих днем смерти Все-
волода Мстиславича 11 февраля, запись № 19 называет этим днем 13 фев-
раля. Вероятность того, что день кончины назван в летописных сводах
точнее, чем в записи, подтверждается тем, что 11 февраля действительно
приходится в 1138 г. на четверг, как об этом и сообщается в летописях.
2<Й РГАДА. Ф. 381. № 157. Л. 136.
209 Срезневский. II. Сгб. 180; Покровский. Древнее наследие. С 80.
2I0 Каталог ЦГАДА. № 119. С. 225.
2П Срезневский. II. Огб. 180; СРЯ. М., 1977. Выл. 4. С. 56. СДРЯ. М„ 1989. Т. 2.
С. 344-345-
2U РГАДА. Ф. 381. № 157. Л. 135об.; см.: Срезневский. II. Стб. 180; Покровский. Древнее
наследие. Каталог ЦГАДА. № 119. С. 225.
213 ПЛ. Вып. 1.С. 9,10.
214Там же. Вып. 2. С. 19,76-77.
215 НПЛ. С 25; см.: Лабутина. Историческая топография. С. 197.
Таблица № 13
Известия о месте погребения князя Всеволода-Гавриила Мстиславича
в Псковской 1, Псковской 2 и Псковской 3 летописях
П1Л(ПЛ. Вып. 1) I П2Л (ПЛ. Вып, 2) I ПЗЛ(ПЛ. Вып. 2)
"...Toro же л-Ьта преставися
князь Всеволода во градъ
Псков-fc, месяца февраля въ
11 день, в четверток сырные
недели; а в неделю положен
бысть въ церкви святыя Тро-
ица, ея же бь самъ создалъ"
(С 10).
"...того же л-feTa и преставися
благоверный князь Всеволод,
наречении въ святьмъ кре-
щении Гавреилъ месяца фев-
раля въ 11 день, в четверг
масленый недели, а в неделю
масленоую положен бысть в
церкви святыя Троица, юже
бяша сам создалъ” (С. 19),
"...тоя же зимы Всеволод
преставися в Плескове ме-
сяца февраля въ 11 день, в
четверток масленыя неде-
ли; а в неделю положен
бысть в церкви святого му-
ченика Дмитрия, еже самъ
создалъ" (С. 77).
Не исключено, что в записи одним числом (13 февраля) помечены два
разновременных события - смерть Всеволода-Гавриила и его погребение.
Однако это маловероятно; в псковских летописях говорится о захоронении
князя Всеволода в воскресенье ("в неделю"). В 1138 г. воскресенье
приходилось не на 13, а на 14 февраля.
Летописи расходятся в указании места погребения князя Всеволода-
Гавриила Мстиславича. В Ш и П2 летописях, также, как и в записи № 19,
это псковская церковь св. Троицы216. В ПЗ летописи местом его захоро-
нения названа церковь св. Дмитрия: летописная запись была сделана уже
во второй четверти XIV в., когда ее автор мог пользоваться каким-то
общим для П1 и П2 летописей источником. Поэтому с уверенностью
заявить, что запись №19 подтверждает, будучи самостоятельным источ-
ником, сведения Ш и П2 летописей, нельзя. И.К. Лабутина считает не-
сомненным существование церкви св. Троицы в Пскове уже в 1138 г. (т.е.
к моменту смерти Всеволода Мстиславича)217, Однако никаких сведений о
ее строительстве в это время, помимо упомянутых известии о погребении
князя в созданной им церкви, нет.
Запись № 20 помещена в Служебнике первой половины XIV в.218 (см.
Приложения. № 20}. Впервые с рядом неточностей она была опубликована
Е.Э. Гранстрем (1953)219. Исследуемая запись сделана почерком писца
Служебника. Содержащаяся в ней дата уточняет время написания ко-
декса- до 7 августа 1342 г. Кто была умершая в 1342 г. "раба божия
Настасия попадья Семеновая", установить невозможно. Однако ясно, что
она была женой некоего попа Семена (слово “попадья" перед именем
Настасьи и окончание "-овая" в ее прозвище). Учитывая характер лето-
писной записи № 20 (поминальная), можно предположить, что этот поп
Семен и был писцом Служебника, внесшим в переписываемый им кодекс
дату смерти своей жены.
216 ПЛ. Вып, 1. С. 9,10, Там же. Вып. 2. С. 19; Лабутина. Историческая топография.
С. 197.
217 Лабутина. Историческая топография. Q197.
218 РНБ. О.л. 1.TV. Л. I.
219 Гранстрем. Описание. С. 49.
47
Запись № 28 с упоминанием суздальско-нижегородского и Городецкого
архиепископа Евфросина и известием о смерти князя Василия Данило-
вича220 впервые была опубликована И.И. Срезневским221 и впоследствии
неоднократно воспроизводилась в различных описаниях рукописей222 (см.
Приложения. № 28).
Кто был князь Василий Данилович, о смерти которого сообщается
в записи, неясно.
Им не мог быть князь Василий Данилович Ухорский, упомянутый
в родословиях как младший сын князя Даниила Романовича Ярославского,
о котором известно, что он жил в XV в. и оставил после себя пятерых
сыновей223. В ряде источников упоминается князь Василий Данилович
Холмский, живший в конце XV—начале XVI в., а потому также не могущий
быть князем Василием Даниловичем исследуемой записи224. Им не мог
быть и ярославский князь Василий (Вассиан) Данилович Пенков, сын
Даниила Александровича Пенко, умерший после 1526 г. и до января
1530 г.225 Московский летописный свод конца XV в. под 6875 (1367),
а Никоновский свод под 6874 (1366) и 6875 (1367) гг. сообщают о нов-
городском боярине Василии Даниловиче226. У А.В. Экземплярского этот
Василий Данилович фигурует как "двинской боярин"227, очевидно, потому,
что он ехал "с Двины"228. Однако Василий Данилович как двинской земле-
владелец по актам Новгорода и Пскова не прослеживается. Этот боярин,
не носивший княжеского титула, никак не мог быть Василием Данило-
вичем записи 1390 г. Нет никаких оснований связать с ним тверского,
а затем московского боярина Василия Даниловича, упомянутого в лето-
писях под 6984 (1476) г.229
По-видимому, отсутствие каких бы то ни было сведений о князе Ва-
силии Даниловиче позволило составителям каталога рукописей Погодин-
ского собрания РНБ (1988) считать эту запись поддельной230. Некоторые
сомнения в подлинности записи вызвало, очевидно, и специфическое рас-
положение листа с записью в рукописи: он приклеен к нижней крышке
переплета и поэтому воспринимается как чужеродный в этом кодексе.
220 РНБ. Погод. № 30. Л. 198,
221 Срезневский. II. Стб. 266.
Гранстрем. Описание. С. 38; Вздорнов. Искусство. С. 126. № [101]; Рукописные книги
М.П. Погодина. Вып. 1. С. 38-39.
223 Хмыров М.Д. Алфавитно-справочный перечень. С. 51. № 451. Экземплярский. Вели-
кие и удельные. Т. 2. С. 100, 119, 120; Baumgarten. Genealogies. П. N. 94. Tab. XIX. N 55;
Зими^ Формирование. С. 96.
224 Baumgarten. Сёпёа!ogies. И. Tab. IXa. N 9; Зимин. Формирование. С, 16,27, 32, 34,36,
40,42, 44. 47, 50, 53, 54, 62, 66, 70, 72, 80, 84, 91-94, 110-113, 116-118, 120 и др.
225 Зимин. Формирование. С. 25,92,93, 103, 265; Каштанов С.М. Очерки русской дипло-
матики. М., 1970. С. 77, 96, 97, 99; Он же. Финансы средневековой Руси. М., 1988. С 80.
226 ПСРЛ. Т. 25. С. 394; Там же. Т. 11. С. 6, 9.
227 Экземплярский. Великие и удельные. Т. 1. С. 97.
22« ПСРЛ. Т. 11. С. 6-7.
22*Там же. Т. 12. С. 168; Там же. Т. 25. С. 394.
230 Бобров А.Г., Невзорова Н.Н. Указатель писцов, владельцев рукописей и лиц, упоми-
наемых в записях И Рукописные книги М.П. Погодина. Вып. 1. С. 297 ("Василий Дани-
лович’'). 302 ("Ефросин, архиеп.”). В самом тексте описания о подложности этой записи прямо
не говорится (С. 38-39).
48
Таблица №14
Почерки писцов основного текста и записи Толкового апостола конца XIV в.
Условный №почерка основного текста 1 (писец А) 2 (писец Б) 3 (писец В) 4 (писец Г) 5 (писец Д) 6 (писец Е) Запись на л. 198
Номера листов 1-51Г 52а-53г 54а-102г 103а-109б (первые 11 строк) 1096 (с 12-й строки)- 148 149а- 197г 198
Д Д Д А л’длл д д А А л * Б Д ь ₽ В В 6КЙ В'Е & К # г< К К к '< Ж ZK Ж <ж ЖЖ Ж [ КЛ ММ м М м | Л О г* * Л м 1 у у Уу- у/ у ? -L Ч* У г У У У Y < у V V ' 1 & t С С£ € € btf" * А Д & д, ДА Z ЛА
К тому же, еще И.И. Срезневский заметил, что 7 июня 1390 г. не было
средой, среда приходилась на 7 июня 1391 г?31, поэтому указание года
в записи признавалось ошибочным, а запись недостоверной.
Однако внешние признаки записи и стилистические особенности текста
не позволяют считать ее подложной. Приклеенный к переплетной доске
Толкового апостола лист с записью изначально принадлежал этому ко-
дексу: вместе с л. 197 он составляет один лист in 2°, своим размером,
цветом, качеством выделки и характером разлиновки соответствуя всем
основным ее листам.
Запись сделана полууставом конца XIV в. светлыми коричневыми
чернилами, почерком, очень схожим с почерком пятого писца рукописи
(писца Д)231 232, переписавшего л. 109б-148г. Е.Э. Гранстрем (1953), а вслед
231 Срезневский. П. Сгб. 266.
232 Составители Каталога рукописей собрания МЛ. Погодина дают иную идентификацию
почерков Толкового апостола. См.: Рукописные книги М.П. Погодина. Вып. 1. С 38.
49
за ней и Г.И. Вздорнов (1980) не без основания высказывали предпо-
ложение о тождестве почерка писца записи с почерком одного из писцов
основного текста рукописи233. Образцы почерков основного текста и за-
писи Толкового апостола представлены нами в таблице № 14.
Формуляр записи соответствует структуре "исторических" записей
XII-XIV вв. на древнерусских кодексах. Запись открывается оборотом
"В лето...'1, затем следует повествование о смерти князя с указанием дня
недели и месяца, а также имени святого, в день памяти которого про-
изошло это событие. В формуляре "при архиепископе" упоминается вла-
дыка Евфросин (1390-1407). Заключительным компонентом записи должно
было быть указание писца, однако, формула "А писал..." не завершилась
здесь именем.
Несоответствие года смерти князя дню недели, указанному в записи,
можно было бы объяснить ошибкой писца, поставившего в ней 6898 год
вместо 6899 года. Однако это маловероятно.
Исследуемая запись в целом лишена хронологической несообразности.
Так, архиепископ суздальский, нижегородский и городецкий Евфросин был
хиротонисан из архимандритов нижегородского Печерского монастыря
именно в указанном в записи 1390 г.234 7 июня действительно является
днем памяти св. Феодота Анкирского, а также кануном дня Перенесения
мощей Федора Стратилата, отмечаемого церковью 8 июня. Указывая
дату смерти князя Василия Даниловича, автор записи, скорее всего,
спутал не год, а день недели, поскольку вторник 7 июня 1390 г. пред-
шествовал дню памяти Федора Стратилата, приходившемуся в 1390 г. на
среду. Если запись подлинная, по ней уточняется время поставления
владыки Евфросина на епископскую кафедру - до 7 июня 1390 г.
Судя по записи, князь Василий Данилович умер едва ли не ребенком
("еще бо оун"). Но чьим он мог быть сыном?
Даниилом звали старшего из сыновей Дмитрия Донского от Евдокии
Дмитриевны, дочери суздальско-нижегородского князя Дмитрия Кон-
стантиновича235. Родился он, видимо, вскоре после 1366 г.» когда был за-
ключен этот брак. Некоторые исследователи указывают другую дату -
до 1372 г.236 Сведения о Данииле Дмитриевиче достаточно скупы, что яв-
ляется свидетельством его ранней, еще в отрочестве, смерти. М.Д. Хмы-
ров и Н. Баумгартен называют точную дату его кончины - 15 сентября
1379 г.237 *, хотя в летописях этой даты нет. Известно только, что Дмитрий
Донской пережил своего старшего сына. Маловероятно, чтобы последний
мог быть женат и оставить после себя мужское потомство.
Из записи вырисовывается прозрачная связь Василия Даниловича
с суздальско-нижегородским княжеским домом. Даниилом звали младшего
из четырех сыновей Василия Дмитриевича Кирдяпы, князя суздальского
233 Гранстрем. Описание. С. 38; Вздорнов. Искусство. С. 126. № [1011.
234 Строев. Списки. Стб. 654.
235 Хмыров. Алфавитно-справочный перечень. С. 104. № 652; Экземплярский. Великие
и удельные. Т. J. С. 121; Baumgarten. Genealogies. II. Tab. 11. N 29.
236 Baumgarten. Genealogies. II. Tab. 11. N. 29.
237 Хмыров. Алфавитно-справочный перечень. С. 104. № 652; Baumgarten. Genealogies. II.
Tab. 11-N29.
50
(1388-1392) и нижегородского (1388-1391). О Данииле Васильевиче из-
вестно только» что он погиб в битве при с. Лыскове в 1411 г., не оставив
потомства238. Никаких сведении о том, были ли у него дети, умершие в
младенчестве, и мог ли он вообще иметь ребенка, родившегося до 1390 г.,
нет.
Вероятнее всего предположить в князе Василии Даниловиче сына
суздальско-нижегородского князя Даниила Борисовича (1370-1418).
От брака с княгиней Марией, принявшей при постриге имя Марина,
Даниил Борисович имел сына Александра Взметни (1400-1419), который в
генеалогической литературе долго считался его единственным сыном239.
А.А. Зимин, однако, полагал, что Александр Взметень - сын Ивана
Тугого Лука, брата Даниила Борисовича240. Как показал В. А. Кучкин,
у Даниила Борисовича, кроме Александра Взметня, был и другой сын -
Иван Данилович, упомянутый в Ермолинской летописи под 6918 г.
(1410) г. в связи с его участием в разбойном набеге татар на Владимир241.
По мнению В.А. Кучкина, к 1410 г. Иван Данилович должен был быть
уже достаточно взрослым, чтобы принять участие в этом походе. По-
этому, вероятнее всего, "брак Даниила с Марией был заключен где-то в
конце XIV в."242. Не исключено, что до Ивана Даниловича у них был еще
один сын, умерший в раннем возрасте. Смерть князя Василия Даниловича
едва ли не младенцем, вероятно, была причиной того, что он не фигу-
рирует в летописях и традиционных родопомянных источниках.
Скорее всего, запись о смерти князя Василия Даниловича в Апостоле
была сделана кем-то из приближенных к княжеской семье лиц. На это
указывает определение ’’верный” по отношению к писцу в заключитель-
ном компоненте записи. Возможно, кодекс был переписан по заказу князя
Даниила Борисовича и мог быть его собственностью. Никаких книгохрани-
тельных помет или записей, свидетельствующих о принадлежности Апос-
тола церковной библиотеке, в рукописи нет.
Палеографический анализ почерков “верного” писца записи 1390 г.
и писца Д основного текста свидетельствует об их тождестве. Это позво-
ляет уточнить датировку самого кодекса: Толковый апостол был пере-
писан до 7 июня 1390 г.
Таким образом, запись Толкового апостола конца XIV в. следует при-
знать подлинной и составленной примерно тогда же, когда был переписан
сам кодекс. Упомянутый в ней князь Василий Данилович, умерший
в 1390 г. в младенческом возрасте, по нашему мнению, мог быть старшим
сыном суздальско-нижегородского князя Даниила Борисовича. Попутно
хотелось бы заметить, что использование записей на рукописных книгах
наряду с летописями и родопомянными источниками может оказаться
ценным для генеалогических исследований.
23# Хмыров. Алфавитно-справочный перечень. С 10. № 651; Baumgarten. Genealogies. II.
Tab. 7* bl 22.
№ Хмыров. Алфавитно-справочный перечень. С. 12. № 237. С. 103-104, № 648; Э«зе.«п-
Великие и удельные. Т. 2. С. 433,44Г, Baumgarten. Genealogies. II. Tab. 7. N 24.
vb Зимин. Формирование. G 68.
241 Кучкин. "Данная” черницы Марины. С 310.
242 Там же. С. 310.
51
Среди записей исторического характера имеются существенно допол-
няющие известные свидетельства летописей. Так, например, НПЛ под
6870 г. сообщает о том, что "...постави архиепископ новгорочкыи Алексеи
церковь камену святое Рожество на Сенех, и свяща ю сам с игумены
и с попы и с крилосом святыя София, месяца сентября в 1, на память
святого отца Семеона Столпъника"243 244. В записи № 21, которая помещена
на Евангелии Софийского собрания РНБ, находим сведения о закладке
этой церкви, состоявшейся 17 мая (см. Приложения. №21)™. Соединив
сведения НПЛ и записи и полагая, что летосчисление в них дается по
одному и тому же стилю (сентябрьскому или мартовскому), мы получаем
свидетельство о строительстве в Новгороде каменной церкви Рождества
Христова за неполных четыре месяца с момента закладки ее 17 мая до
освящения 1 сентября 1362 г.
Однако в некоторых записях псковско-новгородского происхождения год
дается не по мартовскому, а по ультрамартовскому стилю. Например, в
летописном разделе выходной записи Пролога на март—август из
библиотеки Синодальной типографии {запись №26), традиционно
датировавшегося 1383 г.245, сообщается, что "Того же лета (6891. -Л.С.)
взяшь тотари Маскву городъ на Руси" (см. Приложения. № 26). Однако
хорошо известно, что "московское взятие от царя Тохтамыша" произошло
26 августа 1382 г. (6890 мартовский или сентябрьский год). Вероятно, в
выходной записи Пролога дата дана по ультрамартовскому стилю, следо-
вательно, датировка этой рукописи 1383 г. ошибочна.
Считая, что дата в записи № 21 дана по мартовскому или сентябрь-
скому стилю, а дата в НПЛ - по мартовскому, и при этом речь идет
о возведении одной и той же церкви, придется думать, что последняя была
выстроена за три с половиной месяца. По нашим данным, из 47 церквей,
возведенных за период с 924 по 1562 г., даты закладки и освящения
которых обозначены в летописях, только 2 были построены за несколько
месяцев, 4- в год закладки, 19- на следующий после нее год и
10 строились несколько лет. Деревянная церковь могла быть собрана и
освящена за один день. Известно 12 случаев однодневной постройки
деревянных церквей в связи с мором. Далеко не всецда в источниках
указывается, какая церковь - каменная или деревянная - имеется в виду
(такие точные известия содержатся лишь в отношении деревянных
церквей, выстроенных за сутки во время мора).
Разумеется, продолжительность строительных работ зависела от мно-
гих причин, но в любом случае факт возведения каменной церкви или
часовни в уникально короткие сроки отмечался в летописях особо (см.
запись №° 2).
Если предположить, что дата закладки церкви дана в записи № 21 по
ультрамартовскому стилю, а дата ее освящения в летописи приводится по
мартовскому, то получается, что церковь Рождества Христова была на-
чата постройкой 17 мая 1361 г., а освящена 1 сентября 1362 г., т.е. спустя
243 НПЛ. С. 368.
244 рнб. Соф. № 3. Л. 97об.; Гранстрем. Описание. С. 33.
243 РГАДА. Ф. 381. № 172. Л. 98г; см.: Каталог ЦГАДА. № 54. С. 140.
52
Таблица № 15
Запись Ks 22 и Псковская вторая летопись
Запись№22 I П2Л (ПЛ. Вып. 2)
"В лето 6877 индикта въ 7, списаны быша "В лето 6878... Псковичи же тогда шедше
книгы си... того лета, что были псковици к Кирькпиге, загониша посад и зажгота,
изгони посадъ у Кирья Пигя". а немець избита...*' (С. 28).
один год и семь с половиной месяцев после начала строительства. Тогда
рукопись по записи может быть датирована 1361-1362 гг. В связи с этим
хотелось бы заметить, что, поскольку даты, указанные в записях XI-
XIV вв., нередко служат основанием для датировки рукописи, необходимо
при переводе их на летосчисление от Рождества Христова специально
рассматривать вопрос о стиле, которым мог, вероятнее всего, пользо-
ваться автор той или иной записи.
В выходной записи на Параклитике Синодальной библиотеки, сде-
ланной писцом Марком Вечеровичем Демидовым сыном, содержится из-
вестие об изгнании псковичами посада у Кнрьяпига246 (см. Приложения.
№ 22), которое перекликается с известием ПЗЛ.
Расхождение в дате записи № 22 и П2Л, по-видимому, также связано
с употреблением автором записи и летописцем разных стилей летосчис-
ления - мартовского и ультрамартовского. Седьмой индикт, указанный в
записи, соответствует периоду с марта по август 6877 (1369) мартовского
года. Для 6878 г. тот же период, т.е. март-август 1369 г., получается
только при ультрамартовском стиле летосчисления (6878-5509), из чего
можно заключить, что составитель П2Л использовал тут ультрамартов-
ский стиль.
Таким образом, поход псковичей на Кирьяпигу состоялся в период
между 1 марта-31 августа 1369 г. Тогда же Марко Вечерович завершил
переписываемый им Параклитик.
Параклитик Марко Вечеровича предназначался для псковской церкви
св. Георгия на Болоте в Острой лавицы (‘‘...к святому Георгию’’)» вы-
строенной на рубеже 1260-1270-х годов. О заказчике кодекса источники
умалчивают. Однако А.А. Покровский установил, что ”...фамилия Сов-
киничей или Савкиничей известна... в Псковских летописях; так, здесь
говорится, что Лука Совкин, вероятно, близкий родственник упомянутого
в записи Филиппа, - в 6907 (1399) г. был послан послом к в.кн. Васи-
лию Дмитриевичу’’247.
В записи упоминаются московский великий князь Дмитрий Иванович
(1359-1389), серпуховской князь Владимир Андреевич Храбрый (1358-
1410) и псковский князь Борис, о котором источники умалчивают. Правда,
псковский князь Борис упоминается в выходной-летописной записи писца
Козьмы поповича от 17 мая 1313 г. (см. Приложения. № 16), но мало-
вероятно, чтобы один и тот же князь, являвшийся псковским с 1313 по
246 ГИМ. Син. № 837. Л. 13боб-137; см.: Щепкина и др. Описание. С. 173.
24717(Жр00сшй. Древнее наследие. С. 159. № 142.
53
крайней мере до 1369 г., не нашел упоминания в летописях. Не мог ли им
быть суздальско-нижегородский князь Борис Константинович, сын князя
Константина Васильевича?
Кроме того, в записи Марка Вечеровича фигурируют псковский посад-
ник Леонтий (Левонтий, Лентий), упомянутый в летописях под 6875
(1367) г.248, и новгородский архиепископ Алексий, избранный в 1359 г.
и хиротонисанный 12 июля 1360 г. В апреле 1388 г. этот владыка по дрях-
лости отошел в Деревеницкий монастырь, где умер 3 февраля 1390 г.249 *
В записи указано также, что кодекс был переписан "повелением" двух
церковных старост при попе Тимофее. Очевидно, этот Тимофей был свя-
щенником церкви св. Георгия на Болоте, для вклада в которую был
переписан Параклитик.
Запись № 23 писца попа Саввы помещена в Изборном октоихе конца
XIV в. библиотеки Синодальной типографии. В записи сообщается о пост-
ройке церкви св. Кирилла и приезде в Псков владыки Алексия (1360-1388)
(см. Приложения. №23)™.
В записи различаются следующие структурные части: 1) дата; 2) извес-
тие о строительстве псковских церквей архиепископом Алексеем; 3) ука-
зание писца. На основании записи рукопись датируется в литературе
1374 годом, поскольку запись сделана почерком писца кодекса.
О пребывании владыки Алексия в Пскове в 1374 г. ничего не известно.
Однако под 1372/73 г. летописи сообщают, что он был в Пскове и освя-
щал церковь Петра и Павла251. Относительно времени строительства
церкви св. Кирилла ПЗЛ под 6881 (1372/73) г. сообщает, что "...на другое
лето (т.е. в 1373/74 г. - Л.С.) сам мастер Кирилл поставил церковь в свое
имя, святыи Кирил, у Смердя моста над Греблею". Известие о том, что
мастер церковный Кирилл поставил "церковь камену в свое имя святого
Кирила, архиепископа Иерусалимского", помещено в П2Л также под
1373/74 г.252 Летописное свидетельство о пребывании владыки Алексия в
Пскове по случаю освящения им Петропавловской церкви в 1372/73 г.
позволяет предположить, что известия о его пребывании в Пскове и
строительстве церкви св. Кирилла помещены под 6882 ультрамартовским
годом. Очевидно, что освящение Петропавловской церкви и строитель-
ство Кирилловской церкви должны были произойти в один приезд владыки
Алексия (напомним, что в записи после упоминания о строительстве
церкви сказано, что "владыка Олексии в Пьскове былъ"). Однако новго-
родский архиепископ бывал в Пскове, согласно летописям, не чаще одного
раза в четыре года. Если указанное в записи событие произошло в
6882 ультрамартовском году, оно должно было иметь место между
24» ПСРЛ. Т. З.С. 88.
249 Строев. Списки. Стб. 35.
2Я’РГАДА. Ф. 381. № 67. Л. 95; см.: Каталог ЦГАДА. № 53. С. 139.
251 ПЛ. Вып. 2. С. 28, 105.
252 ПЛ. Вып. 2. С. 28; Там же. С 105. По предположению Н.Н. Воронина, “мастер
церконяый Кирилл" был строителем церкви св. Троицы (1365-1367). Сб. об этом:
Воронин Н.Н. У истоков русского национального зодчества: Из истории зодчества периода
феодальной раздробленности (XI-XV вв.) // Ежегодник института истории искусства. М.,
1952. С. 308-309.
54
1 марта и 31 декабря 1373 г. (6882-5509) И.К. Лабутина датирует церковь
св. Кирилла 1373-1374 гг.253, хотя вероятнее всего она была построена в
1372/73 г. Хотелось бы также добавить, что храм № 3 на территории
Довмонтова города в Пскове был атрибутирован В.Д. Белецким как
церковь Кирилла на Гребле254.
Что касается выражения записи №23 "...пьсковици гадають града
Пьскова прияти на Новое Възнешение", то объяснить его пытался только
А. А. Покровский255. Ученый высказал предположение о том, что "...здесь
идет речь о псковской церкви Новое Вознесение, которая была построена
в 1467 г.; вероятно, в 1374 г. псковичи могли ’’гадать", т.е. думать о
построении этой церкви"256. Определение "Новое", считал Покровский,
употреблено в записи для противопоставления церкви, которую еще
только планировалось построить, более раннему Старовознесенскому мо-
настырю257.
В таком прочтении растянувшееся почти на столетие "намерение"
псковичей выстроить еще один Вознесенский монастырь (или, по По-
кровскому, Вознесенскую церковь) выглядит курьезом.
Летописи не содержат точного указания на время основания Нового
и Старого Вознесения. Попытку установить эту дату предпринял
Л.А. Творогов. Упоминание в Синодике Ново-Вознесенского монастыря
ХУП-ХУШ вв. князя Евстафия, отождествленного Твороговым с един-
ственным обладателем этого имени изборским князем Евсафием (Оста-
фием), позволило поставить вопрос о постройке Нового Вознесения в
период до 1359/60 г. - даты смерти Евстафия во время мора258. От-
сутствие сыновей Евстафия в перечне заказчиков монастырского храма
св. Вознесения отодвигает эту дату по крайней мере до второй четверти
XIV в., когда у изборского князя еще не было детей мужского пола.
Исследователь считает, что "возникновение Старого Вознесенского монас-
тыря следует отнести к еще более раннему (чем вторая четверть XIV в. -
Л.С.) времени, во всяком случае за несколько десятков лет до основания
Нового Вознесения’’259, т.е. к рубежу ХШ-XIV вв.
О первом достоверном упоминании Нового Вознесения под 1374 г.
(в записи попа Саввы) у Творогова ничего не говорится. Видимо, запись,
косвенно подтверждающая его предположение о существовании монас-
тыря задолго до 1400 г., не была ему известна.
Таким образом, в 1374 г. псковичи не могли "гадать" о постройке мо-
настыря Новое Вознесение, так как он, вероятно» к этому времени уже
действовал. Несомненно, смысл записи попа Саввы иной, и прочтение ее
Покровским нуждается в пересмотре.
Ж Лабутина. Историческая топография. С. 220.
254 Белецкий В.Д. Церковь Кирилла 1374 г. в Пскове // Культура средневековой Руси. Л.,
1974. С. 103-107.
255 Покровский. Древнее наследие. С. 65.
256 Там же.
257 Там же; см. также: Лабутина. Историческая топография. С, 220.
25В Творогов ЛА. О датировке двух памятников псковского зодчества // Архитектурное
наследство» М.», 1963. Т. 15» С. 182*
259 Там же. С. 183.
55
У И.И. Срезневского приведены следующие значения слова "гадать"
(в записи "гадают") - думать, полагать, рассуждать, советоваться260.
Это в целом соответствует приведенным в "Псковском областном сло-
варе" значениям: а) предсказывать; б) раздумывать; в) строить догадки,
предположения; г) вспоминать261. Не вызывает сомнения, что в записи
1374 г. "псковичи" намереваются что-то сделать, советуются по этому
поводу.
Слово "прияти”, по Срезневскому, имеет несколько значений. Вероят-
нее всего, в записи № 23 оно соответствует глаголу "принимать” (= встре-
чать)262.
В первой части записи, интерпретация которой не вызывает сомнений,
речь идет о постройке церкви св. Кирилла и о приезде в Псков владыки
Алексия. Не является ли вторая часть записи указанием на намерение
псковичей встретить владыку в Ново-Вознесенском монастыре? Предлог
"на" ("на Новое Вознесение”) здесь, по-видимому, является указанием
места действия и соответствует предлогам "в" или "у".
Некоторое недоумение вызывает употребление попом Саввой в этой
части записи формы настоящего времени, тогда как повествование о при-
езде владыки и строительстве церкви св. Кирилла ведется в прошедшем
времени. Может быть, это связано с намерением писца осовременить со-
бытие, приблизить к моменту составления летописной записи о нем?
Нужно, однако, заметить, что в летописях нет никаких подтверждений
нашему предположению о подготовке встречи владыки Алексия в Ново-
Вознесенском монастыре. Больше того, традиционным местом встречи
князей и церковных иерархов, по крайней мере со второй половины XV в.
(т.е. когда "встречи" стали фиксироваться более или менее регулярно),
был не Новый, а Старый Вознесенский монастырь263. Расположенный для
этих целей чрезвычайно выгодно, он находился при въезде в Псков по
старой новгородской дороге. Здесь, у монастырских стен, с крестами и
крестным пением псковичи встречали своих святителей, следовавших
обычно от Пантелеймонова дальнего монастыря, где проходил первый
этап "встречи"264.
Что же касается Нового Вознесения, обители, расположенной также
в Полонище и в некотором отдалении от Старо-Вознесенского монастыря,
то никаких письменных свидетельств о его ранней истории (кроме записи
писца Саввы) до XVI в. нет. Тем не менее, очевидно, что ни о какой
постройке Нового Вознесения во второй части этой записи не говорится.
С известными летописными свидетельствами перекликается запись
№24-’ о военной опасности Нижнему Новгороду265 (см. Приложения.
№24)-
Срезневский. VI. Т. 1» ч. 1. Стб. 507.
261 Псковский областной словарь. Л., 1984. Вып. 6. С. 123.
Ж Срезневский. VI. Т. 2, ч. 2. Стб. 1502-1503.
263 Лабутина. Историческая топография. С. 171.
264 Там же. С. 170, 171.
265 БАН. 31.7.2. Л. 2596. Впервые эта запись была опубликована И.И. Срезневским; см.:
Срезневский. И. Стб. 236. Новейшее издание записи осуществлено в кн.: Пергаменные
рукописи БАН. С. 166.
56
Таблица № 16
Запись № 24 и Воскресенская летопись
Запись № 24 Воскресенская летопись (ПСРЛ. Т. 8. С 25).
В се же лето ополчишася иноплньници ити на руськую землю на Новъгородъ на Нижнии за ©умноженье греховъ нашюсъ. Князь же великыи Дмитрии Костянтино- вичь Новгородьскыи посла весть ко князю к великому Дмитрию Ивановичу, зятю своему, иа Москву, и князь... В лето бб85266 перебеже нз Синие Орды за Волгу некоторый царевич Арапша, и въехоте иттп к Новугороду Нижнему» князь же Дмит- реи Костянтиновнчь посла весть к великому князю Дмитрию Ивановичу; князь же великим прииде к Новугороду в силе велице, и не бысть вести про царевича Арапшу, и възвратися на Москву.
Приведенная запись начинается с оборота "В се же лето...”, поскольку
помещается непосредственно вслед за датированной 6885 (1377) г. выход-
ной записью и так же, как и она, принадлежит писцу основного текста
кодекса Алексейке. В своей молитвенной записи на л. 259 в той же руко-
писи Алексейка сообщил, что его прозвище было "Владычка”267.
Из-за того, что запись № 24 выполнена тем же почерком, что и вы-
ходная и к тому же расположена после нее, исследователями она оши-
бочно принималась за конечный компонент выходной записи268. Однако
это совершенно самостоятельное известие, написанное с небольшим
отступлением от предшествующей записи и начатое орнаментированным
крупным инициалом.
"Исторические” записи обыкновенно много моложе рукописи, в которую
они вписаны, и за редким исключением не принадлежат ее писцу. Для
фиксации тех или иных исторических событий древнерусские книжники
составляли дополнительные статьи летописного характера в выходных и
выходных-именных записях. Тем интереснее рассматриваемое свиде-
тельство, появившееся одновременно с выходной записью, но в виде
самостоятельного текста.
И.И. Срезневский полагал, что автор записи дьяк Алексейка Владычка
и летописец пользовались для составления своих текстов общим
источником, "стою только разницею, что у летописца кроме того был еще
один источник, где говорилось об Арагппе царевиче из Синей Орды,
а у Владычки его не было269. Однако, как нам кажется, оба эти известия
не обнаруживают текстуальных совпадений, могущих свидетельствовать
об общем протографе. Наибольшее число схожих мест в записи № 24
и Воскресенской летописи имеется при описании посылки в Москву вести
о военной опасности Нижнему Новгороду, т.е. там, где определенных
совпадений (в указании имен князей и обозначении самого факта посылки
266 в Новгородской 4 и Софийской 1 летописях это известие дано не под 6885, а под
6886 г. См.: ПСРЛ. Т. 4, ч. 1, вып. 1. С. 307; ПСРЛ. Т. 5. С. 236.
267 БАН. 31.7.2. Л. 259в; Пергаменные рукописи БАН. С 167.
26В Пергаменные рукописи БАН. С. 166-167.
269 Срезневский. И. 2 Стб. 36.
57
известия) трудно избежать. Но даже здесь имеются существенные
текстуальные расхождения. Так, нижегородский князь Дмитрии Констан-
тинович (1365-1383) назван в записи "великим" ("князь же великий Дмит-
рий Константинович Новгородский"), тогда как в летописи он фигурирует
с титулом "князь". И Дмитрий Иванович Московский, и Дмитрий Кон-
стантинович Нижегородский, таким образом, проходят в записи под
общим, формально уравнивающим их титулом. В летописи "великим"
назван только московский князь. Кроме того, в записи указано, что
Дмитрий Иванович Московский приходится зятем нижегородскому князю.
Эти сведения в соответствующем тексте летописи отсутствуют.
На наш взгляд, дьяк Алексейка составлял свою запись по горячим
следам, когда опасность Нижнему Новгороду после перехода хана Араб-
шаха (в русской традиции Арапши) из Синей Орды за Волгу была еще
очень велика, а ответ из Москвы о помощи, вероятно, еще не был
получен. Может быть, этим и объясняется то, что запись оказалась
незаконченной. Алексейка, по-видимому, оставил свободное место в запи-
си для того, чтобы потом зафиксировать исход не предвещавших ничего
хорошего событий. Однако запись эта по каким-то причинам так и не
была дописана. Впрочем, в этом нет ничего необычного, ибо специфика
вторичных текстов книги такова, что повторно к ним, как правило, уже не
обращались.
"Историческая" запись № 25 содержит сведения о событиях, имевших
место в Троицком монастыре 21 сентября 1380 г. (см. Приложения.
Ms 25)™.
Еще И.И. Срезневский указал, что "отношение чисел месяца к дням
недельным (21 сент[ября] пятница...)" свидетельствует о 1380 годе как
о времени написания рукописи270 271. А.И. Соболевский предположил, что
писец Епифаний272 мог быть Епифанием Премудрым и считал его автором
настоящей записи273.
Выходная запись Стефана 3асковича, дьяка св. Софии, содержит извес-
тие о пожаре Пскова 6894 (1386) г. (см. Приложения. № 27)27*. Упоминание
о псковском пожаре находит подтверждение в летописях: "В лето 6894.
Погоре весь Псковъ и посади около города, мало бог Детинца оублюде: а
загореся мала в 8, в 6 час дни, а до 9-го часа весь град погоре. Того же
лета и Новгород погоре"275. Летописное свидетельство о пожаре в Пскове
в 1386 г. позволяет уточнить день и месяц составления записи писцом
Стефаном Засковичем. В ней упомянуто, что рукопись была закончена "на
память святого пророка Ильи", тогда же и была сделана выходная запись.
День памяти пророка Ильи отмечался дважды в году: 20 июля и
3 ноября276. Из летописи ясно, что пожар в Пскове начался 8 мая 1386 г.
То, что это трагическое событие нашло отражение в выходной записи
270РГБ. Ф. 304. № 22. Л. 40, Стихирарь минейный.
271 Срезневский. П. Стб. 241.
272 Имя писца известно из записей на л. 1об., 96,9В той же рукописи.
Ж Соболевский. Лекции. С 15.
274 ГИМ. Син. № 838. Л. 182об.; запись опубликована: Щепкина и др. Описание. С. 175.
2*5 ПЛ. Вып. 2. С. 29.
Сергий. Полный месяцеслов Востока. Т. 2. С. 218,343.
58
Таблица №17
Запись № 29 и Новгородская первая летопись
Запись № 29 | НПЛ
"В лето 6906-е... В то время послаша новгородьци за Волок рать...” “В лето 6906... Воеводы же иовгорочкыи: посадник Юрьи и Василии и вси вой поехаша за Волок на Двину к городу Орлецу..." (С 391).
писца Параклитика» позволяет предположить, что оно имело место неза-
долго до окончания работ над кодексом и написания записи № 27. Поэтому
20 июня 1386 г. кажется нам наиболее вероятным днем составления
рассматриваемой записи.
Как это следует из записи, переписанная Стефаном Засковичем руко-
пись предназначалась для монастыря Петра и Павла на Сироткино
(Сереткино), о существовании которого в конце XIV в. известно только из
этой записи277 *. Ничего не известно и об игумене этого монастыря Матфее,
упомянутом Строевым по публикуемой записи под 1386 г 27&
Вероятно, сама рукопись, предназначавшаяся для псковского монас-
тыря, писалась в Новгороде, так как Стефан Заскович назвал себя в ней
"дьяком святыя Софьи".
Выходная запись № 29 писца Григория Славца о написании им Минеи
"повелением" архиепископа Иоанна при посаднике Александре "Цесари”
для церкви Рождества Христова на Сенях содержит летописное известие
о посылке в 6906 (1398) г. новгородцами рати за Волок (см. Приложения,
№29)279. Известие записи № 29 о военном походе новгородцев за Волок
находит* подтверждение в летописях.
Рассматриваемая запись интересна не столько летописным свидетель-
ством, в целом только дополняющим статью НПЛ об этом походе, сколь-
ко упоминанием в ней наряду с архиепископом Иоанном (1388-1415) новго-
родского посадника Александра Фоминича (1403/1404-1411). В.Л. Янин
отмечал, что Александр Фоминич начал свою деятельность между 1397 и
1404 гг.280 Умер он в 1421 г.281 В Летописи Авраамки Александр Фоминич
фигурирует с прозвищем "Царько"282. В записи № 29 он также упоми-
нается под этим именем ("Александр Цесари").
Как это следует из записи, Параклитик 1398 г. предназначался архи-
епископом Иоанном для церкви Рождества Христова на Владычном дворе
в Новгороде, которая была "поставлена" в 6870 (1372) г. новгородским
архиепископом Алексием (1359-1388) и освящена им "с игумены и с попы и
с крнлосом святыя Софья" 1 сентября того же года283.
я? Лабутина. Историческая топография. С. 165.
276 Строев. Списки. Стб. 400.
279 БАН. 34.7.5. Л. 115; см.: Пергаменные рукописи БАН. С. 106.
™Янин. Посадники. С. 217.
2SJ НПЛ. С. 413: ПСРЛ. Т. 16. Стб. 176; Янин. Посадники. С 217-218.
2» ПСРЛ. Т. 16. Стб. 176.
2М НПЛ. С. 326.
59
* * *
Таким образом, "исторические" записи и летописные известия в составе
выходных и вкладных записей являются важным источником информации,
нередко дополняющим известные свидетельства летописных сводов. То
или иное событие, упомянутое в записи исторического содержания, неред-
ко служит основанием для датировки рукописных кодексов с записями.
Важным представляется вопрос о том, каким стилем летосчисления веро-
ятнее всего мог пользоваться автор летописной записи, что позволяет
пересмотреть некоторые традиционные датировки. Уточнение стиля лето-
счисления, употребленного писцом в записи, позволило изменить традици-
онную датировку Евсевиева евангелия (№ 7), Апостола (№ 14), Паракли-
тика (№ 22), Прологов на март-август (№ 26) и сентябрь-февраль (№ 19)
и др.
В записях XIII-XIV вв. исторического характера нередко упоминаются
лица, неизвестные по другим источникам (№ 1, 6, 8-12, 14, 17-20, 28,29),
а также события, ненашедшие достаточного освещения в летописях (№ 4,
9-12, 21, 23, 25). В ряде записей содержатся первые достоверные упо-
минания церковных корпораций (№ 1, 16, 19).
Ни одна из сохранившихся записей исторического содержания не имеет
текстуальных совпадений со статьями древнерусских летописных сводов.
Однако в ряде случаев можно предположить использование автором
записи и составителем летописи каких-то общих для них источников
(записи № 3, 4, 19, 24). Это наводит на мысль о том, что записи на книгах
вряд ли были той предварительной формой фиксации исторической
информации, которая использовалась летописцами при составлении ими
погодных записей.
Завершить настоящую статью нам представляется целесообразным
таблицей, в которой приведены датировки кодексов XI-XIV вв., уточ-
ненные по записям исторического содержания.
ПРИЛОЖЕНИЯ
Ниже мы публикуем полный текст 29 записей XI-XIV вв. на древнерусских
пергаменных рукописях, содержащих историческую информацию. Текст
записей передается в орфографии подлинника. Устаревшие буквы (к, s, i,
оу, (A, a, IA, ж, t», 3, i|f, ’Ь) на современные не заменяются. Вместо
буквы "б" пишется "е", вместо буквы "Х" - "у”. Буквы "ъ” и "ь"
сохраняются как в середине, так и в конце слова. Общие принципы вос-
произведения устаревших букв распространяются как на записи, пере-
даваемые по подлиннику, так и на записи, сохранившиеся в списках. Если
текст записи может быть воспроизведен только по предшествующей пуб-
ликации, орфография этой публикации соблюдается в соответствии с при-
нятыми нами общими правилами транскрипции.
Буквенная цифирь в тексте надписей заменяется арабскими цифрами.
Титла раскрываются, а буквы, восстановленные при раскрытии аббревиа-
тур, помещаются в круглых скобках. Выносные буквы вносятся в строку и
обозначаются подчеркиванием волнистой линией. Титла не воспроизводят-
60
Таблица 18
Датировки древнерусских кодексов XI-XIV вв.,
уточненные по записям исторического содержания
№ п/л Место хранения и шифр рукописи Дата в послед- нем опи- сании Предлагаемая датировка Примечание
1 2 3 4 5
1 РНБ. F. п. 1.17 [список с утраченного оригинала] конец ХП(?)в. *[1092-1115 гг.] Протограф Милятина евангелия не сохранился. Милятино евангелие мы датируем концом ХП- началом ХШ в.; дата *1092-1115 гг. относится к его протографу и записи попа Домки.
2 ГИМ. Син. № 330 конец XII в. [1170-1186 гг., не позднее сентября 7]
3 РГБ. М. (Ф. 178). №3168 1283(или 1282) г. 1282 г. октября 15
4 РГБ. Рум. № 235 (список с утрачен- ного оригинала) *1286 г. *1286(?) г., (не позднее декабря] Дата *1286 г. (января 1- февраля 28] относится к протографу Кормчей конца XVI в.
5 ГИМ. Син. № 15 1309- 1312 гг. [1309 или 1310 г.], августа 19 Скорее всего, [1310 г.]
6 РНБ. Q. п. L 67 XHl/XlVu. ранее 1317 г., ноября 6
7 РГАДА. Ф. 381. №157 первая половина XIV в. [1323 г., не ранее февраля 14]
8 РНБ. Q. п. I. IV первая половина XIV в. (ранее 1342 г., августа 7]
9 РНБ. Соф. № 3 1362 г. [не позднее 1361— 1362 гг., мая 17]
10 ГИМ. Он. № 837 1369 г. 1369 г., [марта 1-августа 31]
И РГАДА. Ф. 381. №67 1374 г. 1373 г., [марта 1-декабря зп
12 РГАДА. Ф. 381. № 172 1383 г. 1382 г., [не ранее августа 26)
13 ГИМ. Син. № 838 1386 г. 1386 г. [не ранее июня 20]
14 РНБ. Погод. №30 [конец XIV в.] [1390 г., не поздне июня 7]
* Звездочками помечены даты несохранившихся рукописных книг. Поскольку мы, как
правило, имеем зафиксированной в записи только дату завершения кодекса, именно она
приводится в таблице.
61
ся. Опускаются также диакритические и другие надстрочные знаки, а так-
же знаки препинания, имеющиеся в надписи. При передаче текста упот-
ребляется современная пунктуация. Прямая речь и цитаты в кавычки не
заключаются; перед прямой речью и цитатами ставится двоеточие. Крип-
тограммы передаются буквами и расшифровываются в примечании.
Инициалы, имеющиеся в записи, передаются полужирным шрифтом и
кратко характеризуются в палеографических примечаниях. Конец строки
в записи обозначается одинарной вертикальной чертой. Конец столбца
передается двумя вертикальными чертами.
Имена собственные (личные имена, прозвища, топонимы, гидронимы,
названия духовных корпораций) пишутся с прописной буквы. Наимено-
вания кодексов даются без кавычек и с прописной буквы.
Все физические и химические повреждения текста сопровождаются
знаком сноски и оговариваются в примечаниях. Если утраченная часть
текста подлежит восстановлению по списку, смыслу или типическому
формуляру, то его реконструкция помещается в квадратных скобках. Если
несохранившийся текст не поддается реконструкции, в квадратных скоб-
ках помещается такое число точек, которое примерно соответствует чис-
лу утраченных букв. В примечаниях специально оговариваются причины
утраты текста. Обрыв текста обозначается многоточием.
Ошибки или описки писца, а также все необычные написания не исправ-
ляются, хотя и сопровождаются примечанием "Так в рукописи", которое
дополняется предположением о верном чтении этого слова.
Прописные буквы и знаки препинания употребляются по правилам
современной грамматики.
Текст надписи сопровождается легендой, в которой помещаются сле-
дующие сведения: 1) указанние подлинника (обозначение места хранения и
шифра рукописи с номером листа, содержащим запись); 2) указание спис-
ков; 3) указание публикаций и исследований надписи; 4) указание упомина-
ний надписи в литературе; 5) указание публикации надписи, по которой она
воспроизведена нами (такие сведения касаются надписй рукописных книг,
с которыми мы не смогли ознакомиться de visa). Название изданий,
помещаемые в легенде, приводятся, как правило, в сокращенном виде в
соответствии со списком сокращений.
Поскольку упоминания в записях конкретных лиц и событий разоб-
раны нами в первой части настоящей работы, комментарии в Прило-
жениях вводятся только для некоторых записей и относятся к харак-
теристике местоположения надписи в кодексе и почерка, которым она
сделана.
В палеографических примечаниях отмечается наличие повреждений
текста записи, описок писца, исправлений, сомнительных чтений, изме-
нений почерка и чернил. Если предложенное нами чтение отдельных слов
или букв надписи отличается от предлагавшегося ранее, отличия при-
водятся с отсылкой на издание, давшее такое чтение.
Надписи расположены в хронологической последовательности и поме-
чены номерами. Каждая надпись помещена под заголовком, отражающим
ее фактическую или предполагаемую (в квадратных скобках) дату и крат-
кое содержание записи.
62
Принятые сокращения: архиеп,- архиепископ; вклад, - вкладная;
вых. - выходная; доб. - добавлено; дрб. - другая буква; еп. - епископ;
зап. - запись; испр. - исправлено; иссл. - исследования; истории. - исто-
рическая; кв. скобки - квадратные скобки; кинов. - киноварный; кн. -
князь; кнг. - княгиня; летоп. - летописный; мои. - монастырь; нап. -
написано; новг. - новгородский; осн. текст - основной текст; оставл. -
оставлено; подл. - подлинник; полн. - полностью; публ. - публикации;
ркп. - рукопись; сп. — список; схч. - схожие чернила; тжп. - тот же почерк;
тжч. - те же чернила; упом. - упоминания; ц. - церковь, церковный;
черн. - чернильная, чернильный; чит. - читается.
№1
[1092-1115 гг.]. - Вых. зап. попа ц. се. Лазаря Домки о написании им
в один год Апостола и Евангелия по заказу Миляты Лукинича
и о переплетении обеих рукописей.
Помощию1 Х(ристо)вою2 на1писашасд3 с(вя)тии I бо(го)вцдьци ап(о)с(то)-
ли4 | еуанг(е)листи 1оанъ | и Матвеи и Лоука и | Маркъ, аминъ4. Въ5
голодное л'Ьто на|писахъ Еуанг(е)лие и [ Ап(о)с(то)лъ6 обое одиномь7 |
л'Ьт(ом) Дъмъка, поп оу с(вя)т(о)го | Лазорд под, а пове|л^ниемь3 Милд-
тино|мь9 Лоукиницьмь, и10 крилъ11 обо-ь12 книгы | на сп(а)сение13 собъ ! на
| съдравик, аминъ14.
Подл.*. -
Спа РНБ. F. п. I. 7. Л. 1606.; нач. ХШ в.
Публ. и иссл.: 1) Востоков. Переписка. С 54-56, 89, 96,413; 2) Калай-
дович. Иоанн. С. 31, 111; 3) Срезневский. I. С. 44-45; 4) Срезневский. П.
Стб. 91-92; 5) Срезневский. Ш, Табл. 26; 6) Карский. Палеография. С. 46,
114, 294; 7) Свирин. Миниатюра. С. 32, 38; 8) Гранстрем. Описание.
С. 22; 9) Еселевич. Из палеографических наблюдении. С. 245-246;
10) Свирин. Искусство. С. 63-64; И) Вздорнов, Миниатюра. С. 201-222;
12) Жуковская. Типология. С. 253-257, 323; 13) Янин. Новгородский
скрипторий. С. 57-61;14) Столярова. О времени. С. 7-11; 15) Столя-
рова Л.В. О времени создания, писце и заказчике Милятина евангелия //
Книжные собрания российской провинции: Проблемы реконструкции. Ека-
теринбург, 1994. С. 3-32,
Упом.: 1) СК. № 117. С. 143; 2) Древнерусские письменные источники^
С. 49. № 13.
Примечания: !П- кинов. инициал черн. контура средней величины;
верхняя часть о затерта. 2Правая часть о затерта. 3А полусмыта.
4 А нап. более крупно, чем другие строчные буквы. 5Ъ полусмыта.
^Правая петля л наполовину стерта. 7Д, омь полустерто. ^Вторая е и ь
затерты. 9Л, тино полустерто. ^Правая часть и затерта. иИхъ
повреждено небольшим отверстием в пергамене. 12Петля Ъ слегка
затерта.13Между п и с небольшое отверстие в пергамене. Х4На месте м
небольшое отверстие в пергамене; н, ъ слегка затерты. После аминъ
строчной знак в виде точек крестом и запятой спинкой вниз.
63
№2
[1170-1186 гг., не позднее сентября 7]. - Истории, зап. о строитель-
стве архиеп.Ильей и его братом Гавриилом мон. св. Богородицы
Благовещения и каменной церкви в нем.
Въ л'Ьт(о) 6678 постави Илит ахриеп(и)с(ко)пъ и брат иго Гаврилъ
манастыр с(вя)ты|га Б(огороди)ца Бл(а)гов,Ьщеник, а въ Л'Ьт(о) 87 |
каменоу ц(е)рк(о)вь постависта.
Подл.: ГИМ. Син. № 330. Л. 281об.
Публ. и иссл.: 1) Срезневский. I. С. 36; 2) Срезневский. II. Стб. 72-73;
3) Срезневский. Ш. Табл. 22; 4) Срезневский. IV. С. 156-159; 5) Горский,
Невоструев. Описание. Отд. 3, ч. 1. № 380. С. 270; б) Щепкина и др.
Описание. С. 152-153; 7) Ищенко. Список. С. 153-154.
Упом.: СК. № 138. С. 160.
Публ. по: Срезневский. 1П. Табл. 22.
№3
[1193 г., не ранее мая 24-около 1210 г.] - Историч. зап. о смерти
архиеп. новгородского Ильи-Иоанна.
Индикта 4. Въ лът(о) 6774 пр'ЬстависА Илит архи|кпис(ко)ггь новго
родьскыи, постригъсА | м(е)с(я)ца септлмбрА въ 7 д(е)нь на памлм(ь)
с(вя)т(о)го | с(вя)щ(е)ном(у)ч(е)н(и)ка Созонта, и быс(ть) кмоу има |
мнишьскок Ьоанъ.
Подл.: ГИМ. Син. № 330. Л. 281об.
Публ. и иссл.: 1) Срезневский. III. Табл. 22; 2) Срезневский. IV. С. 156—
159; 3) Горский, Невоструев. Описание. Отд. 3, ч. 1. № 380. С. 270;
4) Щепкина и др. Описание. С. 152-153; 5) Ищенко. Список. С. 153-154.
Упом.: СК. № 138. С. 160.
Публ. по: Срезневский. Ш. Табл. № 22.
№ 4
[1193 г., не ранее мая 24-около 1210 г.].- Историч. зап. о смерти
архиеп. новгородского Гавриила-Григория.
1ндик(т)а 11.1 В лЪт(о) 6701 пр'ЬстависА брат кто Гавр(и)л,) архи-
к(пи)с(ко)пъ новгородский, такоже 1 постригъсА м(е)с(я)ца маига въ 24
д(е)нь | на памАт(ь) с(вя)т(о)го о(т)ца нашег(о) Сьмеона, и|же на Дивн'Ьи
горЪ, и быс(ть) кмоу има | мнишьскок Григории.
Подл.: ГИМ. Син. № 330. Л. 281об.
Публ. и иссл.: 1) Срезневский. Ш. Табл. 22; 2) Срезневский. IV. С. 156—
159; 3) Горский, Невоструев. Описание. Отд. 3, ч. 1. № 380. С. 270;
4) Щепкина и др. Описание. С. 152-153; Ищенко. Список. С. 153-154.
Публ. по: Срезневский. III. Табл. 22.
64
№5
1270 г., марта 23.- Вых. зап. писца Георгия, сына попа Лотыша с
Городища, о написании им книги по заказу чернеца новг. Юрьевского мон.
Симона для того же мон., с известием о солнечном затмении.
Въ л-Ьт(о) 6778’ кончаны бы|ша книгы сига м(е)с(я)ца2 ма|рта2 въ 23 на
памят(ь)3 с(вя)т(о)го4 [ м(у)ч(е)н(и)ка5 Никона6, томь6 же дни бы[с](ть)7
знамении8 въ9 съ|лньци. Писахъ же книгы | сига азъ, Гюрги, с(ы)нъ
попо|въ, гл(аго) л емаго10 Лотыша съ Го1родища, стАжаникмь111 Симона12
черньца12 (лт с(вя)т(о)го13 [ Гесоргига, собъ на сп(а)сени1к14, и всъмъ15
кр(е)стиганомъ161 на17 оутЪху17.
Подл.: РГБ. Рум. № 105. Л. 167 г.
Публ. и иссл.: 1) Калайдович. Иоанн. С. 111. Примеч. 70; 2) Кеп-
пен П.И. Библиографические листы. СПб., 1825. № 13. С. 175-179;
3) Востоков. Описание. № CV. С. 172-173; 4) Срезневский. I. С. 66;
5) Срезневский. П. Стб. 136; 6) Срезневский. III. Табл. 34; 2-е изд. № 33.
Табл. 26; 7) Срезневский. IV. С, 199-201; 8) Воскресенский. I. С. 43; 9) По-
пова О.С. Новогородская рукопись 1270 г. (миниатюры и орнамент) //
Зап. ОР [ГБЛ]. М., 1962. Выл. 25. С. 184-219; 10) Седова О.Н. Палео-
графическое и лингвистическое описание древнерусской рукописи
(Новгородского евангелия 1270 г.). Автореф. дис. ... канд. фияол. наук.
М., 1974.
Упом.: 1) СК. № 180. С. 204; 2) Древнерусские письменные источники.
№ 22. С. 49-50.
Примечания:1 Число о (70) нап. по смытому тжп. и тжч. 2“2А ма слегка
расплылось под масляным пятном. 3М слегка затерта; а почти полн.
стерта снизу. 4Стго затерто и слегка расплылось под масляным пятном.
5Мч затерто. 6-6Омь, ж наполовину смыто; е почти полн. смыта, чит.
неотчетливо. ^Выносная с смыта и не чит., хотя титло над ней
сохранилось; в кв. скобках доб. по смыслу. * Верхняя часть петли а
смыта; к затерта. 9В затерта; хвост ъ наполовину стерт, чит. не-
отчетливо. 10Аг почти полн. соскоблено, чит. неотчетливо.11 Средняя
часть ж расплылась. 12~12Текст она черньца слегка затерт. затерта.
14Ени затерто, чит. неотчетливо. 15Мачта Ъ нап. по подскобленному
(?). 16ига расплылось; правая сторона м и ъ повреждены масляным
пятном* oyrfexy расположено в держателе-ветке; тъху под масля-
ным пятном; у нап. в виде петли: Ч.
№6
1276 г., августа (2). - История, зап. о возвращении в Новгород архиеп.
Климента и осмотре им ризниц.
Въ лът(о) 6784 приде ( архикп(и)с(ко)пъ Климе[нтъ въ Новъгоро|дъ
MfeJcfWija]11 авгоус(та) въ [*]2 на с(вя)т(о)го п[е]рвом(у)ч(ени)ка31 Стефа-
на и съглА|да съсоудохрани|льникы и пр*Ьда | Назарии авгоус(та) | въ 20.
Подл.: РНБ. Q. п. L 16. Л. 2526.
Публ. и иссл.: Гранстрем. Описание. С. 16.
3. Древнейшие государства
Упом,: 1) Срезневский. VH. Т. 3, ч. 1. Стб. 833; 2) СК. № 33. С. 75;
3) Древнерусские письменные источники. С. 51. № 6.
Примечания: хПосле м три буквы смыты и не чит.; в кв. скобках доб.
по смыслу. 2После въ одна буква смыта и не чит. 3После п одна буква
смыта; в кв. скобках доб. по смыслу.
№7
1282 г., октября 15. - Вых. зап. писца Евсевия, поповича ц. св. Иоанна
с молитвой о писце, просьбой исправлять, не клянутъ и летоп. известием
о женитьбе кн. Георгия Львовича.
Въ л'Ьт(о) 6771 ско|нечашасА книги1 | сига2 м(еся)ца октгаб(ря)
15 д(е)нь с(вя)таг(о) Люкигана | прозвютора, бл(а)го|словить, а3нЪ кле-
H'bjTb, а кеде боудоу исе|кривило, исправлл|те. Си же писано 11-Свсивии
поповиче | с(вя)таг(о) Ишана, азъ, гр^шнии. Г(оспод)и, помози | рабоу
своему, ко|ли са женило Георги|и кнлзе, а а)(те)ць к|моу в оугры ходило,
тогда сконча|шасА книги сига.
Подл.: РГБ. М. (Ф. 178). № 3168. Л. 62в.
Публ. и иссл.: 1) Долгов. Заметка. С. 421—424; 2) Воскресенский. I.
С. 33; 3) Соболевский. Две замечательные рукописи. С. 3, 4, 10, 11;
4) Отчет МП и РМ за 1892-1894 гг, М.» 1895. С. 1, 2.
Упом.: 1) СК. № 184. С. 211; 2) Карский. Палеография. С. 295.
Примечания: !Г нап. по стертому жи тжп. и тжч. 2Перед си след от
двух полусмытых букв ць(?).3Правая сторона а смыта.
№8
1287 г., [января 1 - февраля 28]. - Вых. зап. о написании Номоканона
кн. Владим. Вас. и кнг. Ольгой Романовной и известием об отъезде
Владим. Вас. к хану Ногаю и болезни кнг. Ольги Романовны.
Въ1 Л'Ьто 6794 списан быс(ть) с!и Номоканонъ б(о)го|любивыле кн(я)зел1
Владимиров, с(ы)нол< Васил(ь)ковыи, вну|кол< Романовым, i б(о)голюбивою
кн(я)гинею ег(о) Юлгою | Романовною2, амин(ь), рекше конец, б(о)гу
н(а)шему сла1ва во вфки, амин(ь). Пишущимъ3 ж(е) на.м cia книги, | поехал
г(о)с(по)дь н(а)шь к Ногоеви, а г(о)с(по)жа наша ыставо | оу Владимери,
зане блше немопцю оугонила лю|та зЪло, того рад(и) немощно быс(ть) ей
проводите ег(о).
Подл.: -
Сп.\ РГБ. Рум. № 235. Л. 269об. (конец XVI в., бумага).
Публ. и иссл.: 1) Востоков. Описание. С. 312. № CCXXXV; 2) Срез-
невский. II. Стб. 147; 3) Столярова Л.В. Малоизвестная запись о поездке
кн. Владимира Васильковича в Орду (1286 г.) Ц Российское государство
XVII-начала XX вв.: Экономика, политика, культура / Тез. докл. Екате-
ринбург, 1993. С. 159-162*.
66
Упом.: 1) Вздорнов. Искусство. С. 547; 2) Древнерусские письменные
источники. С. 50. № 28*
Примечания: !В - кинов. инициал средней величины. 2Первые буквы но
нап. над строкой тжп. и тжч. 3П- малый кинов. инициал.
№9
1296 г. - Историч. зап. об изгнании новгородцами наместников
кн. Андрея Александр, из Городища, призвании на новгородский стол
московского кн. Даниила Александр, и присылке им вместо себя своего
сына Ив. Даниловича.
В1 л^ш(о)2 68043 индик(та)4 10 при вл(а)д(ы)цъ Климент^51 при6 по-
садницъ7 АндрЬк съгониша новго|годци8 намъстниковъ9 Андр'Ьквыхъ10 съ
| Горо[ди]щап, не12 хотлще12 кназа13 Андрыа, и | послаша14 новго-
р[од]ци14 по кназа Данилыа151 на16 Мъсквоу зовоуще16 кто на17 столь в17
Новъ|[г]ородъ18 на19 свою (отциноу19 и приела кназь | переже20 себе21
с(ы)на22 свокго23 въ свои мьсто HMelHeMb24 Ивана25, а самъ26 кназь Да-
нилин27-..
Подл.: ГИМ. Син. № 161. Л. 260об.
Публ. и иссл.: 1) Горский, Невоструев. Описание. Отд. 3, ч. 2, С. 33;
2) Щепкина и др. Описание С. 146; 3) Кучкин. Роль Москвы. С. 54-64.
Упом:. Древнерусские письменные источники. С. 51. № 7.
Примечания:1 В черн. контурный инициал средней величины, полу-
смыт.2 Л-Ьт полусмыто. 3 Низ числа /з 'затерт.4 И полусмыта.5 Верх л
частично смыт. 6 Правая сторона и смыта. 7 ПосадницЪ полусмыто,
чит. неотчетливо. 8 Роци полусмыто, чит. неотчетливо. 9 Намести
полусмыто.10 Р слегка затерта.11 Горо полусмыто; после о две буквы
смыты и не чит.; в кв. скобках доб. по смыслу; ща полусмыто.
1242 Текст е хота полусмыт. 13 3 слегка затерта.14-14 Текст послаша
Новгор полусмыт; после р две буквы смыты и не чит.; в кв. ск. доб. по
смыслу.15 Иль как будто нап. по смытому тжп. и тжч. 16-16 Текст на
Мъсквоу зовоуще полусмыт. 17-17 Текст на столь в нап. как будто по
стертому тжп. и тжч.18 После ъ одна буква смыта и не чит.; в кв. ск.
доб. по смыслу; ородъ почти полн. смыто, чшп. неотчетливо. 19~19 На
свою w/пциноу нап. как будто по стертому тжп. и тжч. 20 Пере
полусмыто, чит, неотчетливо; же нап. как будто по стертому тжп. и
тжч.; чернила слегка расплылись.21 Себе нап. как будто по стертому
Шифр Кормчей со списком записи 6794 г. в ряде исследований, в том числе и в нашей
работе 1993 г., указан неверно (Рум. № 3). Благодарю сотрудников ОР РГБ E.Q Кон-
драицкину и Т.Т. Николаеву, любезно указавших точный шифр рукописи и предоставивших
мне возможность ознакомиться с нею, а также моего коллегу О.И. Хоруженко за помощь в
работе.
3*
67
тжп. и тжч.22 Сна полусмыто. 23 В полусмыта. 24 Немъ полусмыт, чит.
неотчетливо.25 Ивана полусмыто, чит. неотчетливо. 26 Сам полу-
смыто, чит. неотчетливо. 27 Далее пробел на 4 буквы; далее две строки
оставл. чистыми.
№ 10
[1296 г.]. - Историч. зап. дьякона св. Софии Скореня о строительстве
Великого моста через Волхов.
Того ж(е) лЪт(а) 1 поставиша2 мосгъ2 Великыи3 (чересъ4 Вълхово5, а6
псал Скорень6 I дыаконъ7 с(вя)тыга I Софии7.
Подлл ГИМ. Син. № 161. Л. 260 об.
Публ. и иссл.: 1) Горский, Невоструев. Описание. Отд. 3, ч. 2. С. 33;
2) Щепкина и др. Описание. С. 146; 3) Кучкин. Роль Москвы. С. 54-64.
Упом.: Древнерусские письменные источники. С. 51 (18.2). № 7.
Зап. сделана тжп. и тжч., что и зап. № 9, расположена спустя 2
строки после нее. Полусмыта, чит. неотчетливо. Датируется временем
составления записи Кг 9.
Примечания:1 ЛЪ полусмыто. 2~2 Поставиша мо полусмыто. 3 Ликыи
полусмыто.4 Чересъ полусмыто, чит. неотчетливо. 5 Вълх полусмыто;
чернила на о расплылись, во полусмыто.6-6 А лсал Скорень полусмыто.
Дьгаконъ стыга софии полусмыто, чит. неотчетливо.
№11
1296 г., июля 11. - Историч. зап. о голоде в Суздальской земле.
Въ1 n-feAn(o) 6804 кончаны быша книгы21 сига м(еся)ца июла въ 11 на
па(мя)дл(ь) с(вя)тои м(у)ч(еницы) Еуфимьи3. 1 Того ж л'Бта4 быс(ть)
пошскоудоу хл'Вба5, а въ Суждальскои земли голодъ блше, мно1зи хоудии
идахоу6 в новгородьскоую I волость кормитьсд, то же блше все7 по7 I
гр'Ьхомъ нашимъ, не имЪгахомъ8 бо81 любъви межи собою, нъ зависть, нъ
съ1н^дахоу дроугъ дроуга9 завистию, га1ко же рече пр(о)р(о)къ: Сн'Вдающе
люди мога I въ хл’Ьба м-fccro, г(оспод)а не признаша.
Подл.: ГИМ. Син. № 836. Л. 180.
Публ. и иссл.: 1) Горский, Невоструев. Описание. Отд. 2, ч. 3. С. 1-6;
2) Покровский. Древнее наследие. С. 158; Каринский. Палеография. С. 47.
№ 33; 4) Щепкина и др. Описание. С. 160; 5) Розов. Книга. С, 103.
Примечания: 1 В нап. красной краской. 2 Гы слегка замыто. 3 Фимьи
нап. на правом поле тжп. и тжч. 4 Верхняя часть та под бурым пятном.
5 Между Ъиб отверстие в пергамене. 6 И полусмыта. 7“‘7 Е по слегка
затерто. Ъ бо слегка затерто. 9 А под бурым пятном.
№ 12
[конец XIII - начало XIV в.]. - Историч. зап. о смерти "рабов божьих"
Петра Вас., Марины Наумковой, сестры Лукияна, дьякона и Елины и
захоронении (?) их.
68
М(еся)ца мага1 [въ] 1 18 д(е)нь престависА рабъ I б(о)жии Петръ Ва-
силькви[чь] [—R I м(еся)ца мага въ183 [день]3 престависА ра!ба б[о]жьга4
Марина Наумъкова5 сестра ЛуюАна6,1 м(е)[с](я)ца7 мага въ 18 д(е)нь на
памАть с(вя)т(о)го муч(еника) I [Фео]дота8 преставиласл раба б(о)жьга
дьгаконъ 9 [.-] и 10 Елина, тог(о) дни и в землю положена I генварА
[........]" Васи1[...] к 12 [.] зе [,..]ви12.
Подл.: РГБ. Рум. № 230. Л. 1.
Публ. и иссл.: 1) Востоков. Описание. № ССХХХ; 2) Срезневский. V,
Т. XII. С. 66; 3) Вздорнов. Искусство. № [12].
Упом.: СК. № 476. С. 365.
Примечания:1-1 После га две буквы смыты и не чит.; в кв, скобках доб.
по смыслу. 2 После и две буквы смыты; в кв. ск. доб. по смыслу; далее
три буквы смыты и не чит. ^3 После 18 четыре буквы смыты и не чит.
в кв. ск. доб. по смыслу. 4 После б одна буква смыта и не чит.; в кв. ск.
доб. по смыслу. 5 Наумъкова полу смыто, чит. неотчетливо; Вздорнов.
Искусство: игумнова. 6 Лук<А на нап. над строкой как будто тжп. и тжч.
7 Между ину как будто видна нижняя часть выносной буквы (с?); в кв.
ск. доб. по смыслу. 8 Перед д три буквы смыты и не чит.9 Дьгаконъ нап.
над строкой как будто тжп. и тжч.10 Перед и три(?) буквы смыты и не
чит. 11 После генварА, 18 букв смыто и не чит. 12~12 Перед к 6 букв
смыто и не чит.; после к 5 букв смыто и не чит. после е смыты и не
чит. 3 буквы.
№13
1307 г., августа 22. - Вых. зап. писца Домида о написании им книги
игум. Изосиму для вклада в Пантелеймонов мон. с летописным известием
о княжеских усобицах.
Въ1 Л'Ьт(о) 68152, а3 индикта)31 л^т(о)5, а пса(л) законьно41 и Л’Ьт(о)
21 лунному круг(у), I а 18 въ5 четвьртомь51 червьчи6, а 7с(о)лнцю7 4-го I
перъста ntm(o) 6-е, а8пса(л) I 6аше крьс(т) въ9 2610 м(а)ртан, а
н(е)б(ес)нои лун(ьг)л-Б/п(а) 1912, м(е)с(я)ца I августа) въ 21 д(е)нь на
па1мАт(ь) с(вя)тыга Васы(ли)сы въ 22 I д(е)нь лун(ы) написахъ прок I
с(вя)т(о)му Пантелеймону. I Сии13 же Ап(о)с(то)лъ книгы I вда с(вя)т(о)му
ПАНтелеи1мону Изосимъ игу!менъ сего же манасты1рА14. Сего же15 лЪта
быс(ть)15 I бои на Руськой земли16 Ми1хаилъ16 съ Юрькмъ17 ш кнА1жень«17
новгородьскок18 при I18 сихъ кнАзехъ сБгашетсА19 I и ростлше оусо-
бицами20 I гынАше жизнь21 наши21 въ кназ'Ьхъ которы22 и вЪ I ци22
скоротишасА ч(е)л(о)в(е)к(о)мъ, I а пс(а)лъ ВВ. НК23 КК. ДД. ВВ. Ъ23,1
рекше24 Д(а)в(и)дъ24, органъ25, мысль26,1 истина, [Давид]26.
Подл.: ГИМ. Син. № 722. Л. 1806.
Публ. и иссл.: 1) Горский, Невоструев. Описание. Отд. 1. С. 294;
2) Покровский. Древнее наследие. С. 142, 240; 3) Сперанский. Тайнопись.
С. 108, 133; 4) Щепкина и др. Описание. С. 165-166; 5) Зимин. Приписка.
С. 60-74; 6) Прийма Ф. [Я]. О гипотезе А.А. Зимина Ц Русская лите-
ратура. 1966. № 2. С. 75-89; 7) Кучкин В.А. Формирование государствен-
ной территории Северо-Восточной Руси в X-XIV вв. М., 1984. С. 137-138;
8) Левочкин. Псковский апостол. С. 106—116.
69
Упом.: 1) Савва. Указатель. С. 156; 2) Черепнин. Русская палеография.
С. 266.
Примечания: 1 В - черн. контурный орнаментированный инициал
средней величины. 2 Число <5(800) слегка размыто. 3-3 А индии полусмыто,
чит. неотчетливо. 4 Коньно полусмыто, чит. неотчетливо. 5-5 Ъ чет-
вьртомь затерто. 6 Рв полусмыто. 7-7 А с слегка затерто; н испр. из ц
тжп. и тжч. 8 А затерто. 9 Въ затерто.10 Число кз (26) почти полн.
смыто пятном жидкости, чит. неотчетливо.11 А. размыта.12 Числом
(19) почти полн. смыто, чит. неуверенно. 13 С - орнаментальный черн.
контурный инициал в виде буквы, нанизанной на палку, придерживаемую
снизу рукой: 14 Далее пробел на 5-6 букв.15-15 Е лЪт б полусмыто.
полусмыто, чит. неотчетливо. 17-17 Ъсо кнаполусмыто,
чит. неотчетливо. 18-18 Скок при полусмыто, чит. неотчетливо.
19 -ыашетсА - полусмыто, чит. неотчетливо. 20 Цами полусмыто, чит.
неотчетливо. 21-21 Знь наши - полусмыто, чит. неотчетливо. 22-22 Оры
и вЪ полусмыто, чит. неотчетливо. 23-23 К, КК, ДД, ВВ, Ъ полусмыто,
чит. неотчетливо. 24-24 Е, Д, в полусмыто. 25 А испр. из в (?) тжп. и
тжч. 26-26 Мысль почти полн. смыто, чит. неотчетливо. Истина, Да-
видь срезано с частью нижнего поля, восстановлено по верхним частям
букв.
№ 14
[1309 или 1310 г.], ноября 19. - Вклад, зап. от имени Тарасия
Онтоновича Станимирова сына с известием о лунном затмении.
(л. 128 в) Се1 азъ, рабъ2, бъжии Tapalcm3 юнтониквиць, а4 мирьское има
Оганим1ро1въ5 с(ы)нъ, староста с(вя)т(о)го Въ1скр(е)с(е)ниса, дахъ книгы си
1ыт стажяниа своего къ6 I с(вя)томоу Въскрьсению, собъ въ7 здравие7 и
братии своей, I и подроужию емоу и ча1домъ своимъ, и8 всемоу9 I
племени10 своемоу10, а 1и(т)цю своемоу на памАть11, и м(а)те1ри12 своей, и
вс-ьму пл*вни13 сво1емоу изм’бршимъ14 +. А I писаны быша при nont I
с(вя)т(о)го Въскрьс(е)нил Ilapoylxy при старощении сво1емь, а при дру-
жемь 1ва11(л. 728 г)нъ Климатиници15. В то16 I же17 л^т[о]17 бысть зна-
ме1ник в 18 лоун-Ь18, аминь. Писалъ19 быхъ еще нъ въсм^ють ми са19.
Подл.: ГИМ. Син. № 15. Л. 128 в-г.
Публ. и иссл.: 1) Горский, Невоструев. Описание. Отд. 1, № 76. С. 296;
2) Срезневский. II. Стб. 172; 3) Каринский. Язык Пскова. С. 199-207;
4) Щепкина и др. Описание. С. 167; 5) Столярова Л.В. О дате псковского
Апостола первой четверти XIV в. // Церковная археология: Материалы
Первой Всероссийской конференции. Псков, 20-24 ноября 1995 г. СПб.;
Псков, 1995. Ч. 2. С. 22-24.
Примечания:1 С - кинов. инициал черн. контура средней величины.2 Ра
размыто.31 как будто испр. из дрб. (е?) тжп. и тжч. 4 Петля а смыта.
70
51 испр. из дрб. (и?) тжп. и тжч. 6 Къ слегка повреждено мелкими
складками пергамена» 7-7 Ъз полустерто, чит» неотчетливо. 8 И слегка
затерта. 9Левая сторона о полусмыта. 10-10 Ни сво под складкой
пергамена; нись затерто.11 Мать повреждено складкой пергамена.12 Мте
повреждено складкой пергамена.13 Так в рукописи; следовало бы пл'Ьмени.
14 Из полусмыто.15 Черн. на кли слегка размыты. 16 О повреждена
складкой пергамена. 17-17 Же л*Ьт почти полн. смыто, черн. на них
расплылись; после т одна буква стерта; в кв. ск. доб по смыслу. 18“18 В, у
размыты. 19-19 Писалъ быхъ еще нъ въсм'Ьють ми сд нап. тжп. и тжч.>
но более мелко.
№15
1312 г., июля 5. - Историч. зап. писца о солнечном затмении.
Въ1 лЪт(о) 68202 м(е)с(я)ца июли въ3 53 быс(ть) знамении41 на н(е)бе5
въ с(о)лнци третыаса6 час(а), погыбе с(о)лнца7,1 <ако8 то ыбъднгаса9
ышпели.
Подл.: РГАДА. Ф. 381. № 76. Л. Ш об.
Публ. и иссл.: 1) Покровский. Древнее наследие. С. 67; 2) Булгаков. О
датировке. С. 63-64; 3) Каталог ЦТ АДА. № 47. С. 124; 4) Калугин. I.
С. Ш; 5) Калугин. П. С. 53,
Примечания:1 В - небольшой полустертый черн. инициал; петля ъ
слегка затерта. 2 Нижняя сторона числа 6000 (<з) затерта. 3-3 Въ 5 нап.
над строкой тжп. и тжч., но чуть более мелко. 4 А слегка затерта.
5 Петля б полустерта. 6 Реть сильно затерто, чит. неотчетливо.7 Пра-
вая сторона ц затерта. 8 Мачта га почти полн. стерта; петля гд
полустерта; о почти полн. стерта, чит. неотчетливо; б, д затерты.
9 Нижняя часть е и правая сторона л сильно затерты.
Xs 16
1313 г., мая 17. - Вых. зап. Козьмы поповича о написании им книги
"стяжанием" Родиона чернеца для псковского Пантелеймонова Дальнего
мон. с летоп. известием о росписи ц. св. Богородицы на Холме.
(л. 202 в) Въ1 лът(д)2 68213 ко!нчаны быша кш1гы си м(е)с(я)ца маша41
в 17 д(е)нь на памдт(ь) I с(вя)тог(о) ап(о)с(то)ла Андроника, I кдиного5 сот
70, къ с(вя)то!моу моуч(е)никоу Па1нт'Ьл'Ьимоноу, за I 5 вьрстъ, а ста-
жень1нь«б рабу б(ож)ию Радио1на черньча7 съ Бори1сомъ, а8 пеаны къ1нигы
си при поп'Ь Григорш8 I и9 при10 игоум^не11 Радии нЪ12, бдше бо I тъгда
игоумено1мъ оу с(вя)т(о)го Пантв1л,Ьимона, а Борись131 бдше14 перевоз-
нико^ь14,1 а15 при архикп(и)с(ко)п’Б Д(а)в(и)дЪ I Новгородьскомь15, II
(л. 202 г) при великомъ кнд!зи МихашгЬ16, при I кнази Борисоу17 npi18 I
Пльсковьскомь19, то!м же въшьлъ въ20 I Пльсковъ, а на Гор’Б211
ц(е)рк(о)вь почаша23 писать I А23 псалъ Козма дыа1къ, поповиць,
грабд1щима роукама, кле1ветливымъ24 сазыко!мь, собидливыма251 ычима, а
гдЪ боудет ttlaMATeHo26, исправдч(е)27 чте1те28, а не исправите29, то30 вы
I на31! сво!ю ду!шю31, А. КК. ДД. Л. КЪ32.
Подл.-. ГИМ. Син. № 172. Л. 202 в-г.
71
Публ. и иссл.: 1) Горский, Невоструев. Описание. Отд. 3, ч. 2. № 445.
С. 88-94; 2) Покровский. Древнее наследие. С. 62-64; 3) Каринский. Язык
Пскова. С. 144-145; 4) Седельников. Этюды. С. 66-70; 5) Карский.
Палеография. № 42. С. 48; 6) Щепкина и др. Описание. С. 210; 7) Калу-
гин. I. С. 110-111; 8) Калугин. П. С. 49-50.
Упом.: 1) Савва. Указатель. С. 208; 2) Калугин.Ш. С. 110.
Примечания: 1 В - крупный рисованный инициал кинов. контура с
наполнителем желтой и синей красками. 2 Буква л полусмыта. 3 Число а
(1) полусмыто.4 Левая нижняя сторона (а повреждена небольшим пятном
олифы (?)5 Правая часть к слегка замыта; верх д поврежден пятном
олифы (?) и небольшим отверстием в пергамене. 6 Так в ркп.; следовало
бы стлженьк. 7 Р почти полн. смыта; левая сторона н смыта. 8-8 А
пеаны кънигы си пои попЪ Григории нап. по смытому дрп., но ехч; далее
6-7 букв смыты и зач. тжч., какими сделана вставка. 9 Перед и три
буквы смыты и зач. тжч., какими сделана вставка в предшествующую
строку (см. примеч. 8-8); верх и полусмыт.10 Р полусмыта. 11 Низ не
поврежден бурым пятном. 12 W нап. по смытому дрп., но схч. (как будто
тжп. и тжч., что и вставка а пеаны кънигы си при поп-ь Григории; см.
примеч. 8-8). 13 Исъ как будто слегка затерто (?). 14"’14 Аще перевоз-
никомь как будто слегка затерто (?); мь нап. лигатурой. 15“15 А при,
архик, Двд'Ь, нов. полусмыто. 16 Ил'Ь полусмыто. 17 Б полусмыто; ниж-
няя часть о почти полн. смыта; оу нап. как будто по смытому тжп. и
тжч. 181 полусмыта. 19 Верх вь полусмыт. 20 Ъ полусмыта. 21 Ор* как
будто слегка затерто (?). 22 III полусмыта. 23 А -малый чернильный
инициал. 24 Кле полусмыто. 25 И испр. из л (?) тжп. и тжч. 26 И
полусмыта. 27 С испр. из дрб. (е?) тжп. и тжч. 28 Первая е нап. неясно; не
исключено, что это i (чт!те). 29 Между и а с пробел на 5 букв. 30 Перед то
пробел на две буквы, большое отверстие в пергамене (3 X 4,7 см),
неудачно подвергавшееся штопке, и еще один пробел на 2-3 буквы.
Пробелы отделяют текст от отверстия. 31“31 Текст на свою душю нап.
столбиком справа от отверстия отступя от него на 2-3 буквы в
каждой строке. 32 Тайнописью: аминь; нап. под первым столбцом тжп. и
тжч., но более мелко.
№17
1317 г., ноября 6. - История, зап. о смерти кнг. Марии Домонтовой.
Въ лЪтСо) 6[8]25* престависА раба б(о)жига кнагы!ни2 М(а)ри1Д3 До-
монтоваса3 ногабрА4 въ 6 на памАт(ь) I [свято]г[о]5 [,]с[.]5 Павла
Исповедника.
Подл.: РНБ. Q. п. I. 67. Л. 40.
Публ. и иссл.: 1) Отчет ИПБ за 1905 год. СПб., 1912. С. 40; 2) Гране-
трем. Описание. С. 32; 3) Столярова Л,В. Мария Дмитриевна - жена
псковского князя Довмонта // Чтения памяти В.Б. Кобрина: Проблемы
72
отечественной истории и культуры периода феодализма. М., 1992. С. 167-
170; 4) Столярова Л.В. Мария Дмитриевна - жена псковского князя
Довмонта // Средневековая Русь. М., 1996. [Вып.] 1. С» 58-75.
Примечания:1 Число 6000 (гз) под неярким бурым пятном.2 К под
неярким бурым пятном. 3-3 Рига Дом под неярким бурым пятном.4 Огабрл
под неярким бурым пятном. 5~5 После памлт(ь) 7-2 буквы срезаны,
отчетливо видна выносная г под титлом, далее сохранилась, срезанная
менее чем наполовину буква (м?); точками в кв. скобках обозначены полн.
срезанные и теперь нечитаемые буквы.
№18
[Не ранее 1323 г., февраля 14]. - Историч. зап. о "године" смерти
тверского еп. Андрея.
И преставленък I Андръга I кп(и)с(ко)па Ть1ф’Ьрьско1го, а по не!мь
брать!га годину 1 править.
Подл.: РГАДА. Ф. 381. № 157. Л. 136.
Публ. и иссл.: 1) Срезневский. П. Стб. 180; 2) Покровский. Древнее
наследие. С. 80; 3) Каталог ЦГАДА. № 119. С. 225.
Зап. сделана схожим с осн. текстом почерком и схч. Помещена на
правом поле и приписана к заголовку чтения на 14 февраля Пролога на
сентябрь-февраль.
№19
[Не ранее 1323 г., февраля 14]. - Историч, зап. о смерти кн.
Всеволода Мстисл. в Пскове и погребении его в соборе св. Троицы.
Въ л'Ьш(о) 6645 м(е)с(я)ца феврарл въ 13 д(е)нь престависл бл(а)го-
вЪрныи кназь ВсЪволодъ Мьстислалиць въ ПльсковЪ градъ и положенъ
быс(ть) въ с(вя)тЬи Тро(и)ци.
Подл.: РГАДА. Ф. 381. № 157. Л. 136 об.
Публ. и иссл.: 1) Срезневский. Ц. Стб. 180; 2) Покровский. Древнее
наследие. С. 80; 3) Каталог ЦГАДА. № 119. С. 225.
Зап. сделана схожими с осн. текстом почерком и схч., принадлежит
автору записи о "године" смерти еп. Андрея (см. № 18), датируется по
записи о смерти еп. Андрея.
№20
1342 г., августа 7. - Историч. зап. о смерти попадьи Настасий
Семеновой.
Въ л'Ьт(о) 6850 раба б(о)жига Настасига попа)дыд С[е]меновага'
престависА къ в [,..]2 м(е)с(я)ца I ав[гу]ста3 в[ъ]4 75 д(ень)5 на пам(я)тъ [.]6
С [.]О[.] I [..]7 въ [.|«.
73
Подл.: РНБ. О. п. 1. IV. Л. 1.
Публ. и иссл.: Гранстрем. Описание. С. 49.
Примечания:1 После с одна буква затерта и не чит. в кв. скобках доб.
по смыслу.2 В затерта; после в две буквы затерты и не чит.3 После ав
две буквы стерты и не чит.; в кв. скобках доб. по смыслу. 4 В затерта,
чит. неуверенно; после в одна буква смыта и не чит.; в кв. скобках доб.
по смыслу. 5-5 7 д затерто, чит. неуверенно. 6 После ъ одна буква
затерта и не чит.1 После с одна буква затерта и не чит.; после о 16
букв затерты и не чит.8 После въ 12(?) букв затерты и не чит.
№21
1361-1362 гг., мая 17. - Историч. зап. о закладке каменной ц. Рож-
дества Христова на Владычном дворе.
Въ л'Ьт(о) 6870 м(е)с(я)ца мага въ 17 на памАт(ь) с(вя)т(о)го
ап(о)с(то)ла Андроника1 единог(о) сот 70 заложена быс(ть) ц(е)рквы камена
на Вл(а)д(ы)чни дворъ Р(о)ж(е)ство Х(ри)с(то)во.
Подл.: РНБ. Соф. № 3. Л. 97 об.
Публ. и иссл.: 1) Абрамович. Библиотека. Вып. 1. С. 18; 2) Гранстрем.
Описание. С. 33.
Зап. сделана по нижнему полю почерком, отличным от почерка писца
осн. текста, но схч.
Примечание:1 Хвост р слегка затерт.
№22
1369 г., апреля 27. - Вых. зап. писца Марка Вчеровича Демидова с. о
написании книги для ц. Св. Георгия при в.кн. Дмитрии и Владимире,
новгородском архиеп. Алексие, псковском кн. Борисе, посаднике Леонтии,
"повелением" церковных старост Филиппа Совкинича и Назария, при попе
Тимофее, с просьбой исправлять и не клянуть и известием о походе на
Кирьяпигу.
(л. 136 об.)Въ] лЪт(о) 6877 индикта въ 72 списаны31 быша книгы си къ
с(вя)т(о)му Георгию4 по5 П[ъ]И(л. 737)сковЪб м(е)с(я)ца априр(я) въ 27 на
иамА/и(ь)7 пр(е)п(о)д(о)бнаго со(т)ца I Василь га кп(и)с(ко)па, того8 лъта8,
что были пскови1ци изгони посадъ оу Кирьга Пига при кнази I великомь
при Дмитреи, и при Володимире, I при архикп(и)с(ко)п,Ь новгородьскомь
Алексеи, при I кнази псковьскомь при Борису, при посядницЪ9 I при
Левонтеи, при КостромА, повълъникмь I старость Филипомь Совькиниць
и братомь I кго Назарькмь, при попЪ при Тимофеи спи!сали книгы си себе
на сп(а)с(е)яик, а с(вя)т(ы)мъ10 в честь. I А писалъ Марко Вчеровиць
Демидовъ с(ы)нь, ачи I где буду шписалъсл, и вы, оггьци и братьга, по1ите
исправливаюцА, а мене не клините.
74
Подл.: ГИМ. Син. № 837. Л. 136 об. - 137.
Публ. и иссл.: 1) Савва. Указатель. С. 217: 2) Горский, Невоструев.
Описание. Отд. 3, ч. 1. С. 465-474; 3) Срезневский. II. Стб. 222; 4) Собо-
левский. Очерки. С. 124; 5) Покровский. Древнее наследие. С. 159, 240;
6) Щепкина и др. Описание. С. 173.
Примечания:1 В - черн. орнаментированный инициал средней величины,
контурный, с кинов. наполнением. 2 Титло над з полусмыто.3 Спи, ы
полусмыто.4 Ргию полусмыто. 5 Так в ркп.; следовало бы: во. 6 После п
буква ъ нап. карандашом (XIX в.?) в кв. скобках доб. по смыслу вместо
смытого (?). 7 Па нап. над строкой как будто тжп. и схч., но более
мелко. 8-8 Ого ль замазано клеем (?). 9 Са нап. над строкой как будто
тжп. и схч., но более мелко.10 Между буквами сип вписана тжп. и тжч.
узкая и высокая буква т: cKl
№23
[1373 г., марта 1 - декабря 31]. - Историч. зап. писца попа Саввы о
строительстве ц. св. Кирилла и приезде в Псков архиеп. Алексия.
Въ1 л’ЬтиСо) 6000-нок 800-тнок 82. Сего же I Л'Ьлп(а) Кюрилъ с(вя)тыи
свьршишь, I и вл(а)д(ы)ка Алексеи въ2 ПьсковЪ бы!лъ, и пьсковици
гадають град(а) Пьскова3 пригдти на HoIbok Възнешеник4. А писалъ I
Сава попъ5.
Подл.: РГАДА. Ф. 381. № 67. Л. 95.
Публ. и иссл»: 1) Каринский. Псковский Шестоднев. С. 203; 2) Пок-
ровский. Древнее наследие. С» 65; 3) Каталог ЦГАДА. № 53* С. 139;
4) Столярова Л.В. К истории переписи Изборного Октоиха конца XIV в. //
Россия в Х-ХУШ вв.: Проблемы истории и источниковедения / Тез. докл. и
сообщ. Вторых чтений, поев, памяти А.А* Зимина. М., 1995. Ч. 2. С* 563-
572.
Упом.: Лабутина. Историческая топография. С, 185.
Примечания:1 В - небольшой черн. инициал с незначительными вкрап-
лениями киновари.2 В под черн. пятном.3 Ь слегка размыта.4 Въ слегка
размыто.5 Чернила на ъ расплылись.
№24
1377 г. - Историч. зап. о военной опасности Нижнему Новгороду и о
посылке нижегородским кн. Дмитрием Константиновичем вести об этом
кн. Дмитрию Ивановичу Московскому.
В се же лът(о) шполчишасл I шопленьници хти на I Русьскую землю на
Новъ1городъ на Нижнт за оумноженьк грЪховъ на1пшхъ. Кназь [ж)е1
вели1кыи Дмитр iri Костанти1новичь Новгородьскыи I посла в’Ьсть ко
75
кназю I к великому Дмитрию 11ванович(у), затю своему, I на Москву, и
КНАЗЬ...
Подл.: БАН. 31.7.2. Л.259.
Публ. и иссл.: 1) Срезневский. П. Стб. 232-236; 2) Срезневский. V. Т. 1.
С. 58-64; 3) Пергаменные рукописи БАН. С. 166—167.
Примечание:1 Ж почти полн. смыта; в кв. скобках доб. по смыслу.
№25
[1380 г.], сентября 21. — Историч. зап. писца о начале переписки
6-й тетради и известием о событиях в Троицком мон.
М(е)с(я)ца септлбр1 въ 21 д(е)нь в па/п(ок) на памАт(ь) о(агио)с
ап(о)с(то)ла Кондрата по литурги2 почата быс(ть) пис(а)т(ь)3 татр[адь]4 65.
Во т(о)жъб [...] I [...]б Симоновскии приЪздиль7, во т(о)ж д(е)нь келарь8
по'Ьхалъ9 на Рязань, во т(о)ж10 [д(е)нь]10 чернца yfe[...] I [...]ьрн д(е)нь
Исаки! Андрониковъ12 приЪхалъ к намь13, во т(о)лс д(е)н(ь) вЪсть прид(е),
(ако летва грАдеть14 с агарганы [...] I [...]шь14 придоша двЪ тел-Ьз-Ь
со[...]з[..]15 скрьпень [..]15 въ 1 час нощи.
Подл.: РГБ. Ф. 304. № 22. Л. 40.
Публ. и иссл.: 1) Горский. Историческое описание. С. 167-168; 2) Фи-
ларет. Обзор. С. 75; 3) Срезневский. I. С. 83; 4) Срезневский. П. Стб.
