t ", t iwkc:im :

rifimt.ii'i-wmiiu'li

• . .wnio»rci;iii.f.»-nH
Ui»iNinW
iM.r:u«»wni

rti.Mtt«/.ria:t.ii»i'n»*n<wiwi»B4i»s»iKri»M
iM
5j«
I'iJijitjiunowfcniinHiemMuiW
H
\ 'riilifirt i!.T *(^tiHmcKr.'.UMHKrHII-l-. V

; • iK4nmlmuMiir*ciH-wiik4niw,w.Mm{i:ii«Jitmii»ir

1
):

.n n 'iw i*

imiutl|Ui m i iui<i/.uii:iii()|>iitiiNi'iii«'innnK>»
r.rn .1 •v:it»'.i.iii|xurW4Kiiiiii'.M«i*iiiM«i4tn(ini*

«мн1ш|иьмкч4домцц>»н4<«(йм*11мммм*м*

«nhitmb'ibf'H'i'iiiitiiiitit'i'iiinii'UHtt.iMnutHim»
iii«.nuu4rt.f-i.nt.t.i<WM'if« 11итипьш1»»чг«К1в

>i»i|VUMWW>lf*lM4l<lM»ЛИ

;W4ifJ.nrяНт^тч'к*

'«.jfflwj}

.........

H ( h a W

СИРИЛО ВИЛЬЯ ВЕРЛЕ СЕСИЛИЯ Ш Ь Д Е С

или

ХОЛМ АН ГЕЛА
РОМАН

Перевод с и спан ского
П.

Г ла з о во й

и

Л.

ИЗДАТЕЛЬСТВО
ХУДОЖЕСТВЕННОЙ
ЛИТЕРАТУРЫ
МОСКВА
Л Е Н И Н Г Р А Д • 1963

П о к р о в с к о й

)

ь

Р едакция перевода и пр им е ча н и я
А. й В Г Е Л Ь К К

П редисловие

I'. и т к п л U ОII А и 10. ХОХЛОВА

Иллюстрации художника

в. в л л о о в л

ПРЕДИСЛОВИЕ

Когда говорят о л итературе К убы , то п первую очередь отме­
чают ее славны е поатические традиции и вспоминаю т слова, ск а­
панные кубппцем Доминго дель Мопто: «Иа К убе — всо поэты».
К убинская проза мопыпо известна но эту сторону океана,
хотя па американском континенте в странах испанской речи опа
пользуется широкой заслуж енн ой славой. Этой главой она во мно­
гом обязан а классику кубинской л и тературы В нльяверде.
Сирило Вплъявердо-и-де-ла-П ас родился в 1812 году в небо­
гатой креольской семье. Ранние годы будущ его п исателя прош ли
и северной провинции П ипар-дель-Рио, в помостье Сантьяго, гдо
ого отец служ и л врачом. Здесь ему приш лось видеть страш н ы е
зверства плантаторов, тягостпы е вп еч атлен и я от которых у него
сохранились на всю ж изнь.
П ервоначальное образовапио В нльяверде получил в частны х
к олледж ах Гаваны. Б лагодаря блестящ им способностям к гума­
нитарны м п аукам оп поступил в ун иверситет и по окончании его
и 1834 году получил ученую степ ень бакал авр а нрав. Оп за н я л ся
было ю ридической практикой, по вскоре покинул ото нонршцо.
В нльяверде стал преподавать в колледж ах Г аваны ; он никогда
но о ставлял педагогической работы, она бы ла для него главны м ,
а часто н единственны м источником сущ ествования.
В первы е ж е годы после окончании университета Впльяперле
начи нает писать; к н ачалу 40-х годов он вы двинулся п число
наиболее популярны х па Кубе писателей. В 1842 году его при­
гласили сотрудничать в ж у р н ал е «Уль ф аро индустриаль», вокруг
5

которого группировались передовы е культурн ы е силы Гавапы.
Здесь, II патриотически настроенной среде, Вильявердо и стал
приобщи гг.г и к активной политической ж изн и . В спорах о путях
борьбы а» независимоел i. родины он за н я л ради кальны е позиции,
которые пс :him с длил и привести его к участию в подпольной
работе сепаратистов.
I) 1848 году консп и ративная деятельность группы , в которую
входил Ви.тьивердо, Пыла раскры та колониальны ми властям и , л
писатель предстал перед поенным трибуналом. К а к «заговорщ ик
против испанской короны», он Пыл приговорен к восьми годам
каторги. Однако в тюремных застен ках он оставался недолго:
вскоре после суд», в ап реле 1840 года, ему удалось беж ать в
Кыо-Иорк, где находился один из наиболее крупны х центров ку­
бинских эмигрантов, С этого времени д л я него н ачал ась ж изнь,
полная л иш ени й и тяж ел о го труда во имя свободы родины. В нзгпании оп находился до конца своих дней (Вильнверде ум ер а
1804 году).
В эмиграции Вильявердо неустанно пропагандировал идеи
борьбы за независимость Кубы . С этой целы о он основал и ре­
дактировал ряд ж урналов, из которых особеппо долго просущ е­
ствовал ж урнал «Эль зоне.к о». В эм играции В нльяверде по-прежиому придерж и вался радикальны х взглядов. Тем, кто иадеялся
на добровольные уступки со стороны испанской м онархии, он
зая вл я л : «Разве мож но поверить, что волк пригласит овцу к сто­
лу, а сам уйдет с пирш ества голодный, предоставив овцо торж е­
ствовать победу и н асл аж даться ж изнью ?» Не р азд елял он и
пастроопия тех патриотов, которые после первы х п ораж ен ий н а­
чинали сомневаться в усп ехе своего дела. Он говорил им: «За­
чем см еш ивать неизбеж ную в силу закон ов истории ц челове­
ческой справедливости независим ость К убы , к оторая паступит
рано или поздно, с неудачной попы ткой ускорить ее приближ е­
ние? Будем ж е п р одолж ать борьбу, пока па достигнем цели!»
И эту веру в неизбеж ность победы освободительной борьбы он пе
терял до конца своей ж изн и .
С общ ественно-политической деятельностью В ильнверде тес­
но связано и его творчество.
П ервы е его произведения появились в печати в 1837 года —
четы ре небольш их, н ап и сан н ы х ещ е по канонам ром антизм а, р ас­
сказа: «М ертвая п тиц а», «Болый утес», «К лятвопреступление» ц
«П ещ ера Т аганапа». Но л и ш ен н ы е оригинальности, они привлек­
ли впимапио дель Монте; опытный крити к и поэт но замедлил
ввести молодого писателя в свои круж ок.

в

Ободренный поддерж кой н помощью столь высокого автори­
тета, Вильнверде с удвоенной энергией отдался творческой ра­
боте. За р ассказам и последовали романы: «Золотой вертел», «Лола
п ое поклонник», «Ч ерны й крест», «В язальщ ица пальм олих
ш ляп», «Две любви», «К аю щ ийся» и целы й ряд других п р о и зве­
дений. Они п короткий срок приобрели больш ую популярность, и
об их авторе заговорили уж о к а к о первом кубинском романисте.
Н аряду с ром ап ан и В нльяверде создал серию очерков, кар­
тин городских и сельских нравов, из которых особенно вы делялись
такие нроизведепия, к а к «Г авана в 1841 года», «П овседневные
дела», «Моды», «П исьма к Сильвии», «Семья гуахлро». И менно
;)ти романы, н ш ш са ш ш с В ильяперде в 1838— 1848 годах, Хосе
М арти харак тери зовал к а к романы социальны е и при этом под­
черкивал, что они бы ли созданы «еще задолго до того, к ак пспаненле писатели приш ли к этому ж анру».
Наиболее ярко худож ественное дарован ие В нльяверде ирояни.иось в романе «Сесилия Вальдес, и л и Холм Ангела».
К работе н ад л там произведением В ильнверде п риступ ил в
само.м п ачалё творческого пути, когда ещо ш ироко пользовался
советами и помощью своего н аставн и к а де.чь Монте. В 1839 году
он закончил н опубликовал первую к н и гу романа и ср азу зко
было п ринялся за продолж ение, но эалш елы новых произведе­
ний, а затем бурная п о ли ти ческая деятельность в эм играции на­
долго н рервали начатую работу. Вновь в зять ся за рукопись «Се­
силии Вальдес» оп смог л и ш ь в копце 70-х годов. Работу ему
приш лось н ачи н ать с самого начали, гак к а к п реж ний зам ы сел
у ж е пе удовлетворял его, В результате он полностью переработал
ран ее напечатанную первую кпигу и н ап и сал все произведение
по-новому. Роман был заверш ен к маю 187!) года и в окопчательпой редакции опубликован и Ныо-Н орке в 1882 году.

* ■#'
«Л итература, — писал Хосе М а р т и ,— это вы раж ени е и форма
ж изн и народа, п ак его духовпого облика, т ак и тех природны х
условий, которые на него влияю т, и той обстановки, в которой он
п роявляется, вплоть до самой одежды».
Роман В нльяверде «Сесилия Вальдес» как раз и я в л я е т с я
своеобразным отраж ени ем ж и зн и кубинского народа в один из
периодов его бурной истории; в ном воссоздается та обстанов­
к а — «вплоть до самой одежды», — которая помогает понять свое­
образие его социального бы тия и особенности духовного склада
кубинцев.

7

Спм Вильяперде определяет гной |юмпп как роа листи ческий,
ионпыан под роилнимом ииобрщ и'ние <•привои и страстей народа,
ж ивого породи in it.iiи ti и кропи, поведение которого регулируется
специальны м и ноли П1Ч1Ч m tvii к граж данским и установлениями,
ХарИКТерНПушЩШ'И' I I iiruftlJM строем МЫСЛИ, иодпержшш ого ВЛИЯ­
НИЮ i iK p y jK iim i u i’il p p i i . n . i i o i i обстановки». И менно благодаря стрем­
лении! пигири I, дпгI<)и,’| >iи)<"ш ого ромап отличается от произве­
дении рмман Iикон , и \ установкой на универсализм характера
I крон ОД11ННЧМ1, "М ожет, было бы лучш е, если бы я паписал
II IH.I пин, шч торал!.in-lit роман, или повесть и духе «Поля i[ Вир■it и п и -. Н.1И произведение в стиле «Рено» или «Атала», — иронн•ii4-i.ii 1,.мп'1,1ит ивтор, полем изируя с теми нвсателями-соврем опннti.iMii, которые, обращ аясь к прошлому, теряю т, но его мнепшо,
свянь с настоящ им.
О тказавш ись от сю жетов, п репари рован н ы х воображением,
хотя бы и творческим , поэтическим, В нльяверде обращ ается
к реальной кубинской действительности, п ы таясь воссоздать исто­
рически правдивую п анорам у народной ж изни.
Роман В ильнверде а и н в е с т о м смы сле иоторпчоп, хотя прямо
о снег I и m u к историческом у ж а н р у в р яд ли возмож по. Созда­
нии первой части романа почти совпадает ио времени с теми
собы тиями, которые в ней описаны. А втору но нуж но было ре­
конструировать историю
он сам был ее свидетелем. Оп высту­
пил как современник летописец, а но к ак «археолог». В этом
смы сле on болоо близок Гальдосу с ого «Н ациональны м и эпизо­
дами» и аргенти нц у Л угопесу («Воина гаучо»), неж ели Флоберу
с его «археологическим» романом «Саламбо». Сам В пльяверде на­
зы вает в качестве образцов исторического ж ан р а, которым оп
п ы тался следовать, цроиаведоиия В альтера Скотта и А лессандро
М апдзопн.
Элемент исторической реконструкции возрастал по море соаданнн второй части ром ана, которую отделяю т от первой четы ре
д есятк а лот творческой истории. Таким образом, историческая
перспектива вы рисовы валась rice яснее и определеннее не в р е­
зу л ьтате твердой авторской установки на воссоздание историче­
ского прош лого, а иа-аа нремеппых «ножниц», возникш их вслед­
ствие длительного пребы ван ия В нльяверде в эмиграции.
Роман В ильнверде м ож ет быть н азван историческим лиш ь в
том смысле, что автор его, вы ступ ая в основпом в качестве худож ника-летописца, п ы тается застав и ть действовать своих вы­
мы ш ленны х героев в реальной исторической обстановке н вместо
с невы мы ш ленны м и п ерсонаж ам и. Эти дво линии: одпа — создан­
ная поэтическим воображ ением худож н ика, а другая — прочерче.н-

а

п ая историком-лотоиисцем — долж ны были слиться воедино, и с а ­
мы й вымы сел доджей был бы восприним аться к ак нечто реаль­
ное н столь жо достоверное (в худож ественном см ы сле), как
сам а дейстпитольпость. В романо Внльявердо этот необходимый
синтез (необходимый с точки зр ен ия подлинного реализм а) ие
всегда достигается. Иногда обе липни сливаю тся, порой только
п ерекрещ иваю тся, но затем расходятся, на каких-то у частках
повествоиаиия тян у тся параллельн о.
Сам В нльяверде, хорош о понимая недостатки своего реали­
стического романа (обусловленны е отчастп особенностями его
творческой истории), отметил, что ему но всегда удается «сохра­
н ить единство действия, вы держ ать естественны й стиль» в мас­
ш табе всего произведения.
П равильнее было бы отнести роман В нльяверде к ж ан р у костумбрнстского (бы топпсательского) романа.
К убинская проза ХГХ века, так жо к ак и поэзия, разви ­
вается в основном в романтическом русло. Но у ж е в недрах ро­
м антизм а зарож даю тся реали сти чески е тенденции. С видетель­
ством этих реалистических (но столько в смы сле худож ественного
метода, сколько в смы сле «социализации» тем ати ки ) тендепций
в пзвостпой степени я вл я ется костумбристскпй роман. Элементы
социальности и политической памф летности отличаю т лучш ие костум бристские ироизведспия. К ппм по п р аву мож но отнести и
роман В нльяверде «Сосилпя Вальдес». М еж ду прочим, о том, что
в ромаио воспроизводится местный колорит, к а к бы заран ее преду­
преж дает подзаголовок — «К артины куби нски х правов».
О бщ ественные отнош ения, слож ивш иеся па Кубо к тому вромепн, которое описы вает В нльяверде, явл ял и собой клубок острых
социально-расовы х противоречий, обусловленны х особенностями
исторического развити я кубинской пации.
Известно, что завоеван и е и освоение сказочного острова было
отню дь но мирным п редприятием . «Контакт» испанских колони­
заторов с местным населением сводился к военным операциям
белы х против индейцев и к грабеж у местпы х ж и тел ей в соответ­
ствии с так назы ваем ой энком ендарпой си с т е м о й .1 Н аряду с опу­
стош ительны м действием болезной, запосопны х из Европы, т я ж е ­
л ы м и условиями рабского труда тузем цы испы ты вали па себе
суропые кары со стороны завоевателей за самы е п устячны е
1
Система энкомьопды (исп. e n c o m ie n d a — букв.: «поручение»)
возпикла как ф орма крепостпой зависимости индейского пасолония от испанских завоевателей. П омещ ик (эпкомепдеро) получал
право не только па сбор дапи, по и на безграничную эксп л у ата­
цию труда п риписанны х к нему индейских общин.

9

ii|w>< rviiKit. It результате такой политики к копну XVI века (остров
fii.ii OTKpi.ii и октябре 1492 года) тузем ное население было здесь
почти полностью истреблено, в связи с чем апком ьепда была
зам енена институтом негритянского рабства.
D норные годы испанской колони зац ии зиноеиаг’влп пользо­
вались большой самостоятельностью . Но у ж е через несколько
десятков лот конкистадоры и колонизаторы -испанцы и их родив­
ш иеся н А мерике потомки (ток н азы ваем ы е креолы) были поста­
влены иод ж есткий контроль испанской военно-бю рократической

машины.
Дли представителен короны
чиновников и военных, родив­
ш ихся в И спания.
креолы {bonilire.-t ile nacion) были людьми
второго сорта, низш ей расой. Однако и дли тех и для других ещо
более низкой расой, «дочеловокамп» явл яли сь «дикие негры»
(nogroM b o /a le s), поставляем ы е па внутренний кубинский рынок
отечественны ми и иностранны ми работорговцами. Со временем
создалась е щ е одна социально «низш ая» прослойка — метисы, пош ш впш еск в резул ьтате смеш анны х б р ак о в м еж ду белыми и не­
грами (так назы ваем ы е м у л аты ), белыми и индейцами.
Таким образом, кубинское колониальное общ ество состояло из
четырех основных социально расовых слоев: испанцев, белых
креолов, метисов (главны м образом мулатов) и негров; метисы и
негры, родивш иеся на Кубе, так ж е н азы вались креолами.
С. течением промоин нам етилась весьма оп ределен ная классо­
вая диф ф еренциации кубинского общ ества: класс эксплуататоров
(помещ ики, чиновники, крупное духовенство и з числа у рож енц ев
метрополии), пополнивш ийся за счет креольского н аселенна остроаа (помещ ики скотоводы, к олони альная и нтелли ген ци я), и класс
аксплуати руем ы х, который составляли мелкие и средние кресть­
яне, ремесленники (испанцы , креолы, м улаты , свободные негры)
и иегры-рабы. И борьбе п ротив испанского влады чества медленно,
но неуклонно развивались силы, которые цем ентировали кубин­
скую нацию. К началу 70-х годов XIX века, то есть к том у времони, когда В нльяверде ещ е работал н ад своим знам ениты м ро­
маном, расовая ди скрим ин ац ия, зн ачи тельно о сл о ж н явш ая и без
того острые классовы е противоречия, цвела пы ш ны м цветом.
И когда перестал действовать исторический ф актор, определяв­
ший крайности дискрим инационной политики, то есть когда был
отменен институт рабства (во второй половине XIX вока), второй
ф актор — географ и ческая близость США — все |)ще продолж ал
действовать.
Засл уга В нльяверде к ак писателя и к ак обп рственного д ея ­
тел я заклю чается преж де всего в том, что он сумел за расо-

10

нм ми противоречиям и увидеть более глубокие, социальны е кон­
ф ликты .
«Хорошо известно, — говорит В нльяверде, — что золото делает
чистой самую см еш анную кроль и покры вает все пороки, кан
ф изические, так и духовные».
О днако в силу исторической ограниченности своего мировоз­
зрен и я В нльяверде сосредоточивает п исательское вним ание, вось
свой тем перам ент худож н ика и бойца но столько на социальны х
противоречиях, сколько па морально-этической стороно тех кол­
лизий, которые рож даю тся в колониальном общество.
А натомируя хорош о известное ему куби нское общ ество, on
застав л яет читатели прийти к вы воду о тим, что «в стране рабов»
болезнь рабства, ого р азл агаю щ ая сила поразила в той или иной
степ ени весь социальны й организм : от паразити рую щ ей вер­
хуш ки в лицо самого главного п р едставителя «матери-родины» —
благополучного генерал-губернатора - до несчастного раба-аф рииапца. II генерал-губернатор и его б л и ж ай ш ее окруж ен и е — рабы
л егк о й наж ивы , рабы условностей чванливой насты привилегиро­
ванных. Р абовладелец дон К андидо — раб своих честолю бивых за ­
мыслов: его цель — пробиться в вы сш ее колониальное общ ество;
м улаты — рабы несбы точной мечты: они стрем ятся встать на рав­
ную погу с белы ми; пегры — рабы надеж ды : опи хотят у р ав ­
н яться хотя бы с м улатам и.
В ильяверде п оказы вает т ак ж е , что не только белы е т р у ж е ­
ники и черн ы е рабы несвободны в общ естве, где процветает раб­
ство, но и весь к уби нски й п арод в целом, вклю чая и «собствен­
ных» эксплуататоров, находится н рабской зависимости от метро­
полии. «Страпа рабов» и «страна-рабы ня» — вот в чем видит
В нльяверде подлинную трагедию Кубы.
П ривилегированны й кр ео л Л еонардо Гамбоа понавидит ещ е
более п ривилегированны х испанцев; вы сокопоставленны е чинов­
н ики-испанцы считаю т местных богачей — даж е если они белы е —
за людей второго сорта; «второсортные» белы е презираю т псех
ц ветны х, а ины е из них д л я оправдания работорговли выдвигаю т
чудовищ ную «концепцию», согласно которой черпы е рабы низво­
дятся до п олож ен ия бессловесной твари, вещ и, «мешка с углем».
Х итроумное х ан ж ество рабовладельцев даж е но п ретендует па
оригинальность. К убинские рабовладельцы и работорговцы не
см огли придум ать ничего полого по сравнению с тем, что было
в идеологическом арсенале носителей благой веры, участн и ков
разбойничьего предп риятия по завоеванию А мерики; т а к ж е к ак
их предки-конкистадоры , они стараю тся у верить своих соврем ен­
ников в том, что обращ ение свободных аф р и кан ц ев в рабство есть
11

богоугодиоо дело, и пол но согласую щ ееся с моралью цивилизован­
ного общ ества Ж опа допп К анди до, очевидно, верит, а мож ет
быть, делает вид, что верит в «благородную» миссию своего м уж а:
«...Гамбоа но соверш ает ничего дурного или постыдного, п долает
прямо тпк и доброе дело, на которое мож но только похвалить. Ибо,
принимая н продавай как грузополучатель — я имею в виду этих ди­
к и ри й ,— он делает ото для того, чтобы окрестить их и приобщ ить
и религии, которой, конечно, у себя па родине онн но знают».
Обман, и роим пол, насилие, ханж ество, разгул необузданны х
страстен
вот конкретны е формы и роя пленил болезни, н азы вае­
мой рабством и колониализмом.
Чииош ш ки обм аны ваю т корону, почтенны е отцы семейств
обманы ваю т ж ен н детей, приюты но вмещ аю т незаконнорож ден­
ных дотей-нолукровок; естественны е человеческие чувства, даж е
такое сильное, как любовь, стан овятся источником несчастий.
П ечал ьн ая история лю бви цветной девуш ки Сесил ни Вальдес
к белому юноше Л еонардо Гамбоа, несмотря па обстоятельства,
которые могут п оказаться читателю необычными, я вл я ет собой,
по ипмыолу автора, прим ер одной из м ногочисленны х трагедий,
превративш ихся, к ак ото ни страгапо сказать, в зау р ядн ое со­
бытие. Это не просто случай, который нрнвлен вним ание ром а­
ниста своей исклю чительностью , а подлинное бедствие многих
поколений кубинцев, ц ветн ы х и болых, ж ен щ и н и м уж чин.
Внльяверде, к ак он сам о себе говорит, кубинец до мозга ко­
стей. В расск азах о быте и нравах своих соотечественников, об
их танцах, костюмах, празднествах, развлечен иях, верован иях и
суевериях автор точен, к ак опытный учены й-этнограф . Но это
по просто экскурсы в этнограф ию . Всо эти многочисленные,
иногда очень пространны е, очень детал ьн ы е описания согроты
любовью человека, страдаю щ его неизлечим ой тоской по родине.
Он рисует немало Картин будней, нолпы х тяж елого труда н по­
стоянны х забот о хлебе насущ ном. Здесь, в гущ е цветного насе­
л ени я, как и па п лан тац и ях среди рабов, ц ар и т чувство возмущ е­
ния и гневного протеста против хозяев ж изн и . Это м ятеж н ое на­
строенно п роявляется и в скрытой ненависти портного Урибе,
гкдущегб часа возм ездия, и в реш ительны х действиях скромпого
молодого м улата — подм астерья Хосе П имьентм. В городских
кварталах, так ж е к ак и на план тац иях, н аки п ает народный гпев.
О писывая ж и зн ь па п лан тац иях дона Кандидо, автор заме­
чает: «Здесь идет н езатих аю щ ая война — ж естокая, беспощ адная,
крова пая война черны х против белых, господ против рабов».
В итон войне В нльяверде всецело на стороне порабощ енных.
С большой сим патией п оказы вает он их страстное стремление
12

и свободе и упорное сопротивление насилию . Пород читателем
истают образы лю дей непокорны х и протестую щ их. Стрешгсшпо
хозяев сломить их волю бичом многие пепольппки противопоста­
вляю т свое презрение к палачам , м уж ествеппо норепося ж естокие
истязан и я. Д ругие, рискуя ж изнью , бегут с плантаций, предпо­
читал погибнуть в леспы х дебрях, неж ели оставаться в поволе.
Н еизгладим ы м в пам яти чи тателя остается м уж ествеппы й
образ негра Подро. С тойкая воля, непоколебимая реш имость добихься свободы, глубокое чувство товарищ ества — все это ставит
его во главе остальны х невольников и за став л яе т считаться с ним
сам их хозяев. Б удучи схвачен при побеге, он кончает ж изн ь
самоубийством, но не п рим иряется со своими поработителями.
Именно из числа таких людей выходили во ж аки масс, подобные
негру А попте, подпяш пему в 1812 году мощ пое восстание рабов.
Х аракторпо, что в ромапе чи татель по встретит пн одного
раба-страстотерпца, подобного горою зпам еп итого ироизведеппл
Бичер-С тоу «Х пж ппа дядп Тома». Н это по случайно. Бпльявердо
мепъш е всего был склонен и скать реш ение проблемы рабства в
христианском пациф изм е. Не рассчиты вал он т а к ж е и на то, что
испапскпо власти пойдут на добровольную отмену рабства. По­
этом у возмож ность освобож дения негров он видел преж де всего
в борьбе всего парода против испанских колонизаторов и в завоенапип независимости страны . Вот почему прп описании ж изни
разли чн ы х слоев населения оп сосредоточил особое внимание па
росте в их среде недовольства и протеста против сущ ествую щ их
порядков. Он как бы стрем ился вы явить и п оказать тот горючий
материал, которы й н акап л и вал ся в пароде для освободительной
борьбы за независим ость Кубы
Г. Степанов и Ю. Х о х л о г

СЕСИЛИЯ ВАЛЬДЕС

или

ХОЛ/И Л Н Е Е Л А
Нартины нубиноних нравов

Красота то ж е обладает силой
п робуж дать и лю дях милосердие.

К У В П П J( A M

Н аходясь вдали от К у б ы и не надеясь у в и ­
деть вн овь ее аемлю, цветы и пальмы, ком у, как
не вам, дорогие соотечественницы, в чьем об­
лике отразились самые п рекрасн ы е черты л ю ­
бимой родины , я м ог бы с ббльш им правом по­
святить эти печальны е страницы?
А в тор

2

Вильнверде

ЧАСТЬ

ПЕРВАЯ

ГЛАВА 1
Т ак пот оп, плод грехп,
И сточник горькой скорбя.
Со л и о

П од печер одпого из ноябрьских диен 1812 года по
ули це Компостела в северную часть города направлялся
кабриолет, запряженны й парою мулов. Одежда кучеранегра, сидевш его, как то было принято, на одном пз них,
и массивные серебряны е украш ения упряж и свидетель­
ствовали о богатство владельца этого роскошного э к и ­
паж а. Спереди п с боков внутренняя часть кабриолета
была скрыта от постороннего взгляда большой суконной
шторой, обшитой кожей и прикрепленной к верху эки­
п аж а медными гвоздиками; лишь с одной стороны оста­
вался узкий просвет: видимо, сидевш ий в кабриолете ж е­
лал сохранить свое инкогнито. Такая предосторожность,
впрочем, являлась излишней: на улице не было ни душ и,
в небе тускло мерцали звезды , и только слабый свет про­
бивался сквозь широкие щели закрытых дверей.
Н а углу переулка С ап-Х уан-де-Д ьос мулы резко оста­
новились; из экипажа медленно п по без труда вышел
высокий, хорош о одетый господин. На нем были панта­
лоны из дорогой манильской ткани и черный, застегну­
тый доверху фрак, из-под которого виднелся светлый ж и­
лет; костюм довершали тугой галстук и касторовая шля­
па с огромной тульей н узкими нолями. Насколько можно
было разглядеть при слабом мерцании звезд, у мужчины
был правильный овал лица, ж ивы е глаза, орлнный нос и
небольш ая бородка, цвет которой, равно как и цвет волос
10

незнакомца, казался черным иа-за тени, падавш ей от
пинии,!, и ночного сумрака, особенно густого на этом п е­
рекрестке: по соседству высились темные стены мопасты ря.
П оезж ай до М ощ епоп ,— сказал повелительным
топом кабальеро, понизив голос и кладя руку на седло
мула коренника, — будеш ь ж дать меня за углом. Если
встретишь ночной обход, скажеш ь, что ты ж деш ь своего
хозяина, дона Хоакина Гомеса. Понял, Ппо?
—
Д а, сеньор, — ответил кучер, который, как только
кабальеро обратился к нему, снял ш ляпу и, выслушивая
приказание, держ ал ее в руке.
Потом, стегнув мулов, он неторопливо поехал в ту
сторону, куда ем у указал хозяин.
Переулок Сан Х уап-де-Д ьос разделен пересекающ ей
его улицей Компостела на две части, из которых одна,
нижняя, упирается в степы монастыря святой Екатерины,
вторая ж е, верхняя, выходит на Гаванскую улицу. В ниж ­
ней части п о по одной стороне тянется фасад госпитали
С.ан Х уап-де-Дьос, давшего переулку свое название; из
высоких квадратных окон доносятся тяжелы о запахи,
свойственные любой больнице. Противоположная сторона
1ШЖПСЙ части переулка п обо стороны верхней части его
застроены небольшими одпоэтажны мн домиками, крыты­
ми красной черепицей. Ф ундамент последних домов, при­
мыкающих к монастырю, возвышается над уровнем мо­
стовой, и потому у входны х дверей сделаны одпа-две камсппмо ступеньки. В верхней частп переулка, ближ е it
улице К’о мн ос тела, дома выглядят, пож алуй, получше: все
они похожи друг на Друга, с одним окном и с дверыо из
окрашенного в кирпичный цвет кедра, обитой гвоздями
с большими шляпками. Окна либо вовсе не защищены
решетками, либо ограждены деревянными перилами о
толстыми точеными балясинами. Улица здесь немощеная,
вся в выбоинах в без тротуаров.
Крадучись вдоль стен под прикрытием нависших че­
репичных кровель, незнакомец дошел до третьего домика
но правую руку н два раза легонько постучал в дпорь.
I'm уж о, видимо, ж дали, так как открыли почти сразу:
прошло лишь несколько мгновеппи, необходимых, должио
быть, для того, чтобы пройти от окпа к двери и отодви­
нуть засов, на который опа была заперта. Гости встри20

•шла хозяйка дома, мулатка лет сорока, сродного роста,
уж о начавшая полнеть, по ещ е доволыто стройная, с по­
катыми обнажеппыми плечами и красивой головой, об­
рамленной густыми курчавыми волосами; привлекала
внимание ее по сколь ко плоский нос п выразительный рот.
Па ж енщ ине была тонкая вышитая рубашка с корот­
кими рукавами к сарж евая ппж няя юбка без сборок н
отделки.
Мебели п комнате было немного: направо, у стены,
стоял стол красного дерева; па столе в стеклянном
бокале горела воскопал свеча; меблировку дополняли
тяжелы е кедровые стулья, кожаные сиденья н спинки к о ­
торых были обиты по краям блестящими медными гвоз­
диками. Такая обстановка считалась в то время рос­
кошью, особенно в таком доме, где цветная женщ ина
была но служанкой, а хозяйкой. Войдя, незнакомец по
поздоровался с мулаткой за руку, и только поклонился
ой весьма учтиво, изящ но и приветливо, что, без вея­
ного сомнения, выглядело очень странно, ибо, кроме раз­
ницы в общественном полож ении и цвете кожи отнх двух
лю ден, сразу бросалась в глаза значительная разница и
нх возрасте, по позволявшая предполагать м еж ду ними
иных отношений, неж ели более или м еиее искренняя, бес­
корыстная друж ба. Н езнакомец подош ел к ж енщ ине и,
стараясь говорить как можпо тише, хриплым голосом с
грустью спросил:
— Ну, как больная?
Мулатка печально покачала головой п коротко отве­
тила:
— А х, очень плохо!
Затем, несколько о ж и в и в ш и с ь , но все с тем ж е печаль­
ным выражением лица, она добавила:
— Говорила ж е я, говорила! А теперь... По сн есет она
а го го!
— Кап ж е так? — растерянно возразил н езн ак ом ец ,—
Ведь вы мне сказали вчера вечером, что ей луч sue и что
она успокоилась...
— Да, сеньор, так оно и было; но утром снова ей
худо сделалось, метаться стала и простыни с себя сбра­
сы вать— ж арко, мол, ей от пих, — и все ж алуется, что
голова горит и дышать печем; а после чуть с кровати
но соскочила: все хотела и з комнаты убеж ать. Я за докю ром послала. Ну, пришел оп, лекарство успокоительное
2Х

ей прописал, выпила она его — ведь она, страдалица моя,
что eii и» дашь, все выпьет. Уснула она от этого лекарстпа, и так-то крепко, леж ит словно неживая, а потом
как вгдрогпот иен, глаза откроет, точно с перепугу, и
снопа забудется - и так асе время. Д а п сои-то у нее,
сеньор, больно на смерть смахивает. Ох, боюсь я, боюсь!
Говорила я сеньору с самого начала — по снести си та­
кого несчастья; погубили мы ее, сеньор, погубили, чует
мое сердце...
II мулатка замолчала, ибо волнение сдавило ей горло.
— Да вы не на ш утку перепуганы, сонья Х о сеф а ,-—
мягко и прочувствованно сказал незнакомец. — Но разве
вы не говорили eii, что разлука эта не надолго? Опа ведь
уж е не ребенок.
— Я ли ей про это не говорила! Л х, сеиьор, видно,
вы ее совсем по знаете. Она ведь и слушать ничего но
хочет. Eii что говори, что п е т — такая упрямая, такая
своевольная. Л теперь с ней и вовсе сладу не стало: по
в себе опа мосле всего этого. Вот вы самп, сеиьор, в ту
ночь — у ж лучше бы ее п не было! — и утеш али девочку
и уговаривали. Л что толку? Да сами посудите: кто мы
такие? Нас и за людей нв считают! Верно, и сеньор те­
перь видит, что не ко времени было eii такое испытание
н не по силам. Ведь и сорока дней ещ е не минуло, и жар
у ней еще не прошел. Пет уж , — горестно закончила
соиья Хосефа, и па глазах у нее выступили слезы, — те­
перь у ж ей не понравиться, ни за что не поправиться;
умрет опа или с ума сойдет.
— Но дай бог, сенья Х осефа, чтобы сбылись вашп
мрачные предсказания, — с нескрываемой тревогой про­
говорил кабальеро. И, помолчав минуту, добавил: — Опа
молода и здорова, и природа, падо думать, возьмет верх
над всеми недугами и горестями. В это я больше верю,
чем в ученые предсказания врачей: оип ведь сами бро­
дят в потемках. Кроме того, вы ж е знаете, всо делалось
ради нашего общего блага; со временем она мне ещ е за
ото спасибо скажет, я уверен. Я не мог, л не долж еп был
давать ребенку свое имя. Нет, пет, — повторил оп, как бы
испугавшись собственного голоса. — Вы это знаете лучше,
чем кто-либо другой. Вы разумная женщ ина, вы поймете
п согласитесь, что именно так это п должно быть. Надо,
чтобы девочка носила имя, которого eii не пришлось бы
стыдиться ни сегодня, ни завтра. Пусть это имя будет
22

Вальдес: тогда, быть м ож ет, опа сум еет со временем
n.iiiTir себе хорош его мужа. И тут выбора пе было: я и
итдал ее в пршот. Попятно, ото очень тяжело для матери,
так ж е как... п для всех нас. Но через несколько дн е» ее,
наверное, окрестят, п тогда я велю, чтобы М ария-де1'егла принесла ее сюда; эго Моя невольница. Три месяца
тому назад опа родила, по ребенок у пее на седьмой день
умер; ей-то я it поручил кормить девочку в приюте. Ма­
лютку верпут матери здоровой и невредимой, да к тому
ж е крещеной. С, приютским врачом, сеньором Монтесом
де Ока, все улаж ено; я часто справляюсь у пего о де­
вочке. ГЗпачало она сильно кричала, отказывалась брать
у кормилицы грудь и немножко похудела. Но все зто
миновало, и теперь она толстенькая и веселая — разу­
меется, если верить врачу. Сам я ее пе видел с того ве­
чера, когда отнес туда и положил в вертуш ку... Поло­
жил — п все гляж у па пее, не могу оторваться. Трудно
передать, чего мне это стоило... По вот что: уверены ли
вы, что ошибки быть не может?
—
Ну конечно, уверена! — воскликнула мулатка, вы­
тирая слезы. — Тут ошибиться никак нельзя. На этот
счет я спокойна. Я все сделала, как сеньор мне прика­
зали: наколола eii синей краской полумесяц на левом
плечике, хоть и кричала она, бедняж ка, так, что сердце
у меня кровыо обливалось, н не знаю , кому было боль­
нее — ей или мне... Д а я по так о ребенке, сеньор, я о
матери беспокоюсь: не вынесет она этого, не вынесет!
Либо помешается, либо помрет. Вот увпдпте, помрет.
Сепья Х осефа, как пазывал ее незнакомец, была, песомиенно, женщ иной неглупой, но, не получив образо­
вания, она часто допускала неправильности в языке,
обычные для кубинского простонародья.
Несмотря на зрелые годы н перенесенны е несчастья,
в облике мулатки сохранилось нечто от ее юной поры,
нечто прекрасное и благородное: живые глаза, нежно
очерченный рот, мягкая линия шеп, округлость плеч,
полные руки. Ж елтоватый оттенок кожи заставлял пред­
полагать в пей смеш анную кровь негритянки п индейца;
однако курчавость волос и характерный овал лица ско­
рее говорили о том, что она родилась от союза негри­
тянки п белого. Молодость свою Х осефа прожила в до­
статке и в свое удовольствие, общаясь с людьмп воспи­
танными, которым были присущ и хорошие манеры.
23

Глубоко было, по-вндпмому, со горе, если она то тт
доло хмурила брони, с трудом унимала частые вздохи
п удерж ивала слозы, которые застилали ей глаза, лишая
их ирииычпого блеска. Впрочем, в ее поведении нроявлялo n , скорее отчаянно, нежели истинная скорбь. И в
самом деле, как мы увидпм, у нео было много оснований
для отчаяния, по немало их было п для скорби.
Некоторое время незнакомец и мулатка молчали, за­
питые каждый собственными мыслями; внезапно за сте­
ной послышался сначала стоп, а затем — душ ераздираю ­
щий вопль. Сенья Х осефа вскрикнули и, в отчаянии стис­
нув голову руками, стремительно бросилась в соседпюю
комнату. Кабальеро невольно повторил тот ж е горестный
ж ест и последовал за мулаткой, держ ась, правда, несколь­
ко поодаль. Во внутренней комнато тускло мерцал одпиедниственный масляный светильник, стоявший на столе;
над столом виднелась ниш а, величиною не больше того
углубления, в котором обычно сидит хозяин кукольного
театра. 13 шипе стояла резная фигура богоматери в длин-

ном одеянии: глаза пресвятой довы были устремлены
ниор.у, в грудь ее был воткнут меч, рукоятка которого
казалась серебряной. У противоположной стены' стояла
складная кровать с шелковым выцветшим пологом п у со
н.моловья — кож аное кресло, с которого при появлении
Хосефы встала худая, как скелет, негритянка; седая го­
лова ее являла резкий контраст с шеей цвета черного
дерева, длинной и костлявой. На ее груди поверх белой
рубашки висело несколько ладанок, а в правой руке н е­
гритянка держали четки. На ной была холщовая юбка,
подпоясанная длинным черным ремешком, как у мопам>в-августинцев. Старуха казалась погруженной в горя­
чую молитву. Когда сенья Х осефа, подойдя к ней, дотро­
нулась до ее плеча, негритянка быстро повернула го­
л о м у п сторону двери; увидев стоявшего там незнакомца,
о н а вздрогнула, словно от уж аса или отвращения, и молча
исчезла из комнаты через задню ю дверь.
Сенья Хосефа заняла ее место. Остороншо приоткрыв
полог, она знаком пригласила кабальеро подойти ближ е;
тот приблизился, по-видимому, с большой неохотой. Глаi.i обоих остановились на бледном лпце молодой, лет
двадцати, ж енщ ины, распростертой на постели. Она
лежала на спине неподвиж но, словно мертвая; глаза ео
| лубоко запали, а веки были плотно сжаты; ресницы были
| iKiie длинные, что на лицо ео падала тень. Из-под

простынь индпелась лишь голова, которая тонула в по­
душ ке, почти но видной из-за копны черных, курчавых,
и бесиорядке рассыпавшихся волос. На этом темпом фопо
выделялось восковое овальное лицо больной с острым
подбородком, высоким квадратным лбом, маленьким, кра­
сиво очерченным ртом и тонким носом, довольно правиль­
ным длн женщины смешанной крови. В лицо девушки
было что-то доброе, ж енственное, по в истощенных бо­
лезнью чертах застыли такая печаль, что больно было
смотреть. Д олж но быть, под влиянием чувства жалости
Хосефа шепнула на у хо сеньору:
— Она спит.
В ответ на слова мулатки кабальеро отрицательно по­
качал головою — возмож но, потому, что в этот момент оп
увидел, как по телу больной пробежала дрожь. Вслед
за тем грудь ее стала приподниматься, и это легкое, едва
приметное под простыней движ ение походило на волну,
варзаино пробежавш ую но ровной глади моря. У девушки
вырвался глубокий вздох, а за ним н мучительный стон.
Понимая, что долж но сейчас произойти, но не в силах
этому помешать, кабальеро отвел взгляд от больпой и
медленно отошел от изголовья. В ту жо минуту больиая
приподнялась и испуганно спросила:
— Это вы, мама?
— Что ты хочешь, доченька? Т ебе не лучше?
— А х, мамочка, — продолжала девуш ка все так ж о
встревоженно. - Я ее видела, только что видела! Д а, да!
Я вполне уверена. Вот она! — добавила больная, указы­
вая рукой вверх. — Ее уносят! Отбирают у меня. Верно,
она умерла. О-о-о! — II у больной снова вырвался мучи­
тельный крик.
— Очнись, дочка, очнись! — в смятении уговарниала
со мать. — Очнись! Т ебе это все спится, чудится только.
— Подойдите ж е, мамочка, взгляните сами! — И де­
вушка потянула мать за руку. — Поглядите на нее! Разве
это пе пресвятая дева в золотой дымке, что стоит босая
на крыльях ангелои? Это она. Глядите сюда, сюда! Нет,
туда! Опа возносится на небеса!
— Все это тебе чудится, доченька. Н е думай об атом,
ляг, усни!
— Что ж — по-ваш ему, я могу спать, когда у меня
отнимают мое дитя, родную мою девочку?
— Д а кто ж се у тебя отнимает, радость моя?,
20

— Как кто? Р азве вы по впдпте? П рссвятая дева. Ояа
уносят со па руках. Значит, дочояька моя умерла. О!
— Опа но умерла, пе надо тик говорить, — сказала
гонья Хосефа робко, ибо п сама опа но очепь-то перпла
и сноп слова. — Опа я;нва, п скоро ты оо увпдпшь. Всо
иго тебе приснилось.
— Приснилось, приснилось, — повторила молодая ж ен ­
щ и н а , словно дум ая о чем-то c ro om . — В се только прп| мялось? Н у, а дочка? Где ж е она? П очему ее от меня
отняли? Вы виноваты в том, что я ее п о тер я л а !— заклю ­
чила больная, внезапно раздраж аясь, п гневно взмахнула
рукой.
У соньи Х осефы п е хватило д у х у перечить — то лп
потому, что она не хотела сердить дочь, то ли потому,
что обвпнопно было справедливым. Не успела она взгля­
нуть направо, как взор больной, устремленны й в ту жо
сторону, упал па см утно различимую в полумраке ф игуру
кабальеро, который попытался было спрятаться за пологом кровати.
— К то это там? — спросила молодая ж енщ ина, указы ­
вая па него пальцем. — Л. а, а! Это о н — тот самый, что
украл мою дочь! Мучитель! Зачем ты пришел сюда? И з­
верг! Хочеш ь насладиться тем, что натворил? Ты при­
шел кстати. Радуйся всласть! Моя дочь теперь на пебе.
Я зпаю, я уверена в этом, п я тож е скоро уй ду за ней.
По ты — ты наш е проклятье и смерть, ты попадешь в ад.
— Господи П исусе! — воскликнула, крестясь, сенья
Хосефа. — Опомнись, ты невесть что говоришь!
Обливаясь слезами, она бросилась к дочерн, чтобы
по дать ей подняться с постели п удерж ать ео от страш ­
ных проклятии, которыми та осыпала кабальеро; тот стоял,
низко опустив голову, и молчал — долж но быть, из чув­
ства благоразумия, а м ож ет быть, п раскаяния. Ему, во
всяком случае, было по по себе; казалось, в пем происхо­
дила какая-то внутренняя борьба, словно оп пе знал, па
что решиться. Он всо предвидел и прпшел, чтобы выслу­
шать этн суровые и, как видно, справедливые упреки боль­
ной, которая, продолжая бредить, обвиняла его в том, что
из-за пого она потеряла дочь и лиш илась рассудка. Но он
но стал защищаться; наоборот, оп почувствовал себя ун и ­
женным, глубоко оскорбленным, ибо самые искренние
•то намерения устроить все к лучш ему обернулись н е­
счастьем. П еред своей совестью оправдаться ему было
27

легко; но ведь общество будет судить о нем но его делам.
II перед нтнм судом он испытывал панический страх.
Том временем мать тщетно старалась успокоить свою
дочь. В озбуж денная, со спутанными, прилипшими ко лбу
волосами, <• горящими щеками п выражением уж аса и
глазах, больная отталкивала Х осеф у повторяя:
— Д айте, дайте мне взглянуть в лицо птого богоот­
ступника! Я изыщу с него за мою девочку! Оп отнял ео
у меня, он зверь, а но человек!
Л мать, но-иреж ному вея в сл езах, сжимала ее в объятиях и приговаривала:
— Ради господа бога, доченька, ради пресвятой п пепорочной девы Марин, ради твоего спасения, ради д е­
вочки, которая жива и здорова, умоляю тебя, успокойся!
Заклинаю тебя всем, что тебе дорого!
Видя, что эта бурная сцена уяс слишком затягивается,
кабальеро подошел к кровати, ваял больную за руку, ко­
торую та у него не отняла, и спокойно, с глубокой н еж ­
ностью в голосе сказал:
Послушай, Чаро, я тебе обещ аю, что завтра ты
увидишь свою дочку. Не отчаивайся так, по надо!
Оттого ли, что у нее иссякли силы, или оттого, что
тон кабальеро внушил ей доверие, больная с глубоким
вздохом вдруг откинулась на подуш ку и некоторое время
оставалась без движ ения. Матери почудилось было, что
дочь умерла. Она приложила р ук у к ее сердцу и но по­
чувствовала ого биения: возможно, это ой показалось со
страху, а то и в самом деле у больной исчез пульс. Му­
латка в смятении повернулась к муж чине, который, ка­
залось, невозмутимо созерцал :>ту немую сцену, и с горь­
ким упреком сказала:
— Видите, сеньор, она умерла.
Эти слова, однако, но заставили кабальеро потерять
присущ ее ем у хладнокровие. Спокойно, как врач, пащ унав у больной пульс, он сказал:
— Она в обмороке. П ринесите нюхательной соли. Б ед­
няжка очень слаба, ей нуж но подкрепиться.
— По врач запретил, — заметила сенья Х осефа.
— Врач ничего но понимает. Д айте ой бульону. Л
пока что ступайте поскорее за солыо.
Соль поднесли к посу больной: веки ео дрогнули, и
послышался тихий, непрерывный плач, когда, как об­
разно говорят в народе, слезы льются рекой. В ото время
28

и темиоте из полуоткрытой дверп высунулась голова у ж е
и Iпостной нам негритянки. Заметив кабальеро, старуха
перекрестилась, словно увидела самого дьявола, п сразу
жо скрылась. Н аконец п он, поклонившись слегка Хо| г ф о , удалился из этого печального места и вышел ни
у л и ц у , шепча с досадой:
— Да, виноват только я сам!

ГЛАВА 2
Одпа я, одно родилась;
Одпа н у мнтори дочь.
II одной суж депо \гпо блуж дать,
К а к п у п яш ке, нодхвачсппой погром.

Время гало своим чередом, п вот года через два
после второго но счету, краткого периода конституцион­
ного правлепия, в ту пору, когда на острове Куба было
введено осадное положение и утвердилась власть губер­
натора Франсиско Дноннспо Вивеса, в Гаване, на улицах,
прилегающих к Холму Ангела, стала часто появляться
девочка лет одиннадцати — двенадцати, привлекавшая
всеобщее внимание то ли своими повадками бродяискн,
то лп по другим причинам, которые стаиут понятнымн
и з дальнейш его рассказа.
Всем своим обликом опа напоминала мадонн знам е­
н и ты х худож ников: вы сокий лоб, увопчаппый густыми
черными кудрями, правильные черты лица, прямой от
с а м о г о лба, немного короткой нос и чуть вздернутая
верхняя губка, выставлявшая, словно напоказ, два ряда
мелких ж ем чуж но-белы х зубов. Блиставш ие жнвым огп ем огромные черные глаза казались особенно темными
п о д осенявшими их дугами красиво изогнутых бровей;
р от бы л маленький, с полными губами, что евндетельп ковало скорее о чувственности, н еж ели о спло характе­
ра. Пухлые круглые щечки и ямочка па подбородке при­
д а в а л и еще больш ее очарованно этому личику, красоту
которого можно было бы назвать соверш енной, оелн бы
не присущее ем у лукавое и, пожалуй, даисе какое-то злое
выражение.
Для своего возраста девочка была скорее худа, нежели
полна, и казалась скорее невысокой, чем рослой. Ее
29

стройный торс с топкой ш еей, узкой, гибкой талией п
широкими плечами был восхитителен даж е в нищенской
одеж де и формой своею — право, иного сравнения нам и
по п одобрать— напоминал очертания бокала. У пее был
тот здоровый цвет лица, который на языке худож ника
называется живым телесным тоном, однако, если вгля--*
деться пристальнее, можно было заметить в нем излит-*
т о ю ж елтизну п, несмотря на яркий румянец, некоторую
блеклость щек. К какой расе принадлежала эта девочка,
сказать было трудно, Всо жо от опытного глаза но могло
ускользнуть, что ео алые губки окаймлены темной по­
лоской, а цвет кожи у самых волос становился тож е тем­
нее, словно переходя в полутень. Нет, в иен текла но
чистая кровь; можно было с уверенностью утверждать,
что где-то в третьем или четвертом поколении эта кровь
смеш алась с негритянской.
Н о как бы то ни было, глядя па девочку, оставалось
только восхищаться ее редкой красотой, ее веселым и
живым правом, по задумываясь над тем, какому прегреш е­
нию или лож ному ш агу своих родителей была она обя­
зана появлением на свет. Никогда ее не внделн пе­
чальной или неприветливой, она никогда пн с кем не ссо­
рилась, и лпкто не знал, гдо н на какие средства она
жила, почему скиталась целыми днями но улицам, точно
голодная бездомная собака, и был ли у нее хоть один
близкий человек, который мог бы позаботиться о пей
п обуздать ее.
А девочка м еж ду тем, превращ аясь в подростка, рас­
цветала с каждым годом все краш е, и ей дела но было
до того, о чем судачили и толковали на ее счет досуж и е
кумушки; ей и в голову не приходило, что ж изнь на
улице, казавшаяся eii такой естествеппой, могла внушать
опасения и страхи, а порой даж е п сострадание, некото­
рым сердобольным старуш кам. Ю ная прелесть ее, беспеч­
ность и живость вызывали неоправданные надежды у
влюбленных в нее мальчишек, сердца которых бились
сильнее при внде того, как она, переходя через площадь
Крнсто, умудрялась «мимоходом с лисьим проворством
стянуть булочку или кусок ж ареного мяса у какой-ни­
будь негритянки, ещ е с вечера устроившейся здесь со
своей жаровней; или как с независимым видом совала она
маленькую ручку в ящик с изюмом где-нибудь в бакалей­
ной лавчонке на углу улицы; с какой ловкостью умела
30

гтшцить спелый банап или гуайяву с лотка продавщицы
Фруктов; как, заманил собаку слопца за угловую пупвсу,
■ на уводила его и переулок С ан-Х уан-де-Д ьос, когда тому
нужно было попасть к площади святой Клары. IT чем
п а р ш е н красивее становилась героиня паш ей повести,
тем больш е восхищ ения вызывали подобные проделки у
' С юных поклонников.
О дежда ее. далеко не всегда опрятная, обычно со­
стояла п з ситцевой юбчонки, надетой прямо на рубаш ку;
платка на плечах у нее никогда не было, а обувью слуVI,-или деревянные сандалии, еще издали возвещ авш ие
гулким своим стуком <1 приближении и х хозяйки, когда
та шагала по каменному тротуару одной и з немногих
улиц, которые в то время могли похвастаться подобной
роскошью. Ее льющиеся от природы волосы были всегда
распущены, а на ш ее вместо ож ерелья опа носила четки
филигранной работы с коралловым, оправленным в зо ­
лото крестиком — единственное свое украш ение и един•тленную память, оставшуюся ей от горячо любимой ма­
тери, которой она не знала.
Глядя на это юное сущ ество, которое столь беззаботно
предавалось радости своего, по-нпдпмому, ещ е не осо­
знанного бытия, глядя на эту прелестную девочку, вы­
росшую на улице и так бедно одетую, хотелось верить,
что она всегда останется такой ж е прекрасной и чистой,
какой казалась теперь, и что ей уготовано войти в мир
через золоченые двери. Покамест ж е, как мы у ж е гово­
рили, школой ее были улицы города, площади и рынки.
15 этих местах, надо думать, ее певинпаи душ а, гоздапная, быть может, для добродетелей, составляющ их самую
большую прелесть ж енщ ины, ж адно впитывала яд по­
рока, с ранних лет привыкая к непристойным сценам, ко­
торые еж едневно разыгрываются среди грубой и безнрав­
ственной черни. Да и как было уберечь ео от этого? Как
было сделать так, чтобы ее живые глаза не впдели, чтобы
уши, всегда готовые внимать, пе слышали, чтобы эта
юная, полная ж изни душ а не пробудилась преж девре­
менно и, напрягая зрение н слух, не выносила суж деп п я
о б о всем окружаю щ ем, тогда как ей в эту пору подо­
бало ещ е спать сном невинности? Поистппе, слишком
рано постучались к iioii страсти, которые опустош ают
сердце и заставляют склоняться норою даж е болео гор­
дые головы!
31

Однажды почором девочка беж ала но улице, пизваипя
которой мы здесь упоминать не станем. Как рал в эго
время у окна одного и з богатых аристократических особ­
няков стояли, глядя сквозь высокую и широкую решетку,
дио девочки приблизительно того ж е возраста, что и наша
приятельница, а рядом с ними — молодепькая девушка
лот ч е т ы р н а д ц а т и — пятнадцати. Эти трп юные особы
тотчас обратили внимание на маленькую озорницу, ко­
торая, по выражению одной из сеньорит, пронеслась слов­
но метеор, и из любопытства стали настойчиво зазывать
ее к себе. Приглаш енная но заставила себя долго просить
и с непринужденным видом появилась в дверях вала,
где молодью сеньориты у ж е ее поджидали. Паяв свою
гостыо за руки, они подвели ее к полной, нарядно одетой
сеиьоро, которая епдела п широком кресло, откинувшись
и поставив ноги па скамеечку.
— А х, какая хорошенькая! — воскликнула она, раз­
глядывая девочку. С этими словами сеньора выпрями­
лась в кресле, что стоило eii некоторых усилий, и доба­
вила: — Как тебя зопут?
— Сесилия, — бойко отвечала девочка.
— А как зовут твою маму?
— У меня нот мамы.
— Бедняжка! А кто твой отец?
— Меня зовут Вальдес, у меня нет отца.
Еще того лучш е, — протянула сеньора, видимо чтото припоминая.
— Папенька, папенька! — позвала старш ая из дево­
чек, обращаясь к сеньору, леж авш ем у справа у стены на
диване. — Папенька, посмотрите на нее! lie правда ли,
она — прелесть?
— Д а, да, — ответил тот, едва поверпув голову. —
Перестаньте к пей приставать!
Услышав эти слова, Сесилия обернулась к говорив­
ш ему, с удивлением взглянула на него и, весело засмеяв­
шись, воскликнула:
— А я этого дяденьку знаю!.. Вот этого, что лежит
там.
Сеньор, прикрывая глаза руками, бросил па нее испод­
лобья взгляд, говоривший о его досаде и дурном распо­
лож ении духа; затем он подпилен и вышел из комнаты,
не сказав ии слова. Как ни странно, он единственный
но испытывал симпатии к хорош енькой замараш ке.
32

— Значит, у тебя пет пн отца, н и матери? — снова
обратилась к девочке сеньора, которую предыдущ ая сце­
па, вндпо, навела на какие-то размышления. — Л как
ж е ты живешь? Кто тебя кормит? Пли ты питаешься
мапной небесной?
— Лх ты матерь божья! Какие ж е вы любопытные! —
воскликнула девочка, склонив голову к плечу и при­
стально глядя иа вопрошавших. — Я ж иву с бабушкой.
Она у меня старенькая, ио добрая-предобрая, любит меня
п позволяет делать все, что я захочу. Мама моя давпо
умерла... и папа тож е. Л больше я ничего не зиаго, зря
только спрашивать будете.
Сеньоритам очень хотелось расспросить Сесилию о ее
родных и о том, как она живот, по отец, уходя, велел но
приставать к ней, а мать, у ж е н е в силах скрыть своо
раздраженно, весьма выразительным жестом показала до­
черям, что нора выпроводить ату грубиянку.
Случилось так, что в т у мппуту, когда Сесилия, щ ед­
ро наделенная подарками, пересекала двор, направляясь
к- выходу иа улицу, по лестнице со второго этаж а сп у­
скался молодой человек в летнем костюме, то есть в
куртке и панталонах из легкой ткапп. Узнав девочку,
он окликнул ее:
— Эй, Сесилия, послушай-ка! Да постой же!
— Ку-ка-ре-ку! К у-ка-ре-ку! — задорно отозвалась Се­
силия и, по спуская глаз с молодого человека, продол­
ж ала свой путь, даж е и ио подумав остановиться. Кроме
того, она показала молодому сепьорпто пос, то есть под­
несла большой палец правой руки к кончику иоса и,
раскрыв ладопь, быстро помахала остальными пальцами,
как это обычно делают в ш утку наш и уличные мальчиш­
ки, когда хотят сказать: «Обманули дурачка!..» пли «Ну
что — взял?»
Не станем здесь подробно рассказывать о том, что
произошло в доме поело ухода девочки. Заметим лишь,
что соиьор и сеньора больше о ней по упоминали; сепьорпты жо, наоборот, подойдя к окнам н приветствуя своих
подруг, возвращавшихся с прогулки в роскошных коляс­
ках, без умолку говорили о Сесилпп. Б еседу их поддер­
ж ал и старший брат: оп знал девочку и частопько встре­
чал ее, когда ходил на урок латыни к падре М оралесу,
ж ивш ем у напротив монастыря святой Терезы .

Тем временем девочка, пройдя ули цу, вышла на нлохцадь святой Екатерины, в два-три прыжка поднялась па
терраилен, который тянется по ней н з конца в конец, и
снова спустилась по каменной лестнице па улицу А гуакате. Очутившись здесь, Сесилия миновала располож ен­
ную на углу таверну и не без некоторой опаски направи­
лась к соседнему с ней домику. Но постучав н не за ­
державш ись на пороге, она легонько толкнула дверную
створку, которая изнутри удерж ивалась половинкой чу­
гунного ядра, лежавш ей на полу н вплотную придвину­
той к двери. Когда-то дверь была выкрашена киноварью,
по краска, выцветшая от дож дей, солнца н времени,
оставила лишь коричневые пятна вокруг шляпок гвоздей
да в глубине резьбы на филенках. В перилах, ограждав­
ш их высокое, не забранное реш еткой окно, сохранилось
всего трп-четыре балясины, а оконный наличник давно
утратил свою порвопачалыгуго окраску, приобретя одно­
родный спннцово-серый тон, обычпый для некрашеного
дерева. Но ещ е более убогим было внутреннее убранство
домнка, хотя и трудно было себе представить что-нибудь
более убогое, нежели его внешппй вид. Единственная
комната была разделена перегородкой надвое, так что
слова образовалась небольшая спаленка с дверью, распо­
ложенной как раз напротив входа. Вторая, правая поло­
вина комнаты сообщалась с узким н тесным внутренним
двориком — патио, который был пе больше самого жилого
помещения. Слева от входа в стене, иа высоте одного
локтя, в глубине пиши виднелась небольш ая фигура скор­
бящ ей божьей матери во весь рост; огненный меч про­
нзал деревянную грУДь мадонны. П еред этим странным
изображ ением горели две неугасимые лампады, предста­
влявшие собою обыкновенные стеклянные стаканчики, где
в масле, разбавленном па три четверти водою, плавали
два специальных кружочка с продетыми в них заж ж ен ­
ными фитильками. Гирлянды пз искусственны х цветов
н кусков позолоченного н посеребренного картона, по­
тускневш их, выцветших и запыленных, украш али этот
домашний алтарь. Вокруг по стенам, на перегородке, над
окном всюду виднелись надписи вроде: «Радуйся, пре­
чистая дева Мария!», «Да будет милость господня над
втим кровом!», «Слава И исусу!», «Слава деве Марин!»,
«Да воцарится благодать бож ья н да сгинет грех!» п дру­
гие в том ж е ду х е, которые подробно перечислять не

34

стоит. Но ещ е больше, чем надписей, было тут всевоз­
можных картонок, наклеенны х прямо на степы с помощью
облаток или клейстера. В се они изображ али святых, были
напечатаны на простой бумаге типографом Болоньей п
куплены где-нибудь у монастырских порот или на па­
перти в праздничные дни.
Домик был скудно обставлен старой мебелью, давно
пришедш ей в ветхость, однако, судя по всему, знававш ей
в пору своей молодости лучш ие дни. О собенно выделялось
среди прочей обстановки колченогое кампешевое кресло
широкими расшатанными подлокотниками. Стояли
здесь и трп-четыре кедровых стула того ж е образца, что
п кресло, массивных, крепких и весьма древних, с си­
деньями и спинками, обтянутыми телячьей кожей. Под
стать им был и угловой столик того ж е кедрового дерева
с резными украшениями в виде виноградных лоз; ножки
столика, так ж е резные, изображали изогнутые мохпатыо
йоги сатира.
По, как ни тесно было пто убогое ж илищ е, здесь от­
лично чувствовали себя сонливец кот, несколько кур и
голубей. Давно привыкнув к двум своим хозяйкам, вся
:>та живность свободно разгуливала ио комнатам, сади­
лась без страха и робости иа спинки стульев и непрестан­
но оглашала дом мяуканьем, воркованьем и кудахтаньем.
В спаленке у стены стояла высока}! кровать с лож ем и з
недублены х кожаны х ремней, жесткость которых скрады­
валась мягким пуховиком; застилалась она всегда одним
и тем жо пестрым одеялом, сшитым на множества разно­
цветных лоскутков, п служ ила такж е чем-то вроде дниапа. Ни полога, нн занавесок пад кроватью не было —
вместо ппх иа витых колонках, возвышавшихся ио углам
ее, висели всевозможные ладанки, картонные крестики,
стекляшки н целая коллекция пальмовых ветвей, освя­
щенных в давно минувшие вербные воскресенья.
В сущ ности, назвать эту лачугу ж ильем можно было
разве лишь иотому, что в ней ютились два человеческих
существа: в доме не было никаких удобств, даж е про­
стого чуланчика, и единственным нодсобпым помеще­
нием служил патио, приспособленный хозяйками иод
кухню . Здесь под навесом, защ ищ авш им огонь от дож дя,
находился очаг, или, вернее, выполнявший его роль не­
большой деревянный ящик, поставленный на четыре п ож ­
ни н доверху наполненный золой. Мы уделили столько
35

внимания ж алкому домиш ке, куда в о п и т Сесилия, чтобы
поразить воображение благосклонного читателя контра­
стом м еж ду ветхостью ж илищ а н красотою девочки, ко­
торая среди всего этого убож ества как бы олицетво­
ряла собою ж изнь н молодость. К азалось, само небо по­
селило ее сю да, дабы ежеминутно напоминать: «Дитя,
дум ай о том, что ж д ет тебя впереди, и будь благора­
зумна!»
Однако мы убеж дены , что подобные мысли меньшо
всего з ш т мп л и О с и л и м , н ни случайно, ибо для девочки
и ату минуту пажвее всего было пойти так, чтобы ей
не заметила пожилая особа, сидевшая в кресле перед ни­
шей, спипой к двери, и, очевидно, молившаяся, о может
быть, н дремавшая. Н о, несмотря на всю осторожность,
с какою маленькая плутовка старалась неслышно про­
красться в Комнату, она не смогла проделать пто доста­
точно тихо и обмануть старуху, слух которой был весьма
тонок п которую тем трудпео было ввести в заблуж дение,
что опа п ото время пе молилась и пе спала в своем кре­
сле, а читала, низко склонясь над небольшим молитвен­
ником в пергаментном переплете.
Наконец-то! ■- воскликнула опа, покосившись па
девочку поверх своих круглых очков, которые сидели у
нее на самом копчике носа, наподобие того, как епдят
иногда мальчишки на крупе лошади. — Наконец-то сеньо­
рита пзволила л питься! Очень, очень мило! Только п озд­
новато что-то собралась она просить благословения у ба­
бушки! (Девочка приближалась к пей, сложив руки па
груди.) Ты это где ш аталась, негодница? У ж и к ве­
ч е р н е давно отзвонили, а ее все нет! Лх ты, полуноч­
ница! — С этими словами старуха замахнулась было на
пнучку, отчего молитвенник свалился у нее с колен на
пол, напугав кур, толубоп и кота, который, сопио ж м у­
рясь, дремал на стуле. — Поди-ка сюда, — поманила она
внучку, — поди-ка сю да, стрекоза-егоза, овца непутевая,
голова бедовая! Говори, ты где до сих нор иронадала?
Думаеш ь, я на тебя управы но найду? Вот погоди, до­
ж деш ься ты на спою голову анафемы! Где это видано?
Только и знаеш ь, что но улицам бегать! Смотри, скаж у
про тебя кое-кому, оп тебя живо урезонит! Впдно, с то­
бой иначе н е сладишь!
Но Сесилия не испугалась этих грозных pencil и но
убеж ала от бабки, а со смехом бросилась обнимать и цоЗГ»

лопать старую ворчунью и тут ж о, словно ж елая задо­
брить ее, выложпла перед ней все сокровища, которыми
одарили ее три юные сеньориты.

ГЛАВА 3
...П рокляты е старухи,
Что аабинаю т головы деппопкам
Р&сскозамя II всякой чепухе.

Са р р и л ь л
Старапсь задобрить бабуш ку объятиями и поцелуями,
нож по называя ее ласковым имопом Чепнлья, то есть
искаженным уменьшительным от нменп Хосефа, как
обычно все н называли ео, Сесилии действовала с лукав­
ством, которое едва ли можно было заподозрить в столь
юном создании. Но и зтой невинной хитрости оказалось
довольно, чтобы Х осефа сменила гнев на милость. II не­
удивительно: как мы увидим дальш е, старая женщ ина
была так несчастлива и так нуждались и любви един­
ственного в мире близкого сущ ества, что сохранять далее
суровый тон п беседе с внучкой означало бы дли иее
то ж е, что подвергать себя пытке. Р азум еется, она тут ж е
ответила на ласку поцелуем, п взгляд, который она устрсмпла на девочку, был Совершенно такой ж е, как несколь­
ко минут назад, когда она всматривалась в светлый лик
девы Мария, обращая к ней горячую молитву.
Девочка прильнула к Х осеф е, обвила ее своими гиб­
кими руками и замерла, склонив красивую головку к ней
на грудь; в пту минуту она походила ни цветок, нечаянно
распустивш ийся па засохш ем старом дереве и всею пре­
лестью своих лепестков и аромата утверждаю щ ий жизнь
там, где, казалось, торж ествует смерть; и рядом с пей
ещ е несуразней п уродливей выглядела старая Х осефа.
Выло в старухе что-то нескладное, точно голову ее при­
ставили к чуж ом у телу. То ли потому, что Хосефа имела
привычку зачесывать волосы назад, то ли потому, что
гак у ж устроила природа, но только лоб у старухи ка­
зался непомерно широким, нос — чересчур большим и бес­
форменным, подбородок — пе в меру острым, а глаза —
слишком глубоко запавшими. Все а то придавало лицу ее
37

неприятное выражение, пе ускользавш ее от сколько-ни­
будь випмятгльного наблюдателя. Рукп ее, правда, ещ е
сохранили изящ ество, а кисти можно было даж е пазвать
красивыми. Однако самым примечательным в ее лице был
проннкновеппый взгляд больших томных 1'лаз — единстпопное, пожалуй, что уцелело от ее былой красоты, по­
губленной преждевременной старостью.
Цвет лица зтой женщ ины, истинной мулатки, отливал
модыо, а с годами, когда у нее появились морщины, она
стала ещ е более смуглой - «чумазой», как принято неуч­
тиво выражаться иа Кубе о внешности того, кто происхо­
дит от негритянки п мулата или наоборот. Ей было под
ш естьдесят лет, но опа выглядела старш е, ибо волосы
у нее поседели, что обычно у цветных случается позж е,
чем у белых. Душ евные страдания губительнее отра­
жаются па лице, чем па бренном тело человека. Как мы
увидим дальше^ только христианское смирение и долгпо
часы молитвы, когда опа с глубокой ворон п упованием
обращалась к богу, поддерживали ее душ у и давали ей
силу сносить самые тяж кие удары судьбы. Как п всякий,
кто способен окинуть взором минувш ее и заглянуть в бу­
дущ ее, сенья Хосефа с горопыо отдавала себе отчет в том,
чего ей следует и чего она вправо ожидать от своей
внучки — зтого прекрасного цветка, выброшенного на
ули цу, где его мог растоптать любой прохожий. И вот
теперь, терзаемая упреками совести за прошлое, она
поняла, что отныне ей надо научиться смирять свое не­
довольство, потому что настало время смягчить гнев
незримого судьи, дабы она могла спокойно встретить свои
смертный час.
Но если бы ко времени паш его повествования ей ис­
полнились все восемьдесят лет, то и тогда, в свои послед­
ние минуты, она считала бы, что умирает слпшком рано,
потому, что оставляет внучку свою одинокой п беззащ ит­
ной в этом мире, и потому, что уходи т, так и пе дож дав­
шись развязки той драмы, в которой она, Хосефа, сыгра­
ла, помимо своего ж елания, немалую , хотя п не главную
роль. Сенья Хосефа была ио природе всиыльчпва, по опа
мирилась с непослуш анием ребенка, полагая, что кротость
зачтется eii во некупленно былой вины. Л егко понять
поэтому, что она хоть и сердилась на Сесилию за столг»
позднее возвращ ение, как, впрочем, и за мпогне другие
ое провинности, но была настроена скорее простить до­
за

почку, неж ели разбранить ее. II когда та без робости под­
беж ала к ней и стала ластиться, этого оказалось доста­
точно, чтобы Х осефа окончательно утвердилась и своих
миролюбивых намерениях. В ы ражение строгости исчезло
с со лица, и совсем другим тоном она спросила внучку,
где та была.
— Где была? — переспросила девочка, опираясь лок­
тями о бабушкины колени и играя лентами скапулярин,
висевшими у старухи иа ш ее. — Была у одних сеньорит.
А х, какие они хорошенькие! Они меня увидели, когда я
бежала но улице, и позвали к себе домой. Там еще была
сеньора, такая толстая, важная; опа сидела в кресле п
спрашивала меня, как меня зовут, да как зовут маму, да
кто мой папа, и где я ж иву...
— Господи Иисусе! — воскликнула сенья Х осефа, кре­
стясь.
— Лга! — продолжала девочка, пе обращ ая внимания
на восклицание старухи. — Д о чего ж любопытные! Л уж
выдумщицы! Одна так даж е захотела мне волосы остричь,
качучу сделать. Д а, да, бабуш ка! Но только я не далась!
— Вот ведь на что лукавый-то подбивает! А х ты гос­
поди! — словно бы про себя воскликнула Хосефа.
— А ещ е там был одни сеньор, — продолжала Сеси­
л и я ,— он леж ал па диване и все бранил сеньорит, зачем
они со мной играют; а потом — как рассердится! Встал
it уш ел в другую комиату!.. Бабуш ка, милая, кто он та­
кой? Я однажды видела, как оп с вамп разговаривал,
когда мы ходили в церковь святой Паулы. Да, да, это он,
я по обозналась. Он самый! Это он меня всегда обзывает
бродягой, когда встречает на улице, и ещ е говорит, что я
бездельница и распутная, и ругает по-всякому. Это ещо
что! Он грозится, что пришлет солдат, и меня схватят и
уведут в тюрьму. Он много кое-чего говорит, разве всо
перескажеш ь? Боюсь я его, бабушка! У ж очень он, вид­
но, браниться любит...
— А х, девочка моя! — молвила вдруг глухим голосом
Х осеф а и слегка отстранила от себя Сесилию, как-то
страиио и пристально посмотрев па нее; лицо старухи
выражало скорее досаду, неж ели удивление. Казалось,
какая-то тягостная мысль или горькое воспоминание вдруг
ож или в ее голове, и она колебалась, не зная, то ли ей
выбранить внучку, то ли предостеречь ее, ибо она стра­
шилась приоткрыть перед нею то, что для девочки долж но
39

было навсегда остаться тайной. Тысячи сомнений боро­
лись и :>ту минут} в истерзанной печалью душ е старой
Хософы, и, едва заговорим, она, к удивлению Сесилии,
умолкла. По постепенно тревога старухи улеглась, п тучи,
скопившиеся на атом мрачном от природы горизонте,
одпа за другой рассеялись. Сопья Х осеф а снова обняла
девочку и со всей нежностью, какую она могла только
придать своему хриплому голосу, стараясь казаться как
можно более спокойной, добавила: — Сеснлпя, детка моя,
но ходи больше п этот дом.
— П очему, бабушка?
Л потому, — отвечала ей Х осефа, словно думая о
чем-то другом* — потому что я по знаю , дитя мог, кап
тебе и сказать... и не могу, если бы д а ж е захотела... Но
но всему видно: ото очень плохие люди.
— П лохи е?- -н едоум ен н о воскликнула С есили я.— По
ведь они такие ласковые и дали мне столько сластей и
атласу для башмачков.
Не верь нм, детки! Ты сл и тн ом доверчива, п этом
вся п беда. Они тебя улещ ают, а ты нм не верь, гляди в
оба. Они ведь хотели аашишть Тебя, а там, глядишь, и
дурное что сделать. Трудно скапать, иа что нынче люди
способны. Теперь такое творится, чего в мое время никто
н не видывал... Скорее всего хотели тебя заговорить, а
после взять ножницы
раз! — и вмиг твоих волос как
но бывало. Вот жалость-то была бы! У ж до чего хороши
опи у тебя! Да и волосът-то эти пе твои, а принадлежат
мадонне: она спасла тебя от тяжелой болезни... Вспомника! Разве я тогда не обещ ала, если ты поправишься, от­
дать твои волосы для украш ения ее статуи в церкви сня­
той Екатерины? Ио верь нм, ио верь, слышишь?
Говоря так, опа обоими руками обхватила голову
внучки, и густые полосы Сесилии рассыпались по синие
и по плечам.
— Коли я такая глупая, — молвила девочка, подняв
голову н поджав губы с выражением обиды. — ну и поде­
лом мне, пусть меня обманывают, пусть!
— Н е надо так говорить, бережного и бог береж ет.
Я знаю, ты у меня послуш ная и умница, но только ты
ещ е таких худых людей но видела. Забудь о них. Д а
пусть они хоть охрипнут, звавши т е б я ,— не ходи к ним.
Послуш айся, дитятко, моего совета, держись от них п о ­
дале. Д а еще этот сеиьор... Сама жо ты говоришь, что
40

пи всегда бранит тебя, где бы пи встретил. Бог его знает,
|.то оп такой. Хоть н негож е ни о ком плохо думать, да
ведь есть святые, а есть н... — Т ут она перекрестилась, по
договорив. — Да сохранит пас господь бог! А ты, Сесилпя,
Iиксом еще дитя, да п безрассудства в тебе много, а ведь
у них в доме... Н еуж то ты но слыхала? Там ведьма живот,
н как приглянется ей хорош енькая девочка, сразу к себе
тащит — ты просто чудом оттуда спаслась... Ты там ведь
вечером была?
Д а, под вечер, в домах ещ е огпен по зажигали.
— Твое счастье! А вот попади ты к ним ночью, но
миновать бы тебе беды! И чтобы больше ты в этот дом
пи ногой, слышишь? Д а ж е мимо него пе прохаживайся!
— Бабуш ка, а у пих там ещ е мальчик есть взрослый,
я всегда вижу ого у цорквп святой Терезы с книгой под
мышкой. II как только он мепя заметит, сразу норовит
остановить — и ну меня догонять, и даж е как звать зпает.
— Оп — школяр! Все они на один лад, непутевые.
А он но иначе как у самого черта в лапах побывал. Но,
вижу я, голова у тебя упрямая, страх как упрямая, и тебе
ч т о говори, что пет — все равно толку никакого! Да где ж
это видано, чтобы такая красавица, как ты, вдруг с печееаной голопой, в рваных туф лях шаталась по улице до
поздпей ночи? II у кого ты только этому научилась? Н у,
что ты меня не слушаешь?
Но ведь Н емесия, сестра сспьо Ппмьепты, музы­
канта, тож е раньше десяти часов вечера домой но у х о ­
дит! Вчора только я ее встретила па площади Крпсто,
когда опа играла с мальчишками.
Так вот оно что! Ты хочеш ь быть похож ей на
сестру Ппмьепты, на эту неиоспнтанпую оборванку, на
уличную девчонку? Вот посмотришь, принесут когда-ни­
будь домой эту бесноватую с пробитым черепом. К озу,
лепочка, всегда в юры тянет. В твоих ж илах течет блаю родпая кровь, не то что у нее. Твой отец — белый ка­
бальеро, и почем знать, м ож ет и ты разбогатееш ь и б у ­
дешь ездить в карете! А Немесни чем была, тем и оста­
нется. Коли она и выйдет зам уж , то за такого ж е мулата,
как сама: отец-то у нее почти совсем черный. Разве
можно ее с тобой равнять! Ведь ты почти совсем белая,
н никто не удивится, если ты пыйдешь зам уж за белого.
Л почему бы п пет? Мы такие жо божьи создания, как
и они. Запомни хорошенько: белый, хоть и бедный, все
41

и мужья годится; а с, погром и мулатом ни за какие со­
кровища но связывайся. Я это по себе знаю — ведь я два
раза зам уж ем была... Д а что там прошлое вспоминать...
Л вот кабы ты знала, что с одной девочкой случилось
твоих жо лет, и всо потому, что бабуш ки своей не слуш а­
лась... Л бабуш ка ей, подп, не раз предсказывала, что
добром оно но кончится, коли она будет бегать поздно
но улицам...
— Расскажи мио про нее, Чеиилья, р а сск аж и !— за­
тормошила старуху девочка.
— Так вот, значит, была томная-претемняя ночь, дул
сильный ветер, как всегда в канун снятого Варфоломея.
Л и праздпик этот, как я тебе сказывала, дьявол у ж е
с трох часов дня за работу борется. Девочка зга — звали
ее Нарснса — сидела у своего домика на каменной при­
ступочке и напевала про себя мосепку, а бабушка ее мо­
лилась в комнате, в уголке у окна... Это я как сейчас
помню. Вот, зпачпт, зазвонили в церкви Святого духа.
Л фонари на улицах в эту нору псе от ветра погасли, да
их немного и было; и так-то сделалось кругом тихо, ннгдо
пи душ и, а темно, что у волка в настп. И у вот, стало
быть, девочка ота про себя напевала, а бабуш ка молилась,
перебирая четки. II вот послышалось вдруг, словио кто
на скрипке заиграл — знаеш ь, там, где поворот к Х олму
Ангела. А I (арсисе почудилось ещ е, будто бы там тан­
цуют, н опа, не спросись у бабуш ки, не сказав пи сло­
вечка, вскочила н побеж ала к Холму, стало быть. Ба­
бушка, окончив молитву, заперла дверь — опа ведь д у ­
мала, что внучка, как всегда, у ж е в постели.
— И оставила бедняж ку па у л и ц е ? — со страхом и
жалостью воскликнула Сесилия, перебивая рассказчицу.
—
Вот увидишь. Было уж е поздно, и бабуш ке хоте­
лось спать, по, преж де чем лечь, опа взяла свечу п подо­
шла к внучкиной кровати посмотреть, спит ли девочка.
Подумай только, что с ней было, когда опа увидела пу­
стую постель! Опа ведь так любила внучку! Кинулась
старуш ка к дверям, распахнула и х п стала громко звать:
«Нарснса! Н арснса!», но Н арсиса п е откликалась. Д а
и как могла она ответить, бедняж ка, когда ео дьявол
унес!
— Как ж е так?! — спросила по на шутку перепуган­
ная Сесилия.
42

—
Погоди, узнаеш ь, — спокойно продолжала сопья
Мойа, заметив, что ее рассказ произвол долж ное впечат­
л е н и е.— Так пот, значит, когда Н арснса подошла к пяти­
угольной баш не на Холме Ангола, опа увидела молодого
• еловека, который спросил ео вежливо, куда опа пдот в
такой позднпй час. А Нарснса, дурочка, ем у и отвечает:
' Хочу на танцы взглянуть». — «Тогда я тебя провожу», —
сказал молодой человек, взял се под руку н повел к го­
родской степе. Было уж е совсем темно, по Нарснса все
жо заметила, что чем дальш е опп шли, том чернев ста­
новился незнакомец. Н аконец сделался он черным, как
уголь, полосы на голове встали дыбом, что твои шилья,
и как засмеется он — так клыки у него, как у кабана
дикого, н ар уж у торчат; на л б у рога выросли, по земле
гзади мохнатый хвост волочится, изо рта огонь пышет,
словно из ночи у хлебопека. Т ут Нарснса как закричит
от страха и рванулась, чтоб убеж ать, да поздно: черный
:>тот свопмн когтями ее за горло схватил, чтобы опа по
кричала, взлетел с ною на башню Ангола, а на башне
:>гой, ты, наверно, видела, креста-то нет — с пее-то пот он
и сбросил Н арсису вниз... а в зем ле разверзлась глубокая
страшная пропасть и в одни миг поглотила бедняж ку.
Нот что, голубуш ка, случается с девочками, когда они
но слуш аются старш их, — закончила свой рассказ сенья
Хосефа.
Удивленная п испуганная Сесплпя дрож ала с пог до
г о л о в ы , так что зу б на зу б не попадал, но сон уж е одоле­
в а л ее; пересиливая страх, зевая п спотыкаясь, она коек а к добралась до постели н тотчас уснула, чем у бабка
была очень рада.
М ножество подобных сказок рассказывала Хосефа
<иоой внучке. Однако мы уверены, что толку от этих рос• казней но было никакого: опп лишь порождали в ум е
девочки всякого рода уж асы п суеверия, которые, однако ж , не удерживали Сесилию от проказ. Частенько
< на выпрыгивала пз окна, а иной раз, пользуясь том,
что ее послали на угол в таверну, бродила но улицам и
площадям, то приплясывая в такт танцевальной музыке,
■ шагая под барабанный бой при см ене караула; порою
она шла за похоронными дрогами или ж о, увязавш ись за
целой ватагой мальчишек, ловила с ними па лету мо­
неты, которые во вромя крестин обычно бросают п
толпу.
43

ГЛЛВЛ Л
Они бессты дства по скры ваю т
И, п родаваясь мы слям дерзким,
It речах m o its р;кшрат открыто
сл авят
II сам ы й воздух оскверняю т
П рилианьсм ппрочято мерзким .
Г ок ёял ес

Нароахалъ

Спустя пять-шесть л ет поело «писанных здесь собы­
тий и кош(о октября началась пора ярмарок, устраивае­
мых монастырем Милосердия. Вплоть до 1832 года на Кубо
ярмарками обычно отмечали престольные праздники и
честь оиятых, именем которых назывались церкви п мо­
настыри. Эти празднества, называвшиеся девятинамп,
совпадали иногда с крестным ходом — обрядом, который
был введен на Кубо в первые годы X IX века епископом
Эспада-п-Ландон.
Кстати сказать, девятииы начинались за девять дней
до праздника святого покровителя и продолжались еще
девять дней после него, тан что церковные и светские
торжества отмечались восемнадцать дней кряду, и тут
зачастую уродливо-смеш ное и дерзостное преобладало над
благочестивым и назидательным. В эту пору по утрам
бывала праздничная месса с проповедью, по вечерам в
церкви пели псалмы деве Марин, а в день святого, вдоба­
вок ко всему, по улицам двигались процессии.
Помимо храмового праздника, на Кубе устраивалось
и то, что носило названые ярмарки: на небольшой пло­
щади перед храмом и на смежных с нею улицах устанав­
ливали множество дощатых передвижных лотков, закры­
тых тентом п освещ енных одпоп-двумя сальными свечами.
На этих лотках вы бы пе увидели, разумеется, ни зелени,
пн овощей, пи дпчи, ни мяса, ни птицы; изделия промыс­
лов и ремесел также не были здесь представлены, зато ту г
торговали дешевыми безделуш ками, всевозможными слас­
тями, пирогами, миндальным тестом, глазированными
фигурками, лохской водой и молочным пуншем. Все ато
мало походило на ярмарку в прямом смысле слова.
Но самой примечательной чертой наших престольных
праздников было, несомненно, пе пто. Среди зрелища яр­
марочной суеты бросалась в глаза картина, поражавшая
взор наблюдателя своей грубостью и бесстыдством. A sa p i-

яме карточные игры, которым мы частенько предаемся
II теперь, бывали неотъемлемой частью ярмарочных уве­
селений и разжигали алчность у легковерных люден, суля
им огромные, хотя л обманчивые выигрыши. Устроителями
карточной игры и зазывалами и большинстве случаев
)шлялись мулаты и люди низкого происхож дения. Пак ии
грубы были их уловки, на них все ж е попадались многие
на тех, кто почитал себя весьма благоразумным. Игры
происходили обычно где-нибудь на небольшой площади
или па улице при тусклом свете спечен или бум аж ны х
фонарей, и н них участвовали люди разных звании и со­
словии, мужчины и женщ ины любого возраста. Для лиц,
занимавш их высокое положение в общество — короче го­
воря, для белых, — все обставлялось несколько более бла­
гопристойно. Снималось помещ ение для танцев, где какиенибудь Ф арруко, Брито, Ильясы и маркизы до Каса-Кально могли с раннего вечера до поздней ночи метать банк
или играть п монте. II так продолжалось восемнадцать
дней, от начала ярмарки и до конца.
Обычно эти помещ ения для танцев выбирались как
можно ближе к церкви или к монастырю, в котором отм е­
чались допнтипы. В столовой гремел оркестр, в зале тан ­
цевали, a it патио шла игра в мойте. Длинный и узкий
карточный стол устанавливали тан, чтобы по обеим его
■ торонам можно было поместить как можно больше на­
роду. Н а одном конце располагался банкомет, а на др у­
гом — крупье, его помощник. На случай дож дн — а осенью
:гю нередкое явление — над патио меж зданием, где
устраивались танцы, и глинобитной стеной соседнего дома
натягивался специальный парусиновый навес, служивш ий
защ итой для играющих. К стыду наш ему следует ска­
зать, что в числе игроков бывали н е только степенные
представители сильного иола п но одни миряне. Среди
.поден, которые, сгрудивш ись у столов, словно одержимые,
ставили па карту, быть может, благополучие семьи, честь
супруги, дочери или сестры, вы подчас увидели бы и дам у,
забывшую за игрой своо достоинство, и безусого юнца,
и жадного монаха в затрапезной, соломенного цвета рясе,
и нахлобученной на самые бровп широкополой ш ляпе.
Придерживая четки большим и указательным пальцами
левой руки, он правой ставил на карту золотые или сере­
бряные монеты и с невозмутимым спокойствием мог н
проиграть и сорвать крупный куш.
■\Ъ

Всо расходы по найм у помещ ения и оркестра иее бапкомет (назовем его тан для приличия), он ж е платпл за
спермацетовый свечи, которыми освещались танцевальный
зал, столовая п игорный стол. И всо это делалось, чтобы
привлечь побольше и гр о к о в . Л ход был, разум еется, сво­
бодным, хотя распорядитель танцев, состоявший на ж а­
лованье, пропускал далеко не всех. В те времена мелких
серебряных монет не хватало, но зато в большом ходу
была крупная валюта — испанские дуро и золотые упцин.
II послушать бы только, какой звон стоял от этих «двух­
колонных» песо н тяжелы х умцнй, когда игроки маши­
нально пересыпали их из одной руки в другую, словно
ж елая отвлечься от мрачных мыслей и хоть немного на­
рушить торжественную тишину, царившую за игрой.
Описанные здесь азартные игры отнюдь не запрещ а­
лись; во всяком случае, местные власти относились к ним
терпимо: как известно, игорные дома па К убе платили
правительству налог, который шел якобы па благотвори­
тельные цели, Чего ж е более? Открытая игра в ыонте,
процветавшая ио всей К убе, особенно нрп губернаторе
доне Франсиско Дишшсио lUtnece, не оставляет сомнения
в том, что он и его чиновники в своей политике руководи
ствовалнсь макпавеллневскнм принципом: «подкупай н
властвуй», подражая знаменитому девизу римского пра­
вителя: «divide ot im p e r a » .1 Чтобы народ н е замечал своей
нищеты и своего ничтожества, надо было подкупить его,
иначе говоря — растлить его душ у.
Однако мы, кажется, уклонялись от главной нити повествованпн, хотя полагаем, что это и небесполезно.
М еж ду том мы имели в виду описать читателю про­
стонародный бал, который происходил однажды на самой
окраине, в южной части города. Д ом, где празднество это
было устроено, выглядел убого — пе столько из-за своего
грязного и покосившегося фасада, сколько потому, что
стоял он неподалеку от крепостной степы, в самом н и зу
сбегавшей сюда каменистой улочки, а по соседству с нпм
высилось здание игорного дома Сан-Хосе. П ередней в том
смысле, в каком обычно понимают у пас это слово, в доме
не было, так как широкая двойная дверь вела с улицы
прямо в зал. Д алее шла столовая с обычным поставцом
пирамидальной формы пз кедрового дерева, п з-за узепь1 Разделяй в властвуй (лаг.}.

40

кнх занавесок которого впднеллсь фильтровальный ка­
мень, пузатый, расписного фаянса кувшин, посуда из аро­
матической глины — своеобразной терракоты — н пори­
стые глиняные сосуды блеклых топов, изготовленные в
Испании валенспаискнмн мастерами.
Л з столовой боковая дверь вела в своеобразную гости­
ную, служивш ую такж е п спальней; большая часть этого
помещ ения была занята двум я рядами кресел, обитых
красной кожей. Здесь ж е находилась кровать с белым
муслиновым пологом п шкаф, который в Гаване называют
ускапарате. Остальные комнаты, обставленные простой
мобелыо, шли анфиладой параллельно длинному и узкому
двору, частично загорож енном у высоким срубом колодца
с солоноватой водой, которой пользовались и соседи; ком­
наты и двор замыкались небольшим открытым попереч­
ным залом.
Здесь стоял средппх размеров стол, накрытый при­
мерно на десять персон. На нем были расставлены про­
хладительные иаинткн и легкие закуски, лохская вода
п лимонад, сладкие вина, варенье, сдобные сухари, безо,
меренги. Были тут и окорок, разукрашенный вырезан­
ными из бумаги кружевами, и большая рыба, плавающая
в густом остром соусе. По стенам комнаты стояли в ряд
простые стулья, а справа от входа с улицы находился
днван, п перед ним было расставлено несколько пюпитров.
И ту минуту, когда мы начинаем наш рассказ, на диване
сидело семеро музыкантов — пегров и мулатов: три скри­
п ач а, контрабасист, флейтист и два литаврщика. П одле
дивана, с тон стороны, что была ближе к входной двери,
стоял кларнетист — молодой, ладно сложенный мулат при­
ятной наружности; оп-то и был, несмотря на молодость,
дирижером оркестра.
Оркестранты, почти все с т а р т е своего дирижера но
возрасту, называли его Пнмьептой. Т рудно сказать, было
:>то ирозвшцем пли настоящ ей фамилией, но и мы тож е
будем впредь его так называть. Глядя как-то рассеянно
н мрачно, он не сводил глаз с входной двери, словно ож и­
дая кого-то.
Толпа, состоявшая из лю дей всех сословий, теснилась
у окна н перед входной дверью, по давая пройти в зал ни
женщ инам, пи мужчинам, даж е имевшим на то право и л и
просто желавш им проникнуть внутрь. Мы потому упоми­
наем о ж елавш их проникнуть внутрь, что при входе ни
47

у кого но спрашивали билетов; не было тут п распоряди­
теля, который мог бы встретить гостей или усадить их
на место. Этот бал, один из тех, которые в Гаване неиз­
вестно почему назывались кунами, был обычным увеселе­
нием в дин ярмарки. Цветные мужчины и женщины могли
свободно приходить сюда, однако и белым молодым лю­
дям вход ие возбранялся, и они иногда своим присутстви­
ем оказывали честь этим балам. Однако если празднеств»,
о котором мы здесь рассказывали, н можно было назвать
куной н широком значении этого слова, то хорош ая за­
куска, приготовленная на столе в зале, несомненно сви­
детельствовала о том, что но крайней мере часть гостей
была приглашена заранее или рассчитывала на радушный
прием, явившись на бал. Так оно н было на самом дели.
Хозяйка дома, богатая гостеприимная мулатка М ерседес,
праздновала свои именины в кругу близких друзой. Одна­
ко двери своего дома она широко раскрыла для всех лю­
бителей повеселиться, которые могли придать этому празд­
нику еще больше блесна и заманчивости.
Ныло около восьми часов вечера. В этот день после
полудни первый осенний ливень неоднократно обрушивал
на город своп потоки, и хотя к наступлению сумерек
дождь и прекратился, основательно промочив землю и
сделав улицы непроходимыми из-за грязи, воздух все ж е
свеж ео но стал. Напротив того, ои пропитался сыростью,
которая липла к телу, казалось проникая в самые поры.
Но это не смутило любопытных, которые, как у ж е было
сказано, осаждали дверь и окно дома, запрудив добрую
половину узкой и кривой улочки; не смутило это и при­
глашенных, которые с наступлением вечера стали съ ез­
жаться все друж нее: кто шел пеш ком, кто ехал в экипаж е.
I? девяти часам бальный зал стал походить на человече­
ский муравейник — женщ ины сидели на стульях, расстав­
ленных полукругом вдоль стен, а посередине стояли м уж ­
чины, все в шляпах, образуя собою довольно тесную груп­
пу. Тот, кто был повыше ростом, мог свободно задеть
головой стеклянный фонарь, подвешенный на трох мед­
ных цепочках к потолочной балке; в фонаре горела одиаедниственная спермацетовая свеча, скудно освещавшая эту
странную и разнош ерстную толиу.
О
числе гостей находилось довольно много негритянок
и мулаток, разодетых, за редким исключением, весьма
пестро. О дежда мужчин, которых здесь было больше, чем
48

женщ ин, также пс отличалась изысканным вкусом, хотя
почта все они щеголяли в суконны х сюртуках, пикейных
ж илетах и суконны х ш ляпах и лишь немногие явились
в обычном наряде того времени — полотняных или тико­
вых куртках. На Пал приехали и юноши-креолы и з со­
лидны х, зажиточны х семей. Они держ али себя с цветными
непринужден но н участвовал» почти во всех принятых в
ту нору развлечениях — одни ради удовольствия, другим
ж е из менее благородных побуж дений. Некоторые из этих
молодых людей — гакнх, правда, было меньшинство —
вели себя в танцевальном зале довольно развязно и, судя
по тому, как запросто они заговаривали со своими цвет­
ными знакомыми и приятельницами, пп-впдпмому, но
слишком смущались присутствием ж енщ ин своего круга,
стоявш их па улице у окна и молча за ними наблюдавших.
Среди присутствовавших на балу молодых людей вы­
делялся мужественной нрас/»той и жизнерадостным на­
строением юноша, которого друзья называли Л еонардо.
На нем были панталоны нз плотного тика и тон ж е ткани
куртка в светло-розовую полоску, белый пикейный ж илет
и шелковый шейный платок, концы которого, продетые
спереди сквозь золотое колечко, свободно торчали наруж у.
Ш ляпа его была нз пальмового волокна, такого тонкого,
что казалась сделанной из батистового камбре; шелковые
телесного цвета чулкн н открытые туф лп с золотой пряж ­
кой сбоку довершали его наряд. Ещ е одна золотая пряжка
прикрепляла к ж и л ету концы сложенной вдвое краснобелой муаровой ленты от часов, лежавш их в кармане пан­
талон. Был здесь п ещ е один человек, который выделился
в толпе, пожалуй, даж е больше, чем Л еонардо, хотя при­
сутствующ ие относились к нему несколько иначе, чем к
этом у молодому человеку, да и сам он держ ался с ними
совсем пе так, как Леонардо: негров и мулатов он, смеш ил
грубымп шутками, а с ж енщ инами, особенно с хозя й ­
кой дома, позволял себе немалые вольности, Это был че­
ловек лет под сорок, безбородый и белолицый, с большими
глазами, глядевшими как-то шало, с заметной краснотой
на кончике длинного носа (изобличавш ей в этом госпо­
дине не слишком большого трезвенника) и с крупным
выразительным ртом. В левой руке он всегда носил бам­
буковую тросточку, украш енную золотым набалдашником
и черными шелковыми кисточками. За ппм неотступ­
но, как тепь, следовал некий субъект, чье лицо, весьма,
4

Вильлверде

49

впрочем, повзрачное, обращало на себя пип мание узким
лбом, бегающими красными глазками и огромными чер­
ными бакенбардами, которые придавали ем у вид скорее
разбойника, неж ели альгваснла. Тем не менее он испол­
нял именно ату должность, а тот, кого он сопровождал,
был не кто иной, как Капталапьедра, полицейский комис­
сар п квартале Ангела, с которым п а т красноносый
блюститель порядка охотно расставался ради того, чтобы
посетить какое-нибудь соблазпптельное сборище, вроде
описываемой нами куны.
Оркестр уж о давно играл то чувствительные, то бур­
ные кубинские кадрили, а бал — да простят мне несколько
избитое выражение — еще и по дум ал починаться. Х озяй­
ка дома хлопотала в гостиной, усаж ивая в кресла своих
ближайш их подруг — тех, что были постарше: отсюда, из
этого спокойного убеж ищ а, где никто не толкал их и но
наступал им на ноги, они могли наблюдать за всем про­
исходящ им, но теряя из виду тех, кто был для них предмотом ножных забот и попечений и теперь веселился и
зало вместе с прочей молодежью. Пимьента-кларнетпст,
который дирижировал оркестром, играл на своем любимом
инструменте; он стоял вполоборота к двери и то и дело
поглядывал на улицу, словно поджидай кого-то, кто ещ е
не явился, но кто единственно был достоин музыки и кого
дириж еру хотелось бы заметить первым. Такое беспокой­
ство, однако, было напрасным: кажды й входивший в зал,
будь то мужчина или женщ ина, не упускал случая ска­
зать кларнетисту мимоходом несколько любезны х слов.
Пимьента отвечал па все приветствия неизменным кин-

i ;dm

головы, ir только когда капитал К анталапьедра, со
свойственной ему фамильярностью положив музыканту
руку па плечо, сказал ему что-то па ухо, кларнетист, от­
л и п инструмент от губ, ответил: «Должно быть так, госпо­
дин калптап».
С ледует заметить, что каждый раз, когда в зал входила
женщ ина, чем-либо обращ авш ая па себя внимание, скри­
пачи, no-видимому ж елая ее почтить, начинали энергич­
нее водить смычками по струпам; флейты заливались так
звонко, что ушам становилось больно, литавры гремели
во всю свою мощь, коптрабас, на котором, согнувшись ду­
гой, играл Брпндис — будущ ая знаменитость, начинал
издавать такие липкие звуки, что оставалось только изум ­
ляться, а клариет выделывал свои самые мудреные и ме­
лодичные фиоритуры. Бесспорно, все музыканты играли
с вдохновенном, ибо даж о в исполнении такого неболь­
шого оркестра кубинская кадриль звучала с неподдельным
задором и грацией, сохранял в полной мере и некоторое
лукавство н глубокое чувство.

ГЛАВА 5
*Смотрите-ка, что за п в л с т .е !
К акой и зящ н ы й силуэт!
В идали пы стройнее?»
«Нет!
II в целом п арке, без сомтгенья
Другой не встретить, к а к опа.
К ап ая п релесть ту а л ета!..»
К а л ь д е р о н . «И прсимкие
и майские утра»’

Полицейский компссар Канталапьедра обошел весь зал
и очутился в соседней комнате; подкравшись сзади к хо­
зяйке дома, он закрыл eii в ш утку глаза ладонями ка к
раз в ту минуту, когда та, склонившись над кроватью,
собиралась положить на пео накидку одной из спопх при­
ятельниц, которая только что пришла. Хозяйка дома —
м улатка М ерседес А йала, хорош енькая невысокая тол­
стушка, отличалась бойкостью права и для своих три­
д ц а т и с лшшшм лет вола себя даж е игриво. Застигнутая
1 П еревод Т. Г Ц еп ктю й -К уперп ик.

4*

51

врасплох, oua нимало по смутилась и, схватив пгутпикп
:ш руку, тотчас ж е объявила:
— Ну, это может быть, конечно, только Капталаиьедра!
Как ты моня узнала, красотка? — спросил тот.
Очень просто. Н уж но уметь.
Л кто ж е это умоет? Я пли ты?
И вы п я, сеньор, — пожалуй, так никому обидно
не будет.
Тут комиссар пежио привлек к себе мулатку и, обили
ее за талию, ш епнул что-то на ухо. Громко рассмеявшись,
М ерседес слегка оттолкнула его и не без укора восклик­
нула:
— Полно вам, льстец вы этакий! Приберегите свои
комплименты для тон, по которой вы все с ума сходите.
Л я, что уж ... Да вот и она, ногляднто1
Слова М ерседес были, несомненно, справедливы, если
они относились к одной из двух девуш ек, подъехавш их
в этот момент к дому. Всо находивш иеся в пало н на ули­
це повернули головы в сторону роскошного экипажа и
молодых ж енщ ин, прибывших в пом. В самом деле, трудно
было представить себе создание более прелестное, неж ели
эта девуш ка, способная вскружить голову любому чело­
веку с пылкой душ ой. Она была выше и стройнее своей
подруги. Выйдя первой из коляски, красавица первой во­
шла и в танцевальным зал, опираясь на руку мулата, ко­
торый поспешил ей навстречу. Правильные черты лица,
пропорциональность форм, тонкая талия, которая подчер­
кивала ширину обнаженных плеч, очаровательная головка
и смуглый, почти бронзовый оттенок кожи — все это при
взгляде на вошедшую вызывало в памяти образ Венеры,
но Венеры, рожденной от белого п цветной. Па пей было
прозрачное, на белом чехле кружевное платье, опоясанное
широкой красной лентой, с короткими и пышными рука­
вами в виде двух шарообразных буфов. Длинные, до
локтя, шелковые перчатки и три блестящ ие коралловые
нити на ш ее дополняли ее наряд. Волосы ее были улож е­
ны на голове венцом и вместе с тугими локонами, ниспа­
давшими ей на затылок п уш и, создавали подобно ста­
ринного головного убора из черного бархата, причем
красавица или ее парикмахер постарались усилить это
сходство, украсив прическу пером марабу и живыми цве­
тами. Подруга ее, одетая и причесанная примерно т а к ж е,

как и она, была далеко не столь хороша и стройна, а по­
тому и не привлекала к себе особенного вппмання.
Едва красавица появилась па пороге зала, как ж ен ­
щ и н ы впнлнсь в нее глазами, а мужчины расступились,
отпуская ей вслед лестные замечания, а то п вольные шу­
точки. По залу пз конца в конец иропесся глухой шепот:
«Вот она, маленькая мадонна, бронзовая мадонна!» Ор­
кестр мог бы и пе отмечать ее появлепня: оживленный
ропот п движ ение среди присутствую щ их достаточно ясно
иоказыиалн, что в зал вошла королева бала.
53

Пройдя мимо Пнмьенты, она с улыбкой дотронулась'
поером до его рукп, и музыкант, который, видимо, ж дал
этой минуты, весь во власти всепоглощающего страстного
нетерпения, заиграл. Полились мелодии, такие причудли­
вые и нежные, словно сама муза платонической любви в
образе молодой женщины сошла на землю, чтобы вдох­
новить его. Казалось, легкое нрикосповепие веером по­
действовало на музыканта точно электрический разряд,
и не только в лице его, но, если так позволено выразиться,
во всей фигуре, в каждом ж есте можно было подметить
ощ ущ ение этого внезапного удара, пронизавшего беднягу
с головы до ног. Правда, молодые люди но обмолвились
м еж ду собой пн словом, да вряд ли тут н нужны были
слова
по всяком случае, музыканту, — ибо язык глаз
н язык музыки были достаточно красноречивы, чтобы вы­
разить весь ныл его страстной влюбленности.
Подруга «Пронловой мадонны» тож е коснулась веером
руки кларнетиста и улы бнулась ему, по даж е малопаблюдательный человек мог Пы заметить, что на музыканта это
произвело далеко по то магическое действие, как в первом
случае. Наоборот, молодые люди спокойно посмотрели
друг на друга, и было ясно, что м еж ду музыкантом и по­
другой красавицы царило взаимное понимание, основанное
не на влюбленности, а на друж бе или, возможпо, па род­
ственных отнош ениях. Как бы там ни было, обеих деву­
шек, пробиравшихся чер ез толпу, Ппмьента проводил
долгим взглядом, а когда они, пройдя через дверь столо­
вой, скрылись в гостиной, он перестал играть п остановил
оркестр.
Белая молодежь по главе с Канталапьедрой располо­
жилась в конце столовой, ближе к дверям, чтобы видеть
ж енщ ин, входивших с улицы и выходивших и з гостиной
в танцевальный зал. Как только молодой человек, которого
приятели называли Л еонардо, заметил приближение эки­
пажа с двумя подругами, он протиснулся к выходу и, на­
правившись прямо к кучеру, что-то негромко ем у сказал.
Тот слуш ал юнош у, почтительно сияв шляпу и пагпувшись с седла, а затем со словами «как прикажете, сепьор»
поспешил отъехать за угол здании женской больницы
Де-П аула.
Когда девуш ки проходили п з столовой по внутренние
комнаты, красавица сироспла подругу довольно громко,
так что некоторые пз присутствую щ их могли услышать:
54

— Ты видела его, Пене?
— А ты что — ослепла от любви? — вопросом па во­
прос ответила подруга.
— Д а вовсе пет, дорогая. Просто я его пе заметила.
Что ж е тут особенного?
— Д а ведь он пролетел, как стрела, мимо тебя, как
раз когда мы входили!..
Т ут королева бала быстрым взглядом окинула группу
муж чин, которые почтительно кланялись, любуясь ею и
ж ел ая привлечь ее внимание. Однако девуш ка, наверное,
не увидела среди них того, чье имя так и не было названо.
Она нахмурилась п стала проявлять признаки беспокой­
ства. Канталапьедра, который слышал разговор подруг и
зам етил растерянное вы ражение лица красавицы, вос­
кликнул:
— Как? Разве ты меня по видишь? Я здесь, мой ангел!
Девуш ка сделала весьма выразительную гримасу и ни­
чего не ответила. Зато Н ем еспя, которая за словом в кар­
ман но лезла, отпарировала скорее бойко, чем находчиво:
— Д а если бы вы, сеньор, здесь хоть всю ж изнь про­
торчали, никто бы о пас и не вспомнил.
— А я не с тобой, простуш ка, разговариваю!
— Н е больио-то мне нуж но, чтобы вы со миой разго­
варивали!
— Н у п язычок... — вздохнул комиссар.
Весь этот разговор занял какое-то мгновение — только
то время, пока девуш ки проходили мимо расступивш ихся
перед ними мужчин, причем ни одна пз них пе замедли­
ла шага п даж е но обернулась к Капталапьедре. В дверях
гостиной хозяйка дома с распростертыми объятиями
встретила подруг. То ли ж ел ая сказать приятное, то ли
вполне искрение, М ерседес воскликнула:
— Только вас мы и ж дем , чтобы открыть бал! —
II тут ж е, обращ аясь к младшей из подруг, продолжа­
ла: — А как себя чувствует Чепнлья? Почему опа по с
вами? А я у ж было подумала, не случилось лп чего?
— Ещ е немного, п я бы тожо осталась дома, — отве­
тила девуш ка. — Ченилья но совсем здорова; к тому ж е
опа стала такой несносной! Экипаж ож идал нас пе меньше
получаса.
— Оно н лучш е, что Чепнлья по приехала, — согласи­
лась М ерседес, — ей бы но пыдержать. Ведь тапцы будут
до самого утра. Дайте-ка вашп накидки!
S5

Пора было начинать торжество. В комнату, где распо­
ложились матроны, вошел высокого роста лысый мулат,
у ж е в летах, хоти и крепкий на вид. Ш ироко разведя ру­
ки, он остановился перед М ерседес Лйала и хриплова­
тым голосом произнес:
— Я за вами, моя чаровница, за вами, моя прелестная
насмешница! Пора открывать бал!
Пот у ж , ко в ту дверь стучитесь, — смеясь, отве­
тила М ерседес.
— Напрасно вы мне это говорите, сеньора, я ведь
упрям. Д а н кому ж е, как не хозяйке дома, подобает
честь открыть бал, тем более в день со ангела?
— О, я бы не возражала, оелн бы в этом изысканном
собрании но было хорошеньких девуш ек, которым по
нраву надлежит здесь властвовать и блистать.
— Разумеется, — ответил лысый мулат, — нынче ве­
чером в этом избранном обществе пот недостатка в хо­
рошеньких девицах, но красота, которая, кстати, присуща
н вам, не дает нм ещ е нрава открыть бал. Сегодня ваш
праздник, М срседнта, и вы — хозяйка дома, где мы отме­
чаем столь счастливый день; вы — сама прелесть, само
остроумие. Разве я не нрав? — закончил мулат, обводя
взглядом окружаю щ их, словно ища у них одобрения.
Все присутствующие — кто словом, а кто жестом — пе
замедлили поддержать его, так что хозяйке пришлось
подняться н нехотя последовать за мулатом. К тому вре­
мени мужчины уж о но толпились посреди зала, и в цептро
его оказалось достаточно свободного моста. Лысый под­
вел М ерседес за руку к оркестру н тоном, пе допускаю­
щим возражений, потребовал сыграть придворный менуэт.
!)тот плавный и церемонный танец к тому времени уж о
вышел из моды. Но коль скоро он был некогда принят
в кругу знатных и важных господ, цветное население па
К убе продолжало открывать им свои праздники.
После шумных рукоплесканий, которыми гости награ­
дили Мерседес, исполнявшую этот старинный тапоц до­
вольно грациозно, но в пример гротеекпой маиеро, которой
придерживался лысый мулат, бал начался по-настоящему,
то есть все перешли к обычным кубинским танцам. Опн
представляют собой столь оригинальный и причудливый
вариант испанских танцев, что трудно угадать их проис­
хож дение. Один из присутствующ их отважился пригла­
сить королеву бала, девуш ку с белым пером — так ска50

ш т ., м узу этого праздпика, — п та, но колеблясь, приняла
приглашение. Когда она переходила пз гостиной и зал,
ч т о б ы занять место среди тапцующ нх, одна из женщ ин
I (ю м к о поскликпула:
Да благословит ее господь, до чего ж е она хороша I
— Вылитая мать, царство ей небесное! — добавила
другая.
— Как, разве мать умерла? — удивленно спросила
третья.
Н у и ну, неуж то вы впервые об этом слышите? —
возразила вторая гостьи. — Разве вам не рассказывали,
что через несколько диен носло родов она скончалась,
узнав о том, что потеряла свою дочь?
— Не понимаю. Как ж е она ее потеряла, если д е ­
вушка жива?
— Вы но даете мне рассказать, сенья Каридад. Мать
потеряла дочь через несколько дней поело того, как ро­
дила ее, потому что у нее отияли ребенка, когда она
этого меньше всего ож идала. Кто говорит, что это сдела­
ла бабка, отдав девочку в Королевской пршот, чтобы по­
том выдавать ее за белую; другие уверяют, что эту под­
лость совершила вовсе не бабуш ка, а отец ребенка, не­
кий знатный сепьор... Говорят, он даж е раскаивался, что
поступил так ж естоко с матерью ребенка... Но только опа,
бедняж ка, лишившись дочки, потеряла рассудок, Л когда
ж» совету врачей ей наконец ворнулн ребенка, было уж о
поздно: рассудок-то к ней, правда, вернулся, хотя кое-кто
п сомневался в этом, по она сама так и но поправилась
н умерла в больнице Д е-П аула.
— Вот так историю вы рассказали, сенья Трниидад, — тихо, с недоверчивой улыбкой вмешалась в раз­
говор Айала.
— За что купила, за то и продаю, милая, — отрезали
Тринидад, — я тут ничего ие прибавила и пе уба­
вила.
— Н у, а я знаю другое, да к тому ж е пз первых
рук, — продолжала Айала, — и скаж у вам, что вы, рас­
сказывая, прибавили от себя, и довольно много. Я потому
так говорю, что вовсо ещ е неизвестно, умерла ли мать
;>той девуш ки илп жива. Одно во всем этом правда: ба­
бушка скрывает от внучки имя ее отца, хотя разве только
слепой не заметит или пе узн ает его! Он и сейчас, на­
верно, ходит под окнами, потому что проследует дочь по
57

пятам, боясь потерять се из виду даж е па мпг. У ж видно,
этот выродок всерьез раскаивается, что так ж естоко по­
ступил с несчастной Росаритой Аларкон, если не нахо­
дит другого способа искупить свою вину, как следить за
своей дочкой на всех к унах н вечерниках... Он, видимо,
рассчитывает на то, что только так сум еет уберечь ее от
ж итейских бед... До поделом ему! II рад бы сокол взле­
теть, да крылья обрезаны...
— Л нельзя ли узнать, кто ж е он, этот самый? —
полюбопытствовала та, которую называли Каридад. —
Я, например, его не видела, хоть, каж ется, пе глуха и но
слепа.
— Мне знакомо, гепьл Каридад, неудовлетворенное
любопытство, — ответила Айала, подойдя ближе. — По­
стараюсь разрешить ваши сомнения. Вы — женщ ина ни
болтливая, н потому л могу вам все рассказать. И в самом
деле, чего ради я стапу утаивать? Человек этот... —
II, положив любопытной руки на плечи, она чуть слышно
назвала чье-то имя. — Н у как, знаето вы его теперь? —
спросила в заклю чение Айала.
— Разум еется, — ответила сенья Каридад. — Ещ е бы
мне да но знать! Его все знают. Н аверно, здесь... Д а уж
лучш е я помолчу...
Около десяти часов вечера бал был в полном разгаре.
Танцевали с неистовством, именно с неистовством, ибо
нам трудно передать более подходящ ими словами это н е­
прерывное движ ение, когда пары круж атся в такт музыке,
тесно прижатые друг к другу в огромной толпе танцую ­
щ их п глазеющих; когда волна танца то нарастает, то
спадает, а гости пе зиают ни отдыха, ни передыш ки.
Сквозь оглушительный шум оркестра, где особенно гром­
ко звенели литавры, все время слышалось однообразное
шарканье ног, служ ивш ее аккомпанементом музыке. Б ез
этого, по мнению цветных, в креольских танцах нельзя
соблюдать ни точного ритма, ни такта.
В то времена, о которых мы повествуем, в моде былп
кадрили с фигурами, причем иные столь сложные и труд­
ные, что требовалось немало времени для предваритель­
ного их разучивания. А если кто-нибудь путал фигуры
или, как говорили, сбивался, то публика тут ж е высмеи­
вала неловкого. Стоявший во главе танцующ их показы­
вал фигуры, а все остальныо повторяли их. Ошибиться
58

значило выбыть из круга. Обычно па всех купах был
миэстро, которому предоставлялось право вводить фигуры
и ли который сам присваивал себе эту роль; распоряди­
тель действовал как ем у заблагорассудится. Тот, кто вы­
делывал самые редкие и сложные фигуры, завоевывал
репутацию отличного танцора, и дамы почитали за честь
гтать его партнершей. Танцевать с самим маэстро озна­
чало пе только привилегию, которая подчас оспаривалась,
но н давало уверенность по сбиться и но оказаться п е­
ред печальной необходимостью сесть на место, выйдя та­
ким образом пз рядов танцующ их.
На этом вечере маэстро танцевал с Н ем еспей, подру­
гой девушки с белым пером. Он показывал много новых
п совершенно необычных фигур, сознательно оставив на­
последок самую сложную . Вторая, третья, четвертая н п я­
тая нары торжествую щ е выдержали испытание, уверенно
сходясь н расходясь, словом, проделывая в точности те ж е
па, что и маэстро. Ш естая пара, в которой танцевала
«бронзовая мадонна» со своим партнером, хотя и имела
достаточно времени, чтобы запомнить фигуры, начала
проявлять беспокойство, когда подошел ее черед. Партнер
«мадонны» стал бросать умоляющие взгляды в сторону
оркестра, словно надеялся, что музыканты поймут его
неловкое положение и перестанут играть. Эта тревога
передалась и девуш ке, которая поняла, что ей предстоит
иостыдпо сесть на место в самом разгаре танца. Ее охва­
тил страх, опа побледнела, движения ее сделались пеуверенпымп. Волпение этой пары заметили все танцующие
и зрители.
Мысль, что признанная всеми королева купы будет
вы нуждена раньше времени покинуть ряды танцующ их,
преисполнила жестоким злорадством других красавиц.
Они все были сильно уязвлены тем, что стопло лпшь этой
девуш ке появиться на балу, как все мужчины открыто
начали восхвалять ее и оказывать ей предпочтение. В это
критическое мгновение Пимьонта, по спускавший глаз с
«бронзовой мадонны» п по терявший ее пз виду даж о
при самых сложны х и причудливых фигурах тапца,
мгповепио сообразил, что происходит, п без всякого пре­
дупреж дения вдруг остановил оркестр. Партнер краса­
вицы облегченно вздохнул, а она одарила дирижера
чарующ ей улыбкой за эту столь своевременную по­
мощь.
5U

ГЛАВА Г.
II ш ум ела толпа; о к р у ж а я
Е е пы лким т ш м л п ь ем 11 то дпп,
1Го никто по с к азал ей: «В агляви,
Тот, кто втайпо тебя обож ает,
Па тобой поотгтуппо следит!»
Р ом о н

П а л ь .v о.

*Пятнадцато#
августа»

Сообразительный читатель уж е, по-видимому, догадал­
ся, что «бронзовая мадонна», о которой так много гово­
рилось на предыдущ их страницах, была по кто иная, как
Сесилия Вальдес — маленькая бродяжка, знакомая нам с
самого начала этой правдивой истории.
Д а, она была в расцвете молодости и красоты н ужо
начала принимать дань восторженного преклонения, ко­
торую всегда щедро воздаст этим двум божествам чув­
ственна)! и разнузданная толпа. Достаточно вспомнить, с
какой небрежной учтивостью и развязно)! галантностью
обращались к пей мужчины, пользуясь тем, что она смо­
т а н н о й крови и низкого происхож дения, чтобы пред­
ставит!, себе хогл бы приблизительно ее высокомерие и
тщ еславие — эти потаенные силы, леж авш ие в основе ео
властного характера. Сесилии с вызывающей откровен­
ностью отдавала предпочтение мужчинам белой, «выс­
шей» расы, словно только от них можно было ожидать
какой-то изысканности п радости в ж изни. Оттого-то она
и повторяла с пеной у рта, что коричневого цпета нуж ­
ны ей только шелковые н ак и дк и ,1 а черного — глаза да
полосы.
Нетрудно предположить, что столь откровенное мне­
ние, ш едш ее вразрез с надеж дам и мулатов и негров, пор­
тило им, как говорится, немало крови. Во всяком случае,
то ли потому, что опн пе верили в пскрепность девушки,
когда она выказывала им свое отнош ение, то ли потому,
что каждый надеялся оказаться счастливым исключением,
то ли, наконец, просто потому, что невозможно было пе
влюбиться п такую красавицу, несомненно было одно: пе
один мулат умирал от любви к пей, а больше всех —

1
15 аноху наш его романа были п моде больш ие т е л к о н ы е на­
кидки; мулатки носили таки о в о кид ки.ш околадн ого или коричне­
вого цвета. (П рим. автора.)
60

Ппмьента, музыкант, в чем читатель, наверно, уж о убе­
дился. По сраппепию с другими претендентами оп имел
то бесспорное преимущ ество, что его сестра была близ­
кой приятельницей и подругой детства Сесилии. Таким
образом, имея возможность часто встречаться с ней, ви­
деться с нею почти как со своей родственницей, Ппмьента
старался стать ей нужным и мечтал хотя бы силой своей
пылкой любви и верности завоевать ее непокорное сердце.
Кому из нас не приходилось в ж изни тешиться такой
эфемерной надеждой? Во всяком случае, музыкант хо­
рошо помпил слова народной испапской песни: «вода
хоть п мягка, а твердый мрамор точит»; истины ради сле­
дует признать, что Сесилия выделяла Пимьенту пз всех
цвотпых мужчин, которые воздавали должпое ее до­
стоинствам. Это предпочтение выражалось вплоть до по­
следних событий, правда, только в подчеркнутой при­
ветливости по отношению к Ппмьепте, со своей стороны
весьма лю безному, вежливому и вппмательпому к ж ен ­
щинам.
Танец кончился, и зал вновь стал паполпяться людь­
ми; вокруг молодой женщ нпы, которая покоряла одних
красотою, других — милым обращением, а ппых — кокет­
ливостью, столпились мужчппы. Одпако, несмотря па ка­
ж ущ ую ся непринужденность, царившую на балу, от лю­
бого наблюдателя по ускользнуло бы, что между цвет­
ными и белыми мужчинами пролегла своего рода граница,
которую по молчаливому и, видимо, давно достигнутому
соглаш ению никто не нерестуиал. Правда, то и другие
с/голь усердно предавались веселыо, что неудивительно,
если были забыты и взаимная ревность п ненависть.
К тому ж е по окончании танца молодые креолы не ушли
из столовой и из гостиной, куда устремились мулатки,
которые либо были связаны с ними узам и дружбы или
ипымп отпошеннямн, либо пытались их завязать. В этом
по было ничего нового н удивительного: мулатки открыто
оказывали предпочтение белым. Сесилия и Немесин по
тем ж е двум причинам, а может быть, благодаря тесной
др уж бе с хозяйкой дома, направились, как только закон­
чились тайцы, прямо в гостиную и уселись позади по­
чтенны х матрон, лицом к столовой. Вокруг них, двух са­
мых очаровательных на этом балу девуш ек, тотчас ж о
столпились белые мужчппы. Средп последних, бесспорно,
выделялись
трое — комиссар
Канталапьедра,
Диего
61

М енесес п его ближайш ий друг, известный под именем
Леонардо. Оп опирался рукой о стул, на котором сидела
Сесплпя. Откинувшись на спинку, она случайно, а может
быть — и с умыслом, слегка прижала его пальцы.
— А х, вот как вы обходитесь с друзьями? — сказал
Леонардо, по отнимая руки, хотя пальцы его пемпого за ­
текли.
Сесилия, украдкой поглядев на него, скосила глаза,
словно бы желала сказать, что п устах того, с ком обра­
щаются как с неприятелем, слово «друг» неуместно.
— Эта девица сегодня слишком надменна, — вмешался
Канталаиьедра, заметивш ий и поступок девушки и ео
взгляд.
— А что, если вы ошибаетесь? — возразила Немесия,
но поворачивая головы.
— Никто пе давал вам права совать свой пос куда
по следует, — рассердился комиссар.
— А кто дал это право сеньору? — искоса глядя па
него, продолжала Немесия.
— Мне — Леонардо.
— Ну, а мне — Сесплпя.
— Не обращай внимания, голубуш ка, — обратилась к
подруге Сесплпя.
— Эх, кабы мне... — запнулся Канталапьедра, обра­
щаясь на этот раз прямо к Сесилии. — Ты бы у меня была
как шелковая!
— Еще не родился тот, кто заставил бы меня склонить
голову, — отрезала девуш ка.
Тогда Л еонардо, наклонившись почти к самому у х у
Сесилии, шепнул:
— Ты нынче больно остра па язык.
— Как аукнется, так н откликнется, — резко ответила
девуш ка.
— Мой отец часто говорит: исправному плательщику
залог пе страшен.
— Я но понимаю вас, — возразила Сесилия. — Мно
ясно только, что нынче вечером вы меня оскорбили.
— Я? Но, радость моя...
Как раз в эту м инуту в дверях, которыо волп в зал,
показался Пнмьента; когда, раскланиваясь направо и на­
лево со своими приятельницами, оп подошел к Сесилии,
девуш ка необычайно фамильярно протянула ему руку и
с нарочитой игривостью сказала:
62

'— И хорош о ж е держ ит и пой мужчина даипое им
с л о в о ! Н е правда ли?

— Вы ж е знаете, сеиьорпта, — не в мору торжественно
ответил музыкант, — Х осе Долорес Пимьеита всегда дер­
ж ит свое слово.
— Тем по менее обещ анной кадрили вы пока что
не исполнили.
— Исполню, исполню, маленькая мадонпа; вы ж е, на­
деюсь, знаете — всякому овощ у свое время!
— Но я думала, что кадриль будет первым танцем.
— Напрасно! Кадриль, которая кому-нибудь посвя­
щ ается, исполняется обычно не первым, а вторым танцем,
и мне бы не хотелось наруш ать это правило.
— Как ж е вы со назвали? — спросила Сесилия.
— Так, как этого заслуж ила девуш ка, которой она
посвящена: «Продавщица ледепцов».
— Ах! У ж это, конечно, н е я! — в сердцах восклик­
нула девуш ка.
— К ак знать, сеньорита... Н у и поздно ж е вы при­
е х а л и !— добавил Пимьеита, обращ аясь к своей сестре
Немесии.
— И пе говори, Х осе Долорес! — отозвалась та. —
Один бог знает, сколько понадобилось усилий, чтобы уго­
ворить Ченилью отпустить нас вдвоем. Ведь она не могла
отправиться вместе с нами; старуш ка согласилась под
конец только потому, что мы поехали в кабриолете.
И тут даж е, — говоря эти слова, Н ем есня испытующе по­
смотрела на Сесилию, — не решились мы сесть в него. Мы
бы остались... Ч епнлья так рассвирепела, когда выгляпула в дверь и узнала...
— Вовсе не потому Чепнлья сер ди л а сь ,— резко пре­
рвала подругу Сесилия. — Она не хотела, чтобы мы ехали
на бал, потому что вечером была плохая погода: вот и все.
II она совершенно нрава. Но раз я дала слово приехать...
Пимьеита, долж но быть, и з благоразумия, а м ож ет
быть, и по другой причине, отошел, не дож идаясь даль­
нейш их объяснении. Не таков был Канталаньедра: бу­
дучи донельзя любопытным, он, язвительно улыбаясь, об­
ратился к Н ем есии с вопросом — нельзя ли, мол, поинте­
ресоваться, почему так возмутилась Чепнлья, узнав, в
чьем экипаже они поехали на бал?
— Ладно у ж , коли я тут вообще сбоку припека, — про­
тараторила Н емесия, — то ск аж у правду. — Тут Сесилия
63

ущ ипнула ос, но она все-таки договорила: — Разозлилась'
потому, что узнала выезд кабальеро Леонардо.
ГГосло этих слов все присутствующ ие, и Канталапьедра
в том числе, обратили свои взоры на юношу. Комиссар
успокаивающ е дотронулся до его плеча:
—
Полно, in' краснейте ж е! Предложить свой экипаж
двум красивым девуш кам, да ещ е п такую скверную по­
году, вовсе не значит навлечь па себя подозрения в дур­
ных намерениях.
Этот кабриолет, так жо как и сердцр его владель­
ца,
6 р з тени смущ ения отвечал Л еонардо, — всегда к
услугам красавиц.
ГГнмьента, выходя из столовой, ясно слышал слова
белого юноши, и они окончательно убедили его в том,
ком у принадлежал экипаж, доставивший Сесилию и Н емссию на бал. Задетый этим за ж ивое, музыкант бросил
печальный взгляд на группу белых юношей, тут ж е про­
шел в зал, продул кларнет и взял на нем несколько нот,
для того чтобы музыканты, услыша их, нопяли, что ор­
кестру снова пора собраться. Они настроили инструменты,
и музыка тотчас грянула новую кадриль, которая с пер­
вых жо тактов не могла не привлечь всеобщего внимания
и вызвала взрыв аплодисментов
не только потому, что
вещь была хороша, но и потому, что слушатели были
подлинными ценителями; утверждению нашему без тру­
да поверят те, кто знает, насколько присущ е цветным му­
зыкальное чувство. Когда вдруг объявили, что кадриль
называется «Продавщица леденцов» и что она посвящена
маленькой «бронзовой мадонне», вновь раздались апло­
дисменты. М ожно сказать, что эту кадриль ожидала са­
мая блестящая судьба по сравнению со всеми другими
кадрилями, которые исполнялись в ту пору: обойдя за
несколько зимних месяцев все ярмарочные балы, она
стала настолько популярной, что ее мелодия напевалась
везде и всюду.
Эту новую кадриль, которой дирижировал сам автор,
оркестр исполнял с. большим чувством и изяществом; из­
лиш не говорить, что танцующ ие довершали остальное:
скользя и плавно покачиваясь, они старательпо соблю­
дали ритм танца. Однообразный шум круж ащ ихся пар
вторил оркестру, словно усиливая его звучание. Серебри­
стые звуки кларнета, казалось, четко выговаривали: «про­
04

даю, продаю леденцы»; на другой лад то ж е повторяли
скрипки и контрабас, а литавры шумно аккомпанировали
печальному голосу продавщицы сластей. Кто ж е сочинил
ату музыку, производивш ую столь сильное впечатление?
Исполнил ли кто-нибудь в угаре танца о его имени?
Увы, нет!
Приближалась ночь, но погода пе улучшалась; лю бо­
пытные на улице понемногу отходили от дверей и окон
танцевального зала; часам к одиннадцати среди зрителей
не осталось пи одного белого, по крайней мере ни одной
белой женщины. Этим не замедлили воспользоваться
юноши из благородных семей, которые раньше псе ж е
слегка стыдились танцевать со своими приятельницами
мулатками. Каптаяаньадра пригласил хозяйку дома М ер­
седес Айала, Диего М снесес — Пемесию, а Леонардо —
Сесилию. Видимо, не желай нарушать установленные
обычаем границы, молодежь принялась танцевать в сто­
ловой, невзирая па тесноту и беспорядок.
Любой может себе представить, какая ревность м у­
чила Пимьенту: он видел боготворимую им Сесилию
в объятиях белого юноши — может быть, даж е избранни­
ка ее сердца! Мы уж е говорили, что она н е скрывала своих
чувств и безраздельно отдавалась танцу, а он, Пимьеита,
прикованный к оркестру, как мученик- к скале, смотрел,
как она веселится, даж е содействовал ее веселыо. Тем не
м енее это никак не отразилось на управлении оркестром
н игре на любимом инструменте. Скорее наоборот: тревога
и страсть как бы искали выхода в музыке; они, если
можно так выразиться, растворялись в красоте и н еж н о­
сти извлекаемых из инструмента звуков, очаровывая и
воодуш евляя танцующ их. Все, как говорится, шло вверх
дном в зале, в столовой, в гостиной и в узком откры­
том патио. Никому и з развлекающихся п в голову но при­
ходило, что душ ой и виновником всего этого веселья и
праздника, сочинителем музыки новой кадрили был Х осе
Долорес Пимьеита, изнемогавший от любви и ревности.
У ж е после двенадцати часов ночи музыка прекрати­
лась, и гости, пе слишком блнзКо знавш ие хозяйку дома,
понемногу начали расходиться. Д о этого М ерседес даж е
не упомипала, что пора уж инать. Теперь, чтобы поторо­
пить гостей с уходом, она схватила под руку обеих своих
подруг и почти силком увлекла их в глубь двора, где
был накрыт стол. За пей пошли другие, в том числе и
5

Вильлвсрда

05

музыканты Ппмьента и Б риндис, комиссар Капталапьедра
и неотступно следовавший за ним алъгвасил с большими
бакенбардами. Леонардо и его друг Д иего М енесес. Ж енщ ин ||1 — а пх было немиого — уселись иокруг стола, м уж ­
чины Hie встали за стульями своих избранниц. Случайно
пли потому, что комиссару по его должпостп было ока­
зано особое уваж ение, но за столом Канталапьедра и
Ада л а оказались рядом, па почетном мосте.
Несомненно, затянувш иеся танцы раздразнили аппе­
тит приглашенных обоего пола, ибо, друж но принявшись
кто за ветчину, а кто за рыбу, маслины и прочно ла*
комгтва, они за несколько минут изрядно разгрузили стол.
Утолив первый голод, вспомнили о галантпоетн и учти­
вости; ведь по ним можно безош ибочно судить о воспи­
тании человека. Горой пашей правдивой истории, обри­
сованные памп в общ их чертах, но получили пе только
хорошего, но даж е того самого простого воспитания, ко­
торое можно получить на К убе. П оэтому легко понять,
что расточаемые ими лю безностп и знаки нежиого внима­
ния отнюдь по отличались ни деликатностью, ни утон­
ченностью.
— Пусть Канталапьедра что-нибудь скажет, — пред­
ложил кто-то.
— Канталапьедра не говорит, когда ест, — ответил
сам комиссар, обгладывая н ож к у индейки.
— Ну так пускай но ест, если из-за этого он должен
молчать, — вмешался кто-то еще.
— Н у у ж пет, н есть и разговаривать я буду, пока
богу душ у не отдам, — заявил комиссар. — Да и как вы
требуете, чтобы я говорил, если у меня ещ е в глотке
сухо?
— Нот мой бокал! Пот мой! Возьмите вот этот! — п о­
слышался по крайней мерс добрый десяток голосов, и
множество рук протянулось над столом. Онп передавали
комиссару один за другим бокалы, наполненные разными
винами. Он опрокинул их все залпом по поморщившись,
только чуть покраснел да глаза его слегка увлажнились.
Затем комиссар налил себе сам бокал искристого шам­
панского, откашлялся и, выпятив грудь, зычным, по хрип­
ловатым голосом произнес:
Внимание! В день счастливых пменпн моей прия­
тельницы Морседос Айала я посвящаю ей это десятнстишие:
ое

П озволь в счастливы й этот миг
('к а за т ь тсбо, мой светоч М орседита:
Н твоем прекрасном взгляде стрелы скрыты ,
11 в сердце мне on глубоко ироиш ;.
О, вы слуш ай душ и несчастны й крик
Того, кто по очам твоим взды хает,
Кто ими бредит п о п их м ечтает.
Твой взор мне д а ж е воздух зам ен яет,
II в миро том, где душ и л о ж ь терзает,
Он ж и зн ь маю хранит!

Эта пошлая и безвкусная импровизация была встре­
чена шумными рукоплесканиями, некоторые даж е посту­
кивали ножами о тарелки, выражая свое восхищ ение. II,
наконец, в награду за поэтический труд одна из дам, за­
цепив маслину той вилкой, которой только что ела сама,
поднесла это угощ ение комиссару. В след за ней со со­
седка предложила поэту ломтик ветчины, а гостья, си­
девш ая подальше, — кусочек индейки, и так одпа за дру­
гой, пока М ерседес но положила конец этой веренице
поднош ений. Она поднялась и, передавая Леонардо свой
бокал, наполненный хересом, попросила, чтобы он тож е
что-пибудь сымпровизировал. Комиссар, воспользовавшись
заминкой, поднялся из-за стола и незаметно направился
к колодцу; здесь, вложив два пальца в рот, он удалил
все, что только что обильно поглощал, и, вполне освеж ен­
ный, восстаповпв свон силы, вернулся к столу. Благодаря
столь простому, сколь н удобпому средству оп смог вновь
начать есть п пить, словно за весь вечор у него ещ е по
было пи крошки во рту. Остальные мужчины, изрядно
выпившие, но по знавш ие действенного средства Канталапьедры, уж е с трудом могли прямо держать голову.
Н е составлял исключения п молодой Л еонардо.
Этому плачевному обстоятельству следует приписать
то, что столь благородный н хорош о воспитанный юноша
тож о согласился с о ч и н и т ь внрпга в честь героини празд­
ника. Х удо ли, хорошо ли, но он и х действительно про­
изнес, и ому тож е аплодировали и угощ али его по мспьшо, чем предыдущ его рифмоплета. Одпако надо сказать,
что Сесилия Вальдес, не в пример другим, совсем не
восторгалась поэтическими потугами юноши. Она хра­
нила молчанпо и была явно раздраж ена. Н е расточала
похвал и Н емеспя, которая тихо, но оживленно перего­
варивалась со своим братом Хосо Долорос Пимьептой.
5*

67

— Значит, кто-нибудь будет иа запятках? — настойч и но спрашивал он.
Возмож но, н нот, — возражала Немесия.
А ты откуда знаешь?
— Знаю, п но только это. Р азве мне тож е пужпо, что­
бы меня кормили с ложечки?
— т1то-то непонятно...
— Сейчас нет прем они объяснять.
Времени более чем достаточно, сестрица.
If тому жо здесь и стоны имеют уш и.
Какое! Псе так шумят!
Ладно, не спорь. Я тебе говорю, пе упрямься.
Не хоч у упускать удобного случая.
Тебе придется перегнить неприятные минуты.
— Не все ли равно, если я делаю то, что считаю
нужным?
— Повторяю тобо, Хосо Долорос, пе вмешивайся но
в свое дело, не упорствуй. Своим упрямством ты отби­
ваешь у меня охоту помочь тебе. А я, кажется, в этом
разбираюсь лучш е, чем ты.
П реж де чем улегся шум голосов и прекратились ру­
коплескания м удары ножими по тарелкам и столу, Л ео­
нардо что-то сказал Сесилии на ухо н вышел на улицу,
таща за руку М енесеса. Юноша вышел, ни с кем не по­
прощавшись — на английский мапер, как сказал Капталапьедра, когда молодых люден хватились. Несмотря па мел­
кий дож дь, оба молодых человека, взявшись за руки, напра­
вились но Гаванской улице к центру города. Па первом ж о
перекрестке, у предместья Сан-Исидро, М енесес пош ел
направо, а Леонардо завернул за угол больницы Д е-П аула.
Легкие светло-серые тучки, разрываемые свежим се­
веро-восточным ветром, стройной вереницей одна за дру­
гой проплывали мимо ущ ербпой лупы, уж о стоявшей
it зените н лившей норою свой тусклый свет. На узкой п
кривой улочке, которую пересокал Леонардо, было совсем
темно, и оп толком пе мог даж е рассмотреть дороги, пока
но дош ел до маленькой площади перед больницей. Только
тут левая сторопа мостовой время от времени освещалась;
остальное пространство находилось в тени, отбрасываемой
высокими стопами церкви Д е-П аула. Д ерж ась этих стен,
юноша смог различить свой экипаж: лош ади под ветром
и дож дем , хлеставш им им прямо в морду, стояли попуро,
опустив уш и. В ерх коляски был поднят, но кучера но
08

Пыло пидно ни на обычном место в седло, ни на запятках,
ни и проеме ш ироких церковных дверей, где можно было
укрыться от дож дя. Посмотрев еще раз, Л еонардо нако­
нец сообразил, куда скрылся кучер. Он сидел вполобо­
рота на дне коляски, положив голову н руки на мягкие
сафьяновые подушки и свесив погн в широких сапогах
наруж у. На земле леж ал хлыст, выпавший из рук спя­
щего. Леопардо поднял хлыст и, откинув верх экипаж а,
и зо всех сил хлестнул кучера два-три раза по спине.
— Сеньор! — воскликнул возница, сразу очнувшись
от испуга и болп.
Это был молодой, довольно коренастый и широкий
в плечах мулат, с лицом, пожалуй, более мужественным,
если пе болое надменным, чем у того, кто только что его
отстегал. Он носил обычную в ту пору для кучеров на
К убе куртку темного сукна, обшитую галунами, ппкеппый жплет, рубаш ку с матросским воротником, холщовые
штаны, огромные сапоги колоколом н черную круглую
ш ляпу с золотым галуном. В ту пору у кучеров имелась
ещ е одна неотъемлемая принадлежность наряда— двойные
серебряные шпоры, которых сегодня у мулата не было.
— Dir ты! — грубо окликнул ого хозяин, ибо им и был
молодой Л еонардо. — Дрыхнеш ь себе, а лошади стоят без
присмотра — так, что ли? А если б они, вдруг испугавшись
чего-ппбудь, понесли по этим дьявольским улицам?
— Что вы, сеньор, да разве я спал! — осмелился воз­
разить кучер.
— Как пе спал? Право, Апоите, можно подумать, что
либо ты меня совсем пе знаеш ь, либо считаешь за ду­
рака. Н у, вот что: садись-ка сейчас, а там л сведу с то­
бой счеты. Отправляйся с коляской к дому, где идет куна,
захвати тех двух сеньорит, которых ты отвозил туда, п
развези их по домам. Я буду ждать тебя у стены мона­
стыря святой Клары, па угл у Гаванской улицы. Только
смотри пе разреш ай ппкому охать па запятках, слышишь?
— Слышу, сен ь о р !— ответил Апонте, трогаясь п па
правлении переулка Сан-Хосе. У подъезда дома, где тан­
цевали, Апонте, не спсгппваясь, обратился к входившему
в дом незнакомцу: — Не откажите передать сеньорите
Сесилии, что коляска подана.
Несмотря на зто добавление к имени, принятое па
К убе только по отпошепию к белым девуш кам, пепзвсстпьтй в точности выполнил данное ему поручение.
69

Сссплия тут ж е встала пз-за стола n в сопровождении
Н емесии ц хозяйк и пошла за накидкой. М ерседес прово­
дила их до дверей, где столпились ещ е не успевш ие равойтпсь мужчины. Здесь, все еще обнимая Сесилию за
талию, чтобы подчеркнуть свое др уж еск ое расположенно
к ней, мулатка ш епнула девуш ке:
Не доверяйся мужчинам, мил очка, не то как риз
п огу б и т ь свою честь.
Но раопе я кому-нибудь из них доверилась се­
годня, Мерсодита? — удивилась Сесилия.
У втого экипажа ость хозяин, — ответила М ерсе­
дес, — а даром никто ничего не даст, пмей это в виду.
Надеюсь, ты меня понимаешь?
Разговор оборвался; Калталапьодра, состроив плакси­
вую физиономию по случаю отъезда Сесилии, вызвал все­
общ ее веселье; ТТимъепта усадил подруг в экипаж, и все
общество наконец разошлось.
Был, вероятно, уж е первый час почп. Ветер не стихал,
п мелкий дож дь по-преж нем у сеял из быстро мчавшихся
туч па спавш ий во мраке город. Было темно, как гово­
рится, что н волчьей утробе. II все ж е колеса так громко
стучали о камни, что молодому музы канту удалось но
потерять след экипаж а, который увозил его сестру с по­
другой. Сперва Инмьента ускорил ш аг, затем пустился
беж ать и на у г л у улицы Акоста догнал кабриолет. У хва­
тившись рукой за доску задника и пробежав ещ е немного,
он наконец вскочил на него, усевш ись боком. К учер это
сразу почувствовал и остановился.
— Сойди, — сказала брату Н ем еспя, приотворив зад­
нюю дверцу.
— Это ни к чему, — заметила Сесилия.
Я охраняю вас сзади, — ответил Пнмьента.
— Сойдите! — потребовал, спешившись, Апонте.
— Что я тебе говорила? — продолжала Немесня, обра­
щаясь вновь к брату.
— В экипаж е моя сестра с подругой, — заметил музы ­
кант кучеру.
— Пусть так, — возразил тот, — но я не позволю,
чтобы кто-нибудь цеплялся позади моей коляски. — У ви­
дов, однако, что он имеет доло с таким ж е, как он сам,
мулатом, кучер добавил наставительным тоном: — Вы,
братец, этак погубите себя.
— Д а сойди ж е, — настойчиво повторила Немесня.
70

Х осе Долорсс Пимьепта пеохотпо повипопался: в глу­
хо» и жестокой внутренней борьбо благоразумие взяло
верх. У ступ и в,он , однако, н е отказался от принятого реш е­
ния следовать за экипаж ем . К учер вновь сел на лошадь н
поехал прямо до улицы Jlyc, где повернул налево, к
Гаванской. Здесь на углу ж дал человек, укрываясь от
дож дя ц ветра под высокими стенами монастырского дво­
ра Святой Клары. Апонте снова остановил кабриолет;
ожидавш ий, усевш ись на запятках, вполголоса сказал:
— Пошел!
Лош ади тотчас ж е рванули, и экипаж тронулся,
но не настолько быстро, чтобы музыкант ие успел раз­
глядеть, что па его месте си дел тот самый белый, который
возбудил его ревность во время бала.

ГЛАВА 7
А что ж о оп за человек?
Уж по докучливой ли всех?
Благоразумен? Тороплив?
И нравом м ягок и л ь строптив?
Л с» п

9

0в

В e,s а

На одной из более или менее прямых улочек пред­
местья Сан-Франсиско, где в некоторых кварталах были
тротуары шли панели па каменных плит, выделялся среди

прочих дом с плоской кры той; верхний этаж его высплся
над аркой порот, а балкончик выходил ка запад. Как по­
чти во всех кубинских домах, главным входом для гос­
под, слуг, домаш них животных и экипаж ей (два пз них
обычно стояли наготове?) служил сагуан. Это своего рода
портал или ворота, через которые можно пройти в столо­
вую, патио н контору.
Копторой считались комнаты, рас положенные направо
и служивш ие как бы продолжением сагуана. В нерпой
пз этих комнат находилось двойное бюро, с обеих сторон
которого стояли высокие деревянные скамьи, а иод бю ­
ро — ж елезны й квадратный ящичек с крышкой вместо
дверцы; ее при поднимали и опускали, когда нуж но было
вынуть или положить мешочек с деньгами. По другую
сторону сагуана в нижнем этажо дома тянулась анфилада
жилы х комнат, куда можно было попасть через зал; окна
п двери этих комнат выходили в столовую п патио.
Пто был квадратный дворик, п центре которого голу­
бела закраина водоема или резервуара, куда но жестяным
ж елобам и закопанным в землю трубам стекала с крыш
дож девая поди. Глинобитная степа иыеотой в две пары,
<• аркой в правом конце ее, отделяла внутренний двор
от кухни, копюшнн, отхожого моста, кучерской и других
служ б.
М ежду сагуапом и помещ ениями, называемыми коп­
торой, находилась внутренняя лестница, которая вела
к столовой. Сложенная из нетесаного камня, с кедровыми
мерилами, без площадок, с крутыми поворотами почти
у самой зем ли, эта лестница соединяла нижний этаж
с верхними покоями, состоящими и з двух комнат. Первая
служ ила приемной и была равна по площади сагуану;
вторая была ещ е больше, ибо располагалась как раз над
конторой; она служила спальней и кабинетом. II действи­
тельно, почти всю комнату заполняли легкая красного
дерева кровать, покрытая голубым кисейным пологом от
москитов, шкаф н вешалка для платья из того жо крас­
ного дерева, черный спиной кожи диван, несколько
стульев с соломенными сиденьями, письменный стол на­
подобие бюро н кампешевое кресло. Повсюду были раз­
бросаны Книги, раскрытые и закрытые, с красным обре­
зом на испанский манер; кое-где были загнуты страницы,
иногда даж е несколько подряд. Все эта книги, судя по
золотым, тисненным на обложках надписям, были юри72

дичсского содерж ания. II только па дпвапе леж ало дна
непереплетенных ж урнала; на более толстом из них была
нарисована безвкуспая ыодпап картппка, изображавш ая
мужчину, ж енщ ину и ребенка. Один из журналов назы ­
вался «Мода о рекроо сем ан ал ь»,др угой — «Эль регапьоп».
В низу, в столовой, стоял стол красного дерева па д в е ­
надцать персон, напротив дверп выстроилось в ряд шесть
кресел; в угл у — набор больших глиняных кувшппов —
своеобразная мебель местных жилищ . Больш ие раздвиж ­
ные полотняные шторы, наподобие театрального занавеса,
затемняли комнату и защ ищ али ее от солпсчных лучей,
проникавших с внутреннего двора. D стене, отделявшей
сагуап от зала, была ж елезная решетка, а свет с улицы
попадал в зал через два окна, устроеппых в эркерах и
прорубленных от пола до самого навеса крыши. С сере­
дины потолка спускалась па цепи лампа иод стеклянным
колпаком. Сбоку ни стоне ни сели два написанных маслом
портрета, изображ авш их дам у л кабальеро в расцвете
молодости и принадлеж авш их кисти Эскобара; под ними
располагались диван и перпендикулярно к нему шесть
кресел в два ряда, с сиденьем и спинкой из красного
сафьяиа; по четырем углам комнаты стояли шкафчики
красного дерева, украш енные стеклянными нодсвечш ь
Камп или китайскими вазами для цветов. В простепко
м еж ду окнами высокий стол с золочеными ложками сл у­
жил опорой большому нрямоугольпому зеркалу. Вдоль
стен стояли стулья.
Внимание привлекали белыо муслиновые занавеси с
легкой бахромой, которые свисали с притолок дверей и
окон комнат, свободпо пропуская воздух и скрывая от
взоров тех, кто был в столовой или во дворе, все, что
происходило в зале. Словом, в этом т и п и ч н о м для Гаваны
доме, как м ож ет судить наш читатель, па всем лежал
отпечаток опрятности, чистоты и... роскоши, ибо только
ото слово и подходит здесь, если иметь в виду страну,
эпоху, стиль и качество обстановки дома, два стоящих
наготове у ворот экипаж а и простор жилы х покоев. Кто
ж е был обитателем этого дома? Ж ила ли здесь прилич­
ная, благовоспитанная и счастливая семья? Вскоре мы
об этом узнаем.
Ранним октябрьским утром, м еж ду шестью н семыо
часами — ибо рассказ наш начинается в это время, — в
одном из кресел столовой сидел кабальеро лет пятидесяти.
73

Оп был высок ростом, крепкого слож ения, с проседыо.
Крупный орлиный нос, небольшой рот, живые карий
глаза, красноватый цвет лица п круглый затылок сви­
детельствовали о силе страстей и твердости характера.
Коротко остриженный и тщательно выбритый, этот ка­
бальеро, в длинном халате пз тонкой материн, надетом
поверх белого пикейного жилета, в тиковых панталонах,
сидел, положив ноги, обутые в домаш ние туфли из мяг­
кой кожи, па соломенное сиденье стула, и читал, держ а
в руках, газету «Эль днарно до ла Авана».
В это время мальчик лет двенадцати, в ш танах и по­
лосатой рубаш ке, пройдя через патио, приблизился
к сеньору. В правой руке мальчик держ ал йодное, на ко­
тором стояла чашка кофо с молоком, а в левой — сере­
бряную сахарницу. Кабальеро, не меняя удобной позы,
взял чашку, положил в нео сахар п, отпивая кофе ма­
ленькими глотками, продолжал спокойпо читать. Моло­
дой слуга, скрестив на груди рукп, в одной из которых
по-преж нем у был поднос, а в другой — сахарница, стоял
перед своим хозяином. Когда кофе с молоком был выпит,
кабальеро, словно по замечая стоявш его в нескольких
шагах от него мальчишки, скомандовал зычиым голосом:
— Табаку п огня!
Молодой слуга стремглав бросился па кухню и тотчас
ж е вернулся через контору с большим кисетом, па дне
которого было несколько сигар. П ринес он п небольшую
серебряную жаровпю с горстью древесного угля, нолуза74

сыпапного пеплом. Кабальеро закурил сигару, но, уви ­
дев, что мальчишка снова собирается ускользнуть, оклик­
нул его:
— Тпрсо!
— Д а, сопьор! — рявкнул в ответ слуга, словно оп
уж е находился на кухне пли ж е разговаривал с глухим.
— Ты был наверху? — спросил хозяип.
— Д а, сеньор, сразу как вернулся повар с рынка.
А почему ж е сеньор Л еопардо но спустился ещо
вниз?
— Падобпо сказать, ваша милость, молодой сеньор
Леопардо не позволяют их будить, когда они пе спали
ночь.
«Пе спали ночь!» — повторил про себя кабальеро.
— Пойди разбуди его и скажи, чтобы оп сошел
вниз, — приказал он слуге.
— Сеньор, — запинаясь, вымолвил смущенный негри­
тенок. — Сеньор, ваша милость ведь знают...
— Что такое? — снова загремел хозяин, видя, что
мальчишка пе трогается с места п не повинуется.
— Сеньор, падобно сказать вашей милости, что моло­
дой сепьор очень сердятся, когда их будят, и...
— Что-о? Что ты сказал, собака? А ну-ка, мигом,
если п е хочешь получить пинка!
И так как кабальеро слегка привстал, как бы соби­
раясь выполнить свою угрозу, пегритепок по стал ждать
вторичного приказания; оп мигом взлетел наверх п
75

скрылся в спальне молодого сепьора. Когда слуга пробе­
гал вверх по лестнице, и з дверей своей комнаты выгля­
нула довольно полная и весьма приятная па вид дама
с мелкими чертами лица. Волосы ее все'ещ е были черны,
хотя ей было уж о за сорок. О белом платье пз тонкой
ткани, с толковой пгалт.ю канареечного цвета, накинутой
па плечи, она отличалась изяществом; движения ее были
спокойны п благородны. Дама села рядом с нашим ка­
бальеро в халате и, назвав его Гамбоа, спросила, нет ли
чего нового. Тот процедил сквозь зубы, что единственной
важной новостью, о которой сообщ алось в газете, было
известие о вспыхнувш ей в Варшаве эпидемии холеры
с огромным количеством смертных случаев.
— Где ж это такое? — зевая, протянула сеньора.
Вот тебе на! — с удивлением воскликнул Гам­
б о а .— Это очень далеко... Это там, подле Северного по­
люса, в Польше. Л что, если и до пас с тобой докатится
сеньора холера? Кто знает, что тогда станется с намп?
— Да сохранит нас господь от такого несчастья, Капдпдо! — всо с тем ж е апатичным видом произпссла
сепьора.
В этот момент Тнрсо сбегал по ступенькам, причем
вдвое стремительнее, чем поднимался насколько минут
назад, если это только было возможно. Не успей паренек
наклониться, и в голову ем у угодила бы книжка, которую
запустили сверху с такой силой, что она разлетелась на
куски у самой дверп конторы. Д он Капдпдо взглянул
наверх, сепьора поднялась и, подойдя к лестнице, спро­
сила :
— В чем дело?
Вместо ответа испуганны й парниш ка указал глазами
на гоношу, закутанного в простыпю, который, стоя на­
верху, гповно потрясал кулаками. Но увидев свою мать —
а это н была паша сепьора, — Л еонардо изменил и п озу
и выражеппо лица. Сын, видимо, хотел объяснить ей, что
произошло, но она остановила его весьма выразительным
жестом, означавшим приблизительно следующ ее: «Пре­
крати, тут отец». Л еонардо тотчас ж е повернулся и уш ел
к себе в спальшо.
— Н у так что лее, придет сеньор Леопардо? — спро­
сил Гамбоа невольника, будто он пе заметил пи того, как
стремительно тот убегал, пп книги, угодившей в дверь
кабинета, ин жестов жены.
70

— Д а, сепьор, — ответил Тпрсо.
Ты передал ем у мое распоряжение? — еще более
резко и настойчиво спросил доп К андндо.
— Надобно сказать, паша милость, — пытался возра­
зить совсем сбитый с толку раб, дрожа от испуга, — что...
молодой сепьор, молодой сеньор... по дал мне говорить.
Сеньора снопа села, с тревогой вслушиваясь в слова
м уж а и следя за сменой выражений на его лнце. Она пидела, как он покраснел, когда Тирсо в замешательство
пытался иропзнестп несколько фраз. Ей даж е казалось,
что Гамбоа вот-вот поднимется, чтобы ударить неволь­
ника или, возможпо, силой заставить Л еонардо спустить­
ся вниз. Смутно представляя себе, что произойдет даль­
ше, сеньора, чтобы выиграть время, положила руку на
плечо мужа и мелодичным вкрадчивым голосом стала
успокаивать его:
Капдидо, Л еопардито одевается, он сейчас сойдет
вниз.
— Л ты почем зпаешь? — оборачиваясь к супруге,
спросил крайпе раздраж енно дон Капдпдо.
Я только что видела — он выходил на лестпицу
почти одетый, — спокойно ответила опа.
— Вот ведь ты какая — когда Леонардо ведет себя
как подобает, ты прямо не нахвалишься на пего, а па
проступки ого закрываешь глаза.
— Я за бедным мальчиком по знаю никаких проступ­
ков, но крайней мере последпео время.
— Вот-вот! Именно об этом я и говорю. Слепая ты,
совсем слоиая, Роса! И своим цацкапьем вконец погубишь
мальчишку. Тпрсо! — снова гаркнул дон Капдидо.
Не успел слуга вернуться из кухпи, куда оп спря­
тался во время краткого диалога своих господ, как в сагуап заш ел кучер-мулат, у ж е знакомый читателям по
сц еп е в предместье Сан-Исидро и событиям в ночь на
24 октября. Сейчас на нем были только рубашка и ш та­
ны, подвернутые немного н и ж е колеи, словно для того,
чтобы показать пеиодрубленный край белых кальсон;
ноги его были обуты в кожаные открытые башмаки с се­
ребряными пряжками сбоку. В уш ах мулата были золо­
тые серьги, на голове — небольшой платок; в правой руке
он держ ал соломопную ш ляпу, а в левой — недоуздок,
за который вел лошадь; к ее хвосту была прпвязана дру­
гая, точно такой ж е масти н нороды, со скручепным
7.7

п узол хвостом* С лош адей стекали капли поды и пота —
их только что выкупали. На первой и з них мулат, как
видно, вы езжал и з конюшни прямо к месту купания воз­
ле пристали Л ус, ибо на псп все ещ е был потник вместо
седла.
— Вот, кстати, и Апопто, — добавил дои Нанди до,
о или ки ув кучера по имени, когда тот заглянул в комнату.
— Не к лому снрашпвать слуг, — заметила доньи
Р оса.
— А я хочу, чтобы ты послуш ала о последних продел­
ках твоего сына, — настаивал м уж . — Скажи мне, и кото­
ром часу сегодня ночыо ты привез твоего хозяина? —
обратился он к Аиопте.
— В два часа утра, — ответил тот.
— Где ж е провел эту ночь молодой сеньор? — про­
долж ал допытываться дон Капдидо.
— Нечего об этом рассказывать, — прервала-его допья
Роса. — Апонте, отведи лош адей в стойло.
— Где, и спраш иваю, провел твои хозяин эту ночь? —
угрожающим тоном повторил дон Кандидо, заметив, что
кучер склонен повиноваться приказу госпож и.
— Трудненько, ваша милость, сеньор, сказать вам, где
провел ночь молодой сепьор Леопарднто, мой хозяин.
— Что-о? То есть как это попять?
— Ваша милость, сеньор мой, мпе, право ж е, труд­
ненько это сказать, — поспеш ил разъяснить Апонте, видя,
что дон К андидо свирепеет. — Сначала-то я отвез моло­
дого сеньора Леопарднто в предместье святой Екатерины;
после я повез его к пристани Л ус, а ещ е погодя поджидал
его на пристапп Л ус до двенадцати ночи, после обратно
повез его к Святой Екатерине, а тут у ж ...
— Довольно, — остановила кучера рассерж енная сень­
ора . — Мне все ясно.
Апонте, пройдя через столовую п патио, отправился
с лошадьми в кошошпю. Дон Кандидо, обернувшись
к ж ен е, спросил:
— Н у-с, каково? Так минувшая ночь — это что, не
последнее время? Мне пнчего не было известно, я только
подозревал, ибо знаю своего сына лучш е, чем ты. Нако­
нец-то и ты услышала, что оп был в Регло до двенадцати
ночи. А возможно, даж е и но один. М ожет быть, теперь
тебе захочется узнать, с кем и как оп провел добрую пи78

лоппну времени в Регло? Но догадываешься, по подозре­
ваешь?
— Предположим, что я бы догадалась или даж е точ­
но знала бы, — с некоторым презренном заметила донья
Роса, — какая была бы от этого польза? Н еуж ели из-за
этого я стала бы меньше любить его?
— Д а поймн ты, что речь идет пе о том, чтобы лю ­
бить или разлюбить его, Роса! — нетерпеливо перебил,
вскочив с места, дон Капдпдо. — Вопрос в том, чтобы
исправить ого ошибки, которые становятся слишком серь­
езными и опасными!
— Его ошибки, если только он вообще их совер­
ш а е т ,— не больше, ном сумасбродства, свойственные мо­
л одости
— Но если эти сумасбродства повторяются и их во­
время не пресечь, то они обычно плохо кончаются, до­
ставляя людям немало слез и горя.
— Насколько я зпаю, твои сумасбродства как будто
пе имели пн тяжелы х, пи печальных последствий для
тебя. Л у ж коли сравнивать Л еопардпто с тобой, то у
него это просто-напросто юпошоекпо проделки, не боль­
ше, — утонченно съязвпла допьн Роса.
— Сеньора, — обратился к ж ен е соверш енно разъ ­
яренный, хотя и пытавшийся скрыть это, дон К ан ди до,—
какими бы ни были безумства, которые я мог совершать
в юности, они пн в коей мере не дают права Леонардо
вести такой образ жизни, какой оп ведет... с вашего со­
гласия п одобрения.
— С моего согласия! С моего одобрения! Вот тебе и
раз! Кто лучше тебя знает, сколь далека я от того, чтобы
одобрять безумства Леонарднто, пе говоря у ж о том, что­
бы потакать им! Не я ли постоянно увещ еваю и упрекаю
его?
— Вот нмепно! С одной стороны, ты ого увещ еваеш ь
и выговариваешь ому, а с другой — ж алуеш ь ему коляску,
кучера п лош адей. Кажды й вечер ты ем у выдаешь полунции золотом на развлечения, чтобы оп вол праздную,
расточительную ж изнь с друзьями. О нет, Роса! Ты не
одобряеш ь п не поддерживаеш ь его безумства, ты только
обеспечиваеш ь ому возможность и средства совершать их.
— Конечно, это я способствую тому, чтобы мальчик
погнб! А ты — нет, ты святой. О да, вся твоя ж изнь была
прямо образцовой!
79

— Не понимаю, к чему эти колкости.
— Л к тому, что ты слишком суров с ним и твоя ж е­
стокость была бы ум естна, если бы ты сам был безупре­
чен н не грешил бы в свое время...
— Значит, его отиошеиием ко мне я обязан вам,
сеньора? Разве ему нзвестиы мои прегрешения?
— Возм ож но, да.
— Только если вы сами ему рассказали.
Но хватало еще, чтобы я его поучала дурным ве­
щам! Это было бы противоестественно, ведь я ем у мать.
Но Леонардо совсем но глуп, а кроме того, скандальное
дело с М ариен-де-Регла получило слишком широкую
огласку. По много нуж но было, чтобы все дошло до его
уш ей и вызвало ж елание подражать тебе. Д урной при­
мер...
— Прекратите, сспьора, — сказал дон Кандидо, ско­
рее огорченный, чем рассерженный, — я полагал, что
имею некоторое осповаппе рассчитывать па то, что вы
предали это дело забвеш да.
— Напрасно. Есть вещи, которые никак нельзя за­
бить.
— Да, как видно. Что ж , значит, я обманывался. Попиднмому, женщ ины, вернее некоторые женщины, дейст­
вительно не забывают и не прощают известные ошибки
мужчин. Но, Роса, — продолжал он изменившимся голо­
сом, — мы уклонились от темы, п это нехорошо. Если
правда, что я слишком суров с Л еонардо, как ты гово­
ришь, то ты слишком мягка, п ещ е неизвестно, что хуж е.
Он безрассуден, своенравен и упрям, и узда нужна
ем у больше, чем хлеб насущный. Я долж ен, однако, с при­
скорбием заметить, что, говоря о моей черствости, ты,
разумеется, сама того не ж елая, прямо за руку ведешь
его к быстрой гибели. В самом деле, Роса, нора положить
предел его безумствам и твоим слабостям; пора уж о пред­
принять шаги, которые спасут его от опасности угодить
в тюрьму, а нас — от вечных слез н позора.
— Но на какое ж е средство решиться, Кандидо? И но
поздно ли? Ведь он уж о не мальчик.
— Как на какое средство? Средств много. В королев­
ском флоте обуздывают н но таких. Я подумывал о том,
что было бы неплохо ем у просмолиться. Кстати, мой
друг Ача, капитан «Сабппы», сейчас обучает его управ­
лению кораблем. Только вчера капитан просил меня,
80

чтобы я реш ился и отдал Л еонардо ему, а у ж оп сделает
его прямее, чем марса-реи. Именно так он и пыразплея.
И я, во всяком случае, решил положить конец беспутным
выходкам мальчишки.
Сильно взволнованная последними словами м уж а, осо­
бенно решимостью, с какой он произнес нх, доиья Роса,
ж елая скрыть слезы , выступивш ие у нее на глазах, и пе­
ременить тему разговора, больно задевш ую ее за ж ивое,
встала п направилась к патио. 13 этот момент Л еопардо
спускался с лестницы, одетый для прогулки. У зпав
шаги сына, опа вернулась к креслу м уж а и, топом сми­
ренной мольбы, дрож ащ им от волнения голосом ска­
зала:
— Во имя любви к своему сыну, Гамбоа, ничего не
говори ем у сейчас. Твоя суровость разозлит его, а меня
просто убьет.
— Роса! — простонал дои К андидо, бросив па нее уко­
ризненны й взгляд. — Ты его погубишь.
— Б удь благоразумен, Кандидо! — возразила доиья
Роса, вздохнув с некоторым облегчением, ибо она поняла,
что в этот момент супруг ее у ж е склонен быть именно
таким. — Пойми, что он уж о мужчина, а ты относишься
к н ем у как к ребенку.
— Роса! — повторил дон Кандидо, бросая на нее тот
ж е осуж даю mini взгляд. — Доколе все это будет продол­
жаться?
— В последний раз я вступаюсь за него, — поспешила
сказать донья Роса, — обещ аю тебе!
В этот момент молодой Гамбоа у ж о сош ел с лестницы
и направился прямо к матери, которая сама пошла ем у
навстречу, словно ж елая н адеж н ее защитить юношу от
нападок отца. Тот молча, опустив голову, уж е удалялся
в контору п пе заметил плн сделал вид, что не замечает,
как сын целует мать в лоб и как она знаками показывает
ему, чтобы он также поздоровался с отцом.
Леонардо ничего не ответил и даж е виду пе показал,
что собирается выполнить просьбу матери. Молодой челопик только улы бнулся, пожал плечами и направился на
ули цу, придерживая левой рукой книгу, переплетенную
на испанский манер, с красным обрезом, а в правой руке
сж им ая индийскую трость с набалдаш ником в виде золо­
той короны.
6

Внльлвсрде

81

ГЛАВА 8
Да сп асется ду ш а ведомого на казп ь.
Э с п р а и с,<? д аж
((П риговорен п ы й к смерти*

Студепт шел к Старой площади по улице Сан-Игнасио.
На углу улицы Д ель-Соль он неож иданно встретился с
двумя другими студентами, приблизительно одного с ним
возраста, которые, пидпыо, поджидали его. С одним из
этих студентов читатель у ж е знаком по вечеринке па
улице Сан-Хосе. Мы имеем и виду Диего М енесеса. Вто­
рой молодой человек — небольшого роста, с очень корот-<
кок шеей и высоко поднятыми плечами, м еж ду которыми
словно пряталась маленькая круглая голова, — был но
столь молодцеват н строен. Л об его, скорео низкий, чем
высокий, внушал мысль о смеш анной крови. Малепышо
проницательные глаза, чуть вздернутый нос, острый под­
бородок, свеж ий влажный рот — песомпенно, наиболее
выразительная из всех некрупны х черт его физиономии —
и вьющиеся волосы дополняли его впепшость. К ак в вы­
раж ении лица, так и по всем облике молодого человека
сквозили величайшие лукавство и хитрость, которые
были отличительными чертами ого натуры. Леонардо на­
звал его Панчо Сольфон п вместо приветствия хлоппул
изо всех сил по плечу, на что тот полуш утя-полусердито
ответил:
— У каждой скотины свои повадки, а ты, Леопардо,
особепно отличаешься.
— Кого люблю, того п быо, Папчо. А что, ты ждеш ь,
чтобы я тебя еще как-нибудь погладил?
— Хватит и этого, друж ищ е! — Папчо отскочил от
него и замахал руками.
— Который чае? — спросил Л еонардо. — Я, кажется,
вечером не завел часы, и они остановились.
— На колокольне церкви Святого духа только что
пробило семь, — ответил Диего. — Мы думали, что ты все
ещ е дрыхнешь, п отправились без тебя.
— Да я бы провалялся хоть весь день, потому что
поздно лег. Но отец заставил чуть свет разбудить меня,
Ему-то что, он лож ится с петухам и и встает всегда спо­
заранку. Н е пройтись ли нам немного, друзья, пока есть
время, по Х олму А нгела?
82

— Мне каж ется, не стоит, — сказал Папчо, — разве
что ты будеш ь способен, как И исус Н авин, остановить
солнце.
— Ты, впдпо, Папчо, дрожиш ь, как бы тебе пе опоз­
дать па свидание! Ты что, н е знаеш ь разве, что с тех
пор, как И исус Навин приказал солнцу остановиться, оно
больше не движется? Если бы ты изучал астрономию,
тебе это было бы известно.
— Вернее сказать — если бы оп изучал священную
цсторшо, — вставил М епесес.
— У ж коли на то пошло, — заметил П а н ч о , я хоть
доскопальпо пе пзучал ни астрономии, пи священной ис­
тории, все ж о знаю, что в данном случае вопрос связан
как с той, так и с другой наукой, н по вам у ж попра­
влять меня.
— Кстати, господа, какая сегодня лекция? — спросил
Леонардо. — В пятницу я пропустил занятия н все это
время даж е книги не раскрывал.
— Говаптес задал на сегодня третий раздел, где го-*
ворнтсп о личном праве, — ответил Диего. — Раскрои
учебник н увидишь.
— А я даж е не приступал к этой теме, — продолжал
Л еонардо, — я знаю только, что, согласно законам наш ей
страны, есть л и ч н о с т и , а есть и вещи, и хоть и з предста­
вителен этой второй категории многие говорят и мыслят,
они не пользуются теми ж е правами, что первые. Возь­
мем, например, тебя, Панчо: я ведь знаю , тебе нравятся
темненькие вроде тебя самого, стало быть, с точки зрения
права, ты тож е пе личность, а вещь.
— Н е виж у оснований для такой параллели; я ведь
не раб, которого римское право рассматривает как вещь.
— Ты-то не раб, по кое-кто па твоих предков, н есо­
мненно, был рабом, п от этого не уйдеш ь. Волосы у тебя
но крайней мере весьма подозрительные.
— Что ж! Тебе посчастливилось: волосы у тебя пря­
мые, как у индейцев. А коли мы начнем рассматривать
генеалогическое древо со всех сторон, Л еонардо, то докопаемся, что вряд ли найдется у нас такой праведник, за
которым бы грешков не водилось.
— Видно, задело тебя это, друж ищ е. Вовсе не грешно,
что называется, держать мула за дверыо. Мой отец —
испапец, ем у скрывать нечего, а моя мать -= креолка, и
я н е поручусь за То) что у нее чистая кровь.
6*

83

— Хоть ты п говоришь, что твой отец — испанец, од­
нако это но значит, что чистота его крови вне подозре­
ний. Я , например, полагаю, что он андалузец, а первые
1>абы-пегры прибыли в А м ерику и з Севильи. Д а н арабы,
которые господствовали в А ндалузии долыпе, чем в дру­
гих местах Испании, были не кавказской расы, а настоя­
щими африканцами. Кроме того, в ту пору, как утвер­
ж даю т Сервантес и современные ем у писатели, браки
м еж ду белыми и неграми были делом весьма обычным.
— Твой маленький экскурс в историю, дои Панчо,
просто прелестен. Оно и неудивительно: ведь над вопро­
сом о расах тебе пришлось поломать голову. А я на это
не обращаю внимания и не считаю, что емошапная кровь
столь обременительна. М огу только добавить: потому лп,
что у меня самого есть в крови кое-что от мулатов, по
мулаточки мне правятся, и я но стыжусь признаться
в этом.
— Козла всегда в огород тяпет.
Пословица эта здесь неуместна, но, коли ты хо­
чешь сказать, что тебе не по вкусу темная корица, тем
х у ж е для тебя, Папчо, — значит, тебе по вкусу черный
уголек, ну, а он сортом пониже.
Именно об этом говорили ОНИ, когда подошли к торго­
вым рядам Старом площади, называемым Дель-Росарно.
Эти ряды образованы четырьмн-пятмо домами, принадле­
ж ащ им и знатным плн богатым семьям Гаваны. Окна до­
мов защищены днем полотняными шторами, напоминаю­
щими большие паруса. Верхние этаж и занимают сами
владельцы плн состоятельные жильцы, а в ниж них
этаж а х — обычно темных и плохо проветренных помещ е­
ниях — устроили свои мелочные лавки торговцы из тех,
.что торгуют старым хламом или скобяными товарами;
все о пн испанцы, обычно — горцы. Внутри помещений
они хранят свои запасы всякого старья, а снаруж и, иод
каменными аркадамп, па лотках или ящиках, поставлен­
ны х на козлы, раскладывают то, что понимается иод сло­
вами «скобяной товар». Рано утром все это выносится, а
на ночь снова убирается.
Обычно после семи часов утра начинается первая из
упомянуты х операций. Торговцы вдвоем вытаскивают лот­
ки — один спереди, другой сзади, несут пх словно гробы,
будто это такая тяжесть, что ее но нод силу поднять
одном у человеку.
64

В описываемый вам и день некоторые товары у ж е были
выставлены, и продавцы — без курток, несмотря па утрен­
ний холодок, — прогуливались меж лотков, рассматривая
разлож енное. В это время под своды галереи вошли троо
иаш пх студентов.
Впереди, весело ш утя и посмеиваясь, шли Леонардо
и Д иего, по обращавшие впнмапия на молодых испанцев,
сновавш их взад п вперед и спеш ивш их разложить свои
товары к началу торговли. П озади размеренным шагом,
опустив голову, молча ш ел за товарищами Панчо. По
этой ли причине или потому, что оп привлек к себе вни­
мание своей необычной внешностью, но, во всяком слу­
чае, первый ж е лоточник, с которым он столкнулся, тро­
нул молодого человека за плечо и крикнул: «Он ты, пе
хочеш ь ли купить отличные навахи?» Панчо с п резре­
нием отш атнулся от него; тогда второй торговец схватил
его за руку: «Сюда, братец, я продаю отменные очки».
Затем путь преградил ем у третий, предлагавший резино­
вые помочи, а четвертый начал размахивать у него под
самым носом бискайскими перочинными ножами, превос­
ходящ ими по качеству английские. Вертясь м еж ду про­
давцами, студент, то улыбаясь, то выражая ж естами свою
досаду, ибо все это успело порядком ему надоесть, сумел
наконец протиснуться на несколько шагов иперид. Но тут,
окруженны й несколькими лоточниками, которые, по-видттмому, скорее хотели подурачиться, неж ели павязать
ем у свой хлам, Панчо остановился, не зная, что делать
дальш е. К счастью, в этот момент его хватились товари­
щи: они оглянулись и заметили, что их друг окруж ен. Не
зп ая причины, Леонардо, отличавшийся смелостью, по­
спеш ил верпуться, силой протиснулся в круг и вызво­
лил приятеля из беды. Но когда Панчо рассказал Л е­
онардо о случившемся, последний от душ и расхохотался
и сказал:
— Тебя приняли за горца, Панчо. Вид-то у тебя под­
ходящ ий...
— Мой вид тут ни при чем, — хмурясь, оборвал его
Панчо. — Просто эти нспапцы смахивают скорее на еироев, чем па благородных кабальеро.
П родолж ая свою прогулку по улице Сан-Игнасио,
студенты вскоре вышли на Соборную площадь. К огда они
приблизились к галерее адапия, известного под названием
дома Филомепо, и х внимание было привлечено густой
85

толпой народа, который валил па площадь с противопо­
ложной стороны, то есть с улиц Моркадорес и Эль-Бокете.
Передовой отряд, состоявший в основном п з цветных —
мужчин, женщ ин и грязных, оборванных, босых мальчи­
шек, — то двигался, то вдруг останавливался; иногда
людп поворачивали головы пазад все разом, как заводные
куклы, М еж ду двумя ш еренгами солдат, маршировавших
налегке — в синих суконны х куртках, белых штанах п
круглых ш ляпах, с подсумком на поясе п карабином па
плече (такую ф орму носила ж андарм ерия), — шли де­
сять — двенадцать мулатов и негров в длинных одеж дах
из черной сарж и н в белы х муслиновых колпаках, концы
которых развевались позади наподобие вымпелов. В пра­
вой руке каждый держ ал черный крест с короткой поперочииой и удлиненным древком. Четверо п з этих
мрачного вида людей неслн па поснлках нечто напоми­
навшее человеческое сущ ество, голова п тело которого
были скрыты под черным суконным покрывалом, ниспа­
давшим складками.

