Автор: Горский А.А. Коновалова И.Г.
Теги: всеобщая история история средних веков история россии русская культура средневековая русь
ISBN: 978-5-91674-134-6
Год: 2011
Текст
Средневековая
РУСЬ
9
Я
ИЗДАТЕЛЬСТВО«ИНДРИК»
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ наук
ИНСТИТУТ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ
СРЕДНЕВЕКОВАЯ РУСЬ
9
XZ ИЗДАТЕЛЬСТВО
«ИНДРИК»
Москва 2011
УДК 94 «04/14»
С 75
Редакционная коллегия:
д.и.н. А. А. Горский (отв. редактор)
д.и.н. И. Г. Коновалова (зам. отв. редактора)
чл.-корр. РАН С. М. Каштанов
д.и.н. В. А. Кучкин
д.и.н. А. В. Назаренко
д.и.н. Л. В. Столярова
к.и.н. А. С. Усачев (отв. секретарь)
чл.-корр. РАН Б. Н. Флоря
чл.-корр. РАН Я. Н. Щапов
Средневековая Русь: Вып. 9 / Отв. редактор А. А. Горский. — М.:
Индрик, 2011. — 216 с.
ISBN 978-5-91674-134-6
сканирование
те
сборка, дизайн
© Коллектив авторов, 2011
© Издательство «Индрик», 2011
ПРЕДИСЛОВИЕ
Сборник «Средневековая Русь. Вып. 9» включает в себя ста-
тьи по широкому спектру вопросов русской истории и культуры
XI-XV вв. Среди них проблемы истории общественной элиты — ге-
неалогия ее представителей, почитание правителей, а также воору-
женные силы, международные отношения в XII в., история Церкви
в Новгороде в XII—XIII вв., история тверского владычного летопи-
сания конца XIII—XIV в., текстология памятников канонического
права.
СТАТЬИ
М. В. Печников
Новгородцы и кафедра Св. Софии
в середине XII — XIII в.
При изучении средневековой истории Новгорода Великого основное
внимание всегда уделялось взаимоотношениям новгородцев с князьями1,
что вполне естественно, поскольку это в наибольшей степени занимало
и составителей летописей — основных источников, находящихся в рас-
поряжении историков Древней Руси. В настоящее время можно считать
установленным, что местная традиция летописания представлена пре-
жде всего текстом новгородской владычной летописи, сохранившимся
в составе Новгородской первой летописи старшего и младшего изводов
(как показано А. А. Гиппиусом, оба извода независимо восходят к этому
общему для них протографу2). А. А. Гиппиус и Т. В. Гимон убедительно
доказали, что ведение новгородской владычной летописи происходило
путем пополнения записей из года в год в официальном экземпляре, т. е.
перед нами достаточно хорошо сохранившийся текст источника, почти
современного описываемым событиям3.
Несмотря на то, что новгородское летописание содержит немало
сведений о религиозной жизни средневекового Новгорода, многие свя-
занные с этой проблематикой сюжеты остаются малоисследованными.
Это касается и церковной политики новгородских городских собраний,
называемых обычно вечем4, в том числе и так называемых выборов на-
1 См., например: Соловьев С. М. Об отношениях Новгорода к Великим князьям.
М., 1846; Сергеевич В. И. Вече и князь: Русское государственное устройство и управ-
ление во времена князей Рюриковичей. М., 1867; Дьяконов М. А. Очерки обществен-
ного и государственного строя Древней Руси. СПб., 1908; Греков Б. А. Киевская Русь.
М., 1953; Очерки истории СССР: Период феодализма, IX—XV вв. М., 1953. Ч. 1.
2 Гиппиус А. А. К истории сложения текста Новгородской Первой летописи: Спор-
ные вопросы текстологии НПЛ // НИС. СПб., 1997. Вып. 6 (16). С. 12—19.
з Гиппиус А. А. К характеристике новгородского владычного летописания XII—
XIV вв. // Великий Новгород в истории средневековой Европы: К 70-летию
В. Л. Янина. М., 1999. С. 345—364; Гимон Т. В. Ведение погодных записей в
средневековой анналистике (Сравнительно-историческое исследование):
Автореф. дис.... канд. ист. наук. М., 2001.
4 Не вдаваясь в рассмотрение дискуссионного вопроса о древнерусском вече, от-
мечу, что наиболее обоснованной представляется трактовка данного понятия
П. В. Лукиным: «под вечем летописцы подразумевали политическое собрание го-
рожан разного социального статуса (т. е. не только княжеско-дружинной элиты)
и в разных обстоятельствах (преимущественно экстремальных)» (Лукин П. В.
О так называемой многозначности понятия «вече» в русских летописях: До-
8
М. В. Печников
реченного владыки в Новгороде, анализу сообщений о которых и по-
священа эта статья. Хронологически она ограничена периодом с 1156 г.,
когда, как считается, новгородцы избрали себе первого епископа, до
1300 г. (условным рубежом служит поставление в этом году архиепи-
скопа Феоктиста митрополитом Максимом и собором епископов в Нов-
городе, что знаменует безусловное приятие сложившейся там практики
наречения владык).
Выборность новгородских епископов и архиепископов на вече стала
общим местом историографии и традиционно рассматривается в истори-
ческой науке как характерная черта новгородского политического строя
со 2-й пол. XII в. В недавно вышедшей монографии шведского историка
Ю. Гранберга, посвященной древнерусскому вечу, было предложено иное
видение проблемы; исследователь, привлекая прямые упоминания веча в
Новгородской первой летописи (далее — НПЛ) за 1193—1471 гг. и приме-
няя методику терминологического анализа, пришел к выводу о неучастии
новгородского веча в избрании кандидатов во владычество, поскольку
оно, «как правило, не упоминается в связи с выдвижением кандидатов...
Контексты употребления слова “вече” в описаниях следующей стадии це-
ремонии указывают на то, что под ним подразумевалось пассивное ско-
пление людей вне стен собора, собравшихся, чтобы присутствовать на “бо-
жественном поставлении” их нового архиепископа, а затем сопроводить
избранника к его новой резиденции... Факультативность использования
слова “вече” в разных редакциях статей, повествующих об избрании ар-
хиепископа, подкрепляет предположение, что оно не имело особого зна-
чения для повествования в целом, поскольку вече не играло активной
роли в выборах новгородских архиепископов»5. Умаление роли горожан
монгольское время // Неисчерпаемость источника: К 70-летию В. А. Кучкина.
М., 2005. С. 40). Не относящиеся к боярско-дружинной элите слои древнерусско-
го общества, участвовавшие в социально-политической жизни, «часто фигури-
руют в источниках под именем “людей” (а иногда и “мужей”) или под названием,
означающим население какого-либо города (“кияне”, “муромцы”, “володимер-
цы”, “черниговцы” и т. д.)... Это прежде всего полноправные свободные горожане,
и, как свидетельствуют некоторые косвенные данные, имевшие определенное
имущество, “имение”» (Он же. Вече, «племенные» собрания и «люди градские» в
начальном русском летописании // Средневековая Русь. М., 2004. Вып. 4. С. 129).
5 Гранберг Ю. Вече в древнерусских письменных источниках: Функции и тер-
минология // ДГ. 2004 г.: Политические институты Древней Руси. М., 2006.
С. 87. Такая абсолютизация значения прямого употребления летописцем сло-
ва «вече» представляется сомнительной с методической точки зрения, на что
уже указывалось в литературе (см.: Лукин П. В. Терминологический анализ:
плюсы и минусы (по поводу монографии Юнаса Гранберга о древнерусском
вече) // Средневековая Русь. М., 2009. Вып. 8. С. 217—241).
Новгородцы и кафедра Св. Софии в середине XII — XIII в.
9
проводится и в другой недавно вышедшей монографии, принадлежащей
Т. Л. Вилкул. Украинская исследовательница, в соответствии с разделяе-
мой ею теорией «деконструкции» нарративных источников, пишет о том,
что летописцем «новгородцы упоминались с целью затемнить реальное
значение князей в выборе епископа; именем горожан манипулировали
точно так же, как в сообщениях об изгнании-призвании князей»6.
А. Е. Мусин отметил со ссылкой на В. В. Болотова, что согласно вос-
точнохристианскому каноническому праву, замещение вакантной епи-
скопской кафедры должно состоять из нескольких этапов: избрание (на-
речение) — electio, искус — aprobatio, поставление (хиротония) — ordinatio,
восприятие ставленника церковной общиной — receptio7. Общественно-
политическая реальность, однако, всегда вносила в этот установленный
церковными правилами порядок определенные коррективы. Исследова-
тель полагает, что «за митрополитом [Киевским. — М. 77.] в XI—XIII вв.
сохранялось право aprobatio и ordinatio епископов, что обеспечивало
не только контроль за их electio, но и иногда само это право. За церков-
ной общиной сохранялось до определенного времени право reception».
Определение кандидатур на епископство княжеской властью А. Е. Мусин
склонен рассматривать как «каноническую узурпацию»8.
Древние канонические памятники III—IV вв. (в том числе особое по-
слание I Вселенского собора 325 г.) предусматривали участие всех членов
церковной общины (как клириков, так и мирян) в выборе епископа. Однако
13-е пр. Лаодикийского собора (ок. 343 г.) запретило «сборищу народа» из-
бирать священнослужителей; данная тенденция была продолжена импе-
раторским законодательством — в 123 и 137 новеллах Юстиниана Велико-
го право избрания епископа предоставляется только клирикам и знатным
гражданам (primates)9 *. Эти канонические установления были известны
6 Вилкул Т. Л. Люди и князь в древнерусских летописях сер. XI—XIII вв. М., 2009.
С. 320. (Первый вариант исследования опубликован в 2007 г., см.: Она же, «Лю-
дье» и князь в конструкциях летописцев XI—XIII вв. Киев, 2007; критический от-
зыв см.: Лукин П. В. Деконструкция деконструкции: О книге Т. Л. Вилкул по исто-
рии древнерусского веча // Scrinium. СПб., 2008. Т. 4. С. 403—434).
7 Мусин А. Е, Древнерусское общество, епископат и каноническое право в XII—
XIV вв. // Miscellanea Slavica: Сборник статей к 70-летию Б. А. Успенского. М., 2008.
С. 351; ср.: Болотов В. В. Лекции по истории древней Церкви. М., 1994. Т. 3. С. 176—177
(на указанных страницах, однако, говорится в основном об избрании епископов).
8 Мусин А. Е. Древнерусское общество... С. 352.
9 См.: Ткаченко А. А, Епископ // ПЭ. М., 2008. Т. 18. С. 515—516; Желтов М. С„
диакон. Чин рукоположения во Е[пископа] // Там же. С. 519. Ср.: Соколов И. И.
Избрание архиереев в Византии IX—XV вв.: Историко-правовой очерк.
Пг., 1917. Вып. 22. С. 193-252.
10
М. В. Печников
в Древней Руси10. А. Е. Мусин полагает, что «сложившаяся в Новгороде
практика» избрания владык «практически тождественна» указанным но-
веллам: «здесь не только указывается на известное из летописных свиде-
тельств вполне каноническое существование трех кандидатов в епископы,
которое обычно летописцем подается как существование партийных раз-
ногласий в Новгороде, но и само избрание рассматривается как дело лишь
городской аристократии и духовенства. Это может быть воспринято как
еще одно свидетельство узкосоциального состава веча, предполагавшего
участие в electio архиерея, прежде всего, боярской верхушки Новгорода»11.
Между тем ставшее традиционным в историографии утверждение об
избираемости с определенного времени новгородских владык на вече нуж-
дается в корректировке, поскольку, согласно данным новгородского лето-
писания, нареченный владыка уже с сер. XII в. (как будет показано ниже)
определялся (за редкими исключениями, когда летопись об этом не сооб-
щает) путем жребия из нескольких кандидатур в соборе Св. Софии, а затем
проходил процедуру хиротонии (рукоположения в сан) у митрополита Ки-
евского и всея Руси, который был вправе и не рукоположить присланного
к нему кандидата (впрочем, ни одного такого случая неизвестно, и этот
вопрос нуждается в дальнейшем исследовании)12. В этом смысле вече, ко-
ю В восходящей к Прохирону (тит. XXVIII. Гл. 1) статье Ефремовской кормчей
XII в. «О поставлении епископ и мних» говорится: «Клирици и первии града
предлежащемь святыим евангелием, пред треми лици причет да творять епи-
скопом, клеившемся, яко не дарования ради или иноя некоторый ради вины
избраша я, нъ ведуще, яко суще съборныа церкве и правильнаго житиа и в
тридесяти лет, яко ни подружиа ни детии имеша, [аще ли имеша] подружия,
едино от девьства ведеша, а не вдовица, ни съчетавшиася с мужем, нъ и кано-
ном и закону не отреченую» (Бенешевич В. Н. Древнеславянская Кормчая XIV
титулов без толкований. София, 1987. Т. 2. С. 55—56).
п Мусин А. Е. Древнерусское общество... С. 357.
12 Вопрос о жребии при выборе новгородского владыки затрагивался в немногих
работах, в некоторых из них говорится об исключительности, обязательности
этой процедуры, возникшей по необходимости, из-за невозможности достичь
на вече единодушия (см., например: Никитский А. И. Очерк внутренней истории
Церкви в Великом Новгороде. СПб., 1879. С. 55—57; Голубинский Е. Е. История Рус-
ской Церкви. 1-я пол. М., 1901. С. 554-557; Мартышин О. В. Вольный Новгород:
Общественно-политический строй и право феодальной республики. М., 1992.
С. 214; Michael С. Paul. Episcopal Election in Novgorod, Russia, 1156-1478 // Church
History: Studies in Christianity and Culture. 2003. Vol. 72. № 2. P. 251-275). Другие
исследователи, напротив, указывали, что избрание жребием было правилом, а
не исключением (См.: Костомаров Н. И. Исторические монографии и исследо-
вания. Кн. 3. Т. VII, VIII: Севернорусские народоправства во времена удельно-
вечевого уклада (История Новгорода, Пскова и Вятки). СПб., 1904. С. 378—3794
Успенский Б. А. Царь и Патриарх. Харизма власти в России (Византийская мо-
Новгородцы и кафедра Св. Софии в середине XII — XIII в.
11
нечно, владыку в Новгороде не избирало. Однако можно ли сказать то же
самое об определении кандидатов в нареченные владыки?
Рассмотрим имеющиеся сведения об избрании архиереев в Новго-
роде за полтора столетия — с сер. XII до кон. XIII в.
Согласно новгородской владычной летописи, в 1156 г. в Новгороде
стало известно о кончине архиепископа Нифонта 21 апреля в Киеве, куда
он направился «противу митрополита» («противу» в данном случае, оче-
видно, означает «на встречу»13; поставленный в Константинополе осенью
1155 г. митрополит Константин I прибыл в Киев летом 1156 г.14). В Новго-
роде «събрася всь град людии, изволиша собе епископь поставити [НПЛ
младшего извода (далее — мл.): «мужа свята и». — М. П.] Богомь избрана
Аркадия; и шьдъше всь народ, пояша и из манастыря от святыя Богороди-
ця, и князь Мьстислав Гюргевиць [сын Юрия Долгорукого, приведенный
в Новгород годом раньше делегацией во главе с Нифонтом. — М. 17.], и всь
клирос святыя Софие, и вси Попове городьстии, игумени и церньци, и въве-
доша и, поручивше епископью во дворе святыя Софие, дондеже придеть
митрополит в Русь; “и тогда поидеши ставиться”»15. Поскольку Аркадий
был хиротонисан в Киеве митр. Константином I лишь 10 августа 1158 г.,
митрополия долго не желала признать новый способ избрания кандидатов
на владычество; возможно, около двух лет велись переговоры16.
дель и ее русское переосмысление). М., 1998. С. 286-303; Мацуки Ейзо Избрание
и поставление Василия Калики на новгородское владычество в 1330—1331 гг. //
Великий Новгород в истории средневековой Европы: К 70-летию В. Л. Янина.
М., 1999. С. 207—211). Нельзя согласиться с утверждением Т. Л. Вилкул, что «наи-
более подробные описания в НПЛ копируют установления “Кормчей” — назна-
чение трех кандидатур, три жребия и т. п.» (Вилкул Т. Л. Люди и князь... С. 318).
О жребии в канонах ничего не говорится. Исследовательница ссылается на ав-
торитет историков Церкви Е. Е. Голубинского (Голубинский Е. Е. История Рус-
ской Церкви. 1-я пол. М., 1901. Т. 1. С. 361) и П. П. Соколова (Соколов П. П. Рус-
ский архиерей из Византии и право его назначения до нач. XV в. Киев, 1913. С. 1,
7—8), однако они о канонической обоснованности жребия ничего не говорят.
13 Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка по пись-
менным памятникам. СПб., 1902. Т. 2. Стб. 1593.
14 Поппэ А. В. Митрополиты и князья Киевской Руси // Подскальски Г. Христи-
анство и богословская литература в Киевской Руси (988—1237). СПб., 1996.
С. 456. А. И. Никитский и В. Л. Янин разделяют точку зрения, что митропо-
личья кафедра в тот период была вакантной (Никитский А. И. Очерк... С. 31;
Янин В. Л. Актовые печати Древней Руси X-XV вв. М., 1970. Т. 1. С. 55). Оши-
бочно указание Т. Л. Вилкул, что Аркадий был выбран «в отсутствие [на
Руси. — М. 17.] митрополита» (Вилкул Т. Л. Люди и князь... С. 56).
15 НПЛ. С. 29-30, 216.
16 ПСРЛ. М., 1998. Т. 2. Стб. 498; ср.: Там же. Стб. 496. Как представляется, нема-
лую роль в принятии решения митрополитом имела церковно-политическая
12
М. В. Печников
Общегородской характер предпринятой акции совершенно оче-
виден, даже если собрание новгородцев, которые «изволиша собе епи-
скопь поставити», в данном случае не называется вечем. Следует обра-
тить внимание на такую важную деталь, как указание на Аркадия как
избранника Божия, а не народа. Как показывает ряд последующих ле-
тописных известий об избрании новгородских владык (см. ниже), ука-
зание на это является свидетельством о жеребьевке на престоле собора
Св. Софии17. Поскольку об определении кандидатур на владычество со-
бранием новгородцев в летописи, в отличие от позднейших случаев, ни-
борьба, которую Константин I вел со ставленниками Климента Смолятича,
не признаваемого в Константинополе; нескольких из них ему удалось сме-
стить, но не все епархии митрополии к 1158 г. признавали его юрисдикцию
(Поппэ А. В. Митрополиты и князья... С. 456—457). В данной ситуации Ар-
кадий был хиротонисан, видимо, в значительной степени потому, что ранее
был тесно связан с покойным Нифонтом, который активно выступал против
Климента. Это создавало, однако, прецедент местного избрания кандидата на
кафедру. При этом Аркадий не унаследовал от Нифонта титула архиеписко-
па, что указывало на большую степень его подчиненности митрополиту (см.:
Успенский Б. А. Царь и патриарх... С. 279—281).
17 Ср. рассказы старшего и младшего извода Новородской первой летописи об
одном и том же событии, где в одном случае говорится о нареченном владыке
Мартирии как «Богом избранном», в другом он так не называется, но зато при-
водится подробный рассказ о процедуре жеребьевки на престоле Св. Софии с
целью определить, «да которого дасть Бог» (НПЛ. С. 40, 231—232 (1193 г.). В
1359 г. новгородцы «...не изволиша [себе от человек избрания сътворити, нъ
изволиша] собе от Бога приятии извещение и уповати на милость Его, кого Бог
въсхощет и Святая Софея, того знаменаеть...» (НПЛ. С. 365). Данные сведения
владычного летописания не позволяют согласиться с точкой зрения О. В. Се-
вастьяновой, что выражение по отношению к архиепископу до сер. XIV в.
«Богом избранный / назнаменанный» является просто «формульным» и «не
указывает на его избрание по жребию», которое, по мнению исследовательни-
цы, становится нормой только после 1359 г. (Севастьянова О. В. Новгородская
Четвертая летопись как источник по изучению политических взглядов новго-
родского архиепископа Евфимия II // ДРВМ. 2010. № 2 (40). С. 65-66). Несо-
мненно, перед нами не отражения некоего формуляра, а краткие указания на
вполне определенную процедуру определения нареченных владык. Именно
жребий на престоле кафедрального собора был, по-видимому, причиной того,
что ни разу митрополит не отказал в поставлении присланного из Новгорода
кандидата, воспринимая, очевидно, данную процедуру как проявление Боже-
ственной воли. Вообще, первый известный на Руси по летописям случай же-
ребьевки на алтаре относится к 1115 г., когда состоялось перенесение мощей
святых Бориса и Глеба в Вышгороде. Жребием, инициаторами которого были
митрополит и епископы, был разрешен вопрос, где именно в храме положить
мощи страстотерпцев. Победил (как до сер. XIV в. было принято и в Новгоро-
де) первый вынутый жребий (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 281).
Новгородцы и кафедра Св. Софии в середине XII — XIII в.
13
чего не говорится18, здесь следует согласиться с Ю. Гранбергом, что точ-
ка зрения, согласно которой «вече стало выбирать новгородских архие-
пископов [непосредственно. — М. IL] после смерти епископа Нифонта в
1156 г., т. е. когда выборы начали проходить в Новгороде..., не находит
подтверждения в источниках»19. Остается предположить, что роль нов-
городцев в данном случае свелась лишь к приятию Божественной воли
(если, конечно, перед нами не сознательное умолчание летописца20).
Как предположил дореволюционный историк Церкви П. П. Со-
колов, первые три новгородских архиерея после Нифонта (Аркадий,
Илия и Гавриил) были указаны как кандидаты на епископство Нифон-
том согласно нормам византийских монастырских типиконов XII в.21.
Данная гипотеза представляется если не абсолютно убедительной, то
вполне правдоподобной, поскольку она не противоречит кратким све-
дениям источников22. Действительно, лишь об Аркадии определенно
18 В. Л. Янин и А. С. Хорошев, тем не менее, прямо пишут об избрании Аркадия
горожанами (Янин В. Л. Актовые печати... Т. 1. С. 55; Хорошев А. С. Церковь
в социально-политической системе Новгородской феодальной республики.
М., 1980. С. 35); более осторожен Я. Н. Щапов: «относительно Аркадия нет со-
мнения, что его кандидатура возникла в Новгороде, а не в Киеве» (Щапов Я. Н.
Государство и Церковь Древней Руси X—XIII вв. М., 1989. С. 63).
19 Гранберг Ю. Вече... С. 79.
20 т. Л. Вилкул полагает, в соответствии со своей концепцией, что появление в
летописи сообщений о всенародном избрании епископа зависело «от нарра-
тивных стратегий летописцев». Поскольку в избрании Аркадия принимал
участие князь Мстислав, изгнанный уже в 1157 г., а Аркадий отправился на
поставление в 1159 г. (на самом деле — в 1158 г.), то «в таком контексте особая
торжественность записи, акцентирование “всенародного избрания”, вероят-
но, должны были легитимизировать утверждение владыки и полное соответ-
ствие каноническим предписаниям» (Вилкул Т. Л. Люди и князь... С. 318—319).
Задержку в хиротонии Аркадия исследовательница объясняет тем, что «в
Новгороде после его избрания произошла смена князя, что было связано со
смоленской династией, Ростиславом Мстиславичем и его детьми, и архие-
пископ, как кажется, поддержал их» (Там же. С. 56—57, прим. 172). Между
тем, Юрий Долгорукий, как известно, был таким же противником Климента
Смолятича, как и духовный наставник Аркадия Нифонт, и если все сводить
к междукняжеским противоречиям, ничто не мешало Аркадию прибыть на
поставление в Киев до 15 мая 1157 г., когда княживший там Юрий скончался.
Тем более, вопреки указанию Т. Л. Вилкул, что Аркадий был выбран «в отсут-
ствие [на Руси. — М. П.] митрополита» (Там же. С. 56, прим. 172), митрополит
на Руси был уже в 1156 г. (на что, впрочем, исследовательница указывает в том
же примечании чуть ниже).
21 Соколов П. П. Русский архиерей из Византии... С. 323—325.
22 Когда Нифонт в 1156 г. отправился в Киев, «инии же мнози глаголаху, яко, по-
лупив [т. е. “ограбив”; см.: Срезневский И. И. Материалы... Т. 2. Стб. 1140—1141. —
14
М. В. Печников
известно, что он был выбран жребием, в то время как относительно
процедуры избрания двух следующих архиереев, братьев Илии и Гав-
риила (бывших, по Соколову, двумя другими кандидатами в 1156 г.),
этого сказать нельзя (см. ниже). Указанной гипотезе как будто препят-
ствует внезапность кончины Нифонта, произошедшей вне Новгорода,
однако распоряжение о возможных преемниках вполне могло быть им
сделано и раньше, во время напряженных отношений с Климентом
Смолятичем, поставление которого митрополитом новгородский епи-
скоп не признал23.
После смерти св. епископа Аркадия (ф 19.09.1163 г.) новым влады-
кой стал Илия. Указание на его избрание горожанами отсутствует в
летописи и приводится впервые только в Житии святителя Основной
редакции, составленной не ранее сер. XV в.24. Рукоположен Илия был
М. Щ Святую Софию, пошьл Цесарюграду; и много глаголаху нань, нъ собе на
грех» (НПЛ. С. 29, 216). Новгородцы, видимо, выражали недовольство тем, что
Нифонт отправился в Киев с дарами митрополиту, произведя излишние траты
из софийской казны, считавшейся общегосударственной. Тем не менее, оста-
ется фактом, что кандидатура Аркадия получила в конечном счете одобрение
новгородцев, несмотря на известную близость последнего Нифонту (см.: РИБ.
СПб., 1908. Т. 6. Изд. 2-е. Стб. 62; ср.: Смирнов С. И. Материалы для истории древ-
нерусской покаянной дисциплины //ЧОИДР. М., 1912. Кн. 3. С. 10).
23 Б. А. Успенский, ссылаясь на В. В. Болотова, отмечает «аналогичный [по жре-
бию из трех кандидатов. — М. П.] порядок избрания патриарха у сироперсид-
ских несториан и коптских монофизитов» (Успенский Б. А. Царь и патриарх...
С. 286, прим. 48; см.: Болотов В. В. Лекции... Т. 3. С. 190—194). Любопытен отме-
чаемый В. В. Болотовым порядок выборов у коптов, сложившийся к XI в. (но ко-
торый, конечно, не следует прямо переносить на новгородскую практику): «Из
всех лиц, имевших право избрания, выбиралось 100 человек, из этих 100—50,
из 50—25, из 25—10, из 10—3. Из этих трех выбирался особым способом один.
Решение выбора предоставлялось Богу. Имя каждого писалось на особом би-
летике, на четвертом писалось имя Иисуса Христа. Потом билетики скатыва-
лись и полагались на престол. Совершалась литургия, и после нее посылали
ребенка, от которого нельзя было ожидать коварства. Он выносил билетик, и
если на нем было имя какого-либо кандидата, то он признавался избранным;
если же было имя Христа, то это означало, что Христос по-прежнему остается
добрым пастырем вдовствующей церкви и никто из трех кандидатов ему не
угоден. Так это повторялось другой и третий раз, пока выбор не падал на одно
определенное лицо» (Болотов В. В. Лекции... Т. 3. С. 190—191). Разница с новго-
родской практикой видна в том, что ни разу в летописи прямо не указывается на
многоэтапностьвыборов,атакженаналичиечетвертогожребия,сименемХриста.
24 «и по преставлении же к Богу святейшего архиепископа Аркадиа, изво-
лен бысть князем и началники града того и всеми людми и всем чернори-
зоческым собором, иерейском чином возвести его на архиепископьскыи
стол в томь же Великом Новеграде» (ВМЧ. СПб., 1868. Сентябрь, дни 1—13.
Новгородцы и кафедра Св. Софии в середине XII — XIII в.
15
митр, всея Руси Иоанном IV в Киеве «при князи Русьстем Ростиславе»
28 марта 1165 г. и вернулся в Новгород 11 мая «при князи Новгородь-
стемь Святославе, а при посаднице Захарии»25.
Ипатьевская летопись (далее — Ипат.) отводит решающую роль
в избрании Илии киевскому князю: «постави Ярослав князь [оче-
видно, ошибка вместо “Ростислав”, вызванная тем, что ниже в той же
статье говорится о кончине князя Ярослава Юрьевича; св. блгв. князь
Ростислав (Михаил) Мстиславич был великим князем Киевским в
1159—1167 гг. — М. П.] епископа Илью Новугороду Великому, то бо
Илья родом бе новгородець»26. Действительно, период кон. 40-х — нач.
70-х гг. XII в. характеризуется усилением власти князя в Новгороде,
причем сын киевского князя Святослав Ростиславич «своим княже-
нием воплощал старую идею зависимости Новгорода от Киева»27. По
Б. А. Успенскому, «слово поставить может означать как “рукопола-
гать”, так и “избирать”; в летописных известиях, говорящих о постав-
лении князем епископа..., имеется в виду, конечно, второе значение...
Двойное значение глагола поставить отвечает при этом двойному
значению соответствующих греческих слов %eipoTovelv, xeipoxovla, кото-
рые также могут означать как рукоположение, (т. е. сакраментальный
акт), так и избрание»28.
Опираясь в первую очередь на сообщение Ипат., А. Е. Мусин по-
лагает, что Илия был избран не в Новгороде, а в Киеве князем Ростис-
лавом, активно вмешивавшимся в эти годы в церковные дела, и ми-
трополитом Иоанном, причем участие последнего «может рассматри-
ваться как попытка митрополичьей кафедры восстановить свои права
в отношении Новгорода... после церковных нестроений, связанных с
самочинным поставлением Климента Смолятича»29. При этом не учи-
тывается тот факт, что каноничность поставления Климента в Новго-
роде никогда не признавали, поэтому митрополит не имел надобности
восстанавливать свою власть над этой северной епархией.
Стб. 329; ср.: ПСРЛ. Т. 30. М., 1965. С. 69; см. также: Дмитриев Л. А. Житие
Иоанна Новгородского // СККДР. Вып. 2, ч. 2. Доп. Л., 1989. С. 514-517).
25 НПЛ. С. 31,219.
26 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 525.
27 Янин В. Л. Новгородские посадники. 2-е изд. М., 2003. С. 145,149-150.
28 Успенский Б. А. Царь и патриарх... С. 287—288, прим. 50 (там же см. подборку
летописных сведений о «поставлении» епископов князьями, за исключени-
ем сообщения об Илии); ср.: Флоря Б. Н. Исследования по истории Церкви:
Древнерусское и славянское средневековье. М., 2007. С. 50—53.
29 Мусин А. Е. Древнерусское общество... С. 355. Точку зрения А. Е. Мусина раз-
деляет Т. Л. Вилкул (Вилкул Т. Л. Люди и князь... С. 318, прим. 367).
16
М. В. Печников
Пытаясь объяснить избрание для указанной цели в Киеве не кого-
нибудь, а новгородца, исследователь выдвигает гипотезу, что ранее, в
1157 г., Илия бежал из Новгорода в Суздаль вместе с князем Мстисла-
вом Юрьевичем, связанным родственными узами с боярством Людина
конца, где в церкви Св. Власия служил будущий архиепископ (следует
заметить, что сведение о служении Илии в этой церкви, как и сообще-
ние об избрании его новгородцами, базируется на позднейшей агио-
графической традиции, что в данном случае А. Е. Мусина нисколько
не смущает). Стремясь подвести под свое предположение хоть какую-
нибудь источниковую базу, исследователь допускает отождествление
с Илией посла Андрея Юрьевича Боголюбского к византийскому имп.
Мануилу I Комнину Ильи30, причем датирует это посольство, некри-
тически отнесясь к летописной хронологии, 1164 г.31. Однако поездка в
Византию епископа Ростовского Леонтия II (в Лаврентьевской летопи-
си (далее — Лавр.): Леон), в связи с которой в летописях упоминается
суздальский посол Илья, состоялась, наиболее вероятно, в 1167 г. Со-
гласно Лавр., в присутствии императора Мануила I Комнина и послов из
русских земель состоялся диспут о постах в Господские праздники; это
призошло «стоящю царю товары над рекою», т. е. во время его пребыва-
ния в военном лагере32. Нет серьезных оснований сомневаться в том, что
владимирский летописец имел в виду поход имп. Мануила I за Дунай
против Венгерского королевства, который он лично возглавил в 1167 г.33
Естественно поэтому послом к императору бывший к тому времени ар-
хиепископом Илия быть не мог.
Несмотря на отсутствие прямых указаний, об избрании Илии в
Новгороде косвенно свидетельствует довольно продолжительный срок
ожидания хиротонии — почти год (с учетом времени прибытия в Киев
нового митрополита — Иоанна IV, который был прислан на митропо-
зо ПСРЛ. Т. 1. М., 1997. Стб. 352 (А. Е. Мусин по неизвестной причине ссылается
только на Летописец Переяславля Суздальского, утверждая, что только там
сохранилось имя суздальского посла, см.: ПСРЛ. Т. 41. М., 1995. С. 91).
31 Мусин А. Е. Древнерусское общество... С. 352—356; см. также: Он же. 1165 год:
Архиепископ Илья-Иоанн и комплекс церковных древностей с Федоровско-
го раскопа // Новгород и Новгородская земля: История и археология. Новго-
род, 1996. Вып. 10. С. 147-155.
32 «Товаръ» — в данном случае, без сомнения, воинский стан (см.: Срезнев-
ский И. И. Материалы... СПб., 1903. Т. 3. Стб. 969).
зз Первая война с венграми при Мануиле I состоялась в 1150—1154 гг., вто-
рая — в 1163—1168 гг. О походе 1167 г. см.: Magdalino Р. The Empire of Manuel
Komnenos. Cambridge, 1993. P. 78—81; ПЭ. M., 2004. T. 8. C. 155 (благодарю
И. H. Попова за консультацию по данному вопросу).
Новгородцы и кафедра Св. Софии в середине XII — XIII в.
17
лию из Византии весной 1164 г. вместо умершего в июне 1163 г. Феодо-
ра, при имеющемся у Ростислава своем кандидате на замещение вакант-
ной кафедры — Клименте Смолятиче; скорее всего, Илия отправился
в Киев сразу после получения известия о прибытии туда митр. Иоан-
на). Следует полагать, что, как и в случае избрания в XII в. Аркадия и
Митрофана, ожидавших поставления около двух лет, происходило со-
гласование кандидатуры нареченного епископа с митрополией. Скорее
всего, Илия стал нареченным епископом сразу же после смерти своего
предшественника34, как это было в случае самого Аркадия, что косвенно
подтверждает новгородское предание об Илие-Иоанне, отразившееся в
его Житии. Указание на новгородское происхождение Илии в Ипат. при
«поставлении» его князем само по себе не может здесь служить аргу-
ментом в пользу того, что он был избран в Киеве (для князя данное про-
исхождение само по себе никак не могло служить решающим аргумен-
том при определении своего кандидата на владычество в Новгороде35).
Более вероятно, что в вышеприведенном сообщении Ипат. говорится об
утверждении киевским князем кандидатуры присланного из Новгорода
(где княжил его сын36) Илии, возможно, вопреки желанию митрополи-
та Иоанна IV, которого князь первоначально «не хоте... приятии»37. Во-
обще, судя по летописным данным, «поставление» князем епископа, как
правило, было связано с его присылкой из великокняжеской столицы, и
в данном случае для киевского летописца это было действительно так,
тем более что в его глазах Илия был именно княжеским, а не митро-
34 Согласно 25-му пр. 4-го (Халкидонского) Вселенского собора, выборы нового
епископа должны состояться не позднее, чем через три месяца после появления
вакантной кафедры (Бенешевич В. Н. Древнеславянская Кормчая XIV титулов
без толкований. СПб., 1906. Т. 1. С. 123—124). Согласно точному смыслу прави-
ла, избирательный собор должен созвать митрополит, что осенью 1163 г. было
невозможно за отсутствием последнего на Руси.
35 Как отмечает Б. Н. Флоря, «из записей в Лаврентьевской летописи, где при-
водятся систематические сведения о смене на епископских столах в Северо-
Восточной Руси в XII—XIII вв., видно, что кандидатом на епископскую кафе-
дру становился обычно духовник князя или игумен близкого ему монастыря.
Об этом же говорят и отдельные записи Ипатьевской летописи» (Флоря Б. Н.
Исследования... С. 50).
36 «Младшие князья представляли своего кандидата на утверждение главы
княжеской семьи» (Там же; см.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 453).
37 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 522. «Для 2-й половины XII в. известны попытки митро-
полита предлагать своих кандидатов на вакантные кафедры, но если они
расходились с волей князя — правителя соответствующего княжества, они
оканчивались неудачей» (Флоря Б. Н. Исследования... С. 50; см., например:
ПСРЛ. Т. 2. Стб. 629).
18
М. В. Печников
поличьим кандидатом (митрополит даже не называется в сообщении
киевского летописца о поставлении Илии, а новгородский особо от-
мечает присутствие на хиротонии князя Ростислава).
В 1186 г., после кончины архиепископа Илии (7 сентября), «новго-
родьцы же с князем Мьстиславомь [Давыдовичем. — М. П.] и с игуме-
ны и с попы (в НПЛ мл.: «и с крилосом святыя Софея». — М, П.) съду-
мавше, изволиша собе поставити брата его Ильин Гаврила; и послаша
с мольбою к митрополиту к Никифору»38. Если данный рассказ не был
сокращен, то остается предположить, что жребия на этот раз не было
(не сказано, что Гавриил был «Богом избран»). В позднейшем Житии
свт. Иоанна (Илии) Новгородского говорится, что перед смертью он
благословил Гавриила на архиепископство по просьбе новгородцев39.
По-видимому, или авторитет брата почившего архиерея был столь
велик, что выдвижение иных кандидатур не было сочтено нужным, и
новгородцы проявили единство по вопросу о будущем архиепископе,
или же, согласно гипотезе П. П. Соколова, это было исполнением за-
вещания епископа Нифонта.
В Синодальном списке НПЛ говорится, что после смерти Гавриила
24 мая 1193 г., «новгородьцы же с княземь Ярославомь и с игумены и с
софьяны и с попы съдумавше, изволиша Богомь избрана Мартурия, и по-
слаша по нь, и приведоша из Русе, и посадиша и в епископии, и послаша к
митрополиту; и приела по нь с честью. И иде с передними мужи, и прия и с
любовью князь Святослав и митрополит, и поставиша и месяця декабря в
10...»40. Более подробный рассказ об этом событии содержится в НПЛ мл.:
«Новгородци же с князем Ярославом, с игумены и с софияны и с попы и
думаша собе: инии хотяху Митрофана поставити, а друзии Мантуриа, а
и сии хотяху пакы Гричина [“пакы” в данном случае означает не “опять”,
“вновь”, а — “кроме того”, “еще”41. — М. П.]; в них пакы распря бысть не-
мала, и ркоша к себе: “да сице положим три жребиа на святей тряпезе в
святей Софеи”. И абие положиша и повелеша пети святую литургию, и по
совершении службы и послаша с веца слепца, да котораго дасть Бог, и вы-
няся Божиею благодатью жребии Мантуриев; и послаша по него, и при-
везоша и из Русе, и посадиша его в епископьле дворе; и послаша о немь к
митрополиту...»42. Здесь мы, во-первых, впервые видим дебаты на вече с
участием князя по вопросу о кандидатах на архиепископство; во-вторых,
38 НПЛ. С. 38,228.
39 ВМЧ. Сентябрь, дни 1—13. Стб. 339.
40 НПЛ. С. 40.
41 См.: Срезневский И. И. Материалы... Т. 2. Стб. 868.
42 НПЛ. С. 232.
Новгородцы и кафедра Св. Софии в середине XII — XIII в.
19
выдвигается три кандидата43, и вопрос о нареченном владыке решается
жребием, который первым снимается с престола Св. Софии после литур-
гии. Несмотря на то, что таким образом был избран, очевидно, уже Арка-
дий, летописец епископа Мартирия пытался представить данную проце-
дуру как некую новизну, спонтанно рожденную в ходе дебатов на вече44.
Комментируя приведенные статьи владычной летописи, Ю. Гран-
берг пишет: «...вече здесь не упоминается в связи с выборами, да и ар-
хиепископ назначается отнюдь не на вече. Более того, поскольку для
выполнения своей миссии слепец был послан “с веча”, то, значит, вече
находилось вовсе не в том месте, где тянули жребий... Вероятно, под сло-
вом “вече” здесь подразумеваются люди, собравшиеся, чтобы стать оче-
видцами избрания нового новгородского владыки. Подобные собрания,
по-видимому, происходили вне собора»45. Исследователь ссылается на
предположение А. А. Гиппиуса, что содержащийся в Комиссионном спи-
ске НПЛ развернутый рассказ об избрании Мартирия (где и находится
фраза о слепце, посланном с веча), был вставлен в летопись несколько
позднее, в самом кон. XII в.46. Тем не менее, оба извода НПЛ не содержат
указаний на узкий состав выборщиков — в них говорится о «новгород-
цах» вообще. Даже если вставка о слепце была сделана позже, она ничего
принципиально не меняет. Более того, она говорит, что летописец кон.
XII в. расценивал собрание 1193 г. именно как общеновгородское вече, а
не узкосословное боярское собрание, более того являющееся логическим
продолжением собрания, выдвинувшего кандидатуры и принявшего ре-
шение о жеребьевке, во исполнение которого с веча и был послан слепец.
То, что вече не собиралось и не могло собираться в самом соборе
Св. Софии, совершенно очевидно, учитывая размеры последнего и не-
однократные свидетельства летописи о сборе веча у собора. Непонят-
но также, почему Ю. Гранберг считает обязательным условием проце-
дуры выдвижения кандидатур на владычество строго в том месте, где
43 Вопрос о том, связано ли установление именно трех кандидатур с имевшим
место в то время делением Новгорода на три конца (Людин, Неревский и
Словенский), представители которых участвовали в борьбе за власть, ре-
шить в настоящее время не представляется возможным, он нуждается в
дальнейшем изучении.
44 На то, что жребий впервые был применен в 1193 г. как следствие непримиримо-
сти позиций во время дебатов на вече, нередко указывается и в научной литера-
туре, см., например: Хорошев А. С. Церковь в социально-политической системе...
С. 38; Мартышин О. В. Вольный Новгород... С. 214.
45 Гранберг Ю. Вече... С. 80.
46 См.: Гиппиус А. А. К истории сложения текста Новгородской первой летопи-
си // НИС. СПб., 1997. Вып. 6 (16). С. 24-28.
20
М. В. Печников
тянулся жребий, т. е. в сакральном пространстве самого храма, а не на
площади у собора Св. Софии. То, что новгородцы собрались у собора
во время жеребьевки, вовсе не означает, что до этого они не могли на
этом месте участвовать в обсуждении кандидатур.
Таким образом, вопреки Ю. Гранбергу, речь в летописи идет не об
одном вече, бывшем «свидетелем» избрания нареченного владыки, а
по крайней мере о трех — на первом определялись кандидатуры, со
второго был послан слепец для участия в жеребьевке, по результатам
которой нареченный владыка, приведенный из Русы, в ходе торже-
ственной церемонии возведения был введен новгородцами на владыч-
ный двор47. Источники не дают никаких оснований видеть разный со-
циальный состав этих собраний новгородцев.
То, что активизация отношений новгородцев с владычной кафе-
дрой становится особенно заметной с кон. XII в. (во время и после
выборов 1193 г.), по-видимому, не случайно. Б. Н. Флорей установ-
лено участие сотенной организации Новгорода в делах владычного
управления с 80-х гг. XIII в.; «Устав князя Всеволода Мстиславича»,
протограф которого (сохранившиеся в нем следы древнейшего текста)
обоснованно датируется Б. Н. Флорей 1170—1180-ми гг.48, регулирует
47 Это косвенно подтверждается позднейшими данными владычной летопи-
си, отражающими, видимо, процедуру, ставшую традиционной: так, в 1415 г.
«новгородци, сдумав на Ярославле дворе и став вецем у Святей Софеи, и по-
ложиша три жеребьи на престоле...»; в 1421 г. «сдумавше новгородци на веце на
Ярославли дворе, и став вецем у Святей Софеи, положиша 3 жеребьи...» (НПЛ.
С. 405, 414); в обоих случаях оглашение результата жеребьевки и возведение
на архиепископский стол связаны с одним вечевым собранием, однако в 1193 г.
это было невозможно в связи с тем, что избранный нареченным владыкой на-
ходился в другом городе, в Русе, куда была послана делегация новгородцев.
48 Флоря Б. Н. К изучению церковного устава Всеволода // Россия в средние
века и Новое время: Сб. ст. к 70-летию чл.-корр. РАН Л. В. Милова. М., 1999.
С. 83—96. Исследователь предполагает, что «Всеволод» Устава — это Всево-
лод Большое Гнездо, державший своих ставленников на новгородском столе
и с которым новгородцы стремились улаживать дела напрямую. Упоминае-
мого в Уставе «бирича» он определяет как Мирошку Несдинича, бывшего
с 1189 г. посадником, следовательно Устав составлен между 1176 и 1189 гг.
(т. е., заметим, вероятнее всего, в архиепископство Илии (1165—1186 гг.)).
Вполне вероятной Б. Н. Флоре представляется датировка памятника 1182 г.,
при посажении на новгородский стол ставленника Всеволода Яросла-
ва Владимировича (Там же. С. 92—94). А. А. Гиппиус считает возможным
возводить архетип Устава ко времени новгородского княжения Всеволода-
Гавриила (Гиппиус А. А. История и структура оригинального древнерусского
текста: XI—XIV вв.: Комплексный анализ и реконструкция: Автореф. дис....
д-ра филол. наук. М., 2006. С. 33—36).
Новгородцы и кафедра Св. Софии в середине XII — XIII в.
21
отношения княжеской власти с новгородской епископией и объедине-
ниями горожан — «Иванским сто» и сотнями в лице сотских: «А дом
святей Софии владыкам строити с сочьскыми»49. Слово «строити»
здесь, очевидно, употреблено в значении «устраивать», «управлять»,
«заботиться»50. По мнению Б. Н. Флори, «из рук князя и его админи-
страции в руки сотских и владыки переходили торговый суд и надзор
над мерилами (а следовательно и доходы от их использования), а сот-
ские кроме того приобрели право опеки над епископской кафедрой...
“Сотские” становились столь серьезной и самостоятельной политиче-
ской силой, что их окончательное освобождение от власти княжеского
тысяцкого и создание института республиканского тысяцкого должны
были последовать вскоре после проведения этих преобразований»51.
Как показал В. А. Кучкин, сотскими, в том числе в Новгороде, были,
как правило, бояре. В домонгольское время они были тесно связаны с
княжеской администрацией, но в Новгороде, как следует из примеров,
приведенных исследователем, это проявлялось не в прямом подчине-
нии, а в совещаниях князя с сотскими52. В 1195 г. новгородцы послали
к князю Всеволоду Юрьевичу «Мирошку посадника и Бориса Жирос-
лавиця, Микифора съцьскаго, просяче сына, а Ярослава негодующе». В
1196 г. «идоша из Новагорода передний мужи сътскии и пояша Ярослава
со всею правьдою и честью»; здесь сотские, несомненно, выступают как
представители Новгорода, а не княжеской децимальной организации53.
49 Древнерусские княжеские уставы XI—XV вв. / Изд. подгот. Я. Н. Щапов.
М., 1976. С. 155.
50 Срезневский И. И. Материалы... Т. 3. Стб. 554—555. Как отметил Б. Н. Флоря, «в
Уставе Святослава Ольговича 1136/1137 г. именно князь выступает как еди-
ноличный покровитель дома святой Софии и “уряжает” его материальное по-
ложение вместе с епископом Нифонтом без какого-либо участия новгородцев.
“Сильные новгородцы” упоминаются в нем лишь как возможные нарушители
установлений князя, а о сотских вообще нет речи» (Древнерусские княжеские
уставы. С. 147—148). Как представляется, подобное установление относитель-
но дома Святой Софии могло появиться лишь после того, как новгородская ка-
федра освободилась от опеки со стороны княжеской власти и епископы стали
выбираться на вече, что в первый раз имело место в 1156 г. (НПЛ. С. 29—30).
Таким образом, интересующие нас установления вряд ли были составлены в
первой половине XII в. (Подробнее см.: Флоря Б. Н. К изучению... С. 89).
51 Флоря Б. Н. К изучению... С. 91. См. также: Он же. «Сотни» и «купцы» в Нов-
городе XII—XIII вв. // Средневековая Русь. М., 2006. Вып. 6. С. 71—72.
52 См.: Кучкин В. А. Ранние свидетельства о сотнях и сотских // ДРВМ. 2006.
№ 1 (23). С. 10—23; Он же // Десятские и сотские Древней Руси // Гор-
ский А. А., Кучкин В. А., Лукин П. В. Стефанович П. С. Древняя Русь: Очерки
политического и социального строя. М., 2008. С. 407—425.
53 НПЛ. С. 42,43,236; ср.: Флоря Б. Н. К изучению... С. 94.
22
М. В. Печников
Между 1185 и 1191 гг. (по В. Л. Янину54) в Новгороде появляется пер-
вый некняжеский тысяцкий — Милонег (Миронег). Согласно т. н. Уставу
князя Всеволода Мстиславича, данному купеческой корпорации церкви
Св. Иоанна на Опоках (не ранее 2-й пол. XII в.), тысяцкий был одним из
трех старост данного храма, представляя черных и житьих людей55. При-
влекая в том числе и данный памятник, Л. А. Бассалыго вполне убеди-
тельно показал, что институт новгородских тысяцких представлял не-
боярское и некупеческое население (в сер. XIII—XIV вв. оформившееся в
категории «черных» и «житьих» людей), а также не относящееся к цер-
ковному причту, т. е. широкие массы свободных, но непривилегирован-
ных горожан. Эта представительская функция перешла тысяцкому в кон.
XII в. от 10 сотских, упоминаемых в т. н. Церковном уставе князя Всево-
лода Мстиславича и «Уставе Ярослава о мостех» (при этом у купцов, по
мнению исследователя, были свои сотни, неподотчетные тысяцкому)56.
54 Янин В. Л. Новгородские посадники. С. 155.
55 Согласно Уставу, «а Мирославу посаднику в то не вступатися, ни иным посад-
никам, в иваньское ни во что же, ни бояром новгородским» (Древнерусские
княжеские уставы. С. 161,164; ср.: НПЛ. С. 559). В 1215 г. новгородцы послали
к князю Ярославу Всеволодовичу с веча, основу которого составляли «мень-
шие», священника церкви Св. Илии Юрия (Гюргя) (НПЛ. С. 54, 254). Скорее
всего, возле этого храма собирались «меньшие» новгородцы в 1273 г. для об-
суждения выборов архиепископа (см. ниже).
56 Бассалыго Л. А. Новгородские тысяцкие. Ч. 1 // НИС. СПб., 2008. Вып. 11 (21).
С. 42—52. Иное понимание термина «купцы» у Б. Н. Флори, который полагает,
что «купцами» называлась «часть свободного непривилегированного населе-
ния Новгорода, организованная в “сотни”» (Флоря Б. Н. «Сотни» и «купцы»...
С. 72). По мнению В. Л. Янина, появление должности новгородского тысяц-
кого в кон. XII в. означало «не захват Новгородом существующей, а создание
новой системы управления, которая некоторое время существует параллель-
но с княжеской. На это обстоятельство указывает упоминание княжеского
тысяцкого еще в начале XIII в.» (Янин В. Л. Новгородские посадники. С. 158;
ср.: НПЛ. С. 59, 235, 260 (1219 г.), 64, 268 (1225 г.)). Однако, как справедливо
указал Л. А. Бассалыго, «княжеские тысяцкие принадлежали к внутреннему
княжескому управлению и входили в состав двора князя независимо от того,
княжил он в Новгороде или нет. Поэтому вряд ли наличие княжеского тысяц-
кого и после учреждения института новгородского тысяцкого позволяет гово-
рить о двух параллельных системах сотенного управления. Следовательно, и
непосредственно перед учреждением этого института, нельзя с уверенностью
утверждать, что новгородские сотские находились в подчинении княжеско-
го тысяцкого: вообще, мы не знаем, как избирались сотские, но естественно
предположить, что их избрание происходило в сотнях. В таком случае они,
скорее всего, подчинялись князю в той же мере, в какой ему подчинялся по-
садник (это подчинение было не формальным, а обусловливалось княжеским
влиянием)» (Бассалыго Л. А. Новгородские тысяцкие. Ч. 1. С. 51—52).
Новгородцы и кафедра Св. Софии в середине XII — XIII в.
23
Вполне вероятно, что все указанные перемены, связанные с из-
менением общей картины взаимоотношений князя, новгородцев и
Церкви, произошли при длительном (1189—1204 гг.) посадничестве
Мирошки Несдинича (представлявшим Людин конец Новгорода), а
также в княжение Ярослава Владимировича (1181—1184, 1187—1196,
1197—1199 гг.), посаженного в Новгороде могущественным Всеволодом
Большое Гнездо. Значимость этого княжения была отмечена недав-
но А. А. Гиппиусом57 — Ярослав княжил намного дольше своих деся-
ти предшественников (в общей сложности семь лет), в качестве внука
Мстислава Великого и дочери новгородского боярина Дмитра Завиди-
ча «обладал в Новгороде и авторитетом, и широкой поддержкой, без
которых столь продолжительное пребывание его на новгородском сто-
ле было бы просто невозможным»58. Важными для темы данного ис-
следования представляются следующие соображения исследователя:
«Поскольку реставраторские амбиции Ярослава Владимировича [свя-
занные с политической и культурной ориентацией на эпоху Мстислава
и Всеволода. — М. П.] вступали в противоречие с интересами новго-
родского боярства, он должен был искать поддержки более широких
городских кругов... Институт тысяцких, представлявший во властных
структурах Новгорода непривилегированное городское население,
“всех меньших” объективно уравновешивал институт посадничества
как форму осуществления власти “старейших”, т. е. бояр. Создание
такого противовеса было в интересах самого Ярослава Владимирови-
ча и даже могло быть княжеской инициативой»59. То, что именно при
Ярославе впервые происходит определение кандидатур на епископство
в ходе открытых дебатов на общегородском вече, перестает казаться
случайным и вполне вписывается в картину развития новгородской
общественно-политической жизни, отражая повышение статуса рядо-
вого, небоярского населения. Именно в это время, а не в 1156 г., архие-
пископия становится по-настоящему «республиканским институтом».
Вернемся к рассмотрению летописных данных об избрании канди-
датов в нареченные владыки.
В 1200 г. великий князь Владимирский Всеволод Юрьевич отозвал
с новгородского стола князя Ярослава Владимировича и «позва вла-
дыку и посадьника Мирошку и вячыпии мужи по сын». Архиепископ
57 Гиппиус А. А. Князь Ярослав Владимирович и новгородское общество кон.
XII в. // Церковь Спаса на Нередице: От Византии к Руси (К 800-летию па-
мятника). М., 2005. С. 11—25.
58 Там же. С. 14—15.
59 Гиппиус А. А. Князь Ярослав Владимирович... С. 18.
24
М. В. Печников
Мартирий по дороге во Владимир скончался на оз. Селигер. Далее в
летописи говорится о том, что по прибытии новгородской делегации
во Владимир Всеволод «вда им сын Святослав. А в Новъгород, съдумав
с посадникомь, приела, и с новъгородьци [т. е. обсудив с посадником
и новгородцами — членами делегации, т. е. с “вячьшими мужами”. —
М. П.], и въведе в епискупию Митрофана, мужа Богомь избрана; и всь
Новъгород, шьдше, с честью посадиша и, донележе будеть от митропо-
лита позвание: “и тогда поидеши на поставление”»60.
Отдельное известие об избрании и поставлении Митрофана чи-
тается в начале другой статьи, 6709 (1201) г.: «Новъгородьци Богомь
избранаго Митрофана въведоша в епископью [в НПЛ мл.: «в архие-
пископьлии двор». — М. П.] по Мартурии, и иде в Русь ставитъся к
митрополиту с новгородьскыми мужи и со всеволожими, и поставлен
бысть месяца июля в 3 день, на святого Уакинфа; и приде в Новъго-
род септября в 14, на Въздвижение честьнаго Хреста; и ради быша
новгородьци своему владыце»61. Примечательно, что о роли князя в
наречении Митрофана здесь ничего не сообщается. Именно со статьи
6798 (1201) г., по А. А. Гиппиусу, происходит смена владычного лето-
писца. Таким образом, два приведенных текста о наречении Митро-
фана написаны разными людьми.
По словам А. С. Хорошева, «поставление владыки на новго-
родскую кафедру князем — факт неслыханный со времени введе-
ния в Новгороде выборов святителя, установленных с 1156 г. Этот
акт, предпринятый Всеволодом, — свидетельство усилившейся к
тому времени просуздальской группировки внутри новгородского
боярства»62. Данное мнение о прямой присылке епископа в Новгород
из Владимира может быть оспорено. Обращает на себя внимание ука-
зание обоих летописцев на богоизбранность Митрофана, т. е. на про-
ведение жеребьевки. При этом ничто не указывает на то, что жребии
были положены на престол одного из владимирских храмов. Наибо-
лее вероятно, что здесь перед нами определение одной из кандидатур
на владычество, представляющей партию просуздальских бояр и ве-
ликого князя Всеволода (Митрофан впоследствии отправился на по-
ставление в Киев не только с новгородскими «мужами», но и со «все-
60 НПЛ. С. 44, 238.
61 Там же. С. 45, 239.
62 Хорошев А. С. Церковь в социально-политической системе... С. 41. Данное
мнение, что Митрофан был прямым ставленником Всеволода, просто при-
сланным в Новгород, разделяет и Т. Л. Вилкул {Вилкул Т. Л. Люди и князь...
С. 268, 319).
Новгородцы и кафедра Св. Софии в середине XII — XIII в.
25
воложими»). По владычной летописи известно, что и ранее князья
участвовали в процессе выбора будущего владыки, совещаясь точно
также со светскими властями, духовенством и новгородцами. Поэто-
му какой-либо принципиальной новизны и изменения сложившегося
порядка видеть в данном летописном сообщении не стоит63. Вероят-
нее всего, именно этот Митрофан был кандидатом на владычество в
1193 г. и поддерживался тогда частью новгородцев, поэтому в нем не
следует видеть креатуру Всеволода. В 1199 г. новгородец Митрофан,
очевидно, находился среди сопровождавших архиепископа Марти-
рия лиц в его поездке во Владимир, был избран там одним из кан-
дидатов на владычество и избран жребием уже в самом Новгороде (в
противном случае непонятно приятие в Новгороде прямого ставлен-
ника Всеволода антисуздальской партией; только указание Божией
воли на своего избранника могло примирить их с этим фактом).
В январе 121064 или 1212 г.65 новгородцы вместе с князем Мстис-
лавом Мстиславичем Удатным, враждебным князю Всеволоду Юрье-
вичу, изгнали архиепископа Митрофана: «на зиму, месяця генваря
в 22, на святого Климента, и злодеи испьрва не хотя добра, зависть
въложи людьм на архиепископа Митрофана с князьм Мьстиславомь,
и не даша ему правитися, и ведоша и в Торопьц; он же то прия с радо-
стию, яко Иоанн Златоустьц и Григории Акраганьскыи, тую же и сь
прия печяль, славя Бога»66.
Как правило, в литературе изгнание Митрофана объяснялось измене-
нием взаимоотношений новгородцев с великим князем Всеволодом, сто-
63 Б. А. Успенский видит противоречие в том, что Митрофан был прислан
великим князем, но избран жребием: «не знаем, как разрешить это про-
тиворечие; не исключено, что все кандидаты, участвовавшие в избрании
архиепископа, были ставленниками Всеволода» (Успенский Б. А. Царь и
патриарх... С. 294—295, прим. 62). Это, однако, никак не подтверждается
имеющимися источниками. По мнению П. В. Лукина, «кандидатура Ми-
трофана была определена совместно владимирским князем и посадником,
но известную роль в его поставлении, судя по летописи, сыграл и весь Нов-
город, т. е. все горожане» (см.: Лукин П. В. Вече: Социальный состав // Гор-
ский А. А., Кучкин В. А., Лукин П. В., Стефанович П. С. Древняя Русь: Очерки
политического и социального строя. М., 2008. С. 132).
64 См.: Бережков Н. Г Хронология русского летописания. М., 1963. С. 256; Наза-
ренко А. В. Антоний (Добрыня Ядрейкович), свт. // ПЭ. М., 2001. Т. 2. С. 600.
65 Гимон Т. В. Новгородское летописание первой четверти XIII в.: хронология
и процесс пополнения летописи // Средневековая Русь. М., 2006. Вып. 6.
С. 103,117.
66 НПЛ. С. 52, 250.
26
М. В. Печников
ронником или даже «ставленником» которого объявлялся Митрофан67.
Особое внимание на это событие было обращено И. Я. Фрояновым (дати-
рующим его в соответствии со своим пониманием хронологии новгород-
ского летописания 1211 г.), который вслед за составителем Никоновской
летописи ошибочно интерпретировал слова владычной летописи таким
образом, что новгородцы восстали не только против архиепископа, но и
против князя и посадников (хотя посадник в то время в Новгороде мог
быть только один), при этом «представителям светской власти удалось
избежать наказания, и гнев новгородцев обрушился на архиепископа»68.
Недовольство новгородцев властями И. Я. Фроянов объясняет тем, что на
них была возложена ответственность за страшный пожар, случившийся в
Новгороде накануне. Это «соответствовало языческим представлениям,
согласно которым общественные беды являлись результатом нерадиво-
сти или греховности правителей... Владыку не только свергли с кафедры,
но и изолировали, выслав за пределы новгородской территории»69.
Представление о решающей роли языческих пережитков в созна-
нии новгородцев при изгнании Митрофана представляется неверным
и не находящим никакого соответствия в тексте источника. По словам
летописца, дьявол («злодеи»), «зависть въложи» (в сердца) «людем»
и князю Мстиславу. Слово «зависть» здесь употреблено в «книжном»
значении — «ненависть, гнев»70. При этом Митрофану не дали «прави-
тися». Это слово означает в данном контексте «оправдаться»71 и свиде-
тельствует о том, что перед нами не стихийный бунт против владыки
67 Соловьев С. М. Соч. в 18 кн. Кн. 1. М., 1988. С. 584; Костомаров Н. И. Историче-
ские монографии и исследования. Кн. 3. С. 56,380; Беляев И. Д. История Новго-
рода Великого от древнейших времен до падения. М., 1866. С. 269; Хорошев А. С.
Церковь в социально-экономической системе... С. 42. А. И. Никитский видел в
изгнании Митрофана торжество «народной» над «княжеской» партией в Нов-
городе (Никитский А. И. Очерк внутренней истории церкви в Великом Новгоро-
де. СПб., 1879. С. 61).
68 Фроянов И. Я. Древняя Русы Опыт исследования истории социальной и по-
литической борьбы. М.; СПб., 1995. С. 400. ср.: «На Митрофана, епископа
Новгородцкаго, со князем Мстиславом Мстиславичем и с посадникы возста
сатана...» (ПСРЛ. Т. 10. М., 2000. С. 64).
69 Фроянов И. Я. Древняя Русь... С. 401. Точку зрения И. Я. Фроянова в целом
не оспаривает А. В. Петров, полемизирующий лишь с мнением, что новго-
родцы были недовольны и светскими властями (Петров А. В. От язычества
к святой Руси: Новгородские усобицы (К изучению древнерусского вечевого
уклада). СПб., 2003. С. 174).
70 Срезневский И. И. Материалы... Т. 2. Стб. 901.
71 Там же. Стб. 1347; ср. «оправити» — «признать правым, оправдать» (Там же.
Стб. 689-690).
Новгородцы и кафедра Св. Софии в середине XII — XIII в.
27
(когда, собственно, и могли проявиться некие «языческие представле-
ния»), а выдвижение неких официальных обвинений, и, скорее всего,
канонического характера (маловероятно, что законно поставленному
архиерею могли быть предъявлены инвективы другого рода).
После изгнания Митрофана новым архиепископом стал инок Ху-
тынского монастыря Антоний (недавно принявший постриг боярин
Добрыня Ядрейкович): «Тъгда же бяше пришьл, преже изгнания Ми-
трофаня архиепископа, Добрына Ядреиковиць из Цесаряграда и при-
везе с собою Гроб Господень, а сам пострижеся на Хутине у Святого
Спаса; и волею Божиею възлюби и князь Мьстислав и вси новгородь-
ци, и послаша в Русь ставиться»72. Здесь вновь мы видим указание на
волю Божию, т. е., очевидно, на традиционный жребий в храме Св. Со-
фии73, а также на участие в определении кандидатур на архиерейство
князя и всех правомочных новгородцев.
Летом 1217 г.74 «приде из Володимеря архиепископ Митрофан, и про-
вадиша и новгородьци к святей Богородици Благовещению»75. Изгнан-
ный владыка, к 1217 г. пребывавший во Владимире, после ухода князя
Мстислава Мстиславича Удатного с новгородского стола предпринял
попытку вернуться на свою кафедру, но был не пропущен новгородцами,
сопроводившими его до пригородного Благовещенского на Мячине мо-
настыря, кончанской обители Людина конца (не исключено, что с этим
монастырем он был связан до поставления на архиепископскую кафедру),
где, как показало развитие событий, он, скорее всего, и обосновался.
В 1218 г.76 «иде Антон архиепископ новгородьскыи на Тържьк; нов-
городьци же въведоша архиепископа Митрофана въ двор опять на стол,
а к Онтонию послаша: “поиди, кте ти любо”. Антонии же поиде в Новго-
род и святаго Спаса в Нередицях [НПЛ мл.: “к святому Спасу в Нереди-
цех”. — М. П.]. Князь и новгородьци рекоша Митрофану и Онтону: “иди-
та к митрополиту, да кого нам прислеть, то нашь владыка”; и пустиша с
нима цьрниця Васияна попа, а другого попа Бориса...». В 1219 г.77 «приде
72 НПЛ. С. 52, 250.
73 Ср., однако, мнение Б. А. Успенского: «Насколько можно понять, Антоний
был избран непосредственно вечем — в качестве единственного кандидата,
а не жребием... Поставление Антония нарушило складывавшуюся было тра-
дицию избрания архиепископа жребием» (Успенский Б. А. Царь и патриарх...
С. 295,296). Т. Л. Вилкул, напротив, утверждает, что Антоний был княжеским
ставленником (Вилкул Т. Л. Люди и князь... С. 267,268 (прим. 179), 339).
74 Бережков Н. Г. Хронология... С. 259.
75 НПЛ. С. 57-58, 259.
76 Бережков Н. Г. Хронология... С. 260.
77 Там же.
28
М. В. Печников
архиепископ Митрофан, оправивъся Богомь и святою Софиею, в Новго-
род марта в 17; а Антония митрополит у себе в чести, въда ему епископью
в Перемышли»78. Таким образом, новгородцы отказывают архиепископу
Антонию, выехавшему в Торжок, в возвращении в Новгород и вводят Ми-
трофана (видимо, из Благовещенского монастыря, где он пребывал). Все
это произошло сразу после возвращения новгородского войска во главе
с князем Всеволодом Мстиславичем (сыном киевского великого князя
Мстислава Романовича) из похода к Пертуеву, о чем в летописи говорится
выше. Практически в то же время произошла и замена посадника и ты-
сяцкого, о чем говорится в конце летописной статьи мартовского 6727 г.
(новгородцы вернули эти должности соответственно Твердиславу и Яку-
ну Намнежичу, у которых их отняли чуть ранее, до похода). Вполне веро-
ятно, что смена новгородских магистратов и владыки взаимосвязаны.
Из-за решительной позиции, занятой Антонием (он обосновался в
пригородном Нередицком монастыре, действуя по той же модели, что и
ранее Митрофан), в среде новгородцев, видимо, активизировались раз-
ногласия, поэтому вопрос был вынесен на суд митрополита (новгородцы
уполномочили сопровождать архиереев двух священников — очевидно,
полномочных членов народного собрания). В Киеве перед лицом митр.
Матфея (ок. 1210—20.08.1220 г.) Митрофан был оправдан и по решению
митрополита стал архиепископом Новгородским79; Антоний был пере-
мещен на созданную, видимо, по этому случаю кафедру в Перемышле.
Следует еще раз заметить, что Митрофан «оправивъся», очевидно, от
инкриминировавшихся ему проступков, лежащих в области церковного
права, — только от обвинений в нарушении тех или иных канонов нов-
городского владыку и мог оправдать глава Церкви (при этом следует за-
метить, что ранее тот же митрополит рукоположил Антония при живом
хиротонисанном на данную кафедру Митрофане, что каноническому
праву не соответствовало80; и в том и другом случае Матфей удовлетво-
ряет просьбы новгородцев, несмотря на то, что они являются противо-
положными по своему содержанию).
В 1223 г.81, после смерти 3 июля архиепископа Митрофана и его по-
хорон в соборе Св. Софии, «томь же дни въведоша въ двор Арсению
78 НПЛ. С. 60, 261.
79 Ср.: новгородцы якобы оставили на суд митрополита, кому занимать кафедру,
тем не менее именно Митрофана поддерживали «Бог и Святая София» {Вил-
кул Т. Л. Люди и князь... С. 319). К такому выводу можно прийти, лишь рассма-
тривая данное сообщение в отрыве от статьи 1209 г.
80 См.: Успенский Б. А. Царь и патриарх... С. 295, прим. 63.
81 Бережков Н. Г. Хронология... С. 268.
Новгородцы и кафедра Св. Софии в середине XII — XIII в.
29
цьрньця с Хутина, мужа добра и зело боящася Бога»82. «Въведоша» Ар-
сения, очевидно, все полномочные горожане, и ранее, по всей видимо-
сти, принимавшие участие в этой церемонии вместе с князем, т. е. воля
новгородцев и согласие с кандидатурой Арсения, как следует из текста,
несомненна. Но кто определил эту кандидатуру?
Учитывая то, что Арсений был введен в архиепископский двор
в самый день смерти Митрофана, мы, возможно, имеем здесь дело с
завещательным распоряжением почившего архиерея, одобренным
новгородцами еще при его жизни83. Обращает на себя внимание, что
Арсений, при всей комплиментарности характеристики, не называ-
ется в летописи избранным Богом, что предусматривало бы решение
вопроса жребием из нескольких кандидатур. При этом нельзя не отме-
тить, что назначение архиереем преемника антиканонично84. С другой
стороны, нет ничего невероятного, что похороны почившего иерарха,
определение кандидатур, процедура жеребьевки в соборе и привод из
Хутынского монастыря Арсения (если он не присутствовал при похо-
82 НПЛ. С. 61, 263. Несколько ранее «приде князь Ярослав в Новъгород и ради
быша новгородци». Ярослав Всеволодович был прислан по просьбе новго-
родцев своим братом владимирским князем Юрием Всеволодовичем вместо
бежавшего из Новгорода юного Всеволода Юрьевича; в конце той же лето-
писной статьи говорится о том, что Ярослав ушел в Переяславль и на его
место был вновь прислан Всеволод (Там же). Т. Л. Вилкул считает Арсения
ставленником князя Ярослава, подобно тому как Антоний был ставленни-
ком Мстислава (Вилкул Т. Л. Летописные «бояре» и «чернь» на вече (XII—
XIII вв.) // Средневековая Русь. М., 2004. Вып. 5. С. 62, 75; Она же. Люди и
князь... С. 267). Выше было показано, что по отношению к Антонию это не-
справедливо; что касается Арсения, то, хотя близость нареченного владыки
с этим князем в дальнейшем из летописных сообщений очевидна, это не яв-
ляется все же веским основанием, чтобы говорить о прямом влиянии Ярос-
лава на решение новгородцев ввести Арсения во владычный двор в 1223 г.
83 Весной 1226 (6734) г. с участием новгородцев был избран игумен Юрьева мо-
настыря: «Преже своего преставления Саватии [“архимандрит новгородь-
скыи”, как он называется в предыдущем предложении, где сообщается о его
кончине 16 апреля. — М. П.] съзва владыку Антония и посадника Иванка и
все новгородце, и запраша братье своей и всех новгородьць: “изберете собе
игумена”. Они же рекоша: “кого ты благословиши”. Он же рече: “въведете
Грьцина, попа святую Костянтину и Елены”. И въведоша мужа добра и зело
боящася Бога [ср. характеристику тем же летописцем Арсения под 1223 г. —
М. П.] Грьцина, и постригоша и того дни, марта в 2... и поставиша и игуменом
марта в 8...» (НПЛ. С. 65, 269—270). Следует предполагать схожий характер
действий новгородцев и в 1223 г., когда скончался Митрофан.
84 76-е апостольское пр., 23-е пр. Антиохийского собора 341 г. (См.: Успен-
ский Б. А. Царь и патриарх... С. 49—50 (прим. 36), 299 (прим. 69)).
30
М. В. Печников
ронах владыки в Новгороде) вполне могли быть осуществлены в один
день (особенно при долгом световом дне в начале июля), во всяком
случае, прямых указаний на какое-либо нарушение традиционной
процедуры мы не имеем. Третий возможный вариант — Арсений был
определен Митрофаном или новгородцами как временный местоблю-
ститель архиерейской кафедры до появления на Руси митрополита,
когда и должна была состояться процедура определения нареченно-
го владыки. К тому времени несколько лет митрополичья кафедра
была вакантна, и поставить новоизбранного владыку было бы некому.
Митрополит Матфей скончался в 1220 г., а новый митр. Кирилл I, по-
ставленный только в 1224 г. в Никее, был настолован в Киеве 6 января
1225 г. Довольно показательно, что Арсений не был послан новгород-
цами на поставление в течение более года после получения известия
о прибытии митрополита, при введении на владычный двор Арсению
не были сказаны этикетные слова о том, что ему должно ожидать воз-
можности почти «ставитися» в Киев (во всяком случае, в летописи они
не отражены, в отличие от сообщений о выборах 1156 и 1200 гг.). Во
владычной летописи, при всей симпатии к нему летописца, Арсений
ни разу не называется ни владыкой, ни архиепископом (если не счи-
тать таковым упоминание «владыцня стольника» Андрея85, но он мог
исполнять эту должность и при Антонии). В статье 1230/31 г. он назы-
вается игуменом86, что для бывшего владыки было бы невозможно.
Весной 1226 г.87, после ухода из Новгорода через несколько меся-
цев княжения Михаила Всеволодовича Черниговского, новгородцы
«послаша к Ярославу Переяславлю», одновременно «приде архиепи-
скоп Антонии ис Перемышля в Новгород и седе на своем столе, и ради
быша новгородьцы своему владыце»88. Это событие надо связывать не
столько с переменой на новгородском княжеском столе89 (вокняжение
Михаила, оказавшееся кратковременным), сколько с появлением на
85 НПЛ. С. 67, 273.