240-241; 5) Срезневский. IV. С. 251-252; 6) Шляков Н. Невыясненное
известие из жизни преподобного Сергия Радонежского // Прибавления к
церковным ведомостям. 1892. № 41; 7) Соболевский. Лекции. С. 15; 8)
Голубинский. Преподобный Сергий. С. 91. Примеч. 2; 9) Карский. Палео-
графия. С. 50, ИЗ; 10) Вздорнов. Искусство. № [70].
Запись сделана тжп. итжч., что и осн. текст кодекса, но более мелко.
Расположена на нижнем и правом поле. В XIX в. проявлена хим.
реактивом, вследствии чего была частично смыта и посинела.
Примечания: 1 Так в ркп.; следовало бы септАбрга. 2 Так в ркп.,
следовало бы литургии; Срезневский. II: литурги; Срезневский. IV: литургп;
Вздорнов. Искусство: литурги[и]3. Пи нап. лигатурой. 4 В ркп. татр; в
кв. скобках доб. по смыслу. 5 Срезневский. II: 16. 6-6 После т(о)жъ 6 букв
смыты реактивом и не чит. 7 3 смыта реактивом и не чит. 8 Келарь
сильно затерто; над л как будто буква о нап. тжп. и тжч.; Е.
Голубинский отмечал, что прочтение келарь "произвольно и ошибочно".
См.: Голубинский. Преподобный Сергий. С. 91. Примеч. 2. 9 ПоЪ полу-
смыто; халъ почти полн. смыто, чит. неотчетливо. iQ Выносная ж
слегка затерта; далее три буквы смыты хим. реактивом и не чит.: в кв.
скобках доб. по смыслу. 11 Перед ьр стерты и не чит. 6 букв; Срез-
невский. II: у въщали; Вздорнов. Искусство: у веща. 12 Срезневский. II:
Андреиковъ. 13 Н полусмыта реактивом, чит. неуверенно. ,4~14 Ть
агаргдны полусмыто, посинело от реактива; ар нап. лигатурой.
76
15-1 $ Срезневский. П: со мноз-Ьмь скрил^ньемь; в настоящее время буква ь
полусмыта, чит. неуверенно; перед шь 5 или 6 букв смыты реактивом и
не чит.; перед з смыты 2 буквы; после скр’Ьпень смыты и не чит. две
буквы.
№26
1382 г., [не ранее августа 26] - Вых. зап. писца Георгия, попа ц. св.
Воздвижения о написании им книги для новгородской ц. св. Петра и Пав-
ла на Витвенике по заказу церковных старост Андрея из Кунес-
ти, Георгия Городецкого и священника Феодосия с благопожеланиями
заказчикам, просьбой исправлять и известием о взятии Москвы тата-
рами.
В лът(о) 6891 г. концаны быша I книгы сига м(еся)ца августа) 28 на
па1млт(ь) с(вя)т(о)го о(т)ца МоисЪга Моурина, I а написаны быша книгы
сига I с(вя)т(о)му Пету1 и Павлу на Витве!никъ при старосте ц(е)р-
к(о)вь(но)мь I АндрЪи ис Кунести, при другое I Гюрги Городьньскомь, а
при nolne Федосу, а кто давалъ куны I на сига книгы, дай б(ог)ъ км у
здо!ровыа и мьзда сп(а)сенига ш б(ог)а при1гати и ыт с(вя)т(о)го Петра
пособига. I А пис(а)лъ Гюрги, попъ с(вя)т(о)го ВъздвиЬкенига, а где буду
помаэлъса I въ грубости своей, и вы, г(о)с(по)да, испра1вливаюце чтите.
Того же л'Ьт(а) взашь тотари Маскву городъ.
Подл.: РГАДА. Ф. 381. № 172. Л. 98 об.
Публ. и иссл.: 1) Срезневский. II. Стб. 250; 2) Покровский. Древнее
наследие. С. 83, 161; 3) Кандаурова Т.Н. К истории древнепсковского
диалекта XIV в. (о языке псковского Пролога 1383 г.) // Тр. ин-та языко-
знания. М., 1957. Т. 8. С. 178-286; 4) Каталог ЦГАДА. № 54. С. 141.
Упом.: 1) Карский. Палеография. С. 50,242.
Примечание:1 Так в ркп.; следовало бы Петру.
№27
1386 г., [июля 20], - Вых. зап. писца Стефана Засковича, дьяка св.
Софии, о написании книги для Петропавловского Сереткина мон. при
игум. этого мон. Матфее, попе Фодоре и старосте Дионисии Буяцъко-
виче с известием о пожаре в Пскове.
В1 л'Ьт(о) 6894 списаны2 быша3 кни1гы сига къ с(вя)т(о)му4 ап(о)с(то)лу5
Петру и Па!влу на Сиротькино при попе6 Фодо1ре7, при8 игоумине9 Мат-
феи10, I при11 старосте Дионисьи12 Боугаць1ковиць13. Того же14 лъ/^а)15
погоре16 Пьсковь17 1 горъдъ18 всь. А19 списаны19 быша20 книгы20 I сига
на пзмать21 с(вя)т(о)го22 пр(о)р(о)ка22 Ильи23. А I псалъ книгы сига24
многогрешный25 I Стефанъ Засковиць26, дыакъ27 с(вя)тыа28 I Софьи,
аминъ29.
Подл.: ГИМ. Син. 838. Л. 182 об.
77
Публ, и иссл.: 1) Горский, Невоструев. Описание. Отд. 3» ч. 1. № 420.
С. 482; 2) Покровский. Древнее наследие. С. 160; 3) Щепкина и др.
Описание. С. 175.
Примечания: !В - черн. контурный инициал средней величины. 2Нижняя
часть правой мачты н смыта. 3Б, петля ы и а полусмыты. 4С полу-
смыта. 5Лу полусмыто, чит. неотчетливо. 6О полусмыта. 7До полусмы-
то реактивом, слегка посинело. 8Р полусмыта. 9Оумин полусмыто. ^Да-
лее пробел на 6-7 букв. пРи слегка размыто. 12Дио полусмыто*, с слегка
размыта. 13Оусаць слегка размыто. 14Левая сторона ж полусмыта.
Х5Вын. т полусмыта, чит. неотчетливо. }6Переая о полусмыта. 17Овь
полусмыто. ,8Ъдъ полусмыто. 19-19 А списаны полусмыто. 20~20Ша книги
полусмыто. 21-21Ма полусмыто. 22”22Стго пррка полусмыто. 23Ль полу-
смыто. 24С полусмыта. ^Гогръшныи полусмыто. ^Сков полусмыто.
27Д полусмыта; под га отверстие в пергамене. ^Стыа полусмыто.
29Петля а и перекладина м полусмыты.
№28
1390 г., июня 7. - Историч. зап. о смерти кн. Вас. Даниловича.
В лЪт(о) 6898-е1 престависА бл(а)гов’Ьрныи2 хр(и)столю!бивыи2 кн(я)зь
Василеи Даниловичь м(е)с(я)ца июна въ I 7 д(е)нь, еще бо оун3, на
паМАде(ь) великаг(о) м(у)ч(е)н(и)ка Федота в ка1нун п(е)ренесен(ь)е мощии
великаг(о) страстотерпьца4 Х(р)ис(то)ва Федора5 I Стра[т]и[л]а[т]а6 в
середу7, въ 8 час дни, при свесщ(е)номъ архи1еп(и)с(ко)гг£ Суждальском,
Новугородском, Городецьком ЕфросинЪ. А писал верной и...
Подл.: РНБ. Погод. № 30. Л. 198.
Публ. и иссл.: 1) Срезневский. П. Стб. 266; 2) Гранстрем. Описание.
С. 38; 3) Вздорнов. Искусство. С. 126. № [101]; 4) Рукописные книги
М.П. Погодина. Вып. 1. С. 38-39; 5) Столярова. Кодикология. С. 20-22.
Примечания*. хНад числом 8 (и) небольшое отверстие в пергамене,
слегка повредившее правую часть титла; под е небольшое отверстие в
пергамене. 2~2Над текстом благоверные хртол вертикальное отверстие в
пергамене, выносная с повреждена отверстием в пергамене. 3У слегка
затерта, так как приходится на место сгиба пергамена. ^Третья т и е
слегка затерты. 5 Чернила на левой петле ф немного расплылись. 6После
первой а одна буква повреждена отверстием в пергамене и не чит,; после
и одна буква повреждена отверстием в пергаменене и не чит.; после
второй а одна буква повреждена отверстием в пергамене и не чит.; в кв.
скобках, доб. по смыслу. 7 Чернила на е осыпались; нижняя часть р
затерта. * Верхняя часть е и левая часть петли ф повреждены
небольшим отверстием в пергамене.
78
№29
1398 г. - Вых. зап. писца Григория Славца о написании им Минеи
"повелением" новгородского архиепископа Иоанна при посаднике Алек-
сандре Цесаре для ц. Рождества Христова и известием о посылке
новгородцами рати за Волок.
Въ1 n’fe/nfo) 6906-м написана быс(ть) МшгЫа сии! къ Р(о)ж(де)ству
Х(ри)с(то)ву на С'Ьни повел'Ьникмъ I архикп(и)с(ко)па вл(а)д(ы)цЪ Ивана,
при посадни1цф КМлексацдрЪ Ц(е)с(а)ри. В то времА посла!ша новгородьци
за Волокъ рать, а пи!салъ Григорыа Славець.
Подл.: БАН. 01.34.7.5. Л. 115.
Публ. и иссл.: 1) Описание РО БАН. Т. 1, С. 148-149; 2) Срезнев-
ский. П. Стб. 285-286; 3) Пергаменные рукописи БАН. С. 106; 4) Бобров
А.Г. Книгописная мастерская Лисицкого монастыря (конец XIV - первая
половина XV в.) // Книжные центры Древней Руси: XI-XVI вв. СПб., 1991.
С. 94.
Примечания: *В - черн. инициал средней величины двойного контура.
Н.Ф, Котляр
ГАЛИЦКО-ВОЛЫНСКАЯ ЛЕТОПИСЬ
(ИСТОЧНИКИ, СТРУКТУРА.
ЖАНРОВЫЕ И ИДЕЙНЫЕ ОСОБЕННОСТИ)
Выдающийся памятник древнерусской литературы ХШ в. Галицко-Волын-
ская летопись уже около 200 лет пребывает в поле внимания историков,
лингвистов и литературоведов. Этот памятник представляет собой основ-
ной источник исследования истории и культуры не только Галицко-Волын-
ской Руси, но и южнорусских земель в целом, а также международных
отношений в Восточной и Центральной Европе. Выдающиеся литератур-
ные качества, высокая эмоциональность повествования, глубокие фило-
софские раздумья и обобщения - все это возвышает Галицко-Волынский
свод над общим уровнем древнерусской письменности ХШ в. В этом отно-
шении он представляется достойным продолжателем Киевской летописи,
исторического, литературного и философского произведения XII в.
Галицко-Волынская летопись изучается с начала XIX в., однако в ней
остается еще немало неясного и неисследованного. Даже многие спе-
циалисты в области истории Древней Руси имеют о ней смутное представ-
ление1. Недостаточно изучены, в частности, структура, составные части,
источники этого памятника, не имеющего аналогий в современной ему
отечественной письменности, его идейные и жанровые особенности. Уче-
ные уже давно обратили внимание на то, что Галицко-Волынский свод -
вовсе не традиционная летопись. Он представляет собой как бы большую
повесть или череду повестей.
Будучи введенным в науку Н.М. Карамзиным, которому были известны
основные списки Галицко-Волынской летописи - Ипатьевский и Хлебни-
ковский2, - памятник в течение всего XIX в. изучался вяло и в основном
поверхностно. С середины XIX в. начали предприниматься попытки выяс-
нения источников и определения структуры Галицко-Волынской летописи3.
1 Например, известный русский историк в эмиграции Г.В. Вернадский в статье об Алек-
сандре Невском перепутал одного татарского военачальника Куремсу с другим - Бурундаем,
приписав первому требование к Данилу уничтожить укрепления его городов, тогда как это
сделал второй. Г.В. Вернадский верил датам Ипатьевского списка Галицко-Волынской
летописи, которые, как правило, не соответствуют истинным. Поэтому знаменитая битва у
Ярослава произошла, по его мнению, в 1249 г. (на самом деле в 1245 г.), а коронация Данила
- в 1255 г. (в действительности в 1253 г.). См.: Вернадский Г.В. Два подвига св. Александра
Невского // Наш современник. 1992. № 3. С. 152-154.
2 Карамзин Н.М. История государства Российского. СПб., 1842. Кн. 1, т. 1. С. XVI; Кн. 1,
т. 3: Примеч. к 3 тому. Стб. 52. Примеч. 113.
3 Беляев ИД. О разных видах русских летописей // Временник имп. Моск, об-ва истории и
древностей российских. М., 1850. Кн. 5, отд. I. С 1—34; Костомаров И.И. Лекции по русской
истории. СПб., 1861. С. 50-51.
© Н.Ф. Котляр, 1997
80
Впервые, кажется, отметил своеобразие летописи, ее более стройную,
чем у других летописей, композицию, назвал отдельные повести в качест-
ве ее источников К.М. Бестужев-Рюмин, чья книга представляет собой
едва ли не единственное серьезное исследование по истории русского
летописания в XIX в, и сохраняет свое значение и в наши дю?.
Подробнее всего среди историков XIX в. изучал Галицко-Волынскую
летопись киевский историк Н.П. Дашкевич. Согласившись с тем, что ис-
точник состоит из двух больших частей, Галицкой и Волынской, он отме-
тил, что каждая из них могла быть создана несколькими книжниками.
Н.П. Дашкевич также признал существование редакторов, внесших кор-
рективы в летопись4 5. Однако через полвека после этого М.С. Грушевский
отбросил мнение Н.П. Дашкевича о существовании нескольких авторов
первой части источника. Он был уверен, что Галицкая часть создана од-
ним человеком и что позднейшие редакции все-таки позволили ей сох-
ранить начальную форму6. Это был шаг назад. В то же время этот
крупнейший украинский историк конца XIX - первой трети XX в. признал,
что Волынская часть состоит из нескольких соединенных позднейшим
редактором повестей. Ученому принадлежат интересные наблюдения от-
носительно возможных авторов Галицко-Волынской летописи, ее источ-
ников. Он также составил оставшуюся единственной поныне хронологию
событий этого памятника7.
Заметным явлением в историографии галицко-волынского летописания
XX в. стали труды А.С. Орлова и М.Д. Приселкова. Первый из них рас-
сматривал Галицко-Волынскую летопись прежде всего как литературное
произведение. Его мало интересовала структура памятника. А.С. Орлов
сосредоточил внимание на источниках свода, назвав среди них компи-
лятивные хронографы, содержавшие хроники Георгия Амартола и Иоанна
Малалы, "Александрию" и "Историю Иудейской войны" Иосифа Флавия.
Они повлияли на характер изложения, стиль, изобразительные средства
памятника8. Этим выдающимся литературоведом определены также древ-
нерусские источники Галицко-Волынской летописи9.
Противоречивыми были взгляды на структуру и композицию Галицко-
Волынской летописи другого литературоведа - МД. Приселкова. Одно
время он считал, что источник создан в виде свободного рассказа на осно-
ве подробных записей событий по годам, которые будто бы велись в Га-
лицкой и Волынской землях10. Но затем исследователь отказался от этой
мысли. Вместо этого в труде о западно-русском летописании- он признал
Галицко-Волынский свод "свободной исторической повестью", не имевшей
4 Бестужев-Рюмин К. О составе русских летописей до конца XIV в. СПб., 1868.
С. 151—157.
5 Дашкевич Н. Княжение Даниила Галицкого по русским и иностранным известиям. Киев,
1873. С. 3,4 и др.
6 Грушевсъкий М. Icropifl укрДнськоУ л!тератури. Киш; Лыяв, 1923. Т. 3. С. 142.
7 Грушевсъкий' Хронольопя. С. 1.
8 Орлов А.С. К вопросу об Ипатьевской летописи // Изв. ОРЯС. 1926. Т. 31, кн. 1.
С 98-126.
9 Орлов А.С, О галнцко-волынском летописании //ТОДРЛ. 1947. Т. 5. С. 15-35.
10 Приселков МД. История русского летописания XI-XV вв. Л., 1940. С. 55 и др.
81
в фундаменте погодных записей. Впрочем, ученый высказал малоправдо-
подобное предположение, будто бы редактор конца ХП1 в. перегруппиро-
вал текст, дабы придать ему хронологическую последовательность и ввес-
ти в него конкретные даты. Однако замысел этого гипотетического редак-
тора, по мнению М.Д. Приселкова, не был реализован, и хронологическая
сетка была прилажена к тексту только в начале XIV в. в Ипатьевском
списке11.
Фундаментальные исследования Галицко-Волынской летописи начались
в нашей стране лишь в 40-х годах XX в. Они проводились на основе
масштабных текстологических изысканий, современной методики, возрас-
тающей техники источниковедения, в рамках историко-филологической
дисциплины, которую называют летописеведением. Первая подобная
работа вышла из-под пера Л.В. Черепнина и была посвящена первой
части памятника, названной ученым Летописцем Даниила Галицкого. Он
впервые сформулировал концепцию структуры и жанровых особенностей
памятника, рассматривая Летописец не как традиционный свод погодных
записей о событиях, а как единое, композиционно целостное произведение,
посвященное судьбам Галицко-Волынского княжества времен Даниила
Романовича12. Ученый четко определил и обосновал структуру Летописца,
установил его источники. Он высказал предположение о существовании
отдельных повестей в составе Летописца13, оказавшееся перспективным в
плане дальнейших исследований.
Дальнейший шаг по пути штудирования структуры и источников
Галицко-Волынской летописи сделал В/Г. Пашуто. В его книге, посвя-
щенной истории Галицко-Волынского княжества ХШ в., помещен осно-
вательный '‘Очерк истории летописания Юго-Западной Руси"14. Он в
основном принял композиционную схему Л.В. Черепнина в отношении
Летописца Даниила Галицкого и определил структуру волынской части
источника. Историк предпринял попытку назвать авторов тех или иных
составных частей Галицко-Волынской летописи, города, в которых они
были написаны и сведены воедино. Полнее всего в научной литературе
В.Т. Пашуто разработана тема источников Галицко-Волынского свода. Он
воспринял мнение Л.В. Черепнина, согласно которому в фундаменте па-
мятника, наряду с другими источниками, лежали летописные повести15.
Однако ученый так и не пришел к выводу, что какие-то из этих повестей
могли быть непосредственно вставлены в свод. По его убеждению, они
были лишь использованы митрополитом Кириллом и епископом Иваном
при написании собственных текстов.
Констатируя наличие отдельных недоказанных и дискуссионных поло-
жений в схемах структуры и выявлении источников Галицко-Волынской
летописи, предложенных Л.В. Черепниным и В.Т. Пашуто, есть все
основания утверждать, что труды этих ученых сделали выдающийся
11 Приселков МД. Летописание Западной Украины и Западной Белоруссии // Учен. зап.
Ленингр, гос. ун-та. Л.» 1941. № 67. Сер. истории, наук. Вып. 7. С. 5-24.
12 Черепнин. Летописец. С. 230.
13 Там же. С. 241.
™ Пашуто. Очерки. С. 17-133.
15 Там же. С. 72, 79, 86, 87,94 и др.
82
вклад в дело изучения этого памятника. Представляются неудачными
попытки современного автора А.Н. Ужанкова поставить под сомнение
итоги исследований Л.В. Черепнина и В.Т. Пашуто в области структуры
Летописца Даниила Галицкого. Он рассматривает текст Летописца как
нечто изначально застывшее, лишенное позднейших вставок и редак-
торских переработок. Поэтому предложенные этим автором коррективы к
схемам Л.В. Черепнина и В.Т. Пашуто сомнительны16. С огорчением при-
ходится отметить, что статья А.Н. Ужанкова написана в нетактично ост-
рой форме и не обнаруживает необходимого в таких случаях уважения
автора к своим предшественникам, лишенным к тому же возможности
защитить свои взгляды.
Волынскую часть памятника рассмотрел И.П. Еремин. Он отбросил
мнения М.С. Грушевского и В.Т. Пашуто о поэтапном ее складывании и
признал текст источника целостным, созданным от начала до конца одним
автором, отвергнув при этом саму возможность внутреннего исследования
текста17. Однако его утверждения не были разделены никем из поздней-
ших летописеведоь.
Большинство ученых, обращавшихся к изучению Галицко-Волынской
летописи, были историками и литературоведами. Они рассматривали
памятник прежде всего как исторический источник или литературное
произведение. Поэтому заслуживает внимания многолетний труд львов-
ского лингвиста А.И. Генсьорского над изучением Галицко-Волынского
свода. Речь идет прежде всего о его книге "Галицко-Волынская летопись”,
увидевшей свет в 1958 г.18
В научной литературе отмечалось, что А.И. Генсьорский не учел
трудов своих предшественников JLB. Черепнина и В.Т. Пашуто, написав
во введении, будто бы "процесс складывания Галицко-Волынской летописи
не нашел в литературе своего освещения", а труды названных ученых
посвящены в основном источникам памятника19. Читатель имел возмож-
ность убедиться, что сказанное не отвечает истине. По всей вероятности»
А.И. Генсьорский решил не обращаться к трудам историков потому, что
сосредоточился на сугубо текстологическом изучении Галицко-Волынского
свода. Однако недостаточное внимание к исторической стороне памятни-
ка, его содержанию, идейным и жанровым особенностям привело ученого
к ошибочным выводам. Его деление Галицко-Волынской летописи на
части выглядит произвольным.
Не раз обращались к Галицко-Волынской летописи зарубежные иссле-
дователи. Они обычно ограничивались общими характеристиками памят-
ника, его структуры, основных источников. В качестве примера назову
работу немецкого историка Г. Штекля "Галицко-Волынская летопись”. Он
назвал ее "более свободным историческим повествованием, чем записи ти-
па анналов", и видит в этом ее главное отличие от традиционных русских
16 Ужанков А.Н. "Летописец Дашшла Галицкого": редакции, время создания // Герменев-
тика древнерусской литературы. Сб. I: (XI-XVI вв.). М., 1989.
17 Еремин И.П. Волынская летопись 1289-1290 гг. // ТОДРЛ. 1957. Т. 13.
tft Генсьорский AJ, Галицько-Волинський лггопис (процес складання, редакцп i редак-
тори). KitfB, 1958.
19 ГенсъорсъкийА Г» Указ. соч. С. 3.
83
летописей. Немецкий ученый также отметил ошибочность хронологии
памятника по Ипатьевскому списку, из-за чего все даты требуют проверки
по "Хронологии" М.С. Грушевского20.
Галицко-Волынская летопись представляет собой сложный и трудный
для исследователя источник. Она сохранилась в одной редакции21. Расхож-
дения между основными Хлебниковским и Ипатьевским списками не носят
принципиального характера. Перед нами по существу - единственная ре-
дакция Галицко-Волынской летописи. Поэтому многие приемы текстологи-
ческого исследования оказываются неприменимыми к этому памятнику.
Исследователю необходимо постоянно помнить о том, что Галицко-
Волынский свод, как в целом, так и в отдельных частях, неоднократно и
основательно редактировался. Он лишен традиционной для древнерусских
летописей хронологии и композиции: объединения в свод погодных статей.
Наконец, утрачены его начало (за 1201-1205 гг.) и конец (обрывается на
событиях 1290 г.). Все это затрудняет, а временами делает невозможным
применение метода внутреннего анализа текста, единственно возможного
в нашем случае, когда отсутствуют различные редакции источника.
Данная работа посвящена в основном исследованию структуры Галиц-
ко-Волынской летописи. Большое внимание было уделено идейной стороне
памятника в целом и его отдельных частей, а также жанровым особен-
ностям и источникам. При несомненных и выдающихся литературно-
художественных достоинствах Галицко-Волынская летопись прежде всего
является историческим источником и лишь затем памятником изящной
словесности. Поэтому при рассмотрении структуры, идейных и жанровых
особенностей нашего памятника пришлось уделить значительное внимание
его содержанию, датировке и установлению достоверности отраженных в
нем событий, явлений и личностей. Иначе рассказ об упомянутых свойст-
вах Галицко-Волынского свода оказался бы умозрительным.
В процессе определения структуры свода, при выделении в его составе
отдельных повестей основное внимание обращалось на содержание,
сюжеты и темы тех или иных частей текста, смысловые и стилистические
границы между ними. Принимались в расчет особенности письма повест-
вователей.
Приступая к исследованию структуры, идейных и жанровых характе-
ристик Галицко-Волынского свода, необходимо отметить, что он состоит
из двух основных, не равных по объему и различных по характеру частей:
Летописца Даниила Галицкого (1205-1259) и Волынской летописи (1259-
1290). Автор этой работы предлагает отказаться от до сих пор распрост-
раненного в научной литературе взгляда на этот памятник как на тради-
ционный ряд погодных записей, объединенных затем в свод и обра-
ботанных его составителем или редактором (часто и тем, и другим). Перед
нами композиционно завершенное историко-литературное произведение,
раскрывающее историю Галицко-Волынского княжества в ХШ в. Поэтому
термины "летопись" и "свод" применительно к этому памятнику являются
^Stdkl G. FOrstcntum Galicien-Wolhynien // Handbudi der Geschichte Russland. Stuttgart. 1980.
Bd. 1, Lief. 7. S. 489-490.
21 To, что исследователи называют редакциями Галицко-Волынской летописи, является в
действительности се составными частями.
84
условными. Следует также отбросить мысль о наличии хронологической
сетки в протографе источника. Сомнительным выглядит и утверждение
некоторых ученых, будто бы составитель собирался расставить даты в
тексте по окончании своего труда22.
Внутренне логичный, композиционно стройный рассказ Летописца
Даниила Галицкого (в меньшей степени это относится к Волынской
летописи) свидетельствует, что памятник с самого начале создавался без
обозначения лет, в нем никогда не было традиционных для летописания
погодных статей. Хронологическая же последовательность событий и
явлений устанавливалась при помощи переходных предложений: "в та же
лета", "в то же время", "зиме же бывши", "времени минувши" и т.п.23
Вообще же годы в Ипатьевском списке Галицко-Волынской летописи
расставлены неверно. Прежде всего потому, что, когда в Ипатьевском
своде присоединяли этот памятник к его предшественнику, Киевской
летописи, заканчивавшейся на 1200 г., первой датой ошибочно поставили
1201 г., а не 1205-й, как надлежало. Ведь в самом начала Летописца
Даниила Галицкого рассказывалось о гибели в Польше отца этого князя
Романа Мстиславича, случившейся летом 1205 г. Кроме того, хроноло-
гическая сетка прилаживалась к Галицко-Волынской летописи вряд ли
раньше XIV в., когда время и последовательность событий и само их
время подзабылись, а необходимых источников хронологизатор под рукой
не имел. Лишь отдельные даты, проставленные в Ипатьевском списке,
соответствуют действительным.
В фундамент Галицко-Волынской летописи заложено множество разно-
образных источников. Они достаточно подробно описаны в трудах
А.С. Орлова, Л.В. Черепнина и В.Т. Пашуто. Благодаря их исследова-
ниям можно сделать вывод, что источниковая основа этого памятника в
значительной степени состоит из отдельных повестей. Эти повести (за
исключением выделенной Л.В. Черепниным в составе Летописца Даниила
Галицкого Начальной повести) служили, по их убеждению, фактическим
материалом и, временами, литературной канвой для творцов Галицко-
Волынской летописи. Полагаю, однако, что названный памятник в преоб-
ладающей своей части состоит из таких повестей, содержащихся в его
составе в отредактированном позднейшими редакторами виде. Неудачные
попытки перегруппировки, а также изменения, связанные с приданием
тексту внешней хронологической последовательности, изменили первич-
ный вид этих повестей. Их текст перебит многочисленными вставками,
которые также следует отнести на счет позднейшего редакторского
труда.
ЛЕТОПИСЕЦ ДАНИИЛА ГАЛИЦКОГО
Первая и бблыпая по объему часть Галицко-Волынской летописи спра-
ведливо названа Л.В. Черепниным Летописцем Даниила Галицкого. Это
произведение воспевало деяния князя» рисовало его высоким образцом
человека, воина, полководца и государственного деятеля. Поэтому в
22 См. например: Грушевсъкий. Хронольопя. С 1.
23 Черепнин. Летописец. С 231.
85
тексте Летописца так много панегирических похвал Даниилу. Он изобра-
жается страдальцем за Русскую землю, борцом за объединение Галицко-
Волынского княжества и защиту родной земли от венгерских и польских
феодалов. Летописец Даниила Галицкого проводит идею славы русского
оружия и Русской земли24.
Необходимо указать еще на одну, доминирующую в летописце идею, -
единства Русской земли, необходимость отстаивания ее от врагов. Эта
идея воплощена преимущественно в образе борца за объединение Руси,
великого князя Даниила Романовича, чья сознательная жизнь была
посвящена делу преодоления раздробленности Галицко-Волынской Руси и
Древнерусского государства в целом. Начав с усилий по возвращению
себе волынской, а затем и галицкой отчины, что потребовало подавления
боярской оппозиции и напряжения всех сил для отражения агрессии со
стороны Венгрии, Польши, Литвы и ятвягов, князь постепенно приходит к
мысли о необходимости объединения Руси вообще. Накануне монголо-
татарского нашествия на Юго-Западную Русь Даниил поставил в зависи-
мость от себя стольный град Киев. А после "Батыева погрома" посвятил
жизнь созданию коалиции русских князей, дабы освободить Русь от
вражеского ига, сделать ее объединенной и сильной.
Разделяя мнение Л.В. Черепнина, согласно которому Летописец Дании-
ла Галицкого открывается Начальной повестью, полагаю, что вся эта
первая часть Галицко-Волынской летописи вообще состоит из отдельных
повестей, объединенных затем в целое историко-литературное сочинение
кем-то из редакторов, возможно, составителем части 1246 г.
Начальная Галицкая повесть
Она начинается словами: "Велику мятежю возставшю в земле Руской,
оставившими же ся двеима сынома его (Романа Мстиславича. - Н.К\
един 4 лет, а другий дву лет"25. Этим словам предшествует посмертный
панегирик Роману Мстиславичу, погибшему вблизи польского города
Завихоста 19 июня 1205 г. Само же описание княжения Романа в Галиче
(1199-1205) в Летописце Даниила Галицкого не сохранилось. Панегирик,
прославляющий подвиги Романа Мстиславича в войнах против половецких
ханов, задает возвышенный тон последующим рассказам о подвигах сына
Романа Даниила в битвах за родную землю.
Выглядит правдоподобным мнение Л.В, Черепнина, что Начальная
Галицкая повесть создана во "время, близкое к событиям, в ней описан-
ным. За это говорит точная дата взятия Галича и повешения Игоревичей
(мятежными боярами. - Н.К.): "месяца сентября". Историк полагал, что
эта повесть оканчивалась на утверждении Даниила в Галиче, поскольку в
дальнейшем рассказ Летописца теряет целостный характер. Наверное,
считал он, повесть написана в 1211 г.26
Предложенная Л.В. Черепниным дата создания Начальной повести
24 Черепнин. Летописец. С. 229.234-235 и др.
23 Летопись по Ипатскому списку. СПб., 1871. С. 480. Далее Галицко-Волынская летопись
цитируется по этому изданию, страницы указываются в тексте в скобках.
26 Черепнин. Летописец. С. 244.
86
нуждается в уточнении. Ведь дальше, в стилистическом и сюжетном
соответствии с предыдущим текстом, рассказывается о позднейшем по
времени изгнании боярами из Галича Романовой княгини. Летописец
излагает трогательную историю, которая наилучшим образом соответст-
вует стилю и изобразительным средствам Начальной повести, ее сочувст-
венно-восторженному отношению к малолетним княжичам: "Минувшю же
времени, галичане же выгнаша Данилову матерь из Галича. Данил же не
хоте оставити матери своей и плакашеся по ней, млад сый. И приехав
Олександр, тивун шюмавиньскый, и я й за повод; он же (Даниил. - Н.К.)
измок мечь, тя его, и потя конь его под нимь; мати же вземыпи мечь из
руку, умоливше его остави в Галичи» а сама иде в Белз” (с. 486-487).
Этим сообщением, на мой взгляд, и завершается Начальная Галицкая
повесть. Далее текст Летописца действительно делается отрывочным и
лишенным четкой сюжетной линии. Главное же - на время теряет из поля
зрения Даниила.
Слово "минувшю же времени” означают, что после занятия Даниилом
галицкого стола прошло определенное время, когда местные бояре убеди-
лись, что княгиня не собирается делить с ними власть. Поэтому, согласно
последовательности событий, можно отнести изгнание Романовой вдовы
на зиму 1211/12 г. В этом случае Начальная повесть могла быть
составлена не ранее 1212 г.
На последующих страницах Летописца Даниила галицкого речь идет о
неудачной попытке (вовсе неискренней, замечу в скобках) венгерского
короля Андрея с помощью военной силы посадить Романову княгиню в
Галиче, о боярских усобицах, споре между поляками и венграми за
Галицко-Волынскую Русь, устранении венграми боярина Владислава»
самовольно вокняжившегося в Галиче... Фигура Даниила едва прогля-
дывает сквозь лишенный целостности, но напряженно-эмоциональный,
насыщенный походами, битвами» обменами посольствами между Андреем
и польским князем Лешко рассказ книжника.
На этих страницах и герой летописца, и его младший брат Василько
выглядят пассивными. Другие властители распоряжаются их судьбой.
Приведу характерные примеры подобной трактовки деятельности Рома-
новичей на страницах Летописца, следующих после завершения Началь-
ной повести: "Данило и Василко, Лестьковою помощью, прилета Тихомль
и Перемиль от Олександра27, и княжаста с матерью своею в немь, а на
Володимерь зряща..." (с. 488) и чуть далее: «Лестько посла ко Алек-
сандрови (волынскому князю. - Н.К.), рекый: "Дай Володимерь Рома-
новичема, Дани лови и Василькови; не даси ли, иду на тя и с Романовп-
чема”» (с. 489). Создается впечатление, что кто-то из позднейших соста-
вителей просто заполнил промежуток между Начальной и последующей
повестью - о собирании Даниилом волынской отчины.
Однако тон и характер изложения в Летописце резко и как бы
неожиданно для читателя изменяется, начиная с эпизода приглашения
Лешко, - а не галичанами! - новгородского князя Мстислава Мстиславича
Удатного в галицкие князья. Это произошло около 1219 г. Решительно
27 Белзского князя, правившего в то время на Волыни.
87
изменяется и отношение книжников к Даниилу. С той поры он выступает
в Летописце как активно действующий персонаж. Источник начинает
отдавать должное его государственным и военным талантам. Уже с
первых самостоятельных шагов молодого князя, только что достигшего
полнолетия, инициатива в политической жизни Волынской и Галицкой
земель, в отношениях с западными соседями принадлежит ему - и только
ему. По крайней мере, таким образом интерпретирует события источник.
Считаю приведенные наблюдения и соображения достаточными для
предположения, что именно с этого времени начинается благосклонная к
Даниилу особенная Повесть, шаг за шагом прослеживающая действия
князя по объединению волынской части наследства его отца Романа
Мстиславича. Назову ее Повестью о собирании Даниилом волынской
отчины.
Повесть о собирании Даниилом волынской отчины
Откликнувшись на призыв польского князя Лешко, "Мьстислав же пойде
на Галичь, со съветом Лестьковым... Данил же не утяже ехати" (С. 489).
Итак, лишь потому, что Даниил не успел вовремя прибыть в Галич (тем
самым автор намекает, что волынского князя тоже звали на стол, при
этом сами галичане!), Мстислав смог вокняжиться в городе. Этими
словами и начинается Повесть о собирании Даниилом волынской отчины,
охватывающая, согласно ошибочной хронологии Ипатьевского списка,
1212—1227 гг. Это соответствует 1219-1228 гг.2*
Эту выделенную мной в тексте Летописца Даниила Галицкого Волын-
скую повесть смело можно назвать воинской: Даниил с оружием в руках
добивается возвращения ему Волыни, объединения под своей рукой
нескольких удельных княжеств, образовавшихся там после смерти Романа
Мстиславича, Автор Повести подчеркивает то обстоятельство, что моло-
дой князь не лишен и государственных способностей. Первым его важным
делом был династический брак с дочерью Мстислава Удатного Анной
(с. 489). В целях будущей борьбы за возвращение галицкого стола моло-
дой князь решил заключить династический союз с утвердившимся в Га-
личе Мстиславом.
Однако Мстислав уклонился от поддержки зятя в деле отвоевания у
Польши части волынской отчины - он считал себя обязанным князю
Лешко галицким столом. Тогда 18-летний Даниил удачно провел первую в
своей жизни крупную военную операцию: "Еха с братом и прия Берестий,
и Угровеск, и Верещин, и Столпье, и Комов, и всю украйну" (северо-
западную окраину Волынской земли. - Н.К.). Попытка польского князя
вернуть утраченное принесла ему поражение на Буге (с. 490). Затем
начинается война между Лешком и поддержанным все-таки Мстиславом
Даниилом. Несмотря на молодость и малый опыт, Даниил действует
самостоятельно и удачно, что не забывает подчеркнуть автор Волынской
повести. Многозначительным выглядит следующее сообщение повество-
вателя: "Тогда же великая княгиня Романовая въслриа мнишеский чин"
26 Грушевський. Хронольопя. С. 15,20.
88
(с. 490). Это означало, что сын стал взрослым и не ощущал уже потреб-*
ности в опеке матери.
В лучших традициях древнерусской изящной словесности автор
Повести о собирании Даниилом волынской отчины идеализирует своего
героя, восхищается и гордится им. Напротив, волынский книжник рисует
тестя и соперника на галицком столе Мстислава человеком нерешитель-
ным и неблагодарным, властителем со слабым характером, которого легко
подмяло под себя могущественное галицкое боярство. Трудно сказать,
насколько соответствовала истине подобная характеристика. Зато Даниил
как подлинный рыцарь (что неоднократно подчеркивается в Повести)
всегда и везде оставался верным тестю.
Когда Мстислав Мстиславич, понимая невозможность противостоять
объединенному польско-венгерскому войску, попросил Даниила и Алек-
сандра белзского защищать от врагов Галич, это оказалось опасным
делом: "Данил же затворися в Галиче, а Олександру не смевъшю" (с. 490).
Затем по приказу тестя Даниил с кучкой верных ему людей отступает на
юг, в Понизье. Волынская повесть изображает его и в этом эпизоде
мужественным и храбрым воином, настоящим рыцарем: "Млад сы, показа
мужьство свое", он один отважно едет меж врагов, и они не осмеливаются
напасть на него (с. 491).
На последующих страницах Повести о собирании Даниилом волынской
отчины помещен яркий рассказ о том, как юный князь храбро воюет с
Польшей и Литвой» выявляя при этом полководческие и дипломатические
способности, достигая цели и военными и мирными средствами (с. 492).
Одним из доказательств редактирования Волынской повести при
составлении около 1246 г. первой части ("редакции") Летописца Даниила
Галицкого представляется рассказ о венгерском военачальнике "Филе"
(бане Фильнии), сидевшем тогда с гарнизоном в Галиче. К словам о его
зазнайстве и гордыне ("надеяся объяти землю, потребити море") этот
позднейший редактор прибавляет: "Богу же того не терпящю, во ино
время убьен бысть Данилом Романовичем древле прегордый Филя"
(с. 492). "Во ино время" - в 1245 г. в кровавой битве возле галицкого
города Ярослава.
Другим доказательством того, что Волынская повесть редактировалась
через значительный промежуток времени после ее написания, представля-
ется следующее место: "Данил созда град именемь Холм - создание же
его иногда скажемь" (с. 494). Холм был основан между второй половиной
1236 г. и первой половиной 1238 г. При этом исхожу из двух сообщений
Летописца Даниила Галицкого. Первое, относящееся к лету 1236 г.,
повествует: "Кондратови (Конрад, князь мазовецкий. - HJK.) же ставшу»
кде ныне град Холмь стоить" (с. 516), - следовательно, тогда города еще
не было. Но летом 1238 г. Даниил Романович уже находился в Холме:
"Приде весть Данилу, во Хольме будущю ему, яко Ростислав (чернигов-
ский княжич, - Н.К.) сошел есть на Литву" (с. 5Г7)29. Следовательно,
упоминание о Холме могло появиться в Волынской повести через несколь-
ко лет после ее составления, не ранее конца 1237-1238 г.
29 Даты уточнены с учетом исследования: Грушсвський. Хроно льопя. С. 25-26.
89
Продолжая эту тему, составитель Волынской повести рассказывает,
что Даниил самовластно поставил в Холме епископа Ивана, перенеся туда
кафедру из Угровска и сместив предыдущего владыку Асафа, "иже скочи
на стол митрополичь, и за то свержен бысть'' (с. 494-495). М.С. Грушев-
ский заметил по этому поводу, что "история епископов ~ это позднейшая
вставка, сделанная без какой-либо связи с текстом"30. Убежден в том, что
эта связь существовала: автор Повести всеми доступными ему средствами
неустанно создавал образ Даниила Романовича - отважного рыцаря и
умелого полководца, мудрого государственного деятеля и усердного стро-
ителя городов, а также верховного вершителя церковных дел.
В соответствии с толкованием Летописца особенно ярко проявились
храбрость, полководческое искусство, ум, выдержка, чувство долга перед
народом у Даниила во время битвы с татарами на Калке. Мои предшест-
венники не раз отмечали существование в составе Летописца Даниила
Галицкого особой Повести о Калкской битве. Мнения исследователей по
поводу обстоятельств и времени создания этой Повести разошлись.
В.Т. Пашуто думал, что ее источником было описание, содержавшееся в
Киевской летописи 1238 г., которую этот ученый удачно реконструиро-
вал31. А.В. Эмаусский признал временем создания рассказа о битве на
Калке конец ХШ в., когда были объединены две повести, описавшие это
событие. М.Б. Свердлов считает, что основной текст Повести о Калкской
битве был заимствован из Летописца Даниила Галицкого. Но почти все
ученые признавали галицко-волынское происхождение этой повести32.
Соглашаясь в общем с таким утверждением, отмечу, что Калкская по-
весть, как мне кажется, была вставлена в Повесть о собирании Даниилом
волынской отчины в отредактированном волынским книжником виде и
потеряла самостоятельность. Благодаря этому на первое место в повести
выдвинут Даниил, тогда еще молодой и скромный волынский князь второ-
го плана, который не играл первых ролей ни в политической жизни, ни в
самой битве 1223 г.
Вместе с тем, волынский автор был вынужден, в соответствии с
исторической правдой, оставить неотредактированным свидетельство
Калкской повести о том, что главными фигурами в битве 1223 г. были
киевский князь Мстислав Романович и галицкий - Мстислав Мстиславич.
В этом случае повествователю (и редактору) пришлось сказать о других
предводителях древнерусского войска: "Се же паки и младии князи: Данил
Романовичь, Михаил Всеволодичь (черниговский. - Н,К,\ Всеволод
Мьстиславич кыевский" (с. 495).
Летописец утверждает, что уже накануне битвы Даниил возглавил
передовой отряд русского войска, проводя рекогносцировку ("слышав же
Данил Романовичь, и гна всед на конь видети невиданьноя рати... и инии
мнозии князи с нимь гнаша". С. 496). И в ходе самого сражения на Калке
Даниил проявляет храбрость и выносливость: "Данилу бодену бывшю в
перси, младъства ради и буести не чюяше ран, бывших на телеси его, бе
30 Там же. С. 19.
31 Пашуто. Очерки. С. 21-67.
32 Обзор мнений о Калкской повести см.: Романов В.К. Статья 1224 г. о битае на Калке
Ипатьевской летописи //Летописи и хроники. 1980 г. М„ 1981. С 79-103.
90
бо возрастом 18 лет33, бе бо силен. Данилови же крепко борющися,
избивающи тотары" (с. 497). Подытоживая рассказ о воинских подвигах
Даниила, автор торжественно восклицает: "Бе бо дерз и храбор, от главы
и до ногу его не бе на немь порока" (с. 497). А дальше, без какого-либо
перехода, с грустью повествуется о жестоком поражении, нанесенном та-
тарами русичам в Калкском побоище. Так оканчивается Калкская повесть,
а дальше вновь продолжается Повесть о собирании Даниилом волынской
отчины.
Составитель Волынской повести рассказывает, как после вынужден-
ного перерыва, вызванного походом в Поднепровье и участием в битве на
Калке, Даниил вновь сосредоточил усилия на главной своей цели 20-х
годов - собирании волынского наследия Романа. Как и перед этим, он был
вынужден противостоять Мстиславу Галицкому и Александру Белзскому,
потому что "Олександр все вражду имеяше ко своими братома Романови-
чема, Данилови и Василкови; слышав яко Мьстислав не имееть любви к
зятю своему князю Данилови, радости исполнивъся, понужаше Мьстисла-
ва на рать" (с. 497-498). Волынскому князю приходилось даже обращаться
за помощью к польскому князю Лешко, дабы сдержать натиск врагов.
Тогда тесть с Александром оболгали Даниила... (с. 498).
Но, как уверяет автор Волынской повести, общественное мнение стало
на сторону Даниила ("познавшим же всем княземь Александрову клевету,
а Яневу34 лжю", с. 498), что вынудило Мстислава демонстративно, хотя и
неискренне, отступиться от Александра и неохотно признать вину перед
Даниилом. Трудно сказать, произошло ли это в действительности.
Автор Повести о собирании Даниилом волынской отчины умело и с
большим литературным талантом изображает нарастание конфликта меж-
ду своим высокоморальным героем и близившимся к закату политической
карьеры и самой жизни коварным и неверным Мстиславом Удатным.
Благородство волынского князя, его нежелание отплатить тестю за
измены и коварство не были оценены Мстиславом. Последний, "по совете
льстивых бояр галичьких", выдает младшую дочь за венгерского короле-
вича Андрея и отдает тому Перемышль, расчленив тем самым Галицкое
княжество (с. 499). Подбодренный трусливой уступчивостью галицкого
князя, венгерский король решает силой добыть Галич. В трудную минуту
Мстислав, как будто ничего не произошло между ним и Даниилом, обра-
щается к тому за помощью со словами: «"Не отступай от мене". Оному
(Даниилу. - Н.К,) же рекшю: "Имам правду во сердци своемь”» (с. 500).
По мнению автора Волынской повести, лишь благодаря поддержке
Даниила его тесть смог отразить вторжение венгров. Но тотчас же пред-
водители боярской оппозиции Судислав и Глеб Зеремеевич подбили
стареющего Мстислава отдать Галич... венгерскому королевичу Андрею,
- и галицкий князь совершает политически бессмысленный и изменничес-
кий в отношении своих подданных поступок, добровольно отдав Венгрии
33 В соответствии с фольклорными традициями (а они особенно явственны в первой части
Летописца) подчеркивания юности богатыря, летописец сознательно преуменьшает возраст
Даниила, которое тогда было уже 22 года.
34 Янь - человек из окружения Мстислава Удатного, по приказу своего господина окле-
ветавший Даниила.
91
стольный град княжества, недавно защищенный от венгерского войска с
помощью Даниила! (с. 500-501).
В конце Волынской повести рассказывается о незначительном, на
первый взгляд, событии: перед кончиной князь Мстислав Ярославин
Немой передал "отчину свою князю Данилови, и сына своего поручив
Ивана" (с. 501). Мстислав Немой владел тогда большой частью Волыни:
Луцком с удельным княжеством, а также северо-западными ее землями с
городами Черторыйском и Пересопницей.
Как можно прочесть между строк Волынской повести, этот поступок
Мстислава Немого означал, что в глазах этого наиболее влиятельного
после Даниила князя Волыни старший Романович был законным наследни-
ком и властителем Волынской земли. Есть основания думать, что подоб-
ным образом смотрел на Даниила феодальный класс Волынской земли в
целом, бояре и старшие дружинники. Поэтому-то Мстислав Ярославич и
передал ему свои земли и поручил его опеке своего, по-видимому,
болезненного сына Ивана. Этот Иван вскоре после того умер, и Луцк на
короткое время захватил князек Ярослав Ингваревич, но был легко выбит
оттуда Даниилом, передавшим этот город вместе с Пересопницей и
Берестьем своему брату Васильку (с. 501), в котором он уже тогда видел
князя Волыни, ибо сам он твердо надеялся завладеть Галичем. Далее
Даниил присоединил к своим владениям Черторыйск, которым после
смерти Ивана35 завладели "пиняне", т.е. пинский князь (с. 502). Таким
образом в основном завершилось главное дело Даниила Романовича 20-х
годов XIII в. - собирание волынской отчины.
Связный и внутренне логичный рассказ Волынской повести о судьбе
наследства Мстислава Немого разрывается предложением, помещение
которого в этом месте до сих пор никому не удалось удовлетворительно
объяснить36: "Начнемь же сказати бесчисленыя рати, и великыя труды, и
частыя войны, и многия крамолы, и частая востания, и многия мятежи;
измълада бо не бе има (Романовичам. - Н.К.) покоя" (с. 501). Не пред-
ставляется возможным передвинуть эту вставку во времени вперед: ведь
уже тогда Даниилу и Василько исполнилось соответственно 27 и 25 лет, а
это в древнерусском сознании считался возраст зрелых мужей, но не
юношей.
В качестве гипотезы выскажу предположение, что процитированный
текст ввиду неудачных перестановок оказался не на месте. Он открывал
Повесть о собирании Даниилом волынской отчины, особенно насыщенную
сведениями о несчислимых сражениях, частых войнах и многих мятежах.
Тогда, в 1219 г., Романовичи действительно были очень молоды: Даниилу
исполнилось 18, а его брату 16 лет. Заканчивается же эта Повесть рас-
сказом о кончине галицкого князя Мстислава Мстиславича Удатного, слу-
35 Согласно исследованиям М.С. Грушевского, Мстислав Немой умер около 1225 г., а его
сын Иван - двумя годами позднее (Грушсеський. Хронольопя. С. 21).
36 «В нынешнем тексте эта история наследства Мстислава Немого, наряду с экскурсами
самого летописца, перебита еще абсурдной вставкой какого-то книжника: "Начнемь же
сказати бесчисленыя рати..." и т.п. - имеем ее во всех кодексах летописи» (ГрушевсъкиЦ.
Хронольопя. С. 22).
92
чившейся в 1228 г.37 (с. 502). Его смерть открыла путь Даниилу к Галиц-
кому престолу. Ведь до этого он был связан семейными обязательствами.
Приходилось считаться и с тем, что послушный местным боярам Мстислав
опирался на их поддержку, а это в те годы в Галицкой земле решало дело.
Общеизвестные же воинские доблести Мстислава обеспечивали ему
авторитет в военной среде.
Так, согласно моим наблюдениям, выглядит Повесть о собирании
Даниилом волынской отчины. Дальше Летописец Даниила Галицкого
сосредоточивается на борьбе своего героя за возвращение галицкой части
отцовского наследия. Представляются лишенными смысла и перспектив
поиски автора Волынской повести. Следуя методике моих предшествен-
ников, мог бы назвать среди таких гипотетических ее составителей ближ-
него Даниилу боярина Мирослава: он упоминается в тексте чаще других
соратников волынского князя, помогает ему в качестве военачальника,
выполняет деликатные дипломатические поручения. Однако подобная
индентификация с ним автора Повести выглядела бы легкомысленной.
Единственное, что можно сказать с уверенностью об авторе Волынской
повести - он принадлежал к военному сословию, был горячим и верным
сторонником Даниила и дома Романовичей.
Полагаю, что Повесть о собирании Даниилом волынской отчины (1219-
1228) была составлена по горячим следам описанных в ней событий и
личностей - где-то в 1228-1229 гг. Об этом, в частности, говорят живые
интонации очевидцев и участников отраженных в ней событий, которые
вряд ли могли донести до нас записи, сделанные намного позднее
указанных мною лет.
Последними словами Волынской повести, на мой взгляд, были: "Данил
же повеле приступити ко граду, и взяша град их (Черторыйск. - Н.К.) и
князи их изъимаша" (с. 502).
В дальнейшем тексте Галицко-Волынской летописи на первое место
среди соратников Даниила заметно выдвигается тысяцкий Демьян.
Именно его посылает волынский князь к тестю со словами: ’’Не подобаеть
пиняном держати Черторыиска, яко не могу им терпети". В ответ
Мстислав велел Демьяну передать Даниилу: ’’Сыну! Сгреших не дав тобе
Галича, но дав иноплеменьнику, Судислава льстьца съветом, обольсти бо
мя..." Вряд ли запоздалое раскаяние Мстислава имело место. Далее этот
князь, если верить сомнительному в данном случае рассказу Демьяна,
будто бы подговаривает Даниила идти отвоевывать Галич у венгерского
короля, обещая ему поддержку (с, 502). Этот Демьян оказывается одним
из главных действующих лиц следующей повести, которую выделяю в
составе Летописца Даниила Галицкого.
Думается, с только что приведенного эпизода начинается особая
повесть в составе Летописца: Повесть о возвращении Даниилом галицкого
стола, заканчивающаяся описанием событий 1245 г, (далее она коротко
именуется Галицкой). Выявить ее сложнее» чем предыдущую - о собира-
нии волынской отчины, поскольку она неоднократно перебивается много-
численными вставками и не имеет к тому же ярко выраженного начала.
37 Baumgarten. Genealogies. I. Tab. IX. № 24. P. 39.
93
Повесть о возвращении Даниилом галицкого стола
Ключевой для понимания замысла автора этой Галицкой повести эпизод
переговоров доверенного боярина Даниила Демьяна с доживавшим
последние дни Мстиславом Удатным усилиями кого-то из позднейших и не
очень умелых редакторов оказался внутри заключительной части преды-
дущего рассказа об отвоевании волынским князем Черторыйска, которая,
в свою очередь, разрывается историей о нападении ятвягов на Берестье.
Между тем упомянутый эпизод, в реальности которого есть все основания
сомневаться (потому что Мстислав слабел с каждым днем, был окружен
враждебными Даниилу боярами и не мог действовать самостоятельно), по
замыслу книжника, имел целью убедить читателя, да и общественное мне-
ние в целом в том, что Даниил официально получил Галич от Мстислава,
и лишь многочисленные враги и неблагоприятные обстоятельства на дол-
гих 10 лет отодвинули утверждение волынского князя на галицком столе.
Сам рассказ о кончине Мстислава автор Галицкой повести также
подчинил идее законной преемственности власти молодым князем от
умиравшего тестя: "Потом же Мьстислав Великый Удатный князь умре:
жадящю бо ему видити сына своего Данила; Глеб же Зеремеевичь
(великий галицкий боярин. - Н.К.), убежен бысть завистью, не пустяше
его; оному же (Мстиславу. - Н.К.) хотящю поручити дом свой и дети в
руце его (Даниила. - Н.К.)\ бе бо имея до него любовь велику во сердце
своемь" (с. 502).
Может показаться странным это последовательное и упрямое стрем-
ление составителя Повести доказать, вопреки реалиям политической жиз-
ни того времени, факт передачи власти - или, по крайней мере, намерение
галицкого князя так поступить! - от Мстислава Даниилу. Ведь Даниил
был единственно законным, согласно нормам феодального права, галицким
властелином, сыном великого Романа, "отчичем", что не забывает посто-
янно подчеркивать галицкий книжник (или книжники). Его права на стол
Галича и великое Галицко-Волынское княжество в глазах господствую-
щего класса и общества в целом должны были быть, казалось бы, абсо-
лютными и неизмеримо более весомыми, чем права Мстислава, который
был всего-навсего лишь призванным со стороны на галицкий стол, по
существу служилым князем. Да к тому же, а это много значило тогда,
приглашенным не самими галичанами, а польским князем Лешко... Но
создатель Галицкой повести был, вероятно, реалистом и хорошо ориенти-
ровался в политической жизни того времени.
Мстислав просидел в Галиче 10 лет, пользовался авторитетом в народе
благодаря своей военной доблести и славе, его поддерживало (и вертело
им, как хотело) большинство бояр. В общественном мнении он постепенно
сделался законным князем Галицкой земли. Враждебное же Романовичам
боярство предпринимало все возможное, дабы скомпрометировать в глазах
масс "отчича" Даниила и не допустить его к управлению княжеством.
Поэтому-то и настаивал галицкий автор на унаследовании власти в Галиче
Даниилом от Мстислава, не забывая вовсе при этом о легитимных правах
старшего Романовича на отцовский престол.
Экспозиция Повести о возвращении Даниилом галицкого стола: запоз-
94
далее раскаяние Мстислава, его стремление (вряд ли искреннее, даже если
оно имело место) передать стол Даниилу - буквально тонет среди
второстепенных известии о посажении Даниилом князя Ярослава Ингваре-
вича в Перемышле, а затем и в Межибожье на Волыни, интригах пинско-
го князя Ростислава против Романовичей и др. Четкое и логичное, идейно
целеустремленное течение Галицкой повести и дальше перебивается
большими и малыми вставками, не имеющими к ней прямого отношения.
Это может свидетельствовать о значительном позднейшем редактирова-
нии - то ли при составлении Летописца Даниила Галицкого в конце 50-х -
в начале 60-х годов XIII в., то ли при создании Галицко-Волынского свода
в конце ХШ или начале XIV в.
Особенно ощутимо разрывают тексФ Повести о возвращении Даниилом
галицкого стола истории о его взаимоотношениях с другими русскими
князьями, а также с Венгрией, Польшей, Литвой и ятвягами. Это объяс-
нялось в научной литературе (так же, как и вставки иного содержания)
работой позднейшего владимирского редактора, а также тем, что Даниил
предоставил в распоряжение составителя Летописца Даниила Галицкого
документы собственной канцелярии, т.е. государственный архив38. Объяс-
нение выглядит правдоподобным, но не исчерпывающим. В этих време-
нами длинных и насыщенных подробностями вставках часто ощущается
непосредственная интонация современника, а то и очевидца происходив-
шего.
Такое впечатление производит уже первая значительная вставка в
Галицкую повесть, в которой речь идет о походе коалиции князей во
главе с Владимиром Рюриковичем Киевским и Михаилом Всеволодичем
Черниговским против Даниила и осаде ими волынского города Каменца.
Эти события, вероятнее всего, датируются 1228 г. - первой половиной
1229 г.39 Даниил сумел перетянуть на свою сторону половецкую орду хана
Котяна, а сам, получив еще подмогу от Польши, ударил на Киев, заставив
противников просить мира. Вот как описывает автор этого рассказа
обращение Даниила к Котяну: «Павла своего (наверное, ближнего бояри-
на. - Н.К.) посла ко Котяневи, река: "Отче! Измята войну сю, приими мя
в любовь собе". Он же (Котян. - Н.К.) ехав, взя землю Галичьскую (ок-
купированную тогда венграми. - Н.К.), иде в землю Половецкую и не
обратней к ним» (врагам Даниила. - Н.К.; С. 503). Приведенные слова,
естественнее всего, принадлежат человеку, принимавшему участие в этих
событиях, а может, и в самих переговорах.
Точно так же непосредственным ощущением очевидца пронизана
следующая история Галицкой повести об отношениях Даниила с западны-
ми соседями. Наш источник рассказывает, как Даниил и Васильке вмеши-
ваются в польские дела, поддержав мазовецкого князя Конрада против
польского - Владислава "Старого": «Сама же (Романовичи. - Н.К.) идоста
на войну, остависта же в Берестии Володимера пиньского, и угровьчаны и
берестьяны, стеречи земле от ятвязь. В то же время воеваша Литва
Ляхы, мняще мирни суще, и придоша ко Берестью. Володимер же рече:
38 См.: Пашуто. Очерки. С. 79, 81,226.
39 Грушевський. Хронольопя. С. 22.
95
"Оже ести мирни, но мне, есте, не мирни", и изыде на не, и берестьяне
вси, избиша ё все» (с. 503). Эти события относятся к 1229 г.
Особенно отчетливо ощущаются впечатления непосредственного
участника событий в рассказе Галицкой повести о походе Даниила и
Васильке с Конрадом на польский город Калиш летом или осенью 1229 г.40
Во-первых, развитие событий прослежено чуть ли не по часам ("придоша
Вепру вечер; наутрее же светающю, преидоша реку Пресну и поидоша к
городу, и тое нощи бысть дождь велик" и т.п.; с. 503-504); во-вторых,
приведены подробности, которые мог знать лишь очевидец ("бе бо город
обошла вода и сильная лозина и вербье, и не сведующимся самемь, идеже
кто биаше", с. 504). В-третьих, этим очевидцем должен был быть воен-
ный, поскольку он прекрасно разбирался в осадной и защитной технике,
способах штурма крепостей и др. ("идущу же камению со забрал, яко
дожду силну, стоящим им в воде, дондеже сташа на сусе наметаном
камений, и возводный мост и жеравець41 вожьгоша", с. 504).
Подобные вставки в значительном количестве размещены во всей
Галицкой повести. Непосредственный, живой характер многих из них,
изобилие подробностей, цитат из высказываний князей и бояр - все это не
позволяет приписывать преобладающее большинство этих вставок труду
владимирского редактора или составителя Галицко-Волынского свода, как
думали раньше. Напрашивается предположение, что мы имеем дело с
записями, современными отраженным в них событиям. Иначе не объяс-
нить весь строй и характер многих включений в Повесть о возвращении
Даниилом галицкого стола. На мой взгляд, в 1228-1245 гг. (время, охва-
ченное Галицкой повестью) в ближайшем окружении князя какой-то чело-
век (или несколько человек) систематически вел записи об его отношениях
с другими древнерусскими сюзеренами, а также с западными соседями и
половцами.
Л.В. Черепнин считал, что во многих местах Летописца Даниила Галиц-
кого, на тех его страницах, которые я отнес к Повести о возвращении
Даниилом галицкого стола, переплелись два рассказа. В частности, «к
основной нити повествования, темой которого является передача Мсти-
славом, по совету "льстивых" бояр Судислава и Глеба Зеремеевича, Гали-
ча венгерскому королевичу в ущерб правам Даниила, присоединилась цепь
параллельных известий, сообщающих о событиях в Пинске, Черторыйске,
Луцке и пр. Эти известия, по-видимому, восходят к местному летописному
своду, пинскому, черторыйскому или луцкому»42. Подобная мысль выгля-
дит справедливой, поскольку именно наличием местного летописания мож-
но объяснить немало известий о событиях в названных городах. Но - не в
тех случаях, когда ощущается живое впечатление очевидца. Сам Л.В. Че-
репнин допускал возможность использования галицким книжником каких-
то литературных заметок, ведшихся одним из близких соратников Да-
ниила43.
Обращаясь к основному тексту Повести о возвращении Даниилом
40 Грушевсъкий. Хронольопя. С 22-23.
41 Механизм для поднятия моста, переброшенного через ров.
42 Черепнин. Летописец. С. 247. Ср. с. 242.
43 Там же. С. 251.
96
галицкого стола, замечу, что большая вставка про поход князя в Польшу
и осаду им Калиша мастерски вмонтирована в текст Повести при помощи
патетического рассказа о достигнутом благодаря успеху Романовичей
польско-русском мире. Этот рассказ оканчивается эмоционально-возвы-
шенными словами: "Потом же возвратистася (Романовичи. - Н.К.) от
Кондрата в дом свой с честью, Богу поспевающю има; створиста ему
помощь велику и внидоста со славою в землю свою. Иный бо князь не
входил бе в землю Лядьску толь глубоко, проче Володимера Великаго,
иже бо землю крестил” (с. 505). Высказывалось мнение, что большой по
объему и стройный по форме рассказ о походе Даниила на Калиш мог
существовать в виде отдельной повести, поскольку носит завершенный
характер, а заключительная похвала братьям-Романовичам указывает на
самостоятельность подобной повести44. С этим мнением можно согла-
ситься.
После этого высокого сравнения Даниила Романовича с крестителем
Руси Владимиром разворачивается первое действие исторической драмы,
отраженной в Галицкой повести. Борьба за Галич - вот ее основной
лейтмотив, проступающий уже на первых ее страницах. Когда Даниил
находился в небольшом волынском городе Угровске, «прислаша галичане,
рекуще: ''Яко Судислав шел есть во Понизье, а королевичь (венгерский,
Андрей. - Н.К.) в Галичи остал, а пойди борже"» (с. 505-506). Это
случилось ранней весной 1230 г.45
Призыв галичан, - вероятно, то было городское вече, а не бояре, - не
застал Даниила врасплох: "Данилови же собравшю вой воборзе, посла
Дьмьяна на Су дислава, а сам иде в мале дружине к Галичю из Угровьска"
(с. 506). Л.В. Черепнин заметил, что эти слова являются непосредствен-
ным продолжением рассказа о раскаянии Мстислава перед Даиилом неза-
долго до смерти ("Сыну! Сгреших не дав тебе Галича"). В этом продол-
жении действуют те же люди, что и в рассказе о последних днях
Мстислава: Судислав и Семьюнко, прислужники венгерского короля. К
ним в обоих отрывках прилагаются те же эпитеты: "льстивый”, "чермь-
ный"46 (словно лисица. - Н.К.\
Следовательно, автор Галицкой повести продолжал идейную линию
осуждения мятежного галицкого боярства, препятствовавшего объедине-
нию Галичины и Волыни, - линию, которую он унаследовал от Начальной
и Волынской повестей, одну из ведущих в Летописце Даниила. Книжник
стремится достичь цели разными средствами. Вот глава враждебного Да-
ниилу боярства Судислав “не стерпе перед Демьяном, но побеже в Га-
личь", - следовательно, был трусом. А вот "Данил же взя двор Суди-
славль, якоже вино, и овоща, и корма, и копии, и стрел, пристранъно види-
ти"! - горячо восклицает летописец (с. 506). Ведь подобное богатство,
особенно же запасы оружия, пристали лишь князю, но не боярину, к тому
же "мятежнику земли", как назовет его вскоре составитель Повести о
возвращении Даниилом галицкого стола.
44 Там же. С. 248.
45 Грушеасъкий. Хронольопя. С. 23.
46 Черепнин. Летописец. С. 246-247.
4. Древнейшие государства
97
Галицкая повесть рассказывает, что Даниил несколько раз на короткое
время овладевал отцовским столом, пока окончательно не утвердился в
стольном граде Галицко-Волынского великого княжества в 1245 г. И
каждый раз творец Повести сознательно драматизирует события, чрез-
мерно возвышает общественно-политическое значение очередного овладе-
ния престолом Романовым "отчичем".
Антибоярская, разоблачительная позиция автора этой Повести ярко
выражена в кратком описании захвата Даниилом Галича весной 1230 г.:
"Данилови же приемшу град, помянувшю любовь короля Андрея, и пусти
сына его и проводи и до реки Днестра47; изыде же с ним един Судислав, на
нъ же мета камение, рекуще: "Изыди из града, мятежниче земли!" (здесь
и в дальнейшем курсив мой. - Н.К.; с. 506). Галицкий книжник уверяет,
что с королевичем ушел один лишь Судислав. Однако действительность
была иной, чего не сможет скрыть в дальнейшем автор Галицкой по-
вести.
Описывая следующее кратковременное утверждение Даниила в Галиче
все в том же 1230 г., летописец с гордостью за своего героя пишет:
"Данил же Божьею волею одерьжа град свой Галичь" (С. 508). Казалось
бы, победа старшего Романовича над боярской фрондой была полной и
окончательной. Однако подобный вывод, вытекающий из предыдущего
рассказа Галицкой повести, был бы поспешным. Ведь дальше следует
предложение, раскрывающее действительный смысл событий, происхо-
дивших в течение почти всех 30-х годов на Галицко-Волынской Руси:
"Посемь скажем многыя мятежи и великы льсти, и бесчисленный рати"
(с. 508). Борьба за Галич тогда не окончилась, она возобновилась с новой
силой.
В научной литературе отмечалось, что, подобно "Слову о полку Игоре-
ве" (стилистическая схожесть с которым Летописца не раз бросалась в
глаза исследователям), поэтический стиль Летописца Даниила Галицкого
сложился под влиянием библейских книг, хроники Георгия Амартола,
"Истории Иудейской войны" Иосифа Флавия и др.48 Эти наблюдения
объясняют в нашем случае возвышенную, эмоционально напряженную и
художественно изысканную манеру письма автора Повести о возвращении
Даниилом галицкого стола.
Особенной высоты и накала повествования галицкий книжник достигает
после слов "посемь скажем многыя мятежи...": "Крамоле же бывши во
безбожных боярех галичкых; съвет (заговор. - Н.К.) створше со
братучадьемь его (Даниила. - Н.К.) Олександром49 на убьенье и преданье
земле его". Князя спасает случай и провидение Господне, в чем убежден
летописец: "Богу вложивьшю во сердце Васильку (Романовичу. - Н.К.)
изъити вон, и обнажившу мечь свой играя на слугу королева". Эта шутли-
вая выходка Василька напугала жестоких и трусливых бояр: «Неверным
Молибоговичемь узревши се страх им бысть от Бога, рекыпим: "Яко
47 Одно из свидетельств того, что галицкая государственная территория достигала лишь
Днестра, но не Дуная, как до сих пор считают некоторые историки.
43 Черепнин. Летописец. С. 236-237.
49 Белзский князь Александр приходился двоюродным братом Даниилу.
98
съвет наш раздрушися" и побегшим им, яко оканьны Святополк» (с. 508).
С целью максимального усиления своей филиппики против бояр-заговор-
щиков составитель Повести прибегает к самому сильному сравнению из
арсенала древнерусских книжников: уподобляет заговорщиков зловеще
знаменитому в средневековье Святополку Окаянному, двоюродному брату
Ярослава Мудрого, который, если верить Нестору, убил своих трех
братьев и собирался поступить также с остальными.
Кульминацией повествования о кознях бояр против Даниила, нестерпи-
мых оскорблениях, нанесенных ими своему князю, представляется следу-
ющий фрагмент Галицкой повести: "И некогда ему в пиру веселящуся,
один от тех безбожных бояр лице зали ему (Даниилу. - Н.К.) чашею, и то
ему стерпевшу, - иногда же да Бог възмездие" (с. 509). Вряд ли перед
нами описание случившегося в действительности: князь, к тому же такой
рыцарь, как Даниил, не стерпел бы публичного оскорбления от вассала.
Скорее всего, это распространенный в средневековом фольклоре символ
самого страшного оскорбления, которое может нанести слуга господину.
Полагаю, что этот рассказ родился в кругу близких соратников Даниила,
возможно, его дружинников.
Еще больше напоминает дружинное предание следующий рассказ
галицкого книжника, продолжающий только что процитированный. Дабы
наиболее выгодным образом оттенить мужество и отвагу своего героя, он
оставляет его без... дружины: «Самому же Данилу созвавшу вече (в
Галиче. - Я.К.), оставыпуся в 18 отрок верных, и с Демьяном тысяц-
кым своим, и рече им: "Хочете ли быти верни мне, да изыду на враги
мое?”50.
Онем же кликнувшим: "Верни есмы Богу и тобе, господину нашему,
изыди с Божиею помощью". Соцкый же Микула рече: "Господине! Не
погнетши пчел меду не едать"» (с. 509). Под пчелами понимались, вне
сомнения, непокорные галицкие бояре. Эта пословица была распростра-
нена, по-видимому, не только на Руси, айв Польше. Польская хроника
Х1П в, характеризует с ее помощью упорную борьбу отца Даниила Романа
Мстиславича против все того же галицкого боярства: «Отсюда и возникла
известная поговорка: "Нельзя беспечно попробовать меда пчел, пока не
будет полностью уничтожен их рой”»51.
Длительный и последовательный рассказ Повести о возвращении Да-
ниилом галицкого стола после слов о неудачном мире с венграми, заклю-
ченном будто бы без княжеского согласия ближайшим сподвижником Да-
ниила волынским боярином Мирославом (с. 510), разрывается вставкой о
политической борьбе в Поднепровье вокруг киевского стола. Эта вставка,
по справедливому мнению В.Т. Пашуто, заимствована из Киевской ле-
тописи конца 30-х годов ХП1 в., следы которой ученый выявил в Галицко-
Волынском своде52. Менее удачной представляется мысль Л.В. Череп-
нина, согласно которой, автор Летописца Даниила Галицкого использовал
50 Вероятно, это происходило в 1231 г. (см.: Грушееський. Хронольопя. С. 24).
51 "Великая хроника" о Польше, Руси и их соседях XI—XIII вв. М.» 1987. С. 137.
52 Пашуто. Очерки. G 43.
99
4*
в сюжетах о событиях в Поднепровье начала 30-х годов какой-то источ-
ник черниговского происхождения53.
Эта вставка начинается словами «Володимер (Рюрикович киевский. -
Н.К.) же посла Данилови, река: "Идеть на мя Михаил (Всеволодич чер-
ниговский. — Н.К.): а помози ми, брате!” Данилови же пришедшу створити
мир межи има54. Данил же из Руской земли взя собе часть Торцький, и
паки да и детемь Мстиславлим, шюрятом своим»55 (с. 511).
Важность этой краткой записи предположительно киевского происхож-
дения трудно переоценить. Во времена феодальной раздробленности,
наступившей на Руси к середине ХП в., древнерусская относительно цент-
рализованная монархия превратилась в монархию федеративную, кол-
лективно управлявшуюся и защищавшуюся от врагов основными, самыми
сильными князьями из семейства Ярослава Мудрого. За это каждый из них
имел право на долю владений (летописи называют ее "частью”) в южной
Русской земле, т.е. в среднем Поднепровье. Обыкновенно такие "части”
выделялись великим князем киевским на юге Киевщины56. Даниил взял
себе долю в Русской земле - Торческ, вероятно, с округой, - как
компенсацию за помощь Владимиру Рюриковичу.
Вставка о первом походе волынского князя в Поднепровье завершается
словами Даниила, сказанными им Мстиславовым сыновьям: "За отца
вашего добродеанье приимете и держите Торцький город" (с. 511),
которые лишний раз подчеркивают благородство героя Повести, не
держащего зла на семейство своего коварного тестя. После этого вновь
продолжается Галицкая повесть.
Воспользовавшись тем, что Даниил длительное время пребывал в
Поднепровье, венгерский королевич "движе рать" против Романовичей.
Даниил смело бросился на врага, поддержанного отрядами мятежных Га-
лицких бояр и феодалами Болоховской земли. Волынский князь доблестно
бьется с врагом, словно простой воин: "Данил же вободе копье свое в
ратьного, изломившужеся копью, и обнажи мечь свой... Многыя же язви и
инии же от меча его умроша" (с. 512).
Личные храбрость и мужество, подчеркивает галицкий книжник,
соединялись в его герое с высоким полководческим икусством. Это - один
из лейтмотивов Повести о возвращении Даниилом галицкого стола. Автор
вновь и вновь восхищается красотой и силой войска своего князя: "Велику
же полку бывшю его, устроен бо бе храбрыми людми и светлым ору-
жиемь; онем (врагам. - Н.К.) же видящим, не хотяхуть сразитися с ним"
(с. 512). Используя библейские образцы, повествователь вкладывает в
уста героя красноречивые слова, вдохновлявшие воинов на битву: «Да-
нилови же рекшу, якоже Писание глаголеть: "Мьдляй на брань страшливу
душу имать", - понудив их, ускори снити на не» (с. 511).
53 Черепнин. Летописец. С 248.
54 Речь идет о событиях 1232 г. (Грушевсъкий. Хронольопя. С. 24).
55 Даниил был женат на дочери Мстислава Удатного Анне. Источники называют двух сы-
новей Мстислава: Василия и Мстислава (Baumgarten. Genealogies. I. Tab. IX. N 39-40. P. 39).
56 См.: Котляр Н.Ф. Отражение в "Слове о полку Игореве" государственной структуры
Руси эпохи феодальной раздробленности // Древнейшие государства на территории СССР:
Материалы и исследования. 1985. М.. 1986. С. 64-71.
100
Отразив венгерское войско, Даниил на время развязал руки для по-
давления непокорного боярства. Весной 1233 г.57 ("траве же бывши'1) "Да-
нил же пойде со братом и со Олександром (Белзским. - Н.К,) Плесньску, и
пришед взя и под Аръбузовичи, и велик плен прия, обратися во Воло-
димерь" (с. 513). В результате стремительной кампании Романовичи,
таким образом, отвоевали у могущественных бояр Арбузовичей галицкий
город Плеснеск. По-видимому, бояре имели немалое войско, ибо князь за-
хватил "плен велик". Еще одна часть галицкой "отчины" была возвращена
Даниилом.
Далее Галицкая повесть возвращается к своей главной теме: стрем-
лению героя освободить Галич и землю от венгерских захватчиков. Здесь,
думаю, в рассказ вплетаются киевские известия58, - вероятно, из Киев-
ской летописи конца 30-х годов XIII в. Когда поддержанное боярами вен-
герское войско в очередной раз двинулось против волынского князя ("ко-
ролевичь же и Судислав выведе Дьяниша (венгерского воеводу. - Н.К.)
на Данила"), тот обратился за помощью к Владимиру Рюриковичу киев-
скому. Подробности этого рассказа, скорее всего, имеют киевское проис-
хождение: "Данил же еха Киеву и приведе половце и Изяслава противу
им, и со Изяславом водися у божницю (дабы тот присягнул на верность. -
Н.К.) и со Володимером, придоста противу Дианишу. Изяслав же льсть
створи и веле воевати землю Данилову" (с. 513).
Этот не названный по отчеству Изяслав долгое время представлял одну
из наибольших загадок древнерусской генеалогии ХП1 в. М.С. Грушевский
и В.Т. Пашуто считали его сыном киевского князя Мстислава Романовича
из смоленских Ростиславичей59. Но этот Изяслав Мстиславич погиб около
1239 г.60, а враг Даниила по имени Изяслав явно южнорусского проис-
хождения действует на страницах Галицко-Волынского свода еще в нача-
ле 1250-х годов.
Развив интуитивную догадку львовского историка XIX в. Д.И. Зуб-
рицкого, автор этих строк пришел к выводу, что противником Даниила
Романовича в Поднепровье был новгород-северский князь Изяслав Влади-
мирович, внук героя "Слова о полку Игореве” Игоря Святославича. Изя-
слав был сыном старшего сына Игоря Владимира, несколько лет княжив-
шего в Галиче и вместе с братьями повешенного галицкими боярами в
сентябре 1211 г. Вероятно, поэтому Изяслав считал себя чуть ли не
законным претендентом на галицкий престол и всю жизнь враждовал с
Даниилом61.
Измена Изяслава поставила в тяжелое положение волынского князя - и
дала повод Галицкому книжнику еще раз превознести его государственную
мудрость и полководческое мастерство. Творец Повести патетически
57 М.С. Грушевский указывает другую дату: 1232 г. (Грушевский. Хронольопя. С. 24).
Но. исходя из последовательности событий, полагаю, что нападение Даниила на Плеснеск
произошло в 1233 г.
58 Это осторожно допускал и В.Т. Пашуто (Пашуто. Очерки. С. 43).
59 Грушевсышй. 1стор1я. Т. Ш. С. 42; Пашуто. С. 282.
60 Baumgarten. Gdndaiogies. 1. Tab. IX. N 32. P. 39.
61 Kotliar N. Кто был Изяслав, враг Даниила Галицкого // Ex Oriente Lux: Melanges Offerts
en Hommageau J. Blankoff. Bruxelles, 1991.
101
восклицает: "Оставыпуся Володимеру с Данилом и Котяневи (половецкий
союзник Даниила. - Н.К.) одиному, о лесть зла есть! Якоже Омир62 пи-
шеть, до обличенья сладка есть, обличена же зла есть, кто в ней ходить,
конець зол прииметь; о злее зла зло есть!" (с. 513). Таким образом,
галицкий автор умело поддерживает высокое напряжение своего рассказа,
придавая особенное значение рядовому в сущности эпизоду политической
жизни Южной Руси эпохи раздробленности.
Затем составитель Повести возвращается к галицко-волынским делам и
во многом пользуется впечатлениями очевидцев; возле волынского города
Перемыля венгры "бишася о мост со Володимером и Данилом и отбишася
им. Угре же воротишася к Галичю и порокы пометаша" (с. 513), т.е.
оставили возле валов города осадную технику. После этого волынский
князь почувствовал себя достаточно сильным, чтобы выбить из Галича
венгерский гарнизон.
Как злорадно пишет создатель Повести о возвращении Даниилом
галицкого стола, "отступи Глеб Зеремеевичь от королевича к Данилови"
(с. 514). Это случилось весной 1233 г.63 Хитроумный предводитель бояр-
ской оппозиции понял, что дело королевича Андрея безнадежно, и пере-
кинулся к Романовичам. Галицкий повествователь неутомимо и много-
кратно делает ударение на моральной низости и беспринципности боярских
олигархов. Эта тема все шире развертывается в Повести и достигает
высшей точки в сюжете об утверждении Даниила в Галиче в 1238 г.
Боярские группировки постоянно враждовали между собой. Состави-
тель Галицкой повести приводит красноречивое свидетельство раскола в
стане олигархов: "Галичани же думаху яти галичане же выехаша по Да-
ниле" (с. 514). Какие-то бояре, можно думать, выбрались из обложенной
Даниилом цитадели Галича и перебежали к нему, а другие, оставшиеся с
королевичем, попытались помешать им. Высказывалось мнение, будто но-
вый боярский предводитель Доброслав вывел из города своих сторон-
ников, соперничая со старым Судиславом64. Как и в Новгороде Великом, в
Галиче существовало несколько боярских партий.
Несогласия между боярскими группировками облегчили Даниилу дело
овладения городом. Бросается в глаза несоответствие подробного и эмо-
ционального рассказа о подготовке штурма Галича краткой и невыра-?
зительной констатации факта утверждения Даниила на отцовском столе:
"Малу же времени минувшю, королевичь умре; послаша галичане по
Данила Чермьного Семьюнка (которого автор Повести еще раньше срав-
нил с лисицей, и не только за рыжие волосы! - Н.К.)> а Судислав иде
Угры” (с. 514). По свидетельству венгерского источника, Андрей умер в
начале 1234 г.65 Этим временем следует датировать последующее вокня-
жение Даниила в Галиче. В приведенном сообщении, как не удивительно,
даже не упомянуто о том, что князь вошел-таки в Галич. Лишь из даль-
нейшего рассказа книжника узнаем об этом.
г,я Большинство ученых полагает, что речь идет о древнегреческом поэте Гомере.
63 Грушевсысий. Хронольопя. С 24.
64 Грушевський. IcTopifl. С. 51.
63 Szalay L.V. Gcschichtc Ungams. Pest, 1869. S. 32-33.
102
По-видимому, это случилось потому, что в данном месте Галицкая
повесть вновь перебивается большой вставкой О развитии событий в
Поднепровье - о дальнейшей борьбе за Киев между Владимиром Рюри-
ковичем и Михаилом Всеволодичем. При позднейшей компоновке Лето-
писца и неудачном его редактировании была, наверное, утрачена заклю-
чительная часть повествования о вступлении Даниила в Галич - часть,
которая должна была соответствовать высокому стилю и идейной направ-
ленности всего фрагмента рассматриваемого здесь текста. Следует согла-
ситься с мнением, что рассказ о новом походе Даниила в Поднепровье и
позднейших событиях также заимствован Летописцем Даниила из Киев-
ской летописи66.
Следующее после сообщения о смерти королевича и бегстве Судислава
из Галича предложение сохранило следы этой позднейшей редакторской
обработки. Согласно замыслу редактора, оно, вероятно, должно было
быть переходным от известий о галицких делах к рассказам о киевских:
"Олександр (Белзский. - Н.К.) убоявъся злаго свого створения67, поиде ко
тьсту своему (Владимиру Рюриковичу. - Н.К.) Киев; Данил же уведав
изыде на не из Галича68, угони и в Полономь69, и яша й в лузе Хо-
морьскомь" (с. 514). После этого белзский князь Александр навсегда ис-
чезает со страниц летописи. Это известие в глазах галицкого автора, вне
сомнения, было особенно важным: с политической сцены был устранен
последний удельный князь Волыни, давний враг Даниила. В этом месте
ощущается живая интонация участника событий: "Данилови же не
спавъшу три дни и 3 нощи, также и воемь его". А дальше внимание
повествователя вновь переносится на происходившие в Киеве и вокруг
него события.
Повторилась история трехлетней давности. Владимир Рюрикович Киев-
ский в стремлении сдержать натиск черниговских князей Михаила Всево-
лод ича и Изяслава Владимировича обратился к Даниилу с просьбой о
помощи. Вновь началась война, продолжавшаяся с декабря 1234 до сере-
дины мая 1235 г.70 После первых успехов Даниил не смог справиться с
поддержанными половцами черниговскими князьями и был вынужден вер-
нуться в Галич (с. 515).
Это повествование, явно киевского происхождения, было обработано
благосклонным к Даниилу редактором, попытавшимся придать ему ту
идейную направленность, которая вообще присуща Повести о возвра-
щении галицкого стола. Настойчиво подчеркиваются воинская доблесть
Даниила, его полководческое искусство ("Данил бо и вой его бе иструди-
лася, попленил бо все Черниговьскые страны"). Как и в других рассказах
этой Повести и Летописца в целом, князь произносит речи по законам
ораторского искусства, вдохновляя союзников-князей, упавших было ду-
хом: «Данилови же рекшу: "Подобаеть воину устремившуся на брань или
66 Пашуто. Очерки. С 43.
67 Накануне иступления Даниила в Галич Александр изменил ему и отступил от города.
68 Вот доказательство того, что весной 1234 г. Даниил вокняжился в Галиче.
69 Город в Киевской земле.
70 Грушевсъкий. ХронольоНя. С. 25.
103
победу прияти, или пастися от ратных; аз бо возбранях вам, ныне же
вижю яко страшливу душю имате; аз вам не рех ли, яко не подобаеть
изыти трудным воемь противу целым? (усталым против свежих. - Н.К.).
Ныне же почто смущаетеся? Изыдете противу имь!"» (с. 515).
Идеализируя своего героя, редактор (он же, вероятно, автор всей Га-
лицкой повести) рассказа об участии князя в межусобной борьбе в
Поднепровье объясняет его поражение в битве у Торческа чистой слу-
чайностью: "Данилови же гонящу по половцех, донележе конь его
застрелен бысть гнедый", потому князь и "наворотися на бег" (с. 515). В
действительности же силы врага численно преобладали над дружинами
Владимира и Даниила. Поражение у Торческа вдохновило боярских оли-
гархов вновь выступить против своего сюзерена. Из рассказа Галицкой
повести следует, что, когда половцы захватили в плен возле Торческа
Владимира Рюриковича, это было сделано "съветом безбожьнаго Григоря
Василевича”71 и "Молибоговичемь" (с. 515). Естественно думать, что во
время битвы великие галицкие бояре, находившиеся в войске Даниила,
изменили князю. Ведь не случайно вскоре они позовут в Галицкую землю
именно черниговских князей, Михайла Всеволодича и его сына Рости-
слава.
Гневно-саркастически обличает автор Галицкой повести коварство и
льстивость бояр, их интриги и заговоры против Даниила. Как только князь
вернулся в Галич, с возмущением пишет книжник, бояре Борис, Доброслав
и Збыслав обманули его, уверив, будто бы половцы приближаются к
Владимиру Волынскому. Даниил отрядил брата Василько "с полком" (во
всех списках Галицко-Волынской летописи здесь ошибочно читается: "с
полоном") защищать волынский стольный град. Убедившись в уходе Ва-
силько с войском, «бояре галичьстии... воздвигоша крамолу. Судиславу же
Ильичу рекшую: "Княже! Льстив глагол имеють галичанр (т.е. бояре. -
И,К.), не погуби собе, пойди прочь". Данилови уведавшу крамолу их»
изыде во Угры» (с. 515-516). Двуличие Судислава изображено сверхубеди-
тельно: именно он, а не какие-то там безымянные "галичане", имел
"льстив глагол" против Даниила, именно он вдохновлял и направлял бояр-
ские интриги против законного властителя.
Все же есть основания думать, что создатель Повести о возвращении
Даниилом галицкого стола создал небеспристрастную картину событий в
Галицкой земле после возвращения Даниила из Поднепровья. Положение
князя и без боярских интриг было трудным. Сквозь строки предыдущего
рассказа просматривается та истина, что возле Торческа он потерял почти
все свое войско. Его союзник Владимир Рюрикович был разбит и попал в
плен. Проницательный и гибкий политик, Даниил Романович, вернувшись
с войны в Галич, где вновь подняло голову мятежное боярство, по-
видимому, понимал, что ему не удастся удержаться на отцовском столе.
Поэтому, как мне кажется, он и отослал Василько "стеречи Володимеря",
чтобы иметь пристанище и опору в дальнейшей борьбе за Галич.
Итак, Даниил вновь был отброшен от Галича, и автор Повести не
жалеет красок, дабы изобразить драматизм положения своего героя.
71 Новый глава боярской оппозиции Даниилу в Галицкой земле.
104
Князь не мог чувствовать себя в безопасности даже на Волыни, где ему
пришлось отражать объединенные отряды галицких бояр. Но он сохранил
твердость духа. Творец Галицкой повести охотно отдает должное дипло-
матическому умению и военному таланту своего героя. Поскольку за
спиной "безбожьных галичан" (бояр) стоял Михаил Всеволодич с союзной
ему половецкой ордой, Даниил сумел привлечь на свою сторону давнего и
заклятого врага половцев: ’’Послал бяше Володимир (Рюрикович, освобо-
дившийся из плена. - Н.К.) Данилови помощь, торкы..." (с. 516).
Летописцы неуклонно подчеркивают верность торков киевским князь-
ям. В течение почти 200 лет, с 1054 г. и вплоть до нашествия орд Батыя
на Русь, торки оставались верными союзниками русских, прежде всего
киевских князей в изнурительной и кровавой борьбе с безжалостной
Половецкой степью72. Большая и сильная (если судить по результатам ее
вмешательства) торческая орда решающим образом повлияла на развитие
событий. Составитель Повести о возвращении Даниилом галицкого стола
с торжеством сообщает: "Данилови же бояре (волынские. - Н.К.)...
снемьшеся с торкы и постигоша е73, и побежени быша невернии галичане
и вси князи болоховьскии изоимани быша" (с. 516).
Начиная с этого момента, в Галицкую повесть вплетается еще одна
сюжетная линия, придающая ей еще большую напряженность и дости-
гающая кульминационной точки в финале этого произведения: соперни-
чество, а затем и вооруженная борьба черниговских князей Михаила Все-
володича и его сына Ростислава с Даниилом Романовичем за галицкий
престол. Сразу же после победы Даниила над местными и болоховскими
феодалами Михаил послал ему ультиматум, «грозяча: "Дай нашу братью,
или придемь на тя войною"» (с. 516). Михаил назвал пленных, и не только
болоховских ’’князей", но и восставших против своего князя бояр, своими
братьями. Это место Повести важно для понимания ее смысла.
Черниговский князь для автора Повести о возвращении Даниилом
галицкого стола был нарушителем норм феодальной морали, олицетво-
рением "мятежей и смут", анархии, раздиравшей страну. Эта боярская
марионетка (таким изображает его галицкий повествователь) не способна
больше ни на что, как на разрушение и разграбление земли. И, оправ-
дывая такую характеристику, "возвел бо бяшеть на Данила Михаил и
Изяслав Ляхы и Русь (можно думать, черниговские и галицкие боярские
отряды. - Н.К.) и половець множество" (с. 516).
Но Даниил умело переиграл Михаила на дипломатической шахматной
доске. Главная опора последнего, половецкая орда, вдруг вышла из пови-
новения. Составитель Галицкой повести с злорадством сообщает: "Полов-
ци же придоша в землю Галичьскую, не восхотеша ити на Данила”
(с. 516). Возможно, прав был М.С. Грушевский, когда допускал, что
Даниил вывел половцев из игры финансовыми мерами - ханы были жадны
до денег74. Потеря половецкого союзника привела к краху похода Ми-
72 Скржинская Е. Ч. Половцы: Опыт исторического толкования этникона // ВВ. М., 1986,
Т. 46. С. 274-275.
73 Догнали войско врага, возвращавшееся с пленными и награбленным добром.
74 Грушевський, Icrropin. С. 54.
105
хайла Всеволодича против Романовичей. К сожалению, говоря об этом,
галицкий книжник немногословен и малоконкретен. Он лишь коротко,
хотя и эмоционально, констатирует: "То слышав Михаил (что половцы
отступились от него. - Н.К.) возвратися в Галичь (где сумел тогда утвер-
диться на время. — Н.К.), а Кондрат75 побеже до Ляхов черес нощь, и
потопилися бяшеть от вой его во Вепрю множество” (с. 516-517). Так
Даниил выиграл первую большую кампанию у Михаила черниговского,
продолжавшуюся с осени 1236 г. до весны 1237 г.76
После рассказа о бегстве Конрада галицкий книжник начинает историю
заключительной стадии войны Даниила за возвращение отцовского
престола. Она перебивается несколькими лаконичными вставками, кото-
рые вредят последовательности и целостности рассказа. За сообщением,
продолжающим сюжет войны с черниговскими князьями и повествующим
о походе Романовичей "на Галичь на Михаила и Ростислава, затворила бо
ся беяста во граде...”, вдруг следует первая вставка: «Весне же бывши,
поидоста на ятвезе и приидоста Берестью; рекам наводнившимся, и
не возмогоста ити на ятвязе. Данилови рекъшу: "Не лепо есть держа-
ти нашее отчины крижевникомь..." и поидоста на не в силе тяжьце;
приаста град месяца марта, старейшину их Бруна яша и вой изоимаша, и
возвъвратися Володимерь» (с. 517).
Если исходить из последовательности повествования галицкого автора,
экспедиция в направлении земли ятвягов, а затем против "крижевников"
(крестоносцев) состоялась весной 1238 г. Предельная неконкретность
рассказа - не назван даже город, который "держали" рыцари, отсутствуют
какие бы то ни было детали этой короткой войны и штурма неведомого
города - наводит на мысль, что он был попросту испорчен, и не тогда,
когда вставлялся в Галицкую повесть, а при последующем (быть может,
неоднократном) редактировании. Скорее всего, это случилось в конце XIII
или начале XIV в., когда подробности забылись, а редактор не смог
воспользоваться документами княжеского архива или каким-нибудь другим
письменным источником. Историки установили, что волынский князь от-
воевал у врага волынский порубежный город Дорогичин, который в марте
1237 г. самовольно передал отряду добжыньских рыцарей77 мазовецкий
князь Конрад78.
Итак, в марте 1238 г. Даниил штурмом взял Дорогичин и захватил в
плен магистра Ордена добжыньцев Бруно вместе с членами капитула.
Непосредственно после этой вставки галицкий писатель как будто возвра-
щается к теме своего повествования. Однако после короткого предло-
жения "Данилови же в томь же лете пошедъшу на Михаила, на Галичь,
онем же мира просящим, даша ему Перемышль”, целью которого было
утвердить сложившийся к тому времени перевес в силах волынского князя
над черниговским соперником, следует новая вставка, короткая по объе-
75 Мазовецкий князь Конрад, тогдашний союзник Михаила.
76 Грушевський. Хронольопя. G 26.
77 Орден добжыньских рыцарей, названный так по его столице, замку Добжынь в Ма-
зовии, выделился в конце 20-х годов ХП1 в. из Тевтонского ордена.
78 Дашкевич Н.П. Княжение Даниила Галицкого по русским и иностранным известиям.
Киев. 1878. С 14 и сл. Примеч. 4.
106
му, но насыщенная событиями, главным образом, западной политики Ро-
мановичей.