П о одну сторону от этого таинственного сущ ества шел
священник в черной шелковой сутапе, четырехугольной
шапочке, с распятием в руках, по другую — довольно мо­
лодой, сильный и ловкий пегр в черной суконной куртке,
белых панталонах п круглой шляпе. Н а спине у него
желтым шелком была вышита лестница, что указывало на
должность палача. Он шел размеренным шагом, не под­
нимая глаз. За л д м . следовал белый человек в коротких
титанах черного цвета, в черных шелковых чулках,
черном суконном камзоле н черной треуголке. Это
был судебный пнеец. Рядом с ним шествовал какойто военный высокого ранга, судя по тройному золотому
шитью па его мупдире и расшитой, золотым галуном
треуголке с белым страусовым пером. К ортеж зам ы ­
кали снова негры и мулаты в упомянуты х до л го полых
черпы х одеж дах и белых колпаках, а за ппмп шел народ.
Вся эта торжественная процессия двигалась в полном
безмолвии; только размеренная поступь солдат п гнуса­
вый голос священника, читавшего отходную , нарушали
тиш ину.
Читатель-гаванец по этому беглому описанию догадается, что это вели на эш афот приговоренного к см ер­
ти — вели в сопровождении членов религиозного ордена
«Братья милосердия и веры», состоявш его исключительно
из цветных. Они занимались тем, что ухаж ивали за боль­
ными п умирающими п предавали погребению мертвецов,
и основном — тола казненных. Известпо, что испанское
правосудие простирает свой грозный меч до самых загроб­
ных врат. Вот почем у понадобилось учредить этот рели­
гиозный орден, п обязанности которого входило подбирать
и предавать зем ле трупы иреступпиков. Заниматься
этим родственникам и друзьям запрещ алось законом или
обычаем.
Отряд, который сопровождал в подобных случаях пре­
ступника, по крайней мере в Гаване, входил в состав
пресловутой Лрмоповой когорты, своего рода ж андарме­
рии, учреж денной Внвесом, которая выполняла роль, обыч­
но принадлеж авш ую полиции. Военным высокого ранга
был подполковник Молпна, в ту пору комендант города,
назначенный впоследствии комендантом замка Морро; на
этом посту Молина н ум ер, глубоко ненавистный тем, кого
он всю свою ж изнь притеснял и угнетал. На ссй раз па
87

казнь поли но мужчину: ж ертвой была женщ ипа, и при­
том белая, быть может — перпап белая ж евщ ниа, кото­
рую казнили в Гавано.

ГЛАВА 9
Т аково прапосудпо, кото­
рое п р и казы вает сверш ить ко­
роль...
Герцог

д г

Ри аа с

Стоит хотя бы кратко рассказать историю этой ж ен ­
щины, преступление которой каралось смертной казнью.
Иындя зам уж за бедного крестьянина, она долгое время
жила па окраине маленького селения М а риель. Нам неиз­
вестно, сколько лет прошло с той поры, да это и не имеет
значения в данном случае. Но обладая ни молодостью,
пн красотой, она вступила в незаконную связь с одним
холостяком из того ж е местечка. То ли потому, что м уж
узнал об ятом н угрожал мостыо, то ли потому, что лю ­
бовники вздумали наконец избавиться от вечной поме­
х и , — они условились убить ого. Выполнив задуманное —
а убить человека но так у ж трудно, — опн попытались
скрыть следы преступления и, разрезав труп на куски н
заш ив окровавленные обрубки в мешок, выбросили его
в ближайш ую реку. Таковы были основные факты, уста­
новленные следствием.
Какую ж е роль играла жена в этой кровавой драме?
Этого так н не выяснили. В защ иту ее выступил с полней­
шим беспристрастием и родкостпым красноречием моло­
дой блестящий адвокат Анаклето Берм удес, который
только что приехал из Испании, где начал свою юриди­
ческую карьеру, и который проявил себя в этом первом
судебном деле как способный крнмнпалнет. Однако само
преступление было чудовпщ но, и виновность женщины
была доказапа, ибо если она и но наносила раны соб­
ственной рукой, то сыграла немаловажную роль в убий­
стве и сокрытии трупа. Вот почему со нельзя было но
присудить к смертной казни, даж е к такой позорной, как
повеш ение. Гарроту в то времена применяли только к ли­
цам благородного происхождения; впрочем, знатным лш88

дям такой приговор выносился па К убе даж е реж е,, чем
белым женщ инам.
В испанских владениях смертпая казнь через повеш е­
ние была еще уж асн ее, чем гаррота: палач, надев двойпую петлю на шею преступника, сбрасывал его с лестни­
цы, садился верхом на плечи жертвы и пятками колотил
ее по ж ивоту, чтобы ускорить конец. Затем оп соскаки­
вал с тела казненного, а труп в длинном одеянии висел,
покачиваясь, в течение восьми часов на высоте двух вар
от земли. Делать публичной подобную казнь белой ж ен ­
щины, пусть даж е совсем простой и совершившей чудо­
вищное преступление, по подобало.
II вот, когда апелляция о помиловании в связи с пред­
полагаемой беременностью преступницы была отклонена,
адвокат Берм удес возбудил ходатайство о применении
казип через гарроту и получил па это разреш ение в виде
особой милости. Напомним читателю, что лет семь-восемь
спустя смертпая казнь через новешеппо на К убе была
отмопеиа. Так как тюрьма находилась в западной части
здания, известного под названием губерпаторского двор­
ца, где располагался муниципалитет со всеми подводом*
етпевнымц ему учреждениями, пребывал сам губернатор
со своими подчиненными и помещались нотариальные
конторы, преступнику приходилось совершать длинный и
мучительный путь, преж де чем его лиш ат жизни иа Камио-де-ла-П унта, у самого моря. В самом деле, ж ертву
вели по улице М еркадерес к Соборной площади, затем
сворачивали к Сан-Игнасио, оттуда на улицу Чакоп и
наконец выходили па Кубинскую улицу. Далее путь
пролегал вдоль городской степы под сводчатыми и тем ­
ными воротами Пунты, где находилось караульное поме­
щ ение н куда доставляли из города трупы для погребения
на общем кладбище.
Выходя из этих крепостных ворот, преступник мог ви­
деть издали, прямо па прибрежном рифе, о который мор­
ские волны разбивались иа мелкие и блестящ ие пенные
брызги, страшное орудие — виселицу, гарроту или эша­
фот, где ему предстояло расстаться с жизнью. Поэтому
для малодуш ных смерть со всеми ее уж асами наступала
задолго до того, как они были вынуждены ее принять.
К счастью, ж енщ ина, о которой мы здесь повествуем,
ещ е с тон минуты, как ее перевели в часовню, лишилась
чувств п имеете с этим утратила способность осознавать
89

уж ас, своого положения. П отому-то и пришлось, как мы
видели, нести ее к м есту казни на носилках, усадить па
скамью гарроты и свернуть ей, у ж е полумертвой, шейный
позвонок, чтобы заглуш ить в груди последнее биение жизни*
Ч ерез пять плн ш есть лет после описываемых собы­
тий Кампо-де-ла-П унта соверш енно изменился. Там, где
леж ал заброшенный и пыльный пустырь, к которому
с запада примыкали первые деревяипые дома предместья
Сап-Лисаро, с юга — горы досок и строительных балок,
ввезенных из Соединенных Штатов Америки, с севера —
море н замок П уята, чьи низкие зубцы выступали позади
ж елезны х котлов сахарного завода К аррона, — там вы­
росло массивное четырехугольное здание, состоявшее из
трех корпусов. Оно было воздвигнуто губернатором до­
ном Мигелем Так оном и предназначено для городской
тюрьмы, крепостных складов и пехотны х казарм.
Пустырь с северной стороны этого здания был еще
больше загроможден после постройки деревянных наве­
сов над той частью тюрьмы, в которой дробили молотом
мелкий камень, предназначенный для мощения городских
улиц по способу М ак-Адама. Но так плн иначе, тюрьма
отделилась от губернаторского дворца н заключенные вхо­
дили в специальное здание, хотя и несоверш енное во мно­
гих отнош ениях, но созданное для размещ ения их в удоб­
ном н безопасном месте. М ужчины и женщины здесь
содержались раздельно, при атом учитывался также харак­
тер совершенного ими преступления. Самым ж е важпым
было то, что сокращалась последняя часть крестного пути
несчастных: новая тюрьма отстояла от берегового рифа,
где совершались казни, на каких-нибудь двести шагов.,
В более поздние годы оттуда и с К ампо-де-ла-П унта вы­
шли, чтобы умереть смертью героя и патриота, Монтес де
Ока н гоноша Факсиоло, генерал Л опес и испанец Пинто,
а такж е отважный Эстрампес. В наши дни та ж е участь
постигла М едину, Леона и невинных студентов Гаван­
ского университета.
Три друга присоединились к скорбной процессии и со­
провождали ее от бокового фасада собора до ворот семи­
нарии, здание которой тянотся позади пего и выходит
к порту. Двери были ещо закрыты, и толпа, состоявшая
не менее чем из двухсот студентов с факультетов права,
философии п латинской филологии — словом, весь цвет
кубинской молодежи, — растянулась с одной стороны от
00

каменных ступеней жилищ а привратника до казарм Сап»
Тельмо, а с другой — еще дальш е, вплоть до перекрестка
улиц Тсхадильо и Сан-Игла с но, — настолько узк о было
расстояние м еж ду домами. Невольно расступившись, сту­
денческая толпа разделилась на две части и освободила
проход посредп улицы для странной процессии, появле­
нию которой предш ествовал глухой ш ум , подобный ж у ж ­
ж анию пчелиного роя, который ищет места, куда бы сесть.
— Никто бы пе сказал, что это несут ж ен щ и н у ,— за­
метил студент факультета латинской филологии.
— В самом деле, она больше похож а па ста т у т пла­
кальщицы, чем на живое сущ ество, — добавил другой.
— Ее глож ет раскаяние, — сказал третий, — потому
она и уронила голову на грудь.
— Н у нет, — воскликнул высокий, похожий на мула­
та студент, — случай пе простой. Я полагаю, что она и
у ж а се от собственного преступления.
— Л разве, согласно букве закона, как божий день
ясно, что Папчита убила своего м уж а? — спросил знако­
мый лам Панчо.
— То, что она его убила, настолько достоверно, что
ей угрож ает гаррота, — презрительно улыбаясь, вновь за­
метил смуглый студент. — Мало того, у б на мужа, опа его
распотрош ила, заш ила в мешок, сплетенный из волокон
питы, и бросила в реку на корм рыбам.
Все это не являлось ещ е доказательством преступности
Лаичпты Тапия, согласно букве закона, и ее тезка со­
бирался было возразить, когда в разговор вмешался дру­
гой студент, привлекавш ий внимание зычным голосом и
кастильским выговором:
— И з-за сущ ей ерунды бабенка со своим друж ком со­
верш ает то, что законом приравнивается к отцеубийству.
Недоставало только того, чтобы мешок был кожаный, сна­
руж и па нем было нарисовано пламя, а впутрь посажены
п етух, гадюка и обезьяна — сущ ества, не знающ ие пи
отца, пп матери.
— В законе Двенадцати таблиц, — поспешил вставить
распетуш ш пипйся Панчо, довольный тем, что м ож ет ис­
править ош ибку студента с наружностью кастильца, —
кодексе, скопированном pedem litterae 1 со сборника зако­
нов, который приказал составить король дон Альфонсо
1 Дословно (лат.).
91

Мудрый, — речь идет по о петухе, а о собаке, гадюке
п обезьяне, и не потому, что :)ти животные знают или но
знают отца с матерью, а просто потому, что преступник
отдается им на растерзание. К одекс дона Альфонсо счи­
тает отцеубийцей даж е ту ж енщ ину, которая убнпает сво­
его м уж а. Но спе время полагается волочить преступника
до самого эшафота п корзине, привязанной к хвосту лош ади.
Так что, если Панчнту Танин, обвиняемую в этом чудовищ ­
ном преступлении, н не волокут таким способом, то лишь
потому, что этого in' допускаю т наши обычаи. Нот н все.
Тут Папчо быстро отошел от группы для того, чтобы
студент, похожий на испанца, но смог возразить ему. Но
последний успел бросить ему вслед:
— Сразу видно, парень вызубрил лекцию.
Как раз в эту м инуту раскрылись тяжелы е, из кедро­
вого дерева, ворота семннарнн, более известной в ту нору
и од названием коллегии Сан-Карлос. Четыре широкие га­
лереи е каменными колоннами образовывали большой
квадратный потно. В центра его бил фонтан, а вокруг
высились пыш ные,густолиственные апельсиновые деревья
с сочнымн плодами. 11а противоположной от главного
входа стороне слева каменная лестница вела в кельи про­
фессоров; справа виднелась решетка, которая отгоражи­
вала галерею от темного, сырого и узкого прохода, веду­
щего в боковой зал, большой и грязный, отделенный от
моря н порта садом с высоким забором. Туда выходили
четыре высоко расположенных окошка, через к о т о р ы е
скупо проникал свет, оставляя большую часть зала в
полумраке. В центре его у противоположной стены на­
ходилась незатейливая кафедра, а по обеим ее сторонам
поперек зала стояло множество массивных, грубо сколо­
ченных деревянных скамей с высокими спинками.
Т ут и читались лекции по философии; здесь ннервыо
начал преподавать кубинской молодежи эту н ауку зна­
менитый падре Ф еликс Варела; оп составил для этого
новый текст, в корне отличавшийся от аристотелевского,
бывшего до той поры на Кубе единственным философ­
ским текстом, который изучался с самого основания Га­
ванского университета при монастыре Санто-Доминго и
1714 году. Когда в 1821 году падре В арела был избран
представителем в испанские кортесы, то на смену ему
каф едру возглавил один и з самых одаренных era учени­
ков — Х осе Антонио Сако; в пору наш его рассказа ее
02

занимал адвокат Ф рансиско Хавьер до ла К рус, так как
руководитель кафедры у ех а л в Северную А м ерику, а
досточтимый основатель се оказался в изгнании.
В левом угл у патио находился другой зал, в котором
падре П лумас преподавал латынь. В этот зал входили
с галереи. Вплотную к нему, занимая почти всю противо­
положную сторону патио, примыкала столовая для семи­
наристов п некоторых проподавателей, проживавш их по­
стоянно в том ж о здании. Палево от главного входа ши­
рокая каменная лестница вела па галереи верхнего этаж а.
Н о пой поднимались студенты юридического факультета,
н е числившиеся семинаристами; студенты жо философ­
ского и латинского факультетов входили в соответствен­
ные, уж е упомяпутыо номещ еппя через двери, находив­
ш иеся на уровне натно.
Утром того дня, о котором мы повествуем, внпмаппе
студонтов-юристов, как только те поднялись па первую
ступеньку лестницы, невольно привлекла к себе группа
на трех человек, стоявш их у входа на галерею и запятых
оживленной беседой. Тому, кто в этот момент говорил, па
вид было лет двадцать восемь — тридцать. Он был сред­
него роста; на его белом, довольно румяном лицо выделя­
лись большие голубые глаза с красивым разрезом п пол­
ные губы. Волосы у него были каштановые и гладкие, но
густые. Во всей его внешности чувствовалась некоторая
сдержанность, одет он был элегантно, иа английский ма­
нер. Второй собеседник в этой группе представлял со­
бой полную противоположность только что описанному:
мало того, что у него была приземистая фигура, большие
глаза навыкате и отвислая ниж няя губа, выставлпвшаи
напоказ неровные, ш ирокие и скверно поставленные зу ­
бы, — кожа его имела цвет табачного листа, что заставляло
сильно сомневаться в чистоте его крови. Третий собесед­
ник отличался от двух упомянуты х во многих отноше­
ниях: оп был стройнее их, старш е возрастом, бледнолиц,
весьма приятен и деликатен иа вид. Это был профессор
философии Ф рансиско Х авьер де ла К рус; второй был
Хосо Агустин Говантес — выдающийся юрист, который
исполнял обязанности руководителя кафедры отечествен­
ного права, а первый — Х осе Антонио Сако, только что
вернувш ийся из Северной Америки.
Он уж е успел прославиться своими статьями в ж у р ­
нале (М епсахеро семаналь», издававшемся в Ныо-Порке,
03

Im'ik говорили, црн сотрудничестве высокочтимого падро
Варелы; наибольшую известность получили его статьи
о революции и М ексике и К олумбии и о ее вождях. С осо­
бенным интересом читалась п вызывала живейший от­
клик в Гаване его политическая полемика с директором
Ботанического сада доном Рамоном де ла Сагра, в кото­
рой Сако защ ищ ал матансасского поэта Хосе Марна
Эредиа.
В результате этого кубинская молодежь, пристрастив­
ш аяся уж о к политике, начала пропускать занятия по бо­
танике, которыми руководил Сагра, и посмеивалась над
ним. Вместе с тем опа обожала Сако, которого считала
убежденным инсургентом, хотя его точка зрения, как
пн удивительно, совпадала со взглядами правящ их лиц
колонии.
Одни пз студсятов юридического факультета сразу
узнал Сако, так как изучал у пего философию в 1823 году,
ш епнул е т ими друзьям, п они остановились, конечно
спорее из простого любопытства, неж ели и з других побу­
ж дении. Это по ускользнуло от вмпманпя Говаптеса; про­
ф ессор знаками показал своим ученикам, чтобы те под­
нялись в аудиторию; вскоре и оп сам последовал за
ним н.
Студенты устремились в аудиторию гурьбой; входили
они с шумом, споря о Сако, об Эредиа, о его знаменитом
гпмно «Изгнаннике и о по м енее известной оде «К Ниа­
гаре», включенной в сборипк
стихов, напечатанных
л мексиканском городе Толука. Говорили о лекциях по
ботанике, о героях колумбийской революции, тогда ещо
недостаточно известных среди гаванской молодежи. Когда
несколько позж е вошел медлительной походкой, с книгой
под мышкой, улыбающ ийся, оживленный Говантсс, сту­
денты тут ж е смолкли; воцарилась тишина. Он поднялся
но ступенькам на кафедру, положил книгу па широкий
шопнтр и уселся в ож идавш ее его соломенное кресло.
Этот зал для лекций но юриспруденции был не только
самым просторным во всей семинарии, но и наиболее
удачно расположенным. Двери находились только в од­
ном его конце; четыре ш ироких окпа выходили ка галорею и столько зко смотрели па Гаванский порт, давая
доступ свету и воздуху п открывая вид па крепость Л аКабанья и отчасти на бастионы форта Дель-М орро. Ка­
94

ф едра стояла у сродней стопы, м еж ду вторым п третьим
окном; перед пей находилось два параллельных ряда
скамей, а по обеим ео сторопам — ещ е множество других,
расставленных в продольном направлении; таким обра­
зом, лектор со своего возвьппеппя мог охватить взглядом
всю огромную аудиторию. Там собралось, вероятно, до
полутораста студентов разных курсов.
С туден™ , которые заранее подготовились к лекции и
были уверены, что смогут изложить се суть с достаточной
ясностью, смотрели независимо и по сводили глаз с про-*
фоссора. То гке, кто и не дум ал раскрывать учебппк, на­
оборот, старались съеж иться и п е знали, куда глядеть.
И м еппо в таком положош ш пребывал знакомый нам Л ео­
пардо Гамбоа, судя по признанию, которое он сделал
своим друзьям М енососу и Панчо Сольфе. Так как при
его росте и характере ому пологко было остаться незам ет­
ным, оп никогда но садился перед кафедрой, а всегда
где-пнбудь сбоку, да п то на нослодпих скамьях. В описы­
ваемый нами день оп занял крайнее место па скамье
н самом углу, потеснив для этого своего друга Папчо Сольф у. Окппув взглядом всю аудиторию , Говантес обратился
к студенту, сидевш ему справа от пего, назвав его Матпарту. Это был тот самый похожий на испанца студент,
с которым мы у ж о познакомились. П роф ессор предложил
ем у изложить содерж ание прошлой лекцнп, что Матпарту
выполнил без труда и гладко. Затем Говантес спросил
студента, похож его на мулата, по фамплип Мена; нако­
нец, он обратился к третьему, которого звали А рредондо и
который сидел пород самой кафедрой. Как только послед*
ний закончил свое довольно подробное пзлож епие мате-*
риала, взгляд Говаитеса обратился влево, мельком скольз­
нул но Л еопардо (который тут ж е наклонился, чтобы
поднять нарочито оброненный носовой платок) и остано­
вился на молодом человеке, сидевш ем па другом копцо
той ж е скамьи. Т от пе знал темы п молчал, поэтому
любозпый профессор, немного выждав, сказал: «Следую­
щий!» Результат был тот ж е. Тогда оп на выбор обратился
к четвертому, затем к ш естому, который тож е не смог
ответить на вопрос, пока, пропустив ещ е трех-четы рех
человек, Говантес пе обратился к Гамбоа: «Попрош у вас».
Леонардо попытался притвориться, будто не слышал,
потом — будто по понял. Н о тут его приятель Папчо
95

подтолкнул его, п Л еонардо встал; испытывая одповро*
Mouiio досаду п смущ енно, он выпалил:
— Будь я проклят, если что-нибудь повторял но этой

лекции.
Эти слова вызвали общий смех. Н о Гамбоа, овладев
собою, продолжал:
— И з того, однако, что говорили сеньоры, выступав­
шие до меня, я делаю вывод, что тема, которая сейчас
обсуж дается, является одной из наиболее важ ны х, и по­
лагаю, что ое основные положения я но забуду в случае,
если мне понадобятся применить их п нашей судебной
практике.
С этими словами Л еонардо сразу ж е сел, успев ткнуть
указательным пальцом в бок терпеливого Папчо, который
то ли от боли, то ли от щекотки не вы держал и подско­
чил на мосте. Н еож иданное выступление Л еонардо, так
ж о как п его поведоппе, вызвало новый взрыв смеха,
к которому, несмотря на свою серьезность, присоединился
и профессор, носло чего он без зам едления приступил
к чтению лекции о личном праве. Сначала оп дал опреде­
ление того, что понимается под лпчностыо в римском
праве; затем объяснил, что такое состояние, отметив при
атом, что оно подразделяется па естественное и граждаиское, а это последнее м ож ет быть трояким, а именно: по
вольному выбору, натуральное и по семейному положе­
нию. И тут оп вплотную подошел к излож ению того, что
можно назвать историей рабства. Оп обрисовал его, исхо­
дя, разумеется, не из фактов античного или современного
общества, а проводя параллели с положением римского
права, готского права и кубинских законов. Хотя в ту
нору па К убе и царила сравнительная свобода препода­
вания, однако аболиционистские идеи ещ е не начали там
распространяться.
Говаптес, как всегда, был в ударе: он блистал красно­
речием и неоднократно проявлял широкую эрудицию;
последняя в немалой степени объяснялась, несомненно,
его недавней встречей с Сако, переводчиком и толкова­
телем книги Гейиекня «О римском гражданском нраве»,
появившейся
в коллегии Сан-Карлос в минувшем
1829 году. Когда часы пробили девять, Говантсс встал,
за ним иодпялнсь и студенты, проводившие его громом
аплодисментов*

ГЛЛВЛ 10
Красотой песрпппеппой
Был обманут несчастны it,
Он удачи н апрасной
Ж д ал душ ою смятенной;
С ердце страстью мгнопсппо
Зах вати л о любовь.
Кто ж с. тропы отой горькой
1! мир воротится шить!
Д

У р т a fl о 0 с М с п 0 о с а

Мы у ж е сказали, ЧТО студенты, изучавш ие отечествен­
ное право, друж но поднялись со скамей, {’.подул примеру
споего профессора. Им очень хотелось поскорее вынтн ни
аудитории, по все они оставались па своих местах, пока
Говантес по сош ел с кафедры и пе направился к выходу,
опустив голову и зажав текст кодекса под мышкой.
Только тогда, разделивш ись иа дво колонны, юноши в
почтительном молчании последовали за ним.
Т е немногие, что провода л л Говаптеса до самых дверей
его кельи, находивш ейся в конце галереи, были семина­
р и стам и — воспитанникам л коллегии. Они выделялись
среди других длиннополым коричневым платьем, которое
делало пх похожими па причетников, хотя, песомпеппо,
ип один из них не выбрал бы духовной карьоры.
Как только профессор удалился, псе студепты несемппарпсты бросились, расстроив своп ряды, вниз по
широкой каменной лестнице. Гурьбой они спустились на
галерею и в беспорядке высыпали на ул и ц у, словно сам
портал коллегии Сан-Карлос разом изверг всю эту толпу
н з-п од своих ш ироких сводов.
Очутившись па улице, молодые люди разбрелись по
городу. Довольно многочисленная группа обогнула ка­
зарм у Сан-Тельмо, где кончается улица Сан-Игнасио,
яатем свернула на улицу Чакон, оттуда — на Кубинскую
и, наконец, но К азарм енной направилась к целп своей
прогулки — Х олму
Ангела. Любознательный читатель,
знакомый у ж е с предыдущ ими страницами, мог бы лег­
ко узнать среди этих шумных, галдящих студентов трех
неразлучны х друзей — Гамбоа, М енесеса и Сольфу. П ер­
вый из ппх был, нссомпенно, вожаком: оп шел впереди,
подбрасывая правой рукой индийскую трость с золо­
тым Ешбалдашпшшы и серебряным наконечником, словно
7

В нлъявердо

‘Л

ото была палка тамбур-мажора. По м ере того, как опп при­
ближалась к церкви Святого апгела-храннтеля, которая,
как знают гаванцы, находится па терранлеие П еньянобре, становилось всо теснее, ибо отсюда дорога шла нод
уклон п была запруж ена огромной разноплеменной и раз­
ношерстно)! толпой мужчин н ж енщ ин, следовавш их в
том ж е направлении.
Белы е женщины, во всяком случае те, что но напра­
влялись п церковь, ехали в нитрилах, начинавших п ту
пору входить в моду и заменять кабриолеты нлн ш ара­
баны, которыми пользовании, в минувш ем веке. Почти
во всех этих экипаж ах на единственном епдепье воссе­
дали три дамы, причем старшие и з них располагались
но бокам, мягко откинувшись назад, а самая молодая
возвышалась м еж ду ними, прямая как палка, ибо паши
ю ггрш ш , как и наши шарабаны, приспособлены пе для
трех, а только для двух человек. Стояла ранняя осень,
и солнце не слишком припекало, хотя был уж о десятый
час утра. У экипажей, как правило, верх был откинут,
п сидевшие в пнх ж енщ ины, больш ей частью молодые,
могли показаться во всем своем блеске: хорошенькие, в
светлых платьях — одни в белых, другие в цветных —
с обнаженными плечами и руками, они ехали без шля­
пок нлп капоров; черные косы были заколоты черепахо­
вым гребнем, который называется черепичной.
Белые женщ ины, которые шли пешком по скверно за­
мощенным улицам без тротуаров, конечно, спешили в
церковь, если судить но их темной одеж д е и кружевным
мантильям. Цветные обоего пола — а их было вдвоо
больше, чем белых, — также двигались пешком к церкви,
а некоторые п з них либо прогуливались, либо продавали
но случаю праздника разлож енны е на кедровых лоточ­
ках маисовые лепешки. За столиками на крошечных кож апы х табуретках сидели, прислонявш ись к стене, чернокож ие урож енки Африки; возле каж дой стояла ж а­
ровня, а на пей — форма для выпечки лепеш ек. Креолки
презирали это занятие. На темную каменную форму
накладывалась деревянной ложкой порция смоченной
маисовой муки, п з которой получалась лепешка весом
в три-четыре унцпп. Негритянки продавали прохожим
такие лепеш ки, подрумяненные на ж аровне, с кусочком
положенного сверху сливочного масла, горячие л сочные,
И брали за них по полреала за пару. Многие сеньориты
08

пе могли удерж аться, чтобы п е остановить экипаж п но
купить тортильп святого Р аф аила, как оип назывались,
прямо с индейской жаровпи, ибо такие-то опя п были
вкуспео всего.
В ся эта суматоха и оживление были по случаю празд­
ника святого Рафаила, который приходится па 24 октяб­
ря, хотя празднование его, как мы указали, началось на
девять дней раньше. В се эти дни в церквах в первые
утренние часы служ или раннюю мессу; с десяти до две­
надцати — торжественную м ессу, после которой бывала
проповедь, а во время вечерни пели «Сальве». В течепио
новены, то есть всех девято дней престольного праздника,
вы носились
святые дары, п потому «церковь никогда
пе пустовала; со всего предместья стекались верующ ие,
чтобы получить отпущ ение грехов.
Как мы уж е раньш е сказали, маленькая церковь Свя­
того ангела-храпителя стояла па узком терраплене П епьяпобре, который представляет собой нечто вроде неболь­
шой, возвышающейся над всем городом насыпи. На терраплеп воли в ту пору — да они и поныне сущ ествую т —
две лестницы и з темного нетесаного камня с такими жо
перилами. По одной лестнице поднимаеш ься со стороны
Казарменной улицы, по другой, более длинной п крутой,
можно спуститься к улпце Компостела.
Поднявшись на самую верхнюю площ адку, где также
сохранились каменные перила, входишь в храм, един­
ственный неф которого в дни богослуж ений, а стало быть,
п в описываемые нами дни, полпостыо открывался взору:
в глубине возвышался главный алтарь с двумя приделами
и деревянным запрестольным украш ением; алтарь этот
был расположен значительно дальш е обоих боковых врат
и почти скрыт за целым лесом белых восковых свечей,
позолоченных и посеребреппых канделябров, ваз с искус­
ственными цветами и множеством блестящ их картонных
украш ений. Слева и справа находились два других, ме­
н ее богатых алтаря, а в полукружии, м еж ду главными
п боковыми вратамл, — ещ е два, причем в каждом из
пих почиталось изображ ение какого-нибудь святого, обыч­
но вырезанное и з дерева и стоящ ее в ниш е под стеклом.
П од крышей храма с коньком виднелись бревна строинл,
крытых снаруж и красной черепицей, а над главной
аркой, внутри которой были небольшие хоры, возвыша­
лась квадратная трехъярусная каменная колокольня,
7*

постепенно суж иваю щ аяся кверху. С западной стороны к
зданию церкви примыкала ризница, а за ней находились
покои священника и ещ е одна каменная лестница, поуж е,
чем первые две. что вели к главному фасаду храма; эта
лестница выходила па улицу Эхндо — нечто проде темно­
го, кривого и неровного проулка, вдоль которого высились
стены домов и бастионов, опоясывавших город со сторо­
ны берега. П еред церковным двором тянулась защ итная
каменная ограда наподобие стены с площадкой наверху.
Так вот, и то утро, о котором мы ведем рассказ, шел
второй или третий день новены святого Рафаила — н е­
сколько плот ников-иегров водружали па этой ограде о
помощью сосновых досок, окрашенных иод цвет камня,
нечто похож ее на крепостные зубцы; флагшток был уж о
установлен и основная работа почти закончена.
Студенты захватили всо перила и площадки лестниц.
Л еонардо Гамбоа, с тростью на плече, стоял на самом
верху и, казалось, задавал топ остальным. Ни одни челопоп, поднимавшийся по ступенькам, пе говоря уж о о ж ен ­
щ инах, проезжавш их в экипаж ах или шедших пешком,
не ускользал от внимания юношей, которые отпускали на
*1 \ счет насмешливые замечания, а порой выкидывали
разные штуки. Гамбоа, самый голосистый, самый рослый
и занимавший самое выгодное положение, беспрерывно
расточал остроты н лю безности, в особенности хорош ень­
ким девицам. Делал он это довольно пошло и развязно,
что свидетельствовало о недостатке настоящего воспита­
ния. Тем пе менее девуш ки, то ли потому, что привыкли
слышать такие комплименты с ранних лет, то ли потому,
что лесть всегда прпятна, не почитали себя обиженны ­
ми; наоборот, один посмеивались, другие, нрпоткрыв веер,
грациозно раскланивались со зпакомымн и друзьями, а
были и такие, которые па скользкую шутку отвечали та­
кой ж е ш уткой отнюдь по лучшего свойства.
Л еонардо, выхватив у одного из своих товарищей ку­
сок маисовой лепеш ки и держ а его в левой руке, провоз­
глашал здоровье тон сеньориты, которая казалась ему
и данную минуту наиболее привлекательной, по собираясь,
однако, ни отдавать кому-либо свою лепеш ку, ни пробо­
вать ее сам. Внезапно ему почудилось, что в проезжавш ем
мимо китрине с дальпего края сидит его знакомая. Вме­
сто того чтобы и ей послать то ж е приветствие, что и
всем прочим, он быстро опустил рук у н попытался енря100

таться за перплаын лестницы. Девуш ка, безусловно, уви­
дела его п узнала, но не только по улы бнулась, что впол­
не естественно, когда среди незнакомых лиц вдруг уви­
диш ь своего нрпятеля, но стала еще серьезное н бледнее
обычного. Все Иче она но переставала следит!, за студен ­
том, голова которого с надвинутой на лоб шляпой, как
назло, торчала пад краем каменной стены. В тот момент,
когда Гамбоа, ж елая спрятаться, нагнулся, он невольно
схватил за руку своего друга М епесеса, больно сжав ее.
От неожиданности тот охнул и спросил:
— В чем дело, Леонардо? Ради бога, отпусти, ты ж е
мне вывихнешь руку!
— Разве ты но узнал ее? — спросил Л еонардо, поти­
хоньку расправляя плечи.
— Кого? О ком ты говоришь?
— Д а о девуш ке в синем кнтрппе, что сидела с про­
тивоположной от нас стороны. Bor она поравнялась с п е­
рекрестком Пять углов. Она еще смотрит сюда. Она,
конечно, меня узнала. Л я-то полагал, что она находится
за много миль отсюда! М ожет, она реш ила, что пасхальпые развлечения ещ е п е кончились?
— Я так п не понимаю, о ком ты говоришь.
— Б ож е, да про Исабель Илннчета. Разве ты с пей не
был знаком? Впрочем, тебе нравилась ее сестра Роса.
— Перестань, я действительно не был с пей знаком.
Мпе опа почему-то казалась слишком худенькой п смуг­
лой, хотя пз всей комнанпп она была самой хорош ень­
кой.
— В се девицы, когда опп вот-вот станут старыми де­
вами, худею т п бледнеют; с Исабелыо произош ло п то п
другое — ведь ей уж е столько ж о лет, как и мне, и она
не надеется скоро выйти зам уж .
— А м еж ду тем в один прекрасный день, когда ты
меньше всего об этом будеш ь думать, ты жениш ься на ней.
— Я? Да ни за что на свете! Я не отрицаю, что она
мпе правится, но там, среди цветов, где воздух — как баль­
зам, в тени апельсиновых и пальмовых рощ, в аллеях н
садах ее отца, она мне правилась несравненно больше.
Кроме того, она танцует... прекрасно. Н е х у ж е, чем твоя
Роса.
— Оставь в покое Росу. Поговорим лучш е об Исабелн.
Опа была, что называется, по уш и влюблена в тебя. На­
сколько я понимаю, бедняж ка плохо тебя зпает, потому
101

что, нечего греха таить, ты и впрямь самый непостоянный
и ветреный из всех мужчин на свете.
— К сожалению, признаюсь, что это так, по я ничего
не могу с собой поделать: я вздыхаю но девуш ке, пока
оиа я т е говорит «нет». К ак только она скаж ет «да», то
будь она прекраснее, чем сама дева Мария, мой сердеч­
ный пыл остывает. Пса беля я перестал писать с мая. Труд­
но сказать, что она дум ает обо мне сейчас. Кроме того,
видишь ли, девицы, выросшие в деревне, слишком докучают своей любовью. Они воображают, что мы, гаванские
парии, так и таем, завидя их.
Л где ж е она остановится?
— Наверпоо, у своих двоюродных сестер Гамес, там,
за женским монастырем святой Терезы. Ты никак наде­
еш ься увидеть там Росу? Д а она, видимо, но приехала
в город, коль ее не было в китрнне рядом с сестрой. Л у
меня, клянусь тебе, даж е н ет ж елания видеть Исабель,
я просто боюсь встретиться с ней. Со мной эта девица себя
держ ит, словно она мужчина в юбке; она но из тех ж ен ­
щин, которых можно безнаказанно обижать.
— Исабель, наверно, имеет достаточно причин быть
недовольной тобою, и ты, по совести, долж ен сделать все,
чтобы унять ео досаду...
— Совесть, совесть! — воскликнул Леонардо презри­
тельным топом. — Д а был лп кто когда-нибудь совестли­
вым с женщинами?
— Д а прекрати ж е, черт возьми, это кощунство, ведь
и твоя мать — женщ ина!
Это замечание сделал П апчо Сольфа, который слышал
беседу обоих друзей. Леонардо глянул на него сверху вниз,
но не пз презрения, а потому, что был на голову' выше
его, п сказал серьезно:
— Ты копчишь тем, что станешь капуцином. — Затем,
быстро повернувшись к М епесесу, он добавил: — Эта довица, долж по быть, расстроит все мои планы.
— Мне они непонятны, — заметил М епесес.
— Ты вскоре узнаеш ь о них, — задумчиво продолжал
Леонардо и, обратившись к тем, кто ш ел вместо с ним от
самой семинарии, сказал: — Пойдемте отсюда, а то уж о
становится скучно.
У Л еонардо явно испортилось настроение: оп был чемто раздосадован, а юиоша не относился к числу тех, кто
ум еет преодолевать препятствия. Как только оп спустился
103

шшз со стороны улицы Компостела и вновь очутился
среди городской сутолоки, к нему вернулись его обычное
настроение и живость. П одойдя к перекрестку Пять углов,
оп нагнал какого-то господина средних лет, который шел
в том ж е направлении, что и студенты. Подкравшись к
кабальеро сзади и просунув руки ему под мышки, Л ео ­
нардо прикрыл обеими ладонями глаза незнакомцу н
спросил, меняя голос:
— Угадай, кто?
Тот тщетно старался высвободиться и з лап студепта,
подозревая, быть может, что подобное насилие вызвано
ж еланием ограбить его среди бела дня при всем честном
^тароде. Л еонардо ж е, как только к нему подошли това­
рищи и вокруг скопилась толпа любопытных, отпустил
свою жертву; сняв шляпу и склоним голову в знак ува­
ж ен и я и раскаяния, он сказал:
— Тысяча извинений, кабальеро, я допустил приекорб*
ную ош ибку, по вы сами в том повинны, ибо как две
капли воды похож и на моего дядю Антонио!
Студенты расхохотались, а раздосадованный незнако­
мец, поняв, что над ним потешаются, разразился негодую ­
щими возгласами но адресу современной, столь дурно
воспитанной и окончательно обнаглевшей молодежи. Эта
забавная сцена произош ла быстрее, чем мы смогли опи­
сать ее, а Л еонардо, едва успев перейти улицу Чакон,
приду мал уж е новую проделку: увидев у одной из негри­
тянок подрумянивавш уюся на ж аровне лепеш ку, оп вон­
зил в п ее острие своей индийской тростн. Ж енщ ина, полу­
голая, с лицом ещ е более круглым, чем лепеш ка, сидела
в углу, прижавшись к стене, в окруж ении своего скарба.
К огда лепеш ка взлетела а воздух, грузная торговка-негри­
тянка в отчаянии завоннла н, выпрямившись на своем
крошечном стульчике, опрокинула стоявший перед нею
столик, па котором лежали готовые лепеш ки. Это привело
се в ещ е большее негодование, и вопли ее стали еще прон­
зительнее. Всех, кроме Диего Мопесоса, эта новая выходка
Л еонардо только рассмешила. Движимый благородными
и великодушными побуждениями своего доброго сердца,
М енесес достал из кармана жилета несколько реалов и
бросил п х па объемистую грудь негритянки. Деньги по­
пали толстухе прямо за п азуху, задержавш ись там, н е ­
смотря на низкий вырез ее более чем экономно сшитого
платья.
103

Студенты tics стали оборачиваться и проверять, унялась
ли раздраж енная ж енщ ина и прекратила ли оиа свои при­
читания. П еред ними открылась улица Техадильо, которая
пересекает улицу Компостела под прямым углом, а за
перекрестком сразу ж е начинается М ощеная, названная
так потому, что на ней впервые в Гаване стали испыты­
вать систему мощения круглой галькой, устраивая п осе­
редине улиц сточную канаву. Л еонардо свернул направо,
распрощавшись с приятелями и сказав М епесесу и Сольф е, что они могут, если хотят, подождать его в сквере
у обители святой Екатерины и что он присоединится к ним
через четверть часа. Но так как, по кубинским обычаям,
это было время второго завтрака, то друзья предпочли
разойтись по домам; они расстались с Леонардо, усло­
вившись встретиться вечером на ярмарке у церкви Свя­
того ангела-хранитсля.
Оставшись одпп, студепт-юрнст тотчас ж е изменил свою
походку и выражение лица. Он стал серьезным и задум ­
чивым, что никак не вязалось с ого веселым п живым ха­
рактером. Его необычайно встревожило то, что и Гавапу
па праздник явилась молодая довица пз Алькнсара — та,
которую оп назвал Исабелью Илинчета. Хотя Леонардо
и отрицал это, но он был влюблен п нее и опасался, что
неожиданный приезд И сабе л и приведет девуш ку к не­
приятным для нее открытиям, а главное, позволит ей
узнать о его тайных попытках, которые, сколь пн пре­
вратно было его представление о порядочности, отнюдь но
делали ему чести н постоянно заставляли его краснеть.
Ю ноша несколько раз замедлял шаг, постукивая тростью
по узким плиткам тротуара, украшавшим, в числе немно?
гих других улиц, и знаменитую М ощ еную. Он сильно ко­
лебался, идти ли ему дальше пли вернуться, ибо, да будет
читателю известно, направлялся оп не к себе домой. На­
конец, стукнув тростью посильнее, Леонардо ещ е раз
вскинул ее, как обычно, на плечо и ускорил шаг, пробор­
мотав: «Л, черт подерн! Взялся за гуж — не говори, что
н е дю ж!» Слова :>ти должны были, видимо, утвердить его
в принятом нм решении.
Пройдя ещ е немного, наш студент оказался па улнцо
'Лгуакато; держ ась высоченных степ монастыря святой
Екатерины, он, но останавливаясь, дош ел до того моста,
где пта улица пересекается с улицей О’Рейлп. Т ут он
искоса взглянул па высоко расаолож енное квадратное
104

оконце невзрачного домика на противоположном углу.
Подробному онисаипк) его мы посвятили конец второй
главы нашей правдивой истории. Створки окна были не­
плотно прикрыты, п сквозь кедровые балясины виднелись
складки белой муслиновой занавески, слегка колыхав­
ш ейся то ли от утреннего ветерка, то ли оттого, что кто-то
двигался за ней. Гак ж е полуотворена, но только вовнутрь,
была ветхая дверь: закрыться плотно он мешал ж елезны й
груз, о котором мы упоминали уж о в начале нашего рас­
сказа.
Но было никакого сомнения в том, что кто-то, как
па посту, стоял м еж ду неплотно прикрытой створкой око­
шечка и белой занавеской, ибо не успел Л еопардо пере­
сечь улицу п просунуть правую руку в проем, образован­
ный одной нз выпавших балясин, как и з окна выглянуло
ж енское лпцо — пож алуй, самое прекрасное, какое только
м ожно было встретить в то время в Гаване. У видя его,
Л еонардо, соверш енно покоренный, хотя глаза мулатки
искрились гневом, а по любовыо, забыл об Исабели, о тан­
цах н Алькисарс и о прогулках по пальмовым аллеям и
апельсиновым рощам. Тот, кто прочел первые главы этой
иовести, узнал у ж е Сесилию Вальдес. Е е яркие губы были
105

сжаты, кровь, казалось, в от-в пт бры знет и з ее округлых
щ ек, пышную грудь, вздымавш уюся от волнения, с тру­
дом сдерживала тугая ш нуровка корсажа. Наконец де­
вушка заговорила, и вы ражение ее лица было красноре­
чивее, неж ели интонации голоса:
— Зачем вы пришли?
— Я возвращаюсь с запятой, — тихо п покорно, по
вместе с тем твердо ответил Леонардо.
Сесилия, мельком заглянув в комнату, сделала знак
левой рукой, чтобы Л еонардо говорил потише, и с жаром
добавила:
— А вас недавно видели иа Холме Ангела.
—* Возмож но, я там проходил.
— Однако вы там долго задержались; а расстояние не
так у ж велико. А х, какое это проклятие, когда жепщ ииа
любит!
— Но ведь ничего не изменилось, Селия, я пришел к
тобе.
— А кто знает, почему вы опаздываете? Быть м ожет,
нз-за женщ ины...
— Только не нз-за женщ ины, клянусь тебе.
— Но клянитесь, потому что тогда я вам верю ещо
того меньше. Д ело в том, что Ч енилья у ж е вернулась из
больницы, а вы только-только являетесь, и поговорить нам
некогда. Бабуш ка пришла совсем недавно, помолилась и
от усталости, долж но быть, задремала; а теперь она то
и дело поднимает голову и прислуш ивается, оберегает мою
невинность. — Тут Сеснлия снова обернулась назад. —
Вам, как впдио, не нуж на моя друж ба, а н-то, дура, ж ду
вас. Будь проклята ж енщ ина, которая любит так сильно,
как я!
— Радость моя, твое отчаянно просто пугает меня.
Ж аль, что вышло так неудачпо; отложим до завтра.
— Но ведь Чепилья-то по каждый день ходит в боль­
ницу.
— Я встал сегодня часов в семь утра. Ты ж е знаешь,
что мы вернулись из Реглы около часа ночи.
— Мне это, однако, н е помеш ало проснуться на рас­
свете. Я еще с вечера думала о встрече, а вы — нет; вот
в чем разница м еж ду памп.
— Брось иронический тон, он тебе совсем пе к лицу.
Ты отлично знаешь, что я боготворю тебя»
100

— Любовь позпается па деле, а пе на словах: м уж ­
чина, который опазды вает на свидание...
— Н е казни меня с такой легкостью. Я ж е тебе объяспнл, почему я задерж ался. Поверь мпе, в душ е я об
этом бесконечно сожалею н сумею донааать тебе...
— П озднее раскаяние. И к чему эти уверения в люб­
ви? Тот, кто любит по-настоящ ему, не обманывает. А вы
меня обманываете. Я глубоко оскорблена. Ступайте нрочъ!
У вас голос — что труба: п разговаривать-то тихо не
ум еете,
Л еонардо схватил руку девуш ки и поднес ее к губам.
Сесилпя не оказала пи малейш его сопротивления. Он попял, что буря улеглась и что девуш ка позволит ему прий­
ти к ней при первой возможности. С этими мыслями он
удалился.
Выйдя на улицу О’Рейлп, Леонардо заметил шарабан,
который, покачиваясь, спускался от ворот М онсеррате; в
длиннейш ие оглобли, надеты е на оси двух огромных колес,
была впряжена настоящ ая кляча. Ю ноша поставил погу
на подпож ку экипаж а и уселся па кожаную подуш ку. От
резкого движ ения ш арабан тряхнуло, п это привлекло
внимание кучбра, который ср азу ж е обери улся, ч-тобы
посмотреть, какого седока он заполучил столь неожиданно,
без всяких усилий со своей стороны. Седок ж е, плюхнув­
шись на сиденье, зычным голосом приказал:
-— Домой!
— А где живет молодой сепьор? — спросил, разу­
меется, испуганны й кучер.
— Болван! Н еуж ел и не знаешь? П а углу улицы СакИ гнаспо н улицы Л ус. Пошел!
— А !.. — воскликнул кучер и так стегнул под брюхо
бедное животное, что оно вздрогнуло всем своим костля­
вым телом, почти согнувшись вдвое, то ли от боли, то ли
под тяжестью экипажа, седока и кучера.
Пока студент, подпрыги пая как мячик, ехал домой в
дребезж ащ ем шарабане, позволим себе немного поразмыс­
лить. На что надеялась Сесилия, поддерж ивая любовные
отнош ения с Л еонардо Гамбоа? Отпрыск богатой семьи,
состоявш ей в родстве с самыми знатными семьями Га­
ваны, этот белый юноша готовился в адвокаты. Если бы оп
н собрался жениться, то, у ж конечно, не на девуш ке н и з­
кого происхож дения, чье прозвищ е ясно говорило о ее
темном прошлом и о смеш анной крови, которую можно
107

было распознать также по волнистым волосам и бронзо­
вому цвету лица. Ее редкостная красота поэтому была
относительным и, пожалуй, единственным достоинством,
с помощью которого она рассчитывала побеждать сердца
м ужчин. Но этого было недостаточно, чтобы, выйди из
среды, в которой она родилась и воспитывалась, попасть
в тот круг общества, где бывали только белые — хозяева
этой страны рабов. М ожет быть, другие девушки, пе
обладавшие такой красотой, как опа, и даж е с большей
примесью негритянской крови, общались п ту пору с га­
ванской знатью п носили дворянскно титулы. Но оип либо
скрывали свое безвестное пронсхож деппо, либо родились
п воспитывались в роскоши. Л золото, кок известно, очи­
щ ает даж е самую темную кровь и прикрывает самые круп­
ные физические и нравственные недостатки.
Но как бы естественны пн казались подобные размыш­
ления, мы убеж дены в том, что они никогда н е приходили
па ум Сесилпн. Она любила со всей непосредственностью
своей страстной натуры н видела и белом юноше только
н еж ного возлюбленного, превосходивш его многими своими
качествами всех юношей ео круга, которые могли помыш­
лять о ее любви и благосклонности. Сесилия всегда счи­
тала и надеялась, что рядом с белым мужчиной, сколь бы
недозволен ни был такой союз, она см ож ет подняться,
см ож ет выйти из той убогой среды, и которой сама роди­
лась, не говоря уж о о ее будущ их детях. В ыйди опа зам уж
за мулата, она пала бы в собственных глазах и потеряла
бы уваженпо себе подобных. Вот каковы были заблуж де­
ния, господствовавшие в таком общество, как кубинское.
Тем временем кучер пустил лош адь рысцой вниз по
улице О’Рейли, выехал на К убинскую , пересек наискосок
площадь Санта-Клара, завернул затем на улицу Сан-Иг­
насио п остановился у самого подъезда дома, который ему
был указап. И з этого явствует, что кучер-негр отнюдь по
заслуж ивал эпитета «болван», которым наделил его Л ео­
пардо, садясь в шарабан. Как только экипаж остановился,
студент быстро соскочил иа панель и с тем ж е проворст­
вом бросил кучеру монету. Тот поймал ее на лоту, поднес
к глазам и, увидев «двухколонное» песо, перекрестился,
держ а монету в руке, затем пришпорил коня и тронулся
в путь, крикпув:
— Доброго вам здоровья, молодой сеньор!,
108

гл л в л и
...На родппо своей,
Г до по боса безоблачны н яспы,
Я пе могу р еш и ть ся Сыть рабом.
П р и звав, что всо в П рироде
соверш енно
И благородно, кром е человека.
Хосе

М ар и а

Эрс 0 и а

«Н Эмилии»

К огда Леонардо соскакивал с подножки шарабана на
тротуар, ому показалось, что какой-то военный в полной
форме отошел от второго окна их дома и быстро заш а­
гал к Старой площади; в то ж о время за окном мелькнуло
хорош о знакомое лицо, н юноша узпал одпу и з своих се­
стер. Ускорив шаг, он действительно увидел сквозь ре­
ш етку сагуана, как А птоиия, его старш ая сестра, припод­
нимает занавес, чтобы пройти п первую комнату через
дверь, которая вела в гостиную. Это неожиданное откры­
тие огорчило брата больше, чем можно было ожидать:
перебрав в памяти события дня, он убедился со всей оче­
видностью. что пока он там, в квартале Ангола, лю безни­
чал с мулаткой, здесь, в квартале Сан-Франсиско, некий
капитан испанской армии ясным октябрьским утром лю­
безничал с его сестрой. Воспоминание о педавпо п ереж и ­
тых нм приятных минутах, которое, словно светлое виде­
ние, все ещ е витало перед мысленным взором Л еонардо,
при виде этой неприятной ему сцепы стало тускнеть, а
потом н совсем растаяло.
Подлинными представителями поколения, социальный
и нравственный облик которого мы пытаемся здесь обри­
совать, были Леонардо Гамбоа и его товарищи студенты.
П околение это, повторяем еще п еще раз, пмедо весьма
поверхностное представление о том, какое место отводи­
лось родине в мире идей и принципов. Иными словами,
патриотизм их носил платонический характер, ибо он но
основывался ни па чувстве долга, пи па знании подлин­
ных прав гражданина и свободного человека.
Конституционный режим, который утвердился на К убе
в первый раз с 1808 по 1813 год, а затем, вторично, с
1821 по 1823 год, ничему не научил поколение начала
тридцатых годов. Д ля этих людей пронеслись, словно сон,
словно картины ж изни ппого мпра или иной страны,
10!)

такие события, как провозглаш ение свободы печати, со­
здание национальной милиции, осущ ествлеш ш принципа
всеобщего избирательного права, народные собрания, бур­
ная деятельность «неистовых» и пропаганда ими крайних
идей, тайные сборища масонских лож , учреж дение ка­
федры права к политической э к о н о м и и , лекции падре
Варелы о конституции. После каждого п з этих двух крат­
ких конституционных периодов над Кубой проносилась
волна деспотизма метрополии, которая уничтожала все,
вплоть до идеи н принципов, насаж давш ихся с таким рве­
нием прославленными учителями н выдающимися патрио-*
тамп. Ужи успели исчезнуть вольные газеты, брошюры и
те немногие книги, которые вышли в свет во время этих
двух памятных эпох. Если ж е и сохранились один-два
экземпляра таких издании, то они находились и руках
библиофила, которому приходилось прилагать огромные
усилия, чтобы спрятать и х в укромном месте.
Печать, которая, начиная с 1824 года, подвергалась
предварительной цензуре, умолкла на всем острове. То жо
немногие газеты, которые продолжали выходить в том и л и
ином
кубинском городке пли селеннн, но заслуж и­
вали названия органов печати. Осадное положепие, в ко­
тором с тех нор пребывала страна, не допускало, чтобы
обсуждались вопросы, сиособпые усиленно интересовать
народ. Говорить о политике, публично или в частиых бе­
седах, считалось тяжким преступлением; даж е упомина­
ние об отдельпых лнцах наш событиях было строжайш е
запрещ ено. Таким образом, минувш ие события как на
К убе, так и за пределами ее, революционные попытки
внутри страны, отголоски жестокой борьбы за свободу и
независимость на континенте — все это для большинства
кубинцев было покрыто тайной и предано забвению.,
К тому ж е история, которая занимается собиранием и хра->
пением всего, что может пригодиться будущ им поколе­
ниям, еще пе была написана.
Однако не было недостатка в лю дях, которые и в эти
дни поговаривали о решительных действиях н добивались
того, чтобы иа К убу поступали известия о событиях, про­
исходивш их за е с пределами, которые могли преподать
пароду его обязанности и напомнить ем у о его правах.
Именно с этой целью, не ж елая отставать от других, бла­
гочестивый надре Варела издавал с 1824 по 182(5 год
газету «Эль аванеро», выходившую п Ф иладельфии, но
110

испанское правительство объявило эту газету лпстком,
ниспровергающим устои государства, и запрети.тю ее рас­
пространенно на К убе. Таким образом, можно с уверен­
ностью сказать, что очень немногие экземпляры этого и з­
дании имели хож дение на острове. П озднее, а именно
с 1828 по 1830 год, там ж е, в Северной Америке, Сако
предпринял издание газеты «Эль м епсахеро семаиаль»,
посвящ енной вопросам науки п литературы, которая но
тем ж е причинам, что и предыдущ ая, имела лишь ограни­
ченный доступ п Гавану и н е оказывала сколь-либо зна­
чительного влиянии па развитие политического самосозна­
ния. П з всего, что помещалось в этой газете, одыо только
нашло себе отклик в сердцах гаванской молодежи: это
были, уж е упоминавш иеся нами, полемические статьи
Сако. Прославленный редактор этой газеты полемизировал
па ее страницах с директором Ботанического сада, доном
Рамопом дв ла Сагра, по поводу его страстной критики
па книгу стихов славного кубинского Тпртея — поэт а X ос о
Марпа Эредиа, — увидавш ую свет в Толуке в 1828 году.
Стпхп этого выдающегося поэта гораздо более, неж ели
газетны е статьи, увлекали значительную часть кубинской
молодежи и оказывали на п се огромное влияние, особенно
его ода «Звезда Кубы», созданная в октябре 1823 года,
а такж е его послание «К Эмилии», написанное в 1824 году,
и сонет, посвященный дону Томасу Бовесу; его «Гимн
изгнанника» (1825 год) вызвал в Гаване пеподдельпый
восторг. Стихотворение это миогпми заучивалось наизусть,
а немало было- и таких, которые читали его по любому
поводу, когда и х личной свободе не угрож ала опаспость.
Н о пи газеты, пн пламенные стихи, как ни лились через
край их вольнолюбивые и патриотические идеи, не были
сами по себе достаточны для того, чтобы внушить народу
чувство любви к родине и к свободе, которое заставляет
лю дей идти подчас на самопожертвование п добывать свои
права с мечом в руке.
Кроме того, смутное, если не печальное, воспомпнапио
оставили по себ» минувшие заговоры. Так, панрпмер, от
заговора 1812 года в памяти у всех уцелело лишь имя его
главаря — Апонте. Еще и поныне, если нуж но обрисовать
какого-пнбудь злодея или испорченного человека, старухи
восклицают: «Х уж е самого Апонте!» О Л ем усе, возглавив­
ш ем затовор 1823 года, знали понаслышке, что он мучился
ла каторге в Испании; о Н еоли — что он, переодевш ись
111

в ж енское платье, божал п з казармы Еелоп; о Ф сррети,
доносчике, — что он пользовался расположением и мило­
стями правительства; об Армоне, который преследовал и
захватил главных заговорщиков, — что он продолжал быть
начальником особой ж апдармерпп, созданной во времена
губернатора допа Ф рансиско Внвеса.
Только но слухам было известно, что правительство
Вашингтона якобы воспротивилось в свое время высадко
па Кубо н в П уэрто-Рико мексиканских и колумбпйекпх
войск п что в результате этого в П уэрто-П рииснпе и
182G году были повешены, как змнссары-ппсургепты, Сан'тес н Агуэро. Но забвение и безразличие дош ли до край­
ней степени: в те самые дни, о которых мы вели рассказ
на преды дущ их страницах, продолжалось судебное пресле­
дование по обвинению в государственной пзмене участни­
ков заговора, получившего название «Черный орел», и
многие из них были заключены в кордегардии драгун,
в казармах цветных ополченцев, в зам ке П упта п в дру­
гих местах, а п народе пе было даж е заметно признаков
недовольства или хотя бы простого любопытства.
То ж е можно сказать н в отнош ении преж них кубин­
ских заговорщиков, попытки конх не удались: люди этп
либо находились все ещо вдали от родины, либо погибли
в изгнании, либо их патриотический пыл постепенно остывал и они вели незаметную и спокойную жизнь, направляя
свои усилия к тому, чтобы выправить ущ ерб, нанесенный
временем н общественными раздорами и х здоровью и иму­
щ ественному положению. П оэтому те, кто п вернулся на
родину, пе занимались, да и пе могли запиматься, про­
пагандой передовых взглядов и проектов политического
переустройства, рожденны х и взлелеянны х в дни все­
общего подъема п беспредельной веры в могущество
свободы.
Креолы ж е и испанцы, рапсе эмигрировавшие па кон­
тинент, теперь, по возвращении на К убу, словно для того,
чтобы оправдать свою трусость, эгоизм или реакционность
в пору войпы за независимость, старались лишь извра­
тить истинный смысл событий, поносили революционеров,
утверж дая, что нх самопожертвование, патриотические
поступки вызваны якобы самыми недопустимыми, пороч­
ными п иеблаговндпыми побуж дениям и; они всячески
принижали н х подвиги и считали нх акты правосудия
п репрессивные меры дикой ж естокостью. В представлс112

вии этих ренегатов республиканец п патриот был инсур­
гентом, то есть бунтовщиком, врагом бога п короля, а
корсар — пиратом пли «мусульманом», как называл народ
алжирцев, которые до конца прошлого вока опустошали
побереж ье Средиземного моря.
Читатель-гаванец, хорош о знакомый с нравами моло­
деж и топ эпохи, которую мы пытаемся обрисовать, охотно
нам поверит, если мы скажем, что Гамбоа по занимался
политикой; если даж е порой ему и приходила в голову
мысль, что К уба стонет под пгом, то он не думал о том,
что ем у самому плн какому-нибудь другому' кубинцу сле­
дует приложить усилия к ее освобождению. Правда, соприкасаясь с людьми старшего поколения и изучая юрис­
пруденцию , Л еонардо, как всякий креол, составил себе
представление о возможности лучш его устройства общ е­
ства у себя в стране, о необходимости создания правитель­
ства, в котором было бы меньш е в оен н ы хи которое не так
сильно угнетало бы его родную страну. П ри всем том, что
оп был сыном испанца, богатого коммерсанта, которого
посещ али преимущ ественно его земляки, Леонардо нена­
видел их, особливо воеппых, несомненно служивш их опо­
рой сложной колониальной системе на К убе. Итак, оста­
ваться равнодушным к тому, что пекий воепный вот-вот
похитит его дорогую сестру, Л еонардо, разумеется, не
мог; наряду с чувством острой ревности оп испытывал
глубокую ненависть к человеку, который был не только
солдатом, но и испанцем.
Таким образом, юноша вошел в дом сильно раздоса­
дованный всем виденным. Стол был уж е накрыт дня зав­
трака, по Л еонардо пе пош ел за матерью, как он это обыч­
но делал, а поднялся, никого не замечая, прямо к себе
в комнату, швырнул учебник на кресло, спял суконный
сю ртук п надел тиковую куртку в цветную полоску. В те­
чение нескольких мппут он подумывал о том, не броситься
ли ем у в постель, которая сулила отдых под свежестью
простынь и голубым пологом от москитов, плн выйти на
балкон, где была ещ е тень. Но вот появился негритенок
Тирсо и до л о жил:
— Молодой сеньор, завтрак па столе.
Л еонардо поспешил спуститься в столовую, где его
уж о ж дали мать и отец. Молча сел он рядом с матерью,
которая еще издали бросила на него влюбленный взгляд,
словно она была уднвлена и огорчена тем, что он не
8

Вильпверде

113

пришел к пей сразу ж е, как дернулся. Отец даж е пе под­
нял глаз от тарелки с яичницей под томатным соусом,
хотя и не впдел сына со вчерапшего дня.
Т ут ж е одна па другой вышли пз с воих комнат сестры
Леонардо, одетые для прогулки. Молча, как монахини
п трапезной, уселись они за стол. К аж дая из девуш ек за­
пила отведенное eii место; донья Роса со своим любимым
сыпом сидела но одну сторону стола, три дочери — по дру­
гую, а доп Капдидо и дворецкий — на противоположных
его концах. Размещ ение это ие было случайным, оно было
продумано п менялось лишь в тех случаях, когда появ­
лялся какой-нибудь гость, которому нуж но было оказать
особый прием. В се это ясно указывало на взаимоотноше­
ния в семье и на пристрастие родителей к тому пли
ппому ребенку.
В предпочтении доньи Росы было трудно ошибиться:
оно явно склонялось в пользу Леонардо. Что ж е касается
дона Капдидо, то его епмпатпп в тех редких случаях, ко­
гда они проявлялись, были целиком отданы старшей до­
чери Аптонии.
Дон Капдпдо был больше дельцом, чем светским че­
ловеком, Ещ е юношей, н е тш ея никакого или поч ти ника­
кого образования, он приехал на К у б у из поселка в го­
р а х Ропды и составил себе здесь капитал благодаря споен
ловкости и бережливости, а главным образом благодаря
у д а ч е , которая ему всегда сопутствовала в рискованной
торговле рабами, добытыми па побережье Африки.
Поначалу ого основная коммерческая деятельность в
Гаване, которая послужила ему ступенью на пути к за­
ветным вершинам богатства, заключалась в торговле ле­
сом, поступавшим п з Северной А мерики в виде сырой
древесины и теса, а такж е в сбыте местных изделий —
красной черепицы, кирпича и извести. Теперь ж е занятия
коммерцией не составляли предмета его исключительных
или личных забот, ибо куда приятнее ем у было слышать,
как друзья именовали его плантатором за то, как превос­
ходно оп поставил дело в ннхепио Ла-Тппаха, располо­
женном в округе Мариель, за кофейные плантации ЛасМ ерседес в Гунра-дс-М елепа п за потреро в Ойо-Колорадо.
Г1о натуре своей, а скорее даж е но привычке, дон
Капдидо в кругу своей семьи бывал сдерж ан и холоден:’
оп скрывал от домаш них, какими деламп он занимался
114

ii молодости, пе рассказывал о том, какая ж аж да паживы
(шладела нм, как только он ж енился па богатой креолке,
которая принадлежала к одному и з самых надменны х се­
мейств Гапапы.
В первые годы после женитьбы сепьор Гамбоа пе от­
личался образцовым поведением и не мог служить приме­
ром для Л еонардо, как мы узнали об этом в конце седьмой
главы и з уст доньп Росы. Так пли ппачо, быть м ож ет
именно потому, что оп был у ж очень пеобразован, доя
К андидо не занимался воспитанием своих детей и ещ е меп се того — их духовным развитием. Обе эти обязанности
выпалн на дояю его ж ены , которая, если и н е обладала
нужными познаниями, все ж е была наделена интуицией и
нежными материнскими чувствами, при наличии коих все­
гда можно дать благое направление пылким страстям, Свой­
ственным молодежи. Нежность, особливо в вопросах воспи­
тания, является источником п зеркалом всех добродетелей.
Будучи человеком невежественным и грубым, дон
К андпдо, помимо всего, отличался странной манерой вы­
раж ать свое недовольство детьми. Оп даж е не поднял го­
ловы, как мы видели, когда Леонардо вошел и столовую.
Это было верным признаком того, что он продолжает сер­
диться па сына. В самом деле, всякий раз, когда кто-ни­
будь из детей давал ему повод к недовольству, что, впро­
чем, случалось нередко, он наказывал, вернее — полагал,
что наказывает, провинивш егося тем, что целыми днями,
а то и месяцами, не разговаривал с ним. Поэтому угадать
действительную прпчпну раздраж ения отца детям почти
никогда но удавалось; в этих случаях связующим звеном
нлп посредницей, которая поддерживала мир и согласие
в кругу семьи, всегда была донья Роса.
Антонин, старш ей дочери, удивительно п охож ей на
мать, было двадцать два года, Л еонардо едва минуло два­
дцать, а младшим сестрам, Бармен и Лделе, — семна­
дцать — восемнадцать. А дела могла сойти за совершенный
образец красоты, ибо отвечала всем тем требованиям, ко­
торые предъявляли греческие ваятели к ж енщ ине, чыо
статую они собирались высечь: красивая голова, правиль­
ные черты лица, изящ ны е формы, благородная осанка,
стройная талия, высокий лоб и огненный взгляд. Напоми­
ная скорее А ф родиту, неж ели одну п з парок, Адела боль­
ш е походила на дона Кандидо, чем на допыо Росу. Ме­
ж д у дочерью н отцом было не только то, что понимается
8*

115

обычно под сомсйпым сходством: подвижные порты д е ­
вушки, се ж ивой ум, бесспорно, выдавили в ней дочь дона
Гамбоа.
Л еонардо обычно сидел за столом напротив своей се­
стры Аделы, п всякий р аз в присутствии отца опи в то­
чение всего завтрака плп обеда не переставали обмени­
ваться понимающими взглядами, часто улыбались друг
Другу, короче — переговаривались глазами и губами,
как неясно любящ ие брат и сестра, не роняя при атом
ни слова. Было соверш енно очевидно, что их связывали
прочные узы глубокой взаимной симпатии. Но будь
они бритом и сестрой, они любили бы друг друга, как
самые прославленные любовники, каких только знал мир.
Однако в описываемое памп утро пе было обычных улы­
бок и нежны х взглядов. Леонардо был н е то раздоса­
дован, пе то опечален; казалось, странное и глубокое бес­
покойство овладело его душ ой. Во всяком случае, Адела
напрасно искала его ответного взгляда; она нахмурила
брони и попыталась через стол опалнть его лицо лучами
своих чудесных глаз. Но взгляды нх так п не встрети­
лись, на его окаменевшем лице опа не уловила ян малей­
шего признака нежности. Нанвная девочка огорчилась.
Н еуж то она дала ем у повод рассердиться на псе, сама
того но зная? Что случилось с се любимым братом? По­
чему те два-три раза, когда она нерехватывала его взгляд,
застывший и безмолвном созерцании ео лица, он вдруг
опускал глаза или притворялся соверш енно отсутствую­
щим и безразличным? Быть может, Л еонардо но умел
объяснить, что он безотчетно изучает ее прекрасные чер­
ты, а бедняж ка А дела была слишком юна, чтобы ото
понять? Какие мысли витали тогда в его мозгу? Трудно
сказать. Одно можно утверждать определенно: в созерца­
тельности Леонардо было больше восхищ ения, чем рас­
сеянности, больше услады, чем холодного раздумья, слов­
но он открыл теперь в выражении лица своей сестры
почто такое, чего оп ранее пе замечал.
Завтрак длился около часа, и всо это время за столом
царила полная тиш ина, наруш аемая лишь звоном сере­
бряных приборов или голосами тох, кто требовал то или
иное блюдо у негритенка Тпрсо, знакомого уж о нашим
читателям, и у хорошенькой молодой негритянки. Слуги
эти, стоя со скрещенными па грудп руками, ожидали при­
казаний и старались усердно выполнять возло;неииыо на
116

них обязанности, Первый при этом прислуживал главным
образом мужчинам, вторая — женщ инам. Но как тот, так
и другая (на это следует обратить внимание) угадывали,
казалось, самые мысли допа Кандидо, ставя иоред ним то
или иное блюдо, на которое он указывал только глазами,
г. каковой целью ни Тнрсо, ни Долорос, прислуживая про­
чим, н е отрывали взгляда от своего хозяина. Но горе им,
если они выжидали особых приказаний пли ошибались
в блюдо, которое желал заменить тонкий ценитель яств.
Н аказание пе заставляло себя ждать: в голову им летело
первое, что попадало сеньору под руку.
Изобилие еды соответствовало разнообразию блюд.
К роме говядины и поросятины — ж ареной, вареной и ту­
ш еной, — здесь подавался телячий фарш в тесте и з мапноки, жаренный в масле цыпленок с чесноком, яичница,
почти тонувш ая в томатном соусо, вареный рнс, спелые
бананы, тож е ж аренные длинными сахаристыми ломти­
ками, кресс-салат и латук. П о окончании завтрака пока­
зался третий слуга, без куртки, в засаленном переднике,
похож ий па повара, с фаянсовыми кофейниками в обеих
рук ах, и начал наливать кофе с молоком — спачала в
чашку дона Кандидо н затем по очереди донье Росе, Л ео­
нардо, сеньоритам и, наконец, дворецкому, хотя тому и
н е подобало занимать место за столом, во главе которого
сидел хозяпп, а в конце — старшая его дочь. Дворецкий
был всего-навсего белым слугой, и пнкто лучше других
слуг не определял его положения в этом доме.
Семья распивала кофе с горячим молоком, когда мимо
столовой прош ел па улицу знакомый пам кучер А понте,
без куртки, н жилете; па ногах у него были высокие са­
поги для верховой езды с массивными серебряными ш по­
рами. Оп вел иод уздцы двух лош адей, хвосты которых
были тщательно заплетены в косицы и концы их привя­
заны шорстяной нитыо к толстому металлическому коль­
ц у позади седло. Войдя в сагуан, А понте отпустил обеих
лош адей и сразу жо раскрыл настеж ь широкие ворота;
оп удерж ал иа весу оглобли китрина за посеребрен­
ные толстые кольца, ввинченные по краям, п, крикнув:
«Н азад!», выкатил экипаж на середину улицы, повернул
его и поставил вплотную к панели возле дома. Затем ку­
чер взял под уздцы коренную лошадь п, ударпв ее ловой
рукой по ж ивоту, почти насильно втиснул в оглобли; после
чего он подвесил оглобли за большие металлические кольца
117

па парные ж елезны е крюки, которые свешивались с седла
и были прикрыты небольш ими полами из черной выделаиной коровьей кожи. Д ругая, верх о пан лошадь была тут
ж е пристегнута к эки п аж у двумя прочными кожаными
постромками, нлотпо притянутыми своими петлями к ваге.
П осле кофе дон Кандидо вытащил мешок с сигарами
и засун ул в него руку по самый локоть, настолько он был
глубок. Заметив ото, Тирсо слетал па кухню за серебря­
ной жаровней с раскаленным древесным углем. П реж де
чем хозяин успел откусить кончик сигары — без этого
ее но зажечь, — слуга с выражением полнейш его с мире*
пня, сквозь которое проглядывал страх, у ж е подносил
огонь, чтобы сеньор мог закурить из его рук. Затянувшись
голубоватым и едким дымом сигары, дон Кандидо тотчас
ж е встал и в сопровождении дворецкого направился в ка­
бинет, По-прежнему в полном молчании, как и час тому
назад, когда он вышел к столу.
Достаточно было отцу удалиться, чтобы настроенпо
семьи, не исключая и самой сеньоры Росы, внезапно рез­
ко изменилось. По-видимому, у детей полегчало на душ е,
снал груз* который давил нх, ибо у всех, словно по уго­
вору, повеселели лица и развязались языки. Пущ е всех
возликовал Л еонардо: левой рукой он привлек мать к
себе, звонко поцеловал ее раз-другой в щ еку н, кивнув
вслед только что выш едш ему отцу, спросил:
— Что с ним? Никак он взъелся на кого-то?
— На тебя, — лаконично ответила мать.
— На меня? Н у и задаю ж е я ем у работу!
Но вскоре юноша снова помрачнел, заметив, что его
старшая сестра Антония ведет себя гораздо сдерж аннее,
чем остальные присутствующ ие, и ср азу припомнил ут­
реннюю встречу у окна.
— Мама, — сказал он самым серьезным топом, — мне
кажется, что тебе хотят причинить ущ ерб, а ты даж е
этого не чувствуешь.
— О чем ты говоришь, сыпок? — спросила донья Роса
с такой лаской в голосе, какую только можно себе прод­
ета вить.
— Сказать ей, Антония? — спросил он с лукавой
улыбкой.
Ничего не ответив, Антония сделалась ещ е серьез­
ней и привстала, словно ж елая выйти и з-за стола; видя
это, Леонардо иосиеш ил добавить:
Ш

■— Том х у ж е для тебя, Антония, раз ты уходиш ь л
но даешь мне договорить. Я ничего пе расскаж у маме, но
только потому, что кое-что у ж е твердо решил. Военные
и мой дом являться с визитами больше не будут.
— Ты говоришь так, словно ты здесь хозяин, — с пре­
зрением возразила А нтонпя.
— Я, конечно, пе хозяин, это верпо, но в один пре­
красный день так переломаю кое-кому ноги, что только
держ ись.
— Как бы тебе их пе переломалн.
— Посмотрим...
— Ну, а если бы вместо испанского офицера к нам
ходил кадет, ты тож е возраж ал бы?
— Кадет, кадет! — с подчеркнутым презрением повто­
рил Леонардо. — Никто не говорит о кадетах, которые все
равно что офицеры местпого ополчения: толку от н их ни­
какого. На кадетов мода у ж е прошла, последние пз т т х
зарыты в равнинах близ Тамнпко, куда, по счастью, завел
их Баррадас. Те ж е, что остались в живы х после этого
злосчастного п охода, должно быть, потеряли всякпй инте­
рес к воеппой служ бе. Слава господу богу за то, что он
избавил нас от этих бахвалов!
— Ты так враждебно настроен против испанцев, будто
твой о т е ц — гаванец.
— Боюсь, Л еонардо, как бы твоя ненависть к испан­
цам не обошлась нам слишком дорого, — заметила донья
Роса.
— Не слепая ж е у меня эта непависть, мама, опа пе
против испанцев вообще, а против военных. Оли считают
себя хозяевами страны, относятся к пам — своим сооте­
чественникам — с презрением и воображают, что колл
носят эполетьт и шпагу, то могут кичиться п все, мол, им
дозволено. Опн не ж дут, чтобы пх пригласили, а сами
всю ду суются; стоит им где-ппбудь появиться, как они тут
ж е уводят у нас самых лучш их, самых хорош енькпх де­
вуш ек. А это просто нестерпимо. Хотя, по правде говоря,
виноваты в эгом сами девушки: блестящ ие эполеты их,
видно, ослепляют.
— По мне, — заметила Кармен, — пет правил без
исключений.
— А я вот тож е считаю, — поспеш ила прибавить А де­
на, — что как бы приличны ни были военные, от них все­
гда отдает казармой.
110

*— Не говори так, девочка, — сказала мать, — среди них
есть очень достойные люди. Д а к чему далеко ходить?
В зять хоти бы моего дядю JIacapo д е Сандоваля, который
командовал полком «Сын Гаваны». Оп участвовал в осадо
Пенсаколы н умер, покрытый доблестными рубцами и
оиеянпый славой.
— Да не о таких военных идет речь, мама! — вскочат
с места, выпалил Л еонардо. — Я говорю о тех, что яви­
лись нз Испании, чтобы вторично завоевать Мексику. Там
они потерпели пораж ение и теперь вот отправляются к
нам, чтобы вознаградить'себя за горечь позорной неудачи.
13от каких военных и сейчас имею в виду. И самое х у д ­
ш ее вовсе не в том, что от них отдает казармой, как го­
ворит Лдела, а в том, что как м уж ья они пн к черту по
годятся. Пока они дослуж атся до бригадира, им прихо­
дится жить п казармах или крепостях. Зачастую дом нм
заменяют палатки; прислуживают им грубые и бесстыжие
денщ ики; развлекаются они тем, что избивают своих сол­
дат палками и ш пицрутенами, а м узы ку им заменяют
барабаны, быощие утренпюю зорю. Они почти никогда
нигде подолгу не живут: в самую неож иданную минуту
они получают приказ отправиться на новые квартиры то
в Тринидад, то в Пуэрто-П рнпснпе, то в Сантьяго пли
в Байамо... Л у ж коли они женаты, тогда, разумеется, и
ж ен а, и дети, и домочадцы должпы кочевать вслед за
ними из казармы п казарм у, нз крепости в крепость, нз
отряда в отряд. Это в том случае, конечно, если ж ена нз
соображ ений экономии пе остается у своих родителей,
а м уж но уходи т один со свопмн солдатами. Вот такие-то
мужчины и ставят себе целью найти богатую ж енщ ину
и жениться па ней, и нх очепь мало интересует характер
и прошлое той, кого они возьмут себе в супруги. Поэтому
рано нлп поздно жены прппимаются царапать мужьям
физиономии, а мужья начинают таскать спонх ж ен за
волосы.
Но в силах долыне выслушивать подобные речи, А н­
тония подпялась и з-за стола и, сдерж ивая досаду, молча
вышла в соседнюю комнату.
— Ты напрасно так придираеш ься к сестре, — сказала
сыну донья Роса. — Ни о каком военном она и но помыш­
ляет, пусть даж е кто-нпбудь от нее и в восторге.
— Помышлять-то пе помышляет, а вот от лю безнича­
ния у окна не отказывается. Это-то меня и возмущ ает.
120

Скажешь, что это не так? А х, мама, ты постепенно теря­
ешь способиость смотреть правде в глаза. Впрочем, пре­
кратим эти разговоры. Я хочу лишь заявить еще раз, что
и один прекрасный день перебью ноги одпому из этих
нош?.
Т ут Леопардо поднялся п как ни в чем не бывало,
словно оп и не говорил сестрам ничего обидного, подо­
шел к сидевш ей папротпв него Л делс, крепко обнял ее
и несколько раз поцеловал.
— У йди, ради бога! Но ты ли только что сердился иа
меня? У тебя колючий подбородок.
— С чего это ты так расф уф ы рилась?— спросил Л ео­
нардо, стараясь но касаться темы, затронутой его сестрой.
— Собираемся поохать к мадам Пито; сейчас ео лавка
находится на Гаванской улице, номер 153. Говорят, она
недавпо вернулась из П ариж а и, по слухам, привезла мно­
ж ество дорогих безделуш ек. Кстати, по нутн мы хотели
прокатиться но Х олм у Ангела.
— О такой прогулке думать сейчас, пожалуй, поздно:
ведь у ж е двенадцатый час. Д а, кстати, пока по забыл:
впдел лп кто из вас четвертый номер ж урнала «Ла мода
о рекрео семаналь»? Он вышел в субботу, п в нем очень
много интересного.
— А ты его получил? — спросила Кармен. — Странно,
что нам пока ещ е не присылали наш его экземпляра; мы
водь тож е подписаны.
— Где вы подписывались?
— D библиотеке Нова, па улице М уралья: от пас это
бли ж е всего.
— Так оттуда и затребуйте. Я читал экземпляр, кото­
рый лежал па стол о в лавке, потому что своего я пока
тож е н е получил. Что и говорить — те, кто нам их рассы­
лает, аккуратностью по отличаются.
— А ты узнал, Л еонардо, кто такая Матильда, о ко­
торой пиш ут в этом журнале? — спросила Адела. — Кар­
мен полагает, что все мы знаем ее.
— Мне каж ется, что это вымышленная личность, — от­
ветил юноша. — В озм ож но, мадам Пито кое-что известно.
— Нет, мпе почему-то дум ается, — сказала Кармен, —
что Матпльда, о которой ннш ут в ж урнале, пе кто иная,
как Микаэлита Х унко. Опа — самая элегантная ж енщ ина
в Гаване, а брат се Х уапнто — настоящ ий щеголь; бабуш ­
ку их зовут Эстефанпя до Мепокаль; фамилия эта чем-то
121

похож а на де М онкада, то есть па ту, которая упоминается
н ж урнале; вам не кажется?
— Я начинаю думать, что К армен права, — подтвер­
дила А д е л а .— Позавчера, прогуливаясь по бульвару, Ми*
каэлнта Хунко действительно била одета и причесана
именно так, как представлено па картинке Журнала «Ла
мода» от прошлой субботы. П ризнаться, прическа «>кпраф» мне не понравилась: по-моему, коса слишком ши­
рока, а локоны уложены очень высоко, поэтому голова
сзади выглядит не слишком изящ но. Зато короткие ру­
ка па с буфами п отделкой из шелковых кружев, на мой
взгляд, очень красивы н особенно идут тем, у кого такие
точеные руки, как у Мнкаэлиты. Брат ее Х уанито — по­
мнишь, тот, что раскланялся
с нами у фонтана «Неп­
тун», — тоже был одет по последней моде, точь-в-точь как
иа картинке. Ему очепь шли панталоны без складок, бе­
лый жилет и сюртук в талию из зеленого сукна без кла­
панов над карманами. Говорят, это английская мода. А ты
обратила внимание на его шляпу? Верхом своим опа за­
девала за ветки деревьев на бульваре Аламеда, хотя самто Хуанито — коротышка.
— Мне, например, н е понравился его галстук, — сказол Леонардо,
он такой высокий, что в нем и шеи-то не
повернуть. }! такие носить никогда не буду. Эти собачьи
ошейники мпе не но вкусу. Д а и сюртуки — этот послед­
ний крик моды — по-моему, напоминают одеж ду факель­
щиков: их узкие полы доходят чуть ЛИ пе ДО ЩИКОЛОТОК.
Мне почему-то кажется, что эти модные фалды — простое
подражание ласточкину хвосту. Х отя Ф едерико н ста­
рался нас одевать на английский манер, мы чувствуем
себя гораздо лучш е в платье, сшитом по французской
моде. Урибе, например, шьет более изящ но, да п покрой
у пего, пожалуй, получш е.
— Что ты ссылаешься па такого портного, как Урпбе?
О н — мулат с улицы М уралья и ничего не смыслит в па­
риж ских п лондонских модах, — возразила Кармен с под­
черкнутым презрением.
— А вот гаванская знать, — с горячностью запроте­
стовал Леонардо, — такие, как Моитальво, Ромеро, Валь­
дес Эррера де Гуанахай, граф де ла Реуньон, Ф иломено,
маркиз Моралес, Пепьяльвер, Ф ернандина... все онн оде­
ваются только у этого портного. И я тож е отдаю ему
предпочтение перед Ф едерико. Кроме того, ему постоянно
122

привозят на пакетботах из Гавра парижские модные ж у р '
налы.
Этот столь оживленпый разговор м еж ду сестрами л
братом был прерван кучером, который пошел с хлыстом
в право» руке и круглой шляпой — в левой, чтобы сооб­
щить, что экипаж стоит у подъезда. Дво младпшо сестры
тотчас ж е отправились па поиски старш ей, а также что­
бы захватить свои нарядные накидки; потом все три
окруж или мать, чтобы спросить, каковы будут ее поруче­
ния. Д онья Роса велела нм кое-что купить в бельевой
лавке, п сестры вышли через сагуан и а улицу.
Пусть не удивляется читатель-иноземец, если он встре­
тит па улицах Гаваны трех сеньорит, принадлеж ащ их к
том у сословию, которое у нас приплто называть средним,
и их не сопровождаю т ни дуэньи, ни отец, ни мать, пн
брат. Коли молодые девуш ки не шли пешком и пе нано­
сили положенного по этикету визита, то вдвоем, а у ж тем
более втроем, они могли спокойно объехать весь город,
совершить нуж ны е покупки, пощ ебетать с молодыми и с­
панскими лавочниками, а но вечерам, когда играли зорю
с церемонией на военном плацу или на Аламеда де П а­
у л а ,— выслушать почтительные приветствия друзей или
восторженны е речи влюбленных в них юнош ей, вскаки­
вавш их па поднож ку экипажа. А вот нанося визит по
соседству с домом и отправляясь туда пешком, кубинка
долж иа была, как того требовал обычаи, в случае отсут­
ствия одного из почтенных родственников идти в сопро­
вож дении любого мужчины, хотя бы даж е своего раба.
К огда К армен садилась в китрин, какой-то неизвестный
молодой человек, случайно проходивший мимо, подал
сначала руку ей, помогая подняться, затем Аделе и, на­
конец, Антонин п получил за свою галантность улы бку
благодарности от всех трех.
Т ут самая молодая и самая красивая пз сестер заняла
среднее, несомненно наименее удобное, но зато наиболее
почетное место, на котором опа, га вам ка, могла прекрасно
выставить напоказ все то очарование, которым ее награ­
дила природа. К учер тотчас ж е уселся перхом па при­
стяж ную , которая благодаря мягкому аллюру, хорош ему
н р у н у и тщательно занлетенпому в косу хвосту была для
всадника и опорой и гордостью. Обогнув Старую площадь,
экипаж быстро тронулся в путь.
123

ГЛАВА 12
М ожно у зн ать отрока по
я а п я т ш щ ого: чисто ли н пра­
вильно ;ш будет поводе» но его?
Притчи Соломоновы

Наконец донья Роса Сандоваль до Гамбоа осталась
наедине со своим любимым сыном Л еонардо.
Ю ноша не унаследовал коммерческих способностей
отца; но проявлял он такж е склонности и к литературной
деятельности* для которой его готовили. Он, правда, со­
чинял стихи и пописывал статейки в «Диарио» и других
газетах, однако мать хотела, чтобы сын стал адвокатом,
доктором Гаванского университета, и льстила себя надеж ­
дой, что таким путем он см ож ет запять ноет аудитора в
судебной палате П уэрто-П ринсипе, а может быть, даж е
стать помощником губернатора, как называли в ту нору
учены х судей, назначавш ихся королем. Донья Роса спра­
ведливо считала, что благодаря таким средствам, как
деньги и столичные связи мужа, легко можно будет до­
биться для своего первенца любой мнлостп, почетной
должности или звания из числа тех, коими обычно ж а­
л ует двор людей состоятельных.
Стать коммерсантом, по мнению отца, означало оста­
вить надеж ду на то, что юиоша см ож ет добиться чего-то
болоо высокого, чем должноеть местного алькальда, со­
ветника, выборного представителя в коммерческом суде
или королевском консульстве; а должности эти были не­
завидные, пепочетные и неприбыльные. С другой стороны,
дон Кандидо оеобепио не настаивал па том, чтобы сын
его изучал те или илые гуманнтарныо науки. Прочить
его в адвокаты? Д аж е нечего и думать: он пристрастился
бы к судебным делам и погубил бы как свой капитал, так
и капиталы клиентов. Сам-то дои Капдидо не пошел в
словесности дальш е изучения К атона, что, однако, ие по­
мешало ему сколотпть солидное состояние.
Теперь, кролю того, у него родилось ж елание приобре­
сти титул, и ему казалось, что было бы не худо, если бы
сын его сменил книги, ж езл М еркурия плн шапочку доктора на графскую коропу; как раз в эти дпп некто Сантоиепия и совершил такого рода обмен. Несмотря на свое
невежество, дон Кандидо понимал, что Л еонардо не бу121

дот блистать ип как литератор, ни как делец, и, раз­
мышляя про себя или босодуя со своей супругой, ои гово­
рил так:
Н е следа от строить иллюзий. П аш сын никогда
многого не добьется, сколько бы мы ии прилагали усилий,
сколько бы пн тратили денег на его обучонис. Его голова
устроена так, что ему только бы повесничать да вести
праздную ж изнь. Ведь это за целую милю видио. Так не­
уж то ж е, чтобы играть роль п свете, ем у нужпы солидные
знания? Разум еется, нет! Кастильская пословица гласит:
«пе в знании счастье, а в деньгах, которые господь дает»;
а в деньгах у пего недостатка не будет, когда я ум ру.
П оэтому, если мпе удастся получить титул графа Гамбоа,
чего я добиваюсь в М адриде, то депеж ки вместе с дворян­
ством будут тем средством, которое дает возможность лю­
бому болвану красоваться п первых рядах общества, поль­
зоваться привилегиями и крепко спать, твердо зная, что
пикто не посмеет прижимать тебя с долгами — напротив
того, каждый снимет перед тобой ш ляпу и станет превоз­
носить тебя, а угождать будут наперебой и малые и ста­
рые, и важные господа п хорош енькие жешципы. А х,
сколько времени потеряло: если бы я приобрел титул лет
десять назад, разве так бы шли паши дела теперь!
В самом деле, честолюбия у Л еопардо было ещо мень­
ше, чем способностей. Б удучи благоразумным, ои никогда
н е надеялся, что сможет стать чем-то благодаря знаниям,
усердны м штудиям или ловкости. Наоборот, уверенный
в том, что после смерти родителей ои стапет достаточно
богат, Л еонардо не прилагал никаких усилий, чтобы при­
обрести зпапня: он не утруж дал себя подготовкой к лек­
циям по юриспруденции и разраж ался смехом, когда в
кругу семьи ему говорили в ш утку, что ои сможет стать
аудитором королевского суда либо графом пли что отец,
добиваясь титула, заказал в И спании генеалогическое
древо, в ветвях которого не будет ни капли иудейской пли
мавританской крови. С другой стороны, насколько скром­
ны были в то время его склонности, пастолысо сильны
и неукротимы были его страсти.
Высшим законом для него, по крайпей меро в ту пору,
было наслаж дение. А беспредельно любящ ая мать, вместо
того чтобы умерять иесдержапны е порывы сына, как то
сделал бы каждый, паходила, казалось, удовольствие в
том, что давала ему полпую свободу, В чем, собственно,
125

мог испытывать н у ж д у юноша его возраста и положения?
Всего у Л еонардо имелось вдоволь: были к н и г и , к о с т ю м ы ,
лош ади с коляской, слуги, деньги. Е м у не надо было ни
«j чем ироснть, ибо с самой колыбели он нрнвык к тому,
что и с п о л н я л и с ь все его ж елаиня и даж е любые ирнхотн,
стояло ему лишь намекнуть. Но проходило дня, чтобьс
м ать но делала ему какого-нибудь дорогого подарка, а у ж
«каждый вечер она обязательно клала ем у во внутренний
кармин жилета пол-унции золотом, а то и целую унцию.
Естественно, деньги эти приходили н уходили с равной
легкостью, он даж е пе понимал их ценности, и, что хуж о
всего, блудному сыну пн разу ие приходило в голову, что
м ож но было бы сберечь па завтра то, что вовсе не об;н
зателыш тратить сегодня. На что ж е проматывал золото
наш безусы й студент? Читателю нетрудно догадаться:
азартные игры, женщ ины , кутеж и с друзьями — вот тот
ом ут, который пожирал состояние Л еонардо Гамбоа и гу­
бил его душ у в самую неж ную пору ее ж изни.
Как только уш ли сестры, Л еонардо занял место Аделы
и , оказавшись напротив матери, облокотился на стол, под­
пер лицо руками и некоторое время сндел молча, при­
стально глядя на доиыо Р осу, потом вдруг спросил:
— Знаеш ь что, мама?
— К ак ж е мне знать, если ты ничего ещ е не сказал? —•
ответила та несколько рассеянно.
— Не подумай, что я хочу о чем-то просить тебя. Мне
ничего не надо.
— Верю, — ответила донья Роса и улыбнулась, ибо уж е
по вступлению догадалась, что ее неж но любимый сын
чего-то хочет.
— Тебе смешно? Тогда я замолчу.
— l i e обиж айся, сыпок: я улы бнулась, чтобы ты ви­
дел, что я тебя слушаю с удовольствием.
— Так вот, вчера вечером, когда я проходил по улице
лейтенанта Р ея мимо часовой мастерской Д ю буа, меня
остановил хозяин, чтобы показать... Ты опять улыбаенгьч
ся? Все думаеш ь, что я хочу о чем-то просить тебя? По->
верь, ты ошибаешься.
— Н е обращай внимания на мои улыбки, продол-'
гкай. Я хочу дослуш ать до конца. Н у что тебе ноказал
Д ю буа?
■
— Пустяки. Несколько часов с репетицией, который
он только что получил пз Ш вейцарии. Д ю буа говорит, что
121}

такие часы появились и Гапане впервые, причем прямо
пз Ж еневы.
4
Т ут Л еонардо умолк; замолчала и мать, хотя, каза­
лось, она призадумалась. Наконец, первой нарушив мол­
чание, она снросила:
— Н у и как, сынок, поправились тебе эти новые часы
с репетицией?
Л ицо юноши просияло, п он воскликнул:
— У ж асно понравились. Эти ж еневские часы просто
чудо... Н о мне вовсе не нужны новые часы. Те англий­
ские, что ты мне подарила в прошлом года, еще в полном
порядке, хотя у ж е, правда, несколько устарели. Я никогда
jse видел часов с репетицией, тем более ж еневских: в лю­
бую минуту дня п ночи можно узнать по ним время; для:
этого стоит только раскрыть их и нажать кнопку пру­
жины, которая находится в металлическом кольце, и тут
внутренний звонок начинает отбивать кажды е четверть
часа. Как это удобно, мама, верно?
— П очему ж е ты не рассказал об этом до того, как
уш ли твои сестры? Я поручила бы Антонин зайти к этому
часовщику.
— Я как-то не вспомнил об этом, да и ни к чему было»
К роме того, тут был папа, и разговор-то мы велп о др у­
гом... вот я н отвлекся. Д а и девочки к тому ж е в часах
п е разбираются.
В се время размышляя о чем-то, хотя по виду ее нельзя
было заметить, что она раздраж ена или мрачно иастроепа,
донья Роса вновь ненадолго замолчала. Л еонардо тем вре­
менем притворился, что не замечает рассеянного вида
матери: па лице его не было и тени раскаяния и з-за того,
что своими прихотями он поверг ее в затруднительное
полож ение. Наоборот, пока бедная сеньора размышляла
и подсчитывала что-то в ум е, он, постукивая кончиками
пальцев но щекам, упорно разглядывал потолок, словно
пересчитывал балки.
— А Д ю буа сказал тебе, сколько стоят новые часы? —
спросила наконец донья Роса.
— Д а... то есть нет. А зачем тебе цепа? Чтобы купить
н х мне? Я ж е сказал, что они мне не нужны, что я их
н е хочу. Или ты думаеш ь купить их моим сестрам? Так
у Д ю буа дам ских часов пет, у него только мужские.
— Ладно; сколько ж е просит Д ю буа за м ужские часы
с репетицией?
127

— Ерунду — каких-нпбудь восемнадцать золотых. До­
га с ил о ОНИ 11 но могут стоить, потому что это настоящие
ж еневские часы, причем золотые п с репетицией.
— Разве твоп английские часы оказались неудачными?
— Во всяком случае, н е столь удачными, как мне ка­
залось вначале. Тебе ведь нх продал, помпптсл, тот ж е
Дгобуа. Ясно одно: либо он сам ош ибся, либо надул тебя,
потому что часы то и дело отстают плн спешат, и я уж
столько рпз носил их к часовщику, что опп обошлись мне
гораздо дорож е, чем ты за них заплатила. А стоили они,
как ты поминщь, двадцать золотых унции, то есть дорож е,
чем просят за ж еневские. В общем, мама, это выброшенные деньги. Каждый знает, что английские часы, пусть
даж е от Тобиаса, часто портятся, а вот с настоящими ж е­
невскими совсем другое дело: они всегда ходят хорошо и
точно. По крайней мере так сказал сам Д ю буа, а ты ведь
знаеш ь, что он поппмает толк в часах: часовщик он превосходиый, Но давай больше но думать об этом, мама,
забудем о них; придется обойтись без этих надежны х ча­
сов, что поделаешь!
— Полно, мой мальчик, не грусти, но огорчайся, —
поспешила утешить сына несколько встревоженная донья
Роса. — Посмотрим лучш е, каким образом можно достать
тебо эти ж еневские часы, раз они в самом дело так хо­
роши, как ты говоришь и как считает сам Дю буа. Я давно
хотела сделать тебо рождественский подарок, так пусть
это будут часы, которыо тебе так понравились, хотя до
рождества ещ е далеко. Есть только одпо серьезное за­
труднение.
— Какое? — пспугапно спросил Л еонардо, стараясь,
однако, держать себя в руках.
— Дело в том, — мягко продолжала донья Роса, — что
в моем собственном кошельке сейчас вряд ли найдется
нуж н ая для покупки сумма, а прибегать к кошельку отца
мпе стоит огромных трудов.
— Н у, у ж коли это зависит от отца, то мне следует
спю жо минуту похоронить надеж ду на приобретение но­
вых часов. Для меня ем у все кажется слишком дорогим
и ненужным, зато если речь идет об Антонии — это ни
для кого по секрет, — его кош елек всегда раскрыт. Не поинмаю, зачем ему столько денег!
— Ты несправедлив к отцу. Скажи на милость, чьп
ж е деньги ты так безрассудно тратишь? Кто обеспечивает
128

ту рослошь, которая тебя окружает? Кто, наконец, рабо­
тает для того, чтобы ты развлекался и жил в свое удо­
вольствие?
— Он трудится, но отрицаю; он, несомненно, хитро­
ум ен, и у него есть кое-какне сбереж ения. Но разве у него
было бы столько денег, если бы ты, выходя за него за­
м уж , была бедной? Скажи, ну не прав ли я?
— Когда я выходила зам уж , я принесла в приданое
около двухсот тысяч несо, но это не составит и четвертой
части пашего тепереш него состояния. Л тем, что оно так
значительно выросло, мы обязаны, конечно, усилиям н
бережливости твоего отца. Д а и оп, кстати, отнюдь но
был бедпяком, когда женился на мие, нет; у него тож е
былп своп деньги, н ты, Л еонардо, меньше чем кто-либо
долж ен порицать поведепне отца; оно, впрочем, является
лишь ответом на твое отнош ение к нему.
— Так вот к чему ты клонишь; всо дело, оказывается,
в том, что я плохо отношусь к отцу? Коли оп со мной сух
и ж есток, то могу ли я быть с ним неж ен и ласков, скажи
на милость? Ои никогда пе дает мне повода проявить мою
сыновнюю привязанность. Но по будем больше говорить
об этом, давай лучш е перевернем страницу и побеседуем
о чем-нибудь другом. Чем владел отец, когда он ж енился
на тебе?
— У него было кое-какое состояние, и довольно при­
личное, небольшое предприятие по обработке древесины
и производству черепицы, кпрпнча, извести... там, па буль­
варе Аламеда, возло Пуиты. Земельный участок под этими
постройками тож е принадлежал отцу, но цена земли была
невелика, так как это низина и место сильпо заболочено.
А там, где сейчас выстроен дом для школы Буэнависта,
находился большой барак для негров, только что приве­
зенны х из Африки. В пнхеппо Л а-Т пиаха, унаследо­
ванном мною от отца, долж но быть, до енх пор остался
кое-кто нз негров с клеймом «Г» и «Б» на левом плече.
К андидо в компании с допом П едро Бланко и теперь
вывозит негров из Африки. Но англичане так преследуют
работорговлю, что в результате эти экспедиции гораздо
чаще кончаются плачевно, нежели удаю тся...
— Мама, представь себе похитителя людей, ставшего,
скажем, графом... до Работорговиа. Хорош енький титул,
не правда лп? — спросил Леопардо, пегромко смеясь.
9

Внльявердо

129

— Что за ч еп уху ты городппть? — спросила допья
Роса, раздосадовапная и удивленная.
— Лх, мама, разве тебе не известно, что но римским
законам похитителями чуж ой собственности являются
все те, кто насильно забирает лю дей, чтобы цродавать нх
в рабство?
— I! таном случае настоящим похитителем является
но твой отец, как ты говоришь, а доп П едро Бланко, ко­
торый, как известно, торгует неграми со своей фактории
в Гллышасе, на побереж ье Гвинеи (я столько раз слы­
шала зтн названия, что хорош о их запом нила), приобре­
тая их в обмен на разные деш евы е побрякушки и прочие
вещ и, а оттуда переправляет их в качестве груза на К убу.
Твой отец берет тех, кто н уж ен ему, а остальных продает
владельцам сахарны х плантаций. Ведь до недавнего вре­
мени, пока работорговля с Африкой пе считалась контра­
бандой и к ней относились терпимо, отец выступал
только как грузополучатель, даж е скорее как компаньон
Бланко. Во всяком случае, за свои счет им было пред­
принято только считанное количество экспедиций. С ми­
нуты на минуту оп ож идает возвращ ения брпгаптнньг
«Белое»; дал бы только господь, чтобы корабль не попал
в ланы англичап!
— Так ты ж е, сама того но ж елая, выступаешь в мою
защ иту. Все, что я сказал, — это ш утка, но соверш енно
очевидно, мама, что, согласно юридическому закону, пре­
ступник не только тот, кто убивает корову, но н тот, кто
вяж ет ей погп.
— Не докучай мне твоими принципами, намерениями
и всякими там римскими законами. П усть они гласят что
угодно, непш иая-то суть дела в том, что м еж ду поступ­
ками твоего отца п поступками дона П едро Бланко сущ е­
ствует большая разница. Д оп П едро находятся там, на
родине этих дикарей; это оп организует торговлю ими,
он добывает н х путем обмена плн обмана, п, наконец, он
и х захватывает и переправляет, чтобы продавать в нашей
стране. Так что, еслп в этом и есть какое-то преступление
или чья-то вина, то вина эта падает только па дона Педро,
п у ж никак пе па твоего отца. II коли у ж как следует
приглядеться ко всему, то Гамбоа не совершает ничего
дурного или постыдного, а делает прямо-таки доброй
дело, за которое можно только похвалить. Ибо, принимая
н продавая как грузополучатель — л имею в виду этих
130

дикарей, — он делает это для того, чтобы окрестить их п
приобщить к религии, которой, конечно, у себя на родина
он и не знают. Итак, коли ты ведешь речь об этом, то знай,
что в случае приобретения дворянского звания — а отец
сейчас об этом п не помышляет — для него нашлось бы
достаточно приличных и п реж де всего почетных титулов.
Словом, как я у ж е говорила, па сей раз я не смогу уго­
дить тебе, не прпбегпув к кошельку отца.
— Почему ж е ты не хочеш ь ото сделать?
— Потому что тогда мне придется сказать ем у прав­
д у — то есть что мпе нужны деньги, чтобы сделать тебо
подарок.
— Н у так что ж е? Оп никогда нп в чем тебе ие отка-<
зывает.
— Так-то так, по у ж очень оп сердит иа тебя, и я
боюсь, как бы on мне не отказал.
— Д а когда ж е оп не сердится па меня, мама? У него
это своего рода эндемическая и л и , вернее, хроническая
болезнь. Если я у х о ж у и з дому, то почему ухож у? Если
никуда пе иду, то почему остаюсь дома? Во всяком слу­
чае, год проходит за годом, а отец все равно никогда мной
по доволен. Невзлюбил on меня, мама, — такова сущ ая и
ж естокая правда. К чему ходить вокруг да около? Просто
ем у все не нравится, не зависимо от того, делаю я чтонибудь плн бездельничаю.
— Твой отец вовсе у ж пе так несправедлив, и ему от*
ПЮДЬ пе чужды отцовские чувства: веди ты себя хорош о,
оп не считал бы, что ты ведеш ь себя плохо. Зачем далеко
ходить? Вчера вечером ты был в Регле и шатался там,
а в котором часу ты вернулся?
— От кого ои это узнал?
— Не так у ж важно, от кого! Сегодня утром ему об
этом рассказали на Кавалерийском молу.
— Быть того не может! На молу в такую рань бывают
разве что одни вялелыцикн мяса да охотники до свеж их
новостей — там самое подходящ ее место для их разгово­
ров н пересудов. Ц елое утро ж дут эти люди, что с замка
Морро раздастся сигнал о прибытии почтового судна п з
И спании либо купцов и з Сантандера или нз Монтевидео
с грузом муки или вяленого мяса. Т аким молодчикам ие
до танцев во дворце Регла. Я у ж е догадываюсь, что сплет­
ник этот не кто нной, как Апонте. Но будь уверена, что
этот чертов болтун получит у меня по заслугам.
9*

131

— А понте вовсе но сплетничал! Впрочем, даж е если
бы он что-нибудь и наболтал, то ты поступиш ь дурно, коли
побьешь его за это. li e знаю, сумел ли бы он отмолчаться,
если бы отец захотел узнать правду.
— Мог ж е он сказать, что ничего не знает, что но
слышал боя часов на колокольпо церкви Святого духа,
что... да все что угодно, только не то, что я приехал в та­
кой-то час или что был там-то и там-то. У этой черпой
образины язык что помело, и расспросы батюшки, видно,
пришлись ому как нельзя более по вкусу. Ещ е каким-то
чудом оп по разболтал о... Словом, сказать тебе, что я де­
лал вчера вечером в Регле?
— Н е рассказывай, я не хочу этого знать. Думаю , что
ничего плохого ты не делал. Беда вся в том, Леопарднто,
что пет у тобя прплеж анпя к наукам, что не хочешь ты
учиться чему-то доброму и полезному; тебо бы надле­
ж ало заняться на досуге чтепием и размышлением, а ты
тратишь время на пустые забавы и па всякие вредные,
а м ож ет быть, и опасные похож дения. Отцу все это не
по душ е... да и мне тож е, хоть я и люблю тебя от всего
сердца. II отец и я, мы оба ж елаем, чтобы ты побольше
учился и поменьше гулял, чтобы ты развлекался, но но
шшдал в крайность, чтобы ты но кутил всю почь напро­
лет, чтобы мору во всем знал — словом, чтобы ты вол
себя как подобает.
Тут от волнения донья Роса утратила внезаппо дар
речи, а чудесиыо глаза ее наполнились слезами.
— Н е годишься ты в проповедницы, — сказал ой Л ео­
нардо, ж елая, ио-влдимому, несколько отвлечь внпмапио
матери от данной темы, — уш больно близко ты все к серд­
цу принимаешь.
— А что касается Апопто, — продолжала, успокоив­
шись, донья Роса, — то я водь знаю, что он болтун; однако
тут, истины ради, долж иа сказать тебе, что отец узиал
о твоем позднем возвращ ении только потому, что в сагуапе поДЦялся невообразимый шум, когда отперли ворота,
въехал экипаж И зацокали подковы лош адей. Ты ж е зна­
ешь, в ночной тиши любой стук грохотом кажется. Отец
проснулся, высок огонь, закурил, потом взглянул на часы
и просто вскрикнул от возмущ ения. Я притворилась, буд­
то сплю. Было это в половппо третьего утра... Д а по тво­
ему лицу и сейчас еще видно, что ты за ночь глаз не со­
мкнул.
132

Опять наступило краткое молчание; воспользовавшись
этим, Л еонардо раз-другой потянулся, зевнул и, поднявшисъ, сказал:
— Пойду-ка я спать... Сможешь купить мне часы —
хорош о, а нет — п то ладно.
С о т м п словами он повернулся, подошел к лестнице,
которая вела в его спальню, и медленно, словно пересчи­
тывая ступеньки, с таким видом, будто это стоило ему
огромных усилий, стал подниматься к себе. Мать теп вре­
менем, молча и неподвижно сидя в кресле, провожала
сына долгим взглядом; но ие успел Леонардо скрыться,
как она вдруг засуетилась и громко крикнула:
— Ревептос!
На столь повелительный зов не преминул явиться дво-<
редкий, о котором мы упоминали в предыдущ ей главе.
Это был смуглый приземистый человек с брюшком; лицо
у пего было круглое, а волосы — курчавые. По облику его
и маперам можно было заключить, что это решительный
л проворный малый. Несмотря на опрятность одежды (он
был в жилете, без куртки), за целую милю угадывалось
его астурийское происхож дение. В ту пору земляков его
в Гавапо можно было встретить ие так у ж часто. Ревентос служил дворецким в доме доиа Капдидо Гамбоа, и
хотя ему попутно приходилось вести конторские книги,
все ж е ои пе столько сидел за письменным столом, сколь­
ко выполнял иные поручения, которые более соответство­
вали ему по должиостп. К огда астуриец, держ а перо аа
ухом , подошел к донье Р осе, она сказала ему властным
топом:
— Ревептос, скажите Гамбоа, чтобы on прислал мне
с памп двадцать золотых унций.
Дворецкий уш ел и тотчас вернулся с требуемой сум­
мой денег, которые оп получил и з небольшого ж елезного
пщика, стоявшего под копторкой, где леж ало несколько
мешочков, туго набитых золотыми и серебряными моне­
тами.
— Наденьте куртку, — добавила допья Роса, рассыпая
но столу золотые унции, чтобы сосчитать их, — и отправ­
ляйтесь сейчас ж е па улицу лейтенанта Роя. Зайдите в
часовую мастерскую Дю буа, что помещ ается рядом с ап­
текой Сан-Агустин, и купите там самые лучш ие часы с
репетицией, только что полученные и з Ж еневы. Скажите,
что это для меня, поняли?.
133

— Д а, сеньора.
— Полагаю, что сами вы мало смыслите п ласах.
— Признаться, но слишком много, но в Х ихоне, гдо
я родился и вырос, имеется не одна часовая мастерская,
а один мой дядюшка, брат моей матери, мир праху его,
зпал эти механизмы, прямо вам скаж у, как свои пять
пальцев.
— Не в этом дело, дон Мелптоп, я это говорю лишь
из предосторожности: ведь вас могут падать, если решат,
что эти часы для вас лично или для кого-нибудь вроде...
Вы меня понимаете?
— Н у, конечно, понимаю.
— П ослуш айте, вы непременно должны втолковать
этому Дюбуа, что часы для меня. Он меия знает и долж еп понять, что ему дорого обойдется...
— Если он продаст кошку за зайца, — продолжил дво­
р ец к и й .— Конечно, ем у дорого бы обошлось, если бы он,
мошенник, так поступил. Мпе это хорош о известно, да и
ем у не хуж е.
— Я, правда, не считаю, что он мошенник, как вы го­
ворите, но все ж е предостеречь не мешает...
— Солдата остеречь — в бою уберечь, — вновь перебил
дворецкий, по-своему истолковывая мысль своей гос­
пожи.
— А х, да! П усть положат часы в красивую коробочку,
как для подарка, вы поняли?
— Ещ е бы! Как не попять!
—• Хорош о, ступайте!
— Бегу.
— Вы всё запомнили? Золотые ш вейцарские часы с
репетицией; повторяю — н з тех, что часовщик Д ю буа по­
давно получил из Ж еневы. Ж ивет он на улице лейтенанта
Рея, возле аптеки Сан-Агустин.
— Д а, да, сеньора донья Роса. Всо запомнил, все дер­
ж у в голове. Я мигом...
— Послуш айте! Я дам п больше восемнадцати унций,
но только мне нужны самые лучш ие часы с репетицией,
настоящ ие ж еневские, сколько бы за них ни запросили,
Коли понадобятся еще деньгп, приходите за ними.
— Приказ сеньоры доньи Росы будет выполнен в
точности.
•— Д а, вот ещ е! Ревентос! Ревентос! Вернитесь! Са-*
мое-то главное я и забыла: скажите, чтобы па внутренней
134

стороне крышки паппсали: «Л. Г. С., 2 4 окт, 1830 г.». Но
забудьте!
Спустя час с небольшим дворецкий вернулся и вру­
чил донье Росе квадратный сафьяновый футлярчик с по­
лотой каемкой. Р азум еется, наша сепьора ждала его с
нетерпением; опа взяла футляр, открыла его, поглядела
на часы с какой-то детской радостью, встала с места н на­
правилась в комнату сына, п е обращ ая ппкакого внима­
н и я на дворецкого; все это заняло но больше минуты —
во всяком*случае, не больше времени, чем пам понадоби­
лось на то, чтобы описать эту забавную сцепу.
Л еонардо, со своей стороны, был твердо уверен, что
ещ е в тот ж е день до захода солнца новые часы, леж а
в кармашке панталон, украсят его костюм. С этой целью
оп разложил свое дшап.е на дпвапе перед кроватью, а сам
спокойно улегся в постель, решив поспать и восстановить
силы, подорванпыо усталостью и бессонной ночью. Оп
только-только задремал, как послышался звук мелких
шажков и ш орох женского платья, который утвердил юно­
ш у в его надеж дах. Это была мать. Леонардо притворился
спящим н увидел, как опа тихонько подошла к днвапу,
взяла панталоны и вложила в их маленький передний
кармаш ек что-то круглое п блестящ ее, подвешенное па
шелковой в розовых н голубых разводах ленте; лепта была
шириною в один, а длиною в добрых шесть дюймов, и
копцы ее скреплялись золотой пряжкой. Расплывшись
от удовольствия в улыбке, баловень поспешил закрыть
глаза — пусть мать уйдет с сознанием того, что пригото­
вила сюрприз.
Положив обратно панталоны Л еонардо на диван так,
чтобы лента от часов была видна, доиья Роса быстро опу­
стила во внутренний кармап ж илета две оставш иеся от
покупки золотые монеты. На минуту ей показалось, что
сын пош евелился в постели. Опа вздрогнула, словно ее
застали на место преступления. И тут будто яркая вспыш­
ка света проникла в сознание любящей матери: отчетливо
вспомнив слова мужа во время утреннего разговора, сень­
ора почувствовала своего рода раскаяние. Какой-то внут­
ренний голос говорил ей, что если даж е она и п е совер­
ш ает сейчас зла, то, проявляя ласковую и неж ную заботу
о Леопардо, она не приносит ему п настоящего добра, ибо
оп этих чувств ие заслуж ил п возникли они безотчетно,
135

как некий безудерж ны й порыв, в ее любящем материн­
ском сердце.
Подумывая о том, но придержать ли этот подарок до
более подходящ его случая, вызвав тем самым огорчений
и недовольство сына, донья Роса внезапно застыла в но­
мом восхищ ении. Д ля бедиой матери это был решающий
миг: бросив взгляд на постель, она увидела обнаженного
по пояс Леонардо; локти его леж али на подуш ке, кра­
сива)! голова юноши покоилась иа ладонях; открытая вы­
сокая грудь поднималась при вдохе п опускалась при
иыдохе, словно набегающ ая волна; ноздри раздувались,
рот был полуоткрыт, давая свободный доступ воздуху.
Л ицо сына, побледневш ее от сна и пережиты х за день вол­
нений, но вместе с тем дышавшее здоровьем и силой, вы­
звало у доньи Росы прилив гордости, который овладел
всем ее сущ еством, мгновенно и решительно нарушив
прежний ход ее мыслей.
Бедняж ка! — оло слышно промолвила она. — П оче­
му я долж на обречь его иа лиш ения теперь, когда он до­
стиг того возраста, который создан для радости и услад?
Радуйся, родной, и наслаждайся, пока ты здоров и мо­
лод, ибо и для тебя, как это было со всеми нами, още пастанут дни горестен и скорби. Пресвятая дева, в которую
п так верю и на которую возлагаю все мои надежды , ив
может не внять моим мольбам. Да защ итит и оградит она
тебя от всех земны х невзгод! Д а сохранит тебя господь,
любимое дитя мое!
Донья Роса сложила губы, словно для поцелуя, и вы­
шла пз комнаты так ж е неслышно, как вошла.

ЧАСТЬ

ВТОРАЯ

ГЛАВА 1

Tardo veniontlbus ossa.
(Опоздавшим пн пиршество — кости.)

Мы вынуждены ненадолго расстаться с нашими ге­
роями и запяться другими действующ ими лицами этой
правдивой истории, которые играют здесь менее важ ную
роль, но отнюдь не потому, что они сами ио себе фигуры
незначительные. Мы говорим сейчас о знаменитом клар­
нетисте Хосе Долорес П пмьенте.
Чтобы увидеть, как он спдпт по-турецки с иглой в
руке вместе с другими подмастерьями на низком дощ а­
том настиле и обметывает томпо-зелеиый суконный сюртун, у которого пока еще отсутствую т и рукава и полы,
лам придется зайти в портновскую мастерскую маэстро
У рнбе на улице М уралья через ту дворь, что ближе к
улице Вильегас, — там ещ е есть но соседству галанте­
рейная лавка «П од солнцем».
Портновская мастерская представляла собой квадрат­
ную комнату с тремя входами; один и з них был самой
обыкновенной широкой и высокой дверыо, а два других
представляли собою окна, с которых сняли решеткп. И од
окнами вдоль степы стоял длинный п узкий стол, па ко­
тором были разложены куски тика, пике, арабского по­
лотна, легкой бумажной ткаии, называемой кокпльо,
атласа н тонкого сукна. Все ото, свернутое в штуки, было
слож ено па одном конце стола, а па противоположном ле­
ж али два нолотнпща маопской ткаПи, на которых серым
мелком была расчерчена выкройка м уж ских панталон.
137

За другим столом, пли прплавком, cfon.i сам Урибе,
модный в ту пору мастер, у которого одевалась вся элегантная молодежь Гаваны. Оц был без куртки, в белом
переднике, завязанном иа поясе; в иравой руке у него
были ножницы, а на ш ее висела слож енная вдвое бумаж ­
ная лента с отверстиями, проколотыми на равном рас­
стоянии одно от другого; ою мастер пользовался для сня­
тия мерки. Д а ж е и не ж елая этого, нельзя было не за­
метить, чго портной обязан своим появлением на свет
смеш ению черной н белой рас. Был ои высок ростом,
худощ ав, ш ирокоскул, с непропорционально длинными
руками; нос у него был приплюснутый, глаза навыкате,
рот невелик, и п нем едва умещались широкие, кривые п
редкие зубы. Толстые губы отливали синевой, а цвет
лица напоминал светлую меда. У рибе носил короткие,
как у священников, бакенбарды, редкие п выощпеся; во­
лосы у него тож е вились, но были несколько гущ е бакспбард и торчали кверху вихрами, придавая его голове тот
ж е вид, который приписывается в мифологии М едузеГоргоне.
Б удучи портным, задававшим топ моде, У рибе носил
пап новые в обтяжку панталоны, которые сужались в ниж ­
ней части п у которых пе было ин обязательных в ту пору
кожаны х штрипок, ни клапанов. Вместо обычных в то
времена остроносых туфель он носил мягкие шлепанцы
из кордовской кожи, которые выставляли напоказ отнюдь
и е маленькие и далеко н е изящ ные нога, ибо на больш их
пальцах чрезмерно выдавались подагрические шишки,
а подъем был еле заметен. Но если внешность Урпбо
мало говорила в его пользу, то оп, несомненно, выделял­
ся среди всех портных своей отменной любезностью, чрез­
вычайной обходительностью н, у ж конечно, был превос­
ходным закройщиком. Ж енат маэстро был на такой ж е
смуглой, как н он сам, мулатке, высокой, толстой и раз­
вязной ж енщ ине, которая предпочитала, но крайней мере
дома, ходить без чулок в атласных ш лепанцах и обна­
ж ать спину и покатые лоснящ иеся плечи больше, чем то
допускалось правилами приличия.
Стоял одни из последних дней октября; было у ж е да­
леко за полдень. П о узкой улице М уралья— пожалуй,
самой оживленной во всем городе, ибо опа находится в
центре п на ней расположены всевозможные лавки, —
катились в обе стороны экипаж и, тележки п повозки.
138

Виутри домов, открытых любому ветру, стоял непрерыв­
ны» гул от стука колес и топота копыт по мостовой. Нородко экипажи сталкивались друг с другом и надолго за­
громождали проезд. В подобных случаях грохот экипа­
ж ей сменялся криками н проклятиями возниц и кучеров,
нимало не стеснявш ихся присутствием дам. П еш еходу,
е с л и оп не хотел быть растоптанным лошадьми и ли
прижатым к стоне дома т о р ч а щ и м и ступицами колес,
приходилось укрываться в лавках, ож идая, пока пе осво­
бодится д о р о г а .
В тот вечор, о котором мы сейчас рассказываем, про­
изошло одно из таких нередких столкновении между ехав­
шим вниз но улице китрином, в котором находились три
сеньориты, н поднимавшейся вверх телегой, нагруженной
двум я ящиками сахара. От резкого удара ступиц одна о
другую колесо телеги подняло колесо экипажа и врезалось
осью в его спицы, сломав одну из них. От толчка и китрин
и телега стали почти что поперек улицы, причем задок
окипаж а оказался у самой двери в портновскую Урибе,
куда просунулась такж е голова мула, впряженного в те­
легу. Возница, который сидел бочком на одном из ящиков
с сахаром, держ а нлеть в правой руке, потерял равновесие
и грохнулся прямо в грязь на камни мостовой.
И возница-негр и кучер-мулат, вместо того чтобы бы­
стро подойти к своим повозкам, растащить нх и расчи­
стить проезд, ослепленпыо беш еной злобой, набросились
с чудовищными проклятиями н оскорблениями друг на
друга. Н е думайте, что они были знакомы или, поссорив­
ш ись ранее, горели мщением за прошлые обиды, — ничуть
пе бывало; это были просто-напросто два постоянно при­
тесняемы х и набиваемых своими хозяевами раба, которые
н е имели ни времени, ни возможности дать выход своим
страстям; они бессознательно питали друг к другу смер­
тельную ненависть н теперь только предавались охватив­
ш ем у нх гневу при первом к тому поводе. Напрасно с и ­
девш ие в китрине перенугапны е сеньориты принялись
кричать, а старш ая н з них раза два-три пригрозила ку­
черу, что он будет жестоко наказан, если не прекратит по­
тасовки и пе уймет разгорячивш ихся лош адей. Оба про­
тивника, ослепленные яростью и градом ударов, которыми
они осыпали друг друга, ничего не слышали. Привлечен­
ные дракон, н з дверей своих лавок стали выглядывать хо­
зяева-испанцы, а пз иортияжиой — подмастерья; все они,
139

пыеыпап на улицу без пидж аков, гпкаиьем и хохотом вы­
ражали восторг, чем ещ е больше усиливал» шум и смя­
тение.
Том временем какой-то явно подозрительный субъект,
сделав вид, что оп сторонится экипаж а, вошел в одну из
дверей портновской мастерской. Вы йдя тут ж е на другой
двери, он протянул чер ез опущ енны й верх кптрнна руку
п вытащил из волос самой молодой сеньориты черенахо11ЫЙ гребень. От этого ее длинная и густая коса распле­
лась, и волны шелковистых волос, блестящих словно
крылья редкостной птицы, рассыпались по плечам. Д е­
вушка вскрикнула и схватилась обеими руками за голову.
Х осе Долорес Ппмьента, который, как н все прочие, был
дотоле лишь простым наблюдателем, внезапно преобра­
зился: у него вырвался возглас удивления, и, с именем
«бронзовой мадонны» па устах, он бросился вслод за мо­
шенником, вернее — вслед за добычей, которую тот с тор­
жествующ им видом уносил с собой. Пнмьенте удалось
вырвать у вора похищ енную пещь, но так как это был
хрупкий, тонкой резьбы черепаховый гребень, то он раз­
ломался у него в руках на куски; и Ппмьента смог возвра­
тит!, огорченной и напуганной владелице только его оскол­
ки. Воспользовавшись суматохой, ж улик сумел скрыть­
ся, тем более что никто, кроме нашего подмастерья, не
придал значепия этому эпизоду. Одпако восклицание
Пимьенты и его великодушный поступок привлекли вни­
мание Урибе, тогда как для большинства зевак зрелищ е
это было лишь простым развлечением. Повернувшись к
подмастерью, он сказал:
— Ты никак спятил? Н еуж то ты и эту принял за Сесплшо Вальдес? Е й-ей, она мерещится тебе.
— Вовсо нет, — сухо ответил Х осе Долорес. — Я знаю,
что делаю: это сестры кабальеро Гамбоа.
— Так бы и сказал! — воскликпул, в свою очередь,
Урибе. — Я давно хотел увидеть их. Действительно, они
очепь похож и на него. П усть попробуют сказать, что они
не его сестры. Ты прав, Х осе, нельзя давать в обиду се­
стер одного нз моих самых щ едры х клиентов! Этого еще
н е хватало!..
В конце концов хозяин у портняжной, ого подма­
стерьям н прочим мужчинам удалось разнять дерущ ихся
и расцепить колеса ш и рин а и телеги, после чего каждый
и з противников смог продолжать свой путь. Кровавый
140

следы от ударов кучерской плети остались па голубой
полосатой рубаш ке возницы, па спине ж е кучера, воз­
можно, потому, что она была защ ищ ена суконной лотреей, никаких следов драки разглядеть было нельзя.
Как только раздоры и стане Аграманта прекратились
п маэстро вернулся к закройному столу, а подмастерья
к своим табуретам, Урибе тотчас ж е вынул часы нз кар­
мана панталон и с удивлением произнес:
—
У ж е трн часа! — II тут ж е крикнул: — Х осе Д о ­
лорес!
Тот по преминул явиться к маэстро. На плече у него
было два сплетенны х мотка: один пз болых льняных,
другой — п з черных шелковых ппток; в его подтяжках
торчало песколько коротких и очень тонких иголок, а на
среднем пальце правой руки красовался стальной, без
шляпки, наперсток.
Несомненно, что и рож дении Х осе Долорес Пнмъенты
и Ф ранспско-де-П аула Урибе участвовала на равных пра­
вах кровь белой и черной рас, с той лиш ь сущ ественной
разницей, что Пимьепта унаследовал больше от первой,
н еж ели от второй. Этому обстоятельству следует припи­
сать то, что лицо у него но было таким желтым, как
у Урибе: оно скорее отличалось бледностью; черты его
были правильными, лоб — широким; на этом овальном
лицо скулы выдавались не так сильно, да и волосы у Х осе
Д олорес были не такие ж есткие, как у мастера. Нимьента
обладал деликатным сложением: руки его были почти
соверш енны по форме, а небольш ие ноги, благодаря изя­
ществу и высокому подъему, могли соперничать с н ож ­
ка мн шеищип кавказской расы. В манерах подмастерья,
равно как и во взгляде, а порою п в голосе, сквозила пе
то подчеркнутая робость, не то меланхолия — а пх но
всегда легко различить, — что являлось признаком либо
большой скромности, либо топкости патуры.
Чувствуя призвание к музыке, от которой ему не такто просто было отказаться, он долж еп был совершить над
собой насилие, чтобы сменить свой любимый кларнет на
иглу п портновский наперсток, иначе говоря — одно п з
изящ ны х искусств на чисто механическое, сидячее ре­
месло: пуж да-то ведь по свой брат. Х отя Хосе Д олорес
Нимьента п был дирижером оркестра, нередко играл в
церковном хоре днем, а но вечерам — на танцах во время
ярмарочных торжеств, но этого не хватало для его
14 1

собственных н уж д п потребностей его сестры Н емееш ь
Музыка, как п другие виды искусств на К убе, не могла
но только дать благосостояние людям, посвящающим себя
ей, по дал«е предоставить нм элементарные жизненны е
удобства. Знаменитый Б риндпс, Ульпиано, Вуэльта-нФ лорес и другие находились примерно в таном жо полож енин.
— Как дела с бледно-зелены м сюртуком? — спросил
Урибе. — Готов он к примерке? Вот уж е три часа, н с ми­
нуты иа минуту сеньор Гамбоа появится здесь; он всегда
точен.
— С того времени, что иы мне передали заказ, я у ж е
довольпо много сделал, — ответил Нимьента.
— Как это так? Разве я дал тебе его но два дня тому
назад?
— Простите, сепх.0 Урпбе; если у ж быть точным, то
я получил эту вещь только вчера утром. Позавчера я
играл большую мессу в церкви Святого аигола-хранителя, вечером исполнял «Салъве», а затем до полуночи
и даж е п озж е аккомпанировал танцам па балу у Ф арруно. Так что у ж не знаю...
— Н у ладно, ладно, — прервал его Урибе с озабочен­
ной миной, — готов ли сюртук к примерке или нет?
Остальное несущ ественно.
— Что до примерки, говорю я вам, то хоть сию ми­
нуту. ЛаЦканы п воротник уж о приметаны. Я толькотолько собирался приметать ш елковую нодкладку, чтобы
наметить петли. Плечи приметаем, когда придет кабалье­
ро, о котором вы говорили, да и еппнку тогда ж е. Ваш а
супруга, се in, я Клара, закапчивает рукава, хотя для при­
мерки вполне достаточно приметать только один. Словом,
к восьми нлп чуть п озднее сюртук будет готов, а бал
раньше девятп не начнется.
— Дело в том, что желательно сделать всо гораздо
рапыне: пусть ннкто не говорит, что Г1анчо-де-Паула
Урпбе-п-Рубироса не держ ит данного нм слова.
— Тогда дайте мне подмастерья на подмогу, вернее,
на то, чтобы закончить сюртук. Я-то ведь в шесть пойду
исполнять «Сальве» в церкви Святого ангела-хранителя,
а поело этого — сразу на вечер к Брито. Сегодня танце­
вальный вечер у Сото открывает Ф арруко, и мне пе хоте­
лось бы тащить туда свои оркестр. Ульпнано со своей
14 2

скрипкой дириж ирует в Ф илармонии, а Брин дне пообещал
сыграть на контрабасе. Итак, судите сами.
— Экая жалость, Х осе Долорес! Кабы я знал, что
ты эту вещь н е сможеш ь закончить, я бы тебе се н но
давал. Сюртуком ведь не налюбуешься! Боюсь, что еж ели
другой подмастерье возьмет его в руки, он весь фасон ис­
портит. Кабадьерито Л еонардо — самый придирчивый на
всех моих клиентов. Д а разве и е видно, что он купается
в золоте, что он прямо-таки сорит деньгами? И за ценой
никогда по постоит! А давно ли дон Кандидо, его отец,
был, что называется, гол как сокол? К ак сейчас ви ж у его
и плетенках (Урпбе хотел сказать — в плетеной обуви,
то ость альпаргатах), в куртке, фланелевы х штанах и
суконной шапке. Таким вот он приехал сюда, а спустя
некоторое время начал у ж е поставлять древесину н чере­
пицу, затем привез кучу негров из Афрпкп, потом ж е­
нился на сеньорите, у которой был сахарный завод, а там,
смотришь, потекли к нему денеж ки со всех сторон. Сей­
час это настоящий большой сепьор! Дочери его разъез­
ж аю т в экипаж е, запряженном парой лош адей, сын швы­
ряет золотыми унциями, как иной, глядишь, воду выпле­
скивает. А несчастная девуш ка тем временем... Впрочем,
помолчу. Так вот, Х осе Долорес: как я у ж е тебе говорил,
молодой сеньор Леопардо пришел сюда на прошлой не­
деле и сказал мне: «Маэстро Урибе, возьмите это светлозеленое сукно, которое я нарочно выписал из П арижа,
и сделайте мне приличный сюртук. Только, пожалуйста,
ничего допотопного: пи высокой талии, чуть ли пе у за­
тылка, ни «ласточкиных хвостов». Я не какой-то там фа­
кельщик и не Х уанпто Х упко или Мене Моптальво. Сде­
лайте мне сюртук, как у людей, по последней моде:
я знаю, коли вы захотпте, он будет сидеть как вылитый,
по фигуре». Хоть лопни, а надо угодить этому ю нцу —
недт. оп так богат. А кроме того, он и элегантный, и кра­
сивый, да п топ моде задает. Если мпе удастся сделать
ому удачную вещь, я сам смогу на этом разбогатеть.
Х отя, признаться, у меня просто рук не хватает, чтобы
переделать всю работу, которая на меня валится. Видно,
конкуренция англичанина Ф редерика мпе пе страшна,
она скорее, наоборот, пошла нам на пользу. Словом, до­
рогой Х осе Д олорес, за работу!
— Я ж е сказал, сеньор У рибе, что сделаю вам все,
что смогу, но поймнто: закончить сюртук я все равно
143

не сумою. Во всяком случае, основное, то есть лацканы и
воротник, у ж е сделало. Распоряж аться ирпгонкой фалд
исш ш ки будете вы, а у ж лучше, чем сенья Клара, никто
нетель не выметает.
— Принеси-ка сюда сюртук!
Подмастерье выполнил приказание и, дериса сюртук
па высоте глаз, стал перед хозяином, Урнбе подошел к
зеркалу, которое находилось у средней стены м еж ду окном и дверью. За ним машинально последовал Х осе Д олорес. Когда они оба оказались перед зеркалом, маэстро
сказал своему подмастерью:
— Послуш ай-ка, Х осе Д олорес, стань вместо манеке­
на. У тебя точь-в-точь такая ж е фигура, как у молодого
сеньора Леонардо.
— Л адно, сеньор Урибе, но только но н уж но этих
сравнении! — ответил Нимьента
с явным неудоволь­
ствием.
— Что-то ты сегодня певесел, друж ищ е. Что это тво­
рится с тобой? Сначала ты прппял одну из сепьорпт Гам­
боа за Сесилию Вальдес; теперь дуеш ься, что я, быстроты
ради, примеряю на тебе сюртук их брата. Еж ели это по­
тому, что тот белый наступает тебе на пятки, то самое
худш ее, что ты можеш ь придумать, — это прнинмать все
так близко к сердцу. Ничего не поделаеш ь, Х осе Доло­
рес! Притворяйся, терпи. Поступай так, как собака с оса­
ми: скаль зубы, чтобы думали, что ты смеешься. Н еуж то
ты но видишь, что они — молот, а мы наковальня? Белые
пришли первыми и получают лучш ие куски; мы, цветные,
пришли позднее, и снаснбо за то, что глодаем кости. Н е
144

нами это установлено, друж ок! Будот премя, и нам чтонибудь перепадет! Но может ж е так почно продолжаться!
Берн пример с меня. Разве ты пе ппдишь, что я пе раа
целую руки тем, кому я хотол (ил их обрубить? Или ты,
м ож ет быть, воображаешь, что все это искренне? И но
думай: уж коля говорить начистоту, от них н деньги-то
брать противно...
II сурово ж е вы о них судите, сепьор Урибе! — не
мог но воскликнуть подмастерье, скорее пораженный, н е­
ж ели встревоженный тем, что его хозяин высказывает
столь резкпе суж дения.
—
Н еужто ты думаеш ь.
продолжал мастер, — что
коли я принимаю всех, кто приходит в мою мастерскую,
то но умею разбираться в людях или у меня нет чувства
собственного достоинства? Или что и себя меньше ува­
ж аю только потому, что я цветной? Чушь! Сколько сюда
ходи т разных графов, адвокатов, врачей, которые устыди­
лись бы сесть в кнтрнн рядом с родным отцом и матерью
или сопровождать их на торжественную церемонию це­
ловании руки губернатору в день рождения короли или
королевы Кристины! М ожет быть, тебе все это неизвест­
но, потому что ты не общ аеш ься со знатью. Но вспомни,
прошу тебя: ты знаеш ь отца графа N.? Так вот, он был
дворецким у его бабушки. Л отец маркизы X.? Тот
был всего-навсего кабатчиком пз Матансаса, куда грязнее,
чем сапожный вар, которым он смазывал дратву, сшивая
уирнжь. Л известно ли тебе, что маркиз N. N. не показы ­
вает свою мать гостям, приезжающ им к ному во дворец?
Плн что ты скажеш ь об отце важного доктора X. X.? Он
10 Вильпиорде

145

ж е мясппк в той вон лавчонке за углом. — Урибо и з осто­
рожности произносил все эти имела подмастерью иа ухо,
чтобы нрочне работник» не слышали. — Мне ж е нечего
стыдиться своих родителей. Мой отец был бригадиром
испанской армии, и я ого очень уваж аю . А моя мать была
вовсе не рабыней it по туземкой. Эх! Будь родители всех
этих сеньоров хотя бы портными — еще куда ни шло!!
Ведь всем известно, что ого величество король объявил
наше ремесло, так ж е как и табачное дело, занятием бла­
городным, и мм поэтому имеем право на приставку «доп»
к наш ему имени.
— Да я этим н е интересуюсь н сам толком ие знаю,
кто мой отец; мне известно только, что оп ие был не­
гром, — снова прервал
Нимьента неудержимы й поток
слов своего хозяина. — Могу лпшь утверждать, что пн
вам, ни мне, ни... наш им детям, судя по тому, как все
идет, пе придется быть молотом. Особенно тяжело, невы­
носимо тяжко, сеньор Урибе, — добавил Х осе Долорес, и
у него затуманились глаза и задрожали руки, — что они
отбивают у пас цветных ж енщ ин, а мы о белых ж енщ и­
нах пе смеем даж е л думать.
— А кто в этом повинен? — продолжал Урибе, снова
приближая губы к* у х у подмастерья, чтобы его не услы ­
шала ж ена.
Повинны п этом самп женщ ины, а не они.
М ожеш ь не сомневаться, Х осе Долорес: ведь если бы
цветным женщ инам пе нравились белые, то уж те, ко­
нечно, не думали бы о мулатках.
— Возм ож но, сеньо Урибе; но, по-моему, белым долж по бы п своих хватать. П очему они отнимают у нас
наш их женщин? По какому праву они это делают? По
праву белых? Кто дал нм подобное право? Никто. Я могу
пас разуверить, сеньо Урибе: если бы белые довольство­
вались своими ж енщ инами, мулатки и не взглянули бы па
белых мужчин.
— Рассуж даеш ь ты, друж ок, как Соломон; только на
самом деле это пе так. Нужно исходить нз истинного
полож ения вещей, а не нз того, каким бы нам хотелось
его видеть. Я рассуждаю так: что толку жаловаться или
надеяться на то, что все будет по-моему? Разве такие,
как мы с тобой или другой кто пз пашей братии, реш атся
пойти против течения? Никогда. П усть у ж всо идот, как
заведено. Когда против тебя большинство, остается только
делать вид, что ничего не слышишь и не понимаешь, и
т

ждать, пока наступит твой черед. А он придет, уверяю
тебя. Н е вечно ж е нам терпеть, да и не обязательно ткани
рваться но долсвои нитке. Учись пока что у пеня; я при­
нимаю вещи, как они есть, и но собираюсь исправлять
мир. А то, чего доброго, ещ е пострадаешь! Ты вот, как
погляжу, ещ е немало себо крови попортишь!
— По все .ни равно, — с жаром возразил подма­
стерье, — коли и другие будут со портить точно ток ж е,
как и я...
— В том-то и дело; коли ты станешь так горячиться
и лезть на рожоц, то не добьеш ься, чтобы другие портили
тебе кровь, и опа только у тебя в ж илах клокотать бу­
дет. А этим белым пройдохам только того и нуж но. Это
но значит, что ты долж ен позволять любому издеваться
над собой; я ведь тож е ие даю собой помыкать. Только
советую тебо н е тернть равновесия и ждать удобного слу­
чая, Посмотри на Клару, какая она степенная п серьезная.
А водь и к ней пе один белый приставал, когда она была
девуш кой. Мне все ж е удалось без особого труда п хлопот
припугнут!* их. Вот я н говорю тебе, Х осе Долорес: но
грусти и ие хорохорься: этим ты сам себе навредишь. Ты
только расстроишь себе печень, а получишь... то ж е, что
и было. Пусть все идет своим чередом: гляди на других,
и ты научишься жить!
Во время этого длнпиого и оживленного разговора Урибе ни на минуту не прекращал примерки сюртука: то он
брал в правую руку лацкан, встряхивал его и тянул
к себе, одновременно расправляя ладопыо левой руки
| кладки на рубаш ке подмастерья спереди и с боков; то
убирал морщинки, избегавш ие гзадн от плеча к спине;
•10 чертил вдоль боковых швов мелком крестики; то, нако­
нец, просунув ножницы через кромку воротника н о б п ш ь
п п, надрезал сукно, приметанное к холсту белыми н и т­
ками. Так постепенно с помощью своих ножниц н мелка
портной добился того, что патрон сюртука был пригнан
и фигуре подмастерья. Тем ие меиее уверенности, что
си хорош о будет сидеть па своем законном владельце,
у маэстро не было; оставалось только надеяться иа свой
оныт н талант. Всякий раз, когда у портного возникало
какое-нибудь сомнение относительно размеров, оп ирибе1 ал н сложенной вдвое бумажной ленте с дырками по
т ., !iм сторонам, которая служ ила ему меркой.
10*

147

Прошло у ж е добрых полчаса, как хозяин с подма­
стерьем занялись примеркой сюртука. Т ут к портновской
мастерской подкатил наемный ш арабан, н нз него выско­
чил на панель молодой человек решительного вида. Это
был тот самый кабальеро, который и значительной мере
послуж ил предметом живой беседы между портным п
ого подмастерьем.

ГЛАВА 2
Кпба.'и.оро но тот, кто пм pi>днлея, н тот, н ю умоет им бить.