86 НПЛ. С. 70, 278.
87 Бережков Н. Г. Хронология... С. 269.
88 НПЛ. С. 64, 269.
89 Как полагает, например, Т. Л. Вилкул (Вилкул Т. Л. Люди и князь... С. 319). Иссле-
довательницу удивляет, «куда же подевался Арсений, избранный на место покой-
ного Митрофана двумя годами ранее»; она склонна считать это «любопытным
ходом» летописца, якобы тщательно пытающегося все время скрыть истинный
механизм избрания того или иного архиепископа (Там же). То, что Арсений не
был хиротонисан, т. е. не являлся полноценным архиереем, объясняет другой
удивляющий Т. Л. Вилкул факт того, что «Арсений позже даже не упомянут в
списке новгородских владык НПЛ мл. ред.» (Там же. С. 175, прим. 214).
Новгородцы и кафедра Св. Софии в середине XII — XIII в.
31
Руси митрополита, очевидно, благословившего Антония занять кафе-
дру, на которую он был рукоположен. Арсений, как временный место-
блюститель, был вынужден уступить когда-то хиротонисанному на
эту кафедру архиепископу.
В 1228 г.90 «поиде Антонии, архиепископ новгородьскыи, на Хути-
но к святому Спасу по своей воли»91. Уход Антония был, очевидно, вы-
зван не какими-либо политическими обстоятельствами92, а болезнью,
не позволявшей ему выполнять положенные его сану обязанности93.
Во владычный двор был вновь введен нерукоположенный Арсений94.
В том же году князь Ярослав Всеволодович отправился в Псков, «с
посадникомь Иванкомь и тысячьскыи Вячеслав». Псковичи заперлись
90 Бережков Н. Г. Хронология... С. 269.
91 НПЛ. С. 65, 270.
92 На этом настаивали, несмотря на неподтверждаемость сведениями источни-
ков, И. Д. Беляев (Беляев И. Д. История Новгорода Великого от древнейших
времен до падения. М., 1864. С. 327), Н. И. Костомаров (Костомаров Н. И.
Исторические монографии и исследования. Кн. HI. Т. VII, VIII: Севернорус-
ские народоправства во времена удельно-вечевого уклада (История Нов-
города, Пскова и Вятки). СПб., 1904. С. 381) и А. С. Хорошев (Хорошев А. С.
Церковь в социально-политической истории... С. 45). И. Я. Фроянов видел
главную причину в «скудости» Новгородской земли, вызвавшей «всплеск
языческих переживаний, подогретых волхвами», в казни которых исследо-
ватель обвиняет Антония, что привело к его конфликту с князем Ярославом
(Фроянов И. Я. Древняя Русь... С. 454—455).
93 в 1232 (6740) г. «преставися архепископ Антонии, октября в 8. Сии же блаже-
ныи архепископ Антонии преже изгнания седе в епископии лет 8 по Митро-
фане, а в изгнании [пребывание на кафедре в Перемышле расценивается как
изгнание. — М. П.] лет 6; по сем приде ис Перемышля в Новъгород и седе лета
2, и онеме [в НПЛ мл.: “месяца марта в 17”. — М. П.] на святого Ольксия; бысть
лет 6 в болезни той и 7 месяць и 9 днии, и тако умре, и положиша и у святей Со-
фии в притворе, при князи Ярославе Всеволожиц, при архепископе Спуридо-
не» (НПЛ. С. 72,281—282). Согласно статье «А се архиепископи», помещенной
перед Комиссионным списком НПЛ, после изгнания Арсения с владычного
двора в 1228 г. «заутра въведоша в двор опять Антониа архиепископа, и седев
2 лета, и разболеся велми, и онеме на Алексеев день, бысть в болезни той не
глаголя лет 6 и месяць 7 и 9 днии, и преставися» (НПЛ. С. 474). Таким образом,
по прямому смыслу последнего источника, болезнь Антония постигла уже по-
сле последнего возвращения на кафедру; однако очевидный анахронизм, при-
сущий этой записи (Антоний, согласно ей, должен был умереть не в 1232, а в
1234 г.), демонстрирует ее вторичность и позволяет отнести начало болезни
к 1226 г., что, видимо, и было причиной добровольного оставления им кафе-
дры. Т. Л. Вилкул полагает, что в 1228 г. «Антонию пришлось столкнуться с
Арсением, из-за чего Антоний онемел» (Вилкул Т. Л. Люди и князь... С. 319,
прим. 373; ср.: Там же. С. 320), что является не более чем домыслом.
94 НПЛ. С. 474.
32
М. В. Печников
в граде, т. к. по их сведениям князь вез оковы «хотя ковати вяцыпее
мужи». «И пришьд, створи [князь. — М. П.] вече на владычьни дворе и
рече, яко “не мыслил есмь до пльсковичь груба ничегоже; нъ везл есмь
был в коробьях дары: паволокы и овощь, а они мя обыцьствовали”; и
положи на них жалобу велику»95. Редкий (если не единственный) слу-
чай созыва веча на дворе владыки весьма показателен. Князь Ярослав
Всеволодович и нареченный владыка Арсений, которого чуть позже
новгородцы обвинят в даче взятки Ярославу для занятия владычно-
го двора, выступают, несомненно, как единомышленники96. Вероятно,
данный случай (особенно в контексте последующих событий) следует
рассматривать как свидетельство намерения новгородского князя до-
биваться в дальнейшем хиротонии Арсения. В том же году он, однако,
покинул Новгород (из летописи, впрочем, не следует, что он отказы-
вался тем самым от княжения в нем): «Ярослав поиде с княгынею из
Новагорода Переяславлю, а Новегороде остави 2 сына своя, Феодора и
Александра, с Федоромь Даниловицемь, с тиуном Якимомь»97.
Вслед за этим последовал один из самых знаменитых эпизодов в исто-
рии новгородской владычной кафедры, неоднократно приводившийся
95 Там же. С. 65—66, 271.
96 Следует обратить внимание и на фигуру тысяцкого Вячеслава Прокшинича, из
рода неревских бояр Малышевичей, тесно связанных с Хутынским монастырем,
из которого вышли и Антоний, и Арсений. См. о нем: Назаренко А. В. Варлаам
(Прокшинич Вячеслав) // ПЭ. М., 2003. Т. 6. С. 596—597. В вече на владычном
дворе почти наверняка участвовал и посадник Иванко Дмитрович, представ-
лявший Людин конец Новгорода; в 1224 г., когда владычный двор занимал Арсе-
ний, новгородцы во время конфликта с великим князем Юрием Всеволодовичем
«хотеша умрети за святую Софию о посаднице о Иванце о Дмитровице» (НПЛ.
С. 64, 268). И Вячеслав, и Иванко лишились своих должностей после изгнания
Арсения в 1228 г., один сразу, другой чуть позднее, после прихода на княжение в
Новгород Михаила Черниговского (НПЛ. С. 67, 68,273,274). Арсения Т. Л. Вил-
кул считает ставленником князя Ярослава, подобно тому как Антоний был став-
ленником Мстислава (Вилкул Т.Л. Летописные «бояре» и «чернь» на вече... С. 62,
75; Она же. Люди и князь... С. 267, 268, прим. 179). Выше было показано, что по
отношению к Антонию это несправедливо; что касается Арсения, то сам факт
обвинения в даче взятки князю свидетельствует о том, что Ярослав не был на-
прямую заинтересован, кто конкретно будет занимать владычный двор.
97 НПЛ. С. 66,272. Причина ухода Ярослава вскрывается из приводимых летопис-
цем в конце той же статьи слов новгородцев: «поеди к нам, забожницье отложи,
судье по волости не слати; на всей воле нашей и на вьсех грамотах Ярославлих
ты нашь князь; или ты собе, а мы собе» (НПЛ. С. 273). «Забожничье» — видимо,
«особый вид налога» (Срезневский И. И. Материалы... Т. 1. СПб., 1893. Стб. 896).
По всей видимости, Ярослав был недоволен ограничениями, накладываемыми
новгородской правовой традицией на действия князя.
Новгородцы и кафедра Св. Софии в середине XII — XIII в.
33
историками в качестве иллюстрации антиклерикальных настроений
древнерусских горожан. Осенью 1228 г. «наиде дъжгь велик и день и ночь,
на Госпожькин день, оли и до Никулина дни не видехом светла дни, ни сена
людьм бяше лзе добыти, ни нив делати». «Простая чадь», сотворив вече на
Ярославовом дворе, «поидоша на владыцьнь двор, рекуче: “того деля сто-
ить тепло дълго, выпровадил Антония владыку на Хутино, а сам сел, дав
мьзду князю”; и акы злодея пьхающе за ворот, выгнаша; мале ублюде Бог
от смерти: затворися в церкви святей Софии, иде на Хутино»98.
Конфликт с нареченным архиепископом произошел в отсутствие
князя (но при его малолетних сыновьях, в том числе будущем князе
Александре Невском) и в экстремальных природно-климатических
условиях (об этом говорится и ниже, после рассказа о волнениях:
«той же осени бысть вода велика в Вълхове: пойма около озера сена
[в НПЛ мл.: «у людей». — М. П.] и по Волхову»99).
По мнению Б. А. Рыбакова, И. Я. Фроянова и А. В. Петрова100, перед
нами по сути языческое отношение к представителю высшего духовен-
ства, согласно которому он был обязан обеспечивать хорошую погоду,
от которой зависел урожай. Первые двое из указанных исследователей
при этом напрямую увязывают изгнание Арсения с казнью в предыду-
щем 1227 году на Ярославовом дворище четырех человек («волхвов»)
по обвинению в колдовстве101. А. В. Петров совершенно справедливо
оспорил данный тезис как неосновательный, причем убедительно по-
казал, что «волхвы» были сожжены по вечевому приговору102.
Наиболее подробно события, связанные 1227—1230 гг. в Новгороде,
рассмотрел И. Я. Фроянов, видящий в них единую «историческую цепь со-
бытий» и иллюстрирующий ими важный для его концепции тезис, выска-
занный впервые в работах Б. А. Рыбакова, — летописцы якобы стремились
98 НПЛ. С. 66-67,272.
99 Там же. С. 67, 273.
юо См.: Рыбаков Б. А. Языческое мировоззрение русского средневековья // ВИ.
1974. № 1. С. 23—24; Он же. Культура средневекового Новгорода // Славяне
и скандинавы. М., 1986. С. 305; Он же. Язычество Древней Руси. М., 1987.
С. 686; Фроянов И. Я. О событиях 1227—1230 гг. в Новгороде // НИС.
Л., 1984. N2 2 (12). С. 97—113; Он же. Мятежный Новгород: Очерки исто-
рии государственности, социальной и политической борьбы кон. IX — нач.
XIII столетия. СПб., 1992. С. 263—280; Он же. Древняя Русь... С. 442—471;
Петров А. В. От язычества к святой Руси... С. 192—198, 204. Некоторое зна-
чение «языческой пропаганды» в изгнании Арсения признает и А. С. Хоро-
шев (Хорошев А. С. Церковь в социально-политической системе... С. 48).
Ю1 НПЛ. С. 65, 270.
102 См.: Петров А. В. От язычества к святой Руси... С. 192—195.
34
М. В. Печников
«затушевать языческую суть поведения своих современников»103, которая
проявлялась наиболее сильно в годы стихийных бедствий. Краеугольным
камнем таких воззрений служат события, связанные с изгнанием Арсения,
в которых «решающим обстоятельством для простой чади... явились не
сговор с князем и мздоимство, а дурная погода, предвещающая неурожай
и голод. Люди искали объяснение напасти и не без содействия волхвов из-
влекли его из арсенала языческих представлений, еще далеко не изжитых
в сознании народа»104. Согласно этим представлениям, «на руководителях
общества лежала обязанность не только вызывать дождь, живительный
для посевов, но и прекращать его, когда избыток влаги губил урожай»105.
Есть, однако, несколько обстоятельств, которые не позволяют со-
гласиться с указанной гипотезой.
Во-первых, в сознании новгородцев Арсений не мог быть «руководи-
телем общества», ибо в качестве таковых воспринимались князь, посадник
и тысяцкий, на которых, как хорошо видно по владычной летописи, обыч-
но и возлагали вину за что-либо, имеющее общественное значение; кроме
того, Арсений, в отличие от Антония, не был полноценным архиереем, по-
скольку не прошел хиротонии (о понимании новгородцами ее важности
свидетельствуют многократные сообщения о том, что они с радостью при-
нимают пришедшего после поставления от митрополита владыку).
Далее следует согласиться с Т. Л. Вилкул и П. В. Лукиным106, кото-
рые (независимо друг от друга) отметили, что случай изгнания Арсе-
юз фроянов И. Я. Древняя Русь... С. 443—444.
Ю4 Там же. С. 456—457.
Ю5 Там же. С. 455. Исследователь привлекает в качестве дополнительного источ-
ника Житие преп. Варлаама Хутынского (f 1193,1207, не ранее 1210/11 г.), в
котором повествуется, в частности, о чуде святого, превратившего при ар-
хиепископе Антонии на первой неделе Петрова поста холодную снежную по-
году в теплую и благоприятную для будущего урожая (Там же. С. 458). Вос-
приятие Варлаама как новгородского покровителя урожая И. Я. Фроянов
переносит и на его «друга» Антония, заменившего якобы дурно влиявшего
на погоду Арсения на владычном дворе. Между тем в 1-й, проложной редак-
ции Жития, составленной, видимо, в XIII — нач. XIV в. (не позднее 1313 г.),
рассказ об этом чуде отсутствует; 2-я же редакция была составлена лишь
между 1408 и 1438 гг. (см.: Лосева О. В. Жития русских святых в составе древ-
нерусских прологов XII — 1-й трети XV вв. М., 2009. С. 194—198, 319—324).
юб Вилкул Т. Л. Летописные «бояре» и «чернь» на вече... С. 63; Она же. Люди и
князь... С. 252 (исследовательница, впрочем, приводит параллели в основ-
ном из Лавр., игнорируя собственно новгородский материал); Лукин П. В.
О социальном составе новгородского веча XII—XIII вв. по летописным дан-
ным // ДГ. 2004 г.: Политические институты Древней Руси. М., 2006. С. 184,
прим. 94 (аргументов ученый не приводит, заявляя лишь о «надуманности»
теории о языческих мотивах восстания).
Новгородцы и кафедра Св. Софии в середине XII — XIII в.
35
ния хорошо объясним известной в древнерусской литературе теорией
«казней Божьих». Действительно, в поучениях владимирского епи-
скопа Серапиона (ум. 1274/75 г.) стихийные бедствия понимаются как
следствие Божьего гнева на людские грехи107. Эта концепция доволь-
но ярко отразилась в объемных статьях НПЛ за 6738 (1230/31), 6746
(1237/38), 6767 (1259), 6776 (1269) гг.108, написанных тем же владыч-
ным летописцем пономарем Тимофеем. Наиболее показательна статья
6759 (1251) г., где описывается стихийное бедствие, аналогичное тому,
что произошло в 1228 г.: «Того же лета наидоша дъждеве и поимаша
вси рли и обилия и сена, и мост снесе вода на Волхове великыи; и на
осень би мороз обильне, но останок избыися. Господу бо Богу попу-
щающу за грехы наша ово глад, ово рать и ины всякыя казни...»109.
Кроме того, концепции «языческого» характера восстания противо-
речит факт укрытия Арсения в Св. Софии, благодаря чему он спасся от
расправы, т. е. кафедральный храм выступал местом неприкосновен-
ным для гонителей. Будь они действительно руководимы языческим
мировоззрением, их бы это не остановило, и после вынужденного «за-
твора» в кафедральном храме Арсению не удалось бы через некоторое
время, когда схлынули страсти, выйти из него и невредимым добраться
до Хутынского монастыря.
И наконец, важное значение имеет то, что предъявленное Арсе-
нию обвинение в избрании его («поставлении» князем Ярославом)
«на мзде» имеет церковно-канонические основания110. Это заставля-
107 См.: БЛДР. СПб., 1997. Т. 5. С. 370—384; см. также введение к соборным пра-
вилам 1273 г., где говорится о казнях Божьих за неисполнение канонов (РИБ.
Т. 6. Стб. 86).
Ю8 НПЛ. С. 69-71,76-77,83, 86-87, 275-280,289, 312, 317.
Ю9 НПЛ. С. 80, 304—305. О теории «казней Божиих» в древнерусской пись-
менности см.: Милъков В. В. Осмысление истории в Древней Руси. Изд. 2-е.
СПб., 2000. С. 50—61, 92-106. Как представляется, случай восстания 1228 г.
не вполне соответствует выводу автора (практически обошедшего внимани-
ем новгородский материал), что «с мировоззренческой основой теории каз-
ней самым тесным образом связана проповедь покорности Божественной
воле, включающей терпение и необходимость строгого соблюдения запове-
дей вероучения. Угодная Богу покорность, которая вырастает из смирения
перед выпавшими напастями, создает установку на социальное и политиче-
ское непротивленчество» (Там же. С. 61).
но Согласно правилам свв. апостолов, «Иже епископ ли поп ли диакон име-
ниемь приял будеть сан сии, да извьржеться и тъ сам и святивыи его и
да отъсечен будеть отинудь от церкве и обьщения, яко же Симон вълхв
о мене, Петра» (пр. 29-е), «И аште кыи епископ пакы мирьскыих князь
помоштью преиметь церковь, да извьржеться и отлучится, и приобыпта-
36
М. В. Печников
ет предполагать или знакомство с каноническим правом рядовых нов-
городцев111, или руководящую роль в данных событиях части духовен-
ства — полноправного участника вечевых собраний112.
На следующий день во владычный двор был введен Антоний, при-
веденный из Хутынского монастыря, неспособный из-за болезни в пол-
ной мере исполнять свои обязанности, но, в отличие от Арсения, закон-
но поставленный на кафедру, что в свете произошедших событий имело
для новгородцев, очевидно, большее и решающее значение: «А заутра
въведоша опять Антония архиепископа и посадиша с нимь 2 мужа: Яку-
на Моисевиця, Микифора щитник»113. И. Я. Фроянову представляется
очевидным, что «Якун и Микифор — ставленники “простой чади”»114.
юштиися с нимь вьси» (пр. 30-е) (см.: Бенешевич В. Н. Древнеславянская
Кормчая... Т. 1. С. 67). «Не дарования ради» требует избирать епископа
и вышеуказанная статья «О поставлении епископ и мних» Ефремовской
кормчей (Бенешевич В. Н. Древнеславянская Кормчая... Т. 2. С. 55—56).
in Ср. вкладную запись в Синодальной кормчей кон. XIII в. от имени архиепи-
скопа Климента: «положены были [“гнигы сия”. — М. П.] в церкви Святыя
София на почитание священником и на послушание крестьяном и собе на
спасение души. Ачи кто възмет я ис церкви, а рек так: “се мне достоит взя-
тии мое”, попин ли, или епископ, или кънязь, или игумен, или диякон, или
причетник [или ин который мирьскыи, не буде ему наше благословение...]»
(Столярова Л. В. Свод записей писцов, художников и переплетчиков древ-
нерусских пергаменных кодексов XI-XIV вв. М., 2000. № 119. С. 141). Если
текст данной записи является оригинальным, то он косвенно свидетельству-
ет, что с положениями канонического права могли быть знакомы и миряне,
более того, она предусматривает случаи их намеренного ознакомления с
церковными правилами священниками.
112 В то же время нельзя говорить о поддержке вечников всем новгородским
духовенством. Мы знаем о событиях 1228 г. от летописца архиепископов
Спиридона и Далмата (как показал А. А. Гиппиус, им был пономарь Тимо-
фей), писавшего через несколько лет, а именно, после избрания и постав-
ления Спиридона, который в 1228 г. был диаконом Юрьева монастыря (см.
ниже), а также после очередной политической «реставрации» — возвра-
щения в 1230/31 г. в Новгород князя Ярослава, вслед за чем последовало
избрание Арсения новгородским архимандритом (и, соответственно, игу-
меном Юрьева монастыря). Тимофей (который выражал, следует полагать,
точку зрения Спиридона) одинаково сочувственно относится к обоим вы-
ходцам из Хутынского монастыря — и к Антонию, и к «кроткому и смирен-
ному» Арсению, считает ложными (внушенными дьяволом) и обвинения
во взятке и насильственном «выпроваживании» на Хутино (что, вообще
говоря, совсем не исключено, учитывая данные о времени начала тяжелого
заболевания Антония).
из НПЛ. С. 67, 273.
114 фроянов И. Я. Древняя Русь... С. 457. Другие исследователи пишут об ограни-
чении власти владыки ремесленниками, см.: Тихомиров М. Н. Крестьянские
Новгородцы и кафедра Св. Софии в середине XII — XIII в. 37
Напротив, по мнению Т. Л. Вилкул115, перед нами установление аристо-
кратического контроля над владычной кафедрой. Ни с тем, ни с другим
мнением согласиться невозможно.
Как известно, с сер. XIII в. по источникам прослеживается рез-
кое деление новгородцев на «вячших» («старейших») и «меньших»
(«чернь»). Понятно, что тенденция к этому наметилась в предше-
ствующий период (когда наряду с должностью посадника появля-
ется должность тысяцкого, представлявших внутри города разные
группы населения). Это дает основания полагать, что Якун Моисее-
вич (как упоминаемый с отчеством) представлял боярство («старей-
ших»), а Микифор Щитник (с указанием на ремесленную специаль-
ность) — членов сотен («меньших»). Поэтому официальных опекунов
было именно двое, а не, скажем, один или несколько. Именно этим,
по-видимому, следует объяснять тот факт, что «действия людей, ко-
торых летописец назвал “простой чадью”... не встретили противодей-
ствия других кругов новгородского общества [т. е. боярства. — М. П.],
и установленное над архиепископом опекунство сохранялось без из-
менений до весны следующего, 1229 г.»116. Б. Н. Флоря совершенно
справедливо отмечает, что в событиях осени 1228 г. наглядно реали-
зовывалось предоставленное «сотским» в кон. XII в. право «строить
дом Святой Софии»117. Не случайно вслед за Арсением недовольство
«простой чади» вызвал не посадник, а тысяцкий Вячеслав и его брат
Богуслав, а следовательно, в движении участвовали именно члены
сотен118: «Възмятеся весь город, и подоша с веца в оружии на тысячь-
ского Вячеслава, и розграбиша двор его и брата его Богуслава и Ан-
дреичев, владыцня стольника, и Давыдков Софиискаго, и Судими-
ров; а на Душильця, на Липьньскаго старосту, тамо послаша грабит, а
самого хотеша повесити, нъ ускоци к Ярославу; а жену его яша, реку-
че, яко “ти119на зло князя водять”; и бысть мятежь в городе велик»120.
Речь идет о разгроме целой политической партии сторонников князя
и городские восстания на Руси в XI—XIII вв. // Он же. Древняя Русь. М., 1975.
С. 220; Рыбаков Б. А. Ремесло Древней Руси. М., 1948. С. 515.
115 Вилкул Т. Л. Летописные «бояре» и «чернь» на вече... С. 62—63; Она же. Люди
и князь... С. 251—252. Убедительные аргументы против данной точки зрения
см.: Лукин П. В. О социальном составе... С. 185—189; Он же. Вече: социальный
состав. С. 143—145.
116 Флоря Б. Н. «Сотни» и «купцы»... С. 74.
117 Там же.
118 Там же. С. 74-75.
119 Усилительная частица, см.: Срезневский И. И. Материалы... Т. 3. Стб. 957—958.
120 НПЛ. С. 67,273.
38
М. В. Печников
Ярослава121, в том числе нападению подверглись светский чиновник
владычного двора — стольник и некий «софиискии» («софьянами» в
то время называли клир Св. Софии; но не исключено, что и здесь речь
идет о владычном чиновнике из мирян). В следующем году, когда вес-
ной 1229 г. в Новгород на княжение прибыл Михаил Черниговский,
лишился должности близкий Ярославу посадник Иванко Дмитровиц,
«на Ярославлих любовницех поимаша новгородци кун много и на го-
родищанох... и даша на великыи мост»122, а, как заметил Б. Н. Флоря,
по «Уставу о мостех» (60-е гг. XIII в.) именно на сотни возлагалась
обязанность строительства Великого моста через Волхов123.
Новый архиепископ был избран в 1229 (6737) г. во время непродолжи-
тельного княжения в Новгороде князя Михаила Всеволодовича. Антоний
был еще жив (он скончался в 1332 г.), но был, судя по всему, совершенно
недееспособен: «рече князь Михаил: “се у вас нету владыкы, а не лепо быти
граду сему без владыце; оже Бог казнь свою възложил на Онтония, а вы
сочите таковаго мужа в попех ли, в ыгуменех ли, в черньцих ли”. И рекоша
некотории князю: “есть чьрнець дьякон у святого Георгия, именьмь Спи-
ридон, достоин есть того”; а инии Осафа, епископа володимирьскаго ве-
лыньскаго, а друзии Грьцина: “кого дасть митрополит, то нам отець”»124.
121 Тем не менее, выступление новгородцев 1228 г. не было восстанием антикня-
жеским, как полагает Т. Л. Вилкул (Вилкул Т. Л. Летописные «бояре» и «чернь»
на вече... С. 75; Она же. Люди и князь... С. 268). Оно было в определенном смыс-
ле и прокняжеским (князя избавляли от злых советников), и проепископским
(лжеепископ заменялся истинным, канонически поставленным). Не постра-
дали посаженные Ярославом в Новгороде при малолетних княжичах Федор и
Яким, которые только зимой бежали с ними к Ярославу, после чего новгород-
цы заявили: «...а мы их не гонили, нъ братью свою есме казнили; а князю есме
зла не створили никотораго же; да оно им Бог и крест честьныи, а мы собе кня-
зя промыслим» (НПЛ. С. 67, 273). Таким образом, новгородцы не хотели дру-
гого князя, они хотели скорректировать его политику, связанную с опреде-
ленными лицами. Попытку расправиться с Арсением следует рассматривать
в этом общем ряду. В незаконном занятии им владычного двора «на мзде», и
притом при живом канонически поставленном архиепископе Антонии, виде-
ли причину Божьего гнева, приведшего к стихийным бедствиям, грозившим
голодом. Изгнание его с владычного двора стало катализатором выступления
против других сторонников княжеской политики. Причины инцидента, та-
ким образом, лежали в неразрывности религиозного и политического начал
в общественной жизни средневекового Новгорода.
122 НПЛ. С. 68, 274. Мост был разрушен в декабре 1228 г. вследствие природ-
ного катаклизма, в котором летописец видит волю Божию, недопустившую
«кръвопролития в братьи» (НПЛ. С. 67, 273).
123 Флоря Б. Н. «Сотни» и «купцы»... С. 75.
124 НПЛ. С. 68, 274-275.
Новгородцы и кафедра Св. Софии в середине XII — XIII в.
39
В этом фрагменте обращает на себя внимание выбор кандидатур -
один диакон, один епископ, сразу два кандидата представляют Юрьев
монастырь (игумен Савва Гречин и диакон Спиридон). По мнению
А. В. Поппэ, поддержанному Б. А. Успенским, Иоасаф Владимиро-
Волынский претендовал на вакантную митрополичью кафедру в
1220—1224 гг., а смещен был в 1225 г., видимо, прибывшим на Русь в
январе того года митр. Кириллом I (1224—1233 гг.)125. Я. Н. Щапов, од-
нако, справедливо указал на то, что А. В. Поппэ необоснованно ото-
ждествляет двух епископов Иоасафов (Асафов) — владимирского и
угровского126. Именно последний, согласно статье Ипат. 6731 (1223) г.,
«скочи на стол митрофоличь и за то свержен бысть стола своего и пере-
ведена бысть пискупья во Холм»127.0 владимиро-волынском епископе
Ипат. в той же статье сообщает, что «бе бо Асаф блаженыи преподоб-
ный святитель Святое горы»128, т. е. из Святогорского монастыря под
Владимиром-Волынским. Предположение о его смещении митрополи-
том не подтверждается как тем, что в современном источнике — нов-
городской владычной летописи он называется владимиро-волынским
епископом, а также тем, что при выборах в Новгороде в 1229 г. было
первоначально решено определение из трех кандидатур будущего ар-
хиепископа предоставить тому же митрополиту Кириллу I. Последнее
вообще больше соответствовало византийским обычаям, чем тради-
ционный к тому времени в Новгороде жребий на престоле Св. Софии129.
Как Иоасаф Владимиро-Волынский был связан с Новгородом и был ли
он там во время выборов — остается непонятным.
Что касается представителей Юрьева монастыря (один из них, Оли-
сей Гречин, в монашестве Савва, был кандидатом в архиепископы еще в
1193 г.), то А. А. Гиппиус показал связь этой обители с семейством бояр
Мирошкиничей, живших в Людином конце Новгорода130. Однако пози-
125 Поппэ А. В. Митрополиты и князья... С. 464—465, прим. 12; Успенский Б. А. Царь
и патриарх... С. 287,296, 371, 649.
126 Щапов Я. Н. Государство и Церковь Древней Руси... С. 53.
127 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 740.
128 Там же. Стб. 739—740.
129 См. подборку сведений и ссылок о данной практике: Успенский Б. А. Царь и
патриарх... С. 286—287, прим. 49.
130 См.: Гиппиус А. А. «Суть людие новгородци от рода варяжска»: опыт генеа-
логической реконструкции // ВЕДС. М., 2001. С. 59—65. Мирошка Нездинич
(j-1204 г.) и Борис Мирошкинич (| 1207 г.) были погребены в Юрьевом мо-
настыре, однако связи этой семьи с монастырем восходят ко времени Мстис-
лава Великого (см.: Гиппиус А. А. Загадки Мстиславовой грамоты // Miscel-
lanea Slavica: Сб. ст. к 70-летию Б. А. Успенского. М., 2008. С. 124).
40
М. В. Печников
ции этого клана самым серьезным образом были подорваны в ходе из-
вестного восстания 1207 г. Поэтому выдвижение сразу двух кандидатур
от одной обители следует связывать с особым статусом Юрьева мона-
стыря с кон. XII в. Его настоятель, как показал В. Л. Янин, становится
одним из нескольких новгородских магистратов, избираемых новгород-
цами, и первый случай «вечевого» избрания архимандрита (без деба-
тов, по благословению предыдущего настоятеля) приходится на 1226 г.,
когда игуменом и новгородским архимандритом стал Савва131.
Другой любопытной подробностью в рассказе о выборах 1229 г.
является то, что инициатива как избрания нового архиепископа (при
живом и канонически поставленном), так и определение процедуры вы-
боров (жребием) приписывается князю, а вече не называется. Судя по
летописному тексту, совещание с участием князя происходило в «гридь-
нице владыцьне», т. е., без сомнения, имело ограниченный состав; в то
же время не говорится, что в данном совещании новгородцев представ-
ляли только «вятшие»: «И рече князь Михаил: “да положим 3 жребья,
да который Бог дасть нам”. И положиша на святей тряпезе, имена напи-
савше, и послаша из гридьнице владыцьне княжиця Ростислава [сына
Михаила. — Al. П.]; изволи Бог служителя собе и пастуха словесьных
овьчь Новугороду и всей области его, и выяся Спуридон. И послаша
по нь в манастырь и, приведъше, посадища и въ дворе, дондеже поиде
Кыеву ставиться... Томь же лете поиде Спиридон Кыеву ставиться к ми-
трополиту, декября в 17»132. 19 мая 1230 (6738) г. «приде архиепископ
131 См.: Янин В. Л. Из истории высших государственных должностей в Новгороде //
Он же. Очерки комплексного источниковедения: Средневековый Новгород.
М., 1977. С. 136—149; Он же. Монастыри средневекового Новгорода в структуре
государственных институтов // Он же. Средневековый Новгород: Очерки архео-
логии и истории. М., 2004. С. 237—244; НПЛ. С. 65,269—270. В1230 г. юрьевским
игуменом (одновременно и новгородским архимандритом), заменив участника
выборов 1229 г. Савву, стал по выбору князя Ярослава Всеволодовича, архие-
пископа Спиридона и «всего Новгорода» бывший нареченный владыка Арсе-
ний (НПЛ. С. 70,278). А. А. Гиппиус считает возможным, что «преобразование
юрьевского игуменства в архимандритию было приурочено к поставлению но-
вого игумена в 1194 г.» (Гиппиус А. А. Князь Ярослав Владимирович... С. 20).
132 НПЛ. С. 68, 274—275; ср.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 511. А. С. Хорошев полагал, что
«впервые с начала XIII в. в Новгороде был восстановлен обычай избрания
владыки по жребию» (Хорошев А. С. Церковь в социально-политической си-
стеме... С. 47), однако, как следует из анализа событий 1210 г. (избрание Ан-
тония), это не так. Никак нельзя согласиться и с мнением Т. Л. Вилкул, что
«полностью соответствует предписаниям Кормчей описание избрания нов-
городского владыки 1229 г.» (Вилкул Г. Л. Люди и князь... С. 318). Это касает-
ся лишь первоначального решения — предоставить выбор архиепископа ми-
Новгородцы и кафедра Св. Софии в середине XII — XIII в.
41
Спуридон в Новъгород, поставлен от митрополита Кюрила; поставлен
бысть попом в сыропустную неделю, архиепископом по Чистеи недели
на сбор. В то же лето князь Михаил створи пострегы сынови своему Ро-
стиславу Новегороде у святей Софии и уя влас архепископ Спиридон; и
посади [Михаил. — М. П.] его на столе, а сам поиде в Цьрнигов»133.
Любопытно, что в 1229 г., как и в 1193 г., орудием Божьей воли,
призванным снять жребий с престола, выбирается не духовное лицо,
а светское — слепец и маленький ребенок-княжич, причем в первом
случае прямо говорится, что слепец был послан с веча. Соответствен-
но, для мирян оказывается доступным пространство алтаря, куда по
церковным порядкам мирянам вход запрещен (ср. соответствующее
правило Собора 1273 г. о том, чтобы в Новгороде впредь мирянам был
запрещен вход в алтарь: «Въ всех церквах ни Апостола чисти, ни про-
кимена пети, ни в олтарь входити неосвященному»134).
Следующие выборы кандидатов в новгородские нареченные влады-
ки состоялись, видимо, в 1249 (6757) г., когда «преставися архиепископ
новгородьскыи Спиридон, и положен бысть честно в святой Софьи». К
сожалению, процесс выборов не получил отражения во владычной ле-
тописи, где говорится лишь, что в 1251 (6759) г. «приеха Кюрил митро-
полит в Новъгород и ростовьскыи епископ, Кюрил же именемь, и по-
ставиша архиепископа новгородьского Далмата»135. По Лавр., Кирилл
не хотел ставить Далмата (видимо, у него был свой кандидат на эту
кафедру) и совершил хиротонию, лишь «умолен быв новгородци»136.
Это, без сомнения, свидетельствует о поддержке новгородским народ-
ным собранием кандидатуры Далмата137. Примечательно, что Далмат
трополиту, в то время как проведенная впоследствии процедура жеребьевки,
тем более с решающим участием мирянина, канонами не предусмотрена.
133 НПЛ. С. 69, 276.
134 РИБ. Т. 6. № 6. Стб. 98—99. О месте и обстоятельствах созыва собора см.:
Печников М. В. К изучению соборных правил 1273 г. // ДРВМ. 2009. № 4 (38).
С. 97—107. В Новгороде существовала целая категория неосвященных дья-
ков (не прошедших обряд руковозложения от епископа), служащих в церк-
вах, тем не менее считавшихся мирянами и в случае военных действий по-
полнявших городское ополчение, см.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 370 (1149 г.).
135 НПЛ. С. 80,304.
136 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 472. Упустивший из вида данное сообщение Лавр. Б. А. Успен-
ский пишет, что «мы не знаем, как был избран Далмат; в принципе, не исключено,
что он был избран митрополитом» (Успенский Б. А. Царь и патриарх... С. 297).
137 Не исключено, что Далмат ранее был игуменом Юрьева монастыря и, со-
ответственно, архимандритом новгородским (некий Далмат фигурирует в
списке новгородских архимандритов, предваряющем среди других статей
Комиссионный список НПЛ, см.: НПЛ. С. 475).
42
М. В. Печников
был хиротонисан только примерно через два года после кончины свое-
го предшественника, хотя Кирилл был поставлен митрополитом еще
ок. 1247 г.138. Впервые это произошло в самом Новгороде, что неуди-
вительно, учитывая полное разорение прежней митрополичьей ре-
зиденции — Киева. О том, что избрание Далмата совершилось не без
участия «меньших», свидетельствует позиция владычного летописца
в 1255—1259 гг., когда он однозначно поддерживал «менших», считая
их «добрыми людьми», готовыми умереть за Св. Софию139.
Вне общего ряда стоят сведения об определении следующего наре-
ченного владыки. За некоторое время до смерти архиепископа Далмата,
последовавшей 21 октября 1273 г., посадник Павша с «мужами старей-
шими» обратился к Далмату с просьбой указать преемника на кафедре:
«Кого, отче, благословишь на свое место пастуха и учителя?». Далмат
назвал два имени: игумена Юрьева монастыря (и, соответственно, нов-
городского архимандрита) Иоанна и своего духовного отца игумена
Климента («коего собе излюбите, того вам благословлю»). Павша «иде
на Иоанна двор, и созва новгородци, и сказа им слово Далматово». Нов-
городцы «възлюбиша вси Богом назнаменана [т. е. выбранного по жре-
бию на престоле собора Св. Софии. — М. П,] Климента», и Далмат перед
смертью благословил Климента «своею рукою»140.
В данном случае, как отметил Б. А. Успенский141, процедура избра-
ния противоречила церковным канонам (76-е апост. правило, 230-е
пр. Антиохийского собора 341 г.), согласно которым архиереям запре-
щается избирать себе преемников. В то же время вряд ли можно со-
гласиться с Б. А. Успенским в том, что «здесь сказалась монастырская
практика, где игумен мог называть своего преемника»142. Как прямо
указывает владычная летопись, инициаторами назначения Далматом
кандидатур в архиепископы выступили посадник и боярская верхушка
Новгорода, которые, конечно, не могли руководствоваться монашеской
практикой. Кроме того, закрепленная традицией процедура избрания
архиепископа, как уже говорилось, к тому времени была иной143.
138 Поппэ А. В. Митрополиты и князья... С. 468.
139 НПЛ. С. 80—83,307—311. См. также: Лукин П В. О социальном составе новго-
родского веча... С. 189—208.
140 НПЛ. С. 322-323.
141 Успенский Б. А. Царь и патриарх... С. 299.
142 Там же. С. 52; ср.: Там же. С. 297—299.
143 Случаи благословения архиепископом преемника известны в XIV в., вслед-
ствие распространения практики ухода владыки на покой в монастырь, од-
нако этому предшествует участие в определении кандидатур «всего Новго-
рода» (НПЛ. С. 332, 342; ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. С. 349).
Новгородцы и кафедра Св. Софии в середине XII — XIII в.
43
Отступлением от обычая являлось не только это, но и выдвижение
двух кандидатур вместо трех, причем о них новгородцам, фактически
отстраненным от участия в выборах, сообщается не на традиционных
местах вечевых собраний (у Софийского собора или на Ярославовом
дворище), а на некоем «дворе Иоанна». По А. Е. Мусину это был «двор
игумена Св. Георгия Иоанна»144, того самого, который был одним из
кандидатур Далмата, однако это представляется маловероятным. Воз-
можно, речь идет о дворе тысяцкого Ивана, упоминаемого в связи в ли-
шением его этой должности, которую он мог занимать не ранее 1269 г., в
1286 г.145. Но скорее всего, «Иоанна двор» — это территория, примыка-
ющая к собору Св. Иоанна на Опоках, на Торговой стороне Новгорода,
рядом с Ярославовым дворищем. «Двор святого Иоанна» упоминается
в проекте новгородско-немецкого договора 1268 г.: «Также соглаше-
ния (placita) между гостями и русскими должны происходить во дво-
ре святого Иоанна перед тысяцким и старостой новгородскими, и не
перед кем иным»146, а также в проекте договорной грамоты Новгорода
с Любеком и Готским берегом 1269 г.: «А будет ссора между немцами и
новгородцами, кончать ссору на дворе святого Иоанна (sente Johannes
hove) перед посадником, тысяцким и купцами»147. Тысяцкие тесно свя-
заны с собором Св. Иоанна и согласно т. н. «Рукописанию князя Всево-
лода» (Уставу церкви Св. Иоанна на Опоках XIII—XIV вв.)148.
В таком случае мы видим довольно четкое разделение между «ста-
рейшими» во главе с посадником, определившими вместе с умираю-
щим Далматом дальнейшую судьбу владычной кафедры и, вероятно,
присутствовавшими во время жребия в храме Св. Софии, и «меньши-
ми», собравшимися на Торговой стороне и принявшими Божествен-
ное «назнаменование» Климента. Процедура выбора архиепископа
в 1273 г., очевидно, была следствием имевшегося недоверия по от-
ношению к основной массе полноправных новгородцев, которые на
вече могли выбрать свои кандидатуры для занятия архиерейской ка-
федры. Возможно, одной из причин этого было «число 2-е из Орды от
царя»149, последовавшее вскоре после вокняжения Василия Яросла-
вина в Новгороде в том же 1273 (6781) г. (до смерти Далмата). Это не
144 Мусин А. Е. Социальные аспекты истории древнерусской Церкви по данным
новгородских берестяных грамот // Берестяные грамоты: 50 лет открытия и
изучения. М., 2003. С. 117.
145 НПЛ. С. 326; ср.: Там же. С. 88-89, 319-320,472.
146 Цит. по: Бассалыго Л. А. Новгородские тысяцкие. Ч. 1. Прил. I. С. 62.
147 ГВНП. № 31. С. 60.
148 Древнерусские княжеские уставы. С. 161,164.
149 ПСРЛ. Т. 4, ч. 1, вып. 1. М., 2000. С. 243.
44
М. В. Печников
могло не вызвать в Новгороде внутренней напряженности, подобно
той, что была в 1259 г., когда после серьезного конфликта «черни» с
«вятшими» и великим князем Александром Ярославичем, новгород-
цы «злых светом яшася по число: творяху бо бояре собе легко, а мен-
шим зло»150. В 1269 г. во время восстания новгородцев против князя
Ярослава Ярославича тот послал к хану Менгу-Тимуру перебежавше-
го к нему тысяцкого Ратибора с «лживыми» словами: «новгородци
тебе не слушають; мы дани прошали тобе и они нас выгнали, а инех
избили, а домы наша розграбили, а Ярослава бещьствовали»151. Лю-
бопытно, что статья владычной летописи за 6782 г., сохранившаяся
лишь в составе НПЛ мл., не содержит упоминания событий за первые
полгода — с марта по октябрь 1273 г. Есть основания полагать, что
именно в это время во Владимире состоялся собор церковных иерар-
хов во главе с митр. Кириллом, на котором присутствовал Далмат и
на котором ему были предъявлены обвинения в нарушении канонов,
а духовенству его епархии в нарушении богослужебного устава152.
Вероятно, и приезд ордынских данников, обостривший внутреннюю
ситуацию в Новгороде, приходится на это же время.
Поставление Климента состоялось нескоро, лишь через два года.
В 1276 (6784) г. «на зиму, поставлен бысть архиепископ новгородчкыи
Климент, прииха ис Кыева в свою епископью, и введоша его честно в
Святую Софею весь Новъград с кресты и песнми в неделю, месяца авгу-
ста в 2 день»153. Судя по всему, митр. Кирилл II вновь продемонстриро-
вал несогласие с традицией избрания новгородских архиереев на месте
их служения, и потребовался долгий период переговоров. Обращает на
себя внимание и длительность пребывания Климента после поставле-
ния вне Новгорода; вероятно, он находился при митрополите.
В 1299 (6807) г. «месяца майя 22... преставися архиепископ новго-
родскыи Климент, быв в епископии лет 23, и положен бысть в притворе
святыя София от владычня двора архимандритомь Кюриломь и всеми
игумены и всемь ереискымь чиномь и посадникомь Андреемь и всеми
новгородци... По преставлении же Климентове новгородци, много га-
давше с посадникомь Андреемь, възлюбиша вси Богомь назнаменана
мужа добра и смерена Феоктиста, игумена святого Благовещения; и
съзвониша вече у святой Софьи, князь Борис Андреевич со всеми нов-
городци въведоша его с поклономь, и посадиша и в владычни дворе,
150 НПЛ. С. 82,311.
151 НПЛ. С. 89,320.
152 См.: Печников М. В. К изучению соборных правил 1273 г. С. 97—107.
153 НПЛ. С. 323.
Новгородцы и кафедра Св. Софии в середине XII — XIII в. 45
донде уведають, кде митрополит»154. Ю. Гранберг останавливается в
своей монографии на этом случае благодаря упоминанию в приведен-
ном летописном тексте веча: «очевидно, в 1299 г. решение о назначе-
нии нового архиепископа также [как и в 1193 г. — М. П.] принималось
без участия веча... В рассказе прямо говорится, что вече созвали по-
сле того, как владыка был избран. По-видимому, слово “вече” должно
лишь показать, что люди собрались у Св. Софии, чтобы присутство-
вать при назначении архиепископа и, видимо, сопроводить его в но-
вую резиденцию. Вряд ли политический институт, уполномоченный
назначать архиепископов, собирался лишь тогда, когда оставалось вы-
полнить одни лишь формальные стороны процедуры»155.
Как в таком случае понимать фразу, что «новгородци, много га-
давше с посадникомь Андреемь възлюбиша вси Богомь назнаменана
мужа...», остается непонятным. По контексту, это те самые «все нов-
городцы», которые хоронили архиепископа Климента и участвовали
затем во введении нареченного архиепископа во владычный двор. Из
фразы о Божьем назнаменовании очевидно также, что, в согласии с
традицией, на вече были определены в ходе дебатов кандидатуры на
должность архиепископа, а затем, очевидно, в храме Св. Софии была
устроена жеребьевка для выбора из них нареченного владыки. Слова
«съзвониша вече» означают лишь, что собраний новгородцев было не
одно, а как минимум два, и проходили они, видимо, не в один день.
Последнее собрание у Св. Софии, прямо называемое вечем, было дей-
ствительно созвано для торжественной церемонии возведения игуме-
на Феоктиста во владычный двор, но по своему составу оно не отлича-
ется от собрания, хоронившего Климента, также состоявшего из «всех
новгородцев». «Гадать» (дискутировать) они могли только о кандида-
тах в архиереи, но никак об итогах жеребьевки в Св. Софии, которые
явственно являли, по представлениям новгородцев, Божественную
волю. Итак, и в данном случае мы не усматриваем каких-либо суще-
ственных нарушений традиционной процедуры определения наречен-
ного владыки, поколебленной в 1273 г., но теперь восстановленной в
полном объеме. В следующем, 1300 (6808) г. хиротония новгородского
архиепископа вновь, во второй раз, была совершена в самом Новгоро-
де (что, по-видимому, было обусловлено обстоятельствами переноса
митрополичьей резиденции из Киева во Владимир): «приеха Максим
митрополит в Новъгород [вторично — первый раз Максим был в Нов-
154 Там же. С. 90,330.
155 Гранберг Ю. Вече... С. 81—82. В данном случае Ю. Гранберга поддерживает
П. В. Лукин {Лукин П. В. Терминологический анализ... С. 226).
46
М. В. Печников
городе в 1285 г.156 — М. П.], и ростовьскыи епископ Семен, и тферьскыи
епископ Андреи, и поставиша архиепископа Новугороду Феоктиста;
знаменаша его в церкви святою Бориса и Глеба, месяца июля 29; того
же месяца и поставиша его в святой Софьи, на память святою апостолу
Петра и Павла; и бысть радость Новугороду о своемь владыце»157.
В рассмотренных летописных сообщениях (а также в ряде дру-
гих, остановиться на которых в рамках данной статьи возможности не
было) видно значительное сближение собственно церковной и мир-
ской сфер в общественной жизни средневекового Новгорода. С одной
стороны, священники являются полноправными и активными участ-
никами новгородских вечевых собраний (участвуют в выборах кан-
дидатов на архиерейство, отправляются посланниками от лица веча).
Активная вовлеченность мирян в церковную жизнь сказалась в инсти-
туте неблагословленных архиереями церковнослужителей-дьяков в
том, что миряне в двух известных случаях допускались в алтарь при
решении вопроса о нареченном архиепископе жребием. Большее, чем
ранее предполагалось, значение имело в жизни новгородцев канони-
ческое право (обвинения, предъявленные ими Митрофану и Арсению,
были, очевидно, связаны с церковными правилами).
Если первых трех кандидатов на владычество в Новгороде, веро-
ятно (хотя утверждать это преждевременно), определил архиепископ
Нифонт, то с кон. XII в. постепенно складывается традиция, предпо-
лагающая участие всех полноправных новгородцев в избрании пре-
тендентов на кафедру. Традиция эта на протяжении XIII в. была неу-
стойчива: владычная летопись позволяет сделать вывод о неучастии
(непосредственном) новгородского веча в определении кандидатур в
1229 г., когда кандидаты были выдвинуты на совещании князя Ми-
хаила Всеволодовича с некоторыми новгородцами (социальный со-
став их неизвестен) во владычной палате, и в 1273 г., когда они были
определены архиепископом Далматом по просьбе посадника и «мужей
старейших». Но порядок избрания нареченного владыки с участием
на предварительной стадии веча имел тенденцию к восстановлению
(есть некоторые основания говорить в данной связи о 1249 г., вполне
определенные сведения имеются о выборах 1299 г.). В любом случае,
обязательной (кроме, по-видимому, случаев Илии и Гавриила) была
процедура жеребьевки на престоле собора Св. Софии, воспринимае-
мая как проявление Божественной воли, которую беспрекословно
принимали новгородцы.
156 нпл. С. 326.
157 Там же. С. 91,330.
П. В. Лукин
Существовало ли в древней Руси народное ополчение?
Некоторые сравнительно-исторические наблюдения*
В отечественной историографии древней Руси уже давно своего
рода общим местом стала мысль о существовании в домонгольскую
эпоху народного (земского) ополчения* 1, которое играло в военном
отношении не меньшую роль, чем княжеская дружина (а по мнению
ряда историков, даже большую). Обоснована она была сторонниками
земско-вечевой теории древнерусской государственности, почти без-
раздельно господствовавшей в науке XIX — начала XX вв.2 В 70-80-е гг.
XX в. идея «народного ополчения» стала одним из важнейших элемен-
тов «общинно-демократической» концепции историка из Ленинград-
ского университета И. Я. Фроянова, представлявшей собой попытку
синтеза «земско-вечевой» теории старой русской историографии и
марксистских представлений о средневековье3. Этому, несомненно,
способствовали их некоторые общие корни: и «земско-вечевая тео-
рия», и марксизм немало почерпнули у классической немецкой исто-
рической школы (именно оттуда как в работы В. И. Сергеевича, так и в
труды основоположников марксизма проникли представления о древ-
ности общины и первоначальной демократии). Более того, даже сама
теория «народного ополчения» — также отнюдь не изобретение отече-
ственной традиции. Она, как и теория о первоначальной «варварской»
демократии, возникла в Германии, а термин «народное ополчение»
имеет своего немецкого предка — das Volksheer (буквально: «народное
войско»). В нацистское время эта теория аранжировалась рассужде-
ниями про «совершенно здоровые основания», на которых строилась
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ, проект № 11-
01-00099а.
1 Правда, историки почти никогда не говорят, что они собственно понимают
под расплывчатым понятием «ополчение», но видно, что «по умолчанию»
под ним понимается существовавшее, по их мнению, в Древней Руси нере-
гулярное «народное войско», состоявшее потенциально из всех свободных
людей (как горожан, так и сельских жителей), формировавшееся не князем,
а вечем, и имевшее своих — «народных» («земских») — воевод.
2 См.: Сергеевич В. И. Древности русского права. СПб., 1908. Т. II. С. 94; см.
также: Пресняков А. Е. Лекции по русской истории. Киевская Русь. М., 1993.
С. 405-412.
з См.: Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории.
Л., 1980. С. 187.
48
П. В. Лукин
древнегерманская военная организация, поскольку тогда «устремле-
ния каждого человека были направлены на военное дело»4. Похожие
суждения (но, естественно, не в столь брутальной форме) высказы-
вались и в скандинавской историографии XIX — первой трети XX в.
Например, ведущий датский историк того времени Эрик Аруп утверж-
дал, что в Дании до XII в. королевская власть была слабой, военная
организация — лейданг — выросла снизу (а не была создана сверху), и
было время, когда простые крестьяне сами добровольно являлись на
военную службу5.
Если другие элементы концепции И. Я. Фроянова (вече как демо-
кратический орган власти «волощан», боярство как «земские лидеры»,
общинное народовластие в Древней Руси) уже подвергались крити-
ческому разбору, то концепция о древнерусском «народном ополче-
нии» не только подробно не рассматривалась, но, наоборот, в опреде-
ленной степени разделялась даже противниками теории общинно-
демократического характера древнерусской государственности6.
Серьезной критике концепция древнерусского «народного опол-
чения» подверглась в зарубежной историографии. Польский историк
4 von Frauenholz Е. Das Heerwesen der Germanischen Friihzeit, des Frankenreuch-
es und des ritterlichen Zeitalters. Munchen, 1935 (Entwicklungsgeschichte des
deutschen Heerwesens / hrsg. von E. von Frauenholz. Bd. I). S. 4.
5 См. об этом: Lund N. Is leidang a Nordic or a European phenomenon? // Military
Aspects of Scandinavian Society in a European Perspective, AD 1-1300. Papers from
an International Research Seminar at the Danish National Museum, Copenhagen,
2-4 May 1996 / ed. by A. N. Jorgensen, B. L. Clausen. Copenhagen, 1997. P. 195-196.
6 См., например: Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1948. С. 333. Исключением можно
считать небольшой параграф в недавней монографии Т. Л. Вилкул, в которой
летописные сообщения об «ополчении» объявляются «элементами наррации»
(Вилкул Т. «Людье» и князь в конструкциях летописцев XI—XIII вв. Ки!в, 2007.
С. 289—296). Однако украинская исследовательница не разбирает всерьез ни
одного из аргументов своих предшественников, собственные же ее построе-
ния строятся на ошибках и недоразумениях (см. подробнее: Лукин П. В. «Де-
конструкция деконструкции». О книге Т. Л. Вилкул по истории древнерусского
веча) // Scrinium. Revue de patrologie, d’hagiographie critique et d’histoire ecclesias-
tique. 2008. T. IV. Patrologia Pacifica. Selected papers presented to the Western Pacific
Rim Patristics Society 3rd Annual Conference (Nagoya, Japan, September 29 - Octo-
ber 1,2006) and other patristic studies). СПб., 2008). Единственный релевантный
для этой проблемы довод, который упоминает Т. Л. Вилкул (о неоднозначности
термина «вой»; Вилкул Т. «Людье» и князь... С. 292—293), принадлежит не ей: он
в существенно более развернутом виде был сформулирован ранее автором этих
строк (Лукин П. В. Древнерусские «вой». IX — начало XII в. // Средневековая
Русь. М., 2004. Вып. 5). На эту работу Т. Л. Вилкул не ссылается, хотя и знает ее
(см.: Вилкул Т. «Людье» и князь... С. 374).
Существовало ли в древней Руси народное ополчение? 49
Т. Василевский уже в 1958 г. решительно выступил против нее7. Раннес-
редневековые вооруженные силы на Руси он представлял себе как до-
вольно сложную конструкцию, состоявшую из двух главных элементов:
а) дружины, которая в свою очередь состояла из «свободных людей и
дворовой челяди князей, а также несвободного служилого и связан-
ного с ним низшего рыцарства, несущего службу в обмен на землю»,
и б) вооруженного ополчения, состоявшего из «феодалов и их свит, а
также самых состоятельных групп сельского и городского населения,
т. е. части самых зажиточных смердов, купцов и связанных с торговлей
ремесленников»8. Как мы увидим ниже, с чем-то в этой схеме можно со-
гласиться, с чем-то — категорически нельзя, но главное состоит в дру-
гом. Концепция Т. Василевского почти столь же умозрительна, сколь и
теория «народного ополчения», а аргументация, с помощью которой он
обосновывает свои построения, к сожалению, грешит многочисленны-
ми натяжками и просто ошибочными интерпретациями (некоторые из
них были отмечены в острокритической рецензии X. Ловмяньского9;
кое-что будет упомянуто ниже).
В недавнее время теорию И. Я. Фроянова весьма скептически оцени-
ли английские историки С. Франклин и Д. Шепард. По их мнению, «регу-
лярной “народной” армии не существовало, были лишь постоянные кня-
жеские дружины и местные вспомогательные силы». Этими силами были
горожане. Как будет показано ниже, эти оценки вполне справедливы,
однако подробного разбора аргументации, на которой строится теория
«народного ополчения», в работе С. Франклина и Д. Шепарда нет. Кроме
того, и в их собственных замечаниях наблюдается определенная непосле-
довательность: отрицая участие в древнерусском войске «новобранцев из
7 Wasilewski Т. Studia nad skladem spolecznym wczesnosredniowiecznych sil zbrojnych
na Rusi // Studia wczesnosredniowieczne. Wroclaw; Warszawa, 1958. T. IV.
8 Ibidem. S. 386.
9 Lowmiariski H. О skladzie spolecznym wczesnosredniowiezcnych sil zbrojnych na
Rusi // Kwartalnik historyczny. R. LXVII. № 2.1960. Надо отметить, что X. Лов-
мяньский спорил с оппонентом отнюдь не с позиции защитника теории обще-
народного ополчения, а его основная интуиция относительно того, что древне-
русская военная организация основывалась на четырех элементах: княжеской
дружине; княжеских вассалах, т. е. боярах (которые могли иметь собственные
дружины) и рыцарях; городских полках, организованных в крупных городах
в «тысячи»; смердах, — в известной степени, как мы увидим ниже, совпадает
с представлениями автора этих строк. Конечно, в эту схему необходимо вне-
сти очень серьезные коррективы: непонятно, кто такие «рыцари», вассалитет
на Руси в целом был неизвестен, отрывать бояр от дружинной организации в
широком смысле слова нельзя и т. д. (см. также: Lowmianski Н. Poczqtki Polski.
Z dziejow Slowian w I tysiqcleciu n.e. Warszawa, 1967. T. III. S. 458-460).
50
П. В. Лукин
сельской местности», они вынуждены даже северян, сражавшихся под
началом князя Мстислава Владимировича в Лиственской битве, считать
жителями города Чернигова, а прямое указание на участие смердов в по-
ходе Ярослава Мудрого на Святополка характеризовать как «единичное,
но наводящее на многие размышления упоминание». Таких размышле-
ний, тем не менее, в тексте монографии обнаружить не удается10.
Вот основные опорные пункты теории «народного ополчения».
1. Существовал специальный термин, применявшийся к «народно-
му ополчению», — «вой».
2. Фиксация в летописи при описании военных действий «киян»,
«галичан» и прочих.
3. «Народное войско» было независимо от князя и имело своих соб-
ственных командиров — земских, а не княжеских воевод и тысяцких.
4. Большая численность войска («многие вой»), «бесспорно, указы-
вает на народное ополчение». Логика тут такая: многотысячные отря-
ды не могли сплошь состоять из дружинников: «дружинная прослой-
ка» могла быть, «при этом, однако, ясно, что дружина тонула в общей
массе воинов»11. А раз не дружинники, то — «народные ополченцы».
5. В Древней Руси свободные люди, независимо от социального
статуса, были вооружены; «много значила — по словам И. Я. Фрояно-
ва — тотальная вооруженность народа»12.
6. В «народном ополчении» на равных основаниях участвовали как
горожане, так и сельские жители (без признания этого сама концепция
«народного ополчения» утрачивает смысл, так как огромная часть насе-
ления Руси — сельские жители — оказывается вне его, и ополчение пе-
рестает быть «народным»; существование «городских полков», которые
были и в средневековой Западной Европе, понятно, не может служить
доказательством общинно-демократического характера древнерусской
военной организации).
Рассмотрим эти тезисы последовательно.
Термин «вой». Представление о слове «вой» как о термине, обозначаю-
щем самостоятельное по отношению к князю «народное ополчение», — не
выдерживает критики13. Анализ переводных с греческого памятников по-
ю Франклин С., Шепард Д. Начало Руси. СПб., 2009 (авториз. пер. с англ. Д. М.
Буланин, Н.Л. Лужецкая, оригинал: Franklin S., Shepard J. The Emergence of
Rus: 750-1200. London; New York, 1996). C. 307-315.
11 Фроянов И. Я. Киевская Русь... С. 188-189.
12 Там же. С. 191.
13 См.: Сороколетов Ф. П. История военной лексики в русском языке XI-XVII вв.
Л., 1970. С. 76-77; Лукин П. В. Древнерусские «вой», passim.
Существовало ли в древней Руси народное ополчение?
51
называет, что этим словом могли передаваться совершенно разные поня-
тия, в том числе даже такое общее выражение, как ol тщл (дословно: «те,
кто вокруг», т. е. «окружение, приближенные»)14. Подавляющее большин-
ство упоминаний «воев» в летописи относится ко всему войску, включая
княжескую дружину. В ряде случаев «вой» обозначают дружину как тако-
вую, примером тут может служить статья Ипатьевской летописи (далее —
Ип.), прославляющая умершего в 1167 г.15 князя Мстислава Ростиславича:
«И тако молвяше [Мстислав. — П. Л.] дроужинЪ своей... И тако молвя,
дерзость подаваше воемь своим»16. «Свои вой» — это явно то же, что и дру-
жина князя. Гипотеза о «воях» как о terminus technicus тем самым рушится.
Более того, выясняется, что «народное ополчение» оказывается институ-
том, вообще лишенным в древнерусских текстах наименования.
Кроме того, в XI—XIII вв. в подавляющем большинстве случаев в
летописях совершенно четко говорится, что князья по своей воле соби-
рают («сбирают»)17, «сбивают»18, «совокупляют»19, «пристраивают»20,
«скапливают»21, «скупляют»22 («скупают»23), «копят»24, сгоняют25
«воев», отпускают26 или распускают их после окончания боевых дей-
ствий27, «посылают» их для выполнения поставленных перед ними
боевых задач.28 Обобщая, можно сказать: когда летописец говорит о
постоянном княжеском войске, он использует понятие «дружина»,
летописных же «воев» всегда «собирают», «совокупляют» и т. д. Это
является практически неизбежным атрибутом контекста, в кото-
ром упоминается это слово. О таком нюансе в значении слова «вой»
14 История Иудейской войны Иосифа Флавия. Древнерусский перевод. М., 2004.
Т. I. (Памятники славяно-русской письменности. Новая серия). С. 758—759.
15 Здесь и далее даты от Р.Х. приводятся с учетом исследований Н. Г. Бережкова
(Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. М., 1963) и М. С. Грушев-
ского (ГрушевськийМ. С. Хронольопяподш Галицько-Волиньско1л!тописи//
Записки наукового товариства 1мени Шевченка. Льв1в, 1901. Т. XLI. Кн. 3).
16 ПСРЛ. Т. 2. М., 1998. Стб. 611.
17 ПСРЛ. Т. I. Стб. 201,236; ПСРЛ. Т. II. Стб. 644-645,753; ПСРЛ. Т. XLI. С. 130.
18 ПСРЛ. Т. I. Стб. 262.
19 ПСРЛ. Т. I. Стб. 166; ПСРЛ. Т. II. Стб. 297,323, 514, 608, 646,779.
20 ПСРЛ. Т. III. С. 62.
21 ПСРЛ. Т. I. Стб. 305-306; ПСРЛ. Т. III. С. 50.
22 ПСРЛ. Т. II. Стб. 356.
23 ПСРЛ. Т. II. Стб. 455.
24 ПСРЛ. Т. XXV. С. 97.
25 ПСРЛ. Т. II. Стб. 303.
26 ПСРЛ. Т. II. Стб. 339.
27 ПСРЛ. Т. II. Стб. 296.
28 ПСРЛ. Т. II. Стб. 304.
52
П, В. Лукин
очень точно писал специально занимавшийся этим вопросом лингвист
Ф. П. Сороколетов: «Вой — временное войско, ополчение, собираемое
князем (курсив мой. — П.Л.) на случай военных действий. Это ясно
ощущалось в сознании носителей русского языка, по крайней мере, в
старший период истории русского языка...»29.
«Кияне», «галичане» и прочие. То обстоятельство, что войска древне-
русских княжеств назывались киевлянами, черниговцами или рязанца-
ми, не должно вызывать удивления. Ведь и сейчас, когда мы говорим, что,
допустим, американцы воюют в Афганистане, мы подразумеваем отнюдь
не то, что там действует американское «народное ополчение» с «земски-
ми», выборными воеводами. Однако если мы более внимательно посмо-
трим на летописные сообщения, то мы увидим, что такое словоупотребле-
ние также не дает оснований говорить о «народном войске». Чрезвычай-
но показательным является летописный рассказ о битве Мономашичей
с галицким князем Ярославом Осмомыслом на Серети в Ип. под 1154 г.
В результате сражения «Галичане въбЪгоша ... в город свои Теребовелъ.
Изяславъ [Мстиславич. — П.Л.] же изоима Галичьскыя мужи, а Галичане
изоимаша [Мстислава. — П. Л.] Изяславича на розгонЪ»30. О том, что за-
хваченные Изяславом галицкие мужи отнюдь не независимые от князя
«общинные лидеры», ясно свидетельствует параллельное известие Лавр.,
где галицкие мужи прямо именуются «боярами Володимерковича», т. е.
Ярослава Осмомысла31. Там, где мы имеем дело не с краткими, а с более
развернутыми известиями, сразу же выясняется, что во главе «галичан»
находится или князь, или воевода. Первому варианту соответствует ста-
тья Ип. 1152/53 г. о сражении под Перемышлем, в которой сначала гово-
рится о «галичанах», которые вроде бы самостоятельно «ставляху своя
полкы», а потом эти галичане оказываются полками «Володимери», т. е.
князя Владимира Володаревича, а отнюдь не «галицкой общины»32 (по-
следнее понятие, кстати, как и «ополчение», также отсутствует в источ-
никах). О воеводах же следует сказать отдельно.
«Народные воеводы». Этот тезис, в принципе, уже опровергнут (не
в связи с проблемой «народного ополчения», а при обсуждении других
вопросов). А. А. Горский убедительно показал, что гипотеза о «зем-
ских» тысяцких и воеводах не имеет под собой оснований33. Выводы
29 Сороколетов Ф. П. История. С. 79.
зо Там же. Стб. 466-467.
31 ПСРЛ. Т. 1. М., 1997. Стб. 340.
32 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 448-449.
зз Горский А. А. Русь. От славянского Расселения до Московского царства. М.,
Существовало ли в древней Руси народное ополчение?
53
о воеводах, сделанные этим исследователем на материале XI в., могут
быть дополнены более поздними данными. А. В. Майоров (сторонник
«общинно-демократической» концепции, обосновывающий ее на ма-
териалах Юго-Западной Руси) утверждает: «В нашем распоряжении
имеются ... прямые свидетельства того, что войско галичан управля-
ется собственными предводителями». По именам он называет троих
таких «предводителей»: Ивана Халдеевича, Тудора Елчича и Констан-
тина Серославича. В действительности, все трое оказываются имен-
но княжескими воеводами. Иван Халдеевич прямо охарактеризован в
летописи как «Володимирь мужь» (т. е. воевода того же Владимирка
Володаревича). Известен он тем, что командовал обороной Звениго-
рода Галицкого, а когда жители города попытались сдаться и собрали
для этого вече, руководителей этого собрания он приказал не просто
убить, а разрубить их пополам34. Тудор Елчич тоже не подходит на роль
«общинного предводителя», поскольку под 1180/81 г. он упоминается
как лицо, возглавляющее «Ярославля помочь Галиць[ко]го князя»35,
т. е. Ярослава Осмомысла, присланную Рюрику Ростиславичу. Еще
яснее дело обстоит с Константином Серославичем. Под 1156 г. о нем
говорится так: «Прислалъ бо бяше Ярославъ [Осмомысл. — П. Л.] оуже
по Берладника ... Кснятина СЪрославича съ многою дружиною»36. А
под 1180 г. этот же воевода, участвовавший во главе «галичан» вме-
сте с князем Мстиславом Изяславичем в осаде Вышгорода, сам сви-
детельствует о себе, что снимает уже последние вопросы: «ВелЪно ми
своимъ княземъ Ярославомъ пять дьновъ стояти оу Вышегорода, ити
домови...»37. Это означает, что боярин действует не по постановлению
«галицкой общины», а по приказу князя.
Сам И. Я. Фроянов в качестве народных воевод более позднего вре-
мени ссылается на Тюиму и Тита, упомянутых в Галицко-Волынской
летописи38. Однако первый определенно, а второй с большой степенью
вероятности не могут быть отнесены к (мифической) категории «соб-
ственных командиров-воевод» «народного войска»39. Тюима (Туйма) по-
является в летописи несколько раз, в том числе однажды прямо сказано,
что князь Лев Данилович «посла» его в поход «со своею [а не народной. —
2004. С. 101-104.
34 Там же. С. 320.
35 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 616.
36 Там же. Стб. 488.
37 Там же. Стб. 548—549.
38 Там же. Стб. 877, 884, 889, 890.
39 Фроянов И. Я. Киевская Русь... С. 209.
54
П. В. Лукин
П. Л.] ратью»40. Тит, воевода в Берестье, упоминается лишь однажды, но
зато о нем говорится, что он «вездЪ еловый моужьствомъ: на ратЪхъ и на
ловЪхъ»41. Из этой краткой характеристики ясно, во-первых, что это был
профессиональный воин, участвовавший во многих военных походах, во-
вторых, что он был не чужд такой аристократической забавы, как охота
(«ловы»). Ясно, что это был представитель отнюдь не демократических
слоев населения, а, скорее всего, местной боярской элиты, выросшей, в
свою очередь, из княжеской дружины и сохранившей в значительной сте-
пени ее ценности («мужество») и традиционные занятия (война и охота,
ср. хотя бы «Поучение» Владимира Мономаха).
«Значительные массы русского воинства». И. Я. Фроянов считает,
что встречающиеся в источниках упоминания о большой численности
(тысячи, десятки тысяч) древнерусских «воев» являются свидетель-
ством о том, что «перед нами не дружина, а народное войско»42. Даже
с чисто логической точки зрения этот тезис неубедителен. Огромные
армии древневосточных и эллинистических монархий, да и вооружен-
ные силы Нового времени — это отнюдь не «народные войска», но и не
дружины. Каким образом численность войска может свидетельство-
вать о характере мобилизации и статусе воинов, непонятно.
Однако и с численностью средневековых армий дело обстоит со-
всем не так просто, как это представляется И. Я. Фроянову. Достовер-
ность цифр, которые мы видим в нарративных памятниках, вызывает
большие сомнения. Применительно к численности западноевропей-
ских раннесредневековых армий современный английский историк Гай
Хэлсолл пишет, что «единственным по-настоящему честным ответом
на этот ключевой вопрос будет: мы не знаем». И проблема совсем не в
том, что данных мало, а в том, что не приходится доверять имеющим-
ся в наличии. Причин этому множество. Прежде всего это было, конеч-
но, традиционное, популярное до сих пор непомерное преувеличение
численности врагов по принципу, сформулированному Суворовым в
отношении турок: «Чего их, нехристей, жалеть». Так, согласно одному
пронорманнскому источнику, англосаксонская армия при Гастингсе
составляла 400 000 человек, согласно другому — аж 1 200 000 и была
«так велика, что выпила реку, через которую переходила» (в действи-
тельности под командованием Гарольда II было, очевидно, от 4 до 7
тыс. бойцов)43. Встречается в средневековых источниках и противопо-
40 ПСРЛ. Т. II. Стб. 889.
41 ПСРЛ. Т. II. Стб. 890.
42 См.: Фроянов И. Я. Киевская Русь... С. 188-189.
43 Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории.
Существовало ли в древней Руси народное ополчение? 55
ложная ситуация, когда «сила собственного войска (курсив мой. — П.Л.)
преувеличивается, чтобы она пробудила большее уважение к могуще-
ственному правителю и поддержала его славу»44. Цифры в средневеко-
вых хрониках были часто связаны не с реальной численностью войск,
а с символической нумерологией, ориентированной на библейские об-
разцы. Разные историографические традиции постоянно дают прин-
ципиально разные цифры: так, ирландские источники имеют тенден-
цию давать скромные оценки количества воинов, а континентальные,
ориентированные на греко-римскую традицию, — намного большие
(такова, например, цифра 80 000 человек применительно к варварским
армиям, имеющая, по-видимому, литературное происхождение). Ис-
ламские источники, наоборот, иногда дают точные цифровые данные,
однако эта точность обманчива: как отмечают исследователи, они мог-
ли сознательно выдумываться для придания нарративу большей «до-
стоверности» (между прочим, именно данные арабского автора Масуди
о 500 русских кораблях на Каспии в 913 г. с сотней человек на каждом
служат для И. Я. Фроянова важнейшим аргументом в пользу «народно-
го войска»). Более того, один и тот же источник в зависимости от лите-
ратурной необходимости мог очень свободно оперировать с цифрами.
Например, Аммиан Марцеллин, когда прославлял своего героя цезаря
Юлиана, писал, что в битве при Аргенторате (Страсбурге) тот разгро-
мил 35-тысячное алеманнское войско, и этот же историк отмечал, что
римляне не могли справиться с 600 франками45. Другой яркий пример —
битва при Тускуле в 1167 г. между римским войском и отрядом союзни-
ка императора Священной Римской империи кёльнского архиепископа
Райнальда. В письме последнего «сила неприятельского войска один
раз указывается численностью в 40 000 человек, один раз — в 30000;
при этом из римского войска 9000 воинов якобы было убито, 5000 взято
в плен и неполных 2000 уцелели — следовательно, всего 16000»46. Впол-
не понятно, что такая путаница отразилась и в научной историографии,
в том числе современной, где встречаются диаметрально противопо-
ложные оценки численности раннесредневековых армий. Например,
П. X. Сойер считает, что отряды викингов, набеги которых восприни-
мались современниками как подлинное стихийное бедствие, обычно не
превосходили нескольких сотен человек (опираясь при этом, кстати, в
СПб., 1996. Т. III. Средневековье. С. 98.
