Автор: Владимирская Т. Владимирский С.
Теги: сельское и лесное хозяйство отдельных территорий музыка революция история никарагуа песни народов мира
ISBN: 978-5-91506-017-2
Год: 2009
Текст
НИКАРАГУА:
РЕВОЛЮЦИЯ
И ПЕСНЯ >
Песни народов мира
Т. и С. Владимирские
НИКАРАГУА:
РЕВОЛЮЦИЯ
И ПЕСНЯ
Москва 2009
ББК 49.5
В57
ISBN 978*5-91506-017-2
Т. и С. Владимирские. Никарагуа: Революция и песня. - М. 2009. -
194 с. (Песни народов мира)
Предметом данного исследования стало необычное музыкальное и
одновременно социальное явление второй половины XX века - движение
Новой песни Никарагуа. В монографии также рассматриваются
особенности подобных движений в других центральноамериканских
странах.
В основу книги легли уникальные материалы, собранные авторами
исследования непосредственно в Никарагуа во время гастролей там
ансамбля «Гренада», руководимого Т. и С. Владимирскими, а также
переданные им руководством Фронта освобождения Сальвадора им.
Фарабундо Марти, революционерами других стран Центральной Америки.
Большое значение для выбора темы и дальнейшей работы над книгой
стало знакомство в Берлине и дальнейшие встречи Т. и С. Владимирских с
авторами и исполнителями революционной песни Никарагуа братьями К. и
Л.Э. Махийа Годой.
Книга готовилась к изданию в конце 80-х годов XX в., но по ряду
причин не была опубликована. Возвращение к мысли об издании этой
монографии спустя 20 лет, в первую очередь, обосновано тем, что и на
сегодня подобного исследования не осуществлялось, сохранение этих
исторических материалов несомненно важно, а тема не потеряла своей
актуальности. Книга публикуется в варианте, подготовленном к печати
первоначально.
ISBN 978-5-91506-017-2
© Т. и С. Владимирские
Дорогие читатели!
Раз уж вы решили ознакомиться с этой книгой (за что заранее
большое спасибо), то прошу вас — окажите внимание данной вступи-
тельной статье - без прочтения её всё дальнейшее будет либо вообще
малопонятным, либо помешает тому, что зовётся «объёмным воспри-
ятием».
Дело в том, что представленная на ваш суд книга — не только об
интереснейших судьбах музыкальных произведений, родившихся в буре
событий, а не за роялем инее композиторском кабинете. Это книга не
только о судьбах авторов песен — людей талантливых, ярких и смелых.
Это книга не только об исторических судьбах, отраженных в песнях.
И не только о судьбах музыкальных инструментов, прошедших в пря-
мом смысле слова боевое крещение. Знакомство с нашей книгой - это
знакомство с судьбой самой книги, судьбой отнюдь не простой, и то-
же явившейся отражением своей эпохи. Но обо всём по порядку...
Замысел книги «Никарагуа — революция и песня» родился у нас с
мужем очень давно — после поездки нашего ансамбля «Гренада», кото-
рым мы руководили вместе, в ещё не остывшую от революционных
боёв Никарагуа.
Страна пяти вулканов открылась нашим взорам с западного своего
побережья, когда теплоход с «Гренадой» на борту пробороздил тихо-
океанскую волну и в предрассветных сумерках вошёл в порт Коринто.
Сказочная удача сопутствовала нам, ветер счастья наполнял наши
паруса. Дети и взрослые, музыканты и солдаты-сандинисты — кажет-
ся, вся страна устремилась на концерты «Гренады». Мы пели им, они -
нам. Среди менестрелей революции было множество наших друзей,
знакомых по мощным европейским фестивалям, где овации сопровож-
дали и их песни, и их лозунги. И только в стране, которая звалась то-
гда Союзом Советских Социалистических республик, этих наших еди-
номышленников знали мало. Но — хотели знать. Советские люди к то-
му времени уже крепко полюбили Кубу и готовы были открыть свои
объятия младшей её сестрёнке - Никарагуа. Об этих светлых и соли-
дарных жителях ушедшей страны теперь как-то не принято вспоми-
нать, слышны всё больше рассказы о тех, кто жил во мраке несогла-
сия. Но истина требует напомнить и о тех, которых при таком рас-
кладе можно назвать модным словом «инакомыслящие» - а было их не
сотни и не тысячи, а десятки миллионов! Эти люди интересовались
событиями в Чили, осуждали американскую агрессию во Вьетнаме,
помогали сиротам в Интердоме в Иваново, собирали подарки для детей
Никарагуа.
Именно для этих людей необходима была информация о тип чти
творится в мире. Именно они раскупали молодежный журнал «Ротч
ник», именно для них переводились стихи замечательных по зтов мира
чилийца Пабло Неруды, никарагуанца Рубена Дарио, турецкого по она
Назыма Хикмета и палестинца Муина Бсису. Именно для них мы под
руководством замечательной актрисы и журналистки Екатерины
Тархановой еженедельно выходили в радио-эфир в передаче «Музы
кальный глобус» и готовили телепрограммы «Политическая песня в
Останкино» и «Товарищ песня». Именно эти простые советские люди,
будучи еще детьми, вырезали из газеты «Пионерская правда» ноты
песен американца Пита Сигера и немца Эрнста Буша. Именно они, по-
взрослевшие и даже убеленные сединами, по сей день любят и помнят
«Марш 26 июля» и песню «Куба - любовь моя» и чилийский гимн “Е1
pueblo unido". Тогда, двадцать лет назад, они были молоды, они выхо-
дили на митинги солидарности в Тольятти и Алма-Ате, аккорды ново-
сибирской маёвки гремели по нашей стране, в Таллине и Риге звучали
мелодии единства честных людей мира... И мы были готовы рабо-
тать, не покладая рук, чтобы увиденное нами стало достоянием на
ших соотечественников. Но одновременно выполнялась и другая зада-
ча; сбор и обработка, осмысление уникальных исторических материи
лов придавали нашей работе высший, духовный смысл Сохранить для
истории... Да, судьба благоволила нам, и свою миссию мы стремились
исполнить как можно более тщательно. Это сейчас и с Интернета
можно «выудить» что угодно - в то время, когда мы взялись писать
эту книгу, ничего подобного не было. Партизанские листовки, уникаль
ные беседы, записанные на ленточные магнитофоны — мы стали лето-
писцами частицы славного времени, которое теперь кажется далеким,
как другая планета, и почти нереальным.
Книга о Никарагуа была не первой монографией «дуэта Владимир
ских». Вместе нам работалось исключительно здорово. Вообще с Сер-
геем выполнение любого дела превращалось в праздник. В 1986 в изда-
тельстве «Музыка» вышла в свет книга «Новая песня» Чили», откры-
вавшая серию публикаций о всемирном увлечении того времени, что
порой называли «песни протеста», порой - движением «политической
песни», в Германии бытовало имя «Красная песня», а в Латинской Аме-
рике - «Новая песня». К огромному сожалению, уже вторая книга се-
рии, созданная нами с самоотверженностью и любовью, оказалась по-
хороненной под обломками рушившегося великого государства — СССР.
Весь дух книги, как и самого движения, описываемого нами, оказался в
полном противоречии с событиями конца 80-х - начала 90 х годов XX
века. И хоть речь в монографии шла о столь далекой от России стра-
не, но кто бы позволил такую вольность - позитивно отзываться о
том, что в данное время и в данном месте следовало осуждать? А как
же насчет исторической правды ? А как насчет процветающей гласно-
сти? А как насчет демократии, когда все мнения допустимы? Ну, это
уж извините...
Книга с «крамольным» названием «Никарагуа; революция и песня»
оказалась изъятой из планов публикаций и - хотя уже в гранках, то
есть «без пяти минут изданной» - на полках редакции...
...Прошло почти двадцать лет. Многое изменилось с тех пор.
Раньше, наверное, потребовались бы века, чтобы произошли такие
геополитические, психологические, идеологические и прочие преобразо-
вания. Ну, кто бы в конце XX века поверил, например, что скоро в Бе-
лом доме в США будет принимать гостей темнокожий президент,
что Венесуэла станет оказывать безвозмездную помощь дому преста-
релых в Соединенных Штатах, а Нью-Орлеан уйдет под воду, как во
времена всемирного потопа? И Никарагуа пережила ряд катаклизмов -
были отстранены от власти раскритикованные народом сандинисты,
а потом никарагуанцы вновь проголосовали за них — и вот в президент
ском дворце опять сражавшийся в горах Сеговии Даниэль Ортега. Дав-
но уже нет мощного государства СССР, и не все жители его просто-
ров даже помнят, что означают эти четыре буквы. Россия отбивает
психологические атаки с севера и юга, с запада и востока. И когда
большая Россия заступается за маленькую Осетию, в поддержку это-
го шага высказывается лишь одно-единственное государство мира -
далекая, но оставшаяся верной давней дружбе Никарагуа.
В нашей стране тоже произошло множество изменений, в том
числе в цветах палитры общественных взглядов, пристрастий, увлече-
ний. Наряду с образом мысли, пропагандируемым СМИ, появляются и
разрастаются другие, альтернативные направления мышления. На
безбрежном поле обладателей различных пристрастий оказалось ме-
сто и для тех, кому была бы интересна музыкальная история Сандини-
стской революции, да и других музыкальных движений сильно полевев-
шего латиноамериканского континента. И тогда — так вовремя! — наш
добрый друг, когда-то редактор издательства «Музыка» Мария Рома-
новна Волкова обнаруживает гранки отвергнутой когда-то нашей с
мужем любимицы — книги о Никарагуа. Вот они, передо мной - пожел-
тевшие страницы, напоминающие не только о славных исторических
событиях, но и о счастливом времени совместной работы над этой
книгой. Увы, сейчас я разбираю старые гранки одна: ушел из жизни
Сергей — уникальный музыкант, исследователь, друг, соратник, соав-
тор, да что перечислять — смысл моей жизни. Что бы он посоветовал
сейчас? Точнее — какое бы решение он принял? Мне кажется, что я не
ошибусь, если дам согласие на издание нашего совместного произведе
ния в неизмененном виде. Пусть будет таким, каким мы его замыслили
Конечно, место издания даже не обсуждается: публикацию всех наших
работ в последние годы мы доверяем только родному Институту Ла-
тинской Америки РАН, и способствуют их появлению на свет люди
необыкновенно творческие, фактически, соавторы, филигранно шли-
фующие попавшие в их руки труды - сотрудники типографии ИЛА, во
главе с капитаном этого славного корабля — Татьяной Георгиевной
Колпаковой. Дополнительным вдохновляющим фактором возвращения
к тематике книги стали обретенные в последние годы новые друзья —
Рейнальдо Молина, Карлос Диас Чавес (Никарагуа), Аугусто Фабрега
Д. (Панама) и другие, чей пример убеждает - не всех в этом мире уда-
лось низвести до уровня машинки для пересчета ассигнаций. Но главное —
я уже знаю своих будущих первых читателей: это наши с Сергеем уче
ники из «Гренады» и ее молодежной студии, участники студенческого
клуба «Открытие мира». Эта книга — для них.
* * *
Насколько нам известно, за прошедшие годы ни в Никарагуа, ни в
других странах не проводились (или, по крайней мере, не были опубли-
кованы) исследования столь необычного и заметного явления, как «Но-
вая песня» Никарагуа. Таким образом, результаты работы на музы-
кальном фронте талантливых юношей и девушек, чье творчество
пришлось на 60-80-е годы XX века, опередив появление Интернета,
исчезли неизбежно бы без следа.
Приняв решение издать книгу, мы, тем самым, исполняем своего
рода долг перед теми незаурядными людьми, с которыми нам посчаст-
ливилось встретиться на нашем жизненном пути. Перевод на русский
язык ряда песен в эквиритмическом варианте может пригодиться тем
в нашей стране, кто интересуется исполнением песен подобного ха-
рактера. Большая часть материалов, использованных в монографии,
впервые введена в научный оборот и, скорее всего, вообще осталась бы
за рамками каких-либо исследований и в будущем. Иными словами, не
издать книгу хотя бы теперь, спустя годы и годы, стало бы серьезной
ошибкой, чтобы не сказать большего.
Конечно, некоторые факты, приведенные в монографии, на сегодня
устарели, кое-что изменилось в позициях людей — например, замеча-
тельные музыканты братья Годой, столько любви вложившие в свой
союз с сандинистами, выбрали себе новый путь, но об этом напишет
уже кто-нибудь другой...
ОТ АВТОРОВ
Латинская Америка в течение своей
истории не раз становилась законодательницей музыкаль-
ной моды: хабанера и румба, танго и босса-нова овла
девали сердцами жителей разных стран и континентов.
Куба, Бразилия, Аргентина поражали воображение люби-
телей музыки «тропическими» ритмами, томными, полными
страсти гармониями, пряными мелодиями. Но на этой му-
зыкальной сцене никогда не появлялись малые страны
Центральной Америки. Гватемала, Сальвадор, Коста-Ри-
ка, Никарагуа: что поют там? Что играют? Лет 10—15
назад на эти вопросы смогли бы ответить — да и то без
уверенности — лишь собратья-латиноамериканцы Мало-
сведущий же решительно заявил бы: да нет там ничего
особенного, своего! И . вряд ли нашлись бы люди,
сумевшие аргументированно ему возразить. Ибо только
революционная борьба, с небывалой силой всколыхнувшая
в последние годы эти страны, открыла миру богатства
культуры, сокрытые до поры за семью печатями буднично-
го существования или за тюремными решетками диктатор-
ских режимов. Только революционная песня, слитая воеди-
но с песней народной, заявила во весь голос о богатстве
и неповторимости музыкальной культуры стран, распо-
ложенных на узком перешейке между Северной и Южной
Америкой.
В то же время особенности новой революционной
культуры, и в том числе особенности создания и бытова-
ния песен нового времени Центральной Америки, предо-
пределили сложность знакомства с ними. Действительно,
созданные в труднейших условиях подполья, в партизан-
ских отрядах или в нелегальных студенческих кружках,
песни революционеров Никарагуа, как ныне песни парти-
зан Сальвадора и Гватемалы, были лишены телеауди-
тории, лишь немногие прогрессивные радиостанции предо-
ставили микрофоны их авторам и исполнителям. В мире
насчитываются буквально единичные издания, где опубли-
3
кованы по одной-две песни революционеров Центральной
Америки. Тем более отсутствуют исследования того инте
реснейшего процесса, который происходит в музыкальной
культуре этих стран. Именно поэтому нам представилось
необходимым собрать ценнейшие материалы, касающиеся
революционного искусства современной нам Никарагуа
и ее сестер — стран Центральной Америки, сражающихся
за свою подлинную свободу. В некоторых из этих стран
нам посчастливилось побывать, так что сбор материалов
происходил в условиях настоящего полевого исследования
(Мы позволим себе по мере рассказа о революционных
событиях и песнях поделиться и своими личными впечат-
лениями о незабываемых путешествиях.) Но главными ис
ходными материалами предполагаемого исследования ста
ли накопленные в течение многих лет записи песен, еде
данные на Международных фестивалях политической пес
ни как в нашей стране, так и за рубежом, интервью,
взятые нами в разные годы у ведущих авторов и испол
нителей «Новой песни», письма из нашей с ними пере-
писки. Будучи в течение пятнадцати лет руководи
телями советского ансамбля политической песни «Грена-
да», мы имели возможность не только участвовать в сов-
местных выступлениях с ансамблями и солистами из Ника-
рагуа, Сальвадора, Гватемалы, Коста-Рики, но и обсуж
дать с ними тонкости работы, спорить о путях разви-
тия жанра «Новой песни» (а то, что это особый жанр,
ни у кого из участников международного движения поли-
тической песни не вызывает сомнения). Более того — меж-
ду «Гренадой» и многими деятелями «Новой песни» воз-
никла искренняя дружба, которая и помогла нам полу-
чить многие уникальные материалы (листовки, изданные
в партизанских отрядах, рукописные сборники песен и др.),
которые оказали нам неоценимую помощь в работе над
книгой
Иллюстрации к рассказам о народных инструментах
Центральной Америки выполнены С. Владимирским.
Основной темой исследования стала «Новая песня»
Никарагуа — наиболее яркое явление в центральноамери-
канской «Новой песне», имеющая более определенные
формы. И это неудивительно — ведь искусство, развивав-
шееся в этой стране рука об руку с борьбой, отразило и
период подготовки к революции, и ее победу. Нет, не
просто отразило — как и в других странах, оно тесно вза-
имодействовало с революционным процессом, наполнялось
его живительными соками и, в свою очередь, обогащало
его своей эмоциональной силой Песня в Никарагуа нау-
чилась организовывать и просвещать, вдохновлять и умуд-
4
рять опытом. Она объясняла людям — что нужно делать
и почему, рассказывала, как пользоваться оружием и как
формировать городской партизанский отряд. Эта песня во-
истину стала Песней Революции, и поэтому с полным
правом бойца она может называться победившей песней.
Все это не могло не превратить «Новую песню» Ника-
рагуа в своего рода образец для подражания в сосед-
них странах, независимо от того, ведется ли там револю-
ционная борьба в сходных или иных формах. Победа
никарагуанской революции всколыхнула и значительно
более далекие, нежели Гватемала и Сальвадор, страны.
Но в Центральной Америке она прозвучала поистине
набатным колоколом. Как борьбу свою братья и сестры
Никарагуа строят, хоть и с учетом ее опыта, но по
своему, так и песенные движения здесь самобытны, несмот-
ря на родственность с никарагуанской «Новой песней».
В то же время нельзя не подчеркнуть и тот факт, что
влияние это не односторонне. Правомернее говорить о вза-
имовлиянии музыкальных революционных культур цент-
ральноамериканских стран — как в исторической ретро-
спективе, так и на сегодняшний день.. В соответствии
с этой концепцией книга разделена на две части: в пер-
вой излагается история, особенности и сегодняшние проб-
лемы «Новой песни» Никарагуа, вторая часть посвящена
революционным песням других стран Центральной Аме-
рики.
В книге приведено свыше 50 песен стран перешей-
ка, практически все эти песни новые для нашего совет-
ского читателя.
Список литературы, использованной при подготовке
книги, читатель найдет на с. 189. Отсылки к Списку лите-
ратуры, встречающейся в тексте, оформлены следующим
образом: в квадратных скобках указан номер источника,
а затем, после запятой, курсивом — номер страницы
источника. Постраничные сноски обозначаются звездоч-
ками.
В книге приведен перечень цитированных песен, снаб-
женный краткими комментариями. В тексте отсылка к
Списку песен оформляется как сноска, в которой цифра
обозначает номер песни в списке. Песни расположены в
алфавитном порядке, исходя из испанского наименования.
В комментариях возможны неточности, связанные с не
всегда полной достоверностью источников: иногда автор-
ские песни настолько прижились в народе, что именуются
«народными». Часто сами никарагуанцы также при пуб-
ликации или цитировании песен братьев Годой припи-
5
сывают одному из братьев авторство песни, написан-
ной другим братом. В случаях, когда у авторов книги
подобные сведения вызывали сомнения, в комментари-
ях приведена лишь фамилия автора без инициалов. Авто-
ры приносят извинения за низкое качество некоторых
иллюстративных материалов — порой фотографии, приве-
денные в книге, делались в труднейших условиях парти-
занских походов, переправлялись в нашу страну нелег-
кими путями. Будем надеяться, что сам факт публикации
данной книги вызовет широкий отклик, что позволит внес-
ти необходимые уточнения в результаты изучения этого
столь мало исследованного пласта культуры.
За предоставленные нам материалы мы благодарим де-
ятелей руководства «Сандинистской молодежи 19 июля»,
Фронта имени Фарабундо Марти, а также прогрессивной
организации «Ассоциация работников культуры имени
Алайде Фоппа» Гватемалы, ансамбли «Кутумай Камонес»,
«Кин-Лалат» и «Тайакан», Гильермо К-, Карлоса и Луиса
Энрике Мехийя Годой, а также многих и многих их
друзей по движению. Впрочем, наверное, лучшей благо-
дарностью им будет то, что многомиллионный совет-
ский читатель сможет познакомиться с делом их жизни —
Революционной песней Центральной Америки.
Мы приглашаем в путешествие по Центральной Амери-
ке, точнее, по странам, расположенным на узкой полоске
земли, что соединяет Северную и Южную Америку. Наше
путешествие будет проходить по малым странам Централь-
ной Америки, которую порой называют краем вулканов —
и потому, что днем и ночью курятся над перешейком
дымы многочисленных кратеров, и потому, что словно
раскаленная лава обрушивается здесь гнев угнетенных
народов на поработителей. Борьба рождает песни. Именно
они станут путеводными звездочками, ориентирами в на-
шем необычном путешествии.
Т. и С. Владимирские.
6
Часть I
«НОВАЯ ПЕСНЯ» НИКАРАГУА
В БОРЬБЕ ЗА ПОБЕДУ
РЕВОЛЮЦИИ
...Луч прожектора, словно первый
луч утреннего солнца, прорезал тьму, и на его конце
каплями росы заискрились прозрачные звуки песни:
«О Никарагуа, маленькая моя Никарагуа!»
Карлос Мехийя Годой поет вполголоса, но в чутком
зале слышна каждая нота причудливо- льющейся мело-
дии, каждое слово — нежное и торжественное, каждое би-
ение сердца певца.
1983 год. Берлин. Тогда впервые на крупнейшем фо-
руме международной политической песни заявило о себе
в полный голос революционное искусство Никарагуа.
На сцене — более ста человек: хор, оркестр, два веду-
щих коллектива «Новой песни», хореографический ан
самбль. Премьера «Эпической кантаты» на европейском
континенте длилась около полутора часов, а затем (трудно
поверить!) сорок минут не смолкали аплодисменты.
. .Наконец Карлос поднял руку, прося тишины И зал
на мгновение умолк с тем напряженным вниманием, что
вот-вот готово взорваться новой овацией. «Сегодня испол-
нилась наша заветная мечта,— заговорил Карлос, и голос
его, такой ясный и чистый в песнях, зазвучал глухо от
непреодолимого волнения.— Не год и не два создавали
мы кантату, которая прозвучала сейчас. Мы шли к ней
через пьянящую радость удач и горечь утрат, через пар-
тизанские бои и тоску изгнания. Победный марш освобо-
дившегося народа Никарагуа 19 июля 1979 года стал увер-
тюрой к кантате, а ваши аплодисменты — ее заключи-
тельными аккордами, ибо в них воплощение высшего
единства в мире— революционного интернационализма!»
И снова шквал аплодисментов и вскинутые вверх кула-
ки: «Рот фронт!»..
Мы не случайно начали свой рассказ о «Новой песне»
Никарагуа именно с этого события. У собратьев-латино-
американцев революционное искусство Никарагуа в пос-
ледние годы находит полное признание и понимание, более
7
'll
Карлос Мехийя Годой и ансамбль <Лос де Палакагуина»
стали полпредами «Новой песни» Никарагуа
того — можно смело утверждать, что песни этой страны
сейчас чрезвычайно популярны. Однако — не просто ли это
восхищение мужеством маленькой гордой страны? На
сколько интернационален, а значит, доступен пониманию
жителей далеких от латиноамериканского континента му
зыкальный язык никарагуанской революции? Ответы на
эти вопросы мы находим в этом зале, где присутствует
самое взыскательное и объективное международное жю
ри — участники всемирного движения политической песни,
активные пропагандисты революционного искусства, съе-
хавшиеся из разных стран, представители боевого, бес
компромиссного племени тех, кто изо дня в день, в тяже-
лейших условиях открывает тайны творчества для людей и
во имя людей.
Берлинский фестиваль «Красные песни» давно снискал
высочайший международный авторитет. Сюда кто с на-
деждой, кто с трепетом — съезжаются «асы» политической
песни, и новички, теоретики, воплощающие свои идеи в
музыке, и практики, стремящиеся проанализировать и об-
общить законы этого нового и мало исследованного жан
ра. Здесь оценят по достоинству и подвергнут добро-
желательной критике, с восторгом подхватят или в недо-
умении пожмут плечами И хотя берлинский фестиваль
не награждает званиями и здесь не заводят разговоров
о распределении призов, настроение в залах становится
чутким барометром успеха, а аплодисменты единомышлен-
ников лучшей наградой выступающим. ...«Спасибо,
друзья!»— в который уже раз повторяет Карлос Мехийя
Годой, и голос его тонет в шквале оваций...
8
Вслед за Кубой и Чили в последние годы на небо-
склоне латиноамериканского революционного искусства
ярко засияла звезда Никарагуа. Масштабными музы-
кальными полотнами заявил о себе Карлос Мехийя Го
дой, самобытно искусство его брата Луиса Энрике, меж-
дународное признание завоевали ансамбли «Лос де Пала-
кагуина» и «Панкасан». Стоит ли задавать традицион-
ный вопрос: в чем же секрет их популярности? Осо-
бого «секрета» здесь нет, иет хитростей и уловок, нет
необыкновенных световых и звуковых эффектов, без кото-
рых, казалось бы, в наше время популярности не обрес-
ти и ни одному музыканту не обойтись... И все-гаки
обходятся! Может быть, «секрет» в искренней и безого-
ворочной преданности своему народу, в чистоте револю-
ционного порыва служителей «Новой песни», помноженной
на их природную музыкальность, поэтический талант,
убежденность в правильности избранного пути. В тесных
связях с музыкальной культурой своей страны, в отсут-
ствии стремления к подражательству, столь свойственному
многим и многим? Разобраться во всем этом и значит
ответить на вопрос что же это такое— никарагуанская
«Новая песня».
tJrr7JflJ JI JJ-EJ-
to Ю соbe ma-gm M 0-riM-gi* AH Mi - €0-
9
истоки
Трудный путь к победе
Никогда не поймем мы «Новую пес-
ню» Никарагуа, если не узнаем, чем живет народ этой
страны сегодня, какой ценой добился он победы и какая
долгая и трудная борьба ей предшествовала. Лучших
сынов отдал никарагуанский народ на алтарь свободы.
Память о них — в стихах и преданиях, в песнях и па-
мяти народной.
21 февраля 1934 года в военном лагере Ларрейна-
га, неподалеку от Манагуа, раздались пулеметные оче-
реди — здесь по распоряжению американского посла и его
местного прихвостня Анастасио Сомосы был предательски
убит герой никарагуанского народа Аугусто Сесар Саи-
дино. «Я хотел бы умереть на поле боя»,— сказал
однажды Сандино своим друзьям по борьбе. Его жела-
нию не суждено было сбыться: он погиб от рук палачей.
Сандино родился в конце прошлого века в маленьком
никарагуанском городке Никиноомо. Еще в детстве зачи-
тывался Аугусто стихами своего великого земляка, выда-
ющегося поэта Рубена Дарио, ставшего в то время выра
зителем патриотических идей Никарагуа. В стране хозяй-
ничала морская пехота США, североамериканские банки
ры установили над никарагуанской экономикой неогра-
ниченный контроль, президенты в Манагуа приходили к
власти и смещались в соответствии с решениями, приня-
тыми в Вашингтоне. И народ порабощенной страны все
яснее сознавал, что далее терпеть невозможно! В среде
простых трудящихся и прогрессивной интеллигенции зрело
решение о начале борьбы. И возглавить ее предстояло
Аугусто Сесару Сандино.
Командир партизанский бесстрашный,
Нет на свете смелее бойца —
Против янки поднялся отважно
И за свободу будет драться до конца*28,—
* Эквнритмические переводы стихотворений и текстов песен выпол-
нены Т. Владимирской.
10
Санднно — Генерал свободных людей стал символом
освободительной борьбы никарагуанского народа
пели про Сандино бойцы его «босоногой армии». Ведь
этот «никарагуанец из Никиноомо», как впоследствии
стали называть Сандино, стал выразителем идей самых
бедных, обездоленных слоев населения своей страны, а по-
тому действительно в отряд Сандино приходили люди, не
имевшие обуви, в поношенной, рваной одежде. И все-таки
из них удалось создать настоящую армию
В 1926 году, вернувшись из Мексики, где в те годы
находился центр антиимпериалистической борьбы народов
Латинской Америки, Сандино поднял восстание на золо-
том прииске Сан-Альбино, принадлежавшем североамери-
канской кампании. 30 рабочих прииска во главе с Санди-
но ушли в горы и леса никарагуанской Сеговии*.
Вооружение повстанцев состояло из 15 винтовок и не-
скольких сотен патронов... Но уже в конце того же года
под знаменем Сандино воевало 800 всадников, его армия
наводила ужас на врага. Своего командира бойцы назы-
вали почтительно Генералом свободных людей. В сводках
войск США зазвучало: «Войска под командованием
генерала Сандино...» Так воинское звание «генерал» укре-
пилось за человеком, не кончавшим военных академий,
но познавшим законы войны, борясь с оружием в руках
против чужеземного захватчика, поработителя своей ро-
дины.
* Новая Сеговия - провинция Никарагуа.
II
Через заградительные кордоны к Сандино шли люди из
дальних стран, привлеченные рассказами о непобедимом
борце против империалистов. Они приходили из аргентин-
ских городов, из чилийской пампы, из хижин индейцев
Кордильер, с берегов Ориноко. В поддержку борьбы
Сандино и его последователей — их уже тогда стали на-
зывать сандинистами — выступали Анри Барбюс, Ромен
Роллан, многие другие прогрессивные люди того времени.
В июле 1928 года Сандино получил от Анри Барбюса
письмо, в котором великий француз писал: «Генерал!
Я приветствую Вас от имени своего и от имени пролетариа-
та и революционной интеллигенции Европы, которые много
раз поручали мне выступать от их имени. В Вашем лице
мы приветствуем Освободителя, замечательного солдата,
борца за дело угнетенных, эксплуатируемых народов про-
тив магнатов капитала. Мы приветствуем в Вашем лице
всех трудящихся и индейцев Латинской Америки, борю-
щихся против иностранных империалистов за построение
нового мира у себя на родной земле».
Вот выдержка из послания капитана Хатфилда (мор-
ская пехота США) своему противнику — командующему
повстанческими силами Аугусто Сандино:
«Генералу А. С. Сандино.
Сан-Франциско, Никарагуа.
...Как Вам известно, мы готовы атаковать Ваши пози-
ции, покончить раз и навсегда со всеми Вашими отрядами
и Вами лично, если Вы будете продолжать сопротив-
ляться... Я предлагаю Вам еще одну возможность сдаться
с честью».
Сандино ответил коротко, но убедительно:
«Капитан Хатфилд!
Я не сдаюсь и жду Вас здесь... Родина и свобода»
118,8].
И они не сдавались. Более 500 боев провела армия
Сандино. Интервенты использовали против повстанцев
авиацию, артиллерию, но крестьянская армия наводила
ужас даже на опытных профессионалов-военных. 1 января
1933 года американские пехотинцы вынуждены были поки-
нуть пределы непокорившейся страны [18,8].
Но победа, доставшаяся столь дорогой ценой, не была
полной. Посольство США предприняло изощренный ма-
невр, позволивший империалистическим монополиям, не
имевшим больше надежд на силу оружия, восстановить
свое господство над страной через верного их интересам
тогдашнего командующего марионеточной Национальной
12
гвардией Анастасио Сомосу. По приказу хозяев из северо-
американского посольства Сомоса решился на подлое
убийство Генерала свободных людей. Платой за это гнус-
ное преступление должно было стать назначение Сомосы
на пост президента Никарагуа. Предательски плененные
генерал армии-освободительницы Аугусто Сесар Сандино
и его ближайшие помощники генералы Франсиско Эстрада
и Хуан Пабло Умансор были расстреляны без суда и след-
ствия. А в это время уже шло массовое истребление их
армии...
Сомоса же получил от хозяев из Белого дома обе-
щанное кресло президента многострадальной республики.
Президент Сомоса превратил Никарагуа в свою вот-
чину: ему принадлежали обширные кофейные плантации
и шахты, неисчислимые стада и спортивные команды,
конные заводы и роскошные магазины. Земля и здания,
животные и люди — все должно приносить мне доход,
считал Сомоса. Президентский дворец блистал роскошью.
Вообще-то он должен был быть всего лишь резиденцией
очередного избранника народа, но Сомоса решил обхо-
диться без мнения своих соотечественников, регулярно
«назначая» себя правителем Никарагуа. И потому дворец
он рассматривал как свою собственность. Во дворце про-
живали дети и внуки, которые по замыслу Сомосы должны
были получить в наследство от него и президентское
кресло, и президентский дворец, и неограниченную власть
над народом. Внучата с «заботливым» дедушкой любили
прогуляться по роскошному дворцовому саду, но особенно
нравился им осмотр «зоопарка», созданного по личному
распоряжению Сомосы-старшего. Здесь, среди клеток с ди-
ковинными зверями — львами, страусами, носорогами,
были расположены клетки с людьми — «возмутителями
спокойствия» в стране. Осмотр их доставлял истинное
удовольствие «милым деткам», которых с ранних лет при-
учали презирать народ собственной страны. Всем никара-
гуанцам было известно, что самым жестоким пыткам
политических противников Сомосы подвергают непосред-
ственно в президентском дворце, где все чада и домо-
чадцы от мала до велика изощряются в изобретении
особо «утонченных» издевательств.
Ненависть бушевала в сердцах никарагуанцев, и давно
бы семейство Сомосы было выброшено из своих «наслед-
ственных владений», если бы не та броня, которой стала
для президентского клана опека США. В доме посла Сое-
диненных Штатов президента Никарагуа по-свойски назы-
вали Тачо, а сеньору Дебайле де Сомосу — жену пре-
зидента — Йойей. Ну, просто идиллия, да и только!
13
Но тучи справедливого гнева сгущались над головой
Сомосы, и никому не удалось остановить народных мсти-
телей, готовых пожертвовать собой, но свершить суд над
палачом...
В 1956 году «Тачо» и «Йойа» совершали поездку
по стране. Визит в город Леон, известный своими ради-
кальными настроениями, стал роковым для диктатора..
Его Ригоберто ждал.
И Эдвин не тратил слов,
Возмездье неся тирану.
Был их приговор суров.
Сверкнул пистолет в руках,
И пробил заветный час:
Раздались в разгар веселья
Пять выстрелов в палача!21
Студенты Эдвин Кастро и Ригоберто Лопес, застре-
лившие ненавистного диктатора, поплатились за это
жизнью. С одним расправились телохранители Сомосы на
месте, другой перед смертью прошел все муки самых
садистских пыток.
К несчастью, казнь палача, стоившая жизни героям,
не решила проблем никарагуанского народа. К власти в
Никарагуа пришел Сомоса-младший, вполне восприня-
вший уроки отца, о котором сторонники в свое время пи-
сали: «Люди сегодняшнего дня — это Муссолини, Гитлер,
Салазар... а у нас на родине, как нам думается,— Со-
моса...» (цит. по: 18, 22).
Анастасио Сомоса Дебайле, как и отец, лично возгла-
вил Национальную гвардию. Гвардейцы стали как бы
особым классом в Никарагуа — это уже не просто про-
фессиональные солдаты, а скорее профессиональные убий-
цы, творящие с жителями все, что вздумается. И, так
же как отец, Анастасио Сомоса-младший воспитывает сы-
на, проча для него место будущего хозяина страны. Анас-
тасио Сомоса Портокарреро — Анастасио Сомоса-самый
младший (в народе его звали просто Чингуин — щенок),
подобно своему папе, имел для подготовительных заня-
тий свой «зоопарк» — так называемую , Школу подго-
товки пехоты — отборные части психологически обрабо-
танных войск. Инструкторами в школе работали вете-
раны американской и израильской армий — «лучшие из
лучших наемников, продающихся на международном
рынке» (18; 227), как говорили о них с усмешкой в на-
роде.
Но фашистские методы династии Сомосы: аресты, пыт-
ки, похищения деятелей оппозиции, ссылки их на безлюд-
14
ные острова в Атлантическом океане — уже не могли усми-
рить непокорных. Народ все выше поднимал голову, все ре-
шительнее выходил на борьбу.
В горах Сеговии вновь появились партизанские отря-
ды, формировавшиеся под знаком идейного наследия Сан-
дино. Руководителями некоторых из них стали ветераны
армии Национального суверенитета, воевавшие под знаме-
нами Генерала свободных людей.
Нет, Ригоберто Лопес и его друзья шли не на бессмыс-
ленную смерть - эхо выстрелов в диктатора прокатилось
по всей стране и обрело новое звучание в повстанческих
лагерях. В 1960—1963 годах возникла и организация
вооруженного народа — Сандинистский фронт националь-
ного освобождения. Над Никарагуа вновь поднялось зна-
мя, чьи цвета — красный и черный — олицетворяли ре-
шимость биться за свободу или умереть. Призыв никара-
гуанца из Никиноомо: «Свобода или смерть!» вновь за-
звучал набатом.
В те дни создатели Сандинистского фронта — моло-
дой юрист Карлос Фонсека Амадор и его друзья Томас
Борхе и Сильвио Майорга — возродили суть убеждения
Генерала свободных людей: «Суверенитет народа не об-
суждают, его завоевывают с оружием в руках» [цит. по:
18; 128].
Но от провозглашения лозунга до завоевания свободы
лежал долгий и трудный путь. Путь, полный радости по-
бед, полный горечи потерь, полный солнца, полный песен.
Исторические предшественницы
«Новой песни» Никарагуа
Трудная участь народа страны,
долгие десятилетия пытавшегося освободиться от мучите-
лей, запечатлена в народных песнях Никарагуа, ставших,
как и в других странах земного шара, своеобразной ле-
тописью истории борьбы и побед.
Долгое время нам не удавалось найти сведений о пес-
нях, музыке, звучавших в армии Сандино. В памяти лю-
дей сохранилось имя любимца партизан горниста Кабре-
рито, без выступлений которого не обходился ни один
импровизированный концерт в перерывах между боями;
нашлось и упоминание о выступлениях перед бойцами
дуэта гитаристов (их имена обнаружить не удалось).
О чем же пели они, что радовало сердца борцов
за свободу? Безусловно, народная музыка звучала в пов-
15
станческом лагере,- ведь бойцы лишь вчера оторвались от
родного дома, деревушки, где вечера не проходило без
гитары, маримбы, барабана. Но неужто новая жизнь не
повлекла за собой новых песен? Безусловно, да, но как
часто таким песням уготована несправедливая судьба —
быть безвозвратно утраченными, потерянными лишь пото-
му, что некому было зафиксировать, любовно собрать
и записать эти уникальные свидетельства эпохи...
Неожиданно для себя ответ на интересующий нас воп-
рос мы нашли не в трудах музыковедов, а в поэзии
выдающегося никарагуанского поэта-подвижника Эрнесто
Карденаля. Здесь необходимо хотя бы в нескольких стро-
ках представить читателю этого необыкновенного чело-
века.
«Белая „котона" (рубашка никарагуанских крестьян),
синие джинсы, сандалии, черный, как у Че Гевары,
берет на густой шапке белоснежных волос»— так описы-
вается облик Карденаля в предисловии к изданной в нашей
стране книге стихов поэта [12; 3].
Трудно поверить, что речь здесь идет о министре
культуры Никарагуа, а между тем это так. Но, занимая
ныне этот высокий пост, Эрнесто Карденаль остался таким,
каким был всегда,— честным, скромным тружеником,
идейным борцом за справедливость.
Эрнесто Карденаль родился в 1925 году в главном
городе одной из никарагуанских провинций — Гранаде
Будучи сыном весьма обеспеченных родителей, Эрнесто
мог найти себе более легкий путь в жизни, но уже в сту
денческие годы он вступает в ряды революционной моло-
дежи и начинает активную деятельность против диктатуры.
В готовившихся в 50-е годы покушениях на Сомосу
участвовал и Эрнесто, но эти выступления не увенчались
успехом.