Эта вставка начинается словами: "Данил же возведе на Кондрата Лит-
ву, Миньдога, Изяслава Новгородьского” (с. 517). Галицкий рассказчик
дает читателю понять, что Даниил целенаправленно и последовательно
проводил политику собирания отчины. Прежде чем приступить к решаю-
щим действиям по возвращению Галича, князь обеспечивает безопасность
рубежа Волыни с Мазовией. Повествователь не забывает сообщить
красноречивую и выгодную для Даниила деталь: его заклятый враг, нов-
город-северский князь Изяслав Владимирович был вынужден отступиться
от своего сюзерена Михаила и двинуться под хоругвью Даниила в поход
против недавнего союзника. Кампания окончилась поражением Конрада и
так напугала его, что он вновь надолго сделался союзником Романовичей.
Дальше следует новая вставка про начало вмешательства Романовичей
в европейскую войну: "Данил же в то время шел бяше со братом своим во
Угры ко королеви, бе бо звал -его на честь. В то время пошел бяше
Фридрих царь (германский император Фридрих П Гогенштауфен. - Н.К.)
на герцика (австрийского герцога Фридриха Бабенсберга. - Н.К.) войною
и восхотеста ити Данил с братом Василком герцикови на помощь" (с. 517).
В этом тексте перепутана последовательность событий, - возможно, при
позднейшем редактировании - на самом деле сначала Даниил вступил в
отношения с австрийским герцогом, а уже затем был приглашен венгер-
ским королем в Буду.
Решение оказать помощь австрийскому герцогу (вероятно, по его
просьбе) было принято Даниилом в качестве контрмеры против действий
венгерского короля Белы IV, начавшего поддерживать соперника Романо-
вичей в борьбе за Галицкий престол Михаила Черниговского. Когда гер-
манский император Фридрих П в 1236 г. - начале 1237 г. оккупировал
большую часть Австрии, Даниил пошел герцогу на подмогу79. Этот поход
Романовичей в Австрию состоялся, по-видимому, ранней весной 1237 г.80
Однако автор Галицкой повести был о нем плохо осведомлен, лишь вя-
ло констатировал: "Королеви же (Беле IV. - Н.К.) возбранившу има
(Романовичам. - Н.К.)\ возвратистася во землю свою" (с. 517). В дей-
ствительности же речь шла о дипломатической победе Даниила над
Белой IV.
Следующие слова Повести о возвращении Даниилом галицкого стола
также выпадают из контекста событий 1238 г., которым она в основном
посвящена: "И потом приде Ярослав суждальскый и взя Киев под Воло-
димером, не мога его держати, иде пакы Суждалю; и отъята от Данила
Перемышль” (с. 517). Галицкий книжник нарушил последовательность
событий, перепутал их годы, поэтому приведенное свидетельство не стоит
понимать буквально, как это обыкновенно делается в научной лите-
ратуре81.
79 Подробное изложение событий см. в кн.: IVtoctarsAi В. Polska i RuS: 1194-1340. Warszawa,
1966. S. 136-137.
80 Грушевський. Хронольопя. С. 27.
81 Например: Грушевський. 1стор1я.С. 55: Пашуто. Очерки. Q 217.
107
Дело проясняет помещенное в Новгородской первой летописи младшего
извода под 1236 г. известие "Поиде князь Ярослав из Новагорода к Киеву
на стол". Точность такой датировки засвидетельствована окончанием этой
статьи: "Того же лета пришедше безбожный татарове, плениша всю
землю Болгарьскую"82. Поход Батыева войска на Волжскую Болга-
рию действительно состоялся в 1236 г. Отсюда восстанавливается пос-
ледовательность и хронология фактов. Овладение Ярославом стольным
градом Руси стало возможным после поражения Владимира Рюрикови-
ча и Даниила Романовича под Торческом в мае 1235 г. Тогда Владимир
надолго оказался в плену у врага, и Ярослав смог легко захватить его
стол.
Считаю также невероятным, чтобы в 1238 г. зажатые со всех сторон
владениями Романовичей и недавно ими разгромленные, Михаил с Рос-
тиславом могли осмелиться (и были достаточно для этого сильны) отнять у
Даниила Перемышль. По-видимому, временное утверждение Ростислава в
Галиче и отнятие у Даниила Перемышля следует связывать с потерей
Романовичами галицкого стола в 1235 г.
Не следует забывать и о том, что Летописец Даниила Галицкого и,
соответственно, наша Повесть - не традиционный летописный свод. Это,
как было сказано, ряд преимущественно воинских повестей о жизни и под-
вигах Даниила с присущими подобным повестям художественно-изобра-
зительными средствами и композиционными особенностями. Для достиже-
ния художественного и эмоционального эффекта книжник смело прибегал
к перестановке событий во времени, к нарушению их последовательности.
Свое право на это он обосновал в тексте - не имеет принципиального
значения, написал ли эти слова автор Галицкой повести или позднейший
редактор: "Хронографу же нужа есть писати все и вся бывшая, овогда же
писати в передняя, овогда же воступати в задняя: чьтый мудрый разу-
мееть" (с. 544).
Существовала, кажется, еще одна причина нарушения последователь-
ности событий и хронологии в процитированном сообщении, открываю-
щемся словами "и потом приде Ярослав". Уже сама лаконичность этого
текста свидетельствует о его серьезном последующем редактировании с
целью ввести в Летописец. Но успеха этот поздний редактор не достиг, и
ему пришлось заполнить пробел в описании отношений между Даниилом и
Михаилом общей сентенцией: "Бывшю же межю ими овогда миру, овогда
рати", поместив ее сразу же после слов: "отъята от Данила Перемышль".
Это эпическое неторопливое предложение готовит читателя к стре-
мительному развитию событий драматической борьбы за Галич меж-
ду Романовичами и черниговскими князьями. Приближалась развязка, и
это чувствовалось в обществе. Атмосферой этого предчувствия про-
никнуты только что приведенные и последующие строки Галицкой по-
вести.
Составитель этой Повести торжественно начинает историю основа-
тельного утверждения своего героя на отцовском престоле: "Богу же
поспешившу, приде весть Данилу, во Хольме будущю ему, яко Ростислав
w НПЛ. С. 285.
108
сошел есть на Литву". Тогда Даниил "со вой" быстро пошел на Галич,
"любяхуть же й гражане", - рассказчик подчеркивает, что князь — люби-
мец горожан. Идейной кульминацией этого повествования можно считать
слова князя, обращенные к народу у городских ворот: «"О мужи
градьстии! Доколе хощете терпети иноплеменьных князий83 державу?”
Они же воскликнувше реша: "Яко се есть держатель нашь, Богом даный!"
- и пустишася яко дети ко отчю, яко пчелы к матце, яко жадющи воды ко
источнику» (с. 517-518). Это - кульминационный момент рассказа об уси-
лиях Даниила вернуть галицкий отцовский стол. В противовес мятежному
"неверьному" боярству народ - в данном случае галицкое вече - под-
держивает Даниила, видит в нем защитника земли, способного пресечь
феодальные свары и дать людям возможность спокойно работать и жить.
С нескрываемым торжеством и едким сарказмом относительно врагов
Даниила галицкий повествователь пишет: «Епископу же Артемью и
дворьскому Григорью возбраняющу ему, узревшима же има, яко не мо-
жета удерьжати града, яко малодушна блюдящася о преданьи града,
изыдоста слезныма очима и ослабленомь лицемь и лижюща уста своя, яко
не имеюща власти княженья своего; реста же с нужею: "Прииди, княже
Данило! Приими град!"» (с. 518). Кажется, это одно из лучших в
древнерусской литературе обличений хищного и заносчивого, преда-
тельского и беспринципного боярства, заботящегося лишь о собственных
эгоистических интересах и без тени сомнения бросающего свою землю в
водоворот феодальных войн, "мятежей и ратей”.
Любуясь своим героем, восхищаясь его славной победой, галицкий
книжник описывает торжественный въезд князя в стольный град Галицко-
Волынского княжества: "Данило же вниде во град свой, и прииде ко
пречистей святей Богородици, и прия стол отца своего, и обличи победу, и
постави на Немечьскых вратех84 хоруговь свою" (с. 518). Ростислав бежал
в Венгрию, а "невернии и льстивии" бояре бросились к ногам князя,
умоляя о прощении. И князь помиловал их... Победа была полной. Даниил
вернул себе галицкий престол, боярская фронда была сломлена. Автор
Повести мог бы смело поставить здесь точку - и, судя по торжественному
тону заключительных строк приведенного рассказа, умелому нагнетанию
событий и благоприятной для его героя развязке - одно время, вероятно,
собирался так поступить. Однако Повесть о возвращении Даниилом галиц-
кого стола - не просто литературное произведение. Это прежде всего
сочинение историческое, отразившее важнейшие события тогдашней поли-
тической жизни. Поэтому рассказчик не мог не считаться с исторической
действительностью.
Победа Даниила над врагом была полной, но, как оказалось вскоре,
вовсе не окончательной. Она имела горький привкус - на востоке уже
дрожала земля под копытами "тьмочисленной” монголо-татарской конни-
цы. Нашествие орд Батыя принесло горе и несчастье Древней Руси. Что
же касается Даниила, то оно свело почти на нет его многолетние усилия
по объединению Галицкой и Волынской земель. Поэтому-то автор По-
83 Даниил напоминает галичанам» что именно он - их законный князь, а не черниговский
княжич Ростислав, не имевший династических прав на галицкий стол.
84 Ведущих в "Немечьску страну1*. т.е. на Запад.
109
вести не поставил здесь точку и продолжил рассказ. Но он перебивается
новой, самой большой среди уже рассмотренных, вставкой - рассказом о
вторжении монголо-татарских полчищ на Русь, названным некоторыми
летописцами "Побоищем Батыевым"85.
а) Повесть о "Побоище Батыевом”
Эта Повесть начинается сразу же после нарисованной летописцем впе-
чатляющей картины полной, пусть и неискренней, покорности боярских
вожаков князю Даниилу ("Бояре же пришедше, падше на ногу его,
просяще милости". С. 518). Повесть вызвала к жизни немалую научную
литературу. Памятник существует в трех версиях: южнорусской (Ипать-
евский и Хлебниковский своды), централънорусской( Лаврентьевский свод)
и северорусской (Новгородская первая летопись старшего и младшего
изводов).
А.А. Шахматов думал, что основным источником Повести о "Побоище
Батыевом" был Владимирский Полихрон, компилятивный памятник, соз-
данный при дворе митрополита Максима после его переезда из Киева во
Владимир на Клязьме в начале XIV в. По мнению ученого, в Полихроне
были объединены известия нескольких южнорусских и северорусских
летописей86. М.Д. Приселков, однако, считал, что текст Повести в Лав-
рентьевской летописи идентичен тексту ее протографа, помещенного в
Тверском великокняжеском своде 1303 г. Что же касается времени напи-
сания Повести о "Побоище Батыевом", то М.Д. Приселков датировал его
1239 г.87 (понятно, в части, доведенной до этого года). Другой знаток
летописания А.Н. Насонов соглашался с М.Д. Приселковым относительно
Тверского извода как источника Повести о "Побоище Батыевом", датируя
названный последним памятник 1281 г.88
Однако большинство исследователей полагает, что Повесть о "По-
боище Батыевом" имеет южнорусское происхождение. В.Т. Пашуто, ре-
конструировавший Киевскую летопись ХШ в., думал, что эта летопись
довела изложение событий монголо-татарского нашествия до 1238 г», а
дальше рассказ был продолжен Галицким летописцем89. А.И. Генсьорский
также рассматривал Повесть как часть киевского летописания, доведен-
ного до 1240, а то и до 1246 г. Ученый-лингвист пришел к выводу, что
рассказ Киевского летописца лег в основу сообщений Галицко-Волынского
свода90.
По моему мнению, Повесть о "Побоище Батыевом" представляет
собой источник, состоявший из нескольких частей, написанных в разных
местах Руси непосредственно по нашествии орд Батыя. Представляется
85 Так в Ипатьевском списке. В более исправном Хлебниковском читается; "Батыева рать
начася в Руси в лето 6745” (1237). См.: Летопись по Ипатскому списку. Примем, с. 518.
м Шахматов А.А. Обозрение русских летописных сводов XIV-XV1 вв. М.; Л., 1938.
С. 73-74, 76-79, 130-131.
87 Приселков МД. История русского летописания X1-XV вв. Л., 1940. С 87-94.
88 Насонов А.Н. История русского летописания XI- начала XVIII в. Мм 1969. G 180-201.
89 Пашуто. Очерки. С 82 и сл.
90 Генсъорський AJ. Указ. соч. С. 18-19.
ПО
несомненным, что в Летописец Даниила Галицкого эта повесть попала
уже в скомпонованном южнорусским редактором виде. Именно тогда,
вероятнее всего, и были сделаны вставки к Повести о "Побоище Ба-
тыевом", в которых речь шла о событиях в Галицко-Волынской Руси и о
деятельности князя Даниила.
Для темы этого исследования важны наличие в Повести о "Побоище
Батыевом" вставок, сделанных галицким книжником, а также галицко-
волынская окраска второй части этого памятника, начиная с эпизода изг-
нания Даниилом из Киева Ростислава Мстиславича Смоленского и поса-
жения в стольном граде Руси своего посадника Дмитрия (с. 521).
Сама же Повесть о "Побоище Батыевом" начинается словами: "При-
доша безбожнии измалтяне, преже бивъшеся со князи Рускими на Калкох”
(с. 518), и надолго разрывает ткань основной нашей Повести о возвра-
щении Даниилом галицкого стола. В процессе инкорпорации первого па-
мятника во второй составитель Галицкой повести продолжает тему
соперничества между Даниилом Романовичем и Михаилом Черниговским.
Эта тема восстанавливается, как только Повесть о "Побоище Батыевом"
переходит к южнорусским делам. После того как монголо-татары штур-
мом овладели Черниговом, а хан Менгу вплотную приблизился к Киеву
(1238), продолжает свой рассказ галицкий автор, Михаил вместе с сыном
Ростиславом "бежа во угры". Напротив, Даниил, как подчеркивает повест-
вователь, не испугался врага, поручив своему посаднику Дмитрию "объ-
держати (Киев. - Н.К.) противу и от иноплеменьных язык, безбожьных
татаров" (с. 521).
Ярко и эмоционально изобразив злоключения Михаила и его сына
(Ярослав Суздальский захватил в плен его семью и город Каменец,
венгерский король "не вдасть девкы своей Ростиславу", а польский князь
Конрад не прислал помощи), галицкий книжник в выгодном свете выстав-
ляет своего героя. Черниговский князь, согласно его рассказу, был вы-
нужден повиниться перед Даниилом: «Приела бо Михаил слы Данилу и
Василку, река: "Многократы съгрешихове и многократы пакости тво-
рях ти..."». Черниговский изгнанник клятвенно обещал ("ныне же клят-
вою клянутися") не враждовать больше с галицко-волынскими князьями
(с. 521).
Даниил с Василько благородно обошлись с черниговскими князьями,
оказавшимися в их руках. Даниил "обеща ему Киев Михаилови» а сынови
его Ростиславу вдасть Луческ. Михаил же, за страх татарьскый, не сме
ити Кыеву" (с. 521). Трудно сказать, так ли все происходило в дейст-
вительности. Можно допустить, что перед угрозой монголо-татарского
нашествия умный и дальновидный политик Даниил стремился помириться с
Михаилом и вообще надеялся объединить князей Южной Руси против
общего врага. Однако Михаил Всеволодич, "увидев приятье Киевьское
(татарами. - Н.К.), и бежа со сыном своим во Ляхы" (с. 521), - он так и не
осмелился противостоять Батыю.
После рассказа о взятии монголо-татарамп Киева, в котором большое
внимание Повести о "Побоище Батыевом" уделено наместнику Даниила
Дмитрию (этот рассказ завершается словами: "Дмитрея же изведоша
язвена и не убиша его, мужьства ради его", с. 523), позднейший редактор
Ill
Летописца Даниила Галицкого или Галицко-Волынского свода в целом
делает попытку объединить эту Повесть с жизнеописанием своего героя:
"Батыю же вземшю град Кыев и слышавъшу ему о Даниле, яко в Угрех
есть, поиде сам Вододимерю" (Волынскому. - Н.К.} (с. 523). Даниил
Романович тогда действительно находился в Венгрии, тщетно силясь
уговорить короля Белу помочь Руси против монголов. Но вряд ли Батый,
возглавлявший крупнейшее и сильнейшее войско средневекового мира, в
своих стратегических замыслах принимал в расчет то, где именно пребы-
вает еще неизвестный ему галицко-волынский князь. Точно так же худо-
жественным вымыслом можно считать слова галицкого повествователя
после рассказа о взятии врагом Владимира и Галича: «Дмитрови же,
кыевьскому тысяцкому Данилову, рекшую Батыеви: "Не мози мешкати в
земле сей долго, время ти есть на Угры уже пойти" ... Батый же послуша
съвета Дмитрова, иде во Угры» (с. 523). Не стоит доказывать несом-
ненный факт: завоеватели уже давно предусматривали подход в Цент-
ральную и Южную Европу.
Не без злорадства рассазав о поражении и бегстве Белы с Коломаном
от Батыя (ведь венгерский король перед тем поступил трусливо, не
поддержав Даниила), летописец возвращается к галицко-волынской теме.
Повесть о "Побоище Батыевом" завершается словами: "Бежаша угре, и
гнаша е татаре до реке Дуная; стояща по победе три лета" (с. 523). Таким
образом, Повесть о возвращении Даниилом галицкого стола возоб-
новляется на событиях весны 1241 г.91 Она продолжается словами:
"Прежде того ехал бе Данило князь ко королеви во Угры, хотя имети с
ним любовь сватьства; и не бы любови межи има" (с. 523).
Таким образом, автор Галицкой повести отступает на лолгода назад.
Ведь в Повести о "Побоище Батыевом" прямо указывается: "В то же
время ехал бяше Данил во Угры королеви, и еще бо бяшеть не слышал
прихода поганых татар на Кыев" (с. 523). Известно, что монголо-татар-
ское войско подступило к Киеву поздней осенью 1240 г. Суздальская
летопись сохранила точную дату взятия стольного града Руси врагом: 6
декабря, на Николин день92. Следовательно, поездка Даниила в Венгрию,
вероятнее всего, состоялась осенью того года.
Заключительная часть Галицкой повести особенно драматична и
насыщена бурными событиями. Автору не было нужды прибегать к нагне-
танию обстановки и гиперболизации фактов, как ок это делал, повествуя
о 1230-х годах. Ведь состояние разоренной врагом Галицко-Волынской
Руси и без того было отчаянным. Уязвимым стало положение самого князя
Даниила. Пришло в упадок государственное единство Галицко-Волынского
великого княжества, к которому он стремился 20 лет и которое» как,
наверное, ему казалось, надолго обеспечил, торжественно вступив в Галич
в 1238 г.
В этом месте рассказ галицкого повествователя исключительно ярок и
красноречив. Возвращаясь домой из Венгрии, пишет он, Даниил достиг
Синеводского монастыря в Карпатах, расположенного на галицкой стороне
91 Грушсмський. Хронольопя. G 30.
92 ПСРЛ. Т. !, вып. 2 (2-е изд.). Стб. 470.
112
хребта, на слиянии рек Стрыя и Опора93. Здесь вновь ощущается непо-
средственная интонация очевидца, чьим свидетельством воспользовался
книжник: "Наутрея же востав виде множество бежащих от безбожных
татар, и воротися назад во Угры: не може бо пройти до Руское земли, зане
мало бе с нимь дружины” (с. 523). Вероятно, пораженный жуткой картиной
массового бегства своих подданных с родной земли, а также опасаясь
наткнуться на отряды враждебных ему галицких бояр, взбунтовавшихся
против своего князя, как только монголо-татары появились в княжестве,
Даниил отказался от намерения немедленно вернуться в Галич и пред-
почел отправиться в Польшу. Там, в Сандомире, он встретился со своей
семьей, с братом Василько, а затем перебрался к князю Болеславу, сыну
Конрада мазовецкого, и оставался у того до тех пор, пока захватчики не
покинули Русскую землю.
Ведущая тема Галицкой повести - борьба князя с боярской оппози-
цией за восстановление Галицко-Волынского великого княжества - после-
довательно проводится автором с большой силой и убедительностью. Злой
судьбой в лице Батыя Даниил был отброшен на много лет назад в его
государственной деятельности, ему пришлось чуть ли не заново утвер-
ждаться в княжестве. И не только в Галичине, но и в, казалось бы, давно
объединенной им Волыни. Какой-то боярин, распоряжавшийся в Доро-
гичине, просто не впустил князя в этот северный волынский город. Галиц-
кий повествователь не забыл закончить рассказ об этом характерном для
тех печальных времен эпизоде поучительной сентенцией: "Иже Бог
последи же отместие створи держателю града того и въдасть й в руце
Данилу"; князь после того отстроил Дорогичин и молвил: "Се град мой,
прежде бо приях и копьем” (с. 524), — вот доказательство того, что весной
1238 г. он отвоевал у "крижевников" именно этот город.
Составитель Повести о возвращении Даниилом галицкого стола так
объясняет, почему ослабела его власть в Галицко-Волынском княжестве.
"Батыев погром”, как назвали древнерусские книжники нашествие неис-
числимых орд монголо-татарских завоевателей, привел к массовому
истреблению населения, разрушению множества городов и сел. Благодаря
выдающемуся литературному таланту, повествователь создает поражаю-
щие воображение читателя сцены запустения и смерти, встретившие
князя, когда он возвращался домой из Мазовии: "Данилови же с братом
пришедшу ко Берестью, и не возмогоста ити в поле, смрада ради
множьства избьеных; не бе бо на Володимере не остал живый, церкви
святой Богородици исполнена трупья, иныа перкви наполнены быша
трупия и телес мертвых" (с. 524).
Но не намного меньшей бедой, чем ордынская чума, стремится
убедить своих читателей отстаивающий единство государства и сильную
княжескую власть книжник, была для страны и народа боярская фронда,
ожившая с невиданной ранее силой. Автор Галицкой повести патетически
восклицает: "Бояре же галичьстии Данила княземь собе называху, а саме
всю землю держаху; Доброслав же Вокняжилъся бе и Судьичь, попов
93 Рожко М.Ф. Карпатсьш фортещ доби Кй'йвсько! Pyci // КйТвська Русь: Культура.
ТрадицИ. Krii’B, 1982. С. 13.
ИЗ
внук, и грабяше всю землю, и въшед во Бакоту все Понизье прия, без
княжа повеления; Григорья же Васильевичь собе горную страну Пере-
мышльскую мышляше одержати. И бысть мятежь велик в земле и
грабежь от них" (с. 525).
Галицкий повествователь, вне сомнения, гиперболизировал и без того
трудное положение, в котором оказалась Галицко-Волынская Русь после
монголо-татарского нашествия. Не стоит буквально понимать его слова о
"вокняжении" попова внука Доброслава в галицком Понизье. Но из его
рассказа, да и из дальнейшего развития событий можно понять, что
княжество тогда вновь децентрализовалось и погрузилось в пучину
феодальной раздробленности. Была, в частности, подорвана испробо-
ванная на деле система земельных пожалований с условием отбывания
воинской службы. Не считаясь с князем, Доброслав самовольно раздавал
своим сторонникам земли в Коломыйской волости, из-за чего присланный
Даниилом стольник Яков гневно воскликнул: "Како можеши бес повеления
княжа отдати к5 (Коломыю. - Н.К.) сима, яко велиции князи держать сию
Коломыю на роздаванье оружником?!" (с. 525).
Вместе с тем, автор Повести о возвращении Даниилом галицкого стола
проводит мысль о том, что боярским предводителям уже не вернуть
времен прежнего своеволия. Даниил Романович признавался обществом в
качестве законного и авторитетного главы государства, поэтому когда
Доброслав поссорился с Григорием, им пришлось обратиться за справед-
ливым судом к своему господину и сюзерену. Великий князь поступил с
ними согласно их заслугам: "Слышав же Данил речи их, яко полны суть
льсти, и не хотять по воли его ходити, и власть его иному предати,
съмыслив же се с братом, понужи же видя безаконие их, и повеле я
изоимати" (с. 525-526).
В словах "власть его иному предати" речь, несомненно, идет о Рости-
славе Михайловиче Черниговском, которого уже не в первый раз призвали
галицкие бояре на княжение. Судя по только что приведенному тексту и
дальнейшему ходу событий, Даниилу удалось ослабить враждебную ему
боярскую партию. Тогда боярские олигархи сделали ставку на Ростислава.
Автор Галицкой повести ярко показывает, как борьба Даниила против
феодальной оппозиции вышла за рамки княжества. К сопротивлению
Романовичам галицкие бояре вновь привлекли болоховских князей, как
это произошло в 1232 г. Формально коалицию против Даниила возглавил
Ростислав Михайлович, но в действительности он был марионеткой в
боярских руках: "Ростислав собра князе болоховьскые и останок галичан94,
приде к Бакоте", недавно отнятой Романовичами у боярина Доброслава,
куда князья послали своего "печатника" (канцлера) Кирилла "исписати
грабительства нечестивых бояр, утешити землю” (с. 526).
В уста Кирилла, одного из ближайших сподвижников Даниила, автор
Галицкой повести вкладывает пылкие обличительные слова, обращенные
к черниговскому князю. "Печатник" напоминает Ростиславу о всех
благодеяних, которые получил он и его отец Михаил от Даниила. Но
94 Косвенное доказательство того, что Даниил Романович, одолев Доброслава и Григория
Васильевича, нанес большие потери враждебной ему боярской партии.
114
Ростислав остался глух к тем ’’мудрым словесам". Тогда Кирилл с войском
отогнал его за Днестр. Далее галицкий повествователь эмоционально
изображает расправу Даниила с феодальной оппозицией его власти на
рубежах княжества: "Слышав же Данил приход Ростиславль со князи
болоховьскими на Бакоту, абье устремися на не: грады их огневи предасть
и гребля их раскопа". Составитель Повести оправдывает жестокие дей-
ствия своего героя тем, что "Данил же на не (болоховских князей. — Н.К.)
болшую вражьду держа, яко от татар болшую надежду имеаху" (с. 526-
527).
Прислужництво перед Ордой было большим грехом в глазах общества
того времени. Но не меньшими грехами были и сопротивление центра-
лизаторской политике князя и поддержка болоховцами мятежного галиц-
кого боярства. Автор Повести изобличает предательство и коварство бо-
лоховских князей, припомнив, что в свое время Даниил защитил их от
мазовецкого князя Болеслава: "Онем же одинако не помнящим добро-
деанья. Бог возмездье им дасть" (с. 527).
Составитель Повести о возвращении галицкого стола постоянно под-
черкивает разницу между той трудной борьбой, которую вел Даниил за
объединение государства до 1238 г., и его усилиями сломить оппозицию в
первой половине 1240-х годов. Теперь князь крепко удерживает инициа-
тиву, чаша весов военного успеха постоянно склоняется на его сторону.
Даже измена галицкого тысяцкого, великого боярина Владислава,
перешедшего на сторону Ростислава Михайловича и отдавшего ему
стольный град Галицкой земли, не нанесла ощутимого урона герою
Повести. А в условиях 1230-х годов то была бы катастрофа, неминуемо
отбросившая Даниила на несколько лет назад. Но теперь - "Слышав же
Данил и Василко, собравша воя, скоро поидоста на них (Ростислава и
Владислава. - Н.К.)\ он же (Ростислав. - Н.К.) не стерпе, выбеже из
Галича... и с ним бежа Артемей, епископ галичькый, и инии галичани"
(с. 527). У Даниила, подчеркивает галицкий книжник, было достаточно
сил» чтобы и дальше подавлять очаги оппозиции. Он посылает "дворского"
Андрея в Перемышль, город, где сидел враждебный ему епископ, и тот
"удоси (застал враспох. - Н.К.) владыку и слуги его разъграби гордые"
(с. 527-528).
Далее основная тема Галицкой повести перебивается различными
вставками: о возвращении войска Батыя из Венгрии, погоне татар за
Ростиславом, далее о мученической смерти Михаила Черниговского в
Сарае (с. 528). Известие о том, что побитый Даниилом Ростислав, перед
этим едва спасшийся от татар, получил в жены дочь венгерского короля,
приведено здесь вовсе не случайно. Оно должно было поддержать эмоци-
ональное напряжение Повести. В борьбе Даниила с феодальной оппо-
зицией настала лишь краткая передышка, кульминация брезжила впереди.
Все эти вставки весьма лапидарны, даже из особой Повести об убиении
Михаила Всеволодича в Орде наш книжник извлек лишь небольшую
часть.
Зато более подробными являются следующие вставки: о войнах Дани-
ила с Польшей, Литвой и ятвягами. Они укладываются в рамки образа
героя, самоотверженного борца за свободу и независимость родного края.
115
Эти вставки производят впечатление, что в их основу наряду с какими-то
письменными источниками (документами княжеского архива, например)
положены рассказы не то что очевидцев, а участников походов. Особенно
это касается красочного рассказа о польской кампании. Описание похода в
Польшу и осады Люблина изобилует подробностями, которые мог знать
только участник событий, к тому же прекрасно разбиравшийся в военном
деле. Приведу характерный пример: "Услыша же Данило князь со братом
Василком (о нападении польского войска на Волынь. — Н.К.) совокупиша
силу свою, и повелеста престроити праща и иные сосуды на взятье града,
и придоста на град Люблин; единого дне быста под градом ис Холма, со
всима вой и пращами. Мечющим же пращам и стрелам яко дожду идущу
на град их ..." (с. 529). Итак, Романовичи приказали соорудить осадные
машины в Холме и в разобранном виде доставить их к Люблину. Эти
машины были "пращами”, т.е. катапультами и баллистами, а также "ины-
ми сосудами градскими", т.е. таранами, гигантскими луками, осадными
башнями и пр. Этот поход на Люблин состоялся в 1243 г.95
Отчетливо ощущаются устные источники и в описаниях экспедиций
Даниила с Васильком против литвы и ятвягов. И дело не только в живых
подробностях. Например, о ятвяжском воеводе Скомонде сказано в духе
древних фольклорных традиций: "Скомонд бо бе волъхв, и кобник
(ворожей. — Н.К.) нарочит, борз же бе яко и зверь, пешь бо ходя поврева
землю Пиньскую..." (с. 531). Невольно припоминается начало Летописца
Даниила Галицкого, в котором помещен панегирик Роману Мстиславичу,
упоминающий половецкого хана Отрока: "От него родившюся Кончаку,
иже снесе Сулу, пешь ходя, котел нося на плечу" (с. 480). Этот панегирик
основывается, как уже давно показали фольклористы, на отрывке ста-
ринной половецкой песни96.
Крупная вставка в Галицкую повесть о походе Романовичей на Люб-
лин, в свою очередь, перебивается меньшей по объему: рассказом о
нападении Ростислава с венграми на Галицкую землю и битву с войском
Даниила (с. 529—530). По мнению М.С. Грушевского, этот поход Рости-
слава мог состояться в 1243 — начале 1244 г.97 Но Л.В. Черепнин высказал
догадку, что здесь помещено видоизмененное и сокращенное описание
похода и битвы, происшедших в 1245 г., т.е., что существуют две
редакции: краткая (о которой здесь идет речь) и пространная одного и
того же эпизода. Оба раза рассказ начинается одинаково: Ростислав
"умолив" тестя дать ему венгров и напал на Перемышль; битва происхо-
дит на реке (Сочнеце или Сане); в ней принимает участие Лев Данилович;
среди активных действующих лиц оба раза упоминаются одни и те же
бояре (Андрей, Яков и др.); и в тот и в другой раз племянник Даниила
Всеволод не помогает войску дяди, а обращается в бегство98.
Следует признать мнение Л.В. Черепнина справедливым. На мой
взгляд, вставку про мнимый поход Ростислава против Даниила в рассказ о
95 Грушевсышй. Хронольопя. С. 31.
96 Пархоменко В.А. Следы половецкого эпоса в летописях // Проблемы источнико-
ведения. М.; Л.. 1940. Сб. 3. С. 391-393.
97 Грушеасышй. Хронольопя. С. 31.
98 Черепнин. Летописец. С. 250.
116
нападении Романовичей на Люблин можно объяснить стремлением
составителя Галицкой повести связать с ее основным содержанием сюже-
ты о польском, литовских и ятвяжском походах Даниила и Василько,
подвести читателя к решающему моменту в отношениях галицко-волын-
ских князей с черниговскими, наступившему в 1245 г.
Рассказ о последней войне Даниила с Ростиславом (который олицетво-
рял в глазах книжника и, вероятно, общества того времени Галицко-
Волынской Руси оппозицию Романовичам) начинается в Галицкой повести
широкой интродукцией: "Ростислав молися тьстеви своему королеви, да
пошлеть ему вой на Данила; поемь воя, иде в Лядьскую землю и молися
Льстьковой и убеди 16, да поспеть с ним ляхы..." (с. 531).
Верный своей идейной концепции, автор Повести о возвращении
Даниилом галицкого стола подчеркивает различное отношение против-
ников к подготовке грядущей битвы. Ростислав, по его мнению, проявил
легкомыслие и безответственность: "Гордящужеся ему и сътвори игру
пред градом (Ярославом. - Н.К.) и сразивъшуся ему со Воршем, и падеся
под ним конь, и вырази собе плече, и не на добро случися ему знамение"
(с. 532). В сентенции галицкого книжника, которой завершается рассказ о
поединке Ростислава с рыцарем Воршем", традиционный для писателя-
христианина провиденциализм соединяется с суеверной верой в плохие
приметы.
В противовес этому галиций повествователь высоко ценит государст-
венные таланты, дипломатические способности и полководческие качества
своего героя. В его изображении Даниил хорошо понимает, что на карту
поставлена судьба его княжества, и основательно готовится к решаю-
щему сражению с вражеской коалицией под формальным водительством
Ростиславе. Вот характерный для подобного толкования поведения Дани-
ила эпизод тщательной подготовки его войска к битве: "Не дошедшим же
воемь рекы Сяну, съседшим же на поли воружиться, и бывшу знамению
сице над полком: пришедшим орлом и многим вороном, ко оболоку велику,
играющим же птицам... и се знамение на добро бысть" (с. 532-533).
В приведенном отрывке Галицкой повести реальность причудливо
переплелась с вымыслом. Ударная часть войска Романовичей была рыцар-
ской конницей и тяжеловооруженной пехотой. Громоздкие и тяжелые
доспехи и оружие обыкновенно везли на телегах и вооружались непо-
средственно перед сражением. Напротив, следует считать вымыслом рас-
сказ об орлах и воронах, которые будто бы кружились и кричали над га-
лицко-волынским войском. Громадное скопление людей, с лязгом и шумом
приближаясь к Сану, по-видимому, спугнуло и разогнало все живое вокруг,
не то что сторожких орлов...
Битва у Ярослава 17 августа 1245 г. была одной из крупнейших в Ев-
ропе ХП1 в. Она подвела черту под борьбой Романовичей с феодальной
оппозицией в Галицко-Волынеком великом княжестве. Для автора Повес-
ти о возвращении галицкого стола особенно важна заключительная часть
рассказа о Ярославской виктории Даниила: "Жирослав (по-видимому, один *
59 Возможно, тем самым польским воеводой, который упоминается в Волынской летописи
около 1266 г. (с. 571).
117
из воевод Даниила. - Н.К.) же приведе Володисцава (Кормильчича, главу
боярской оппозиции Романовичам. - Н.К.\> злого мятежника земле, в тъ
же день, и тот убьен бысть, и инии угре мнози избьени быша за гнев”
(с. 534). Вероятно, тогда были казнены предводители феодальной
оппозиции. Ведь после Ярославской битвы Летописец Даниила Галицкого
уже не упоминает о сколько-нибудь серьезных происках бояр против
Романовичей. Следует считать, что тогда было окончательно сломлено
сопротивление боярской олигархии централизаторской политике Даниила.
Галицкий книжник не забыл упомянуть и о дальнейшей судьбе Рости-
слава Михайловича. Ей посвящены заключительные строки Повести о
возвращении Даниилом галицкого стола: "А Ростислав бежа в Ляхы, и
поемь жену свою, иде Угры. Про то бо из Угор пришел, бяшеть, с женою
в Лядьскую землю, мысляше во уме своемь взяти Галичь и обладати им.
Бог же за высокомыслие его не створи того, еже он мысляше” (С. 535).
Вероятно, ради достижения драматического эффекта и поучительности
всей этой истории повествователь разошелся здесь с истиной. Сразу же
после бегства Ростислава с поля Ярославского сражения венгерский ко-
роль Бела IV назначил его, своего зятя, баном Славонии, затем Мачвы100.
При этом был образован банат между реками Дунаем, Дриной, Савой и
Моравой101. Так сошел с русской политической сцены мятежный князь
Ростислав, тряпичная кукла в жилистых и жадных руках галицких бояр-
ских олигархов.
Выигранная Даниилом битва у Ярослава восстановила государственное
единство Галицко-Волынского княжества, созданного его отцом на рубеже
ХП и XIII вв. С той поры Даниил сделался полновластным властелином
Галицкой и Волынской земель. Правда, Владимир и Луцк с большей
частью Волыни он передал брату Василько. Но этот раздел земель был
формальным. Романовичи всегда действовали в согласии, и младший брат
Василько слушался во всем старшего, Даниила.
Описание битвы у Ярослава 1245 г. стало кульминационным моментом
Повести о возвращении Даниилом галицкого стола. На этой высокой ноте
она и завершается. Полагаю, что Повесть написана по свежим следам
сражения, не позднее 1246 или 1247 г. Нужно было какое-то время, дабы
книжник мог осмыслить события, скомпоновать текст, придать ему
законченный вид.
Повесть о борьбе Даниила против ордынского ига
Эта заключительная составная часть Летописца Даниила Галицкого
начинается энергично и стремительно, словно полет татарской стрелы:
«Приславшу же Могучееви посол свой к Данилови и Василкови, будущю
има в Дороговску: "Дай Галичь!”» (С. 535). Это случилось, вероятно,
осенью того же 1245 г.102 "Могучий" (Мауци) был одним из воена-
ИЮ Мачвой называли часть Сербии на правом берегу рек Савы и Дуная. Ее главным
городом был Белград.
101 Codex diplomaticus Hungariae ecclesiasticus ас civilis / Ed. A. Fejer. Budae, 1829. T. 4, vol.
1. P. 45^'i T. 4, vol. 2. P. 218. См.: Грушевськиш Icropia. C. 67.
Ю2 Дашкевич И. Указ. соч. С. 57.
118
чальников Батыя» Его требование могло означать не признание Романо-
вичами верховенства Орды, а отдачи ими самого города Галича. Тогда
ордынские политики осторожно обращались с князьями Юго-Западной
Руси. Источники 1240-х - большей части 1250-х годов не дают оснований
для утверждения о присутствии ордынских войск в Галицко-Волынском
княжестве. Не исключено, что демарш Мауци был своеобразным и
энергичным напоминанием о желательности приезда Даниила в Сарай за
"ярлыком" на Галицко-Волынское княжество, как поступило к тому вре-
мени большинство видных русских князей.
Далее автор Антиордынской повести раскрывает перед читате-
лем тайные (от татар) намерения галицко-волынского князя, опреде-
лявшие его действия в последующие годы: "Бысть (Даниил. - Н.К.) в
печали велице, зане не утвердил бе земли своея городы” (с. 535), - речь
шла об активном и целенаправленном строительстве князем укрепленных
городов и крепостей, главным образом, на восточных и южных рубежах
княжества на случай необходимости отражения монголо-татар. Эти слова
открывают намерения князя протистоять новому вторжению войска
Орды.
Попутно замечу, что Даниил в Антиордынской повести приуменьшил
собственные достижения: к середине 1240-х годов, несмотря на потери,
понесенные от нашествия орд Батыя, рубежи Галицко-Волынского кня-
жества имели хорошо организованную и продуманную защитную систему.
Еще в 1230-е годы было укреплено Днестровское понизье, где подновили
фортификационные сооружения города Бакоты и возвели замок Калиус.
На западных рубежах построили мощные крепости Кременец, Данилов и
Холм, которых не смогли взять хорошо оснащенные осадными машинами
войска Батыя. Правда, наиболее уязвимый ввиду ордынской угрозы
восточный кордон был защищен тогда еще недостаточно303.
Автор Антиордынской повести дает понять, что от того, решится ли
Даниил отправиться в Сарай и какую линию поведения он выбе-
рет, находясь у Батыя, зависели не только его жизнь, но и судьба
Галицко-Волынского княжества. Это соответствовало исторической
действительности. Даниил «думав с братом своим, и поеха ко Батыеви,
река: "Не дам полуотчины своей, но еду к Батыеви сам!”» (с. 535).
Итак, князь смело пошел навстречу опасности, нанося визит повелителю
Орды, который еще не успел (или не захотел) призвать его в свою
столицу.
Из повести следует, что Батыю понравился умный, державшийся с
достоинством и независимый в суждениях Даниил. Ордынский властелин с
уважением отнесся к галицко-волынскому князю, врочем, упрекнув его:
"Чему еси давно не пришел?!" (с. 536). Эти Батыевы слова, кажется,
подтверждают мнение, что требование "дай Галич!" имело целью под-
толкнуть Даниила к поездке в Орду. С нескрываемым торжеством автор
Антиордынской повести заканчивает рассказ о пребывании Даниила в
Сарае: "Бывшую же князю у них дний 20 и 5, отпущен бысть, и поручена
103 Котляр Н.Ф* Формирование территории и возникновение городов Галицко-Волынской
Руси. Киев, 1985. С. 147-165.
119
бысть земля его ему, иже беаху с нимь. И приде в землю свою, и срете
его брат и сы но в е его, и бысть плачь обиде его, и болшая же бе радость о
здравьи его” (с. 537).
Да, Даниил Романович был унижен в Орде, на чем делает акцент автор
Повести о борьбе князя против ордынского ига, поместив взволнованное,
эмоционально-лирическое отступление после рассказа о том, как Батый
почтил князя: ”О, злее зла честь татарьская! Данилу Романовичи» князю
бывшу велику, обладавшу Рускою землею, Кыевом и Володимером, и
Галичем,., ныне седить на колену и холопом называете й, и дани хотять,
живота не чаеть и грозы приходить" (с. 536).
Все это написано творцом Повести, дабы раскрыть душевную драму
героя, ярче оттенить его горький успех в дипломатическом поединке с
хитрым, коварным и жестоким ханом. Даниилу довелось пройти сквозь
унижения и оскорбления, но подобной ценой он сохранил целостность
своего княжетва, не пустил в свою землю татарских баскаков, добыл
передышку для подготовки к войне против Орды, наконец - развязал
руки в западной политике, которую ему пришлось отодвинуть на второй
план.
Точно так же, как и предыдущая Галицкая, Повесть о борьбе Даниила
против ордынского ярма неоднократно перебивается вставками, в которых
речь идет о взаимоотношениях князя с западными соседями, в основном
Венгрией и Польшей, Литвой и ятвягами. Отдельной "повестью в
повести" представляется подробная история об участии Романовичей в
борьбе за австрийское наследство, рассмотренная ниже.
После 1245 г. политика Даниила на несколько лет приобретает направ-
ление на Запад, отражением чего может быть следующая вставка об
отношениях Галицко-Волынского княжества с Польшей и Венгрией.
Составитель Антиордынской повести показывает, что западная политика
князя была подчинена его главной стратегической идее - сколачиванию
коалиции русских княжеств и держав Европы для отпора Орде. Книжник
подчеркивает, что авторитет старшего Романовича среди западных
монархов неизмеримо вырос. Конрад мазовецкий приглашает Даниила в
поход против ятвягов. Правда, поход не состоялся из-за крайне неблаго-
приятной погоды. Но повествователь отметил: "Бысть же ведомо странам
(окружающим. - Н.К.) приход его (Даниила. - Н.К.) всим ис Татар, яко
Бог спасл есть его” (с. 537).
Резко изменил свою политику в отношении Галицко-Волынского
княжества и венгерский король Бела IV: «В то же лето приела король
угорьскый вицькаго (придворного. - Н.К.), река; "Пойми дщерь мою за
сына своего Лва”». Автор нашей Повести простодушно объясняет этот
шаг венгерского короля; "Бояшебося (король. - Н.К.) его, яко был бе в
Татарех, победою победи Ростислава и угры его" (с. 537). Это произошло
не ранее лета 1246 г. Собственно говоря, сам Бела IV в письме к папе
Иннокентию IV признал, что пойти на этот династический брак его
вынудили улаживание Даниилом отношений с Ордой и усиление галицко-
волынского князя после Ярославской победы104. Нельзя исключать и того
104 Codex diplomatics Hungariae... Т, 4, vol. 2. Р. 220. 221.
120
обстоятельства, что Бела IV, начавший весной 1246 г. войну с Австрией,
желал обеспечить себе тыл105.
Обиженный нежеланием Белы IV помочь ему накануне монголо-
татарского нашествия, Даниил какое-то время колебался, принять ли ему
королевское предложение. Составитель Антиордынской повести изобра-
жает дело так, что заинтересованный в династическом браке король
сделал посредником княжеского "печатника" Кирилла, которого князь
тогда задумал поставить галицко-волынским митрополитом. Читатель
Повести, таким образом, мог убедиться, как всего за один год возрос
авторитет Даниила в средневековом мире. Ярославская победа, подав-
ление боярской оппоозиции и улаживание отношений с Батыем - и князь
решает основать митрополию в Галицко-Волынском княжестве, что
поставило бы его выше других русских князей.
Будучи посланным в Никею, где тогда находился православный
патриарх, Кирилл поехал через Венгрию. «Бывшу же ему у короля, -
продолжает рассказчик, — убеди й король словесы многими, дары уве-
щева, яко "проведу тя у Грькы с великою .честью, аще створить Данил со
мною мир"» (с. 537). При содействии Кирилла, который, следует думать,
видел выгоду для Руси в союзном соглашении с Венгрией, сын Даниила
Лев женился на принцессе Констанции. Время посещения Кириллом
Белы IV пришлось, по-видимому, на позднюю осень-зиму 1246 г., а возв-
ращения из Никеи, где он пробыл какое-то время, чтоб добиться от
патриарха Мануила II и императора утверждения в митрополичьей долж-
ности, - на первые месяцы 1247 г. Поэтому историки не раз высказывали
мнение, что брак Льва и Констанции состоялся не позже лета 1247 г.106
Далее в Повести о борьбе Даниила против ордынского ига речь идет об
отношениях с Польшей и ятвягами. Они также подчинены главной идее
Повести: подготовке к борьбе за свержение ордынской власти. Л.В. Че-
репнин резонно заметил, что, начиная с событий середины 1250-х годов,
рассказ Летописца Даниила Галицкого делается все более аргументи-
рованным. Причину этого историк усматривал в том, что книжник больше,
чем раньше, опирался на документы княжеского архива, особенно в
описании венгерских дел107. Вместе с тем, можно предположить, что
существовали особые повести об отношениях Руси с ятвягами и Литвой,
созданные по свежим следам событий и использованные составителем
Антиордынской повести и Летописца Даниила Галицкого в целом. В
"ятвяжской" и "литовской" повестях достаточно отчетливо проступают
непосредственные наблюдения и впечатления участников боевых опера-
ций Данииловой рати, благодаря чему можно узнать много нового и
ценного о стратегии и тактике, вооружении и пр.
Покажу это на примере такой гипотетической повести о войне Даниила
с ятвягами, попавшей в Антиордынскую повесть, как мне кажется, в мало
измененном виде. Сама кампания объединенного русско-польского войска
(Романовичам прислал подмогу их союзник Земовит мазовецкий) в повести
«05 ^рушевський. IcropiH. С. 66-67.
106 См., например: Грушевський. Хронольопя. С. 33-34; Крип'якевич 1.П. Галицько-Во-
линське княз1вство. КШв» 1984. С 100.
107 Черепнин. Летописец. С 252.
121
о войне с ятвягами изображена экспрессивно и художественно ярко. Она
производит впечатление устного рассказа» записанного вскоре после той
войны. Создателем ее был знаток военного дела. Здесь видим описания и
строительства поляками военного лагеря в лесу, и ночного нападения
ятвягов на этот лагерь ("ляхом же крепко борюще и сулицами мечюще и
головнями, яко молнья идяху, и каменье яко дождь с небеси идяше".
с. 538), и присылку Даниилом лучников на помощь осажденному союзнику,
и упорного сражения в лесной чаще, когда галицко-волынский князь велел
воинам сойти с коней и в пешем строю поражать ятвягов, и многое
другое. Книжник превозносит полководческое мастерство Даниила, его
личную храбрость и рыцарское уменье. Повествователь откровенно любу-
ется галицко-волынским войском: "В семь же всим съседшим, и вору-
жыпимъся пешьцемь ис стана; щите же их яко зоря бе, шеломи же их яко
сонцю восходящу, копиемь же их дрьжащим в руках, яко тръсти мнози,
стрелцемь же обапол идущим и держащим в руках рожанци (арбалеты. -
Н.К.) свое, и наложившим на не стрелы своя противу ратным. Данилови
же на коне седящу и вое рядящу” (с. 540).
Книжник создал впечатляющую картину построения в боевой порядок
галицко-волынского войска буквально на глазах окружавшего его врага.
Он охотно пользуется заимствованными из фольклора сравнениями: щиты,
словно заря, шлемы, как восходящее солнце, копья, словно неисчислимые
тростинки. Подобные сравнения особенно присущи былинным. Неудиви-
тельно, что ятвяги и союзные им прусы, как с торжеством пишет наш
повествователь, отказались атаковать галицко-волынское войско, молвив
Друг другу: "Можете ли... на сию рать дерьзнути!?" (с. 540).
Рассказ о победе Даниила над ятвягами завершается в торжественном
тоне: "И песнь славну пояху има". Думается, перед нами одно из сви-
детельств того, что при дворе Романовичей жили певцы-создатели песен
или баллад в духе западноевропейских трубадуров. Эта мысль, кажется»
подтверждается продолжением процитированных слов: "И придоста (Рома-
новичи. - Н.К.) со славою на землю свою, наследивши путь отца своего,
великаго князя Романа, иже бе изостри лея на поганыя, яко лев, им же
половци дети страшаху" (с. 540), представляющим собой почти повторение
части патетического панегирика Роману Мстиславичу, которым начинает-
ся Летописец Даниила Галицкого.
Эта величественная картина, вероятно, по мысли составителя Ан-
тиордынской повести, должна была подвести читателя к одному из наи-
более масштабных деяний Даниила Романовича на ниве внешней поли-
тики - активному участию в европейской войне за австрийское наслед-
ство.
Написав эти слова, автор еще раз подчеркивает главное отличие
Летописца Даниила Галицкого от традиционных летописей. Галицкий
книжник не только свободно нарушает последовательность событий в
целях достижения нужного ему эффекта и проведения собственных идей.
С этой же целью он эмоционально окрашивает изложение, временами
крайне предубежденно толкует факты и явления - всегда на пользу
своему герою, главное же - выстраивает свой рассказ в желательной ему
последовательности, умело расставляя ударные акценты. Одним из таких
122
акцентов и представляется торжественное завершение рассказа о победе
его героя над ятвягами.
Поведанная галицким книжником история вмешательства Даниила в
войну за австрийское наследство начинается также торжественно:
’’Приела король угорьскы к Данилу, прося его на помощь: бо бо име рать
на бои с Немци; иде (Даниил. - Н.К.) ему на помощь...” (с. 540). Этот
обращенный к нашему князю призыв короля и последующий приход
Даниила в Венгрию можно датировать концом 1248 - началом 1249 г.108
В мою задачу не входит подробное рассмотрение войны за австрийское
наследство, в которую было вовлечено несколько европейских стран.
Остановлюсь лишь на особенно характерных моментах рассказа нашего
книжника, важных для понимания его идей. Вот галицко-волынский князь
с войском приходит на помощь Беле IV в Братиславу: ’’Немьци же дивя-
щеся оружью татарьскому: беша бо кони в личинах и в коярех кожаных, и
людье во ярыцех, и бе полков его светлость велика, от оружья
блистающася” (с, 540-541), - это описание войска Даниила, имеющее
целью прославить князя и показать, что ему нипочем война с любым
врагом, бросает свет на защитное снаряжение, которое князь перенял у
татар (а те, в свою очередь, у китайцев и других народов Востока). Оно
было изготовлено из толстой (бычьей) кожи с металлическими накладками;
кожаные шлемы (’’личины”) защищали голову коня, а тяжелые попоны
("кояре") - его туловище. Точно так же и всадники были в легких и
надежных кожаных латах — их не пробивала стрела из лука — ("ярицах”).
Но князья, бояре и старшие дружинники носили металлические панцыри
по образцу западноевропейских лат.
Далее составитель Повести о борьбе Даниила против ордынского ига
поместил, кажется, наиболее подробное в древнерусской литературе
описание парадной одежды и вооружения князя: "Бе бо конь под нимь
(Даниилом. - Н.К.) дивлению подобен, и седло от злата жьжена» и стрелы
и сабля златом украшена, иными хитростьми, якоже дивитися; кожюх же
оловира грецького и круживы златыми плоскыми ошит, и сапози зеленого
хьза109 шити золотом. Немцем же зрящим, много дивящимся..." (с. 541).
108 Грушевський. Хронольопя. С. 34-35. Событиям предшествовали уже более двух лет
войны, которую вел в Австрии Бела IV. Она началась весной 1246 г., а в июне австрийский
герцог Фридрих II Бабенсберг погиб в битве с венграми на р. Лейте (Wtodarski В. Polska i Ru£.
S. 132). Герцог не оставил наследника, поэтому Австрия, как вымороченный леи, должна
была, согласно нормам феодального права, отойти к его сюзерену, германскому императору
Фридриху II. Однако враждовавший с императором папа Иннокентий IV противился переходу
Австрии под власть последнего, опасаясь его чрезмерного усиления. Поэтому, когда в начале
1247 г. Бела IV сообщил Иннокентию IV о своем намерении завладеть Австрией, папа
охотно пообещал королю поддержку. Тогда же и Даниил выразил заинтересованность в
австрийских делах. В 1248 г. в Братиславе состоялось совещание, на котором галицкий князь
и Бела IV обсуждали с императорскими послами судьбу Австрийского герцогства (Флоровский
А.В. Чехи и восточные славяне. Прага. 1935. Т. 1. С. 213). Согласие не было достигнуто. Но
пока венгерский король собирался с силами, папа вдруг изменил ориентацию и избрал среди
претендентов на австрийский трон племянницу Бабенсберга Гертруду, бывшую замужем за
баденским маркграфом Германом. Обиженный на папу Бела IV в 1248-1250 гг. учинил
несколько набегов на австрийские земли, но не имел успеха (Грушевський. Icropia. С 74).
Тогда он вновь обратился за помощью к Даниилу.
109 Оловир - затканная золотом шелковая ткань, хьз - сафьян.
123
Но дальше столь торжественно начавшийся рассказ об участии
Даниила в войне за австрийское наследство вдруг надолго перебивается
историей о междоусобной войне в Литве, во время которой Даниил
поддержал против Мендовга его племянников Товтивилла, Едивида и
Выкинта, сидевших в Жемайтии (с. 541—544). По мнению ряда ученых,
это произошло в 1248 г.110 Однако, исходя из последовательности собы-
тий, более вероятной представляется другая дата - 1249 г. Не останав-
ливаясь на перипетиях этой войны с Мендовгом, отмечу, что она принесла
победу Даниилу ("приела Миндовг к Данилу, прося миру и хотя любви о
сватовстве", с. 544), следовательно, по мысли автора Антиордынской
повести, прибавила еще несколько ярких черт к портрету его героя.
Но вместе с тем, как мне кажется, автор этой Повести (или, быть
может, то был составитель Летописца Даниила Галицкого) понимал, что
его произведение из-за этих вставок, особенно из-за крупной последней, об
отношениях с Литвой, значительно теряет в целостности и последова-
тельности изложения. Поэтому, не доведя до конца историю о литовских
делах, он вдруг возвращается к делам австрийским, написав в свое
оправдание: "Хронографу же нужа есть писати все и вся бывшая, овогда
же писати в передняя, овогда же возступати в задняя: чьтый мудрый
разумееть" (с. 544). Этими словами книжник раскрывает свой творческий
метод, о котором речь шла выше: ради достижения нужного ему
целостного впечатления, установления глубинной связи между событиями,
явлениями и личностями он часто пренебрегает последовательностью
событий.
Продолжение истории войны за австрийское наследство открывается
словами: "А о убиении герцикове рекомаго Фридриха, бився одолеви
королеви угорьскому..."111 Бела IV в стремлении овладеть Австрией
решил опереться на галицко-волынского князя: «Король же угорьскый
возведе, искаше помощи, хотяше прияти землю Немецкую (т.е. Австрию.
-Н.К.) и посла к Данилови, рекый: "Пошли ми сына Романа, да вдам за
нь сестру герцикову и вдам ему землю Немецкую"» (с. 545). Понятно, что,
делая подобное предложение Даниилу, Бела IV рассчитывал его руками
завоевать Австрию для себя. Ведь удержать не имевшую с Русью
границы Австрию было бы невозможно. Вероятно, Даниил Романович это
понимал - и все же позволил втянуть себя в австрийскую смуту.
Хронольопя. С. 35; Wtodarski В. Polska i RuL S. 140.
111 Наш повествователь излагает дело конспективно и неполно. В войну были вовлечены
чешские Пшемыслиды, соперничавшие с венгерскими Арпадами. Наместники императора
Оттом Баварский и Майнгард Горицкий вытеснили Гертруду из Австрии, потерявшую к тому
времени мужа, маркграфа Германа. Гертруда в 1251 г. бежала в Венгрию, уступив
наследственные права на австрийскую корону Беле IV. Тогда чешский королевич Оттокар в
том же году вступил с войском в Австрию и заставил феодалов избрать его герцогом. В
начале следующего года Оттокар (его чешское имя - Пшемысл II) женился на старшей
сестре покойного герцога Фридриха, уже немолодой Маргарите Бабенсберг, которая и
передала ему свои сомнительные права на корону Австрии. Вторжение Оггокара в Австрию
затронуло интересы Германской империи, Венгрии, самой Австрии и ряда соседних стран.
Даниил Романович также решил вмешаться в борьбу за наследство Бабенсберга (см.:
Шираневич И. История Галицко-Володимирской Руси. Львов, 1863. С. 94; Грушееський.
1стор1Я. С. 75; Пашуто. Очерки. С. 255 и мн. др.).
124
Необычное для древнерусского князя военное вмешательство в
среднеевропейские дела, которые к тому же непосредственно не затра-
гивали интересов его страны, позволяет лучше понять и характер, и
мировоззрение Даниила Романовича. Вообще-то он был рассудительным и
осторожным политком. Летописец Даниила Галицкого рисует князя в
общем реалистом, не замахивавшимся на заведомо неосуществимые дела.
Но вмешательство в борьбу за австрийский престол и принятие в будущем
короны от Иннокентия IV свидетельствуют, что Даниилу были присущи и
политическое воображение, и высокий взлет мысли, и умение рисковать.
Он стремился, по-видимому, играть ведущую роль не только на Руси, но и
в Европе вообще. К такому мнению можно придти, листая страницы
Антиордынской повести.
Можно думать, что в то время Даниил чувствовал себя настолько
сильным, что надеялся удержать Романа на венском троне. Приходится
признать подобное решение стратегическим просчетом галицко-волын-
ского князя. Не могу поэтому согласиться с мнением Б. Влодарского,
будто бы этот шаг Даниила "поднимал авторитет Романовичей среди
русских князей'412.
Следующее предложение повествователя особенно важно, поскольку
бросает свет на характер источников, которыми он располагал: "И да
(Бела. - Н.К.) сестру герцюкову за Романа и створи обет, его же за
множество весь не списахом" (с. 545). Перед нами одно из прямых
указаний на то, что наш автор пользовался княжеским дипломатическим
архивом. Судя по "множеству" текста соглашения, оно было хорошо
разработано. Естественно допустить, что вначале было подписано русско-
венгерское соглашение - вероятно, весной 1252 г. - а вскоре, не позднее
середины того года, Роман Мстиславич прибыл в Австрию и женился на
Гертруде. В ответ Оттокар начал военные действия против Романа и
осадил его в австрийской крепости Гимберге.
В ответ Бела IV и Даниил летом 1253 г.1*3 совершили поход на чешский
город Опаву, целью которого для галицко-волынского князя было
стремление помочь попавшему в трудное положение Роману. Поход на
Опаву принес успех союзникам и, скорее всего, поэтому подробно описан в
Антиордынской повести, Книжник воспользовался случаем, чтобы в оче-
редной раз прославить Даниила: "Данилови же князю хотяшу, ово короля
ради, ово славы хотя, не бе бо в земле Рустей первее, иже бо воевал
землю Чешьску, ни Святослав хоробры, ни Володимер святый" (с. 545).
Вот каков масштаб, при помощи которого измеряет повествователь
своего героя: он равен знаменитейшему воину Русской земли и его сыну,
великому реформатору и крестителю Руси, мудрому государственному
деятелю и полководцу.
Подражая лучшим образцам изящной словесности своего времени,
галицкий книжник вкладывает в уста своего героя патетическую речь,
которой он вдохновляет на битву союзных ему поляков: "Почто ужасы-
ваетеся? Не весте ли, яко война без падших не бываеть?.. Инии же и * *
1Wiodaivki В. Polska i RuS. S. 141.
112 Грушевський. Хронольоп’я. С 36.
125
дома умирають без славы, си же со славою умроша; укрепите сердца
ваша и подвигнете оружье свое на ратные!" (с. 546). Как здесь не
воспомнитъ обращенную к русским воинам речь Святослава перед сра-
жением с византийцами: "Уже нам некамо ся дети, волею и неволею стати
противу; да не посрамим земле Руские, но ляжем костьми, мертвый бо
срама не имам..."114. Речь Святослава перед ратниками не была выдумкой
летописца. Византийский историк X в. Лев Диакон в своей истории войны
русского князя с императором Иоанном Цимисхием приводит очень
близкие к этой речи по смыслу слова первого115. Быть может, и выступ-
ление Даниила перед польскими отрядами также произошло в действи-
тельности...
В рассказе о походе на Опаву образ Даниила временами достигает
поистине шекспировских масштабов. Если бы князь вдруг не заболел
глазами, утверждает книжник, то чешский город был бы захвачен с ходу.
Но и страждущий, он творит чудеса храбрости: "Данило бо бе очима
напрасно боля и не виде бывшаго во вратех, виде бо люди своя текуща и
обнажи мечь свой, возгна е, и тем не прия град" (с. 547). Представим себе
бешеную толпу ратников, стремглав бегущих от врага, и почти слепого
50-летнего князя, с мечом в руках стремящегося остановить беглецов!
Главная цель чешского похода - поддержка Романа, снятие осады
крепости Гимберг, где сидел запертый Оттокаром этот сын Даниила - не
была достигнута. Поэтому, вопреки мнению автора Антиордынской
повести, изобразившего это военно-дипломатическое предприятие Да-
ниила как несомненный успех, следует рассматривать поход как не очень
удачный шаг галицко-волынского князя.
Из силезско-моравского похода князь Даниил возвратился, вероятно,
осенью 1253 г.116 Тем временем, не получив помощи от отца, Роман
оставался сидеть в осажденном Гимберге, Лишь в конце 1253 г. он сумел
выбраться оттуда и вернулся домой117. Автор Антиордынской повести на
время как будто забывает о Романе и возвращается к его делам через
несколько страниц, лишь после повествования о переговорах Даниила с
папским престолом и принятии короны от папских послов в Дорогичине (о
чем речь пойдет далее), а также о начале войны Галицко-Волынского
княжества с Ордой и победной кампании против ятвягов.
Причины разрыва истории о войне Даниила и Романа за австрийское
наследство затрудняюсь объяснить. Возможно, дело состояло в том, что
наш книжник, при всех громких эпитетах и метафорах, лестных компли-
ментах Даниилу и его победам, все-таки отдавал себе отчет в том, что
вмешательство в войну за австрийское наследство не принесло его герою
ни славы, ни успеха. Поэтому он мог просто потихоньку свести свой
рассказ на нет.
Чтобы как-то смягчить неблагоприятное впечатление у читателя по
поводу неудачного для Романа пребывания в Австрии, автор Повести о
борьбе Даниила против ордынского ига (или, быть может, даже соста-
1,4 пвл. с. 50.
Лев Диакон. История. М., 1988. С. 79.
116 Грушевський. Хронольопя. С. 36.
117 Пашуто. Очерки. С. 256.
126
витель или редактор Летописца Даниила Галицкого) помещает перед
рассказом об этом величественный панегирик Даниилу, победителю
ятвягов, уместно вспомнив при этом великого деда незадачливого
претендента на австрийский трон: "Дань платили суть ятвязи же королеви
Данилу, сынови великого князя Романа. По великом бо князе Романе
никтоже не бе воевал на не в Руских князих, развее сына его Даниила", -
и здесь же с некоторой неловкостью признается, что вновь нарушил
хронологическую последовательность событий, прибавляя, что поступил
так последний раз (с. 554).
Далее повествователь излагает переговоры между Романом и
Оттокаром весьма деловито и конкретно, невзирая на их литературно-
апокрифическое оформление. Создается впечатление, что книжник вновь
воспользовался документами галицкого великокняжеского архива. На это
указывает, в частности, такая запись Антиордынской повести: "Посла бо
(Роман. - Н.К.), ко королеви угорьскому вся словеса, ими же обещева-
шеться ему герцюк118, и прося у него (Белы IV. - Н.К.} помощи. Он же
(король. — Н.К.} не посла ему помощи, но городов хотящу ему особе,
обещевашеть же ему дати иныи городы в земле Угорьской" (с. 555). Итак,
Роман передал королю копию грамоты, присланной ему Оттокаром. Из
контекста рассказа вытекает, что наш книжник был знаком с этим
документом.
Заканчивая историю о вмешательстве Романовичей в австрийские
дела, повествователь кратко замечает, что Романа Даниловича, страдав-
шего вместе с Гертрудой от голода в окруженном чехами Гимберге,
вызволил какой-то Просвел, "приехав со силою" (с. 555). Одна из средне-
вековых австрийских хроник знает сторонника Гертруды Бернарда Пре-
усселя119. Не без давления со стороны Даниила литовский князь Войшелк
дал Роману Новогрудок (с. 555), что превратило сына Даниила в удель-
ного литовского князя.
После устранения Романа из крупной политической игры в Европе
Бела IV с Оттокаром при посредничестве папы Иннокентия IV разделили
между собой наследство Бабенсбергов. Венгерский король получил часть
Штирии, все прочее перешло к Оттокару. Роман в тексте соглашения не
был даже упомянут. Гертруде оставили немалые владения в Штирпи, у
нее была дочь Романа Мария120.
Так выглядит своеобразная повесть о вмешательстве Романовичей в
австрийские дела, оказавшаяся разбросанной среди текста Антиордынской
повести. Рассказ книжника о счастливом (разве что на его взгляд) окон-
чании для Даниила боевых действий в Чехии незадолго до завершения
соединяется с другим, уже много лет вызывающим огромный интерес
историков у нас и за рубежом. Речь идет о переговорах Даниила Рома-
новича с папским престолом и о его коронации.
Эта новая "повесть в повести" начинается словами: "Тогда же во
11й Незадолго перед этим речь шла о коварном предложении Оттокара Роману разделить
между ними Австрию. Роман не поддался на обман.
119 См.: Пашуто. Очерки. С. 256.
lodar ski В. Polska i RuS. S. 143.
127
Кракове бета поели папины, носяще благословение от папы и венець и
сан королевьства, хотяще видети князя Данила.,/' (с. 548), Однако князь
отказался от свидания с послами Иннокентия IV на чужой земле. Встреча
Даниила с папским легатом Опизо состоялась в конце июля 1253 г.121
Повествователь приоткрывает завесу над последними страницами пере-
говоров Даниила с папской курией, начатыми еще 8 лет назад, когда посол
Иннокентия IV И. Плано Карпини встретился в Кракове, во дворце
мазовецкого князя Конрада, с братом Даниила Василько122-
Переговоры между Галицко-Волынским княжеством и папским престо-
лом тянулись долго и проходили трудно, потому что интересы сторон были
противоположными. Даниил надеялся на военную помощь от папы и стран
Запад, а папа стремился окатоличить Русь или, по крайней мере, навязать
ей церковную унию. Существует большая научная литература этой проб-
лемы123. Тема отношений Романовичей с папским престолом нуждается в
основательных источниковедческих исследованиях, выполненных без
излишней предубежденности и политизированности, чем грешили и
дореволюционные, и советские, и эмигрантские историки.
Планы и намерения Даниила в ходе этих переговоров четко раскры-
ваются галицким повествователем: «Древле бо того прислал (папа.
Н.К.) к нему (Даниилу. - Н.К.) пискупа Береньского и Каменецького, река
ему: "Приими венець королевьства”. Он же в то время не приял бе, река:
"Рать татарьская не престаеть зле живущи с нами; то како могу прияти
венець без помощи твоей?!"» (с. 548). Автор Повести подчеркивает, что
Даниил Романович намеревался дать бой Орде и, по существу, поставил
папе ультиматум: даже незначительные уступки в конфессиональных или
политических делах должны быть оправданы помощью Иннокентия IV,
его усилиями по организации крестового похода католического Запада
против татар.
Последующие события, приведшие к коронации Даниила в Дорогичине,
составитель Антиордынской повести, в соответствии с исторической
правдой, излагает кратко и выпукло: «Приела папа послы честны, носяще
венець и скыпетрь и коруну, еже наречеться королевськый сан, рекый:
"Сыну! Приими от нас венець королевьства”», - инициатива всецело
исходила от папского престола. Далее книжник описывает прибытие
торжественного посольства к Даниилу от папы во главе с нунцием
Пруссии и Ливонии Опизо124 осенью 1253 г.125 «Опиза же приде венец
нося, обешеваяся, яко "помощь имети ти от папы”» (с. 548).
За полгода до этого, в начале 1253 г. в Лионе, где тогда находилась
папская резиденция, стало известно, что к восточным рубежам Галицко-
Волынского княжества приближается большая орда татарского воена-
чальника Куремсы. 14 мая того года папа издал буллу, которой призвал
121 Ibid. S. 145.
122 W lodar ski В, Rola Konrada Mazowieckiego w stosunkach polsko-rtiskfch // Archiwum
Towarzystwa Naukowcgo we Lwowie. Lw6w, 1937, T. 19. S. 111-131.
l2J См. ее обзор, например, в кн.: CeidepcbKuu 10.1Q. Боротьба ГНвденно-ЗахщноХ Pyci
проги католицько*! скслансП в Х-ХШ ст. КИ1в, 1983. С. 73-96.
124 римм Б.Я. Указ. соч. С. 169.
125 Грушевський. Хронольопя. С. 36-37.
128
христиан Польши, Чехии, Моравии, Сербии, Поморья к крестовому
походу против Орды126. Эта акция Иннокентия IV была сугубо демонстра-
тивной, рассчитанной лишь на то, чтобы обмануть Даниила. Характерно,
что лишь через год (!) папа поручил архиепископу Альберту провозгласить
в Пруссии поход на татар127. Названные в булле 14 мая 1253 г. страны
были слишком слабыми, чтоб создать войско, способное противостоять
Орде.
И все же провозглашение папой крестового похода против татар
(о котором не упомянул автор Антиордынской повести) произвело,
по-видимому, определенное впечатление на галицко-волынского князя. Но
все-таки он какое-то время не решался принимать корону от папского
престола, остерегаясь открыть шлях католицизму на Русь: "Оному (Дани-
илу. - Н.К.) же одинако не хотяшу, и убеди его мати его, и Болеслав и
Семовит128, и бояре лядьскые... Он же венець от Бога прия... и от всих
епископов своих” (с. 548). Исходя из последовательности описанных в
Антиордынской повести событий, коронация состоялась в октябре-ноябре
1253 г. Так считал и М.С. Грушевский129, тогда как М. Чубатый, а за ним
В.Т. Пашуто называли год 1254-й130.
Откровенное нежелание Даниила короноваться было вызвано, по-
видимому, все же недоверием к папе и, возможно, неверием в успех
декларированного Иннокентием IV крестового похода. Повествователь
утверждает, что польские князья пообещали Даниилу подмогу в борьбе с
татарами. Коронация состоялась в Дорогичине накануне похода на ятвя-
гов. Даниил принял корону от папского легата, не опасаясь осложнений в
отношениях с татарами, поскольку твердо решил дать отпор Орде. Книж-
ник делает акцент на том, что князь принял венец не только от папы, но и
от "всих епископов своих”, т.е. коронация стала делом Руси. Опизо был
вынужден еще раз признать неприкосновенность греческого обряда на
галицко-волынских землях131.
На этом автор Антиордынской повести заканчивает рассказ об отно-
шениях Даниила с папством и переходит к ятвяжским, а далее и к татар-
ским делам - главной сюжетной линии своего произведения. Он и другие
галицкие книжники гордятся новым титулом Даниила, называют его на
последующих страницах Летописца не иначе, как королем. В то же время
эти умные и проницательные люди, вероятно, отдавали себе отчет в
призрачности королевского титула Даниила.
Коротко и эмоционально охарактеризовав победоносную войну Даниила
в союзе с мазовецким князем Земовитом против ятвягов (ее целью была
защита западных рубежей великого княжества), автор Повести о борьбе
i26Theiner A. Vetera Monuments Poloniae et Lithuaniae Gentiumque Finitimorum Historism
illustrantia. Romae, I860. T. 1. N 107.
127 Historia Russiae Monuments f Ed. A. Turgenev. SPb., 1841. T. 1. N 90.
*28 Союзные Даниилу польские князья.
129 Грушевсъкий. Хронольопя. С 36-37.
130 Чубатий М. Захщна Украина i Рим в ХШ ст. в caoix змаганнкх до церковно! унй // Зап.
Наукового товариства im. Т.Г. Шевченка. Льв1в, 1917. Т. CXXIII-CXXIV. С. 60; Пашуто.
Очерки. С. 259.
131 Чубатий М. Указ. соч. С. 61.
5. Древнейшие государства
129
Даниила против ордынского ига наконец приступает к рассказу о начале
его войны с татарами: "В та же лета, или преже или потом, приехаша
татаре ко Бакоте" (с. 549).
Эта военная кампания крупной татарской орды под водительством
опытного полководца Куремсы против Галицко-Волынского княжества
началась, согласно моим наблюдениям над текстом, в конце 1252 г. Здесь
повествователь вновь отступает назад во времени, нарушая последова-
тельность событий, что, в сущности, признает подчеркнутыми мною
словами. События развертывались стремительно: "Потом же Куремьса
приде ко Кремяньцю и воева около Кремянца... И не успевше ничто у
Кремянца и възвратишася во станы своя" (с. 550). Непосредственной
причины вторжения татар в Галицкое понизье и на Волынь после 10 с
лишним мирных лет наш источник не называет. Можно допустить, что в
Орде уже давно с тревогой наблюдали за усилением Даниила и решили
укротить его. Но Куремса не смог выполнить возложенную на него
задачу.
Творец Антиордынской повести исключительно высоко оценил дости-
жения своего героя в борьбе с Ордой. Он имел для этого веские
основания. До той поры ни один русский князь не одерживал победы над
татарами; более того, никто раньше, после нашествия орд Батыя на Русь
в 1237-1241 гг., не осмеливался с оружием в руках противостоять этим
захватчикам. Даниил Романович Галицкий первым среди властителей
Древней Руси начал открыто бороться с Ордой. Чтобы осмелиться на это,
князю были нужны не только мужество и личная храбрость, но и госу-
дарственный ум, стратегическое предвидение, умение воодушевить вои-
нов на битвы с, казалось, непобедимым врагом.
Читателю предоставляется возможность убедиться в том, что уже
после первых неудач Куремса стал побаиваться Даниила. Составитель
Антиордынской повести приводит характерный эпизод: когда новгород-
северский князь Изяслав собрался идти на Галич и попросил помощи у
ордынских военачальников, те ответили ему: "Како идеши в Галичь, а
Данило князь лют есть; оже отъиметь ти живот, то кто тя избавить?'1
(с. 550), - татарские полководцы скромно и трезво оценивали собственные
возможности защитить этого своего союзника. Так оно и случилось -
Изяслав был взят в плен сыном Даниила Романом.
Но стройное вначале повествование Антиордынской повести про рать
Даниила с Куремсой перебивается объемистой вставкой о войне Галицко-
Волынского княжества против Ятвяжской земли, которой предшествует
короткое и деловитое сообщение о замирении Руси с Литвой, вследствие
чего Роман Данилович получил от Мендовга и его сына Войшелка Черную
Русь с Новогрудком, Волковыйском и Слонимом (с. 551). Мирное
соглашение было заключено около 1254 г.132 В этом сообщении вновь
ощущается документальная основа (возможно, соответствующая грамота
из архива Даниила).
Эмоциональный, написанный в высоком стиле средневековой художест-
венной прозы рассказ о последней войне Даниила Романовича против
152 Пашуто. Очерки. С. 28k
130
агрессивных и неверных ятвяжских князей (не державших слово и
не выполнявших обыкновенно мирных соглашений) принадлежит, как
мне кажется, к лучшим страницам Летописца. Следует согласиться с
М.С. Грушевским в определении времени этого похода зимой 1254/55 г.133
и счесть ошибочной как слишком позднюю дату: зима 1255/56 г., предло-
женную известным польским историком134.
Трудно сомневаться в том, что этот рассказ создан очевидцем (или
записан с его слов), человеком военным, близко стоявшим к особе
великого князя и, быть может, находившимся с ним рядом в разгаре
битвы. Хотя по своему значению победа над ятвягами уступала победе
над татарами Куремсы, наш книжник особенно возвеличил и словесно
украсил первую, но не вторую. Можно высказать догадку: это произошло
потому, что разгром ятвягов надолго положил конец их вторжениям на
Русь, следовательно, победа над ними была полной и окончательной, - по
крайней мере, на время Даниила. А вот на смену выигранным битвам у
Куремсы пришла необходимость подчиниться другому татарскому воево-
де - Бурундаю.
Вставленный в Антиордынскую повесть рассказ о походе Даниила
Романовича в землю ятвягов ведется широко и величественно: "И бысть
рать велика, якоже наполните болота ятвяжьская полком" (с. 551). Речь
идет о громадной численности войска Даниила и грандиозных масштабах
всей кампании вообще. В этом повествовании особенно высоко оцени-
ваются личные качества князя, выдающегося полководца своего времени
и храброго рыцаря, сражавшегося в первом ряду своего войска.
Современное ему общество уважало и ценило князя. На это указывают
уже следующие слова рассказа: «Створивше же съвет вси князи рустии и
лядьстии, и реша мужи браньнии: "Ты еси король, голова всим полком"».
Даниил выстраивает ратников по всем правилам военного искусства того
времени: впереди идет боевое охранение из мобильных лучников (есть
основания полагать, что ими были арбалетчики), фланги защищали они
же; сам князь с частью дружины ехал в середине боевого порядка. Из
дальнейшего повествования видно, что Даниил разделил большое войско,
вошедшее в Ятвяжскую землю, на отдельные, более подвижные части:
так было удобнее и эффективнее воевать с многочисленными и разроз-
ненными отрядами ятвягов (с. 551).
Несмотря на свой солидный к тому времени возраст (Даниилу тогда
минуло 53 года), князь бьется с врагами, словно простой ратник, и
побеждает их: "Данилови же и Лвови одинако належащима на не (ятвягов.
- Н.К.) и вергъшим сулицами"; "Данилови же и Лвови онех (ятвягов. -
Н.К.) вяжюще" (с. 552-553).
Автор рассказа о последней войне Даниила с ятвягами наглядно
демонстрирует триумф своего героя: "Приде в землю свою со честью и
славою, одолев ворогом своим". На то, что перед нами не расхожее
летописное клише, указывает продолжение этих слов: "Хотяшу же ему
133 Грушевсъкий. Хронольопя. С. 38.
134 Влодарский Б. Ятвяжская проблема в польско-русских связях// Международные связи
России до XVU в. М., 1961. С. 127.
131
5*
(Даниилу. - Н.К.) пакы (еще раз. - Н.К.) изыти на не (ятвягов. - Н.К.) на
брань и сбирающу воя; уведавше же ятвязи се, послаше послы своя и
дети своя, и дань даша, и обещевахуся работе быти ему, и городы рубити
в земле своей0 (с, 553).
Так предметно раскрывается истинная цена победы Романовичей над
ятвяжскими князьками. Они в знак полной покорности прислали своих
детей в заложники, уплатили дань (по-видимому, очень тяжелую), глав-
ное же - пообещали даже строить для галицкого князя города и крепости
в собственной земле. Таким образом, было надолго покончено с ятвяжской
угрозой для Галицко-Волынского княжества.
Далее повествователь вновь возвращается к своей главной теме -
борьбе Даниила с Ордой. Рассказ начинается словами: "По рати же
Кремянецькой Куремьсине Данил воздвиже рать противу татаром"
(с. 555). На неудачную попытку татарского военачальника овладеть
первоклассно укрепленным Кременцом герой Повести ответил хорошо
спланированным ударом. Перед тем как выступить против Куремсы,
Даниил обратился за помощью к папе, но так и не дождался ее. Можно
согласиться с М.С. Грушевским в том, что кампания началась в конце
1254 г. и продолжалась зимними месяцами следующего, 1255 г.135
Но весь дальнейший рассказ галицкого повествователя выглядит
парадоксальным. Начав с утверждения, что Даниил "воздвиже рать
противу татаром", он в дальнейшем совсем не упоминает о боевых
действиях князя против Куремсы. Вместо этого речь идет о карательных
акциях против "людей татарьскых", т.е. тех, кто поддерживал татар, и
городов, "седящия за татары". Кампания против феодалов, приставших к
татарам и служивших им во вред общерусскому делу борьбы с
захватчиками, описана книжником подробно и драматично. Среди этих
феодалов были вновь князья Болоховской земли, ранее разгромленные, но
не искорененные великим князем. С одобрением жестоких действии своего
героя книжник описывает штурм его войском Возвягля, порубежного с
Волынью города Киевской земли136. Возвягляне сотрудничали с Куремсой,
кроме того, обманули сына Даниила Шварно, лицемерно пообещав
принять от него тиуна-управителя, но не исполнили обещания. Тогда
Даниил подступил к Возвяглю с главными силами ("со многом множьствоМ
полком”): "Видивъше же гражане, и ужас бысть в них, и не стерпеша и
вдашася; и город зажьже (князь. — Н.К.), люди же изведе и вдасть я на
подел" (с. 556), т.е. раздал в неволю Василько, Льву и Шварно.
Даниил Романович жестоко отомстил возвяглянам, так же, как
несколькими годами ранее болоховским князьям, - и те, и другие были
"люди татарьскыя", во всем служили татарам, выступали против своих
братьев. Понятно, что этим грешили бояре и городская верхушка, а
пострадали все жители. Такой уж была логика политической борьбы в
средневековье, логика господствующих слоев в отношении простого люда.
Но для темы нашего повествования важно другое - само отношение
книжника к этому непривлекательному поступку своего героя. Автор
135 Грушевсысий. Хронольопя. С. 39.
136 Ныне город Новоград-Волынский.
132
Антиордынской повести безоговорочно поддерживает действия князя
Даниила: ведь тот самоотверженно борется против Орды. Идет война, во
время которой наказание изменников следует рассматривать как неиз-
бежность.
Течение рассказа о войне Даниила Романовича с Куремсой пере-
бивается новыми вставками об отношениях князя с Литвой, в частности о
короткой, но упорной войне против Мендовга. Как и раньше, эти вставки
подчинены магистральной идее Антиордынской повести. Сокрушительное
поражение, нанесенное литовцам воеводами Даниила Юрием и Алексеем,
описано исключительно выразительно и литературно-изысканно: "И
нагрязе озеро трупов и щитов, и шеломов... И бысть на Литву сеча вели-
ка”. Повествователь объясняет, что это была расплата за ущерб,
нанесенный воеводами Мендовга "земле Черниговьской" (с. 556-557).
Даниил Романович чувствовал тогда ответственность за Русскую землю,
по крайней мере, за ее южную часть.
Кажется, причину чрезмерной лаконичности автора Повести в опи-
саниях боевых действий против татар приоткрывает рассказ о стычке
войска Романовичей с ордой Куремсы, случившейся где-то в конце
1255 г.137 Военные силы Галицко-Волынского княжества оказались тогда
разъединенными (Василько был во Владимире, а Даниил - в Холме), поход
же татар был организован с размахом. Старший сын Даниила Лев с
дружиной еле успел на помощь своему дяде Василько.
Однако, невзирая на крайне благоприятную стратегическую обста-
новку, Куремса не осмелился форсировать реку Стырь со всем войском, а
"посла люди к Володимеру" (городу. - Я./Q, т.е, передовой отряд. Тогда
"изыдоша на не гражане пешьци и бившимся с ними крепко", после чего
татары ни с чем вернулись к основным силам Куремсы (с. 557). "Гражане
пешьци” были регулярной тяжеловооруженной пехотой, заслуга создания
которой принадлежала Даниилу и которая позволяла князю устойчиво
владеть инициативой в битвах с татарами. Достаточно было, чтобы, как
пишет наш рассказчик, "Данило же и Василко одинако сбирастася хотяща
битися с татары" (с. 557), дабы Куремса поспешно отступил.
Из Антиордынской повести следует, что татарский военачальник
всячески избегал генеральной битвы с Даниилом, понимая слабость своей
орды в сравнении с княжеским войском. Поэтому Куремса маневрировал,
грабил порубежные земли Галицко-Волынского княжества, но отступал,
как только Романовичи появлялись с главными силами. Из-за этого у
составителя Повести попросту не хватало эффектного материала для
красочного изображения русско-татарских военных действий.
Поэтому составитель Повести о борьбе Даниила против ордынского ига
имел все основания воскликнуть: "Данило же держаше рать с Куремьсою,
и николи же не бояся Куремьсе" (с. 560).
Приведенные слова можно считать кульминацией Антиордынской
повести, да и всего летописца Даниила Галицкого. Дальше книжнику
придется писать о неприятных для его героя вещах: о том, как Даниилу
довелось-таки склонить голову перед Ордой. Но все это в Повести еще
137 Грушевський. Хронольопя. С. 40.
133
впереди, а пока что писатель помещает (после описания поражения
Куремсы у Луцка) вдохновенный рассказ о строительстве Даниилом его
любимого города Холма, превратившегося в последние годы жизни князя в
фактическую столицу Галицко-Волынского княжества. Подлинным гимном
созидательной деятельности Даниила после Батыевого нашествия звучат
слова: "Видив же се (жуткие последствия вторжения монголо-татарских
орд. - Н.К.) князь Данило... нача призывати лрихожае немце и русь,
иноязычникы и ляхы; идяху день в день, и уноты и мастере всяции бежаху
ис Татар, седелници и лучници, и тулници, и кузнеци железу и меди и
сребру. И бе жизнь, и наполнила дворы, окрест града поле и села"
(с. 558). Видимо, не случайно повествователь назвал ремесленников, изго-
товлявших военное снаряжение и вооружение, - князь готовился к отпору
Орде.
В подробном описании возведения Холма имеется красноречивая под-
робность. Даниил не успел построить башню одной из церквей: "Бе бо гра-
ды иныя зиждай противу безбожным татаром, за то не созда ея" (с. 560).
Галицко-волынский властелин в течение 1240-1250-х годов строил все
новые и новые города и крепости, укреплял существовавшие. Вне
сомнения, он имел рассчитанный на много лет стратегический план борьбы
за освобождение от изнурительного ордынского ига. Но этому плану не
суждено было сбыться. Сил самого лишь Галицко-Волынского княжества
не хватало, чтобы одолеть наиболее многочисленное в средневековом
мире войско. А поглощенные внутренними делами и сварами соседи не
желали, да и не могли прийти ему на помощь.
Сразу же после красочного рассказа о строительстве и украшении
Даниилом Холма автор Антиордынской повести внезапно, без какого-либо
перехода, сообщает: "Времени же минувшу и приде Бурондай безбожный,
злый, со множеством полков татарьскых, в силе тяжьце, и ста на мсстех
Куремьсенех" (с. 560). Дату нашествия неисчислимых полчищ Бурундая
устанавливают обыкновенно при помощи следующего сообщения Воскре-
сенской летописи под 1258 г.: "Того же лета взяша татарове всю землю
Литовьскую"138: ведь сразу же по приходе Бурундая к рубежам Галицко-
Волынского княжества он двинулся на Литву. Правдоподобно, что это
случилось в первой половине года.
Историки в общем сошлись во мнении, что в Сарае решили вос-
становить подмоченный неудачными действиями Куремсы против Даниила
авторитет Орды и утихомирить галицко-волынского князя. Романовичам
пришлось покориться: наверное, Бурундай был намного сильнее Куремсы.
Повествователь находит горькое утешение в том, что татарский воена-
чальник вначале вел себя с его героем осторожно и корректно: «Посла
(Бурундай. - Н.К.) же послы к Данилови, река: "Иду на Литву; оже еси
мирен, пойди со мною!"» (с. 560).
Как писал М.С. Грушевский, «хотя последним походом Куремсы была
объявлена откровенная война Даниилу, Орда не хотела рисковать войной.
Бурундай повел себя так, будто между татарами и Даниилом ничего не
произошло, а Даниил и дальше остается верным союзником Орды, ее
138 ПСРЛ. Т. 7. С. 162.
134
"мирником" (союзником, приятелем; это деликатное выражение употреб-
ляют татары в отношении Даниила)»139. С М.С. Грушевским солидари-
зовался В.Т. Пашуто, заметив, что свой первый поход Бурундай осмот-
рительно направил не против Галицко-Волынского княжества, а против
Литвы140. К этому можно прибавить, что, несмотря на, вероятно, много-
кратный численный перевес татарского войска над русским, Бурундай все
же первое время побаивался Даниила, неоднократно бившего его пред-
шественника Куремсу.
Даниил уклонился от опасного для него свидания с Бурун даем — ведь в
Сарае именно его считали главным врагом Орды. "И еха Василко за
брата" (с. 560) - это был осмотрительный поступок, поскольку Василько в
качестве организатора отпора ордынцам оставался в тени Даниила, и
Бурундай должен был отнестись к нему лучше. Точно так же уклонился
Даниил и от участия в походе татар в Ятвяжскую землю. Бурундай снова
сделал вид, что все в порядке, снова назвал Даниила "мирником".
Последним предложением сохранившейся части Антиордынской пове-
сти, а следовательно, и Летописца Даниила Галицкого, который она
завершает, было: «Бысть же весть Данилу, послаша Лва и Шварна во нь
из Володимеря, река им: "Аще вы будете у мене ездити в станы к ним
(татарам. - Н.К.), ажели аз буду..."» (с. 561). Предложение, как видим, не
дописано. В этом чрезвычайно важном для понимания последующих со-
бытий месте Летописец Даниила Галицкого внезапно обрывается ~ во всех
известных на сегодня списках. Исходя из последовательности событий,
последние слова Летописца отражают состояние, сложившееся к середине
1258 г. Более точно датировать это место пока никому не посчаст-
ливилось141.
ВОЛЫНСКАЯ ЛЕТОПИСЬ
Итак, заключительная часть Летописца Даниила Галицкого, Повесть о
его борьбе против ордынского ига, неожиданно обрывается на полуслове.
Не представляется возможным удовлетворительно объяснить это. Можно
лишь высказать следующее предположение.
Не только Летописец Даниила Галицкого дошел до нас с утратами (от-
сутствуют начало и конец произведения), но и его продолжатель - Волын-
ская летопись - сохранился не полностью: также утрачены начало и
конец. После только что приведенных заключительных слов Антиордын-
ской повести следует текст: "По сем же минувшима двумя летома"
(с. 561)142, а далее рассказ книжника сосредоточивается вокруг фигуры
младшего брата Даниила Василько - точно так же как в Летописце
Даниила Галицкого, он концентрировался вокруг личности старшего бра-
та. Отныне Даниил отодвинут на второй план. Автор Волынской летописи
стремился создать у читателя впечатление, будто бы всеми делами в
139 Грушевський. 1стор1я. С 87-88.
МО Пашуто. Очерки. С. 283.
141 См„ например: Грушевський. Хронольопя. С. 41.
142 так в Хлебниковском списке. В Ипатьевском написано иначе: “Посем же минувшему
лету” (с- 561).
135
Галицко-Волынском княжестве в конце 1250-х годов стал вершить Ва-
силько. Это не соответствовало исторической действительности. Однако
Василько сделался героем посвященного ему историко-литературного про-
изведения, своеобразного светского жития, создатель которого просто был
обязан по законам жанра возвеличивать князя. Поэтому у меня нет
сомнений в том, что именно после слов "по сем минувшима двумя летома"
и начинается Волынская летопись, вторая и заключительная составная
часть Галицко-Волынского свода. Правда, начинается, как отмечалось, не
с самого начала.
Эту границу между Галицкой и Волынской частями не замечали, а той
не желали замечать многие историки и литературоведы в прошлом. Дело
в том, что после короткого рассказа о свадьбе в семействе Василька во
Владимире речь далее идет о вторжении Бурундая в Галицко-Волынское
княжество. Создается впечатление, что летописец просто продолжил
прерванный было рассказ о военных действиях татар в Ятвяжской земле.
Однако тон повествования делается иным. Бурундай резко изменил свое
отношение к Романовичам, в первую очередь, к Даниилу. Он сбрасывает
личину благожелательного покровителя и начинает вести себя грубо. Ис-
точник не объясняет причину этого.
Можно было бы истолковать это внезапное изменение отношения та-
тарского военачальника к Даниилу и вообще к Романовичам какими-то
событиями, отраженными в утерянной заключительной части Летописца
Даниила Галицкого. Например, Бурундай добился решающего военного
преимущества над Романовичами и перестал маскироваться. Но сущест-
вует, как мне кажется, и другое объяснение отмеченного явления.
Составитель Антиордынской повести, верный общей концепции возве-
личения своего героя, наверное, в значительной степени идеализировал
отношения Даниила с Бурундаем. И когда Бурундай взял верх над Дани-
илом, галицкий книжник просто не смог довести свою повесть к счаст-
ливому завершению, как полагалось бы по законам жанра светского
жития. Ведь эта Повесть, точно так же как предыдущие, не является
сугубо литературным произведением - перед нами документальное исто-
рическое повествование, опирающееся на реальные факты. Поэтому,
думаю, и создатель Повести о борьбе Даниила против ордынского ига, и
редактор (или составитель) Летописца Даниила Галицкого ограничились
рассказом о боевых действиях татар в Ятвяжской земле и о реакции на
них своего героя, после чего дописали краткое и сухое, сугубо формальное
заключение, которое позже, при последующих редакциях и объединении
галицкой и волынской частей, было опущено как несущественное. Ве-
роятно, таким образом, жизнеописание Даниила Романовича в его Лето-
писце не было даже доведено до кончины князя.
Что же касается составителя Волынской летописи, вернее, ее первой
части, которую естественно назвать Летописцем Василько Романовича, то
он, наверное, не счел нужным продолжать линию идеализации (в пользу
своего героя, конечно) русско-татарских отношений. Тем более, что
политическая и военная ситуация Галицко-Волынского княжества к концу
1259 г. резко ухудшилась. Здесь мы встречаемся также с иным подходом к
своему герою, иной идеей его интерпретации: автор Летописца Василько
136
стремится выдвинуть на первый план не воинские, полководческие,
доблести, а государственную мудрость и дипломатические способности
младшего Романовича» Подобная линия будет продолжена в преемнике
этого произведения - Летописце Владимира Васильковича.