44 Choc Р. S mecem i sti'tem. Ceske гапё feudalm vojenstvf. Praha, 1967. S. 38.
45 Halsall G. Warfare and Society in the Barbarian West, 450-900. L.; N.Y., 2003.
P. 119-123.
46 Choc P. S mecem i stitem. S. 41.
56
П. В. Лукин
основном на ирландские источники)47, а Б. С. Бахрах полагает, что ран-
несредневековые армии могли насчитывать десятки тысяч человек48.
Все эти сложности в полной мере характерны и для русских источ-
ников. Летописцы не отличались щепетильностью при передаче чис-
ленности войск. Эти цифры при переписывании или переделке текста
могли изменяться, причем очень существенно. Хороший пример — из-
вестное повествование о войне новгородского князя Ярослава Влади-
мировича (Мудрого) с занявшим Киев Святополком Окаянным в 1015 г.
Если в Новгородской I летописи войско Ярослава насчитывает 4000 че-
ловек49, то в Повести временных лет — 41 00050, а в паремиях свв. Бо-
рису и Глебу — 36 00051. Первая цифра, очевидно, более аутентичная и
достоверная52, но существенно то, насколько легко даже относительно
ранние памятники манипулируют цифрами. Если бы у нас, как во мно-
гих других случаях, была бы только цифра из Повести временных лет,
нам пришлось бы с ней считаться и иметь дело со спекуляциями насчет
многотысячного «народного войска».
Казусы с потерями также были не чужды русским летописям. Одним
из самых разительных примеров может служить летописный рассказ о
битве под Перемышлем в 1099 г., в которой противостояли друг другу
венгерское войско короля Кальмана (Коломана) Книжника, союзника
киевского князя Святополка Изяславича, и отряды претендовавшего на
Волынь князя Давыда Игоревича и поддерживавшего его половецкого
хана Боняка. В начальном летописании мы видим следующее, весьма
удивительное соотношение сил. Что касается Давыда и половцев, то
«бысть Давыдовъ вой 100», а у Боняка — 300, которых он «раздали на 3
полкы». Далее говорится, что половецкий хан «пусти на воропъ» один
из своих отрядов во главе с Алтунопой («въ 50 чади»), «а самъ раздЪлися
на 2 части, по 50 на сторонЪ». Давыда Боняк (который, если верить ле-
тописи, был командующим) «постави подъ стягом». Цифры не сходятся.
47 Sawyer Р. Н. Kings and Vikings. Scandinavia and Europe AD 700-1100. L.; N.Y.,
1982. P. 93-94.
48 Bachrach B. S. Early medieval military demography: some observations on the
methods of Hans Delbriick // Kagay D.J., Villaion L. J. A. (eds.). The Circle of War
in the Middle Ages: Essays On Medieval Military and Naval History Warfare in His-
tory. Woodbridge, 1999.
49 ПСРЛ. T. 3. M., 2000. C. 175.
50 ПСРЛ. T. 2. Стб. 128.
51 Святые князья-мученики Борис и Глеб / Исслед. и подг. текстов Н. И. Милю-
тенко. СПб., 2006. С. 348.
52 См.: Лукин П. В. События 1015 г. в Новгороде. К оценке достоверности лето-
писных сообщений // ОИ. 2007. № 4. С. 13.
Существовало ли в древней Руси народное ополчение? 57
Всего воинов у Давыда и Боняка было 400, а если сложить численный
состав отдельных отрядов, то получается 250. Но это «мелочи». Выяс-
няется, что вражеская сторона превосходила численностью войско Да-
выда и Боняка почти в тысячу раз: «6Ъ бо угръ числом 100 тысящь» (и
это только одних венгров, не считая русских воинов, ведь приведший
венгерское войско сын Святополка Ярослав вряд ли действовал один,
без дружины!). Однако и это не все. Дальше в летописи рассказывается о
самой битве, которая закончилась тем, что авангард Алтунопы и основ-
ное войско Боняка окружили (I) многотысячное венгерское воинство,
и «сбиша Оугры, акы в мячь, яко се соколъ сбиваеть галицЪ». При этом
летописец сообщает, что по рассказам («глаголаху») потери венгров со-
ставили 40 тысяч человек53. Детальный рассказ о том, как происходило
сражение, да и прямое свидетельство летописца не оставляют сомнений
в том, что это известие основывается на информации очевидца событий.
И тем не менее, цифровые данные совершенно невероятны. Это замети-
ли уже средневековые книжники и занялись «исправлениями». Так, в
Ип. вместо «оу самого (Боняка. — П.Л.) 300» читаем: «а Бонякъ оу 300
стЪхъ»54, что, впрочем, не способствует правдоподобию, так как осталь-
ные количественные данные остаются теми же самыми (т. е. армия в
30 тысяч человек делится на 3 полка, в каждом из которых по 50 че-
ловек), а в окружение 30 тысячами 100 тысяч поверить едва ли проще,
чем в подвиги нескольких сотен половецких богатырей. Тем не менее
это не смутило, например, автора классического очерка древнерусской
внешней политики В. Т. Пашуто, который именно информацию Ип. по-
ложил в основу своего рассказа об этом эпизоде русско-венгерских от-
ношений55. Однако вариант Ип. — несомненно поздний и ошибочный (в
том смысле, что он расходится с чтением протографа); во всех осталь-
ных авторитетных списках ПВЛ, в том числе в Хлебниковском (имею-
щем с Ип. непосредственный общий источник), так же, как и в Лавр., Р.
и А., — 30056. Параллельный рассказ об этом сражении венгерского хро-
53 ПСРЛ. Т. I. Стб. 271.
54 ПСРЛ. Т. II. Стб. 246.
55 Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. С. 53. К Ип. при-
бегает и И. П. Крипьякевич, когда ведет речь о битве и об окружении венгер-
ского войска (Крип’якевич I. Галицько-Волинське княз!вство. Льв1в, 1999. 2
вид. С. 93).
56 ПСРЛ. Т. II. Стб. 245-246, варианты. В еще одной поздней летописи — Твер-
ском сборнике — отразилась попытка избавиться от противоречия с чис-
ленностью войска Боняка и Давыда. В нем оказывается, что у Боняка было
300 воинов, а у Давыда — 100 (итого 400). Последнего половецкий хан ставит
«подъ стягомъ» во главе 300 человек, «а самъ раздЪлися на двЪ части, по 50
58
П. В. Лукин
никального свода XIV в. полностью подтверждает катастрофический
исход его для войска короля Кальмана. По словам хрониста, «там был
такой разгром, что редко когда венгры такой разгром терпели» (tanta
strages ibi fuit, quod raro Hungari in tanta strage fuerunt). Прямо подтверж-
дается и то, что половцы (Kuni) — в результате неожиданного ночного
нападения — смогли застать врасплох венгров и окружить их. Спастись
удалось только самому королю с защитившей его знатью (nobiles Hun-
garie), вставшей вокруг Кальмана «как неприступная стена» (pro muro
inexpugnabili). Нет никаких сомнений в том, что венгры понесли огром-
ные потери, многократно превосходящие потери противника: об этом
единодушно свидетельствуют оба источника. Первостепенную роль в
этом, как выясняется из венгерского хроникального свода, сыграла так-
тика половцев: внезапная молниеносная атака под покровом ночи и рас-
стрел из луков: именно половецкие стрелы поразили двух епископов «и
многих других сильных воинов» (multosque alios bellatores fortes). В вен-
герском источнике никаких цифр нет, а в русской летописи численная
оценка венгерских потерь, очевидно, играет ту же риторическую роль,
что и восклицание венгерского хрониста в конце известия о битве: «К
чему еще говорить! Такая тогда произошла погибель, что о ней нельзя и
сказать» (Quid plural Tanta tunc pericula facta sunt, que dici non possunt)57.
В битве на Липице, согласно одному из повествований о ней, по-
тери в войсках положительных героев составили 5 человек, и все они
названы по имени, с армией же героев отрицательных произошла на-
стоящая катастрофа: только убитыми они потеряли 9233 человека58!
Здесь мы, помимо совершенно невероятной разницы потерь, видим
еще и, по-видимому, обманчивую точность, долженствующую произ-
вести впечатление достоверности (в более ранней версии рассказа о
битве на Липице эта колоссальная цифра отсутствует)59. Более того, во
всех случаях, когда летописи поименно перечисляют погибших (такие
сведения имеются, главным образом, в новгородском летописании),
а не ограничиваются абстрактными указаниями на «многое множе-
на сторону». Все вроде бы сходится, но летописец забыл о об отряде Алтунопы
в составе 50 человек, посланном «изгономъ ... напередъ» (ПСРЛ. Т. XV. Стб.
187).
57 Chronici hungarici compositio saeculi XIV / praef. est, textum rec., annotationibus
instr. A. Domanovszky // Scriptores rerum hungaricarum tempore ducum regumque
stirpis Arpadianae gestarum / ed. E. Szentpetery. Budapestini, 1937. Vol. I. P. 423-
426. См. также: Грушевский M. C. Icropin Украши-Руси. Том II. XI—XIII в. URL:
http://litopys.org.ua/hrushrus/iur20204.htm (дата обращения: 29.12.2010).
58 ПСРЛ. Т. 4, ч. 1. М., 2000. С. 193-194.
59 См.: ПСРЛ. Т. 3. С. 57.
Существовало ли в древней Руси народное ополчение?
59
ство» и т. п., в таких перечнях всегда фигурируют единицы, а не сотни
и даже не десятки. На основании ряда косвенных данных Г. Хэлсолл
приходит к выводу о том, что в раннее Средневековье армии в эконо-
мически отсталых регионах Европы, таких, как Англия, Германия или
Скандинавия, — вряд ли могли быть больше пары тысяч человек. При-
мерно таким же образом дело, очевидно, обстояло и на Руси.
«Всеобщее вооружение народа». Этот аргумент основывается на лето-
писных легендах (вроде Полянской дани мечами) и материалах археоло-
гических раскопок, в ходе которых обнаруживается оружие даже в малых
древнерусских городах. Последнее обстоятельство, однако, никак не мо-
жет свидетельствовать в пользу гипотезы о независимом от княжеской
власти «народном войске». Как показывают раскопки англосаксонского
времени в Англии, в V—VI вв. в 48% погребений взрослых мужчин об-
наруживается оружие, в VII—VIII вв. этот процент уменьшается, но все
равно остается весьма значительным — 23%60. На Руси в другие хроно-
логические периоды наблюдался тот же процесс. А. Н. Кирпичников и
А. Ф. Медведев, археологи, специально занимавшиеся историей древне-
русского военного дела, характеризуют его так: «В сравнении с X в. сте-
пень военизации общества к XI столетию уменьшилась в 2-3 раза, что,
видимо, связано с социальным изменением состава армии и оформлени-
ем замкнутого воинского сословия»61. Правда в качестве примеров «во-
енизации» древнерусского общества X в. они приводят, во-первых, т. н.
открытые торгово-ремесленные поселения или «протогорода» (Шесто-
вицы, Гнёздово, Тимерёво), где, как известно, вооруженная прослойка, в
частности варяжская, играла выдающуюся роль; во-вторых, древнейшие
города (Киев, Чернигов). Первые, однако, в XI в. прекращают существо-
вание или приходят в упадок, в городах же, напротив, оружие обнаружи-
вается и в слоях XI в., и в более поздних. Даже в малых городах Древней
Руси, как показывают, например, достаточно масштабно проведенные
раскопки разгромленного во время Батыева нашествия Ярополча Залес-
ского, «военизация» не уменьшается. Так, стрелы в Ярополче «найдены
во всех слоях — с X и до середины XIII в.», причем как на городище, так и
на неукрепленном селище (посаде)62. Таким образом, «степень воениза-
ции» уменьшилась прежде всего за счет сельской периферии.
60 Harke Н. Early Anglo-Saxon military organisation: an archaeological perspective //
Military Aspects of Scandinavian Society in a European Perspective, AD 1-1300.
Papers from an International Research Seminar at the Danish National Museum,
Copenhagen, 2-4 May 1996. Copenhagen, 1997. P. 96.
61 Древняя Русь. Город. Замок. Село. М., 1985. С. 299.
62 Седова М. В. Ярополч Залесский. М., 1978. С. 103-107.
60
П. В. Лукин
Кроме того, в последние десятилетия исследования показали,
что в англосаксонское время существовало в лучшем случае всеобщее
ополчение, набиравшееся для оборонительных действий (greatfyrd по
К. У. Холлистеру)63, в худшем — иерархическое по своей структуре вой-
ско, состоявшее из представителей знати с их отрядами64. Так или иначе,
о независимом от королевской власти «народном войске» не может быть
и речи. Таким образом, само наличие у людей вооружения не может быть
основанием для предположений о структуре военной организации.
Сельские ополченцы. Здесь необходимо остановиться на вопросе о ха-
рактере участия воинов-селян в древнерусском войске. Он, безусловно,
ключевой для выяснения проблемы «общеволостного ополчения». Если
сельские жители — огромная часть населения Руси — привлекались в
войско не добровольно, были полностью подчинены княжеской власти в
военном отношении, не обладали никакой по отношению к ней самосто-
ятельностью, тогда говорить о «народном ополчении» не приходится, и
сама концепция утрачивает смысл. Существование же «городских полков»,
которые были и в средневековой Западной Европе65, не может служить до-
казательством общинно-демократического характера древнерусской во-
енной организации. Как уже говорилось, это прекрасно сознает такой ак-
тивный сторонник гипотезы о древнерусском народном ополчении, как
И. Я. Фроянов, последовательно пытающийся обосновать первый тезис66.
Имеющиеся данные, однако, приводят к совершенно другим выводам.
Участие сельских жителей само по себе в древнерусском войске не
вызывает серьезных сомнений. Самый очевидный пример — известный
рассказ НПЛ под 1016 г. о вокняжении Ярослава в Киеве после окон-
чательной победы над Святополком, после которой он «нача вой свои
дЪлитЪ, старостамъ по 10 гривенъ, а смердомъ по гривнЪ, а новгород-
цомъ по 10 гривенъ всЪмъ, и отпусти их всЪхъ домовъ...»67, в котором
смерды выступают как непривилегированная по сравнению с горожана-
ми часть новгородского войска, вероятно подчиненная старостам68. Не
63 Hollister С. W. Anglo-Saxon Military Institutions on the Eve of the Norman Con-
quest. Oxford, 1962. P. 25—37.
64 Abels R. P. Lordship and Military Obligation in Anglo-Saxon England. Berkeley;
Los-Angeles, 1988.
65 См., например: Пиренн А. Средневековые города и возрождение торговли.
Горький, 1941. С. 114-115.
66 См.: Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки. С. 203-207.
67 ПСРЛ. Т. III. С. 175. См. подробнее: Лукин П. В. Древнерусские «вой». С. 35-37.
68 Такое предположение уже высказывалось в историографии (см., например: Ра-
бинович М. Г. О социальном составе новгородского войска X-XV вв. // Научные
доклады высшей школы. Исторические науки. 1960. № 3. С. 88).
Существовало ли в древней Руси народное ополчение?
61
вполне, конечно, ясно, кто такие эти последние, но то, что они руководи-
ли смердами, можно предполагать и на основании других источников.
Например, в берестяной грамоте № 983, датирующейся по стратигра-
фическим данным 1-й четвертью XIII в., а по нестратиграфическим —
1180-1210-ми гг., смерды и староста («Гюрьгев») упомянуты в одном
перечислении, которое представляет собой «реестр некоего сбора» (у
смьрьдо ... у гюрьгева старости...)69. Из другой берестяной грамоты, по-
видимому, следует связь старосты именно с сельскими жителями: (о)
[вь]са съ возъ и вези же въ село ко ра... оу илькЪоу полюжа старост^70
(грамота № 793, по стратиграфическим данным, — 60-80-е гг. XII в.).
Известия ПВЛ о походах русских князей на половцев в 1103 и 1111 гг.
также могут свидетельствовать об участии смердов в древнерусском вой-
ске. Второй рассказ, очевидно, текстологически зависим от первого71, поэ-
тому опираться следует прежде всего на этот, первый рассказ. Согласно ему,
при подготовке похода произошел спор между Владимиром Мономахом
и дружиной киевского князя Святополка Изяславича: «И почаша думати
и глаголати дружина Святополча, яко “негодно нынЪ веснЪ ити хочем на
смерды и погубите Ъ и ролью ихъ [Лавр., РА — погубите смерды и ролью
ихъ]”. И рече Володимеръ: «Дивно ми [РА, Лавр. — имя], дружино, оже ло-
шади жалуете, еюже то ореть. А сего чему не промыслите: оже то начнеть
орати смердъ, и приЪхавъ Половчинъ, оударитъ и стрЪлою, а лошадь его
поиметь, а в село его Ъхавъ, иметь жену его и дЪти его, и все его имЪнье. То
лошади жаль, а самого не жал ли?»72. Это недостаточно ясное свидетель-
ство (и его переработанный дубль под 1111 г.) вызвало в историографии
острую дискуссию, связанную с вопросом о социальном статусе смердов.
Относительно их участия в войске в связи с этими летописными статья-
ми было высказано два мнения: смердов мобилизовывали в княжеское
войско вместе с их конями; мобилизовывали только смердьих коней73. И
та и другая интерпретация, в принципе, не противоречит источнику, но
69 Зализняк А. А. Древненовгородский диалект. М., 2004. С. 408.
70 Там же. С. 312.
71 См.: Шахматов А. А. Повесть временных лет // История русского летописа-
ния. Т. I. Повесть временных лет и древнейшие русские летописные своды.
Кн. 2. Раннее русское летописание XI-XII вв. СПб., 2003. С. 545-547; Гиппи-
ус А. А. К проблеме редакций Повести временных лет. II // Славяноведение.
2008. № 2. С. 14-19 (А. А. Гиппиус иначе, чем А. А. Шахматов характеризует
и датирует редакции Начальной летописи, в которых появились известия о
походах 1103 и 1111 гг., но в данном случае это несущественно).
72 ПСРЛ. Т. I. Стб. 277.
73 Историографию вопроса см.: Лихачев Д. С. Комментарии // Повесть времен-
ных лет. СПб., 1996. С. 538; Свердлов М. Б. Дополнения // Там же. С. 638-639.
62
П. В. Лукин
что смердов (как, разумеется, и их коней) могли привлекать к участию в
войске, ясно и так. Кроме известия НПЛ мл. под 1016 г., можно упомянуть
в связи с этим значительно более позднее известие ГВЛ — под 1223 г. — в
котором речь идет о вторжении Даниила и Василька Романовичей в белз-
скую волость князя Александра Всеволодича: «В соуб[оту] же на ночь по-
плено бысть около Белза и около Червена Даниломъ и Василкомъ, боя-
ринъ боярина плЪнившю, смердъ смерда, градъ града, якоже не остатися
не единой вси плЪнени»74. Оба войска тем самым состояли из знати, горо-
жан (они, кстати сказать, отделяются от знати) и смердов, в которых — по
противопоставлению с горожанами — нужно здесь, вероятно, видеть всех
воинов из селян75. Есть и другие летописные известия об участии смердов
в войске, но проанализировавший их Б. А. Романов (он не обратил вни-
мания только на весьма характерное известие ГВЛ под 1223 г.) пришел к
справедливому выводу о том, что «смерды Киевской Руси не входят в ор-
ганизацию народного ополчения», под которой историк в соответствии с
научными представлениями его времени понимал «юридически незави-
симую от князя, находящуюся в распоряжении веча организацию»76.
Впрочем, для оценки идей И. Я. Фроянова о «народном ополчении»
вопрос о смердах не вполне релевантен, так как по его весьма спорной
теории (в этом он расходится с большинством сторонников земско-
вечевой теории второй половины XIX — начала XX вв.), смерды — это
не все сельское население (или даже какая-то его категория, зависи-
мая от князя), а слово, обозначавшее, во-первых, «внешних смердов»
(покоренные племена), во-вторых, «внутренних смердов» (посажен-
ные на землю пленники и их потомки)77. Поэтому смерды как элемент
«народного ополчения» для него не подходят.
Однако и свидетельства о самостоятельности сельских воинов, не на-
зываемых в источниках смердами (в отличие от городских полков — осо-
бенно Киева и Новгорода — о которых есть множество данных), также от-
сутствуют. Ссылки И. Я. Фроянова на участие в боевых действиях «всей
области» или «всей волости» помочь тут не в состоянии. Что касается Нов-
города, то уже первое бесспорное известие такого рода (сообщение НПЛ
под 1224/5 г. о конфликте новгородцев с владимирским князем Юрием
74 ПСРЛ. Т. II. Стб. 739. См. об этом: Пашуто В. Т. Очерки по истории. С. 187.
75 См.: Сергеевич В. И. Лекции и исследования по древней истории русского
права. СПб., 1903 (3-е изд.). С. 309.
76 Романов Б. А. Смердий конь и смерд (в Летописи и Русской Правде) // Из-
вестия Отделения русского языка и словесности Императорской Академии
наук. 1908 г. Т. XIII. Кн. 3. С. 18-25, особенно: 21,25.
77 Фроянов И. Я. Киевская Русь. Главные черты социально-экономического
строя. СПб., 1999. С. 241-251.
Существовало ли в древней Руси народное ополчение?
63
Всеволодичем) говорит против предложенной ленинградским историком
интерпретации. Готовясь к противостоянию, «новгородци... скопиша всю
волость, а около города острогъ доспеша...»78. Во-первых, понятия «новго-
родцы» и «волость» здесь отделяются друг от друга, соответственно под
«новгородцами» могут пониматься только новгородские горожане. Во-
вторых, мобилизованное население волости явно подчиняется новгород-
цам и не играет самостоятельной роли.
Еще более выразительно это проявляется в статье НПЛ под 1256 г.,
где идет речь о нападении шведов, финноязычных племен (еми и суми)
и Дитриха фон Кивеля («Дидмана»), датского вассала, владевшего зем-
лями в Северо-Восточной Эстонии, на Новгородскую землю79: «Придо-
ша СвЪи, и Бмь, и Сумь, и Дидманъ съ своею волостью и множьство и
начаша чинити городъ на НаровЪ. Тогда же не бяше князя в НовЪгородЪ,
и послаша новгородци в Низъ къ князю по полкы, а сами по своей во-
лости рослаша»80. Новгородцы здесь явно отделяются от «волости», по
которой они «рассылают», очевидно как и в предыдущем случае, для
сбора воинов. Таким образом, новгородцы-горожане управляют во-
лостными жителями, именно горожане проявляют подлинную военно-
политическую активность, мобилизуя в экстраординарной ситуации
«волощан», самостоятельной роли которые не играют (т. е. новгородцы
выступают в той роли, в которой в других землях выступает князь).
Во всех остальных летописных сообщениях, в которых упоминает-
ся об участии в войске «области», или «земли», вопреки И. Я. Фроянову,
также нет никаких свидетельств самостоятельности «волостных» вои-
нов81. Показательно в этом смысле сообщение НПЛ под 1183 г. о походе
Всеволода Большое Гнездо на Волжскую Болгарию, в котором владимиро-
суздальское войско называется «областью» князя: «...ходи ВсЪволодъ на
Българе съ всею областию своею...»82.
И. Я. Фроянов, говоря о сельских «воях», ссылается на рассказ из
версии «Повести о Липицкой битве» в Новгородской IV летописи83.
Однако это сообщение, напротив, прямо противоречит концепции во-
лостного ополчения. Там говорится, что при сборе Юрием Всеволоди-
чем владимиро-суздальского войска «бЪше бо погнано (курсив мой. —
78 ПСРЛ. Т. III. С. 64.
79 См. об этом: Шаскольский И. П. Борьба Руси против крестоносной агрессии
на берегах Балтики в ХП-ХШ вв. Л., 1978. С. 206-215.
80 ПСРЛ. Т. III. С. 81.
81 См.: ПСРЛ. Т. II. Стб. 576-577,577-578; ПСРЛ. Т. III. С. 27,33,44,55-56,61,62,71.
82 ПСРЛ. Т. III. С. 37.
83 См.: Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки. С. 205.
64
П. В. Лукин
П.Л.) ис поселЪи до пЪшца»84. Сельские жители в составе войска, дей-
ствительно упоминаются, но о них говорится таким образом, что не
остается никаких сомнений в подневольном характере их службы.
И. Я. Фроянов привлекает также известие Ип. о нападении князя Ростис-
лава Михайловича на Ярославль в Галицкой земле в 1245 г., где идет речь
о том, как он «поиде к Перемыплю и, собравъ тъзЪмьльцЪ многы... и пакы
поиде ко Ярославлю...»85. Однако никаких аргументов, подкрепляющих его
уверенность, историк не приводит и даже не говорит о значении самой лек-
семы «тъземльць» («тоземльць»). Согласно словарю И. И. Срезневского оно
самое общее: «туземец, природный житель». Более того, помимо этого ле-
тописного упоминания «тоземльци» встречаются в переводной литературе:
в толковании на книгу пророка Иезекииля и в Житии Евтихия, патриарха
Константинопольского, в составе апрельской четьей Минеи. И в этих памят-
никах словом «тоземльци» переведено греческое понятие oi 6Wt6%0ove<;,
которое носит самый общий характер («местные жители», «туземцы»86)
и не относится исключительно к сельскому населению. Здесь, в частности,
«тъземльцами» могли быть названы перемышльские горожане, включен-
ные Ростиславом в свое войско. Общее значение данной лексемы хорошо
видно и из другого известия ГВЛ — о мародерстве «туземцев», грабивших
трупы литовцев, погибших в столкновении со слугами Даниила и Василька
Романовичей осенью 1255 г.: «И нагряже озеро троуповъ и щитовъ и шело-
мовъ, тозЪмьцЪ же великоу користь имахоу, волочаще я»87. «Туземцы» — это
просто местные жители, вообще не имеющие отношения к войску.
Однако даже если в 1245 г. это действительно были сельские жители
(что, впрочем, вроде бы не вытекает из соответствующего фрагмента),
ни о каком народном ополчении речи быть не может, поскольку именно
князь «собирает» этих «тъземльцев», причем, по-видимому, совершен-
но не спрашивая их об этом.
Есть более позднее новгородское известие, в котором подчиненный
статус сельских воинов по сравнению с горожанами становится совер-
шенно очевидным. Во время войны с немцами в 1444 г. «новгородци
послаша селниковъ лускых (курсив мой. — П.Л.) и вочкых и ижерьскых
бояръ наперед, а сами хотЪша ити с ними за Нарову воевати съ кня-
84 ПСРЛ. т. IV. ч. 1. с. 188.
85 ПСРЛ. Т. I. Стб. 800.
86 A Greeko-English Lexicon, compiled by H. G. Liddell and R. Scott, revised and aug-
mented throughout by sir H. Stuart Jones with the assistance of R. McKenzie and
with the cooperation of many scholars, with a revised supplement. Oxford, 1996
(далее: Liddell; Scott. P. 284).
87 ПСРЛ. T. II. Стб. 840.
Существовало ли в древней Руси народное ополчение?
65
земъ Иваномъ Володимеровичемъ»88. Во-первых, в войске распоряжа-
ются именно новгородцы, а «сельники луские» (видимо, «лужские»,
т. е. сидящие по р. Луге89), как и знать подвластных Новгороду фин-
ноязычных племен (води и ижоры), исполняет принятые решения; во-
вторых, складывается впечатление, что первые рассматривают вторых
как «пушечное мясо», которое не жалко отправить в качестве авангар-
да. Разумеется, в такой ситуации о войске, состоящем из равноправ-
ных «общинников»-ополченцев, говорить не приходится.
То же самое мы видим и во второй северо-западной средневековой
русской «республике» — во Пскове. Под 1407 г. в псковской летописи го-
ворится об одном из столкновений псковичей с немцами: «И псковичи
совокупивше свою власть, опрочЪ пригородовъ». Псковичи, однако, по-
терпели поражение, было, если верить источнику, до 700 человек, в том
числе «и сельских людей много избиша»90. Ясно, что сельские люди (они
же «власть», т. е. волость, жители волости) идут в поход не по доброй воле,
а по решению псковичей.
Такой контраст был характерен не только для военных действий.
В 1430/31 г. новгородских крестьян сгоняли для строительства го-
родских укреплений: «пригонъ былъ крестианомъ к Новугороду го-
род ставити»91. Очень сомнительно, что в строительстве укреплений
они участвовали добровольно, в порядке этакого средневекового
88 ПСРЛ. Т. III. С. 424. Возможна и другая интерпретация этой фразы: «селниковъ
лускых и вочкых, и ижерьскых бояръ» (т. е. сельники — лужские и водские, а боя-
ре — ижорские; см.: Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древ-
нерусского государства. Историко-географическое исследование. М., 1951. С. 120).
Предложенный В. А. Кучкиным в ходе устного обсуждения вариант, при котором
все определения относятся к слову «бояръ», маловероятен, так как он предпола-
гает довольно редкое бессоюзное соединение. В письме к автору этих строк В. Б.
Крысько обратил внимание на то, что с лингвистической точки зрения возможен
еще один вариант истолкования: понимать слово «бояръ» не как Асе., а как Gen.
Poss., т. е. сельники при этом оказываются слугами/подчиненными/холопами
лужских и т. д. бояр. Однако это маловероятно уже исходя из контекста: вряд ли
Новгород послал в поход зависимых сельских жителей отдельно от их господ в со-
ставе особого отряда. Благодарю за консультацию В. Б. Крысько и Ф. Р. Минлоса.
89 Ср. в той же летописи: «Луское село» (там же. С. 379). «Селникъ» («сельникъ») —
это не обязательно «сельский житель», это слово может означать просто «жи-
тель» (в переводе Книги Иисуса Навина соответствует греч. еухсоро; — ‘dweller
in the land’; см.: Срезневский И. И. Материалы для Словаря древнерусского языка.
СПб., 1903. Т. III. Стб. 329-330; Liddell; Scott. Р. 477), но по контексту очевидно,
что речь идет именно о селянах.
90 ПСРЛ. Т. V. Вып. 1. С. 31.
91 ПСРЛ. Т. III. С. 416.
66
П. В. Лукин
субботника...92 В 1534 г., уже через несколько десятилетий после присо-
единения Новгорода к Русскому государству, распоряжавшиеся там мо-
сковские дьяки Яков Шишкин и Фуник Курцов «повелЪша град ставити
всЪмъ градомь, опрично волостей ... и роскинуша примЪтъ городовой
дЪнежно[и], что город ставили, на весь град: на гости на московские и
на новгородцкие, на старосты и на черные люди, и на архиепископа, и на
священникы, и на весь причетъ церковный, а доселя того не бывало при
старых великих князех: ставили город доселе всЪми новгородцкими
волостьми, а городовые люди нарядчики были»93. Новгородской «ста-
рине», таким образом, соответствовало привилегированное положение
корпорации свободных горожан («городовых людей»), в свою очередь,
разделявшейся на разные категории (духовенство, купцов, черных лю-
дей и др.), которые выступали как коллективный сюзерен по отношению
к волостным, сельским жителям. В свете этого становится совершенно
очевидной надуманность и полная искусственность всяких упражне-
ний на тему «общинно-демократического» или «полисного» устройства
средневекового Новгорода и других древнерусских земель94.
Как именно происходила военная мобилизация сельских жителей
в древней Руси, к сожалению, неизвестно. К древней Руси можно впол-
не отнести то, что Г. Хэлсолл написал об англо-саксонской Британии
конца VI в.: «Письменных источников этого времени так мало, и они
так мало нам говорят, что они позволяют констатировать лишь тот не-
значительный факт — о котором мы могли бы догадаться даже безо
всяких документальных данных — что короли были в состоянии со-
бирать войска!»95 96. Не исключено, что здесь возможны параллели с дру-
гими средневековыми государствами Восточной Европы, а именно с
Польшей и Чехией. В Польше, как мы узнаем из сохранившихся имму-
нитетных грамот, в ХП-ХШ вв. существовали специальные повинно-
сти, требовавшие от сельских жителей участия в военных действиях:
прежде всего так называемая expeditio, а также defensio terre9b. Первая
92 См.: Воронин Н. Н. Московский Кремль (1156-1367 гг.) // Материалы и ис-
следования по археологии СССР. 1958. № 77 (Метательная артиллерия и
оборонительные сооружения). С. 64.
93 ПСРЛ. Т. XLIII. С. 234.
94 См., например: Жих М. И. О понятиях волость и земля в Древней Руси (предва-
рительные замечания) // Время, событие, исторический опыт в дискурсе совре-
менного историка: XVI чтения памяти чл.-корр. АН СССР С. И. Архангельского,
15-17 апреля 2009 г. Нижний Новгород, 2009. Ч. 2. С. 9-14.
95 Halsall G. Warfare and Society. P. 51.
96 См. об этом: Wasilewski T. О sluzbie wojskowej ludnosci wiejskiej i skladzie spolecznym
wojsk konnych i pieszych we wczesnym sredniowieczu polskim // Przeglqd Historyczny.
Существовало ли в древней Руси народное ополчение? 67
представляла собой обязанность участвовать в военных походах, вто-
рая — в обороне своей территории от неприятеля.
Что касается того, как технически была организована такая мобили-
зация, то тут данных также почти нет, а имеющееся свидетельство весь-
ма противоречиво. Речь идет о древнеисландской «Пряди об Эймунде»
(Eymundar fjattr), в которой рассказывается о приключениях норманна
Эймунда на Руси в 10-е гг. XI в. и, в частности, есть упоминание о том,
как новгородский князь Ярослав Владимирович (Ярислейв), которому
служил герой повествования, собирал войско для борьбы со своим бра-
том и противником Буриславом (в котором одни исследователи видят
Святополка Окаянного, а другие — св. Бориса): «Ярислейв конунг по-
слал боевую стрелу по всему своему королевству, и конунги тогда со-
брали свои войска» (Jarizleifr konungr laetr fara heror um allt riki sitt, ok
Ьоба nu konungar lit liSi sinu)97. Обычно считается, что этот обычай не
славянский, а скандинавский98; а это делает, естественно, возможным
предположение о том, что он здесь мог быть просто спроецирован на
Русь. Действительно, для созыва войска — лейдунга — в Норвегии ис-
пользовалась «боевая стрела» — heror (в Швеции ей соответствовала
специальная палка, bupkafli)99. Однако есть данные, показывающие, что
нечто подобное могло существовать и в славянских странах, например,
в Чехии. Козьма Пражский упоминает два соответствующих эпизода.
Первый относится к древнейшему периоду: князь лучан Властислав, со-
бравшись начать войну, «послал меч по всем пределам всей [своей] об-
1960. Т. LI. Zeszyt 1. Возможно, на Руси мобилизация сельских жителей на войну
осуществлялась по тем же принципам, что и их привлечение к общественным
работам. В цитировавшемся выше известии НПЛ о строительстве укреплений
в Новгороде говорится о согнанных для этого крестьянах: «... а покручалъ 4-й
5-го» (ПСРЛ. Т. III. С. 414), т. е. власть определяла общее число, а крестьяне сами
определяли, кто из пяти должен идти, и снабжали его всем необходимым. Ср. об
экстренном сборе городского ополчения во Пскове: «... молодые люди два тре-
тьего покрутили щитом да с соулицею...» (1501 г.; ПСРЛ. Т. V. Вып. 1. С. 86).
97 Flateyjarbok. Akranes, 1945. В. II. S. 204-205.
98 Лященко А. И. «Eymundar Saga» и русские летописи // Известия Академии
наук СССР. VI сер. 1926. Т. ПО. № 12. С. 1074-1075; Рыдзевская Е. А. К вопро-
су об устных преданиях в составе древнейшей русской летописи // Она же.
Древняя Русь и Скандинавия в XI-XIV вв. (Материалы и исследования). М.,
1978. С. 216-217.
99 Musset L. Problemes militaires du monde Scandinave (Vlle-XIIe siecles) // Ordina-
menti militari in Occidente nell’alto medioevo. 30 marzo — 5 aprile 1967. Spoleto,
1968. T. I (Settimane di studio del Centro italiano di studi sull’alto medioevo. XV).
P. 286; Гуревич А. Я. Свободное крестьянство феодальной Норвегии // Он же.
Избранные труды. Крестьянство средневековой Норвегии. СПб., 2006. С. 270.
68
П. В. Лукин
ласти под таковой угрозой княжеского наказания: что всякий, кто, пре-
восходит ростом длину меча, [получив] приказ, медлит с выступлением
на войну, без колебаний карается мечом» (...mittit gladium per omnes fines
tocius provincie hac conditione principalis sentencie, ut quicumque corporis
statura precellens gladii mensuram segnius iusso egredetur ad pugnam, procul
dubio puniretur gladio)100. Второй эпизод датируется 1038 г., когда князь
Бржетислав I готовился к походу на Польшу, и, по сообщению хрониста,
«тотчас же объявил свое страшное решение, послав по всей Чешской
стране в знак своего приказа веревку, свитую из лыка, чтобы всякий,
кто медлит с выступлением в грады, получив знак, без сомнения понял,
что с помощью такой веревки он будет повешен на виселице» (statimque
terribilem dictat sentenciem tocius Boemie per provinciam mittens in signum
sue iussionis torquem de subere tortum, ut quicumque exierit in castra segnius
dato signaculo, sciret procul dubio tali torque se suspendendum in patibulo)101.
В Польше в более позднее время с этой же целью рассылали т. н. вицы,
которые, по-видимому, представляли собой пучки толстых веревок или
палки с прикрепленными к ним специальными знаками102.
Если сюжет с призывом всех, кто выше ростом, чем длина меча,
возможно, является топосом103 или, как предполагал чешский историк
П. Хоц, «поэтическим добавлением» (длина обычного меча была око-
ло 90 см)104, то сам способ мобилизации с помощью рассылки символи-
ческого предмета имеет вполне реальные параллели105. Так или иначе,
нельзя исключать, что такой способ объявления о мобилизации мог
использоваться и на Руси, причем не обязательно предполагать имен-
но скандинавское заимствование (хотя, конечно, имея в виду сканди-
навские связи Ярослава и отсутствие собственно русских упоминаний,
это вполне вероятно): нет оснований считать, что в славянских странах
«войско созывалось всегда с помощью постоянного знака»106, в каждом
юо Cosmae Pragensis Chronica Boemorum / ed. В. Bretholz (Monumenta Germaniae
historica. Scriptores rerum Germanicarum. Nova series). Berolini, 1923. Lib. I,
cap. X, S. 24 (далее: Cosma Pragensis).
101 Cosma Pragensis. Lib. II, cap. II. S. 83.
Ю2 Cm.: Grabski A. F. Polska sztuka wojenna w okresie wczesnofeudalnym. Warszawa,
1959 (Praceb. Komisji wojskowo-historycznej Ministerstwa obrony narodowej. Se-
riaA. Nr. 14). S. 223-224.
юз См. аналогичные упоминания в других источниках: Cosma Pragensis. S. 24, ann. 5.
Ю4 Choc P. S mecem i stitem. S. 250-251.
105 в германском средневековом праве известен обычай, когда для вызова на
суд, который мог завершиться вынесением смертного приговора, высылался
меч (Cosma Pragensis. S. 24, ann. 5).
106 Choc P. S mecem i stitem. S. 251.
Существовало ли в древней Руси народное ополчение?
69
отдельном случае могли избираться разные предметы. Объединяла их
только общая семантика. Состояла она в том, что все эти объекты сим-
волизировали насилие, а точнее возможную кару в случае отказа идти
на службу или промедления при выступлении к месту сбора.
Не надо, конечно, представлять себе средневековые воинства по
образу регулярных армий Нового времени. Средневековое государ-
ство не обладало такими средствами учета и контроля, такими воз-
можностями обеспечить тотальную мобилизацию, как Петр I или
Фридрих II Прусский, не говоря уже о правителях более позднего
времени. Поэтому от рядовых воинов — лично свободных во всяком
случае — требовалась, очевидно, существенно большая степень заин-
тересованности в участии в военных действиях, чем в более позднее
время. И дело тут не в мифическом общинном демократизме, а в объ-
ективных социально-экономических и политических обстоятель-
ствах. Хорошо видно это, например, по рассказу чешского хрониста
каноника Винцентия об участии короля Владислава II в походе Фри-
дриха Барбароссы в Италию в 1158 г. Для обнародования этого за-
мысла «баронам Чехии было возвещено об общем собрании» в Праге
(Boemie baronibus generalis curia Prage celebranda indicitur). Однако
«услышав это, некоторые знатные люди из старших Чехии сказали,
что нехорошо сделано то, что без их совета таковое было соверше-
но» (Quod quidam nobiles de senioribus Boemie audientes non bene hoc
esse factum dicunt, quod sine eorum consilio tale quid actum est), т. e. от-
крыто выразили нежелание отправляться в далекую Италию. Только
после того, как Владислав пообещал наградить воинов «положенной
честью и необходимыми для этого деньгами» (honore debito et pecu-
nia ad hec necessaria), «чехи неистово устремились к войне» (Boemi...
seviunt in arma); причем «особенно отважная знатная молодежь» (et
maxime nobilium ... strennua fremit iuventus), но не только она — «...и
из народа, и многие из сел, отложив дела, свои руки, более приспо-
собленные для мотыг и лемеха, приспособили к щитам, копьям и
другому оружию» (...et de populo plerique ruris opera reicientes manus
suas plus ligonibus et vomeri aptas scutis, lanceis et ceteris aptant armas
militaribus)107. Вырвав последнюю фразу из контекста, можно легко
прийти к выводу о чешском «народном ополчении», включавшем в
107 Letopis Vincencia, kanovm'ka kostela Prazsk6ho // Fontes rerum Bohemicarum. T.
И. P. II (=Prameny dejin ceskych). D. 2. C. 2). V Praze, 1875. S. 427-428. См. так-
же: Choc P. S mecem i stitem. S. 118. Вознаграждение для знатных воинов при
заграничных походах было в это время в Чехии уже в порядке вещей (см.:
Ibidem. S. 126-127).
70
П. В. Лукин
себя сельских жителей. В действительности, однако, мы видим, что
решение о войне принимается на «общем совещании» (generalis curia)
короля с элитарной группой «баронов»; для положительного реше-
ния вопроса правителю необходимы «совет» (consilium) и согласие
знати (nobiles de senioribus Boemie). Рядовые воины ни в «общем со-
вете», ни в принятии решения вообще не участвуют. И все же власть
стремится заинтересовать и их, очевидно, потому что полностью их
контролировать, так как это будет впоследствии с регулярными ев-
ропейскими армиями, она еще не может.
Таким образом, нет никаких оснований предполагать существо-
вание в средневековой Руси всенародного «ополчения», независимо-
го от княжеской власти. Вероятнее всего, как и в других европейских
странах, на Руси основу армии составляли вооруженные отряды знати
(князей и бояр)108 и/или мобилизованное на основании воинской обя-
занности свободное население (именно о соотношении этих компо-
нентов и способов формирования раннесредневекового европейского
войска идут дискуссии в современной историографии109 *, романтиче-
ская концепция «всенародного ополчения», возникшая в XIX в., пол-
ностью оставлена). Вспомогательную роль играли наемники и федера-
ты (в разное время варяги и тюркоязычные степняки). Существовали
также городские полки. Самостоятельное участие горожан в оборо-
нительных действиях ясно прослеживается в источниках уже в X в.,
а в наступательных — в XII в. (особенно хорошо фиксируется в круп-
нейших центрах Руси: Киеве, Новгороде, городах Северо-Восточной
Руси). Именно для городских полков характерна определенная само-
стоятельность (или, используя выражение древнерусских книжников,
«особность») по отношению к князьям, неосновательно распростра-
нявшаяся И. Я. Фрояновым и его последователями на всех «волощан»
и немало способствовавшая популяризации в советское время концеп-
ции «народного ополчения» в древней Руси.
108 О княжеской дружине см.: Горский А. А. Древнерусская дружина (К истории
генезиса классового общества и государства на Руси). М., 1989. О боярских во-
енных слугах (боярских отроках) см.: Там же. С. 51,125. В более позднее время
появляются упоминания о боевых холопах бояр (см., например: ПСРЛ. Т. III.
С. 355). Хорошо известен — благодаря сыгранной им неоднозначной роли в сра-
жении с московской ратью при Шелони — полк новгородского архиепископа
(«владычнь стягъ»), который, как следует из источника, был конным (ПСРЛ.
Т. IV. Ч. 1. С. 446; о битве на Шелони см., например: Вернадский В. Н. Новгород
и Новгородская земля в XV веке. М.; Л., 1961. С. 273-280; Алексеев Ю. Г. Под
знаменами Москвы. Борьба за единство Руси. М., 1992. С. 151-155).
Ю9 Halsall G. Warfare and Society. Passim.
Существовало ли в древней Руси народное ополчение?
71
Прежде всего обнаруживаются многочисленные сведения о само-
стоятельном участии горожан в защите своих поселений110. Среди наи-
более ярких примеров, свидетельствующих именно об их самостоя-
тельности, можно отметить следующие.
Под 1146 г. в Ип. сообщается об осаде Звенигорода Галицкого вой-
сками киевского князя Всеволода Ольговича, на второй день которой
«створиша вЪче Звенигородьчи, хотяче ся передати». Однако воевода га-
лицкого князя Володимирка Иван Халдеевич «изома оу нихъ моужи 3, и
оуби я, и когождо ихъ, перетенъ наполъ, поверже я исъ града — -гЬмь и за-
грози имъ». После этого звенигородцы «начата ся... бити безъ льсти»111.
В обороне Звенигорода принимали самое активное участие «гражане»,
действовавшие самостоятельно, но под командованием присланного
Владимирком воеводы. Во время осады звенигородцы собираются на
вече, на котором постановляют сдать город неприятелю, однако, это ре-
шение не реализуется из-за противодействия воеводы. Это известие пря-
мо противоречит идее И. Я. Фроянова о полной зависимости княжеских
воевод от «народного ополчения», «самоопределяющегося воинства»,
«земского войска» и т. п.112. Вместе с тем, в летописи не ставится под со-
мнение само право горожан собирать вече во время осады города и во-
обще действовать самостоятельно, осуждается их «лесть», т. е. вызванное
недостатком мужества стремление сдаться врагу, предав своего князя.
В известии ГВЛ об осаде Галича венграми в 1230 г., закончившей-
ся неудачей именно из-за активной позиции горожан, укрепивших и
активно оборонявших свой город, совершая в том числе вылазки, го-
ворится: «Град же крЪпляшеся, а БЪла изнемогаше. И поиде от града,
оставившю же емоу люди за собою, ороужники многи и фаревникы.
Нападшимъ же на н-b гражаномъ мнозимъ, впадахоу в р-Ькоу, инии
же избьени быша, инии язвени быша, инии же изоимани быша»113.
Обращает на себя внимание то, что летописец подчеркивает самостоя-
тельность галичан, хотя в Галиче тогда находился и, видимо, осущест-
влял командование тысяцкий Даниила Романовича Демьян114.
Не менее высокую степень активности горожан мы видим в описании
Лавр, осады половцами Переяславля Южного после поражения «полка
ПО ПСРЛ. Т. II. Стб. 292, 316-317, 331, 333, 355-356, 358-359, 445, 456-457,
504-505, 647-648,754; ПСРЛ. Т. III. С. 25, 37; ПСРЛ. Т. XXV. С. 43; ПСРЛ. Т. I.
Стб. 127-128,166, 201, 334-335, 338-339. О периоде до начала XII в. см.: Лу-
кин П. В. Древнерусские «вой».
ш ПСРЛ. Т. II. Стб. 319-320.
112 Ср.: Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки. С. 209-210.
из ПСРЛ. Т. II. Стб. 761.
114 См. об этом: Майоров А. В. Галицко-Волынская Русь. С. 528-529.
72
П. В. Лукин
Игорева». Когда переяславский князь Владимир Глебович увидел, что
степняки идут на штурм, он «выЪха из города к ним в малЬ дружинЪ, и
потче к ним». Вылазка оказалась неудачной, князь попал в окружение.
Тогда горожане, заметив это, «выринушася из города, и бишася — одва
изотяша князя, боденого треми копьи, а дружины много избьено»115.
Горожане наряду с небольшим отрядом дружины принимают самое ак-
тивное участие в обороне города и самостоятельно организуют вылазку.
Еще заметнее это в знаменитом летописном рассказе об обороне
Козельска во время Батыева нашествия: «...козлян’Ь ... свЪтъ створше не
вдатися Батыю, рекше, яко: “Аще князь нашь млад есть, но положимъ
животъ свои за нь, и еде славоу сего свЪта приимше, и тамъ небесныя
вЪнца от Христа Бога приимемь”. Тотаром же бьющимся о град, прияти
хотящимъ град, разбившимъ градоу стЪноу, и возиидоша на валъ Татаре.
Козляне же ножи рЪзахоуся с ними. СвЪтъ же створиша изиити на пол-
кы Тотарьскиые, и исшедше изъ града, исЪкоша праща ихъ, нападше на
полъкы ихъ, и оубиша от Татаръ 4 тысящи, и самЪ же избьени быша»116.
Главные действующие здесь «людье во граде», «козляне» — явно жители
города, по-видимому, разного социального статуса. Они совместно при-
нимают решение защищать город до последней капли крови на коллек-
тивном совещании — «совете». То, что все жители Козельска погибли
и при этом сами уничтожили значительное число врагов (даже если 4
тысячи — преувеличение), говорит о том, что в этом небольшом городе
за оружие взялось действительно все способное держать его население,
а не только профессиональные воины (дружинники), которые, конечно,
были в Козельске. Приведенные в летописи слова козлян: «Аще князь
нашь млад есть, но положимъ животъ свои за нь...» наводят на мысль о
какой-то общей клятве, присяге, данной друг другу всеми горожанами.
И действительно, есть одно более позднее свидетельство того, что такого
рода присяги горожанами разного общественного положения в услови-
ях надвигающейся опасности могли приноситься. Когда в 1293 г. Твери
угрожала татарская «Дюденева рать», а князя Михаила Ярославича в то
время в городе не было (он уехал в Орду), «Тферичи цЪловаша крестъ, бо-
яре къ чернымъ людемъ, такоже и черныя люди къ бояромъ, что стати съ
единаго, битися съ Татары...». Примечательно, что в это время «ся умно-
жило людей и прибЪглыхъ въ Тфери и из ыныхъ княженеи и волостей
передъ ратью»117, и это укрепило решимость тверичей сопротивляться,
115 ПСРЛ. Т. I. Стб. 399.
116 ПСРЛ. Т. II. Стб. 780-781.
117 Приселков М. Д. Троицкая летопись. Реконструкция текста. М., 2002. С. 346;
ПСРЛ. Т. XVIII. С. 82.
Существовало ли в древней Руси народное ополчение?
73
но обряд крестоцелования совершают только сами жители города, боя-
ре и черные люди, т. е. знатные и незнатные горожане. Вероятно, так же
было и в Козельске и в других подобных критических ситуациях.
Но и в этом отношении прослеживаются параллели с общеевропей-
скими тенденциями. Так, несмотря на то, что, как уже говорилось выше,
представления английской викторианской историографии об англосак-
сонской военной организации как о «вооруженном народе» («nation in
arms*), современными исследователями в целом отвергаются, самосто-
ятельное участие в военных действиях горожан под сомнение не ставит-
ся. Характерен пример Эксетера, жители которого дважды — в 1001 и
1067 гг. — оказывали решительное вооруженное сопротивление захват-
чикам, соответственно викингам и армии Вильгельма Завоевателя. При
этом во второй раз они 18 дней защищали город, вопреки воле местной
знати — девонширских тэнов, поддержавших пришедших из Нормандии
оккупантов, и открыли ворота только после того, как «новый король
пообещал подтвердить их древние привилегии»118. То же самое можно
сказать и о жителях Лондона англосаксонского времени, которые «по-
являются в военном контексте как особая общность, начиная с конца
IX в.». При этом это были именно горожане, поскольку лондонская
округа в связи с природно-климатическими особенностями была тогда
практически не заселена119.
Объяснения требует, конечно, активное участие древнерусских го-
родских полков в наступательных действиях, ведь и в предшествую-
щей историографии иногда отмечался факт участия рядовых горожан
в защите своих населенных пунктов. Даже Т. Василевский, полагав-
ший, что «широкие массы городского и сельского населения не уча-
ствовали, как правило, в походах»120, в принципе, это признавал. Тем
более, и в средневековой Польше активное участие в обороне городов
также подчас принимали местные жители. Более того, в 1096 г. жи-
тели города Крушвицы, самостоятельно пригласив к себе опального
князя Збигнева, вопреки воле его отца Владислава Германа не только
оборонялись, но и в составе «семи полков» (VII acies Crusuiciensium)
сражались у городских стен с польским правителем121. У того же Галла
Анонима рассказывается, как жители города Глогова (Glogouienses,
cives), подобно русским горожанам, самостоятельно вели переговоры
ns Abels R. Р. Lordship and Military Obligation. P. 178.
119 Halsall G. Warfare and Society. P. 104,264.
120 Wasilewski T. Studia nad skladem. S. 359,385.
121 Cm.: Galli Anonymi Cronicae et gesta ducum sive principum polonorum / ed., praef. no-
tisque instr. C. Maleczynski. Cracoviae, 1952 (MPH. Nova series. T. II). II. 5. S. 71-72.
74
П. В. Лукин
с осаждавшим Глогов германским императором и даже давали с ним
друг другу взаимные клятвы (iureiurandum, iuramentum)122.
Тут необходимо сделать некоторое отступление. Факт существо-
вания городских полков в Древней Руси отмечался в историографии123
(хотя и не получал до недавнего времени удовлетворительного объяс-
нения), однако в самое последнее время украинская исследовательница
Т. Л. Вилкул поставила его под сомнение124. Она, во-первых, отождест-
вляет «городское» и «народное» ополчение; во-вторых, говорит о том,
что «сам термин “народное ополчение” устарел», так как “pospolite rush-
enie” [sic!125] — именно так, уверяет Т. Л. Вилкул, следовало бы называть
древнерусское войско, — «не связано с “незнатными” и “народом” в его
современном значении»; в-третьих, заявляет, что это «“ruszenie” можно
было бы отождествить с “дружиной”»126. Если бы позиция украинской
исследовательницы была обоснованной, это было бы серьезным аргу-
ментом против концепции «народного ополчения», причем отрицало
122 Ibidem. III. 6. S. 134-135.
123 См., например: Пашуто В. Т. Черты политического строя Древней Руси //
Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965.
С. 49; Lowmiariski Н. О skladzie spolecznym. S. 447 и passim; Лимонов Ю. А.
Владимиро-Суздальская Русь. Очерки социально-политической истории.
Л., 1987. С. 136-137.
124 Против идеи городских полков ранее выступал Т. Василевский (работу этого
своего предшественника Т. Л. Вилкул не знает). Но его позиция не отличается
последовательностью. С одной стороны, он заявляет, что «в источниках нет ни-
каких подтверждений тезиса о существовании городских полков» в XI—XII вв.,
с другой, как говорилось выше, пишет о вооруженном ополчении (так!), в состав
входили зажиточные купцы, ремесленники и даже смерды. Для демонстрации
единства городского и сельского населения на Руси он пытается показать, что
на обе эти категории распространялись понятия типа «кияне», «новгородцы» и
т. д. Однако, во-первых, для раннего средневековья, в т. ч. русского вообще была
характерна расплывчатость терминологии, так что для обоснования своего те-
зиса Т. Василевскому надо было доказать, что, допустим, «киевляне-селяне»
(если такие были), проявляли такую же самостоятельность в отношении воен-
ной деятельности, что и «киевляне-горожане». Во-вторых, в ряде случаев такое
терминологическое расширение прямо противоречит источникам. Так, напри-
мер, он утверждает, что «термин новгородцы относился также к старостам и
смердам, ведь он охватывал также жителей других новгородских земель и горо-
дов», имея в виду известие НПЛ мл. о походе Ярослава Мудрого на Святополка
под 1016 г. (Wasilewski Т. Studia nad skladem. S. 382-383). Выше мы видели, что
дело обстоит прямо противоположным образом: смерды и старосты именно от-
деляются от «новгородцев», а смерды вообще получают после победы награду
вдесятеро меньшую, чем эти последние.
125 Ниже верно: “ruszenie”.
126 Вилкул Т. Л. «Людье» и князь. С. 290.
Существовало ли в древней Руси народное ополчение? 75
бы ее существенно более радикально, чем предлагается мной. Однако
критика Т. Л. Вилкул концепции «народного ополчения» крайне по-
верхностна и, в свою очередь, основывается на сомнительных и не соот-
ветствующих показаниям источников положениях.
Первый ее тезис, безусловно, неверен: отождествлять городские пол-
ки с гипотетическим «народным ополчением», как уже говорилось выше,
нельзя. Второй тезис отчасти верен: термин «народное ополчение» дей-
ствительно неудачен (но не потому что «устарел», а потому что не адеква-
тен данным источников), однако противопоставление польского термина
pospolite ruszenie русскому «народному ополчению» с точки зрения того,
что первый якобы не подразумевает участия «незнатных» или «народа»,
в корне неверно. В польской историографии XIX-XX вв. он использо-
вался применительно к раннему средневековью точно так же, как в рус-
ской — «народное ополчение», т. е. обозначал гипотетическую массовую
армию, состоявшую именно из «незнатных», а конкретно из крестьян, и
даже более того, для раннего времени — славянское войско эпохи «воен-
ной демократии», когда (согласно господствовавшему представлению) все
«соплеменники», способные носить оружие, составляли «первоначальное
славянское народное ополчение» (pospolite ruszenie)127 (Т. Л. Вилкул путает
шляхетское ополчение позднего средневековья и раннего Нового времени
с научным термином польской историографии pospolite ruszenie, имеющим
существенно более широкое применение). Третий тезис также ошибочен,
но, поскольку он основывается не на общих соображениях, а на определен-
ном истолковании источников, его стоит рассмотреть более подробно.
Действительно ли городских «воев» можно отождествить с дружи-
ной (как бы эту последнюю ни понимать)? Ответ на этот вопрос дол-
жен быть отрицательным. На страницах летописи иногда можно за-
метить, что при описании военных походов в составе русского войска
упоминается не только княжеская дружина, но и вооруженные фор-
мирования, которые в целом ряде летописных статей довольно четко
отделяются от княжеской дружины.
127 Zarys dziejow wojskowosci polskiej do roku 1864. Warszawa, 1965. T. I. Do roku 1864.
S. 23-24. Соответствующая глава классической монографии А. Ф. Грабского о
военной организации средневековой Польши так и называется: “Pospolite rusze-
nie w Polsce w X-XII w.” («Народное ополчение в Польше в Х-ХП вв.»). Как пола-
гал историк, в него входили отряды знати и «отряды крестьянского народного
ополчения» (pospolitego ruszenia chlopskiego) (Grabski A. E Polska sztuka wojenna.
S. 46-50). «Народ в современном значении» здесь вообще ни при чем: никто из
историков прошлого не считал, что гипотетическое «народное ополчение» со-
стояло из народа в современном значении. См. также новейшее исследование:
Bogaclki М. Przemiany w wojskwosci polskiej od polowy X wieku do 1138 roka. Ksztalt
i organizacja armii. Torun, 2007. S. 162-189.
76
П. В. Лукин
Приведу только несколько примеров.
Под 1131/2 г. в Ип. в известии о походе киевского князя Мстислава
Владимировича на литву — читаем: «А Кианъ тогда много побита
Литва, не втягли бо бяху с княземъ, но послЪди идяху по немъ особтъ
(курсив мой. — П.Л.)»128. Ясно, что «кияне» действуют во время войны
отдельно от князя и, очевидно, княжеской дружины и даже идут в по-
ходе «особе», т. е., видимо, отдельным полком.
Под 1146 г. в той же летописи рассказывается о битве за Киев между
Изяславом Мстиславичем и Игорем Ольговичем и говорится: «Кияне
же особно (курсив мой. — П.Л.) сташа въ Олговы могылы многое множь-
ство. Стоящимъ же Ъще полкомъ межи собою, и видивъ Игорь, вси его
вой, оже Кияне пославшеся и пояша оу Изяслава тысячкого и съ стя-
гомъ, и приведоша и к собЪ»129. Здесь также подчеркивается самостоя-
тельное, «особное», участие киевлян в военных действиях. Летописец
отмечает организованность киевского войска (оно занимает опреде-
ленные позиции и стоит «полком») и его многочисленность («многое
множьство»). Кроме того, киевляне по собственной инициативе полу-
чают у князя командующего — тысяцкого. По-видимому, это органи-
зованное в полк «многое множьство» киевлян ниже именуется «киев-
ской силой» в составе войска Изяслава Мстиславича130. Показательно
при этом, что в Московском летописном своде конца XV в. (далее —
МЛС) эта «киевская сила» четко отделяется от собственных «полков»
этого князя: «прииде Изяславъ Мъстиславич с полкы своими... и с си-
лою Киевъскою»131 (в Ип. только: «съ силою Киевьскою»).
В летописном рассказе о сражении Изяслава Мстиславича с
Володимирком Галицким на Стугне фигурируют «кияне» (здесь необ-
ходимо привести пространную цитату, так как она исключительно крас-
норечива): «И поча Володимеръ пристоупати силою, погании же видив-
ше силу великую Володимирю, и оубояшася, а Изяславъ 6Ъ оу малЪ, а
Вячеславль (Вячеслава Владимировича. — П, Л.) бяше полкъ к нему не
притяглъ прити. И начата Чернии Клобуци молвити Изяславу: “Княже,
сила его велика, а оу тебе мало дружины, даже не переидеть на ны чересъ
рЪку, не погуби нас, ни самъ не погыни; но ты нашь князь, коли си[ле]нь
будеши, а мы с тобою, а ныне не твое веремя, поЪди прочь”. Изяславъ же
рече им: “Луче, братье, измрЪмъ еде, нежели сесь соромъ възмемъ на ся”.
Кияне же начата стоужати ему, рекуче: “ПоЪди, княже, прочь”. И, то рек-
128 ПСРЛ. Т. II. Стб. 294.
129 ПСРЛ. Т. II. Стб. 325-326.
130 ПСРЛ. Т. II. Стб. 333.
131 См.: ПСРЛ. Т. XXV. С. 38.
Существовало ли в древней Руси народное ополчение?
77
ше, Кияне побЪгоша от него прочь, и оттолЪ Чернии Клобуци побЪгоша
къ своимъ вежамъ. Изяславъ же, то видивъ, речеть дружинЪ своей: “Оуже
ми толико доехати с гостьми, съ Оугры и с Ляхы, а оуже дружина моя по-
страшена”. Тогда и самъ поб’Ьже прочь. Володимеръ же, то вид’Ьвъ, оже
Киане бежать, а сЪмо Чернии Клобуци за ны Ъдуть, и рече: “Льсть есть,
быти ту Изяславу н^гд^ полкы своими в горахъ”, и за гЬмь весь полкъ
Изяславль оуцели132, а они же не смЪшася по них роспустити. Изяслав же
прибЪже Киеву. Володимиря же дружина постиже задъ его, овы изоима-
ша, а другыя побита»133. «Кияне», которые в походе действуют и прини-
мают решения самостоятельно, не обращая внимания на желания князя,
бесспорно, отделяются от дружины. Именно ей, до конца сохранившей
ему верность, жалуется князь на... свою «дружину». Естественно, «дружи-
на» упоминается здесь не в значении привилегированного постоянного
княжеского войска, а в более широком — как просто войско134 — в состав
которого входили и недружинные формирования киевлян и черных кло-
буков (в Лавр. — берендеев135). Притяжательное местоимение «мои», ко-
торое в летописях князья обычно применяют по отношению к своим слу-
жилым людям, в данном случае, очевидно, используется по отношению
ко всему войску в целом. После того, как с поля боя бежали «поганые» и
киевляне, остался «весь полк Изяславль», понесший лишь незначитель-
ные потери от преследовавшей его дружины Володимирка. Очевидно,
«весь полк Изяславль» — это его дружина, не покинувшая своего кня-
зя в тяжелый для него момент. Так это понимал еще С. М. Соловьев136.
Возможно, конечно, и другое толкование: летописец под выражением
«весь полк Изяславль» имел в виду не только его дружину, но все войско
в целом, включая и киевлян, что, впрочем, не противоречит главному вы-
воду: летописные повествования в Ип. и Лавр, о битве на Стугне прово-
дят четкую грань между киевлянами — активными и самостоятельными
членами войска Изяслава Мстиславича — и княжеской дружиной.
Также очень ясно отделяются «кияне» от княжеской дружины в статье
Ип. под 1151 г., где содержится информация о речной битве между двумя
большими княжескими коалициями во главе соответственно с Изяславом
Мстиславичем и Юрием Долгоруким: «Вячьславъ же (Владимирович. —
132 Принимаю чтение X.; в Ип.: «ицели».
133 ПСРЛ. Т. II. Стб. 401-402.
134 См.: Словарь древнерусского языка (XI-XIV вв.). М., 1990. Т. III. («Д-И»). С.
91-92 («Дроужина»).
135 См.: ПСРЛ. Т. I. С. 327.
136 См.: Соловьев С. М. История России с древнейших времен. М., 1993. Кн. 1.
Т. II. С. 451.
78
П. В. Лукин
П.Л.), и Изяславъ съ братомъ своим Ростиславомъ, и съ Изяславомъ
Давыдовичемъ, и съ Ярославомъ братом своимъ, и с Городеньским кня-
земъ (Борисом Всеволодичем. — П.Л.), и съ дроужиною своею, и с Кияны,
и с Черными Клобукы, и, тако оугадавше, поидоша по сеи странЪ ДнЪпра
по горЪ, а лодьЪ его по ДнЪпроу же...»137. Совершенно очевидно, что во-
йско Мстиславичей состоит их трех отдельных формирований: княже-
ских дружин, тюркского отряда черных клобуков и «киян». Последних
летописец явно отличает не просто от дружины киевского князя, а от всей
дружины в целом, дружины как таковой138.
По-видимому, об отличии галицкой дружины от галицких «воев»
(«полка») свидетельствуют слова Ярослава Осмомысла, с которы-
ми он обратился к послу Изяслава Мстиславича Киевского Петру
Бориславичу после смерти своего отца Владимирка, приведенные в
Ип. под 1152/3 г.: «А ты ся с моим отьцемь самъ вЪдалъ, что межи има
было, а то оуже Богъ осудилъ, аче Богъ отьца моего понялъ, а мене
Богъ на его мЪстЬ оставил, а полкъ его и дружина е оу мене суть»139.
То же мы видим под 1136 г. в Лавр., но уже применительно к
новгородцам. В ходе войны между Ярополком Владимировичем и
Ольговичами пошедшие в поход со своим князем новгородцы отказы-
ваются ему подчиняться и поворачивают на полпути обратно: «И иде
Мстиславичь Всеволодъ и Изяславъ на Ростовъ, и на ВолзЪ воротиша-
ся Новгородьци, и иде Всеволодъ опять Новугороду, а Изяславъ оста
на ВолоцЪ»140. Ясно, что новгородцы, во-первых, действовали незави-
симо от князей и их дружин, а, во-вторых, представляли собой само-
стоятельную, организационно обособленную военную силу.
В1147 г. киевский князь Изяслав Мстиславич задумал совершить по-
ход на своего противника, Юрия Долгорукого. Для этого он должен был
собрать значительные воинские силы и, согласно Ип., «.../съзва — X/ боя-
ры своя и всю дроужину свою, Кияне». Своего, однако, Изяслав не добил-
ся, между ним и киевлянами возникло недопонимание: «Кияне же реко-
ша: "Княже, ты ся на нас не гнЪваи, не можемъ на Володимере племя роу-
кы въздаяти, оня же Олговичи, хотя и с дЪтми”. Изяслав же рече им: ”А тот
137 ПСРЛ. Т. II. Стб. 424.
138 т. Л. Вилкул ошибочно считает, что черные клобуки здесь «включаются в состав
дружины» (Вилкул Т. Л. «Людье» и князь. С. 81). См. об этом подробнее: Лукин П. В.
Нужно ли нам «новаторство»? Об ответе Т. Л. Вилкул // Scrinium: Revue de patrolo-
gie, d’hagiographie critique et d’histoire ecclesiastique. 2009. T. V. Symbola caelestis. Le
symbolisme liturgique et paraliturgique dans le monde chretien. C. 507-510.
139 ПСРЛ. T. II. Стб. 464. Ср. «полк» и «дружину» Вячеслава Владимировича
(ПСРЛ. Т. II. Стб. 471).
140 ПСРЛ. Т. II. Стб. 302.
Существовало ли в древней Руси народное ополчение?
79
добр, кто по мне пойдет”. И, то рек, съвъкоупи множество вой и поиде»141.
Совершенно очевидно, что войско, которое хотел собрать Изяслав, долж-
но было состоять из представителей боярско-дружинной знати и «киян»:
очевидно, тех самых «всих киян», киевских горожан, которые ранее уча-
ствовали в свержении Игоря Ольговича. Когда они отказались идти в
поход, князю пришлось собирать добровольцев, именно они и названы
здесь «воями». Киевляне чтут князя (тем более, принадлежащего к лю-
бимой ими — если верить летописи — старшей линии Мономашичей), но
чувствуют себя вправе отказать ему в военной поддержке. Отношения
князя и киевских «воев» далеки, таким образом, в этот период от отно-
шений господства-подчинения, они носят, скорее, равноправный харак-
тер. Существенно, что «вольность» военной службы киевлян признает и
считает совершенно естественной сам князь. Согласно МПС, в ответ на
отказ киевлян присоединиться к нему Изяслав заявляет: «Тако буди; хто
восхощет, да идет по мнЪ, а хто не хощетъ, волен в собЪ»142.
Когда ситуация изменилась и выяснилось, что черниговские князья-
союзники Изяслава (Давыдовичи и Святослав Всеволодич), нарушив
крестное целование, отложились от Изяслава Мстиславича, киевский
князь созвал киевлян на вече и вновь обратился к ним за военной помо-
щью: «Ныне же, братье Кияне... пойдите по мнЪ к Черниговоу на Олговичи,
доспевайте от мала и до велика, кто имЪеть конь, кто ли не имЪеть коня, а
в лодьи»143. Здесь снова подтверждается добровольный характер участия
киевлян в княжеском войске. «Братья кияне», участники похода, — люди
явно разного социального и имущественного положения (к ним принад-
лежат как зажиточные люди, владельцы коней, так и не имевшие их, ко-
торые составляли во время войны судовую рать; уж во всяком случае по-
следние никак не могли быть княжескими дружинниками).
Но яснее всего «особность» киевского полка, отделенность его
от княжеских дружин выступает в известии Ип. под 1151 г., в котором
говорится о совещании Мономашичей в Киеве, собранном для раз-
работки плана обороны Киева от врагов: «Вячьславъ же, и Изяславъ,
и Ростиславъ съзвавше братью свою, и почаша доумати. Изяславъ же
с братомъ своимъ Ростиславомъ всегда хотяшеть противу им биться.
Дроужина же Вячеславля, и Изяславля, и Ростиславля, и всих князии
оустягывахоуть от того, и Кияне, наипаче же Чернии Клобоуци от того
оустягоша...». На рассвете следующего дня князья начали расставлять
войска: «...Вячеславъ, Изяславъ, не ходяща в городъ, стаста товары перед
141 ПСРЛ. Т. II. Стб. 343-344.
142 ПСРЛ. Т. XXV. С. 41.
143 ПСРЛ. Т. II. Стб. 348-349.
80
П. В. Лукин
Золотыми вороты оу Язины, а Изяславъ Давыдовичь ста межи Золотыми
вороты и межи Жидовьскими противу Бориславлю двору, а Ростиславъ
съ сыномъ своимъ Романомъ ста передъ Жидовьскими вороты, и многое
множество с ними, а Городеньскии Борись оу Лядьскихъ воротъ. Кияне
же всими своими силами и на конЪхъ, и ггЬши, и тако сташа, а промежи
князи сЬмо сташа от Вячеслава, от Изяслава по правоу, оли до Изяслава
и до Ростислава, а от Ростислава оли и до Олговы могилы, а по лЪвоу
Вячьслава и Изяслава, оли до Лядьскихъ воротъ, и тако сташа около
всего города многое множество... И тако нарядъ створше в собЪ князи и
дроужина, и Чернии Клобоуци, и Кияне, и тако не оудоумаша ити про-
тивоу имъ полкомъ ити биться, но припоустяче Ъ к собЪ, тоу же ся бити с
ними»144. Войско Мономашичей состоит, бесспорно, из трех частей: дру-
жин всех князей, киевлян и черных клобуков. При этом киевляне — это
полноправная часть войска, представители которого принимают уча-
стие в военном совете и даже возражают князьям. Автономия киевского
полка проявляется и в тактическом отношении: он занимает при постро-
ении армии Мономашичей свою собственную, «особную» позицию.
Более подробные сведения о социальном составе древнерусских го-
родских полков существуют только применительно к Новгороду. В нов-
городском летописании встречаются перечни погибших в сражениях с
упоминаниями их профессии или общественного положения. Так, мы
знаем, что в Липицкой битве «новгородьць убиша на съступЪ Дмитра
Пльсковитина, Онтона котелника, Иванъка Прибышиниця опоньника; а в
загонЪ: Иванка поповиця, Сьмьюна Петриловиця, тьрьскаго даньника»145.
Только последний может быть назван представителем привилегирован-
ной группы новгородского населения, а Иванко Прибышинич и Антон
котельник — ремесленники. В 1234/5 г. в столкновении новгородцев с
Литвой под Русой «новгородьць ... убиша 10 мужь: Феда Якуновича ты-
сячьского, Гаврила щитника, НЪгутина на Лубяници, НЪжилу серебрени-
ка, Гостилца на Кузмадемьяни улици, Федора Ума княжь дЪцкои, другое
городищанинъ, а инЪхъ 3 мужи...»146. Среди погибших новгородцев, на-
званных по имени, мы, наряду с тысяцким, встречаем двух ремесленни-
ков (Гаврила щитника и Нежила серебреника) и двух уличан без «вичей».
В1193 г. при осаде новгородцами одного из югорских «градов» погиб поп
Иванко Леген147. О ремесленниках в новгородском ополчении прямо го-
ворят сообщения НПЛ под 1200 г. о столкновении новгородцев с литовца-
144 ПСРЛ. Т.П. Стб. 426-428.
145 ПСРЛ. Т. III. С. 57.
146 ПСРЛ. Т. III. С. 73.
147 ПСРЛ. Т. III. С. 41.
Существовало ли в древней Руси народное ополчение? 81
ми, в котором среди павших новгородских мужей фигурируют не только
люди с «винами», но и некий Страшко, серебреник-весец148, и под 1240 г.,
где в перечне погибших в Невской битве упомянут Дрочило Нездылов,
сын кожевника149. Характерно при этом, что ни в одном из таких перечней
в НПЛ ни разу не встречаются лица, которые могли бы быть идентифици-
рованы как сельские жители.