Значительно страшнее пуль нового заговорщика стала
для диктатуры его поэзия: она разила без промаха.
О себе впоследствии Карденаль писал как о человеке,
убежденном, что «литература сама по себе, литература для
литературы не имеет смысла. Литература должна быть на
службе. Как и все в этом мире,— иа службе человеку.
Поэтому и поэзия должна быть политической» [цит. по:
12; 7]. И в соответствии с высказанным кредо вся
поэзия и вся жизнь Эрнесто Карденаля всегда были по-
ставлены на службу своему народу.
Одно из лучших произведений Э. Карденаля — поэма
«Час ноль»— и поведала нам о песнях, что звучали в
армии Саидино:
16
Эрнесто Карденаль: <В сфере музыкального творчества
сегодня первое место занимают политические песни».
17
«Здесь царит веселье в войске: здесь гитары
и объятья,
А мотив любовной песни стал их гимном
боевым» [38; 66].
И далее Карденаль приводит непосредственно строки
той песни, что стала «гимном боевым» повстанческой
армии:
Коль уйдешь, Аделита, то вскоре
Все равно я тебя отыщу.
На фрегате отправлюсь по морю,
На бронепоезде следом пущусь!2
Да ведь это знаменитая мексиканская «Аделита!»
Вот что рассказывают об этой песне исследователи
песенного наследия революции 1910—1917 годов в Мекси-
ке, описывая музыкальную атмосферу, царившую в пов-
станческих отрядах мексиканских революционеров: «Обре
тали новую жизнь некоторые уже бытовавшие песни, об
разное и эмоциональное содержание которых отвечало но
вому времени. Так, широчайшее распространение получи-
ла солдатская песня „Аделита", удачно сочетающая мело-
дику и ритмику походной песни с текстом, в котором лири
ческая линия типично „по мексикански" переплетается с
патриотической» [23; /3].
А в поэме Эрнесто Карденаля «Час ноль» песня «Аде-
лита» стала красной нитью, «прошивающей» весь рассказ
о героях Никарагуа, своего рода музыкальным фоном, ко-
торый «звучит» благодаря мастерству автора, создавая
объемную картину жизни повстанцев.
Выходит, не только мексиканские революционеры по-
любили эту старую песню, в которой в чуть шутливой
форме рассказывается о девушке, что пошла на войну, что-
бы не разлучаться со своим возлюбленным. Никарагуан-
ские патриоты, находившиеся под большим влиянием мек-
сиканской революции, восприняли и ее песни!
Но «маленькая армия безумцев», как называли войско
Сандино, разумеется, не ограничивала себя исполнением
песен других стран.
Яркие события революционной борьбы требовали свое-
го отражения в песнях. И происходило то, что происхо-
дит в истории революций от Парижской коммуны до
наших дней: бойцы становились авторами, и через несколь-
ко дней после создания песни она, уже ставшая народ-
ной, подхватывалась в разных уголках страны. Так, безы-
мянными авторами была рождена «Песня армии Нацио-
нального суверенитета». Ее форма и содержание уже не
вызывают ассоциаций с лирическими куплетами, это уже
действительно гимн боевых соединений:
18
Здесь мы, защитники свободы.
Не испугают нас невзгоды —
Мы нашу родину спасем!
Здесь для врагов готовы пули.
За тех, что навсегда уснули.
Отплатим яростным огнем!
Страну, которой нет прекрасней.
Предатель продал в час ужасный.
Но сам богаче он не стал.
Вот эти сосны и озера,
Вулканы, и цветы, и горы —
Все это предал за реал!
Но против янки — злых пиратов —
Поднялись родины солдаты.
Индейцев помыслы чисты.
За Никарагуа верным сыном —
Аугусто Сесаром Сандино
Идем, чтоб Родину спасти!10
И еще один образец текста песен тех давних лет при-
веден в сборнике, с любовью составленном жителями не-
большого никарагуанского городка Чинандега. Песня, о
которой идет речь, судя по тексту, родилась в 1927 году,
в дни нападения североамериканцев на Чинандегу*:
Две тысячи солдат и двести самолетов-
Прислали против нас, чтоб Чииандегу сжечь
Сгореть бы от стыда проклятым гринго этим,
А нет, так ждет их смерть там, на холме Чипоте.
...Взгляни — потух их взгляд, едва плетутся что-то,
И на коня не влезть проклятым гринго этим!
Огнем Сандино встретил — и катятся назад!
Мы знаем: ждет их смерть — там, на холме Чипоте!3
Как глубоко народна форма, как полны искренней до-
стоверности слова этой песни! Поистине она — свидетель-
ство истории!
Вызывает интерес и название этой песни — «Генералу
Сандино». Что значит этот заголовок? Эта песня посвя-
щалась Генералу свободных людей? Вряд ли: текст песни
не напоминает обращения, посвящения. Здесь нет ни клят-
вы в верности, ни рассказа о доблести, подвигах гене-
рала — всего того, что характерно для подобных произ-
ведений (как, скажем, в песне «Бессмертный Сандино»),
* Интересно отметить, что текст этот очень напоминает текст корридо
«О преследовании Панчо Вильи» [см. 23; /47]. Несомненно, жители
Чинандеги использовали знакомую им песню для создания своей,
однако есть основания предполагать, что и никарагуанский вариант
корридо в дальнейшем оказал влияние иа мексиканский первоисточник.
19
«Две тысячи солдат и двести самолетов послали против нас...»
Текст же этой песни скорее напоминает депешу, сообщение
генералу Сандино А может быть, это действительно текст
песни-сообщения, песни-доклада о событиях в Чинандеге?
Чрезвычайно вероятно.
Представим себе жителей Чинандеги, против которых
командование североамериканскими войсками в Никара-
гуа послало «две тысячи солдат и двести самолетов»...
против безоружных женщин, детей, стариков! Вот как опи-
сал сцену бомбардировки Чинандеги американский жур-
налист Карлтон Билз: «Жуткие сцены. Целая улица —
руины и изуродованные трупы; стены больницы обруши-
лись на тех, кто в ней находился..» [цит. по: 13; 10}.
«Сгореть бы от стыда проклятым гринго этим...» Нет, не
стыд, а помощь бойцов Сандино заставляет гринго по-
вернуть назад. Об этом — песенный доклад Генералу сво-
бодных людей, направленный на склоны Чипоте, где на-
20
ходился штаб Сандино, песня депеша, сохранившаяся в
памяти народной до наших дней.
К сожалению, пока нам не удалось обнаружить ориги-
нальных мелодий революционных песен того времени Это,
конечно, не означает, что таковых не имелось Однако
вполне естественно и обращение повстанцев к популяр-
ным мелодиям, бытовавшим в те годы. Этот процесс
характерен и для революционных сражений в России,
гражданской войны в Испании, борьбы за революцию в
Чили...
Если не было собственных композиторов, в ход шли
мелодии старых песен, а слова сочинялись тут же —
в боевых походах, у партизанских костров.
Одним из обнаруженных нами образцов трансформа-
ции песен в горниле революционной борьбы Никарагуа
20—30-х годов является песня «Бессмертный Сандино,
уже цитировавшаяся здесь (см. пример 1). Песня о Сан-
дино не могла не родиться в этой битве. И не случайно
именно она дошла до нас — песня о любимом коман-
дире, герое.
Какие только достоинства генерала не перечислены в
песне! Они создают облик воистину любимого вождя, ле-
гендарного, непобедимого и, как искренне верили авторы
песни,— бессмертного!
И какими только эпитетами не награждены в песне
янки! Самая мягкая «оценка» — «североамериканские ша-
калы» — приведена нами в переводе, остальные читате-
лю остается домыслить, иначе не выдержат эти страни-
цы.
Какая же мелодия стала основой для песни? Оказы-
вается, корридо* «Да здравствует этот чертов Леон!»
Песня с таким озорным названием, посвященная второму
по величине городу Никарагуа, и по сей день широко
известна и популярна в стране. Ее задорная мелодия,
чуть приглушенный иронией пафос («Ну до чего же мы лю-
бим этот чертов Леон!»), ритмичный, легко подхватыва-
емый припев — все способствовало использованию этой
песни для создания песни новой, революционной.
Впоследствии песня видоизменялась. Ведь наивные
представления индейцев «маленькой босоногой армии»
оправдались полностью: Сандино действительно оказал-
ся бессмертным! И под знаменами борющегося народа
зазвучали новые куплеты:
* Здесь речь идет не о распространенной музыкально-поэтической
форме (см. далее), а о музыкальном ритме «корридо» (см. с. 105 на
стоящей книги).
21
Шаг его легендарный заслышав.
Исчезает шакал без следа,
Жнв Сандино.
да, знайте, что жив он!
Сандино будет в Никарагуа
жив всегда!
Вы одиноки, тираны,
Гринго ваш друг и «Юнайтед».
Ваши россказни нас
ие обманут —
Весь род Сомосы — это прихвостни
врагов!
За счастье Родины любимой
Знамена мы подымем —
Будет жить Саидино!2’
Как трудно в этой боевой песне ббнаружить связь с ори-
гиналом — песней, славящей прекрасный город, чье «пол-
ное имя» — Леон Сантьяго де лос-Кабальерос:
Леон-Саитьяго де лос-Кабальерос,
Красотою ласкаешь ты взор.
Весь цветами увит символ веры —
Кафедральный старинный собор.
И прозрачные виды Кастальи
Блещут радугой в свете зари.
Здесь Рубен начинал путь свой дальний.
Рубен, что смог весь мир
стихами одарить!
Пусть все сокровища мира
Мне бы в обмен предложили —
Нет! Город свой родной
Вовек я не покину,
Он — сердце Родины, и мозг ее. и честь!
Может он быть разоренным.
Но не станет покоренным.
Черт возьми, Леон мой!51
И через много лет после создания этой песни Леон
не раз подтверждал правоту безымянных авторов песни:
за несколько месяцев до сандинистской революции жи-
тели Леона подняли восстание против Сомосы. Диктатор
направил в Леон карательные войска. 19 сентября 1978 го-
да центр Леона был разрушен в результате налетов сомо-
совской авиации. Но восставших подавить не удалось..
Через несколько лет мы побывали в Леоне. Старин-
ные каменные стены все в шрамах от снарядов. Руины,
руины кругом... Нашим гидом был руководитель местного
отделения сандинистской молодежной организации «19
июля» товарищ Сесар Сандино. Тезка вождя показал нам
одну из стен, особенно густо усеянную следами пуль.
Здесь сомосовские каратели расстреливали студентов го-
22
|1
рода великого Рубена Дарио... «Может он быть разорен-
ным, но не будет покоренным, черт возьми, Леон мой!»...
Возможно ли в ситуации, когда жива первооснова,
говорить все же об оригинальности песни «Бессмертный
Сандино»? Считаем — безусловно. Ведь революционная
песня также продолжает свою жизнь (об этом свидетель-
ствует, в частности, нередкое цитирование ее в песен-
никах) [см., например: 35, 126; 47, 275]. Кроме того,
мы сами могли убедиться в том, насколько яркие эмоции
у сегодняшних жителей Никарагуа вызывает эта песня.
Так, записанные на магнитофонной ленте выступления
«Гренады» в городах Чинандега, Чичигальпа, Манагуа,
Эстели и в самом Леоие сопровождает грохот аплодис-
ментов, возникающих с первыми фразами песни «Коман-
дир партизанский, бесстрашный. » и не стихающих в тече-
ние всей песни,— самое яркое свидетельство симпатий,
испытываемых никарагуанцами именно к песне «Бессмерт-
ный Сандино».
Те же процессы обнаруживаем мы и в истории рус-
ской революционной песни. Вот что пишет по этому поводу
известный советский музыковед М. Друскии: «...Активное
взаимодействие различных традиций иациоиальиой песен-
ности, особенно усилившееся в годы гигантских социально-
политических преобразований в нашей стране, вызывало
опору на популярные, хотя и далекие по смыслу текста
музыкальные образцы....„Перелицовка4* старых песен на
новый лад способствовала формированию новых сюжетио-
тематнческих и музыкальных песенных образцов». Более
того, утверждает исследователь: «Под действием револю-
ционного текста он (первоначальный напев) наделялся
новыми чертами, вызывал иные чувства и представления
И. несмотря на схожесть внешних контуров мелодий, рево-
люционный напев приобретал новое, самостоятельное зву-
чание» [8, 21—22].
В песнях русской революции, как и в никарагуан-
ских революционных песнях, переосмысливание старых пе-
сенных образцов происходило в агитационных целях,
иначе говоря, «новый текст создавался не потому, что
старый переставал быть понятным, но для того, чтобы...
внедрить прогрессивные идеи в сознание народа. Ибо
ярко новые образы народно-освободительной борьбы на
первых порах могли быть лучше поняты и усвоены широ-
кими массами при использовании бытующих, популярных
сюжетных мотивов и мелодий» [8; 24]. Честное слово,
приходится только процитировать сказанное, ибо отмечен-
ное явление полностью соответствует и описываемым со-
бытиям в Никарагуа.
23
Итак, использование бытовавших никарагуанских ме-
лодий для создания новых песен и заимствование рево-
люционных песен народов братьев, а также создание соб-
ственных оригинальных песен было свойственно периоду
становления революционной песни Никарагуа, как и на-
чальным периодам развития революционного песнетвор-
чества других народов. И, что характерно для истории
революций, никарагуанцы обращались не просто к мело-
диям других стран, дабы создать собственные произведе-
ния, повествующие о народной борьбе, но и к опыту соз-
дания и использования приемов, выработанных в поли
тическом искусстве соседних стран, в первую очередь
Мексики.
И вновь перед нами корридо, теперь уже не только
с точки зрения музыкального ритма, но и тот самый
песенный жанр, что называют «корридо мексиканской
революции».
Известный советский исследователь-музыковед
П. А. Пичугин в книге «Корридос мексиканской рево
люции» так коротко характеризует этот песенный жанр:
«Корридо — рассказ, облеченный в стихотворную форму и
положенный на музыку» {23; 15]. Разумеется, ограничи
ться лишь этой выдержкой из текста исследования —
значит чрезвычайно обеднить само понимание корридо.
Но в нашей книге мы можем лишь очень бегло коснуть-
ся столь интересной темы, поэтому предложим читателю
познакомиться с увлекательной работой П. А. Пичу-
гина, первой книгой серии «Песни борьбы и протеста».
Сколь бы ни было коротко определение корридо,
приведенное нами, для тех, кто уже узнал песню «Бес-
смертный Сандино» и «Песню армии Национального суве-
ренитета», должно быть ясно, что вряд ли их можно
рассматривать как рассказы, переложенные на музыку.
Отсутствуют в них и другие приметы, характеризующие
литературный облик жанра в целом,— ведь в Мексике
выработалась некая постоянная структурная формула кор-
ридо, определяющая последовательность и манеру изло-
жения событий, запечатленных в рассказе народного пев-
ца. В то же время эта типично мексиканская музы-
кально-поэтическая форма нашла свое отражение и в ника-
рагуанской политической песне. Примером тому — песня
«Наши бокалы сдвинем», созданная в стиле «классическо-
го» корридо:
Сеньоры, прошу вниманья!
Начну я рассказ свой длинный
О доблестном генерале,
О генерале Саидино!40
24
Уже по этому первому четверостишию можно заме-
тить, сколь тесно генетически связана песня бойцов
сандинистов с корридос мексиканской революции: «Обра-
щение певца к аудитории,— пишет П. Пичугин,— одна
из наиболее традиционных формул, которой начинается
любое корридо. Певец просит у публики внимания, чтобы
приступить к рассказу, или сразу же объявляет тему
корридо.. Далее следует самый рассказ, где в качестве
аналогичных постоянных формул встречаются резюмиру-
ющие строки» [23; 22—23]. Действительно, то же встре-
чаем и в нашем корридо:
Наши бокалы сдвинем.
Дружно осушим бокалы!
Пьем и стоим за Сандино —
Храброго генерала10.
Эти строки повторяются в виде припева, куплеты же
построены единообразно: каждый начинается с фразы
«Сандино сказал Сакасе...» (то есть тогдашнему видному
деятелю Никарагуа, чья политика характеризовалась со-
глашательством с американцами). Важно обратить вни-
мание на тот факт, что в то время, когда многие в Никара-
гуа были обмануты относительно истинных намерений
Сакасы, простой народ — что подтверждает и рассматри-
ваемая нами песня — трезво оценивал его двурушничес-
кую деятельность, противопоставляя ей честность и прямо-
ту, храбрость и бескорыстие своего любимого вождя.
Сандино сказал Сакасе:
«Нету причин для грусти.
Мне ли врагов бояться?
Иди домой, коли трусишь!»
Сандино сказал Сакасе:
«Пушки у них? Смотри ты!
Очень прошу — запомни:
Мы тоже не лыком шиты!»
Сандиио сказал Сакасе:
«Коль будет бой, как иа ринге,
Я не дам и сентаво
За головы этих гринго!»
Сандино сказал Сакасе:
«Ты радуешься рановато:
Я не предам Никарагуа,
Как генерал Монкада!»40
Песня, дошедшая до нас,— с незамысловатым текстом,
порой наивным — открывает важнейшие страницы в исто-
рии Никарагуа
25
...Лидер либеральной партии Никарагуа Хуан Сакаса в
1926 году претендовал на пост президента страны. Именно
борьба за власть стала первоосновой начатой 2 мая
1926 года либералами войны против консерваторов. Одна-
ко народ Никарагуа счел прокламируемые вначале на-
мерения сторонников Сакасы «защитить конституцию»
искренними и поддержал армию либералов, командовал
которой генерал Монкада. Войска Сандино, которые в 1927
году (всего через год после создания армии Сандино в
Хикаро) насчитывали уже две тысячи человек, вышли на
помощь малопреуспевшим соединениям Монкады. Но гене-
рал, которого беспокоили лишь свои личные планы, не стал
и беседовать с «простолюдинами». Очень скоро обнаружи-
лись истинные намерения Монкады: в обмен на обещание
ему североамериканцами поста президента страны, он
за бесценок продал им оружие либералов [3, 11].
Поистине невелика цена предательства! Во время этих
переговоров Монкады с янки на политической арене
(пока в тени своего влиятельного дяди-генерала) появ-
ляется переводчик, секретарь и верный ученик Монкады —
Анастасио Сомоса Гарсия Он же возглавил вскоре
Национальную гвардию, созданную с благословения Ва-
шингтона при правительстве, главой которого стал Монка
да.
В 1932 году президентом страны стал Сакаса. Его
политика должна была усыпить бдительность Генерала
свободных людей. Армия Сандино не подписала позор-
ный договор о разоружении. Вплоть до 1933 года, пока
последний морской пехотинец США не покинул пределы
страны, народная армия Национального суверенитета вела
решительную борьбу как против оккупантов, так и оборо-
няясь от предательских действий Национальной гвардии.
Учитывая, что усилия народа привели к победе —
изгнанию войск США из Никарагуа,— Сандино подписал
мирное соглашение с правительством Сакасы, но ие знал
покоя вероломный политикан Сакаса, пока был жив этот
честный и неподкупный человек, истинный патриот.
...«Я не предам Никарагуа, как генерал Монкада...»—
за эту непримиримость шли за иим люди, за эту неприми-
римость ненавидели его враги — те, кто благословили
убийц, те, кто после смерти Сандино продолжали торго-
вать страной... Все это открывает нам песня «Наши бо-
калы сдвинем»...
А вот другой пример корридо — исторического свиде
тельства, но на этот раз уже повествующего о возмез
дии, настигшем бывшего незаметного переводчика, за-
тем — шефа национальных гвардейцев, давшего приказ
26
о вероломной расправе над Сандино и, наконец, полу
чившего за это предательское убийство пост президента
страны (см пример 2).
Это, если можно так выразиться, классический пример
преемственности: не только жанр, но и сама мелодия
здесь, как предполагают исследователи, навеяна мексикан-
ской песней — «О Росите Эльвирес». Сохранены и все
присущие мексиканским корридо каноны: обращение к
уважаемой публике, неторопливый, подробный рассказ,
снабженный убедительными деталями, в конце резюмиру-
ющая сентенция. Но автор никарагуанской песни (подоб-
ных песенников называют коплеро) демонстрирует, что ис-
пользуемый им музыкально-поэтический жанр не заимст-
вован им, а вошел в плоть и кровь. Свидетельство
тому — умелое владение навыками жанра, убедительность
повествования. А с какой иронией коплеро описывает
сеньора диктатора и его женушку, а также их незадач-
ливых телохранителей — Камило и Лисандро! Сколько на-
родного юмора в описании злоключений «подручных дья-
вола», сколько уверенности в справедливости дела героев!
Как и положено в корридо, автор-исполнитель песни
повествует о событиях, как бы пережитых им самим.
Причем коплеро не только «видел своими глазами» все
подробности перестрелки между охранниками Сомосы и
теми, кто решил покончить с кровавым диктатором (как
знать, может быть, в действительности все так и было:
ведь выстрелы прогремели в людном месте, когда Сомоса
демонстрировал свою «близость к народу»), но и рас-
сказывает слушателям о беседе «Йойи» Сомосы с «Тачо»
Сомосой. И не беда, что диалог высокопоставленных сень-
оров в его интерпретации чуть-чуть напоминает по лексике
разговор простых никарагуанцев — соседей автора песни.
Тем не менее слушатели ни на минуту не сомневаются:
события разворачивались именно так, как о том повест-
вует корридо:
Все помню я, как сейчас:
Шел год пятьдесят шестой.
Был злобный тиран Сомоса
Наказан за норов свой.
Просила его жеиа
«Не езди, мой друг, в Леон:
Там все тебя ненавидят!»
Советов не слушал он.
«Нет, Йойа, мне не перечь!
Охрана моя тверда.
Камило с любым, как надо,
Расправится без труда».
И вечный иаш оптимист,
Тачито сказал ей так:
«Ах, мамочка, для Лисандро
Меня охранять — пустяк!»
Отправился он в Леон,
Предчувствий не мучил страх.
Он только просил у черта
Поддержки в своих делах.
Со всяким ои говорил.
Рабочим он руки жал,
О том, что случится вскоре.
Никто ему не сказал.
27
Его Ригоберто ждал,
И Эдвин не тратил слов,
Возмездье неся тирану.
Был их приговор суров.
Сверкнул пистолет в руках,
И пробил заветный час:
Раздались в разгар веселья
Пять выстрелов в палача!
Но, видимо, этот день
Для Тачо счастливым был:
Из этих пяти патронов
Один лишь его убил.
Камило — большой храбрец:
Он тотчас же взвел курок,
И падает Ригоберто,
Исполнив священный долг.
Лнсандро закрыл глаза,
И даже не умер чуть
(Но клялся, что не от страха.
А просто от горьких чувств).
Наш Риго уж далеко
На небе душа поет,
А Тачо в аду печется.
Его обнимает черт.
Скажу на прощанье вам.
Что истина так проста
Кто людям несет страданья,
Тот будет страдать и сам!21
Ригоберто Лопес Перес погиб Бессмысленный геро-
изм? Ведь на место одного Анастасио Сомосы пришел
другой. Но иа место Ригоберто Лопеса пришли тысячи и
тысячи борцов! Вот отрывки из «Хроники сандинистской
революции»: «22 августа 1978 г. (заметим — почти за год
до победы революции,— Авт.) сандинистская группа „Ри-
гоберто Лопес Перес*' штурмом берет президентский
дворец, требуя свободы для всех политзаключенных
23 августа. Сомоса принимает условия группы „Риго-
берто Лопес Перес"... Уже через несколько месяцев в про-
винции Леон отряды имени Ригоберто Лопеса Переса
атакуют казармы Национальной гвардии... 15 июля
1979 г. новое сообщение: Западный фронт „Ригоберто
Лопес Перес" перемещает свои силы в трех направле-
ниях: Манагуа, Чинандега и Север страны... 17 июля:
диктатор Сомоса отрекается от должности перед никара-
гуанским конгрессом и покидает страну... 19 июля: санди-
нисты торжественно входят в Манагуа» [18; 268, 270. 279\.
Среди победителей по улицам столицы шли те, кого
вдохновляли на борьбу имена героических никарагуан-
цев прошедших лет.
Но о новых героях — новые рассказы, новые песни.
28
ДОРОГАМИ БОРЬБЫ И ПОБЕД
Время рождения «Новой песни» Ни-
карагуа можно определить довольно точно: первая поло-
вина 70-х годов. Почему именно в этот период зароди-
лось движение, столь тесно генетически связанное с сан-
динистской борьбой, фронтом, сформировавшимся, как мы
уже говорили, в 60-е годы? Несомненно, здесь можно на-
звать немало как объективных, так и субъективных
причин. Попробуем проанализировать, какова была пита-
тельная среда для расцвета столь важного для борьбы
за революцию в Никарагуа направления.
Наши песни — впереди!
К началу 70-х годов Сандинистский
фронт национального освобождения, действовавший дол-
гое время в условиях относительной изоляции, укреп-
ляет связи партизан с городскими и сельскими трудя-
щимися, студентами, интеллигенцией. В это время стремле-
ние к творческому самовыражению, воплощению полити-
ческих антиимпериалистических настроений посредством
различных жанров искусства, и в частности песни, охва-
тывает все более широкие круги никарагуанской общест-
венности.
Здесь в первую очередь необходимо сказать о поэти-
зации антидиктаторских, антиимпериалистических устрем-
лений народа Никарагуа. Ведущая свою историю еще со
времен Рубена Дарио, свободолюбивая никарагуанская
поэзия стала одним из мощнейших эмоциональных выра-
жений духа нации в 60—70-е годы, готовя, в свою очередь,
почву для появления движения «Новой песни».
И опять мы вернемся к Эрнесто Карденалю. Его
полные боли за свою страдающую страну строки будо-
ражили души простых никарагуанцев не меньше, чем
прокламации. Пересказывая друг другу стихи Карденаля,
люди открывали для себя неведомые доселе истины:
29
«Бороться можно не только оружием, но и идеями...
Он борется словом, а не железом»,— записано в парти
занском дневнике бойца Сандинистского фронта [18; 242]
Не случайно именно стихи Эрнесто Карденаля стали
основой для одной из первых «Новых песен»:
Ах, далеко звезда
За горизонтом синим
В темных ущельях всегда
Нам светит звезда Саидино...27
Широкое распространение антиимпериалистической
поэзии, ее «выход» из узких интеллектуальных кружков
в народные массы Никарагуа привлекает большое внима-
ние исследователей страны победившей революции. Между
тем подобный же процесс происходил и в музыке, хотя
об этом известно меньше. Но именно слияние прогрес-
сивных тенденций этих двух жанров создало условия
для появления столь глубокого по мысли и высокого по
качеству воплощения явления, как «Новая песня».
Учителями авторов «Новой песни» стали композито-
ры — патриоты Никарагуа. В противовес проводникам
буржуазной культуры, ставшим в стране по сути дела
пропагандистами интересов империализма, такие компози-
торы, как Тино Лопес Герра, Виктор Мануэль Лейва,
Карлос Рамос де Риос, Хусто Сантос, Фермин Клиар,
Камило Сапата, Карлос Бермудес, разработали в музыке
направление, тесно связанное с народными корнями [69;
5]. Характеризовавшие этих композиторов стремления
развивать традиции родных ритмов, нежелание подчинить-
ся североамериканским штампам, апеллирование к народу
как слушателю и как носителю самобытной культуры,
отсутствие коммерческих интересов ставили их в положе-
ние своего рода оппозиции «официальной» культуре
Уже за подобные идеи молодых деятелей культуры можно
было отнести к «подпольным элементам» в Никарагуа,
томящейся под сапогом армии кровавой диктатуры. И дик-
татура не скупилась на поиски все новых форм притес-
нения прогрессивных музыкантов.
«Эти композиторы построили фундамент нашего песен-
ного направления. От их творчества получили мы импульс,
чтобы начать писать свои песни»,— подчеркивают авторы
«Новой песни» Никарагуа [52; 27].
Итак, песни армии Сандино, свободолюбивая поэ-
зия Никарагуа, творчество музыкантов-патриотов стали
основными источниками вдохновения для тех, кто сформи-
ровал новое для страны движение музыкантов-политиков.
Еще одним компонентом в фундаменте «Новой песни»
стало творчество певцов песен протеста. Полные ненависти
30
к эксплуататором строки песен слагались среди тех, кто
больше не мог выносить рабской жизни. Вот тексты двух
из этих песен;
Я индеец из Косигуины,
Заноза в сердце моем.
Я эту занозу выну.
Лишь если патрона убьем.
Одиннадцатичасовый
День мне устроил патрон.
Горстка фасоли, лепешка —
Вот и весь рацион.
В день получаю лишь песо,
Остальное ворует он.
«Целый песо», а не «лишь песо»,—
Меня поправляет патрон.
Так вот должен до самой могилы
Жизнь я влачить свою.
Но есть предел моим силам...
А пока я просто пою..
Я индеец из Косигуины,
Заноза в сердце моем.
Я эту занозу выну.
Лишь если патрона убьем.
В асьенде негде учиться.
Я не умею читать.
Не узнают грамоты дети,
Как ие узнала мать.
А дед мой к наукам рвался —
Не для нас такие дела! —
За это хозяйская пуля
Однажды его догнала.
Я индеец из Косигуины,
Заноза в сердце моем.
Я эту занозу выну.
Лишь если патрона убьем.
Приехал из Чинандеги
Один рабочий — Поведа.
Меня читать научил ои,
С ним мы ведем беседы.
Письмо написали министру.
Ответа ждем долго-долго.
И, посовещавшись, решили —
Кому мы нужны, ей богу!
Так вот должен до самой могилы
Жизнь я влачить свою.
Но есть предел моим силам...
А пока я просто пою...”
31
К сожалению, мелодию этой песии, написанной Иса-
аком Карбальо, нам обнаружить не удалось, однако,
как мы видим, она весьма напоминает мексиканские
корридо [см.: 22; 39].
Многое роднит ее и с песнями трудящихся других
стран. Вот для сравнения песня русских рабочих конца
XIX века, характеризующаяся, как и рассмотренная нами,
тем, что в форме жалобы повествует о конкретном
бытовом укладе [цит. по: 8; 66].
Заперты мы на заводе
Тяжелою неволею:
Много долгу на народе,
Всяк себе не волен
Никуда иам нет пути,
Не уехать, ни уйти
Управитель это знает,
Нами лихо помыкает...
Рассказ индейца из Косигуины весьма образно опи-
сывает жизнь крестьянина в Никарагуа. Чувство отчая-
ния, готовность к мести читается за каждой строкой этой
песни. Интересная деталь — появление в асьенде рабочего
из Чинандеги. Это более опытный, а главное — грамот-
ный человек! Его авторитет чрезвычайно высок — о том
свидетельствует и факт указания в песне его фамилии.
Однако и этот городской житель не видит, судя по песне,
другого выхода, кроме письма-жалобы министру. А по-
скольку ответа крестьянин так и не дождался, зреет новая
мысль: убить хозяина.
Другая песня повествует о положении никарагуанского
рабочего. Эта песня создана Отто де ла Роча, автором,
ставшим впоследствии одним из активных деятелей «Но-
вой песни».
Только в профсоюз вступил я.
Тотчас выгнали с работы.
Все дороги исходил я —
Лишь невзгоды да невзгоды.
Место за гроши просил я,
И нашел — вот так удача!
Но когда иссякнут силы —
Выгонят к чертям собачьим!
Мы не примиримся, нет.
Занялся пожар в груди.
За обиды мы заплатим,
Наши песни — впереди!3’
32
Да, песни боевые, ставшие отражением организован-
ной борьбы, были тогда еще впереди.
Задачи «Новой песни»
в революционной борьбе
К началу 70-х годов в стране созре-
ли как творческие, так и политические условия для появ-
ления движения «Новой песни». Для его зарождения тре-
бовалось воссоединение прогрессивных помыслов музы-
кантов с идеологией революционного фронта. Без этого
песни стихийного протеста так и остались бы лишь пес-
нями протеста, не превратившись в песни, сознательно по-
ставленные на службу революции, как произошло на
деле.
Руководство Фронта национального освобождения
имени Сандино (ФСЛН)* предпринимало серьезные уси-
лия для создания идеологического фронта иителлиген-4
ции и людей искусства [18; 260]. И творческая молодежь
Никарагуа нашла в рядах сандинистов возможность оп-
тимальной реализации своих надежд и стремлений.
Одними из первых на этот путь стали братья Мехийя
Годой. С годами ряды бойцов политической песни Ника-
рагуа все пополнялись, но флагманами песенной армии
остались братья Луис Энрике и Карлос.
Как именно происходил переход музыкантов-патриотов
на путь музыкантов-политиков, мы расскажем в главе,
посвященной бойцам фронта «Новой песни»,— ведь важ-
но проследить именно личностное осознание каждым из
них необходимости нового мышления, нового подхода к
творчеству в сегодняшнем мире. Теперь же нас интересует
в первую очередь анализ того, для чего нужна была
«Новая песня» и какие задачи она смогла решать.
«Через песни мы во весь голос заявили о саидиниз-
ме»,— эта фраза, сказанная Карлосом Мехийя Годоем, как
нельзя лучше выразила суть задачи, ставшей главной
для движения «Новой песни». Тем, кто находился вне
проблем Никарагуа, возможно, эта задача могла бы пока-
заться не столь уж важной. Ведь страна практически
полностью находилась в оппозиции к Сомосе, не так ли?
Тогда стоило ли «копья ломать», доказывая никарагуан-
цам правоту сандинистов? Что ж, постараемся разо-
браться.
* Мы сохраняем транскрипцию испанской аббревиатуры в связи с
широким использованием ее в песнях. В советской печати принято сокра-
щение СФНО (Сандинистский фронт национального освобождения).
33
Да, в Никарагуа гроздья народного гнева зрели уже
давно. И множество людей в стране чувствовали, что далее
так продолжаться не может. Крестьяне, рабочие, батраки,
интеллигенция — кто только не проклинал диктаторскую
династию. Но пока не было организации, которая бы
сумела сплотить недовольных, стать выразительницей ин-
тересов разных слоев общества, ропот оставался не более,
чем ропотом, оппозиция оставалась оппозицией, а дик-
татура только наращивала свои аппетиты. Конечно, и в
Никарагуа имелись те, кто «кормился у барского стола».
Эти силы поддерживали режим, верой и правдой служили
его интересам. Но основной силой, на которую опиралась
династия Сомосы, был североамериканский империализм,
в интересах которого в Никарагуа осуществлялись не
только экономические, но и политические и идеологиче-
ские махинации. Манипулировать общественным созна-
нием — сфера особых усилий США, и в Никарагуа
«промывка мозгов» населению велась активнейшим обра-
зом. Так называемая социальная пропаганда, то есть про-
паганда на уровне бытовых, повседневных дел,— осу-
ществлялась в стране с помощью всех возможных кана-
лов — через телевидение и радиопередачи, газеты, рекла-
му, музыку. Да, «музыкальная обработка», так же как в
Чили и в других странах мира, в Никарагуа осуществля-
лась американцами не без успеха.
Одним из направлений активных действий проимпериа-
листической пропаганды стала борьба против зарождав-
шегося сандинистского движения, вооруженных парти-
занских отрядов народа. Широкая общественность прак-
тически не имела возможности составить себе мало-маль-
ски истинное представление о том, что же происходит в
горах. «Партизаны—террористы, разбойники, банди-
ты»,— твердила сомосовская пропаганда. Других же
источников информации население страны не имело.
Тому, кто хорошо знал историю Никарагуа, подобный
набор определений не был в новинку. Разве не так называ-
ли враги самого Сандино?
К сожалению, при всей очевидной глупости и неле-
пости таких обвинений в адрес честнейшего человека,
даже и в те давние годы пропаганда эта дезориентировала
многих как внутри страны, так и за рубежом. Эрнесто
Карденаль в своей поэме «Час ноль» немало строк
посвятил разоблачению вымыслов преступной династии
Сомосы в адрес Сандино, выписывая строки прямой речи
диктатора не иначе, как по-английски: «Не is a bandido»
(«Он бандит»), подчеркивая тем самым вторичность мне-
ния прислужника американцев. Этот раздел поэмы по-
34
служил основой для песни, которая донесла в массы не-
грамотных строки поэта, продолжила идею Эрнесто Кар-
деналя. Слова песни отчасти перефразируют поэму, «при-
спосабливают» белый стих к законам песенного жанра.
Впоследствии, видимо, часть строф была добавлена новы-
ми исполнителями.
Тебя называли бандитом
Папа-Сомоса с сыном,
Но в банках счета имели
Они, а не ты. Саидино!
На банкетах американских
Монкада тебя позорил,
А вы в лагерях партизанских
Мечтали о горстке соли...
Ты дом и надел свой продал,
Чтоб иам быть свободными вечно,
Сомоса же продал Родниу,
Чтоб свою семью обеспечить.
Ты не был похож на солдата.
Ты был похож на поэта.
Что вынужден стать солдатом.
Но остался собой при этом.
Быть может, ты не был ученым,
Ученее был Монкада,
Ты школу лесов окончил
И побеждал, как надо!27
И вновь старые рецепты Сомосы — старейшины рода
диктаторов были отысканы его отпрысками. «Террорис-
там» из ФСЛН, пришедшим на смену «разбойникам» из
армии Сандино, приписывались невероятные злодеяния...
правда, ничего конкретного в доказательство ие приводи-
лось, но сам термин «террорист» завораживал, до умо-
помрачения пугал обывателя.
А между тем сандинисты, как когда-то бойцы армии
Сандино, «мечтали о горстке соли», о теплой комнате,
где можно было бы отогреться после многих месяцев жиз-
ни в горах, о непромокаемых сапогах, о вкусном обеде...
Но, приходя в крестьянскую хижину, они не смели и по-
думать о том, чтобы добыть все это себе силой.
«Процесс роста партизанских колонн находился под
контролем, новички, которые вступали в ряды партизан,
учились на примере ветеранов и таким образом удава-
лось добиваться соблюдения строгих норм и требова-
ний»,— писал в своем дневнике венесуэлец Альваро Кар-
рера, побывавший в никарагуанских партизанских соеди-
нениях [39, 8].
35
А вот свидетельства швейцарца (фамилию свою он не
называет), видевшего зверские расправы над бойцами
ФСЛН, учиняемые сомосовскими солдатами: «Враги схва-
тили товарищей и живыми четвертовали. Я не мог сдер-
жать слез» [цит. по: 18; 224]. Приведем выдержку из ин-
тервью партизанского команданте Борхе, рассказывавше-
го о своем пребывании в застенках и о зверствах прислуж-
ников Сомосы; «Сначала в течение первых пятнадцати
суток они глядели через стекло, как меня бьют. Они били
меня не переставая, бригады палачей сменялись каждые
два часа...» [26; 3J.
А вот строки из «Хроники никарагуанской револю
ции»: «С сандинистского бойца Армандо Флореса
солдаты бритвой сняли кожу и посыпали солью» [18, 257].
Наверное, достаточно ужасающих подробностей.
Разоблачение старых и новых вымыслов стало для сан-
динистов насущнейшей задачей. Разоблачать любыми
путями. С риском для жизни. Во весь голос! В частной бе-
седе, и с подмостков сцены, и из зала суда!
Когда после девяти месяцев тяжелейших пыток в за-
стенках команданте Томас Борхе предстал перед судом,
он воспользовался этой возможностью, чтобы страна узна-
ла правду о деле его жизни: «Так впервые народ Никара-
гуа узнал правду о Сандинистском фронте, нашей прог-
рамме, идеалах,— рассказывал товарищ Т. Борхе в ин-
тервью для газеты „Правда".— Трибунал Сомосы сде-
лался первой в моей жизни общественной трибуной для
пропаганды идей сандинистов» [26; 3]. Вдумаемся:
впервые! А ведь это было в 1976 году, Фронту в то время
исполнилось уже 16 лет... Речь, о которой упоминал Томас
Борхе, подобная обличительному выступлению в фашист-
ском суде Георгия Димитрова, подобная знаменитой речи
Фиделя «История меня оправдает» в батистовских за-
стенках, стала важнейшим фактором разоблачения пала-
чей, утверждения идей свободы. И помогла этому песня:
в текст возвышенного гимна ФСЛН, написанного Карло-
сом Мехийя Годоем, автор сумел чрезвычайно бережно
вплести строки выступления героя революции Томаса
Борхе.