На мой взгляд, Волынская летопись в исследовательском плане менее
интересна, чем Летописец Даниила Галицкого. В ней рассмотрен неиз-
меримо более узкий круг важных событий внутренней жизни Галицко-
Волынской Руси и международных отношений. Как тонко заметил
В.Т. Пашуто, летопись Василько (а эти слова ученого можно смело отне-
сти к Волынской летописи в целом) ’’отражает интересы княжеского двора
очень небольшого княжения”, занимавшего лишь часть Волынской зем-
ли143. Соответственно кругозор волынских писателей значительно уступа-
ет кругозору творцов Летописца Даниила Галицкого. Вместо многооб-
разной, набросанной крупными мазками и насыщенной яркими красками
панорамы жизни Восточной и Центральной Европы, в которой Галицко-
Волынское княжество играло достойную роль, волынские книжники созда-
ли ограниченную политическими и географическими рамками камерную
акварель, ведущее место в которой занимают отношения с Ордой и Ли-
товским княжеством.
Структура Волынской летописи представляется достаточно простой.
Как отметил в свое время В.Т. Пашуто, памятник разделяется на три
части, посвященные правлению во Владимире соответственно трех кня-
зей: Василько Романовича, его сына Владимира Васильковича и племян-
ника Мстислава Даниловича (от последней части сохранился лишь неболь-
шой фрагмент)144. Точно так же можно согласиться с наблюдением
М.С. Грушевского, в соответствии с которым Волынская летопись была
создана из нескольких объединенных между собой позднейшими ре-
дакторами повестей145. Правда, этот ученый не видел разницы между
отдельными повестями в составе больших произведений (Летописец Ва-
силько) и более завершенными сочинениями, опиравшимися на подобные
повести (Летописец Владимира).
Как мне кажется, волынская часть больше, чем галицкая, напоминает
традиционную летопись. По крайней мере, во многих местах Волынской
летописи ощущается стремление авторов и редакторов придать тексту
"летописный” вид. Но и Волынская летопись, преимущественно в первой
ее части, представляет собой собрание повестей, более или менее обра-
ботанных позднейшими редакторами.
А. Летописец Василько Романовича
Его сохранившаяся часть начинается со слов: “Бысть тишина по всей
земле. В ты же дни веселье бысть у Василка князя у Володимере городе:
нача отдавати дщерь свою Олгу за Андрея князя Всеволодича, Чер-
нигову” (с. 561-562). Свадьба состоялась накануне нового появления
татарского войска на Галицко-Волынской Руси и последующего похода
143 Пашуто. Очерки. С. 103.
144 Там же. С. 101-103.
145 Грушепсышй. 1стОр1я. С. 181,201 и сл.
137
Бурундая на Польшу. Этот поход начался осенью 1259 г. - так дати-
руется он несколькими польскими хрониками146. А “Рочник Краковский”
определяет пребывание Бурундая в Польше 1260 годом147, - следова-
тельно, кампания растянулась и захватила зиму. Как заметил М.С. Гру-
шевский, более поздняя папская булла (1295) точно датирует разрушение
татарами Сандомира 2 февраля 1260 г. По мнению этого историка,
Бурундай с Ордой появился на Волыни в ноябре 1259 г.148
Вряд ли подобным скромным началом мог открываться Летописец
Василько Романовича. Ведь волынский книжник должен был продолжить
труд составителей жизнеописания Даниила Галицкого и создать достойную
интродукцию к своему сочинению. Однако нет надежды обнаружить
утерянное начало Волынской летописи. Поэтому приходится обратиться к
рассмотрению Летописца Василько в его нынешнем виде. Он открывается
Повестью о Бурундаевой рати, как можно назвать эту часть памятника.
Повесть о Бурундаевой рати
Она обладает высокими литературными достоинствами, живо и драма-
тично, при этом исторически достоверно передавая жестокие подробности
бесчинств Орды на Руси и в Польше. Эта Повесть отличается строй-
ностью и целостностью, ни разу не перебивается вставками иного со-
держания, как это обыкновенно бывало в повестях, из которых состоит
Летописец Даниила Галицкого. Думаю, здесь дело было не столько в
намерениях и умении повествователя создать целостное произведение,
сколько в том, что грандиозное нашествие Бурундая завладело вниманием
книжника, а других важных событий в ту пору не произошло. Также ска-
залось сужение исторической перспективы в Волынской летописи вообще.
Повесть о Бурундаевой рати начинается взволнованно и порывисто.
Автор прибегнул к приему контрастного сопоставления событий: "И
бывшу же веселью немалу в Володимере городе, и приде весть тогда Да-
нилови к королю и к Василкови, оже Бурундай идеть, оканный, прокля-
тый...” (с. 562). В этой Повести на первый план выдвинут Василько,
поскольку он - главное действующее лицо посвященного ему Летописца.
Интересно сравнить, как в аналогичной ситуации - Бурундай приходит и
требует, чтобы Даниил встретил его (как было в 1258 и 1259 гг.), - по-
разному описываются действия братьев в галицкой и волынской частях
свода. Оба раза Романовичи советуются, как им быть» и Даниил укло-
няется от встречи с Бурундаем; вместо него к татарам едет Василько. Но
в Летописце Даниила Галицкого вся инициатива в отношениях с ордын-
ским воеводой принадлежит Даниилу, а в Волынской летописи, наобо-
рот, - Василько. Хотя в действительности, о чем недвусмысленно сви-
детельствует тот же Галицко-Волынский свод, Даниил всегда был первым
в слаженном дуэте Романовичей.
Судя по рассказу составителя Повести о Бурундаевой рати, татарский
146 Monumenta Poloniae Histories. Lwow, 1872. T. 2. P. 585, 807; Lwow, 1878. T. 3. P. 73,
307.
J47 Ibid. T. 3. P. 133.
14,1 Грушеасъкий. Хронольопя. С. 41-42.
138
военачальник в этот раз повел себя решительно, грубо и враждебно:
«Прислал бо бяше, тако река: “Оже есте мои мирници, сретьте мя, а кто
не сретить мене, тый ратный мне"» (с. 562). Это был ультиматум, откло-
нение которого означало начало войны, к которой Галицко-Волынское
княжество так и не успело подготовиться.
Проявив самообладание и мужество, Василько вместе с сыном Даниила
Львом и владыкой едет в лагерь Бурундая и принимает его гнев на себя:
"Оному (Бурундаю. - Н.К.) же велику опалу сгворшу на Василка князя и
на Лва, владыка (холмский епископ Иван. - Н.К.) сжхмие, в ужасе велице”
(с. 562).
Но худшее ожидало Романовичей и их княжество впереди: «И потом
рече Буронда Василкови: “Оже есте мои мирници, розмечете же городы
свое все"» (с. 562). Это было страшным и непоправимым ударом для
братьев-князей, особенно для Даниила. Здесь рассказ биографа Василько
достигает трагизма... У Романовичей не хватало войска, чтобы проти-
востоять неисчислимой татарской орде. Не были достроены крепости,
могущие быть неприступными для врага, по образцу Холма. На помощь
Запада нечего было рассчитывать, так же как и на подмогу князей Юж-
ной, Северо-Восточной и Северо-Западной Руси, погрязших в усобицах и
не смеющих даже головы поднять, не то что отважиться выступить
против Орды. Даниилу и Василько с болью довелось уничтожать города и
крепости, которые они возводили многие годы149.
Даниил Романович, можно полагать, был деморализован этим походом.
Хотел того или нет составитель Антиордынской повести или всего
Летописца Даниила Галицкого, ему пришлось завершать жизнеописание
своего героя на минорной ноте, именно на появлении Бурундая в Галицко-
Волынской Руси. Жизненная энергия Даниила на этом исчерпалась. К
тому времени князь был уже тяжело болен. Сама его жизнь быстро по-
катилась под уклон...
Ради выставления своего героя в наивыгоднейшем для того свете автор
Летописца Василько Романовича не остановился, к сожалению, перед тем,
чтобы бросить тень на его старшего брата. Со вкусом рассказав о
действительно мужественном поведении младшего Романовича перед
грозными очами Бурундая, книжник далее пишет, что, как только посол
Василько появился у Даниила и рассказал ему об "опале Бурондаевой’’,
"Данило же убоявся побеже в Ляхы, а из Ляхов побеже во Угры" (с. 562).
Даниил Романович был бесстрашным человеком, подтверждением чему
- его исполненная опасностей жизнь, участие в Кровавых битвах, когда он
плечом к плечу с простыми ратниками рубил и колол ятвягов, литовцев и
тех же татар. Вряд ли он на склоне лет испугался кочевников, с которыми
начал биться 22-летним юношей на Калке. Да и само содержание
сообщения волынского автора - вначале Даниил поехал в Польшу, далее
в Венгрию - указывает, что князь поступил так, как делал не раз раньше:
направился к западным союзникам и прилагал усилия, дабы добиться
участия польских князей и венгерского короля в борьбе его княжества с
Ордой. И не его вина в том, что он не добился успеха.
149 Котляр М.Ф. Данило Галицышй. КиУв, 1979. С 179-180.
139
Ярко и драматично, с большой горечью волынский летописец расска-
зывает о том, как людям Даниила и Василько пришлось, выполняя вы-
нужденные приказы своих господ, разрушать укрепления галицких и во-
лынских городов. Повествователь описывает это с большой художест-
венной силой. Как и во многих местах повестей, из которых состоит
Летописец Даниила Галицкого, в его рассказах проступают живые, не-
посредственные впечатления и чувства очевидцев, участников виден-
ного. Вот как реалистически и в то же время напряженно-эмоциональ-
но описывает Летописец Василько уничтожение циклопических укреп-
лений Владимира Волынского, на то время одного из крупнейших и
прекрасно укрепленных городов Восточной Европы: «Бурондай же нача
молвити про Володимерь: "Василко! Розмечи город"; князь же Васил-
ко нача думать в собе про город, зане немощно бысть розметати вборзе
его величеством, повеле зажечи и; и тако черес ночь изгоре весь»
(с. 562).
Лишь неприступный Холм, любимое детище Даниила, гордо отверг
требование татар уничтожить укрепления. Повествователь расписывает
хитрость и изобретательность Василько, который, будто бы исполняя
приказ Бурундая, так сумел передать его холмчанам, что те верно поняли
князя и демонстративно прогнали его прочь (с. 563). Трудно представить
Даниила в подобной, по существу унизительной ситуации. Если он и про-
являл гибкость и хитрость, то на неизмеримо высшем, государственном
или международном уровне,
В приведенном эпизоде усматриваю еще один ключ к пониманию
образа Василько в его Летописце. Он намного больше, чем его старший
брат, наделен обыкновенными жизненными чертами, следовательно,
меньше поднят над массой своих подданных. Если лейтмотивом Летописца
Даниила Галицкого можно считать слова, сказанные составителем (или
редактором) рассказа о битве на Калке: "Бе бо дерз и храбор, от главы и
до ногу его не бе на немь порока" (с. 497), то главное о Василько поведано
в истории о том, как он обманул татар у стен Холма: "Си же великый
князь Василко акы от Бога послан был на помочь горожанам, пода им
хытростью разум" (с. 563). Кажется, история хитростей Василько возле
стен Холма могла быть заимствована из дружинного фольклора того
времени.
Уже в рассказах Летописца Даниила Галицкого, при всей временами не
скрываемой идеализации князя, можно увидеть четкую разницу между
братьями в характере и нраве. Старший был человеком действия, реши-
тельным воином и правителем, склонным к риску, но уравновешенным. В
международных делах ему было присуще высокое воображение, вплоть до
взлетов фантазии. Все это определяло исключительно крупный масштаб
его личности. Василько же всегда оставался в тени старшего брата,
проявлял трезвый ум, мягкость, осмотрительность. Именно эти его каче-
ства больше всего просвечивают в идеализированном образе, созданном
волынским книжником в Летописце Василько Романовича.
Но обратимся к отраженным в Волынской летописи последствиям ор-
дынского нашествия 1259 г. на Галицко-Волынскую Русь. Как спра-
ведливо отметил историк, "моральное влияние Бурундаевого похода было
140
исключительно сильным и досадным"150. Эта убийственная демонстрация
татарской силы деморализовала правящую верхушку княжества и рьь
царство, напугала народ, наверное, не меньше, чем вторжение орд Батыя.
Для Даниила Романовича это был удар неимоверной силы: погибла
главная идея зрелой поры его жизни - организация отпора жестоким и
жадным кочевникам, а в конечном счете - ликвидация вражеского ига.
Вместо этого князь вновь превратился в подручника Орды.
Далее автор Повести о Бурундаевой рати живо и непосредственно, не
жалея красок и эмоций, описывает нашествие татарских орд на Польшу.
Рассказ начинается словами; "И посемь пойде Бурунда вборзе к Люблину,
от Люблина же пойде к Завихвосту... И начата воевати землю Лядьску"
(с. 564). Согласно свидетельству польской "Великой хроники", в походе
приняли участие Василько и сыновья Даниила Лев и Роман151.
Кажется, кто-то из ближайшего окружения Романовичей поведал
составителю Повести о Бурундаевой рати (или даже описал) яркие
подробности осады и штурма татарами польского города Сандомира:
"Татарове же начата лествице приставливати к городу, и тако полезоша
на город. Напередь же возлезоста два татарина на город с хоруговью..."
или: "Льдье же видивше татары на городе, устремишася побегнути до
детинца и не можаху уместитися во ворота, зане мост бяше узок воротом,
и подавивася сами, а друзии падаху с мостка в ров..." (с. 564). Ряд подоб-
ных примеров можно без труда продолжить, потому что непосредственная
нотка очевидца штурма татарами Сандомира ощущается чуть ли не в
каждом предложении этого рассказа.
Исходя из сказанного, логично допустить, что рассказ о "Судомирь-
ском взятье" представлял собой завершенное произведение, существовав-
шее в письменной или устной форме и без особенной обработки попав-
шее в состав Повести о Бурундаевой рати и Летописца Василько Романо-
вича.
На этом и заканчивается Повесть о Бурундаевой рати. Дальше начи-
нается следующая Повесть - об отношениях с Литвой, открывающаяся
словами: "Идоша Литва на Ляхы воевать от Миндовга" (с. 565).
Повесть об отношениях с Литвой
В отличие от предыдущей, эта Повесть (называю ее для краткости также
Литовской) была подвергнута редактированию с целью ее подчинения
основной идее Летописца Василько Романовича, прославлению своего
героя и его сына. В нее сделаны также небольшие вставки; о приезде к
Даниилу посла от Василько с трофеями, о съезде князей в Тернаве, о
смерти Даниила, о войне и вообще об отношениях с Польшей. Кроме
того, в Литовскую повесть введено несколько записей, идентичных ле-
тописным статьям: "Явися звезда на.востоце хвостатая"; "того же лета
преставися великая княгиня Василковая, именемь Олена"; "бысть мятежь
велик в самех Татарех" (с. 570). Создается впечатление, что позднейший
150 Грушееський, Icropifl. С 90.
151 “Великая хроника*1 о Польше, Руси и их соседях XI-XII1 вв. М„ 1986. С. 184.
141
редактор этого произведения стремился хоть как-то приблизить его
традиционному летописному изводу.
Бурундаева рать ослабила Галицко-Волынскую Русь, снизила ее авто-
ритет в мире. Этого не может скрыть и составитель Литовской повести.
Характерным представляется продолжение рассказа о войне с Литвой:
"Въспомяну Миндовг, оже Василко князь с Богатыремь (Бурундаем. -
Н.К.) воевал землю Литовьскую, и посла рать на Василка, и воеваша
около Каменца" (с. 565). Вторжение Мендовга случилось в июне
1262 г.152 Впервые за последние годы в отношениях с Литвой Русь ока-
залась в положении стороны, вынужденной защищаться. Но эта защита
не была пассивной, подчеркивает книжник.
Повествователь дает понять читателю, что хоть сила Галицко-Волын-
ского княжества и уменьшилась, все же ее оказалось достаточно, чтобы
дать отпор Литве. Посланные Василько воеводы отогнали передовые
литовские отряды, а сам князь дал генеральную битву Мендовгу вблизи
озера Небль, на берегу которого стоял одноименный город153. Волынский
писатель создает описание битвы, которое мало чем уступает по худо-
жественным достоинствам и драматизму аналогичным картинам в Лето-
писце Даниила Галицкого: "Литва же бяше стала при озере, и видивше
полкы изрядившеся и седоша во три ряды за щиты, по своему норову
(обычаю. - Н.К.)', Василко же изрядив свое полкы, пойде противу им и
сразишася обои. Литва же не стерпеше, устремишася на бег, и не бысть
лзе утечи, обишло бо бяшеть озеро около; и тако начата сечи е, а дру-
зии во озере истонуша, и тако избиша й все и не оста от них ни один"
(с. 566).
Далее следует исключительно важная вставка, бросающая свет на
обстоятельства формирования текста если не всего Галицко-Волынского
свода, то его волынской части: "Се же услышавъше князи пинстии, Федор
и Демид и Юрьи, и приехава к Василкови с питьем и начата веселитися"
(с. 566). Эти слова не соответствуют общему направлению и тону
повествования и поэтому выглядят искусственно. А.Н. Насонов высказал
мысль, что протограф Ипатьевского и Хлебниковского списков мог
писаться в Турово-Пинском княжестве, где и были сделаны эта и еще
несколько вставок, касавшихся этого княжества154. Действительно, мел-
кие пинские князьки, к тому же весьма удаленные от театра военных
действий с Мендовгом, не смогли сыграть в них никакой роли. Поэтому
мнение А.Н. Насонова выглядит правдоподобным.
На то, что Василько с 1259 г. вовсе не выдвинулся на первый план в
семейном дуэте Романовичей (как уверяет составитель его Летописца),
указывает продолжение рассказа о победе Руси над Литвой: “Посла же
сайгат (военную добычу, трофеи. - Н.К.) брату своему королеви (Василь-
ко. - Н.К.) с Борисом и со Изеболком (наверное, бояре, Василько. - Н.К.)\
король же бяшеть тогда поехал в Угры" (с. 566). Согласно правилам фео-
дальной иерархии в таких случаях младший князь отдавал часть военной
152 Грушевсъкий. Хронольопя. С. 42.
153 Современное село Иебль Заречанского р-на Ровенской обл.
154 Насонов А.Н. Указ. соч. G 231-233.
142
добычи старшему в знак уважения и покорности. Точно так же ставит
Даниила на первое место последующая вставка о княжеском съезде в
Тернаве, имеющая, судя по ее характеру, в основе документ из велико-
княжеского архива: "Бысть снемь руским княземь с лядьским княземь с
Болеславом. И снимашася в Тернаве Данило князь со обеима сынома
своима, со Лвом и со Шварном, а Василко князь со своим сыном Володи-
меромь, и положиша ряд межи собою о землю Руску и Лядьску, утвер-
дивъшеся крестом честным; и тако розъехашася восвояси" (с. 567).
Княжеский "снем" в галицком, порубежном с Польшей городе Тернаве,
состоявшийся, исходя из последовательности событий, ближе к концу
1262 г., был важным этапом в отношениях Галицко-Волынского княже-
ства с Польшей. Недаром В.Т. Пашуто считал (правда, ошибочно), что
последней записью Летописца Даниила Галицкого было сообщение об
этом съезде155. Для бедной международными событиями истории собст-
венно Волыни (нашествие Бурундая и война с Литвой - и это все!) съезд
князей в Тернаве был делом особенной важности. Он сыграл немалую
роль в улаживании польско-русских отношений. Частые литовские набеги,
стремление Мендовга воевать одновременно и против Руси и против
Польши требовали объединения галицко-волынских и польских сил156.
Высказывалось предположение, будто бы в Тернаве улаживались отноше-
ния между Русью и Польшей, нарушенные вследствие участия войска Ро-
мановичей в походе на Сандомир157. Как бы там ни было, после Тернавы
устанавливаются дружественные отношения между Холмом, тогдашней
резиденцией Даниила Романовича, и Краковом.
Тернавский конгресс был последним поведанным летописью важным
делом Даниила Романовича. После рассказа о съезде в Тернаве Волын-
ская летопись больше не упоминает никаких активных действии главы
рода Романовичей. По-видимому, князь тяжко заболел.
Далее Повесть об отношениях с Литвой в приподнято-драматических
тонах рассказывает о кровавых распрях в этом государстве, приведших к
смерти вначале Мендовга, а затем его преемников и племянников Треня-
ты (Тройната) и Товтивилла (с. 567-570). В эту историю позднейший ре-
дактор Летописца Василько сделал несколько вставок. События излага-
ются с нарушением последовательности, но в логической связи, понятной
составителю.
Великий князь литовский Мендовг проводил жесткую централиза-
торскую политику, которой упорно сопротивлялись удельные князья,
искавшие поддержки в Орде и на Руси158. Но волынский рассказчик
смотрел на дело иначе. Враждебно настроенный против главного тогда
соперника Руси на западе Мендовга, он изображает самодержавную
политику литовского князя таким образом: "Бысть княжющю ему в земли
Лптовьской, и нача избивати братью свою и сыновце свои, а другая выгна
из земле, и нача княжити один во всей земли Лптовьской" (с. 567). Впро-
чем, и наш повествователь на свой лад признает централизаторскпе уст-
155 Пашуто. Очерки. С. 97.
Ш Wiodarski В. Polska i Ru£. S. 148.
157 Пашуто. Очерки. С. 284.
158 Пашуто В.Т. Образование Литовского государства. М., 1959. С 383 и ДР.
143
ремления Мендовга. Ведь формула "княжити один” в древнерусской
литературе означала единовластие князя - вспомним слова Нестора о
Владимире Святославиче под 980 г.: "И нача княжити Володимер в Киеве
един"159.
Не стоит подробно останавливаться на насыщенной событиями и
залитой кровью междоусобной войне в Литовском княжестве. Коротко
рассмотрю лишь вставки, сделанные волынским книжником в Литовскую
повесть, дабы связать сугубо литовские события с историей Галицко-
Волынской Руси.
Вскоре после известия об установлении единовластия Мендовга в
княжестве автор Литовской повести упоминает, что у этого князя имелись
сын и дочь. “Дщерь же отда за Шварна за Даниловича до Холма" (с. 567).
Войшелк же начал княжить в Новогрудке, который он отнял у Романа
Даниловича, около 1258 г., если исходить из свидетельства Летописца
Даниила Галицкого (с. 560-561). А Шварн женился на сестре Войшелка
еще в 1255 г.160
Далее книжник с гордостью за Романовичей, выступавших арбитрами в
несогласиях между членами семейства Мендовга, сообщает: "Иде Вой-
шелк до Галича к Данилови князю и Василкови, хотя прияти мнишескый
чин" (с. 567). Здесь составитель Повести об отношениях с Литвой вновь
отступает на несколько лет и погружается в события, происшедшие непо-
средственно после мирного русско-литовского договора 1254 г. Затем
повествователь детализирует жизнеописание Войшелка: тот находится в
Галиче, где крестит внука Даниила Юрия, а затем идет в галицкий мона-
стырь в Полонине. Там настоятель Григорий постриг князя в монахи
(с. 567-568). Прожив в Полонине три года, Войшелк подался "во Святую
Гору", т.е. на Афон, монастыри которого всегда привлекали русских
православных христиан. Григорий благословил Войшелка на паломни-
чество, и составитель Литовской повести с гордостью прибавляет: Триго-
рей же бяшеть человек свят, якоже не бысть перед нимь и ни по немь не
будеть" (с. 568).
Следующая вставка волынского содержания в Литовскую повесть
относится к намного более позднему времени. В междоусобной борьбе
погибли и Мендовг, и его преемники Товтивилл и Тренята (Тройнат), а
Войшелк сбросил монашескую рясу, вышел из основанного им монастыря
на Немане и сделался великим князем, беспощадно подавляя феодальную
оппозицию. Новгородская первая летопись младшего извода датирует
вокняжение Войшелка 1265 г. То же самое видим в Воскресенской ле-
тописи161. Однако "Рочник Краковского капитула" сообщает иную дату:
1264 г.162 Она выглядит более реальной.
И вот после яркого изображения жестокостей Войшелка волынский
книжник продолжает: "В прежерченом же лете Миндовга у битья бысть
свадба у Романа князя у Бряньского, и нача отдавати милую свою дочерь
именемь О лгу, за ВолоДимеря князя, сына Василкова, внука великаго
159 ПВЛ. С. 56.
160 Baumgarten. Genealogies. 1. Tab. XI. N 13. P. 47.
161 НПЛ. С. 134; ПСРЛ. Т. 7. С. 165.
162 Monumenla Poloniae Historica. Т. 2. Р. 808.
144
КНязя Романа Галичкаго" (с. 569). М.С. Грушевский называл эту Ольгу
Еленой163, с ним согласился и Н. А. Баумгартен, сославшись на тщательно
выполненную работу Р.В. Зотова164.
Однако ни М.С. Грушевский, ни Н.А. Баумгартен не обратили вни-
мания на последние страницы Волынской летописи, где речь идет о смерти
и похоронах Владимира Васильковича. А там говорится: "Приде княгини
его (Владимира. - Н.К.) и сестра ему Олга и княгини Олена черница"
(с. 604), откуда легко сделать вывод, что княгиня Ольга после смерти му-
жа стала монахиней, приняв имя Елены, подобно первой княгине-хри-
стианке Ольге.
Последующая вставка в Литовскую повесть представляется важной
для понимания политического кредо автора, точно так же, как и соста-
вителя Летописца Василько Романовича в целом: "Княжашю же Вой-
шелкови в Литве, и поча ему помагати Шварно князь и Василко, нарекл
бо бяшеть (Войшелк. - Н.К.) Василка отца себе и господина; а король
(Даниил. - Н.К.) бышеть тогда впал в болесть велику, в ней же и сконча
живот свой" (с. 570).
Не исключено, что эта запись сделана уже после смерти Даниила
Романовича, когда Василько начал формально считаться главой княже-
ского рода Галицко-Волынской Руси. В процитированных словах явствен-
но проглядывает тенденция законности унаследования власти и авто-
ритета героем Летописца Василько Романовича от старшего брата,
стремление опередить события. Ведь, вступив в союз со Шварном,
Войшелк на самом деле "нарекл" бы "отцем и господином" не Василько, а
верховного властелина Даниила, который к тому же был еще и отцом
Шварна.
Имеются определенные основания считать, что Войшелк добыл
великокняжеский стол Литвы с помощью Шварна (помощь, о которой
упомянуто в приведенной цитате, могла быть не первой). В.Т. Пашуто
вообще считал, что вначале Войшелк делил власть в Литовском кня-
жестве со Шварном, при этом последний держал еще и Черную Русь165.
Считаю эту мысль вероятной.
Повествование о союзе между Шварном и Войшелком переходит в
рассказ о кончине Даниила Романовича и короткий панегирик ему: "И
положиша (Даниила. - Н.К.) во церкве святей Богородици, в Холме, иже
бе сам создал" (с. 570). Даниил умер в 1264 г.166 Польские хроники, в
частности рочники Траски, Францисканский и Малопольский, называют
иную дату: 1266 г.167 То же видим и в "Великой хронике"168. Но еще
М.С. Грушевский доказал ошибочность подобной хронологии. Он пришел
К выводу, что эта дата была вычислена польскими хронистами благодаря
163 Грушевсышй. Icropin. С 568 (генеалогическая таблица).
164 Baumgarten. G6n£alogies. I. Tab. ХШ. N 18. P. 54,56. См.: Зотов P.B. О черниговских
князьях по Любецкому синодику и о Черниговском княжестве в татарское время. СПб., 1892.
С. 26.
165 Пашуто. Очерки. С. 293.
166 Baumgarten. Genealogies. 1. Tab. XI. N 4. P. 47.
167 Monumenta Pofoniae Historica. T. 2. P. 840; T. 3. P. 48,141.
>68 "Великая хроника" о Польше, Руси и их соседях. С 192.
145
тому, что они неверно связали смерть Даниила с нападением' Шварна на
Польшу в 1266 г.169
Панегирик умершему властелину открывается словами: "Се же король
Данило князь добрый, хоробрый и мудрый", - парадоксальная, на первый
взгляд, формула "король-князь" объясняется, на мой взгляд, трезвым
пониманием книжником всей призрачности королевского титула старшего
Романовича. Для него реальный смысл существовал в слове "князь" -
властитель, руководитель государства, полководец.
Историки не раз отмечали сухость и стандартность (клишированность)
посмертного панегирика Даниилу: "Созда городы многи, и церкви постави,
и украси е разноличными красотами; бяшеть бо братолюбьем светяся, с
братом своим Василком; сей же Данило бяшеть вторый по Соломоне"
(с. 570). Живые черты человека отражены разве что в словах: "брато-
любьем светяся", — дружба и согласие, царившие между Даниилом и
Василько, были редкостью в том жестоком и суровом мире, в котором сын
убивал отца, а брат брата, дабы занять княжеское место. Эти слова рису-
ют Даниила человеком большой души. Но в целом панегирик бледно и
вовсе недостаточно отражает гигантский масштаб исторической личности
Даниила.
Следует признать не лишенной правдоподобия мысль, согласно которой
«жизнеописанию Даниила Романовича чужда... локализация характеристи-
ки. Она распространяется до масштабов всего произведения, рассредо-
точена по многим отдельным описаниям, повестям, входящим в "Лето-
писец"»170. Однако главная причина краткости и формальности панегирика
состоит, по моему мнению, в том, что он создан уже не галицким, а
волынским автором, задача которого сводилась к возвеличению Василько.
Поэтому-то о смерти князя Даниила в Волынской летописи упоминается
мимоходом, в рассказе об отношениях Войшелка со Шварном Даниило-
вичем и Василько Романовичем.
Стоит, думается, остановиться на этом месте изучения Летописца
Василько Романовича и бросить взгляд на внутриполитическое положение
Галицко-Волынской Руси после смерти Даниила. Это поможет лучше
понять последующие страницы этого Летописца, точно так же, как и
Волынской летописи в целом. Василько был разумным и трезвым
политиком. Он, по-видимому, понимал, что не может заменить брата в
почетной, но невероятно трудной и ответственной роли главы огромного
княжества. Василько не перебрался в Галич или Холм, в официальную и
фактическую тогда столицы государства, а остался княжить во Владимире
Волынском. Если судить из кратких известий его Летописца, он
номинально считался главой династии, "отцем и господином". Но в дейст-
вительности великого князя в Галицко-Волынской Руси с той поры не
стало.
Наихудшим политическим и социальным следствием кончины Даниила
Романовича явился распад Галицко-Волынского великого княжества.
Могущественное и богатое государство Романовичей, к созданию кото-
169 Грушевський. Хронольопя. G 44-45.
170 Лауткин А.А, Характеристика личности в летописных княжеских некрологах // Гер-
меневтика древнерусской литературы. Сб. I: (XI-XVI вв,). 1989. G 239.
146
рого приложил так много сил и умения Даниил, с 1264 г. перестало
существовать. Часть Волыни осталась за Василько. Но ему ничего не
досталось из галицких земель. Из-под его власти вышли города Западной
Волыни, а Луцк с Восточной Волынью отошел Мстиславу Даниловичу, о
чем достаточно ясно молвил позднее волынский летописец (с. 596).
Напрасно М.С. Грушевский считал, что Мстислав сидел в Теребовле171.
Холмскую землю унаследовал Шварн. К нему перешли и Белзская (на
Волыни) земля, и Черная Русь. Бблыпая часть Галицкой земли - Галич с
округой и Перемышлыцина - стали уделом Льва Даниловича172.
Василько не был сильной личностью и ничем особенным не отличился
за те 5 лет, на которые ему было суждено пережить старшего брата. Не
будем, однако, забывать, что в 1264 г. ему исполнился уже 61 год. Не
потому ли в Волынской летописи и после 1264 г., как будто ничего не
произошло, продолжается нескончаемая Литовская повесть, — вместо
того, чтобы торжественно расписать восхождение Василько Романовича
на великокняжеский престол, прославить его государственные деяния и
военные подвиги?!
Следующее предложение после посмертного панегирика Даниилу - "По
сем же Шварно пойде в помочь Войшелкови, а Василко князь от себе
посла ему помочь всю свою рать; Войшелк же нарекл бяшеть Василка
аки отца себе и господина" (с. 570). Но об этом речь шла немного выше, в
предложении, которым дальше сообщалось о болезни и смерти Даниила.
Вижу в этом навязчивом повторении формулы признания Войшелком
вассалитета в отношении Василько попытку волынского книжника под-
нять авторитет Василько, который, согласно М.С. Грушевскому, "особен-
ной инициативы... и по смерти брата, как и при его жизни, ни в чем не
проявляет"173.
Далее автор Литовской повести, так же, как и позднейший составитель
Летописца Василько Романовича, как будто теряет направление рассказа
и сбивается на краткие и отрывочные сообщения, напоминающие погод-
ные статьи традиционных древнерусских летописей. В этих сжатых
записях (о них упоминалось в общей характеристике Повести об отноше-
ниях с Литвой) предпринята попытка расширить кругозор источника,
создать основательный исторический фон камерному в целом рассказу о
бытии небольшого княжества, оставшегося после распада громадного
государства Романовичей: известия о комете, предвещавшей беду, о
смерти жены Василько Елены, о "замятне” в Орде.
После этих кратких квазилетописных записей повествователь возвра-
щается к литовским делам. С этого места его рассказ выглядит более
связанным с жизнью Галицко-Волынской Руси, поскольку Шварн, как
можно судить уже по первому предложению, сделался-таки соправителем
Войшелка: "Княжащу Войшелкови в Литве и Шварнови; иде Литва на
Ляхы воевать на Болеслава князя" (с. 571). Война между Польшей и
объединенными русско-литовскими силами началась в первой половине
171 ГрушевсъкшЧ, Icropin. С. 92.
172 Пашуто. Очерки. С. 290.
173 Грушевсъкий. IcTOpiH. Q 92.
147
1266 г. и продолжалась больше года. Решающим хронологическим ориен-
тиром может служить дата поражения волынского войска от польского в
урочище Ворота вблизи русско-польского рубежа: 19 июня 1266 г,,
сообщенная польскими средневековыми хрониками174. Я. Длугош называет
это урочище "Пиета"175. Попутно замечу, что при исследовании отражен-
ных в Волынской летописи русско-польских отношений значение польских
хроник и труда Я. Длугоша представляется особенно большим, поскольку
другие древнерусские источники вовсе не упоминают об этом.
Войшелк с литовским войском быстро вышел из войны, превратив-
шейся вследствие этого в русско-польскую. Военные действия складыва-
лись не в пользу Шварна, которого немного поддерживал Василько Рома-
нович. Набег Шварна Даниловича на Люблин не смог склонить военный
успех на его сторону, а поляки опустошили Холмскую и Червенскую
земли.
Имея перед собой щедрые на подробности и высокие оценки описания
военных свершений Даниила в Летописце этого князя, составитель Литов-
ской повести также решил воспеть полководческий талант Василько. Но
эта попытка выглядит неубедительной и бледной. Когда его герой, пишет
повествователь, приблизился к Червену, то увидел, что "села горять, а
ляхове воюють. Василко же пусти на ня вороп (напал на них. - Н.К.),
идеже бяхуть ляхове разогналися, воюючи по селом; и убиша от них
многи, а другия изоимаша. Ляхове же убоявъшеся поидоша назад во-
свояси". Вряд ли это соответствовало действительности. Ведь сразу после
этого состоялось сражение у Ворот, в котором русичи потерпели тяжелое
поражение: "И тако победиша ляхове русь, и убиша от них многих, от
бояр и от простых людий" (с. 572).
Следуя тенденции возвеличения Василько и его семейства, волынский
книжник изображает дело так, что в поражении виноват Шварн: мол, он
"впереди идя своим полком и не помня речи стрыя своего и не дождав
полка брата своего Володимера (сына Василько. - и устремися на
бой" (с. 572), что будто бы и стало главной причиной поражения. Но, как
иронически заметил В.Т. Пашуто, "зная военные способности Владимира
Васильковича, мы во всяком случае не рискнем безоговорочно осуждать
князя Шварна"176.
Приходится признать, что громкие победы галицко-волынского войска
остались далеко позади. Ни Василько, ни тем более его мягкий, склонный
к чтению книг и философским размышлениям сын Владимир оказались
неспособными продолжить военные свершения Даниила.
Поведав о замирении Василько и Шварна с Болеславом Краковским,
автор Литовской повести переходит к ее кульминационному моменту:
истории благочестивого Войшелка, который "да княжение свое зятю
своему Шварнови, а сам опять восхоте прияти мнишескый чин" (с. 573).
Само по себе это событие имело выдающееся значение, далеко выходя за
174 См., например: "Великая хроника" о Польше, Руси и их соседях. С 193.
*75 Jana Dhigosza Roczniki czyli Kroniki slawnego Krdlestwa Polskiego. Warszawa, 1974. Ks. 7.
S. 189-190.
176 Пашуто. Очерки. C. 117.
148
рамки традиционных отношений между Русью и Литвой. Великий князь
литовский добровольно отказался от престола в пользу своего родствен-
ника и шурина. Потомок Романа Мстиславича, таким образом, занял
литовский великокняжеский престол. Открылась перспектива создания
могущественного Русско-Литовского государства - за 100 лет до вторже-
ния Ольгерда в Поднепровье, с той только существенной разницей, что
руководили бы этим государством не литовские, а русские князья.
Создается впечатление, что автор Литовской повести и, быть может,
составитель всего Летописца Василько, не отдавали себе отчета в проис-
шедшем тогда. В рассказе о передаче литовского великого княжения
Шварну этот сын Даниила остался в тени Войшелка. Повествователь
даже не сделал попытку подчеркнуть этот громадный политический успех
дома Романовичей. Могли существовать две по меньшей мере причины
внешне будничного отношения нашего источника к исключительному
поступку Войшелка.
Первая - Войшелк признал Василько (если верить его Летописцу)
"отцем и господином", но передал княжество не ему, а сыну Даниила. Это
выглядело, наверное, обидным для владимирских книжников, апологетов
Василько. Вторая - составитель Волынской летописи уже знал, что из-за
бессмысленно-жестокого убийства Войшелка Львом Даниловичем Литва
была навсегда потеряна для Романовичей, поэтому не считал нужным
особенно превозносить передачу трона Шварну Войшелком.
Впрочем, творец Литовской повести вновь и вновь стремится создать
впечатление, что Войшелк всегда признавал верховенство Василько
("поча жиги в монастыре, тако река: "Се ми зде близ мене сын мой Швар-
но, а другий господин мой отець князь Василко; а тема ся иму утешивати";
с. 573), но эта попытка выглядит наивно-неубедительной. Точно так же,
как и последующий рассказ об убийстве Войшелка: этот бывший
литовский князь поехал на опасную встречу со Львом, положившись на
данные ему Василько гарантии. Но Василько оказался бессильным
помешать злодейскому замыслу племянника, к тому же легкомысленно
отнесся к делу: "Василько же напився поехав домой спать", а Лев беспре-
пятственно убил Войшелка (с. 573). Следовательно, вся эта история
скорее бросает тень на Василько, а не обеляет его.
Вряд ли был прав В.Т. Пашуто, когда считал, будто бы Лев убил
Войшелка при молчаливом сочувствии князя Василько177, полагаю, дело
обстояло иначе. Ведь Василько вместе со Шварном противостояли стрем-
лениям Льва сосредоточить в своих руках всю власть в Галицко-Волын-
ской Руси. Шварн сделался литовским князем, а зверский поступок Льва
неминуемо поколебал его положение к Литве, Недаром Волынская лето-
пись обходит молчанием последующее краткое сидение Шварна на литов-
ском престоле и утрату им этого престола.
Древнерусские источники не называют точной даты или хотя бы года
гибели Войшелка. М.С. Грушевский, исходя из свидетельств волынского и
новгородского летописцев, остановился на 1267 г.178 Правда, он не обра- 7
177 Пашуто. Очерки. С. 293.
I7S Грушевсъкий. Хронольопя. С. 46-47.
149
тил внимание на то, что 1267 г. как время смерти Войшелка уверенно
называет польский "Рочник Траски”179.
Сквозь строки Летописца Василько Романовича проглядывает невыгод-
ная для автора и его героя истина: ушло в прошлое согласие между
потомками Романа. Они оказались не в состоянии действовать сообща,
так, как это было при Данииле. Поэтому и потеряли литовский велико-
княжеский стол. Волынский летописец объясняет варварский поступок
Льва, который убил монаха, не принимавшего участия в политической
жизни, ’’завистью, оже бяшеть дал (Войшелк. - Н.К.) землю Литовьскую
брату его Шварнови” (с. 573).
Тогда речь шла о борьбе за первенство не только в Галицко-Вольгнскои
Руси, но и в той обширной части Европы, где располагались земли Рома-
новичей, ятвягов, Польша и Литва. Эта борьба велась на Руси между
Шварном Данииловичем, Васильком Романовичем и его сыном Влади-
миром, с одной стороны, и Львом Данииловичем - с другой. Ее ближайшей
целью было собирание под одной властью наследства Романа Мсти-
славича. Это, вне сомнения, понимали обе стороны: ведущую роль в
названном регионе мог играть лишь могущественный глава централизо-
ванного государства. В упомянутой борьбе инициатива принадлежала
Шварну и Василько. Следует прибавить к сказанному, что Шварн вообще
был ведущим в союзе с Василько и его сыном, обладая активным харак-
тером и твердой волей.
После убийства Войшелка Шварн сумел еще некоторое время удер-
жаться на литовском престоле. Автор Литовской повести сообщает о его
последних годах кратко и неохотно: "Княжащю же по Войшелке Швар-
нови в Литовьской земли, княжив не лет не много, и тако преставися, и
положиша тело его во церкви святой Богородице близ гроба отня”
(с. 573—574), т.е. в Холме. К этим словам известный историк прибавил:
"Как видим, владимирский летописец с различной степенью полноты
использовал Литовскую летопись, сообщавшую о княжениях Миндовга,
Тройната, Войшелка и Шварна”180. Не могу согласиться с этим мнением.
Во-первых, и это главное, наука не имеет никаких доказательств того,
что в Литве в XIII в. велось летописание или, по крайней мере, краткие
хроникальные записи. Уровень этнического и государственного самосо-
знания литовской народности, пребывавшей тогда на стадии разложения
родоплеменного строя, еще не поднялся к той отметке, когда устная
история может перерастать в письменную (летопись, хроника). Это каса-
ется не только ХШ в., но и позднейших столетий истории Литвы. В нашем
случае речь может идти разве что об использовании волынским повество-
вателем устных литовских преданий.
Во-вторых, я убежден, что рассказ о правлении перечисленных
В.Т, Пашуто князей имеет волынское происхождение и принадлежит
самому автору Повести об отношениях Руси с Литвой, составной части
Летописца Василько Романовича. В его основу положены рассказы не
литовцев, а русичей, - взгляд на события и людей всегда обращен с
>79 Monuments Poloniae Histories. Т. 2. Р. 840.
>ДО Пашуто. Очерки. С. 118.
150
волынской стороны. То же самое касается и оценок. Использовались и
другие, также русские источники, в частности документы княжеского
архива.
Правда, В.Т. Пашуто в своей гипотезе относительно возможности
ведения литовского летописания исходит из того, что древнелитовское
государство в значительной мере сложилось на русской территориальной,
этнической и культурной основе; следовательно, летописание, если бы оно
и возникло, могло находиться в руках русских же книжников (возможно,
какого-нибудь монастыря)181, - но почему тогда подобное летописание
можно считать литовским? Ведь, как отмечает сам В.Т. Пашуто, во мно-
гих случаях оно относится к Литве и ее князьям без особенной симпатии.
Поэтому в лучшем случае можно допускать разве что существование
русского летописания на территории Литвы, например в Новогрудке, на
этнических древнерусских землях.
Под конец Литовская повесть, а с ней и Летописец Василько Рома-
новича, теряют былую, пусть и относительную, целостность. Вновь изло-
жение сбивается на отрывочные, краткие записи вроде летописных
статей. Поэтому выскажу предположение, что Повесть об отношениях с
Литвой заканчивалась на смерти Шварна, а заключительная часть Лето-
писца создана уже другим книжником, а то и редактором всей Волынской
летописи, собравшим все составные части. Во всяком случае, рассказ о
начале княжения в Литве Тройдена выпадает по стилю, манере письма и
характеру изложения из Литовской повести.
Летописец Василько Романовича заканчивается известием о его кон-
чине: "Преставися благоверный князь и христолюбивый великый володи-
мерьскый, именемь Василко, сын великого князя Романа..." (С. 574).
Волынский книжник почему-то ограничился приведенными словами, не соз-
дав даже панегирика своему герою. На мой взгляд, этот панегирик
существовал, вероятно, когда-то, но был утрачен при последующих
редактированиях и перегруппировках текста как самой Волынской лето-
писи, так и Галицко-Волынского свода в целом. А дальше начинается
следующая составная часть Волынской летописи.
Б. Летописец Владимира Васильковича
Имеются веские основания согласиться с тонкой и образной харак-
теристикой этого Летописца, созданной более 40 лет назад главным иссле-
дователем Галицко-Волынской летописи: "Круг источников этой летописи
невелик; находясь в стороне от основного русла политики Юго-Западной
Руси, в перечне князей в русских и иностранных письменных памятниках
упоминаемый на последнем месте, после Льва Галицкого и Мстислава
Луцкого, князь Владимир Василькович в своем официальном летописании
оставил нам такую историю Юго-Западной Руси, какой она представля-
лась ему, князю небольшой части Северо-Западной Волыни"182.
Но при всей узости кругозора Летописца Владимира Васильковича его
следует все же признать историческим памятником первостепенного
181 Пашуто. Очерки. G 120.
182 Там же. С 109.
151
значения - уже потому, что он остается единственным источником по
истории Галицко-Волынской Руси того времени, пусть ограниченным и
тенденциозным. Не стоит забывать, что Летописец Василько, так же как
и отрывок Мстиславовой летописи, является вообще единственным нарра-
тивным произведением Юго-Западной Руси последней трети ХШ в.
Время вокняжения Владимира Васильковича приходится устанавливать
при помощи толкования самой Волынской летописи, лишенной, как
известно, дат. Отец Владимира, Василько Романович, был политической
фигурой неизмеримо меньшего масштаба, чем Даниил Галицкий, как во
внутренней жизни Руси, так и на международной арене. Поэтому извест-
ные мне иностранные источники не обратили внимания на его кончину -
даже хроники тесно связанной с Галицко-Волынской Русью Полыни. Не
упоминает о смерти Василько и хорошо информированный Длугош,
пользовавшийся древнерусскими источниками. Исходя главным образом из
указания Летописца Владимира Васильковича о том, что он "княжил по
отци 20 лет" (с. 604), а умер в декабре 1288 г., М.С. Грушевский пришел
к выводу, что Василько покинул мир в 1269 г.183 С этим можно согла-
ситься.
Летописец Владимира Васильковича открывается предложением: "Нача
княжити во него (Василько Романовича. - Н.К.) место, сын его Воло-
димерь, прав дол юбьемь светяся ко всей своей братьи, и к бояром и ко
простым людемь, а Лев нача княжити в Галиче и в Холме, по брате
своемь по Шварне" (с. 574). Из этих слов видно, что Шварн умер совсем
недавно. Итак, резкого разграничения между летописцами Василько и
Владимира в том тексте Галицко-Волынского свода, который дошел до
нас, не существует. Следует думать, что перед нами - результат работы
позднейшего редактора, стремившегося придать Волынской летописи
последовательность изложения событий, связать их между собой.
Летописец Владимира, в отличие от своего предшественника, Лето-
писца Василько, в котором герой выглядит невыразительно (невзирая на
все попытки книжника прославить его), представляет собой откровенную
апологию этого волынского князя, доведенную до полной идеализации»
Владимир изображается в его Летописце в наивысших тонах. По своим
литературно-художественным достоинствам Летописец Владимира Ва-
сильковича не уступает Летописцу Даниила Галицкого, а по безудержному
стремлению его творца изобразить своего героя в наивыгоднейшем свете
даже превосходит его.
Мало того, что Летописец Владимира заканчивается великолепным
и многословным панегириком, равного которому, по крайней мере по
объему, мне не приходилось встречать в древнерусской литературе.
Автор не упускает ни одного случая для восхваления князя. Так, когда
Лев Данилович попросил помощи у Владимира против мазовецкого князя
Болеслава, то волынский князь пригласил в подмогу литовцев. Как
уверяет автор Летописца Владимира Васильковича, «литва же обещася
ему тако створити, и рекуче: "Володимере, добрый княже, правдивый!
Можем за тя головы свое сложити; коли ти любо, осе есмы готовы!"»
183 Грушеосысий. Хронольопя. С. 48.
152
(с. 586). Книжник не объясняет, почему вдруг литовцам захотелось сло-
жить головы за чужого, русского князя. Или, описывая, как тяжело
больной Владимир пролежал зиму в городе Любомле и оттуда посылал
слуг на охоту, творец Летописца замечает: "Бяшеть бо и сам ловець добр,
хоробор, николиже ко вепреви и ни к Медведеве не ждаше слуг своих, а
быша ему помогли, скоро сам убиваше всяки зверь; темже и прослыл
бяшеть во всей земле" (с. 596). В Летописце многократно упоминается,
что Владимир был "книжник и философ".
Но историки уже давно обратили внимание на то, что этот идеализи-
рованный образ мудрого и храброго государственного деятеля, доброго и
милостивого государя, будто бы занимавшего ведущее место в семействе
Романовичей, не совсем соответствовал той исторической личности, кото-
рая проглядывает сквозь тенденциозные строки Летописца Владимира
Васильковича и рисуется отрывочными сведениями иноземных, главным
образом польских источников. М.С. Грушевский выразился по данному
поводу сдержанно и деликатно: "Владимир Василькович, как и его отец, а
то и еще больше, занял в политике преимущественно пассивную роль.
Это зависело частично от его личных желаний, частично от того, что он
тяжело болел, уже с 1276 г., и заранее готовился к смерти"184. С подобной
мыслью солидаризовался и В.Т. Пашуто185»
При том, что Летописец Владимира Васильковича ставил перед собой
ту же цель, что и составители Летописца Даниила Галицкого (возвели-
чение князя, апология его деятельности), написанное им произведение по
форме и содержанию намного больше напоминает традиционную лето-
пись. Дело не только в том, что книжник придал соответствующую форму
тем или иным записям, особенно кратким. Летописец Владимира больше
не представляет собой череду соединенных между собой повестей, как его
предшественники. Эти повести, а их мной отмечено несколько в жизне-
описании этого волынского князя, использованы лишь как материал к
созданию Летописца. Лишь описанию последних лет жизни героя посвя-
щена специальная повесть о болезни и смерти Владимира, попавшая в
состав его Летописца без существенных изменений.
Среди источников Летописца Владимира Васильковича назывались
придворная княжеская летопись, которую вела какая-то духовная особа,
близкая к владимирскому епископу Евстигнею, Литовская летопись (свое
отношение к этому мною высказано выше), обличительные антитатарские
повести, описания походов на Польшу и Литву, документы княжеского
архива и духовная литература186, привлеченная главным образом к
созданию панегирика Владимиру и описанию последних дней его жизни.
Мне представляется несомненным использование составителем этого
Летописца по крайней мере трех больших повестей: 1. Об отношениях с
Литвой (Литовской); 2. Об отношениях с Польшей (Польской) и 3. Анти-
татарской. Книжник свободно комбинирует их рассказы» как бы нанизывая
их на стержень главной темы. При этом он играет ббльшую, чем его
184 Грушевсъкий, Icropifl. С. 104.
185 Пашуто, Очерки. С. 110.
186 Там же. С. 129-130.
153
предшественники, творческую роль, выстраивая и толкуя известия этих
повестей в наиболее благоприятном для его героя свете.
Приступая к краткому рассмотрению Летописца Владимира Василько-
вича, отмечу, что не вижу смысла разбирать страницу за страницей этот
очень подробный, насыщенный деталями источник. Обращу главное
внимание на изображение летописцем своего героя, наделение его живыми
чертами характера, а также на толкование им важнейших событий внут-
ренней и внешнеполитической жизни Владимирского княжества.
Один из лейтмотивов Летописца Владимира, думается, сводится к
противопоставлению этого кроткого и миролюбивого человека его двою-
родному брату Льву. На это обстоятельство обратил внимание еще
М.С. Грушевский, заметив, что ’’отношения между Львом и Владимиром,
затем Мстиславом вовсе не были искренними, так что этот раздел
(Галицко-Волынской Руси между сыновьями Даниила и Василько. - Н.К.)
имел совсем реальное значение, и это, разумеется, ослабляло государ-
ство"187. Наш выдающийся историк не желал признавать очевидного для
конца 60-х годов ХШ в. факта, что это государство, великое княжество
Галицко-Волынское, развалилось, как только умер его создатель, Даниил
Романович Галицкий.
В.Т. Пашуто также видел, что автор Летописца Владимира Василь-
ковича не одобрял поступков старшего сына Даниила и ’‘привел факты,
говорившие против Льва". Историк объяснил это дружбой Льва с новым
литовским князем Тройденом, с которым у Владимира Васильковича
сложились неприязненные, а то и враждебные отношения188. Думаю, что
все же причины отрицательного отношения волынского книжника к Льву
лежали глубже.
После смерти Даниила Лев, пренебрегая правами своего дяди Василь-
ко, силился стать первым в клане Романовичей. Не считаясь с реаль-
ностями политической жизни Восточной Европы, он вероломно убил
Войшелка, стремясь завладеть литовским престолом, но потерпел неуда-
чу. Его абсурдный с политической точки зрения поступок на долгие
десятилетия обострил отношения между литовскими и русскими князьями,
что не исключало временных сближений между ними - из сиюминутных
тактических соображений. Так, Тройден вошел в союз именно со Львом,
потому что убийство тем Войшелка открыло ему путь к литовскому
престолу. Автор Летописца Владимира объясняет враждебное отноше-
ние Тройдена к Владимиру тем, что "отець Володимеров князь Ва-
силко убил на войнах 3 браты Тройденови" (с. 575), - что ж, это
много значило в межгосударственных отношениях, и не только в средне-
вековье.
Однако союз Льва с Тройденом был и непрочным, и неискренним, и
недлительным. Оба властелина заботились прежде всего о собственных
выгодах, мало считаясь с моральными нормами, а Лев-христианин и с
узаконениями церкви. Творец Летописца Владимира если и не со злорад-
ством, то с ироническим неодобрением рассказывает, как "Тройдений,
187 Грушевсысий. IcropiR. С. 93.
,W} Пашуто. Очерки. С. 119.
154
забыв любви Лвовы, послав городняны веле взяти Дорогичин". Галицкий
киязь не остался в долгу: “Се же слышав Лев, печален бысть о семь
велми, и нача промышляти; и посла в Татары ко великому цареви Меньгу
Тимереви, прося собе помочи у него на Литву" (с. 575).
Вот в чем состоял наибольший грех Льва Даниловича в глазах древне-
русского общества того времени: ему принадлежит печальный приоритет
привлечения татарских орд к борьбе против своих западных соседей -
Польши и Литвы. Думаю, именно это и послужило главной причиной
резко отрицательного отношения к нему автора Летописца Владимира
Васильковича.
Особенно выгодно на фоне позорной политики Льва выглядит в изоб-
ражении Летописца Владимира государственная, в данном случае градо-
строительная деятельность владимирского князя. Тема возведения и
украшения Владимиром городов в Волынской земле - одна и любимых
автором этого Летописца. Высоким стилем, не жалея эпитетов и гипер-
бол, повествователь рассказывает, как господь вложил в сердце влади-
мирского князя "мысль благу... абы кде за Берестьемь поставите город".
Князь раскрыл Священное писание и попал на пророчество Исайи. Истол-
ковав его благочестивым образом, он "посла... мужа хитра, именемь
Алексу, иже бяше при отце его многы городы рубя", и велел построить
город Каменец на реке Лоске, одну из твердынь Волыни на западном
рубеже с Литвой (с, 577-578). Это случилось около 1277 г.189
Справедливым и гуманным человеком рисует Владимира Васильковича
событие, относящееся к весне 1279 г.190 Автор его Летописца повествует
о нем таким образом: «Голод бысть по всей земле, и в Руси, и в Ляхох, и в
Литве, и в Ятвязех. Посемь же ятвязе прислаша послы своя к Володи-
мерови, тако рекуче: "Господине княже Володимере! Приехали есны к
тобе ото всих ятвязь, надеючесь на Бог и на твое здоровие; господине, не
помори нас, не перекорми ны собе; пошли, господине, к нам жито свое
продавать, а мы ради купим"» (с. 580). Значение этого краткого сооб-
щения трудно переоценить.
Ведь уже около трех столетий Русь и ятвяги только и делали, что
воевали между собой. И вдруг в трудную минуту ятвяги идут за помощью
к князю Волыни - той самой земли, которую они больше всего грабили и
разоряли частыми набегами. И Владимир помог им, хотя в самбм его
княжестве тогда не хватало хлеба. Ятвяжские князья обратились за
помощью не ко Льву или Мстиславу Даниловичам, а к Владимиру» по-
видимому, еще и потому, что владимирский князь обладал высокими чело-
веческими качествами, был известен за пределами своей земли добротой и
благородством.
Из Летописца Владимира Васильковича видно, что единственным
направлением внешней политики, на котором князь вел себя активно,
было мазовецкое. Традиционно добрососедскими были отношения между
Мазовией и Галицко-Волынской Русью, установленные еще дядей Влади-
мира Даниилом. Союзниками Романовичей были Конрад и его сын Земо-
189 Грушевсъкшь Хронольопя. С 49.
190 Там же. С. 50.
155
вит. После гибели Земовита в битве с литовцами (с. 565) в июне
1262 г.191 мазовецкий престол занял его сын Конрад П.
Благодаря постоянной и действенной поддержке Владимира Василько-
вича, как уверяет его летописец, Конрад II утвердился на мазовецком
престоле. Он хорошо понимал, что обязан властью и богатством влади-
мирскому князю. Трогательно рисует составитель Летописца последнее
обращение Конрада за помощью к своему покровителю в 1288 г., когда
тот лежал на смертном одре и только что передал княжество двою-
родному брату Мстиславу: "Господине брате мой! Ты же ми был во отца
место, како мя еси держал под своею рукою, своею милостью; тобою
есмь, господине, княжил и городы свое держал, и братьи своей отъялся
есмь (отделился от братьев. - Н.К.), и грозен был" (с. 596). Конрад по-
просил Владимира, дабы он поручил своему преемнику, чтобы "твоею
милостью приял брат твой под свою руку, и стоял бы за мя во мою обиду,
како ты, господин мой, стоял за мною за мою обиду" (с. 597). Умирающий
обратился с этим к Мстиславу Даниловичу, и тот пообещал опекать
мазовецкого князя.
Приведенный эпизод дает определенные основания считать, что
небольшое Владимирское княжество владело немалым военным потен-
циалом и играло заметную роль в политической жизни если не всей
Восточной Европы, то Мазовии, Литвы и Западной Руси. Ведь политика
делалась тогда не столько дипломатией, сколько войной. Рать князя
Владимира несколько раз ходила вместе с войском других русских князей
на Польшу (обычно по приказу татарских военачальников), и из контек-
стов летописных рассказов можно сделать вывод, что эта рать была зна-
чительной силой.
Однако автор Летописца Владимира Васильковича был совсем не
типичным для своего времени писателем. Он видел высшую добродетель
князя вообще не в его военных свершениях, а в мирных деяниях. Мало
сказать о волынском книжнике, что у него была другая рука, иной круг
интересов, чем у Летописца Даниила, что он был не воином, а штатским
человеком192. Летописец Владимира сознательно выработал собственный
эталон, образец князя, доброго, мудрого и справедливого правителя,
строителя городов, покровителя искусств и научных знаний, книжника и
философа, и со всей силой своего выдающегося таланта доказывает, что
именно такой властелин более всего способен заботиться о своих под-
данных, прежде всего о бедных и убогих людях. Таков лейтмотив Лето-
писца Владимира Васильковича. Подобный демократизм волынского
книжника выглядит необыкновенным.
Использовав Литовскую, Польскую и Антитатарскую повести лишь
как источники своего Летописца, волынский ученый писатель создал
собственную высокохудожественную повесть ~ о болезни и кончине князя
Владимира, прекрасный гимн мужественному человеку, который и на
смертном одре оставался сильным, рассудительным и милосердным, дер-
жал в руках все государственные дела чуть ли не до последнего вздоха.
191 Грушевсъкий. Хронольопя. G 42.
192 Грушевсъкий. (сгорая украУнськоТ Л1тератури. Т. 3. G 181,201.
156
Повесть о болезни и смерти Владимира Васильковича
Она начинается со слов: "Володимеру же князю болну сущу, зане бысть
рана послана на нь от Бога неисцелимая" (с. 591). Однако известно, что
князь болел по меньшей мере с 1276 г. Трудно сказать, какая тогда у него
была болезнь, но в 1287 г., к которому приблизительно относятся процити-
рованные слова, у него был рак нижней челюсти и гортани, что можно
понять из весьма реального рассказа Повести об этом недуге.
Повесть, правда, не назвав ее так, выделил из текста Волынской лето-
писи мой ученый предшественник еще в 90-х годах прошлого века:
"Цельное повествование о смерти Владимира Васильковича начинается
рассказом о татарском походе193 и заканчивается после его погребения
словами: "Тут же положимь конец Володимирову княжению". Оно делит-
ся, однако, выразительно на две части: на рассказ о событиях 1287-
1288 гг. (до с. 601) и на повесть о болезни и смерти Владимира (от с. 601);
начинается словами: "Князю же Володимеру... лежащу в болести своей...
Болезнь же его сице скажемь"194.
Наблюдение М.С. Грушевского внешне выглядит правдоподобным.
Однако, на мой взгляд, Повесть о болезни и смерти Владимира Василько-
вича является все же целостным произведением. Дело вовсе не в том, что
она "делится выразительно на две части", а в том, что повествователь
постепенно суживает поле зрения и неуклонно фокусирует внимание на
фигуре несчастного властелина, показывая, как он день ото дня теряет
силы и угасает, но борется за жизнь и продолжает мудро править в своем
маленьком княжестве.
В.Т. Пашуто почему-то не обратил внимания на это наблюдение
М.С. Грушевского и не разделил его мнение относительно существования
особого рассказа о последних месяцах жизни князя Владимира. Ученый
лишь отметил особенную подробность Волынской летописи от слов "Воло-
димеру же князю болну сущу"195.
Главная интрига Повести о болезни и смерти владимирского князя
заложена в ее начале: «Володимер же князь тъскънув немощью тела
своего, и нача слати ко брату своему, Мьстиславу, тако река: "Брате!
Видишь мою немощь, оже не могу*, а ни у мене детий; а даю тобе, брату
своему, землю свою всю и городы по своемь животе"» (с. 591). Свое
завещание тяжело больной сделал в присутствии Льва Даниловича и
татарских ханов Телебуги и Алгуя. Впоследствии Владимир так объяснил
Мстиславу, почему именно его избрал своим наследником: "Се же есмь
учинил за гордость брата твоего (Льва. - Н.К.) и сыновца своего (Юрия
Львовича. - Н.К.), дал есмь тобе землю свою" (с. 593).
Это вручение Владимиром своих владений Мстислава одно время
напрасно расценивалось как "описание порядка передачи своей земли
193 Словам "Володимеру же князю болну сущу" предшествует взволнованная преамбула:
"Посла Бог на нас мечь свой... Идущу же Телебузе н Алгуеви с ннмь в силе тяжьце..."
(с. 591).
194 Грушевсысий. Хронольопя. С. 54-55.
195 Пашуто. Очерки. С. 122.
157
одним князем другому" >96 В действительности то был поступок, далеко
выходивший за рамки обычных княжеских взаимоотношений. Предчув-
ствуя близкую смерть, могущую привести к междоусобной войне между
Романовичами за его наследство, Владимир решил официально передать
княжество избранному самим им кандидату, наиболее подходящему среди
родичей, - и избрал Мстислава. Не случайно он сделал это, согласовав с
татарскими ханами, - они выступили гарантами его завещания* То был
мудрый поступок, характеризующий Владимира Васильковича как умного
и дальновидного государственного деятеля и политика.
Впрочем, некоторые историки думали по-другому. Мол, Мстислав ока-
зался неблагодарным и еще при жизни Владимира принялся распоряжаться
в его княжестве. На это можно ответить, что все же Мстислав больше
годился для роли наследника Владимира, чем жадный и запальчивый Лев.
Завещание волынского князя достигло цели: до феодальной войны в
Галицко-Волынской Руси не дошло, хотя Лев и Юрий еще при жизни
Владимира силились захватить часть его владений: Берестье с землей.
Творец Летописца Владимира Васильковича воспользовался веролом-
ством и неуклюжими хитростями Льва и его сына, чтобы ярче оттенить
ум и благородство, принципиальность и мудрость своего героя: «Володи-
мерь же бе разумея притче и темно слово, и повестив со епископом много
от книг, зане бысть книжник велик и филосъф, акого же не бысть во всей
земли и ни по немь не будеть, и рче епископу: "Брате, рци, Лве княже! Ци
без ума ми творишь, оже бых не разумел сей хитрости? Ци мала ти, рци,
своя земля, оже Берестья хочешь, а сам держа княжения три, Галичкое,
Перемышльское, Бельзьское, да нету ти сыти; ...Не дам не реку города,
но ни села не возмешь у мене» (с. 601).
Прибавлю к этому, что своим дальновидным решением передать Вла-
димирское княжество Мстиславу умирающий властелин сохранил равнове-
сие между сыновьями Даниила и этим не допустил ни гражданской войны в
Галицко-Волынской Руси, ни дальнейшего дробления ее земель.
Иначе смотрел на завещание Владимира М.С. Грушевский: "Волынский
философ с его знанием предыдущего и заднего не очень мудро поступил,
позволив руководить собой личным антипатиям к талантливому и
энергичному Льву и из-за этих антипатий подарив свое княжество, будто
украшение из собственного гардероба, бездарному Мстиславу, вместо
того, чтобы соединить своим тестаментом Волынь с Галичиной..."196 197
Полагаю, однако, что наш уважаемый историк ошибся в оценке поли-
тической ситуации на Руси конца 80-х годов XIII в. Прошлого было не
вернуть. Могущественное и цветущее Галицко-Волынское великое кня-
жество отошло в вечность. Если бы Лев завладел еще и принадлежавшей
Владимиру частью Волыни, это бы, на мой взгляд, неминуемо привело к
гражданской войне - слишком далеко зашли, стали необратимыми разъе-
динительные процессы после смерти Даниила, слишком сильной вновь
стала земельная аристократия, чтобы покорно подставить головы под
десницу жестокого и яростного Льва. Да и самому Льву было далеко до
196 Там же. С. 122.
,9? Грушысъкий. IcTOpifl. С. 107-108.
158
отца. Храбрый, но неуравновешенный, гневливый вплоть до бешенства,
жадный и недальновидный - такому князю было не под силу восстановить
мощную и громадную державу Романовичей.
Главное же, думаю, состояло в том, что, передавая свое княжество
Мстиславу, Владимир Василькович руководствовался преимущественно
моральными соображениями. А в моральном плане коварный убийца
Войшелка, клятвопреступник и вообще лишенный каких бы то ни было
принципов Лев (судить его столь сурово позволяют сами поступки князя,
отраженные в источниках) очень и очень проигрывал даже перед унылой
посредственностью и политической бездарностью, каким был, кажется,
тот Мстислав...
К тому же сам М.С. Грушевский после процитированных мною его слов
вынужден был сказать, что Мстислав “занял со смертью Владимира
важное положение*', потому что в его руках оказалось немалое и сильное
княжество. Литовские князья добровольно отдали ему Волковыйск с
землей, чтобы он "с ними мир держал"; Конрад П Мазовецкий заискивал
перед Мстиславом и получил при его помощи Сандомирскую землю. Точно
так же, как и его предшественник на владимирском столе, Мстислав был
склонен решать дела с соседями "цивильными", а не военными метода-
ми198 199. Итак, как видим, историк по существу признал, что Владимир не
так уже сильно ошибся, отдав свою отчину Мстиславу, а не Льву.
Как уже было сказано, созданный в Летописце Владимира Василько-
вича посмертный панегирик ему не имеет себе равных во всем древнерус-
ском летописании - и по литературным достоинствам, и по всесторонности
и выпуклости характеристики героя. Этот панегирик поражает уже своим
размером, во много раз превышая обычные посмертные похвалы князьям.
Его значение в Галицко-Волынской летописи представляется особенно
значительным, если принять во внимание, что Даниилу посвящена разве
что краткая и достаточно формальная посмертная похвала, а творец
Летописца Василько почему-то вообще обошелся без панегирика (или он
был утрачен по неизвестной причине). Панегирик Владимиру достойно
увенчивает его высокохудожественный Летописец, в тексте которого
рассыпано множество похвал этому князю.
Вновь приходится делать акцент на идеализации образа Владимира в
его Летописце, точно так же, как мы видим это в летописцах Даниила и
Василько. И все же, даже постоянно учитывая подобную идеализацию,
можно сделать вывод, что владимирский князь, неохотно воевавший и
неискушенный в дипломатии, был выдающейся личностью, возвышаясь
над братьями по феодальному классу своими прекрасными душевными
качествами, благородством и образованностью. Имеются все основания
согласиться со словами, сказанными более 100 лет назад: "Для личных
достоинств (Владимира. - Н.К.) его летописец не находит слов; и даже
отнеся кое-что на счет его особенной благосклонности к своему герою, все
же нужно признать во Владимире выдающуюся своей культурностью и
прекрасным характером фигypy,',99.
198 Грушевсъкий. IcTOpin. С. 109.
199 Там же. С. 105.
159
Этот панегирик увенчивает трагическую и трогательную историю
кончины князя Владимира, его достойного и мужественного поведения
перед неумолимой смертью. Он открывается подробным портретом князя,
что само по себе представляет редкость в древнерусской литературе: "Сии
же благоверный князь Володимерь возрастомь бе высок, плечами великь,
лицемь красен, волосы имея желты кудрявы, бороду стригый, рукы же
имея красны и ногы; речь же бяшеть в немь толъста и устна исподняя
дебела" (с. 605).
Далее следует развернутая характеристика индивидуальности Влади-
мира Васильковича: "Глаголаше ясно от книг, зане бысть философ велик,
и ловець хитр, хоробор, кроток, смирен, незлобив, правдив, не мьздо-
имець, не лжив, татьбы ненавидяще, питья же не ни от възраста своего"
(с. 605), - сказано будто в укор его корыстолюбивым и неискренним
двоюродным братьям.
После приведенных слов книжник подробно описывает любовь князя к
вере, церквам и монастырям, что вообще-то является обычной составной
частью почти всех посмертных похвал. Но и в этом панегирик владимир-
скому властелину не похож на подобные стандартные похвалы, выгодно
отличаясь от них искренним чувством и страстным желанием отдать долж-
ное воистину благочестивому князю. Завершается панегирик величест-
венными словами, своеобразным гимном отстроенному Владимиром столь-
ному граду его княжества: "И славный город твой Володимерь величест-
вом акы венцемь обложен, преда люди твоя и город святей, славней и
скорей на помощь хрестьяном святей Богородици; да еже целование
архангел ово дасть Богородици, бу деть и городу сему” (с. 606). Эти слова
дали основание утверждать, что в Летописце Владимира Васильковича
проведена мысль, согласно которой теперь центром церковного благочес-
тия Галицко-Волынской Руси является город Владимир .
Панегирик умершему переходит в плач-обращение к нему с призывом
восстать из гроба и бросить взгляд на дела рук своих, порадоваться своим
добрым делам (с. 606-608). Он бесспорно принадлежит к числу шедевров
древнерусской изящной словесности и смело может считаться одним из
лучших мест в Галицко-Волынском своде. Литературные источники и
образцы этого плача в большинстве своем еще ожидают своего исследо-
вателя. Обращу лишь внимание читателя на то, что автор Повести о бо-
лезни и смерти Владимира Васильковича воспользовался формой, заим-
ствованной из "Слова о законе и благодати" киевского митрополита Ила-
риона XI в., щедро цитируя это произведение знаменитого сподвижника
Ярослава Мудрого* 201.
Творец Повести далее доказывает, что сказанные им в панегирике
слова о любви князя к вере, церквам и книжности не были данью тради-
ции, своеобразным клише. Создавая рассказ о деяниях своего князя, он
сосредоточивает внимание именно на строительстве храмов, украшении их
иконами, книгами и драгоценными вещами (с. 608-610). "Летописец
поместил длинный, на несколько страниц, список построенного, оборудо-
™ Пашуто. Очерки. С 126.
2l>1 Подобное мнение хорошо обосновал сравнением текстов "Слова” и Летописца
Владимира А.Н. Насонов {Насонов А.Н. Указ. соч. G 236-242).
160
ванного, подаренного им (этот список служит очень важным источником к
истории нашей культуры)"202.
Заключительные слова Летописца Владимира Васильковича позволяют
предположить, что семья и ближайшее окружение умершего прилагали
усилия к его канонизации203. После предложения: "Тутоже положим конець
Володимерову княжению" следует описание чудесного сохранения тела
князя после его похорон длительное время нетленным. Он пролежал в
гробу с декабря 1288 г. до апреля 1289 г., когда по просьбе его вдовы
Ольги гроб был открыт, и "выдиша тело его цело, бело и благоухание от
гробы бысть"204. Однако до канонизации дело не дошло.
Следовательно, существуют веские основания считать Летописец
Владимира Васильковича выдающимся историко-литературным произве-
дением Древней Руси. Приближаясь, по крайней мере, в первой своей
половине, по форме к традиционным летописям, он, тем не менее, являет-
ся достаточно целостным произведением, подчиненным цели возвеличения
владимирского князя и прославления его земли. И хотя поле зрения
летописца сужено, поскольку он отражал интересы верхушки удельного и,
по сути, небольшого княжества, его повествование дает ученым основа-
ния воссоздать историю всей Галицко-Волынской Руси последней трети
ХШ в., бросить взгляд на события в соседних русских княжествах, а также
в Польше, Литве и Ятвяжской земле.
В. Фрагмент Летописца Мстислава Даниловича
Формально этот Летописец начинается словами: "Начало княжения в
Володимере Мьстислава великаго князя" (с. 610). Однако в тексте
небольшого отрывка Летописца Мстислава, который сохранился во всех
известных сегодня списках Галицко-Волынского свода, рассказ о действи-
тельном начале его княжения, благодаря неудачным перестановкам в
тексте, произведенным каким-то позднейшим редактором, оказался в
середине этого отрывка, уже после рассказа о конфликте Мстислава со
Львом и Юрием из-за Берестья: "Князь же Мьстислав седе на столе брата
своего Володимера.., и нача княжити по брате своемь, правдолюбьем
светяся ко всей братьи своей и к бояром, к простым людемь" (с. 613).
Трудно не заметить, что похвала Мстиславу при восхождении его на
стол Владимира Волынского буквально списана с аналогичной похвалы его
предшественнику Владимиру Васильковичу. М.С. Грушевский иронически
заметил по этому поводу, что "по меньшей мере очень благосклонный к
нему (Мстиславу. - Н.К.) летописец, шумно описывая начало его княже-
ния на Волыни, не умеет сказать ему никакого особенного комплимента и
только прикладывает к Мстиславу летописную (возможно-таки, собствен-
ную) характеристику Владимира"205, Его основной продолжатель в деле
202 Грушевсъкий. Icropifl. С.104-105.
203 Это предположение первым, кажется, высказал В.Т, Пашуто (Пашуто. Очерки.
С. 127).
204 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 927. Этот текст в издании "Летопись по Ипатскому списку" (СПб.,
1871), которым я воспользовался при написании этой работы, неизвестно почему, выпущен.
205 Грушевсъкий. IcTopifl. С. 107.
6. Древнейшие государства
161
исследования истории Галицко-Волынской Руси добавил к этому, что
волынский книжник, завершавший Летописец Владимира, "несомненно
находился в близких отношениях и с его преемником". Согласно наблюде-
ниям этого ученого, текст Летописца Мстислава, хотя и "пострадал от
последующей переработки, но конструктивно напоминает предшеству-
ющий материал"206.
Создается впечатление, что и тому и другому историку хотелось ска-
зать: "Летописец Мстислава написан тем же автором, что и Летописец
Владимира". И не сделали они этого, вероятно, лишь потому, что не про-
вели соответствующего текстологического исследования. Все же автор
этих строк рискует высказать предположение, по которому оба Летописца
принадлежат одному и тому же волынскому книжнику, жителю города
Владимира.
Конечно, дабы окончательно увериться в этой мысли, необходимо про-
вести кропотливое и длительное исследование текстов. Однако и на
нынешнем этапе изученности Волынской летописи, кажется, имеется
возможность высказать мнение, что в обоих Летописцах - Владимира и
Мстислава - чувствуется одна и та же рука.
На тождественность авторов обоих Летописцев указывает и то, что
книжник Мстислав продолжает, как будто ничего не произошло, сюжеты
труда своего предшественника, - например, историю с захватом Юрием
Львовичем Берестья, начавшуюся еще в Летописце Владимира. Точно
так же рассказ об отношениях Конрада П Мазовецкого с Мстиславом сво-
бодно и непринужденно продолжает аналогичное повествование в Лето-
писце Владимира. Бросается в глаза и стилистическая близость обоих
памятников.
Следовательно, хоть формально Летописец Владимира обрывается на
рассказе о чудесном сохранении нетленным его тела, а дальше идет заго-
ловок о начале княжения Мстислава, мы имеем, полагаю, дело с единым и
целостным историко-литературным произведением. Даже идейная направ-
ленность посвященной Мстиславу части буквально совпадает с подобной
особенностью основной части этого произведения, в котором речь идет о
жизни и деяниях Владимира Васильковича.
Да и сам герой этого псевдолетописца Мстислава Даниловича представ-
ляет собой лишь бледную тень своего симпатичного предшественника. И
не только потому, что их летописные характеристики буквально совпа-
дают. Точно так же, как когда-то говорили Владимиру (и у того были на
то основания), «Мьсгиславу же рекоша бояре его и братни (т.е. Влади-
мира - очень красноречивая деталь! - Н.К.) бояре...: "Можем, господине,
головы своя положити за тя, и дети наши"» (с. 611). Точно так же, как
Владимир, Мстислав - в изображении волынского книжника, понятно! -
заботится о мире и избегает кровопролития: «Князь же Мьстислав бяшеть
легосерд и рече бояром своим: "Не дай ми Бог того учинити, оже бы мне
пролити кровь неповиньную; но я исправлю Богом и благословением брата
своего Володимера"» (с. 611), Это постоянное напоминание о Владимире
тоже может свидетельствовать о том, что жизнеописание Мстислава, по
206 Пашуто. Очерки. С 130.
162
крайней мере в сохранившейся части, создано историком Владимира Ва-
сильковича, продолжившего таким образом апологию своего настоящего,
пусть и скончавшегося к тому времени героя.
Единственное отличие в идейной направленности Мстиславовой части
Волынской летописи от Владимировой удалось увидеть в том, что вместо
безоговорочного осуждения Льва Даниловича наблюдается более мягкое к
нему отношение. Например, рассказ о военных действиях Льва в Польше
выдержан в благожелательном тоне. Владимирский книжник даже счел
возможным поместить похвалу Льву, что было, наверное, делом тактики,
результатом кратковременного сближения галицкого князя с Мстиславом:
"Бысть Лев князь мудрый и хоробор, и крепок на рати, не мало бо показа
мужьство свое во многых ратех" (с. 615), - не случайно автор все кружит
вокруг храбрости и "крепости на ратех" Льва: тот действительно этим
отличался. А вот что касается мудрости - наш источник рисует его совсем
иным.
Жизнеописание Мстислава, а вместе с ним и Волынская летопись,
обрываются на событиях 1289-1290 гг. Согласно образному выражению
М.С. Грушевского, после этого "киммерийская тьма" упала на историю
Галицко-Волынской Руси. Последними записями Волынской летописи и
заодно Галицко-Волынского свода являются известия о кончине мелких
удельных князей: пинского Юрия Владимировича и степанского Ивана
Глебовича (с. 616). Их смерть М.С. Грушевский датировал, исходя из
того, что чуть раньше, в июле 1289 г., Лев Данилович ходил на Польшу.
А уже после того умерли Юрий и Иван; а это, по мнению единственного
пока что хронологизатора Галицко-Волынской летописи, произошло зимой
1289/90 г?07 Остается неясным даже приблизительное время кончины
Мстислава Даниловича. Н.А. Баумгартен осторожно заметил в своем
генеалогическом справочнике, что этот князь умер "после 1292 г."207 208
(наверное, потому, что это последняя дата, указанная на полях Ипатьев-
ского списка Волынской летописи).
Так на рубеже 80-90-х годов ХШ в. внезапно обрывается Галицко-
Волынская летопись. Причина этого остается неизвестной. Поскольку все
существующие на сегодня списки этого памятника берут начало от одно-
го-единственного протографа, можно выразить уверенность в том, что
окончание этого протографа погибло - то ли в междукняжеской борьбе, то
ли во время нападения татар, то ли в середине XIV в., когда польские п
литовские паны завоевывали Галицкую и Волынскую земли, а то и в ходе
обыкновенного пожара, которыми так богато было средневековье. Науке
все равно. Надежды найти утраченные заключительные страницы
Галицко-Волынского свода в любом случае нет.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Рассмотрение структуры, жанровых и идейных особенностей Галицко-
Волынской летописи привело меня к мнению, что этот выдающийся
памятник древнерусской истории и литературы в большей своей части -
207 Грушевсъкий, Хронольогш. С. 60.
Baumgarten. Genealogies. I. Tab. XI. № 12. P. 47.
163
6*
вплоть до начала Летописца Владимира Васильковича - состоит из от-
дельных повестей, соединенных между собой и обработанных позднейши-
ми редакторами и составителями. Смею полагать, что в настоящей статье
предложена новая концепция структурного построения исследованного
памятника. Ведь мои ученые предшественники М.С. Грушевский и
Л.В. Черепнин хотя и допускали наличие отдельных повестей в составе
нашей летописи, но так и не пришли к мысли о том, что она почти вся
состоит из таких повестей.
Как удалось установить, в составе основных повестей Галицко-Волын-
ского свода (Начальной Галицкой, Антиордынской и др.) содержатся
меньшие по объему, известия которых обычно разрывают тексты таких
главных повестей, а сами эти меньшие повести оказались также разоб-
щенными. На мой взгляд, это было сделано сознательно и по двум причи-
нам. Первая - чтобы сделать картину повествования адекватной действи-
тельности, когда одновременно развивались несколько разных по характе-
ру и значению процессов и явлений. Вторая - придать произведению вид
настоящей летописи. Вероятно, галицкие и волынские книжники понимали
уникальность и необычность для читателей своих сочинений. С этой же
целью кем-то из позднейших редакторов была прилажена хронологическая
сетка к Ипатьевскому списку Галицко-Волынского свода.
Никто, кажется, до настоящего времени не предпринял попытки
ответить на простой и очевидный вопрос: почему Галицко-Волынский свод
столь явно и принципиально отличается от традиционных древнерусских
летописей, состоящих из погодньгх, строго датированных статей с никогда
не нарушаемой хронологией? Это выглядит удивительным, если принять
во внимание всеобщее убеждение среди ученых относительно существова-
ния в ХП в. летописания в этом регионе, по меньшей мере в Галицкой
Руси. Позволю себе высказать собственное мнение по поводу только что
отмеченного феномена Галицко-Волынской летописи ХШ в.
Несмотря на априорное убеждение большинства исследователей в
существовании летописания в Галицко-Волынской Руси ХП в., никому до
сих пор не удалось выявить его конкретных следов. Известно, что в Киев-
ской летописи ХП в.209 с началом 40-х годов появляются известия о
галицких делах. Однако их происхождение не нашло удовлетворительного
объяснения. Характерно, что Л.В. Черепнин и В.Т. Пашуто, авторы наи-
более серьезных исследований о Галицко-Волынском своде, ни словом не
упомянули о самой возможности летописания в ХП в. в Галицкой и
Волынской землях.
Тем не менее еще недавно летописеведы обыкновенно считали, что
Киевская летопись имеет прямые заимствования из гипотетических галиц-
кой, а то и волынской летописей ХП в. Д.С. Лихачев прямо писал о таких
заимствованиях под 1141, 1144, 1145, 1154, 1187, 1189, 1190 и 1197 гг.
При этом ученый-филолог колебался в том, были ли известия включены в
Киевский свод, составленный около 1200 г., или же их ввел в летопись
составитель свода конца ХШ в 210 Но никаких доказательств существова-
209 Летопись по Ипатскому списку. С. 205-479.
Лихачев Д.С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л„ 1947.
С. 432.
164
ния летописания в Галицко-Волынской Руси в ХП в. Д.С. Лихачев не
привел.
Сама по себе подробность галицких известий в Киевской летописи тре-
бует объяснения. На мой взгляд, ближе всех подошел к истине Б.А. Ры-
баков. Рассмотрев рассказы киевского летописца о галицких делах, уче-
ный пришел к выводу, что, "вероятно, существовало двое различных га-
личан, эпизодически принимавших участие в киевском летописании"211.
Один из этих книжников был привлечен к работе печерским книжником
Поликарпом в конце 60-х годов XXI в. Но дальше, о событиях 1187-
1188 гг., писал уже другой галичанин, появившийся при дворе Рюрика
Ростиславича в 1189-1190 гг. Он и "вписал в летопись Рюрикова летопис-
ца биографию Владимира Галицкого и славные дела его шурина и покро-
вителя Игоря Северского"212. Этот взгляд Б.А. Рыбакова на галицкие
известия Киевской летописи в общем приняла В.Ю. Франчук213.
Автор этой работы придерживается мнения об отсутствии летописания
в Галицко-Волынской Руси ХП в. Иначе летописец Даниила Галицкого
попросту продолжил бы его. Вместо этого уже с середины XII в. там
начали создавать историко-литературные повести, посвященные деяниям
галицких князей. Как мне кажется, галицкое происхождение имеет под-
робная и драматическая повесть о переговорах с киевским послом Петром
Бориславичем князя Володимерко Володаревича и смерти последнего214.
Но эта повесть сохранилась в составе Киевской летописи, переработанной
в благоприятном для киевского князя Изяслава духе.
Таким образом, есть основания допускать, что Летописец Даниила
Галицкого, да и почти вся Галицко-Волынская летопись стали своеобраз-
ным продолжением присущей Галицко-Волынской Руси литературной
традиции - написания особенных повестей. Если это так, то мы имеем
дело с исключительным для всей древнерусской литературы XI-XIII вв.
явлением.
211 Рыбаков Б.А, Русские летописцы и автор "Слова о полку Игореве”. М.» 1972. С 156.
212 Там же. С 159.
213 Франчук BJO. Киевская летопись. Киев, 1986. С. 6.
214 Летопись по Ипатскому списку. С. 317-319.
В. А. Кучкин
КНЯЖЕСКИЙ ПОМЯННИК В СОСТАВЕ
КИЕВО-ПЕЧЕРСКОГО ПАТЕРИКА ИОСИФА ТРИЗНЫ
Киево-Печерский патерик в редакции настоятеля киевского Печерского
монастыря Иосифа Тризны (1647-1655) был открыт в 1847 г. известным
знатоком и собирателем рукописей В.М. Ундольским. То была пора
увлечения проблемой Нестора и розысков новых материалов о древнерус-
ском летописце* 1. Наиболее полные сведения о Несторе содержались в
Киево-Печерском патерике. Долгое время последний был известен иссле-
дователям лишь в печатном виде2. Когда в конце 30-х гг. прошлого
столетия обратились к рукописным спискам памятника, то сразу выясни-
лось, что патерик имеет целый ряд редакций, текст которых значительно
древнее и первоначальнее печатного. Тогда были обнаружены Кассианов-
ская I и Кассиановская П редакции патерика, а из Ржева от купца Бер-
сенева был доставлен в конце 1836 г. в Москву для научных занятий
древнейший из известных в настоящее время списков памятника -
пергаменный 1406 г., написанный по заказу тверского епископа Арсения3.
© В.А. Кучкин, 1997
1 Сам В.М. У идольский предварил публикацию своего сообщения о патерике Иосифа
Тризны красноречивым замечанием: "История составления Патерика Печерского тесно
связана со многими вопросами касательно подлинности самой летописи Несторам. Ун-
дольский В.М. Иосиф Тризна, редактор патерика Печерского // ЧОИДР. 1846. Кн. 4, отд. 4.
Смесь. С. 5. Слова В.М. У идольского очень точно формулируют ту конечную цель, которую
ставили перед собой исследователи Киево-Печерского патерика в то время.
2 Об изданиях Киево-Печерского патерика в XVII-XVIII вв. см.: Украгнсыа письменники:
Бю-61блюграф1чний словник. Киш, 1960. С 120-121.
3 Кубарев А.М. О Патерике Печерском // ЖМНП. 1838. Ч. 20. С. 8» примеч. А.М. Ку-
барев первым из исследователей указал на существование нескольких рукописных редакций,
или "рецензий", как он их называл, Киево-Печерского патерика. Он изучил 12 списков
памятника и предложил делить их на три "рецензии". К первой он отнес Арсеньевский
список, к третьей - редакцию, впоследствии получившую название (по предложению самого
же А.М. Кубарева) Кассиановской П, а ко второй - редакцию, в которой от Послания
Симона к Поликарпу были отделены Сказание об основании печерской церкви и статья о
поковании раки Феодосию, причем последняя была помещена за Житием Феодосия.
Кубарев А.М. Указ. соч. С 7-9. Отмеченные А.М. Кубаревым особенности второй "рецен-
зии" патерика являются признаками Кассиановской I редакции. Ср.: Макарий. Обзор редак-
ций Киево-Печерского патерика, преимущественно древних // Изв. ими. Академии наук по
отделению русского языка и словесности. СПб., 1856. Т. 5. Стб. 152; Абрамович Д.И.
Исследование о Киево-Печерском патерике как историко-литературном памятнике. СПб.,
1902. С. 67-87. Макарий предположил, что под второй редакцией А.М. Кубарев разумел
редакцию, помещенную в софийском экземпляре Великой Минеи Четии за май месяц. Сам
Макарий отнес эту редакцию к третьей редакции XVI в. Макарий. Указ. соч. Стб. 159. На
самом деле список Киево-Печерского патерика в указанной минее представляет не особую
редакцию, а извод Кассиановской I. Абрамович Д.И. Указ. соч. С 84. И хотя впоследствии
166
Находка В.М. Ундольского увеличила число рукописных редакций памят-
ника, но разбора и оценки найденной переделки патерика в публикации
В.М. Ундольского сделано не было. Исследователь напечатал лишь текст
первых семи листов рукописи, содержавших название новой редакции и
подробный перечень ее глав* 4.
Передача текста оглавления сделана В.М. Ундольским довольно точно,
но ошибки все-таки встречаются. Так, киноварный заголовок перечня:
"Оглавление вещей, яже в книзе сей" (л. 2)5 оказался в публикации
В.М. Ундольского пропущенным6. Вместо слов "град Искоростинъ" (л. 2)
подлинника у Ундольского напечатано "градь ихъ Коростинъ" (№ 8), вмес-
то "на ТрубепгЬ" (л. 3) - "на Трубеж'Ь" (№ 2), "пречюдною иконою"
(л. 4 об.) - "предъ чудною иконою" (№ 52), "истроши имение" (л. 5 об.) -
"испроши им'Ьние" (№ 75) и т.д.7 Во многих случаях В.М. Ундольский
сокращал написания источника. В последнем, например, читалось "О свя-
тых преподобномученицах блаженных отцех ФеодоргЬ и Василии" (л. 5,
заголовок гл. 66). В.М. Ундольский передавал этот заголовок так: "О св.
преп. муч. блаж. от. Феодора и Василии"8. В оглавлении писец неудачно
разделил на две части название гл. 93, но на поле против заголовков
киноварью пометил: "93", "93 ж” (л. 6). В.М. Ундольский не обратил
внимания на второй номер 93 и в публикации обозначил другую половину
названия одной и той же главы цифрой 94. Отсюда началось различие в
нумерации глав у В.М. Ундольского и в подлиннике. Писец оглавления
патерика Иосифа Тризны насчитал 104 главы, а В.М. Ундольский из-за
указанной ошибки- 105. Говорить столь подробно о мелких недочетах
публикации В.М. Ундольского приходится потому, что они позволяют
прийти к одному немаловажному наблюдению. Оказывается, на протя-
жении нескольких десятилетий ученые строили свои выводы о Киево-
Печерском патерике в редакции Иосифа Тризны не на основании знаком-
ства с рукописью, а исключительно по публикации В.М. Ундольского. Об
этом догадывался еще Д.И. Абрамович9, но теперь это можно утвер-
ждать со всей определенностью, потому что погрешности публикации
В.М. Ундольского, словно зеркалом, повторены его последователями.
В этой связи меняется и оценка научной значимости их трудов.
В 1856 г. с обзором редакций Киево-Печерского патерика выступил
винницкий епископ Макарий. Небольшой раздел своей работы он посвятил
рассмотрению редакции Иосифа Тризны10. По заголовку патерика, приве-
денному Макарием, по количеству насчитываемых им глав памятника
А.М. Кубарев признавался, что Кассиановская I редакция не была ему известна, на самом
деле он был знаком с нею, но, по-видимому, не знал списков с записью о написании этой
редакции в 1460 г. Ср.: Кубарев А.М. О редакциях Патерика Печерского вообще... //
ЧОИДР. 1858. Кн. 3, отд. 1. С 105.
4 Ундольский В.Л/. Указ. соч. С. 5-10.
5 РГБ. Ф. 304. № 714. Здесь и далее ссылки на листы рукописи приводятся в тексте.
6 Ундольский. В.М. Указ. соч. С. 6.
7 Там же. С. 6, 7, 8, 9. Проставленные в скобках номера обозначают номера указанных в
оглавлении глав.
8 Ундольский В.М. Указ. соч. С. 8.
9 Абрамович Д.И. Указ. соч. С. 98.
10 Макарий. Указ, соч, Стб. 160-163.
167
видно, что все сведения о нем он почерпнул из труда В.М. У идольского11.
Искусственно разделив содержание патерика на 5 разделов, Макарий
пытался дать характеристику каждому из них и определить источники
входящих туда глав. Последнее ему удалось в малой степени, потому что,
не видя рукописи, он мог выявить источники не ближайшие, а весьма
отдаленные, к которым известия патерика Тризны восходили опосре-
дованно, через ряд промежуточных памятников и редакции. Так, главы об
Исаакии затворнике и Нифонте, епископе Новгородском, помеченные
в оглавлении патерика номерами 58 и 81, Макарий посчитал заимство-
ванными из летописи12, хотя, как выяснилось позднее, они уже были в той
редакции Киево-Печерского патерика, которая легла в основу перера-
ботки Иосифа Тризны13. Интересуясь исключительно рассказами о первых
киевских подвижниках, Макарии прошел мимо другого, значительно более
интересного материала, содержащегося в патерике XVII в., а потому дал
весьма пессимистическую оценку памятника: "редакция Иосифа Тризны
есть одна из самых несовершенных: статьи, собственно составляющие
патерик, здесь разорваны на части и перемешаны, а большинство статей
вовсе к патерику и не относится"14.