Под 1195 г. в известии НПЛ об участии новгородцев в походе
Всеволода «Большое Гнездо» на Чернигов состав новгородского войска
определен так: огнищане, гридьба и купцы. Как уже отмечалось, «ог-
нищане» и «гридь» могли быть другим наименованием новгородской
знати, сохранившимся со времен ее принадлежности к дружинной ор-
ганизации, а под «купцами», вероятно, часто подразумевалось город-
ское торгово-ремесленное население в целом150. О последнем лучше
всего свидетельствует тот факт, что, хотя отдельные ремесленники в
составе новгородского войска регулярно упоминаются, как группа на-
селения в летописных описаниях они никогда не фигурируют. О том
же свидетельствует и сообщение НПЛ под 1234 г. о нападении на Русу
литвы. О защитниках города сказано так: «...и сташа рушанЪ, и засада:
огнищанЪ и гридба, и кто купьць и гости». В бою «убиша нЪколико
Литвы, а рушанъ 4 мужа: попа Петрилу, 2 Павла Обрадиця, а ина два
148 См.: ПСРЛ. Т. III. С. 41. Это упоминание Страшка И. И. Срезневский приводит
в своем словаре в качестве одной из иллюстраций первого и главного значения
слова «серебреникъ = серебряникъ» — серебряных дел мастер, серебреник»
(Срезневский И. И. Материалы для Словаря... Т. III. Стб. 337). По мнению дат-
ского историка К. Р. Шмидта, «это, конечно, ремесленник, изготавливающий
серебряные изделия [ein Silberschmied], а его вторая функция в качестве «весь-
ца», по-видимому, означала «весовщика», что, возможно, следует понимать так,
что он был весовщиком в мастерской по производству серебряных изделий или
в качестве серебреника чеканил монеты из серебра» (Schmidt К. R. Soziale Termi-
nologie in russischen Texten des friihen Mittelalters (bis zum Jahre 1240). Kopenha-
gen, 1964. S. 271). Таким образом, статус Страшка как ремесленника вроде бы
не вызывал сомнений. Правда, составители нового словаря предполагают иное
значение словосочетания «серебреникъ-вЪсецъ» — «должностное лицо, ведав-
шее взвешиванием серебра» (Словарь русского языка XI-XVII вв. М., 1999. Вып.
24 (Се-Скорый). С. 81), но сами же ставят его под вопрос, поскольку ни в каких
источниках такое должностное лицо не встречается.
149 ПСРЛ. Т. III. С. 77.
150 См.: Алешковский М. X. Социальные основы формирования территории Нов-
города XI-XV вв. // Советская археология. 1974. № 3. С. 104; Алексеев Ю. Г.
«Черные люди» Новгорода и Пскова (к вопросу о социальной эволюции древ-
нерусской городской общины) // Исторические записки. М., 1979. Т. 103. С.
246, примеч.; подробное обоснование см.: Флоря Б. Н. «Сотни» и «купцы» в
Новгороде ХП-ХШ вв. // Средневековая Русь. М., 2006. Вып. 6. С. 67-69.
82
П. В. Лукин
мужа»151. Состав русского воинства — разношерстный. В его составе
мы видим жителей Русы («рушане»), новгородскую «засаду», состояв-
шую из знати («огнищане и гриди») и рядовых новгородцев («купцы»),
торговцев, ведших дела в новгородском «пригороде» («гости»), и даже
священника (поп Петрила), но всегда именно свободных горожан раз-
ного социального статуса.
Эти данные полностью опровергают точку зрения Т. Василевского,
который считал, что в новгородском войске, наряду с «группами фео-
далов», участвовали «только купцы» (их он рассматривал почему-то
как «групп[у] исключительно рыцарск[ую]», «тесно связанную с клас-
сом феодалов»152). В качестве доказательства он почему-то ссылается
на известие НПЛ под 1137 г., где говорится о том, как новгородцы, со-
биравшиеся в поход на изгнанного ими ранее и занявшего Псков князя
Всеволода Мстиславича, получив с его новгородских «приятелей» 1500
гривен, дали их «купцемъ крутитися на воину»153. Еще более интерес-
ным Т. Василевскому кажется то, что «новгородские ремесленники в по-
ход вместе с купцами не выступили». О поверхностном характере такого
рода рассуждений по поводу древнерусской «социальной» терминоло-
гии уже было сказано выше. Правда (ссылаясь на М. Н. Тихомирова)
польский историк признает наличие городского полка в Новгороде, но
только для конца XII и XIII вв., и связывает его с «русским коммуналь-
ным движением». Отрицать активное участие новгородских ремеслен-
ников в войске применительно к этому времени невозможно, поскольку,
как уже отмечалось выше, в летописях в это время есть упоминания со-
151 ПСРЛ. Т. III. С. 73. По мнению А. А. Горского, все перечисленные в этой статье ка-
тегории относятся к населению Русы (см.: Горский А. А. Древнерусская дружина.
М., 1989. С. 101), правильное, на мой взгляд, понимание этого фрагмента с крити-
кой позиции А. А. Горского см.: Назаров В. Д. К методике анализа новгородских
источников ХП-ХШ вв. (О стратификации общества Новгородской республи-
ки) // Восточная Европа в древности и средневековье. Проблемы источникове-
дения. Чтения памяти чл.-корр. АН СССР В. Т. Пашуто. Москва, 18-20 апреля
1990 г. М., 1990. С. 93. См. также: Флоря Б. Н. «Сотни» и «купцы». С. 67.
152 Wasilewski Т. Studia nad sktadem... S. 384 sqq. T. Василевский здесь ссылается на
статью Б. А. Рыбакова о торговле в коллективной монографии, но на соответству-
ющей странице ничего подобного не говорится. Советский историк высказыва-
ет там соображение о том, что в раннее время на Руси действовали и обычные,
мирно торговавшие купцы, «обычным спутником купца являлся все же меч»
(Рыбаков Б. А. Торговля и торговые пути // История культуры древней Руси. До-
монгольский период / под ред. Б. Д. Грекова и М. И. Артамонова. М.; Л., 1948. Т. I.
Материальная культура / под ред. Н. Н. Воронина, М. К. Каргера, М. А. Тихано-
вой. С. 326), но ни о рыцарстве, ни о «классе феодалов» он ничего не пишет.
153 ПСРЛ. Т. III. С. 24-25.
Существовало ли в древней Руси народное ополчение?
83
ответствующих конкретных лиц, павших в сражениях. Однако нет ни-
каких оснований считать, что в XII в. или в XI в. иной была реальность,
а не способы ее описания в летописи (как известно, в новгородском ле-
тописании XII в. ни разу не упоминается вече, из чего отнюдь не следу-
ет, что его в Новгороде тогда не было). Сам же Т. Василевский замечает,
что в походе Ярослава на Святополка в 1016 г. «возможно, участвовала
часть ремесленников», объясняя, впрочем, это исключительностью си-
туации154. Между тем прямо об этом источнике не сказано: говорится о
новгородцах и смердах со старостами.
Новгородское войско в XIII в., как и новгородское общество в це-
лом, состояло, как показывают источники, из двух компонентов: бояр
и черных (меньших) людей (эти группы представляли собой высшую
и низшую категорию новгородских горожан155). Об этом свидетель-
ствует сообщение НПЛ под 1268 г. о битве при Раковоре (Раквере).
О новгородских потерях в нем говорится: «И ту створися зло велико:
убиша... много добрыхъ бояръ, а иныхъ черныхъ людей бещисла... »156.
При этом «меньшие», так же, как и «вячшие», принимали решение о
начале военных действий самостоятельно, на вече157.
Как уже говорилось выше, не противоречат сведениям письменных
источников о городских полках и археологические данные.
Итак, «особное» участие городских полков, отличных от княже-
ской дружины, в боевых действиях на Руси в рассматриваемый период
не вызывает сомнений. Степень их самостоятельности по отношению к
князю, вероятно, специально в правовом отношении не фиксировалась
(во всяком случае, такие установления неизвестны) и определялась
традицией и фактическим соотношением сил, что совершенно нор-
мально для раннего средневековья, эпохи обычного права, а не коди-
фицированного законодательства «на все случаи жизни», свойственно-
го Новому времени. Это позволяло княжеской власти, если ее позиции
были достаточно сильны, навязать горожанам свою волю (что мы уже
видели на примере действий воеводы Ивана Халдеевича Звенигорода
Галицкого). Впоследствии, когда сложилось единое Русское государ-
ство, вместе с вечевыми собраниями было окончательно устранено и
«особное» участие горожан. Горожане, конечно, продолжали участво-
154 Wasilewski Т. Studia nad skladem spotecznym. S. 305, 383-387.
155 См. подробнее: Лукин П. В. О социальном составе новгородского веча в XII—
XIII вв. по летописным данным //Древнейшие государства Восточной Евро-
пы. 2004 год. Политические институты Древней Руси. М., 2006. С. 197-208.
156 ПСРЛ. Т. III. С. 86. См. также: Алексеев Ю. Г. «Черные люди». С. 250.
157 См.: ПСРЛ. Т. III. С. 80-81.
84
П. В. Лукин
вать в боевых действиях, иногда даже в составе отдельных отрядов,
как это было, например, в 1469 г. во время похода московских войск на
Казань. Кроме дворянского ополчения была собрана и другая «рать»,
в которую великий князь Иван III включил «суружанъ и суконниковъ
и купчих людей и прочих всЪх Москвичи, кои пригожЪ по их силЪ»158.
Однако московские горожане действуют отнюдь не «особно», а по рас-
поряжению великого князя (хотя, возможно, само наличие отдельного
городского полка и было реликтом более древней традиции).
Те противоречия, которые усматривает Т. Л. Вилкул (не всегда при
выступлении в поход горожан упоминается о решении веча; есть сви-
детельства о принудительной мобилизации князьями киевлян; явка
или неявка горожан в поход не оговариваются в актах и т. д.), в дей-
ствительности противоречиями не являются и свидетельствуют не об
«элементах наррации» и «интенция [х] ... летописца»159, а о специфи-
ке средневекового политико-правового сознания. В перспективе это,
конечно, предопределило уязвимость данного городского «институ-
та» (как и другого — городского собрания, веча). Тем не менее, весьма
значительный масштаб активности древнерусских городских полков в
ХП-ХШ вв. требует осмысления.
Не затрагивая сложного вопроса о специфических чертах древ-
нерусских городов как социально-политических организмов, следу-
ет отметить, что и в этом отношении просматриваются определенные
сравнительно-исторические параллели. Активно действующие город-
ские полки существовали в важнейших центрах Западного Поморья,
прежде всего, в Щецине и Волине, о чем сохранилось довольно много
свидетельств в трех агиографических сочинениях, посвященных «апо-
столу поморян» епископу Оттону Бамбергскому (датируются 40-50-
ми гг. XII в.160)161. В самом раннем из них — т. н. житии Прюфенингского
монаха рассказывается, в частности, о том, как в отпавшем в язычество
Щецине стало известно о приближении к городу христианских миссио-
неров (1128 г.), после чего «толпа вооруженных людей устремилась из
158 ПСРЛ. Т. XXV. С. 281.
159 Вилкул Т. Л. «Людье» и князь. С. 292-296.
160 О датировке и текстологии см.: Petersohn J. Einleitung. III. Quellen und Vor-
lage // Die Priifeninger Vita Bischofs Ottos I. von Bamberg nach der Fassung der
GroEen Osterreichischen Legendars. Hannover, 1999 (MGH. Scriptores rerum
Germanicarum in usum scholarum separatim editi. T. LXXI).
161 Возможность сопоставления социально-политического строя древнерус-
ских и западнопоморских городских центров уже отмечалась в историогра-
фии (см., например: Leciejewicz L. Pocz^tki nadmorskich miast na Pomorzu Za-
chodnim. Wroclaw etc., 1962. S. 256-257).
Существовало ли в древней Руси народное ополчение?
85
города, готовая схватить священнослужителя и тех, кто прибыл с ним,
убить» (е civitate armatorum irruit multitude parata rapere sacerdotem et eos,
qui secum advenerant, trucidare). «Один же из горожан» (unus autem ex civi-
bus), проявив благоразумие, «обратившись ... к плебсу, спросил, зачем
он (плебс. — П.Л.) собрался вооруженный против безоружных» (соп-
versus ad plebem, ut quid contra inermes armata convenerit)162. Интересно,
что этот фрагмент имеет литературные источники: 1Цар. (Вульгата) и
житие св. Мартина Сульпиция Севера, в котором также говорится о на-
падении язычников на святого. Но если у Сульпиция Севера говорит-
ся о «толпе язычников-селян» (gentilium rusticorum ... multitude)163, то у
Прюфенингского монаха — о вооруженной толпе горожан. Это харак-
терное различие может свидетельствовать о сознательной корректи-
ровке составителя жития Оттона Бамбергского, который основывался,
как установлено164, на достоверной устной и письменной традиции, и
данная деталь, таким образом, соответствует реальности: в Щецине в
20-е гг. XII в. горожане — причем не только элита, но и простонародье
(plebs) — были вооружены и составляли вместе определенную силу. Эта
сила не подчинялась князю Западного Поморья, поскольку Щецин, как
и ряд других западнопоморских городов, был автономен по отношению
к нему, горожане действовали по собственной инициативе.
В этой ситуации нередко возникали внутренние конфликты, mutatis
mutandis, напоминающие междоусобные столкновения в древнерусском
Новгороде. Когда щецинский языческий жрец, недовольный успехами
своего христианского конкурента, «заранее послал на корабле мужей, ко-
торые при благоприятной возможности в конце концов убили бы священ-
нослужителя» (viros ... in navi premiserat, qui tandem opportunitate accepta
sanctum interimerent sacerdotem), плывшего тогда в Волин. Однако обра-
щенные Оттоном щецинцы, сопровождавшие его, «взяв оружие, встали
спереди корабля и стали с ожесточением сражаться, так что те, кто изго-
товился против [них], были не без позора отброшены» (sumptis armis stare
pro navi et acriter dimicare ceperunt ita, ut hii, qui ex adverse fuerant preparati,
non sine ignominia sint repulsi)165. Автор другого жизнеописания «апостола
поморян» Эбон рассказывает об этом подробнее и с некоторыми отлич-
ными деталями. Он сообщает, что «два жреца идолов плели козни с це-
162 s. Ottonis episcopi Babenbergensis Vita Prieflingensis / rec. et ann. J. Wikarjak,
praef. et coom. est K. Liman (Monumenta Poloniae Historica. Series nova. T. VII.
Fasc. 1 = Pomniki dziejowe Polski. Ser. II. T. VII. Cz. 1) (далее — VP). III. 7. S. 65.
163 Ibidem. S. 65, ann. 97.
164 См. об этом: Petersohn J. Einleitung. III. Quellen und Vorlage.
165 VP. III. 12. S. 71-72.
86
П. В. Лукин
лью убийства мужа Божьего и тайно послали восемьдесят четыре воина,
чтобы они, наблюдая за ним, при возвращении умертвили и голову его,
воткнув на кол, с собой забрали» (duo pontifices idolorum viro Dei mortis
laqueos intenderant, et milites octoginta quatuor clam premiserant, qui eum ob-
servantes in reditu iugularent, et caput eius palo inflixum sibi remitterent)166.
Далее, говоря о самом столкновении, Эбон отмечает, что отправленные
жрецами 84 воина, сблизившись с защитниками христианского миссио-
нера, услышали «голоса своих сограждан и друзей» (voces civium et ami-
corum suorum).167 Автор третьего агиографического текста, посвященного
Оттону Бамбергского, Герборд рассказывает о настоящем сражении, ко-
торое произошло в результате этого инцидента между «огромным мно-
жеством убийц» (magna sicariorum multitud[o]), отправленных «злобны-
ми жрецами» (maligni sacerdotes) (точной цифры Герборд не называет) и
«щецинцами ... которые были с еписокопом» (Stetinenses ... qui cum epis-
copo erant). Последние «взялись за оружие ... отважно отражая силу си-
лой» (arma capiunt... vim viribus audacter arcentes), и «в течение некоторого
времени продолжалось сражение» (aliquandiu pugnatum esset), закончив-
шееся бегством нападавших, узнанных защитниками епископа168. Такой
вооруженный конфликт мог быть возможен только при условии: а) нали-
чия у горожан оружия; б) отсутствия жесткой административной власти,
которая обладала бы монополией на насилие.
Ярче всего самостоятельный характер военной организации жи-
телей Щецина виден из рассказов агиографов об инциденте на на-
родном собрании в этом городе во время второго миссионерского
путешествия Оттона Бамбергского в 1128 г. На этом собрании про-
изошло столкновение между христианским миссионером и местным
языческим жрецом, стремившимся не допустить победы конкурента.
Оно отразилось во всех трех древних агиографических текстах, по-
священных еп. Оттону: житиях Прюфенингского монаха и Эбона, и
«Диалоге» Герборда. Занимавшийся этим сюжетом (правда, с другой
точки зрения) польский историк Я. Банашкевич полагает, что ближе
всего к реальности и в наименьшей степени отягощен риторикой рас-
сказ Герборда169 (несмотря на то, что хронологически он самый позд-
166 Ebo. III. 20. S. 129
167 ibidem. S. 130.
168 Herbordus. III. 24. S. 187.
169 Banaszkiewicz J. Otto z Bambergu i “pontifex idolorum". О urz^dzeniu i obyczaju
miejsca wiecowego poganskiego Szczecina // Biedni i bogaci. Studia z dziejow
spoieczenstwa i kultury ofiarowane Bronislawowi Geremkowi w 60. rocznic^
urodzin, Warszawa 1992. S. 277-278.
Существовало ли в древней Руси народное ополчение?
87
ний), но, поскольку все три текста основываются на информации, по-
лученной от очевидцев события, то имеет смысл принять к сведению
все три, тем более что различия между повествованиями, хотя и при-
мечательные, тем не менее, не являются принципиальными.
Прюфенингский монах: «Доказывал же он (жрец. — П.Л.), что ...
епископа же ... нужно изрубить в куски. Сказав это, он приготовился
бросить копье, которое он нес в руке (как было у них у всех в обычае),
в святого Господня, а также поощрял то же самое сделать других» (...
episcopum vero... in frusta concidi testatur. His dictis, lanceam, quam uti mos
omnibus erat, manu gestabat, in sanctum Domini vibrare parabat idemque
alios facere adhortatus)170.
Эбон: «Он (жрец. — FIJI.) с большой силой приказал варварам, чтобы
они немедленно пронзили проповедника Христа копьями, которые они
постоянно носили по древнему обычаю римских граждан. Повинуясь его
приказам, когда они высоко подняли правые руки, чтобы бросить в него
[копья]...» (П1е... magna fortitudine barbaris imperat, ut predicatorem Christi
hastis, quas antiquo more Quiritum Romanum iugiter ferebant, transfodere non
morentur. Qui iussis eius obaudientes cum dextras alcius ad sagittandum eum
elevassent...; далее рассказывается о том, как покушавшиеся на Оттона чу-
десным образом застыли на месте с копьями в правых руках)171.
Герборд сообщает, что в руках у жреца было не копье, а некая
cambuca, которую Я. Банашкевич склонен считать специальным жез-
лом — камбуттой — которым пользовался жрец во время вечевых со-
браний172. Но нельзя исключать и другой, более простой возможности.
Так как слово cambuca, что отмечает и сам польский историк, обозна-
чало епископский (а первоначально, видимо, просто пастушеский) по-
сох173, то немецкий монах Герборд (или его информатор, спутник еп.
Оттона Сефрид) могли дать здесь своеобразную interpretatio Christiana
того, что происходило на щецинском собрании. Вполне вероятно,
что, как об этом и пишет Прюфенингский монах, языческий жрец по-
трясал банальным копьем. Далее Герборд также описывает событие,
предшествовавшее чуду. Как он замечает, на собрание «все ... пришли
вооруженные копьями» (omnes ... incedebant hastati). После призы-
170 VP. ш. 8. s. 67.
171 Ebonis Vita S. Ottonis episcopi Babenbergensis / rec. et ann. J. Wikarjak, praef. et
comm, est K. Liman (Monumenta Poloniae Historica. Series nova. T. VII. Fasc. II =
Pomniki dziejowe Polski. Ser. II. T. VII. Cz. 2) (далее - Ebo). III. 16. S. 122.
172 BanaszkiewiczJ. Otto z Bambergu i “pontifex idolorum”. S. 281-282.
173 Ibidem. S. 281. См. об этом подробнее: Focke F. Szepter und Krummstab. Eine
symbolgeschichtliche Untersuchung // Festgabe fur Alois Fuchs zum 70. Geburt-
stage. Paderborn, 1950. S. 379-381.
88
П. В. Лукин
ва жреца положить конец «обманам» еп. Оттона, верные язычеству
участники собрания «подняли копья» (hastas levant). Но случилось
чудо, и, «когда они ими стали потрясать для броска, в этом движе-
нии оцепенели» (Quas dum ad iacendum vibrant, actu rigent in ipso...)174.
Польский историк К. Модзелевский предлагает остроумную и, как
представляется, вполне убедительную интерпретацию этого проис-
шествия. По его мнению, «поднимая вверх копья и потрясая ими, со-
бравшиеся щециняне вовсе не намеревались бросать смертоносным
оружием в Оттона. Это не был — ясное дело — дружественный жест
по отношению к святому, но выражение одобрения слов языческого
жреца». Выражение одобрения на «народном собрании» потрясанием
копьями зафиксировано еще у Тацита; известен аналогичный сканди-
навский и англосаксонский обычай vapnatdk\ нечто подобное, вероят-
но, существовало у лангобардов175 (ср. лангобардск. gairethinx — ‘со-
брание вооруженных людей, юридический акт, принятый заранее на
собрании’176). Разумеется, для немецких миссионеров, плохо или во-
обще не понимавших местного языка (сам Оттон разговаривал с помо-
рянами через переводчика), поднятые руки с копьями могли казаться
только непосредственной угрозой.
Все три источника единодушны в том, что явившиеся на собрание
щецинцы были вооружены копьями. Копья (как и боевые топоры) -
оружие «демократическое». Как показывают археологические данные,
в раннесредневековой Польше (в т.ч. и в Поморье) они «использовались
повсеместно»177. В Щецине на Овощном рынке на территории укреплен-
ного подгородья (т. е. посада, если использовать более поздний русский
термин) уже давно в слое 2-й половины X — 1-й половины XI в. были об-
наружены фрагменты топоров и железный наконечник копья; в Волине
у перехода через реку — железный топорик (конец X в.); в Колобжеге —
обломок топора (XII в.)178. То же самое характерно и для Руси, где «среди
раннесредневековых военных древностей наконечник копья — одна из
наиболее частых находок»179. Действуют они совершенно самостоятель-
174 Herbordus. III. 18. S. 179-180.
175 Modzelewski К. Barbarzynska Europa. Warszawa, 2004. S. 567-568.
176 Francovich Onesti N. Vestigia longobarde in Italia (568-774). Lessico e antro-
ponimia. Roma, 1999. P. 89-90.
177 Nadolski A. Studia nad uzbrojeniem polskim w X, XIIXII wieku. Lodz, 1954 (Acta
archaeologica Universitatis Lodziensis. Nr. 3). S. 53.
178 Leciejewicz L. Poczqtki nadmorskich miast. S. 119-120, 303-304. См. также:
Bogacki M. Bronwojsk polskich w okresic sredniowecza. Zakrzewo, 2009. S. 54-65.
179 Кирпичников A. H. Древнерусское оружие. M.;JL, 1966. Вып. II. Копья, сули-
цы, боевые топоры, булавы, кистени. IX—XIII вв. С. 5.
Существовало ли в древней Руси народное ополчение?
89
но, более того, противостоят однозначно выраженной воле князя Вар-
тислава и поморской элиты, которые высказались в пользу христиани-
зации и оказывали поддержку еп. Оттону. Определенное влияние на них
имеет языческий жрец, но Эбон, называя его призывы к толпе приказа-
ми, явно преувеличивает, стремясь именно служителя альтернативного
культа сделать ответственным за происшествия, а самих щецинцев —
жертвами обмана. В двух других текстах речь идет именно о призывах,
участники собрания принимают решение применить оружие (или, если
следовать интерпретации К. Модзелевского, использовать его для под-
держки понравившегося оратора) совершенно самостоятельно.
Связь городских (вечевых) собраний с войском хорошо извест-
на по древнерусским источникам. Более того, то, что вече в древней
Руси могло представлять собой вооруженный народ, — общее место
старой русской историографии. Ярчайший представитель «земско-
вечевой» теории В. И. Сергеевич писал в связи с этим о «^обосо-
бленности народа и войска», вводил даже специальное понятие
«народ-войско», отмечал случаи, когда «вече во всем его составе об-
ращалось в войско»180. Здесь, конечно, было много преувеличений:
вечевой строй неосновательно распространялся на волость в целом,
когда он был прежде всего городским явлением, не учитывались яв-
ные указания на принудительный характер воинской службы сель-
ского населения (см. выше); не оценивались в достаточной степени
факты, когда и горожане принуждались князем к выполнению воин-
ских обязанностей (как это было во время уже упоминавшейся осады
Звенигорода Галицкого в 1146 г., когда воевода Иван Халдеевич про-
сто убил трех видных «мужей»-вечников, а остальным горожанам
«загрози», обеспечив тем самым их активное участие в обороне горо-
да181). Тем не менее, В. И. Сергеевич и другие историки XIX — начала
XX в. справедливо обратили внимание на сам факт присутствия на
древнерусских вечевых собраниях вооруженных людей.
180 Сергеевич В. И. Древности русского права. М., 2006. Т. I. Территория и насе-
ление (переизд. 1908 г.). С. 456; Т. II. Вече и князь. Советники князя (переизд.
1909 г.). С. 74.
181 ПСРЛ. Т. II. Стб. 320. Надо, впрочем, признать, что В. И. Сергеевич, несмотря
на то, что в его время теория демократических основ политического строя
германцев и славян была тогда, фактически, общепринятой в европейской
историографии, писал значительно тоньше и осторожнее, чем И. Я. Фроянов.
В частности, В. И. Сергеевичу не приходило в голову отрицать тот вполне оче-
видный факт, что даже командующие «народным ополчением» (в существо-
вании которого он не сомневался) назначались князем (Сергеевич В. И. Древ-
ности. Т. I. С. 462-463; ср.: Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки. С. 209).
90
П. В. Лукин
Некоторые летописные сообщения, особенно новгородские, ясно об
этом свидетельствуют. Так, в 1388 г. жители Софийской стороны «зво-
нивше вЪце у святЪи СофЪи, и поидоша на дворъ его (посадника Есифа
Захарьинича. — П.Л.), акы рать силная, всякыи во оружьи»182, т. е. уже
на вече они явились вооруженными. О том же говорят и источники со-
вершенно другого происхождения, например, письмо немецких купцов
в Новгороде о конфликте между ними и местными жителями в 1331 г.
После того, как один из новгородцев был убит, «русские созвали вече и
принесли мертвого русского на это вече» (hidden de Ruscen ein dine, und
brachten de doden Ruscen in dat dine), и тогда «пришли все новгородцы все
вместе, вооружившись, и с развернутыми знаменами на вече на княже-
ский двор» (weren de meinen Naugarder komen alto male wapent, und mit
upgererechteden banyren in dat dine uppe des koniges hove)183. В основном,
правда, в Новгороде на вече сходились вооруженными тогда, когда уже
начался некий конфликт или он назревал. Кроме того, в русских источ-
никах нет никаких сведений о том, чтобы оружие играло какую-то це-
ремониальную или символическую роль в ходе вечевых собраний.
О том, что вечники могли быть вооружены, говорят и упоминания
о созыве вечевых собраний в ходе военных кампаний184.
Возвращаясь к щецинским горожанам, очевидно, что они были
вооружены, причем имели право ношения оружия не только во время
войны, но и в мирное время — например, на городском собрании.
По свидетельству Герборда, щецинцы были в состоянии вести
даже самостоятельные войны, например, со славянским племе-
нем ранов (руян), которые регулярно совершали набеги на Запад-
ное Поморье; об одном таком эпизоде в его «Диалоге» говорится:
«...щецинцы по общему решению начали вооружаться, и, когда те
(раны. — П.Л.) вновь пришли, оказали сопротивление объединен-
ными силами» (Stetinenses ex consilio communi arma tractare ceperunt
atque iterum venientibus coadunatis viribus occurrere)185.
В Волине горожане тоже были вооружены, причем не только топо-
рами, но и мечами, и тоже действовали самостоятельно, по собственной
инициативе. Когда туда во время первого миссионерского путешествия
явился Оттон Бамбергский со своими спутниками, волинцы, по свиде-
тельству Герборда, автора третьего по времени написания агиографи-
182 ПСРЛ. Т. III. С. 382. См. также: Там же. С. 326.
183 Liv-, Est- und Curlandisches Urkundenbuch / hrsg. von F. G. Bunge. Reval, 1877.
Bd. VI. № MMMLXXVII. Sp. 491.
184 См.: ПСРЛ. T. II. Стб. 647; T. III. C. 53,57, 60, 65.
185 Herbordus. III. 31. S. 195.
Существовало ли в древней Руси народное ополчение?
91
ческого текста об «апостоле поморян», «охваченные исступленной яро-
стью в большом беспорядке, вооруженные топорами и мечами и другим
оружием, ворвавшись на княжеский двор безо всякого почтения, угро-
жали нам (миссионерам. — П.Л.) неизбежной смертью, если мы как мож-
но быстрее не убежим из двора и из самого города» (insano furore correpti
magno tumultu, securibus et gladiis aliisque telis armati sine ulla reverencia
in ipsam ducis curtim irrumpentes mortem nobis sine ulla retractacione, nisi
quantocius de curia et de ipsa civitate fugeremus comminabantur)186.
Военную силу горожане представляли собой также в Дымине, ко-
торый Оттон посетил во время второго миссионерского путешествия.
Когда епископ со своими спутниками подъезжал к нему, «весь народ,
устрашенный этим громким шумом, и, посчитав, что на него устрем-
ляются вражеские боевые порядки, старался как можно быстрее войти
в город и приготовиться к сопротивлению» (plebs omnis tumultuoso hoc
perterrita sonitu, hostiumque cuneos super se arbitrata irruere, urbem quan-
tocius ingredi seque ad resistendum preparare molitur)187. Ясно, что если
они готовились к сопротивлению лютичам, с которыми тогда воевал
западнопоморский князь Вартислав, то они были вооружены и каким-
то образом организованы, т. е. речь идет о городском полке.
С вооруженными горожанами миссионеры столкнулись тогда же и в
Вологощи, где «некоторые из горожан» (aliqui de civibus) «страшно гремя
оружием, стремились напасть на них» (horrisono armorum strepitu eis oc-
currere gestiebant)188. И, хотя красивое словосочетание «грохот оружия»
заимствовано Эбоном из Югуртинской войны древнеримского историка
Саллюстия, это свидетельство подтверждается аналогичной информа-
цией Герборда: «И собравшись на улице, они (жители Вологощи. — П.Л.)
к тому же несли оружие и дубины и встали у нас на пути там, куда мы на-
186 Herbordi Dialogus de vita S. Ottonis episcopi Babenbergensis / rec. et ann. J. Wi-
karjak, praef. et comm, est K. Liman (Monumenta Poloniae Historica. Series nova.
T. VII. Fasc. Ill = Pomniki dziejowe Polski. Ser. II. T. VII. Cz. 3) (далее - Herbor-
dus). II. 24. S. 106. Впрочем, эта информация не подтверждается более ранни-
ми свидетельствами VP и Эбона. Согласно первой, волинцы использовали
не оружие как таковое, а «полена и камни» (ligna et lapides) (VP. II. 8. S. 38),
согласно второму, они поражали миссионеров «камнями и палками» (fusti-
bus ас lapidibus) (Ebo. II. 7. S. 67). Однако здесь просматриваются очевидные
библейские параллели (см.: Die Prufeninger Vita Bischofs Ottos I. von Bamberg
nach der Fassung der Grofien Osterreichischen Legendars. Hannover, 1999 (MGH.
Scriptores rerum Germanicarum in usum scholarum separatim editi. T. LXXI. S.
91, ann.). Данные же Герборда, например, о топорах подтверждаются архео-
логически (см.: NadolskiA. Studia nad uzbrojeniem polskim. S. 36-50).
187 Ebo. III. 5. S. 103.
188 Ibidem. III. 8. S. 108.
92
П. В. Лукин
меревались пройти» (Et congregantes se in platea etiam arma portare ac fustes
et, qua videbamur, nobis obviam stare); далее еще раз подчеркивается, что
у них у всех было оружие (arma portant omnes)189 190. Эти действия жители
Вологощи предпринимали уже после того, как на совещании в Узнаме за-
паднопоморские сановники и знать во главе с князем Вартиславом при-
няли решение креститься, т. е., следовательно, по собственной инициати-
ве, подстрекаемые разве что местными служителями языческого культа
(но административной власти над горожанами жрецы не имели).
Однако городские полки были вовсе не единственной и отнюдь не
главной военной силой Западного Поморья. Главной военной силой
было княжеское войско, которое представляло собой, очевидно, значи-
тельную силу. Биографы еп. Оттона упоминают его в связи с войной,
которую вел западнопоморский князь Вартислав с лютичами в начале
второго миссионерского путешествия «апостола поморян», когда тот
подъезжал к Дымину. Согласно Эбону, это войско состояло из «двух
отрядов, а именно корабельного и конного» (duobus exercitibus, id est
navali et equestri). Агиограф далее говорит о «конном войске» (equester
exercitus), которое, вопреки плану, подошло к Дымину позже «корабля»
(navis), опередившему конницу, благодаря быстрому попутному ветру.
Это корабельное войско Эбон называет turma™. Герборд также сообща-
ет, что войско князя (exercitus ducis) передвигалось per turmas. В клас-
сической латыни «турма» — это конный отряд из 30-32 чел. Однако в
житиях Оттона это условное наименование: у Герборда ниже говорит-
ся, что войско Братислава состояло из «одной когорт[ы] пехоты» (una
cohors peditum) и «второй когорт[ы] конников» (altera cohors equitum)191,
которые двигались не вместе, а параллельными курсами. Мы видим,
что поморянские «турмы» могли состоять и из пехотинцев.
Между свидетельствами Эбона и Герборда нет противоречия:
как мы знаем по древнерусским данным, при передвижении на суще-
ственные расстояния пешая рать помещалась на суда, а конница шла
по суше. Так было, например, в 1234/35 г., когда новгородский князь
Ярослав Всеволодич ходил в поход на Литву: «...князь же съ новго-
родьци, въседавъше въ насады, а инии на конихъ, поидоша по нихъ по
Ловоти; и яко быша у Моравиина, и въспятишася лодьиници оттоле
въ городъ, и князь я отпусти: недостало бо у нихъ бяше хлЪба; а самъ
поиде съ коньникы по нихъ»192. При этом обычно конниками были
189 Herbordus. III. 6. S. 159.
190 Ebo. III. 5. S. 103.
191 Herbordus. III. 2. S. 150.
192 ПСРЛ. T. III. C. 73. См. также: ПСРЛ. T. III. С. 87.
Существовало ли в древней Руси народное ополчение?
93
более зажиточные люди, а в судовой рати сражались люди, не имев-
шие средств для приобретения коня, что следует из обращения князя
Изяслава Мстиславича к киевлянам: «доспевайте от мала и до велика,
кто имееть конь, кто ли не имееть коня, а в лодьи»193.
«Когорта», которая в римское время была 1/10 легиона (в позд-
нее время 4500-6000 чел.), так же, как и турма, может быть признана
здесь только условным обозначением вдохновлявшегося классиче-
скими образцами агиографа. Но важно то, что поморянское войско
было организованной армией, состоявшей из оформленных подраз-
делений и находившейся под единым командованием князя. Она по-
следовательно называется княжеской: exercit[us] su[i], exercitus ducis,
su[i] omn[es]194. К сожалению, из кого она состояла, мы отсюда точно
узнать не можем. Ясно лишь, что княжеское войско было вооружено
мечами (а мечи — это оружие весьма дорогое, которым вряд ли могли
владеть простые селяне; выше, как мы помним, говорилось, что даже
многие горожане были вооружены топорами и дубинами). Кроме того,
ополчение дыминских горожан отделяется от княжеского войска, по-
скольку Герборд упоминает, что «дыминцы... намеревались присоеди-
ниться к нему (Вартиславу. — П.Л.) в битве» (ad pugnam... ei occursuros)
и, услышав шум приближающейся армии, подумали, что это враги195.
Складывается, однако, впечатление, что, помимо княжеской дружины
(в ее существовании не приходится сомневаться, в житиях еп. Оттона
постоянно упоминается окружение Вартислава, его дворы в разных
городах, «префекты», представлявшие его в них, и т. п.196), определен-
ную роль играли в ней, по-видимому, отряды местной знати.
Во время второго миссионерского путешествия Оттона Бамберг-
ского в 1128 г. упоминается могущественный щецинский вельможа Вы-
193 ПСРЛ. Т. II. Стб. 348-349.
194 Ebo. III. V. S. 104; Herbordus. III. 2. S. 150.
195 Ibidem.
196 Речь идет, разумеется, о дружине самого князя, а не о городских дружинах.
Никаких сведений о существовании таковых в Западном Поморье в источ-
никах нет (см.: Dzieje Szczecina. Warszawa; Poznan, 1985. WiekX — 1805) / pod
red. G. Labudy. S. 31). Г. Лябуда отмечает, что в источниках отсутствуют упо-
минания о наличии в Щецине — крупнейшем западнопоморском центре —
«военной “дружины” (княжеской?) как особой группы населения» (Labuda
G. Problematyka badan wczesno-dziejowych Szczecina // Przeglqd Zachodni. R.
VIII. 1952. Nr. 3/4. S. 549). Это так, но само наличие в городе княжеской ин-
фраструктуры (двора) в городе предполагает наличие тех, кто его содержал,
охранял и т. д. Это мог быть и не собственно «гарнизон» (в существовании
которого сомневается польский историк), но какие-то люди, подчиняющие-
ся князю, в т. ч. вооруженные, там должны были находиться.
94
П. В. Лукин
шак (Wirtsca, Wirtschachus, Witscacus). По словам Эбона, он был известен
тем, что организовывал и совершал грабительские набеги на датчан. Для
одного из них ему удалось снарядить целый флот в 6 кораблей (copioso
sex navium apparatu Danos sibi infensos petebat)197. По подсчетам польских
ученых, общая численность войска Вышака должна была достигать 250
человек с учетом упоминания Саксона Грамматика о том, что во время
одного из нападений поморян на шведов на каждом их корабле разме-
щалось по 44 человека198. Точность этой цифры весьма относительна, так
как хорошо известно, что, скажем, количество людей на викингском ко-
рабле (вопреки В. Джевульскому, ссылающемуся в том числе как раз на
викингов) могло сильно колебаться в зависимости от типа судна и раз-
личных обстоятельств, однако, разумеется, в определенных пределах. П.
Сойер оценивает верхний предел в 50 чел., но обычно он был ниже, так
как приходилось перевозить коней и различные грузы (так, в 1142 г. для
переброски менее 400 конных рыцарей через Ла-Манш понадобилось 52
корабля)199. Н. П. Брукс считает несколько иначе, полагая, что максималь-
но вместимость кораблей викингов могла достигать 60 чел200. Г. Хэлсолл
приводит такие общие цифры: «от менее пары дюжин или до более 60» и
при этом полагает, что, если взять 30 как среднюю цифру, «мы не очень
ошибемся»201. Если принять за основу средние цифры, то получаем, что в
войске Вышака могло быть 180-240 чел. Это говорит о том, что в его под-
чинении находился довольно солидный отряд. Эбон называет воинов Вы-
шака его socii, т. е. «товарищами, спутниками», что, скорее, свидетельству-
ет в пользу добровольного характера их участия в предприятии202. Однако
очевидно, что статус самого Вышака как мужа «чрезвычайно богат[ого] и
могуществен[ого]» (predives ас prepotens)203 был намного выше, чем их, и
его положение как командира отряда не могло быть оспорено.
В том же Щецине, как уже говорилось выше, два языческих жреца
имели в своем распоряжении 84 воина (или во всяком случае имели
197 Ebo. III. 2. S. 94-95.
198 См.: Ibidem. S. 95, ann.; Boguslawski W. Dzieje Slowiariszczyzny polnocno-zach-
odniej do polowy XIII w. Poznan, 1892. T. III. S. 563; Dziewulski W. Zaludnienie i
rozmiary Szczecina w roku 1124 // Kwartalnik historii kultury materialnej. 1954.
R. II. Nr. 1-2. S. 49.
199 Sawyer P. H. Kings and Vikings. P. 93.
200 Brooks N. P. England in the Ninth Century: The Crucible of Defeat // Transactions
of the Royal Historical Society. Fifth Series. 1979. Vol. 29. P. 5.
201 Halsall G. Warfare and Society. P. 123.
202 ср. мнение В. Джевульского, считающего спутников Вышака его челядью
(Dziewulski W. Zaludnienie. S. 49)
203 VP. III. 10. S. 68-69.
Существовало ли в древней Руси народное ополчение?
95
на них влияние). У другого языческого жреца там же в Щецине были
«друзья» (amici sui, amici eius), которые по его призыву готовы были
умертвить епископа Оттона204.
Эбон и Герборд упоминают в связи с чудом, совершенном Оттоном
в Волине с сыном «некоего воина» (miles quidam)205, т. е. человека, ко-
торый выполнял воинские обязанности на профессиональной основе.
Это мог быть только княжеский воин или воин, служивший кому-то из
представителей местной элиты.
В другом месте Герборд упоминает о «нек[ой] богат[ой] и знатн[ой]
вдов[е] в селе недалеко от города Камня (Поморского. — П.Л.)» (vidua
quedam in rure non longe a civitate Caminense dives ac nobilis), которая, «пол-
ностью пренебрегая христианской религией» (valde Christiana religione
contempta), долгое время твердо сохраняла верность языческим богам и
«старой традиции своих предков» (parentum suorum veteri tradicione). У
этой женщины был «немал[ый] авторитет» (non parve auctoritatis), так как
ее покойный супруг, «что казалось значительным в той земле... пока был
жив, имел обыкновение пользоваться для охраны 30 конями и их седока-
ми» (quod in ilia terra magnum videbatur, maritus eius, dum viveret, in usum
satellicii sui triginta equos cum ascensoribus suis habere consueverat)206. В связи
с этим Герборд сообщает определенную информацию о военной органи-
зации поморян: «Сила же и могущество знати и вождей оценивается в со-
ответствии с запасами и количеством коней. Они говорят, что сильным и
могущественным и богатым является тот, кто столькими или столькими
владеет конями, и так, упоминая число коней, подразумевают число вои-
нов. Никто же из воинов там обычно не владеет более чем одним конем.
Кони же в этой земле большие и сильные, и всякий из воинов сражается
без оруженосца, нося сам сумку и щит, при этом довольно ловко и усердно
исполняя свою воинскую обязанность. Ведь только первые люди и вожди
довольствуются только одним, самое большее — двумя оруженосцами»
(Fortitude enim et potencia nobilium et capitaneorum secundum copiam vel nu-
merum estimari solet caballorum. Fortis, inquiunt, et potens est ac dives ille tot vel
tot potest habere caballos, sicque audito numero caballorum numerus militum in-
telligitur. Nullus enim militum preter unum caballum illic habere consuevit. Sunt
autem magni et fortes equi terre illius et unusquisque militum sine scutifero mili-
tat manticam per se gestans et clipeum, agiliter satis et strennue sic militie sue of-
fleium exequentes. Soli autem principes et capitanei uno tantum — vel si multum
204 Ebo. III. 20. S. 129-130.
205 Ebo. III. 21. S. 131; Herbordus. III. 27. S. 189-190.
206 Herbordus. II. 23. S. 101.
96
П. В. Лукин
est duobus clientibus — contenti sunt)207. Основу поморянского войска, таким
образом, составляла конница. Рядовой воин являлся на службу, как, оче-
видно, следует из данного фрагмента, — если использовать русскую тер-
минологию, — «конно и оружно», а представители местной элиты — еще
и «людно». Не надо понимать дело на основании процитированного фраг-
мента так, что лидеры поморянского общества являлись на войну лишь с
1-2 слугами: речь, очевидно, идет именно об оруженосцах в собственном
смысле слова. Как мы видели, в свите одного из нобилей в районе Камня
Поморского насчитывалось 30 конных воинов. Ясно, что служить ему, а
после его смерти его вдове, они были обязаны — будь то на основании за-
висимости или договора (в польской историографии существует мнение
о том, что они относились к челяди208 — тогда их можно считать кем-то
вроде известных на Руси боевых холопов — но прямо это из источника не
следует). Рядовые воины тоже были не ополченцами, а исполняли militie
sue ojficium — «свою воинскую обязанность».
Как могла реализовываться эта обязанность, видно из другого
свидетельства Герборда. В его сочинение включено послание поль-
ского правителя Болеслава III Кривоустого принявшим христианство
поморянам (прежде всего, щецинцам). Большинством ученых призна-
ется его достоверность209. В этом т. н. «статуте» предписывается, что в
случае начала войны поморяне обязаны помогать Болеславу следую-
щим образом: «Пусть девять отцов семейств для похода вполне обе-
спечат десятого оружием и средствами и тем временем дома пусть до-
бросовестно позаботятся о его семействе» (Novem patres familias deci-
mum in expedicionem armis et impensis habunde procurabunt et eiusdem
familie interim domi fldeliter providebunt)210. Относительно этого места
в польской историографии высказывались разные соображения, в за-
висимости от того, кем считать patres familias: представителями всего
населения211, среднего слоя212 или исключительно элиты213. Сторонник
207 Herbordus. II. 23. S. 101-102.
208 См., например: Dziewulski W. Zaludnienie. S. 48-49.
209 См.: Wasilewski Т. О sluzbie wojskowej ludnosci wiejskiej i skladzie spolecznym
wojsk konnych i pieszych we wczesnym sredniowieczu polskim // Przegl^d Histo-
ryczny. 1960. T. LI. Zeszyt 1. S. 4, przyp.
2io Herbordus. II. 30. S. 119-120.
2ii См., например: Bollnow H. Burg und Stadt in Pommern bis zum Beginn der Kolo-
nizationszeit // Baltische Studien. Neue Folge. 1936. Bd. 38. S. 57.
212 Wachowski K. Slowianszczyzna zachodnia. Poznan, 2000 (wyd. 3) (Poznanskie to-
warzystwo przyjaciol nauk. Wznowienia. T. 6). S. 145 («к mediocres следует причис-
лять, по крайней мере, частично 900... отцов семейств в Щецине»).
213 Wasilewski Т. О sluzbie wojskowej. S. 4-5.
Существовало ли в древней Руси народное ополчение?
97
последнего мнения Т. Василевский вообще, на основании того, что у
того же Герборда численность щецинских patresfamilias оценивается в
900 человек («Ведь в столь огромном городе, в котором насчитывалось
900 отцов семейств без детей и женщин и остальной толпы... »214), при-
ходит к выводу о том, что «статут» Кривоустого предусматривал мо-
билизацию из Щецина и округи лишь 90 знатных воинов. Последняя
цифра кажется маловероятной, и предположение Т. Василевского под-
верглось весьма жесткой критике со стороны С. М. Зайончковского,
который обратил внимание на то, что если считать patresfamilias «ста-
тута» Болеслава Кривоустого представителями щецинской элиты,
то непонятно, почему они сами не могли себя обеспечить оружием и
зачем после отправления на войну одного из них об оставленном им
домохозяйстве должны были заботиться остальные девять «отцов
семейств»215. К этому можно добавить и то, что мы не знаем, какие сла-
вянские понятия стояли за обозначением patresfamilias, и были ли они
идентичными в тексте самого Герборда и в «статуте», который в него
включен (вполне могло быть и по-другому)216. Так или иначе, военная
служба в Западном Поморье в 20-е гг. XII в. была повинностью. Было
ли это новацией, введенной польским правителем, или это положение
основывалось на каких-то традициях, уже существовавших в запад-
нопоморском обществе? Об этом можно только гадать. Но фактом яв-
ляется то, что о добровольном ополчении свободных «общинников» в
этом регионе, о котором у нас есть определенные сведения, ничего не
известно, зато зафиксирована служба как обязанность — officium.
Поморские параллели показывают, какими могли быть основные
варианты и тенденции развития раннесредневековой военной орга-
низации у славян: в крупных городских центрах, обладавших автоно-
мией по отношению к княжеской власти, ее основу составляли город-
ские полки, действовавшие в определенной мере самостоятельно; на
остальной территории, в большей мере подвластной князю, — войско,
складывавшееся из княжеской дружины, отрядов представителей
214 in tarn ingenti civitate, que nongentos patres familias absque parvulis et mulieribus
et reliqua multitudine numeratos habebat... (Herbordus. II. 34. S. 127).
215 Zajqczkowski St.M. Udzial ludnosci wiejskiej polskiej wojskowosci do polowy XV stule-
cia // Studia i materialy do historii wojskowosci. 1984. T. XXVII. S. 9-10.
216 Ср. также мнение немецкого историка К. Цернака, который считает, что
вопрос о 900 patres familias «должен остаться открытым» (Zernack К. Die
burgstadtischen Volksversammlungen bei den Ost- und Westslaven. Studien zur
verfassungsgeschichtlichen Bedeutung des Vece. Wiesbaden, 1967 (Giessener Ab-
handlungen zur Agrar- und Wirtschaftsforschung des europaischen Ostens. Bd.
33). S. 236)
98 П. В. Лукин
местных элит («сильных, могущественных и богатых») и рядовых во-
инов, выполнявших «свои воинские обязанности». По мере усиления
княжеской власти и подчинения ей автономных городов, второй вари-
ант получал большее распространение. Ни о каком всеобщем народ-
ном ополчении не может быть тем самым и речи даже применительно
к весьма архаическому поморянскому социуму 20-х гг. XII в.
Таким образом, и в отношении военной организации рассуждения
о специфически «общинном» характере древнерусской государствен-
ности и ее особом, принципиально отличном от общеевропейского ха-
рактере, оказываются спекулятивными.
М. К. Юрасов
Политика Арпадов по отношению к Руси
после провала авантюры Бориса Калмановича
В начале правления Белы И (1131—1141 гг.) Венгрия оказалась
в состоянии, близком к гражданской войне, когда права на корону
св. Иштвана оспаривал внук Владимира Мономаха Борис, отцом ко-
торого считался венгерский король Калман Книжник (1095—1116 гг.).
Однако несмотря на поддержку польского князя Болеслава III Кривоу-
стого (1102—1138 гг.) и неизвестного русского князя, которым, скорее
всего, был занимавший в то время волынский стол Андрей Владими-
рович Добрый (1119—1135 гг.)1, собранное Борисом войско потерпело
в 1132 г. поражение на р. Шайо от армии Белы II.
В течение трех последующих лет Борис Калманович тщетно пытался
организовать новый поход в Венгрию, хотя Болеслав III оставался верным
союзником неудачливого претендента. В1135 г. произошло нападение на
польский город Вислица, которое совершил знаменитый Владимир (Вла-
димирко) Володаревич, владевший в то время волостями с центрами в
Звенигороде и Белзе. По свидетельствам польских источников, захвату
Вислицы помог ее комендант — некий венгр («Паннонец»), вынужденный
покинуть родину2. Таким образом, будущий создатель Галицкого княже-
ства проявил себя в условиях борьбы за власть в Венгрии в первые годы
правления Белы II как последовательный союзник венгерского короля.
Что же касается других русских князей того времени, то они либо
не имели никаких политических и других интересов к установлению
связей с венгерской правящей верхушкой, либо, как в случае с зани-
мавшими в то время киевский стол сыновьями Владимира Мономаха,
нормализации их отношений с Арпадами мешало изгнание их сестры
Евфимии ок. 1114 г. мужем — венгерским королем Калманом Книж-
ником, обвинившим ее в супружеской неверности. Активное участие
киевского князя Мстислава Великого (1125—1132 гг.) и сына Калма-
на — Иштвана II (1116—1131 гг.) в междоусобиях сыновей Володаря
1 См. об этом: Юрасов М. К. Кто из русских князей помогал Борису Калма-
новичу в борьбе с Белой II в 1132 г. // Осмислення спадщини давньо! Pyci.
Галицько-Волинське княз!вство в 1стор1ографи. М1жнародна наукова
конференщя. Льв1в, 2007. С. 17—19.
2 Самый ранний источник, в котором описываются эти события, — хроника Вин-
центия Кадлубка (III, 22). См.: Щавелева Н. И. Польские латиноязычные сред-
невековые источники. Тексты, пер., комм. М., 1990. С. 89—90 (текст), 102 (пер.).
100
М. К. Юрасов
Ростиславича в юго-западной Руси ок. 1126—1127 гг. ярко показало,
что Мономашичи и Арпады остаются во враждебных отношениях, по-
скольку венгерский король поддержал Владимира Володаревича, про-
тив которого выступил Мстислав Великий.
1. Нормализация Белой II отношений
с соседними государями
Прекращение поддержки Бориса Калмановича Болеславом III Кри-
воустым. В том же 1135 г., когда была захвачена Вислица, произошло
примирение чешского и польского правителей. В роли миротворца
выступил германский император Лотарь III (1125—1137 гг.), который
пригласил враждовавших государей на имперский сейм, заседавший в
Мерзебурге. Туда же прибыли и послы венгерского короля. Неудачи в
деле возведения на престол Бориса Калмановича заставили Болесла-
ва III Кривоустого пойти на уступки требованиям императора. О реше-
ниях этого сейма сообщает Каноник Вышеградский3 и ряд немецких
источников4, датирующих работу сейма 15 августа 1135 г. В. Т. Пашу-
то считает, что это собрание немецкой знати было созвано по просьбе
Белы II5, однако в источниках об этом ничего не сообщается.
По предложению последнего Болеслав заключил двухлетнее пере-
мирие с Собеславом I, по истечении срока которого обе стороны приш-
ли к полномасштабному миру. Одним из главных условий замирения
польского и чешского правителей был отказ Болеслава III от поддерж-
ки претензий Бориса на венгерский трон. В. Т. Пашуто оценивал уни-
жение польского короля перед германским императором и как резуль-
тат вмешательства Болеслава Кривоустого во внутренние дела Руси:
«Участвуя в распрях на Руси, Болеслав III был вынужден в 1135 г. при-
нести империи ленную присягу с западного Поморья, потеряв часть
его в пользу саксонского Лотаря»6.
В связи с этим венгерская исследовательница М. Фонт считает, что
«вмешательство императора Лотаря было вызвано в первую очередь
не претензиями Бориса: вспыхнувший рядом с границами империи во-
оруженный конфликт дал императору повод принудить Болеслава III
з Canonici Wissegradensis Continuatio Cosmae // Fontes rerum Bohemicarum. T. II.
Praha, 1874. P. 222-223.
4 Сводку их см.: Pauler Gy. A magyar nemzet tortenete az Arpadhazi kiralyok alatt.
I. k.Budapest (далее - Bp.), 1899.478.1. es 438. jegyz.
5 Пашуто В. T. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. С. 153.
6 Там же.
Политика Арпадов по отношению к Руси...
101
в его стесненной ситуации вновь признать вассальную зависимость.
Болеслав обязался уплатить задерживавшуюся в течение двенадцати
лет дань и вместе с этим отказаться от поддержки Бориса»7.
Нормализация польско-чешских отношений не могла не сказаться и
на улучшении отношений между Польшей и Венгрией. В1136 г. 14-летний
сын Болеслава III Мешко был помолвлен с 5-ти или 6-тилетней дочерью
Белы II Гертрудой8. Таким образом, к 1137 г. венгерскому королю удалось
создать принципиально новую политическую обстановку в своем регио-
не, где не осталось сил, готовых поддержать Бориса в его борьбе за трон.
У нас нет никаких сведений относительно того, где пребывал Борис
Калманович в последующие годы, вплоть до 1146 г., когда он стал орудием
антивенгерской политики нового чешского князя Владислава II. Возмож-
но, некоторое время он находился в Польше. Отказ от поддержки Бориса
был навязан Болеславу III, но сам польский король, скорее всего, сохранил
благожелательное отношение к претенденту на венгерский престол.
Однако в 1138 г. Болеслав III умирает, после чего наступает пе-
риод политической раздробленности польских земель, официаль-
но оформленный «Тестаментом» Болеслава, разделившего страну
между сыновьями. Вряд ли Борис после смерти своего покровите-
ля мог оставаться в Польше. Первой страной, куда он направился,
возможно, еще до смерти Болеслава III, скорее всего была Русь9, где
проживала его мать Евфимия Владимировна, а также дядья, один
из которых занимал киевский стол. Вряд ли Борис не попытался до-
биться у Ярополка Владимировича (1132—1139 гг.) поддержки сво-
их планов захвата венгерского престола.
С. П. Розанов считает, что все время, прошедшее от провала по-
пыток захватить венгерский трон с помощью Болеслава Кривоустого
до 1146 г., Борис пребывал «несомненно в Константинополе или в Гре-
ции вообще, где у него была не только его жена, но и сын, родивший-
7 Фонт М. Венгерско-русские политические связи в XII веке (1118—1199 гг.) //
Центральноевропейские исследования. Вып. 2. Венгры и их соседи по Цен-
тральной Европе в Средние века и Новое время. М., 2004. С. 91 (в оригинале:
Font М. Magyar-orosz politikai kapcsolatok а 12. szazadban (1118-1199) // Aetas
(Pecs). 1995.3.sz. 56.1.).
в По поводу даты официального оформления помолвки исследователи XIX в. вы-
сказывали различные точки зрения. А. Малецкий считал, что оно произошло
в 1136 г. (Malecki A. Testament Boleslawa Krzywoustego // Przewodnik nauk. i liter.
R. IV. Lwow, 1876. S. 14). А. Гизебрехт относит это событие к 1137 г. (GiesebrechtA.
Geschichte der deutschen Kaiserzeit. Bd. IV. Braunschweig, 1872. S. 105).
9 Об этом пишет Ф. Макк (Makk F. Magyar kiilpolitika (896-1196). 2. kiad. Szeged,
1996 176.1.).
102
М. К. Юрасов
ся приблизительно в 1131 г. и названный по имени деда Коломаном,
а в православном крещении Константином»10. Д. Кришто также пред-
полагает, что «Борис в это время11 уже не находился у своих русских
родственников»12. Однако вызывает большие сомнения то, что Борис,
имевший единственную возможность прямого пути из Польши в Ви-
зантию через русские земли, не задержался на своей родине, тем более,
что Евфимия Владимировна наверняка предчувствовала свою скорую
кончину и естественным образом должна была попросить единствен-
ного сына проводить ее в последний путь. Исходя из этого, более пра-
вильным представляется датировать возвращение Бориса Калманови-
ча в Византию временем не ранее второй половины 1139 г.
Общая ситуация на Руси в 1135 г. и в последующие четыре года,
до смерти Ярополка Владимировича, характеризовалась не прекра-
щавшимися княжескими усобицами. Основная борьба шла в то время
между Мономашичами и черниговскими Ольговичами, однако и среди
сыновей Владимира Всеволодовича также не было полного единства.
В 1134 г. Юрий Долгорукий пытался вынудить Ярополка отдать ему
Переяславль (Южный). В это же время произошло изгнание из Новго-
рода племянника Ярополка Всеволода Мстиславича (1136 г.), что сде-
лало обстановку на Руси еще более нестабильной. В этих условиях ки-
евскому князю Ярополку явно было не до поддержки претензий своего
другого племянника Бориса на венгерский трон.
Военная помощь Белы II Ярополку Владимировичу в 1138 г. После за-
мирения с Болеславом III Кривоустым венгерский король фактически
обеспечил спокойствие на всех границах своего государства. Что касает-
ся венгерско-русского пограничья, то здесь, по другую сторону от линии
Карпатских хребтов, находились владения потомков Ростислава Влади-
мировича, в том числе союзника Белы II Владимира Володаревича. По-
следний, причинивший в годы первого периода борьбы Бориса Калмано-
вича за венгерский престол (1132—1135 гг.) много бедствий Польше, ста-
рался в то время не осложнять отношения с киевским князем Ярополком.
Остальные Ростиславичи не отличались политической активностью.
ю Розанов С. П. Евфимия Владимировна и Борис Коломанович. Из европей-
ской политики XII в. // Известия АН СССР. Отд. Гуманитарных наук. 1930.
№ 8. С. 658.
11 Имеется в виду 1138 г., когда Бела II отправил военную помощь Ярополку
Владимировичу, организовавшему поход против черниговских князей. См.
об этом ниже.
12 Kristd Gy. Akoraifeudalizmus (1116-1241) //Magyarorszagtortenete. Elozmenyek
es magyar tortenet 1242-ig. Foszerk. Gy. Szekely. I. kot. Bp., 1987.1193.1.
Политика Арпадов по отношению к Руси...
103
Безусловно, поддержка Владимиром Белы II означала его высту-
пление против племянника Ярополка — Бориса Калмановича, скорее
всего пользовавшегося покровительством дяди. Однако источники мол-
чат о каких-либо санкциях Ярополка по отношению к Владимиру. По-
видимому, киевский князь считал затею Бориса бесперспективной. К
тому же, главными сторонами, конфликтовавшими из-за Бориса, были
Польша и Венгрия, с которыми у Ярополка не было тесных союзниче-
ских отношений. Ипатьевская летопись вообще умалчивает о каких-либо
акциях Владимира Володаревича в годы киевского княжения Ярополка
Владимировича. Когда же к власти в Киеве пришел черниговский князь
Всеволод Ольгович (1139—1146 гг.), Владимир по его приказу воевал с Вя-
чеславом Владимировичем и Изяславом Мстиславичем в 1139 г.13.
Окружение Белы II, проводя политику замирения со всеми своими
соседями, не ограничилось сохранением союзнических отношений со
звенигородским князем Владимиром Володаревичем. Как свидетель-
ствуют русские летописи, Бела II оказал военную помощь Ярополку
Владимировичу в 1138 г., в момент очередного обострения конфликта
между киевским и черниговским князьями. Этот конфликт, описывае-
мый Киевской (Ипатьевской) летописью под 6647 г., вышел за рамки
внутрирусских княжеских усобиц. На стороне Всеволода Ольговича
воевали приведенные им половцы, Ярополк же собрал дружины сво-
их братьев и племянников, «и король Оугры посла помощь»14 ему. До
военного столкновения дело не дошло, поскольку черниговцы при-
нудили своего князя замириться с Ярополком, который «не восхотЪ
створити кровопролития, створи с нимъ миръ»15.
Следует отметить, что Бела II оказался единственным из евро-
пейских государей, поддержавшим Ярополка Владимировича в войне
с Всеволодом Ольговичем. Безусловно, Польша в год смерти Болесла-
ва III Кривоустого и претворения в жизнь его «Тестамента» не могла
оказать военной помощи киевскому князю, поскольку наследники
Болеслава были заняты проблемами утверждения своей власти в за-
вещанных им отцом владениях. Кстати, новая политическая ситуа-
ция в Польше была в ущерб и Всеволоду Ольговичу, который имел
союз с силезским князем Болеславом I Высоким16.
В то же время появление венгерских отрядов в войске Ярополка
свидетельствует о том, что Бела II и его окружение немедленно от-
13 ПСРЛ. Т. 2. 2-е изд. М., 1998. Стб. 304.
14 Там же. Стб. 301.
15 Там же. Стб. 302.
16 Пашуто В. Т. Внешняя политика... С. 168.
104
М. К. Юрасов
кликнулись на просьбу киевского князя и оперативно направили
своих воинов на Русь. Это в свою очередь является ярким свидетель-
ством того, что между Ярополком и Белой II установились союзниче-
ские отношения. По мнению Й. Деера, «почти все действия Белы II...
диктовались внутренними потребностями, стремлением обеспечить
прочность трона» и направление помощи было вызвано боязнью под-
держки Киевом Бориса17. Таким образом, можно уверенно утверждать,
что надежды Бориса Калмановича на помощь одного из братьев своей
матери в борьбе за венгерский трон в 1138 г. стали минимальными.
В отличие от Лаврентьевской летописи, где состав участников Яро-
полкова войска перечислен так, что каждый отряд представлял самосто-
ятельную политическую или этническую группу, в параллельной фразе
Ипатьевской содержится двусмысленное выражение: «король Оугры по-
сла помощь Береньдичевъ 30 тысящ»18. Не имевший в своем распоряже-
нии Лаврентьевскую летопись В. Н. Татищев, в первой редакции «Исто-
рии Российской» в описании конфликта Ярополка и Всеволода 1138 г.,
пишет о том, что «король угорский приела помощь 10 000 берендеев»19. У
нас нет никаких сведений как о том, что такая большая масса берендеев
переселилась к тому времени в Венгрию, так и о наличии у венгерских ко-
ролей возможности направлять отряды берендеев, живших в степях Вос-
точной Европы, в качестве военной помощи своим союзникам. Историк
XVIII в., разумеется, не мог догадаться, что между «король угорский при-
ела помощь» и «10 000 берендеев» необходимо поставить запятую, по-
скольку это два независимых выражения. Что же касается исправления
В. Н. Татищевым цифры «30 000» на «10 000», то ни в одном из дошедших
до нас летописных памятников число «10 000» не содержится.
В отличие от В. Н. Татищева Н. М. Карамзин, который, как извест-
но, ввел в научный оборот Лаврентьевскую летопись, описывает си-
туацию иначе: «Венгры дали ему [Ярополку. — М. Ю.] войско; в стане
его находилось еще около 1000 конных Берендеев или Торков»20. Как
17 Deer Jozsef. A magyar tdrzsszovetseg es a patrimonialis kiralysag kiilpolitikaja.
Kolozsvar, 1928. 119. 1. Цит. по: Фонт M. Венгерско-русские политические
связи... С. 92.
18 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 301.
19 Татищев В. Н. Собрание сочинений. Т. IV. История Российская. Часть вторая
[Первая ред.]. М.; Л., 1964. С. 194.
20 Карамзин Н. М. История Государства Российского в 12-ти томах. Т. II—III.
М., 1991. С. 114. В примечании к рассматриваемому летописному рассказу
Н. М. Карамзин приводит данные о количестве берендеев, присоединив-
шихся к Ярополку, в доступных ему летописных памятниках (Там же. С. 298,
прим. 268). Хотя историк цитирует при этом «Пушкинскую» (Лаврентьев-
скую) летопись, число берендеев он дает по Троицкой летописи, на что об-
ратил внимание М. Д. Приселков (см.: Троицкая летопись. Реконструкция
Политика Арпадов по отношению к Руси...
105
видно из приведенной цитаты, придворный историограф Александра I
понимал, что берендеи не имели никакого отношения к военной по-
мощи, оказанной Белой II Ярополку Владимировичу.
Во второй редакции своего многотомного труда В. Н. Татищев до-
бавляет в рассматриваемый рассказ явную амплификацию. Согласно
уточнению историка, союзники Ярополка Владимировича не просто
разошлись по местам своего проживания, а киевский князь «одарив
венгров, с письменным благодарением к королю и дарами отпустил»
их21. При этом источником, на основании которого В. Н. Татищев соста-
вил свою амплификацию, была летопись, имеющая общий протограф
с Московским сводом конца XV в.22. В этом своде под 6646 (1138/39)
годом можно прочитать о том, что после замирения с Всеволодом Оль-
говичем Ярополк Владимирович «дары взя многы, а свои посла же про-
тиву, и взратившися распусти вой»23. Хотя в цитируемом летописном
своде ничего не говорится о дарах, которые получили венгры, вряд ли
подлежит сомнению, что воины, отправленные на Русь Белой II, были
одарены Ярополком. Что же касается «письменного благодарения» ки-
евского князя венгерскому королю за оказанную помощь, то, скорее
всего, это дополнение было домыслено В. Н. Татищевым.
Смерть Евфимии Владимировны. Подробно прослеживая (насколь-
ко позволяют источники) биографию дочери Владимира Мономаха,
высланной на родину своим мужем — венгерским королем Калманом
Книжником, С. П. Розанов рассматривает, в том числе, легенды и исто-
риографические мифы, сложившиеся вокруг Евфимии Владимировны.
Представляется достаточно аргументированной его точка зрения, со-
гласно которой утверждения венгерских хронистов о рождении Бори-
са от прелюбодеяния его матери являются баснословными24.
Развивая свое мнение далее, исследователь пишет: «Венгерская бас-
ня, наделившая Евфимию грехами, заставляла ее окончить жизнь в мо-
настыре, но из русской летописи ясно, что она и жила, и умерла в миру»25.
В качестве примера создания историографического мифа о постриже-
текста. 2-е изд. СПб., 2002. С. 215—216, прим. 2). В этом же примечании
М. Д. Приселков указывает на то, что из дошедших до нас летописей о 1000
берендеев в войске Ярополка Владимировича сообщает Воскресенская лето-
пись (см.: ПСРЛ. Т. 7. М., 2001. С. 31).
21 Татищев В. Н. Собрание сочинений. Т. II. М.; Л., 1963. С. 150.
22 Выражаю благодарность В. А. Кучкину, указавшему мне на такую возмож-
ность.
23 ПСРЛ. Т. 25. М., 2004. С. 34.
24 Розанов С. П. Евфимия Владимировна и Борис Коломанович... С. 588—597.
25 Там же. С. 599.
106
М. К. Юрасов
нии Евфимии после возвращения на родину С. П. Розанов указывает на
сведения, содержащиеся в «Истории Российской» В. Н. Татищева26.
Действительно, если в первой редакции своего многотомного тру-
да В. Н. Татищев ограничивается кратким известием под 6646 (1138) г.
(«В сем же лете преставися королева инока Евфимия Володимеровна,
апреля 4-го дня»27), то во второй его редакции он снабжает это изве-
стие комментарием (под № 395). Здесь историк утверждает: «Сия дочь
Владимирова, королева иночица Евфимия, видно, что Елена, бывшая
за венгерским, а имя по обычаю в монашестве переменено и с той же на-
чальной буквы дано, как то до сих пор употребляемо...». Далее следуют
общие рассуждения по поводу наиболее распространенного в христи-
анстве принципа перемены имени при пострижении в монастырь28.
Поскольку В. Н. Татищев нигде не указывает источник своей инфор-
мации об иноческом образе жизни Евфимии после ее возвращения на
родину, следует признать справедливой оценку С. П. Розановым этой
информации как баснословной. Возможно, В. Н. Татищев по-своему
домыслил добавление Никоновской летописи к информации о смерти
матери Бориса, которое имеет характер традиционно-положительной
характеристики ее как личности.
Сравнение известий летописных памятников, послуживших ис-
точниками Никоновской летописи, о смерти Евфимии Владимировны
свидетельствует о том, что составители свода XVI в. в данном случае
воспроизвели сведения Троицкой летописи, не зная, что написано по
этому поводу в Ипатьевской. В текст известия первого источника («В
то же лЪто преставися Еоуфимья Володимерна, и положена бысть на
БерестовЪмь у свят(а)го Спаса»29) книжник XVI в. добавил перед име-
нем умершей эпитет «благоверная княгиня», немного изменив саму
фразу30. В. Н. Татищев мог сделать из такого эпитета вывод о том, что
Евфимия закончила свои дни в монастыре.
Однако при этом возникают большие сомнения по поводу того,
что монашеским именем Евфимии было Елена. Это утверждение
В. Н. Татищева появляется лишь во второй редакции его много-
томного труда, где историк был менее требовательным к своим ис-
26 Там же, прим. 1.
27 Татищев В. Н. Собрание сочинений. Т. IV. С. 193.
28 Там же. Т. 2. С. 266. Само известие о смерти Евфимии, переданное более по-
нятным для читателя XVIII в. языком, см. там же на С. 149.
29 Троицкая летопись... С. 215.
зо «Того же лЪта преставися благоверная княгиня Еуфимиа князя Володимера
Маномаха [так! — М. Ю.], и положена бысть въ Берестов^ у святаго Спаса»
(ПСРЛ. Т. 9. М., 2000. С. 161).
Политика Арпадов по отношению к Руси...
107
точникам и более склонным к амплификациям и домыслам различ-
ного рода. Если же обратить внимание на характер вышецитиро-
ванного комментария № 395 второго тома «Истории Российской»,
где В. Н. Татищев вместо указания на источник своей информации
приводит общие рассуждения о том, что уходившие в монастыри
люди, как правило, брали себе новое имя, начинавшееся на ту же
букву, что и их прежнее мирское имя, мы вправе предположить,
что историк попросту домыслил факт принятия Евфимией в мона-
шестве имени Елена.
В отличие от Лаврентьевской (послужившей в данном случае источ-
ником Троицкой), Ипатьевская летопись (в той части, которую принято
называть Киевской летописью), ничего не сообщая о месте погребения
изгнанной Калманом супруги, дает точную дату ее кончины. Здесь под
6647 г. можно прочитать: «Преставися Володимерьна Ефимья мЪсяца
априля въ 4 день в понедЪлникъ порозноЪ недЪлЪ»31. Указание на день
пасхального цикла позволяет снять сомнения относительно года смер-
ти Евфимии, поскольку 4 апреля было понедельником в 1139 г.32.
Таким образом, датировка В. Н. Татищева и других историков, счи-
тающих, что Евфимия умерла в 1138 г., неверна. Соединение уже в ран-
них летописных сводах известий, датированных по мартовскому и уль-
трамартовскому стилям, способствовало тому, что летописцы помещали
известие о смерти Евфимии Владимировны (4 апреля 1139 г.) выше по
тексту, чем известие о кончине ее брата Ярополка (18 февраля 1139 г.).
С точки зрения темы настоящего исследования уход из жизни
Евфимии отнял у Бориса Калмановича последние надежды найти
помощь у своих русских родственников. Крайне маловероятно, что
в момент смерти матери Бориса уже не было на Руси, скорее всего, он
оставался в то время при ней, чтобы проводить ее в последний путь.
По мнению Г. Ф. Корзухиной (не разделяемому автором настоящего
исследования), один из найденных в Киеве археологами кладов содер-
жит вещи, принадлежавшие Евфимии Владимировне33. П. П. Толочко
допускает, что, «возможно, после смерти Евфимии (1139 г.) ценности
перешли в руки ее сына Бориса Коломановича, который проживал
где-то в пределах “города Ярослава”»34. Так или иначе, но с кончиной
Евфимии Владимировны Борис потерял смысл дальнейшего пребы-
вания на родине. В связи с этим можно с большой долей уверенности
31 ПСРЛ. т. 2. Стб. 301.
32 Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. М., 1963. С. 138.
зз Корзухина Г. Ф. Русские клады. М.; Л., 1948. С. 117.