В незапное появление юноши, о котором мы упомянули
н конце преды дущ ей главы, хотя его и ж дали, все ж е
повергло главного портного п недоуменно, а его подма­
стерье лосполь попался 'минутой иа ме га а тёлъс тва, чтобы
быстрым движением сбросить с себя примеряемый
сюртук.
Однако все это не помешало маэстро выйти навстречу
Л еонардо Гамбоа и учтиво поздороваться с ним, расто­
чая улыбки и побеапые словечки.
Наметил ли вновь прибывший поспешное исчезнове­
ние Ппмьенты и догадался ли он о его причине, этого
мы с полной достоверностью утверждать пе можем. Тем
не менее необходимо сказать, что до сего временя Л ео­
нардо ие знал, что в лицо музыканта он имеет своего за ­
клятого врага; кроме того, он был о себе самом слишком
высокого мнения, чтобы интересоваться симпатиями или
антипатиями человека из низов, да к тому ж е ещ е и м у­
лата. Пе подозревал юноша н того, что хозяин и подма­
стерье, недавно беседуя м еж ду собою, говорили почти
исключительно о нем. Кроме того, Леонардо приехал
сюда п назначенный час, для определенной цели и не со­
бирался задерживаться дольше полож енною . Таким об­
разом, ничто не наводило его на мысль о вещах, пе имею­
щих прямого отношения к костюму, который шил ему
Урибе. Да и мастер не давал повода для посторонних раз­
говоров.
По заведенной привычке, Леонардо и на этот раз,
выйдя из экипажа, достал из жилетного кармана песету,
148

п швырнул ее куперу, который поймал моисту па лету.
Затем молодой Гамбоа, по медля, подошел к портному,
который рассыпался пород пнм мелким бесом, и, прорвав
ого, спросил:
— Н у что, костюм готов?
Почти закончен, дои Леонардито.
Гак я п знал! — нетерпеливо воскликнул юноша. •
Слово уличного синожш ш а ворноо, чем твое, Урпбе.
Который ж е теперь час, сепьор?
Уж е четыре, а костюм был мпе обещ ан ко вче­
рашнему вечеру.
— Простите, кабальеро, но я обещал вам его к семи
часам вечера сегодня, уж о в соверш енно законченном
виде. Сепьор ио может по знать, что ни одна вещь по
выйдет из моей мастерский, пока на ней не будет доде­
лано все до последнего стеж ка. Да будет сеньору и з­
вестно, что единственным достоянием, которым обладает
бедный портной, является его репутация, ибо вот уж о
более десяти лот, как я одеваю всю знать Гаваны, н ни­
кто ещ е не сказал в осуж дение, что Ф ранспско-де-П аула
У рпбо-п-Руби роса...
— Полно вам, маэстро У рпбе, полно! — с еще боль­
шим нетерпением прервал его молодой человек. - Чти
мне до ваших слов и вашей репутации, если вы почти ни­
когда точно пе выполняете обещанного? От ложам бол­
товню до более подходящ его случая н перейдем к делу.
Скажите толком, будет у меня сегодня к вечеру вовремя
костюм для бала или нот? Вот что мне важно знать.
Молодой кабальеро получит костюм, или пропади
мое доброе имя! Вот только ж илет — а оп шьется по и
этой мастерской — должны принести с минуты иа м инуту.
Н ад ним работает одна мулаточка, которая хвастает,
будто она единственная мастерица но жилетам. Точна
опа как часы. Коль скоро кабальеро был так добр, что
почтил мок* мастерскую своим присутствием, мы приме­
рим сюртук, хотя я соверш енно уверен, что сеньор но
смож ет не признать, что у меня верный глаз, по говори
уж е о прочем. Только очень прошу не обращать внима­
ния на то, в каком виде вещь сейчас; конечно, для
несведущ его в этом дело здесь хватило бы работы на
два дня, но опытному подмастерью довольно и двух
часов. Если я когда-нибудь и запаздываю с работой, то
но по своей вине и ие потому, что у меня ие хватает
149

помощников, лот: просто иа мепя ср азу наваливается нропасть дол. В одной только этой мастерской у меня пять
подмастерьев, а таких, что работают па дому, я могу
иметь столько, сколько мне потребуется. Но я предпо­
читаю, чтобы мои люди были у меня на глазах.
Когда Л еонардо, стон перед зеркалом, снимал с по­
мощью портного свой фрак и надевал для примерки по­
шли сюртук, ему показалось, что п зеркале появилось
отраженно какого-то человека, который поглядывал тай­
ком иа него из-за двери, подущен в столовую. Х отя у мо­
лодого сеньора и мелькнула мысль, что он где-то раныпо
видел это лицо, по он так и ие мог ср азу вспомнить, гдо
и когда именно. Н апрягая свою память, Леонардо зад у­
мался, невольно углубивш ись в воспоминания. Разум еется,
в это время он пе видел того, что происходит, пе слышал
н пе понимал болтовни маэстро Урибе.
Как раз в эту м инуту в мастерскую вошла цветная д е ­
вушка; голова ее была полуприкрыта темно-корнчпевой
накидкой, па персидский мапер. Она поздоропалась и,
словно не замечая ничего кругом, обош ла закройный стол
и направилась было во внутреннюю комнату. Но ire успе­
ла она ещ е донтн до двери, как Урибе, с нетерпением
ожидавш ий девуш ку, остановил ее:
— Принесла ж илет, Пене?
■— Д а, сеиьор, — мягким и мелодичным голосом отве­
тила девуш ка, остановившись у края стола и положив
на него маленький сверток, который она достала из-под
накидки.
Имя девуш ки п звук ее голоса возвратили Леонардо
к действительности: он повернул голову п уставился на
приш едш ую. Оба, конечно, узнали друг друга, обменялись
понимающим взглядом и нежной улыбкой, что, несомнен­
но, по ускользнуло от проницательного взгляда Урибе»
«Так вот где собака зарыта, — подумал он. — Водная де­
вушка, как я сочувствую тебе! К ому ты попалась в лапы?
Д олж по быть, это-то и портит кровь Пнмьенте... Оп
прав... Впрочем, нет; пожалуй, не только это...»
Затем У рнбе вынул ж илет из шелкового платка, в ко­
торый оп был завернут, и, подавая его заказчику, про­
долж ал, обращаясь к Леонардо:
— Н у что я говорил сеньору? Вот и ваша вещь. Порт­
ниха эта просто клад.
150

Пишет был из черного атласа с вытканными по нему
ярко-зелеными пчелами. Леонардо пе стал примерял» его,
да и портной не счел это нужны м. Кроме того, времени
оставалось в обрез, потому что как раз начали съезжать*
сн, словно но уговору, одни аа другим клиенты Урибе»'
1J числе прочих появились Ф ернандо О’Ренлп, младший
брат графа, носящ его ту ж е фамилию; первенец сем ей­
ства Фпломепо, впоследствии маркиз де А гуас Кларас;
секретарь и доверенный графа 11 еньяльвер; молодой мар­
киз де Вильяльта; дворецкий графа Ломбильо; пакоиец,
некий сеньор, которого всо называли Сейсо Фершга и ко­
торому покровительствовали богатейшая семья Вальдес
.’ >р]>ера. Почти все они закапали в мастерской У рибе
платье для себя плн для своих господ и теперь — одни
по пути, совершая в своих экипаж ах прогулку за город,
другие прямиком — заходили сюда на некоторое время,
чтобы справиться о выполнении наказа.
Первый из упомянуты х нами посетителей, войдя в
мастерскую, замелил Л еонардо и, назвав его по имени
и обратившись на ты, фамильярно положил ему руку па
плечо. Опн вместе изучали философию в коллегии СанКарлос п 1827 и 1828 годах, после чего О’Решга отпра­
вился в Испанию, чтобы продолжать там занятия и полу­
чить звание адвоката. Всего лишь за несколько месяцев
до того дин, о котором мы повествуем, он добился зтого
авании, вернулся к родным иепатам и получил долж ность старшего алькальда. После двух л ет разлуки одно­
кашники впервые встретились здесь. Хотя они п были
давними товарищами по курсу, но Л еонардо не представ­
лялось случаи, да и пе было настроения, заходить к Ф ер­
нандо, который был представителем одного пз самых
кичливых семейств Гаваны, принадлежавш его к титуло­
ванной испанской знати. Кроме того, уехав холостым, мо­
лодой гриф вернулся нз Мадрида женатым, а это также
было причиной того, что его новые вкусы сильно отлича­
лись от преж них, когда они вместе с Леонардо ходили
слуш ать увлекательные лекции славного философа Фран­
сиско Хавьера де ла Крус.
Поводом для такого наплыва господ и слуг было не что
иное, как объявленный на тот вечер бал в верхних залах
дворца, высившегося на угл у улиц Сал-Мгпасио и лейте­
нанта Рея. Ф илармопическоо общество снимало с 1828 го­
да этот дворец для устройства в нем своих празднеств.
151

С конца февраля, то есть с первых дней карнавала, с ко­
торыми совпадали народные торжества по случаю брако­
сочетания неаполитанской принцессы доньи Марии Кри­
стины с испанским
королей Ф ердинандом V II, упо­
мянутое общество еще не открывало своих .чалов. Сейчас
это делалось как бы для проводов 1830 года, ибо извест­
но, что гаванская знать, — а только она пользовалась пра­
вом бывать на празднествах, устраиваемых обществом, —
уезж ала в деревню с начала декабря н возвращалась в
город значительно позднее праздника богоявления. На­
кануне била молодежь обоего пола направлялась и мод­
ные мастерские и лавки, чтобы приобрести новые к о ­
стюмы, украш ения, драгоценности и перчатки. Такие за ­
ведения, как мастерские излюбленных в ту пору портных
Ф редерика, Туриа и Урибе, магазины Пало Гордо н Маравильяса, ювелирные мастерские Роса па и «Золотой
ключ», дамские модные лавки, вроде лавки мадам Пито,
обувные
Баро на улице О Т еплн и «Дамская обувь» на
углу улиц Салуд и Майрике, что у городской заставы,
уж о ia несколько дней до назначенного бала осаждались
с утра и до ночи сеньоритами п молодыми сеньорами, отличапшимися элегантностью и богатством своих нарядов.
1! ту эпоху сеньориты начинали носить остроносые, на
китайский манер, туфли из белого атласа с лептами у
щиколотки и шелковые ажурны е чулки, которыми можно
было щеголять благодаря чересчур коротким платьям.
Юноши такж е носили остроносые туфли с золотыми пряж ­
ками сбоку и шелковые телесного цвета носки.
По отношению к тем пз кабальеро, кто был выгодным
заказчиком, Урпбе старался быть до предела учтивым и
любезным; со слугами ж е, хотя тс и являлись от имени
своих высоких господ, мастер был сух н скуповат на про­
явления вежливости. Однако портной сумел ублаготворить
н удовлетворить всех, ибо ем у ничего но стоило расточать
направо и налево обещания — эту воображаемую монету,
которой в общество оплачивается большинство долгов.
'Таким образом, оп полностью рассчитался с теми, кто
говорил с ним свысока, и дал торжественные заверении
остальным, пе теряя при этом покровительственного тона.
Как только все разошлись, а здесь никто по задерж и­
в а л с я , Урпбе принялся, разумеется, возиться с заказами,
которые наметил закопчить к вечеру. Ие забыл он, ко­
нечно, и светло-зелспого сюртука Гамбоа. Леонардо, ио152

верив мастеру, что тот больше но обманет его, уступил
энергичным
настояниям своего приятеля Ф ернандо
О’Реш ш н поехал с ним в китрине на прогулку и парк,
названный п подраж ание знам енитом у мадридскому —
Прадо.
После уничтож ения гласиса перед рвами с западной
стороны этот парк стал нанимать, да занимает п поныне,
территорию, простирающ уюся от Кальоада-доль-Ыоите до
мола Пунта на сопоре. Сьепфуэгос расш ирил территоршо
парка от Кальсада-дель-М онте до Арсенала па юг; эту
часть парка никогда но Использовали но прямому
назначению, а стали просто называть улицей, откуда и
пошло ее название — Ш ирокая. Среди достопримечатель­
ностей, которые стали создавать п нору правления дона
Л уиса де лас Касас, выделяется Моими Прадо, о котором
мы ведем теперь речь. Граф де Санта Клара заверш ил
сооруж ение первого фонтана, проект которого остался
неосущ ествленным при губернаторе Л ас Касас, п воз­
двиг ещ е один фонтан севернее, а именно «Нептун», на­
ходящ ийся посреди Прадо, п Львиный фонтан — в конце
его. К обоим фонтанам вода подавалась нз большого ка­
нала, который пересекал (и поныне пересекает) парк
перед Ботаническим садом — там, где сейчас главная
станция ж елезной дороги, соединяющ ей Гавану с Г уинесом.- Мутные воды этого капала, протекая по рву, уходят
и глубь порта, к Набережной у Арсенала. Значительно
позднее, в 1837 году, па южном конце Прадо, где перво­
начально высилась мраморная статуя Карла III, которую
дон Мигель Такой перенес в 1835 году к себе па Военную
аллею, граф Вильянуэва приказал воздвигнуть за свой
счет прекрасный Индийский, или Гаванский, фонтан.
Новый Прадо простирался в длину приблизительно па
одну милю, образуя почти незаметный угол в 80 граду­
сов перед сквером, где возвышался фонтан «Нептун», на­
поминавший собою сельский водоем. Его обрамляли рос­
ш ие здесь в четыре ряда, обычные для кубинских лесов,
могучий деревья; некоторые нз них были старые, н псе
они мало подходили для украш ения аллей парка. П о
центральной, самой широкой аллее могли двигаться од-*
повременно четыре парных выезда; но двум более у з­
ким аллеям, кое-где выложенным камнем и служивш им
для пеш еходов, дозволялось прогуливаться только м уж ­
чинам: и торжественные или праздничные дни они
153

дьнгалнсъ но парку нескончаемыми рядами. Большую
часть гуляющ их, особенно по воскресеньям, составляли
молодые испанцы — прпказчпкп мелочных лавок, служ а­
щие правительственных учреж дений, военные и моряки.
Они ие имели права пользоваться экипажем и посе­
щать Прадо в будило дни как по р о д у своих занятий,
гак и потому, что были холостяками. Следует также за­
метить, что в часы прогулок запрещ ено было проезжать
по Прадо даж е в наемных экипажах. А если кто-нибудь
пз иностранцев, по н е зн а т н о правил или с немого согла­
сия сержанта драгунского пикета, несш его там караул,
наруш ал данное распоряж ение, то это привлекало все­
общ ее внимание и вызывало друж ны й смех гуляющих.
Кубинская плн креольская молодежь гнушалась хо­
дить по Прадо пешком, а тем более смешиваться в толпе
празднично разодетых зрителей с испанцами. Таким об­
разом, деятельное участпе в прогулке принимала только
кубинская знать: юноши из богатых семей выезжали вер­
хом, женщины неизменно в китрннах, а некоторые по­
жилые люди — в кабриолетах. Иных экипажей в ту нору
и Гаване не было, за вычетом карет епископа и намест­
ника. Когда публики бывало немного, то прогулка своди­
лась к тому, что объезж али по кругу статую Карла III
п фонтан «Нептун», а если гуляю щ их накапливалось по­
рядочно, то они могли доезж ать до Львиного фонтана пли
до какого-нибудь другого места, где серж ант пикета почи­
тал необходимым поставить одпого и з своих драгун, ко­
торому вменялось и обязанность поддерживать порядок
и следить за соблюдением надлежащ ей дистанции между
отдельными экипажами. Нем больше их скапливалось, тем
теснее становился круг, но которому разрешалось проез­
жать; прогулка, таким образом, становилась подчас весьма
однообразной, чем, однако, но упускали случая восполь­
зоваться сеньориты, основным развлечением которых
было выискивать среди зрителей, гуляющих на боковых
аллеях, своих друзей и знакомых п раскланиваться с
ними, полураскрыв веер с изяществом и грацией, на ко­
торые способна только гаванка.
По счастью, монотонность и погребальная торжествен­
ность этого невинного развлечения, которым испанские
власти дали произвольное название «порядка», длились
с пяти до шести вечера, то есть то время, пока деж урил
драгунский пикет. Ведь ни для кого не тайна, что драгу­
154

ны подчас и а сильно заставляли кучеров сдерживать ло­
ш адей п ехать строго друг за другом, угрож ая им острием
л и к и , а то и попросту угощ ая хлыстом. Но как только в
близлежащ ем крепости заканчивалась церемония салю та
испанскому ф лагу перед его спуском, а с башни Морро
подавался последний сигнал, пикет покидал свой пост, на­
правляясь по берегу Санхн в сторону у;пщы и казармы
того ж е названия. II тут начппались бега. Это было под­
линное состязание, развлечение, пленявш ее слоен пре­
лестью н новизной. В такие минуты прогулка по Новому
Прадо в экипаж ах или верхом представляла собою зрели ­
щ е, понстнпе достойное созерцания: парк заливали по­
следние золотые лучи заходящ его солнца, которые и оселп не и з и м н и о вечера обычно превращ аю тся в снопы с е ­
ребристого света, лрож де чем окончательно слиться с
необычайной голубизной небосвода. Опытные кучера охоч
по пользовались продставлявш ейся им возможностью
блеснуть но только тем, с какою ловкостью они умеют
правишь лошадьми, особливо на резких л прихотливых
поворотах, по л своим искусством лихо вывести экипаж
сквозь тесноту и сум ятицу на простор, пе столкнувшись
при этом с соседями п даж е пе задев и х колесами. Застенчпвые сеньориты — и те преисполнялись неистовым
восторгом при виде того, как экииаж п поворачивают и
вихрем несутся вперед; сидя как зачарованные в своих
воздуш ны х скорлупках, они то ж естам и, а то и словами
подбадривали всадников, невольно содействуя, наравне
с последними, тому, что опасность и великолепие состя­
зания возрастали с каж дой минутой. М ало-помалу рас­
сеивался туманный сумеречный свет, п легкое облако
пылп пепельного цвета поднималось, кружась, вплоть
до самых ветвей деревьев, одеты х густой лнетпою, и
заволаклнало пось парк. И когда китрпны один за другим
покидали это ристалище, увозя в город или его предм е­
стья молодых красивых ж енщ ин, то ош еломленному зри­
телю могло бы показаться, что эти красавицы сходят иа
землю из облаков, подобно тому как Афродита вышла из
морской пепы.
Мысль о создании крепостпых степ вокруг Гаваны отпоснтся к тем временам, когда в метрополии считали, что
паука управлять колониями заключается в установке на
батарее нескольких пуш ек. Сооруж ение этих степ было
предпринято н начале X V II и завершилось к концу
155

X V III века. Они были частью обширных н полностью
оборудованных, фортификационных сооруж ений как со
стороны суш и, так it со стороны моря и порта; здесь по
позабыли устроить пять ворот, ведш их нз крепости в
иоле, потайные двери, выходившие к воде, нодъеыпыо
мосты, широкий и глубокий ров, земляные валы, склады,
агтакады, амбразуры и зубчатые бастионы, так что самый
пасе ленный город остр о па был действительно превращен
п мощную твердыню. Таково было положение вещей до
прихода к власти незабвенного дона Мигеля Такина, ко­
торый пробил еще три входа и заменил подъемные мосты
постоянными каменными. Но в ту пору, к которой отно( ится наше повествование, то ость когда существовало
только пять первоначальных ворот, трое пз них, цен­
тральные, под названием М оисеррате, Муралья и Тьерра,
служили для пропуска экипажей, верховых лошадей и
пешеходов; двое ж е крайних, получпшинх название Пуита и Тснаса, были предназначены исключительно для
ипоза п вывоза товаров. Поэтому именно через них до­
ставляли сахар, кофе и другие тяжелые грузы, пользуясь
единственным в то время средством перевозки — огром­
ными примитивными телегами, в которые впрягались
флегматичные быки. Многочисленный в последнее время
гарнизон крепости пес караул у ворот н потайных дверей
вместо с пограничной стражей, выставлявшей посты по­
всюду; никто не входил п пе выходил, не будучи под­
вергнут двойному осмотру, как то обычно делается в
осажденны х крепостях.
Пе успел экипаж, и котором находились О’Ренлн и
Гамбоа, въехать иа внутреннюю площ адку крепости, где
стояла сторожевая будка пограничного стражника, как
с противоположной стороны подъемного моста показалась
лошадь, сильно нагруж енная зелеными стеблями куку­
рузы, обычно называемыми мнлохой, так что виднелись
только ноги п голова животного. И з-за чрезмерного груза
лош адь была не в состоянии поднять голову; на этой
груде фуража сидел бочком, вернее сказать — откинув­
шись на круп лошади, возчик, плн малохеро, парень ро­
дом с Канарских островов, одетый на манер кубинских
крестьян. Испанский часовой, который прохаживайся
м еж ду двумя воротами с ружьем у плеча, посмотрел
сначала в сторону моста, затем на площадку п встал по­
среди дороги, давая нонять, что оба должны остановиться,
156

пока пс реш ится вопрос, кому пн них отступить или свер­
нуть в сторону. Лош адь с фуражом в атом случае загоро­
дила r»i,j проезд; вернуться на узкий мост, пе подвергаясь
риску упасть, cii было невозможно; вместо с тем экипаж
■мог бы легко объехать караульной помещ ение и освобо­
дить путь. Часовой, несмотря на свою природную тупость,
разумеется, ясно понял, что мож ет произойти; рукой он
подал знак малохеро, чтобы тот остановился, а сам реши­
тельно направился к экипаж у и крикнул:
— Назад!
К учер ж е, кичась знатностью и высоким положением
своего властителя и словно похваляясь вышитым на лив­
рее фамильным гербом, а также ш порами из чистого се­
ребра, в избытке украш авш его собою и упряж ь экипа­
ж а, — кучер, повторяем, вместо того чтобы выполнить
приказ часового, остановил лош адей перед внутренними
воротами и посмотрел искоса на хозяина. О’Рейли в это
время с увлечением рассказывал Гамбоа, каким опасно­
стям он подвергался в горах Сицилии, взбираясь на вер­
шину ^)тны, поэтому даж е неожиданная остановка эки­
пажа пе сразу заставила его обратить внимание на воз­
никш ее препятствие. Взгляд хозяина встретился с главами
невольника, который ждал его приказании.
— Живой! — сказал оя кучеру, продолжая как ни в
чем не бывало друж ескую беседу со своим однокашником
и приятелем.
Лошади тронулись, и тогда часовой, повторив слово
«Назад!», преградил им путь штыком. Увидев это, над­
менный О’Рейли побагровел от негодования. П ривод­
нившись на сиденье, чтобы лучш е был виден алый
крест Калатравы, вышитый на отвороте сюртука, он крик­
нул:
— Д ежурны й капрал! — И как только солдат, взяв
под козырек, подошел к нему, граф добавил: — Прика­
ж ите очистить проезд.
Капрал сразу смекнул, в чём дело; хотя он и не знал
человека, который к нему обратился, по все ж е по его
повелительному тону и алому кресту предположил, что
ото знатный сеньор, начальник пли печто в этом роде,
а потому ответил, не опуская руки:
— Малохеро пе может дать задний ход, сеньор...
— Как так?— гневно вскричал Ф ернандо, — Да знаете
ли вы, с кем говорите? П озовите деж урного офицера!
157

— Стоит ли? — возразил капрал. — Мы сами попро­
буем управиться. Не беспокоитесь, ваше превосходитель­
ство.
— Пусть повернет лош адь с малохой... Быстро!
На крики показались деж урны й офицер, который ко­
ротал время, играя в карты с друзьями, u несш ие караул
солдаты; одни пз нпх ожидали приказаний, сидя па ска­
мейке у входа в казарму, другие безм ятеж но спали иа
ж естких парах внутри помещ ения. Офицер, который, как
мы можем предположить, разбирался лучше, нем капрал,
•в понятиях справедливости и несправедливости, увидел и
происш едш ем лишь то, что «крестоносный» сепьор по
м ож ет продолжать свою прогулку, так как ему помешал
крестьянин с лошадыо, нагруж енной малохой. П оэтому
оп отдал решительный приказ освободить мост. В два
счета этот приказ был выполнен: груду фуража вывали­
ли па перила подъемного моста — единственное, до чего
додумались солдаты при сложивш ихся обстоятельствах.
II действительно, теперь экипаж смог проехать, хотя и
увез па ступицах колес часть малохн. Все это случилось
так внезапно и столь неожиданно для возчика-канарца,
что оп едва успел спрыгнуть на землю, но ие для того,
чтобы воспротивиться произволу, а чтобы не оказаться
скинутым в ров. Удивление свое ои выразил двумя-тромя
бранными словами, а досаду — немым протестом, но на
пего ннкто но обратил внимания. Опасаясь еще большего
насилия, малохеро поспешил сбросить и остальную часть
ф ураж а, чтобы лошадь могла налегке тропуться с места.
Чтобы достичь узкой площадки эстакады, нуж но было,
спустившись с моста, проехать небольшое расстояние
вдоль рва, а затем перебраться через шлюз реки Санхп,
сода н з которой частично поступала в ров, образуй бассейн порядочных размеров.
На краю высокого земляного вала в описываемую нами
минуту находилась группа мужчин п мальчишек, наблю­
давш их за тем, что происходило внизу, в этом водоеме.
— Что там такое? — опросил О’Ройлн.
— Не знаю, — ответил его приятель. — Полагаю, что
кто-то купается.
Когда хозяин задал вопрос кучеру, тот без запинки
сообщил ему, что нзвестпые пловцы мулат Поланко п негр
Тонда дерутся там, нанося друг другу удары ногами.
II действительно, раздевш ись догола, как африканские
158

дикари, оба противника пыряли, крутились под водой и
старались как можно больнее ударить друг друга логами,
примерно так, как это делает, по рассказам, крокодил,
когда оп нападает на свою жертву. На К убе это называют
ляганием. По-видимому, это безобразное зрелищ е было
нередким явлением, коль скоро кучер О’Рейлп назвал
имена купающ ихся и объяснил, что именно они проделы­
вали в воде. Первый нз противников не раз вступал »
гавани в единоборство с акулой, приканчивая ее ударам и
кинж ала; второй, помимо того, что был отменным плов­
цом, славился в городе своим мужеством и энергией,
с какого он проследовал злодеев из числа своих ж е сопле­
менников, имея на то специальное разреш ение самого гу­
бернатора, дона Ф рансиско Дпоппсно Бивеса.
Л егкая победа, одерж анная у ворот крепостной стены
н а д возчпком ф ураж а, придала храбрости нашему сеньо­
р у, который пож елал подъехать к парку берегом Санхн,
н о этому помешал драгун с никой наперевес. Несмотря
па протесты О’Ренлп, который велеречиво ссылался па
свою должпостг. старш его алькальда, ему пришлось за­
охать за статую Карла III п там немного переждать, что­
бы присоединиться затем к общ ему потоку экипажей.
У ж е это было первым поводом к тому, чтобы заносчивый
молодой граф счел свою гордость уязвленной. Вторая
неприятность поджидала его в том м есте, где улица СанРафаэль пересекает Прадо. Здесь появилась карета гене­
рала Впвеса с кавалерийским эскортом, следовавшим ко­
ротким галопом. II в то время как драгупекпп пикет,
расчищ ая путь, приостанавливал по обе стороны аллеи
дипжоппе экипажей, среди которых находился и китрнп
О’Рейлн, два фланговых всадника с саблями наголо за­
держ ивали п оттесняли тех, кто намеревался въехать или
выехать через ворота М онсеррате п реж де его превосходи­
тельства губернатора.
Это служило доказательством того, что в Гаване есть
некто повышо званием п обладающ ий большими привиле­
гиями, неж ели молодой граф О’Рейлп, хотя последний и
был испанским грандом высшего ранга. Демократизм н
прямом понимании этого слова был чуж д Л еонардо,
однако ему очень ие понравился произвол, учиненны й
н ад малохеро, и молодой человек почти обрадовался
тому, что теперь, во время прогулки, гордость его прияте­
ля была, словно нарочно, дважды уязвлена. Становилось
159

очевидным, что при всех обстоятельствах социальные
различия и этой стране были па руну военным властям,
перед которыми приходилось гнуть спниу II плебеям II
унатп.

ГЛАВА :t
II ты сячи красавиц, в таи т круж ись,
П одеждах скааочпых мелькали чоредшо,
II мне казалось, что передо мною
Ппдонне иосточного поэта.
Э, П а л ь м а

В тот вечер 1 в Фи л арм одическом обществе был прод­
ета пл ей весь цвет гаванской знати. Прекрасные дамы
блистали там своим поразительным изящ еством и вкусом,
а мужчины — своею знатностью и благородством манор.
Кроме членов общества и обычных гостей, иа балу при­
сутствовали консулы иностранных государств, офицеры
местного гарнизона и королевского флота, адъютанты гу­
бернатора п некоторые иные, значительные по занимае­
мому положению лица, как, паириыер, сын знаменитого
маршала Ноя, находивш ийся проездом на Кубе, и консул
Гондураса н Ныо-Йорке.
Привлекали взоры тюлевые платья, затканные се­
ребром н золотом, но чехлах из атласа, которые дамы
носили и угоду последней моде и которые копировали
наряд, привезенный мадам Мниетт из Парижа для пра­
вящей испанской королевы. Рукава у этих платьев, извест­
ные под названием «а-ля Кристина», были короткие, сво­
бодные и отделаны внизу широкими кружевами. Трудно
было пе заметить другие тюлевые платья с тончайшей вы­
шивкой, но на чехле небесно-голубого цвета. По ускольза­
ли от всеобщего внимания и тюлевые платья па чехлах из
белого атласа, с фестонами, отделанными узкими круж е­
вами, с темп ж е рукавами «а-ля Кристина». Восхищение
вызывали платья, сшитые но тому ж е фасону, но с иной
отделкой, а такж е и многие Другие туалеты дам, отнюдь
не уступавш ие по элегантности вышеописанным.
1
Нижеследующее описание мы воспроизводим почти букппльпо по еженедельнику «Ла мода», выходившему а Гаване н
1НЛ0 года. (П рим. автора.)

160

Прически гармонировали с туалетами. У одних дам
были египетские тюрбаны, у других — изящ но улож ен ­
ные белые перья; наиболее замысловатые прически различных размеров были украшены голубыми пли белыми
цветами, строго в тон платья; у некоторых дам в при­
ческах красовались повязанные со вкусом золотые банты.
Впечатление от такого количества прекрасных и модно
одеты х дам было грандиозно н восхитительно. Ил вечере
царило всеобщее веселье, и улыбки но сходили с уст.
Этикет, которым обычно славятся светские балы, прояв­
лялся пе только в туалетах дам. но и в костюмах м уж ­
н и н — знатных дворян, генералов, бригадиров, полковни­
ков, высоких сановников, блиставших расшитыми мун­
дирами. Кадаваль и Лема у р щеголяли своими алыми
шелковыми поясами; те ж е, у которых не было ни ти­
тулов, ии орденов, довольствовались для подобных вечеров
костюмами последней парижской моды.
Парадную часть зала занимал великолепный балда­
хин, в глубине которого красовался портрет короля Ф ер­
динанда V II. На степе, затянутой штофом, висели кар­
тины исторического содерж ания, а с карнизов, ниспадало
драпри из голубого Дамаска с белыми полотнищами, об­
шитыми яркой шелковой бахромой; драпри поддержива­
лось золочеными пряжками и аграфами, с которых гра­
циозно свисали шелковые шнуры и помпоны. Плафон
.чала был затянут тканью того ж е цвета, что и драпри.
Бал открыли только около десяти часов, а в одинна­
дцать большой зал был уж е полой до отказа. В переры­
вах лакеи разносили на больших серебряных подносах
шербет п другие прохладительные напитки. Для дам,
которым не хотелось утолять ж аж ду в самом зале, была
отведена буф етная, ярко освещенная комната, где рас­
торопные слуги ожидали их приказаний. Однако учти­
вость н благовоспитанность членов общества и пригла­
шенных избавляли слуг от труда, который для истых
кабальеро превращается в радость, когда речь идет о
«•лужении дамам.
Уж ин, начавшийся м еж ду двенадцатью п часом ночи,
состоял из холодной индейки, вестфальской ветчины,
»■r.tpn, великолепного рагу, тушеного мяса, приправлен­
ного луком, варений, сластей, первоклассных испанских
и заграничных вин, вкусного шоколада, кофе и фруктов
на различных стран, которые торговали с Кубой. Роскошь
11 ИИЛ[,)[БС]1ДО

](Я

сервировки соперничала с изобилием яств, так что гостям
только и оставалось, что выбирать блюдо.
М ожно смело утверждать, не боясь опровержения, что
самыо элегантные красавицы Гаваны собрались в ту ночь
в Филармоническом обществе. И первая из них — мар­
киза де Лркос, дочь известного маркиза Ь'альво, со своей
старш ей, в то время пятпадцатилетнен дочерью Л унсой.
Именно eii Пласидо посвятил свой стихотворный экс­
промт:
Комар, от жажды умирая,
Средь пышных трап лотил, кружился
11 от цветка и цветку стремился,
Душистый сок найти мечтая.
Как розу, что манпт, пылая,
Т вои' уста он вдруг настиг
И безотчетно к пим приник
В невыразимом упоенье,
Но... словпо в блюдечко с варооьом,
Он смерть обрел в тот сладкий миг!

Блистают тут и сестры Чакон, красота которых была
заслуж енно запечатлена на большом полотно худож ника
Вормая, написанном в увековечение памяти мессы, кото­
рую торжественно отслужили при оснящепнп часовни на
Пласа-дс-Армпс. Вот сестры Монтальво, девуш ки тевтопского тина, одна из коих была провозглашена королевой
красоты во время прошлогодних конных состязаний на
старой арене для боя быков у Марсова поля. Вот Аранго,
снискавшая себе известность тем, что помогла бежать
поэту Эредпа, а затем вышла зам уж за адыотапта гу­
бернатора Рпкафора; а йот и сестры Асеваль, чье слож е­
ние напоминало формы Венеры Милосской; там — се­
стры Алькасар, образец совершенства и по изумительно
симметричным топким чертам лица, н но неж ному ру­
мянцу щек, п по черному цвоту волос; а поодаль — сеньо­
риты Хунко-п-Ламар из М атаисаса, известные иод поэти­
ческим прозвищем «Нимфы нз Ю мури»; затем три
сестры Гамбоа, которых мы у ж е нмоли случай описать;
далее — Топете, дочь командира гаванского военного порта,
впоследствии вдохновившая Пальму на бессмертное сти­
хотворение «Пятнадцатое августа»; а вот и младшая нз
сестер Гамес, Венера Бельведерская, с распущенными по
плечам каштановыми волосами, густыми и вьющимися,
в которых сверкали золотые звезды; наконец, дабы но
162

слишком докучать перечислением, назовем ещ е Исабель
Илинчета, дочь советника, состоявш его в свое время при
губернаторе Сомеруэлос: красавицу отличали ’строгость
и благородство черт, характерные дли кельтиберского
типа, унаследованного ею от предков.
Среди молодых людей, присутствовавш их в тот вечер
иа балу Ф илармонического общ ества, следует отметить
как воплощенно м уж ской красоты преж до всего Рафаэли
де ли Торре, подполковника королевских улан, который
несколько дней спустя стал жертвой буйного нрава своего
коня н погиб под колесами экипаж ей на Пасео, непода­
леку от статуп Карла III; затем — Бернардо Эчеварриюн -О Т абан, который любил щеголять своими стройными
крепкими ногами п потому в торжественные дни надевал
камергерскую форму; Рамопа Моптальво, в расцвете мо­
лодости, красивого, как чистокровный англичанин; Хосе
Гастопа — настоящ его кубинского Аполлона; назовем, на­
конец, Диоиисио Мантилью, недавно вернувш егося из
Ф ранции и ставшего истым парижанином, а такж е Дпего
Д уарте, который вышел счастливым победителем на про­
шлогодних скачках, устроенных в честь бракосочетания
ФердннапДа V II с Марией Кристиной Неаполитапской.
Много было па том вечере офицеров испанского флота
и армии, которые щеголяли в своих великолепных мун­
дирах, более пригодных для парада, неж ели для светского
бала.
Блоску праздппка немало содействовало также при­
сутствие некоторых молодых лю дей, которые стали
педавпо выдвигаться па поприщ е худож ественной литера­
туры. К чпслу пх относились : Пальма, одпн из участни­
ков коппых состязаний; Эчеваррия, чиновник министер­
ства финансов, получивший год спустя премию па
конкурсе поэтов, объявленном литературным комитетом
по случаю празднования рож дения пнфанты Бурбопской;;
Вальдес Мачука, известный в среде писателей под псев­
донимом Десваль; Поликарпо Вальдес, подписывавшийся
Лолпдором; Лнаклето Б ерм удес, публиковавший обычно
свои стихи под именем Делиспо; М ануэль Гарай-н-Эредпа, который печатался в ж урнале «Аурора», выходив­
шем в Матансасе; Белес Эррера, автор романа «Эльвира
до Окепдо»; Д елпо — певец руин Альгамбры; Доминго
Апдро, молодой адвокат, блестящ ий оратор н галантный
кавалер; первый кубинский романист — Доминго дель
11*

163

Монте, человек, обладавший широким кругозором п
весьма знатный.
Диего М епесес, Ф рансиско Сольфа, Л еонардо Гамбоа
»1 некоторые другие, такж е находивш иеся на балу, осо­
быми талантами не отличались; второй из названных
памп юношей преуспевал и изучении философии, а тре­
тий уж е иступил n;i стезю ж изни человека богатого. Всо
трое, однако, сотрудничали в литературных газетах. Л ео­
нардо Гамбоа вдобавок обладал красивой и мужественной
птчииостью. Литераторы, точнее сказать — любители ли ­
тературы, н в особенности то, что увлекались поэзией,
начинали получать доступ в дома кубинской знати или
тех, кто с помощью своих капиталов стремился прибли­
зиться к последней и общаться с пего. Во всяком слу­
чае, некоторые титулованные семьи Гаваны оказывала
внимание поэтам, приглашая пх к себе на вечера в со­
брания. Так поступали, например, графы де Форпанднна,
графы Байонские, графы 11еиьяльвер, маркизы Монтепрмосо в Лрко. Празднества и собрания эти проводились
в рождественские дни на прекраснейш их кофейных план­
тациях Сан-Антонио, Алькнеар, Сан-Андрес и Л а-А ртемиса - владениях богатых людей.
Паши друзья Гамбоа, М еиесес п Сольфа появились
в залах общества лишь около одиннадцати, проведя на­
чало вечера н предместье Холма Ангела на ярмарочных
балах у Ф арруко п Брито, не преминув посетить также
куну цветной молодежи иа Мощеной улице, что находится
м еж ду улицами Компостела и А гуакате. Нп в одном нз
этих домов особого участия в развлечениях они не при­
нимали, если не считать Леонардо, который в одно мгно­
вение проиграл в монте обо золотые унции, что мать
сунула ему днем в карман жилета. Молодой чел опок но
знал цены деньгам и играл не ради выигрыша, а лишь
для того, чтобы испытать минутное возбуж дение. Случи­
лось, однако, так, что и танцы ничуть пе увлекли его, ибо
хорош еньких девуш ек там но оказалось; но удалось иовидать ем у и Сесплню Вальдес нп в окне ее дома, ни на
куне. Все, как нарочно, словно ополчилось против Л ео­
нардо. н это привело нашего студента в отвратительное
настроение. В доверш ение всех несчастий, когда он, со­
вершенно расстроенный своим проигрышем, подошел с
друзьями к улице Агуакате, где в укромном месте у вы­
соких стен монастыря снятой Екатерины ого долж ен был

ож идать китрип, последнего там но оказалось, н только
через полчаса Гамбоа удалось о(ж ар уж и п , его п проти­
воположном конце улицы, далеко от условлеппого места.
Мало т о г о — когда у кучера спросили, что, собствви110 , побудило его ослушаться категорического приказания
молодого хозяина, он поначалу давал уклончивые отпеты
и лишь прижатый к стене признался па конец, что ка­
кой-то незнакомец, прикрывшим лицо платком, прибег­
нул, мол, к страшным угрозам и заставит его, А понте,
покинуть место и притвориться, будто он едет домой.
Рассказ показался маловероятным; тем не менее при­
шлось принять его на веру, а ото ещ е более ухудш ило и
без того дурное настроенно Л еонардо. Ведь если слона
кучера соответствовали действительности, то кем мог
быть этот субъект и что ому за дело, на каком углу улицы
стоит экипаж? Да и к чему угрожать? Какое право он
и мол на это? А понте но мог ответить, был ли иезпакомоц
офицером или сельским ж ителем , полицейским инспекто­
ром плн чиношпшом, белым или цветным. А вдруг это
неожиданный н неизвестный соперник, который наморен
таким нот образом оспаривать у него, Леопардо, любовь
Сесилии Вальдес?
Такое неприятное подозрение подкреплялось том, что
ни самой Сесилии, ни ее иодругн И емеснн нигде на тан­
цах it квартале Холма Ангела пе было. Помимо всего
прочего, окно оо так и не открылось, хотя Гамбоа по­
дал условный сигнал, просунув конец трости сквозь уц е­
левш ие балясины, и это обстоятельство по оставляло со­
мнении и том, что н убогом и мрачном ж илищ е случилось
нечто необычайное.
По, как бы то пи было, времени па проверку подозре­
нии не оставалось, н Леопардо Г а м б о а ,. сильно обеспо­
коенный и и очень скверном расположении духа, нояиилI н на балу Филармонического общества. Пал происходил
в главном зале и дворцовом покое, разумеется достаточно
обширном. Как сказал поэт:
В тот вечор ослепительно cnepua.ni
Несчетньшп огнями окна зала,
И танца страстная мелодия клонила
Л горячила кровь...

Устоять перед чарующей прелестью тайца наш ге­
рои но смог. Оркестр, которым дирижировал знаменитый
*6 5

скрипач У ды ш ало, размещ ался на весьма просторном
балконе, слона от великолепной лести иды п з темного
камни. Дверь справа вела и зал, а напротив нео находи­
лась другая дверь, которая выходила на анфиладу еще
более иросторных балконов, так называемую галерею
Дель-Росарно. Оставив своп шляпы и трости лакею -негру
у входа в ниж ний вестибюль, примыкавший к площадке
лестницы с двойным маршем, и окинув взглядом величе­
ственный зал, который, если позволительно подобное пре­
увеличение, годился бы для скачек, студенты увидели, что
он весь заполнен веселыми парами танцующ их. М уж ­
чины, стоя спин о it, а женщины — лицом к распахнутым
настеж ь дверям и окнам, вдыхали, в ожидании очеред­
ной сольной фигуры, свеж ий полуночный воздух, кото­
рый проникал с улицы.
Как мы у ж е ранее сказали, здесь собралась самая
знатная и блестящ ая молодежь Кубы, которая безудерж но
предавалась, по крайней море в эту минуту, своему лю­
бимому развлечению. Сквозь легкое облачко ныли, под­
нимаемой ногами танцующ их в такт меланхолической
и сладостной музыке, рожденной где-то в тайпнках
душ и порабощенного народа, женщ ины в ослепительном
сиянии хрустальных люстр казались ещ е прекраснее, а
мужчины-— ещ е представительное. Могла ли вся эта мо­
лодея;!. думать о чем-либо, что не касалось до плопителыюго зрелищ а бала? Разум еется, нет!
Гамбоа начал тотчас нее присматривать партнерш у
для танцев, хотя и не находил в них особого удоволь­
ствия; М енесос, который танцевал редко, и Сольфа, по
танцевавший вовсе, примкнули к зрителям. П оследний
пз трех друзей с горькой усмеш кой вглядывался в нена­
вистное изображение самого глупого п самого жестокого
из всех королей Испании, который, казалось, с глубоким
презрением взирал на-под золоченого балдахина на эту
безрассудную молодежь, наслаждавш ую ся мимолетными
радостями.
С трудом пробираясь сквозь тесныо ряды зрителей и
танцующ их, Гамбоа неож иданно оказался перед самой
юной из сеньорит Гамес, чей портрет мы бегло набросали
выше; разгоряченная танцем, но пе переставая кружиться
в объятиях своего кавалера, подобно сильфиде, она кив­
нула Леонардо, и тот скорее понял по ее глазам, нежели
услышал: «Исабель здесь».
166

— Танцует? — спросил юноша.
— Какое там! Ж дет пас.
Меня? Н еуж то она мне так верна? А я ведь пя-зп
сущ его пустяка мог и не лопасть сегодня на 6мл.
II
в самом деле, Исабель находилась в ту пору в
зало, оставшись без партнера пли, как говорят в народе,
при пиковом иптересе: она сидела слева, у самого входа,
м еж ду сеньорой средних лет и учены м адвокатом До­
минго Андре, с которым вела оживленную беседу. В гру­
ди Гамбоа, несмотря на все его природное легкомыслие,
вспыхнула ревность, с которой ему было пе так-то просто
справиться; и вовсе пе потому, что он был Действительно
влюблен, а потому, что молодой человек, который беседо­
вал с девуш кой, слыл изрядным любеаником и умел вхо­
дить в доверие к скромным сеньоритам. Надобно тотчас
жо сказать, однако, что в то время Андре был увлечен
совсем ппоп красавицей, мало походивш ей на Исабель
Плнпчета. Рочь идет о той самой девице, которую оп. про­
явив робость, потерял, а литератор Доминго дель Монте,
проявив смелость, покорил, причем, если мы не ош и­
баемся, в тот ж е вечер. Что карается Псабели, то опа
встретила Л еопардо очаровательной улыбкой, что, впро­
чем, ничуть пе успокоило юнош у, а лишь причинило ему
ещ е большую досаду. После того как Леопардо раскла­
нялся со спутницей Исабелн — матерью сестер Гамес, а
такж е с Андре, девуш ка, ж ел ая показать, что она отшодь
но кокетничает н, уж конечно, пе собирается мстить, ве­
село обратилась к Гамбоа:
— Я только что говорила сеньору, что этот танец
мною обещап, но он пе ж елает мне верить.
— Однако, насколько мне известно, вы сегодня ещ е
пн р азу не танцевали, — возразил Андре.
— Да ведь за это время сыграли всего-папсего два
тайца, — ответила Исабель, нимало ие смущаясь, — но вы
до сих пор и пе подумали меня пригласить, хотя тан­
цую т у ж е третий.
— Иначе говоря, я пришел некстати. Но так ли?
— Сеиьорпта права, — вмешался Леонардо, успев­
ший преодолеть своо смущ ение. — У иас с ней ещ е иреж д е был уговор, что она мне дарит третий танец, па ка­
ком бы вечере мы ыи встретились. А потому, как видно,
я пришел в самую пору. Недаром ж е говорится — лучше
107

прийти одпп раз, да ко времени, чем ходить целый год,
да все попусту,
—
В том-то и беда, — воскликнул галантный адво­
кат, — что мало среди нас таких, кто умеет подойти
к хорошеньким девуш кам в нуж ную минуту!
Лндре откланялся и отошел, чтобы присоединиться
к двум дочерям сеньора Лльдама, пз коих младшая, Лола,
мало кому уступала п тот вечер пальму первенства
но красоте. Леонардо и Исабель, взявшись за руки,
стали в ряды танцующ их невдалеке от первой пары,
пользуясь любезностью общ их друзей, которые, невзирая
па опоздание нашего кавалера и его дамы, по заста­
вили их стать позади всех, как то полагалось в подобном
случае.
Кубинская кадриль, долж но быть, п вправду была со­
здана для влюбленных. Сам по себе танец, несомненно,
очень прост, движения его легки и непринужденны , ибо
основное назначение его — пто как бы сблизить гоношу
и девуш ку, словом — помочь слиянию их сердец в том
краю, где нелепые обычаи, перенятые у мавров, напра­
влены на то, чтобы пх разобщить. Кавалер ведет даму
так, что кажется, будто она скользит по воздуху, вся во
власти какой-то сладостной мечты, лишь слегка накло­
няясь в такт музыке; правой рукой мужчина обнимает
подругу за талию, а левой — нежно пожнмаот со руку у
запястья. Это даж е пе танец, это скорее тайная беседа
двух любящих сердец под звуки унылой и страстной ме­
лодии, это неж ное обоюдное влечение двух существ, ко­
торых всегда держ али вдали друг от друга и время, п
пространство, и общественное положение, и суровые нра­
вы. Кто-то удачно сказал, что стиль — это .человек. Т а­
нец — это парод, скажем мы. ибо ничто так ярко но от­
раж ает характер, привычки, социальный и политический
уровень кубинцев, ничто так гармонически по сливается
с. общей атмосферой, присущ ей этому острову, как н а­
циональный танец.
В этот вечер Исабель Илннчета блистала, как никогда,
своей природной грацией, которой одарило ее небо. Вы­
сокая, стройная, прекрасно сложенная, элегантно одетая
и вместе с тем скромная и приветливая, она не могла но
привлечь к себе внимания людей утонченных. И неж ная
бледность лица, и томное выражение светлых глаз, и тон­
кие губы — все, казалось, придавало особую прнвдоьа168

тельпость этой девугпко, которую, п сущ ности, красивой
назвать было нельзя. Ее очарованно заключалось в ма­
нере говорить н благовоспитанности. Когда Исабель до­
стигла соверш еннолетня, у нее умерла мать; тогда отец,
ж елая дать дочери воснптанно и уберечь ее от мирских
соблазнов, препоручил сеньориту заботам монахниь-урсулинок, которые приехали в начале века из П овою Ор­
леана и обосновались в монастыре П уэрта-де-Тьерра. По­
сле четырех лег такой опеки, в течение которой Исабель
получила скорее религиозное воспитание, нежели всесто­
роннее н законченное образование, она уехала в деревню,
на кофейные плантации своего отца вблизи местечка Аль­
янса р. Там она и жила вместе со своей младшей сестрой
Росой и одной и з теток, вдовой морского врача, по фами­
лии Бооркес. Сам Бооркес совершил в свое время м нож е­
ство путеш ествий к берегам Африки, сопровождая экспе­
диции, снаряж енны е компанией «Гамбоа и Бланко».
В конечном счете он нажил страш ную болезнь, ум ер во
время одного из рейсов и был выброшен в море, подобно
многим пз тех несчастных дикарей, которых оп помог
насильно увезти из их родного края. Вот почему дон
К андидо не раз оказывал вдове врача свое щедрое покро­
вительство. Л еонардо, навестив сеньору Бооркес на план­
тации Алькисар, естественно, влюбился в ее племянницу,
скромность и изящ ество которой еще больше оттеняли ео
ясный ум и тонкую проницательность.
Как мы у ж е сказали, в фигуре Исабелн не было при­
вычной ж енской округлости форм и, разумеется, ника­
кого намека на изнеж енность. В деревне любимым ее
занятием была верховая езда, а такжо плавание, к кото­
рому она привыкла, ибо проводила еж егодно купальный
сезон на реках Сан-Андрес и Сан-Хуан-де-Контрерас. По­
чти ежедневпы е поездки на плантации отца и его соседей,
частые прогулки, даж е в непогоду, которые она совер­
шала из любви к природе, а также потому, что не умела
сидеть на месте, укрепили и физически развили се тело
настолько, что оно постепенно почти утратило мягкость
линий, характерную для девуш ки ее возраста и круга.
Дабы ничего не упустить в мужественной н решительной
внешности Исабелн, следует добавить, что над верхней
губкой ее выразительного рта темнел шелковистый п у ­
шок, котцрый — стоило ого лишь почаще подстригать —
lii'J

мог бы превратиться в густые чернью усшпт. Этот пушок
н белые, мелки о н ровные зубы составляли обаяние улыбкп Исабели.
Нет ничего удивительного в том, что Леонардо, бу­
дучи по природе несколько недоверчивым п замкнутым,
воспылал страстью именно к этой девуш ке, чей портрет
мы только что набросали. Ж изнь распахивала перед юно­
шей золоченые дверп. Несмотря на своп сняли и богат­
ство, оп ещ е не общался с ж енщ инами, близкими ему
по д у х у и воспитанию, и но пытался искать среди них
будущ ей подруги жизни. Грубость его была только внеш­
ней и проявлялась, пожалуй, в резкости манер, ибо где-то
в глубине душ и он сохранял, как мы будем иметь случаи
наблюдать, неиссякаемый источник благородства п неж ­
ности чувств. Господь бог, по счастью, не лишил его спо­
собности любить; беда была лишь в том, что женщины,
с которыми он до того встречался, либо сдавались ему
под натиском неукротимого пыла его молодости, либо
уступали силе расточаемого нм золотого дож дя. Ни одно
пз этих могучих средств воздействия ие могло пленить
воображение богатой, благовоспитанной, скромной н до­
бродетельной девицы, какой была Исабель Илинчета.
Привлеченный сначала ео внешностью, а затем очарован­
ный н ее высокими нравственными качествами, Л еонар­
до, несомненно, понял, что завоевать любовь Исабели ему
удастся только в том случае, если он глубоко затронет
ее сердце п обратится к ее уму. Впрочем, эта молодая
женщ ина, которая предстала перед Леонардо в совершен­
но пенедомом ем у облике, сама ж ила вне зем ны х тревол­
нений, когда он впервые встретился с нею.
Если мы способны на минуту забыть о невольниках
н их страданиях — а на кофейных плантациях они еще
но столь мучительны, — то следует признать, что Иса­
бель, ее сестра Роса, нх тетка донья Х уана, их отец н
слуги вели мирную, безмятежную ж изнь вдали от город­
ской суеты, среди ароматных цветов, кофейных и вечно­
зеленых апельсиновых деревьев, стройных пальм н раз­
весистых платанов, с упоением внимая немолчным трелям
птиц л печальному ш епоту ветерка на кубинских нолях.
Но и сама нора цветения лесных лиан н апельсиновых
деревьев, когда Леонардо впервые увидел Исабель, спо­
собствовала тому, чтобы окружить со очарованием в его
170

глазах и пробудить d груди его чувство, которое он за
двадцать один год своей ж изни никогда дотоле по испы­
тывал, — то было чувство любви.

ГЛАВА 4
П р и и ц в с с а. Но... г.ашо имя?
К о р о л ь . Нет, пот! Никогда!
R Паль м а
ft М ечты о люб&и и славе»

П ереулок Л а-Бомба, подобно п ереулку Сан-Х уан-деДьос, который является как бы его продолж ением, состоит
тож е пз двух частей, по он еще у ж е (если только это
возм ож но), да и располож ен в более низком н сыром
квартале, хотя дома там, как правило, чуточку побольш е.
В одном из тех, что непосредственно примыкают к улице
А хуакате, ж ила, занимая две смеж ны е комнаты, Н ем есия
Ппмьента со своим братом Х осе Долорес. Вся и х мебель
состояла пз двух-трех стульев, качалки, соснового сто­
лика и раскладной кровати, которая на ночь ставилась,
а днем убиралась, чтобы в комнатах было попросторней.
У ж е совсем стемнело, когда Н емесия вышла п з порт­
новской Урпбо н не снеша направилась к Х олм у Ангела,
Она избрала для этого наиболее уединенную и темную
улн ц у А гуакате, иа которой не было ни лавок, ни коптор,
но которая зато вела прямо к тем двум домам, куда д е­
вуш ка думала зайти по дороге. Д ойдя до перекрестка с
ули цей О’Репли, она на м инуту остановилась, задум ав­
ш ись, в какой-то нереш ительности, Оглянувшись назад,
затем взглянув направо, а потом — перед собой, она впе­
рила взгляд в маленькое окно домика, примыкавшего о
левой стороны к таверне; хотя девуш ка смотрела па
окошко сбоку, опа могла различить только резные, слегка
выступавш ие балясины. П оэтому решить, стоит ли ктонибудь там у окна пли за дверыо, было трудно. Тогда'
мулатка перешла на другой угол, где улица понижалась,
и как-то особенно резко свистнула, с силой выдохнув воз­
д у х сквозь передние верхние зубы.
Ч ерез несколько секунд опа увидела, что м еж ду
балясинами окна просунулся край белой занавески; носцеш нв было на этот сигнал, Н емесия заметила, что с
171

терраплена, тянувш егося вдоль
монастыря, быстро спускается
напой-то кабальеро, направля­
ясь прямо к домику, предмету
со наблюдений. Она задерж а­
лась, чтобы посмотреть, что бу­
дет дальш е. Кто это может
быть? Кто ж д ет его в доме? На
незнакомце были светлые пан­
талоны, темный фрак, иод кото­
рым со спины видёелен белый
жесткий воротничок рубашки,
и шляпа с узкими полями и не­
померно большой тульей. М уж­
чина не был пи молод, ни стар,
а скорее среднего возраста. Н е­
смотря па темноту, Немесин
смогла в этом убедиться, ибо
находилась па расстоянии не
более тридцати шагов от незна­
комца. Маперы его, разморен­
ные и точные движения нельзя
было спутать с повадками ка­
кого-нибудь мальчишки или с
поведением старика.
Не без осторожности, одна­
ко, направился кабальеро к то­
му окну, где виднелся край бе­
лой занавески; поговорив с кемто, кто был скрыт за ее склад­
ками, оп поспешил обратно к
IIунте, держ ась и тени высо­
ких стен монастыря. 1! темноте
Пемесня довольно скоро поте­
ряла его из виду, но была уве­
рена, что где-то неподалеку,
в средней части квартала, его
ож идал экипаж, ибо она услы­
шала стук колес но каменной
мостоьой, постепенно замирав­
ший вдали, в том направлении,
куда скрылся незнакомец.

П одстрекаемая любопытством, девуш ка снова свистлула; и ответ ш евельнулась белая за н а песка па окне, и
Немосня сразу побеж ала к домику; однако вместо лю би­
мой подруги Сесилии она унидела ее бабуш ку. Которая
ж о п з двух обитательниц домика разговаривала с сеньо­
ром в темпом фраке и в ш ляпе с непомерно большой
тульей? У девуш ки возник новый повод
для любопытства и ещ е большего не­
доумения.
— Л х, так зто былн вы, Ченилья?—
воскликнула Пемссня.
— Входи, — ответила старуха, под­
ходя к двери н убирая ногой придер­
живавш ий ее груз.
Девуш ка не заставила себя просить.
В ид у бабушки был серьезный и ого|ь
ченный, а внучка, склонив голову на
грудь и стиснув на коленях пальцы
вытянутых рук, сидела в углу, неоп­
рятно одетая, растрепанная, и являла
собой живое воплощенно подавленно­
сти и отчаяния.
— Добро пожаловать, дорогая, вхо­
ди, — вслед за старухой повторила Се­
силия. — Входи и садись. Д а сядь ты,
пож алуйста, — настойчиво добавила она, видя, что сбитая
с толку и см ущ енная подруга продолжает стоять.
— У ж е поздно, я тороплюсь, — возразила Помесил,
опускаясь в кож аное кресло, которое стояло перед нишей
с изображ ением скорбящ ей божьей матери.
Ченилья ’собралась было настоять на своем, но, за ­
метив, что вош едш ая у ж е сидит, встала м еж ду Н емеспей
и внучкой.
— Я говорю, — добавила Номесия, чуть помедлив, —
что уж о поздно н я спеш у. Я поспла работу в мастер­
скую сепьо Урибе, а тут вот и совсем стемнело. Ж ена-то
его, Клара, у ж больно поболтать любит, да вдобавок ещ е
попросила, чтобы я ей помогла заделать швы па ниж ней
юбке к бальному нлатыо, которое она готовит к сего­
дняш нему вечеру. Х осе Долорес, верно, уж е ж дет не д о ­
ж дется. Оп уш ел пз мастерской намного раньше меня,
i-v.v ведь надо исполнять «Сальве* в монастыре Святого
аигела-храннтеля. Сегодня вечером в портновской было
173

столько важных господ, п всё за костюмами для бала
н Филармонии и для рож дественских праздников. У сеньо
У рибе приходится теперь закалывать забл атврем еп п о. он
просто завален работой. В се говорят, что оп загребает
кучу денег, по ведь оп и тратит немало™ Да, пока по
забыла — что тут у вас такое случилось? Вы обе чем-то
опечалены .— I! Пемесня замолчала, заметив, что ни одна
из женщ ин даж е но слуш ает ее.
Сесплия только вздохнула, а старуха ответила:
— Д а в общем-то ничего пе случилось, только вот зта
девчонка,
движением губ Чепилья указала па внучку, —
долж по быть, совсем спятила... Господи бож е паш, засту­
пи и помилуй! — Чепилья перекрестилась. — Чуть было
глупостей пе наболтала! Хочется мне, чтобы ты пас рас­
судила да добрый совет дала, хоть ты мпе и в дочери го­
дишься. Затем ведь я и велела тобо зайти. Скажи вот,
доченька, как бы ты поступила, коли твои заступник,
твой верный друг, твоя одна что ни на есть опора па
свете, твой, можно сказать, отец родной, потому как оп
сущ ий отец для нас, беспомощных женщ ин, у которых
здесь и прибежищ а-то иного пет, — скажи, как бы ты
поступила, еж ели бы он тебе что-то посоветовал, пусть
бы даж е он тобо запретил что-то сделать... скажи, ты
бы это сделала? Ты бы его ослушалась?
— М ам очка!— так и подскочила на месте внучка, по
в силах сдержаться. — Д а вы но так всё изобразили, как
оно есть!
— Замолчи! — властным топом приказала старуха. —
Пусть Немесия ответит.
— Но вы ведь с самого начала неверно говорите, и
Непо даж е при всем ж елании не см ож ет вам ответить
правильно. Вы вот говорите, что наш друг, наш защ ит­
ник, паша опора, и бог весть кто оп там такой, просил,
мол, о чем-то или запретил, мол, что-то делать. Но преж де
всего я пе верю, чтобы тот, о ком вы говорите, был таким
добрым, каким вы его расписываете, по отношению к нам,
или по меньшей мере ко мпе. Во-вторых, сколько я ни
ломаю себе голову, пе могу попять, по какой такой при­
чине, по какому праву смеет он соваться в мои дела и
следить, вы хожу я пли прихож у, смеюсь пли плачу...
Я сейчас закопчу, — вдруг заторопилась Сесилия, почув­
ствовав, что бабушка хочет ее перебить. — И у ж вовсе
пи к чему порвали вы мне круж евную тупику и сломали
174

черепаховый гребень, разве что хотели доставить удоволь­
ствие какому-то там старикану, который злится и ревнует
меня, потому что я его ие люблю, да никогда и не буду
любить, вот...
— Д а не верь, не верь этой девчонке, — перебила
штучку старуха, обращ аясь к Н смеси п.
—* Так, стало быть, вы мне не порвали тунику п не
сломали гребепь? Тогда по чьей жо вине это случилось?
Н е по вине ли этого носатого старика, черт бы...
— Д а замолчи ж е наконец! — оборвала ее Ченилья. —
Мало того, что ты взбесилась, так ещ е ы богохульст­
вуешь! Смертный грех на душ у берешь! П усть даж е обо­
рвался волан — так но потому ли, что ты собиралась па
бал наперекор м оей воле? Л кто виноват, что упал н сло­
мался гребет»? Ты сама, и н е к т о другой. Была бы т ы
н е так запальчива, ничего подобного не случилось бы.
П ризнайся у ж в этом! Н адо, чтобы ты новшшлась во
всем, чтобы ты раскаялась в своих прегреш ениях да и с­
правилась. Смертный грех ты себе па д уш у взяла: коли
будеш ь упорствовать в нем, плохо тебе придется. - Обра­
зумить тебя нуж но, пока не поздно!
— Вот так здорово! — продолжала Сесилия, не обра­
щ ая внимания на грозные взгляды, которые бросала иа
н ее бабуш ка. — Впервые слыш у, что не любить того, кто
тебе пе по душ е, это грех!
— Да ты рехнулась! Кто велпт тебе любпть его? —■
в сердцах воскликнула Чепильи. — Не дум аеш ь ли ты. ча­
сом, что он влюблен в тебя? Грешно, когда на благо­
деяния отвечают неблагодарностью, а па ласку — ук у­
сами.
— О каких это благодеяниях вы говорите? У ж не о
тех ли деньгах, которые он нам дает каждый месяц? Л
м ож ет, о подарках, которые он изредка делает нам от
рож дества до пасхи? Ему одному да господу богу и з­
вестно, что, собственно, его к этому побуждает! Л разве
не удивительно, и даж е более чем удивительно, что ка­
кой-то белый, и з богачей, человек соверш енно посторон­
ний для вас, а том более — для меня, столь щедр к нам,
бедным цветным женщинам?
— Опять ты за свое, Сесилия! Хватит, полно чушь-то
молоть! Только сам алой д у х , враг рода человеческого,
мог в и у и т т ь тебе такие мерзостные мысли: пот в н и х
ни кротости лю дской, пн христианского милосердия! Д а
17 5

разы: м ож ет ж енщ ина быть примерной дочерыо, ж евой,
матерью пли подругой, коли она за ласку спасибо по ска­
ж ет п добрых дел ценить но умоет? Как бы пн были
малы (а опн по малы) те милости, которые нам оказы­
вает этот сеньор, мы обязаны 'благодарить его за них, ибо
ничто другое нам не под силу. Тяж кий г р е х — платить
злом за добро. Т в о и роптания п твоя неблагодарность
дорого нам обойдутся.
Мпе неясно, понимаете лп вы мое отнош ение к
нему. Я почти его пе знаю. Мне до него н дела вот. Не
ж елаю я только, чтобы он мне приказывал и вмешивался
и мои дела.
—
Должно быть, ты его тож е не понимаешь. Как ты
полагаешь: коли оп ие хочет, чтобы ты делала то или
другое, кому от этого польза — ему плн тебе? Коли ему
правится пли но правится подчас то, что ты говоришь
п делаешь, это ли не доказьшает, что оп любит тебя, что
у него доброе сердце? Вообрази, Н емесия, что человек,
о котором мы говорим (н уж н о, чтобы ты это зн ал а), за­
ботится о нас прямо-таки но-матерпиекп, настолько он
щедр п бескорыстен; и ему, долж но быть, очень больно...Бескорыстен?
перебила старуху Сесилия. — Иу
у ж этого я не могу...
Пе перебивай меня. Не с тобой говорю — с Немо­
щ ей . Сеньор дает нам нее, что только нужно, и дарит
многое такое, что нам просто нравится. Стоит мне под­
час намекнуть, что девочке что-то приглянулось, как ои
тут же спеш ит доставить ей удовольствие. Скажи, что
не так! Да ты, видно, п вовсе совесть потеряла; коли и
тут перечить станешь.
Я п не перечу. Все это правильно, только'почему
он все это делает?
Л самое главное, — продолжала Чепилья, — что от
меня он ничего но требует взамен, а от тебя ж дет лишь
немного нежности, благодарности и... уваж ения.
Вот это-то меня и убивает! — снова вскипела Се­
силия, подскочив на месте. — Скажи, Пене, слышала лп
ты, чтобы кто-нибудь брался за палку так вот, ни с того
ни с сего? Я, например, такого пе знаю. Что оп ничего
но требует от мамочки — попятно; по что от меня, по
ее словам, он ж дет только нежности, благодарности п
уваж ения,
одни дураки могут этому поверить! Ты то
знаеш ь, о ком мы говорим. Разве это во так? Ладно уж!

11с будем считать его стариком. Но ведь денег у песо
уйма и вего-то свою жизнь, кап говорит мамочка, он был
-волокитой, каких мало. II кто бы подумал, что он, ж е­
натый человек, отец семейства, еще совсем недаппо, как
рассказывала мамочка, содержал ж енщ ин, и все больше
цветных? Да он больше загубил девуш ек, чем у него
полос на голове, а мамочка упорно хочет, чтобы я пове­
рила, будто щедрость его ко мне невинна и беско­
рыстна.
—
Да ты только попусту болтаешь, — сказала ста­
рушка, помолчав. — Наговорила с три короба, а все без
толку; ну да ие в этом суть. Суть, вишь, в том, что пе
умееш ь ты уважить и послуш ать того, кто так хорош
с тобою и ради твоей ж е пользы печется о тебе: все по­
баивается, как бы чего не случилось, коли ты неладно
что сделаешь. Вот, к слову сказать, нынче печи ром за­
чем тебе понадобилось уходить против его волн? Коли
он возражал — значит, иа то была прпчппа, а причина
эта — твое ж е благо. Ты только подумай, Пене, — кротко
сказала старушка, обращаясь к Н емеспи,
добрый сеньор
был здесь давеча, аккурат перед тобой... Он не вошел, бож е
упаси! Он никогда пе зайдет. Первым делом спросил о
Сесилии. Сеньор завсегда о пен спрашивает и все бес­
покоится, и, знало дело, безо всякой корысти, как есть
безо всякой цели, только чтобы о здоровье ее справиться.
У ж кто-кто, а ты это знаеш ь, Немесия; поди, ведь не раз
слышала, как я рассказывала... Подошел он к окошку...
только па минутку, спросил, здорова ли Сесилия, н все
с такой-то заботой... Как я ем у рассказала, что она, мол,
собирается на куну идти, туда, па Холм Ангела, у ж так-то
растревожился, именно растревожился, по всему было
видно, аж голос у него задрожал, и говорит мне: «Пе
пускайте ее, сенья Чена, пе пускайте, удерж ите ее, эта
девочка погибели своей ищ ет (так и ск азал). По пу­
скайте ее, удерж ите, в другой раз я вам все как есть
объясню». Л после уш ел, да все как-то к стенке жмется,
словно боится, что его увидят. На прощ ание сунул мне
в руку золотой — дескать, Сесилии па туфли. Нидана ли
где большая щ едрость и душ евное благородство? И пол­
но! Да разве всякий, кто так поступает, беспременно
влюблен? Скажи на милость — неуж то ты видишь в этом
одну лишь подлую корысть, обычную ревность или лю­
бовь? Д а разве мужчины в его летах так вот влюбляются
12 Внльпвсрде

177

в паше премя? Н у что скажеш ь, Немесия? К ак ты пола­
гаешь?
— По правде говоря, — ответила Немесия, следя па
вы ражением лпца свое» подруга, — не зпаю, что и ска­
зать, как-то пе решаюсь выложить начистоту все, что я
думаю. И псе ж е, — прибавила опа, внезапно оживля­
ясь, — на месте Сесилии смеялась бы я пад всем этим,
а на рожон пе лезла бы. Коли ■этот человек влюблен
всерьез — а он таки влюблен, — коли оп хочет, чтобы я
пад ним пе издевалась, пусть заплатит за все то зло, что
мне прпчшшлп другие. И мне бы, ей-ей, было нипочем,
кабы такой вот, как оп, вертопрах увивался вокруг меня
и поминутно следил за мной; лишь бы давал мпе деньги,
а я бы взамен дарила ому улыбки. И пусть бы посмели
тогда сказать, что я поступаю дурно плн грех совершаю
какой. Сам и-то мужчины больно нечестны: прикиды­
ваются, что любят, когда любви и в помнпе пет, а хптрыто у ж так, что, поди, и не узнаеш ь — взаправду они
влюблены или думают попросту обдурить пас, несчаст­
ных! «Думай дурпо — и но ош ибеш ься», — говорит посло­
вица. Так и тут: ну что случится с тобой, Сесилия, колп
ты пе пойдеш ь нынче вечером на куну!
— Конечно, меня не убудет, ни прибудет, пойду я
туда или не пойду, — отозвалась Сесилия. — Дело-то все
в том, что человек, о котором говорит мамочка, намерен
совать свой нос в мои дела и вертеть мною как угодно,
то ли из чистой прихоти, то ли чтобы испытать мое тер­
пение, а это-то н несносно.
— Ну ладно, дорогая, — мягко возразила Н емесия, —
я, например, но виж у, чтобы его вмешательство могло
чем-нибудь повредить тебе.
— Л то как жо! — вспылила Сесилия. — Мамочка тот­
час становится па его сторону, ворчит, ополчается па
меня, даж е тунику мпе порвала, лишь бы я дома оста­
лась, лишь бы доставить удовольствие этому старому д у ­
раку. Тебе этого мало?
— Да что ты! Мне тож е пе по вкусу, когда кто-ни­
будь вмешивается ы мои дела. Впрочем, порой пе грех н
дурочкой прикинуться, чтобы от иных мужчин тебе по­
больше перепало. В збредет, скажем, такому на ум ко­
мандовать или наставника изображать, иу и пусть себе
теш ится. А ты делай так, чтобы он был доволен, пе от­
талкивай ого сразу, улы байся ему, по крайней море пока
178

он па подарки тте скупится, п проживешь так п стгоо удо­
вольствие до самой-старости.
Бабка том временем снова уселась в кресло, вернув­
шись к свопм невеселым думам, и разговор м еж ду по­
другами коснулся более частной темы.
— Запомни, — продолжала Номеспя, — кто много го­
рюет, тот рано помрет. Да к тому ж о Можешь по сомне­
ваться: ни один старый нропыра гm опасен для такой кра­
сотки, как ты.
— Да я его опасным и но считаю п пп чуточки но
боюсь, — сказала Сесплня. — Я по характеру очень н е­
зависима н нп за что но соглаш усь, чтобы много помы­
кали, тем более кто-то чуж ой.
— «Чуж ой»! — повторила словно про себя бабка хри­
пловатым и глухпм голосом.
Девуш ки переглянулись, несколько озадаченны е стран­
ным тоном этого восклицания; да и, кроме того, они по­
лагали, что старуш ка целиком уш ла а своп печальные
мысли,
— Вот сына его, — продолжала Немосия вполголоса,—
ты понимаешь меня... его-то, конечно, следует бояться.
Он молодой, красивый, очаровывает всех паправо и па­
лено, да и говорить мастер. Деньгами сорит,, как иной
воду льет.... Р едкая ж енщ ина, даж е с характером, устоит
перед ним — верпо ведь, дорогая? Увидпт его разок-другой, послуш ает н влюбится по уш и. Я бы от такого м уж ­
чины как от черта бегала. Он, долж по быть, не одной
девчонке голову вскружил. Е м у есть в кого пойти,
Ченилья, погруж енная в свои размыш ления, но-кпдпмому не слышала и пе понимала слов Немесии. Сеси­
лия ж е, наоборот, как только подруга упомянула о воз­
любленном, обратилась вся в слух, попяв, что та хочет
сообщить ей какую-то важ ную новость.
— Так вот, как я тебо говорила, — добавила Иемвспя, — вышла я из портновской Урибе и иду себи по
улице Агуакате. Дойдя до дома Гамесов — знаеш ь, того,
что стоит за Тересиапскнм монастырем, — слышу вдруг
музы ку п голоса, мужские и ж енские. Я прислонилась к
степе у о к о ш к а — под ним как раз высокая скамьи; окно
было раскрыто н занавески откинуты. В и ж у — комната
полна народу: играют, поют и танцуют. А какое у нас
сегодня число? Да ведь нынче двадцать седьмое октября!
Постой! Так это именины Ф лореисии, самой младшей нз
12*

179

сестер Гамес. То-то опа была по всем белом и с распу­
щенными полосами; кстати сказать, для белой девуш ки
«пт у нее у ж очень пьются... 11о крайней мере... они, ко­
нечно, очень красивые, такие длинные и густые, а но мне
было бы лучш е, будь они немного потемнее.
Сесилия вздохнула, а Немесия, словно пе заметив
итого, стала выкладывать уж о без утайки:
Сидит, значит, Ф лореисия за роялем, а вокруг псе
рллиьге там сеньориты и молодые кабальеро. И знаешь,
кто еще там был? Н у да, конечно, это была опа! По­
мнишь высокую бледную сеньориту, такую хорошенькую?
Да я ещ е тебе говорила, что утром в депь святого Ра­
фаила она ехала и коляске Гамесов? Опа-то и разговари­
вала с Мопосесом, приятелем твоого... ну, понимаешь?..
Там ж о был л другой, он тоже все с ними ходит... да
как бишь его зовут? Сола, Софа... ах, да, Сольфа. Но
твоего-то молодца пе было, о нем только говорили. Я п
точности слышала, что о нем упомянули....
— Кто упомянул? — с тревогой в голосе спросила Сесплия.
— Не могу тебе сказать наверняка, по как будто Мсшч:ос, и разговоре с бледной сеньоритой. Они говорили
и нем и, насколько я поняла, всо собирались па большой
бал в Филармоническом обществе.
— Этого-то я и боялась! — сказала Сесилия.
Л-а! Теперь-то я понимаю, — воскликнула Немо­
щ и , — кому шили шелковый ж илет, который я должпа
была так срочно закончить. Знай я раньше, по торо­
пилась бы так поспеть ко времени. Ведь я его до поздней
ночи шила, а дали мне работу только накануне вечером
и велели принести сегодня в три часа. Кто бы мог поду­
мать! У ж во всяком случае, на этот бал для белых оп не
пошел бы в ж илете, сделанном моими руками. Ото я го­
ворю просто так, чтобы ты знала, милочка, мпе-то от этого
пн холодно, ни жарко. Оп ведь для меня пустое место,
я стараюсь только для тебя, водь ты нм увлечена... Будь
осторожна, мужчины все такие неблагодарные твари! Но
лучш е помолчать н не подливать масла в огонь.
N действительно, сказанного было вполне достаточно,
пожалуй даж е болео чем следует, чтобы взволновать д е­
вуш ку и мепее пылкую, чем Сесилия. По мере того как
подруга развивала пнть своего рассказа — а била она
в цель не только том, что сообщила какие-то новости, но
130

и том, как опа их сообщ ала, — гнев п раздраж ение Сеси­
лии исо возрастали. Что предпринять и подобном случае,
чтобы помешать, если ещ е есть время, этому молодцу,
как называла его Н емесия, встретиться с псзпакомкой
иа балу в Филармоническом обществе? Д евуш ку обуре­
вали ревность, ярость и отчаяние. Ей не сиделось в кре­
сле у окна, Не раз опа вскакивала, собираясь, по-види­
мому, нойтн переодеться и выбежать на улицу, но тут жо
снова возвращалась на место. Она просто зады халась от
беш енства.
Старушка тем временем сидела не ш елохнувшись, по­
груженная в молитвы: закрыв глаза, она перебирала
большим и указательным пальцами правой руки одно за
другим черные зерна четок, лежавш их у нее на коленях.
Немесия украдкой поглядывала на Сесилию н, казалось,
наблюдала за мучительной борьбой, которая буш евала
в груди подруги и отражалась на се лице, словно в зер­
кале. При этом Немесия слегка улыбалась, как бы пред­
видя все заранее и пе опасаясь печального исхода. На­
конец Сесилия откинулась на спинку кресла, глубоко
вздохнула и прошептала:
—
Л учш е но надо. Я знаю, что мне делать. И зде­
ваться над собой никому не позволю. Я почти счастлива...
Н икуда я но пойду!
Тогда Чепилья подняла на внучку взгляд, в котором
светились одновременно н радость и сострадание. Немесня жо, видимо удовлетворенная и даж о гордая тем, что
ее приход возымел ж елаем ое действие, удалилась, неж но
распрощавшись со своими друзьями.

ГЛАВА 5
И м вится, будто все ещо я виж у —
1’ааяуадап ны й палач в жертва рядом,
Л ицо с надменным в жостоквм взглядом...
II кажется, что свист бича в слышу.
П а в р и Ис о

Немесия подошла к двери своего дома как раз в т у
м инуту, когда ее любимый брат Х осе Д('Л0Рес выходил
на улицу, держ а нод мышкой покрытый чехлом клар­
нет, а в руке — сверток пот. Он шел, как всегда, опустив
181

голову п, видимо, о чем-то задумавш ись. По этой-то при-'
чипе, а также потому, что улпца п дом тоцулп во мраке,
музыкант и сестра его чуть было пе разминулись, пе за ­
метив друг друга. Как бы то ни было, Н емесия первая
узнала брата, преградила ем у дорогу и, припомнив два
стиха из популярной в ту пору задорной песенки, спро­
сила:
— Куда ты ш ествуеш ь с котом в такую ночь глухую?
— Как! — воскликнул удивленный Х осе Д о л о р ес.—
Ото ты? Л я и ждать тебя перестал.
— В такую рань па бал?
— А который час?
— Когда я проходила мимо монастыря святой Екате­
рины, там только-только прозвонили к вечерне.
— Ошибаешься: сейчас должпо быть позж е, чем ты
думаешь.
— Возможно. Голова-то у меня дурная, п и сама не
знаю, что со мной делается.
— А что случилось, сестра? Выкладывай, а то я
спеш у.
— Ладно, я но собираюсь тебя задерживать. Ты, на­
деюсь, успел хоть немножко перекусить?.. Хоть чашку
кофе выпил?
— Разум еется. Выпил кофе с молоком, съел кусок
хлеба с сыром; этого мне Хватит до полуночи, а там пере­
хвачу еще рагу или чего-нибудь в этом роде. Ну так го­
вори! В чем дело?
— Сегодня вечером в том Домике — знаешь, на углу
улицы О'Рейлп, у второго входа в таверну, — такое тво­
рилось!
— А что там произошло? Ты никак чему-то ра­
дуешься?
— Есть чему. Слушай. И ду это я мимо домика... Сенья
Клара задерж ала меня в мастерской дольше, чем обычно.
Было уж е довольно поздпо, по всо ж е я отправилась к
Сесилии; мы с пей условились встретиться после вечерни
и пойти на Холм Ангела. Она, видишь ли, подозревает,
что тот красавчик, что приходил сегодня дпем в портнов­
скую за новым костюмом, собирается на бал к Фарруко,
чтобы свидеться с сеньоритой, которая приехала из де­
ревни в день святого Рафаила, и решила поймать их
на месте преступлении. Все это, конечно, ревнивые ж ен182

окне домыслы. Только ото я вышла нп перекресток —
вижу, какой-то мужчина крадется к окош ку се домика и
:taводит разговор с кем-то, кто стоит за занавеской. Т ут
меня разобрало любопытство, п как только мужчина ото­
шел, я подбежала к окну... II как ты думаешь, иа кого
я наткнулась? Н а Чепилыо. Она уговорила меня войти.
Л у них там — не поймешь что! Сесилия, видно, оделась,
чтобы пойти со мной, а бабка ее не пустила, да в сердцах
ей тунику порвала гг черепаховый гребень сломала. 11 все
ото в одну минуту!
— Несчастная
девушка! — сокруш енно воскликнул
музыкант.
— Сесилия ведь очепь упряма. Коли ей что втемя­
шится в голову, так тому и Сыть. П оэтому бабка страсть
как обрадовалась, когда меня увидела. Ей самой с внуч­
кой теперь уж о не слалпть. Вот она и попросила меня
войти п попытаться вместе с ней уговорить Сесилию дома
посидеть.
— Н у, и удалось это вам? — полюбопытствовал Хосо
Долорес.
— Разум еется, — с подчеркнутой важностью ответила
Немесия. — Я-то впала ео слабые места и не ошиблась.
И бабка п я — мы обе пе хотели, чтобы Сесилия шла
гулять. Оказалось, что и тот человек, что живет в пред­
местье Сан-Франсиско и содерж ит их, тож е запретил ей
выходить. Л потом узнаю : оказывается, ол-то и стоял
под окном перед тем, как мне прийти, и разговаривал
с Чеиильей.
— Хотел бы я знать, как она к нему относится?
— Вот уж этого я не знаю. Мпе все ж е кажется —
кабы он просто был влюблен в нее, оп так бы но за­
ботился о ней.
— Так ведь оп, видно, ее отец! Сспьо Урибе твердо
в этом уверен, он говорит даж е, что п мать жива.
— Но где ж е тогда мать? Кому о ней известно? Кто
видел ее?
— Вот это мао н хотелось бы зпатъ.
— То-то и оно-то. А я так полагаю, что оба они —
и отец и сын — по уш и влюблены в Сесилию!
— Что ж , сестра, вполне возможно. На свете так
частенько бывает. Опа-то, видно, предпочитает сына...
— Разум еется! Кто ж е ие предпочтет молодого ста­
рику?

— Кончится тем, что красота Сесилии се ж е и по­
губит. Чего он ждать от этих двух белых? Старпк^то, по­
ж алуй, еще даст ой и деньгп и роскошь и позаботится
о пой. Л молодой? Ж ениться — по ж енится г разве что
возьмот ее на прем я в любовплцы. А там в одип прекрас­
ный допь опа ем у надоест, и оп бросит оо с двумя-тромя
детьми па руках. Но знаю, что тогда будет со мной, если
такое случится! Проще об этом и пе думать,
— Оп он правится, по она пе влюблена в него, я уве­
рена. Эх, кабы удалось сделать так, чтобы она забыла
Леонардо! Тогда бы самое трудное бьтло позади.
— Та, что любит взаправду, долго но может забыть,
а то и вовсе но забудет.
— Н у, не всегда это так, Сесилия ведь очепь горда.
А потому может статься — сильно любит, быстро п за­
будет. От любвп до ненависти один шаг.
— Только на это п надеж да.
— Клянусь тебе, что ем у будет стоить большого тру­
да обманывать и ее и меня. Мне ведь слабости Сесилии
известиы получше, чем ему; отим-то я и беру. Д а вот
хотя бы недавно: стоило мне рассказать ей кое о чом, и
она что твой порох вспыхнула — так разозлил ее этот
красавчик. Ясно, она посердится и перестанет, а я снова
начну ее подзуж ивать и уверена, что добыось своего...
Псе, что будет отдалять их друг от друга, приблизит оо к...
Хосо Долорес но дал ей закончить ф разу. Оп печально
улыбнулся и, сказав сестро, чтобы опа пе ждала его, на­
правился в сторону улпцы Агуакате. Н емесия ж е вошла
к себе в комнату, повторяя себе под нос, словно беседуя
с кем-то:
— Н е на таких напали; не всегда жо работать па
чужого дядю. Коли Леонардо пе будет моим, так пусть
он п ей по достанется. У ж больно он влюбчив, п мулатки
ем у по вкусу. Но так-то это трудно, как кажется. П ож и­
вем — увидим: может, и удастся зараз два дела сделать —
ей сосватать Хосо, а мне заполучить Леонардо... Авось
выйдет!
Теперь пам надлежит вернуться на бал в залы Фи­
лармонического общества, где мы оставили среди тан­
ц у ю щ и х Леонардо Гамбоа и Исабель Илннчета. Хорошо
изучив характер своего партнера, девуш ка пи разу ие
посетовала на его неаккуратпость в переписке, на ого за­
метную отчужденность. Напротив того, опа начала расска184

пылать ому о вещ ах соверптеппо посторонних: об их об­
щих друзьях в доревпе, о событиях в округе Алькпсара;
о красных розах, которые он когда-то привил к к усту
Полых роз, росш пх в саду по с ос одет му с кафоталем; об
апельсиновом дерево, под сепыо которого в прошлом году
па пасху они столько раз лакомились самыми сладкими
плодами нз всех тех, что выращивались в поместье; о
том, что старшая дочь управляющ его плантацией сбе­
жала с молодым фермером и з местечка и обвенчалась
с ним в Сейба-дель-Агуа.
— Тетя Х уапа, — добавила И са б ел ь ,— уговорила отца
помириться с дочерью. И новобрачные теперь взяли па
себя заботу о ферме отца — знаете, той, где разводят кур
и откармливают скот. Молодая со своим му и; см остались
на плантации, а отцу ее — наш ему управляю щ ему — при­
шлось уйти оттуда. Мпе очопь досадно за ого ж ену: она
славная женщ ина и нередко сопровождала пас па про­
гулках; по с тох пор, как дочь вышла зам уж , у этого
управляющ его соверш енно испортился характер: оп бук­
вально но давал неграм житья, наказывал пх за малей­
ший промах, причем с такой жестокостью, что папа в
конце копцов рассчитал его. Теперь у нас как-то пусто,
если мы п ходпм но вечерам на кофейную плантацию, то
разве только чтобы зайти па ферму, и возвращаемся от­
туда с заходом солнца. А когда светит луна...
— Ты вспоминаешь обо мне — пе правда лн? — с не­
скрываемым раздраж ением прорвал Леонардо Исабель,
«идя ее ледяное равнодуш ие.
— Р азум еется, — ответила опа, словно ие замечая д у ­
шевного состояппя своего партнера. — Я пе могу забыть,
как в эти чудесны е вечера — а ведь зимой в деревпо они
пмепно чудеспы — мы пе раз совершали прогулки вместо
с Росой н тетей Х уаной.
— Я нахож у, что ты стала какой-то другой, — не­
много помолчав, заметил юноша.
— Другой? Да неуж ели! Вы просто шутите!
— Д аж е называешь меня па вы.
— По-моему, я всегда так обращалась к вам.
— Но не под нашим апельсиновым деревом!
Исаболь вспыхнула и поспеш но ответила:
— Такая у ж у меня привычка называть всох на вы.
Д а ж е когда я разговариваю со своими невольниками,
185

особенно со стариками, у меня с языка нередко срывается
«вы». Да и с папой эго тоже частенько случается...
— «Ты» звучит ласковее...
— Вы так полагаете? Зато в обращении на вы больт е скромности.
Эта оживленная беседа прерывалась чуть ли пе по­
минутно, то есть всякий раз, как подло них сходились и
расходились встречные пары. В конце концов тему раз­
говора пришлось изменить, когда М енесес п Сольфа, рас­
кланиваясь со знакомыми, подошли к месту, где сидели
Исабель и Л еонардо. Оба друга уж е видели молодую де­
вушку в тот вечер в доме Гамесов. Вряд ли они могли ей
сообщить нечто новое. По Исабель всегда выказывала
М епесесу особое расположение и обрадовалась ему.
— Как? Вы но танцуете? — изумился оп.
— Если б это услышала Ф лоренсия, опа бы обиде­
лась.
— Флорепсия мне очень правится, не спорю; па мой
взгляд, опа очень мила, я люблю ее, по если бы я л тан­
цевал с ней сейчас, то нз простой учтивости. Вы ж е
.шлете, что подруга моего сердца далеко отсюда, п, право
же, с вашей стороны крайне жестоко приписывать мпе
намерения ухаживать за другой.
— Я, кстати, начинаю побаиваться нашего приятеля
Солъфу, ■ сказала Исабель, внезапно обращаясь к этому
студенту, с тем чтобы одновременно сделать разговор об­
щим п положить конец своей насмешливой беседе с Менесесом.
— Что я такого сделал, что напугал бесстрашную Исабелиту?
— Да разве вы пе видите, что это шутка?
— Это было бы шуткой, сеньорита, — горячо возразил
Сольфа, — если бы я одип думал иначе. Но я уверен, что
мое мнение разделяют и Леонардо, и Диего, да и все, кто
вас знает. Итак, чем жо я мог напутать вас?
— Тем, что вы, как видно, неумолимы и не щадите
пи врагов, пи друзей.
— Вот как! Вы меня поражаете, сеньорита.
— Ну-ну! Теперь он притворяется тихоней, словно и
воды не замутит! Б удто я не заметила, что, едва пойдя
в зал и до тех самых пор, пока вы пе подошли ко мне,
вы перемывали косточки всем, кто находился в зале.
Пусть наш приятель М енесес скажет, права я или нет.
186

Сольфа и М еиосос обменялись многозначительными
■улыбками, подтвердив тем самым колкий упрек Исабелн,
и первый из них сказал:
—
Да, конечно, я пе прочь позлословить, по подле
нас я безоруж ен.
М еж ду том танец закончился, и пары, нарушив ряды,
поспешили к выходу; одни — чтобы посидеть в зале и
в соседних комнатах, другие — чтобы подышать свеж им
воздухом на галерее. М ужчины, в большинстве своем
разделившись па группы, принялись болтать о своих лю­
бовных победах на нынешнем вечере; почти все они
закурили сигарьт или сигареты. Леонардо прошел вдоль
всей галереи рука об руку со своей прелестной партнер­
шей; судя по улыбке, не сходивш ей с уст Исабели, она
отнюдь не сетовала па то, что их беседа с глазу па глаз
несколько затянулась, хотя музыка, под обаяние кото­
рой они оба невольно подпали, уж е смолкла.
Тем временем Меиосос и Сольфа, продолжая любо­
ваться общей картиной бала, па котором они решили
провести весь вечер, увидели мать и сестер своего друга
Л еонардо и подош ли к ним. Эта семейная группа распо­
лож илась в северной части зала, под балдахином, в глу­
бине которого, как мы уж е сказали, красовался огромный
портрет Ф ердинанда V I! Бурбопского. Справа от Анто­
нии, старшей пз сестер, сидел капитан испанской армии
в полной парадной форме; они обменивались вполголоса
короткими фразами, понятными им одним; рядом с ними
сидела мать, а слева от нее — обе младш ие сестры, К ар­
м ен и Адела. Донью Р осу занимал беседой дивизионный
генерал дон Х осе де Кадаваль; с сестрами разговаривали
самые известные в ту пору гаванские щеголи — Х уанито
Х унко и кадет Регулярного полка П ене Монтальво. Но
вот показался Леонардо Гамбоа, и капитан, который си­
дел рядом с А нтонией, почувствовав, что она слегка толк­
нула его локтем, тотчас жо исчез, словно по мановению
волшебного ж езла; отош ел п Кадаваль; примеру его по­
следовали, отвесив глубокие поклоны, юный фраит Х упко
н кадет.
Ещ е издали заметив испанского офицера, сидевшего
подло его старш ей сестры, Л еопардо вспомнил об утрен­
нем эпизоде — сначала под окном, а потом за столом
во время завтрака. Им снова овладело чувство ревности
и ненависти. Ещ е недавно ем у очень хотелось подойти
18 7

it своим близким п поговорить с ними; мо теперь пто ж е­
ланно мгновенно остыло, угасло, н только чувство уваж епня и любви к матери по позволило ому повернуться
но всем им спиной. Антопия, повинуясь жесту брита, Пе­
ресола на стул, с. которого только что встал капитан, и
Лоопардо, опустившись в кресло рядом с доньей Росой,
ш епнул ей:
— Мама, как ты можеш ь позволять этому солдафону
увиваться в твоем присутствии ла Антонией?
— Замолчи!
сурово возразила донья Роса. — Сеньор
подошел 1с нам с порученном от отца: он предупреж дает,
что но сможет заехать за нами р а н ь т е часа ночи. По­
лагаю, что тебе придется проводить нас; :>то менп радует
по двум причинам: во-первых, я смогу уехать, как только
мне захочется или когда я устал у, а во-вторых, и ты
здесь но задерж иш ься и пе заставишь меня не спать вто­
рую ночь.
Я должоп проводить домой Исабель Пднпчота и
сестер Гамес; у лих что-то случилось с экипажем, и его
не смогут прислать за ни мл.
— Как! Исабель здесь и по подошла поздороваться
с нами?
Не удивляйся; она, разумеется, не злала, что вы
приедете иа бал, да и, кроме того, здесь такая масса
народа.
Хорошо, тогда берн кнтрип и развози но домам
своих приятельниц.
— По прежде следовало бы, чтобы вы повидались
с Исабелью или но крайней мере чтобы она поздорова­
лась с вами.
— У ж по влюбился ли ты в нее? Право, ты точно
флюгер! Не вздумай только шутить с этой девицей. При­
веди ео сюда, дай нам на нее взглянуть!
— Нет; мне кажется, нам надо подкрепиться, а за
столом мы все встретимся. Уж ин, говорят, весьма обилен
и не менее изыскан... Ты по возражаеш ь, Адела?
— С удовольствием!— весело откликнулась та.
Но только вот что, — сказал Леонардо, — если ктолибудь из вас меня не выручит, мпо нечем будет распла­
титься.
— А те две полотые унции, что я тебе положила
в карман жилета, пока ты спал днем? — спросила строго
донья Роса.
188

— Я этих денег даж е не видел. Если ты мне пх по­
ложила п карман того ж илета, который был иа мно у т ­
ром, то оци остались дома, в моей комнате. С собой нее
у меня но больше трех-чоты рех песо — всо, что я успел
положить вот и этот жилет, пороодсваясь, чтобы охать
на бал, когда я вернулся с П асео.
Иа этот раз обычная искренность изменила Леонардо:
mi несколько раз запнулся и покраснел. Мать заметила
кто и спросила:
— П очему ты так поздно явился сюда? Я у ж е д у ­
мала, что ты совсем не приедеш ь. Л ведь из дом у ты
вышел раньше нас. Один бог знает, где ты пропадал!
— Сегодня день ангела Ф лорепспи Гамес, мы собра­
лись у них, немного попели, поиграли...
— По ведь они ж е приехали без тебя! Леопардо, ты
I окоришь неправду, п я открыто заявляю тебе — плохо ты
поступаешь, очень плохо. Я тебе лучший друг, мой маль­
чик, и просто при хож у в отчаяние от того, что ты с ка­
ждым днем становишься все менее откровенным со мной.
Пойдем к столу, за ужин заплачу я, — добавила она, глу­
боко огорченная. — Вот тебе кошелек: там около шести
золотых унций.
Кошелек этот был вязаный, из красного шелка, с дву­
мя отделениями: одно — для золотых монет, другое — для
серебра и мелочи; завязывался он узлом посередине.
Донья Роса достала его из-за корсажа: в ту пору дамы
носили кошельки но в юбках, как нынче, а подвешивали
и х на лепте плн шнурке. Всныхпуп от стыда, Л еонардо
взял кошелек. К чувству униж ения от того, что ои у ж е
второй раз получает деньги, проигранные им в карты,
примешивалось еще гнетущ ее созпанио лжи, с номощыо
которой он пытался скрыть свой проступок. Мать, быть
м ож ет, сама того по ж елая н ini ведая, видела его душ у
как бы насквозь. П ослуж ит ли ему сегодняш ний урок
к исправлению? Об этом пока что трудно говорить. Как
бы то ни было, случай этот но прошел бесследно пн для
сына, mi для матери, которая, правда, так и но поняла до
конца откровенной неприглядности поступка своего де­
тища. Все ж е следует сказать, что опа невольпо задела
сына за живое. Леонардо не сразу оправился от получен­
ного удара; поднявшись, он предложил матери руку п,
провожал ее в зал, где был пакрыт уж ин, спросил:
— Л где яге отец?
189

Он был у допа Хоакина Гомеса; там собрались и
другие плантаторы — Сама, Мартиарту, Маньеро, Суаре,
Аргудпя, Ломбильо, Ласа...
— Л ради чого понадобилось такое собрание?
— К апитан Миранда ничего не мог рассказать, по­
тому что,, конечно, он и сам ничего пе знает... но из того
немногого, что твой отец успел сообщить мне, я заключаю,
что речь пдет о новых экспедициях в Африку. Вивесу
уж о порядком надоели жалобы Тельме и наглость судей
цз этой прок л лтой смеш анной комиссии, и он велел по
секрету сказать Гомесу, чтобы тот и его компаньоны не вы­
саживали захваченны х ими невольников в окрестностях
Гаваны. Кроме того, пз М ариеля прпбыл нарочный ц
сообщил, будто на горизонте появилась бригантина, по­
хож ая на «Белое», которую преследует английский ко­
рабль. А ведь ж дут, что опа привезет хороший груз.
■— Быть может, ее даж е захватили?
— Па впду у дозорных па баш не Мариеля? То было
бы у ж слишком дерзко! Впрочем, я ничуть ие удивлюсь:
яти еретики англичане воображают, что им принадлеж ит
весь мир! А отец порядком нотеряет, если экспедиция
по удастся. Опа настолько дорого обходится, что ои вперпыо предпринимает ее в компании со своими здеш ними
друзьями. Сюда Должны доставить пе меньше пяти­
сот негров.
— II что только заставляет отца па старости лет
обременять себя такими хлопотами!
— А х, мой мальчик, неуж ели ты мог бы ясить в рос­
кош и и пользоваться всеми благами, если бы отец пере­
стал трудиться? Доски и черепица никого ещ е п е сделали
богатым. Разве что-нибудь, кроме работорговли, дае-т та­
кие большие доходы? П одумай только — ведь если бы эти
эгоисты англичане не преследовали брнгантипу — а пре­
следуют они ее только со злости, ибо своих рабов у них
мало и будет еще меньше, — то лучш его и более выгод­
ного занятия просто и по придумаешь!
— Все это так, но риск настолько велик, что должеп
как будто отбить охоту заниматься такой коммерцией.
— Риск? Д а он ничтож ен по сравнению с выручае­
мым барышом! Ведь, но словам отца, снарядить, напри­
мер, экспедицию на бригантине «Белое» стоило не больше
тридцати тысяч песо, а на его долго пришлось всего не­
сколько тысяч, поскольку в деле участвует не он один.
190

Теперь подсчитай-ка, сколько он полупит, если экспеди­
ция закончится благополучно. Л вот и Исабель!
Донья Роса встретила девуш ку с распростертыми объ­
ятиями; сестры Л еонардо, кроме Антонии, проявили при
встрече с пего искреннюю радость, в особенности Адела,
которая обняла л несколько раз поцеловала Исабель. Для
младшей пз сестер, самой восторженной п непосредствен­
ной, Исабель была как-пикак избранницей ее любимого
брата. Когда смолкли обычные при встречах восклицания
и взаимные укоры, подошли сестры Гамес. Леонардо, М еиесес и Сольфа, каждый под руку с двумя дамами, про­
шли в ярко освещ енный зал, находивш ийся во внутрен­
ней части дворца, где был сервирован уж ин. Все за од­
ним столом пе уместились, пришлось расположиться за
двумя, стоявшими неподалеку друг от друга.
Дамы и мужчины принялись за туш еную индейку,
отведали индейки и п холодном виде, воздали должпоо
сочной вестфальской вотчине; кое-кто положил себе рису
<• черной фасолыо. К спиртным напиткам и випам пикто
не прикоснулся; закончился уж ин чашкой кофе с моло­
ком. Л еонардо прикинул, что такое угощ ение долж но
стоить самое м еньш ее полторы золотых унции или два­
дцать пять с половиною дуро, если считать заказны е
блюда в дни таких праздников по обычным цепам. Ж е­
лая щегольнуть такой крупной суммой, он вынул красный
шелковый кош елек и, подозвав белого слугу, с безупреч­
ной ловкостью обслуживавш его гостей, сироспл его:
— Сколько с меня?
— Ничего, — так ж е кратко ответил слуга, баланси­
руя целой грудой тарелок и чашек, которые оп нес в ле­
вой руке.
— Что это значпт? — спросил пораженный юноша. —
К то ж е уплатил за меня?
— Сразу видно, что вы пе входите в правление об­
щ еств а ,— пе без наглости ответил слуга, — иначе вы бы
знали, что сегодняш ний у ж и н оплачен пм. Будь я таким
дурнем, каких много, я, пож алуй, принял бы вас за
новичка.
— А х, вот как! — воскликнул Л еонардо, пристыжен­
ный и уязвленны й. Вскочпв со стула, он процедил сквозь
зубы: — И наглецы жо эти пспапцы!
Слышал ли это с л рта пли пет, сказать трудно, по по
косому взгляду, который он бросил иа юношу, позволи101

то. и,по предположить, что сказанное об испанцах и об
Mv наглости дошло до его слуха. А деле и Флорвнсин Га­
мес захотелось был», чтобы их пригласили на последний
танец; Адела даж е поманила брата, но тот рассеянно
улыбнулся, не ответив ни слова.
Донья Роса м еж ду тем послала девочек, как она приныкла налипать дочерей, за толковы ми накидками и гар­
деробную. В то ж е время псе трое молодых люден спусти­
лись и вестибюль, чтобы захватить шляпы и трости. Но и
здесь н и гардеробной столпилось у ж е немало гостей, ж е.чавшпх получить своп плащи и шали, поэтому нашим зна­
комцам пришлось подождать, пока но наступит их черед.
Затем Леопардо вышел на улицу и крикнул кучеру, что­
бы тот был наготове.
Этим перерывом воспользовались самые молодые
сеньориты: опн поспешили в зал, где уж е начался послед­
ний танец, который, как говорит, исполняется музыкан­
тами с каким-то особым вдохновением. В кавалерах
недостатка по оказалось, л девуш ки принялись танце­
вать с большим удовольствием, чем когда-либо. Доньи
Роса, Исабель, Антония, сеньора Гамес и ее старшая дочь
уселись всо вместо и стали ждать, когда подадут ло­
шадей.
Был уж о второй час ночи, когда Леонардо вышел на
каменную лестницу особняка Филармонического общ е­
ства, чтобы спуститься на улицу. Перлов, что резнуло его
слух, был звон серебряных шпор: это кучера под акком­
панемент кубинской гитары отплясывали сапатоо на гул­
ких камнях мостовой. Один играл, двое танцевали — за
дам у п за кавалера, — а остальные хлопали и ладоши
или постукивали в такт серебряным кнутовищем но пли­
там тротуара, отнюдь по нарушая стройности мелодии.
Кое-кто пз кучеров распевал крестьянские куплеты. По
всему было видно, что и пляска и музыка — креольское.
У входных дверей собрались уж е целыми семьями
гости, спешившие уехать как можно раньше. Лакеи то
н дело выкликали самые знатные фамилии Гаваны, ко­
торые передавались кучерами из уст в уста, сливаясь и
непрерывное эхо.
—
Монтальво! — выкрикивал чей-то голос, и двадцать
других повторяли: «Монтальво!», пока отзвук пе замрет
вдали или пока пе откликнется вызываемый кучер, пода­
вая экипаж. При этом не обходилось и без столкновении:
102

между повольниками ч астот.к о вспыхивали драки; слы­
ша лш:ь палочные удары, которые раздавал направо и на­
лево драгун, следивш ий за порядком на улице. Все ато
сопровождалось щелканьем кнутов, стуком колес, напо­
минавшим отдаленные раскаты грома, и конским топотом
по каменной мостовой. И среди всеобщ ей кутерьмы не­
престанно звучали возгласы самих кучеров, выкрикивав­
ших, в свою очередь, фамилии господ, которым они при­
надлежали: «Пепьялызер! Карденас! О’Фаррнль! Ф ернандина! Аркос! Кальво! -Чакон! Эррера! Кадаваль!»
К аж дое имя повторялось столько раз, сколько было необ­
ходимо, чтобы опо дошло до слуха кучера, которого вы­
зывали. И если тот в конечном счете пе оказывался по
главе длинной вереницы экипажей, запрудивш их собою
весь квартал, то, чтобы выехать, он долж ен был выжидать
своей очереди, если но хотел, чтобы постовой драгун пере­
считал ем у ребра древком своей ники.
Как только была названа фамилия Гамбоа, пляска
прекратилась, ибо па гитаре играл не кто иной, как наш
старый знакомый Апонте. Бедный невольник старался,
по-видимому, изо всех сил: искусно бренча иа своем ин­
струменте, ои хотел, должгю быть, развлечь своих товари­
щей н хоть на время забыть о собственных, невзгодах, ибо
над ним, далеко не глупым малым, нависла страшная
угроза двойной расплаты: во-первых, за то, что приклю­
чилось дпем с сеньоритой, во-вторых, за то, что произош ло
и половине одиннадцатого вечера, когда он поджидал мо­
лодого хозяина. На беду свою, кучер отлично знал, что
господа никогда но забывают и ие прощают своим рабам
и х оплошности. Но раз у ж такова его горькая доля и из­
бавления не предвидится, то к чему заранее горевать и
печалиться? Так рассуж дал он, а подобно ему — и почти
все его товарищи, кого господь бог но благости своей на­
делил разумной душ ой.
Когда совещание плантаторов закончилось, дон Хоакин
Гомес предложил долу Кандидо Гамбоа отвезти его до­
мой в своем экипаж е, чем тот воспользовался, уехав вскоре
поело полуночи, п смог поэтому послать свои выезд к дому
Филармонического общества, чтобы домашние его рас­
полагали лошадьми по своему усмотрению. Благодаря
столь неож иданной удаче сестры Гамес с гостившей у них
Исабелью тотчас ж е вернулись с бала в свой особняк,
13 Вильявердо

193

стоявший позади монастыря святой Терезы; за ними
уехала и семья Гамбоа.
Кучера поставили каждый свои кптрпп в сагуапе, раз­
вели лош адей по коиюшияы, находившимся в задней части
двора, положили седла па козлы, развесили упряж ь, лив­
реи и шляпы на гвозди, вбитые в стену жалкой каморки.
Что ж е до Апонте, то он, закончив работу, взвалил еббо
на плечи раскладную койку и медленно, словно Христос,
согбенный под тяжестью креста, направился обратно
в сагуан, чтобы отдохнуть от дневны х трудов и поспать
дил-три часа перед рассветом. На башне приходской церк­
ви Святого духа дивно у ж е пробило два часа. Ущ ербная
луна заходила за крышу дома, и тень, падавшая со сто­
роны улицы, ползла постепенно вверх по глинобитной
степе, разделявш ей оба патио; таким образом, в первом пз
m ix царил полумрак, пе мешавший, однако, различать
очертания предметов или узнавать человека в лицо. Вдруг
кто-то преградил А понте дорогу. К учер поднял голову и
увидел перед собой человека, который размахивал хлы­
стом, зажатым в правой руке. А понте остановился как
вкопанный, ибо сразу ж е узнал своего хозяина, молодого
Гамбоа.
— Врось свою койку, — приказал Леонардо слуге
хрпнлым от гнева голосом, — стань на колени и сними
рубаху.
— Сеньор мой, п еуж то паша милость хочет меня на­
к азать?— тоскливо пробормотал невольник, начиная уж е
выполнять приказание.
— Делай что велят, — прибавил хозяин, сопровождая
свои слова для большой острастки ударом хлыста.
— Повремените, ваша милость, сепьор мой! Д а чем я
провинился?
— А, собака! Ты ещ е смеешь спрашивать? Разве ты
н е помнишь, что я обещ ал наказать тебя за то, что ты пе
ж дал меня на перекрестке возле монастыря, как было при­
казано?
— Да, мой сепьор, по пе мол в том вина.
— А чья ж е тогда? Вот я тебя проучу! Будеш ь знать
наперед, что у ж коли я тебо даго приказание, изволь ого
выполнять, хоть лоппн!
II тут па голую сниму несчастного раба посыпались
ип за что нп про что удары хлыста. Рука у хозяина была
тяжелая, Апонте корчился, то п дело повторяя:

Ш

— Пощ адите, сепьор мой (tie с м е я сказать: «Довольп о!»)! Ради молодой госпож и Лделы, сеньор! Ради сеньо­
риты (так называли слуги донью Р осу Сандоваль де Гам­
б о а ), мои добрый х о з я и н ! А х , если б только я смел,
сеньор мой, сказать правду, ваша милость увидели Сы,
что вина-то п е на мне. Сжальтесь, сеньор Леонардито!
По скованные гневом уста молчали, сердце окаменело,
душ а омертвела, и только ж ел езная рука, казалось, была
ж ивой и без устали наносила удары. К акая там усталость!!
Удары учащались и наносились со все нарастающей яро­
стью. Р азбуж еппы н свистящими звуками хлыста и вопля­
ми кучера, дои Кандидо в и спуге вскочил.
— Пустяки: это Л еонардо наказывает Апонте, — успо­
коила м уж а допья Роса.
— По ведь это возмутительно! Наш ел время для на­
казания слуг! Скажи этому разбойнику, чтобы оп сейчас
ж е перестал, или, клянусь богом...
— Л ож ись и сгш , — повторила ж ена. — А нонте — ско­
тина и заслуж ивает основательной порки.
— Да, по па этот раз я увереп, что оп ничего но со­
вершил. П росто кто-то сыграл с творгм сынком скверную
ш утку, а расплачивается за нее несчастный мулат.
— Ты, поди, не знаеш ь, что произошло у него днем
с девочками на улице Муральн?
— Все возмож но, но только цусть мальчишка прекра­
тит это, пли пе будь я К андидо, еслп н е встану сам и не
переломаю ем у ребра. Д а видана лп где еще подобная
наглость?!
Донья Роса отлично поняла, что стоит ещ е хоть не­
м н о г о продолжиться этой порке, этим жалобным стонам
н воплям ни в чем не повинного кучера, н дон Кандидо
встанет и в сердцах натворит что-нибудь страш ное, ибо
ои был не только груб от природы, как человек, пе полу­
чивший воспитания, по и обладал крутым нравом. При­
встав па постели, сепьора Гамбоа крикнула в окно:
— Прекрати, Леопардо!
Итого оказалось достаточно. Правда, юпоше п так пора
у ж е было умерить обуявший его гнев, да и силы к тому
ж е стали покидать его.
Кто ж е после этого из них двоих — жертва или па­
лач — обрел себе покой в постели? Вернее — что происхо­
дило в душ е хозяина, когда оп улегся па свое лож е, и что
творплось с несчастным рабом, когда тот рухнул на свою
13*

105

жесткую койку? Трудно ответить па этот вопрос тому, тгтп
по был ни разу ни жертвой, ни палачом, точно так ж е как
невозможно понять все это до конца тем, кто никогда но
жил п стране рабов.

ГЛАВА О
— Эй, нп брпгаптипо!

— Что нади?
—
—
—
—
—

К ак название?
«Кондоиадо*.
О ткуда идете?
Нз Саррппатипа.
Кикой груз?

— Пустые мешка.

— Имя кашпшш.1
— Дои Гиндо Соросо.
Сцепы к а гаяадакад! рейд О
парсд башней Морро

Как н следует предположить, иа другой день поело
бала н Филармоническом общество и девять часов утра
в доме Гамбоа не спали только двое. Р азум еется, мы ве­
дем здесь речь лишь о господах, ибо восьми-девяти слугам
итого семейства полагалось с раннего утра быть на ногах
н выполнять обычные обязанности, вне зависимости от
того, как они провели ночь.
Д он Кандидо, хотя н не выспался и его одолевали
мрачные мысли, навеянные том, что ему пришлось услы­
шать па заседании в домо дона Хоакина Гомеса, поднялся
рано и ио свойственной ому нетерпеливости отправился
и путь пешком.
Его супруга встала чуть позднее н, покойно откинув­
шись в одном пз кресел, стоявших в столовой, пила кофе
с молоком.
Не без умысла садилась она каждое утро именно в это
кресло. Со своего места донья Роса могла наблюдать за
псам, что творилось в доме: с утра ли готовили прачки
щелок для стирки или жаровню с древесным углем для
глажения белья; не попусту ли болтали нортппхн с дру­
гими слугами, вместо того чтобы обшивать всех домочад­
цев; тщательно лн мыли кучера экипажи, задавали овес
лошадям и чистили сбрую для верховой езды; поздно ли
пли своевременно возвращался Апонте, водивший купать
196

лош адей, что означало, ходил ли о» па пристань Л ус пли
дальше, к П унте; шил лп Пио, старый кучер Гамбоа,
сидевший в сагуане, башмаки служанкам, а порою и гос­
пожам, выполнял одновременно обязанности ирипратинка,
когда ие требовалось закладывать экипаж дли хозяина;
наконец, пришел ли повар, этот вежливый и рассудитель­
ный, как принято выражаться среди рабовладельцев, негр
с внешностью аристократа, отправлявшийся рано утром
на рынок по соседству со Старой площадью, чтобы запа­
стись мясом, птицей п овощами, которые были заказаны
ем у с вечера.
Повар вставал в доме раньше всех. Он разводил огонь,
готовил кофе с молоком, чтобы Тирсо и Долорес могли
подать его, как только хозяева проснутся. На рынок повар
ходил не всегда в один и тот ж е час, да н управлялся ни
всегда быстро, хотя Старая площадь находилась и неда­
леко от дома Гамбоа. В то утро, например, о котором мы
сейчас повествуем, он отправился туда слишком рано.
Пока он шел к рынку, держ а в одной руке фонарик, как
то было приказано распоряжением муниципалитета со
времен Сомеруэлоса, а в другой — корзинку, с крепости
грянул пушечный выстрел, возвещавший четыре часа.
Комендант открыл крепостпыо ворота, и мертвую тишину
города нарушили многоголосый шум толпы и всевозмож­
ные резкие, нестройные звуки.
По возвращении с рынка повар давал хозяйке отчет.
'Гут начинались брань и угрозы наказания за то. что мясо
стоит слишком дорого, что сорт его плох, а порою
что
н вес недостаточен; ворчала донья Роса и на то, что вмо<то цыплят Днонисно покупал кур, сердилась и з-за ово­
щей, так как вместо фасоли он приносил горох, вместо
кресса — латук, или наоборот. Такова у ж судьба раба, что
ем у никогда пе угодить хозяину. Словом, донья Роса все­
гда находила повод для ж алоб иа повара, который и в
самом деле частенько ошибался, то ли по тупости, то ли
по злому умыслу плн просто но невнимательности.
— Дпописио, разве я не велела тебе купить цыплят
понежнее? — спрашивала она, вынимая пз корзинки пару
птиц с перевязанными лапками. - Почему ты принес кур?
Ведь хозяин ест только цыплят!
— А я н купил цыплят, сеньорита, — отвечал повар, —
они только малость жирны и потому похожи на кур. Да
к тому ж е на рынке помельче не было.
107

— Ты мне голову но морочь, Диоиисио. Я ие дура и
по вчера родилась. Если ты много анаешь, то я, наверное,
знаю больше. Сколько ж е ты за нпх дпл?
— Два песо, сеньорита: птпца нынче дорогая.
— Пресвятая дева! Зачем ж е ты их покупал у твоей
толстухи негритянки-лукумн? Д а опа дорож е всех па
рынке берет!
— Нот, сеньорита, я нх купил у деревепского торговца.
Гляньте получше, ваша милость: перышки-то у них красион глиной перепачканы.
— Это еще ни о чем по говорит, Дноннспо. Твоя ку­
мушка могла нарочно оставить на них грязь, чтобы люди
поверили, будто они свожне, прямо из деревни, а не пз
вторых рук.
— Сеньорита, черная торговка мне ие кума, н не моя
она толстуха. М ы с ней одного племени.
— Я знаю, что говорю, Дионисио, и нечего меня по­
правлять. Если ты чему-нибудь п научился, то я умею
обламывать таких умников, как ты. Видишь, нот там —
артиллерийский а р сен а л ,1 а вон там — В ед а д о .2 В таких
местах ничего но стоит пройти полный курс наук. Итак,
ступай себе, черномазый плут. Я не ж елаю только, чтобы
вы, сударь, или ваша кумуш ка угощ ались за мой счет.
«Кто умоет молчать, тот мудр, как С анчо»,— гласит
пословица, и Диоиисно, по горькому опыту своей долгой,
тридцатилетней жизни невольника, отлично знал, что по­
малкивать следует с той минуты, как господа начинают
1 В артиллерийском ар сен ал е Гаваны , располож енном ап и н ­
тендантством, было нечто вроде вен раните льной тюрьмы; над­
смотрщ ик ее, отставпой сер ж а пт, обязан бы л н аказы вать прови­
нивш егося раба, которого дли зтого к нему приводили, В соответстинп с письменным п риказан ием , которое норою и приносила
сама ж ертва, раба секли более пли мело о осаовательно роагами.
В атом п риказан ии всегда оговари валась возмож ность зам ен и ть
роагн раОотой, которую н аказуем ы й долж ен был вы полнять и
тю рьм е в течение двух-трех недель. Ж ал о ван ье сер ж анту н азн а­
чалось правительством и иы плачнвалось министерством ф инансов,
хотя нигде н е упоминалось, что расходы эти возникали оттого, что
лю дей пакавы вали розгами. (П рим. автора.)
3 То ж е происходило л в Ведадо. Т ам были участки зем ли,
прин адлеж ащ и е семейству Ф риас. И з-за засуш ливости почвы они
п редн азн ачались исклю чительно для добычи камня и извести,
идущ их па строительство домов. Здесь т а к ж е пороли розгамн пли
использовали па работах невольника, наказауем ого по приказу
хозяи н а. (Прим. аогора.J
Ш

обращаться к нему на вы. Это было верным признаком
того, что близится приступ гнева, что буря уж о над голоиой и вот-вот разразится гроза. Ввиду этого повар быстро
собрал все покупки и скрылся на кухне, сумев отыскать,
подобно опытному кормчему, временное убежищ е в пер­
вой ж е гавани, указанной ем у провидением.
Дионисио родился и вырос во дворце графов Харуко.
Читать п писать он научился сам, каким-то особым чутьем.
Эта благоприобретенная грамотпость необычайно возвы­
шала пашего негра в глазах его собратьев но неволе,
обычно куда более невежественных. Диониспо был при­
сяжным танцором п, и ч а ст о с т и , великолепно танцевал
м енуэт, который он перенял в дни пышных празднеств у
своих хозяев. Б удучи молодым лакеем — а это была его
л< рвая должность, — он всегда близко соприкасался с
жизнью господ; именно у них в домо он увидел будущ ую
графиню Мерлин, многих губернаторов, первого графа
Баррето и прочих именитых особ Кубы, Испании, а такж е
иных стран, как, например, Л ун Филнниа Орлеанского,
впоследствии французского короля.
Со временем, благодаря ловкости н бережливости, паходясь среди богатых и щ едры х людей, у которых бывали
знатные лица, Дноннсио смог накопить достаточно денег,
чтобы заключить своего рода контракт: иначе говоря, он
условился с хозяином о цене за себя па случай продажи
и дал ему восемнадцать золотых унций, или триста шесть
дуро. Однако после смерти графа Диониспо вместе с не­
сколькими другими невольниками выставили для продажи
с торгов, происходивших в присутствии нотариуса дона
Х осе Салинаса; аукцион устраивался для т о т , чтобы по­
крыть большие расходы, связанные со вступлением в силу
завещ ания графа н дележом его имущества. Кулинарное
п кондитерское искусство Дноннсио, которому он был обу­
чен с самых молодых лет, дало возможность просить за
него при продаже более высокую цену, чем за других ра­
бов, не знавш их никакого ремесла; поэтому «контракт»
с хозяином помог Дноннсио только тем, что его иродалн
не за восемьсот песо, как оценил хозяин, когда принял
от него вышеупомянутую сумму, а за пятьсот. Па торгах
дон Кандидо приобрел негра меньше чем за пятьсот песо,
хотя это и не была самая высокая цена; просто Гамбоа
сумел вовремя «подмазать» судебного чиновника, а иных
публичных торгов но было. Дионисио страдал двум я
199

существенными недостатками, которыо усугубляли его пе­
чальное положение: во-первых, он увлекался ж енщ инами,
а во-вторых, как мы уж е упоминали, —• тем тайцем, кото­
рый составлял привилегию белых.
Дон Кандидо пошел через сагуан в дом, когда часы
пробили девять. Оп казался расстроенным и усталым, а
па лбу у него выступил пот, по не и з-за жары, которая
псе ещ е давала себя знать, несмотря на конец октября,
а нз-за волнения, охватившего ого с раннего утра, п тех
мыслен, что но давали ем у покоя. Me обращ ая внимания
на ж ену, о беспокойством ожидавш ую его в столовой, где
умелыми руками Тнрсо был накрыт стол для завтрака,
дои Кандидо прошел прямо в контору, к сидевшему па
скамье дворецкому допу М елитопу Ревентосу. Облокотись
на высокое бюро и заложив перо за ухо, он размышлял
над лежащ им перед ним листом бумаги, который был
исписан ио-нспапски неровными строчками, какими пи­
шутся обычно изысканные стихи.
— Чем зто вы занимаетесь? — спросил, входя, доя
Кандидо, не сказав при этом даж е «добрый день», видимо
потому, что наступивший день был одним нз самых х уд­
ших п ого жизни.
Л вносил и книгу заказы, присланные управляю­
щим плантации Л а-Тинаха для будущ его помола. А те­
перь вот проверяю, не пропустил лп чего. Заходил сюда
судовладелец Сьерра н сказал, что выходит...
— Оставьте, это не спешно. Займ ем ся тем, что поваж ­
нее. Преж де всего, Ревептос, наденьте-ка куртку и бегите
к старьевщику С уаресу Аргудипу, к тому, что торгует
у галереи Росарио; заберите все готовые иолосатыо ру­
башки и грубые полотняные штаны, какие только у пего
есть, п скажите, чтобы он занес их иа мой счет. В озм ож ­
но, что ему пе набрать четырехсот смен, которые мне
нужны; тогда пусть подыщет недостаю щ ее у других старь­
евщиков, своих земляков. Если не достанете всех четырех­
сот, берпто триста, двести пятьдесят, двести, словом —
сколько выйдет... Если мы пе спасем всех, спасем скольконибудь...
— Сколько-нибудь — чего? — спросил Ревентос, слиш­
ком любопытный, чтобы н е выпытать все сразу.
— Негров, друж ищ е, негров, — кратко ответил дон
Кандидо. — Н еуж то вы не знаете, что прибыла «Белое»?,
— Вот как? Право, пе знал.
200

— Да, прибыла; вернее, со достапплп п порт. Точпое
количество груза на борту пока неизвестно. Люки задрае­
ны наглухо, по капитан Каррпкарте говорит, что погрузпл
более пятисот. Правда, из-за длительного перехода и ж е ­
сточайшей погони со стороны англичан кое-кто погиб, и
таких пришлось выбросить и море... И х немало, но, по
счастью, не так у ж и много. Теперь вам ясно? Таи вот,
заберите всю эту одеж ду, сделайте тюка трп-четыре, как
выйдет; отвезите их на Кавалерийский мол, что протин
Каса-Бланки, п передайте владельцу птлюпа «Ф лор-де1’егла». Вы его знаете. Ему все и вручите, а оп у ж е пре­
дупреждай и знает, куда это отвезти. П оезж айте и вы с
лпм: ведь вы ж е счетовод, не так ли? Словом, за работу!
Если пы ие успеете вернуться вовремя, завтрак нам бу­
дет оставлеп. Во всяком случае, одеж да должна быть на
борту до одиннадцати часов — слышите?
Как только дворецкий исчез, в контору вошла донья
Роса. Дон Кандидо в крайнем волнении прохаживался
взад и вперед, по, увидев ж еп у, остановился, словно ожи­
дая вопроса, который тут ж е и последовал:
— Что случилось, Гамбоа? Ревептос бежит сломя го­
лову, а ты чем-то крайне озабочен. Скажи на милость,
в чем дело?
— Обычная история, дорогая; если и дальше так бу­
дет продолжаться, то эти мошенники англичане уничто­
жат одно пз лучш их украш ений в короне его величества
короля, храни его господь!
— Д а по может бытъ1
— Уверяю тебя. Ведь если англичане будут мешать
нам ввозить рабочих, в которых здесь нуж да, то я пе
:шага, с чьей помощью и как мы будем добывать са­
хар! Да! Я всо время твержу: тут сам черт руку при­
ложил!
— И я опасаюсь того ж е, Кандидо; но ближе к делу!
— Л адно, слуш ай. Сегодня в семь часов утра с Морро
подали сигнал, что с подветренной стороны виден англий­
ский военный корабль. На пристани нас было несколько
человек: Гомес, Леонардо, Сама — словом, почти все участ­
ники вчерашнего собрания. Немного погодя с Морро
сообщ или о том, что англичане захватили прпз, а спустя
полчаса у входа в порт показался и сам английский кор­
вет «Перла». К омандует им лорд П едж или П едж ете, как
сказали пам п озж е те, что слышали с Пуиты ответ лоцмана
201

иахтеппому па сигнальной вы ш ке.1 И как бы ты думала,
что оказалось призом?
— Бригантина «Волос»?
— Да, Роса: она самая. И почти со всем грузом на
борту.
— Л груз удалось потом спасти; вот хорошо-то!
— Спасти? — повторил дон Кандидо с горечью. — Кабы
иа то была божья воля! И раз наша бригантина входит
в порт в качестве приза...
— Н еужто гибнут и корабль п груз? А х, какое страш­
ное несчастье!
— Я не говорю, что погибнет все; по нам, кому дорого
спасение с-удпа и груза, нам зевать сейчас нельзя. Те шагя,
что мы уясе предприняли, н те, что мы собираемся пред­
принять в дальнейшем, позволяют надеяться, что если и
ие весь груз, то хотя бы две третп его удастся вырвать
пз лап англичан. Поверь, Роса, порою мне кажется, что
потерять бригантину для меня было бы тяжелее, чем ли­
шиться самого груза, хотя, судя по накладной капитана
Каррикарте, это самый ценный из всех, что прнвознлп
доселе из Африки. Н е сомневайся: на моей брпгаптнпе за
короткий срок можио доставить не какой-нибудь один,
а самые различные грузы; она мало кому уступит. Про­
шло всего года три, как я куппл ее у Дидье из Балтиморы, а она уж о четыре раза ходила в Африку п обратно.,
Нынешний рейс был пятым по счету, и я за это время
сумел трижды возместить себе ее стоимость! Подумай
только, Роса: она вышла на Каса-Бланки — помнишь? —
в середине июля, а возвратилась через неполных четыре
месяца. Вот это рейс! Кто посмеет отрицать, что сейчас
она — самый быстроходный из всех наш их парусников?
Да такие суда, как «Фелис» Суасиавара, «Вепседора»
Абарсусы, «Вепус» М артинеса, «Нуэва Амабле Саломе»
Карбальо, «Ветеране» Гомеса, и прочие прославленные
корабли но сравнению с «Велос» — просто старые посу­
дины! Мне, право, было бы очень жаль потерять бриган­
тину, и даж е не из-за денег, хотя те десять тысяч песо,
что я уплатил за нее, тож е пе пустяк, а нз-за того, что
такое крупное судно трудно построить заново.
— А х, Кандидо, и е строй иллюзий! Только ты п твои
1 А нглийский военны й ш лю п «Пирп»
К ларенса П ейджота. (Прим. автора.)
202

под командой лорда

друзья мож ете тешить себя надеж дам и, а я — нет. Коли
англичане во что-нибудь вцепились, оп» у ж этого из рук
не выпустят, будь уверен. Я всо больше и больше нена­
виж у этих безбожников протестантов! И кто нх просит
соваться не в свои дела? Ломаю себе голову, но никак мне
в толк не взять, почему, собственно, А нглия так проти­
вится тому, что мы привозим дикарей пз Гвинеи. П очему
ж е тогда они не восстают против ввоза масла, изюма и
вина из Испании? Я н ахож у, например, более гуманным
привозить дикарей, обращать нх в христианскую веру и
придавать им человеческий облик, пеж ели ввозить вина
и тому подобные зелья, которые служ ат только для удо­
влетворения обжорства и прочих пороков.
— Этой философии, Роса, пе понимают и но хотят
понять англичане, враги наш его процветания; иначе они
бы больше сочувствовали нам, вассалам друж ественной
нации, бывшей некогда их союзницей. Но я обвиняю но
только их, я виню преж де всего тех, кто посоветовал на­
ш ем у августейш ему монарху Ф ердинанду Седьмому под­
писать с Англией договор тысяча восемьсот семнадцатого
года. Вот в чем зло. За ж алкую сумму в пятьсот тысяч
фунтов стерлингов нескромные советники лучшего п з мо­
нархов предоставили сынам коварного Альбиона право
осматривать паши торговые суда н оскорблять, как мы ви­
дим — с каждым днем все более безнаказанно, священный
ф лаг страны, которая еще недавно была владычицей мо­
рей п повелительппцей обоих полушарии. Какой позор!1
Н е понимаю, как мы только терпим... Но не в этом дело,
Роса. Я тебе говорил, что вчера вечером мы спешно собра­
лись у Гомеса, ж елая услышать от самого капитана Каррикарте, что жо произош ло на борту «Белое». Ради этого он
срочно прибыл пз Мариоля. Мы реш или обдумать, нель­
зя ли нам сыграть хорош ую Шутку с англичанами.
Тебо ж е известно, что на то и закон, чтобы его обходить.
Когда я пришел к Гомесу, было, вероятно, около восьми...
— Ка-ак около восьми? — прервала ого ж ена. — Ты ж е
вышел нз дому, когда ещ е семи не пробило; где ж е ты
так задержался? Как могло случиться, что ты добирался
до Гомесов больше часа?
— Нет, я нигде пе задерж ивался, — поспешил возра­
зить явно смущенный муж. — Я сказал, что было около
восьми? Я просто ош ибся, я хотел сказать; поело семи —
203

ну, скажем, четверть, половина восьмого. Да точное время
не так у ж важно...
Казалось бы, действительно все это было не так важно,
по донья Роса не могла не отметить, что муж ее, отпра­
вившись в экипаже от угла улиц Сан-Пгиасно и Jlyc, где
стоял нх дом, на северный конец Кубинской улицы, где
состоялось собранно, потратил на поездку целый час,
когда это расстояние можно было не спеши пройти за пол­
часа пешком. Донья Роса, естественно, замолчала: у пев
возникло н(‘которос беспокойство относительно супруж е­
ской верности ее мужа; и, конечно, у нес пропали всякое
воодушевление и всякий интерес к тому, что предполага­
лось сделать для спасения захваченного судна и груза.
Заметив это, дон К андидо, достаточно хорошо научивший
свою ж ену, сказал, хлопнув себя по лбу:
—
Постой! Да я ж е задерж ался потому, что должен
был узнать, придет ли па собрание Мадрасо, что живет
напротив монастыря святой Екатерины, успел ли кто-ни­
будь предупредить его... Каинтаи Миранда может сказать,
в котором часу я пришел к Гомесу. По пути и нигде боль­
ше не останавливался. II Ппо мож ет подтвердить. П обли ­
ж е к делу. Стало Ныть, как я и говорил, когда я прпше.т
в дом Гомесов
а он, как тебе известно, стоит далеко,
напротив крепостной степы, — там у ж е все пыли в сборе:
и Сама, и Мартиарту, и Абрпскета, п Суарес Лргудня.
Пришел и Л а Эра, племянник Ломбплье; дяде его при­
шлось поехать на кофейные плантации Ла-Тептатива п
Нуэрта-де-ла-Гуира. Были там н Мартинес, и Карбальо,
it Леонардо, и многие другие. М адрасо пришел вместе со
мпон, а Маньера явился позднее. Правда, не псе они были
непосредственно заинтересованы в том грузе, что нахо­
дился па борту «Полос», но, как основным импортерам
повольников, всем им хотелось подробнее узнать, что
именно произошло в Марнеле и каким образом мы соби­
раемся выпутаться из этого грязного дела. Капитан Каррикарте том временем переодевался па антресолях дома
Гомеса, а затем спустился к нам, и мы оказались в пол­
ном составе. В шикнем зале мы устроили настоящее су­
дебное заседание. На столе, стоявшем посредине комнаты,
капитан разложил кое-какие бумаги и без дальних про­
волочек стал рассказывать обо всем по порядку, с момента
отплытия от берегов Африки вплоть до прибытия на наш
остров. Оп сказал, что, выйдя в конце сентября нз Гальи204

паса, они до самого П уэрто-Рико шли бейдевинд, причем
море было спокойно. Но нот вдали, с подветренного борта,
показался подозрительный парус, и капитан был вы нужден переменить галс. В течеппе ночп они все время шли
при свеж ем ветре, а затем легли на преж ний курс, на­
деясь на следующ ий день к вечеру увпдеть Пан-до-М атапiuc. И действительно, с паступлеппем сумерек они ого
увидели, но и самой узкой частп Багамского пролива пе­
ред бригантиной очутился все тот Я5е парусник и сразу
погнался за пей. По словам Каррнкарте, его первым на­
мерением было войти в Аркос-де-Канасп. Но это ему но
удалось: английский крейсер — а парусник им н оказал­
ся — ш ел, не меняя курса, ближ е к кубинскому берегу;
таким образом, несмотря на быстроходность бригантины,
он все время маячил у иео но борту, держ ась большей
частью на траверзе мыса Л ас-Тетас-де-К амариока. Снова
наступила ночь, бригантина вышла в открытое море и пе­
ременила галс, рассчитывая зайти под прикрытием темно­
ты в Кохнмар, Хайманитас, Банес, Мариоль или Кабаньяс — словом, в первый попавшийся порт. К несчастью,
попутный ветер спал, а тот, что дул с суш и, был встреч­
ным, так что когда бригантина снова приблизилась к борегу, у ж е выглянуло солнце, и английский крейсер грозил
нагнать судно с наветренной стороны. Тогда, увидев, что
только чудо может избавить их от столкновения, капитан
решил пойти па крайность... Оп отдал приказ очистить
верхнюю палубу, чтобы но возможности разгрузить ко­
рабль и облегчить ему маневрирование. Сказано — сдела­
но. Мигом полетели за борт алкерки с пресной водой,
немало было сброш ено такелаж а и тюкоп, находивш ихся
па палубе.
— Ты хочеш ь сказать — негров? Какой ужас1 — вос­
кликнула донья Роса, схвативш ись обеими руками за го­
лову.
— Н у разум еется,— продолжал невозмутимо Гамбоа.—
Н еуж ели ты по нанимаешь, что ради спасения восьмиде­
сяти — ста тюков капитану пришлось бы рисковать своей
аш бодой, свободой экипажа и оставшейся частью груза —
а она была втрое больше, чем та, что он выбросил? К а­
питан поступил и соответствии с предписаниями: спасти
во что бы то ни стало судно н документы. Д а к тому ж е,
как я говорил, ему нуж но было освободить палубу и об­
легчить бригантину. Времени терять было нельзя. Этого
203

беготни по делам с раннего утра, п на лицо его читалось
необычайное самодовольство. Заметив это, хозяин остано­
вился, вынул изо рта сигару, прислонился спиной к бюро
и, приняв удобное положение, приготовился выслушать
рассказ о расторопности, проявленной дворецким у старь­
евщиков и в порту. Д аж е донья Роса, заинтересованная
всем случившимся, пожалуй, только немногим меньше
своего мужа, сгорая от любопытства, поспешила в конто­
ру. Вот какая сцена разыгралась м еж ду этими тремя ли­
цами.
Дон Мелитоп был вовсе пе расположен сразу ж е рас­
сеять тревогу своих господ. Напротив того, он полагал, что
справился с чем-то невероятно трудным, что совершил
просто-напросто подвиг, и, как человек недалекий, он пре­
исполнился важности не по заслугам. Пройдясь взад и
вперед но конторе, собрав бумаги, поправив гусиные перья
в чсринльнпце, открыв и закрыв несколько раз ящики
бюро, он повернулся наконец к дону Кандидо и его су­
пруге, следившим с немалым раздраж ением за всеми его
действиями, и нроизпос:
Н у н жара сегодня!
11
п один пз супругов но проронил ни слова, а он,
весьма довольный собой, продолжал:
Как подумаешь, в Хнхоне как раз об эту пору толь­
ко-только начинает дуть прохладный ветерок, так что...
Приходится кутаться, чтобы ие простудиться... Л наш
петров просто создан для негров. Ведь мог ж е сеньор дои
Христофор открыть его в другой части света, где нет та­
кой жары! К слову сказать, приедет сюда вот этакий здо­
ровяк нз К астилии плн пз Сантандера
щекп у него
будто спелые вишни, прямо пышет здоровьем, силен как
бык; а пройдет меньш е чем иолгода, и оп становится по­
хож им на скелет: коли он и выживет после лихорадки,
то так у ж и пе понравится до конца жизни. Н у и местеч­
ко, долож у я вам! Н у и земелька!
Тут Ревентос встретился взглядом с доном Капдидо
и доньей Росой, смотревшими па него в упор; и, словно
изменив свое первоначальное реш ение, добавил у?кс со­
всем иным топом:
— Сдается мне, сепьор, стало быть, сдается мне, что
все вышло по ваш ему желанию.
— Наконец-то! — со вздохом глубокого облегчения
воскликнул дои Капдидо.
208

— П ош ел это я туда, — продолжал дон Мелитон, по
столько и ответ иа восклицание Гамбоа, сколько на то,
что за ним скрывалось. — П ош ел я туда, значит, по вы ж
моия знаете, я-то ведь не лыком шит.
— М ожете этого пе повторять, — раздраж енно отозвал­
ся дои Кандидо.
— Б лиж е к делу, Ревептос, — вмешалась донья Роса,
чувствуя, что вот-вот могут начаться бесконечные прере­
кания.
— К делу, — повторил дворецкий, окончательно беря
себя в руки. — К ак я уж е говорил, все вышло лучше, чем
мы ожидали. Отправился это я, да что там — полетел как
стрела к галерее Росарио и неож иданно нагрянул прямо
к дону Хосе, хотя п стекольщик у входа п двое других,
что стояли за прилавком внутри, решив, по-штдныому, что
я собираюсь откупить у них всю лавку целиком, приня­
лись дергать мепя одни за руку, другой за куртку... Вы
ж е знаете, что все это зубоскалы п мотпепппкп, каких
мало...
— Знаю только одно, — возразил раздраженны й дон
К андидо, — что вы капитель разводите.
— Так вот, говорю я, — продолжал дон Мелитон, буд­
то и не слышал своего хозяина, — трудненько мне при­
шлось, пока я не отделался от этих мазуриков. «Где дон
Хосе? — спрашиваю я дона Либерато. — Мне нуж ен дои
Х осе. У меня к н ем у очепь срочное поручение». — «Тс!.. —
отвечает мпе тот. — Сейчас ои очень заият п говорить с
нами ие может. Идите сюда!» Тут ои повел мепя за руку
к воротам патио и добавил: «Полюбуйтесь-ка на него!»
]! иерио, смотрю это я — Х осе, такой расфранченный,
прислонился к стенке и ведет на пальцах, полунамеками
увлекательный разговор с какой-то женщ иной, фигура ко­
торой чуть виднеется за ставнями балкона па первом
этаж е. Заметил л только, что глаза у нее будто два го­
рящ их уголька, а кончики пальцев розовые, и она то п
дело продевает их сквозь зеленую реш етку. «Что это
значит?» — спросил я допа Либерато. «Да разве вы ие поппмаете? — ответил оп. — Это наш дои Х осе пользуется
тем, что его земляк н приятель уехал в деревню, п обо­
льщ ает его прекрасную даму».
Супруги Гамбоа обменялись понимающими и изумлен­
ными взглядами, после чего дон К андидо сказал:
14 Внлышерде

20U

] [ослуш айте, дон М елнтон, горе вы мое, что пам
и 1.1 >цце концов за дело до всей этой клеветы?
— Клеветы?— повторил серьезно дворецкий.
Видит
бог, ничего подобного! Вот сейчас вы увидите, что я про­
делал. Н ельзя ие признать, что Х осе — молодец, каких н
среди астурийцев не много. А у ж краснобай такой, что...
Д а и кто пс знает, что еще в ту нору, когда мы при кон­
ституции жили, его сравнивали с бесподобным А ргуэлко­
сом и однажды устроили ему даж е торжественную встре­
чу » этой самой галерее на Старой площ ади. И , с позво­
ления сеньоры доньи Росы, надо сказать, женщины на
ото очень падки. А такой молодой н красивой, как Габ­
риэла... конечно ж е, искуш ение: м уж а пет, за ней уви­
ваются, пу, да и черт не дремлет...
— Д он Мелптон! — снова вспылил Гамбоа. — О ком
ого вы нам рассказываете?
— Вот тебе п на! А п-то думал, что вы внимательно
слуш аете. Говорю я о доне Х осе, моем земляке, п о Габрпэле Аропас. Она, долж но быть, но здесь родилась:
у ж больно она бела и румяпа. — Донья Роса, которая
была креолкой и не стыдилась этого, только улыбнулась
бестактности своего дворецкого, и тот продолжал: — Итак,
сеньор дои Хосо пе обратил на мепя внимания п, скор­
чим недовольную мину, сказал дон у Лпберато: «Отпусти­
те этого мйлодца, и пусть мне никто не надоедает». Мы
тотчас ж е начали рыться но полкам и в ящиках и с боль­
шим трудом сумели набрать три тюка, в каждом по пяти­
десяти смен белья. Этого было мало, тогда я сбегал на ры­
нок к Маньеро, где было только тридцать смеп. А вы
знаете, об эту пору начинают, как тут говорят, приводить
в порядок сахарные заводы. Те, что запасаются всем не­
обходимым сухим путем, приступают к этому на два ме­
сяца раньше. П еревозка на телегах откуда-нибудь изда­
лека тянется порою неделями, вот почему готовой одеж ­
ды для рабов и по хватает. Так вот, я уж е сказал, от
Маньеро я прошел к старьевщ ику-бискайцу... как его
бишь — Мартнарту, где Альдама в свое время мальчиком
па побегуш ках был. Т ут достал я ещ е шестьдесят смеп.
Я решил, что этого достаточно, да и времени терять
п е стоило: я позвал возчика, погрузил всо тюки, а по
пути к Кавалерийскому молу сделал из ппх пить пачек,
связал веревками и — хода!.. Но по тут-то было: проез­
ж аем это мы мимо сторожевого поста, выходит оттуда
210

ii берет наш его мула под уздцы . «Что вам
нужно? Что вы д е л а е т е ? » — закричал я, разозленный.
» Л разве не ясно? — охпдно отвечает оп мне. — Коли у
пас пет разреш ения тамож ни, чтобы грузпть иа борт эти
-товары, я вас по пропущ у». — «Разреш ений, разреш е­
ние, — передразнил его я . — Н а черта мне оио? Я эти
( вертки не собираюсь никуда отправлять, ото экипиров­
к а » .— «А что бы там ни было, — отвечает часовой, не вы­
пуская уздечкп из рук, — давай сюда разреш ение, иначе
не пропущ у». Что, ио-ваш ему, мне следовало делать в та­
ком затруднительном п о л о ж е н и и ? ■
— обратился дон Ме.|итоп к хозяин у. — Шел у ж е двенадцатый час, я слы­
шал, как пробило одиннадцать на баш не таможни. По­
рылся это я в карманах, наш ел дублонпик в два дуро,
вытащил его и сун ул карабинеру в лапу. «Ладно, ладно,
говорю, обойдемся без разреш ения». Оп тут ж е бросил
уздеч к у п пропустил пас. Что там ни говори, а королев­
ское изображ ение прямо-таки чудеса творит!
— Верно, — одобрительно кивнул дон Кандидо.
— Ясно ведь, что с иными людьми лучш его языка
п п е сыщешь, — добавил довольный собой дворецкий. —
Однако невзгоды мои на этом не кончились. П одъезж аем
к пристани, а лодочник у ж там. Н у и ловок ж е этот парепь, до л ож у я вам! В два счета разгрузили мы с ним
телегу и со всемп тюками — прямо в шлюпку. Сел я на
корму, на руль, и мы пошли. М еняем галс и, верно,
вскорости, чуть п озж е, чем я рассчитывал, приходим в Каса-Бланку, П еред нами стоит па якоре уж е готовая к от­
плытию в Р еглу наша славпая бригантина. И такая она
горделивая и надменная, будто рассекает океанские воды,
а не захвачена собаками англичанами. Н а палубе проха­
живаются морские пехотинцы, п, как мпе показалось, не
все пз н их — наш и, однако на юте я отыскал глазам»
кока Фелнпнльо, который тож е увидел меня и сразу ж е
узиал; ои подал зпак, чтобы я прпстал не с правого, а с
левого борта и носом к берегу. Так мы и сделали: обо­
гнули Тискорнию, а потом, сделав поворот на восемь рум­
бов, подошли к корме брпгаитины, забились под нее, и
тут ж е нам пришлось волей-неволей подавать сверток за
свертком через иллюминатор, где пх ловко принимал кок.
»=• Вот так здорово! — воскликнул Гамбоа; оп был
п восторге, столь необычном для него при ведеппп таких
серьезпы х дел, — Отлично, великолепно, дои Мелитон!
mi ioijok

М»

211

Triii |>i. ru можно быть уверенпым, что по крайней мере
; 11иi | i : d i часть друза будет спасена и, пожалуй, даж е no1,роются расходы. Еще ие Dee потеряно. Важ но, что дело
сделано, вот что важно.
Донья Роса охотно разделила бы радость и восторг
своего м уж а, но она по имела пп малейш его понятия, по­
чему спасение rpy.ia па бригантине «Велос» было свяе ;ш о
с передачей тайком, через кормовой иллюминатор,
сперткоп бс ii.ii, купленного доном Мелитоном у рыпочиых ю рюмцги па Старой площади. Итак, ей оставалось
лишь пог.щдышггь то па м уж а, то на дворецкого, словно
проси у них объяснении. Гамбоа понял это, ибо продолжал
по-преж нем у горячо и убеж денно:
— Только сленой, Роса, не видит, когда на дворе стоит
ясный день! Н еуж то ты не понимаеш ь, что если мы оде­
нем негров во все чистое, они смогут сойти за индейцев,
прибывших, скажем... пз П уэрто-Рико, да п из любой
другой страны, только не нз Африки, ясно тебе? Не обо
всем можно рассказывать. Это, как-никак, тайна... ибо..,
на то и закон, чтобы его обходить. А Ревептоса пусть по­
к ор м я т,— добавил дои Кандидо, быстро меняя т о н ,—'.
Роса, прикажи, чтобы Тпрсо подал ем у завтрак. Он,
должно быть, голоден, как собака, да н, кроме того, воз­
можно, ему опять придется отправиться по делам... Что
касается меня, то я долж еп быть в час у Гомеса. Ои ж дет
меня имеете с Мадрасо, Мапьеро... Ну, — тут оп слегка
тронул дворецкого за плечо, — ступайте!
— Я мигом, — ответил Ревентос. — Просить меня не
придется. Воистину, я так голоден, что... Ведь болтаюсь-то,
как-никак, с девяти у т р а ...А ловко все это у меня полу­
чилось, поди-ка! Странно было бы, если б я ие прого­
лодался, как волк...
К двенадцати часам дон Кандидо был уж е готов к
отъ езду, и у ворот его ж дал кптрпн. Вызванный ранее
парикмахер побрил его, старшая дочь Антония повязала
отцу белый чистый шейный платок с в ы ш и т ы м и свисаю­
щими концами, смазала ему волосы душистым макассарCKU.M маслом — общ епринятой в ту пору разновидностью
гвоздичной эссенции — п причесала а-ля Наполеон, сп у­
стив прядь волос па лоб чуть ли не до самой переносицы..
Адела принесла ему индийскую трость с золотым набал­
дашником п серебряным наконечником, а Тпрсо, прохо­
дивший мимо п увидевш ий, как сепьор развязывает свой
2 (2

' иьш он кисет, поднес ому жаровню с угольками. Поело
и иго, наполовину окутанный облаком голубоватого дыма
■и превосходной га па некой сигары, дон Кандидо, пе улы би> шнись и но сказав ппкому ии слова, величественно
проследовал чер ез сагуан на улицу п . уселся в экипаж.
—
К Пунте! — приказал оп своим хрипловатым голо­
сом старому кучеру Ппо.
Столь односложный язык отнюдь ие являлся зага­
дочным для престарелого слуги. Он понял, что ем у с де­
лу ет направиться рысцой к дому дона Хоакина Гомеса,
который жил тогда перед крепостным валом иа улице,
выходившей к воротам порта.
Здесь дона Кандидо ж дали хозяин дома, владелец са­
харной плантации М адрасе н коммерсант Маньеро. По­
следний был самым умным пз всех четверых; занимался
оп ввозом тканей и скобяных изделий из Европы, про­
давая их в рассрочку торговцам рынка. Это был весьма
медленный способ составить себе состояние; кроме того,
п торговцы не всегда точно выполняли свои договорные
обязательства, так что вместо прибылей зачастую полу­
чались убытки. Нот почему Маньеро вместе со многими
своими земляками принял участие в снаряжении экспе­
диции к берегам Африки, которые до поры до времени
были более выгодны, неж ели торговля тканями.
Но выходе из дома (а все они вчетвером направля­
лись во дворец губернатора) Гомес попросил Маньеро
взять слово первым; эту просьбу охотно поддержали Мад­
расе и Гамбоа, прнзиав, что они и вполовину пе обладают
красноречием, присущим ем у, Маньеро. Пробило, долж по
быть, у ж е два часа дня, когда приятели входили через
просторный п высокий портик здания, занимающего, как
известно, всю лицевую сторону военного плаца. Там было
в это время полным-полно люден, публики, разумеется,
п е первосортной, хотя причислить ее целиком к кубин­
скому простонародью тож е было нельзя. Оживление было
всеобщим и не прекращалось ни на минуту. Со в сех сто­
рон слышался ш ум шагов п громких, порою визгливых го­
лосов. Одни уходили, другие приходили, причем можно
было заметить, что проворнее всех сновали молодые
лю ди, которые отнюдь пе выделялись пн утонченностью
манер, пн одеждой. У всех слева под мышкой виднелись
пачки бумаг в четвертую долю листа, сложенпые вдвое.
Л ю ди эти то исчезали внутри, то спова появлялись из
213

i.HMii.n ii.iii комнатушек, называемых на К убе аксессоI>пими, единственная дверь которых, а может быть, и
■ч т о ныходнлп на крытую галерею вровень с настилом
нз тесаного камня, которым она была выложена. С нор­
ного жо взгляда становилось очоплдпым, что иск эта
масса народа сношнла сюда не ради какнх-то забав н пе
нз праздного любопытства: присутствующ ие собирались
Полое или менее значительными группами или кружками
п громко разговаривали м еж ду собой, а иногда и попросту
орали и<| весь голос, сопровождая слова выразительными
жестами, словно здесь обсуж дались дела большой важ ­
ности или почто такое, что сильно интересовало главных
участников этих сборищ . Сразу ж е можно было понять,
что говорили здесь но о политике, ибо это строжайш е
запрещ алось, а свободы собраний на К убо не сущ ество­
вало с 1824 года, когда окончился второй иерпод консти­
туционного правления. И все ж е это сборище напоминало
собою подлинный конгресс.
Под портиком, в центре которого царило такое боль­
шое оживление, виднелась ещ е одна группа: прислонив­
шись к одной массивной широкой колонне, стояла негри­
тянка с четырьмя уцепивш имися за ее юбку детьми:
старш ему мальчику было, долж но быть, лет двенадцать,
а младшей, мулаточке, — лет семь. Ж енщ ина, кутаясь
в дешевую бум аж ную шаль, клонила голову на грудь.
П еред этой безрадостной группой стоял негр в жилетке,
а рядом с ним — прилично одетый белый человек; гляди
и раскрытую панку с бумагами, находивш уюся у иего
в руках, этот человек читал что-то вполголоса, а негр,
громко повторяя за ним каж дое слово, неизменно доба­
влял в заключение:
— Продается с торгов. Спрашиваю последний раз: кто
больше?
Казалось, будто каж дое слово вонзалось в сердце не­
счастной негритянки: вся содрогаясь, опа пыталась еще
глубж е упрятать голову в складки шали, а хорошенькие
ребятиш ки еще сильнее прижимались к ее юбке. Эта
группа, пли, если угодно, сцена, привлекла внимание
Маньеро; оп показал на нее пальцем Гомесу н сказал ем у
вполголоса:
— Ты видишь этот жалкий фарс? Торг, собственно,
у ж е состоялся. — II он указал на о дн у и з каморок спра­
ва. — По позволь, — добавил он, хлоннув себя но лбу,
214

.1 затем положив руну на плечо М адрасе, который пюл
впереди, рядом с Гамбоа, — негритянка эта, часом, но
М арпя-де-ла-0 де М арсан, которую ты ещ е совсем недавно
держ ал, так сказать, про запас? Ведь я, точно так ж е как
и ты, покупал ее с торгов с четырьмя детьми. Пройдет
несколько лет, н каждый из этих четырех ребят будет
< гопть столько ж е, сколько сейчас они тебе стоят вместо
с матерью.
— А с чего ты взял, что я ео купил? — резонно за­
метал Гомес.
— А что? Вас так интересует это дело? — спросил
озадаченно М адраса у Гомеса и Маньеро.
— Меня и этом деле интересую т двое: ты и мулаточ­
ка, — сказал с лукавой усмеш кой последний, подтолкнув
локтези своего компаньона. — Я знаю но собственному
опыту, что мать этих детей — великолепная кухарка,
а младшая девчурка, по-моему, у ж больно смахивает па
отца.
— На М арсана, хочеш ь сказать? — отозвался М ад­
расе.
— Ещ е чего! Бовсо нет! Сколько лет прошло со вре­
мени тяжбы М арсана с доном Диего де Ребольяром и пе­
рехода его негров в твое поместье Манимая? — спросил
с притворным простодуш ием Маньеро.
— Да около восьми, — ответил Гомес. — М арсан —
андалузская щеголь, а де Р ебол ьи р — горец, как и мы.
На своих плантациях в К уско они жили всегда как кошка
с собакой.
— Н е думаю, чтобы прошло столько времени, — вме­
шался Мадрасо.
— Как бы то ни было, —. продолжал Маньеро, — этой
девчурке от белого отца н черной матери сейчас пе более
семи лет, и ...
М аньеро ие докончил фразы, ибо в эту минуту какойто человек без шляпы подошел к М адрасо, взял его под
рук у и, назван по имени, увлек за собой в одну пз выше­
описанных каморок. Мадрасо подал знак своим прияте­
лям, чтобы то его подож дали, и исчез в толпе, заполняв­
ш ей комнату.
— Н у что? Н е говорил я вам? — продолжал Маньеро,
обращ аясь к Гомесу и Гамбоа. — М адрасо купил с тор­
гов М арию -де-ла-0 с ео четырьмя детьми, из которых
один ребенок — черт меня побери, если он не точная
215

копия покупателя; а торги были просто» комодной, чтобы
соблюсти видимость и показать свое беспристрастие по от­
ношению к приятелю М арсаиу. В конце концов У Мад­
расо заговорило отцовское чувство, и ведет он себя как
хороший хозяин: никого никуда не угоняет, и семья не
распадется.
Как, долж но быть, понял догадливый читатель, в г>том
зданнн размещались нотариальные конторы Гаванского
судебного округа. К аждая ил них состояла пи маленькой
прямоугольной комнаты с дверью, выходившей на гале­
рею, н окном, забранным ж елезной решеткой н обращ ен­
ным в сторону патло губернаторского дворца Кубы. Та­
ких контор было примерно десять-двенадцать с главного
ф асада, три с северной стороны, или с улицы О'Ренли,
и столько ж е, а то п больше — с Торговой улицы, среди
них — контора но закладу недвижимого имущ ества,
С двенадцати часов до трех сюда приходили, как нх
называли, члены судебного присутствия, чиновники и про­
куроры, чтобы сделать выписки из дела по тяжбе, кото­
рое проходило под их наблюдением; заглядывали и но­
тариусы, подтверждавши о законпость докумиитов, одиндва адвоката, имевших небольш ую клиентуру, и даж е
бакалавры права, начинавш ие судейскую практику за
свои счет. Все они заполняли этн конторы до отказа.
Л адо сказать, что помещ ения этн, далеко пе просторные,
были заставлены столами, на которых стояли черниль­
ницы и лежали кины бумаг или судебных дел; за столами
вдоль стен стояли широкие и высокие шкафы с проволоч­
ными или веревочными сотками на дверцах, сквозь кото­
рые на полках виднелись бесчисленные протоколы в пер­
гаментных переплетах, походивш ие на своды законов и з
старинных библиотек.
Человек без шляпы провел М адрасо в правый угол
конторы, где стоял первый но счету стол, болое внуши­
тельный но своим размерам н по своему виду, нежели
остальные; по краю его шел бортик, а на сукне стояла
чернильница, как видно — свинцовая, и чернил в ней
было не много. Тот, кто сидел па кожаном стуле за отпм
столом, почтительно встал, увидев перед собой владельца
сахарной плантации. Л ю безно раскланявшись с ним, он
громким голосом велел принести дело, касавшееся тяжбы
Ребольяра против М арсаиа. Когда посыльный принес тре­
буемые документы, чиновник раскрыл продольно сложен-

г\ (>

I uii лист бумаги п, отметин указательпым пальцем левой
руки р е т е п и е суда, излож енное в нескольких написан­
ии к чернилами строках, предлож ил Мадрасо поставить
иод ними спою подпись. Последний так и сделал, воспольонавшпсь гусиным пером, которое подал ему нотариус,
. затем, раскланявшись, поспеш ил вьгйти, чтобы присо­
единиться к своим спутникам.

ГЛАВА 8
На то и закон, чтобы его обходить.
FiacTiMhcnafl nо.н>норка

Как известно, главный ф асад дворца кубинского гу­
бернатора обращен к военному плацу, то c c t i . иа восток.
Внушительный въезд представляет собой нечто вроде сагуапа, куда выходят двери помещ ений, расположенных но
обе ого стороны; левая дперь ведет в комнату дежурного
офицера, правая — в кордегардию. О ружие караула со­
ставлено в козлы, а часовой, с ружьем у плеча, прохажи­
вается перед дверыо.
Маньеро, отличавшийся мужественной осанкой и бла­
городными манерами, был одет но всей строгости этикета,
как то подобает всякому, кто ж елает представиться верховпому властителю острова. П оэтому с первого взгляда
его смело можно было принять за знатную особу. К тому
ж о, прослужив в национальном ополчении во время осады
французскими войсками Кидаса в 1823 году, он приобрел
военную выправку; еще большую важность придавал ему
золотой крестпк на алой ленточке, продетой, как обычно,
во вторую петлицу его черного фрака. Как только Мад­
расо присоединился к своим друзьям, Маньеро быстро
повернулся п. встав во главе пх, направился первым ко
входу во дворец.
Часовой прп виде ого вытянулся, взял иа караул и
крикнул;
—
Внимание! Его высокопревосходительство сеньор
инспектор!
Тотчас ж е барабанщик ударил сбор, караул разобрал
руж ья и построился, а деж урны й офицер, обнажив шпагу,
стал на правом фланге. Возглас часового и построение
217

гплдпт привлекли внимание Маиьеро и его гпутников, поспеш ивш их было отойти в сторону; но так как солдаты
взяли на караул, а офицер отсалютовал нм по всем пра­
вилам устава, приятели поняли, что одного и з них, а
именно того, кто шел впереди, приняли за главного ппспектора Государственных нмущ еств дона К лаудио Мар­
тинеса де Пипнльос, с которым у Маньеро действительно
было сходство. Вскоре, правда, деж урны й офицер понял
свою ошибку и, крайне раздосадованный, приказал сме­
нить часового, посадив его иод арест в казарме до конца
дня.
Четверо приятелей, с трудом сдерживая смех, чтобы
по раздражать ещ е больше лейтенанта караульной службы,
стали подниматься по ш ирокой лестнице дворца. Д ерж а
шляпы в руках и следуя друг за другом, опп прошли
по просторным коридорам и направились к дверям зала,
называвшегося губернаторским. Там сидел почтенного
вида негр, который, при виде направлявшихся к нему не­
знакомых господ, встал и преградил им путь, словно
собираясь спросить у н и х пароль и отзыв.
Маньеро в нескольких словах объяснил ем у цель их
прихода. Но пе успел ещ е негр ответить, как появился
адъютант губернатора п сообщил, что его превосходитель­
ство находится ие и своих апартаментах, а во дворе кре­
пости. где ему захотелось проверить боевые качества пары
финских плн английских петухов, которых оп недавно
получил в подарок нз Н и ж ней Вуэльты.
—
Если у вас неотлож ное дело, благоволите спу­
ститься во двор, — добавил адъютант, заметив нереши­
тельность наш их посетителей. — Его превосходительство
дает обычно аудиенцию во время петуш иного боя даж е
командую щ ему флотом и иностранным консулам.
Хотя дело было, несомненно, неотложным, ибо вскоре
намечалось заседание смеш анной комиссии, которой над­
лежало принять окончательное реш ение, является лн
бригантина «Белое» и ее груз настоящим призом пли пет,
приш едш ие ощ утили большое облегчение, узнав, что
прием у губернатора м ож ет состояться несколько позж е
и не во дворце, а в м енее строгой и официальной обста­
новке. М еж ду крепостью н управлением инспектора го­
сударственных нмуществ, за пристройками, в которых
позднее водворилась нотариальная контора этого упра­
вления, находился и находится поныне двор или плац,
213

относящийся к первому из вышеназванных зданий. Здесь
губернатор доп Ф рансиско Диониспо Внвес приказал ого­
родить особое место, иначе говоря — устроить для п ету­
шиных боев арену, посыпанную опилками, вокруг кото­
рой тянулись скамьи для зрителей, как бы образуя от­
дельные галереи. Т ут разводили и дрессировали до двух
десятков самых драчливых английских петухов, получен­
ных от наиболее известны х па остропо выводков, которые
время от времени дарились частными лицами генералу
Вивесу, ибо пристрастие его к петуш ины м боям было
всем хорошо известно. Т у т ж е по временам происходили
н сами состязания, особливо в тех случаях, когда его
превосходительству хотелось угостить своих друзей и под­
чиненных такого рода зрелищ ем, которое хотя и но было
столь варварским, как бой быков, относилось всо ж е к
числу жестоких и кровавых.
Человек, коем у было поручено ухаж ивать за губер­
наторскими петухам и и дрессировать их, был, как при­
нято говорить, лпчиостыо исторической. Звали его П адрои. Одни говорили, что оп совершил предательское убий­
ство, другие — что оп стал убийцей, спасая собственную
ж изпь. Достоверно, однако, то, что оп был арестован, обпипон и нрпговореп к заточению в крепость. Участь его
была облегчена благодаря просьбам п заверениям одной
и з его сестер — молодой и хорош енькой женщины, а так­
ж е благодаря влпяшпо маркиза дона П едро К'алтлю, взяв­
шего Падрона под свою защ иту и покровительство, по­
том у что тот искусно ходил за петухами; Вивес приказал
сиять с Падропа кандалы и отвести его во двор крепости,
где он ухаж ивал за бойцовыми петухам и его превосходи­
тельства и таким образом, избегая каторжны х работ и
дурного воздействия со стороны других заключенных, от­
бывал срок своего наказания. Поговаривали, что, помимо
упомянутого убийства, Падрон ранее совершал мелкпо
мошенничества, а такж е — что родители убитого покля­
лись вечно мстпть убийце. Но кто бы осмелился извлечь
Надропа не только пз крепости, но такж е из-под опеки
губернатора острова? Б ез преувеличения можно сказать,
что Падрон, арестант Падрон, находился там под крепкой
защ итой.
И вот во дворе крепости, о которой мы сейчас пове­
ствуем, появились без доклада, дер ж а шляпы в руках
ц почтительно согнувшись, удрученны е работорговцы —
Ц19

Маньеро п его приятели, И х уж е опередили здесь разные
важны е особы, среди них командующий флотом ЛабордЬ,
комендант крепости Сурита, помощник губернатора На­
давали, командир Регулярного гаванского полка пол кон­
ник Кордов», комендант форта Морро Молина, известны if
врач Монтес де Ока н другие, м енее знатные лица. Все,
кроме Л аборде, Кадаваля, Молппы п молодого негра в
суконном мундире, носившего саблю и блиставшего золо­
тыми анолотами, держ ались па почтительном расстоянии
от губернатора Внвсса, который стоял в этот момент, при­
слонившись к деревянному столбу, подпиравшему кровлю
амфитеатра с внешней его стороны.
Все внимание этой именитой особы было устремлено
иа весьма отважного, отливавшего медыо петуха, который
носился взад и вперед по арене и которого дразнил П ад­
рон, доводи до бешенства тем, что заставлял другого потуха, запрятанного у него под мышкой, время от времени
клевать ощ ипанную кроваво-красную голову противника.
Падрон был одет иа манер мелких фермеров, то есть но­
сил белую рубаш ку и стянутые кожаным ремнем в талин,
с серебряной пряжкой позади, штаны в синюю полоску.
То ли потому, что Падрон страдал головными болями,
то ли для защиты от солнца плн ж е просто по привычке,
по на голове у него был повязан бумажный клетчатый
платок, концы которого свисали па затылке. Туфли нз
телячьей кожи, надетые па босу ногу, едва прикрывали
его маленькие ступни с высоким, как у женщины, подъ­
емом. Свою соломенную шляпу П адроп держал в правой
руке за спиной, несомненно из почтения к губернатору.
220

Он был среднего роста, сухощ ав, мускулист, крепок, с
|' i Kt i . Mi i чертами бледного лица; п ы глядел он года ла
I рмдцать четыре.
Дон Франсиско Дионисио Впвес был лишь немного
| м Iпс ого ростом: губернатор носил черный сукопнын
фрак, белый пикейный ж илет, панталоны tin маопской
п .111 пайковой ткани п круглую касторовую шляпу. Един­
ственным атрибутом присущ его ему высокого ранга в ис­
панской армии и в рядах военно-политической админи­
страции колонии служил широкий шарф нз тяжелого
красного шелка, которым он был опоясан поверх жилета.
Пн вид его, ни манеры никак пе обличали в нем воепного.
I I то время ему было под пятьдесят. Как мы у ж е упом я­
нули, он был среднего роста, довольно худощав, хотя и
с некоторой склонностью к полноте, свойственной людям,
ведущим пе елпшком подвижной образ жизни. Лицо его,
с тонкой белой кожей, скорее длинное, нежели широкое,
почти прямоугольное, отличалось правильными чертами;
глаза были светлые, полосы курчавые и ещ е черные; усы
оп брил, а поспл лишь эспаньолку, па манер свящ епппков. В облике зтого человека по было положительно ппчего воинственного, и тем не мепее король доверпл ему
управление самой крупной из островных американских
колоний именно в ту пору, когда слабые и противоесте­
ственные узы, которые нее ещ е приковывали К убу к тро­
н у метрополии, казалось, вот-вот порвутся.
Хотя в результате предательства дона Агустина Ф ерретн в руки Внвоса попались без особого труда вожди
заговора 1820 года, известного под названием «Солнце
Боливара», многим пз менее видных, но по менее отваж ­
ных его участников удалось бежать иа континент, откуда
они с помощью ревностных змнссаров продолжали под­
держивать неугасимую н адеж ду в сердцах сторонников
независимости Кубы, внуш ая постоянную тревогу пра­
вителям острова.
Начиная с 1824 года печать умолкла, местного опол­
чения но сущ ествовало, муниципалитеты перестали быть
органами народовластия — слоном, но оставалось н тени
свободы, нбо в 1825 гаду губернатор особым декретом
ввел на острове осадпос положенно и учредил постоян­
ную военную комиссию. Резкий переход от самых ли­
беральных форм правления к гнетущ ей тирании поро­
дил глубокое недовольство и всеобщ ее брожение, тем
221

более что за два коротких периода конституционной власти
народ привык к жарким политическим спорам. Лиш ен­
ный такой возмож ности, люди стали с егцо большим
рвением, чем раньше, проявлять приверженность к тай­
ным обществам, многие из которых сущ ествовали ещ е и
конце 1830 года, ибо упразднить пх с тон ж е легкостью,
с какой были отменены конституционные гараптни, пра­
вительство было но в силах. С той поры естественным и
постоянным состоянием большей части кубинской моло­
деж и стало конспиративное полож ение. В такпх крупных
городах, как Гавана, Матаисас, ГГупрто-Принснпс, Паями,
Сантьяго, росло и ширилось почти среди всех слоев об­
щества сильное брож ение.
Повсюду происходили более или менее значительные
волнеппя, п властям понадобилось длительное премл,
чтобы сломить народ и подчинить его ярму колониального
деспотизма. По всему острову людей заточали в тюрьмы,
но и оттуда кое-кто беж ал за границу, сумев обмануть
бдительность весьма тупой в ту пору н дурно организо­
ванной полиции.
Ко всему этому надлежит добавить, что у метрополии
ие было военного флота в подлинном смысле тгого слова:
насчитывалось лишь несколько неповоротливых и почти
прогнивших парусны х судов. Если но считать Гаваны, то
на острове пе имелось и настоящих военных крепостей.
Малочисленный гарнизон состоял из ветеранов, по и в
и х ряды нропикало неповиновение. В числе солдат было
немало таких, кто уж о отслужил срок, а такж е выходцев
п з Мексики и Колумбии, завербованных по договору, да
п старшие офицеры но все были испанцами. Во всех ро­
дах войск служили к тому ж е урож енцы Кубы, пли крсольт, которые никогда по внушали к себе доверия со сто­
роны правительства, самого подозрительного во всей
истории Испании, если по считать эпохи Филиппа И.
С другой стороны, беспорядочное управление коло­
нией, опустош енная казна, продажность и развращ ен­
ность суден и чиновников, упадок нравов и общая отста­
лость — все это вместе взятое угрож ало гибелью тому
общ еству, которое подтачивалось в результате всякого
рода злоупотреблений за длительные годы бесправия.
В течение шести лет, что Впвес правил страной, ни ж изнь
лю ден, ни их имущ ество но находились в безопасности
как в населенных местах, так и в открытом поло. По-

нподу хозяйничали шаш ш свирепых разбойпиков, np'v
дававших все огию и мечу. Соседние моря безнаказанно
Гюрозднлп корсары, урож енцы только что обретш их своПоду колонии, которые наруш али и без того жалкую тортошно Кубы. П а близлеж ащ их островках скрывались
пираты, которые, вапнмаясь контрабандой, захватывали
спасш иеся от корсаров суда, грабили и х и, иерсбив коман­
ду, сжигали, чтобы замести все следы преступления.
Таково, в общ их чертах, было полож ение вещ ей иа
острове К уба вплоть до самого 1828 года. Совершенно
ясно, что если бы Соединенные Штаты но вмешались
услуж ливо в события 182G года, объединенны е силы Мек­
сики н Колумбии вторглись бы иа принадлежавш ие Испалнп Антильские острова в соответствии с планами Боли­
вара и чаяниями сам их кубинцев, которые выслали свою
депутацию для встречи героя, когда оп возвращался с по­
бедой с прославленных полей Аякучо. Произойди это
вторжение, испанскому владычеству в Новом Свете был бы
нем инуем о нанесен окончательный удар. Дли того чтобы
при столг. критических обстоятельствах но меньшей
мере обезвредить нроискп врагов Испании внутри са­
мой колонии, требовалось скорее искусство дниломата,
н еж ели меч воина: н уж ен был человек, скорее лукавый
и хитроумный, неж ели решительный; характер, склон­
ный скорее к интригам, неж ели к насилию, скорее гу­
манный по расчету правитель, неж ели суровый ио на­
туре государственный м уж , скорее Макиавелли, нежели
герцог Альба. Именно таким человеком и был Впвес, на
редкость удачно избранный на пост правителя Кубы са­
мым деспотичным из всех испанских правительств те­
кущ его столетия.
Д ои Кандидо крайне обрадовался, когда увидел одного
и з своих знакомых среди знатных особ, которые явились
па прием к губернатору в его галерею, находивш уюся во
дворе крепости. Вид этого знакомого говорил отнюдь не
н его пользу: оп был маленького роста, рахитичного
слож ения и но привычке вбирал голову в илочи. Его
длинное, оливкового цвета лицо говорило о желчном х а ­
рактере. Вся его неприглядная внеш ность вызывала отвращ епие. Однако в крошечных, глубоко сидящ их глазах
светились ум н темперамент, с лихвой искупавшие и зъ ­
яны н пороки его облика. Приветствуй этого человека, дои
К аидпдо назвал его доктором.
223

Кок поживаете? — пропищал тот фальцетом п хо­
лодно улыбнулся.
При этом ем у пришлось задрать голову, ибо со­
беседник был по крайпеп мере на дне пядп пыше его
ростом.
— Все было бы хорош о, — ответил Гамбоа, — если бы
пе хлопоты, и которые меня вовлекли помимо моего ж е­
лания.
— Л что за хлопоты? — спросил доктор, впдпмо про­
сто из вежливости.
— Да как жо! Н еуж то вы ие зпаете, что эти собаки
англичане только что задерж али бригантину иод жерлами
орудий башни Мариеля — как говорится, у пас под но­
сом; оип утверждают, будто, это невольничье судно, при­
бывшее пз Гвинеи. Но на сой раз онп здорово опросто­
волосились: бригаптнпа пришла но пз Африки, а пз
П уэрто-Рико, п пе с африканскими неграми, а с индей­
цами, говорящими иа испанском языке.
— В самим деле? А я вот ничего пе зпал. Правда,
у меня столько больных, что, как говорится, п в затылке
почесать некогда, а не то что истину выяснять. У ж если
кому и вредит чрезмерная ретивость англичан, так ото
мне, ибо моей кофейной плантации в Агуакато чрезвы­
чайно нужны рабочие руки,
— А кому они пе нужны? В се мы, плантаторы, ну­
ж даем ся в них как в хлебе насущ ном. Б ез них погибнут
п поместья наши и плантации! А отого-то, видимо, и до­
биваются безбожники англичане, разрази их господь! Как
по-вашему, доктор, — губернатор придерживается на этот
счет того ж е мнения, что н мы?
— Увы, об этом, в частности, он при мне ни разу не
высказывался.
*— Но, может быть, вы слышали, как он выражался...
— Об англичанах? — продолжал доктор. — Д а, безу­
словно. Конечно, Тольме порядком надоел ему, п его пре­
восходительство пе в силах больше терпеть его наглость
п творимые им бесчинства.
— Так, т а к ,— обрадовался Гамбоа. — Недаром гово­
рят, что вы пользуетесь непререкаемым авторитетом у его
превосходительства.
— Да? Н еужто ходят такие с л у х и ? — спросил доктор,
показывая всем своим видом, что такое мнение немало
льстит его тщеславию, — Правда, его превосходительство
224

\ достаивает мспп своим внимапием п даж е как-то иыделяот среди других, но в этом нет ничего удивительного:
ведь п его личный врач п л ечу всю семыо с того времени,
как они приехали и з Испании, да и к тому ж е всем из­
вестна ого простота в обращ ении. Мепя оп, во всяком
случае, ценит и относится ко мне хорош о.
— Я это знаю и слышал от мпогих... II вот я поду­
мал, вернее — мне пришло в голову, что вы, к кому так
прислушиваются, могли бы помочь нам сыграть хорош ую
ш утку с англичанами и оставить их с носом. Я убеж ден,
дорогой доктор, что вы по пож алеете, коли протянете
нам руку помощи и пашен беде.
— Не совсем понимаю вас. Н ельзя ли яснее, дои
Капдидо?
— Благоволите взять па себя, доктор, спасеппо экспе­
диции. Если захваченный англичанами груз будет пол­
ностью спасен, то нам, его хозяевам, он даст чистыми
восемнадцать тысяч золотых упцнй. Пусть мы потернем
даж е половпну — все ж е у пас останется девять тысяч
чистой прибыли, а это на полу не валяется. Как видите,
мы вполне можем позволить себе щедрость п отношении
тех, кто нам помогает. Вы бы сами выбрали себе пз этой
партии с полдюжины молодых негров, притом пз самого
отменного товара, что поступает к нам с побережья Гальim aca. Вам бы стоило только...
— Пока что я ничего но пои имаго, сеньор доп Кап­
дидо.
— Ну, в таком случае я поясню вам. Экспедиция со­
стоит пз пятисот негров; триста нз них, наверное, могут
сойти за индейцев, говорящих но-пспанскн и вывезенных
п з П уэрто-Рико; сегодня утром на борт бригантииы до­
ставили около четырехсот смен грубой холщовой одежды.
Так вот, коли его превосходительство полагает, что мы
н уж даем ся в рабочих руках для обработки полей и что
но следует допускать, чтобы англичане губили паше бо­
гатое земледелие, то он пе см ож ет по встать па нашу сто­
рону, особливо если найдется кто-нибудь, кто погонорит
с ним и обрисует ем у надлежащ им образом положение
вещ ей. Одного нашего слова сеньору дону Х уап у Монтальво пз смеш анной комиссии было бы достаточно, что­
бы решить это дело и наш у пользу. II вы увидите, умеем
ли мы быть щедрыми... К тому ж е пять-шесть негров ие
Он.чьпвердв

225

ч<>и.|,чут ни в одну па партии, н, поверьте, нас, восьмерых
г\довладельцев, опи п е сделают пн богаче, пн беднее...
Теперь вам понятна моя мысль?
— Разум еется. М ожете рассчитывать, что, со своей
стороны, я сделаю все, что в Моих силах; мною двпжот,
кстати, но столько ваше предлож ение, сколько желапно
услуж ить вам и способствовать тому, чтобы англичане
были наказаны ;ta свою заносчивость и злонамеренность.
Полагаю, что вы реш или обратиться к его превосходи­
тельству именно по этом у вопросу.
— Д а, именно для этого н пришел сюда с моими
друзьями Гомесом, Маньеро и Мадрасо. Вы их, долж по
Сыть, знаете?
— М адрасо я знаю только понаслышке, его поместье
и Маппмаие входит в тот ж е округ Бапя-Онда, что и мои
плантации в А гуакате.
— М оп и другпе заинтересованные лица будут пол­
ностью согласны па все, о чем я условлюсь с вамп. Раз
вы считаете, что его превосходительство примет неболь­
шой подарочек в несколько сот золотых унций...
— Предоставьте ото мпе. Я знаю, как подойти к его
превосходительству. Согодпя жо вечером я поговорю с
ним, но сначала побеседуйте с ним сами. Кстати, пока
я но забыл: что с T oii маленькой девочкой?..
— Какой, простите? П е догадываюсь... — ответил Гам­
боа, заливаясь краской.
— Короткая жо у вас память, как я посмотрю. Прав­
да, прошло у ж е порядочно времени, но тогда вы приняли
большое участие в судьбе этой девочки н настойчиво
просили мепя помочь ей.
— Ах, вот что! Н у, ото другое дело... Она в болыгпце
Д е-П аула...
— Как в больнице!.. Н еуж то хворает?
— Ещ е того х у ж е, доктор. Полагаю, что она совсем
потеряла рассудок.
— Да не может быть! Такая молодая?
— Теперь у ж не такая!..
— Уверяю вас, совсем молоденькая. П остойте, сколь­
ко зло времопи прошло? Лет ш естнадцать — семнадцать.
Это было в восемьсот двенадцатом или тринадцатом году.
Я твердо убеж ден . Больш е ей н быть пе может.
— Т ак вы не о матери говорите?.
220

— Я бдс спрашиваю о девочке, которую помню с т о
но Королевскому детском у приюту. Малютка обещала
стать красавицей.
— Н аконец-то я понял. П утапица произошла оттого,
что для меня всякая молоденькая девица — девочка, ну
п мать-то, конечно, к этом у разряду но нрпчпслишь!
— Разве вы не припоминаете, — продолжал доктор, —
что пе я лечпл т у ж епщ ппу, о которой вы говорите, а
Росашг, хотя ой и советовался со мной по раз по поводу
этого случая? Л я-то и понятия но имел, что больпая
нз переулка С ан-Х уан-де-Д ьос имеет отношение к ма­
лю тке из Королевского приюта. Теперь мне все стано­
вится ясно. У матери была послеродовая горячка с
острым меннпгптом...
Т ут Гамбоа внезапно прервал разговор п присоеди­
нился вповь к своим друзьям. Маньеро спросил у него:
— Н у что это оказалось на поверку — кот в мешке?
— Нет, кошка, ~ вспылпв, ответил Гамбоа.
— Я так п думал, — невозмутимо отозвался Мапьеро. — Ты всегда любил кошачьи дела. Л кто ж е, черт
побери, этот человечек, которого ты величаешь доктором?
— Д а разве ты его по знаеш ь?.. Доктор доп Томас
де Монтес де Ока.
— М н е,-помнится, называли это имя, по в лпцо я его
не впдел. Ф игура, прямо скаж ем , пеленая, п к том у ж е...
— Хорош ий врач и искусный хпрург.
— Не дай бог попасть в его руки.
— Оп лечит семью губернатора.
13 это время среди лиц, которые стояли ближе к доктору, произошло движ ение, и тотчас ж о прекратились не­
громкие разговоры м еж ду теми, кто стоял поодаль. Падроп отнес каждого петуха в его клетку, а Впвес при­
ветливо поздоровался с Л аборде, Кадавалем, Сурптой,
Молиной и Кордовой, обходя их всех по очереди, остано­
вился наконец перед молодым негром, о котором мы ужо
упомипали, и, не подавая руки и но отвечая на привет­
ствие, сказал ему:
— Топда, ступай к секретарю за приказами.
Т ут нам надлеж ит сделать некоторое отступление и
сказать несколько слов по поводу Тонды. Это был негр,
пользовавшийся особым покровительством губернатора
В пвеса, который извлек его из рядов цветного ополчения,
15*

227

I и мм дпс л ужилен у ж е до чина лейтенанта; после того,
I и, Тондп был произведен в капитаны п ого величество
король милостиво разреш ил ем у тнтуловат 1.ся доном it
носить саблю, Впвес возложил на него обязанности по
розыску цветных преступников в окрестностях города,
долж но быть потому, что нет того лютее, кто своих ж е
собратьев бьет.
II
в этом и по многих других случаях, которые можно
было бы здесь привести, сказывались чутье и сноровка,
облегчавшие Вивесу выбор нуж ны х ем у люден. Стоит ли
добавлять, что избранник его вскоре ж е стал выделяться
своей энергией, усердием н смелостью в раскрытии пре­
ступлений, а такж е в преследовании и поимке самих пре­
ступников. В этих столь трудных, сколь и опасных делах
иа помощь ем у приходили его молодость и сила, предста­
вительная внешность и солпдпое образование, изящ ны е
манеры в большая сдержанность п, наконец, непоколеби­
мое мужество, доходивш ее порой до безрассудной сме­
лости. Благодаря этим качествам женщ ины восторгались
нм, о соплеменники причудливо наделяли его какимто сверхъестественным превосходством над остальными
людьми. II, как это часто случается с романтическими
персонаж ами, народ прославил громкие подвиги храбреца
п посвященных ему песнях и плясках и дал ем у повое
имя, которое до такой степени затмило подлинное пмя
негра, что п по сне время, спустя у ж е сорок лет, мы
можем лишь сказать, что звали его Тонда.
Будучи исполнительным и преданным чиновником, он
поспешил выполнить полученный приказ; для этого ем у
пришлось подняться со стороны крепостного двора п пер­
вый этаж губернаторского дворца. Политической канце­
лярией в ту п ору руководил дон Х осе М. до ла Торре-пКарденас. Он встретил Т оиду с улыбкой, однако сесть
ем у не предложил и, едва ответив на его почтительное
приветствие, ограничился сообщ ением о том, что прошлой
ночыо полицейский инспектор квартала Гуадалупе Б арредо сообщпл, будто на перекрестке улиц Манрнке и
Эстрелья было соверш ено чудовищ ное преступление п что
его превосходительство повелел быстрее заняться этим
делом, с те>г чтобы можно было начать неустанное пре­
следование виновника или виновников, пока они пе будут
пойманы н преданы су ду , ибо губернатор твердо решил
подвергнуть нх примерному наказанию.
228

М еж ду тем дошел черед до делегации плантаторов, и
Маньеро, четко излож ив суть дела, свел свою речь к тому,
что по всем законам е е подобает, чтобы бригаитипа «Ве.’юс», находящ аяся сейчас в порту Гаваны, была объ­
явлена призом, ибо, вопреки утверждению смешанной ко­
миссии, хотя бригантина и перевозила груз, состоящий
п.ч негров, как свидетельствуют докумеиты, составленпые
по всей форме, пришла она непосредственно не из А ф ­
рики, а и з Пуэрто-Рико, и даж е если считать контра­
бандой торговлю рабами с первой из этих стран, то это
по относится ко второй и з них, которая, по счастью, как
и весь остров Куба, принадлеж ит короле ого величества
короля И спании и Вест-И ндии дона Ф ердинанда Седь­
мого, да хранит его господь.
Генерал Внвос улыбнулся и сказал просителю, чтобы
тот представил ем у памятную записку с изложением всех
доводов и со ссылками на факты, а о и-до передаст оо
в смеш анную комиссию вместе с судовыми документамп;
губернатор скапал такж е, что получил узко сведения о
случивш емся пз уст самого английского консула, который
вместо с командиром британского фрегата лордом Кла­
ренсом Н енджетом был у него до начала аудиенции. И
по без некоторой строгости, которая чувствовалась п в го­
лосе и в вы ражении лпца, Внвос добавил:
—
Я признаю, сеньоры, несправедливость и ущ ерб,
причиняемые нам договором, по которому Англин, под­
линному врагу наш их колоний, предоставляется право
осмотра наш их торговых судов. Но министры его вели­
чества в своей высокой мудрости почли за б л а г о подтвер­
дить это право, а нам, верноподданным, остается только
почтительно блюсти закон и штнноватъел приказу авгу­
стейш его монарха, да храпит ого господь. И и полагаю,
сеньоры, что если вы наморены уваж ать договор, то
должпы так или иначе и выполнять его. Тщетно притво­
ряться, будто я пе ви ж у того, чем вы занимаетесь пзо
дня в день (когда я говорю так, сеньоры, то не имею
в виду лпчно вас, но всех тех, кто занимается работор­
говлей, кто вывозит негров из А ф рики); судя по всему,
вы но остановитесь даж е перед тем, чтобы снарядить
экспедиции в Бапес, в К охпмар, в Аркос-де-Капаси и
даж е в наш порт. Видимо, напрасно я приказал разо­
брать большие бараки на П асео, ибо вы до си х пор ни­
ч ем у не научились и продолжаете ввозить негров к пам
229

it крепость, убеж денны е, несомненно, н том, что для сбыта
итого товара лучшего рынка и но найти. В такие минуты
нм но вспоминаете о несчастном губернаторе, против ко­
торого английский консул мечет громы и молнии, ибо
стопт только поступить сюда, пользуясь вашим выраже­
нием, мешку с углем, как англичанин, пронюхав об этом,
сразу делается словно одержимым п начинает срывать
иа мне свое дурное настроение.
Итак, ступайте с богом и будьте в следующ ий раз
более благоразумны. Кстати, по поводу благоразумия: вче­
ра вечером пришел ко мне молодой прнказчпк из торго­
вого дома и пожаловался па то, что у него па площади
Сан-Франсиско среди бела для отобрали мешок с день­
гами, принадлежащгш его хозяину. М ожно лн совершить
большую неосторожность, чем идти тго улице с депьгамп
напоказ, искуш ая дурных людей? Ж аловался мне еще
одни, что вчера к вечеру двое негров с кишка л а ми оста­
новили его возле статуи Карла TII и ободрали как липку,
захватив, кроме депег, часы и другие вещи. «Если бы
у вас была хоть капля благоразумия, — сказал ому я, —
нм бы пе стали рисковать, проходя по такому пустын­
ном \ месту, как Пасео, с наступлением темпоты, то есть
в такую пору, когда всякий преступник только п норовит
совершить свои злодеяния. Верите пример с меня: я водь
не вы хожу на улицу по почам». Советую п вам, сеньоры:
но попадайтесь в лапы англичан, тогда вы п экспедиции
ваши спасете п пе набросите теии иа честь губернатора.
Благоразумие — это первая нз всех добродетелей на
свете.