А.М. Кубарев, посвятивший разбору сочинения Макария специальную
статью, при характеристике патерика Иосифа Тризны также исходил
только из описания В.М. У идольского15. Однако внимательное ознаком-
ление с публикацией последнего привело А.М. Кубарева к более содер-
жательным заключениям, чем Макария. Весь труд Иосифа Тризны "по
великому числу содержащихся в нем статей разного рода" он считал
скорее сборником, чем патериком16. Тем не менее А.М. Кубарев призна-
вал, что это "действительно особенная редакция" памятника, что его
составитель "имел свою особенную цель", т.е. считал сборник состав-
ленным не механически, а по определенному идейному замыслу. Конечно,
незнание рукописи мешало А.М. Кубареву конкретно раскрыть задачи,
поставленные перед собой составителем патерика, которого А.М. Куба-
рев признавал "человеком книжным и, по своему времени, образован-
ным"17, но сама постановка вопроса намечала верные пути дальнейшего
исследования. А.М. Кубарев заметил также, что многие известия в па-
терике Иосифа Тризны "взяты из Несторовой и других летописей"18, И он
11 Так, в заголовке патерика В.М. Уидольский допустил небольшое отступление от па-
мятника. Вместо слов "приложи некоих жития" (л. 1) рукописи он напечатал "приложи
нЪкиихъ жития" (Ундольский В.М. Указ. соч. С. 5). Опечатка В.М. Уцдольского повторена
Макарием. См.: Макарий. Указ. соч. Стб. 161.
Макарий. Указ. соч. Стб,162.
13 По наблюдениям А.М. Кубарева и Д.И. Абрамовича (подробнее см. ниже), в основу
редакции Иосифа Тризны была положена Кассиановская II редакция, где были и рассказ об
Исаакии, и рассказ о Нифонте. См.: Патерик. С. 128-131,71—73-
м Макарий. Указ. соч. Стб. 163.
15 Кубарев А.М. О редакциях патерика Печерского вообще, в ответ на статью "Обзор
редакций Киевопечерского патерика, преимущественно древних” // ЧОИДР. 1858. Кн. 3,
отд. 1. С. 95-128 (далее - Кубарев А.М. О редакциях...).
16 Там же. С. 100.
17 Там же. С 103.
18 Там же.
168
справедливо заключил, что "отчетливое понятие" о летописных источ-
никах патерика "весьма может быть полезно для изучающих летопись
Нестора"19. Что касается до определения источника житийных статей
патерика Иосифа Тризны, то и здесь А.М. Кубарев сделал правильный
вывод о том, что в их основе лежит Кассиановская II редакция Киево-
Печерского отечника20.
Почти дословным изложением выводов Макария ограничила свои
замечания о патерике Иосифа Тризны МА Викторова21.
Ничего оригинального не внес в оценку редакции Тризны и В.А. Яков-
лев, хотя в своей работе "Древнекиевские религиозные сказания" он уде-
лил патерику XVII в. целых 8 страниц22, больше, чем его предшествен-
ники. По существу, В.А. Яковлев ограничился перепечаткой публикации
В.М. У идольского, повторив ее ошибки и сокращения23. Лишь в конце он
сделал выводы о том, что "собственно патерик Печерский составляет
только третью часть этого сборника (т.е. патерика Иосифа Тризны. -
В.К.), Большинство других статей взято из летописи и часто не имеет ни
малейшего отношения к Печерскому монастырю. В тексте статей соб-
ственно патерика удержаны вставки второй Касьяновской редак-
ции..."24. Никакого самостоятельного значения процитированные выводы
В. А. Яковлева не имеют. Они - механическая компиляция точек зрения
на патерик Тризны Макария и полемизировавшего с ним AM. Кубарева.
Долгое время после В.М. У идольского никто из исследователей не
занимался рукописью рассматриваемой редакции патерика. Лишь в 1880 г.
Е.Е. Голубинский вновь непосредственно обратился к памятнику. Его
заинтересовала лишь одна глава, содержавшая Уставную грамоту Туров-
ской епископии. На нее обратил внимание еще Макарий, но в содержание
грамоты не вникал, поскольку знал о ней только из публикации В.М. Ун-
до льского25. В отличие от своего предшественника Е.Е. Голубинский
просмотрел рукопись и поместил в своем труде отрывок из Устава26. Этим
он и ограничился. Ни анализа Уставной грамоты, ни связи ее с другими
главами патерика, что могло бы пролить свет на приемы работы Тризны и
его сотрудников, в работе Е.Е. Голубинского сделано не было.
Наиболее обстоятельный из всех существующих к настоящему времени
обзоров редакции патерика Иосифа Тризны был сделан в 1902г.
Д.И. Абрамовичем27. Д.И. Абрамович последовательно рассматривал гла-
19 Там же.
20 Там же. С. 100. А.М. Кубарев пишет здесь о Кассиановской редакции, имея в виду
свою классификацию "рецензий” патерика. По современной классификации она стала
Кассиановской П.
21 Викторова МЛ. Составители Киево-Печерского патерика и позднейшая его судьба.
Воронеж. 1871. С. 29.
22 Яковлев В.А. Древнекиевские религиозные сказания. Варшава, 1875. С. 54-62.
23 Ср. передачу заголовков у В.А. Яковлева гл. 8. 20, 52, 66, 75, о которых речь шла
выше. Заголовки этих глав см.: Яковлев В.А. Указ. соч. С. 55,56,58,59.
24 Яковлев Ви4. Указ. соч. С. 61.
25 Макарий. История русской церкви (2-е. изд.) СПб., 1868. Т. 1. G 195. Примеч. 305.
26 Голубинский Е.Е. История русской церкви. М., 1880. Т. 1, первая половина. С 561.
21 Абрамович Д.И. Указ. соч. С. 98-109. Примеч. 138 на с. 98 (дата доклада Д.И. Абра-
мовича о патерике Иосифа Тризны).
169
вы или группы глав патерика и устанавливал их источники. В первую
очередь его интересовали источники житий печерских монахов, поме-
щенных в сочинении Иосифа Тризны. Д.И. Абрамович подтвердил догадку
А.М. Кубарева о том, что в основе этих житий лежит Касси айовская
II редакция Киево-Печерского патерика28. Он указал также на связь пере-
работки Тризны с последующими печатными изданиями патерика на
русском языке29. В этом, по мнению Д.И. Абрамовича, и заключался весь
научный интерес изучения этой редакции XVII в.30 Столь узкий подход
к памятнику объяснялся вполне естественно. Из обзора Д.И. Абрамовича
видно, что он хотя и просматривал рукопись, но просматривал бегло. Если
исследователь находил в житии того или иного киевского подвижника,
помещенном в патерике Иосифа Тризны, какие-то лишние по сравнению
с Кассиановской II редакцией патерика исторические детали, хроноло-
гические пометы, то он лишь отмечал их наличие, не стараясь объяснить,
откуда и как попали они в патерик. А определение Д.И. Абрамовичем
источников заимствованных из летописей глав патерика Тризны было
вообще методически беспомощным. В качестве источников этих глав он
называет Густынскую, Ипатьевскую, Лаврентьевскую летописи, Лето-
писец Переяславля Суздальского, Львовскую летопись, Никоновскую,
Новгородскую I, Софийскую I летописи и Тверской сборник31. Если пове-
рить Д.И. Абрамовичу, то на полке у Иосифа Тризны должны были
стоять почти все вышедшие к началу XX в. тома Полного собрания
русских летописи. Дело, конечно, не только в сомнительной многочис-
ленности предполагаемых Д.И. Абрамовичем летописных сводов, будто
бы использованных при составлении патерика Тризной и его помощниками,
но главное в том несистематическом, выборочном сопоставлении истори-
ческих данных патерика с летописями, которое он проводил. И хотя в
изучении памятника исследователь сделал явный шаг вперед по срав-
нению со своими предшественниками, он оказался далек от решения тех
задач, которые сформулировали относительно патерика Тризны еще
В.М. Ундольский и А.М. Кубарев.
Много позднее Д.И. Абрамовичу пришлось’ вновь коснуться, правда,
мельком, разбираемой переработки Киево-Печерского патерика. Теперь
исследователь дал более интересную оценку всему памятнику, указав, что
он является составной частью целого летописного свода, охватывающего
события древнерусской истории до середины ХШ в.32
Одна из последних работ, имеющих отношение к патерику Иосифа
Тризны, принадлежит Я.Н. Щапову. Объектом его изучения явился не
памятник в целом, а отдельные главы - церковные уставы и выписки
из Русской Правды, включенные в патерик. Ценность исследования
Я.Н. Щапова заключается в том, что он доказал древность основы двух
текстов патерика - Уставной грамоты Туровской епископии и Туровской
28 Там же. С. 100, 101,102,104, 106, 108.
^Там же. С. 106,107, 108, 109.
30 Там же. С. 108.
31 Там же. С. 100, 103. примеч. 146.
32 Абрамович Д. Киево-Печерьский патерик. КЯ1в, 1930. С XVII.
170
Уставной записи о десятине33. Однако, не проанализировав источники
патерика Иосифа Тризны в целом, характер работы его составителей,
исследователь не смог выявить позднейших вставок в указанных
источниках и неосторожно принял за Туровскую переработку включенный
в патерик церковный Устав князя Владимира34. Искусственным было
выделение Я.Н. Щаповым целого комплекса статей, будто бы содер-
жащих туровские уставы, разделенные летописным текстом35. На самом
деле, в патерике Иосифа Тризны не летописные статьи вставлены в
сборник юридических документов, по предположению Я.Н. Щапова, Ту-
ровских, а различные документы церковного права, в том числе и туров-
ские, включены в отрывок из летописного свода, причем на основании
содержавшихся в летописи исторических данных эти документы были
подвергнуты обработке. Нельзя также согласиться с Я.Н. Щаповым в
том, что летописные статьи, окружающие в патерике памятники церков-
ной юрисдикции, близки Ипатьевской летописи3®. В действительности, в
патерике с л. 1 по л. 90 об. включительно идет выборка из весьма позд-
него так называемого Тверского сборника с несколько переставленными
погодными статьями и перебитая на л. 68 об.-70 и 73-74 указанными
выше вставками, а на л. 74-74 об. вставкой об Антонии Печерском37.
Приведенный обзор научных мнений о патерике Иосифа Тризны и раз-
личных его составных частях показывает, насколько мало обследован
этот памятник. Определены далеко не все его источники, почти не вы-
явлен характер работы его составителей, а потому общая оценка памят-
ника, зависящая от решения этих вопросов, оказывается у исследователей
противоречивой и приниженной. Такое положение дела объясняется
довольно просто. Редакция Киево-Печерского патерика Иосифа Тризны
была открыта почти одновременно с другими, более старшими редакциями
памятника. На них, естественно, и было обращено основное внимание
ученых. Поздняя переработка XVII в. интересовала их мало. Между тем,
анализ отдельных глав этой редакции патерика, в частности, содержащих
Уставную грамоту Туровской епископии и Туровскую Уставную запись о
десятине, свидетельствует о том, что при работе над ними были исполь-
зованы редчайшие исторические источники. Выясняется, что в середине
XVII в. в руках у архимандрита Киево-Печерского монастыря Иосифа
Тризны и его сотрудников были такие материалы, которые дошли до нас
только в единственном уцелевшем списке составленного ими "Пате-
рикона". Подобное обстоятельство возбуждает повышенный интерес к
памятнику, ставит его на особое место среди других произведений украин-
ской общественно-политической мысли XVII в. Впрочем, точная оценка
патерика Иосифа Тризны как историко-литературного явления своей эпо-
хи может быть сделана только после внимательного источниковедческого»
33 Щапов Я.Н. Туровские уставы XIV века о десятине // АЕ за 1964 г. М., 1965.
С. 254-256.
34 Там же. С 253-254.
35 Там же. С 253.
36 "Комплекс туровских уставов в Патерике находится средн летописных статей, близких
к тексту Ипатьевской летописи..." (Там же. С. 253).
37 Ср.: ПСРЛ. Т. 15. Стб. 16-146.
171
а также идейного анализа всех входящих в его состав глав. При этом
нельзя забывать, что характеристика каждой главы должна вестись с
учетом общих результатов, полученных при изучении всего памятника.
Только при таком подходе возможно разрешение довольно многочислен-
ных частных сомнений, возникающих при разборе той или иной составной
его части.
* * *
Пожалуй, наиболее интересной среди них является глава, которую, по
ее содержанию, можно назвать княжеским помянником. В основу по-
мянника были положены редкие летописные тексты. "Отчетливое по-
нятие" о них позволяет не только решить, на каких летописных сводах
базировались украинские историко-литературные сочинения XVII в., но и
действительно оказывается "полезно для изучающих летопись Нестора"38,
т.е. вопросы древнерусского летописания. Кроме того, в помяннике обна-
руживаются уникальные исторические известия, а его источниковедческий
анализ вскрывает те приемы составительской и редакционной работы,
которые практиковали Иосиф Тризна и его сотрудники. В итоге при
разборе помянника удается получить данные, значение которых далеко
выходит за узкие рамки главы патерика Иосифа Тризны и даже за
пределы самого патерика.
Необходимо сказать, что изучение помянника, т.е. части патерика
Тризны, предшествовала работа по определению источников всего этого
произведения39. Последнее обстоятельство значительно облегчает анализ
помянника и, корректируя выводы, полученные на частном материале,
делает их более точными и достоверными.
В тексте патерика Иосифа Тризны какого-либо заголовка княжеский
помянник не имеет. Просто первые строки его текста написаны кино-
варью, что и указывает на начало особой главы. Но в перечне содер-
жания, открывающем рукопись Тризны, помяннику дано название:
"О создании церквей и монастырей в богохранимом град-Ь КиевЪ от пре-
св'Ьтлых великих князей киевских самодержцевъ и гд-fe в которой поло-
женъ бысть, изв-Ьщение" (л. 6 об.-7). Составлен помянник по определен-
ному плану. В его первом разделе приводятся данные о распространении
христианства среди древних руссов. Раздел начинается с легендарного из-
вестия о крещении части руссов во времена Аскольда и Дира. Далее в
хронологическом порядке излагаются сведения о христианах среди окру-
жения Игоря Рюриковича, о крещении его жены Ольги и, наконец, о при-
нятии христианства князем Владимиром Святославичем.
После этого план главы меняется. Начинается новый раздел, в котором
говорится в церковном строительстве Владимира и его сына Ярослава.
Указываются церкви, поставленные в различных городах Владимиром,
приводится перечень князей, похороненных в Десятинной церкви в Киеве
и в церкви Спаса на Берестове. Затем даются сведения о церквах,
38 Кубарев А.М. О редакциях... С. 103.
39 Краткие выводы этой работы, носящие предварительный характер, опубликованы
в статье: Кучкин В.А. Фрагменты Ипатьевской летописи в Киеве-Печерском патерике
Иосифа Тризны //ТОДРЛ. Л., 1969. Т. 24. С. 196-198.
172
заложенных Ярославом Мудрым, и о княжеских захоронениях в киевском
Софийском соборе и монастыре св. Георгия.
Далее следует третий, наиболее обширный раздел помянника. Компо-
зиция его отличается простотой и четкостью: сначала приводится свиде-
тельство об основании той или иной церкви и далее сообщается о том, кто
и когда был в данной церкви погребен. Таким образом последовательно
описаны церкви в Киеве, точнее, под Киевом, в Чернигове, Переяславле
Южном и Владимире на Клязьме. Из киевских церквей названы ветхая и
новая Успенские церкви в Печерском монастыре, церковь Михаила архан-
гела в Выдубицком монастыре, Андрея Первозванного в Янчине монас-
тыре, Михаила архангела в Михайловском Златоверхом монастыре,
Федора Тирона в Федоровском монастыре, Положения пояса Влахернской
богоматери в монастыре на Клове и Кирилла в Кирилловском монастыре.
Из церквей Чернигова, Переяславля Южного и Владимира на Клязьме
упомянуты лишь их соборы. Перечень захороненных во всех этих церквях
лиц включает только южнорусских князей, княгинь, их детей, а также
некоторых бояр и церковных иерархов. Князья Северо-Восточной Руси
в перечне не упомянуты, хотя их столичный собор в помяннике назван.
Уже характер заключенного в рассматриваемой части патерика мате-
риала, порядок его изложения позволяют обнаружить ту центральную
идею, которой руководствовались составители данной главы. Их основная
мысль заключалась в подчеркивании факта принятия Русью православия
из Византии и его распространения по стране, правда, преимущественно в
пределах древней "Русской земли”. Показателем такого распространения и
были церкви, поставленные Владимиром, Ярославом и их потомками.
Подобный замысел не был ни нов, ни оригинален. В определенной степени
он присущ всему патерику Иосифа Тризны. Сходные идеи, вызванные
полемикой православной братии Киево-Печерского монастыря с католи-
ками и униатами относительно древнейших судеб русской церкви,
характерны и для более ранней редакции патерика Сильвестра Коссова40.
Что касается подборки материала о строительстве церквей главным
образом в Киеве, Чернигове и Переяславле Южном, то такая подборка
обгоняется тем пониманием Руси как географического объекта, которое
было распространено среди печерских монахов и которое нашло свое отра-
жение в изданном ими позднее первом печатном руководстве по русской
истории—Синопсисе.
Хотя идеи, заложенные в княжеском помяннике его составителями, и
представляют некоторый интерес для исследователей, значительно боль-
шая ценность данного памятника состоит в том, что в нем нашли отра-
жение различные летописные источники, определение которых позволяет
сделать ряд важных историко-литературных выводов. Однако прежде,
чем переходить к рассмотрению того, откуда то или иное конкретное
сведение попало в помянник, следует сказать несколько слов о методике
вывления источников таких конкретных известий.
Неудача Д.И. Абрамовича в определении летописных сводов, из кото-
40 Rogov A, Maciej Stiyjkowski i historiografia Ukrainska XVII wieku // Slavia Orientalis. Roc.
XIV. 1965. N 3. S. 313-317.
173
рык делались заимствования в патерик Иосифа Тризны, объясняется тем,
что он анализировал не все, а лишь отдельные, более или менее случайно
выбранные в его тексте летописные вставки и не придал особого значения
тем известиям в патерике, которые находят соответствие лишь в одной
или некоторых из большого числа русских летописей. Поэтому для пра-
вильного решения задачи необходимо точно выделить все летописные
заимствования в патерике Иосифа Тризны и по уникальным известиям
среди них, находящим аналогию во вполне определенных летописных
сводах, установить, что за летописные памятники были в распоряжении
Тризны и его сотрудников. Только таким путем можно получить не-
обходимый критерий для распознавания источников тех летописных
сведений патерика, которые сами по себе не дают ясных указаний на свое
происхождение, поскольку встречаются во множестве летописных сводов.
Что касается летописных памятников, использованных при сопо-
ставлении княжеского помянника, то два из них устанавливаются совер-
шенно точно на основании самого его текста. Под 6911 г. в помяннике
описывается смерть великого князя киевского Скиргайла Ольгердовича,
похороненного в Успенской соборной церкви Печерского монастыря
(л. 365 об.). Рассказ патерика находит соответствие только в литовско-
белорусских летописях41. Под 6706 г. в патерике читается обширная
статья о строительстве каменной стены в киевском Выдубицком монасты-
ре, предпринятом великим князем киевским Рюриком Ростиславичем
(л. 366-369 об.). Такая статья есть лишь в Ипатьевской летописи42. Сле-
довательно, Ипатьевская летопись явилась одним из источников, к кото-
рым обращались составители помянника. Определению третьего лето-
писного источника анализирумой части памятника помогает то обстоя-
тельство, что в других главах патерика Тризны ясно обнаруживаются
заимствования из Тверского сборника, точнее, из отредактированного,
видимо, в Киеве ростовского свода 1534 г., лежащего в основе первой
части Тверского сборника. Так, в гл. 16 патерика Иосифа Тризны, в
перечне содержания названной "О взятии Херсона, великого града гре-
ческаго, и о крещении Владимеровомъ в немъ и венчании со царицею
греческою Анною, и в'Ьру ему предаша" (л. 2 об.), приводится известная
фраза составителя ростовского свода: "ньпгВ же азъ нача преписывати сие
в л*Ьто 7042..." (л. 61 об.)43. Эта авторская ремарка не встречается ни в
каких других сводах. Есть в патерике Тризны и многие их тех мест,
которые издатели т. XV Полного собрания русских летописей справедливо
считали уникальными, характерными только для Тверского сборника44.
После этих предварительных замечаний необходимо обратиться уже непо-
средственно к конкретному определению источников исторических сведе-
ний, содержащихся в помяннике.
41 ПСРЛ. Т. 17. Стб. 81, 95, 169, 204, 277, 327, 388, 452, 515.
42 Здесь и далее Ипатьевская летопись цитируется по изд.: ПСРЛ. СПб., 1908. Т. 2.
(2-е изд.). Стб. 708-715.
43 Ср.: ПСРЛ. Т. 15. Огб. 108; то же и в Забелинском списке Тверского сборника (ГИМ.
Муз. № 2886. Л. 44 об. (далее - Заб.).
44 ПСРЛ. Т. 15. С. V; Стб. 112-113, 146; Заб. Л. 46, 46 об., 59. В патерике Тризны
соответствующий текст читается на л. 64 об., 65 об., 90 об.
174
* * *
В начале его указывается на крещение россов во времена Аскольда
и Дира. Крестились они потому, что были поражены чудом, случившимся
с брошенным в огонь и оставшимся неповрежденным евангелием.
В тексте статьи есть ссылка, что обо всем этом речь уже шла раньше
("яко же выше рФхом" - л. 361). Ссылка оказывается точной. Выше, на
Л. 358 об.-359, в патерике помещен следующий текст: «В лЪто 6376.
Начат царствовати во Грецах Василии Македонянинъ. При сем паки
роди, нарицаемии Руси, иже и Кумани, живущии во ЕксинопонтЬ, начата
пл'Внити страну Римлянскую. И хотяху поити и в Консгянтинград, но
возбрани им вышнии промыслъ. И тогда возвратишася тщии князи их
Аскольдъ и Дир. Царь же Василии сотвори с ними мирно устроение. Они
же восхотьша креститися и просиша архиерея. И посла к нимъ царь. Они
же паки уныша и р'Ыпа ко архиерею: "Аще не видимъ знамения чюдна от
тебЗз, не хощемъ быти християне". Архиер-би же рече: "Просите, еже
хощете". Они же р'Ьша: "Хощем, да вовержеши святое евангелие во огнь
великъ". И возд*Ь же архиереи руцЬ свои на небо и рече: ’’Христе боже,
прослави имя свое!" И постави святое евангелие во огнь. И пребысть
много время во огни, и не прикоснуся ему огнь. Сие вид-Ьвши Руси,
удивишася и мнози крестишася».
Процитированный отрывок представляет собой незначительную пере-
работку статьи из Хронографа 1512 г.45 или восходящей к нему редак-
ции46, но не из западнорусской редакции Хронографа, где подобная статья
имеет иное окончание47. Выписав и несколько изменив статью из Хроно-
графа, Иосиф Тризна или кто-то из его сотрудников при изложении тех же
событий в помяннике сослался уже не на первоисточник, а на свою пере-
работку первоисточника. Такой прием вторичного использования отредак-
тированных текстов встречается в патерике Иосифа Тризны многократно.
Далее в статье сообщается об основании в Киеве соборной церкви
св. Ильи (л. 361). То, что церковь была поставлена при Аскольде и Дире,
несомненно, догадка составителя патерика. Но название церкви, опреде-
ление ее как соборной заимствованы из летописи. Указание на местона-
хождение храма: "иже есть над ручаемъ конец Пасынча Беседы", слово в
слово совпадает с текстом статьи 6453 г. Тверского сборника, который,
очевидно, и послужил источником всего сообщения48 *.
Последующие известия помянника о походе Олега на Царьград, о за-
ключении им мира с византийскими императорами Леоном и Александром
Васильевичами, о договоре с греками Игоря (л. 361) также заимствованы
45 Ср.: ПСРЛ. Т. 22, ч. 1. С. 353.
46 Тот же текст имеется, например, в Хронографах 1599 и 1601 гг. Ср.: ГИМ. Увар.
№ 23. 1°. Л. 693-694; ГИМ. Увар. № 16, 1°. Л. 409; РГБ. Ф. 37. № 21. Л. 471-471 об.
47 ПСРЛ. Т. 22, ч. 2. С 153. Переделка окончания была отмечена еще А.Н. Поповым.
См.: Попов А.Н. Изборник славянских и русских сочинений и статей, внесенных в Хроно*
графы русской редакции. М., 1869. С. 5. Примеч. 1.
4Я ПСРЛ. Т. 15. Стб. 56: Заб. Л. 32 об., 16 (здесь в Заб. перепутаны листы). О том, что
церковь называлась в честь св. Ильи и была соборной, см.: ПСРЛ. Т. 15. Стб. 55 м Заб.
Л. 32об.
175
из Тверского сборника, поскольку в нем есть все перечисленные факты49.
Впрочем, такие же известия содержатся и в Ипатьевской летописи, но
в ней в отличие от Тверского сборника не указано отчество Леона и
Александра50. Заключающая весь отрывок ссылка Иосифа Тризны на
Хронограф: "яко же хронограф свидЪтелствуетъ", не должна смущать,
ибо Тверской сборник как раз и назывался хронографом51.
Рассказ о крещении и смерти княгини Ольги (л. 361-361 об.) восходит
к тому же Тверскому сборнику. Как и в Тверском сборнике, в рассказе
ошибочно указано, что Ольга крестилась при византийском императоре
Иоанне Цимисхии52. В Ипатьевской же летописи, где также имеются
подобные сведения, правильно сообщается, что принятие Ольгой хрис-
тианства произошло при императоре Константине Багрянородном53.
С Тверским сборником дословно совпадают и некоторые фразы рассказа:
"нареченная во святомъ крещении Елена"54, "и не сыпаше могилы над
нею, не велъ бо и тризны творити над собою"55, "сеи похорони блаженную
Ольгу"56. Определение непосредственного источника рассказа о княгине
Ольге осложняется тем, что вся статья 6477 г. Тверского сборника,
повествующая о смерти первой русской княгини-христианки, попала
целиком в патерик Иосифа Тризны (л. 29 об.-ЗО об.). Две мелкие особен-
ности текста помянника сближают его именно с предшествующей главой
патерика, а не с дошедшими списками Тверского сборника. Так, в по-
мяннике говорится, что Ольга "по крещении поживъ лЪт 14" (л. 361;
курсив мой. - В.К.). В тексте Тверского сборника читается "бывши въ
крещении лЪтъ 14"57, а в предыдущем тексте патерика - "бывши по кре-
щении лЪтъ 14" (л. 30 об.). В помяннике указано, что Ольга "преставися
в лЪто 6477 месяца июля въ 11 день" (л. 361 об., курсив мой. - В.К.),
в печатном тексте т. XV ПСРЛ и Забелинском списке - "престави же ся...
въ лЪто 6477 месяца иула (иулия - Заб.) 11 день"58, а в статье 6477 г.
патерика Иосифа Тризны - "престави же ся... въ лЪто 6477 месяца нуля
въ 11 день" (л. 30 об.). Поэтому можно предполагать, что повествование о
смерти Ольги в помяннике составлено по предшествующей главе пате-
рика, влияние же Тверского сборника здесь было опосредованным.
-49 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 37-38 (под 6415 г.); 50 (фраза ’’построити мира прьваго"), 55-56 (под
6453 г.); Заб. Л. 26-26 об., 30 об.. 32 об., 16.
56 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 38; Заб. Л. 26; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 22.
51 ПСРЛ. Т. 15. Стб. I: "Хронографь глаголемый Л'Ьтописець Рускыи". В Заб. эти слова
на л. 2, а на л. 1 читается несколько иное заглавие: "Книга, глаголемая Хронограф, иже
зовется по рускы Л'Ьтописец", но л. 1 и 2 перепутаны.
52 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 62; Заб. Л. 18 (под 6463 г.).
53 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 49: "и бъ тогда цесарь Костянтинъ сынъ ЛеонтовтЛ И в Ипатьев-
ской летописи, и в Тверском сборнике крещение Ольги отнесено к 955 г., когда императором
действительно был Константин Багрянородный.
54 ПСРЛ. Т. 15. Orf. 69; Заб. Л. 20 об.
55 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 68; Заб. Л. 20.
56 Там же.
57 ПСРЛ. Т.15. Стб. 69; Заб. Л. 20 об.
5кТамже.
176
* * *
Сведения о крещении и церковном строительстве Владимира Свято-
славича, которыми открывается второй раздел помянника, также восходят
к Тверскому сборнику. Так, известие под 6496 г. о крещении Владимира
и поставлении им церкви св. Василия (л. 361 об.) составлено по данным,
приведенным в статье 6496 г. Тверского сборника59. Слова помянника
"ид'Ь же стояше кумир Перун" точно повторяют слова указанного лето-
писного свода. Однако тот же текст Тверского сборника уже был исполь-
зован в двух предшествующих главах патерика: в летописной выписке из
этого свода (л. 63) и в "Пов-Ьсти о блажекВмъ и великом князе Влади-
мер’Ё..." (л. 318). Сравнение помянника с обеими главами обнаруживает
большее сходство помянника с текстом "Повести", чем с выпиской из
Тверского сборника или самим Тверским сборником. В помяннике гово-
рится, что Владимир поставил церковь "во имя свое святаго Василия"
(л. 361 об.), в "Повести" - церковь "святаго Василия во имя свое" (л. 318),
в выписке (л. 63) и Тверском сборнике слов "во имя свое" нет60. Утверж-
дение помянника, что церковь Василия была каменной - несомненный
домысел составителя, но домысел этот в определенной мере основан на
тексте "Повести", где вместо фразы Погодинского списка Тверского
сборника о том, что Владимир "повел-Ь церкви рубити и поставляти”61,
читалось "повела церкви поставити" (л. 318), т.е. было опущено указание
на то, что церкви были деревянные (рубились).
Известие САП г. помянника о строительстве Владимиром церкви
Георгия (л. 361 об.) восходит к статье 6497 г. Тверского сборника62, но
заимствовано скорее всего из той же "Повести" о Владимире, где опущено
указание на год построения церкви (отсюда, по-видимому, и хроноло-
гическая ошибка в помяннике - 6477 г. вместо 6497 г.) и не сказано, что
эта церковь - первая из поставленных Владимиром, как утверждалось
в Тверском сборнике. Роднит данное место помянника с "Повестью" и не-
большое текстологическое совпадение: "ноевриа въ 26 день" (помянник,
л. 361 об.) - "ноября 26 день" ("Повесть", л. 320 об.). В Тверском сборнике
читается "ноебря (ноября - Заб.) 26" (нет слова "день")63.
Сообщение помянника под 6499 г. о создании Десятинной церкви в
Киеве и окончании ее строительства в 6504 г. (л. 361 об.) более всего
соответствует Ипатьевской летописи64. В последней, как и в помяннике,
сказано, что церковь была каменной65. В Тверском сборнике такого
59 ПСРЛ. Т.15. Стб. 110; Заб. Л. 45.
60 Там же.
61 ПСРЛ. Т.15. Стб. ПО. В Забелинском списке читается "по&елЪ церкви ставити и
поставляти" (Л. 45). Здесь не затрагивается вопрос о том, насколько отвечало действи-
тельности приведенное утверждение составителей Тверского сборника. Следует указать
только, что оно восходит к Начальному своду и есть в Повести временных лет. НПЛ.
С. 157; ПСРЛ. Т. 1. Стб. 118; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 103.
62 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 113; Заб. Л. 46 об.
63 Там же.
64 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 106,108.
65 Там же. Стб. 106.
177
определения нет66. В "Повести" о Владимире, помещенной в патерике
Тризны, хотя и говорится о том, что закладывалась каменная церковь, но
дата ее постройки опущена (л. 321-321 об.). Таким образом, статья
6499 г. помянника составлена, по всем признакам, на основании данных
Ипатьевской летописи.
Помещенные под 6504 г. упоминания о строительстве Владимиром
каменной церкви в Василеве и церкви св. Спаса на Берестове сопровож-
даются в помяннике ремаркой: "яко же выше написано обрящеши"
(л. 361 об.). Действительно, о Василевской церкви Преображения в
патерике говорилось ранее (л. 71 и 322) по Тверскому сборнику67. А в той
редакции церковного Устава Владимира, что помещена в патерике,
упоминалась и церковь Спаса: "от жита моего 10-я копа святому Спасу и
святой Богородицы" (л. 69). Текст Устава Владимира в патерике Иосифа
Тризны является переработкой южнорусской редакции Устава, в которой
соответствующее место читается иначе: "отъ жита десятину чюдному
Спасу и чюднои святки Богородици"68. Содержание последней фразы
абстрактно. В ней говорится о том, что десятина должна жертвоваться в
пользу бога и богоматери вообще, а не в пользу определенных церквей.
Но поскольку под словами Устава "святая Богородица" почти всегда
подразумевалась киевская Десятинная церковь Успения богородицы, то и
в данном случае тождественное выражение было принято за конкретное
указание на церковь. А возникшее при переделке Устава словосочетание
"святыи Спас" по аналогии стало восприниматься как название другой
церкви. Поскольку Устав был дан Владимиром, был сделан вполне
естественный вывод о построении им церкви Спаса. Но почему именно в
Берестове? Видимо, потому, что в более позднее время там находилась
единственная Спасская церковь в киевской округе. Можно предположить,
что подобные логические основания для заключения о заложении Влади-
миром церкви Спаса на Берестове были и у предшественников Иосифа
Тризны, в частности, у польского историка Яна Длугоша, в сочинении
которого, кажется, впервые сталкиваемся с подобным утверждением69.
Впрочем, во времена Тризны в самой церкви имелась выполненная в
1643 г. по повелению Петра Могилы ктиторская запись, которая припи-
сывала создание храма Владимиру Святому70. Запись была, конечно, из-
вестна Тризне, но он подкрепил заключение своего современника ссылг
кой на имевшийся в его распоряжении источник ("яко же выше, напи-
сано...’’).
Источник статьи 6523 г. помянника о смерти Владимира Святославича
(л. 361 об.) точно указан быть не может, поскольку все сведения статьи
66 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 115; Заб. Л. 46 об.
67 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 117; Заб. Л. 47 об.
68 Памятники древнерусского канонического права//РИБ. Пг„ 1920. Т. 36, ч. 2, вып. I.
С. 32, правый столбец,
69 Рогов А.И. Русско-польские культурные связи в эпоху Возрождения (Стрыйковский и
его Хроника). М., 1966. С. 98.
70 Каргер М.К. Древний Киев. И.; Л., 1961. Т. 2. С 374-375.
178
имеются и в Ипатьевской летописи71, и в Тверском сборнике72, и в
заимствованной из Тверского сборника одной из предшествующих помян-
нику глав патерика (л. 74 об. - 75).
Статья 6523 г. открывает перечень лиц, похороненных в киевской
Десятинной церкви. Под 6519 г. сообщается о смерти жены Владимира
Святославича греческой царевны Анны (л. 362). Известие целиком
заимствовано из предыдущей статьи патерика (л. 74). Сделано лишь
единственное добавление: греческие императоры Василий и Константин
названы Багрянородными. Добавление исторически точное. Заимствовано
оно, по-видимому, из Хронографа, который был в распоряжении Иосифа
Тризны73, или же из помещенного в его патерике Устава Владимира
(л. 68-68 об.). Вставка в статью торжественного эпитета византийских
императоров показывает, насколько внимательно работали украинские
историки XVII в., тщательно сопоставляя и сводя воедино исторические
сведения, разбросанные в разных источниках. Что касается текста на
л. 74 патерика, использованного при составлении помянника, то он восхо-
дит к Тверскому сборнику74, дополняя его известием о захоронении царев-
ны Анны в Десятинной церкви. Известие это достоверно. Оно подтвер-
ждается немецким хронистом первой четверти XI в. Титмаром Мерзе-
бургским, который указывал гробницу жены Владимира в Десятинной
церкви75.
Статья 6509 г. помянника о смерти полоцкого князя Изяслава (л. 362)
заимствована из Ипатьевской летописи. В последней, в отличие, напри-
мер, от Тверского сборника, указано, что Изяслав был отцом Брячи-
слава76. Такое же указание есть и в помяннике. Чтение "Брачиславль"
помянника показывает, что при его составлении был использован такой
список Ипатьевской летописи, который был ближе к спискам ХП (Хлеб-
никовскому и Погодинскому), а не к списку И (Ипатьевскому) этой лето-
писи77.
Известие под 6511 г. о смерти сына Изяслава Полоцкого Всеслава
(л. 362) также попало в помянник из Ипатьевской летописи78. Хотя такая
же статья есть и в Тверском сборнике, но там приведено ошибочное
отчество Всеслава — Мстиславич79.
Сообщение под 6515 г. о переносе тел Изяслава и Всеслава в Киевскую
Десятинную церковь (л. 362) взято из Тверского сборника, где статья
6515 г. следует сразу же за статьей 6511 г.80 , как и в помяннике. В Спис-
71 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 115-116.
72 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 121-122; Заб. Л. 49.
73 Ср.: ПСРЛ. Т. 22, ч. 1. С. 364.
74 ПСРЛ. Т. 15. Огб. 121; Заб. Л. 49.
75 Сборник материалов для исторической топографии Киева и его окрестностей. Киев,
1874. Отд. 2. С. 1.
76 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 114.
77 Ср.: Там же и вар, 46. Хлебниковский список датируется XVI в.. Погодинский - 20-ми
годами XVII в. Хлебниковский список был оригиналом Погодинского.
78 Там же. Стб. 114.
79 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 121. Примеч. 2; Заб. Л. 49.
ПСРЛ. Т. 15. Стб. 121; Заб. Л. 49.
179
ках ХП Ипатьевской летописи статьи 6515 г. нет совсем81, в списке И
проставлены пустые 6512-6514 гг., а потому трудно понять, что известие
под 6515 г. относится к умершим в 6509 и 6511 гг. полоцким князьям82.
Статья 6601 г. о смерти Ростислава Мстиславича, внука Изяслава
Ярославича (л. 362), выписана из Ипатьевской летописи, из списка,
близкого к ХП83. В Тверском сборнике такой статьи нет84.
* * *
После перечня лиц, захороненных в Десятинной церкви, в помяннике
приведены два известия о погребенных в церкви Спаса на Берестове.
Первое из них датировано 6666 г. и сообщает о смерти великого князя
киевского Юрия Долгорукого (Л. 362). Статья составлена по данным
Ипатьевской летописи: приводится точная дата смерти Долгорукого -
15 мая в среду на ночь, назван день погребения - "заутра в четвертокъ"85.
В то же время в статье указаны степени родства Юрия Владимировича,
изображена трафаретная сцена похорон, чего в Ипатьевской летописи
нет. Эти распространения принадлежат, судя по всему, самому соста-
вителю помянника, знавшему княжеские родословные (несколько таких
родословных помещены в патерике - л. 356-360 об.) и начитанному в
шаблонных описаниях княжеских отпеваний. Интересно, однако, то, что
местом захоронения Долгорукого в помяннике названо Берестово. Послед-
нее не упоминается в рассказе Ипатьевской летописи. Там указан только
монастырь св. Спаса. Основания, которые позволили печерскому монаху
XVII в. отождествить этот монастырь со Спасским монастырем на Бере-
стове, были приведены выше, при разборе статьи 6504 г. помянника.
Возможно также, что в XVII в. еще бытовала устная традиция, указы-
вавшая могилу Долгорукого в Берестовском монастыре.
Второе известие помечено 6680 г. В нем говорится о смерти великого
князя киевского Глеба, сына Юрия Долгорукого (Л. 362-362 об.). Статья
представляет собой переделку сообщения Ипатьевской летописи под
6681 г.86 Видимо, на основании слов летописи, что Глеб был похоронен
"ид'Ь же его отець лежит"87, в статью было включено указание на
Берестово. Дата смерти Глеба Юрьевича, приведенная в помяннике:
"генваря въ 22 день", ошибочна. В Ипатьевском списке Ипатьевской
летописи указано, что Глеб умер "генваря въ 20 вь день святого отца
Еуфимья"88. Действительно, день памяти Евфимия Великого приходится
на 20 января89. В списках ХП Ипатьевской летописи стоит та же дата -
81 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 114, вар. 47-47.
82 Там же. Стб. 114.
83 Там же. Стб. 216 и вар. 51,52.
84 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 182; Заб. Л. 73-73 об.
85 Ср.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 489.
86 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 563-564, О том, что смерть Глеба Юрьевича в Ипатьевской летописи
ошибочно отнесена к 6681 г., см..' Бережков НТ. Хронология русского летописания.
М., 1963. С. 187-188.
87 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 564.
88 Там же.
89 Сергий. Полный месяцеслов Востока, Т. 3. С. 31-32.
180
"генваря вь 20 день”90. Откуда же появилась дата 22 января в помяннике?
Из текста списков ХП она не могла быть заимствована. Но если
обратиться к приведенной выше цитате Ипатьевского списка, то при ее
неправильном написании можно было легко получить испорченную дату 22
января. В этой фразе вместо слов "генваря въ к (20) вь день" следовало
только написать "генваря въ кв (22) день", т.е, поставить под титло
следующий за цифрой "к" (20) предлог "в", чтобы возникла ошибка.
Скорее всего, дата 22 января и появилась в помяннике в результате
простой графической описки в его летописном источнике. Но этот
источник не мог быть ни Хлебниковским, ни Погодинским списком
Ипатьевской летописи, поскольку там после цифры "к” нет предлога "в".
Видимо, в руках Иосифа Тризны был особый список Ипатьевского свода,
отличный от списков ХП.
* * *
Второй раздел помянника продолжается статьей о церковном строи-
тельстве сына Владимира Святославича князя Ярослава Мудрого (л. 362
об.). Указание на 6545 г. ведет к источнику всей заметки помянника -
летописной статье того же года. Фраза помянника "и ины многи церкви
постави и монастыри устрой" оказывается текстуально близкой фразе из
статьи 6545 г. Тверского сборника: "и ины многы церкви постави, а мана-
стыря устрой”91. Отсюда становится ясным, что статья 6545 г. Тверского
сборника послужила источником рассматриваемой статьи помянника. Но в
последней упоминается об основании Ярославом Мудрым церкви Св.
Ирины. Известия этого в Тверском сборнике нет. Зато оно есть в статье
6545 г. Ипатьевской летописи92. Очевидно, в помяннике скомпилированы
данные двух основных летописных источников всего патерика Иосифа
Тризны: Тверского сборника и Ипатьевской летописи. Самим состави-
телем, кажется, добавлена лишь расшифровка названия церкви Ирины -
"иже есть Мир Христа моего". Действительно, греческое etp^vT) означает
мир или богиню мира (в античных текстах).
Статья помянника о смерти 20 февраля 6562 г. Ярослава Мудрого
(л. 362 об.) повторяет сведения статей того же 6562 г. Ипатьевской лето-
писи93 и Тверского сборника94, а также выписанной из последнего главы
самого патерика (л. 161—161 об.). Поскольку все конкретные детали в
названных трех источниках одинаковы, определить, какой именно из них
повлиял на данную статью патерика, трудно. Нужно заметить только, что
в данной статье несколько поновлена лексика. Вместо "в рац'Ь
мороморян^" источников здесь читается "во гроб'Ь мраморне”.
Известие помянника под 6558 г, о смерти жены Ярослава Мудрого
(л. 362 об.) весьма любопытно. Одним из его источников была статья
6558 г. Тверского сборника, где говорилось, что "того же л'Ьта преставися
90 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 564, вар. 46. Так и в Ермолаевском списке Ипатьевской летописи.
Там же. Прилож. С 44, вар. к стб. 564, строки 3-4.
91 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 147; Заб. Л. 59 об. (здесь несколько иное правописание).
92 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 139.
93 Там же. Стб. 150-151»
94 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 151-152; Заб. Л. 61.
181
великаа княпшы (княгини - Заб.) Ярославля февраля въ 10 день"95. Пер-
вая часть статьи 6558 г. помянника довольно точно соответствует приве-
денному тексту Тверского сборника, однако вместо "Ярославля" в помян-
нике стоит "Ярославля жена". Возможно, последнее слово добавлено под
влиянием Ипатьевской летописи, в которой известие о смерти жены
Ярослава Владимировича читается следующим образом: "В Л'Ьто 6558.
Преставися жена Ярославля княгини февраля вь 10"96. Если такое
добавление действительно имело место, то список Ипатьевской летописи,
имевшийся в распоряжении Тризны, должен был отличаться от списков
ХП, в которых вся статья 6558 г. выпущена97. Но не только словом
"жена" разнится статья 6558 г. помянника от текста Тверского сборника,
В помяннике приведено имя супруги Ярослава Владимировича - Елена и
указано место ее захоронения: "въ церкви святыя Софии вкуп-Ь со своим
мужем княземъ Ярославом". Последняя запись не могла быть современна
самому событию. Жена Ярослава Мудрого умерла на 4 года раньше
своего мужа, и ее никак не могли положить в один гроб с ним в 1050 г.
Запись могла появиться только после 1054 г., когда скончался Ярослав.
Но появилась ли она в XI в. или в XVII столетии, сказать трудно. Однако
в достоверности записи едва ли можно усомниться. Дело в том, что
вскрытие в январе 1939 г. мраморного саркофага Ярослава Мудрого в
бывшем Софийском соборе в Киеве обнаружило в гробнице останки
самого Ярослава, маленького ребенка и пожилой женщины98, Поэтому
указание патерика Иосифа Тризны на захоронение жены Ярослава вместе
с самим Ярославом надо признать точным. Особый интерес возбуждает
приведенное в помяннике имя жены Ярослава - Елена. Западные источ-
ники, самые ранние из которых относятся к Х1П в., женой Ярослава
Мудрого называют Ингигерду (Инграду, Ингарду), дочь шведского короля
Олафа99. В.Н. Татищев высказал предположение, что на Руси Ингигерду
звали Ириной, поскольку Ярослав поставил церкви Георгия и Ирины, т.е,
в свою честь (крестильное имя Ярослава было Георгий) и в честь своей
жены100. Догадка В.Н. Татищева, которую принимал даже чрезвычайно
скептично настроенный к нему Н.М, Карамзин101, блестяще подтвердилась
почти столетие спустя, когда А.В. Горским была обнаружена и
опубликована древнейшая редакция "Слова о законе и благодати"
митрополита Илариона. В этом памятнике жена Ярослава Мудрого прямо
называлась Ириной102 * *. Поздние русские источники содержат и другое имя
жены Ярослава Владимировича - Анна. Это имя встречается в новго-
95 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 150; Заб. Л. 60 об.
96 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 143.
97 Там же. Вар. 22-22.
98 Рохлин Д.Г. Болезни древних людей, М.; Л., 1965. С 250.
99 Пашуто В.Т. Внешняя политика Древней Руси. М, 1968. С 306. Примеч. 57.
100 Татищев В.Н, История Российская. М.; Л., 1963. Т. 2. С. 241. Примеч. 242; С. 243-
244. Примеч. 255.
101 Карамзин Н.М. История государства Российского / Изд. И. Эйнерлинга. СПб., 1842.
Кн. 1, т. 2. Примеч. 34.
Ю2 ГИМ. Синод. № 591. Л. 193 (“виждь и благов'Ьрную сноху твою Ерину’’ - из обра-
щения к Владимиру Святославичу).
182
родских летописях и служебниках103. Анна была захоронена также в
Софийском соборе, но не киевском, а новгородском104. Н.М. Карамзин
отождествлял Анну с Ингигердой - Ириной, полагая, что Анна - это имя
Ирины после ее пострижения перед смертью105. Теперь, когда подтверж-
дается правильность известия о захоронении жены Ярослава Мудрого в
Софии Киевской, такое отождествление принять невозможно. Речь
должна идти о двух женах Ярослава, причем Анна должна, очевидно,
считаться первой женой, а Ингигерда - второй106. Ее-то и имеет в виду
разбираемая запись помянника, давая ей имя Елены. Едва ли это имя
Ирины, принятое ею после пострижения. Обычай пострижения перед
смертью распространился на Руси позже, в XI в. его еще не было. Но
вполне допустимо, что Елена - результат описки в слове Ерена, Ерина.
Последнее написание встречается в источниках нередко107, а при письме
буквы "р" и "л" путались108. Установить источник, откуда Тризна заимст-
вовал имя жены Ярослава Мудрого, с абсолютной точностью трудно.
Скорее всего, имя второй жены знаменитого русского князя читалось в
том списке Ипатьевской летописи, который был в распоряжении состави-
телей патерика.
Следующая статья помянника сообщает о смерти в 6571 г. брата
Ярослава Мудрого псковского князя Судислава Владимировича и захоро-
нении его в киевском монастыре св. Георгия (л. 362 об. — 363). Сведения о
Судиславе помещены под 6567 и 6571 гг. в Ипатьевской летописи109 и
Тверском сборнике110. Источником статьи помянника следует признать
Тверской сборник, в котором под 6567 г, имеется указание на Псков, как
место заточения Судислава. В Ипатьевской летописи такого указания нет,
но текст последней, несомненно, первоначальнее. Судя по нему, Судислав
сидел в порубе в Киеве, а не во Пскове, как показано в более позднем
Тверском сборнике. Тем не менее, последнее указание попало в помянник.
Очевидно, что составители патерика, тщательно сверяя источники,
соединяя воедино их разнородные свидетельства, были не в состоянии
отличить достоверные факты от недостоверных. Их работа над источни-
ками носила еще механистический сводный характер, но источниковед-
ческий анализ уже имел место.
Под 6586 г. в помяннике помещено известие о смерти и захоронении
великого князя киевского Изяслава Ярославича (л. 363). Основное
содержание статьи заимствовано из Тверского сборника, в чем убеждают
текстуальные совпадения: "у села на нивЪ Нежатин'Ь" - “у села на нив’Ь
Карамзин Н.М. Указ. соч. Кн. 1, т. 2. Примеч. 34; Новгородские летописи. СПб.,
1879. С. Г59, 160, 272.
W4 НПЛ. С. 420 (под 6947 г.).
*05 Карамзин Н.М. Указ. соч. Кн. 1, т. 2. Примеч. 34.
106 к такому же выводу приходит и В.И. Дрыгалкин. Дригалмн В.И. До бкэграфй' князя
Ярослава Мудрого //Укра1нський гсторичний журнал. 1970. №2. С. 95-96.
107 ГИМ. Синод. № 591. Л. 193; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 260 (под 6616 г.).
И)Я Ср. написание имени князя Олерко вместо Олелко: ПСРЛ» Т. 17. Стб. 415-416,
вар. 13’
JD9 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 151, 152.
110 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 153, 154; Заб. Л. 61 об., 62.
183
на Нежатин'Ь"111 (в Ипатьевской летописи "на мЪсьтЪ на Н’Ьжатини
нив-Ь")112; "и положшиа его во святъи Софии в Киеве, и бысть всбхъ
(jtBt) княжения его 24", "и положиша его въ (во - Заб.) святЬи (святей -
Заб.) Софии в-ь Киев-ь, и бысть всъхъ лЪтъ княжениа (княжения - Заб.)
его 24 (двадъцать и чотыри — Заб.)"113 (в Ипатьевской летописи местом
захоронения Изяслава названа церковь Богородицы, которую исследова-
тели несколько поспешно отождествляют с Десятинной, и не определено
число лет княжения Изяслава114). Вместе с тем, на статью помянника ока-
зала влияние и соответствующая статья Ипатьевской летописи. В помян-
нике описывается, как с жалостью и плачем несли киевляне тело Изясла-
ва, дается краткая характеристика погибшему князю. Более подробно обо
всем этом сказано в Ипатьевской летописи115, а в Тверском сборнике нет
совсем. Фраза помянника о том, что Изяслав был "святому Феодосию
зъло любезенъ", написана явно под влиянием Киево-Печерского патерика,
скорее всего, в редакции самого Тризны, где в житии Феодосия говорилось
о приязни печерского игумена к киевскому князю (л. 112 об.). При переда-
че текста своих источников составитель помянника заменял менее понят-
ные выражения на более ясные. Так, вместо фразы Тверского сборника о
том, что киевляне тело Изяслава "възложше (возложише - Заб.) на
сани"116, понесли хоронить, он написал " возложит а на рамена своя".
Перечень погребенных в Софийском соборе продолжает в помяннике
великий князь киевский Всеволод Ярославич. Известие о его кончине и
похоронах вместе с кратким некрологом помещено в статье 6601 г.
(л. 363 - 363 об.). Источником статьи явилась статья того же года Ипать-
евской летописи, но ее данные изложены в помяннике не совсем точно.
Так, в патерике указано, что Всеволод умер 14 апреля в великий четверг
(т.е в четверг страстной недели, который в 1093 г. и приходился на 14
апреля) и был похоронен в церкви св. Софии. Ипатьевская же летопись
сообщает, что Всеволод умер 13 апреля, а 14, в великий четверг, его
похоронили в Софии117. Но большой отрывок статьи помянника от слов
"Сеи благоверный князь Всеволод..." (л. 363) до слов "еже и збысться..."
(л. 363 об.) передает текст Ипатьевской летописи довольно исправно.
Имеются лишь следующие разночтения (на первом месте цитата из
Ипатьевской летописи): вместо "набдя" в помяннике стоит "милуя", вместо
"излиха" - "по премногу", "любимъ бъ отцемъ своимъ" - "любим бЪ
отцемъ своим Ярославомъ", "то ту лежеши" - "зд-ь положенъ будеши",
"паче братья твоей" - "паче всея братии твоея", "се же сбысться"118-
"еже и збысться".
Из приведенных примеров видно, что в ряде случаев Тризна заменял
И1 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 174; Заб. Л. 70.
И2 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 192.
из ПСРЛ. Т. 15. Стб. 174-175; Заб. Л. 70.
из См.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 193.
ИЗ Там же. Стб. 193-195.
ПСРЛ. Т. 15. Стб. 174; Заб. Л. 70.
11? ПСРЛ. Т. 2. Стб. 207. В Тверском сборнике приведена лишь дата смерти Всеволода -
13 апреля. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 181; Заб. Л. 73.
ив ПСРЛ. Т. 2. Стб. 207.
184
устаревшие выражения источника более современными. Сравнение отрыв-
ка помянника с известными списками Ипатьевской летописи показывает,
что его текст ближе к спискам ХП, чем к списку И. Сходство обнару-
живается в чтениях, отмеченных в издании 1908 г. Ипатьевской летописи
вариантами И, 13-16, 17 (текст в ХП после правки), 19-20 на столбце
207. Заканчивается статья 6601 г. в помяннике указанием, что Всеволод
княжил в Киеве 15 лет. Такой расчет лет княжения младшего сына
Ярослава Мудрого есть в Хронографе119. Поскольку какой-то Хронограф
был в распоряжении Иосифа Тризны, можно думать, что в данном случае
именно он явился источником хронологической выкладки.
Источники целого ряда сведений последующей статьи 6633 г. помян-
ника о Владимире Мономахе (л. 363 об.) явно восходят к Ипатьевской
летописи. Прежде всего об этом свидетельствуют слова помянника, что
Мономах "загна Половцы за Обезы, Великого Дону воду пил шеломом
золотым". Предание о разгроме Владимиром Всеволодовичем половцев, в
результате которого половецкий хан Атрак вынужден был откочевать со
своей ордой на Кавказ, помещено только в Ипатьевской летописи120.
Фраза помянника “сей бысть страшен сопротивным" также находит соот-
ветствие лишь в Ипатьевской летописи: "бъ страшенъ поганымь”121. Из
Ипатьевской летописи почерпнуто и сведение о том, что Мономаха похо-
ронили в Софийском соборе122. Однако все начало статьи, даже ее дати-
ровка 6633 г. (в Ипатьевской смерть Мономаха описывается под 6634 г.),
заимствованы из Тверского сборника. В этом убеждает сопоставление
текстов: “Преставися великии князь Киевский Владимер Мономах Всево-
лодич, внукъ Ярославль, майя въ 19 день, княжив Л’Ьт 13, в Киев-ь”
(л. 363 об.) - "Преставися князь великии Владимеръ, въ Киевъ, Всеволо-
дичь Манамахъ, внукъ Ярославль, маа (маиа - Заб,) 19, княживъ лЪтъ
13..."123. Из статьи 6561 г. Тверского сборника почти дословно выписано
помещенное в помяннике известие о рождении Владимира Всеволодовича
от дочери византийского императора Константина X Мономаха124.
Основные данные статьи 6601 г. помянника о брате Владимира Моно-
маха Ростиславе (л. 363 об.), могли быть заимствованы как из Ипать-
евской летописи, так и из Тверского сборника, где о гибели Ростислава
рассказывается под тем же 6601 г. При прочих равных условиях источник
статьи помянника следует видеть в Ипатьевской летописи, в которой, как
и в помяннике, указано место захоронения Ростислава - Софийский собор
в Киеве125, чего в Тверском сборнике нет126. Обращает на себя внимание
утверждение составителей помянника, что Ростислав был "единомате-
ренъ" Владимиру Мономаху. Правильность такого утверждения сомни*
”9 ПСРЛ. Т. 22, ч. 1. С. 382.
’20 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 716 (под 6709 г.).
12» Там же. Стб. 289.
122тамже.
»23 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 194; Заб. Л. 78.
124 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 151; Заб. Л. 60 об. В Ипатьевской летописи текст’ иной: ПСРЛ.
Т. 2. Стб. 149.
125 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 212.
‘2® ПСРЛ. Т. 15. Стб. 182; Заб. Л. 73 об.
185
тельна. У отца Владимира и Ростислава князя Всеволода Ярославича
было по меньшей мере две жены. Первая, греческая принцесса, была
матерью Владимира127. О второй в Повести временных лет впервые упо-
минается под 6605 г. В этой статье она названа "Всеволожей", т.е. женой
Всеволода, которую Владимир Всеволодович чтил "акы матерь"128.
Следовательно, вдова Всеволода была мачехой Мономаху. Ростислав
Всеволодович родился на 17 лет позднее Владимира129. Столь большая
разница в возрасте братьев объясняется тем, что Ростислав родился от
второго брака Всеволода. Поэтому есть основания считать, что Владимир
и Ростислав были не родными, а сводными братьями, и утверждение
составителей помянника - ошибочно. Однако эта ошибка находит свое
объяснение. В статье 6605 г. Тверского сборника, кратко излагающей
статью 6605 г. Повести временных лет, при переделке текста более
древних источников мачеха Владимира Мономаха превратилась в его
мать130. Таким образом, у украинских историков XVII в. были основания
считать, что у Всеволода Ярославича была одна жена, а отсюда следовал
вывод о "единоматерности" Ростислава и Владимира.
Последняя статья второго раздела помянника сообщает о смерти в
6663 г. сына Владимира Мономаха Вячеслава, которого похоронили в том
же Софийском соборе (л. 363 об.). Источником статьи явилась Ипать-
евская летопись, в которой указано, где был погребен Вячеслав. Есть в
помяннике и место, текстуально близкое Ипатьевской летописи: "ид*Ь же
л'Ьжит Ярославъ, прадет его, и Володимер Мономах, отець его”
(л. 363 об.) - "иде же лежить Ярославъ, прад-ВДъ его, и Володимиръ,
отець его"131. Но в Ипатьевской летописи смерть Вячеслава отнесена к
6662 г., а в помяннике - к 6663 г. Под последним годом сообщение о
кончине Мономахова сына читается и в Тверском сборнике132. Поэтому
возможно, что дата смерти Вячеслава заимствована в помянник из Твер-
ского сборника.
* * *
Третий раздел помянника начинается с записей о соборах Печерского
монастыря и захороненных там лицах. Открываются записи статьей
6570 г. об основании печерской церкви Успения богородицы, "иже наре-
чена бысть последи ветхим монастырь" (л. 363 об.). Вся статья построена
на данных, содержащихся в других главах патерика Иосифа Тризны. Дата
строительства церкви и указание на ее основателя - Феодосия Печерско-
го - заимствованы из Жития последнего (л. 107 об. - 108)133. Утвержде-
ние, что первая печерская церковь впоследствии получила название вет-
хий монастырь, взято из главы "[Ж]итие и подвизи преподобнаго отца
127 НПЛ. С. 181: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 160; Т. 2. Стб. 149 - везде под 6561 г.
12S ПСРЛ. Т. 1. Стб. 264; Т. 2. Стб. 238.
129 Мономах родился в 6561 г., Ростислав - в 6578 г. НПЛ. С. 181, 191; ПСРЛ. Т. 1.
Стб. 160. 174 Т. 2. Стб. 149, 164.
130 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 185; Заб. Л. 74 об.
131 ПСРЛ. Т. 2, Стб. 473.
132 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 222; Заб. Л. 89 об.
133 Ср.: Патерик. С. 28, 152.
186
нашего Антония...” (л. 92, 93), которая, по справедливому замечанию
Д.И. Абрамовича134, является известным "Сказанием, что ради прозвася
Печерьскыи монастырь"135, получившим у Иосифа Тризны совершенно
другое название.
Следующая статья сообщает об основали в 6581 г. новой церкви Успе-
ния “на другой rop'fe”. (л. 363 об. - 364). Указано, что о ее строительстве
"изв'Ьстися прежде". Действительно, все сведения статьи были изложены
ранее в других главах патерика. Дата закладки церкви, ссылка, что это
было при великом князе Киевском Святославе Ярославиче взяты из главы
"О создании церкви Печерския..." (л. 175 об. - 176)136. Из "Жития" Анто-
ния заимствовано определение местоположения новой церкви - "на другой
гор'В" (л. 93 об.)137. Вопреки утверждению более ранней главы патерика
Иосифа Тризны, что Печерский монастырь поставлен не от царей и бояр,
а "слезами и пощениемъ, молитвою и бд-Ьнием" (л. 94)138, составитель по-
мянника считал, что "монастырь устроенъ бысть царьскии". К тому име-
лись веские основания: новый монастырь был воздвигнут на земле, отдан-
ной братии киевским князем Изяславом Ярославичем (л. 93 об.)139, и на
средства (100 гривен золота), пожертвованные другим киевским князем
Святославом Ярославичем (л. 176)140. Замечание статьи 6581 г. помянни-
ка, что в новом Успенском соборе Печерского монастыря "положены пре-
св-Ьтлые князи", основано на последующих записях помянника о погребен-
ных в этом храме.
Список погребенных открывает Феодосий Печерский (л. 364). Дата его
смерти - 6582 г., определение места захоронения заимствованы из
предыдущих мест патерика (л. 139, 138 об., 107 об., 93)141. Любопытно,
что в данной статье помянника ее составитель, в явном противоречии с
имевшимися в его распоряжении источниками, называет Феодосия не
игуменом, а архимандритом Печерского монастыря. Сделано это было с
умыслом. Очевидно, Иосиф Тризна и его сотрудники стремились таким
способом указать на древность своей архимандритии142.
Следующая статья 6599 г. о перенесении мощей Феодосия Печерского
из пещеры в новый монастырский собор (л. 364) содержит факты, которые
совпадают в основном с данными статьи 6599 г. Ипатьевской летописи143 и
главы патерика, содержавшей Сказание Нестора о том же событии144.
При прочих равных основаниях источником статьи следует все же считать
патерик, но не в той редакции, что помещена у Тризны, а во II
i34 Абрамович Д.И. Указ. соч. С. 100.
135 Ср.: Патерик. С 12, 13.
«36 Ср.: Там же. С. 7.
W Ср.: Там же. С. 13.
«38 Ср.: Там же.
«39 Ср.: Там же.
140 ср.: Там же. С. 7.
«41 Ср.: Патерик. С. 55, 54.28.13.
143 Та же тенденция просвечивает даже в оглавлении патерика Иосифа Тризны. Гл. 37.
наприМеР’ озаглавлена "Нестора мниха монастыря Печерского о пренесении мощей святаго и
преподобнаго отца нашего Феодосия архимандрита игумена (sic!) Печерскаго" (л. 3 об.).
«43 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 200-205.
«44 ср.: Патерик. С, 58-60,
187
Кассиановской редакции, которую Тризна положил в основу своей пере-
работки. Дело в том, что в помяннике утверждается, будто перенесение
мощей Феодосия произошло при игумене Феоктисте. Между тем, ни в
Ипатьевской летописи, ни в Кассиановской П редакции Киево-Печерского
патерика игумен, в настоятельство которого перенесли мощи, по имени не
назван. В соответствующей главе патерика Иосифа Тризны имя игумена
вставлено, и имя это Иоанн (л. 142 об.), а не Феоктист, как утверждалось
в том же патерике далее. Думается, что к предыдущей статье патерика
составитель помянника не обращался, иначе мотивы замены им имени
игумена останутся совершенной загадкой. Судя по всему, он восполь-
зовался источником, где имени игумена не было, т.е. или Ипатьевской
летописью, или Кассиановской П редакцией патерика. В последней сразу
же за Сказанием Нестора о перенесении мощей Феодосия шла выписанная
из летописи статья 6616 г. о занесении имени Феодосия в синодик. С
просьбой об этом к великому князю киевскому Святополку Изяславичу
обратился печерский игумен Феоктист145. Очевидно, упоминание Феок-
тиста непосредственно после Сказания Нестора дало повод составителю
помянника считать, что при Феоктисте произошло не только вписание в
синодик имени Феодосия, но и перенесение его мощей. В таком случае
именно Кассиановскую П редакцию патерика надо признать источником
статьи помянника. В статье заметно поновление языка источника: вместо
слова "рака"146 употреблено слово "гроб", вместо "на д’Беней страна”147-
"на правой сторон-ь".
Далее в помяннике повествуется о принесении варягом Симоном, сыном
Африкана, венца, сосудов и золотого пояса Антонию и Феодосию Пе-
черским. Пояс стал архитектурной мерой при построении новой церкви
Успения в Печерском монастыре. В этой церкви Симон, до крещения
Шимон, и был похоронен (л. 364). Основное содержание статьи заимство-
вано из первой части предшествующей главы патерика - "О создании
церкви Печерския..." (л. 170 об.-173 об.). Но есть и некоторые отличия.
Так, Симон назван в помяннике князем, очевидно, потому, что князем
в предшествующей главе патерика титулуется его отец (л. 170 об.).
Далее в помяннике говорится о принесении Симоном в монастырь сосудов,
вероятно, церковных. В источнике статьи ничего о таком вкладе не
сообщается. Там указано лишь, что Симон "подавая им'Ьния многа" монас-
тырю (л. 172). Вероятно, эта фраза и дала повод составителю помян-
ника написать о сосудах, пожертвованных Симоном. Заключительные
слова статьи "на Л'Ьвой стран'Б противу гробу святого Феодосия", оп-
ределяющие местоположение гробницы Симона в Печерском соборе,
принадлежат самому составителю помянника и основаны, по-видимому,
как и некоторые другие замечания подобного рода, на его знакомстве
с расположением захоронений в церкви своего монастыря. Но наиболее
интересным отклонением статьи от ее источника является указание на
год, когда Симон сделал свои вклады в монастырь. Вклады датированы
145 Патерик. С. 60. В патерике Иосифа Тризны эта статья перенесена: ср. л. 145
ил. 149 об.-150.
146 Патерик. С. 59.
147 Патерик. С 60.
18S
6580 г. Думается, что такой даты в источниках помянника не было, она
выведена искусственно на основании Других хронологических помет
патерика. В последнем, в частности, указывался год смерти Феодосия -
6582 (л. 139)148 и говорилось, что Феодосий умрет на второе лето по
Антонии (л. L74)149. В главе "О создании церкви Печерския...", послужив-
шей источником данной статьи помянника, рассказывалось о принесении
Симоном венца и пояса (меры новой церкви) Антонию. Последний за
строительство церкви не взялся, он передал дары Феодосию, сообщив при
этом о желании Симона воздвигнуть храм. Из рассказа можно было за-
ключить, что Антоний не взялся за строительство великой Успенской цер-
кви из-за болезни и ожидания близкой смерти. Отсчитывая 2 года от
6582 г., когда умер Феодосий, составитель помянника и получал дату
6580 г., когда к Антонию явился Симон. Такая дата вполне соответ-
ствовала и времени закладки нового монастырского собора - 6581 г.
(л. 175 об.).
Следом за известием о захоронении Симона Африкановича в помяннике
помещена статья о поковании раки Феодосия сыном Симона Георгием, его
смерти и погребении в Успенской церкви (л. 364-364 об.). Датирована
статья 6630 г. Известие о поковании раки Феодосия Георгием Симонови-
чем читается в Ипатьевской летописи под 6638 г.150, но там не сказано,
что гроб был посеребрен и позолочен. Сведения о пожертвовании Геор-
гием 500 гривен серебра и 50 гривен золота содержатся в Печерском
патерике, но там это событие не датировано151. В предшествующей
помяннику главе патерика Иосифа Тризны "О поковании раце преподоб-
наго отца нашего Феодосия Печерского" слиты известия Ипатьевской
летописи и Кассиановской II редакции патерика (л. 147-149 об.). Эта глава
и послужила, скорее всего, источником статьи помянника. Утверждение
последней, что Георгий был “князь Суждальскии”» возникло, по-видимому,
в результате осмысления сообщения другой главы патерика о посылке
Мономахом Георгия в Суздальскую землю (л. 173 об.)152. Что же касается
до известия статьи о смерти Георгия в 6630 г., то оно является неудачным
домыслом, причем дата возникла в результате простой описки (не
дописана последняя цифра й - 8 в восходящем к Ипатьевской летописи
годовом обозначении статьи). Указание на местоположение гробницы
Георгия принадлежит самому составителю помянника.
Следующая статья помянника сообщает о смерти Марпи, жены Яна
Вышатича, в 6599 г. (л. 364 об.). Такая запись под тем же 6599 г. чи-
тается в Ипатьевской летописи153 и совершенно отсутствует в Тверском
сборнике154. Ипатьевская летопись явилась, таким образом, источником
данной статьи помянника. В последней, правда, встречается более древ-
148 Ср.: Патерик. С. 55.
149 Здесь цифра В (2) очень похожа на цифру & (9). В Кассиановской II редакции -
2. Ср.; Патерик. С. 6.
150 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 293.
151 Патерик. С. 62-64.
152 Ср.: Патерик. С. 5.
153 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 204.
154 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 181; Заб. Л. 73.
189
няя лексика: Марию положили против гроба Феодосия "на шуеи стран#',
тогда как в Ипатьевской летописи читается "на л'Ызои сторон#'155. Оцен-
ка этого разночтения зависит от характеристики других отклонений по-
мянника от своих летописных источников, а потому будет дана в конце ра-
боты. Указание статьи, что Мария была "мати преподобнаго Варлаама”,
основано на предыдущей главе патерика, в которой отец Варлаама киев-
ский боярин Иоанн был отождествлен с Яном Вышатичем (л. 190 об.). За-
мечание, что Мария являлась женой киевского воеводы Яна ("Яневская
воеводиная Киевская") основано, ло-видимому, на следующей статье по-
мянника.
Статья эта сообщает о смерти Яна Вышатича в 6614 г. (л. 364 об.).
Такое известие из всех летописных источников, которыми пользовался
Иосиф Тризна, есть только в Ипатьевской летописи156, причем фраза
статьи: "у него же аз слышахъ многа словеса, яже впишах в лътописець.
Б-fe бо муж благь и кротокъ и смиренъ, отгребаяся от всяких вещи” точно
соответствует тексту названного свода157. Любопытно, что известие
о смерти Яна было вставлено в патерик и ранее (л. 147), но там окончания
приведенной фразы нет. Определение Яна Вышатича как воеводы
киевского обнаруживает знакомство составителя помянника со статьей
6597 г. Ипатьевской летописи, где читалась фраза "воеводьство держащю
Киевьскои тысящи Яневи"158. Указание статьи, что Ян был положен
"в головах жены своея", заимствовано из текста патерика на л. 147.
Далее в помяннике читается сообщение, что "в се же л-ьто” скончалась
Ирина, сестра Владимира Мономаха (л. 364 об.). Если отсылку "в се же
л#го" понимать как указание на 6614 г.» которым помечена предыдущая
статья, то такое понимание будет ошибочным. Дочь Всеволода Яросла-
вича умерла в 6616 г. Известие о ее смерти начиналось в Ипатьевской
летописи словами "в се же л^то прЪставися Ерина”159. Очевидно, что
начало статьи помянника представляет собой просто механическую вы-
писку из Ипатьевского свода. Однако замечание помянника, что Ирина
"положена в Печерском монастыри", в летописи отсутствует. Возможно,
что это известие читалось в одном из письменных источников, бывших в
руках Иосифа Тризны.
Такой же механической выпиской начинается и следующая статья
анализируемого памятника. В ней говорится о пострижении в инокини
"в то же л#го" другой дочери Всеволода Ярославича - Евпраксии и о ее
смерти 9 июля 6617 г, (л. 364 об.). Здесь слова "в то же л'Ьто” относятся
к 6614 г. и повторяют начало заметки об Евпраксии Ипатьевской
летописи160. Но даты пострижения Евпраксии в помяннике и летописи
разные: 26 декабря и 6 декабря161. Надо думать, что в помяннике сделана
155 ПСРЛ.Т. 2. Стб. 204.
15$Там же. Стб. 257.
157 Там же,
15# Там же. Стб. 199. В тексте патерика на л. 147 сообщалось о воеводстве Яна, но не
говорилось, что он был воеводой киевским.
W ПСРЛ. Т. 2. Стб. 260.
>«1Там же. Стб. 257.
161 Там же. Стб. 258.
190
описка162. Все известие о смерти Евпраксии заимствовано из статьи 6617 г.
Ипатьевской летописи, причем текст помянника от слов "и положено
бысть тьло ея" до конца статьи точно соответствует тексту источника163,
кроме слова "вчиниша" (божницу), которое в помяннике заменено на более
распространенное "сотвориша".
Следующая статья 6626 г. сообщает о смерти полоцкого княза Глеба
Всеславича (л. 365). Слова "преставися великии князь Гл'Ьб Всеславичь
септеврия въ 13 день" являются некоторым распространением последую-
щего известия статьи 6627 г. Ипатьевской летописи164. Указание на место
захоронения Глеба, характеристика его как великого милостника Печер-
ской лавры сделаны под влиянием следующей статьи помянника. Что
касается расхождения в датировках рассматриваемого сообщения и статьи
Ипатьевской летописи, то о нем речь пойдет ниже.
Далее в помяннике помещен подробный рассказ о смерти в 6666 г. вдо-
вы Глеба Всеславича, которая, по примеру своего отца и своего мужа,
сделала большой вклад в Печерский монастырь (л. 365). От слов "преста-
вися блаженная княгини" и до конца статья помянника повторяет оконча-
ние статьи 6666 г. Ипатьевской летописи, скорее всего, ее Хлебниковско-
го списка165. Есть лишь три смысловых разночтения. Вместо слов летописи
"съ княземъ въ гробЪ" в помяннике читается "со княземь Гл-ьбом во
гроб-Ь", вместо "и около Киева" - "и около Киева в монастырь Печер-
ский", вместо фразы о смерти Глебовой "месяца генваря въ 3 день, а въ
час 2 нощи, а въ 4 вложена въ гробъ" в помяннике написано "м-Ьсяца ген-
варя въ 3 день во 2 час нощи, а вложена во гроб во 4 день", что точнее,
так как княгиню хоронили, конечно, не через 2 часа после ее смерти, как
получается по летописи, а на следующий день. Не исключено, что такое
уточнение могло появиться в результате позднейшего осмысления текста.
Заключает перечень погребенных в Успенском соборе Печерского
монастыря имя великого князя киевского Скиргайла Ольгердовича
(л. 365 об.). Как говорилось выше, текст статьи о смерти Скиргайла
заимствован из литовско-белорусской летописи. Более всего статья сходна
со списками Красинского, Археологического общества и Рачинского. Точно
совпадает с текстом указанных источников фраза статьи "киян-Ъ вси
понесли его на главах" и ее заключительное предложение166. Однако
в трех названных списках нет материала, который объяснил бы заметку
составителя статьи помянника, что Скиргайло был "вторые жены право-
верный сынъ Улияны, брат единоматеренъ Якгеилу, кралю Польскому".
Такие сведения есть в других списках литовско-белорусских летописей167 *.
Но дата смерти Скиргайла в них отсутствует. Мало того, в подавляющем
большинстве так называемых западнорусских летописей нет разбивки на
162 Дата 6 декабря есть и в Лаврентьевской летописи. См.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 281.
163 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 260.
НИ ПСРЛ. Т. 2. Стб. 285.
165 Там же. Стб. 492-493, вар. 63,68.
1бб ПСРЛ. Т. 17. Стб. 169» 277,327; ср. сходный текст на стб. 81,95,204,388,452,515.
16? Там же. Стб. 337t 501 (упоминание о втором браке Ольгерда с тверской княжной
Ульяной и перечисление их сыновей, среди которых названы Ягайло и Скиргайло), 498
(о правоверии Ульяны, но она здесь ошибочно названа витебской княжной).
191
погодные статьи. В помяннике же смерть литовского князя датирована
средой 10 января 6911 гг. Хронологическое указание точное: 10 января
сентябрьского 6911 г. или январского 1403 г. действительно приходилось
на среду. Однако Скиргайло умер не в 1403 г., а в 1397 г.168 Тогда почему
же смерть литовского великого князя отнесена в помяннике к 1403 г.?
Оказывается, 10 января было средой и в 1397 г. Становится очевидным,
что в той литовско-белорусской летописи, которой пользовался Тризна,
обозначения года не было, в этом отношении летопись не отличалась от
многих дошедших западнорусских летописей. Однако она содержала
указание на число и день недели смерти Скиргайла: 10 января в среду.
Пытаясь установить год кончины литовского князя, составитель помян-
ника по вруцелета стал определять, в каком году 10 января было средой
Найдя, что такое совпадение имело место в 6911 г., он прекратил свои
разыскания и обозначил вычисленным годом смерть Скиргайла. Так по-
явилась столь странная дата в помяннике. Выяснение ее происхождения
показывает, что Иосиф Тризна и его помощники не только кропотливо
собирали исторические факты, сводя воедино данные из разных источ-
ников об одном и том же лице или событии, но и разрабатывали хроно-
логию последних, стремясь установить даты событий или с помощью
вруцелета, если даты были полными (т.е. указывались месяц, число и день
недели, тогда выяснялась точная дата), или путем установления причинно-
следственной связи между фактами (тогда, строго говоря, определялась
относительная хронология событий, под пером книжников XVII в. прини-
мавшая вид точной). Примером второго рода является определение
Тризной даты прихода варяга Шимона к Антонию и Феодосию Печерским
в разобранной ранее статье 6580 г. (л. 364).
* * *
Киноварные строки открывают новый цикл статей помянника - о киев-
ском Михайловском Выдубицком монастыре. Первая статья цикла говорит
о закладке церкви Михаила на Выдубичах в 6571 г. киевским князем
Всеволодом Ярославичем и ее освящении в 6096 г. митрополитом Иоан-
ном, епископами Лукою Белгородским и Исаием Ростовским при выду-
бицком игумене Лазаре (л. 366). Известия об этих событиях читаются под
6578 и 6596 гг. в Ипатьевской летописи и Тверском сборнике169, но в
статье 6596 г. последнего нет упоминаний Луки, Исаии и Лазаря. Эти
имена читаются в Ипатьевской летописи, которую и следует считать
источником данной статьи помянника. Однако основание и освящение Ми-
хайловского собора датировано в помяннике иначе, чем в его источнике.
Указание на 6096 г. явно ошибочно. Составитель (или переписчик) по-
мянника просто по невнимательности не написал цифру ф (500)170. Дума-
ется, что и первая дата- 6571 г. - является результатом описки. В
источнике стоял 6578 г., но последняя цифра й (8) была написана неясно, и
W&DworzaczekW. Gcnealogia. Warszawa, 1959. Tab. 16.
ПСРЛ. T. 2. Стб. 164, 199; Т. 15. Стб. 160,176; Заб. Л. 64 об., 71.
170 Интересно отметить, что статья под 6595 г. в Ипатьевском списке Ипатьевской
летописи помещена под 6095 г. В обозначении года здесь такой же пропуск числа сотен, как
в помяннике: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 197. Примеч. в.
192
при составлении или копировании статьи помянника ее приняли за цифру
а (1). Так получилась новая дата основания Выдубицкого монастыря -
6571 г. Явным анахронизмом является утверждение составителей
помянника, что монастырь был заложен Всеволодом Ярославичем в
бытность его великим князем киевским. На самом деле в 6578 г. Всеволод
княжил в Переяславле. Но в 6596 г., когда освящали выдубицкий собор,
Всеволод уже сидел на киевском столе.
После известия о заложении и освящении церкви Михаила на Вы-
дубичах в помяннике помещена большая статья, по объему составляющая
примерно треть его текста, о строительстве двух церквей в Белгороде
и Киеве, а также каменной стены в Выдубицком монастыре великим
князем киевским Рюриком Ростиславичем (л. 366-369 об.). Статья начи-
нается словами "В л'Ьто 6706. Великому князю Рюрику Ростиславичю
княжащу в Киев'б..." и далее от слов "месяца декабря въ 6 день" (л. 366)
до слов "месяца генваря въ 1 день" (л. 366 об») точно совпадает с текстом
статьи 6705 г. Ипатьевской летописи, именно с Хлебниковским списком
последней171. Далее от слов "в то же время" (л. 366 об.) до слов "нын'Ь
и присно..." (л. 369 об.) идет текст, совпадающий с текстом статьи 6706 г.
Ипатьевской летописи172. Составитель помянника (или переписчик) читал
текст своего источника с некоторым трудом. Так, в Ипатьевской летописи
было написано: "али нъ дЪлу ятися 100 бо и 11 л^т" (стб. 709). Вместо
этого в помяннике оставлено чистое место в 14 букв, а далее следовало
"100 бо и 18 л'Ьт" (л. 366 об.). Любопытно, что здесь в числах Ии
18 произошла замена цифры а (1) на цифру й (8), обратная той, что
встретилась ранее в дате основания Выдубицкого монастыря (6571 вместо
6578). Видимо, написания "и" и "а" в оригинале патерика или в списке
Ипатьевского свода, которым пользовались Тризна и его сотрудники, были
настолько близки, что эти буквы (и цифры) путали. Текст статьи
правился, причем исправленные места точно совладают с текстом Ипать-
евской летописи. Так, в помяннике первоначально читалось "Давыду же
кро" (л. 367), "род чюдеси" (л. 369), которые затем были переделаны в
"Давыдову же кротость" и в "ради чюдеси", что стало соответствовать
чтениям Ипатьевского свода173. Однако ряд мест статьи помянника, явно
ошибочных по сравнению с текстом Ипатьевской летописи, остался неис-
правленным. В рукописи, например, ошибочно стоит "наполняя милость"
(л. 366 об.) вместо "поновляя милость" (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 708), "божест-
венный купли" (л. 366 об.) вместо "божественная купели" (стб. 708,
вар. 68), "самовидцы" (л. 367) вместо "самодержици" (стб. 709, ср. вар. 10),
"в'Б время" (л. 367) вместо "в'Бсть время" (стб. 709) "хотБние же и
монастыремъ" (л. 367) вместо "хотЪние же к манастыремъ" (стб. 710); "их
блаженства насытитася" (л. 368 об.) вместо "и блаженства насытитася"
171 Ср.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 706, вар. 59,60,63, 66-68. 70. Стб. 707, вар. 1 (частично), 6-S,
J4,15,17,18 (частично), 21,22 (частично), 23,26. Помета “частично* означает, что между
написанием слов в помяннике и в списках XII Ипатьевской летописи существует незначи-
тельная разница, например, "ъ" в списках XII вместо "о" в помяннике. Курсивом отмечены
смысловые варианты.
172 Ср.: Там же. Стб. 708-715.
173 Ср.: Там же. Стб. 710,714.
7. Древнейшие государства
193
(стб. 710, вар. 70, 71); "сьчювственно" (л. 368 об.) вместо "съчювственно"
(стб. 713, вар. 17); “и возводящего от работы" (л. 369 об.) вместо "изводя-
щего из работы" (стб. 714); "Вавилонска наченания" (позднее исправлено
на "начинания") (л. 369) вместо "Вавилонска нечааниа" (стб. 714, вар. 57).
Приведем и все другие смысловые разночтения рукописи со списками
Ипатьевской летописи: "препоминаемому монастырю" (л. 367 об.) -
"преже поминаемому манастырю", (стб. 711), "та же помяну" (л. 368)-
"таче помяну” - (стб. 711); "приуготованием" (л. 368) - "приготовлениемъ"
(стб. 711, вар. 37); "накорми игумена з братьею всею" (л. 368)- "накорми
игумены и со калоугЪры всими" (стб. 711, вар. 38-40); "еси послужив не
лесно" (л. 368)- "еси послужилъ не лесто" (стб. 712); "писаниях в-Ьщая"
(л. 368 об.) - "написаниихъ в'Ьщая" (стб. 713); "точию" (л. 368 об.) - "но
точью" (стб. 713); "в-Ьрою радуются" (л. 369)— "в'Ьроующе радоуються"
(стб. 714); "праведнику возвеселяся" (л. 369)- "прав'бдномоу веселиться"
(стб. 714-715); "присный господине" (л. 369)- "приспыи господине" (стб.
715); "в’Ьки в-Ькомь" (л. 369 об.) - "боддоущия вЪкы" (стб. 715).
В остальном текст статьи помянника о строительстве каменной стены
в Выдубицком монастыре полностью повторяют текст Ипатьевской
летописи, причем в целом ряде случаев он оказывается ближе к спискам
ХП, чем к списку И. Со списками ХП текст помянника совпадает в
следующих чтениях, подведенных в качестве вариантов к основному
списку Ипатьевской летописи в шахматовском издании т. 2 ПСРЛ: стб.
708, вар. 60, 67, 70-72, 81; стб. 709, вар. 2, 3, 5, 7-9, 11, 13, 21-23, 24, 26,
27, 30,34-34, 35-37 (исправленный X), 40, 41-41, 42; стб. 710, вар. 47, 49,
50, 53, 56, 58, 60-62, 64, 68 (частично), 70, 72, 74, 75, 78, 79, 81, 84; стб.
711, вар. 3, 7, 9-11 (частично), 12, 15 (частично)- 77, 19-19, 21, 26-29, 30
(частично), 31, 34, 38; стб. 712, вар. 41, 42, 47, 48, 50-55, 60,^63, 64 (час-
тично), 65 (частично), 66, 68-70, 71, 73, 75, 76-79; стб. 713, вар. 2 (час-
тично), 3, 6, (частично) - 8,10 (частично) - 16, 18, 19, 21 (частично), 23
(частично), 25, 26, 29-33, 35,37, 38, 39; стб. 714, вар. 41 (частично), 44,45
(частично), 47, 51, 52, 55, 61, 31 (так!), 65, 66 (частично), 68, 70, 72, 73;
стб. 715, вар. 2, 3, 5-7, 9-11, 15, 17-20, 22, 23. Но в некоторых случаях
текст помянника обнаруживает сходство только с Ипатьевским списком
Ипатьевской летописи. Так, в помяннике читается "но не благоволи богь"
(л. 367), в Ипатьевском списке "нъ не благоволи богъ" (стб. 709), в ХП "но
не благоволи в них богъ" (стб. 709, вар. 27-28); в помяннике "и во своих си
приятелех" (л. 367об.), в списке И так же (стб. 71), в ХП - "въ своихъ си
приателех" (стб. 711, вар. 4-6), в помяннике- "яже мы вид’Ьхомъ"
(л. 368), в И - "яже мы видихомъ" (стб. 712), в ХП - "яже мы вид-ьм"
(стб. 712, вар. 56); в помяннике "и дЪла благолюбъна" (л. 368 об.), в спис-
ке И "и д’Ьла благолюбна" (стб. 713), в ХП "и дЪла боголюбна" (стб. 713,
вар. 28). Все приведенные примеры ясно говорят о том, что при состав-
лении рассматриваемой статьи помянника был использован летописный
свод, чрезвычайно близкий Хлебниковскому и Погодинскому спискам
Ипатьевской летописи, но в то же время и отличавшийся от них174 *.
174 Интересно отметить, что в отдельных случаях текст помянника совпадает с прав-
ленным текстом Хлебниковского списка. Нс правился ли Хлебниковский список по тому
своду, который отразился в патерике Иосифа Тризны?
194
* * *
Киноварная статья об основании в 6590 г. киевского Андреевского
монастыря великим князем Всеволодом Ярославичем и пострижении там
его дочери Янки (л» 369 об.) открывает серию записей об этом монастыре.
Все известия статьи заимствованы из статьи 6594 г. Ипатьевской лето-
писи» причем отрывок от слов "и сотвори у церкви" до слов "по монас-
тырьскому чину" за единственным исключением дословно повторяет соот-
ветствующий текст Ипатьевской летописи175. Единственное исключение -
лишнее слово "д’Ьвичь" в сочетании "монастырь д-Ьвичь" помянника.
В списках ИХП Ипатьевской летописи такого слова нет, но в списке,
использованном в 1681 г. экономом Киево-Печерского монастыря Панте-
леймоном Кохановским при составлении своего "Хронографа", оно есть176.
В этом же списке, а также в списках ХП Ипатьевской летописи читается,
как и в помяннике, прозвище митрополита Иоанна- Добрый177. Таким
образом, использованный в помяннике список Ипатьевской летописи не-
сколько отличался от списков ИХП и был близок тому, какой позднее
имел в своих руках печерский эконом П. Кохановский. Что касается даты
основания Андреевского монастыря - 6590 г., приведенной в помяннике,
то она, по всей вероятности, является результатом простой описки: опу-
щения последней цифры д (4) при переписывании даты источника - 6594 г.
Случаи подобного рода встречаются в помяннике неоднократно.
Запись помянника об освящении церкви Андрея в 6639 г. (л. 369 об.)
также заимствована из Ипатьевской летописи178.
Следующее известие под 6619 г. о смерти жены князя Всеволода
Ярославича и захоронении ее Владимиром Мономахом в Андреевском
Янчине монастыре (л. 369 об.) крайне интересно. Указание на жену Все-
волода, дата ее смерти - 7 октября, определение места погребения взяты
из статьи 6619 г. Ипатьевской летописи179. Но имя Всеволожей - Евфро-
синия, замечание, что она была дочерью греческого царя Константина
Мономаха, что княгиню хоронил ее сын Владимир Мономах, в Ипать-
евской летописи отсутствуют. Несомненна связь этой статьи помянника с
помещенными в нем записями о смерти Владимира Мономаха и его брата
Ростислава (л. 363 об.). В частности, слова "дщи греческаго царя Кон-
стантина Маномаха" анализируемой статьи точно повторяют текст статьи
6633 г. помянника (или источника последней-Тверского сборника). Види-
мо, те же самые основания, которые привели составителей помянника
к выводу, что Ростислав был "единоматеренъ'1 Владимиру Мономаху
(л.<363 об.), дали им повод заключить, будто в статье 6619 г. их источ-
ника — Ипатьевской летописи - речь идет о смерти первой жены Все-
волода. Такое заключение было ошибочным. На самом деле Ипатьевская
>75 Ср.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 197.
>76 РНБ. F. IV. 214. Л. 136 об. Об этом сборнике, ранее имевшем шифр Толст. 145, см.:
Рогозинский А-М. нКройникаи Феодосия Сафоновича и ее отношение к ’’Киевскому
amon^y" Иннокентия Гизеля // Изв. ОРЯС СПб., 1910. Т. 15. кн. 4.
177 рГБ. F. IV. 214. Л. 136; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 197, вар. 10.
178 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 294.
179 Там же. Стб. 273.
195
летопись имеет в виду вторую жену Всеволода Ярославича, мачеху Вла-
димира. Но поскольку составители помянника отождествили ее с грече-
ской царевной, то под их пером, пером не вполне удачных компиляторов,
Владимир Мономах стал сыном второй жены отца и даже принял участие
в ее погребении. Что касается имени вдовы Всеволода - Евфросинии, то
составителям помянника нельзя было, конечно, вывести его логически.
Видимо, они основывались на каких-то источниках, возможно, синодиках180
или церковных записях. Не исключено, что это имя могло читаться в том
списке Ипатьевской летописи, которым пользовались составители
помянника. Однако, какую из жен Всеволода Ярославича звали Евфро-
синией, решить на основании помянника трудно. Если его составители
нашли это имя в своем летописном источнике, они могли принять его за
имя первой жены Всеволода, хотя в действительности оно было именем
второй жены киевского князя. Если это имя внесено в текст статьи
самими составителями помянника, то это, скорее всего, имя первой жены
Всеволода. Правда, в других источниках она носит иные имена: на печати,
приписываемой ей предположительно, Мария181, а в поздней копии сино-
дика киевского Выдубицкого монастыря- Анастасия182. Не известно
точно, и как звали вторую жену Всеволода Ярославича. В Хлебниковском
списке к записи от 6619 г. о смерти Всеволожей сделана приписка:
"Анна"183. Но приписка эта довольно поздняя. Она появилась после того,
как с Хлебниковского списка сняли Погодинскую копию, ибо в последней
имени Анны нет.
Следующая статья 6620 г. помянника сообщает о смерти сестры Вла-
димира Мономаха Янки и захоронении ее в Андреевском монастыре
(л. 369 об.). Текст статьи представляет собой весьма незначительную
переделку соответствующего известия Ипатьевской летописи, причем
некоторые чтения статьи совпадают со списками ХП, а некоторые - со
списком И184. Свидетельство, что Янка была положена "близ матери
великия княгини", добавлено, вероятно, составителем помянника по связи
с предыдущей статьей и, возможно, в результате знакомства с поло-
жением гробниц в монастырской церкви.
Такой же незначительной переделкой источника - Ипатьевской лето-
писи - является статья 6647 г. помянника о смерти великого князя киев-
ского Ярополка (л. 370)185, По сравнению с Ипатьевской летописью в ста-
тье есть лишь два добавления: во-первых, приведено отчество Ярополка -
"Володимерович Монамахов" и, во-вторых, более конкретно определено
В поздних синодиках киевского Софийского собора и Киево-Печерской лавры упомина-
лись в числе великих княгинь Евфросинии, однако, не представляется возможным решить,
кто скрывался под этими именами. См.: РГБ. Ф. 256. № 387. Л. 33 об., 26.
181 Янин ВЛ..Литаврин Г.Г. Новые материалы о происхождении Владимира Мономаха //
Историко-археологический сборник. М., 1962. С 216.
182 Брюсова В.Г. К вопросу о происхождении Владимира Мономаха // ВВ. 1968. Т. 28.
С. 129-
183 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 273, вар. 14.
>84 Там же. Стб. 273-274. Со списками ХП помянник совпадает в чтениях, представ-
ленных вариантами 33 на стб. 273 и 34 на стб. 274, и расходится, совпадая со списком И, в
чтения, отмеченном вариантом 30 на стб. 273.
*85 Ср.: Там же. 2. Стб. 302.
196
место его погребения - "положенъ бысть с великою честию во гробъ
каменный... близ гроба Янчина". Генеалогическое уточнение было основа-
но на знакомстве составителей помянника, вероятнее всего, с предыду-
щими статьями той же Ипатьевской летописи; топографическое - на
знании расположения гробниц в Андреевской церкви.
Последняя запись помянника о погребенных в Янчине монастыре
сообщает о смерти в 6679 г. внука Владимира Мономаха князя Владимира
Андреевича (л. 370). Статья содержит данные, извлеченные из статьи
6679 г. Ипатьевской летописи186. Однако к отчеству Владимира в помян-
нике сделано добавление: "Андр-Ьевичь Стратилата", которого в Ипать-
евской летописи нет. Добавление свидетельствует о хорошем знании
составителем помянника княжеских родословных. Прозвище отца Влади-
мира Стратилат встречается в статье 6610 г. Тверского сборника187. Оче-
видно, отсюда оно и попало в помянник.