34 Толочко П. П. Древний Киев. Киев, 1983. С. 198-199.
108
М. К. Юрасов
говорить о том, что 1139 г. является самой поздней из вероятных дат
отъезда неудачливого претендента на венгерский престол из Руси.
2. Изменение политической ситуации
на Руси и в Венгрии в 1139-1141 гг.
Утверждение Всеволода Олеговича в Киеве. 1139 год выдался на
русских землях не просто богатым на важные политические события,
он знаменовал собой радикальную смену политического лидерства,
перешедшего к другой ветви потомков Ярослава Мудрого. Формаль-
ное верховенство рода Владимира Мономаха в общерусских делах,
установившееся после занятия им киевского стола в 1113 г., устраи-
вало далеко не всех князей заметно разросшейся династии, что ярко
показали события последнего года правления в Киеве Ярополка Вла-
димировича (1132—1139 гг.), рассмотренные выше.
В самых ранних памятниках древнерусского летописания, инфор-
мацию которых содержат, прежде всего, Ипатьевская и Лаврентьев-
ская летописи, не так много сведений о событиях 1139 г. Некоторые
дополнительные подробности, в частности, касающиеся реакции
Юрия Долгорукого на приход к власти в Киеве Всеволода Ольговича
Черниговского, можно найти в Московском летописном своде конца
XV в., сохранившем ряд известий Киевского свода в другой редакции,
отличной от той, что отразилась в тексте Ипатьевской летописи.
В «Истории Российской» В. Н. Татищева содержится простран-
ный и подробный рассказ о политических переменах в южной Руси в
1139 г.35 С. М. Соловьев считал приведенные его предшественником
уникальные сведения «очень вероятными»36 и воссоздавал на их осно-
вании общую картину противостояния Мономашичей и Ольговичей в
рассматриваемое время. Однако последующее развитие исторической
науки способствовало укреплению скептического отношения к уни-
кальным известиям В. Н. Татищева.
18 февраля 1139 г. ушел из жизни киевский князь Ярополк Вла-
димирович и, согласно установившемуся порядку наследования, киев-
ский стол должен был занять следующий из сыновей Мономаха Вя-
чеслав Владимирович. 22 февраля киевляне во главе с митрополитом
признали Вячеслава своим правителем. Однако малый политический
вес нового киевского князя позволил его более авторитетному (сре-
35 Татищев В. Н. Собрание сочинений. Т. II. С. 151—152; Т. IV. С. 194—195.
36 Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Т. II. М., 1998. С. 122.
Политика Арпадов по отношению к Руси...
109
ди киевлян) сопернику — Всеволоду Ольговичу Черниговскому — до-
биться ухода Вячеслава из Киева, куда 5 марта прибыл старший из по-
томков Олега «Гориславича»37.
Ипатьевская летопись (в части, где содержится информация Киев-
ского свода) свидетельствует об интенсивных консультациях Влади-
мировичей и Мстиславичей через послов с целью организации похода
на Киев38. Наиболее ценная информация по этому поводу содержится
в Московском летописном своде конца XV в., где сообщается о попытке
суздальского князя Юрия Владимировича создать военную коалицию
против Всеволода, чтобы изгнать его из Киева39. Однако эта акция, к
которой Юрий пытался привлечь своего племянника Ростислава Смо-
ленского, не увенчалась успехом уже на этапе ее организации40.
Безусловно, Юрий, который был следующим после Вячеслава сыном
Владимира Мономаха и намного превосходил его способностями к поли-
тической деятельности, представлял для Всеволода наибольшую опас-
ность. С. М. Соловьев объясняет успех тогдашнего главы Ольговичей в
борьбе с Мономашичами тем, что Юрий «как младший... не мог действо-
вать от своего имени, мимо Вячеслава; притом его не знали на юге»41. Од-
нако в данном случае мнение историка представляется не совсем верным.
Немало помогла Всеволоду в удержании власти в Киеве его жена — внуч-
ка Мономаха Мария Мстиславна, пользовавшаяся большим авторитетом
не только в княжеской среде, но и у киевлян. Всё это помогло Всеволоду
Черниговскому не просто добыть Киев, «събравъ мало дроужины»42, а за-
крепиться в древней столице Руси на семь лет, до своей смерти в 1146 г.
М. С. Грушевский обращает внимание на то, что наиболее сильные
в политическом отношении представители ветви Владимира Монома-
ха — Юрий Долгорукий и его племянник Изяслав Мстиславич — в то
37 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 302-303; Т. 1. М., 1997. Стб. 307.
38 Там же. Т. 2. Стб. 304.
39 По мнению А. Н. Насонова, первая из двух статей 6647 г., помещенных в Мо-
сковском летописном своде конца XV в. (ПСРЛ. Т. 25. С. 34), о которой идет речь,
взята из Новгородско-Софийского свода (Насонов А. Н. История русского лето-
писания XI — начала XVIII вв. М., 1969. С. 282. Источник этой информации со-
держится в Новгородской I летописи (См.: ПСРЛ. Т 3. М., 2000. С. 25).
40 ПСРЛ. Т. 25. С. 34. Ипатьевская летопись сообщает о том, что в ответ на
мирные предложения Всеволода оставшиеся в живых сыновья Владимира
Мономаха и его внуки — Мстиславичи «съсылахоуться сами межи собою,
хотяче на нь поити Киевоу» (Там же. Т. 2. Стб. 304), однако о воплощении
этого намерения в жизнь летописец ничего не пишет.
41 Соловьев С. М. История России... Т. II. С. 121.
42 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 302.
110
М. К. Юрасов
время признали старшинство Вячеслава Владимировича и его право
на занятие киевского стола, однако между ними не было единства от-
носительно того, кто должен сменить Вячеслава в Киеве в случае, если
он не удержит Киев в своих руках43. Всё это давало Всеволоду Ольгови-
чу возможность сыграть на противоречиях в стане своих соперников.
С точки зрения темы настоящей работы важны действия, предпри-
нятые Всеволодом Ольговичем после утверждения в Киеве по отноше-
нию к князьям, волости которых непосредственно соседствовали с Вен-
герским королевством, — Волыни и будущей Галиции. К сожалению, в
летописных памятниках информация об этом отсутствует. По свиде-
тельству В. Н. Татищева, перед приходом в Киев Всеволод обеспечил
нейтралитет волынского князя Изяслава Мстиславича (старейшего из
внуков Мономаха) обещанием сделать его своим преемником на киев-
ском столе. При этом глава ветви Ольговичей объяснял Изяславу при-
чину своего прихода в Киев необходимостью защитить древнюю столи-
цу от претензий на него со стороны «стрыев» волынского князя (Юрия
Долгорукого и Андрея Доброго). Аналогичным образом, по свидетель-
ству В. Н. Татищева, Всеволод объяснял изгнание им Вячеслава из Кие-
ва тем, что последний все равно не удержит «матерь городов русских» в
столкновении с Юрием Долгоруким44. Даже если эта информация была
«домыслена» историком, она представляется вполне правдоподобной.
Всеволод попытался полностью сломать традицию доминирова-
ния детей и внуков Владимира Мономаха в общерусских делах, заме-
нив ее главенством Ольговичей. Но эта задача оказалась для него не-
посильной не только по причине сохранения Мономашичами значи-
тельной части волостей и влияния, но и ввиду серьезных разногласий
внутри клана Ольговичей45.
Всеволод щедро раздавал обещания волостей своим родным
и двоюродным братьям, рассчитывая отобрать земли у сыновей
Мстислава Великого, а также у их дяди Андрея Доброго46. Однако
организованные Всеволодом в 1139 г. военные операции — поход на
волынского князя Изяслава Мстиславича и попытка изгнать само-
го младшего из сыновей Мономаха — Андрея Владимировича — из
Переяславля, чтобы посадить там Святослава Ольговича, заверши-
43 Грушевський М. С. 1стор1я Украши-Руси. Т. II. Вид. 2. У Львов!, 1905. С. 138.
44 Татищев В. Н. Собрание сочинений. Т. II. С. 151; Т. IV. С. 194-195.
45 Подробную характеристику политической ситуации на Руси во время во-
княжения в Киеве Всеволода Ольговича см.: Соловьев С. М. История Рос-
сии... Т. II. С. 120-123.
46 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 307; Т. 2. Стб. 304-305.
Политика Арпадов по отношению к Руси...
111
лись неудачами47. После этого Всеволод отказался от конфронта-
ции с представителями потерявшей Киев ветви Рюриковичей, но не
оставил попыток наделить своих близких родственников волостями,
принадлежавшими другим потомкам Ярослава Мудрого.
О том, насколько Всеволоду Ольговичу удалось заставить кня-
зей, принадлежавших к другим кланам Рюриковичей, признать свою
верховную власть над ними, свидетельствуют летописные данные о
смене столов по его приказу и о составе участников организованных
им военных походов. Его власть, безусловно, признавал Вячеслав
Владимирович, перешедший в 1142 г. из Турова в Переяславль48, что
можно расценивать как поощрение его за уступку Киева. Всеволод
также умело воспользовался раздробленностью юго-западной Руси,
сделав в 1139 г. занимавших звенигородский и белзский столы Вла-
димира Володаревича и галицкий — Ивана Васильковича своими
союзниками в борьбе с их северным соседом Изяславом Мстислави-
чем49. Даже после объединения Владимиром под своей властью вла-
дений своих ближайших родственников, Всеволод отправил его на
помощь краковскому князю Владиславу II, пытавшемуся подчинить
своих младших братьев50. Таким образом, даже умелым использова-
нием противоречий во враждебном лагере и заключением союзов с
некоторыми князьями Всеволоду не удалось установить своего кон-
троля над всей южной Русью, не говоря уже о других территориях
некогда единого Древнерусского государства.
Летописец вкладывает в уста Андрея Владимировича Доброго,
отказавшегося выполнить требование Всеволода освободить Переяс-
лавль для Святослава Ольговича, слова: «оже ти, брат(е), не досыти
всю землю Роускоую дьржачи...»51. Здесь, скорее всего, имеется в виду
Русская земля «в узком смысле», т. е. Киевское, Черниговское и Переяс-
лавское княжества. При этом, признавая верховную власть Всеволода
над этой территорией, Андрей Добрый оказал вооруженное сопротив-
ление Всеволоду и заставил его признать свои права на Переяславль52.
Первая попытка Всеволода подчинить волынского князя Изяслава
Мстиславича, имевшая место в 1139 г., также закончилась неудачей.
Лишь в самом конце 1142 г., при разрешении военного конфликта, раз-
47 Там же. Т. 1. Стб. 307; Т. 2. Стб. 305.
48 Там же. Т. 2. Стб. 310.
49 Там же. Стб. 304.
50 Там же. Стб. 313.
51 Там же. Стб. 305.
52 Там же. Стб. 305-306.
112
М. К. Юрасов
горевшегося из-за Переяславля, Всеволоду удалось перевести в этот
город Изяслава, а его волынский стол отдать своему сыну Святосла-
ву53. Смерть Андрея Доброго 22 января 1142 г. способствовала не толь-
ко освобождению престижного переяславского стола, но и дальней-
шему ослаблению влияния Мономашичей на юге Руси. Неслучайно
решение Всеволода Ольговича направить в Переяславль Вячеслава
Владимировича вызвало недовольство черниговских князей, которые
во главе с родным братом Всеволода Игорем попытались в конце того
же года выгнать из Переяславля старейшего из оставшихся в живых
сыновей Владимира Мономаха54.
Бурная деятельность Всеволода Ольговича по установлению нового
порядка в межкняжеских отношениях в первые месяцы его правления в
Киеве не оставляла ему возможностей для активной внешней политики.
Что же касается западных соседей Руси, то они, судя по молчанию ис-
точников, не принимали участия в борьбе за власть между двумя ветвя-
ми потомков Ярослава Мудрого на рубеже 30—40-х годов XII в.
Как указывалось выше, в 1138 г. венгерский король Бела II оказал тог-
дашнему киевскому князю Ярополку Владимировичу военную помощь
в борьбе с черниговским князем Всеволодом Ольговичем, что должно
было оставить негативный осадок у последнего в отношении венгерской
правящей верхушки. Поскольку Борис Калманович был неудачливым со-
перником Белы II, у Всеволода не было повода причислять его к своим
врагам. Хотя Борис по матери являлся внуком Владимира Мономаха, он,
несомненно, был озабочен исключительно борьбой за венгерский трон
и не вмешивался в междоусобия своих русских родственников. С точки
зрения общей ситуации на юге Руси в момент смерти Евфимии Владими-
ровны (наступившей через 30 дней после утверждения в Киеве Всеволо-
да Ольговича), можно достаточно уверенно заявить, что у Всеволода не
было никакого смысла, да и возможности помогать Борису.
Последние годы правления Белы II и вступление на венгерский пре-
стол Гезы II. Источники сохранили крайне мало подробностей о дея-
тельности Белы II Слепца в 1139—1141 гг., т. е. в период после смер-
ти Ярополка Владимировича, которому он оказал военную помощь в
1138 г. против тогда еще черниговского князя Всеволода Ольговича.
Практически все сведения об этом этапе истории средневековой Вен-
грии содержатся в немецких хрониках и относятся к сфере внешней
политики Германии.
53 Там же. Т. I. Стб. 310; Т. II. Стб. 312-313.
54 Там же. Т. I. Стб. 310; Т. II. Стб. 310.
Политика Арпадов по отношению к Руси...
113
Что же касается венгерских хронистов, то они в своих сочинениях
давали очень краткое описание правления Белы II после его победы
над Борисом в 1132 г., видимо, считая ее малозначимой в общем кон-
тексте истории Венгерского королевства. Так, «Композиция венгерских
хроник XIV в.» (Венгерский хроникальный свод) посвящает периоду
1133—1141 гг. краткую главу 162, в которой дает лишь общие оценочные
суждения относительно характера последних лет правления Белы II.
По мнению венгерских историков, автором этой главы был Аноним
эпохи Иштвана III (1162—1172 гг.)55. Общее состояние королевства и
нравы, царившие в то время при дворе Белы II, описаны в двух фразах:
«А после этого королевство в руках Белы окрепло, но он употреблял
много вина. Его придворные привыкли получать всё, что просили при
опьянении короля, а после отрезвления король не мог этого вернуть»56.
Тем не менее, факт оказания Белой II военной помощи Ярополку Вла-
димировичу в 1138 г. свидетельствует о том, что Венгерское королевство
не находилось в то время в состоянии полной анархии и проводило актив-
ную внешнюю политику. Правда, на ее «русском направлении» в то время
наблюдалось затишье. В последние годы правления Белы II Венгрия мно-
го сделала для укрепления своего положения на Балканах, а также едва
не оказалась втянутой в междоусобия, вспыхнувшие в Чехии.
В конце 1140 г., за полтора месяца до смерти Белы II, при его дворе
появился племянник слепого короля Владислав — сын умершего в на-
чале того же года чешского князя Собеслава (1125—1140 гг.)57. Причи-
ной бегства Владислава из Чехии было то, что местная знать предпочла
ему другого Владислава — сына старшего брата Собеслава Владислава I
(1120—1125 гг.). Сын Собеслава надеялся с помощью Белы II отобрать
чешский престол у Владислава II (1140—1173 гг.), однако последовавшая
вскоре смерть венгерского короля перечеркнула все его планы58.
В главе 163 Венгерского хроникального свода сообщается о том,
что Бела II «правил 9 лет 11 месяцев 12 дней. Переселился к Госпо-
55 Johannes de Thurocz. Chronica Hungarorum. II. Commentarii. 1. Ab initiis usque
ad annum 1301. Composuit E. Malyusz, adiuvante J. Kristo. Bp., 1988. P. 447.
56 «Postquam autem regnum confirmatum esset in manu regis Bele, utebatur ex vino
multum. Cuius aulici consueti erant, ut quicquid in ebrietate regis petebant, habe-
bant et post ebrietatem rex recipere non poterat» (Chronici Hungarici compositio
saeculi XIV // Scriptores rerum Hungaricarum tempore ducum regumque stirp-
is Arpadianae gestarum / Edendo operi praefuit E. Szentpetery (далее — SRH).
Vol. I. P. 452).
57 Женой Собеслава была сестра Белы II Адельхайда.
58 Pauler Gyula. A magyar nemzet tortenete az Arpadhazi kiralyok alatt. I. k. Bp.,
1899.249.1.
114
М, К. Юрасов
ду в год Господа 1141 в февральские иды в четверг. Тело его покоит-
ся в Альбе»59 (т. е. в Секешфехерваре). Приведенная хронистом дата
смерти Белы II соответствует 13 февраля 1141 г.60 Осуждение автором
этого отрывка Венгерского хроникального свода образа жизни на-
званного короля в последние годы его правления позволяет предпо-
ложить, что хронист, скорее всего, не хотел сообщать подробности
греховной жизни Белы II.
Совсем другой тон принимает повествование в начале следующей,
164-й главы «Композиции венгерских хроник XIV в.», где начинает-
ся описание правления Гезы II (1141—1162 гг.). Здесь хронист пишет с
большим пафосом: «Призрел Господь Венгрию и дал защитника, от-
личившегося множеством доблестей. Дал Господь королевство Гезе,
малолетнему сыну Белы. Он был коронован в день святой девы Цеци-
лии61. Взял господь его десницу и укрепил, подчинив ему многие на-
роды, и перед его мечом обратив в бегство королей»62.
Поскольку Геза родился в ИЗО г., в момент смерти отца ему было
И лет. Естественно, фактическое управление страной до его совер-
шеннолетия осуществляла его мать — вдовствующая королева Елена
(Илона). Будучи дочерью великого жупана сербской области Рашки,
Елена опиралась в значительной степени на пришедших с ней в Вен-
грию представителей сербской знати. Не случайно большую власть в
королевстве приобрел бан Белуш (Белош), дядя юного короля по мате-
ри. Венгерские историки называют время малолетства коронованного
Гезы II периодом правления Белуша (1141—1146 гг.).
Пост бана задравских территорий Белуш получил еще до своего
появления при венгерском дворе. В 1145 г.63, сохранив этот пост, он
59 «Regnavit igitur ipse Bela Cecus annis novem, mensibus XI diebus XII. Migrav-
it autem ad Dominum anno Domini M-o C XL-о I-o Idus Februarii feria quinta.
Cuius corpus Albe quiescit». Цитата дана по источникам из семейства Венской
хроники. В кодексе Жамбоки первая фраза расширена за счет топоса «и был
благочестивым королем» («et fuit pius rex») (SRH. I. P. 452).
60 Magyarorszeg torteneti kronoldgiaja. I. A kezdetektol 1526-ig. Foszerk. K. Benda.
3. kiad. Bp., 1986 (далее - MTK). 107.1.
61 T. e. 16 февраля 1141 г.
62 «Respexit autem Dominus Hungariam et dedit propugnatorem gradientem in mul-
titudine fortitudinis sue. Dedit enim Dominus regnum Geythe puero suo. Qui in die
Sancte Cecilie Virginis coronatus est. Cuius dexteram apprehendit et confortavit
subiecitque ei gentes multas et dorsa regum vertit in fugam a facie gladii eius». Ци-
тата дана по Венской хронике. В кодексе Жамбоки содержится лишь краткое
известие о коронации Гезы II (SRH. I. Р. 453).
63 Homan Bdlintes Szekfu Gyula. Magyar tortenet. I. k. 7. kiad. Bp., 1941. 369.1. По-
скольку автором всего тома является Б. Хоман, далее в сносках при цитиро-
Политика Арпадов по отношению к Руси...
115
занял должность надора (comes palatinus) — первого по значимости
королевского чиновника Венгрии. На основании данных источников
(прежде всего византийских) можно сделать вывод о том, что Белуш
возглавлял военные походы венгерского войска64. Его упоминают и
русские летописцы, которые явно приняли его титул за имя, и потому
называют его Баном65.
Приход к власти Гезы II не привел к активизации внешней поли-
тики Венгрии в восточном направлении. Судя по рассказу Венгерско-
го хроникального свода, главная опасность для венгров исходила в то
время из Германии66, причем организатором антивенгерских акций
стал тогдашний маркграф Австрии Генрих Язомирготт, который, буду-
чи опекуном малолетнего герцога Баварии и Саксонии Генриха Льва,
попытался вторгнуться в Венгрию во главе отрядов наемников67.
Решающая битва венгерского войска с отрядами Генриха произо-
шла 11 сентября 1146 г. Перед началом этого сражения Геза II, по сред-
невековому обычаю, был торжественно опоясан мечом, что означало
признание его совершеннолетним68. До этого же времени Венгрия в це-
лом сохраняла мир на своих границах. Первые годы правления Гезы II
были посвящены укреплению позиций венгерской короны в Далмации,
где в 1141 г. были подтверждены права и привилегии Сплита. Переселе-
ние группы монахов из Австрии в Венгрию в 1142 г., где они основали
первое венгерское цистерцианское аббатство69, свидетельствует о до-
брососедских отношениях между двумя странами в то время.
Объединение Владимиром Володаревичем значительной части
юго-западной Руси под властью Галича. Ряд историков (Н. М. Карам-
зин, Д. Зубрицкий, И. Шараневич и особенно С. П. Розанов) безосно-
вательно преувеличивают политический вес самого деятельного из
сыновей Володаря Ростиславича до 1141 г. Именно этот год является
рубежным с точки зрения перехода Владимира на положение полно-
вании этого труда будет указываться лишь его фамилия.
64 См. об этом: Грот К. Я. Из истории Угрии и славянства в XII веке (1141—1173).
Варшава, 1889. С. 38—44.
65 См. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 311: Белуш здесь (под 6652 (1144/45) г.) упоминается
как командующий венгерским войском, пришедшим на помощь Владими-
ру Володаревичу во время похода на него коалиции, собранной Всеволодом
Ольговичем.
66 SRH. I. Р. 453-457.
67 МТК. 1.108.1.
68 ibid.
69 Makk Ferenc. Magyar kulpolitika. 180—181.1.
116
М. К. Юрасов
стью независимого князя, самостоятельно определяющего приори-
теты своей внутрирусской и внешней политики.
1141 г. является знаменательным, прежде всего, с точки зрения
оформления юго-западных окраин распавшейся на независимые вла-
дения Руси в новое крупное территориально-политическое образова-
ние, что таило в себе потенциальную опасность потери влияния Киева
в этом регионе. Постепенное объединение волостей, принадлежав-
ших потомкам Ростислава Владимировича, в единую волость было,
в основном, завершено Владимиром в 1141 г., хотя в историографии
встречаются утверждения, что это могло произойти двумя годами
позже70. Если же говорить о полном слиянии всех волостей будущей
Галицкой земли в единое княжество, то оно произошло в 1145 г., когда
Владимир Володаревич лишил своего племянника Ивана Ростисла-
вича (Берладника) звенигородского стола71, который он, скорее всего,
сам дал ему на правах князя-подручника.
Летописи не сообщают о переходе в руки Владимира волостей пер-
вых двух его умерших родственников. Возможно, перед 1141 г. он делил
земли покойных братьев с двоюродным братом Иваном Васильковичем,
которому принадлежал Галич по разделу владений Василька и Володаря
Ростиславичей, осуществленному после их смерти в 1124 г. Н. Ф. Котляр
обращает внимание на то, что Владимир и Иван названы в Ипатьевской
летописи под 6648 (1140/41) г. галицкими князьями72. На основании
этого украинский историк считает, что «не следует буквально верить
этому сообщению: в Галиче тогда правил Иван Василькович, что вы-
текает из записи той же Киевской летописи под следующим, 1141 г.»73.
Действительно, под 6649 (1141/42) г. Киевская (Ипатьевская) летопись
содержит краткое, но очень важное известие: «Сего же лЪта преставися
оу Галичи Василкович Иван, и прия волость его Володимерко Володаре-
вичь, сЪде по обою волостью, княжа в Галичи»74.
Поскольку северный сосед Владимира Володаревича Изяслав
Мстиславич не только успешно отразил попытку Всеволода Ольговича
лишить его волынского княжения в 1139 г., но и помогал (вместе с Все-
70 Об этом, в частности, пишет О. М. Рапов, опираясь на «татищевское изве-
стие» (см.: Татищев В. Н. Собрание сочинений. Т. II. С. 158) о смерти Ростис-
лава Володаревича в 1143 г. (см.: Рапов О. М. Княжеские владения на Руси
X — первой половины XIII в. М., 1977. С. 74).
71 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 317.
72 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 304.
73 Котляр Н. Ф. Формирование территории и возникновение городов Галицко-
Волынской Руси. IX—XIII вв. Киев, 1985. С. 80.
74 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 308.
Политика Арпадов по отношению к Руси...
117
володом Ольговичем) Вячеславу Владимировичу отстоять Переяславль
от дружин Игоря Ольговича в 1142 г., Владимир также мог вести себя по
отношению к тогдашнему киевскому князю как полностью независимый
правитель. Однако, судя по действиям галицкого князя в самые первые
годы после объединения им в своих руках наследия Ростиславичей, он
еще нуждался в союзе с Всеволодом, который был выгоден ему, прежде
всего, для сохранения своей власти на объединенных им землях.
Вступление Изяслава на переяславский стол 1 января 1143 г.75 и при-
ход вместо него во Владимир-Волынский Святослава Всеволодича свиде-
тельствовали о сохранении влияния Всеволода Ольговича в южнорусских
делах. Составитель Киевского свода, текст которого восстанавливается
по Ипатьевской летописи, подчеркивает радость Всеволода по поводу
того, что он установил мирные отношения со своими братьями76.
Под тем же 6650 г., но после рассказа о борьбе за Переяславль, Ипа-
тьевская летопись содержит известие о походе Владимира в Польшу
по приказу Всеволода Ольговича: «тоу же зимоу посла Всеволодъ с(ы)
на своего С(вя)тослава, Изяслава Д(а)в(ы)д(о)в(и)ча с Володимеромъ
с Галичьскымъ во помочь зятоу [Х.П. зяти] своемоу Володиславоу на
братью его на меншюю на БолиславичЬ»77. Это событие, датируемое
первыми месяцами 1143 г.78, в большей степени, чем объединение зна-
чительной части юго-западной Руси, способствовало становлению
Владимира Володаревича как самостоятельного политика, вскоре не
только отказавшегося от союза с киевским князем, но и начавшего ак-
тивную борьбу с киевскими князьями.
До битвы между русскими дружинами и отрядами польских против-
ников Владислава II дело не дошло. Враждующие стороны встретились
у города Черека (в Ипатьевской летописи он назван Чернечьском)79, где
вступили в переговоры. Младшие родственники краковского князя,
считавшегося главой рода Пястов, пообещали подчиниться Владисла-
ву II80. Несмотря на отсутствие серьезных военных действий во время
похода русских князей в Польшу в 1143 г., они захватили там пленных
среди мирного населения, что отмечает летописец81. Исследователи оце-
нивают этот поход лишь с точки зрения укрепления политических свя-
75 Там же. Т. 1. Стб. 310.
76 Там же. Т. 2. Стб. 312.
77 Там же. Т. 2. Стб. 313.
78 Бережков Н. Г. Хронология... С. 145.
79 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 313.
80 Головко А. Б. Древняя Русь и Польша в политических взаимоотношениях
X — первой трети XIII в. Киев, 1988. С. 5.
81 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 313.
118
М. К. Юрасов
зей между Краковом и Киевом82, что выразилось в прибытии польской
делегации на свадьбу сына Всеволода Ольговича Святослава с дочерью
полоцкого князя Василька, состоявшуюся в том же 1143 г.83
Оригинальные мысли по этому поводу высказал лишь австрий-
ский историк конца XVIII — начала XIX в. Й.-Х. Энгель. Прежде всего,
он заявил о том, что рассматриваемый поход, руководство которым
историк бездоказательно приписал Владимиру Володаревичу, за-
кончился неудачей. Рассуждая о причинах его провала, Й.-Х. Энгель
пишет: «Какую часть вины за неудачный поход мы должны записать
на счет Владимирка? Об этом мы не осведомлены. Но мы знаем, что с
этого времени сильная злоба против него возникла у Всеволода в Кие-
ве; видно теперь, что он совершил значительные ошибки в походе, или
подчиненные ему князья плохо действовали, или это было вызвано
его живостью... и завистью других русских князей. С этого времени из-
менился Владимирко»84. Далее австрийский историк подводит чита-
теля к описанию боевых действий созданной Всеволодом Ольговичем
коалиции против Владимира Володаревича, развернувшихся в 1144 г.,
что рассматривается ниже.
Таким образом, Й.-Х. Энгель находит причинно-следственную
связь между поведением Владимира Володаревича в Польше в 1143 г.
и созданием коалиции против него в 1144 г. Рассуждения такого рода
представляются малопродуктивными, поскольку, во-первых, опира-
ются на целый ряд допущений, не подтверждаемых известиями источ-
ников, а во-вторых, в летописных памятниках, не использованных ав-
стрийским историком, есть достаточно подробный рассказ о том, как
испортились отношения между Всеволодом и Владимиром через не-
сколько месяцев после возвращения на родину посланных Всеволодом
в Польшу княжеских дружин (этот сюжет рассматривается ниже).
Несмотря на то, что сочинение Й.-Х. Энгеля было хорошо известно
российским историкам XIX в., никто из них не поддержал его гипотезу
о неудачном командовании Владимира русскими дружинами в Поль-
ше как причину вражды между ним и Всеволодом Ольговичем. Более
серьезной представляется точка зрения С. М. Соловьева, согласно ко-
торой отношения между киевским и галицким князьями обострились
после очередного передела княжеских столов, устроенного Всеволо-
82 См., напр.: Пашуто В. Т. Внешняя политика... С. 153; Головко А. Б. Древняя
Русь и Польша.... С. 75.
83 Там же.
84 Engel Johann-Christian. Geschichte von Halitsch und Wladimir. Bd. I. Wien, 1792.
S. 122.
Политика Арпадов по отношению к Руси...
119
дом в начале 1143 г., после прекращения борьбы за Переяславль между
Вячеславом Владимировичем и Игорем Ольговичем85.
В результате этого передела, когда Всеволоду, наконец, удалось
добиться волынского княжения для своего сына Святослава, заметно
усилились позиции Ольговичей в юго-западной Руси. С. М. Соловьев
считает, что отношения между Владимиром и Всеволодом «перемени-
лись, когда на столе волынском вместо Изяслава Мстиславича сел сын
Всеволодов — Святослав; князь с таким характером и стремлениями,
как Владимирко, не мог быть хорошим соседом; Святослав и отец его
также не были уступчивы». После этого историк переходит к изложе-
нию конфликта между Владимиром и Всеволодом, разгоревшегося в
1144 г.86 Таким образом, до середины 1143 г. у киевского князя не было
серьезных причин для вражды с правителем Галича.
Юго-западная Русь и монастырь св. Дмитрия на Саве. Связи Га-
лицких князей с Венгрией не ограничивались контактами с Арпада-
ми и их ближайшим окружением. На землях, подвластных венгер-
ской короне, проживало немало православных христиан, имевших не
только храмы, но и монастыри. Самым известным из них в XII в. был
монастырь св. Дмитрия на Саве (венг. Савасентдеметер), располагав-
шийся в сербском городе Сремска-Митровица. Время создания мо-
настыря определяется историками серединой XII века87, он принад-
лежал последователям св. Василия Кесарийского (ок. 330—379 гг.) —
василианам. Именно эта обитель привлекла внимание правителей
юго-западной Руси первой половины XII в.
Предыстория установления связей потомков Ростислава Влади-
мировича с монастырем св. Дмитрия на Саве, возможно, угадывается в
летописном материале. Одним из наиболее интересных литературных
произведений Древней Руси, вошедших в Повесть временных лет, явля-
ется помещенное под 6605 (1097) г. обширное историческое повествова-
ние, которое исследователи условно называют «Повестью об ослепле-
нии Василька Теребовльского»88. На страницах этого сочинения перед
читателем предстает образ чрезвычайно деятельного князя, стремив-
шегося создать в юго-западной Руси сильное независимое государство,
85 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 310; Т. II. Стб. 312-313.
86 Соловьев С. М. История России... Т. II. С. 128-129.
87 Takacs Miklos. Mitrovica // Korai magyar torteneti lexikon (9—14. szazad). Foszerk.
Kristo Gy. Szerk. Engel P.-Makk F. Bp., 1994.460.1.
88 См.: ПСРЛ. T. 1. Стб. 256-273; T. II. Стб. 230-248; ПВЛ. C. 109-116 (текст),
C. 248-254 (nep.).
120
М. К. Юрасов
которое распространило бы свое влияние на соседние страны, в том
числе на Балканы.
Уже лишенный зрения Василько Ростиславич (ок. 1084—1124 гг.)
поделился своими политическими планами с Василем — предполагае-
мым автором «Повести об ослеплении...», который описал их в своем
сочинении. С точки зрения темы настоящей работы интересен следую-
щий пассаж своеобразной «исповеди Василька Теребовльского: «И по-
сем хотЪлъ есмъ переяти болгары дунаискыЪ и посадити я оу собе»89.
Исследователи традиционно расценивают этот пассаж как свидетель-
ство о планах Василька Ростиславича90, в то время как теребовльский
князь мог не только мечтать, но и предпринимать конкретные действия
для распространения своего политического влияния на Балканах.
Косвенные свидетельства об этом можно найти в средневеко-
вом актовом материале королевства Венгрии. Речь идет об описи
владений монастыря св. Дмитрия на Саве. Сама опись до нас не до-
шла, ее текст восстанавливается на основании буллы папы Гонория
III, подписанной 29 января 1218 г. Текст буллы впервые был издан
в середине XIX в. А. Тайнером91 и до начала XX в. вошел еще в два
сборника средневековых документов92.
Первым обратил внимание на сведения о Галиче, содержащиеся в
рассматриваемой папской булле, украинский историк И. Шараневич. В
своем исследовании, посвященном Ипатьевской летописи, он правиль-
но определил связь буллы с монастырем св. Дмитрия 93, в отличие от
М. С. Грушевского, считавшего, что галицкие князья делали пожертво-
вания другому монастырю на р. Саве — Лаберрийскому (in Laberria)94.
При этом М. С. Грушевский поддержал предположение И. Шараневи-
ча о том, что князьями, которые упоминаются в папской булле, были,
возможно, дети Владимира Ярославича (1187—1198 гг.). Точка зрения
М. С. Грушевского была поддержана Н. А. Баумгартеном95.
Как известно, изгнанный боярами сын Ярослава Осмомысла бе-
жал в 1188 г. в Венгрию с любовницей и прижитыми с ней детьми,
89 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 266. См. также: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 240; ПВЛ. С. 113.
90 Пашуто В. Т. Внешняя политика... С. 90.
91 TheinerA. Vetera vonumenta historica Hungarian! sacram illustrantia. 1216—1534.
T. I. Roma, 1859. P. 9-11.
92 Wenzel G. Arpadkori Uj Okmanytar. I. k. Pest, 1860. 151-154.1; Densu$ianu N.
Documenta privitoare la istoria Romanilor. T. I. Bukarest, 1887. P. 61-63.
93 Scharanewitsch I. Die Hypatios Chronik als Quellen-Beitrag zur Osterreichischen
Geschichte. Lemberg, 1872. S. 117-118.
94 Грушевський M. C. IcTOpin Украши-Руси. T. II. C. 454, прим. 2.
95 Baumgarten N. Genealogies et manages occidentaux des Rurikides russes du Xe au
XHIe siecles // Orientalia Christiana. Vol. IX/1. Roma, 1927. P. 17.
Политика Арпадов по отношению к Руси...
121
которых имели в виду И. Шараневич и М. С. Грушевский. Правда,
последний рассматривает возможность упоминания в булле Ва-
силька Ростиславича и Владимира Володаревича, но признает обо-
снование такого предположения затруднительным96. По всей види-
мости, М. С. Грушевский в данном случае отталкивался от даты бул-
лы — 1218 г. и пытался определить, кто из представителей галицкой
ветви Рюриковичей был в живых во время, непосредственно пред-
шествующее составлению буллы. В цитируемой работе историк не
объясняет, почему он не может идентифицировать упоминаемых
буллой русских князей с представителями более раннего поколения
галицких Рюриковичей.
Венгерский исследователь Д. Дёрффи не только вычленил из текста
буллы опись владений василианского монастыря св. Дмитрия на Саве,
составление которой историк датирует 1193—1196 гг., но и доказал,
что первоначальным текстом описи был греческий. Обнаружив в нем
свидетельства связей этого монастыря с правителями юго-западной
Руси первой половины XII в.97, Д. Дёрффи решительно заявил о том,
что упомянутые в описи имена галицких князей, делавших пожалова-
ния названному монастырю, следует идентифицировать с Васильком
Ростиславичем, его сыном Иваном (князь галицкий в 1124—1141 гг.)
и племянником Владимиром Володаревичем (князь звенигородский с
1124, галицкий в 1141-1153 гг.). При этом Д. Дёрффи первым привлек
летописное свидетельство о стремлении Василька Теребовльского
распространить свое влияние на Балканы98, где проживало единовер-
ное русским православное население.
В задачу Д. Дёрффи не входило рассмотрение описи владений
монастыря св. Дмитрия на Саве с точки зрения истории внешней
политики складывавшегося Галицкого княжества, что является за-
дачей настоящей работы. При этом следует, прежде всего, отметить
то, что отечественные и украинские исследователи не уделили этому
сюжету должного внимания. В. Т. Пашуто в своем обобщающем тру-
де «Внешняя политика Древней Руси» упоминает рассматриваемый
документ лишь мимоходом99, поскольку он смог прочитать и понять
приводимые Д. Дёрффи латинские фразы (цитаты из папской буллы),
но языковой барьер не позволил ему познакомиться с текстом статьи
венгерского исследователя.
96 Грушевський М. С. 1стор1я Украши-Руси. Т. II. С. 454, прим. 2.
97 Gyorffy Gyorgy. A szavaszentdemeteri gorog monostor XII. szazadi birtokosszeira-
sa // A magyar Tudomanyos Akademia Tarsadalmi-Tdrteneti Tudomanyok. II
(1952). 3-4. sz. 325-362.1.; Ill (1953). 1-2. sz. 69-104.1.
98 Ibid. 77-79.1.
99 Пашуто В. T. Внешняя политика... С. 167.
122
М. К. Юрасов
Информация о связях галицких князей с монастырем св. Дмитрия
на Саве, содержащаяся в булле Гонория III1218 г., крайне скупа. Вся
она умещается в одной фразе: «Annuum cere redditum Tredecim Cantari-
orum a Basilica et lohanne Blandemero Rusorum Regibus apud Galizam vo-
bis concessum»100 («Ежегодное пожертвование воска тринадцать канта-
ров от Василия и Иоанна Владимира, русских князей в Галиции, вам
предоставленное». Учитывая то, что значение 1 кантара равнялось
весу от 50,5 до 56,3 кг, ежегодные поставки воска галицкими князьями
православным единоверцам, жившим на венгерско-византийской гра-
нице, составляло от 656,5 до 731,9 кг.
Хотя ссылка Д. Дёрффи на летописное известие о стремлении Ва-
силька Ростиславича распространить свою власть на Балканы не может
служить исчерпывающим аргументом для признания этого князя пер-
вым из упомянутых в папской булле поставщиков воска в монастырь
св. Дмитрия, все же эта версия представляется намного более вероят-
ной той, что отстаивали И. Шараневич и М. С. Грушевский. Ежегодные
поставки такого значительного количества воска могли себе позволить
только князья, имевшие волости, а значит — стабильный доход, в том
числе в виде натурального оброка, уплачивавшегося воском. Незакон-
норожденные сыновья Владимира Ярославича никаких волостей не
имели, да и вообще в дошедших до нас источниках отсутствуют какие-
либо сведения о них после выхода их из детского возраста.
В связи с этим следует признать единственно возможным ото-
ждествление упоминаемого в булле Василия с теребовльским князем
Васильком Ростиславичем, а Ивана и Владимира — с владевшими в
разное время Галичем Иваном Васильковичем и Владимиром Волода-
ревичем. Таким образом, точка зрения Д. Дёрффи представляется вер-
ной, но вызывает сомнения приведенное венгерским исследователем
в качестве весомого аргумента признание Василька Ростиславича о
намерениях переселить на свои земли дунайских болгар. Как указы-
валось выше, монастырь св. Дмитрия на Саве принадлежал василиа-
нам — православному монашескому ордену, являвшемуся частью той
церковной структуры, во главе которой стояла Константинопольская
патриархия. Из этого логически вытекает вывод о том, что Василько
Теребовльский, устанавливая связи с греческим монастырем, нахо-
дившимся на венгерско-византийской границе, вряд ли преследовал
при этом далеко идущие политические цели.
Представляется крайне маловероятным, чтобы Василько начал
делать свои пожертвования монастырю св. Дмитрия до своего осле-
юо Цит. по: Gyorffy Gyorgy. A szavaszentdemeteri gorog monostor XII. szazadi
birtokosszeirasa. 345.1.
Политика Арпадов по отношению к Руси...
123
пления, т. е. до 1097 г., поскольку ему к этому времени еще не удалось
настолько укрепить свою волость, чтобы конкретно заниматься раз-
работкой плана экспансии на Балканы. Более реальным выглядит
стремление потерявшего зрение теребовольского князя замолить свои
грехи, наличие которых он признал в беседе с Василем.
Интересно, что из всех детей Василька и Володаря Ростиславичей
лишь Иван Василькович и Владимир Володаревич сохранили связь с
монастырем св. Дмитрия на Саве. Оба они были галицкими князья-
ми, и в их стремлении поддерживать эту связь угадываются скрытые
политические причины, особенно у Владимира Володаревича. Как
известно, венгерский король Иштван II не остался в стороне от меж-
доусобицы Володаревичей, разгоревшейся в 1126—1127 гг., поддержав
Владимира Володаревича в его борьбе с братом Ростиславом101. Поли-
тический выбор Иштвана II обуславливался его неприязнью к Мстис-
лаву Великому, принявшему сторону Ростислава Володаревича. Исто-
ки этой неприязни, как указано выше, лежат в неудачном браке отца
Иштвана — Калмана Книжника, выславшего ок. 1114 г. свою вторую
жену (мачеху Иштвана и сестру Мстислава) на Русь после обвинения
ее в прелюбодеянии102.
Установление союза с Арпадами позволило Владимиру Воло-
даревичу, потерпевшему поражение от брата, скрываться некото-
рое время в Венгрии. Пребывание при дворе Арпадов Владимир
использовал для установления связей с венгерскими вельможами.
Недаром Ипатьевская летопись свидетельствует о том, что у него
были «приятели» в Венгрии103. Впоследствии Владимир Володаре-
вич активно помогал Беле II (1131—1141 гг.) в борьбе с поляками, о
чем он напомнил его преемнику Гезе II (1141—1162 гг.)104, изменив-
шему союзу с галицким князем после женитьбы на сестре его вра-
га — княжившего в Киеве Изяслава Мстиславича (1146—1154 гг.).
Судя по описи владений монастыря св. Дмитрия на Саве, преем-
ники Владимира Володаревича перестали поставлять воск прожи-
вавшим там монахам, что может объясняться резким обострени-
ем отношений между Византией и Венгрией в середине 50-х годов
XII в., в конфликт между которыми оказался косвенно втянутым
тогдашний галицкий князь Ярослав Осмомысл (1153—1187 гг.).
Ю1 Хотя самое раннее свидетельство об этом содержится в «Польской истории»
Яна Длугоша (loannis Dlugossii Annales seu Cronicae incliti regni Poloniae. T. 2
[Libb. Ill—IV]. Varsaviae, 1970. P. 308), факт поддержки венгерским королем
Владимира Володаревича не подвергается исследователями сомнению.
Ю2 SRH. Vol. I. Р. 429.
юз ПСРЛ. Т. 2. Стб. 406.
Ю4 Там же. Стб. 450.
124
М. К. Юрасов
3. Венгерский фактор во внешней политике
Всеволода Ольговича
На пути к первому конфликту между киевским и галицким князья-
ми. Если исключить лишенную аргументации догадку Й.-Х. Энгеля,
считавшего, что первые ростки будущей войны Владимира Володаре-
вича с коалицией князей, собранной Всеволодом, могли появиться в
ходе боевых действий в Польше в начале 1143 г., то, скорее всего, прав
С. М. Соловьев, указавший на «опасное соседство» Владимира и Свя-
тослава Всеволодича в юго-восточной Руси.
М. Фонт подчеркивает также и опасность для галицкого князя
тесного сближения Всеволода Ольговича с краковским князем Вла-
диславом II. За помощь, оказанную ему киевским князем в 1141 г.,
Владислав II «ответил Всеволоду враждебными действиями по от-
ношению к Галичу»105. Поскольку Иштван II (1116—1131 гг.) в конце
своего правления пошел на разрыв венгерско-польского союза, сло-
жившегося при его отце Калмане Книжнике (1095—1116 гг.), под-
держка Венгрией и Польшей разных политических сил в конфликте,
спровоцированном в 1143 г. Владимиром Володаревичем, выглядит
вполне естественной.
В предыстории конфликта, разгоревшегося в 1144 г. между Вла-
димиром и Всеволодом Ольговичем, четко выделяются два этапа. На
первом из них Владимир продемонстрировал всем князьям свое не-
желание «встраиваться» в ту систему межкняжеских отношений (пре-
жде всего, политических союзов), которую хотел создать Всеволод для
закрепления лидерства Ольговичей в южной Руси. На втором этапе
созданная Всеволодом антигалицкая коалиция пыталась заставить
Владимира подчиниться киевскому князю, не доводя дело до войны.
Из ранних летописных источников информация о событиях, отно-
сящихся к первому этапу, содержится лишь в Киевской (Ипатьевской)
летописи. Здесь под 6652 г. можно прочитать: «В то же лЪто роскороста-
ся Всеволодъ с ВолодимЪркомъ про сна [так! — М. Ю.], оже сЪде с(ы)нъ
его Володимири, и почаста на ся искати вины. И Володимерко възверже
емоу грамотоу хр(е)стьноую. Всеволодъ же с братьею иде на нь»106.
Как видно из приведенной цитаты, причиной конфликта стали
враждебные отношения, установившиеся между Святославом Всево-
лодичем и Владимиром Володаревичем. Они не могли не стать непри-
105 Фонт М. Венгерско-русские политиче'ские связи... С. 93.
Юб ПСРЛ. Т. 2. Стб. 314-315.
Политика Арпадов по отношению к Руси...
125
миримыми соперниками в борьбе за лидерство в юго-западной Руси,
поскольку Владимир был одним из самых деятельных русских князей
своего времени, а Святослав всегда мог рассчитывать на помощь свое-
го отца, занимавшего киевский стол, и многочисленных черниговских
родственников. Что же касается первопричины враждебных отноше-
ний двух соседних князей, то, судя по тексту летописи, Владимир Во-
лодаревич не хотел закрепления Ольговичей на волынском княжении.
В. Н. Татищев приводит дополнительные подробности разраста-
ния вражды между Всеволодом и Владимиром, которых нет в дошед-
ших до нас летописных памятниках. При этом объем информации,
приводимой В. Н. Татищевым в первой и второй редакциях «Истории
Российской», отличается в несколько раз. Прежде всего, историк при-
водит достаточно подробное описание княжеского съезда, устроенно-
го в Киеве в 1143 г., на котором Всеволод объявил своим преемником
на киевском столе брата Игоря Ольговича, нарушив тем самым обеща-
ние, данное им Изяславу Мстиславичу107.
После этого В. Н. Татищев описывает еще ряд событий, произо-
шедших в 1143 г., а в последнем абзаце, посвященном этому году, об-
ращает свое внимание на поведение галицкого князя во время устро-
енного Всеволодом в Киеве совещания князей, призванного укрепить
созданную им новую систему княжеских союзов. В первой редакции
«Истории Российской» об этом сообщается одной фразой: «Тогда же
возпротивися Владимерко галецкий Всеволоду, не быв на снеме со все-
ми князи...»108. В данном случае В. Н. Татищев, уделив много внимания
описанию княжеского съезда в Киеве, подчеркивает отсутствие галиц-
кого князя на этом собрании, но ничего не сообщает о том, как посту-
пил Владимир с крестоцеловальной грамотой, переходя в следующей
фразе к изложению событий второго этапа обострения отношений
между Киевом и Галичем в 1143—1144 гг.
Во второй редакции своего многотомного труда В. Н. Татищев ри-
сует более масштабную картину складывания почти всеобщего недо-
вольства среди русских князей действиями Владимира Володареви-
ча, боровшегося за преобладание в юго-западной Руси не только со
Святославом Всеволодичем, но и со своими близкими родственника-
ми. При этом историк начинает с краткого напоминания о событиях
1126-1127 гг., когда Владимир впервые проявил качества деятельного
политика, боровшегося за лидерство среди потомков Ростислава Вла-
димировича:
Ю7 Татищев В. Н. Собрание сочинений. Т. II. С. 156-157; Т. IV. С. 198-199.
Ю8 Там же. Т. IV. С. 199.
126
М. К. Юрасов
«Владимирко галицкий, умиряся с братом Ростиславом, обсче с
братаничи, Васильковыми детьми, воевались с болгары и греки. И, об-
ладая всеми грады до Дуная, мир с греки и болгары учинил. По смерти
же брата Ростислава109, хотя всею землею Червенскою обладать, на-
чал изгонять братаничев своих и сыновцов, поотнял городы их, у Ва-
сильковичев — Перемышль, а у Ростиславичев — Свиноград и другие,
оставя им по одному городу малому, обвиняя их в том, что они ему на
болгор худо помогали. Оные, не могши силе его противиться, поехали
в Киев и просили великого князя Всеволода о засчисчении. По кото-
рому Всеволод послал к нему говорить, чтоб их не обидел, а приехал
бы на съезд князей к Киеву и тут свою правду пред князи изъявил. Но
Владимирко не токмо ничего по тому исполнить не хотел и с неучтиво-
стию Всеволоду ответствовал. Но паче, разсудя себе за полезный слу-
чай, что Всеволод объявлением Игоря на великое княжение с обидою
племяни Владимирова многих князей оскорбил и на себя ненависть
навел, послал ко Всеволоду объявить, чтоб он отчину деда его Влади-
мир со всем ему отдал, а если не отдаст, грозил войною, для котораго
уже и войска готовил»110.
Употребленное автором приведенной цитаты название Звенигоро-
да в форме «Свиноград» свидетельствует о влиянии на В. Н. Татищева
труда М. Стрыйковского111. Однако параллельного текста в этом сочи-
нении не обнаруживается. М. Стрыйковский вообще уделяет в своей
хронике крайне мало внимания правлению Всеволода Ольговича в
Киеве, повествуя о нем в единственном абзаце своей хроники, в центре
внимания которого — рассказ о борьбе Всеволода с Вячеславом Вла-
димировичем112.
Более достоверным выглядит изложение В. Н. Татищевым преды-
стории конфликта между Владимиром и Всеволодом в первой редак-
ции его многотомного труда. Если здесь действительно приведена ци-
тата из не дошедшего до нас источника, то он, несомненно, поздний, не
ранее XV в. На это указывают слова «возпротивися» и упоминаемое в
Ю9 Как видно из этого известия, В. Н. Татищев не говорит конкретно, что Ро-
стислав Володаревич умер в 1143 г., как полагает О. М. Рапов (Рапов О. М.
Княжеские владения на Руси... С. 74), а всего лишь приводит под этим годом
известие о смерти этого князя в историческом экскурсе, призванном объ-
яснить причины недовольства Владимиром его племянниками.
по Татищев В. Н. Собрание сочинений. Т. II. С. 158.
in М. Стрыйковский упоминает Swinigrod в описании междоусобицы Воло-
даревичей 1126—1127 гг. См.: Stryjkowski Maciej. Kronika Polska, Litewska,
Zmodska i wszystkiej Rusi. T. I. Warszawa, 1846. S. 189.
112 Ibid. S. 197.
Политика Арпадов по отношению к Руси...
127
следующей фразе «многоречити», не зафиксированные в письменных
памятниках XI-XIV вв.113
Описания второго этапа обострения отношений между Киевом и Га-
личем есть и в дошедших до нас летописных памятниках. Основное вни-
мание в них уделено составу коалиции, сложившейся против галицкого
князя. Ипатьевская летопись после сообщения о том, что Владимир низ-
верг наземь крестоцеловальную грамоту, которую он давал Всеволоду,
сначала дважды сообщает об одном и том же событии («Всеволод же с
бра/л(ь)ею иде на нь. Того же лЪта ходиша Олговичи на Володимирька...
»114). Формула «того же лЪта», стоящая между двумя известиями об
одном и том же, возможно, свидетельствует о том, что здесь летописец
заканчивает цитирование одного и переходит к цитированию другого
источника. По всей видимости, именно в новом привлекаемом летопис-
цем источнике содержалась информация о составе собранной Всеволо-
дом коалиции, которая следует после прерванного мной цитирования:
«Всеволод съ братома с Игоремъ [Х.П. приб. и] С(вя)тославомъ, Д(а)в(ы)
д(о)в(и)ць Володимиръ и Вячеславъ Володимеричь, Мьстиславича два,
Изяславъ, Ростиславъ, и Святославъ Всеволодичь, [Х.П. приб. и] Всево-
лодковича два, Борис и ГлЪбъ, и ГлЪбовичь Ростиславъ, и Володиславъ
Лядьскыи кн(я)зь идоша на многог(лаго)ливаго Володимирка и волею
ноудяще его приЪхати къ Всеволодоу поклонитися емоу»115.
Далее в тексте Ипатьевского списка следует известие о приходе
венгров на помощь галицкому князю, перед которым сделана вставка
на верхнем поле : «оному же тог(о) не хотящю»116. В Хлебниковском
списке в аналогичном месте добавлена более пространная фраза: «оно-
моуж того не хотящю, но и слышати, яже не видити, и не хотЪ ехати по-
клонитися емоу»117.
В Лаврентьевской летописи известие о походе собранной Всеволо-
дом коалиции на Галич не дублируется и не сообщается об отказе Вла-
димира Володаревича от крестоцелования, а сразу же после известия
о свадьбе полоцкого князя Рогволода Борисовича и дочери Изяслава
Мстиславича идет рассказ об этом походе118, хотя источником данной
летописной статьи был не дошедший до нас Киевский свод119. В более
из См.: Словарь древнерусского языка (XI—XIV вв.) в десяти томах / Гл. ред.
Р. И. Аванесов. Т. I. М., 1988; Т. V. М., 2002.
114 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 315.
И5 Там же.
Иб Там же. Стб. 315, прим. «в».
117 Там же. Вар. 14.
118 Там же. Т. I. Стб. 311.
119 Насонов А. Н. История... С. 90,100.
128
М. К. Юрасов
поздних летописных памятниках поход собранной Всеволодом Ольго-
вичем коалиции описан в версии Лаврентьевской летописи, нередко с
сокращениями или с небольшими уточнениями. О роли венгров в рас-
сматриваемых событиях ничего нового источники не сообщают.
Таким образом, главной причиной конфликта 1144 г., давшего
повод для очередного вмешательства венгерской короны во внутри-
русские дела, стала борьба Владимира Володаревича против попыток
Всеволода Ольговича распространить свое влияние на юго-западную
Русь. В тот момент галицкий князь оказался самым последователь-
ным противником системы межкняжеских отношений, которую пы-
тался установить на юге Руси глава черниговских Ольговичей. О том,
насколько преуспел в этом Всеволод, свидетельствует состав собран-
ной им антигалицкой коалиции.
Участие венгров в конфликте 1144 г. в юго-западной Руси. С точки
зрения темы настоящего исследования наибольшее значение имеют
фразы, которыми привлекаемые мной источники заканчивают изло-
жение предыстории конфликта 1144 г., главным героем которого стал
Владимир Володаревич. Они свидетельствуют о том, что единствен-
ным союзником дерзкого галицкого князя оказался малолетний вен-
герский король Геза II (1141—1162 гг.), от имени которого вспомога-
тельные военные отряды привел фактический правитель Венгрии —
его дядя бан Белуш.
Ипатьевская летопись, перечислив князей, вошедших в анти-
галицкую коалицию, сообщает о тех, кто поддержал Владимира: «А
Оугры приведшю емоу к собЪ в помочь и быша емоу нЪ на коую же
ползоу»120. Эта фраза завершает описание «подготовительного этапа»
будущего конфликта, после чего идет рассказ о боевых действиях. В
Лаврентьевской летописи в параллельном тексте содержатся более
конкретные известия (после отсутствующего в Ипатьевской известия
о том, что собранная Всеволодом коалиция направилась к Теребовлю):
«И выиде противу имъ Володимеръ весь совкупивъся к Теребовлю, и
Оугры приведъ, Бана королева уя, и не могоша битися зане бяшеть [РА
приб. межи има] рЪка Сереть...»121. Больше ничего о действиях венгров
в рассматриваемом конфликте летописи не сообщают.
Как видно из приведенной цитаты, автор этого известия в прото-
графе Лаврентьевской летописи принял титул Белуша (бан) за его имя,
совершенно точно указав на то, что Бан был дядей по матери («уем»)
120 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 315.
121 Там же. Т. 1. Стб. 311.
Политика Арпадов по отношению к Руси...
129
венгерского короля. В Никоновской летописи ошибочно сказано, что
он «королевъ сестричичь»122. В первой редакции «Истории Россий-
ской» В. Н. Татищев поясняет читателю, что бан был князем венгров123.
В Ипатьевской летописи и близких к ней более поздних памятниках о
командующем венгерского войска ничего не сказано.
Как видно из летописных рассказов, Владимир Володаревич явно
действовал с намерением обострить обстановку на юге Руси, чтобы
закрепить свое независимое положение правителя значительного по
площади княжества124. Бесстрашие галицкого князя перед лицом столь
внушительной коалиции, которая не сразу открыла военные действия
против него, объясняется, скорее всего, уверенностью в том, что на-
правлявшееся к нему венгерское войско сможет вместе с его дружиной
противостоять силам собранной Всеволодом армии.
В связи с этим возникает вопрос: почему венгерская правящая вер-
хушка поддержала на этот раз не киевского, а галицкого князя? Выше
уже обращалось внимание на то, как тяжело складывались отношения
Калмана Книжника и его сына Иштвана II с Владимиром Мономахом
и Мстиславом Великим. Казалось, что после смерти Святополка Из-
яславича (1113 г.), поддерживавшего с Арпадами стабильные союзни-
ческие отношения, между Киевом и Фехерваром наступило на долгое
время отчуждение, правда, не перераставшее в войну. Закрепление
ветви Мономаха на киевском княжении создавало условия для сохра-
нения этой враждебности.
На таком фоне активная поддержка Владимиром Володаревичем
Белы II в его борьбе с Пястами создавала первому, тогда еще звени-
городскому князю, хорошую репутацию в Венгрии. В 1138 г. Бела II
отправил свое войско на помощь Ярополку Владимировичу для нака-
зания непокорного черниговского князя Всеволода Ольговича. Есте-
ственно, отношение к последнему в Венгрии не могло сразу же изме-
ниться в лучшую сторону, когда он превратился из местного князя -
122 Там же. Т. 9. С. 167. Кстати, здесь очередной раз вставлена типичная для Ни-
коновской летописи формула «...и Ляхи, и Чяхи, и Угры...» при перечислении
участников военного конфликта 1144 г. При этом книжник XVI в. описывает
рассматриваемые события так, что венгры входили в коалицию, собранную
Всеволодом Ольговичем, т. е. были врагами Владимира Володаревича..
123 Татищев В. Н. Собрание сочинений. Т. IV. С. 199. Во второй редакции своего
многотомного труда историк упоминает титул бана без пояснений (Там же.
Т. II. С. 158.).
124 Свидетельство В. Н. Татищева о том, что Владимир Володаревич требовал
себе Волынь, поскольку она является «вотчиной его деда» (Татищев В. Н. Со-
брание сочинений. Т. II. С. 158), скорее всего, является домыслом историка.
130
М. К. Юрасов
зачинщика междоусобицы — в правителя Киева. Репутацию Всеволо-
да Ольговича как одного из наиболее ярких и независимых политиков,
не желавших исполнять «заветы Ярослава Мудрого», сложившуюся о
нем в правящих кругах Венгрии после событий 1138 г., подкрепили
инициированные им попытки передела волостей, закрепленных за от-
дельными ветвями рода Рюриковичей в результате соглашений конца
XI — первой трети XII в. Таким образом, Всеволод Ольгович должен
был восприниматься при дворе Арпадов как противник, в то время как
Владимир Володаревич был проверенным союзником.
Й.-Х. Энгель считал Владимира Володаревича зависимым от Вен-
грии правителем, поскольку главной задачей его сочинения было до-
казать принадлежность Галиции венгерской короне. В глазах австрий-
ского исследователя XVIII в. военная помощь, оказанная галицкому
князю Арпадами, выглядит как поддержка сеньором своего вассала. С
формальной точки зрения, сам факт выступления венгерского коро-
левского войска на стороне местного князя против мощной коалиции
во главе с правителем Киева, как будто бы подкрепляет концепцию
Й.-Х.Энгеля. Однако никаких доказательств вассальной зависимости
Владимира от венгерской короны у нас нет, это не более чем догадка.
В. Н. Татищев старался подчеркнуть в своем многотомном труде,
что галицкий князь сознательно стремился к наибольшему обостре-
нию конфликта с Ольговичами, о чем свидетельствуют его крайне рез-
кие заявления накануне начала боевых действий. Раннее летописание
не подтверждает это мнение историка. Война 1144 г. оказалась весьма
скромной по своим масштабам. Князья, приведшие свои дружины к
Звенигороду, продемонстрировали высокий уровень знания военной
тактики и умелыми действиями фактически «заперли» Владимира у
Звенигорода, лишив его возможности эффективного маневрирования
своими отрядами и отрезав от него Галич.
Ипатьевская летопись описывает эти действия такими словами:
«И ста Всеволодъ по сеи сторонЪ града [Звенигорода. — М. Ю.], а Во-
лодимиръ ста об оноу стороноу, сшедъ с горы, а межю ими рЪка БЪлка.
И повелЪ имъ Всеволодъ чинити гати комоуждо своемоу полкоу. И
заоутра переидоша рЪкоу и взяша горы за Володимеромъ. Володи-
меръ же, мня, яко к немоу идоуть, и ста исполчивъся передъ городом
на болоньи. Симъ же бяше полкомъ нЪлзЪ битися с ними тЪсноты
ради, зане бяхоу болота пришли, но оли на подъ горы. ТЬм же взидо-
ша Роустии полци на горы и заидоша от Перемышля и от Галича»125.
125 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 315.
Политика Арпадов по отношению к Руси...
131
Возможно, Владимир и готов был сражаться с окружившими его
войсками враждебной коалиции, однако, судя по свидетельству Ипа-
тьевской летописи, жители Галича не были настроены идти на бес-
смысленные жертвы. «Видивше же то Галичане, съчноуша, рекоуче:
“Мы еде стоимы, а онамо жены наша возмоуть”», сообщает по этому
поводу летописец126. Отсутствие поддержки со стороны населения Га-
лича заставило Владимира просить Игоря Ольговича стать посредни-
ком в деле примирения его с Всеволодом.
Далее в цитированной Ипатьевской летописи названа конкретная
сумма, которую пришлось заплатить галицкому князю за прекращение
боевых действий против него — 1400 гривен серебра127. Судя по Лаврен-
тьевской летописи, этот выкуп был немного меньше — 1200 гривен128.
В. Н. Татищев считал правильной сумму, отраженную в последнем источ-
нике129, но известие Ипатьевской все же более раннего происхождения.
С точки зрения настоящего исследования важно выяснить степень уча-
стия венгерского королевского войска в событиях 1144 г. в юго-западной
Руси. Она явно была незначительной. Недаром летописец ничего не сооб-
щает о том, где находились отряды бана Белуша и каким образом они по-
могали Владимиру. Скорее всего, они входили в состав войска Владимира
Володаревича. Судя по тому, с какой легкостью была осуществлена опера-
ция по лишению галицкого князя не только стратегической, но и такти-
ческой инициативы, можно с большой долей уверенности предположить,
что венгерские отряды не успели принять участие в боевых действиях под
Звенигородом, оставшись фактически сторонними наблюдателями. Это
предположение подтверждает уже цитировавшееся выражение летопис-
ца: «Оугры приведшю емоу к собЪ в помочь и быша емоу нЪ на коую же
ползоу»130. Поскольку автор той части Ипатьевской летописи, в которой
описывается рассматриваемый сюжет, был негативно настроен к Влади-
миру Володаревичу, он так пренебрежительно отозвался о роли венгров в
этом конфликте и ничего не написал об их уходе из Руси.
Поражением Владимира Володаревича от собранной Всеволодом
Ольговичем коалиции воспользовались в 1145 г., когда Владимира не
было в городе, жители Галича, тайком пригласившие на княжение его
племянника Ивана Ростиславича (Берладника), занимавшего стол в
Звенигороде. Однако вернувшийся с охоты Владимир одержал победу
126 Там же. Стб. 315—316.
127 Там же. Стб. 316.
128 Тамже.Т.1. Стб. 312.
129 Татищев В. Н. Собрание сочинений. Т. II. С. 159; Т. IV. С. 200.
130 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 315.
132
М. К. Юрасов
над Иваном и с этого времени стал единоличным правителем Галиц-
кой земли131.
В 1146 г„ через два года после того, как Владимир Володаревич дал
крестное целование Всеволоду не нарушать более мира с соседними князья-
ми, правитель Галича вновь продемонстрировал неповиновение киевскому
князю и вновь подвергся нападению собранной Всеволодом княжеской коа-
лиции. На этот раз в раннем летописании ничего не сообщается об оказании
галицкому князю военной помощи из Венгрии. Несомненно, домыслом яв-
ляется свидетельство Никоновской летописи о том, что Изяслав Мстисла-
вич «разосла гонцов» к правителям соседних государств, в том числе Вен-
грии, готовясь к походу на Владимира Володаревича, поскольку в нем вновь
встречается знакомая формула: «...въ Чяхи, въ Ляхи, и во Угры...»132.
В. Н. Татищев, безусловно, понимал, что регулярное упоминание этих
трех государств — не более чем формула, с помощью которой составитель
Никоновской летописи придавал большую масштабность некоторым
из описываемых им военных операций. Поэтому во второй редакции
«Истории Российской» он не упоминает это выражение, но явно в форме
авторской приписки, чтобы объяснить читателю причины нового вит-
ка противостояния между галицким и киевским князьями, пишет так:
«Владимирко галицкий злобяся на Всеволода, что Владимир отдал сыну
своему, и надеяся силе своей, паче же на помосчь венгров, искал всегда
войны причины. И усмотри время ему способное, послал паки ко Всево-
лоду объявить многие свои обиды и грамоты мирные велел повергнуть, а
сам немедленно пошел на область Всеволожу и взял град Прилук»133.
Упоминание В. Н. Татищевым Прилука, как ни странно, указы-
вает как раз на то, что историк XVIII в. пользовался в данном случае
Никоновской летописью, поскольку именно там рассказ о конфликте
между Галичем и Киевом 1146 г. начинается с того, что «Володимеръ
Галичскш пришедъ взя Прилукъ...»134. Упоминание Прилука — горо-
да, принадлежавшего киевским князьям и находившегося на границе
с Черниговской землей, свидетельствует о том, что автор этого изве-
стия (возможно, содержавшегося в источнике Никоновской летописи)
приписал Владимиру Володаревичу действия одного из черниговских
родственников Всеволода — Владимира Давыдовича. Захват Прилука
был одним из ответов Ольговичей на упорное нежелание Всеволода
Ольговича расширить владения своих братьев и племянников.
131 См. об этом: Там же. Стб. 316—317.
132 Там же. Т. 9. С. 168.
1зз Татищев В. Н. Собрание сочинений. Т. II. С. 161.
134 ПСРЛ. Т. 9. С. 168.
Политика Арпадов по отношению к Руси...
133
Как видно из цитированного отрывка, В. Н. Татищев (или его
источник), описывая обстоятельства, в которых возник новый кон-
фликт между Владимиром и Всеволодом, явно заимствует некото-
рые детали (недовольство княжением Святослава Всеволодича во
Владимире-Волынском, «повержение» крестоцеловальных грамот)
из предыдущего материала. По всей видимости, недостаток сведе-
ний о развязывании конфликта 1146 г. побудил В. Н. Татищева (или
автора использованного им источника) продублировать часть ин-
формации, относящейся к событиям кануна конфликта 1144 г. На-
поминание о поддержке политики Владимира венгерской правящей
верхушкой логически дополнило нарисованную историком XVIII в.
(или более раннего времени) картину обострения отношений между
Киевом и Галичем в 1146 г.
Женитьба Тезы II на Евфросинье Мстиславне. Последним сре-
ди известных нам из источников фактов, относящихся к истории
русско-венгерских отношений времени киевского княжения Всево-
лода Ольговича, является заключение брака между сестрой Изяслава
Мстиславича Евфросиньей и тогдашним королем Венгрии Тезой II.
Ни русские летописцы, ни авторы европейских средневековых исто-
рических сочинений, ни В. Н. Татищев не сохранили никаких изве-
стий о времени свадьбы Гезы и Евфросинии. Решая эту проблему,
историки вынуждены привлекать косвенные данные.
На основании показаний русских летописей можно установить лишь
то, что ко времени своего первого похода на Русь (1148 г.) Геза II уже был
родственником Изяслава Мстиславича, хотя прямо об этом Ипатьевская
летопись говорит при описании военной кампании следующего года, на-
зывая венгерского короля зятем Изяслава135. Поскольку у нас нет сведе-
ний о том, что у Гезы II была другая жена до Евфросиньи Мстиславны, при
определении времени женитьбы Гезы II на русской княжне можно оттал-
киваться от данных о появлении на свет детей этой королевской четы.
«Композиция венгерских хроник XIV в.» повествует в главе 166 о
прохождении войска крестоносцев через Венгрию в 1147 г. Одним из
руководителей II крестового похода был французский король Людо-
вик VII (1137—1180 гг.). По свидетельству, содержащемуся лишь в спи-
сках семейства Венской хроники, за императором Конрадом III «по-
чтительно и как подобает пилигриму Христа, последовал выдающийся
король французов, который был с почетом принят королем Гезой. На-
135 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 384.
134
М. К. Юрасов
ходясь у него некоторое время, он связал себя с королем Гезой узами
крестного отцовства»136, т. е. стал крестником ребенка Гезы II.
Составитель Венгерского хроникального свода не приводит ника-
ких дат в сообщении о пребывании Людовика VII в Венгрии. По данным
других европейских средневековых источников, обобщенных В. Берн-
харди137, французский король 29 июня был еще в Вормсе, а перед 4
октября достиг Константинополя. На основании этого и собственных
расчетов времени движения крестоносцев Д. Паулер предположил,
что войско Людовика VII подошло к венгерским границам не ранее
21 июля, а вступило на территорию Венгрии в августе138. По мнению
М. Фонт, Людовик VII стал гостем Гезы II уже в июле 1147 г. На основа-
нии этого венгерская исследовательница датирует время заключения
брака между Гезой и Евфросиньей второй половиной 1146 г.139
Предложенная М. Фонт дата представляется вполне вероятной. Со-
ставитель полной генеалогии рода Арпадов М. Вертнер дает более узкую
датировку рассматриваемого события — ноябрь—декабрь 1146 г. — опи-
раясь на факт рождения у Гезы и Евфросиньи первенца в июле 1147 г., а
также поддерживая точку зрения Ф. Кс. Шира, считавшего, что Геза II
мог вступить в брак только после обряда вручения ему меча, состояв-
шегося перед битвой с немецкими рыцарями на р. Лейте 11 сентября
1146 г.140 Так или иначе, но процесс подготовки к заключению этого бра-
ка, несомненно, начался еще в период киевского княжения Всеволода
Ольговича. Последний, как известно, ушел из жизни 1 августа 1146 г.141
Недавно Д. Домбровский высказал гипотезу о том, что Евфросинья
Мстиславна вышла замуж в 1144 г. При этом польский историк опирается
не на более достоверные данные другого источника, а на свои расчеты воз-
раста старшей дочери Гезы II и Евфросиньи — Эржебет (Елизаветы), причем
отправной точкой в данном случае является замужество ок. 1164 г. старшей
дочери Эржебет и Фредерика — сына чешского князя Владислава II142. Без-
условно, расчеты Д. Домбровского имеют под собой серьезные основания,
136 «Cuius cesaris precessum egregius rex Francorum venerabiliter et, ut decet Christi per-
egrinum, subsecutus, a rege Geycha honorabiliter susceptus est. Apud quem aliquamdiu
conmoratus conpaternitatis vinculo regi Geyche sociatur...» (SRH. I. P. 458).
137 Bernhardi Wilhelm. Jahrbiicher der Geschichte Konrads III. Leipzig, 1883. S. 603,
606,640.
138 Pauler Gy. A magyar nemzet tortenete az Arpadhazi kiralyok alatt. 491.1. es 464. jegyz.
139 Фонт M. Венгерско-русские политические связи... С. 94
140 WertnerMor. Az Arpadok csaladi tortenete. Nagybecskerek, 1892.312-313.1.
141 ПСРЛ. T. 2. Стб. 321.
142 Dqbrowski D. Genealogia Mscislawowiczow. Pierwsze pokolenia (do poczatku XIV
wieku). Krakow, 2008. S. 173-174.
Политика Арпадов по отношению к Руси...
135
однако они не могут опровергнуть господствующую в историографии точку
зрения о заключении брака между Гезой и Евфросиньей в 1146 г.
Что побудило Изяслава Мстиславича установить матримониальные
связи с Арпадами? Ответ на этот вопрос во многом очевиден. Всеволод
Ольгович, предчувствуя скорую смерть, постарался, насколько это было
возможно, закрепить за Ольговичами киевский стол. Сначала он объя-
вил это ближайшим родственникам143, а непосредственно перед своей
кончиной настоял на том, чтобы жители Киева поклялись ему на кресте
признать Игоря Ольговича своим князем после его смерти144.
В этих условиях Изяслав Мстиславич, который был переведен в
1143 г. в Переяславль из менее престижного Владимира-Волынского
с перспективой последующего утверждения в Киеве, почувствовал ре-
альную угрозу лишиться своего переяславского стола. Еще не забы-
лось начало правления в древней столице Руси Всеволода Ольговича,
пытавшегося не только перераспределить южнорусские княжения, но
и лишить Ростислава Мстиславича смоленского стола145.