ГЛАВА 9
Я о тебо подумал, и тогда
Р ы дать м а н я заставила природа.
Хосе

Ма р и а

Эредиа

Дворецкий, дон М е л т о н Ревентос, был в доме Гамбоа
личностыо куда более значительной, неж ели лто можно
себе представить. В деле управления хозяйством его мне­
ние значило больше, чем мнение самого хозяина, а и н о й
раз ои мог потягаться и с доньей Росой.
230

Но поистпне огромна была его власть пад невольни­
ками. Е м у было поручено одевать н кормить пе только
'! |1\ п з них, что составляли домаш нюю челядь п Гаване,
но и тех, что зияли в загородных поместьях Гамбоа. С!
первыми он держ ал себя как полновластный хозяин, даж е
кап сущ ий деспот. Однако по отношению к слугам дво­
рецкий делал дна исключения. П реж де всего он пе любил
вступать в пререкания с кучером Апонте, по только
потому, что тот был человеком хмурым и многпо его по­
баивались, но и потому ещ е, что зто был кучер общего
баловня семьи — молодого Гамбоа, который пе ж елал ни­
к ом у уступать права наказывать своего раба.
Точно так ж е дон Мелитон не позволял себе грубости
в обращ ении, даж е на словах, когда дело касалось Доло­
рес. Напротив того, дворецкий приберегал для н ее п
улыбки, и гостинцы, и всевозможны е знаки внимания.
Время от времени оп дарил ей косынки и различные без­
делуш ки, которые девуш ка не колеблясь принимала (хотя
всякий раз, когда она пх надевала, ей приходилось обма­
нывать своих сеньорит), ибо в конечном счете ее тщесла­
вию немало льстило, что белый человек столь любезен
п предупредителен с пей.
Впрочем, дворецкий выделял Долорес вовсе не потому,
что она была горничной сеньорит и вся семья относилась
к ней с известным уваж ением , — нет; причина его вни­
мания к пей таилась в чисто женской обаятельности, при­
сущ ей молодой девушке: она была молода, хорошо слож ен а и для негритянки Недурна собой.
В тот день, когда дон Мелитон, выполнив поручение
касательно бригантины «Велос», сидел с видом хозяина
на почетном месте в столовой и завтракал, а его старательпо обслуживал Тнрсо, случилось так, что Долорес,
проходя мимо, задела его локтем, причем он в эту минуту
подносил ко рту стакан вниа. Было ли то сделано д е­
вушкой нечаяпно или преднамеренно, сказать трудно, но
дворецкий не преминул воспользоваться случаем п ущ ип­
нул ее за хорош енькую голую ручку.
— Air, дон Мелитон! — воскликнула она, хотя п
пе слишком громко, дотрагиваясь рукой до больного
места.
— Ан, Д о л о р е с !— передразнил оп се, покатываясь со
см еху.
■
— Д а ведь больно! — добавила девуш ка.
231

Пустяки, потерди. П ридется мне псе жо отпустить
тоГш на нолю.
Долорес издала губами звук, подражающий шипенито
яичницу па сковороде, показывая тем, что опа ничуть
не верит в искренность последних слов дворецкого. Но
слишком сладостна свобода, чтобы молодая не иолы ища
могла пропустить мимо уш ей такое обещ ание и пе за ­
таить и сердце надеж ду па его осущ ествление; опа готова
была поптп иа любую ж ертву, которую потребовал бы от
лее тог, кто бы ей это посулил. Дворецкий ж е, провожая
девуш ку взглядом, пока та ие скрылись под аркой патио,
прошептал: «Чего доброго, еще выйдет зам уж за лтого
мошенника Апонте. А ж аль было бы!»
М ария-де-Регла, о которой мы упоминали в начале
этой истории, родила Долорес в законном браке с пова­
ром Дионпспо за пятнадцать лет до настоящ их событий.
Г> то ж е время у дош.п Росы родилась Адела, ее младшая
дочь, которую сеньора препоручила заботам М арии-деРегла, чтобы та выкормила ее, ибо сама она чувство­
вала себя не в состоянии выполнять самую приятную нз
всех материнских обязанностей. Разум еется, для выпол­
нения столь отрадного поручения негритянка была выну­
ж дена отнять от груди Д олорес п кормить ее коровьим
плн козьим молоком, начисто отделив свою собственную
дочку от ребенка своей госпожи и хозяйки.
Марии- до Регла было строго запрещ ено по только дели п , материнскую ласку н драгоценный дар своей груди
м еж ду двумя крошками, но даж е п брать их одновре­
менно па руки. Однако, будучи рабой, страшившейся на­
казания, которым ей постоянно угрожали, М арпя-де-Регла
ие переставала все ж е быть матерью: она неж но любила
свое собственное дптя — любила, пожалуй, ещо неж нее
именно потому, что ей ие Позволяли кормить его грудью.
П оэтом у поздней ночью, вдали от господских взоров, вся­
кий раз, когда другие невольницы предоставляли ей воз­
можность покормить грудью обеих девочек, М арпя-деРегла делала это с несказанной радостью. Благодаря безупречному здоровью кормилицы молока у нее хватало
с лихвой на двоих. Обе молочные сестры росли здоровыми
и крепкими. М ария-де-Регла не делала никакой разницы
м еж ду ними, и младенчество их так и протекало бы q
полной безмятежности, если бы у кормилицы ие начало
пропадать молоко и девочки не стали бы пытаться с кри232

i.ом оспоривать ого друг у друга, в особенности белая, по
приникш ая к какому бы то пи было дел еж у.
Как-то ночью доньи Роса, привлеченная громким пла­
чем дочки, вошла в комнату н застала негритянку сп я­
щей; по обе сторопьт от ноо ложалп девочки, которые тя­
нулись к груди кормилицы ручопками, мешая друг другу
наслаждаться чудесным напитком. Что предпринять в по­
добном случае? Т ут ж е.н ак азать рабыню за ослушание?
Сменить кормилицу? Ни то, пи другое не годится, поду­
мала донья Роса. Первое — потому, что в результате нака­
зания у невольницы могло бы испортиться молоко; вто­
рое — потому, что резкая смена грудного молока после
восьми месяцев кормления могла бы сказаться роковым
образом на здоровье маленькой Лдолы, а может быть, по­
ставила бы под угрозу и ж изнь ребенка. 1! полнейшей не­
решительности донья Роса посоветовалась с муж ем , кото­
рый, при всей своей несдержанности, порекомендовал ей,
однако, быть благоразумной п до поры до времени пе пре­
давать проступок М арии-де-Регла огласке. «Достаточно
п того, что мы обо всем знаем, — сказал он. — Впредь опа
па это пе осмелится». Как бы то ни было, все шло попреж нем у еще к течение полутора лет, когда в один пре­
красный день дворецкому было приказано прогнать кор­
милицу, посадить ее па ш хуну, совершавшую рейсы м еж ду
Гаваной п М ариелсм, и сдать, с надлежащ ей рекоменда­
цией, управляющ ему ннхенпо Ла-Тпнаха. В 1830 году
негритянка работала там сиделкой, отбывая наказание за
то, что тринадцать лет н азад она посмела быть любящей
матерью.
Что рабство способно исказить в голове хозяина пред­
ставление о том, что справедливо и что несправедливо,
что оно заставляет человека упрятать подальше свою от­
зывчивость, что оно способствует ослаблению самых тес­
ных уз м еж ду людьми, что оно притупляет чувство соб­
ственного достоинства и заставляет померкнуть даж е чув­
ство чести — все это понятно; но что оно может сделать
сердце бесчувственным к отцовской или братской любви
пли к впезапио вспыхнувш ему влечению чьей-то любя­
щ ей душ и — такое встречается пе часто. Ничуть не у д и ­
вительно поэтому, что М арня-де-Регла, сосланная на весь
остаток дней своих в ннхенпо Ла-Тинаха, страдала в глу­
бине душ и из-за разлуки с дочерью, и ее отцом, и самой
Аделой.
233

I! неписаном законе рабовладельцев не прпзпается пп
соответствия, ни о б щ е г о мерила м еж ду преступлением
п наказанием. Карают не ради исправления, а ради того,
чтобы дать выход своей минутной страсти, и потому
нередко случается, что за одн у п ту ж е провинность раба
подвергают нескольким наказаниям. И вот па Марнго-деРегла посыпалась, как говорится в пароде, одна беда за
другой. И згнание из Гаваны, разлука — быть может, на
всю ж изнь — с дочерыо и муж ем , превращ ение и з город­
ской кормилицы п деревенскую сиделку, переход из под­
чинении прихотям дворецкого в полную зависимость от
капризов управляю щ его поместьем — всо это, по мнению
доньи Росы, было недостаточным, чтобы искупить вину
несчастной рабыни.
Этой сеньоре тан и не удалось доподлинно установить,
какую девочку, приблизительно за полтора года до ро­
ждения Долорес, кормила грудыо М арня-де-Регла. У дона
] {андидо она смогла выпытать только одно, а именно —
что доктор Монтес де Ока нанял негритянку кормить не­
законную дочь его друга, имя которого по подлежало
оглашению. Деньги на оплату кормилицы в размере двух
золотых унций донья Роса получала весь положенный
срок с величайшей точностью, из месяца в месяц, пз рук
самого дона Кандидо. Однако это не только пе умерило
ее ровности, а, наоборот, явилось поводом для самых силь­
ных подозрений: уж е одна таинственность при этом была
постоянной причиной обид и недоразумений м еж ду с у ­
пругами, которые отражались рикошетом па М арии-деРегла в виде придирок, граничивших порой с ненавистью.
К счастью, такие вспышки несправедливости н ж е­
стокости происходили в ту пору, когда девочки были еще
несмышлеными, а так как росли они вместе н вскормлены
были одним молоком, то любили друг друга как родныо
сестры, хотя н принадлеж али к разным расам и разным
слоям общества. А дела подросла и вместе со своей се-*
строй Кармен начала ходить в ш колу для девочек непо­
далеку от дома, Долорес носила им туда книги, в под­
цепь приходила с фруктами и прохладительными напит­
ками, а в три часа приходила за н и м и п провожала их
домой, И даж е когда состры, у ж е взрослые девуш ки, окон­
чили ш колу, Долорес, казавш аяся теперь старше своих
молодых хозяек, не расставалась с н и м и п п днем, ии
ночью. Днем опа шила, сидя возле сеньорит, а почыо
234

спала либо на полу рядом с кроватью Адолы, либо па
к остн ой раскладной койке и соседней комнате, па виду у
другой служанки, самой старой и з всех и доме.
Долорес и Тпрсо были единоутробными братом и се<трой. Долорес родилась в Гаваие и считалась негритян­
кой, ибо отец ее был негр; Тпрсо был моложе ее, родил­
ен в инхепио Л а-Т ннаха и считался мулатом, потому что
его отец, хотя и не бог весть кто, был белым. Оттого-то
они н пе смотрели друг на друга как на брата и сестру,
и М ария-де-Регла любила сильнее Тирсо за его более бла­
городное, чем у Долорес, происхож дение, ибо дочка уна­
следовала пенавистпыи цвет кожи, который, но мнению
пегрнтянкп, был явной и основной причиной ее собствен­
ной беспросветной неволи. Но п тут самым сокровенным
материнским надеждам М арпи-де-Регла но суж дено было
сбыться: Тирсо, ее любимец, особой ложности к пей но
питал; болео того, ем у было стыдно, что ои родился от
негритянки, да к тому ж е от деревенской сиделки. Д оло­
рес ж е, паоборот, обожала мать: каждый раз, когда до
нее доходили слухи о плохом обращ ении с М арией-деРегла в ипхенио Л а-Т инаха, она горько плакала и слезно
умоляла А делу вернуть мать в Гавану, вырвать ее из
того ада, где она так долго томилась только потому, что
осмелилась кормить грудью собственную дочь вместе с
дочкой ее господ. А дела чувствовала всю горечь этих
скорбных сетований; несмотря на юность и некоторую
рассеянность, она, леж а в постели, внимательно слу­
шала в глубокой ночной тиши Долорес, которая, опустив­
шись на колени у ее изголовья, рассказывала о печальной
участгг М арин-де-Вегла в пнхеппо, о ее тяжком труде и
невыносимых страданиях. А дел у это трогало до слез, и,
у ж е мучительно позевывая, она давала своей служанке
обещ ание поговорить обо всем па следующ ий день с доньей
Росой. Нередко молочные сестры так и засыпали, п почти
всегда нх щ еки бывали мокры от слез.
Но получалось так, что и на другой день Адела не на­
ходила удобного повода, чтобы поговорить с матерью/
весьма строгой по отношению к детям, если ие считать
общего баловня — Л еонардо, и довольно суровой в обращ е­
нии с невольниками. Так и проходили дни за днями.
Как-то раз под вечер, когда А дела леж ала в гостиной на
диване с легкой головной болью, к ней подошла мать
и, подсев рядом, положила ей руку на лоб, то ли ж елая
235

п р и л а с к а т ь дочку, то ли просто так, по рассеянности. Как
Ги.| т о ни было, девуш ка собралась с духом , решив, что

насыпается, схватить фортупу за волосы.
— Мне хотелось бы попросить тебя об одном одолж енип, мама, — сказала она, запинаясь, н голос ее дрог­
нул от волнения, а м ож ет быть, п от страха.
Несколько секунд донья Роса ие отвечала ни слова,
удивленно и задумчиво глядя на дочь. От этого Адела
ещ е больше смутилась, однако тут ж е поспеш ила доба­
вить:
— Ты ведь пс откажеш ь мне, по правда ли?
— Ты больна, девочка, — сухо сказала донья Роса. —
Успокойся. — II она было поднялась, чтобы уйти.
— Я прош у тебя об одном одолж ении. Мама, выслу­
шан мепя, — продолжала Адела, удерж ииая мать за юбку.
На глазах у доиушнп уж е выступили слепы.
Донья Роса снова села, видимо потому, что ш ш м аит)
ее иривлею н слова Аделы, а ещ е больше — ее поведение;
все свидетельствовало о том, что девуш ка крайне возбу­
ж дена и встревожена.
Хорошо, я слушаю тебя, говори...
— Но ты не откажеш ь мне в моей просьбе?
Н не знаю, 4010 ты от меня хочеш ь, поэтому и по
могу заранее сказать, откажу тебе или нет. Полагаю,
впрочем, что это опять одна пз твоих нелепы х причуд.
Так в чем ж е дело?
Но считаешь ли ты, мама, что М арня-де-Регла ис­
купила свою вппу?
— Так я и знала! — прервала ее, внезапно раздра­
жаясь, донья Роса. — И з-за такой вот глупости гы задер­
живаешь меня it просишь, чтобы я тебя выслушала? Да
и потом — кто тебе сказал, что эта негритянка искупает
какую-то вину?
П очему ж е столько времени ео держ ат в поместье?
— А где этой подлой твари было бы лучше?
— Боше мой! Мне больно, мама, что ты говоришь так
о женщ ине; которая искормила меня.
— Л учш е бы опа никогда тебя пе кормила! Ты по
знаешь, как сожалею я о том дне и часе, когда препору­
чила тебя ей. Но, бог свидетель, иного выхода у меня
тогда не было. Н е говори мне о М арпи-де-Регла, я ни­
чего пе ж елаю знать о ней!
Мне казалось, что ты у ж е простила ео.
23(5

Простила, простила! — почти крикнула п ответ
лонья Роса. — Никогда! Д ля меия она умерла.
— Что ж е опа тебе такое сделала, чтобы заслуж ить
такую жестокость?
— Кто это ж есток с пей?
— Л работа па плантации — разве этого мало? Л дур ­
ное обращ ение с нею?
— Я не слышала, чтобы с ней обращались хуж е, чем
она того заслуживает.
— Л вот все говорят, что это так.
— Кто ж е это все?
— Да хотя бы тот ж е судовладелец Сьерра, который
был здесь па прошлой неделе, когда заходил за одеждой
для невольников.
— Странно, что Сьерра разговаривал с тобой.
— Но со мной, м а т , а с другим человеком, по так
как все знают, что л люблю М арию-де-Регла, то мне рас­
сказали про ее жалобы. М еия очень-очень огорчает всо,
что ей приходится там терпеть, и мне, ираво, хотелось
бы, чтобы ты сделала кое-что для нее п для меня. Она
ум оляет, чтобы я вступилась за нее п помогла ей вы­
рваться оттуда...
— А дела, — сказала донья Роса, тронутая чистосер­
дечностью н необычайной добротой своей дочери. — Ты
не зпаеш ь, А дела, какой жертвы требуеш ь от меня. Скоро
рож дество, псе мы поедем в Л а-Тпнаху; тогда и посмот­
рим, что можно сделать для этой мерзкой негритянки.
Д олж на, однако, предупредить тебя, чтобы ты не надея­
лась, что и сразу смягчусь, не обдумав всего надлежа­
щим образом. Негритянка эта — погибш ее существо и
очень самонадеянна. Вместо того чтобы принести повннпуго, исправиться, как я того ожидала, п тем самым иску­
пить свое неповиновение моему особому приказу, опа,
приехав п Л а-Т нпаху, стала ещ е хуж е. Вот уж е двена­
дцать лет, как я дер ж у с о там, п в с я к и й раз те, кто при­
езж ает сюда, передают мне о каких-то ее претензиях, рас­
сказывают о иен соверш енно возмутительные истории.
Н аш его управляющего эта негритянка просто извела.
Тебе, моя девочка, я ничего не рассказывала, потому что
как-то к слову по приходилось, но дум аю , что М ария-деРегла не см ож ет уж е больше жить с нами. Она подавала
бьт дурной пример тебе. Кармен и даж е самой Долорес.
Стоило ей появиться в Л а-Т пнахе, как там началась
237

1 (ск ипай гражданская война, и и з-за этого who прнхои п>сь in; раз менять дворецких, управляю щ их, сахарова­
ров, плотников — словом, всех, у кого белое лицо. Должпо
быть, либо эта проклятая негрнтяпка просто приворажи­
вает мужчин, либо все они из-за всякой юбки готовы во­
зомнить о себе бог весть что. Д а тот ж е Тирсо — живоо
свидетельство безнравственного поведения М арпп-де-Регла; отец то его, бискаец, был плотппком и работал когдато в Л а-Т инахе... Д а ж е наказание илетыо — и то се по

исправило.
Последние слова допьп Росы заставили А делу содрог­
нуться; хотя она часто слышала от Долорес жалобы на
горькую долю со матери, но и представить себе не могла,
чтобы ео обожаемую кормилицу подвергали вдобавок ко
всему избиению, словпо такое наказание, как высылка и з
Гаваны и разлука с самыми любимыми на свете людьми,
по было уж о достаточно жестоким. Адсло почудилось,
будто она слышит щелканье бича, крики жертвы и страш ­
ный звук разрываемой кожи; девуш ка в уж асе закрыла
лицо обеими руками, и две слезы, подобно каплям росы,
скользнув по розовым пальцам, скатились на ео дев­
ственную, бурно дышащую грудь.
— Бедняж ка! — только и смогла она воскликнуть.
Т ут только донья Роса поняла, что зашла слишком
далеко, н потому поспеш ила добавить:
— Видишь, и ты начинаешь носиться с этой негри­
тянкой. К' несчастью, оиа кормила тебя, и ты по-своему
привязана к ней, нопимаю; и все ж е со временем ты сама
признаеш ь, что это вовсе нп к чему; ты убедишься, что
она не заслуж ивает твоего сочувствия. П одож ди рож де­
ства, теперь уж о недолго... П ож ивем — увидим, как ула­
дить все это получше.
Как бы то ни было, в словах этих заключалась уж о
некоторая надеж да, и Адела пе замедлила поведать своей
молочной сестре о том, почему именно донья Роса так
долго сидела подле нее. Б удучи ещ е слишком юной,
чтобы влюбиться в кого-нибудь нз мужчин, Долорес была
способна обожать лишь свою молодую госпожу; опа изо
в сех сил старалась всегда походить иа нес, подражать со
голосу, привычкам, походке, маперо одеваться и даж е со
кокетству. Недаром все ее собратья по неволе, ж елая
сделать девуш ке приятное, называли ео «шшья А дела».
238

ГЛЛВЛ JO
— Я уж о анаго, о чом ты просишь.
Унеси ж мое сердце... Серп!
Рамон

Майор ва

Г*ыла середппа ноября 1830 года. Северные ветры за­
гнали на кубинский берег первых перелетных птиц из
Флориды, напоминая о том, что на противолежащем кон­
тиненте наступила уж е зима. Па море поминутно взду­
вались волны и, разбиваясь с оглушительным ревом о
прибрежные рифы, обдавали пх на огромном пространстве
Селой ценой, усеивали ракушками и кристаллами соли.
Н четыре часа утра улицы Гаваны окутывала еще
нредрассветиая мгла, и трудно было, особенно издали,
распознавать лю дей в лицо, за исключением, пож алуй,
тех немногих, что помахивали заж женны м фонариком,
спеш а либо за покупками на рынок, либо в божий храм;
пз некоторых церквей уж о доносились приглушенные
звуки органа, которые вторили песнопениям монахинь и
монахов, стоявш их заутреню .
Итак, было ещ е темно, когда дои Кандидо Гамбоа в
миткалевом ш лафроке и ночи ом колпаке стоял у окна,
скрытый белой муслиновой за навеской, и поглядывал
иа улицу, то ли в ожидании газеты «Эль дпарпо де ла
Авана», то ли вдыхая после духоты алькова свежий
утренний воздух.
Вскоре послышался вначале глухой, а затем все более
отчетливый шум чьих-то шагов, доносивш ийся со сто­
роны Старой площади. Дон Кандидо глянул в том напра­
влении и поверил своим глазам только в ту минуту,
когда человек, которого он ожидал, очутился перед ним.
Это была женщ ина. О деж ду ее составляли грубая, набро­
ш енная па голову накидка п короткая холщовая юбка,
стянутая в талии длинным кожаным ремнем черного
цвета. Благодаря медно-матовому цвету кожи, обычному
для мулатов, особенно пожилых, она легко могла сойти
за индианку.
— Добрый день, сеньор дон К а н д и д о !— сказала опа,
слегка гнусавя.
— Да будет он добрым и для вас, сенья Х осефа, — от­
ветил он, стараясь говорить т и х о .— Раненько вы встали.
— А как ж е иначе, сеньор? По снится тому, у кого
есть заботы.
239

— Ну что нового? Рассказывайте.
Д а столько всего, что, кажись, дотяни я до света,
и у ж ничего нельзя было бы поправить.
— Вас, сепья Х осеф а, должно быть, привел сюда при­
каз губернатора касательно нищ их н душевнобольных,
Я поджидал вас.
— Так оио п есть, сеньор. П ряно и не зпаю, как еще
жива и когда только придет конец всем этим напастям.
Спорна то думали, что будут забирать только тех нищ их
и умом рехнувш ихся, что по улицам попрошайничают.
По вчера под вечер мать-смотрительница больницы Д еИ аула сказала мне, будто даж е пз частных домов и из
госпиталей сумасш едш их будут переводить в Сан-Дпонисно или в тот дом, что построен в патио Благотворитель­
ного общества. Кабы вы только знали, сеньор, что ста­
лось со мною, когда я услыхала об этом. Всю-то ночь п
н глаз пе сомкнула. От такого приказу у меня прямотаки сердце зашлось.
— М ожет быть, ещ е не поздно предотвратить беду,
— Дал бы только господь, сеньор мой. Подумать
ведь, коли дочка так в больнице мучается, что жо с ней
станется, когда ео в Сан-Дионпспо упрячут пли в тот
новый дом у Сап Ласаро? Там-то неком у будет нн ходить,
пи смотреть за ней. Д а и бить ее станут. А я-то всо
надеялась, что уви ж у ее и здравом уме и вполне окреп­
шей! Отправится теперь Чарито моя горемычная на
тот свет, а я за ней следом, и придет тут конец на­
шим мукам... Да свершится воля твоя, пресвятая дева
Мария!
— Полагаете ли вы, сепья Х осеф а, что сейчас еще
можно как-то помочь делу?
— Я-то думаю, вернее сказать, сенья Соледад, матьсмотрительница больницы полагает, что еж ели кто по­
важ нее поговорит с инспектором, а тот — человек хоро­
ший, богобоязненный, то он, как говорится, сквозь паль­
цы посмотрит, и приказ, глядишь, Чарито п но коснется.
Всё в его власти. М ожет, придется доктора поискать,
а тот бум аж ку выдаст... Инспектор что воск, и услуж ить
рад, да и сенья Соледад тож е. Так что, сеньор, сами рас­
судите...
— Разумеется, разумеется, — задумчиво повторил дон
Кандидо. — Пока что могу вам сказать, что я посовето­
вался с доктором Монтесом до Ока; оп того мнения, что
240

ьп и.ную следует увезти п деревш о п делать ей солетше
I Iи им. Посмотрим, что можно предпринять...
Но тут в сагуане послышались чьи-то шаги. Дон ГамСн>л прервал свою речь и знаками дал попять старой му­
латке, чтобы она уходила как можно скорее.
Рожок горниста, игравшего побудку, и донесш ийся
вслед за иим с борта стоявшего у мола Ла-М ачина ко­
рабля «Соберано» пушечный выстрел, от которого задрож алп все стекла в комнате, внезапно разбудили Леонардо
Гамбоа. Привскочив на кровати, юноша высек огонь, от­
кинул крышку часов и взглянул на циферблат: было че­
тыре часа утра. « П о р а !» — подумал он, поспешно встал
с постели и принялся одеваться, запалив с помощью со­
ломинки спермацетовую свечку: спичек еще в ту пору
л Гаване не знали.
Причесываясь перед туалетом, Л еонардо внезапно вы­
ронил черепаховую гребенку, снова взглянул па часы и
прошептал:
— Четверть пятого! Ещ е рано, мне хватит п пятна­
дцати минут, чтобы дойти туда медленным шагом. Она
сказала мне — около пяти... А не лучш е ли подождать
па углу? Именно так, — сказал оп решительно и, уж о
одетый, надуш енный, с индийской тростыо в руке, вышел
из комнаты и стал спускаться по каменной лестнице.
Стараясь пройти как можно тише, ои опирался левой
рукой о кедровыо перила; когда ю нош а спустился в еагуаи, где царила полная темнота, а опираться было не на
что, ои, несмотря иа легкую постучи, и мягкие остроно­
сые туфли без каблуков, невольно вызвал шум — тот глу­
хой шум, который слышится, когда ходишь по гулким
камням под сводом арки. Казалось, внезапно проснув­
ш ееся эхо прокатилось вдоль сагуапа и по соседней ком­
нате, где, но предполож ениям Л еонардо, вполне мог нахо­
диться отец, встававши и обычно спозаранку. Пробираясь
ощ упью, держ ась за стены, юноша наткнулся па привык­
шего к темноте старого кучера, который, разумеется,
сразу ж е узнал Леонардо и пошел к нем у навстречу, ре­
шив проводить молодого человека, чтобы тот ие разбил
себе пос о ж елезны й обод какого-нибудь колеса.
— Иио! Ты? — спросил Леонардо шепотом. — Открой.
— Хозяин стоит у окна п глядит иа улицу, — ответил
негр.
— Черт подери? А дверь на замке?
16 Вильпверде

241

— Пет, сеньор. Когда Диониспо уходи л на рынок, ои
сиял его.
— Открой потихоньку.
Дверпыо петли ие заскрипели, но доп К апдидо ещ е
раньше услышал шаги п сагуаио и, прислонившись к ре*
шетко, громко спросил:
— Ппо, кто это идет?
— Молодой господи» Лпоиар, сеньор.
— Выйди. Окликни его. Задерж и. Скажп, что я его
паву. Д а беги ж е, увалень!
Пока раб не вернулся, доп К андидо, крайне раздра­
женны й, непрерывно шагал взад и вперед от окна, вы­
ходящ его на улицу, к реш етке сагуана, бормоча себе под
нос:
— II куда этот отъявленный бездельник собрался в
такую рань? Неспроста все это. Оп пош ел туда, конечно
ж е, туда. Теперь мне ясно. Н еуж то она не оставпла
никого присмотреть за пей? Ох, у ж эта святая простота!
Д олж но быть, пет, вернее всего, нет. У иных люден про­
сто ветер в голове, удивительно они беспечны; нет того,
чтобы поостеречься, а отсюда и все напасти... Сам черт
но додумался бы так нагромоздить одно на другое: тут
тебе и удобный случай, и молодость, и соблазн, и враг
недремлющ ий... Д а и н-то хорош! Мне бы следовало все
:»то предвидеть, предотвратить, да, наконец, попросту пресочь... Но ник? Эх, кабы я мог действовать открыто!
Н у да еще посмотрим! Я ему шею сверну, я буду по я,
если не сдам его в матросы и пе добьюсь, чтобы ему там
всыпали горячих; авось тогда выбыот нз мальчишки эту
креольскую дурь, что сидпт у него в крови! Он но мой
сын, нет! Ничего бы такого по случилось, отправь я его
в Испанию, как собирался, четыре с лишним года назад.
Мать во всем виновата. Сейчас мне почти что хочется,
чтобы Ппо пе догнал его, тогда бы я смог, кажется, п о­
просту убпть этого мерзавца — так я па него зол!
В это время вернулся усталый и запыхавшийся Ппо
п заявил:
— Нет, хозяип, ппгде пет молодого сеньора.
— Скотина! •-=» заревел дои Кандидо. — Да где ты его
пскал?
— С той руки, в какой повод держ у, сеньор.
— Слева, стало Сыть? Тварь двуногая! Как ж е ты
думал встретить его, дурья голова, коли он направо по­
242

шел? Проваливай! Вон с глаз моих! II. , и , ц мопя гос­
подь cuoeii десницей, я бы тебе одним шин.им п< г кишки
им пустил!
Услышав nencTODLie крики доиа Каидидо, дош л Гш ;»
приоткрыла дворь комнаты, выходящей в зал, п испуган
но спросила:
— Что случилось, Гамбоа? П очему ты тик кричишь?
— Спроси об этом у твоего сына, который только что
тайком, как завзятый ж улик, улизнул отсюда.
— Ж улик? Не понимаю. Разве он совершил чтонибудь дурное? И л и намерен совершить?
— Я знаю ие больше чем ты, однако подозреваю, опа­
саюсь, предполагаю, что этот бездельник пз бездельников
снова выкинет одну пз своих штучек. Н уж но быть дура­
ком, чтобы этого но заподозрить, коли парень, крадучись,
выходит на улицу п такую темень, когда дальше собствен­
ного носа ничего не увидиш ь. Ведь не к мессе ж е оп по­
шел п но к причастию!
— Быть может, он вышел подышать свеж им воздухом,
а то просто реш ил доставить тебо удовольствие и под­
нялся пораньше. Подозревать что-либо дурпое пет ника­
ких оснований. Ты ж е пе уверен, нпчего точно но
знаеш ь — почему ж о тебе всегда хочется дурно думать
о своем сыне?
— Д а потому, что испанская пословица гласит:
«дум ай худш ее и не ош ибеш ься». Повторяю тебе: но па
доброо дело он отправился. Я знаю его лучш е, чем ты,
родивш ая его. И знаю, как мне следует с ним посту­
пить.
— Б едном у мальчику никогда тебе по угодить. Не
насыпок жо он тебе, Гамбоа! Д а будь он нм, возможно,
ты был бы к нему снисходительнее...
— Ж алей его побольше, жалей! Д ай бож е, чтобы тебо
нскоро по пришлось его оплакивать.
Очутившись па улпцо, Леопардо заметил, что какаято темная, по-видимому ж енская, фигура идет вдоль ле­
вого тротуара в сторону монастыря Д е-П аула. С минуту
Л еонардо колебался, п е последовать лп ему за ней, чтобы
узнать, кто это, и не отклониться ли ненадолго от своей
цели. Но, услышав голос отца, звавшего IIно, он решил
свернуть па улицу Санта-Клара. Н а это уш ли счптаппыо
секунды . П отому-то рабу и не удалось догнать его. Выйдя
па улицу О’Рейли, Л еопардо поднялся ио высокому

черриплову монастыря святой Екатерины, нересок его с
шютона на запад п спустился на улицу Лгуакате по десонке, о которой упоминалось л начале нашего рассказа;
направился оп к домпку, стоявш ему напротив нее.
Ему показалось, что дверь не заперта ни иа ключ, ни
на засов, и ои толкнул пальцами одну и з створок. И вер­
но, та слегка подалась; тогда он приналег на нее; стул,
подпиравш ая дверь, свалился, п она раскрылась настоль­
ко, что юнош а, пе долго дум ая, протиснулся м еж ду
обеими створками и очутился внутри. Сначала он ничего
по увидел: в тесной комнатуш ке, пахнувш ей на него сы­
ростью н духотой, царил густой мрак. Однако благодаря
лам падке, которая еще теплилась слева, в глубине пиши,
Л еонардо смог наконец разглядеть на расстоянии вытяну­
той руки пару домаш них голубей, спавш их на синнко
стула, кота, свернувш егося клубочком в кожаном кресле,
п курицу под столом, прикрывавшую своими матерппскпмп крыльями нескольких цыплят, которые, выпро­
с т а в клю вики пи-под перьев, то п дело жалобно пописки­
вали, как это с ними бывает, когда им боязно или хо­
лодно.
Наконец юноша поднял глаза от пола, и взгляд его,
скользя нее выше, различил дверь, находивш уюся в даль­
нем конце комнаты. И а фоне ее оп увидел нечто воздуш ­
ное, почти призрачное, какой может быть только ж енщ и­
на в легком болом одеянии: ее густые кудрявые волосы
рассыпались непокорными волнами по груди и по пле­
нам, но скрывая их, однако, от взора, хоть были длин­
ными и пышными. М инута — и Л еонардо, узнав Се­
силию, бросился ей навстречу; влюбленные упали друг
другу в объятия, прорываемые лишь страстными поце­
луями.

Болы ш ца Д е-П аула была всего лишь продолжением
церкви того ж е названия; она примыкала к углу крепост­
ной стены в той ее части, что обращ ена па юго-восток
от бухты. В х о д в здание располож ен с северной стороны
п пробит в высокой стене галереи, соединяющ ей церковь
с больницей. П еред входом имеется пристройка с неболь­
шим навесом, похож ая больше всего на монастырскую
сторож ку. Здесь стоит часовой, который следит за тем,
чтобы арестованные пли душ евнобольные, получающио

врачебную помощь, но пытались бежать. Обычно сюда
поступают только женщ ины топ н другой китегорнп, при­
чем и таких случаях, когда соверш енное ими преступле­
ние невелико или когда безум ие их не носит буйного ха­
рактера.
Ж енщ ина, которую заметил ранее Л еопардо, спешила
пройти и ю ж ную часть города; она спустилась но улице
Сан-Игнасио, нигде по задерж иваясь, пока пе дошла до
упомянутой нами пристройки. На востоке начинал уж о
сиетлеть горизонт. Она было решительно направилась ко
входу, но часовой, шагавший с саблей наголо от одного
конца навеса до другого, преградил ей дорогу.
— Добрый день вам, сепьор военный, — сказала ста­
руха, пытаясь снискать его расположение.
— Добрый он или плохой, еще увидим: раз на раз но
приходится, — грубовато ответил солдат.
— П охож е, что сеньор военный меня не знает, — за­
пенивающим тоном добавила она.
— Чего ж тут удивляться? Я пока что, черт меня по­
бери, с ведьмами дела пе имел.
Ж еш цина перекрестилась и добавила ещ е, что ей хо­
телось бы поговорить с сеньей Соледад, смотрительницей
больницы.
— II той тетки я ие знаю, — возразил часовой, споиа
прпипмаясь шагать. — Оттуда никто носу не кажет. Ну,
проходи побыстрей и очисти место.
Всякий, кто переступает порог пристройки, оказы­
вается в большом четырехугольном патио; справа он огра­
ничен боковой стеной церкви, а с трех других сторон
к ному примыкают просторные коридоры, из которых
левый ведет в больничный зал с тремя широкими две­
рями. Несколько квадратных колонн кирпичной кладки
делят этот зал на два продольных нефа, заставленных
койками, изголовья которых упираются в капитальные
стены здания, так что центр остается свободным. Здесь
нет отгороженны х друг от друга помещ ений, и стоящему
в дверях видны сразу все койки. Обращенные к бухте,
то есть па восток, а такж е па юг и на север, высокие
окна служ ат для освещ ения и проветривания обширного
зала.
Как только ж енщ ина в грубой холщовой одеж де
вошла в патио, опа увидела, как со стороиы церкви
245

ti'iNnit i.к i. f фонариком в руке сепья Соледад, а следом ла
I и
священник в черной саржевой сутане, без шапочки,
1,ого|)ый нес обенми руками серебряную дароносицу с
крышкой, держ а ее на уровне груди. Они шествовали
медленно п чинно, шепча какне-то молитвы, которые в ти­
шине патио напоминали ж уж ж ан и е множества больших
мух. Священник и монахиня направились прямо в боль­
ницу и прошли зал ил одного конца в другой. К огда они
проходили мимо старухи, та поняла, что именно тут про­
исходи!, и, упав иа колени, воскликнула:
Снятые дары! Прими, господь, душ у умирающего
к лоно свое!
Она прочла с ж аром «Верую », собралась с силами и
побрела дальш е, сгорбленная, спотыкаясь на каждом
шагу; дойдя почти до середины зала, старуха вновь пре­
клонила колени. Тут она заметила, что священник, стоя
у одной нз коек, соборовал больную, а мать-смотрительница стояла па коленях по другую сторону к о ш т и дер­
жала фонарик па весу, освещ ая, насколько было возмож ­
но, пту безотрадную , скорбную сцену.
Проводив затем свящ енника в церковь, монахиня вер­
нулась в зал и застала ж ен щ и н у в грубой одеж де все ещ е
коленопреклоненной; опустпв голову на грудь, она, ка­
залось, целиком погрузилась в молитву.
Сенья Соледад положила ей руку на плечо п поздоро­
валась с пен. Тогда ж енщ ина изменившимся от горя
голосом еле слышно спро­
сила:
— Так-таки она и ум ер­
ла?
— Мир праху ео, — крат­
ко ответила мать-смотритсльница.
— Ах! — воскликнула ста­
руха и упала боз чувств.
— Господи Иисусе! Сенья
Хосефа!
Сонья Хосефа! —.
повторяла монахиня, силясь
поднять ее. — Что с вамп?
Д а вы не поняли меня! По­
слуш айте, это просто недора­
зум ение. Я по поняла ва­
ш его вопроса, а вы не поняли

моего ответа. Умерла по Ч аро. Да нет ж е — это та бед­
няж ка мулатка, что поступила в больницу несколько дней
том у назад! А Ч аро поправляется, ей полегчало с грудью.
Право ж е, она поправляется. Так говорит врач, да я и
сама это виж у. Послуш айте ж о, я хочу, чтобы вы убеди­
лись в этом собственными глазами.
Слыша такие уверения, сепья Х осеф а постепенно ста­
ла приходить в себя. Наплакавшись вволю, она почув­
ствовала себя пакопец в силах проследовать за смотри­
тельницей до конки больной, которая ео так занимала.
Больная в эту минуту сидела; простыня прикрывала ей
ноги, которые она сжимала обнаженными руками, уткнув­
шись лбом в колени. Волосы у иео были острижены почти
наголо, как обычно у душ евнобольных; под дряблой, блед­
ной н сухой нож ей торчали кости, словно у скелета, осо­
бенно заметные потому, что на больной была надета лишь
ниж няя рубаш ка, едва прикрывавшая ей плечи. П оза
страдалицы и приступы глухого кашля, но временам со­
трясавшие ее, свидетельствовали о том, что опа жива.
— Чаро, Чарито, — с нежностью обратилась к пей
мать-смотрптельш щ а.
—
Посмотри, кто пришел.
П одними, девочка, голову.
Приободрись.
— Дочепька! — осме­
лилась ш епнуть Х осефа. —
Посмотри на меня. Ты
слышишь? У знаеш ь ли ты
меня, моя радость? Я твоя
мама. Дай мне взглянуть
па тебя. Откликнись! Я
принесла тебе добрые в е­
сти: скоро мы возьмем те­
бя отсюда, увезем в дерег?пю; там ты поправишься
н станешь вновь счастли­
вой, когда увидиш ь п об­
нимеш ь твою дочку. А х,
если бы ты могла уви­
дать ее! Она просто кра­
савица! Вылитая ты, ког­
да тебе было столько ж е
лет.

Видите, опа псе молчит, — сказала сенья Соледлд. - Когда находит иа нее такое, она не разговаривает,
но шевелится, п тогда бог весть каких трудов стоит за­
ставить ее пто-пнбудь съесть. Л и н о й раз, наоборот, при­
нимается кричать как оглаш енная, будто реж ут ее, а то
н хохотать.
Но тщетно применяла сенья Х осеф а самые надежны е,
как cii казалось, средства, чтобы растрогать дочь. На­
прасно прибегала она к мольбам, неж ностям и слезам:
больная была безразлична ко всему, пе отвечала пн слова,
пе поднимала головы и продолжала сидеть скорчившись.
Я сно было, что до се сознания так и не д о т л а смерть
женщ ины, лежавш ей напротив, и она, разумеется, не
узнавала пп знакомого голоса соньи Соледад, пп горест­
ных причитаний своей безутеш ной матери.
М еж ду тем развиднелось, и сеиье Х осеф е пора было
спеш но возвращаться домой, где оиа оставила внучку в
полном одиночестве. П оэтом у опа па ходу сообщила сеньо
Соледад, что кабальеро, который им помогает, решил сде­
лать последнюю попытку излечить Чаро, если это еще
возможно, и послать ее в деревню, поближ е к морю, где
бы та могла дышать чистым воздухом п принимать под
наблюдением врача морские купанья.
—
Что ж , сенья Х осеф а, в добрый час, — сказала мо­
нахиня. — Ясно, что здесь бедняж ка не поправится. К ро­
ме того, взять ее отсюда просто необходимо, иначе ее уве­
зут в новый дом Благотворительного общества. Все эти
последние дпн ходят и забирают па улицах ншцпх и ума­
лишенных. Вот и крикунью Д олорес-С апта-Крус тож е за ­
брали вчера. Л полицейский комиссар Канталапьедра
уведомпл меня у ж е о том, что имеется приказ перевести
и отсюда тех душ евнобольных, которые способны пере­
двигаться самостоятельно.
М ожно себе представить, с каким тяжелым сердцем
возвращалась сенья Х осеф а домой после всего, что ей
пришлось увидеть, услышать и испытать в больнице Д еП аула.

248

ГЛЛВЛ II
...Но если вихрь холодный осквернит
Своим дыханьем чистую обитель, —
Ео покинет ангел, душ хранитель,

11 fior от грешной взоры отврати т.
Л у и г п П е р <<с
Ос М о н т е с 0 е О к а

Было у ж е совсем светло и солпце порядочно припе­
кало, когда сенья Хосефа вернулась п свой домишко па
улице А гуакате. Внутри, казалось, не было пн душ и,
только курпца с цыплятами, квохча у дверного косяка
наружной двери, искала выхода по двор. П реж де всего
старушка поспешила проверить, спит ли внучка на своей
г.ысоко взбптон постели. Удостоверивш ись, что та спо­
койно почпвает, сенья Х осефа скинула холщовую на­
кидку, раестегиула ремень и опустилась и кресло, сбро­
сив с сиденья кота, который при появлении хозяйки под­
нялся иа поги и принялся потягиваться и зевать, широко
раскрывая рот, показывая красный язычок и острыо
зубки.
Грузно опускаясь в кресло, сенья Х осефа глубоко
вздохнула. Ей выпало на долго испить самую горькую
чашу, которой когда-либо касались человеческие уста. Ее
единственная дочь томилась в больнице, терзаемая тяж ­
ким душевным недугом, и, лиш енная материнской за­
боты, обречена была угаснуть там от чахотки, а опа, Хоссфа, ничем не могла помочь ей. Случалось уж е и рань­
ш е, что сенью Х осеф у одолевали сомнения, но в это утро
она окончательно убедилась, что до тех пор, пока дочь
се будет находиться в больнице, на выздоровление на­
деяться нечего.
П очем у ж е песчастпая мать в течеипе стольких лот
была разлучепа со своею больной, безумной дочерью?
Бот у ж е шестнадцать лот длплась ;>та разлука, пбо, как,
наверное, вспомнит читатель, М арпя-дель-Росарио Алар­
кон потеряла рассудок с горя — после того как у нее
вдруг отнялп и поместили в прнют рож денное ею днтя.
Когда жо через несколько дней малютку здоровой и н е­
вредимой пернули матери, было у ж е слишком поздно: в
мозгу молодой жепщшты погасла последняя искра разума.
Если бы ее помешательстпо посило тихий и спокойный
249

характер, то опа, пож алуй, могла бы провести остаток
дней рядом со своей матерью н дочуркой; однако у пео
порой наступали приступы буйства, и тогда трудно было
ее сдержать и предотвратить вред, который она в бес­
сознательной ярости могла причинить себо самой н своим
близким.
В Гаване но было дома для умалиш енных, и хотя не­
которых ж енщ ин, потерявших рассудок, и принимали в
такие приюты, как, например, больница Д е-П аула, но те
больные, семьи которых не в состоянии были обеспечить
нм ухода — а таких было большинство, — свободно бро­
дили но улицам, становясь посмеш ищ ем для мальчишек
и внушая у ж ас богобоязненным людям. Одной пз таких
несчастных была Долорес-С апта-Крус, о которой упомя­
нула в разговоре с Х осефои смотрительница больницы Д еПаула.
Долорес-Сапта-Крус была когда-то неволыш цей и при­
надлежала знатному семейству Х аруко, ЧШ фамилию ей
и дали. Благодаря ловкости и бережливости она добилась
освобож дения и сумела сколотить капиталец, Долорес
приобрела себе дом rat, завела собственных рабов и заня­
лась перепродажей мяса и фруктов, что было довольно
доходным предприятием в ту пору.
Н еизвестно но какой причине кто-то опротестовал
через су д ео нрава на владение этим маленьким хозя й ­
ством. Началась длительная и дорогостоящ ая тяж ба, ко­
торая в конце концов была выиграна, правда ценою взя­
ток, подкупов, поднош ений и подарков адвокатам, про­
курорам; нотариусам, судебным чиновникам, судьям и
заседателям; дело это, одиако, поглотило стоимость и до­
мика и двух рабынь. В один прекрасный день несчастная
женщ ина была но фигурально, а буквально выброшена
за дверь собственного дома.
Д ля женщины, которая так любила деньги и так це­
нила блага, приобретаемые с их помощью, удар этот ока­
зался слишком жестоким. Быть рабой, выкупиться на>
волю и стать свободной, приобрести дом, состоянно, самой
владеть рабами — и вдруг оказаться пригвожденной к
столбу иного рабства, рабства нищеты, — нет, пережить
подобную катастрофу п н е потерять рассудок невозм ож ­
но! И у обездоленной негритянки действительно пому­
тился разум; с тех пор, одетая в лохмотья, с искусствен­
ными цветами и соломой в волосах, подобно Офелии,
250

г (Лпиной пилкой и рунах п нищ енской сумой Долорес
дном и почию бродила но улицам, неистово выкрикивая:
— А вот н я! А вот н я! Вот идет Долорос-СантаI‘РУС. Я не имонт деньга, я ^ г о л о д н ы й , бесприютный.
Коры ваяли, что я имейт. Вот ндст Долорео-Саита-Крус!
Вообразите ж о, дорогой читатель, что произошло бы,
ос ли бы дочь сеньн Хосефы, столь ж е незадачливая в
I воем материнстве, как н родная ее мать, разоблачила
п безум ии имя виновника или, быть м ож ет, нескольких
виновников своего несчастья н поведала о том, каким об*
разом была она доведена до нынешнего своего плачевного
состояния. Подобного скандала нельзя было доиустнть,
н его действительно не допустили. Сколь ни прискорбна
была жертва, надлежало принести ее сполна, поскольку
снт н ее до некоторой степени зависело такж е здоровье и
благополучие невинной малютки, явившейся косвенной
причиной болезни своей матери. Но следовало также до­
пускать, чтобы девочка, подрастил, поняла, что мать ео
умалиш енная и что безум ие делает ео цосмешшцем
и глазах людей. «Ещ е пе настало время, — думала ба­
б у ш к а ,— чтобы дочь и мать вновь встретились. II, воз­
можно, разлука нх будет вечной».
Никогда ещ е мысли эти не возникали в душ е Хосефы
столь отчетливо, как сейчас, п опа сидела, глубоко зад у­
мавшись, когда неож иданно кто-то постучал во входную
дверь. Словно очнувш ись от тяжелого сна, Х осефа подня­
лась, чтобы открыть стучавш ему. П еред нею стоял одетый
в простое крестьянское платье, с кувшином под мышкой
н жестяной кружкой в руке, продавец молока, урож енец
Канарских островов, судя по его характерному выговору.
Поздоровавш ись со старухой, он сказал:
— Этак бы я, хозяюш ка, и до завтрего мог стучаться.
Ей-ей, у ж третий раз принош у вам молоко.
— Я в церковь ходила, — ответила сеиья Х осеф а, по­
давал кастрюлю для молока.
— А я у ж подумал — никак они тут в доме все пере­
мерли.
— Я только сейчас вернулась домой.
Т ут продавец молока как-то странно взглянул на ста-*
р уху н добавил:
— Глядите в оба, хозяю ш ка, недаром ж е в пословице
сказано, что но спится тому, у кого есть враги,
— Нет у меня врагов, благодарение богу.
251

:>го вам так только кажется, хозяюш ка... У кого
пм спето нет тайных врагов? Б от у вас, хозяюш ка, к при­
меру, дочка-красавица.
— Дочка? Нет, что вы, это внучка.
— Э, все едино. Стало быть, внучкина красота и есть
враг ваш ему покою, хозяюш ка. Не найдется парня, что
не помнрал бы и з-за красивеньких мордашек. Провалить­
ся мне иа этом место, коли я не видел здесь нынче утром
одного пригожего молодца! Сейчас-то уж не помню, боюсь
сказать, у дверей он стоял али у окошка... Но у ж коли
я его видел, так видел.
— Вы, хозяпп, ош ибаетесь, — сердито возразила Х осефа, вся задрожав. - Я уходила совсем не надолго, а у
внучки моей и парня такого нет, что гонялся бы за ее
красивеньким личиком, как вы говорите.
— Мое дело, хозяю ш ка, сказать, а у ж вы там гляднто
в оба да будьте начеку, потому что коли я это видел, так,
стало быть, видел.
:)тот разговор послуж ил Чепилье поводом для новых
беспокойств и огорчений. Опа знала, что белый юпоша из
богатой семьи неотступно преследует ее внучку, что ои
делает ей дорогие подарки, предоставляет eii свой экипаж
дли поездок на балы в дин ярмарок; опа знала такж е, что
девуш ка я ино платит ему признательностью за все эти
знаки внимания. Hit старуш ка была далека от того, что­
бы поверить или хотя бы предположить, что молодой че­
ловек воспользуется ео отсутствием п, пока она будет в
церкви или в больнице, сумеет улестить Сесилию, соблаз­
нить девуш ку и погубить ее.
Тут сенья Х осеф а вспомнила, что оставила внучку
одну, поручив се заботам соседки, и поэтому внолпе воз­
можно, что влюбленные могли договориться о евиданпи
заранее и встретиться именно здесь, пока опа ходпла и
больницу Д е-П аула. Как бы там пп было, но ведь прода­
вец молока утверждал определенно, что видел рано утром
какого-то молодца пе то у двери, не то у окна их дома.,
А может быть, он заходил н в дом? Случись такая беда —
иди потом ищи виноватого! Н еуж ели ее внучка пойдет по
тому ж е пути, что и ее несчастная мать, и безвозвратно
себя погубит?
— А х! — воскликнула сенья Х осеф а, падая на колени
перед нишей, где находилось изображ ение скорбящей
бож ьей матери. - П ресвятая дева! Что совершила я, что
252

г
сурово наказана? В чем моя тяжкая вина? Н еуж ели
лея моя ж изнь была смертным грехом, хотя я того и не
ведала? Ты знаеш ь, что я была хорош ей дочерью, доброй
сестрой и любящ ей матерью. Я старалась воспитывать
своих детей в трепетном страхе перед господом! Я с величайшпм усердием внуш ала им здравые понятия нрав­
ственности, добродетели и религии. Я точно соблюдала
все, что велит наша святая матерь церковь. Зачем попу­
скаешь ты, милосердная, щит и прибежищ е слабых, за­
чем попускаеш ь ты, чтобы искуситель в образе человека
совратил со стези добродетели мою внучку — невинное
днтя, кроткую овечку господшо? Как позволяешь, чтобы
он ввергал ео но грех, отвращая от нее милость всевыш­
него, как это случилось с ее несчастной матерью? Н еуж то
и ты, смиреннейш ая матерь божья, покинешь меня в этот
грозный час испытания?
Сенья Х осефа была ж енщ иной простой и понимала
почти буквально слова своих молитвенников — тех един­
ственных книг, что ей приходилось читать; однако сила
глубокой веры, страх перед новым грозящим песчастьем,
сознание тяжкой ответственности, которая пала бы па
пее, если бы ее подозрения подтвердились, — все это пре­
исполнило таким глубоким волнением сердце Хосефы, что
слова горячей молитвы сами вдохновенно полились пз уст
этой старой невежественной женщ ины, давая выход
охватившим ее чувствам. И все ж е молитва принесла мало
облегчения истерзанному сердцу сеньи Хосефы, ибо пре­
дуп реж ден и е канарца, сделанное своевременно и к месту,
произвело па душ у ее то ж е действие, что воткнутый
в тело нож: если притронуться к нему, он причиняет
боль; если вонзить его поглубж е, он убивает. Она пе мо­
гла забыть последних слов канарца, но могла по думать
о них; опи непрестанно звучали в ее уш ах: «Коли я это
видел, так ,стал о быть, видел».
Не переставали они звучать п в уш ах Сесилии, кото­
рая проснулась еще задолго до того, как бабушка верну­
лась пз церкви; однако на нее эти слова произвели со­
всем иное впечатление: они пробудили в сердце девушки
гнев и негодование. Сеснлня думала: кто просил этого че­
ловека лезть со своими предупреж дениями? Что ему за
дело, есть ли у пее возлюбленный или нет и говорила она
с ним через дверь или через окошко? Да п к чему уве­
рять, будто он здесь кого-то видел? Вот ведь проклятый

так

253

доревепщпна! И как только у него язык от таких
слов не отсох? Конечно, он видел, как Леопирдо входил
и выходил, н если но стал па этом настаивать, то лишь
потому, что бабушка но дала ему нп времени, пп повода
для подобных утверждении.
И все ж е, как ми занимали эти мысли Сесилию, она
л е могла не заметить необычайного душ енного состояния
бабушки, которая по в силах была скрыть своего глубо­
кого отчаяния п горя, порожденных, видимо, какой-то
серьезной причиной. Но что ж е это была за при чипа? Сеенлпя находилась и полном поведении отпогнтелыю того,
что случилось в больнице До-П аул а. И ее встревоженная
совесть по-своему истолковала эту загадку. Она совер­
шила тяжкую ошибку, когда танком от бабуш ки и во­
преки ее строгому приказанию впустила в дом белого
ю нош у, с которым оо связывало взаимное любовное вле­
чение.
И, осознав это, высокомерная и независимая Сосилпл
испытала ночто такое, чого ранее она пнкогда но испы­
тывала и чего сама по в силах была объяснить. В сё в ней
будто перевернулось. П еред лицом своей вины она вдруг
показалась себе самой такой слабой, робкой и переш птельной, что ей стало стыдно за себя, стыдпо перед ба­
бушкой и перед своими подругами. С каким лицом пред­
станет она перед ними?
П родавец молока наверняка сегодня жо утром станет
распространять повсюду сплетал о ее поведении. Навер­
ное, весь квартал зпаот у ж е о ее грехе, л как только она
выйдет на улицу, на лес станут показывать пальцами и
говорить так, чтобы она слышала: «Смотрите, пот опа
идет, эта девица, которая принимает своего поклонника
у себя дома наедине всякий раз, как бабка ее уходит
и церковь».
Н о лз всей этой путаницы Сесплпя без особого труда
уяснила себе две вещи: первое — что бабушка, возможпо,
ещ е не уверена в ее виновности, и второе — что дли спо­
койствия п х обеих нот иного выхода, как вести себя но
возможности так, будто ничего пе случилось, пока всо
не выяснится окончательно, и тогда только иринять ре­
ш ение. Сообразив это, девуш ка осторожно встала с по­
стели, накинула поверх рубаш ки платье и выглянула из
дверн спальня. Старушка все еще стояла на коленях, за­
канчивая импровизированную молнтву. Сесплпя опусти-

лпгь иа колонн рядом с пен, обхватила се рукой за та­
л и » н, поцеловав в щ еку, спросила с выражением самой
1 рога тельной нежности:
Мамочка, что с вами? Чем вы так опечалены?
Старая ж енщ ина но ответила ни слова, села опять
и кресло н залилась слезами. Ничто не действует так за ­
разительно, как плач, а Сесилии в ее нынешнем состоя­
нии духа не много было нуж н о, чтобы расплакаться; опа
бросилась в объятия бабушки и смещ ала свои слезы с ее
слезами; обе нуж дались в том, чтобы выплакать свое
горе, хотя причины его бы.чн прямо противоположны.
Возм ож но, это благоприятное стечение обстоятельств н
душ евное состояние обеих женщ ин привели бы к реш и­
тельному объяснению м еж ду ними, которое могло ока­
заться благотворным для обеих. По тут в дверь снова по­
стучали, и сепья Х осефа, поднявшись с колен, пошла от­
крывать, вытирая но дорого мокрые от слез щеки. Вошла
продавщица мяса, масла н яиц, урож енка Африки, р а з­
носившая свой товар на четырехугольном лотке, который
она водружала па голову, подкладывая под него особую
круглую подуш ечку. В правой руке торговка держала
ветвь кокосовой пальмы, служивш ую ей для того, чтобы
отгонять от товара назойливых мух.
Потому ли, что негритянка была довольно толста или
и з-за жары, а может быть — и з-за обычной среди цвет­
ны х неряш ливости, но вся одеж да згой женщины со­
стояла только нз полосатой юбки н кургузой безрукавки
с узкими плечиками, давно утратившей спой первоначаль­
ный белый цвет и оставлявшей открытыми на греческий
или римский манер по только руки и плечи, по чуть ли
п не всю спину негритянки. И обнаженная кожа этих
частей тела, равно как н круглые пухлые щекп ее бле­
стели так, словно она, но обычаю своей страны, намазала
их салом. Башмаков на ней, разумеется, но было, п при
ходьбе опа шаркала открытыми сандалиями, держ авш и­
мися на пальцах ног. Как только сепья Х осефа открыла
дверь, торговка свяла свой лоток с головы, поставила его
у порога и пронзительно-тонким голосом, не соответство­
вавшим се пышным формам, заговорила, коверкая слова:
—
Добрый день, хозяпн. Ничего не берешь мне се­
годня? Я еще никому не продавал.
Сухо ответив на приветствие, сенья Хосефа помогла
торговке поставить лоток на нол и попросила ее поскорее
255

отпустить ей па одни реал свшшпы, на полреала лиц
и еще на полреала масла. Негритянка отрезала мяса на
глазок, с добрым походом, п вместо с остальными про­
дуктами положила ил блюдо, принесенное Сесилией. Но
едва увидела девуш ку, как ее точно прорвало.
—
Наги Гавана пропадай, хозяип, право, пропадай.
В сех подряд убивайт п грабил, — трещала она. — Вот токо-тово своим глазом видел — раздевайт один добрый че­
ловек. Крпспвый-красивый белый господин, Одни мулат
сзади, другая пегр впереди прижали белый господни к
пуш ка около угол Санта-Тересе. Взяли нож , хотели убгтть
белый господин. Средь бело дня отпнмайт у него часы
и депег. Я пе хотел гляди. Проходи мпого люди. Я знает
негр, она сын моя м уж . А х, какая страх мне. Весь груд
дрожит! — Эта беспорядочная и невразумнтельпая речь
патгугала Сесилию: у нее мелькнула мысль, не ее лп воз­
любленного ограбили на улнце, но она притворилась без­
различной, а торговка мясом п р одол ж ал а:— Тама, коло
крепость, прошлый ночь был суматох: Тоида хотела хва­
тать, кто убила хозяин погреб на улица Маприко и
Эстрелья. Опп была па похороны. Гобсрнадор приказал
хватай их. Тогда Тоида брал своя шпага и хватай два
человек. Малаига, сын моя м уж , беж ит через проходпой
дворы и сичлс все прятаться. Эта самая плохая дела.
Нот, хозяин, теперь ты все знай. Никого пельзя верит.
Д о свиданья, хозяин! Добрый здоровье!
После ухода торговки пришел булочник с корзиной
хлеба на голове и в сопровождении негра, следовавшего
за ним точно тепь. Только когда уш ли и они, сенья Х о­
сеф а вспомнила о том, что пора приготовить завтрак.
К ак мы говорили уж е в начале наш его рассказа, кухон­
ный очаг находился п патио, под плоекпм навесом, в ко­
тором ие было пп трубы, н и иного приспособления, за­
меняющего ее. Там с помощью кремня, огппва, серы,
свечного огарка и небольшого количества древесного угля
старая женщ ина развела огонь, и немного погодя завтрак
был готов. Сесилия тем временем успела накрыть на
стол, и обе женщины сели за него. Они долго пп к чем у
по притрагивались п сидели, не поднимая глав от таре­
лок, не произнося ни слова. Сесилпя не смела взглянуть
па бабуш ку, страшась, как бы та по прочла вину в ее
глазах, но и Чепилья была расстроена п не могла совла­
дать со своими чувствами. Неоднократно пыталась она
256

наговорить, Tio каждый раз голос у псе осекался п вместо
членораздельных слов вырывались рыдания. Наконец опа
сделала последнее усилие н сказала:
— Лучш е бы мпе умереть теперь ж е,
— Храпи вас бог! Что вы говорите, мамочка! — вос­
кликнула Сесилия, не поднимая головы.
— А почему бы мне так пе говорить, если это теперь
мое единственное желание? Зачем мне жпть? Кому я
нужна? Я только мешаю, больше ничего.
— Вы никогда так раньше по говорили.
— Возмож но, но до снх пор я сносила любые не­
взгоды, какими бы жестокими они нп были. А теперь
я уж е состарилась, у мепя нот сил, я больше не могу.
Вот я п думаю, что лучше было бы мне умереть.
— Не говорите так, грех ведь жаловаться на труды и
страдания, которые нам ниспосылает господь. Вспомните,
как И исус Христос нес свой крест до самой Голгофы.
— Горькая, горькая моя доля! Вот у ж много лет, как
я иду по крестному пути и уж е давно на Голгофе!
Остается только распять меня, и этим, видно, распорядят­
ся те, кого я люблю больше всего на свете.
— Если вы, мамочка, говорите обо мне, то эпапте, что
вы нопстипо несправедливы. Видит бог, если бы для облег­
чения ваших страданий понадобилась моя жизнь, я без
колебаний отдала бы всю свою кровь до последней капли.
— Что-то этого не видно, по скажеш ь, пе скажеш ь по
тебе этого! К уда там! П охож е, что ты бываешь рада, ко­
гда можешь делать мне наперекор, особенно если я тебе
что-нибудь запретила. Если бы ты любила меия, как го­
воришь, ты бы н е делала того, что делаеш ь...
— А , теперь я виж у, куда вы клоните.
— Я клошо туда, куда следует, куда до лжи а клонить
каж дая мать, которая хоть немного заботится о будущ ем
свопх детей п о своем добром имени!
— Если бы вы не подставляли уш и всем сплетникам
да длинным языкам, у вас было бы меньш е неприятностей.
— Видишь ли, девочка, на сей раз сплетня сходится
с тем, что я видела собственными глазами п слышала
собственными уш ами, и пусть я оглохну и ослепну, коли
это н е так!
Осмелев в пылу спора, девуш ка спросила:
— Что жо такое могли вы сами видеть и слышать
кроме того, что вам насплетничали? Скажите мпе.
17 ВилЕ.япердо

257

— Сесилия, мне ясло как бож ий донг., что, невзирая
на мои увещ евания и советы, ты ищешь своей гибели,
как бабочка, когда опа летит на огонь свечи.
— А что, если тот человек, на которого вы намекаете,
ж енится на мпе и я буду жить б богатстве, ходить в ш ел­
ку и в бархате? Что, если оп сделает из меня сеньору
и увезет с собой в другпо края, где никто меня не знает?
Ч то вы тогда скажете?
— Я сказала бы, что это несбыточная мечта, пустой
вздор, бредни. Во-первых, он белый, а ты цветная, как бы
пн скрывали этого твоя перламутровая кожа и твои ш ел­
ковистые черные волосы. Во-вторых, оп из богатого и па­
костного в Гавапо дома, а ты бедна и происхождение
твое темно... В-третьих... Впрочем, к чему я так ста­
раюсь? Есть самое главное препятствие, гораздо большее,
н оно непреодолимо... Т ы — легкомысленная девчонка,
неисправимая, себо на погибель... Б ож е мой, что я такое
сделала, за что так наказана?!
П оследнее восклицание сенья Х осеф а произнесла уж е
стоя, заткнув пальцами уш и, словно боясь вповь услы ­
шать пз уст Сесилии подтверж дение того, что внучка
усвоила себо весьма опасную точку зрения на своо зам у­
ж ество. Сесилия тож е встала и хотела подойти к ба­
буш ке, то ли с тем, чтобы успокоить се, то ли чтобы
оправдаться и объяснить ей или дополнить свою мысль;
на полнути она остановилась, ибо в этот момент с улицы
заглянуло в полуоткрытую дверь у ж е хорошо знакомое
читателю лицо Немеснп.

ГЛАВА 12
...Но положи
Твою па грудь мпо руку. Ноужель
Не чупстпуопп. вулкана л пой,
Матильда?.
В едь это — ревность!

X. X.

U и л аи ео

—
Благословение бож ье дом у сем у! — с такими сло­
вами вошла, но ностучавш нсь, с веселой улыбкой Н еыесия.
Но увидев выражение лиц п состояние, в котором пре­
бывали обо ее приятельницы, она ср азу умолкла и оста258

ттиплась. М еж ду тем бабуш ка уж о споил опустилась в

своо любимое кресло; виучка ж е, охваченная горем и от­
чаянием, продолжала стоять у стола, оперш ись на пего
одной рукой.
Появление Н емосии оказалось как нельзя более кста­
ти. Старая ж енщ ина наговорила много такого, о чем бла­
горазумнее было бы умолчать, а девуш ка боялась допскилаться скрытого смысла последних слов бабушки. Что
знала Ченилья? П очему она говорила загадками? Были ли
у бабуш ки серьезные основания для подозрении или она
просто думала запугать се?
Действительно, в пылу ссоры, повинуясь, каждая илсвоему, тревожпому голосу совести, обе они зашли слиш­
ком далеко и, пе располагая точными сведениями друг
о друге, вступили па скользкий, до сен норы запретный
дли нпх путь, избрать который означало обречь себя на
горечь взаимных обид и запоздалого раскаяния. Со своей
стороны, семья Х осефа но считала, что пришло время
осведомить Сесилию о ее нстппном ноложепнп п обще­
стве. Могло ж е быть, что разносчик молока ошибся и мо­
лодой человек, о котором он говорил, лишь случайно прошол мимо двери их дома? Если вы так п е ч е т е с ь о добром
имени девушки, зачем ж е вы возводите на пее напрас­
лину? Ведь у вас нет никаких доказательств ее дурного
новодспня! П оэтому сенья Хосефа, хотя н рассерзкенная
п глубоко опечаленная, в глуОшш душ и обрадовалась
неож иданном у приходу Немссин.
В этот момент с улицы сильно постучали дверным
молотком, которым редко пользовались обычпыо посети­
тели, и этот неожиданны й стук вывел трех ж енщ ин нз
затруднительного полож ения. Дверь, как обычно, от­
крыла сама Х осеф а. П еред нею стоял седой, прилично
и чисто одетый негр, который с глубоким поклоном вру­
чил ей письмо. Судя по виду, негр был кучером в какомнибудь знатпом доме. Вручив письмо, он поспешил уйти,
сказав на прощание:
— Ответа но нужно.
Ответа действительно н е требовалось, да и обращено
письмо было п е к сенье Х осеф е, пбо па конверте было
написано: «Д -ру допу Томасу М онтесу де Ока в соб­
ственные руки». Оно пришло как р аз вовремя, чтобы
утиш ить мучительную тревогу, поселивш уюся в омрачен17*

25!?

now сердце с т р о й ж енщ ины. Надев очки, принесенные
Сесилией, совья Х осеф а, шамкая, прочла яро себя:
«Милостивый государь! D соответствии с нашим уго­
вором подательница настоящ его письма явится к вам се­
годня ж е, с тем чтобы вы дали ей необходимы е указания
относительно известного вам дела. Примите уверения
и глубочайшей признательности вашего покорного слуги
и бесконечно обязанного вам друга.
К . де Г ам боа-и-Р уис»
Прочтя письмо раз и другой, чтобы лучше вникнуть
в его содерж ание, сенья Х осефа посмотрела поверх очков
сначала на внучку, а затем па Н ем есию , молча ож идав­
ш ую конца этой немой сцепы. Однако заметно было, что,
глядя па девуш ек, она дум ает о чем-то другом и колеб­
лется в нереш ительности, не зная, что следует сейчас
предпринять. Тут она вспомнила, что в письме было ска­
пано: «сегодня же»; эти слова и заставили ео принять ре­
ш ение. Опа спросила:
— Который час?
— Восемь, — ж иво ответила Немееш ь — Только что
сменился городской караул. Слышите! Барабаны, каж ет­
ся, ещ е бьют.
— Вот как у д а ч н о !— воскликнула сенья Х о с е ф а .—
Ты, доченька, очень сейчас торопишься? — добавила она,
обращ аясь к Пемесип.
— Нет, сепьора, ни капельки. Я шла к Урпбе за ра­
ботой: были б мы только живы, а времени иа все хватит.
Ничего, пойду попозж е, это неважно.
— Вот и хорош о, доченька. Мне, впдпшь ли, нуж но
на ул и ц у М ерсед, я ж иво обернусь. Л ты у ж сделан мне
одолж ение, побудь здесь с Сесилией. Останешься, да?
Пе ож идая ответа, сенья Х осефа спова затянула свой
ремеиь, накинула на голову холщ овую накидку п вы­
шла па улицу. Н е успела она уйти, как Немесия бы­
стро повернулась к Сесплпи, схватила за руки и прого­
ворила:
— Лх, если бы ты знала, что сейчас случилось! Я его
только что видела.
— Кого? — спросила Сесилия.
— Кого? Кого? Твоего ненаглядного.
200

— Окая, подумаеш ь, милость божья! Пам-то от пес

что?
— Помилуй, голубушку! М ожно подумать, будто для
тебя это все равно! Говорю тебе: я сейчас только его
видела! Н еуж ели тебе не интересно зпать, где, когда и
как это произошло? Словом, я пришла за тобой.
— Я по могу выйти.
— Вот еще! Такая бедовая, как ты, все может! А особ ет г о для этакого-то случая!
— Мамочка может скоро вернуться, и я ие хочу,
чтобы она меня встретила на улице.
— Пустяки! Ч его бояться! Это здесь, рядом, сразу за
монастырем святой Терезы.
— И с какой это стати я сейчас туда побегу?
— А с той, что, может быть, разочаруеш ься.
— Колл так, то н вовсе незачем мне туда ходить.
К чему это мпе разочаровываться раньше времени.
— Глупая, говорю тебе, иди скорее. Увидишь такое,
что не пожалееш ь. Н у, живо!
— Я пе одета и но причесана.
— Неважно. Надевай платье — н у скорей, скорей,
пригладишь волосы, закутаеш ься в мантнлыо, п ни одна
ж ивая душ а тебя не узнает. Давай я помогу.
— Пене, а как ж е мы оставим дом?
— Запрем дверь на ключ, и вся недолга. Ох ты, го­
лубка моя пугливая! Н у пойдем ж е! Нельзя терять ни
минуты, а то опоздаем , и пташки разлетятся.
— Мне стыдно выходить па улицу оборванкой.
— Д а кто тебя увидит? Господи, по свадьба ж е рас­
строится у тебя из-за этого! Идешь ты наконец? Вот
жалко-то будет, коли упустим их!
«Что там такое могло приключиться?» — думала Сеси­
лия. скрываясь в спаленке, чтобы наскоро переодеться.
Немесия добилась своей цели, ибо не только пробу­
дила любопытство, по и заронила тревогу в душ у подру­
ги; тенерь она заранее предвкушала удовольствие от того,
что Сесилия у нее на глазах будет терзаться всеми му­
ками ревности.
Девуш кам стоило немалого труда запереть дверь па
ключ. Ж елезны й запор давно зарж авел, болты ослабели,
кольца перекосились, п стерж ень засова, прикрепленного
к дверной створке, не входил в ду ж к у , прпбптую к
косяку двери. Но наконец Сесплни, скорее благодаря
261

т о р о п к о , чем физической силе, удалось запороть дверь,
и довушки быстро зашагали в сторону ю жной части го­
рода, стараясь держаться в тени домов.
Мпполап стены монастыря святой Терезы, девуш ки
увидели запряженны й тремя лошадьми экипаж: он стоял
перед домом с высокими окнами и выступающими реш ет­
ками и был повернут а сторону улицы Муралья. К учер,
вооруженный длинным мачете и прочими атрибутами
своего ремесла, епдел на левой лошади на манер ф орей­
тора. 11а подножке экипажа с той стороны, что была
обращена к тротуару, стоял какой-то молодой человек,
который, видимо, прощался с сеньоритой в черном до­
рожном костюме, сидевшей в коляске справа от пожилого,
почтенного кабальеро.
Из окна наблюдали за этой сценой у ж е знакомые нам
сестры Гамес и молодые люди — Диего М енесес и Ф ран­
сиско Сольфа; они такж е прощались с Исабелыо И лаичета, возвращавшейся вместе с отцом в Алькнсар. Все
они ой что-то кричали наперебой, а она то и дело пысовывала голову из-под опущ енного верха экипажа и отве­
чала им, но забывая, однако, п о юпош е, что стоял одной
ногой на подложке н держ ался рукой за крыло кнтрпиа.
Тут с северного конца улицы подошли обо девушки.
Сесилия ещ е издали узнала юнош у, исполнявшего роль
лакея. Это был Леопардо Гамбоа. И хотя опа ещ е но ви­
дела дамы, сидевш ей в экипаж е, и ие знала ее, она тот­
час догадалась, кто это мог быть, н тут ж е решила х о ­
рошенько напугать обоих, с том чтобы этот испуг послужнл им если пе полезным уроком, то хотя бы некоторым
наказанием. Поэтому, поравнявшись с экипажем, опа
ВДРУГ рванулась вперед и, розко оттолкнув свою подругу,
бросилась боком в кузов кнтрпиа, к ногам удивленной
Исабелн. Та, ие понимая, что происходит, или, быть мо­
ж ет, сочтя это дерзкое вторжение за грубоватую ш утку,
выглянула наруж у, и па миг ей почудилось, будто она
узнала девуш ку. Ещ е но оправившись от испуга, Иса­
бель рассмеялась п воскликнули:
— Адела!
И действительно, накидка, закрывавшая до этой ми­
нуты голову Сесилии, скатилась ей на плечи, лицо ее
открылось; раскрасневшаяся, с развевающ имися черными
волосами, стянутыми на лбу красною лентой, с гневно
сверкающими глазами, она казалась точпой копией млад­
202

шей сестры Л еонардо Гамбоа, раине что только с более
резкими и жесткими чертами лица. Увы! Исабели быстро
пришлось убедиться в своей ошибке. 15 тот миг, когда
взгляды девуш ек встретились, та, чьи черты так ж иво
напомнили ей образ милой н неж ной подруги, вдруг об­
ратилась в злобную фурню п бросила ей в лицо одноединственное слово, столь непристойное и грязное, что
Исабель, будто пораженная стрелою, откинулась н азад и
уткнулась лицом п угол экипаж а. Слово состояло лишь
нз двух слогов, п Сесилия произнесла его негромко, почти
не разж имая губ:
— Ш лю-ха!
Немесия насильно оттащила Сесилию от экипажа,
Леонардо в замеш ательстве спрыгнул с поднож ки, сеньор
Нлинчета приказал трогать, кучер, дав шпоры корен­
нику, вытянул кпутом пристяж ную , лошади друж но взя­
ли с места, экипаж покатился и через мгновение скрылся
за углом ближ айш ей улицы, повернув направо, в сторону
городских ворот, называемых в народе Земляными. Н а­
прасно сеньориты и кабальеро, расположивш иеся в нише
окна, ожидали, что на заднем окошке экипажа подни­
м ется шторка и в нем покаж ется и знак прощ ания белый
платочек. Шторка не поднялась, и платочек но ноказался.
В се это, несомненно, свидетельствовало о том, что отъ­
езж аю щ ие были неприятно поражены таким неож идан­
ным происшествием. Но, пока друзья Исабели пытались
восстановить в памяти случивш ееся, мулатки давно ис­
чезли. Ие видно было и Леонардо: оп скрылся в ту ми­
н уту, когда китрин отъезж ал от тротуара.
Н а улице Милосердии, вблизи монастыря того ж е на­
звания, стоит но правую руку, если идти со стороны буль­
вара Д е-П аула, единственный в этом квартале дом с пло­
скою крышей. В ъ езд, хоти и просторный, ибо здесь могли
пройти два экипаж а в ряд, пе был сагуапом в собствен­
ном смысле слова. П еред воротами дома стоял плохонь­
кий шарабан, который, впрочем, был соверш енно иод
стать впряж енном у в него коню: ибо ж ивотное это ни­
сколько не походило на Б уцеф ала, зато, не в обиду будь
ем у сказано, спльно смахивало на Росинанта. В седле,
непомерно высоком из-за множества подложенных под
ного потников, призванных надеж но защитить костлявый
хребет коняги, епдел кучер-негр, одеж да и вид которого
отнюдь не контрастировали со всем остальным выездом.
203

I ■i m c ; i { I 1 0 , что n ож идания хозяина кучер дремал; вози ii.no такж е, что в этот депг. оп выпил спиртпого боль­
ше, чем обычпо, по полном случае оп с трудом удерж ивал
голову п вертикальном положении, то и дело стукаясь
лбом о шею лошади, которая в своей неподвижности ка­
залась окаменевшей.
Сепья Х осефа подошла к кучеру со сторопьт тротуара
н несколько раз окликпула его, по безрезультатно, ибо
оп не просыпался и не подавал признаков жизни. Правда,
пз почтительности или нз-за присущ е» ей робости она
не посмела повысить голос или растолкать спящего. Не
знала старая женщ ина п его имени, но, предположив, что
зовут его Х осе, несколько раз ласково повторила:
— Хосе, Х осе, Х осеито, доктор у себя?
Выпрямившись п седле, пегр ирппялся корчить у ж а с­
ные гримасы, пытаясь разомкнуть веки, слипш иеся от
белой уличной пыли, н пп конец проговорил:
— Меня звать пе Х осе, а Сплпро, и мой хозяин док­
тор коли не вышли, то, стало быть, опп у себя.
Поблагодарип лю безного кучера, старая ж енщ ина во­
шла в дом. В приемной находилось несколько человек
мужчин и ж енщ ин, с виду бедняков; все опп ожидали
врача, которого в зтот момент в комнате пе было. Сепья
Х осефа была знакома с доктором и принялась искать его
но всему дому, опасаясь, не уш ел ли он, хотя ш арабан у
подъезда и присутствие пациентов в приемной указывали,
что если он п вышел из дому, то не для обычных визитов
к больным, которых оп навещал еж едневно после завтрака.
Н аконец старушка обнаружила доктора п патио: оп стоял,
склонившись пад каким-то человеком, который, сидя пе­
ред ш ш па стуле, время от времени издавал мучитель­
ные, приглушенные стопы; видимо, доктор производил
над ним какую-то тяж елую хирургическую операцию.
М онтес де Ока был, несомненно, искусным хирургом, во
всяком случае весьма смелым в обращении с ножом: он
кромсал человеческое тело так же, как пион кромсает ка­
равай хлеба. Надо, правда, сказать, получалось ото у
него всегда удачно — быть может, именно благодаря уди ­
вительному хладнокровию, с каким ои производил свои
ж естокие операции. О пем рассказывали, будто однажды
оп вскрыл какому-то больному живот, чтобы удалить
образовавшийся у того абсцесс в печени, и что зта опе­
рация прошла соверш енно благополучно, ибо пациент не
26'i

только пе умер под ножом, но соверш енно исцелялся, по
меньшей мерс от данного педуга. Однако насколько Мон­
тес до Ока был искусным хирургом, настолько ж е ом
был корыстолюбивым п жадным человеком. Оп никого
и с лечил да]) ом, а ходил только к тем больным, которые
ем у щ едро нлатллп наличными или ж е твердо обещали,
что его прославленное искусство будет рано или поздно
вознаграждено по достоинству.
Сепья Х осефа поняла, что операция закончена, ибо,
но-первьтх, пациент перестал стонать, а во-вторых, доктор,
подняв инструмент, которым оперировал, сказал:
— Н у вот и готово. Посмотрите, у вас в у х е была ф а­
соль величиной с турецкий боб; от влаги и тепла она
разбухла и стала вдвое больше своей обычной вели­
чины.
— Спасибо, доктор, большое спасибо. Д ай вам бог доб­
рого здоровья. Вы и по представляете себе, как она
мучила менй, Вот у ж е десятый день, как я не сплю,
ие ем, не...
— Верю вам, — прервал своего пациента доктор, по­
бедоносно и вместе с тем несколько подозрительно на него
поглядывая. — Извлечь из уха инородное тело стояло мне
немалых трудов. К роме того, ухо — такой деликатный ор­
ган, что соскользни у меня при малейшей неосторожности
пинцет, я мог бы повредить вам барабанную перепонку,
и вы па всю ж изнь остались бы глухим. Н у что ж е! Л те­
перь заплатите мне за труд н ступайте восвояси. Некото­
рое время будете делать промывания нз отвара мальвы
с несколькими каплями опиума, чтобы успокоить раздра­
ж ение...
— Сколько я вам долж еп, доктор? — спросил пациент,
дрож а у ж е не от боли, а от страха, что с него запросят
много денег, несмотря на то, что операция была столь
11 опродолясптельна.
— Пол-унции золотом, — ответил М онтес до Ока сухо
п нетерпеливо.
П ациенту ничего по оставалось, как засунуть руку в
карман панталон и достать оттуда по первой свеж ести
платок, в одном пз копцов которого было завязано не­
сколько монет, составлявших сумму немногим большую
той, что запросил хирург за свою искусную операцию.
Получив деньги, доктор направился обратпо п приемную;
он ш ел как обычпо, низко склонив голову и опусти и
265

праиоо нлечо, и заметил сепыо Х осеф у лишь в ту минуту,
ног да столкнулся с пен, как говорится, пос к носу. Зам ет­
но гнусавя, он спросил старуху:
— Что вам угодно, матушка?
В ответ па это сенья Х осефа протянула ем у гшсьмо.
— А, об этом я уж о знаю, — произнес хирург, пробе­
жав письмо глазами. — Сегодня утром здесь у меня был
сам сеньор дон Кандидо. Ои говорил со мной об этом деле.
Н о л долж еп сказать вам то ж е, что сказал и ому: а имеп-«
но, что я еще не видел больной и что характер ее забол е­
вания мне неизвестен, а поскольку это так, я, право, был
бы провидцем, если бы мог за глаза дать совет, как вам
следует поступить.
— А разве сеньор дон Кандидо но сказал вам, — заго­
ворила сепья Х осефа, набравшнсь смелости и вся дрожа
от волнения, — что крайность у ж очень большая, ну, то
есть, что больная эта совсем плоха и дело идет о ж изни
и смерти?..
— Д а, д а , — прервал ее хирург. — Кое-что об этом дон
Кандидо мне говорил. Но видите ли, я не могу поспеть
всюду. Порой мне каж ется, что раздели мепя па десять
частей, меня бы и тогда на всех пе хватило. Посмотрите,
сколько лю дей ж дет меня здесь! А за стенами моего дома
их еще больше: все меня ж дут, и все это слсшпо. Я ува­
жаю сеньора дона К андидо, знаю, что он щедр, бескоры­
стен и ум еет благодарить за одолж ения, которые ему де-<
лают. Я очень хочу и могу помочь ем у. Это в моих силах.,
И я уверен, что окажи я ему эту усл угу, он хорошо мне
заплатит; но вы, как разум ная ж енщ ина, должны попять,
что мпе требуется время: необходимо внимательно осмо­
треть больную, преждо чем поставить дпагиоз. Возм ож но,
что болезнь неизлечима, а предлагаемый способ лечении
окаж ется для нее х у ж е, чем сама болезнь. Я не колдун
и пе могу лечить вслепую, па авось. Однако мне каж ется,
вы могли бы посвятить мепя в сущ ество дела лучше, чем
сеньор доп Кандндо, который, насколько я понимаю, зпает
о больной лишь попаслышке. Кто опа такая?
— Это моя дочь, сеньор дои Томас.
— Ваша дочь — да что вы? Сколько ж е ей теперь
лет?
— Пош ел тридцать седьмой.
— О, так опа еще но стара. Значпт, есть сплы и орга­
низм будет сопротивляться. Давпо она заболела?
26 6

г

Ах, сеньор, давно, очень давно, вот уж е восемна­
дцать лет скоро будет — можно сказать, больше нолжнзtiii нес больпа и больна.
— Нет, я не о том спрашиваю: сколько ж е времени
она находится в больнице Де-П аула?
— Вскоре после того, как заболела. Вот у ж будет по­
чти семнадцать лот; внучке было тогда месяца два, а ее
мпе пришлось положить в больницу; так мне посоветовал
доктор сеньор Росаин, потому что дома мне с пой было
пе сладить. Сепьор доктор м ож ет себе представить, чего
мне стоила эта разлука: душ а у меня разрывалась...
— Так, значит, — задумчиво проговорил Монтес до
Ока, — выходит, что девочке...
— М оей внучке? — спросила сепья Х осефа.
— Д а, ваш ей впучке, дочери больной, уж е...
— П ош ел восемнадцатый год.
— Н у, и какая она?
— Слава господу, соворшоппо здорова.
— Н ет, я не об этом. Я спрашиваю — какая она из
себя, хорошенькая?
— А х, сеньор доктор, то-то и оно-то! В гроб она меня
улож ит своим хорош еньким личиком! Хоть п негожо свою
родную кровь выхвалять, но, по правде сказать вам,
сепьор доктор, красавица она у меня писаная, какой еще
и свот не видывал. И на цветную ни вот сколечкп не похож а. Белая, да и все тут. А мне от этой ео красоты —
один, страх да вечная тревога. Н ет мне покоя ни днем, ни
ночыо! У ж н не знаю, как уберечь ее от этих белых не­
годников — так водь и липнут к ней, словно мухи к меду.
Бода, да и только!
— Скажите, а эта прелестная девуш ка согласилась бы
поехать вместе с больной туда, куда мы поместим ее, если
возьмем пз больницы?
— Коли сеньор доктор считает, что так нуж но, я ду­
маю, она могла бы поехать с матерью.
— Полагаю, что это следует сделать, во всяком случае
это очень желательно, но тут имеется одна трудность.
Скажите, а сколько времени мать и дочь по виделись?
— Ох, сеньор доктор, целую вечность! Больше семна­
дцати лет.
— А х, вот как? Это плохо. Н о вы небось или кто-либо
иной, наверное, частопько рассказывали матери о дочке
или дочери про ее мать?
267

— С матерыо-то я часто говорила о дочке — да почти
что каждый раз, когда приходила к ней; но вот с дочки Гг
о матери и никогда не говорила. Она, должно быть, п но
зиает, что мать жива.
— Так, значит, вы никогда не пытались устроить сви­
дание матери с дочкой?
— Никогда.
— !)то ПЛОХО.
Я тож е так считала, но сеньор доктор Росаип, что
принимал у нее ребенка, а потом и лечил ее, посоветовал,
чтобы я их разлучила. Когда она сошла с ума, он всо
твердил мне, чтоб я об этом с внучкой не говорила, потому
что опа захочет увидеть мать. Л кабы на ту нашло буй­
ство, она могла бы н задуш ить девочку с в о и м и руками.
Н е в себе ведь она. Скажу вам, сеньор дон Томас, и поме­
ш алась-то опа ведь н з-за дочки. Все говорила — коли уж
дочка родилась белой, пусть хоть по крайней мере знает,
что мать у ней цветная.
— Видите ли, доктор Росанн неправ. Оп хороший
врач, этого у него не отнимешь, но в данном случае, мно
каж ется, он оплошал, что называется — дал маху. Если
бы мать п дочь неож иданно свнделпсь после столь дли-»
тсльиои разлуки, возможно, произош ла бы реакция; именНо такими резкими реакциями и потрясениями, а вовсо
н е лекарствами, лечат болезни, особенно те болезни, гдо
задета нервная система. Человеческий организм — это
п реж де всего нервы! Только нерпы! Стоит взбудоражить
п х — вот вам и помешательство. Я подумал... мы предпо­
лагали раньше увезти больную в деревню, ко мне в усадь­
бу, это недалеко от порта Хайманитас, и, быть может,
перемена климата, соленые морские ванны позволили бы
нам добиться желаемого исцеления. Но дело в том, что
дочь не см ож ет поехать туда с матерью. Видите ли, этим
поместьем, инхенно, я владею вместе с моими компань­
онами, вифлеемскими братьями; они там всем заправ­
ляют, а многие из них проводят там долгие месяцы, осо-»
бенно во время сбора сахарного тростника. Какое бы
волнение поднялось среди атнх святых отцов, если бы там
появилась молодая девуш ка, да к тому ж о, как вы гово­
рите, красавица! Какое искушение! Помилуй бог! Не один
н з них потерял бы голову, и тогда сказали бы, что во всем
виноват я... Ну да посмотрим, может быть, мы что-нибудь
и получше придумаем. П риходите сюда еще раз иосле268

аивтра, я тем временем посмотрю больную и тогда скажу
нам, что делать. Я был бы рад оказать услугу сеньору
дону К андидо, я могу это сделать, н мне кажется, ч го это
будет к выгоде всех заинтересованны х лиц.

ГЛАВА 13

lii'ce.'ioe сердце благотворно, как прачество, о унылый дух сушит кости
Притчи, Соломоновы

В описываемую нами пору зубпые врачи-профессио­
налы были в Гаване нонстине гага a v is .1 Придерживаясь
испанской поговорки «коль болит у тебя зуб, ты сам его
п дерган», зубоврачеванием занимались в городе но пре­
имущ еству цирюльники, а в деревнях — костоправы, ко­
торые, вооружившись мощными стальными щипцами, но
щадили ни больных, ни здоровых зубов.
П опадались такж е зубодеры-самозванцы и зубодерылюбптелн. К этим последним принадлежал и некий Фиайо,
стяжайшнй себе громкую известность поразительным ум е­
нием удалять зубы соверш енно безболезненно. Впрочем,
своей славой п популярностью он был обязан прежде всего
тому, что, во-первых, но прибегал нп к каким хирургиче­
ским инструментам, а во-вторых — не брал денег за свои
чудодейственные зубоврачебные операции.
Антоння, старш ая дочь сеньора Гамбоа, страдала с
некоторых иор острым воспалением лицевого перва, а по­
скольку этот нерв связан с верхней челюстью, то имелось
основание предполагать, что при чиной заболевания явил­
ся кариоз одного нз зубов. После того как, но совету вра­
чей, были безрезультатно испробованы наружны е лекар­
ственные средства, п и я в к и , полоскание и компрессы,
решили удалить больной зуб. Но от одной только мысли,
что ей придется испытать прикосновение страшных зубоирачобных щипцов, бедная девуш ка, и без того измучен­
ная, то и дело обливалась холодным потом н едва не те­
ряла сознание.
К ак раз в это время в Гавану прибыл нз деревни чудо­
д ей (Duaim и, по обыкновению, поселился у доктора

1 Редкостной

итицей (л ат.).

269

Монтеса до Опа. Как только донья Роса прослышала об
атом, oira приказала заложить витрин и самолично о тира*
пилась с А нтонией на улицу Морсед. Приемная была пол­
на пациентов; один нз них пришли к доктору за советом
плн лекарствами, другие — к знаменитому зубодеру. Фи­
ги'!о занимал вторую комнату, дверь и окпо которой выхо­
дили в патио, поэтому помещ ение было более светлым и
лучш е подходило для операций в полости рта. В комнате
стоял простой деревянный стул, на который лицом к во­
стоку усаживался пациент; п тут ж е в одно мгновение ока
ем у удаляли названный пм передний пли задний зуб.
Случалось, что зуб по поддавался усилиям большого и
указательного пальцев правой руки дантиста; тогда
Ф иайо, сделав вид, будто хочет обтереть руку, незаметно
засовывал ее во внутренний кармагаок жилета, доставал
ж елезны й ключик it, превратив его бородку в щипцы, а
стерж ень — в рычаг, мгновенно добивался желаемого ре­
зультата.
Появление доньи Росы Сандоваль до Гамбоа с краса-*
вицей дочерыо Ан то иней вызвало у всех, кто находился
п приемной, особливо у Монтеса до Ока, немало удивле­
нии. Доктор, хотя и был лейб-медиком при особо губер­
натора и пользовался громкой и заслуж енной славой, все
ж о но привык, чтобы к нему в дом приходили за советом
такие знатные п, су д я по всему, богатые дамы. Подобный
знак расположения и благосклонности по мог по заста­
вить даж е столь известного и уважаемого врача, как Мон­
тес до Ока, немедля покинуть своих пациентов и выйти
навстречу гостьям, чтобы оказать им должно© внимание,
па какое могли рассчитывать эти высокопоставленные
особы. Несмотря на тесную п давнишнюю друж бу, связы­
вавшую доктора с доном Кандидо, супругу его оп знал
только в лпцо. Но в тот момент, когда, приблизившись
к доньо Росе, Монтес де Ока представился ей, у нето
мелькнула мысль, по связано ли это неож иданное посе­
щ ение с историей несчастной женщ ины из больницы Д еП аула, о которой оп беседовал с сепьей Х осефой перед
тем, как п приемную вошла сеньора Сандоваль д е Гамбоа,
Эта странная мысль так завладела доктором, что отде­
латься от нее он был пе в состояния.
—
Если не ошибаюсь, я имею честь говорить с супру­
гой моего дорогого друга сеньора дона Кандндо Гамбоа-иРуис? — обратился к даме Монтес до Ока.
270

— К вашим услугам, — сухо ответила донья Роса.
— Ваш покорнейш ий слуга счастлив видеть вас в сво­
ем доме. Л эта сеньорита — ваша дочь?
— Д а, сеньор.
— Об этом нетрудно догадаться. К расивая девушка,
да храпит ее господь. Будьте добры пройти и сесть.
— Не стоит, — сказала донья Роса. — Вы очень запи­
ты, п к тому ж е мы приехали, только чтобы...
— Я догадываюсь — верное, я зпаю... Простите, пож а­
луйста, что перебиваю вас, — заговорил Монтес де Ока с
необычайной торжественностью. — Мне очень приятно ви­
деть, что и вы интересуетесь состоянием больной в прию ­
те Д е-П аула. Такую доброту и благородство души можно
только приветствовать. Я ви ж у и отлично погашаю, что
вы ж елаете как можно скорее узнать, каков мой диагноз
относительно состояния несчастной девицы. Это очень
меня радует.
Услышан странные речи доктора о какой-то неизвест­
ной пм больной, мать и дочь озадаченно переглянулись;
Монтес де Ока не только ие попял причины этих н едо­
уменных взглядов, но истолковал их как признак уди вле­
т а я и восхищ ения, то есть как проявление чувств, в ко­
торых выражается благодарность хорош о воспитанных
лю дей, когда угадывают их мысли и предупреж даю т их
заветные ж елания. Подобное предполож ение весьма по­
льстило тщеславию Монтеса де Ока; испытывая глубо­
чайш ее удовлетворение от своей проницательности, он
продолж ал:
— К величайш ему моему сожалению, долж еп вам ска­
зать, моя сеньора, то ж е самое, что говорил матери этой
больной — той старой ж енщ ине, с которой, как вы видели,
я сейчас беседовал: диагноз мой малоутеш ителен. С вами
я могу быть даж е более откровенен, чем с матерыо. Сил
у этой бедняж ки у ж е пет никаких, наступило крайнее
истощ ение, или, как мы выражаемся, говоря о неграх,
ирпвезеииы х из Гвинеи, от псе остались лишь кожа да
кости. Ео болезнь произошла вследствие острого менин­
гита, возникшего на почве потрясения под воздействием
послеродовой горячки и лишившего се рассудка; отсюда
п общ ее расстройство первиой системы, которое перешло
в хроническое состояние и против которого медицинская
наука по знает пока что средств. В данное время самым
существенным симптомом заболевания является медленный
271

туберкулезный процесс, находящ ийся уж е в последней
стадии и не оставляющий сомнений, что исход его,
более пли менее близкий, будет, несомненно, печальным.
Думаю, что пс ошибусь, взяв па себя смелость утверждать,
что даж е сам Гален, если бы он царочпо для этого вос­
крес, не смог бы продлить ж пзнь этой женщины пи па
один час, ни на одну минуту. Подобные больные угасают,
как пламя свечи, когда растает последняя капля воска.
Ж изнь ее оборвется в самый неожиданны й день и час.
Самое худш ее, моя сеньора донья Роса, — это то, что за­
бирать ео и з больницы теперь слишком поздно. Она может
умереть у пас в дороге, погаснет, что свеча, едва только
мы вынесем се на свеж ий деревенский воздух. Я очепь
сожалею, что пе смог выполнить ж елание сеньора дона
Кандидо...
Тут па лнце доньи Росы выразилось такое изумление,
что Монтес де Ока, как пи был оп упоен своим красноре­
чием, невольно остановился, так и не закончив фразы.
Теперь оп попял, что речь его по меньшей мере оказалась
неуместной. Ж енщ ина более молодая и менее дальновид­
ная, чем допья Роса, вероятно, но удерж алась бы от ка­
кого-нибудь восклицания, проявила бы неудовольствие, а
м ожет быть, и гнев. Но последние слова Монтеса де Ока
произвели на нее такоо впечатлеппе, что она перемени­
лась в лицо, сначала покраснев, а затем побледнев; и
черты ее тотчас утратили вы ражение невозмутимого спо­
койствия, с каким до си х пор она слуш ала непонятное
для иее разглагольствование. То ж е чувство недоумения,
хотя и совсем по иной причине, испытывала Антония. По
молодости и Неопытности опа, конечно, не усматривала
ничего плохого и постыдного в том, что отец ое намере­
вался взять из больницы Д е-П аула какую-то неизвестную
у н и х в семье тяжелобольную девуш ку, чтобы лечить
ее в другом месте. Совсем иное происходило с доньей Ро­
сой. Все, казавш ееся неясным или незначительным дочерп, предстало в ярком свете перед матерью, подтвердив
ео непрерывные подозрения, обострив давнишнюю, нико­
гда не прекращавшуюся ревность. К то ж е такая эта
девица и какого рода отнош ения связывают или связы­
вали со ранее с доном Кандидо, если оп так хлопочет
о том, чтобы взять се пз больницы, и даж е прибег с этой
целью к помощи доктора Монтеса де Ока? Видимо, это
какая-то мулатка, ибо мать у нее очень темная. Сейчас
272

она тяжко больна, врач признал со состолнно безнадеж пым, вероятно теперь она превратилась и сколот, стала
уродлива, омерзительна и, конечно, скоро умрет; но водь
некогда она была соперницей доньи Росы н делила с ней»
любовь и ласки ее мужа!
К чем у на закате ж изни ей, но воле неба, открылась
тайиа, смысла которой донья Роса доискивалась вот уж е
более десятка лет? Месть была теперь по меныпен мере
бесполезна: м еж ду супругой н любовницей встанет смерть.
К акое отчаяние охватило ео! К акое смятение чувстп! К а­
кая лихорадочная работа мысли, пытающейся связать
воедино обрывочные сведения, факты, слова, хранимые
столько лет в закоулках памяти, по пе исчезнувшую из
нее! Ей хотелось облегчить свою душ у, кричать, как-ни­
будь утишить боль своего истерзанного сердца. Какое
облогчеиие могли бы принести ой слезы! При всем своем
благоразумии и христианском смирении донья Роса полж взни отдала бы п тот миг, чтоб вернуться к том дням
тринадцатого плн четырнадцатого года, когда опа, моло­
дая, энергичная и обаятельная, сумела бы, пусть мепсо
рассудительно и хладнокровно, но зато с большей лег­
костью п достоинством, защитить свои права супруги, ма­
тери н госпожи...
Все этн мысли пронеслись в сознании доньи Росы но
за какне-нпбудь минуты, а в несколько коротких секунд:
она чувствовала, как кровь горячей волной приливает к
ео щ екам, и вдруг внезапное воспоминание поразило со —
воспоминание о девочке из тгршота для новорожденных,
той самой, которую кормила М ария-де-Регла—певольпица,
приставленная ходить за больными в имении Ла-Тйнаха.
Донья Роса пришла к естественному заключению, что эта
история тесно связана с женщ иной, находящ ейся в боль­
нице Де-П аула. Стало быть, Гамбоа все еще заботится
о ней, хочет ее спасти! Значит, он признал себя отцом
ребенка? Это надо проверить. Быть может, Монтес
де Ока что-нибудь знает? Огромным усилием воли донья
J’оса сумела подаппть волнение, почти парализовавшее
все ее душевныо силы, и реш ила испить до дпа чашу лю­
бопытства и ревности. Поэтому, вернувшись к прорван­
ной н и т и разговора с доктором, который, в и д и м о , горел
желанном открыть ей все, что было известно ому самому,
оНч произнесла:
lb Вилышердс

273

— Я тож е от душ л сожалею , что ничего полезного
нельзя сделать для этой несчастной...
— Росарио Аларкон, — подсказал врач, вндя, что доньи
Роса запнулась.
— Росарио Аларкон, — повторила сепьора. — Именно
это я и хотела сказать: у меня плохая память на имена.
Я говорила Гамбоа, что теперь у ж слишком поздно, п по
сомневаюсь, что, когда оп поймет это, он будет глубоко
огорчен. И потом, насколько я зпаю, дочь...
— Относительно этого, — жпво возразил Монтес до
Ока, — не волнуйтесь, дорогая сеньора Роса. Бабуш ка
ловко скрыла от внучки даж е само сущ ествование больной
матери.
— Н еуж то это возможно? — воскликнула донья Р о­
са. — Просто невероятно..,
— Нет ничего прощ е, — продолжал врач. — Правда, я
передаю у ж е со слов самой бабушки — той старухи, кото­
рая только что ушла отсюда, но я не вижу в ее рассказе
ничего невероятного. Ведь и вам небезызвестно, пола­
гаю я, что когда Росарио Аларкон поместили в больницу
Д е-П аула, дочка ее была неразумны м младенцем п по
могла заметить исчезновения матери, которой впослед­
ствии она никогда пе видела.
— Так что дочь долж на быть теперь уж е вполне сло­
ж ивш ейся молодой девушкой...
— Д а, и не в обиду присутствующим будь сказано,
она очень хороша собой,
поспешил добавить Монтес де
Ока, прерывая речь собеседницы н по-своему истолковы­
вая мысль, которую донья Роса ие успела даж е сформу­
лировать.
— Следовательно, — продолжала донья Роса, — вы зна­
ете эту девуш ку. Н аверное, и опа была здесь вместо с
бабкой?
— Нет, сеньора, ее л никогда не видел. Я лишь повто­
ряю чуж ие слова, повторяю то, что мне рассказала ста­
руха. В ернее сказать, я видел ее младенцем, когда ей было
и е более одного-двух месяцев пт роду, В ту пору Коро­
левский приют для новорожденных, или, иначе, Приют
материнства, помещ ался па улице Сан-Луис-Гонзага, не­
далеко от угла улицы Кампанарио Вьехо.
— Стало быть, это та девочка, для которой была на­
пита в кормилицы Негритянка М арня-де-Регла.
— Возможно, но мне об этом ничего не известно,
274

— К ак ж е не известно, если от нашего имени мне е ж е ­
месячно выплачивали за кормление этого ребенка по две
золотые унции?
— От моего имени? Простите, милостивая государыня,
сеньора Роса. Я понятия н е имею ни о каком найме кор­
милицы и, разумеется, пи о какой помесячной оплате. Но
ошибаетесь ли вы?
— Что вы, сепьор доктор, — возразила донья Р о с а ,—
может, вы что-нибудь запамятовали или в вас говорит
скромность?
— Ни то, нп другое, дорогая сеньора. Положительно,
я ничего не знаю о том, что вы говорите.
— Пусть будет так, — сказала наконец донья Роса, за­
метив, что врач насторожился, — я поппмаю: вы ие хо­
тите больше говорить об этом. Хорош о, я умолкаю. Но
это не мешает мне выразить удовольствие но поводу того,
Что услужи моей невольницы оказались для вас небеспо­
лезными и позволили вам выручить вашего друга, нахо­
дивш егося в затруднительном положении. Разреш ите мие
также добавить, поскольку у ж представился такой слу­
чай, что я пе хотела брать пи единого песо за паем кор­
милицы и если все жо в конце концов принимала
ати деньги, то лишь потому, что вы, как мне было ска­
зано, не желали пользоваться услугами этой негритянки
даром.
М онтес де Ока хранил молчание. Оп только почтитель­
но склонил голову, как человек, которого поймали с по­
личным и который, пе имея у ж е ни приемлемого выхода,
ни средств защиты, смиряется и ж дет приговора. Но имен­
но в том немногом, что он отрицал, и была больше всего
убеж ден а донья Роса, то есть и том, что кормилица дей ­
ствительно была нанята и что деньги, которые она, донья
Роса, получала нз месяца в месяц, действительно были
платой за паем кормилицы. Но она горько ошибалась, по­
лагая, что контрагентам был М онтес де Ока и что это он
выплачивал ей деньги за вымышленный наем М арин-деРегла. Б зтом важном вопросе наша сеньора глубоко
заблуж далась: ее м уж сказал ей неправду!
Но удалось ли врачу упорным отрицанием своей нрнчастиостп к ятой истории вывести дошло Росу из заблуж ­
дения? Н а это трудно было бы ответить что-либо опреде­
ленное, поэтому мы ограничимся тем, что скажем: после
того как для сеньоры Росы несколько прояснился вопрос
18*

2 75

(| больной ж епщ нне и об отнош ениях, иотормо связывали
дона Кандидо с нею и ее дочерыо, остальное разреш алось
без особого труда; кроме того, не подобало знатной дано
раскрывать постороннему ли цу секреты семьи, которые,
возможно, действительно не были известны ему. П оэтому
донья Роса отказалась от дальнейш их попыток выведать
что-нибудь у доктора it и заключение обратилась к нему
с просьбой простить ее за причиненное беспокойство и
соблаговолить ответить, не сможет ли Ф иано оказать по­
мощь ео дочери Антонин. Для Фиано операция но пред­
ставляла сложности и потому прошла очень удачно. После
этого дон Томас Монтес де Ока лю безно проводил обеих
дам до самого экипажа н помог им усесться на свои места.
Но едва только экипаж тронулся н завернул за угол дома,
как донья Роса закрыла лицо руками п горько, безутеш но
зарыдала. Эти безудерж ны е слезы немало удивили ео дочь,
которую физическое страдание сделало настолько невпнмательной, что она даж е не заметила, как резко измени­
лось выражение лица доньи Росы после того, как они рас­
стались с доном Монтесом де Ока.
Здесь уместно уведомить читателя, что, опасаясь гнева
отца за свою раннюю утреннюю прогулку, о которой мы
уж о рассказывали, Л еонардо в течение трвх-четырех по­
следних дней не заглядывал домой, а жил у одной пз
своих теток с материнской стороны. II от этого еще горше
была для донья Росы ее нестерпимая мука. Вернувш ись
от Монтеса де Ока, опа пе только отказалась сесть за ст о я
но время завтрака, но л пе дала дону Кандидо никаких
объяснений о причине своего огорчения. Плача и взды­
хая, она несколько раз произносила имя своего любимого
сына; и это дало повод ее дочерям предположить, что
основной причиной с о то в а нип матери было отсутствие п х
брата. Тогда они приказали Апонте заложить экипаж и
поехать за Л еонардо. Молодой человек вернулся домой.
Донья Роса, вся в слезах, кинулась обнимать сына, по­
крывая его лицо поцелуями, называя его самыми ласко­
выми именами и приговаривая: «Дорогой мои мальчик,
где ж е ты был? Почему ты скрывался от любящей ма­
тери? Радость моя, мое утеш ение, не покидай меня! Н е­
уж ели ты но знаеш ь, что у твоей несчастной матери нет
иной опоры, кроме тебя? Ты ведь не лжеш ь, ты всегда
говоришь правду; только ты один в доме уваж аеш ь свою
мать, уважаеш ь в пей верную супругу твоего отца, ж изнь
276

моя, сердцо мое, мои верный друг, п п \ ч 11, . п. у мепя
дорогого на свете! Нет, теперь у ж е ни кто и ш и т , ни­
какая сила но вырвет тебя и з моих объятий! Галт' т.п .к о
что смерть...»
II
все ж е, и конце концов, у допьп Росы был муж, oihi
была маТерыо семейства, природа п судьба щ едро одарили
ее своими благами, м. вернувш ись от доктора домой, она
увидела себя в кругу дорогих ее сердцу лю дей, которые
почитали ео, которые поспешили к ней, чтобы осушить со
елозы, успокоить п развлечь ев. Горе сеньоры Гамбоа,
пусть даж е м подлинное, было следствием разочарования
и супруж еской ж пзпи, п опа могла утеш аться хотя бы
тем, что, видимо, ангел-хранитель но ecu депг. заботливо
скрывал от пес печальную тайну и что теперь внезапно
наступивш ее прозрение не было для нее столь болезненно,
каким оно могло бы быть раньше. Ибо доселе одна только
ревность омрачала ее безм ятеж ную и во всем прочем спо­
койную и ровную жпзнь.
Но можно ли сравнить горе, разочарование и ревность
допьп Росы Саидова.II, де Гамбоа с горем, разочарованием
н отчаянием несчастной сеньн Хосефы, когда после раз­
говора с доктором Моптесом де Ока она вернулась в свой
домиш ко на улице Агуакате и, переступив его порог, по­
чувствовала себя ещ е более несчастной, беззащитной и
одинокой, чем когда-либо преж де. Здесь справедливо мож ­
но было бы воскликнуть вместе с псалмопевцем: «Ска­
жите мне, небеса ч твердь, нтнцы, что порхают в воздухе,
рыбы, что плавают в воде, животные, что топчут п о л я ,—
м ож ет ли чья-нибудь скорбь сравниться с моей?»
Никто но спросил Х осеф у, почему она плачет и откуда
печаль ее. Сесилия, которая к этому времени ужо верну­
лась домой, была слишком расстроена, чтобы думать о
ч уж и х невзгодах. Н ем есия такж е не нророиила ни слова
и, только прощаясь с обеими, сказала: «Пока до свида­
ния». Д а ж е образ богоматери в ниш е паиротнв кресла
Х осеф ы на этот раз, в и д и м о , по смог принести ей утеш е­
ния. С мечом в груди, преисполненная горести, бого­
матерь, казалось, отвратила от пее взгляд своих кротких
глаз.
И тут, после всего пережитого, одинокая сепья Хосефа
почувствовала вдруг, что на псе сошла благодать, — ей
показалось, что мать Спасителя, некогда видевшая муки
277

распитого пп кроете сына, у т о т а е т ее в слоем величайшем
смирении н говорит ей: «Знай, что избавление от тяжких
страданий твоих придет не здесь, на земле, а лишь там,
па н ебесах!»

Г.ПЛВЛ и ,
От нестерпимой бодп
В груди тр еп ещ ет сердце, пзньтвая;
И, вы рвавш и сь иа волю,
Моя обида план
В словах к и п и т , к а к л а п а о г н е в а я .
Гон с а л и с

Кар аа жаль1

Дон К андидо Гамбоа был не иа ш утку встревожен не­
обычным поведепиом и странными, ироническими заме­
чаниями своей дорогой супруги. Никогда еще речи се пе
были исполнены такого сарказма. А м еж ду тем преж де
она в припадке ревности высказывалась подчас даж е
слишком откровенно п прямо. Какая новость могла ее так
поразить? Где она была в то утро, носло которого про­
изошла в ней эта загадочная перемена?
Дон Кандидо ни о чем ие стал допытываться ни у
жены , ни тем более у детей и слуг: это было не в его ха­
рактере н не сообразовывалось с его представлениями о
чести и достоинстве; к тому ж е дон Кандидо редко списходил до разговоров с детьми, а среди слуг п так уж е
многие знали о семейных тайнах своих господ гораздо
больше, чем следовало для сохранения в доме мира и спо­
койствия. Как человек искуш енны й в житейских делах и
достаточно хитрый, дон Кандидо был уверен, что рано пли
поздно неосторож ное слово, случайно оброненное ж еною
плн кем-нибудь из детей, разреш ит нее его сомнения.
Впрочем, отношение дона Кандидо к своим домашним
почти не изменилось; оп только сделался еще более осто­
рож ен в кругу семьи и с удвоенным вниманием стал сле­
дить за всем, что вокруг него говорилось и делалось. Ожи­
дания не обманули его: миновал день-другой, и однажды
за столом во время завтрака заш ел разговор о воспалении
лицевого нерва у Антонии и о заметном улучшении ее
здоровья после того, как сеньор Ф найо удалил у пес ко1 П еревод А. Энгелько.
278

репной зуб. Этого для дона К андидо ou.i.m
i, i-н т т о ч в о .
Итак, его жена ездила к доктору Monrei ,
, ибо
всем было известио, что именно у пего и дом....... , швп­
и тается и производит своп зубоврачебные операции <■ и
Фиайо.
Ц енны е сведения! Одпако, вместо того чтобы помочь
допу Капдидо разрешить волновавшую ого загадку, они
направили его мысли по лож ном у пути и даж е до некото­
рой степени усыпили его подозрения. Е м у и в голову н е
приходило, что Моптес де Ока мог проговориться допье
Росе о больной п з приюта Д е-П аула. 11 хотя дон К апдидо
догадывался уж е, что в разговоре с его ж еной доктор вы­
казал себя, по-видимому, излишио болтливым, он всо ж е
никак пе предполагал, что Монтес де Ока, побуждаемый
своей безмерной откровенностью {это была именно откро­
венность, а не коварство), станет посвящ ать постороннее
лицо, к тому ж е еще почти ему незнакомое, в дела, до
которых это лицо не имело ровно никакого касательства.
Д а ц что могло навести обоих на подобный разговор? Гам­
боа совершенно был уверен, что конфиденциальный ха­
рактер его беседы с Моптесом де Ока об особе, находив­
ш ейся в больнице Д е-П аула, вменяет последнему в обя­
занность безусловное соблюдение тайны, хотя доп Кандидо
и не просил его об этом.
Мы уж е видели, сколь необоснованны были подобные
соображ ения допа Капдидо, Точно так ж е ошибочно было
и его предполож ение, будто донья Роса узнала обо всем
от сеньн Хосефы, с которой могла случайно столкнуться
в доме Монтеса де Ока, п та либо сама рассказала его
ж ен е о своей больной дочери, либо говорила о ней в при­
сутствии допьи Росы с кем-нибудь другим. Эта догадка
заставила дона Кандидо в течение нескольких дней сидеть
по утрам у окна в надеж де увидеть сеныо Хосефу.
Но ожидания его были напрасны. С Х осефой доктор
был ещ е более откровенен, или, лучше сказать, жесток,
неж ели с доньей Росой. Одним ударом отнял он у старой
ж енщ ины последнюю н адеж ду, объявив ей напрямик, без
всяких туманных п ученых словечек, что положение ее
дочери безнадежно. Это известие сразило Х осеф у, чьи
душ евные п физические силы давно уж е были подточены
и летами, и житейскими невзгодами, и трудом, и отчаяни­
ем, которое она испытывала, впдя, что внучка ее идет по
стопам своей несчастной матери. Говоря ее собственными
279

словами, опа у ж е пронесла до конца свой тяжкий крест
и теперь стояла па верш ине Голгофы, готовясь протерпеть
последнее: крестную муку, смерть, которая милосердно
оборвет се дни — эту цепь бесконечны х лишений и жертв,
освободит ее от бремени сущ ествования, слишком долго
приносившего ей одни горести.
Сенья Х осефа у ж е по могла оправиться от удара, на­
несенного ей доктором. Когда иссякли первые слезы и
пароксизм отчаяния миновал, она с удвоенным усердием
обратилась к вере, к молитве, стала чуть ли пе каждый
день ходить к исповеди н причащаться, умерщвляя свою
плоть непрерывным постом, пока наконец по впала в то
состояние умственной и физической апатии и безразличия
к делам земной ш изпп, которое почти граничит со слабо­
умием. Казалось, внезапно погас таинственный огонь, что
всю жизнь, с самых ранних лет, ж арко горел в ее сердце
и наполнял ее душ у бодростью и энергией. Она сделалась
неразговорчивой, замкнутой, перестала заботиться о внуч­
ке н целиком отдалась своей набожности, которая посте­
пенно стала как бы ее второй натурой, вылившись в ряд
автоматических, бессознательных действий. Одним словом,
жизнь с этих пор превратилась для нее ноистине в соп,
п она с каждым днем все глубже и глубж е погружалась
и духовную летаргию.
Столь резкая и к тому ж е внезапная перемена но
ускользнула от внимания Сесилии, которая теперь вольна
была делать все, что ей заблагорассудится, и могла безо­
глядно отдаться своей страсти. Однако очень скоро внучка
стала относиться it Х рсеф е с большей заботливостью и со­
чувствием. Она вдруг поняла, что бабушка ее, на вид
пнолпе, казалось бы, здоровая, может внезапно умереть,
л мысль эта сильно напугала Сесилию, заставив ее поду­
мать о своем будущ ем. Ведь она совсем скоро могла
остаться одна — одна па всем белом свете, без родных, без
верных друзей, безо всякой опоры и защиты; н с горячим
усердием принялась она заботиться о своей бабке. Нико­
гда за всю свою ж изнь не выказывала она ой столько
любви и внимания. Но и нежность ее, н неустаннее по­
печение, и ласковые слова пропадали втуне, не встречая
должпого отклика у Хосефы , лишь иногда отвечавшей
внучке холодной улыбкой, от которой Сеснлнн делалось
страшно, потому что, как ей казалось, улыбка эта гово­
рила о преждевременном старческом одряхлении, возмож280

по далее о душ евной болезни. Л м еж ду тем Хософа пе
утратила способности чувствовать, и внучке ие раз слу­
чалось замечать следы слез на бабуш киных щеках. Как
бы там ни было, но в том состоянии, в каком сепья Х о­
сефа находилась со времени своего последнего разговора
с сеньором М онтесом де Ока, она едва ли думала о встре­
че с доном Кандидо и о деле, почти соверш енно изгладив­
ш емся теперь из ее памяти.
Следует признать, что положение дона Кандидо было
пе намного болео завидным. Ж ена относилась к нему все
<• тон ж е необычной для нее сдвржйиностыо, почти суро­
востью, н в то ж е время, словно в нику ему, осыпала Л ео­
нардо всевозможными знаками своей матерниской любви
и нежности. Всякий раз, когда сын выходил пз дому,
донья Роса провожала его до парадной двери и отпускала
от себя л и т ь после многочисленных объятия п поцелуев.
Е сли он возвращался домой за полночь, что случалось до­
вольно часто, донья Роса, словно нетерпеливая возлюблен­
ная, поджидала его у реш етки окна и не только но бра­
нила, но, напротив того, принималась вновь обнимать и
целовать его, как будто не виделась с ним целую вечность
или узнала, что он сейчас только избег смертельной опас­
ности. Дли любимого сына все ей казалось мало. Надо ли
говорить, что опа стремилась предупредить каж дое его
ж елание, угадать каждую его мысль и с такого готовно­
стью выполняла все его прихоти, чего бы зто ей самой ил
стоило, с. таким азартом и горячностью старалась ем у уго­
дить, точно она была по мать Леонардо, а его любовница
и к тому ж е завзятая мотовка? Достаточно бывало Л ео­
нардо после какой-нибудь и з своих ночных эскапад на­
мокнуть матери на то, что он утомлен пли что ему пемож ется — боже! какой подымался во всем доме перепо­
лох! — п уж никто — ни сестры, пн слуги, пи дворецкий —
ни о чем ином и думать ие смел, как только о том, чтобы
облегчить страдания бедного больного.
Дону Кандидо нуж но было обладать невозмутимостью
вола и терпением Иова, чтобы оставаться спокойным на­
блюдателем всех этих маневров, рассчитанных на то, что­
бы довести его до белого каления, ибо очевидно, что донья
Роса, безрассудно балуя сына п расточая ему знаки своей
любви, отнюдь не имела в виду погубить ого, а хотела
лишь уязвить побольнее дона Кандидо. И однажды, вы­
веденный наконец пз себя, оп сказал ей:
281

— Я думаю, Роса, что если бы ты нарочно задалась
целью погубить Л еонардо, ты не могла бы сделать этого
лучш е, чем делаеш ь теперь.
— Не тебе меня обвинять, — многозначительно ответпла ему донья Роса.
— Тем ие менее я вы нуж ден это сделать.
— В иж у. II объясняю это только тем, что мужчины
иногда забывают... про стыд.
— Ж естокий упрек. Но я ие стану тебе возражать,
потому что ие хочу ссориться.
— Если тебе угодно, можеш ь возражать. От этого ни­
чего не изменится.
— Мне кажется, ты забываешь, что я в этом деле за­
интересован ничуть ие меньше тебя.
— Он заинтересован! Он заинтересован ие меньше
меня в том, чтобы мальчик хорош о себя вел! Как
это мило! Прямо золотые слова! Но только я сомне­
ваюсь в их искренности, я им ие верю, я иросто их от­
вергаю!
— Отвергать нх бесполезно; на то я и отец, чтобы так
говорить.
— Прекрасно! Л я — его мать, мать, которая дала ему
ж изнь и вскормила его своей грудыо, и я освобождаю
вас от забот о судьбе моего мальчика. Оп вполне обой­
дется и без отцовской опеки, ему довольно будет попече­
ния любящей матери.
— Это вовсе не значит, что л могу спокойно смотреть
иа то, как любящая мать преднамеренно толкает сына на
дурной путь.
— Л я боюсь, что любящ его отца очень мало трево­
ж ит, по какому пути пойдет его сын.
— Дорогая моя, этот вопрос тревожит меня гораздо
больше, чем вы думаете. Леонардо носит мое имя...
— Превосходное имя, нечего сказать!
— Имя как имя, ие х у ж е всякого другого. II я доро­
ж у им.
— Трудно в это поверить, когда видишь, как вы втап­
тываете его в грязь. Что и говорить — имя превосходное!)
Но уверяю вас, если бы двадцать четыре года н азад я
знала то, что знаю теперь, мой мальчик носил бы другое
имя. Впрочем, я сама виновата. Этого никогда бы не слу­
чилось, послуш айся я советов моей матушки, упокой
господь ее душ у.
•
282

— Что ж е ним советовала ваши пш.оишш матушка,
если это не секрет?
— Извольте, могу нам скапать. Она говорила мпе:
«Дитя мое, пе выходи зам уж за человека чужой веры или
ч уж ой крови».
— На мой взгляд, — проговорил дон Кандидо, задетый
за живое словами жопы, — это все равно что сказать,
будто вы недовольны своим браком со мной. Видимо, вы
сож алеете, что не вышли зам уж за какого-нибудь игрока
и забулды гу из ваш их креолов, но так ли?
— Да, быть м ож ет, я и сожалею , — возразила донья
Роса, и по мере того как слова ее становились все болео
язвительными, голос ее делался всо более ласковым. —>
Быть может, и так, потому что в креоле, своем земляке,
будь оп даж е завзятый игрок, я нашла бы — в этом я
убеж ден а — более верного, более достойного спутника
ж изни, чем в вас. И, у ж конечно, у креола но достало
бы хитрости обманывать меия тринадцать лет подряд...,
— Н у, полно, полно! — воскликнул Гамбоа, у которого
сразу отлегло от сердца. — Это обвинение я отвожу — п
никогда вас не обманывал.
— II у вас ещ е хватает ду х у это отрицать? Но вы ли
тысячу раз меня заверяли, что М арш о-де-Регла взяли в
кормилицы для незаконной дочери одного из друзей Мон­
теса де Ока? Кто выдумал басню, будто вы отдали Марию
внаем? И кто мне платил ежемесячно по две золотых ун ц и и все то время, что опа, якобы по найму, кормила эту,
девчонку? Р азум еется, это были по вы, это был кто-то др у­
гой, какой-то таинственный друг доктора Монтеса де Ока.
И верпо, деньги ведь шли но нз вашего кармана, а из
моего. П опросту говоря, одной рукой вы мне их давали,
а другой забирали обратно.
— Вор и мошенник чистейш ей воды, — резюмировал
дои К андодо, стараясь превратить все в шутку.
— Ваша правда. И подтверж дается она тем хорош о
известным обстоятельством, что когда мы вступали в брак,
ваш е состояние было много меньше моего и к тому ж е
изрядно расстроено.
— Вы могли бы п по напоминать мне об этом.
— А х, вот как! — вскипела донья Роса. — Нет у ж , раз
па то пошло, я вам п ещ е кое-что напомню. П реж де всего
долж ва вам сказать, что будь у меня м уж креол, он, воз­
м ож но, н проигрывал бы и своп деньги н мои, но, у ж
2ИЗ

наверное, пе потратил бы нп единого песо на шагапгг с
мулатками п наверняка ие пошол бы к М онтесу де Ока
просить, чтобы тот забрал его любовницу из приюта
Д е-П аула в деревню п там, на чистом воздухе, занялся бы
ее лечением. У ж он наверняка пе потерял бы голову
и з-за девчоикн, которая н е зияет д а ж е, кто был ее отец!
— Итак, именно это имела мне сказать донья Роса
Сандоваль-и-Рохас?
— Только так и могу я себе объяснить ту ненависть, —•
продолжала донья Роса, ие обращая внимания на насмеш ­
к у, прозвучавшую в словах м у ж а ,— да, нопависть — ина­
че это н не назовешь, — которую вы всегда питали к мо­
ем у сыну. Вот она, истинная причина ваших старании
разлучить меня с ним и отправить его в Испанию, где
ем у пришлось бы терпеть н у ж д у и лиш ения. Вы боялись*
как бы он не узнал всей этой гнусной истории, которая
теперь, благодаря удивительному стечению обстоятельств,
стала известна его матери! Вы боялись, что он начнет
вас презирать, что ои будет стыдиться имени, которое но­
сит, когда своими глазами увидит, и какую грязь вы это
имя втаптываете. Вы боялись, что Л еонардо с негодова­
нием отвернется от вас, когда узнает, что вы, чистокров­
ный испанским идальго, а не какой-то там жалкий креол,
игрок и забулдыга, променяли его мать иа грязную му­
латку, которой ныне приходится искупать свои подлые
грехи в больнице для бедных!
— Я ж ду, когда вы кончите, чтобы...
— А х, вы ж дете, чтобы я кончила? — презрительно
усмехаясь, перебила его донья Роса. — Нет, я кончать пе
собираюсь! У мепя есть ещ е что сказать! Д а если бы я
даж е п стала вас слушать, разве сможете вы оправдать
свое дурное поведение в глазах женщ ины, которая всегда
была верной, образцовой женой? Быть может, вы осмели­
тесь отрицать неоспоримые улики?
— Отрицать их — нет, по я хочу дать им объяснение,
п з которого вы убедитесь, что я вовсе не похож на того
злодея, каким представляюсь ваш ему воображению.
— Довольно с мепя объяснений. И без того слиш ­
ком до л го я верила баси ям, которые вы мне рассказы­
вали.
— Я вижу, что вы просто решили дать выход своей
раздражительности, и поэтому вам совершенно безраз­
личны доводы разума и справедливости.
284

—
ITo зато, дон К андидо Гамбоо-и Руне, — произнесла
торжественным тоном и поиышая голос допьп Роса, — мне
далеко не безразлично, что деньги, принадлежащ ие мпе
и моим детям, уходят ыа наше распутство и пи содерж ание
пашей любовницы н ее родственников. Больш е я этого но
допущ у. Я не потерплю, чтобы вы дурно обращались с
моим сыном, вымещая па нем досаду за своп любовные
неудачи. Мое реш ение твердо: либо вы изменитесь, либо
я потребую развода.
Дон К андидо нахмурился и, молча повернувшись, по­
шел к себе в кабинет. При виде этого позорного бегства
донья Роса едва могла сдержать охвативш ее ео душ у лпкование. Дело в том, что во время описанного выше бур­
ного диалога донья Роса лишь большим усилием волн
смогла победить в себе добрые чувства, до сих пор обычно
мешавшие ей высказать м уж у все, что накипело у пее на
сордцо за долгие годы молчаливых подозрений и страхов,
чувства, поддавш ись которым она могла бы теперь испор­
тить все, чего хотела достичь, давая дону Кандидо этот
суровый урок. Следует такж е сказать, что, выйдя зам уж
но любви наперекор воле матери и, возможно, именно
потому, что ее мать пе желала этого брака, допья Роса
вовсе по имела намерения порвать с отцом своих детей
и своим многолетним спутником ж изни. Кроме того, за
двадцать четыре года, что она прожила с ним вместо, у
п ее еще не было серьезны х оснований раскаиваться
в своем выборе, хотя доп Кандидо никогда не мог слу­
жить образцом супруж еской верности.
Читатель этой правдивой повести, должно быть, убе­
дился уж е, что доп Капдидо ни до, нп после свадьбы не
отличался, как говорится, святостью ж нзпи. Довольно
красивый и обаятельный, он в молодые годы немало по­
волочился за хорошенькими ж енщ инами, п это было глав­
нейш им из грехов его юности, впрочем искупавшимся
в значительной мере тем, что дои Кандидо, несмотря на
грубоватость манер и недостаток образования, был в глубнхте душ и человек добрый и благородный. Дон Капдидо
увлекался много и страстно, но был совестлив, и потому,
давая даж е самые невероятные обещания своим возлюб­
ленным, он впоследствии делал всо от него зависевш ее,
чтобы выполнить данпое слово, и по считался при этом
ни с какими трудностями.
285

Л ет восемнадцать — двадцать тому назад, иа пятом
году своей супруж еской ж изни, будучи уж о отцом двух
детей, дои Кандидо встретил на редкость красивую девуш ку. Теперь ои уж е и сам по знал, как это могло слу­
читься, ио только вскоре он тайно вступил с нею в лю­
бовную связь; это вышло все очень просто, благо он был
молод, богат, хорош собой, а красавице было от роду
пятнадцать лет п она была мулатка. От этой безрассудной
связи появилась но свет девочка, в младенчестве спасен­
ная стараниями дона К андидо от смерти, а позднее, в
юные годы, его ж е заботами избавленная от нищеты, тяж ­
кого труда и порока. Вы полнение одного обязательства
неизбеж но влекло за собой появление других, новых обя­
зательств, теперь уж е пе только по отнош ению к дочери,
но н но отношению к ее бабке, которой вскоре пришлось
заменить девочке мать; а м еж ду тем нн одна пз этих трех
ж енщ пп не была в состоянии нн оценить должным обра­
зом забот доиа Кандидо, ни понять, каких жертв требо­
вали от него эти заботы.
Со временем, когда пылкая молодость, шшовница столь­
ких безумств, миновала, сож аление о былом беспутстве
стало все чаще и чаще смущать душ евный покой доиа
Кандидо. I! его сердце завязалась мучительная борьба
м еж ду стремлением честно выполнить обязательства но
отнош ению к возлюбленной и внебрачному ребенку и тем,
что требовал от него священный долг супруга и отца се­
мейства. Однако донья Роса, имевшая весьма высокое
представление о женской добродетели и о долге матери
семейства, чувствовала себя столь глубоко оскорбленной,
ее гордость супруги н белой женщины так сильно была
уязвлена и возбуж даем ая таким образом ревность настоль­
ко завладела всеми ее помыслами, настолько помрачила
со рассудок, что она уж е не способна была видеть пп
того, как искренне раскаивается ее м уж , ни того, как
горячо он ж елает искупить свои прошлые ошибки. И в то
время, когда ж епа в своем справедливом гневе ж естоко
укоряла дона Кандидо за грехи молодости, причины для
раздора дапио уж о ио существовало, да п и дальнейшем
и е могло появиться. В ослеплении ревности донья Роса
ие видела, что дон Капдпдо глубоко сож алеет о прошлом
и что с некоторых пор его единственным ж еланием и за­
ботой было избегнуть скандала и устранить грозившую
их семье катастрофу.
2£0

ГЛАВА i:>
Стали м I Mi ji'ti
Л сд былой [жстпнл,

Сердце полюбило
Пинг н но па шутку.
Но чем иыд мой жарпе,
Том мой друг бесстрастной:
Зол он и а меня,

Мотушка, смертельно.
Л. О а Г о н г о р а

1

Д пи шли за днями, недели за неделями, а от Исабели
Илннчета, с тех пор как опа уехала и Алькнсар, никто
пе получил ни единой весточки. П равда, и те времена
связь даж е м еж ду столицей и селениями самой Гаванской
нровнш щ п поддерживалась нерегулярно, от случая к слу­
чаю; но зато но было недостатка в добровольных почталь­
онах, роль которых обычно брали на себя бродячие то р ­
говцы п разносчики, охотно доставлявш ие адресатам
письма п посылки и пе взимавшие за свои труды никакого
вознаграж дения. К услугам этих людей обыкновенно и
прибегала Исабель, когда хотела отправить письмо своим
кузинам или Леонардо.
Как-то вечером, 6 или 7 декабря, юшлй герой нашей
повести вышел от сеньорит Гамес в довольно мрачном
расположении духа; это, одпако, не помеш ало ем у зам е­
тить в надвигающ ихся сум ерках ж енскую фигуру, у да­
лявш уюся от него в направлении улицы лейтенанта Рея.
Ж енщ ина была укутана с головой в темную мантилью,
но что-то в ее походке показалось Леонардо знакомым; он
ускорил шаг, быстро догнал идущ ую, поравнялся с ней
и, взглянув иа пее искоса, тотчас окликнул: оп узнал Иемесшо.
—- К уда ты так торопишься? — спросил ео Леонардо.
— Ой, господи! — воскликнула девуш ка. — Н у и на­
пугали жо вы меня!
— Я видел, что ты собираеш ься задать стрекача, —•
сказал молодой человек, прибегая к языку темнокожего
простонародья.
— Н у у ж и стрекача! Скажете тоже! Это совсем но
и моем обычае, а тем болео если я уважаю человека.
— Если уважаеш ь? А меня ты уважаеш ь?
1 П еревод Л. Эпгодько.
287

— Больше всех па свето!
— Так я тебе п поверил!
— Кабальеро сомневается?
— Сомневаюсь? Д а я просто не верю тебе. Зря, чтолп,
говорит пословица: «по красна любовь словами — красна
деламп».
— Чтобы такое говорить, надо иметь основание.
— Основании у меня достаточно. Д а вот — за приме­
ром ходить недалеко. Ну хотя бы в тот день, помнишь,
когда я прощался со своей приятельницей возле дома, гдо
л сейчас был, — кто привел тогда Селию и подстроил,
чтобы опа мепя увидела? Ты. Не кто другой, как ты. Так
что из-за тебя мы и поссорились.
— Кто ото вам наплел?
— Никто. Просто у меня тогда мелькнуло такое по­
дозрение. Л теперь я в зтом уверен. Ты — злодейка, голу­
буш ка, злодейка х уж е самого А понте, как говаривала
моя бабушка.
— Право, кабальеро ош ибается, — промолвила Неме­
сия, кусая губы, чтобы не рассмеяться. — Честью клянусь,
все ато чпетая случайность. Я шла за шитьем в мастер­
скую к сеньору Урпбе, а Сели я вздумала меня проводить.
— Конечно, конечно. Теперь будеш ь пз собя святую
невинность строить. Но я другое скаж у: грех тебо на меня
ополчаться. Если ты думаеш ь, что у меня любви хватает
только для Селпп, так ты ош ибаеш ься. Хватит у меня
любви и для пее п для той, что в деревню уехала. Да еще
п для таких вот неблагодарных, вроде тебя, останется.
— Так я вам н поверила! У ж я-то теперь могу это по
праву сказать.
— Но ты обязана мпе верить, во-первых, потому, что
это говорю тобе я, а во-вторых, потому, что ты — самая
очаровательная пз всех мулаточек, чьи ножки когда-либо
топтали землю.
— А х вы, льстец! А х, ветреник! — воскликнула Пемеспя, явно польщенная комплиментом. — И какие ж е м уж ­
чины нехорошие! Но только вот что: делиться я пн с кем
не желаю, и вторым блюдом я быть по прпвыкла.
— Пе все ли равпо, душ енька, вторым или первым,
быть бы только блюдом! Ох и жалко жо тех, из которых
и вовсе никакого блюда не вышло, а вышли одни только
божьи невесты да чужим деткам тетуш ки, потому как,
288

кидать, нп иа что другое они пе сгодились. Дапай заклю­
чим с тобой договор: против меня ты больше по воюешь.
— Далась вам эта война! Да никогда я против ка­
бальеро ничего не затевала.
— И затевала и затеваеш ь. Я ведь вю ку и знаю. <^елия меия отшила, а причина э т о м у — ты. Но если ты за­
думали пас разлучить, то я тебе скажу: н е с того ты конца
начала, только масла подлила в о г о н ь .— И, прижимая
обо руки к сердцу, оп добавил: — Здесь хватит места и
для Селин и для ео милой подружки!
— Нет, — возразила Н емесия, — у ж если бы я там
у пас поселилась, так только одпа, одна-одппеш епька.
Ноли я кого полюблю, мне у пего в сердце вдвоем с дру­
гой тесно будет!
— Эгоистка! — молвил Л еонардо, метнув на нее н еж ­
ный взгляд.
Иа этом они расстались. Н емесия направилась в сто­
рону улицы Вильегас, неподалеку от которой, в тупичке
Бомба, стоял ее домик, а Л еонардо пош ел прямо на улицу
О’ Рейли.
Немесия, без памяти влюбленная в Л еонардо, уш ам
своим не поверпла, когда услыш ала из его собственных
уст, что занимает в его сердце такое ж е место, как Сеси­
лия. Но, возможно, то были всего лишь льстивые речи
галантного кавалера? Д а, пож алуй, дело обстояло именно
так. Единственным намерением Л еонардо было располо­
ж ить H ej.ocm o к себе, слегка польстив ее женскому тще­
славию и поманив надеж дой на то, что когда-нибудь ео
любовные мечтания, быть может, и сбудутся. Однако Немесня полагала, что если у ж она проникла к Леонардо
в сердце, то теперь самое трудное позади, и что вскоре
это сердце, куда она вошла вместе с подругой, будет при­
надлеж ать безраздельно ей одной. Сделав это открытие
и несказанно ему обрадовавшись, Н емесия окончательно
утвердилась в намерении привести в исполнение замысел,
с недавнего времени усиленно ее занимавш ий. Ее лукавый
ум ясно представлял себе также и средства, которые при­
ведут ее к усп еху. Хорошо зная, что Сесилия но свойству
своего характера склонна к безрассудной ревности, а в
гневе часто переходит всякую меру, Н ем есия совершенно
справедливо рассудила, что, игран па этих ее двух сла­
бостях, она если п по сум еет вытеснить соперницу из
сердца Леонардо или добиться, чтобы та с ним порвала,
i'J иилышерде

т

то, во всяком случае, см ож ет нобудпть Леонардо покинуть
Сесилию.
Главную роль в этой комедии Н емесия отвела своему
брату, Х осе Долорес. Она отлично знала, что брат ео ни­
когда не смож ет внушить Сесилии нежного чувства, но
это п е смущало ее: она надеялась, что, поссорив влюблен­
ных м еж ду собой, ей нетрудно будет вызвать у Леонардо
ревность, и Сесилии сама ей в этом поможет, так как в
отместку своему белому возлюбленному, конечно, станет
кокетничать с мулатом. Н и ж е мы увидим, к каким роко­
вым последствиям привел этот замысел.
Выйдя на улицу О’ Рейли, Л еонардо Гамбоа повернул
1 Cдому Сесилии и в ту ж е минуту заметил, что от се окна
отошел какой-то человек, как две капли воды похож ий иа
брата Н емесии. Это возбудило в юноше любопытство, и,
быстро подойдя к окош ку, но ничем пе выдавая своего
присутствия, он осторожно приподнял кончиками пальцев
край белой занавески. Сесилия сидела у окна, поставив
локоть на подоконник и опершись щ екой на ладонь руки.
Узнав в незнакомце, приподнявшем занавеску, своего воз­
любленного, опа не выразила нн удивления, ни радости.
— Притворщица, — проговорил Л еопардо, глубоко у я з­
вленный и тем, чему оп сейчас только был свидетелем,
и холодностью оказанного ем у приема. — Нет, какая при­
творщица! Будто она сейчас ни с кем и не говорила. Ти­
хоня! Скажешь — воды не замутит. Что ты здесь делаешь?
— Ничего, — сухо ответила Сесилия.
— Бабуш ка дома?
— Нет, она пошла к вечерне. Сюда, напротив.
— Так впустн ж е меня. Открои дверь.
— Это невозможно.
— Так строго? С чего бы это вдруг?
*-* Вам лучшо знать.
— Я знаю только то, что сейчас отсюда вышел муж ­
чина.
*— Вы ошибаетесь. С тех пор как ушла Чепилья,
ядесь никого не было.
— Но я видел ого своими собственными глазами.
— Ваши глаза ввели вас в обмап. Вам просто показа­
лось.
— Показалось, показалось... Какого черта! Я видел
его, понимаешь? Видел! Я сно как днем.
— Что ж , стало быть, вас посещают видения.

— Оставь свой высокомерным, м|н и ф гж птвпы ш й
'юм. Терпеть ие могу этой манеры, да и ш< к .ищу она нам
<■ тобой. И перестань притворяться и уверни, .и ни, будто
шшто сейчас по отходил от вашего окна. Твои безмнм-жиыи вид меня не обманет. Я ого видел, и это был не б е с ­
плотный дух, а самый обыкновенный м уж чина из плоти
и крови.
— Лх, это совсем другой разговор. Вы, долж ио быть,
имеете и виду человека, который недавно стоял там, где
теперь стоите вы? Этого я и не отрицаю. Но я отрицала
м отрицаю, что отсюда кто-то выходпл. Этот человек не
переступал порога наш его дома.
— К ак бы там пн было, он шел отсюда, и ты с ним
говорила. Я хочу знать, кто оп и что ему здесь нужно.
— Я хочу знать! — передразнила Сесилия. — Ишь ка­
кой прытким! У ж ие силком ли вы мепя говорить заста­
вите? Так ведь я п силком ничего по скаж у.
— Силком пе силком, но ты мне сейчас все скажешь,
а пе то мы с тобой поссоримся п ты меня больше ппкогда
пе увпдшпь.
— Любопытно посмотреть, как это у вас получится.
— Что ж . и посмотришь. Так скажеш ь ты мпе, кто он?
>
— Нот, по скажу.
— Ты ото что — в ш утку пли всерьез?
— Зачем ж е в ш утку, я всерьез говорю.
— Полно. Открой дверь п дай мне войти, стыдио мпе
тут стоять па виду у прохожих. П одум аю т еще, что мы
с тобой бранимся.
— Что ж , они угадают.
— Н у, к чему все эти фокусы?
— Какие фокусы? Я вам говорю то, что думаю.
Л еонардо устремил на девуш ку пристальпый взгляд,
ж ел ая уразуметь тайный смысл ее слов, а потом попы­
тался взять ее за руку, но Сесилия отдернула руку и,
когда Леоиардо потянулся к ее лицу, резко отодвинулась.
Видимо, Сесилия твердо решила держ аться принятой ли­
нии. Н еуж ел и она способна предпочесть ему кого-то дру­
гого? Быть может, тот, кто сейчас отошел от окна, это
м есть его, Леоиардо Гамбоа, счастливый соперник? «По­
пробуем поразузнан» ещ е немного», — подумал он, а вслух
сиросгог:
— М ожешь ты мне объяснить, что с тобой произошло?
<— Со мпой? Ничего,
19*

291

— Пу, если ты решила псе и рем я тяпуть эту полынку
и твердить «ничего» и «не скаж у», тогда, я думаю, самое
лучш ее будет мпе отсюда уйти, и дел у конец.
— Это как вам угодно.
— Л, каж ется, разучился тебя понимать, И все ж е,
сдается мпе, ты сейчас говоришь совсем не то, что дум а­
ешь. И убеж ден — прими я на веру твои пеобдуманныо
речи п уйди и отсюда, ты тотчас пожалееш ь об этом и
станешь проливать горькие слезы. Ч то ж е ты молчишь?
Скажи хоть словечко. Отвечай ж е.
Слишком продолжительной и непримиримой была
суровость Сесилии, чтобы девушка долго могла выдержать
ату роль. Она любила настоящей, истинной любовью и
страшилась оттолкнуть возлюбленного своей необычной
строгостью, тем более что не располагала явными доназательствамп его непостоянства. И поэтому, когда Л ео­
нардо стал настойчиво требовать от пее ответа, опа вдруг
потунпла голову и громко разрыдалась.
— Вот видишь, — проговорил он не без волнения. —
Я ведь знал, что все твои дерзости кончатся слезами.
Язык твой меня бранит, а сердечко-то любит! Ну полно
же! 1!сс у ж и позабыто. Но плачь, солнышко; радость моя,
но плачь, а то ведь и я, глядя на тебя, расплачусь. Лучше
мы сейчас с тобой помиримся, позабудем про псе обиды
и снова станем друзьями.
— Я помирюсь с тобой только при одном условии, —
сквозь рыдания, но твердо проговорила Сесилия.
— Согласен. Говори ж е, что это за условие.
— Нот. Сначала ты пообещан мне, что выполнишь
его.
— Побойся бога, Сесилия! М ожно ли требовать так
много от человека? Ведь но все ж е зависит от меня. Ну
да была пе была. Даю тебе слово.
— Хорошо. Не уезжай на рождество в деревню...
— Селия, ради бога! Что за странная фантазия? И с
чего тебе взбрело в голову об этом просить? У ж не вооб­
разила ли ты, что я уеду навсегда и позабуду про тебя?
Ну, будь ж е умницей и ие требу и от меня того, что но
в моон власти.
—- Л и и так ие дурочка. Ты остаеш ься — или едешь?
— Ни то, ни другое. Можно ли говорить всерьез о
двухнедельной отлучке в деревню? Тут не знаешь даж е,
как и считать, уезж ал ты нз города или ие уезж ал,
292

— Хорош о ж е, — твордым голосом произнесла Се­
силия, отирая слезы. — П оезж ай. Я знаю , что мпо де­
лать.
— Пе принимай реш ений, и которых после будеш ь
раскаиваться. П рош у тебя, подумай серьезно, представь
себе, каково мое полож ение. Н у, посуди сама, могу лп
л оставаться в Гаване, когда вся паша семья будет в Л аТинахе — ведь это ж е около Мариеля? Д а и как я стапу
жить здесь один в пустом доме, где останется только дво­
рецкий и несколько слуг? Впрочем, если бы даж е л и
пытался настаивать, мать все ранио этого по допустит,
а отец н подавно. Мы едем числа двадцатого — двадцать
второго и вернемся после богоявления. Теперь, надеюсь,
ты все поняла?
— Я поняла только то, что ты отправляешься в де­
ревню развлекаться с какой-то красоткой, которую я хоть
п но знаю , но ненавиж у всем сердцем. И ещ е одно я по­
няла — что никогда и пи за что с этим по примирюсь.
— У тебя, Селин, есть один недостаток: ты чересчур
ревнива. Ты мне дорож е всех ж енщ ин на свете, дорож е
самой лшзпп. Т ебе этого по довольно? Чего ж е ты хочешь
еще? Да, кроме того, нам с тобой полезно будет рас­
статься на время, и когда я вернусь, мы станем любить
друг друга ещ е крепче. Л потом, в апреле, я получу сте­
пень бакалавра прав и смогу более свободно располагать
собою п своим временем. Тогда ты увидиш ь, как мы бу­
дем с тобой счастливы. Мы стапем жить друг для друга?
я — для тебя, ты — дня меня.
При этих словах Сесилия поднялась со стула, видимо
ожид&л, что возлюбленный сейчас уйдет. Опа стояла мол­
ча, словно о чем-то задумалась. Одинокая свеча, горев­
шая за ее спиной внутри комнаты, озаряла ео преирасн
пые, как у статуи, руки, плечи и грудь, ее топкую талию,
которую, казалось, можно было обхватить двумя паль­
цами, и весь ее стан выступал пз мрака, окруженный сия­
нием какого-то волшебного ореола, составлявшего удиви­
тельный контраст с темнотой, в которую была погруж ена
улица. I! Л еонардо, охваченный новым приливом любви
ц красавице, воскликнул со всей пелшостыо, на какую
был способен:
А теперь в знак наш его примирения н любви мое
бож ество долж но меня поцеловать!
293

Сесилия ничего ему но ответила, даж е по ш елохну­
лась, точно души ее, отрешившись от тела, питала и этот
мнг где-то далеко-далеко.
— Прощай, храни тебя господь! — огорченно про гово­
рил юноша. — Н еужели ты мне даж е руки ие подашь?
Но девушка по-преж нему хранила молчание, и в лице
ее была все та жо отрешенность. Казалось, она вдруг ока­
менела и у ж е не дышит, и даж е слегка, даж е неприметно
ие вздымается высокая округлая грудь.
— Сейчас вернется твоя бабуш ка, — проговорил Л ео­
нардо. — Слышишь, в церкви святой Екатерины служба
у ж е кончается. Я но хочу, чтобы сенья Хосефа меня здесь
увидела. Прощай ж е!.. Так ты скажеш ь мне, как ого зо­
вут — этого, что с тобой разговаривал?
— Х осе Долорес Пнмьевта, — торжественно отвечала
ему Сесплпя.
Леопардо вдруг почувствовал, что вся кровь бросилась
ему в голову и что лицо его пылает. Но, чтобы скрыть
от Сесилии впечатление, которое произвело па него это
имя и ее устах, он поспешил удалиться — и сделал это
вовремя, так как богомольцы уж е выходили после службы
нз соседнего монастыри.
Л Сесилии, оставшись одна, упала на стул и горько­
горько заплакала.