* * *
Следующая серия записей помянника посящена Михайловскому Зла-
товерхому монастырю. Первая из них содержит сведения о создании
великим князем киевским Святополком Изяславичем церкви Михаила
Архангела в 6606 г. (л. 370). Дата ошибочна. О закладке Михайловской
церкви летописи, в том числе Ипатьевская и Тверской сборник, сообщают
под 6616 г.188 Несомненно, что в тексте помянника просто недописана
последняя цифра i (10). Источником статьи был Тверской сборник. Об
этом свидетельствует тождественное выражение "во свои ангелъ" помян-
ника и Тверского сборника”189. Крестильное имя Святополка- Михаил,
внесенное в помянник, является или комментарием приведенного выра-
жения, или заимствованием из других статей того же Тверского сбор-
ника190. Особого внимания заслуживает замечание составителя помянника,
что, построив Михайловскую Златоверхую церковь, Святополк "нарече ю
Фанарь св’Ьтлости ради". Это известие уникально. Сомнительно, чтобы
оно читалось в летописных сводах, которыми располагал Иосиф Тризна
и его сотрудники. Думается, источник известия - устный. Что о Михайлов-
ском Златоверхом монастыре в средние века рассказывали различные
предания, свидетельствует Никоновская летопись191. Достоверность зане-
сенного в помянник второго названия Святополковой церкви вряд ли
может быть заподозрена. "Фанарь” - это греческое "<pavdpi(o)v”, "(pdvos”,
фонарь, свет, факел. Видимо, Михайловский собор со своим золотым
куполом и воспринимался как яркий факел в общей панораме города.
Даже в XVI в. позолоченный верх церкви обращал на себя внимание
приезжавших в Киев иностранцев192.
18бТам же. Сгб. 546,548.
187 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 188; Заб. Л. 76.
188 Ср.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 259; Т. 15. Стб. 189-190; Заб. Л. 76.
189 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 190 ("въ свои аггель*'); Заб. Л. 76 (”въ свои аггель").
190 Ср.: ПСРЛ. Т. 15. Стб. 189 (под 6614 г.), 190 (под 6621 г.); Заб. Л. 76,76 об.
191ПСРЛ. Т. 9. С. 141 (под 6617 г.).
19?Сборник материалов для исторической топографии Киева и его окрестностей. Киев,
1874. С. 18 (Эрих Ляссота), 24 (Рейнольд Гейденштейн).
197
Далее в помяннике сообщается о смерти 16 апреля 6621 г. великого
князя киевского Святополка Изяславича, захоронении его в Михай-
ловском Златоверхом монастыре, раздаче имения его вдовой (л. 370-
370 об.). Текст помянника является переработкой отрывка статьи 6621 г.
Ипатьевской летописи от слов "а преставися благоверный князь..." до
слов "никто же можеть створити"193. Переработка заключалась во вставке
отчества Святополка и указания на то, что он был внуком Ярослава
Мудрого. Шаблонные добавления сделаны также в летописное описание
похорон князя.
Статья 6698 г. помянника о смерти туровского князя Святополка
Юрьевича (л. 370 об.) представляет собой почти дословную выписку из
Ипатьевской летописи194. Только вместо слов источника "месяца апри-
ля”195 в помяннике стоит просто "апреля" и к имени киевского великого
князя Святополка Изяславича прибавлено его крестное имя Михаил196.
Последнее известие помянника о погребенных в Михайловском Злато-
верхом монастыре сообщает о смерти в 6703 г. брата Святополка
Юрьевича, его преемника на туровском столе князя Глеба (л. 370 об.).
Текст помянника является несколько распространенным вариантом окон-
чания статьи 6703 г. списков ХП Ипатьевской летописи197. Распростра-
нения носят литературный характер, лишь одно дополнение фактическое:
в помяннике митрополит, встречавший гроб с телом Глеба, назван по
имени - Никифор. Свидетельство помянника верное. Имя русского митро-
полита приведено в той же статье 6703 г. Ипатьевской летописи198.
Отсюда, очевидно, оно и попало в помянник.
* * #
Новый цикл записей помянника о захоронениях в монастыре Федора
Тирона открывается киноварной статьей об основании этого монастыря в
6637 г. киевским великим князем Мстиславом Владимировичем (л. 371).
Событие это отмечено под 6637 г. в Ипатьевской летописи199, которая и
послужила источником помянника. Однако в Ипатьевской летописи не
уточняется, в честь какого Федора назвал свой монастырь Мстислав,
Федор было крестное имя Мстислава200. По сфрагистическим данным его
патроном был Федор-воин, но какой - Тирон или Стратилат - решить на
основании печатей было невозможно201. Название основанного Мстисла-
вом монастыря, читающееся в помяннике, не противоречит данным других
источников, и в то же время позволяет сделать выбор между двумя
«^ПСРЛ. Т. 2. Стб. 275.
i^aM же. Стб. 665-666.
1#Там же. Стб. 665.
l^Cp.: Там же. Стб. 666.
l^Cp.: Там же. Огб. 694, вар. 49-52,54.
19#Там же. Стб. 684 и др.
19?Там же. Стб. 293.
2(х;См. запись на Мстиславовом евангелии: Щепкина и др. Описание. С. 142.
mi Ямин ВЛ, Печати с надписью "Дыгбслово" // Советская археология. 1962, № 2.
с. 168. 174.
198
Федорами* Очевидно, что патроном Мстислава был Федор Тирон. Как
попало это уточнение в помянник? Самое простое объяснение состоит в
том, что Иосифу Тризне и его сотрудникам было хорошо известно, в честь
какого святого назван сохранившийся до их времени Мстиславов
монастырь. Что монастырь был посвящен Федору Тирону, писал в 1638 г.
печерский монах Афанасий Кальнофойский202.
Далее в помяннике под 6641 г. помещено известие о смерти ктитора
Федоровского монастыря киевского великого князя Мстислава Владими-
ровича (л. 371). Из тех летописных источников, которыми пользовались
составители помянника, сообщение о кончине киевского князя читается
только в Ипатьевской летописи203. Последняя и послужила источником
данной статьи помянника. В статье есть лишь одно добавление по
сравнению с текстом Ипатьевского свода: указано, что Мстислав был
положен “во гробъ каменггЬ". Источник сведения указать трудно. Воз-
можно, оно явилось результатом умозаключений Иосифа Тризны или его
помощников, сделанным на основании других статей помянника, где
каменные княжеские усыпальницы упоминаются неоднократно. Но
возможно, что в середине XVII в. еще указывали каменную раку осно-
вателя Федоровского монастыря.
Под 6662 г. в помяннике сообщается о смерти сына Мстислава
Владимировича великого князя киевского Изяслава (л. 371). Все данные
статьи повторяют сведения статьи 6662 г. Ипатьевской летописи, в
которой рассказ о кончине Изяслава подробнее204.
Далее в помяннике помещена статья о смерти 14 марта 6676 г.
киевского великого князя Ростислава Мстиславича и захоронении его в
"отечном ему" Федоровском монастыре (л. 371). Все факты, за тремя
исключениями, содержащиеся в данном тексте помянника, заимствованы
из статьи 6676 г. Ипатьевской летописи205. От своего источника статья
помянника отличается указаниями, что Ростислав "княжив в КиевЪ 8 л^т,
а в Смоленску прежде много лът княжив". В Ипатьевской летописи во
всех ее трех списках число лет княжения Ростислава в Киеве определено
неверно - 5О206. Лишь в одном Хлебниковском списке цифра н (50) была
позднее исправлена на й (8)207. Очевидно, что помянник отразил текст
более древний, чем списки ИХП. Замечание о многолетнем княжении
Ростислава в Смоленске отражает знакомство составителей помянника с
текстом, вероятнее всего, той же Ипатьевской летописи за более ранние
годы. Наконец, в помяннике традиционно указывается, что Ростислав был
положен "во гроб каменный".
Следующая статья помянника содержит известие о смерти 7 марта
6678 г. бужского князя Ярополка Изяславича (л. 371). Более подробное
сообщение об этом помещено под тем же 6678 г. в Ипатьевской
202См.: Каргер М.К. Указ. соч. Т. 2. С. 429.
203ПСРЛ. Т. 2. Стб. 294 (под €641 г.).
2П4Там же. Стб, 469.
2п5Там же. Стб. 532.
206Там же. Стб. 532 и вар. 49.
207Там же.
199
летописи208. Она явилась источником всей статьи помянника, в чем
убеждает заключительная фраза последней, повторяющая фразу списков
ХП Ипатьевской летописи209. Лишь одно добавление сделано состави-
телем помянника. Зная княжеские родословные, он указал отчество отца
Ярополка — Мстиславич.
Под 6682 г. в помяннике сообщается о смерти князя Владимира
Святославича, в течение 4 месяцев сидевшего на златокованном киевском
столе (л. 371 об.). Отчество "Святославич" явно расходится с указанием
той же статьи помянника, что Владимир был похоронен "во отечни ему
монастыри" Федора Тирона. Речь должна идти, следовательно, не о
Владимире Святославиче, а о Владимире Мстиславиче, кончина которого
отмечена в Ипатьевской летописи под тем же 6682 г.210 Важно под-
черкнуть, что дата смерти Владимира Мстиславича в помяннике - 30 мая
- совпадает с датой в Ипатьевском списке Ипатьевского свода. В списках
ХП стоит 10 мая, причем в списке X цифра i (10) была переделана из
какой-то другой цифры211. Таким образом, список Ипатьевской летописи,
использованный составителями помянника, отличался в данном случае от
списков ХП и был сходен с основным списком Ипатьевской летописи.
Статья 6695 г. помянника о смерти вышегородского князя Мстислава
Давыдовича (л. 371 об.) представляет собой почти дословную выписку из
статьи 6695 г. Ипатьевской летописи212.
Такой же почти дословной выпиской из Ипатьевской летописи является
последняя статья помянника о захоронениях в Федоровском монастыре.
Она сообщает о кончине в феврале 6702 г. князя Изяслава Ярославича
Меньшого (л. 371 об.). Идентичное известие читается в Ипатьевской
летописи, но под 6703 г.213 Видимо, хронология списка Ипатьевского
свода, откуда черпал свои сведения составитель помянника, отличалась от
хронологии известных в настоящее время списков Ипатьевской летописи.
* * *
Две статьи помянника касаются истории монастыря Влахернской
богоматери на Клове. Первая сообщает об основании этого монастыря в
6590 г. изгнанным из Печер игуменом Стефаном (л. 371 об.). Все данные
статьи, за исключением даты, содержатся в предыдущей главе "Житие
преподобнаго отца нашего Стефана..." патерика Иосифа Тризны (л. 182-
182 об.)214. Время основания Кловского монастыря по данным Повести
временных лет и Киево-Печерского патерика приходится примерно на
6585-6599 гг. Стефан был избран игуменом Печерского монастыря по
настоянию монастырской братии в 6582 г.215 В 6583 г. при Стефане
ЯКПСРЛ. Т. 2. Стб. 539.
209Ср.: Там же. Стб, 539, вар. 18, 19.
210Там же. Стб. 567.
2ПТам же. Стб. 567 и вар. 18.
г12Ср.’. Там же. Стб. 654-655.
213Там же. Стб. 690.
214Ср.: Патерик. С. 57.
215ПСРЛ. Т.1, вып. I. Сгб. 187; Т. 2. Стб. 178.
200
возобновили строительство новой Успенской церкви в Печерском
монастыре и закончили его в 6585 г.216, видимо, при том же Стефане.
После того, как Стефан был изгнан из монастыря, его преемником стал
Никон217. Уход Стефана из Печерского монастыря следует связывать с
каким-то крупным внутриполитическим событием в Древнерусском
государстве. Таким событием явилось возвращение на киевский стол князя
Изяслава Ярославича 15 июля 6585 г.218 В 6599 г. Стефан был уже
епископом Владимирским, а Киевский монастырь к тому времени был
построен219. Дата помянника - 6590 г. - не противоречит, следовательно,
показаниям более древних источников, она их даже уточняет. Выдумать
дату составители помянника не могли, характер их работы исключает
такое предположение. Поэтому возникает естественный вопрос: не было
ли этой даты (и соответствующей записи) в том списке Ипатьевского
свода, которым пользовался Иосиф Тризна?
О захоронении в Кловском монастыре дорогобужского князя Давыда
Игоревича в помяннике сообщается под 6619 г. (л. 371 об.). Это известие
повторяет с некоторыми вариантами текст статьи 6620 г. Ипатьевской
летописи о смерти Давыда Игоревича220. В данном случае вновь наблю-
дается расхождение в датировке событий помянника и Ипатьевской
летописи, что может свидетельствовать о различной хронологической
сетке летописного свода, имевшегося в середине XVII в. в распоряжении
монахов Печерского монастыря, и известных в настоящее время списков
Ипатьевской летописи. Слова статьи о том, что Стефан был епископом
Владимирским, основаны на данных главы патерика о Стефане (л. 181).
* * *
Заключают перечень погребенных в киевских монастырях статьи
помянника о захоронениях в Кирилловском монастыре. Начальная статья,
написанная киноварью, сообщает об основании монастыря в 6680 г,
великой княгиней Марией "Всеволодовой" (л. 371 об.). Вторая - о смерти
в 6686 г. великой княгини Мариам, жены Всеволода Святославича, дочери
польского короля Казимира, и ее захоронении в Кирилловском монастыре,
"его же 6Ъ сама создала" (л. 371 об. - 372). Обе статьи тесно связаны
между собой по содержанию. Появились они в результате осмысления
текста, близкого к Ипатьевской летописи. В последней под 6686 г.
приведены два известия. Первое из них сообщает, что "въ то же л’Ьто
приводе Святославъ за Всеволода за середнего сына жену из Ляховъ
Казим'Ьрну во Филипово гов'Ьнье"221. Во втором сказано, что "того же
216ПСРЛ. Т. 1. Огб. 198; Т. 2. Стб. 189.
217Патерик. С. 43,57.
2,ЙПСРЛ. Т. 1. Стб. 199; Т. 2. Стб. 190; Патерик. С. 90-91. Связывать уход Стефана из
Печерского монастыря с занятием киевского стола князем Всеволодом в октябре 6586 г. нет
оснований, поскольку при Всеволоде Стефан стал епископом Владимирским. См. также;
Абрамович Д.И. Исследование... С. VI. Примеч. 22; Приселков МД. Очерки по церковно
политической истории Киевской Руси Х-ХП вв. СПб., 1913. С. 220.
2,9ПСРЛ. Т. 1. Стб. 210; Т. 2. Стб. 202.
220ПСРЛ. Т. 2. Стб. 273.
22,Там же. Стб. 612.
201
лЪта преставися княгини Всеволожая, приемыпи на ся чернечкую скиму.
И положена бысть в Киевъ у святого Кюрила, юже бъ сама создала"222.
Видимо, Иосиф Тризна или кто-то из его сотрудников объединил в
помяннике данные обоих известий своего источника, решив, что речь в
них идет об одной и той же княгине, жене черниговского князя Всеволода
Святославича Чермного. На самом деле об этой княгине, дочери
краковского князя Казимира П Справедливого, говорит только первое
известие. Во втором речь идет о бабке Чермного, вдове князя Всеволода
Ольговича. Прибывшая в конце (после 14 ноября) 1179 г. на Русь
польская княжна не могла, конечно, до августа 1180 г.223 построить
православный монастырь224. К тому же Кирилловский монастырь упоми-
нается в летописи раньше, под 6679 (1170)г.225 Эти данные и не
позволяют отождествлять двух княгинь Всеволожих. Тем не менее, в
помяннике это было сделано226. В данной связи приведенную в нем дату
основания Кирилловского монастыря надо рассматривать как описку:
6680 г. вместо 6686 г. из-за пропуска последней цифры. Но откуда
появилось имя Мария ("Мариа(м]и второй статьи помянника — описка типа
"отни[хъ]" вместо "отни" на л. 371) и кто носил его: польская княжна,
жена Всеволода Святославича, или жена Всеволода Ольговича, дочь
Мстислава Великого, внучка Владимира Мономаха227? К сожалению,
другие источники, более ранние, чем патерик Иосифа Тризны, не знают ни
имени дочери Казимира II Справедливого228, ни имени Мстиславны. В
памятниках более поздних наблюдается разноречие. В Синопсисе, напри-
мер, указывалось, что в 6686 г. умерла “Мария, жена князя Всеволода
Святославича, а дщи короля Польскаго Казимира" и погребена была в
соборе киевского Троицкого монастыря, причем этот "монастырь, ньпгЬ
зовомыи Кирилскии, сама построила"229. Совершенно очевидно, что данное
известие Синопсиса стоит в прямой связи с разбираемой статьей
6686 г. помянника. Оно или непосредственно зависит от патерика Тризны
или восходит к общему с ним источнику, а потому не проясняет личности
носительницы имени Марии. В Густынской летописи под 6686 г. читаются
следующие два известия: "въ то жъ лъто Святославъ Всеволодичъ
Киевский поятъ за сына своего средняго Всеволода дщеръ короля
Полского Казимера второго, реченного Справедливого", и "въ то же л*Вто
преставися благоверная княгиня Мария Всеволодовая, мати Святославля,
222ПСРЛ. Т. 2. Стб. 612.
223О хронологии событий, отмеченных в статье 6686 г. Ипатьевской летописи, см.:
Бережков НТ. Указ. соч. С. 197,199-200.
224Сообщение, следующее непосредственно за известием о смерти Всеволожей,
датировано в Ипатьевской летописи августом месяцем.
225ПСРЛ. Т. 2. Стб. 544. Хронологический анализ статьи 6679 г. см.: Бережков НТ. Указ,
соч. С. 181.
22бЭто наиболее раннее из известных отождествлений жен Всеволода Святославича и
Всеволода Ольговича. Ср.: Каргер М.К. Указ. соч. Т. 2. С. 442. Примеч. 6.
227То, что жена Всеволода Ольговича была дочерью Мстислава Владимировича, было
доказано М.А. Максимовичем. Максимович М.А. О создании киевской церкви св. Кирилла//
Максимович М.А. Собр. соч. Киев, 1877» Т. 2. С. 171.
Btyaher О. Genealogia Piasldw. Krakdw, 1895. Tab. VI; Dworzaczek W. Op. cit, Tab. 3.
^Синопсис. Киев, 1674. С. 101.
202
дщи Казимера короля Полского Мниха, иже пострижеся въ схиму и
положена бысть въ церквЪ святого Кирила, юже сама создала бъ"230.
Здесь Марией названа уже жена Всеволода Ольговича, а не Всеволода
Святославича. Все исследователи принимают это показание Густынской
летописи и в своих работах без тени сомнений пишут о том, что у
Мстислава Владимировича была дочь Мария, выданная замуж за черни-
говского князя Всеволода231. Основание для такого вывода сформулиро-
вано еще М.А. Максимовичем, который писал относительно второго из
помещенных выше известий Густынской летописи: «Выбросьте эту
напрасную прибавку: "дщи Казимера-Мниха" и в словах Густынской
хроники останется чистая историческая истина»232. Теперь столь реши-
тельная вивисекция источника удовлетворить никого не может.
Необходимо более обстоятельно разобраться в свидетельствах Густын-
ской летописи. Совершенно очевидно, что оба отрывка этой летописи
представляют собой переработку процитированных ранее сообщений
Ипатьевской летописи. Они дополнены сведениями о польских королях,
заимствованными скорее всего из польских исторических сочинений. В
первом случае "КазимЪрна" Ипатьевской летописи правильно определена
как дочь Казимира II Справедливого. Но во втором случае Мария
Всеволожая стала почему-то не дочерью Мстислава, а дочерью польского
короля Казимира I Мниха. Ошибка усугубляется тем, что дочь Казимира I
не могла родиться позже 1059 г,233, а потому ее кончина в 1179 г.
маловероятна. Появление такой нелепицы в Густынской летописи объяс-
няется довольно просто. Несомненно, что в распоряжении составителя
Густынской летописи имелся еще один памятник, где, как в помяннике и
Синопсисе, были смешаны жены двух Всеволодов, причем жена Всеволода
Ольговича была принята за жену Чермного и стала дочерью польского
короля Казимира. Составитель Густынской летописи сделал попытку
разобраться в противоречивых показаниях своих источников. В
значительной степени ему это удалось. Он Понял, что в 6686 г. умерла
жена не Всеволода Святославича, а жена Всеволода Ольговича. Придя к
такому заключению, он специально пояснил, что умершая княгиня была
"мати Святославля", т.е. матерью Святослава Всеволодовича, отца
Всеволода Чермного» Но из ошибочной записи о смерти в 6686 г. жены
Всеволода Святославича он извлек указание, что она была дочерью
короля Казимира. Это указание он поместил в своем труде, сопроводив
его весьма неудачным комментарием, из-за чего бабка Всеволода Черм-
ного, женатого на дочери Казимира П, стала дочерью другого Казимира -
Мниха. Таким образом, обнаруживается, что текст Густынской летописи
зависел от текста, близкого тому, который есть в помяннике и Синопсисе.
Поэтому правильность помещенного в этой летописи имени жены
Всеволода Ольговича - Мария - оказывается под сильным сомнением.
Приходится делать вывод, что поздние источники также не проясняют
23ОПСРЛ. Т. 2 (1-е изд.) С. 317.
231См., например, работу Н. Баумгартена. Baumgarten. Genealogies. П. Tab. Ш. N 34.
Р. 72.
^Максимович МЛ. Указ. соч. С 165.
^Казимир I Мних умер 28 ноября 1058 г. См.: Baker О. Op. cit. S. 86-87.
203
дилеммы, какую же из двух Всеволожих звали Марией. Остается
анализировать только текст самого помянника, как наиболее ранний. Имя
Марии могло появиться в нем или в результате отождествления Казимира,
дочерью которого была жена Всеволода Чермного, с каким-то иным
Казимиром, у которого также была дочь, но с известным именем - Мария.
Или же оно было в том источнике типа Ипатьевской летописи, которым
пользовались Иосиф Тризна и его сотрудники при составлении помянника.
Во втором случае логичней думать, что имя Мария стояло в записи о
смерти Всеволожей, а не о женитьбе Всеволода Чермного. Польскую
княжну мало знали на Руси и едва ли были хорошо осведомлены о ее
имени. Дочь Мстислава Великого, построившая Кирилловский монастырь
в Киеве, была известна значительно лучше, и скорее ее летописец мог
назвать по имени. Впрочем, здесь следует ограничиться только указанием
на многообразные варианты решения вопроса. Что же было реальностью,
выяснится лишь при обнаружении новых данных. Но при всех условиях
можно сказать, что имя Мария попало в текст помянника из какого-то
письменного источника.
Статья 6702 г. помянника сообщает о смерти князя Святослава, сына
Всеволода Святославича, и захоронении его в Кирилловском "отечн'Ь"
монастыре (л. 372). Подробно о смерти Святослава Всеволодовича
рассказано под 6702 г. в Ипатьевской летописи234, откуда и взяты все
основные данные статьи помянника. Обнаруживается и текстуальное
сходство: словам "во отнЪ ему манастыр’Ь" летописи соответствуют слова
"во отечн'Ь ему манастыри" помянника. Однако в Ипатьевском своде речь
идет не о кончине Святослава, сына Всеволода Святославича, которого
никогда не было в природе, а о смерти Святослава, сына Всеволода
Ольговича. Отчество Всеволода — Святославич, несомненно, было до-
бавлено самим составителем помянника, твердо убежденного, что монас-
тырь св. Кирилла основала жена Всеволода Святославича Чермного.
Последняя статья о Кирилловском монастыре упоминает о похоронен-
ной там в 6710 г. Елене, дочери Всеволода (л. 372). Запись, почти
дословно совпадающая со статьей помянника, читается в Тверском
сборнике: "Того же месяца (лЪта - Заб.) въ 30 преставися дщи Всево-
ложа, именемъ Елена, и положена бысть въ материн'Ь манастыри (манас-
тыр-Ь — Заб.)”235. Это весьма неопределенное известие своего источника
составитель помянника воспринял как еще одно свидетельство о захоро-
нении в Кирилловском монастыре. Действительно, многое сходилось:
Елена была дочерью Всеволода, ее похоронили в "материн^" монастыре,
а Кирилловский монастырь, согласно предыдущей выписке, но из иного
летописного свода, был основан женой Всеволода. Бестрепетной рукой
вставил печерский монах XVII в. указание на церковь св. Кирилла в
статью помянника. Однако его заключение было ошибочным. Туманное
сообщение Тверского сборника восходит к тексту Лаврентьевской лето-
писи, где под 6711 г. сообщалось о смерти Елены, дочери Всеволода
234ПСРЛ. Т. 2. Стб. 680.
135ПСРЛ. Т. 15. Стб. 293; Заб. Л. 114 об. В Забелинском списке конец л. ИЗ и весь
л. 113 об. оставлены чистыми. Видимо, переписчик догадывался о пропуске.
204
Большое Гнездо236. Она действительно была похоронена в монастыре,
который основала ее мать, но не в киевском Кирилловском, а во влади-
миро-залесском Успенском княгинине237. Интересно, однако, что смерть
Елены помечена в помяннике 6710 г., почти совпадая с датировкой в
Лаврентьевской летописи - 6711 г. В сохранившихся двух списках
Тверского сборника, Погодинском и Забелинском, это известие читается
под 6702 г.238 Разницу в датировке нельзя объяснить палеографической
ошибкой, превращением цифры в (2) в 1 (10). Видимо, у составителя
помянника был такой список Тверского свода, который отличался от
дошедших до нашего времени.
* * *
Большая киноварная статья о заложении Спасо-Преображенского
собора в Чернигове в 6540 г. братом Ярослава Мудрого Мстиславом
(л. 372) начинает подраздел помянника о княжеских захоронениях в
Чернигове. Статья сообщает также о разделе Киевского княжества "по
Дн'Ьпръ" между Мстиславом и Ярославом "под Листвином у Городца за
Оручемъ" Последние слова очень похожи на маргинальную запись,
попавшую с полей в текст рукописи. Но эта глосса свидетельствует о
знании написавшим ее некоторых исторических фактов. Под Лиственом в
6532 г. Мстислав одолел Ярослава, а у Городца близ Киева братья в
6534 г. заключили договор о разделе Русской земли. Оба известия есть в
Ипатьевской летописи и в Тверском сборнике239, а также в одной из
предшествующих помяннику глав патерика (л. 89 об. - 90). Но что
означают загадочные слова "за Оручемъ” помянника, расшифровать не
удается. Основное содержание статьи заимствовано из статей 6534 и
6542 гг. летописи, но какой: Ипатьевской или Тверского сборника, опреде-
ленно решить невозможно240. Дата закладки Спасского собора - 6540 г. -
выведена в помяннике искусственно. По представлениям Иосифа Тризны и
его помощников, князей должны были хоронить только в церквах. Под
6541 г. летописные источники, бывшие в руках у составителей помянника,
сообщали о смерти сына Мстислава Евстафия241, а под 6542 г. - о том, что
Спасский собор был возведен лишь частично242. Если Евстафия захоро-
нили в соборе, то к закладке собора приступили раньше 6541 г., но не на-
много, в 6540 г. Примерно такой ход мысли привел к появлению в по-
мяннике даты основания черниговского собора св. Спаса.
Следующая статья 6542 г. помянника весьма подробно повествует о
смерти черниговского князя Мстислава Владимировича (л. 372-372 об.).
236ПСРЛ. Т. 1, вып, 2. Стб. 421, примеч. в; ср. стб. 418, примеч. д. Дата смерти Елены в
Лаврентьевской летописи ошибочна. На самом деле Елена скончалась в 6713 г. Ср.: Там же.
Стб. 420, 421.
237ПСРЛ. Т. 1, вып. 2. Стб. 415 (под 6708 г.), 424,453 (под 6738 г.).
238 РНБ. Погод. 1414. Л. 106 об.; Заб. Л. 114 об.
239ПСРЛ. Т. 2. Стб. 135, 137; Т. 15. Стб. 144,145.
24ОСр.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 137, 138; Т. 15. Стб. 145, 146.
241Там же. Стб. 138; Там же. Стб. 146.
24?Там же. Стены собора были возведены примерно метра на 4. До их верхнего края мог
дотянуться рукой человек, вставший на лошадь. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 138.
205
Источники статьи - Ипатьевская летопись и Тверской сборник. Текст
статьи от слов "б’Б бо создано ея при нем..." до слов "ни ядения не
браняше" совпадает с текстом Ипатьевской летописи, именно Хлебни-
ковского и Погодинского ее списков243. Слова "и милостив бяше ко всемъ
(всьм - Заб.), служащимъ ему" выписаны из Тверского сборника244. Но
большой отрывок статьи от слов "преставися к в*Бчнымъ обителемъ" до
слов "вземше на рамена своя и принесше" не находит аналогии в
известных летописях. Стиль изложения, упоминание черниговского епис-
копа, князей и бояр, будто бы провожавших тело Мстислава, указывают
на позднейшую вставку, сделанную, скорее всего, самим составителем
помянника. В самом деле, во времена Мстислава черниговская епископия
еще не существовала, не было и служилых князей» Тем не менее едва ли
киевского монаха можно заподозрить в умышленном искажении историчес-
кой действительности. Просто стремясь к ббльшей выразительности, он
нарисовал типичную сцену княжеских похорон, в которой обязательно
фигурировали духовенство, знать и, конечно, множество народа. Наро-
читое оживление рассказа приводило к смещению исторической перспек-
тивы, появлению в раннем периоде черт более поздней эпохи. Впрочем,
своим литературным вставкам составитель помянника не придавал цены
исторических свидетельств. Буквально тут же он написал, что Мстислав,
основав церковь Спаса, только "нарещи ю хотяще епископию", нимало не
смущаясь тем, что упоминание черниговского епископа в его вставке
заставляло, по логике, писать не о намерении Мстислава, а о выполнении
его желания еще при жизни.
Статья 6541 г. помянника сообщает о смерти сына Мстислава Влади-
мировича Евстафия и его захоронении в черниговском Спасском соборе
(л. 372 об.). Если первая половина сообщения основана на Тверском
сборнике или Ипатьевской летописи245, то вторая основана на убеждении,
что князей хоронили только в церквах. Но в какой черниговской церкви
могли похоронить Евстафия, если, судя по источникам, Спасский собор
был древнейшим в городе?
Под 6546 г. в помяннике сообщается о смерти "в Заболочи" князя Глеба
Святославича и погребении его в соборе св. Спаса (л. 372 об.). Текст
статьи от слов "Бъ же ГлЪб милостивъ" до конца повторяет текст
Ипатьевской летописи под 6586 г., обнаруживая сходство со списками
ХП246. Лишь вместо слов "месяца июля" летописи в помяннике стоит
просто "июля". Название места, где был убит Глеб, в рассматриваемой
рукописи искажено: "в Заболочи" вместо "в Заволочьи". Искажена и дата:
6546 г. вместо 6586 г. Искажения - результаты описок (в последнем
случае были смешаны цифры п [80] и м [40]). Хотя в Ипатьевской
летописи сразу же за известием о смерти Глеба говорилось, что на его
месте в Новгороде сел Святополк Изяславич247, в помяннике Глеб назван
князем Смоленским. Возможно, его приняли за смоленского князя Глеба
243 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 138, вар. 27-33.
244Ср.: ПСРЛ. Т. 15. Стб. 146; Заб. Л. 59.
245СР-: ПСРЛ. Т. 15. Стб. 146; Заб. Л. 59; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 138.
246ПСРЛ. Т. 2. Стб. 190, вар. 41; Стб. 191, вар. 3-4.
2470СРЛ. Т. 2. Стб. 191.
206
Святославича, сына Святослава Ивановича, жившего во второй половине
XIV в. Любопытно отметить, что в литовско-белорусских летописях Глеб
Святославич Смоленский упоминается непосредственно за рассказом об
отравлении великого князя литовского Скиргайла Ольгердовича, рас-
сказом, использованным при составлении помянника248*
Известие помянника о смерти в 6584 г. великого князя киевского
Святослава Ярославича (л. 372 об. - 373) с несущественными смысловыми
разночтениями повторяет статью 6584 г. Тверского сборника249. По
сравнению с последним в помяннике после слова "Ярославич" добавлено
"внук Володимера Великого", вместо "въ святЬмь СпасЪ" написано "в
церкви святаго Спаса”, а после слов "4 Л'Ьта" (л*Ьть 4 - Заб.) стоит "в
КиевЪ". Дополнения свидетельствуют о знании составителем помянника
княжеских родословных и биографии князя Святослава Ярославича.
Далее в помяннике под 6623 г. читается известие о смерти сына Свя-
тослава Ярославича черниговского князя Олега (л. 373), прозванного в
"Слове о полку Игореве" Ториславичем". Запись почти точно копирует
текст сообщения списков ХП Ипатьевской летописи под 6623 г.250
Разночтения невелики. К имени Святослава в помянник добавлено "внукъ
Ярославль", вместо "месяца августа" летописи в помяннике читается
просто "августа", вместо "отца своего" - "отца его", а вместо "у святого
Спаса" - "в Чернигове в церкви святаго Спаса". Интересно, что в
Хлебниковском списке после всего известия позднее было сделано такое
же добавление: "в Черн'Ьгов’Ь"251.
Под 6631 г. в помяннике сообщается о смерти черниговского князя
Давыда Святославича, захороненного в Печерском монастыре в приделе
св. Стефана (л. 373). Известие 6631 г. о кончине Давыда есть в
Ипатьевской летописи252 и в Тверском сборнике253. При прочих равных
условиях источником статьи следует признать Тверской сборник, где, как
и в помяннике, есть указания на деда Давыда Ярослава Мудрого и сына
Давыда князя Николу-Святошу. Но Тверской сборник и Ипатьевская
летопись не упоминают, что Давыд "положен бысть честнЪ в Печерскомъ
монастыр’Ь в пред’Ьл’Ь святого первомученика Стефана", как отмечено в
помяннике. В обоих летописных сводах местом смерти Давыда назван
Чернигов, из чего можно было заключить, что там он и был похоронен.
По-видимому, это обстоятельство, а также принадлежность Давыда к
черниговским князьям и определили помещение записи о смерти Давыда в
тот подраздел помянника, где говорилось о погребенных в Чернигове, а не
в Печерском монастыре. И все-таки местом захоронения черниговского
князя составитель помянника назвал предел первомученика Стефана в
Печерском соборе. Правда, может зародиться подозрение, не относится ли
это указание к сыну Давыда, князю Николе-Святоше. Дело в том, что
процитированный отрывок помянника следует сразу же после слов "отецъ
24»ПСРЛ. Т. 17. Огб. 169» 277-278,327 и др.
249ПСРЛ. Т. 15. Стб. 173; Заб. Л. 69.
250ПСРЛ. Т. 2. Стб. 282, вар. 46, 47,
251 Там же. Огб. 282, вар. 48.
252Там же. Стб, 286.
253ПСРЛ. Т. 15. Стб. 193; Заб. Л. 77 об.
207
Николы-Святоши", а Никола-Святоша был постриженником Киево-Пе-
черского монастыря, там он умер, там и был похоронен. Однако по
свидетельству Киево-Печерского патерика, в редакции самого Иосифа
Тризны Святоша ископал себе гроб в пещере (л. 262)254, а не в церкви.
Захоронение Николы в ближних пещерах показывали и в 1638 г., и в
1825 г,255
Приведенные данные заставляют признать, что указание на захоро-
нение черниговского князя Давыда Святославича в Печерском монастыре
заимствовано из какого-то древнего источника, возможно, из летописи,
близкой к Ипатьевской, и является достоверным. Необходимо напомнить,
что духовным отцом Давыда Святославича и его жены был игумен Киево-
Печерского монастыря Феоктист, поставленный затем в епископы
Черниговские256. Следует обратить внимание и на еще один любопытный
факт. В Киево-Печерском патерике князь Давыд Святославич упоми-
нается лишь однажды, в Послании Симона Поликарпу, где Симон
рассказывал о сыне Давыда Николе-Святоше. У Святоши был врач-
сириец по имени Петр, который осуждал своего князя за то, что тот
постригся в монахи. "Который убо князь створи? — вопрошал Петр. - Или
блаженыи отець твои Давидъ или д-ьдъ твои Святославъ?"257 Кажется
несколько странным, что князь Святослав Ярославич, дед Святоши,
пожертвовавший и землю Феодосию, и деньги на построение монастырс-
кого собора, блаженным здесь не назван. Высокий эпитет приложен к его
сыну Давыду. Не объясняется ли это знанием Симоном того факта, что
Давыд не был посторонним печерской братии и был погребен в Печерском
монастыре? Правда, указание на придел первомученика Стефана нес-
колько сомнительно. При позднейших перестройках Успенского собора
Печерского монастыря это название закрепилось за северо-восточной
пристройкой к основному зданию. Едва ли эта пристройка существовала в
первой четверти ХП в., хотя археологически придел Стефана еще не
изучен258. Но не располагался ли в древности придел Стефана в основном
здании?
Следующая статья помянника сообщает об убиении в 6655 г. киев-
лянами своего великого князя Игоря Ольговича, о похоронах его в Симео-
новской церкви г. Киева и переносе праха в черниговский епископский
Спасский собор (л. 373). Приведенные в помяннике данные заимствованы
из статьи 6655 г. Тверского сборника и статей 6655 и 6658 гг. Ипатьевской
летописи. Выражение "во церкви святаго Симеона" идентично фразе Твер-
ского сборника259. Отрывок помянника от слов "6*6 бо тот монастырь..." до
слов "на конец града..." основан на тексте Ипатьевской летописи260.
254Ср.: Патерик. С. 85.
^Описание Киевопечерской лавры. Киев. 1826. Прибавление. С. 153. № 45; С. 156.
№32.
256ПСРЛ. Т. 2. С. 274 (под 6620 г.).
25?Патерик. С. 184(Арсеньевский список 1406 г.).
зМХолостенко Н.В. Исследование руин Успенского собора Киево-Печерской лавры //
СовеТская археология. 1955. Т. 23. С. 352.
259 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 210; Заб. Л. 85; иначе в ПСРЛ (Т. 2. Стб. 354 и вар. 52,53).
260 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 354; иначе в ПСРЛ (Т. 15. Стб. 210); Заб. Л. 85.
208
Указания, что Игорь был братом Святослава, что Святослав перезахо-
ронил останки Игоря в Чернигове "в церкви святаго Спаса... в терем-ь",
взяты из статьи 6658 г. Ипатьевской летописи261. Замечание составителя
помянника, что черниговский собор был епископией, основано на преды-
дущих статьях помянника и почерпнутом из своих летописных источников
знании, что собор св. Спаса в Чернигове был кафедральным.
Известие помянника об убиении в 6659 г. на рати черниговского князя
Владимира Давыдовича и его погребении в Спасском соборе (л. 373) вос-
ходит к Тверскому сборнику262. Пространное сообщение о гибели и похо-
ронах Владимира помещено в Ипатьевской летописи263, но там, в отличие
от помянника и Тверского сборника, не указано, где именно был положен
Владимир264.
Последним черниговским князем, захороненным в Спасском соборе, в
помяннике назван Ярослав Всеволодович. Смерть его отнесена к 6706 г.
(л. 373 об.). Известие почти дословно совпадает со статьей 6706 г. Ипать-
евской летописи, Хлебниковского и Погодинского ее списков265.
Далее хронологический порядок в помяннике нарушается. Помещена
более ранняя статья 6704 г. о смерти черниговского князя Всеволода
Святославича, знаменитого "буй-тура" "Слова о полку Игореве”. Указано
место его погребения - церковь св. Богородицы (л. 373 об.). Основные
факты, содержащиеся в записи, восходят к статье 6704 г. Ипатьевской
летописи266. Однако определение в помяннике Всеволода Святославича
как князя черниговского неверно. Всеволод никогда не сидел в Чернигове,
его городами были Трубчевск и Курск267. Возможно, черниговским он
назван в помяннике потому, что принадлежал к роду черниговских князей.
Не находит подтверждения в тексте Ипатьевской летописи и замечание
составителя помянника» что церковь Богородицы в Чернигове была мона-
стырем268.
После статьи 6704 г. в помяннике следует пять очень коротких записей
о смерти главным образом черниговских князей без указаний на места их
захоронений. Под 6707 г. упоминается о смерти племянника Всеволода
Большое Гнездо князя Ярослава Мстиславича (л. 373 об.). Ярослав ни
разу не княжил в Чернигове, а умер в Переяславле Южном269. В список
черниговских князей он попал явно по недоразумению. Известие о его
смерти заимствовано из статьи 6707 г. Тверского сборника270. К тексту
источника составитель помянника сделал одно добавление: он пояснил, что
261 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 408.
262 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 217-218; Заб. Л. 88.
263 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 438-440.
264 Ср,: Там же. Стб. 440.
265 Там же. Стб. 707, вар. 36, 40, 41.
266 Там же. Стб. 696.
267 Соловьев А.В. Политический кругозор автора '‘Слова о полку Игореве” // ИЗ. 1948.
Т. 25. 74'
268 Ср.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 652 (под 6694 г.), 696.
269 Погодин М.П. Исследования, замечания к лекции о русской истории. М.» 1855. Т, 6.
С. 242-243.
270 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 288.
209
Ярослав был сыновцем Всеволода ’’Великого Гнезда Юревича". Пояс-
нение свидетельствует о знании составителем княжеских родословных.
Известия помянника о смерти в 6708 г. князя Ярослава Всеволодовича,
в 6709 г. князя Владимира Всеволодовича и в 6710 г. князя Игоря Свя-
тославича (л. 373 об.) дословно выписаны из соответствующих статей
Тверского сборника271. В первом известии опущено только ошибочное
указание Тверского сборника на отчество отца Ярослава Всеволодовича -
Святославич272.
Последнее известие помянника о черниговских князьях сообщает о
смерти в 6712 г. князя Олега Святославича (л. 373 об.). Как и четыре пре-
дыдущие, оно взято из Тверского сборника, причем с характерной для
последнего ошибкой: Олег назван внуком "Святославль Ольговича" (в
летописи - "Олговича Святослава")273, тогда как на самом деле дедом
Олега был Всеволод Ольгович274. Очевидно, список Тверского сборника,
которым пользовался Иосиф Тризна или кто-то из его помощников, имел в
данном месте такое же искажение, что и Погодинский список этого
летописного свода. В Забелинском списке все упомянутые статьи 6707-
6712 гг. опущены275.
* * *
Несколько записей помянника посвящены князьям, захороненным в
Михайловском соборе Переяславля Южного. Как обычно, киноварная
статья сообщает вначале об основании церкви. Под 6598 г. в помяннике
читается, что переяславский епископ Ефрем "сооружи церковь каменну
святаго Михаила архистратига" (л. 374). Рассказ об этом событии, восхо-
дящий к Ипатьевской летописи, помещен в одной из предшествующих
глав патерика Иосифа Тризны (л. 196). Из него была заимствована в
помянник процитированная фраза, а также и все остальные данные.
Далее под 6622 г. в помяннике сообщается о смерти переяславского
князя Святослава Владимировича, погребенного в церкви архангела
Михаила (л. 374). Источником статьи послужило первое известие статьи
6622 г. Ипатьевской летописи276. В помяннике даже удержана дословная
фраза из нее: "ту бо отецъ ему дал стол".
Известие помянника о смерти в 6695 г. Владимира Глебовича Пере-
яславского, захороненного в переяславском соборе (л. 374), основано на
статье 6695 г. Ипатьевской летописи, где рассказ о кончине Глебовича бо-
лее подробен277.
Следующая статья 6658 г. помянника о смерти старшего сына Юрия
Долгорукого Ростислава (л. 374) дословно совпадает с последним изве-
271 ПСРЛ. Т. 15. Стб, 289,290, 291.
272 Там же. Стб. 290. Примеч. 1.
27Э Там же. Стб. 301. Примеч. 1.
274 Погодин М.П. Указ. соч. С. 105-115.
275 Ср.: Заб. Л. 114 об.
276 ПСРЛ, Т. 2. Стб. 277.
277 Там же. Стб. 652-653. В других летописных источниках, которые были использованы
Иосиф014 Тризной при создании своего труда, такого известия нет,
210
стием статьи 6658 г. Ипатьевской летописи, именно Хлебниковского и
Погодинского ее списков278.
Под 6649 г. в помяннике читается известие о смерти князя Андрея
Владимировича, сына Мономаха (л. 374). Начало статьи до слов ’’генваря
въ 22 день" включительно повторяет с незначительными отступлениями
текст статьи 6649 г. Ипатьевской летописи279. В помяннике вместо "бла-
говерный" летописи читается "боголюбивыи", вместо "месяца генваря” -
"генваря", а к имени князя добавлено "Монамах". Действительно, Андрей
был сыном Мономаха280. Добавление лишний раз свидетельствует о хоро-
шем знании составителем помянника княжеских родословных. Окончание
статьи (указание, что церковь Михаила была кафедральный) основано на
статье 6598 г. (л. 374).
Наконец, последняя статья помянника сообщает о князе Изяславе Гле-
бовиче, который в 6692 г. участвовал в походе Всеволода Большое Гнез-
до на волжских булгар и "тамо устреленъ бысть стр-ьлою под сердце".
Похоронен Изяслав был во Владимире Залесском, в Успенском соборе
(л. 374-374 об.). Известие об этом событии под 6692 г. читается в Твер-
ском сборнике281 и под 6690 г. в Ипатьевской летописи282. Тверской сбор-
ник послужил основным источником рассматриваемой статьи. Свидетель-
ством тому служит не только одна и та же датировка события в Тверском
сборнике и в помяннике (6692 г.), но и текстуальное совпадение помянника
с этим сводом: Изяслава убили "стрелою под сердце"283. Однако заклю-
чительная фраза статьи составлена под влиянием Ипатьевской летописи:
указание на г. Владимир, определение церкви Богородицы как Злато-
верхой284. Такие данные в Тверском сборнике отсутствуют.
* * *
Анализ княжеского помянника вскрывает сложную и кропотливую
работу украинских историков XVII в. по его составлению. Чтобы написать
эту часть своего патерика, Иосифу Тризне и его помощникам пришлось
выбрать, а затем свести воедино большое количество почерпнутых из
разнообразных источников биографических сведений о древнерусских
князьях и некоторых других лицах Х1-ХП вв. некняжеского происхож-
дения. Действительно, если обратиться к рассказам помянника о Ярославе
Мудром (статья 6545 г., л. 362 об.), Изяславе Ярославиче (статья 6586 г.,
л. 363), Владимире Мономахе (статья 6633 г., л. 363 об.), Яне Вышатиче
(статья 6614 г.» л. 364 об.), Мстиславе Владимировиче (статья 6542 г.»
л. 372), можно совершенно точно убедиться в том, что в каждом из них
соединены данные и дословные выдержки из различных летописных сво-
дов. Принцип редакторской работы Тризны наглядно иллюстрирует также
278 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 418, вар. 55 (предлог "в”) - 58.
279 Там же. Стб. 309.
280 Погодин МЛ. Указ. соч. С 95-96.
281 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 268-269; Заб. Л. 107 об. - 108.
Ж ПСРЛ. Т. 2. Стб. 625-626.
283 Ср.; ПСРЛ. Т. 15. Стб. 269; Заб. Л. 108.
284 Ср.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 626.
211
статья 6519 г. (л. 362), где одно дополнительное по сравнению с источ-
ником слово - "Багрянородных" — показывает, насколько тщательно, бук-
вально по крупицам, собирали составители помянника интересовавшие их
исторические сведения и дополняли ими уже готовые тексты.
При выборке и сведении воедино разбросанных в разных памятниках
или в разных местах одного памятника сведений Иосиф Тризна и его
сотрудники чаще прибегали к прямому цитированию своих источников и
реже - к их пересказу. В первом случае на подходе к материалу укра-
инских историков XVII в. сильно сказался прием обработки источников,
унаследованный ими от средневековых хронистов, которые просто цитиро-
вали источники и компилировали цитаты. Пересказ уже в значительно
ббльшей степени включал в себя элементы анализа и отбора фактов, это
был новый шаг в развитии историографии. Свое переложение источников
составители помянника строили со строгим учетом содержавшихся в них
фактов. Литературные распространения при пересказе были редки. Лишь
в сообщениях помянника о кончинах Мстислава Владимировича (статья
6542 г., л. 372 об.), Святополка-Михаила Изяславича (статья 6621 г.,
л. 370), Юрия Долгорукого (статья 6666 г., л. 362), Глеба Юрьевича Ту-
ровского (статья 6703 г., л. 370 об.), Ярополка Владимировича (статья
6647 г., л. 370) встречаются интерполированные описания княжеских
похорон, принадлежавшие перу авторов XVII в. Что эти описания явля-
ются литературными вставками, а не восходят к неизвестному источнику,
доказывается их стилистической однородностью и тем, что они читаются
в статьях, которые построены на данных разных летописных сводов.
Но цитируя или пересказывая свои источники, по-новому группируя
содержавшиеся в них сведения, составители помянника не задумывались
над тем, насколько достоверны показания имевшихся в их распоряжении
материалов. В этом отношении отбор и обобщение фактов Тризной и его
помощниками носили механистический характер. Вот почему в помянник
иногда попадали поздние и искаженные факты (отдельные сведения о
церковном строительстве Владимира Святославича - л. 361 об. и др.),
хотя в распоряжении составителей помянника были свидетельства более
древние и достоверные. Проблему достоверности Иосиф Тризна и рабо-
тавшие с ним книжники Киево-Печерского монастыря понимали довольно
примитивно. По сути дела, критерием достоверности, как позволяют су-
дить наблюдения над характером их работы, они считали само наличие
источника. И если источник сообщал о каком-то факте, этот факт вос-
принимался уже как вполне реальный. Сказанное не означает, что укра-
инские историки XVII в. вообще не имели никакого представления о досто-
верности. Сами они, видимо, осознавали, что фактов изобретать нельзя, и
в своей работе опирались на источники. Плодов воображения и досужей
фантазии в их писаниях найти нельзя.
Однако даже самый простой отбор и соединение фактов уже под-
разумевали какую-то их интерпретацию. И при составлении помянника
Иосиф Тризна и его сотрудники не могли, конечно, избежать анализа и
интерпретации собранных сведений, напротив, они стремились к этому. В
результате такой работы получались исторические выводы, которые
киевскими книжниками XVII в. не отделялись от фактов источника, а для
212
последующих исследователей сливались с ними. Вот почему при анализе
помянника иногда нелегко бывает распознать, где кончаются сведения
первоисточника и где начинаются выводы авторов. К тому же выводы
последних нередко бывали ошибочными, что придавало им вид новых
неизвестных ранее фактов. Ошибки проистекали от двух причин. Во-пер-
вых, оттого, что ошибочный факт уже имелся в источнике. Так появились
в помяннике утверждения о крещении руссов во времена Аскольда и Дира
(л. 361), о смерти греческой принцессы - матери Владимира Мономаха в
6619 г. (л. 369 об.), о том, что Ростислав и Владимир Мономах были
кровными братьями (статья 6601 г., л. 363 об.). Другой причиной ошибок
была недостаточность знании самих составителей помянника. Здесь умест-
но напомнить о целой цепи неверных умозаключений в серии статей о
киевском Кирилловском монастыре (л. 371 об. - 372), о неправильно
рассчитанной дате смерти литовского великого князя Скиргайла Оль-
гердовича (л. 365 об.). Однако, и в том, и в другом случае Иосиф Тризна и
его помощники все равно отталкивались от источников.
Что же они понимали под источником? Прежде всего и главным
образом, конечно, памятники письменности. Но эти памятники они воспри-
нимали и использовали недифференцированно. Для них было равнозначно,
процитировать ли древний летописный текст или привести выдержку из
собственного труда. Прямые ссылки на предшествующие главы патерика
встречаются в помяннике неоднократно: "яко же выше рЪхом" (л. 361),
"яко же выше написано обрящеши" (л. 361 об.), "яко же изв’Ьстися преж-
де" (л. 364). Их проверка показывает, что в соответствующих статьях
помянника действительно использован материал, обработанный теми же
составителями ранее. Этому материалу почему-то оказывалось предпо-
чтение перед первичными письменными источниками, содержавшими
аналогичные сведения. Чтобы ответить на это "почему-то"» нужно при-
знать, что ученые люди XVII в. еще не понимали разницы между исто-
рическим источником и историческим трудом. Видимо, определенное дове-
рие составители помянника питали и к устным преданиям, также рас-
сматривая их, и вполне справедливо, как источник исторических сведений.
* * *
Теперь, уяснив принципы работы Иосифа Тризны и его сотрудников, их
подход к имевшимся у них источникам и содержавшимся в последних фак-
там, следует перейти к оценке и характеристике этих источников и тех
сведений помянника, которые не встречаются в других памятниках» явля-
ются уникальными.
Как уже отмечалось, при составлении помянника были использованы
данные предыдущих глав патерика. Их влияние особенно сильно сказалось
на первом разделе помянника, где говорилось о начале христианства на
Руси, и на той части третьего раздела, где речь шла о Печерском
монастыре.
К другим письменным источникам, привлеченным при работе над
помянником Иосифом Тризной и его собратьями, относятся Кассиановская
П редакция Киево-Печерского патерика, Хронограф, литовско-белорусская
213
летопись в особой редакции, киевская обработка ростовского летописного
свода 1534 г., которая составляет первую часть так называемого Твер-
ского сборника, и свод, близкий к Ипатьевской летописи. К первым трем
источникам составители помянника прибегали редко. Кассиановская II ре-
дакция патерика была использована при составлении статьи 6599 г. о
перенесении мощей Феодосия Печерского (л. 364), Хронограф - для
написания статьи 6601 г. о великом князе Всеволоде Ярославиче (л. 363-
363 об.), а белорусско-литовская летопись - в рассказе о литовском князе
Скиргайле Ольгердовиче (л. 365 об.) и, возможно, в известии о смерти в
Заволочии князя Глеба Святославича (л. 372 об.).
Тверской сборник (именно свод, составляющий его первую часть) был
использован в гораздо большей степени, В помяннике помещены прямые
выдержки и данные, заимствованные из следующих статей этого памят-
ника285: 6415, 6453, 6463, 6515, 6542*, 6545*, 6558*, 6561*, 6567, 6571,
6584*, 6586*, 6605 (косвенное влияние), 6610, 6616*, 6631, 6633*, 6655*,
6659, 6663, 6692*, 6702* (в помяннике - 6710), 6707*, 6708*, 6709*, 6710*
и 6712*. Список ростовского свода 1534 г., бывший в руках у Иосифа
Тризны, больше совпадал с Погодинским списком Тверского сборника, чем
с Забелинским. Только в Погодинском списке читаются статьи 6707-
6712 гг., которые есть и в помяннике (л. 373 об.). В Забелинском же
списке их нет из-за утраты листов в его оригинале. Но несохранившийся
киево-печерский список свода 1534 г. несколько отличался от Погодин-
ского списка Тверского сборника. Смерть дочери Всеволода Большое
Гнездо Елены в нем была отнесена к 6710 г. (л. 372), а в Погодинском - к
6702 г. Последняя дата есть и в Забелинском списке. Очевидно, что тот
список свода 1534 г., который в середине XVII в. хранился в библиотеке
Киево-Печерского монастыря, отличался не только от Погодинского, но и
от общего протографа обоих сохранившихся списков Тверского сборника.
Полнее всего в помяннике был использован свод, близкий Ипатьевской
летописи. Текстовой и фактический материал был извлечен Иосифом
Тризной или его сотрудниками из следующих статей этого свода: 6499,
6504, 6509*, 6511, 6542*, 6545*, 6558, 6578, 6586*, 6594*, 6596, 6597,
6599, 6601*, 6614*, 6616*, 6617*, 6619, 6620*, 6621*. 6622*, 6623*, 6627,
6631 (?), 6634, 6637, 6638, 6639, 6641, 6647*, 6658*, 6662*, 6666*, 6676*,
6678*, 6679*, 6680* (6681 - в списках ИХП), 6682*, 6686*, 6690*, 6695*,
6696*, 6702*, 6703*, 6704*, 6705*, 6706*, 6709.
Многочисленные примеры показывают, что текст этого летописного
памятника, хранившегося в XVII в, в Киево-Печерском монастыре, был
чрезвычайно близок Хлебниковскому списку Ипатьевской летописи286. Как
известно, Хлебниковский список сохранил более древний текст, чем
Ипатьевский список Ипатьевской летописи287. Следовательно, тот свод,
285 Здесь и далее звездочками отмечены статьи, которые дословно цитируются в по*
^^См. выше анализ статей 6509 (л. 362), 6601 (л. 362). 6601 (л. 363-363 об.), 6666
(л. 365), 6706 (л. 366-369 об.), 6619 (л. 369 об.), 6620 (л. 369 об.). 6703 (л. 370 об.), 6678
(л. 371)» 6542 (л. 372 об.), 6546 (по ошибке вместо 6586) (л. 372 об.), 6623 (л. 373), 6706
(л. 373 об.) и 6658 гг. (л. 374).
2И7 Насонов А.Н. История русского летописания XI-начала XVIII в. М., 1969.С. 227-228.
214
который был в руках Иосифа Тризны, отразил старшую рецензию Ипать-
евской летописи, точнее, турово-пинской обработки галицко-волынской ле-
тописи конца ХШ в.288 Однако этот свод не был копией с Хлебниковского
списка. В помяннике встречается ряд чтении, совпадающих с текстом
Ипатьевского списка Ипатьевской летописи и чтений, которые могут быть
объяснены только из этого списка289. Указанные особенности текста
летописного свода, послужившего источником помянника, показывают,
что по крайней мере в основе этого источника лежал такой список южно-
русского свода, который отличался от Хлебниковского и Ипатьевского
списков Ипатьевской летописи. В этой связи особый интерес представ-
ляют два совпадения текста памятника с правленным текстом Хлебников-
ского списка. В одном случае совпадает указание на г. Чернигов как место
захоронения князя Олега Святославича (статья 6623 г., л. 373), в другом -
идентичен расчет лет княжения в Киеве князя Ростислава Мстиславича
(статья 6676 г., л. 371), причем расчет этот (8 лет), конечно, точнее
расчета в других списках Ипатьевской летописи, где показана цифра 5О290.
Весьма трудно допустить, чтобы свод, имевшийся в распоряжении соста-
вителей помянника, правился по правленному Хлебниковскому списку.
Гораздо вероятнее, что источник помянника как-то связан с тем сводом,
по которому корректировался Хлебниковский список. В таком случае,
указание на 8 лет княжения в Киеве Ростислава, сохранившееся в помян-
нике, свидетельствует о том, что свод, послуживший источником патерика
Иосифа Тризны, имел чтение более старшее, чем чтение общего прото-
графа сохранившихся списков Ипатьевской летописи. В этой связи весьма
показателен и следующий факт. По сравнению с источниками в помяннике
заметно поновление языка. Устаревшие слова и обороты заменялись
более употребительными и распространенными. Так, вместо слова ’’рака”
в ХУП в. писали ’'гроб” (статьи 6562 и 6599 г., л. 362 об. и 364), вместо
"набдя" - "милуя” (статья 6601 г., л. 363), вместо ’’вчиниша” - "сотво-
риша" (статья о Евпраксии Всеволодовне, л. 364 об.), вместо выражения
”на дЪсней стране” - "на правой сторон-fe” (статья 6599 г., л. 364) и т.д. Но
в статье 6599 г. помянника о смерти Марии Яневой сказано, что она была
положена против гроба Феодосия Печерского "на Шуей странЪ” (л. 364
об.), Во всех же списках Ипатьевской летописи вместо этого читается "на
л'Ьвои сторон^”291. Первый оборот более архаичен. Мысль, что в данном
случае составители помянника сознательно подделали язык под старину,
парируется указанием на многочисленные примеры поновления языка, и ее
надо совершенно отставить. Несомненно, что перед нами чтение, попав-
шее в помянник из источника. И оно оказывается древнее чтения прото-
графа Ипатьевской летописи. К тому же, что особенно примечательно,
чтение помянника совпадает с чтением Лаврентьевского списка Лавренть-
евской летописи292, где по сравнению с Ипатьевской летописью отрази-
288 Насонов А.Н. Указ, соч С 230-231.
289 См. выше, анализ статей 6680 (л. 362), 6706 (л. 366-369 об.), 6619 <л. 369 об.), 6620
(л 369 об-)‘6682 <л- 371 об.), 5558 (?) гг. (л. 362 об.).
’ 290 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 532, вар. 49.
291 Там же. Стб. 204.
292 ПСРЛ. Т. 1. Был. 1. Стб, 212; ср. вар, 53.
215
лась более древняя редакция Повести временных лет. Итак, в помяннике
обнаруживаются следы свода, который был старше, чем Ипатьевская
летопись.
Не исключено, что у Иосифа Тризны было два списка свода, близкого к
Ипатьевскому. Один из них был поздним. Дело в том, что статьи по-
мянника о Давыде Игоревиче, Глебе Всеславиче, Глебе Юрьевиче и
Изяславе Ярославиче, совпадающие с Ипатьевской летописью, помечены
соответственно 6619 (л. 371 об.), 6626 (л. 365), 6680 (л. 362-362 об.) и
6702 гг. (л. 371 об.), т.е. на единицу меньше, чем во всех списках
Ипатьевской летописи. Если о статьях 6626 и 6680 гг. еще можно сказать,
что проставленные в них даты появились случайно: 6626 вместо 6627
потому, что были перепутаны последние цифры з (7) и s (6), такая пута-
ница наблюдается в источниках, а 6680 вместо 6681 потому, что число
единиц было просто опущено в помяннике (примеры подобного рода уже
встречались), то появление дат 6619 (вместо 6620) и 6702 (вместо 6703)
случайностью объяснить нельзя. Речь идет об иной, по сравнению с
Ипатьевской летописью, хронологической сетке источника, текстуально с
этой летописью совпадавшего. Известие о смерти Давыда Игоревича в
Ипатьевской летописи помечено 6620 годом мартовским293. Мартовской
является и статья 6703 г. Ипатьевской летописи294. Если обе статьи обо-
значены в помяннике соответственно 6619 и 6702 гг., то такое обо-
значение свидетельствует о применении ультрамартовского или сен-
тябрьского счета лет. И ультрамартовский, и сентябрьский годовые стили
являются более поздними по сравнению с мартовским295. Таким обра-
зом, возможно, что в распоряжении Иосифа Тризны было два списка
Ипатьевской летописи, один из которых имел позднюю хронологическую
сетку.
* * *
Особый интерес возбуждает вопрос об источнике или источниках уни-
кальных сведений помянника. Последних сравнительно немного. По сво-
ему содержанию и возможному происхождению они довольно четко де-
лятся на шесть групп. Это обстоятельство значительно облегчает их ана-
лиз.
К первой группе можно отнести свидетельства о захоронениях князей в
каменных гробницах. Такие свидетельства есть в статьях о смерти вели-
ких князей киевских Ярополка Владимировича, захороненного в Андреев-
ском Янчине монастыре (6647 г., л. 370), Мстислава Владимировича и
Ростислава Мстиславича, погребенных в монастыре св. Федора Тирона
(6641 и 6678 гг., л. 371). Тексты всех трех статей помянника совпадают с
293Шахматов А.А. Повесть временных лет; Т. 1; Вводная часть. Текст. Примечания//
Летопись занятий Археографической комиссии. Пг.» 1917. Вып. 29. С 345-346,402.
294 Бережков И,Г. Указ. соч. С. 195. Статья 6627 г. Ипатьевской летописи также мар-
товская (Там же. С. 125), а статья 6681 г. превышает мартовский год на 3 единицы (Там же.
С. 159).
295 Представляется, что ультрамартовский стиль в Древней Руси вообще не существовал.
До сих пор не обнаружено ни одного акта с ультрамартовской датой.
216
текстом Ипатьевской летописи, но в ней указаний на каменные гробницы
нет. Происхождение таких известий в помяннике может быть объяснено
двояко. Или они появились в результате умозаключений по аналогии
Тризны и его помощников, знавших из своих источников, что князей и
других лиц хоронили в каменных раках296; или же здесь отразилось знание
составителями помянника действительных фактов. В Киеве в середине
XVII в. еще могли показывать каменные гробницы или остатки каменных
гробниц великих князей ХП в. Решить вопрос положительно в ту или иную
сторону без дополнительных данных в настоящее время не представ-
ляется возможным.
Более многочисленны свидетельства патерика о расположении княже-
ских погребений в монастырских соборах. Под 6620 г. указывается, что
сестра Владимира Мономаха была похоронена в Андреевском монастыре
и "близ матери великия княгини” (л. 369 об.). Под 6630 г. сообщается, что
ростовский тысяцкий Георгий Симонович был положен в Успенском соборе
Печерского монастыря "подл-fe отца своего Симона" (л. 364 об.). А
несколько ранее, в статье 6580 г. говорилось, что отец Георгия Симон
был положен в той же церкви "на л'Ьвой страна противу гробу святого
Феодосия" (л. 364). Наконец, под 6647 г. отмечено, что Ярополк Владими-
рович был погребен в Андреевском монастыре "близ гроба Янчина"
(л. 370). Тексты указанных статей восходят к предшествующим главам
патерика Иосифа Тризны и Ипатьевской летописи. Возводить отмеченные
сведения к тем летописным памятникам, какими пользовались составители
помянника, вряд ли возможно297, хотя по содержанию своему они и кажут-
ся древними. Трудно также считать эти известия результатом выводов
книжников ХУП в. В их источниках оснований для подобных заключений
не было. Вероятнее поэтому думать, что сведения о положении гробниц в
Печерском и Андреевском соборах основаны на реальном или опосред-
ствованном знакомстве составителей помянника с некрополями в обоих
храмах.
Устную традицию надо признать источником сообщения помянника
о втором названии Михайловского Златоверхого монастыря - "Фа-
нарь", которое дал ему его основатель князь Святополк Изяславич
(л. 370).
В помяннике приведены имена трех княгинь: Елены, жены Ярослава
Мудрого (л. 362 об.); Евфросинии, греческой принцессы, жены Всеволода
Ярославича (л. 369 об.); Марии, жены Всеволода Ольговича или Все-
волода Святославича (л. 371 об.). Эти имена Тризна и его помощники
могли извлечь только из письменных источников. Можно предположить,
что они пользовались какими-то церковными источниками типа синодиков
или служебников, где встречались княжеские имена298. Но возможно и
296 Ср. записи о кончине Владимира Святославича и Ярослава Мудрого, а также известие
о перезахоронении останков Феодосия Печерского - статьи 6523 г. (л. 361 об.); 6562 г.
(л. 362 об.); 6599 г. (л. 364).
291 Ср. титулование в первом случае матери Янки великой княгиней, что указывает на
весьма позднее происхождение записи.
298 Относительно возможного источника, из которого было заимствовано имя Мария, см.
также выше при разборе статей 6680 и 6685 гг. (л. 371 об. - 372).
217
другое объяснение, именно то, что имена княгинь читались в том лето-
писном своде, который был древнее Ипатьевской летописи и выдержки из
которого составили значительную часть помянника.
Пожалуй, наиболее ценны сведения помянника о местах некоторых
княжеских захоронений. В нем сообщается о погребении в Десятинной
церкви греческой царевны Анны, жены Владимира Святославича (л, 362);
о захоронении в киевском Софийском соборе в одной гробнице с Яро-
славом Мудрым его жены Елены (л. 362 об.); о захоронениях в Киево-
Печерском монастыре сестры Владимира Мономаха Ирины Всеволодов-
ны (л. 364 об.) и черниговского князя Давыда Святославича (л. 373).
Достоверность первых двух и последнего известий констатировалась вы-
ше, при разборе соответствующих статей помянника. Что касается треть-
его известия, то стоит припомнить, что примерно год спустя после смерти
Ирины в тех же Печерах была похоронена ее сестра299, известная Евп-
раксия - Адельгейда, Эта связь семьи Всеволода Ярославича с Печерским
монастырем в период княжения в Киеве Святополка-Михаила, а также
характер работы Иосифа Тризны и его сотрудников над источниками
заставляют принять известие помянника. Каково же происхождение пере-
численных уточнений? Ближайший источник первого из них указан - это
предшествующий текст самого патерика. Туда оно могло быть заимст-
вовано из устной традиции: остатки гробниц Владимира и Анны в XVII в.
еще сохранялись. Характерно и выражение помянника об Анне: "поло-
жена есть", а не "бысть". Преданию могло быть обязано своим появ-
лением на страницах помянника и известие о захоронении в Софии второй
жены Ярослава Мудрого. Такое предание существовало и в XIX в.300 Но
оба известия могли быть и в том древнем своде, которым пользовались
при составлении помянника. Больше оснований возводить к этому своду
последние сообщения помянника о погребении в Печерском монастыре
Ирины и Давыда. Сам характер сообщений свидетельствует о том, что
гробниц Ирины и Давыда в XVII в. уже не знали. Едва ли к этому вре-
мени могло дожить предание о месте захоронения этих лиц, если его
нельзя было привязать к конкретному, сохранившемуся с давних пор
месту. Логичнее думать, что указания на Печеры были в той ранней
летописи, которая хранилась в XVII в. в библиотеке Печерского монас-
тыря.
Наконец, к той же летописи следует отнести и сообщение об основании
Кловского монастыря в 6590 г.301 бывшим печерским игуменом Стефаном
(л. 371 об.).
ПСРЛ. Т. 1, вып. 1. Стб. 283; Т. 2. Стб. 260 (под 6617 г.),
300 Запрещений Н.В. Описание Киева. М., 1868. Т. 2. С. 818.
301 В тексте помянника последняя цифра указанной даты - ч (90) написана по цифре е (5).
Возникает вопрос, почему ошибся писец, написав первоначально явно фантастическую дату
основания Кловского монастыря - r3(fe (6505) год? Цифра е скорее всего появилась из
греческой С ("коллы"), обозначавшей цифру 90 в древнерусских памятниках. Возможно,
цифра е отразила написание старого оригинала, где цифра 90 была передана "коппой".
218
* * *
Подведем некоторые итоги. Изучение княжеского помянника в составе
патерика Иосифа Тризны доказывает существование в середине XVII в.
в Киево-Печерском монастыре целого ряда различных летописных сводов.
В распоряжении ученой братии монастыря были Хронограф, литовско-
белорусская летопись особой редакции, Тверской сборник или его источ-
ник - ростовский свод 1534 г. в киевской обработке, наконец, летописный
свод, близкий Ипатьевской летописи и, возможно, не в одном списке.
Установление круга источников, которыми пользовались Иосиф Тризна и
его сотрудники, представляет значительный интерес для определения
материалов, которые легли в основу других сочинений, вышедших из стен
Печерского монастыря, в частности, первого печатного труда по русской
истории - Синопсиса. Связь Синопсиса с патериком Иосифа Тризны или с
источниками, использованными Иосифом Тризной, несомненна. Она дока-
зывается той путаницей сведений о скончавшейся в 6686 г. княгине
Всеволожей, которая есть и в помяннике, и в Синопсисе.
Но особое значение представляет определение источников помянника
для истории древнерусского летописания. Речь идет о своде, близком к
Ипатьевской летописи. С бесспорной очевидностью устанавливается, что
в этом источнике помянника отразилась старшая рецензия Ипатьевского
свода. К тому же в нем обнаруживаются чтения более древние, чем
чтения лротохрафа сохранившихся списков Ипатьевской летописи. Нельзя
не поставить в связь с этим сводом и содержание в помяннике ряда
уникальных сведений по истории Киевской Руси XI-XII вв. Далеко не
случайно, что такой свод хранился в Киево-Печерском монастыре.
Последний в XI-XII вв. был центром древнерусского летописания. Анали-
зируя Киев о-Печерский патерик в редакциях 1460 и 1462 гг., А.А. Шах-
матов пришел к выводу о наличии в XV в. в Киево-Печерском монастыре
древней печерской летописи, в которой имелись сведения, отсутствующие
в древнейших сохранившихся до настоящего времени,летописных сво-
дах*02. Древние источники были в этом монастыре и в XVII в. В Синопсисе
содержится ссылка на свидетельства "харатейныхъ древных лФтопис-
цевъ"302 303. Смыкая приведенные факты, следует прийти к выводу о сохра-
нении в Киево-Печерском монастыре в послемонгольское время очень
ранних материалов, которые отразились в произведениях, созданных
учеными книжниками этого монастыря в XV-XVII столетиях. Если до
последнего времени изучение древнерусского летописания базировалось в
основном на изучении летописной традиции Северо-Восточной Руси, то
теперь удается отыскать следы иной, южнорусской традиции. И здесь
перед исследователями открывается заманчивая перспектива выявления и
реконструкции новых редких памятников в составе произведений украин-
ской литературы и историографии позднего средневековья.
302 Шахматов ЛА, Киево-Печерский патерик и Печерская летопись //Изв. ОРЯС. 1897.
Т. 2, КН. 3. С. 820-821, 827.
303 Синопсис, С. 114.
219
* * *
Текст княжеского помянника из Киево-Печерского патерика в редакции
Иосифа Тризны публикуется по правилам издания документов XVII в., но
сохраняется буква *, а киноварные буквы выделяются полужирным
шрифтом.
Прежде кресщения Русский земли во времена княжения
прежде воспомянутых князей Аскольда и Дира егда н*ции*
россове чюдеси удивльшеся еуагелию невредиму во огни сохра-
ншуся, яко же выше р*хом, святым кресщением лросв*тишася
и церковь поставиша в Киев* во имя святого славного пророка
Илии, иже есть над ручаемъ конец Пасынча Беседы, иже и
соборную нарицаху, или иноко мнится кому быти, трудолюбие
изобр’Ьть и нас да просветит, молимъ1 2. Мы же вину вземше от
начала княжения их, егда князь Олег Константинград со
многими воинствы обтече и с нимъ царь Греческий Леон и
Александер Васильевичи мирное устроение сотвориша.
Приидоша3 по семъ гречестии послы от Царяграда3 в Киевъ къ
князю Игорю построите перваго мира и по обычаю нашему
християнскому в церкви соборной святого пророка Ильи роту
свою им*ху, пред поставлыпе животворящий крестъ и
еуагелие; руссом4 же, пред истуканными положше щиты и
мечи, стр’Ьлы и лукъ, кляхуся по обычаю своему, яко же
хронограф свид*телствуетъ.
По семъ блаженная Ольга восприимъши святое кресщение
во Цар*граде при цар* Иоанн* Цим5 от царяградскаго
патриарха, нареченная во святомъ крещении Елена, жена
Игоря Рюриковича, мати Святославля, бабка Владимера Ве-
л. 361 об. ликого. И по крещении пожив* л*т 14 II в Киев*, преставися в
л*то 6477 м*сяца июля въ 11 день на память святыя мученицы
Еуфимии, и погребена бысть, ид* же сама запов*дала. И не
сыпаше могилы над нею, не вел* бо и тризны творити над
собою; отп*въ иереи над гробом ея, б* бо втаин* презвитера
им*. И сеи похорони блаженную Ольгу. Господь же по смерти
нетл*нно т*ло ея соблюде.
Блаженный Владимер крестися, наречен бысть во святом
кресщении Василии.
В л’Ьто 6496. И всю землю Рускую крести. Постави же
церковь каменну первую во имя свое святаго Василия, ид* же
стояше кумир Перун.
1 Буква * написана по букве е, а первая буква и-no букве ы тем же почерком.
2 Буква ъ переделана из буквы *
Против этих слов на боковом поле сходным почерком и сходными чернилами написано
в л*то 6452.
4 Буква о написана по букве и теми же чернилами.
$ Далее оставлено чистое место на 4-5 букв. Должно было быть Цимисхии.
220
В лето 6477б. Постави другую церковь каменну святаго
Георгия и повелЪ праздновать ноевриа въ 26 день.
В лето 6499. Созда соборную церковь каменну Успение
пресвятыя богородицы и нарече ю Десятинная и соверши ю в
лето 6504 и украси ю довольно.
В лито 6504. Благодарение воздан богу, соблюдшему его
от Печенегъ, во Василеве7 созда церковь каменну, на Бе-
рестове святого Спаса в Киеве, яко же выше написано обря-
щеши.
В лето 6523. Преставися благоверный и христолюбивый
великии князь Владимеръ во святом крещении Василии, поло-
женъ есть во церкви десятинной Успения пречистыя богоро-
дицы, юже сам созда, в гробе мраморне. II
В лето 6519. Преставися великая княгиня Владимерова
Анна, сестра греческих царей Василия и Константина Багряно-
родных, была за великим князем летъ 13. Положена есть в
церкви пресвятыя богородицы Десятинной.
В лето 6509-го. Преставися князь Изяслав, отецъ Брачис-
лавль, сын Володимера Великого.
В лето 6511. Преставися князь Всеслав, сынъ Изяславль,
внукъ Владимера Великого.
В лето 6515. И8 оба в церковь Десятинную Успения пре-
святыя богородицы.
В лето 6601. Преставися Ростиславль9 князь, сынъ Мсти-
славль, внукъ Изяславль, месяца октоврия въ 1 день и погре-
бен бысть ноеврия въ 16 день во церкви святыя богородицы
Десятинной.
В лето 6666. Преставися великии князь Киевский Георгии
Долгорукий Владимерович Манамаховъ, внук Ярославль, меся-
ца майя въ 15 день в среду на ночь, а заутра в четвертокъ соб-
равшеся архиереи со свещенники и диаконы и со множеством
народа со благохвальными песньми, яко же лепо княземъ,
честне положила тело его въ церкви святого Спаса на Берес-
товомъ в монастыри.
В лето 6680. Преставися благоверный великии князь Глеб,
сынъ Георгиевъ Долгорукого, внук Владимеров Монома-
ха, княжив 2 лета. Положиша его на Берестовом у свято-
го Спаса в церкви в монастыре, иде же отецъ его лежит
Юрии Долгорукий. Престави жеся князь Глеб It генваря въ
22 день.
л. 362
л. 362 об.
6 Так в рукописи,
7 В рукописи Василеб’Ь. Исправлено по: ПСРЛ. Т. 15. Стб. 117.
* Далее оставлено чистое место для 6-7 букв. Видимо, здесь должно читаться
пренесена или пренесены.
9 Последние буквы ль позднее зачеркнуты киноварью.
221
Великии князь Ярослав Владиморович10 созда великую
камениу пречюдну святую Софию и всю мусиею и списав в
лето 6545 и митрополию в ней сотвори» матерь градовом10
нарекъ, и врата Златы11 граду устрой и на вратех церковь
Благовещение пресвятыя богородицы постави. Святаго
великомученика Георгия церковь созда и монастырь при ней
устрой. Святыя Ирины церковь постави, иже есть Мир Христа
моего, и монастырь при ней устрой, и ины многи церкви постави
и монастыри устрой.
В лето 6562. Преставися великии князь Ярославъ Влади-
мерович месяца февраля 20 в суботу 1 недели святаго поста и
положен есть во церкви святыя Софии с великою честию во
гробе мраморне. Поживе же всех лет Ярославъ 76.
В лето 6558. Преставися великая княгиня Елена Ярославля
жена февраля въ 10 день и положена бысть въ церкви святыя
Софии вкупе со своим мужем княземъ Ярославом.
В лето 6571. Преставися князь Судиславъ Владимерович,
брат Ярославль, бысть в заточении во Пскове, сидел в порубе
24 лета, а во иноцех 4 лета жил в Киеве, положен есть II
л. 363 в монастыри святого Георгия.
В лето 6586. Убиенъ бысть великии князь Киевский Изяслав
Ярославич у села на ниве Нежатине, месяца октоврия въ 3
день. Вземше же тело его везоша в лодьи до Киева и поста-
виша противу Городца. И изыде противу ему весь град Киевъ и
возложиша на рамена своя, понесоша с песньми с великою
жалостию всех и плачемъ. Бе бо христолюбецъ, ко всемъ ми-
лостивъ и нищелюбив, святому Феодосию зело любезенъ. И
положиша его во святей Софии в Киеве. И бысть всехъ12
княжения его 24.
В лето 6601. Преставися великии князь Киевский Всеволода
Ярославич, внук великого Владимера, месяца апреля 14 дня,
погребен бысть съ честию въ13 велицеи церкви святыя Софии,
в великии четвертокт». Сеи благоверный князь Всеволод
измлада бе любя правду, милуя убогия, воздая честь еписко-
помъ и презвитеромъ, по премногу же любяше черноризцы и
подаваше требование им. Бе же сам воздержался14 от пиянь-
ства и похоти, тем и любим бе отцемъ своим Ярославомъ, яко
глаголати отцу его к нему: '‘Сыну мои, благо тебе, яко слышу
от тебе кротость и радуюся, яко ты покоиши старость мою.
Аще ти богъ подастъ прияти власть стола моего по братии
своей с правдою, а не с насилиемъ, и ехца отведет тя богъ от
10 Так в рукописи,
11 Перед этим словом над строкой неразборчиво написаны и зачеркнуты несколько
букв,
Далее должно было бы следовать л1зт. но это слово пропущено.
13 В рукописи ошибочно вместо ъ написано е.
14 Так в рукописи.
222
жития твоего, зде положенъ будсши, иде же аз, у гроба моего,
поне же люблю тя II паче всея братии твоея". Еже’ и збысться л. 363 об.
по глаголу Ярослава Великого, княжив в Киеве лет 15.
В лето 6633. Преставися великии князь Киевский Владимер
Мономах Всеволодич, внукъ Ярославль, майя въ 19 день,
княжив лет 13, в Киеве. Сеи бысть страшен сопротивным,
загна Половцы за Обезы, Великого Дону воду пил шеломом
золотым. Родися от царицы к15 грекини Манамахи и нареченъ
быстъ Владимеръ Манамах, бе бо за Всеволодомъ дщи гре-
ческаго царя Константина Манамаха. Положенъ бысть в
церкви святыя Софии.
В лето 6601. Ростислав Всеволодич, брат Владимера Ма-
намаха единоматеренъ, в Стугне16 рецъ утопе под Треполемъ,
от Половцовъ бежа. Положенъ в церкви святыя Софии.
В лето 6663. Преставися великии князь Киевьскии Вяче-
славъ Владимеровичь Манамаха, положенъ въ церкви святые
Софии, иде же лежит Ярославъ, прадет17 его, и Володимер
Мономах, отецъ его.
В лето 6570. Преподобных святых отецъ трудами создана
быстъ церковь Печерская Успение пречистые богородцы ка-
менна преподобнымъ Феодосиемъ, иже наречена быстъ по-
следи ветхим монастырь.
В лЪто 6581. Основана бысть на другой II горе церковь ка- л. 364
менна небеси подобная Успение пресвятыя богородицы ма-
ниемъ божиим и строительствомъ пресвятыя богородицы при
великомъ князе Святославле17 Ярославиче, яко же известися
прежде, и монастырь устроенъ бысть царьскии, в ней же
положены пресветлые князи.
В лЪто ж 6599. От пещеры во великою18 церковь принесенъ
быстъ при игумене Феоктисте и положен быстъ на правой
стороне во гробе каменне.
В лето 6580. Благоверный, христолюбивый князь Симон
Африканов сынъ варяг принесе пояс златыи, меру тоя же19
церкви, и венецъ з главы и сосуды къ преподобнымъ отцемъ
Антонию и Феодосию от отечества си, от них же слышав
пророческий глас, в той богозданнеи церкви положену ему
быстъ, еже и збысться по неложному их обещанию. И бысть
положенъ первый на левой стране противу гробу святого
Феодосия.
В лето 6630. Преставися сынъ его Георгии Симонович внук
Африканов, князь Суждальскии, и иже велию II веру имьш къ л. 364 об.
15 Так в рукописи,
16 Буква т написана тем же почерком, и теми же чернилами по другой букве,
17 Так в рукописи,
18 Так в рукописи.
19 Далее тем же почерком и чернилами написано слово еже. но вашем зачеркнуто другими
чернилами. Этими вторыми чернилами иным почерком написано далее слово божии.
223
пресвятЬи богородицЬ и ко преподобному Феодосию, его же и
гроб сребромъ скова и златом позлати. Положен бысть в
Печерском монастыри в церкви подл-Ь отца своего Симона.
В л-Ьто 6599-го. Преставися благородная и христолюбивая
Мария Яневая воеводиная Киевская, мати преподобнаго Варла-
ама20, и положена бысть въ церкви Печерской по пророчеству
преподобнаго Феодосия на шуеи странъ противу гроба препо-
добнаго.
В Л’Ьто 6614. Преставися Янъ Вышатин воевода Киевский в
старости глубоцъ, живъ 90 лЪт, живъ по закону божию. У него
же аз слышахъ многа словеса, яже впишах21 в лЬтописедъ. Бъ
бо муж благь и кротокъ и смиренъ, отгребался от всякия вещи,
положен бысть в Печерской церкви в притвор-fe в головах жены
своей месяца июня въ 24.
В се же л*Ьто преставися великая княгиня Ирина, Всеволода
дщерь, положена в Печерском монастыри.
В то же л*ьто пострижеся во иночество великого князя
Всеволода Ярославича дщи Еупраксия месяца декавриа въ 26
день. Престави же сь Евпраксия в Л’Ьто 6617 июля въ 9 дня22,
и положено бысть тБло ея в Печерском монастыри у дверей,
яже къ югу. И сотвориша над нею божницу, ид*ь же лежит
тЬло ея. II
л. 365 В Л’Ьто 6626. Преставися великии князь ГлЪб Всеславичь
септеврия въ 13 день, положен бысть при гроб’Ь в головах
преподобнаго Феодосия. Сеи бысть великии милосник великия
лавры Печерския и много имения вда.
В Л’Ьто 6666. Преставися блаженная княгини ПгЬбова Всес-
лавича, дщи Ярополча Изяславича, сид’Ьвши вдовою по князЬ
своемъ л'Ьт 40, а всЬхъ лЪт 84, и положена бысть в Печер-
скомъ монастырь со княземъ Гл'Ьбом во гроб'Ь в головах
святого Феодосия. Бысть же преставление ея месяца генваря
въ 3 день во 2 час нощи, а вложена во гроб во 4 день. Сия бо
блаженная княгини великую имЬяше любовь со княземъ своим
къ пресвятЬи богородицы и преподобному Феодосию, ревну-
ющи отцу своему Ярополку. [Сеи бо Ярополкъ вда свою всю
жизнь Неблскую волость и Деревъскую, и Луцкую, и около
Киева в монастырь Печерский]23. Князь же Гл'Ьб вда в животь
своемъ со княгинею 600 гривенъ сребра, а 50 гривен золота. А
по княжемъ животь княгини вда 100 гривен сребра и 50 гривен
злата, а по своемъ животь вда княгини пять сель и з челядью
и все, даже и до повоя24. II
2() Буква л написана по букве а тем же почерком и темиже чернилами.
21 Буква ш переделана из буквы щ.
22 Так в рукописи.
23 Скобки в рукописи проставлены киноварью.
24 Вторая буква о написана по букве а тем же почерком и теми же чернилами.
224
В25 лето 6911. Князь великии Киевъскии Скиргаило Ольгер л. 365 об.
довичь, вторые жены правоверный сынъ Улияны26, брат едино-
матеренъ Якгеилу, кралю Польскому» отравлен бысть зелием
от некоего клирика софиискаго Фомы из Уфова. По седми днех
разболевся, преставися в Киеве генваря въ 10 дня в среду. И
собравшеся кияне вси, понесли его на главах со свищами и
кандили. Священникомъ и диякономъ поющим отходныя песни
и с великою честию и жалостию всего народа принесше въ
церковь пресвятыя Богородицы Печерскаго монастыря. И по-
ложенъ бысть князь Скиргаило чюдныи и добрый подле гроба
святого Феодосия Печерскаго. II
Великии князь Киевский Всеволод Ярославич созда церковь л. 366
святого Михаила архистратига на Выдубичи и монастырь при
ней устрой в лето 6571. И освящена бысть преосвещеным27,
митрополитом Иоанномъ и епископы Лукою Белогородцкимъ,
Исаиемъ Ростовским в лето 609627, игуменство тогда держащу
того монастыря Лазару.
В лЪто 6706. Великому князю Рюрику Ростиславичю княжа-
щу в Киеве месяца декабря въ 6 день, созда церковь каменну
святых Апостол в Белегороде; благоверный князь Рюрикъ,
приехав из Киева, святи церковь каменну святых Апостолъ,
епископия Белогородская, великим священием, блаженным
митрополитомъ Никифором и епископом Адреяном, тоя церкви
стол добре правяща, епископом Юрьевъским. Соз дане ей быв-
ши благоверным и христолюбивым князем Рюриком Ростисла-
вичем, высотою же и величеством и прочим украшением уди-
вив удобрение, по приточнику глаголющему: "Вся добра воз-
любленная моя и порока несть в тебе". Тогда же князь со еди-
номысленную княгинею и съ богоснабденными детьми созва
духовный той28 пир, епископа Андреана Юрьевъскаго и архи-
мандрита Василия Печерскаго игумена29, и Моисея игумена
святого Михаила Выдубицкаго, и прочий игумени и черноризцы
и презвитеры, и весь священнический чинъ, и чредив я немалый
дары великими, почтив я, от великих даже и до малых, и яко
ни едиПному же облишену30 быти отъ требующих. л. 366 об.
Того31 же лета созда великии боголюбивыи князь Рюрикъ
церковь святого Василия, во имя свое, в Киеве, на Новом
дворе; и священа бысть великим священием митрополитом
Никифором, и епископом Белогородцким Андреаном иЮрь-
На боковом поле против первых двух строк текста другим почерком XVII в. и другими
чернилами сделана помета: Наречен во святом крещении Иоан.
26Далее в рукописи оставлено чистое место на 9 букв.
27 Так в рукописи,
28 Буква о написана по другой букве теми лее чернилами.
29 Буквы игу написаны по букве и тем же почеркай и теми же чернилами. Первоначально
читалось имена.
30 После буквы о в рукописи стояла выносная буква т, позднее зачеркнутая.
31 Первая буква о подправлена другими чернилами.
8. Древнейшие государства
225
евъским епископом, месяца генваря въ 1 день. В тое же время
благоволи богъ, наполняя милость свою от32 насъ благодатию
единородного сына своего господа нашего Исуса Христа и
благодатию пресвятого и животворящаго духа, и вдохнув
мысль33 благу во богоприятно сердце великому князю Рюри-
кови, по порожению же еже от божественный купли духомъ
пронаречено Василию, сыну Ростиславлю: той же с радостию
приемъ, яко благии раб и верный подщася немедлено сугубити
деломъ, да не истязан будет сокрывший таланть. Того бо34
лета, месяца нуля въ 10 день, на память святыхъ мученикъ
45, иже в Никополии мученых, суботЪ же имущи путь, заложи
стену каменну под церковию святого Михаила у Днепра, иже
на Выдубичи. О ней же мнози не дерьзнуша помыслити от
древних35, 100 бо и 18 лет имать отнеле же создана бысть, и в
толико л'Ьтъ мнозии самовидцы преидоша, держащий стол
княжения Киевскаго, от того же боголюбиваго Всеволода, иже
созда церковъ ту, родов 4, и ни един же вослЪдова любви его
л. 367 к месту тому. II Сеи же богомудрыи князь Рюрик пятый бысть
от того, якоже пишет о праведнемъ Иеве от Авраама: Всево-
лод бо роди Владимера, Владимер36 же роди Мстислава,
Мстислав же роди Ростислава, Ростислав же роди Рюрика и
братию его. Брата же его быша добра и боголюбива, овыи
стареиши его, инии же меншии: но не благоволи богъ о делЪ
стены тоя37, время бо требоваше слуги своего. Сеи же
христолюбецъ Рюрикъ лЪты не многи сыи, чада прижи себЪ по
плоти, от них же бе время сказанию положите: по духу же
паче прозябение ему бысть, о38 них веща38 царь он: "От дни
сего дети сотворю, яже возвестят правду твою, господи,
спасении твоего. Тебе его мудролюбия начинания, от страха
господня воздержание, яко некое основание полагаше, по
Иосифу же целомудрие и Моисееву добродетель, Давыдову39
же кротость39 и Константиня правоверие, и прочая добро-
детели прикладая въ соблюдение заповеди владычни; тии тако
философствоваше, моляся по вся дни тако сохранену быти,
имея же к ним милость от великихъ даже40 и до малых, и пода-
32 В рукописи от с выносным т.
33 Буква м написана по букве в тем же почерком и теми же чернилами.
34 Буквы бо написаны по смытому месту.
35 Буквиц подправлена теми же чернилами. Далее оставлено чистое место на 14 букв.
36 В рукописи ошибочно Вмадимер.
37 Буква я переделана из буквы Ъ тем же почерком и теми же чернилами.
38-38 Первоначально было от них отв-Ыца, затем лишние буквы т и от были зачеркнуты
сходными чернилами и получилось о них п'Ьща.
39-39 Первоначально было Давыду же кро, затем другим почерком черными чернилами
переделано в Давыдову же кротость.
Первоначально было ж (выносное ж) да, затем другим почерком, черными чернилами ж
было зачеркнуто, а над да приписано ж.
226
ние къ требующим без скудости, хотЬние же и монастыремъ
и ко всемъ церквамъ, и любовь несытну о здании их. Тако
же христолюбивая его княгини, тезоименна сущия Анн'Ь роди-
тельницы матере бога нашего, яже и Благодать нарицается,
ни на что же ино упражняшеся, II но токмо о церковных потре- л. 367 об.
бах, и о миловании укоренныхъ маломощех и всЬх бедующих;
оба же вкупе патриаршеский труд совершающи, да и венець от
мздодавца общий восприимета, их блаженства насытитася, воз-
в’Ыценнаго во еуангелии; тому же восл’Ьдованию и бого-
набдимыя си дЬти учаща. И вся болша тЬх исправляя вели-
кии князь Рюрикъ, потщався паче праотеческим стопам
восл'Ьдовати трудолюбием ко архистратигу Михаилу, препоми-
наемому монастырю, иже известно всЬм богомудрымъ Д'Ьломъ
показа: изобрЪте бо подобна Д'Ьлу и художника и во своих си
приятелех, именем Милонег, Петръ же по крещении, аки
Моисеи древле оного Веселеила, и приставника сотвори бого-
изволенну Д'Ьлу, и мастера не проста преже написания стьны; и
тако яться зданию не тощно, въ соблюдение храма, ни от кого
же помощи требуя, но самъ о ХристЬ возмогая, поминая госпо-
да гпаголющаго: "Яко вся мощно верующему”. Того же лъта
соверши ст'Ьну, месяца сентября въ 24 день, на страсть
святыя первомученицы Феклы. В той же день приЬха в монас-
тырь великии князь Рюрик, кир Василии, со христолюбивою
си княгинею, и съ сыном Ростиславом и Володимером, и съ
дщерию своею ПредслаНвою, и со снохою Ростиславлею, и л. 368
постави кутью у святого Михаила, и молитву принесе о прия-
тии труда подщания своего. Таже помяну писание Златаустаго:
"Добра молитва, яже усгы; вельми же паче, яже маломошми";
и сотвори пир немалъ и трапезу со приуготованием; и накорми
игумена з братьею всею, и всякого чина церковнаго, и подари
вся от первых даже и до последних, не токмо ту сущая, но и
прилучившияся тогда; и возвеселися духовно о пришедших в
д-Ьло таково царьскои мысли его. Игумен же МоисЬи и вся
братия, яже о Христь, велегласно похвалиша бога и святого
Михаила и великого князя здоровие, яко едиными усты глаго-
люще: "Дивна днесь видЬста очи наши; мнозии бо прежде нас
бывший и желаше видФти, яже мы вид'Ьхомъ, и не видЬша и
слышати не сподобишася, яже богъ намъ дарова твоим княже-
нием: не токмо бо отъял еси уничижения наша, но и со славою
прият ны, поставив на пространъ нозЪ раб твоих; мы же сми-
рении что воздамы ти противу благодеянию ти, яже твориши и
сотворил еси к нам? И сам бо им не требуеши, но точию воз-
дыхания и молитвы о здравии и спасении твоем. Богъ же
милость воздастъ ти противу трудом ти и архистратиг Ми-
хаилъ, ему же еси послужил нелесно. Но о ХристЬ державно
милосердуяи и о вс’Ьхъ, по обычаю благому, и нашея грубости
приими, аюй дар словесен на похваление II добродетели: в газ- л. 368 об.