Невозможность найти сильных союзников среди русских князей,
находившихся в оппозиции к Ольговичам, заставила Изяслава Мстис-
лавича искать поддержки за пределами Руси. Представляется весьма
вероятным, что Изяслав, временно потерявший перспективу занятия
киевского стола, осознал шаткость своей власти не только в Переяс-
лавле, но и при возможном возвращении во Владимир-Волынский, по-
скольку его исконная волость находилась в соседстве с землей верного
союзника Ольговичей — краковского князя Владислава II. Поскольку
между Арпадами и Пястами в то время еще сохранялись враждебные
отношения, наиболее подходящим кандидатом на роль иностранного
союзника Изяслава Мстиславича был венгерский король.
Нельзя не отметить и изменение роли Владимира Володаревича в
новой системе русско-венгерских отношений, которая начала склады-
ваться в последние годы киевского княжения Всеволода Ольговича. В
одном окружение Гезы II осталось верным себе: оно так и не установи-
ло союзнических отношений с Ольговичами. В остальном же оно явно
пошло на смену стратегического союзника, скорее всего, осознав, что
чрезмерная активность и высокомерие галицкого князя по отношению
к соседним князьям и Киеву могут втянуть Арпадов в борьбу с мощной
коалицией многочисленных противников Владимира Володаревича.
Как показали последующие события, именно активная поддержка Ге-
143 Там же. Стб. 318.
144 Там же. Стб. 320—321.
145 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 307; Т. 2. Стб. 304.
136
М. К. Юрасов
зой II своего зятя Изяслава Мстиславича сделала венгерского короля
одним из наиболее авторитетных арбитров в межкняжеских отноше-
ниях на юге Руси.
Заключение
Говоря в целом о русско-венгерских отношениях конца 30-х — се-
редины 40-х годов XII в., следует, прежде всего, отметить стремление
правящей верхушки королевства Венгрии в последние годы правления
Белы II и в период малолетства Гезы II не только обеспечить спокой-
ствие на границах владений Арпадов, но и найти на Руси надежных
союзников. Этим объясняется оказание военной помощи венгерскими
королями киевскому князю Ярополку Владимировичу в 1138 г. против
мятежного черниговского князя Всеволода Ольговича, несмотря на не-
приязнь к Владимиру Мономаху и его детям, которую Калман Книж-
ник завещал на смертном одре своему сыну и преемнику Иштвану II.
То, что Бела II принадлежал к другой ветви рода Арпадов — потом-
кам принца Алмоша (брата Калмана), способствовало безболезненной
переориентации венгерской правящей элиты от неприязни к Монома-
шичам к их поддержке. Другой причиной оказания военной помощи
Ярополку Владимировичу было намерение Арпадов побудить сыновей
Мономаха отказаться от какой бы то ни было поддержки Бориса Кал-
мановича, не оставлявшего надежд на захват венгерского престола.
Потеря Мономашичами Киева в 1139 г. способствовала укрепле-
нию союза между венгерскими королями и Владимиром Володареви-
чем, заканчивавшим в то время «собирание» земель будущей Галиции.
Поскольку венгерские отряды участвовали в карательном походе Яро-
полка Владимировича против Всеволода Ольговича, последний так и
не стал союзником Арпадов, которые после утверждения его в Киеве
продолжали ориентироваться на Владимира Володаревича и даже
оказали ему военную помощь во время его конфликта с киевским кня-
зем в 1144 г.
Однако в 1146 г. венгерский король Геза II женился на дочери во-
лынского князя Изяслава Мстиславича — политического противника
Владимира Володаревича, его главного соперника в борьбе за объеди-
нение всех земель юго-западной Руси. Несомненно, в этом проявилось
стремление Арпадов иметь в союзниках правителей обоих погранич-
ных с Венгрией русских земель. Возможно, в Фехерваре почувство-
вали, что исключительное положение галицкого князя в глазах вен-
Политика Арпадов по отношению к Руси...
137
герских королей Владимир Володаревич использовал для укрепления
исключительности своего положения среди Рюриковичей. Скорее все-
го, создание Всеволодом Ольговичем огромной княжеской коалиции,
выступившей против галицкого князя в 1144 г., когда венгры оказали
Владимиру «нЪ на коую же ползу», произвело на командующего вен-
герским войском бана Белуша (дяди короля и фактического правителя
страны) настолько сильное впечатление, что опекуны несовершенно-
летнего Гезы II решили найти на Руси более сдержанного по отноше-
нию к другим князьям союзника. При этом в интересах Венгрии было
существование на ее западных границах враждующих между собой
княжеств. Однако после прихода к власти в Киеве Изяслава Мстисла-
вича в 1146 г. Геза II оказался втянутым в ожесточенную борьбу за Киев
между Изяславом и Юрием Долгоруким, стоившую Венгрии больших
людских и материальных потерь.
Е. Л. Конявская
Тверское владычное летописание
конца XIII-XIVb.
Тверское летописание, как отмечалось А. А. Шахматовым, А. Н. Насо-
новым и другими исследователями летописей, сохранилось фрагментар-
но в составе сложных летописных памятников. Начало систематического
тверского летописания традиционно ведут от записи под 1285 г. о заклад-
ке Спасо-Преображенского собора. Именно с этого времени фиксируют-
ся известия о тверских князьях и связанных с ними событиях, точность и
подробность которых свидетельствуют о том, что записи произведены не-
посредственно в Твери. И если наличие тверского великокняжеского лето-
писания в современной науке не вызывает сомнения, то вопрос о тверском
владычном летописании в ранний период (последняя треть XIII — 40-е г.
XIV в.), пристально не рассматривался. Вместе с тем, если проанализиро-
вать совокупность данных летописных памятников, в которых отражена
тверская летописная традиция, то оказывается, что такие данные есть, и
они ведут ко времени более раннему, чем 1285 г.
В качестве источников для анализа целесообразно привлечь Лаврен-
тьевскую летопись (далее — Лавр), в которой отразился свод 1305 г. создан-
ный по инициативе Михаила Ярославича Тверского, далее в Твери велико-
княжеское летописание было продолжено, что показывает Симеоновская
летопись (далее — Сим)1. Летопись и далее велась не только как чисто твер-
ская, и была доведена до середины 70-х г. XIV в.2 В сокращенном виде она
представлена в Рогожском летописце (далее — Рог) и Тверском сборнике
(далее — ТвС). Фрагмент того же летописного памятника представлен в ру-
кописи ГИМ. Муз. № 1473 (далее — Муз), причем во многих случаях фраг-
мент сохраняет подробности, которые, видимо, были опущены в общем
протографе Рог и ТвС, но отчасти присутствуют в Ник.
Однако и в митрополичье летописание конца XIV — начала XV в. (отраз-
ившееся в Сим и Тр) попал тверской материал — из свода епископа Арсения.
1 По-видимому, тот же памятник лежал в основе Троицкой летописи (далее — Тр),
а также в сокращении использован при составлении Владимирского летописца
(далее — Вл). В ряде случаев может быть привлечена и Никоновская летопись
(далее — Ник), безусловно, использовавшая ранний и полный тверской источ-
ник, однако надо иметь в виду, что в ее текстах достоверные сведения перепле-
тены с домысливаниями составителя.
2 См.: Насонов А. Н. Летописные памятники Тверского княжества // Известия
АН СССР. Отд. гуманитарных наук. 1930. № 10. С. 770.
140
Е. Л. Конявская
Таким образом, очерченный круг дошедших до нас летописей может помочь
восстановить картину тверского владычного летописания раннего времени.
Итак, первая летописная запись, которая не может не заинтересовать с
точки зрения поставленной задачи, касается тверского владыки Симеона.
Под 6779 г. в Сим (и, судя по выпискам Н. М. Карамзина, в Тр) говорится, что
именно владыка Симеон с «игумены и попове» (а не вдова, сын и бояре) хо-
ронит умершего по дороге из Орды Ярослава Ярославича в Твери в главном
храме Козьмы и Дамиана. Характерно, что то же известие использовано в
протографе Рог и ТвС, но выглядит здесь иначе:
Сим-Тр Рог ТвС
Тоя же зимы преставися великш князь Ярославъ Ярославичь, внукъ Всеволожь, ида ис Татаръ, держа великое княжеше по братЪ своемъ Александр^ 7 л'Ьт, и везоша и на Тферь епископъ Семенъ и игумени, и попове, пЪвше надъ нимъ обычныа пЪсни, и положиша тЪло его на Тфери въ церкви святого Козмы и Дам1ана. Тое же зимы пре- ставися велики князь Ярославъ Тф'Ьрскыи идя ис Татаръ, дръжавъ великое княже- ние 7 л'Ьт по Але- ксандра. И поло- жиша и въ Тф'Ьри оу святую Козмы и Дамиана3. Того же лЪта пре- ставися князь великии Ярослав Ярославич, внук Всеволож, идя из Орды, и везоша его на Тверь, и положиша его въ церкви святую Козмы и Дамиа- на.
Нельзя, конечно, исключать, что текст, касающийся Симеона, игуменов
и попов, был вставлен позднее, но вероятность этого невелика. Скорее можно
считать, что в Рог и ТвС известие по-разному сокращено, но в обоих случаях
отсутствует упоминание о владыке. По всей вероятности, оно было опущено
уже в общем протографе обеих летописей — великокняжеском своде.
Далее вплоть до 6793 г. информации о тверском владыке нет, тверские
же известия таковы, что не позволяют определить, где они были записаны.
Это краткие известия о двух пожарах в Твери: под 6784 (Сим, Тр, Рог, ТвС) и
6790 г. (Сим). В первом из них уточняется, что осталась только «едина цер-
ковь». С осторожностью к владычному летописанию эти известия можно
отнести лишь потому, что за эти годы нет свидетельств о летописании кня-
жеском. При владычной же кафедре, скорее всего, записи делались не регу-
лярно, а лишь для фиксации наиболее значимых для епископии событий.
Уже упоминавшееся известие Лавр и Сим о закладке Спасского собора
вместо прежнего Козьмы и Дамиана «благовЪрнымъ князем Михаиломъ
з Близкий текст читается под 6780 г. во Вл.
Тверское владычное летописание конца XIII — XIV в.
141
Ярославичемъ и материю его княгинею Оксиньею, и преподобнымъ епи-
скопомъ Семеономъ»4 отличается подробностями, от которых откажутся
более поздние своды, носившие ярко выраженный великокняжеский ха-
рактер (отразившиеся в Рог и ТвС). Характерно, что владыка Симеон в этом
известии Лавр и Сим назван преподобным.
В деталях рассказывается в Сим (под 6796 г.) и Вл (под 6795 г.)5 и о
первом освящении собора: тверской епископ Симеон «свящалъ малымъ
свящешемъ церковь камену на ТфЪри святого Спаса, еще не съвръшену
сущу, и служааше въ ней, а мастери д-Ьлаху святого Спаса»6. В Ник известие
(под 6795 г.) содержит дополнительные подробности: говорится, что Симе-
он освящал «церковь древену во Тфери святого Спаса внутри каменыя, еще
не совръшенн-Ь сущи болшей каменной»7. В этом виде известие не отличает-
ся ясностью8, но нет сомнения в ее владычном происхождении.
Наконец, Сим и, судя по выпискам Н. М. Карамзина, Тр не только сооб-
щают о преставлении тверского епископа, но и помещают краткий некролог,
включающий указания на число (3 февраля), церковную память в этот день
(Симеона Богоприимца и пророчицы Анны) и точное место погребения (в
соборе на правой стороне). О самом епископе сказано, что он был «учите-
ленъ и силенъ книгами, князя не стыдяся пряся, ни велможъ, излише чтяше
чинъ ер-Ьискыи и мнишьскыи, нищая же и сироты и вдовицы жаловаша»9.
Это хорошо согласуется с тем образом Симеона, каким он предстает в «На-
казании» полоцкому князю Константину Безрукому, где он обличает пра-
вителя, дающего сребролюбивому лихому тиуну «губити люди»10. Вместе с
тем, то же известие было использовано во Вл, но без характеристики Симео-
на. В. А. Кучкин относит это известие, равно как и сообщение о поставлении
Андрея, к числу попавших во Владимирский полихрон из митрополичьего
летописного свода11. Не исключено, таким образом, что эта характеристика
была вставлена уже при окончательном редактировании митрополичьего
свода. А само известие явно имело тверское происхождение.
4 ПСРЛ. Т. 18. СПб., 1913. С. 81.
5 В Лавр вплоть до середины статьи 6801 г. о Дюденевой рати — пропуск листа.
6 Там же. Далее в этой статье Сим и Тр в рассказе о победе над Литвой подчер-
кивается, что нападению со стороны Литвы подверглась «Тф-Ьрскаго влады-
кы волость» (ПСРЛ. Т. 1, вып. 1-3. Л., 1926-1928. Стб. 483).
7 ПСРЛ. Т. 10. СПб., 1885. С. 167.
8 См. об этом: Салимов А. М. Тверской Спасо-Преображенский собор. Тверь,
1994. С. 29-30.
9 Там же. С. 81-82.
ю ПЛДР: XIII век. М., 1981. С. 464.
и См.: Кучкин В. А. Тверской источник Владимирского Полихрона // Летописи
и хроники. М., 1976. С. 107.
142
Е. Л. Конявская
В Рог и ТвС, как и ранее, подробности в соответствующем известии от-
сутствуют. Более того, складывается впечатление, что сообщение о смерти
епископа заимствовано из другой летописной традиции: указан иной день
погребения — 2 февраля. Выясняя истинную дату, надо иметь в виду, что
день памяти Симеона Тверского установился 3 февраля (как в Сим, Тр и Вл).
Наряду с возможностью ошибки или неточной информации, которой рас-
полагал составитель протографа Рог и ТвС, нельзя исключать, что 2 февра-
ля — это день преставления владыки, похороны же могли проходить, как и
сказано в вышеуказанных летописях, 3 февраля в день памяти тезоимени-
того святого — Симеона Богоприимца. Н. Г. Гришина не отрицает возмож-
ности палеографической ошибки и отмечает со ссылкой на архиеп. Сергия
(Спасского), что «в IX—XIV вв. в разных месяцесловах память святого Си-
меона Богоприимца отмечалась как 2, так и 3 февраля. В каком источнике
была произведена замена, определить на данном этапе исследования нет
возможности»12, — заключает исследовательница. Однако архиеп. Сергий
фиксирует память Симеона 2 февраля лишь по Неаполитанскому месяцес-
лову, имеющему значительное родство с западной традицией. В остальных
же случаях, приводимых Сергием, память Симеона Богоприимца распола-
гается под 3 февраля. Не отмечен перенос этого праздника на 2 февраля и ни
в одном русском месяцеслове, из числа изученных О. В. Лосевой13.
Отличается обилием фактических деталей рассказ в Тр, Сим и Вл (бо-
лее кратко) о поставлении епископа Андрея (6797 г.). Причем в том виде, в
каком эта запись предстает в Сим (и, по-видимому, в Тр), она едва ли могла
принадлежать княжескому летописанию, поскольку на первом месте здесь
выступает «княгини Оксиньи Ярославля» и лишь затем добавляется «съ
сыномъ Михаиломъ съ сыномъ своимъ и съ всЪми бояры, и ыгумены, и
съ попы, и крилошаны»14. В ТвС и Ник Михаил Ярославич стоит на первом
месте, бояре и духовенство не упомянуты, и это, скорее всего, результат
12 Гришина Н. Г. Хронология Рогожского летописца за IX — начало XIV вв. //
Мир истории (электронный журнал). 2003 № 4. Режим доступа: http://www.
historia.ru/2003/04/grishina5.htm.
13 См.: Лосева О. В. Русские месяцесловы XI-XIV веков. М., 2001. С. 262.
14 ПСРЛ. Т. 18. С. 82. М. Д. Приселков в той же форме восстанавливает текст Тр, хотя у
Н. М. Карамзина лишь далекий от древнерусского текста общий пересказ: «Андрей,
игумен Общего монастыря, был одобрен вдовствующею великою княгинею Ксе-
ниею, матерью тверского князя Михаила, всеми боярами, игуменами и попами»
(Приселков М. Д. Троицкая летопись. Реконструкция текста. 2-е изд. СПб., 2002.
С. 345, прим. 1). Слова Н. М. Карамзина позволяют считать, что в Тр то же известие,
что и в Сим, но не очевидно, что было дословное совпадение. В частности, нет осно-
ваний думать, что там также явно ошибочно читалось дважды «съ сыномъ». Во Вл:
«съ княземъ Михаилом съ сыномъ своим» (ПСРЛ. Т. 30. М., 1965. С. 98).
Тверское владычное летописание конца XIII — XIV в.
143
более поздней редакторской работы — при включении сообщения в вели-
кокняжеский свод, поскольку противоположную картину (перестановку
на первое место матери) представить довольно сложно. Особое внимание к
епископу проявляется и в том, что дается информация о его происхождении
(«родомъ Литвинъ»), родословии («сынъ Ерденевъ, Литовскаго князя»), а
также о том, что он игуменствовал в тверском Богородичном «общем» мо-
настыре (Отроче), откуда был «выведен» тверской элитой и отправлен к ми-
трополиту Максиму на поставление.
В следующей статье в тех же Сим и Тр говорится об освящении новопо-
ставленным владыкой теперь уже «великимъ свящешемъ» кафедрального
собора (6798 г.). Эта информация (равно как и ранее — о малом освящении)
выдает владычное происхождение записи. Приводится также дата — 8 ноя-
бря «на память честнаго собора архангела Михаила»15.
Весьма вероятно, к той же владычной летописной традиции нужно от-
нести и подробное, с полной датой, сообщение о пострижении в черницы
княжны Софьи в 1293 г. (статья ошибочно обозначена 6799 г.16), читающее-
ся в Сим, Тр, Вл17, Ник18. Хотя в известии не говорится об участии в постриге
епископа Андрея, об этом известно из Жития Софьи Ярославны.
Наконец в том же ряду известий идет сообщение о завершении росписи
Спасо-Преображенского собора под 6800 г. «Великокняжеские» Рог и ТвС
сообщения не содержат, в Сим, Тр и Ник читаем: «В лЪто 6800 иконописцы
подписаша на ТфЪри церковь камену святого Спаса»19. Удивительно, что бо-
лее пространный вариант обнаруживается во Вл, который обычно тексты
сокращает. Здесь в начале статьи указано, что это происходило «при князЪ
Михаил^ Ярославичи к [так в обоих списках. — Е. К] матери его Аксинии и
епископЪ Андреи»20.
А. Н. Насонов обратил внимание на тверское известие Ник под
6805 г., не читающееся более нигде, о строительстве и освящении в
15 ПСРЛ. Т. 18. С. 82. Так же, как и в предыдущей статье, Вл представляет тот же
текст, но в несколько сокращенном виде. В Рог и ТвС известия краткие.
16 См.: Кучкин В. А. Когда было написано Житие Софьи Ярославны Тверской? //
Мир житий. М., 2002. С. 103.
17 В одном его списке.
18 Известие несколько сокращено во Вл и значительно — в Ник. Имя дочери Ярос-
лава Ярославича названо только в Рог и Вл. Хотя Приселков считал, что М. Н. Ка-
рамзин по неизвестным причинам просто пропустил ее имя, отсутствие его и в
Ник дает возможность считать, что в каком-то недошедшем до нас летописном
памятнике читался вариант известия без имени княгини (в Ник: «дщерь велико-
го князя Ярослава Ярославичя Тферскаго»).
19 ПСРЛ. Т. 18. С. 82; Приселков М. Д. Троицкая летопись... С. 345.
20 ПСРЛ. Т. 30. С. 98.
144
Е. Л. Конявская
Твери церкви св. Афанасия21, владычное происхождение которого так
же не исключено.
Интересно сообщение под 6809 г. о поставлении митрополитом Мак-
симом на новгородскую кафедру Феоктиста, читающееся в Лавр и Сим, где
даны подробности, которые не содержат новгородские летописи. Как и в
ряде других, более поздних летописей, здесь сказано, что митрополит при-
ехал в Новгород, для участия в хиротонии с ним прибыли тверской епископ
Андрей и ростовский епископ Симеон. Следует отметить, что тверской епи-
скоп назван вторым после митрополита. По всей вероятности, подробность,
которая содержится только в этих двух летописях, но, очевидно, была в пер-
воначальном виде известия, сообщена именно тверским владыкой. Сказано,
что Феоктист был ранее «причетникъ стое Софьи НовгородьскыЪ»22. Эта
деталь, которую владыка Андрей мог узнать от клириков Новгородского
Софийского собора, где и происходила хиротония, отразилась в известии,
записанном его ближайшими сподвижниками.
Нет сомнения, что тверской владыка обладал в это время большим влия-
нием. На Переяславском соборе, который состоялся в конце 131023 или в нача-
ле 1311 г., была предпринята попытка сместить митрополита. Тогда тверской
епископ выступил против Петра с обвинениями в симонии. Акция Андрея
не удалась, но результатом определенного компромисса, достигнутого на со-
боре, стало, по крайней мере, на некоторое время особое положение тверско-
го епископа. Это ясно из летописных статей последующих лет. Уникальное
известие Рог и ТвС (более кратко) сообщает о поставлении в Твери (!) епи-
скопов митрополитом Петром «съ епископом Андреомъ»: в 1311 г. 20 марта
был поставлен Харлампий (на какую епископию — неизвестно), а «на оутриа
въ недЪлю» был хиротонисан Прохор на Ростовскую кафедру. Неудивитель-
но, что эту информацию сохранили только тверские летописи. В Сим и Тр,
использовавших митрополичий летописный свод, текст иной. Митрополи-
чья редактура предпочла, видимо, удалить следы сложных перипетий цер-
ковной жизни того времени. Здесь нет речи о том, что события происходят
в Твери, говорится только о рукоположении Прохора с пояснением, что он
прежде был архимандритом Спасского монастыря в Ярославле24.
21 См.: ПСРЛ. Т. 10. С. 171; Насонов А. Н. Летописные памятники Тверского
княжества. С. 769.
22 ПСРЛ. Т. 1, вып. 1—3. Стб. 485. В новгородских летописях совсем другой текст, и
о Феоктисте сказано, что он прежде был игуменом Благовещенского монастыря
(что, разумеется, не мешает ему быть причетником Святой Софии ранее). В Рог и
ТвС за 6808-6813 гг. известий нет.
23 До этого митрополит находился в осажденном татарами Брянске.
24 Ранее сообщалась причина поставления нового владыки: Симеон оста-
вил епископию (в Московско-Академической — «отписася»), видимо, по
Тверское владычное летописание конца XIII — XIV в.
145
Однако проблемы во взаимоотношениях тверского владыки с митро-
политом Петром не были устранены, а напротив, привели к тому, что через
5 лет Андрей покинул кафедру25. Наиболее полную информацию об этом
факте дают тверские летописи. Здесь в статье 6824 г. называется день ухода
Андрея с кафедры: 28 марта, а в Муз приводится полная дата: 28, «в день
недельный» (Л. 144) (стало быть, это 1316 г.); добавляется, что он ушел в
монастырь. Варсонофий же «причтен» Тверской епископии, согласно Рог
и ТвС, только зимой того же (мартовского) года (т. е. в 1317 г.), в Муз до-
бавлено: «пред великимъ заговениемъ» (Л. 144 об.) (до 13 февраля). Андрей
в тверских летописях назван преподобным. Характер известий и точность
указаний дает возможность отнести их к современному владычному лето-
писанию. В Сим, Тр, Вл (и Ник) соответствующую информацию располага-
ют под 6823 г., и она имеет другое (возможно, нетверское) происхождение. В
одной фразе речь идет о событиях, произошедших почти с годовым разры-
вом: хотя Тверь около 10 месяцев была без владыки, говорится, что Андрей
оставил «свои санъ», а «въ него мЪсто» был поставлен Варсонофий.
Следующее упоминание владыки Андрея читается в статье 6829 г. Рог,
ТвС и Муз, где говорится, что он «доконча миръ» между «Михайловичами»
и Юрием Московским. Но оснований относить этот текст к владычному ле-
тописанию нет, поскольку основное содержание касается действий князей.
Более основательным может быть рассмотрение в этом смысле из-
вестия в Рог и ТвС, а также Сим, Тр и Вл (в сокращении) о строительстве
каменной церкви святого Феодора. В последних под 6831 г. говорится, что
церковь была «свершена» и «священна», ее «сверши и украси» игумен Иван
Царегородец. До этого известия в той же статье идет сообщение об убиении
«въ Болгарехъ» некоего христианина Феодора26. В Рог и ТвС под тем же го-
дом речь идет не о завершении и освящении храма, а о его закладке, при
этом инициатор строительства не назван. О ее «свершении» в Рог и ТвС со-
общается под 6833 г. По-видимому, тексты этих известий в Сим-Тр с одной
стороны и Por-ТвС, с другой, между собой не связаны. В тверских летописях
первое известие предваряет сообщение о преставлении владыки Андрея,
которое, в варианте Муз особенно подробно: указана дата — 14 февраля,
говорится, что «назавтреЪ» владыка Варсонофий перенес тело умершего
старости или болезни, ибо через два года читается известие о его престав-
лении.
25 Поскольку он умер только через 7 лет и, перестав быть епископом, оставался
духовным авторитетом для тверичей, можно думать о том, что его уход с ка-
федры был вынужденным.
26 в Ник добавлено, что это был «гость» Иерусалимлянин, а также еще ряд подроб-
ностей, которые, как можно подозревать, могли быть выдуманы в XVI в.
146
Е. Л. Конявская
из его монастыря на Шоше в «малую церковь Введения» (т. е. Введенский
предел27) тверского Спасского собора28. Возможно, оба известия (о Феодо-
ровской церкви и преставлении Андрея) происходили из владычной лето-
писи и представляли события в правильной последовательности: в 1323 г.
строительство началось, а в статье 1325 г. говорится о его завершении.
Что же касается известий Сим, Тр и др. под 6831 — об убиении Фео-
дора в Болгарах и создании церкви Иваном Царегородцем, то они, види-
мо, были вставкой, которая заменила на каком-то этапе первоначальный
текст о смерти Андрея и закладке храма. Во всех других летописях твер-
ской материал статьи 6831 г. представлен в редакции Сим и Тр. Исключе-
нием является только Ник, где статья начинается с известия о преставле-
нии владыки Андрея, причем в версии Муз, хотя и без даты. Далее чита-
ется пространный текст о замученном христианине Феодоре и построе-
нии церкви Иваном Цареградцем. Разумеется, изначально оба варианта
информации о Феодоровской церкви в одной летописи содержаться не
могли29. Единый блок двух известий (о Феодоре и Феодоровской церкви),
соединение в одном известии ее закладки и завершения заставляет ду-
мать о позднем привнесении этой информации в летописную статью. Од-
нако информация эта имеет тверское происхождение и могла появиться в
тверском летописном памятнике, причем, скорее всего, опять же во вла-
дычном. Наиболее вероятно, что эти тексты были внесены при составле-
нии тверского владычного свода епископа Арсения.
Владыка Варсонофий не оставил летописного наследия, вся летопис-
ная информация о нем ограничивается сообщениями о его поставлении и
смерти — под 6836 г. («А на зиму преставися владыка Варсонофии»). То же
можно сказать и о его преемнике Феодоре I. В летописях кратко сообщается
о поставлении последнего (под 6838 г.), а затем под 6850 г. — о его кончине.
Правда, о нем говорится в Рог, ТвС и Муз в Повести об убиении Алек-
сандра Михайловича и его сына Федора в Орде. Сначала сообщается, что
епископ (без указания его имени) «съ игумены, съ попы», а также княги-
ня с детьми проводили Александра и Федора «об оноу стороноу оусть Ка-
шинки до Святаго Спаса». Епископ служит службу в этой церкви, «молитву
27 См. о пределе: Салимов А. М. Тверской Спасо-Преображенский собор. С. 30,42-47.
28 В Рог и ТвС отсутствует дата и информация о переносе тела владыки на сле-
дующий день после его преставления.
29 Правда, А. Н. Насонов, не вдаваясь в подробный анализ этих сюжетов, писал,
что известие о построении церкви Иваном Царегородцем, читающееся в Сим,
«опущено» в Рог и ТвС (см.: Насонов А. Н. Летописные памятники Тверского
княжества. С. 764), стало быть, не считая сообщения о мученике и создании
церкви (в редакции Сим) единым текстом.
Тверское владычное летописание конца XIII — XIV в.
147
сътворь за князя и за другы его»30. Через некоторое время он в Переяславле
встречает и вместе с ростовским епископом Гавриилом отпевает, а позже
погребает убитых в Орде князей в Твери. Однако это самостоятельное, сти-
листически обособленное произведение, включенное в летопись. Автор его
принадлежал духовенству, он сопровождал Александра и Федора в послед-
нюю поездку в Орду и был среди тех, кто доставил их останки в Тверь31.
Очевидно, что картина тверского владычного летописания в XIII —
первой половине XIV веков неоднородна. От начала тверской епархии
(владыки Симеона) и до смерти епископа Андрея летописная работа,
безусловно, велась. Позже, при Варсонофии и Феодоре I, ее следов не на-
блюдается. Нет сомнения, что это было связано с положением Тверского
княжества в конкретные исторические моменты. Но, думается, большое
значение имели и личностные качества каждого епископа. Симеон, хотя
и пришел из других краев (Полоцка), относился к вновь созданной епар-
хии как к своему детищу, и стремился вести летописные записи, кото-
рые, возможно, подтолкнули и тверских князей к подобному начинанию.
Епископ Андрей был призван на кафедру из тверского монастыря и, хотя
происходил из рода литовских князей, был своим для тверской элиты и
жителей, став весьма влиятельной фигурой в княжестве. Варсонофий же
и Феодор I, видимо, поставленные со стороны, не проявили стремления
организовать летописную работу.
Та же тенденция проявится и далее. Феодор Добрый, поставленный
из Кашина в 1343/44 г„ оставил весьма значительное летописное насле-
дие. В частности, в Рог (и в большинстве случаев в Ник) читается ряд из-
вестий, касающихся епископа Феодора, которых нет в других летописях.
В первую очередь, это известие о его рукоположении, за которым следуют
еще два сообщения, связанные с деятельностью новопоставленного вла-
дыки: «В лЪто 6852. Отъ святое Троици ис Кашина Фегнастъ митрополит
поставил Феодора епископом ТфЪри граду месяца февраля въ 8 день, на
память святого пророка Захарии. Того же лЪта бысть моръ на люди въ
Тф'Ьри прыщемъ. Боголюбивыи же епископъ Феодоръ створи съ игумены
и съ попы и со всЬми людми молитву и постъ, и бысть от Бога пожалова-
ние, пересташет моръ тъи32. Того же лЪта владыка Федоръ мЪстныя ико-
ны оковавъ въ святомъ Cnact»33. В Ник под этим же годом есть уникаль-
ная информация о том, что Феодор «у соборныа церкви во Твери святаго
30 ПСРЛ. Т. 15, вып. 1. Пг„ 1922. Стб. 49.
31 См. об этом: Конявская Е. Л. Очерки по истории тверской литературы XIV—
XV в. М., 2007. С. 105-106.
32 До этих слов читается также в Муз.
зз ПСРЛ. Т. 15, вып. 1. Стб. 55.
148
Е. Л. Конявская
Преображеша Господа Бога и Спаса нашего Icyca Христа сотвори двери
мЬдяныа»34.
В статье 6862 г. Рог читается и такое известие, касающееся епископа
Феодора: «Того же лЬта мятежь сотворишется, чего то не бывало преже
сего: въ ЦарЪгородЬ от патриарха поставлени быша два митрополита на
всю Русскую землю Алексеи да Романъ. И бышет межи их нелюб!е велико
и къ тфЬрьскому епископу послы къ владыцЬ Феодору от обою их изъ Ца-
рягорода, а священьскому чину тягость бяшет вездЬ»35. Русские летописи,
за исключением поздней Ник, которая повторяет текст Рог, о Романе не пи-
шут. О нем говорится в западно-русских Супрасльской и Академической
летописях, но и они не содержат данного текста о послах от митрополитов к
тверскому владыке. В них есть информация лишь о последующих событи-
ях — о возвращении Алексия и Романа из Константинополя: «Того жь лЬта
ОлексЬи владыка на митрополию поиде. Того жь лЬта приде исо Литьвы
Романь чернець на митрополию и выиде, оне приняша его кияне. Той же
зимы и осени выиде из Царягорода ОлексЬи митрополить на Русь»36.0 вто-
ричной поездке претендентов в Царьград в Рог говорится под 6864 г.: «Тое
же осени Алекси митрополить всея Роуси ходилъ въдрупе въ Царьгород.
Да Роман преже его пришел. В то же лЬто бысть дъждево. И тамо межи ихъ
бысть споръ великъ, и Грьцемь от них дары великы. И милостью Божиею
и молитвами Святыя Богородица тое же осени и море перешел и на Русь
прииде»37. В Сим (и Тр) текст о Романе отсутствует: «Тое же осени АлексЬи
митрополить всеа Русш ходилъ въдрупе въ Царьгородъ, милоспю Бож1ею
и молитвами Святыа Богородица тое же осени море перешелъ, а на Русь
пршде»38. Учитывая, что предыдущий текст, в котором говорится о Романе,
явно связан с Феодором и так же, как и часть известия 6864 г., отсутствует
в Сим (и др. летописях39), с определенной осторожностью его можно
отнести к владычной тверской летописной традиции. В том же ряду идет
уникальное известие Рог под следующим годом: «Приде Алекси митро-
полит изъ Цесарягорода на Русьскоую землю, а Роман на Литовьскоую и
на Волыньскоую»40. Еще одно известие, касающееся митрополита Романа,
читается лишь в Ник. Под 6868 г. здесь сообщается, что Роман пришел в
34 ПСРЛ. Т. 10. С. 216.
35 ПСРЛ. Т. 15, вып. 1. Стб. 63.
36 ПСРЛ. Т. 35. М., 1980. С. 47. В Академической: «не прияша бо его кияне» (С. 104).
37 ПСРЛ. Т. 15, вып. 1. Стб. 64-65.
38 ПСРЛ. Т. 18. С. 99.
39 в соответствующем сообщении Супрасльской летописи также нет ничего о
Романе: «Того жь лЬта ходиль други Алексеи митрополить во Царьград, и на
ту осень приде» (ПСРЛ. Т. 35. С. 47).
40 ПСРЛ. Т. 15, вып. 1. Стб. 65.
Тверское владычное летописание конца XIII — XIV в.
149
Тверь, «ни обслався ни по любви съ пресвященнымъ АлексЬемъ митропо-
литомъ». Однако его замыслы не реализовались — Феодор с ним даже «не
видЪся», и Роман, «мало время пребывъ во властехъ Тверскихъ», вернулся
в Литву41. Есть основания предполагать, что подобное известие существо-
вало и в тверском протографе Рог, но, видимо в силу политической остро-
ты предмета, не было перенесено в окончательный вариант. Об этом сви-
детельствуют заключительные слова известия, которые читаются в Рог:
«во ТфЪрьскои волости, да поехал в Литву»42. Перед этим идет небольшая
вставка другими чернилами с неясным текстом: «12 лЪть живъ», а до нее
оставлено свободное место в 8,5 строк.
Наконец, только в Рог и Ник сообщается о смерти Романа (правда, это
известие, если и принадлежало владычному летописцу, то уже следующего
епископа — Василия).
Еще ряд текстов с упоминанием владыки лишь с определенной долей
вероятности могут быть отнесены к владычной традиции. Так, под 6857 г.
только в Ник читается известие о том, что владыка Феодор «введе в миръ и в
любовь»43 Василия Кашинского и Всеволода Александровича, после чего Ва-
силий Михайлович сел на великое тверское княжение. Позже мир был снова
нарушен, и под 6865 г. в Рог и Ник сообщается о попытке разрешения вновь
возникшего спора между тверскими князьями, в которую были вовлечены
московский князь, митрополит и тверской владыка: «Того же лЪта князь
Всеволодъ езьдил къ митрополиту къ Олексю в Володимерь съ жалобами на
дядю на своего на князя на Василья о своихъ обидах, что ся ему оучинило от
него чересъ докончание. А князь Василии возма любовь со князем с Иваном
по митрополичю слову. Тако же и приехал к нему и владыка Федоръ и, быв
оу митрополита, не возма любьви, опять поехаша во ТфЪрь»44. Неудачные
для Феодора переговоры, а также последующие события, когда Василий
одержал над Всеволодом верх с помощью Орды, описаны в Рог и Ник в ста-
тье следующего 6866 г.: Всеволод был выдан Василию, претерпел «томле-
ние велико», которое распространилось на его бояр и слуг, а черным людям
была «продажа данная велика»45. На возможное происхождение этих изве-
стий из-под пера епископского летописца указывает внимание к позиции и
поведению самого тверского владыки. Повествуется, что из-за нестроений в
княжестве и позиции Москвы он хотел оставить епископскую кафедру. Ви-
димо, Феодор обратился к митрополиту, который оставил его на кафедре.
41 ПСРЛ. т. 10. С. 231.
42 ПСРЛ. Т. 15, вып. 1. Стб. 69.
43 ПСРЛ. Т. 10. С. 221.
44 ПСРЛ. Т. 15, вып. 1. Стб. 65-66.
45 Там же. Стб. 67.
150
Е. Л. Конявская
Как и названные в начале записи 6852 г., некоторые известия после-
дующих годов можно считать бесспорно владычными. Таковы уникальные
известия Ник под 6857 годом — о том, что Феодор «подписалъ алтарь во
СвятЬмъ СпасЬ въ Твери»46 и под 6861 г. — о сооружении им золоченых кре-
стов на Святом Спасе, а затем на Дмитриевском и Введенском храмах47.
Под 6866 г. только в Рог говорится о создании Феодором медных бо-
ковых дверей кафедрального собора «от своего двора», что бесспорно яв-
ляется владычной записью. Далее под 6867 г. в Рог и Ник сообщается, что
Феодор «въ святомъ СпасЬ намости дно мореморено»48.
Известие Ник под тем же годом о рукоположении Феодором избран-
ного новгородцами в качестве преемника владыки Моисея «ключника
владычня» Алексея в диаконы, а затем в пресвитеры, отсутствует в Рог,
и при этом сходный текст имеется в новгородских летописях (Новгород-
ской I, Новгородской Карамзинской (2-я выборка) и Новгородской IV).
Однако тексты Ник и новгородских летописей все же не совпадают, что
дает возможность как предполагать заимствование составителем Ник
этого материала из новгородского летописания, так и не исключать твер-
ского происхождения текста, читающегося в Ник:
HI Ник
Той же зимы поставленъ бысть Алексеи черниць въ ТфЪри въ дия- коны и попомъ от Федора, еписко- па тф-Ьрьскаго49. Того же л-Ьта поставленъ бысть инокъ Алексей въ д!аконы, таже и въ презвитеры Феодоромъ, еписко- помъ Тверскимъ50.
В следующей статье (6868 г.) в Рог сообщается, что «Федоръ владыка
подъписывалъ малоую церковь Веденье святыя Богородица»51, а затем, в
декабре, епископ заболел, оставил владычество, постригся в схиму и ушел
в Отроч монастырь. Подробность информации, указание дат не только пре-
ставления, но даже начала болезни владыки заставляет видеть здесь совре-
менную запись: «Потомъ мЬсяця декабря въ 7 день, на память святаго отца
Амбросия, бышеть болЬзнь тяжька главная боголюбивомоу владыцЬ Федо-
ру ТьфЬрьскомоу, повелЬшеть ся постричи въ скимоу. Того же мЬсяця въ 14
день, на память святыхъ мученик Фирса и Левюа, Феодоръ владыка оставль
46 ПСРЛ. т. 10. с. 221.
47 См.: Там же. С. 227.
48 ПСРЛ. Т. 15, вып. 1. Стб. 67.
49 НПЛ. С. 365.
50 ПСРЛ. Т. 10. С. 231.
51 Там же. Стб. 69.
Тверское владычное летописание конца XIII — XIV в.
151
епискошю свою, от святаго Спаса съ двора поиде въ Отрочии монастырь
къ святЪи Богородици. Приходящимь же к нему с любов!ю слушающим
учеша его, тЪм бышет скорбь; и многь народ людш нищих проводиша его съ
плачем до манастыря святыя Богородиця»52.
Из того же Рог (под 6869 г.) мы узнаем, что великая княгиня Анна (в
иночестве София) «любов!ю и печаловажемъ бышеть къ владыцЪ Феодору
и села ему подавала въ монастырь»53.
Есть основания вычленять ряд известий Рог как принадлежащие
владычному летописанию епископа Василия, также поставленного на
епископию из тверского монастыря (Спасского на Загородье). К таким
известиям можно отнести краткий рассказ о преставлении и похоронах
владыки Феодора: «В лЪто шестотысущное осмьсотное седмьдесять
пятое. МЪсяца марта въ двадесятыи день, на память святыя мучени-
ца Фетинии, преставися боголюбивыи владыка Феодоръ въ Отрочии
монастырь, а на завътрее владыка Василии съ игумены и с попы, возма
оттолЪ, принесше въ святыи Спасъ, пЪвше над нимъ, положиша его въ
святомъ Ведении святыя Богородица в малой церкьви съ владыкою съ
Андреемъ въ единъ гробъ. Княгини же великаа София и вси приходя-
щий к немоу проводиша его с великымъ плачемъ до гроба»54.
Сам же Василий упомянут в описании событиий 6874 г., где сообщает-
ся, что конфликтующих членов тверского княжеского дома (князей Ми-
хаила Александровича, Василия Михайловича и Еремея Константинови-
ча) «по митрополичю приказу» должен был рассудить тверской епископ.
Последний «оправил» Михаила Александровича, чем вызвал недоволь-
ство Москвы. Продолжение этого конфликта зафиксировано под 6875 г.:
Михаил Александрович уехал в Литву, а представители другой стороны
инспирировали вызов «приставомъ митрополичимъ» «на Москву на соуд
перед митрополита» владыки Василия, «что ихъ судилъ о чясти о княжЪ о
Семенов^. И тако на МосквЪ про тотъ судъ владыцЪ Василию бышеть ис-
тома и проторъ великъ»55. И несмотря на то, что послы владыки вместе с
послами кашинского князя принимали участие в урегулировании спора,
позиция епископа, по-видимому, и далее оставалась неизменной. Так, под
6877 г. читаем: «Тое же зимы князь Михаило Васильевич ездилъ на Москву
къ митрополиту на владыку на Васил1а»56. Понятно, что эти тексты могли
принадлежать перу владычного летописца, но, учитывая, что фрагменты,
52 Там же. Стб. 70. В Ник читается краткое известие.
53 Там же. Стб. 72.
54 Там же. Стб. 83—84.
55 Там же. Стб. 84.
56 Там же. Стб. 91.
152
Е. Л. Конявская
касающиеся Василия, читаются в составе пространных описаний сложных
политических коллизий, скорее нужно думать о великокняжеской
летописной традиции.
Более вероятно владычное происхождение текста под 6876 г. Здесь
рассказывается о действиях князя Михаила Васильевича, который «в
КашинЪ из монастыря церковь святую Троицу повелЪ снести внутрь го-
рода и мЪсто то святое раскопати, и въ гробЪх мертвых кости разрушили
издавна положеных черноризцевъ». Владыка осуждает действия князя
и велит «не до конца мЪсто то разорити, и послушавъ владыкы, опять
малую церковь поставили святую Троицк)»57. Осуждает князя и летопи-
сец, завершая сюжет сообщением, что впоследствии и эту малую церковь
«разнесли». Как наказание за содеянное представлена болезнь князя и
княгини Василисы, которая вскоре умирает.
Возможно, были планы по ведению собственной летописи и у его пре-
емника Евфимия, подвизавшегося до поставления на кафедру в тверском
Никольском монастыре. О таких планах говорит подробная запись о его
хиротонии: «Индикта 12 Алексеи митрополит приехавъ во ТфЪрь мЪсяца
марта въ 9 день, на память святых мученик 40, иже в Севастии, поставил
епископом Еуфимиа граду ТфЪри, на Средокрестнои недЪли в четверток, да
поехалъ с послом с патриаршимъ в Переяславль с Киприаномъ»58. Это изве-
стие вынесено в статье 6882 г. на первое место вопреки хронологии, поэтому
сообщение о более раннем («на Сбор») поставлении Дионисия на суздаль-
скую и нижегородскую епископию пришлось начать словами: «Преже того
замалоднии...».
Однако дальнейшие известия в тверских летописях, касающиеся Евфи-
мия, уже явно принадлежат великокняжескому летописанию. Даже если за-
писи при владычном дворе Евфимия и делались, последующий конфликт с
тверским великим князем Михаилом Александровичем предопределил их
участь: в летописных сводах они использованы не были.
При свт. Арсении владычное летописание не просто возобновилось.
Инициативой и стараниями Арсения был создан тверской свод, в силу бли-
зости владыки к митрополиту Киприану обогатившийся материалом, кото-
рым располагала митрополичья кафедра всея Руси. С другой стороны, этот
тверской владычный летописный памятник был использован при состав-
лении московского общерусского свода. Такой характер летописной работы
при свт. Арсении был обусловлен масштабом личности епископа, уровнем
его контактов и просветительскими устремлениями владыки.
57 Там же. Стб. 90—91.
58 Там же. Стб. 105.
Б. С. Дмитриев
Княжеский некрополь Псковского Троицкого собора
(по данным письменных источников)
В результате археологических раскопок установлено, что во
многих древнерусских центрах, начиная с XI в., городские и кафе-
дральные соборы служили местом погребения князей1. Кафедраль-
ный храм Пскова — собор св. Троицы, известный с XII в., археологи-
чески не исследовался и поэтому оставался в стороне при изучении
княжеских некрополей Древней Руси. Слабая изученность тради-
ции погребения князей в Троицком соборе особенно заметна на
фоне хорошей исследованности некрополя другого центра Северо-
Западной Руси — Софийского собора в Новгороде2.
Основная проблема начального этапа формирования княжеского
некрополя Троицкого собора сводится к тому, был ли в нем похоронен
князь Всеволод (в крещении — Гавриил) Мстиславич.
Наиболее подробное сообщение о смерти Всеволода Мстиславича
из ранних летописных памятников, содержащее точную дату и место
погребения, читается в Ипатьевской летописи. В этом источнике в
ультрамартовской статье 6646 г. (1137/38 г.)3 говорится, что Всеволод
«того же лЪта преставися сЪдъ ПльсковЪ месяца февраля в 11 масленой
недЪлЪ в четвергъ, тамо же и положен бысть въ цркви Святой Троиче,
юже 6Ъ самъ създалъ въ ПльсковЪ»4.
Сравнивая записи об этом событии в Лаврентьевской, Радзивиловской
и Ипатьевской летописях, Т. В. Круглова пришла к выводу, что восстанав-
ливаемый общий для летописей текст южнорусского происхождения не со-
1 Библиографию исследований княжеских усыпальниц см.: Самойлова Т. Е.
Священное пространство княжеского гроба // Иеротопия. Создание са-
кральных пространств в Византии и Древней Руси / Ред.-сост. А. М. Лидов.
М., 2006. С. 579, прим. 1.
2 См.: Янин В. Л. Некрополь Новгородского Софийского собора: Церковная
традиция и историческая критика. М., 1988.
з См.: Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. М., 1963. С. 23.
4 ПСРЛ. М., 1998. Т. 2. Стб. 300-301. Н. Г. Бережков уточнил, что день кончи-
ны Всеволода — четверг масленой (другое ее название — сырная) недели — в
1138 г. приходился не на 11, а на 10 февраля (см.: Бережков Н. Г. Хронод-
логия... С. 51, 311). Это наиболее вероятная дата кончины князя. В. Л. Янин
объясняет расхождение в датировках тем, что Всеволод преставился в ночь
с 10 на 11 февраля, см.: Янин В. Л. Новгород и Литва: Пограничные ситуации
XIII-XV веков. М., 1998. С. 32.
154
Б. С. Дмитриев
держал точной даты смерти и места погребения князя. По мнению иссле-
довательницы, они появляются в результате редактирования исходного
текста в Северо-Восточной Руси на рубеже XII—XIII вв. и затем «во второй
четверти — второй половине XIII в.» при составлении галицко-волынского
свода5. Не останавливаясь подробно на аргументации Т. В. Кругловой, за-
метим, что из сравниваемых ею текстов только Ипатьевская летопись со-
держит полную дату смерти Всеволода («месяца февраля в 11 масленой
недЪл’Ь в четверть»). Нельзя исключать, что в данном случае Ипатьевская
летопись лучше передает текст записи о смерти Всеволода, сделанной
в Киеве. В историографии ранее уже отмечалось, что в XII в. к киевским
летописцам стекалась самая разнообразная по форме и содержанию ин-
формация со всей Руси6. Сообщение о смерти в Пскове потомка Владимира
Мономаха (Всеволод приходился ему внуком) могло быть зафиксировано,
попав в Киев по информационным каналам того времени.
В псковском Прологе середины XIV в. из Типографского собрания
РГАДА № 157 содержится следующая приписка на полях, сделанная
уставом XIV в.: «Въ лЪ/л(о) 6645 м(е)с(я)ца февраря в 13 д(е)нь преставися
бл(а)говЪрныи князь ВсЪволодъ Мьстислалиць въ ПльсковЪ градЪ, и по-
ложенъ быс(ть) в с(вя)тЪи Тро(и)ци»7. По-видимому, в записи под одним
числом месяца (13 февраля) объединены дни кончины и погребения кня-
зя. Л. В. Столярова находит это маловероятным, но приходит к такому
выводу из-за ошибок в хронологии при разборе дат смерти и погребения
Всеволода8. Можно предположить, что приписка из Пролога восходит к
записи, сделанной в Пскове синхронно или очень близко по времени к
кончине князя. Сохранение памяти о дате погребения Всеволода, несо-
мненно, являлось важной составляющей местного почитания князя, на-
чавшегося в Пскове уже в XII в. Важно, что, как и в Ипатьевской лето-
писи, местом погребения князя называется Троицкий собор. Возможно,
что псковский источник приписки позднее в переработанном виде отраз-
ился в составе Новгородско-Софийского свода. Летописи Новгородско-
5 Круглова Т. В. Всеволод Мстиславич и проблема княжеского стола в Пскове //
Псков в российской и европейской истории. Т. 1. М., 2003. С. 128—131.
6 См.: Толочко П. П. Русские летописи и летописцы X—XIII вв. СПб., 2003. С. 99.
7 Столярова Л. В. Записи исторического содержания XI—XIV вв. на древне-
русских пергаменных кодексах // ДГ. 1995. М., 1997. С. 73. Эта же запись с
некоторыми изменениями воспроизводится в Прологе конца XV — начала
XVI в. из РНБ, собрание Погодина, № 601, см.: Рукописные книги собрания
М. П. Погодина. Каталог. СПб., 1992. Вып. 2. № 601. С. 203.
8 См. подробнее: Гришина Н. Г. Хронология Рогожского летописца за IX — на-
чало XIV вв. Режим доступа: http://www.historia.ru/2003/02/grishina3.htm,
свободный.
Княжеский некрополь Псковского Троицкого собора... 155
Софийской группы (Новгородская IV и Новгородская Карамзинская) со-
общают о погребении князя «в недЪлю» или «в день неделныи»9 (13 фев-
раля 1138 г. приходилось на воскресенье). Видимо, уже из Новгородско-
Софийского свода подробности смерти Всеволода попали в псковские
летописи (Псковская I и Псковская II летописи (далее — П1Л и ПИЛ)10, о
Псковской III летописи (далее — ПШЛ) будет сказано ниже), общий про-
тограф которых, согласно А. Н. Насонову, составлен в 50—60-х гг. XV в.11
В статье 6645 г. из Тверского сборника содержится, на первый взгляд,
оригинальная информация о погребении князя: «положен бысть во церк-
ви святыа Троица, юже създалъ самъ, в придЪлЪ святаго БлаговЪщеша, на
лЪвой странЪ, и поставиша над нимъ его мечь, иже и донынЪ стоить, ви-
димъ всЬми»12.0 Благовещенском приделе Троицкого собора ранее XIV в.
ничего неизвестно (подробнее см. ниже). Первое упоминание о мече Всево-
лода в источниках относится к 1569 г., и появился он над надгробием князя,
скорее всего, только в середине XVI в.13 Это свидетельствует о позднем про-
исхождении рассматриваемых сведений из Тверского сборника.
Согласно ряду других источников, таких как ПШЛ, публиковавшей-
ся А. Н. Насоновым до известия 6725 г. включительно по Архивскому
2-му списку середины XVII в., и Житию Всеволода (Гавриила) редакции
Василия (Варлаама), составленному в середине XVI в., псковичи по-
хоронили Всеволода Мстиславича в церкви св. Димитрия Солунского,
откуда он был потом перенесен в Троицкий собор14. Факт извлечения
останков князя из диаконника Димитриевской церкви подтверждается
археологическими раскопками15. Однако раскопки не позволяют точно
установить, когда останки Всеволода были помещены в церковь св. Ди-
митрия. Даже земляные работы по извлечению гроба с телом князя воз-
можно датировать только в широком диапазоне — XII в.
В продолжении ШЛ по Погодинскому списку в летописной статье
7032 (1524) г. помещена следующая запись о Димитриевской церк-
9 ПСРЛ. Т. 4, ч. 1. М., 2000. С. 148; Там же. Т. 42. СПб., 2004. С. 74. В Софий-
ской I летописи дата погребения Всеволода не указывается, см.: ПСРЛ. Т. 6,
вып. 1. М., 2000. С. 225.
ю ПСРЛ. Т. 5, вып. 1. М„ 2003. С. 10; Там же. Т. 5, вып. 2. М„ 2000. С. 19.
и Насонов А. Н. Из истории псковского летописания // ПСРЛ. Т. 5, вып. 1. С. 41.
12 ПСРЛ. Т. 15. М„ 2000. Стб. 200.
13 См.: Артемьев А. Р. О мечах-реликвиях, ошибочно приписываемых псковским
князьям Всеволоду-Гавриилу и Довмонту-Тимофею // РА. 1992. № 2. С. 66—74.
14 ПСРЛ. Т. 5, вып. 2. С. 77; Охотникова В. И. Псковская агиография. Исследо-
вания и тексты. Т. 1, ч. 1. СПб., 2007. С. 79.
15 Белецкий В. Д„ Белецкий С. В. Сосуд из могилы псковского князя Всеволода-
Гавриила Мстиславича (1138 г.) // СА. 1979. № 3. С. 275—279.
156
Б. С. Дмитриев
ви: «Поставлена бысть церковь каменая святым мученикъ Христовъ
Дмитреи, новая, в Домантове стене; и священа бысть на его празник,
октября в 26; а старая церковь первая бысть во Пскове каменая с кир-
пичем, а поставил ее благоверный князь Авед, нареченыи во святем
крещении Дмитреи, а мощи его лежать оу святого Спаса на Мирожи на
лЪвои стране под стеною; а стояла первая церковь в Домантове стене
великомученикъ Христовъ Дмитреи 400 лЪт без 20 лЪтъ».16
Из этой записи выясняется, что закладка Димитриевской церкви от-
носится к 1144 г., ко времени уже после смерти Всеволода Мстиславича.
Таким образом, он не мог быть погребен там. С. В. Белецкий предполо-
жил, что в протографе П1Л допущена ошибка в дате постройки церкви и
предложил чтение «400 лЪтъ без 8 лЪтъ», относя тем самым строитель-
ство к 1132 г.17 Предположение С. В. Белецкого не получило поддержку в
историографии18. Мы также не можем согласиться с его датировкой за-
кладки Димитриевской церкви по следующему соображению.
В недавно опубликованной приписке к евангелию-апракос псков-
ского происхождения середины XV в. содержится следующая инфор-
мация: «В лЪти(о) 665219 м(е)с(я)ца марта въ 17 д(е)нь Нифонтоу б(ла)
гоч(е)ст(и)вомоу архиеп(и)с(ко)пу Новгородцкому положиша въ с(вя)
тЪи Тро(и)ци Еу(ван)галие и сосоуды сребреныа слоужебныя и с(вя)
щ(е)ние ц(е)рковное и патрахиль свою...»20. Точные датировки осно-
вания Димитриевской церкви и приезда архиепископа Нифонта, при-
ходящиеся на 1143/44 г., могут свидетельствовать о ведении в Пско-
ве в это время летописных записей. Если известие о посещении Ни-
фонтом Троицкого собора не попало в протограф П1Л, то сообщение
о закладке Димитриевской церкви вошло в летопись как часть статьи
7032 (1524) г. Поэтому нет серьезных оснований считать ошибочным
хронологический расчет даты постройки церкви св. Димитрия в П1Л.
По-видимому, он основывается на местном источнике. Поскольку Ди-
митриевская церковь 1144 г. «первая бысть во Пскове каменая с кир-
пичем», находит подтверждение гипотеза Н. Н. Воронина о постройке
деревянного Троицкого собора при жизни Всеволода Мстиславича21.
16 ПСРЛ. Т. 5, вып. 1. С. 103.
17 Белецкий С. В. «Яведова печать» (из истории Пскова XII в.) // Археология и
история Пскова и Псковской земли. Псков, 1986. С. 23.
18 См. подробнее: Балеров А. В. Новгород и Псков: очерки политической исто-
рии Северо-Западной Руси XI—XIV веков. СПб., 2004. С. 125—126.
19 Мартовский 1144 г. или ультрамартовский 1143 г.
20 Записи писцов в древнерусских рукописях XIII—XV вв. (из архива М. Г. Галь-
ченко). М., 2003. № 16. С. 10.
21 Воронин Н. Н., Раппопорт П. А. Зодчество Смоленска ХП-ХШ вв. Л., 1979. С. 369.
Княжеский некрополь Псковского Троицкого собора...
157
Весьма вероятно, что в связи с закладкой каменного храма в на-
чале 1190-х гг. мощи князя были перенесены в церковь Димитрия Со-
лунского, а затем возвращены обратно в Троицкий собор. Возможно,
что в поздних источниках (как, например, в ПШЛ по Архивскому
2-му списку) осталось упоминание только о торжественном переносе
мощей князя обратно в Троицкий собор, попавшее туда из редакции
Жития Всеволода (Гавриила) середины XVI в.22
Дальнейшие сведения о местоположении мощей Всеволода (Гав-
риила) весьма противоречивы. В Житии Всеволода редакции Василия
(Варлаама) говорится, что мощи «положиша на правей стране подле
столпу клироснаго близ амбона»23, а в Слове о обретении мощей ре-
дакции Степенной книги их «положиша в соборной церкви Святыя
Троицы на северной стране»24. Благовещенский придел как место на-
хождения раки с мощами святого князя снова упоминается в связи с
очередной перестройкой Троицкого собора, последовавшей после об-
рушения церковного свода («вьрхъ святыя Троица впался») в 1363 г.25
Согласно Житию, мощи князя «положиша... въ храме Пречистыя Бого-
родици честного ея Благовещениа, юже създа благоверный князь Кон-
стянтин, входя в церковь Святыя Троицы на правой стране»26.
А. В. Назаренко и В. И. Охотникова выдвинули предположение, что
рака с мощами «поначалу стояла в северном нефе собора и в 1413 г. была
перенесена в Благовещенский придел, когда «приделаша притвор камен
к Святей Троицы»27. Эта версия якобы «подтверждается и текстом Жи-
тия, где отмечено, что Благовещенский придел был устроен псковским
князем Константином Димитриевичем, младшим братом московского
великого князя Василия I Димитриевича, т. е. в 1412—1414 гг.».28 Одна-
ко в Житии Всеволода (Гавриила) редакции Варлаама отчество князя, с
чьим именем связывается строительство Благовещенского придела, не
называется, а в более позднем Житии редакции Григория читаем, что
«церковь Пресвятыя Богородица честнаго ей Благовещения... устрой
благоверный князь Костянтин Всеволодич, входя в великую церков
22 Назаренко А. В., Охотникова В. И. Всеволод (Гавриил) Мстиславич (Почита-
ние) // ПЭ. Т. 9. 2005. С. 545.
23 Охотникова В. И. Псковская агиография... Т. 1, ч. 1. С. 82.
24 ПСРЛ. Т. 21.1-я половина. СПб., 1908. С. 202.
25 ПСРЛ. Т. 5, вып. 1. С. 23; вып. 2. С. 27,103.
26 Охотникова В. И. Псковская агиография. Т. 1, ч. 1. С. 84.
27 Назаренко А. В., Охотникова В. И. Всеволод (Гавриил) Мстиславич (Почита-
ние). С. 546.
28 Там же.
158
Б. С. Дмитриев
Пресвятый Троица направе, к южней стране»29. В своем исследовании
по псковской агиографии, вышедшем через несколько лет после публи-
кации энциклопедической статьи о Всеволоде (Гаврииле), В. И. Охотни-
кова уже допускает, что «уточнение отчества князя Константина — Все-
володич — предполагает некий источник, который нам неизвестен»30.
При этом исследовательница уверенно относит строительство Благове-
щенского придела Троицкого собора к 1363—1368 гг.31
В1936 г. сначала А.И. Некрасов, а затем в 1952 г. Н. Н. Воронин опу-
бликовали фасадное изображение Троицкого собора по сохранившей-
ся в отделе архитектурной графики ГИМ копии XIX в. с рисунка нача-
ла 80-х гг. XVII столетия.32 Этот уникальный рисунок, запечатлевший
Троицкий собор до его перестройки в 1682—1689 гг., наиболее тщатель-
но был изучен Н. Н. Ворониным. Из анализа рисунка и подписей к нему
следовало, что летописный «притвор камен» 1413 г. — это западный
притвор храма, а Благовещенский придел находился в юго-восточном
углу Троицкого собора33. После обрушения свода Троицкий собор вос-
станавливался, как известно из летописи, «по старой основЪ».34 Как
пишет Н. Н. Воронин, «зодчими руководило желание восстановить
храм в возможно более близком к первоначальному виде» и «собор
1365—1367 гг. во многом повторял формы своего предшественника»35.
Поэтому вряд ли при его перестройке возводились новые приделы.
Датируемая временем не позднее 1343 г. вкладная запись к псковской
Псалтири XIV в., где упоминается церковь Богородицы Благовещения,
свидетельствует о ее существовании еще до перестройки Троицкого
собора в 60-х гг. XIV в.36 Поздние редакции Жития, по-видимому, оши-
бочно связывали строительство Благовещенского придела с «князем
Константином» и загадочным «Костянтином Всеволодичем».
29 Охотникова В. И. Псковская агиография. Т. 1, ч. 1. С. 194.
зо Там же. С. 166.
31 Там же. С. 43.
32 Некрасов А. И. Очерки по истории древнерусского зодчества XI—XVII вв.
М., 1936; Воронин Н. Н. У истоков русского национального зодчества //
Ежегодник института истории искусств. 1952. М., 1952. С. 288. Подлин-
ник рисунка XVII в. находится: РГАДА. Ф. 192. Оп. 6. Ед. хр. 98.
зз Воронин Н. Н. У истоков... С. 289.
34 ПСРЛ. Т. 5, вып. 2. С. 27.
35 Воронин Н. Н. У истоков... С. 303.
36 Столярова Л. В. Свод записей писцов, художников и переплетчиков
древнерусских пергаменных кодексов XI—XIV веков. М., 2000. № 243.
С. 262—263. В Пскове XIV—XVI вв. была только одна Благовещенская
церковь, см.: Лабутина И. К. Историческая топография Пскова в XIV—
XV вв. М., 1985. С. 216-217, 228.
Княжеский некрополь Псковского Троицкого собора... 159
Из обмерного чертежа Троицкого собора, обнаруженного Н. Н. Во-
рониным вместе с фасадным рисунком храма37, известно, что на юж-
ном фасаде находилась «полатка небольшая со с(вя)тыми иконами
против гроба бл(а)говЪрнаг(о) кн(я)зя Всеволода». А. А. Тиц отметил,
что небольшое сооружение у Троицкого собора на надгробной иконе
Всеволода (Гавриила) и его иконе из церкви Космы и Дамиана, в ко-
тором виден саркофаг князя, подходит под описание «полатки». Это
позволило ему высказать предположение, что «место захоронения
князя Всеволода было отмечено уже в XIV в. небольшой пристрой-
кой открытого типа, возможно с зарешеченным проемом для осмотра
саркофага»38.
До начала XVIII в. мощи Всеволода (Гавриила) продолжали нахо-
диться в Благовещенском приделе, что зафиксировано в рукописном
сборнике XVII в. из РНБ, собрание Погодина, № 90139: «В пределе Бл(а)
гов-Ьщения Прес(вя)теи Б(огороди)цы гробъ и мощи бл(а)говЪрнаго
кн(я)зя Всеволода, во с(вя)темъ кр(е)щении Гавриила» (Л. 243). 8 апре-
ля 1703 г. в Троицком соборе освятили придел, посвященный памяти
Всеволода (Гавриила) и «в той же день и мощи его святые положены в
нем при митрополите Иосифе Псковском и Изборском»40.
20 мая 1299 г. в Пскове скончался литовский князь Довмонт (в
крещении — Тимофей), олицетворявший для псковичей идеал князя-
воина, защитника «дома Святой Троицы». Наиболее подробно о ме-
сте погребения Князя говорится в жизнеописаниях Довмонта в двух
редакциях XVI в. — Хронографической и Средней. В Хронографи-
37 Этот обмерный чертеж представлял собой «характерный для строительной
практики XVII в. “чертеж с росписью”» (Воронин Н. Н. У истоков... С. 293,
прим. 2). На этом чертеже Троицкий собор, как и на фасадном рисунке, изобра-
жен до перестройки в 1682—1689 гг. Н. Н. Воронин, а впоследствии А. А. Тиц
работали с копиями обмерного и проектного чертежей собора. Оригиналы
хранятся: РГАДА. Ф. 192. Оп. 6. Ед. хр. 96,97.
38 Тиц А. А. Обмерные и проектный чертежи XVII в. Троицкого собора в Пско-
ве // Средневековая Русь. М., 1976. С. 342.
39 Описание сборника см.: Охотникова В. И. Псковская агиография... Т. 1.
С. 474—475. На Л. 242 об.—243 об. рукописи содержится описание некрополя
Троицкого собора, относящееся ко второй четверти XVII в. Вероятно, это
наиболее ранняя роспись погребений собора, так как следов описей древ-
них гробниц ранее второй четверти XVII в. не обнаружено, см.: Сиренов А. В.
Описи древних гробниц в рукописных сборниках XVII века // История в ру-
кописях и рукописи в истории. СПб., 2006. С. 413, прим. 38.
40 Евгений (Болховитинов). История княжества Псковского. Киев, 1831. Ч. 3.
С. 153. О дальнейшей судьбе мощей князя см.: Назаренко А. В., Охотнико-
ва В. И. Всеволод (Гавриил) Мстиславич (Почитание). С. 546—547.
160
Б. С. Дмитриев
ческой редакции уточняется, что «честныя мощи» Довмонта были
положены «во храме Пресвятыя и Неразделимыя Троица за правым
клиросом», а в Средней к этому описанию добавлено о сооружении
медной с позолотой раки «за правым крылосом в углу»41. Местопо-
ложение гробницы Довмонта из Жития совпадает с описанием из ру-
кописи XVII в.: «В соборной ц(е)ркви Прес(вя)тые и Живоначальные
Тро(и)цы за правил* клиросом гроб и мощи бл(а)говЪрнаго кн(я)зя
Доманта, во с(вя)тол< кр(е)щении Тимофея» (РНБ, собрание Погоди-
на, № 901. Л. 242 об.). Ошибочно утверждение А. В. Кузьмина, что
«после постройки в сер. XIV в. каменного Троицкого собора гроб-
ница Довмонта находилась в приделе св. кн. Всеволода (Гавриила)
Мстиславича»42. Придел с посвящением Всеволоду (Гавриилу) поя-
вился в храме только в начале XVIII в. (см. выше), он не обозначен
среди приделов Троицкого собора на фасадном рисунке XVII в. Гроб-
ница Довмонта уцелела при большом пожаре в Пскове 15 мая 1609 г.,
от которого сильно пострадал Троицкий собор43.
Немного известно о другом князе литовского происхождения, ко-
торый также удостоился чести быть погребенным в Троицком собо-
ре, — воеводе великого князя Литовского Ольгерда Юрии Витовтови-
че. Летом 1342 г. Ольгерд направил Юрия Витовтовича к псковичам,
когда они обратились к нему за помощью против немецких рыцарей. В
дальнейшем Юрий Витовтович выполнял обязанности псковского на-
местника сына Ольгерда, Андрея. 13 апреля 1349 г. Юрий Витовтович
выехал из Пскова с духовенством Троицкого собора освящать Преоб-
раженскую церковь Никольского собора в Изборске. Затем князь за-
держался в городе, а 15 апреля «внезапу пригнаша НЪмци ко Избор-
скоу ратью о полоудни»44. В стычке с немцами Юрий Витовтович по-
гиб. Тело князя было препровождено в Псков и с почестями («честно
и великолепно») погребено в Троицком соборе. Летописец сообщает
о скорби псковичей по погибшему князю («бысть же тогда во Пскове
скорбь и печаль велика»)45. Похороны Юрия Витовтовича показывают,
что к середине XIV в. факту погребения князя в Троицком соборе при-
давалось особое значение. В XVII в. погребение Юрия (Георгия) Ви-
товтовича находилось в правой части Троицкого собора: «На правой
же стороне подле предела Бл(а)говещения Пр(е)с(вя)тей Б(огороди)
41 Охотникова В. И. Псковская агиография... Т. 1, ч. 2. С. 462,479.
42 Кузьмин А. В. Довмонт (Биография) // ПЭ. Т. 15. М., 2007. С. 522.
43 ПСРЛ. Т. 5, вып. 1. С. 135.
44 Там же. Вып. 1. С. 20; Вып. 2. С. 26,98—99.
45 Там же.
Княжеский некрополь Псковского Троицкого собора... 161
цы противо столпа середнег(о) гроб бл(а)говЪрнаго кн(я)зя Георгия
Витофтовича» (РНБ, собрание Погодина, № 901. Л. 242 об.).
4 апреля 1409 г. в Пскове умер князь Даниил Александрович, при-
сланный наместником из Москвы от великого князя в 1401 г. В ПШЛ
сообщение о кончине и погребении князя сопровождается обширным
некрологом, где перечисляются его христианские добродетели46. Как
показала В. И. Охотникова, посмертная похвала князю «смонтирована»
на основе Повести о Довмонте и характеристики Александра Михайло-
вича Тверского, которая читается в псковских летописях под 6835 г.47. Из
описания некрополя Троицкого собора XVII в. известно, что «гроб бл(а)
говЪрнаго кн(я)зя Данила» находился «подле» захоронения Довмонта
(Тимофея) «в головах» (РНБ, собрание Погодина, № 901. Л. 242 об.).
Рядом с Довмонтом был погребен в конце XV в. еще один велико-
княжеский наместник в Пскове — князь Ярослав (в крещении — Се-
вастиан) Васильевич Стрига-Оболенский. Он «преставися во Пскове
в мор» вместе с сыном и женой, и «положиша его псковичи во святей
Троицы»48. В ПШЛ известие о кончине князя объединено с другими
событиями 6995 г. (начало мора и сильный град), далее ряд лет пропу-
щен. В П1Л в статье 6996 г. содержится точная дата кончины князя — 4
октября. Учитывая, что стиль летоисчисления в псковских летописях
для XV в. за редким исключением сентябрьский49, смерть Ярослава
приходится на начало 6996 г., т. е. 4 октября 1487 г.
Примечательно, что князь Ярослав Васильевич был удостоен по-
гребения в Троицком соборе, хотя отношения его с псковичами скла-
дывались сложно. Первое наместничество Ярослава в Пскове продли-
лось с 19 февраля 1473 г. по 23 февраля 1477 г. В ПШЛ при описании
отъезда Ярослава из Пскова помещалась нелестная характеристика
князя: «толко не бывалъ бо во ПсковЪ ни за много времен толь князь
злосердъ, каковъ былъ онъ до Пскова и до посадниковъ псковскых»50.
Однако после возвращения в Псков в 1482 г. Ярослав через неко-
торое время стал оказывать покровительство Иоанно-Богословскому
Крыпецкому монастырю. При его участии был устроен мост через бо-
лота к обители и на вече «в лето 6995-го» (1486/87 гг.) монастырю дана
«крепостная грамота» на землю51. Когда Псков в 1487 г. посетила оче-
46 ПСРЛ. Т. 5, вып. 2. С. 117-118.
47 Охотникова В. И. Псковская агиография... Т. 1. С. 395—397.
48 ПСРЛ. Т. 5, вып. 1. С. 80.
49 Лабутина И. К. Историческая топография Пскова... С. 23.
50 ПСРЛ. Т. 5, вып. 2. С. 208.
51 См.: Охотникова В. И. Псковская агиография... Т. 2, ч. 2. С. 378-379,462-463.
162
Б. С. Дмитриев
редная эпидемия, Ярослав Васильевич, по наблюдению В. А. Аракчее-
ва, проявил личное мужество и не пытался бежать из города, как неко-
торые псковские наместники до него52. Последнее благочестивые по-
ступки, видимо, посмертно примирили Ярослава с псковичами. Князь
нашел упокоение в Троицком соборе рядом с Довмонтом: «У кн(я)зя
Тимофеева гроба подле ног гроб бл(а)говЪрнаг(о) кн(я)зя Севастияна»
(РНБ, собрание Погодина, № 901. Л. 242 об.). На обмерном чертеже
Троицкого собора погребение Ярослава (Севастиана) обозначено, од-
нако, на противоположной от гробницы Довмонта части храма, у се-
верной стены, рядом с лестницей на хоры. Не исключено, что за время,
прошедшее с момента описания погребений собора во второй четверти
XVII в., гробница Ярослава была перемещена.
Псковские летописи сохранили не всю информацию о погре-
бениях в Троицком соборе. В рукописном сборнике XVII в. из РНБ,
собрание Погодина, № 156353 на Л. 95 об. перечисляются псковские
князья и архиереи, покоившиеся «под спудом» в «соборной церкви
у Живоначалные Троицы»54. Кроме упоминавшихся летописью кня-
зей Всеволода (Гавриила), Довмонта (Тимофея), Юрия Витовтови-
ча, Даниила Александровича, Ярослава (Севастиана) Васильевича в
рукописи встречается информация о погребении в Троицком соборе
князя Евстафия «з детьми».