ГЛАВА 10
Ты, недремлю щ ее оно,
Совесть, м олча наблю даеш ь
It любое зло кар аеш ь
Поустотшо и жестоко!
П ам ять сп ит unpoii глубоко,
Нем закон — т я ж к а всегда ты :
П ож елал господь когда-то,
Чтоб ты стал а для злодея,
С главу и а гл аз с ним, страш н ее
Грозного судьи и ката.
Ц Uп ь е с

0 е Арсе'

Всякий, кому случалось в ж изни совершить тяжкий
проступок, платит в урочный час своей пробудивш ейся
совести жестокую дань раскаяния. Однако исправить со1 П еревод А. Э т о л ь к о ,
21)4

деяиное пе всегда в наш ей поле, ибо, ж елая загладить
одиажды причиненное памп зло, мы вы нуждены сообра­
зоваться с человеческими установлениями п внешними
обстоятельствами. Дурпы е дела пмеют то ж е свойгтпо,
что и некоторые пятна: чем тщ ательней их отмывают,
тем зам етнее он ir становятся.
К ак бы теперь хотелось дону К андидо навсегда по­
рвать со своим прошлым, изгладить из намятп самое воспомпнаиие об иных свопх поступках! По именно в те ми­
нуты, когда ему начинало казаться, что прошлое уж е не
тятотеет пад ним, он вдруг, неизвестно как и почему, по­
мимо собственной поли ощ ущ ал чуть ли не физически
тяжесть цепей, таинственно прикопавших его к незри­
мому позорному столбу былой вппы. И ощ ущ ение это в
немалой степени поддерживалось в доне Кандидо свиде­
телями и соучастниками его проступка. Куда бы ни об­
ращал он взоры, всегда и повсюду видел он перед собой
;>тпх людей: они были для него постоянным, жьвым на-*
поминанием о грехе его молодости.
Таковы отчасти причины, могущие объяснить чита­
телю, почему сразу ж е после ссоры с ж еною дон К андидо
поспеш ил встретиться с доктором Монтесом де Ока.
Гамбоа но стал выговаривать доктору за нескромность,
выказанную им в разговоре с доньей Росой. Д а что там
выговаривать! Д он Кандидо никогда ещ е не пожимал
руку доктора так друж ески, как в этот раз! Дело в том,
что недавно в голове у Гамбоа созрел некий план, осущ е­
ствит!. который без помощи Монтеса до Ока представля­
лось ем у невозможным. По мысли дона Кандидо, его друг
долж еп был дать медицинское заключение, где удостове­
рил бы, что перевезти тяжелобольную ж енщ ину из прию ­
та Д е-П аула в новый дом умалиш енных значило бы п од­
вергнуть ее ж изнь серьезной опасности. Это во-первых.
Во-вторых, дон Кандидо рассчитывал, что доктор согла­
сится быть посредником, через которого сепья Хосефа, а в
случае ее смерти — Сесплия могли бы и впредь в течение
неопределенного времени получать еж ем есячно в виде
пенсиона по двадцать пять с половиной дуро.
Задобренны й роскошным подарком, Монтес де Ока
легко согласился засвидетельствовать тяж елое состояние
больной и изять па себя труд вручения женщ инам пх
ежемесячного содержания. Этим способом дон К апдпдо
надеялся купить верность и молчание доктора, полагая,
295

что иметь дело с ним все ж е мсное pi(скованно, чем по­
свящать в свою Taiiny ещ е одного человека.
Сеньору Гимбоа казалось, что подобный шаг позволит
ому оборвать раз и навсегда все нити, связывающие оп»
непосредственно с темн, кто был причастен к ошибке его
молодости, и п то ж е время даст ем у возможность выпол­
нить по отношению к ним свои долг. Однако оставался
нерешенным ещ е один щекотливый вопрос. К ак освобо­
дить Сесилию Вальдес нз гибельных сетей, которые сплел,
для нее Леонардо? Молодые люди любилп друг друга без
памяти, постоянно виделись, и брань, которой бабуш ка
осыпала Сесилию, была так ж е бессильна нх разлучить,
как угрозы, которые Леонардо выслушивал от отца п
матери. Спасение могло быть только одно: посадить моло­
дого человека па корабль и отправить куда-нибудь за
море, подальше от родных берегов, или ж е увезти тай-*
ком девуш ку и упрятать ее в такое место, где она по
могла бы пи видеться, пн сообщиться СО С В О И М П О К Л О Н ­
Н И К О М . О первом не приходилось и думать — донья Роса
никогда бы зтого не допустила. Второе представлялось
слишком рискованным и было связано с рядом ночти не­
преодолимых трудностей. Вот что являлось главным пред­
метом всех забот и тревог допа К апдидо в то время, к ко­
торому относится паше повествование, вот что заставляло
итого почтенного отца семейства терзаться всеми муками
ада.
Быть может, следовало немедленно приступить к осу­
ществлению второго пз этих двух проектов? Р азум еется,
следовало. Однако покамест дело могло и потерпеть, так
как, во-первых, сенья Х осефа, пусть и больная, пусть и
слабевшая с каждым днем, все ж е была жива, а во-вто­
рых — через две педели семья допа Капдидо уезж ала па
рождество в ннхегаю Л а-Тппаха, и решено было, что
Л еонардо поедет вместо со всеми.
За неделю до отъезда ш хуна «Вонспдора», принадле­
жавш ая Франсиско Сьерре, ушла в Мариель, взяв на борт
запасы продовольствия, вина п всевозможных солоппй и
варении — словом, всего того, что пн за какие деньги не­
возможно было достать в этой глуши. Вместе со съест­
ными припасами ш хуна перевезла it Мариель и домаш­
нюю челядь семьи Гамбоа, в том числе Тпрсо и Долорес.
На праздник в Л а-Т инаху были приглашены сеньориты
Илиячета п тетуш ка нх, донья Хуана; Леонардо н Диего
290

M euocecy предстояло заехать за ними и Л .ti
ц>. чтобы
зятем сопровождать их в поместье Гамбоа.
Поводом для встречи обоих семейств в пи
'In
Тинаха явился пуск паровой машппы, истории m i .ii ■
была отныне заменить па переработке сахарного трш i
пика живую силу, приводившую дотоле в движение не
уклюжий н устарелый сахарный пресс.
Л еонардо пе хотел уезж ать, пе повидавшись на про­
щание с Сесилией. Добиться встречи оказалось петрудпо,
потому что оба стремились к пен и ещ е потому, что к
этому времени соиьп Х осеф а потеряла всякую власть пад
своей внучкой. Но ни уговоры, ни ласковые речи, пп обе­
щ ания Л еонардо нн и чему по привели. Напрасно грозил
он возлюбленной, что нокпнет ео, — Сесилия ничего но
хотела слушать, она была тверда и неколебима в своем
неж елании согласиться на ого отъезд. Любящим сердцем
чуяла она, что там, в деревне, Л еонардо встретится с оо
ненавистной соперницей, а это значило, что ома, Сесилии,
потеряет его навсегда. Будь Леоиардо мепее легкомыслен
и более чуток, необычное поведение возлюбленной, оо
суровость насторожили бы его, и, даж е рассердившись,
он, возможно, проникся бы к ней невольным восхищ е­
нием. Но но своой самонадеянности и Неумению задумы ­
ваться над чем бы то пи было Леоиардо вообразил, что
ему легко будет сломить строптивость Сесилии; когда жо
это не удалось, он оскорбился и ушел от нее злой и раз­
досадованный.
Па этот раз Сесилия н е плакала. Молча смотрела она
вслед Леонардо, и грудь ее разрывалась от помой болн.
Уста оо пе разомкнулись, чтобы окликнуть его, и д аж е
тогда, когда он уж е скрылся из виду, она не дала своей
сердечной муке излиться слезами — теперь это было бы
и ее глазах свидетельством недостойной слабости. Гордая
девуш ка не собиралась склонять голову пород жестокой
судьбой и, призвал на помощь все свое мужество, твер­
до решила отмстить своему возлюбленному. Задумано —
сделано. Едва Л еонардо уш ел, она поспеш но оделась, по­
целовала бабуш ку, сидевш ую безучастно, как и всегда те­
перь, в своем низеньком камношевом креслице, и выбо-i
жала на улицу. Она быстро дошла до угла и ужо свернула
было в тупичок Бомба, как вдруг столкнулась нос к посу
с Канталаш.едрой, которого ие индела с самой почи
24 октября. Сесилия быстро наклонила голову и плот297

п ее прижало к лицу складни ш ерстяного покрывала, но
:>то ей пе помогло. К омиссар тотчас узнал ее и, пытаясь
остановить, закричал иа всю улицу:
— Стой! Имея ем закона! Стой, или убыо па место!
— Разреш ите, — резко сказала Сесилия, явпо пе со­
бираясь останавливаться.
— Стой, тебе говорят! Л пе то я поступлю с тобой по
всей строгости закона! Забыла, что это за кисточки та­
кие':’
Он указал ей на ж езл , торчавший у пего под мыш­
кой, — Коли забыла, так я велю Боноре (альгвасилу с
пышными бакенбардами, почтительно держ авш емуся не­
сколько поодаль) арестовать тебя, чтобы ты научилась
уваж ать власти.
— Я ничего дурного по сделала, — очень спокойно
отвечала Сесилия, — и поэтому м ож ете ие показывать
мне ваших кпеточек и не пугать меия арестом. Д анте мпе
пройти, некогда мне тут с вами шутки шутить.
— Сперва ты нам покажеш ь свое личико, а нет —
так мы тебя пе отпустим.
— Вы что, дум аете, у меня на лице картинки намале­
ваны?
Зге, да ты, я виж у, мастерица заигрывать. Смотри,
как бы ты у меня не доигралась.
— Не до того мне, чтоб с вамп заигрывать. Отпустите
меня.
— К уда ты идешь?
— К уда надо, туда и иду.
— В а свидание, что ли?
— Я покамест пн к кому па свидания п е бегаю. Но
родился ещ е тот раскрасавец, ради которого я бы из дому
вышла.
— Послуш ать тебя, так и впрямь покаж ется, будто ты
правду говоришь.
— А с чего вы взялп, что я говорю вам неправду?
— Вот мы сейчас и проверим, правду ты говоришь
или неправду.
— Как ж е вы это проверите?
— Очень просто — пойдем с тобой туда, куда ты
идешь.
— Вы что, рехнулись, капитан?
— Ничуть. Я комиссар этого участка. Что скаж ут
обо мне, если по моему недосмотру такая вот хорошень^
2118

кая девуш ка, вроде тебя, собьется с пути, и п отом за ­
таскают ее по судам да по разным присутствии л
— Я на вас н е в обиде, что вы мне такие сдоил го­
ворите: всем известно, что вы — любитель насмешки
строить.
— Л я п не думаю над тобой насмешки строить, да и
обижать тебя тож е в мыслях не имел. Но я тебе ещ е раз
повторяю, что я как комиссар и просто как человек не
могу допустить, чтобы в такой поздний час ты шла по
улице одна, без провожатого и з а щ и т н и к а .
— Ничего со мной н е стапетсн, будьте покойиы, капи­
тан, М не тут недалеко.
— Н у что ж , придется понорнть тебе. Ступай с богом.
Л личика своего ты мпе так и ио покажешь?
— Будто вам п е видно!
— То-то п есть, что не видно. Скинь ты с головы т у
дурацкую попопу!
Сесплпя уступила просьбе, сделав это, возможно, лишь
для того, чтобы поскорее избавиться от назойливого кава­
лера, — покрывало соскользнуло си иа плечо, открыв
голову н грудь. Л ун а в эту ночь не светила, а фонарей па
улице пе было, и Канталапьедра поспешил разжечь силь­
ной затяж кой сигару, которую курил во все продолжение
разговора; сигара разгорелась, и ночная темнота на мпг
отступила.
— Ах! — воскликнул комиссар, охваченный непод­
дельным восхищением. — Да найдется ли на свете человок, чтобы взглянул иа тебя и по влюбился до смерти?
А коли найдется, так пусть его бог накаж ет и люди про­
клянут; ведь перед тобой надо на коленях стоять н м о­
литься па тебя, как молятся на праведников небесных!
Эти вы ражения преувеличенного восторга п забавные
ж есты, которыми комиссар и х сопровождал, невольно за­
ставили Сесилию улыбнуться, и, у ж е но заботясь о том,
следят ли за пей или нет, она прямо направилась к дому
Н ем ееш ь Хорошо зная в этом доме всо входы и выходы,
Сесилия пе стала стучать в дверь, а сразу пошла в ком­
нату подруги. Н ем есия сидела за маленьким сосновым
столиком и при неверном свете сальной свечи, горевшей
перед ней в жестяном подсвечнике, шила, видимо торо­
пись закончить неотложную работу.
— Вот до чего человек м ож ет заработаться! — произ­
несла, входя, Сесплпя.
299

— Лх, эго ты! — воскликнула Н смесня, оставляя
ш итье и с раскрытыми объятиями бросаясь навстречу по­
друге. — Вот умница, что пришла! В о всо жо мне рабо­
тать и работать! Надо себе п передыш ку дать.
— Ты одна? — спросила Сесилия, прежде пом сесть
л предложенную приятельницей качалку.
— Одна-одннеш снька, но Х осе Д олорес скоро придет.
— Я пе хотела бы, чтобы он меня здесь застал.
— Что так, милочка?
—■ Мужчины сразу начинают воображать, будто за
ними
бегают.
— Полно, дорогая, мой брат не из таких. К тому ж е
оп ведь любит тебя, это всем известно. Он только по тебе
п вздыхает. Да что там вздыхает — оп боготворит тебя.
Молится на тебя, как иа святую. По он такой застенчи­
вый, что даж е пустячного комплимента никогда тебо ска­
зать ие посмеет, не то что вообразить, будто ты пришла
сюда ради пего.
— Лх, милая моя, если бы ты знала, что у меня слу­
чилось! — продолжала Сесилия, пропуская мимо ушей
многозначительные слова подруги. — Леонардо застал
меня вечером у окна па разговором с Хосо Долорес. Вот
но повезло. V нас вышла с ним целая трагедия.
— Что ты говоришь! — с плохо скрытой радостью
отозвалась Немесия. — Но вы, само собой, помирились?
Да?
— Если бы помирились!
воскликнула Сесилия и
вздохнула. — Он так па меня рассердился. Уш ел злойпрезлон. Б ог знает когда мы теперь с ним увидимся. Мо­
ж ет быть... никогда. Он упрямый, но водь и я — тоже.
Проговорив эти слова, она вдруг умолкла, судорога
сдавила ей горло, а па прекрасных глазах выступили
крупные слезы.
— Как? — поразилась Немесия. — Ты это всерьез? Ты
илачешь?
— Да, плачу, — с нескрываемой болыо отвечала Се­
силия. — П лачу ие от горя, а от злости на самое себя,
потому что была дура.
— Браво! Умные речи приятно и слышать. Сколько
раз я тебе говорила: мужчинам доверяться нельзя, ни
одному.
— Я, П енс, не о том. Н еуж ели, по-твоему, полюбить
человека без памяти только и значит, что ему довериться?.
300

Что ж , может, и так. Н о скаж и мпе, пож алуйста, разве
от тебя это зависит:- любить ш ш ие любить? Или у тебя
лекарство есть от любви п от ревности? Нет, дорогая,
видно, лучш е всего пе иметь сердца, тогда ц от любви
страдать не придется.
— Ты, стало быть, думаеш ь, что ои тебя обманул?
— Обманул? Нот, этого я не думаю. Избавп бог. Л ео­
нардо меня ни на кого пе променяет, я знаю. Д а запо­
дозри я такое, стала бы я разве сейчас тут с тобой сидеть
и разговаривать?
— Так чего ж е ты хочешь, глупая? Бою сь только, что
уплыла от тебя эта рыбка навсегда и у ж теперь ни на ка­
кую приманку но клюнет.
— Ты что-нибудь знаешь? — испуганно спросила Сосплня.
— Ничего я ио знаю, — заверила ео Немесия. — По
мпе все вспоминается любимая пословица сеньн Клары,
ж ены Урибе: «всяк сверчок знай свой шесток».
— Не понимаю.
— Так это жо ясно как бож ий доиь. Сепья К лара н е­
опытней нас с тобой, тут н спорить пе приходится. Она и
годами старше н ж и з н и повидала вдвое против нашего.
И у ж коли она вечно твердит эту пословицу — так, верно,
ire зря. Сспьо Кларе — м еж ду памп, конечно, — белые
всегда правились больше, чем темнокожие: уж я-то знаю,
хоть мне про это никто и не говорил. Ох, и как ж е по хо­
телось ей идти за своего Урибо! Видать, случилось ей
обж ечься — и но раз и но два, а разочарований всяких
было у ней больше, чем волос на голове. Вот она теперь
себе в утеш ение и повторяет девчопкам продс нас с тобой,
что знай, мол, сверчок свой ш есток. Поняла?
— Кажется, да, но только я другого но пойму — я-то
тут при чем?
— Д а все при том ж е, душ енька, все при том жо.
И пословица эта бьет тебя не в бровь, а прямо в глаз. Ты
ведь, голубуш ка, тож е, как сенья Клара, от цветных нос
воротишь, все на белых заришься.
— А я и не отнпраюсь — мне белые гораздо больше
нравятся, чем темнокожие. Я , каж ется, со стыда умерла
бы, если б вышла зам уж и у меня родплся ребенок тем­
нен мепя самой.
— Да когда ж е ты наконец поймешь, дурочка, что бе­
лого тебе ничем но удержать: пп красотой, пп любовыо,
301

пп лаской, нн верностью. И кроме того, Л еонардо никогда
с тобой d церкви но повенчается.
— Это почому же? — горячо возразила Сесилия. —
Он мне обещ ал и своо слово сдержит. Иначе стала бы я
разве любить его так, как люблю?
— Ай-ай! Вольно слушать, когда ты так говоришь,
но у ж не стоит тебя разочаровывать. Одно тебо скажу:
открой глаза, пока ещ е время есть, — после спохватишься,
да поздно будет. Но верь ты ему, пп на грош ие верь и
хорош енько запомни: летел мотылек на огонек, да кры­
лышки и сжег.
— Кто по своей воле умирает, тому п смерть красна.
— Кабы оно так, пего бы лучше! Все одно богу дуигу
отдавать. Д а ведь по мрешь-то, голубуш ка, не сразу, ещо
и намучаеш ься и страху натерпишься. То-то и оно. По
смерть страшна — мука смертная, вот что страшно. Н у,
скажи сама, если белый бросит тебя, и не ради другой
черномазенькой, а ради своей ж е, радп белой, разве по
будет это для тебя во сто крат обиднее? Будет, и еще как
будет! И сдается мпе, что так это оно сейчас с тобой
и получается. Л потому ты, милочка, лучше по заре­
кайся и в колодец не п.тгой, авось и пригодится воды
напиться.
Сесилия хотела было оспорить уместность этой поим
порки н данном случае, но тут в дверях, выходивших в па­
тио, неож иданно показался Х осе Д олорес Ппмьента, н если
его появление помешало Сесилнп высказать то, что она
думала, то сам ои, лишившись дара речи, остановился
на пороге комнаты точно вкопанный. Оп никак по ож идал
застать сестру в общ естве Сесилнп, да еще в такой позднпй час. Оправившись от смущ ения, он кратко п в изы­
сканных вы ражениях поблагодарил гостыо за радость,
которую опа доставила ему своим посещенном. Сесилия
ответила, что забежала только па минутку — повидаться
с Н ем есней, и, сказав это, встала, собираясь уходить.
— У мепя для вас приятная повость, — проговорил
молодой музыкант. — Торжественный бал для цветных
реш ено устроить в канун рождества в доме Сото. Это на­
против церкви Хесус-М ария, на углу. Разум еется, сеньо­
рита будет приглашена в числе первых. Приглашения
получат такж е и Немесия, н сенья Клара, и Мерседита
Айала, и все ваши подруги. Бал зададим иа славу, так что
скучать сеньорите не придется, за это я ей ручаюсь.
302

—
Я, наверное, ко см огу п о й т и , — m u <
Сеси­
л и я , — бабушки поздоровится, и я стараюсь ц.> .н г» пит.
ее одну.
— Если сеньориты но будет, можно считать, что п р и ­
дется танцевать и темноте: на балу не будет спета.
— Я во знала, что вы ум еете говорить комплимен­
ты, — молвила с улыбкой Сесилия, направляясь к двери.
— Мы не отпустим сеньориту одну, — сказал Х осе
Д олорес.
— Ради бога, не беспокойтесь, право ж е, никто меня
пе съест, отлично дойду сама. Прощ айте.
Н о, несмотря па ее протесты, молодой музыкант и его
сестра проводили Сесилию до самых дверой ое дома.

ГЛАВА 17

И в миг, когда близкой казалась победа,
Он сталью сверкающей был поражен.
X. Л, J1J) а е в о

К ак и говорил Хосо Долорес Нимьента, бал для цвет­
ны х реш ено было устроить в доме Сото. Дом этот стоит
у пересечения улицы Х есус-М ария и ш оссе Делъ-Монто,
занимая весь западпый угол перекрестка; ото тот дом,
что находится на стороне, противоположной М арсову
полю.
П одъ езд дома украш ен просторным портиком, и п у­
блика, не получившая приглашения на бал, могла н а­
блюдать отсюда за празднеством, удобно расположившись
у пысоких, настежь распахнуты х окон. В квадратном
патио, над которым для таких случаев обыкновенно на­
тягивали специальный тент, расставлялись столики для
праздничного уж ина, в столовой располагался оркестр,
для танцев ж е отводили огромный главный зал; в осталь­
ных комнатах отдыхали, сю да сходились для разговоров
друзья п здесь ж е вели свои тихие беседы влюбленные
парочки.
Единственным убранством зала служили висевшие на
окнах н иа дверях алые, цвета национального флага,
портьеры нз камкп, подвязанные у верхних притолок на
манер шатра синими лентами. Д ля освещ ения зала ун о303

■*— Ничего, ровным счетом нпчегошеныш. Просто по­
дивился я на то, иакуто ты рож у скривил, когда глядел
на пашу первую красавицу. Чудно оно мне показалось.
— А вам-то что за дело?
— А то, что меня это касается больше, чем ты д у ­
маешь.
— Вы, стало быть, решили вступиться за сеньориту?
Не так ли?
— Но ведь ты, я думаю, ее не оскорблял. Женщины
в конце концов пе королевские портреты, что они всем
должны нравиться. Одному правится, другому нет — тут
обижаться не на что.
— В таком случае извольте оставить меня в покое.
— Неблагодарный гы1 — сурово проговорил м астер.—
Но я тебя пе виню, поделом мне, нечего было связываться
с человеком 'ниж е себя, с поваришкой, да ещ е п... ра­
бом.
Услышав эти слова, негр так и вскипел от ярости и
поднял было руку, чтобы дать пощ ечину своему обид­
чику, но рука его опустилась, не нанеся удара. У незна­
комца были для этого свои основания: он пришел па
праздник бел билета, незваным гостем, оп никого здесь
не знал и, если бы осмелился затеять ссору, навредил
бы только самому себе. Поэтому, удовольствовавшись од­
ними угрозами и пообещав поквитаться за оскорбление
после бала, он презрительно повернулся к своему врагу
спиной и отошел. Такая манера поведения необыкновен­
но развеселила молодого портного, и, ж елая подш утить
над негром с залысинами, он крикнул ему вдогонку:
— Ату его, ату!
После чего с легким сердцем отправился разыскивать
своего приятеля Х осе Долорес Ппмьенту, чтобы расска­
зать ему о случившемся. Оба друга весело посмеялись над
этой забавной историей и тут же позабыли о ней.
Дом Сото с самого начала праздника был, как гово­
рится, битком набит. П еред обоими окнами просторного
портика, являя собой весьма любопытное зрелище, тесни­
лась пестрая, шумная толпа, состоявшая нз мужчин и
ж енщ ин всякого звания, всех возрастов п всех цветов
кожи. В большом зале яблоку негде было упасть, по крайпей мере в перерывах м еж ду танцами. М ужчины в тес­
ноте толкали друг друга локтями, и за их спинами на
видно было сидевш их у степ девуш ек. Сесилия, ее по306

г

друга Немесия и ж ена Урибе, сепьп Клара, занимали мо­
с т у стелы напротив портика, носродиие м еж ду дверью
и столовую н двсрыо в гостиную, п когда группа мужчин,
окружавш их Сесилию, иа миг расступалась, и толпе у
окна пеизмеиио слышались возгласы воехшцошш редкой
красотой девушки.
Но часто вслед за возгласами восторга раздавались
громкие сетования, так как многие были шокированы,
видя в этом зале чистокровную, как нм казалось, белую
девуш ку; ее осуж дали за то, что она опустилась до непринуж денного общепня с темнокожими, и подозревали
ее во всевозможных низостях. Сесилия м еж ду тем упива­
лась самым блистательным успехом , какой когда-либо
выпадал иа дошо женщ ины в расцвете молодости и кра­
соты. Все мужчины, присутствовавшие на балу и хоть
сколько-нибудь известные — со многими из лих Сесилия
даж е не была знаком а, — почтили ее в этот вечер своим
вниманием и выразили ей восхищ ение, как умеют ото де­
лать кубинские негры-креолы, получившие некоторое об­
разование и гордые своей тонкой и изысканной учти­
востью в обращении с дамами. В лх числе можно было
бы назвать изящ ного, отменно восиптаниого музыканта
Брнндиеа; молодого негра Тонду, человека недюжинного
ума и львиной отваги, пользовавшегося покровительством
губернатора Вивеса; парикмахера Варгаса н столяра Д од­
ж а, урож енцев города М атапсас, которые позднее, в
1844 году, оказались замешаны в дело о заговоре, якобы
составленном темнокожими, и расстреляны там ж е, в
Матапсасе, на Версальском бульваре; Х осе-де-ла-Консепсион Вальдеса, прозванного Пласидо, одного нз самых
вдохновенных поэтов Кубы, разделивш его судьбу двух
упомянуты х выше урож енцев Матапсаса; далее Томаса
Вузльта-и-Ф лореса, замечательного скрипача, автора пре­
восходных кадрийей, потпбшего в том ж е 1844 году па
«лестнице» — так называлась пытка, которой судьи под­
вергли несчастного, чтобы вырвать у него признание о
принадлеж ности к преступному заговору, коего сущоствонаипе так никогда и но было доказапо с достаточной
достоверностью. Был среди почитателей Сесилии т а т к е
и славный своим мастерством портной Ф ранспско-деП аула Урибе, который, страшась участи Буяльта-и-Флореса, покончил ж изнь самоубийством, зарезавш ись брит­
вой, когда его пытались заключить в один пз казематов
20*

307

крепости Л а-К абанья. Подош ел приветствовать Сесилию
и Хуан Франсиско М аисано, лирический поэт, недавно
выкупленный из неволи иа деньги, собраппыо несколь­
кими гаванскими литератора ми-фплаПтропами, и, нако­
нец, Хосе Долорес Ппмьента, портной и искусный кларне­
тист, человек привлекательной внешности, приятный и
скромный.
Его и Варгаса Сесилия отличила тем, что протанце­
вала с каждым по кадрили; один менуэт она подарила
Бриндису, второй Д одж у; она лю безно беседопала с Пла­
сидо и находчиво ответила на остроумный мадригал
Тоиды, поговорила с Вуэльта-и-Ф лоресом о кадрилях и
отозвалась с большой похвалой о музыкальном таланте
ка неяЬ мейсте ра Ульпиа по.
II все жо по тем знакам внимания, какие Сесилия
оказывала подходившим к пей мулатам и неграм, вся­
кий, даж е не слишком топкий наблюдатель легко зам е­
тил бы, что она делает очевидное различие м еж ду пер­
выми и вторыми. Так, две кадрили она танцевала с
мулатами, негров ж е удостоила лишь подчеркнуто цере­
монных менуэтов. По со всей силой оо врожденна» нелю­
бовь к черным сказалась в ту минуту, когда к ной почти­
тельно приблизился неизвестный ей пегр с лысеющим лбом
и учтиво пригласил ее на кадриль или, если ей будет
угодно, и а менуэт. Надо отдать ей должное: ее отказ
пе прозвучал пп грубо, ни резко: напротив, она вежливо
объяснила, что уж е обещала следую щ ий танец другому,
что слишком устала и т. д. Однако пегр, нимало но удо­
влетворившись подобным объяснением, жестоко обиделся
на Сесилию и удалился, бормоча себе под нос руга­
тельства п угрозы. Сесилия но обратила на этот досад­
ный эпизод особого внимания, однако несколько позлее,
когда она, прогуливаясь вместе с Н емесией и сеньей
Кларой вокруг патио, где стояли накрытые к уж и н у сто­
лики, неожиданно увидела вновь у входа в одну из бо­
ковых комнат того ж е самого негра с залысинами, кото­
рый, прислонившись к дверной притолоке, казалось,
кого-то оттуда высматривал или подкарауливал, ей сдела­
лось страшно, и, сжав руку приятельницы, она быстро
и тихо прошептала:
— Вот оп!
— Кто? — спросила, оборачиваясь к ней, Немесия.
— Там, — добавила Сесилия. — Видишь? Вой тот.
308

Л эту минуту псгр отделился от двери, шагнул к Сег.и.чпи и, встав так близко, что чуть ие уперся ой подбо­
родком в плечо, бесцеремонно сказал:
— Стало быть, милая сеньорита полагает, что л но
гожусь ей в кавалеры на этом балу?
— Зачем вы так говорите? — спросила Сссилпя, ис­
пугавшись пущ е прежнего.
— А затем, — отвечал негр, устремляя па Сесилию
угрюмый взгляд, — что милая сеньорита меня оскорбила.
— Если нам так показалось, я тысячу раз прош у
меня простить; я «овсе но хотела вас обидеть,
— Сеньорита сказала мне, что она слишком устала,
н тут ж е пошла танцевать с другим. Сеньорита может
не искать извиняющ их обстоятельств, — поспешно доба­
вил он, заметив, что Сесилия хочет возразить ему. —
Я отлично попимаю, почему сеньорита меня отвергла: я
слишком череп, бедно одет, и в кругу отого избранного
общества у меня ист ни одного друга. Поэтому сеньорита,
видимо, вообразила, что имеет дело с каким-то жалким
ничтожеством, с невеж ей, с нищим оборванцем.
— Вы ош ибаетесь.
— Нет, я не ошибаюсь. Я знаю, что говорю, п знаю
это так ж е хорош о, как знаю самое сеньориту.
— Сеньор, вы с кем-то меня спутали.
— О пет. Я знаю сеньориту гораздо лучше, нежели
она может предположить. Я зпаю сеньориту с пеленок.
Я был знаком с се матерью, я знаю ее отца, как самого
себя, и по ряду причин я не менее хорошо зпаю ж ен ­
щ ину, которая больше года была кормилицей сеньориты.
— Но я вас но зпаю, и я...
— Сеньорита, должно быть, хочет сказать, что ее
н е слишком занимает, кто я такой? Что ж, это вполне
естественно. Тем пе менее я хотел бы заметить сеньо­
рите, что напрасно она презирает меня, воображая, б уд­
то светлая кожа делает ее белой ж енщ иной. Нет, сеньо­
рита н е белая ж енщ ина. Д ругие могут считать ее белой,
но я знаю, что это пе так.
— Вы остановили меня для того, чтобы оскорблять?
— Нет, сеньорита, я не привык оскорблять лиц сла­
бого пола. Вот если бы сеньорита была ие женщ иной, а
молодым человеком, тогда бы я с пей действительно по­
говорил иначе. По высокомерный тон, с каким сеньорита
ко мне обращается, том более мне обиден, что...
300

— Довольно. Мы и бее того говорим слишком долперебила его Сесилии, поворачиваясь, чтобы уйти.
— Как сеньорите будет угодно, • - гневно произнес
незнакомец, — Но, с ее разреш ения, я посоветовал бы
о н не слишком к и ч и т ь с я с в о е й белой кожей. Отец сеньо­
риты был действительно белый, но ее мать была ничуть
не белей меня, и, кроме того, из-за сеиьорнты я вот уж о
двенадцать лет как разлучен со своей ж еной,
— Но чем жо я в этом виновата?
— Д а уж , верно, виноваты, раз моей ж ен е пришлом»
заменить сеньорите родную мать. Ведь это моя ж ена
вскормила сеньориту своей грудыо, потому что мать
сеньориты не могла ее кормить: она сошла с ум а...
— Вы сам и сош ли с ума! — крякнула Сесилии.
Немесия и Клара подбежали к своей приятельнице
и хотели увести ее в зал, но в это мгновение в патио
появились Тонда, Урибе, его мастер и сам Хосе Долорес
Ппмьента, который па бал у молчаливо взял на себя роль
защитника и рыцаря Сесилии. Услышав издали громкий
возглас девушки, молодые люди поспешплп к пек иа по­
мощь, и Х осе Долорес первым обратился к ней, спеш а
узнать, что случилось.
— Ничего особенного, — проговорила она с надмен­
ной пренебрежительностью. — Просто этот субъект ре­
шил, что может безнаказанно меня оскорблять... Я ведь
женщ ина.
— Негодяй! — вскричал Ппмьента, мгновенно пре­
вращаясь из кроткого ягненка во льва.
Оп кинулся было на незнакомца с кулаками, но тот­
час отпрянул от пего: у Х осе Долорес не было при себе
оруж ия.
— Кто вы такой?
Сын своих родителей, — дерзко отвечал иегр.
— Зачем вы сюда пришли?
Захотелось, и пришел.
— Я требую, чтобы вы немедленно отсюда удалились,
пе то я вышвырну вас за дверь, как собаку.
— Попробуйте.
А х ты ск оти н а!. Подлая рабская душа! Вон от­
сюда!
Но тут в дело вмеш ались Тонда, У рибе и мастер, без
которых ссора м еж ду молодым музыкантом, по рыцарго,

3 10

гки потупившимся за спого даму, и in-и.постным! негром
неизбежно кончилась бы кровавой с ...... i.oii Окружив
незнакомца — имя его, как утверждал мастер, было Дпоииспо Гамбоа, — друзья стали потихоньку подталкивать
его к выходу, п несколько мгновений спустя они и бук­
вальном смысле слова вытолкали его на улицу. Л он,
то и дело оборачиваясь, выкрикивал в лицо своим обид­
чикам злые слова. Сесилии он бросил:
— Воображ ает, будто она белая, а на самом-то деле
мулатка! И мать у нее — сумасш едш ая и жива до сих
пор. — Потом оп обратился к Иимьвнте: — А вы, сеньор
защитник юных девуш ек, вы мне за свое нахальство за­
платите, так опо вам не пройдет, мы ещ е с. вами посчи­
таемся! У , мразь вонючая!
— Заткнись-ка ты лучш е, Диониспо Гамбоа, да от­
правляйся кухарничать на кухню к своему хозяину, —
урезонивал негра мастер. — А то ведь как выпорют тебя
на господской конюшне, так небось в другой раз закаошься в ч уж ие дела соваться! А ту его, ату!
— Меня зовут не Гамбоа, а Х аруко, — отвечал ому
незнакомец. — И запомни хорошенько — ты мне тож е за
все заплатишь!
Вначале Сесилия была несколько взволнована этим
неприятным столкновением; ее поразили и дерзость не­
знакомца н в особенности его слова. Скааапное им стран­
но совпадало с тем, что ей у ж е приходилось слышать пре­
ж де, а такж е и с ео собственными подозрениями. Н еи з­
менная таинственность, с какой бабуш ка говорила об нх
высокопоставленном покровителе, давно заронило в душ у
Сесилии догадку, что господин этот я споем отношении к
ней руководствуется, пожалуй, иными побуждениями,
чем намеренно занести любовную интрижку; однако
мысль, что, быть может, отец ео возлюбленного — ато
так ж е и ее отец, не приходила ей в голову. Разве мог
бы .Пеопардо полюбить ее, разве дал бы он ей обещ ание
соединиться с пею вечными узами, если бы знал — а оп,
разум еется, долж ен был зпать это, — в каком близком
родстве состоят они друг с другом? Правда, что ка­
сается матери, то Ченилья, которая в этом деле, несо­
мненно, могла считаться большим авторитетом, чем ка­
кой-то повар сеньора Гамбоа, никогда не утверждала
положительно, будто мать девуш ки умерла, но никогда
311

ио говорила ома п того, что мать со жива пли что она
сумасш едш ая. По отрывочным словам, иногда вырывав­
шимся у сеиьн Хосефы в то горькие мииуты, когда он
бывало особенно тяж ело, можно было заключить, что
хотя опа постоянно навещ ает больную в нршоте Д е-П ау­
ла, но та по доводится ей ни дочерью, ни даж е племян­
ницей, а скорее всего это дальняя родственница какойнибудь пя ео близких подруг. Повар Гамбоа просто-напро­
сто ошибся или повторял пустые сплетпи, которых даж е
толком не помнил.
Рассудив подобным образом, Сесилия отбросила на­
беж авш ую было тревогу и беззаботно отдалась упоитель­
ным удовольствиям бала, что отнюдь пе покажется
странным, если принять во внимание молодость и бес­
печный характер нашей героини. И все ж е иногда и
вихре танца, среди дурманящ его фимиама льстивых ре­
чей, которыми кавалеры пытались снискать ее располо­
ж ение, сердце ее вдруг сжималось при мысли об опасно­
сти, угрожавш ей теперь брату Немесин за то, что он
защитил ее от оскорблений этого безум ца — возмож но,
даж е убийцы.
С этой минуты в ее благородном сердце затеплилось
чувство своеобразной симпатии к Х осе Долорес — чунство, какого прежде она никогда к нему но испытывала,
и в ответ на ого заботу она откровенно высказала ем у
свои опасения. По Х осе Долорес, посмеявшись от души
над ее страхами и, вероятно, ж елая успокоить ее, ска­
зал, что Д и о н и с и о Гамбоа, и л и Х аруко, и л и как бы он
там нн звался — это всего-навсего ж алкий раб, хвасту­
нишка, и где-нибудь в другом месте, а не здесь, на балу,
он никогда не посмел бы даж е подойти к ному, Хосе
Долорес, и что вдобавок есть еще и верная пословица:
«но тот пес кусает, который лает». Сесилия па это зам е­
тила, что раба и труса следует опасаться больше чем
кого бы то пи было, ибо такие люди обыкновенно пред­
почитают честному поединку нападение из-за угла. Хосе
Долорес согласился с пею, пообещав принять необходи­
мые предосторожности и быть начеку, чтобы ого не мог­
ли захватить врасплох. Оп добавил такж е, что одни из
приятелей дал ем у свой нож и что теперь надобно быть
рысью тому, кто вздумал бы убить его с налету, одш ш
ударом.
312

Нал окончился в первом пасу ночи поело уж ппа и
но:[обновившихся затем танцев. Приглашенные стали рас­
ходиться но домам. Наши друзья — сепья Клара иод руну
со своим муж ем Урибе, а Сесилия и Немесия под
руку с Хосо Долорес, — весело разговаривая, шли мимо
стоявших вдоль ш оссе домиков, направляясь к ближай­
шим отсюда городским воротам, известным иод назва­
нием Земляных. П одходя к первому угл у улицы Сьенфуэгос, иначе ее еще именуют Ш ирокой, Сесплня
заметила впереди человеческую фигуру, которая, про­
мелькнув мимо н их точно тень, исчезла за углом направо.
Сесилия тотчас догадалась, кто это, и, чтобы привлечь
внимание своего спутника к противоположному углу,
куда им предстояло перейти, указала Х осе Долорес на
одиноко темневшую в начале бульвара, невдалеке от
статуи Карла Ш , кофейню «Афины». Однако человек,
скрывшийся за углом, пе переш ел улицу, как думала
Сесилия; он подж идал нх на углу и, когда они с ним по­
равнялись, громко сказал:
~ Н у, подходи, подходи, мразь вонючая! Подлая твоя
душ а! Посмотрим, какой ты храбрец!
Х осо Долорес должно было и впрямь иметь низкую
душ у, чтобы в присутствии дамы своего сердца пе при­
нять подобного вызова. Но обо девуш ки схватили его за
руки и держали так крепко, что оп едва ли сумел бы
освободиться и з этого плена, если бы Урибе по пришел
ем у па выручку, сказав:
— Но держ ите его. П усть проучит этого негодяя.
Подруги отошли в сторону, а Хосо Долорес вытащил
пож и, взяв в левую руку сомбреро, которое в бою долж но было служ ить ему так ж е, как служит плащ мата­
дору, идущ ему па быка, последовал за своим против­
ником, соблюдая, однако, м еж ду ним и собою некоторое
расстояние.
Сесилия вместе с Н ем есией и семьей Кларой оста­
лись стоять на углу, в страхе прижимаясь к Урибе и
стискивая руки друг другу; нетрудно представить себо,
с каким трепетом п тоской ожидали они, чем кончится
поединок, хорошо созпавая, что исход его будог крова­
вым. Скоро они услышали звонкий голос Хосе Долорес:
«Здесь!» и хриплый ответ негра: «Да, здесь!» II страш­
ный бой начался.
313

Б езлунная ночь и темпота неосвещ енной улицы по­
чти полностью скрывали движ ения сраж аю щ ихся от глаз
стоявших неподалеку зрителей. Видимо, Дионисио по
обладал спокойным мужеством Хосе Долорес, точно так
ж е как и его ловкостью, и еще того мепое — его искус­
ством биться на нож ах. Вскоре это дало себя знать, п
после нескольких выпадов, прыжков в сторону п пари­
рующ их взмахов сомбреро послышался внезапно стран­
ный звук, похожий на треск разрываемой новой ткани,
и вслед за тем тяжелый, глухой удар, как от упавшего
на землю тела. Сесилия и Немесия пронзительно вскрик­
нули п закрыли глаза. Кто из двоих? Какая уж асн ая
неизвестность!
Под сдавленные стоны своего поверженного врага по­
бедитель быстрым шагом направился к шоссе. Минута —
п вот он у ж е вынырнул пз скрывавшей его густой тем­
ноты, тем более непроницаемой для взора наших дру­
зой, что глаза их от волнения почти утратили способ­
ность видеть, Л он ш ел, смеясь, легком, словно летящим
шагом, на ходу вкладывая в чехол свой нож и надевая
на голову искромсанное сомбреро. Это был Хосе Долор ес Пимьента. Первой узнала его Сесилия; не помня
себя от счастья, в пылком порыве своего горячего, бла­
городного сердца опа кинулась ому на шею, спрашивая
с тревогой и нежностью:
— Ты рапеп?
314

—
Ни царапины! — отвечал оп, п гордость его, когда
он произносил эти слова, была тем большей, что та, кого
ни любил безо всякой надеж ды па взаимность, и зтот
миг, вся в слезах, припала головой к его груди. Услы­
шав голос Х осс Долорес, Сесилия вдруг заплакала от
радости, как плачет девочка, неож иданно пайдя свою
куклу, которую она считала бозвозвратпо потерянной.

i

ЧАСТЬ

ТРЕТЬЯ

ГЛАВА 1
Согрет твоим ды ханьем,
Жасмин цветы раскрыл;

II, сладким упоеи благоуханьем,
Лиэй услады буйные забыл,
Н у п ъ е с Ос

Арсе

П осле завтрака в поместье, пли, вернее, в потреро
Опо-Колорадо Леонардо простилей со своей семьей п в
приятном обществе Д иего М енесеса отправился в Алькпсар.
Свернув между Вереда-Н уава и Сап-Лптопно-де-лосВавьос на юго-запад, друзья выехали на алькисарскую
дорогу, которая через дво-трн легвы вывела их на обшир­
ное плато, известное среди местных ж ителей под на­
званьем Тьерра-Льяпа. Молодые люди проезжали теперь
по топ его части, центром которой является первое из
упомянутых нами вьппе селений. Почва здесь сложена
пз беспримесного, очень пористого известняка, покрытого
сверху рыхлым п местами довольно глубоким слоем крас­
новато-кирпичной, необычайно плодородной земли, содер­
жащ ей в себе, судя по цвету, значительное количество
окиси ж елеза. На западе Тьерра-Льяна простирается до
Кальяхабоеа — иначе говоря, до подножия гор ВуэльтаАбахо, претерпевая в этой своей части некоторые колеба­
ния рельефа, в противоположную ж е сторону плато тя­
нется до восточных границ округа Колумбии, причем ши­
рина его на всем протяжении остается относительно
небольшой.
Иа высоко расположенных участках, разумеется, но
встретишь здесь пи одн ою ручейка; и дож ди здесь пдут
310

часто; зато обильно выпадает ночная роса, доставляю­
щая необходимую плагу и зем ле и растениям. Именно
этому метеорологическому ф еномену, а но искусствен­
ному орошению, которое тут ие применяется, обязана
равнина своей пышной растительностью, чей изумруднозеленый наряд остается свеж во всякое время года. Од­
нако птиц в этом краю пе увидишь почти пигдс: оин
исчезли, когда началось истребление лесов, выкорчеван­
ных под сады п плантации, которые занимают теперь,
особенно в тех местах, где проезж али наш и путеш ествен­
ники, чуть ли не всю территорию. Лиш ь иногда то здесь,
то там можно было заметить одинокую группу тяжелы х
на подъем хутпй п услышать издали их неприятный,
пронзительный крик, да изредка попадалась на глаза чета
пугливых тохос, либо мелькала, мгновенно исчезая из
виду, стремительная бнхнрита, и перепархивали в придо­
рож ны х кустах прятавш иеся там крохотные томегины.
Чем дальше отъезж али путники от Ойо-Колорадо, тем
псе чаще то ио одну, то по другую сторону дороги видели
они усадьбы, окруженные кофейными плантациями, так
называемые кафетали, бывшие, по крайней мере до
1840 года, единственными крупными хозяйствами в западпой части Тьерра-Льнны. Мы имеем в виду местность,
охватывающую округа Г уапхай, Гуира-де-М елена, СанМаркос, Алькнсар, Сейба-дель-Агуа п Сан-Антонио-делос-Еаиьос — прославленный зеленый сад Кубы, где в те
времена землевладельцы заводили усадьбы пе столько
ради того, чтобы заниматься сельским хозяйством, сколько
ради удовольствия разбивать сады и парки, благо высо­
кие цены па кофе позволяли им подобпоо спбарптстпо.
Вопреки установленным на К убе ab initio 1 границам
земельных владении, эти великолепные поместья имели
всегда правильную, чаще всего квадратную форму н от­
делялись от соседних имений живыми изгородями из ли­
монных деревьев и прекрасными, искусной работы огра­
дами, увитыми ипомеей и плющом. Ипомею обыкновенно
предпочитали белоцветную; п па рождество, когда она
распускается, ее белоспеж пы е колокольчики ярко высту­
пали па темном фоне золени, оживляя своим видом ок­
рестность, а воздух па протяжении многих миль бывал
напоен их нежным и топким благоуханием.
up

1 С самого н ачала (лат.).
317

Роскошные, комфортабельпые господские дома не сио->
Трели здесь друг на друга через широкие дороги, разде­
лявшие соседние поместья, а скрывались в глубине уса­
деб под прохладною теныо древесных крон, там, где росли
увешанные золотыми шарами спелых плодов густолист­
венные апельсины и соперничали друг с другом местные
п заморские сорта лимонов и всевозможны е сорта слив,
гдо рядом с индийским манго раскинуло свои широкие
листья хлебное дерево и где можно было увидеть и вет­
вистый тамаринд с его кисловатыми стручками, и гуапабапо, пц котором поспевали сердцевидные, удивительно
сладкие плоды, и отличную от всех прочих деревьев
пальму с ее гладким, стройным, но вместе с тем и мас­
сивным, как дорическая колонна, стволом, увенчанным
нарядной короной вечнозеленых перистых листьев.
На дорогу выходили один только ворота усадеб, или,
точнее сказать, своего рода триумфальные арки, под чьей
торжественной сеныо долж ен был проследовать каждый,
кто въезж ал в широкую, обрамленную апельсинами и
пальмами аллею, уходивш ую вдаль, туда, где, невндпмый
за густою зелепыо деревьев, высплся помещичий дом. Но
если вы даж е углублялись и па значительное расстояние
внутрь поместья, то н в этом случае хозяйское жилье
далеко не всегда открывалось вашим взорам, так как
дорога к нему редко шла прямо: главная аллея обычно
разделялась на два одинаковых полукружия, но одному
и з которых следовали приезжаю щ ие, а по другому — отъ­
езж аю щ ие. С внешней стороны полукруглые аллеи бы­
вали окаймлены живыми изгородями либо кустами ко­
фейных плантаций, с внутренней ж е — декоративными
посадками и цветниками, разбитыми в кругу, образован­
ном обеими дорогами. Направившись но одной и з них
и не переставая дивиться красотам, которые открывались
перед вами слева и справа, вы достигали наконец хозяй­
ского дома и прилегающ их к нему главных служб. П о­
зади дома, в центре обширного хозяйственного двора,
стояло здание лущильной мельницы, чаще всего пе имев­
ш ее стен, а вокруг него располагались суш ильня, тока,
амбары, склады, конюшни, голубятня, нтнчпй двор и со­
ломенные хижины, гдо ж или чернокожие рабы.
Был пятый час пополудни 22 декабри 1830 года, когда
Л еопардо и его друг, покрытые с головы до ног, так ж е
как пх усталые кони, тонкой красноватой пылью, уви318

лолп вдали межевые знаки кафеталя Л а-Л ус — поместья,
принадлежавш его дону Томасу Илинчето и отстоявшего
и нолулсгве от местечка Адькнсар. Тропическое соляце
по всем своем великолепии клоп илось к краю синего без­
облачного небосвода, п целые снопы огненных лучен про­
рывались сквозь листву деревьев, росш их по правую руку
от дороги. Темные тени пальм на зеленой, пестревшей
яркими цветами траве становились длиннее с каждой ми­
нутой; в неподвижном воздухе заискрилась иуриуром не­
зримая доселе тончайшая пыль.
Пористая, гулкая земля, но которой ехали молодые
люди, далеко разносила звонкий цокот лошадиных копыт,
и потому, когда всадники приблизились к воротам усадь­
бы, привратник-негр давно уж е успел выйти нз неболь­
шой каменной, под плоской крышей, сторожки, прилепив­
шейся с левой стороны к воротам, и приготовился рас­
пахнуть нх чугунные решетчатые створки перед гостями.
Тотчас узнав обоих молодых людей, он приветствовал их
темп восклицаниями и ж естами, какими негры-рабы при­
выкли встречать своих господ:
— Батюшки! Да ведь это никак ниньо .Пеонардито!
Приехал и-таки, ваша милость! Вот радость-то, вот ра­
дость! И ппньо Д иегито тож е пожаловали!
— Как хозяева, черномазый? Ж нпы -здоровы?— спро­
сил привратника Леонардо.
— Слава богу, все в добром здравии. Сеньориты с
доньей Х уапой сейчас только воротились, на конный за ­
вод ездили. II как ж е ото они с памп пе повстречались?!
А вы поезж айте пошибче, как раз их и догоните, до
дома-то не близко. — II у ж е обращаясь к Леонардо, он
добавил: — Ох, п рада ж е будет пинья Исабвлига! А у ж
пинья Роспта, — тут он повернулся к М енесесу, — п не
говорите!
Молодые люди усм ехнулись и направили коней по ве­
ликолепной аллее, ведшей к дому хозяев; однако оба они,
по какому-то странному совпадению чувств, втайне ж е­
лали, чтобы этот отрезок пути оказался как можно длин­
нее: Леонардо страшился минуты, когда ему придется
предстать накопец перед дамой своего сердца; оп боялся,
что в зтот раз уж о не встретит ого, как, бывало, преж де,
верная подруга н неж ная возлюбленная, по что его ж дет
суровый судья, который безж алостно осудит ого за легко­
мыслие п ветреность. По правде говоря, чувство, которое
310

оп теперь испытывал, скорое походило иа стыд, чем па
радостное ож идание встречи. Со своей стороны, Диего,
для которого после целого года разлуки близился блаж ен­
ный миг осущ ествления самого пламеппого, самого за­
ветного из его желаний — миг пстречп с Росой в ее алькиспрском раю, — Диего такж е хотел оттянуть наступле­
ние долгождаш ю й минуты, чтобы хотя немного унять
полпение сердца и по смешаться, когда надо будет чинно,
с подобающей почтительному кавалеру степенностью
приветствовать возлюбленную.
Одпако д р узь я » ие было дано удовлетворить свое не­
сколько необычное ж елание. Едва только они попытались
отъехать в сторону от главной аллеи, как увидели п глу­
бине сада, п самой гущ е цветника, обеих сестер. Кусты
распустивш егося капского жаемппа, дамасские розы п
пышные гвоздики, которые выдержали бы сравнение с
самыми Красиными цветами прославленных садов Турпин
и Персии, по скрывали девуш ек от постороннего взгляда
и лишь окутывали их невидимым облаком своих благо­
уханий.
Услышав конский топот, сестры обернулись и уви­
дели молодых людей. В одном из пих — он спешился
первым и, броенв коня, направился в пх сторону — они
узнали Леонардо, а во втором — его друга. Роса, которая
была моложе и простодуш нее своей сестры, ие удерж а­
лась при виде гостей от радостного восклицания. Что ж е
до Исабелн, то опа испытывала чувство совершенно про­
тивоположное: ей хорошо были памятны малопрнятпыо
минуты последнего, не слшпком-то сердечпого, расстава­
ния в городе, и теперь опа у ж е но могла, как преж де,
радоваться приезду Леонардо; опа решилась наглухо
замкнуть для него свое сердце до тех пор, пока оп пе
объяснит ей хоть сколько-нибудь удовлетворительно
странный эпизод, происшедший тогда в Гаване.
Приблизившись, молодые люди поклонились церемон­
но и холодно, как требует того кубинский обычай, воз­
браняющий рукопожатие за его слишком большую ин­
тимность; однако в действительности друзья иарядпо вол­
новались, и это помешало им угадать по выражению лица
своих приятельниц, что происходило в душ е каждой из
пих. М ежду том обо опп были заметно смущены. Исабель
побледнела и приняла неприступный вид. а у Росы ли­
чико зарделось и стало пунцовым, как цветок, именем
320

которого опа звалась. Н екоторое прем л м<-■- < к ниш п за­
мешательстве, пе зная, как начать риаиишр Первой
нашлась Исабель; чувствуя, что неловкая ипуаи см и ги ­
вается, она, более искуш еппая, чем ео младшая гег.тра,
поспеш ила наруш ить тягостное для всех молчание и, при
бегпув к невинному кокетству, столь естественному в д е­
вушке ее возраста, протянула Д иего свеж ую дамасскую
розу, которую держала п руках, п промолвила:
— Роза как будто наш любимый цветок?
Диего так и вспыхнул от этих слов, и лицо его, когда
он принимал подарок, покрылось ещ е более густой крас­
кой, чем за минуту до того лицо Росы, которая, видимо
ж елая скрыть собственное смущ енно, а быть может —
и загладить обиду, столь явно нанесенную молодому Гам­
боа, вынула у себя из прически гвоздику и, протягивая
ее Л еонардо, пролепетала:
— Л вот цветок, который правится нашему милому
Л еонардо, по правда ли?
Итого пустяка оказалось достаточно, чтобы прину­
ж денность первых минут рассеялась. II, однако ж е, в про­
долж ение всего вечера Исабель занималась только Менесесом, отдавая свое внимание ем у одному, хотя пичего
так но ж аж дала, как помириться с Леонардо.
М еж ду тем всо четверо направились к дому, откуда
навстречу им вышли донья Х уан а и сеньор Илинчета.
Д ень быстро угасал; в воздухе, напоенном ароматом
цветов и душистыми запахами вечереющ их полей, повея­
ло свежестью. Почувствовав прохладу, жепщпны наки­
нули на плечи шелковые шали. Хозяева и гости у ж е со­
брались было войти в дом, когда над поместьем поплыл
меланхолический благовест вечерних колоколов, зазву­
чавших одновременно во всех соседних кафеталях. За­
слышав зтот призыв к молитве и благочестивой сосредо­
точенности, равно обращенный к господам п рабам, м уж ­
чины сняли шляпы и, точно так ж е как Исабель, Роса
и чернокожие слуги, набожно сложив руки на груди,
встали вокруг доньи Х уаны , которая, тож е стоя, громко
начала читать: «Радуйся, Марии!» — на что присутствую­
щие отвечали хором: «Радуйся, пречистая, непорочно за­
чавшая!» «Ангел господень, — читала далее донья Х уа­
н а , — возвестил Марии: «Зачнеш ь во чреве и р о д и т ь сына
бож пя во искупление рода человеческого. Радуйся, Ма­
рии!» И пресвятая дева смиренио сказала: «Се раба гос21

В и льлш ф до

321

подня; да будет мпе ио слову твоему». Радуйся, Мария!
И сын божий вочеловечился и жил среди иас. Радуйся,
Мария!»
Прочитав молитву, все пожелали друг другу доброго
вечера, после чего дочери хозяина, а вслед за ними и
слуги стали подходить к донье Х уан е и дону Томасу,
которые протягивали нм руку для поцелуя и отпускали,
произнося обычное напутствие: «Да пребудет с тобою ми­
лость божья!»
Едва успела закончиться эта церемония, как одна пз
слузканок дслож ила, что на галерее сеньориту Исабель
ож идает старший надсмотрщик. Исабель, и з в и н и в ш и с ь
перед гостями, тотчас удалилась, а сеньор Илинчета при­
нялся объяснять молодым людям причину ее ухода.
—
Она у меня здесь за домоправительницу, — расска­
зывал он. — Деньги, счетные кпигн — все это на ней. Л
ость хорош ее правило, как вы знаете: делу время — по­
техе час. Исабель взяла на себя все заботы о кофейных
плантациях и переработке кофе. Она ж е и по сортам его
распределяет п следит за его упаковкой н отправкой в
Гавану, а нрн продаже сама ведет переговоры с посред­
никами, проверяет и оплачивает счета, получает деньги —
не х уж е иного мужчины. Словом, с тех пор как умерла
ж ена, упокой, господи, ее душ у, Исабель — полная хо­
зяйка и дома, и поместья, и всех моих дел. Если бы не
она, право, пе представляю себе, что со мною было бы.

Вы хотито знать, как выглядел старший надсмотрщик?
То был плечистый, статный} огромного роста негр с ко­
ж ей черное саж и, с круглым, открытым лицом и умным
взглядом. Несколько минут назад он стоял посреди хо­
зяйственного двора и читал под открытым небом молитву
для тридцати — сорока своих товарищей, а теперь, в свою
очередь, и сам попросил благословения у Исаболи, пре­
клонив перед ней колена, едва лишь она появилась па
галерее.
—
Вот, ипнья Исабелита, — сказал он, подымаясь с
колеи, — у меня тут замечено, сколько мер сегодпя со­
брали.
Вы думаете, он протянул Исабелн бумагу либо зеле­
ный лист какого-нибудь растения с нацарапанными на
нем словами и цифрами? Ничуть но бывало. Старший
322

ппдсмотрщпк хотя и помпил н а й м у т . несколько молитв
ни катехизиса, которым его обучили при конфирмации,
но грамоты пе знал и цифр писать по у иол. Поэтому
для зам ото к он пользовался двумя-тремя счетными па­
лочками, своего рода вариантом древних индейских
кнпу; то были обыкновенные, вырезанные из ветвей к у­
старника палочкп с нанесенными иа них зарубками и от­
метинами, обозначавшими, сколько мер кофе собрано за
восемь часов работы.
Быстро проведя кончиками пальцев по зарубкам, Иса­
бель определила, что кофе собрано не много, п сказала
об атом надсмотрщику.
— Так веда, вииья Иеабелита, — поспеш ил объяснить
недостачу негр, изъяснявш ийся па том особенном л«ар­
гоне, на каком говорили все рабы в кафеталях. — уборкато водь к концу идет, спелая ягода редко-редко где по­
падется; и эти т° двадцать пять мер от силы собрали, все
кустнкп до последнего обшарили.
— Хорошо, П едро, — отвечала ему Исабель. — Зря де­
ревья ломать то;ко но к чему, а незрелый кофе соби­
рать — и подавно. Этик и будущ ий урож ай загубить не­
долго. ПослуШай-ка теперь внимательно, что я тебо ска­
ж у. Завтра подними людей пораньш е, ■чтобы к девяти
часам привели в порядок весь хозяйственны й двор и глав­
ные аллеи. К нам гостп приехали — так надо, чтобы везде
было чисто II прибрано. Д нем поставиш ь, кого можно, на
очистку сухого кофо, а ж енщ ин и кто послабей поса­
диш ь сортировать. Если усп еете, хорош о было бы завтра
ж о приготовить весь атот кофе к отправке.
— Будьте надеж ны , нинья Иеабелита.
— А х, да! Самое-то главное я и забыла, — с какой-то
грустью добавила Исабель. — Скажи Л еокадно, чтобы по­
больше задавал зерна и свеж ей травы воропым, п гне­
дым тож е. П ослезавтра им предстоит дальняя дорога.
— Х озяин куда-нибудь собирается?
— Нот, это для тети Х уааы , Роспты н для меня; мы
уезж аем на рож дество в Вуэльта-А бахо.
— Вот те и па! Да ведь без вас, нинья Иеабелита,
дом все равно н то пустой.
— Но здесь останется папа. Так вот, я говорю, нас
пригласили к себе на рождестно господа Гамбоа в по­
местье Л а-Тинаха: отсюда это далеко, очень далеко, около
Мариеля. Они купили паровую маш ину для своего сахар­
21*

323

ного за иода ii собираются пустить ос пород праздниками,
когда мы приедем. Они нарочно прислали за нами мо­
лодых господ Л еонарднто и Д иего М епесоса — ты ведь
знаеш ь их?
— Стало быть, пинья уезж ает, — задумчнпо ироизноо
надсмотрщик.
— Мы ненадолго, мы скоро приедем обратно, самое
позднее — сразу после богояилоппя. Мио очень тяжело
оставлять здесь пану одного. Но даст господь, всо обой­
дется благополучно. Заботьтесь о нем как следует, я на
вас полагаюсь.
— Б удьте надежны , нинья Исабелита.
— А если, упаси бог, оп тут без нас захворает, сей­
час ж е, но м е т к а я , пошлешь ко мио нарочного в Л аТ инаху — это недалеко от мосточка Кьебраача. Запомни
эти два названия: Л а-Т ппаха и Кьебраача.
— Будьте надежны, нппья Исабелита.
— Пошлешь либо Рафаэля, либо Селедонно. Дорогу
до Гуанахая они знают хорошо, а там у ж до Кьебраачи
как-нибудь доберутся — язык и до Рима доведет.
Б удьте надежны , пинья Исабелита.
— Хорошо, Педро, верю тебе. Это счастье для пас,
что, уезж ая, можно спокойно оставить дом и всо хозяй­
ство на такого разумного и честного человека, как ты.
Услышав нз уст Исабели подобную похвалу, сказан­
ную к тому ж е от чистого сердца, П едро позабыл про своо
обычное прне.човие; оп только тряхнул головой, точно
отгоняя от себя какую-то досадную мысль, и стал смо­
треть в сторону, не смея, однако, отвернуться от своей
госпожи, ибо это было бы проявленном непочтительности.
— И вот ещ е что, Педро, — продолжала И сабел ь,—
вели привести с завода того коня, со звездочкой во лбу.
Отправишь па пом Рафаэля пли Соледопио в Гуанахай
с одной из троек. Вы ехать надо завтра после вечерней
молитвы плн самое крайнее — послезавтра иа рассвете.
Пусть остановятся на постоялом дворе Очапдаропа, это
на площади, и последят, чтобы лош адей хорошенько по­
чистили и накормили. Там они дож дутся пас, а когда мы
приедем, отправятся домой на лош адях, которые нас туда
доставят. Ты все запомнил?
— До словечка, нннья Исабелита, — огорчеппо отве­
чал Педро и быстро добавил: — У бедных негров рож де­
ство будет нынче новеселое.
324

— Почему? — спросила Исабель с несколько преуве­
личенным изумленном. — Я скаж у папе, и он разрешит
вам устроить пляски под барабан и па рождество и на
богоявление.
— Если пинья уедет, какое у ж для негров весолье!
— Полно, что за глупости! Танцуйте, веселитесь так,
чтобы ваша пинья порадовалась за вас, когда прпедет
из гостей, — слышишь, Педро? Н у пот, а пока все.
Педро повернулся и медленно, с видимой поохотой
пошел прочь. Опершись па балю страду галереи, Иса­
бель несколько мгновений смотрела ем у вслед и нако­
нец окликнула его.
— Педро! — промолвила опа. — Вот видишь, ты все
время перебивал меия и говорил всякий вздор, а я из-за
итого чуть было но упустила сказать тебе очень важ­
ную пещь. Есть у меня ещ е один наказ для тебя, по­
следний. Я думаю, Педро, лучш е будет, коли все ото
время до конца праздников ты но станешь брать с собою
бича, отправляясь на работу, — даж е если он тебе и по­
надобится. Да, да, так лучш е будет, потому что если ты
возьмеш ь его с собой, рука у тебя сама замахнется, а я
пе хочу, чтобы в эти дпн здесь кого-ппбудь наказывали.
Смотри ж е, чтобы в мое отсутствие здесь никто ие слы­
шал свиста бича.
— Пропали негры, совсем пропали, — с улыбкою воз­
разил Педро, — и все по милости нппьп Исаболнты.
— Ничего, — твердо произнесла Исабель. — Ты хоро­
шо знаеш ь, что в апреле отец прогнал управляющего,
когда тот стал слишком усердно орудовать бичом. По­
мнится, в ту пору и тебо порядком доставалось. Я по­
вторяю — пока я в отъезде, никто не должоп здесь слы­
шать бича. Я так хочу. Я приказываю, Педро.
Когда Исабель после своего короткого разговора со
старшим надсмотрщиком вошла в дом, в столовой уж е
накрыли к уж ин у. Было часов около восьми вечера.
Стол ломился от яств, соперничавших в споом изобилии
с роскошью богатой серебряной сервировки и высоких,
массивных канделябров того ж е металла. Впрочем, хо­
зяева отнюдь пе стремились щегольнуть перед приехав­
шими споим хлебосольством, но, отобедав сами, по сель­
скому обычаю того времени, ещ е в три часа дня, они
хотели теперь получш е накормить своих молодых го­
стей, полагая, что те, долж но быть, сильно проголода325

лпсь. Поэтому обе девушки, доиья Х уана и сеньор Илничета хотя и сели за стол напротив молодых гаванцев,
однако сделали это лишь из уваж ении к ним, сами ж е
в трапезе участия но принимали, ограничившись Чаш­
кою шоколада или кофе с молоком, что не помешало
Исабели радуш но и со свойственной ей Непринужден­
ной сердечностью потчевать гостей.
После уж ина, любезно побеседовав с молодыми людь­
ми, дои Томас удалился к себе, посоветовав дочерям
не слишком долго задерживать Л еоиардо и М енесеса,
которые, вероятно, усталп с дороги и нуждаю тся в от­
дыхе.
Господский дом в кафетале JIa-Л ус построен был на
французский манер, то есть по тому образцу, по какому
строились все усадьбы подобного рода на Гваделупе н
Мартинике, — н действительно, архитектором п строи­
телем здания был урож енец одного и з этпх островов.
В плане дом представлял собою двойной крест, в сред­
ней частн которого находился большой и высокий зал,
а в крыльях, несколько болое приземистых, размещались
восемь спален: в каждом крыло по две сиалыш, разде­
ленные коридорчиком; эти коридорчики выходили в ма­
ленькие зальцы, расположенные по обе стороны главпого
зала, в торцовых концах здания. М еж ду стонами глав­
ного зала и спальнями помещались четыре угловыо ком­
наты, сообщавшиеся изнутри с маленькими зальцами,
а снаружи выходившие в сад, и л и , лучш е сказать, па га­
лереи, которые тянулись по обеим сторонам большого
зала, во всю его длину, п отделялись от сада деревянною
балюстрадой и парусиновыми полотнищами, выполняв­
шими роль ж алю зи или маркиз. Кровля основного корпу­
са сложена была пз листьев пальмы кана, отличающихся
значительной толщиной, прочностью и неизменно зеле­
ным цветом; более низкие боковые части здания н гале­
реи крыты были плоского черепицей. Многочисленные
окна п двери дома, в дневные часы обыкновенно откры­
тые, давали свободный доступ в иомещ енпе потокам
света и воздуха, наполнявшим комнаты благоуханием цве­
тов и ароматом спелых фруктов, которыми так богат был
этот попстино райский уголок земли.
•Нетрудно догадаться, что хозяйки далеко пе сразу
последовали примеру сепьора Илиичеты, а молодыо
л|оди отнюдь не спешили с н и м и расстаться; напротив,
326

оми надеялись, что теперь смогут iipjh ■■
и
п хотя
бы словечком, сум ею т хотя бы взглядом иамщ. i>n. друг
др угу на то, чем так переполнены были их сор m • Дви­
жимые каким-то безотчетным побужденном, они нисло
уж ин а вышли вновь на галерею перед фасадом дома и
стали прогуливаться по пей, разбившись на две группы:
Исабель ш ла впереди с тетуш кой Х уаной и М енесесом,
а Роса н Л еонардо следовали сзади. Д ойдя до конца тер­
расы п поворачивая обратно, Л еонардо тихонько прого­
ворил, показывай Росе на ее старш ую сестру:
— Сёстрица-то нынче сердита!
Слова этн случайно оказались первой строкой очень
известной в ту пору несении, и Роса, по характеру живай
н шаловливая, не задумываясь ответила вторым стихом
песни:
— Зубки у ней разболелись, беда!
— Чем ж е лечить нам бедняжку? — спросил третьим
стихом Леонардо.
— Сладкого ой не давать никогда, — закончила Роса
и, но удерж авш ись, расхохоталась.
— Н ад чем это вы там смеетесь? — обернулась к ним
Исабель, которая все время прислуш ивалась к тому, что
происходит у нее за спиной.
— Ие говорпто ей, Гамбоа, — ш епнула Роса. — П усть
любопытство помучает ее. Она ведь тож е назло нам д е ­
лает.
П охож е было на то, что Исабель намеревается за­
владеть одна на целый вечер вниманием и обществом
Диего Меиесеса; и Роса, подозревая ото, хотела, как
свидетельствовали о том ее последние слова, досадить
чем-нибудь своей старш ей сестре. Со своей стороны, И са­
бель могла питать в отношении младшей сестры такие
ж е точно подозрения, потому что Роса с самого начала
завладела вниманием и обществом Леонардо. Так или
нпаче, все четверо были недовольны друг другом и са­
мими собой — и надо ли удивляться, что прогулка утомпла пх много раньш е, чем этого можно было ожидать.
Однако ж е, вместо того чтобы присесть и отдохнуть, они
все вместе и как бы случайно подошли к балюстраде
галереи п встали возле нее, причем Леонардо опять-таки
как бы случайно, но в полном согласии со своими тай­
ными намерениями очутился подле Исабели, а Дпего —
327

подле Рогы, донья ж е Х уапа осталась стоять и сторопе
одна.
Пестуя своих племянниц одна ли но с колыбели,
допья Х уапа любила их попстппе материнской любовью
и ничего так ие желала, как хорошо выдать пх замуж;
кроме того, она была свахой по самой склонности своей
патуры; и потому, когда племянницы оставили ее в оди­
ночество, ие стала обижаться на пих, а, напротив, охот­
но дала им возможность поболтать наодино со своими
поклонниками.
Все вокруг дома уж о дйппо погрузилось в глубокий
покой. Ветерок, иабожавш нй было при заходо солнца,
улегся и не шелестел листвою деревьев; чернота небес
казалась непроницаемой', а звезды горели так слабо, что
не серебрились даж е широкие листья бананов, чьп во­
локнистые стволы возвышались над плотной, низкой по­
рослью кофейных кустов. Молчапие ночи нарушал лишь
отдаленный, глухой шум, доносившийся из поселка, гдо
жили рабы, которые и этот час перед отходом ко сиу
готовили па своих очагах скудный уж ни и толковали
об услышанной вечером новости — отъезде молодой гос­
пожи. Но вблизи господского дома царила тишина такая
полная, что па фоне ее казались почти пезаметнымп зве­
нящий стрекот прятавшихся в траве цикад и едва слыш­
ное, быстрое трепетание крыльев ночных бабочек, когда
они залетали из сада в большой зал, привлеченные ог­
нем свечи, горевшей па столе в большом стеклянном
бокале.
Уединенное место, поздний час, затихш ая земли, объ ­
ятые сном пебеса, густой мрак, окутавш ий просторную
галерею и казавшийся ещ е более густым оттого, что
парусиновые маркизы были спущ ены, а плотная стена
деревьев, высившихся напротив дома, ограничивала кру­
гозор, слабый свет в окнах зала, тщетно силившийся
разогнать окружаю щ ую темноту, — вся дпшгая красота
этой почп возбуждала в юных сердцах страстное чув­
ство п опьяняла их молодым восторгом. В такие минуты
женщины даж е самые непривлекательные кажутся нам
восхитительными сильфидами, а самые робкие мужчины
смелеют и обретают красноречивые слова для выраже­
ния своих пылких чувств.
—
Исабель, — проговорил
Л еоиардо, — твое поиодопио по меиыпей мере странно.

— Л вы попытайтесь ппйтн ому объяснение, — с
усмешкой возразила Исабель.
— Почему я долж ен искать какие-то объяснения?
Медь но я тебя, а ты меня оскорбляешь.
— Вот как? Этого ещ е не хватало!
— Мои слова возмущают тебя? Но как прикажешь
понимать твое молчание п твою холодность поело пашой
последней встречи в Гаване? Ведь мы с тобой расста­
лись друзьями — во всяком случае, я так дум ал...
— Такая перемена кажется вам необъяснимой?
— Реш ительно необъяснимой. И я до сих нор но
могу понять, чем опа вызвана.
— Освежите минувш ие события в вашей памяти.
— Нот, Исабель, ума но приложу, за что ты на
меня сердишься.
— Будто бы?
— Слово чести.
— Стало быть, лпбо я совсем глупа, либо у меня
бред был, и я грозила наяву.
— Будем надеяться, что до итого все-таки но дошло,
Исаболь. Но поужели тебо но приходило п голову, что,
возможно, ты неверно истолковала какой-нибудь мой со­
вершенно невинный поступок или то, как со мною дер­
жали себя другие?
— Сеньор доп Л еонардо, речь идет совсем не о том,
как толковать вашп поступки,, а о том, что я видела
своими глазами.
— Любопытно, что исо такое видела своими собствен­
ными глазами высокочтимая сеньора донья Исабель?
— Она видела то жо самоо, что видели п вы, или,
лучшо сказать, то, что произошло, когда вы стояли на
подножке нашего экипажа.
— И этого пустяка оказалось достаточно, чтобы ты
мопя разлюбила и пи разу обо мне не вспомнила?
— Д а, вполне достаточно, тем более что подобный
пустяк способен унизить и оскорбить всякую девуш ку —
даж е такую, которая соверш енно ослеплена своею лю­
бовью.
— Теперь я ви ж у, Исабель, что ты просто-напро­
сто ошиблась п, слодоватольно, обидела меня ненаморопио.
— Объяснитесь ж е, — произнесла с иескрываомым
нетерпением Исабель.
32‘j

— Право, все это происшестпне можно рассказать’
п двух словах, — начал Л еонардо, краснея до корней по­
лос, так как собирался говорить заведомую неправду. —
Случилось так, что в последнюю мннуту нашего проща­
ния, когда я у ж е хотел соскочить с подножки и маши­
нально поставил одну йогу на тротуар, лшмо проходили
две мулатки. Одна из пих споткнулась о носок моего
сапога и, вообразив, будто я нарочно подставил ей нож ­
ку, со злости грубо мепя толкнула. Ты ведь знаешь,
какими дерзкими становятся эти девицы, когда нм ка­
ж ется, что их хотят обидеть.
— Да, — задумчиво произнесла Исабель и, помолчав,
добавила: — Но я — чем я ео обидела? Почему она крик­
нула мне' это бесстыдное слово? Оно до сих нор звенит
у меня в уш ах!
— Ты обидела ео своим восклицанием, а может
быть, ещ е н тем, что назвала Аделой, тогда как ее,
верно, зовут Николаса или Росарио. Вот она и разозли­
лась.
— Я назвала ее Аделой, вернее — ото имя вырвалось
у меня, потому что мне почудилось, будто опа — ваша
сестра. Да и неудивительно, она — живой портрет А делы. К тому ж е я но могла, но смела думать, что какаянибудь девуш ка, кроме Аделы, м ож ет себе позволить с
вами подобные шутки.
— Нечего сказать, шутки! С ео стороны это вовсе
не было шуткой.
— Но тогда она — ваша знакомая, и ударила она
вас, очевидно... и з ревности.
— Но стану скрывать, я знаю эту девуш ку в лицо,
она привлекла мое внимание удивительным сходством
с Аделой, по мы пе в такпх отнош ениях, чтобы она сме­
ла ревновать мепя к кому бы то ни было.
— Быть может, она тайно в вас влюблена?
— Что ж , весьма возможно, но я шшогда в ж пзпи
не сказал ей даж е самого пустячного комплимента.
— Мне не хотелось бы обидеть вас, Л еонардо, од­
нако обстоятельства все ж е говорят нротнв вас.
— Неправда, неправда, Исабель. Я пи в чем не виповат. Если бы я стал теперь тебя обманывать, еслн бы
не скаиил тебе всей правды, еслн бы я говорил о любви,
которой па самом дело не иснытыиаю, если бы я дейст330

пптольпо оскорблял тебя подобным образом, я был бы
самым низким человеком...
— Н у хорошо, перевернем страницу, — прервала ого
Исабель, наконец убеж ден н ая этпмп пылкими речами.
— Итак, все забыто? — спросил ее Леонардо тоном
влюбленного.
— Всо забыто, — с нежной улыбкой отвечала ему д е­
вушка. — Я была бы несчастнейшим на свете созданием,
если бы мне пришлось усомниться в благородстве чело­
века, которого я почитаю другом н, сверх того, истинным
кабальеро.
— Вот и отлично, — поддержал ео Леонардо, сразу
оживляясь. — Ио ие кажется ли тебе, что нам следовало
бы чем-то скрепить наше примирение?
При этих словах рука молодого человека неприметно
заскользила по перилам балюстрады, с. явным намере­
нием прикоснуться к опиравшейся на них руке Исабели.
Но береж еного бог бережет: Исабель, приняв строгий
вид, отошла от балюстрады, приблизилась к тетушке и,
обращ аясь к ней, громко сказала, что час поздний и пора
пожелать друг другу покойной ночи. В самом дело,
часы Леонардо показывали одиннадцать. Никто и но за­
метил, как пролетело время.
Однако Диего М енесес пе потерял его напрасно; зная,
что счастливого случая упускать не следует, он восполь­
зовался первой ж е возможностью и по всей форме объ­
яснился Росе в любви, избрав предлогом для пачала раз­
говора гвоздику, подаренную девушкой Леонардо при
встрече в саду. Чистая голубка садов Ллькисара! Она,
кому внове были страстные признания, кому еще ни­
когда не говорили всерьез: «Я люблю тебя. Р о с а » ,—
она, которую этот юноша влек к себе с той неодолимой
силой, с какой магнит притягивает легкую иголочку или
взгляд змеи — несчастную птичку, она ие нашла в себе
твердости противостоять влечению, сбросить с себя сла­
достные чары, пе сумела ни словом, ни жестом, пн хит­
рой уловкой разубедить своего искусителя *в победе,
одерж анной нм ещ е во время первого посещ ения кафеталя Л а-Л ус, не смогла скрыть от него, что с той поры и
сама его полюбила.

t

331

Гл а в а 2

Кафетпль благоухает,
Вептпим хмелем паиоепвый;
Бриз полуденный влюбленио
Лепестки цветов ласкает
X.

ПаОринес

Прпобщась накануне к сонму юпых невсст Купидона,
Роса Илинчета паутро долее обыкновенного замешкалась
в своей туалетной комнате, стараясь из чувства стыдли­
вой робости оттянуп. сколь возможно минуту, когда oii
прядется при свете для встретиться со своим сообщником.
Что ж е касается Нсабелп, которую ж дали неотложные
дела, то было ещ е совсем рано, когда она, накинув поверх
платья шёлковую, расшитую гладью шаль, с зонтиком я
правой руке и с корзинкой, висевшей иа левой, появилась
в дверях ю жной галереи дома.
Как р а з в ото в р ем я н а д е г о в о ст о ч н ы м к р ы л ом п о к а ­
за л о с ь с о л н ц е я о с в е т и л о часть с а д а ; но д л и н н ы е т е п н
д е р е в ь е в и г о с п о д с к о г о д о м а е щ е за к р ы в а л и п о ч т и вею
о б ш и р н у ю п л о щ а д к у х о з я й с т в е н н о г о д в о р а у с а д ь б ы . На
р ассв ете вы п ала о би л ь н ая р оса, опа щ едро н ап и тала тр а­
в у , п р и би л а на д о р о ж к а х п о т е м н е в ш у ю от влаги р о зо ­
вую пы ль, у с ы п а л а м е л к и м б и с е р о м л и с т в у д е р е в ь е в и
л е п е с т к и ц в ет о в , и когда с к о л ь зя щ и й л у ч в с е м о г у щ е г о
с о л н ц а за д е в а л эти б и с е р и н к и , о н и , т о ч н о г р а н е н ы е а л ­
м а зы , в сп ы х и в а л и всеми цветами р а д у г и ,

Исабель окинула внимательным взглядом простирав­
шийся перед нею сад, как будто что-то искала в нем, н,
заметив впереди по правую руку от себя только что рас­
пустивш уюся под теплыми солнечными лучами дамас­
скую розу, быстро сошла вниз. Ловкими пальцами, не
уколовшись и пе замочив себя росой, она срезала цветок
и стала прикалывать его к своим великолепным косам;
при атом она машинально повернула голову к дому, ц
ей почудилось, будто кто-то пз гостей наблюдает за нею
пз угловой комнаты в конце галереи, где и в самом дело
поместили молодых гаванцев. Исабель не ошиблась: то
был Диего М епесес, который после беспокойно прове­
денной ночи поднялся с постели при первых проблесках
дня и, стоя у распахнутого окна, с наслаждением вдыхал
1 Перевод Л. Энгельке.
332

гпсжий утрепппй воздух; отсюда он п уппдсл появивш ую ся среди своих пышных цветников Исабель.
Хотя ничего предосудительного и но было п том,
чтобы приколоть розу к прическе п при этом случайно
оглянуться иазад, Исабель сильно смутилась, заметки,
что за пей наблюдают; водь ее поведение могли истол­
ковать иначе, а ей ничто так по претило, как легкомыс­
ленное кокетство н глуноо заигрывание, и потому н рас­
терянности опа чуть было но повернула обратпо к дому.
Однако мысль об ож идавш их ео делах придала ей реш и­
мости, и она твердым шагом двинулась дальше.
С ю жной стороны квадратный усадебны й двор со
всеми его хозяйственны ми постройками и службами был
отделен от плантаций каменной стеной. Посреди двора,
м еж ду четырех попарно расположенных сушилен, где
одновременно можно было поместить для просушки по­
ловину всего урож ая кофе, возвышалось здание лущильни, гдо кофе проходил дальнейш ую обработку. Немного
поодаль, замыкая слева огромное пространство двора,
темнел массивный колодец, откуда воду подымали с по­
мощью блочного приспособления, подвешенного на двух
столбах с перекладиной. По другую сторону от колодца
разместились голубятпя, птичник и свинарник. Правео
в глубине двора стояла «колокольня», или, верпео, д е­
ревянный столб с короткой поперечиной, па которой под
прикрытием двускатной кровли висел колокол. Д алее
шли амбары, склады, конюшни, стойла для коров и
другие службы. Часть двора занимали расположенные
в правильном порядке х и ж и н ы черных рабов.
Н е было здесь такж е недостатка п в растительности,
потому что множество деревьев, пожалуй самых могу­
чих, самых зелены х по всей усадьбе, украшало зтот
громадный, превосходно устроенный двор, давая ему
тень и прохладу. Здесь росло несколько агвнатов, крас­
ных маммей, манговых деревьев и каймитов. Особенно
высоки и хороши были агпиаты, напоминающие располо­
ж ением ветвей хвойпые деревья континента; они каза­
лись гигантскими лестницами, упирающ имися в небо­
свод. Именно па этих огромных, густолиственных де­
ревьях любят располагаться для ночлега цесарки (по
терминологии
Кювье — N um idas m eleagris) — экзотиче­
ские птицы, известные своей крайней пугливостью. В кафотале JTa-JIyc этих пернатых было с добрую сотню. Они
333

просыпались до восхода солнца и производили немалый
шум своим характерным клохтаньем пли кукареканьем,
начинающимся обычно с того, что одна пз птиц прини­
мается выкрикивать нечто похож ее иа слово «паскуаль»;1
таким ж е «паскуаль» отвечает ей сперва одна, потом
другая, третья, пока наконец вся стая пе проснется п
ие спустится впиз со своего высокого, устроенного са­
мой природой насоста. Голуби и простые куры в этот
ранний час ещ е не подают признаков ж изнп, п ер вы е—*
потому, что по любят просыпаться рано, вторые — по­
тому, что ещ е дремлют взаперти в своих темных курят­
никах.
Впрочем, на усадебном дворе царило уж е довольно
большое оживление: повсю ду можно было увидеть рабов
обоего пола, занятых каждый свопм делом. Кто, воору­
жившись граблями п мотыгами, сгребал валявшиеся на
земле сухио листья н мусор либо расчищал дорож ки ог
выросшей на ппх трапы; кто поднимал охапками собран-*
ный в кучи мусор п наполнял нм большие корзины, ко­
торые другие рабы ставили себе на голову н уносили
прочь; кто черпал и з глубокого колодца поду п сливал
оо в стоявш ее рядом вместительное каменное корыто,
откуда затем п самодельных ведрах пз выдолбленных
обрубкоп пальмового ствола ее разносили по всем служ ­
бам усадьбы н там выливали п большие бочки. Н епода­
леку от колодца конюх Леокадно поил п купал лош адей,
выводя нх но двое н по трое из конюшни. Из здания
лущилыш доносился звонкий детский голос — это маль­
чик-негр, сидя на выступающем конце осп лущильного
колеса, погонял ходивш ую но кругу лошадь; колесо, вра­
щаясь в вертикальной плоскости, обдирало кож уру с
насыпанного иод ним внизу кофе. Четверо погров рас­
кидывали собранный кофе на суш ильных токах, другие
рабы отвозили вылущенные, «обрушенные» кофейные
бобы к веялке, лоиасти которой оглашали окрестности
раскатистым грохотом, отдававшимся гулким эхом по­
всюду, где звуковая волна наталкивалась на какую-ни­
будь упругую преграду. Очищеппые от ш елухи и иылц
кофейные зерна свозили в амбары, п тут рабы-сортировщикп перебирали их и раскладывали по сортам.
Негры, попадавш иеся навстречу Исабели или прохо­
дившие поблизости, желали ей доброго утра и, преклонив
одно колено в знак уваж ени я и покорности, просили бла334

тглоп п ть пх. Надсмотрщик П едро, сегодня уж е без бича,
зловещего символа своей власти, появлялся то здесь,
то там среди работающ их и, ж елая поощрить их пе толь­
ко словом, по п делом, становился, если это было нужно,
с пими рядом и помогал им в работе. П риход Исабели
на сушильные тока послуж ил для негритенка из лущильин сигналом к том у, чтобы затянуть споим серебри­
сто-чистым, звонким голоском безы скусственную , наив­
ную песню, слож енную , быть может, прош едш ей ночью
и начинавшуюся словами: «Нинья уезж ает». За этим по­
добием стиха следовал второй н последний стих: «Нас,
сирот, оставляет», который все негры затем подхваты­
вали хором, как припев. И хотя юный запевала родился
п самом кафетале, то есть был креолом, он вставлял ме­
ж ду зачином и припевом несколько фраз на чистейшем
тмпголезском языке, и хор отвечал на hiiv своим н еиз­
менным рефреном: «Нас, сирот, оставляет».
Б есполезно было бы требовать гармонии пли хотя бы
мелодии от песнп, которая, собственно, не была песней ни
п наш ем понимании, пи в понимании менее цивилизован­
ных народов, и псе ж е, несмотря на то, что утонченному
слуху она показалась бы слишком бедной и однообраз­
ной, весь ее той и слова дышали глубоким меланхоли­
ческим чувством, не оставившим Исабель равнодушной,
хотя оиа и виду но подала, что слуш ает и понимает,
о чем поют ее негры. Она направлялась к высоким
агвиатам, туда, где возились п бегали спустивш иеся
па землю цесарки. При ее приближении несколько са­
мых пугливых птиц поднялись было в воздух с тем
резким и громким гнусавым криком, который служ ит
для всей стан сигналом опасности, но Исабель, зная про­
жорливость этих тварей, быстро нашла способ вернуть
их н азад и успокоить: достав нз своей корзинки при­
горшню кукурузны х зерен, она кинула их птицам не­
далеко от себя, в условленное место. И тотчас ж е вся
стая, отбросив осторожность и позабыв об опасности, на­
летела па скудную поживу и принялась жадно склевы­
вать ее вместе с валившимися па земле камешками. Вос­
пользовавшись этим, одна из негритянок по знаку своей
молодой госпожи подкралась почти ползком к стае и
схватила двух птиц, причем так проворно, что осталь­
ные ничего но заметили. Мясо цесарок очень неж но,
но вк усу оно паиомииает мясо куропаток, и Исабелн
335

хотелось приготовить для своих гос­
тей к завтраку изысканное жаркое.
Когда птицы были пойманы, Иса­
бель стала разбрасывать корм пригоршпямн, п к ней со всех стороп
пачалп слетаться голубп. Ручны е и
доверчивые, но в пример диким це­
саркам, которых они боятся, голуби
сперва кружили около девушки, то
взлетая, то опускаясь па землю, по­
том, осмелев, стали садиться к пей
па плечи, на голову, на край кор­
зинки п нод конец уж е клевали ку­
к урузу у нео пз рук, а некоторые
даж е пытались клюнуть се в губы.
И хотя такие сцены повторялись изо
дня в день, изъявления нежности со
стороны этих повинных созданий
всякий раз приводили Исабель в
умиление, и она никогда, если но
считать нескольких редчайших слу­
чаев, не позволяла убивать голубей.
Картины, подобные оппсаппой, когда столь явственно об­
наруживалась сила воздействия Исабели на все, с чем
она соприкасалась, внушали ее рабам непоколебимое
убеж дение, что господь бог падолил нх ннныо своего
рода чарами или какой-то таинственной властью над
предметами п живыми существами и что власти этой
нельзя было по поддаться и было бесполезно прекосло­
вить.
Диего М енесес, но отрывая взгляда, следил за тем,
что делала Исабель, и хотя, как человек цивилизован­
ный, он был далек от того, чтобы приписывать ей
сверхъестественны е качества, оп, точпо так ж е как и
прочие, почитал ео существом необыкновенным. Обо
всем, что Диего вндел и слышал со своего иаблгодательного поста у окна, он подробно докладыпал Леонардо,
неживш емуся в постели на тонких простынях, богато
обшитых кружевами и надуш енных благоуханными лепосткамп дамасских роз — чувствовалась п здесь домо­
витость п деятельная рука Исабели.
—
Д а, друж ищ е, — заметил М енесес, обращаясь
Леонардо, — бывают ж е такие женщины!
338

— Л что я тебе Говорил? — отвечал тот самодо­
вольно.
— Клад, а но девуш ка, настоящ ий клад. Такую но
часто встретишь.
— Могу с тобой поменяться. Ты мне — Р осу, я те­
бе — Исабель, так на так; идет?
— Не надо шутить, милый, — возразил Диего, стано­
вись серьезным. — Если я н ахож у в И сабелн редкие, до­
стойные восхищ ения качества, это ещ е не значит, что я
предпочитаю ее другим женщ инам или что я в нее влюб­
лен. По, откровенно говори, я с каждым разом убеж даю сь,
Что ты ее не стоишь.
Вот еще! Н еуж ели ты думаеш ь, что она чем-ни­
будь лучш е меня? — ж иво отозвался Леонардо, задетый
замечанием друга. — Ты, душ а моя, заблуж даеш ься са­
мым плачевным образом. Не забудь, что Исабель всего
7олысо дочь чиновника, к тому ж е еще н отставного,
Дочь разорившегося владельца кофейных плантаций, по­
просту сказать бедняка, тогда как мои родители — бога­
тые землевладельцы, и у них есть и кофейные планта­
ции, и конный завод, и богатое инхенно, и положение их
н Гаване несравненно более высокое. Разве не так?
Так-то оно так, но я совсем не зто имел в виду,
когда сказал, что ты ее но стоишь. Ведь если говорить
начистоту, Леонардо, ты ж е не любишь ее.
— С чего это ты взял, что я ее но люблю?
— Полно! Разве я но вижу? С тех пор как мы при­
ехали сюда, я наблюдаю ла тобой, за твоими поступками
и словами и пока не заметил и них ничего, что гово­
рило бы о твоей любви к Исабели.
— А х, Диего! Если сказать тебе откровенно всю
правду, — промолвил после небольшой паузы Гамбоа, —
и действительно не испытываю к Исабелн той ж гучей,
слепой страсти, которую ты, например, питаешь... к Росе.
— Скажи лучш е, — прервал его М енесес, — которую
ты питаешь к Се...
— Тихо! — воскликнул с испугом Леонардо, припо­
дымаясь па постели. — В доме повешенного не говорят
о веревке. Тебя могут услышать: у стен ость уши. Это
имя не долж но здесь произноситься.
— Ие в имени дело. Имя довольно распространенное,
и и думаю, что Исабель не раз в своей ж изни его слы­
шала.
338

— Возмож но, что и слышала, но, как говорится, по
нитке дойдеш ь и до клубка, тем более что Исабель но
тик то проста.
Кстати, раз у ж зашла об атом речь... Как ты ей
объясппл то, что произош ло тогда у дома Гамесов, когда
она уезж ал а из Гаваны?
— Мне кажется, она что-то подозревает, к тому ж е,
вероятно, н кузины наплели ей что-нибудь на этот счет.
Она явно не верит тому, что я ей говорю, и вид у нео
такой, словно она затаила на меня глубокую обиду.
— Д а, кузины, конечно, приложили руку к тому,
чтобы пробудить в ней ревность. Однако псе ято проис­
шествие н само по себе было настолько недвусмыслен­
ным, что я удивился бы, если б Исабель пе обратила па
него внимания и не заподозрил:! того, что известно нам
с тобой... По сколько дерзости в этой девчонке!
— Что с н ее возьмешь! В нее вселился бес рев­
ности — вот опа и скомпрометировала меня в глазах
Исабели и ее кузин. Я тогда чуть со стыда но
сгорел.
— Ещ е бы! Я на твоем месте, каж ется, сквозь землю
провалился бы. По с чего Исабель вдруг решила, будто
это твоя сестра Адела?
— Т ут ничего нет странного. Припомни их обеих,
и ты увидиш ь, что, несмотря на нее различие, они на
первый взгляд очень похожи.
— Я и сам давно это заметил. Твоем у отцу, верно,
не слишком приятно подобное сходство!
— 1\то его знает! Одно тебе ск аж у — оп такой жо
любитель коричкн, как я. И я нисколько не удивился бы,
когда бы узнал, что в дни своей молодости он допустил
себя до греха: он ведь был отчаянным волокитой... Что
ж е касается до С., то у него по ней слюнки текут, это
м не доподлинно известно.
— Стало быть, она не дочь ему.
— Какое! К онечно ж е, нет! Т у т и думать не о чем.
Что за вздор!
— Х одят такие слухи в Гаване.
— Мало ли что люди могут выдумать. Н у, посуди
сам, Диего, н еуж ел и стал бы он волочиться за С., если бы
его связывало с нею подобное родство?
— Но, возмож но, оп н сам ничего не подозревает —
как ты говоришь, грешок молодости. А может быть и то,
22* Вильявсрле

331)

что «in хочет защ итить ре пт тебя, зная о нашем близком
родство. Во всяком случае, нет дыма без огня...
— Ну, тут но то что огня — искорки в помине по
было. Все это сплетни, и основаны они только на том,
что С. н Адела но какой-то странной случайности очепь
похож и друг на друга; пот и рады болтать досуж и е
языки... Но у ж что правда, то правда; пришлось мнетаки страху натерпеться но милости отца, и не однажды .
Иной раз забудеш ь про него совсем, а он тут как тут,
столкнешься с ним нос к носу. Он каж ется мне почти
таким ж е опасным, как этот Ппмьента; даж е нет, го­
раздо опаснее. Единственное, что хоть несколько меня
утеш ает, — так ото то, что старикашки для нее не су­
ществуют, а мулатами она брезгует.
— Пе слишком на это полагайся. Известно ведь —
как волка ни корми, он псе п лес смотрит, и нет таких
котят, что мышей не едят. Но вернемся к делу. Резуль­
тат твоих гаванских подвигов тот, что паши отношении
с Исабелью оставляют ж елать много лучшего.
— !)то верно. Я ж е говорю тебе — она что-то подо­
зревает, а может быть, ее против меня настроили. К
тому ж е она слишком горда, чтобы откровенно псе вы­
сказать. но п у меня гордости более чем достаточно, вот
мы н будем с ней канителиться, пока это не надоест гос­
поду богу или пока она не переменит гнев иа милость
Н н е
пойдет на мировую.
— Твой
безразличный
тон, — заметил М енесес, —
лишний раз убеж дает меин, что ты ие л ю би ть Исабель.
— И. порно, но сумел объяснить тебе все как сле­
дует. либо ты нс хочеш ь меня попить, Диего. Видишь
ли, они во всех отнош ениях настолько непохож и одна на
другую, настолько м еж ду собой различны, несравнимы,
что ту и люблю совсем но так, как эту. Та сводит меня
с ума. я совершил дли нее тысячу безумств н готов со­
вершить пх ещ е больше. II все ж е и никогда не полюблю
ее той любовью, какой люблю Исабель. 'Га — вся страсть,
вся пламень, вся искуш ение и соблазн — этакий дьяволе­
нок в образе женщ ины, сама Афродита пз плоти и кро­
пи.,. Кто устоит перед ее красотой? Кто, приблизившись
к иен, пе воспламенится страстью? Кто при одном
взгляде на нее не ночувстпует, как псп кровь закипает
у него и жилах? II кто, услышан из ее уст неж ное
«люблю», но потеряет разум, слоиио от крепкого вина.’.

Вблизи Исабели трудно испытать что-нибудь подобное.
Опа красива, изящ на, мила, образованна, по при всем
том слишком сурова, слишком похожа на ежа, который,
только прпкоснпсь к пому, тотчас ощетинится всеми
своими колючками. Словом, пет в йен тепла, нет ж изни,
она холодна, как мраморная статуя. К ней испытываешь
уваж ени е, ею восхищ аеш ься, даж е смотришь на нее с
нежностью , по никогда не внуш ит она никому ни безум ­
ной любви, ни всепожираю щ ей страсти.
— II с такими мыслями, Л еонардо, ты собираешься
на ней жениться?
— А почему бы и нет? Ж ениться следует именно
па таких, как она. Тот, кто возьмет в жены Исабель,
мож ет... спать спокойно, будь он даж е ревнив, как турок.
Иное дело такие женщ ины , как С. С ними пе знаеш ь ни
минуты покоя, ж ивеш ь как на вулкане. Мне бы никогда
и в голову не пришло ж ениться иа С. или на какой-ни­
будь девуш ке, похож ей на нее, а вот поди ж, меня в ж ар
п холод бросает при одной мысли, что, быть может, и
:>ту самую минуту она кокетничает с каким-нибудь се­
ладоном или музыкаитишкой-мулатом.
— Отличное доказательство, друг мой, что нельзя
служ ить сразу двум господам.
— В сердечны х делах служить можно не то что
двум, но даж е и двадцати господам. Та, что живет в Га­
ване, будет моей Венерой, моей пенорож денной Кипридой; та, что ж ивет в Алькисаре, станет для меня апгелом-храннтелем, моей добродетельной урсулинкой, моей
сестрой милосердия.
— Но ведь речь ндрт не о любви и даж е не о любов­
ных ш аш нях, а о том, что ты любишь одну, а ж ениться
собрался па другой — на той, которую любишь гораздо
меньше.
— Да что с тобой толковать: я тебе про одно, а ты
мне про другое. М ужчина, если он хочет жить в свое
удовольствие, долж ен ж ениться пе па той, кого он любит
безум но, а на той, которую любит спокойной любовью.
IЬнтнмаешь ты это?
— Я понимаю только то, что из тебя выйдет плохой
м уж .
М ежду тем Исабель, нимало не подозревая о том, ка­
кие разговоры ведут ее гости, п продолжая свою утреннюю
прогулку, подош ла к колодцу. Здесь, как и повсюду,

встретили ер с величайш ей почтптсльностыо. Водолей,
опасаясь, как бы ем у не забрызгать платье молодой гос­
пожи, перестал черпать воду н сливать ее в камеи поп
корыто, стоявш ее рядом с колодцем. Гораздо болео пепринуж денно держ ался в присутствии Исабелн кошохкреол. се ровесник, которого она хорош о знала с дет­
ских лет: сняв при се появлении ш ляпу, оп продолжал
спокойно мыть и чистить коней, а пожелав госпож е до­
брого утра, он, в отличие от своего товарища, работав­
шего у колодца, не преклоппл перед нею колен — об­
стоятельство, оставш ееся — мы уверены в зтом — пе за ­
меченным Исабелыо, то ли потому, что для нее была
припычпа такая вольность со стороны слуги, то ли по­
тому, что свойственная ей гуманность не могла при­
мириться с подобострастной покорностью в поведении
рабов.
— Влас, — обратилась она к водолею, — довольно ли
поды в колодце?
— Довольна, довольна, гаспаса.
— А откуда ты это знаешь?
— Ли, гаспаса. Я слусай, слусай — вода буль-буль,
буль-буль.
— Стало быть, можно увидеть, как вода течет п з
родника?
— Мозна, гаспаса, мозна. Я смотри, вада кипел,
кипел.
— Любопытно, — молвила Исабель, подходя к за ­
краине колодца.
— Гаспаса хотел см отр и ?— .испуганно вскрикнул
негр. — Смотрп ни мозна! Ни-ни! Вольна лубако. Ч ерт
будит гаспаса топил.
Отчаянные жесты водолеи, его забавный у ж ас заста­
вили Леокадпо расхохотаться, и он объяснил, что моло­
дая госпож а м ож ет удовлетворить свое любопытство без
всякой для себя опасности: ей надо только обвязаться
концом веревки, а другой конец опп с товарищем будут
держ ать, пока она не осмотрит колодец. Так и сделали;
но колодец оказался довольно глубок, а каменная клад­
ка закраины слишком широка, к том у ж е стопки изнутри
густо поросли папоротником, почти соверш енно закрыв­
шим своими перистыми ветвями колодезное устье, и воды
Исабель увидеть не смогла.
342

Отойдя от колодца, оиа спросила у конюха, готовы лп
.м щ тдн к предстоявшей назавтра дороге.
— Нппья Исабелита, — отвечал Леокадио на языке
более правильном, чем тот, каким изъяснялся его това­
рищ, — надо подковать Сокола и Голубчика.
— С тобой, Леокадио, одно горе. Что ж е ты мио
раньше о том не сказал?
— Это когда ж е я мог вам сказать? Я вечор только
и узнал, что вы в отъезд собираетесь. Л вот лошадок
искупал бы п сей ж е час вам обо всем доложпл.
— Придется тебе съездить к кузнецу, чтобы он пх
подковал.
— Маленько подкреплюсь и сразу поеду. Только илвольте, нппья Исабелита, записочку мне дать к кузнецу
атому. Он, коли пе пьян, мигом все справит.
— Вот и поезж ай поскорее. II смотри не гони лоша­
дей, чтобы не притомились раньше времени.
— И вечно вам, нннья Исабелита, чудится, что ло­
шадей того и гляди загонят.
— Такому ветрогопу, как ты, Л еокадио, лош адей за­
гнать недолго.
Исабель пе стала заходить в службы атой части дво­
ра, опа направилась в противоположную сторону, гдо
собрались негры, назначенные для работы на плантации.
Исабель тотчас заметила, что один нз негров отсутст­
вует, и надсмотрщик объяснил ей, что человек этот за­
болел п у ж е накануне вечером не смог выйти на пере­
кличку. Выбранив Педро за то, что он не сообщил ей об
атом сразу ж е, Исабель быстро прошла в хижину, куда
помещали больных. Захворавший негр сидел на полу
у самого очага; повязанная платком голова его склони­
лась на грудь: видимо, ем у было очень плохо, несмотря
иа то, что сиделка, ходивш ая за больными, у ж е напоила
его несколькими чашками отвара, приготовленного из
апельсиновых корочек и ж елтого сахара, оказав ем у та­
ким образом посильную помощь. Взяи больного за руку
н сосчитав пульс, Исабель определила, что у бедняги
сильный жар, и распорядилась не отпускать его домой,
пока не придет доктор. 11а обратном пути она осмотрела
конюшню и помещ ение, где перебирали и сортировали
кофе.
М еж ду тем молодые гости, Роса, донья Хуана и огец
у ж е ожидали ее на галерее господского дома. И надо лп
343

удивляться, что девуш ка, ум евш ая столь рачительно
управлять большим поместьем, входивш ая во все мелочи
его хозяйства, была довольна собой после утреннего об­
хода н потому более чем когда-либо расположена от­
даться исполнению обязанностей хозяйки дома. Ожи­
вленное выражение ее лица, когда она поднялась па
галерею, ее приветливая улыбка свидетельствовали о
том, что, ласковая и добрая госпож а своих черных ра­
бой. она со своими друзьями и людьми ей равными тож е
умела быть лю безной и радушной. В этот день опа уп о­
требила все своп силы на то, чтобы краткое нребыпапио
гостей в ее доме было для них возмож но более прият­
ным.
Утро выдалось прохладное, чуть ли не пасмурное, и
Исабель предложила молодым людям совершить неболь­
шую прогулку по саду, примыкавшему к дом у со сто­
роны главного въезда. Для Исабелн этот сад был своего
рода эдемом. На К убе в ту пору лишь немногие зани­
мались разведением цветов, а П едрегаль и другие фран­
цузские садовники не успели еще завезти на остров вго
те бесчисленные сорта роз, которыми впоследствии столь
богато украсилась Гавана, и, однако ж е, Исабель, мало­
сведущ ая в садовом искусстве и ещ е того менее — в бо­
танике. питала к цветоводству истинную страсть, обна­
руживая в этой области прирожденный талант и чутье.
Она могла бы рассказать на память историю каждого
кустика и цветка, росш его в ее чудесном саду, и не муд­
рено: все было здесь высажено и взращ ено ее собствен­
ными руками. Но, рассказывая о своем саде, Исабель пн
словом не обмолвилась о кустах белых роз, к одному из
которых Л еопардо ровно год тому н азад привил отросток
темно-красной розы. Теперь этот куст пышно разросся,
н на нем цвели не только белые, но и красные розаны —
верный образ и поэтический символ союза двух чувстви­
тельных сердец, связанных самой человечной из всех
страстей человеческих — любовью.
Несколько позднее осмотр сада был дополнен про­
гулкой верхом но соседним кафеталям, на которую все
четверо отправились, последовав предложению Исабелн.
И этот депь она все время испытывала потребность в
движении: оно отвлекало ее, помогало забыться. Вче­
рашнее объяснение с Л еопардо отнюдь не удовлетво­
рило девуш ку, к тому ж е ей грустно было покидать свой

тихни дом п любимого отца, н теперь его владело страпиоо возбуж дение, нечто вроде лихорадки — безошибочный
признак недуга, носящего название ностальгии.
Так прошел допь 23 декабря п настало печальпоо
утро 24-го. Ещ е до рассвета один из конюхов отправился
я Гуапахай с тромп лошадьми сменной упряж ки. Кабрио­
лет был залож ен, и молодцеватый, принаряженный Лоокадио, вооруженный, как и полагалось, кнутом и длинным
мачете с роговой, отделанной серебром рукоятью, у ж е си­
дел в седле, ож идая выхода господ. Тут ж е поблизости
находилось несколько негритянок, а поодаль можно было
увидеть и других рабов, запяты х на первый взгляд при­
готовлениями к дневным трудам, в действительности ж е,
как ото вскоре выяснилось, ож идавш их печальной минуты
прощ ания с молодой госпожой. •
Исабели хотелось сократить мучительные для всех
минуты расставания, и потому, быстро обняв и поцело­
вав отца, она приняла руку, учтиво предложенную ей
Леонард*), и с глазами, полными слез, вышла в запад­
ную аллею парка, где стоял ожидавш ий путппц экипаж.
Исабель, ее тетуш ка и сестра были одеты в строгие
дорож ны е платья пз темного шелка п соломенные шляп­
ки, введенные в м оду француженками и несколько на­
поминавшие впдом каскетки. При появлении Исабели
толпа ожидавш их ее рабов Пришла в движение, послы­
шался ропот, переш едший затем в общий вопль, или,
верное, в монотонные, повторяемые множеством голосов
звуки сложенной накануне песни: «Пинья уезж ает, пас,
сирот, оставляет». Теперь, под светлеющим небом нового
дня, уж е начинавшего золотить верхуш ки высоких де­
ревьев, слова эти, произносимые многоголосым хором,
звучали торжественно.
Такие проводы явились соверш енной неожиданностью
для Исабели и окончательно ее расстроили. Повернув­
шись к толпе рабов, опа в знак прощания помахала им
платочком и быстрыми шагами направилась к коляске.
В этот миг она увидела надсмотрщика Педро.
Он держал под уздцы коня для Леонардо; конь танце­
вал иа месте и беспокойно грыз свои серебряные удила, а
П едро стоял, высоко подняв голову, неподвижный точно
изваяние, и не произнося нп слова; распахнутый порот
рубахи открывал его крепкую шок* и часть мощной, м уску­
листой груди, — вы приняли бы этого атлета за Спартака,

ио первобытная и наивная душ а его была чувствительна,
как у слабой женщ ины. С ним рядом так ж е недвиж им )
и молча стояла с ребенком па руках его жена; лицо се
выражало самое искреннее огорчение, а по черным, эбе­
новым щекам катились крупные слезы . Растроганная
не меньше своей рабыни, И сабель положила руку ей на
плечо и, наклонясь к м ладенцу, запечатлела на л бу его
л етн ы й поцелуй, а затем, обращаясь к Педро, промол­
вила:
—
Смотри, Педро, не забывай того, что и тебе накалы­
вала.
И она поспешила сесть в экипаж.
Рабы только н дож идались этой минуты, чтобы выка­
зать Исабелн, бы п, может — несколько назойливо, свою
любовь II благоговение. Особенно горячо изъявляли свои
чувства негритянки. Убедивш ись, что госпож а пх и в са­
мим деле у езж ает, они плотным кольцом окружили кит}шн, а самые бойкие Старались заглянуть под его опущ ен­
ный верх и, по своему обыкновению, одна громче другой
истошными голосами кричали:
Прощайте, ннньи Иеабелита!
Скорей приезж айте обратно, шип.я Иеабелита!
Тим только не оставайтесь, заступница иы наша!
Да пребудут с вамп господь бог и пресвятая
дева!
Выкрики зти, которые мы, с позволения читателя, пе­
ревели с жаргона па правильный язык, сопровождаемы
были всевозможными изъявлениями любви и привязан­
ности, на наш взгляд довольно необычными: юной госпо­
ж е бесконечно целовали ножки н ласково их пожимали,
когда ж е она пыталась отстранить слишком усердны х, ео
хватали за руки и осыпали их поцелуями. Все зто говори­
лось и делалось с самым искренним чувством н трогатель­
ной нежностью, а в глазах, неотрывно устремленных на
ангельски прекрасное лицо молодой госпожи, было то вы­
раж ение, с каким люди смотрят на боготворимого ими
идола или на образа святых.
Н евежественны е и наивные, но вместе с тем наделен­
ные чутким сердцем, этп бедные рабы видели в Исабелн
прекраснейш ее из всех созданий, сущ ество почти незем­
ное п сверхъестественное, и как умели, то есть неуклю же
н грубовато, выказывали ей свою любовь, или, скорее, свое
чисто языческое преклонение.
346

Постепенно, однако, просьбами п мягкими увещ аниями
И сабель убедила отойти от экипаж а д а ж е самых неисто­
вых и велела трогать.
— Нет, такие сцепы не для меня! — воскликнула она,
заливаясь слезами.
Леонардо, садясь на копя, окинул презрительным
взглядом толпу рабов, с плачем н криком теснивш ихся у
китрнна, и громко произнес, так что П едро, держ авш ий
под уздцы его коня, услышал эти слова:
— Ох, огреть бы и х плеткой как следует! Н ебось уго­
монились бы.
Л еокадио попросил Исабель прилеж нее править ирпстяжпою, и когда наконец девуш ка, опомнившись, взяла
вож ж и в руки, экипаж успел ун{е выехать за ворота по­
местья н приближался к межевым злакам западной части
кафоталя Л а-Л ус.

ГЛАВА 3
Куба, Куба! В тебе отразилось,
Как в кристалле чистейшей породы,
Всо прекрасное в мире природы,
Всо ужасное в миро людей.
Хосе

Марна

Эрв Ои а 1

Именем Вуэльта-А бахо или, иначе, Вуэльтабахо к уПинцы называют область, леж ащ ую к за п а д у от Гаваны и
простирающуюся приблизительно от Гуанхая до мыса
С.ан-Антонио. Места эти славятся превосходными сортами
табака, выращиваемыми здесь в плодородных долннах мно­
гочисленных рек н в особенности на южных склонах гор­
ного хребта Де-лос-О рганос. Н азвание свое местность по­
лучила, видимо, пе случайно, поскольку сравнительно о
плоскогорьем, описанным нами выше, область ВуэльтаА бахо представляет собой пизнну.
Пониж ение рельефа начинается в нескольких милях
западнее Гуанхая, и вместо с рельефом резко меняется
весь ландшафт. Здесь иного цвета земля, иной состав поч­
вы, иные растительность н климат, иной характер зем ле­
делия. Спуск в долину настолько крут, что путникам, еду­
щим с плоскогорья, Вуэльта-А бахо каж ется располож ен1 1Jере иод Л. Опгелько.

пой под обрывом; том ж о, кто одот снизу, иродстопт
подъем к гору.
Сверху, с этой обрывистой кручи, глазам путеш ествен­
ника открывается такой грандиозный по своей необъят­
ности простор, такая бескрайняя ширь, какой но вместит
в себя ни одно живописное полотно, но обнимет разом че­
ловеческий взор. Вообразите равнинное на первый взгляд
пространство, раскинувш ееся на западе до самой дымки
далекого горизонта, с севера ограниченное грядою высо­
ких лысых дюн, тянущ ихся вдоль побереж ья океана, а
па юге — цепью крутых п высоких гор, отрогов обшир­
ного массива Вуэльта-Абахо. Равнина эта, как мы у ж е
сказали, каж ется плоской лишь издали, в действитель­
ности ж е представляет собою ряд чередую щ ихся долпн,
лощин и оврагов, образовавш ихся но течению бесчислен­
ных рек и ручьев, что сбегают с северных склонов горного*
кряжа и затем, петляя, несут свои медлительные воды
к нездоровым низннам Мариеля и Кабаньяса, теряясь
среди здеш них обширных болот.
При виде открывшегося ео взорам грандиозного зре­
лища Исабель, одаренная истинным артистическим чув­
ством и горячо любившая в природе все доброе и прекрас­
ное, велела остановить лош адей над самым спуском и, но
дож идаясь, пока остальные к ней присоединятся, первой
вышла п з акнпажа. Было около восьми часов утра. Дорога
в атом место расширялась и шла по склону, образуя почто
вроде зигзага, что в некоторой степени уменьш ало кру­
ти зн у спуска. Поэтому пышные кроны высоких деревьев,
росших по косогору и на значительном протяжении окай­
млявших с обоих сторон дорогу, почти не выдавались над
уровнем площадки, гдо остановились наши путеш ествен­
ники, и нисколько ие мешали обозревать панораму долпны. Вокруг все цвело и зеленело. Казалось, раститель­
ность приберегла для этой поздней зимней норы самое
богатое свое убранство и, красуясь в роскошном наряде,
горделиво улыбалась навстречу первым лучам благодат­
ного солнца. Повсюду, где земля но была вытоптана но­
гой человека или животного, буйной порослью тянулась
кверху трава, стлался ползучий пырей, неж но благоухал
розмарин, извивались вездесущ ие лианы, подымались ж и ­
вописные кустарники п могучие деревья. Всевозмож ного
рода н вида вьющиеся растения, паразитирую щ ие на д е­
ревьях и довольствующиеся влагой, которою так богато
ТЯЖСЛЫЙ

348

насыщ ен тропический воздух, свисали, словпо длинные
нелепые волосы, с одетых листвою ветвей и засохш их су ­
кон. На открытых местах н под сенью дерев сплошным
ковром покрывали землю цветы; они то собирались в яр­
кие букеты, то рассыпались по траве многокрасочным,
затейливым узором, радуя глаз своей веселой пестротой,
н даж е путешественники паши, Привыкшие к щедрости
кубинской природы, пе могли ие подивиться этой красоте.
Ж изнь представала здесь в необычных, причудливых,
исполненны х прелести формах. Соседний лес кишел птпцамн, бабочками, ж уками, букашками - т у т были пред­
ставлены почти все насекомые и пернатые, какие только
водятся на изобильной кубинской зем ле, и все это ж у ж ­
ж ало, щ ебетало, звенело трелями, пело в тенистых вет­
вях и в густой траве, сливая свои голоса в единый гармо­
нический хор, который не иод силу было бы воспро­
извести пн человеческим голосам, ни музыкальным ин­
струментам. Б лаж енны е создапня! Некоторые пз них
были так малы и так умели затаиться, что даж е не про­
буж дали в других хищного инстинкта и могли порхать,
перебегать с цветка на цветок, собирая сладкий нектар,
н безо всякой опаски перепрыгивать с ветки па ветку,
стряхивая с листвы обильную ночную росу; щедрые
капли дож дем сыпались на землю — дож дем, в котором
неповинны были небесные облака! — и от пх беспрестан­
ного падения неумолчно ш уршал сухой настил опав­
ш их листьев.
Ничего общего нет в облике земель, лежащ их но одну
н другую сторону горной цени. На юг от нее, почти до
самой оконечности острова, простирается плодородная
равнина с богатыми пастбищами, с цветущими кофейны­
ми и табачными плантациями — и трудно вообразить себо
картину более приятную для глаза, более отрадную, чем
!)ти места. II наоборот — земли, расположенные на той
ж о самой ш ироте, но к северу от горного хребта, леж ат
в глубокой впадине, н вид нх столь суров, даж е мрачен,
что путеш ественнику начинает казаться, будто он попал
и какую-то другую страну, с иной природой и с иным
климатом. Облик этого края остался и поныне все таким
ж е малопривлекательным, хотя возделанные земли теперь
простираются уж е далеко за бухту Баия-Онда. Быть мо­
ж ет, причина столь невыгодного впечатления кроется в
том, что ноля здесь заняты сплошь иод плантации сахар348

погп тростника, что климат здесг» зам етно более жаркий,
а воздух более влажный, что цвет почвы здесь черный
либо сероватый, что ярмо угнетеппя тяж елее давит здесь
на человека и на скотину, что обращаются здесь со ско­
том н с людьми х у ж е, чем на остальной части острова, к
что нрп одном виде зтпх несчастны х создании ваше вос­
хищ енно красотами природы уступ ает место горечи, а ве­
селость омрачается и переходит в печаль.
Так или приблизительно так думала н чувствовала
Исабель, гляди на прославленную землю Вуэльта-Абахо.
Великолепны были врата этого края — ибо так по праву
можно было назвать высоту, на которой остановились на­
ши путеш ественники. Поистине, то были златые врата!
Н о что происходило там внизу, в долине? Выла ли эта
зем ля обителью мира п спокойствия? Мог ли белый чело­
век обрести здесь свое счастье? Знал ли здесь чернокожий,
хотя бы изредка, минуты отдохновения и довольства?
Возм ож но лп было это в краю нездоровых, сырых низин,
где непрестанный, изнурительный труд стал для человека
наказанием, а не его долгом по отнош ению к обществу?
Чего могло ж дать от судьбы, о чем мечтало все это мно­
ж ество измученных работой людей, когда с наступлением
ночи они после ц е л о г о дня труда погружались в сон, ко­
торый господь в своем неизреченном милосердии ниспосы­
лает даж е самым презренным из своих созданий? Был
ли тяжкий труд этих лю дей свободным И ДОСТОЙНЫМ, 11
могли ли они плодами его прокормить свою семью и со­
хранить ее в чистоте н христианской добродетели? А эти
огромные поместья, составлявшие главное богатство
края, — были ли они свидетельством беспечальной ж изни
н благоденствия и х владельцев? Могли ли обрести
счастье и спокойствие душ евное люди, с ведома которых
перегонялась иа сахар кровь тысяч и тысяч рабов?
II
тут, естественно, Исабелн пришло на ум, что если
она выйдет зам уж за Гамбоа, ей придется время от вре­
мени наезж ать и ннхенпо Л а-Тинаха, куда теперь ее при­
гласили в гости, и, быть может, подолгу оставаться там.
II тогда, будто оживленные каким-то волшебством, нахлы­
нули иа нее картины прошлого, и перед ее духовным
взором прошли главнейш ие события ее короткой ж изни.
Ей вспомнилось время, проведенное в монастыре урсули­
нок в Гаване, где в мирной тиши сердце ее глубоко впи­
тало здравые идеи добродетельной ж изни н христианского
ЗЬО

милосердия. II, словно но контрасту с птой счастливой
норой, припомнилась ей смерть неясной и кроткой мате­
ри, и последующ ие грустные годы сиротства, проведенные
ею в кафетале Jla-JIyc, и дни, когда она тосковала и пре­
давалась отчаянию среди своих чудесны х садов — этого
подобия первого на земле сада, навеки утраченного наши­
ми прародителями, этого райского уголка, где она жила,
окруж енная нежной любовыо близких и боготворимая
своими черными рабами, почитавшими ее так, как нико­
гда не почитали ещ е на земле ни одну королеву. Наконец,
припомнила она и то, и какой печали оставила своего ста­
рого, слабого здоровьем отца, пе слишком одобрительно
отнесш егося к этой рождественской поездке — возможно,
потому, что он видел в пей предвосхищ ение разлуки бо­
лее продолжительной.
Недолго длилась эта минута сосредоточенного молча­
ния, по так живо, так сильно было чувство, испытанное
Нсабелыо в этот краткий миг, что невольные слезы вы­
ступили у нее на глазах. Леонардо стоял рядом с нею,
держ а под уздцы своего горячего копя, и, видимо ж елая
отвлечь девуш ку от ее печальных мыслей, а заодно и вы­
казать себя хорош о осведомленным чичероне, принялся
рассказывать ей о наиболее примечательных местах ве­
ликолепной панорамы, раскинувшейся у их ног. Оп не раз
бывал в этих краях, знал здесь чуть лп не каждый ку­
стик, и теперь ем у очень хотелось щегольнуть перед
своими приятельницами отличной памятью.
—
Вот это поместье, — начал он, — прямо перед нами,
у самого поднож ия горы, — это пнхенпо Сайяс. Построек
отсюда не видно, они скрыты за деревьями, р а с т у щ и м и
на склоне горы, но нлаптацнп сахарного тростника видны
до самой границы имения. Д олж но быть, сейчас там ва­
рят сахар, потому что даж е здесь чувствуется запах го­
рячей патоки. Сахарный пресс приводят у них в двшкение мулы. Нам придется проехать через эту усадьбу, и
ны всё увидите сами. Теперь взгляните сюда: здесь, в
центре долины, чуть вправо от пас, как раз там, где ра­
стет эта высокая сейба, расположено старинное иихенио
Эскобар; иначе его еще называют Мариель. Отсюда хо­
рошо видны красные крыши его сахарного завода. Ма­
тушка рассказывала мне, что это было самое первое занедеипе в здеш них местах. Д олж но быть, и у них сейчас
идет помол, иотому что, как вы мож ете заметить, над
351

деревьями усадебного днора вьется дымок. Д алее — вы,
наверное, уж е обратили внимание на белесую дымку, что
тянется из конца в конец через всю долнпу; она висит
в воздухе примерно на уровне деревьев и местами изви­
вается, образуй излучины п петли. П оэт сказал бы, что
ото вьется над долпной легкий газовый шарф. Л мне по­
чем у-то кажется, что ото прозрачная кожа, сброш енная
зм еей, которая, спасаясь от злого горного духа, уползла
J! море. Однако если вы всмотритесь пристальней, вы увидите, что это пе что иное, как пар, подымающийся над
извилистым руслом рекп Опдо. Речка эта очень узкая, но
в период дож дей воды се выходят из берегов и затопляют
ноля. Сейчас Ондо, вероятно, обмелела, и мосты уж е на­
ведены, так что можно будет перебраться через нее, пе
замочив ног. Л теперь взгляните в другую сторону — на­
право, на северо-восток; там зелен еет густая роща, а над
деревьями выдаются верхуш кп баш ен; отсюда они ка­
ж утся круглыми. Это инхенио Вальванера, оно принад­
л еж и т дону Клаудио М артинесу де Пинильос — тому са­
мому, что недавно получил титул графа де Вильянуэва.
Слева, у иодножия горы Рубин, или Руби, виднеются
плантации инхенио Л а-Бегоиъя, а справа от него, в полулегве от местечка Кьебраача, наша Л а-Тинаха; отсюда
е е н но различишь.
Спуск в обширную долнпу сахарны х плантации был
и этом месте очень крут, и, несмотря на то, что дорога
шла по склону зигзагами, лошади должны были напря­
гать псе свои силы, чтобы удерж ать экипаж и не дать ем у
«катиться вниз по косогору. Л еокадно натягивал поводья
что было мочи, опасаясь,, как бы не оступился коренник,
который то и дело приседал на задние ноги и скользил,
скорее съ езж ая, неж ели ступая по склону. Громко скри­
пели кожаные ремни, на которых был подвешен, как
люлька, кузов китрипа. У измученных лош адей па холке,
па боках, на ляж ках показалась пена.
г— Потише, потише, Леокадно, — вырвалось у Исабе­
лн;, когда дорога резко пошла иод у к л о н .— В ж изни но
видела такой кручи!
Гарцевавший справа от экипажа Л еонардо пошутил:
— Н еужели это говорит Исабель? Л я-то думал, что
опа у нас храбрая!
— Если вы полагаете, будто я испугалась, — с ж и­
востью возразила девуш ка, — вы глубоко заблуж даетесь.
352

Я боюсь не за себя, а за лош адей. Спуск крутой, а экипаж
тяжелы й. Посмотрите на коренника — он весь к мыле; мне
так п кажется, он вот-вот упадет и покатится вниз. Я ду­
маю, нам лучше пройти здесь пешком. Останови нх, Л ео­
кадио.
— Что вы, что вы, пинья, — воспротивился кучер, ри­
скуя навлечь на себя гнев своих хозяек. — Сидите, не вы­
лезайте, а то, как один раз сойдете — конец, придется
лам после па всяком пригорочке вылезать. Соколик — он
ведь хптрая бестия, сразу все сообразит. Лучш е б разре­
шили вы мне его попотчевать разочек, ваша милость, пебось ср азу баловать перестал бы — у ж ото вы мне по­
верьте.
— Вот-вот. Тебя, Леокадио, хлебом но корми, а дан
похлестать бедных лош адей. Ведь сам знаеш ь, что к гор­
ным дорогам они непривычны. Л стегать я тебо нх не по­
зволю. Останови сейчас ж е, слышишь!
— Пропадем мы тут из-за пас, нппья Исабелита, всо
пропадем, н люди п лошади, — проворчал Л еокадио, под­
бирая поводья, чтобы остановить к о н ей .— При вашей ма­
туш ке, прп госпож е, царствие ей небесное, лошадки эти
летали, что твои птицы. Бывало, только п просит — по­
гоняй, мол, пошнбче.
Но тут в дело вмешался Леонардо; он также воспро­
тивился намерению Исабели, объяснив, что кучер нрав и
что, если выйтп сейчас нз экипаж а, кореппнк станет по­
топ упрямиться на каждом спуске и подъеме: к тому ж е,
сказал он, солнце поднялось невысоко и глинистая дорога,
затененная росшими справа от нее деревьями, ещ е со­
всем сырая. Исабели пришлось покориться, хотя сделала
она это с видимым неудовольствием. Однако, не ж елая,
как опа выразилась, принимать непосредственное участие
в истязании животных, она передала сестре вож жи от
пристяж ной, закрыла глаза и уж не открывала пх во все
продолжение спуска.
Росе ж е только того и надо было. Юная п живая, опа
любила опасность п теперь вся трепетала от нетерпели­
вого ж елания взять в руки поводья, нимало не беспокоясь
о том, как трудно приходилось на этом обрывистом склоне
лош адям, которые береж но, словно младенца в колясочке,
везлп ее вниз, под гору.
Завод в пнхенио Сайяс действительно работал. Огром­
ные кучи свеж есрублепного тростника высились на уса23 Вильявердо

353

дворо ИМСНИЯ, СО BCCX сторон обступая открытое
здание сахароварни. Довольно ш ирокое свободное про­
странство оставалось только л том месте, где проходила
дорога. На усадебном дворе и вокруг него было ш ум ­
но н людно. Как раз напротив оставленного свободным
проезда ходили, или, вернее, бегали, по кругу мулы, вра­
щавшие приводное колесо пресса; рядом с ними беж али
негры, подгоняя несчастных животных безжалостными
ударами бича. Несколько обнаженны х до пояса невольни­
ков непрерывно подбрасывали в давильные вальцы боль­
шие связки сахарного тростника, и в адском грохоте ра­
ботающего пресса яветвенпо слышался треск размалы­
ваемых тростниковых стеблей. Но как ни оглушительно
громыхал пресс, ещ е громче гремело и лязгало ио другую
сторону от него, если только могло быть на свете грохо­
тание более оглушительное, чем то, какое производили
эта машина. Источник непонятного шума был скрыт от
глаз проезж ающ их густыми клубами пара п дыма, кото­
рые поднимались от огромных котлов, где варили сахар­
ную патоку, наполнявшую своим пахучим духом весь
большой двор инхенио.
По дороге к усадьбе тянулись нескончаемой чередой
повозки, груженны е тростником, а им навстречу, напра­
вляясь в поле ла новым грузом, двигались повозки порож­
ние. К аждая из них запряж ена была парою тощих, едва
переставлявших ноги волов; рядом с упряжкой шагал
возчик-негр, вооруженный длинной палкой с острым ж е­
лезным наконечником; а вдоль этой двойной вереницы
движущ ихся повозок проезж ал па бойком муле то в од­
ном, то в другом направлении белый надсмотрщик —
бойеро; он также был вооружен, но у ж е не палкой, а не­
изменной кожаной плетью, которой он время от времени
вытягивал по спине какого-ппбудь негра, когда замечал,
что тот недостаточно ретиво орудует своим остроконеч­
ным батогом.
Трудно вообразить себе сооруж ение более примитивное
н неуклю жее, чем эти повозки. Груженые, они издавали
неумолчный скрип, потому что оси их никогда но см азы*
вались; порожние, они стучали и гремели пренеприятной-'
шим образом, потому что их огромные колеса сидели иа
оси слишком неплотно и даж е па самой гладкой дорого
не могли сохранить вертикальное положение, но все вре­
мя вихляли, наклоняясь то в одну, то в другую сторону;

ДсбноМ

при этом ступицы их громко ударялись о ж елезную чеку,
з доски днищ а, громыхая, подпрыгивали вверх. Зем ля п
пределах усадебного двора ы даж е за его пределами была
усеян а пожухлыми листьями сахарника, среди которых
налилось немало годных в употребление стеблей, обронен­
ных по небрежности или упавш их с перегруж енны х либо
прохудивш ихся повозок. Но попстине плачевный урон
причиняли урож аю сами возчики. Стоило только над­
смотрщику отъехать подальше, как рабы, спеша восполь­
зоваться удобным случаем, вытаскивали из груды трост­
ника первый приглянувш ийся им стебель, а при этом
заодно вываливалось на дорогу и еще* несколько стеблей
и тут ж е раздавливалось и перемалывалось под колесами
повозок, ехавш их следом. Однако возчиков это нисколько
не печалило; взнпшн и рот конец стебля, они принимались
усердно сосать его, не переставая в то ж е время хрип­
лыми голосами понукать волов и колотить их до крови
своими длинными палками, быть может вымещая на без­
ответных животных те удары, от которых кровоточили
их собственные спины, истерзанные узловатым концом
страш ной плети надсмотрщика.
Такие и подобные им сцены наблюдали наши путники
и в других ннхенио, через которые им пришлось проез­
жать: в Хабако, Тибо-Тибо, Мариеле, или по-старому —
Оскобаре, Риоондо и Вальванере. И только один раз за
все время пути наши друзья увидели крохотную дерелуш ку, ентьершо, случайно затесавш уюся м еж ду двумя
последними из названных нами владении. Селеньице это
представляло собой несколько тесно сгрудивш ихся со­
ломенных хиж ин, бедные обитатели которых владели
клочком пахотной земли и небольшим стадом домашнего
скота. Собственно говоря, ентьерш о нельзя было даж о на­
звать деревней: не только в ней самой, по и иа многие
мили вокруг не было ни школы, ни церкви. Вблизи своих
плантаций хозяева ннхенио обычно не терпели вольных
поселений — символа прогресса и цивилизации.
Ж елая отвлечься от печальных мыслей, навеянных
этими мрачными картинами, Исабель старалась не гля­
деть на черную, ссохш ую ся, корявую, как необработанное
ж елезо, колею дороги; взор ее скользил поверх светло-ли­
ловых метелок созревающ его тростника и устремлялся
туда, где в голубоватой дали небо смыкалось с темными
вершинами гор.
355

Д у ш м н о е смятение и тоска овладели девуш кой, ой
хотелось сосредоточиться, разобраться в своих чувствах,
но поминутно что-нибудь отвлекало ее. Дорога, по ко­
торой они ехплп, была хотя it достаточно широка, по
неудобна: она то круто пела в гору, то по менее круто
уходила вниз и все время петляла. То и дело путь перере­
зали узкие н глубокие речные русла, и через них боль­
шею частью приходилось перебираться но шатким, коекак сколоченным бревенчатым мостам, а иногда п по
догдатым мосткам пз тонко распиленных пальмовых стволоп. Поневоле надо было ехать медленно и осторожно, а
м еж ду тем Росп правила очень неумело, так что пристяж ­
ная ие помогала кореннику, а только мешала: она то за­
бегала вперед, обгоняя ого, то отставала от него, то пово­
рачивала не в ту сторону, куда следовало. Леокадно н е­
сколько раз громко выразил свое неудовольствие по этому
поводу. И, опасаясь какого-нибудь несчастья, Исабель,
которой к тому ж е наскучило слушать воркотню Л еоиар­
до, снова взяла в руки поводья пристяжной.
Впрочем, если бы даж е Роса н умела править ло­
шадьми, в этот день она не могла 'бы показать свое
умение: слишком у ж хорош о было утро и слишком увле­
кательно путешествие. Слева от экипажа, когда ш ирина
дороги это позволяла, ехал Диего М спесес, такой ж е га­
лантным на коне, как’ и it гостиной, где он неизменно оча­
ровывал всех своею беседой. Сейчас он особенно был в
ударе, и слова ого лились вдохновенно и красноречиво:
в это утро больше чем когда-либо он был расположен ви­
деть вокруг себя только то, что радовало взор своей кра­
сотой и поэтичностью. Каждую минуту находил он по­
вод, чтобы обратиться к своей восхищ енной слушатель­
нице и показать ей какую-нибудь достопримечательность.
То оп просил ее взглянуть на белоцветные гирлянды ипо­
меи, которыми были увиты кустарники, посаженны е по
краям сахарных плантации; то сравнивал метелки цвету­
щего тростника с султанами на киверах какого-то несмет­
ного воинства, тихо колеблемыми легким утренним ветер­
ком; то указывал в сторону от дороги — туда, где с глу­
хим шумом, подобным ш ум у визового ветра, летели над
самой землей, чуть не задевая крыльями траву, большие
стаи томегшшв, следовавшие некоторое время в том ж е
направлении, в каком ехал экицаж, а потом скрывшиеся
и густой чаще сахарного тростника; успевал он заметить
350

п беззаботного неуклю жего сабаперо, когда тот, шумно
выпорхнув нз зеленой поросли, вдруг прерывал свой не­
осторожный медлительный полет и тяж ело опускался на
первый попавшийся тростниковый стебель, и пугливую
белую цаплю, когда опа, внезапно появившись среди вет­
вей прибрежного дуба и прижав к спине длинную, чуть
ли не вдвое слож енную шею, свободно вытянув ноги,
поднималась в воздух, инстинктивно придерживаясь в
своем бегстве течеппя родного ручья; пе ускользала от
его взгляда и крикливая стайка попугаев, прятавшихся
в листве диких апельсиновых деревьев и обнаруживавш их
себя лишь в ту минуту, когда, налетев псе вместе нп сп е­
лый апельсин, они принимались друж но его расклепывать,
чтобы добыть семечки; и, у ж конечно, не упус-тнл он слу­
чая показать своей приятельнице ястреба - этого кубин­
ского орла, круживш его с пронзительным криком над
группой высоких королевских пальм.
В одиннадцатом часу утра путеш ественники миновали
плантации ннхенио Вальванера, где подивились на огром­
ные здания сахарного завода, и, проделав еще дпе мили,
достигли местечка Кьебраача. Здесь дорога разделялась
надвое; ео западная ветвь носила название дороги Вуэль­
та-А бахо, вторая называлась Л а-Ангоста и вела к сахар­
ным инхенио, возникшим в последнее время в этой части
побереж ья. ТТа нее-то и свернули наши друзья. Многие
ж ители Кьебраачи узнавали в одном нз проезжавших:
всадников Л еонардо Гамбоа и с приветливой почтитель­
ностью кланялись ему.
Местность за Кьебраачей, точно так ж е как и до нее,
была все такой ж е холмистой и неровной и по-преж нем у
изобиловала крутыми спусками и подъемами, но кроны
деревьев зеленели здесь гущ е и пышней, поражая своим
почти первобытным великолепием, а земля во всех напра­
влениях была изрезана стремительными водами прозрач­
ны х ручьев, сбегавш их к Мариельской бухте либо впа­
давш их на севере прямо в море. Проехав с полчаса но
лесной дороге, куда сквозь плотный полог листвы пе п р о ­
никал нп один солнечный луч, путеш ественники увидели
перед собой на склоне холма обширные сахарные планта­
ции, обнесенные примитивной сельской изгородью —
длинным рядом кольев с развилкой в верхней нх части,
вкопанных на небольшом расстоянии друг от друга; на
развилки были положены перекладины нз ветвей, для
357

большей надеж ности привязанные к кольям г помощью
лианы B aucliinis heteropliyllas — красной лианы, как име­
нуют ее в просторечии ж ители Вуэльта-Абахо; свеж есре­
занное, растение ото довольно гибко и получило широкую
известность в качестве лучш его материала для подобного
рода сооруж ений.
Проехав вдоль этой немудреной ограды, путеш ествен­
ники вскоре достигли вершины холма. Отсюда открывался
великолепный вид на раскнпувш песя внизу огромные
плантации сахарного тростника, в центре которых, на вер­
шине другого, более обширного и пологого холма, весело
пестрела группа разнообразны х усадебны х строений. То
было инхенио Л а-Т ннаха, и Л еонардо Гамбоа, взявший
на себя обязанности проводника, но без гордости объявил
об этом своим спутницам. Впрочем, для иодобной гордости
у него имелось достаточно оснований, и не только потому,
что инхенио было очень богатым и обеспечивало его вла­
дельцам видное положение в общество, но такж е ещ е и
потому, что оно было красиво расположено на высоком
отлогом холме и казалось издали весьма живописным;
известно ведь, что на расстоянии не различишь нн тем ­
ных- пятен, нн иных изъянов, от которых не свободно
ничто, созданное богом и людьми.
Теперь наши путеш ественники ехали по дороге Д ела-Планя, получившей свое название оттого, что она свя­
зывала эти места с Марнелем — приморским городком,
куда по ней доставлялся пз инхенио сахар, который за ­
тем грузили на ш хуны и переправляли для продажи в
Гавану. На вершине холма дорогу преграждало нечто
вроде шлагбаума или ворот, столь ж е примитивных впро­
чем, как н сама изгородь, окружавш ая плантацию: в от­
верстии, проделанные в двух столбах, врытых на неко­
тором расстоянии друг от друга, вставлены были концами
параллельно одна другой две-трп нетесаные ж ерди. В том
месте, где изгородь соединялась с этпм сооруж ением,
стояла крохотная хнж пиа, точнее — двускатный шалаш,
устроенный из нескольких соединенны х м еж ду собой под
углом шестов, поверх которых были настланы большие
пальмовые листья, упиравш иеся концами в землю.
Видя, что ворот никто не открывает и что привратпика-негра нет на его обычном посту, Л еопардо поскакал
вперед узнать о причине такой нерадивости. Осадив коня
у самого входи в хи ж и н у — вход этот выполнял такж е
358

назначение окна, — Леонардо наклонился с седла и за1 липул внутрь. Напрасный труд: вход оказался таким у з ­
ким и низеньким, что далее двух футов от порога челонеческие глаза у ж е ничего н е различали, и не столько
нз-за яркого солнца, светивш его снаруж и, сколько из-за
того, что это единственное в хиж ине отверстие служило
ещ е и дымоходом и из него валил густой дым, так как
внутри на очаге горели дрова.
— Ничего пе видно, — проговорил Гамбоа, подъезж ая
к кнтрнну, остановивш емуся посреди дороги. — Да я ду­
маю, там п нет никого. Проклятый негр!
— М ожет быть, он усн ул, — предположила Исабель.
— Уснул? Тогда ем у лучш е уснуть навеки! — вос­
кликнул Леонардо. — А не то, клянусь честыо, не мино­
вать ем у порки!
— В чем дело? — спросил М енесес. — Надо открыть
ворота? И сейчас открою; право, меня от этого не убудет.
— Н е с м е н !— сердито закричал Л еопардо. — Я не
разреш аю!
— Н у, хорош о, — мягко произнесла своим серебристым
голосом Исабель. — П усть откроет кучер. Лошади устали,
и торопиться нам не к чему. Сойди с коня, Леокадно!
— Нет, нет, Исабель! — воскликнул Леопардо, распа­
ляясь все больше п больше. — Я не разреш аю, я не могу
этого разрешить. Если только привратник жив, он сам от­
кроет ворота, для того он сюда и поставлен! — И, вынув
часы, Леонардо доб а в и л :— У ж е двенадцать. Как раз
теперь этих черных скотов отпускают на обед. Еслн бы
мы подъехали на несколько минут раньше, мы бы услы­
шали, как в инхенио прозвонил колокол. Выось об за­
клад, что этот мошенник сидит сейчас с кем-нибудь из
своих друж ков в тростниковых зарослях в укромном ме­
стечке и в ус. не дует! Н у, я ем у покаж у! Клянусь богом,
он мне за это заплатит!.. Нигде ист, точно сквозь землю
провалился !— И Л еопардо во все горло заорал: — Кай­
ман! Кайман!
Ио единственным ответом на этот призыв было лишь
многократно повторенное эхо, гулко и мрачно раскатив­
ш ееся но окрестным холмам и лесам, да лай собачонки,
которая вдруг подала голос изнутри хижины. «Ага, стало
быть, он здесь, — решил Л еопардо, — но только притво­
ряется, будто спит, потому что ему лень открывать во­
рота».
359

—
Ну, погодп, — добавил он вслух. — Я тебе дам та­
кого пинка, сразу вскочишь! — II п подтверж дение своих
слов Л еонардо яростно стукнул кулаком по луке седла.
Он соскочил с копя и, нс отпуская поводьев, вошел в хи ­
ж ину.
Речи н брань Леонардо неприятно поразили слух не­
привычной к такой грубости Исабели, по, боясь поставить
молодого человека в неловкое положение и навлечь на
голову бедняги негра ещ е большие беды, она по решилась
усовестить своего друга п указать ем у на нелепость ого
поступков, более того — на опасность, которая могла под­
стерегать его в хиж ипе привратника, где, возможно, пря­
тался какой-нибудь беглый негр. По, к счастью, ничего
страш ного ие случилось. В то самое мгновение, когда
Л еонардо пронпк в хиж ину, спутницы его, сидевш ие в
окнпажо, М енесес, находивш ийся подле них верхом па
своем копе, н кучер Л еокадио услышали доносившийся
<• опушки соседнего леса шум п треск раздвигаемых вет­
вей, точно какое-то животное или человек с трудом про­
бирался сквозь лесную чащу, а в следую щ ую минуту
среди деревьев показался старый, одетый в рубш це негр
с головой, покрытой суконною ш апкой, и с длинным узл о­
ватым посохом и руках, служивш им ем у при ходьбе опо­
рою, без которой он, пожалуй, вы нужден был бы пере­
двигаться по зем ле на четвереньках, потому что годы,

тяжелый труд и давняя привычка к жилью с пялкою
кровлей согнули его тело в дугу. Видимо, старик тотчас
заметил п риезж их, так как, едва лишь выйдя пл лесу, оп
вдруг остановился в какой-то нерешительности, словно
не зная, что предпринять, п в этот миг нл его рук вы­
скользнул н исчез в высокой траве некий предмет, светло
блеснувш ий на солнце, — скорое всего бутылка или фляга.
В след за тем старик двинулся прямо к тому месту, гдо
остановился экипаж. Оп шел со стороны, противополож­
ной хиж ине.
Это случайное обстоятельство спасло беднягу от нор­
ного приступа хозяйского гпова. Выйдя нз хнжнпы и уви ­
дев старика, Л еонардо устремился к нему, пустив коня
но весь опор; однако, пока он вскочил в седло и преодо­
лел расстояние, отделявш ее его от несчастного негра, этот
последний, движимый каким-то безотчетным чувством,
подбежал к экипаж у, ища защиты у наших путеш ествен­
ниц. Вероятнее всего старик н пе подозревал, что в инхенпо в этот день ждали гостей п что вместо с гостями
приедет такж е и молодой хозяин; к тому жо он не очопьто хорош о знал, как выглядит его юный господин. Но,
увидев белого, который скакал во весь опор прямо на
него н громко кричал: «Ах ты. собака! Узнаеш ь ты у
м еня!», он понял, кто это, я упал на колени перед са­
мыми копытами лошади. Лош адь, боясь затоптать чело­
века, рванулась в сторону, но сшибла старика грудью, и
он покатился по земле.
Ж енщины отчаянно перепугались. Роса закричала от
уж аса, донья Х уана в растерянности шептала: «Б ож е
мой! Бож е мой!», а Исабель, привстав на сиденье и вы­
сунувш ись из экипажа, подняла руку и скорее с гневом,
нежели со страхом, воскликнула:
— Н е убивайте его, Леонардо!
— Е м у повезло, что это случилось при вас, — отвечал
Гамбоа. — Если бы не вы, я, верно, убил бы ого. В себя
но приду от возмущ ения! Вот негодяй!
— Ли, хозяин, ай, добрый мой! — восклицал старик,
с трудом подымаясь с земли и становясь на колени, слов­
но кающийся преступник пред своим грозным судией.
— Ты где это шатался, капалья? — накинулся на него
молодой человек н, не слуш ая ответов старика, продол­
ж а л :— Ты что делал в лесу? Почему тебя на месте по
было? Что, в деревню таскался? К хозя ин у таверны?

Наворованный сахар на водку менять, а? Н е так, что лп?
Д а я голову прозакладываю, что так!
— Нет, господин, нет, мнленький, упаси бог, ваша ми­
лость! Кайман не ворует сахар! К айман не пьет водку!
— Молчать, паршивец! Отворяй порота — н у, живо!
Что встал, как столб? Horn отнялись, что ли? Вот ногодн,
всыплет тебе управляющий горячих, ср азу небось прыти
прибавится! Л ну, бегом, марш! — И, вырвав ногу иа
стремени, Леонардо хотел пнуть старика в голову, но, к
счастью, промахнулся.
Недняге привратнику было на вид лет ш естьдесят,
еслн не больше. Во всяком случае, волосы его и жпденькпе усы давно поседели, что в лю дях черной расы служит
верным признаком старости. Его костлявые руки были
несоразмерно длинны в сравнении с туловищем, а пальцы
скрючены, как у прокаженных; маленькие глаза смотрели
угрюмо и вместе с тем печально. IIо ещ е ни разу, навер­
ное, не выражалось и них такой боли и горечи, как в ту
минуту, когда, отворив ворота, он взглянул на белых ж ен ­
щин, сидевш их в кабриолете: казалось, он умолял их за­
щитить его от господского гнева.
М ежду тем первый слепой порыв ярости у Леопардо
прошел, н он понял, что подобная горячность и грубость
могли уронить его во мнении дам, которые находились
под ого зшцитон и покровительством и по отношению к
которым ем у надлежало проявить себя внимательным и
учтивым хозяином. Конь Леоиардо, л тот выказал больше
благородства и великодушия, неж ели его господин: он
но затоптал старика, лежавш его на зем ле под самыми его
копытами, хотя и мог это сделать. И Гамбоа усты дился
своих поступков. Но он был слишком высокомерен, чтобы
признать это открыто и попытаться чистосердечно, как
того требовали обстоятельства, загладить свою вину. К о­
атому он удовольстновался тем, что поведал вкратце своим
гостям историю ж изни старого привратника, мимоходом
стараясь очернить его в пх глазах.
— Вы только, пож алуйста, не подумайте, — говорил
Леонардо, — будто эта черная образина Кайман н в самом
деле такой у ж несчастный и беспомощный. Он только
с виду кажется смирным и покорным рабом. Д олж ен вам
сказать, что прозвищ е свое он получил не зря и но слу­
чайно: другого такого хитреца, пройдохи и мошенника
вы во всем свете не сыщ ете. К тому ж е он и мастер на
362

все руки и по так невеж ествен, как его собратья, почему
и пользуется м еж ду ними особым уваж ением ; он среди
них человек влиятельный. Его считают колдуном, гово­
рит, будто он, если захочет, м ож ет сделаться невидимкой
н что якобы, когда ему грозит опасность, оп прибегает
к этом у средству. Он изготовляет идолов н знает маги­
ческие заклинания, которые иной раз и впрямь оказы­
вают действие. М ожно подумать, что он и не видит, н
не слышит, и не разум еет, но от него ничто пе укроет­
ся н п днем, ни ночыо. Л когда ем у нуж но подстеречь
добы чу, он ум еет прикинуться спящим, точь-в-точь как
кайман. В молодости оп беж ал с плантации и много лет
прожил в лесах, потом беж ал ещ е несколько раз, побывал
во время своих странствий чуть ли но во всех тайных
прибеж ищ ах беглых рабов в горах К уско и свел знаком­
ство со всеми хоть сколько-нибудь известными вожаками
непокорных негров В узльта-Л бахо. Сейчас он уж е слиш ­
ком стар для подобных подвигов, и матушка велела пазпачнть ого привратником, потому что он был в числе
первых строителей наш его ннхенио; он один только и
остался в живых из тех, кто вбил здесь в землю первые
сван. Правда, управляю щ ие и надсмотрщики, которым
хорошо известны и его злонравие и все его былые похо­
ж дения, противились желанию матуш ки, но она настояла
па споем. Нюх н чутье у него такие, что никакая собака
с ним ие сравнится. Ж ивет он, можно сказать, как воль­
ный: разводит кур, откармливает каждый год одного-днух
поросят на продаж у, а деньги копит и держ ит их где-то
в тайнике. У него даж е лошадь есть, и он на пей каж дую
ночь объезж ает все имение. Но, как я у ж е говорил, он
порядочная шельма п очень хитер. Я голову дам на отсе­
чение, что он ходил обделывать какпе-нибудь свон тем­
ные делишки, почему я оставил на произвол судьбы сто­
рож ку и свой пост. С приятелями нз ннхенио оп-обыкновонно встречается в зарослях тростника, в лесу жо —
только с беглыми рабами, а такн;е с хозяевами таверн,
у которых выменивает сахар на табак, па водку пли ещ е
на что-нибудь n этом роде.
—
Леонардо верно говорит, — начала было Роса, —
потому что мне тож е показалось, будто у него в руках...
Однако тетуш ка и сестра, менео наивные, чем она,
не дали ей закончить ф разу, и остальную часть пути всо
проехали молча.
3(>3

Наконец во втором часу пополудни, в самый солнцетток, когда длинные листья сахарного тростника, слепя
глаза, сверкали под огненными лучами солнца, точно леавця стальных мечей, наши путеш ественники подъехали
к дому, в котором жили владельцы инхенио Л а-Тппаха,

ГЛАВА 'i
Самое черное н рабстве —
отнюдь не чернокож ие рабы.
Хосе

Ос л а Л у о
Н а б а л ь с }>о

И нхенио Л а-Тинаха было поместьем ио многих отно­
шениях замечательным. Более трехсот невольников ра­
ботало здесь на огромиых, богатейш их плантациях са­
харного тростинка, здесь в изобилии имелся тягловый
скот, главным образом волы, и не ощ ущ алось недостатка
п земледельческих орудиях, а тростник перерабатывался
посредством паровой машины мощностью почти а два­
дцать пять лошадиных сил. Выписанная из Северной
Америки, машина эта обошлась х о зя и н у в дпадцать с
лишним тысяч песо, не считая тех денег, которые ои
уплатил за новый горизонтальный пресс, установленный
имеете с машиной и стоивший ем у ещ е полопину того,
что стоила она сама.
Сахароварня, или собственно ннхенно, представляла
собой открытую постройку, весьма прочную и обш ирную.
Е е красная черепичная кровля покоилась на парных стро­
пилах, опиравшихся на тяжелы е балки, и свою очередь
лежавш ие на толстых опорных столбах, «подпорках», как
их здесь называют. Опорными столбами служили кряж и­
стые древесные стволы, сохранивш ие свою первоначаль­
ную круглую форму н лишь слегка обтесанные илотпиком-баском, архитектором и строителем этого сооруж ения,
нарочно приглашенным хозяином поместья для подоб­
ных работ. Здание, хотя и построенное без затей, с д е­
ревенской простотой, имело весьма внушительный вид,
вполне отвечавший цели, ради которой оно было нознедопо. Под его крышей размещались: горизонтальный
пресс, паровая машина и так называемая ямайская са­
хароварная установка, то есть три печи с установлен­
ии

пыми над поми котлами для парки сахара. Все эти
устройства располагались на разных уровнях: котлы н ахо­
дились на несколько футов ниж е пресса, и, чтобы попасть
ил верхнего отделения в ниж нее, приходилось пользо­
ваться одной пз двух широких каменных лестниц, ведших
к горизонтальному прессу п паровой машине. При таком
устройстве сок, только что выжатый прессом пз трост­
инка, стекал но деревянному ж елобу в особый чан, на­
зываемый здесь «заводью», где оп некоторое время от­
стаивался, а затем, уж е несколько очищенный, поступал
в большой металлический котел, «таз», и тут подвергался
первой варке.
Параллельно зданию сахароварни протянулось ощо
одно строение точно такой ж е длины, но приземистое н
закрытое, с каменными стенами и единственной дверыо,
пробитой напротив той части главного здания, где поме­
щались сахароварные котлы. В этом каменном бара ко
производилась очистка и суш ка сахара. Кроме двух на­
званных построек, во дворе ннхенио находились плотниц­
кая мастерская, кузница, лазарет и ещ е один барак, вы­
полнявший назначение родильного приюта. Тут ж е стояли
и домики управляющего, надсмотрщика, мастера-илотиика. дворецкого и мастера-сахаровара, приглашаемого в ннхеппо па период уборки и переработки сахарного трост­
инка. Д ля машиниста, управлявшего паровой машиной —
дплжность эту покамест исполнял приезж ий молодой аме­
риканец, — соорудили временное жилье в самой прессо­
вальне, для чего отгородили кедровыми досками неболь­
ш ое пространство рядом с машиной, так что образовалась
маленькая комнатка, единственное закрытое помещ ение
во всем неуютном и нескладном здания сахароварни. Н е­
сколько поодаль особняком расположились в окружении
курятников н свинарников тростниковые хижины, кото­
рых насчитывалось здесь более двух сотен; то были ж и­
лища трехсот черных рабов, составлявших главное богат­
ство ннхенио. М еж ду зданием парового пресса и бараком
дли очистки сахара находилось ещ е несколько открытых
строений, как-то: помещ ение, где измельчали глину, уп о­
требляемую при очистке сахара, склад для жома и дру­
гие, менее важные службы.
Господский дом, украшенный широким портиком-тер­
расой, был каменный, с толстыми стенами и кровлей пз
фигурной красной черепицы. Стоял оп на отлогом склоне
305

холма, и потому ф упдам спт его со стороны фасада был
несколько выше, чем со стороны патно. В плане здание
представляло собой трапецию; в ее большем основании
находился квадратный зал, к которому примыкали с обе­
их сторон анфилады комнат и внутренний коридор, сооб­
щавшийся с прямоугольным патио, занимавшим всю се­
редину дома. Со стороны, противоположной главному
залу, патио был замкнут высокой стеноп, утыканной по­
верху битым стеклом; в этой ж е стене проделана была
дверь для челяди, запиравш аяся на крепкий засов и за­
мок. М ножество высаженных в патио цветов п тенистая
зелень росших здесь густы х виноградных лоз и несколь­
ких апельсиновых и фиговых д е р е н ь е п наполняли комнаты
благоуханной прохладой. Тем не менее и полуденные часы
вдоль огибавшего патио внутреннего коридора опускались
парусиновые маркизы, преграждавш ие доступ внутрь
дома даж е отраж енном у солнечному свету. Такие ж е точ­
но маркизы затеняли и террасу, особенно нуждавш ую ся
и этой защ ите, поскольку она была довольно высоко под­
нята пад землей, очень широка н потому открыта ветрам
и солпцу, нещ адно паливш ему на всем пространстве ог­
ромного хозяйственного двора, где не росло ни единого
деревца.
С высокого портика, откуда вели вниз широкие сту­
пени каменной лестницы, можно было охватить взглядом
и псе длинное здание сахароварни, возвышавшееся в се­
редине двора параллельно господскому дому, и за ним,
несколько правее, помещ ение для очистки сахара, обра­
щ енное к этом у центральному зданию той своей стороной,
где находились сушильные камеры, и почти все осталь­
ные службы и жилые строения громадного поместья, и
видневшийся поодаль поселок рабов, или, вернее, часто­
кол, окружавш ий их примитивные жнлнщ а, п раскинув­
шиеся к западу от усадьбы плантации сахарного тростин­
ка, н вдали светлые соломенные крыши конного завода,
а еще дальш е — огромную пальмовую рощу, сверкающую
излучину реки и на заднем плане непроходимые чащи
диких лесов, которые своим сумрачным фоном лишь ярче
оттеняли веселые краски этого сельского пейзаж а.
В полдень 24 декабря 1830 года хозяева инхенио JlaТпиаха отдыхали на террасе портика, надежно защ ищ ен­
ного парусиновыми жалюзи от слепящ его солнечного све­
та; здесь ж е находились их гости: свящ енник прихода
3№

I Сьобраача дон Кандидо Вальдес, капитан-неданео со
гноей ж еной, врач и ещ е две дамы: ж ени и свояченица
управляющ его конным заводом. Уютно расположившись
в красных кожаны х креслах, мужчины курили, а донья
1’оса, юные сеньориты Гамбоа и гостьи лакомились сла­
стями, приготовленными из стеблей сахарного трост­
ника, и апельсинами, выросшими зд есь ж е, в ннхенпо.
То и дело появлялись на террасе, прислуживая господам,
наш и старые гаванские знакомые: Тирсо, Апонте* Д оло­
рес и еще одна служанка, ла ранее доставленные сюда
на ш хуне через Мариель. Им помогали дие-три негритянки-креолки из ннхопио, миловидные девушки, взя­
тые в дом именно за эти два немаловажных достоинства:
миловидность и местное происхож дение.
Младшим дочерям сеньора Гамбоа, Кармой п Адело,
не сиделось на месте: съев кусочек гуяйябы пли дольку
апельсина, они тут ж е вставали и, взявшись за руки,
принимались ходить туда и обратно по террасе, из одного
ео конца в другой, всем своим видом обнаруживая, что
они ж дут не дож дутся приезда алькисарских приятель­
ниц, задерж авш ихся, как зто казалось обеим сестрам, гдето в пути. Особенное потерпеине проявляла Адела: ка­
ждый раз, дойдя до южной стороны террасы, опа откиды­
вала край парусиновой маркизы и устремляла жадны е
взоры туда, где главпая подъездная дорога пересекалась
<■ дорогой Л а-П лайя. Н аконец в начале второго часа п о­
слышался отдаленный ш ум едущ его экипажа и быстрый
цокот многих лошадиных копыт, и Адела, ещ е ничего
пе вндя, радостно воскликнула:
— Едут! Едут!
На этот раз она не ошиблась. Несколько минут спустя
китрин сеньорит Нлннчето подкатил к ступеням портика,
весь покрытый красноватой пылью; такая ж е густая крас­
новатая пылъ покрывала с головы до ног и самих путе­
ш ественниц, и сопровождавш их их всадников, и усталы х
лош адей. Но станем описывать во всех подробностях по­
следовавш ую затем сцену встречи двух семейств, вновь
после долгой разлуки свидевш ихся в лесной глуши Вуэльта-Абахо. Заметим лишь, что имелось немало причин,
почему событие зто, в глазах по крайней мере некоторых
из ого участников, полно было соверш енно особенного,
важного смысла. К тому ж е гости и хозяева были охва­
чены в эту минуту тем в пела иным порывом взаимной
367

приязни, которую нередко испытывают молодые и даж е
немолодые люди, когда сходятся вместе, чтобы в беззабот­
ном друж еском кругу провести несколько праздничных
дней, и пе там, где они привыкли встречаться обычно, а
совсем в иной обстановке, идали от дома, иа лоие природы; тогда ярче разгорается пламя дружбы и сердцах
друзей, родственники вдруг убеж даю тся, что кровные узы
связую т их гораздо сильней, чем они подозревали, а лю­
бящ ие... о! любящим к аж ется тогда, что счастье нх будет
вечным, что в эти краткие дни любовь даст им вкусить
неземное блаженство!
Женщины горячо обнимали и целовали друг друга.
Адела, боготворившая Исабель, которая была в ее глазах
образцом всех ж енских совершенств п добродетелей, ки­
нулась на шею к подруге, проливая слезы искренней ра­
дости. Точно так ж е и допья Р оса, всегда отличавшая!
старшую дочь сеньора Илинчеты, выказала ей при встрече
самое сердечное радуш ие. Д аж е дон Кандидо, в послед­
нее время такой хмурый и неприветливый, не удостоив­
ший улыбки собственною сына, когда тот подошел к нему
под благословение, — даж е дон К апдидо встретил сеньо­
рит Плнпчота изъявлениями не свойственной ем у ласко­
вости и внимании и, представляя девуш ек своим гостям,
сказал:
—
Они для меия все равно что родные дочери, — после
чего, обращаясь к Исабели, д о б а в и л :— Наш д о м — твой
дом, п я хотел бы, чтобы здесь тебе так ж е было хорошо
и весело, как у тебя дом а, в твоем чудесном Алькасаре.
Встреча на террасе портика продолжалась недолго:
гостьи устали с дороги, им надо было привести себя в по­
рядок, помыться, отдохнуть п переодеться к обеду. По
распоряжению доньи РоЬы, или, вернее сказать, по рас­
поряжению жены управляющ его Мойя, которая состояла
при донье Росе чем-то вроде домоправительницы, изба­
вляя ее от тягостных хлопот по хозяйству, для сеньорит
Илинлета и дли их тетуш ки отвели комнаты в правом
крыле здания, позади главного зала, рядом с покоямн
сам их Гамбоа.
У ж е вечерело, когда хозяева и гости собрались за
обеденным столом в большом зале господского дома. И х
было шестнадцать человек, кавалеров и дам; прислуж и­
вало нм восемь черных рабов. Донья Роса потчевала го­
стем, исполняя обязанности хозяйки дома. Такж е и дон
308

Кандидо старался быть любезным со своими гостями, по
исяком случае настолько, насколько ему позволял это его
характер. Впрочем, лишь четыре человека удостоились
за столом внимания н беседы дона Кандидо: то был, к
первую очередь, управляющ ий инхенио Вальваиера, во
вторую — священник из Кьебраачи, в третью — местный
врач и, наконец, капитан-неданео.
Все эти господа были приглашены в инхенио на тор­
ж ественную церемонию, которая долж на была состояться
здесь завтра, в первый день рождества, и потому все они
оставались ночевать в доме дона К андидо. Из белых,
служ ивш их в Л а-Т инахе, никто не получил приглашения
на обед в господский дом. Исключение составляли только
ж ена и свояченица управляющ его коипым заводом Мойи.
Сам ж е управляющий, держ авш ийся, впрочем, довольно
независимо с хозяевами Л а-Тппахн, все ж е не реш ился
последовать примеру жены и свояченицы и, хоти был
знай к столу доном Кандидо, отговорился, сославшись па
то, что уж е отобедал дома.
За столом царили непринуж денная веселость и ож и­
вление, умеряемые, однако, тон сдержанностью , которая
присущ а хорошо воспитанным людям, хотя, но правде
сказать, никто из присутствую щ их, кроме М еиесеса, Л ео­
иардо п свящ енника, пе получил сколько-нибудь тщ а­
тельного воспитания и никогда ие бывал в высшем кругу
кубинского общества. Священник дон К андидо Вальдес,
ио происхож дению креол, получил образование в гаван­
ской семинарии Сан-Карлос. В вопросах веры его терп и ­
мость доходила чуть ли пе до беспечности; в политике
ои придерживался взглядов либеральных, даж е к р ай н и х.1
Галисиец доктор М атеу начал свою врачебную практику
лекарем на невольничьих кораблях, переправлявших нег­
ров в Америку, а теперь по контрактам с хозяевами нпхенио пользовал больных в нескольких соседних по­
местьях. Его считали красивым, но красивая наружность
соединялась в нем с отмештои глупостью п самомнением.
Ои искренне был убеж ден, что женщины сходят но нем
с ум а, и за столом то и дело украдкой бросал взгляды
1
В 18G9 году дон И. В альдес был сослав губернатором Д ульсв
в а остров Ф ернандо Поо в числе двухсот п яти д есяти других л и ц ,
обвнвявш нхси имеете с в а м в расп ространен н а либ еральны х
взглядов. (П рим. автора.)