227
8*
фулакию бо княжения твоего о41 любовь и хотение вовергше,
аки вдовица она двБ модницы, и прочее на милость твою
над-Ьющеся слову нятися о господ-fe дерзаем. И тоже не от
скудости нашего нищеумия, но от дбл твоих притчю приоб-
р-Ьтше, и съ преподобным Мефодием глаголем: "Днесь бо
зъбытие42 бысть божественных словес его, яже положил во
своих ему писаниих, вЪщая: "Малое небо богомудраго душа,
выну повЪдающи славу божию, правостию в-Ьры, и словесы
истинными и дълы доброми43; небеса безсловесное естество
суще и с-Ьчювственно43 и самовластно, точию св'Бтлостию
солнца и растением луны, украшениемъ звЪздъ, и непременно
хранящая уставы временем, владычня повеления повбдают
славу его, яко же всемъ добрб сматряющим творца о том
похвалити, добраго ради уряжения". ЗдЪ же пребол-Ь нам того
от тобб является: словеса бо честна и дЪла благолюбъна и
держава самовластна, къ богу изваяна славою паче звЪздъ
небесных, не токмо в руских концах в-Ьдомо, но и сущим в
мори далече, во всю бо землю изыдоша, по пророку: "Бого-
мирная словеса твоя, и в конецъ вселенных христолюбная твоя
дЪла, ими же о всБх владыка твои славится”. "Да в-Бд-Ьвше
бо, - в-Ьща еуангелист44, - д'Бла ваша добрая, прославят отца
вашего, иже есть на небесех". От днесь бо мнозии боголюбцы
познаются, без лбности тещи во след теб-Ь ревнующи и
обретше тя проводника, яко и Моисея новый сеи Израиль, и
возводящаго от работы немилосердия и от мрака скупости.
Отселе бо не на брезе ставше, но на стенБ твоего создания,
л. 369 пою ти п-Бснь победную, II аки Мариамъ древле. Днесь, по
Исаии, поновляются острови, а рекуть праведных душа, видя-
ще поновление честнаго храма господня утвержением твоим о
господ-Ь, яко и при Зоровавели свобожшиися от Вавилонска
начинания45. Днесь46 и множество в-Брных47 киянъ и насель-
ницы их больше потщание и любовь ко архистратигу господню
им'Ьти начинают, не токмо ради спасения своего, но и новаго
ради48 чюдеси, иже во дни царства твоего совершися; утвер-
жающи бо неподвижна ноз-Б свои на удобреннЬмь ти здании, и
очима си любезн-Ь сматряющи, отвсюду веселие души при-
влачающи, и мнятся якое радости глаголаше, и тако любовию
отходят, похваляюще богомудрство твое. Блажении же не
41 Так в рукописи.
42 Буквы зъ написаны по буквам cfc сходным почерком и чернилами.
43 Так в рукописи.
44 После буквы и видна смытая буква с.
45 Первая буква и переделена из буквы е сходными чернилами.
46 Первоначально читалось господне (буквы гдне и буква с под титлом). Затем буква г
была зачеркнута.
47 Буква Б переделана из буквы о тем же почерком и теми же чернилами.
Первоначально было род с выносным д. Затем более светлыми чернилами о было
переправлено на а и дописана выносная буква и.
228
вид-ЬБше, но в'Врою радуются» яко же в'Вща Соломан: "Похва-
ляему праведнику возвеселятся людие”. Днесь от мног сердецъ
помышления суетна и глаголы малов’Ьрнии: овии бо глаголаху,
яко златом власомъ поверженна есть церкви от небесь и тЪмъ
же утверженна, а овии, яко поступает церковь в монастырь,
инако же мнози; и ни от единых же бъ помощи истинны
утешению, донде же приидет ему же щад'Ьно бысть: благодать
и милость во преподобныхъ его и посещение во избранныхъ
его. Еще же и мы должнии ти молитвеницы, наш присный гос-
подине, единомысленно суще ко избранному сему мЬсту, наде-
емся не забытно Познани быти, жаждуще от тебе милости, (I л. 369 об.
яко же елень на источники водныя. И богъ милости и отецъ
щедротамъ, и любы единочадого сына его, и причастие святого
духа да будетъ съ царствомъ твоимъ, купно съ любимый то-
бою, архистратиг Михаилъ, и покрова и храня кровомъ крылу
твоею, ньпгЬ и присно и во В'Ьки в’Ькомъ. Аминь.
В л*Ьто 6590. Великии князь Всеволод созда церковь святаго
апостола Андрея Первозваннаго при ИоаннЪ митрополит’Ь
Добромъ и сотвори у церкви той монастырь дъвичь, в нем же
пострижеся дщи его д*Ввою именем Янка. Сия же совокупи чер-
норизицъ много, пребываше с ними по монастырьскому чину.
Посвященна же бысть церковь святого апостола Андрея в
л'Ьто 6639.
В лъто 6619. Преставися великая княгини Всеволодова49
Еуфросиния, дщи греческаго царя Константина Маномаха,
месяца октовриа въ 7 день и положена бысть честна царскою
лЪпотою сыномъ ея Владимером Манамахом во церкви святого
апостола Андрея в монастыри Янчин'Ь.
В л-Ьто 6620. Преставися блаженная Янка, дщи великого
князя Всеволода, сестра Володимера Монамаха, ноевриа въ 3
день и положена бысть в церкви святого апостола Андр-Ья,
юже б-ь создал отецъ ея. Ту бо и постриглася во церкви той
дъвою сущи, близ матери великия княгини. II
В лито 6647. Преставися великии князь Ярополкъ Володи- л. 370
мерович Монамахов месяца февраля въ 18 день и положенъ
бысть с великою честию во гробъ каменный в церкви свя-
того апостала Андрея въ монастыри Янчин'Ь близ гроба Ян-
чина.
В лЬто 6679. Преставися великии князь Володимер АндрЪ-
евичь Стратилата, генваря 28 дня, положен бысть в монастыри
[святого апостала Андр'Ья]50 ЯнчпнЪ в церкви.
Великии князь Киевский Святополкъ, во святом крещении
нареченъ Михаилъ, Изяславичь, внук Ярославль созда цер-
ковь прекрасну во имя святого архистратига Михаила, во свои
Третья буква о переделана из буквы а тем же почерком и теми лее чернилами.
50 Скобки поставлены более светлыми чернилами.
229
ангелъ, и верхъ ея позлати в лето 6606, и нарече ю Фанарь
светлости ради, и монастырь при ней устрой.
В лъто 6621. Преставися благоверный великии князь
Михаилъ Изяславич, внук Ярославль, зовомыи Святополкъ,
месяца апреля въ 16 день за Вышгородом. И лривезоша его
къ Киеву, и плакашася по нем зело княгиня его с чады и
боляре, и дружина. И опрятавше тЬло его, возложиша на раме-
на свои и понесоша съ достойною честию. Архиереомъ, иере-
омъ, диакономъ с кандилы и свещами пред идущимъ со обыч-
ными пении. И положиша его въ церкви святого архистра-
л. 370 об. тига Михаила, юже бе II сам создал. Княгини же его много
раздели богатства монастырем, священником и убогимъ, яко
дивитися всем человеком, яко такия милостыни никто же
прежде не сотвори.
В лето 6698. Преставится князь Святополкъ сынъ Георги-
евъ51, шюринъ Рюриков, апреля въ 19 день и положен бысть
въ церкви святаго Михаила Золотоверхого, юже бе создал
прадед его великии князь Святополкъ Михаил.
В лето 6703. Преставися благоверный князь Глеб Туров-
ский, шуринъ великого князя Рюрика, сынъ Георгиев, марта
въ52 день. И привезоша его в Киевъ, и стрете тело его Ники-
фор митрополитъ Киевский и игумены съ священики, и дияко-
ны, и весь клирос, и сам великии князь Киевский Рюрикъ. И
тако проводиша его со обычными песньми. И пожалова Рю-
рикъ шурина своего, бе бо любимъ ему. И опрятавше тело
его, положиша въ церкви святого Михаила Золотоверхого. II
л. 371 Великии Киевский Мстислав Владимеровичь Мономаха, внук
Всеволода Ярославича, во свое княжение въ Киеве созда цер-
ковь каменну лречюдну святаго великомученика53 Феодора Ти-
рона и монастырь при ней устрой в лето 6637 и украси ю всеми
довольствы церковными.
В лето 6641. Преставися великии князь Мстислав Володи-
меровичь Монамахов в Киеве и положен бысть с достохваль-
ными пЬсными чеснЬ въ церкви святого Феодора во гробь
каменне, южь бе сам создалъ.
В лето 6662. Преставися великии князь Изяслав Мстисла-
вичь, внук Володимера Монамаха, положен въ церкви святого
Феодора в монастыре от54 нихъ54.
В лето 6676. Месяца марта въ 14 день преставися благо-
честивый великии князь Киевъскии Ростиславъ Мстиславич,
внук Володимера Манамаха, княжив в Киеве 8 лет, а в Смо-
ленску прежде много лет княжив. Положен во гроб каменный
во церкви святого Феодора во отечном ему монастыри.
52 Буква в переделана из буквы м сходными чернилами.
52 Далее оставлено чистое место для цифр, обозначающих число марта месяца,
53 В рукописи великомуч с выносным ч.
54 Так в рукописи. Следовало бы ожидать огни.
230
В л*то 6678. Преставися Ярополъкъ князь, сынъ Изя-
славль Мстиславича, марта въ 7 день. Положиша тело его в
церкви святого Феодора в монастыри, иде же отецъ его
лежить. II
В лето 6682. Преставися благоверный великии князь Воло- л. 371 об.
димер Святославич майя въ 30 день и положиша тело его в
церкви святого Феодора во отечни ему монастыри, княживъ в
Киеве 4 месяца.
В лето 6695. Преставися Мстиславъ Давыдович князь Вы-
шегродскии, майя въ55 день, положенъ в церкви святого Феодо-
ра в Киеве в монастыре.
В лето 6702. Преставися князь Изяславъ Ярославичь Мен-
шии февраля въ55 день, и положиша тело его в церкви святого
Феодора близ отца его гроба.
В лето 6590s6. Блаженный Стефанъ игуменъ монастыря
Печерскаго, егда изгнан бысть, состави на Югове монастырь и
церковь каменну постави пресвятые богородицы Положение
честного ея пояса.
В лето 6619. Преставися князь Давыдъ Игоревич майя въ
25 день, и положено бысть тело его въ церкви пресвятыя бого-
родицы Влахерне на Клове, юже созда Стефан епископъ
Владимерскии.
Великая княгиня Мария Всеволодова сооружи церковь
святаго Кирилла под Киевомъ и монастырь при ней устрой57 в
лето 6680.
В лето 6686. Преставися великая княгини II Киевская Всево- л. 372
лодова Святославича Мариам, приимши на ся чернеческую
великую схиму, и положена бысть в Киеве в монастыре
святого Кирила, его же бе сама создала. Бе же сия княгини
дщи короля Казимира.
В лето 6702. Преставися великии князь Святославъ Всево-
лодич Святославича и положенъ бысть в церкви святого Кирн-
ла во отечне ему манастыри.
В лето 671058. Преставися дщи Всеволодова именемъ Елена
и положена бысть въ церкви святого Кирила в материнскомъ
монастыре.
Великии князь Мстислав Володимерович, брат Ярославль, по
разделении великаго княжения Киевского между собою со
Ярославом Великим под Листвином у Городца за Оручемъ по
Днепръ, возвратившися во свои градъ Чернигов, начат здати
церковь каменну многим тщанием и иждивениемъ пресвЪтлаго
55 Далее в рукописи оставлено чистое место для цифры, обозначающей соответст-
вующее число месяца.
56 Цифры Ч (90) написана цифре ё (5) тем же почерком и той же киноварью.
Я В рукописи урои и выносное с под титлом.
58 Цифра ф (700) написана цифре х (600) тем же почерком и той же киноварью.
231
Христова Преображения посреди богохранимаго града Черни-
гова в Л’Ьто 6540, недокончана бывши.
В л*ьто 6542. Во един от днии изыде на ловы сеи благов'Ьр-
л, 372 об. ныи князь Черниговскии Мстислав Владимерович, II разболЪся
и, мало лобол-Ьв, преставися к в'Ьчнымъ обителемъ, его же
опрятовше царское тЪло со многою честию епископъ Черни-
говскии и со вс'Ьмъ освященнымъ клиросомъ, князи и з боляры
и множеством народа проводиша тЬло его, вземше на рамена
своя и принесше, положиша его въ церкви святого Спаса, юже
бЪ самъ начат здати и нарещи ю хотяще епископию, еже и
бысть, бъ бо создано ея при нем в вышину, яко на кони стоячи
рукою достати. Б-Ь же Мстиславъ дебел т’Ьлом, черменъ59
лицем, велики им-Ья очи, храбръ на рати и милостивъ, любяще
дружину повелику, им-ьния не тцадяше, ни пития, ни ядения не
браняше и милостив бяше ко всемъ, служащим ему.
В Л’Ьто 654160. Князь Евстафии Мстиславич Чернигов-
ского61 сынъ преставися. Положенъ бысть в церкви святаго
Спаса.
В л*Ьто 6546. Гл-Ьб Святославич князь Смоленский, внукъ
Ярославль, убиен бысть в Заболочи62. Б*ь же ГлБб милостивъ
на убогия и страннолюбив, тщание имъя къ церквам, теплъ на
В'Ьру и кроток, взоромъ красен. Его же тЬло положено бысть в
Чернигове за святымъ Спасомъ июля въ 23 день.
л. 373 об. В л-Ьто 6584. Преставися великии князь II Святославъ Яро-
славич, внук Володимера Великого, декабря 27 день от р-ьзани
жолви и положенъ бысть в Чернигове в церкви святаго Спаса,
княжив 4 лЬта в Киев-Ь.
В Л’Ьто 6623. Преставися князь Олегъ Святославичь, внукъ
Ярославль, августа въ 1 день, а въ 2 день погребен бысть в
Чернигове в церкви святаго Спаса у гроба отца его Свято-
слава.
В льто 6631. Преставися Давыдъ Святославич князь Черни-
говскии, внук Ярославль, отець Николы Святоши, положен
бысть честн-fe в Печерскомъ монастыр'Б в пред’Ьл’Ь святого
первомученика Стефана.
В льто 6655. Великого князя Игоря Ольговича, брата Свя-
тославля, граждане киевские весь люд63 возмутивше, монасты-
ря церкве святаго Феодора извлекше, жалостна убиига. И по-
ложиша т'Ьло его во церкви святаго Симеона, бЪ бо тот
монастырь отца его Ольга и Д'Бда его Святослава Ярославича
на конец града Киева. По сем принесен бысть Святославом64
59 Буква м написана по другой букве тем же почерком и теми же чернилами.
СО Цифра ф (500) написана по цифре х (600) тем же почерком и той же киноварью.
ct Первая буква г написана по букве и тем же почерком и теми же чернилами.
® Так в рукописи.
СЗ буква ю написана киноварью по букве Ъ тем же почерком.
В рукописи Святослав с выносной последней буквой в.
232
Ольговичемъ в Черниговъ, и положен в церкви святаго
Спаса во епископии в терема.
В Л'Ьто 6659. Убиенъ бысть на рати Владимеръ Давыдович и
положен в церкви святаго Спаса в Чернигова. II
В льто 6706. Преставися князь Черниговскии Ярославъ Все-
володичь. Епископъ же и игумени и сыновцы его, опрятавше
тЪло его честн-Ь, положиша в церкви святаго Спаса у еписко-
пии града того.
В л-ьто 6704. Преставися князь Черниговскии Всеволодъ
Святославич, брат Игоревъ, майя въ65 день, положиша тЬло
его въ церкви святыя Богородицы в Черниговъ в монастыри.
В лЬто 6707. Преставися сыновецъ великого князя Всеволо-
да Великого ГнЪзда Юревича Ярославъ Мстиславичь, внукъ
Юриа Долгорукого.
В лъто 6708. Преставися Ярославъ Всеволодичь, князь Чер-
ниговскии.
В Л’Ьто 6709. Преставися князь Володимеръ Всеволодичь
Черниговскии.
В Л’Ьто 6710. Преставися Игорь Святославичь Чернигов-
скии.
В Л'Ьто 6712. Преставися Олег Святославичь, князь Черни-
говскии, внук Святославль Ольговича. II
В лЪто 6598. Блаженный епископъ Ефремъ Переяславский
сооружи церковь каменну святаго Михаила архистратига во
своей епископии.
В лЪто 6622. Преставися князь Святославъ, сынъ Володи-
мера Мономаха, положен бысть въ церкви святаго Михаила в
Переяславли, ту бо отецъ ему дал стол.
В лЪто 6695. Преставися князь Володимеръ ГлЪбовичь Пе-
реяславъскии, положен бысть в церкви святаго Михаила в
Переяславли.
В лЪто 6658. Преставися Ростиславъ Георгиевичь в Пере-
яславли, свитающу великому пятку. И положиша и братиа
АндрЪи и ГлЪб, и Мстиславъ въ церкви святого Михаила близ
стрыя своего АндрЪя и Святослава.
В л-ьто 6649. Преставися боголюбивыи князь Андреи Владп-
меровичь Монамах въ Переяславли генваря въ 22 день и поло-
жен есть въ церкви честнЪ святаго Михаила въ епископии.
В Л'Ьто 6692. Великии князь Изяслав Глебович II Переяслав-
ский ходи на рать со князем Всеволодом Юрьевичемъ на
Болгары и тамо устреленъ бысть стрЪпою под сердце, тамо и
преставися. И положен бысть в ВолодимЪре ЗалЪском въ
церкви пресвятыя Богородицы Златоверхой.
л. 373 об.
л. 374
л- 374 об.
65 Далее оставлено чистое место для цифры, обозначающей число месяца.
В.Э. Орел
ГОСТИ НОВГОРОДСКИЕ.
НОВГОРОДСКИЕ ГРАФФИТИ В СОФИИ КИЕВСКОЙ
В настоящее время я - совместно с моим учеником, аспирантом Еврей-
ского университета в Иерусалиме А. Куликом - завершаю работу над
проектом “Древние славянские граффити Киева". Будущая книга опира-
ется на тот материал, который был собран и опубликован С.А. Высоцким
в нескольких его монографиях1, однако, в чтение текстов и их палеогра-
фическую интерпретацию внесены многочисленные и нередко существен-
ные изменения. Главное же, многие граффити по-новому поняты, причем в
ряде случаев предлагаемое новое толкование имеет не только филологи-
ческие, но и весьма далеко идущие исторические последствия2. О некото-
рых новых данных, предоставляемых нам киевскими граффити, а именно,
о тех из них, которые характеризуют древние связи Киева с древнерус-
ским северо-западом, и пойдет речь в настоящих заметках.
* * *
Каковы возможные признаки новгородского происхождения или новго-
родских связей некоторых киевских граффити? В простейшем случае это
упоминание Новгорода в тексте граффито, однако, к сожалению, такие
случаи пока не обнаружены. Впрочем, в надписи может присутствовать и
какое-то иное имя собственное, которое может быть с известной долей
уверенности определено как новгородское или связанное с Новгородом.
Такие благоприятные случаи нам известны. Существенным дополнитель-
ным признаком может служить и “новгородский акцент”, улавливающийся
в тексте, т.е. характерные черты фонетики, грамматики и орфографии
новгородского диалекта, отличающиеся от киевских норм. С этим типом
данных связаны некоторые специфические трудности.
Благодаря исследованиям в области графики и орфографии новгород-
ских берестяных грамот, выполненным Л.П. Жуковской и А.А. Зализня-
ком3, в средневековом Новгороде был выявлен ряд сосуществующих
1 Высоцкий С.А. Древнерусские надписи Софии Киевской: X1-XIV вв. Киев, 1966. Был. 1;
Он же. Средневековые надписи Софии Киевской: По материалам граффити XI-XVII вв.
Киев, 1976; Он же. Киевские граффити XI-XVII вв. Киев, 1985.
2 Некоторые предварительные материалы на эту тему см. в наших работах: Орел В., Ку-
лик А. Наблюдения над языком древних киевских граффити // Wiener SlAwistischer Almanach.
1995. Bd. 27; Orel A. Unofficial Old Russian Graffiti of Kiev //Zeitschrift fflr Siawistik. 1995.
Bd. 40.
3 См.: Жуковская Л.П. Новгородские берестяные грамоты. М„ 1959. Q 97-108; Зализ-
няк А А. Новгородские берестяные грамоты с лингвистической точки зрения // НГБ из
раскопок 1977-1983 гг. С 93-111.
© В.Э. Орел, 1997
234
графико-орфографических систем; отличных от той, которая известна
науке по пергаменным рукописям. Как установил А.А. Зализняк, эти
системы, которые можно было бы назвать и орфографическими школами,
эволюционировали во времени и допускали явления, не наблюдавшиеся за
пределами Новгорода, как, например, различные (в частности, разно-
направленные) типы смешений в парах ъ-ь, ъ-о, ъ~е, 'Ь-е, ь и 'fe-u, а
также некоторые специфические особенности в инвентаре букв.
Можно было бы ожидать, что расхождение между орфографической
традицией давно известных науке пергаменных рукописей и нормами
орфографий, принятых в берестяных грамотах, окажутся территориально
органиченньгми, связанными лишь с Северо-Западной Русью и с особен-
ностями культурного развития этого региона. Однако киевские граффити
- пусть и на значительно меньшем материале - опровергают это предпо-
ложение, поскольку и в них обнаруживаются достаточно регулярно прово-
димые орфографические эффекты того же типа, что и в новгородских
берестяных грамотах4.
В ряде случаев, притом преимущественно в ранних надписях, мы
наблюдаем смешение ъ и ъ, не обусловленное фонетическими факторами
и выражающееся преимущественно в виде эффекта ь ъ или ь —> ъ1ъ:
№ 3 (1052 г.)5 -розъгръмел[ъ], № 4 (1093 г.) - отрочъ, роусъскыхъ, № 37
(ХП в.) - имАмъ (тв. п. ед. ч.) ‘именем*, аминъ, № 38 (XII в.) - г[оспод]ъ,
№ 52 (1238 г.) - днъ ‘день’, № 140 (?) - дажъ (повел.) ‘дай*, намъ. Реже,
возможно, встречается и обратный эффект, ср. № 9 (1070-1080-е годы) -
'Ьдьнь (вин. п.) ‘один* (если только конечный ъ не есть результат повреж-
дения ъ и утраты им горизонтального элемента). Более надежны данные
граффито № 201 (?), где находим формы съблазнъ ‘соблазн’ и адъ ‘ад’.
Эффекты ь -» ъ и ъ —> ь/ъ, как видно из приведенных примеров, наблю-
даются преимущественно в XI-XII вв., в одном случае - в конце ХШ в.
Таким образом, даже период, для которого характерен этот эффект в
киевской Софии, совпадает со временем, когда аналогичное явление
отмечается в Новгороде6.
В киевских граффити наблюдается также смешение в парах ъ-о и ъ-е.
Оно выражается, прежде всего, в эффекте ъ ъ!о, представленном,
насколько можно судить по столь небольшому числу примеров, только в
ранних текстах: № 7 (Х1-ХП вв.) - поставлено (м.р.) ‘поставлен’, № 190
(XI? в.) - моного ‘много’, № 197 (?) - игнато (им. и.), № 326 (ХП1 в.) -
гаворилови (дат. п.). Обратный эффект о —> о!ъ представлен значительно
более широко: № 53 (конец XIII в.) - пъпади^ № 59 (XV в.) - (прич.)
мъ[л]&сл^ № 62 (?) - свъему, № 102 (XI в.) - (вин. п.) дъбрынича, № 146
(ХП в.) - свъ[е]му, игнатъви, (им. п.) пръзъвшцъ ‘прозвище’, (им.-вин. п.)
тъ, бъюсль, (притяж. мест.) лъа (bis), (род. п.) судънагъ, № 194 (?) -
(зват.) съфие, №205 (?) - (повел.) помъзи, №229 (XTV? в.) - (повел.)
4 Подробно об этом см.: Орел В. Древние славянские граффити Киева: проблемы
историко-лингвистического изучения // Harvard Ukrainian Studies. (В печати).
5 Номера граффити соответствуют сплошной нумерации в работах QA. Высоцкого (см.
примеч. I). В скобках указаны датировки граффити. Отсутствие точной датировки отмечено
как (?).
6 Зализняк АЛ. Указ. соч. С. 109.
235
пръсстти. В одном случае мы видим взаимную замену ъ но: №314
(XIII в.) - тъгода ‘тогда’.
Случаев со смешением ъ и е обнаружено значительно меньше. В № 207
(?) наблюдается замена ъ на е в имени георег[ию]. Интересно, что эта
надпись принадлежит той же руке, что и № 205 с эффектом о ъ, В
граффито № 146 (XII в.), где также представлен эффект о —> ъ, находим
формы: пръзъвищъ ‘прозвище’, нъ ‘не’, трьпыцет[ъ] ‘трепещет’. Нако-
нец, в № 387 (X1H-XIV вв.) имеем дат. п. стыьнови от имени Стефан.
К сожалению, динамику смешения в парах ъ-о и ь-е трудно сравнить с
развитием во времени того же явления в новгородском, поскольку коли-
чество примеров в киевских граффити явно недостаточно. С другой сторо-
ны, имеющиеся в нашем распоряжении наблюдения, по крайней мере, не
вступают в противоречие с картиной, описанной для смешения в парах
ъ-о и ь-е7.
Ряд графико-орфографических явлений связан с 'Ь. Здесь можно ограни-
читься рассмотрением только одного эффекта: ь ч Ъ (обратный эффект
отмечен только один раз в № 203). Такая замена, причины которой могут
быть, вообще говоря, самыми разными (графическая близость, полная
функциональная эквивалентность), в киевских граффити, знаменательным
образом, неоднократно встречается только в одной основе, восходящей к
"идеальному11 ранне древнерусскому *гр’Ьиг-ьн-; № 38 (XII в.) - [грЪ]ш.Ъ-
никоу, № 64 (XIII-XIV? вв.) - грЪшЪнък, № 68 (?) - грЪшЪну, № 156
(ХП в.) - грЪшЪнаго (bis). Едва ли такая фиксированная связь графичес-
кого явления с формами и производными одной-единственной основы
может быть случайной, а все явление в целом напоминает своего рода
орфографическую "моду", связанную с определенным местом и временем.
В редких случаях в киевских граффити обнаруживается эффект, также
известный новгородским грамотам на бересте (преимущественно, XI-
ХП вв., но также и конца XIII-XIV в., см.: Зализняк, 1986, 99) - использо-
вание диграфа у о на месте более обычных оу и у. Так, в надписи из
Кирилловской церкви № 387 (ХШ-XTV вв.), где есть также замена е ь
(см. выше), обнаруживается форма дат. п, [с]воемуо. Такая же форма
своему о встречается в пространной надписи № 203 (XIII-XIV вв.), где
написание уо соседствует с у в формах личных имен путъкови и онуфрие.
В граффито № 293 (ХП1 в.) обнаружен дат. п. рабуо.
В целом, как можно видеть, графико-орфографические системы, пред-
ставленные в киевских граффити, не идентичны ни "идеальной" древне-
русской орфографии, ни системам, существовавшим в других сферах пись-
менности. Пользуясь термином, принятым у А.А. Зализняка, мы можем
говорить о “бытовой" киевской орфографии. Ее поразительной особеннос-
тью является исключительное сходство с "бытовой" же орфографией нов-
городских берестяных грамот, в том числе, сходство в* хронологических
характеристиках.
Сказанное позволяет сделать несколько предварительных выводов.
Прежде всего, киевские данные заставляют отказаться от предположения
об исключительно северо-западном, новгородском, характере "бытовой”
7 Там же. С. ЮЗ.
236
орфографии - она, явным образом, употреблялась на значительно боль-
шей (если не всей) древнерусской территории. Далее, наличие в киевских
граффити черт "бытовой” орфографии в целом не может служить
признаком некиевского их происхождения, что существенно для наших
последующих попыток обнаружить новгородские автографы на стенах
Софии Киевской.
* * *
Перейдем теперь к рассмотрению тех киевских граффити, относи-
тельно которых все же можно предполагать, что их авторами были
новгородцы.
Относительно двух текстов (№ 18,19) такая гипотеза уже была выска-
зана Б.А. Рыбаковым8. Здесь мы приводим транслитерацию этих граф-
фити, которая была корректно осуществлена уже С.А. Высоцким9.
Граффито № 18 Граффито № 19
(конец XI - начало ХП в.): (конец XI - начало ХП в.):
1) флъ 1) ги помозира
2) ставъ 2) бу своему ста
3) ръ горо 3) върови недосто
4) дыпин[и] 4) иному рабы тв[ои.„]
5) чъ
Незаконченное или поврежденное в своей заключительной части граф-
фито № 19 принадлежит - вопреки мнению С.А. Высоцкого10 - другой
руке, нежели граффито № 18. Однако едва ли могут быть сомнения
относительно того, что обе надписи сделаны одновременно и посвящены
одному и тому же лицу - Ставру Городятиничу. Последний появляется в
древнерусских письменных источниках неоднократно, в том числе, как
Ставко Гордятич в “Поучении Мономаха” и как соцкии Ставр в Новго-
родской I летописи под 1118г., где, собственно, и описывается не слишком
удачный визит Ставра в Киев: "Приведе Володимир с Мьстиславомь вся
бояры новгородскыя Кыеву, и заводи я к честьному хресту, и пусти я
домовь, а иныя у себе остави; и разгневася на ты, оже то грабили Дань-
слава и Ноздрьчю, и на сочьского на Ставра, и затоци я вся". Наконец,
тот же Ставр является, судя по всему, адресатом новгородской берестя-
ной грамоты № 613: "...грамота ы вон-fera къ ставъро(ви)... (пришли тр)и
ногате въ боръзЪ а добръ сътвори хъчоу ити..."11 Вполне вероятно, что
та же фигура представлена в былинах Ставром Годиновичем12.
Как следует и из летописного свидетельства, и из киевских граффити,
Ставр побывал в Киеве не один. Не исключено, что один из его спутников
8 Рыбаков Б.А. Древняя Русь: Сказания, былины, летописи. М.» 1963. С. 125—130.
9 Высоцкий СЛ. Древнерусские надписи Софии Киевской: XI-XIV вв. Вып. I. С. 56-58.
10 Высоцкий СЛ. Указ. соч. С. 58.
11 Янин ВЛ, Новгородские грамоты на бересте 540-614// НГБ из раскопок 1977-1983 гг.
С. 76.
12 Рыбаков Б.А. Указ. соч. С. 125-130.
237
оставил по себе память в киевской Софии, составив граффито №22
(ХП в.)13:
1) воннегъ флъ журдгови
2) цъ полоцанинъ
Это граффито, синхронное с предыдущими, вполне однозначно характе-
ризует автора как жителя Полоцка - полочанина. На это же указывает и
свойственное ему цоканье: как известно, это явление характерно и для
смоленско-полоцких говоров древнерусского языка14. Вместе с тем имя
воннегъ не засвидетельствовано в Киеве более ни разу. Зато оно хорошо
известно новгородским берестяным грамотам и в том числе приведенной
выше грамоте №613 (ср. также то же, достаточно частотное, имя в
формах Вънегъ, Вонегъ, ВонЪгъ в грамотах №240, 318, 348, 710). В
совокупности все эти обстоятельства наводят на подозрения о том, что
воннегъ из нашего граффито должен быть увязан со Ставром из граффити
№ 18-19, и эта пара, в свою очередь, неотделима от Вонега и Ставра из
новгородской грамоты № 613. Если это предположение верно, то и
граффито № 22 имеет отношение к посещению Ставром Киева.
Возникает и еще одна интересная проблема: каково происхождение
имени Вонег? Не исключено, что оно имеет прибалтийско-финский источ-
ник, однако, допустимо и иное объяснение. В нашем граффито наряду с
чтением воннегъ приемлемо и альтернативное чтение воинегъ. Если при-
нять его за основу и считать, что новгородские формы отражают вторич-
ную утрату -м-, источником имени можно считать славянский композит
b>ojbn8gbl*vojen£gb, в семантическом плане представляющий кальку гер-
манского Siegfried.
Совпадение имен собственных может оказаться существенным и еще в
одном случае - в лаконичном граффито № 12 (первая половина ХП в.)15 16:
1)жизно
2) боуд[ъ]
Еще один заслуживающий внимания случай - граффито № 29
(ХП? в.)17:
1)ИОЛЮ
2) зи ра
3) бу о сое
4) му[о] ак
5)уонуо
Надпись выполнена носителем имени Акун ~ Якун; это имя варяж-
13 С некоторыми исправлениями в транслитерации, основанной на чтении С.А. Высоц-
кого, см.: Высоцкий С.А. Указ. соч. С. 59.
14 См.: Борковский В.И., Кузнецов П.С. Историческая грамматика русского языка. М.,
1963. С. 85.
15 Высоцкий С А. Указ, соч. С 55.
16 Янин ВЛ. Указ. соч. С 71.
17 Высоцкий СА. Указ. соч. С. 81.
238
ского происхождения (из Накоп)^. В Повести временных лет это имя
встречается под 944 и 1024 гг. как Акоунъ и Якоунъ. То же имя, заме-
тим, засвидетельствовано в новгородских берестяных грамотах: дат. п.
Аккуну (№257), род. п. ж.р. притяжательного прилагательного
Акуновъи (№ 263).
В тексте надписи регулярно проведена одна своеобразная фонетическая
особенность: [у] передается не как оу или у, а диграфом уо. Как уже
отмечалось выше, такой эффект изредка встречается и в других граффи-
ти, однако, он куда более характерен для новгородских берестяных
грамот, где он прослеживается в № 80, 99, 120, 422, 482, 593, 14 (Старая
Русса)* 19. В сочетании с засвидетельствованным в Новгороде варяжским
именем автора эта черта неизбежно наводит на мысль о новгородском
происхождении граффито. Дополнительно в том же направлении указы-
вает и форма соему[с]. Конечно же, написание соему[о] вместо сеоемоу с
передачей начального се- как с- может быть чистой случайностью или
диалектным явлением (падение билабиального в = w перед огубленным
гласным?). Однако оно же может характеризовать автора граффито как
носителя языка, в котором начальное сочетание sv- запрещено. Из
соседних со славянскими языков под этот тип подпадают все финно-
угорские языки, в том числе те, которые могли быть распространены в
Новгороде и вокруг него.
Итак, есть некоторые основания считать, что граффито № 29 начерта-
но рукой новгородского гостя, носителя скандинавского имени, человека,
говорившего (среди прочих языков) на прибалтийско-финском наречии. То
обстоятельство, что граффито находится на хорах, куда свободный доступ
имели только княжеская семья и знать, свидетельствует о высоком
общественном положении Якуна.
* * *
Как можно видеть, число граффити в Софии Киевской, для которых
можно подозревать новгородское происхождение, невелико. Вместе с тем,
по крайней мере в части случаев, оно устанавливается достаточно надеж-
но. Тем самым в наших руках оказывается дополнительное свидетельство
киевско-новгородских контактов. Вместе с тем наши наблюдения позволя-
ют поставить и еще одну проблему более широкого плана: каков статус и
границы распространения "бытовых" орфографий, которые, как было по-
казано выше, характерны для Киева в той же мере, что и для Новгорода?
Каково направление, в котором распространялись эти орфографии, и в
какое время они формировались? Все эти вопросы, остающиеся пока без
ответа, очевидно, ждут своего исследователя.
|В См. об этимологии этого имени: Thomsen V. Der Ursprung des russischen Staaies. Gotha,
1879. S. 140; Фасмер M. Этимологический словарь русского языка. М.» 1987. Т. IV. С 553.
19 См.: Зализняк А.А. Указ. соч. С 99.
АЛ. Толочко
КОНСТИТУЦИОННЫЙ ПРОЕКТ
РОМАНА МСТИСЛАВИЧА 1203 г.:
ОПЫТ ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
Тексту, о котором пойдет речь в этой статье, в некотором смысле
повезло в отечественной историографии. Вопреки общей тенденции
развития критического отношения к источникам в нашей науке, доверие к
нему со временем только возрастало. В особенности странно в этом
отношении то, что убежденность в достоверности текста увеличивалась
вопреки тому очевидному факту, что единственным источником, содер-
жащим изложение "конституционного проекта" Романа Мстиславича, явля-
ется "История Российская" В.Н. Татищева, сочинение с известной источ-
никоведческой репутацией, но ни единственной попытки такого источнико-
ведческого анализа никогда не предпринималось. Похоже, в оценке
достоверности этого сообщения историки чем далее, тем более склонны
были исходить из соображений возможности или невозможности такого
события в общем контексте событий начала ХШ в., т.е. решать проблему
в рамках политической истории, а не источниковедческого анализа.
Напомню, следовательно, этот контекст, в который помещает идею
Романа Мстиславича В.Н. Татищев. Начало ХШ в. для Киева отмечено
нарастающим соперничеством киевского князя Рюрика Ростиславича и его
зятя Романа Мстиславича, который, по мнению многих исследователей,
именно в это время вышел на первые роли в Южной Руси. Это сопер-
ничество завершилось тем, что в 1202 г. Роман штурмом взял Киев и
лишил Рюрика великого княжения. На следующий год (у Татищева,
однако, под тем же 1202 г.) Рюрик и союзные ему войска захватыва-
ют город и учиняют в нем неслыханный погром. Разгневанный
Роман предпринимает поход на Рюрика и принуждает его спасаться
бегством в Овруче, однако в результате длительных переговоров
Рюрик снова получает столицу Руси. В 1204 г. Роман заключает до-
говор с Ольговичами и Всеволодом Юрьевичем (”и быс(ть) миръ")1,
а в 1205 г. совместно с Рюриком идет в большой поход на полов-
цев. Именно после этого похода, во время "мироположения о волостех",
в Переяславле случилось, как отмечает летописец "смятение великое",
и Роман схватил Рюрика и силком постриг того в монастырь2. По-
1 ПСРЛ. Т. 1, вып. 2. Стб. 420.
2 Более вероятным, однако, представляется, что все эти события состоялись в 1203 г.
(см.: Котляр Н.Ф. Формирование территории и возникновение городов Галицко-Волынской
Руси 1Х-ХШ вв. Киев. 1985. С. 119).
€) А.П. Толочко, 1997
240
следние два события изложены Татищевым под одним 1203 г. И именно
после эпизода с пострижением Рюрика под тем же годом Татищев
излагает проект Романа.
Стоит, очевидно, привести этого текст полностью: «Как скоро Рюрик с
женою и дочерью были пострижены, а сыновья под стражу взяты, въехал
Роман в Киев с великою честию и славою. И будучи тут, советовался с
князи и бояры о распорядках в Руской земли, чтоб пресечь междоусобна.
И согласяся, послал ко Всеволоду, великому князю, в Суздаль и ко всем
местным князем объявить, что он Рюрика для его клятвопреступления
свергнул с престола. И представил им следуюсчее: "Вы, братия, известны
о том, что Киев есть старейший престол во всей Руской земли и надлежит
на оном быть старейшему и мудрейшему во всех князьях руских, чтоб мог
благоразумно управлять и землю Рускую отвсюду оборонять, а в братии,
князех руских, доброй порядок содержать, дабы един другаго не мог
обидеть и на чужие области наезжать и разорять. Ныне же видим все
тому противное. Похисчают престол моложшие и несмысленные, которые
не могут не токмо других разпоряжать и братию во враждах разводить, но
и сами себя оборонить не в состоянии; часто востает война в братии,
приводят поганых половцов и разоряют землю Рускую, чим наипаче и в
других вражду всевают. Того ради и Рюрик явися винен, и я лишил его
престола, дабы покой и тишину Руской земле приобрести, доколе все
князи руские, разсудя о порядке руского правления, согласно положат и
утвердят. О чем прошу от каждого совета, кто как наилучше вздумает.
Мое же мнение ежели принять хотите, когда в Киеве великий князь ум-
рет, то немедленно местные князи, суздальский, черниговский, галицкий,
смоленский, полоцкий и резанский, согласяся, изберут старейшаго и
достойнейшаго себе великим князем и утвердят крестным целованием,
как то в других добропорядочных государствах чинится. Младших же
князей к тому избранию не потребно, но они должны слушать, что
оные определят. Когда тако князь великий на киевский престол
избран будет, должен старшего сына своего оставить на уделе своем,
а молодших наделить от онаго ж или в Руской земли от Горыня и за
Днепр, сколько городов издревле к Киеву принадлежало. Ежели кто
из князей начнет войну и нападение учинит на область другаго, то ве-
ликий князь да судит с местными князи и смирит. Ежели на кого при-
дут войною половци, венгры, поляки или другой народ и сам тот
князь оборонится не может, тогда князю великому, согласяся с местными
князи, послать помочь от всего государства, сколько потребно. А чтобы
местные князи не оскудевали в силах, не надлежит им областей
своих детям делить, но отдавать престол по себе одному сыну старшему
со всем владением. Меньшим же хотя давать для кормления по городу
или волости, но оным быть под властию старшего их брата, А буде
у кого сына не останется, тогда отдать брату старейшему по нем или
кто есть старейший по линии в роде его, чтоб Руская земля в силе
не умалялась. Вы бо ведаете довольно, когда немного князей в Руси
было и старейшаго единаго слушали, тогда все окрестные их боялись
и почитали, не смея нападать па пределы Руские, как то ныне видим.
И если вам нраво съехаться на совет к Киеву или где пристойно,
241
чтоб о сем внятнее разсудить и устав твердый учинить, то прошу в том
согласиться и всем обвестить".
Князи, видя сие Романово представление, некоторые хотя не хотели
такого устава принять, но, бояся Романа прогневать, обесчались к Киеву
съехаться, но не поехали, извиняясь разными невозможностями. А Все-
волод, великий князь, бояся старейшинство иному дать ни сам хотя в
Киеве быть, отказал Роману, сказав, что "того издревле не было и я не
хочу преступать обычая древняго, но быть так, как было при отцах и
дедах наших”. Роман, получа сей ответ, оскорбился велми и, оставя в
Киеве паки Игоря Ярославича, сам возвратился в Галич»3.
Таков текст, из которого нам известен проект Романа Мстиславича.
Сама фигура этого князя, сильно мифологизированная еще польскими
хронистами XVI в., а благодаря знакомству с ними и самим Татищевым и
последующей российской историографией, была такова, что, кажется,
провоцировала доверие к его "западным” вкусам в политике. Именно
подобного рода соображениями, например, обосновал свое заключение
С.М. Соловьев: "Находясь в непрестанных сношениях с пограничными
иностранными государствами, где в это время родовые отношения кня-
жеские сменялись государственными, Русь необходимо подчинялась влия-
нию того порядка вещей, который господствовал в ближайших западных
странах, [Роман. — А.Т.] мог, по-видимому, явиться проводником этих
понятий на Южной Руси, содействовать на ней смене родовых княжеских
отношений государственными”4. Соловьев, кроме того, в соответствии со
своей излюбленной теорией позднего исчезновения родовых отношений в
княжеской среде считал свидетельства Татищева особенно выигрышными
для себя и, следовательно, вероятными. Схожего взгляда придерживался и
В.О. Ключевский, отметивший: "Татищев в своем летописном своде
приводит из неизвестного источника циркуляр, разосланный ко всем
местным князьям... Романом, когда он в 1202 г. занял Киев... Князья не
приняли этого предложения. В начале ХШ в. наследственность княжений в
нисходящей линии не была ни общим фактом, ни общепризнанным
правилом, а мысль о майорате была, очевидно, навеяна Роману феодаль-
ной Европой"5. В прошлом столетии, похоже, только М.С. Грушевский со
свойственной ему источниковедческой интуицией скептически отнесся к
сообщениям Татищева. Упомянув этот эпизод в примечании к “Истории
Киевской земли" ["Роман при этом пишет к прочим князьям любопытное
письмо... Этот проект принадлежит, конечно, XVIII, а не ХШ в. (см.
примеч. 569")]6, он впоследствии ни словом не обмолвился о нем в 'Тсторй
Украши-Pyci”, ни во 2-м, ни в 3-м томах. Однако, в большинстве своем
историки, даже специально занимаясь проблемой междукняжеских отно-
шений, предпочитали вообще не упоминать проект Романа, как, очевидно,
довольно сомнительный документ (например, А.Е. Пресняков), Новая
3 Татищев В.Н. История Российская. М.; Л., 1964. Т. 3. С 169-170.
4 Соловьев С.М. Соч.: В 18 кн. М., 1988. Кн. 1: История России с древнейших времен.
Т. 2. С. 562,706. В примечании Соловьев без комментариев пересказывает текст Татищева.
5 Ключевский В.О. Соч,: В 9 т. М., 1987. Т. 1: Курс русской истории, Ч. 1. С. 340-341.
6 Грушевский М.С. Очерк истории Киевской земли от смерти Ярослава до конца XIV ст.
Киев, 1991. С. 267. Примеч. 4.
242
волна доверия к сообщениям Татищева связана с Б.А. Рыбаковым, до-
пускавшим в 1963 г. возможность фольклорного происхождения известий,
а в более поздней работе отмечавшим, что они происходят из "одной из
недошедших до нас летописей, использованной В.Н. Татищевым"7. Вслед
за Б.А. Рыбаковым вполне вероятными склонен считать сообщения
Татищева и Н.Ф. Котляр, развивший идею древнерусского генезиса тек-
ста Романового "доброго цорядка" в "Истории Российской", куда (этот
проект. - А. Г.) попал из какого-то утраченного ныне древнерусского ис-
точника. Возможно, этим источником была не дошедшая до нашего
времени начальная часть Галицко-Волынской летописи за первые пять лет
ХШ в. В этой части, судя по сохранившемуся начальному предложению..,
должно было содержаться жизнеописание Романа Мстиславича в качестве
галицко-волынского князя"8.
Таким образом (завершая этот краткий обзор), историографическая
ситуация ныне такова, что сообщения Татищева в литературе рассматри-
ваются как вполне аутентичные, более того, перемещаются в область
банальных истин, не требующих особенных доказательств и отыскива-
емых даже в популярных изданиях.
Легко заметить, хотя я и не привожу здесь более длинных цитат, что
все упомянутые авторы свое убеждение в надежности текста Татищева
поддерживают анализом смысла Романового проекта, попытками вписать
его в политическую практику и представления Руси. И хотя "добрый
порядок" Романа слишком очевидно противоречит всему, что мы на самом
деле знаем о междукняжеских отношениях Х1П в., система выборности
киевского князя шестью курфюрстами слишком сильно напоминает
систему Священной Римской империи (и уже одним этим подозрительна,
что было очевидно уже самому Татищеву), а примогенитуры Русь так
никогда и не узнает еще в течение столетий, названный исследователь-
ский подход все же позволяет признать идеи проекта новаторскими идеями
неординарного князя. С другой стороны, явная сенсационность и модер-
низм "доброго порядка" Романа также не могут быть решающими аргу-
ментами для верификации сообщений Татищева, ибо статичность и кон-
серватизм древнерусской политической идеологии все же не исключают
возможности новаций. И хотя каждый историк, даже слегка знакомый с
доктринами власти Х1-ХШ вв., мог бы привести достаточно большое
количество соображений в доказательство невозможности подобного рода
идей в контексте политической культуры домонгольского времени -
такова природа нового, что оно не всегда может быть непосредственно
выведено из предыдущего.
Таким образом, очевидно, сам принцип "вероятности" проекта Романа
Мстиславича не может быть продуктивным методом для определения
источниковедческой надежности текста проекта. Если у нас остается,
несмотря на все уверения авторитетов, подозрение, что перед нами фаль-
сификат (а именно таково ощущение автора этой статьи), необходимо
1 Рыбаков 5^4. Древняя Русь: Сказания. Былины. Летописи. М., 1963. С. 153; Рыба-
ков Б.Л. Киевская Русь и русские княжества ХП-ХШ вв. И, 1982. С. 495-496.
8 Котляр Н.Ф. Указ. соч. С. 119-121.
243
подвергнуть текст Татищева сугубо источниковедческим процедурам,
совершенно абстрагируясь на это время от его содержания.
Мало когда вспоминают (а когда и делают это, то лишь пересказывая
смысл), что Татищев сопроводил изложение Романового проекта примеча-
нием (№ 569)9. Лишь М.С. Грушевский многозначительно намекнул на его
значение для понимания всего текста. Как и во многих иных своих
замечаниях, сделанных мимоходом, историк был совершенно прав. Именно
это примечание, как кажется, кроет в себе ключ для разгадки.
Приведу его полностью:
"Сие Романово предложение ни в одном манускрипте, которые я в
руках моих имел, не находится, а сообщил мне Хрущев выписанное и
сказал, что выписано в Новеграде из древняго летописца и писано было
древним наречием, которое мы с ним переложили, как здесь. А хотя мне
оное неколико сомнительно было, однако ж, видя: слог онаго древний,
котораго он сам сочинить не мог; 2) что сия форма правления подобна
Немецкой империи, которую никто за лучшую почесть не может, и
Хрущев сам, многие в том пороки довольно разумея, не хвалил, как я
довольно его мнение знал, что он у нас монархию прочим предпочитал;
3) число шести избирателей не безопасно, ибо, по три разделяся, ко окон-
чанию привести не возмогут, разве седьмой в списывании проронен. Что
же в местных наследие одному старейшему сыну полагал, оное весьма
изрядно, и естъли бы сие тогда утвердили, то б, конечно, такого великаго
вреда от татар не приключилось"10.
Оставим в стороне уверения Татищева в абсурдности документа как
основании его аутентичности, в конце концов это распространенный
способ источниковедческого мышления и в наши времена. Обратим
внимание на описание обстоятельств получения текста. Они несколько
загадочны: собственными глазами оригинал Татищев не видел, выписку
ему доставил А.Ф. Хрущев, который, хотя и не вполне хорошо знал
"древний слог", все же оказался в состоянии исправно переписать, а
впоследствии и перевести текст; что это за летопись, из которой сделана
выписка, и какова на самом деле ее древность, не отмечено. И еще одна
двусмысленность: какой из двух Новгородов (Великий или Нижний)
имеется в виду?
Что, однако, важнее всего, так это варианты к примечаниям, на кото-
рые никогда не обращалось внимание. В основу издания "Истории Россий-
ской" 1963 г. был положен текст примечаний первого печатного издания
(Миллеровского), как содержащий не только полный вариант примечаний,
но и отражающий окончательный этап работы над ними самого Тати-
щева11. Однако в издании 1963 г. к тексту Миллеровского издания подве-
дены разночтения из так называемого Воронцовского списка (архив СПб.
9 Кроме М.С. Грушевского, кажется, только Н. Попов в прошлом столетии (Попов Н.
В.Н, Татищев и его время: Эпизод из истории государственной, общественной и частной
жизни в России, первой половины прошедшего столетия. М., 1861, С. 463) и Н.Ф. Котляр в
нынешнем (Котляр Н.Ф. Указ, соч.) обратили на него внимание.
10 Татищев В.Н. История Российская, Т. 3. С. 257.
11 См.: Вате С.Н. О рукописях второй редакции второй части "Истории Российской"
В.Н. Татищева //Татищев В.Н. История Российская. Т. 2. С. 18—19.
244
ФИРМ. Ф. Воронцовых (36). On. 1. 1647). Сравнение текста Милле-
ровского издания с текстом Воронцовского списка дает весьма интересные
результаты. Не будем обращать внимания до времени на все изменения
Татищевым текста примечания № 596, о них (как и об изменениях в
основном тексте проекта) речь пойдет ниже. Важно, что историк
скорректировал главное - источник своих известий. Если в Миллеровском
издании он своим информатором указал А.Ф. Хрущева, то в Воронцовском
списке значится имя П.И. Еропкина12, впоследствии дважды (!) заменен-
ное. Странное обстоятельство: либо ко времени окончательного редакти-
рования Воронцовского списка Татищев забыл, кто именно сделал для
него выписку, либо по каким-то причинам считал нужным не афишировать
его имя, либо же (также возможно) пытался укрыть сам источник или
затруднить проверку. Воронцовский список единственный, несущий в себе
имя архитектора Еропкина как информатора Татищева. Но он отражает
вторую редакцию примечаний Татищева ко второй части "Истории Рос-
сийской", и именно к нему через ряд протографов восходит текст Милле-
ровского издания13, в котором учтена эта правка Татищева. С другой
стороны, очищенный от исправлений Татищева Воронцовский список при-
мечаний ко второй части должен быть тождественным тексту первой
редакции, представленной Академическим списком (БАН. 17.17.il)14.
Таким образом, заключаем, что имя Хрущева появилось лишь в про-
цессе подготовки Татищевым второй редакции. В первой редакции второй
части человеком, выписавшим для автора "Истории Российской" текст
Романового проекта, значился Еропкин.
Этот весьма важный след, ведущий к первой редакции второй части
"Истории Российской", позволит установить не только время изменения
примечания, но и время появления текста Романового проекта в "Исто-
рии".
Примечательно, что Татищев продолжал работу над текстом проекта и
после того, как была завершена основа Воронцовского списка (положен-
ного в основу издания 1963 г.). Некоторые из его исправлений можно
расценить как сугубо стилистические улучшения перевода с "древнего
наречия" (так, после слова "разорять" было зачеркнуто "не смели", вместо
слова "повиноваться" вставлено "слушать"15). Но некоторые правки
12 Татищев В.Н. История Российская. Т. 3, С. 257, 304, вар. 65, 67. Кажется, только
С.Л. Пештич единственный, благодаря своему знакомству с рукописями Татищева еще до
публикации издания 1963 г., где они учтены, отметил с некоторым удивлением это
обстоятельство, но был весьма осторожен в выводах: «Такое же несоответствие (замена
имени Еропкина именем Хрущова. - А.Т.) имеется в примечании 569 (рукопись - 429) к
известному месту "Истории'* под 1203 годом, где помещается предложение Романа об
избрании великого князя. В рукописи вначале «нггалась фамилия Еропкина, как сообщившего
эту выписку Татищеву, но затем Татищев собственноручно исправляет ’’Еропкин” на
“Хрущов”, что и читается в печатной "Истории" Как видно, в момент использования
материалов этих двух летописцев Татищев о них нс имел полного и ясного представления»
(курсив мой. - А.Т.) (Пештич СЛ. Русская историография XVIII века. Л., 1961. Ч. 1. С. 259-
260).
13 Валк С.Н. О рукописях второй редакции. С. 19.
14 Валк С.Н. О рукописях первой редакции второй части "Истории Российской" В.Н. Та-
тищева // Татищев В.Н. История Российски»!. М.; Л., Т. 4. С. 24.
15 См.: Татищев В.Н. История Российская. Т. 3. С. 287, вар. 453,455.
245
имеют смысловую нагрузку и меняют смысл оригинала. Так, вместо
"местным князем владимирским" Татищев исправляет "местные князи,
суздальский..."; во фразе "отдать брату старейшему по нем" вычеркнуто
продолжение "или его сыну"16. Похоже, что Татищев, редактируя Ворон-
цовский список, колебался относительно наилучшего варианта Романовых
предложений. Конечно, внимательного читателя удивит в тексте проекта
Романа значительное количество анахронистической терминологии и
понятий, не характерных для ХП-ХШ вв., но до тех пор, пока мы имеем
дело с "переводом", нет возможности квалифицировать их как доказатель-
ство анахроничности и всего документа. Ведь все это могло стать
результатом своеобразной переводческой техники самого Татищева.
Однако есть возможность преодолеть это препятствие.
Историки в большинстве своем пользуются 2-м и 3-м томами издания
1963 г., в которых опубликована вторая редакция второй части "Истории
Российской". В то же время вне внимания остается 4-й том того же
издания, в котором опубликована первая редакция (по Академическому
списку). Это именно та редакция, которую Татищев подготовил "древним
наречием", как он называл свой странный стиль. В тексте первой редак-
ции также находим конституционный проект Романа Мстиславича, однако
тут он представлен в "древнем наречии", т.е. нужно думать, представляет
собою тот "оригинал", что был передан ему Еропкиным или же Хруще-
вым.
Приведу этот текст:
«Седя же Роман во Киеве, нача гадати со князи и дружиною о устрое
Руские земли. И уложивше, посла ко Всеволоду в Володимерь и всем
местным князем обестити, иж Рюрика крестнаго деля преступления свергл
со Киева, реки има тако: "Се, братие, весте, оже Киев есть старейший
стол в Рустей земли и достоит на нем княжити старейшему и смысленней-
шему во всей братии, абы могл управити добре и землю Рускую всюду
обороняти и содержите поряд во братии, да не преобидит един другаго и
не наскакует на чужу волость. А се ныне видим, иж се не тако деет,
наскакуют молодшие и неумнии, не могуще не толе землю уряжати и во
братии ряд полагати, они сами себе обороняти. Ото ж востает рать межи
братии, ведут поганых и губят землю Рускую и пачее котору во братии
воздвижут. Сего деля Рюрик явися неправ, и свергох его, абы покой
устроите в земли Руской, доколе всии братия, погадав о устрое, како бы
ти уложить, и пытаю вы, како пригодаете. Яз же вам так молвлю, ач
хосчете, да егда князя в Киеве бог поймет, сошедся во Киев местные
князи, владимирский, и черниговский, и галицкий, и смоленский, и
полоцкий, и рязанский, и погадав, изберут старейшаго и годнейшаго мужа
себе и утвердят крестным целованием, яко в иных умных землях
творится, младшия князи не треба, а послушают сих старейших. И егда
князь великий в Рускую землю на киевский стол изберется, имат старей-
шаго си сына оставите на своей отчине, а молодшим поделить або тамо,
або в Рустей земли волости от Горыня и за Днепр, елико городов испокон
потягло ко Киеву. А егда кто от братии воздвижет котору и наскочит на
16 См.: Там же. С. 287, вар. 454, 456.
246
чужу волость, он да посудит с местными князи и смирит. А егда на кого
приидут ратнии половци, или угре, или ляхи, или ин народ, и сам той князь
оборонитися не может, ино князь великий, снесшися со братиею, мест-
ными князи, и послют помощь от всея Руския земли, елико требе. А иж
бы местные князи не малились, не годно волости сыном делити, но
отдавати стол по себе единому старейшему со всею волостию. Меньшим
же ач дати на прокорм по городу, або по селу. И сии имут ходити под
рукою старейшаго си брата. Нет ли кому сына, ото ж дати брату родному.
Нет ли брата роднаго, ино дати старейшему его рода, абы руская сила не
малилась. Весте бо добре, егда немноги князи в Рустей земли были и
старейшаго послушали, тогда все окрестнии бояхуся и чтяху и не смеяху
ратовати, яко ныне зрим. И ач вам любо, снидитися ко Киеву и, погадав,
положим ряд”. Князи же, видевше се, ови ач не хотяху, но не смеяху
Роману серца вредити, прирекоша ехати ко Киеву и не ехаша. А Все-
волод, бояся сам старейшинство иному дати, ни сам хотя в просто Руси
жити, отрече Романови, глаголя: "Се, брате и сыну, испокон тако не
бысть. И яз не могу преступати, но хосчу тако быти, яко бысть при отцех
и дедах наших”. Роман же, слышав се, оскорбися вельми, иде Галичу»17.
Этот оригинал Романового проекта, совсем, как выясняется, не утра-
ченный бесследно, позволяет сделать немало наблюдений. Во-первых,
очевидно, что речь не идет о летописном тексте. Это стилизация под лето-
пись, и местами неудачная. Во-вторых, сравнение текста первой редакции
с переводом, сделанным для второй редакции, убеждает, насколько
авторским считал этот текст сам Татищев и насколько сильно считал
возможным в него вмешиваться.
Во второй редакции (переводе) Татищев сделал целую интродукцию к
документу, и вместо лаконичного "седя же Роман в Киеве", мы читаем:
"Как скоро Рюрик с женою и дочерью были пострижены, а сыновья под
стражу взяты, въехал Роман в Киев с великою честию и славою".
"Дружина" оригинала заменена в переводе на "бояр". После отказа князей
съехаться в Киев во второй редакции добавлено "извиняясь разными
невозможностями”. Таким образом, убеждаемся, что Татищев не считал
текст первой редакции чем-то каноническим, устоявшимся, так же, как и
текст второй (ср. приведенные выше исправления Воронцовского списка).
Наряду с этими редакционными правками сравнение первой и второй
демонстрирует, что Татищев изменял и существенные моменты докумен-
та. Так, в "древнем наречии” Роман посылает посольство к Всеволоду
Юрьевичу во Владимир и сам Всеволод назван князем владимирским, а во
второй редакции посольство отправляется в Суздаль, а титул Всеволода,
который в Воронцовском списке, кстати сказать, по недосмотру все еще
значился как "владимирский", исправляется соответственно на "князь
суздальский” (ср. выше). И понятно, почему: несколько выше, в той же
статье 1203 г. в Воронцовском списке Татищев в описании другого посоль-
ства Романа к Всеволоду приписал "в Суздаль"18. Вероятно, с некоторого
времени у Татищева возникла стойкая уверенность, что Всеволод
17 Татищев В.Н. История Российская. Т. 4. С. 328-329.
18 Там же. Т. 3. G 169, вар. 1-1.
247
Юрьевич сидел в Суздале, и он последовательно заменяет Владимир пер-
вой редакции на Суздаль (либо добавляет Суздаль в тех местах, где город
Всеволода в первой редакции не означен)19. Другой пример. В тексте
"оригинала" (первая редакция) Роман предлагает в случае отсутствия у
князя сына отдать стол "брату родному", а во второй редакции уже "брату
старейшему по нем"; когда же и такого не найдется, то первая редакция
рекомендует отдать стол "старейшему его рода", вторая же рекомендует
отдать тому, "кто есть старейший по линии в роде его". Таким образом, от
редакции к редакции Татищев снимает возможные двусмысленности и
недоразумения при трактовке, возможно, непонятных предложений Рома-
на. Наконец, в самом конце выдержки из неизвестного летописца Татищев
вставляет отсутствующее в первой редакции указание на то, что Роман,
идя из Киева, оставляет тут Игоря Ярославича20. Это собственная догад-
ка Татищева, сделанная им по аналогии с первым случаем захвата Рома-
ном Киева в 1202 г. (у Татищева под 1201 г.),
Как видим, изменения, допущение Татищевым во второй сравнительно
с первой редакцией, далеко выходят за пределы допустимых и временами
неизбежных неточностей перевода. Собственно, это не столько перевод,
сколько редактирование текста.
Таким образом, вывод, который можем сделать из этих наблюдений,
следующий: Татищев обращался с текстом Романовой) проекта как с
текстом вставным, в характерной для него редакторской манере, не делая
различия между ним и собственными текстами.
К тексту Романового проекта в первой редакции Татищев также
"подвесил" примечание (№ 429), которое впоследствии сильно поправил
для второй редакции. В первой редакции примечаний информатором
назван без колебаний Еропкин. Отсутствует указание на древний "слог'*
новгородского летописца и весьма важное упоминание о совместном пере-
воде отрывка на современный язык. Отсутствуют также и заверения в
том, что информатор Татищева (в данном случае Еропкин) всем формам
правления предпочитал монархию21. Таким образом, если верить первой
редакции примечания, никакого совместного перевода не было и, следо-
вательно, до времени создания второй редакции "Истории" текст оставал-
ся в своем "древнем наречии". Лишь тогда Татищев самостоятельно
перевел его на современный язык, значит, одновременно с переводом и
остального текста "Истории" (замечу в скобках, что перевод с "древнего
наречия" на "настоясчее" для второй редакции Татищев предполагал и,
наверное, поручил каким-то монахам22).
Вторую редакцию второй части "Истории Российской" Татищев завер-
шил в середине 1750 г., незадолго до смерти23. Все время с 1746 по 1750 г»
19 Ср., например: Там же. Т. 3. С. 165 и Т. 4. С. 325; Т. 3. С. 168 и Т. 4. С. 328; Т. 3.
С. 176. Т. 4. С. 333; Т. 3. С. 183 и Т. 4. С. 340.
20 М.С. Грушевский считал это сообщение “довольно вероятным* (Грушевский М.С.
Указ. соч. С. 267), но, видимо, прав Н.Ф. Котляр, считающий это собственной выдумкой
Татищева (Котляр Н.Ф. Указ. соч. С. 119).
21 Татищев В.Н, История Российская. Т. 4. С. 457.
22 Валк С.М. О рукописях второй редакции второй части. С 8. С. 12-13.
23 Там же. С. 8. В.Н. Татищев неоднократно заверял и в предыдущие годы, что перевод
248
он безвыездно находился в Болдине, и научные известия дохо-
дили до него лишь благодаря присылке книг из Академии и переписке.
Таким образом, исправления текста Романового проекта, а также изме-
нения примечания не диктовались новыми, скажем, данными, а, следо-
вательно, связаны исключительно с авторской активностью самого Тати-
щева.
Когда же, однако, текст "оригинала” конституционного проекта Романа
Мстиславича попал в руки Татищеву? Если верить Татищеву (в обоих ва-
риантах примечания), то верхнюю черту установить не трудно. И совет-
ник Экипажной конторы А.Ф. Хрущев, и придворный архитектор
П.М. Еропкин были замешаны в заговоре А.П. Волынского и вскорости
казнены. Таким образом, Татищев должен был получить текст от одного
из них по крайней мере до 1740 г., после которого уже ни один из них не
имел возможности общаться с историком. Еще точнее, это могло бы
случиться по время пребывания Татищева в Петербурге в 1739 г., когда
он привез первый вариант "Истории" и оживленно обсуждал ее, в том
числе и с членами кружка А.П. Волынского. Эта дата, как увидим, есть
еще одно, возможно, важнейшее противоречие Татищева.
Присутствие текста Романового проекта уже в первой редакции
"Истории", на первый взгляд, не противоречит свидетельствам Татищева.
В какой-то форме текст "Истории" был уже готов к 1740 г. Однако в этом
варианте "Истории Российской" текста Романового проекта еще не было.
Такой вывод можно сделать, основываясь на немецкоязычном варианте
примечаний ко второй части "Истории”, обратный русский перевод кото-
рых опубликован в 7-м томе последнего издания (список РГАДА. Ф. 181.
№ 6 (1374))24. Этот текст (вернее его русскоязычный оригинал), как
полагают А.И. Андреев и С.Н. Валк, был отослан в Академию в конце
1739 г.25 В этом варианте примечаний, отражающем состояние труда на
1739 г., примечания о Романовом проекте нет, следовательно, соответст-
вующего текста в это время не было и в тексте "Истории". Однако с
апреля 1740 г. Татищев находился под следствием и сидел в Петропав-
ловской крепости. В следующем 1741 г. Татищев, счастливо избежав
наказания, но не завершив работы, с новым назначением выезжает
сначала в Царицын, в том же году он был назначен губернатором в
Астрахань, куда он прибыл 26 апреля 1743 г. и был вынужден находиться
там до конца 1745 г., после отставки - зиму 1745/46 г. - в симбирском селе
на современный язык предпринимается им (см.: Андреев AM. Переписка В.Н. Татищева за
1746-1750 гг. // Исторический архив. М.; Л., 1951. Т. 6. С. 250, 252). В общей сложности,
нужно думать, подготовка второй редакции длилась с 1749 по середину следующего года. 16
марта 1749 г. в письме советнику Академии наук И. Шумахеру Татищев просит того
ускорить присылку книг, чтобы, покончив с первой частью, приступить ко второй. В письме
же к Шумахеру от 30 июля 1750 г. Татищев сообщает о начале переписки набело второй
части (Андреев AM. Указ. соч. С. 297).
24 Татищев В.Н. История Российская Л., 1968. Т. 7. С. 140. В этом варианте примечаний
общее их количество равнялось 350. Интересующий нас текст должен был бы содержаться
между примем, 316 и 317. См. также и сравнительную таблицу нумерации примечаний
немецкоязычного варианта, первой и второй редакции (Там же. С 435).
25 Валк С.Н, О составе рукописей седьмого тома "Истории Российской" В.Н. Татищева //
Татищев В.Н. История Российская. Т. 7. С. 32.
249
сына, а затем - в собственном имении Болдино26. Именно к этому времени
и относится завершение работы Татищева над второй частью "Истории” в
"древнем наречии". Только в 1746 г., в апреле, он смог выслать текст
труда в Академию наук27. Высланный Татищевым текст и есть тот самый
Академический список, положенный в основу 4-го тома последнего из-
дания.
Кодикологические особенности Академического списка весьма важны
для нашей темы. Оказывается, Татищев не прекращал работу над
списком в течение астраханского и болдинского периодов. г'Годы, прошед-
шие от 1741 до 1746 г., отчетливо сказались на судьбе текста, содержа-
щегося в нашей рукописи. Именно в ней резко различаются два пере-
межающихся слоя листов, каждый с иной нумерацией ссылок на приме-
чания"28. Именно это обстоятельство, отмеченное новейшим издателем,
как кажется, позволяет достаточно точно датировать время появления
проекта Романа в тексте "Истории".
Первый слой листов, ранний, имеет ссылки на номера примечаний,
соответствующие их изначальному количеству — 434, но впоследствии в
этих листах первоначальные номера были переправлены на новые, соот-
ветствующие окончательному их числу, возросшему до 500. Другой, более
новый слой листов знает только окончательную нумерацию примечаний и
правка номеров здесь отсутствует. "Несомненно, эти листы не потре-
бовали никакой правки номеров примечаний потому, что они были вновь
переписаны в то время, когда уже были составлены новые примечания и
была установлена их новая нумерация"29. Весьма примечательно, что
листы, на которых читается текст проекта 1203 г., как видно из таблицы
сопоставлений, помещенной С.Н. Валком, попадают как раз в более
новый, поздний слой (собственно, лист, на котором завершается текст
Романового проекта, - последний в шестой серии новых листов). Очень
примечателен вывод С.Н. Валка: "Одно то обстоятельство, что для одних
страниц оказалось достаточной лишь правка номеров примечаний, но не
было никакой нужды в правке текста, для других же понадобилась не
только правка номеров примечаний, но и переписка всего текста страниц,
показывает, что и текст для последних страниц с исправленной нумера-
цией является не первоначальным текстом 1741 г„ а текстом, подверг-
шимся существенной правке Татищевым в последующие годы и поэтому
потребовавшим новой его переписки. Иначе говоря, этот текст является
итогом работы Татищева не к 1741 г., а итогом его упорной... последую-
щей пятилетней работы над текстом, завершенной лишь к 1746 г."30
Разумеется, таким образом, есть все основания полагать, что новые
26 Бестужев-Рюмин К. Биографии и характеристики: Татищев, Шлецер, Карамзин,
Погодин, Соловьев, Ешевский, Гильфердинг. СПб., 1882. С. 44-66.
27 Волк С.Н. О рукописях первой редакции второй части. С 17. В письме от 1 мая 1746 г.
Татищев писал Шумахеру: "Я же Академии часть ококчанную и набело переписанную
рускую гисторию с примечаниями... пришлю и, надеюся, дней через десять отправлю” (Анд-
реев А.И. Указ. соч. С. 250).
28 Там же. С. 21.
29 Там же. С. 22-23.
30 Там же. С. 23.
250
листы, в том числе и текст проекта 1203 г., отражают состояние рукописи
при подготовке ее к отсылке в Академию наук и появились в Болдине
непосредственно перед этим. Следовательно, проект 1203 г. попадает в
руки к Татищеву только в Болдине в 1746 г. В первом варианте рукописи,
завершенном к 1741 г., такого текста еще не содержалось.
Но в 1746 г. ни Еропкин, названный в первой редакции примечания, ни
Хрущев, указанный во второй редакции, этого проекта Татищеву предо-
ставить не могли по той причине, что оба к тому времени уже были
казнены. Они ее, очевидно, и не предоставляли. Дополнительным под-
тверждением того, что само примечание с разъяснением обстоятельств
обретения рукописи проекта 1203 г. появилось в последний момент, есть
сравнительная таблица нумерации примечаний, помещенная издателями
"Истории”. Оказывается, что в первоначальном варианте (Академический
список) такого примечания вообще не было (как и в немецкоязычном
тексте примечаний 1739 г.). Появляется оно только в окончательном
варианте 1746 г. (вторая нумерация Академического и первая нумерация
Воронцовского списков) под № 429, откуда в отредактированном виде
попадает в Миллеровское издание под № 56931. Примечание накрепко
связано с текстом проекта Романа, и если оно возникает только в 1746 г.,
необходимо признать, что и сам проект появляется одновременно с ним.
Таким образом, перед нами две возможности*, либо признать текст
конституционного проекта Романа Мстиславича 1203 г. плодом творчества
самого Татищева, либо полагать, что только в 1746 г. он отважился вста-
вить этот документ в свою "Историю" (что, впрочем, также не исключает
его авторства).
Попробуем рассмотреть второй вариант. Некоторое колебание Тати-
щева относительно имени информатора при некоторой симпатии к исто-
рику можно расценить не как попытку упрятать истинное происхождение
документа, а как следствие каких-то политических соображений. Дей-
ствительно, и Еропкин, и Хрущев до определенного времени фигуры не
особенно удачные для упоминания, поскольку оба в правление Анны
Иоанновны суть personae non gratae. Как участники заговоров Волынского
они не вполне приличный круг знакомства, а их соучастие в "Истории",
вероятно, могло бросить тень на благонадежность и самого труда. Извест-
но, например, что Татищев не упоминает в первой редакции и самого
Волынского. Однако, в 1739-1740 гг. оба информатора небезопасны в
одинаковой мере, к 1741, и тем более к 1746 г., при новом царстве, их
упоминание равным образом безопасно. Более того, замена имен имела бы
какой-то смысл, если бы один из них не был причастен к делу Волынского,
если же оба к нему принадлежали, из политических соображений ссылки на
них выглядели бы равноценными, а замена бессмысленной.
Однако, само присутствие этих имен к контексте Романовой? проекта
является достаточно важным следом. Хорошо известно, что Татищев и
сам симпатизировал "конфидентам” Волынского и не был арестован вмес-
те с ним только потому, что уже находился в Петропавловской крепости
31 Татищев В.Н. История Российская. Т. 4. С. 491.
251
по обвинению в злоупотреблениях в Оренбургской комиссии32. Однако в
1739 г., приехав в Петербург, именно в круге людей, близких к Волын-
скому (в том числе Еропкину и Хрущеву), Татищев получал интеллек-
туальную поддержку и содействие. На вечерах у Волынского Татищев
читал главы из "Истории" и, по словам Д.А. Корсакова, «чтение "Истории
Российской" возбуждало в горячих головах Волынского и его собеседников
массу вопросов и аналогий современных событий с прежними»33 (курсив
мой. Последняя фраза, полагаю, есть ключевая для понимания
генезиса проекта Романа Мстиславича. Не трудно заметить именно
аналогию между идеями Романа и идеями конфидентов Волынского.
Выборность монарха, ограничение его компетенций шляхетской радой34, в
конце концов проблема престолонаследия, болезненная во времена Анны
Иоанновны, - все это совпадает. Таким образом, конституционный проект
1203 г. представляет собой политический памфлет, вышедший из круга
единомышленников Волынского, очевидно, в 1739 г. Проект Романа
Мстиславича должен был стать своего рода предтечей и исторической
санкцией "Генерального проекта" самого Волынского. Едва ли автором
первого мог стать Хрущев или Еропкин. Оба были любителями, и Тати-
щев, надо думать, верно оценивал их возможности. Один из них, воз-
можно, в лучшем случае подал саму идею, но 7 лет спустя Татищев уже
нетвердо помнил, кто именно - Еропкин или Хрущев. Единственным из
этого круга способным для подобного рода имитации летописного текста
был сам Татищев.
Действительно, долгими годами составляя свою "Историю" "древним
наречием", стилизуя и язык и форму своего труда под древнерусскую
летопись, Татищев владел всем необходимым для такого рода замысла
инструментарием. Под конец работы, в 1745 г., он даже намекал, что
перевод на современный язык затруднен для него тем, что ему сложно
"избавиться от словесных привычек, полученных во время занятий
текстами, написанными древним языком"35.
Отметим, прежде всего, что идеи, вложенные Татищевым в уста Рома-
на, на самом деле излюбленные идеи самого Татищева. Так, Роман
32 См.: Корсаков ДА. Из жизни русских деятелей XVIII в. Казань, 1891. С 324.
33 Там же. С. 306. Как видно, это было правилом среди единомышленников Волынского.
Он и сам любил на "конфиденциях" говорить о нынешнем состоянии Российского государства,
проводя параллели между современными событиями и аналогичными случаями в прошедшем.
Более того, способ чтения исторических сочинений, сходный с чтением Татищева, когда из
них преимущественно вычитывались прецеденты современным порядкам, был обычным для
Волынского и его конфидентов. Таким же образом, например, читался принесенный
Еропкиным Юст Липсий, о комментариях которого на Тацита Волынский отзывался: "Книга
эта не для чтения в нынешнее время!” (Там же. С. 305).
34 Собственно, это были идеи и самого Татищева. Известно, что он есть автор записки
"Произвольное и согласное рассуждение и мнение собравшегося шляхетства русского о
правлении государственном" (тут многозначительно слово "шляхетство" .вместо "дворян-
ство”), в которой выступал за ограничение самодержавия. Важно, что идеи, приуроченные
будто бы к 1730 г., продолжали волновать Татищева и позднее правления Анны Иоанновны,
и сама записка хронологически «стоит ближе к окончательной редакции "Истории
Российской", чем даже ко второй редакции (1736 г.)» (Пештич CJL Русская историография
XVIII века. Л., 1965. Ч. 2. С. 128-129).
35 Валк С.Н. Рукописи второй редакции второй части. С. 13.
252
предлагает установить порядок наследования княжеских столов от отца к
сыну или же, как акцентирует во второй редакции автор, к тому, "кто
есть старейший по линии (курсив мой. - А.Т.) в роде его” (см. выше). Но
это не только идея, но и фразеология самого Татищева! Так, например, в
специальном примечании № 508 к гл. 25(26) по поводу заявления Андрея
Боголюбского о собственном старейшинстве Татищев пишет: "Андрей,
видится, неправо старшинство в линию возходительную требовал, но по
всем законам низходительная правее, да сей беспорядок в старшинстве
давно к великому государства вреду (курсив мой. -А.Т.) введен, н. 359,
378, гл. 4б"36 37. Ср. в проекте Романа: "А буде у кого сына не останется,
тогда отдать брату старейшему по нем или кто есть старейший по линии
(курсив мой. - А.Т.) в роде его, чтоб Руская земля в силе не умалялась"31
(курсив мой. - А.Т.). Примечания, на которые советует обратить
внимание Татищев, трактуют все тот же предмет - нелады в государстве
от неурегулированности процедуры престолонаследия. В примечании 378,
например, впервые возникает идея примогенитуры: "Сей беспорядок, что
дядья сыновьям умершаго ближайшим наследникам предпочитались,
великим безпутствам и разорению государства причиною был, как по сем
на Мстиславе то достаточно видимо; но царь Иоанн I законом оное
пресек"38. Ср. в проекте: «А чтобы местные князи не оскудевали в силах,
не надлежит им областей своих детям делить, но отдавать престол по себе
одному сыну старшему со всем владением... Вы бо ведаете довольно,
когда немного князей в Руси было и старейшаго единаго слушали, тогда
все окрестный их боялись и почитали, не смея нападать на пределы
Руские, как то ныне видим"39. Из примечания же 359 становится ясно, что
Татищева волновала и проблема выборности киевского князя: "Сие
избрание государя (Владимира Мономаха. - А.Т.) погрешно внесено; ибо
по многим обстоятельствам видим, что силы киевлян в том не было и
брали сущие наследники по закону, или по заветам, или силою... Но здесь
может та причина ко избранию правильню почесться, что у Святополка
сына достойнаго не осталось, а прочие сродством были равны"40.
В проекте Роман начинает послание к князьям утверждением старей**
шинства Киева и описанием ущерба для него от усобиц: "Киев есть ста-
рейший престол во всей Руской земли... Похисчают престол молодшие
и несмысленые, которые не могут не токмо других распоряжать, но и себя
оборонить не в состоянии; часто востает война в братии, приводят пога-
ных половцов и разоряют землю...", для чего, собственно, и нужна примо
генитура. Однако, оказывается, что Роман развивает мысль, выше уже
изложенную Татищевым в примечании 509 к упомянутой гл. 25(26), ср.:
"Киев хотя по древности престолом великих князей почитался, и к полу-
чению онаго льстясь, великия междуусобия и кровопролития с разорением
подданных приключились, чрез что ни един град в Русин столько не
36 Татищев В.Н. История Российская. Т. 3. G 248.
37 Там же. С. 170.
38 Там же. Т. 2. С. 263-264.
39 Там же. Т. 3. С 170.
40 Там же. Т. 2. С. 260.
253
терпел» как Киев. Но князи, неразсудным разделением детям принадле-
жащих оному городов, в такое безсилие пришли, что принуждены других
повелениям повиноватися, н. 191, 263, гл. 46"41.
Таким образом, оказывается, что Татищев компонует проект Романа из
собственных идей, то тут, то там разбросанных по тексту "Истории".
Собственно, Роман предлагает исправить все то, что беспокоит Татищева
в русской истории и что тот рассматривает как главные пороки госу-
дарственного строя Руси. Похоже, что в образе Романа Мстиславича
Татищев дает шанс русской истории исправиться "как раз накануне
нашествия полчищ монголо-татар". Вероятно, что в общей схеме "Исто-
рии Российской" проект Романа играл и самостоятельную роль. Важно для
нас, однако, что практически все примечания вносились Татищевым при
подготовке окончательного варианта первой, либо же во время работы
над второй редакцией, т.е. изложенные в них идеи волновали историка
одновременно с "получением" текста проекта Романа (но, интересно, ука-
зывая в каждом из приведенных примечаний места "Истории", трактую-
щие аналогичные случаи, Татищев ни разу не упоминает проект Романа,
такой, казалось бы выигрышный для этой темы сюжет!).
Поняв проблему авторства конституции 1203 г., можно понять нечто
и из техники стилизации. В общем риторика Романа сильно напоминает
тон летописного рассказа о подготовке Любецкого съезда. Именно ситуа-
цию 1097 г. сюжетно реконструирует Татищев: умиротворение виновника
усобиц (Олега Святославича в ПВЛ, Рюрика Ростиславича у Татищева),
проект переустройства междукняжеских отношений, предложение съезда
и полное фиаско в результате. Однако Любецкий съезд стал не только
источником вдохновения для Татищева, но и источником текстуальных
заимствований.
ПВЛ Татищев
"Придоша Святополкъ [и] Володи-
меръ... и сняшася Любячи на оу ст-
роенье мира" (1097)
"Святополкъ и Володимерь посла
къ Олгови, глаголюща сице:
Пойду Кыеву, да порядъ поло-
жимъ о РусьстЬи земли..." (1096)42
"Придъта Киеву на столь отець
наших и дъдъ наших, яко то есть
старейшей град въ земли во всей
Кыевъ, ту достойно снятися и
порядъ положити" (1096)43
"Седя же Роман во Киеве, нача
гадати со князи и дружиною о
устрое Руские земли"
«Посла ко Всеволоду... и всем
местным князем.., реки има тако*.
"Се, брате, весте, оже Киев есть
старейший стол в Рустей земли и
достоит на нем княжити старей-
шему.., абы могл управити добре...
и содержати поряд во братии...»
41 Татищев В.Н. История Российская. Т. 3. С. 249. Татищев отсылает к прецеденту
разделения земли Владимиром между его сыновьями, который сопровождает ремаркой: "Сей
к великому государства вреду раздел детям начал отец его Святослав, но по смерти
Ярослава более учинилось, как в гл. 44 и 45 показано” (Там же. Т. 2. С 234).
42 ПСРЛ. Т. 1, вып. 1. Стб. 256,229.
43 Там же. Стб. 230.
254
пвл
"Почто губим Русъскую землю,
сами на ся котору дъюще, а
половца землю нашю несуть
розно..." (1097)44
"Володимеръ же слышавъ, яко ятъ
бысть Василко и сл^плень, оу-
жасеся, и всплакавъ и рече: сего не
бывало есть в РусъкЪи земьлш ни
при д-ьд-Ьх наших, ни при отцихъ
наших" (1097)45
Татищев
"Ото ж востает рать межи братии,
ведут поганых и губят землю
Рускую и пачее котору во братии
в оз движут”
«А Всеволод... отрече Романова,
глаголя; "Се, брате и сыну, испокон
тако не бысть. И яз не могу
престувати, но хосчу тако быти,
яко бысть при отцех и дедах
наших» (см выше).
Не лишне, очевидно, напомнить, что для Татищева это был, к сожале-
нию, не единственный случай введения в "Историю Российскую"
памфлетов, так или иначе вышедших из круга, близкого к Волынскому.
Давно уже было обращено внимание на "отрывок полоцкой летописи",
помещенный Татищевым под 1217 г. (и, кстати сказать, в примечании
Татищев также информатором называет Еропкина)46. Сюжет этого от-
рывка таков. Полоцкий князь Борис, женившись вторым браком на дочке
поморского князя Святохне, тайно сохранившей католичество, во всем
потакает ей и ее поморскому окружению. Для этого он даже отсылает от
себя своих сыновей от первого брака Василька и Вячка, которых, к тому
же, мачеха намерилась уничтожить. В Полоцке хозяйничают находники
поморяне, Святохна совместно с ними отваживается даже на заговор
против Бориса и его сыновей (ибо планирует передать полоцкий стол
собственному сыну Владимиру-Войтеху). Но в конце концов, раздражен-
ный иноземным правлением народ, ведомый русскими боярами, сбрасывает
иго поморян и устраивает над ними самосуд. Скажем словами
Д.А. Корсакова: "Аналогия положения Полоцка в XIII в. с положением
России в царствование Анны Иоанновны поразительна. Роль поморян
тождественна с ролью немцев, а судьба сыновей Бориса от первой жены
напоминает судьбу Елизаветы Петровны (которой, добавлю от себя,
Волынский и его сообщники весьма симпатизировали. - АТ.). Точно также
нельзя не видеть сходства в положении Святохны и Бирона и сына
первой - Владимира-Войтеха и Анны Леопольдовны"47. Д.А, Корсаков в
данном случае лишь пересказал мнение Лыжина48, основанное лишь на
44 Там же. Стб. 256,
45 Там же. Стб. 262.
46 Татищев ВЛ. История Российская, Т. 3. С. 201-204, 267 (вторая редакция); Т. 4.
С 353-354,462 (первая редакция).
47 Корсаков Д.А. Указ. соч. Кстати, сам Корсаков сомневался в том, что Татищев созна-
тельно фальсифицировал текст, складывая вину на Волынского.
48 К сожалению, работа последнего (Два Лыжина памфлета времен Анны Иоанновны //
Изо. Императорской Академии наук по отд. русского языка и словесности. 1858. Т. 7.
Вып. 1. С. 49*-64) осталась для меня недоступной. См. также: Попов Н. Указ» соч. С. 460-
461; Сапунов АЛ. Достоверность отрывка Полоцких летописей, помещенных в '’Истории
Российской” Татищева под 1217 г. // ЧОИДР. 1898. Кн. 3; Иконников В.С. Опыт русской
историофафии. Киев, 1908. Т. 2, кн. 1. Q 535-536; Тихомиров МЛ. Крестьянские и город-
ские восстания на Руси Х1-ХШ вв. М., 1955. С. 214-217 (попытка обосновать истинность
документа); Пештич Л.С. Русская историография. Ч. 1. С. 249. Примеч. 103.
255
толковании содержания "полоцкой летописи". Если же к этому тексту
присмотреться внимательнее, окажется, что метод работы над ним цели-
ком идентичен методу составления проекта Романа Мстиславича. Та же
лексика и синтаксические конструкции, выдающие автора XVIII в.49, те же
злоупотребления союзами "ач", "мж”50, "абы" и т.д. (первые два при этом
иногда употреблены ошибочно в значении союза "но"). Есть тут и прямые
текстуальные параллели с проектом Романа и его летописным источником,
выдающие руку одного автора, ср.:
ПВЛ 1203 1217
"Святополкъ и Воло-
димеръ посла къ
Олгови, глаголюща
сице: Пойду Киеву,
да порядъ положимъ
о РусьстЪи земли"
(1096)
«Посла ко Всеволоду...
реки има тако: нСе,
брате, весте, оже Киев
есть старейший стол в
Рустей земли и достоит
на нем княжити" ста-
рейшему.., абы могл
управити добре... и
содержати поряд во
братии...»
"Люди же полоц-
стии... начата Бори-
са просити о сынех,
абы привел я По-
лоцку и о волостех
поряд положил, иж
Василько можаше
добре люд правшпи”
Понятен и образец наследования статьи 1217 г. Если для проекта
Романа таковым был избран Любечский съезд, то для описания волнений
среди полочан- киевское восстание 1147 г. Ср., например, описание по-
сольства Изяслава Мстиславича к киевлянам и Василька к полочанам:
Ипат., 1147
"В то же время Изяславъ посла Киевоу, къ
братоу своемоу Володимироу... и къ Ла-
зоревы тысячскомоу и рече имъ: Созовите
Татищев, 1217
"Василько ж не иде сам,
а посла лист к полочаном
с паробком своим... Он же.
49 Обращу внимание лишь на самые очевидные просчеты стилизатора. Слово "годе" ("яко
годе") употреблено Татищевым в значении "как следует", в то время как в аутентичных
древнерусских текстах употребляется для обозначения ’’угодно" (Словарь древнерусского
языка (XI-XIV вв.). М., 1989. Т. 2. С. 347-348). "Лист" для обозначения "грамота" начинает
употребляться только в литовский период (Там же. М., 1991 .Т. 4. С. 405). Слово "подходи-
ти", которое Татищев переводит как "искать способа", словарям неизвестно. "Клюковата",
образованное Татищевым от существительного "клюка” (ложь, неправда), могло бы иметь
лишь форму "клюкава" (хотя женский род такого прилагательного не зафиксирован) (см.:
Там же. Т. 4. G 223-224; Срезневский. VI. Т. 1, ч. 2. Стб. 1230). "Думчий" в значении "совет-
ник" очевидным образом образовано по аналогии с позднейшими московскими придворными
титулами, в древнерусском тексте могло стоять лишь существительное "доумьца", "доумьць"
(Словарь... М., 1990. Т. 3. С. 99; Срезневский. VI. Т. 1. ч. 1. Стб. 744). Наконец, автор от-
рывка не совсем точно знает значение употребляемых им слов. Так, "семо" (сюда)
употреблено для обозначения "сейчас" ("Иж сих не казниши семо, яз утро иду от тебе"). Так
же точно ошибочно употребляется двойное число ("ваю") для обозначения множественного
числа, что вообще характерно для Татищева, видимо, не различавшего этих грамматических
форм.
50 Кстати, эти два в такой форме словарями не зафиксированы, встречаясь только как
"аче", "иже". На употребление этих форм обратил внимание (правда, по другому поводу)
Е.М. Добрушкин, по подсчетам которого союз "ач" встречается в "Истории” около 100 раз
(Добрушкин Е.М. О методике изучения "Татищевских известий" // Источниковедение оте-
чественой истории. 1976. М., 1977. С. 85) и может, таким образом, расцениваться как харак-
терная черта стиля самого Татищева. Замечу, что такая форма союза - "ач” - характерна
для украинских исторических текстов XVH в.
256
Кияны на дворъ къ святьи Софьи, ать мои
посолъ молвить р^чь мою к ним и
скажеть льсть черниговьских князии.
Кияном же всимъ съшедшимся от мала и до
велика к свят-ъ и Софьи на дворъ.
Въставшем же имъ въ в-Ьчи, рече имъ
Изяславль посолъ: Ц^ловалъ вы князь
свои, Азъ бяхъ вамъ явиЛъ се: доумалъ
есмь со братомъ своимъ
Ростиславом и съ Володимиромъ съ Изя-
славомъ Давыдовичема поити на стрья
своего... Се же вы являю: се Володи(ме)ръ
Давыдовичь и Изяславъ и Всеволод и чь
Святославъ... надо мною лесть оучини(ли),
хотели мя бо яти, любо оубити... Ти бо
соуть не мене единого хотЬли оубити, но и
вас искоренити... То же слышавше народ,
оттол-Ь поидоша иа Игоря../51
пришед, яви лист той тиуну
Жирному. И той, нощию
созвав неколико добрых
муж, яви има и начат про**
сити со слезами, иж бы по-
прямили князем своим. Тии
же, познавше лесть Свя-
тохнину и свою гибель,
заклявшеся все и уложивше
помалу намовити люди и
созвати на вече. И на
Спасов день, управнвшеся,
зазвониши на вече, и егда
снидошася людие, прочто-
ша лист Васильков... Тогда
вси смятошася и присту-
пивше ко двору княжу".
Заточение княгини в бане после веча, очевидно, имеет своим прото-
типом аналогичные действия по отношению половецких ханов 1093
и 1095 гг.
“Святополкъ же... изъимавъ слы, "...вземше княгиню,
всажа и в -ыстобъку'*52 запроша в ыстопце*53
“И яко вл'Ьзоша въ истобку, тако
запрени быша"54
Описание грабежа находников-поморян народом, хотя и весьма кли-
шированное, все же, возможно, почерпнуто из летописного эпизода гра-
бежа полочанами и дручанами в 1159 г. дружины Глеба Ростиславича:
...А Гл-ьба Ростиславича выгнаша "А поморян и любовников ея, не-
и дворъ его разграбиша горожане, пытав и облича» избиша, а домы
и дружину его'*55 разграбиша, а инех изгнаша"56
Возможно, однако, что "поморяне" Татищева в данном случае адек-
ватны "суздальцам”, которых убивали киевляне после смерти Юрия Вла-
димировича Долгорукого: "И много зла створися в тъ день: розграбиша
дворъ его красный и другыи дворъ его за Дн'Ьпромъ разъграбиша... Изби-
вахутъ суждалци по городомъ и по селомъ, а товаръ ихъ грабАче"57.
51 ПСРЛ. Т. 2. Огб. 347-349.
52 ПСРЛ. Т. 1, вып. 1. Огб. 218.
53 Татищев В.Н. История Российская. Т. 4. С 354.
54 ПСРЛ. Т. 1, вып. 1. Стб. 228.
55 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 493.
56 Татищев В.Н. История Российская. Т. 4. С. 354.
57 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 489. Последним по времени исследованием "половецкого отрывка"
есть статья ЕЛ. Назаровой (Назарова ЕЛ. Русско-латгальские контакты в ХП-Х1П вв.
в свете генеалогии князей Ерсике и Кокнесе //Древнейшие государства Восточной Европы.
1992-1993. М., 1995. G 182-196). Не признавая в целом достоверности сообщаемого, автор
склонна считать "отрывок" скорее не фальсификатом самого Татищева, а результатом
заимствования из поздней, XVII в., летописи. Однако, иное ее наблюдение свидетельствует
257
9. Древнейшие государства
Любопытно, что эту методику компонования собственных текстов из
слов собственных же источников описал сам Татищев в упомянутом выше
немецкоязычном варианте ’’Предызвещения” 1739 г. "Где что было недо-
статочно или неясно, дополнил, но теми же словами, какие имеются
в манускриптах..."58
Вероятно, поиски летописных соответствий, послуживших строитель-
ным материалом для создания "полоцкой летописи", можно было бы про-
должить, однако, это выходит за рамки непосредственного задания этой
статьи. Важно, что, во-первых, проект Романа не является уникальным
случаем в "Истории", что Татищев уже до него отваживался по каким-то
соображениям вставлять в свой труд политические памфлеты, и, во-вто-
рых, что оба отрывка отмечены выразительными чертами одной руки.