«Новая песня» должна была служить делу пропаганды
идей сандинизма среди широких народных масс. Огром-
ную роль сыграли в этом деле участники ансамбля «Пан-
касан», впитавшего в себя лучшие черты, приобретенные
к моменту его зарождения латиноамериканской «Новой
песней». В песнях «Панкасана» явствен отзвук чилий-
ской революции, боевых напевов Кубы. Такова, например,
песня ансамбля (авторство всегда приписывается всему
36
ансамблю, что весьма характерно для международного
движения политической песни) «Власть — трудящимся!»
(при переводе мы сохранили звучание лозунгов ннкара
гуанской революции: «Патриа о муэрте!»— «Родина или
смерть!», «Венсер о морир!»— «Победить или умереть!»):
За рабочим подняться должны вы.
Вспять нсторню не повернуть.
Бедный люд скоро станет счастливым,
И народ уже выбрал свой путь.
Не скуют нас замки н оковы,
Жажда правды — превыше всего.
Авангард нас ведет непреклонно,
«Власть — народу!» — вот лозунг его.
Канет в прошлое наше бессилье,
День грядущий достанется иам.
Силы зла далеко не всесильны,—
Что уже доказал нам Вьетнам!
Те, кто беден, идите за нами.
Мы несем Справедливость и Мир.
И везде — красно-черное знамя:
«Патриа о муэрте!», «Веисер о морнр!»
Раб — не борется, воин — свободен.
Мы единства добьемся в бою.
Вор-богач, ты ие будешь спокоен,
Чуя близкую гибель свою!
Час настал. Прочь страданья и беды.
И, услышав призыв боевой.
Веря в скорую нашу победу,
Весь народ, поднимайся на бой!48
Великолепным образцом песни-призыва стало произ-
ведение Карлоса Мехийя Годоя «Лозунг» (пример 3):
«Товарищ, в дыму пожарищ
Идем мы тропой борьбы
Нас в пути не ждут награды.
Но не надо нам другой судьбы!
Товарищ! Вперед, товарищ!
Нам другом и братом будь!
Мы за счастие народа
Траекторией свободы
К солнцу держим путь!»16
Популярность ее не снижается уже в течение многих
лет, в чем могли убедиться и мы, выступая с этой песней
перед никарагуанской публикой. Кстати, интересно отме-
тить, что перевод на русский язык песни «Лозунг» стал
неожиданно для нас самих дополнительным пропагандист-
ским элементом, «незапланированным» автором. Испол-
37
нение ансамблем из Советского Союза песни «Лозунг»
всегда вызывало огромный энтузиазм среди наших слуша-
телей — никарагуанцев. Аплодисменты начинались бук-
вально с первых же фраз испанского текста. Присутствую-
щие активно подпевали, чутко реагировали на инструмен-
тальные импровизации между куплетами. И — неожидан-
ная, внимательная тишина: мы начали петь по-русски.
В этой секунде тишины — удивление (такая знакомая пес-
ня, и вдруг не по-испански!), интерес, одобрение (ого,
далеко же шагнула песня Карлоса, ее уже перевели на
другие языки!), а затем — шквал, буквально шквал апло-
дисментов, точно обрушиваются стены зала: это узнали на-
ше русское слово «товарищ»! После концерта подходят,
пожимают руки, везде слышится: «товарищ, товарищ».
Только тогда поняли мы, что не ошиблись, найдя аналог
при переводе обращения «брат», принятого при разговоре
в сандинистской армии, именно в нашем слове «това-
рищ».
Но на песне Карлоса Мехийя Годоя «Лозунг» нам
хотелось бы остановиться особо, в первую очередь потому,
что она стала ярким примером использования агитацион-
ного приема приобщения публики к идеям, сплочения
аудитории, примером, являющимся своего рода уникаль-
ным.
Песня «Лозунг» рассчитана на исполнение либо в боль-
шом зале, либо на площади, то есть она уже по своему
замыслу являлась «митинговой». В этом отношении об
уникальности говорить бы не приходилось, но именно здесь
автором найден прием, позволяющий не просто попытаться
воздействовать на публику, заражая ее своим энтузиаз-
мом, а заставляющий каждого присутствующего немед-
ленно продемонстрировать это приобщение, более того —
ощутить радость единства через общее участие в песне.
Единственным аналогом этого приема могло бы быть на-
звано введение чилийским композитором Серхио Ортегой
в свою знаменитую песню «Объединенный народ» лозун-
га, рожденного в горниле революционных сражений Чили:
«В единстве народа — победа и свобода!» Органичность
включения этого лозунга в песенную партитуру, с одной
стороны, придала еще более интересное звучание песне,
а с другой — песня смогла заставить слушателя активно
сопереживать. Громоподобное «i El pueblo unido jamas
sera vencido!» звучит на выступлениях не только чилийских
бородачей в черных пончо. Притягательная сила лозунга
столь велнка, что и нам практически на всех концертах
в любой аудитории эхом вторит зрительный зал, повторяя
малознакомые слова припева.
38
Подобный же «внутренний секрет» заложен и в песню
«Лозунг». Однако автор здесь усложняет задачу по срав-
нению с песней «Объединенный народ». Карлос исполь-
зует не готовый лозунг, находящийся «на слуху», а из-
вестный в Латинской Америке ораторский прием «раска-
чивания» аудитории путем, например, подобного обра-
щения:
Оратор (в ходе речи, к аудитории): Дайте мне «В»!
Публика (хором): «В»!
Оратор: Дайте мне «И»!
Публика: «И»!
Оратор: Дайте мне «В»!
Публика: «В»!
Оратор: Дайте мне «А»!
Публика: «А»!
Оратор: Дайте мне «К»!
Публика: «К»!
Оратор: Дайте мне «У»!
Публика: «У»!
Оратор: Дайте мне «Б»!
Публика: «Б»!
Оратор: Дайте мне «А»!
Публика: «А»!
Оратор (как бы «собирая» все произнесенные буквы):
Вива Куба! Вива Куба!
Публика, следившая за ходом «игры», активно подхва-
тывает этот «данный ею» лозунг. Этот же прием, учи-
тывая его способность в короткий срок собрать внимание
аудитории, мобилизовать ее, заставить следить за мыслью
выступления, использует Карлос Мехийя Годой.
«Дайте мне ,,Ф“»,— призывает Карлос, а публика от-
вечает многоголосным хором: «Ф»! «Дайте мне ,,С“!»—
«С»! «Дайте мне ,,Л“!»— «Л»! «Дайте мне ,,Н“!»—
«Н»!— грохочет вся площадь. «ФСЛН— да здравствует
Сандинистский фронт!»
Подобным же образом мобилизовать зал попытались и
мы. Уже первое исполнение песни «Лозунг» перед совет-
ской публикой в 1980 году доказало нам, чт.о даже люди,
весьма мало знакомые с ораторскими приемами, привыч-
ными для латиноамериканцев, реагируют на песню почти
так же, как никарагуанцы: с энтузиазмом подхватывали
советские зрители буквы испанской аббревиатуры Сан-
динистского фронта, «собирая» их потом в лозунг рево-
люции наших друзей.
Действительно, огромный агитационный потенциал
заложен в самой песне, но реализовать его не так-то
39
просто. Нужны вдохновение, уверенность в правоте про-
пагандируемого дела.
Кроме агитационно-пропагандистских «Новая песня»
Никарагуа решала и многие другие необходимые для
успешного развития революции задачи. Среди новобран-
цев в партизанских отрядах роль своеобразных «инструк-
ций» выполняли песни, объяснявшие, например, как пра-
вильно заряжать оружие, музыкальные «памятки» предо-
стерегали от роковых ошибок в обращении с минами,
взрывчаткой. А сколь велика была роль песен в поднятии
настроения партизан!
Нам, к сожалению, приходилось встречаться с мнени-
ем, что песни Карлоса этого периода, дескать, «просто-
ваты», что это, мол, и не песни вовсе, а так — рифмо-
ванные строчки, и только впоследствии Карлос смог прийти
к настоящей поэзии. Сколько обывательского снобизма
за этими словами! Мы специально не стали приводить в
книге тексты песен-инструкций, чтобы неизбежные при
переводе упрощения ие навели и нашего читателя на по-
добные мысли. В том-то и дело, что Карлосу удалось не
потерять истинной поэзии и в трудных условиях, и спасли
жизнь бойцам-сандинистам не рифмованные куплеты, а
воистину талантливые строки. Подчеркивая диапазон
возможностей автора цикла «Боевая гитара», обозрева-
тель английской газеты «Гардиан» Робии Денслоу отме-
чает: «Для человека, не знающего испанского, языковые
нюансы песен Карлоса Мехийя Годоя, безусловно, теряют-
ся» (цит. по: «За рубежом», 1986, № 16). Добавим
и для знающего чуть-чуть. И для того, кто ничего ие хочет
знать...
Ведь какова была повседневная реальность: «Жизнь в
горах, под дождем, бесконечные бои, похороны друзей,
голод, грязь»,— так о тяжелых, далеких от представлений
о «плакатном» партизанском быте, условиях жизни бой-
цов армии Сандино рассказывает команданте Борхе
[26; 3[. В самые трудные моменты на помощь бойцам
приходили песни...
«Товарищ, вы не можете себе представить, какое эмо-
циональное впечатление оставляли песни, звучащие в на-
ших партизанских лагерях на рассвете благодаря переда-
чам подпольного „Радио Сандино"»,— рассказывал в бе-
седе с одним журналистом Карлос Мехийя Годой [75; 3]...
«Новая песня» Никарагуа впервые по достоинству оце-
нила женщину своей нации — не только воспела ее кра-
соту, но и восславила тот огромный вклад, который она
внесла в борьбу народа за освобождение. Такие песни,
как «Сельская Мария» Арлен Сиу, «Девушка-сандинист-
40
ка» Карлоса Годоя, «Никарагуанская мать», «Роса Эрнан-
дес» Луиса Энрике, да и многие другие песни восславили
гордый, героический дух никарагуанских женщин. Памят-
ником героизму женщин-сандинисток стала «Новая песня»
страны.
...Вспоминается первая наша встреча с участницей
партизанской войны. Она подошла встретить нас у самого
трапа самолета в аэропорту имени Санднно. Белоснежное
здание воздушного вокзала на фоне яркого синего неба,
развевающиеся красно-черные и бело-голубые флаги
свободной Никарагуа среди неправдоподобно высоких
пальм создавали ощущение спокойствия, мира, наконец
воцарившихся на этой земле (аэропорт через два месяца
был разрушен контрреволюционерами), и эта прелестная
девушка, что шла навстречу нам по летному полю как
олицетворение самой революции: нежное персикового цве-
та лицо, огромные черные глаза. Тончайшая националь-
ная «котона», украшенная необычайно красивыми выши-
тыми цветами, как ни странно, гармонично сочеталась с
защитными брюками, заправленными в высокие шнурован-
ные сапоги,— особая никарагуанская мода, рожденная го-
дами борьбы. Через плечо тканая, индейского образца
сумка.
Бросаемся навстречу друг другу как давние товарищи,
и... наши руки, протянутые для рукопожатия, повисают
в воздухе. Альма Нубия не может поздороваться с нами:
нет у нее ладоней, пальцев, и легкомысленные рукавчики
«котоны» не скрывают страшного наследства, оставленно-
го девушке войной...
Юные никарагуанки, смело ринувшиеся в битву, ие хо-
тели, чтобы в них видели лишь представительниц «слабого
пола». «Нет женщин — участниц борьбы, есть участники
борьбы, являющиеся женщинами»,— это крылатое вы-
ражение Дорис Тихерино облетело всю страну. Дорне,
познавшая пытки в сомосовских застенках и погибшая,
стала национальным героем Никарагуа.
Боец с улыбкой невинной,
Тебя воспеваю вновь.
В стволе твоего карабина —
Пулн, стихи, любовь.
Несешь ты солнце свободы
И славу любимой отчизне.
Я твой воспеваю подвиг,
Женщина — древо жизни 136
Одна из таких героических бойцов звалась Арлен Сиу.
Она умела не только стрелять, но и писать прекрасные
песни, и поэтому ее называли «гитарой и винтовкой ни-
карагуанского народа». Арлен Сиу погибла в одном из
боев за революцию, повторив таким образом судьбу мно-
гих героинь своих песен.
41
Песни Арлей нам не удалось обнаружить в записях
на магнитофонных лентах, и лишь текст одной из них был
найден. Песня эта называется «Сельская Мария».
Слезы и неудачи —
Путь твой тяжкий н длинный.
Любишь ты или плачешь —
В сердце тоска да глина.
Сельская дева Мария!
Мать и людей и поля!
Ты по дорогам длинным
Скорбно проносишь горе34.
Арлен Сиу — Партизанской гитаре Никарагуа посвя-
тил впоследствии свою песню Карлос Мехийя Годой:
— Приятель из Гуардабарранко,
Не видел ты птичку мою?
Прекрасную партизанку,
Что зовется Арлен Сиу?
— Да, в тростинках прибрежных
В тот час, когда солнце встает,
В прибежище птичек певчих
Я слышал голос ее.
— Скажи мне, приятель, где же
Чудесный этот цветок?
Нигде на просторах безбрежных
Ее я найти не смог!
— Теперь на тропе партизанской
Тебе не сыскать следа...
Лишь в роднике безымянном
Ее песни поет вода...3’
Важнейшей функцией «Новой песни» стало увекове-
чение имен героев сандинистской революционной борьбы.
А сколько безымянных могил появилось в эти герои-
ческие Г0ДЫ1
Могила где партизана.
Где же, где? Ответа нет.
Здесь мать несчастная плачет:
Где сынок? Пропал и след.
Могила где партизана.
Где же, где? Ответа нет.
Но помнят люди героев.
Срок придет — дадут ответ.
Партизан! Ты являешься в реках.
Голос твой — в горах и долинах.
Ты — в первом крике ребенка,
Ты — слезы в глазах вдовы.
Ты — в руках, где мозоли и шрамы.
Ты — в веселье на вечеринке,
Ты — на крошечном бедном поле,
И в шорохе новой листвы.
Как сказал наш поэт любимый,
Что живет на Солентннаме*:
— Раз не знаем мы точно, где ты.
Значит, для нас ты — везде.
И твоим мавзолеем стала
Вся земля моей Никарагуа.
В каждой пальме ты, в каждом вздохе,
Ты — ив воздухе, и в воде...4’
* На одном нз островов никарагуанского архипелага Солентннаме
живет и работает средн местных крестьян Эриесто Карденаль.
42
Так писал Карлос Мехийя Годой в своей песне «Мо-
гила партизана». Поднимая эту важную для народа проб-
лему, Карлос вселял уверенность в бессмертие дела тех,
кто шел в бой за свободу родины. Но, перечисляя ие
рукотворные памятники погибшим, он не назвал еще од-
ного, что стал хранителем имен и подвигов героев в
памяти народной, он не упомянул песен, которые звучат
гимном мужеству тысяч и тысяч защитников священных
ценностей своей страны. Именно песни прославили подвиг
неизвестных солдат и сохранили имена многих, павших за
свободу.
О подобных песнях мы уже упоминали (это, например,
песня о народных мстителях, свершивших в 1956 году
суд над Сомосой). А вот песня, воскресившая память о
мальчике, замученном сомосовскими палачами, но не вы
давшем партизан. Она написана Карлосом Годоем на
стихи Пабло Куадры.
Страшная сцена допроса предстает перед нами. Ярость
палача приходит на смену попыткам выведать у ребенка
сведения «по-хорошему*. Монолог изувера становится
свидетельством героизма мальчика.
Название песни —«Томасито Куке».
— Ответь, куда он ушел?
Ответь же, Томйс, ответь мне!
А кто с ним вместе пошел?
Милый мальчик, ответь мне!
Ушли на север’ На юг?
Проклятый Томас, ответь мне!
Выскользнули из рук!
Щенок, ты за это ответишь!
Нет, не ответит Томас.
И не сверкнет его взгляд.
Никогда не ответит Томйс —
Ведь мертвые не говорят...47
Своеобразным музыкальным памятником стала и песня
Луиса Энрике, посвященная Сесару Умансору:
Шаль набросив на небосвод.
Вышивает луна узор
На звездном фрегате плывет
Товарищ наш Умансор.
Чтобы стало «светлей» в ночи,
Янки стреляли в него
Два выстрела — две свечн,
И дальше уже — ничего14.
Памятником Камило Ортеге Сааведре стала песня
Карлоса Мехийя Годоя «Ты будешь жить, Монимбб!»
...Три брата Ортега Сааведра — Даниэль, Умберто и
Камило — вошли в историю сандинистской революции.
Три героических команданте. Старший — Даниэль — воз-
главил Центральный фронт борьбы против кровавой
диктатуры, Камило — Северный, Умберто стал одним из
руководителей выступления, в результате которого дикта-
тура Сомосы прекратила свое существование. Камило не
43
довелось дожить до победных дней июля 1979 года Его
гибель, которую руководители ФСЛН расценивали как
«одну из самых значительных потерь» революционной
борьбы, совпала с ярким событием революции: в городке
Моннмбо, что недалеко от Масайи, местное население
(по преимуществу индейцы) в октябре 1978 года подняли
восстание. Это был чрезвычайно масштабный отклик иа
призыв Сандинистского фронта к гражданскому насе-
лению [18; 56—57} Восстание было жестоко подавлено
карателями, среди жителей героического города погиб и
команданте Камило Ортега Сааведра — «апостол един-
ства», как его называли в Никарагуа [18; 268]. Братья
продолжили его дело. Ныне Даниэль — президент Ника-
рагуа, избранный народом, Умберто — министр обороны,
главнокомандующий Сандинистской народной армией.
Бледнолицые конкистадоры,
Что пришли из земель далеких,
Убедились в твоей отваге,
Моннмбо. Твоя оборона
На пути поднялась скалою.
И разбился меч занесенный.
А от искр, полетевших в небо,
Вся Никарагуа проснулась.
Так живи, Монимбо!
В настоящем и в прошлом
Сердцем будь и судьбой.
Партизанским укрытьем.
Где индеец упал,—
Деревца подрастают,
Чтоб маримбами стать
И свободу восславить
Самой прекрасною песней.
И деревья шумели,
Трепетали маримбы.
Шумно вторили птицы
Барабанов призывам.
Красно-черное знамя
Бойцов-сандинистов
Нес к заре ты, Камнло,
Камило Ортега Сааведра62.
Но, наверное, самая прекрасная никарагуанская пес-
ня — памятник герою — это элегия, посвященная Карло-
сом Мехийя Годоем вдохновителю сандинистского дви-
жения Карлосу Фонсеке Амадору.
Карлос Фонсека Амадор... Его тоже не раз называли
бандитом, террористом... Высокий юноша в «профессор-
ских» очках.
Вот его фотография с матерью, вот — в день брако
44
сочетания, вот — в стенах колледжа, а вот — в камере
перед допросом...
Карлос родился в 1936 году в городе Матагальпа.
Его отец занимал высокий пост в казначействе Сомосы,
но сын категорически отказался от общения с ним, проби-
вая себе дорогу сам. Вопреки традициям он именовал
себя вначале фамилией матери, а уж потом — отца. Учил-
ся Карлос всегда блестяще и в колледже и на юридическом
факультете университета города Леон (72; 10]. Но не
карьера адвоката привлекала его. Уже в двадцать лет
Карлос Фонсека познал на собственном опыте, что значат
сомосовские застенки. Но решение было принято — «Сво-
бода родины или смерть!»; эти слова, внесенные Карлосом
в текст написанной им клятвы бойцов-сандинистов
[5; 122], всегда были путеводным лозунгом его жизни.
Наверное, будет правильно сказать, что Карлос Фонсека
стал мозгом и совестью основанного им совместно с То-
масом Борхе и погибшим в борьбе с сомосовцами в 1967 го-
ду Сильвио Майоргой Сандинистского фронта националь-
ного освобождения.
...В 1957 году Москва была украшена особенно празд-
нично: на советскую землю пришел форум молодежи всех
континентов — VI Всемирный фестиваль молодежи и сту-
дентов. Улицы превратились в живой коридор, через ко-
торый медленно «пробирались» автобусы с делегатами.
От новых, казавшихся такими далекими от центра гости-
ниц ВДНХ (тогда выставка называлась ВСХВ — Все-
союзная сельскохозяйственная) до самой Красной пло-
щади не редели шумные толпы москвичей. Девушки в
модных «фестивальных» юбках, юноши, взрослые, стари-
ки — все были на улицах. А что уж говорить о нас,
детях! Сколько впечатлений, дружеских улыбок, руко-
пожатий! Перед фестивалем Центральное телевидение
проводило специальные занятия, благодаря которым мы
могли бы хоть вкратце объясниться с жителями даже
далекой Австралии. Все мы прилежно собирались у теле-
визоров (они тогда имелись далеко не у всех, поэтому
приходили и соседи) и повторяли за диктором: «Здравст-
вуйте», «Как дела?», «Меня зовут...», «Мы — ваши
друзья». Однако как только появилась возможность при-
менить свои знания на деле, все выученное тотчас куда-
то улетучилось. Но разве требовались тогда слова!
Вот так же ехали потом и мы сами по Никарагуа
сквозь толпы радостных людей разных возрастов, также
тянулись к нам руки — передать значки, открытки, прос-
то свое дружеское тепло. И сердца наши переполняло
счастье.
45
Как же должен был быть счастлив тогда в Москве
молодой долговязый никарагуанец, казавшийся немного
нескладным (ну, ясно — книгочеи все такие!), которому
суждено было через несколько лет возглавить вооружен-
ную борьбу в Никарагуа! Карлос Фонсека был единствен-
ным членом «делегации» Никарагуа на VI Всемирном,
да и по сути дела одним из первых никарагуанцев, уви-
девших и полюбивших нашу страну. Он ехал по улице,
названной в честь них, гостей фестиваля, Проспектом
Мира, он шел по Садовому кольцу в колоннах делега-
тов и видел тысячи людей не только на тротуарах — все
балконы и даже крыши были заполнены толпами, при-
ветствующими фестиваль. Может быть, он видел и нас —
девчонок и мальчишек со Сретенки, «принимавших парад»
делегаций на крыше дома возле кинотеатра «Форум».
Как жаль, что тогда мы забыли уроки, преподанные
Центральным телевидением! Лишь много лет спустя
мы смогли сказать освобожденному под знаменами Санди-
но и Фонсеки народу по-испански: «Добрый день! Мы —
ваши друзья!»
...В последние дни фестиваля гостей увезли далеко от
Москвы — здесь, напротив золоченого шпиля Речного вок-
зала, решено было заложить парк Дружбы. Каждый
делегат посадил деревце — тоненькую хворостинку.
Можно ли было вообразить тогда, какой могучий, пре-
красный парк раскинется здесь!
Карлосу не суждено было увидеть, как росло и крепло
посаженное им в московскую землю дерево. Не суждено
было и увидеть победу начатого им дела... Сразу после
возвращения из Москвы Карлос был брошей в тюрьму.
Его пытали, ио ои выжил. Выжил и еще много раз вы-
живал — в тяжелейших сражениях, раненный, казалось,
смертельно. Но однажды его сердце перестало биться на-
всегда. Это случилось 7 ноября 1976 года в боях в депар-
таменте Селайя...
Растет в Москве дерево, посаженное Карлосом Фон-
секой Амадором, а рядом с ним скоро поднимется памят-
ник главнокомандующему сандинистской народной рево-
люции. На закладке памятника побывал сын Карлоса,
знавший до этого нашу страну, как и многие никарагуан-
цы, лишь по книге своего отца «Никарагуанец в Москве».
Сын похож на отца, и кажется, что Карлос Фонсека
здесь, что он своими корнями вошел в нашу землю, словно
посаженное им деревце...
Гибель Карлоса была отмечена страшной подробно-
стью, характеризующей методы Сомосы: гвардейцы, об-
радованные тем, что наконец расправились с неуловимым
46
партизаном, повезли Сомосе в качестве «сувенира» голову
убитого...
...Из воспоминаний Т. Борхе: «Карлоса характеризо-
вало безграничное великодушие. Он говорил: „Если мы
берем в плен солдата Национальной гвардии, надо не
только с уважением относиться к нему, к его жизни и дос-
тоинству, но и видеть в нем своего собрата. Лучше гре-
шить великодушием, чем жестокой справедливостью"»
[18;, 100]. Он был великодушен.
Наверное, именно поэтому никто не помнит имен убийц
человека с голубыми глазами, имя же Карлоса Фонсеки
живет в никарагуанской революции, в сердцах честных
людей земли.
«...В 1978 году команданте Томас Борхе дал мне зада-
ние написать песню памяти Карлоса Фонсеки»,— расска-
зал в одном из интервью К. Мехийя Годой [75; 2—3]. То
были трудные для музыканта дни — незадолго до этого
умер отец братьев Годой — Карлос Мехийя Фохардо. На-
ступил период депрессии, эмоционального спада, и задание
командующего фронтом Карлос-младший воспринял как
приказ, как призыв к действию («в то тяжелое время это
была словно рука судьбы»). Возможно, Томас Борхе
именно «дал задание», а не предложил Карлосу написать
столь серьезные песни (кроме песни о Фонсеке К. Мехийя
Годой должен был написать гимн ФСЛН), поскольку
знал о его горе и понимал, что столь ответственный чело-
век, как Мехийя Годой, мобилизует в этой ситуации все
свои силы, не даст личному возобладать над порученным
общественным делом.
И Карлос Годой берется за работу со всем пылом
музыканта и последователя Фонсеки. Песню свою Карлос
«настроил», как по камертону, по словам Томаса Борхе,
произнесенным им в тюрьме «Типитапа» в ответ на сооб-
щение о гибели Фонсеки Амадора: «Вы ошибаетесь,
полковник, Карлос Фонсека из тех мертвых, которые ни-
когда не умирают» [2; 105].
Эта фраза стала эпиграфом к песне «Команданте Кар-
лос».
Через царство горя н бури,
Через тучи, слезы и вечность
Вырвались из стен тюремных строки
Ветру навстречу.
Команданте Карлос, Карлос Фонсека,
Над тобой — красно-черное знамя.
Великан, ты неподвластен силам смерти.
Вся страна клянется: «Навеки ты с нами!»
47
Если б мог я, брат мой далекий,
Облегчить твою участь той ночью.
Сокрушил бы демонов крепость
Выстрел мой точный.
Ты вошел в наш круг долгожданным.
Цветом глаз повторивший небо,
И с тех пор ты стал нашим братом
Самым честным. Иным ты не был!
Встреча молота и наковальни.
Встреча камня с морскою пеной..
И назавтра твои призывы
Мы писали кровью на стенах.
Но в сельве проклятая пуля
Вошла в твое сердце святое —
Точно тысяча пуль пронзила
Весь народ вслед за тобою...*2
В феврале 1979 года элегия «Команданте Карлос*
вызывает бурю оваций на берлинском фестивале «Крас-
ных песен», ее записывают на пластинку в ГДР, ее увозят
на магнитофонных кассетах в разные страны мира. Однако
еще немало времени автор будет продолжать свою работу
над песней, оттачивая до филигранности каждое слово.
В том же году известный аргентинский музыкант Наль-
до Лабрин оркестровал элегию, после чего она была запи-
сана в исполнении одного из ведущих камерных оркестров
континента — «Камерата Пунта дель Эсте». Публичное
исполнение этого произведения оркестром и несколькими
вокальными ансамблями состоялось в Мексике на откры-
тии выставки прогрессивного эквадорского художника
Освальдо Гуаясамина. В последний раз вдали от роди-
ны...
В том же 1979 году 8 ноября на Главной площади уже
свободной Никарагуа происходил митинг памяти Карлоса
Фонсеки.
«И вдруг вся Площадь Революции, все собравшиеся
на ней жители превратились в один мощный хор голосов —
мужских, женских, детских. Мие казалось,— рассказывал
Карлос Мехийя,— что даже птицы устроились на порта-
лах соседних церквей, чтобы присоединить свой щебет к
нашему пению. Вверх взметнулись кулаки повстанцев, и
песня, скромная песня, словно обрела крылья. Именно с
того момента я почувствовал, что работа достигла цели
И снова убедился — последнее слово всегда остается за
народом».
И народ сказал свое слово, признав боевые песни Кар-
лоса Мехийя Годоя и его товарищей по движению «Новой
песни» песнями своей Революции.
48
БОЙЦЫ <НОВОЙ ПЕСНИ» НИКАРАГУА
В БОРЬБЕ ЗА РЕВОЛЮЦИЮ
Что значила бы «Новая песня», если
бы под ее знамена не встали лучшие из лучших — самые
талантливые, самые ответственные, самые честные, самые
бескорыстные! Куда проще, безопаснее, да и выгоднее
музыканту было бы заниматься «выдачей» поделок «по
последней моде» (по возможности!) или в стиле непре-
ходящей в Карибском бассейне моды на «сальсу» (тан-
цевальный ритм, многое почерпнувший от зажигательной
кубинской румбы). Или услаждать слух любителей выпить
и потанцевать в залах шикарных гостиниц, уцелевших
после землетрясения 1972 года. Ведь можно было бы за-
крыть глаза на все, что творится вне этих островков
веселья в море нужды, горечи, отчаяния... Можно было?
Нет, для них такое предложение прозвучало бы кощун-
ственно. Братья Мехийя Годой и многие, кто пошел по их
пути, должны были забыть о деньгах, шумном успехе, о
славе, иногда даже о собственных именах — все во имя
победы, во имя идеи, во имя будущего своего народа!
«...Помни меня и жди»
...Трудно поверить, что все это было всего несколько
лет назад. Ласковое море, золотистый песок модных пля-
жей Испании, богатая, пресыщенная курортная публика,
томно покачивающиеся в такт нежной экзотической ме-
лодии пары. «Твой колдовской аромат возвращает меня в
страну воспоминаний. О, как счастливы мы были тог-
да!» — голос под черным бархатом ночного неба полон
неги, а звонкие удары молоточков по деревянным пальчи-
кам маримбы словно высекают те звезды, что одна за
другой вспыхивают над головами музыкантов.
Энрике, Умберто, Сильвио — сколько темперамента
в их музыке! И конечно же, Карлос — Карлос, любимец
публики, Карлос, такой мужественный, и — ах, посмотри-
те, у него такая удивительно обаятельная улыбка! А го-
49
лос! А какие чудесные старые испанские песни вспоминает
он! Да и его родные никарагуанские напевы — очень,
очень милы! И новые пригоршни монет поступают в кассу
ансамбля с таким необыкновенно трудным названием:
«Лос де Палакагуина».
Ансамбль «Лос де Палакагуина» в 1977 году букваль-
но вскружил голову публике в Испании. А потом гастроли
по европейским странам — Австрия, Франция, ФРГ, Ита-
лия, Голландия... Здесь появляются — одна за другой —
пластинки с записями музыкантов, и в первую очередь с
песнями, написанными руководителем и солистом ансамб-
ля Карлосом Мехийя Годоем. И вряд ли кому-нибудь
тогда могло прийти в голову, что толстые пачки купюр —
гонорары за выступления ансамбля и за выпуск пласти-
нок — из бумажников поклонников коллектива попадают
прямиком... в фонд сражающегося, истекающего кровью и
побеждающего в горах никарагуанской Сеговии Фронта
национального освобождения имени Сандино. Потому что
ансамбль «Лос де Палакагуина» прибыл в Европу вовсе не
для того, чтобы развлекать пресыщенных туристов, а с
заданием руководства повстанческой армии. Бойцы-сан-
динисты вступили в схватку с прекрасно вооруженной,
обученной североамериканцами гвардией. Партизанам
не хватало оружия — на его покупку требовались день-
ги. И Карлос с друзьями собирается в дальнюю дорогу. Ру-
ководитель коллектива свои гастроли в Европе рассматри-
вал как боевое задание, и на очередной концерт шел,
как на бой,— завоевывать публику! А «страной воспоми-
наний», куда устремлялся мысленный взор исполнителя
песен, были не роскошные пляжи, а бедные деревушки
родной Никарагуа, ночные партизанские костры и их
отблески на суровых лицах индейцев Масайи и Эстели
Успех первой вышедшей в Испании пластинки ан-
самбля превзошел все ожидания: уже через несколько дней
тираж был реализован полностью — и это тоже была побе-
да! Значит, музыка их маленькой страны начала про-
кладывать дорогу к сердцам слушателей Европы!
Музыканты понимали: сейчас нужны другие песни,
нужно петь о том, что происходит в Никарагуа, а не о
«колдовском аромате» возлюбленной. Но этого делать бы-
ло нельзя. Лишь одно могло бы выдать их—название
коллектива, но для уха европейца оно не означало ничего,
просто трудное слово. «Мы из Палакагуины!» — сообща-
ли своим названием участники ансамбля. «Ну и что
же?»— спросили бы те, кто далек от проблем Никарагуа.
Но в Центральной Америке партизанская деревушка
Палакагуина была хорошо известна, там ее имя звучит
50
как символ: простые крестьяне не хотят больше жить иа
коленях!
Сохранение революционного названия в условиях
конспиративной работы в Европе стало маленькой, но
важной для членов ансамбля победой; они чувствовали
себя как бойцы, действующие в тылу врага, но сумевшие
сберечь на груди свое боевое знамя. Кстати, о знамени:
на обложке одной из пластинок ансамбля, вышедших в
Европе, художник по просьбе музыкантов изобразил на
фоне островерхих вулканов Никарагуа знамя сандинист-
ской повстанческой армии. «Это был единственный случай
в истории такого транснационального спрута, каким
является фирма CBS,— рассказывал впоследствии Кар-
лос.— Представляете — сами того не подозревая, выпус-
тили пластинку со знаменем антиимпериалистической ар-
мии!» (52; 25].
Этот диск, названный «Наши новые посевы», содержал
уже немало написанных в иносказательной форме песен
сражающейся Никарагуа. Одной из них была глубоко
лиричная песня «Цветок сосны». Непосвященному, прав-
да, не просто было уловить в ней истинный смысл, но для
любого никарагуанца это была революционная песня:
Моя любимая девочка,
Дорогой мой далекнй дружок!
Эта сосновая веточка —
Нашей любви цветок
Она проста — ну так что же?
Здесь нету других цветов.
Зато завянуть не сможет
Она, как и наша любовь!
Ее тебе издалека
Друг привезет сквозь дожди.
Не думай, что ты одинока,
Помни меня и жди!
Цветок наших сосен душистых
Вручат тебе, Исабель,
Как прекрасной телеграфистке
Из поселка Сан-Рафаэль.23
Сколько сердец бойцов-санди и истов согрела эта песня
Карлоса Мехийя Годоя! Как симоновские строки «Жди
меня», как лирическая «Землянка» согревали когда-то
сердца парней с Рязанщины и Брянщины, песня «Цветок
сосны» стала необходимой парням в защитных комбине-
зонах, чьи возлюбленные остались в Чинандеге и Мата-
гальпе. Последняя строка песни, неясная для жителя да-
леких от Никарагуа стран, была понятна и дорога тем,
51
для кого Карлос писал свои песни: кто же из никарагуан-
цев не знает романтическую историю любви Генерала
свободных людей Аугусто Сандино и юной телеграфистки
из Сан-Рафаэля! Вот как рассказывается об этом в другой
песне Мехийя Годоя:
Из Якапуко идет генерал.
За ним — весь штаб опускается с гор
Жестокий холод, что землю сковал,
Заставил зайти в поселок его.
Сан-Рафаэль ему двери открыл,
Поселок что надо, есть телеграф.
С телеграфисткой он говорит.
Зовут ее Бланка. Бланка Араус.
В церкви загадочно пахло сосиой.
Он в униформе, на шее платок.
Она — в белом платьице, со свечой —
Самый прекрасный, нежный цветок.
И карабины в окрестных селах.
Встречая этот праздник веселый,
Палили громко, кто как мог! —
Да здравствует Бланка — нежный цветок!
В тот день восемнадцать исполнилось ей
Нет, не цветок — еще только бутон!
Но не прошло двух счастливых дней,
С мужем расстаться приходится ей —
Его ждёт Сеговия, Чипотон...
Вот генерал уже в Эстели,
Красно-черный на шее платок.
Криками радости в Вивилй
Крестьяне встречают его эскорт.
Весь — как струна, решительный взор,
«Долой захватчиков!» — клич его
«Свобода — вот что дороже всего!»
За ним весь штаб спускается с гор.
Сыграй, Кабрерито, любимец его,
Мазурку в тональности ля мажор!4
В этой истории, описанной в рассказах, преданиях и
песнях, всегда поражает цельность помыслов Сандино,
преданность его избранницы, на долю которой выпало не-
мало испытаний. Главное — борьба, личная жизнь гене-
рала была полностью подчинена этому. И молодая жен-
щина искренне разделила его убеждения, поверила в его
идеалы
Для многих повстанцев и их подруг жизнь и совмест-
ная борьба Сандино и его жены Бланки стали учебником
возвышенных чувств.
Рассказывая о периоде работы над пластинкой «Наши
52
новые посевы», Карлос Годой вспоминал: «Мы были, что
называется, „в зените популярности**, но, честное слово,
ни те, кто готовил с нами диск, ни журналисты, что
проявляли к нам такой интерес,— и не подозревали,
сколько политического смысла вложили мы в эти песни,
не подозревали, что через песни мы во весь голос заявили
о сандинизме!» [52; 25].
«Песня, что не продается...»
Карлос и его брат Луис Энрике, во
весь голос заговорившие о сандинизме, возглавили движе-
ние, ставшее известным всему миру как «Новая песня»
Никарагуа. Формирование братьев Годой происходило на
благодатной почве народной никарагуанской музыки, вы-
сокой политической поэзии страны, на традициях никара-
гуанского фольклора живо откликаться на события, проис-
ходящие в окружающем мире. Разумеется, немаловажное
влияние на развитие братьев оказало и международное
(в первую очередь — латиноамериканское) движение
политической песни. И здесь братья сумели не растворить-
ся в едином потоке; имея перед собой готовые образцы
для подражания (Серхио Ортега, Виктор Хара, Сильвио
Родригес, Пабло Миланес!), они сумели не впасть в под-
ражательство, а заявили о себе ярко и самобытно.
Какие же они — Карлос и Луис Энрике? И очень по-
хожие, и очень разные. Равные по таланту и очень инди-
видуальные в своем творчестве, они очень дружны, но
никогда не написали ни одной песни совместно. Их эмо-
циональный мир необычайно глубок и многогранен. Бо-
лее мягкий, улыбчивый Карлос. Сосредоточенный, словно
ушедший в себя Луис... И вдруг — эта песня: веселая,
задиристая, полная звуковых и смысловых каламбуров.
О кукле марионетке, управляемой из Вашингтона, о де-
ревянном и ужасно несимпатичном Пиноккио-Пиночете.
И Латинская Америка, которая до этого обличала и клей-
мила кровавого диктатора, впервые засмеялась ему в лицо.
Исполняет песню Луис, а оказывается — это песня Кар-
лоса. Путаются исследователи, путаются авторы — соста-
вители сборников, путаются и никарагуанцы — который
из братьев написал ту или иную песню. И только сами
Луис и Карлос спокойно относятся к этим спорам. Каж-
дый из них делает свое дело — так хорошо, насколько уме-
ет, насколько хватает сил, времени, способностей. И вовсе
не для славы. Всё — для победы дела, которому они
посвятили свои жизни.