Изборский князь Евстафий фигурировал на страницах псковских
летописей, начиная с 20-х гг. XIV в. Последний раз летопись сообщает
об Евстафии в связи с эпидемией чумы в Пскове в 6868 (1360) г., от кото-
рой умерли сам князь и двое его сыновей, Карп и Алексей55. Эпидемию
пережил, по-видимому, младший сын Евстафия — Григорий. Он упоми-
нается в псковских летописях в последней четверти XIV в. и в начале
XV в. В1404 г. князь фактически отходит от дел: «в суботу мясопустную,
на память ВъсрЪтения Господа нашего Исуса Христа, князь Григории
пострижеся во мнишескии чинъ».56 ПИЛ сообщает о месте совершения
пострига: «князь Григории пострижеся в Великых пустынях»57. «Вели-
52 Аракчеев В. А. Средневековый Псков: Власть, общество, повседневная жизнь
в XV—XVII веках. Псков, 2004. С. 42.
53 Описание сборника см.: Бычков А. Ф. Описание славянских и русских ру-
кописных сборников Императорской Публичной библиотеки. Вып. 1.
СПб., 1878. С. 95-106.
54 Полностью описание псковского некрополя по рукописи РНБ, собрание Погоди-
на, № 1563 опубликовано: Сиренов А. В. Описи древних гробниц... С. 410.
55 ПСРЛ. Т. 5, вып. 1. С. 22-23; Вып. 2. С. 27,103.
56 Там же. Вып. 1. С. 27; Вып. 2. С. 111.
57 Там же. Вып. 2. С. 31.
Княжеский некрополь Псковского Троицкого собора...
163
кые пустыни» можно соотнести с основанным не позднее XIV в. Спасо-
Преображенским Великопустынским монастырем58.
Следующее упоминание о князе связано с его кончиной в 6925
(1417) г. и подробно читается в ПИЛ: «преставися князь Григории, на
Снетои горЪ постригся, и положен бысть в притворе на десной [т. е. пра-
вой— Б. Д.]стороне».59ПостригГригориявБогородице-Рождественском
Снетогорском монастыре не что иное как принятие князем схимы, во-
преки мнению С. А. Никонова, считающего невозможным «повторное
пострижение» Григория60. Во время архитектурно-археологического
исследования церкви Рождества Богородицы Снетогорского монасты-
ря, начавшегося в 1985 г., у южной стены (т. е. в правой части храма —
Б. Д.) было обнаружено погребение неизвестного схимонаха в литом
гипсовом саркофаге. Погребение датируется XV в.61 Датировка и рас-
положение захоронения не противоречат тому, что этот схимонах и
есть Григорий Евстафьевич.
В Прологе на мартовскую половину года (конца XV — начала
XVI вв.) из Погодинского собрания РНБ содержится следующая за-
пись: «В лето 69-ное 25-е. Преставися раб божии, князь Юрьи Оста-
февич Изборскои Витовтович месяца майя в 31 на память святого му-
ченика Еремея и положен бысть в святей Троици»62. Очевидно, что в
этом сложносоставном именовании умершего князя у автора записи
или переписчика совместились разные личности63. Мы предполагаем,
что в записи отражена точная дата кончины Григория Евстафьевича —
31 мая 1417 г. и его принадлежность к роду изборских князей. Остав-
шаяся информация из записи относится к князю Юрию Витовтовичу,
который, как известно, был погребен в Троицком соборе в 1349 г.
58 Французова Е. Б. Монастыри Псковской земли в XVI веке: общее количество и
размещение // ВЦИ. 2006. № 1. С. 118. См. также карту: Там же. С. 117.
59 ПСРЛ. Т. 5, вып. 2. С. 37.
60 Никонов С. А. Новые данные о средневековом Пскове XIV — начала XV века //
Археология и история Пскова и Псковской земли. Материалы LII заседания,
посвященного памяти профессора А. Р. Артемьева. Псков, 2007. С. 153.
61 Голубева И. Б., Сарабьянов В. Д. Собор Рождества Богородицы Снетогорского
монастыря. М., 2002. С. 9.
62 Рукописные книги собрания М. П. Погодина. Каталог. Вып. 2. СПб., 1992.
№ 602. С. 205.
63 Маловероятно, чтобы в записи речь шла об одном человеке, как полагает
С. А. Никонов. Если признать, что вся информация из нее относится к Гри-
горию, возникают непреодолимые противоречия. Например, именование
князя «Витовтовичем» навряд ли показывает «принадлежность Григория
Остафьевича к роду литовских князей» (см.: Никонов С. А. Новые данные о
средневековом Пскове... С. 154).
164
Б. С. Дмитриев
В XVII в. захоронения Евстафия и его детей располагались рядом,
в северо-западной части Троицкого собора, у придела св. Параске-
вы: «позади пр(е)стола великом(у)ч(е)н(и)цы Парасковгии, за лЪвым
клиросом гробы бл(а)говЪрнаго кн(я)зя Евстафия и трех с(ы)нов его»
(РНБ, собрание Погодина, № 901. Л. 243).
Остается неизвестным, когда и при каких обстоятельствах остан-
ки Евстафия и его детей оказались в Троицком соборе. Заметим, что
сыновья Евстафия не называются в рукописи по имени. Их имена так-
же отсутствуют в дошедших до нас синодиках Троицкого собора64 и в
росписи захоронений из Погодинского сборника № 1563. Если бы три
сына Евстафия покоились рядом с отцом, надо думать, что на обмер-
ном чертеже Троицкого собора на месте их погребения были бы обо-
значены четыре гробницы. Однако на чертеже мы обнаруживаем толь-
ко три. Упоминание в росписи погребений из Погодинского сборника
№ 901 «трех сынов» Евстафия отражает давнюю память о количестве
его сыновей, но отнюдь не может восприниматься как свидетельство
погребения Григория Евстафьевича в Троицком соборе.
В последней трети XVIII в. на нижнем этаже Троицкого собора, где
до пожара 1770 г. находилась церковь св. кн. Ольги, была устроена усы-
пальница. Она состояла из восточного и западного отделений. Насколь-
ко можно судить по сохранившимся описаниям усыпальницы, в запад-
ную ее часть были перемещены захоронения всех псковских князей,
кроме мощей Всеволода (Гавриила) и Довмонта (Тимофея). При этом,
возможно, древние княжеские гробницы были помещены туда вместе с
погребениями псковских архиереев конца XVI — первой трети XVII вв.
В XIX — начале XX вв. исследователями выдвигались разные предполо-
жения о принадлежности безымянных «надгробных склепов» в запад-
ной части усыпальницы65, однако их вскрытие, без которого было уже
невозможно идентифицировать погребения, не производилось.
Таким образом, сложившийся в XII—XV вв. комплекс княжеских
погребений Троицкого собора нарушается в конце XVII в. в связи с
64 Окулич-Казарин Н. Ф. Синодик Троицкого собора XVII в. // Труды Псковско-
го археологического общества. Псков, 1910. Вып. 6. С. 55; См. также еще один
список синодика второй половины XVII в.: Псковский государственный объ-
единенный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник.
Отдел рукописных и старопечатных фондов. Инв. № 94. Л. 21—21 об.
65 Евгений (Болховитинов). История княжества Псковского. Ч. 3. С. 166—167;
Князев А. С. Историко-статистическое описание Псковского кафедраль-
ного Троицкого собора. М., 1858. С. 25; Толстой М. В. Святыни и древ-
ности Пскова. М., 1861. С. 45; Окулич-Казарин Н. Ф. Спутник по древнему
Пскову (любителям родной старины). Псков, 1913. С. 110—111.
Княжеский некрополь Псковского Троицкого собора...
165
полной перестройкой храма и последовавшим перемещением боль-
шинства захоронений. Судя по данным письменных источников, в
Троицком соборе в XII—XV вв. производились погребения только
псковских князей. Первые захоронения духовных лиц (архиереев),
о которых нам известно, появляются в Троицком соборе только по-
сле 1589 г., когда учреждается самостоятельная Псковская епархия со
своим владыкой. В этом, в частности, отличие Троицкого собора от
Софийского храма в Новгороде. Последний в основном служил усы-
пальницей новгородских владык66.
Особое место Троицкого собора как патронального храма и сим-
вола Пскова определяло то важное значение, которое придавалось
захоронению в нем. Псков оберегался «молитвами благоверных кня-
зей, лежащих оу Святей Троицы, князя Тимофея и князя Гаврила»67.
Погребение князя в Троицком соборе в XIV—XV вв. означало при-
знание его заслуг перед Псковом и ставило в один ряд с небесными
заступниками города — Всеволодом (Гавриилом) и Довмонтом (Ти-
мофеем).
ПРИЛОЖЕНИЕ
Описание некрополя Псковского Троицкого собора. Вторая чет-
верть XVII в. РНБ, собрание Погодина, № 901. Л. 242 об.-243 об.
«/Л. 242 об./ В соборной ц(е)ркви Прес(вя)тые и Живо-
начальные Тро(и)цы за правые клиросом гроб и мощи бл(а)
говЪрнаго кн(я)зя Доманта, во с(вя)тол/ кр(е)щении Тимофея. Подле
того же гроба в головах гроб бл(а)говЪрнаго кн(я)зя Данила. У кн(я)
зя Тимофеева гроба подле ног гроббл(а)говЪрнаг(о) кн(я)зя Севасти-
яна. На правой же сторонЪ нобле предала Бл(а)говЪщения Пр(е)с(вя)
теи Б(огороди)цы противо столпа середнег(о) гроб бл(а)говЪрнаго
кн(я)зя Георгия Витофтовича. /Л. 243/ В пределе Бл(а)говЪщения
Прес(вя)теи Б(огородиц)ы гроб и мощи бл(а)говЪрнаго кн(я)зя Все-
волода, во с(вя)тем кр(е)щении Гавриила. На лЪвой сторонЪ подле
предала великом(у)ч(е)н(и)цы Парасковгии против середнего стол-
па гроб Никулы, бл(а)женнаг(о) псковскаго чюдотворца. На той же
сторонЪ, позади пр(е)стола великом(у)ч(е)н(и)цы Парасковгий, за
лЪвым клиросом гробы бл(а)говЪрнаго кн(я)зя Евстафия и трех с(ы)
нов его. Оу олтаря подле северных дверей гроб перваго еп(и)ск(о)па
66 См.: Янин В. Л. Некрополь Новгородского Софийского собора... С. 192—193.
67 ПСРЛ. Т. 5, вып. 1. С. 78.
166
Б. С. Дмитриев
псковскаго Мисаила. /Л. 243 об./ Против левого крылоса на сторон^
подле дверей ц(е)рковных сторонних, что к казенной зелейной по-
лате, гроб псковских же дву[х] еп(и)скопов Генадия и Селивестра. В
кутейнике гроб перваго архиеп(и)ск(о)па псковскаго Иоакима».
И. Г. Пономарева
Кто управлял Московским великим княжеством
в 1425-1432 гг.?
После смерти 27 февраля 1425 г. московского великого князя Васи-
лия Дмитриевича его единственным прямым наследником остался сын
Василий1. На великокняжеский титул претендовал также старший из
остававшихся братьев Василия I — удельный князь звенигородский и
галицкий Юрий Дмитриевич. Хотя летописи все дальнейшие действия
московской стороны приписывают Василию Васильевичу, которому
10 марта исполнилось 10 лет2, очевидно, что в первые годы своего кня-
жения он правил лишь номинально. 5 октября 1432 г. представитель
хана царевич Мансыр Улан совершил обряд посажения его на престол3.
С этого времени, можно сказать, началось собственно княжение преем-
ника Василия I4. Завершающими мероприятиями в его утверждении в
качестве самостоятельного правителя стали: обручение с дочерью сер-
пуховского удельного князя Ярослава Владимировича Марией осенью
того же года и состоявшаяся 8 февраля 1433 г. свадьба5.
Несмотря на то, что в исторической литературе вопрос о том, кто управ-
лял Московским великим княжеством в первые годы правления Василия II,
1 ПСРЛ. Т. 25. М., 2004. С. 246.
2 Василий Васильевич родился 10 марта 1415 г. (ПСРЛ. Т. 25. С. 241).
з ПСРЛ. Т. 6, вып. 2. М., 2001. Стб. 64; Т. 25. С. 249-250; Т. 27. М.; Л., 1962. С. 344.
4 При Василии II появляется важное нововведение в московском делопроизвод-
стве: заверка актов дьяками, сопровождаемая подписью «великий князь». Сим-
птоматично, что первый датированный акт с такой удостоверяющей подписью
относится к 26 сентября 6941 г., т. е. по сентябрьскому стилю к 1432 г. или по
мартовскому — к 1433 г. (АСЭИ. Т. I. М., 1952. № 74. При публикации акта было
отмечено, что в Московском летописном своде конца XV в. этот год дан по мар-
товскому счету, хотя в это время некоторые годы уже идут и по сентябрьскому
стилю. Вывод принадлежит Ю. Г. Алексееву, который пишет, что заверка дьяками
актов — основное нововведение в оформлении великокняжеских грамот второго
периода феодальной войны, к сожалению, не уточняя его хронологические рам-
ки. Очевидно, подразумевается периодизация Л. В. Черепнина, согласно которой
первый период закончился со смертью Юрия Дмитриевича в 1434 г., см.: Алек-
сеев Ю. Г. У кормила Российского государства. СПб., 1998. С. 70; Черепнин Л. В.
Образование Русского централизованного государства в XIV—XV веках. Очерки
социально-экономической и политической истории Руси. М., 1960. С. 763).
5 ПСРЛ. Т. 25. С. 250; Т. 27. С. 269. А. А. Зимин, относя начало самостоятельного прав-
ления Василия II к 1433 г., видимо, связывал его со свадьбой (см.: Зимин А. А. Витязь
на распутье: Феодальная война в России XV в. М., 1991. С. 165).
168
И. Г. Пономарева
специально никогда не рассматривался, историки неоднократно выска-
зывались по этому поводу. Н. М. Карамзин писал о Василии Васильевиче:
«Подобно отцу и деду в начале их государствования, он зависел от Совета
Боярского». Историк также отметил, что в начале правления Василий дей-
ствует по совету матери — вдовы Василия Дмитриевича великой княгини
Софьи Витовтовны, дядей и деда по материнской линии — великого литов-
ского князя Витовта6. По мнению Н. А. Полевого, братья Василия I «крепко
взялись за дело малолетнего наследника; митрополит Фотий был с ними за
одно; несколько старых бояр..., советников Василия [Дмитриевича. — И. Л]
окружили его сына». Н. А. Полевой назвал Витовта опекуном Василия II7.
М. П. Погодин, сетуя на то, что при Василии не оказалось достойных думных
бояр, упрекал в малодушии и неразумности приближенных юного князя,
которому противостояли властолюбивые и деятельные дяди8, тем самым,
он отводил главную роль в управлении боярам. По мнению Д. И. Иловай-
ского, в завещании Василий I поручил попечительство о сыне Витовту и
братьям, исключив Юрия. Права Василия на престол отстаивали его мать,
дяди, митрополит, бояре и Витовт9. Тем же лицам приписал решение судь-
бы престола С. М. Соловьев, прибавив, что в 1427 г. Софья поручила Витов-
ту сына и все Московское княжество10. По мнению М. Клочкова, «во главе
правления московского княжества» по смерти мужа, при малолетстве сына,
наследника престола, осталась Софья11. Как считал А. Е. Пресняков, «опе-
куном юного князя оказался митрополит Фотий с боярами», «за великого
князя Василия стали, кроме московского правительства с митрополитом
Фотием и великой княгиней Софьей во главе, его дяди Андрей, Петр и Кон-
стантин». Со смертью Фотия «в Москве не стало авторитетного руководите-
ля великокняжеского правительства»12. М. Н. Тихомиров считал регентом
Софью13. В. В. Мавродин назвал опекунами малолетнего великого князя
Фотия и московских бояр, прибавив, что Василий I также поручил сына Ви-
товту14. С. Б. Веселовский полагал, что во главе московского правительства
6 Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. V. М., 1993. С. 134,135.
7 Полевой Н. А. История русского народа. Т. 3. М., 1997. Кн. V. Гл. 5. С. 143,146.
в Погодин М. П. О Москве // Погодин М. Историко-критические отрывки.
Кн. I. М., 1846. С. 146,147-148 (Очерк 1837 г.).
9 Иловайский Д. И. Собиратели Руси. М., 2003. С. 246—248.
io Соловьев С. М. История России с древнейших времен // Соловьев С. М. Со-
чинения. Кн. И. Т. 3-4. М., 1988. С. 382-383.
и Клочков М. София Витовтовна // РБС. Смеловский-Суворин. СПб., 1909. С. 146.
12 Пресняков А. Е. Образование Великорусского государства. Пг., 1918. С. 386—387,
389.
13 Тихомиров М. Н. Древняя Москва. М., 1947. С. 14.
14 Мавродин В. В. Образование единого русского государства. Л., 1951. С. 144—145.
Кто управлял Московским великим княжеством в 1425—1432 гг.? 169
встала мать Василия II15. Л. В. Черепнин в одних случаях, пишет о действии
при Василии II «московского правительства, руководимого митрополитом
Фотием» («верховная власть перешла к боярскому правительству, в составе
которого крупную роль играл митрополит Фотий»), в других — что за Васи-
лия «проводила государственные мероприятия» Софья. Правой рукой «ре-
гентши» был боярин Иван Дмитриевич Всеволожский16. Позиция А. А. Зи-
мина также представлена несколькими несогласованными друг с другом
выводами. По его мнению, своим завещанием Василий I создал «регентский
совет» из опекунов, «приказав» малолетнего сына жене и ее отцу, родным
братьям — Андрею и Петру17, троюродным братьям (детям серпуховского
удельного князя Владимира Андреевича) — Семену и Ярославу. При этом
в одном месте исследователь пишет, что после смерти Василия I, реальная
власть в Москве перешла в руки властолюбивой княгини-вдовы Софьи Ви-
товтовны, волевого митрополита Фотия и деятельного боярина Ивана Дми-
триевича Всеволожского; в другом — что «действенная власть в годы прав-
ления Василия II принадлежала боярским советникам великого князя»; в
третьем, что главой правительства стал Фотий18. Я. С. Лурье в ранней работе
писал, что фактически правил митрополит Фотий, а в более поздней — вы-
сказал предположение, что реальная власть находилась в руках Фотия и Со-
фьи19. Регентшей считал Софью Г. В. Семенченко20. К. А. Аверьянов называет
опекунами Витовта сыновей Дмитрия Донского (кроме Юрия) и Владимира
Андреевича Серпуховского, а главой московского правительства Софью21.
15 Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладель-
цев. М., 1969. С. 331-332,369.
16 Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы XIV—XV вв. Ч. 1. М.; Л., 1948.
С. 102,103; Ч. 2. М.; Л., 1951. С. 353; Он же. Образование... С. 745,755.
17 А. А. Зимин считал последним завещанием Василия I то, которое в настоящее
время признается вторым, поэтому не включил в число опекунов младшего из
братьев Константина, названного в последней душевной грамоте. Автор этой
статьи присоединяется к историкам, признающим последним из трех завещаний
Василия I душевную грамоту, представленную в академическом издании второй
(ДДГ. № 21). Историографию датировки душевных грамот Василия I см.: Мазу-
ров А. Б., Никандров А. Ю. О датировке завещаний Василия I // Мазуров А. Б., Ни-
кандров А. Ю. Русский удел эпохи создания единого государства: Серпуховское
княжение в середине XIV — первой половине XV вв. М., 2008. С. 232—239.
18 Зимин А. А. Витязь... С. 30, 31, 37,43,88,164-165.
19 Лурье Я. С. Общерусские летописи XIV—XV вв. Л., 1976. С. 111; Он же. Две
истории Руси XV в. Ранние и поздние, независимые и официальные летописи
об образовании Московского государства. СПб., 1994. С. 86-87.
20 Семенченко Г. В. Управление Москвой в XIV—XV вв. // ИЗ. М., 1980. Т. 105.
С. 206,215.
21 Аверьянов К. А. Великая княгиня московская Софья Витовтовна // Наш Ра-
давод. Кн. 3, ч. III. Гродно, 1991. С. 463.
170
И, Г. Пономарева
Осторожно высказался Ю. Г. Алексеев: «Можно только гадать, кто олицетво-
рял власть при малолетнем Василии II — мать или бояре с митрополитом».
В более поздней статье он, не комментируя, ссылается на мнение М. Н. Ти-
хомирова о регентстве Софьи22. Д. И. Иванов видит в Витовте гаранта прав
Василия II23. А. А. Горский наряду с дедом гарантом власти юного велико-
го князя назвал и Фотия24. И. Б. Михайлова предположила, что в Москов-
ском великом княжестве в 1425—1433 гг. имела место особая «форма госу-
дарственной власти» — правление бояр25. Э. Гудавичюс полагает, что Софья
получила опеку над Василием II26. Л. И. Ивина считает, что по завещанию
Софья и Василий «приказывались» ее отцу, дядьям (кроме Юрия и Констан-
тина) и детям Владимира Серпуховского, по существу, опекунские функции
возлагались и на митрополита. Реальная власть в Москве перешла к Софье,
Всеволожскому и Фотию, фактическому главе московского правительства.
Деятельность последнего «была направлена на упрочение власти Василия II
и нейтрализацию претензий удельного князя Юрия Дмитриевича»27. Опе-
кунами Василия II называет Фотия, Софью и младших дядей Василия II
А. И. Плигузов28. А. Б. Мазуров и А. Ю. Никандров видят в упоминаемых ду-
шевной грамотой Василия I родственниках его сына регентский совет. В со-
став московского правительства, ключевые роли в котором принадлежали
регентше великой княгине и боярину Ивану Дмитриевичу Всеволожскому,
входили также митрополит и крупнейшие бояре29.
Как видим, историки не пришли к единому мнению об управлении
княжеством при малолетнем Василии Васильевиче и используют для его
22 Алексеев Ю. Г. У кормила... С. 51; Он же. «Запись что тянет душегубством к Мо-
скве». Некоторые вопросы датировки и содержания // Российское самодержа-
вие и бюрократия: Сб. статей в честь Натальи Федоровны Демидовой. М.; Ново-
сибирск, 2000. С. 60—61.
23 Иванов Д. И. Московско-литовские отношения в 20-е гг. XV столетия //
Средневековая Русь (далее — СР), ч. 2. М., 1999. С. 90.
24 Горский А. А. Москва и Орда. М., 2000. С. 141-142; Он же. Русь: от славянского
Расселения до Московского царства. М., 2004. С. 299.
25 Михайлова И. Б. Смута на Руси во второй четверти XV в. // Государство и обще-
ство: История. Экономика. Политика. Право. СПб.; Ижевск, 2002. № 2. С. 7;
Она же. Служилые люди Северо-Восточной Руси в XIV — первой половине XVI
века. СПб., 2003. С. 394.
26 Гудавичюс Э. История Литвы. Т. 1. М., 2005. С. 261.
27 ИвинаЛ. И. Правящая элита в период борьбы Василия II за Московско-Владимирское
великое княжение, наследие Дмитрия Донского // Правящая элита Русского госу-
дарства IX — начала XVIII в.: Очерки истории. СПб., 2006. С. 128—129 (Гл. 4).
28 Плигузов А. И. О духовной грамоте митрополита Фотия // Фотий, митрополит
Киевский и всея Руси. Сочинения. Книга глаголемая Фотиос. М., 2005. С. 342.
29 Мазуров А. Б., Никандров А. Ю. Русский удел... С. 140,147—149,251.
Кто управлял Московским великим княжеством в 1425—1432 гг.? 171
характеристики различные термины: правительство30, регент (регент-
ский совет), опекун(ы) и гарант(ы), за редким исключением не разъясняя
их значение. Не все выводы историков являются результатом собственно
исследований, и лишь некоторые подкреплены ссылкой на источники.
В Московском великом княжестве ребенок на великокняжеском пре-
столе оказывался не в первый раз31. После смерти в 1359 г. Ивана Красного
ему наследовал его девятилетний сын Дмитрий32. Но в 1425 г. сложилась
особая политическая ситуация. Окружение юного наследника вынуждено
было решать две взаимосвязанные, но разные политические задачи. Пред-
стояло обеспечить: во-первых — передачу престола Василию Васильевичу
и сохранение его за ним в борьбе с оспаривавшим его права другим ди-
настом; во-вторых — управление княжеством до совершеннолетия Васи-
лия II. Анализ источников приводит к выводу, что обеим задачам соответ-
ствовали два разных, правда, пересекающихся, круга лиц. Первым на это
обстоятельство обратил внимание И. Б. Греков, отделивший собственно
московское правительство (не определяя его состав, но называя «первым
министром» боярина Ивана Дмитриевича Всеволожского) от выступаю-
щих на стороне Василия И его дядей, Витовта и Фотия33.
Согласно душевной грамоте Василия I, лицами, призванными обе-
спечить передачу престола и сохранение его за Василием Васильевичем
(их можно назвать гарантами прав Василия II), его отец назвал только
родственников наследника. В завещании Василий Дмитриевич снача-
ла «приказывает»34 сына жене, а потом ее и детей (Василия и неназы-
зо Далее этот термин употребляется в значении круга лиц, непосредственно
исполнявших управленческие функции и занимавших ключевые должности
в аппарате управления.
31 В. А. Кучкин, не ставя вопрос о составе московского правительства в это
время, пишет, что среди наставников малолетнего Дмитрия были, скорее
всего, его мать, «дядя» — московский тысяцкий В. В. Вельяминов, и другие
крупные московские бояре, представители высшего местного духовенства
(Кучкин В. А. Дмитрий Донской // ВИ. 1995. № 5—6. С. 63).
32 ПСРЛ. Т. 25. С. 178,180.
зз Греков И. Б. Очерки по истории международных отношений Восточной Евро-
пы XIV—XVI вв. М., 1963. С. 126; Он же. К характеристике политики галицко-
звенигородского князя Юрия Дмитриевича в 20-е гг. XV в. // Древняя Русь и
славяне. М., 1978. С. 229.
34 м. М. Кром, исследуя проблему регентства при малолетнем Иване IV, отме-
тил, что «издавна этим словом выражалось назначение опеки над женой и
детьми завещателя», вместе с тем, указал на многозначность термина, в част-
ности, означавшего «поручение», «наказ» (Кром М. М. Судьба регентского со-
вета при малолетнем Иване IV. Новые данные о внутриполитической борьбе
конца 1533-1534 гг. // ОИ. 1996. № 5. С. 35).
172
И. Г. Пономарева
ваемых, но известных по источникам его сестер Василису и Анастасию)
«приказывает» своему «брату» и тестю Витовту, братьям (Андрею, Пе-
тру и Константину), удельным князьям серпуховской ветви московской
династии Семену и Ярославу Владимировичам и «их братье».
Можно подумать, что статус «гаранта» определялся родством с наслед-
ником. На самом деле, этот критерий отбора не был единственным, и опреде-
ляющим фактором было то, что эти лица являлись главами территориально-
государственных образований, отношения с которыми оформлялись дого-
ворами. Изначально политическое значение гарантов — признание статуса
Василия II. В душевной грамоте Василия I было записано: «А приказываю
своего с(ы)на князя Василья, и свою княгиню, и свои дЪти своему брату и ти-
стю, великому князю Витовту, как ми реклъ, на бозЪ да на немъ, как ся иметь
печаловати»35. В душевной Василия II присутствует аналогичная статья:
«А приказываю свою кн(я)г(и)ню, и своег(о) с(ы)на Ивана, и Юрья, и свои
меншиЪ дЪти брату своему, королю польскому и великому кн(я)зю литовъ-
скому Казимиру, по докончалнои нашей грамотЬ..., как ся оучнеот печалова-
ти моею кн(я)г(и)нею, и моим с(ы)номъ Иванов и моими детми»36. Очевидно,
что в последнем документе речь никак не может идти о гарантиях, увязан-
ных с возрастом преемника: Ивану Васильевичу было 22 года. На договор-
ный характер обязательств гарантов указывает то, что Василий I апеллирует
к «ихъ докончанью, как ми рекли». Последняя фраза, как полагают А. Б. Ма-
зуров и А. Ю. Никандров, может свидетельствовать об устном оформлении
договоренности. При этом исследователи считают, что она касалась взаимо-
отношений между Владимировичами37, хотя из текста это никак не следует.
Василий I напоминал об обязательствах, принятых всеми князьями по пово-
ду наследования великокняжеского стола его сыном. Это доказывает более
прозрачный в аналогичном месте текст его первого завещания, сделанного в
пользу сына Ивана, умершего в 1417 г.38: «А о своем сынЪ и о своей княгине
покладаю на бозЪ и на своемъ дядЪ, на князи на ВолодимерЪ Ондр^вич^),
и на своей браот(ь)и, на князи на ОндрЪЪ ДмитреевичЬ и на князи на ПетрЪ
Дмитреевич4, по докончанью, как ся имутъ печалова»39.
Можно ли гарантов считать членами регентского совета, органа,
предназначенного (по значению термина) временно выполнять управ-
ленческие функции вместо монарха? Понятно, что один из гарантов —
Витовт — не имел никакого отношения к управлению Московским вели-
35 ДДГ. № 21. С. 59.
36 Там же. №61. С. 197.
37 Там же. № 21. С. 59; Мазуров А. Б., Никандров А. Ю. Русский удел... С. 140.
38 ПСРЛ. Т. 25. С. 243.
39 ДДГ. № 20. С. 57.
Кто управлял Московским великим княжеством в 1425—1432 гг.? 173
ким княжеством. Были ли членами московского правительства другие
упомянутые в завещании лица?
Участие в событиях первых лет княжения Василия II его дядей Ан-
дрея Белозерского и Можайского (в 1425 г. 42 года), Петра Дмитровского
(39 лет) и Константина Угличского (35 лет) подробно изучено и описано
Л. В. Черепниным и А. А. Зиминым, но не в контексте поставленной про-
блемы40. Поэтому представляется целесообразным изложить ход собы-
тий. Согласно памятникам официального летописания41, наиболее под-
робно освещающим события, Юрий Галицкий, заключив с племянником
перемирие до Петрова дня (29 июня), тем не менее, весной начал сбор сво-
их людей. Василий II, в качестве ответной акции «съ всЪми силами» (со-
общается, что наряду с великокняжеским Двором в походе участвовали
дяди), выступил к Костроме. Юрий со своими людьми бежал в Нижний
Новгород42. За ним был послан Константин Дмитриевич. Юрий, спасаясь,
бежал за Суру. Младший брат не стал его преследовать, «поне же бо нелзЪ
приити къ нему за реку» и возвратился в Москву. Юрий вернулся в Галич,
откуда прислал послов о перемирии на год43. Время похода 1425 г. пред-
положительно можно отнести к маю—июню: восходящие к общему про-
тографу Софийская II и Львовская летописи помещают сообщение о нем
после известия о вступлении в мае на тверской великокняжеский престол
Бориса Александровича. В ряде летописей говорится, что за Юрием был
послан Андрей, но, не дойдя до него, вернулся44. Согласно Устюжскому
40 Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы... Ч. 1. С. 100—103; Он же. Образо-
вание... С. 743—763; Зимин А. А. Витязь... С. 31—48.
41 Наиболее ранняя великокняжеская редакция рассказа о событиях усобицы
второй четверти XV в. относится, возможно, к 50—60-м или, во всяком случае,
ко времени не позднее начала 70-х гг. XV в. и представлена Музейным летопис-
цем (текст доведен до 1452 г., см.: РГБ. Ф. 178 (Музейное собр.). № 3271 и ча-
стично — БАН. 34.2.31. Л. 411 и сл.), Летописью Лавровского (основной текст
обрывается на 1469 г. (Львовский филиал БАН УССР. Ф. Ossolineum. № 2126
и 2178), а также Вологодско-Пермской и Никаноровской летописями (ПСРЛ.
Т. 26. М., 2006; Т. 27), содержащими великокняжеский свод начала 70-х гг. XV в.
Все эти памятники содержат подробный рассказ о борьбе Василия II за престол,
включенный впоследствии в Московский великокняжеский летописный свод
1479 г. и последующее официальное летописание (Лурье Я. С. Две истории...
С. 78,110). Здесь и далее при отсылке к официальному летописанию цитируется
Московский летописный свод конца XV в.
42 в Симеоновской летописи, очевидно, ошибочно назван Великий Новгород
(ПСРЛ. Т. 18. М., 2007. С. 167).
43 ПСРЛ. Т. 8. М., 2001. С. 92; Т. 18. С. 167; Т. 25. С. 246; Т. 27. С. 96,262.
44 ПСРЛ. СПб., 1851. Т. 5. С. 263; Т. 6, вып. 2. Стб. 52; Т. 20. Первая половина.
СПб., 1910. С. 233.
174
И. Г. Пономарева
летописному своду, Андрей сделал это, «норовя брату своему болшему»45.
А. А. Зимин усмотрел в этом разъяснении отражение придворных спле-
тен, что возможно. Разночтения в упоминании имен братьев он объяснил
тем, что имели место два похода: в 1425 г. — Андрея, и в 1430 г. — Кон-
стантина, когда по инициативе Юрия был разорван мир46. Вывод о двух
походах выглядит достаточно убедительным.
Военная акция вынудила Юрия заключить перемирие. А. А. Зимин
полагает, что в обмен на поддержку дядей Василий II сделал ряд терри-
ториальных уступок: Константину он пожаловал удел, а Петру — воло-
сти Шачебал и Ликургу. О последнем прямо говорится в договоре между
Василием II, Андреем, Константином с одной стороны и Юрием с дру-
гой от 11 марта 1428 г.47. Факт выделения удела Константину только при
Василии II сомнителен. А. А. Зимин ссылается на упоминание об этом
уделе в договоре 1434—1435 гг. Василия Васильевича с Дмитрием Шемя-
кой и Дмитрием Красным. Но в нем ничего не говорится об обстоятель-
ствах и времени образования удела48. Исследователь исходил из того,
что в последнем завещании Василия I Константин не упоминался. Но
в признаваемой в настоящее время последней душевной грамоте Васи-
лия I Константин включен в число удельных князей-гарантов.
Неудовлетворенный временным миром великий князь «с отцем сво-
им Фотеем митрополитом и с матерью своею великою княгинею Софьею
и з дядями своими, князем Андреем и Петром и Костянтином Дмитрее-
вичем, обосла же ся... со... дедом великым князем литовъскым Витовтом,
и со всеми князи и бояры земли своея, здумаша» послать к Юрию ми-
трополита для заключения мира. Приезд Фотия в Галич позволил, хотя и
не без усилий, заключить желаемый великокняжеским окружением мир.
Вопрос о великом княжении было решено вынести на суд хана49.
Первый из сохранившихся договоров князей московского дома был
подписан 11 марта 1428 г. Считается, что его появление повлекла смерть
в феврале бездетного дмитровского князя Петра Дмитриевича. Описи
упоминают еще 2 грамоты 6936 г. (1427/28 г.; Л. В. Черепнин относит
их к 1428 г.): один — между Василием II и Юрием с его младшим сыном
45 Устюжский летописный свод (Архангелогородский летописец). М., 1950.
С. 73.
46 Зимин А. А. Витязь... С. 34; ПСРЛ. Т. 6, вып. 2. Стб. 53—54; Т. 23. М., 2004.
С. 146-147.
47 ДДГ. № 24. С. 64, 66.
48 Там же. № 34. С. 87; Зимин А. А. Витязь... С. 33; Он же. О хронологии духов-
ных и договорных грамот великих и удельных князей XIV—XV вв. // ПИ.
М., 1958. Вып. VI. С. 300-302.
49 ПСРЛ. Т. 25. С. 246.
Кто управлял Московским великим княжеством в 1425—1432 гг.? 175
Дмитрием, другой — между Василием II с Андреем и Юрием50. А. А. Зи-
мин определял первый из недошедших договоров Василия II, в котором
оба претендента на великое княжение фигурируют с титулом «великий
князь», как сепаратный. Л. В. Черепнин предположил, что Василий И,
чтобы внести разлад между братьями, передал Юрию Дмитров. А. А. Зи-
мин эпизод с Дмитровым отрицает51. В договоре от 11 марта 1428 г. о
Дмитрове не говорится. Ссылаясь на статью договора («А жити намъ
въ своей сотчинЪ в МосквЪ и в вудЪлех по душовнои грамотЪ... велико-
го кн(я)зя Дмитрия Ивановича»), Л. В. Черепнин писал, что ее форму-
лировка давала возможность Юрию оспорить престол. Но совершенно
очевидно, что статья решала только вопрос о территориях, так как далее
сказано: «СЭпричъ тЪх волостей, что ся есте съступили своему брату мо-
лодшому, кн(я)зю Констянтину Дмитириевич(у)»52.
Докончанию от 11 марта, видимо, предшествовали несохранившиеся
договоры. Других соглашений до осени 1431 г., когда Юрий вновь поднял
вопрос о престоле, соперники не заключали, так как на сохранившем-
ся подлиннике экземпляра этого договора, принадлежавшего Галицко-
му князю сделана пометка, что «сю грамоту кн(я)зю великому прислал
съкладною вместе кн(я)зь Юрьи к ОрдЪ ида»53.
Подводя итог, можно сказать, что деятельность младших Дмитри-
евичей носила чисто политический характер. Они участвовали, может
быть не всегда последовательно, в урегулировании династического
конфликта. Андрей и Константин оказали помощь московской рати в
отражении татарского набега в 1428/29 г. на костромские земли54. Ни-
каких оснований для включения дядей Василия II в предполагаемый
регентский совет, как постоянно действующий орган для управления
княжеством в период малолетства Василия II, нет. Правда, Я. С. Лурье
обратил внимание на титулование великим князем Андрея Дмитрие-
вича в душевной грамоте Кирилла Белозерского, написанной накануне
50 А. А. Зимин пишет, что договор заключал и Константин, хотя в описи значатся
«2 грамоты докончалные великого князя Юрья Дмитреевича с великим кня-
зем Насильем Васильевичем и з братом ево, со князем Ондреем Дмитреевичем,
и великого князя Василья Васильевича и брата ево, князя Ондрея Дмитрееви-
ча, с великим князем Юрьем Дмитреевичем, писаны в 6936-м (1427/28) году,
при Фотии митрополите» (Опись архива Посольского приказа 1626 года. Ч. 1.
М., 1977. С. 38-39. Л. 12 об.-13).
51 Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы... Ч. 1. С. 103; Зимин А. А. Витязь...
С. 33,40.
52 ДДГ. № 24. С. 64.
53 Там же. № 24. С. 67.
54 ПСРЛ. Т. 25. С. 248.
176
И. Г. Пономарева
его смерти (9 июня 1427 г.), и в более поздней «Повести о Луке Колон-
ском» из неизданного краткого летописца55. Но исследователь не стал
связывать использование титула ни с притязаниями удельного князя
на московский стол, ни тем более с исполнением им соответствующих
функций, объяснив это тем, что в XIV в. Белозерское княжество имело
статус великого. Думается, следует принять эту аргументацию, тем бо-
лее что в официальном документе — сохранившемся договоре 1428 г.
между Юрием Дмитриевичем с одной стороны и Василием Василье-
вичем, Андреем и Константином Дмитриевичами с другой — великим
князем назван только Василий. Не назван Андрей великим князем и в
акте, упоминаемом в описи Посольского приказа56.
Характер отношений, сложившийся между великим князем и под-
державшими его удельными князьями, можно определить термином
«коалиция» (объединение, союз каких-либо государств, партий и прочих,
существующий на добровольных началах для достижения общей цели).
В ее состав вошли другие гаранты (включая Витовта) и митрополит (см.
далее). Удачным можно признать объяснение мотивов, побудивших млад-
ших Дмитриевичей поддержать племянника, нумизматом В. В. Зайцевым:
при малолетнем племяннике, нуждавшемся в поддержке, удельные князья
чувствовали себя свободнее, к тому же в условиях противостояния сторон
они могли извлечь политические и экономические выгоды. Так, Петр Дми-
тровский расширил удел, с его монет исчезло имя великого князя57.
Об участии серпуховских родственников Василия II в событиях тех
лет сведений очень мало. Наряду с душевной грамотой Василия I на
то, что он сумел добиться признания прав сына удельными князьями,
включая серпуховскую ветвь, указывает нумизматический материал.
В конце правления Василия I появляются великокняжеские монеты, на
одной стороне которых изображен всадник с соколом, символ, традици-
онно увязываемый с великим князем, с другой — Самсон, побеждающий
льва, символизирующий, как полагает В. В. Зайцев, наследника Василия
Дмитриевича. На обеих сторонах присутствует круговая надпись «князь
великий Василий». Изображение Самсона и такая же надпись присут-
ствуют на оборотной стороне двуименных удельных денег (сохранились
монеты Юрия, Андрея, Петра Дмитриевичей и Семена Владимировича).
55 Лурье Я. С. Вопрос о великокняжеском титуле в начале феодальной войны
XV в. // Россия на путях централизации. М., 1982. С. 147—152; О Повести о
Луке Колонском см., например: БЛДР. Т. 9. СПб., 2000. С. 507—508.
56 ДДГ. № 24; Опись архива Посольского приказа 1626 года. Ч. I. С. 39. Л. 12 об.—13.
57 Зайцев В. В. Материалы по русской нумизматике XV в. Киев, 2004. С. 23, 77,
87,89.
Кто управлял Московским великим княжеством в 1425—1432 гг.? 177
После смерти Василия I, как пишет В. В. Зайцев, такие монеты чекани-
ли только удельные князья, входившие в великокняжескую коалицию.
Сохранились монеты Семена, Петра и Константина. Деньги с Самсоном
Константина В. В. Зайцев безальтернативно относит только ко времени
после 1425 г., исходя из факта отсутствия у него удела в конце правления
Василия Дмитриевича, что неверно58.
А. Б. Мазуров и А. Ю. Никандров полагают, что серпуховские кня-
зья (Семен, Ярослав, Андрей и Василий Владимировичи) участвовали
в походе 1425 г. против Юрия, о котором сказано, что великий князь
выступил со всеми силами. Это весьма вероятно с учетом внушитель-
ной численности войска, преследовавшего с Андреем Юрия — 25 ты-
сяч человек. Уверенности в том, что серпуховские князья непосред-
ственно заседали в совете, принимавшем решение о посольстве Фотия
в Галич (см. ранее), как пишут историки, быть не может, тем более что
сами исследователи признают понижение статуса серпуховских кня-
зей в конце правления Василия I59. Более вероятно, что они входили
в число тех, с кем консультировались, «обосла», Фотий, Софья и дяди
Василия II.
Серпуховская ветвь московского княжеского дома вскоре утрати-
ла политическое значение в силу обстоятельств: из-за эпидемии оспы
1425—1427 гг. в 1427 г. в княжестве остался только один ее представи-
тель мужского пола, сын Ярослава Владимировича — Василий. Дата
рождения Василия Ярославича неизвестна. Специальное исследование
позволило отнести его к 1416—1419 гг.60. Молодой возраст князя делал
невозможным его полноценное участие в событиях 1425—1432 гг. О
союзе удела с великим князем свидетельствует договор 1428 г., в ко-
тором отдельной статьей были защищены его интересы. Юрий Галиц-
кий обязался «Отчины княжихъ Владимировыхъ ОндрЪевича вну-
чат (были еще и 2 сестры) блюсти, а не обид'Ьти, ни въступатися»61. С
1427 г. и до начала 1433 г. уделом управляла бабка Василия Ярославича
Елена Ольгердовна, находившаяся с великокняжеской семьей в отно-
58 Там же. С. 21—25.
59 Мазуров А. Б., Никандров А. Ю. Русский удел... С. 140—142.
60 Самую раннюю дату дает В. И. Сергеевич — ок. 1411 г. (очевидно увязывая со смер-
тью первой жены Ярослава Владимировича); А. В. Экземплярский дает самый
поздний вариант — 1426 г., видимо, исходя из даты смерти Ярослава (см.: Сергее-
вич В. И. Древности русского права. Т. 1. СПб., 1909. С. 75; Экземплярский А. В. Ве-
ликие и удельные князья северной Руси в татарский период, с 1238 по 1505 гг. Т. 2.
СПб., 1891. С. 311; Мазуров А. Б., Никандров А. Ю. Русский удел... С. 149—150).
61 ДДГ. № 24. С. 64, 66.
178
И. Г. Пономарева
шениях, которые можно назвать доверительными62. Об ее участии в
управлении Московским великим княжеством речи быть не может.
Еще до начала настоящего правления Василия II один за другим схо-
дят с политической арены почти все гаранты: Петр умер в феврале 1428 г.,
Витовт — в октябре 1430 г., Андрей — в июне 1432 г. Только скончавший-
ся в мае 1434 г. Константин и Софья дожили до возмужания Василия II.
Какую роль в событиях тех лет играл умерший 2 июля (возможно, в ночь
с 1 на 2) 1431 г.63 митрополит Фотий: был ли он, как считают некоторые
историки, членом или даже главой регентского совета (московского пра-
вительства)?
В завещаниях Василия I нет даже намека на особый статус ми-
трополита при малолетнем наследнике. Митрополит упоминается
в тексте лишь однажды — после инвокации, в связи с указанием на
его благословение при составлении душевной грамоты. Исследуя
формулярные особенности завещаний московских великих князей,
С. М. Каштанов обратил внимание на отсутствие символической ин-
вокации в виде креста на трех душевных грамотах Василия I (при
этом она присутствует на душевных его отца, жены и сына), связав
это с возможным ослаблением влияния митрополичьей канцелярии
в момент составления еще первого завещания в период болезни или
после смерти Киприана. В дальнейшем, предполагает историк, пер-
вая душевная грамота служила образцом для последующих. В двух
последних завещаниях после инвокации помещается указание на
благословение митрополита, но, как подметил исследователь, с по-
добным оформлением великокняжеских актов встречаемся еще в
составленных ранее договорных грамотах: впервые — в первом до-
кончании Дмитрия Ивановича с Владимиром Андреевичем Серпу-
ховским (последний из исследователей акта В. А. Кучкин датирует
его 23 октября 1364 - 18 января 1366 г.)64.
62 Мазуров А. Б. Духовная грамота вдовы князя Владимира Андреевича Сер-
пуховского Елены Ольгердовны // Мазуров А. Б., Никандров А. Ю. Русский
удел... С. 250—253.
63 1 июля: Софийская II и Львовская летописи (ПСРЛ. Т. 6, вып. 2. Стб. 54; Т. 20,
ч. 1. С. 234; 2 июля: Московский летописный свод конца XV в. и Никоновская
летопись (Там же. Т. 12. М., 2000. С. 10; Т. 25. С. 248). Дни памяти Фотия —
2 июля и 27 мая.
64 Каштанов С. М. К изучению формуляра великокняжеских духовных гра-
мот конца XIV - начала XV в. // ВИД. Л., 1979. Т. 11.С. 239-240; См. так-
же об этом: Кучкин В. А. Первая договорная грамота Дмитрия Донского
с Владимиром Серпуховским // Звенигород за шесть столетий. М., 1998.
С. 44—45 (подробнее о датировке акта см. на С. 11—43); ДДГ. № 5.
Кто управлял Московским великим княжеством в 1425—1432 гг.? 179
Политическая система Московского великого княжества к первой
четверти XV в. не закрепила за митрополитом светских управленческих
функций. По наблюдениям М. Н. Тихомирова, первое по времени упо-
минание о присутствии митрополита (Макария) на заседаниях Бояр-
ской думы относится только к 1547 г.65. Отступлению от традиции при
греке Фотии, обремененном заботами о делах церковных, вроде бы, не
способствовали ни обстоятельства его деятельности, ни его личные ка-
чества. По мнению Г. М. Прохорова, он старался держаться независи-
мо от князей66. Казалось бы, можно указать на прецедент. В литературе
высказано мнение, что неофициальным главой московского боярского
правительства при малолетнем Дмитрии Ивановиче стал митрополит
Алексий, ссылавшийся на волю Ивана Красного, просившего его стать
опекуном. Последнее вызывает сомнения у историков67. В. А. Кучкин,
называя лиц, принимавших решение добиваться ярлыка на великое
владимирское княжение для Дмитрия, считает, что, скорее всего, среди
них были его мать, воспитатель — тысяцкий Василий Васильевич Ве-
льяминов, другие крупные московские бояре и представители высше-
го местного духовенства, и не говорит о каком-либо участии митропо-
лита68. Впрочем, следует иметь в виду известие родословцев о том, что
отец Алексия — Федор Бяконт — «держал» Москву. С. Б. Веселовский
полагал, что он был наместником69. Таким образом, претензии Алексия
могли иметь почву. В отличие от грека Фотия он, будучи выходцем из
боярского рода, был тесно связан с правящими кругами, и это могло от-
крыть Алексию дорогу к светской власти. Но даже если это было так,
то здесь имела место нетипичная и временная ситуация. Более того,
притязания Алексия могли стать одной из причин, из-за которой после
его смерти Дмитрий Донской и его преемники не спешили причислять
митрополита к святым. Когда 20 мая 1431 г. открыли его гробницу с
«нетленными мощами» ни великий князь, ни тогдашний митрополит
Фотий не воспользовались поводом для канонизации. Только в 1448 г.
Иона организовал его прославление как святого, и началась работа над
65 Тихомиров М. Н. Записки о регентстве Елены Глинской и боярском правле-
нии 1533-1547 гг. // Тихомиров М. Н. Русское летописание. М., 1979. С. 168.
66 Прохоров Г. М. Фотий // СККДР. Вып. 2, ч. 2. Л., 1989. С. 475-484.
67 Черепнин Л. В. Образование... С. 551; Борисов Н. С. Русская церковь в полити-
ческой борьбе XIV-XV веков. М., 1986. С. 71—72; Кричевский Б. В. Митропо-
личья власть в средневековой Руси (XIV в.). СПб., 2003. С. 164—165; Михай-
лова И. Б, Смута на Руси во второй четверти XV в. С. 16, прим. 21.
68 Кучкин В. А. Дмитрий Донской. С. 63.
69 Веселовский С. Б. Исследования... С. 247.
180
И. Г. Пономарева
его житием70. Показательно, что великокняжеские летописи очень ску-
по сообщают о смерти Фотия, сопровождая известие только указанием
места захоронения71. Что за этим стоит: его отстраненность от политики
или, напротив, стремление летописцев завуалировать большое влияние
митрополита, сказать сложно.
Отношения между Фотием и Василием I с самого начала носили
сложный, переменчивый характер и не способствовали их сближению.
Фотий, прибыв через два с половиной года после смерти в 1406 г. ми-
трополита Киприана на Русь, застал кафедру разоренной, причем не
без участия великого князя. В своей душевной грамоте72 он вспоминал,
что когда он пришел в Москву, «не юбрЬ^охь в дому ц(е)рк(о)внсом ни-
что ж(е)», «села нашелъ... пуста»73. В поздней Никоновской летописи
(первоначальная редакция создана в 20-х гг. XVI в.74), проявляющей
внимание к проблеме церковного имущества, рассказывается о дея-
тельности Фотия по восстановлению владений оскудевшей кафедры.
Митрополит «нанять обновляти, и что гдЪ изгибло нанять изыскати,
отъ князей и бояръ что изобижено, или отъ иныхъ нЪкихъ лихоим-
цевъ, что вохищено»75. В поучении, обращенном к Василию I, Фотий
призывал заботиться о церковном имуществе, ставя в пример импера-
тора и предков76. Источниками, правда, весьма скудными, не зафикси-
ровано пожалований Василия I кафедре вплоть до 1425 г.77. Не поддер-
жал он, в частности, и усилий Фотия по возвращению митрополичьего
«месячного суда» в Новгороде, что ударило по престижу и доходам
кафедры78. Но перед смертью, в феврале 1425 г., Василий Дмитриевич
выдал льготную и несудимую грамоту кафедре на села Андреевское
70 Борисов Н. С. Русская церковь... С. 95.
71 ПСРЛ. Т. 25. С. 248-249.
72 Наиболее ранний из текстов грамоты, составленной Фотием, дважды подвер-
гавшейся редактированию после его смерти, дошел в составе Софийской II и
Львовской летописях, имеющих общий протограф. Здесь и далее даются ссыл-
ки на последнюю публикацию самого раннего текста — Архивский список Со-
фийской II летописи (Фотий, митрополит Киевский и всея Руси. Сочинения...
Прил. 2. С. 353-360).
73 Фотий, митрополит Киевский и всея Руси. Сочинения ... С. 358—359; Бори-
сов Н. С. Русская церковь... С. 140.
74 Клосс Б. М. Предисловие к изданию Никоновской летописи 2000 г. // ПСРЛ.
Т.9.М., 2000. С. VI.
75 ПСРЛ. Т. 11. М., 2000. С. 213-214.
76 РИБ. Т. 6. СПб., 1908. № 35. № II. Стб. 296-304.
77 Веселовский С. Б. Феодальное землевладение в северо-восточной Руси. Т. I.
М.;Л., 1947. С. 341.
78 Борисов Н. С. Русская церковь... С. 140-141.
Кто управлял Московским великим княжеством в 1425—1432 гг.? 181
и Мартемьяновское в волости Медуши Владимирского уезда с очень
щедрым пожалованием: вновь призванные крестьяне освобождались
от даней и всех пошлин на 15 лет, старожильцы — на 579. Митрополит,
хотя и не был официально включен в круг гарантов, вне всяких сомне-
ний был важнейшей политической фигурой, и эта уступка кафедре от-
ражает острую заинтересованность великокняжеской власти накану-
не предполагаемого политического кризиса в поддержке Церковью.
Источники, освещающие деятельность Фотия при Василии II, не по-
зволяют уверенно говорить о том, что он вошел в состав правительства.
Против его прямого участия в управлении свидетельствует уже то, что при
новом великом князе на кафедру не пролился дождь благодеяний. Извест-
но только о двух, правда, весьма щедрых, пожалованиях. 20 марта 1426 г.
Фотий получил жалованную грамоту для владимирского Царевоконстан-
тиновского (Константиноеленского) монастыря с освобождением всех
его владений на 10 и 5 лет от дани и пошлин для призванных крестьян и
старожильцев80. Другая грамота, выданная на митрополичье село Бисеро-
во Коломенского уезда81, не имеет даты, но едва ли будет ошибкой отнести
ее к концу 1425 — началу 1426 г. (аргументацию см. далее). Значит оба акта
выданы после стабилизации ситуации. Они, скорее, могут быть связаны с
разразившейся на Руси в 1425 г. эпидемией оспы, докатившейся к Троице
(27 мая) до Москвы82. Западно-русские летописи зафиксировали сведения
о переездах митрополита и великокняжеской семьи, спасавшихся от пан-
демии. На основании этих известий можно попытаться выяснить, насколь-
ко тесными были их контакты. К сожалению, из текста не всегда понятно,
идет ли речь только о митрополите или и о великом князе, и его матери.
Несмотря на то, что мор усилился осенью, летописи сообщают, что
Василий неясно откуда именно в это время приехал в Москву, «и тамо
жили» (не совсем ясно кто: Василий Васильевич с матерью или еще и
Фотий?) до Рождества (25 декабря). Далее говорится: «А митрополить
Ъха» в свое село Бисеровское83, «и оттоле поЪха во Владимирь, и тамо
имь быль Велик день (31 марта 1426 г.). Вроде бы получается, что Ва-
силий остался в Москве, а Фотий уехал, но когда неясно. Известно, что
12 ноября он еще был в Москве: об этом свидетельствует заверенная
79 АФЗХ. Ч. I. М., 1956. № 211.
80 Там же. № 198.
81 Там же. №112.
82 ПСРЛ. Т. 25. С. 247.
83 в конце XV в. на суде местные старожильцы говорили, что село было около
50 лет назад (очевидно, что на самом деле не позднее 1425 г.) передано неким
Бисером Фотию на помин души (АФЗХ. Ч. I. № 114).
182
И. Г. Пономарева
им правая грамота84. Выдача недатированной, но очевидно, выданной
тогда жалованной на село Бисерово заставляет подозревать, что ве-
ликий князь и его мать (можно не сомневаться, что они были всегда
вместе) могли побывать там или жить там с митрополитом. Не позднее
20 марта 1426 г. Василий прибыл во Владимир: на это указывает вы-
данная им упомянутая ранее жалованная Царевоконстантиновскому
монастырю. Согласно летописям, «на Москву приехали [кто? — И. П.]
по ТроицЪне дни» (середина мая). Позднее великокняжеская семья и
митрополит вновь оказываются за пределами столицы, так как лето-
писи сообщают, что Фотий после Воздвижения (14 сентября) 1426 г.
посетил Василия II с матерью в ее селе Курчевском Юрьевского уезда.
Оттуда митрополит поехал к своему селу Ильинскому того же уезда,
а Василий с матерью — в ее село Красное (там же). Но по их прибы-
тии ночью умер Ивашко Голтяев85, видимо входивший в свиту молодо-
го правителя. Великокняжеская семья утром, не пообедав в Красном
селе, поспешила в Ильинское к митрополиту. Оттуда Фотий выехал в
Москву, а Василий — в принадлежавшую Софье волость Гжель (Коло-
менского уезда), «занже на Москве почалься мор злЪи первого». Осе-
нью 1426 г. Фотий также оказывается в Коломенском уезде: в волости
великой княгини Брашеве86 и в Коломне, а после Рождества на семь
недель уезжает в Литву. В общем, очевидно, что с осени по 25 декабря
1425 г. Василий с матерью находятся в Москве, из которой Фотий, мо-
жет быть, уезжает чуть раньше, но в любом варианте они вместе живут
во Владимире до Пасхи (31 марта) 1426 г. Далее Фотий осенью нена-
долго посещает Москву, но вновь оказывается рядом с великокняже-
ской семьей87. Таким образом, некоторое время они все-таки живут
отдельно. В целом, понять, что заставляет их держаться вместе — эпи-
демия или дела по управлению, и насколько они близки, трудно. Сле-
дует иметь в виду и то, что время от времени Василий, Фотий, Софья
отлучаются из княжества ради поездок в Литву. В конце 1426 — начале
1427 г. туда ездил Фотий, в 1427 г. — Софья (может быть, с сыном), в
январе 1429 и в конце лета — начале осени 1430 гг. несколько недель у
Витовта провели Фотий и Василий88.
84 АСЭИ. Т. III. М., 1964. № 31,32.
85 Мартовский стиль, см.: ПСРЛ. Т. 35. М., 1980. С. 33, 56. Иван Федорович
Голтяев — дядя по матери оставшихся потомков серпуховского княжеского
дома — Василия и его сестер.
86 о принадлежности сел Софье см.: ДДГ. № 21. С. 58; № 57. С. 176.
87 ПСРЛ. Т. 35. С. 33,56-57.
88 Барбашев А. Витовт. Последние 20 лет княжения. 1410—1430. СПб., 1891.
С. 261—262; Карамзин Н. М. История... С. 140, 332—333. Шараневич И. Исто-
Кто управлял Московским великим княжеством в 1425—1432 гг.? 183
Вывод об участии Фотия в управлении Московским великим княже-
ством обосновали только два историка. Л. В. Черепнин указал на его под-
пись под обоими противнями договора от 11 марта 1428 г. между Васи-
лием II и его дядями Андреем и Константином с одной стороны и Юрием
Галицким с другой. Но, что существенно, договор скреплен только княже-
скими печатями. В описях архива Посольского приказа 1614 и 1626 г. есть
сведения о несохранившихся еще двух докончаниях Василия II с Юрием
Галицким от того же года. Конкретных данных о печатях нет. Обо всех трех
грамотах сказано, что они составлены при митрополите Фотии89. Договор
от 11 марта 1428 г. — первый известный случай заверки соглашения между
князьями московского дома митрополитом. Этот факт доказывает участие
Фотия в урегулировании династического конфликта, но не достаточен для
уверенного вывода об участии в управлении княжеством или о главенстве
в правительстве. Более верным следует признать мнение А. И. Плигузова,
назвавшего митрополита гарантом этого соглашения90.
Единственным документом, достоверно свидетельствующим об испол-
нении Фотием великокняжеских управленческих функций, служит правая
грамота, датированная согласно византийской традиции в индиктовом
счете 12 ноября 4 индикта, то есть 1425 г. Митрополит разбирал конфликт
о спорной земле между Василием Мартыновым с сыновьями и Чудовым
монастырем. В комментарии к акту А. И. Голубцов указал, что раньше кон-
фликт монастыря с другими вотчинниками по поводу тех же земель разби-
рал Василий I, вынесший решение в пользу монастыря. Великокняжеская
правая грамота (без даты) стала основанием для такого же решения Фо-
тия. Ссылаясь на эти документы, А. И. Голубцов выдвинул в данном случае
вполне обоснованное предположение о регентстве митрополита91.
В поддержку мнения об участии в управлении княжеством Фотия или,
по меньшей мере, существования тесных контактов кафедры с великокня-
жеской семьей можно сослаться на нумизматический материал. В. В. Зай-
цев обратил внимание на чеканку в Москве денег с именем великого князя
Василия, отнесенных им ко времени после 1425 г., с надписью на лицевой
стороне цитаты из одной из книг Ветхого Завета: «Оставите безумие и
живы будете». Полная фраза в 9 главе, 6 стихе «Притч Соломоновых» вы-
глядит так: «Оставьте безумие и живи будете, да во веки воцаритеся». Мо-
рия Галицко-Володимерской Руси. От наидревнейших времен до року 1453.
Львов, 1863. С. 339—340; Гудавичюс Э. История Литвы. Т. 1. С. 266—267;
ПСРЛ. Т. 25. С. 248; Т. 35. С. 57.
89 Опись архива Посольского приказа 1626 года. С. 39. Л. 12 об.—13.
90 Плигузов А. И. О духовной грамоте... С. 343.
91 АСЭИ. Т. III. № 31,32.
184
И. Г. Пономарева
нета отнесена нумизматом к первым годам правления Василия IP2. Нельзя
упускать из виду то обстоятельство, что сам же В. В. Зайцев пишет о том,
что используемый на деньге сюжет — змееборец — получает распростране-
ние на великокняжеских деньгах после смерти Юрия, также чеканившего
монеты с изображением всадника, поражающего копьем змея, и сохраня-
ется до конца 50-х гг. Обращение его к этой теме естественно: традиционно
сюжет связывается со св. Георгием, покровителем галицкого князя. Вместе
с тем, монета с такой надписью сохранилась только одна, и можно предпо-
лагать ее связь с митрополитом, который мог участвовать в управлении на
протяжении всего нескольких лет. Но возникают сомнения в возможности
использования сюжета с надписью, адресованной Юрию им самим.
Фотий оставил довольно богатое литературное наследие, к сожа-
лению, представленное актами церковно-юридического быта, посла-
ниями, поучениями, посвященными сугубо церковным делам92 93. Един-
ственное произведение, косвенно отразившее династический кон-
фликт, — его душевная грамота. Образцом для нее послужила душев-
ная митрополита Киприана94. Текстуальных совпадений с ней, однако
же, немного. Близость их выражается лишь в замысле и общем строе95.
Значительную часть памятника составляют воспоминания Фотия,
описывающего основные события своего жизненного пути. Митропо-
лит, упоминая о смерти Василия I, пишет о своей скорби. Только одно
место, быть может, связано с воспоминаниями о династическом кри-
зисе: «Всяко ж(е) испротивно вещед/ наидЪ на мя сэзлоблеша, печали
бо и рыдаше npiaxb азъ, смиренный». Ничего не сказано в грамоте о
последних годах жизни при Василии II. Фотий только напомнил вели-
кому князю о своем участии в его крещении (младший сын Василия I
был единственным из его детей, кого крестил Фотий, что могло спо-
собствовать его союзу с Василием II): «Помни, с(ы)ну княз(ь) великии,
еже како got купили б(о)ж(е)ственаго кр(е)щеша порсэдих тя. А буду
свидетелю сущу, какъ go тобЪ, go своемъ с(ы)ну, болЪзновах»96. Фотий
также обращается к великому князю и его матери для того, чтобы дать
им благословение и прощение и призвать юного правителя заботиться
о кафедре. Поддержка им великокняжеской семьи выражена в выборе
92 Зайцев В. В. Материалы... С. 27—30.
93 РИБ. Т. 6. № 54,56,57,59; РФА. Ч. II. М., 1987. № 114,121,122; Ч. III. М., 1987.
№ 130,131.1; Фотий, митрополит Киевский и всея Руси. Сочинения...
94 ПСРЛ. Т. 6, вып. 2. Стб. 54—64; Т. 11. С. 195—197; Степенная книга царского
родословия по древнейшим спискам. Т. II. М., 2008. С. 109—112.
95 Прохоров Г. М. Фотий. С. 482.
96 Фотий, митрополит Киевский и всея Руси. Сочинения... С. 355, 359.
Кто управлял Московским великим княжеством в 1425—1432 гг.? 185
ближайших родственников, которым он дает благословение (Андрей и
Константин Дмитриевичи, дети Юрия Дмитриевича).
В общем, имеющихся данных недостаточно, чтобы уяснить степень уча-
стия Фотия в управлении. Более того, несмотря на то, что на первый взгляд
создается впечатление, будто митрополит последовательно придерживается
стороны Василия II, есть основания полагать, что так было не всегда.
В официальном московском летописании в борьбе за престол Фотий
представлен верным союзником Василия Васильевича. Но Ю. Г. Алексеев
подметил, что рассказ об участии митрополита в решении вопроса о пре-
столонаследии «производит впечатление контаминации известий разно-
го происхождения»97. Высказанное мнение заставляет приглядеться вни-
мательнее к летописным статьям за 1425 г. памятников, зафиксировавших
события, последовавшие за кончиной Василия I. Наиболее ранние — Нов-
городская IV (списки датируются 30—50-ми гг. XV в., а сама летопись мо-
жет быть отнесена к 30-м гг.98) и Новгородская I младшего извода (списки
30—50-х гг. XV в., летопись 20-х гг.99) летописи ограничиваются только
сообщением о его смерти100. Новгородская Карамзинская летопись (вто-
рая подборка) добавляет: «и сЪде на великое княжение сынь его Василеи»
(л. 425, на котором сделана эта запись датируется 1490—1504 гг., но лето-
пись создана после ноября 1429 г., ранее Новгородской IV101).
Летописи второй половины XV в., отражающие официальное мо-
сковское летописание, содержат самый подробный рассказ, рисуя бо-
гатую фактами и деталями картину борьбы за престол, естественно,
с позиций победителя. Сообщение о смерти Василия I продолжено:
«...митрополитъ же ФотЪи тое же нощи посла по князя Юрья по бра-
та его во Звенигород своего боярина Акинфа Аслябятева. Онъ же не
хотя [вар. — не ходя] на Москву иде к Галичю, а на великомъ княженьи
сЪде князь Василеи Васильевич... А князь Юрьи прислав к нему и взя
с великым князем перемирье» до Петрова дня. После похода объеди-
97 Алексеев Ю. Г. У кормила... С. 51.
98 Лурье Я. С. Две истории... С. 14; Кучкин В. А. Вводная статья к Рассказу о Ку-
ликовской битве в Новгородской I летописи // Памятники Куликовского
цикла. СПб., 1998. С. 21; Янин В. Л. К вопросу о роли Синодального списка
Новгородской I летописи в русском летописании XV в. // Янин В. Л. Средне-
вековый Новгород: Очерки археологии и истории. М., 2004. С. 314.
99 Кучкин В. А. Вводная статья... С. 21; Янин В. Л. К вопросу о роли Синодально-
го списка... С. 314.
юо ПСРЛ. Т. 3. М., 2000. С. 415; Т. 4, ч. 1. М., 2002. С. 432.
Ю1 ПСРЛ. Т. 42. М., 2002. С. 177. О датировке - л. 425 см.: Бобров А. Г. Археографи-
ческое введение // ПСРЛ. Т. 42. С. 18; Лурье Я. С. Летопись Новгородская Карам-
зинская // СККДР. Вып. 2, ч. 2. С. 54—55; Он же. Две истории... С. 15-16.
186
И. Г. Пономарева
ненных великим князем сил против начавшего собирать войска Юрия,
галицкий князь «приела о перемирье на год». Но окружение Василия II
стремилось к прочному миру, для заключения которого было решено
послать в Галич митрополита. 24 июня (на Рождество Предтечево) Фо-
тий добрался до Ярославля. Несмотря на просьбы задержаться, он по-
спешил в Галич. Юрий соглашался только на продление перемирия и
демонстративно, не благословив князя и город, Фотий покинул Галич.
Начавшаяся эпидемия вынудила Юрия броситься вслед митрополиту
и дал обещание прислать послов для заключения мира102.
А. А. Зимин, основываясь на известии Супральской летописи,
предположил, что Фотий совершил две поездки в Галич. Судя по ле-
тописям, великокняжеский поход состоялся, видимо, в мае—июне,
что вполне соотносится с точно датируемой июнем поездкой Фотия,
тем более что из текста Супральской летописи никак не следует, что
поездок было две. «Того же лета [6933. — И. П.] Ъздил митрополит на
Кострому и в Галичь ко князю Юрью, и пакы [опять, снова. — И. 17.] на
Кострому и во Владимир, а из Володимера на Моськву»103.
Описывая эти события, Ермолинская летопись, представляющая
так называемое независимое летописание, явно опирается на офици-
альное и просто дает сокращенную версию. «Митрополитъ ФотЪи съ
тоя же нощы посла по брата его Юрья въ Звенигород Окинфа, онъ же, не
ида на Москву, иде къ Гал1чу, а на великомъ княжении сЪде Василеи Ва-
сильевичь. И князь Юрьи взя перемирие до Петрова дни с нимъ». При-
чем рассказ за тот год этим и ограничивается104. Сокращенные летопис-
ные своды конца XV в. делают иную выборку известий, в целом следуя
официальной версии. Сообщение о смерти Василия I сопровождается
утверждением о том, что его сын сел на великое княжение и известием,
что Фотий был послан им в Галич к Юрию «о миру, и миру не взят»105.
Расхождение с официальным летописанием вроде бы обнаруживают
Софийская II и Львовская летописи: «А митрополит Фотей тоя же нощи
посла по брата его, князя Юрия; он же иде на Москву из Звенигорода, а по-
слал по него Акинфа. Того же лета седе на Москве на великом княжении
князь Василей Васильевичь. Тое же весны князь Юрьи Дмитриевич иде въ
Галичь, и посла къ нему князь великий Фотея митрополита, чтобы миръ
взялъ; и взя перемирие...»106. А. А. Зимин, обративший внимание на эту
102 ПСРЛ. Т. 25. С. 246-247.
юз Там же. Т. 35. С. 56.
104 Там же. Т. 23. С. 146.
105 ПСРЛ. Т. 27. С. 268,342.
юб Там же. Т. 6, вып. 2. Стб. 51; Т. 20. Первая половина. С. 233.
Кто управлял Московским великим княжеством в 1425—1432 гг.? 187
часть текста обеих летописей, писал, что вроде бы получается, что Юрий
первоначально сам хотел ехать в Москву, а в Галич поехал после второго
посольства. Историк интерпретировал его как вторичное приглашение107.
Как считают историки, протограф обеих летописей является второй ре-
дакцией Свода 1518 г., возникшей путем дополнения текста первой ре-
дакции различными источниками, в числе которых был оригинальный
памятник, своеобразно освещавший некоторые события 50-х — 80-х гг.
XV в. (Летописец Московского Успенского собора или Успенский летопи-
сец). Анализируя известия за 70—80-е гг. XV в., исследователи пришли к
выводу, что одним из принципов работы составителя второй редакции
было параллельное изложение использованных материалов с разными
(иногда дополняющими друг друга) известиями: отсюда дублирование
ряда годовых статей108. Опираясь на этот вывод, можно понять и характер
статьи за 1425 г., как бы дважды сообщающей об одном посольстве. Таким
образом, она не противоречит официальному летописанию.
Единственное, что настораживает в передаваемом разными летопи-
сями в общем одинаковом изложении событий 1425 г., это то, что очеви-
ден «пропуск» информации о цели посольства Акинфа, который ни при
каких обстоятельствах не мог ограничиться формальным сообщени-
ем о смерти великого князя. При этом по тексту создается впечатление,
что Юрий должен был направиться в Москву, но передумал. Историки,
восполняя источники, домысливали ситуацию примерно одинаково.
С. М. Соловьев писал, что «Фотий послал своего боярина в Звенигород
к Юрию звать его в Москву. Но Юрий не захотел признать племянника
старшим, боялся принуждения в Москве, боялся даже оставаться побли-
зости в Звенигороде и уехал в отдаленный Галич». Л. В. Черепнин считал,
что Юрий «должен был принести в Москве присягу своему племянни-
ку», но отказался и направился в Галич. А. А. Зимин пишет, что боярин
должен был передать Юрию приглашение в Москву, чтобы присягнуть
на верность племяннику. Галицкий князь собрался было ехать «по соб-
ственному почину» в Москву, но переменил решение, видимо, усмотрев в
этом опасность, и повернул к Галичу109. По мнению И. Б. Грекова, Юрий
был приглашен в Москву не только для присяги, но и для того, чтобы не
допустить его совместных политических акций с ханом110.
107 Зимин А. А. Витязь... С. 31, прим. 3.
Ю8 Клосс Б. М., Назаров В. Д. Рассказы о ликвидации ордынского ига на Руси в летопи-
сании конца XV в. // Древнерусское искусство. XIV—XV вв. М., 1984. С. 305,310.
Ю9 Соловьев С. М. История России... Т. 3—4. С. 382; Черепнин Л. В. Образование...
С. 745; Греков И. Б. К характеристике... С. 229; Зимин А. А. Витязь... С. 31.
но Греков И. Б. К характеристике... С. 229.
188
И. Г. Пономарева
Между тем, есть источник, правда поздний, вполне определенно со-
общающий о цели визита к Юрию митрополичьего посла, и при этом
дающий принципиально иную картину развития событий сразу после
смерти Василия Дмитриевича. Степенная книга (памятник конца 50-х —
начала 60-х гг. XVI в.111), сообщая о смерти Василия I, в 16 главе 14 степе-
ни, посвященной Фотию, после известия о кончине Василия I говорит,
что «Фотии посла въ Звениград* болярина своего Акинфа Ослебятева по
князя Юрья Дмитриевича, хотя ему поручити старЪйшиньство великаго
княжениа Московьскаго. Онъ же в Галичь отиде и брань съставляа... Ве-
ликин же князь понуди митрополита, да идетъ къ князю Юрью въ Галичь
и умиритъ ихъ...»112. В 3 главе после известия о смерти Василия I сказано,
что к Юрию «преже сего посылалъ бяше въ Звениград* пресвященныи
митрополит* Фотии, зовый его на Москву, на великое княжение. Онъ же
не токмо на Москву не иде, но и Звениград* остави и в Галичь уклонися
и, тамо воиньство совокупляя, на брань готовляшеся... Велики же князь
Василии моляше самого святЪйшаго митрополита Фотиа, яко да шеству-
ет* в Галичь ко князю Юрью и брань утолитъ» [курсив наш. — И. П.]113.
Дальнейший текст не расходится в сути с официальным вариантом.