"Полоцкая летопись" присутствует уже в первом варианте "Истории", еще
до ее переработки перед отправкой в Академию наук (и, соответственно,
до "находки" проекта Романа Мстиславича). Как отмечалось, Тати-
щев указал, что этот отрывок он выписал из летописи Еропкина (sic!) и
только ввиду недостатка времени, а затем из-за возврата летописца для
переписки, не смог сделать подробнейших выписок59. На этой версии
Татищев стоял и отсылая "Историю” в Петербург, и во второй редакции.
Если так, то можем догадаться, почему изменено имя Еропкина на
Хрущева в примечании к проекту Романа: два памфлета от одного
человека, действительно, было бы подозрительным. Правда, сущест-
вует и другая возможность, не менее вероятная. Татищев знал, что после
казни мужа вдова Хрущева распродала "врознь" его библиотеку (об
этом он, как бы невзначай, напоминал Академии), и таким образом, мог
надеяться, что это обстоятельство обезопасит его от возможных про-
верок.
Колебания Татищева с именем информатора, как кажется, могут по-
мочь установить и верхнюю границу замены одного имени другим в при-
мечании к проекту Романа. Очевидным образом это не могло произойти
ранее 1746 г, (даты "открытия” самого проекта галицкого князя). Извест-
но, однако, что к моменту отсылки в Академию наук текста второй части
"Истории” (где содержится интересующий нас текст), первая часть еще не
была завершена, и историку пришлось смириться с этим досадным для
него фактом, включив в отосланную рукопись только короткое изложение
предыдущего материала. Завершение текста первой части состоялось
об обратном: Е.Л. Назарова обратила внимание на связь "полоцкого отрывка" с другими
сообщениями ’’Истории Российской”, добавлю от себя, никак не возводимыми к таинственной
"полоцкой летописи”. Так, в статье следующего, 1218 г, назван полоцкий князь Василько
(персонаж "полоцкого отрывка"), другой персонаж отрывка - Вячко Борисович - действует
в статье 1223 г. при обороне Юрьева. В первом случае полоцкий Василько заменил собою
Василька Романовича Галицкого, во втором случае факт заимствован из Новгородской
I летописи, но удивительные подробности домыслены явно самим Татищевым (включительно
с отчеством Вячка). Таким образом, после вставки "полоцкого отрывка” Татищев продолжает
выводить на сцену известных только из этого текста людей. Такая увязка "полоцкого
отрывка” с другими текстами "Истории Российской", не почерпнутыми из него, весьма
подозрительна и вопреки выводам EJL Назаровой заставляет сомневаться в аутентичности
самой ’’Полоцкой летописи".
5в Татищев В.Н. История Российская. Т. 7. С. 59.
59 Там же. Т. 3. С 462.
258
позднее60 61. Указав во второй части и Еропкина, и Хрущева, Татищев
вынужден был вспомнить обоих и в первой части, в гл. 7 "О списках или
манускриптах, употребленных к сему собранию": Сверх сих (т.е. упомя-
нутых выше рукописей. - А.Т.) от разных снискательных о истории руской
людей, яко весьма о том прилежно трудившихся, но в несчастие впадших,
Волынского, советника Хрусчова и архитектора Еропкина, которые,
читая мое собрание, из древних руских летописцов мне к дополнению
сообсчали, как в части второй в примечаниях показывано"** (курсив
мой. - А.Т.). Следовательно, к моменту составления этой главы Татищев
уже переправил имя Еропкина на Хрущева в примечании к проекту
Романа. Между тем есть возможность установить terminus ante quem для
окончательной правки текста примечания к Романовскому проекту.
Наиболее раннюю стадию работы Татищева над первой частью
"Истории” отражает список Библиотеки РАН (БАН, ВР. Собр. Татищева,
13, 1.5.66)62. В этом списке главы, начинающиеся с 5-й (в том числе и
гл. 7), имеют двойную нумерацию, увеличивающую их номер на единицу
(так, гл. 7 согласно первой нумерации была 6-й). Увеличение номеров
состоялось вследствие вставки Татищевым под номером 4 главы об Иоа-
кимовской летописи63. Это обстоятельство позволяет датировать завер-
шение гл. 7 временем до середины 1748 г., когда Татищеву стала из-
вестной Иоакимовская летопись и понадобилась специальная глава о ней.
Таким образом, замена Еропкина Хрущевым состоялась после 1746 г.
(завершение Академического списка, где еще стоит Еропкин), но до
1748 г., когда была завершена гл. 7 первой части (и где присутствуют
имена обоих).
Правда, возможно, что Татищев в данном случае имел в виду таин-
ственную смоленскую летопись, предоставленную ему Хрущевым, из
которой автор "Истории Российской" черпал известия для 1-го и 3-го
томов64. Сам летописец описан Татищевым так; "Оной продолжен до на-
шествия Ярославля к Батыю, но конец не дописан, знатно, с чего
списыван нечто пропало и оной, может, ныне отъискать удобно"65. По
неизвестным причинам эту характеристику летописца, содержащуюся
в Воронцовском списке, в дальнейшей редакции Татищев опускает66.
Понятное дело, этот летописец до сих пор не идентифицирован. Он’инт-
ригует несколькими обстоятельствами. Во-первых, его известия либо уни-
кальны, либо совпадают лишь с сообщениями не менее загадочного Рас-
кольничьего летописца. Во-вторых, в летописи Хрущева содержались
известия, идентичные информации польских хронистов, в частности
60 Беловая переписка первой части завершилась, как видно из письма Татищева к Шу-
махеру от 30 июля 1750 г., только в этом году (Андреев А.И. Указ. соч. С 297).
61 Татищев ВЛ. История Российская. Т. 1. С. 125.
62 Волк С.Н. О рукописях первой части "Истории Российской" В.Н. Татищева // Тати-
щев В.Н. История Российская. М/, Л., Т. 1. С. 59-60.
63 Там же. С. 63.
64 Татищев В.Н. История Российская. Т. 2. С. 216,226,235.238, 315: Т. 3. С. 250, 251,
253, 270; Т. 4. С. 414,416, 434, 451, 452,469.
65 Татищев В.Н. История Российская. Т. 4. С. 414.
66 Ср.: Там же. Т. 2. С. 205,309, вар. 109.
9*
259
Стрыйковского. Так, например, хрущевская летопись знает (согласно Та-
тищеву) одну из разновидностей легенды о Мономаховых дарах, согласно
которой Владимир Всеволодович получил их от "воеводы корсунского" во
время похода на Кафу67. Эту легенду излагает Стрыйковский, но заим-
ствует ее, как известно, у Герберштейна. Очевидно, поняв эту свою
оплошность, Татищев изымает ссылку на хрущевскую летопись во второй
редакции68. В-третьих, хрущевская летопись стала недоступной Татищеву
еще во время работы над первой редакцией, но он продолжает исполь-
зовать ее и много лет позже, лри работе над второй редакцией69, иногда
сопровождая эти дополнения такими невнятными ремарками: "В ману-
скрипте Хрущова сия битва с великою хитростию Литвы пространно
описана, но у меня в то время выписка утратилась, а внесено из Хрущова,
согласуй с другими”70. Наконец, что для нашей темы важнейшее, даже
в этом случае, Татищев колеблется, на чей адрес записать заслугу откры-
тия этой летописи - Хрущева или Еропкина. Так, описывая под 1182 г.
усобицу некоего "Василька дорогичинского" с Владимиром Борисовичем
"минским”, Татищев в первой редакции приводит такое примечание: "Сие
взято из летописца Еропкина, а в протчих пропусчено, из чего видно, что
на Волыни в сии времяна гисториков не было или были, да нас не дош-
ли"71. Во второй редакции, напротив, в аналогичном примечании читаем:
"Сие взято из манускрипта Хрущова, а в прочих пропущено. Из сего
видно, что некто в области Полоцкой писатель Несторову летопись до-
полнял"72. Примечательно, что Татищев изменяет не только имя владель-
ца летописи, но и его происхождение: если в первом случае известия Хру-
щевского (Еропкинского) манускрипта были волынского происхождения
(ибо должны были иметь связь с Васильком дорогичинским), то во второй
редакции - полоцкое, ибо Татищевым изменено место действия» Однако,
несмотря на это, в главе "О последовавших Нестору летописателях"
Татищев утверждает, что летопись Хрущева написана в Смоленске73.
Татищев явно колебался не только в атрибуции тех или иных известий
между рукописями Еропкина и Хрущева, но и в самом определении объема
и характера этих летописей. Так, раз он называет Еропкинскую рукопись
"степенною”74, иногда - "летописцем" (хотя везде различает степенные
книги и собственно летописи), чаще же говорит просто о "манускрипте",
либо упоминает по имени владельца - "из Еропкина"75. Происхождение
67 Там же. Т. 2. С. 315, вар. 36-36; Т. 4. С. 434.
68 Там же. Т. 2. С. 315, примеч. 312; Т. 4. С. 434. Примеч. 272. Характерно, что летопись
Хрущева в примечании второй редакции Татищева заменяет летопись Волынского.
69 Ср.: Там же. Т. 2. С. 216,226; Т. 3. С 253, 270.
70 Там же. Т. 3. С. 270, приписка Воронцовского списка.
71 Там же. Т. 4. С. 451-452.
72 Там же. Т. 3. С. 251; Т.З. С. 300, вар. 9-9.
73 Там же. Т. 1. С. 122.
74 Татищев В.Н. История Российская. Т. 4. С 250.
75 В общей сложности Татищев приводит шесть сообщений из Еропкинской летописи
в первой редакции, два из которых во второй редакции переадресовывает Хрущеву. Это -
выписка с обстоятельствами смерти Андрея Боголюбского (Там же. Т. 3. С. 115), выписка
с описанием последующей расправы Михалка с дружиной Андрея (Там же. С. 113); одно из-
вестие галицкого происхождения (Там же. С 189), одно - полоцкого (Там же. С. 203).
260
летописей также варьируется. Так, в примечании № 597 к первой редак-
ции Татищев заметил: "Сие выписано из летописца Еропкина, которой,
видно, что пополниван в Полоцке, ибо в нем много о полоцких, витебских
и других литовских князех писано; токмо я не имел времени всего
выписать, и потом его видеть не достал, слыша, что отдал списывать"76.
Однако выше, как видели, Татищев заметил, что летописец Еропкина
писан на Волыни, а, сняв "Волынь" и вставив "Полоцкую область" во
второй редакции, он заменил и имя владельца Хрущева.
Складывается впечатление, что Татищев использовал Еропкина и
Хрущева взаимообразно, как удобных (ибо молчаливых и недостижимых)
свидетелей в тех случаях, когда точно знал, что иного подтверждения
достоверности своих известий найти не сможет.
Наконец, очевидно, стоит попробовать ответить еще на один вопрос:
почему именно Роману Мстиславичу Татищев решил поручить роль
реформатора Руси? Действительно, если попытаться составить впечат-
ление об этом князе исключительно на основании летописной информации,
окажется, что Роман, в общем, вряд ли отвечает той высокой репутации,
которую имеет в историографии. На этом общем фоне, конечно, совер-
шенно неожиданным кажется монументальный образ галицкого князя, по
известным причинам изображенный во вступлении к Галицко-Волынской
летописи его сына. Но даже этот единственный летописный панегирик
Роману остался Татищеву неизвестен: обе его летописи, которые могли
бы его содержать (Голицынская и Раскольничья), обрывались на киевской
части. Таким образом, казалось бы, Роман не лучшая для замысла Та-
тищева кандидатура. Если бы ему предстояло создать образ Романа
исключительно на основании летописной информации, Татищев никогда
бы не пришел к идее вложить реформаторские идеи в уста Романа. Но
дело все в том, что Татищев основывался в этом случае совсем не на
старых летописях.
На Татищева (и на его видение Романа) огромное впечатление произ-
вела "Хроника" Мацея Стрыйковского, которую перевели специально для
историка. А у Стрыйковского Роман - фигура общерусского звучания, уже
в 1198 г. представляемый как "самый могущественный князь на Руси" (па
ten czas w RuSi mocniejczy)77. Но Роман у Стрыйковского не только самый
сильный русский князь, не только "монарх всей Руси" (monarcha wszystkiej
Rusi), он неслыханный тиран, победитель половцев, жестокий покоритель
Литвы, словом, Роман "на Руси укрепил [свою власть] настолько, что [для]
иных князей русских был могуч, чем одних подчинил, а других изгнал;
послушных [же], согласно своему мнению, на место изгнанных поставил":
"w RuSi zmocnil tak bardzo iz inszym xi^zetom Ruskim, byt ogromny, za czym
jednych zholodowal, a drugich z xiQStw wygnat poslucznych, wedhig swego
Переадресованные - это проект Романа и сообщение о войне Василька с Владимиром
Борисовичем. Как видно, реальное содержание "летописца4 никак не подтверждает его
аттестации Татищевым как именно “полоцкой летописи" (впрочем, как и волынской).
76 Татищев В,И. История Российская. ТЛ. С. 26L
77 Kronika polska, litewska. 2mudska i wszystkiej Rusi Macieja Stryjkowskiego. Warszawa,
1846. S. 209.
261
zdania, na nriejscne wygnanych ustawujac"78. Роман, вместе с тем, не лишен у
Стрыйковского и реформаторских государственных амбиций: он переносит
столицу "монархии Руской" из Киева в Галич, из-за чего, согласно
польскому хронисту, среди русских князей позднее даже возникают
большие недоразумения79. Такой же образ Романа находим и в зависимом
от Стрыйковского "Синопсисе", памятнике весьма влиятельном во
времена Татищева и интенсивно историком используемом. И хотя у
Стрыйковского и в "Синопсисе" Роман - образ скорее негативный, однако
незаурядный и интригующий, на современном ему фоне посредственных
южнорусских князей не лишенный даже некоторого обаяния, вполне
подходящий для миссии, возложенной на него Татищевым.
Завершить эти наблюдения над текстом "конституционного проекта"
Романа Мстиславича 1203 г. хотелось бы еще одним комментарием. Кон-
статация поддельности, фальсифицированности с современной точки зре-
ния, одного места (или даже нескольких) в грандиозной "Истории Рос-
сийской" в некотором смысле не бросает тень на весь труд. Очевидно, она
(эта констатация) еще раз свидетельствует об известном факте: труд
Татищева сложнее и неоднозначнее, а представления о достоверности,
историчности, вымысле и долге историка начала XVIII в. сильно отли-
чаются от наших. И, возможно, там, где мы сегодня проводим грань
между этими понятиями, историк татищевского воспитания не видел
ничего иного, кроме возможности лишний раз доказать правоту известного
афоризма — "история - учительница жизни".
™ Ibid. S.211.
79 Ibid. S.211, 224.
Дж JC Линд
К ВОПРОСУ О ПОСАДНИЧЕСКОЙ РЕФОРМЕ
НОВГОРОДА ОКОЛО 1300 г.
И ДАТИРОВКЕ НОВГОРОДСКИХ АКТОВ
За последние десятилетия никто не выдвинул так много новых идей и не
нашел так много разгадок к проблемам истории Новгорода, и в особен-
ности новгородской системы правления, как В.Л. Янин. Один из этих
выводов состоит в том, что ежегодную смену посадников (и тысяцких),
упоминающуюся Тильбером де Ланнуа в его описании визита в Новгород
в 1413 г., В JL Янин определил как следствие "коренного преобразования
республиканского управления в конце Х1П века" - как стоит в заголовке
гл. 5 в его книге "Новгородские посадники"1.
Свою аргументацию В.Л. Янин выстраивал первоначально на примере
мирного, по-видимому, перехода должности посадника от Андрея Климо-
вича к Юрию Мишиничу, пришедшегося "на самый конец мартовского
6798 года”, и вновь случившегося через три года, "в конце мартовского
6801 года", когда Андрей Климович сменил своего брата Семена. Исходя
из концепции происшедшей реформы управления, Янин на основании
различных соображений выстраивает следующий список посадников,
сменявших последовательно друг друга в феврале.
- февраль 1291 г. — Андрей Климович
февраль 1291 - февраль 1292 г. - Юрий Мишинич
1292 г.- 1293 г. - Семен Климович
1293 г,- 1294 г. - Семен Климович
1294 г. - 1295 г. 1295 г,- 1296 г. 1296 г.- 1297 г. 1297 г.- 1298 г. 1298 г.- 1299 г. - Андрей Климович
1299 г,- 1300 г. - Андрей Климович
1300 г. - 1301 г. - Семен Климович
1301г.- 1302 г. - Андрей Климович
1302 г.- 1303 г. - Семен Климович
1303 г.- 1304 г, - Андрей Климович
1304 г.- 1305 г. - Юрий Мишинич
Далее Янин делает вывод: "Несмотря на фрагментарность, эта таблица
подтверждает высказанное предположение о начавшемся около 1291 г.
регулярном обновлении посадничества» В неслучайности такого обновле-
1 Янин. Посадники. G 165-175.
© Дж.Х. Линд, 1997
263
ния особенно убеждает переход посадничества в 1299-1304 гг. от Андрея
Климовича к Семену Климовичу и обратно. Такая частая смена посад-
ников, если бы она была следствием определенного преобразования этого
органа, должна была бы свидетельствовать о крайне ожесточенной борьбе
претендентов, которые к тому же являются родными братьями. Между
тем источники не содержат даже намека на подобную борьбу”.
Теория Янина получила, кажется, всеобщее признание. Особенно важ-
но, что сначала К. Цернак в своей работе о сопоставлении института вече
у восточных и западных славян2, а затем Н.Л. Подвигина в своей книге
"Очерки социально-экономической и политической истории Новгорода"3,
вслед за тем и Й. Лейшнер в книге, посвященной изучению структуры
общества и населения Новгорода4, безоговорочно приняли аргументацию
В.Л. Янина. Эта концепция прочно вошла и в более широкий круг лите-
ратуры по истории Новгорода5.
Кажется, с критикой теории В.Л. Янина выступил лишь историк права
О.В. Мартышин, Но аргумент Мартышина,- что слова Ланнуа "d'an еп
ап" (из года в год), по аналогии с выражениями "изо дня в день", "из
месяца в месяц" прежде всего имеют значение: "часто, может быть, дваж-
ды в год, но вовсе не обязательно каждый год", - не убедителен.
Объяснять французское выражение XV в. при помощи оборотов совре-
менного русского языка, конечно, нельзя. Более существенным пред-
ставляется замечание О.В. Мартышина о том, что Янину, для того чтобы
заставить свою схему действовать уже в 1293 г., надо признать "право
повторных переизбраний". А так как с 1295 по 1300 г. никто, кроме
Андрея, не упоминается как посадник, то Янин, по наблюдению Марты-
шина, "делает пропуски в списке, предполагая пробелы в источниках.
С тем же основанием можно предположить, что Андрей Климович правил
все эти годы, так же как Семен Климович мог править с 1292 по 1294 год
не потому, что дважды переизбирался, а потому, что новгородцы до
1294 года не видели оснований для его смещения". Мартышин спра-
2“Seit diesem Jahr [1291] fand, wie Janin nachgewiesen hat, allj&hrlich die Neuwahl des
Posadniks durch den VeCe statt". Cm. Zernack K. Die burgstddtischen Volksversanunlungen bei den
Ost- und Westslaven. Studien zur verfassungsgeschichtlichen Bedeutung des Veche // Osteuropa-
studien der Hochs ch ulen des Landes Hessen. Reihe. I. GieBener Abhandlungen zur Agrar- und
Wirtschaftsforschung des europ&schen Ostens. Wiesbaden. Bd. 33. 1967. S. 173.
3 Подвигина НЛ. Очерки социально-экономической и политической истории Новгорода
Великого в ХП-ХШ вв. М., 1976. С. 138.
4 Leuschner J. Novgorod: Untersuchungen zu einigen Fragen seiner Verfassungs- und
Bevdlkerungsstruktur. Berlin, 1980 [Osteuropastudien der Hochschulen des Landes Hessen. Reihe L
GieBener Abhandlungen zur Agrar- und Wirtschaftsforschung des europdischen Ostens. Bd. 107].
S. 74-75.
5 Андреев В.Ф. Северный страж Руси. Л. 1989. С. 94; Fennel J. The Crisis of Medieval Rus-
sia 1200-1304. London, 1983. B. 157; рус, изд.: ФеннелДж, Кризис. (Феннел пишет, однако,
что новая система выборов впервые появилась и 1294 г.); Crummey R. The Formation of
Muscovy 1304-1613. 2nd Ed. London, 1993 (1987). P. 33. На фоне этого выглядит довольно
странно, что ни К. Гёрке (Handbuch der Geschichte Russlands. Stuttgart, 1980. Bd. 1. S. 463), ни
X. Бирнбаум (Birnbaum Lord Novgorod the Great Eassays in the History and Culture of a
Medieval City-State. P. 1. Columbus, 1981. P. 95) не упоминают теории Янина, хотя оба,
говоря об ограничении срока посадничества до одного года начиная с 1354 г. (т.е. с того года,
который В Л. Янин считает началом кончанского представительства в посадничестве), все
же оказываются в зависимости от его точки зрения.
264
ведливо продолжает: "Вывод о том» что мирный переход власти в
1294 году от Семена к его брату Андрею мог произойти только в силу
истечения срока, явно надуман. Могло быть много других причин, напри-
мер, болезнь, какие-то семейные интересы и соглашения"6.
Рукопись книги О.В. Мартышина несомненно находилась уже в типо-
графии, когда в 1991 г. В.Л. Янин выпустил свою книгу "Новгородские
акты XH-XV вв. Хронологический комментарий", служащую своего рода
подготовкой к новому изданию "Грамот Великого Новгорода и Пскова"
1949 г. И здесь эта теория (в некоторых аспектах слегка видоизмененная)
приобретает значительно более принципиальное значение, что автомати-
чески повышает требование к ее надежности, поскольку на ней основы-
ваются уточнения и изменения датировок ряда новгородских документов
конца ХШ-начала XIV в., в которых названы имена посадников.
Обоснование своей немного модифицированной теории В.Л. Янин при-
водит в главе "Развитие системы высших магистратов Новгорода и дати-
рование актов по именам посадников и тысяцких"7. Он больше не пишет
о том, что Семен Климович был посадником в 1292-1294 гг.8 Теперь он
появляется на этой должности только в 1301 г., а до того список посад-
ников выглядит, по Янину, следующим образом:
1286-1290 гг. Андрей Климович
1290—(?) гг. Юрий Мишинич
[1294-1299] гг. Андрей Климович
"Однако далее начинается нечто необычное, - пишет Янин, - а именно
ежегодный переход посадничества от одного родного брата к другому.
В 1301 г. посадничает Семен Климович, в 1302 г. - Андрей Климович,
в 1303 г. - снова Семен, коль скоро в следующем 1304 г. его сменяет
Андрей, но уже в 1305 г. посадником становится Юрий Мишинич". Для
того чтобы доказать, что смены посадников должны были быть именно
в феврале, В.Л. Янин больше не ссылается, как в 1962 г., на предло-
женную им самим смену посадников в конце мартовских 6798 и 6801 годов,
а на "более поздние переходы посадничества от одних лиц к другим".
Далее Янин утверждает: "документальные данные о посадничестве на-
чала XIV в. могут быть сведены следующим образом:
февраль 1301 г.— февраль 1302 г. - Семен Климович
и w 1302 г.- 1303 г. - Андрей Климович
1303 г. - 1304 г. - Семен Климович
и и 1304 г. - 1305 г. - Андрей Климович
II U 1305 г. - 1306 г. - Юрий Мишинич
II и 1306 г.- 1307 г. -?
ни 1307 г. - 1308 г. -?
1308 г.- 1309 г. -?
11_JI 1309 г. - 1310 г. -?
6 Мартыишн О.В. Вольный Новгород, общественно-политический строй и право фео-
дальной республики. М., 1992. С, 193-194.
7 Янин ВЛ. Новгородские акты XII-XV вв.: Хронологический комментарий. М., 1991.
С. 10-78. Об интересующей нас теории говорится на с. 17-21.
8 Очевидно, В.Л. Янин отказался от идентификации немецкого "olderman", употребленного
по отношению к Семену, с "посадником". См.: Янин ВЛ. Посадники. С. 167.
265
1310 г. - 1311 г. - Михаил Павшинич
1311 г. - 1312 г. - Михаил Павшинич
1312 г. - 1313 г. - Семен Климович
1313 г. — 1314 г. _?
1314 г.- 1315 г. _?
1315 г.- 1316 г. _?
1316 г.- 1317 г. - Семен Климович
Как видно из сравнения с цитировавшимся выше списком посадников
1962 г. В.Л. Янин изменил свое мнение о том, в какие именно годы в про-
межутке между 1300 и 1305 гг. Андрей и Семен были посадниками.
Основываясь на этом новом списке, В.Л. Янин уточняет датировки
некоторых документов. Вопрос заключается в том, с какой степенью
надежности могут исследователи полагаться на эти передатировки и уточ-
нения датировок? Или, говоря другими словами, насколько надежна эта
модифицированная теория?
Для автора настоящей статьи этот вопрос приобрел особую актуаль-
ность в связи с исследованиями новгородско-датских отношений на основе
мирного договора, упоминающегося в Новгородской первой летописи под
6810 г. Об этом договоре, помимо упоминания в летописной статье,
имеется и другое свидетельство в источниках: в архиве г. Риги сохранился
подлинный документ, который мы можем связать с договором. Это вери-
тельная грамота новгородских послов мужам датского короля в Таллин:
"От великого князя Андрея, от владыки благословение, от посадника
АндрЪя, от тысячьского, от всего Новагорода", опубликованая в ГВНП
под № 359. Поскольку сам документ не содержит даты, то датировать его
можно только на основании упоминающихся в нем лиц. В ГВНП его дата
указывалась как 1302 г. на основании летописной статьи. В книге ’'Нов-
городские акты ХП-XV вв.” Янин сужает датировку до февраля-15 мая
1302 г.10 Младший хронологический рубеж определен по присутствию в
Новгороде великого князя Андрея (1 марта 1301 г. -15 мая 1302 г.) и по-
тому в данном случае нас не интересует. Но по поводу февраля Янин
пишет: "посадником в грамоте назван Андрей (Климович); следовательно,
старшей датой является февраль 1302 г., поскольку еще в зиму с 1301 на
1302 г. посадничал Семен Климович",
Но можем ли мы быть полностью в этом уверены? На каком кон-
кретном источнике основывается В.Л. Янин, когда делает выводы о том,
кто посадничал с 1301 г. на 1302 г. и кто с 1302 г. на 1303 г.?
В нашем распоряжении имеется всего несколько и довольно случайных
непосредственных указаний на смену посадников, если эта смена не была
связана с какими-нибудь политическими конфликтами, отмеченными лето-
писью. Так, об Андрее нам известно, что он уже и раньше несколько раз
был посадником. Он вступил в эту должность в 1286 г. и перестал ее за-
нимать в 1290 г. Самое позднее в 1293/94 г. он опять посадник, и никакое
другое имя на этой должности больше не упоминается до того, как он в
роли посадника участвует сначала в похоронах архиепископа Климента
9 ГВНП. С. 64.
10 Янин ВЛ. Новгородские акты XII-XV вв. С. 86-87.
266
(май 6807/1299 г.), а затем в выборах нового архиепископа11. После этого
в НПЛ старшего извода - и только там - говорится о том, что в 6811
(1303/4) г. должность посадника опять перешла к Андрею от его брата
Семена Климовича12. Из этого следует, что в какое-то время между 1299
и 1303/4 гг. посадничество переходило от Андрея к его брату Семену.
Итак, мы получаем:
1299 Андрей
Семен
1303/4 Андрей
Но, по версии В.Л. Янина, очередность выглядит так:
1299 Андрей
Февраль 1301 Семен
Февраль 1302 Андрей
Февраль 1303 Семен
Февраль 1304 Андрей
Как мы видим, В.Л. Янин предполагает, что, по сравнению со сведе-
ниями летописей, за это время произошло по крайней мере еще две
быстрые смены одного посадника другим. На чем же строится его пред-
положение? Оно опирается на два сохранившихся подлинных документа, а
именно: верительную грамоту новгородских послов мужам датского коро-
ля и опасную грамоту Новгорода Любеку, Готскому берегу и Риге13. Этот
второй документ помещен в ГВНП под № 34, непосредственно перед
нашей верительной грамотой, и датируется там 1301 г. (Янин датирует ее
"зимой 1301/02 г.")14, а верительная грамота соответственно - 1302 г. Обе
грамоты написаны от имени великого князя Андрея, но в опасной грамоте
посадником назван не Андрей, а Семен. В таком случае где-то в проме-
жутке между 1299 г. и подписанием опасной грамоты Семен должен был
сменить Андрея, в то время как Андрей до составления верительной гра-
моты также должен был сменить Семена, - кажется, только для того,
чтобы опять уступить этот пост брату, который, в свою очередь, переда-
ет должность в 1303/04 г. Андрею. Итак, если отвлечься от гипотезы
Янина о сменах посадников в феврале месяце, то получаем такую схему:
1299 г.
март 1301 г.
опасная
верительная
15 мая 1302 г.
1303/04 г.
Андрей
Семен
Андрей
Семен
Андрей
11 НПЛ. С. 326, 328,330.
12 НПЛ. С. 91.
13 гвнп. а 63-64
14 Янин ВЛ. Новгородские акты. С. 86.
267
Создается впечатление, что частые смены посадников, предполагаемые
теорией В.Л. Янина, действительно имели место.
Однако, уже здесь могут возникнуть некоторые размышления по пово-
ду уточнения В.Л. Яниным датировки верительной грамоты. Совершенно
несомненно, что именно в этом документе заложено источниковое обо-
снование теории Янина. Все же старшую дату верительной грамоты
В.Л. Янин высчитывает, исходя именно из этой теории.
В то же время абсолютно ясно, что теория, по которой в феврале
1302 г. произошел переход посадничества от Семена Климовича к Андрею
Климовичу, полностью зависит от того, что опасная грамота по-прежнему
ставится хронологически раньше верительной грамоты. Сам В.Л. Янин
относится к этому, очевидно, как к заданному факту. Но можем ли мы
быть в этом уверены?
Причиной того, что в издании 1949 г. опасная грамота была помещена
перед верительной грамотой, является то, что опасная грамота дати-
ровалась как продолжение или следствие события, имевшего место в
1300 или 1301 г., а датировка верительной грамоты наоборот опре-
делялась исходя из последовавшего за ней события, происшедшего в
1302 г. Следовательно, опасная грамота не могла быть написана ранее,
чем произошли события 1300/01 г., а верительная грамота, в свою
очередь, не могла быть составлена позже, чем события 1302 г. В то
же время между этими двумя документами нет никакой взаимо-
связи, которая бы делала необходимым ставить написание одного
документа ранее другого. Но если у нас нет никаких обоснованных,
объективных причин считать, что опасная грамота должна была быть
непременно написана раньше, чем верительная грамота, то следует
заключить, что оба эти документа не могут служить доказательством
того, что за время между 1299 и 1303/04 гг. произошли, как это считает
В.Л. Янин, еще две дополнительные смены посадников, помимо тех, о
которых известно по другим источникам. А в таком случае абсолют-
но исчезает источниковая база теории Янина о реформе, по которой
якобы происходил переход посадничества от одного к другому в 1301-
1305 гг.
Если же мы отвлечемся от гипотезы Янина, то увидим, что оба до-
кумента хронологически укладываются в одни и те же временные рам-
ки - с 1 марта 1301 по 15 мая 1302 г., которые определяются на осно-
вании участия в составлении обеих грамот великого князя Андрея. Если
мы вернемся к фактическим знаниям на основании других источни-
ков о том, кто и когда занимал должность посадника, то самым
естественным решением проблемы, какой документ был создан пер-
вым, будет заключить, что посадник Андрей продолжал посадничать и
после 1299 г., т.е. в тот отрезок времени, когда он участвовал в напи-
сании верительной грамоты, а где-то между 1 марта 1301 г. и 15 мая
1302 г. он был сменен на этом посту его братом Семеном, который в
свою очередь участвовал в составлении опасной грамоты ганзейским
послам и занимал должность посадника вплоть до 1303/04 г. Следова-
тельно:
268
1299 г.
март 1302 г.
верительная
опасная
15 мая 1302 г.
1303/01 г.
Андрей
Семен
Андрей
Одновременно с утверждением, что теория В.Л. Янина лишена основа-
ния, мы можем констатировать также, что, используя сначала взаимное
расположение двух документов в ГВНП для обоснования своей гипотезы,
а затем на основании той же самой гипотезы уточняя датировку тех же
самых документов, В.Л. Янин дал классический пример логики, идущей по
кругу.
Следует также отметить, что в таком случае лишаются доказательств
и некоторые другие сделанные В.Л. Яниным передатировки, например,
новая датировка грамоты Новгорода Риге (ГВНП, № 36) 1299-1300 гг.
вместо принятой в ГВНП даты 1303-1307 гг.15
Если мы прочитаем дальше список посадников, предложенный Яниным,
то Андрей Климович, который - как мы знаем из НПЛ - сменил своего
брата Семена в 1303/04 г., по версии В.Л. Янина, опять же оказывается в
феврале 1305 г. замещенным на должности посадника Юрием Мишиничем.
Говоря об этой смене, историк ссылается на проект договорной грамо-
ты Новгорода с тверским князем Михаилом Ярославичем (ГВНП,
№ б, 7), где в роли посадника выступает Юрий. Но если разобраться в
этой гипотезе внимательно, то оказывается, что ее условием является как
раз то, что Юрий должен был сменить Андрея именно в феврале
1305 г. Если отвлечься от теории Янина, то рассматриваемый договор
невозможно датировать ^же, чем 1304-1307 гг., да В.Л. Янин и сам при-
знает, когда пишет о договоре в “Новгородских актах", что Юрий
прекрасно мог быть посадником и в 1306/07 и 1307/08 гг., поскольку ни-
какой другой посадник в эти годы не известен16.
Получается, таким образом, что за все время с начала введения пред-
полагаемой реформы в 1300 г. и до 1307/08 г. в источниках не встречается
ни одного примера того, что посадник просидел на своей должности только
один год, а затем был сменен другим.
За последующие годы картина принципиально не изменяется, так
как лишь в 1309/10 (6817) г. мы опять встречаем известие о том» кто
был посадником - это был Михаил Павшинич, просидевший в должности
два года. Согласно гипотезе В.Л. Янина о том, что срок посадничества
был ограничен одним годом, Михаил Павшинич должен был пере-
избираться, но таких сведений в источниках мы не имеем. Михаил
Павшинич был сменен Семеном Климовичем в 1311/12 (6819) г., кото-
рый опять назначается посадником и в 1316/17 (6824) г., и у нас нет
никаких известий о том, кто в этот промежуток времени занимал пост
посадника.
15 Янин ВЛ. Новгородские акты. С. 84-85.
16 Там же. С. 18, 154-155.
269
Итак, из известных фактов о сменах на посту посадника в период с
1290 по 1316 гг. не вытекает никаких оснований для предположений, что в
эти годы была введена реформа посадничества, которая означала переход
от неограниченного во времени срока посадничества к ограничению его до
одного года. Следовательно, к великому сожалению, в данном случае ис-
следователи не получают орудия для более точного датирования доку-
ментов того времени.
А.А. Горский
БАВАРСКИЙ ГЕОГРАФ
И ЭТНОПОЛИТИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА
ВОСТОЧНОГО СЛАВЯНСТВА
Восточнофранкская географическая записка, озаглавленная как ’’Описание
городов и областей к северу от Дуная” (Descriptio civitatum et regionum ad
septentrionalem plagam Danubii) и обычно условно именуемая в исто-
риографии Баварским Географом (далее - БГ), содержит уникальный
перечень славянских догосударственных этнонимов. Уникальность эта, во-
первых, в количестве названных общностей (из упомянутых в источнике
57 названий как славянские оцениваются около 40 - ничего подобного нет
ни в одном другом памятнике), во-вторых, в том, что перечень относится к
IX столетию1, и, следовательно фиксирует догосударственные славянские
общности до того, как они подверглись воздействию со стороны
сформировавшихся государственных структур (так как для IX столетия
можно говорить лишь об одном сложившемся славянском государстве к
северу от Дуная - Великой Моравии). Что касается восточнославянских
догосударственных общностей, то БГ вообще является самым ранним
памятником, их упоминающим. Это, казалось бы, должно было сделать
его бесценным источником для исследования этнополитической структуры
восточной ветви славянства в период до складывания Киевской Руси. Но
использование БГ осложнено тем, что значительная часть упоминаемых в
нем этнонимов неизвестна по другим источникам и их идентификация и
локализация являются дискуссионными. Причем, в первую очередь, это
касается тех названий, которые гипотетически могут быть отнесены к
восточноевропейскому региону. Собственно, есть только два названия,
которые в историографии уверенно отождествляются с известными по
более поздним данным восточнославянскими этнонимами - это Busani
(бужане) и Unlizi (уличи)2. Более поздние данные - это, собственно говоря,
сведения двух источников: древнерусских летописных сводов конца XI -
начала ХП в. и сочинения византийского императора Константина Багря-
нородного “Об управлении империей*' (середина X в.). В первом названы
15 восточнославянских догосударственных этнополитических образований
- бужане, волыняне, вятичи, древляне, дреговичи, дулебы, кривичи,
1 Точная датировка БГ - предмет спора, но нет сомнений, что этот источник создан в
IX в. (см.: Назаренко А.В. Немецкие латиноязычные источники IX-XI веков: Тексты, пере-
вод, комментарий. М., 1993. С. 7-9,12-13).
2 Все последующие цитаты из БГ даются но новейшему изданию: Назаренко А, В. Указ,
соч. (лат. текст - с. 13-14, пер. на рус. яз. - с. 14-15).
© А.А. Горский, 1997
271
полочане, поляне, радимичи, север, словене, тиверцы, уличи и хорваты3.
Во втором поименованы 6 - древляне (AeppXevtvoL, 06ppiavot), дреговичи
(ДроыуоъРстаь), кривичи (Кр1Рцтаьг)го(, Kpipir£o(), лензанины
(AevCavqvoi, Aevfevtvoi), север (XePeptoi) и уличи (OuXt(vol)4. За
исключением "лензанинов", перечень Константина совпадает с тем, что
содержат созданные на полтора века позже Начальный свод (конец XI в.)
и Повесть временных лет (начало ХП в., далее - ПВЛ). В то же время
БГ, появившийся примерно на столетие ранее "De administrando imperio",
дает как будто совсем иную картину - в нем видим только по два
совпадения с летописью (бужане и уличи) и текстом Константина (уличи и
Lendizi, отождествляемые с Aevfapflvoi). В связи с этим правомерна по-
становка ряда вопросов: 1) насколько вообще можно доверять сведениям
БГ о восточноевропейском регионе; 2) насколько устойчива была струк-
тура восточнославянских догосударственных общностей и, в связи с этим,
3) существовали ли в IX столетии те образования, о которых упоминают
Константин Багрянородный и начальное летописание или, может быть,
формирование известной им территориально-политической структуры
следует отнести только к концу IX - первой половине X в. Заданные
вопросы в определенной мере актуальны и для удаленной от франкских
границ части западнославянского региона, поскольку здесь БГ также
упоминает ряд общностей, не поддающихся однозначной идентификации и
локализации.
Локализация этнонимов из начальной и заключительной частей списка,
содержащегося в БГ, является достаточно ясной. В начале перечня речь
идет об общностях, обитавших на пограничье с Восточнофранкским коро-
левством. Перечислены они с севера на юг. Это Nortabtrezi (ободриты),
Vuilzi (вильцы), Linaa (линоны), Bethenici (бетеничи), Smeldingon (смо-
линцы), Morizane (моричане), Hehfeldi (гаволяне), Surbi (сорбы), Talaminzi
(далеминцы), Becheimare (чехи, под традиционным для латиноязычных ис-
точников названием ’’богемы"), Marharii (мораване), Vulgarii (болгары),
Merehanos (второе упоминание мораван). 12 (кроме Vulgarii) этнонимов
обозначают славянские общности, все известны из других источников и
имеют определенную локализацию. Не вызывает сомнений и локализация
общностей из последней части списка: речь идет о регионе верхняя Вис-
ла - Силезия - Лужицы. Здесь названы Vuislane (висляне), Sleenzane (слен-
зяне), Lunsizi (лужичане), Dadosesani (дедошане), Milzane (мильчане), Ве-
sunzane, Verizane, Fraganeo, Lupiglaa, Opolini, Golensizi (голенсичи). В дру-
гих источниках упоминаются, правда, только 6 из этих 11 этнонимов (вис-
ляне, слензяне, лужичане, дедошане, мильчане, голенсичи), но в целом
представляется достаточно очевидным, что и остальные относятся к тому
же региону и вся данная группа общностей перечислена по замкнутому
контуру (верхняя Висла - верхняя и средняя Одра - Лужицы - верхняя
3ПСРЛ. Т. 1. вып. 1. Стб. 6-14, 16-17, 19-24, 29, 42, 45, 54-60, 65, 76, 81-84, 121-122;
НПЛ. С. 105-112, 117, 125, 130-131,159,165. Возможно также, что упоминаемое под 984 г.
(ПСРЛ. Т. 1, вып. 1. Стб. 84) название "пишаньцы" обозначало составную часть радимичей.
4 Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1989. С 44-45,50-51» 156—
157.
272
Силезия)5. В отношении же других частей списка ясности нет как по
поводу локализации отдельных упоминаемых общностей, так и по поводу
принципов построения перечня6.
Если исходить из данных самого источника, то можно отметить сле-
дующее: хотя в двух "ясных" частях географический порядок перечис-
ления различен, достаточно последовательно рядом называются только
непосредственно соседствующие общности; т.е. если рядом с надежно
идентифицируемым этнонимом стоит "темный", можно полагать, что речь
идет во всяком случае об общности, обитающей по соседству с известной
(разумеется, если нет оснований предполагать переход от одной части
перечня к другой)* Отсюда вытекают принципы подхода к локализации и
идентификации "темных" названий: 1) отталкиваться от имеющихся на-
дежно идентифицируемых; 2) учитывать, какие из известных по другим
данным, но не упоминаемых в БГ общностей могли располагаться между
ними. Исходя из этих посылок, рассмотрим часть списка между Merehanos
и Vuislane (от 14-го по счету этнонима до 4б-го включительно).
14. Osterabtrezi. В отношении этого названия существуют два мнения:
1) речь идет о восточной части прибалтийских ободритов7, 2) имеются в
виду те Abodriti, которые, согласно сообщению "Анналов Королевства
франков" под 824 г., обитали у Дуная по соседству с болгарами8. Первая
точка зрения убедительной не представляется. Во-первых, в этом случае
упомянутые выше Nortaltrezi были бы названы "западными", а не "север-
ными" ободритами9, во-вторых, пришлось бы допустить, что составитель
БГ считал область прибалтийских ободритов более обширной, чем область
вильцев (согласно тексту, 53 civitates10 у Nortabtrezi + более 100 у Oste-
rabtrezi, в то время как у вильцев - 95), в то время как в действительности
ситуация была обратной; поскольку речь идет о пограничных с Восточ-
5 См.: Назаренко А.В. Указ. соч. С. 11.
6 См. работы, в которых делаются попытки положить на карту весь перечень БГ:
Lowmiatfski Н. О identyficacji nazw Geografa Bawgrskiego // Stadia Zrddloznawcze. Poznart, 1958.
T. 3. S. 1-22; Novy Л. Die Anfiinge des bohmischen Staates. Praha, 1968. T. 1. S. 142-144;
Pilaf D. Dilo nezngmdno bavorskdho geografa // Historicka geografie. Praha, 1975.T. 12; Херрманн
И. Ruzzi. Forsderen Liudi. Fresiti: К вопросу об исторических и этнографических основах "Ба-
варского географа" (первая половина IX в.) // Древности славян я Руса М.» 1988. С. 162-169.
7 Zakrzeweki S. Opis groddw i terytoridw z poinoeznej strony Dunaju czyli trw. Geograf Bawarski.
Lwdw, 1917. S. 14; Rudnicki M, Geograf Bawarski w oswetleniu j^zykoznawczym // Z polskich
studidw slawistycznych. Warszawa, 1958. S. 195.
8 Fritze W. Die Datierung des Geographus Bavarus und die Stammesverfassung der Abodriten //
Zcitschrift fiir Slavische Philologie. Heidelberg, 1952. Bd. 21. H. 2. S. 328-329.
9 Назаренко А.В. Указ. соч. С. 22.
10 Civitates обычно переводят как "города’’ или "грады", т.е. подразумевается, что речь
идет об укрепленных поселениях. Это вряд ли возможно, так как у тех славянских об-
щностей, в отношении которых можно предполагать хорошую информированность соста-
вителя (ободриты, вильцы» сор бы), столь большого количества укрепленных поселений, как
указанное в источнике, не было. Скорее всего, под civitates в большинстве случаев имеется в
виду то, что в археологии именуют "гнездами поселений" - скопления небольших поселков,
далеко не всегда включавшие укрепленный "град” (см., например: Тимощук БЛ. Восточные
славяне: от общины к городам, М., 1995). В то же время относительно небольшое
количество civitates в Моравии (11 у Marharii и 30 у Merechanos), где уже сложилось го-
сударство, возможно, указывает на какое-то иное, уже государствешю-эдмн1шстративное,
деление. Оставляю по этим причинам термин civitates без перевода.
273
нофранкским королевством общностях, в отношении которых составитель
был явно хорошо осведомлен11, такая ошибка кажется маловероятной.
По-видимому, составитель от мораван спустился дальше по Дунаю.
15. Miloxi. Этноним остается неясным12, при этом нет оснований
исключить его неславянскую принадлежность.
16. Phesnuzi. Упоминаются только в БГ. Отождествление их с Ве-
sunzane13 вызывает сомнения. Во-первых, в этом случае надо будет при-
знать географическую непоследовательность составителя, во-вторых, Ве-
sunzane имеют, по БГ, 2 civitates, a Phesnuzi - 70. Конечно, для отдален-
ных от франкских границ общностей число civitates, указываемое в источ-
нике, по-видимому, весьма условно, но в данном случае разница слишком
масштабна.
17. Thadesi. Также нигде более не встречаемый этноним. Сопостав-
ление с Dadosesani14 следует отвести по тем же причинам, что и в пре-
дыдущем случае (более 200 civitates против 20 у последних). Скорее всего,
составитель продолжает спускаться вниз по Дунаю, и Miloxi, Phesnuzi и
Thadesi — названия, ни одно из которых не может быть твердо определено
как славянское, обозначают влахов Дакии.
18. Glopeani. Упоминаются также только в БГ, но достаточно надежно
связываются с оз. Гопло в Куявии (Польша)15. Правдоподобно предполо-
жение, что “гопляне" - это общность, позже известная под именем "по-
ляне" (гнезненские)16. Составитель, таким образом, переходит с Дуная в
бассейн средней Вислы.
19. Zuireani. В других источниках не упоминается. Можно предполагать
соседство с Glopeani, о чем свидетельствует и тот факт, что следом идут
надежно идентифицируемые бужане.
20. Busani - общность, обитавшая по Западному Бугу17. Следова-
тельно, Zuireani располагались, скорее всего, между Великополыией и
Волынью, т.е. на месте, где позже обитали мазовшане.
21. Sittici, 22. Stadici. Попытки вынесения этих общностей за пределы
Восточной Европы явно несостоятельны18.
23. Sebbirozi. Название, скорее всего, неславянское19. Проясняет ситуа-
цию упоминание следом общности под названием Unlizi (№ 24).
24. Unlizi. Речь идет о восточнославянских уличах20. Локализовывать
11 Об этом говорят его замечания, что civitates ободритов поделены "между их князьями",
а область вильцев включает в себя **4 [меньших] области", что соответствует позднейшим
данным о четырех главных составных частях данного союза - ратарях, доленчанах, хижанах
и черезпенянах.
12 Назаренко А.В. Указ. соч. С. 23.
13 Там же.
14 Там же. С 24.
15 Stownik starozitnofci stowiariski ch. Warszawa; Poznari, 1964. T. 2. S. 107-108.
16 Исаевич ЯД. Древнепольская народность и ее этническое самосознание // Развитие
этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего средневековья. М., 1982.
С 149.
17 ПСРЛ.Т. 1, вып. 1. Стб. 11.
18 См.: Назаренко А.В. Указ. соч. С. 25-26.
19 Там же. С. 26.
20 Там же. С. 26-28.
274
ли их в IX в. на Южном Буге и Днестре или в среднем Поднепровье
южнее Киева21, между бужанами и уличами ожидалось бы упоминание
хорватов, обитавших в Верхнем Поднестровье. Вероятнее всего, поэто-
му, что Sittici и Stadici - составные части хорватов22. Sebbirozi же, веро-
ятно, являются обитавшей по соседству с хорватами и уличами неславян-
ской (тюркоязычной?) общностью.
25. Nerivani. Название явно славянское, но локализация неясна. Со-
седство с уличами наводит на предположение, что речь может идти о
другом названии общности тиверцев, которая, согласно ПВЛ, обитала
рядом с ними.
26. Attorozi. Название, скорее всего, неславянское, того же типа, что и
Sebbirozi23. Вероятна локализация в районе северо-западного побережья
Черного моря и тюркская этимология.
27. Eptaradici. Наиболее вероятным остается отождествление этой общ-
ности с "семью родами" (ётттб yeveds*), упоминаемыми в "Хронографии"
Феофана на Нижнем Дунае24. Таким образом, направление развертывания
перечня, начиная с Glopeani, по-видимому, с севера на юг полукругом
(дугой на восток).
28. Vuillerozi, 29. Zabrozi. Неславянские этнонимы того же типа, что 23
и 26. Соответственно и локализуются, скорее всего, в том же регионе -
Нижнее Подунавье, северо-западное побережье Черного моря.
30. Znetalici, 31. Aturezani. Этнонимы явно славянские, кроме БГ, нигде
не упоминаются. По-видимому, речь идет о том же регионе, так как сле-
дом упоминаются Chozirozi.
32. Chozirozi - неславянский этноним того же типа, что 23, 26, 28
и 29.
А вот следующий этноним явно переносит нас в иной регион.
33. Lendizi. Обычно эту общность помещают в Польше - Великой25
или Малой (в последнем случае доводя их территорию на востоке до За-
падного Буга26 или даже до Сгыри27). Основой для этого является сов-
падение этимологии названия Lendizi и древнерусского обозначения поля-
ков "ляхи". Между тем в качестве обозначения конкретной догосударст-
венной общности данный этноним упоминается, кроме БГ, только у Конс-
тантина Багрянородного:
’’...славяне же, их пактиоты, а именно: кривитеины, лендзанины и про-
чли Славинии - рубят в своих горах моноксилы во время зимы и, снарядив
21 О проблеме локализации уличей см.: Седов В.В. Восточные славяне в VI-XIII вв. М.,
1982. С. 130-132.
22 В пользу того, что речь идет о двух частях одного объединения, возможно, говорит тот
факт, что БГ называет число civitates только у Stadici, а про Sittici говорится в самой общей
форме, что это "regie inmensa populis et urbibus munitissimus".
23 Назаренко A.B. Указ. соч. С. 29-30.
24 См.: Свод древнейших письменных известий о славянах. М., 1995, Т. 2. С. 279; Наза-
ренко А.В. Указ. соч. С. 30.
25 Tymieniecki К. L^dzicze (Lechichi), czyli Wielkopolska w wieku IX // Przeglad zachodni.
Poznari, 1946. T. 2, S. 161-172.
26 Lowtniartski H. Lqdzianie // Slavia antiqua. Poznart, 1953. T. 4. S. 96-114.
27 Labuda G. Polska, Czechy, Ru$ i kraj Ledztan w drugiej potowie X wieku // Labuda G. Studia
nad poczgtkami Paristwa Poiskiego. Poznari, 1988. T. 2. S. 167-211.
275
их, с наступлением весны, когда растает лед, вводят в находящиеся по
соседству водоемы. Так как эти [водоемы] впадают в реку Днепр, то и
они из тамошних [мест] входят в эту самую реку и отправляются в Кио-
ву"28 (гл. 9);
°...фема Иавдертим (печенежская. - А.Г.) соседит с подплатежными
стране Росии местностями, с ультинами, дервленинами, лензанинами и
прочими славянами”29 (гл. 37).
Из этих данных следует, что лензанины обитали в бассейне Днепра и
непосредственно граничили с печенежской степью, древлянами и уличами
(или по крайней мере одной из этих восточнославянских общностей).
Регионом, соответствующим таким условиям, могут быть только верховья
Припяти и ее правых притоков Горыни (с ее притоком Случью) и Стыри,
т.е. будущая восточная часть Волыни. Следовательно, логичнее всего
предположить, что Lendizi БГ является обозначением славян Восточной
Волыни30, в то время как Busani - общность в Западной (побужской)
Волыни31.
34, Thafnezi. Неясное название.
35. Zerivani. Этот этноним в БГ сопровождается комментарием: ’’Это
королевство (regnum) столь [велико], что из него произошли все славян-
28 Константин Багрянородный. Об управлении империей. С. 44—45.
29 Там же. С. 156-157.
30 Этимологическое тождество данного этнонима с древнерусским "ляхъ” (аналогичные
наименования поляков в венгерском и литовском языках являются, скорее всего, заимст-
вованиями из древнерусского: Назаренко АЛ. Указ. соч. С. 31) необязательно должно вести
к тому, чтобы непременно локализовать Lendizi - AevCavfjvoL, хотя бы и частично, на тер-
ритории будущего Польского государства. Во-первых, поскольку названия эти отго-
понимические (от "ляда" - "невозделанная земля, участок леса, предназначенный для рас-
чистки под пашню". См.: Этимологический словарь славянских языков: Праславянский лек-
сический фонд. М., 1988. Вып. 15. С. 43-48), они могли возникнуть независимо друг от друга
(как ‘’поляне’* днепровские и гнезненские, "древляне" восточноевропейские и "древане" на
Эльбе. Ср/. Lehr-Spfawinski Т, Od pi^tnastu wiekdw. Warszawa, 1961. S. 24). Во-вторых» можно
допустить, что на каком-то этапе складывания Древнерусского государства название его
ближайших западных соседей (еще не подчиненных тогда киевским князьям), приобрело
расширительный смысл, распространившись и на тех, кто обитал "за ними". Когда же
Волынь была присоединена к Киевской Руси и догосударственная общность, упоминаемая БГ
и Константином, перестала существовать, название "ляхи" осталось обозначением западных
соседей, не перешедших под власть киевских князей. В пользу такого предположения
говорят два места из вводной части ПВЛ. Рассказывая о расселении славян, ее автор пишет,
что "слов'Ьни же ови пришедше сФдоша на Висл'Ь и прозвашася ляхове, а от тьхъ ляховъ
прозвашася поляне ляхове, а друзии лутичи, ини мазовшане, ини поморяне" (ПСРЛ. Т. 1,
вып. 1. Стб. 6), т.е. включает в состав "ляхов" лютичей, в Польское государство не вхо-
дивших; таким образом, "ляхами" именуются все названные в ПВЛ славянские общности,
расположенные к северу от Карпат за пределами Киевской Руси. Ниже содержится ут-
верждение о происхождении "от ляхов" радимичей и вятичей (Там же. Стб. 12). Между тем
археологические материалы не дают оснований считать тех и других выходцами с тер-
ритории будущей Польши: в то же время данные топонимики дают основания для пред-
положений о расселении предков радимичей в верхнем Поднестровье или на Волыни (см.:
Седое В.В. Восточные славяне. С 156-157), т.е. на территории лензанивов или западнее их.
31 Т. Василевский и Б.Н. Флоря отождествляют Lendizi - AevCaufJpoi с обитателями
Волыни в целом (Wasilewski Т. Dulebowie - Ledzianie - Chorwaci: z zagadnieri osadnictwa
plemiennego i stosunkdw politycznych nad Bugietn, Sanem i Wisl? w X wieku // Przeglgd His-
toiyczny. Warszawa, 1976. R. 67. № 2. C. 181-193; Константин Багрянородный. Об управ-
лении империей. С. 390).
276
ские народы и ведут, по их словам, [свое] начало". Эта ремарка и от-
сутствие указания количества civitates показывают, что речь идет об общ-
ности, ко времени составления Б Г уже не существовавшей. Наиболее
правдоподобно сопоставление с древнерусскими топонимами ’’Червень”
(город на Западном Буге), "Червенские грады”32, тем более что локали-
зация на Волыни соответствует соседству с Lendizi.
36. Prissani. Локализация в Западном Поморье33 или отождествление с
Brizani34 (соседи гаволян) сомнительны, так как предполагают географи-
ческий "перескок".
37. Velunzane. Эта общность отождествляется обычно не с Волынью, а
с тождественным этимологически наименованием г. Волин в устье Одры,
причем такое предположение идет в русле гипотезы, что часть наречия от
Velunzane до Caziri - это перечисление народов, живущих вдоль балтийско-
волжского торгового пути35. В пользу этого говорит, казалось бы, тот
факт, что следом упоминаются
38. Bruzi - бесспорно пруссы, далее
39. Vuizunbeire, обычно интерпретируемые как "весь'1 (район Бело-
озера)36, а следом ясно идентифицируемые
40. Caziri — хазары.
Но предположение о балтийско-волжском пути сталкивается с серьез-
ными трудностями. Сложно мотивировать как переход от пруссов сразу на
Белоозеро к веси, минуя обитателей Восточной Прибалтики, Приладожья
и Поволховья, так и упоминание хазар сразу после веси (следовало
ожидать сначала мерю, мордву и волжских болгар)37. Между тем, если
отказаться от сомнительного отождествления Vuizunbeire с весью, то
трактовка направления развертывания перечня БГ может быть совсем
иной.
Слова о большом regnum Zerivane, из которого произошли все славян-
ские народы, напоминают рассказ о славянах Масуди (середина X в.): '*...к
их числу (принадлежит) племя, у которого в древности в начале времен
была власть... Это племя называется велиняне, и за этим племенем,
бывало, следовали в древности все племена славян, так как главный царь
был у них (у этого племени) и все их (славян) цари повиновались ему
(этому царю)... Это племя - корень из корней славян, который почитается
среди их племен, и у него (племени) была старая заслуга у них (славян).
Потом распалось согласие между их племенами, исчезла их организация и
32 См.: Назаренко А.В. Указ. соч. С. 34-35.
33 См.: Urbaifczyk S., Wgdzki A. Pyrziczanie/Prissani // Slownik starozitnoSci sknviariskich.
Warszawa, 1970. T. 4.
34 Назаренко A.B. Указ. соч. С. 36.
35 Там же. С. 36-40.
36 Там же. С. 37-40.
37 В перечнях этнонимов у Иордана и Адама Бременского, с которыми обычно со-
поставляют упоминание Vuizunbeire, весь н названа не изолированно, а рядом с другими со-
седними народами: у Иордана - Wasinabronkas (весь?), Merens (меря), Mordens (мордва) (Свод
древнейших письменных известий о славянах. И., 1991. Т. 1. С. 110-111), у Адама - Wizzi
(весь), Mirri (меря), неясные Lami и Scuti, только потом Turki (кочевники) (Adam Bremensis
Gesta Hammaburgcnsis ccclesiue pontificum. Hannover, Leipzig, 1917. IV. 148).
277
их племена пришли в упадок..."38 Оба известия относятся к одному
региону и говорят о прежде существовавшем здесь крупном объединении.
Можно полагать, что и данные БГ, и Масуди восходят к одной славянской
традиции (БГ прямо ссылается на таковую). Масуди называет этноним
главного наследника прежнего "племени", a Zerivani БГ - фиксация его
древнего наименования ("червяне"?). Упоминаемые следом Prissani и
Velunzani - общности, существовавшие во второй половине IX в. на месте,
где прежде было "regnum" Zerivani (к северу от Lendizi, восточнее бужан);
второе из этих названий ("волыняне") позже распространилось на весь
регион Побужья и юго-запада бассейна Припяти. Затем составитель
двигается на север к пруссам. Vuizunbeire может быть обозначением од-
ного (или двух, если полагать, что здесь два этнонима - Vuizun и Beire39)
из балтских племен юго-восточной Прибалтики. Таким образом, часть
перечня от Lendizi до Vuizunbeire, вероятнее всего, продвигается с юга на
север чуть восточнее, чем шла с северо-запада на юго-восток часть пе-
речня от Glopeani до Unlizi.
Начиная с Caziri перечень принимает направление с востока на за-
пад.
41. Ruzzi. Локализуются, вероятнее всего, в Среднем Поднепровье40,
там, где по ПВЛ, обитали поляне41.
42. Forsderen liudi. Существует несколько версий идентификации. Судя
по соседству с Ruzzi, наиболее вероятно отождествление с древлянами
(калька с герм. - "лесные люди")42, хотя с точки зрения лингвистики оно
сталкивается с серьезными трудностями43.
43. Fresiti. Локализация этой общности (этимологически вероятно со-
поставление с рерССтас - славянской общностью в Македонии44) остается
неясной.
44. Seravici. Наиболее вероятной представляется связь с р. Жерев (при-
ток Ужа)45, т.е. локализация в земле древлян.
45. Lucolane. Как и два предыдущих, этот этноним фиксируется только
в БГ.
46. Ungare - венгры. Скорее всего, БГ фиксирует расположение венгров
на территории, названной у Константина Багрянородного "Ателкузу” и
локализуемой между Днепром и Дунаем46. Следовательно, исходя из
расположения Fresiti, Seravici и Lucolane между Русью и венграми, в них
можно видеть составные части славянских общностей Днепровского пра-
38 Ковалевский А.П. Славяне и их соседи в первой половине X в. по данным Аль-Масу-
ди // Вопросы историографии и источниковедения славяно-германских отношений. М., 1973.
С. 70-71.
39 Литературу см.: Назаренко А.В, Указ. соч. С. 37-40.
40 Там же. С. 42.
41 Непосредственное соседство Руси с хазарами соответствует ситуации IX в., так как
территория Хазарского каганата включала в себя бассейн Дона (салтово-маяцкая архео-
логическая культура).
42 См.; Rudnicki М. Op. cit. S. 147,
43 Назаренко А.В. Указ. соч. С. 43.
44 Там же. С. 44.
45 Safaftk PJ. Slovanskd staroZitnosti. Praha, 1838. T. 2. S, 152,
46 Константин Багрянородный, Об управлении империей, С. 160-161,164-165,393.
278
вобережья, известных по более поздним данным, - древлян (возможно,
упомянутых и как целое - Forsderen liudi) и дреговичей.
Таким образом, этнонимы “темной'' части БГ подразделяются на че-
тыре группы. В первой (№ 14-17) порядок перечисления идет вниз по Ду-
наю, во второй (№ 18-32) из Среднего Повисленья на юг полукругом (ду-
гой на восток) к северо-западному побережью Черного моря, в третьей
(№ 33-39) от границы степи и лесостепи в верховьях Южного Буга на
север к Балтийскому морю, в четвертой (№ 40-46) от хазарских владений
на запад с поворотом в конце на юг к венграм47.
Исходя из предложенных идентификаций и локализаций, славянские
общности, названные в “темной" части БГ, можно подразделить следую-
щим образом:
1) полностью идентифицируемые с известными из других источников.
Это Osterabtrezi и Unlizi, а также, возможно, Eptaradici;
2) случаи, когда можно с известной долей гипотетичности полагать,
что Б Г фиксирует другие названия известных общностей. Это пары Glo-
peani — поляне, Zuireani - мазовшане, Nerivani - тиверцы (?), Ruzzi - по-
ляне;
3) случаи, когда можно предполагать упоминание в БГ составных
частей известных по другим источникам крупных общностей. Это Sittici и
Stadici - вероятно, составные части прикарпатских хорватов; Fresiti,
Seravici и Lucolane - возможно, составные части древлян и дреговичей.
Заметим, что в обоих этих случаях нет оснований предполагать, что из-
вестных по более поздним данным этнонимов в IX в. не существовало;
древляне, вероятно, фигурируют в БГ под термином Forsderen liudi, этно-
ним “хорваты" восходит к праславянской эпохе48, название “дреговичи" на
Балканах известно с VII в.49, причем восходит оно к особенностям ланд-
шафта именно на территории восточноевропейских дреговичей (в Припят-
ском Полесье)50. Очевидно, названия "хорваты" и "дреговичи" просто по
каким-то причинам не были упомянуты в БГ; возможно, составителю были
известны только этнонимы составных частей этих союзов племенных
княжеств;
4) особый случай - общности, локализуемые на Волыни: Busani, Lendizi,
Thafnezi, Prissani, Velunzani. Константин Багрянородный фиксирует в этом
регионе только Aevs,avf)V'oi, в ПВЛ в качестве обитателей Побужья
названы бужане, дулебы и волыняне, причем последнее название препод-
47 Развертывание перечней во второй и третьей группах вполне может быть связано с
торговыми коммуникациями: этнонимы второй группы перечисляются вдоль кратчайшего
водного пути из Вислы в Черное море и к устью Дуная, а третьей - вдоль кратчайшего
сухопутного пути из севернопричерноморской степи к юго-восточному выступу Балтийского
моря. Предположения, что перечисление этнонимов в БГ связано с раннесредневековыми
торговыми путями, высказывались, но при этом соображения, каковы должны быть эти пути,
предшествовали анализу данных собственно изучаемого источника, которые "подстраи-
вались" под представления автора о коммуникациях (см., например: Херрман И. Указ, соч.; в
этой работе, между прочим, фигурирует водный путь из Вислы к устью Дуная, но автор по-
лагает, что этнонимы перечисляются вдоль него с юга на север, от Attorozi до Bruzi).
48См.: Седое В.В. Восточные славяне. С. 125.
49Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. 2. С. 124-125,156—157, 171-172.
^См.: Этимологический словарь славянских языков... М., 1978. Т. 5. С 139.
279
носится как более позднее, чем два первых51. Можно предположить, что
собственно волыняне - Velunzane БГ - выступили в X в. в качестве объ-
единительного центра общностей данного региона, дав имя образовав-
шемуся там союзу (в пользу подобной трактовки может свидетельст-
вовать тот факт, что Волынь - предполагаемый "племенной центр"
волынян - находился на Западном Буге, т.е. на территории бужан). Но
начальное летописание не фиксирует присоединения к Киевской Руси
цельной общности волынян (в отличие от северян, древлян, радимичей,
полочан, вятичей). Из сочинения Константина Багрянородного известно,
что Игорю были подчинены AevfaufjvoL (восточная Волынь), Владимир в
80-е годы X в. захватил "Червенские грады" (юго-западная Волынь)52.
Поэтому не исключено, что термином "волыняне" стали обозначать все
население, обитавшее между левобережьем Буга и Стырью, уже после
присоединения этого региона к Руси, а до этого там продолжали сущест-
вовать несколько общностей (в том числе и волыняне), как это и
зафиксировано в Б Г;
5) общности, не идентифицируемые с известными из других источников.
Это Znetalici и Aturezani. Поскольку локализуются они в Северо-Западном
Причерноморье, вероятнее всего, отсутствие упоминаний этих общностей
в более поздних источниках связано с их исчезновением после
продвижения в этот регион в начале X в. печенегов53.
Как соотносится такая картина с этнополитической картой восточного
славянства, известной по более поздним источникам?
Бутане — упомянуты в БГ под тем же именем.
Волыняне — упомянуты под тем же именем (возможно, позднее название
племенного княжества волынян распространилось на крупный союз пле-
менных княжеств).
Вятичи - не названы.
Древляне - упомянуты, вероятно, составные части древлянского союза,
а также, возможно, и весь союз термином Forsderen liudi.
Дреговичи - не названы, но не исключено, что упомянута одна или две
из их составных частей.
Кривичи - не названы54.
Лендзяне - упомянуты под тем же именем.
Полочане - не названы.
51"Бужаие, заве съдоша по Бугу, послъ же Велыняне" (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 11); "Дулъби
живяху по Бугу, гдъ ныпъ Велыняне*1 (Там же. Стб. 12-13).
52ПСРЛ. Т. 1, вып. 1. Стб. 81.
53Не исключен, впрочем, другой вариант: три неизвестных этнонима, локализуемых в
Северо-Западном Причерноморье - Nerivani, Znetalici и Aturezani - являются обозначениями
составных частей тиверцев (или общностей, позже объединенных в союз под этим назва-
нием).
54Дулебы в ПВЛ упоминаются в связи с нашествием аваров, поэтому нет оснований
полагать, что эта общность существовала в эпоху составления БГ (упоминание дулебов в
ПВЛ под 907 г. в перечне участников похода Олега на Византию (ПСРЛ. Т. I, вып. 1.
Стб. 29) не может быть признано достоверным, так как в данный список включены явно без
разбора все названные выше восточнославянские общности, а также финноязычные чудь и
меря, упомянуты ранее в рассказе о призвании варяжских князей).
280
Поляне - вероятно, уже в эпоху составления БГ отождествлялись с
Русью (Ruzzi).
Радимичи - не названы.
Север - не назван.
Словене - не названы.
Тиверцы - возможно, упомянуты под названием Nerivani.
Уличи - упомянуты под тем же именем.
Хорваты — не названы, но, вероятно, упомянуты составные части хор-
ватского союза.
Итак, никоим образом не отобразилось в БГ существование как
минимум шести восточнославянских общностей - вятичей, кривичей и их
составной части - полочан, радимичей, северян и словен. Это может иметь
два объяснения. Во-первых, территории этих этнополитических образова-
ний были наиболее удалены от границ Франкского государства (все
упомянутые в БГ славянские общности обитали западнее ДнеЦра). Во-
вторых, не исключено, что ко времени, которым датируется информация,
использованная при составлении БГ, данные общности еще полностью не
оформились и их этнонимы не устоялись. Памятники северян, радимичей и
вятичей фиксируются в основном с IX столетия, время появления лишь
немногих археологи относят к предыдущему веку (при этом материалы
обычно датируются - по керамике - обобщенно VIII-IX вв.)55. Время
складывания общностей кривичей и словен - вопрос дискуссионный. Су-
ществует точка зрения о появлении первых на севере Восточной Европы
еще в V в. (В.В. Седов)56, но Другие исследователи склоняются к VIII57 и
•даже IX столетию58. В отношении словен называются VH (если связывать
с ними культуру сопок)59, VIII60 и IX вв,61
Картина, вырисовывающаяся по данным Б Г для славян Восточной
Европы, оказывается в известной мере сходной с той, которую видим в
зоне, пограничной с Восточнофранкским королевством (первая, “ясная"
часть БГ). Здесь, правда, все 12 славянских этнонимов относятся к
надежно идентифицируемым. Но этими 12-ю далеко не исчерпывается
этнонимика данного региона. Отсутствуют упоминания составных частей
ободритов, вильцев и сербов - вероятно, потому, что составителю каза-
лось достаточным употребить общее наименование. Кроме того, нет
этнонимов, которые служили другими названиями общностей, в БГ
названных - "лютичи" (более позднее наименование вильцев), ’’стодоряне"
55См.: Седов В,В. Восточные славяне. С. 133-140, 143-156; Никольская Т.Н. Земля
вятичей. М., 1981. С. 12-41.
56Седов В.В. Славяне в раннее средневековье, М., 1995. С. 211-217.
51Ляпушкин ИМ. Славяне Восточной Европы накануне образования Древнерусского
государства (VIII - первая половина IX в.): Историко-археологические очерки. Л., 1968.
С. 89-118; Булкин В А., Дубов И. В.. Лебедев Г.С. Археологические памятники Древней Руси
IX-XI вв. Л., 1978. С. 40-45, /
^АвдусинДА. Образование древнерусских городов лесной зоны //Тр. V международного
конгресса славянской археологии. М., 1987. Т. 1/вып. 2а. С. 7.
59Седов В.В. Восточные славяне. G 66.
60 Булкин В А., Дубов И.В., Лебедев Г.С. Указ. соч. С. 96-97.
61Авдусин ДА. Указ. соч. С. 7-9.
281
(=гаволяне), "гломачи" (-далеминцы). Наконец, никаким образом не упо-
мянута островная общность руян.
В целом можно констатировать, что данные БГ позволяют говорить о
достаточно высокой степени преемственности между этнополитической
структурой восточного славянства IX в. и той, которая вырисовывается на
основе сведений более поздних источников. Оснований подозревать "вос-
точноевропейскую” часть перечня БГ в недостоверности нет. В опреде-
ленной степени сведения этого памятника расширяют наши знания; в нем,
по-видимому, упоминаются составные части крупных общностей древлян,
дреговичей и хорватов, раскрывается структура общностей на территории
будущей Волыни, упоминаются два образования на юго-западе Восточной
Европы, впоследствии прекратившие свое существование. В то же время,
исходя из БГ, можно сделать предположение об определенной динамике
догосударственной этнополитической структуры в восточнославянском
регионе в IX столетии. Не исключено, что источник фиксирует ситуацию,
когда еще не окончательно сложились общности северян, радимичей,
кривичей, словен и вятичей, а несколько общностей на территории между
Бугом и Стырью еще не объединились в союз.
СПИСОК ПРИНЯТЫХ СОКРАЩЕНИИ
ААЭ - Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографической
экспедицией ими. Академии наук
Абрамович. Библиотека. -Абрамович Д.И. Софийская библиотека. СПб., 1905—1910. Вып.
1-3
АЕ - Археографический ежегодник
БАН - Библиотека Академии наук
Белецкий. К изучению. - Белецкий С.В. К изучению новгородско-псковских отношений во
второй половине ХШ в. // Археологическое исследование новгородской земли. Л., 1984.
С. 187-202
Булгаков. О датировке. - Булгаков М.Б. О датировке отдельных рукописей ЦГАДА // Сов.
архивы. 1972. № 4. С 97-100
ВВ - Византийский временник
Вздорнов. Искусство. - Вздорнов ГЛ. Искусство книги в Древней Руси: Рукописная книга
Северо-Восточной Руси XII - начала XV вв. М., 1980
Вздорнов. Миниатюра. - Вздорнов Г.И. Миниатюра из евангелия попа Домки и черты
восточнохристианского искусства в новгородской живописи XI-XII вв. //Древнерусское
искусство: Художественная культура Новгорода. М., 1968. С. 201-202
Воскресенский. I. -Воскресенский ГА. Евангелие от Марка по основным спискам четырех
редакций рукописного славянского евангельского текста с разночтениями из ста восьми
рукописей Евангелия XI-XVI вв. Сергиев Посад, 1894
Воскресенский. II. - Воскресенский ГА. Характеристические черты четырех редакций
евангельского перевода Евангелия от Марка по ста двенадцати рукописям Евангелия
XI-XVI вв. М., 1896
Востоков. Описание. - Востоков А.Х. Описание рукописей Румянцевского музеума, М.,
1842
Востоков. Филологические наблюдения, - Филологические наблюдения А.Х. Востокова.
СПб., 1865
ГВНП - Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.; Л., 1949
ГИМ - Государственный исторический музей
Голубинский. История канонизации. - Голубинский EJE]. История канонизации святых в
русской церкви. М., 1903
Голубинский. Преподобный Сергий. - Голубинский Е.[Е]. Преподобный Сергий Радонежский
и созданная им Троицкая лавра. М., 1909
Горский. Историческое описание. - Горский А.В. Историческое описание Свято-Тромцкия
Сергиевы лавры. М., 1842
Горский, Невоструев. Описание. - [Горский А.В., Невоструев КМ.] Описание славянских
рукописей Московской Синодальной типографии. М., 1855-1869. 1917. Отд. 1-3,
Гранстрем. Описание. - Гранстрем Е.Э. Описание русских и славянских пергаменных
рукописей [ГПБ]: Рукописи русские, болгарские, молдовлахийские, сербские. Л„ 1953
Грушевсъкий. Хронольопя. - Грушевсъкий И. Хронольопя подай Галицько-Волинсько! Уто-
пией // Зап. Наукового Товариства (м. Т.Г. Шевченка. Льввв» 1901. Т. 41
Грушевсъкий. tcropia. - Грушевсъкий М. Icropig Укра1ни-Русн. Лыяв, 1905. Т. 3.
Долгов. Заметка. - Долгов С.О. (Заметка о Евсевиевом евангелии] // Археологические
известия и заметки, издаваемые московским археологическим обществом. М, 1893. Т. I.
№ 11. [Разд.]. Ш. G 421-424
Древнерусские письменные источники, - Древнерусские письменные источники X—XIII вв. М.,
1991.
Еселевич. Из палеографических наблюдений. - Еселевич И.Э. Из палеоцгафических наблю-
дений над записями и приписками на древнерусских пергаменных рукописях // Учен, зап.
Горьк. гос. университета. 1964. Вып. 68. С 231-251
283
ЖМНП - Журнал министерства народного просвещения
Жуковская. Типология. - Жуковская Л.П. Типология рукописей древнерусского полного
апракоса XI-XIV вв. в связи с лингвистическим изучением их // Памятники древнерусской
письменности: Язык и текстология. М., 1968
Зап. ОР [ГБЛ] - Записки Отдела рукописей [Государственной библиотеки СССР им.
В.И. Ленина]
Зимин. Приписка. - Зимин А.[А] Приписка к Псковскому Апостолу 1307 года и "Слово о
полку Игореве" // Русская литература. 1966. № 2. С. 60-74
Зимин. Формирование. - Зимин А.А. Формирование боярской аристократии в России во
второй половине XV - первой трети XVI в. М., 1988
ИЗ - Исторические записки
Изв. ОРЯС — Известия по Отделению русского языка и словесности С.-Петербург-
ской АН
История княжества Псковского. - Евгений (Болховитинов), митроп. История княжества
Псковского. Киев, 1831. Ч. 3
Ищенко. Устав. - Ищенко Д.С. Старейший русский список Студийского устава (Палео-
графическое описание) // Исследования источников по истории русского языка и пись-
менности. М., 1966. С. 140-161
Калайдович. Иоанн. - Калайдович К.Ф. Иоанн, ексарх Болгарский: Исследование, объяс-
няющее историю славянского языка и литературы IX и X столетий. М., 1824.
Калугин. I. - Калугин В.В. Ошибался ли дьяк Козьма Попович (числа 800 и 900 в русской
письменности XIV века) // Русская речь. 1990. №2. С 109-113
Калугин. II. - Калугин В.В. Андрей Микулинский и Козьма Попович - псковские писцы
XIV в. // Книжные центры Древней Руси XI-XVI вв. СПб., 1991. С. 46-61
Калугин. III. - Калугин В.В. Отношение к книге в древней Руси (По материалам псковских
записей XIV в) // Зап. ОР. М.< 1995. Вып. 50. С. 104-122.
Каринский. Язык Пскова. - Каринский Н.М. Паремейник 1271 г. как источник для истории
псковского письма и языка // Сб. ОРЯС. Л., 1928. Т. 101. С. 233-237
Каринский. Псковский Шестоднев. - Каринский Н.М. Исследование языка псковского
Шестоднева 1374 г. //ЖМНП. Новая серия. 1916, февраль. Т. LXI. С. 199-257
Карский. Палеография. - Карский Е.Ф. Славянская кирилловская палеография. М.,
1979
Каталог ЦГАДА. - Каталог славяно-русских рукописных книг XI-XIV вв., хранящихся в
ЦГАДА СССР. М., 1988. Ч. 1, 2
Кучкин. Роль Москвы. - Кучкин В.А. Роль Москвы в политическом развитии Северо-
Восточной Руси конца ХШ в. // Новое в прошлом нашей страны: Памяти академика
М.Н. Тихомирова. М., 1967. С. 54-64
Кучкин. "Данная" черницы Марины. - Кучкин ВЛ. "Данная" черницы Марины // ИЗ. 1982.
Т. 108. С. 294-316
Лабутина. Историческая топография, -Лабутина И.К. Историческая топография Пскова в
XIV-XV вв. М., 1985
Левочкин. Псковский апостол. -Левочкин И.В. Псковский апостол 1307 г. и его писец Домид
// Альманах библиофила. Вып. 21. М„ 1987. С 106-116.
Н4Л - Новгородская четвертая летопись
Н5Л - Новгородская пятая летопись
НПЛ - Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.; Л., 1950
НГБ из раскопок 1952 г. - Арциховский А.В. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок
1952 г.). М., 1954
НГБ из раскопок 1953-1954 гг. - Арциховский А.В., Борковский В.И. Новгородские грамоты
на бересте (из раскопок 1953-1954 гг.). М., 1958
НГБ из раскопок 1955 г. - Арциховский А.В., Борковский В.И. Новгородские грамоты на
бересте (из раскопок 1955 г.). М„ 1958
НГБ из раскопок 1977-1983 гг. - Янин ВЛ., Зализняк А.А. Новгородские грамоты на
бересте (из раскопок 1977-1983 гг.). Комментарии и словоуказатель к берестяным
грамотам (из раскопок 1951—1983 гг.). М., 1986
Описание. 1. - Описание Иоанно-Предтечиева Псковского монастыря. [Дерпт], 1821
Описание. II.- Панов А. Описание псковского Иоанно-Предгеченского женского монастыря.
СПб., 1874
284
Описание РО БАН. - Описание Рукописного отдела Библиотеки Академии наук / Сост.
В.И. Срезневский, Ф.И. Покровский. СПб., 1910. Т. I.; Пг., 1915. Т. 2
Отчет ИПБ. - Отчет императорской Публичной библиотеки за 1905 год. СПб., 1912
Отчет МП и РМ. - Отчет московского Публичного и Румянцевского музеев за 1866 год. М.,
1868
Охотникова. Повесть о Довмонте- - Охотникова 8.И. Повесть о Довмонте. Л., 1985
Патерик. - Патерик Киевского Печерского монастыря // Памятники славяно-русской пись-
менности, изд. Имп. Археографическою комиссиею. СПб., 1911
Пашуто. Очерки. - Пашуто В.Т, Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М.,
1950
ПВЛ - Повесть временных лет. Ч. Г. Текст и перевод. М.; Л., 1950
Пергаменные рукописи БАН. - Пергаменные рукописи Библиотеки Академии наук СССР:
Описание русских и славянских рукописей XI-XVI вв. / Сост. Н.Ю. Бубнов, О.П. Ли-
хачева, В.Ф. Покровская. Л., 1976
Покровский. Древнее наследие. - Покровский А А. Древнее псковско-новгородское письмен-
ное наследие. М.. 1916
ПЛ - Псковские летописи. М.; Л„ 1941. Вып. 1; М.; Л., 1955. Вып. 2
П1Л - Псковская первая летопись
П2Л - Псковская вторая летопись
ПЗЛ - Псковская третья летопись
ПМЗ - Псковский историко-художественный и архитектурный музей-заповедник Поганкины
палаты. Древлехранилище
Попова. Новгородская рукопись. - Попова О.С. Новгородская рукопись 1270 г. (миниатюры
и орнамент) // Зап. ОР [ГБЛ]. М., 1962. Вып. 25. С. 184-219
ПСРЛ - Полное собрание русских летописей. Т. 1: Лаврентьевская летопись. Вып. 1:
Повесть временных лет. Л., 1926: Вып. 2: Суздальская летопись по Лаврентьевскому
списку. Л., 1927; Т. 2: Ипатьевская летопись. СПб., 1948 (1-е изд.); То же. СПб., 1908
(2-е изд.); Т. 3: Новгородские летописи. СПб., 1841; Т. 4, ч. I: Новгородская четвертая
летопись. Вып. 1. Пг., 1915; То же. Вып. 2. Л., 1925; То же. Ч. 2, вып. 1. Пг.» 1917; Т. 5:
Псковские и Софийские летописи. СПб., 1851; Т. 7: Летопись по Воскресенскому списку.
СПб., 1856; Т. 8: Продолжение Летописи по Воскресенскому списку. СПб., 1859; Т. 9:
Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновскою летописью. СПб., 1865
(репр. изд.: М., 1965); Т. 10: То же. СПб., 1885 (репр. изд.: М., 1965); Т. 11: То же. СПб.,
1897 (репр. изд.: М.» 1965); Т. 15: Летописный сборник, именуемый Тверскою летописью.
СПб., 1863; Т. 16: Летописный сборник, именуемый Летописью Авраамки. СПб.» 1889;
Т. 17: Западнорусские летописи. СПб., 1907; Т. 22; Русский хронограф. Ч. 1. Хронограф
редакции 1512 г.; СПб., 1911; Т. 23: Ермолинская летопись. СПб., 1910; Т. 24: Типо-
графская летопись. Пг., 1921; Т. 25: Московский летописный свод конца XV в. М.; Л.,
1949; Т. 32: Хроники: Литовская и Жмойтская п Быховца. Летописи: Баркулабовская,
Аверки к Панцырного. М., 1975; Т. 35: Летописи белорусско-литовские. Л., 1980, Т. 37:
Устюжские и вологодские летописи XVI-X VIII вв. Л., 1982
РАН - Российская академия наук
РГАДА (прежде ЦГАДА) - Российский государственный архив древних актов
РГБ (прежде ГБЛ) - Российская государственная библиотека
РИБ - Русская историческая библиотека
РНБ (прежде ГИБ) - Российская национальная библиотека
Розов. Книга. - Розов Н.Н. Книга Древней Руси XI-XIV веков. М., 1977
Рукописные книги М.П. Погодина. - Рукописные книги М.П. Погодина. Каталог. Л., 1988.
Вып. 1
Савва. Указатель. - Савва [Тихомиров}, архисп. Указатель для обозрения московской Пат-
риаршей (ныне Синодальной) библиотеки. М., 1858
Сб. ОРЯС. - Сборник Отделения русского языка и словесности. М, 1950
Свирин. Миниатюра. - Свирин А.Н. Древнерусская миниатюра. М., 1950
Свирин. Искусство. - Свирин А.Н. Искусство книги Древней Руси X1-XVII вв. М.,
1964
Святский. Астрономические явления. - Святский Д.О. Астрономические явления в русских
летописях с научно-технической точки зрения // Изв. ОРЯС. 1915. Т. 20, кн. 1-2
СДРЯ - Словарь древнерусского языка (X1-XIV вв.): В 10 т. М.» 1988-1991. Т. 1-4
Седельников. Этюды. - Седельников АД. Литературно-фольклорные этюды. Ч. 1: Псков-
285
ские писцы XIV в. и фольклор // Slavia. Casopis pro Slovanskou filologii. RoCnik VI. SeSit 1.
Praha, 1927. S. 64-98.
Сергий. Полный месяцеслов Востока. - Сергий (Спасский), архиеп. Полный месяцеслов Вос-
тока. М., 1997. Т. 1: Восточная антология; Т. 2: Святой Восток. Ч. 1; Т. 3: Святой Вос-
ток. Ч. 2
Серебрянский. Древнерусские княжеские жития. - Серебрянский Н.И. Древнерусские княжес-
кие жития: Обзор редакций и тексты. М., 1915
СИЭ - Советская историческая энциклопедия
СК - Сводный каталог славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР: XI-XIII вв.
М., 1984
Словарь - Словарь книжников и книжности Древней Руси: XI - первая половина XIV в. Л.,
1987, Вып. 1
Соболевский. Очерки. - Соболевский А.И. Очерки по истории русского языка. Киев, 1884
Соболевский. Лекции. - Соболевский А.И. Лекции по истории русского языка. Киев, 1888
Соболевский. Палеография. - Соболевский А.И. Славяно-русская палеография. СПб»,
1908
Сперанский. Тайнопись. - Сперанский М.Н. Тайнопись в юго-славянских и русских памятни-
ках письменности // Энциклопедия славянской филологии. Л.. 1929
С1Л - Софийская первая летопись
Срезневский. I. - Срезневский И.И. Древние памятники русского письма и языка. СПб.,
1863
Срезневский. П. - Древние памятники русского письма и языка (2-е изд.)» СПб., 1882
Срезневский. Ш. - Срезневский И.И. Древние памятники русского письма и языка: X-X1V вв.
Прилож. Снимки с памятников. (1-е изд.). СПб., 1866; 2-е изд.: СПб., 1898
Срезневский. IV. - Срезневский И.И. Славяно-русская палеография XI-XIV вв: Лекции,
читанные в имп. С.-Петербургском университете в 1865-1880 гг. СПб., 1885
Срезневский. V. - Срезневский И.И. Сведения о малоизвестных и неизвестных памятниках.
СПб., 1867. [Т. 1). Вып. I-IV; СПб., 1874. Т. 12 № 1
Срезневский. VI. - Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка. М., 1989. Т. 1-3. (Репр.
изд.)
СРЯ - Словарь русского языка XJ-XVII вв.
Столярова. О времени. - Столярова Л.В. О времени создания и писце Милятина Еванге-
лия // Археография и источниковедение истории России периода феодализма / Тез. докл.
науч. конф, студентов и молодых ученых. Свердловск, 1991. С. 7-11
Столярова. - Кодикология. - Столярова Л.В. Кодикология древнерусских памятников пись-
менности: Надписи XI-XIV вв. как объект кодикологического исследования. Автареф....
дне. канд. ист. наук. М., 1993
Строев. Списки. - Строев П.М. Списки иерархов и настоятелей монастырей российский
церкви. СПб., 1877
ТОДРЛ - Труды отдела древнерусской литературы
Толстой. Книга. - Толстой М.В. Книга, глаголемая описание о российских святых. М.,
1887
УГ ПСРЛ - Указатель к первым осьми томам ПСРЛ, СПб», 1907. Вып. 2: Указатель геогра-
фический
УЛ ПСРЛ - Указатель к первым осьми томам ПСРЛ. СПб., 1898. Вып. I: Указатель лиц.
Отд. 1,2
Феннел Дм. Кризис. - Феннел Дж. Кризис средневековой Руси: 1200-1304 гг. М., 1989
Филарет. Обзор. - Филарет (Гумилевский). Обзор русской духовной литературы // Учен,
зап. 2-го отд. АН. СПб., 1856 Кн. 3, отд. 2
Хмыров. Алфавитно-справочный перечень. -Хмыров МД. Алфавитно-справочный перечень
государей русских и замечательнейших особ их крови. [СПб., 1870]
ЦНБ АН УССР - Центральная научная библиотека Академии наук Украинской ССР (ныне
Центральная научная библиотека Академии наук Украины)
Черепнин. Летописец. - Черепнин Л.В. Летописец Даниила Галицкого// ИЗ. М., 1941. Т. 12
Черепнин. Палеография. - ЧерепнинЛ.В. Русская палеография М., 1956
ЧОИДР - Чтения в Обществе истории и древностей Российских
Щепкина и др. Описание. - Щепкина М.В., Протасъева Т.Н.. Костюхина Л.М.. Голышенко
В.С. Описание пергаментных рукописей Государственного исторического музея. Ч. 1: Ру-
кописи русские //АЕ за 1964 год. М., 1965. С. 135-231.
286
Экземплярский. Великие и удельные. - Экземплярский А.В. Великие и удельные князья
северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 г. СПб.. 1889. Т. 1; СПб.. 1891. Т. 2
Энгельман. Хронологические исследования. -Энгельман А. Хронологические исследования в
области русской и ливонской истории в XIII и XIV столетиях. СПб., 1858
Янин. Новгородский скрипторий. -Янин ВЛ. Новгородский скрипторий рубежа Х1-ХП вв.:
Лазарев монастырь // АЕ за 1981 год. М., 1982. С. 51—61
Янин. Посадники. -Янин ВЛ. Новгородские посадники. М.» 1962
Baumgarten. Genealogies. I. - Baumgarten N., de. Genealogies et manages occidentaux des
Rurikides Russes du XIе au ХШС sifecle. Roma, 1927
Baumgarten. Genealogies. II. - Baumgarten N., de. Genealogies des branches rdgnales des
Rurikides du XIIIе au XVIе stecIe// Orientalia Christiana. Roma, 1934. Vol. 35-1
IJSLP - International Journal of Slavic Linguistics and Poetics
Popova. Les miniatures. -Popova O.[SJ Les miniatures Russes du XIе an XVе sitcle. L„ 1975
СОДЕРЖАНИЕ
Столярова Л,В. Записи исторического содержания XI-XIV веков на древнерусских
пергаменных кодексах.................................................. 3
Котляр Н.Ф. Галицко-Волынская летопись (источники, структура, жанровые и
идейные особенности)................................................. 80
Кучкин В.А. Княжеский помянник в составе Киево-Печерского патерика Иосифа
Тризны.............................................................. 166
Орел В.Э. Гости новгородские. Новгородские 1раффити в Софии Киевской... 234
Толочко А.П. Конституционный проект Романа Мстиславича 1203 г.: Опыт источ-
никоведческого исследования......................................... 240
Линд Дж.Х. К вопросу о посадннческой реформе Новгорода около 1300 г. и
датировке новгородских актов........................................ 263
Горский А.А. Баварский географ и этнополитическая структура восточного славян-
ства................................................................ 271
Список принятых сокращении................................................ 283
Научное издание
ДРЕВНЕЙШИЕ ГОСУДАРСТВА ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ
Материалы и исследования. 1995 год
Заведующая редакцией "Наука-культура" A М. Кучинская
Редактор А.И, Торопцева. Художественный редактор Г.М. Коровина
Технический редактор ТА. Резникова
Корректоры ЮЛ Косорыгин, А.В. Морозова
Набор и верстка выполнены в издательстве на компьютерной технике
ЛР № 020297 от 23.06.1997
Подписано к печати 22.12.97. Формат 60 х 90
Гарнитура Таймс. Печать офсетная. Усл.печл. 18,0. Усл.кр.-отт. 18,3
Уч>-изд.л. 26,5. Тираж 1500 экз. Тип. зак. 3511
Издательство "Наука". 117864 ГСП-7, Москва В-485, Профсоюзная ул., 90
Санкт-Петербургская типография "Наука", 199034, Санкт-Петербург В-34,9-я линия. 12
Список опечаток и исправлении
Стр- Строка Напечатано Следует читать
5 15 сн. неопределены неопределенны
5 бен. книга древней книга Древней
6 Табл 1, Шествднев Шестоднев
6 2коЛ.» 15 сн. 12 сн. РНБ. Q. п. 1.4 РНБ. О. п. 1.4
12 2 св. Записи № 1-3 Записи №2-4
14 24 св. митрополита Корнилия митрополитом Корнилием
14 13 сн. б(огороди)це Б(огороди)це
14 бен. б(о)жии недостойный б(о)жии, недостойный
19 9-11 сн. Дъмъка написахъ на Милятином евангелии: Дъмъка, написахъ на Мстиславовом еванге-
25 Табл. 11, "...отец наших Авраамов, Исаков... и Семене их правьдьнаго съподобивъш Святую Софию лии: “...отец нашихь Ав- раамовъ, Исаковлъ... и Семене ихь правьдьнааго сьподобивыи святую Софию
32 2 кол., 5сн. 8сн. •3WA- вместо -ЗАД- • вместо >saa .
37 10 св. (в монашестве Феодоры) (в схиме Феодоры)
37 14 св. происхождения происхождение
46 бов. число 3 ЧИСЛОВ
50 9 св. В формуляре В формуле
54 18 св. Алексеем Алексием
58 16 сн. мала мала
60 1 сн. обозначаются подчерки- обозначаются курсивом
61 Табл.18, ванием волнистой линией РНБ. Q. а 1. IV РНБ. 0. п. 1.4
61 1 кол., 14сн. Табл.18, *1286 (?) г., [не позднее *1287 (?) г., [января 1-
4 кол., февраля 28] февраля 28]
61 14-15 св. Табл.18, ♦1286 *1287
14,15, 32,46, 63-79, 235- 239 65 5 кол., 17 св. passim Выделение букв
11 сн. “«А д, ы, «ь,у, со вызвано тех- ническими причинами и смысловой нагрузки не несет “Иа
Древнейшие государства Восточной Европы. 1995 год.