Родители Карлоса и Луиса жили в маленьком городке
53
Луис Энрике Мехийя Годой: песни о Родине, любви,
революции, братстве..
Сомото на севере Никарагуа, на самой границе с Гонду-
расом. Братья росли музыкальными, любознательными.
Разносторонние интересы долгое время не позволяли нм
определиться в выборе профессии. Луис Энрике рано по-
кинул страну. Он поступил в университет в Коста-Рике,
где тогда «легче дышалось», и вскоре попал в водоворот
студенческой политической жизни. Здесь Луис и выбрал
свою жизненную дорогу, вступив в коммунистический со-
юз — молодежную организацию партии Народный аван-
гард Коста-Рики. Почерпнув многое для своего развития,
Луис одновременно делился своими знаниями, опытом.
Его музыкальность, целеустремленность оказали немалое
влияние на формирование песенного движения в Коста-
Рике. Организованный при его участии ансамбль «Тайа
кан» стал первым в стране пропагандистом политической
песни и первым исполнителем песен Луиса и его брата.
Кратко охарактеризовать выразительные средства ис-
кусства, которыми пользуется в своем творчестве Луис
Энрике, непросто,— диапазон его возможностей, вкусов и
интересов чрезвычайно широк. Исследователи, находящие
54
в его музыке и джазовые влияния, и-отголоски кубинской
«нуэва трова», и отзвуки чилийской «Новой песни», свя-
зывают интернационализм его музыкальных симпатий
именно с периодом работы в Коста-Рике |см., напри-
мер, 42; 45]. Однако, на наш взгляд, дело не в географии
его формирования, а в той открытости Луиса Энрике
всему, что может служить его идее,— будь то музыкаль-
ная манера изложения или подход к проблеме.
«Речь идет для меня не о языке, на котором я собираюсь
выражать свои мысли,— говорит Луис Энрике (здесь он
говорит в первую очередь о музыкальном языке),— ведь
и кока-колу можно рекламировать на языке индейцев
майя, а о сути того, что я хочу сказать людям. Я за раз-
витие наших ценностей, но с использованием достижений
всемирной культуры» [74; 3].
Блестящим образцом умения работать с аудиторией,
зажигаясь ее идеей, приобщать к своим идеалам являются
выступления Луиса Энрике. Но не концерты, а реситали
составляют большую часть его выступлений. Общение со
зрителями, обмен шутками, мнениями о песнях, о полити-
ческих событиях — все это имеет большое значение для
выполнения пропагандистской, агитационной сверхзадачи.
Песни Луиса Энрике чаще рассчитаны на то, чтобы за-
хватить внимание слушателя с самого начала нетриви-
альностью сюжета, увлечь поэтическими образами и уже
затем в конце подвести к необходимости сделать свой
собственный вывод. Безусловно, такой подход обеспечива-
ет Луису Энрике понимание и привязанность со стороны
более подготовленной аудитории (это не значит, что он не
найдет среди своих песен более доступных пониманию про-
стых людей — так же как мы не хотим сказать, что песни
Карлоса более «просты»). Зачастую песни младшего Го-
доя апеллируют к тем, кто с высокомерием отворачивает-
ся от «пролетария песенного цеха», поэта, музыканта,
певца, который не хочет угождать утонченным вкусам и
не боится «грязной работы» по расчистке народу дороги
к революции. Уже в названии песни: «Певец с мозолисты-
ми руками» слышится вызов сторонникам «чистого» эли-
тарного искусства:
— Разве ты певец? — спросили —
Не неси звезду поэту — Ходишь-бродишь, точно вор;
Он ведь сам хозяин ночи. О цветах бы пел, о штилях.
Той, в которой плач гитары, О волнах вел разговор...
Полной бабочек полночных...
— Да, пою не о цветах я.
Вместе со своим народом — Верно, не пою о море.
Через бурн и невзгоды, О своих пою я братьях.
Светом сердца озаряет Что живут в нужде н горе.
Он победную дорогу. В хнжннах, бараках, ранчо.
55
И со мной не стоит спорить.
Он поэт, он полон света.
Пусть бредет он, где придется.
Боже, как прекрасна эта
Песня, что не продается!"
Вспоминается история нашего знакомства. Было это
в 1977 году. На фестиваль в Берлин прибыл певец нз
Коста Рики. Его выступление с сатирической песней «Пи-
ноккио Пиночет» вызвало бурю аплодисментов Звалн
представителя этой экзотической страны Луис Энрике.
Правда, в печати как-то промелькнуло, что Луис Энрике
родился в Никарагуа, но это не отложилось в памяти —
мало лн где кого угораздило родиться! Коста-Рика, ко-
торую называют «латиноамериканской Швейцарией»,
страна высокого уровня жизни, а по сравнению с дру-
гими странами Центральной Америки — просто государ-
ство-миллионер (хотя только в сравнении!), н поэтому
для многих была неожиданна та энергия, мощь, натиск,
которые продемонстрировал представитель этой преуспе-
вающей нации. В следующем году на берлинский фести-
валь Луис Энрике приехал с симпатичным рыжебородым
Орландо н костариканским ансамблем «Тайакан». Их пес-
ня «Могила партизана» стала одной из самых популярных
на фестивале. Тогда мы и не знали, что за плечами этого
коллектива — активная помощь друзьям-никарагуанцам,
сбор средств в фонд борющегося народа, пропаганда
идей его борьбы посредством песни. Не знали мы, разу-
меется, и того, что Орландо с друзьями будет иметь много
неприятностей в своей «демократической» стране за под-
держку идей санднннзма, что название «Тайакан» будут
произносить в Коста-Рнке шепотом, а партийные билеты
его участников придется хранить в тайниках. Но это слу-
чилось лишь через несколько лет, а в то время костари-
канцы искренне верили в прогрессивный путь нх полнтн
ческой системы. К истории «Тайакана» и Орландо мы
еще вернемся. А что же Луис Энрике? В 1978 году на
XI Всемирном фестивале молодежи и студентов в Гаване
на наших глазах в Центре политической песни «Акапуль-
ко» состоялась необычная встреча — встреча двух
братьев, много лет не видевших друг друга, двух извест-
нейших, популярнейших певцов — Карлоса Мехийя Годоя
и Луиса Энрике, представителя Коста-Рики и представи-
теля Никарагуа! Луис Энрике, обнявшись с братом, пред-
ставил его нам: «Вот, столько лет в разлуке, надо же —
встретились на фестивале! Помните те песни, что мы пели
в Берлине? Это все его!»
Наверное, лица наши выражали полную растерян-
56
ность; так, значит, Никарагуа? Карлос тогда улыбнулся
так, как умеет, наверное, только он один: «Да, теперь об
этом уже можно говорить открыто». Нам эта откровен-
ность показалась преждевременной — новости из страны
поступали тревожные. «Нет, теперь уже можно,— повто-
рил Карлос.— Победа не за горами».
Не прошло и года, как с песнями Карлоса и Луиса
Энрике партизанская армия вошла в Манагуа.
Пролетарий песенного цеха
27 декабря 1974 года в Никарагуа
произошло событие, которое руководство ФСЛН оценило
как одно нз важнейших в деле стратегического, полити-
ческого, военного объединения различных фронтов борь-
бы: городских, горных, сельских. «Этой успешной опера-
цией сандинистское движение уничтожило остатки неуве-
ренности в своей военной силе, прорвало пелену молчания,
завершило период накопления сил» [62; 179].
Речь идет об операции «Хуан Хосе Кесада», проведен-
ной в самом центре Манагуа, благодаря которой из сомо-
совских тюрем были освобождены видные деятели Фронта,
в том числе Даниель Ортега Сааведра, Хосе Бенито Эско
бар, Хасинто Суарес Эспиноса, трое братьев Нуньес и
многие другие [ 18; 263]. Руководил этой блестящей опера-
цией человек беспримерной храбрости и убежденности в
правоте дела народа — команданте Эдуардо Контрерас,
жизнь которого трагически оборвалась вскоре в одном из
столкновений с сомосовскими войсками.
Однако команданте Контрерас, на наш взгляд, должен
войти в историю борьбы ФСЛН не только благодаря опе-
рации, ставшей переломным моментом в развитии собы-
тий, положившей начало «политическому и военному на-
ступлению по всей стране» сил сандинистов [18; 263].
Исключительно важной оказалась и другая «операция»,
произведенная Эдуардо Контрерасом, операция по вовле-
чению в сандинистское движение музыканта, композитора
н поэта Карлоса Мехийя Годоя. Музыка Карлоса стала
«инженерным сооружением, укрепленным бастионом ре-
волюции в сознании никарагуанцев»,— писал впослед-
ствии команданте Борхе [31; 12].
«Вначале я работал, если хотите, бессознательно. Я не
имел никакой политической ориентации, но сама динамика
ситуации, история Никарагуа подталкивали меня к напи-
санию песен, песен — поисков своего места в борьбе»,—
вспоминал Мехнйя Годой [52; 30].
57
Свою первую песню Карлос написал в I960 году На-
зывалась она «Крестьянская котомка» В ней рассказы-
валось о нелегкой судьбе простого крестьянина Затем
тема жизни крестьян стала одной и> и (любленных в его
творчестве.
Часто это были песни юмористическою характера,
столь типичные для крестьянских масс Никарагуа. Образ
лукавого, мудрого кума («компадре») —любимый образ
музыкального фольклора Центральной Америки пере-
кочевал в песни Карлоса Годоя. Л вскоре на радиостан-
ции «Корпорасьон» был задуман никл передач, вести ко-
торые должен был, по замыслу авторов, такой hoi острый
на язык, веселый «компадре». На ею роль при1ласилн
Карлоса. Очень скоро из простою исполнителя Карлос
превратился в режиссера и автора передач, а ею Кор-
порнто — так назвал он своею героя полюбилс я жите-
лям страны. Ежедневно Корнорию выходил в >фир с
новой песенкой, которую ночью сочинял дли пего Карлос.
Корпорнто не насмехался, он лишь посмеивался, по, как
нетрудно догадаться, передача эта стала буквально костью
в горле диктатуры. Некоторое время дру п.ям удавалось
отстаивать право на появление Корнорию в тфнре но
очень скоро Карлос все-таки оказался на улице
К этому моменту у Карлоса уже сложился кру| едино
мышленннков. К чуть теплившемуся оюньку необычной
для никарагуанского эфира передачи устремились точно
на яркий свет маяка, тс, кто ис кал возможность с по-
мощью искусства выразить свою полиiичсчкую пошцию.
Так образовалась группа «Гридо» («Ступенька»),
группа, которой предстояло и в действительности стать
первой ступенькой восхождения новен о революционного
искусства Никарагуа к вершинам всенародной любви н
международного признания
В группу «Градо», работавшую в 1**73 1474 годах,
вошли не только музыканты, но и поэты, художники,
танцоры. На старом грузовичке они иерее окали из дерев-
ни в деревню, из поселка в поселок Во дворах и на пло-
щадях разворачивались необычайные представления,
начинавшиеся задушевным разговором, а Ь1канчнн<1вшие-
ся митингом. Так одновременно шкладывались основы
новых социально-эстетических направлений новой
песни Никарагуа, новой поэзии Никиршуа. повой ника-
рагуанской пластики. Именно в этих ное таких родилась
идея нового направления пластических «муралей» В Ни-
карагуа не было условий для работы художников мура-
листов, и тогда «фрески» стали воплоти i вся ими при
помощи... пластических групп!
58
На базе «Градо» сформировались две организации
революционного искусства: «Бригада спасения никарагу-
анской музыки» н «Мастерские людей, верных народу».
Карлос активно работал в обеих, да к тому же начал соз-
давать антологию никарагуанских народных песен, расска-
зов, поговорок.
В сандинистское движение Карлос Мехийя Годой во-
шел так естественно, как будто вся его жизнь была просто
подготовкой к этому событию. Да ведь по сути дела так
оно и было. Заговорить от имени организации, идеи ко-
торой он полностью разделял, лозунги и цели которой ста-
ли и его лозунгами и целями,— это была чрезвычайно
почетная задача. Но и чрезвычайно ответственная. И Кар-
лос, который и раньше исключительно вдумчиво относился
к каждому слову, каждой музыкальной интонации своих
песен, стал работать с еще большей тщательностью. То,
что могло вызвать неудовольствие композитора, мнящего
себя «свободным»,— работа по социальному заказу, необ-
ходимость в кратчайшие сроки «выдавать» продукцию —
не пугало Карлоса Годоя. Он никогда не считал себя сво-
бодным от интересов борьбы, задач дня. И его искусство,
слившись воедино с революционным порывом народа,
стало музыкальным воплощением важнейшего этапа в
истории Никарагуа.
От песни к песне формировалась позиция певца, преж-
де всего антиимпериалистическая. Средства массовой ин-
формации были тогда подчинены иностранным интере-
сам. В песнях превалировал английский язык, успехи
национальной культуры замалчивались, поющие на род-
ном языке, стали коверкать, деформировать слова в угоду
моде «на зарубежное». Вместо народных традиций в быт
внедрялись североамериканские привычки, изменилась
даже манера поведения людей — все это вызывало протест
в душе певца, все это нашло отражение в его творчестве.
Именно тогда, в середине 70-х годов появляются такие
его песни, как «Никарагуанские родинки». С большой
любовью к крестьянским традициям рассказал в ней Кар-
лос о незатейливых, но чрезвычайно вкусных лакомствах
крестьянского стола. Мы забываем свои национальные
блюда: мандонго, пннолийо, пннонате — многие десяти-
летия мы радовались сами и радовали гостей традицион-
ными кушаньями и напитками. Неужели все забыто в угоду
кока-коле? — вопрошала песня... Да, даже такие чисто
«гастрономические» вопросы страшно не нравились пра-
вительству. Радио н телекомпании отказались от сотруд-
ничества с Карлосом Годоем.
«Потому-то мне так дороги эти песни,— рассказывал
59
Карлос в интервью кубинскому мутыковсду Ирис Уэрте
Рубио, — что они уже определили мок» шпнцию В общем,
они стали верными пробами с помощью мушки содей-
ствовать скорейшему пробуждению народ.»» (52; 50].
Знакомство с деятелями Фронса, их сторонниками
среди широких народных масс ион |скл<» та собой создание
Карлосом таких песен, кик «Юном ссснднпнс ска» и «Хрис-
тос нз Палакагуины» Первыми проннлепиимн снердой
политической позиции в творчестве. по мнению самого
Карлоса [52, 50], ссллт» такие- песни, как «Панчито
Эскомброс», «Теренсио Лкауамннка», «Новый год и Сво-
бода ».
Д<» ЧГ1О ЖГ ЛПЗ|11Х'Л|ГЯ т*.
Кто дошел д<» пграпи Пюрокрюки1
Их ДИПЛОМЫ II» СИН <гЛг
И» Ьришики и «I рии|плиилки»1
А ни нижних с гу«г|<|.иы« к л род,
Те, ни ком лгржин и лппшии
Но не < Лиек и ши- |
Мой нояый хипиомый Iгрешно
Не <|Н1 аи», не шину,
Ясыкон иг иг дню.
Но ииуии те прошел
Со епомми белями
Рабстпо принял и lot) irci< сяо я
Кончил inpoiilH* школу и
Высшую школу Лелшн ти
ДоКТОрИШурУ ГОЛОД» “
Так, сплетая воедино вымышленные не р< окажи < изо-
бражениями реальных людей, горечь с юмором, пис ал в те
годы Карлос.
«Я чувствую удовлесворсит-, косому что, как мне ка-
жется, сумел выполните, п сочное ссс те пик сы, чсо получил
от команданте Контрераса восприму и oAhihii всем, что
я есть н что я сделал но ими Рено нотис», в них сло-
вах Карлоса [64; 52J пест» он пильный, скромный. убеж-
денный, помнящий о своих корнях и о своим предкаша
ченнн.
В 1974 году Карлос был ярее юнан гомисонс кимн влас-
тями Одновременно схватили ст ноти с гу Росарио Му-
рильо— жену команданте Ортес и Док с inti сы снами
«преступления» стали стихи и сессии пре сонвиссых По
всей стране развернулась кампании та освобождение дея-
телей «Новой культуры» И код неспором мает оба ока-
зались на свободе. Именно тсидп, как рас сни тыштес Кар
лос, он особенно ясно осотнлл, какое оружие находится
у него в руках.
«Пролетарий песенного цехи», сяк сопора। о себе
ыс
Карлос Мехийя Годой — пролетарий песенного цеха: поэт,
композитор, певец, музыкант, депутат Народной ассамблеи
Никарагуа, голос никарагуанской революции
Карлос Мехийя Годой. Вспомним, как воспринял он за-
дание команданте Т. Борхе написать песню памяти Фон-
секи Амадора и гимн ФСЛН. Да, задание, а ведь не
каждому артисту по душе подобные «приказы»! Но для
сознательного борца, артнста-воина такие приказы —
большая честь
По инициативе Карлоса по всей стране стали органи-
зовываться «Мастерские народного искусства», где скром-
ными средствами продолжали дело Годоя юные музыкан-
ты и исполнители И не беда, что в их творчестве не было
того блеска, которым обладал Годой,— зато свои задачи
они выполняли блестяще! В близлежащих странах зара-
женные энергией Карлоса никарагуанцы-политэмигранты
и их друзья создавали Комитеты спасения народной му-
зыки; энтузиасты собирали, записывали тексты песен,
«пробивали» возможность записи их на студиях. «Боевая
61
гитара», первая пластинка, созданная Карлосом и его
друзьями по заданию Фронта, была записана и Мексике
именно благодаря интернациональной помощи членов
подобных комитетов [52; 30].
В 1975 году Карлос пишет прои «веление, перешаг-
нувшее границы государства и завоевавшее сердца много-
численных католиков как Латинской Америки, ihk и Г.в-
ропы. Это была построенная по типу п« длмоннческой
кантаты «Никарагуанская крвстьннскми мессп» Несмотря
на революционное содержание «Ннкир.н унш кой кресть-
янской мессы», для ее исполнения Карлос Пыл ниже при-
глашен в Ватикан, где она про«пучили на I данной
площади при огромном стечении народи и ними шумный
успех [64; 52].
Весь мир облетели песни «Христо» к « I Ih.'ihkiii унны»,
«Команданте Карлос» Карлос Мехнйи I одой почерпнул
много идей н настроений из международного движения
политической песни, и в первую очередь н« движения
латиноамериканской «Новой песни*
«Именно от контактов с народными ipyAaдурами
семейством Парра, Виктором Хирд пт дмб к м „Кнла-
паюн“ — рождаются мои песни „Кр< е ii.hiikh hi Куа“,
„Могила партизана", „Фульхсш ио кучер" », к«... Кар-
лос Мехийя Годой [58; 2]
Но знакомство с искусством iопарнnitй но му «шкаль-
ному оружию не привело к нолрпжи1сч1.| ту, ин остался
верен собственному пути, ннклрт улш iuih революции в его
песнях говорила языком своею ннродв
В интервью, данном KoMiiinmii ie liopxv на «|>«-« «инале
«Новой песни», состояншемсн и I lniuipiii уд и апреле
1985 года [31; 12], герой ннклрш упш кой рено«каши вы-
соко отозвался о роли несен Карлики Мехнйи I одоя в
революционной бор«.бе
«Один мой мексиканский друг, услышан 6uen«<|i ника-
рагуанские песни, сказал* „( ткнмн п< < ними нельзя
было не совершить революции", paiiMuini командан-
те.— А я тогда подумал: „В такой рено люпин ш- moi ли не
родиться такие песни!"»
Боевая дружина «Нивой июни»
Но ТОЛЬКО ЛИ Орлп.п |оДОЙ/ Было
бы несправедливо ограцичи|ьс>1 рнески юм лишь об их
творчестве, хотя именно оно создало <|>уидим«-н i н основ
ной стержень «Новой песни» 11нкаршуа Мши не другие,
известные или безымянные дли «друбежвых неннгелей,
но любимые никарагуанцами певцы. комно«шоры, му«ы-
62
канты включились в дело, которое получило название
«Новая песня».
Ансамбли «Лос де Палакагуина» и «Манкоталь»* ка
жутся неотделимыми от Карлоса Мехийя и Луиса Энрике,
а между тем в них собрались музыканты, обладающие
значительной самостоятельностью, имеющие свой индиви-
дуальный творческий почерк. Характеризуя «Лос де Па-
лакагуину», можно заметить, что это более традиционный,
близкий к никарагуанской народной музыке ансамбль,
«Манкоталь» ищет иной путь.
Союз Карлоса н «Лос де Палакагуины» начинался со
знакомства старшего Годоя с дуэтом Дуарте. В дуэте
пелн Энрике н Сабино Дуарте и с Карлосом их сблизили
многие общие идеалы как музыкальные (сохранить му-
зыкальную культуру страны), так и политические. Шел
1973 год, который, по словам Карлоса, стал для него
«решающим в деле сближения с ФСЛН» [52; 24].
Выступления маленького коллектива привлекали все
большее внимание охранки, и вскоре прн трагических
обстоятельствах агентам Сомосы удалось расправиться с
Сабино Дуарте.
После гибели брата Энрике Дуарте собрал группу
музыкантов, которые продолжили и упрочили дело, нача-
тое в 1973 году. Не все вошедшие в состав «Лос де Па-
лакагунны» четко осознавали политические цели группы,
но Карлос не спешил открывать их друзьям-музыкантам.
Специальное задание, полученное им от руководства Фрон-
та, в принципе не требовало подобной осведомленности.
Мы уже рассказывали, что в 1977 году ансамбль отправ-
лялся в Испанию на гастроли Единственное, что требо-
валось от группы — отчислять некую сумму от сборов в
фонд партизанского движения Никарагуа. Карлос также
должен был активизировать деятельность комитетов соли-
дарности в Европе. Выступления ансамбля имели шумный
успех и в том же году «Лос де Палакагуина» стал самой
популярной иностранной группой в Испании; их интервью
стали публиковать модные журналы. Затем гастроли во
Франции, Португалии, ФРГ, Италии, Швеции, Австрии,
Голландии. Направленная работа коллектива способ-
ствовала выработке все более четких позиций у его участ-
ников. «Я был членом ФСЛН, но мои друзья не знали об
этом. И тем не менее я уже должен был отчитываться перед
руководством Фронта не только за свою работу, но и за
* Ансамбль «Манкоталь» называется по имени горной вершняы в
Никарагуа, на склонах которой пал в бою один нз героев-сандинистов —
Херман Помарес.
63
деятельность всего ансамбля»,— рассказывал Карлос
[52; 24].
Для того чтобы подготовить товарищей к вовлечению
в работу Фронта, Карлос сделал упор на воспитании их
сознательности в области самой для них близкой: для
чего мы поем? О чем нужно сегодня петь? Каковы цели
нашей работы? Так, отвечая для себя на эти вопросы,
музыканты постепенно приучались задумываться о роли
искусства в жнзнн народа, в его борьбе. И на смену
традиционному репертуару пришли песни, ставшие отра-
жением истинных чаяний народа.
Ансамбль «Панкасан» родился в 1975 году в самом
горниле сражений Об этом коллективе Карлос Мехийя
Годой отзывался как о «самом важном», выполнявшем
«наиболее ответственные задачи Фронта внутри страны»
В те далекие годы, когда ансамбль лишь формиро-
вался, вошедшие в его состав занимались делами, дале-
кими от музыки: они были бойцами ФСЛН н помимо
прочего должны были писать и расклеивать лнстовкн,
раздавать их на улицах, посещать или охранять собрания,
политические митинги, готовить взрывчатку, самодельное
оружие, а затем пускать его в ход. Но у Мартина Фонсеки,
Сальвадора Бальтодано, Франсиско Седеньо, Фредди
Агирре, Лауры Аманды Куадры, Марты Сандоваль и дру-
гих товарищей не оставалось сомнения в том, что надо
изыскивать возможности для формирования репертуара,
для репетиций и выступлений.
«Пели мы на фабриках, в поселках, в горах, на улицах,
но редко выдавались случаи, когда полиция не испортила
бы нам финал концерта»,— смеясь, вспоминают сегодня
участники группы [74; 12].
Во время решающих боев «Панкасан» не оставил ни
одного из своих боевых постов — ни на линии огня, ни с
гитарами наперевес. Двое из участников ансамбля по-
гибли: Фредди Агирре — в бою на Южном фронте, Лаура
Аманда Куадра — выполняя специальное задание проф-
союзной сандинистской организации.
После революции в группу вступили новые участники.
Осман Дельгадо, Франсиско Варгас, А. Эспиноса, кото-
рые заняли места павших товарищей. Новый состав стал
хранителем традиций ансамбля. Чаще всего участники
сегодняшнего «Панкасана» выступают так же, как и в
начале своей деятельности: в белых рубашках-котонах,
на голове берет, как у Че Гевары. Неизменными остались
н цели ансамбля — борьба против империалистической
идеологической агрессин [74; 12].
Ансамблю всегда были свойственны поиски интересных,
64
доходчивых путей для восприятия идей Фронта широкими
массами. «Фактически мы выполняли в то время функции
средств массовой информации, которых не имел Фронт. Те-
перь эту задачу решают радио Сандино, газета „Барри-
када"»,— говорят участники группы.
Мы уже рассказывали о песнях группы, таких, как
«Власть — трудящимся!», которую, пользуясь сравнением
«Панкасана», можно расценивать как «передовицу» му-
зыкальной газеты.
Вполне восприняв уроки прошлого, молодые авторы
общались с массами в глубоко народной манере. Такова,
например, совсем иная по характеру и сюжету, ио вполне
единая по сути с предыдущей, песня ансамбля «Панка
сан» «Вот такие дела»:
Вчера встретил я дона Сосу
Мне сказал он, что видел, как шли
Связанные, как скотина,
Женщины, дети, мужчины
К грузовику небольшому.
Что стоял от деревин вдали.
В Рио Бланко и Аматнльо
Индейцы клялись, что слышат
Жуткие вопли каждую ночь —
Такне, что слушать невмочь.
Вот такие дела в городишках,
Деревеньках, где гнем мы спину.
Вот такие дела-делишки...
Ну, когда же мучители сгинут!
Хватит, довольно несчастий.
Скиньте ярмо, друзья!
Народ, что стремится к власти.
Остановить нельзя!
А тут побывал я в Наранхо —
Говорят, мол, прибыл патруль,
За собой увели корову.
Спалили жильё, а в хромого
Просто так, уже на прощанье
Всадилн несколько пуль...
Двух девчонок украли в Васлале,
Там, где концлагерь, знаешь?
Пропали девчонки так глупо...
Под деревьями брошены трупы.
Вот такие дела...
Цветущим днем возвращался
Я по Камино-Реаль.
В это время ребят убивали
(А вначале их сильно пытали) —
Сыновей Лусиано Панса,
Им двадцать сравнялось едва ли.
65
Капюшон им на плечн набросив.
Их прикладами избивали.
Была так страшна расправа
Даже горы рыдали, правда!
Хватит, довольно несчастий,
Скнньте ярмо, друзья!
Народ, что стремится к власти,
Остановить нельзя!*
Обратите внимание на то, какие неординарные аги-
тационные приемы использует ансамбль «Панкасан» в
этой песне. Вначале она напоминает наивные разговоры
крестьян, затем подспудно напряженность повествования
все нарастает — это уже не просто «страхи», пересказан-
ные одним кумом другому, это страшные картины соци-
альной несправедливости. Картины обличительные и одно-
временно ужасающие, ведающие права оставаться долее
в бездействии.
Помните песню-жалобу батрака пеона? Как похо-
жи и как разнятся эти песни! Там — горести одного
из тысяч обездоленных, как иллюстрация из альбома:
посмотрите, какая же в Никарагуа нищета! Здесь —
подобранные как вещественные доказательства для
вынесения обличительного приговоря свидетельства,
веером брошенные перед слушателями судьями
Ну, долго мы еще будем терпеть все эго и по-ста-
риковски кряхтеть, дела, мол. делишки! Выпрямитесь
наконец дон Соса, дон Лусиапо Плис и все вы, осталь-
ные! Вы не знаете, куда идти? Мы поведем вас за
собой!
И появились многие, многие другие ансамбли со
сложной, но очень интересной судьбой 1десь можно
упомянуть коллективы, выбравшие себе индейские на-
звания, подчеркивая тем самым уважение к народным
корням: «Ситлали» из города Сан Маркема, «Игни
Таюнка». Названия же других утверждают свою при-
частность к политической миссии: «Пуэбло» («На-
род»), «Либертад» («Свобода»)
Нередко само участие в этих ансамблях грозило
музыкантам репрессиями со стороны властей. Члены
движения «Новой песни» погибали и нешкредственно
с оружием в руках—так, как двое участников ан-
самбля «Панкасан», как участник ансамбля «Новая
Америка», который героически погиб, сражаясь в пар-
тизанском отряде [52; 29].
Большой вклад в дело развития «Ноной песни»
внесли талантливые певцы Марио Монтене) ро. Норма
Элена Гадеа, дуэт «Гуардабаррапка»... I! когда знамя
66
свободы взвилось над Никарагуа, то в этой всенарод-
ной победе была и их заслуга, заслуга боевой песен-
ной гвардии.
Но не только певцы н музыканты помогали дви-
жению «Новой песни» Никарагуа. Его развитию содей-
ствовали многие именитые мастера культуры и просто
энтузиасты — техники, оснащавшие выступления, журна-
листы, пропагандировавшие новый жанр, исследователи-
добровольцы, собиравшие и записывавшие песни. О них
хотелось бы сказать особо.
Работая над этой книгой, авторы столкнулись с
практически полным отсутствием материалов, посвя-
щенных данной теме Удивительно ли это? Конечно,
нет. Изучая международное движение политической
песни, мы давно привыкли к тому, что лишь по кру-
пицам собранный материал может дать картину поло-
жения в той или иной стране, где революционная
культура всячески попирается властями. Что же гово-
рить о старой Никарагуа! И тем не менее нам удалось
обнаружить два сборника песен боевого музыкального
движения. Первый был издан в Панаме в 1978 году
при содействии Панамского комитета солидарности
с Никарагуа, и, судя по всему, основную работу по
его подготовке провел Карлос Мехийя Годой. В сбор-
нике содержится около 40 песен борющейся Никара
гуа. Второй сборник, видимо, создавался по типу пер-
вого, но в него вошло уже около 60 песен. Издан
сборник в 1979 году, его название — «Популярные
песни сандинистов». Вот он перед нами. Обложка
наискось пересечена полосами: голубой, белой, вновь
голубой, затем красной н черной. Это цвета флага
Республики Никарагуа н Сандинистского фронта. Вни-
зу— выходные данные песенника: «Чннандега, Год
Освобождения Никарагуа. Народный комитет кварта-
ла Гуадалупе».
...Вспоминается наш приезд в Чннандегу. Неболь-
шой городок, хотя по масштабам страны он отнюдь не
маленький, сильно разрушенный, как н везде в то время
в Никарагуа. На зданиях следы снарядов, уцелевших
улиц мало. Но на пути следования автобуса —
тысячи людей. Онн протягивают к нам руки: просто
дотронуться до руки советского человека, просто ощу-
тить тепло братского прикосновения. И мы медленно
едем по аллеям улыбок, объятий, ни на минуту
не отнимая рук от этих поднятых вверх ладоней.
И везде в открытые настежь окна автобуса (впро-
чем, стекол в окнах вообще нет!) врываются песни.
67
Эти мальчишки с гитарами — тоже боевая дружина «Новой песни»
Им продолжать дело старших
Те самые, что вошли в сборник, составленный скром-
ными тружениками нивы борьбы за освобождение
своей страны
Наш концерт было намечено провести в самом вмес
тительном здании Чинандеги — местном кинотеатре,
чьи стены служат лишь формальным разграничением
между «залом» и окружающим его пространством,
буквально забитом зрителями Крыша кинотеатра —
ночное небо, пересеченное мощными ветвями экзо-
тических деревьев. На этих ветвях, точно амуры на
звездных куполах церквей, расположились мальчишки,
а на стенах кинотеатра — те, кто постарше. Ска
мейки зала — для женщин и стариков, а мужчины,
точно в карауле, стоят вокруг. Почти у всех наших
зрителей в руках автоматы Фуражка бойца-санди-
ниста — лучший подарок за наши выступления
Как передать те чувства, которые испытывали мы
68
в этом зале, на этой сцене?.. Поем наши песни —
«Катюшу», «По долинам и по взгорьям», никарагу-
анские — «Бессмертный Сандино», «Лозунг». Зал бур-
лит, шумят прилегающие улицы, поет весь город.
А на горизонте отблески зарева Нет — это не празд-
ничный фейерверк в нашу честь Это сдерживают оче-
редную банду воины-сандинисты.
Были ли тогда на нашем концерте работники рай-
онного сандинистского комитета квартала Гуадалупе
товарищи Рене Вальядарес (координатор по пропаган-
де), Хуан Леброн, Анхелита де Линдо, Тере де Рей-
ес, Феликс Кастро, Дайси Мартинес (ответственная за
здравоохранение в квартале)? Надеемся, что были, что
смогли еще и еще раз убедиться в справедливости
своих мыслей, высказанных на страницах составленно-
го ими песенника: «Песни — оружие взаимопонима-
ния, чистый н искренний источник, питающий созна-
тельность».
«...Собранные нами песни,— пишут сами авторы
сборника,— не только свидетельство уровня, достигну
того народными авторами, но н свидетельство того,
что сам народ раскрыл свое сердце в борьбе, кото-
рая привела нас к победе» (32; <3]
О том же говорит и само создание сборника
людьми, обремененными тяжелым н опасным трудом
первых лет становления революции, но нашедших в
себе силы и для тщательной подготовки н издания пе-
сенника, ставшего их скромным, ио немаловажным
вкладом в дело увековечения народного подвига.
С такой боевой дружиной живет и побеждает «Новая
песня» Никарагуа!
69
«НОВАЯ 111 ( НЯ.
(НОЬОДНОЯ РОДИНЫ
Внесла ли «Нонан песня» весомый
вклад в дело победы? Думается, после того, что было
рассказано, ответ на этот вопрос не вызовет сомнений
даже у того, кто не придает серьезного значения искусству
в деле борьбы.
«Я считаю, что музыка в латиноамериканской дей-
ствительности имеет возможности открывать двери ре-
волюции,— так выразил свои мысли по поводу роли
искусства в революции команданте Т. Борхе.— Те,
кто не хочет признавать это,— контрреволюционеры
в области эстетики, бюрократы или просто невежды»
[31; /2].
Трудно не согласиться с этим эмоциональным н
весьма категоричным, но по сути своей чрезвычайно
точным высказыванием.
19 июля 1979 года сандинисты торжественно вхо-
дят в Манагуа. Песни звучат повсюду — в колоннах
победителей, в толпах встречающих. 20 июля. В Мана-
гуа прибывают члены национального руководства
Фронта. «Они встречены народом с невиданным в исто-
рии Никарагуа ликованием и радостью»,— свидетель-
ствует хроника [18; 280]. «Происходившее дальше
трудно передать словами,— пишет в своих воспомина-
ниях член Объединенного руководства ФСЛН, а после
революции — председатель Государственного совета
Никарагуа X. Нуньес Тельес [18; 22/—222].— Улицы
столицы заполнила ликующая толпа, люди празднова-
ли победу, н этого уже было достаточно для того,
чтобы почувствовать удовлетворение от сознания вы-
полненного революционного долга перед народом, ради
которого мы были готовы пойти на любые жертвы, от-
дать жизнь. Что мы ощущали в этот момент? И ра-
дость и грусть. Грустно потому, что павшие товарищи
не идут рядом с вами и не поют с вами победных
песен»...
70
Искусство,
возрожденное среди руин
Кому-нибудь, может быть, эта фраза
покажется аллегорической: «На руинах старого они нача-
ли строительство нового...» Но руины вовсе не образное
выражение для победивших никарагуанцев. Им нет нужды
разрушать старый мир — он уже был разрушен. Разрушен
бомбардировками сомосовцев, артиллерией «антнпарти-
занских соединений».
Пригород, видимо, поддерживает революционеров?
Стереть его с лица земли! Деревня, кажется, снабжает
продовольствием повстанцев? Уничтожить дотла! И все
это — на фоне разрушений, принесенных на эту многостра-
дальную землю землетрясением 1972 года, унесшим
столько жизней, исторических ценностей, домов, больниц!
...Год 1982. В небольшом столичном отеле вечером мы
смотрим фильм (в это время суток по улицам ходить
нежелательно — возможны провокации, патрули охра-
няют город, но время от времени до нас доносятся звуки
перестрелки). Фильм документальный. Здесь, как и во
многих других латиноамериканских странах, прогрессив-
ная общественность предпочитает именно документальные
кинофильмы. (Игровое же, особенно «остросюжетное»,
кино считается зрелищем для людей весьма среднего раз-
вития, поэтому демонстрировавшуюся во время нашего
пребывания в Никарагуа ленту о московской олимпиаде
смотрели с огромным вниманием, а фильм «Пираты XX
века» освистывали.)
И вот на экране перед нами красивый, колониального
стиля город с белоснежными порталами, изящными памят-
никами, затененный листвой и залитый солнцем, город-
музей и город будущего. Что это? Манагуа,— отвечают
нам. И сердце обрывается в груди: это — Манагуа? Да,
такой она была до горестных событий 1972 года. Тогда
весь мир пришел на помощь семьям, потерявшим кров,
потерявшим кормильцев. Но Сомоса, как всегда возгла-
вивший и вновь учрежденный комитет, который должен
был восстанавливать страну после землетрясения, преспо-
койно положил в свой карман львиную долю поступлений
в фонд пострадавших.
Мы едем по улицам Манагуа... Нет, что значит по
улицам? Улиц почти нет. Есть шоссе или то, что раньше
было улицами. На многие километры простираются пусты-
ри, точно страшный макет того, что может произойти с
нашей планетой, если будет война. Сухая, выжженная,
потрескавшаяся земля. Обрывки бумаги, клочки материи,
71
зацепившиеся за проволочный каркас, полиэтиленовый
пакет с полустертой рекламной улыбкой, сломанная
кукла... А рядом — будто нз другого мира перенесенный,
ничем не потревоженный особнячок, обнесенный красивой
решеткой. И снова пустыри. Изредка на них видны
постройки, которые, конечно же, трудно назвать домамн.
Но в них — жизнь. Сушится белье, вокруг скачут неуны-
вающие ребятишки, завидев нас, они кидаются к авто-
бусу — доброжелательные, веселые.
В Манагуа нам ни разу не довелось по-настоящему
обменяться адресами. То, что писали нам друзья, настой-
чиво прося присылать письма почаще, можно было бы
принять за причудливую шутку, если бы за этой записью
не стояла трагедия: «Манагуа, Центр, дом в ста метрах от
бывшего рынка...» «Манагуа, северо-западная часть, от
дерева возле бывшего кинотеатра вниз, к водокачке.»
Нет улиц, нет номеров домов, нет зачастую и самих домов.
А вот прекрасное озеро — наконец-то «лунный пейзаж»
сменился ласкающей взор картиной. Но нет, напрасно мы
кинулись к окнам автобуса, разглядывая водную гладь,
окруженную пальмами. «Здесь во время землетрясения
земля разверзлась, поглотив целый поселок. А на его месте
образовалось озеро. Все за несколько минут». С ужасом
отводим взгляд от этого страшного пантеона. Бедная
маленькая Никарагуа!.. Искусство в стране было погребе-
но столь же глубоко, загнано в тайники души народной.