24 Вильплсрдо

на Росу Илинчета, чье хорошенькое личико, живость и
бойкий прав могли бы вскружить голову и не такому пу­
стому малому, каким был доктор М атеу. Нииротив, надре
Кандидо Вальдес сразу ж е отдал предпочтение Исабели,
обнаруживая в к аж дом ж есте, в каждом слове девушки
свидетельство ее высокого ума и благородных качеств
душ и. Ж енатый ни красивой креолке астуриец доп Ма­
нуэль Пенья, канитан-педанео, начал свою ж изненную
карьеру за стойкой деревенского кабачка, сумев мало-по­
малу возвыситься до своей нынешней должностн, которая
была сопряж ена с исполнением обязанностей мирового
судьи, что и служ ило едпиственпой причиной, почему
владельцы ннхенио Л а-Тнпаха приглашали допа Мануэля
к своему столу. Сивеем иное впечатление производил дон
Хосо Кокко. Невысокого роста, голубоглазый и белозу­
бый, с тонкими чертами лица, этот урож енец К адиса, не
получивший почти никакого образовании, был, однако,
н е лишен остроумия и обаятельности. Во все продолж е­
ние обеда он усиленно ухаж ивал за сидевшей с ним ря­
дом второй нз сестер Гамбоа, отлично сознавая при этом,
что дочь владельца Л а-Тннахи никогда и пн при каких
обстоятельствах не отдаст своей руки и сердца упра­
вляющему ннхенио Вальванера. Что касается Адолы, са­
мой миловидной из трех сестер, то она была ещ е слиш­
ком юна, и мужчины, присутствовавшие на обеде, не у д е­
ляли ей особенного внимания.
Зато они уделили должноо внимание вину, которого
немало было выпито за столом. Наконец обед окончился,
слуги уиеслн посуду и скатерти, после чего на том ж е,
но уж е непокрытом полированном красного дерева столе
был сервирован десерт и подан в чаш ечках нз просвечи­
вающего китайского фарфора черный ароматный кофе, ц
к нему пенистое шампанское, французский коньяк и
ямайский ром. После кофо дон Кандидо Гамбоа достал
свой большой золотой портсигар, великолепный и бла­
гоухающ ий, и не без торжественности предложил капнтаиу-педанео, доктору и свящ еннику по сигаре — сеньор
Кокко и Д иего М енесес не курили, а Леонардо ие смел
эакурить в присутствии отца.
Когда встали из-за стола, солпце уж е зашло; однако,
выйдя иа широкую террасу портика, где слуги к этому
времени у ж е успели поднять парусиновые маркизы, хо­
зяева и гости с удовольствием убедились, что снаружи
370

было до но.’]ы io светло: за дальпнм лесом пстпвал новоро­
жденны й месяц, и в косо падавших его лучах белели
стволы высоких пальм и четко вырисовывались длинные
листья и султаны соцветий сахарного тростника, а с
далеких и синих, прозрачных, как горный хрусталь, небес
мириады звезд изливали на землю сверкающий поток зо­
лотых и серебряных пск'р.
Общество разделилось па три группы. Донья Роса п
допья Хуана вместе с ж ен ой управляю щ его Мойи и ж еной
капитана-иеданео, а такж е старш ая и з сеньорит Гамбоа,
А н т о н и н , вновь расположились в стоявш их па террасе
красных кожаны х креслах. Вторая группа составилась
и з дона Кандпдо, свящ енника, капитана и управляющего
конным заводом, которые, заботясь о смоем пищеварения,
медленно прохаживались но одной стороне террасы, ку­
рили с наслаж дением свои сигары и вели м еж ду собой
неторопливую беседу. Д он Кандидо решил воспользовать­
ся этой прогулкой, чтобы получить точные сведения о со­
бы тиях, происш едш их в инхопио в последние две недели
до его приезда, а так как сообщ ении управляющ его план­
тациями, лица заинтересованного, казались Гамбоа именно
в силу этой причины недостоверными, он как бы м еж ду
прочим задал два-три вопроса управляю щ ему конным за­
водом, и Мойя, польщенный тем, что владелец поместья
обращ ается к нему в присутствии свящ енника п капптана-педанео, принялся давать обстоятельные объяснения,
в которых, впрочем, сквозило немало самодовольства.
— Скажите, Мойя, — спросил его дон Кандпдо, — уда­
лось что-нибудь узнать об этих неграх, сбежавш их на
прош лой неделе? Дворецкий сказал мне, что их семеро
н что будто среди пих есть одна женщ ина.
— Совершенно верно, сеньор дон Кандидо, — ответил
управляю щ ий. — А вот узнать так ничего и но узнали.
— Но что-нибудь для пх поимки было /КС сделано? —
продолжал выспрашивать Гамбоа.
— Как ж е, как ж е, сеньор дон К андидо! Обшарили
весь лес Санто-Томас и лес Ла-Л ангоста. Шли, можно
сказать, по свеж ем у следу. Д а где там! У допа Ливорно
Санчеса собаки хоть и клыкасты и хваткой х о р о ш и —*
дай нм волю, загры зут любого негра, — да вот нюха у ппх
ни на грош! Но я все ж е думаю , что далеко эти семеро
уйтп не могли. С бсж ади-то они дурбм, лесов здеш ннх
не знаю т, С хорош ими собаками давно бы всех перело24*

371

лили. Эх, послал бы мио господь добры х собачек! Таких,
чтоб черномазого за три лсгвы чуяли!
Тут к разговор вмешался напитан Пенья; прервав
Мойю на полуслове, он сказал:
— Со своей стороны, хочу и я мае заверить, сепьор
дои Кандидо, что сделал псе от меня зависящ ее к скорей­
шему разысканию беглецов. Едва только и получил от
вашего управляющ его, дина Либорно Санчеса, уведом ле­
ние о происшедшем, как тотчас ж е, нп минуты не медля,
отправил с почтой на Башо-Опда донесение сеньорам
Л ук асу Впльяверде н Максиме Аросарене. Эти господа
исполняют теперь долж ность инспекторов особого назна­
чения н служ ат под началом дона Ф рансиско Эстевеса,
который поставлен королевским консулатом во главе спе­
циальных воинских отрядов, выделенных недавно для ра­
зыскания н преследования беглых негров. Отряды дона
Г)етелеса действую т на всей территории округов М узльеде-Таблас (М ариель), Кальяхабос, Кьебраача и так далее,
вплоть до западных пределов округа Ваия-Онда. В д е­
пеше, направленной господам инспекторам, мною были
указаны имена н прозвища беж авш их, их лета, а такж е
дано описание их внеш ности — приблизительное, разу­
меется, поскольку, сами знаете, негры все на одно лицо.
Беглецы, надо думать, укрылись где-нибудь неподалеку,
в горах Куско. Весьма вероятно, что одни пз отрядов
вскоре нападет на нх след, и все они будут пойманы, и...
Но как бы там нн было, бегство этих семерых негров
не должно вас удивлять, сеньор дон Кандидо. В последнее
время из инхепно Саито-Томас беж ало двенадцать, нз
Нальванеры — восемь, нз Санта-Исабелн -ш есть , из Л аБоргоньи — двадцать, а нз Ла-Лнгосты, от его сиятель­
ства графа де Ф ернандина, вашего соседа, беж ало сорок
негров — да, да, целых сорок человек. Все эти сведения
сейчас уж е находятся и руках господ инспекторов и, как
я полагаю, пересланы такж е и самому капитану Эстевесу.
— Нет, меня удивляет вовсе ие то, что они беж али, —
задумчиво проговорил дон К а п д и д о .— Рабы у меня бе­
гут пе в первый раз. Я вам д а ж е перечислю всех эти х
беглецов поименно: беж ал Чнлала, беж али Х осе, Систо,
Х уан, Лино, Николас, Пикапнка, беж али н другие. Они
вам :>то сами могут подтвердить. Но ведь то — отпетые
головы, они либо в бегах, либо если у ж в инхеиио — кета*
тн, теперь они все в инхонио, — так ходят закованные,
872

п двойных кандалах, а иные с ядром на ноге, отбывают
наказание за побег. Д а вот хотя бы этот сторож у въезда
п усадьбу на дороге Л а-П лайя — ведь он, как известно*
всю свою молодость провел в окрестных горах, скрывался
там... По тут и странного ничего нет: все эти преж ние
беглецы — конголезцы, негры из племен конго-реаль, конго-лоапго нлн конго-мусундн, они, кажется, нарочно со­
зданы, чтобы быть рабами, такие они все покорные, смир­
ные и преданные, это — рабы от рождения. Есть у них
правда, один недостаток, и весьма существенный: они л е­
пили, ленивее всех негров, которых вывозят Из Африки.
Уверяю вас — еслн бы эти лежебоки могли прожить без
пищи, никакая сила не принудила бы их паяться за ра­
боту; они бы так всю яснзпь и дрыхли где-нибудь, зава­
лившись под кустик, в прохладную тень... Так вот, кон­
голезцы бегут потому, что не желают работать... По те­
перь пх примеру последовали негры пз других племен, п
ото крайне мепя удивляет! Ведь Педро и Пабло — карабал п, Хулиан
арара, Андрес - б и б и , Томаса — суама,
А нтонио — бриче к, наконец, Клето
ганга. Ума пе при­
л ож у, какая причина побудила их решиться на подобный
шаг. Все они отменные работники: сильные, выносливые,
неутомимы е и, главпое, трудолюбивые и добросовестные.
Такие зря не убегут. Нет, нет — рабы, которым всегда
достанет времени и па господ н на себя, которые ум ею т
скопить деньжат, чтобы потом выкупиться на волю, —
нет, такие не убегут без нрнчпны, ни с того ни с сего.
К тому ж е и х единственный недостаток — гордость. Но
именно потому, что они горды, они по совершили бы по­
добного безумства, не будь у них па то веской причнпы.
Поверьте, они скорей налож ат на себя руки, чём станут
искать выхода в бегстве.
Из этих слов доиа Кандидо явствовало со всей оче­
видностью, что он довольно тонко разбирается в вопросах
африканской этнографии. Д а и не мудрено: из своего мно­
голетнего опыта купли-продажи рабов, а такж е и з по­
стоянного общения с двумя-тремя сотнями негров, при­
надлеж авш их ем у самому, дои Кандидо вынес убеж ден и е,
что некоторые из негритянских племен от природы болео
покорны, другие ж е, напротив, более строптивы и что
далеко ие все иегры одинаково приспособлены к тому,
чтобы до конца дней своих терпеть иго рабства. Однако
управляющ ий Мойя также имел многолетний опыт обще373

пия с неграми, как своими, так п чужими, и пришел
к выводам совсем иного рода. Он до глубины душ и нон му •
щался всякий раз, когда слышал разговоры о добрых и
дурных неграх и о том, будто некоторые из них скорей
налож ат иа себя руки, чем убегут ни с того ни с сего
в лес. И потому, рискуя навлечь на себя неудовольствие
хозяина, он Сказал:
— Конечно, сеньор дон Капдндо, вы на своем пеку
погров повидали немало, и кому, как пе вам, знать, ка­
кой нз них к чему способнее? Но только, если позволите,
сепьор дои Капдндо, я так скаж у, что погры все одним
миром мазаны, а у ж коли приспичит им в спою Гвинею,
так тут и говорить нечего — пойдут такое ныбрыкнпать,
что с ними, как с упрямым мулом, один разговор — до­
брая плеть. Н у, взять хоть этих семеры х, к примеру. З а ­
чем им понадобилось бежать? Голодали они здесь, что ли?
Крова их над головой лишили? Или поросят отобрали?
Или, может быть, огороды? Д а ни бож е мой! Всего у них
вдоволь, ж ивут — как сыр в масле катаются! М ожет,
работой их притесняли? Или иоролп часто? Так нет ж е!
К акая у них тут работа — так, название одно. Л уж на­
счет порки и говорить не приходится, дон Либорио порет
раз в год но обещанию!
— С ваш ею позволения выскажу и я свою мысль, —
скромно заметил свящ енник, вступая в разговор. — Я по­
лагаю, что от сущ еств столь невежественны х и темных,
как негры, напрасно было бы ож идать разумных суж де­
ний и действий. Тщ етно стали бы мы искать причину
их проступкок и непокорства и каком-нибудь акте произ­
вола пли насилия, допущ енном по отношению к ним. Ног.
Причина бегства этих семеры х человек, вероятно, самая
пустая, самая пеленая и вздорная, какую только можно
придумать. Но весьма примечательным каж ется мне то,
что почти одновременно беж ало столь значительное число
рабов, причем именно из тех поместий, гдо недавно уста­
новлены сахарные прессы. Кто знает — быть может, этн
глупцы забрали себе в голову, что теперь, когда тростник
станут размалывать не с помощью волов и мулов, а по­
средством машины, им придется работать вдвое против
прежнего? Право, вопрос этот стопт того, чтобы заняться
его расследованием.
— Р азум еется, разум еется, — произнес все так ж е за ­
думчиво дон Капдидо, следя из-под полуопущ енных век
3 71

па клубами сероватого дыма, которые он выпускал изо
рта. — Доводы моего тезки вполне с при в одл ивы, если
иметь в виду конголезцев, и соверш енно несостоятельны,
гели говорить о неграх из других африканских иломсп.
51 наблюдал африканцев достаточно близко, хорошо изу­
чил их нрав, отличительные свойства и особенности выходцов из каждого племени. Л знаю, что говорю. Поверь­
те, поведение многих негров в сильнейш ей степени зави­
сит от того, как с ними обращ аются. Р азум еется, они все
рож дены , чтобы быть рабамп, рабство у пих в крови, ведь
опп даж е у себя на родине ж ивут в рабстве, покорствуя
своим владыкам и дьяволу. Но при всем том с одними из
них нуж на строгость и строгость, потому что иначе как
бпчом вы пх работать не заставите; другие ж е, напротив,
податливы па ласку, и добром вы добьетесь от них чего
УГОДНО.
— Снятые слова, сеньор дон К андидо,
снова вме­
шался в разговор Мойя.
Но ведь я что говорю? Что
коли есть на свете негры, которым не на что пожало­
ват ь ся ,— так это негры сеньора дона Кандидо. Ш пвуг
они здесь как у Христа за пазухой: сыты, одеты, у ка­
ж дого огородик да поросеночек, иные даж е семьей обза­
велись. Л работают — от солнца до солнца, больше ни-ни!
И чтобы хоть когда их зазря плетыо огрели — упаси бог!
Не то что у других господ. Д а и работы у них не ахти
как много. П о воскресеньям часа два-трн — и домой. Л
как уберут да смелют тростник, так у ж у них почитан
что все время свободное — только на себя и работают:
корзины плетут, кабанчиков откармливают да на огородах
па своих копаются... На пасху плн там на рождество
почти всегда дается нм один день для праздника. Чего ж е
ещ е этим скотам пужно? Ведь им разве что птичьего
молока не хватает!
— Вернемся к тому, о чем я говорил, — с досадой про­
молвил дон Кандидо. — Ваш и утверж дения, Мойя, кото­
рые вы нам сейчас повторили, вполне справедливы, ио
все это не может убедить мепя и объяснить мпе причи­
н у — да, да, истинную, подлинную причину бегства моих
негров-карабалп. И главное — мпе сдается, будто вы чтото такое знаете, но не реш аетесь рассказать об этом здесь,
в присутствии падре и капитана.
— Клянусь, клянусь этими святыми крестами, — го­
рячо запротестовал Мойя, переплетая пальцы рук таким
375

образом, что получилось пять крестов, и целуя их один
за другим, — клянусь простом, иа котором распяли гос­
пода нашего Иисуса Христа, — ничего, ничего я больше
пе знаю. И разрази меня гром, коли к хоть что от нас
утаил! Л если что не тате сказал, как падо, так у ж вы
простите меия великодуш но.
— Не произносите имя господне всуе, — наставитель­
но молвил священник.
— А все ж е вы, может быть, что-шгбудт, припомни­
те? — произнес дон Кандидо, с усмеш кою глядя иа расте­
рявшегося управляющ его,
— Так водь я... — отвечал Мойя после некоторого ко­
лебания. — Откуда ж мне знать, почему то убеж али, а
этн остались? Кто л; нх разберет? Вот вы, сеньор дон
Кандидо, говорите, будто есть такие негры, что скорей
он п петлю полезет, чем и лес убеж ит, и что, мол, бегут
они,когда с ними худо обходятся, и что, дескать, карабали
чересчур гордые. Ну, а я так скаж у — канальи они, яти
карабали, и злости в них столько, сколько нот во всех
остальных неграх вместе взятых. Л подбивает нх на па­
кости Педро-бриче, он тут, в ннхенио, главный у них за­
водила. Стоит ему только слово сказать — сразу все ис­
полнит'. Управляющ ему с ним беда. Д а нот и я тоже ведь
зпаю, что оп за птица, а нп разу пальцем его пе тронул,
и, видать, за все время, как привезли ого из Африки, он
ещ е настоящих плетен не пробовал — так, чтобы до крови.
Н у вот, на позапрош лой неделе не является лтот Педро
на перекличку, и в поселке ночыо его тож е не было.
Л адно. Наутро нарядили погоню, подобрались с подветреппои стороны, взяли голубчика. Дал ему дон Либорпо
плетей поверх рубахи, посадил па два дня в колодки,
а После с н а д с м о т р щ и к о в снял и отправил пни корче­
в а т ь — только п всего. Н у, он — пущ о прежнего, глядит
зверь зверем. Я допу Либорпо говорил: «Всыпь ем у как
следует, чтоб помнил». Д а побоялся оп. как бы Педро этот
ем у всех черномазы х на ноги не поднял. Вот и дож дался,
что Подро и сам уш ел, да еще и ш естеры х других с собой
прихватил. А все почему? П отому что мало драли.
— Ну, разве я п е прав был? - - произнес с довольным
видом дон Капдидо и, преж де чем Мойя успел перобитг,
его, спросил: — Л что говорит Гойо, сторож с дороги
Ла-Плайя? Допраш ивали его по этому делу?
370

— Допраш ивали, как но допрашивать! — поспешил
объяснить Мойя. — Его первым н допросили. Л разно
сеньор доп Кандидо пе знает, что к его сторожке вели из
лесу свеж ие следы? Но только он клялся и божился, что
негров этих нн видом не впдал, ни слыхом не слыхал.
Д он Лпборио сгоряча хотел было его плетыо попотчевать,
чтобы всю прапду сказал, по я его отговорил — боялся,
как бы донья Роса на пас не прогневались, что мы дя­
дю ш ку Каймана наказали.
Выслушав Мойю, дон Кандпдо быстрее зашагал по
террасе, не заботясь о том, следуют ли за ним его собе­
седники; он, очевидно, хотел остаться одни, чтобы без
помехи обдумать услышанное. Но вдруг, повернувшись
к Мойе, резким, повелительным тоном спросил у него, где
находится управляющий.
— Когда я с конного завода ехал, — отвечал Мойя, —
ои был на плантации, там, где сегодня резали тростник,
это напротив новой лесосеки. Я думаю, он скоро вернется:
сегодня травы для лошадей косить не будут, принесут
тростниковых листьев, п он, верно, отпустит негров по­
раньше. Л смотрите — вот и последний тростник везут,
сегодпяш ней рубки. Это приготовили на завтра, опробо­
вать новый пресс... Вон и бойеро едет па своем муле. Л
теперь видите — вот там, чуть подальш е, иа другой дороге
показался и сам дон Лнборио. Только собак его за трост­
ником не видать, и не ск аж у вам, один он возвращается
нли вместе с неграми. Сам-то он на лош ади едет.

ГЛАВА 5
9 Ч ист я, без порока, попяясп
я, н нот во мы о поп ранды;
10. Л он н аш ел обвинение против
мепя и счи тает меня своим
противником;
11. П оставил ноги мои в колоду,
паблю дает за всеми путям и
моими.

И о а, ХХ Х1П

В то время как на одном конце террасы происходил
только что описанный нами разговор, на другом конце
ее можно было наблюдать сцену соверш енно иного рода.
377

Здесь собралась оживленная группа молодежи. У самой
балюстрады портика, спиною к ней, стояли обе сестры
Илппчета и дао младшие дочери Гамбоа, а перед этим
живым цветпнком расположились полукругом поклонники
и кавалеры молодых девуш ек, увлеченно следивш ие за
рассказом Росы Илппчета, которая немногословно, но
очень живо и с юмором повествовала о перипетиях утрен­
него путеш ествия, дорожны х впечатлениях и своей не­
удачной попытке выступить в роли возницы.
Леонардо слушал девуш ку с благосклонной улыбкой,
Кокко сопровождал рассказ громкими возгласами одобре­
ния, доктор Матоу сделал даж е от удовольствия два-три
пируэта, и только один Диего М енесес сурово хмурился,
ревнуя свою прелестную возлюбленную к ее восхищенным
слуш ателям. Исабель и Л дела стояли, держ ась за руки,
и молча следили за повествованием, когда вдруг прия­
тельница И сабели почувствовала, что се осторожно потя­
нули за подол платья. Вероятно, это сделал кто-то стояв­
ший снаруж и, иод террасой. А дела быстро обернулась и
увидела перед собой благообразную негритянку, одетую
it платье, сильно отличавш ееся от той одежды , какую но­
сили в ннхенио прочие невольницы.
Чего тебе надо? — с видимым испугом спросила
Адела.
Прошу прощения, ваша милость. Я пришла за док•гором. — В темноте негритянка не могла видеть сеньора
М атеу, которого к тому жо заслоняли широкие юбки
стоявш их на террасе девуш ек.
— А ты... кто?
Я — сиделка в бараке для больных, покорная слуга
вашей милости.
— Сиделка? — удивленно переспросила Адела.
Да, нинья, я сиделка М ария-де-Регла. А вы, ваша
милость, молодая госпож а Аделпта?
— Ты угадала, она самая.
— Ах! — воскликнула негритянка, слегка пожимая
нож ки Аделы — до рук она не могла дотянуться. — Мне
как будто сердце подсказало. Я ваш у милость вчера ещ е
видела, как вы проходили по двору, я на вас в окошко
больничного барака смотрела, только никак ые могла уга­
дать, которая будете вы, а которая — нинья Кармеп. Да
н как ж е выросли вы, доченька моя милая! Вас и но
узнать! А какой красавицей стали, матерь божья!
378

— «Мне сордцо п о дск а за л о » !— передразнила ее А дела. — «Доченька моя милая»! «Красавица»! Но если ты
11 вправду гак меня любишь и ещ е не забыла, что была
моей кормилицей, почему жо ты но пришла меня прове­
дать? Я ведь передавала тебе с Долорес, что приеду. З а ­
чем зке ты не вышла ко мне и з барака? Я на тебя очень
рассердилась.
— Л х, ппнья Аделпта! — воскликнула негритянка. —•
Пе говорите так, мне это слышать — х у ж е смерти... Ведь
вы не одни шли.
— Н у и что же? Я шла с мамой и с Кармен, и, кромо
жены Мойп и его свояченицы Папчнты, с нами никого
не было.
— То-то и оно, доченька, то-то н оно, родная!
— Д а объясни ж е, в чем дело?
— Н е могу я вам этого сейчас объяснить, нинья Адолнта.
— Вот как? А ты подойдеш ь к- маме попросить бла­
гословения?
— Нельзя мне, доченька. Я бы всей душой, об этом
только н мечтаю, у ж собралась было... Как госпожа из
Гаваны приехали, ну, думаю, побегу сейчас, брошусь нм
в ноги...*
— Так почему ж е ты этого не сделала? Или тебя
не пустили?
— Не пустили, доченька. Госпожа, матуш ка ваша, но
пустили.
— Мама? П е м ож ет этого быть. Ты просто ошиблась
или тебе пригрезилось.
— Не ошиблась я и пе пригрезилось мне, милая моя
нинья Аделита. А х, коли бы мне это пригрезилось! Гос­
пожа даж е па порог пускать меня не велели, чтобы и
ду х у моего в этом доме ие было.
— Как ж е я об этом пнчего пе знаю? Полно! Кто
наговорил тебе такого вздору?
• — Это но вздор, нинья Аделита. Мне это Долорес п е­
редала — она слышала, как госпожа говорили про меня
с вашим батюшкой.
— Вот видишь — Долорес попросту но поняла, о чем
был разговор. Мама и ие думала на тебя сердиться.
А если ты пе веришь, я сейчас пойду и узнаю .
— Но надо! Ради бога, не надо! — испуганно взмоли­
лась невольница, удерж ивая девуш ку за край платья. —
379

Сердится иа м е п я госпожа или нет, н о лучше будет мир'
им теперь на глаза н е показываться. А доктор здесь?
— Хорошо, мы поговорим с тобой потом, наедине.
Я придумаю, как это устроить, и скаж у Долорес, опа
тебе передаст. А зачем тебо доктор?
— Да вот привели из л есу одного наш его чернявого.
Собаки его покусали.
Покусали собаки? — переспросила А дела, — Б ож е
мой, там, верно, стряслось что-то серьезное, раз уж за
диктором посылают. Видно, они его чуть не до смерти
загрызли. Д а, да. Эти собаки такие злые, прямо как звери
какие-нибудь. В ож е мой, какой уж ас! Матеу, — добавила
опа, повышая голос, — вас тут спрашивают.
Странные, очень странные вещи стали открываться
Исабелн с тех пор, как она ближ е познакомилась с семьей
владельцев прославленного инхенио Л а Т н н а х а , где ее
принимали с таким радуш ием и сердечностью. Охвачен­
ная живейшим участием к судьбе невольницы, некогда
вскормившей своею грудью ее любимую подругу, и ныло
изгнанной из господского дома, потрясенная разговором о
негре, которого загрызли алые собаки, опа, не верившая
доселе а возможность подобных ж естокостей, не смогла
скрыть от Л еонардо того, как неприятно все это ее пора­
зило и как глубоко она была взволнована. Заметив не­
обычное состояние своей приятельницы, Леопардо спро­
сил ее:
— Что с тобой? Т ебя словно подменили.
— Да нет, ничего. Голова болит, — отвечала Исабель.
— Мне показалось,
продолжал Леонардо, — что тебя
огорчила история с этим раненым пегром. Есть от чего
огорчаться! Бьюсь об заклад, что там ничего серьезного
н ет - так, пустяки какие-нибудь, две-трп царапины. Если
бы ты знала эту сиделку, ты беспокоилась бы н е больше,
чем я. Она вечно поднимает переполох и всегда попусту.
Мима ее за это терпеть пе может. Да п вообще не всему
надо верить, что негры говорят. Они ведь не могут без
того, чтобы не прнсочнппть и не преувеличить.
— Что там такое, Адела? — спросила допья Роса,
услышав со своего места, как дочь ее Окликнула диктора
Матеу.
Сиделка тотчас ж е исчезла, а ее бывшая питомица
ничего пе уснела ответить матери, так как в эту минуту
к портику, предш ествуемый двумя огромными бульдозьи

томи, подъехал верхом па лошади управляющий, чтобы
раскатистым своим басом долож пть хозяин у о происш ест­
виях, случивш ихся в поместье. То был человек высокого
роста, сухопарый, но крепкого сложения, г очень смуглым
лицом, курчавыми волосами п густыми бакенбардами,
покрывавшими щеки ого до самых уголков рта, отчего
рот казался меньше, чем был на самом деле. Неотъемле­
мую доталь внешности управляю щ его составляла широ­
кополая шляпа, с которой он не расставался ни в поле,
ни у себя дома и которую не снимал пн днем, пн даж е
ночью, потому что нередко служ ила она ем у н ночным
колпаком. Однако перед доном К андидо управляющий
снял ее, и тогда обнаружилось, что лоб у него такого ж е
цвета, как у всех белых лю ден, в противоположность
остальной части лица и рукам, которые под действием
солнца так потемнели, что всякий принял бы его за м у­
лата. Управляющий весь был обвешан оружием, что на­
зывается, вооруж ен до зубов. На портупее болтался у
пего мачете, а из-за пояса с одной стороны торчал сере­
бряный эфес кинж ала (возм ож но, лишь блестевший напо­
добие серебряного), а с другой — тяж елая рукоять тол­
стого бпча, вырезанная нз узловатой ветви дикого апель­
синового дерева и служивш ая управляющ ему чем-то
вроде палицы, то есть оруж ия не колющего и не реж у­
щего, но от этого ничуть не м енее грозного.
—
Поздравляю вас, сеньор доп Капдидо, и всех ва­
ш их гостей с наступающим светлым праздником. Н при­
шел доложпть вам, что привели Педро-бриче. Правда,
собаки его маленько потрепали. Н е давался он — при­
шлось собак спустить.
381

— Кто ого поймал? — спросил хозяин, которого ато
сообщ ение, видимо, нисколько но растревожило.
— Отряд дона Ф рансиско Эстевеса. Они посланы ло­
вить беглых негров.
— Л где его поймали?
— В тростнике, на плантациях ннхенио JIa-Бегопья,
почти у самых гор.
— Он был одни? Где его товарищи?
— Про них ничего не известно, сеньор доп Кандидо.
П едро их не выдает, молчит как убиты й. Л я так думаю:
спустить с него ш куру — заговорит. Я н пришел к вам,
сеньор дои Кандидо, узнать, какое ваше насчет него будет
распоряж ение... С таким разбойником...
— К уда пы его поместили, дон Ливорно? — спросил,
помедлни, дон Кандидо.
— В барак для больных.
— Разве рапы его так серьезны?
— Пе в том дело, сеньор дон Кандидо. Это я для на­
деж ности, чтоб пе утек. Пораненный он, заковать его —
несподручно, я п посадил его в барак, а ноги в колодки.
По только такое у меня мнение - задум ал он что-то х у ­
дое. Глазищ и у пего —- красной помидора, до того кровыо
налиты. Л у ж ото я знаю: как станут у негра такие глаза,
беспременно он пакость какую -нибудь в мыслях держ ит.
Верьте слову, сеньор дон Капдндо, от этого П едро лю­
бого злодейства ждать можно. Стал я ем у ноги в колодки
382

набивать, так ведь ои что мне сказал: «Человек, говорит,
ум ирает только один раз», и ещ е добавил
надоело, мол,
ому спину гиуть на хозяина. Это нуж но злодеем быть,
чтобы так-то сказать! Сами знаете, сеньор дои Кандидо:
заговорил негр таким манером — стало быть, накатила
на него блажь, в Гвинею приспичило, как изволит вы­
ражаться куманек Мойя, мое ем у почтение. А тут ещ е
вот какая у них мечта: суиь, дескать, голову в петлю — и
готово, отправишься прямиком к себо домой, в Африку.
— Н евеж ество — мать всех за б л у ж д ен и и !— восклик­
нул священник.
— Д а, сеньор дон К андидо, — продолжал управляю­
щий, — тут без доброй норки не обойтись, как на похо­
р о н а х — без отпевания.
Дон Кандидо и свящ енник при этих словах улы бну­
лись, и дон Кандидо сказал:
— Всему свое время, дон Лпборио, всему свое время.
Я полагаю, что подвергать его норке теперь было бы
неуместно. Вот когда раны его подживут, тогда мы его
накаж ем, потому что он совершил самый тяжкий просту­
пок, какой только может быть совершен погром в ннхснно. Восстать против своего господина, бежать от него,
лишить его хотя бы и на короткое время своих услуг —
и все это без сколько-нибудь извинительной, серьезной
причины! Нет, мы не смеем прощать рабам такие деяния,
ибо дело не только в личной вине раба, но и в том, что
он подает дурной пример своим товарищам. Будьте по­
койны, мы накажем его. И заступников у него не най­
дется. Если бы нечто подобное совершил кто-то другой,
можно было бы не придавать происшествию большого
значении. Но Педро — иное дело. Кроме того, я думаю,
ем у не нричинят вреда никакие плети, будь они даж е о
девяти хвостах, — оп негр крепкий, такому жилы не п е­
решибеш ь. А теперь вы мне лучше скажите: разве в от­
ряде Эстевеса не знали, что этот негр — мой? Вы не ска­
зали им, что я здесь?
— То есть как ж е они не знали? Очень даж е хорош о
знали. И я говорил им, чтобы они доставили негра вашей
милости прямо в дом, да и вознаграждение заодно полу­
чили: им за поимку дублон в чотыре дуро полагается.
Но они сказали, что им лучш е в лесу заночевать, а то
как бы не увидели и х здесь прочие негры да не послали
весточку беглым. Тож е н спешка у них была — им ещ е тех

ОД

сорок нужно поймать, что на позапрош лой недоле от
графа до Форнапдипа убеж али из Лапгосты. Графский
управляющий нарочного посылал за отрядом...
В зто время но дворе инхенио м еж ду господским до­
мом и сахароварней появились негры, возвращ авш ееся
с плантаций; их было человек триста, а может быть,
и несколько больше. Попросив извинения у присутствую­
щ их, дои Либорно сошел с террасы, чтобы устроить смотр
собравшимся рабам и отдать им через своих помощников,
так ж е рабов, последние в этот день приказания. Но еще
до того, как толпа невольников появилась во дворе перед
господскпм домом, многоголосый говор и кандальный
звон возвестили об их приближении. Действительно, двое
негров были закованы в ножны е кандалы, кольца кото­
рых, скрепленные посредством ж елезны х поперечных
прутьев, соединялись ещ е, кроме того, перекинутой через
пояс цепью; передвигались кандальники с немалым тр у­
дом, потому что, шагая, нм приходилось описывать полу­
круг сперва одной, а затем другой йогой. У третьего их
товарища было надето на ногу ж ел езн ое кольцо, а к нему
за длинную, футов шести, цепь прикована была чугунная
болванка, напоминавшая формой гирьку от часов, так что
наказанный мог передвигаться, лишь намотав эту длин­
ную цепь себо иа руку. Но сделай он этого, ж елезное
кольцо при ходьбе протерло бы ем у лоды жку до самой
кости, несмотря на то, что нога была обмотана под ж е­
лезом куском ветоши. Время от времени человек с цепью
Па йоге останавливался, и тогда далеко вокруг разно­
сился высокий и звенящ ий печальный возглас: «Вот идет
Чплала, беглый пегр!»
Все Невольники без исключения — мужчппы, женщ ины
н даж о то, кто был в кандалах, — явились в ннхеино с
какой-нибудь ношей па голове: кто прппес вязанку трост­
никовых верхуш ек и ли м олоды х древесных побегов — лю­
бимое лакомство кубинских мулов п лошадей, кто —
гроздь бананов, иногда спелы х, а иногда совсем зеленых,
кто — связку пальмовых листьев иа корм свиньям; э т о т —
тыкву, тот — охапку хвороста. Одеты были все одина­
ково — в штаны и рубахи из сурового полотна, но лишь
у весьма немногих — таких насчитывалось здесь человек
пятнадцать — двадцать — эта одеж да выглядела повои илп
малонош епной и еще не успела изорваться. Платье осталь­
ны х давно превратилось в рубищ е, п сквозь лохмотья
384

просвечивало тусклое черное тело. Башмаков но было
ни на ком, единственной обувыо служили этим людям
постолы иа сыромятной кожп, подвязанны е бочонками пз
волокна махагуа или ж е п з по менее прочного пальмового
волокна. Однако даж е такая обувь имелась лишь у не­
многих. В толне рабов затерялось десятка три-четыре
ж енщ ин, которых можно было отлпчпть от мужчин разве
только по пх одеж де — некоему подобию мешка с отвер­
стиями для головы и рук, надетого на плечи и спускав­
ш егося чуть пониж е колен; отсутствие рукавов придавало
этом у одеянию отдаленное сходство с древнеримской ту­
никой. выполненной, правда, весьма топорно.
—
Стройсь! — оглушительным голосом проревел доп
Либорпо, объ езж ая на коне неровные шеренги рабов;
при этом у него был вид генерала, командующего своим
войском. Привычные к ого окрику невольники быстро по­
строил псь в правильные ряды. Но не всо оказались до­
статочно проворными: некоторые замеш кались но нелов­
кости или из-за того, что ж елезны е оковы стесняли их
движ ении, других делала медлительными тяжелая ноша,
третьи не успели занять свое место потому, что стоявшие
впереди слишком быстро сомкнули строй. На этих-то несчастпы х, робко теснивш ихся позади своих товарищей, и
обруш ился гнев управляющ его. Схватив в беш енстве свой
би ч , он стал стегать им лю дей, не разбирая правого и
виноватого, пока наконец ряды не выровнялись, как оп
того требовал.
Так обращались с рабами во все времена и повсюду,
где только сущ ествовало рабство, и надо ли удивляться,
что хозяева Л а-Т пиахп но составляли исключения нз об­
щ его правила? Н ет, они мыслили соверш енно так ж е, как
и большинство рабовладельцев, хотя негр в их глазах
и не был вещ ы о в том смысле, в каком употребляет это
слово применительно к рабу римское право. Различие
во взглядах было здесь довольно сущ ественное. Дрсвпернмскоо право почти полностью отказывало человекувещн в способности мыелпть, видя в невольнике всего
лшпь орудие труда; м еж ду тем как владельцы ипхенло,
не признававшие иного права, кроме права удовлетворять
свои прихоти и потакать своим страстям, отнюдь не от­
казывали человеку-вещи в этой способности; напротив,
согласно пх твердому убеж дению , раб, несомненно, мыс­
лил, мыслил по крайней мере о трех вещах: во-первых,
25 Вильлвррдо

385

как бы уклониться от работы, гю-вторых, как бьг досадить
своему господину, в-третьих, как бы умудриться всегда
и во всем поступать наперекор его интересам, желаниям
а воле.
Негр, каким хозяин обычно представляет его себе, —
это некое чудовище, в котором самым отвратительным
образом соединились тупость, бесстыдство, лживость, подлость и злонравие; хозяин убеж ден , что только бич, при­
нуж дение п сила способны заставить чернокожего бес­
прекословно, быстро и безропотно выполнять заданную
ем у работу. Ш ироко распространена м еж ду рабовладель­
цами сентенция: «С неграми нельзя по-хорош ему». И по­
этому всяческой похвалы, уваж ения и отличия достоин
в глазах рабовладельца управляющ ий, который не про­
щ ает рабам ни малейшей оплошности, ие выгораживает
их перед господином, но как бож ий гром обрушивается
на провинившихся, а в случае необходимости умеет дей­
ствовать решительно и твердо, ум еет согнуть этих строп­
тивых, бессовестных негров в бараний рог.
Вот почему, когда невольники, выполняя приказ упра­
вляющего, сбросили на землю к своим ногам принесенные
ими связки зелени и фрукты и дон Либорио в наказание
за то, что часть плодов при этом разбилась, снова обрушил
свой бич на плечи рабов, — хозяева инхенио Л а-Т инаха
приветствовали строгость управляющ его одобрительны­
ми возгласами, ибо для них соверш енно было оче­
видно, что ущерб произош ел не от пеловкосги винов­
ных и не оттого, что они еще не пришли в себя после
первого града ударов, но исключительно от их злого
умысла.
Донья Роса, эта благочестивая христианка, исправно
ходившая к исповеди и не скупивш аяся на милостыню
для бедных, женщ ина, умевш ая быть такой приветливой
с людьми ей равными, горячо любившая своих детей и
склонная, но крайней море умозрительно, извинять про­
ступки ближ них в надеж де, что отец небесный будет
столь ж е снисходителен к ее собственным прегрешени­
ям, — эта донья Роса, хотя подобное признание дня нас
и тягостно, с улыбкой смотрела на то, как извивались
н корчились несчастные негры иод ударамп кожаного
бича, нещ адно полосовавшего их спины и плечи. В оз­
можно, улыбка ее была вызвана тем, что грубость этого
зрелищ а забавляла ее своей гротескностью; во всяком
3 86

случае, и з уст ее вырвалось восклицание, одобрительно
и о дд бржа н п ое в с е ми присутствующ ими:
— Б ож е, до чего эти люди похож и и а скотов!
Однако улыбались также и кучера А понте н Леокадио,
улыбались п два товарища их, стоявш ие с ними рядом
иод навесом конюшни, откуда все они, привлеченные
несмолкаемым щ елканьем страшного бича, наблюдали за
происходящ им. В отом безопасном месте они ожидали
конца смотра, чтобы затем выйти из своего убешш ца и
подобрать с земли прииссенны й для лош адей зеленый
корм.
Едва ли мы удивим наш его читателя, когда добавим
к сказанному, что такж е и собаки дона Либорпо стара­
лись во время этой сцены выказать свою радость if удо­
вольствие. Пока управляющ ий находился на террасе, они
смирно лежали у ног его лош ади, но едва он сош ел вниз
и направился к неграм, они вскочили и, одна — справа,
другая-— слева, бросились вслед за ним, пристально сле­
дя за движ ением его глаз и правой руки, чтобы по пер­
вому знаку кинуться на ж ертву, которую хозяин ук аж ет
им, и вцепиться ей в горло.
Заметим, однако ж е, что ие все дамьт, присутствовав­
шие при этом ж естоком зрелищ е, встретили одобритель­
ными возгласами упомянутое нами выше замечание допьп
Росы. Более того, донья Х уан а отвела глаза в сторону,
и лишь соображ ения приличия удер ж ал и ее or того,
чтобы покинуть террасу, где она волей-неволей долж па
была если не видеть, то по крайней м ере слышать свист
плети и глухие стопы истязуемы х. Тс ж е чувства, что и
донья Х уана, испытывали такж е ее племянницы н млад­
ш ие дочери сеньора Гамбоа, но так как им пе было ну­
ж ды блюсти всо строгости этикета, опн поспеш или укрыть­
ся внутри дома, в цатио, куда за ними последовали Менссос, Кокко и Л еонардо. Однако дон Кандидо ие дал
сы ну уйти; он окликнул Леонардо и велел ем у сопрово­
ж дать доктора М атеу в барак для больных, чтобы там от
самого беглеца узнать все подробности происшедшего.
К огда ж е Л еонардо уш ел, дон Капдидо доверительно объ­
яснил свящ еннику и капитану-педапео:
—- Я хочу, чтобы он см олоду привык ко всему этому.
Н е сегодия-завтра я могу ум ереть, и тогда поневоле все
заботы о паш ем состоянии, и преж де всего об этом
25*

387

поместье, принадлеж ащ ем ему по праву, как старш ему из
моих детей, лягут на его плечи.
Л еонардо пе нашел извинительного предлога, чтобы
уклониться от строгого отцовского приказа; ослушаться
ж е отца он по посмел, и так как предстоявш ий визит был
ому иеприятеп, он настоял на том, чтобы сестры н обо
молодые гостьи отправились в барак для больных вместе
с ним. Сестер, точно так ж е как и Р осу, долго уговари­
вать ire пришлось, тем более что М сиессс и Кокко охотно
согласились составить девуш кам компанию. Идти отка­
залась только одна Исабель, по уговоры п настояния
друзей, а также мысль, что во время этого посещ ения pit,
быть может, представится случаи совершить милосердное
дело, побудили и ее в конце концов согласиться.
Мепя похищ ают, — мило улыбнувш ись, объяснила
опа донье Росе, проходя мимо нее под руку с Леонардо.
— И правильно делают, — отвечала ей хозяйка дома.
— Какая слав пая парочка! — заметила жена капи­
тана Пеньи допья Тереса, глядя на Исабель н Леопардо,
спускавш ихся с террасы во двор инхенио.
— Красавица! — поддерж ала допыо Т ересу донья Н и­
коласа, ж ена управляющ его Мойи.
Дои Кандпдо нашел замечания женщ ин как нельзя
более уместными и поспеш ил воспользоваться ими в своих
.целях.
— Пе каж ется ли тебе, — обратился он вполголоса к
донье Росе, — что нам следовало бы поторопиться и пож е­
нить их как можно скорее?
— Да, конечно, — рассеянно отвечала ему донья Роса.
— Она производит на мепя очень хорош ее впечатле­
ние, — продолжал дон 1Санди до. — И видно, что опа влгоблепа в Леонардо. К тому ж е брак заставит его остепе­
ниться...

Дон Либорпо пе особенно был силен в грамоте, но па­
мять имел отличную и легко запоминал человеческие
лица, почему соверш енно был уверен, что за исключением
семерых бежавш их, восьмерых заболевш их и двадцати
восьми челяднпцев, как-то: плотников, камепщпков, к уз­
нецов, конюхов н слуг, остальные триста шесть человек мужчины и женщины, холостые и женатые, взрослые и
дети — прошли перед ним все от первого до последнего
388

и скрылись одпн за другим п воротах своего поселка.
Весьма довольный этим обстоятельством, доп Либорпо
запер за ними ворота и, задвнпув горизонтальный засов,
напоминавший формою букву Т, замкнул его на замок, а
ключ вместе с бином повесил у себя дома на гвоздь, вби­
тый под самою крышей в наружны й косяк входной двери.
Если бы управляющий читал когда-нибудь «Д он-К и­
хота», он мог бы вслед за прославленным странствующим
рыцарем повторить:
Кто посягнет на них дерзкой рукой,
Роланда на грозный вызовет бой!

Ибо под упомянутыми выше кубинскими символами по­
мещичьей власти леж али, не отходя от дверей ни в вёдро,
ни в дождь, ни в холод, нп п зной, свирепые бульдоги
дона Либорпо, н горе смельчаку, который решился бы
приблизиться к двери и снять с гвоздя заветный ключ и
страш ную плеть!
Семья доиа Лнборио была приглаш ена вечером в гос­
подский дом, и управляющ ий, пообедав в одиночестве,
скоро подиялся из-за стола, торопясь присоединиться к
врачу, у ж е направившемуся в барак для больных. В оору­
ж енны й кинжалом и мачете и сопровождаемы й, как обыч­
но, своими собаками, доп Либорпо шел на этот раз пеш ­
ком. Дорога от дома управляющего к бараку, расположен­
ному, как и все прочие строения усадьбы, на квадратной
нлощадко хозяйственного двора, пролегала мимо живой
изгороди из ипиьоиов, окаймлявшей в этом месте угол
плантации, где сахарный тростппк ещ е не был срезан.
К огда дон Лнборио поравнялся с изгородью, собаки его
внезанно бросились в сторону от дороги, но направлению
к тростниковой заросли. Рыча и повизгивая, словно чуя
близкую добычу, они тщетно пытались прорваться сквозь
плотную стену зеленой ограды. Однако дон Лнборио, как
мы у ж е сказали, торопился. Кликнув собак, он пе задер­
ж иваясь пошел дальше.
М еж ду тем едва только он скрылся в бараке для боль­
ных, как на дорогу выехал верхом на коне какой-то негр.
Проникнув во двор усадьбы, он пересек его нз конца в
конец, приблизился к дому управляющего и, въехав под
самый навес, огляделся. Свет в окнах не горел, лю дей
видно не было. Тогда, по сходя со своей тощей, дряхлой
кобыленкн, на которой сидел он без седла, негр снял ключ,
380

пнссвшпй на гвозде под самою крышей, отомкнул замок
на засови ворот и затем повесил ключ обратно, па п реж ­
нее место. Свершив этот подвиг, он направился к господ­
скому дому, гдо попросил разреш ения видеть хозяев.
Просьба его была удовлетворена, так как дон Кандидо и
донья Роса все еще находились иа террасе.
Спешиваясь, негр пе спрыгнул, а скорее скатился со
спииы своей лошади на землю, потому что поги его из-за
отсутствия стремян пе имели опоры. Первым долгом он
скинул с головы свою сукошгую ш апку, после чего,
согбенный и дрожащ ий, упал на колени перед доньей Р о ­
сой и заговорил обычным для пего ломаным языком:
— Благословляй мне, миленький госпожа!
— Ах! — вскрикнула не без пспуга допья Роса. —
Это ты, Гойо? Д а благословит тебя бог. Как поживаешь?
— Плоха, миленький госпож а, савсем плоха!
— А что с тобой, Гойо?
Из ответов старика, представлявш их собой по болы
ш ей части смесь непонятных намеков и запутанны х око­
личностей, можно было все ж е уразум еть, что в послед­
нее время Гойо совсем ослабел, что ногн отказываются
служить ему, что собственное тело стало ому в тягость,
что он стар и дряхл и ж аж дет лишь одного — последнего
успокоения на кладбище; что госпожи ещ е но было на спе­
то, когда ее отец купил его, Гойо, иа невольничьем рынков
Гаване; что он, Гойо, был одним из тех, кто построил
инхенио Л а-Тинаха, одним пз первых, кто пришел сюда
с топором вырубать девственные леса. Доиья Роса и сама
обо всем этом отлично знала, но сопровождаемое уж им к а­
ми и бесконечными отступлениями повествование Гойо
имело целыо подготовить оо к важ ном у сообщепшо о том,
что оп, Гойо, знает, гдо находятся некоторые пз беж ав­
ших рабов. Старпк добавил также, что беглецы, проведав
о приезде из Гаваны своих хозяев, захотели вернуться
в инхонио, так как надеются, что и х не накажут за про­
ступок, совершенный ими впервые, в особенности ж е если
старый привратник, столько лот верой и правдой прослу­
живший в поместье, попросит госпож у простить пх.
— Хорошо, — отвечала ему донья Роса, предваритель­
но переглянувш ись с муж ем , чтобы заручиться его согла­
сием. — Хорошо, Гойо. Ступай и скаж и нм, что они могут
спокойно вернуться назад. Из уваж ении к тебе с ними
будет иоступлено но справедливости. Ты все понял?.
ЗЭО

Обратившись к доиьс Росс в надеж де испросить у нее
прощ ение для беглецов, привратник со всей несомнен­
ностью доказал, что в голове его могли возникнуть по
меньшой мере две соверш енно ясные и отчетливые мысли.
Порван заключалась в предполож ении, что женское серд­
це доньи Росы окаж ется более мягким и отзывчивым, чем
сердце дона Кандидо. Вторая состояла в убеж дении, что
донья Роса, законная владелица поместья, получившая
его в наследство от своего отца, выкажет более снисходи­
тельности к проступку своих рабов, неж ели ее м уж ,
который хотя и управлял ннхенио как полноправный хо­
зяин, но не был его истинным и законным владельцем.
Изложенны е подобным образом, мысли эти покажутся,
пож алуй, чересчур сложными, чтобы они могли возник­
нуть в голове невежественного негра, к тому жо ещ е и
отупевш его за долгие годы рабства. Но как бы там ни
было, дон К андидо именно так потолковал речи старого
привратника. Ои был весьма чувствительно задет, во-пер­
вых, тем, что старик обратился со своей просьбой не к
нему, главе дома, а во-вторых, ещ е и тем обстоятельством,
что липший раз была подчеркнута ненавистная для дона
К андидо разница м еж ду ним и его ж еной, подлинной
владелицей имения. Гойо, выражаясь фигурально, насту­
пил на любимую мозоль дона Кандидо. И дон К андидо
поспеш ил тотчас ж е поквитаться за нанесенное ему
оскорбление и поддержать в глазах гостей, свидетелей
этой сцены, свое ун иж ен ное, как ем у казалось, достоин­
ство господина и главы семьи. И в то самое время, как
старик привратник, весь дрож а от натуги, взбирался иа
свою неоседланную , на редкость смирную кобыленку, дон
К ап ди до, подстрекаемый своими недобрыми мыслями,
обратился к донье Росе со следующ ими словами:
— Хороши ж е мы будем, если ради всякого бездель­
ника, который вздум ает вступиться за наш их рабов, ста­
нем прощать пм не только самые тяжкие их провинности,
по даж е и настоящ ие преступления!
Д онья Роса удивленно взглянула на м уж а и ответила
подчеркнуто спокойно:
— Но ведь ты ж е согласен с моим решением?
— Д а, возможно.
— Так в чем ж е дело?
— Дело в том, что с этими мош енниками надо по­
ступить действительно по всей справедливости, ио всей
301

справедливости закона. Эти негодяи сбеж али от нас, когда'
мы больше всего нуж дались в их услугах.
— Прости, но что значит поступить с ними по всей
сираведлипости закона?
— Это значит, — раздельно отвечал ей доп К а н д и д о ,—
воздать каж дом у по заслугам и должпым образом нака­
зать тех, кто соверш ил преступление.
— Но в таком случае мы поступили бы несправед­
ливо.
— То есть как — несправедливо? Спроси у сына — он
ведь изучает право, — спроси у него, что значит поступить
по всей справедливости закона! Или хотя бы вспомпи
судебные повестки, что печатаются в «Диарно» по распоря­
ж ению прокурора постоянной военной судебной коллегии.
1 1омнишь? «Я, имярек, капитан армии его величества и
прочая и прочая, сим приглашаю, увещеваю и вызываю
такого-то, имярек, явиться в течение ближайш их столь­
ких-то дней в городскую тюрьму, дабы ои мог снять с
себя возводимые на пего обвинения, послуживш ие осно­
ванием для возбуж дения против него дела о ночном раз­
бое... или, скажем, мошенничестве. Если обвиняемый,
имярек, явится в суд в течение вышеозначенпого и не
подлеж ащ его продлению срока, оп м ож ет быть уверен к
надежен, что г ним будет поступлено по всей справедли­
вости закона...» Вот видишь, по всей справедливости. Я
даж е наизусть помню.
— Но когда человека приглашают в эту самую колле­
гию, или как она там называется, чтобы поступить с ним
по всей справедливости закона, — ведь это еще по зн а­
чит, что его непременно накажут?
— Нет, как раз зн ач и т, п отом у что под тем или ины м
предлогом , но эт и х лю дей всегда наказы ваю т. Недаром
ж е , сколько эта Коллегия и х нп п риглаш ает, сколько н и
ув ещ ев а ет п ни вы зы вает, а по добр ой воле туда никто ио
явля ется. А почем у? Д а п отом у, что п ро справедливость
зак он а говорится только так, дли красного словца, а па
д ел е — пусть д а ж е вы званны й б у д ет н евинен, как ново­
р о ж д ен н ы й м л аден ец , но р аз у ж он п оп ался к ним в руки,
от тю рьм ы -голубуш ки ем у по уйти; за су д я т его года
н а три-четы ре, это как пить дать. А в едь такого н а к а за ­
н и я н разве только врагу св оем у и п ож елаю .

— Хорош о, Кандпдо. В се это прекрасно. Но я-то ведь,
когда говорила о том, что с ними будет поступлено по

всей справедливости, имела п виду совсем другое. Я, соб­
ственно, обещала простить их, то ость тех, за кого хода­
тайствовал Гойо.
— Ты ош ибаеш ься. Роса. Ты вовсе не обещала их
простить. Ничего подобного. Л если бы даж е и обещала,
то совсем ие обязана выполнить обещ анное...
— Но ведь я дала слово.
— П устое, Роса, пустое. Говорю тебе — ты ничего по
обещ ала, и я хотел доказать тебе это, чтобы нам потом
не пришлось каяться в своем мягкосердечии. И з того, что
ты сказала: «С ними будет постуилено но справедли­
вости», вовсе не следует, будто ты обещ ала простить пх
так у ж безусловно... за здорово живешь.
— Да, по Гойо будет думать иначе — он будет счи­
тать, что я его обманула.
— Н у так что же? П усть он на тебя рассердится. К а­
кое это имеет значение? И кроме того, зачем быть чест­
ными с темн, кто сам по природе своей нечестен.
— В конце концов, для меня действительно неважно,
что подумает Гойо; он всего только старый, невежествен­
ный негр, п я даж е уверена, что он не понял смысла моих
слов. Все так. Но как ж е совесть, Кандидо? Я ведь наме­
ревалась...
— Знаю, — перебил ее дон Капдидо, — ты намерева­
лась простить их. Что и з того? — Н е топкой иронией он
добавил: — На этот раз совесть твоя м ож ет быть совер­
ш енно спокойна. Л если и есть здесь какой-то грешок, я
беру его на себя: семь бед — один ответ. И я тебе вот
что скажу: если человеку хоть однажды станет совестно
перед негром за то, что оп говорил или чего пе говорил, за
то, что делал или чего но делал, — это будет значить, что
сей благочестивый м уж или спя благочестивая дама и
понятия не имеют о том, как управлять неграми. Угры­
зения совести — и из-за чего? И з-за каких-то скотов! —
] I доп Кандидо громко расхохотался.
В это время на террасе появились вернувш иеся после
посещ ения барака для больпых молодые люди и девуш ки.
Доктор Матеу сообщил, что укусы, полученные погром,
оказались хотя и серьезными, но жизни ого но угрожали,
так как сосредоточены были главным образом в области
предплечий, плеч, кистей рук, лодыжек и стон; незначи­
тельные ранения имелись такж е на трех пальцах правой
руки, с которых была содрапа кожа.

зиз

•— Но, к счастью, — добавил доктор на свойственном
ому ученом жаргоне, — клыки животных проникли в
мышцы не слишком глубоко и не задели ни одного сколь­
ко-нибудь крупного и ж изненно важного для организма
кровеносного сосуда. П оэтому гематоза можно не опа­
саться, несмотря на то, что у больного отмечается резко
выраженная гемалошш, явившаяся следствием той фи­
зической и психической депрессии, в которой он пребы­
вал все последнее время. В подобных случаях показано
применение пиявок, каковые рекомендуется ставить на
виски. Кстати, в аптечке нихепио пиявок нет, придется
привезти их пз города. Весьма возможно, что в дальней­
шем разовьются также явления столбняка, поскольку
больной, будучи у ж е укуш еипым, попал в воду. Чтобы
предотвратить эту опасность, я назначил ему частые сма­
зывания раненых конечностей .мазью, составленной из
пороха, тертого чеснока и оливкового масла.
Леонардо был более лаконичен. Обращаясь к матери,
по стараясь говорить так, чтобы и отец мог его слышать,
он рассказал следующ ее: и з того, как Педро держ ался с
ним, можно было заключить, что оп не ж елает призиавать
Леонардо своим господином; мало того, он наотрез отка­
зался выдать своих сообщников, утверж дал, будто не
:т а е т , где они находятся, н дон Л иборпо даж е запугива­
ниями не смог вырвать у него н и одного признания —
напротив того, когда управляющ ий сказал, что беж ать нз
барака невозможно, и пригрозил держ ать Педро в колод­
ках до тех пор, пока он но развяж ет язы к, дерзкий негр
только рассмеялся и ответил, что н е родился ещ е тог
удалец, который смог бы силком удерж ать его, Педро,
там, где ем у быть по хочется. Леонардо объяснил, что
при этих словах с негодованием покинул барак.
•— Но но странно ли, — добавил молодой человек, —
едва только мы оттуда вышли, оп позвал меня и сказал
мне, что хочет видеть господина, то есть папу.
—
Так я н думал, — пробормотал доп Кандидо, вста­
вая. — Ничего, подож дет до завтра, не велик барин! Или,
мож ет быть, его светлость полагает, что я стану утр уж ­
дать себя радп него в такую пору?
Однако, если бы о иосещ еипи барака спросили у по­
бывавших там девуш ек, их рассказ сильно отличался бы
от того, что рассказали доктор и Леонардо. Они по­
ведали бы о черном Геракле, распростертом навзничь
394

на ж естких дощатых нарах, о погах ого, заж аты х и
колодки, о анявшнх на пепельно-черном теле кровавых
рапах — страшных следах бульдож ьих зубов, о его и зо­
дранной в клочья одеж де, подложенной ому под голову
вместо подушки, о раскинутых руках его с истерзанными
кистями, видимо причинявшими ем у ж естокую боль, и о
том, как, взглянув па него, одна из подруг воскликнула,
что он похож на Христа, претерпевш его крестную муку,
на распятие из эбенового дерева; и ещ е они сказали бы,
что зрелищ е зто преисполнило их сердца сострадапием
и благочестивым трепетом п что пестерпнмо стыдно стало
нм оттого, что они целой толпой прибежали поглазеть па
беглого пегра, — но что ещ е нестерпимео было для них
сознание своего бессилия, пбо ничей пе могли они облег­
чить участь этой новой жертвы общественной несправед­
ливости н тирании, господствовавшей на их несчастной
родине!

ГЛАВАG
О неграх рассказать... О! Слаб
язык мой
II мукам их названья по пайдет!
Д. В. Т е х е р а

В зто утро, утро первого дня рож дества, управляющий
ннхенпо Л а-Тннаха поднял рабов на ноги гораздо раньше
обычного. Что было тому причиной, сказать трудно: воз­
можно, он хотел вы служиться перед хозяевами, показать
себя человеком усердным и деятельным; возможно такж е,
что всему виной были п етухи, запевш ие в неурочный час
н тем введшие дона Либорно в заблуж дение.
Еще не отзвучал в воздухе последний удар колокола,
торжественным своим голосом созывавшего негров на ра­
боту, когда дон Либорно, подкрепившись двумя-тремя ча­
шечками кофе, закурив сигару н вооружась, снял с гвоздя
знакомый читателю ключ, кликнул бульдогов и пешком
направился к невольничьему поселку, чтобы отпереть его
ж елезны е решетчатые ворота. Энергичным движением
вложил он в отверстие замка тяжелый ключ и попытался
повернуть его — ключ не поворачивался. «Что за нава­
ж дение! — подумал про себя управляющий. — Не ппачо
395

как тут кто-то ковырялся. Н у добро ж е, всыплю я пм
сегодня! Н ебу станет жарко!»
Ои посветил сигарой в отверстие замка, повернул ключ
на пол-оборота в другую сторону и вдруг явственно услы­
ш ал, как щелкнул язычок, входя в отверстие дуж ки.
«Черт ноберн! Н у, не остолоп лп я? Ворота напер, а замок
не замкнул! Что ж это — забыл я его закрыть, что ли?
Или пьян был? Или, может, с ума спятил? Либо затменпе
на меня нашло? Или это мне колдовским заговором глаза
отвели? Что ж это т а к о е — а, Либорио?»
Впрочем, долго ломать голову над этой загадкой дону
Либорио было недосуг: пегры уж е выходили из хш ш ш , и
управляющий занялся своим обычным делом. Он отодви­
нул засов, открыл ворота и встал у верейного столба так,
чтобы, согласно заведеппому порядку, все невольники
прошли мимо пего одни за другим. Поэтому, хотя и было
довольно темно, от его зорких глаз не укрылось, что
одна пз негритянок шла, хоронясь за спину своего това­
рища, и, видимо, хотела проскользнуть незамеченной. Д ля
злобного и подозрительного дона Либорио этого оказалось
довольно; коршуном налетев на свою ж ертву, он грубо
схватил ее за плечо и поднес ей к ли цу заж ж ен н ую си­
гару. Каково ж е было его изум ление и даж е радость, ко­
гда он узнал и невольнице Томасу, негритянку племени
суама, — ту, что две недели назад бежала из инхенио.
А пока дон Либорио стоял, вцепившись пальцами ей и
плечо, к воротам, так ж е крадучись, как и Томаса, подо­
шел Клето, из племени ганга, а вслед за ним — арара
Хулиан, биби Андрес и бриче Антонио. Управляющий
всех их остановил и отвел в сторону.
Тем временем остальные невольники, пройдя мимо
дона Либорио, построились па большой площ адке в сере­
дине усадебного двора, и управляющ ий, выведя пятерых
беглецов вперед, приказал нм встать напротив своих то­
варищей, занимавш их место в центре ш еренги, которая
была очень длинна, потому что люди были построены
всего лишь в два ряда.
— А ну-ка, матушка Томаса, — начал допрос дои Либорпо, — подн-ка сюда и скажи мне —- да только, чур, го­
ворить правду, коли ж изнь дорога! — скажи-ка мпе, из
каких-таких мест ты к нам припожаловала?
— Л есу приходил, — последовал невозмутимый от­
вет.
3U6

— Ах, пот как, стало быть in лесу? Л зачем жо это
сеньорите Томасе понадобилось и лес?
— Я , снньо...
— l i e надо, сеньорита, не надо объяснять. К чем у
утруж дать себя? Я и так все знаю: сеньорита хотела по­
слушать, как птички поют. Л мы йот теперь посмотрим,
как опа сама у нас заноет. Только что-то пе пойму и,
с чего бы это доньи Томаса Суама вдруг воротиться к нам
надумали?
— Гаспада прихаднл. Праси ирашень нада.
— Так, так, будот тебе прощ енье, псе тебе будет. Ну-с,
а как ж е ваши милости дома у себя очутились?
— Ворота ходил.
— А кто ж е открыл сеньорите ворота?
— Открыл не нада. Открытый был.
Но тут терпение изверга иссякло.
— Вот как, открыты, говоришь, были? А? Ах ты, по­
таскуха!..
II
он наотмашь, со всего плеча ударил Томасу но лицу.
Оглушенная ударом, негритянка упала, и прошло не­
сколько мгновений, прежде чем она смогла подняться на
ноги. А в это время управляющ ий обратился с такими жо
вопросами к четырем со товарищам. Отпеты были почти
те ж е, что п у Томасы.
— Ложись! — прорьщал дон Либорпо, видя, что негри­
тянка поднялась с земли; и своими ж елезны ми пальцами
ои схватил ее за плечо, пытаясь снопа бросить наземь.
Но Томаса была молода и сильна, она даж е не пош ат­
нулась. Понимая, чем грозит ой приказ упрапляющего,
она тнердо сказала:
— Ваша милось, моя бей нельзя, г а с н а ж а — кроеный.
Управляющий расхохотался:
— Уморила меня! Вот уморила! Госпожа — твоя крест­
ная? Н у так покличь ее, покличь — может, опа и встанет
с постели и прибеж ит к тебо на выручку! Слушай ты, бесовское отродье! Или ты сейчас ляж еш ь, как приказано,
или я тебя убыо, поняла?
— Убей! — гордо ответила ем у депушка.
— Взять ее! — заревел управляющ ий, не помня себя
от ярости. — Так ее, так, на зе м л ю !— Приказ этот был
обращ ен к возвратившимся беглецам, товарищам Томасы,
Трое из них послуш но бросились исполнять повеление
дона Лнборио: один схватил депуш ку за ногу, дпое других
307

за руки, опа потеряла равновесие и упала па землю вниз
лицом, а негры крепко держали ее, пе давая подияп-сл.
Естественно, что слепое повиновение, с каким трое
беглецов поспеш или выполнить приказ управляющ его, за­
ставило дона Лнборио с удвоенной яростью обрушиться
на четвертого пх товарища, Х улиана, который, по-впдпмому, совсем не бьгл расположен последовать примеру
своих робких друзей. Одпако в глазах дона Либорно, ко­
гда он смерил ненавидящим взглядом непокорного негра,
сверкало ио одно только беш енство — пет, в пих читалось
немалое удивление н в то ж е время тревожная насторо­
женность и страх, да, страх, потому что вид у Хулиана
был явно угрожаю щ ий, а м еж ду тем и он и почти всо
остальные рабы, находивш иеся там, были вооружены —
кто коротким мачете, кто садовым ножом, кто мотыгой.
Управляющий понял, что поступил несколько опрометчи­
во и что, если он в эту критическую минуту выкажет
малейшую слабость, — оп погиб. Тогда, скрывая страх
за напускной уверенностью тона, он заорал ещо сви­
репей:
— Ты что ж зто стоишь, паршивец? l i e тебе сказано,
что ли? Ишь, руки сложил! Л ну, берись!..
За сим последовало одно из любимых ругательств дона
Либорно, употреблявш ееся нм обычно в качество м еж до­
метия. Одновременно на голову негра обруш ился страш­
ный удар рукоятью бича. Хулиан заш атался и точно под­
кошенный повалился на колени рядом с Томасой. Но
даж е и теперь, сбитый с ног, беспомощный, оп, но-вндимому, но думал повиноваться управляю щ ему. Л дон Л иборпо, боясь, как бы пегр по подлился, когда придет в
себя, потребовал:
— Д ерж и оо, стерву, за ногу, да покрепче, а ио то
ш куру с тебя спущ у! — И в поощ рение оп снова ударил
Хулиана рукояткой бича по голове.
Этот второй удар едва ли был сильнее первого, но
пришелся оп, видимо, по такому м есту, где курчавые
шерстистые волосы недостаточно хорош о защищали че­
реп, п кровь ручьем хлы нула п з длнппой, точно лезвием
нож а нанесенной раны. Хулиап ощ упыо пашел йогу
девуш ки, положил раскрытую ладонь ей па лодыжку, п...
экзекуция началась.
Человека менее грубого, менее ослепленного злобой и
п редубеж денного, чем дон Либорио, поразило бы столь
398

необычное в подобных обстоятельствах поведение раба, и
всякий на его месте, в ком бьется благородное, велико­
душ ное сердце, проникся бы, наверное, уваж ением к это­
му негру, во всяком случае сум ел бы оценить его м уж е­
ство и, разумеется, захотел бы узнать причину, пробудив­
шую в груди Хулиана чувство, столь возвышенное и
столь ж е достойное восхищения в этом полудикаре, как и
в любом цивилизованном человеке.
М еж ду тем имелись причины, вполне объяснявшие не­
покорство, выказанное молодым негром и негритянкой в
этот час испытания. И весьма вероятно, что особенная
свирепость, проявленная домом Либорпо в отношении
девуш ки и ее товарища, как раз тем п объяснялась,
что управляющий начинал догадываться об этих при­
чинах.
Молодая, крепкая, миловидная Томаса была одних лет
с Хулианом, таким ж е молодым, сильным п статным,
как опа сама; их обоих вывезли из одной п той ж е
области Африки, и они считали себя земляками, почти
сородичами. Надо ли удивляться, что они полюбили друг
друга?
Молодость Томасы, ее веселый нрав и приятная на­
руж ность сделали ее любимицей не только соплеменни­
ков, но даж е белых, работавших в ннхенио, и потому
сравнительно с другими она меньше чувствовала тяжесть
рабской певолн и меньше, чем другие, имела оснований
сетовать на свою судьбу. Что ж е все-таки побудило ее б е ­
жать? Догадаться нетрудно: она решилась на этот роко­
вой шаг ради Х улиана, последовав за ним точно так ж е,
как он последовал за Педро, своим крестным отцом, за ­
чинщиком побега. По этим участие Томасы в предприятии
ие ограничилось. Когда Педро был схвачен в лесу при
описанных нами выше трагических обстоятельствах, Т о­
маса убедила Хулиана возвратиться в Л а-Т и н аху и через
Каймана, который пользовался особым расположением
доньи Росы, испросить у своих господ прощения.
В этот день дои Лнборио был одет как обычно. И зпод полей соломенного сомбреро свисали ему иа спину
концы хлопчатобумажного платка, которым повязывал он
голову, чтобы надеж нее защитить ее от солнечных л у­
чей. Поверх рубашки, надетой навыпуск, стан его опоя­
сывала белая полотняная фаха, и за иее, как всегда, был
391»

заткнут кинжал, а сбоку на перевязи висел мачете. Опер­
шись левой рукой на эф ес кинжала, дон Лнборпо ру­
коятью бича завернул кверху подол платья Томасы, обна­
ж и» девуш ку почти до самого пояса, после чего отпустил
конец сыромятной ременной плети, который до той ми­
нуты держ ал вместе с рукоятью зажаты м в правой руке.
Проделывал ои все это с медлительной расстановкой и
методическим спокойствием, как человек, которому торо­
питься покуда и который ие хотел бы излишней поспеш ­
ностью испортить предвкуш аемое им изы сканнейш ее удо­
вольствие.
Занималась заря, и ясный чистый свет ее широко раз­
ливался но восточному краю небосклона.
После первого ж е удара, нанесенного со всею лов­
костью и силой, на какие способна рука, твердая как
сталь и немало понаторевшая в подобного рода уп раж н е­
ниях, дон Либорио с удовольствием убедился, что стре­
к а л о — веревочный, завязанный в несколько узлов копчик
бича, производящий при ударе особенный щелкающий
звук, — прочертило на теле негритянки пепельную , тотчас
ж е вздувш уюся полосу. За первым ударом последовал вто­
рой, а потом ещ е и ещ е, во все убыстрявшемся темпе, пока
наконец мясо не полетело клочьями н пз открытых ран не
потекла кровь. Но пп единого стона, ни одной жалобы не
вырвалось у девушки; она даж е пе ш евельнулась пн разу
и только вся напрягалась при каждом ударе, сжимая
мышцы, да крепче закусывала губы.
Ярость управляющего постепенно улеглась, однако
стоическое мужество молодой невольницы в значительной
море лишило дона Либорио того удовольствии, которое он
предвкушал во время своих приготовлений к истязанию.
Боль, это страшное ощ ущ ение, нестерпимое для всякого
живого сущ ества, не сломила девуш ку, как того добивал­
ся управляющий, не заставила ее просить пощады у свое­
го мучителя. Несколько разочарованный и спеш а закон­
чить экзекуцию до восхода солнца, дон Либорио доверил
наказание Хулпапа и его товарищей надсмотрщикам, сам
ж е удовольствовался тем, что, стоя рядом, покрикивал на
них, зорко следя, чтобы они наносили удары с должншо
силой и не давали поблажки наказуемым ни из жалости,
нн по какой-либо иной причине. Мосле порки заставляли
каждого наказанного тут ж е обмыть свои раиы мочой,
предварительно бросив в нее щепоть табаку. Сродство это
400

должепствовало уберечь несчастны х от аптопова огня и
от столбпяка.
Затем, по приказу управляющ его, кузпецы заковали
беж авш их и кандалы, взитые для этой целп из кладовой
дворецкого. Что касается Х улиана, который под плетьми
несколько раз терял сознание, возмож но, от боли, а воз­
можно — и от потерн крови, то доп Лнборио счел за благо
отправить его в барак дли больных, так как рана, нане­
сенная рукоятью бича, несомненно требовала вмешатель­
ства лекаря. Прочих жо наказанных, которым теперь, по­
сле зверского истязания, мучителен был в оковах каждый
шаг, дон Лпборно отправил наравне со всеми расчищать
н разравнивать дороги вокруг усадьбы — работу эту он
наметил иа сегодняш ний день ещ е заранее.

— Кандидо, а Капдидо! — прогопорнла, просыпаясь,
допья Роса. — Слышишь? На дворе... Водь это, кажется,
бич щелкает? Раненько поднялся нынче наш управляю­
щий!
Дон Капдидо спал крепким сном; и хотя в утренней
тишине музыка щелкающего бича звучала особенно
громко и разносилась далеко вокруг, тем более что управ­
ляющий вкладывал в каждый удар всю свою силу, дон
Кандидо все ж е едва ли проснулся бы, не раздайся голос
ж ены у него над самым ухом . Открыв глаза и зевнув,
дон Кандидо ответил на ее вопрос так ж е вопросом:
— Что такое, дорогая? Что щелкает?
— Бич управляющего. М ожно подумать, что ты
оглох.
— Ага, верио. Теперь п я, кажется, слышу. Ну так
что ж е? On порет негров.
— Восхищ аюсь твоим хладнокровием. Н е говори уж о
обо всем прочем, оп разбудил нас пн свет нп заря. А я те­
перь по его милости долж на целый день мучиться ми­
гренью. Все нервы ои мне издергал, хам проклятый! А
главное — то, что оп, видно, с нами нисколько не считает­
ся. Рож а-то у него — пи дать ни взять разбойник с большой
дороги. Я тебе всогда говорила, что ои м пе не нравится!
— Хорошо, а что ж е ему, по-твоему, было делать?
— То, что сделал бы всякий порядочный человек на
его месте: отвел бы этих негров куда-нибудь подальше от
дома и порол бы себе их там в свое удовольствие, если
2G Вильпперде

401

они так у ж провинились и ему непременно хотелось наказать нх сегодня.
— По on, иерно, ие мог иначе. Иной раз, когда негру
приспичит, чтобы ого выпороли, приходится ему уступать,
а пе то оедг. опи станут делать исе наперекор. Кроме того,
d большинство случаев полезпо бывает, чтобы наказапно
следовало сразу жо за проступком, — только тогда оио и
приносит должны е плоды.
— Но ведь ты, так ж о как я, пе знаеш ь, зачем ем у по­
надобилось подымать спозаранку весь этот шум!
— Зачем, догадаться нетрудно, дорогая Роса, а дога­
даться — все равно что знать. Я уверен, что негры у него
по струнке ходят, и этого с меня довольио.
— Вот что я тебо скаж у, Кандидо: каковы бы ни были
ногры вообще, и паши пегры в частности, дурныо они,
нлн хорош ие — по ведь дон Либорно со вчерашнего дня
только и долает, что порет их. И это когда мы здесь.
А без нас? Представляю себе, что тут происходит — оп
п х, наверно, живьем распинает.
— Но водь ты ж е сама вчера вочором хвалила его за
строгость, да и...
— Л как ж о ещо я могла говорить при людях? Зато
впутрн у мепя все так и переворачивалось. Д а и он вчера
ощо но все свон когти выпустил. Но теперь это уж слиш­
ком. Но знает оп, что ли, скотина этакая, что к нам гости
приехали? Меиосос такой образованный, воспитанный мо­
лодой человек. Что ои про пас подумает? Мы ведь едва
с ним знакомы, и оп н е привык к таким сценам. Ведь
он, чего доброго, м ож ет вообразить, будто у нас тут ка­
торга какая-нибудь и что пеграм здесь хуж е, чем иа га­
лерах, а мы сами какие-то изверги.
— М ожеш ь но беспокоиться о пем, дорогая, — отвечал
дон Кандидо. — Готов поклясться, что оп спит как уби­
тый, а хлопанье бича ого только убаюкпваот.
— Пусть так. По я подумала о другом: а что, если
проснулась Иеабелита? Что она скажет? Опа-то ведь на­
верняка проснулась. Этот проклятый бич щелкает так, что
слышно, должно быть, в самом М уэлье-де-Таблас. Как
ударит, так словно пз пушки выстрелит. Н у, сам поду­
май, Иеабелита — девуш ка деликатная, мягкосердечная,
наказания ей по по душ е. И на нее это так может подей­
ствовать, что я по удивлюсь, если она откаж ет наш ему
Леонардо. Ведь она, пож алуй, решит, что родители у
402

пего — варвары, злодеи и что он, конечно, ничему хоро­
ш ему у них научиться не мог. Мне будет жаль геби, если
она откаж ет ему; тебе ж е так хочется, чтобы они ноже
нились...
— Постой, постой, милая Роса, — с необычной дли
него живостью прервал ж ен у дон Кандидо. — Ты так п>
вериш ь, что подумать можно, будто ты по одобряешь мое­
го плана.
— А с чего ты взял, что я его одобряю?
— Вот так так! Ведь мы, каж ется, с тобой даж е о дне
свадьбы договорил нсь?
— Но это ты псе решил, а вопсе по я. Если я согла­
ш аюсь на их брак, это еще не значит, что он мне по сердцу
н что я непременно хочу поженить их. Во-первых, могу
л и я хотеть, чтобы от меня оторвали мое родное дитя, к о­
торое мио дорож е всего па свете, и чтобы оно обреталось
где-то иод чужим кровом, среди чуж их людей? А во-вто­
рых, я ещо до сих пор но встретила девуш ки, достойной
наш его Лоонардо. У ж на что Исабелита и хороша, и ум ­
ница, н, можно сказать, святая, а ему не чета. Да и сама
богиня Венера, поставь ты ео с ним рядом, — разно будет
она годиться ему в жены? И если я даю согласие на этот
брак — впрочем, он может ещ е и расстроиться, — то толь­
ко из-за тебя: ты ж е деппо и нощно пилишь меия, псе
уш и мне прож уж ж ал этими вечными разговорами о том,
что мальчик собьется с пути, что у мальчика дурные н а ­
клонности, что он плохо кончит, что надо его остепенить,
потому что оп слишком влюбчив. Это оп-то влюбчив!
Ведь оп до Исабели, бедияж ка, и на девуш ек не глядел!
От твоих пророчеств у меня голова кругом идет. Еще бы!
Ты на меня такого страху нагнал, что я у ж начинаю д у ­
мать, что, может, ты и прав: ворон ведает, где вороненок
обедает, а когда отоц рыбак, то н детн в воду смотрит. Вот
я и дала согласие, хоть но леж ит у меня душ а к этой
свадьбе. Л еонардо совсем еще дитя, ему нуж на материи •
ская ласка. По что с тобой говорить — у тебн не сердце,
а камень, и у ж раз ты задум ал женить его, то, разум еет­
ся, поставишь на своем. Д а, конечно, он женится... если
только невеста но передумает... Норой я даж е готова с то­
бой согласиться и поверить, что женитьба и в самом деле
служ ит мужчине уздой, хотя, на тебя глядя, этого пе ска­
ж еш ь... Мало ли ты повеспичал после свадьбы, н одни бог
знает...
26*

403

— Лга, начинается, — вновь перебил ж ен у дон К анди­
до. — Н у, не беда. Зато ты полного отвлеклась п забыла
про дона Либорно.
— Ошибаешься — я но успокоюсь, покуда ты не вы­
гонишь вон этого мерзавца.
— Выгнать управляющего только за то, что он но дает
спуску бессовестным черномазым скотам, было бы весьма
неразумно. Что станется тогда с авторитетом власти?
Управляющий в ннхенпо — это то ж е самое, что полков­
ник в своем полку или губернатор колонии для подданных
его величества. Что будет, еслп в ннхенпо, л казарме, по
всем кубинском губернаторстве исчезнут порядок, дис­
циплина п субординация? Нет, дорогая Роса, преж де все­
го мы должны заботиться о том, чтобы престиж власти
оставался неприкосновенным.
— Так, — возразила допья Роса с присущ ей ж енщ и­
нам практической сметкой. — Стало быть, пускай себо дои
Либорио запорот до смерти всех негров, лишь бы только
по пострадал престиж власти?
— Запорет до смерти всех негров? — с притворным
изумлением повторил дои Кандидо. — Этого он никак сде­
лать пе м ож ет по тон простой причине, что в Африке
негров — хоть пруд прудн.
— В Африке их может быть сколько утодпо, по из-за
англичан пх стали привозить все мепыпе и меньше, н ку­
пить новых теперь совсем не просто.
— Пе так страш ен черт, как его малюют, милая Роса.
Одной поркой больше, одной меньш е — от этого еще нн
один пегр не помер. А что до недостатка в работниках,
так это пусть тебя но беспокоит. Англичанам никогда не
удастся помешать доставке негров на К убу. Да вот хотя
бы и в этот раз, с бригантиной «Белое». Водь под самым
носом провезли у пих черномазы х, а они, дураки, думали,
что это мы индейцев везем из П уэрто-Рико.
— Пока мы тут с тобой рассуж даем , он себе псе порет
и порет. Надо узнать, что там происходит. Вели позвать
дворецкого. Вставай, вставай, нельзя жо так, в самом
деле.
— Вот у ж е и стучат. Скажи Д олорес, пусть пойдет
узнает в чем дело, а я покамест оденусь.
Долорес спала в комнате рядом со спальней молодых
сеньорит Гамбоа. Услышав голос хозяйки, опа просунула
голову в дверь н сообщила:
40 4

— Тирсо принес кофе для хозяина и для госпожи.
— Спроси у него, что там такое во дворе, — обрати­
лась донья Роса к служанке. — Нечего скаш ть, выдался
депек, светлое Христово рождество! Мало ещ е было с нпс
вчера вечером! К огда тут п без того от жарищ и не знаеш ь
куда деваться! П рестиж власти, престиж власти! Вот п о ­
к аж у я ему престиж власти! Пускай проваливает на всо
четыре стороны!
Тнрсо, у которого от страха пе попадал зуб на зуб, долож ил, что вернулись беж авш ие рабы и что управляющий
их наказывает, а Х улиана он убил, потому что Хулиан не
захотел «ложиться».
— Что я тебе говорила? — воскликнула допья Роса. —
Д аж е с тем пе посчитался, что я нх крестная!
— Возможно, что он этого не знал.
— Но знал, как ж е! Они наверняка ому сказали.
— Оп им но поверил па слово. Да к тому ж е Тнрсо
просто наврал. Но если тебе так у ж этого хочется, я вста­
ну. Ты, когда пто-пнбудь забереш ь себе в голову, своего
добьешься.
— Ну, дорогой МОЙ, ТВо о олимпийское спокойствие
хоть кого и з себя выведет! Его негров убивают, а он хоть
бы что! Словно за них и денег но плачеио!
Вот теперь, мплал ж енуш ка, ты рассуждаеш ь, как
Соломон Мудрый, — молвил дон Кандидо и вышел на тер­
расу портика.

И отрудпо догадаться, что в это утро хозяева ннхенио
Л а-Т ииаха, равно как и гости пх, поднялись с постелей
много раньше обыкновенного. Л так как самым тенистым
и прохладным местом в доме была терраса, все собрались
именно здесь. В час восхода солнца огромная тень господ­
ского дома, построенного фасадом к зап аду, закрывала
собой значительную часть усадебного двора. В тот день
об эту пору, то есть м еж ду восемью и девятью часами
утра, иа площадке напротив портика находились все нег­
ры, работавш ие па плантациях ннхенно. Одетые, как и
обычно, в свои грязпые лохмотья, они сидели и лежали
прямо на зем ле, пользуясь минутой случайного отдыха.
К террасе подъехал верхом дон .Ппборпо. Спешившись
и привязав коня за повод к одной из балясин балюстрады,
оп поднялся по лестнице и остановился на верхней ее сту­
405

пеньке; здесь он сиял ш ляпу, почтительно поклонился
всем присутствующим и особо донье Росе, которая с ве­
личественным видом, в окруж ении дочерей и компапьо*
нок, восседала на выдвинутом вперед кресле, словно ко­
ролева на троне. В ответ на приветствие дона Либорио она
пробормотала себе иод нос что-то нечленораздельное:
она не могла простит!, управляю щ ему той досады, кото­
рую испытала сегодня по его вппе. Напротив, м уж ее
остался весьма доволен пристрастным докладом дона Л и ­
борно о событиях этого утра.
В дверях залы, наблюдая за этой сценой, толпились
горничные, и донья Роса велела старшей из них передать
управляющ ему, чтобы оп вызвал сюда обоих надсмотрщпков-негров. Явившись па зов, оба неволышка опусти­
лись перед своими господами па колони, как требовал
того обычай, смиренно сложили руки на груди и молча
замерли, нодобные двум черным каменным изваяниям.
Исполненная достоинства осанка этих людей с несомнен­
ностью свидетельствовала о том, что они но были урож ен­
цами Конго. Действительно, то были негры из воинствен­
ного африканского племени лукумп — и это уж о само по
себе могло служить им характеристикой.
— Н у как вам здесь живется? — спросила доиья Роса
надсмотрщиков.
Негры покосились па дона Либорио и переглянулись,
как бы подбадривая друг друга, но по реш аясь излить пе­
ред госпожой всю накипевшую в пх груди обиду и горечь.
Донья Роса сразу поняла прпчнпу смущ ения обоих рабов:
они ж аж дали открыть ей правду, но присутствие дона Л и ­
борио внушало им онасоппя за возможные последствия
такой откровенности, и они сочли болео благоразумным
отмолчаться. М ежду тем пх сдержанность ещ е сильней
разожгла в донье Росе желанно заставить пх разговорить­
ся, и опа несколько изменила вопрос:
— Сыты л и вы?
— Да, сеньора, — отвечали оба в один голос и без заминкп.
— Работаете много?
— Нет, сеньора.
— Стало быть, вы всем довольны?
Повторилась та ж е мимическая сцепа, что и раньше:
надсмотрщики снова нереглянулнсь, снова кинули искоса
взгляд на управляющего, который начинал проявлять
40С

признаки явного беспокойства, п наконец старший иа
двух уж о собрался было открыть рот, чтобы н немного­
словном, но от того но менее горестном рассказе поведать
о тяжкой долс н бедственном положепин рабов, когда дои
К апдндо вдруг опередил его, громко приказав вручить ему
новую одеж ду, привезенную пз Гаваны, — рож дествен­
ский подарок господ неграм ннхенио.
Мужчинам выдавалась ие слишком широкая н по
слишком длинная рубаха так называемого русского по­
лотна, штаны из тон ж е грубой ткани, а такж е суконпая
шапка н суконное одеяло. Комплект одежды для женщ ин
состоял и з платья, напоминавшего видом рубаш ку без ру­
кавов н именовавшегося тупикой, пестрого бумажного
платка и такого ж е, как у мужчин, одеяла. Эти комплек­
ты одежды для негров, работающ их иа плантациях, обо­
значаются у кубинцев словом «эскиф асьон»,1 заимство­
ванным ими наряду со множеством других слов из мор­
ского жаргона.
В характере доньи Росы самолюбие играло отнюдь in*
последнюю роль, п она была не из тех ж енщ ин, которых
с помощью уловок и хитроумных рассуждений нетрудно
отвлечь от выполнения того, что они задумали. Видя, что
дон Кандидо в ущ ерб ее правам хозяйки и госпожи всту­
пился за престиж власти, воплощенный в лице управляю­
щего, донья Роса заподозрила супруга в ж елании унизить
ее при посторонних, и это подозрение побудило со ри­
нуться со всем пылом ца защ иту своих прерогатив и са­
мым недвусмысленным образом подтвердить их незы бле­
мость. Поэтому, едва только оба надсмотрщика покинули
террасу, упося с собой эскифасьон для самих себя п для
прочих негров ннхенио, донья Роса велела дону Либорпо
привести к ней раби но прозвищ у Чилала. Негр медленно
и с видимым трудом поднялся на террасу, то и дело вы*
прививая, как ему было приказано: «Вот идет Чплала,
беглый негр!»
Осторожно опустив чугунную болванку на пол тер­
расы, Чилала преклонил перед доньей Росой колони, сло­
жил руки на груди и с выражением самой униж енной по­
корности проговорил па ломаном своем языке:
—
Благословляй бедный пегла, васа милось, милый
гаспаса!
1 У с к н ф а с ь о п — аклшцюики

( исп.).
407

— Благослови тебя бог, Исидоро, — приветливо отве­
чала ему донья Роса. — Встань с колон.
— Спасиба, васа милось, сиаснба.
— Так почему ж е ты, Исидоро, убеж ал из ннхенпо? —
с видом сострадания спросила его донья Роса.
Чилала был страшно худ, о нем подлинно можно было
сказать: «кожа да кости». И худоба его в соединении с
рыжеватым оттенком волос, пепельной бледностью лица
н беспокойно бегающим, испуганным взглядом придавала
ему внд какого-то дикого, затравленного животного.
— А х, МИЛЫЙ гаспаса, васа мплось, — проговорил Испдоро со вздохом, — все лаботай, лаботай. Еда пот. земля
нот, паласенак нет, зона нет, только ест бил, бил, бпл.
— Значит, — продолжала с невозмутимым спокой­
ствием допья Роса, н на лице ее мелькнула улыбка удов­
летворения, — значит, если бы тебя пе заставляли рабо­
тать через силу, лучш е кормили, дали огород, и поросен­
ка, и ж ен у, н если бы тебя меньш е наказывали, ты стал
бы хорошим погром и больше от пас не убежал?
— Да, сииьб, васа милось, стал холосый, стал лаботан.
Чилала умный, умный. Чилала болсо не убезал.
— Хорошо, Исндоро, раз ты мне обещаешь, что но
станешь больше убегать, что будеш ь вести себя как долж ио, я прикажу, чтобы тебя не наказывали так часто, что­
бы не заставляли много работать, лучш е кормили и дали
тебе поросенка, землю под огород н ж ен у. Теперь ты до­
волен?
— Да, синьб, милый гаспаса. Чилала довольна, совсем
довольна.
— Но я для тебя и еще что-то сделаю, потому что
верю: ты меня не обманешь... Дон Либорно, — добавила
она повелительным тоном и повышая голос, — прикажите
сейчас ж е снять с него цепи!
Долгпе годы рабства, темнота н невежество, зверская
жестокость, с какой обращались с неграми в инхенио, —
ничто не смогло убить в сердце раба способности чувство­
вать и быть благодарным. С трудом и не сразу, ценой на­
пряж ения всех своих умственны х сил, уразум ел Исндоро
смысл того, что сказала ему госпож а. Но когда наконец
он понял, что сейчас г него снимут оковы, он от потрясе­
ния вдруг лпшплся дара речи и, бессильный выразить
свою безграничную благодарность в слове, простерся нпц
перед доньей Росой, как некогда простирался он, вероиг408

но, перед каким-нибудь идолом у себя на родине, и в ис­
ступленной радости, сопровождая бурную жестикуляцию
нсчленораздельиымн восклицаниями, стал целовать пол,
по которому ступали ногп его госпожи.

Д уш а Исабели была пз тех ж енских душ , что умеют
только любить или ненавидеть. Такие жеищ ипы ни в чем
не знают меры, нх чувства пе педают полутонов, а еслп
и ведают, то проявляется ото п редчайш их случаях. За
недолги о часы, проведениы е ею в пнхепио, Исабель уви­
дела немало такого, о чем хотя и слышала преж де, но что
всегда казалось ей невероятным и невозможным. Своими
глазами увидела опа, что здесь пдет пезатихаю щ ая вой­
на — ж естокая, беспощ адная, кровавая воина черных про­
тив белых, господ против рабов. Она увидела, что бич,
непрерывно свиставший здесь над головою раба, служил
для него единственным поощрением к труду, единствен­
ным доводом, убеж давш им его мириться со всеми у ж а ­
сами рабства. Она увидела, что за любую провинность
ежеминутно и ежечасно подвергают здесь негров самым
несправедливым, самым жестоким наказаниям и что, на­
казывая раба, никто не дает себе даж е труда выяснить,
какова степень его вины. Она увидела, что часто за один
л тот ж е нростуиок плн провинность человека подвергают
двум пли даж е трем различным наказаниям, что псгры
здесь отданы во власть самого свирепого, неприкрытого,
ничем пе ограниченного произвола и что, если они бегут
из ннхенио или предпочитают повеситься, то делают это
потому, что не видят для себя иной возможности вырвать­
ся п з своего невыносимого, отчаяиного положения. Такою,
во всей ее неприглядной обнаженности, иредстала ж изнь
ннхенио глазам Исабели.
Но самое худш ее было все ж е не это; х у ж е всего, как
думала Исабель, было то странное, необъяснимое безраз­
личие и спокойствие, то бесчеловечное равподушие, с ка­
ким хозяева взирали иа мучения, болезни и даж е смерть
своих рабов. 1казалось, ж изнь этих лю дей ровно ничего по
значит для хозяина. Казалось, хозяин, наказывая пх,
стремится отнюдь не к тому, чтобы исправить пх или на­
ставить на верный путь, но поступает так лишь оттого,
что ненавидит негров лютой ненавистью, словно негры
злонравны именно потому, что оип негры, а не потому.
409

что такими их сделало рабство, и словно можно удивлять­
ся, что люди, с которыми обращаются как со скотом, ве­
дут себя иногда как дикие звери.
Каким и;е образом, в силу каких причин возникло по­
ложенно вещей, столь противное всякому представлению
о справедливости, всякому нравственному чувству? Не­
уж ели власть привычки п воспитания была настолько
сильна, что могла задуш ить в человеческом сердце, и осо­
бенно в сердце женщ ины, чувство жалости? Н еуж ели по­
стоянное зрелищ е ж естоких истязаний способно было
притупить даж е в просвощепной христианке сострадапио
и отзывчивость, свойственные от природы каждому чело­
веческому сущ еству? Быть может, всему вппой была ка­
кая-то инстинктивная расовая антипатия? Но разве не в
интересах господина было продлить ж изнь раба, сберечт.
атот живой капитал? Да, вне всякого сомнения господин
был заинтересован в ж изни раба, но как раз в том и за­
ключалась растлевающая сущность рабства, что яд его
пезаметно, капля по капле, пропикал в душ у самих рабо­
владельцев, отравляя пх злобой и высокомерием, извра­
щая все их представления о справедливости и несправед­
ливости, а в ж енщ инах как бы рикошетом убивая то, что
всегда было возвышеннейшим пз свойств пх человеческой
натуры, — милосердие.
Пока внимание остальных было занято тем, что проис­
ходило па террасе и перед нею, во дворе ипхенно, Иса­
бель снова н снова возвращалась мыслью к мучавшим ео
вопросам, п внезапно опа спросила себя: «Почему я
люблю Леонардо? Что общего м еж ду его образом мыслей
л моим? Сможем ли мы когда-нибудь прийти к согласию
относительно того, как следует обращаться с рабами?
И если даж е предположить, что согласие будет достигну­
то, то какою ценой? Н еуж ели я покорюсь и ради Л еонар­
до стану жить в этом аду? Н еуж ели н я, подобно допьо
Р осе, смогу спокойно смотреть на все уж асы н несправед­
ливости, которые безнаказаппо творятся здесь днем и
ночью?..»
Однако внезапно Нсабелг, была отвлечена от своего
молчаливого монолога, ибо в эту минуту доиья Роса не­
ож иданно обнаружила те благородные черты своего ха­
рактера, сущ ествования которых нн Исабель, пи другие
присутствующ ие даж е и не подозревали. Как уж о ска­
зано, по распоряжению хозяйки поместья был освобо410

ждоп от ж елезны х оков самый униж енны й и несчаст*
ныл раб в ео инхенио. Встав па этот путь, донья Роса
решилась следовать по пому до конца. Они действовала,
охваченная лихорадочным ж еланием творить добро, вся
во власти одпого пз тех порывов, подчиняясь которым
людп однпаково слепо соверш ают п благие и злые дола.
Ещо Исндоро леж ал, просторпшсь у ео ног, а уж е опа от­
давала приназаипо спять оковы с ш естеры х его товари­
щей, и, словно этих двух подвигов человеколюбия было
ей пе довольно, опа велела привести к себе Томасу и
трех остальных пегров, подвергш ихся в то утро нака­
занию. Она терпеливо выслушала пх жалобы, дала нм
несколько добрых советов, иашла для н и х нодобавшпо
случаю слова утеш ения п под конец гневным топом про­
изнесла :
— Вас наказали сегодня против моей воли и отданно­
го мною распоряж ения... Дон Либорно! Спнмите с этих
пегров оковы!
Каковы бы нп были тайные причины, побудивш ие
допью Росу вновь coram p o p n li1 взять в своп руки бразды
правления поместьем, человечность первых ео распоряж е­
ний пробудила глубокий и искренний отзвук в сердцах
всех, кто был тому свидетелем. Громко и шумпо выразили
свое одобрение мужчины, растроганные женщ ины проли­
вали слезы радостп. В глазах ж е И сабелн сеньора Гамбоа
вдруг соверш енно преобразилась, п еслн ещо недавно бла­
городное сердце девуш кп низвергло доныо Р осу в бездп у
глубочайшего презрения, то теперь в один миг опо воз­
несло оо до высот самого пламоппого обож ания. В эту ми­
н у т у донья Роса представлялась Исабелн прекраснейш ей
п милосерднейш ей из ж енщ ин, и девуш ка готова была ки­
нуться к ней на шею, чтобы обнять ее так жо пеж но, как
в былые дни обнимала поело долгой разлуки свою покой­
ную мать, когда та с улыбкой встречала ео па пороге род­
ного дома. Теперь опа готова была преклоинть колена по­
род доньей Росой, чтобы так жо, как сделал это только
что первый пз рабов, удостоивш ихся ео мнлостп, излить
пород ной всю свою благодарность.
— Что может быть сладостней счастья прощать лю­
дей, чья судьба зависит от пас! — восклнкпула Исабель,
п по щекам ее побежали слезы волнения, с которым опа
1 Всенародно (лат.).
411

по I) силах была совладать. — Это единственная радость,
какую может доставить власть над рабамн!
— Вы плачете, сеньорита? — сочувственно спросил ео
священник.
— Всякий раз, когда при мио, — отвечала опа сквозь
слезы , — совершают великодушный, милосердный посту­
пок, глаза мои невольно увлаж няю тся.
— Боюсь, что если вы поживете здесь подольше, они
и вовсе перестапут у вас просыхать, но только но причи­
нам обратного порядна.
— Мпе дум ается, я но могла бы долго здесь прожить.
— Я виж у, сеньорита, — заметил падре, удивленный
чувствительностью се сердца и ясностью взгляда на
вещ и, — я виж у, вы сделаны совсем но и з того тоста, из
какого делаются рабовладельцы.
— Это верно. Если бы мне пришлось выбпрать м еж ду
судьбой рабыпп и судьбой госпожи, я предпочла бы раб­
ство, потому что участь жертвы каж ется мне более завид­
ной, чем участь палача.
М ежду тем А дела восторженно обнимала свою мать п,
осыпая ее щеки горячими поцелуями, говорила:
— Если сегодня день отпущ ения грехов, то можно —
я позову... — Девуш ка не реш алась произнести вслух за­
претное имя.
— Кого? — нахмурясь, спросила донья Роса.
И Адела уж е гораздо более робко, нежели вначале,
прошептала это имя матери на ухо.
На лице доньи Росы изобразилась внезапная перемена,
и столь ж е резко изменилось ее расположенно духа: бла­
готворительный пыл внезапно уступил место суровости,
а мгновенно спустя — гневу.
— Нет, нет. Ей нет прощ ения... Д а она н не нашла
нуж ны м просить его у меня.
— Но опа здесь, она пришла умолять тебя, чтобы ты
простила ее, и только ж дет, когда я ое позову.
— Нет, девочка, нет. Я не хочу ео видеть.
Огорченная, со слезами на глазах, отошла Адела от
матери.
А вскоре приступили к крещению двадцати семи по­
лых рабов, доставш ихся дону Кандидо нз той партии нег­
ров, которых привез недавно из Африки бриг «Велос». За­
тем три плн четыре негра были обвенчаны, причем никто,
даж е видимости ради, пе справился у них, желают ли они
412

этого. II под конец позволено было ударить в барабан,
иначе говоря — устроить пляски, продолжинишося до за­
хода солнца.
По распоряжению доньи Росы ж езл правителя, то
бишь кожаная плеть, пли, иными словами, власть над
неграми инхенио, времеппо переш ла к бойеро.

ГЛАВА 7
15. Гдо ж е поело этого н адеж да
моя?
1G. В преисподню ю сойдот опа и
будот п окои ться со мной по
прахе.
Иов.

XVII

Д ень быстро клопился к печеру. В глубине усадебного
двора, в самом отдаленном от господского дома конце его,
слышался глухой рокот барабана, сопровождавший п е­
чальные песни п непстовыо пляски, вывезенные неграми
пз пх родной Африки.
В середине двора, в здании сахароварни, царпла ш у м ­
ная суета. В печах под паровыми котлами к иод котлами
ямайской установки пылал жаркий огонь, а из пысокпх
труб, видом своим напоминавш их баш ни, валил клубами
густой черный дым.
В давильном отделении м еж ду прессом и паровой ма­
шиной расхаживал помощник машиниста, урож енец Се­
вероамериканских П1татов, лишь накануне прибывший в
инхенио со своей родины, берегов скалистого Мойна. Д е р ­
жа в руках масленку с длинным изогнутым носиком, он
смазывал сцепления п оси работающего механизма, чтобы
уменьш ить таким образом трепне движ ущ ихся частей, эту
неустранимую причину потерь полезной энергии.
Тут жо находился п мастер-сахаровар, который долзкеп был сегодня доказать свое умение варить сахар из
тростинка, размолотого no новому способу, а так как
предстоящ ее испытание тревожило мастера, он с нетерпе­
нием и беспокойством ож идал той мнпуты, когда по лот­
ку побежит первая струя выжатого тростникового сока.
Что касается негров, работавших в сахароварне, то опп
весьма недоверчиво н даж е по без подозрительности сле­
413

дили зп приготовлениями к пуску машины, недоумевая,
каким образом можно изготовить сахар без упрямых му­
лов 11 ленивых волов.
Красный раскаленный п и р заходящ его солнца опу­
скался за дальней пальмовой рощей, окружавш ей строе­
нии конного завода, когда в здании сахароварни появились
владельцы иихспно, их гости, домочадцы и служащ ие, ра­
ботавш ие в поместье. Процессию возглавлял свлщепник
прихода Кьебраача, одетый ради столь торжественного
случая в шелковую сутану и парадную четырехугольную
ш апочку. Двое молодых людей, один справа, а другой сле­
па от падре, несли каждый по большой связке тростника,
обвитой белыми и голубыми шелковыми лентами. Четыре
девуш ки поддерживали перевязанный тростник за концы
лент. Остановись перед сахарным прессом, священник
вполголоса прочел по-латыни короткую молитву, затем,
взяв в руки серебряное кропило, обрызгал святой водою
давильные вальцы машины, после чего молодые люди по­
лож или принесенный ими тростник на платформу при­
емника, и паровой сахарный пресс прославленного ннхенио Л а-Тпнаха был пущ ен в ход.
Несколько поздиее, когда уж е смерилось, в господском
дом е накрыли стол для праздничного уж ина.
В конце торжественной трапезы, перед самым десер­
том, доктора М атеу вызвали из-за стола, объяснив, что
его присутствие необходимо в бараке для больных. Док­
тор уш ел, п когда через полчаса он вернулся обратно, па
лице его можно было прочесть вы ражение некоторой рас­
терянности. Дои Кандидо поспешил медику навстречу и
осведомился:
— Что случилось, Матеу?
— Б еда, сепьор дои Кандидо, — столь ж е немного­
словно отвечал врач.
— Э, одна беда — ие беда, — проговорил доп Кандидо,
сохраняя всю свою невозмутимость. — Выкладывайте, что
там такое стряслось.
— Вы потеряли своего лучш его негра.
— На все милость божни. Кого ж е ото?
— Педро-карабали. Он покончил с собой. Несмотря на
колодки.
— Так... Что ж, он потерял на атом больше, чем я.
Каким оруж ием оп себя убил?
— Никаким,

Ш

— То есть как? Оп удавился?
— Нпкак пот. Он, сепьор дон Кандпдо, как говорится,
язык проглотил.
— Что, что такое? Не поппмаю, что пы хотите сказать.
— Я хочу сказать, что в данном случае имело место
удуш ение вслодстппе мехапической причины.
— Дорогой доктор, меня по учили понимать такую та­
рабарщину!
— Сейчас я нам все объясню, сеньор дон Кандпдо.
Возмож но, что этот негр воспользовался своими пальцамп,
а может быть, он прибог к резкому глотательному движ е­
нию, по, как бы там пн было, ему удалось так сильно
загнуть кончик языка назад, что голосовые связки в
трахее сомкпулись, и последняя оказалась закупоренной,
вследствие чего доступ воздуха в легкие прекратился,
или, иными словами, сталп невозможными вдох п выдох.
В простонародье :*то назы вается «проглотить язык», мы
псе, медики, употребляем в таких случаях термин
«удуш ье вследствие причин механических». Во время
своих неоднократных путеш ествии к берегам Африки я
имел возможность наблюдать несколько подобных слу­
чаев. Но с тех пор, как я пользую больных в здеш них пнхенио, мне ещ е ни разу не доводилось столкнуться с этим
феноменом. Такой род смерти, точно так ж е как и смерть
от утопленпя, несомненно, весьма мучителен, и можно
д аж е утверждать, что оп мучителен гораздо более, неж ели
смерть от повешоппя, поскольку в наш ем случае фаталь­
ный конец наступает но сразу, а постепенно, и человек
ум ирает в полном сознании, после агонии поистине у ж ас­
ной. Если бы мы произвели вскрытие тела, то увидели бы,
что все кровеносные сосуды, точно так жо как легкие н
мозг, наполнены очень темной, почти черной кровью.
— Черт побери, отродясь не слыхивал ничего подоб­
ного, — молвил дои Кандидо. — И демте в барак.
На эту прогулку — ибо для дона К андпдо это было пе
что иное, как прогулка, — хозяин поместья отправился в
сопровождении своих гостей и нескольких служ ащ их.
Падре п капитан-неданео такж е присоединились к ком­
пании, хотя сделали это лишь из уваж ения к дону
Кандидо: падре теперь у ж е было поздпо выполнять по
отношению к умерш ему свои обязанности свящ енника, а
капнтана-педанео от выполнения ого обязанностей освобо­
ж дало то, что самоубийца был рабом и принадлежал
415

сеньору Гамбоа, которым, подобно прочим рабовладель­
цам, пользовался в пределах своих владений ipso ju r e 1
всей нолпотой власти над жизнью и смертью свопх рабов.
Д оп Капдидо приказал выпуть ноги покойника из ко­
лодок. Труп у ж е окоченел, и вид этого тела, распростер­
того па голых деревянны х мостках, л ож е предсмертных му­
чений несчастного пегра, был уж асен . Скрюченные пальцы
намертво впились в доекп закраин; искусанные со­
баками руки и п о т н высоко поднявшаяся грудь сильно
распухли; налитые кровью глаза почти выкатились из ор­
бит; кровавые пятна покрывали изодранную в клочья
одеж ду. Особенпо ж е страшным казалось лицо покойника
потому, что кожа у него пад бровями была подрезана и
закатана кверху до самых кормен волос, как требовал того
обычай его племепи; а по щекам от век до ниж ней челю­
сти протянулись полосы вертикальных разрезов. И з-под
приподнятой верхней губы виднелись обточенные п за­
остренные, согласно тому ж е племенному обычаю, верхние
зубы, крепко сцепленные с нижнпмн, — еще одно сви­
детельство мучительной предсмертной агонии. Умерш ему
было на впд лет двадцать семь — тридцать, п следователь­
но, он покончил с собой в самую цветущ ую пору жизни.
— Жаль негра, жаль! — воскликнул Кокко.
— На работе ему цены не было, — отозвался дон Кап­
дндо, истолковав по-своему смысл восклицания, вырвав­
шегося у управляющ его иихеппо Вальвапера.
— Превосходный образчик африканского дикаря! —
молвил священник. — Д а смилостивится господь над его
греш ной душ ой.
— Видимо, негр этот был воплощенное непокор­
ство, — глубокомысленно пзрек каннтап-педанео.
— И еще какое непокорство! — обрадованпо подхва­
тил Мойя, довольный тем, что наш елся человек, сумев­
ший так удачно выразить его собственную мысль. — Это
был самый дерзкий наглец пз всех, каких когда-либо вы­
возили из Гвинеи.
— Но по-христиански он умер, — поддержал его галисиец д в ор ец к и й .— Да презрит господь его великие
прегреш ения.
— А что скажет нам М арпя-дс-Регла? — спросил дон
Капдпдо, обращаясь к сиделке, но не глядя ей в лицо.
1 11а 31Ш01Ш0Ы оеншшшш (лат.).

416

М еж ду тем говорившие незаметно для себя расположи­
лись вокруг смертного лож а, у пзпожья которого, держ а
в руках тускло горевшую ж елтую восковую свечу, стоя­
ла М ария-де-Регла. Потупив глаза, опа ответила:
— Я расскажу моему господину все, как было.
Ясный, негромкий голос п отчетливый смысл этих не­
многих, внятно произнесенных слов обнаруживали в быв­
шей кормилице несомненное чувство такта и даж е некото­
рое знание правил хорош его тона, почему взоры всех со­
бравш ихся тотчас со вниманием обратились к пей. II в
самом деле, глядя на эту ж енщ ину, ио получившую ни­
какого образования, родившуюся и всю свою ж изнь про­
ведш ую в рабстве, нельзя было не подивиться се манере
держ ать себя и говорит!.. Прирожденный ум, добросерде­
чие и мягкий характер сочетались в ней с располагающей,
приятной внешностью. Годы, проведенные Марией в доме
ео первых господ, гдо она была горничной и жила вдали
от своих невежественны х соплеменников, пе прошли
для нее бесследно: постоянное общ ение с хозяевами и хо­
рошо воспитанными людьми, бывавшими у них в доме,
позволило ей перенять от белых не только их манеры, но
такж е их речь и ум ение держ аться в обществе. Судя по
округлой пышности ее форм, Марии было теперь лет
тридцать ш есть—сорок. В уш ах у нее висели большие зо­
лотые сер ы й , видом своим напоминавшие два полумеся­
ца: изящ но и н е без кокетливости обвивал ее голову
пестрый бумажный платок «байяха», повязанный на ма­
нер турецкого тюрбана и скрывавший густую поросль не­
навистных Марии шерстистых волос. Горечь и глубокая
печаль слышались и интонациях ее голоса и читались в
выражении лица, когда она заговорила.
— Я расскажу моему господину все, чему я здесь
была свидетельницей, — произнесла она так, словно обра­
щалась к умерш ему, а пе к своему хозяипу. — С той ми­
нуты, как П едро привезли сюда и заж али ему иогп в
колодки, он ио стал есть и ни с кем п е разговаривал.
Только сегодня утром он выпил немного самбумбин, да
и то эти несколько глотков я заставила его сделать чуть
лп пе насильно. Голод терпеть можно, по ж аж ду пнкто выдержать но в силах, а ведь он был весь израпен,
и, наверное, у него от ж аж ды внутри все горело. Прошло
уж о более суток, как он ничего ио ел, крови ж е он
27 Иилышсрдо

417

потерял мпого, и, несмотря па мазь, которую назначил
доктор, раны у него воспалились, оп очень ослаб, псе
время мотался и но мог успуть. Утолив ж аж ду, он немно­
го успокоился. Но стоило только во дворе залаять собаке
или пропеть п етуху либо кому-нибудь пройти или про­
ехать, как оп снова начинал ворочаться на своих под­
мостках — так ворочаться, что, каж ется, всо косточки у
него хрустели, и все прислушивался. А на заре, утром,
когда дон Л нборио взялся за бич, Подро, едва лишь оп
заслышал первый удар, так весь и рванулся на своих
досках и у ж больше но мог успокоиться. При каждом
ударе, как только щ елкнет бич, он весь так и вздрогнет с
головы до ног, словно конь, — простите меня, сеньоры, за
такое сравнопие, по и впрямь словно конь, когда с пего
снимут седло после долгой скачки.
Я уверена, — добавила с некоторою робостью сидел­
ка, — что ои от этих ударов страдал сильнее, чем то, кого
били. Он пришел в какое-то исступленно, стал что-то го­
ворить на своем языке, которого я не понимаю, точио
обезумол. А тут четверо парней вносят на руках Х у­
лиана, едва живого. И П едро это увидел, а ведь он был
крестным отцом Хулиана. Тогда он понял, что иа дворо
наказывают вернувш ихся беглецов. Что тут с ним сдела­
лось! Мне кажется, еелн бы не раны, он бы в щопы раз­
нес этн колодки. Страх меня взял, на него глядя. Он стал
рваться, хотел освободить нош нз отверстий колодок. Я
бросила Х улиана, которому оказывала помощь, и подбе­
ж ала к мосткам — правда, подходить близко я не реш а­
лась, — вижу: Педро сидит иа своем л ож е и озирается
по сторонам, словно ж дет, что сейчас и за ним придут,
чтобы «положить» его и выпорот!..
«Что ты, Педро? — спрашиваю я его. — Что с тобой?
Т ебе больпо? Подать тебе что-нибудь?» Посмотрел оп на
меня пристально, вздохнул всей грудью и сказал хрип­
ло — так, словно не языком выговорил, а горлом: «Пусть
придет», говорит. Я у него спрашиваю: «Кто пусть при­
дет? Доктор?» Молчит оп. Тогда я снова: «Ты, может
быть, хочешь, чтобы я за хозяином послала? Д а, Подро?»
Т ут он посмотрел па меня в упор, зубы у него оскалились,
п оп повторил: «Пусть придот, пусть придот...» Оп нас
звал, ваша милость, — закончила М ария-де-Регла, совсем
оробев и не смея взглянуть на дона Кандидо.
418

Д оп К андидо ничего но ответил, то п.ко чуть примет­
ная усмеш ка скользнула но его губам, а Марин продол­
жала свой выразительный рассказ:
— Т ут я ему говорю: «Ещ е очень рано, Подро, it гос­
подском доме все снят, но я покараулю у окошка, н мак
только хозяин выйдет, передам ему, что ты его зовешь.
Л ты пока поепп, отдохни хоть пемногол. К счастью, в это
время на дворе все у ж е кончилось, и Педро несколько
успокоился. За ним никто не прпшел. И тогда я решила,
что не it чему беспокоить хозяина. Нее были заняты раз­
дачей одежды, потом стали крестить новеньких... А гос­
пожа велела снять со всех оковы и всех простила. Тут
бы и кажды й подумал, что опасность миновала. Но вдруг,
на паш е несчастье, входит к нам сюда дон Либорпо. З а ­
был он, мол, что-то здесь вчера вечером. А сам злой, так
весь и кипит. Сказал нам, что пз-за П едро его выгнали,
по что пусть втот прохвост не радуется, потому что
сепьор дои К апдндо иелелм сперва его вылечить, а после
устроить ему знатную норку, и хотя он, дон Лнборио,
очень ж алеет, что ему уж о не придется выполнить при­
касание хозяина, но всо равно вместо пего это сделает
новый управляющий. А та); как сеньор дон Кандидо все
по шли, Педро подумал, что господин сильно иа пего
гневаются н что дои Лнборио сказал правду. Вот тогда-то
он и решпл наложить иа себя рукп. Я отвернулась на
минутку взглянуть в окошко на пляски под барабан и
вдруг слышу — П едро завозился иа своих досках. Я огля­
нулась н вижу — он засунул пальцы себе в рот. Мпе и
в голову не пришло, что он худое .чадумал, а он весь
как-то дернулся, будто у пего позыв па рвоту. П одбеж а­
ла я к нему, а оп пальцы изо рта уж е вынул и только
зубами скрипит, руки так и вцепились в края мостков.
Т ут сделались у него судороги. Страшно мне стало, по­
слала я скорей за доктором. Д а где там — умер он у ме­
ля на руках, а что да как, я и не заметила. Когда доктор
наш, сеньор доп Хосо, явились, он у ж е лежал так, как
сейчас. Немало я повидала смертей с тех нор, как при­
ставлена ходить за больными, по еще ни разу не случа­
лось мне натерпеться такого страху.
— Н едурно, однако, подвешеп язычок у этой чернавочкп, — сказал Кокко, обращаясь к доиу Капдндо, когда
они выходили из барака.
27*

419

— О, вы ещ е не знаете всех ее талантов, — отвечал
ому вполголоса дон Кандпдо. — Таланты-то ее п погуби­
ли. Меньше бы знала, больше была бы своей жизнью до­
вольна.
— Что — высоко о себе возомнила?
— Ого! И ещ е как высоко! Поторопимся, однако,
чтобы не опоздать к кофе. К тому ж е Росу мож ет обес­
покоить наше длительное отсутствие, а я не хотел бы,
чтобы ей стало известно о смерти этого негра.
Дои Капдпдо ивио старался уклоняться от разговоров
о сиделке и ее характере. Едва лишь Кокко затронул эту
тему, как дои Капдидо почувствовал себя точно на го­
рячих угольях. Нет, не равнодуш ие, пе безразлично, но
презрение, а страх, непреодолимый страх испытал оп и
эту минуту при мысли, что сейчас может обнаружиться,
как постыдно зависит он от какой-то жалкой негритянки,
своей собственной невольницы. Лбо нелншпнм будет паиоминть, что дон Кандидо Гамбоа-н-Рунс, испанский дво­
рянин и богатый кубинский землевладелец, основатель
нового знатного рода, чье славное имя должны были уна­
следовать в грядущем несчетные поколения, что он, дои
Кандпдо Гамбоп-и-Руис, которого в самом недалеком бу­
дущ ем ожидал высокий титул, человек, ж аждавш ий всту­
пить в заветный круг аристократического гаванского об­
щества, что оп, дон К андидо Гамбоа-и-Руис, навеки был
связан невидимыми, но оттого по менее крепкими и н е­
расторжимыми узамп с какой-то негритянкой, черноко­
ж ей рабой, сиделкой, приставленной ходить за больными
в его собственном инхенио! М арня-де-Регла была посвя­
щена в давнюю позорную тайну, оставш уюся дону К ан­
дидо от его былых беспутств, тайну, которая теперь пре­
исполняла его стыдом и делала несчастным посреди всего
благополучия и великолепия его нынешней жпзнн.

На следующий день молодые хозяева и гости ЛяТннахн отправились веселой кавалькадой па прогулку но
окрестностям имепия. Компания состояла из обеих се­
стер Илппчота, двух младших сеньорит Гамбоа, их брата
Л еонардо, а такж е М еиосеса и Кокко.
День выдался отличный, иными словами — пасмур­
ный. Плотные серые облака закрывали небо, лишая сол­
нечные лучи их яростной силы. Д ул сухой северный во420

тор; прохладпоо ды хание близкого континента, пролетая
через узкий пролив, не успевало согреты й, и бодрящая
свеж есть овевала в то утро все северо-западное побережье
Кубы. Исабель, превосходная наездница, гордпнншясл
своим искусством, обожала верховую езду, а после двух
дней, проведенных ею в ннхенио, где она оказалась точно
н плену, отделенная от мира стеной бесчеловечной ж есто­
кости, ей страстно хотелось вырваться на свободу, в поля,
и скакать без устали, полной грудью вдыхая чистую све­
ж есть вольного ветра. Самозабвенно, всею душ ой и те­
лом, отдалась она этому неж данно ниспосланному ей бла­
годетельному развлечению.
Кавалькада направлялась к конному заводу, и моло­
дым людям пришлось пересечь вброд небольшую речку,
леж авш ую на нх пути. П риближение всадников вспуг­
нуло стаю диких голубей рабиче п крикливых тотп, пле­
скавш ихся и утолявш их ж а ж д у в тенистой заводи иод
сеныо раскидистых дубов, неподалеку от брода.
— Как здесь темно п прохладно! — воскликнула Иса­
бель. - Эта вода так и манит искупаться в пой.
— Здесь очень глубоко, особенно у правого берега —
там, где пальма,
отозвался Леонардо.
— И у, как глубоко? — полюбопытствовала девушка.
— Человек скроется с головой.
— Но тогда здесь можно отлично поплавать.
— Д а, только купаться тут очень опасно, потому что
сюда часто заплывают кайманы и з устья реки. Вот и
втом омуте, что так пришелся по душ е Псаболп, папа по­
терял свою лучшую собаку, легавую, которую оп очень
любил. Он отправился на охоту п взял меня с собою; н
тогда был еще мальчишка. Отец подстрелил агуайтакаймана, и нтпца упала па самой середине заводи. Собака
бросилась в воду, чтобы вынести добычу иа берег, по,
не доплыв д о цели, вдруг скрылась под водой, точно ее
внезапно оставили силы, н тут ж е в воде что-то за­
булькало, ц на поверхности растеклось большое пятно
крови. Отец сказал, что легавую сожрал кайман.
На дне соседней ложбинки весело зеленело рисовое
поло, густые метелки тянулись ввысь к солнечному теплу
бесчисленными остриями своих колосьев. Л кругом, на
склонах холмов, росла высокая кукуруза, украш ениая по)’ пху стерженьками лиловых соцветий и белокурыми бо­
родами молодых початков.

В блпжней банановой роще клонились долу массив­
ные желтые гроздья спелых плодов, н стволы этого свое­
образного растения гнулись под пх тяжестью, упираясь
п землю концами длинных, широких листьев, похожих на
гибкие стальные пластины.
Наши друзья скакали, не выбирая дороги и нигде по
останавливаясь. Вскоре, переправивш ись вторично вброд
через ту ж е самую речку, по только ниж е по течению, они
оставили позади себя поля осповного поместья и углуби­
лись в обширный пальмовый лес, за которым начинались
угодья конного завода. Вокруг, подобно гигантским ко­
лоннам разруш енного античного храма, поднимались к
небу стройные белые стволы королевских пальм, а на­
верху, на их зеленых кронах, шумно хлопотала огром­
ная стая птиц, известных повсюду на К убе под именем
као-као; название это несомненно звукоподражательное,
так как оно воспроизводит характерный крик этнх перна­
тых, напоминающих своим внешним видом ворон.
Као-као слетелись сюда в несметном количестве, так
что кроны пальм казались черными от множества распо­
лож ивш ихся на ппх птиц, которых, долж по быть, ни­
сколько не смущал ни конский тойот, нн громкие голоса
и смех людей: заметив приближ аю щ ихся всадников, крик­
ливые као-као не только по разлетались, но принимались
галдеть как будто ещ е наглей и несноснее; при этом
сверху, со своих устроенных самой природой насестов,
они искоса украдкой поглядывали на наш их друзей с та­
ким видом, как осли бы и впрямь были существами ра­
зумными и про себя смеялись над бескрылыми создания­
ми, для которых они, као-као, оставались недосягаемыми.
— Б удь у меня с собой руж ье, я бы вам показал, как
надо мпой смеяться! — воскликнул Леопардо. — Я бы
живо сбил парочку-другую этих горлопанов!
— Сомпсваюсь, весьма сомневаюсь, что вам бы это
у д а л о с ь ,— по без ехидства заметил Кокко. — Нодаром
ведь говорит пословица: «по хвались, стрелок, как бы
заяц и е утек».
— Что вы хотите этим сказать? — спросила ого Иса­
бель, гордившаяся, так ж о кат? и Леопардо, меткостью
своей стрельбы.
— Извольте, сепьорита, я вам объясню, — с прирож­
денной галантностью отвечал ей своим гнусавым голос­
ком Кокко. — Днем от жары перья у этих птпц делаются
422

такими ж е скользкими, как у лесных голубей, и тогда нх
никакая дробь но берет, разве что уж очень повезет охот­
нику.
Выехав из лесу, молодые люди изменили направленно
и, огибая усадьбу конного завода с сопора, поднялись на
возвышенность, господствовавшую над всей остальной
местностью. Отсюда с одного из холмов можно было уви­
деть синеющую вдали полоску моря, совершенно, долж но
быть, спокойного в этот деиь, п у самого горизонта —
два-трн белых паруса, издали похож их иа чаек, что,
скользя над гладью тихого озера, касаются легким кры­
лом его неподвнжных под.
Дорога, но которой следовали молодыо люди, шла
вдоль опушки густого дикого леса, отделявш его земли m iхеппо JIa-Tuuaxa от владении Л а-Апгоста. Леонардо
вспомнил, что где-то поблизости через этот лес пролегает
тропа и что по пей можпо добраться до имения графа
де Ф ернацдипа вдвое быстрее, чем по королевскому
ш оссе или но дорого Л а-П лайл. Тропи, разумеется, очень
узка, п движение по ней, вероятно, затрудняют низко
свисающ ие ветви деревьев и лианы, о которые легко оца­
рапаться или разорвать одеж ду, так что дамам при ма­
лейш ей оплошности грозила опасность оставить па ко­
лючках клочья своих платьев, — и все ж е Леонардо пред­
лагал отважиться на эту рискованную экспедицию.
Идея молодого Гамбоа показалась всем очень заман­
чивой — именно потому, что осущ ествление ее было со­
пряж ено с опасностью. Девуш ки, только и мечтавшие,
что о приключениях, с восторгом поддерж али молодого
человека и приняли ого предлож ение но задумываясь. Д а
н можно ли было думать о каких-то царапинах, когда
представлялся случай нродлить восхитительную прогулку
н вдосталь насладиться чудесным ощ ущ ением свободы?
Исабель, у которой от верховой езды и свежего воздуха
вновь на щеках заале.тн розы, глаза обрели свой преж ­
ний блеск, а губы заулыбались, воскликнула в пылкой от­
ваге:
Отбросим страх! Смелее, друзья, вперед! Пусть ни­
кто пе скажет, что Исабель отступила там, где до нее су­
мел нроехать мужчина!
Весело углубились молодые люди в темную чащу леса.
Но едва только узкая тропа, по которой им пришлось
ехать гуськом, то и дело раздвигая руками ветви деревьев,
423

удалилась иа некоторое расстояние от опушки, как в воздухо пдруг потянуло тошнотворным трупным запахом.
Всадники остановились. Н ад ними триумфальной аркой
смыкали свой зелены й свод деревья, высившиеся но обоим
сторонам троны, а впереди на пригнувш ихся пизко к
зем ле ветвях расположилась целая стая стервятников.
При виде людей некоторые из этих отвратительных
птиц, сидевш ие у самой тропы, нодпялпсь вверх, ш ум­
но рассекая воздух своими широкими, тяжелыми крылья­
ми, и затем опустились па деревья чуть поодаль от п реж ­
него места. Те жо, что сидели в стороне от тропы, даж е
не шелохпулнсь и только зловеще поводили «округ себя
глазами. Тут жо обнаружилась и причина, почему у
птиц был такой угрожающий вид: опп стерегли свою
добычу — труп негра, повесивш егося па дереве невда­
леке от дороги. Вспугнутые в самый разгар ппрш ества, птпцы всем своим видом выражали озлоблеппое
н еудовольствпс.
Молодые люди подъехали ближе, и Леопардо, дви­
гавшийся впереди остальных, заметил, что мертвое тело
слегка раскачивается. На мгновение молодому человеку
показалось, что роковое событие произошло только сей­
час. Однако он тотчас понял свою ош ибку, сообразив, что
тело раскачали взлетевшие с него птицы. Стервятников
спугнули как раз п ту минуту, когда они, успев у ж е вы­
клевать у трупа язык и глаза, принялись терзать своими
изогнутыми, крючковатыми клювами грудь самоубийцы,
добираясь до его сердца.
— Взгляни! — произнес Л еонардо, оборачиваясь к
Нсабелп, которая ехала позади него, и жестом показы­
вая ей па страшного мертвеца, которого оп почти ка­
сался своей протянутой рукой.
— О, Леонардо! — воскликнула Исабель в уж асе.
Она сидели в седле, бледная как полотно, по в силах
произнести ни слова, и, верно, упала бы с лошади, поте­
ряв сознание, когда бы Л еонардо ие спохватился п, спеша
исправить свою оплошность, но поворотил коня, чтобы
взять девуш ку за руку, ободрить ео нежными словами и,
прося у нее тысячу раз прощения, снова выехать с ною
на тропу. Кавалькада повернула пазад; правда, теперь
двигались в обратном порядке, и Л еонардо замыкал ве­
реницу всадников.

Пока молодой Гамбоа отправлял сторожа Каймана в
лес, надеясь, что тот установит, если ато ощо было воз­
можно, личность самоубийцы, М енесес побежал к проте­
кавш ему невдалеке ручью, сорвал пальмовый лист, свер­
нул его кузовком н в этом самодельном стакане принес
воды для Исабели.
Как оказалось, повесившийся иегр был Пабло, один пз
товарищей П едро, не пожелавш ий присоединиться к пяти
остальным беглецам, когда, увещ еваемые Томасон и прп
поддержке Каймана, они решили вернуться п ппхенно.
Но ещ е одна не м енее тягостная встреча была угото­
вана Исабели во время недолгой поездки по нолям име­
ния Л а-Типаха. Наши путеш ественники ехали теперь по
дороге, параллельной той, что привела нх в эти моста.
Они двигались шагом, но не оттого, что хотели продлить
прогулку, а потому, что И сабель не совсем еще оправи­
лась от пережитого потрясения и друзья хотели дать ей
возможность прийти в себя. Н еожиданно за попоротом
дороги путники увидели довольно большой участок земли,
обнесенный оградой с воротами из плохо сколоченных до­
сок и прибитым посередине порот, наверху, простым д е­
ревянным крестом. Этот символ христианской воры доста­
точно ясно говорил о том, что находилось за оградой, —
и все ж е как-то но верилось, что это ровное место, густо
поросш ее высокой, сочной трапой, среди которой ие только
пе возвышалось памятника или надгробной плиты, но
д а ж е не виднелось нп одного могильного холмика, — что
пто открытое место было кладбищ ем. А м еж ду тем то было
действительно кладбище, гдо хоронили рабов ипхспио
Л а-Т лпаха. Некоторые землевладельцы, чьи поместья на­
ходились далеко от городов и приходских церквей, полу­
чили от епископа Эспады особое разреш ение па устрой­
ство таких погостов, поскольку доставка мертвого тела па
отдаленные кладбища сопряж ена с немалыми трудностями
и представляет значительную опасность для населения.
По-видимому, все или почти псо догадывались, что это
было за место, и поэтому никто пн о чем не спрашивал.
П роехав до самого конца ограды, путники повернули па
дорогу, ведш ую к усадьбе ннхенио. Спускаясь по длин­
ному, отлогому силону холма, они заметили вдали трех
пеш их негров, медленно двигавш ихся им навстречу. Двое
иа н и х шагали ппоредн с лопатами на нлече, третий
425

следовал сзади, водя под уздцы заморенную лош аденку.
К уда направлялись негры и что они везли, догадаться и з­
дали было трудно; по крайней мере девуш ки, участвова­
вшие в прогулке, ни о чем пе догадывались.
Разглядеть можно было только то, что лошадь навью­
чена обычным способом, каким п всегда выочат па К убе
мулов и лошадей, ибо на сппне животного были укрепле­
ны продольно два цилиндра — полые обрубки банановых
стволов — на манер того, как укладывают в походе ноле­
вые пушки, когда перевозят их вьючным способом. Для
молодого Гамбоа цель этой экспедиции перестала быть
загадкой, едва только мысль о кладбищ е связалась в его
ум е с образом трех негров, шагавших с лопатамп на пле­
че по направлению к этому кладбищу.
Но кого ж е они собирались хоронить? И гдо нахо­
дился покоЙ1 шк? Он лежал навзничь в люльке, образо­
ванной двумя обрубками бапановых стволов, на соединяв­
шем их переплете. Не все тело, однако ж е, умещалось в
этом своеобразном вьюке: голова покойника, прикрытая
клетчатым платком, свешивалась спереди, ударяясь о
ш ею лошадп при каждом шаге животного, и точно так
жо сзади бились о лошадиный круп голые пятки ум ер­
шего, хотя лошаденка подвигалась впород так медленно,
что казалось — она едва шевелит ногами.
Дорога в этом месте была очень узка. По обо ее сто­
роны плотной стеной высились заросли сахарного трост­
ника. Встреча становилась неизбеж ной. Чтобы как-то по­
мочь бедо и если по избавить девуш ек от ожидавшего их
тягостного зрелищ а, то хотя бы ослабить, насколько воз­
можно, впечатление, которое оио долж но было на них
произвести, Леонардо велел своим спутникам пришпо­
рить коней, якобы потому, что уж е начинает вечереть;
сам ж е оп поехал рядом с Исабелыо, справа от нее, и
попытался отвлечь ее виимаппе. Тщ етные усилия! Д е­
вушки, ехавш ие парами позади молодых людей, тотчас
ж е все отлично разглядели и сообразили — и память
несчастного Педро была почтена молчаливыми слезами
п горестными возгласами. Педро был раб и негр, но они
испытывали к нему жалость, какую испытали бы и
ко всякому другому человеку, потому что, хотя они II
впитали в себя с молоком матери ядовитую отраву раб­
ства, их юпые сердца открывались впечатлениям бытия,
как раскрываются неясные цветы навстречу первым лучам
426

солнца. И, подобно волнкому римскому оратору, они так
ж е могли воскликнуть: «Homo sum; hum uni nihil a mo
alienum p u to » .1
Допья Роса встретила вернувш ихся молодых людей
с яш вейш ей радостью н пенритиорпой, ссрдечпой тепло­
той. Взяв за руку Исабель и обращ аясь ко всем, она вос­
кликнула:
— Благодарение господу, я счастлива, что вы наконец
снова дома! Ведь я у ж е начала о вас беспокоиться. У
меня было такое чувство, будто с вамп что-то случилось.
Но потом мне объяспплн, что наша голубка, — донья
Роса указала на Исабель, — способна забыть обо всем па
свете, стоит ей только сесть па коня. Надеюсь, прогулка
доставила ой номало удовольствия?
И сабель сухо улы бпулась и вместо с Лделой у т л а к
себе в комнату. Но Л еонардо, М енесес и Кокко друж но
стали уверять допыо Росу, что девушкам прогулка очепь
понравилась.
— Н у что ж , я рада, очень рада, — проговорила донья
Роса. Однако затем, когда остальные отошли, она тихо
спросила у Леонардо: — Что с ней такоо? — Опа имела
в виду Исабель.
— Сам по зпаю , — отвечал молодой человек.
— Мпе кажотся, она вернулась какая-то удрученная.
М ожет быть, она занемогла па этой прогулке? Или ты со
чем-нибудь обидел?
— Я? Что вы, маменька! Да я никогда ещо пе выка­
зывал ой столько вппмапия и предупредительности, как
сегодня.
II Лоонардо рассказал матери обо всем, что случилось
во время этой злополучной прогулки, о повесившемся
пегре, на которого опн наткнулись в лесу, и о погребепии
Педро.
— Б ож е милостивый! Н у кто ж е таскаот девуш ок по
этакпм-то мостам!
— Откуда ж е мпе было зпать, что так выйдет. Д а н
кому бы это прпшло в голову?
— Н у вот, я жо говорила! Теперь, после всего этого,
Исабель к нам в ннхенио второй раз и но заманишь. Опа
стапот думать, что у нас здесь всегда так.
1 Я человок, и ничто чолопочоскоо мио по чуж до (лат.).
427

— Но оыа мне ничего пе сказала.
— Л с какой статн стапет опа вдруг, пп с того ни с
сего, поверять тебе своп мысли? Она девуш ка ум ная, так­
тичная. Но ппдпо ж е, что все ото ей очень пе понрави­
лось. Л отцу ещо так хочется, чтобы вы после свадьбы
почаще наезж али в Л а-Т п п аху п подольш е здесь остава
лись. Он говорит, что рано илп поздно тебе прпдется взять
на себя заботу об пмеппп, и тогда твоей ж епо будет про­
сто неприлично оставаться одной в Гаване...

— А что, вы уж е всо решили?
— Вот тебе и па! Ты, стало быть, недоволен?
— Смотря о чем идет речь. Если о невесте — зто одно;
а если о женитьбе — другое.
— Я говорю и о невесте и о ж енитьбе, сынок.
— Невеста мне очень правится, ничего по скажеш ь.
По не рано лп мне жениться? Ж енитьба, маменька, дело
серьезное, вы ведь это и сами знаете. Ж ениться — ио по­
ды напиться. А что до пмеппя — так неуж ели, по-ваш ему,
л долж еи лучш ие свои годы провести в этой дыре? Ведь
я ещ е и ж нзпн по видел!
— А х, дптя мое, ты п представить себе не можешь,
как радуют мепя твои слова. Царь Соломон, и тот пе рас­
судил бы лучш е. Разве не то ж е самое говорила я вчера
вечером отцу? К чему такая спешка? Н о ты водь знаеш ь
его упрямство, причуды и фантазии! У ж коли оп что ре­
шил, так ему хоть кол па голове теши — право, хуж о
иного баска! И раз ои надумал женить тебя в зтом году,
то должеи поставить па своем! Но ты, сынок, пе туж и
раньш е времени. Ж еннться-то ведь пе отцу, а тебе. Вот
ты н жениш ься, когда сам захочеш ь... А все ж е, дптя мое,
но совести говоря, отец, быть может, и ие совсем у ж н е­
прав. Он объяснил мне, и я почти... почти согласилась с
ним. Оп говорит так: пе сегодня-завтра мы с ним умрем.
Что станется тогда со всем нашим богатстпом? Со всем
нашим огромпым состоянием? Что станется с твоими
сестрами, если к тому времени они ещ е не выйдут замуж?
Если ты будеш ь холостяком, ты не см ож еш ь ни позабо­
титься о них, ни дать им разумный совет, ни защитить их.
Имение мало-помалу ирндет в упадок, богатство растает,
п, главное, род наш исчезнет. А какого труда стоило мне
с отцом придать наш ему имени вес и значение!.. Отец
надеется, что со следующ ей почтой ему привезут из И спа­
нии титул графа де Л а Тинаха или Каса Гамбоа. Имя он
428

предоставил выбрать своему мадридскому ходатаю. Этот
титул перейдет к тебе; вернее, именно ты и восполь­
зуеш ься пм в полпой мере: ведь отец, собственно, п хло­
потал о нем только ради тебя. По если ты останешься
холостяком и разоришься, тебо своим горбом придется до­
бывать средства к сущ ествованию, как это всю ж изнь д е ­
лал твой отец, и ты унизиш ь этим свое графское достоин­
ство; да п какой прок будот тобе тогди от твоего высо­
кого титула! Зато, если к тому времени, как мы умрем,
а ты упаследуеш ь отцовский титул, ты будешь чело­
веком женатым, то есть займеш ь в обществе известное
положение, тогда твоя судьба и судьба твоих сестер будет
совсем иной. К тому ж е трудно и придумать лучшую пар­
тию, чем Исабелита. Но часто встретишь такую хорош ую,
благонравную девуш ку. Я люблю со всо больше и боль­
ше. Б удь и мужчиной, я, кажется, влюбилась бы и пее
без памяти и непременно на ной женилась. Впрочем,
сынок, дело это, как говорится, хозяйское, и тебе видней.
Вот хотя бы я... Как подумаю, что из-за своей собствен­
ной слабости... Л х, пот, что я говорю! Во всем виноват
твой отец. Это но его глупости столько времени пробыл
у пас управляющим негодяй и мерзавец дон Лпборио.
Как вспомню его богомерзкую рож у, так на самое себя
зло берет! II чего ради держ али мы этого разбойника?
Чтобы он мог тут подить шашни с негритянками да истя­
зать наших негров? Ж ена Мойн мне рассказала, что по­
роть негров доставляло ем у какое-то особенное удоволь­
ствие — прямо-таки наслаждение. Оп превратил паше по­
местье в настоящ ую каторгу. Он мог ни за что ни про
что запороть до полусмерти самого лучшего негра, а по­
том ещ е надевал на него кандалы. Я убеж дена, что не
прогони я его, оп извел бы мне тут всех пегров до послед­
него. Это из-за него от пас убеж ало столько рабов. Оп
один виноват в том, что повесился Пабло и что Педро
проглотил язык. Л теперь по ого милости может умереть
от антонова огня Хулиан. Он посмел выпороть Том асу,
хотя Отлично зпал, что оо и всех, кто беж ал вместе с пею,
крестила я сама. Вот ведь какой изверг! И всо одно к од­
ному! Дай бог, чтобы новый год был для нас счастливей
:>того. В доверш ение всех бед только что пришло письмо
от дона Мелнтона. Он пишет, что двадцать четвертого
числа исчез Д понисио, и ходят слухи, будто его убили —
да, да, закололи пожом где-то в квартале Хесус-М ария.
429

Л перед тем как бежать, он забрался в шкаф к отцу,
украл кафтан, короткио суконные штаны, шелковые чул­
ки и туфли с золотыми пряжками — знаеш ь, тот костюм,
что отец носил ещ е до конституции двенадцатого года?
И зачем понадобилась ем у эта одежда? Продать ои ео
хотел, что лн? Ее и пе купит никто. Подумай, какой
мошенник! Злодей, настоящий злодей! Серь поело этого
в честность и порядочность негров! Д а простпт мне гос­
подь, по даж е самый лучший из н и х вполне заслуж ил,
чтобы его сожгли живьем. Отплатить такой черной небла­
годарностью! И кому? Таким хозяевам, как мы!

ГЛАВА 8
О, горе господгагу, еелл внемлет
Его рабам п беде лиш ь царь
небсспыи.
Л one

б е Визе

На второй день рождества хозяева нпхепио Л а-Типаха
вместе со своими гостями провели большую часть вечера
в сахароварне.
Вокруг здания горели костры. И х разожгли здесь
негры, заботившиеся лр столько о том, чтобы осветить
огромное, тонувш ее во мраке помещ ение давильни, сколь­
ко о том, чтобы по простыть иа сыром и холодном ветру,
который поднялся с наступлением темноты, — забота от­
нюдь не праздная, если принять во внимание, что ппкто
из рабов не имел верхней одежды и даж е суконные шап ­
ки были далеко не у каждого. Все кругом было движ ение
и шум. М ежду помостом приемника и штабелями сахар­
ного тростника сновали туда и обратно мужчины п ж ен ­
щины. Взвалив охапку тростниковых стеблей себе па го­
лову, они торопливо беж али к приемнику и такж е бегом
возвращались за новыми н новыми охапками, все время
подгоняемые плетыо надсмотрщика, который ни на миг
по давал им остановиться плн хотя бы перевести ды ха­
ние. Пробегая туда и обратно, опп старались держаться
как можно блпжо к спасительному теплу костров и сслп
замечали плохо горевшие сучья, подправляли пх на бегу
быстрым, торопливым движением ноги. В этп мгновения
красноватое пламя костра, подобно мрачному отблеску
430

молннп п грозовую ночь, озаряло нх фигуры, н тогда
вдруг обнаруживалось, что сущ ества, занятые столь тяж ­
ким трудом в почнуто нору, когда все давно уж е снят, что
сущ ества эти — пе грешные душ и одного из кругов ада,
а живые люди.
Здесь, возле машин, выделялись среди общего шума
громкий треск пылавшего на огне сырого сахарного ж ома
н зелены х сучьев, которыми негры поддерживали пламя
костров, неумолчный хруст тростниковых стеблей, разма­
лываемых блестящ ими от влаги вальцами пресса, и ха­
рактерное глухое гудение маховика паровой машины, вра­
щ авш егося с беш еной скоростью. Ни иа минуту ни пре­
кращ ался в машинном зале тяжелы й труд, исчезали один
за другим ш табеля тростника, высившиеся еще недавно
вокруг здания сплошной зеленой стеной, — и сладкий сок,
вытекая нз пресса по деревянному ж елобу, журчал, как
настоящий ручей.
Котельное отделоппе скудно освещалось жировыми
плошками, подвешенными па некотором расстоянии друг
от друга к толстым балкам кровли над ямайской сахаро­
431

верной установкой. Светильники этп п е столько светили,
сколько чадили, то и дело разбрызгивая вокруг капли го­
рящего сала, которые падалп вин:!, на кирпичный иол, н
здесь потухали. Сахарный сироп, варившийся в открытых
котлах, насыщал смрадный от дыма воздух клубами гус­
того пара, отчего слабый свет тускло горевших плошек
становился ещ е более тусклым. Стуиая в этом дымном
сумраке по горячему н липкому кирпичному полу, п осе­
тители, вошедшие снаруж и, не сразу могли разглядеть,
что здесь происходит. Словно сквозь завесу ил густой ки­
сеи проступали силуэты работающ их люден, и только
иногда луч света, пропнзав облако дыма и пара, выхватывал из мглистого полумрака плечи и голоиы чернокожих
рабочих, хлопотавших вместе со споим мастером у кипя­
щ их котлов, — и тогда на мгновение взору представала
воистину картина чистилища, каким его обычно изобра­
ж аю т худож ники.
Для гостей принесли стулья п расставили их па сто­
роне, противоположной котельным тоннам, благо здесь
было бол мне свободного места, и ж ар но казался таким
несносным. Число зрителей скоро увеличилось за счет бе­
лых работников ннхенио, поспешпвпгах в котельную, что­
бы приветствовать хозяев поместья. М астер-сахаровар ве­
лел принести чашки п угостить дам и господ горячим са ­
харным сиропом, приправленным несколькими каплями
водки; ори этом, ж елая выказать себя человеком благо­
воспитанным, он собственноручно приготовил и подал
сладкий напиток донье Росе и допье Х уане и намеревался
сделать то жо самое для других дам, но М енесес и Кокко,
являвшие собой олнцетворепную галантность, поспешили
предупредить его намерение. Тем временем Исабель н
Леонардо, отстав от остальных, прохаживались под руку
взад и вперед по тесному и неудобном у для таких прогу­
лок помещению котельной. Адела Гамбоа и Роса Илии че­
та также lie остались сидеть вместе с другими и пред­
почли совершить в сопровождении Д олорес небольшую
экскурсию по всем отделеппям сахароварни, ие отваж и­
ваясь, однако, заглядывать в сл и тк о м томпыо закоулки.
М астер-сахаровар, почти ещ е юноша, отнюдь по вы­
глядел каким-нибудь неотесанным деревенщ иной. Н ап ро­
тив, приятной наружности, толковый, бойкий и растороп­
ный, он смотрел настоящим молодцом, н его пе уродовал
строго выдержанный костюм гуахпро, обычно мало укра432

шающпй тех, кто его носит. Звалп мастера Исидро Боль­
ней; Он был родом из Гуапахая, родился и бедной семье
и не получил д а ж е первоначального образования, так как
родители его грамоты не знали, а о ш колах в этом селе­
нии никто и не слыхивал. Исидро едва умел читать и с
трудом подписывал свое имя. Не ведал он такж е и рели­
гии, ибо, хотя в 1818 году, но время посещ ения Гуапахая
епископом Эспада-н-Лапда, мальчик был крещеп и кон­
фирмован по уставу святой римско-католической церкви,
однако, прожив на свете двадцать шесть лет, Исидро но
смог бы припомнить случая, когда бы оп заш ел помо­
литься в церковь нлн хотя бы произнес про себя какуюнибудь молитву. Впрочем, д а ж е самая короткан из хри ­
стианских молитв, «Отче наш», была ем у неизвестна.
И этого-то малого, соверш енно невежественного и слиш ­
ком молодого, чтобы он мог обладать хотя бы теми зн а­
ниями, какие даю тся жизненны м опытом, пригласила
незадолго до того мастером иа сахароварный завод знам е­
нитого инхенио Л а-Тннаха, в поместье, которое по тог­
даш нему времени оценивалось по меньш ей мере и нолмиллпона дуро.
Исабель подносила к губам свою чашку енроиа, когда
где-то на другом конце зала внезапно просвистал и гром­
ко щ елкнул бич. Вздрогнув от неожиданности, девушка
выронила чашку из рук.
— Сеньорита замарали платье, — огорченно прогово­
рил мастер.
— Не беда, — отвечала Исабель, отряхивая юбку.
— П рикажите надсмотрщ ику, — произнес со строгим
видом Л еонардо, — чтобы оп оставил свой бич в покос.
— Если сеньорита желают, я могу палить им другую
чашку, — добавил Больмей с вы ражением нежной забот­
ливости. — Сироп еще не застыл.
— Нот, пет, — отказалась Исабель. — Не беспокой­
тесь. Право, это ни к чему. Да и напиток мне ио так-то
уж правится.
Отказ Исабелн пришелся, долж но быть, но по вкусу
наш ему гуанахайцу, потому что он довольно громко, во
всяком случае так, что его могли слышать, произнес:
— Видно, свист бича отбил у н ей аппетит. Чуднб!
Л нам так оно навроде колыбельной песни.
Л еонардо счел замечание мастера за дерзость и с до­
садой отвернулся от него. Напротив, Исабелн пришлись
28 Вильяперде

433

но душо п проницательность н мягкие, обходительные
манеры молодого человека; опа почувствовала к нему
даж е что-то п охож ее на благодарность, и так как ой было
жаль, что со возлюблоппый не разделяет этого чувства,
опа п простоте душ евной высказала свою мысль Л еонар­
до. Но Гамбоа оскорбился и, уязвленны й ее словами, ре­
шил проучить мастера, выставить его в смешном свете,
устроив ему при всех нечто вроде публичного экзамена
по части сахароварения.
Д ля своей роли экзаменатора, пли, во всяком случае,
человека, готового помериться с первым встречным остро­
тою ума и выдержкой, Леонардо по обладал иным ору­
ж ием , кроме как досадой, которую испытывал в эту ми­
н уту, и той дерзостью, что иногда появляется у неко­
торых людей, случайно оказавш ихся в более выгодном
полож ении, чем пх сравнительно слабый и робкий против­
ник, и потому уверенны х в своей победе над ним. Л ео­
нардо получил образование, весьма обычное для молодых
лю дей его круга п общ ественного положения, то есть та­
кое, которое не давало никаких позитивных знаний, но
было образованием чисто литературным, к тому ж е ещ е
и довольно поверхностным. С науками естественными он
пе был знаком да ж е и в отдаленной степени, поскольку
они в те времена в учебны х заведениях Кубы но препода­
вались. Молодые люди могли здесь изучать лишь филосо­
фию, юриспруденцию н медицину, тогда как другие важ­
нейш ие отрасли знания, вносящие столь сущ ественное до­
полнение в этот кратенький перечень паук, вовсе ие были
представлены в числе преподаваемы х дисциплин. Само
собой разумеется, что Л еонардо, как и большинство сту­
дентов того времени, решительно ничего не смыслил п и
в агрономии, ни в геологии, ни в химии, пи в ботанике,
хотя в то годы в Гаванском ботаническом саду читал свои
лекции, и л и , вернее, воображал, будто оп читает лекции,
дои Рамон до ла Сагра. Однако при всем том будущ ий
владелец инхенио Л а-Т инаха сум ел воспользоваться со­
вершенным невежеством молодого сахаровара, равно как
и ого деликатностью, и поначалу одерж ал легкую н убе­
дительную победу в завязавш емся споре.
—
Скажите, доп И сидро, где вы учились искусству
сахароварения? — неож иданно и с некоторым высокоме­
рием обратился Л еонардо к Больмею.
434

— В инхенио сеньора Р аф аэля де Саняса, зпаете, что
на дороге в Гуанахай, под холмом До-Я йя. Батюшка мой,
царствие ему небесное, служ ил и этом ншеенио мастером,
а я всегда при нем находился, подручным у него бил. Л о­
мало мы с нпм сахару там наварили.
— Стало быть, это отец обучил пас ремеслу сахаро­
вара, не так ли?
— Н у как сказать — обучил... Просто оп работал, а я
по своей охоте присматривался, что да как. Ои мепя не
приневоливал.
— А что именно делал ваш батюшка? Я хочу ска­
п ать — каипм образом варил он сахар? Расскажите нам,
пожалуйста, как у пего все получалось? — И при этих
словах Леопардо слегка пожал Исабелн руку у локтя.
— Извольте, я вам сейчас объясню, — отвечал Вольмей будущ ем у хозяину ппхенио, соображая и то ж е время
про себя, как бы это ем у попроще да попонятнее растол­
ковать молодому сепьорито все тонкости сахароварного
искусства. — По правде сказать, так в этом деле особой
учености по требуется,
начал мастер,
глаз верный,
да поработать немного — вот и вся паука. А батюшка
мой, царствие ему небесное, так делал. Перво-наперво,
наберется у него полный чаи свежего соку из-под пресса,
он ему даст отстояться, а как отстоялся сок, оп его от
грязи очнетпт и в средний котел перегоняет и велит тут
ж е под этим котлом огонь разводить самый что пи иа есть
сильный. К примеру, как мы сейчас делаем.
Пока Вольней давал эти разъяснения, дна негра с по­
мощью пасосов и съемного желоба перекачали очищ ен­
ный сок из второго котла слева по второй котел справа,
а молодой Сахарова]) продолжал:
— Совершенно так, сепьорпто Л еонардо, как вы те­
перь впдпте. Значит, сок у нас теперь чистый, п мы пере­
ливаем его пз большого котла вот в этот и добавляем туда
немного извести, негаш еной то ость...
— Хорошо, А почему вы добавляете туда известь? —
перебил его с тайным злорадством Л еонардо, уверенный,
что сахаровар не сумеет ответить на мудреный вопрос и
перед всеми осрамится.
— Вот у ж этого, сепьорпто, я вам пе скаж у, — спокой­
но, без тени смущ ения отвечал Больмей и, заметив, что
Леопардо усм ехнулся, продолжал: — П очем у добавляют
известь — этого л пе зпаго; знаю только, что если ее туда
28*

435

по добавить, сахару не сваришь. Л почему? Да бог его водает! Стало быть, но та плеиорция. А раз илепорция но
та, патока закиснет, и у ж тут из нее сахару вовек не сва­
рить. Батюшка мои, царствие ему небесное, беспременно
известь добавлял, вот и я так лаж у. Но колн по совести
сказать, я так мечтаю, что тут все от того зависит, какая
рука. Потому что для сахара первейш ее это доло — лег­
кая рука. А у ж что касаемо руки, так у меня, сеньорпто,
сдается мне, рука легкая и для сахара самая способная.
Я у вас тут пять разов сахар варил, это вот в шестой,
а плепорцию не угадал одпп только раз. Да ведь и
то сказать — плантации ваши я как свои пять пальцев
знаю.
А зачем ж е нх знать? Разве плантации не все оди­
наковы? Тростник везде одни и тот жо.
— Это вам, сеньорито, так только кажется, а па делсто опо выходит ио-другому — у ж вы нростпто, что я вам
перечу.
— Что, что? — удивленно воскликнул Л еонардо, явно
надетый словами мастера: ведь оп далеко не был уверен,
что осведомлен в этом вопросе больше, чем сахаровар. —
У ж не хотите лп вы прочесть мне лекцию о свойствах
и достоинствах различных сортов сахарного тростника?
Я и сам знаю , что сортов этих много. У нас тут растет
и «отаитп», н «фиолетовый», и «хрустальный» — его за ­
везли на К убу совсем недавно; есть н наш кубинский,
«креол», который не идет на сахар. Но вся разница м еж ду
ними лишь в том, что пз одного сорта получают сироп
с большим содержанием сахаристы х веществ, а и з дру­
гого — с мепынпм. Так, например, «фиолетовый» дает
наиболее крупные и сильные стебли, но в то ж е время и
наим енее пригодные для производства сахара, поскольку
н них содерж ится мало сахаристого и много древесного
вещества. Вам, по-видимому, значение этих термппов не­
известно, но так как иных, более для вас попятных, по
сущ ествует, я поневоле вы нуж ден пользоваться теми, ка­
кие есть. У мепя в ннхенио плаитацпп заняты главным
образом под «отантп», нбо, как показала практика, расте­
ния этого сорта состоят почти целиком нз сахаристого ве­
щества и потому необычайно сладки; кроме того, у пас
на черноземе сорт этот особенно выгоден. Одна повозка
«отаити» дает у нас две с половиной арробы жидкого
сока, то есть полторы головы превосходпого белого сахара,
436

с которым по сладости ко сравнится даж е самый лучший
сахар из других поместий Вуэльта-Лбахо.
— Сепьорпто соверш еипо правы, так все оно п есть,
сеньор дон Л еонардо... Только что... я-то ведь говорил не
про сорта, а про плантации.
— Тогда дело другое, — согласился будущ ий хозяин
Ла-Тпнахи; оп стоял перед мастером, широко расставив
погп, скрестив руки па груди, и глядел на него в упор,
ож идая, что тот сейчас понесет какую-нибудь несусвет­
ную чушь, и тогда Исабель, сохранявшая в продолжение
всей этой сцены странную невозмутимость, ие выдержит
и расхохочется сахаровару в лицо. И Леонардо спро­
сил: — Итак, чем лее отличается, иа ваш взгляд, одна
плантация от другой?..
— Одна плантация от другой, как я полагаю, или, верпее, как батюшка мой, царствие ему небесное, полагал,
тем отличается, — ответил Больмей серьезно п веско, —
что на местах низких да на сырых в тростпико больше
будет кислоты и соли, а стало быть, и извести в тростни­
ковый сок класть надобно побольше, чтобы патока ио
закисла.
Услышав этот ответ, Л еонардо круто повернулся и, не
говоря ни слова, пошел прочь; ио, отойди настолько, что­
бы мастер ие мог слышать его, сказал:
— Ловкая бестпя, сумел вывернуться. Но только мне
такпе не нужны . Я хочу сказать, что, когда хозяином
здесь стану я — а это время по за горами, — я пе позволю,
чтобы сахаром распоряжался у мепя этакий олух царя
небесного. Я не я буду, коль ие выставлю его отсюда
в два счета!