Степенная книга царского родословия содержит целый ряд уникаль-
ных сообщений, относительно которых высказывались взаимоисклю-
чающие друг друга суждения. Одни историки доверяли этим известиям и
связывали их с доступом к утраченным впоследствии источникам, другие
(и таких большинство) говорили о сознательном вымысле. Изучив ис-
точники Степенной книги и методы работы с ними создателя памятника,
А. С. Усачев пришел к убеждению, что «основу работы автора составляли
отбор, сокращение, интерпретация известий, но никак не их вымысел»,
что дает основание «отказаться от широко распространенного в истори-
ографии взгляда на Степенную книгу как на наиболее яркий пример про-
никновения “сознательного вымысла” в повествование о прошлом»114.
Известия Степенной книги, связанные с событиями 1425 г., за-
ставляют задаться естественным вопросом, с чем мы имеем дело
в данном случае: с уникальными фактами, почерпнутыми из не-
известного источника или редактированием, радикально меняю-
ш О времени создания Степенной книги см.: Усачев А. С. Степенная книга и древне-
русская книжность времени митрополита Макария. М.; СПб., 2009. С. 195—196.
112 Степенная книга... С. 160—161.
из Там же. С. 130-131.
И4 Усачев А. С. Источники Степенной книги по истории домонгольской Руси // Сред-
невековая Русь. М., 2006. Вып. 6. С. 210,212,213,240; Он же. Источники Степенной
книги по русской истории XIII—XV вв. // Там же. М., 2009. Вып. 8. С. 211—216.
Кто управлял Московским великим княжеством в 1425—1432 гг.? 189
щим официальную версию событий, и это при том, что, по мнению
Я. С. Лурье, из Степенной книги редакторы XVI в. полностью устра-
нили все неэтикетные детали московской смуты XV в.115?
Как известно, создатели этого памятника в значительной степени
опирались на Никоновскую и Воскресенскую, составленную в пери-
од малолетства Ивана IV, летописи116. Статья за 1425 г. Воскресенской
летописи и в ряде списков Никоновской повторяет текст официально-
го московского летописания XV в. В некоторых списках Никоновская
летопись как в более ранних летописях ограничивается сообщением
о смерти Василия I и вступлении на престол его сына. В обоих памят-
никах нет известия о посылке митрополита в Галич и содержащегося
в Степенной книге указания на колебания двора. Таким образом, оба
указанные места этого памятника не выводятся из летописной тради-
ции. Если здесь имеет место вольное изложение официального текста,
не имевшее целью изменить его смысл, то получается, что историки,
в отличие от составителей Степенной книги, видели в его содержании
прямо противоположный смысл. Скорее, здесь имеет место сознатель-
ное редактирование. Что заставило пересмотреть официальную версию
или дать правдивую картину событий, можно только гадать. Считает-
ся, что редакторы Степенной книги были проводниками концепции
укрепления духовного единства государства, олицетворением которого
была правящая династия. В таком идеологическом контексте Церковь,
призывавшая забыть междоусобицы и интриги, могла корректировкой
текста признать за Юрием право на великокняжеский престол, что от-
части его реабилитировало и возвращало в ряды уважаемых предков
царя. Но нельзя исключить вероятность того, что в распоряжении со-
ставителей памятника могли оказаться источники, не дошедшие до на-
шего времени. В частности, Я. С. Лурье, указав на ряд сообщений Ни-
коновской летописи, предположил, что при Фотии велись погодные
записи для какого-то будущего свода117. Редакторы Степенной книги
могли написать правду о династическом кризисе спустя более чем сто
лет, когда острота конфликта ушла в прошлое.
Примечательно, что Степенная книга и летописи по-разному описыва-
ют отъезд Фотия в Галич. В официальной версии сказано, что решение о по-
ездке митрополита к галицкому князю было принято, говоря современным
115 Лурье Я. С. Судьба беллетристики в XVI в. // Истоки русской беллетристики.
Возникновение жанров сюжетного повествования в древнерусской литера-
туре. Л., 1970. С. 427.
116 Лурье Я. С. Две истории... С. 20.
117 Подробнее см.: Там же. С. 115.
190
И. Г. Пономарева
языком, после политических консультаций, причем Фотий едет в Галич по
приказу Василия II. Если он тогда или позже был главой правительства,
то здесь можно усмотреть стремление московских идеологов принизить
его статус. Вообще, в тексте нельзя не заметить некоторую нарочитость:
Фотий «нимало, отречеся, но въскоре и срадостию поиде» (курсив наш. —
И. П.)118. Согласно же версии Степенной книги, великий князь «молит» его
о поездке к своему сопернику (в другом месте: «понуди митрополита»119).
Можно заподозрить, что митрополит не сразу поддержал Василия, прояв-
лял колебания и даже склонялся на сторону Юрия, который поначалу не
рискнул настоять на своих правах, не чувствуя достаточной поддержки в
Москве. Были ли у Фотия в момент династического кризиса основания для
сомнений в вопросе поддержки того или иного наследника?
Династические проблемы Московского великого княжества были тес-
но увязаны с противостоянием католической и православной церквей, а
также с судьбами государств Восточной Европы. Родственные связи кня-
зей московского дома с литовскими князьями стали, например, одним из
существенных факторов, повлиявших на исход решения судьбы престола в
Орде в 1432—1433 гг. Одной из причин, побудивших Улуг-Мухаммеда при-
нять сторону Василия, было свойство Юрия и великого литовского князя
Свидригайло, что делало в перспективе вполне вероятным установление
их союза против хана120. Летописец вложил в уста боярина Ивана Дмитрие-
вича Всеволожского, защищавшего интересы Василия II, дерзкую угрозу,
обращенную к татарским «князьям»: «В вас тогды что будеть: князь Юрьи
князь великы будет на МосквЪ, а в ЛитвЪ князь великы побратим его Шви-
дригаило?... И тем словом яко же стрЪлою уязви сердца их»121.
Отношения с Церковью Витовта определялись, как известно, прежде
всего, его политическими интересами122. Его конфронтация с Польшей
имела в основе стремление Витовта сохранить независимость Литовско-
118 ПСРЛ. Т. 25. С. 246.
119 Степенная книга... С. 130-131; 160-161.
120 Греков И. Б. Очерки... С. 126—127.
121 ПСРЛ. Т. 25. С. 249. (Пунктуация автора настоящей статьи. - И. П.).
122 В 1383 г. Витовт принял католичество, в 1384—1385 гг. он был православ-
ным, а в 1386 г. вновь стал католиком (Барбашев А. Витовт... С. 25). Витовт
добился провозглашения в 1414 г. киевским митрополитом Григория Цам-
блака, и в 1414—1420 гг. Фотий фактически был лишен возможности посе-
щать территорию, подвластную Витовту (Голубинский Е. Е. История русской
церкви. Т. 2,1-я половина. М., 1900. С. 387—389). «Поняв, что программа “со-
бирания” русских земель оказалась несовместимой с церковной автономией
Литвы, Витовт в 1419 г. решил изменить церковную политику, порвав с Цам-
блаком и сблизившись с Фотием» (см.: Греков И. Б. Очерки... С. 114).
Кто управлял Московским великим княжеством в 1425—1432 гг.? 191
го великого княжества. Отношения с Московским великим княжеством
были напряженными из-за того, что и он, и его зять Василий I «выдви-
гали программу собирания русских земель». Непоследовательность Ви-
товта в вопросах веры и его неспособность дать должный отпор экспан-
сионизму католической Польши, заставляли Фотия отдавать предпочте-
ние «московскому проекту». С 20-х гг. XV в. отошедшая было на второй
план «общерусская» программа Витовта, вновь встала на повестку дня123.
В сложившейся ситуации Фотия не могло не волновать близкое родство
Василия Васильевича с Витовтом, зависимость от поддержки которого
создавала угрозу вынужденных уступок Литве со стороны его дочери и
внука. Опасения могли возникнуть при наблюдении за тем, как Васи-
лий I реагировал на действия Витовта в отношении, например, Пскова.
Псковская II летопись сообщает, что в 1422/23 г. псковичи посылали к
Василию I посадников с просьбами, чтобы «своему тестю князю Витовту
за пскович доброе слово послалъ, абы гнЪва не дръжал и вины отдал; и
князь великы не оучини на добро ничто же». В 1423/24 г. псковичи про-
сили, чтобы Василий Дмитриевич «печаловалъся о Пскове и избавилъ
бы от гнЪва князя Витовта», но он «не оучини на добро ничто же», огра-
ничившись присылкой наместника Гедеминовича Федора Патрикеевича.
И в 1424/25 г. в ответ на просьбы псковичей он «не оучини ничто же».
Когда 29 июня 1426 г. уже при Василии II Витовт начал военные действия
против Пскова. Его жители в очередной раз попросили помощь, теперь у
его внука. «А князя великого посолъ не оучини помощи никоеа же своим
посолством»124. Совсем иначе об этом посольстве пишет московский ле-
тописец, вложивший в уста великокняжеского посла Александра Влади-
мировича Лыкова пафосную речь от имени Василия II: «что ради тако ты
чинишь чрес докончание, гдЪ было ти со мною бытии за одинъ, и ты мою
отчину воюешь и пусту творишь»125. И здесь, как и там, где заметно же-
лание принизить роль митрополита, видна рука придворного хрониста,
призванного возвеличить своего господина.
Какой бы ни была позиция Фотия изначально, в дальнейшем споре
за московский престол он последовательно поддерживал Василия II.
Великокняжескому окружению удалось убедить митрополита в своей
способности обеспечить поддержку литовского великого князя, «не
переплачивая» за нее. Если уступки или обязательства имели место, то
они должны были прекратиться со смертью Витовта, пребывавшего в
весьма преклонном возрасте. Великокняжеское окружение могло рас-
123 Греков И. Б. Очерки... С. 79—82,116—118.
124 ПСРЛ. Т. 5, вып. 1. С. 37-38; Вып. 2 (Псковская 2-я летопись). М., 2000. С. 39,124.
125 ПСРЛ. Т. 25. С. 247.
192
И. Г. Пономарева
считывать и на скорую смерть уже немолодого соперника Василия Ва-
сильевича (Юрий, родился в 1374 г.)126. Время работало на Василия II.
Даже если Фотий входил в состав московского правительства, после
его смерти в июле 1431 г. регентские функции безальтернативно сосре-
доточились в руках матери Василия II. Хотя упоминания о Софье скупы,
они позволяют с большой долей вероятности видеть именно в ней гла-
ву московского правительства, во всяком случае, на период отсутствия
митрополита в княжестве и после его смерти в начале июля 1431 г. В По-
слании Василия II императору Константину XI Палеологу (июль 1451 г.)
о поставлении рязанского епископа Ионы в сан митрополита сказано,
что после смерти Фотия Василий II решал вопрос о судьбе митрополи-
чьего престола «съгадавше с своею материю с великой княгинею, и с на-
шею братьею с русскыми великыми князьми, и с поместными князьми,
и с литовскыя земли господарем, великым князем, и с святители нашея
земли...»127. В этом перечне Софья названа, и ее имя стоит первым.
Софья не только естественный, и потому самый преданный, но и дей-
ственный союзник Василия II, готовый пережить позор унижения ради со-
хранения власти. Если довериться Степенной книге, великая княгиня «по
преставлении деръжавнаго сопруга своего увЪща всЬхъ боляръ, и сановни-
ковъ, и рядниковъ и всЬхъ чиновниковъ, еже быти имъ неотступьнымъ отъ
сына ея»128. Она прибегла к помощи отца, с гордостью писавшего 14 августа
1427 г. ливонскому магистру: «Наша дочь, великая княгиня московская,
сама недавно была у нас и вместе со своим сыном, с землями и людьми от-
далась под нашу защиту»129. Просьбы возымели действие. «Летом 1427 г.
Витовт предпринял поход на Москву... Этой силовой демонстрации хвати-
ло, чтобы защитить Витовтова внука. София прибыла в лагерь к Витовту,
тем подчеркнув важность его покровительства... От границы Московско-
го княжества Витовт повернул на Киев. Военный поход не потребовался,
он превратился в ревизию восточных владений и порубежья»130. Успехом
можно считать, что в договоры с Иваном Федоровичем Рязанским и Ива-
126 Типографская летопись сообщает, что умерший в 1434 г. Юрий «живъ лЪтъ отъ
рожества 60 безъ дву» (ПСРЛ. Т. 24. М., 2000. С. 182). По данным московского
летописания в 3 года Юрий присутствовал на погребении Алексия в феврале
1378 г. (Там же. С. 195). Как считает А. А. Зимин, Юрий родился 26 ноября
1374 г. (см.: Зимин А. А. О хронологии... С. 284).
127 РИБ. Т. 6. № 71. Стб. 578; АИ. Т. I. СПб., 1841. № 41. С. 84. О послании и
его датировке см.: Синицына Н. В, Третий Рим. Истоки и эволюция русской
' средневековой концепции (XV—XVI вв.). М., 1998. С. 74.
128 Степенная книга... Т. 2. С. 130—131.
129 Барбашев А. Витовт... С. 261—262.
130 Гудавичюс Э. История Литвы. Т. 1. С. 264.
Кто управлял Московским великим княжеством в 1425—1432 гг.? 193
ном Владимировичем Пронским (ок. 1430 г.) Витовт включил статью, обя-
зывавшую их в случае необходимости оказывать помощь его внуку («А
будет ли которая налога великому княз(ю) Василию Васильевич(ю), внуку
ег(о), а ис которые стороны, в възвелит ми княз(ь) велики Витовтъ, и мнЪ,
княз(ю) великому Ивану Федорович(ю), по ег(о) велЪнию, пособляти ему
на всяког(о)»). Впрочем, литовский великий князь не забывал и о своих
интересах: в случае конфликта Витовта с Василием II, его дядями или его
«братьею» рязанские князья должны были «пособлять» Витовту131.
Правление Софьи подтверждается таким надежным источником как
публично-правовой акт. Из текста так называемой «Записи о душегубстве»
следует, что в 1425—1431 гг. была проведена реформа судопроизводства, и
«оучинила то кнеини великая София при ИсоанЪ при Дмитриевич(Ъ)»132.
Толкование историками направленности реформы различно и не явля-
ется предметом данного исследования133. В определении ее учредителей
Л. В. Черепнин и А. А. Зимин единодушны: реформа была осуществлена
Софьей и боярином Иваном Дмитриевичем Всеволожем. Единственный,
кто связал реформу только с Софьей — М. Н. Тихомиров. Действительно,
текст документа однозначно указывает на одного учредителя — мать Васи-
лия II, что не исключает возможности участия в подготовке и проведении
реформы Всеволожа, видимо, занимавшего должность большого москов-
ского наместника и может быть дядьки Василия II (в этом случае он мог
претендовать на регентские функции и исполнять их). Но в приведенном
тексте он упомянут только для указания на время проведения реформы: не
позднее февраля 1433 г., а с учетом поездки в Орду, более вероятно до осени
1431 г. А. Б. Мазуров и А. Ю. Никандров относят реформу к 1427—1431 гг.:
только после смерти всех Владимировичей, по их мнению, стала возмож-
ной зафиксированная грамотой передача великокняжескому московскому
наместнику уголовных дел по Серпухову134. Несмотря на известность этого
документа, только Г. В. Семенченко вскользь упомянул о регентстве Софьи
Витовтовны в малолетство Василия II, сославшись на него135.
131 ДДГ. № 25. С. 68; № 26. С. 69.
132 АСЭИ. Т. III. № 12. С. 28.
133 Подробнее о ней см.: Тихомиров М. Н. Средневековая Москва в XIV—XV вв.
М., 1957. С. 95-96; Он же. Древняя Москва. С. 81-82; Черепнин Л. В. Русские
феодальные архивы... Ч. 2. М., 1951. С. 348—359; Он же. Образование... С. 755;
Семенченко Г. В. О датировке московской губной грамоты // Советские архи-
вы. 1978. № 1. С. 53—58; ХорошкевичА. Л. К истории возникновения «Записи
о душегубстве» // Восточная Европа в древности и средневековье. М., 1978.
С. 193-203; Зимин А. А. Витязь... С. 54-55,169-170.
134 Мазуров А. Б., Никандров А. Ю. Русский удел... С. 149,153.
135 Семенченко Г. В. Управление Москвой... С. 206,215.
194
И. Г. Пономарева
Распоряжения, касающиеся жен, встречаются в душевных грамо-
тах московских великих князей, начиная с завещания Ивана Калиты,
написавшего: «А пржазываю тобЪ, с(ы)ну своему Семену, бра^(ь)ю
твою молодшую и княг(и)ню свою с меншими дЪтми, по б(о)зЪ ты имъ
б(у)д(е)шь печалникъ». В свою очередь Семен Гордый «дал ряд» сво-
ей жене, записав: «ВЪлел есмь у нее быти своему дядЪ Василью. А по
б(о)зЪ приказываю своей брат(ь)Ъ, княз(ю) Ивану и княз(ю) Ан[др]Ъю,
свою княгиню, и своего [....] [дефектное место, включало нескольких
букв, по мнению публикаторов может быть «дядю». — И. 71], и свои
бояре, положилъ есмь на б(о)зЪ и на вас, на своей [братьи], [та]ко имете
блюсти по нашему докончанью, како т[огды мы целовали кр(е)стъ оу
отня гроба». Дядя Василий, очевидно, тысяцкий Василий (Протасье-
вич), названный в числе послухов в договоре (ок. 1350—1351 гг.) Семе-
на с Иваном Ивановичем и Андреем Ивановичем136.
Если в ранних душевных грамотах княгини выступают в качестве
объекта заботы, то позже ситуация изменяется. Впервые детей непо-
средственно жене приказал Дмитрий Донской. Первая душевная гра-
мота дошла не полностью, поэтому далее цитируется вторая душевная,
написанцая, когда старшему сыну было уже 17 лет, а младший должен
был родиться137. «Приказываю дЪти свои своей княгинЪ. А вы, дЪти
мои, жывите заодия, а м(а)т(е)ри своее слушайте во всел/... А прика-
зал есмъ свои дЪти своей княгинЪ. А вы, дЪти мои, слушайте своее
м(а)т(е)ри во всел/, изъ ее воли не выступаитеся ни в чел/». По мнению
В. А. Кучкина, жена Дмитрия Донского выступила гарантом завеща-
ния и получила великокняжеские функции. В случае смерти старшего
сына его удел должен был перейти к следующему из сыновей, удел ко-
торого вдова должна была поделить между остальными сыновьями.
После смерти кого-либо из младших сыновей или уменьшения чьей-
либо доли княгиня должна была провести передел уделов. В случае
рождения у княгини сына, она должна была наделить его уделом из
долей старших детей. «А дЪти мои изъ ее воли не вымутъс(я)», - за-
писал Дмитрий Донской138. Близка, по сути, аналогичная статья и в по-
следних завещаниях Василия Дмитриевича: «Приказываю своего с(ы)
136 ддг. № 1. С. 8,10; № 2. С. 13; № 3. С. 13; Кучкин В. А. «Свой дядя» завещания
Симеона Гордого // ИСССР. 1988. № 4. С. 153.
137 Василий родился 30 декабря 1371 г., Константин — за несколько дней до
смерти отца (19 мая) 16 мая 1389 г. (ПСРЛ. Т. 25. С. 187,215).
138 ддг. № 12. С. 33,35; Кучкин А. В. Последнее завещание Дмитрия Донского //
Средневековая Русь. М., 2001. Вып. 3. С. 183; Он же. Договор великого кня-
зя Василия Дмитриевича с братом, звенигородско-галицким князем Юрием
Дмитриевичем // Средневековая Русь. М., 2006. Вып. 6. С. 159—160.
Кто управлял Московским великим княжеством в 1425—1432 гг.? 195
на, князя Василья, своей княгине. А ты, с(ы)нъ мои, князь Василеи, чти
матерь свою и слушай своие матери в мое мгьсто, своего отца»139. Пове-
ление 10-летнему правителю слушать мать, включенное в завещание,
давало правовое основание для ее вмешательство в управление.
Юридическое закрепление регентских функций за великими
княгинями-вдовами в рамках душевных грамот отражает новую ста-
дию в процессе становления наследственной монархии. Великокняже-
ские дети должны подчиняться воле матери, которая противопостав-
лялась членам других ветвей рода, среди которых были старшие по от-
ношению к наследнику его представители. Семейное начало вступало
в конфликт с родовым и вытесняло его, прокладывая дорогу утверж-
дению наследственной монархии нового типа, признающей право на
верховную власть только за членами великокняжеской семьи.
Судя по всему, Московское княжество после смерти Василия I воз-
главила его вдова великая княгиня Софья Витовтовна140. По возрасту
и характеру она вполне подходила на роль правительницы. Историки
расходятся в дате бракосочетания родителей Софьи — Витовта и Анны:
1370 или 1377 г.141. В любом случае едва ли она была старше Василия I,
родившегося в 1371 г. Выйдя замуж 9 января 1391 г., Софья родила пер-
вого известного нам ребенка, сына Юрия, только 30 марта 1395 г.142, что
можно связать с ее юностью в момент вступления в брак. Василий, по-
явившийся в 1415 г., похоже, был ее последним ребенком. Можно пред-
139 ддг. № 21. С. 57-58; № 22. С. 60. Аналогичным образом поступил и удель-
ный князь Владимир Андреевич Серпуховской, «приказавший» жену и де-
тей «брату своему старейшему» Василию Дмитриевичу, хотя был женат уже
с зимы (после декабря?) 1371/72 г.(?) (ПСРЛ. Т. 25. С. 187). Конфликты между
наследниками должны разрешаться съездом бояр. «А что ся учинитл межы
моих детей, ини штяшлютя своих бояръ. А чкм сопрутся их бояре, ини идут
перед мою кн(я)г(и)ню», чье решение должен подтвердить великий князь
(«и ты, брате стар-Ьишыи, кн(я)зь велики, на тол< то доправи»). «Так же при-
казываю дЪти свои (старший сын родился весной 1381 (6889) г.) кн(я)г(и)не
своей. А вы, д^ти мои, жывите засадин, а м(а)т(е)рь свою чтите и слушайте»
(ДДГ. № 17. С. 45).
140 Это не первый и не последний пример регентства вдов в русской истории.
Вспомним княгиню Ольгу и великую княгиню Елену Глинскую. Из совре-
менников Софьи Витовтовны можно указать на княгиню Елену Ольгердов-
ну, жену Владимира Андреевича Серпуховского, которую А. Б. Мазуров и
Ю. А. Никандров считают регентшей Серпуховского удела (Мазуров А. Б.,
Никандров А. Ю. Русский удел... С. 249—253).
141 Барбашев А. Витовт... С. 137; Воеводский В. Ф. Великий князь Витовт и его
время. СПб., 1907. С. 17; Клочков М. София Витовтовна. С. 144.
142 ПСРЛ. Т. 25. С. 187, 219, 222.
196
И. Г. Пономарева
полагать, что Софья Витовтовна родилась ближе к концу 70-х гг. XIV в.
Она овдовела около 45 лет, будучи зрелой, умудренной жизненным
опытом женщиной. В оценках Софьи историки единодушны, говоря о
ее деятельной и властной натуре: такой образ рисуют источники.
Противоречивость и недосказанность, присутствующие в источни-
ках, их малочисленность не позволяют воссоздать ясную картину собы-
тий, происходивших в первые годы правления Василия II. Предсмертные
распоряжения Василия Дмитриевича не подразумевали создания регент-
ского совета как органа управления княжеством, с участием его родствен-
ников. На них возлагалась роль гарантов великокняжеских прав Василия
Васильевича, что было подкреплено договоренностями. Развитие собы-
тий после смерти Василия Дмитриевича также не привело к созданию
регентского совета, но ввело в круг гарантов возможно не сразу поддер-
жавшего наследника митрополита Фотия.
Великокняжеские функции перешли непосредственно к великой
княгине, чей статус регентши имел правовое обоснование и подкре-
плялся складывавшейся традицией, заложенной Дмитрием Донским и
получившей закрепление в Серпуховском уделе. Можно предполагать
существование до июля 1431 г. своего рода вынужденного дуумвирата
великой княгини-регентши и митрополита, с которым ради сохранения
власти Софья Витовтовна поделилась частью великокняжеских преро-
гатив. Если такая ситуация имела место, то впоследствии великокняже-
ская власть постаралась скрыть этот факт, акцентируя внимание только
на посреднической миссии митрополита при улаживании династиче-
ского кризиса и стараясь подчеркнуть поддержку Василия II Церковью.
В своей деятельности великая княгиня опиралась на традицион-
ные социально-политические институты и аппарат управления, хотя
значение Боярской думы в условиях политической нестабильности,
по-видимому, возросло. Можно согласиться с мнением, что наиболь-
шим влиянием при дворе обладал боярин Иван Дмитриевич Всево-
лож143. В целом же, принципиального изменения характера политиче-
ской системы Московского великого княжества не произошло.
143 О боярском окружении Василия II в первые годы его правления автором на-
писана отдельная статья, см.: Пономарева И. Г. Боярское окружение моско-
воскогго великого книязя Василия Васильевича в 1425-1432 гг. // РИ. 2011.
№1.
М. В. Корогодина
О времени появления
Чудовской редакции кормчей книги*
Чудовская редакция кормчей книги, называемая также «кормчей в
соединении с Мерилом праведным», — одна из наиболее распростра-
ненных, сохранившаяся в 37 списках XV—XVII вв. и во множестве вы-
писок. Значение ее для Русской церкви до появления печатной корм-
чей в 1653 г. трудно переоценить — это был канонический сборник,
на который опирались русские митрополиты и епископы в решении
спорных вопросов. Однако ее происхождение и время составления до
сих пор не установлено. Наиболее ранний список (Пермский педаго-
гический институт, Рукописное собрание, № 1, далее — Перм. 1) от-
носится к третьей четверти XV в.* 1 Исследователями высказывалось
предположение о создании Чудовской редакции в XIV в. при митр.
Алексее или при еп. Суздальском Дионисии2, однако данные в пользу
создания кормчей в XIV в. до сих пор собраны не были.
Сведения о происхождении Чудовской редакции могут дать итоги
ее сравнения с рукописными сборниками XIV—XV вв., в составе кото-
рых сохранились выписки из кормчей, и с поучениями и посланиями
церковных иерархов, ссылавшихся на «Моноканон». От конца XIII—
XIV вв. до нас дошло всего несколько древнерусских списков кормчих
книг: Новгородская Синодальная кормчая кон. XIII в. (ГИМ, Син. 132);
Устюжский сборник рубежа XIII—XIV в. (РГБ, ф. 256, собр. Н. П. Румян-
цева № 230, далее — Рум. 230); Рязанская кормчая кон. XIII в. (РНБ,
F.n.II.l); Воскресенская кормчая нач. XIV в. (ГИМ, Син. 131); Варсоно-
фьевская кормчая кон. XIV в. (ГИМ, Чуд. 4). Несомненно, некоторые
списки, написанные в конце XIII—XIV вв., до нас не дошли. Утрачен спи-
сок, написанный в 1286 г. для владимиро-волынского князя Владимира
Васильковича; его состав реконструируется по спискам XV—XVI вв. (так
* Работа выполнена при поддержке РГНФ, проект № 11-01-00184а.
1 Демкова Н. С., Якунина С. А. Кормчая XV в. из собрания Пермского педагоги-
ческого института // ТОДРЛ. СПб., 1990. Т. 43. С. 330—337; Пихоя Р. Г. Перм-
ская кормчая // Общественное сознание, книжность, литература периода
феодализма. Новосибирск, 1990. С. 171—175.
2 Тихомиров М. Н. Исследование о Русской Правде. Происхождение текстов.
М., 1941. С. 107—124; Щапов Я. Н. Византийское и южнославянское правовое
наследие на Руси в XI—XIII вв. М., 1978. С. 217; Бегунов Ю. К. Болгарские бо-
гомилы и русские стригольники // Byzantinobulgarica. Sofia, 1980. Т. 6. Р. 71.
198
М. В. Корогодина
называемая Волынская редакция)3. Есть сведения об использовании в
XVI в. «суздальских харатейных правил», ныне неизвестных. Все это за-
ставляет нас обратиться к поискам следов недошедших до нас древних
списков, использовавшихся древнерусскими книжниками.
Сопоставляя с Чудовской редакцией кормчей сборники XIV — нач.
XV в., мы находим целый ряд рукописей, в которых сохранились тек-
сты, близкие к Чудовской редакции или выписки из нее. Одна из та-
ких рукописей была указана М. Н. Тихомировым (РГБ, ф. 304, собр.
Троице-Сергиева монастыря, № 208, далее — ТСЛ 208), обратившим
на нее внимание при подготовке к изданию Закона судного людем
Краткой редакции4. Рукопись написана на бумаге с одной филигранью
«Гусь», лишь один лист имеет иной знак — «Колокол»5. Оба эти знака
встречаются в рукописи, написанной в Троице-Сергиевом монасты-
ре в 1429 (6937) г.6; это позволяет предположить, что список ТСЛ 208
был создан около того же времени, возможно, также в Троицком мона-
стыре. В этом списке сохранилось Мерило праведное, выписанное из
кормчей Чудовской редакции7. Оно повторяет все характерные чтения
кормчей Чудовской редакции; исключение составляют гл. 41—85 гра-
ни 39 «Закона градского» (ТСЛ 208, л. 103 об.—107). Очевидно, из-за
лакуны в протографе гл. 41—43 пропущены, а гл. 43—85 выписаны из
другого источника, близкого к Западнорусской редакции кормчей8 или
к сборнику устойчивого состава в соединении с номоканоном Иоанна
Постника9 — в этих канонических сборниках сохранились отрывки
з Щапов Я. Н. Византийское и южнославянское правовое наследие... С. 209-213.
4 Тихомиров М. Н. Закон судный людем Краткой редакции. М., 1961. С. 19.
5 Филиграни: 1) «Гусь», близкий: Лихачев Н. П. Палеографическое значение
бумажных водяных знаков. Ч. I. СПб., 1899. № 946 (1429 г.); 2) Колокол,
близкий: Лихачев. № 940 (1429 г.).
6 РГБ, ф. 304, собр. Троице-Сергиева монастыря, № 715.
7 Этого же мнения придерживался Л. В. Милов, см.: Милов Л. В., Бородкин Л. И.
О некоторых аспектах автоматизации текстологического исследования (За-
кон судный людем) // Милов Л. В. Исследования по истории памятников
средневекового права. М., 2009. С. 56.
8 О Западнорусской редакции см.: Мошкова Л. В. Западнорусская Кормчая
особого состава //Хризограф. Вып. 2. М., 2005. С. 231-240; Она же. Западно-
русская Кормчая особого состава // Каталог славяно-русских рукописных
книг XVI века, хранящихся в Российском государственном архиве древних
актов. Вып. 1. Апостол-Кормчая. М., 2005. С. 443—455.
9 Можно указать ряд списков XV—XVI вв. этого сборника: РГБ, ф. 113, собр.
Волоколамского монастыря, № 506; РГБ, ф. 199, собр. П. Н. Никифорова,
№ 500; РГБ, ф. 242, собр. Г. М. Прянишникова, № 138; РНБ, собр. М. П. По-
година, № 246.
О времени появления Чудовской редакции кормчей книги 199
«Закона градского», близкие по тексту восполнениям в ТСЛ 208. Это
свидетельствует о том, что рукопись ТСЛ 208 не могла служить источ-
ником при составлении Чудовской редакции кормчей, а является вы-
писками из дефектного списка кормчей.
Первой четвертью XV в. датируется пергаменный антилатинский
сборник (РНБ, О.п.1.7), созданный в западнорусских землях, в который
вошел комплекс из четырех статей, чрезвычайно близкий к Чудовской
редакции кормчей: «Сказание о 12 апостолу, о латине и о опресноцех»;
«Поучение от седми собор на латину»; «Петра Антиохийского патриарха к
архиепископу Римскому о опресноках»; «Иоанна митрополита Русского к
архиепископу Римскому о опресноках» (гл. 80—83 Чудовской редакции).
Тот же комплекс из четырех статей вошел в галичскую Лукашевичскую
редакцию кормчей; в сборнике О.п.1.7 есть общие чтения как с Чудов-
ской, так и с Лукашевичской редакцией кормчей. Эти чтения показыва-
ют, что антилатинский сборник О.п.1.7 не может являться ни выписками
из Чудовской редакции кормчей, ни ее источником10. К тем же выводам
пришла Г. С. Баранкова, изучавшая «Сказание о 12 апостолу, о латине и
о опресноцех», расширенное в Чудовской редакции кормчей и названное
«Епистолией на римляны»11. Г. С. Баранковой удалось показать, что пере-
писанные в западнорусском сборнике О.п.1.7 тексты не имеют выражен-
ных западнорусских языковых черт, что говорит об их северо-восточном
происхождении12. Следовательно, антилатинский сборник О.п.1.7 и Чу-
довская редакция кормчей восходят к общему источнику.
Другая рукопись, привлекающая наше внимание — Трифоновский
сборник (РНБ, Соф. 1262), написанный на бумаге и пергамене и дати-
рующийся концом XIV в.13, в составе которого сохранилась канониче-
ская компиляция «Власфимия», осуждающая симонию. «Власфимия»
представляет собой подборку соборных и отеческих правил, разделен-
ю Подробнее об этом (с приведением ключевых чтений, показывающих взаи-
моотношение Лукашевичской и Чудовской редакций кормчей и сборника
О.п.1.7) см. в работе: Корогодина М. В. Лукашевичская редакция кормчей
книги // Проблемы источниковедения. Вып. 3 (в печати).
11 Баранкова Г. С. Текстологические и языковые особенности антилатинского
апокрифического памятника «Сказание о двенадцати апостолах, о латине и
о опресноцех» // Вестник Православного Свято-Тихоновского государствен-
ного университета. I: Богословие. Философия. 2009. Вып. 3 (27). С. 67—92.
12 Там же.
13 Алексеев А. И. К изучению трактата «Власфимия» // Древнерусские и гре-
ческие рукописи Российской национальной библиотеки. Материалы Меж-
дународной научной конференции (Санкт-Петербург, 14—16 июня 2005 г.).
СПб., 2007. С. 30-42.
200
М. В. Корогодина
ную на главы; в целом, она принадлежит той же традиции создания
тематических сборников с каноническими выписками, что и Мерило
праведное. Составитель «Власфимии» пользовался разными источ-
никами, в том числе у него в руках было, по крайней мере, два спи-
ска разных редакций кормчих книг: Древнеславянская редакция (без
толкований) и одна из русских редакций14. К концу XIV в. — времени
создания Трифоновского сборника15, на Руси были известны списки
первоначальной русской редакции кон. XIII в. (типа Новгородского
Синодального — ГИМ, Син. 132, и Варсонофьевского — ГИМ, Чуд. 4)
и, возможно, Чудовская и Мясниковская редакции (древнейшие спи-
ски которой датируются нач. XV в.)16. Правила соборов в «Власфимии»
14 «Власфимия» давно привлекает внимание исследователей; основные рабо-
ты, в которых указан ряд источников «Власфимии»: Соколов П. П. Русский
архиерей из Византии и право его назначения до начала XV в. Киев, 1913;
Клибанов А. И. Реформационные движения в России. М., 1960. С. 13—34;
Кучкин В. А. Источники «Написания» мниха Акиндина // АЕ за 1962 год.
М., 1963. С. 60—68; Алексеев А. И. Каноническая компиляция «Власфимия»
в древнерусской книжности // Сборник статей по материалам конференции
«Церковь и русская правовая традиция», посвященной 80-летию со дня рож-
дения член-корр. РАН Я. Н. Щапова (в печати).
15 Основываясь на общем чтении, В. А. Кучкин предположил, что «Власфимия»
была одним из источников «Написания» мниха Акиндина; то есть была соз-
дана в кон. XIII — нач. XIV в. Это очень важное наблюдение; однако думается,
датировка «Власфимии» должна быть подкреплена общим текстологическим
анализом и не может опираться на одну общую фразу. Составитель «Власфи-
мии» сокращал или дополнял и перерабатывал по неизвестным источникам
большую часть выписанных из кормчей правил. С такой переработкой мы
сталкиваемся и в приведенном В. А. Кучкиным примере: в текст Окружного
послания патр. Геннадия вставлена дополнительная, весьма витиеватая фра-
за. Сопоставление с «Написанием» мниха Акиндина показывает, однако, что
в «Написании» читается только вставка, а текста Окружного послания нет со-
всем. Это наводит на мысль, что скорее составитель «Власфимии» заимство-
вал понравившуюся фразу из «Написания» мниха Акиндина, а не наоборот,
поскольку в этом случае было бы сложно объяснить, как удалось Акиндину из
заимствованного отрывка вычеркнуть все следы Окружного послания патр.
Геннадия. Поэтому, оставляя датировку «Власфимии» до дальнейших иссле-
дований, мы опираемся на датировку старшего ее списка.
16 Западнорусскую Лукашевичскую редакцию, распространенную весьма ло-
кально в Галиции, следует датировать временем не ранее первой четверти
XV в. См.: Корогодина М. В. Лукашевичская редакция кормчей книги. Софий-
ская редакция, как было показано Я. Н. Щаповым и Е. В. Беляковой, могла
быть составлена не ранее первой четверти XV в. См.: Щапов Я. Н. Южнославян-
ский политический опыт на службе у русских идеологов XV в. // Byzantinobul-
garica. Т. II. Sofia, 1966. С. 199—214; Белякова Е. В. Обоснование автокефалии в
русских кормчих // Церковь в истории России. Сб. 4. М., 2000. С. 139-161.
О времени появления Чудовской редакции кормчей книги
201
были существенно сокращены и дополнены комментариями. Это не
позволяет определить текстологически, к какой русской редакции от-
носится то или иное правило. Сложности при определении источника
выписок, если мы имеем дело с правилами вселенских и поместных со-
боров, объясняются еще и тем, что в разных редакциях эти правила
текстуально очень близки, поскольку дополнительному редактиро-
ванию они подвергались редко. Легче всего определить, из какой ре-
дакции сделаны выписки по тем индивидуальным статьям, которые
входят только в состав определенной редакции кормчей.
Именно с такими статьями мы встречаемся в составе Трифонов-
ского сборника. Здесь цитируется 1-е правило собора 1273 г., соби-
равшегося при митр. Кирилле. Это правило сохранилось в составе
первоначальной русской редакции кормчей книги, к которой при-
надлежат Новгородский Синодальный (ГИМ, Син. 132, кон. XIII в.)
и Варсонофьевский (ГИМ, Чуд. 4, кон. XIV в.) списки, и в Чудовской
редакции кормчей; но это правило отсутствует в еще одной древней
канонической компиляции — Мясниковской редакции, старейшие
списки которой датируются первой четвертью XV в. Также в Мяс-
никовской редакции отсутствует послание Царьградского патр. Та-
расия к папе Римскому Адриану, вошедшее в состав «Власфимии» и
в Чудовскую редакцию кормчей. Отрывки из окружного послания
Константинопольского патр. Геннадия, разнесенные по разным гла-
вам в Сербской редакции кормчей, при создании русской редакции
кормчей в конце XIII в. были соединены вместе, с прибавлением
22 правила 6-го вселенского собора. В таком виде они вошли в Чу-
довскую редакцию кормчей и в Трифоновский сборник (л. 66 об.—
67); в Мясниковской же редакции был оставлен лишь первый отры-
вок из послания патр. Геннадия. Это доказывает, что Мясниковская
редакция (предположительно, одна из ранних редакций кормчей
книги) не привлекалась составителем «Власфимии».
Таким образом, наиболее вероятным источником «Власфимии» яв-
ляется список первоначальной русской редакции (типа Новгородской
Синодальной) или Чудовской редакции. Однако в первоначальной рус-
ской редакции кормчей Закон градской был выписан лишь в выдерж-
ках — в нее вошли грани 1—3,11 и 12, в отличие от Чудовской и Мясни-
ковской редакций, где Закон градской присутствует в полном объеме.
Между тем, в Трифоновском сборнике приведены гл. 1—2 из 28 грани
Закона градского (л. 73 об.—74), что исключает использование кормчей
первоначальной русской редакции. Также в Трифоновском сборнике
находятся «Правила 165 св. отец на обидящая святые церкви» — апо-
крифическое правило V вселенского собора, которое в кормчих читает-
202
М. В. Корогодина
ся только в Чудовской и Лукашевичской редакциях17. Оно было неиз-
вестно составителям первоначальной русской редакции кормчей конца
XIII в., которую мы поэтому также должны исключить из круга возмож-
ных источников «Власфимии». «Правило 165 св. отец» записано в двух
сборниках кон. XIV — нач. XV в.: ГИМ, Чуд. 21 (кон. XIV в.) и РГАДА,
Саров. 2 (нач. XV в.)18. Это два списка одного учительного сборника
устойчивого состава; «Правило 165 св. отец» — единственная статья в
сборнике, говорящая о взаимоотношении светской и церковной власти.
«Правило 165 св. отец» записано также в древнейшем списке Мясников-
ской редакции (РНБ, Q.II.49,1410-е гг.19), где оно является добавочным
по отношению к основному составу редакции. Очевидно, «Правило 165
св. отец», известное в четырех списках кон. XIV — нач. XV в., вызывает
интерес и получает особое распространение именно в это время.
Возможно, внимание к этой статье связано с вопросом о юридиче-
ском оформлении взаимоотношений церковной и княжеской власти,
который поднимается как раз на рубеже XIV—XV вв. В 1402 г. митр. Ки-
приан вместе с вел. кн. Василием Дмитриевичем дали грамоту, утверж-
дающую управление Церковью на основе сборника княжеских уставов,
взятого ими из «великого старого номоканона»20. Эта грамота сохра-
нилась в нескольких списках, в которых она завершает комплекс кня-
жеских уставов: Устав князя Владимира, Правило о церковных людях,
Устав князя Ярослава, Правило 165 св. отец. Тот же комплекс княжеских
уставов, но, как показал Я. Н. Щапов, в первоначальном виде сохранил-
ся в составе Чудовской редакции кормчей. Это позволило Я. Н. Щапову
предположить, что Чудовская редакция кормчей или очень близкая к
ней по составу и была тем самым «номоканоном», в котором великий
князь и митрополит нашли список княжеских уставов21. Название кни-
ги «великой старой» может свидетельствовать как о ее древности, так
17 О зависимости Лукашевичской редакции от Чудовской см.: Корогодина М. В.
Лукашевичская редакция кормчей книги (в печати).
18 Каталог славяно-русских рукописных книг XV века, хранящихся в Российском го-
сударственном архиве древних актов. М., 2000. С. 59—265; Анисимова Т. В. Хрони-
ка Георгия Амартола в древнерусских списках XIV-XVII вв. М., 2009. С. 70-83.
19 Филиграни: 1) «Ножницы», вид: Лихачев. № 851 (1411 г.), СтпанковиЬ Р.
Рукописне кн>иге манастира Свете Трощце код Пл>евал>а. Водени знаци и
датиран>е. Београд, 2003. № 400 (1400—1410 гг.); 2) «Три горы в круге», вид:
Piccard G. Wasserzeichen Dreiberg. F. XVI. 1996. № 146 (1413-1418 гг.); 3) Ко-
локол, вид: Briquet Ch. М. Les filigranes. Amsterdam, 1968. № 4034 (1400 г.).
20 Щапов Я. Н. Древнерусские княжеские уставы. М., 1976. С. 24—45.
21 Щапов Я. Н. Княжеские уставы и церковь в Древней Руси XI-XI V вв. М., 1972.
С. 233-243.
О времени появления Чудовской редакции кормчей книги
203
и о состоянии (ветхости), или о том, что митр. Киприан и вел. кн. Ва-
силий Дмитриевич не знали, когда и при ком рукопись была написана.
Если происхождение книги было известно, то оно, как правило, указы-
валось, поскольку это придавало ей авторитет. По всей видимости, «ве-
ликий старый номоканон» был написан еще до митр. Киприана, то есть
до 1381 г. Я. Н. Щапов относил создание Чудовской редакции кормчей,
включившей сборник княжеских уставов, к 40—50-м гг. XIV в.22
Комплекс текстов о взаимоотношении княжеской и церковной вла-
сти — не единственная тематическая подборка, которая вошла в корм-
чую Чудовской редакции, но известна также в составе сборников. Еще
один комплекс статей, вошедший в Чудовскую редакцию кормчей —
подборка литургических толковых текстов, изучению которых посвя-
щена работа Т. И. Афанасьевой23. Исследовательница пришла к выводу,
что толковые тексты в составе Чудовской редакции составлены на осно-
ве двух редакций: Мясниковской и редакции, близкой к Новгородско-
Синодальному списку. Она же впервые сопоставила с кормчей рукопись
ГИМ, Хлуд. Д. 30 сер. XIV в.24, в которую вошел весь комплекс толко-
вых текстов, текстуально чрезвычайно близкий к гл. 55—61 Чудовской
редакции кормчей: «Толк апостольской соборной церкви»; «О приносе
Ветхаго закона»; «Законнии образи о Христе съвръшишася»; «Новаго
закона христианского просфира»; «Толк божественной службе»; «Пра-
вила архиепископа Новгородского Ильи и Белгородского епископа»;
«Святого Василия толкъ священнического чина»; «Правило о иереях,
не облачающихся в ризы»; «Правило святого Иоанна Милостивого,
поучение попом» (Хлуд. Д. 30, л. 66—97). Эти толковые статьи, набор
и последовательность которых в Хлудовском сборнике и в Чудовской
редакции полностью совпадают, можно было бы счесть выписками из
кормчей в составе сборника, если бы не одно исключение. Не считая не-
значительных пропусков, текст в Хлуд. Д. 30 повторяет текст в кормчей,
кроме статьи «Святого Василия толкъ священнического чина».
Эта статья, греческий источник которой неизвестен, единствен-
ная из всех имеет существенные отличия в Хлудовском сборнике от
кормчей Чудовской редакции. В целом повторяя текст кормчей, Хлу-
довский сборник имеет многочисленные вставки, дополняющие тол-
ковый текст (курсивом выделены вставленные в Хлудовском сборнике
22 Там же. С. 241-243.
23 Афанасьева Т. И. Состав, источники и этапы формирования «Толковой
службы» // Лингвистическое источниковедение и история русского языка.
2006-2009. М., 2010. С. 58-80.
24 Датировка А. А. Турилова, приведенная в статье Т. И. Афанасьевой.
204
М. В. Корогодина
отрывки в сравнении с кормчей Чудовской редакции): «...предложение
Г(оспод)а нашег(о) И(су)с Х(рист)а въ яслех(ъ) вертепныхъ. А еже не-
поясани дьякони ходять, якоже Х(ристо)съ на распятье грядыи, нося 6i
самъ кр(£)стъ свои. Попа же чинъ есть столпъ арх(а)нг(е)лскъ, иже по
образу серафимьску од in и въ фелони, въ крилъ Micmo покровьни, вопи-
ють глас(ы) ап(о)с(толь)ск(и)ми, держащи Б(огов)и и мысленыи оугль
горящь Х(ристо)съ. Верхъ же поповьскыи есть столпная глава...»25.
О том, что в Хлудовском сборнике мы имеем дело именно со
вставками, а не с первоначальным текстом, говорит сравнение с Нов-
городской Синодальной кормчей. Этот древний список также содер-
жит комплекс толковых текстов, послуживший одним из источников
при создании подобных толковых текстов в Чудовской редакции26. В
отличие от других, значительно отредактированных статей «Толкъ
священнического чина» вошел в Чудовскую редакцию кормчей поч-
ти без изменений. Никаких дополнений, как в Хлудовском сборнике,
в древней кормчей кон. XIII в. мы не находим27. Это говорит о том,
что статья «Толкъ священнического чина» была заимствована в Чу-
довскую редакцию из кормчей кон. XIII в. (бывшей источником Чу-
довской редакции и во многих других случаях); составитель же Хлу-
довского сборника выписал толковые тексты из кормчей Чудовской
редакции, расширив одну из статей.
Итак, мы вплотную подошли к вопросу о времени возникновения
кормчей Чудовской редакции. Нижняя граница ее возникновения
(1305 г.) определяется временем пребывания на митрополичьей кафе-
дре Максима, которому принадлежит поучение, вошедшее в кормчую
Чудовской редакции; верхняя граница (третья четверть XV в.) обуслов-
лена созданием наиболее ранних полных списков кормчей. Когда же на
протяжении этих полутора столетий была создана кормчая? Целый ряд
рукописей, сохранивших выписки из кормчей Чудовской редакции, го-
ворит о ее существовании во второй половине XIV — первой полови-
не XV в.: часть кормчей в списке кон. 1420-х — нач. 1430-х гг.; сборник
княжеских уставов, выписанный митр. Киприаном и вел. кн. Василием
Дмитриевичем в 1402 г. из «великого старого номоканона», которым
могла быть только кормчая Чудовской редакции; выписки из кормчей
в составе Трифоновского сборника последней четверти XIV в.; наконец,
выписки из кормчей в составе Хлудовского сборника сер. XIV в. Все это
25 ГИМ, Хлуд. Д. 30, л. 93 об.—96 об. Ср. со списками кормчей Чудовской редак-
ции: БАН, 21.5.4, л. 325 об.-327 об.: БАН, Арх. Д. 211, л. 383-384.
26 Афанасьева Т. И. Состав, источники и этапы формирования «Толковой службы».
27 ГИМ, Син. 132, л. 588-589 об.
О времени появления Чудовской редакции кормчей книги
205
говорит о существовании кормчей, весьма близкой по составу к Чудов-
ской редакции, уже в сер. XIV в. Список такой кормчей был взят митр.
Киприаном в 1402 г.; возможно, из этого же списка ок. 1429 г. было вы-
писано Мерило праведное в Троице-Сергиевом монастыре.
Можем ли мы, однако, утверждать, что в столь раннее время корм-
чая Чудовской редакции уже существовала в полном объеме, извест-
ном нам по спискам второй половины XV — XVII вв., включая все 110
глав, содержащих более 160 статей? Конечно, об этом говорить невоз-
можно на данном этапе изученности кормчей. Происхождение и время
создания многих статей кормчей по-прежнему остается невыяснен-
ным; датировка других, казалось бы, хорошо известных текстов вы-
зывает сомнения. Так, статья «О богумиле попе» (как и вся кормчая
Чудовской редакции) была отнесена Ю. К. Бегуновым ко времени еп.
Суздальского Дионисия на основании подложной записи в рукописи
РНБ, Погод. 231, которую исследователь отказался признать фальши-
вой28. Думается, эта статья, имеющая немалое значение для изучения
еретических движений в славянских землях, еще станет предметом
специального изучения, и ее происхождение будет уточнено. Хотя при-
веденные выше данные говорят о существовании кормчей, близкой к
Чудовской редакции в раннее время, мы не можем сейчас оценить, все
ли известные нам статьи входили в нее уже в XIV в.
Почему же нет списков кормчей Чудовской редакции более ран-
них, чем вторая половина XV в.? Вероятно, это объясняется не гибе-
лью многочисленных гипотетических недошедших до нас списков,
а единичностью самих списков кормчих. Кормчая книга — не самая
востребованная, но зато одна из самых объемных. Думается, в данном
случае общие соображения о дороговизне пергамена имеют решаю-
щее значение. До рубежа XIV—XV вв. (то есть до перехода на бумагу
в северо-восточной Руси) все известные канонические компиляции
дошли в единичных древнерусских списках: один список кормчей рус-
ской редакции кон. XIII в., один список кормчей Сербской редакции,
один список номоканона Иоанна Схоластика в 50 титулах, два списка
Древнеславянской редакции кормчей. Зато в XIV — нач. XV вв. мы
встречаем много различных тематических канонических сборников,
к которым относится и Мерило праведное, и «Власфимия», и Мясни-
ковская, и Мазуринская редакции кормчей (в которых выписаны от-
дельные правила на разные темы). Канонические выписки входят в
состав сборников смешанного состава: Паисиевского сборника (РНБ,
28 Бегунов Ю. К. Болгарские богомилы и русские стригольники. Р. 71.
206
М. В. Корогодина
Кир.-Бел. 4/1081, нач. XV в.), сборников Кирилла Белозерского29 (пер-
вая четв. XV в.), антилатинского сборника О.п.1.730 (первая четв. XV в.)
и др. Несомненно, в разоренной татарским нашествием стране изгото-
вить сборник в 200—250 л. (объем Мясниковской редакции кормчей),
выписав в него правила на животрепещущие темы, было значитель-
но дешевле, чем переписывать полную кормчую размером 600—650 л.
(Новгородский Синодальный список — 638 л.), многие статьи которой
оставались невостребованными.
Между тем, кормчая Чудовской редакции значительно простран-
нее, чем Новгородская Синодальная; объем ее за счет дополнитель-
ных статей возрастает почти вдвое. Бумажные полууставные списки
кормчей Чудовской редакции кон. XV—XVII вв. насчитывают от 400
до 850 л.; можно представить себе, каким гигантским, поистине «ве-
ликим» должен быть полный список кормчей Чудовской редакции,
написанный уставом на пергамене! Такие объемные канонические
книги начинают тиражироваться со второй половины XV в., когда
бумага получает уже столь широкое распространение, что становится
относительно дешевой. Поэтому кормчая Чудовской редакции, суще-
ствовавшая в XIV в. (даже если отдельные статьи были включены в
нее в XV в.), была, скорее всего, представлена единственным списком
до середины XV в. Этот утраченный список в кон. XIV — первой по-
ловине XV вв. находился, возможно, в Троице-Сергиевом монастыре.
Однако где этот список мог находиться на протяжении XIV в. и, глав-
ное, где он был создан — на этот вопрос позволит ответить дальней-
шее изучение источников Чудовской редакции кормчей.
29 РНБ, Кир.-Бел. XII, Кир.-Бел. XIII, КИХМ № 403. См.: Прохоров Г. М., Ро-
зов Н. Н. Перечень книг Кирилла Белозерского // ТОДРЛ. Л., 1981. Т. 36.
С. 363—373; Энциклопедия русского игумена XIV—XV вв. Сборник препо-
добного Кирилла Белозерского. РНБ, Кир.-Бел. XII. СПб., 2003.
зо Попов А. Историко-литературный обзор древнерусских полемических сочи-
нений против латинян: XI—XV вв. М., 1875. С. 154—174.
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
А. С. Усачев
Научному журналу
«Древняя Русь. Вопросы медиевистики» 10 лет
В сентябре 2010 г. научному журналу «Древняя Русь. Вопросы ме-
диевистики» исполнилось 10 лет1. Созданный группой исследователей-
медиевистов в 2000 г. журнал стал одним из самых известных изданий
по истории русского средневековья. Высокий научный уровень из-
даваемых материалов, завидная регулярность выхода номеров, меж-
дисциплинарный характер и полнотекстовая Интернет-версия жур-
нала, доступная всем пользователям всемирной компьютерной сети
без ограничений2, обеспечили ему известность и популярность среди
историков, археологов, филологов, лингвистов, искусствоведов и фи-
лософов не только в России, но и за рубежом. Едва ли можно встретить
специалиста по русской истории, литературе и искусству, который бы
не был знаком с этим изданием. О признании высокого научного уров-
ня журнала свидетельствует представление сведений об опубликован-
ных в нем материалах в Российском индексе научного цитирования3,
а также его включение в т. н. список ВАК — перечень изданий, в кото-
рых должны быть опубликованы основные положения кандидатских
и докторских диссертаций перед их защитой.
Журнал был создан по инициативе известного специалиста по
истории древнерусской литературы Е. Л. Конявской группой ученых-
медиевистов, представляющих самые различные области знания:
1 Подробнее о журнале см.: Аникин В. П. Свет Древней Руси // Москва. 2000.
№ 12. С. 189-191 [Рец. на: Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2000. № 1];
Конявская Е. Л. «Древняя Русь. Вопросы медиевистики»: 2000-2005 // Ru-
thenica. Киев, 2005. Т. 4. С. 230—233; Она же. «Древняя Русь. Вопросы ме-
диевистики» // ПЭ. М., 2007. Т. 16. С. 264—265; Ляховицкий Е. А. По пово-
ду десятилетия журнала «Древняя Русь. Вопросы медиевистики» // Studia
Slavica et Balcanica Petropolitana. 2009. № 1-2. C. 293-305; Шамина И. H. 10
лет журналу «Древняя Русь. Вопросы мелиевистики» // РИ. 2010. № 6. С.
179-182; Усачев А. С. Юбилейное заседание в Российской академии наук //
ДРВМ. 2010. № 4(42). С. 119-122; К десятилетию журнала «Древняя Русь. Во-
просы медиевистики» // ВЦИ. 2010. № 1-2. С. 321-323.
2 См.: Научный журнал «Древняя Русь. Вопросы медиевистики» [Электрон-
ный ресурс]. Режим доступа: http://www.drevnyaya.ru, свободный.
з О нем подробнее см.: Усачев А. С. Российский индекс научного цитирова-
ния // Библиография. 2010. № 1. С. 23—27.
208
А. С. Усачев
историю, археологию, филологию, искусствоведение и др. В состав
редакционной коллегии помимо д.ф.н. Е. Л. Конявской (главный ре-
дактор) вошли: д.ф.н. В. П. Аникин, академик РАН д.и.н. В. Л. Янин
(МГУ им. М. В. Ломоносова), д.ф.н. А. М. Камчатное (Литературный
институт им. А. М. Горького), д.ф.н. И. Г. Добродомов (Московский пе-
дагогический государственный университет), д.филос.н. В. В. Миль-
ков (Институт философии РАН), д.ф.н. К. А. Максимович (Институт
русского языка РАН), д.ф.н. Ю. А. Лабынцев, к.и.н. А. А. Турилов,
член-корреспондент РАН д.и.н. Б. Н. Флоря (Институт славяноведе-
ния РАН), д.и.н. А. В. Назаренко (Институт всеобщей истории РАН),
к.и.н. А. Е. Петров (Отделение историко-филологических наук РАН),
д.и.н. О. Ф. Кудрявцев (МГИМО), д.ф.н. В. П. Гребенюк (РГНФ), д.ф.н.
В. М. Кириллин (Институт мировой литературы РАН), к.иск. И. А. Ко-
четков (Государственная Третьяковская галерея), д.ф.н. Е. М. Юхи-
менко (Государственный исторический музей) и др.4 Входят в нее и
зарубежные ученые: чл.-корр. НАН Украины д.и.н. Н. Ф. Котляр, д.и.
Л. Штайндорф (Германия), д.ф. М. Гардзанити (Италия).
Среди более чем 200 авторов журнала представители разных по-
колений российских и зарубежных исследователей: это ученые «стар-
шего» поколения (С. Н. Азбелев, Ю. Г. Алексеев, И. Г. Добродомов,
Н. Ф. Котляр, И. А. Кочетков, В. А. Кучкин, И. В. Поздеева, Р. А. Си-
монов, Б. Н. Флоря и др.) и исследователи «среднего» поколения
(А. И. Алексеев, Е. В. Белякова, М. В. Бибиков, А. А. Гиппиус, А. А. Гор-
ский, В. М. Кириллин, Е. Л. Конявская, Е. А. Мельникова, В. В. Миль-
ков, А. В. Назаренко, Я. Г. Солодкин, А. А. Турилов, Ф. Б. Успенский,
А. И. Филюшкин, С. 3. Чернов, О. Р. Хромов, Е. М. Юхименко и др.).
Особое место среди авторов журнала занимают представители «млад-
шего» поколения ученых, как уже зарекомендовавшие себя в науке,
так и начинающие: Д. И. Антонов, А. М. Введенский, А. В. Духанина,
С. В. Конявская, А. В. Кузьмин, О. В. Лосева, П. В. Лукин, Е. А. Ляхо-
вицкий, С. М. Михеев, М. В. Печников, А. П. Пятнов, А. А. Романова,
П. С. Стефанович, А. С. Усачев, С. М. Шамин, И. Н. Шамина, М. А. Ши-
баев, Н. В. Штыков и др.
Важно отметить, что состав авторов журнала не ограничивается
исследователями Москвы и Санкт-Петербурга — вразличных номерах
издания представлены материалы, подготовленные исследователями
из Вологды (М. С. Черкасова), Воронежа (Т. В. Жданова, Ю. В. Селез-
нев), Казани (О. Ф. Жолобов, Л. А. Москалева, М. О. Новак, Б. Р. Ра-
4 Полные сведения о членах редакционной коллегии журнала «Древняя Русь.
Вопросы медиевистики» см. на его сайте (http://www.drevnyaya.ru/drusr.php).
Научному журналу «Древняя Русь...» 10 лет
209
химзянов), Калуги (В. Г. Пуцко), Нижнего Новгорода (Д. Ю. Кривцов,
А. А. Кузнецов, Б. М. Пудалов), Переславля-Залесского (Л. Б. Суки-
на), Ростова Великого (А. Г. Мельник и др.), Твери (С. В. Богданов,
Г. С. Гадалова, П. Д. Малыгин и др.), Тулы (А. В. Шеков), Челябинска
(Д. М. Котышев), Ярославля (Г. Ю. Филипповский) и др. Большой
интерес журнал вызывает у зарубежных исследователей: среди его
авторов наряду с российскими специалистами представлены уче-
ные как из стран «ближнего» зарубежья — Украины (Т. Л. Вилкул,
Н. Ф. Котляр, В. М. Рынка, А. П. Толочко, В. Ю. Франчук и др.), Бе-
лоруссии (Л. В. Левшун, А. В. Мартынюк и др.), Латвии (А. С. Ива-
нов, А. М. Кузнецов), так и из «дальнего» — Болгарии (Кл. Иванова,
М. А. Йовчева, Р. Павлова, И. Чекова, И. Христова-Шомова), Сербии
(М. Бошков, С. Елесиевич), США (Б. Сатклифф), Германии (П. Аль-
берте, Л. Штайндорф), Польши (Д. Домбровский), Италии (М. Гард-
занити), Канады (М. С. Фомина), Швеции (И. Майер) и др.
Журналу удалось объединить усилия ученых, представляющих
самые различные научные центры России и ряда зарубежных стран:
Институт всеобщей истории РАН, Институт российской истории РАН,
Институт мировой литературы РАН, Институт русского языка РАН,
Институт философии РАН, МГУ им. М. В. Ломоносова, Российский
государственный гуманитарный университет, Московский педагоги-
ческий государственный университет, Российскую государственную
библиотеку, Российский государственный архив древних актов, Госу-
дарственную Третьяковскую галерею (Москва), Санкт-Петербургский
государственный университет, Библиотеку Российской академии наук,
Российскую национальную библиотеку, Институт русской литерату-
ры РАН (Пушкинский дом) (Санкт-Петербург), Воронежский госу-
дарственный университет, Казанский государственный университет,
Поморский государственный университет им. М. В. Ломоносова (Ар-
хангельск), Институт истории НАН Украины, Институт литературы
им. Янки Купалы АН Республики Беларусь, Софийский университет
св. Климента Охридского, Флорентийский университет и др.5
Основные рубрики журнала отражают его междисциплинарный
характер: «История и источниковедение», «Археология», «Язык и
литература», «Фольклор и этнография», «Искусство», «Православие
5 Подробные сведения об авторах представлены на сайте журнала. Также, в
соответствии с требованиями, предъявляемыми к ведущим российским ре-
цензируемым изданиям, номера содержат сведения об авторах (на русском
и английском языках); также в них представлены аннотации статей (на рус-
ском и английском языках).
210
А. С. Усачев
и Церковь», «Публикации», «Полемика. Рецензии. Научная жизнь»,
«Новая книга» (в рамках последней рубрики помещаются аннотации
книжных новинок).
В журнале были опубликованы сотни статей, сообщений, а также
рецензий. В этих работах рассматриваются самые различные аспекты
изучения истории Древней Руси: социально-экономическая и поли-
тическая история, международные отношения, книжность (как ори-
гинальная, так и переводная), материальная культура, историческая,
философская и богословская мысль и др.
Важно отметить, что журнал (в отличие от некоторых других со-
временных российских периодических изданий) не ограничивается
публикацией исследовательских статей и рецензий. В нем также пред-
ставлены порой весьма значительные по своему объему публикации
важных источников, многие из которых вводятся в широкий научный
оборот впервые. Так, в журнале были опубликованы такие важные
актовые источники, как духовные грамоты московских князей XIV в.,
жития русских святых (Арсения Тверского, Варлаама Хутынского, Ар-
сения Комельского и др.) и другие памятники: Служба Казанской ико-
не Богородицы, Сказание о Тихвинской иконе Богоматери «Одиги-
трия», Скитский устав, материалы переписки патриарха Никона и т. д.
Деятельность журнала не ограничивается рецензированием
и публикацией материалов. Редколлегией регулярно проводится
международная научная конференция «Комплексный подход в изу-
чении Древней Руси». Первая конференция была проведена в 2001 г.
и с тех пор проводится регулярно каждые два года (в 2003, 2005,
2007 и 2009 гг.) совместно с Государственной Третьяковской гале-
реей и Институтом славяноведения РАН6. Кроме того, по инициати-
ве редакционной коллегии ежемесячно проводятся «круглые сто-
6 Подробнее о них см.: Конявская Е. Л. «Комплексный подход в изучении
Древней Руси»: Первая международная научная конференция (Москва,
25-27 сентября 2001 г.) // ДРВМ. 2001. № 4. С. 121-127; [Она же. Отчет о
II Международной научной конференции «Комплексный подход в изучении
Древней Руси»] // Там же. 2004. № 1 (15). С. 5; Она же. III конференция: ито-
ги и выводы // Там же. 2006. № 1 (23). С. 5-9; Она же. III Международная на-
учная конференция «Комплексный подход в изучении Древней Руси» (Мо-
сква, 4-7 октября 2005 г.) // Вестник РГНФ. 2006. № 1. С. 214-219; Она же.
Конференция—IV: новое поколение // ДРВМ. 2007. № 4. С. 5—7; Шамин С. М.
IV Международная конференция «Комплексный подход в изучении Древней
Руси» // ВЦИ. 2006. № 1. С. 296—298; Он же. IV Международная конферен-
ция «Комплексный подход в изучении Древней Руси» (Москва, 2—5 октября
2007 г.) // ОИ. 2008. № 3. С. 204-206.
Научному журналу «Древняя Русь...» 10 лет
211
лы», на которых обсуждаются доклады ученых, а также книжные
новинки (информация о докладах и ходе их обсуждения неизменно
появляется на сайте журнала).
Журнал представлен в открытом доступе в Интернете: на сайте
журнала размещены полнотекстовые версии всех его номеров (в фор-
мате PDF), сведения о членах редакционной коллегии, авторах и также
проведенных конференциях и «круглых столах».
С неизменной доброжелательностью редакционная коллегия жур-
нала встречает авторов, как постоянных, так и новых. Единственное
требование, которое предъявляется к присылаемым для публикации
материалам, это «соответствие публикуемых материалов критерию
научности». Последнее оценивается компетентными рецензентами
из числа членов редакционной коллегии и специально привлеченных
специалистов.
Особо хотелось бы отметить ту роль, которую журнал играет в под-
готовке молодых ученых, избравших нелегкий путь изучения Древней
Руси. Первые шаги в науке многих из них связаны с журналом. Недавно
защитившие свои диссертации кандидаты наук, аспиранты, а иногда и
студенты (в их числе был и автор этих строк), ознакомившись с пер-
выми номерами журнала, пришли на организованные им конферен-
ции и «круглые столы». На них они получили возможность не только
ознакомиться с результатами исследований старших коллег, но и обсу-
дить свои первые тексты в кругу квалифицированных специалистов, а
позднее (после соответствующей доработки) и опубликовать их в ав-
торитетном издании. Защитив кандидатские, а в некоторых случаях и
докторские диссертации по различным специальностям, авторы жур-
нала сохранили чувство неизменной благодарности к его коллективу.
Без его помощи путь в науку для многих из молодых исследователей
был бы гораздо сложнее.
Хотелось бы поздравить всех членов редакционной коллегии и
сотрудников журнала с юбилеем издания и пожелать им дальнейших
успехов в их благородном деле, так необходимом современной россий-
ской науке.
Семинар «Средневековая Русь»:
хроника*
На кафедре истории России до начала XIX в. Исторического факуль-
тета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова
в марте 2010 г. начал свою работу ежемесячный Научный семинар сту-
дентов, аспирантов и преподавателей кафедры «Средневековая Русь».
Организаторами семинара стали преподаватели кафедры - д.и.н., проф.
А. А. Горский, К.И.Н., доц., А. В. Лаушкин, к.и.н., ассист. А. Е. Тарасов. В
семинаре выносятся на обсуждение различные вопросы отечественной
истории с древнейших времен до конца XVI в.
В настоящем выпуске сборника публикуем сведения о состояв-
шихся докладах (более подробная информация о ходе заседаний пред-
ставлена на странице семинара на сайте Исторического факультета
Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова1).
22 марта 2010 г.
Доклад специалиста по учебно-методической работе кафедры
Истории России до начала XIX в. Исторического факультета Москов-
ского государственного университета им. М. В. Ломоносова аспирант-
ки Татьяны Александровны Матасовой «Итало-русские контакты в
XIV-XVI вв. и освоение Севера».
26 апреля 2010 г.
Доклад кандидата исторических наук, старшего научного сотрудника
Института российской истории РАН Павла Владимировича Лукина «Су-
ществовало ли в древней Руси народное ополчение?».
19 мая 2010 г.
Доклад кандидата исторических наук, доцента кафедры истории
и теории исторической науки Российского государственного гумани-
тарного университета Андрея Сергеевича Усачева «Андрей-Афанасий
и церковно-политическая ситуация в России первой половины
XVI века».
1 Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова. Исто-
рический факультет. Кафедра истории России до начала XIX в. Семинар
«Средневековая Русь». Режим доступа: http://www.hist.msu.ru/Departments/
RusHisl9/seminar/index.html, свободный.
Семинар «Средневековая Русь»: хроника
213
20 сентября 2010 г.
Доклад аспиранта кафедры Истории России до начала XIX в. Исто-
рического факультета Московского государственного университета
им. М. В. Ломоносова Сергея Владимировича Полехова «Кто и поче-
му участвовал в Гражданской войне в Великом княжестве Литовском
(1432-1438)?».
8 ноября 2010 г.
Доклад ведущего научного сотрудника Научно-исследова-
тельского отдела книговедения Российской государственной библио-
теки Андрея Валентиновича Кузьмина «История России XIV-XVI вв.
в древнейшем синодике ярославского Толгского монастыря».
13 декабря 2010 г.
Доклад кандидата исторических наук, доцента кафедры Истории
России до начала XIX в. Исторического факультета Московского го-
сударственного университета им. М. В. Ломоносова Алексея Влади-
мировича Лаушкина «Княжеские ссоры в летописном освещении XI-
XIII вв.: “соблажненье дьяволя” или “суды Божии”?».
Сведения о последующих докладах будут представлены в следую-
щих выпусках сборника.
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
АЕ — Археографический ежегодник
АИ — Акты исторические, собранные и изданные археографической ко- миссиею
АСЭИ — Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV — начала XVI в.
АФЗХ — Акты феодального землевладения и хозяйства XIV-XVI веков
БЛДР — Библиотека литературы Древней Руси
ВВ — Византийский временник
ВЕДС — Восточная Европа в Древности и Средневековье. Чтения памяти члена-корреспондента АН СССР В. Т. Пашуто. Материалы конфе- ренции
ВИ — Вопросы истории
вид — Вспомогательные исторические дисциплины
ВМЧ — Великие Минеи Четии
вци — Вестник церковной истории
гвнп — Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.; Л., 1949.
дг — Древнейшие государства Восточной Европы. Материалы и исследова- ния (до 1994 г. — Древнейшие государства на территории СССР).
ддг — Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV- XVI вв. М.; Л., 1950.
ДРВМ — Древняя Русь. Вопросы медиевистики
из — Исторические записки
ИОРЯС — Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук
ИСССР - История СССР
НИС — Новгородский исторический сборник
НПЛ — Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов / Под ред. А. Н. Насонова. М.; Л., 1950.
ои — Отечественная история
РГБ — Российская государственная библиотека
пвл — Повесть временных лет / Подгот. текста, пер., ст. и коммент. Д. С. Ли- хачева, М. Б. Свердлова; отв. ред. В. П. Адриановой-Перетц. 2-е изд., испр. и доп. СПб., 1996.
пи — Проблемы источниковедения
ПЛДР — Памятники литературы Древней Руси
ПСРЛ — Полное собрание русских летописей
ПЭ — Православная энциклопедия
РА — Российская археология
РБС — Русский биографический словарь
РГАДА — Российский государственный архив древних актов
РИБ — Российская история
РИБ — Русская историческая библиотека
РЛ — Русская литература
РФА — Русский феодальный архив XIV — первой трети XVI века
СА — Советская археология
СККДР — Словарь книжников и книжности Древней Руси
ТОДРЛ — Труды отдела древнерусской литературы Института русской лите- ратуры РАН (Пушкинский дом)
ЧОИДР — Чтения в Обществе истории и древностей российских
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие............................................. 5
Статьи
М. В. Печников. Новгородцы и кафедра Св. Софии
в середине XII — XIII в................................. 7
П. В. Лукин. Существовало ли в древней Руси народное
ополчение?
Некоторые сравнительно-исторические наблюдения...... 47
М. К. Юрасов. Политика Арпадов по отношению к Руси
после провала авантюры Бориса Калмановича.............. 99
Е. Л. Конявская. Тверское владычное летописание
конца XIII-XIV в...................................... 139
Б. С. Дмитриев. Княжеский некрополь Псковского
Троицкого собора (по данным письменных источников).. 153
И. Г. Пономарева. Кто управлял
Московским великим княжеством в 1425—1432 гг.?...... 167
М. В. Корогодина. О времени появления Чудовской
редакции кормчей книги................................ 197
Научная жизнь
А. С. Усачев. Научному журналу «Древняя Русь. Вопросы
медиевистики» 10 лет.................................. 207
Семинар «Средневековая Русь»: хроника................. 212
Список сокращений..................................... 214
Научное издание
СРЕДНЕВЕКОВАЯ РУСЬ
Вып. 9
Издательство «Индрик»
Корректор Т. И. Томашевская
Оригинал-макет Г. А. Шпэт, С. Д. Боярская
INDRIK Publishers has the exceptional right to sell this book outside
Russia
and CIS countries. This book as well as other INDRIK publications
may be ordered by
e-mail: nina_dom@mtu-net.ru
Налоговая льгота — общероссийский классификатор продукции
(ОКП) — 95 3800 5
Формат 60х84у16. Печать офсетная.
13,5 п. л. Тираж 300 экз. Заказ № 3196
Отпечатано с оригинал-макета
в ППП «Типография „Наука"».
121099, Москва, Г-99, Шубинский пер., д. 6