В стране отсутствовало даже представление о том, что
простые люди могут получить серьезное музыкальное
образование. Вообразить себе, что в провинциальном
городке или даже столице создавались бы условия для
развития самобытной культуры, для проявления способ-
ностей музыкантов-любителей — нонсенс! Только после
революции, невзирая на все трудности, люди стали думать
о духовном, культурном росте своего народа. Зародыши
будущих очагов культуры возникали в период революцион-
ной борьбы — кружки народных поэтов организовывали
священники-мятежники, по городам и весям распростра-
нялось движение за политический театр, повсеместно
создавались благодаря идеям и авторитету Карлоса Годоя
«Мастерские народного искусства» («Talleres del Sonido
Popular»).
Революция стала поворотным пунктом в деле превра-
щения зародышевых форм в широкое движение. Музы-
кальные школы, школы пластики, пения, хореографии,
культурные центры, находящиеся в зоне особого внимания
сандинистского руководства, стали создаваться по всей
стране. Широкое распространение получили также поли-
72
тические театральные кружки, чьи постановки были насы-
щены песнями (по типу брехтовских спектаклей с «зон-
тами»). Тяга народа к культуре оказалась огромной.
Действительно, искусство возрождалось в Никарагуа на
руинах не только в переносном, но и в прямом смысле.
Так, силами энтузиастов в центре Манагуа после револю-
ции было восстановлено в качестве культурного центра
разрушенное здание «Гранд Отеля». Трудились вечерами,
ночами
«Гранд Отель», фешенебельная гостиница для богатых
туристов, превратилась в часы землетрясения в груду раз-
валин. С грохотом рушились стены, лепные украшения
превращались в пыль, останки роскошной мебели топор-
щились нелепыми сюрреалистическими скульптурами под
обломками зеркальных витринных стекол, когда-то не
пропускавших в тенистые покои режущего света уличных
событий. А чего только не происходило возле «Гранд
Отеля»! Но однажды отрешенность собравшихся здесь от
окружающей действительности проявилась с особой зна-
чимостью. То было 22 января 1967 года. Тысячи простых
никарагуанцев по призыву недовольных Сомосон бур-
жуазных деятелей вышли на улицы Манагуа. Мирная
демонстрация настолько точно повторила судьбу россий-
ского 9 января, что вошла в историю под тем же названием
«Кровавое воскресенье». У стен «Гранд Отеля» демон-
странты были расстреляны в упор. А собравшиеся в
это время в ресторане «Гранд Отеля» «вдохновители»
трусливо отвернулись от окон! Чего не бывало в Ника-
рагуа!..
Теперь восстановленное здание гостиницы преврати-
лось в настоящий дворец искусства: 7 обширных помеще-
ний для музыкальных фестивалей, концертов, праздничных
представлений, 2 театральных зала, 3 салона для занятий
хореографией. Да еще фотолаборатория, мастерские для
изготовления кукол и масок, специальные помещения для
художников, скульпторов, к тому же спланированные
таким образом, что интересующиеся могут наблюдать
работу мастеров, не мешая нх творческому процессу.
Целое богатство для страны, где никогда ничего подобного
не было. А что же говорить о том, что вход в немногие
имевшиеся «очаги культуры» простым людям был кате-
горически воспрещен!
Вот какая история произошла с названием нового
дворца искусств Те долгие годы, что «Гранд Отель» стоял
разрушенным, его руины служили ориентиром для уже
упоминавшейся здесь системы почтовых и иных адресов.
«Где вы живете?» «Резко направо от руин». «Встретимся
73
в 1900 у руин». «Пишите мне по адресу: От руин в сторону
собора, дом Гонсалеса...» И все понятно.
Выстроенный культурный центр так и остался «Руи-
нами». Сохранили это название специально в память о
том, что стоит дворец народа «на обломках самовластья»,
или просто, чтобы не менять привычное обозначение. Так
и читаем мы теперь: «В „Руинах" сегодня открывается
праздник народного искусства. Приглашаются все же-
лающие».
Одним из первых мероприятий в «Руинах» стал фести-
валь сельской музыки. Не того «официального» фольклора,
которому снисходительно разрешалось поддерживать
коммерческим способом «чувство патриотизма» никара-
гуанцев, а настоящего народного творчества. «Нужно
было видеть, сколь необычно выглядели прилегающие
к „Руинам" кварталы в дни фестиваля, когда представи-
тели всех районов, народностей, населяющих нашу страну,
съехались сюда со своими гитарами и скрипками»,—
писали газеты. Для многих коренных жителей столицы в
диковинку было видеть костюмы гостей, слушать особен
ности их музыкального самовыражения. Каменные лица
индейцев Масайи, белокожие красавицы юга, мускулис-
тые, цвета черного дерева фигуры жителей атлантического
побережья.. И все это та самая маленькая Никарагуа1
«Как же мало мы знаем друг друга, свою страну...» Но
столичные жители столичными жителями, а что говорить
о гостях? Многие (если не подавляющее большинство)
прибыли в столицу своей страны впервые. И то, что бро-
салось в глаза иностранным туристам — разрушения,
«мертвые» кварталы,— не имело значения для этих
простых людей, потрясенных масштабами и красотой го-
рода, который против их деревеньки казался по меньшей
мере сердцем вселенной!
«Побывать здесь — это просто прекрасный сон»,—
говорил в интервью газете «Баррикада» один из участни-
ков фестиваля [77; 5].
Среди 18 крестьянских ансамблей, съехавшихся на
праздник, было немало коллективов, пошедших по пути
«Новой песни». Один из них — самый популярный
ансамбль фестиваля — «Новое солнце свободы».
Возродить искусство на руинах... Нет помещений, нет
инструментов. Музыканты не имеют возможности репе-
тировать— спрос на выступления огромен. Музыканты не
всегда могут и выступать — их отзывают на военные
операции, на помощь в проведении сельскохозяйственных
работ. «Что же в этом удивительного,— отвечает на
вопрос о правомерности столь „непрофильного" исполь-
74
зования музыкантов Генеральный секретарь Сандинист
ской ассоциации работников культуры Росарио Му-
рильо.— Что же в этом удивительного? Лучшие нужны
везде!» [78; 5]
Да, лучшие нужны везде, а они, несомненно, лучшие —
участники движения «Новой песни», музыкальная совесть
и голос революции, бойцы, всегда готовые в любой ситуа-
ции стать за дело народа!
«Новая песня» на марше
Такую страну получили санди-
нисты в наследство от Сомосы — полуразрушенную, полу-
голодную Но как восстановить, чем накормить, если день
и ночь не прекращаются набеги «контрас», если бандиты
сжигают посевы, а их покровители взвинчивают цены на
импорт и сбивают — на экспорт никарагуанских товаров.
Кончилась битва на поле боя, но новая, не менее страшная
война развернута против никарагуанского народа, его
революции. В ней нет баррикад, а потому не сразу пой-
мешь, кто враг, а кто друг. Труднее, пожалуй, чем раньше.
Огромная сила воли нужна, огромное мужество, чтобы
не сдаваться, чтобы понять — победа далеко не сразу
принесет плоды. И «Новая песня» начала свою работу в
новых условиях не без ломки многих представлений, не
без тяжелых раздумий, не без обидных потерь.
Действительно, как житейски понятна ситуация, когда
солдат, вернувшийся с фронта, долго не может «вписать-
ся», найти свое место в гражданской жизни, порой даже
тоскует по полным опасностей и лишений временам, по
вошедшей в плоть и кровь фронтовой своей жизни. Так
было и с бойцами армии Сандино- вернувшись к мирной
жизни, они не так-то просто ощущали себя вновь кресть
янами, ремесленниками — обычными мирными труже-
никами. А воины-сандинисты? Победоносно пронеся свое
знамя через все невзгоды, они столкнулись с тем, как
трудно оказалось привыкнуть к спокойствию, как непросто
было воспринимать те безусловные блага, за которые они
сами и их товарищи проливали кровь. Мирный труд на
фабриках и на плантациях, учеба в школах, универси-
тетах — как мечтали они обо всем этом! И как психоло-
гически сложно это давалось!
Так и бойцы «Новой песни»— они тоже оказались на
пороге важных решений: сменить «мечи на орала»? Или
вообще перестроиться на другой жанр (есть и такие
мнения: сейчас людям надо дать отдохнуть, давайте
вместо песни-призыва займемся «рекреационной» музы
75
кои; «любовь — это тоже революция» и т. д ) В новых
условиях сохранить революционный порядок в рядах, не
упустить из внимания важнейшие цели, видеть дальше
сиюминутных обстоятельств удалось не всем. Тем более
ценно, что лидеры движения «Новой песни» обдуманно и
четко заняли позиции бойцов — защитников победившей
революции.
Важная особенность, которая бросается в глаза при
анализе послереволюционного периода деятельности
«Новой песни»,— это стремление участников движения
к организационному его оформлению. Вызывает глубокое
уважение их полное подчинение (далеко не всегда свой
ственное деятелям культуры и искусства) интересам ре
волюции, отсутствие амбиционных позиций «уставшей от
борьбы» богемы. Настолько же, насколько наш советский
лозунг военных лет «все для фронта, все для победы»
характеризовал работу музыкантов «Новой песни» в пе
риод боев за Революцию, настолько же актуальным он
остается для них и после победных салютов Почему на
этом факторе мы задерживаем особое внимание? Потому
что, на наш взгляд, главная опасность для движения на
нынешнем этапе коренится в смене условий его бытования,
функционирования, в смене задач и, следовательно, так-
тики работы Перестроиться, найти новые ориентиры, не
изменив прежним,— дело весьма и весьма нелегкое и дос-
тупное, как мы увидим, далеко не всем.
Очень скоро и сама ситуация в Никарагуа показала,
что рано складывать оружие. Без каких-либо сомнений
вошли деятели «Новой песни» в сформированную руко-
водством страны Сандинистскую ассоциацию работников
культуры. По ее призыву в трудные для страны дни певцы
«Новой песни», организовав бригады, напоминающие
фронтовые бригады нашей Великой Отечественной,
отправляются на передовые рубежи сражения с врагами
революции: на пограничные заставы, на хлопковые и ко-
фейные плантации, на заводы и фабрики, в студенческие
аудитории и солдатские казармы. Ибо вся страна стала
бастионом в борьбе против «коитрас».
Вот короткие, точно депеши с театра боевых действий,
сообщения о деятельности фронтовых бригад (в них вы
встретите уже хорошо знакомые и новые имена — пре-
емственность чрезвычайно важна!): «Артистическая бри
гада „Роландо Ороско". Состав: группа „Цветок Сакуан-
хоче", Луис Энрике Мехийя Годой, Роберто Хосе Лейва,
Перес де Ла Роча и др. Место деятельности: бассейн реки
Сан-Хуан. Время проведения операции: с 11 июня по
1 июля 1983 г. Согласно маршруту преодолено свыше
76
300 километров по шоссе, дорогам,, речным и озерным
путям Проведено 26 выступлений. Общее число зрителей,
собравшихся на концерты,— 3 750. Помимо выступлений
артисты приняли участие в политических дискуссиях, за-
нимались сбором стихов, песен. В зонах расположения
пограничных подразделений группа получила военный
инструктаж.
Считаем необходимым продолжить подобную практику.
Свободная Родина или смерть'
Бригада „Роландо Ороско**»
«Бригада „Хулио Сесар Хименес**. Состав: ансамбль
„Пуэбло**; ансамбль „Масауатль**, Лисандро Чавес Аль-
фаро. Зона деятельности — Северная Селайя (особо
сложные климатические условии). Преодолено— 1000 км.
Дано свыше 35 концертов. Выступления перед погранични-
ками, рабочими, крестьянами».
«Бригада „Команданте Херман Помарес**. Время в
пути: 23 дня. Количество концертов: 40. Районы выступле-
ний Чинандега, Халапа. Состав зрителей — жители
поселков, городов, деревень, воины сандинисты. Состав
бригады: ансамбль „Манкоталь**, Виктор Киньонес, Диего
Сильва, Сальвадор Родригес.
Свободная Родина или смерть!
Какова следующая задача?» (76, 8—10].
А вот отрывки из дневника Лисандро Чавеса Альфаро
(бригада «Хулио Сесар Хименес»): «15 июня 1983 года.
Северная Селайя. В 5 утра нас разбудил звук выстрелов.
Громкий сигнал тревоги заставил выскочить из домов.
В военном городке уже построились артиллеристы. Все
мы бросаемся к окопам, где нам дают инструкции,
каждому — поручение, которое нужно выполнить, если
враг прорвется
530. Отбой. Возвращаемся в казармы усталые и гряз-
ные. Идем на реку, стираем одежду скоро концерт. Два
солдата охраняют нас. Один из артистов решает вернуться
в расположение части без рубашки, но его вежливо
просят одеться —дисциплина есть дисциплина!
645. Хотя по тревоге поднимались все и все потом при-
водили себя в порядок, на завтрак мы являемся послед-
ними.
730 У солдат начинается учеба, а мы готовимся к
выезду на выступление в соседний поселок.
920. Прибыли для выступления перед резервистами.
Зал хороший — раньше в этом доме жили техники и адми-
77
нистративный аппарат Транснациональной корпорации
„Атчемко". Неплохо они тут располагались под высочен-
ными соснами — с холодильниками, гамаками, в общем,
со всеми удобствами. Пусть теперь поживут здесь те, кто
в пригородах Манагуа, Санта-Росы довольствовался тем,
что натягивал вместо крыши пластиковые покрытия.
Через 15 минут после прибытия начинаем концерт перед
теми, кто собрался нас послушать—все с оружием, в
униформе. Среди сосен — полотнища с лозунгами рево
люции. Здесь же мы вешаем и свой флаг — Ассоциации
работников культуры. В конце концерта предлагаем под
няться на сцену кому-нибудь из местных музыкантов.
Смуглый юноша — Карлос Фуэнтес долго отказывается,
но потом выходит на импровизированную сцену с гитарой.
В сопровождении группы „Пуэбло" под бурные апло
дисменты своих товарищей он исполняет несколько песен.
Особое оживление вызывает наше предложение немного
потанцевать. Солдаты „для приличия" упираются, но
девушки из нашей бригады „не знают пощады". Танцы так
захватывают всех, что любая попытка ансамбля закончить
концерт вызывает крики протеста. Уезжаем в самом
хорошем расположении духа.
1700. Прибываем в поселок Тронкета. Здесь наши
зрители — женщины и ребятишки. Мужчины на работе.
Торопимся успеть кончить концерт до темноты — здесь
еще иет электрического освещения. В связи с тем, что
среди жителей этого поселка большая часть понимает
испанский язык*, значительную часть номеров концерта
составляли стихи.
1900 Выступаем в расположении воинского подразде-
ления между блиндажом и лафетами орудий. Здесь с осо-
бой силой звучат наши песни борьбы и памяти. Воины
скандируют: „Революция необратима!"
...Мы возвращаемся в казармы — завтра подъем в
5 утра...» [76; 8—10]
Цитируя дневник никарагуанского участника фронто-
вой бригады, нельзя не почувствовать, как похожи его
впечатления на наши — пережитые тогда же во время
встреч советских членов ансамбля политической песни с
никарагуанскими зрителями. Разве взятые вместе наши
впечатления не убеждают: песня революции и после по-
беды оказалась не менее нужной, чем раньше!
...Вот они — эти люди, почти мальчики, суровые и
* Выступления ансамбля проходили в труднодоступных районах
Атлантического побережья Никарагуа, где жители-мнскитос мало знают
государственный язык Никарагуа. Этот фактор пытаются использовать
враги революции, сея национальную и расовую рознь.
78
edaccion
REDACCION
О zx?
C '/p .^s
Л1->7С4 Z^S-L* ,
7< (71
Прощаясь, журналист «Радио Сандино» написал несколько слов
иа листке, вырванном из блокнота. «Передайте это советской
молодежи»,— попросил никарагуанец
убежденные, надежная защита революции. Такими вы
запомнились нам навсегда: наш почетный эскорт н
охрана — рука на автомате, твердый шаг, неулыбчивый
взгляд из-под козырька, пропотевшая гимнастерка цвета
зеленой оливы — символа революции в Латинской
Америке...
79
Наш корабль встречают в порту. Множество вскинутых
в рабочем приветствии рук. Множество восхищенных
глаз. На причале, кажется, яблоку негде упасть, а людей
все прибывает и прибывает! Идут пешком, подъезжают
на «джипах», мотоциклах. С палубы мы видим эстраду,
на которой, наверное, запланированы первые выступления.
На большом транспаранте над сценой старательно выве-
дено: «Да здравствует советская-никарагуанская друж-
ба!» — по-русски. И теплеет на сердце от этого плаката,
пусть написан он не без ошибок, но по сути правильно.
И вот уже наша советская дружба рвется с борта мощным
«Вива Никарагуа!», а никарагуанская отвечает с причала
короткими рифмованными здравицами в честь нашей
страны, приблизительно вот так:
«Во всем пример
Наш друг — СССР!»
и в ритме лозунга — аплодисменты собравшихся на при-
чале. А на другом конце уже родились новые строчки:
«Солидарность необходима
Людям земли Сандино!»
и снова ладони встречающих подхватывают новый ритм,
аплодисментами подкрепляя лозунг.
Первыми на теплоход не поднимаются, а буквально
взлетают журналисты. На рубашках военного образца —
пластины-удостоверения: «Газета „Баррикада"», «Жур-
нал „Еще посмотрим!"», «„Радио Сандино"— голос
свободной Никарагуа». Их первый вопрос: «Знают ли в
СССР о никарагуанской революции?» Им, никарагуанцам,
необыкновенно важно сейчас не остаться в изоляции.
Знаем ли мы о никарагуанской революции? Может ли быть
ответ на вопрос лучший, чем песня. И когда с борта тепло-
хода зазвучал в исполнении советских людей один из
гимнов сандинистской борьбы, когда подхваченное всей
делегацией звучало могучее «Ф! С! Л! Н!», нужно ли было
дополнительно пояснять — да, знаем, да, мы с вами!
Песня Карлоса Мехийя Годоя «Лозунг» стала нашим
спутником до самого последнего мига в Никарагуа. Она
звучала на концертах в Леоне, Чинандеге, Чичигальпе —
в этих овеянных революционной славой городах, где нам
довелось побывать, в маленьких поселках, где нужно
было успеть выступить до наступления темноты, и в воин-
ских подразделениях, где после недолгих «для приличия»
колебаний на сцену поднимался солдат, а иногда и не один,
и мы вместе пели песни. Однажды на прощание один из
таких вот бойцов-зрителей подарил нам свою форменную
80
фуражку «верде оливо» и написал на ней: «Помни своего
брата с пылающей земли Сандино. Хавьер Перес». А потом
подошел к автобусу, сказал: «Сергей, если сядешь у окна,
ты ее не надевай, „контрас" стреляют в первую очередь
по военным». Нам повезло — столкновения с «контрас»
не было. Очень хотелось бы узнать, как сложилась даль-
нейшая судьба Хавьера Переса? Ведь он и вправду после
этой короткой встречи стал иам братом, болит душа и за
других юных, совсем юных и совсем не юных наших зрите-
лей, которые смотрели наши концерты, не снимая руки с
приклада, за маленьких мальчишек, обижавшихся, если
их называли «детьми», чувствовавших свою полную
ответственность за судьбу страны, революции. Им нужны
были эти песни. Более того, им были нужны именно эти
песни — они вселяли в них бодрость духа, уверенность в
правоте дела, ради которого дети отказались от безза-
ботности, юные — от романтических свиданий, старики —
от созерцания.
Как впечатляют эти встречи с народом артиста, музы-
канта, тем более деятелей «Новой песни»! Ведь для них
весь смысл творчества — в служении людям. Неудивитель-
но, что из подобных поездок бригадисты возвращаются с
новыми песнями. Вот одна из них — текст Лисандро Чаве-
са Альфаро (знакомого иам по отрывкам из дневника),
музыка — группы «Пуэбло».
Дорогою, открытой
Ветрам, дождям, надеждам.
По мрачным горным кряжам
И по окопам вражьим
Бригада а бой идет.
Идет с цветком и песней.
Идет с народом вместе
Всегда вперед, вперед!
Так — под солнцем и под ветром
Километр за километром
Всегда вперед, вперед!33
И еще один марш, сложенный также во время работы
артистических бригад на «фронте культуры» (оба этих
марша называют «Марши, родившиеся на марше»). Авто-
ры второго — группа «Либертад» (бригада «Франсиско
Меса»):
Бригада «Фраиснско Меса»,
Звучишь ты в горах, как эхо
Борьбы беспримерной.
Любви беззаветной
И мужества сандинистов
81
Бригады «Франсиско Меса»
Народ оценит успехи.
В бою и на сцене
Не место измене —
Таков девиз сандинистов!
Вперед, готовые к бою.
Мы вместе грядущее строим!
Да здравствует труд!
Враги не пройдут!—
Так нас учили герои7
«Марши на марше...» Но только ли марши? «Новая
песня» ищет новые пути. Важно, что вчерашние исполни
тели, композиторы, поэты сегодня превращаются в иссле-
дователей, бьются над осмыслением свого жанра не только
для самих себя, но и вынося свои размышления на стра-
ницы журналов и газет. Участники «Панкасана», «Манко-
таля» выдвигают острые вопросы, стараются дать свои
ответы на них, приглашают всех принять участие в дис-
куссии.
О чем же сегодня должна быть «Новая песня»? Не
отжила ли она свое? Какова может быть ее форма? Каков
может в ней быть вес «чужого» по сравнению со «своим»?
И что считать своим? А что — чужим? Например, лати-
ноамериканское — тоже «чужое», или все-таки «свое»? На
все эти вопросы предстоит ответить деятелям «Новой
песни» Никарагуа — для того, чтобы движение вперед про-
должалось.
82
«С ТАКИМИ ПЕСНЯМИ НЕЛЬЗЯ БЫЛО
НЕ СОВЕРШИТЬ РЕВОЛЮЦИИ...»
То значительное воздействие, кото-
рое оказала «Новая песня» Никарагуа на революционный
процесс в своей стране, безусловно зависело не только от
всех ее перечисленных ранее качеств; целенаправленности,
актуальности, гражданственности, хотя и без них «Новая
песня» не стала бы тем, чем она стала в действительности.
Не менее важным явились и высокие поэтические качества
лучших образцов «Новой песни» Никарагуа, и умение ее
авторов владеть разными музыкальными приемами,
широким диапазоном музыкальных форм, и теснейшая
связь «Новой песни» с народной культурой.
В предыдущих главах мы не проанализировали эти
свойства «Новой песни», чтобы не производить «препари-
рования» произведений, столь тесно связанных с происхо-
дящими событиями, ибо подобная «хирургическая опера-
ция» не позволила бы нам почувствовать «Новую песню»
как таковую.
Теперь же, познакомившись с движением в естествен-
ных условиях его бытования, мы можем более подробно
остановиться на отдельных особенностях песен никара-
гуанской революции.
Поэзия «Новой песни» Никарагуа
Говоря о поэтической основе «Но-
вой песни» Никарагуа, необходимо назвать три ее основ-
ных источника: стихи признанных авторов — поэтов Ни-
карагуа, народная поэзия и тексты, написанные самими
авторами «Новой песни». Первые два направления менее
распространены, что в целом является достаточно харак
терным признаком нынешнего этапа развития политиче-
ского музыкального искусства.
Если раньше народная поэзия являлась доминирующей
в никарагуанской революционной песне, то в 70-е годы с
появлением «Новой песни» на смену анонимным авторам
83
приходят Tej кого с полным правом можно было бы назвать
народными поэтами, если бы одновременно они не были бы
и композиторами, и музыкантами, и певцами.
Именно личность исполнителя, чаще всего являющего-
ся одновременно автором музыки и текста песни (или,
условно говоря, «личность ансамбля», также выступающе-
го, как мы видели, в роли коллективного автора — см
с 36—37, 81), проявляется в современной политической
песне мира, что в большой степени определило появление
нового Жанра, сочетающего в себе музыкальные и социаль-
но-личностные черты [см., например, 3; 45[.
Вспомним, как поэтичны картины родины в уже цити-
ровавшихся песнях, как лирически тонки описания чувств
и подвигов революционеров, как ярки образы этих песен:
Шаль набросив на небосвод.
Вышивает луна узор.
На звездном фрегате плывет
Товарищ наш Умансор. 14
(Луис Энрике Мехийя Годой)
Сельская дева Мария!
Мать и людей, и поля!
Ты по дорогам длинным
Скорбно проносишь горе.. 34
(Арлен Сиу)
И деревья шумели,
Трепетали маримбы,
Шумно вторили птицы
Барабанов призывам...92
(Карлос Мехийя Годой)
За этими строками — размышления, поиски образов,
кропотливая работа над каждым словом.
Ты пришел в наш круг долгожданным.
Цветом глаз повторивший небо,
И с тех пор ты стал нашим братом.
Самым честным. Иным ты не был!
Встреча молота и наковальни.
Встреча камня с морскою пеной..
И назавтра твои призывы
Мы писали кровью на стенах14.
Так Поэтически точно описывает в песне «Команданте
Карлос» автор, старший Мехийя Годой, приход Карлоса
Фонсеки Амадора в кружок его будущих единомышлен-
ников. «Встреча молота и наковальни»—тысячи искр
рождаются в нашем представлении от этого образа, удар,
подобный грому,— ведь идеи Фонсеки Амадора, внесен-
ные им в революционные кружки, были точны, мощны,
ясны, для многих неожиданны, но — долгожданны, потому
84
что приводили к стройной теории будоражащие порывы и
помыслы, указывали ясную дорогу тем, кто жаждал
деятельности. И забурлила жизнь вокруг человека, «цве
том глаз повторившего небо», как вокруг скалы бурлит
принесенная из разных краев морская пена. «...И назавтра
твои призывы мы писали кровью на стенах»,— можно ли
образнее и короче рассказать о том, что каждый, кто ока-
зался вместе с Карлосом Фонсекой, понял и до глубины
души принял его мысли, готов был всем пожертвовать
вплоть до своей жизни, чтобы воплотить его идеи в реаль-
ность, чтобы вовлечь в борьбу за свободу весь народ.
Работа над текстом этой песни-элегии шла у Карлоса
особенно долго: перед нами — черновики, на которых
запечатлены поиски нужного варианта каждого стиха
произведения. Вот первый вариант рефрена (именно с него
началась работа над песней):
Команданте Карлос Фонсека Амадор!
Тот кто смерть победил и поднялся средь гор...
Нет, автору не нравятся эти строки, он не просто зачер-
кивает, а вымарывает двустишие. Взамен его возникает
более личностное, более задушевное обращение:
Команданте Карлос, Карлос Фонсека..
В этой фразе для Годоя уже зазвучала музыка и вот
рядом с текстом появляется нотная строка. Далее следует
попытка сохранить первый вариант второго стиха:
Ты, кто смерть победил...
Нет, нет, опять не то! Слишком обычные слова! Вновь
зачеркивает написанное. Как показать величие человека,
перешагнувшего через собственную гибель? Может быть,
с помощью сказочно-эпического образа:
Великан, ты неподвластен силам смерти...—
и Карлос Фонсека предстает перед нами в образе героя
народных преданий (в испанском оригинале автор упот-
ребляет в испаноязычном тексте индейское слово «тай-
акан» вождь, богатырь, лучший воин племени, ведущий
за собой собратьев: «Тайакан, не боящийся смерти...»).
Вот теперь уже стих близок к тому варианту, на котором
в конце концов остановится автор. И последняя строчка
рефрена: «Вся страна клянется: навеки ты с нами!» Оста-
вить так? Слово «вся» («toda») Карлос Годой обводит
большим вопросительным знаком. «Видите, с самого на-
чала мне не нравилось это слово!— смеется, вспоминая
эти размышления, Карлос.— Хотелось найти синоним
85
более выразительный и обязательно с буквой „р“, придать
раскатистость фразе (мы при переводе сохранили это
„р“ в слове „страна11) Нашел — ,,entera“. Смысл почти
одинаковый, но не совсем: слово „entera11 как то наполнен-
нее, с большим объемом, что ли. Оставил „entera" в окон-
чательном варианте. Мелодия, казалось бы, осталась
прежней, но за счет мелодии, заложенной в самом слове,
общее звучание обогатилось».
Вот так, слово за словом, шла работа над текстом этой
и других песен таких серьезных и ответственных авторов,
какими являются Карлос и его брат Луис Энрике Мехийя
Годой.
В отдельных случаях авторы «Новой песни» прибегают
к использованию стихов признанных поэтов Никарагуа,
но, как уже говорилось, происходит это крайне редко.
Нам доподлинно известно лишь два подобных примера,
и в обоих случаях основой песен стали стихи Эрнесто Кар
деналя. Первый пример уже приводился ранее — это
песня «Час ноль», стихотворную основу которой составил
отрывок из одноименной поэмы Эрнесто Карденаля. Вто-
рая песня—«Крестьянки из селения Куа».
Иногда — и это необычная, присущая, пожалуй, весь-
ма немногим авторам мира особенность,— поэты, выбрав
шие себе путь «Новой песни» в Никарагуа, берут за основу
прозаические политические тексты. Аналогичные примеры
знает «Новая песня» Чили: там программа правительства
Народного единства, а также последняя речь, с которой по
радио обратился к народу Чили президент Сальвадор
Альенде, были превращены в песни [см. 3; 122].
В Никарагуа поэтизирует прозу Карлос Мехийя Годой.
Так в его «Гимне ФСЛН» звучит апофеозом отрывок из
речи, произнесенной в суде одним из руководителей
Фронта — команданте Борхе. А рукопись того же Томаса
Борхе, которая впоследствии была опубликована в виде
книги «Карлос, рассвет — уже не только мечта», была
положена Карлосом Мехийя Годоем в основу неоднократ-
но упоминавшейся здесь элегии «Команданте Карлос».
В песню однажды превратил Карлос и еще один про-
заический текст. Да нет, разве можно назвать такими
сухими словами письмо, которое влюбленный пишет своей
невесте! Тем более, если пишет его с поля боя...
Сомосовцы окружили дом, в котором скрывался боец-
сандинист. Перед неминуемой гибелью (силы были слиш-
ком неравными) юноша разорвал письмо, которое незадол-
го до этих страшных минут написал своей любимой Через
86
некоторое время подоспела помощь, но было уже поздно.
Среди тех, кто участвовал в контратаке, а затем ворвался
в здание, были Карлос Мехийя Годой и несколько его
друзей из ансамбля «Лос де Палакагуина». Бережно
собрали они разорванные листки: «Мир наступит, моя
любовь...» — такими словами начиналось письмо. Нельзя
было без слез читать эти наивные и столь искренние строки.
Под пером Карлоса они превратились в песню:
Мир наступит, моя любовь.
Он наступит!
Ручеек засмеется вновь.
Это будет!
Перестанет скрипеть ярмо.
Так и будет!
Зацветет под окном лимон,—
Мир наступит!
Милая, скоро будет мир.
Запоют с нами реки.
Мы устроим веселый пир —
Мир навеки!
И крестьянин, рабочий пусть
Знают — будет свобода.
У любви нашей долгий путь —
Через годы
И построим свой дом в горах
Мы с тобою
Окружишь ты меня тогда
Детворою...
Повторяю я вновь и вновь.
Это будет1
Мир наступит, моя любовь1
Мир наступит19
Говоря о выборе сюжетов песен Карлосом Мехийя Го-
доем, нельзя не сказать о его обращении к религиозным
темам — точнее, о его обращении с религиозными темами.
В этой связи необходимо напомнить, что латиноамерикан-
цы вообще, а простой люд в особенности — народ довольно
набожный. Местные суеверия, которым насчитываются
тысячелетия, смешались здесь с насажденным огнем и
мечом конкистадоров католицизмом. Каждый третий
католик в мире сегодня — это латиноамериканец [6, 3],
но эта цифра не приносит особой радости Ватикану:
«Христианство существует, как испанский язык, в виде
постоянной традиции, но оно извращено, засорено грубыми
суевериями...» — писали исследовали Латинской Америки
еще в прошлом веке [25; 136]. То, что считалось для
87
европейца «грубым суеверием», для латиноамериканца
часть его генетически заложенной культуры. Он не заменил
свои индейские божества культами — он лишь приспосо-
бил, «примирил» их с католическими культами. Одно из
мест, где это проявилось с особой силой,— Центральная
Америка, и особенно Никарагуа.
Именно для того, чтобы разрушить эту тенденцию
«сбрасывать с себя покров католицизма, чтобы вернуться
к своим индейским богам», Ватикан всегда направлял в
Латинскую Америку значительные отряды миссионеров.
По количеству духовенства этот регион мира занимает
третье место после США и Италии. Около 200 тысяч
священников, монахов, монахинь трудятся здесь над
укреплением веры. Значительный «вклад» в этот процесс
вносят США — свыше половины их миссионеров нахо-
дятся в Латинской Америке. (Добавим, что этот канал
проникновения в сердца и души жителей южного конти-
нента США уже немало десятилетий используют в шпион-
ских, диверсионных целях — так, члены печально просла-
вившегося «корпуса мира» уже в 60-е годы занимались
сбором информации о «неблагонадежных», составляли
списки «бунтовщиков», с целью разрушения освободи-
тельных движений внедрялись в ряды революционеров
Латинской Америки.)
Однако проповедь добра и справедливости далеко не
всегда осуществлялась священнослужителями лишь с
догматических или реакционных позиций. Многие, и осо-
бенно молодые богословы, искренне преданные своему
просветительскому делу, столкнулись в реальной жизни с
нищетой и бесправием, голодом и варварской эксплуата-
цией — то есть с нарушением и законов гуманистических,
и законов божьих. Потрясение от этого «открытия под-
линной жизни» было у них столь велико, что многие свя-
щенники решительно стали на сторону народа в его борьбе.
«Бунтующая», «мятежная» — так стали говорить о лати-
ноамериканской церкви.
Одни священники, как, например, Эрнесто Карденаль
в Никарагуа, занялись просветительской деятельностью
среди трудящихся, кардинал Ромеро в Сальвадоре благо-
словил вооруженную борьбу своего народа, за что был
застрелен прямо во время мессы, чилийский кардинал
Сильва выступил с критикой хунты Пиночета, открыл
двери церквей для жертв террора, одобрил создание «Ви-
кариата солидарности», вследствие чего вынужден бь/л
оставить свой пост, другие, как колумбийский священник
Камило Торрес, сами взяли в руки винтовки и автоматы,
уйдя в партизанские отряды.
88
Там, где упал Камнлб,—
Родился крест.
Факелом осветил он
Весь мир окрест.
И подхватили горы
Прощальный звон...
Умер Камило Торрес,
Но с нами он.
Вороны не слетались
В тот скорбный час.
Прочь улетала стая.
Завидев нас.
Тысячи новобранцев
Пришли в отряд -
Тот, где священник взялся
За автомат!8
Так писал в те годы известный уругвайский автор
«Новой песни» Даниель Вильетти. Все большую популяр-
ность приобрела также и песня венесуэльца Али Примеры:
Мы, кому Родина так дорога.
Что жизнь за нее готовы отдать.
Боремся врозь — на радость врагам.
Рабочий! Крестьянин! Студент! Солдат!
Священник, что в горы ушел от молитв,—
Объединяйтесь, братья мои!20
Все это — и появление мятежных священников, и тради-
ционная религиозность крестьян Никарагуа — являлось
важным фоном деятельности Карлоса Мехийя Годоя.
А потому понятны и нередкие обращения к религиозным
сюжетам в его творчестве. Наиболее характерной в этом
отношении является песня «Христос из Палакагуины».
В ней автор переносит евангельский сюжет появления на
свет сына божьего не просто на землю Никарагуа, а не-
посредственно в конкретное селение — Палакагуину,
славную своими революционными традициями. Родители
новорожденного — плотник Хосе Павон и его жена
Мария — простая семья, каких сотни тысяч в Никарагуа.
И соседи, что пришли поздравить их, несут не «дары
волхвов», а скромные подарки — такие продаются в любой
сельской лавчонке. Весь этот рассказ так сочен, так коло-
ритен, снабжен такими подробностями и милыми деталями,
что ощущаешь себя среди соседей-индейцев, склонившихся
над колыбелью малютки. И вся святость рассказа, вся
божественность — в этой бесхитростной обстановке, в
этих светлых взглядах, обращенных к малышу, в грубых,
натруженных руках, бережно протягивающих ему неза-
мысловатые игрушки. И так же, как на иконах богомазы-
бунтари наделяли святых высшей святостью — сходством
с человеком труда, так и в песне прославляется простой
человек Никарагуа, веками унижаемый, но революцион-
89
ным искусством поднятый до божественных высот И когда
едва открывший глазки малыш заявляет, что завтра же он
уходит в партизанский отряд, невольно вспоминаются
блоковские революционные матросы и «в белом венчике из
роз впереди Иисус Христос»...
Наиболее смелым шагом, переосмысляющим религиоз-
ные каноны, стало создание Карлосом Мехийя Годоем
«Никарагуанской крестьянской мессы» — крупного про-
изведения, построенного по типу католической службы
«В псалмах,— пишет Эрнесто Карденаль в предисловии
к „Никарагуанской крестьянской мессе",— воздается
хвала (...) всему, что дарят нам земля и руки труженика.
В иих обожествляются нивы и озера, кофейные плантации
и хлопковые поля (...) — все это вместе с руками крестья-
нина и рабочего (а он в Никарагуа тот же крестьянин)
приобщается к божественному через обожествление Хрис-
та труженика — крестьянина на рисовом поле, рабочего
автозаправочной станции или продавца лотерейных биле-
тов. Этот мессия — не нейтрал. Как может быть ему без-
различна классовая борьба! И он благословляет единство
в борьбе с угнетателями. Да будет так!» [цит. по: 58; 27].
Ты — бог не богатых, а бедных.
Простого, скромного люда.
Как мы, под солнцем и ветром
Трудишься ты повсюду
Поэтому верю я,
И бедный народ мой верит,
Тебе открываем двери,
Брат всех трудящихся — бог!
Плечом к плечу идешь ты с народом,
Борешься в поле и городах.
В лагере нашем, где взвод за взводом.
Ты в карауле стоишь на часах.
Ты делишь с рабочим и стол, и кров,—
Хосе и Панчо жить нелегко!—
И споришь с торговцем, который вновь
Водой разбавляет нам молоко...
Поэтому верю я,
И бедный народ мой верит.
Тебе открываем мы двери,
Брат всех трудящихся — бог!9
Важно отметить, что один из разделов «Крестьянской
мессы» переведен по просьбе Карлоса на язык индейцев-
мискито — жителей Атлантического побережья Ника-
рагуа, десятилетиями дискриминировавшихся в стране.
Кстати, о языке. Язык, которым написаны песни Луиса
90
и Карлоса Мехийя Годой, порой доставляет немало хлопот
переводчикам. Зато он понятен народу Никарагуа.
«Он владеет народным языком, как никто»,— не слу-
чайно пишет о Карлосе Эрнесто Карденаль [58; 27].
Братья, и особенно Карлос, предпочитают писать свои
тексты не по-испански, а «по-никарагуански». И это не
выглядит пустой прихотью, игрой в «народность». В их
песнях продолжается, существует живой язык народа
страны. Бытующие обороты, словечки, родившиеся в Ма-
тагальпе или Эстели и не попавшие ни в один словарь мира,
буквально наводняют эти песни. Поскольку npi^ переводе
подобные особенности в значительной степени теряются,
попробуем привести всего один пример — пожалуй, весьма
характерный для демонстрации взаимодействия и взаимо-
влияния народных речевых оборотов и поэзии «Новой
песни» Никарагуа.