Но обошлась без приключения и коротенькая экскур­
сия, соверш енная Аделой, Росой и Долорес. Обходя са­
хароварню, девуш ки задерж ались перед выпарными кот­
лами и некоторое время с любопытством наблюдали за
тем, как бурлит в них выпариваемая сахарная патока.
Б эту минуту неожиданно к ним подошла сзади какая-то
негритянка и с таинственным видом спросила:
— Кто здесь будет нипья Адела?
— Я! — испуганно вздрогнув, отозвалась та.
— Ваша милость, вас мама ваша ож идает, вон там,
за тем столбом, снаружи...
437

— Моя мама? — удпвлеш ю переспросила Адела. — Ты
хочешь сказать — госпожа?
— Нет, нинья, я говорю про наш у сиделку.
— А! Так скажи ей, пусть идет сюда, к нам.
— Д а боязпо ей сюда идти, как бы господам на глаза
не попасться.
— Поди, Долорес, узнай, что твоей матери нуж но.
Она боится войти, а мне страшно выйти. Там темно, хоть
глаз выколи! Н ет, нет, и по выйду.
Долорес быстро вернулась н объяснила, что М ария-деРегла ни о чем не проспт, а только хочет крепко поцело­
вать ннпыо А делу и сообщить ей что-то такое, чего она
не может передать ей чорез третье лицо. Тогда девуш ка
решилась назначить своей бывшей кормилице свидапио
поздно вечером в самом господском доме, у себя в буду­
аре. Долорес долиша была поджидать М арю о-де-Регла
у глухой наружной двери в боковой стене дома н, дож дав­
шись ео, отодвинуть тяжелы й внутренний засов, на кото­
рый дверь была заперта, а затем проводить Маршо к ее
молодой госпож е н молочной дочери.
Около полуночи в будуаре Аделы — комнате, отведен­
ной сестрам Нлиичета, собрались младшие сопьорпты
Гамбоа, а также Исабель, Роса п тетушка пх, доньи Х уана
Бооркео. По меро того как приближался час свидания,
беспокойство Аделы все более возрастало, п когда нако­
нец с другой стороны двери по филенкам осторожно про­
вели копчиками пальцев, подавая условленный сигнал,
она стремительно вскочила п кинулась отворять. 15 две­
рях стояла Долорес, дрож авш ая от страха ничуть по
меньш е, чем ее госпожа.
— Она здесь, — проговорила горничная.
— Пусть войдет, — приказала А дела и, словно оправ­
дываясь за проступок, который, как ей казалось, она со­
вершала, добавила, обращ аясь к Исабели: — Не моя вина,
если мне приходится действовать подобным образом...
У меня нот иного способа узнать, почему мама так гне­
вается на ж енщ ину, которая была моей кормилицей.
Однако Адело пришлось прервать свои извинения па
полуслове, потому что в комнату вошла Долорес, ведя
за руку М арню-де-Регла. Большая, тесно заставленная
всевозможной мебелью комната, где приятельницы наши,
усевш ись полукругом, в нетерпении ож идали прихода си­
делки, вся тонула в полумраке, едва озаряемая пламенем
438

спермацетовой свечи, горевшей на столе п высоком стеклянном бокале. М арня-де-Регла явилась в том ж е платье,
в каком мы видели ое в последний раз в бараке для боль­
ных. Выйдя иа середину комнаты, где было несколько
светлее, она на мгновение остановилась в нереш итель­
ности, то ли ослепленная быстрым переходом от темноты
к свету, то лп потому, что смутилась, увидев перед собой
этот импровизированным дамским синклит. Она стояла,
вглядываясь поочередно в лица девуш ек, но вот глаза ее
остановились на А деле, сидевш ей в середине нолукруга,
и она воскликнула: «Детка моя!» и с этим возгласом бро­
силась к девуш ке, подхватила ее сильными своими ру­
ками, подняла и, крепко прижимал к груди, и каком-то
исступлении закружила спою питомицу по комнате, це­
луя ее и нежно приговаривая:
— Ангелочек ты мои, красавица моя, нтеичик ты мой
ласковый, дптятко ненаглядное!
Потом она усадила девуш ку на стул, упала перед ней
на коле m i, обвила ео стаи руками п, приникнув головой
к ее коленям, заплакала иапзрыд, безутеш но и горько.
— Что с тобою, М ария-де-Регла? — спросила Адела,
взволнованная столь бурными проявлениями любви п го­
рести. — Успокойся, ради бога! Но надо плакать, тише!
А то услышит мама, тогда мы пропали. Встань ж е,
нстапь, возьми себя и руки...
— А х, милочка ты моя, светик мой ясный! — восклик­
нула негритянка, отирая слезы ладонями, — Д ай, дан
мно поплакать, дан мне горе мое горькое выплакать, иа
тебя глядя, на детку мою дорогую. А если госпожа меня
здесь и застанет, она иа меня но прогневается и не про­
гонит отсюда. А х, н как ж е я ждала этого часа, бож е ты
мой праведный, владыко небесный! Д олго, долго я вас пе
видела, ваша милость! И настрадалась жо я здесь, намая­
лась, каких только мук за это время пе приняла! Истин­
но, юдолыо слез была здесь для меня моя жизнь... И ни­
чего я теперь пе боюсь, пусть хоть убивают, только спа­
сибо скажу. У ж лучш е ' сразу, чем так-то мучаться.
Разве это жизнь? Нет, это ие ж изнь — это смерть, смерть
каждодневная, еж ечасная. Вам, наша милость, невдомек,
с чего это я плачу. Вот выйдете вы, ваша милость, зам уж ,
дотки у вас народятся. Р азве посмеет кто вашу ж изнь
поломать, с мужем, с доткамн вас разлучить? Никто,
А каково па свете рабе достается, этого вы, ваша милость,
439

no зн а е т е ,. да и но нрнпсдн вас госнодь когда-нниудг.
узнать. Раба, коли она незам уж няя — беда ей оттого, что
опа пе замужем; коли зам уж ем — горе оттого, что зам уж ­
няя; матерыо стала — снова горе оттого, что мать, — ведь
она себе не хозяйка, и никогда ничего не дадут ей сделать
по своей вольной воле. Нот представьте вы себе, ваша ми­
лость, будто вам не разрешают выйти за того, кто вам по
душ е пришелся, кого, может, вы даж е и полюбили; пред­
ставьте, что господа но своей прихоти н зам уж вас выда­
дут н мужа у вас отнимут; что вы не знаете, будете ли
вы с ватппм мужем вместо жить или вас разлучат; но
знаете, не отнимут ли у вас деток ваших. Представьте
себе, что вдруг, нежданно-негаданно, ваших близких от
вас отрывают, мужа продают, детей продают, разлучают
вас с ними навеки, и у ж никогда в ж изни вы с ними не
увидитесь! Мало того — если женщ ппа молодая и но хо­
чется ей весь свой вок одной вековать да по деткам своим
убиваться, хозяева тотчас ео ославят — бесчувственная,
мол, она, бессердечная, и никого-то опа на свето но лю­
бит. Возьмите, ваша милость, хоть меня, к примеру. Вот
у ж двенадцать годков м уж а я своего не видела — ж изнь
целую, можно сказать; и деток почти об ту ж е нору у ме­
ня отняли. Справедливо ото uo-ваш ему? Пусть, положим,
я провинилась — меня и накажите. Но зачем ж е мужа
и деток моих наказывать? Они-то чем виноваты? Л раз­
лук у такую д о л г у ю — это ведь только в наказание дать
могут, тут у ж вы меня, ваша милость, не разубедите, —
да ещ е п в какое наказание-то! Я знаю, никто не хотел
мужа моего и деток за то наказывать, в чем, видно, я
одна впповата, — но такие у ж злые у меня господа. Но
Дионпсно — хороший повар, вот ого и держ ат в Гаване;
Тирсо н Долорес — расторопные слуги, и поэтому их тоже
держ ат в городе. Да я н но жалуюсь, что они господам
служат: па то они и рабы, чтобы услуж ать. Вол на то и
вол, чтоб на пем пашню пахали. Л у ж коли служить,
•гак лучше там, чем здесь. Я на другое жалуюсь: зачем
нас разлучили? Разлука х у ж е сМерти. Когда все вместе —
и горе пе в горе. 11 то сказать — ведь мы с Дионнспо лю ­
били друг друга...
—
Днонпсио, Д и о н н сп о !— в сердцах передразнила
Лдела свою кормилицу. — Ночего сказать, хорош гусь этот
твой Дпонисно. Он вовсо и но любит тебя — и думать
иро тебя забыл, Ты знаеш ь, что он сделал? Дон Мелитои
410

прислал папе письмо, что Дионисио и сочельник ночыо
сбежал, только его и видели. Говорят, стычка у иего ка­
кая-то вышла, н его тяж ело ранили.
—
Я пто знаю , — нечалы ю проговорила М арня-деРегла. — Госпожа читала письмо, когда Долорес была
у нее в комнате. Долорес мне всо рассказала. По кто жо
тут виноват? П очем у м ож ет оно так показаться, будто
Дионисио мепя не любит и позабыл меня? Потому, что
нас разлучили. Нудь я с ним рядом, никогда бы оп этого
не сделал. Он был мие верным, любящим мужем. Л уж
и ласковым! Бывало, и но намилуется со мной!.. Но и я
любила его и была ем у доброй жеш№. Ж или мы д у т а
в душ у, и за все время, пока и вправду были мы с ним
м уж ем да ж еной, не припомню ни разу, чтобы словом
«• ним перекинулись. Ведь мы, паша милость, по любви
поженились. И свадьбу сыграли веселую, с танцами, на­
стоящий бал — это нам наши господа граф п графипя
Санта-Kpyc. устроили у себя во дворцо, в Харуко. И свя­
щ енника пригласили, чтобы пас обненчал. Графипя во
мпе душ и не чаяла, н очень ей хотелось меня зам уж вы­
дать... а то водь долго ли до греха... Потому что, коли
правду сказать, — добавила с лукавым видом М ари я.—
я в девуш ках, хоть и неловко мне самой про то говорить,
а была прехорош енькая, несмотря что чернокожая, — вот
графиио на ум и взошло, что я хозяину, м уж у ее, графу
то есть, приглянулась... Д а у ж что т а м — по уш и был
в меня влюблен... Так н горол весь... Госпожа хорошо
сделала, что выдала мепя зам уж за Д иописио . Потому что
сыпок у них был ещ е, молодой граф. Так ведь, милые
мой, н он туда ж е, вслед за батюшкой своим, царстипе
ому небесное! И так-то он, бывало, па него, на графа-то,
взглянет! Моя, мол, это добыча, к проваливай-ка ты от­
сюда подале! Зпать, отцовская-то порода сказывалась.
Х одил за мной по пятам, и пе было мне от него покою
ни днем, нн почыо.
Однако ж поженились .мы, и, кажется, не нашлось бы
тогда иа всем свете парочки счастливее нас. Но хозяин
наш , граф, пышел как-то п з ванной, да и помри в одпочасье. Наследники тя ж бу затеяли. Пришлось платить
судебны е издерж ки, и реш или господа продать пас, не­
сколько человек. Нам с Д ионисио повезло — продали нас
вместо, в один рукп. Н о только затуманилось с тон
поры паше счастье. Да, кабы не эта смерть нечаянная,
4 41

я пнаю — граф, старый пага господин, беспременно бы
пас с Дпонпсио но завещ анию на волю отпустил. Ну вот,
попали мы к сеньору дону Капдндо и к госпоже, вашей
матуш ке. Меня опа к себе взяла — в горничные и приче­
сывать ее, а Дионисио в повара определили. Вас еще
тогда, ваша милость, на свете но было. Все бы ничего,
но вот народился у меня ребеночек, да п помер на седьмой-то денек...
Т ут мой хозяин, сепьор дон Капдидо, отдал меня
внаймы кормилицей доктору доиу Томасу М онтесу де
Ока. II стала я кормить девочку одну; а чья она была
и как ее родителя звали — этого я не зиала, да так и не
узнала никогда. С этого-то, ваша милость, всо и нача­
лось, с этого-то и пошло нашо горе, то есть мое и Д ио­
нисио.
Когда разлучили нас, было мио от силы двадцать лет,
а Дионисио двадцать четыре. Молодые мы были да не­
разумные, ж изни не знали. II как бы мы там друг друга
ни любили — а скаж у я вам, доченьки, что любили мы
друг друга крепко, — но ведь жилн-то мы в разлуке, одни
другого по видя, он там, я здось, и у ж не чаяли, что
когда-нибудь свидимся; думали: таи в разлуке п помереть
суж ден о — мне гут, в больничном бараке, в пихепио этом
треклятом, а ему там, в Гаване, возле плиты своей. А ведь
Дионисио парень был молодой и и з себя видный, всо
женщ ины так говорили; да и я молоденькая была и не
уродина какая-нибудь, мпе тож е про это мужчины твер­
дили. Так что жо нам делать-то было? Руки иа себя нало­
ж ить или глаза с горя выплакать? Нот, это святым надо
быть либо каменным, чтобы твердости столько в себе
найти. И думается мне, что Д ионисио, когда его какаянибудь смазливая бабенка очепь у ж донимала, но строил
н з себя Иосифа Прекрасного. И за миою тож е, милые
мои, пока ж ила я в этом ппхенпо окаянном да пока по
состарилась тут раньше времени с больными да с мерт­
вецами, за мною тож е увивались всякие пз мужеского
пола, какие только здесь были.
Когда привезли меня сюда из Гаваны, был тут упра­
вляющим пе дон Либорпо Санчес, а дон Апаклето Пуиьялес. Въехали мы во двор, а ои стопт, прислонясь к
столбу под навесом у своего дома, — сам нз себя высо­
ченный, худю щ ий, черный, с бакенбардами, а голос до
того зычный, что как гаркнет, так все кругом и затря­
Ш

сется, ровпо в большой колокол ударили. На поясе у пего
мачете внспт, за поясом — кинж ал, да ещ е н плоть кож апая, на голове шляпа широкополая; стоит, сигару поку­
ривает. Т ут жо и собаки его леж ат, а у дверей ж ена спдит на кожаном стуле. П оказалась опа мне женщ иной
красивой, даром что гуахнра. Ну пот, только это он мепя
издали увидел, управляющ ий-то, — ср азу выпрямился,
глаза так и сверкнули, mi дать пи взять как у того кота,
когда оп мышку почует. II собакн его тож е на поги вско­
чили. Сердце у мепя захолонуло — иу, думаю, пропала я.
Но номшо как и с лошадп спрыгнула, сама вся дрож у.
Л оп мне говорит: «А пу-ка, нодь поближ е, мамаша!»
И вдруг палкой платок с головы у меня сориал да как
заорет, словно п себя пе помнит: «Расфуфырилась, ще­
голиха! А х ты, тварь! А ну!» Да цоп м еня за косы и кин­
ж алом своим раз, раз; одним махом и отхватил мне во­
лосы чуть не с кож ей. Н о п это все бы ещ е ничего, кабы
но увидел оп на мне башмаков с чулками. Т ут у ж он во­
всю разош елся. Заорал пущо преж него, но только сперва
у пего ровпо и язык отнялся. «Та-та-та, — кричит, — это
ты — ты в башмаках? Д а где это видано, чтобы черпомазыо в баш маках да в чулках расхаживали! Ты что, д у ­
мала, сюда на бал едешь? А? П окаж у я тебе балы! Заруби
себе на пос.у, госпожа тебя сюда не для того послала,
чтоб баклуши бить, а чтоб тебя здесь ум у-разум у на­
учили да послуш анию. А ну живо, разувай копыта! Тут
тобо бальные туфлн не потребуются. Н у-ну, повора>швайся!»
А х, милые мои доченькп! Л учш е п но вспомппать.
А как вспомню, так но спнно холодом и прохватит. До
тех пор ведь ни разу никто пз хозяев меня п пальцем не
тронул. А тут дал on мне такую затрещ ину, что я на
землю повалилась ппчком, и он приказал двум неграм
держ ать меня за руки и за логи и стал меня плетью своей
кожаной стегать, и, видно, до тех нор стегал, пока рука
у него пе притомилась, а долго лп — этого не знаю, по­
тому па третьем либо на четвертом ударе чувств лиш и­
лась, и что было — ничего ие номшо. Только к почн и
опамятовалась — в бараке, на досках. Две недели там от­
леж ала, пошевелиться н е могла от боли. II что бы вы д у ­
мали, милые мои? Немного прошло времени, и этот жо
самый управляющ ий, что так меня встретил, взял мепя
к себе в дом горннчиой и начал куры мне строить... Ж ена
443

стала ого ревновать. Вот тогда-то и определил меня дон
Анаклето сиделкой п барак — тут как раз старушка
умерла, что до меня за больными смотрела. И стал он ко
мне приставать со своим ухаж иваньем. Только нелюб он
мне был. Д а и с чего бы мне его любить? Ведь он чуть
насмерть меня по запорол! Как, бывало, увиж у его, так
будто это сатапа передо мной, — глаза бы мои на пего
по смотрели! Само собой, я старалась виду пе подавать
и прямо его но отваживала, а отделывалась от него осто­
рожно, под разными предлогами, боялась, как бы не осер­
дить его, чтобы снова он мио порки но устроил. Ж ена
его помогла мпе, хоть и сама того но ведала. Ревновала
она его ко мпе, ревновала, точнла-точила, пока не махнул
ои на все рукой, взял расчот, да и панялся управляющим
и другое инхенио.
А соблазн-то какой, милые вы мои! Против себя самой
идти приходилось. Хотела бы я посмотреть на иную честиую-благородную, как бы она тут па моем место себя
оказала. Нет, не устояла бы она, будь хоть трижды свя­
тая! Ведь не было тут мужчины такого, что по подъезж ал
бы ко мне со своей любовью. И каждый беспремепно
с того иачнпал, что, дескать, слишком я хороша и не мио
губить свою молодость в этой глуши. II каждый сулился:
«Полюби меня, н я тебя освобожу». Так мне и Сьерра
говорил, хозяин шхуны, на которой доставили меня сюда
и з Гаваны; и возчик-оборванец, что вез меня сюда па ло­
шади нз Мариеля; и кровельщик, и сахаровар, н дворец­
кий — все. Право слово, будто и бабы они на своем веку
и глаза но видывали, и не женаты были, и детей но
имели!
Да вот хотя бы сепьор дон Х осе, доктор наш. Как оп
вам покажется, милые мои доченьки? Т ож е ведь в меня
влюбился и морочит мне голову всякими баснями. Но
смейтесь, милые, правду вам говорю. У ж он ли ие бело­
лиц, а походочка-то какая деликатная, всо па цыпочках,
на носочках, писаным красавцем себя считает, дум ает —
весь женский иол по нему так и сохнет... а у самого, ми­
лые мои, но мне слюнка текут. Только ни к чему это мне.
Скаред несчастный!.. Ж ивет, руки защеми. У него в
дож дь кружки воды но выпросишь. Д а я и знать-то его
не хочу!
—
Стало быть, — сердито произнесла Адела, — ты
свою любовь продаешь за деньги?
444

— Что вы, доченька, зачем ж о меня такими словами
обижать? Д а могла ли я любить кого-нибудь? Мне лю­
бовь и на ум-то п е шла. Любовь в ж изни только одна бы­
вает. Л у меня сердце будто высохло. И деньги эти мне
ио для нарядов нуж ны были, а чтобы па волю вырваться.
Соблюдала я себя, соблюдала... Л годы-то мой были мо­
лодые. Н евтерпеж стала мне Жизнь моя горькая, мука
эта мученическая, беж ала бы я, кажется, из пекла этого
адского куда глаза глядят. Л сатане только того н нуж но:
где огонь да трут — и он тут, дунул, и пошло полыхать.
Эх, да что там говорить! Всякое было. Теперь вот со сты­
да пропасть готова. Как привезли меня сюда, работал тут
один но плотницкому делу, бискаец родом, и показалось
мне, что м еж ду ухаж еров моих он самый надёжный и бес­
пременно меня и з ада этого вызволит. Нечистый меня попу­
тал. И нот изменила я с тем бискайцем моему Дионисио.
Тогда-то и родился на свет Тирсо — горе мое и наказание!
Ш окированные цинической откровенностью рассказа,
слушателышгцл громким ропотом выразили сиделке свое
неодобрение. II рассказчица, ж елая сгладить неловкость,
поспеш но добавила:
— Сеньориты дойжны простить мепя, если я что-ни­
будь пе так сказала. Но вот вы представьте па минутку
себя на моем м есте — вообразите, будто приключилось
с которой-нибудь из вас такое Несчастье, что наружность
ваша ни с того ни с сего переменилась и стали вы вдруг
чернокожей негритянкой. И теперь вообразите, что нет
у вас больше сил терпеть злую неволю, а тут приходит
человек, неважно какой, белый оп там, или черный, плн
мулат, пригожий или уродливый, и он говорит: «По туж и,
голубка, по кручинься, я тебя вызволю, потому что ж а­
лею», Вот и подумайте
стали бы вы меня тогда судить
так строго, как теперь судите? Нот, ие стали бы! Слаще
мода показались бы вам его слова! И пе было бы для вас
на свете никого добрей да милой его, а сам он был бы
для вас распрекрасней всякого ангела! «Я тебя вызволю,
освобож у». А х, доченьки мои, да я, бывало, как слово это
услы ш у, так вся и встреиенусь, и на душ е разом будто
посветлеет, таково радостно сделается, что и сказать
нельзя, и в ж ар и в холод кинет, как от лихорадки. Сво­
бода! Д а какой раб подневольный о ней пе мочтает? При
одном только слове этом я сама пе своя делаюсь, и не
выходит она у меня из мыслей — свобода — ни днем, ни

ночью, и спы мне про иео снятся, п каких только замкпп
воздуш ны х пе понастрою, п у ж к аж ется мпе: вот я в Гпвале, с муж ем , с детьми со своими, и будто пляш у я па
всех балах, нарядная, красивая, на руках браслеты золо­
тые, в уш ах серьги коралловые, туфельки на мне атлас­
ные, чулки шелковые, и всо будто как прежде бывало,
когда жила я во дворце у графа и графннн Хпруко!
Однако расская!у вам, как дальше пошло. Х уж е всего
было для меня то, что, положим, улыбпусь я невзначай
сахаровару — глядишь, рассердился надсмотрщик, либо
кровелыцнк, либо дворецкий, либо доктор, либо управляю­
щ ий, новый то есть управляющий, доп Лнборно Санчес,
которого госпож а нынче выгнала за зверство его над не­
грами. Он сюда поступил после дона Апаклето Пуньнлеса.
Самый страшный был оп для меня пз всех моих ухаж е­
ров. Сплой к любви принуж дал. Перечить ему — унасп
бог, сейчас за плеть хватается. От ревности да со злости
дваж ды порол он мопн при всех, всю к ож у со енниы мне
спустил. Вы и не знаете, какая это для меня радость, что
госпож а его выгнала. Да вот пощ упайте, барышня, пощ у­
пайте здесь, на плечах да на лопатках, троньте ручкой
своей.
Не без робости просунула Адела розовые свои нальчшш за ворот кормилнцыного платья и тотчас ж е отдер­
н ула пх, наткнувшись на страшные рубцы, оставленные
па синие негритянки плотью ревнивого управляющего;
рубцы пересекались иод рукою Аделы во всех направле­
н иях, делая спину похож ей на свеж овспаханиое поле.
И тогда девуш ка отчасти поняла, какие муки выпали па
долю ее кормилицы. А Исабель и донья Х уаиа, пораж ен­
ные уж асом, проливали слезы сострадания к горестной
участи бедной рабынн.
—
Вот как доп Лнборио со мной поступал, милые вы
мои, — продолжала М ария-де-Регла свою волнующую но­
вость, — а сам тем временем, чтобы следы замести, заста­
вил дворецкого письмо паннсать хозяину. И чего-чего
только не было в этом письме про меня наговорено —
н такая, мол, я п сякая, и что будто я моими шашнями
любовпымп все пнхенно перебаламутила, что п з-за меня
ем у каждый день надо нанимать повых работников, а ста­
ры х выгонять. И правда, коли покаж ется ему, бывало,
что кто-то мне понравился, тут ж е его п выгонит. Была
там ещ е панисапо, что как только наймется в иихеиио

новый работппк, я будто бы тут жо начну с ним запгрынать н так ого к себе проворож у, что у ж ои пп о чем, как
только обо мне, думать не м ожет, н работа у него нз рук
палнтся. И что вродо бы я здесь иось м уж ской пол с пути
сбиваю. Это я-то их сбиваю! Д а чем ж е я виновата, что
белые в меня сами влюбляются? А мне от этого одно горе:
приветила кого — плохо; отшила — ещ е х у ж е. Вот и по­
судите, милые мои, каково мне тут восело приходилось!
А на письмо, что управляющий послал, один был от­
вет: «Всыпать си как следует, дряни этакой!» Н у и ко­
нечно, куражился оп надо мпой, как только душ еньке его
было угодно, все за обиды, что от меня терпел. Хлебнула
я лиха! А пожаловаться некому. П риехал однажды иа
рождество хозяин с сепьорпто Л еонардо, по н е то чтобы
выслушать — допустить к себе но захотели. В другой раз
рассказала я капитану Сьерре, как тут надо мной измы­
ваются; поехал он в Гавану, потом воротился в объясняот,
что не смог о деле моем ни с госпожой поговорить, ни
с вашей милостью, а только передал коо-что Долорес.
Адела подтвердила сообщ ение капитана и вкратцо рас­
сказала сцену, происш едш ую тогда м еж ду нею и ее ма­
терью, — сцену, описанную нами в конце девятой главы
второй части нашего повествования.

ГЛАВА 9

Отдала б опа нолжизпн,
Чтобы п час тот рокопой,
Столько бод ой причишишшй
Стать глухою и слепой.
Г рр цо г

дв

Ри о а с

Кормилица продолжала свой рассказ:
—
А сейчас, доченьки, вы узн аете истинную при­
чину, почему подвергли меня такой жестокой каре. Од­
нажды ... теперь я ун« и не помню точно, когда это было,
знаю только, что после страшной бури, которая случилась
в день святой Терезы , стало быть, и тот самый год, как
повесили Апонте. Так вот, вызывает меня однажды хо­
зяин в столовую — кроме него, никого там ие было — и
говорит мне: «М ария-де-Регла, ребенок твой умер, а мо­
лока у тебя много, я и подумал — погож е, чтобы оно боз
447

пользы пропадало, п решил послать тебя к доктору Мпгтесу де Ока. Один его друг ищ ет кормилицу для новоро­
ж денной девочки двух-трех дней от роду. Так что поди
соберись, отправишься туда сразу поело завтрака». Кон­
чился завтрак, хозяин выходит и садится в коляску.
Вышла и я следом за ним. Н у, оп, конечно, поедет, а я
пеш ком пойду. Но ои вдруг велит мне садиться в коляску
рядом с собой. Дивпо мне это показалось! Где ж е это впдапо, чтобы негритянка — и сидела в коляске рядом со
своим господином па мягких подуш ках! Ведь нам только
на козлах или на подножке сидеть дозволяется. Потом
приказал хозяин кучеру наш ему Пно трогать. «Что бы
все это значило?» — думаю я про себя и попять н е могу.
Вы ехали мы за Земляные ворота и покатили по ш оссе
С ан -Л уиоГ ои зага, все прямо и прямо; доехали так до
домиш ек па углу Кампапарпо Вьехо. У одпого пз этих до­
миков хозяин велел остановиться. В и ж у — в домике два
окна на улицу смотрят, железны ми решетками забраны,
и парадное, а перед парадным еще одна коляска стоит,
пустая. Я н подумала, что, верно, доктор здесь жинет либо
отец этой девочки, которую я кормить буду. Хозяин вы­
прыгнул из коляски и говорит мне: «Выходи!» Вошел
оп, я за ним. Смотрю, справа в степе вертушка устроена,
как бы шкаф круглый с ящиками, и ящики этн на дет­
ские люльки похожи; внутреннего двора не видно, по­
тому что на том конце сагуана
тамбур высокий, п в
нем посредине — дверь.
В сагуапо хозяип остановился и гопорит мне тихонько
п так серьезно: «М ария-де-Регла, говорит, постучи в эту
дверь и спроси сопьора доктора Моитеса до Ока, и что
оп тебо пи прикажет, ты все долж па исполнять беспрекословно. Л теперь слуш ай внимательно, что я тебе скажу.
Во-первых, ты никогда ни одной живой душ е не прого­
воришься о том, что ты здесь увидиш ь, услышишь или
узнаеш ь. Во-вторых, пока будет продолжаться вскармли­
вание — да, он так и сказал: вскармливание, — ты не
долж на встречаться пи с Дионисио, ни с кем бы то ни
было из нашего дома. Но самое главное — никому но
см ей рассказывать, кто твои хозяева и кто тебя сюда при­
вез. II с этой минуты, кто бы ни завел при тобе речь обо
мне, о госпоже, о девочке, которую ты будеш ь кормить,
с лю дях, которые будут ее окружать, в этом ли доме или
в другом месте, куда ее могут увезти, — ты ничего но
448

слышала* ие видела и но впаешь, попяла? Н у, смотри жеЭто всо. А теперь стучи».
У ш ел хозяин, а я стою, и оторопь меня в вял а — что
делать, не знаю. Хозяин-то уш ел быстро, однако жо в ко­
ляск у садиться но стал, ж дет, пока я постучу. Верно, д у ­
мал — сбегу отсюда! Ну, взялась я за молоток. Открыла
мне дверь старушка, тоже, как н я, негритянка. И только
переступила я порог, сразу и смекнула, что это за место
такое. Со всех сторон детский крик и плач раздается.
Приют это был для новорожденных, И кого-кого только
там не было: и белые младенцы и мулаты, а кормилицы
все почти такие, как я — черпые. Мне и не пришлось
спрашивать про сеньора Монтеса де Ока: он стоял тут ж е,
в зале, осматривал больного ребенка, которого кормилица
держ ала перед ним на руках. Не успела я и рта раскрыть,
а уж ои мне говорит: «Ты — М ария-де-Ре гла Сапта-Крус,
н е тан ли?» И опять пе успела я ему ничего ответить;
схватил он меня за запястье, пульс щ упает, язык велел
показать, потом пальцами веки мпо оттянул, посмотрел,
не бледные ли да какого цвета белки. И всо это молча
либо знаками мне показывает, что делать. Потом повел
меня в другую комнату. В хож у я и вижу: стоят посредп
н ее под белым большим покрывалом — а покрывало-то все
круж евное — кроватка маленькая красного дерева. Доктор
подош ел, одной рукой кружево приподнял, а другой по­
казы вает мпо на младенчика, что под ним укрыт был.
М ладенец белый, спеленат и леж ит в копвертике из гол­
ландского батиста, а копвертпк весь вышит п ещ е ши­
роким гпшором отделан. Я так п стала, смотрю во все
глаза — роскошь-то, роскошь какая! Не простых, думаю,
родителей дочь, богачей, да ещ е и каких. А доктор гну­
савым своим голосочком меня заставляет: «Это вот и
есть, говорит, девочка, которую ты кормнть будешь. За­
боться о ней как о собственной дочери. Но пожалееш ь
об этом. Ты молодая, сердце у тебя доброе, здоровье
хорош ее, молока много. Обрати внимание, у девочки на
плечике сзади метка голубая. Дитя ещо некрещеное».
Обещала я ему, что сделаю все, как он велит, и про
себя положила, что девочка эта будет для меня родной до­
черью. Но не хозяйской угрозы я испугалась, пет — мепя
больш е обещ ание доктора прельстило, да и дитя у ж боль­
но по сердцу мпе пришлось. Смотрю, леж ит передо мпой
не младенец — чистый ангелочек. Нпкому ие в обиду
29 В ильлвсрдо

449

будь скапано, но, право ж е, милые моп доченьки, пе ви­
дывала я па своем веку младенца краше той девочки,
Разво что с вамп, ваша милость, когда вы только роди­
лись, сравнить можно. Очень она тогда на вас походила,
п если ещ е ж ива она и пе подурнела, так долж иа быть
вылитая вы. Иной раз и м еж ду близнецами такого сход­
ства не встретишь, как было м еж ду вами.
Л уж
что
беленькая! — продолжала
кормилица,
ж ивописуя портрет малютки пз приюта для новорож ден­
ных. — Б ел ее молока, милые мои. Личико кругленькое,
подбородочек остренький, поепк точеный, ротик махонь­
кий, губки алеют, что твой бутон розовый. А у ж глазкп!
И не говорите — так хорош и, что н слов пет. Ресницы —
вот отакио длиннющие. Не могла я па нее досыта нагля­
деться. Первым делом открыла я ой плечики, чтобы метку
посмотреть. Был у пее паколот синими чернилами полу­
круг, вроде полумесяца, вот здесь примерно; пглой, ви­
дать, накалывали... — П М ария-де-Регла показала место
у себя на левой лопатке.
Поначалу девочка не хотела грудь мою брать — но за­
паху, верно, чуяла, что я пе мать ее либо пе та ж енщ ина,
что до меня ее кормила. А ж ила я в этом приюте как
принцесса... А х, и до чего ж е они меня там ублажали!,
Только иа ули цу ходить было не велено. Раза три-четыро
доктор наведывался — смотреть девочку: ои ж е привел
п свящ енника церкви Л а-С алуд, падре М анхона, чтобы
оп окрестил младенца. Нарекли ей имя Сесилия Мариядель-Росарио, записали как дптя неизвестны х родителей
и поэтому дали фамилию Вальдес.
— Сесилия Вальдес! — изумлепио воскликнула К ар­
мен. — Это имя я у ж е где-то слышала.
Лдола также заметила, что уж е не в первый раз слы­
ш ит это имя, по н и одна из сестер пе могла припомнить,
когда, при каких обстоятельствах и где довелось нм
услышать его впервые. К ак бы там ни было, по любопыт­
ство слушательниц было задето живейш им образом.
— Г1о всем у по этому, — продолжала сиделка, — мне
и пришло в голову, что, видно, доктор-то н приходится
девочке отцом. Но потом поняла я свою ошибку, потому
что доктор этот, милые МОИ, был урод уродом п но могло
у пего родиться такое дитя красивое, хоть бы и прижил
ои его с самой богиней Венерой. Н у, окрестили, стало
быть, девочку, а дня через два-три приезж ает за нею
450

от доктора богатая карета. Въехали мы п Гавану через
Крепостные ворота, кружнли-кружнлн по городу и на­
конец остановились перед маленьким домиком в переулко
С ан-Хуан-де-Дьос. Вышла я из кареты и спрашиваю ку­
чера: «Чей ты?» Л он мпе говорит, что доктора Монтеса
до Ока. Тогда я опять спрашиваю — кто, мол, в этом домо
живет; а он только лош адей стеганул. «Не знаю», отве­
чает, и поехал.
И з дверей вышла мне навстречу мулатка, толстая, но
красивая, одета хорошо, и приглашает: «Входи, Марпяде-Регла», — имя-то мое у ж е знала; и тут хватает она
у меня младенца из рул и ну его целовать: целует, це­
лует, оторваться не может. Вот она, мать, думаю. Однако
ж е н тут л ошиблась, потому что, си ж у, идет она в дру­
гую комнату, а там л кровати ещ е одна мулатка леж и т —
молоденькая, и ещ е красивее толстухи, что меня встре­
тила. «Чарито! — говорит толстуха этой молоденькой, что
в кровати. — Проснись, Чарито! Глянь, кто приехал! Сес илита приехала, вот радость-то; да посмотри, какая она
у нас красавица!»
А эта, Чарлто, леж ит в кровати, исхудалая, в чем
только душа держ ится, в лпцо пи кровинки, волосы сп у­
таны — н все ж е показалось мне, что большое у поп сход­
ство с Сесилией. Д а, очень они друг на друж ку похожи
были. И поняла я, что опа-то и есть мать девочки,
Долго не могла добудиться ео толстая эта мулатка,
но у ж лучше бы Чарито и не просыпалась, потому что,
кап проснулась опа, поднялся там такой содом, что хоть
вон беги. Открыла она, значит, глаза, повела ими вокруг
себя, словно бы в страхе каком-то, и села на кровати —
ну нп дать ни взять помеш анная. Да так оно н было,
милые мои доченьки: через минуту все зто н аруж у вы­
шло. Только толстая эта мулатка — Ч еннльей ое звалп —
поднесла к ней младончнка, она вдруг Как оттолкнет пх,
а сама прыг с кровати и, точно беш оная, на Сесилию
кинулась, схватила ее обеими руками за горло — и д у ­
шить; да и задуш ила бы ее, верно бы задуш ила, когда б
Чепплья не вырвалась — и скорей в зал у и, слава богу,
успела дверь за собой запереть. Т ут вбежала пз кухни
старуха негритянка — высокая, тощая, одно слово: ске­
лет ходячий. Кое-как удалось нам вдвоем с ней схватить
сум асш едш ую и повалить ее на кровать, ио опа и в кро­
вати, хотя мы и крепко ее держ али, продолжала буйство29*

451

nan., царапалась, ногами от нас отбивалась — и все молча,
без единого слова. Негрптянка-то эта, которая скелет х о ­
дячи», унимает ее, а сама слезами заливается, п потом по­
казывает мне, что надо, мол, ео к койке простыней при­
вязать. Так я п сделала... И что ж бы вы думали — по­
могло, тут ж о она и затихла. Верно говаривал граф,
прежний мой господин, что сумасш едш его только силой
п вразумишь.
Успокоили мы ее, я кинулась я скорей в другую ком­
н а т у — девчонка-то, слышу, криком заходится. Смотрю,
дверь с топ стороны па крючок заперта. Постучала я раз,
другой —' Ченилья мне пе открывает. Сумасшедшей, ви­
дать, боится, решила я про себя. Дай-ка, думаю, в щ е­
лочку посмотрю, что она там делает. В и ж у — высунулась
она в окошко, ко мне спиною, и дитя какому-то мужчине
показывает, который на улице стоит под окном. Правда,
его самого по видно, только шляпу и и разглядела: черпая
высокая шляпа колоколом, поля узкие — мода такая в ту
пору была, п назывались эти шляпы «ситуайен». И вот по­
казалось мне, будто видела я где-то раньше такую шляпу.
Но пначе как чер ез того мужчину вызвала тетуш ка
Ченилья доктора Росатша, потому — с чего бы это он
вдруг ни с того нп с сего сам бы туда явился п прямо
в комнату к больной направился? Долго оп ее осматривал,
а после вышел н без всяких обиняков тетушке Чепилье
диагноз свой напрямик объявил. «Чарито, говорит, сошла
с ума и у ж больше не выздоровеет. А страшнее всего то,
что нельзя, говорит, дитя иод одной крышей с матерью
оставлять, потому как впутала она ребеночка в бред свой
безумный, и когда буйство иа нее найдет, может она дптя
задуш ить». Думаю , незачем мне вам объяснять, милые
МОИ, как тут тётуш ка Ченилья расстроилась. И говорит
она доктору, что, мол, понимает, как опасно оставлять
младенца в одном доме с матерью, по что реш ения ни­
какого покамест принять пе может, а должпа преж де по­
советоваться с одним человеком, с которым и всегда обо
всех своих делах советуется. «Это тот господин, которого
вы за мной прсылали?» — спрашивает ее доктор. А тол­
стуха отвечает: «Он самый». Тогда доктор Росаип ей го­
ворит: «Оп ож идает меня па углу; я долж еп сообщить
ем у о состоянии больной, а такжо диагноз болезни, но
как положение очень серьезпое п время не терпит, я по­
прошу его прийти сюда, чтобы вы могли с ним посове452

тяпаться...» А тетуш ка Чепилья словно бы испугалась п
стала отказываться: «Пот, лет, сеньор, таи мы только
больш е времени потеряем. Он сейчас сюда по придет.
Л учш е будет, сслп вы с ним сами поговорите и переда­
дите мне, что он решит. Но откажите в любезпостп».
Доктор уш ел, а немного погодя вернулся и говорит:
«Д оп Кап...» — «Молчите, ради бога, молчите, сеньор, —
перебивает его тетушка Ченилья, и никогда еще я пе
видела, чтобы так она испугалась. — Ни слона больше! —
просит его. — Я ведь знаю, как его зовут». — «Хорошо, —
отвечает ей доктор спокойно. — Этот господин, что стоит
на углу, хочет поместить Чарито в больницу Де-Паула:
оп обещ ал распорядиться, и за нею сейчас пришлют посплки. А х, да, он полагает такж е, что будет лучше, если
ребенок останется здесь вместе с кормилицей».
— А кто ж е был этот господин, что стоял на углу? —
и один голос спросили Кармеп и Адела.
— Точно я вам этого сказать не берусь, милые мои, —
замявшись, отвечала им бывшая кормилица. — Я не могу
поручиться, что доктор сказал именно доп Кап... М ожет,
ото мне только так послышалось, а на самом-то деле он
сказал доп Х уан, дон Сап или еще что-нибудь такое
па «ан». Я ведь стояла далеко и все боялась, как бы
мейл там ие заметили, да и ребепочек-то плакал не пере­
ставая. Но что верно, то верно: очень страппо мне пока­
залось, почему тетушка Чепплья прп каждом слово
пугается. И вот павелп меня на подозрение эти ее уж им ­
ки испуганные и ещ е шляпа модная за окошком.
— Браво! — воскликнула Кармен. — Выходит, колиты
и н е знаеш ь наверное, какое имя собирался назвать док­
тор Росаин, то псе ж е догадываешься, кто был тот чело­
век п шляпе. К ак ж е, ты думаеш ь, его звали?
— Я ничего не думаю, нинья Кармита, — смешавшись,
отвечала М ария-де-Регла. — Н утверждать тоже ничего
по стану.
— Ты боишься чего-нибудь? — мягко спросила ео
Адела.
— А х, нпнья Аделита! Как ж е мне не бояться! Я все­
го боюсь. Н егру, преждо чем рот раскрыть, наперед
хорош енько подумать надо.
— Уверяю тебя — ты тревожишься попусту. Н у чего
тебе бояться? Мало ли, что было когда-то. Было, да
быльем норосло. Теперь обо всем этом, верно, никто у ж
453

п по помнит. Л если человек подозревает кого-нибудь'
п чем-либо, так тут ещо ппчого худого пот: иногда подо­
зрение вполне естественно...
— Но ведт. вы, паша милость, про то пе забудьте, что
для раба заподозрить своего господина — значит погубить
себя.
— Что, что ты сказала? — с пегодоваппем перебила
негритянку К а р м ен .— У ж не вообразила лп ты, что это
был нага отец?
— Лх, что вы, дочепька, да как ж о это можно о своем
господние такое подумать! — поспеш ила сп разуверить
бывшая кормилица. — Избавп бог! Оговорилась я, верьте
слову, нинья Кармпта! Язык но так повернулся, вот я
и сказала «своего господина», а думала-то про исох бе­
лых господ. Потому что пегр никогда пе долж еп подо­
зревать белых господ в худы х делах. Только это я и
хотела сказать, нинья Кармита.
— Неправда, — подчеркнуто строго отвечала К ар­
мой. — Ты не зто хотела сказать, по теперь ты пытаешься
оправдаться и скрыть от нас, как всо было на самом
дело. Чуть что, так ты сразу — я но я, и шапка по моя, —
а про себя думаеш ь, будто знаеш ь больше нашего. Но ты
ош ибаеш ься, а главное — по замечаеш ь, как ты сама себо
противоречишь. II я тебе это сейчас докаж у. Вот ты го­
ворила, что у доктора М атеу по тебо слюнки текут, и то
ж е самое примерно ты рассказывала о графе до Х аруко
п ого сыне; ты сказала такж е, что графипя, прежняя твоя
госпожа, поспешила выдать тебя зам уж за Диониспо пз
ровности, — так почему ж е ты ио видела ничего дурного
в том, чтобы сообщить нам все это, а м еж ду тем можно
лп рассказать о своих белых господах что-нибудь худш ее?
Рассказчица не нашлась, что отвотпть, и на минуту
в комнате воцарилось тягостное молчание, мучительное
пе только для бывшей кормилицы, но в ещ е большей степопи для Исабслп. Границы настоящего вдруг раздвину­
лись перед живым воображением девуш ки, разнородные
впечатления и события связались воедино, п, словно
сквозь какой-то магический кристалл, преодолевая время
п расстояние, опа внезапно увидела всо потаошюе небла­
городство, всю печнетоту ж изни этого семейства, с ко­
торым она собиралась связать себя узам и, расторгаемыми
одной только смертью. Исабель пи о чем но спрашивала,
пп вздоха, пи восклицания но вырвалось из ее груди, ей
454

было достаточно рассказанного, чтобы об остальном догадаться самой. Иначе обстояло с Аделой п Кармен.
Б удуч и моложе и неопытнее своей приятельницы и не
обладая ее умом, опп, естествспно, по почувствовали в
рассказе негритянки никакой для себя опасности, он но
смутил их п не утолпл их любопытства, напротив того,
лишь подстрекнул их на новые расспросы и возбудил ж е ­
лание дознаться до мельчайших подробностей этой исто­
рии, исполненной всяческого соблазна, а подчас п про­
сто безнравственной.
— Н у, не бойся ж е! — возобновила атаку Адела, ста­
раясь придать своему п еж ном у голосу убедительные
интонации. — Скажи нам прямо, кто, по-твоему, был этот
господин, что стоял за окпом?
— Хорош о, раз вы пастанваете, я вам скаж у, хоть
у меня и не поворачивается язык говорит!, такое, н да
накаж ет меия господь, коли это неправда, а коли я ош и­
баюсь, пусть но зачтет он мне во грех моей ошибки. Но
только показалось мне, милые вы мои, что господин этот,
который под окном стоял н поцеловал девочку, был... мои
хозяин. Очень у ж он па него походил.
— Папа?! — в один голос возмущ енно воскликнули
К армен и А д е л а .— Не может этого быть. Ты обозналась.
П апа никогда не стал бы якш аться с мулатами и с под­
лой черпыо.
— Ложь! — отчеканила Кармен, которую не привязы ­
вало к Марии никакое н еж ное чувство. — Это был но
пана — пет, нет и нот! П апа, такой благородный, такой
серьезны й человек, истый аристократ но рождению и т>
характеру, — папа вдруг где-то тайком, станет целовать
какого-то приютского подкидыша, к тому ж е, вероятно,
ещ е н темнокожего! И возиться с ппм! Н ет, этого но мо­
ж ет быть. Я даж е и предполож ение такое отвергаю — и
просто возмущ епа! II никогда я этому не поверю, хотя
бы ты мпе клялась всеми святыми!
— Ошиблась я, ошиблась, ваша милость, — промол­
вила негритянка с видим человека, раскаивающегося в
своих словах. — Н е верьте тому, что я говорила. О бозна­
лась я, не разглядела толком — вот мне и показалось, что
это хозяип. Н апутала я все. Но вы, сеньориты, примите
во внимание, что я перед тем сум асш едш ую унимала п
ещ е в себя но пришла, да п смотрела-то я в щ елочку
дверную . Нет, н е моя вина, что запало мне в душ у такое
455

подозрение. Чем жо я виновата, что хозяин отдал м етг
внаймы кормить эту девочку? Чем виновата, что ои спи
отвез меня и своей коляске в этот приют? Чем виновата,
если он строго-настрого запретил мпо рассказывать про
то, что я услышу в приюте н везде, куда нн повезут мопн
с младенцем? Тут Пы н всякого сомиенпс взяло. П осу­
дите сами, милыо мои доченьки: этот человек был не док­
тор Монтес де Ока, и но доктор Росапн, и но хозяин —
потому что хозяин ведь Пыл женат иа госпоже. Так кто ж
бы :>то мог быть? Н е пначе как тот мужчина, что по­
том приходил чуть не каждый депь любоваться на ре­
беночка и всякий раз от меня прятался, Но почему ж<>
пи прятался только от меня, а от хозяйки но прятался?
Невдомек мпо ото было, да и очень у ж он на хозяина
наружностью своей походил. Потому оно и получалось,
что и одного за другого принимала. П о спасибо вам, до­
ченьки, вы мне теперь все как ость растолковали.
Этот дипломатический ход несколько умерил бурную
пылкость дочерних чувств Кармен Гамбоа, и она прого­
ворила:
— Конечно ж е, конечно, ты обозналась. Папочка по
мог иметь ко всему этому ровпо никакого отнош ения, он
просто хотел помочь доктору М онтесу де Ока подыскать
кормилицу для незаконной дочери какого-то его друга.
Пто ж е ясно, как бож ий депь. Но странно, в высшей сте­
пени странно другое, — добавила опа, обращ аясь к своим
приятельницам, — как это М арня-де-Регла, такая умная,
разбитная негритянка, не попыталась узнать, кто были
эти женщины и з домика в переулке С ап-Хуап-до-Дьос,
к котор].ш она попала, и как звали того м уж чину, что
приходил под окно смотреть на ребенка? Вот у ж этого
я никак- в толк но возьму.
— Л.\! — воскликнула хитрая сиделка. — И зачем жо
вы так говорите, ваша милость? Д а водь и чего только
не делала, чтобы хоть какую-нибудь малость у них выве­
дать! И кое-что я, правда, узнала, а кое-чего так н до сей
поры не знию. Л у ж я ли, кажется, не стиралась! Землю
носом рыла, чтобы доконаться, пе х у ж е тон курицы, что
с цыплятами своими в навозе роется. И все без толку.
И з них и слова было но вытянуть. Вольно умные они
были да осторожные, либо их другие, ум нее нас, этому
научили. Одно только я и узпала достоверно — то, что
старуха эта, пегритяпка, ну, которая скелет ходячий,
456

авалась М агдалена Моралос и доводилась матерыо тотуш ке Чеиилье, а тетуш ка Ченилья Аларкон доводилась
матерыо сенье Чарито, а сенья Чарито доводилась ма­
терью Сесилии В альдес. Иначе сказать, негритянка Маг­
далена, такая т о черная, как я, прижила тетуш ку Ч епилью с белым, и тетуш ка Ченилья была мулатка; те­
туш ка Ченилья опять нрижпла с белым сенью Чарпто
Аларкон, и она была уж о светлая мулатка; а сепья Ч а­
рпто ещ е с одним белым прижила Сесилию Вальдес — б е­
лого ребенка. Так. А кто ж о нх всех содержал? Кто п ла­
тил ла дом, за еду, ла врача, за псе их роскошество? Кто
был отец девочки? Итого я так и по смогла узнать в точ­
ности. А на какие только хитрости я но пускалась, чтобы
до правды дознаться! Где там! У тетуш ки Ченнльн всегда
были уштсп па макушке.,. Бывало, стоит мне только об
чем-нибудь спросить ее, ну самый что пи иа есть пустяк,
у ж она беспременно меня отошьет: «Много будеш ь знать,
скоро состаришься*.
К ак-то раз спросила я у Магдалены: отчего сошла с
ума Чарпто? У ж лучше бы я п но спрашивала. Ни слова
она мне ие ответила, только в лицо вдруг вся перемени­
лась, серая стала, да как зафыркает: «Ф у, ф у, фу!» —
и за двери, па кухню! Ну совсем как кошка, когда испу­
гается. Другой раз спросила я у нее, кто отдал Сесплпту
в приют. Господи боже! Она чуть ие померла, у пей аж
язык отнялся! И ещ е спросила я ее однажды , как зватьто отца Сеснлиты. Что тут было! Н у, пн дать нп взять
бочку с порохом подпалили, так п полетел огопь во всо
сторопы, ой-богу, а полосойкп-то кучерявые на голове у
нее дыбом встали — ну что твои гадюки. Руками машет,
точпо воздуху ей но хватает, ахает, охает, потом пере­
крестилась два раза, будто черта ж ивьем увидала, — н от
меня. А я стою, рот разинула, не зпаю, что п думать.
Так что старалась я, доченьки, старалась.
Н о это всо бы ничего, а ног что худо вышло: я водь
как поначалу вообразила, что ато хозяип мой к доп очко
каж дую неделю ходит да от меня прячется, так при этой
мысли и осталась — и возьми да и расскаж и обо всем
Д иопнсио при порnoir ж е пашой с ним встрече. А Д и оинсио ещ е до того узнал от Нпо, что хозяин часто выхо­
дит п з коляски у переулка С ан-Х уап-де-Д ьос и после са­
дится обратно на Мощеной улице либо ж е напротив дома
аопа Хоакппа Гомеса, куда каждый вечор оздпл оп играть
457

и ломбер. Проведал про все это Д повисло, пу н сум елтаки до меня добраться. Тетуш ка Чопилья не пускала
меня на улицу, даж е :за покупками, и то я пе выходила.
Н о мы с Дионисио видались либо по утрам, когда оп от­
правлялся па рынок, либо поздно ночью, когда все в доме
спали. Тогда-то и увидел Дионисио Сесилию п невзлюбил
ое... смертной ненавистью возненавидел — из-за нее ведь
пас разлучили. Л чтобы Диониспо мог ночью из дом у
выходить, старуха Мамерта всякий раз брала потихоньку
у госпожи из комнаты ключ от парадной двери.
И вот однажды утром, в ранний час, Чепилья застала
пас с Дионисио, когда мы с ним в зале разговаривали.
Ох, и разгневалась ж е она! Дитя у меня отняла и запре­
тила грудь ей давать. Хорош о ещ е, что девочка-то уж
была большая, месяцев девяти с половиной, ходить на­
чинала, и можно было кашкой се кормить... Л дня через
три и говорит мпе тетуш ка Чепилья, что, мол, нужды она
во мне больше не имеет н могу я домой к себе отпра­
вляться. А я ой отвечаю, что города, дескать, пе знаю п
заблудиться боюсь. II вот — пе диво ли? — па другой день
приезж ает за мною Пио. Кто его прислал? Он мпе объ­
яснил, что ему хозяип велел за мной приехать. Но откуда
ж е хозяин узн ал , что мои и выгнали?
А дома мне уж е госпожа приготовила встречу. Однако
я не трусила, потому что надеялась — хозяин за меня за­
ступится. Заступился он — как ж е! Мало того, сдается
мне, что o n -то как раз и натравил госпож у иа меня и под­
говорил отправить в иихенж ), что называется, без суди
п следствия. Дионисио мне сказывал, что хозяин и гос­
пожа не раз м еж ду собой ссорнлпсь и з-за меня да из-за
девочки этой, которую я кормила, и опять ж е п з-за того,
что хозяин отвез меня и приют на своей коляске, потому
что госпожа не верила, будто меня нанял доктор Монтес
де Ока; и ещ е много кой-чего рассказывал мне тогда
Дионисио. Н у, как бы там нн было, ие успела я порога
переступить, как госпож а тут ж е, чуть лп не в дверях,
меня схватила п потащила в кабинет к хозяину — оп как
раз сидел за счетными книгами. И тут устроила она мне
допрос. У ж я п не номшо, о чем она мепя спрашивала и
что я ей отвечала, помню только, что много мне тогда
лгать пришлось п что госпожа пригрозила отправить
мепя в ннхенпо. А хозяин сидел, ровно воды в рот на­
брал: uu словечка пе вымолвил!
458

Но только я тогда у ж о и тягости ходила. У мепя
Д олорес должна была родиться, а у госпож и — ваша ми­
лость. Нелегко вы ей, нинья Аделита, достались: всо
время опа хворала, и когда ваша милость родились, гос­
пожа аапемогла. У мепя ж о всо обошлось благополучно.
И приказали мяо тогда кормить вашу милость, а Д олорес
отдали старой Мамерте, и она кормила ео коровьим моло­
ком н давала сосать жевапы й хлеб.
Н у, не горемычная ли моя доля, милые мои доченьки?
Меня, любящую мать, заставили кормить робопка гос­
пожи, а свое родное дитя, первое, что у меня в живы х
осталось, свою плоть п кровь, я но то что кормить, но
д а ж е и па руки брать не смела, нн поцеловать, ни у гру­
ди своей согреть не могла. Господь свидетель: детей я
всегда любила, я была хорош ей кормилицей для Сесилии,
а уж про пас, ваша милость, и говорить нечего — вас и
любила и люблю, как родную. Н о поставьте собя, милая
моя пинья Аделпта, на мое место н подумайте, каково
што было впдсть, что вы, ваша милость, здоровенькие,
толстенькие, розовейькио да свеж енькие, как яблочко палпвное, и сами-то вы чистенькие, и чего-чего только у
вас нот: и чепчики вязаные, и свпвальппкн вышитые, и
распашопочкп батистовые, и платьица кружевные, и ч у­
лочки нитяные, и туфельки атласные, и спнте-то вы и
люльке краспого дерева, которую хозяпну прислали в по­
дарок пз-за моря, и всегда-то вы на руках либо у меня,
либо у госпожи, либо у ш ш ьи Антопьпкн, либо у х озя и ­
на, а стоит вам только заплакать пли занемочь, так ср азу
весь дом на ноги подымется, и тут у ж все: и хозяева,
и друзья ихние, и слуги с ног собьются — кто за доктором бежит, кто в аптеку, а кто вокруг вас суетится, н
так до тох нор, пока не полегчает вам и спова станете вы
здоровепькпо. А ио большей части госпожа во всем меня
винила. Заплачето вы — это, значит, я вас свивала и боль­
но сделала, или водьт вам дли купанья в ванночку налила
слишком холодной либо горячей, или булавку так зако­
лола, что вы оцарапались, — всего и не перечесть. А как
ж о Долорес, мое родиое-то дптятко? Поверите ли, ваша
милость, сердцо у меня кровыо обливалось, как, бывало,
ув и ж у оо, тощенькую, хворенькую, всю в грязи, сопелькм
не утерты, ползает по двору почитай что нагишом среди
кур да петухов, либо в конюшню заползет - к лошадям
под копыта, либо к ж аровне с горячими угольями, гдо
450

/

гладильщицы утюги греют, а ещ е того лучше — в кухню ,
гдо масло кипящее во всо стороны бры зжет; а чтобы от
голода но кричала, завяж ет ей нянька Мамерта и тряпицу
грязную жеваного хлеба и л и риса, в молоко размочен­
ного, сунет в рот — с о с и ! Л, упасн бог, заплачет она, так
госпожа — нет того чтобы мне сказать: поди, мол, уйми
ребенка — какое! — сама первая закричит: «Уберите, убе­
рите вы ату паршивую негритянку па кухню, чтобы н
иизга ео больше не слышала!» Дионисио пе умел детей
нянчить, да и некогда ем у б ы л о — всо время у плиты.
Л Мамерта, старуха, тож е за детьми ходить по умела,
потому что н езам уж няя и детей у нее своих никогда по
было... и по знала опа, что это такое — любовь материн­
ская.
Сколько я в т у пору слез пролила, плакала и деппо
п нощ но, места себе пе находила. Однако ж е молока было
у меня довольно, потому что госпожа меня через силу
есть заставляла, н молоко у меня часто и з грудей само
текло. Свободно могла я и двух детей выкормить, если бы
только позволили мне. Д а разве бы госпожа допустила!
Н и за что в свете! Увидела старуха Мамерта, как это
я убиваюсь, сама ие своя х ож у, и однажды ночью при­
несла ко мне Долорес в ту комнату, где я подло вашей
колыбельки спала. Ох, и радость ж е это была для меня,
ваша милость, что могу я свое дитя кормить — пе помню
я в жизни своей минуты лучш е этой. В первый раз всо
нам сошло благополучно. Только Долорес после того по
ночам кричать стала — зпать, молоко-то и з материнской
груди ей слащ е показалось, чем рисовый сок из тряпич­
ной жамки. И вот Мамерта, чтобы Долорес но плакала
и спать ей не мешала, стала приносить ео ко мпе по но­
чам, когда в доме все улягутся. Л у ж это известно: по­
вадился кувшин по воду ходить, тут ему и голову сло­
жить. Как-то раз, когда Долорес леж ала у меня и кро­
вати, ваша милость проснулись, и пришлось мио взять
вас к себе, чтобы вы не заплакали и госпож у невзначай
по разбудили и чтобы по накрыла опа меня за таким
делом. Легла я сама па спину, вас, ваша милость, поло­
жила к правой груди, Д олорес к лоиой — пу, вы обе и
присосались, будто два клещпка, да так, что, видно, всо
молоко из меия до последней кайли высосали, И что тут
случилось, в точности я вам пе скаж у, потому что вско­
рости заснула, но, верив, Д олорес надоело сосать с од­
460

ного боку, она п сунься пи другую -то сторону, а пи крепко за грудь мою пряную держ ались, ома л задела пас
но ручкам да по головке. Нот и весь сказ. Подняли вы
вдвоем такой ров, что госпож а проснулась, пошла со свеч*
кой ко мпо п комнату и застала нас всех вместо.
Расплачиваться пришлось Мамерте: по приказу гос­
пож » дворецкий ж естоко пыпорол ее. После этого у ней
пропала охота приносить ко мне по ночам Долорес. Мне
ж е не сказали нн слова. Но чер ез месяц или около того
госпож а имела обо мне разговор с хозяином: как, дескать,
со мною быть? И пот, ио молвя дурного слова, приказала
опа отправить меня в ипхенно. Посадили мепя на ш хун у
капитана Панчо Сьерры, и очутилась л неж данно-нега­
данно здесь, где и поныне искупаю тяж кие свои прегре­
шения.
Час пн часом прбяотает,

Вдруг вернулся муж со...

П осле полуночи допьо Росе послышалось, что я доме
где-то разговаривают, и, вообразив, будто м еж ду со д о ­
черьми внезапно возникла ссора, опа поднялась с по­
стели н направилась в боковую анфиладу комнат; мино­
вав две из них, она ннозапно появилась на пороге б у ­
дуара, где заседал у ж е знакомый нам синклит. Первым
п обуж дением доньи Росы было выбраипть дочерей, но
присутствие Исабелн, ее сестры, а такж е их почтенной
тетуш ки, допьп Хуаны Пооркес, заставило донью Росу
сдержаться, и она реш ила предварительно выяснить при­
чину столь необычного ночного бдения.
Однако приятельницы ниши, охваченные смущ ением
и страхом, слошю онемели, п пи одна из н и х но нашлась,
как объяснить хозяйке дома, зачем они собрались здесь
в такой поздний час. Не растерялась одна только А дела.
С беззаботным смехом поднялась она навстречу матери
н, стараясь заслонить юбками свою бывшую кормилицу,
и нескольких словах Объяснила допье Росе причину этого
странного сборища и передала ей содерж ание рассказа
кормилицы.
—
Мамочка, — закончила спою речь А дела, — вот Ма­
рня-де-Регла! — При этих словах пегрптяпка бросилась
на колени перед своей госпожой. — Она просит у тебя
нрощ епня, и все мы такж е просим за нее. Позволь си
вернуться в Гавану, к ее Дноннсио!
461

Захваченная врасплох донья Роса по знала, что отпочать дочери, которая с умоляющим видом обнимала ее,
п негритянке, просившей прощении у ое йог; наконец она
с горечью воскликнула:
— Л х, дитя мое, ты и сама не знаеш ь, о чем просшпь
мепя! Ты требуеш ь от меня гораздо больше, чем я могу
сделать, оставаясь верной своему долгу. Ты хочешь, что­
бы я поставила на нарту свое собственное спокойствии
и спокойствие всей наш ей семьи.
— Мамочка, — пылко возразила ей Адела, — Мария
рассказала нам свою историю, и мы верим, что опа
невинна; на пее возвели напраслину. Слушая ее, мы пла­
кали, как маленькие дети.
— Она повинна! — с сарказмом произнесла донья Ро­
са. — Это ты — невинное, доверчивое дитя, если ты мог­
ла поверить со россказням, ее крокодиловым слезам. Д а
ведь другой такой лживой, хитрой негритянки во всем
свете но сыщешь. И з-за нее у меня было огорчений и
неприятностей болыпо, чем у нее волос на голове. Ии
одного правдивого слова я от нее но слыхала, всегда она
старалась меня обмануть, ей ничего не стоило ослуш ать­
ся моего приказании! II если опа очутилась в пнхеиио —
то по заслугам. Нигде опа ие ум ела ужиться. И мне
жаль, что ты попалась на удочку этой обманщицы.
А главное — она вовсе не любит тебя, потому что но
способна любить кого бы то пи было.
— Но зато, мамочка, я люблю ее. Она вскормила меня,
она столько плакала оттого, что меня с ней разлучили,
и оиа просит, чтобы я заступилась за нее перед тобою.
У меня от ео слез и просьб сердце разрывается.
— Хорошо, Адела, — ответила донья Роса после недолгого раздумья. — Ради тобя и ради Исабелнты, раз
оиа та it плачет, я прощаю М арию-де-Регла и разреш аю
ей вернуться в Гавану. Но услуги ее мио пе нужны и
в дом к себе я ее пе возьму. П усть живет где знает.
Б ум агу я ей выправлю. А деньги, что опа будет каждый
месяц зарабатывать, пойдут вам с Кармон па булавки.

ЧАСТЬ

ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА I
Г!рпг сражен, п обагрилась
Грудь ого потоком крови.
Герцог

0е Ривас

Случаю было угодно, чтобы Дионисио Хпруко, или
иначе — Дионнсно Гамбоа, остался в живых. Удар но­
ж ом, полученный нм и стычке с музыкантом Х осе Д о ­
лорес Ппмьентой, оказался но смертельным, рана была
не колотая, а резаная: нож , полоснул папскось по левой
сторон о груди, широко рассек мышцы на уровне соска,
однако лезвие проникло яёглубоко и серьезны х повреж де­
нии по причинило. Правда, повар сеньора Гамбоа упал
навзничь и остался лежать иа мостовой, однако причиной
том у послужил но столько самый удар, отнюдь но такой
уж сокрушительный, сколько то, что Дионисио, пытаясь
ц последнюю м инуту увернуться от своего противника,
споткнулся о камень, а испуг и большая иотеря крови
совсем ого обессилили.
Ж алобно стеная, леж ал он, беспомощный, посреди
Ш ирокой улицы, заж им ая обеими руками кровавую рапу,
когда вдруг на темноты возникла рядом с ним фигура
какого-то прохож его. То был босоногий, могучего тело­
слож ения негр, по всей вероятности — водонос, пли, как
н х называют в Гаване, карретпльеро, о чем с несомнен­
ностью свидетельствовал сыромятный кожаный ремень,
надетый у него наподобие портупеи через правое плечо
и с номощыо колец соединявш ийся обоими своими кон­
цами па левом боку. Заслышав стоны, карретпльеро

463

подош ел поближе, чтобы взглянуть в чем дело, по, уви­
ден раненого, поспеш ил прочь, пробормотав себе под пос:
— Убили... Упаси бог, еще попадеш ься с ним тут!
Вскоре вповь послышались шаги, и на улице появил­
ся еще один темнокожий, судя по одеж де — несколько
более цивилизованный, чем первый. Он пес под мышкой
какой-то предмет во фланелевом чехле, напоминавший по
форме музыкальный инструмент. Привлеченный жалоб­
ными стонами раненого, прохожий остановился па почти­
тельном от него расстоянии и, смекнув, что здесь произо­
шло, соболезную щ е воскликнул:
— Здорово его пырнули, беднягу! Гм, а ещ е жив...
Ну, мне в это дело встревать по к чему. Знаом мы эти
суды да законы!.. У них ведь кто свидетель, тот и в от­
вете. — И с этими словами второй прохожий удалился по
менее поспеш но, чем первый. У ходя, оп то и доло огля­
дывался пазад, боясь, как бы кто-нибудь не заметил и
не выследил его, чтобы на следующ ий день донести па
пего в полицию и обвинить в смертоубийстве.
Третьим прохожим спова оказался негр — фигура в
своем роде весьма примечательная и отличная от всех
прочих людей не только внешностью п платьем, но такж е
п своими поступками. Действительно, костюм этого че­
ловека состоял из так называемых панталон колоколом,
плотно облетавших бедра, сильно расш ирявш ихся ниже
колеп и вновь сужавш ихся у лодыжек; из белой рубашки
с широким воротником, иеподрублош ш е края которого
были вырезаны зубчиками; из бумажного треугольного
платка, завязанного узлом на груди и спускавшегося ту­
пым концом м еж ду лопатками; и з открытых туфель, та­
ких мелких, что они едва прикрывали пальцы и пятки
и при каждом шаге хлопали по зем ле как шлепанцы; на­
конец, нз широкополого соломенного сомбреро, сидевшего
торчком па голове своего хозяина — голове необыкновен­
но большой и круглой, чем она обязана была густейшей
поросли курчавых волос, которые выбивались из-под ш ля­
пы, образуя по обе стороны лба некое подобие туго за ­
крученных бараньих рогов. В уш ах нашего нового зн а­
комого болтались серьги, имевшие форму серповидных
луп; они блестели совсем как золотые, однако мы готовы
поручиться, что любой ювелир, будь он даже новичок в
своем деле, взяв их в руки, тотчас определил бы, что
изготовлены они из самого обыкновенного том пака.
464

Мы пытаемся набросать для наш его читателя верный
портрет одного на тех красавчиков, курро, которыми в до­
стопамятную пору описываемых нами событий славился
Манглар, про дм осты: просвещ енного города Гаваны. К ра­
савчик — это вовсе по махо, то есть по щеголь из просто­
народья, разгуливающ ий в андалузском костюме, а всегонавсего молодой мулат пли пегр, урож енец Манглара пли
какого-нибудь из двух-трех предместий Гаваны, человек
без ввання и состояния, выросший на улице и промыш­
ляющий себе па ж изпь ловкостью рук; забияка и драчун
по природной склонности и привычке, нор и мошенник по
ремеслу — словом, головорез п плут, которому чуть ли
ие от рож дения уготованы плетп, каторга и насильствен­
ная смерть.
Если бы прирожденный красавчик по самому свойству
своей патуры ire испытывал отвращ ения ко всякому до­
брому и полезному делу, то можно пе сомневаться, что
наш герой обучился бы хотя начальной грамоте, ибо
30 Вильявердо

465

п пору ого детства — и факт этот засвидетельствовал
историей — в Гаваые начальные школы принадлежали
по большей части темнокожим учителям, а отец нашего
курро, добропорядочный африканец, прилагал все усилия
к тому, чтобы его непутевый сын приобщился хотя бы
к начаткам образования.
Неподалеку от улицы Л ос-К орралес, где родился и
вырос красавчик, находилась школа Лоренсо М елендеса,
лейтенанта гренадерской роты цветного ополчения; школу
:>ту посещ али дети различных цветов кожп: мулаты,
негры, а такж е белые, п все они обучались здесь почти
даром, так как учителю платили за его труды чаще всего
натурой — овощами, птицею, яйцами, восковыми свечами.
Сколько раз отец самолично отводил сына в школу, сколько
раз просил учителя но ж алеть розог на малого, коли
он такой ш алопай, сколько раз и сам нещ адно порол его!
Увы, всо это ни к чем у не привело, и те немногие слу­
чайные визиты, что будущ ий красавчик нанес школо
достопочтенного учителя М елспдеса, прошли для пого со­
вершенно бесследно — за это время он не одолел даж е
азбуки.
К уда больше правилось паш ему курро отправляться
в Тальлньедру па ловлю сардпи, добывать креветок в К о­
ролевском канале, запускать бум аж ны х змеев па косо
Пепьяльвор, бросать биту на уютной площади Сан-Нико­
лас плн играть в пристенок у церкви Хесус-М ария. П о­
добное времяпрепровождение, как известно, обозначается
па ж аргоне школяров словами «праздновать святого лен­
тяя». Сорванцы, справляющ ие этот праздник, проводят ц е­
лью дни на солнце, у моря и на ули цах, вызывая своими
дерзкими выходками пегодование мирных прохож их
н мозоля глаза всем добрым людям. Впрочем, иногда они
пщ ут себе пристапш ца в каком-либо закрытом месте,
например под навесами свпнобопни или в одном из ка­
бачков, где нм представляется немало удобпы х случаев
стащить что-пибудь пз съестного п утолить голод. Вот
п очем у будущ ий красавчик нередко возвращался домой
в синяках и шишках — то поело драки с кем-либо из то­
варищей своих буйны х пгр, такж е будущ им красавчиком,
то после знакомства с кулаками владельца какой-нибудь
таверны, ибо хозяева такого рода заведеппй не имели
обыкновения прибегать к помощи правосудия, когда дело,
4iit>

шло о защите и охране принадлеж авш ей им собствен­
ности.
Так с самого детстна укоренялись п нашем герое дур­
ные наклонности, и пз мальчишки-сорванца мало-по­
м алу вырабатывался вор и головорез. А поскольку в опи­
сываемую эпоху племя юных красавчиков было весьма
н весьма многочисленным и наш курро отнюдь не был
ого единственным представителем, то нередко случалось,
что он с гурьбой своих сверстников, таких ж е, как и он
сам, озорников, отправлялся куролесить по городу, при­
чем похож дения эти далеко по были мирными и безобид­
ными. Собравшись ватагой со всего предместья, напш
сорвиголовы затевали настоящ ие сраж ения с мальчиш­
ками соседних предместий, своими смертельпымн врага­
ми, — и враждебные рати забрасывали одпа другую гра­
дом камней. Иногда подрастающ ие красавчики устраи­
вали между собой ж естокие потасовки из-за медяков,
бросаемых после крестин в толпу восприемниками новоокрещенного младепца; пногда развлекались тем, что,
поймав двух-трех собак и привязав нм к хвосту ио куску
ж ести, выпускали несчастных животных па волю, выби­
рая для этой целп такие места, где уличное движ ение бы­
вало особенно оживленным; или ж е бомбардировали кам­
нями черепичные крыши и патио тех домов, чьи хозяева
имели неосторожность прийтись не по вкусу юным курро;
либо ж е, собравшись у ограды скотобоен, онп принима­
лись колоть острыми палками свиней и дразнить быков,
пригнанных сюда на убой; наконец, дрались на деревян­
ны х нож ах, умудряясь до крови ранить ими друг друга
н приобретая в то жо время необходимую ловкость и
ум ение владеть этим предательским оруж ием.
Красавчик наш выходил у ж е из отроческого возраста,
когда его родитель, распростившись с мечтою вколотить,
хотя бы с номощыо палки, науку в буйную голову своего
отпрыска, отдал сыпа в ученики к санож пом у мастеру
Габриелю Сосе, держ авш ем у мастерскую па углу улич
Манрнке и Малоха. Отец предоставил мастеру полную
свободу действий и ничем не ограниченное право возна­
граждать н карать ученика по собственному усмотрению
в зависимости от его будущ их успехов. Мастер Соса был
человек сурового права и руку имел тяжелую ; пе ску­
пясь, отделывал ои юпого ш алопая сапожными колод­
ками и шпандырем, а чтобы тот не вздумал удирать,
30*

467

саж ивал его не раз и на ж елезную цепь, как саж аю т ди ­
кого лесного зверя, н под конец так сум ел прибрать его
к рукам, что на исходе четвертого года ученичества кра­
савчик наш недурно тачал даж е дамские башмачки. Но
когда срок обучения кончился, курро не остался работать
п мастерской, а лишь наведывался в пее раза два-трп
к неделю, зарабатывая себе таким образом на хлеб на­
сущ ный. Впрочем, 1 с этом у сродству обращ ался он только
в тех случаях, когда но мог добыть денег каким-нибудь
иным способом, если и не более честным, то, во всяком
случае, более легким и, несомненно, более согласным с
врожденными задатками его натуры.
М астерская сеньора С оси стояла на самом краю глу­
бокого оврага, вырытого л'мвяевымн водами. Во время
дож дя вода ручьями стекала вниз по улице Манрике и,
сливаясь с потоками, бежавш ими по ш оссе Сап-Луис-Гоннага и улицам Эстрелья и Малоха, устремлялась м еж ду
дворами домов, расположенны х в ниж ней части улицы,
натопляла всо вокруг, словно река в половодье, и бурля­
щим водопадом низвергалась в овраг.' Поэтому здании
мастерской стояло на высоком ф ундаменте и уровень
пола был сильно поднят над улицей, а порог дома был
так высок, что перебраться через него стоило некоторых
усилий.
Красавчик наш попал на Ш ирокую улицу, свернув иа
н ее с Марсова поля. Оп шел таким размаш истым шагом,
что казалось, будто он но шагает, а прыгает. Руки ж е
у него при ходьбе растопыривались под углом — примерно
таким ж е, как у шатуна в точильных станках: возмож ­
но, что наш герой делал это, ж елая скрыть необычай­
ную длпну своих верхних конечностей. Услышав стоны
п заметив, что впереди на дороге что-то темнеется, кра­
савчик сразу остановился. В следую щ ее мгновение Он
п одвес обе руки к уш ам, убедился, что томпаковые новолуння никуда не исчезли и, пробормотав себе под нос:
«Целехоньки. Стало быть, бояться нечего», решительно
направился к раненому.
— Эй вы, землячок! — проговорил он с той особенной
интонацией, какая свойственна людям подобного сорта. —
Вы кто такой будете!’
— Я — Дионнспо Харуко, — слабым голосом отвечал
тот, почувствовав, что намероиия прохожего были самые
миролюбивые.
468

— Отродясь такого имени ие слыхивал»
— Вполне попятно, сепьор, я ведь, можно сказать,
по здеш ний. Л вас как велпчать прикажете?
— Чего?
— Как вас зовут?
— Зовут Маланга.
— Маланга? — переспросил Дионисио так, словно
ослышался.
— Так точно, Маланга. Только фамнлде-то мое по
Маланга, а Полапко. Это хозяин отцов так прозывался —
Поланко. Н у, а мепя в Мапгларо все зовут Маланга да
Маланга. Ото потому, что папаша мой из-за моря п риве­
зенный, и мамаша то ж самое, из-за моря. А я здеш пнй,
тут уродился. Стало быть, как та малапга гвинейская,
п з-за моря завезли, а на К убе растет. Так сызмальства и
зовусь.
Х итрец лгал самым беззастенчивым образом. Кличку
М аланга дали ему в предместье Манглар за шалый нрав
и за придурь, а такж е за нескладную стать, потому что
длинные руки его и поги с толстыми икрами и огромными
ступнями были несоразмерно велики в сравнении с ко­
ротким туловищем.
— А с чего ж е вы тут, сепьор, прохлаждаетесь, р аз­
леглись и пузо кверху выставили? П ереложили малость
пли как?
Я ие пьяп, Маланга. Я ранен.
— Тго-ю-ю! И кто ж это вас так отделал?
Д а тут мулат один, парш ивец несчастный! Вот по­
смотрите.
— Здорово он вас резанул... Ай да мулатик! Чистая
работенка! А вы, сеньор, откуда шли? Никак с похорон?
— Почему с похорон? Я возвращался с бала и столк­
нулся с этим мулатом, ну, слово за слово, дошло до но­
ж ей, оп и ударил меня самым что ни на есть предатель­
ским способом, А вы почему спрашиваете?
— Д а нет, так просто. О дежда на вас ну точь-в-точь
как на факельщ иках этих, что на похоронах бывают...
— Это одеж да вовсе пе факельщика, :>то Парадное
платье, какое при дворе посят.
— При дворе? Это почему ж о только при дворе? В эта­
кой шкуре и иа улицу выйти не стыдно. Суконце-то
гляди какое доброе. Д а кабы не это суконце с подкла­
дочной, проткнул бы он вас, сепьор, как цыпленка, за
-46»

милую душ у проткнул бы. Да ведь п то сказать, сепьор,
больно у ж вы из себя солидный, чтобы на н ож ах драться.
Видно, вы, сеиьор, обучались этом у делу, когда у ж е
взрослыми были, а дело это такое, что ем у сызмальства
обучаться нуж но, а то толку не будот. Д а п руки у вас,
сеньор, длиною не вышли, вот п неспособно вам отби­
вать верхний удар. Д а и...
— Р ади б о г а !— угасающ им голосом прервал его ра­
неный. — Р адп бога н пречистой девы Марин, оставим
псе это, и если есть в вас хоть капля жалости н вы х о ­
тите помочь мие, поторопитесь, потому что я истекаю

кровью.
— Л я перевяж у пас платком — кровь и остановится.
— Нет, сначала надо промыть рану.
— Промыть? Д а вы что, сеньор, спятили? Л как она
антоиовым огнем возьмется? Д а ещ е помрете вы? Небось
тогда на меия нее свалите — я, мол, виноват.
— Нет, будьте покойны, я вас пи в чем обвипять не
стану. А коли умру, так, значит, приш ел мой час, и вы
тут нп при чем. Сделайте милость, сеньор Маланга, здесь
на угл у — таверна, принесите мпе оттуда, но, пожалуйста,
поскорей, стакан водки н буты лку сухого вина.
Д а я, сеньор, хоть сейчас туда слетаю. Только та­
верна-то уж о заперта. Час вон какой поздний. А хозяин
этот, дьявол полосатый, шибко меня ие любит. Зпакомый
я ем у, н он знает, собака, что мие его пришить — раз
плюнуть. П отому что, хоть п неловко мпе хвастать, по
пришил я но одного такого краба-сквалыгу. Ведь я как
у в и ж у каталонца, так всо во мне п зам ш ит...
— Вот и отлично, милый человек, вы у ж пойдите,
исполните мою просьбу. Авось оп вам откроет. Стучите
покрепче.
— Д а как ж е я... землячок? Но смокаете вы, что ли?
У ж я вроде вам все растолковал... Н у раз вы, сеньор,
сам и не соображ аете, я вам напрямкп скаж у, что у меня
и кармане ветер свищет. Нынче ночью я и полуш кп не
заработал.
— Так что ж е вы, приятель, сразу о том пе сказали?
Деньги у меня есть. Вот здесь, в жилетном кармане. Н е
бойтесь, суиьте туда руку: там дол ж ен быть один золо­
той, два дублона н ещ е одна монета в полдублона. Возь­
мите самую маленькую монетку п бегите скорей, голова
у меня кружится... в глазах потемнело.
470

И Д ноннсио потерял сознание. Одпако красавчика это
нимало не обеспокоило, оп был поглощ ен обследопаипем
ж плота; н айдя карман, он сунул туда р ук у п вытащил
полотую монетку, которую ем у велел взять хозяин. Но
часто доводилось ем у держ ать в руках такое сокровище,
••ели вообще когда-нибудь попадало оно к псму в руки!
Затем он направился к таверне, которая, как и следовало
ож идать, оказалась запертой па все замки а засовы, Впачало Маланга постучал осторожно, костяшками пальцев,
потом погромче п под конец принялся дубасить в дверь
кулаком что было силы. Х озяин таверны, будь оп даж е
гл ух как степа, пе мог ие услышать этой пуш ечной ка­
нонады и поэтому поспеш ил к дверям, боясь, как бы сту­
чавш ий пе сокруш ил их своими кулаками; к тому ж е
он соверш енно здраво рассудил, что человек, поднявший
его подобным образом с постели в столь поздний час,
едва лп мог быть вором или разбойником. Однако ж е пред­
осторожности ради он не стал отодвигать тяжелый
дверной засов, а удовольствовался тем, что только подал
голос, обратившись к незваному гостю через замочную
скваж ину, причем характерный выговор тотчас со всей
песомпонностыо обнаружил в нем природного каталонца.
— Н у, кто там?
— Это я, ньо Х уап.
— Кто это — я?
— Маланга, ньо Х уап , Н е признали меня, что ли? От­
кройте.
— Так я тебе п открыл! Ншь чего выдумал! Ступай
себо с богом! Нечего будить по ночам добры х людей. Про­
валивай, проваливай, Маланга, иди, откуда пришел. Сказан о ж е, не открою я тебе. Наглость-то, наглость какая!
— Откройте, ньо Х уан, Христа ради, отк|хш те. Т ут
бедн ягу одного поранили, чернявенького.
— Ранили, говоришь? Вон оно что! Н у так катись-ка
ты к чертовой бабуш ке, и пусть она тебе открывает! Мать
моя, пресвятая богородица! Связаться с полицией! Все,
что имел, потеряешь! П оследнее отберут, до нитки раз­
денут! Н у п выдалась почка!
— Иьо Х уан, пьо Х уан , да послуш айте ж е! Я и заходить-то по стапу, вы мпо все через глазок подадите,
откройте только его. Я к вам пе с пустымй руками
пришел.
— А , это другой разговор. Давай деньги.
471

—
«Давай, давай»! Приносите мио ппоред буты лку су ­
хого шша. Ясно? Сухого, чтоб пи капли воды! И еще
горькой стаканчик.
Давай сюда деньги!
Сколько?
Полтора песо.
Вот вам золотой.
. — В ери бутылку. Теперь стакан. А тут сдача. И ска­
жи с пасибо, что я человек сердобольный.
Схватив бутылку в одну руку, стакан — в другую (я
то и другое хозяип протянул ему, отодвинув реш етку
маленького дверного оконца), Маланга поспешил на п о ­
мощь раненому, даж е по пересчитав полученной сдачи.
] 1ромыв рану, то есть смочив ео поверх рубашки пипом
и затем прревязав ее с помощью двух платков так ста­
рательно, как только оп мог это сделать, Маланга дал
Дионисио выпить водки, помог ему подняться и, поддер­
живал под руку, привел в огромный дом неподалеку от
ближ айш их городских порот, что около театра Х есус-М а­
рия. Здесь, в глубине двора, Малаига жил в крохотной
дощ атой пристроечке, п р и л е п и в ш е й с я к стене дома. К сча­
стью, в продолжение всей этой трагикомической сцены
на улице не было ни душ и, лишь изредка опасливо про­
шмыгивала сторонкой какая-нибудь кошка либо пробе­
гала мимо собака и, тявкнув на наш их земляков раза два,
но не отваживаясь на большое, исчезала в темноте.
Однако что за причина вдруг заставила нашего кра­
савчика, человека отнетого п к тому ж е без царя в голове,
выказать в столь критических обстоятельствах понстипо
поразительную отзывчивость к чуж ой беде? Причина
была та, что, нащ упав у Дионисио в жилетном кар­
мане золотые монеты, Маланга счел пх своим законным
наследством н достоянием как в случае смерти, так и
к случае выздоровления Дионисио, ибо будь то обманом
плн силой, но он решил завладеть этими деньгами ещ е
при ж изни хозяина. Именно эта основная цель руково­
дила поступками Маланги, когда оп, усл уж ая человеку
соверш енно ем у незнакомому, простор свою любезность
до того, что уступил Д ионисио собственную кровать:
складную деревянн ую койку, грязную н шаткую, где не
было пи постельного белья, пи д а ж е одеяла, которым
можно было бы укрыть на этом лож е своо бренное тело.
На другой день рано утром Малаига отправился к хп472

pypry Capce, известном у сочинителю романов, ж и т н о м у
на углу улицы М алоха и улицы Кампанарио вьехо, раз­
будил его и чуть лп но насильно привел к раненому,
предварительно потребовав от медика сохранения стро­
ж айш ей тайны. И так как м еж ду людьми порядочными
и благородными подобное внпмапие н заботливость ничем
ию ли, кроме денег, но оплачиваются, то Дноннсио, сооб­
разивший все ото очень быстро, поспеш ил, столько ж е
и з благодарности, сколько из осторожности, вознаградить
своего нового друга за услуги н отдал ем у большую часть
того, что имел, предпочтя сделать это по доброй воле,
а по иод угрозой применения силы.
Рана Дионисио вскоре начала мало-помалу заживать,
и Маланга целыми днями развлекал выздоравливающего
приятеля весьма живописными рассказами о бесчислен­
ных похож дениях, горестях и радостях своей беспутной
ж изни. Ои, не таясь, поведал Дионисио о своих мальчи­
ш еских подвигах, о том, как позднее, когда подрос, сде­
лался вором н грабителем, как пускал в ход наваху в
стычках с превосходящ им но силе противником и как
сам получал ножевые раны, о том, наконец, как ловко
ум ел ускользать от преследования полиции. С особенной
гордостью п даж е с каким-то жестоким самодовольством
перечислял он ио отметинам, татуированным у него
на ловом предплечье, всех «крабов» (так именовал он
трактирщиков и содерж ателей кабачков, в большинство
своем каталонцев), которых оп па своем коротком веку
усп ел пришить, то естг. убнть самым хладнокровным
образом.
Обращаясь во время рассказа к своему собеседнику,
М аланга часто называл его но имени, а иногда и по ф а­
милии, пока однажды Д ионисио не попросил его избегать
и того п другого обращ ения, объяснив, какая причина за ­
ставляет его настаивать иа подобной предосторож ности,
—
Называйте меня земляком, — говорил Дпоппсно, —
как вы обратились ко мне в ту ночь, когда нашли мепя
полуживого посреди улицы. Ведь я, друг мой, к н е­
счастью своему — раб и отлучился пз дом у своих хозяев
без разреш ения. Они уехали к себо в поместье, а я, вос­
пользовавшись их отсутствием, забрался тапком в платя­
н о й шкаф к госпож е п взял там вот ото платьо, которое
вы приняли за о д еж д у факельщика. Там ж е взял я п та
несколько монет, без которых нам с вами сейчас туго
473

пришлось бы. Н о дня через два у н ас не останется ни­
чего, даж е гроша медного на свечку, что ставят за упо­
кой грешных душ чистилища. Наши доходы невелики, да
и достаются они вам с опасностью для ж изни. Стало
быть, довольно мне тут сидеть слож а руки, пора п на за­
работки отправляться.
— Ничего, землячок, у ж мы найдем, как горю посо­
бить, — доверительно молвил Маланга. — Есть у меня туг
одна штучка, на п ее уй м у ден ег огрести можно.
— Н у что ж , покажите, что это за штучка такая, —
отвечал Дионисио, повеселев.
Бандит вынул п з нож ен острый стилет, который все­
гда носил за поясом под рубаш кой, разрыл им в темпом
углу под койкой земляной пол своей комнаты и извлек
оттуда какой-то маленький тяжелы й предмет, заверну­
тый в тряпку. Д ерж а сверток в поднятой руке, Малаига
стал объяснять:
— Вещ ичка эта, сеньор, досталась мне в прошлом
году. Как-то раз остановили мы рано утречком — я и
мулатик один, Пикаппкой прозы вается, да ещ е один чер­
нявенький, К внукой его зовут, — остановили мы это, стало
быть, возле площади святой Терезы — небольшая такая
площадь, знаете? — одного беленького. Расфуфы рен, ф у­
ты ну-ты. П у, помахал я, значит, у него перед носом этой
ж елезкой, ои так н обмяк у меня в руках, чуть но помер
от страху и всю одеж онку, какая на н ем была, с себя н оекпдывал. Приятели мои на монеты польстились, а я
собс вот эту ш тучку взял. После как-то снес я се одиому
часовщику с Кальсады — авось, дум аю , он у меня ео к у­
пит. А он посмотрел ее, посмотрел, повертел-повертел,
да п говорит мне: «Вещ ичка-то эта краденая, я за пео и
ломапого гроша но дам ». Вот те и раз, землячок*. Н у, и
малость оробел, воротплся домой, д а и закопал ее тут.
Однако ж е, я думаю, м ож ет, вам оно и пофартит, гля­
дишь, вы ее и сбудете.
— Дайте-ка сюда, посмотрим, что это за сокровище, —
пе без важности произнес Дионисио.
Но едва только оп взял в руки таинственный предмет,
как изумленно воскликнул:
— Д руж ищ е Поланко, я зиаю, чьи это часы!
— Знаете? — переспросил Полапко. — Н у и дела!
Часы были золотые; сквозь колечко головки продета
была вместо цепочки или ш нурка муаровая леита, отли­
474

ллишая сш ш м и красным цветом; концы ее соединялись
золотой пряжкой.
— Я знаю, чьи это часы, — повторил Дионисио. —
Госпож а, то ость моя хозяйка, подарила их сеньорит о
Л еонардо в октябре прошлого года. Т ут должпа быть
гравировка.
И, открыв золотую крышку, бывший повар
ярочел: «Л. Г. С., октября 24-го дня 1830 года. Л еопардо
Гамбоа-п-Сандоваль. В залог того, что Он проведет ро­
ж дественские праздники вместе со всей семьей в своем
нмеипи».
— Ишь ты! Л что ж е это за птпцы такие?
— Х озяева мои, — отвечал Диониспо. — Госпожа очень
балует своего сына, п что пи день, то ем у от нее новый
подарок.
— Н у, раз оно так, вы у ж мепя, сеньор, нростпто, —
огорченно стал оправдываться красавчик. — Откуда ж
мие было знать, что они ваши хозяева?
— Т у т ц прощ ать ночего, друж ищ е Маланга. Когда
дело идет о хл ебе насущ ном, людям ие до церемоний, а
то недолго ведь и погн с голоду протянуть. Я уверен,
что сейчас хозяева мои уж е благополучно вернулись в
Г авану п, разум еется, первым делом поместили обо мне
объявление в «Дпарно». Оно так п стоит у мепя перед
глазамп. В пем, конечно, указано, что человек, поймав­
ший ыепя, будет щ едро вознаграж ден. II я знаю, немало
найдется охотников выследить меня п предать за три­
дцать сребреников. Н о только я вот что сказку: тот, кто
вздум ает меня изловпть, пусть вперед за упокой своей
душ и панихиду отслуж ит... Ж ивой я в руки по дамся,
скорей позволю изрубить себя на куски. Моей поимкой,
вероятно, занялся Тонда — ведь он знает мепя в лпцо...
Ш алишь, за мой счет ем у но поживиться! Впрочем, зря
рисковать я тожо пе собираюсь, потому что верно говорит
иословпца: «береж еного бог береж ет». Н о раз у ж я убе­
жал от хозяев, я к ппм ие вернусь, я хоч у жить свобод­
ным человеком. Но для того я родился па свет, сепьор
Маланга, чтобы весь свой век прожить в рабстве. Нот, пе
для того. Я вырос средп великолепия п богатства. В доме
своих первых господ я и представления не имел о том,
насколько уж асн а участь раба. Мон первые хозяева были
истинно благородные люди, настоящие сеньоры. Я ведь
женат, у меня двое детей. Собственно, но совсем так.
Ж ен у мою уж е много лет как сослали в далекое, глухое
475

ннхенио п н е выпускают оттуда. Там оиа приж ала с од­
ним белым ребенка-мулата. По я все равно люблю ее, а
н дочке своей душ и но чаю, и я долж ен заработать много
денег, чтобы выкупить и х и себя. Т еперь вы видите, дру­
жищ е Маланга, что мне невозм ож но называться ни Д нонпспо, ни Харуко, потому что под этим именем и ф ам и­
лией знают меня в городе. Ведь я только до тех нор могу
жить спокойно, пока по попадусь иа глава Тондо или
пока имя мое не достигнет его уш ей.
— А у меня хот 1. и два прозванья и зовут мепя
кто — Поланко, кто — Маланга, но только для меня оно
без нользы, — проговорил с какой-то унылой покорностью
красавчик. — Как нп кинь, псе клип. И фамилие мое
всем пзвестпое, п прозвищ е тож е. Т ут меня каж дая гобака знает. И про меия тож е в газете пропечатано было,
вот ведь какое дело. И Топда этот тож е чуть было меня
п е сцапал, чудом только от него и уш ел. Захож у это я
как-то раз в прошлом году вечерком с двумя друж кам и
к одному крабу в таверну, иа углу Майрике и Эстрелья.
Заказали горькой по стаканчику, выпили чветпо-благородпо, пу, встали и пошли. А оп-то, краб этот, за нами
выскакивает и хвать меня за рубаш ку. Деньги, видишь,
ла выпивку ему надобны. Пу, я н пе стерпи, душ а заго­
релась: схватился я за ж ел езк у, да и чикнул его по этому
м есту, — красавчик дотронулся указательным пальцем до
горла, — один только раз и чикнул. П у, местечко-то что
надо, кровь так фонтаном п ударила, скаж и — быка за­
резали. И вот, верьте ие верьте, сеньор, а кинулся он
ва нами бежать, до самого угла добеж ал, но тут — все:
стал за степку хвататься и на землю повалился, а на
стенке от пальцев его следы кровью припечатаны. Топда,
само собой, пронюхал, что паша это работа, рыскал-рыскал по городу и застукал-такн нас в одном местечко, око­
ло Ситьоса. Мне пофартило, и я от пего ушел, а вот
друж ки моп влипли и до сих пор вшей в каталажке кор­
мят. С того дня стал я тиш е воды, ниж е травы — с этим
Тондои ш утки плохи. Приметили вы, что я только но но­
чам и вы хожу, когда стемнеет, да и к мастеру при самой
крайности наведываюсь?
— К какому мастеру?
- К сепьору Сосе, мастерская у него.
Какая мастерская?
Сапожная.
47G

— Л обувь шьют пп мужчин?
— Да нет, всякую. Я там подрабатываю, когда ничего
другого не подвернется. Д ам скпе туф ля шыо, башмаки.
Да ведь н я такую работу работать умою, — заго­
ворил Д ноннсио, и лицо его оживилось. — Мепя этому
рем еслу кучер наш обучил, П ио. И у мепя неплохо вы­
ходило. Л что, если бы вы были так любезны п погово­
рили обо мне с вашим мастером? М ожет быть, оп возь­
мет мепя к себе в мастерскую? Тогда мы с вами спасены.
Д аж о Т оиде не придет и голову, что я могу скрываться
и какой-то сапож ной мастерской.
— Н еплохо иы это придумал». Если хотите, так я вас,
сопьор, отведу к пему как-нибудь вечерком, а ещ е луч­
ш е — утречком. Тонда ведь верхом вы езжает, и раио ему
никак не собраться.
Действительно, как только Диониспо выздоровел и
почувствовал в себе достаточпо сил, чтобы взяться за ра­
боту, Маланга отвел его к мастеру Габриелю Сосе, кото­
ром у представил своего друга с самой отличпой рехюмендацней, заверив патрона в том, что Диониспо но только
искусно тачает дамскую обувь, но что он к тому ж е чело­
век благородный и во всех отнош ениях честпый и поря­
дочный и что лишь несчастливые обстоятельства выну­
ж даю т его вновь запяться сапожпым ремеслом, дабы по
ум ереть с голоду. Так повторилась на новый лад старин­
ная история о том, как беглый раб, скрывавшийся в аф ­
риканской пустыне, исцелил и выходил раяепого льва
и как потом, много лет спустя, когда судьба свела пх
обоих на арене римского цирка, благодарное животное
защ итило своего спасителя от других зверей и избавило
его от уж асной смерти.

ГЛАВА '>
Н оиритворао тот скорбит,
К то в уедпненыэ плачет.
Марц иа л

Ппмьента и его сестра Немесия вместе с портным
Урибе и его ж ен ой , сопьен Кларой, проводили Сеснлию
до самых дверей ее дома в переулке Агуакате.
В ответ на условный стук Сесилии дверной засов ото­
двинулся, п дверь отвохшлась как бы сама собой. Но на
477

самом деле ео открыла сенья Х осеф а, которая к ночи со­
всем расхворалась и, и е дож давш ись возвращ ения внуч­
ки, легла в постель, предварительно прикрепив к засову
длинную бечевку п обвязав со другим концом вокруг одпой пз колонок в изголовье кровати, так, чтобы до итого
своеобразного привода можно было дотянуться рукой.
Бабуш ка и внучка не произнесли ни слова.
Сесилия стала раздеваться, и пока она в полутьме, при
слабом мерцании лампады, тепливш ейся в ниш е перед
образом богоматери, почти па ощупь снимала с себя оде­
ж ду, пз грудп ее вырывался один тяжкий вздох за
другим. Горький осадок остался у пее на душ е от ны­
нешнего праздника. Она отправилась в дом Сото, чтобы
рассеяться, чтобы в шумном вихре бала, среди веселой,
пестрой толпы, под гром оркестра и льстивые речи ка­
валеров заглуш ить воспоминание об уехавш ем возлюблен­
ном, который пренебрег ею, а возмож по, и совсем о ней
позабыл; опа хотела поквитаться с ним за его неблагодар­
ность, хотела увериться, что у н ее станет силы позабыть
его, если надо будет с ним ра остаться па до л го, может
быть навсегда.
Но все вышло н е так, как ой того хотелось. И теперь,
перебирая в памяти события вечера, она нашла, что бал
слишком затянулся, что музы к-а была нестерпимо гром­
кой п резала уш и, что женщ ины были уродливы и без­
вкусно одеты, а мужчины — несносно глупы й надоедливы
и все празднество — настолько пошло и вульгарно, что
было бы удивительно, если бы оно доставило ей какуюнибудь радость или удовольствие. Опа сравнила нынеш­
ний бал с вечером 24 сентября в доме М ерседес Айяла,
где она, гордая королева праздника, во всем блеске кра­
соты, упоенная успехом и любовыо, танцевала со своим
возлюбленным, ныне покинувшим ео. При этом воспо­
минании Сесилия едва пе разрыдалась от подступивш ей
к сердцу обиды. Она стала думать о своей злополучной
судьбе ]£ скоро нрншла к заключению, что лекарство, ко­
торым опа пыталась излечить себя, было х уж е самой бо­
лезни п что в любви месть неизбеж но обращается во зл >
одному из любящ их, отнимая у него все земные радости
и даж е самую жизнь.
Сесилия чувствовала себя такой несчастной и страда­
ние ее было таким всепоглощающим, что лишь в послед­
нюю минуту, уж е собираясь лечь в ностель, оиа заметила,
478

что с бабушкой творится что-то неладное. Чепилья мета­
лась па своем л ож е и глухо стопала, словно умираю щ ая,
для которой настали муки смертного часа. Девуш ка до­
тронулась до ее лба, по, едва приложив руку к нему, вос­
кликнула:
— Боше мой, ведь у вас ж ар, мамочка!
— Ты пришла? — слабым голосом спросила ее Х осе­
фа. — Если бы ты задерж алась ещ е немного, ты пе за­
стала бы меня в живых.
— Мамочка, но ведь когда я уходила, вы хорошо себя
чувствовали. Верно, напроказили тут бея меня, правда?
— Нет, я здесь ничего пе делала. Только к нечерпе
сходила, помолиться владычпцо. Мпо нынче с, самого утра
плохо. Сердце мне говорит, что Это конец мой... Который
час?
— В монастыре только что пробило два,
— Как ты думаеш ь, пришел у ж е отец Апарнсно?
— Д умаю , что нет, мамочка. Ведь ои прпходпт в мо­
настырь не раньше четырех, к первой заутрене. А зачем
вам теперь отец Апарнсно, в такой поздний час?
— Чтобы исповедаться, дитя мое. Я чувствую, что
ж изнь погшдает меня, it я не хочу умереть точно собака
какая-нибудь.
— А разве утром вы, мамочка, не исповедовались и
ие причащались?
— Исповедовалась я и причащалась. Что ж е с того,
девочка моя?
— Так ведь зтого, мамочка, довольно.
— Нот, по довольно. Грешные мы все. Каждый день,
каждую минуту грешим, и надо приготовить себя к по­
следнем у часу, чтобы душ а предстала перед господом
чистой. Чистой как слезиночка.
— Н о ведь ещ е вчера вечером вы бы ли здоровы. Зн ай
я, что так получится, разве пошла бы я на этот дурацкий
бал! Н и за что на свете. Одного не пойм у — с чего ото
вам так худо сделалось, что вы все о смертп говорите?
— Долго ли здоровому заболеть? Ж ивет, живот че­
ловек, да и но мрет невзначай.
— Мамочка, а вы можете мне объяснить, что вы сей­
час чувствуете?
— Объяснить итого, детка, невозм ож но. Одно тебе
скаж у: душ а пз тела вон рвется... И чем скорей ты схо­
дишь за падре...
479

— Падре вас от ж ара пе вылечит, а у вас, мамочка,
лихорадка, вот и все. Вы стали такая мнительная. И самоо лучш ее будет позвать доктора. Д а, так я и сделаю.
К ак только начнет светать, тотчас за ним и отправлюсь.
Л пока я вам nanny дли ног приготовлю и горчичники
поставлю, чтобы головная боль прошла. Вам и полегчает,
нот увидите, мамочка, полегчает, а м ож ет, п совсем вы­
здоровеете. Но такая страш ная у вас болезпь, чтобы мы
ео ие вылечили. Вылечим вас; вы ещ е, гляди, и меия
похороните. Вам, мамочка, ж ить и ж ить.
— Д а услыш ит тебя наш святой заступник ангел Ра­
фаил и пречистая матерь божия! Но радп себя ж изни
прош у — ради тебя. Я у ж е свое отжила, а ты только на­
чинаеш ь жить... Д елан, как тебе покаж ется лучш е, всо
в божьей власти... Голова у меня от боли разламы­
вается, — добавила оиа, сж им ая руками виски...
Сесилия вышла в патио и, взяв немного угля, быстро
развела огонь па очаге иод павесом. воспользовавшись,
как обычно в таких случаях, соломой. Через несколько
минут вода согрелась, и, палив ее в большой таз, Сесилия
приготовила ванну п поспеш ила к бабуш ке. Она присту­
пила к этой целебной процедуре с ие меньшею верой, лю­
бовью и благоговением, чем та ж енщ ина, что некогда и
доме Симона омыла ноги И исусу Х ристу. Вытирая после
ванны погп Чепплье, О си л и л то принималась осторож но
похлопывать но ним ладопямн, то горячо целовала их,
то прижималась к ним щекою, словно хотела передать нм
частицу тепла, так ж арко струивш егося в ее собственных
ж илах.
Растроганная Х осефа положила руку на голову внучки
л проговорила:
— Бедная девочка! Ты, родная, стало быть, знаешь и
сама, что часы мои сочтены. Я говорю — часы! Но, быть
м ож ет, мио осталось жить считанные минуты, даж о се­
кунды... п ты хочеш ь приготовить меня к последней
вечере, перед тем как я отправлюсь...
Опа не могла продолжать: скорбь и глубокое волне­
ние сжалп ей горло, голос ее пресекся. Ие мепоо глубоко
была взволнована п Сесилпя. Почувствовав па своей го­
лове бабуш кину руку, она испытала ощ ущ ение, сходно»
«• тем, какое вызывает у п ас внезапный удар электриче­
ского тока, п слезы, которые до этой минуты она пода­
вляла в себе усилием воли, хлынули горячим потоком
480

пз оо глаз, смеш ивая си о го соленую влагу с водою
виллы.
Хосефа заметила это и, обретая источник силы в са­
мой слабости, заговорила:
—
Ио плачь, голубка моя, твои слезы для меня горше
всего. Не надо горевать. Ты еще молодая, у тебя вся
ж изнь впереди — счастливая жизнь. И еслн ты даж е по
выйдешь зам уж , все равно ты всегда будеш ь ж ить в до­
статке. Всегда найдется у тебя защитник и покровитель.
Л если н не найдется, господь милостив, он тебя ие оста­
вит... Вот мпе и легче стало. М ожет, болезнь ещ е н отпу­
стит меня... Кто знает? Н у ж е, девочка, успокойся, не
надо унывать. П одл отдохни. Если ты сейчас ляж еш ь, то
до рассвета сможеш ь еще поспать часа два и восстано­
вить своп силы... Девуш ки твоих лет — как цветы в сказ­
ке: вот увяли, а вот и опять расцвели. Поди сюда, поце­
луй меня и... расстанемся до утра. Да осенит тебя своим
благостным крылом твой ангсл-храиитель.
Но могла ли уснуть, могла ли думать об отдыхе Се­
силия? Едва только отворились городские ворота и звуки
дребезж ащ их колокольцев возвестили о том, что на ули­
цах иоявшшсь первые повозки угольщиков, девушка осто­
рож но поднялась с постели и побежала к своей верной
подруге Н емесии, прося е е присмотреть за больной, сама
ж е поспешила на улицу М илосердия, к доктору. Ещ е не­
сколько дней тому назад, в предчувствии болезни, ба­
буш ка подробно объяснила Сесилии, где он живет. «Дом
стоит на южной стороне улицы, — говорила бабуш ка, - как раз па полпути от одного угла до другого. Крыша
у него плоская, окошко — одно, забрано ж елезной реш ет­
кой, дверь парадной — красная». По этом у описанию Се­
силия быстро отыскала то, что ей было нужно, ио в доме
по слышалось никакого движ ения и дверь оказалась за ­
пертой. Что было делать? Обстоятельства вынуждали Се­
силию торопиться, и она решилась постучать. Взявш ись
за молоток, опа ударила им одни раз п стала с нетерпе­
нием ожидать, что из этого получится.
В доме по-преж нему царствовала мертвая тишина, но
через несколько минут одиа створка окна приоткрылась,
и в нем показалось ж енское личико, такое красивое и ру­
мяное, что Сесилия остолбенела от неожиданности. Во­
образите себе, читатель, огромные черные глаза, осенен ­
ные дугами высоких бровей, маленький рот с ярко-алыми
31 Вильпверде

губками, выразительно очерченный орлиный нос, роскош ­
ные иссиня-черные полосы — одним словом, восхититель­
ную головку, иролвсть которой (чцо оттенялась очаро­
вательной рамкой белоснеж ного батистового чепчика, ко­
кетливо отделанного плоеным рюшем пз вышитых
кружев, Именно таково было впечатление, которое про­
изводил внешний облик д о ш л Лгеды Вальдес, юиой су­
пруги знаменитого врача дона Томаса Монтеса де Ока.
Мы набросали словесный портрет этой дамы в полном
соответствии с тем, как она была изображ ена на портрете
к и с т и Эскобара, писанном масляными красками и являв­
шемся для нас в годы наш ей юпостп предметом востор­
женного созерцания, ибо мы неоднократно имели возмож ­
ность любоваться им в доме доиьи Лгеды на улице Ми­
лосердия, гдо оп украш ал одну п з обшарпанных стен
г о с т и н о й . Что ж е касается ипутреппего, духовного облика
доньп Лгеды, то главенствующ ей его чертою, о которой
нам придется здесь говорить, была ревность. Донья Лгеда
ревновала своего супруга к собственной тени, хотя дои
Томас далеко но обладал темн внешними данными, ко*
торые делают м уж чину привлекательным в глазах ж ен ­
щин. Но он был знаменитым врачом и богатым челове­
ком, а донья Лгеда придерживалась весьма низкого мне­
ния о представительницах прекрасного пола и любила
повторять, что для ж енщ ин легко увлекаю щ ихся или че­
столюбивых не сущ ествует уродливых мужчин.
Подстрекаемая своей злополучной ревностью, допья
Лгеда держ ала иод неусыпным наблюденном не только
своего мужа, но и всех пациентов, которых ему приходи­
лось навещать, и всех тох, кто, уповая на его искусство
хирурга и глубокие врачебные познания, являлся к нему
па дом, в особенности ж е если зтн страж дущ ие носили
юбку. Вот почему донья Лгеда подымалась с постели нн
свет нн заря, вот почему в тех случаях, когда по какойнибудь причине сама пе могла получить интересовавш их
ее сведении, опускалась в этой своей слабости до того,
что учиняла донрос кучеру, собственному рабу, простова­
тому лукавцу, который хотя п сообщал ей изредка о собы­
тиях, действительно имевших место, однако по большей
части морочил ей голову всевозможными россказнями и
небылицами.
Поэтому читатель без особого труда представит себе,
какова была тайная радость допьн Лгеды, когда она, от­
482

ворив окно, увидала перед собой молодую девуш ку, не­
сомненно смеш анной крови, да к тому ж е еще укутан­
ную в богатую н, долж но быть, очень дорогую ш ерстяную
мантилью с цветной вышивкой, — водь все эти обстоя­
тельства неопровержимо свидетельствовали о том, что
ранняя посетительница была по кто иная, как одна из
приятельниц дона Монтеса до Ока, явившаяся к нему
под видом пациентки.
— Что тебо нужно? — быстро п ие без резкости спроспла ревнивая дама, боявшаяся, как бы девушка пе взя­
лась снова за дверной молоток.
— Я пришла за сеньором доктором, — робко отвечала
Сесилия, подходя к окну; нрп этом она подняла голову
и устремила глаза па незнакомую сеньору.
«Эге! — подумала про себя донья А геда, увпдев, что
девуш ка очень хороша собой. — Т ут дело н ечи сто».—
У доктора, — добавила опа громко, — была сегодня бес­
покойная ночь, и теперь он спит...
—• Вот несчастье! — воскликнула Сесилия в отчаянии,
сопровождая свое восклицание горестным вздохом.
— А как зовут того доктора, которого ты ищешь? —
спросила дама, и но губам ее скользнула коварная улыб­
ка. — Ведь ты... м ож ет быть, совсем но туда попала, куда
тебе надо?
— Мне надо сеньора доктора Томаса де Монтеса де
Ока, — дрож ащ им голосом, по громко отвечала Сеси­
лия. — Разве оп не здесь живет?
— Верно, доктор М онтес де Ока ж ивет здесь, А ты
ого знаешь, девушка?
— Я видела его всего несколько раз.
— Где ты живешь?
— На улице А гуакате, рядом с монастырем святой
Екатерины.
— Это ты заболела?
Нет, сеньора, заболела моя бабушка.
— А что, М онтес де Ока всегда ео лечит?
— Нет, сепьора.
— Тогда почему ж е ты пришла звать именно его, а не
обратилась к к о м у -н и б уд ь ещ е, кто ж ивет с вами но со­
седству?
— Потому что бабуш ка хорош о знаот сепьора допа
Томаса, и сеньор дон Томас тож е ее знает.
— А где ж е они встречались?
31*

4S3

— У нас дома и здесь, у вас.
— А ты жпвеш ь пместо с бабушкой?
— Да, сепьора.
— Твоя бабушка замужем?
— Нет, она вдова. Она овдовела задолго до моего рождоптш.
— И часто приходил Моптес де Ока к твоей бабушке?
— Несколько раз, я н е считала.
- Добьеш ься от иоо толку! Л тебя Моптес до Ока
знает?
- Не думаю. То есть я хочу сказать, что оп одна ли
когда-нибудь видел меня п лицо.
— А где ж е ты находилась, когда он навещал твою
бабуш ку?
— Дома. По бабуш ка принимала ого одна, Я ему н и ­
когда на глаза не покапывалась.
— Странно. Л какая нрпчппа была у тебя от пего
прятаться?
— Никакой причины, сепьора. Просто случалось
так, что, когда он приходил к бабуш ке, я бывала плохо
одета.
— Так, так! Ты что ж е — боялась пе поправиться
ому? Разве ты ле знаеш ь, что для тебя он слишком стар
н некрасив?
- А я и не дум ала, понравлюсь я доктору или нет!
— Какие ж е такно дела связывают Монтеса де Ока
с твоей бабушкой?
Не знаю, сеньора. Но ничего худого п этих делах пет.
- Ты замужем?
Нот, сеньора.
- Но у тебя, верно, есть ж ених, н ты скоро выйдешь
зам уж , не так ли?
— У мепя пет ж ениха, и зам уж я пока не собираюсь.
Так как ж е, сеньора, мож ете вы мпо сказать, будет лп
доктор?..
— Но и ж е объяспила тебе, — прервала оо доиья
!Агеда, — что у Моптоса до Ока была сегодня беспокойная
ночь, п оп не велел будить себя раньш е десяти.
— Что ж е мне делать? —- сокруш енно восклнкпула
Сесилия. — Вот беда, вот бода!
Восклицание это лаш ло живейш ий отзвук и ровни пом
сердце доньи Агеды, и с тайным умыслом она сиросила:
— А тебя как звать?
484

— Сесплня Вальдес, — сквозь слезы промолвила де­
вушка.
— Сесилия Вальдес?! — изумленно и вместе с тем не­
много недоверчиво пореспроснла донья А геда, но тотчас по­
спеш но добавила: — Так что ж е ты стоишь? !Зойди в дом!
II донья А геда, не дож идаясь ответа и возражения,
самолично отодвинула тяжелы й дверной на сов, напоми­
навш ий формою букву Т, отперла дверь и с чистосердеч­
но!! любезностью ввела девуш ку к себе в дом.
Как Сесилия нп была расстроена, однако от ее внима­
н и я по ускользнуло, что в этой красивой сеньоре было
что-то странное, делавш ее ее похож ей па безумную . 11 все
ж е девуш ка не испытывала страха: напротив, какая-то
непреодолимая симпатия привлекала ее к этой ж енщ ине,
и по только потому, что та обращалась с пей запросто, но
так ж е и потому, что странная сеньора была необычайно
красива, а голос ее звучал чарующе неж но н мелодич­
но. Словно подчиняясь обаянию некоей магнетической
силы, Сесилия покорно н молча следовала за допьем
А гедой, которая привела ее в столовую, выходившую
окнами в п ати о, откуда в помещ ение проникал бледный
свет занимающ егося дня. Здесь донья Агода уселась на
стул спиной к большому столу полированного красного
дерева, поставила Сесилию прямо перед собой, у своих
колен, н, взяв ее за руки, принялась пристально всма­
триваться в ее лицо и оглядывать ее всю с ног до голо­
вы; так продолжалось довольно долго, причем, судя по
возбужденны м восклицаниям, то и дело вырывавшимся
у доньн Агеды, она совсем позабыла, что перед нею не
статуя, а ж ивая девуш ка, отлично понимающая испан­
ский язык.
— Никакого сходства! — твердила донья Агеда. — Ну,
нн малейшего! По может быть, чтобы это была его дочь.
И ли она пошла в нее? Конечно же! Конечно! Она
вы
литая мать!.. Ты знаешь, кто твой отец?
неожиданно
спросила она девуш ку.
— Нет, сеньора, ие зпаю, — отвечала Сесилия так ж е
кротко и послуш но, как раньше.
— А разве твоя мать никогда тепе этого не говорила?
Нет, сеньора, я выросла без матери. Опа умерла
вскоре после моего рождения.
— Кто рассказал тебе эту' басшо?
— Какую басню?
485

— Н у, что твоя мать умерла вскоре доело твоего ро­
ж дения.
— То, что мама умерла, ото, сепьора, вовсе пе баспя.
У мепя даж е ни одного воспоминания о маме но сохра­
нилось.
— Сколько ж е тебе лет?
— Я родилась в октябре тысяча восемьсот двенадца­
того года, так мпо говорила бабуш ка. Вам нетрудно б у ­
дет сосчитать.
— Н еуж ели жо твоя бабуш ка так п не открыла тебе,
кто твой отец? Разве опа не знает его? Л о том, что тебя
подбросили в приют для грудных младенцев, тебе и з­
вестно?
— Да, сеньора, об этом я знаю. М епя туда поместили,
чтобы я при крещении могла получить фамилию Вальдес.
— Но я ведь по была подкидышем, а м еж ду тем моя
фамилия тож е Вальдес. Стало быть, твоему отцу вовсо
л о было нужды помещать тебя в приют; он мог дать тобо
при крещепни любое имя и только записать тебя в при­
ходской книге дочерью неизвестны х родителей, как это
обычно и делается в таких случаях. С разу видно, что ои
был человек бессердечный. Скажи, а кто тебя вскормил?
Т о есть кто кормил тебя грудью? Твоя мать?
— Наверное, нет. М еня кормила какая-то негритянка,
— Где — в иршото?
— Н ет, сеньора, это было в доме у бабушки.
— А как звали твою кормилицу?
— К аж ется, М ария-де-Рогла Санта-Крус.
— Она ещ е жива? Г де она теперь?
После минутного колебания Сесплпя, приметно с му­
тясь, ответила:
— Я слышала, что хозяева моей кормилицы сослали
ее в какое-то глухое поместье. По крайней меро так мне
сказал один пегр, с которым я вчера вечером столкнулась
па балу для цветных в доме Сото — знаете, в предместье.
— Ещ е одна баспя. В се это лож ь. Кормилица твоя
попсе но раба графов Х аруко. И нанял ее для того, чтобы
она кормила тебя в приюте, а потом в доме у бабушки,
твой отец. В от оп, полюбуйся!
И в то время как Сесилия в полумраке отыскивала
глазами того, па кого ой указали ж естом и словом, ревни­
вая красавица быстро поднялась со своего места н высколь­
знула в соседшою комнату, воспользовавшись для этого.
486

дперыо, выходившей в патио, Ошеломленная Сесилия п
растерянности обернулась и едва не вскрикнула от испуга:
и з-за ж ел езной реш етки, отделявш ей столовую от гости­
ной, па пее пристально смотрел маленькими обезьяньими
глазками какой-то человек с длинным бледным лицом,
па котором не замечалось ни малейш их признаков расти­
тельности, как это обычно бывает у лю дей, принадлеж а­
щ и х к индейской расе; голова его была покрыта засален­
ной шелковой ермолкой, падвииутой почти па самыо уши.
— Что тебе нужно? — гнусавым фальцетом спросил
се человек.
— Сеньор, — нереш ительно заговорила Сесилии, — я
приш ла за сеньором доном Томасом Монтесом...
— Это я, — прервал он ее. — В чем дело?
— А х, это вы, сеньор? Но ведь сеньора мио сказала...
— Но обращ ай внимания на ео слова. Сеньора не­
много того... — И он покрутил у виска указательным
пальцем правой руки. — К то-нибудь заболел?
— Бабуш ка. А х , сеньор доктор! Ей очень плохо, опа
умирает... Е сли бы, сепьор доктор, вы были так добры и
согласились прпйтп к нам сейчас...
— А кто твоя бабушка?
— Я думала, что вы меня знаете, сепьор доктор...
Моя бабуш ка — Х осеф а Аларкон; покорная слуга вашей
милости, сеньор доктор...
— А-а-а! Так ото мать... Ага, да, да, да, да, ей ведь
покровительствует сепьор... Б ож е, что это нынче с моей
головой!.. Ага! А ты ее дочка... Н у конечно! Т ебя зовут...
гм... Сосилпя. Верно, верпо — Сесилия. Сесилия Гам... Ах,
нет, Сесилия Вальдес. Как ж о, как ж е, отлично помшо.
Только нынче у меня голова разболелась, трещит, точно
ж ернова в ней ворочаются; вот я всо и путаю. Твою ба­
буш ку п тебя препоручили моему вниманию и заботам.
Н о ты... вот что — это м еж ду нами, конечно, — добавил
он, пониж ая голос, — не обращай внимания на те небы­
лицы, что моя ж ен а плела здесь про меня, про тебя, про
твою мать и твоего отца, про кормилицу и про все осталь­
ное. У п ее с головой неладно, вот опа и болтает. Опа
ведь... — И он снова посверлил себе висок указательным
пальцем. — Н у, ты меня понимаешь. Н е ворь ни одному
ее слову, Сесилия Гам... то есть Сесилия Вальдес... А х, и
как ж о ты похож а, как похож а... Да! Так скажи своей
бабуш ке, что как только залож ат мой шарабап, я тотчас
487

к пой буду. Кучер, нидпо, отправился купать коней на
набереж ную Д о-Л ус... Если только он по перехватил гденибудь но дороге стаканчик, оп дол ж еи сию минуту поротнться, и тогда я ср азу ж е, следом за тобой. М ожеш ь
идти. Скажи бабуш ке, что я скоро буду... Сеньор дон, дон,
дои... Видишь ли, л хоч у сказать, что ои хорошо платит
за услуги... Щ едрый человек, истый вельможа... Н у, иди
ж о. иди.
II когда Сесилия, обескураж енная, в полном убеж ден
нпи, что она попала в сумасш едш ий дом, двинулась к вы­
ходу, доктор проводил ее пристальным, испытующим
взглядом и долго стоял, прильнув к решетко и повторяя
про себя ппол гол оса:
Д а, большое, большое, разительное сходство! Я бы
сказал — похожи, как две капли воды. Но я не думал,
что она и в самом дело так хорош а, как о ней рассказынают. Красивая девушка! Д а, красавица, настоящ ая краса­
вица! Вот бы отправить ее вместе с матерью в инхенио
Хапманптас, к святым отцам! То-то была бы потеха, то-то
был бы содом во святой обптоли вифлеемской! — И док­
тор расхохотался так, как если бы и впрямь был сум а­
сшедшим.

Монтес де Ока оказался пунктуален и уж е в девять
часов утра находился у постели своей новой пациентки,
сдержав, таким образом, обещ ание, данное им Сесилии,
а также доказао со всею очевидностью, что он умоет вы­
полнять обязательства, принятые им па себя и отноше­
нии своих друзей.
И этому времени в домике Чепильн у ж е хлопотала
жена Урпбе, сенья Клара, взявшая зга себя всо заботы о
больной, так как Сесилия и Немесия были слишком не­
опытными сиделками. Бегло осмотрев больную, Моптес
до Ока остался наедине с сепьой Кларой и без дальних
слов сообщил ой свое заключенно о состоянии здоровья
Хцгефы. Медик объявил положение Чопильи безн адеж ­
ным. II хотя он но объяснил, что именно давало ому осно­
вание столь определенно и прямо — как, впрочем, всегда
он зто делал в подобных случаях — говорить о роковом
исходе болезни, но уж е самый возраст Хосефы, се жизнь,
полная певзгод п сурового, аскетического умерщвлеппя
нлоти, подтверждали приговор доктора и заставляли ожи­
488

дать неминуемого близкого конца. Для старого, немощ ­
ного организма м ож ет оказаться смертельным любое, даж е
самое безобидное вначале заболевание.
В присутствии ж е девуш ек Монтес де Ока ук азал
лишь на необходимость принятия самых энергичных мор
для борьбы с коматозными явлениями, сопутствующими
болезни, причем смысл этих загадочных слов остался для
слуш ательниц соверш енно томным. В полном согласии с
лесьма модным в то время аптифлогистическим методом
лечения, доктор назначил больной наруж н о три обш ир­
ных пластыря со шпанскими мушками — одни на заты­
лок и два других на икры ног, а для приема внутрь —
капли опиума, которые должны были успокоить нервное
возбуж дение и погрузить больную в укрепляющ ий сон.
Доктор запретил давать пш цу Х осеф е до тех пор, пока
ле исчезнут признаки воспалительного процесса в голов­
ном мозгу.
Вся в слезах. Сесилия проводила врача до выходной
двери, ожидал услыш ать от пего на прощ ание хотя бы
о д н о обнадеж иваю щ ее слово. По Монтес де Ока то лп но
понял состояния девуш ки, то ли мысли его заняты были
предметами, ничего общего но имевшими с болезпыо Х осефы и горем ее внучки. Во всяком случае, оп ограни­
чился тем, что посоветовал Сесилии меньш е печалиться и
не плакать, так как слезы ей пе к лицу; оп добавил такж е,
что д р у г ее помнит о ней — доктор произпес эти двусмы­
сленные слова весьма высокопарно — и что вечером он
« нова придет проведать больную. И, взяв Сесилию за ру­
ку, ои вложил ей в ладонь золотую унцию , не объяспяя,
от кого исходит этот дар, а перед тем как сесть в коляску,
пон«ал ой руку, причем истолковать этот ж ест можно было
самым различным образом. П если для Сесилпн все это
прошло незамеченным, то от глаз хитрого кучера но
ускользнула ни одна подробность, хотя и казалось, что
ои ничего но видпт, но слышит и не понимает. Можно
Пило поручиться, что в этот день он явится к своей го­
спож е доньо Лгедо Вальдес до Монтес до Ока с целым
ворохом новостей.
Доктор не скупился на визиты к своей повой боль­
ной. Д а и зачем бы оп стал скупиться? Он был совер­
шенно уверен, что труды его будут вознаграждепы, даж е
если сумма конечного гонорара достпгпет посьма вну­
шительной цифры. К том у ж е слезы и горе Сесшши,
489

придававшие какую-то особенную прелесть ее безы скус­
ственной красоте, способны были смягчить н камепнсо
сердце, а сердце дона М онтеса до Ока отнюдь но было пи
каменным, пн бесчувственным. По хотя иа этот раз oit
задался целью сиастн больную во что бы то ни стало, л е ­
чение ие пош ло впрок, н очень возмож но, что причиной
том у было излиш нее усердно доктора. 11а протяжении
своей долголстней практики ему неоднократно приходи­
лось пользовать такпе ж е или сходны е педуги, и он всегда
счастливо и х излечивал. Теперь он тщательно припо­
мнил все эти случап; оп обратился к своим медицинский
книгам и внимательно прош тудировал все, что нмсло от­
нош ение к интересовавш ему его заболевашпо; ои вновь
перечитал вышедший незадолго п ер ед тем в П ариж е и
нашумевши)! во всем мире труд доктора Б руссе, отца
антифлогнстнческой методы: «Воспалительные процессы
и безумие»; оп испробовал наиболее зарекомендовавш ие
себя декокты, припарки, растпрання, банки, рвотные н
слабительные снадобья, пиявки и, п од конец, в качество
последнего, героического средства прописал больной пилюли Угарте, с помощью которых ем у не раз удавалось
вырывать своих' пациентов из объятий смерти. М ожно
но сомневаться, что еслн бы бренная плоть бедной сеныг
Хосефы сохранила в себо больше ж изненны х соков и
способности к сопротивлению, доктор мог бы ещ е доволь­
но долго заниматься своими опытами и экспериментамиОднако иа двенадцатый или пятнадцатый депь непре­
рывной и ж естокой борьбы с болезнью — мы говорим
главным образом о докторо — он со всей очевидностью по­
нял, что фатальная развязка неотвратимо приближается,
и, препоручив больную попечению церкви, с чеетшо у да­
лился с поля боя.
Внезапны й ух о д доктора всех удивил, тем более что
в эту холодную , ненастную ночь 12 января перед рассве­
том Х осеф а открыла глаза и стала проявлять признаки
ж изни. Видя, что бабуш ка нришла в себя, и памятуя о
ее просьбе привести к пей свящ енника для последней
исповеди и причастия, Сесилия, которая вместе с Хосо
Д олорес Пимьентой бодрствовала у ностелп больной, сме­
нив отдыхавш их Н емесш о н сенью К лару Урибе, по­
слала молодого человека в церковь С ал-Х уан-де-Д ьос за
исповеди ином и святыми дарами, сама ж е, не теряя при­
сутствия д уха, поспешила соорудить в бабушкиной ком400

пате алтарь. За неимением лучш его покрывала, опа паПросила на запыленную столеш ницу старенького комода
кусок белого полотна п, водрузив сверху распятие, по­
ставила по обо стороны его две восковые свечи в медных
подсвечниках.
Заметив приготовления внучки, Ченилья едва слыш­
ным голосом спросила ее:
— Что ты там делаеш ь, дитя мое?
— А разве вы не видите, мамочка? — отвечала Сесилпя, не в силах у пять дрожь горестного волнения и стра­
ха. — Я устраиваю алтарь.
— Д ля чего?
— Падре придот.
- А что — у ж е звонили к заутрене?
— Н ет еще. Но падре все равно скоро придот...
— Что ж е ты мепя не разбудила вовремя? Ведь я пе
одета.
— Вам можно исповедоваться и так.
— Исповедоваться?
— Н у да, исповедоваться. Р азве вы по помните, ма­
мочка, что просили меня привести к вам исповедника?
— Ах, да, я и забыла. В ерно, верно. Хорош о, детка,
накрой меня сверху моей накидкой. Который час теперь?
— Часов семь-восемь.
— Так поздно?..
В эту минуту характерный звук серебряного колоколь­
чика, зазвеневш его на улице в руках у малъчика-служки,
возвестил о приближении святых даров. Их пес, держ а
перед собой на подняты х руках, отец Л попис, рядом с
пнм по одну сторону шагал Хосо Долорес, по другую —
церковный пономарь, оба с фонарями, заж ж енны м и в
честь святых даров, но одновременно п освещавшими до­
рогу. На всем иутл от церкви до дома тетуш ки Хосефы
распахивались двери домов, п люди с горящими свечами
в руках выходили па улицу и преклоняли колена. Всо
:>тн звуки и шумы достигли слуха Сесилии в тот момент,
когда процессия повернула с улицы Компостела па улицу
О'Рейли. Почти одновременно зазвонили по умираю щ ей
в монастыре святой Екатерины, куда такж е проникла
печальная весть, — и святые сестры вознесли к небу го­
рячие молитвы, препоручая отходящ ую д уш у милосер­
дию всеблагого создателя.
491

Мы можем утверждать со всей определенностью, ч т о
время исповеди, причащ ения и соборования сенья Хо­
сефа находилась далеко не в здравом уме и твердой
памяти и что, проживи опа после этого высокоторжественлого и внушительного обряда хотя бы ещ е несколько ча­
сов, она но смогла бы припомнить ни одной его подроб­
ности, ибо выполняла все, что от нее требовалось, чисто
автоматически, в силу мпоголетиой привычки исповедо­
ваться. Но будь это пе так, ей мог бы причинить см сitтельное потрясение у ж е одни вид того, что происходило
вокруг ее смертиого лож а в эти мииуты, когда свящ ен­
ник радетельно готовил ее к благой кончине: но одну сто­
рону кровати стояли на коленях Сесилия и Немесия, но
другую — сенья Клара н Х осе Д олорес, у изнож ня пре­
клонили колена пономарь и одни п з подмастерьев Урибе,
только что явившийся в дом умирающ ей; все благоче­
стивым шепотом читали молитвы, и пламя фонарей и
свечей, горевших в нх руках, озаряло неверным светом
всю эту скорбную сцепу, своеобразие и эффектность ко­
торой способны были бы пробудить в душ е худож ника
истинное вдохновение.
Когда печальный ритуал окончился, псе присутствую­
щие — кто в большей, кто в мепьшей степени — испытали
странное чувство душ евного облегчения, как будто самая
смерть, которая долж на была последовать за этим обря­
дом, становилась уж о чем-то второстепенным. К азалось,
даж е сама больная вдруг приободрилась; по всяком слу­
чае, опа выпростала рук у из-под покрывала и принялась
шарить ею по постели, словно искала какую-то потерян­
ную вощь. Сесилия осторожно взяла ее за эту руку и
снросила:
— Что вы ищете, мамочка?
— Тебя, родная, — коснеющим языком ответила ей
Ченилья.
При звуке этих слов, исполненны х трогательной за­
боты н неож иданно живого чувства, слезы брызнули у
Сесилии из глаз, и она отвернулась, чтобы бабушка но
могла видеть ее лицо.
— Я здесь, мамочка, около вас, — проговорила она,
сжимая руку умирающ ей.
— Я не виж у тебя, — продолжала та огорченно. —
Здесь так темно!..
— Я погасила свечи, чтобы они вам не мешали.
do

492

Ты здесь одна? — поело долгой паузы спросила
Х осеф а.
— Д а, мамочка.
Сесилия говорила правду, потому что жепщ пны при
первых словах больной сочли приличным удалиться и
вышли из спальни, а мужчины , отправивш иеся прово­
жать священника со святыми дарами, ещ е не возврати­
лись из церкви.
— Я... хотела... сказать тебо... — очень медленно про­
изнесла сень л Х осеф а после новой длительной паузы. —■
П оди поближ е. К уда ж е ты уходиш ь, родная моя?
— Я пе ухож у. Я тут, мамочка, около вас, совсем рядом.
Бедная, бедная Чарито! Что теперь с пою будет?
Я у х о ж у первая... я ухож у...
Ради бога, мамочка, пе думайте теперь об этом,
вы только собя растравляете, а вам это вредно, очень
вредно. Л еж ите спокойно и ни о чем не думайте.
Бедная, бедная! А ты, ты... оставь... порви...
с этим... дворянчиком... Ведь ои твой...
— Мой — кто, мамочка? — в отчаянии повторила Соеилия, видя, что бабуш ка слишком долго не заканчивает
фразы. — Мой — кто? Мамочка, голубуш ка, — настойчиво
твердила Сесилия. — Ну, скаж ите ж е, говорите, ради бо­
га и пресвятой дены! Избавьте меня от этого страшного
певедеш ш ! Он мой враг? Мой мучитель? Мон неверный
возлюбленный? Мой — кто?
— Оп твой... твой... твой... т... — повторяла со все бо­
лее длительными п аузам и сепья Х осефа, и голос ое зву­
чал с каждым разом все тпшо и тише, пока наконец звук
таинственного последнего слова не вырвался пз се уст
зловещ им бормотанием, которое затем переш ло в беззвучное движение губ, мгновение спустя затихш ее. Бо­
лезнь пришла к своему роковому финалу. Сенья Х осефа
скончалась.
Сесилия никогда ещ е не видела ничьей смерти; опа
была убеж ден а, что и последние часы бабуш ке сделалось
лучш е, и когда она вдруг заметила, что Чепилья не ды­
шит, страшный крик, исторгнутый скорее уж асом, не­
ж ели гором, вырвался из ео груди, и она лишилась чувств.
В беж авш ие в комнату сенья Клара и Н емесия увидели,
что Сесилия леж ит, упав на безды ханное тело Хосефы,
которое она крепко сжимала в своих объятиях, и подругам
стоило немалых усилии оторвать ее от холодеющего трупа.
403

Искренней л безутеш ной была безмерная скорбь Сесилнп.
Со смертью бабушки она потеряла свою единственную
родственницу и единственную в ж изни опору, своего вер­
ного товарища и неж ного друга, свою любимую мать. 11
вечным укором легло иа ее совесть то, что в последнюю
м инуту в растерянности она забыла вложить в руки ум и ­
рающей горящую свечу, нарочно для того приготовленную.
В дпн болезни Хосефы доктор несколько раз вручал
Сеснлин различные суммы денег, не давая ей, однако, ни­
каких объяснений относительно пх происхож дения. Взяв
у ного деньги, девушка тотчас передавала пх Хосе Д о­
лорес Ппмьеите, который сделался теперь чем-то вродо
ее опекуна п одновременно домоправителя. В ато непро­
должительное время, слишком непродолжительное для
человека, ж аждавш его постоянно находиться вблизи своей
любимой и иметь возможность оказывать ей новые и но­
вые услуги, в это время именно Х осе Долорес взял па
себя все заботы и хлопоты, связанные сначала с болезпыо
а затем и смертью Хосефы. Ои ж е уговорился с извест­
ным в городе причетником Барросо обо всех приготовле­
ниях к похоронам. Так как домик па улице Агуакате был
слишком тесен и но мог вместить посетителей, которые
пожелали бы выразить соболезнование Сесилии, а также
потому, что из-за тесноты здесь было неудобно устраивать
почиое бдеппе, Пимьента распорядился перенести ум ер­
шую в дом на улице Бомба, где он ж ил вместо с сестрой.
Здесь покойницу обрядили в палевое одеяние монахинь
ордена Милосердия, опоясали положенным по орденскому
уставу черным кожаным ремнем и уложили в гроб, оби­
тый черною тканыо. Катафалка не устанавливали. Гроб
поставили в горнице на открытых носилках м еж ду вы­
сокими восковыми свечами в посеребренных ш андалах.
В домо Ппмьенты тело умерш ей находилось с десяти
часов вечера 12 января до трех часов ноиолудпп сле­
дующ его дня. Всю ночь напролет бодрствовали у гроба
мастер Урибе со своими друзьями, его подмастерья и мно­
гочисленные друзья Пимьеиты; они ж е, разбившись на
четверки и см еняя друг друга, несли на своих плечах посилки с гробом до самого кладбища, расположенного н
конце дорога Сан-Ласаро, в предместье того ж е названия.
Единственным событием, несколько нарушившим тор­
жественность похороппон процессии, явилось происш ест­
вие, о котором мы сейчас и немногих словах поведаем
494

паш ни питателям. Расстояние от дома Пнмьепты до клад­
бища составляло половину легвы, ио сущ ествовал п дру­
гой, более коротки» путь: оп проходил по по улицам
предместья, а по извилистом тенистым тропинкам, про­
ложенным м еж ду пышными деревьями парков и пилл,
«внимавших в ту пору всю обширную территорию, иа
которой позднее возникли кварталы, подучивш ие назва­
ние М онсеррате.
Когда процессия достигла места, где пыне построена
церковь, давшая название всей этой части города, к ш е­
ствию присоединился какой-то неизвестный негр, челонек подозрительного внда, с трудом переводивший ды ха­
ние, как это бывает после долгого бега. Неизвестный
пытался незаметно затесаться в толпу, следовавшую за гро­
бом, но л этот момепт па дорогу, размахивая кавалерий­
ской саблей, выскочил стремительный всадник, молодой
негр в суконной венгерке с золотыми эполетами, судя по
одеж де и бравой посадке — воепный. Оп подскакал к бег*
лецу, приставил саблю к его груди и, ие боясь быть услы­
шанным, громко крикнул:
— Сдавайся. Маланга, плп зарублю!
— Топда! Тонда! — раздалось несколько возгласов,
так как один были знакомы с полицейским, а другие
знали его в лицо.
Маланге, заж атом у м еж д у острием сабли н носилками
с гробом, по оставалось ничего другого, как сдаться на
милость победителя. Топда, не спешиваясь, скрутил Ма­
ланге руки, связав пх на спине локоть с локтем, и при­
казал ем у идти впереди своего коня, сам ж е отсалютовал
процессии по-военному, подняв над головой вытянутую
руку с саблей наголо, п произнес:
— Сеньоры, я надеюсь, вы извините меня за причин
лепное вам беспокойство. Я действовал, выполняя при­
каз его светлости губернатора о поимке этого негодяя, ко­
торого мне было велено взять живым или мертвым. Мо­
ж ете спокойно следовать далее. Честь имею, сеньоры!
В пути траурная процессия дважды останавливалась.
В первый раз это произош ло у высокой ограды Дома при­
зрения, обращенной к голубею щ ему вдали Атлантиче­
скому океану. Приютские детп, мальчики и девочки,
хором проиелп заупокойную молптву но душ е усопш ей, в
благодарность за что получили в качестве подаяния зо­
лотой.
405

Вторая остановка произош ла у самого кладбища, под
аркой его изящ ных порот, гдо капеллан кладбищенской
церкви окропил гроб святой водою, после чего было раз­
решено приступить к погребению. В торжественную и,
как всегда, скорбную минуту последнего прощания всо
присутствующ ие обнажили голову и в благочестивых по­
зах молча замерли покруг открытой могилы.
Х осе Д олорес Пимьента, У рпбе и еще несколько чело­
век бросили по горсти земли па гроб той, что звалась и
жизни Хософой Аларкон-и-Лльконадо, — женщины, кото­
рую судьба отличила н е только редкой красотой, но и тяж кими несчастьями и чье сердце было исполнено горячей
материнской любви, а в последние годы - - и самой ревност­
ной пабожности. Когда все было кончено и Хосе Д о­
лорес, распорядитель похорон, прощаясь с друзьями, бла­
годарил нх за сочувствие и участие, глаза его невольно
увлажнились слезами — быть может, потому, что в этот
миг перед его мысленным взором вновь возник образ боготпоримой нм Сесилии, и он пновь на мгновенно увидел,
как опа в пароксизме отчаяния и горя падает без чувств
па руки стоящей с нею рядом Иемеспн.

ГЛАПА :$
Мие ль трусливо
Жв:шь беречь?
Я ПСкил лишь
Смелой доди,
Гпет неволи
Сброспв с плеч.
А '. Ос Э с п р о и с с д а 1

Семейство Гамбоа вернулось п Гавану в середине ян­
варя. Слуги прибыли морем, господа — суш ей. Несколь­
кими днями позднее присоединился к родным также и
Леонардо.
Первое, что долж на была сделать донья Роса но воз­
вращении в город, — это выправить для М арии-де-Регла
вид на жительство, пли, если угодно, удостоверение лич­
ности, которое позволило бы негритянке подыскать себе
место или новых хозяев. Свидетельство это, метонимпчеI Перевод Л. Эвгелько.

49G

<■if и именуемое иа К убе «бумагой#, было подписано до­
ном Капдидо и составлено примерно в следую щ их выра­
ж ениях: «Выдано сие рабе моей М арии-де-Регла с тем,
чтобы вышепоименованная раба к десятидневный срок со
дня выдачи ей настоящ ей бумаги подыскала себе место
или нового хозяина. Ж енщ ина сия но рождению — креол­
ка; разумна, сметлива и и работе сноровиста, мышцы
имеет сильные, здоровьем крепка, заразными болезнями но
болела, никаких пороков л дурных наклонностей за ней
не замечено; умеет шить, стирать и гладить, а такж е хо­
дить за детьми и больными. Бумага сия выправлена вы­
ш еозначенной рабе по ее просьбе. Ж енщ ина ;>та никогда
ие служила иным хозяевам, кроме своих первых господ,
в доме которых родилась, и нынеш них, которые сим у до­
стоверяют, что готовы нродать ее. Гавана и т. д.».
Покончив с этим делом, которому донья Роса прида­
вала немалое значение, она занялась выяснением неко­
торых обстоятельств, связанны х с побегом Дионисио. Всю
кппу за это происшествие донья Роса возлагала на дворецкого, почем у при первой ж е возможности приступила к
нему с допросом, который начала в топах иронических:
— Н у-с, я полагаю, вы тут с ног сбились, разыскивая
Дионисио?
— Совершенно сира медлило изволили выразиться,
сеньора донья Роса; именно, что с ног сбились, — ответил
с некоторым замеш ательством дворецкий, ибо говорил за ­
ведомую л ож ь.— Но ведь зти негры такой народ... Самого
сатану проведут и выведут... Бестнп, продувные бестии!
— Н у, а что ж е вам все-такп удалось выяснить?
— Немного, сеньора донья Роса, очень немного... по­
чти что ничего. Р азн есся слух, будто его убили — закололи
ножом, и... да ног, собственно, и все. Насколько мне и з­
вестно, никакого следствия по этому д ел у полицией учи­
нено не было, уби й ц у не задерж али и пе допросили, мерт­
вого тела тож е нигде не обнаружили. Вот мне и пришло
в голову — да, верно, так оио и есть, — что вся эта исто­
рия насчет убийства — одна пустая басня, п выдумали ео
нарочно, чтобы следы замести и нас запутать. М ожет
статься, что сл ух этот рас 1 густил сам Дионисио. Д а, да,
эти негры такие пройдохи, такие хитрецы...
— Довольно, я все поняла, — с досадой проговорила
допья Роса и затем добавила: — Так вот, этот негр долж еи
быть разыскан.

32

Вилълвердо

497

Слушаюсь, — отозвался доя М елятов,
— Жив оп или мертв, но ведь где-то ж е осталсй от
него след, — продолжала доиья Роса.
— Вот и я так говорю, — подхватил дворецкий.
— Ничего вы ие говорите, — раздраж енно возразила
донья Роса. — Иначе как ж е так могло случиться, что
вам пи разу не нришло в голову дать в «Диарио» объ­
явление о розыске?
— Как можно, сеньора допья Роса, как м о ж н о !— за ­
протестовал дворецкий, обрадовавшись, что хозяйка н е­
ож иданно помогла ем у найти дл я себя хоть какое-то
оправдание. — Приходило мпе это в голову, приходило
пе раз и не два.
— Так что ж е вы до сих пор ничего но предприняли?
— Видите ли, сеньора допья Роса, в этом-то объявле­
нии вся и загвоздка. Объявление... его ведь сперва сочи­
нить надобно, а я не то что сочинять пх, а й в глаза-то не
нидывал, какие они такио бывают. Оно и понятно — у
нас в городке газет не печатали.
— Но ведь здесь и трудности никакой нет! Разве вы
пе номните примет Диониспо? Но зпаете, каков он и з
себя, то есть какая у пего наружность? Д а вот: «Негркреол, приземистый, полный, лпцо круглое, рябое, к ур­
нос, лоб с глубокими залысинами, рот большой, зубы хо­
рошие, глаза навыкате, ш ея короткая, осанка и манеры
как у аристократа, ио рем еслу — повар, знает грамоте,
выдает себя, по всей видимости, за свободного, исчез такого-то числа. Поймавший и доставивший вышепоиме­
нованного негра его хозяевам будет щ едро вознаграж ден,
ем у также будут возмещены все убытки, какие он может
попестп в связи с розысками и поимкой названного раба».
Подобные объявления вы найдете в «Дпарпо» ежедневно,
они печатаются под рубрикой, плн как это там назы ­
вается... словом, в разделе «Беглые рабы».
— Понимаю, понимаю, сеньора донья Роса. II п оду­
мать, как складно у вас псе выходит! Словечко к словеч­
ку, словечко к словечку! Так вы у ж будьте любезны,
возьмите перышко, да п выпишите мие все это на бу­
мажку. Скажу вам, не стыдясь, милостивая моя госпож а,
что по части газетных писаний пет у меня нскры бож ней.
У ж чего нет, того нет. Видно, но родплся я газетным со­
чинителем, а коли ие судьба ж ениться, говорит послови­
ца, так нечего н невест присматривать.
Ш

- - У страха глаза веЛики, дои М елитон. Моглп бы вт.т
удерж ать d памяти и потом пересказать то, что я вам
сейчас говорила?
— Думаю, что да. Запомнить я могу все что угодно,
этим талантом м еня господь бог не обидел.
— Отлично. Так вот, чтобы вам ничего не позабыть,
ступайте нем едля в контору газеты «Дпарпо» — это на
папхей ж о улице, пройдя портал церкви Росарио. Знаете,
такой дом в два окна, без решеток, с красивой парадной—
там когда-то еще устраивались лотереи... Вы войдете и
обратитесь к редактору, дону Торнбио Арасосе. Вы сразу
его узнаете — это обрюзгший толстяк, лицо у него ничем
ire примечательное, обросш ее бородой... ои почти никогда
п е бреется, а смеется одними губами, не изменяя выра­
ж ения лица... Вы это все запомните? Так вот, вы пере­
скажете ему то, что я вам здесь говорила о внешности
Дпоппсио, а у ж дон Торнбио сам составит объявление:
он знает, как они пиш утся.
Когда дон Мелитон наконец вышел и дверь за ним
затворилась, донья Роса воздела руки к небу, устремила
глаза горе и воскликнула:
— О-о-о! II бывают ж е такие безмозглые ослы! А еще
ходит па двух ногах! 11 где только выискал мой м уж енек
этакого остолопа!
По возвращении дворецкого из конторы «Диарио»
донья Раса отправила его в наемном экипаже к холму
Серро — здесь, неподалеку от элегантной загородной вил­
лы графов де Ф ерпанднна, был расположен лагерь для
беглых рабов, находивш ийся в ведении Королевского кон­
сулата земледелия и торговли Кубы и города Гаваны.
Д он у М елптону надлеж ало узнать, не находится лп Днонисио в числе обитателей лагеря. Но беглого раба здесь
пе оказалось по той простой причине, что в лагерь доста­
вляли пегров, беж авш их только из сельских усадеб, п ой ­
манных в лесах с номощыо собак и либо не знавших,
либо скрывавших имя своего законного владельца.
Обескураженная столь бесплодным началом розысков,
доиья Роса у ж е начала было терять н адеж ду иа поимку
беглеца, когда однажды к пей явился молодой негр в воен­
ном мупдпре и попросил в весьма учтивых вы ражениях
уделить ему песколько минут внимания. Доиья Роса пы т­
ливо оглядела пришельца, смерив его взглядом с головы
до йог, п спросила:
32*

499

Топда?
Покорнейший слуга плотей милости, — отвечал тот,
сгибая свои стройный стан п глубоком поклоне.
В чем дело?
строго спросила донья Роса.
Если не ошибаюсь, паша милость поместили в га­
воте объявление о беглом темнокожем?..
Да.
Простите, сеньора, как зовут этого темнокожего?:.
Дионисио.
Дионисио Харуко?
Нет, Гамбоа, так как лтот раб принадлеж ит мпе.
11]>авда, его первым господином был Х аруко, в доме ко­
торого он родился. Весьма возможно, что он решил вос­
пользоваться именно втон фамилией.
—
Так я и думал. На праздничном балу дли цветных,
который состоялся в сочельник в доме Сото, и предместье,
и столкнулся с одним темнокожим, назвавшим себя Дионп с но Х аруко. Его приметы соверш енно совпадают с темп,
что указаны в «Дпарио», и если ваша милость соизволит
поручить мпе его поимку, я полагаю, что мне нетрудно
будет вернуть сеньора ее раба.
Я заплачу за это две... нет, три... четыре золотых
унции; я озолочу того, кто мие его приведет. Он совер­
шил подлое преступление, и я хочу наказать его, как он
того заслуж ивает. Но я боюсь, что он окажет вам со­
противление. У него и повадка-то вся разбойничья!
Пусть ято не тревожит Сеньору. Я приводу его к
псп со скрученными руками.
Вас ж дет щедрая награда.
Я делаю это не ради денег, а только потому, что
полагаю: каждый, кто провинился, долж еи понести спра­
ведливое наказание. Я действую согласно приказу моего
начальника, сиятельнейш его сеньора дона Ф рансиско Д ио­
нн сно Впвес а, поручившего мне поимку тем нокож их пре­
ступников, на что было получено высочайшее соизволе­
ние его величества, наш его короля, — да дарует ему гос­
подь долгие лета!

М ария-де-Регла, живш ая теперь па улице Сан-Игна­
сио, выходила нз д ом у рано утром и отправлялась на п о ­
иски места. Выбрав какой-нибудь дом с впду богаче дру­
гих, она стучала в дверь, передавала через слугу свою
500

лбумагу ft хозяйке и в ож идании ответа присаживалась
отдохнуть на пороге. Ответ неизменно бывил один и тот
ж е: хозяйка велела сказать, что служ анок у нее доста­
точно и в наемных она но нуж дается. М арня-де-Регла иг
подозревала, что в силу какой-то своеобразной идиосин­
кразии хозяева, да и сами рабы, косо смотрели на негра,
нанимавш егося служить чужим господам, и только поело
многократных отказов и разочарований женщ ина начала
догадываться о причине своих неудач. Впрочем, она и ие
питала больших надеж д на то, что кто-нибудь наймет или
лупит ее, и но слишком стремилась к этому; более того,
мысль об успеш ном исходе ее хлопот внуш ала ей едва ли
не страх, ибо н та и другая возможность представлялась
теперь Марии величайшим и з всех несчастий, какие толь
ко могли с нею случиться. Еслн бы она принадлежала к
числу ж енщ ин, чье лицо мгновенно выдает любое душ ев­
ное движ ение, тогда да ж е самый близорукий человек
заметил бы. что всякий раз, когда ей приходилось д о с т а ­
вать нз-за корсаж а «бумагу», чтобы вручить ее слуге,
открывавшему дверь, щеки ее заливала густая краска
стыда.
Ео единственное ж елание и надеж да, единственная
цель, к которой опа стремилась псею душ ой н ради ко­
торой добивалась разреш ения возвратиться в Гавану, за­
ключалась в том, чтобы разыскать Дионисио и, если он
был ещ е ж ав, соединить с ним свою судьбу, если ж е
ум ер — покончить с собою. Вот почему, получал обратно
свою «бумагу» и выслушивая сухое и категорическое
«пет», опа но только по огорчалась, но испытывала даж е
нечто похож ее на тайную радость. А м еж ду тем срок,
обозначенный п «бумаге», был не только короток, но и
строго ограничен. Она уж е несколько дней потратила на
бесплодны е хож ден и я но городу. Если за остающ ееся
время опа но см ож ет устроиться на место плн найти себе
новых хозяев, как поступит с нею тогда госпожа? Комукому, а М арии-до-Регла хорош о был известен крутой прав
доньи Росы и ее суровое обращ ение со своими рабами.
•В один из этих тревожны х дней дочь М арин Долорес пе­
редала матери содерж ание разговора, только что проис­
ш едш его м еж ду доньей Росой н Тоидой, чье имя и по­
двиги были у всех на устах. II, охваченная страхом по­
терять горячо любимого м уж а, М арня-де-Регла реш илась

посвятить время, оставш ееся ей до рокового дпя, когда
истекал срок «бумаги», розыскам Д ноннсио, который те­
перь один наполнял смыслом ее существованно.
На следую щ ее утро М арня-де-Регла поднялась п о­
раньше и, расспросив о дороге, отправилась на Старую
площадь, где в те времена находился один и з двух рын­
ков, расположенных внутри городских стон. Здесь, в тес­
ном пространстве, сжатом с четырех сторон двухэтаж ­
ными домами (дома эти тогда были, пож алуй, самыми
высокими в гор оде), кипела в темноте, грязи и сырости
рыночная сутолока и среди всевозможной скотины, пти­
цы и снеди толкалось великое множество люден всякого
.чвания и всех цвотов кож и — впрочем, в большинство
своем чернокожих. Ф асады домов, окружавш их площадь,
украш ены были обширными порталами, собственно дажо
галереями, плоские кровли которых, обнесенные деревян­
ною балюстрадой, покоились на высоких н толстых опор­
ны х столбах, или, если угодно, колоннах, п служили бал*
конами для второго этаж а.
Попав на площадь, М арня-де-Регла долго стояла, при­
слонясь к одному из этих столбов, молча и печально
глядя на пеструю суету рынка. Все здесь было для нео
внове. П осреди площади возвышалась каменная чаша
ф оптана, куда четыре каменных дельфина изливали
время от времени струи мутной, нечистой воды, которую
негры-водоносы прилеж но собирали в глиняные кувш и­
ны, чтобы затем где-нибудь в городе продать содержимое
каждого пз них за полреала серебром. От фонтана, как от
центра, неправильными лучами расходились во все сто­
роны узенькие дорожки м еж ду торговых рядов, где прямо
на земле была навалена и разлож ена выставленная на
п родаж у снедь; а так как торговцы, видимо, не соблюдали
при этом никакого порядка или системы, то рядом с зе­
ленью и овощами продавалась живая птпца, а рядом
с фруктами — битая дичь. Все здесь шло вперемеш ку:
пучки кореньев, клетки с пернатыми обитателями лесов,
ры ба речная и морская, привезенная сюда в корзинах и
д аж е в рыболовных верш ах, свеж ая убоина, которою тор­
говали с деревянных прилавков, или, лучше сказать, с
обыкновенных досок, положенны х концами на глиняные
кувшины пли раскладные козлы. 11 все это наполняло
в оздух своими влажными испарениями; земля под нога­
ми была усеяна растоптанной кожурою фруктов, обгры502

зоинымп кукурузны м и початками, грязными перьями,
комьями навоза, гнилыми овощами. II нигде ни одного
хотя бы легкого тента, п повсю ду одпи и те жо топорные,
грубые физиономии крестьял или негров, то одетых и
лохмотья, то полуголых; повсюду смеш ение самых разно­
образны х запахов и ароматов; и тысяча разнородных зву­
ков, сливш ихся в один неумолчный гомон, прорезы вае­
мый время от времени визгливыми выкриками, а высоко
надо всем этим — видимый как бы через окошко чердак.)
клочок синего неба с проплывающими по пему облачка­
ми, похожими на куски мягкого белого шелка, подхва­
ченные ветром, пли на белоснеж ны е крылья незримых
ангелов.
Немало негров п негритянок перебывало на рынке в
этот ранний час. Одни приходили сюда, чтобы запасти
пи весь депь провизию для своих господ, другие — что­
бы закупить по оптовым ценам мясо, овощи или фрукты,
а затем у ж е в розницу перепродать купленный товар
в самом городе и его предместьях — коммерческая опе­
рация, заметим кстати, весьма и весьма подчас небезвы ­
годная.
Было, вероятно, что-то не совсем обычное и в новом
ситцевом платье, надетом в это утро М арней-де-Регла, и
в том, как леж ал шелковый платок на ео округлых пле­
чах, оставляя п х паиоловпну открытыми, и в том, как по­
вязана была н а ео голове яркая косынка, байяха, и и том
особенном глянце, каким отливала чернота ее обнаж ен­
ных крепких рук и уп р угих щек, — словом, во всем ее
облике сельской жительницы, дышавшем свежестью и
здоровьем, во всей ее несмелой позе и печальных чертах
лица было, повторяем, нечто необычпое, привлекавшее к
этой ж енщ ине внимание даж е самых равнодушных и за ­
няты х своими заботами лю дей. Во всяком случае, каж ­
дый, кто проходил мимо бывшей сиделки, направляясь на
рынок нлп покидая его, бросал на п ее мимоходом беглый
взгляд — то любопытный, то сострадательный, иногда
безразличный. Ее неподвиж ность н внеш не безучастный
вид наводили некоторых на мысль, особеппо в первую
м пнуту, что ж енщ ину эту одолел приступ какой-то вне­
запной болезни; другие ж е, несмотря на то, что опа была
одета в повое платье, принимали се за нищ енку, которая
по неопытности или несообразительности пе догадывается
протянуть руку и попросить у прохож и х Христа ради.
503

Впрочем, достаточно было и одного ил этих предполож е­
нии, чтобы охладить сострадание и погасить любопытство
и очерствелых сердцах обычных посетителей рынка. И
только одна какая-то дородная, чтобы не сказать — тол­
стая, негритянка, несш ая па голове лоток, полный всякой
«•подл, ж енщ ина с открытым п веселым в ы р а ж е н и е м ли­
ца, нашла и себе довольно решимости, чтобы остановить­
ся подло приезж ей н спросить ее грубоватым, но и то ж о
время и добродушным тоном:
— Эй, твой, крещ еный душ а! Зачем тут стал? Поте­
рял, что ли, чего?
М ужа я потеряла, — просто ответила М ария-де1’огла. Вопрос прозвучал для нее так неож иданно, что она
невольно выдала то, чем были заняты теперь всо со
мысли.
— М уж? — удивленно переспросила торговка. — Тог­
да пада ищи его, ищи! — Опа почти дословно повторила
возглас детей, играющ их в прятки.
504

Я ищу, — отвечали бывшая сиделка п горестно
■вдохнула, — давно ищу,
— Это как давно?
— О, целых двенадцать лет.
— П-н-и, сердеш ный твоя! Цельный, стало быть,
жизь! Л как твой м уж енек зовут?
— Днопнсно.
— Дпанпсия, Дпанисия — чтой-то я такой не помнит.
Л какой .место его живет?
Н е зпаю, потому и ищу его.
— А твоя, что ж е, не тутош пый, не городской, стало
быть?
— Д а, я нездеш няя. П оследние двенадцать лет л про-<
жила далеко отсюда, и деревне.
— Так, так! Значит, твоя бросал своп муж?
— Не бросила л ого. М еня с ним господа разлучшш.
— Значит, твоя — раб?
Д а. В этом-то все мое несчастье. М еня сослали в
Вуэльта-Абахо на целых двенадцать лет, и только н е­
сколько дней н азад разреш или вернуться в город, чтобы
я здесь подыскала себе место либо новых хозяев. Д а вот
у меня тут и бумага есть за пазухой. Мие столько раз
пряходплось вынимать ее да показывать, что опа у ж и
замусолилась. Я весь город исходила, сбилась с пог, но но
нашлось ла меня покупателя н иа место тож е никто но
борет. Н е стало больш е моих сил, да п опостылело мпе всо
:»то; вот я и решила: коли так, дай хоть, думаю, м уж а
своего разыщ у. Оп перед рождеством сбеж ал от хозяев.
— Тогда, голуба, ходи моя вместе, — предложила тор-»
гонка и повела Марию на ули цу Лейтенанта Рея, пли ина­
че — улицу святой Терезы . П о дороге она спросила быв­
шую сиделку:
— Твоя как зовут?
— М арня-де-Рег.ш Санта-Крус, покорная слуга ва­
т о й милости.
— Ага, твоя был дочка у Долорес Сапта-Крус.
— Пет, Долорес и я — мы обо принадлежали графам
Харуко. Когда старый граф умор, пас продали с аукцио­
на, потому что хозяевам надо было платить д о л т п ещ е
выплачивать долю наследникам но завещ анию. Я тогда
только что вышла зам уж за Д ионисио, п, по счастью,
купил нас обоих вместе один работорговец, доп Капдпдо
505

Гамбоа. С тех пор я про Долорес ничего больше пе слы­
шала. Л вы знаете ее?
— Ещ е моя не знал! Моя хорош о его зпал. Долорес
мясо продавал, ф рукт продавал, всякий товар продавал,
п потом Д олорес себе сам выкупал. И моя спасал. Брал
моя и з барак. Вот, гляди тут. Моя п теперь знак есть! —*
У негритянки па правом плече виднелись вы жженны е
каленым ж елезом буквы G. 13. — Д олорес домик покупал,
а моя давай торгуй для него, мясо продавал, варенье про­
давал, все продавал. Мон работал, многа работал, и тож е
на воля выходил. Один белый господин бсрн тягайся с
Долорес. Д олорес тягайся с белый господни. Пошел раз­
ный бумага, кляуз и суд. Тот нада давай, этот пада да­
вай. И Д олорес какой добро имел, домик, ден ег — весь
прахом нропадал. Д олорес без последний пипса оста­
вался. Долорес дум ал-думал и совсем сходил с ума. Т е­
перь сидит Сан-Дноннсио.
— Бедняж ка! А я и не зпала, что с ней такая беда
приключилась. Сошла с ума! А что это за место такое —
Сан-Днонисно?
Самашечн дом, губернатор только-только строил,
— Сдается мне, что колн мои дела и дальше так пой­
дут, как шлн до спх пор, то не миновать и мно Сан-Дпонисно, в компании с Долорес.
— Твоя нада работай? Моя многа работа имей, твоя
давай, и твоя тож е многа денег имей.
— Д а я на всо согласна, только бы подзаработать.
М ожет, мпо тогда н себя с м уж ем и детей выкупать
удастся. А вы где живете?
— Ш ирокий улица.
— Это где же?
— Там, за городской ворота. М оя имей м уж . Только
наша себе в церковь ие венчал. Мой муж продавай вода,
его водонос, моя продавай мясо, масло, яиц, фрукт, всо
какой можна.
А как вас зовут?
— Моя зовут Хеиовева Санта-Крус. А мой м уж —
Трпбусно Поланко. Его сын есть, зовут Маланга. Со­
всем парень плохой. Много белый господин зарезал. Про­
шлый воскресенье хоронил сенья П ена Аларкон. Маланга
ходил вместе с люди за ее гроб. Тонда там его хватал, как
мышь в мышеловка.
60ti

— Хоронили Ч епнлы о Аларкон? — переспросила Мария-де-Регла.
— Н у да, — отвечала Хеповсва. — Его хоронил. Так
его зовут, Чепа Аларкон. Его имел хорош ий домик.
— А была у пее внучка?
— Был внучка, всего одни. Зато красивый! Кукла!
Такой кукла, вся ж нзь прожил — не видал!
К ак раз в это время обо негритянки, идя ио улице
Агуакато, пересекали ул и ц у О'Рейли, и Хеповсва пальцем
указала М арии-де-Регла на запертый домик, где подавно
скончалась Чепилья Аларкон. Вы йдя затем иа ули цу
Бомба, Хеновева свернула налево, постучала п третьи»
дверь от угла п выкрикнула свое обычное: «Эй, хозяин!
Что сегодня покупает?»
Дверь отворила не кто иная, как Н ем есия Ппмьента,
которая для торговки была всего лишь ее новой клиент­
кой, а для бывшей сиделки инхеппо Л а-Тппаха лицом со­
вершенно певедомым и пезпакомым. И пока Хеиовива
раскладывала перед хозяйкой сип пилу, яйца и масло, ко­
торые та собиралась купить, М арня-де-Регла, оставшись
стоять позади, прислонилась к двери и принялась раз­
глядывать комнату. У стены напротив от входа сидела
в качалке, оперш ись ногами о нижнюю перекладину сту­
ла, стоявш его перед нею, какая-то девуш ка, которую Ма­
рия приняла по цвету кожи за белую. Платье иа д е ­
вушке было тож е белое, но батистовая косынка, облега­
вший ее красивую, округлую шею, была такая жо черная,
как и венец смоляных волос, улож енны х в две тяжелые
косы над ее правильно очерченной головой; черными бы­
ли н башмачки и з фландрского сукна на ее стройных
нож ках с высоким подъемом и тонкими щиколотками.
Прекрасная незнакомка носила траур. Но, верно, в траур
была облечена и сама ео душ а: глубокая печаль изобра­
жалась в чертах ее лица и во всей унылой позе. Девуш ка,
видимо, что-то шила: она держ ала на коленях кусок рас­
кроенной ткани, и ещ е несколько кусков материн лежало
у ее ног, на полу п висело на спинке стула. За все время
опа одни только раз подняла глаза от работы, чтобы
взглянуть па вош едш их; это случилось в ту минуту, ког­
да подруга ее, такж е, долж но быть, занятая шитьем,
отворила дверь п помогла Хеиовеве опустить на порог
тяжелы й лоток с провизией.
507

Однако этого короткого мгновения оказалось довольно,
чтобы образ красавицы в трауре навсегда запечатлелся
в восприимчивой памяти М арин-де-Регла, и запечатлел­
ся столь живо, что, очутившись снова на улице и шагая
вслед за своей покровительницей, бывшая сиделка все
время повторяла вполголоса: «Нппья Адела, нинья Л де­
ла!» Она мысленно сравнивала черты незнакомой краса­
вицы с наружностью младшей дочери своих хозяев.
Многократно повторенное восклицание это достигло
наконец слуха Хеиовевы, и опа наставительным тоном
наметила:
—
Зачем неправду говорил? Этот нинья зовут не
Адель, его зовут Сесиль.
«Молчание — золото», — подумала про себя Марияде-Регла п ничего пе ответила, но осталась щш споем м л е­
нии, так как сходство м еж ду ю ной дочерью Гамбоа и пре­
красной швеей, которую опа увидела в домике на улики
Бомба, показалось ей понстипе поразительным, и потому
она па всякий случай постаралась запомнить и эту улицу
и расположенный на пей маленький домик.
Так обе женщины ходили по городу из дома в дом до
двух часов дня, и за это время торговка успела обратить
н деньги всю провизию, лежавш ую утром у нее на лотке.
Через ворота, называемые в народе Крепостными, негри­
тянки вышли на бульвар и уселись на каменной скамье,
стоявшей под одним из тенистых деревьев м еж ду кафе
«Афины» п статуей Карла III.
Тут Хеновева достала из-за пазухи замусоленный па­
русиновый мешочек, стянутый шнурком, высыпала из
него свою дневную выручку п пересчитала ее. В мешочке
оказалось около двенадцати песо в монетах различного
достоинства: были тут и реалы, и севильские песеты, а
серебряные монетки в полреала. За вычетом семи песо,
то есть стоимости проданного товара, чистый барыш со­
ставлял пять дуро. Чтобы произвести зтот расчет, глу­
боких познапий в арифметике не требовалось, равно как
не требовалось и более убедительного свидетельства при­
быльности промысла, которым занималась Хеновева. Со­
образив все это, М ария-де-Регла реш ила принять пред­
лож ение торговки.
Затем она поведала Хеновове о своем муже и его ра­
нении, упомянув, что роковая стычка произош ла как раз
в той части города, где они теперь находились, и что Дно608

ипсио исчез и канун рож дества. Тогда Хеповопа припо­
мнила, что как-то Маланга рассказывал, будто и ночь
иод рож дество он нашел на углу Ш ирокой улицы тяж ело­
раненого негра и приютил его у себя. Правдивость со­
общ ения Малапгн полностью Подтверждалась и расска­
зом ого отца, водоноса, который, как иоминт читатель,
проходил по этой улице несколькими ми путами раньше,
чем появился па пей его беспутный сып. Тнбурсио По­
ланко такж е видел рцнопого негра, но пе оказал ему по­
мощи, полагая, что тот убит. Разум еется, узнать об этом
человеке п его дальнейш ей судьбе можно было бы у Ма
ланги, по теперь он сидел в тюрьме и связаться с ним
представлялось делом нелегким. Впрочем, М арня-деРегла пе сомневалась, что раненый негр был ео Дпопп<ио, и решила извлечь всю возмож ную пользу пз тех цен­
ных сведений, которыми опа теперь располагала.
Внезапно разговор обоих женщ ин был прерван появ­
лением чернокожего всадника и военном мундире, кото­
рый проскакал мимо пих по весь опор к Марсову полю,
пересек его и помчался дальш е но ш оссе Сан-Луне Попиага. То был у ж е знакомый читателю молодой негр-поли­
цейский.
Тонда! — сказала Хеповсва своей товарке, показы­
вая пальцем иа скачущ его всадника.
При этом имени сердце у М арип-де-Регла невольно
сжалось. Мысленным взором она уж е видела Дионисио
и руках этого юного храбреца. Д а и надо ли тому удив­
ляться! Тоида был вооруж ен саблей п находился под по­
кровительством закона, а слава о его бесчисленных по­
двигах и бесПримериоп отваге делала его почти н еуязви ­
мым. Вскочив на поги, словно от какого-то внутреннего
толчка, М арня-де-Регла сдолала несколько шагов вслед
ускакавш ему всаднику, которым мгновение спустя скрыл­
ся и з виду, исчезнув за облаком пыли, поднятым вдали
па ш оссе копытами его быстрого коня. Тогда Мария ве]>пулась к скамье н, не произнеся нп слова, упала на нее
рядом со своей изум ленной приятельницей.
Этот небольшой эпизод заставил женщ пп промешкать
ещ е некоторое время, п реж де чем они снова двинулись в
путь. Однако едва лишь опп вступили па Ш ирокую ул и ­
цу, как их поразило царившое здесь необычайное волне­
ние и многолюдство. По улице бежали п смятении, кто
куда, мужчины, жвшцпны, ребятишки. Многие спешили
50»

укрыться в своих домах и, захлопнув с грохотом за со­
бою дверп, высовывались затем из окон и принимались
спрашивать у соседей и прохож их, почему вдруг подня­
лась такая беготня, крики и хлопанье дверьми. «Горит
церковь Хесус-де.чь-М онте!* — отвечал один пз спрош ен­
ных. Другой уверял: «Взбунтовались негры в бараках
Хифре!» Третий утверждал: «Ограбили дом ни улице Фпгурас!» «Человека у б и л и !» — сказал кто-то.
Именно этн последние слова и соответствовали исти­
не. Несколько позднее, в начале четвертого часа, пх под­
твердил водонос Поланко, поведавший о происш едшем в
боесвязном рассказе, пересыпанном восклицаниями у ж а ­
са и сопровождаемом всевозможными ужимками. Полан­
ко был лицом весьма известным в своем квартале, и по­
тому Ш ирокая улица встретила его появление чем-то
напоминавшим руж ейную пальбу: со всех сторон хлопали
створки отворяемых окон и гремел иерекрестпын огош.
нетерпеливых вопросов. Н о тянуть Поланко за я зи it
отнюдь ие требовалось: ои сам но собственной доброй
воле сообщал всем и каж дом у о том, что возле сапожной
мастерской на углу улиц Маприке и Малоха только сей­
час предательски был убит Тонда.
Вот как это случилось.
Получив чер ез М алангу необходимы е сведения о ме­
стонахождении Дионисио Гамбоа, Тонда с беспечной са­
моуверенностью человека, отважного до безрассудства,
отправился на понмку беглою негра. Когда Дионисио, ра­
ботавшему в мастерской, сообщили, что его спраш ивает
Топда — а это имя зпали в городе все, — у бывшего по­
вара сеньоров Гамбоа не осталось ни малейш его сомне­
ния относительно намерений полицейского, н в уме его
мгновенно созрело реш ение. Он поднялся со скамьи, на
которой сидел, и, заложив руки за спину, как человек,
сдающ ийся на милость победителя, направился к двери.
Покорный вид, с которым Д нонпсио появился на по­
роге мастерской, побудил преследователя двинуться н а­
встречу беглому рабу, и это движение оказалось для
Тонды роковым. К ак мы уж е упоминали, порог дома быя
высоко поднят над уровнем улицы. К тому ж е в это
время перед дверьми мастерской, загораживая выход из
помещения, стоял какой-то наемный экипаж. И Тонда, ко­
торый, спешившись, ожидал Дионнспо на улице, отсту­
пил на два-три шага, чтобы дать пленнику дорогу. В тот
510

жо миг, коварно воспользовавшись этой неосторожностью,
Дионисио бросился сверху иа своего преследователя и од­
ним движением нож а, сапожного лож а, которым ои рас­
краивал кож у для набоек, вспорол полицейскому живот
от бедра до бедра. Несмотря на смертельную рану, отнажный Тонда кинулся вдогонку за своим убийцей, но,
сделав несколько т а г о в , упал безды ханны й посреди у з ­
кой, похож ей на овраг улицы.
Событие это действительно имело место, и почти не в
его обстоятельства описаны здесь в соответствии с исто­
рической правдой.