В дни борьбы за освобождение страны от диктатуры
Сомосы у никарагуанцев появилось и стало распростра-
ненным слово «КАЧИМБЕО» («cachimbeo»). Что же это
за «качимбео»? Откроем словари, энциклопедические
справочники — нигде такого слова не найдем. Есть «ка-
чимба» — шачение его различно в разных странах: это и
«мелкий колодец», и «гильза», и «револьвер». Есть «качим-
бо» — опять множество значений — «курительная труб-
ка», «жандарм», «сахарный завод»... Ну вот, при таком
широком диапазоне значений почему бы не подобрать и
еще одно новое однокоренное словечко, тем более что
звучит оно задорно, просто здорово: «Вот скоро устроим
диктатору окончательное качимбео...» Вполне понятно:
«устроим диктатору взбучку!» — что-то в этом роде. Слово
перекочевало из народного лексикона в песни, затем вновь
вернулось из песен в гущу народа, где рождались уже его
модификации: «энкачимбандо»— деепричастие, «качим-
бар» — неопределенная форма нового «глагола» (не бе-
ремся и пробовать спрягать упомянутые слова — попро-
буйте сами, скажем, из слова «взбучка» соорудить глагол,
причастие, деепричастие...). «До „качимбео" доживем,
Сомосу скинем — ив полный голос запоем по „Радио
Сандино"»,— писал за год до революции Карлос Мехийя
Годой. «Вместе с подобными словесными изобретениями...
Карлос открыл свои песни для народной поэзии — так же,
как нашел в них место для названий птиц, цветов и деревь-
ев своей страны»,— замечали обозреватели-иностранцы,
описывая творчество никарагуанского поэта-музыканта
[40; 12}.
Действительно—насколько в песнях Карлоса и его
друзей привольно чувствуют себя колибри и диковинные
9!
бабочки, яркие попугаи и домашние животные! Здесь рас-
пускаются цветы, которые можно встретить в долинах и
горах Никарагуа, и поэтические строки внезапно доносят
до нас то нежный аромат цветущей сосны, то пряные
запахи сельвы. Из песен мы узнаем, во что одеваются
простые люди Никарагуа, что они едят, как называются их
орудия труда, оставшиеся от предков и так и не вытеснен-
ные научно-техническим прогрессом. Воистину энцикло-
педия никарагуанской жизни!
У тех, кто знает оригинальный текст песен Карлоса
Мехийя Годоя, несомненно не раз возникали ассоциации
между этими песнями-повествованиями и произведениями
Габриэля Гарсиа Маркеса, Жоржи Амаду.
Благодаря сочному, насыщенному деталями языку
песни Карлоса Мехийя Годоя обладают силой создавать
эффект присутствия. К тому же в песнях указывается и
непосредственное место событий — и эти географические
названия придают особую достоверность повествованию.
Рио-Бланко и Аматильо, Нараихо и Наслала — где только
не побываем мы с героями «Новой песни»! И если мы,
иностранцы, как бы открываем для себя благодаря песням
заповедные уголки Никарагуа, то для самих никарагуан-
цев эти уточнения места событий — огромный подарок.
Вдали от родных деревушек, поселков — как должно быть
приятно услышать родные названия бойцам-сандинистам!
Просьба моя — не шутка:
По пути к себе в Свкачи
Найди для меня мииутку
И в Килали заскочи29.
(«Цветок сосиы»)
Так вот. Над холмом Игуаны —
Его в Сеговии каждый знает —
В небо вихрем взметнулось пламя.
Светом тревожным ночь озаряя.
Градом побило риса побеги,
И в Чичигальпе пригнулись пальмы,
И прокатилось протяжное эхо
От Тельпаиеки до Мойогальпы...18
(«Христос из Палвкагуииы»)
Упоминание названий, порой не числящихся на геогра-
фических картах, согревало сердца партизан, придавало
им уверенность в значимости простого трудового люда
этих мест для дела Революции.
Вот они: мы словно бы знакомимся с Панчито Эеком-
бросом, Хуансито Тирадорой, Теренсио Акауалиикой,
Фульхенсио-кучером, беседуем с Мерчо Мальдонадо,
Сатурнино Андарой, Хуэсом де Месой, входим в крытую
пальмовыми листьями бедную хижину Павонов из Пала-
92
кагуины, и все эти люди — уже не вымышленные образы,
а реально существующие, живые, действующие. И мы
узнаем их на улицах, в кадрах кинохроники, в портретах
на плакатах и снимках, выставленных за пыльным стеклом
провинциальной фотостудии. И это происходит отнюдь не
только в подсознании — достаточно в этой связи расска-
зать историю песни Карлоса Мехийя Годоя «Кинчо Бар-
рилете».
Героем ее стал мальчишка-подросток, каких тысячи в
Никарагуа. Задолго до рассвета они уже на ногах — ведь
поиски работы дело сложное, требующее сноровки, не
терпящее ленивцев и лежебок. Какая работа подвернется?
Да любая! Мальчишки берутся за мойку стекол, помогают
разгрузить тележки торговцев фруктами, чистят ботинки,
разносят покупки. Дома ждут младшие братишки и се-
стренки, как всегда, голодные, а иной раз и родители
вынуждены рассчитывать лишь на заработок сына-под-
ростка: безработица бьет наотмашь!
Любимое занятие мальчишек — кормильцев семьи —
продажа газет. Это уже просто интересное дело: можно
быть в курсе всех событий, происходящих в мире! А иные
и читать-то учатся благодаря газетам. И будят жителей
Манагуа по утрам звонкие голоса ребят: «Крупная ави-
ационная катастрофа в Эквадоре!» «Ограбление банка в
Великобритании!»... Маленьких продавцов много, а поку-
пателей — не очень, тут приходится рисковать, буквально
бросаться под колеса автомобилей, протягивая сложенную
газету в раскрытое окно лимузина: «Сеньор, купите!
Последние новости!» Кто-то нехотя совал мальчишке в
руку монетку, кто-то равнодушно трогался с места, обдав
продавца облаком выхлопного газа, а иной сеньор «для
развлечения» мог и прижечь руку маленького труженика
сигаретой — и такое бывало. Болела душа у сандинистов
за этих мальчишек, и эту боль выразил Карлос в песне,
названной им «Кинчо Баррилете». Вымышленное это имя
или действительно встретился певцу маленький продавец
по имени Кинчо Баррилете? Не знаем, но образ получился
узнаваемым.
С трудом простившийся с игрушечной маримбой,
Веселый Кинчо, я о нем веду рассказ.
Неужто нету десяти? Нет, не мальчишка,
Семьи кормилец на дороге встретит вас.
Отец гнет спину где-то на заводе,
А мать весь день ие отдыхает от иглы.
Он райо утром вновь готов к любой работе.
Чтобы хоть младшие играть и жить могли.
Да здравствует наш Кинчо Баррилете!
Пусть сбудутся, герой, твои мечты!
93
Да здравствуют они, мальчишки эти,
Что не сдались под дулом нищеты!”
После появления песни Карлоса Мехийя Годоя маль-
чишек — продавцов газет стали повсеместно в Никарагуа
называть «Кинчо Баррилете». Поднимая вопрос о детях,
которых острая нужда заставляет вместо уроков зани-
маться поисками работы, прогрессивные силы страны
стали употреблять термин «Кинчо Баррилете», суть кото-
рого была понятна всем без исключения. Более того, сами
маленькие разносчики газет стали гордо называть себя
Кинчо Баррилете. После революции в стране в рамках
реализации специальной программы Министерства со-
циального обеспечения стали создаваться центры помощи
обездоленным детям. Название свое эти организации
получили по имени героя песни Карлоса: Центры «Кинчо
Баррилете» (51; 24].
«Хорошо, что о нас написал Карлос Мехийя Годой,—
рассказывал один из представителей „босоногой команды"
тринадцатилетний Эльвис Ульоа Веласкес.— Мы — на-
стоящие Кинчо Баррилете: хотя и не взрослые пока, но
работать умеем. Нужда заставляет оказывать помощь
семьям. Трудностей много, но мы верим в сандинистскую
революцию. Просто нужно немного подождать, пока стра-
на окрепнет экономически. И тогда — я верю, что недалек
тот день!— мы окажемся за партами с учебниками в руках,
а не на улице с пачками газет под мышкой!» [51, 24].
Кинчо Баррилете верят в революцию, а революция
надеется на поддержку таких вот никарагуанских Гавро-
шей. Для них — жертвы, для них — песни.
Маримбы славят свободу
Немаловажным вопросом для укреп-
ления позиций «Новой песни» Никарагуа как весьма сво-
еобразного музыкально-поэтического жанра в своей стране
и за рубежом являлось, если можно так выразиться,
инструментальное оснащение коллективов этого направ-
ления.
Разумеется, гитара, как и во всем мире, стала модулем,
основным элементом и символом политической песни Ника-
рагуа. «Боевая гитара» — так назвал свою первую пла-
стинку Карлос Мехийя Годой. Это означало, что гитара
встает на сторону вооруженной борьбы и сама превра-
щается в оружие. И то не было лишь красивым образом,
нет. Гитара, что поднимала дух армии Сандино, зазвучала
в партизанских отрядах ФСЛН, на городских конспира-
94
Тнхонго
тивных встречах и на сельских сходах — везде, где гото-
вилась революция. Арлен Сиу брала с собой гитару в бой.
Гитара стала основой движения естественно, в полном
соответствии с местными традициями. Так же включилась
в ансамбли и мандолина. В «Лос де Палакагуина» партию
мандолины исполняет Умберто Кинтанилья и исполняет с
высокой степенью мастерства.
Широкое распространение в «Новой песне» получили
фольклорные инструменты. Это, например, тихднго —
длинная тростниковая флейта, резонатором которой слу-
жит небольшая высушенная тыквочка. Этот инструмент
звучит, в частности, в «Эпической кантате» братьев Годой.
А в аккомпанемент «Никарагуанской крестьянской мессы»
включена сельская разновидность скрипки — детаралйте,
которая имеет весьма мало общего со своей классической
родственницей. И форма, приданная ей фантазией масте-
ров-крестьян, и обработка детаралате огнем, и способ
звукоизвлечения, наконец само звучание — все позволяет
говорить о своеобразии этого примитивного, но оригиналь-
ного инструмента.
Еще один инструмент, включенный Карлосом Мехийя
Годоем в «Крестьянскую мессу», стоит специального опи-
сания. Это вашпан — музыкальный инструмент мискйто,
жителей Атлантического побережья. Он звучит здесь
издревле на шумных празднествах «Майского дерева» —
так можно перевести весьма условно название этого празд-
ника, аналоги которого существуют в других странах.
Огромный деревянный шест, украшенный яркими лентами,
бубенцами, орнаментом, устанавливается в мае на
центральной площади поселений мискито, словно новогод-
няя елка на улицах наших городов в преддверии ново-
95
Вашпан
годнего праздника, вселяя радостное настроение в сердца
людей разных возрастов.
Вокруг шеста устраиваются веселые ярмарки, про-
дается угощение. Взявшись за ленты, спускающиеся с
«майского дерева», жители танцуют будоражащие кровь
танцы... Откуда взялся этот праздник на земле мискито,
где непроходимый тропический лес — сельва — вставал
непреодолимым препятствием между «всей остальной
Никарагуа» и Атлантическим побережьем?—думали мы,
наблюдая завораживающий танец, казавшийся нам
совсем не похожим на танцы с лентами в других странах.
Лес, деревья которого в изобилии предлагали свои кра-
соты человеку: выбери мои ветви, мои цветы, сделай меня
королем праздника! Но мискито выбрали гладкий деревян
ный шест, сами украсили его необычным убранством и
сделали предметом поклонения. Почему? Не свидетель-
ствует ли это о том, что праздник мискито принесли с собой
из далеких краев, где у их племени не было ярких тропи-
ческих деревьев? Как знать?.. Во всяком случае, глядя на
пламенный праздник «Майского дерева», мы представляли
себе его проведение много веков назад в безбрежной са-
ванне или на каменном плато где-то на далеких от Латин-
ской Америки континентах. И ветра веков овевали нас,
проникая в души вместе со звуками вашпана.
96
Никарагуанская марака
Вашпан мискито — это нечто вроде перевернутого
вверх дном бочонка с прикрепленным к днищу деревянным
колышком. К верхней части колышка привязана бечевка
(сейчас ее чаще заменяют струной), второй конец которой
крепится к бочонку. Исполнитель, играющий на этом
своеобразном контрабасе, имеет возможность еще и под-
страивать его к необходимому с его точки зрения звучанию,
варьируя длину колышка.
Вашпан, звучащий в «Никарагуанской крестьянской
мессе> Карлоса Годоя,— это значительно больше, чем
просто экзотическая краска, вносящая новые оттенки в
картину, написанную композитором. Если продолжить
аналогию с живописью, то вашпан — это языческий
символ, который художник-бунтарь решился выписать на
католической фреске. Это вызов цеху трусливых иконопис-
цев, это отражение широты взглядов самой мятежной
церкви. И если «Никарагуанская крестьянская месса> как
таковая стала примером музыкального переосмысления
ортодоксальных идей католицизма, то включение в ее
партитуру инструмента языческих празднеств в разделе
псалма «Мискито из Гуанары» еще более заострило по-
ставленные автором вопросы. Разумеется, когда месса
исполняется Лондонским симфоническим оркестром,
многие революционные замыслы композитора сглажи-
ваются, нейтрализуются, и хотя услышать в таком испол-
нении свое произведение, казалось бы, могло быть высшей
97
Малинче
мечтой автора-самоучки, самому Карлосу больше по душе
тот вариант, когда звучит подлинно народная месса —
в сопровождении детаралате, гитар, вашпана...
Большой популярностью в ансамблях «Новой песни»
Никарагуа пользуются различные шумовые инструменты,
изготовленные из материалов растительного происхожде-
ния. Чаще всего это высушенные плоды и семена. В первую
очередь из них делают мараки. Никарагуанские мараки
отличаются ог кубинских, как правило, более крупными
размерами наполнителей, что не дает возможности музы-
канту исполнять столь дробные ритмические рисунки, как
то делают, например, кубинские и особенно венесуэльские
маракёро, но позволяет обеспечить более четкую ритми-
ческую основу композициям.
Мараки Никарагуа, сделанные из плодов дерева хика-
ро, богато орнаментированы, и если кубинцы предпочи-
тают черный цвет для окраски этих инструментов, то ника-
рагуанские мараки почти всегда темно-красные с желтым
узором, то есть выдержаны в колористической гамме,
свойственной местным индейским племенам.
Чрезвычайно оригинальным звучанием обладают вы-
сушенные плоды дерева малинче, похожего на огромную
акацию. Длинные — до одного метра стручки малинче
после высушивания приобретают темный коричневый iu»ei
и причудливую форму. Ударяя парой «ажа1ых н руке
стручков о ладонь, музыканты извлекают hi них долгий
реверберирующий звук, придающий особую raiiiKiiien
ность, мистицизм исполняемому произведению
98
Каскабель
Звучание связок сушеных семян, привязанных к рукам
или ногам музыкантов, также порождает ассоциации с
ритуальными индейскими или африканскими празднества-
ми. Этот инструмент называется каскабель, и количество
сушеных семян в связках порой насчитывает тысячи.
Но рядом со старинными инструментами в «Новой
песне» Никарагуа соседствуют и такие, которые невоз-
можно представить себе в фольклорном ансамбле. Арген-
тинский барабан бомбо, электроорган, бас-гитара «Ман-
коталя» ничуть не лишают никарагуанский ансамбль
«чисто никарагуанского» звучания.
Введение одних непривычных для уха фольклориста
инструментов обусловлено своеобразной модой или, точ-
нее, традициями, сложившимися в международном движе-
нии политической песни, включение других — вкусами,
симпатиями музыкантов, которые в «Новой песне» не
скованы строгими канонами и рамками условностей: любой
инструмент любой страны может звучать в политической
песне, обогащая своими возможностями привычную музы-
кальную палитру в соответствии с решением автора.
Так, Луис Энрике в последнее время часто обращается
к электроинструментам, стараясь найти новые решения,
новые краски для своих произведений. Это вызывает,
кстати, немало споров и средн музыкантов «Новой песни»,
и среди ее поклонников.
В отличие от Луиса Энрике, его брат никогда не был
99
сторонником экспериментирования с электроинструмента-
ми. Для кого-то в этом и может видеться определенный
консерватизм Карлоса, на самом же деле его позиция
глубоко обдумана. Так же, как душу нельзя изготовить
из полимеров, музыку души нельзя переложить на язык
полупроводников. А как же нюансы? А как же тепло чело-
веческих контактов на концертах-реситалях? «В Испании
«Крестьянскую мессу» аранжировали в стиле «поп», но от
нас в этом варианте ничего не осталось»,— констатировал
Карлос [52, 25].
Зато Карлос ввел в исполнение никарагуанских песен
инструмент, имеющий столь же мало общего с местным
фольклором, как бас-гитара, включение которой в состав
ансамбля было оправдано не ссылкой на сегодняшнюю
моду, а универсальностью, богатством возможностей этого
инструмента. В начале 70-х годов, когда Карлос впервые
начал выступать, аккомпанируя себе на аккордеоне, вряд
ли кому-нибудь в его стране это могло показаться привыч-
ным. Да и спустя много лет, когда этот инструмент вновь
вошел в моду в Европе, симпатии к нему Карлоса могли бы
выглядеть просто оригинальничаньем... если бы это не был
Карлос — всегда естественный, абсолютно лишенный
стремления к претенциозности, такой же искренний, откры-
тый, как и его песни. Но почему аккордеон? Да, в лесу у
костра хороша гитара, в маленьком камерном зале оиа
просто незаменима, а на открытом воздухе, где нет ни
создающих естественные резонаторы стен, ни потолка и
где потому звуки уходят в поднебесье не только в пере-
носном, но и в прямом смысле, там гитарного звучания
явно маловато. На микрофоны рассчитывать в Никарагуа
не приходилось — даже после революции звукоусиливаю-
щая аппаратура являлась острым дефицитом на мно-
жестве площадок, а в те времена!.. А Карлосу нужно было
быть не просто услышанным, он хотел увлечь своей песней,
взбудоражить кровь слушателей. И именно аккордеон мог
обеспечить выполнение задачи, дать полноценный акком-
панемент солисту, рассчитывающему только на свои силы.
Путешествия в Италию, Испанию, ГДР, ФРГ убеждали
Карлоса — «немодный» аккордеон не забыт там и любим
как раз за свои универсальные качества. Не чужд аккор-
деон и латиноамериканцам: ведь в Колумбии, Панаме,
Аргентине это один из самых почитаемых музыкальных
инструментов, с успехом передающий национальный
колорит.
Так, внося частичные весьма деликатные «усопсршен
ствования» в никарагуанскую музыку, дейгтнонал Карлос
Мехийя Годой.
100
«Вместе с известными никарагуанскими поэтами мы
направились в незабываемое путешествие по историческим
местам их страны,— вспоминает кубинский журналист
Виктор Касаус.— И по дороге в Никиноомо в одном не-
большом пристанище, предназначенном для отдыха
путников, встретились с Карлосом Мехийя Годоем. Его,
конечно, попросили спеть. Он без лишних слов открыл
багажник своего автомобиля и достал... нет, не гитару —
а, к моему удивлению кубинца, аккордеон! И запел. Здесь,
на шоссе Манагуа — Масайя неожиданно зазвучали ча-
рующие звуки «Цветка сосны», «Никарагуа, маленькая
моя Никарагуа» н по просьбе поэта Санчеса песни об
Арлен Сиу, погибшей в горах, где, как поется в песне,
«неслышно, точно бойцы, движутся бабочки под предво-
дительством своего командира— колибри» [40; 12].
Объединенные в ансамблях никарагуанской «Новой
песни» инструменты разных стран словно бы стали живыми
участниками происходящих в Никарагуа процессов. Они
помогали освобождать народ от ига диктатуры, праздно-
вать победиые дни, а потом — начинать строить новую
жизнь. Они несли в отдаленные поселки культуру, свет
знаний вместе с бригадами «альфабетистов» — добро-
вольцев, отправляющихся в горы обучать грамоте ребя-
тишек и взрослых. И рядом с сумкой с учебниками, гри-
фельной доской всегда была у добровольца за плечом
гитара.
Музыкальные инструменты стали гостями никарагуан-
ских крестьян и рабочих и благодаря иностранным брига-
дам, прибывшим иа помощь сандинистской революции.
На кофейные и хлопковые плантации, иа строительство
домов для семей, много лет не имевших крова, съезжаются
в Никарагуа честные люди разных стран. Случайно ли или
закономерно, что все они — страстные любители песен,
верят, что музыка способна стать лучшим языком общения.
А в 1984 году в Никарагуа прибыл известный колумбий-
ский изготовитель музыкальных инструментов Хайро
Парра, чья мастерская «Эль Инка» снабдила инструмен-
тами такие известные ансамбли Латинской Америки, как
«Инти-Ильимани», «Лос Чанчалерос». Играет на инстру-
ментах Хайро и наша «Гренада». Парра прибыл в Ника-
рагуа отнюдь не с концертами, а учить ребятишек грамоте,
помочь собрать урожай кофе под обстрелами банд «кон-
трас» — такова была цель его визита. Но разве мог Хайро
приехать в страну друзей без инструментов! Вечером, после
изнурительной работы под палящим солнцем, после не-
легких занятий грамматикой с малышами и пожилыми
крестьянами, Хайро брал в руки сампднью или кёну и над
101
Сампонья
долинами и холмами звучали печальные мелодии древних
Анд... А потом, когда Хайро собрался уезжать на родину,
он решил оставить свою диковинную коллекцию никара-
гуанским братьям. И как знать, может быть именно те,
кого Хайро когда-то учил читать и писать, теперь учатся
играть на музыкальных инструментах его страны...
Однако вернемся к арсеналу средств музыкальной
выразительности ансамблей «Новой песни». Ибо наш рас-
сказ о никарагуанских ансамблях будет неполным, если мы
не отдадим дань королеве никарагуанской музыки —
маримбе.
Этот инструмент, своего рода ксилофон, как предпола-
гают, африканского происхождения, имеет широкое рас-
пространение в народной музыке Никарагуа. Поскольку
изготовляются маримбы в основном в Масайе, то и име-
нуются они часто «маримбами Масайи» или «индейскими
маримбами» (поскольку население этого городка но пре
имуществу индейское). Но наиболее ряспро» iраненное
название никарагуанской маримбы (и отличи» например,
от сальвадорской, колумбийской и ко» ihiihkhik кой)
маримба-де-арко (аркообра шаи мнрнмби) '1юЛы поишь,
что же это значит, Н плянем ПН pluyiioh nolo пн» 1руме|1ГЯ
Видим, что начало и конги к» нлофопи < тишины нрко
образно изогнутой планкой Дли inn «а они » тужит?
I • 1/
Кены
Дело в том, что для лучшего звучания в Колумбии маримбу
подвешивают в висячем положении, в Коста-Рике мы
видели только жестко закрепленные маримбы, на которых
исполнитель играет стоя, в Никарагуа же народный ма-
римбёро (музыкант, играющий на маримбе)... надевает
на себя маримбу-де арко, пролезая в дугообразное от-
верстие Затем он садится, зафиксировав своим весом
положение инструмента, и начинает играть, извлекая
звуки деревянными молоточками.
Как правило, настоящие никарагуанские маримбы
диатонические, с небольшим диапазоном, но маримберо
демонстрируют подлинные чудеса владения этим инстру-
ментом
Маримба любимый инструмент никарагуанцев. Ее
трепещущие, как крылья бабочек, звуки негромки, но
глубоко проникают в душу. Уже с детства житель страны
приобщается к игре на маримбе: один из желанных подар-
ков для ребенка — игрушечный музыкальный инструмент,
сделанный, впрочем, совсем как настоящий, только мень-
шего размера. Вспомните, что момент прощания Кинчо
Баррилете с детством Карлос Мехийя Годой описывает как
расставание мальчика с игрушечной маримбой.
Если будете в Никарагуа, обязательно поезжайте в
Масайю — специально, чтобы посмотреть местный базар.
Сколько говорят и пишут о восточных базарах, о причуд-
ливых рынках Африки, а здесь не менее пестрое и экзоти-
ческое зрелище — индейский базар. Где еще увидишь
столь яркие накидки типа пончо, такие причудливые вы-
103
шивки, где еще попробуешь столь вкусные плоды, которые
продают прямо с прихотливо украшенной тележки, в оглоб-
лях которой дремлет спокойный мул с соломенной шляпой,
лихо надвинутой на самые глаза! И везде—на лотках
умельцев, рядом с прилавками, на центральной пло-
щади — готовые зазвенеть под первыми прикосновениями
молоточков маримбы — от самых маленьких, игрушечных
до самых больших, можно сказать гигантских. Маримбу в
Никарагуа любит и стар и млад!
Где индеец упал —
Деревца подрастают.
Чтоб маримбами стать
И свободу восславить...52
И маримбы Никарагуа славят свободу.
От корридо до кантаты
«Новая песня» Никарагуа поражает
впервые познакомившегося с ней мелодическим и ритми-
ческим многообразием, количеством оригинальных и умело
применяемых традиционных форм. Музыканты-самоучки
внесли в песенную палитру своей страны новые краски,
ничуть не исказив при этом подлинной народности, не
разрушив и даже просто не нарушив лучших традиций
искусства Никарагуа.
Уже в армии Сандино революционная песня исполь-
зовала широкий диапазон ритмов Недаром у Рубена
Дарио мы находим упоминание о том, что революционеры
начала века в Никарагуа были вдохновлены «Марсель-
езой» и «Карманьолой». Героические марши соседствова-
ли здесь с популярными в то время танцевальными рит-
мами. Помните:
«Сыграй, Кабрерито, любимец его,
Мазурку в тональности ля мажор...»
Мазурки, вальсы, польки прибыли в Латинскую Аме-
рику из Европы еще в прошлом веке. Эти ритмы пришлись
по вкусу креолам и, приправленные пряными индейскими
и африканскими добавками, настолько адаптировались на
новом континенте, что создали основу многих наниональ
ных фольклорных ритмов. Варьируясь в ратных сiранах,
они дали множество разновидностей полек н мн «урок,
галопов и вальсов Так, меланхолический iiepynin кий
вальс мало похож на своего Гондурас» кон» род» i пенника,
и оба они весьма отличают» н oi нц гарпией»кон» нра
родителя.
Именно эти. популярны» о и ion и ноопн-г ритмы
им
легли в основу многих песен армии Сандиио, но «первым
среди равных» был тогда ритм корридо. Мы уже не раз на
этих страницах упоминали этот мексиканский ритм и рас
сказывали о музыкально-поэтическом жанре того же
названия, тесно связанном с революционными событиями
в Мексике, поэтому лишь попросим читателя вернуться
к рассказу о преображении корридо «Да здравствует этот
чертов Леон!» в корридо «Бессмертный Сандино». Но
поскольку о корридо прекрасно рассказано в книге П Пи
чугина «Корридос мексиканской революции», нам остается
лишь добавить всего один, но немаловажный фактор
схему аккомпанемента ритма корридо, которая для вла
деющих гитарой, сразу же без дополнительных объясне
ний раскроет секрет - как же создается гитарный эффект
корридо (схема 1).
Ритм корридо
Первая гитара
«Основной бас» удар большим пальцем правой
руки по одной из басовых струн (в данном случае -
по 5-й), соответствующей основному тону аккорда
«Вспомогательный бас» — удар большим пальцем
правой рукн по басовой струне (в данном случае —
по 6 й). в результате извлекается звук на кварту ни
же основного тона
«Расгео» (россыпь — исп) —сложный штрих, пред
ставляюший собой удар пальцами правой руки,
исполняемый последовательно, начиная с мизинца и
кончая указательным, по группе струн1.
6
4
2
5
3
1
1 Здесь и далее конец стрелки указывает порядковый номер струны
105
Вторая гитара
Удар большим пальцем правой руки сверху по группе
струн
Удар указательным пальцем правой руки снизу по
группе струн
Любовь к корридо сохранилась и у авторов «Новой
песни», но значительно большее распространение получили
в этом движении уже исконно никарагуанские ритмы.
По мнению Карлоса Мехийя Годоя, в исторической
ретроспективе предшественниками «Новой песни» Ника-
рагуа были композиторы так называемой «Старой
тровы» — направления, базирующего профессиональную
музыку на истинно народной почве. Хусто Сантос, Фермин
Клиар, Тино Лопес Герра и их последователи Виктор
Мануэль Лейва, Карлос Рамон де Риос, Камило Сапата,
Карлос Рамон Бермудес в своих произведениях исполь-
зовали в первую очередь ритмы излюбленных в народе
«сонов». В развитие никарагуанского «сона» активно
включились впоследствии и композиторы «Новой песни».
Что же такое «сон»? Это слово в Латинской Америке
объединяет различные понятия — и ритм, и танцевальные
формы, и даже театрализованные действа. Зажигательные
ритмы Карибского бассейна любимы и жителями тропиков,
и обитателями пустынных вымороженных ледяными вет-
рами просторов континента. И что такое карибские ритмы
без «сонов»?! В первую очередь, конечно, кубинский «сон»
с его остросинкопированной ритмоформулой аккомпане-
мента, этот афроамериканский будоражащий душу покро-
витель влюбленных. Мексиканский «сон», веселый, темпе-
раментный — хоть и меньше знаком танцорам, но при
первых его звуках вряд ли кто устоит на месте:
«,,Сон“ ника» (никарагуанский «сон») до поры совсем
затерялся в тени своих карибских тезок. В Никарагуа,
106
правда, без «сона» не обходилось ни одно празднество —
как религиозное, сопровождавшееся «пасхальными сона
ми», так и просто сельский праздник с театрализованными
имитациями боя быков («ясон“ де торо»), и танцевальны
ми сонами. «,,Сон“ ника» вышел на международную арену
лишь в русле «Новой песни» и получил широкое признание.
Достаточно сказать, что Карлос Мехийя Годой, запи-
сывая свой долгоиграющий диск в Испании, назвал его
«Наш повседневный никарагуанский ,,сон“», в пластинку
были включены песни, написанные не только в ритме
«сона», но популярность именно «,,сона“ ника» у испанских
слушателей «Дос де-Палакагуины» в этот период была
столь велика, что позволила вынести это название на
конверт пластинки.
Интересно, что Карлос Мехийя Годой внес немало-
важные коррективы в традиционный «,,сон“ ника». Дело в
том, что никарагуанский «сон» имеет обычно мажорное
звучание. Карлос же в своих первых песнях использовал
минорные, грустные интонации, что крайне возмутило
местных фольклористов, утверждавших, что «минор не
свойствен никарагуанскому сону». «Зато печаль свойствен-
на крестьянскому быту нашей страны»,— парировал их
упреки Карлос. И потом, кто сказал, что его песни должны
идти по пути развития лишь местных традиций? И Карлос,
и его младший брат не собирались замыкаться на узко-
национальных традициях. Музыка Анд и кубинская «Ну-
эва трова», песни Виктора Хары и его товарищей форми-
ровали питательную среду, становились музыкальным
фоном выработки ориентиров в мире музыки для братьев
Годой.
Потому-то так смело и вводит «меланхолию Южного
конуса» в свою первую песню «Крестьянская котомка»
Карлос, потому-то так часто использует в своих песнях
темперамент кубинского «сона» Луис. Важно, для чего они
пользуются теми или иными интонациями.
Смелость композиторов «Новой песни», видящих в
поисках оригинальных форм прежде всего возможность
полнее передать содержание, оправдана и не приводит
поэтому к отрыву от народных вкусов. Наоборот, нов-
шества «Новой песни» входят в плоть и кровь, в быт и
искусство народа И мы не случайно останавливаемся
чаще всего на творчестве братьев Мехийя Годой: именно
их яркие индивидуальные находки получили широкий
отклик в массах.
Не следует думать, что, сознательно изменив в песне
«Крестьянская котомка» традиционный мажор на минор,
Карлос и впоследствии пользовался лишь этой краской.
107
Наоборот, музыке Карлоса более свойственна яркая,
оптимистическая, живая интонация. Часто он обращается
к ритмам кумбия, «уапанго» («Христос из Палакагуины»)
темпераментным танцевальным мелодиям для передачи
важнейшей информации (его песни инструкции).
Для тех, кто мало сталкивался с политической песней
Центральной Америки, может показаться странным, что
приподнято-революционный текст здесь вполне уживается
с искрометной танцевальной музыкой. Но таковы и сами
латиноамериканские революционеры — одновременно
суровые и веселые, умеющие пойти в бой прямо с танце-
вальной вечеринки, знающие секреты гитарных ритмов не
хуже способов конспирации Не случайно под впечатле-
нием революционно-песенного потока, захватившего в
60-е годы приехавшего в Латинскую Америку поэта Евге
ния Евтушенко, родились эти строки:
Песни нового времени пишутся,
Это время само говорит:
Не трагический, а тропический
Революции нужен ритм!
Смело обращаются Карлос и Луис Энрике к неожи-
данным сочетаниям ритмов. Так, в традиционном марше
«Лозунг» Карлоса Мехийя Годоя в аккомпанементе рефре-
на появляется ритм «„сона“ ника» (схема 2).
Ритм «,,Сои“ иика» (никарагуанский сон)
Удар пальцами правой руки, слегка сжатой в кулак,
по струнам в области розетки (розетка — резонанс-
ное отверстие в корпусе гитары, размещающееся в
верхней деке), при этом струны, касаясь поверхности
грнфа н металлических ладов, издают характерный
щелкающий призвук
Пауза
108
Среди самых известных произведений Карлоса Мехийя
Годоя — «Гимн Фронта национального освобождения» —
революционный гимн Никарагуа, исполнением которого
начинаются и заканчиваются сегодня все важнейшие меро-
приятия в стране. И каким исполнением! Об этом хочется
рассказать особо.
Песни Карлоса Годоя, легко и просто воспринимаемые
слушателями, часто сложны для исполнения — сложны и
гармонически и ритмически. В то же время автор владеет
и приемами создания массовых песен. Работая над гимном,
Карлос мог пойти по испытанному пути написания песен
для исполнения их «всем миром» Но гимн, созданный Кар-
лосом Годоем, поражает нарушением канонических устоев.
Первая часть гимна написана в четком ритме марша,
легко запоминается ее мелодия, как бы приглашающая к
общему исполнению песни. Героическая романтика этой
части гимна роднит его с песнями революции других стран,
и в первую очередь с песнями-гимнами Кубы и Чили. В этой
части не просто отражена победа народа, но и тот факт, что
победа эта завоевана мужеством никарагуанского народа,
силой его вооруженной борьбы. Недаром мы слышим в гим-
не твердую поступь народных отрядов, недаром мы нахо-
дим в нем много общего с настроением таких песен, как
кубинская «Милисианос, аделанте!» («Вперед, милисиа-
нос!») и чилийская «Венсеремос». Но Карлос рассматри-
вает работу над гимном не как подведение итогов, кон-
статацию — пусть музыкальными средствами — народно-
го героизма. Он ставит перед собой задачу поднять,
возвысить исполнителей и слушателей «Гимна» до высот
содеянного.
И вот ритм его произведения резко меняется. Эти
взмывающие ввысь голоса, эти сложные гармонические
и ритмические переходы! Автора, видимо, не пугало то,
что эта часть произведения будет сложна для воспроизве-
дения широкими массами людей, не обладающих вокаль-
ной подготовкой.
И исполнители, где бы нам ни приходилось слышать
«Гимн»—на главной площади в Манагуа или в отдален-
ных деревушках на «сельских сходках»,— полностью оп-
равдывают доверие автора. Чисто, светло звучит хор их го-
лосов, оживляя в памяти забытое словосочетание «воздать
хвалу». Это ГИМН в полном, изначальном понимании
этого слова. Это преклонение перед бесчисленными жерт-
вами, оплатившими победу своей кровью, это воздание
должной славы живым героям, это клятва новых поколе-
ний в верности общему делу (см. пример 5).
109
Марш вперед, беззаветные герои,
Революции верные сыны!
Мы для родины будущее строим,
Архитекторы солнечной страны.
Марш вперед! Не сдаются сандинисты.
Клятву мы принесли своим отцам
Красно-черное знамя — символ жизни.
Мы клянемся идти до конца
Идем мы за Сандино
Не уступим, не отступим!
Бороться против янки —
Это наш с тобой священный долг!
Ночь в прошлое ушла,
И тает мгла, настает рассвет.
Назавтра луч свободы, как новая заря.
Осветит нашу землю цветом алым,
И те герои, что за свободу пали.
Для нас откроют двери в волшебный мир!2®
Такие песни Карлоса Мехийя Годоя, как «Гимн
ФСЛН», элегия «Команданте Карлос», демонстрируют
тяготение автора к крупным и серьезным формам, которые
соответствовали бы высоким темам его работ. И законо-
мерно в этой связи появление такого многочастного
произведения, как «Никарагуанская крестьянская месса».
Но настоящим апогеем творчества старшего Мехийя
Годоя и его брата стала «Эпическая кантата», посвя-
щенная Генералу свободных людей Аугусто Сесару Сан-
диио.
«Эпическая кангата», в которую вошло свыше 30 песен
и инструментальных тем, стала своего рода музыкальным
памятником участникам освободительной борьбы народа
Никарагуа Если о другом подобном музыкальном произве-
дении можно сказать: «Это нужно слушать!», то о «Эпиче-
ской кантате» правильнее было бы заметить: «Это нужно
не только слышать, но и видеть!» Свыше 90 музыкантов,
певцов, мимов и танцоров принимали участие в премьере
«Эпической кантаты», состоявшейся в дни празднования
3-й годовщины сандинистской революции. Десятки техни-
ческих помощников, обеспечивающих бесперебойную ра-
боту слайдпроекторов, прожекторов, микрофонов (а их
для полноценного звучания произведения требуется не
менее 30, поскольку действие разворачивается не только на
сцене, но и в разных точках зрительного зала),— все это
для юной Никарагуа, для ее «искусства, возрожденного
среди руин», было новым как по замыслу, так и по масшта-
бам воплощения. Тем же, кто, прочтя эти строки, снисходи-
ло
тельно улыбнется (мол, подумаешь, в наше-то время, когда
на сцене задействованы даже лазерные «пушки»!), сооб-
щим, что даже в некоторых странах Европы в 1983 году
премьера «Эпической кантаты» не состоялась в связи с не-
возможностью обеспечить постановку необходимыми тех-
ническими средствами!
В ткань кантаты вошли уже известные песни (напри-
мер, «Ты будешь жить, Монимбо!», «Крестьянки из Куа»,
«Вопросы об Арлен Сиу»), но в основном оригинальные,
написанные специально для кантаты произведения — на-
чиная с лирического пролога «Маленькая моя Никара-
гуа» и кончая финальным маршем:
Вам, двадцать долгих лет сражений.
Клянемся жизнью: победа н борьба!
Наше мужество будет неизменным,
В нем — ваша кровь, ваши пулн н судьба!32
Обращение к крупным формам отнюдь не было у брать-
ев Годой спонтанным. Много лет назад, в начале 70-х годов
возникла у них идея создать нечто вроде музыкального
рассказа о борьбе Генерала свободных людей. Сначала
речь шла лишь о песне, затем, по мере развития творчества
братьев Годой и укрепления их связей с фирмами грамза-
писей, они решили подготовить альбом, в который согласно
их замыслу должны были войти песни армии Саидиио,
марши Сандинистского фронта, новые песни, посвященные
революционной борьбе. Каждая встреча — а их было не-
много в те тяжелые годы — становилась для братьев воз-
можностью обсудить отдельные аспекты своего замысла.
События разворачивались стремительно, и с каждым днем
становилось все яснее — главный упор в предстоящем
произведении время велит перенести с прошлого на настоя-
щее, а вернее — на скорое будущее. Не героические подви-
ги армии Сандино, а подвиги последователей Генерала
свободных людей занимали все большее место в планах
музыкального рассказа, не формирование Фронта, а побе-
да ФСЛН должна была стать кульминацией произведения.
И победа пришла. А вместе с ией стало реальностью
воплощение давнего замысла братьев Годой. Встретив-
шись на земле свободной Никарагуа, Карлос и Луис Энри-
ке обсудили этапы предстоящей работы, наметили планы.
Так что же это должно было быть? Конечно, не песня.
Нечто масштабное, соответствующее грандиозности
свершенного. Со стихами, танцами, световыми эффекта-
ми, слайдами. Кантата! Это название решили закрепить
за произведением, работа над которым началась в самом
широком, не знакомом для Никарагуа масштабе. Решаю-
1)1
щую роль в деле выработки окончательной формы кантаты
сыграло включение в работу в качестве режиссера-коорди-
натора Тачо Санчеса — ветерана сандинистского движе-
ния, обладающего отменным художественным вкусом, не-
малым опытом работы в области искусства, большими
организаторскими способностями — и, что немаловажно,
энтузиазмом молодого, полного сил человека. (К не-
счастью, постановка «Эпической кантаты» стала послед-
ней работой Тачо Санчеса, но какой это был мощный фи-
нальный аккорд столь яркой и полнокровной жизни!)
Карлос и Тачо случайно столкнулись в центре Мана
гуа — после долгих лет работы в разных районах страны.
И сразу же Карлос стал с увлечением рассказывать о за-
мысле кантаты. Уже через несколько минут перед Карло-
сом стоял единомышленник, и трудно было определить,
кто из них инициатор, а кто присоединился позже.
«Когда же мы увидимся, чтобы начать работать?» —
спросил в конце разговора Карлос, которому не терпелось
воплотить в жизнь то, что с таким воодушевлением обсуж-
дали они сейчас.
«Когда встретимся? — переспросил Тачо.— Вот это
да! Я и не собираюсь откладывать до следующего раза!
Немедленно примемся за дело!»
И они отправились к Тачо домой, где сразу же присту-
пили к работе над сценарием. Под их пером реальные
черты приобретала мечта о «Эпической кантате» [79;
36—37].
А потом — многие бессонные ночи десятков, сотен их
друзей-единомышленников: певцов н музыкантов, хореог-
рафов и инженеров, техников и танцоров, участников
труппы пантомимы и просто добровольных помощников.
Абсолютно все участники днем были заняты на производ-
стве, в учебных классах, в радиостудиях, за станками,
пишущими машинками, прилавками, а вечерами еще и нес-
ли службу в подразделениях гражданской самообороны —
революция не имела возможности создать артистам усло-
вия для свободного от других обязанностей творчества.
Но, может быть, потому-то это творчество и оказалось
столь искренним, возвышенным, плодотворным...
...Луч прожектора, словно первый луч утреннего солн-
ца, прорезал тьму, и на его конце каплями росы заискри-
лись прозрачные звуки: «О Никарагуа, маленькая моя
Никарагуа!..» Карлос Мехийя Годой поет вполголоса, но
в чутком зале слышна каждая нота причудливо льющейся
мелодии, каждое слово — нежное и торжественное, каж-
дое биение сердца певца. Карлос проходит через зал,
и луч прожектора прокладывает ему дорогу. «Ты всегда
112
была дорога мне, моя Никарагуа,—бедная, терзаемая...
Но как же дорога ты мне нынешняя!». И мелодию под-
хватывают, сначала тихо, потом все нарастая,— звуки
маримбы, мандолин, и мощные голоса хора взвиваются
ввысь...
113
Часть II
РЕВОЛЮЦИОННАЯ ПЕСНЯ
ЦЕНТРАЛЬНОЙ АМЕРИКИ
Чрезвычайно важно, говоря о <Но-
вой песне» Никарагуа, остановиться на том серьезнейшем
вкладе, который она внесла в сокровищницу мирового
революционного искусства. Песня, умеющая пробудить
сознание, повести за собой, обладающая возможностями
поднимать бойцов в атаку и поддерживать нх в горький
час поражения, песня, обучающая премудростям военного
искусства и врачующая сердечные раны,— все эти ка-
чества <Новой песни» Никарагуа в своей совокупности
дали пример того, как песня может стать серьезным оружи-
ем в революционной борьбе. Ранее мы уже писали о том
новом подходе к искусству на службе идеалам борьбы,
который дала миру <Новая песня» Чили, всколыхнувшая
в 60—70-е годы устоявшиеся представления о политиче-
ской песне вообще, давшая толчок развитию международ-
ного движения политической песни. Не случайно во мно-
жестве стран этот политико-музыкальный жанр, не имев-
ший аналогов в прошлом, назвали <Новой песней».
И Никарагуа, <зарядившись» от мощных энергетиче-
ских источников международной <Новой песни», могла бы
лишь повторить ее опыт. Но этого не случилось. Никара-
гуанские деятели движения сумели поднять этот жанр
на новую высоту, обогатить его новыми музыкальными,
эстетическими, политическими приемами, расширить сферу
его деятельности н влияния. И если на международной
арене, как мы уже упоминали, интерес к никарагуанскому
революционному искусству чрезвычайно высок, если прог-
рессивные музыканты мира во многом черпают энергию,
оптимизм у никарагуанских музыкантов, то для тех стран,
которые мы называем «горячими точками планеты», опыт
<Новой песни» Никарагуа практически неоценим. Если
чилийцы выработали новый подход к политической песне,
никарагуанцы разработали тактику ее применения в воору-
женной антиимпериалистической борьбе. И не случайно
именно в соседних с Никарагуа странах, где сегодня
114
народ борется с оружием в руках, мы обнаруживаем сход-
ные формы песенных движений. Заимствование? Нет, все,
о чем читатель узнает далее, сможет, мы надеемся, убедить
в подлинной самостоятельности, самобытности «Новой
песни» Сальвадора и Гватемалы, но никарагуанский опыт,
безусловно, обогатил песенное творчество в этих странах.
В то же время нельзя отрицать и влияния авторов сальва-
дорской и гватемальской «Новой песни» на творчество
их коллег в Никарагуа. Тем более что ныне, когда никара-
гуанцы отмечают уже довольно солидные годовщины своей
революции, дело солидарности с борющимися за свою сво-
боду братьями в Никарагуа особенно актуально. На митин-
гах выступают ансамбли, приехавшие с переднего края
борьбы,— и от них уже есть чему поучиться тем, чья песня
давно не вступала в жаркие схватки. В свою очередь,
гватемальские авторы, сделавшие большой упор на воз-
рождение индейских традиций искусства, обогащают своих
собратьев по жанру знанием национальных приемов музи-
цирования и театрализации. Так — плечом к плечу —
работают они, деятели «Новой песни» Центральной Аме-
рики — их общей родины.
115
«НИКАРАГУА ПОБЕДИЛА,
САЛЬВАДОР — ПОБЕДИТ!»
Этот лозунг звучит сегодня на ми-
тингах, встречах, политических н просто праздничных вече-
рах в Никарагуа, как выражение глубокой уверенности
в том, что братья по трудовой борьбе добьются победы.
Звучит этот лозунг и в сегодняшнем Сальвадоре — вовсе
не потому, что сальвадорский народ надеется на помощь нз
Никарагуа, как пытаются утверждать представители импе-
риалистической пропаганды, а потому, что победа револю-
ции в Никарагуа стала факелом, убедительным доказа-
тельством реальности осуществления целен, которые у на-
родов двух стран оказались общими.
Большое горе маленькой страны
Яркие оранжевые, красные, желтые
крыши, белые, словно игрушечные домнки под манговыми
деревьями — таким преподносится туристам Сальвадор
Посреди деревеньки — белокаменный храм, а дальше, на
отрогах гор н в долинах — кофейные плантации, белые
коробочки хлопка. Идиллия, да н только. Но так выглядят
только рекламные проспекты.
В действительности в истории народа Сальвадора не
бывало даже относительно спокойных периодов. Почти
триста лет — с 1523 по 1821 год длилась борьба сальва
дорцев против испанского владычества. Одно за другим
вспыхивали в стране индейские восстания, и один за дру-
гим гибли в мужественной борьбе их вожди, мечтавшие
возродить славу погубленного испанскими захватчиками
Кускатлана, на развалинах которого н был заложен
Сан-Сальвадор. Кровью оплаченная победа над испанца-
ми в 1821 году не принесла желанной свободы — Сальва-
дор был насильственно присоединен к Мексике. Лишь в
1841 году Сальвадор был провозглашен независимой рес-
публикой. Но и тогда мир не воцарился на его земле.
Постоянные стычки между боровшимися за власть полити-
ческими группировками латифундистов, клерикалов, тор-
говой буржуазии приводили к неустойчивости жизни
в стране, военным переворотам и войнам. В результате,
как и везде, страдающей стороной оказывался простой
люд.
Начало XX века ознаменовалось обострением тяжких
проблем трудящихся. Мексиканская революция и особенно
Великий Октябрь России всколыхнули пролетариат кофей-
ных плантаций, железных дорог и ремесленных мастер-
ских на борьбу против эксплуататоров.
!!6
После кризиса 1929—1930 годов, потрясшего весь капи-
талистический мир, экономика Сальвадора, ориентирован-
ная в первую очередь на производство кофе, была сильно
подорвана В стране воцарилась безработица, а с нею —
голод, нужда Выступления рабочих, крестьян стали более
острыми, полиция расправлялась с ними немилосердно.
В 1930 году на волне подъема рабочего движения С
в Сальвадоре была создана Коммунистическая партия —
одна из самых сильных в Центральной Америке. По воспо-
минаниям одного из старейших коммунистов страны Миге
ля Мармоля, участвовавшего в ее учредительном съезде,
компартия «даже по формам своей работы отличалась
от других партий» — в ней «царили веселье и энтузиазм»,
н созданию этой атмосферыТкак свидетельствуётМарМолк;
во многом способствовали любимые песни того периода —
«Интернационал», «Красное знамя», «Красная кава-
лерия».
В тот период борьба народа Никарагуа под предводи-
тельством Сандино стала маяком сальвадорских револю-
ционеров. «В те бурные годы фигура героического ника-
рагуанского руководителя партизан являлась символом
всех наших политических устремлений»,— писал впослед-
ствии член ЦК компартии Сальвадора тов. М. Мармоль
[15; 73].
Популярность Генерала свободных людей была столь
велика, что любая сельская вечерника, день рождения или
даже церковные процессии в честь Святой Девы непремен-
но заканчивались здравицами герою-партизану из Сего-
вии. «Антиимпериалистические настроения значительно
окрепли во всех слоях сальвадорского общества, наша
организационная работа опиралась на этн настроения
и сама содействовала нх углублению и расширению»,—
вспоминает лидер сальвадорских коммунистов [15;
85—86].
В армии Сандино между тем собрались представители
разных стран, люди разных цветов кожи. Как и всегда,
в борьбу за справедливость стремились внести свой беско-
рыстный вклад честные граждане планеты. В 1928 году
в армию Сандино вступил молодой юрист из Сальвадора
Очень скоро бойцы армии Сандино оценили глубокие
знания, искренность и страстность своего нового товари-
ща, его постоянную готовность прийти на помощь. Более
трех лет воевал сальвадорец в партизанской армии, став
не только соратником, но и другом Сандино [7, 73]. Имя
его теперь хорошо известно в мире — то был Фарабундо
Марти
Из этого факта, однако, не следует делать вывод, что
117
Фарабундо Марти — это имя теперь известно во всем мире
борьба сальвадорцев стала лишь отзвуком никарагуанских
событий, а возглавивший впоследствии компартию Саль-
вадора Фарабундо Марти — своего рода передаточным
звеном идей Сандино. Нет, у друзей было много расхож-
дений по вопросам стратегии и тактики, и Фарабундо
Марти приехал в Никарагуа не как ученик, за его плечами
уже стоял богатый опыт борьбы сальвадорцев за свою
независимость. Рабочее движение в Сальвадоре было в те
годы довольно сильным — достаточно сказать, что в Сан-
Сальвадоре, столице страны, профсоюзная федерация
сумела организовать для трудящихся Народный универси-
тет, где рабочие слушали лекции по вопросам экономики,
права, политики. Вокруг Народного университета группи-
118
ровались прогрессивные силы страны Именно в этих кру-
гах созрела мысль о необходимости послать группу товари-
щей на помощь сражающейся армии Сандино. Ехать
хотелось всем, но было решение не оголять важный учас-
ток борьбы в своей стране, и делегатов к Генералу свобод-
ных людей избрали демократическим путем.
Так Фарабундо Марти оказался в Никарагуа. Со скло-
нов Чипоте писал он своим друзьям в Сальвадор (письмо
датировано 26 сентября 1928 года): «В Никарагуа развер-
нута борьба за освобождение всей Америки, поэтому здесь
ожидают объединения наших общих сил для того, чтобы
окружить могущественного врага» [цит. по: 68; 16].
Вернувшись на родину, Фарабундо Марти принял ак-
тивное участие в подготовке крупнейшего выступления
народа Сальвадора против угнетателей — вооруженного
восстания 1939 года.
Это выступление пролетариата явилось одним из наибо-
лее ярких в тот период в Латинской Америке, и, хотя пра-
вительство диктатора Мартинеса при военной поддержке
североамериканского империализма потопило его в кровн,
память о демонстрации силы народа, о руководителях
восстания живет в сальвадорском народе и поныне.
Почти все руководство Коммунистической партии
и профсоюзного движения страны было уничтожено, Фара-
бундо Марти н его товарищей расстреляли, в стране уста-
новилась кровавая террористическая.диктатура во главе
с Максимилианом Мартинесом.
Генерал Мартинес... Несмотря на свой военный мундир,
он был склонен к различного рода теософическим дейст-
виям. Мартинес выдавал себя за «чародея», «мага», пугал
простодушных жителей сельских районов тем, что умеет
«читать их мысли», что заклинаниями может «навести
порчу» на тех, кто мешает его политике. Свой авторитет
он пытался поднять и тем, что якобы изготовлял в своем
президентском дворце, называемом Белым домом (по ана-
логии с североамериканским), особую «живую воду»,
способную врачевать недуги. Конечно, среди бедняков на-
ходилось немало запуганных, верящих этим россказням,
но большинство трудящихся Сальвадора издевалось над
генералом-«теософом», люди высмеивали его и в песнях,
одна из которых дошла до нас (пример 6). «Именно по-
следние десятилетия в Сальвадоре были отмечены особо
кровавыми событиями: опасаясь за судьбу военно-полити-
ческих диктатур в Центральной Америке, Соединенные
Штаты попытались превратить Сальвадор в своеобразный
полигон для испытания тактики «реформ н репрессий»,—
подчеркивается в предисловии к русскому изданию книги
119
Генерального секретаря ЦК Коммунистической партии
Сальвадора товарища Шафика Хандаля и одного из руко-
водителей освободительного движения в Сальвадоре ко-
манданте Аны Мартинес. Пытки в Сальвадоре стали обыч
ным делом... Развязанный с благословения США террор
реакционной военщины, боевиков из фашистских «Эскад-
ронов смерти» уиес десятки тысяч жизней сальвадорцев.
«Ко мщению зовут жителей страны трупы, которые наемни-
ки зарывают в песке пляжей, тщась скрыть свои страшные
преступления, умершие от пыток в тюрьмах, что закрыли
навеки глаза, так и не сказавши ни слова; превращенные
напалмом карателей в уголь...— так пишет в своей книге
„Сальвадор: борьба необратима1* сальвадорская писатель-
ница Лилнам Хименес.— Если люди моей страны плачут
кровью, имеют ли право из моих глаз катиться прозрачные
слезы?» [53; 23]
Эти чувства ие могут не испытывать все честные саль
вадорцы — где бы они ни жили — в городе или деревне,
кем бы они ни были: рабочими, студентами, крестьянами,
священниками, просто школьниками...
И вот 10 октября 1980 года те, кто не мог смириться
с кровавыми слезами своего народа, объединили свои
силы в военно-политической организации Фронт нацио-
нального освобождения, названной именем сальвадорско
го героя-коммуниста Фарабундо Марти.
Песни сражающегося Сальвадора
...Это случилось в пригороде Сан-
Сальвадора, поселке Сан-Антонио-Абад, а могло пронзой
ти в любом другом городе или поселке страны. 20 января
1979 года молодежь коммуны Деспертар поселка Сан-
Антонио собралась на митинг. Правительство распоряди-
лось ввести в поселок войска. Без предупреждения послы-
шались выстрелы. И тогда молодых людей заслонил мест-
ный священник дон Октавио Ортис, обратившийся к солда-
там: «Братья, что вы делаете? Опомнитесь!» Но гром
новых выстрелов заглушил его слова. Священник упал
рядом с теми, кому уже не суждено было подняться ни-
когда.
Одним из свидетелей расправы стал молодой препода-
ватель факультета гуманитарных наук университета
Сан-Сальвадора Гильермо К- (Мы и в дальнейшем поста-
раемся ограничиться лишь инициалами или псевдонима
ми наших друзей-музыкантов — сальвадорцев и гвате-
мальцев. Пусть полные их имена хранятся в издательских
архивах «Музыки» с тем, чтобы однажды, когда народы
120
этих стран получат право говорить в полный голос, они
прозвучали бы открыто!) Гильермо не первый раз столк-
нулся лицом к лицу с драмой своего народа. К тому време-
ни за плечами молодого человека уже были годы активной
борьбы с тиранией, участие в городских партизанских
отрядах, работа пропагандиста-революционера на <Радио
католика» — радиостанции, принадлежавшей прогрессив
ному крылу сальвадорского духовенства, возглавляемому
самим архиепископом Сальвадора Оскаром Арнульфо Ро-
меро. Гильермо построил свою работу на радио таким
образом: идеи революции в массы должны были нести
песни. <В первую очередь я формировал своего рода под-
борку песен борьбы Латинской Америки,— рассказывал
нам Гильермо.— Поверьте, сделать это в Сальвадоре не-
легко». Основу ее, конечно, составили песни Карлоса
и Луиса Энрике Мехийя Годой, а также песни Чили,
других стран континента. То, что мы услышали от Гильер-
мо относительно его работы на сРадио католика», напом-
нило нам рассказ Карлоса Мехийя Годоя о его первых
этапах работы на радиостанции в Никарагуа. У обоих
серьезная работа в музыке начиналась с глубокого ис-
следования того, что уже было создано в политической
и народной песне Латинской Америки. Может быть, поэто-
му дальнейшая деятельность, обеспеченная прочным фун-
даментом знаний, и оказалась столь плодотворной?
Гильермо назвал свою музыкально-политическую прог-
рамму <Что происходит в мире». В редакцию на его имя
(вернее, псевдоним) приходило множество писем. Спра-
шивали о песнях, просили выслать записи, присылали
свои кассеты. Гильермо призывал сограждан бережно от-
носиться к национальной культуре, записывать и присы-
лать на радио народные песни и песни, рождавшиеся
в появившихся в последние годы партизанских группах.
Фонотека его росла. Скоро руководство <Радно католика»,
хоть и находившееся под покровительством епископата,
вынуждено было сообщить Гильермо о том, что субсиди-
рование его программы запрещено властями. Тогда Гиль-
ермо стал работать бесплатно. К тому времени он уже
начал пробовать себя и в написании собственных песен.
Но первая его песня, получившая широкую известность,
родилась в январе 1979 года на следующий день после
кровавых событий в Сан-Антонио-Абаде.
Я о горе поведать хочу,
И под пулями не замолчу!
Видишь: пролита кровь невиновных,
Но снова и снова —
Приклады к плечу.
121
Пять погибших —
Пять верных, пять лучших
Зажгли в наших душах
Сознанья свечу.
Рефрен: Мы не в силах терпеть
Эту ложь, и страданья, н смерть
Мы не в силах терпеть,
И погибших должны мы воспеть
Сан-Антоиьо Абад — это место,
Где убитые в душах воскресли.
Над горами возникло сиянье.
Как факел восстанья,
Как символ чудесный.
Пять друзей свою песнь не допели
Чтоб все мы прозрели
Для боя и песни.
Рефрен.
Ни воды нет в поселке, ни света,
И о нем не писали поэты.
О пристанище бедного люда
Узнают повсюду
Лишь с песнею этой.
Но к тебе обращаем мы взгляд,
Саи-Антоньо-Абад,
Гневом нашим воспетый!
Рефрен.
Дон Октавьо, священник прихода,
Вместе с паствой встречавший невзгоды,
Первым вышел он пулям навстречу.
Оставшись навечно в душе у народа.
Рядом пели студент и рабочий
Кровавою ночью —
И рухнули своды.
Рефрен.
Горько плачут и мать, и жена,
Вся в цветах погребальных стена.
Тот рассвет стал печальною вехой —
Под выстрелов эхо
Рыдала страна.
Вы, на землю упав семенами,
Останетесь с нами
На все времена!6
Рефрен.
Песню свою Гильермо назвал <Ну, хватит!» («• Basta
уа!>). Этими словами начал свою проповедь на следующий
день после расправы в Сан-Антонио-Абаде архиепископ
Ромеро Его проповеди стали призывами к выступлению
против угнетателей, именно поэтому однажды прямо во
время мессы архиепископ Сан-Сальвадора монсеньор
Арнульфо Ромеро был застрелен в упор ультраправыми.
Это случилось 24 марта 1980 года.
В песне отразился характер самого Гильермо, прнсу-
122
тие ему мягкость и глубина. Ритм гондурасского вальса
(пример 7) сближает ее с лирическим воплощением чилий-
ского революционного процесса — песней Роберто Риверы
«Да здравствует революция!» [3; 92—93], написанной
в стиле перуанского вальса. И фраза «Ну, хватит!» звучит
в песне Гильермо не с угрозой, а с такой неподдельной
горечью, что при переводе мы попытались максимально
передать ее смысл словами: «Мы не в силах терпеть...»
Песня «Мы не в силах терпеть» стала чрезвычайно
популярной в Сальвадоре. Была ли именно она первой
«Новой песней» Сальвадора? Трудно сказать. Мы не рас-
полагаем достаточной информацией, но знаем, что уже
в 1975 году в Сальвадоре существовал, например, ан-
самбль «Йолакамба и-та», что на языке индейцев ленка
означает «Постоянное сопротивление», знаем и то, что
в рядах тех или иных партизанских групп рождались
замечательные песни. Так или иначе, Гильермо одним из
первых оказался сначала предвестником, а затем и актив-
ным участником движения «Новая песня» Сальвадора
Другим весьма популярным автором становится Сауль
Лопес, чье имя столь широко известно в мире, что нет
смысла скрывать его. Одна из популярнейших песен этого
автора — «Нет — интервенции!», записи которой в Европе
пользуются большим успехом.
Нет, в этом секрета нет;
У нас в Сальвадоре каждый
Вступает в борьбу отважно,
Чтоб мир защитить в стране.
Не мы развязали бой,
Но терпеть мы не в силах
Убийства, террор, насилье.
Диктат империалистов.
Что думают иас сломать.
Нет, такому не бывать!
Нет! Нет! Нет! — ответ врагам,
Народ за дело берется сам.
А если так, поверьте нам —
Устроим новый нм Вьетнам!
Давайте дружней споем.
Ответ на куплет — куплетом.
Но нам не забыть при этом:
Ответ на огонь — огнем!
Нет. в рабство мы не хотим.
Пусть лезут враги нз кожи,
Народ Сальвадора сможет
Прогнать империалистов,
Ответ наш достойный им:
Мы страну не предадим!
Нет! Нет! Нет! — ответ врагам.
Народ за дело берется сам.
А если так, поверьте нам —
Устроим новый нм Вьетнам!36
123
Архиепископ Сальвадора монсеньор Ромеро навечно остался
в душе народа
Песня <Нет — интервенции!» приобрела большое зна-
чение как полпред борющегося народа Сальвадора. Она
дает ясный и недвусмысленный ответ иа вопрос — за что
и против чего сражается Фронт имени Фарабундо Марти.
Чтоб мир защитить в стране — вот зачем брали в руки
автоматы крестьяне и школьники, рабочие и студенты
Стране угрожает интервенция извне, и в этой ситуации
особенно важно для сальвадорцев, чтобы международная
общественность понимала и объективно, а не тенденциоз-
но, по одной империалистической прессе оценивала ситуа-
цию в Центральной Америке. Поэтому так важно, что
припев песни легко запоминается (пример 8), что называ-
ется, проникает в душу слушателей: нельзя допустить,
чтобы американцы превратили Сальвадор в новый Вьет-
нам, но если так случится, то сальвадорцы будут сражать-
ся, как вьетнамцы.
Период, начавшийся образованием Фронта националь-
ного освобождения имени Фарабундо Марти (ФМЛН*),
• Как н в случае с Фронтом именн Санднно в Никарагуа, мы сохра-
няем транскрипцию испанской аббревиатуры, поскольку именно так она
звучит в песнях, в советской литературе принято сокращение ФНОФМ
124
стал наиболее творческим для развития культуры в этой
стране.
Если до нынешнего десятилетия в Сальвадоре сущест-
вовало, например, лишь несколько десятков энтузиастов
театрального искусства, то партизанская армия распола-
гает на сегодняшний день уже немалым количеством
трупп, конечно разных по уровню, но имеющих большой
успех у зрителей. Особый размах приобрело здесь созда-
ние новых песен. Они звучат — оптимистичные, боевые,
веселые буквально по всей стране. Их пишут и старики
и дети, мужчины и женщины, которые вообще чрезвычайно
активно включились в борьбу своего народа. Так, участни-
ца партизанского отряда в провинции Чалатенаиго написа-
ла одну из самых популярных песен в Центральной Аме-
рике <Нашу машину не остановить!:», исполняемую в рит-
ме корридо:
Трясется враг, если рядом партизаны.
Трясись, трясись — партизан шутить не любит!
Винтовку себе добудет,
Твою, подлый трус, отнимет.
Так будет всегда отиыие,
Клянемся — всегда так будет!
Знай, враг —
Мчится машина!
Пусть слышит Сальвадор
Сражений канонаду,
Пусть с севера на юг
Прославится Чалате!*
Не сунутся солдаты
Сюда, в Усулутан,
И до смерти боятся
Походов в Морасан!
Нет, врешь —
Мчится машина!37
Действительно, исполняя эту песню, чувствуешь стре-
мительное движение вперед — машина мчится! Врешь,
подлый трус, наше стремление вперед не остановить! Как
тут не провести параллель с песней Советской России
<Наш паровоз, вперед лети!>
Использовался ли опыт никарагуанской <Новой песни>
в Сальвадоре? Безусловно. Это влияние ощущается в ме-
лодиях, темах, образности языка, и в то же время несом-
ненно, что, питаясь от близких по духу и происхождению
источников, авторы-сальвадорцы не потеряли самобытно-
сти, не пошли по пути простых заимствований. Но как же
* Чалате — так сокращенно называют сальвадорцы провинцию Ча-
латенанга.
125
сальвадорцам не воспользоваться блестящей идеей созда-
ния смузыкальных инструкций>? Помните песни Карлоса,
объясняющие, как заряжать винтовку, как обезвредить
мину, пустить в дело гранату? Эти песни в полном соответ-
ствии с образным выражением <песня не знает границ>
перекочевали нз Никарагуа в партизанские соединения
Сальвадора. И принцип разъяснения с помощью песен
тоже проследовал по тому же маршруту. И вот в Сальва-
доре появляются песни типа <Все — на поддержку Фрон-
та !> Сауля Лопеса:
Весь народ наш идет вперед
Вслед за Фронтом Фарабундо Марти.
Мы песчинку с песчинкою сложим
И построить крепость сможем.
Чтоб страну спасти.
Если каждый песчинку положит,
Мы построить крепость сможем.
Чтоб страну спасти!
Фрукты, овощи, рис, фасоль.
Очень просим — в наш отряд принеси.
Ну, а если доставишь оружье.
То оно нам очень нужно,
Чтобы бой вести!
Мы песчинку с песчинкою сложим
И построить крепость сможем,
Чтоб страну спасти!
Может дом твой укрытьем стать
Для бойцов Фарабундо Марти,
Если раней боец, это значит.
Что помочь — твоя задача.
И его спасти!
Мы песчинку с песчинкою сложим
И построить крепость сможем.
Чтоб страну спасти!
Если спросят тебя враги,
Мол, куда могли повстанцы уйти?
Ты запутай, дружок, их получше.
Ну, а мы-то их проучим,
Встретив на пути!
Мы песчинку с песчинкою сложим
И построить крепость сможем.
Чтоб страну спасти!
Весь народ наш идет вперед
Вслед за Фронтом Фарабундо Марти.
Мы песчинку с песчинкою сложим
И построить крепость сможем.
Чтоб страну спасти.
Если каждый песчинку положит.
Мы построить крепость сможем,
Чтоб страну спасти!46
126
Революцией мобилизованные
«...Бойцы Фронта национального
освобождения имени Фарабундо Марти провели успешные
операции, срывая планы марионеточной армии и демора-
лизуя ее ряды...»
«Повстанческие отряды Сальвадора укрепили и рас-
ширили контролируемые революционными силами зоны,
усилили свое военное присутствие на севере, в центре и на
юге страны, активизировали партизанские действия
в крупнейших городах и их окрестностях...»
Эти и подобные сообщения все чаще появляются на
газетных полосах, звучат с телеэкранов. Отчаянно сопро-
тивляется народ маленькой мужественной страны замыс-
лам превратить этот цветущий край в очередную вотчину
североамериканского «дядюшки». Трудно, очень трудно
бороться против новейшей техники, когда в руках повстан-
цев лишь то, что удалось раздобыть да изготовить самим.
Часто самодельное оружие лишь выполняет роль
реквизита: стрелять из него нельзя, но вид «воору-
женного» повстанца -уже повергает в ужас наем-
ника из «сил безопасности». Недавно в столицу
Сальвадора — город Сан-Сальвадор доставлена «чудо-
система» слежки — подарок из Вашингтона. В блоках па-
мяти ЭВМ накапливается информация о том, в каком
домишке пригорода вдруг стали больше потреблять
электроэнергии (значит, ночами хозяевам зачем-то пона-
добился свет!), в каком — больше воды, в каком хозяйка
стала покупать больше, чем раньше, лепешек-тортильяс.
Множество этих неважных, на первый взгляд, данных ко-
пит машина — и выдает приказ: немедленно отправиться
на улицу такую-то, дом такой-то. Воют сирены джипов —
облава! Да, в этом доме обнаружены партизаны, потому-
то и куплено было больше дешевых лепешек, а в тайнике,
где скрывались повстанцы, до утра горела тусклая лампоч-
ка.. Компьютеры — против народа, которому нечем кор-
мить детей. Компьютеры — против мальчишек, которым
не довелось ходить в школу, против юношей и девушек,
которые борются за право жить в стране грамотных людей!
Тяжелую борьбу ведет народ Сальвадора. И все же —
как часты известия о победах! Какие силы придает людям
сознание того, что борьба ведется за правое дело! В этой
борьбе оружием становятся идеи и мысли, твердость духа
и преданность родине, перо и бумага, книги и песни.
Решение командования Фронта национального осво-
бождения имени Фарабундо Марти о необходимости со-
здания ансамблей политической песни не было неожидан-
127
ностью. Достижения чилийских ансамблей в деле пропа-
ганды идей революции в период правления Народного
единства, их работа по сплачиванию антидиктаторскнх сил
после переворота, совершенного хунтой Пиночета, вклад
кубинского движения «Нуэва трова» в распространение
правды о своей революционной родине в других странах
континента, значение политической песни Никарагуа для
борьбы за освобождение страны от проамериканской
диктатуры — все это давало основание полагать, что и
в повстанческой борьбе народа Сальвадора песня сможет
сыграть немалую роль.
Вспоминается нам разговор с представителями Фронта
Фарабундо Марти об этом в 1982 году после концерта
<Гренады» в никарагуанском городе Леон. Сбор от митин-
га-концерта, проходившего на стадионе, предназначался
в помощь Фронту. <Вндите,— говорили нам товарищи,—
политическая песня поднимает зал. Средства собрать мо-
жет и эстрадный концерт, но нам нужно зажечь сердца!»
Да, мы видели, да, мы знали силу песни, что в Латинской
Америке зовут Новой. И верили в эту песню. И были рады,
что все больше людей разделяют нашу веру.
Через несколько месяцев в сообщениях сальвадорского
повстанческого радио <Венсеремос» прозвучало известие
о создании по решению командования ФМЛН нового ан-
самбля политической песни <Кутумай Камонес», задача-
ми которого стала пропаганда идей борьбы народа Саль-
вадора.
Нам хотелось услышать выступление ансамбля, рож-
денного так необычно — по решению партизанского
штаба, точно некое специальное воинское подразделение.
Представляли себе коллектив в знакомой по встречам
с сальвадорскими патриотами форме повстанческой армии
цвета оливы — такие ансамбли, состоящие из вчерашних
бойцов, имели сражающаяся Ангола, ФронТ освобожде-
ния Палестины, патриотические силы Ливана. Но ан-
самбль Фронта Фарабундо Мартн оказался иным.
Нет, вовсе не военная выправка у юного Пако — вче-
рашнего студента из Сан-Мигеля. Толстые стекла очков
Хуана придают его лицу мягкое, какое-то сдомашнее» вы-
ражение. Веселого, жизнерадостного Ласаро, конечно,
легче было бы представить себе на сельском празднике,
чем в партизанской засаде. А что говорить о Тересе, очаро-
вательной длинноволосой девушке с огромными черными
глазами, точно впитавшими в себя самые беззвездные
ночи Сальвадора. Она — в партизанском отряде? Невоз-
можно! Но и у нее, как и у других участников коллектива,
за плечами долгие годы борьбы, многие километры боевых
128
«Кутумай камонес»— ансамбль,
созданный по решению штаба Фронта
дорог, пройденных с автоматом на плече, освобожденные
районы страны и оставленные после кровопролитных
боев деревушки, могилы товарищей и вновь победное
знамя Фронта над отвоеванным селением.
Все они сменили, когда нужно было родине, книги,
плуги, станки на автоматы и пулеметы, гранаты и базуки.
А когда потребовалось—сменили оружие боя на музы-
кальные инструменты.
Одни журналист, рассказывая об ансамбле «Кутумай
Камонео, назвал их инструменты «нехитрыми:». Гитара,
маримба, аккордеон, мандолина, гитаррон, мараки, куат-
ро. «Нехитрыми» эти инструменты могут, пожалуй, пока-
заться лишь тому, кто никогда не пробовал овладеть
их премудростями. Или тому, кто считает, что латиноаме-
риканцы рождаются, умея играть. На самом же деле
музыка, которая действительно словно впитывается ими
с молоком матери, может превратиться в умение лишь
после упорных и долгих занятий. Вспомним, как много
лет не расставался с гитарой Виктор Хара, все совершен-
ствуя свое мастерство — ведь выступать перед зрителями-
латиноамериканцами непросто. Они знают, чего можно
ожидать от того или иного музыкального инструмента
и не прощают дилетантства.
У Хуана, Пако, Ласаро и Тересы не было возможности
уповать на годы учебы — не было в их распоряжении
даже месяцев для того, чтобы научиться мастерски владеть
129
Ансамбль из Сальвадора покорил берлинскую публику
на фестивале «Красных песен» в 1985 году
игрой на всех тех инструментах, что должны были за-
звучать в нх руках. Пришлось учиться ночами с тем, чтобы
на следующий день уже выступать перед публикой. Снача-
ла — с одной-двумя песнями на митингах в тех поселках,
где останавливалась их группа. Потом — целая концерт-
ная программа была отработана настолько тщательно,
что самостоятельные выступления <Кутумай Камонес»
превратились в праздники для жителей освобожденных
районов Сальвадора.
Затем последовали гастроли в Никарагуа, Мек-
сике, Венесуэле, Перу. Фронту необходима была
агитационная мощь ансамбля. С его помощью можно
было рассказать правду о борьбе народа Сальвадора жи-
телям разных стран, вдохновить их на более активные
действия солидарности. И тогда — ФРГ, Франция, Гол-
ландия, ГДР, где мы и познакомились с группой «Куту-
май Камонео в 1985 году.
<Для нас приезд в Берлин на фестиваль „Красных
песен" имеет исключительно важное значение — ведь
здесь мы можем познакомиться с деятелями политического
искусства практически всей планеты. Мы расскажем им
о нашей борьбе, а они поддержат кампании солидарности
с Сальвадором у себя в странах. А это так важно для
нас! — говорил нам Эдуардо, руководитель ансамбля,
после их выступления во Дворце Республики.— Главное —
чтобы удалось заинтересовать тех, кто здесь собрался.
130
Если надо, Тереса овладевает
новыми музыкальными инструментами
Ведь это уже народ маститый в политической песне, нам
же от роду меньше трех лет>.
Увлечь мастеров политпесни этому юному ансамблю
удалось, и не в последнюю очередь благодаря Эдуардо
интерес к ансамблю < Куту май Камонео превзошел все
ожидания. Но об Эдуардо — рассказ особый.
Путь руководителя ансамбля <Кутумай Камонео на
сцену значительно отличается от пути, пройденного его
товарищами по ансамблю. Если им пришлось менять ору-
жие на гитару, то Эдуардо когда-то сменил гитару на
оружие.
Родители Эдуардо мечтали видеть сына профессио-
нальным музыкантом. Средства семьи позволяли, чтобы
эта мечта стала реальностью. Откуда было знать родите-
лям, что их сын, даже находясь за многие тысячи километ-
ров от Сальвадора, за массивными стенами одной из
131
лучших западноевропейских консерваторий воспримет как
свои собственные идеи Фронта национального освобожде-
ния и вступит в партизанскую жизнь, полную лишений
и опасностей. «Я думал тогда, что навсегда оставил гитару.
Но уже через несколько лет, услышав выступления ника-
рагуанцев, поставивших песню на службу революции, по-
нял: нет, рано забывать музыку, нужно превратить ее
в оружие борьбы за дело народа»,— говорит Эдуардо.
Решение руководства Фронта о создании музыкальных
коллективов Эдуардо встретил так же серьезно и ответст-
венно, как приказ идти в бой Было много проблем, как
нанлучшим образом и как можно скорее сформировать
коллектив единомышленников, какие инструменты, какие
ритмы взять на вооружение. Гитара, которой было отдано
столько лет учебы, не могла выручить во всех ситуациях,
тем более что остальные участники ансамбля еще не очень
свободно владели инструментами. Более универсальным
представлялся аккордеон — и Эдуардо учился играть
на нем с тем же энтузиазмом, с которым работали его
друзья по ансамблю. Нужна была взаимозаменяемость —
и вот Хуан овладевает маримбой и гитарой, Пако с удар-
ных переключается на гитару, а Тереса при необходимости
гитару меняет на огромный акустический бас — гитаррон.
А потом ей приходится менять его на крошечный вене-
суэльский инструмент куатро, который, по мнению Эдуар-
до, украсит их аранжировки.
Как и инструменты, ритмы в ансамбле звучат отнюдь
не только сальвадорские. «Следовало найти такие музы-
кальные интонации, которые, с одной стороны, не казались
бы чуждыми простым сальвадорским труженикам, а с дру-
гой — были бы более жизнерадостными, чем традицион-
ные песни нашей страны,— продолжал свой рассказ
Эдуардо.— К сожалению, народная музыка наша грустна,
как жизнь крестьян Сальвадора. И тогда мы решили
строить свой репертуар на корридо, ранчерах ритмах,
характерных для соседних центральноамериканских
стран. Ведь борьба у нас общая, и песни революции близки
и по сути и по форме».