ГЛАВА 4
Вся ио пом исстрадалась душа:
Коль нейдет он — весь день
я тоскую,
Коль придет — я сама не своя.

А уйдет— слез унять не. могу я.
И.

В е л ар д я

Как-то утром, в одни из мягких январских дней, серд­
це Сесилии забилось от внезапного предчувствия, п она
сказала себе: «Верно, оп сегодня придет». С этой минуты
<>па у ж е не могла думать нп о чем другом, п работа ва­
лилась у нее из рук. Томимая нетерпением, она то и дело
нставала со своего места, чтобы выглянуть в окно, еловик
ито могло приблизить ж еланную м нпуту свидания, и к аж ­
дый раз и бессильной тоске вновь опускалась в качалку,
стоявшую у противоположной стены комнаты. К азалось,
она вся превратилась в зрение и слух, а м еж ду тем чув| тва ее находились в каком-то странном оцепенении, она
была как в тумане: прислуш ивалась — и ие слышала, смо­
т р ел а — и не видела. И когда наконец возлюбленный ео
действительно явился, оиа не ср азу осознала это; какое-то
мгновение ей чудилось, что но сам оп стоит перед нею на
пороге дома, в проеме распахнутой дверп, а что она ви­
дит отраж ение дорогого ей образа в каком-то большом
зеркале. Одпако у ж е в следую щ ую секунду опа, раскрыв
объятия, бежала навстречу Л еонардо и в порыве любов­
ного безум ия страстно обнимала и целовала его, пе про­
тивясь и его объ ятиям и поцелуям. Старые обиды, помыслы
о мести, предполагаемое непостоянство Леонардо п пре­
511

небреж ение, которым оп оскорбпл ее, уехав пп рождество
л деревню, — псе в этот миг было забыто. Свершилось
чудо: непродолжительная разлука вновь породнила их,
словно брата с сестрой, вновь превратила п верных дру­
зей и неж ны х любовников.
Ты одна? — спрашивал девуш ку Леоиардо.
Одна. — тихо отвечала ем у Сесилпл.
Ты ждала м е н я ? — с н е ж н о с т ь ю проговорил моло­
дой человек, обняв ее за талию и не отпуская от себя.
— Каждый день и каждый час! — в страстном са м о ­
забвении призналась Сесилия.
Кто тебо сказал, что я сегодня приеду?
Мне сердце подсказало.
Он снова поцеловал ее в глаза и в губы н молвил:
Ты побледнела п похудела с тех пор, как мы рас­
стались.
Мпе пришлось провести немало бессонных ночей
у постели мамочки, п зто пе прошло для меня бесследно.
Да и других горестей было вдоволь...
Когда заболела бабушка?
Ей у ж е давно нездоровилось, весь прошлый год.
Но всерьез они захворала в ночь иод рождество. Когда я
вернулась домой — это было часов около двух ночи, — я
нашла се в сильном ж ар у... Больш е она у ж е не вставала.
Л где ж е ты была так ноздпо? — удивился моло­
дой человек.
В одном месте.
В каком ж е это месте?
Лх, ну в одном месте.
Ты скажеш ь мне, где ты была? — спросил Л еонар­
до, сразу становясь суровым.
Л я так ж ду, чтобы вы мне рассказали, где вы ироюели все это время, — н е менее сурово отвечала Сесилия,
платя Л еонардо той ж е мопетои.
Ты ведь знаеш ь, где я был.
Д а, в ннхенпо. Вы мпе об этом уж е говорили. Но,
кажется, я не просила вас туда ездит].!
— Л! Вот оно что! Ты хочеш ь мне отомстить! Стало
быть, ты отправилась развлекаться потому, что была сер­
дита на меня?
— Я — сердита на вас? Очень надо было! Л мстить
вам — за что? Но только я не люблю, когда мепя считают
дурочкой, и водить себя за нос я тож е никому не позволю.

Вы отгфаййлись в ипхенио веселиться го своими нрнл‘тсльннцамн. Л л
чтобы сидела тут взаперти, кик мо­
нашка в монастыре? Н е слишком ли многого вы захотели?
Ни ведь я ж о не по собственной воле туда поохал.
Мпе было бы куда приятнее остаться здесь. Ото мама
решила увезти меня во что бы то ни стало... Водь я ж е
тебе говорил.
Говорить все можно, язык без костей.
Но я говорю правду.
Полно! Мы разве сделапы ие п з того ж е теста, что
другие мужчины? Пз того ж е, н з того ж е самого! М уж­
чины всегда говорит правду, а то как жо! Солгать
ведь
зто грех! Но был ли на свете хоть один иа вас такой, что
пе обманул бы при случае даж е самую достойную ж ен ­
щ ину?
■ Н е суди I» том, чего но смыслишь!
Н е смыслю? II очень даж е смыслю, гораздо больше,
чем вы думаете) II но родился еще тот умник, что сумел
бы меня провести.
— Не болтай глупостей, и оставим весь :>тот вздор.
Ты сегодня только и выискиваешь, к чему бы придраться.
Но ведь ты ж е не хочешь со мною н в самом деле п оссо­
риться? Скааш мпо, где ты была в ночь под рож ­
дество?
— Вы что ж е -силком мепя говорить заставляете?
Нет, зачем же? Я —- по-хорош ему, радость моя.
Силком мне от тебя и райского блаженства но надо.
Д обро ж е. Так вот — я была на праздничном балу
для цветных в доме Сото, в предмостье.
— Л как ты туда попала?
— Дош ла пешком.
Я н е об этом. Кто тебя туда пригласил? С ном ты
ходила па бал?
— М еня пригласил портной Урибе, ои был и числе
устроителей. Л пошла я туда с его ж еной Кларой, с Поме­
сней II с Хосе Д олорес, ее братом...
Леонардо нахмурился: он не смог, да, впрочем, п ие
захотел, скрывать своего неудовольствия.
— Не рой другому яму, сам в нее упадеш ь, — прого­
ворила, усм ехаясь, Сесилия. — Что ж е я еще могу вам
сказать после того, как пы отправились мл праздники мило­
ваться с этой своей деревенской красоткой?
33

Вильпвррде

ЫЗ

— Я виж у, ты ие упустиш ь случая меня чем-нибудь
попрекнуть, — возразил Л еонардо, стараясь не показать
своей досады. — Ты даж е готова принимать чьи угодно
ухаживании, лишь бы только нобеенть меня.
— Чьи угодно? Н у, но такая у ж я неразборчивая.
Ксть немало мужчин, которых я все ж е не могла бы по­
любить, как бы пи была сердита на избранника своего
сордца.
— Это очень плохо, что ты такая ревнивая н мсти­
тельная.
— А вы попробуйте быть верны и постоянны, тогда
нам пе придется сетовать на ревнивых и мстительных
женщ ин.
— Но ведь в том-то вся и беда, что ревнивая ж ен ­
щина пе способна оцепить верность п постоянство даж е
в самом безупречном поклоннике. Что проку в моем по­
стоянстве и верпости, если ты принимаеш ь ухаж ивания
мужчпн, с которыми пе долж иа иметь ничего общего?
— Это чьн ж е ухаж ивания я принимала? Говорите
прямо.
— Сказать тебе прямо? А с кем ты ходила на этот бал,
когда меня здесь не было? С кем ты танцевала? И у кого
ты теперь живешь?
— И это вы назы ваете принимать ухаживания?
— А как это иначе называется? Трудно придумать
более верный способ покорить ж еиское сердце.
— Только не мое. Мое сердце заковано в латы и за­
перто на жолезпый замок. И если есть человек, к кото­
рому вы не должны меня ревновать, так это брат Н емесип. Мне кажется, м еж ду нами никогда не было ничего,
кроме самой сердечной и бескорыстной дружбы . Мы
знаем друг друга и общ аемся с самого детства. Мы с нпм
играли в жмурки п в мяч, мы вместе выросли и никогда
но думали о любви, по крайней мере я об этом никогда
не думала. Я зпаю, что он любит меня всем сердцем, что
оп душ у за мепя готов отдать, что он чувствует себя
счастливым, если может мио чем-нибудь услуж ить, что он
гордится, когда может угадать заранее мою мысль, и бы­
вает огорчен, если мне приходится самой просить его
даж е о самой нустой малости; что он корит себя тогда,
почему не смог предупредить мое ж елание; я знаю, что
он ц волосу не даст упасть с моей головы, что он готов
514

ради меня на любое безумство, что пет для пего на свете
девуш ка лучш е н краше меия, что он ревнует меня к вам
н что эта ревность снедает ого, — и все ж о он никогда не
говорил мне о своей любви. Он человек умный, и оп знает,
бедняж ка, что я никогда не полюблю его и не выйду за
него зам уж . Сколько рад я перехватывала его взгляды,
когда ои смотрел на меня. Так смотрят только па святыо
образа, когда молятся в церкви. Но я всегда делаю вид,
будто ничего но заметила и не поняла, а оп пи разу я о
посмел со мной объясниться. И таким скромным ои был
всегда, сколько я его знаю. Он деликатен, как женщ ина,
и так благовоспитан, так отмепио лю безен п почтителен
с дамами, гак благороден в обращении с мужчинами! Если
бы п е темная кожа, он в любом общ естве бил бы принят,
как истый кабальеро. В се это я рассказываю вам потому,
что вы, как мие кажется, ие чувствуете к нему располо­
ж ен и я и смотрите на него с каким-то недоброжелатель­
ством.
— Ты ошибаешься, — отвечал ей Леонардо, изрядно
встревоженный тем, что Сесилия наделила портрет Хосо
Д олорес Пимьенты столь привлекательными чертами. —
К твоему другу я не могу испытывать ревнивых чувств.
Да я и вообще никаких чувств к нему не испытываю, пи
добры х, пн злых, по той причине, что меня нисколько но
занимает нп сам он, ни его сущ ествование. Какой-то
портняжка не мож ет быть моим соперником. Но мне
обидно, что ты сочла необходимым объяснять мпе, ка­
кого рода отнош ения сущ ествую т м еж ду вами. Мне со­
всем не интересио, как вы относитесь друг к другу.
— Вы, конечно, мож ете та!; говорить. Я — нет. Я была
бы самым неблагодарным сущ еством, когда бы хоть па
м инуту забыла, чем я обязана Х осе Долорес. Я у ж и но
знаю , что сталось бы со мной во время мамочкпаой бо­
лезни, если бы но он. Я без него шагу ступить пе могла;
ои сам все покупал, ходил за доктором, приносил и з апте­
ки лекарства, варил для мамочки куриный Сульоп, сидел
со мною по ночам у ее постели; оп привел евнщенпнка нз
церкви С ап-Х уан-де-Д ьос для последней исповедп, ои
п похороны устроил п вместе со мной плакал над
гробом...
Но тут слезы побеж али из глаз Сесилии, и рыдания
заставили ее прервать свой рассказ. Однако, уязвленная
тоном
Л еонардо и тем,
как
пренебрежительно оа
33*

515

отозвался о Х осе Д олорес, опа быстро овладела собой и
продолжала:
Бывают неоплатны е благодеяния, и человек, спо­
собный забыть их, ие смеет смотреть людям п глаза. Хосо
Д олорес всегда оказывал мпо знаки особенного внимания
н уваж ения, а иа атом балу он вступился за Мепя, рискуя
собственной жизнью.
Почему ж е пришлось ему за тебя вступаться?
Потому что один негр оскорбил мепя.
То есть как оскорбил?
Л так — я отказалась с ним танцевать.
Ты падерзила ему?
—
Вовсе нет. Я д а ж е не знала, кто он. Какой-то ни­
кому не известный негр. С какой стати было мне с ним
танцевать? Кроме того, я у ж е обещала менуэт Б риндису.
Д а и вообще я не хотела танцевать с неграми. Я протапневала с ними всего каких-нибудь два-трп танца, и то
приличия ради.
И все это только нз-за того, что ты пошла па бал
для цветных...
Я это и сама знаю. Теперь я всю ж изнь буду рас­
каиваться, что была там. Мпо каж ется, это ускорило
мамочкину смерть.
II Сесилия снова разрыдалась, а Л еонардо, ж елая от­
влечь ее от печальных мыслей или, быть может, выведать у
н ес о том, что происходило на балу и после пего, спросил:
А что это за негр оскорбил тебя?
Пе знаю. Я его никогда преж де не видела. Д а и он
мепя пе знал, а лишь догадывался, кто я. Вероятно, on и
танцевать пригласил меня только для того, чтобы иметь
возможность оскорбить. Этим он думал отомстить мпо за
какую-то обиду, которую, как ои считает, ему нанесли
из-за меня.
К то ж е его обидел?
Он не сказал. Он только кричал, что по моей вино
его разлучили с женой.
Так это, наверно, был пьяный пли сумасш едш ий.
Нет, на пьяного он но был похож , скорей на сума­
сш едш его. Мне даж е страш но сделалось. И еще оп сказал,
что ;шает меня с колыбели, что ем у известно, кто моя
мать, а с отцом моим оп знаком очень близко, знает его
как самого себя.
. Он не мож ет зпать твоих родителей, — пазидательыи

иым топом изрек Л еонардо, — ведь ты подкидыш. Это
просто нелепо!
Да, вот что, — добавила Сесилия, припоминая.
Ои сказал, что меия вскормила его ж ена, что будто бы
я — мулатка, а моя мать жива, и она — сумасш едш ая.
— 11 никто не узнал, как его зовут, этого мерзавца?
— Пет, потом все открылось. Одни портной — он ра­
ботает в мастерской Урибе — узнал его. Ои назвал его
Дионисио Гамбоа, но тот сказал, что его зовут совсем не
так, что его имя — Дионисио Харуко.
— У , паршивый пес! - воскликнул Л еонардо, сжимая
кулаки и скрипнув от ярости зубами.
Ну, погоди, всып­
лю т ему горячих, когда поймают! Как бог свят! Да етце
и как всыплют! Тонда, верно, напал у ж е на его след.
И какой он там к черту' Дионисио Харуко! Зовут его, по­
лож им, Дионисио, это так, но никакой ои не Харуко, он
Гамбоа, потому что принадлеж ит моей маме. Знаеш ь ли
ты, что этот грязный, подлый, неблагодарный негр украл
у папы старинный костюм, и мало того
он еще сбежал
л оставил маму без повара! Никогда пи одному негру
у пас в доме не позволяли того, что позволили ому. II
вот как ои отплатил нам за добро! Ну ничего, ои за это
ответит! Мы сыщем его, где бы он пи скрывался, хоть
на дн е морском! Слово чести, ого проучат, как он этого за­
служ и л . Ш куру с него мало спустить за то, что он сделал!
А ко всему прочему он ещ е и тебя оскорбил! Негодяи!..
В пылу негодования Леонардо ие тотчас заметил, как
напугали Сесилию его неуместные угрозы, не говоря у ж е
о том, что он выставил себя перед нею и смешном впде,
ибо девуш ка без особого труда сообразила, что ярость ее
возлюбленного вызвана не столько оскорблением, нанесен­
ным се особе, сколько тем, что но милости какого-то негра
семья сеньоров Гамбоа осталась без повара. Спохватившись.
Л еонардо добавил, с некоторым, правда, опозданием:
— Однако довольно об этом. Я другого не пойму:
какая мож ет существовать связь м еж ду тобою и тем, что
Д ионисио разлучили с его женой? Никакой, решительно
никакой связи! Тебя, наверное, еще и па свете не было,
когда мама отправила Марию-де-Гегла, ж еи у Дионисио,
в Л а-Т пнаху. М ария своим злонравием и строптивостью
вывела маму нз терпения. Но если тьг тогда ещ е пе ро­
дилась, то как ж е она люгла стать твоей кормилицей? Вот
кого она действительно выкормила — так это сестру
Ь17

Аделу. Полно, что за вздор! Дионисио просто ошибся или
выдумал эту нелепицу только для того, чтобы сорвать
на тебе свою злость. Вероятно, оп думал, что может
оскорблять тебя безнаказанно.
— Н у, еелп так, то это дорого ем у обошлось, — с у д о ­
влетворением проговорила Сесплпя. — Когда мы после
Пала возвращались домой, он подстерег пас иа углу Ш и­
рокой улицы и затеял ссору с Х осе Долорес. Они дрались
па нож ах, и этот негр почти сразу ж е упал...
— Он был убит?! — воскликнул Л еонардо, никак ио
ожидавш ий подобной развязкп.
— К аж ется, пет. Он остался лежать на земле и громко
стопал. Вам жалко, что кара настигла его так скоро?
— Нет, лет, — поспеш ил исправить твою оплошность
Л еонардо, ибо, проявив сочувствие к раненому рабу, ои
тем самым выказал неучтивость по отношению к воз­
любленной. — Стану я ж алеть о каком-то негре! Негром
больше, негром меньш е — п е все ли равно. У нас этого
добра хватает. Н о меня огорчает то, что ты оказалась
замеш анной в какой-то грязный скандал, в историю
с убийством! Но хочется и говорить об этом. Скажи мпо
лучш е — какой врач лечил бабуш ку во время болезни?
— Монтес де Ока.
— Ого! Каким образом тебе удалось этого добиться?
— Я пош ла к нему и пригласила ого.
— Ты была с ним знакома?
— Нет, по я знала ого в лицо.
— М ожет быть, с ним была знакома бабушка?
— Д а, мамочка ходила к нему домой, и ои тож е каж ­
дый месяц навещал ее.
— Он ее лечил?
— Нет, мамочка почти никогда по болела настолько
серьезно, чтобы надо было обращаться к доктору.
— Так какие ж е могли быть м еж ду ними дела?
— Мамочка получала у Монтеса де Ока ежемесячный
пенсион.
— Ежемесячны й пенсион?! А , теперь я припоминаю:
я слышал, что М онтес де Ока когда-то, очень давно, на­
нял у паны в кормилицы эту самую М арню-де-Регла,
ж ен у наш его повара. Н адо было искормить какого-то
незаконнорож денного младенца, дочь одного из приятелей
доктора. Теперь мно понятно, что именно ввело Дионисио
в заблуж дение, Он, вероятно, вообразил, что та девочка —
518

это ты. Само собой разум еется, ото была не ты. Но,
конечно, разве такого наглеца разубедиш ь! Тебя тогда
ещ е и иа свете не было. П осуди сама — ведь после тон
девочки М ария-де-Регла почти целых два года кормила
наш у А делу. И одно я знаю соверш енно точно: негритянка
эта испортила маме немало кроик. Л Монтес де Ока
обещ ался платить пало за паем Марин но две золотые
ун цп и и месяц, ио я подозреваю, что он так п не отдал
отц у этих денег — Монтес де Ока по любитель платить
долги. Поэтому меня и удивляет, что вы еж ем есячно по­
лучали от него какие-то деньги. Ты не знаешь, каково
происхож дение этого пенсиона?
— П роисхождение? — недоуменно спросила Сесилия.
— Я хочу сказать, — уточнил свою мысль Леонар­
до, — м ож ет быть, ты знаеш ь, на каком основания или по
какой причине выплачивался бабуш ке этот пенсноы? Сло­
вом — откуда он взялся?
— Не зш ш . В ернее, л никогда пе пыталась это выяснить.
— Нет, ты знаеш ь, но только н е хочеш ь сказать. Я по
твоим з'лазам внж у.
— Значит, у вас попортилось зреино.
— Голову готов прозакладывать, что Монтес до Ока
выплачивал этот пенсион но от себя лично.
— >1 тоже так думаю.
— А! Вот видишь. Стало быть, ты все знаешь, а го­
воришь, что тебе ничего не известно!
— Но ведь вы совсем н е о том м еня спрашивали. Вы
м еня спросили, знаю ли я происхож дение пенсиона пли
причину, почему его выплачивали. Л об этом и и поня­
тия не имею. Мне известно только, что Монтес де Ока
выплачивал бабуш ке какие-то деньги от имени одного
своего друга...
Ты знаеш ь, кто этот друг? — перебил ее Леонардо,
— Я знаю его в лицо, — замявшись, отвечала Сесилия.
— К ак его зовут?
— А х, об этом, как говорится, пусть любопытный чи­
татель догадывается сам.
— Нот, ты мне скажи! С к а ж и !— настаивал моло­
дой человек, беря ее за руку. — Я хочу это знать пе из
любоиытства, а совсем по другой причине. Я тебе потом
объясню почему.
— Этот человек очень хорош о вам известен.
— Кто ж е он?
Б11)

Ваш отец.
Moii отец! — вскричал-Леоиардо, пораженный столь
неожиданным признанием. — Н еуж ели мой отец мог за­
орать себе в голову... — Леоиардо по договорил и, сдер­
жавшись, добавил: — Ты в этом уверена?
Совершенно уверепа.
If давно ты знаеш ь моего отца?
О! С тех пор как помню себя.
Где ж е ты с ним встречалась?
Я постоянно сталкивалась с ним то на одной улице,
то на другой. К уда, бывало, ни пойду, непременно на­
ткнусь на пего. Иной раз и думать про него забудеш ь,
а у ж он тут как тут. И веяно он на меня сердплся, не
знаю почему, и браппл меня — как только не честил: п не­
путевая, мол, я, и пропащая, н бесстыдница невоспитан­
ная. II все пугал, что скаж ет солдатам, л они мепя заберут.
А ты знала тогда его имя?
Нет, это я узнала гораздо п озж е, когда выросла.
Но он п взрослую меня ни во что ие ставил. А мамочку
он очень уваж ал и даж е друж ил с ней. Иногда он оста­
навливался у нас иод окном поговорить с мамочкой и
говорил с ней всегда обо мне.
Что ж е оп ей говорил?
Да, у ж наверно, но хвалил меня. Всо советовал ей
держ ать меня построж е, чтобы я не могла видеться
с вами; говорил, чтобы ио пускала меня с вами на балы,
что будто вы ловелас и ветреник и рано или поздно про­
меняете меня на другую. И ещ е он говори.'!, будто у вас
есть невеста, какая-то очень богатая девуш ка, и вы ж ен и ­
тесь на ней, как только получите степень бакалавра прав.
- То, что ты рассказываешь об отце, — совершенно
невероятно. Я просто поражен! Если бы это рассказал мпо
кто-нибудь другой — я бы пе поверил. Какую цель он
преследует? Тут, конечно, дело не в любви, против этого
говорит все его отнош епне к тебе. Нет, он, разумеется,
но влюблен в тебя. Да и не такой человек мой отец, что­
бы заводить какие-то интрижки. Теперь я понимаю, что
ошибался...
Кстати, мамочка тож е очень была недовольна моим
знакомством с вами. Она пе хотела, чтобы я вас любила,
и, умирая, наказывала мне норвать с вами.
*— Но ведь ты по думаеш ь выполнить ео волю, пе
правда лп? — пылко возразил Л еонардо.
520

— Теперь уж е слишком поздно, — отвечала Сесилия,
краснея. И, попизив голос, она добавила: — Дан бог, чтобы мне пс пришлось раскаяться в своем непослуш ании.
Клянусь всем, что есть святого, — с жаром восклик­
нул молодой человек; —<тебе никогда не придется рас­
каиваться в том, что ты вверилась мне! По послуш ай —
все ж е твой рассказ никак пе объясняет этой загадки с
пенсионом. П очему, с какой стати отец выплачивал твоей
бабуш ке какие-то деньги? Этого я, хоть убей , в толк но
возьму. Т ебе он, вероятно, у ж е ничего давать пе будет...
Я тоже так думаю, — упавш им голосом прогово­
рила Сесилия.
— Это еще по ведпка беда, — отвечал молодой чело­
век, соображ ая что-то, — лишь бы только доктор по по­
требовал от тебя гонорара за лечепно бабуш ки. Сироту
всякий обидеть рад.
— На этот счет я спокойна. За всо время, что ма­
мочка болела, он ни разу не попросил у меня денег —
наоборот, оп мне пх сам давал, так что хватало па всо
расходы.
II много ден ег он тебе передал?
Что-то около пятнадцати золотых унций. Я не счи­
тала... Всеми денежны ми делами водал Х осе Долорес.
—1 Д ался тебе этот Хосо Долорес! Я н е хочу, чтобы
ты при мне даж е имя его упоминала!
т
— Это почему же?
Но тут затянувш ийся диалог влюбленных прерван был
внезапным приходом Немесни, не доставившим нп м алей­
шего удовольствия нп одному нз трех участников этой
нечаянной встречи. Сесилию раздосадовало то, что по
милости Немесни опа но успела разрешить мучивших ее
сомнений, it теперь ей по-преж нем у нредетоит томиться
неизвестностью относительно своей дальнейш ей участи,
которая после смерти бабуш ки представлялась ей совер­
шенно неопределенной. Л еонардо досадовал, что не успел
выработать вместе с Сесилией никакого плана на буду­
щ ее, а м еж ду тем все, что он удрал о положении девуш ки
в дом е ее подруги, побуж дало его действовать быстро и
реш ительно, так как в противном случае он рисковал по­
терять свою возлюбленную навсегда.
В свою очередь, и Н емесия испытывала самую ж есто­
кую досаду. Одно то, что опасный соперник ее брата
появился у н и х в доме, тогда как, по ее предположениям,
5 'Л

он долж еп был ещо находиться в отъезде, вдали от Сесилип, которая, как это казалось Н емесни, давно уж о успела
его позабыть, — одно это допалывало самым неопро­
вержимым н бесспорным образом , что никакого чуда ио
произош ло п что пи ревность Сосплин, пн отъезд Леонар­
до не ослабили глубокой привязанности влюбленных друг
к другу и но смогли обратить их взаимной любви пи в
ненависть, пн даж е в простое равнодуш ие. «Бедный Х осе
Долорес! — сетовала про себя Н емесия, — Теперь ты по­
терял ее навсегда. Какие ж е мы были глупцы, когда у то*
т а л и себя надеж дой на то, что Леонардо останется со
своей невестой в деревне!» II когда Х осе Д олорес вер­
нулся п з мастерской, Н ем есия с горечью сказала ему:
Видно, но судил господь, чтобы ты ж енился на Се­
силии.
— Откуда такие мрачные пророчества? — встрево­
ж енно спросил ее Х осе Долорес.
— Он вернулся. Сегодня утром я застала их здесь.
Ворковали, как два голубка.
— Здесь, у нас?
— Д а, в зале. Н аедине...
— Значит, он у езж а л но для того, чтоПы жениться*
— Эка важность для него — жениться! М ожет, оп и
ж енился, а теперь приехал к своей лю безной утеш ения
искать.
— Н у-н у!'К ак ты думаеш ь, он сразу заберет ео отп ас?
— К то его знает... Надо полагать — когда совьет для ■
иео гнездыш ко.
I!
— Н адо полагать? — вне себя от гнева проговорил Хосо I
Долорес. — Нет, так не пойдет! Коли хочет взять ео себе 1
в любовницы, пусть забирает ее отсюда немедленно, пото­
м у что быть для них ш ирмой я н е собираюсь. Скорей я
дам наплевать себе в лицо! Я не позволю, чтобы этот мо­
локосос замарал меня грязыо, а потом надо мной ж е ещ о I
и посмеялся. Мепя ои пусть лучш е п е задевает! А где она?, I
' — В задней комнате. Н аряж ается. Вечером он обе- J
щал к ней прийти.
— С него станется. Н у что ж , пока попробуем кош I
чить дело миром, б ез ш ум у и крови. Иначе она бы по- 1
страдала больше, чем он.
— Ещ о не все потеряно, Х осе Долорес, — проговорила 1
Н ем еспя, словно обдумывая что-то. — Ж ив человек —« j
жшза п надеж да.

— Н адеж да тут ни при чем, сестрица. Л ибо ои, либо я.
И одни из нас — лишний. Или ты думаеш ь, я соглашусь
прикрыть ее грех? Нет, сестра, едва ли. Я для этого не
гожусь.
— П устое ты говоришь, Х осе Долорес. С паршивой
овцы — хоть ш ерсти клок, это pun. А второе: какой м уж ­
чина поручится, что именно он первый покорил сердце
своей избранницы? Д а ни один на свете! Поверь мие, ока
иетрена и переменчива. Сейчас у нее так, а через час —
:<так; семь пятниц иа одной неделе. Оиа, знаеш ь, вроде
каймитового листочка: подуло туда — аленький, подало
пода — беленький. Если бы ты слышал, что оиа гово­
рила, как он уезж ал п з Гаваны к этой своей красотке...
тогда ты попял бы, что она за человек. «И чтобы я еще
(‘го любила! Никогда в ж изни! Да он и в глаза меня больше
не увидит. Этой обиды я ему ввек не прощ у, пусть хоть
на коленях меня ум оляет и погн мне целует! Дурачить
себя я никому не позволю. Никому! Будь оп даж е среди
других мужчин, что солнце среди звезд! Ничего, белый
свет н е клином сош елся. Есть и другие мужчины, кроме
пего — на мои век кавалеров хватит. Мало, что ли, най­
дется таких, как он, да ещ е и получш е, что за меня в
огонь и в воду пойдут, только бы я пх полюбила! У ж
кто-кто, а я в старых девах пе останусь чуж их племян­
ничков нянчить, у меня свои детки будут. В от как перед
богом "=■ пойду за первого, кто посватается» Тогда по­
смотрим, кто проиграл = ои или я!»

ГЛАВА Г»

Но оставляй юноша бвэ
наказания; если накажешь его
розгою, он но умрет. Ты на­
кажешь ого розгою и спасешь
душу его от преисподней.
Притчи, Соломоновы

Депь, когда дону К андидо пришлось всерьез присту­
пить к осущ ествлению плана, задум анного им ещ е до
чтъезда в инхенио, наступил гораздо рапыпе, чем можно
было предполагать.
Внезапная смерть сеньи Х осефы бросила Сесилию
в объятия ее возлюбленного, а Л еонардо, как отлично
623

понимал это его отец, был не настолько простодуш ен тг не
настолько добродетелен, чтобы упустить удобный случаи,
позволявший ему взять Сесилию под свое покровитель­
ство и сделать ее своей любовиицей.
Создавш ееся положение представлялось дону Кандидо
едва ли не полной катастрофой, и единственный путь к
спасению ои теперь видел в том, чтобы любым способом,
не останавливаясь даж е перед применением силы, лишить
Леонардо возможности общаться с Сесилией. Поразмыс­
лив хорошенько, дон Кандпдо приш ел к заключению, что
ем у пи в косм случае но следует поднимать шум, но
должно действовать со всей осторожностью и что благо­
разум нее всего было бы прибегнуть дли достиж ения цели
к морам, имеющим вид хотя бы некоторой законности,
иными словами — сложить с себя всякую ответственность
и остаться в тени. Напав ла эту счастливую мысль, он
отправился посоветоваться к начальнику судебной па­
латы, старш ему алькальду дону Ф ернандо О'Рейлп, прия­
телю и однокаш нику Л еонардо, с которым такж е и сам
дон Кандпдо поддерживал друж еск и е отношения.
Ш агая по направлению к ул и це Лос-Офисьос, дон
Кандидо сочинил в ум е целую речь, или, вернее, трактат
и форме диалога, предназначенный изобразить все дело
таким образом, чтобы оно предстало перед сеньором аль­
кальдом и самом благоприятном и выгодном для дона
Кандидо свете. Н о когда сеньор Гамбоа очутился лицом
к лицу с его превосходительством, все заранее пригото­
вленные слова вдруг неизвестно почем у вылетели у него
и з головы, как вылетают из голубятин вспугнутые голуби,
и он стал мямлить что-то насчет некоей девицы Вальдес,
которая коварно завлекла его сына Леонардо в свои сети
и настолько вскружила ему голову, что мальчик совсем
забросил учение, п поэтому дон К андидо хотел бы узнать,
нет ли законного способа положить предел столь возму­
тительному соблазну.
Алькальд слушал своего визитера, удовлетворенно
улыбаясь, и сочувственно кивал ему, а затем сказал:
—
То, что вы сейчас сообщили мно, сеньор дон Кан
ди до, в высшей степени радует меня. К акая приятная не­
ожиданность! Я испытываю глубокое удовлетворение и
считаю весьма многозначительным тот факт, что с тех пор,
как я указом его величества поставлен во главе нашей
Ь24

судебной палаты — а этому у ж е скоро год, — именно вы,
вы первый явились сю да с подобной ж алобой. Нельзя
сказать, чтобы у нас в Гаване случаи, аналогичные пя­
т о м у , были редкостью. Напротив — нх тысячи. Однако
всеобщ ее иовежество л упадок нравов столь пеликн, что
преступленном почитается у пас ли шь посягательство па
чуж ую ж изнь и собственность, то есть такое действие,
которое наносит непосредственны й ущ ерб личности или
благосостоянию потерпевшего. Что ж е касается деяний,
оскорбляющ их нравственность, благопристойность, добрые
обычаи п религию, то они рассматриваются пе как пре­
ступления, по всего лишь как проступки либо как вполне
извинительные ошибки и случайные провинности — и пи
одни из наш их законов пе устанавливает дли ппх нака­
зания. Н е правда ли, какое печальное заблуж дение, д о ­
рогой мой сеньор доп Кандидо? Какой превратный взгляд
на добро и зло. на честь и бесчестье, иа дозволенное и
недозволенное, на достойное похвалы н предосудительное!
В своей «Записке о праздности», получивш ей недавно
премию нашего Союза патриотов, сеньор Сако полагает
роковой причиной главнейших и наиболее уж асны х пре­
ступлений, соверш аю щ ихся в паш ем общ естве, игорные
дома, которые оп именует гнусными притонами праздноc m , школой порока для молодежи и кладбищами, где
безумцы погребают состояния целых семей. Что ж е ка­
сается меня, то в атом вопросе я решительно не могу со­
гласиться с мнением сеньора Сако, каким бы высокоавторптетпым оно пи было. Я утверждаю, что всо наши беды
•проистекают из двух основных причин, а именно: неве­
ж ества и той политики, какую осущ ествляет правитель­
ство Вив оса. На К убе пет школ. И вот последствия: гра­
беж и средь бела дня, бессмысленные убийства, соверш ае­
мые без всяких побудительных причин, нескончаемые
тяжбы, неприкрытый произвол, проституция - словом,
полнейш ая анархия. Именно политика правительства Вивеса повиппа в беспримерных злоупотреблениях и безза­
кониях, которым даж е названия по подбереш ь и которые
в любой другой стране были бы просто немыслимы. Л ю ­
дей гноят в переполненны х тюрьмах, но для опасных пре­
ступников там места пе находится, и опи разгуливают
на свободе. Злодеяния, даж е самые зверские, чаще всего
остаются нераскрытыми, а если пх н раскрывают, то

лишь тогда, когда по чистой случайности удастся поймать
преступника. Кто, например, убил Тонду?
— Что?! — воскликнул дон Кандпдо, перебивая аль­
кальда.
— Да, ем у вчера пспоролп ножом живот.
—» Вам известны подробности итого прискорбного со­
бытия?
— К сожалению, пет, сеньор доп К андидо. Эту но­
вость мпо сообщили вчера вечером неофициально, когда
я находился в театре. Мне известно только, что убийца —
какой-то беглый негр, которого Топда собирался аресто-1
вать.
— О, если так, то у мепя есть основания думать, что
убийство совершил мой повар. Несколько дней тому н а-'
зад ж ена поручила Т онде его поимку.
~ П редполож ение вполне оправданное, — продолжал!
алькальд. — Однако на случай, еслн все жо зтого иегра
поймают, что но нынеш ним временам представляется мне
маловероятным, я позволю себе дать вам один совет:
уступите вашего раба в счет исторы судебной палате!.
— Простите, как вы и зв о л и л и выразиться, сепьор дон
Фернандо?
— Я говорю, передайте его судебной палате в с ч е т .
исторы.
“J
— Прекрасно. По какую историю вы имеете п виду?
— Поскольку вы пе юрист, пет ничего удивительного
в том, что вы меня не поняли. Н а языке наш их закоиове-1
дов передача раба в счет исторы означает отказ владель­
ца от всех прав собственности па данного раба в пользу
той судебной инстанции, рассмотрению которой подлежа™
соверш енное названным рабом преступление или провин­
ность. Правда, при этом вы как владелец теряете своего
негра, за которого при удачной продаже могли бьг выру­
чить самое больш ее пятьсот песо. Но зато вы избавляе­
тесь от исторы, от необходимости платить судебны е
издержки. М еж ду тем пх размеры в том случае, когда хо­
зяин но отступается от своих прав на подсудимого, обык­
новенно вдвое превышают указанную мною сумму.
К тому ж е, как известно, пе подмажешь — не поедешь.
Надо дать и следователю, чтобы результаты следствия но
выставляли преступника злодеем, п писарю, который ве­
дет протоколы допросов, и секретарю суда, который мо­
ж ет представить всо дело так, как это ему заблагорассу526

дитгя, затем прокурору, от которого зависит формули­
ровка обвинения и который тож е хочет получить мзду
ли свои труды, затем судебном у заседателю , п так далее
» так далее.
Н ет, нет, сепьор дон Ф ернандо! Упаси меня бог
гвнзываться с судом! У ж лучш е сразу камень на шею да
и воду.
— Вы соверш енно правы... Однако вернемся к вашей
ж алобе... Итак, вы утверж даете...
— Я утверж даю , сеньор алькальд, — встрепепулся доп
Кандидо, словцо очнувшись ото спа, — я утверждаю , что
:>та девица Вальдес вскружила голову моему сыну Л ео­
нардо, завлекла его в свои сети н обольстила, так что
теперь он не в состоянии готовиться к экзаменам па зва­
ние бакалавра...
— Начнем по порядку, — с невозмутимым спокойст­
вием предлож ил О’Р ейлп. — Как имя этой обольститель­
ницы?
Сесилия Вальдес, — несмело произнес истец.
— Хорошо. Что представляет собой зта женщ ина?
— Простите, я вас не понял.
— Я хочу сказать — опа молода пли средних лет? Зам у ж ш ш или девица? Красивая или уродливая? Белая или
темнокожая? Эти сведения необходимы для того, чтобы
определить степень ее виновности, а такж е вид наказа­
ния, коему она подлеж ит по закону.
— Извольте, сеньор алькальд, я постараюсь сообщить
вашей милости все, что мпе известно об этой особе, —
проговорил, запинаясь, дон Капдндо, у которого от стыда
горели уш и. — Д евица зта молода. Действительно, довольно
молода: ей едва исполнилось восемнадцать лот. Зам у­
жем она не была, и уродливой, как мне кажется, ео
но назовеш ь. Скорее она хорош енькая, д а ж е, я бы ска­
зал — красивая девушки. Она бедпа — да, очень, очень
бедна. К р он е того, она — мулатка, хотя, если пе знать ее
происхож дения, об этом не догадаеш ься...
— Отлично, превосходно, — задумчиво отвечал аль­
кальд. — Я виж у, вы прекрасно осведомлены обо всех
подробностях. Это очепь хорош о. Столь обстоятельпые
данные помогут нам принять правильное реш ение.., Од­
нако имеется один сущ ественны й пробел, неясный, так
сказать, пункт, а именно: факты, вами излагаемые,
527

известны лам со слов третьего .ищи, или ны г нм гг занима­
лись их выяснением?
Некоторые на них я выяснил сам, другие действи­
тельно переданы мне третьим лицом.
Еще один вопрос. Известно ли вам, у кого живет
ата девушка?
.
— К ед мне кажется, теперь она ж ивет у своей по­

други.

1
[редположения здесь пе годятся, сеньор дон Каидидо. М ожете вы утверждать со всей определенностью,
что она ж ивет у подруги? Да или пет?
— Нет. сеньор, со всей определенностью я этого
утверждать не могу. Я только предполагаю.
— Мне нравится ваше чистосердечие. В такого рода
делах правдивость - самое главное. К адвокату и судье
надо идти, как па исповедь, и говорить все беа утайки.
Л у кого эта мулатка жила раньше?
— У своей бабушки.
— Не родители живы? Есть у л ее родственники, близ­
кие, опекуны — словом, кто-нибудь, кто бы о пей забо­
тился? Если опа так хорош а, как ны говорите, подобные
детали приобретают особое виачение, и поэтому необхо­
димо уточнить пх своевременно.
Бабуш ка ее недавно умерла. Л мать,
с трудом
выдавил иа себя дои Кандидо, покраснев как рак, — ее
мать... э-э-э... Право, по знаю, жива ли она ещ е. Но будь
опа даж е и жива, дочери было бы от зтого мало проку.
Что касается отца... она но знает, есть ли у нео отец или
нет... Она, собственно, подкидыш, ее взяли пз Королев­
ского приюта для новорожденны х... Вам необходимы еще
какие-нибудь сведения?
— Скажите, пожалуйста, п вы были знакомы с ее ба­
бушкой?
— Д а, сеньор, я знал ее, хотя и не слишком коротко.
Рассказывать здесь подробно об этом знакомстве было бы
слишком долго п не к месту. Однако должеи сказать, что
для цветной, ибо они была мулатка, женщ ина эта отли­
чалась редким благочестием; опа достойно прожила свою
жизнь, была очень набожна, часто ходила к исповеди и
внучку свою воспитывала, как говорится, в страхе божпем, строго за ной смотрела и, главное, не давала ей с и ­
деть сложа руки, заводить себе поклонников и шептаться
с ними по вечерам у Окошка.
528

— IIo и таком случае речь идет п девуш ке весьма бла­
гонравной, воспитанной в строгости и никому но пода­
вавшей повода для пересудов?
— Все это верно, сеньор алькальд, по в ео ж илах
есть примесь негритянской крови; поэтому на ее поря­
дочность особенно полагаться не следует. Опа — дочь тем­
нокожей, а ведь недаром говорит пословица, что яблоко
от яблони недалеко катится и что кошкино дитятко па
мышей падко.
— Отлично сказано, сепьор доп Кандидо. Нельзя не
признать, что наши пословицы — это поистнне кладезь
мудрости. Нельзя такж е пе признать н того, что наши
мулатки в нравственном отнош ении оказываются подчас
весьма неустойчивы, как и силу своих нрнродных склон­
ностей, так и вследствие свойственного всем человеческим
сущ ествам стремлении к лучш ем у п ж елания подняться
на более высокую ступеньку общественной лестницы. Вот
ключ, объясняющий нам приверженность темнокожих
женщ ин к мужчинам белой расы, а такж е Их преяебреж ение к своим соплеменникам. Я ие сомневаюсь, что вы
поймете меня как никто другой — вы прожили здесь
многие годы, вроелп, как говорится, корнями в здешнюю
землю, и вы болео чем кто-либо имели возможность на­
блюдать проявления этой любопытной идиосинкразии в
среде нашего свободного цветного населения. И все ж е,
дорогой сеньор дои Кандидо, какие бы вероятные пре­
зумпции и убедительные, неопровержимые с виду теории,
какие бы общ ие правила пн выводили мы из характер­
ных свойств и привычек тех или иных людей, — псе ж е
эти привычки н свойства пе могут служить для нас доказательством преступления плн хотя бы преступного на­
мерения, ire могут бы п. рассматриваемы как деяние, на­
казуемое по закону, и не составляют казуса, подлежащ его
компетенции органов правосудия. Итак, подведем итоги.
Вы явились ко мне как к старш ему алькальду с жалобой
иа некую Девицу Вальдес, которую вы обвиняете в пре­
ступном намерении обольстить п совратить вашего стар­
шего сына, ещ е не достигшего соверш еннолетия, ввиду
чего вы просите отдать приказ об аресте соблазнитель­
ницы, плн, иными словами, вы просите наказать ее ли­
шением свободы без предварительного судебного разби­
рательства. Согласен с вами. По-видимому, в вашей прось­
бе нет ничего противного здравому смыслу. Ж алоба ваша
34 Вильнвердо

529

совершенно обоснованна и законна, поскольку вы как
отец вправе потребовать принятия подобных мер к девице
легкого поведения, пытающейся соблазнить и сбить с пути
вашего сына, том более чти сын ваш собирается вступить
на славное поприще служителей правосудия. Я восхищен
твердостью ваших нравственных правил и вашим рев­
ностным попечением о своем сыне.
— Право, вы меня смущ аете, ваше превосходитель­
ство, — воскликнул доп Канди до, весьма довольный тем
оборотом, который, видимо, принимало дело. — Я совсем
не заслуживаю таких похвал — увы, и в малой степени
не заслуживаю.
— Однако, — продолжал с важностью алькальд, — я
как справедливый и честный судья всегда требую доказательств преступного деяния, я ож идаю от истца обви­
нения ио всей форме, допрашиваю обе стороны, с тем
чтобы выяснить, какие обстоятельства предшествовали
преступлению и какие выгоды мог для себя извлечь пз
него обвиняемый. При таком подходе часто случается, что,
вопреки всем ожиданиям, человеку выносят вместо обви­
нительного безусловный оправдательный приговор. По­
звольте мне, сеньор доп К андидо, сказать вам со всей
свойственной мне прямотой, что своими показаниями вы
сами свидетельствуете в пользу обвиняемой, ибо вы, в
силу присущ ей каж дом у человеку любви к истине и спра­
ведливости, одобряете поведение этой девушки, воздаете
хвалу ее нравственным качествам, отвергаете возмож­
ность обвинения ее в чем-либо предосудительном и утвер­
ж даете, что Она никогда не давала повода говорить о себо
дурно, — но тем самым вы связываете мне руки, так как
у меня нот никаких оснований поступить с нею по всей
строгости закона.
Дои Кандидо так был ошеломлен неожиданным ма­
невром судьи, что некоторое время сидел с опущенной го­
ловой и только растерянно ломал пальцы, не паходя слов
для возражения. Н аконец оп проговорил смущенно и поуверенно:
— К лянусь памятью матери, сеньор алькальд, я ни­
когда бы не подумал, что это так сложно. Ах, как сложно!
Видимо, я был совсем не осведомлен. Да, я заблуж дался.
Ошибался самым плачевным образом. Я полагал, что все
это очень просто, раз-два и готово... Но по слишком ли
серьезно вы смотрите на такие вещп, ваше превосходи­

ло

тольство? Быть м ожет, ны придаете слишком много воса
второстепенным обстоятельствам, делаете, таи сказать,
на м ухи слона? Разум еется, я не смею этого утверждать.
Мпо только так кажется, сеньор дои Ф ернандо.
— Видпто ли, — ответил ему со своим обычным спо­
койствием алькальд, — отдать приказ об аресте какогонибудь лица, основываясь лишь на том, что опо подозре­
вается в преступном деянии, и е так-то просто. И все ж е
в данном случае не это удерж ивает меня от решительных
действий; меня см ущ ает другое
то, что вы сами своими
чистосердечными показаниями отняли у меня всякую воз­
можность действовать на основании закона. Данте мпо та­
кую возможность, повод, предлог — и я всей душой буду рад
вам помочь, хотя бы мне пришлось огорчить нашего ми­
лого Леопардо внезапным похищ ением ого приятельницы.
«Черт бы побрал все твои поводы и предлоги, про­
клятый крючок судейский, будь ты неладен!»
выругался
про себя дон К андидо, а вслух сказал:
— Видите ли, сеньор дон Ф ернандо, если бы вы по­
просили меня выбрать партию досок, чтобы ие было в них
ни сучка, ни задоринки, или, например, кирпич без при­
меси селитры, или, скажем, черепицу без изъяна, — тут
бы я всякому десять очков вперед дал. Но что я смыслю
в судебны х поводах и доводах? Ни бельмеса. Тогда как
вы, при ваЩей учености, могли бы легко найти выход из
этого затруднения и вызволить мепя из бедьт.
— Отнюдь. Поступи я таким образом, приказ об аре­
сте был бы незаконным, и моя совесть судьи не могла бы
найти оправдания подобному произволу. Обосновать тре­
бование об аресте долшны вы сами. Н о я подумал тут
ещ е и вот о чем, сеньор дои Кандидо: положим, я отдам
приказ об аресте; девуш ку схватят, посадят в тюрьму,
и, следовательно, вам удастся на некоторое время разлу­
чить ее с Леонардо — однако достаточно ли хорошо вы
взвесили возможные последствия подобного шага?
— Последствия?! — удивленно воскликнул будущ ий
граф де Каса Гамбоа. — Вот уж , ей-богу, о чем я не ду­
мал, так это о последствиях! Д а И какие могут быть
от этого последствия?.. Если, конечно, но выищется какой-нпбудь дурак, что полезет ради нео на рожон.
— Вот именно. Я потому и заговорил о последствиях,
что, как мне кажется, заступников у этой девушки най­
дется более чем достаточно.
34*

531

— Но ведь я вам говорил, ваше превосходительство,
что она бедна, это —никому неведомое, безвестное су­
щество, сирота без роду и племени. Она осталась па свете
одна как перст...
— Ну и что же? Из ваших слов явствует, что она об­
ладает двумя преимущ ествами, которые важнее депег,
знатного происхож дения, богатой родни и связей, — я го­
ворю о ео молодости и красоте. Вспомните, сеньор, слова
Сервантеса, они здесь как нельзя более кстати: «Красота
тож е обладает силой пробуждать в людях милосердно».
С таким богатством, как молодость и красивая наруж ­
ность, эта девушка ппкогда ие останется на свете одпа
как перст.
— На приведенное вами изречепие Доп-Кпхота мож­
но ответить другим изречением — жаль только, пе знаю,
кто его сочинил: «Чего не видит око, к тому не леж ит и
сердцо». Поверьте мпе, ваше превосходительство, если
только опа попадет ко мне в руки, я ее в такое место
упрячу, где ее пи один черт не сыщет.
— Повторяю, сепьор дон Капдидо, псе это совсем не
так просто, как кажется на первый взгляд. Разве смо­
ж ете вы найти такое место, где никто пе увпдпт ее, не
услышит ее жалоб, пе проникнется к пей состраданием и
не попытается ей помочь? Если Л еонардо действительно
влюблен в нее, ои сам будет первым ео защитником, ои
станет ео разыскивать, обнаруж ит место ее заточения и
рано или поздно освободит, как бы ни противились этому
ее похитители. Вот почому, как мне представляется, было
бы гораздо более разумно, более сообразно со здравым
смыслом и более оправданно оставить девуш ку в покое
н не доводить дело до открытой распри. Ведь неизвест­
но — быть может, у Леонардо это всего лишь случайное
увлочепие, каприз; быть может, она правится ему только
потому, что он ещ е не встретил девуш ки, которая при­
шлась бы ему больше по сердцу.
— Что бы вы мне пи говорили, сепьор дон Ф ернандо,
я знаю одно: сын мой страшно упрям, упрям как баск, н
оп из одного лишь упрямства мож ет натворить бог знает
каких бед, навлечь несчастье на всю наш у семью!
— Навлечь несчастье? — изумился алькальд. — Про­
стите, но я вас не понимаю. Вы ж е сами говорили, что
это вполно добропорядочная, скромная девушка, что опа
хороша собой, что ее даж е но отличишь от белой. Должно
532

быть, говоря о несчастье, которое можот постичь вас п
ваш у семью, вы имеете в виду, что Л еонардо, ослеплен­
ный своею любовыо, позабудет обо всем на свете и в ми­
нуту безрассудного увлечения обвенчается о предметом
своей страсти?
— Обвенчается?! — вскричал, внезапно рассвирепев,
дон Кандндо, н в голосе его прозвучала непреклонность. —
Ну нет, господь свидетель — скорей и задуш у его соб­
ственными руками, чем допущ у до такого позора! Пег,
нет, я вам ручаюсь, ваше превосходительство,
на згой
Вальдес он по ж енится!
— Какого ж е несчастья вы тогда опасаетесь?
— По правде говоря, сеньор дон Ф ернандо, н уверен,
что сын мой, как бы ои нп был легкомыслен, никогда
но дойдет до того, чтобы ж ениться на какой-то Вальдес.
Право, такая мысль мне и в голову не приходила. Я опа
саюсь другого — и боюсь, как бы ои ие вступил с нею в
любовную связь: вот в чем я вижу самое большое не­
счастье для своей семьи. Ведь в этих мулатках сидит
сам сатана!
— Так вот что вы называете несчастьем!
с улыб­
кой промолвил алькальд. — Помилуйте, под каким углом
ни взглянуть на это дело, но худого я в нем ровным сче­
том ничего пе усматриваю, и либо я глуп, либо вы долж пы согласиться, что ещ е никогда ни одна любовная связь
неженатого молодого человека с девицей пз низш его со­
словия не являлась причиной несчастья для его семьи,
какое бы положение в общостве она ни занимала. Нудь
ото но так, сеньор дон Капдндо, в нашей стране не на­
шлось бы пн одной счастливой семьи. Каждая нз них
могла бы оплакивать подобное пли еще худш ее несчастье.
Там, где сущ ествует рабство, пет строгого и единого ко­
декса нравственности; напротив того
наблюдается не­
сомненная тенденция к распущ енности нравов и господ­
ствуют самые странные, самые превратные, я бы даж е
сказал — дикие, представления о женской чести и добро­
детели. Например, повсеместно распространено твердое п
непоколебимое убеж дение, будто мулатки настолько чу­
жды всякой добродетели п порядочности, что недостойны
стать чьими бы то ни было законными ж енам и. Г1о м не­
нию черни, этим ж енщ инам иа роду написано быть лю­
бовницами мужчин белой расы. И участь их обыкновен­
но служ ит подтверждением такого взгляда. Поэтому мие
35 Вильнвердо

533

кажется, сеньор дон К андидо, пы просто доляшы господа
бога благодарить, что сыи ваш, который, по-видимому, и
и самом деле упрям п своеволеп, не вздумал связаться
с какой-нибудь чистокровной негритянкой. Вот это, по­
длинно, было бы несчастьем для ваш ей семьи. Но я хочу
предложить вам другое. П очему бы вам, сепьор дон К ан­
ди до, не запретить Л еопардо посещать эту Вальдес? На
мой взгляд, это было бы самое простое п благоразумное,
да и ие грозило бы вам скандалом и оглаской. Ведь всему
виною он, а пе опа. Она тихо сидит у себя дома, а он
является к ней, преследует оо своими ухаж иваниями. И,
говоря м еж ду нами, дорогой доп К андидо, выгораживать
подлинно виновного, как это делаето вы, и в то ж е время
настаивать на наказании невинной жертвы представляет­
ся мпе во всех отнош ениях несправедливым.
— Ваш е превосходительство, вы заблуж даетесь, по­
лагая, будто Вальдес ни в чем но виновата.
— По разве есть основания предполагать обратное?
— Сколько угодно! Взять хотя бы то, что ее преду­
преждали н уговаривали отвергнуть ухаж ивания моего
сына.
— Кто ее предупреждал?
— Ее бабушка.
Л от кого исходило предупреж деппе?
— Оно исходило... э-э-э... от меня.
— Но она с этим по посчиталась?
— Как ж е — будет она считаться, эта вертихвостка1
С тех яор пошло ещ е х у ж е прежнего!
— Браво! Н у и девушка!
— Как, дон Ф ернандо! Н еуж ели вы одобряете ее
гнусное поведение?
— Ничуть. Я п пе думаю одобрять его, но я справед­
лив к ней, я полагаю, что опа искренно я глубоко любит
нашего сыпа, и я убеж ден , что в сердечных делах ре­
шающее слово отнюдь не принадлеж ит бабушкам н ро­
дителям влюблепных. Впрочем, это ничего пе меняет.
И х отношения следует прекратить. П рикажите Леонардо
оставить ее. Ведь вы его отец1 Р азве ваша родительская
власть иад ним так слаба? У потребите ж е ее. Запретите
ем у бывать у этой девуш ки — раз и навсегда! Никаких
свиданий — н делу конец!
Доп Кандидо сидел соверш енно уничтоженны й. «Ишь
как подвел, и крыть н е ч е м !» — думал он про себя.
534

Наконец оп заговорил:
— Видите ли, вашо превосходительство, именно эти
слова и ожидал я услышать от вас, когда шел сюда:
«Ведь вы его отец. Употребите свою родительскую
власть!» И я даж е приготовил заранее, что я вам на это
отвечу. Н о вот, поди ж ты, выскочило пз головы! Забы л.
Все как есть забыл. Экая незадача! Лх, голова дырявая,
дырявая голова, дырявая голова...
Сеньор дон Ф ернандо, — продолжал оп решительным
топом, оборвав внезапно свой монолог,
мио пе хватает
н уж н ы х слов, чтобы выражать свои мысли понятно и
ясно, но я постараюсь говорить так, чтобы вы меня по­
няли. К сожалению, я не могу воспользоваться вашим
советом, я... э-э-э... но могу запретить сыну свидания с
этой девицей...
— Простите за нескромность, но почему же?..
— Я рискую встретить с его стороны непослуш ание,
— Возм ож но ли?
— Увы, это так. Вы, несомненно, знаете, ваше превос­
ходительство, как балуют наши креолки своих детей, it
в особенности первенцев. Л ведь Л еонардо у нас перве­
нец и к тому ж е единственный сын. Роса только что по
молится на него п так его избаловала, что он вырос под­
линно маменькиным сынком, лоботрясом, старших не по­
читает, меля ие слуш ает. В конец от рук отбился. Но Роса
твердо убеж ден а, что он
ангел, кроткий голубь. Она и
мысли не допускает, что оп может совершить дурной по­
ступок; и не то что мне пальцем его тронуть — пылинке
пе даст на него упасть! Б удь па то мои воля, оп бы уж
давно плавал па каком-нибудь военном корабле и мозоли
себе натирал, ставя паруса. Н у, пе дались ему науки,
что ж тут поделаешь! Так нет ж е, мать твердо решила,
что он будет законоведом, доктором прав, аудитором судеб­
ного присутствия в Пуэрто-П рннеипе и ещ е бог зн ает
чем! Я со дни на день ожидаю из М адрида бумагу о по­
жаловании мне графской короны; и вот, сколько нп убе­
ж дал я Росу, что у ж кому-кому, а наш ему сыну, наслед­
нику всего наш его состояния, будущ ем у графу до Каса
Гамбоа, нет нужды ломать себе голову над книжной
премудростью, сколько пн втолковывал, что Леонардо на­
уки ни к чему, что оп и без наук займет высокое поло*
ж ен и е в обществе, — все напрасно. Раз опа забрала себо
533

n голову сделать из лого законоведа, так она своего до­
бьется... костьми ляж ет, но добьется! Я ел говорю: чтобы
наш ему сыну заделаться адвокатом, доктором л аудлтоj)ом, ому сл ер па ладо стать бакалавром. Экзамены ыа носу,
а оп лз-за этой девчонки книг в руки но берет, на лекции
не ходит! II еще одно. Мы с Росой хотим ж енить ого
и этом году и невесту ому подыскали — прекрасная, оча­
ровательнейшая девуш ка, дочь моего земляка и старин­
ного друга. Мы надеемся, авось он тогда остепенится л
займется хозяйством и наших поместьях. Мы с жопой —
люди немолодые, почти старики, пе сегодня-завтра мы
умрем, ведь все мы смертны. Кто тогда примет иа себя
заботу о всех наш их богатствах? Разум еется, ио его не­
зам уж ние сестры, слабые, беззащ итны е девушки, а он,
потому что он - - мужчина. Теперь вы понимаете, наше
превосходительство, каким несчастьем было бы для нас,
если бы наш первенец, наследник паш его нмоли, нашего
титула, наших богатств, забросил бы учение, по получил
знания бакалавра л, вместо того чтобы жениться па своей
поноете, завел себе любовницу — и псе только потому, что
эта Вальдес соперш еш ю вскружила ем у голову! Ваш е
превосходительство, если в моем отчаянном положении
ны пе протянете мпо руку помощи, навеки будет по­
гублено счастье и спокойствие моей семьи!.
—
Пот теперь мпе всо немо, по о чем и толковать,
сеньор дон Кандидо! — воскликнул алькальд. — П очему
ж е вы не привели мне этих доводов с самого начала? Посл ед и т! пз них неоспоримо убедителен, С ним согласился
бы даж е самый непреклонный ум и самое черствое серд­
це. Я признаю себя побежденны м и с этой минуты весь
г: вашим услугам. Что я долж еи сделать с этой Вальдес?
Странно н глубоко отозвались в душ е богача дона
К андидо последние слова алькальда. Оп весь как-то вдруг
сж ался п замер и долго ендел по шевелясь, онемелый,
с убитым видом. Что происходило в его душе? Ведь оп
добился ж еланной цели. Чего жо ещо нуж но было ому?
Выть может, ои раскаивался в своей жалобо? Или ощ у­
тил тяж есть ответственности, которую возлагал па себя?
Пли сомневался в пользе, ож идаемой от столь решитель­
ны х мер? Ж алко ли было ем у сына, которому он соби­
рался причинить огорчение? Сожалел ли о несправедли­
вости;, учиняемой над беззащ итной сиротою? Или испу­
гался возможной огласки? Трудно сказать. Д а и сам он,

если бы р г о спросили, одна ли мог бы дать себе отчет
к собственных чувствах.
Видя замеш ательство истца, алькальд повторял ело it
вопрос более настойчиво.
— Но з н а ю ,— медленно произпес доп К ан ди до,—
лрако, ие знаю. Тюрьма... мне бы этого не хотелось. Это
было бы, пожалуй, слишком жестоко. Все-таки жаль ее.
Я думал — не отправить ли оп на мой конный завод,
в Оно-Колорадо... Управляющий там — человек женатый,
у него маленькие дети, кроме того, это очень далеко от­
сюда, Однако план этот представляет и некоторые труд­
ности, собственно говоря — значительные, непреодолимые
трудности. Нет, нет, это пе подойдет. По лучше ли будет
отправить ее в ипхепно к одному моему другу? Это здесь
неподалеку, в Хаймаиитас. Оп знает и девуш ку я вело
эт у историю... И оп тож е — человек женатый... пож илой.„
Он неспособен на то, чтобы... Как вы на пт о смотрите?
— Я никак на это не смотрю, сеньор доп Кандидо.
В се зависит от вас — думайте, решайте. Мои жо обязан­
ности сводятся лишь к тому, чтобы незамедлительно
отдать приказ об аресте, как только вы меня об этом в
соответствующ ей форме попросите.
— Что значит — в соответствующей форме?
— Это значит, что заинтересованная сторона долж па
представить свою ж алобу в нпсьменпом виде.
— Но разве я уж е пе изложил вам, ваше превосхо­
дительство, свою ж алобу в долж пой форме?
— Этого недостаточно. Ж алоба должна быть изло­
ж ен а письменно.
— И ее надо будет подписать?

— Всенепременно,
— Лопни мои глаза, если я когда-нибудь подозревал
о таких каверзах!.. Л нельзя было бы сделать зто какпибудь тазе... э-э-э... этак, без официальных бумаг. Я как
огня боюсь судейских формальностей.
— Когда дело идет о преступлениях подобного рода,
избегнуть формальностей невозможно. Но чтобы вы могли
убедиться в искренности моего ж елания вам помочь,
у к а ж у вам способ обойти это затруднение.
— Говорите ж е, ваше превосходительство. Вам и
карты в руки.
— В какой части города живот девица Вальдос?
— В квартале Ангела,
63 7

— Вам известно, кто d этом квартале полицейский
комиссар?
— Да, сеньор. П о-моему, это Канталапьедра.
— Он самый. Так вот, повидайтесь с ним, наложите
ому свою ж алобу п попросите его подать мне об этом
соответствующий рапорт. Он знает, как составляются
такие бумаги.
— Хорошо, я повидаю его сегодня ж е. Но нельзя ли
обойтись боз упоминания в этой бумаге моего имени?
— Полноте, вам не о чем беспокоиться, — отвечал
О’Рейлн, начиная сердиться. — Кроме нас троих, никто
об этом не узнает. Я прочту бум агу и тут ж е полож у ее
в папку. Комиссар тоже будет молчать - надо только су нуть ому в руку' два-три золотых, и ои снравит все это
дело на илучшим образом. Вы, вероятно, также пе станете
распространяться па этот счет, ибо, как говорит посло­
вица: «кто молчит — ие грешит».
— Хорошо, ваше превосходительство. А куда ж е мы
поместим ее?
— Это у ж моя забота. Найдется какое-нибудь н адеж ­
ное местечко, где ни она сама, пи ее честь пе будут под­
вергаться опасности и откуда никто не смож ет освобо­
дит!, ее без моего или вашего разреш ения.
— Я не хочу, чтобы ее заключили в тюрьму.
— Нет, конечно, ие в тюрьму.
— Н но в приют Де-П аула.
— Н ет, само собой разум еется, ие в иршот. Я по­
мещу се в исправительный дом, в квартале Сан-Исидро,
и поручу особому попечению начальницы.
— Отлично. Полагаю, мужчинам туда доступ запре­
щен?
— Насколько мне известно — да. Разве что заглянет
какой-нибудь служитель. Да, еще один вопрос. На какой
ери it мы ее туда заключим?
— На ш есть месяцев.
— Реш ено — па ш есть месяцев.
— Простите. Я думаю, лучше будет на год. Это, ко­
нечно, много, но сын сдаст экзамены только в анреле,
свадьба ж е будет лишь в ноябре. Так что лучше па год...
— Н а год, так на год. Для меня, — закончил торжеств
венным тоном алькальд, — для меня во всем этом дело
главное— не срок заключения, а то, что но отношению
к этой девуш ке будет учинен акт несправедливости, без­
533

закония н произвола. И я хотел бы, дон Капдндо, чтобы
1>ы поняли: я совершаю его по ради моих добрых чувств

п уваж ения к вам, хотя я и весьма высоко ценю честь
быть вашим другом, — лет, я делаю ото, побуждаемый
темп священными чувствами, к которым вы воззвали
и конце своей речи, когда заговорили о счастье н спокой­
ствии вашего домаш него очага.

ГЛАВА G
Р азл у ч ать влю бленны х — то жо,
Что п огонь дроии бросать:
Только ярче, только ж арчо
С танет плам я полы хать.
Народная п с аш

Леонардо удалось получить у своей любвеобильной
матери безвозвратную ссуду в размере пятидесяти золо­
тых унцпй, которые донья Роса выдала ему нз лично
принадлеж авш их ей денег. Чтобы добиться этого, Л ео­
нардо пришлось сочинить историю о некоем друге, чья
ж изнь п честь якобы зависели от уплаты денежного
долга.
Раздобыв этот небольшой капитал, молодой человек
поспеш ил снять маленький домик на улице Лас-Дамас
и по моное поспеш но прппялся ого обставлять. Хотя в то
времена в Гавапе пе сущ ествовало ни одного универсаль­
ного магазина и все, что Л еонардо считал необходимым,
ем у пришлось приобретать в самых различных местах,
он пе упустил из виду ни одной мелочи. Он побывал
у торговцев подоржаиньш ц вещами на Старой площади,
в скобяных лавках па улице М еркадерес, у жестянщиков
на улице Сан-Игнасио, у гончаров па улице Рпкла, назы ­
ваемой также K p e n o c T iio ii улицей, у второразрядных ме­
бельщиков с улицы Саи-Исидро и обошел несколько лав­
чонок поблизости от дома, снятого им для своей воз­
любленной.
М ожет показаться странным, откуда у этого юпошн,
который понстнив всегда являл собой ж ивое воплощепие
лености, легкомыслия и эгоизма, откуда вдруг у пего в
нуж ную минуту взялись и деловитость, и сметка, и здра­
вый смысл, и рачительность, какие были бы впору разво
53У

самой домовитой и опытной хозяйке. Но удивляться здесь
почему. Д вижущ ей пруж иной всей этой бурной деятель­
ности была необузданная страсть, кипевшая в груди
Леонардо; его вдохновлял обольстительный образ возлюби
ленной, которую сам ж е он в темных тайниках своего порочного сердца обрек на неминуемую погибель.
Наконец однажды , ветреным мартовским днем, Л ео­
нардо, покончив со всеми приготовлениями и оставшись
доволен делом рук своих, вышел и з домика на улице
Л ас-Дамас, запер за собой дверь, положил большой, тя­
желый ключ в карман сюртука и с сердцем, бившимся
сильней обыкновенного, легким шагом устремился на
ловлю чудесной птицы, которой предстояло своим сказоч­
ным оперением и любовными иесиями украсить приго­
товленную дли пес клетку и превратить ее в земной рай.
Одпако на улице Бомба встретила его но сказочная
райская птица, к которой он летел на крыльях страсти, а
покое подобие свирепой гарпии. То была Немесия. Ои»
стояла посреди комнаты, погруж енная в какое-то ледяной
оцепенение, живо напоминая всей своей позой и непо­
движностью надгробное изваяние плакальщицы. Леонардо
постарался скрыть свою досаду и выказал но отношению
к приятельнице Сесилии всю вежливость и даж е лю без­
ность, па какую был способен. Для начала оп отпустил
Немесии галантный комплимент:
— Что скажет сегодня моя темнокожая богиня?
— Я не богиня, и говорить мне с кабальеро не о
чем, — отвечала Немесия, но поворачивая головы.
— Что ж , если ты не будеш ь говорить со мной, то я
буду говорить с тобой, — возразил Л еонардо, улыбаясь.
— Пусть кабальеро говорит — мне-то что!
— Ого! Я вижу, ты сегодня встала с левой ноги, произнес молодой человек, подходя к девуш ке и присталь­
но на нее взглядывая.
— С той ж е, что и всегда.
Э, пет, душенька, тут что-то неспроста. Меня по
проведешь. Да п лицо у тебя кислей лимопа.
— До чего ж е вы догадливы.
Л тут н догадываться нечего
достаточно увидеть,
как ты нос повесила.
— Не все ж е Мне смеяться да улыбаться. Р аз па раз
не приходится. Знаете, говорят: «и сладка магдалина, да

пе круглый год его лакомятся». — Н ем есия спутала Маг­
далину с неведомой ой малиной.
— Вот водь наказание на мою голову! Говор» прямо,
что случилось, — произнес Леонардо погромче, так, чтобы
ого могла услышать и Сесилия, если она находилась
л соседней комнате.
Терпеть по могу, когда со мной
финтят.
— Я тоже не люблю, когда финтят.
— Вот что, Ноне, если ты иа меня так злишься, то
объясни толком, в чем дело, н не тяни. Не надо меня му­
чить, чериавочка: знаеш ь ведь, что для меня твоя неми­
лость — нож острый.
— Что-то я этого не виж у, а то бы вы не стали делать
того, что делаете.
А что такое я делаю?
И вы ещ е спрашиваете! П олож ите себе руку па
сердце. Небось заколотилось?
— Оно у меня п так всегда колотится, пе перестает.
Но что я худого сделал — ен-богу, не знаю, а чем тебя
прогневил — и того меньше.
— Не меня вы прогневили, а господа нашего и ма­
терь его, святую владычицу небесную! Они
всё видят,
всё знают!
— Ты что, всерьез? Можно подумать, будто я и
впрямь, не ведая того, смертный грех на душ у взял.
— Выходит, что взяли, раз после такого своего по­
ступка но посовестились прийти к нам сюда и ещ е делае­
те вид, будто я, мол, не я п лошадь пе моя.
— Скажешь ты мне наконец, в чем дело?
П о т, ото п у с т ь кабальеро мин с к а ж е т , в чем дело.

Сдается мне, что нз пас двоих кто-то сошел с ума.
Довольно, позови Селию!
— Селию позвать! Видали?
воскликнула, саркасти­
чески усмехнувш ись, Немесия.
И как только у кабалье­
ро язык повернулся!
— Л с чего бы пто он у меня не повернулся? Разве я
пе могу попросить тебя, чтобы ты вызвала свою по­
друж ку?
— То-то н оно, пе у каждого повернется язык спраши­
вать про человека, когда знаеш ь, где он и что с ним!
— Н еуж ели ж е л лучше, чем ты, знаю, где находится
Селия? Полно голову мне морочить, донья Х осефа... ах,
простите, донья Немесия. Мне эти шуточки надоели.
541

— Если у кого сердце кипит, как кипяток на огпе,
тому не до шуточек!
— Стало быть, Селии здесь нет? Н о гдо Hie опа? — с
непритворным беспокойством спросил Леонардо.
— К ажется, я у ж е объяснила кабальеро, — сердито
ответила Немесия, — что я не грудной младенец и но
ичера па свет родилась.
— К лянусь тебе, Н сне, пот как бог свят, сегодня —
четвертый день, что я не вп ж у Сслгао, н п не знаю , где
она. Вы поссорнлпсь? М ожет быть, твой брат ео обидел?,
Л х, ну говори жо, заклинаю тебя всем святым! Скажи,
что м еж ду вами'произош ло? Что тебо известно?
Только туг тревога н волнение молодого человека убе­
дили Немесш о в искренности его вопросов, и она сквозь
слезы промолвила:
— Меня не было дома, и я даж е рада, что так вышло,
п бы — не знаю, что сделала, если бы ее нри мпо
увели.
— Увели? То есть кап увели? — ош еломленно спраш и­
вал Леоиардо. — Против оо воли? — И, вне себя от гнева,
он воскликнул: — Кто посмел это сделать?
— Опа вроде бы сама пошла. Но я так думаю, что это
с испугу: силы, знать, у ной от страха отнялись.
— От страха? П очем у от страха? Кто ее напугал?
— Комиссар.
— А что ем у от нее н уж н о было?
— Он приш ел ее арестовать.
— Арестовать? Но ведь опа ж е ничего худого пе сде­
лала? Не может быть... А! Это гнусный обман, злые коз­
ни, сговор — чтобы отнять ее у меня! Как все это про­
изошло?
— Меня но было дома, — повторила Н емеспя. — Но
одна соседка все впдела. Она рассказала мне, что вчера
вечером вдруг явился сюда Канталапьедра п вызвал Се­
лию, а когда она вышла к пему, он ой объявпл, что опа
арестована, схватил ео за руку п без дальних слов новел
с собой, а куда — пе сказал.
— Странно, что Селия позволила увести себя, пе со­
противляясь, и даж е не спросила, за что ев арестовы­
вают. М ожно подумать, будто она сама была в заговоре
и знала обо всом заранее. Но нет, в это я никогда не по­
порю! Н у, погоди, подлая полицейская крыса, ты мне за­
платишь за этот арест! К уда ее увели?
542

— 11н я, нп Хосо Долорес ничего по смогли узнать,
К омиссар посадил ое в коляску и увез.
— Бесстыдная интрига! Н е скажеш ь, чего здесь боль­
ш е — низости и л и наглости! Но я дознаю сь, чья это про­
делка. Будь спокойна, я отплачу ИМ с л и х в о й !
И, пе теряя времени, Л еонардо кинулся на поиски ко­
миссара Канталапьедры, чей дом, как мы у ж е говорили,
стоял на склоне Холма А нгела, с той стороны, что обра­
щена к крепостной стене. Канталапьедры не оказалось
дома, и его сожительница объяснила Л еонардо, что ко­
миссар, возможно, отправился в губернаторский дворец,
чтобы получить очередные распоряж ения от своего
начальства.
Ш агая по направлению К резиденции верховного пра­
вителя Кубы, Л еонардо сообразил, что если Сесилию аре­
стовали по распоряжению судьи, то искать ео следует ни­
где в другом месте, как в тюрьме (которая в то время по-*
мегцалась в юго-западном крыле' губернаторского двор ц а),
и с этой мыслью Леонардо приблизился к решетчатым
тюремным воротам. З а ними, или, вернее, в клетке, обра­
зуем ой наружной и внутренней решетками, стоял какой-то
плохо одетый человек устраш ающ ей наружности. Ж е­
лая полупить на свой вопрос решительный и недвусмыс­
ленный ответ, Л еонардо придал своем у лицу начальствен­
н ое выражение и, глядя на тюремщика в упор, властным
тоном спроспл:
— К вам сю да привели вчера вечером красивую бел
лую девуш ку в трауре?..
— Не могу знать, ваша милость, — отвечал тюрем­
щик. - Я тут второй караульный, вчерась меня здесь но
было. Вам, ваша милость, лучш е будет посмотреть но
книге у начальника тюрьмы.
— Н о у него у ж е заперто.
■ Это так, ваша милость. Потому — они кушать по­
шли к себе домой. П ридется вам потерпеть до завтревл.
Вот п я сейчас, как зазвонят в церкви Ф уэрса, сдам клю­
чи другом у деж ур н ом у — да н был таков.
— Скажите, вон там, посреди двора, с темп арестан­
тами стоит какой-то иегр; он что-то бойко рассказывает
им. Кто это?
— Это который, ваше благородие? Вон тот, в белой
куртке?
%— Д а, да, он самый.
643

— Х аруко пп прозывается.
— :>то, долж но быть, но настоящ ее его имя?
— Так точно, ваша милость, оно у него как бы навроде клички. Однако ж его этим именем и п книгу запи­
сали, и, стало быть, ио тех нор, пока оп отсюдова не вый­
дет, все время так и будет прозываться. Его позавчсрась
сюда доставили. Вы, часом, с ним не знакомые будете,
наша милость?
П охож е на то. что знакомые. Подзовите его к воро­
там, если это можно.
Почему ж е не можно? Его, правда, нелепо было поса­
дить н одиночную, да где их, этих одиночек, на всех набе­
решься. Эй, Харуко! — гаркнул караульный со своего места.
Несколько арестантов повторили возглас тюремщика,
н Харуко подош ел к воротам. Хозяин и раб тотчас узп алп друг друга. Увидев Леонардо, Д ноннсио весь затрепе­
тал, сотрясаемый конвульсивной дрожью, и, ио в силах
унять ее, схватился обе­
ими руками за ж ел ез­
ные прутья решетки.
— Благословите ме­
ня, ваша милость, —
прошептал
он, залниаясь слезами.
— П очему ты пла­
чешь? — гневно спросил
его молодой человек.
— Я плачу, пнпьо
Леоиардо, потому, что
своим отсутствием при­
чинил вашей семье мно­
го огорчений.
— Своим
отсутст­
вием, мерзавец? Скажи
лучш е, побегом.
— Н ет, нниьо Л ео­
нардо, я не убеж ал . Я
уш ел п з дом у в ночь
под рож дество, и хотел
пойти в предместье на
бал для цветных. Когда
я возвращался оттуда, у
меня вышла стычка с
544

одним мулатом. Оп меня ранил п грудь, н один мой знако­
мым подобрал меия на улице и привел к себе домой. По­
ка я леж ал больной в его каморке, прошло много времени.
А потом случилось :>то несчастье.
Что еще на несчастье?
То, что меня но лож ном у обвинению посадили
сю да, п тюрьму. Человек никогда не зпает, что его ж дет.
— Его ж дет то, чего он заслуж ивает. Всем известно,
Дионисио, что с вами, неграми, нельзя по-хорош ему. Если
бы мама отправила тебя в ннхенио, когда ты набедокурил
в первый раз, теперь бы ты ие сидел и тюрьме. Л за что
тебя арестовали?
— Д о сих пор не зпаю , ниньо Л еонардо.
Вот как, пе знаешь! А не потому ли, случаем, что
ты Т онду убил?
Выть может, они действительно хотят возвести па
меня ото лож ное обвинение, ниньо Леонардо. Но ведь как
все произошло? Я сидел себе в са­
пож ной мастерской, знаете, на
улице Маприке, п спокойно тачал
сапоги. Вдруг является к нам ка­
питан Тонда. Когда я увидел его
н дверях, я сразу понял, что ото
за мной, и решил скрыться. На
улице перед дверьми стояла ко­
ляска, и мпе удалось проскольз­
нуть в узкий проход м еж ду нею
и стеной дома. Топда бросился за
мною следом и закричал: «Стой!
Стой, нп с места!» и у ж чуть бы­
ло не схватил меня, но в эту
м инуту споткнулся о камень и, па­
дая, напоролся пп свою обнаж ен­
ную саблю — оп ранил себя в ж и ­
вот. Ч ем ж е я виноват и его смерти?
— Кто тебя арестовал?
— Канитан-педанео
службы
Общественного порядка. Он схва­
тил мечт, когда я утром шел в
мастерскую.
— У ж оп-то, наверно, сказал
тебе, за что тебя берут иод стра­
жу?

— Iln единого слова. Он только объяснил, что полу­
чил приказ взять меня живым или мертвым.
— Нечего ск а за ть — достукался! Твое счастье будет,
коли тебя пе отправят на гарроту.
— Па все воля господа нашего п пресвятой девы Ма­
рии. Ио верю я, чтобы засудили невинного. Да и неуж то
хозяин и госпож а ппчего для меня не сделают?
— Для тебя? Как бы не так! Стапут хозяева о тебо
хлопотать после того, что ты пх так отблагодарил за доб­
роту! Для нашей семьи, для всего нашего дома и для
тебя самого, Дпонпсио, лучш е будет, чтобы отправили
тебя на поле П унта да свернули шею гарротой. По край­
ней меро не станеш ь больше оскорблять белых деву­
шек!
— Я, нипьо Леопардо? Да я. сколько яшв, никогда
девуш ек не оскорблял — ни белых, нн черных. Нет, инньо
Леонардо, не припомню я такого случая, чтобы обидел я
какую -нибудь девуш ку.
— А про ту, из-за которой ты подрался поело бала
с мулатом, позабыл?
— Я ее не оскорблял, ниньо Л еонардо. Прахом матери
моей клянусь, я ни одного худого слова ей не сказал/
Я пригласил ее иа м енуэт, а она мне ответила, что устала
от танцев, н тут ж е пошла танцевать с Х осе Д олорес
Нимьеитой. Тогда я у нее спросил, почему она меня оби­
дела. Он стал за нее заступаться, ну, мы с ним поспори­
ли, а потом на улице н произош ла у нас зта стычка.
— Тебя послушать, подумаеш ь — овечка иевпнпая.
Скажи-ка ты мне лучш е другое. Не приводили к вам
сюда вчера вечером эту самую девуш ку, нз-за которой
вышла у пас драка с Пнмьентой?
— Могу наверное сказать вашей мплостп, что ее здесь
нот. Как только во двор приводят новенького, сразу жо
выкликают его имя, так что вся тюрьма слышит.
— Ну, хранн тебя господь, Диониспо.
— Ниньо Леонардо, ради бога, одно только слово.
Я вспомнил, что долж ен вручить ваш ей милости одну ве­
щицу — она принадлежит вам, ваша милость.
— Какую вещнцу? Говори скорей, мпе некогда.
— У меня в кармане лежали часы — то самые, что
госпои;а подарила вашей милости в прошлом году. Я всо
надеялся, что настанет день и я см огу отдать их вашей
милости, ио надзиратели отняли их у мепя. Так что
540

теперь ваши часы находятся, вероятно, у начальника
тюрьмы.
И Дионисио в немногих словах поведал о том, когда
и при каких обстоятельствах попали к нему золотые часы
его молодого господина. 1) последнее мгновение, когда
Л еонардо собирался у ж е уходить, Дионисио спросил его:
— Быть м ож ет, ипньо Л еонардо знает что-нибудь нро
Мари ю-де-Регла?
— Мама привезла ео с собой из ипхеино. Теперь опа
Живот в городе, нанялась к кому-то служанкой. Ты разве
оо и е видел?
'— Ист, сеньор. Я впервые слышу, что оиа вернулась.
И почем у господу по угодно было, чтобы мы с ною встре­
тились? Тогда я но попал бы в тюрьму. Она бы заступи­
лась за меня п еред госпож ой, и теперь я стоял бы, как
п р еж де, на к ухн е у своей плиты!

Бы л у ж е вечер, когда Л еонардо вторично явился в
дом к комиссару. Он застал К анталапьедру в тот момент,
когда полицейский вместо со своей сожительницей са­
дился уж инать.
■
— Л! Добро пожаловать! — воскликнул Капталапьедра
и поднялся навстречу Л еонардо, радуш но улы баясь и
протягивая ем у руку.
— Я рад, что застал тебя дома, — с суровой холодно­
стью произнес Л еонардо, делая вид, будто не заметил лю­
безного ж еста К анталапьодры,
— Я знал, что вы придете, — продолжал комиссар, ста­
раясь не показать, как живо был оп задет подобным ос­
корблением. — Ферм и на сообщ ила мие, что вы сегодпп у ж е
один раз почтили своим посещ ением этот скромный приют.
— Могу я с вамп поговорить? Всего два слова.
— Б ож е мой, да хоть бы и все двести, сеньор доп
Л еонардо. Вы ведь знаете — я покорнейш ий пз ваших
слуг. Какая жалость, что вы н е застали меня в полицей­
ском участке, когда заходили туда п од вечер. М еия в это
врем я срочно вызвали в Политический секретариат. Если
вы сейчас оттуда, то я просто но понимаю, как это мы с
вами разминулись. Бонора! — крикнул ои громко. — По­
дай стул дорогому гостю!
— Н е беспокойтесь, — надменно произнес Л еонар­
до. — Я постою. Но я хотел бы говорить без посторонних.
547

Фермппа нам не помеш ает. У меня от нее нот сокретов. Мы с пой одна плоть и одна душ а.
— С чьего соизволения пи взяли п о д страж у Сесилию
Вальдес? — повелительно спросил молодой человек.
— Если не с соизволения его величества государя на­
шего допа Ф ердинанда Седьмого — да хранит его гос­
п о д ь ,— назначившего меня комиссаром, то, во всяком
случае, с соизволения сеньора старш его алькальда. Имен
ио он подписал ордер на арест этой девицы, поскольку к
нему поступила жалоба на нее от некоего отца семейства.
— Нельзя ли узнать, как зовут этого алькальда и ито ­
го почтенного отца семейства?
— Не слишком ли многого вы захотели, сеньор до
Гамбоа, — смеясь, отвечал комиссар. — Вы, я вижу, не­
много взволнованы... Присядьте, успокойтесь.
— Девуш ка, взятая вими под страж у, пе совершила
никакого преступления, и арест ее есть акт беззакония и
произвола, если :>то только не гнусный фарс, разыгранный
бог весть с какою целью, или пе что-нибудь похуже.
— Но я тут ни при чем, сепьор доп Леонардо. Я всего
лишь исполнял приказ начальства.
— В таком случае, назовите мне имя жалобщика.
— Он знаком вам лучш е, чем мне. А если вы не знае­
те, кто зто, так скоро узнаете.

— Можете вы сообщить мне имя алькальда?
— Извольте, это не возбраняется. Алькальда зовут
сеньор доп Ф ернандо д е О’Рейли. гранд Испании первого
ранга, старший алькальд округа Сан-Франсиско...
— Куда вы отвели девуш ку? 15 королевской городской
тюрьме ее нет.
— Этого мпе покамест говорить не велено. Я отвел ее
туда, куда мне приказали ее отвести.
— Стало быть, вы скрываете ее с бесчестной целью!
— Т<>, что я отказался удовлетворит!, ваше любопыт­
ство, ещ е по может служ ить основанием для столь оскор­
бительного умозаключения. Логики, побольше логики,
сеньор студент философского класса!
— Напрасные старания, господин комиссар! Вся ваша
таинственность и неж елание открыть мне правду ни к
ч ем у не послужат. Я все узнаю , и тогда, быть может,
горько придется раскаяться п тому, кто затеял это не­
достойное, грязное дело, и тому, кто помог привести его
в исполнение.
548

И с этими словами Леонардо, пылая гпевом, поспошпл
домой. Родители m i в этот вечер принимали нпэиты. Но
молодой человек даж е по заглянул в гостиную. Он прика­
зал закладывать, переоделся, и когда донья Роса, уппдсв
его через реш етку вестибюля, удивленным жестом выра­
зила недоумение по поводу столь поспеш ного отъезда, он
отвечал ей лаконично:
— Я еду в театр.
В этот вечер в нарядном здании главного городского
театра давали «Рикардо и Зораиду* маэстро Россини —
оперу, избранную певицей Санта-Мария дли своего бене­
фиса. Импрессарио труппы тогда был дон Эухенио Аррпаса, а дирижером оркестра — доп Мануэль Кокко, с братом
которого мы имели случаи познакомиться в ннхенио Л аТннаха. И ту пору опера по пользовалась успехом у
наш ей публики, и потому партер и ложи на таких спек­
таклях обыкновенно оставались наполовину пустыми.
Леонардо опоздал к поднятию занавеса, что л и ш и л о его
удовольствия услышать увертюру к «Тапкреду», испол­
нявш ую ся в этот вечер перед началом опоры.
Наш герой явился в театр, уверенный, что найдет
нуж ного ему человека в почетной центральной ложо бель­
этаж а, ибо человек этот был старший алькальд и без
него в главном городском театре не начиналось пи одно
представление. Действительно, алькальд сидел на обычном
своем месте, рядом со своей супругой, урож енкой Мад­
рида, и, забыи обо всем па свете, упивался звуками му­
зыки. Позади пего, в глубине лож и, у дверей стоял слугамулат в богатой ливрее, расшитой золотыми геральдиче­
скими львами и башнями. Все это Л еонардо рассмотрел
пз коридора, заглянув в л ож у через овальное окошечко
закры пiii двери. Ои мог бы постучать и был бы не толь­
ко впущ ен, но и любезно принят, одпако предпочел до­
ждаться антракта иа балконе буфетной залы, выходив­
шей окнами на бульвар Д е-П аула.
Первый акт окончился, п немного погодя, как п рас­
считывал Леонардо, в зале, у пего за спиной, послыша­
лись неторопливые шаги; вслед за тем чья-то рука легла
ему на плечо, и мужской голос патетически продеклами­
ровал:
— Что нового, о друг отважного Отелло?
— Лх, это ты, Ферпапдо? Вот у ж не думал, что тебя
здесь встречу.
549

— О чем ж е ты тут мочтаешь п одиночество, nraico
pensieroso? 1
— Ни о чем. Я только сейчас приехал.
— То-то и тебя н не приметил » креслах. Зачем ж е ты
пе пришел ко мне в лож у?
— Я думал, что там для меня не найдется места.
— Для тебя я место всегда найду.
— Благодарю.
— Ты нынче не говоришь, а вещаешь, как пифия на
своем треножнике. У ж по осенил ли тебя пиитический
восторг? Что ж, поздравляю. По стану тебе мешать.
— Пиитический восторг? Возм ож но. Но только вну­
шил мне его, как впдпо, сам дьявол.
— Помилуй, не было бы ничего странного, когда бы
картина, открывающаяся перед намп с этого балкона, на­
веяла тебо поэтические грезы. Взгляни, как гармонично
сочетается здесь городской и морской пейзаж! Уверен —
ты сейчас сочипял про себя что-нибудь этакое, в описа­
тельном ж анре. Что, угадал? И правда, если есть в тебе
хоть пскра поэзии, как но взволноваться поэтическим
вдохновением при виде этого темного ряда домов справа
от нас с их неровными очертаниями, с этими резко вы­
ступающими вперед высокими балконами дворца графов
де Пепьяльвер; при виде этого пустынного, ещ е пе об­
саженного деревьями бульвара, уходящ его вдаль, туда,
где чернеет по мраке безлю дное в этот час кафе «Паула»;
при виде больницы Д е-П аула, что высится там в глубине,
на заднем плане, наподобие одной пз тех египетских
пирамид, с чьих потемневш их поршни, по выражению
Н аполеона, смотрят на нас столетия; или при виде кар­
тины, предстающей взору с другой стороны, где недви­
жимо застыла па воде черная громада корабля «Соберано», укрывшегося, так сказать, от бурь в этой мирной га­
в а н и ,— силуэт его четко рисуется па фоне прозрачного
неба, усеянного яркими звездами; смотришь на нх мер­
цающ ее сияние, и мнится: они изливают на землю пе
свет, а грустпыо слезы, скорбя о нашей былой морской
славе, от которой скоро не останется в мире ни следа, ни
воспоминания.
— Дорогой Ф ерпапдо, пейзаж , в котором ты нашел
столько поэзпп, меня соверш енно не трогает. То ли по­
I Задумчивый друг
550

(ита.\.)

тому, что он давно мне знаком во всех подробностях,
то лп потому, что сегодня я совсем пе расположен любо­
ваться им.
— Как можно, милый! Д ля меня природа всегда ис­
полнена очарования. Перед ее лицом забываешь любые
невзгоды. Кстати, читал ты и «Диарио» ной «Путевые за ­
метки о восхождении на Этну»? У нас как-то на днях был
Арасоса н попросил меня дать ему что-нибудь для газе­
ты — какую-нибудь вещнцу моего сочинения... Он так ко
мне пристал, что я в конце концов отдал ему эти своп
черновые наброски.
— i I редко когда заглядываю в «Диарио».
— Так сыщп ее и прочитай. Это небольшая статейка,
она была напечатана дня три-четыре тому назад. Писал
я ее в Палермо. Правда, имени моего там нет, как-то, по­
нимаешь лп, не к лицу старш ему алькальду... Напечатали
только мои инициалы, и что бы ты думал — уж е человек
двадцать знакомых прибежали меня поздравить! Да, да,
представь себе! А Педро Х осе Морильяс пришел в такой
восторг, что даж е обнял меня и расцеловал. Мне бы хоте­
лось знать твое мнение.
— С удовольствием сообщ у тебо его, но только не те­
перь. Мне сегодня не до чтения. У меня голова кругом
идет, и я того и гляди либо сам себо пулю в лоб пущ у,
либо кого-нибудь другого застрелю,
— Милый Л еонардо, я тебя просто пе узнаю! Что с
тобою? Ты ли это, беззаботны й студент философского
класса, беспечнейший из моих товарищей по коллегии
«Сан-Карлос»? Или это кто-то иной в твоем образе? К уда
девались неизменно хорошие расположение духа и зара­
зительная веселость, привлекавшие к тебо сердца твоих
друзей? Откуда эти нелепые мысли, эти вздорные слова?
Плн ты влюблен? Но неуж то в твои двадцать с лишним
лот, при твоей опытности, ты ещ е способен па подобное
дурачество?..
— Я терзаюсь не от любовной страсти. Нет! Но сердце
мое полно скорби, отчаяния, гнева — всего, что испыты­
вает человек, когда ому впервые приходится разочаро­
ваться в друж бе, в людях, во всем на свете!
— Вот как? Нет сомнения, ты влюблен, и вдобавок —
несчастливо. Я виж у у тебя все признаки любви. Объясни
ж е, в чем истинная причина твоего огорчения, поведай
мне ее. Ведь я твой друг.
551

— Мой друг? — воскликнул, иронически усмехаясь,
Леонардо. — Да, преж де я верил, что ты мой друг, но те­
перь и л л ю з и и моп рассеялись, п я убедился, что ты —
мои злейш ий ираг!
— И давно ты приш ел к этому заключению?
— В ту самую минуту, как узнал о некоей друж еской
услуге, которую ты оказал мне. Удивляюсь, как можеш ь
ты не испытывать угрызений совести при м ы с л и о своем
поступке.
— Да ты, кажется, и впрямь сошел с ума, Леонардо.
Б удет, милый, успокойся. Я догадываюсь, в чем дело. Вся
эта ярость объясняется тем, что... — И Ф ернандо расхо­
хотался.
— Не смейся, — сказал Леонардо. — Тут ничего нет
смешного.
— Будто бы? — с особым ударением спросил его
друг. — С той поры, как мы знакомы с тобой, я впервые
ви ж у тебя таким серьезным... и таким глупым.
— Не называй серьезностью и глупостью то, что ско­
рее похож е на ум оисступление, на бешепство!
— Полно ребячиться. Я виж у, ты на меня очень сер­
дит, но если бы ты сейчас был способен судить здраво,
ты понял бы, что долж ен испытывать ко мио не нена­
висть, а благодарность.
— Ты нанес мне ж есточайш ую обиду, и я еще должен
тебя благодарить? Как бы но так! II тебе но совестно? Ты
ведь знал, что Сесилия Вальдес — моя девчонка.
— Я узнал об этом в тот самый день, когда оказал
тебе упомянутую тобой друж ескую услугу.
— Но ты хоть когда-нибудь преж де слыхал об этой
девушке? Знаеш ь ты, что она собой представляет, какой
образ жизни ведет?
— Ничего я о ней пе знаю, да п откуда мне было это
знать?
— Прекрасно. Как ж е в таком случае, не располагая
никакими сведениями о ней, не попытавшись что-либо
узнать и расследовать, ты отдал приказ арестовать ее?
— Я поступил так, потому что меня просили сделать
это в обход обычных путей правосудия.
— И подобный образ действий ты называешь проч^
леннем друж еской ко мне приязни?
— Ты вскоре убедиш ься и этом.
— К акое преступление вменяется ей в вииу?
552

— Насколько л понял, только то, что опа слишком
сильно любит тебя.
— Так. Стало быть, ты вполне сознательно совершил
несправедливость, или, говоря начистоту, акт вопиющего
произвола.
— Грешен, падре, грешен.
— Грешен? Н ет, ото х у ж о греха. Такно деяния рас­
сматриваются нашими законами как действия с преступ­
ными намерениями. Если кто-то воображает, что Сесилии
бедная сирота и поэтому у нее но найдется защитников,
то уверяю тебя — это глубочайш ее заблуж дение. Тебя
просто-напросто обманули. Сущ ествую я, п я выведу всо
это дело на чистую воду.
— С твоей сторопы это было бы безрассудством, —>
спокойно и с достоинством возразил алькальд. — Я повтсь
ряю — ты поступил бы безрассудно. Мне твоя атака но мо­
ж ет причинить ровпо никакого вреда: мое положение, мой
титул гранда, влияпие, каким я пользуюсь здесь и в Мад­
риде, служ ат мпе падежным щитом от любых нападок.
В этом отиош еппп я неуязвим. Ты ж о, если вздумаешь
действовать так, как только что угрож ал (разумеется, я
говорю с тобой как друг и товарищ ), — ты добьешься
лишь того, что станеш ь героем скандальной истории it
выставишь на всеобщ ее посмеш ищ е своего отца, потому
что тот акт... произвола, который ты мне приписываешь,
был соверш ен мною на основании письменной жалобы
допа Кандпдо, составленной им с соблюдением всех фор­
мальностей и поданной мне. Н е кто штой, как твой отец,
твой добрый и благородпый отец явился ко мне в судеб­
ную палату и подал мпо формальную ж алобу, обвиняя
эту девицу в том, что она обманом и кокетством обольсти­
ла и заманила в своп сети несоверш еннолетнего юпошу,
сыпа состоятельных и почтенных родителей. Во время
наш ей беседы твой отец чуть ли по со словами па глазах
ж аловался мне па тебя, говорил, что у тебя на уме одно
беспутство, карты н женщ ины, что ты забросил учеиьс,
и, вопреки надеждам твоих родителей, будеш ь по в со­
стоянии сдать в апреле экзамены, и, таким образом, но
сможеш ь в следую щ ем году взять на себя управление ва­
шими поместьями, а из-за этого расстроится твоя свадьба
с некоей весьма красивой п достойной девуш кой из Ллькисара, твоей невестой, — и все по випе какой-то легко­
мысленной девицы, связь с которой унизительна для
36 Вильпперда

553

молодого человека пз дворянской семьи, п в ближайш ем
будущ ем — графа.
— Так, так, вот какую псторшо рассказал тебе мой
отец? Изполь ж е теперь выслушать мепя и посмотреть,
какова обратная сторона медали. Во-первых, пнкакого
обольщения, обмана и ещ е черт знает чего тут и п по­
мине не было. Эта девуш ка — редкая красавица, и оиа
меия боготворит. Мог ли я не ответить взаимностью на
ее любовь? По вот оказывается, что с тех пор, как опа
себя помнит, отец мой неотступно следит за нею, мало
того — ои содерж ит ее, одевает и обувает, лелеет, береж ет
и печется о пей, как никогда не одевал и не обувал, не
берег и не лелеял своих родных дочерей. Спрашивается,
для чего ои :>то делает? Какую цель преследует? Этого,
кроме него п господа бога, пнкто не знает. Л не хотел бы
плохо думать о своем отце, н все ж е то, что Сесилию схва­
тили именно сейчас, когда умерла ее бабушка — един­
ственный человек, который мог бьт защитить бедную си­
роту от гнусных посягательств, — именно это заставляет
мепя подозревать отца в намерениях далеко не благород­
ных... Меия утеш ает п успокаивает только то, что отец,
даж е озолоти оп Сесилию, никогда ничего от нее не до­
бьется. Но что ж е делаеш ь ты? Ты похищ аеш ь ее у меня
и беззащ итную отдаеш ь ее во власть моему отцу. Могу ли
я тебе простить, что ты сыграл со мной эту злую шутку?
Никогда.
— Ты несправедлив, очень несправедлив и к отцу и
ко мне. К отцу — поскольку я лишь тогда внял его прось­
бе, когда соверш енно убедился в том, что намерения его
в отношении тебя, вашей семьи и самой Вальдес были
самые добрые и благородные. Со мной ж е ты несправед­
лив потому, что твой отец хотел любой цепою разлучить
тебя с твоей возлюбленной, и я, впдя это, реш ил заклю­
чить ее на время в ж енский исправительный дом — ну,
скажем, до тех пор, пока ты не сдашь экзамены на зва­
ние бакалавра и пе вступишь в законный брак, как тре­
бует того наша святая церковь и как это приличествует
молодому человеку пз богатой и знатной семьи. Л потом,
если тебе захочется, ты сможеш ь... возобповить отнош е­
ния с предметом твоей первой страсти.
Леонардо ничего не ответил своему другу, но задум ал­
ся, а затем у ж е несколько мягче промолвил:
— Прощай, Ф ернандо.
654

Ф ернандо удерж ал его за руку и отпотнл:
—
Но уходи так, словно мы с тобой поссорились. Пой­
дем ко мне в лож у. Мон ж ена будет рада тебе, и мы име­
ете послуш аем второй акт оперы. Для иных горестей нет
бальзама более целебного, чем хорош ая музыка.

ГЛАВА 7
Страш пео псох чудовищ элоя
ровность.
КалъОорон

— Скажи, что это за интрижку ты там завел с какойто девицей с окраины? — спрашивала донья Роса своего
супруга, подозревая, что он хочет пропустить ее вопрос,
мпмо уш ей и для этого притворяется спящим.
— Я никаких интрижек пи с кем по заводпл п пе за ­
вож у, Роса, — отвечал сонным голосом дон Капдидо.
— И заводил и заводишь. Я все знаю — мне верные
люди рассказали.
— Это сплетни, Роса.
— Н ет, ио сплетни. Это правда. Несколько дней тому
н азад ты увез какую-то девицу... Только вот зачем, этого
те люди не знают.
— Знают, Роса, отлнчно знают. Все дело в том, что
ты находиш ься под чуж им влиянием.
— Б удем говорить начистоту. Ты снова взялся за ста­
рое, и в этом меня никто пе разубедит...
— Видишь, тебя уж е успелп восстановить против
мепя. Твой сын...
— Разум еется, во всем виноват Леонардо.
— Твой сын, — невозмутимо продолжал доп К анди­
до, — собирался совершить самое нелепое безрассудство
из всех, какие он до сих пор совершал. Я счел нужны м
вмешаться, чтобы дело не дош ло до беды; в конце концов,
я ого отец... Его ты трогать по позволяешь, и мпе ппчего
другого пе оставалось, как взяться за нее. К этому и сво­
дится все то, что ты назвала словамп «взялся за старое».
— Б удет сказки рассказывать. Тебя послушать, так
выходит, что если отец хочет уберечь сыпа от безрассуд­
ного поступка, оп долж еп поднять шум на весь город?
36*

555

— Я ппкакого шума но поднимал.
— Вот кап? Значит, ты действовал тапком? Том хуж е.
Какой ж е корысти ради ты все это затеял?
— Клянусь тебе — единственно ради той, чтобы не до­
пустить до позора, который навсегда запятнал бы лицо,
весьма нам с тобой близкое, — ыашого сына.
— При чем тут позор? У тебя какая-то особенная
страсть к сильным выражениям...
— Леопардо с некоторых пор преследует ухаж ивания­
ми одну девуш ку, мулатку...

— А как ты об этом узнал?
— Да узк узнал, ты вот никогда ничего не якаешь.
— Это не объяснение. Леонарднто молод и хорош со­
бой, и я ничего не вижу страппого в том, что он, как ты
говоришь, преследует девуш ек своими ухаж иваниями.
Странно другое — почему ты, старый и некрасивый, вы­
казываешь столько интереса к девуш кам, которые нра­
вятся наш ему сыпу? Ты что — завидуеш ь ему? Или ты
хочешь; чтобы ои жил монахом? Зачем ты сторожиш ь
каждый его шаг?
— Потому что я отвечаю за сына перед богом и
людьми.
— Скажите па милость, какой праведник! В его лета
ты сам был такнй ж е, а может — ещ е и х у ж е.
— Таким жо — возможно; х у ж е — никогда. По край­
ней мерс я никогда пе соблазнял невинных девуш ек, п со­
весть моя спокойна.
— Известии, ты ведь у пас снятой. Только п е верю я
что-то в твою святость... Нот уж , меня но переубодиш ь,
я знаю: в отногаеппп ж енщ ин Л еонарднто рядом с то­
бой — сущ ий младенец.
— Оставим, Роса, эти взаимные упреки и поговорим
о главпом — о том, что для пас с тобой действительно
важно; ведь мы ж е ого родители. Дело обстоит очепь
серьезно, болоо чем серьезно... Я узнал... Когда, гдо и как
узнал, ровпо никакого значепия не имеет. Итак, я узпал,
что оп накуни.ч всевозможной мебели и домашней утвари
и, в и д и м о , ухлопал па зто к учу денег. Откуда ж е ои их
взял? У ростовщиков? М ожет быть, выиграл? Или зто...
ты по своей обычной к нему слабости ссудила его такими
деньгами?
Доп К апдпдо попал в точку. Могла лп допья Р оса но
рассказать теперь м уж у о злополучной ссуде лишь по­
556

тому, что сделала ее тайком? Скрыть п равду значило бы
сщо больше уронить сына d глазах отца, и без того склонлого видеть по всех поступках Леонардо одну лишь плохую
сторону. Поэтому, хотя донья Роса п была глубоко задета
тем, что сын обманул ее, она предпочла открыть м уж у
всю правду п взять па себя обвинение в расточительно­
сти, которое доп Кандидо предъявил ео любимому ч аду.
— Вот видишь, Роса, — без тени язвительности про­
говорил дон К андидо, — к каким печальным последствиям
приводит слепая любовь, с которой матери относятся под­
час к спопм детям. Ты должпа согласиться, что есть слу­
чаи, когда излиш няя строгость приносит детям больше
пользы, чем излиш няя мягкость. Л еонардо просит у тебя
денег, и ты пе в силах отказать ему; кроме того, тебе ка­
ж ется, что если ты ем у откаж еш ь — он умрет с горя...
А оп берет твоя деньги п отправляется снимать дом и по­
купать для пего обстановку... А зачем, черт побери, это
ему понадобилось? Ясно как бож ий день. Дом нуж ен ему,
чтобы поселить в нем свою лю безную . П е требуется осо­
бой проницательности, чтобы это понять... II если бы я пе
помеш ал ем у — прощ ай учение! Прощай звапие бака­
лавра! Прощай женитьба! А ведь мы уговорились с ним —
свадьба будет в ноябре!
— В се это прекрасно, по, я надеюсь, ты скажеш ь мне,
где ты спрятал девуш ку?
— В женском исправительном доме. Мне казалось, —
добавил оп, видя, что ж ен а, хотя и ничего не ответила, по
сделала нетерпеливое движ ение, — мио казалось, что из
всех способов спасти сына от погибели, а депуш ку от бес­
честья этот способ самый падежны й и наименее риско­
ван иый...
— Н аименее рискованный! — отвечала донья Роса. —
Ты воображаеш ь, что если девчонку заперли в исправи­
тельный дом, то па этом псе кончилось и устроилось как
нельзя лучше. Тан вот могу тебе сообщить — ты ничего
н е добился. Мальчик принял всо это очень близко к серд­
цу, оп потерял голову от любви.
— Вздор! — пренебреж ительно отозвался дон К анди­
до. — Любовь, любовь! Тут п намека пот па любовь. Про­
сто молодая кровь взыграла и в голову бросилась. Сердце
тут tin при чем. Б удь спокойна, это у пего скоро пройдет.
— Пройдет? Возм ож но, что и пройдет. Но ведь на
мальчике лица нет, он совсем извелся, по ест, не спит.
557

плачет п день и ночь, мучается. Я опасаюсь, как бы он
от огорчения не заболел. Д а, да. Но тебе ведь все нипо­
чем, ты ничего не видишь, ничего не понимаешь — вот и
говоришь о нем так.
— Попытайся и ты что-нибудь сделать. Ты можеш ь
иа него повлиять скорее, чем я. Попробуй утеш ить его,
вразумить. Ты, должно быть, ещо по сказала детям, что,
вероятно, с ближайш ей почтой из Испании придет высо­
чайший указ о пожаловании мне графского титула? Ведь
ие сказала, правда? Быть может, :>то известно обрадует
его и развлечет?
— Обрадует и развлечет! Как плохо ты знаеш ь своего
сына! Я уж е сообщила ем у зту новость. И что ж е ои мни
ответил? Он сказал, что титулы, оплаченные кровью нег­
ров, которых ты и другие испанцы обратили в вечное
рабство и которых вы до сих пор продолжаете вывозить
и з Африки, совершая на нее разбойничьи набеги, — что
такие титулы — но почесть, а прямое бесчестье, н что п
его глазах графский герб — это черное клеимо позора...
— А х он, негодяй, злодей, бунтовщик! — вскричал дон
Кандпдо, которого слова жены привели в неистовую
ярость. — Вот она, креольская кровь! Показала себя!
Начнись у нас смута, как па континенте, — так этот н а г ­
лец прежде всего отправит на виселицу собственного отца!
От него дождешься! Свободы нм, видите, захотелось!
Т ож е выискались противники рабства и тирании! В зя ­
лись бы лучше, бездельники, за работу, тогда бы небось
не было у них пи времени, ни причины жаловаться на та­
кое превосходное правительство, как наше! Бить, бить их
надо палками но голове, как упрямых мулов!..
— Полно браниться и болтать вздор, — недовольным
голосом прервала его донья Роса. — Ты ругаешь креолов
так, как будто я и naiuu дети родились в Испании. Ты но
л ю б и т ь гаванцев. П очему ж е ты недоволен, когда они
платят тебе той ж е монетой? Л еонарднто пе так уж по­
прав. Ты отнимаешь у него все, что ему нравится и ц чем
он находит удовольствие... Так недолго довести его и до
отчаяния. Имей в виду — он сделает все возмож ное, что­
бы освободить девуш ку,..
И сильно сомневаюсь, что зто ему удастся! — иоскликнул, окончательно выходя из себя, дон Кандидо, —•
Еслн, конечно, ты не станешь давать ему денег на взятки.
Очеиь тебя прош у, не бросай денег иа ветер, ие давай
Г-58

ему ни гроша! Еслп твоя любовь непременно требует осы­
пать его подарками, — хорош о, сделаем ем у подарок, но
такой, чтобы он мог гордиться и чтобы он устыдился той
грязи, которой хотел себя замарать.
— Любопытно, что за подарок может, по-твоему, со­
вершить это чудо?..
— Продается дом Солера — тот самый, что А бреу вы­
играл в лотерею. Мы его купим, обставим, и после свадь­
бы Леонардо см ож ет носелнться и нем вместо с Исабелыо.
За него просят ш естьдесят тысяч дуро.
—• Почти столько, сколько за целое пнхепио.
— Дом стоит этих денег. Это настоящ ий дворец, др у­
гого такого нет во всей Гаване. А о деньгах ты но дум ай.
Деньги — мелочь. Речь идет о спасении твоего любимого
сына. Так вот, я берусь купить и позолотить клетку, а ты
долж на приручить птичку, которая будет в пей жить.
Разработав этот план и распределив ролн, доп К андидо ие мешкая приступил к делу и без особого труда вы­
полнил взятые па себя обязанности. Что ж е касается
допьп Росы, то свойства се натуры с самого начала стали
камнем преткновения для замыслов дона Кинди до.
Отличительными чертами характера доньи Росы были
высокомерие и подозрительность, п потому нередко она
в своих отнош ениях с домашними действовала опрометчи­
во и несправедливо. Никто не изучил этой ее слабости
•гак хорош о, как Л еонардо. И когда мать изложила ем у
условия проекта, разработанного доном Капдндо с целью
приручить сына п заставить его отказаться от Сесплнн,
молодой человек, по задумываясь, решил восстановить
донью Р осу против отца, а для этого требовалось только
возбудить и разж ечь в ней супруж ескую ровность. Чтобы
добиться поставленной цели, Леонардо оказалось доста­
точным передать донье Росе — разум еется, пе сообщая ей,
откуда взялись у пего такие сведения, — все то, что рас­
сказала ему Сесилия о таинственных и подозрительных
отпош еппях, издавна связывавш их дона Кандидо с двумя
ж енщ инами из квартала Ангела — молодой девушкой н
ео бабкой; о деньгах, которые он с расточительной щ ед­
ростью старого волокиты тратил на н их обеих; о странной
заботливости, с какой он следил за тем, чтобы женщины
эти всегда ж и л и в достатке и никогда ни в чем не н у ж д а ­
лись; о его неусыппом, ревнивом надзоре за девушкой п
его попеченпп о здоровье старухи; накопоц, о тех посто559

лгтпых и важны х услугах, которые оказывал допу Кандидо доктор Моптсс де Ока, бесспорно причастный к этому
делу весьма сомнительной правствеппой чистоплотности.
У ж е не в первый ран доходили до слуха доньи Росы
подобные известия. Из разных источников и в разное
врем л постепенно узнавала опа п то, о чем теперь расска­
зал ей Леопардо, п мпогоо другое, о чем мы упоминали
на зтнх страницах рапсе. Однако запоздалое и злонам е­
ренное сообщение сыпа дополнило и подтвердило всо ео
преж ние сведения и подозрения.
Излиш не добавлять, что, как и обычно в такого роди
случаях, яд пе замедлил оказать свое пагубное действие.
Мать ополчилась па отца и в отместку за предполагаемое
мпоголетпее наруш ение нм супруж еской верности повела
вместе с сыном тайный подкоп, рассчитывая, что ой
удастся взорвать укрепления, воздвигнутые доном К ап­
дидо для защиты Сесилии Вальдес от бесчестья. Донья
Роса но жалела денег и использовала всо своп связи,
только бы добиться желанного, результата.
Обещая Леонардо свою поддерж ку в этом трудном
предприятии, мать потребовала от сына выполнения трех
непременны х условий: во-первых, Л еопардо обязывался
но бросать учения, пока по сдаст экзаменов па звание ба­
калавра прав; во-вторых, оп обещал до конца года ж е ­
ниться иа Исабели Илип чета; н, наконец, оп безропотно
должен был вступить во владение дворцом, который отец
намеревался подарить ему к свадьбе.
П режде всего донья Роса призвала к себе на помощь
М арию-де-Регла, бывшую сиделку из поместья Л а-Типаха, чей хитрый, изворотливый ум ставил эту невольницу
весьма высоко во мнении ео госпож и и молодого господи­
на, хотя оба они и питали к ней недобрые чувства. Что
касается Марии, то и она охотно взялась услужить своей
хозяйке, ие только потому, что роль заговорщицы была
ей но праву, по п потому, что оиа теперь надеялась взы­
скать со своих господ добром за все зло, которое опп ей
причинили. И заговорщики, пе теряя времени, приступи­
ли к делу.

Водворение Сесилии в женском исправительном домо
произвело немалое волнение среди его обитательниц. М о­
лодость юной узнпцы , ое красота, ое горестпыо жалобы и
5Я0

слезы , самая причина ео заточенпя — вмененная ей в
пину попытка соблазнить колдовскими парами некоего
белого юпош у пз самой богатой гаванской семьи, наслед­
ника миллионного состояния, — все это по могло не
нробудпть живейш его любопытства, участия и даж е восхи­
щения у светлокожих н тем нокож их затворниц исправи­
тельного дома, ж енщ ин всякого сорта и звания, заключен­
ных сюда на различные но длительноети сроки.
Как пи были грубы птн несчастные сущ ества, как пи
задавлено было в их груди чувство личного достоинства,
но и опи не могли по подпасть под магическое воздей­
ствие некоторых ж изненны х обстоятельств, чья власть
н ад человеческим воображ ением пе ослабнет, доколе под­
лунный мир будет отражать сияние солнца. Естественно,
Сесилнп ие много было толку от изъявляемых узницами
восторгов и сочувствия, и всо ж е восхищ ение и сострада­
ние этих женщ ин создало вокруг девугшш атмосферу по­
чтительности и уваж ения, что по только помогало ей п е­
реносить нежданно обруш ивш ееся иа нее несчастье, по и
раскрыло перед нею в конце концов двери ее тюрьмы.
Смотреть за этими заблудш ими овечками приставлен
был старый монастырский служ итель — нечто вроде по­
слушника, — холостяк и поклонник прекрасного иола, в
ком ин лета, пи покаяние не смирили человеческих слабо­
стей и страстей. Досело во вверенную его надзору обитель
поступали только ж енщ ины, дош едш пе до самой низкой
ступени нравственного падения, старые, уродливые, потре­
панные своей порочной жпзпы о. Совсем иной предстала
п еред ним Сесилия, явивш аяся умнож ить число этих от­
верж енны х создании. Если она н совершила какой-то про­
ступок, то, безусловно, ие ио злому ум ы слу п пе потому,
что была порочна. Ее молодость, ее благопристойные,
скромные манеры, ее располагающ ая впешпость н пер­
ламутровая белпзпа ее свеиш х щек служ или этому на­
деж н ой порукой. Отчаяние и стыд от сознания того, что
она заточена в подобном месте, наравне с женщ инами,
известными свопм дурным поведением, — вот что, по-ви­
димому, заставляло ее проливать столько слез и разра­
ж аться горькими жалобами. Разум еется, такая искренняя
и глубокая скорбь была несовместима с пороком!
Рассудив подобным образом и не вдаваясь в дальней­
шие размышления, надзиратель исправительного дома
решительно встал па сторону Сесилии н зачислил себя
561

в ее друзья. Особенное удовольствие находил оп в том,
чтобы подбираться украдкой под окошко отисдопнои ей
кельи н, стоя здесь, исподтишка подглядывать за девуш ­
кой. Но когда он видел, что она по-преж нем у горюет и
плачет, в нем вспыхивало чувство необыкновенной любви
it нежности к прелестной узпнце и ненависти к ео гоните­
лям. Иногда она сидела у стола, уропив голову па слож енны е руки, и рассыпавш иеся роскошные волосы цело­
м удренно скрывали от постороннего взгляда юные плечи,
с которых соскальзывало небрежно застегнутое платье.
Иногда оиа вдруг обращала глаза к небу и, воздев сло­
ж енны е руки, восклицала голосом, полным тоски и от­
чаяния:
— EoHie мой! Б ож е мой! За какие грехи ниспослано
мне это тяж кое наказание?!
После каждой такой сцены надзиратель отправлялся
к себе в нрнвратницкую мрачнее тучи.
И вот в одпу пз таких минут, когда старый смотритель
весь был во власти своего человеколюбивого негодования,
перед ним внезапно, словно из-под земли, появилась Ма,рия-до-Регла, предлагая купить у нее свеж их и засаха­
ренны х фруктов — торговля этим товаром составляла те­
перь ее повседневное занятие. Но привратник вовсе не
собирался покупать фрукты, к тому ж е оп не хотел н з-за
разговора с какой-то торговкой отвлекаться от своих
мыслей, исполненных такой сладостной горечи. Однако
1М ария-де-Регла, ож идавш ая встретить гораздо более
решительный отпор, нисколько не была смущ ена отка­
зом и обратилась к надзирателю вторично, заговорив с
ним ласковым, вкрадчивым голосом, как она ум ела это
делать:
— Может быть, у сеньора болят зубы или голова?
Мария не удостоила надзирателя более почетного обра­
щ ения — «ваша милость».
— Ничего у меня не болпт, — буркнул оп ей в ответ.
•— И очепь хорош о, что не болит, сеньор. Ведь эти две
хвори всем болезням болезнь. А вы бы, сеньор, пошли да
узнали — может статься, ваши затворницы, бедияжечкк,
апельсинов хотят либо цукатов моих сладких?
— Не нужны нам ни апельсины, пи цукаты. Нет у
нас нынче денег на это баловство.
— А я вам в долг поверю.
— Ступай, ступай с богом и оставь меня в покое.
562

•— П реж де, бывало, покупали у мепя здесь и фру кил
и цукаты.
— Только ие при мне. Верно, при помощнике моем,
при недотепе.
— Может, и так.
•— Я по позвол ят торговать с арестантками и разво­
дить тут в привратницкой базар. По уставу не положено.
— Подумать только! Л мне говорили, что вы для этих
бедняж ечек как отец родной.
— Обманули тебя. Я человек строгий, шутить но
люблю.
• Н у какой ж е вы, сеньор, строгий? Где уж вам! У
вас доброта на лице написана.
— Хватит, поговорили!
— Что ж, коли так! В а т е дело приказать, паше — ис­
полнить. Я и уйду. Одно только словечко. У ж будьте ла­
сковы, выслушайте, что я вам скаж у. Один сепьорпто
дал мне к вам порученьице.
— Что ещ е яа порученьице? Говори, живо! — грубо
оборвал Марию привратник, тут только впервые внима­
тельно па нее взглядывал.
— Содержите вы тут под арестом одну белую д е ­
вушку?
— Я под арестом никого но содерж у. Я тут не началь­
ство, а всего-навсего надзиратель, и поставил меня сюда
надзирателем ого преосвященство сеньор епископ Эспадаli-Ланда.
— Простите меня, сепьор. Я хотела опросить, нет лп
у вас тут среди ваших затворниц одной белой девушки?
— Белой по паружпости? Да, есть такая. Л что?
— Этот сеньорйто, что я вам говорила, очень об пей
беспокоится.
— А мпе-то что до этого? Разбогатею я, что ли, с его
беспокойства?
— Зря, сеньор, вы так говорите. Знаете пословицу:
«не плюй в колодец, пригодится воды напиться». Дворян­
чик-то богатеющий п в девицу в эту втюрился до смерти.
А вы, сеньор, поди, и сами знаете, что дворянчик, моло­
дой да богатый, коли у ж он влюбится, пи за чем не по­
стоит, только бы ему увидеться да поговорить с кралей со
своей ненаглядной.
— Л адно, — вымолвил, несколько умилосердившись,
привратник. — Чего жо ем у надобно, твоему дворянчику?
563

— Б езделицу, сеньор, сущ ую безделицу. Ои просит,
чтобы пн передали ей от него эти вот апельсины. — Марня-де-Рсгла выбрала шесть самых красивых плодов со
своего лотка. — И еще просит сказать ей, что оп все сде­
лает, только бы ео скорей отсюда вызволить, и что ника­
ких денег на это не пожалеет.
— Послуш ай, — в смущ ении пробормотал надзира­
тель, — я ещ е никогда и никому по служ ил почтальоном.
— Полноте, сеньор, вам пе придется раскаиваться в
своей доброте. Я ж е вам говорю, дворянчик этот пз самых
что ни па есть богачей, а влюбился он крепко, так что
благодарность будет вам самая щ едрая.
Привратник долго стоял, по двигаясь с места, не зная,
па что решиться, и, терзаемы й тысячью сомпеппй и стра­
хов, переводил растерянный взгляд с апельсинов на негри­
тянку и с негритянки на апельсины. Наконец голосом,
внезапно охрипшим то ли от стыда, то ли от волнения,
оп спросил:
— А как его звать, твоего дворянчика?
— Ола знает, — коротко ответила М ария-де-Регла, и,
преж де чем привратник успел что-либо возразить ей, ис­
чезла.
Некоторое время оп стоял в раздумье у решетки прпвратницкой, словно боясь от нео оторваться, ио потом
закрыл дверь иа засов, запер ое на замок и, взяв в каж ­
дую руку по три апельсина, скрылся в обширном патио
исправительного дома.
Педолгпй разговор, который произош ел вслед за тем
м еж ду и им и Сесилией, содержал в себе все, что способно
вселить сладостные грезы в сордцо влюблеппого п надеж ­
д у — в отчаявшееся ж енское сердце. «Бы — мой спаси­
тель, — услышал старый привратник обращенные к нему
слова. — Какой ангел привел вас ко мне, бедпой, пресле­
дуем ой девушке? Я ни в чем пе виновата. Единственное
моо преступление — моя любовь к юноше, который и сам
душ у за меня готов отдать. Да, ото тот молодой человек,
про которого вы рассказываете. Мепя заточил сюда его
отец, оп бесится, почему я люблю ого сына, а не его, как
оп хотел бы. Сжальтесь пад несчастной, несправедливо
гонимой девушкой!»
После этого разговора привратника точпо подменили.
«Как могли помостить к нам это ucuuuhoo дитя? — спра564

шпвал оп самого себя. — Н ет, падобпо быть исчадием
ада, самим дьяволом, чтобы додуматься до талого злодей­
ства! Заключить се сюда — ведь это ж е значит смущать
честных людей, вводить их в соблазн! Хотел бы я посмот­
реть, что стали бы делать па моем месте м ужи, сильные
духом , святые праведники божяи? Н еуж то устоплп бы?
Нет, не достало бы у них на пто добродетели, поддались
бы на соблазн, да н угодили бы прямехонько к сатане в
ногти! Д а и у кого хватит сил видеть ео слезы, слышать
ее мольбьт и жалобы п по иступиться па нее? Коли она
захочет, так м ож ет из меня теперь хоть веревки пить.
Очень просто. А мой покровитель, сеньор епископ, прогне­
вается па меня, лишнт меня своих милостей и прогонит
с места. Но чом ж е я виноват? Она — такая красавица и
так плачет! Я ведь тож е не каменный. Проклятая тор­
говка!»
Прошло два-три дпя, и «проклятая торговка» вновь
появилась у дверей привратницкой. На этот раз старый
падзирателъ встретил ев вполпо благосклонно. Но у нее
была новая просьба: опа хотела поговорить с юной у зн и ­
цей наедине, в ее камере. М еж ду тем подобные посещ ения
были запрещ ены. Визитерам разреш алось бесодовать с
теми, кого опи навещали, только через реш етку ворот и
непременно в присутствии самого привратника. Однако
М ария-де-Регла очень ловко доказала надзирателю всю
нелепость такого правила; при этом она, как бы м еж ду
прочим, заметила, что несчастная, пп в чем не повинная
девуш ка скоро ум рет с тоски и з-за таких строгостей, а
он станет не только соучастником величайшей из всех
несправедливостей, которые когда-либо совершались в Га­
ване, ио п ускорит своею суровостью смерть бодпой м уче­
ницы. Она добавила такж е, что молодой дворянин, воз­
любленный девуш ки, делает все возможное для ее ско­
рейш его освобождения, что хлопоты его скоро увенчаю тся
успехом и что тогда все те, кто притеснял его ненагляд­
ную, у ж е пе смогут ни оправдаться перед ним, ни заслу­
жить его благодарности. И, словио вдруг вспомнив о чемто, случайно забытом ею, она прибавила:
—
Да, ведь ои дал мпо для сепьора полдюжины золо­
тых унций, иа случай, если девуш ке захочется купить
что-нибудь пз съестного или из одежды — ну, мало лп
лто может ей понадобиться...
5G5

Этот довод разом сокрушил п душ е привратника'
поело дли о остатки щепетильности и добродетели, в недо­
зволенное посещ ение было торговке разреш ено. А теперь
мы в пемпогнх словах опишем сц еп у, последовавшую за
появлением М арпи-де-Регла в камере молодой затвор­
ницы.
Торговка застала Сесшппо в той самой нозе, в которой
несколько дпей назад, как мы уж о упомппали, видел ее
старый прпвратник, когда подглядывал за пею в окошко.
Различие заключалось единственно в том, что сегодня
волосы пе падали ей сзади на плечи, и так как Сеснлин
сидела спиной к двери, то, пойдя в келью, бивш ая корми­
лица успела заметить па плече у девуш ки нечто такое,
что в сильнейш ей степени привлекло к себе ео внимание.
— Бож е! — проговорила М ария-де-Регла. — Что я виж у! Н еуж ели это в самом деле опа, и я угадала? Что жо
это делается на белом свете!
Услышав у себя за еппиого какие-то бессвлзпые вос­
клицания, произнесенные громким шепотом, Сесилия
подняла голову п слабым, словно надломленным голосом
спросила:
— Что вам угодно?
— Паша мплость, назовите мпе имя, полученное вами
при крещении?
— Сесилия Вальдес.
— Б ож е м о й !— снова воскликнула негри тян ка.—
Это она! Так я и думала! Или, может быть, я сплю? Знае­
те ли вы, ваша мплость, кто нарисовал вам это полукру­
жие?
— Какое полукружие?
— А вон то, что у ваш ей милости тут, па плеппке? —
И негритянка указательны м пальцем прикоснулась к ле­
вому н.чочу девуш ки,
— Это пе парпсовапо. Это родника, вернее — след от
удара, полученного мпога в детстве.
— Н ет, ваша милость, если вы взаправду та самая
Сесилия Вальдес, которую я знала когда-то, то это по
родинка и не след от удара, а полукруж ие, которое ба­
бушка вашей милости наколола вам иголкой с темно-голу­
бой краской, перед тем как опа подбросила вас в Королев­
ский приют для новорожденных.
— О! Мамочка никогда мне ничего такого но расска­
зывала. .

Н о мне оно плвестно доподлппно, водь по этому
знаку мне было велено отыскать вас среди других мла­
денцев, какие находились тогда в приюте.
— Кто вы такая? Кто иам всо это рассказал?
— Н еуж ели вы, ваша милость, до си х пор так и ие
узнали меня? Н еуж ели вы меня не помните?
— Н ет, право ж е, и вас но знаю.
— Так ведь это ж е я, ваша милость, была вашей кор­
милицей, сперва в приюте, а после, почти целый год, в до­
ме вашей бабуш ки — тогда она жила п переулке СанХ уан-де-Д ьос. Когда вас у меня отняли, вы тогда, ваша
милость, только-только ходить начинали, но у ж е немнож ­
ко говорили, самую малость. Лх, ваша милость, не апаете
вы, сколько огорчений и слез стоило мне вас выкормить!
И не только мне: м уж у моему тож е тогда не сладко до­
ставалось. Д а, ваша милость, ведь это вы — самая пер­
вая, да и самая главная причина всех наших несчастий.
— Л что такое с нами стряслось?
— Меня вот у ж е двенадцать лет минуло как увезли
из Гавапы, сослали в инхенио, а муж мой попал в тюрь­
му. Его обвиняют в убийстве капитана Тонды.
— Значит, все это правда?! Н ет на свете человека
злосчастней меня! Горькая, горькая моя доля! Никогда
я ппкому не делала зла, а всегда во всем виновата!
— Н е надо плакать, дитя мое, не надо говорить такие
слова. Ваша милость хотя и были причиной наш их
несчастий, но на вас вины нету, вы ни в чем не новипны.
— Как ж е мне не плакать и не жаловаться! Мало
того, что меня подвергли несправедливому наказанию,
мало того, что мое имя здесь у всех на языках, что эти
уж асны е женщины без конца надоедают мне и пристают
со своими глупыми расспросами, мало этого — теперь яв­
ляетесь вы, говорите, что вы моя кормилица, и бросаете
мне в лицо обвинение во всех несчастьях, постигших вао
и вашего мужа! В озм ож но ли несчастье тяж елее и горше
моего?!
— Ваша милость, я рассказала вам о себе только по­
тому, что моя ж изнь тесно переплелась с пашей, и сейчас
вы убедитесь в правоте моих слов. Я — М ария-де-Регла,
покорная служ анка вашей милости и рабыня сепьорпто
Л еонардо Гамбоа.
— А х! — воскликнула Сесилия, вскакивая на ноги и
бросаясь обнимать свою бывшую кормилицу.
567

— Так, так! — огорченно промолвила Мприя-де-Рег*
ла. — Стало быть, ваша милость признали и поцеловали
меня за то, что я служ анка сеньорнто Леонардо, а по
за то, что я была кормилицей ваш ей милости?
— Пет, я вас целую и за то и за другое, а главпоо —
потому, что вы явились ко мне вестницей моего спа­
сения.
Скрестно руки иа груди, негритянка нрнстальяо
всматривалась в лицо девуш ки. Время от времени опа
тихонько, словно бы про себя, бормотала:
— Нет, вы только посмотрите! Тот ж е лоб! Тот жо
нос! Тот ж е рот! То ж о глаза! Д а ж е ямочка па подбородке
такая ж е! Д а, да — ое волосы, ее ф игура, ео осанка, и
такое жо милое вы ражение лица! Д а что там говорить!
Ее живой портрет!
— Ч ен портрет?
— Сеньориты Лделы.
— А кто такая сеньорита Адела?
— Это моя вторая молочная дочь, родная сестра сепьорито Леонардо.
— Н еуж то я так па нее похожа? Мои друзья, кото­
рым случалось ее видеть, тож е мне об этом говорили.
— П охожи? Мало сказать — похожи! Такое сходство
даж е у близнецов но часто встретишь! У ж пе потому ли
сеньорнто Леонардо так вас полюбил? Но только великий
ото грех, ваша милость, к для него и для вас, что вы
полюбили друг друга такой любовью. Если бы вы были
просто друзьями пли любили друг друга как брат и
сестра — это бы ничего. Но любить друг друга как муж­
чина н женщ ипа для вас — грех. Смертны»! грех.
— Почему вы так говорите? — удивленно спросила
Сесилия. — Я ещ е никогда не слышала, что мужчине н
ж енщ ине грошло любить друг друга.
— Д а, ваша милость, бывает не только что грешно,
по ещ е н грех-то этот — тяжкий. Д а вы возьмите хоть то,
что он — белый, да к тому ж е н голубой крови: отец его
недавно графский титул получил, опп теперь графы
де Каса Гамбоа. А сеньорито Л еонардо, когда ж енится,
переедет со своей законной ж еной во дворец ж ить — ро­
дители ем у подарили. И взять вас, ваша милость... У ж вы
простите мепя за такие мои откровенные слова... Но ведь
вы, ваша милость, девуш ка бедная, к тому жо и не голу­
бых дворянских кровей, и род свой ведете... пз приюта
568

для подкидышей. Н е мож ех того би ть, чтобы ем у дозво­
лили ж ениться па вас.
— Всо будет так, как захочет оп. Ои водь мужчина
л волеп распорядиться собой по собственному усм отре­
нию. Л хоть бы и ие так — я уверена, что раз он дал хшо
слово, то сдерж ит его.
— Милая доченька, но см ож ет он ого сдержать, по
см ож ет, если бы даж е и захотел. И лучш е вам но но
деяться.
— Но почему?
— Невозможно это. Л почему — потом узнаете, наша
милость. Вам за него никогда зам уж по выйти, несбыточ­
ное это дело, так, дустое мечтание...
— Стало быть, вы противитесь наш ем у браку? Н о ка­
кая у вас па то причина?
— Не я ем у противлюсь, пе я — само естество проти­
вится и все законы бож еские и человеческие. Потому что
это было бы святотатство... Ио что попусту толковать —
сдается мне, что теперь у ж оно и поздно про то говорить.
Скажите мне, доченька, что у вас такое с глазками?
37

Вилышерде

5tj<j

— Не знаю, кажется, ничего, — отвечала Сесилия и
простодуш но потерла глаза.
—• Нет, имеется у вас в глазках знак одни нехоро­
ший. Как будто белки у вас немного желтоватые. Так н
ость! И подглазницы сняпе, и бледность, и все лицо слов­
но бы какое-то не такое.,. Бедная, бедная! Вы нездоровы,
ваша мплость!
— Я нездорова? Нет, нот, — в смятении проговорила
Сесилия.
— Ваша милость у ж е стали ж еной сеньорито Л ео­
нардо.
— Я вас не понимаю.
— Ваша милость, бывают у вас приступы тошноты?
Ну так, точно на рвоту вас тянет?
— Да, довольно часто. Особенно с тех пор, как я здесь.
Я думаю, что это сделалось у меня от страха и от горя.
Мало лп пришлось мне патерпеться с тех нор, как меня
безо всякой вины в тюрьму посадили.
■— Ие то, голубка, не то, поручиться могу. Разве я но
говорила? Причина нездоровья вашей милости совсем
другая. Мне-то это известно, я тотчас всо угадала. Вам,
наверно, и невдомек, что я много лет сиделкой была, да
н замужнян ведь я. Теперь вам у ж ничто не поможет.
Ничто. Бедная, бедная вы моя! Безвинная страдалица!
Несчастная! На горе дал вам господь пригож ее личико,
ваша милость. Оно-то, личико это пригож ее, вас и погу­
било. Родились бы вы дурнуш кой — может, и не случи­
лось бы с вами такой беды. Были бы вы теперь па свобо­
де п ни о чем бы пе туж или. Н о... чем у помочь нельзя,
об том лучше не думать. Л сеньорито Л еонардо я про
ваше тепереш нее положение расскаж у. У ж оп все сде­
лает, чтобы вас поскорей отсюда вызволить.
Новость, которую негритянка сообщила Леонардо
после свидания с Сесилией, сильно его обеспокоила. Не
теряя ни минуты, он, как н предполагала это М арня-деРегла, поспешил к своему однокаш нику и приятелю, стар­
шему алькальду, отдавш ему противозаконный приказ об
аресте девушкн. Л еонардо вновь папомпил алькальду обо
всей несправедливости и жестокости этого распоряжения,
он воззвал также к его друж еским чувствам п, под усло­
вием сохранения тайны, открыл другу всю правду о поло­
жении, в котором находилась его возлюбленная. Не ску­
пясь на взятки и подачки, он щедрой рукой раздавал зо­
570

лото псем, кто мог хотя бы чем-то быть полезен ому; и п
последних числах опрели, к его несказанной радости, всо
его хлопоты увенчались полным успехом .
Наконец-то, вопреки отчаянному противодействию отца,
Сесилия принадлежала ему. Прямо из тюрьмы ои от­
вез возлюбленную в тот самый домик, который у ж е давно
снял для нее на улице Л ас-Д амас. В качестве кухарки,
наперсницы и дуэньи оп иристапнл к ней неизменную
М арш о-де-Регла. Казалось, но было на земле человека
счастливее Л еонардо.
Посреди всех этих треволнений и забот молодой Гам­
боа не забывал о тайном соглаш ении, заключенном им со
своей матерью, и выказал немало здравого смысла и н е­
дю ж инную силу волн, чтобы выполнить условии их дого­
вора. Оп не пропустил больше нн единой лекции, а когда
подош ло время сдавать экзамены, посетил одного за дру­
гим всех своих будущ их экзаменаторов, и в первую голо­
ву дона Дпего де ла Торре — профессора, известного своей
строгостью к абитуриентам. Затем он явился к секретарю
университета, брату Лмбросио Эррере, и сообщил ому в
виде тайпы, что, вместо обычных трех дуро, которыми
экзаменую щ ийся вознаграждал экзаменаторов, оп наморен
вложить в каждый копверт по три золотые унции. Таким
образом, путь к звапию бакалавра был открыт. Вскоре,
12 апреля 1831 года, плечп Л еонардо облеклись тради­
ционной пелериной, а голову увенчала пурпурная ш апоч­
ка, н, взойдя на каф едру университетского актового зала,
он пробубнил с нее печто невразумительное, долж епствовавш ее изображ ать речь на латинском языке, после чего
ем у было присвоено nem ino dissentient,о 1 звание бакалавра
прав.
Выполнив таким образом часть своих обязательств,
Леоиардо поспешил вступить в законное владение двор­
цом, подаренным ему доном Кандидо, а затем, в н адеж де
усыпить подозрения отца, отправился к Исабелн взгляпуть, что иоделываот она в своих алькисарскнх садах. Ои
рассчитывал такж е, если бы обстоятельства сложились
благоприятно, условиться с нею о свадьбе и пазиачить
депь венчания.
Исабель встретила Л еонардо без особенной радости и
держ алась с ним довольно холодно. Она испытывала уж ас
1 Ед и н о гл а с н о

37*

571

п отвращеппо, когда думала, что ой, быть может, ппопт,
предстоит увидеть страшные картины, которым оиа была
свидетельницей во время своего первого приезда в Л а-Т ииаху. Она отнюдь но испытывала ж елания вторично ехать
в гости в подобное место; впрочем, теперь к этому, ве­
роятно, не могло представиться случая. Однако не при­
влекала девуш ку п мысль приехать в ппхенпо в качестве
хозяйкп, ибо опа едва ли могла питать н адеж ду, что смо­
ж ет добиться от будущ его супруга того, чего но смогла
добиться от ж еппха, который пе пожелал посчитаться с
пето и ничего по сделал, чтобы положить конец зверскому
обращению с неграми, ставшему иа сахарных плантациях
[ оковьга спутником рабства. И то ли этн доводы Исабели
пршплпсь Л еонардо по по душ е своею монашески суровою
требовательностью, то ли он сообразпл, что они предо­
ставляют ему удобную возможность освободиться от обя­
зательства, к которому оставалось равнодушным ого
сердце, — как бы там нп было, он возвратился в Гавану,
по сделав никакой попытки преодолеть внезапно возник­
ш ее перед ним препятствие.
С непостижимой быстротой пролетело несколько меся­
цев, н в конце августа Сесилия произвела на свет прелестную девочку. Но, как ни странно, событие это ни­
сколько но обрадовало Леонардо; более того — по-впдпмому, только теперь осознал он всю тяжкую ответственность,
которой долж ен был расплачиваться за миг любовного
безум ия. Сесилия по была его ж епой и, главное, по была
ему ровней. Мог ли оп, несмотря па ео ослепительную
красоту, не стыдясь, появиться с нею где-ппбудь в об­
ществе? Нет, он еще но настолько нпзко скатился но
наклонной плоскости порока, чтобы испытывать наслаж ­
ден и е от собственного позора!
Теперь, когда вож деленная цель, заключавшаяся для
пего в кратком миге обладания, была достигнута, пелепа
самообмана спала с его глаз п любовь уступила в его
сердце место стыду. Следом за стыдом явились горькие
сож аления п досада па свою опрометчивость — явились
много раньше, чем можно было ожидать даж е от такого
безнравственного и холодного душ ой человека, каким не­
однократно проявлял себя молодой Гамбоа.
Первые признаки происш едш ей перемены но укры­
лись от внимания Сесилии, пробудив в ее груди целую
бурю ревнивых подозрении, что ещ е больше запутало
672

отнош ения любовников. Ч ер ез три-четыре месяца после
начала их незаконной связи Л еонардо стал всо реж е бывать п домнко на улице Л ас-Д амас, п посещения его
с каждым разом делались псе непродолжительней. Что
и з того, что он осыпал Сесилию подарками, предупре­
ж дал малейшие оо ж елания и даж е прихоти, осли с ка­
ждым разом ои был с нею нее сдерж анней, все холодней,
если при виде малютки дочери на его лице не выража­
лось ни гордости, ли радости, если он по-преж нем у оста­
вался жить под родительским кровом, пе отваживаясь
даж е на ночь покинуть его ради домика на улице ЛасДамас?
Столь быстрое охлаж дение Леонардо к своей возлюб­
ленной в значительной меро объяснялось тем сильным
воздействием, какое оказывала иа младшего Гамбоа его
энергичная мать. Ибо, осли несомненно то, что в двадцать
два года, в возрасте столь раннем, добродетели давно от­
летели от этого юноши, как разлетаются голуби из нора
ж енной громом голубятин, — не менео верно и то, что
в его ледяном сердце теплилась искра нежной сыновней
любви к матери.
К ак раз в это время допья Роса узнала правду о ро­
ж ден и и и крещ ении Сесилии, равно как и о том, кто
была ее кормилица и кто был ее отец. Обо всем этом
поведала своей госпож е М арип-де-Рсгла, думавшая за­
служ ить таким образом полное прощ ение своих былых
грехов и добиться некоторой помощи для Дионисио, ко­
торый все ещо томился в строгом тюремном заключении.
У ж ас и отчаяние охватили допью Росу, когда она поняла,
в какую бездн у она столкнула родного сына своими соб­
ственными руками. Она призвала его к себе и, стараясь
сохранять впеш пее спокойствие, сказала ому:
— Знаеш ь, о чем я подумываю, Леонарднто? Не пора
ли тебе развязаться с твоей красавицей? Как ты пола
гаешь?
В первую минуту мысль эта возмутила Леонардо.
— Помилуйте,
маменька! — воскликнул
оп. — Это
было бьт бесчеловечно!
— Д а. Но это необходимо, — добавила мать реши
тельным тоном. — Ты долж еи ж ениться на Исабели, и не
откладывая.
— Мало мпо было одной Сесилии! Исабель меня дав­
но разлюбила. Вы читали ее Последние письма? В них
573

пи слова нет о любви: все ее помыслы о том, чтобы уйти
в монастырь.
—• Пустое! Н е обращай на это внимания. Я устрою
твою свадьбу в два счета. Наш е полож ение в обществе
переменилось. Старший сын, к которому перейдет п паш
титул п все наш е состояние, долж ен ж ениться как можно
раньш е, даж е если он сделает это только для того, чтобы
иметь законного наследника. Итак, ты ж ениш ься на Иса­
бели.
Дон Капдидо написал дону Т ом асу Илпнчете письмо,
в котором просил руки Исабели для своего сына Л ео­
нардо, наследника графской короны де Каса Гамбоа.
В ответ на это письмо невеста, сопровождаемая своим
отцом, сестрой и теткой, явилась в положенное время
в Гавану и остановилась здесь у своих кузин, сеньорит
Гамес. Свадьбу назначили на первые дпи ноября, избрав
для торжественного обряда живописную церковь Ангела,
которая была если и не самой ближней к дом у ж ениха,
то, во всяком случае, самой приличной в ту пору цер­
ковью Гаваны. Первая из трех положенных по обычаю
огласок состоялась в последнее воскресепье октября, по­
сле ярмарки, приуроченной к дню святого Рафаила.
Доброж елатели не поленились сообщить Сесилии о
близкой свадьбо ее любовника с Исабелыо Илинчета.
Н е станем описывать впхря страстей, буш евавш их в гор­
дом и мстительном сердце прекрасной мулатки. Скажем
только, что кроткая овечка превратилась в свирепую
львицу.
Десятого ноября, в час, когда наступили вечерние су­
мерки, в дверь к Сесилии постучал ее старый друг, с ко­
торым она не виделась с тех пор, как стала любовницей
Леонардо.
— Хосе Долорес! — воскликнула Сесилия и вся в сле­
зах бросилась ему на грудь. — Какой добрый ангел тебя
ко мне посылает?!
— Я пришел, — отвечал он ей мрачпо, и на лицо его
появилось жестокое выражение, — я пришел потому, что
голос сердца сказал мне: «Ты п уж ен Селии».
— Хосе Долорес! Милый, дорогой Х осе Долорес, они
не должны пожениться!
— Опи не поженятся, Селия!
И, ие произнеся более ни слова, оп высвободился из
ее объятий и вышел иа улицу. В следующ ую мццуту Се­
574

силия, растрепанная, побрежпо одетая, выбежала ип по
рог и закричала:
— Хосе! Х осе Долорес! Его — по надо, только ее!
Но было ноздпо. Молодой музыкант у ж е свернул за
угол улицы Л ас-Д амас и пе лог слышать того, что кри­
чала ему вслед Сесплпя.

Бесчисленные свечи, большие п маленькие, горели на
главном алтаре церкви Святого апгола-храннтеля. П еред
храмом, на широкой паперти, куда с одной п с другой
стороны ведут каменныо ступени двух лестниц, стояли,
оперш ись на парапет, несколько человек. По той лест­
нице, что обращепа к улице Компостела, подымалась
толпа кавалеров п дам, которые только что вышли нз
экипажей, остановившихся внизу на улице. Ж ених и не­
веста вступили на паперть как раз в ту минуту, когда
какой-то человек в сомбреро, падвппутом на самые брови,
поднялся по противоположной лестнице и, видимо стре­
мясь норвым достичь южного притвора церкви, быстро
пересек по диагонали площ адку паперти, наперерез Л ео­
нардо; при этом оп грубо толкнул .молодого Гамбоа и
в тот ж е миг скрылся за углом храма.
Ж епих прижал руку к груди, с глухим стоном схва­
тился за плечо Исабели, пош атнулся и рухнул к ногам
невесты, заливая кровыо ео атласный, блистающий бслнзною подвенечный наряд.
Леонардо был убит ударом папахи, которая оцарапала
ем у руку на уровне соска и вонзилась прямо в сердце.

ЭПИЛОГ
Уверенность в том, что Сесилия Вальдес — незаконпая
дочь дона Капдндо и, следовательно, единокровная сестра
их несчастного сына, отнюдь не заставила смягчиться
сердце доньи Росы. Напротив того, казалось, имеппо это
обстоятельство разжигало в ней ожесточенно и неисто­
вую ж аж ду мести. Всю свою ярость обратила она против
беззащ итной девуш ки, и ей не составило большого труда
заточить Сесилшо па целый год в приют Де-Г1аула,' как
соучастницу убийства Леопардо. Вот каким путем ветре-

тились и обняли пакопец друг друга мать и дочь — ибо
зи несколько минут до того, как дух бедной Росарио на­
всегда покнпул спою бренную зем ную оболочку, к уми­
рающей возвратилось утраченное сознание, что, впрочем,
нередко бывает с умалишенными.
Что касается Исабелн Илничета, то, убедившись в не­
возможности для себя обрести счастье и душ евный покой
в общество, где ой суж ден о было родиться, она удалилась
в мопастырь ордена святой Терезы , или, как его назы­
вают иначе, ордена кармелиток, гдо после года иослуш ничества была постршкена в монахини.
Роса Илппчета вышла зам уж за Д иего М еиесоса и,
поселясь вместо с муж ем в блаженном алькисарском раю,
старалась своей псжнон любовью заменить отцу и тетко
покинувшую пх Исабель.
Приговор по уголовному делу, возбуж денном у против
Дионисио как вероятного убийцы капитана Тонды, был
вынесен лишь пять лет спустя после описанных нами со­
бытий. Суд приговорил Дионисио к десяти годам каторгп,
а наш достославный доп Мигель Такон оставил его в Гавано и назначил на работы ио прокладке дорог н благо­
устройству улиц.

П Р И М Е Ч А Л ИЯ

Стр. 22. Сенья — разговорная форма от слова «сеньора».
Стр. 22—23. Пусть ото имя будет Вальдес... — Основателем Коро*
ловского убожнщя для подкинутых детой был епископ доп Херо­
нимо Вальдес, фамилия которого стали даваться впоследствии
псом воспитанникам приюта.
Стр. 29. ...после второго по счету краткого периода ко н сти туц и ­
онного правления, в ту пору, когда на острове Куба было введено
осадное положение и утвердилась власть губернатора Ф рансиско
Д ионисио Вивеса...— Второй конституционный период начался В е с ­

нин 1820 года под влиянием известий об успешном восстании Риого, потребовавшего от Фердинанда VII прпзиаиия понраппых ко­
ролей гражданских п политических свобод. 10 апреля 1820 года
взбунтовавшиеся войска гавапского гарнизона проникли в резиден­
цию тогдашнего губернатора М. Кахигали и заставили ого при­
сягнуть иа верность конституции. На Кубо били созваны кортесы
(парламент), учреждепа национальная м и л и ц и я (армия), провоз­
глашена свобода печати. Через три с половиной года после этих
событий в Испании восторжествовала реакция, и конституционные
гарантии н либеральные реформы на Кубе были отмепепы губер­
натором Вивосом, правившим островом с 1823 по 1833 год. Королев­
ским декретом от 28 мая 1825 года губернатору острова предостав­
лялись чрезвычайные права комендаитов осашдеппых крепостей.
Стр. 31. ...еамапив собаку слепца за угловую пуш ку... — В Па­
пайе кое-где па перекрестках улиц ещ е сохранились врытые в землю
пушки, торчащие у тротуаров наподобие тумб.
Стр. 34. Тсрраплен — дорога, проложоппая по насыпи, которую
устраивают в мостпости, где часто бывают лшша.
Л окоть — мера длппы, равная 84 см.
577

Стр. 39. С к а п у ля р и й — два куска осплтеппой материи, свяяап-<

1тыо лентами.
К ачуча — здесь: род прически.
Стр. 41. Сепъб — разговорная форма от слови «сепьор».
Стр. 44. Л охская вода — прохладительный напиток, приготовлен­
ный с сахаром, медом, корицей, гвоздикой и другими пряиостями.
Стр. 45. Монте — азартная карточная игра.
Стр. 40. « Д вухколонное» песо — старинная американская мо­
нета, на обратной стороне которой были изображены дие колонны
с надписью: «plus ultra».
Стр. 47. Эскапарате — шкаф со стеклянными дворцами.
Ппмьента (pim ieula) — по-испапски перец.
Стр. 48. Буквальные значения испапского слова «купа» (сипа) —
колыбель, ясли, воспитательный дом; иорепоспые — семья, родипа.
Стр. 49. Камбре — дорогая материя, получившая название от
одноименного города во Франции, который славится производством
льняные и батистовых тканей.
Стр. 55. П ене — уменьшительное от имени Немесия.
Стр. 72. В ара — мера длины, раппая 85,5 см.
Стр. 87. А рм оноеа когорта — особый полицейский корпус, на­
званный так по имони некоего Армопа, который возглавил этот
корпус.
Стр. 88. Гаррота — смертная казнь 1гутом удуш ения железным
ошейником, применявшаяся нздавпа а Испанки п Португалии.
Стр. 89. ...как ее п ер еве ли в часовню ... — Приговоренные
к смерти последнюю ночь перед казныо проводили в часовне.
Стр. 90. ...для м ощ ени я городских у л и ц по способу М ак-Адама. —
Мак-А дам Лоудоп (1756—1836) — американский пиженер; изобрел
моще тли' дорог мелким щебпом.
Моптес де Ока. — По-видимому, имеется в виду Граснлиако
Монтес дс Ока, один из участников экспедиции генерала Лопеса
(см. ниж е), казпепиый 29 апреля 1851 года.
Ф аксиоло Эдуардо — молодой кубинец, печатавший подпольную
газету «Ла вое доль пуэбло кубано», которую издавал Хуан Еельидо де Лука. Тайную типографию обнаружили, и Факсиоло был каз­
нен 28 октября 1852 года.
Л опес Нарсисо — генерал, который в W i3 году был послан па
Кубу и здесь сблизился со сторонниками освобождения острова
от колониальной зависимости. После раскрытия заговора так назы­
ваемой Кубинской розы бежал в Соединенные Штаты, откуда два­
жды, в 1850 и 1851 годах, во главе инсургентов добровольцев совер­
шил экспедиция па К убу 29 августа 1851 года был взят испанцами
в таец и 1 сентября того ж е года казпен.
578

Пинто Рамон — ректор гаванского лицея, выходоц и К ш .ин
пни. Широко эрудированный человек, пользовапитайся большим ш
торитетом среди патриотически настроенной части кубинской нм
толлитенции; он Возглавлял подпо 1гьнуто «Революционную хунту»,
которая ставила своей полыо ниспровержение не пав око го п л н д м ч .
ства. Кагшеи 22 марта 1855 года.
Эстрампес Франсиско — член тайного общества, подготовлянт е г о вооружепиоо восстание в Бараков, па юго-востоке Кубы. А ре­
стован и казнен 31 марта 1855 года.
М едина Агустнп и Л еон Франсиско — участники революции
1868 года.
...неви нн ы х студентов. — Студенты медицинского факультета
Гаванского университета Алонсо Альварес де Камка, Анаклето
Бермудес, Хосе до Маркос-и-Медипа, Апхель Лаборта, Паскуаль
] ’одригес-и-Прес, Карлос до ла Торре, Эладио Гонсалес и Карлос
Вердуго были ложно обвинепы в оскворпонин могилы Гонсало Кастаньона, основателя газеты «Ла вое де Куба», и но приговору
воопного суда расстреляны 27 ноября 1871 года.
Стр. 91. Пита — американская агава.
Стр. 96. Г ей не к и й Иоганн Готлиб (1081—17-11)— немецкий
юрист и богослов.
Стр. 98. Катрин — двухместный двухколесный экипаж.
Стр. 112. ...что правительство Ваш ингт она якобы воспротиви­
лось в свое врем я вы садке на К уб е и в Пуэрто-Рико м ек си к а н ск и х
к к о л ум б и й ск и х войск и что в результате этого в П уэрто-П ринсипе
к 1826 году бы ли повеш ены , как эмиссары-инсургент ы, Санчео и
А гуэр о . — По инициативе виднейшего вождя национально-освободи­
тельного д п н ж о е ш н в латино-американеких странах генерала Си­
мона Боливара 26 июни 1826 года в городе Папаме была созвана
^Генеральная ассамблея испано-американских наций. В качество
одного нз основных вопросов на пей обсуждалась военная помощь
патриотам Кубы и Пуэрто-Рико, куда предполагалось направить
контингенты мексиканских и Колумбийских войск. Однако рабо­
владельцы Соединенных Штатов, опасаясь, как бы освобождение
цветного населения Антильских островов не привело к волнениям
среди пегров в пх собственной стране, воздействовали на федераль­
ное правительство, и Полый Дом. воспротивился этой экспедиции.
С начала 20-х годов кубинцы-эмигранты пе переставали засы­
лать на остров своих людей. Двое из них — Андрес Мануэль Сан­
чес и Франсиско де Лгуаро-Веласко — были схвачепы близ Камагуая и повешены как шпионы в Пуорто-Принсине 16 мирта
1826 годи.
^ Стр. 114. Ранда — горпый кряж па юге Испании.
57»

И нхенио — поместье с плантациями сахарпого тростника и
сахароварным заводим.
Потреро — имение с конным заводом.
Стр. 119. На кадетов моОа уже пр . ш ла, п оследние и з п и х за­
рыты в р а вн и н а х б л и з Там пико, куда, по счастью, вавел и х Пар/тдас. — Кадеты — молодыо люди из состоятельных семей, которые
проходили военную служ бу на льготных условиях п но отбытии
определенного стажа производились в офицеры. Баррадас Исидро —
испанский генерал; в двух организованных нм экспедициях (сен­
тябрь 1825 года и июль 1826 года) потерпел поражения от мекси­
канских революциоппых войск и был выпужден вернуться на Кубу.
Стр. 120. Б ригадир — чин нспапской армии прошлого столетия,
средний между чинами полковника и гспорал-майора.
Стр 141. Аграмант — вождь сараципоп в поэме Лодовико Ари­
осто «Неистовый Роланд».
Стр. 153. Г ласис — всо пространство перед крепостиьш рвом на
расстоянии пушечпого выстрела.
Сьенфуэгос. Хосе — геперал, губерпатор Кубы с 181G по 1819 год.
Стр. 162. П ласидо — псевдоним кубинского поэта Габриеля-дела-Копсепсьон Вальдеса.
Стр. 185. Кафстчль — плантация, засаж енная кофейными де­
ревьями.
Стр. 198. Л у к у м и — пазвапие одного из погритяпскнх племен.
Стр. 210. А р гуэ ль ес Агустин (1775—1844) — испанский политик
и дипломат.
А льдам а Игнасио — мексиканский политический деятель; рас­
стрелял в 1811 году.
Стр. 223. ...с пр о с л а вл е н н ы х по лей А я к у ч о . — Л и к уч п — плато
п Перу, гдо 9 декабря 1824 года испанские войска были наголову
разбиты колумбийскими патриотами
Стр. 264. Силиро — искаженное Сирило.
Стр. 268. П иф леем ские братья — монашеская община, шшваппо
которой восходит к древнеиудейскому городу Вифлеему, где, ио
преданию, родился Ипсус Христос.
Стр. 272. Г ален Клавдий (ок. 130 — ок. 200) — греческий врач п
анатом.
Стр. 316. Л егва — испанская мера длины (5572 м).
Стр. 317. Па много м иль... — Испанская миля составляет одну
треть легвы и равна 1852 м.
Стр. 320—321. ...цветок, именем которого она звалась.— Роса нопспапски означает роза.
Стр. 323. К и п у — узелковое письмо древпих поруанцев.
Стр. 347. Пуэльта-Абахо означает по-испански спуск в долину.

Стр. 358. Плайа по-испапски олпочпот пллж, n.iMopi.o.
Капит ан-педанео — чиновник, поделенный админнсгра гнилыми
IT С у Д О б п Ы М И ПОЛНОМОЧИЯМИ, II о б я а В I I К О С Т И

МН'О рОГО , И Ч.1ГП1‘ и III,

входило ояедить аа общественным п о р я д к о м ,
Стр. 372. К оролевский консулат сольского хопинг.гпа ■ админи­
стративный о р г а н , в ы п о л н я в ш и й и то в р е м я н а Кубо р о л ь м и н и сторства сольского хозяйства и торговли.
Стр. 417. Самбумбия — кубипский алкогольный напиток, приго­
товляем ы й из сока сахарного ipocTiimc i, воды и порца-ахн.
Стр. 443. Г уахиро — кубинские крестьяне, белыо креолы
Стр. 4G9. М аланга — африкаискоо растение, завезонное ни Кубу
п широко здось раснрострапишнееси; одновременно э ю слово слу­
жит для обозпачопия неуклюжего и попутопото человека.
Стр. 471. Ньо — фамильярное искаженно слова «синьор*.
Стр. 50G. Т рибусио — искаженное Тибурсио.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Г. Степанов и Ю. Х о хл о в. II роднело пне . .........................

5

СЕСИЛИЯ ВАЛЬДЕС, или ХОЛМ АНГЕЛА, Перевод
П. Глааовой и Л . П о к р о в с к о й 1 ............................... .....

15

Примечали»

,....................................................................„ . i

577

' Часть первая п главы 1— 13 части второй персподопы
J], Покровской, главы 14—17 части второй, часть третьи и
часть четвертая — 11, Глазовой,

Сирил о Ihi
С Ш П Н Н 11АЛШ Ю
ИЛ И

ХОЛМ А11ГВЛ\
РОДЕТОр И. О п о Т К О Я »
Х у д о ж о стм п н ы в р едактор Л. Ч п

лм

ТЧмнпчоскнй редактор IJ. Л .1 п I;

It И л

г n

Корректор О. С е м е н о в а - T i t и - Ш т о к а и

Слано в ипбор 8/1V JM3 г.
Поднизано к печати 20/\г11 1D0J г.
В ундт* Ы Х Ш /3 2 . 1 В.2Г1 пот, Я. - SSiBS jaji,
Иеч. д . Уч. над. л. 31,830. Тираж frO IXMJ ако,
З а к а з № 1316. Цоаи 1 р.
' Л и тн зд ат
Леиивградекоо отделение
Л оииш рид, ЕовокиП пр., 28
Типографии № 2 нм. 13вг. Соколовой
У ЦП и ПП Л еп со вн ар ю за
Л еш иирад, ИзмайловскнП пр., 2».