Песни, которые исполняет ансамбль «Кутумай Камо
нес», как правило, написаны Эдуардо. Он — автор музыки
и поэтической основы, которая порой напоминает лириче-
ские баллады, а чаще представляет собой яркий лозунго-
вый текст. Дух интернационализма, стремление к миру
заключены в этих песнях. Лучшие песни составили две
пластинки, выпущенные ансамблем,— «Мы идем, завоевы-
вая мир» (Мексика, 1982) и «Мы боремся за это» (Нидер-
ланды, 1984). Это боевая, решительная и очень современно
132
Эдуардо — революцией мобилизованный боец-музыкаит
звучащая песня, давшая название первой пластинке,
близкая ей по духу «Никарагуа и Сальвадор», ставшая
самой популярной на Берлинском фестивале «Красных пе-
сен» 1985 года. Это полная глубокого лиризма «Командан-
те Клелия», посвященная погибшей легендарной героине
сегодняшнего Сальвадора.
Лепестки-росинки
На землю слетают,
Утренние розы —
Бутоны рассвета.
Команданте Клелия,
Ты в жизнь прорастаешь
Через злаки, листья,
И росы, и ветви
Детские ручонки тебя возрождают.
Нам тетради, книги твой свет возвращают. 13
Во многих песнях сольную партию исполняет сам автор.
И пение его завораживает зрительный зал. Без преувели-
чения можно сказать, что Эдуардо стал любимцем XIV
фестиваля в Берлине. Но эта роль «звезды» ничуть не
увлекла юношу. Наверное, ему было бы смешно даже по-
думать о том, что вместо опасной н тяжелой работы для
Фронта он мог бы стать эстрадным «идолом». Да и сам
этот термин подразумевает нечто безмозглое, Эдуардо
же — живое воплощение мысли, чувства, идеи. Потому
133
и привлекает он в первую очередь людей думающих,
способных на глубокие переживания и сопереживания.
«Моя мечта — побывать в Советском Союзе»,— гово-
рил нам на прощание Эдуардо. И мы от души желали ему,
чтобы эта мечта осуществилась.
И вот — ансамбль «Кутумай Камонес» в Москве, на
XII Всемирном фестивале. Как радостно видеть на улицах
нашей столицы Тересу, Хуана, Пако! Мы спешим показать
друзьям те небольшие заметки, где в репортажах о Бер-
линском форуме песни рассказывается об их коллективе.
А вот и письма, что пришли из разных городов Советского
Союза в ответ на публикации. Особенно активны школь-
ники: «Передайте привет от нашего клуба интернацио-
нальной дружбы сальвадорскому ансамблю!»— пишут
ребята, словно предчувствуя, что нам так быстро предста-
вится возможность выполнить их просьбу.
И — новая встреча — в Берлине, вновь на фестивале
«Красных песен» в 1987 году. На этот раз мы можем
поделиться с друзьями важным сообщением: издательство
«Музыка» собирается опубликовать книгу о революцион-
ной песне Центральной Америки, и на страницах этого
издания найдут место материалы, переданные нам
друзьями из «Кутумай Камонес». Они все чрезвычайно
рады этому известию, только Эдуардо хмурится: «Из
наших рассказов у вас могло сложиться впечатление, что
в сальвадорских революционных силах всего один ан-
самбль. А ведь это не так». И Эдуардо словно переносит
нас своим рассказом в далекую сальвадорскую сельву...
Вечер. Опускающиеся сумерки не приносят прохлады.
Только еще более терпкими, опьяняющими становятся
запахи цветов. Огромные их гроздья склоняются к самой
земле, придавая стоянке партизанского отряда нарядный,
праздничный вид. И настроение в лагере отнюдь не мрач-
ное. Женщины развели огонь, собираясь готовить ужин.
Ребятишки, которых немало в лагере (они тоже бойцы!),
занимаются чисткой оружия. В шесть вечера все дела от-
кладываются в сторону: лагерь слушает передачу радио-
станции «Венсеремос». А вот наконец возвращаются с опе-
рации отряды повстанцев. И сразу возникает песня. Это
гимн революционной армии. Мелодия четкая, под нее лег-
ко идти. И силы, которые, казалось, были на исходе, воз-
вращаются и удваиваются.
Полный сил, поднимись, народ,
И смело иди вперед,
Услышав к свободе призыв.
Наших сил не счесть,
С нами — вера, честь
И гордый победный мотив!15
134
«Радио „Венсеремос"» стало главным пропагандистом
«Новой песни» Сальвадора
...А темнота окутывает землю темным плащом и долго
еще у костра звучат песни — это песни любвн и надежды,
без которых не могло бы быть борьбы и которые сами
рождены этой борьбой.
Слушая Эдуардо, мы вспоминаем рассказ одного из
журналистов, побывавших в расположении партизанской
армии: «Трудно поверить, но у этих людей разных возрас-
тов, терпящих столько трудностей многие годы, насыщен-
ная культурная жизнь. Здесь нет места унынию. Музы-
кальные коллективы, театральные группы, чтецы, поэты
чувствуют прилив творческих сил. Военные и штатские,
дети и молодежь формируют танцевальные группы. ...Глу-
бокое впечатление производят полные величия церемонии
прощания с павшими товарищами. Но музыканты умеют
и зажечь сердца радостью. Какое изумительное зрелище
представляют собой субботние праздники повстанцев!
Музыканты используют самые простые инструменты, но
сам их темперамент порождает столь искреннее веселье,
что трудно поверить — совсем рядом идет война!» [73; 15].
«Если бы не безымянные певцы, многочисленные авто-
ры, слушатели — откуда бы взялся наш ансамбль?—
продолжает Эдуардо.— Если бы не эта насыщенная музы-
кой атмосфера — кому нужны были бы наши песни?
135
Трудно поверить, что у этих людей такая насыщенная
культурная жизнь. Здесь иет места унынию..
К тому же, ведь вы знаете, что наш ансамбль—лишь
один из нескольких музыкальных коллективов, созданных,
чтобы вывести все богатство новой революционной культу-
ры на широкое обозрение мировой общественности»
Нет, Эдуардо, мы вовсе не думаем, что ваш ансамбль
единственный в Сальвадоре. Разве можно не расска
зать, например, о таком практически уникальном коллекти
ве, как ансамбль «Анастасио Акино», названный так по
имени вождя сальвадорских индейцев нонуалько, подняв-
шего восстание в 1833 году против угнетателей своего
народа. В чем особенность этого ансамбля? В его соста-
ве—только представительницы прекрасного пола. Для
политической песни (даже если рассматривать это движе
ние в мировом масштабе) появление такого ансамбля уни-
кально, тем более что речь идет о Центральной Америке,
где женщина была угнетаема веками, веками бесправна,
традиционно унижаема, где культ «настоящего мужчи-
ны» приобретал уродливые формы «мачизма». Уже борьба
Сандинистского фронта внесла существенные поправки
в отношение к женщине в Центральной Америке. Женщн
ны не только активно включились в борьбу, но и в ряде
случаев оказались в руководящем звене фронта, проявив
великолепные организаторские способности, огромную
волю к победе и героизм. Команданте Моника Бальтодано,
Летисия Эррера, Дора Тельес («Команданте 2») сыграли
136
важную роль в политическом и военном руководстве
никарагуанских фронтов. «В некоторых партизанских ко-
лоннах,— отмечал команданте Умберто Ортега,— все ру-
ководство составляли женщины, командовавшие сотнями
мужчин, и делали это отлично».
Так же как в Никарагуа, женщины-героини сражающе-
гося Сальвадора вписали множество прекрасных страниц
в историю борьбы за освобождение. Команданте Ана
Мария (Мелида Анайе Монтес), команданте Ана Гуада-
лупе Мартинес, наконец, целые партизанские подразделе-
ния, сформированные женщинами в 1981 году, в горах
Сан-Педро (бригада «Сильвия»), во главе одного из
которых находилась легендарная Илиана, пока в 1984 году
не оборвалась трагически ее яркая жизнь...
Музыкальное трио «Анастасио Акино» родилось имен-
но как отголосок борьбы в горах Сан-Педро: Бланка,
Ана Мария, Аурелия. Аурелия — профессиональный му-
зыкант, ее специальность — гитара, Бланка играет на
ударных, Ана Мария, обладающая большими способно-
стями к созданию собственных песен, пишет для своего
небольшого ансамбля. В репертуаре девушек есть песни
и других авторов. Это и популярные сальвадорские песни
(«Все — в поддержку Фронта!», «Монсеньор Ромеро»,
«Нет — интервенции!», «Анастасио Акино»), политические
песни Никарагуа, Кубы, других стран Латинской Америки.
По словам самих участниц ансамбля «Анастасио Акино»,
с помощью песен они «получили возможность непосредст-
венно обратиться с призывом к жительницам страны
еще активнее включиться в революционный процесс, везде,
где только есть эта возможность, прикладывать усилия
для борьбы за свободу — будь то политическая, вооружен-
ная борьба или область искусства» [46, <?9].
Говоря о сальвадорской революционной песне, нельзя
не рассказать также и о коллективе, который с не меньшим
правом, чем «Кутумай Камонес», можно назвать «рево-
люцией мобилизованным». Это ансамбль «Тепеуани»
или «Оркестр Тепеуани» (только оркестр — в значении,
принятом в сельской местности Сальвадора, то есть состоя-
щий из барабана да нескольких простых флейт,— в Цент-
ральной Америке такие составы зовутся «бандами»).
«Тепеуани» родился в 1977 году именно в виде такой
сельской «банды». Теперь, когда ансамбль оснастился
новейшей электронной аппаратурой, трудно поверить, что
в то время и гитара была проблемой (а может быть, именно
потому, что вначале так трудно было с инструментами,
ансамбль в дальнейшем и стремился приобретать самую
современную аппаратуру). Пако, Ригоберто, Эухенио,
137
Эрик и Годо, создавшие «Тепеуани», были и остались
истинными борцами за свободу своей родины — только
оружие сменили на музыкальные инструменты, полностью
разделяя мнение, не раз уже высказанное на этих стра-
ницах: о высокой эффективности песни.
Руководство партизанского движения впоследствии
поставило перед ансамблем задачу — создать своего рода
«музыкальный мост» между повстанческими силами,
сражающимися в режиме информационной изоляции, и
широкими народными массами страны, и, более того,
с другими народами мира. Гастроли в ГДР, ЧССР, ФРГ,
Франции, Англии, нашей стране помогли «Тепеуани»
выполнить роль полпредов сальвадорской революции на
европейском континенте.
На вопрос о том, какие концерты стали наиболее запо-
минающимися для членов ансамбля, музыканты обычно
отвечают: «Те, что имели продолжение в делах». Так,
однажды на концерт «Тепеуани» во Франции в городе
Дижон собрались ребятишки 4—10 лет. Это крайне уди-
вило и даже расстроило участников коллектива. Но зри-
тели проявили себя отнюдь не несмышленышами. «После
этой встречи,— рассказывал впоследствии Ригоберто,—
ребята организовали в своей стране кампанию под лозун-
гом: „Карандаши и тетради для детей сражающегося
Сальвадора**» [45; 27]. Действительно, эффективность
своих выступлений члены «Тепеуани» стремятся всячески
повысить рассказами на концертах о жизни, победах и
трудностях борьбы народа своей страны. На конвертах
пластинок «Тепеуани», как правило, приводится подроб-
ная информация о том, какую посильную помощь могут
оказать жители разных стран сальвадорским патриотам.
Ансамблем «Тепеуани» записано несколько долгоигра-
ющих дисков, с песнями борьбы Сальвадора, Гватемалы,
Никарагуа, а также народной музыкой этих етран, звуча-
щей несколько по-новому в связи с использованием ансам-
блем в аранжировках инструментальных партий форте-
пиано, бас-гитары и синтезатора.
Первая пластинка была выпущена в 1980 году в Мек-
сике, вторая в 1982 году в ФРГ, диски «Тепеуани» вышли
и во Франции, и в Великобритании. Интересна пластинка,
записанная ансамблем в 1985 году на Кубе: это своего
рода антология партизанских песен Сальвадора — соби-
рательская деятельность в плане сохранения культурных
ценностей, правда, требует много времени, а у популярного
коллектива его всегда не хватает, но «Тепеуани» намере-
вается продолжить свою работу в этом направлении.
Пробуждать в сердцах людей планеты чувство солидар-
138
ности с Сальвадором, рассказывать им о том, что в дей-
ствительности происходит в этой стране, заниматься
музыкальной и поэтической фольклористикой в области
прогрессивного искусства — все эти задачи, поставленные
перед музыкантами ФМЛН, ансамбль выполняет с честью.
А в 1984 году, когда в городке Ла-Пальма состоялась
историческая для их народа встреча-диалог представи-
телей Фронта и правительства страны, ансамбль получил
особо важное и значимое для музыкантов-бойцов зада-
ние: принять участие во встрече, перевести мирные предло
жения ФМЛН на язык музыки.
Согласие диктатора Дуарте на переговоры с предста-
вителем Фронта имени Фарабундо Марти относительно
демократизации страны явилось беспрецедентным фак-
том — до этого «некоронованный король» страны и не
мыслил снизойти до подобной встречи с «простонародьем»,
более того—с теми, кого он именует «террористами».
Но успешные действия ФМЛН вынудили Дуарте отказать-
ся от своей заносчивости. И вот тогда всему миру с особой
ясностью стали понятны стремления к миру сражающегося
Фронта и неприглядная роль диктатора — душителя
свободы.
В этой встрече принимал участие ансамбль «Тепеуани».
Они начали петь в Ла-Пальме в канун Дня переговоров —
прямо на улице городка. Журналисты разных стран,
съехавшиеся на встречу-диалог, не преминули устроить
своего рода пресс-конференцию с участниками «Тепеуани»
на этом импровизированном концерте. Песни перемежа-
лись вопросами, инструментальные композиции — ответа-
ми. Песни ансамбля тоже становились свидетельствами:
они рассказывали о жестокостях, царящих в Сальвадоре,
о трудностях жизни партизан, о их стремлении восста-
новить справедливость в стране. «Когда мы запели „Нет —
интервенции!", окружавшие нас люди начали подпе-
вать,— рассказывал Тито, один из сегодняшних участни-
ков ансамбля.— А ведь среди них было немало прави-
тельственных чиновников» [37, 24].
Итак, уже накануне встречи общественное мнение
формировалось не только при помощи средств массовой
информации, но и посредством песен.
«Невозможно забыть, какую симпатию выразили жите-
ли города Ла-Пальма по отношению к партизанским пес-
ням в день переговоров 15 октября,— дополняет Хуан.—
И вновь песня „Нет — интервенции!" вызвала наибольший
отклик. Когда мы пели ее, сжатые кулаки слушателей
вскинулись вверх, послышались лозунги, требующие
свободы Сальвадору».
139
Ансамбль «Тепеуани»— партизанские певцы, голосующие за мир
Конечно, партизанские певцы рисковали многим,
выступая на открытых площадках в городке, полном поли-
ции, агентов правительственной охранки. Рисковали сво-
бодой. Рисковали жизнью Ведь одно дело—выступать
среди жителей освобожденной территории, в поселках и
городах, контролируемых партизанской армией, и совсем
другое — открывать свое инкогнито врагам. Впрочем —
разве они здесь находились среди врагов? «Тепеуани>
были у себя дома, на родной земле, их приветствовали
сограждане, а правительственные агенты явно ощущали
себя чужаками
<Все подходили к нам, говорили что-то в поддержку,
старались подарить хоть что-нибудь на память или просто
накормить. Мы и вправду были голодны — добирались до
Ла-Пальмы три дня,— рассказывает Тито.— А один
старик-индеец подошел ко мне и, подарив какой-то камен-
ный амулет, сказал: „Он спасет тебя от пули!“>
Спасет ли этот амулет Тито и его товарищей? Кто
знает? Но судьба их прекрасна!
Мы рассказываем Эдуардо о том, что ансамбль «Те-
пеуани> известен в нашей стране благодаря неоднократ-
ным выступлениям и в Москве, и в других городах Совет-
ского Союза.
140
«А что означает название „Тепеуани"»,— спрашиваем
мы И узнаем, что это слово на языке индейцев — корен
ных жителей Сальвадора — означает «Мы победим!»
«Так что этот ансамбль — тезка радиостанции „Венсе-
ремос“, которая, кстати, многое делает для пропаганды
работы наших ансамблей»,— добавляет Эдуардо. «А свой
ансамбль, вступает в разговор обычно молчаливая
Тереса, мы назвали по имени уничтоженной в 1981 году
в Сальвадоре карателями деревушки Там погибли многие
наши товарищи и просто мирные жители — женщины,
дети, старики...» И огромные глаза Тересы наполняются
слезами — многих, очень многих близких успела потерять
эта юная девушка за свою недолгую жизнь.
«Ныне, когда мы проводим такие счастливые дни в
Берлине на фестивале среди друзей, ансамбль „Тепеуанн"
находится на фронте, в непосредственной борьбе,— вновь
вступает в разговор Эдуардо.— После возвращения на
родину мы присоединимся к нему».
Так и случилось. Прямо с праздничных подмостков
ансамбль отправился в нелегкое путешествие на передо-
вую, прямо в бой. Если случаются гастроли — в Евпропе,
в Латинской Америке, то об этом нам сообщают обстоя-
тельные, как это свойственно Эдуардо, письма И затем
вновь — долгое молчание, отсутствие писем, наше беспо
койство и наша гордость, когда газеты или радио приносят
новое сообщение: «Революционные силы Фронта наций
нального освобождения Сальвадора перешли в наступ-
ление...»
141
ГВАТЕМАЛА:
НАШЕ ВРЕМЯ ПРИДЕТ!
.Это воспоминание все не стирается
в нашей памяти, хотя корабль времени уносит нас все
дальше и дальше от того островка в шумном море фести-
вальной Гаваны 1978 года, что звался Центром полити-
ческой песни, а до и после XI Всемирного форума моло-
дежи и студентов — кинотеатром «Акапулько». На
гостеприимной сцене Центра политической песни день и
ночь (не в переносном, а в прямом смысле) шли выступле-
ния певцов этого боевого направления, приехавших из
разных стран мира. Певцов и ансамблей было множество:
если на предыдущих фестивалях политическая песня
как жанр лишь «проклевывалась», то на XI Всемирном
уже не было ни одной делегации, в рядах которой не было
бы ансамбля или хотя бы одного автора-исполнителя
политической песни. В то же время многие делегации
были представлены только ансамблем политической песни:
и что удивительного?— тут вам и фольклорные корни,
и политическая ориентация, и современные проблемы,
и умение отстоять свою точку зрения!
В зале «Акапулько» звучали песни берлинского
«Октоберклуба» и Дина Рида, ангольского певца Санто-
каша и американца Майка Глика, гречанки Марии Фаран-
дури и хозяев фестиваля — Сильвио Родригеса и Пабло
Миланеса, здесь (помните, мы уже рассказывали об этом)
состоялась долгожданная встреча братьев Карлоса и
Дунса Энрике Мехийя Годой
Сколько соблазнов было тогда в фестивальной Гаване!
Гала-концерты всех 126 делегаций, сольные концерты
«звезд» той или иной делегации, карнавальные шествия
по знаменитой гаванской набережной Малекон, таинствен-
ные улочки Старой Гаваны, знаменитая «Бодегита», в
которой любили сиживать Хэмингуэй и Че Гевара, Альенде
и Гарсия Маркес, замок Снежной королевы посреди
изнуряющей жары — Копелия с ее не менее чем 50 сортами
мороженого: земляничного, бананового, ананасового..
142
Но нас в те дни неудержимо влекло в «Акапулько —
царство наших единомышленников, братьев по жанру,
товарищей по делу жизни. Здесь собирались люди, чьи
сердца особенно чутко умеют воспринимать чужое горе,
чьи песни особенно тонко могут оценить человеческое
благородство, люди, не прячущиеся в башнях из слоновой
кости от страданий и бед. Но даже много видевших и много
переживших певцов потрясло тогда до глубины души
выступление представителя Гватемалы. И не только пото-
му, что певца было едва видно с последних кресел — ему,
наверное, не минуло и девяти лет,— и не потому, что лицо
его было закрыто красным партизанским платком, а по-
тому, что песни его доходили до самых глубин души,
заставляли словно бы заново взглянуть на то, что про-
исходит в мире, почувствовать себя виноватыми в том,
что этот ребенок не может открыть свое лицо, не может
жить, как положено девятилетнему мальчишке.
Юный гватемалец знал, что даже здесь, среди друзей,
где не скрывали своих настоящих имен его старшие това-
рищи из Никарагуа — еще не победившей, но уже жившей
ожиданием скорой победы,— ему лучше не открывать
своего лица, не называть своего настоящего имени: Гва-
темале, его родине, еще много лет придется сражаться за
то, чтобы дети ее не боялись злобных пуль убийц на ули-
цах, чтобы взрослые ходили со свободно поднятой головой,
а мир, затаив дыхание, слушал бы не песни-рассказы
гватемальцев о пытках и страданиях, а звонкие ритмы
счастливого народа.
Вставшие на тропу борьбы
В старинном эпическом повество-
вании «Пополь-Вух> индейцев майя-киче, обитавших на
территории нынешней горной Гватемалы, есть рассказ о
сотворении мира. В нем говорится, что руками великих
богов в незапамятные времена были созданы земля,
солнце, луна, звезды. Боги заселили землю различными
растениями, животными н птицами, а затем из кукурузного
теста сотворили и первых людей — предков майя. Так или
иначе, но и по сей день потомки древних майя, словно в
подтверждение легенды, вынуждены довольствоваться иа
завтрак, обед и ужин кукурузными лепешками. Веками
угнетаемые жители Гватемалы, однако, ие свыклись с этим
положением. Может быть, действительно, боги создали их
из маисовой муки, но сами-то майя стали творцами вели-
колепных городов и пирамид, скульптур и укреплений.
Вступившие на землю майя конкистадоры быстро убе-
143
дились, что населявший ее народ не собирается покорить-
ся. Франсиско Эрнандес де Кордоба, возглавивший в
1517 году первую экспедицию по завоеванию территорий
свободолюбивых племен, вынужден был отступить в
срочном порядке, понеся весьма ощутимые потери. На
следующий год на страну майя двинулся Кортес. Несколь
ко месяцев бились прекрасно вооруженные европейские
воины, чтобы сломить сопротивление индейцев. Наконец,
в 1523 году Гватемала была покорена Или это только
казалось завоевателям? В генерал-капитанстве Гвате-
малы, в состав которой вошла значительная территория
Центральной Америки, правителям не было покоя. Восста-
ния крестьян-индейцев, хотя и не достигали успеха, но
расшатывали устои колониального строя. 1 июня 1823 го-
да в городе Гватемала был провозглашен декрет об
абсолютной независимости Центральной Америки как от
Испании, так и от Мексики. Однако провозглашение неза-
висимости от Испании не принесло свободы и счастья
беднякам страны. Значительные территории Гватемалы
были отданы на откуп английским компаниям, развернув-
шим на участках местных крестьян свои плантации, как
если бы это были пустующие земли. Именно тогда в Гва-
темале появились первые отряды вооруженного сопротив-
ления грабежу
Плантации кофе, банановые плантации в Гватемале в
начале XX века требовали рабочих рук, и коренные жители
страны фактически превратились в рабов англичан и
немцев-колонистов, выращивающих кофе, а затем «Мами
ты Юнай»— «Мамочки Юнай», как стали называть в Цен-
тральной Америке империалистическую компанию США
«Юиайтед фрут». Характер «мамочки» оказался мало
соответствующим смыслу прозвища,— разве что принять
во внимание всю ту горькую иронию, что вложили в него
труженики банановых плантаций. «Юнайтед фрут» стала
полновластной хозяйкой Гватемалы. За малейшее непови-
новение воле «госпожи» — только смерть. Законы страны
перестали существовать. Массовые убийства, похищения,
трупы иа дорогах стали повседневной реальностью. И ко-
нечно же, любые попытки вернуть Гватемале независи-
мость расценивались империалистическими некоронован-
ными королями страны как «коммунистические выступле
ния». А уж в намерениях правительства X. Арбенса вер-
нуть земли «Юиайтед фрут» их законным владельцам —
жителям Гватемалы — видели не менее, чем социалисти-
ческую революцию. И подавляли США эту «революцию»
жестоко. Вооруженным вторжением в Гватемалу руково
дил сам посол Соединенных Штатов.
144
В то время в Гватемале находился молодой врач, имя
которого впоследствии стало широко известным в мире,—
Эрнесто Че Гевара.
«Когда началось североамериканское вторжение,—
вспоминал Че,— я попытался собрать группу таких же
молодых людей, как я сам, чтобы дать отпор „фруктовым
авантюристам"» [14; 66]. Силы соперников были слишком
неравными — лишь несколько лет спустя, на Кубе, в рядах
повстанческой армии Фиделя Кастро удалось Эрнесто
Геваре узнать радость победы над могущественным
североамериканским спрутом. Но в Гватемале до сих пор
вспоминают благородного врача-аргентинца, принявшего,
как собственные, беды индейцев майя-киче.
Встречи на дорогах революции... Как неожиданно,
причудливо переплетаются порой судьбы борцов! В конце
50-х годов в спецшколе форта Беннинга, где американские
инструкторы готовят «латиноамериканские кадры» для
подавления партизанских действий, учился молодой гва-
темалец, обладающий чрезвычайно своенравным характе-
ром. Правда, науки он усваивал хорошо (даже очень
хорошо, как убедятся потом антипартизанские подразде-
ления), но давало ли это ему право критиковать порядки,
царящие в спецшколе? Скажем, то, что старшие офицеры
издеваются над учащимися, особенно если кожа последних
темнее, чем хотелось бы головорезам-преподавателям.
За непослушание юноша был направлен в один из самых
гиблых уголков Центральной Америки—в болотистые
джунгли Никарагуа, где неподалеку от военной базы
высились мрачные застенки тюрьмы Понтин. Кто мог
знать, что присланный «на перевоспитание» в Понтин
гватемалец настоящую школу пройдет именно здесь, в
беседах с «опасным преступником», которого следовало бы
бдительно охранять, а не учиться у него уму-разуму...
«Встреча камня с морской пеной...» Заключенного звали
Карлос Фонсека Амадор, его стража — Турсиос Лима
Очень скоро это имя узнала вся Гватемала. Успешно
закончивший спецшколу, удостоенный «почетного» звания
рейнджера, Луис Турсиос Лима стал во главе партизанско-
го движения своей страны, защищавшего интересы обез-
доленных масс Гватемалы. Правительственные войска не
могли не считаться с отлично подготовленным к сражениям
с ними военным специалистом. Кончилось время безнака-
занного грабежа, издевательства над крестьянами, рас-
прав над мирным населением. Повстанческие подразде-
ления Турсиоса Лимы не давали осуществить замыслы
империалистов превратить Гватемалу в плацдарм для
нападения на Кубу.
145
Турсиос Лима,
Ты знамя надежд наших поднял,
Ты вошел в наше сердце.
Позвал нас на подвиг
Если нужно — прощаешься,
В горы уходишь,
Чтоб народ защитить
От тоски безысходной.
Вождь любимый,
Победы грядущей предвестник!
Сложим мы о тебе
Наши лучшие песни!“
Борьба Луиса Турсиоса Лимы слишком серьезно затра-
гивала интересы империалистических заправил, чтобы они
ие нашли способа расправиться с отважным гватемальцем.
2 октября 1966 года коммунист, основатель Вооруженных
повстанческих сил Гватемалы (ФАР) Турсиос Лима погиб
в окрестностях столицы. Ему было тогда 25 лет
Кто были убийцы Турсиоса Лимы: те, кто когда-то
сидели с иим за партой, а ныне надели военный мундир?
Или новоявленные профашисты, одетые в штатское? Кто
знает...
Диктаторские правительства Гватемалы давно при-
бегают к тактике террора ие только открытого, но и осу-
ществляемого особыми полувоенными группами, чье появ-
ление в стране негласно санкционировано властями.
В эти, созданные по фашистским образцам, группировки
правительства привлекают зажиточных крестьян, деклас-
сированные элементы — воров, бродяг, пьяниц. Только за
1984 год этими вооруженными формированиями были
уничтожены, похищены, изуродованы более 5 тысяч гва-
темальцев. Уже в середине 60-х годов в Гватемале стала
действовать подобная банда, присвоившая себе название
«Белая рука», причем слово «тало» («рука») явилось в
данном случае аббревиатурой более точно освещавшего
сущность группировки наименования: «Антикоммунисти-
ческое национальное организованное движение» — МА-
ЛО. На трупах убитых члены МАЛО оставляли свой
«фирменный знак»— след белой пятерни. Тем же знаком
украшают они и жилища тех, кто намечен ими в качестве
очередной своей жертвы. У истоков создания этой воору-
женной организации — советники посольства США в
Гватемале, их же идея состоит в выплате денежных пре-
мий за каждого убитого коммуниста.
Вооруженные силы Гватемалы, так же как в Сальва-
доре, в основном специализировались на борьбе против
собственных сограждан. Массовые уничтожения недо-
146
вольных стали нормой в стране. Причем не об активных
оппозиционерах режиму идет здесь речь, а о тех, кто просто
рискует выразить свое мнение. Так, вся страна была по
трясена расстрелом в 1978 году жителей поселка Пансос,
которые подали алькальду своей зоны жалобу на то, что
их крошечные крестьянские наделы стали использоваться
для размещения воинских подразделений. Ответ после-
довал незамедлительно: вокруг площади, куда направи-
лась процессия крестьян, были установлены пулеметы и в
упор расстреляли тех, кто пришел к зданию местных
властей в колоннах мирной демонстрации. Более ста
трупов в несколько минут — этот жестокий «урок», данный
гватемальской военщиной жителям страны 29 мая
1978 года, народ не забудет никогда. Вступившие на
тропу борьбы гватемальцы рано или поздно добьются,
чтобы убийцы ответили за свои злодеяния.
«Новая песня»
гватемальской сельвы
Песни народа Гватемалы, рожден-
ные, как отзвук революционной борьбы, демонстрируют,
что и здесь так же широко, как в других странах, народ
создавал новые, актуальные тексты на уже известные по-
пулярные мелодии. Так, «Гимн ФАР» основан на мекси-
канской народной мелодии (пример 9). Куплеты «Война в
Гватемале» написаны на венесуэльскую народную мело-
дию, юмористическая песенка «Барашек, что блеет и
блеет» --- на музыку мексиканской песни «Всадник». Все
эти примеры, однако, демонстрируют не более, чем один из
этапов революционной песни Гватемалы, которой сегодня
не занимать ни самобытности, ни самостоятельности
И в немалой степени развитию и совершенствованию
национальных форм музыкального творчества в этой
стране, как и во многих других странах Центральной
Америки, послужило развитие самого революционного
процесса Особо хотелось бы подчеркнуть в этой связи
близость «Новой песни» Гватемалы к историческим, тра-
диционным корням, что, в свою очередь, хотя и косвенно,
опровергает распространяемые империалистической про-
пагандой тезисы о якобы «привнесенной извне» в ту или
иную страну Латинской Америки революционности, искон-
но мол несвойственной «замкнутым, равнодушным» индей-
цам, «развеселым» испанцам, «неразвитым» выходцам из
Африки Вряд ли в этом портрете можно узнать жителей
Латинской Америки. Столь же ложно и утверждение о
чуждости идей революции, социализма для жителей
147
Гайаны или Боливии, Аргентины или Гватемалы. И не
случайно в рядах последователей Турсиоса Лимы
рождаются песни, созвучные древним традициям народа
этой страны.
Наиболее распространенным в Гватемале является
«сон», происхождение которого ведется, по мнению самих
гватемальцев, еще с доколумбовой эпохи. Характерными
чертами «сона» гватемальские исследователи считают
«сочетание коллективного танца, пения и диалога или
монолога, в качестве аккомпанемента к которым индейцы
использовали маракас и некоторые предметы, связанные с
тематикой повествования» [71; /] Как мы видим, здесь
речь идет о форме музыкального представления, возмож
но, ритуального происхождения с элементами театрали-
зации, то есть термин «сон» в данном случае не совпадает
с принятым, например, у кубинцев обозначением музы-
кального ритма или с близким к кубинскому термином
«,,сон“ ника», подразумевающим никарагуанский тради-
ционный музыкальный стиль [см. с. 106—107].
Гватемальский «сон» приобрел особые черты в эпоху
борьбы с испанской колонизацией. Он перестал быть чисто
ритуальным или просто развлекательным, а стал оружием
свободолюбивого народа. Особое значение приобрел в те
годы обличительный «сон» «Танец конкисты» В нем в
образной форме были отражены героические эпизоды
сопротивления коренного населения Гватемалы испанским
захватчикам, исключительно едко высмеивались жестокие
и алчные конкистадоры. «Сон» этот был построен тради-
ционным образом: в нем сочетались танцевальные элемен-
ты, хоровое и сольное пение, прерываемое чтением поэти
ческих отрывков, и вновь танец, пение, прерываемые вы-
крикиванием лозунгов. Интересно, что элементы «Танца
конкисты» сохранились до наших дней, что же касается
использования самой формы индейского представления,
то ее влияние на современную «Новую песню» бесспорно
Достаточно вспомнить «Эпическую кантату» братьев Го-
дой, ее, казалось бы, необычную и в то же время столь
органичную для Центральной Америки форму. Несомнен-
но, что в то время, как иностранец-исследователь (будь
то европейский или североамериканский) будет искать
жанровое определение этого сложного произведения,
гватемальский крестьянин, увидевший «Эпическую кан-
тату», с уверенностью назовет ее «гватемальским соном»
и поймет и примет ее сердцем при всей сложности и совре
менности ее звучания.
Название «сон» данный жанр приобрел уже после
конкисты, прообраз же «гватемальского сона» у абори-
148
генов Центральной Америки, видимо, носил другое наиме-
нование, установить которое было бы весьма интересно.
«Новая песня» Гватемалы впитала традиции индейско-
го музыкально-поэтического представления, а также взяла
на вооружение традиционный музыкальный ритм, популяр-
ный среди населения,— гватемальский «сои», исполняе-
мый, как и никарагуанский, преимущественно на маримбе.
Так же как и в соседней Никарагуа, певцы «Новой
песни» Гватемалы обратились и к корридо. В Гватемале
корридо в основном распространено в восточных районах
страны, где процент чисто индейского населения ниже,
чем в целом по стране. Сельские жители Гватемалы полю-
били форму корридо и полностью адаптировали ее В то же
время оказалось, что сохранена и эпичность корридо —
беднякам Гватемалы было и есть о чем порассказать в
своих, подлинно гватемальских корридо.
Интересным и весьма оригинальным явлением (во вся-
ком случае, в других странах Латинской Америки иам не
приходилось сталкиваться ни с самим этим явлением, ин с
упоминанием о нем) стало использование движением
«Новой песни» Гватемалы формы эстудиантииы. В южно-
американских странах широкое распространение получила
своеобразная музыкальная форма серенады — эстудиан-
тина, а также музыкальные ансамбли, носящие то же
наименование. Однако в Гватемале эстудиантина вышла
за рамки любовных песенок под балконом и ие ограничи-
лась чинным концертом в оборудованных залах.
Студенчество (а именно в студенческой среде зароди-
лась эстудиантина, отсюда и название*) активно включи-
лось в освободительную борьбу гватемальского народа,
привнеся в нее и свои излюбленные формы музыкального
творчества. Участие ансамблей, сформированных по кано-
нам эстудиантииы, в политических мероприятиях профсо-
юзов, среди рабочих, на студенческих митингах, среди
жителей поселков нищеты привлекало молодых авторов к
написанию острых, злободневных «серенад». Не случайно
в 70-е годы «эстудиаитины» оказались под запретом
полиции [59, 2].
С 60-х годов большое распространение в Гватемале
получили песни сатирического характера, песни-буффона-
ды. Забастовки рабочих, которые нередко происходили в
канун пасхальных торжеств, стали повсеместно офор-
мляться театрализованными музыкальными представле-
ниями по типу буффонад. На импровизированных под-
мостках зазвучали песни, остро бичующие правящие
• Estudiante (исп.) — студент.
149
круги Гватемалы, срывающие маски с прислужников
капиталистов — священников, управляющих, доносчиков
Так же как в соседних странах, «Новая песня» заро-
дилась в Гватемале в начале 70-х годов. К этому времени
студенты начали проводить в стране крупные фестивали,
которые собирали до 400 участников (певце®, музыкан-
тов) и множество слушателей как в столице, так и в других
городах. «Весь репертуар,— свидетельствуют зрители
этих фестивалей,— был словно настроен на одну волну —
волну политических песен» [59; <?].
С начала 70-х годов в Гватемале начали появляться
постоянно действующие ансамбли и постоянно выступаю-
щие солисты, которые поставили перед собой беспреце-
дентные для этой страны цели: служить своим искусством
делу пробуждения сознания народа своей родины, подни-
мать людей на борьбу против империалистического спрута,
опутавшего Гватемалу своими щупальцами. Таких идей
прежде у музыкантов страны не было, или, по крайней
мере, они не были так четко сформулированы. Ансамбли
демонстрировали симпатии к самым разным стилям и
ритмам: здесь можно было услышать балладу и корридо,
афроантильские ритмы и «соиы», но содержание песен
всегда оставалось действенным, новым, революционным.
Я — чистый гватемалец
И сердцем н лицом.
Под пение маримбы
Сплясать люблю я сон.
И если танцую с Марией,
Услышишь ты, так и знай.
Клич гватемальский любимый,
Древнее «Ай-ан-ай!..»
Инднаночки, вы прелестны!
Как колышется платья в такт!
Нет танца прекрасней «соиа> —
Весь народ мой считает так!
Ну, звучите же громче, маримбы.
Не сдавайтесь на полном ходу!
Рано утром, простившись с Марией,
Я надолго в горы уйду.
ч
В бой иду я за правое дело.
Взяв с собой только песню и плащ.
Не скучай без меня, подружка,
И в разлуке долгой ие плачь!
Обучусь я наукам разным.
Много горных дорог исхожу,
Но однажды ковер победы
Я к твоим йогам положу.
150
О, возлюбленная Гватемала,
Сколько горя познала ты!
Сколько раз сынов провожала
И несла к нх могилам цветы!
О, возлюбленная Гватемала.
Мы тебя уведем нз тьмы!
В черном небе зарницы алы —
В честь тебя салютуем мы!24
Эту песню неизвестные авторы назвали «Клич». В ней,
начиная с безобидного «сона» — танца с незамысловатым
текстом, мы постепенно погружаемся в думы, помыслы и
надежды молодого гватемальца. И легкомысленное на
первый взгляд пение маримбы становится призывным,
красотка-индианка Мария — превращается в олицетво-
рение возлюбленной Родины, а древний индейский клич,
давно превращенный чуть ли не в элемент экзотики,
пробуждает гордые традиции в душах.
Важно отметить, что песни, начавшие появляться в
60-е, а тем более в 70-е годы, не только отличались глу-
боким поэтическим содержанием, но и демонстрировали
яркие музыкальные дарования самих авторов. Политичес-
ские организации с большим интересом отнеслись к про-
ведению их концертов на своих мероприятиях, и молодые
музыканты с энтузиазмом откликнулись на эти пред-
ложения.
Но выступления иа сценах, в рядах забастовщиков и
прямо на улицах исполнителей песен политического содер-
жания еще не свидетельствовали о появлении в стране
«Новой песни» — для этого тогда еще лишь создавались
условия. С точки зрения участников Ассоциации работни-
ков культуры Гватемалы, рождение «Новой песни» в их
стране можно отнести лишь к середине 70-х годов, когда
произошло соединение трех культурно-информационных
потоков: исторической традиции создания песен, бичую-
щих несправедливость и угнетение, песенного творчества
сегодняшнего дня, обращенного к созданию политических
песен (от серенад и буффонад до партизанских песен,
которые начали проникать и адаптироваться в среде город-
ской молодежи), и, наконец, сведений о появлении движе-
ния «Новой песни» в других латиноамериканских странах,
в первую очередь в Чили. Именно влияние последнего
фактора при наличии двух первых создало необходимые
условия для формирования движения «Новой песни» в
Гватемале.
По всей стране зазвучали песни, чьи авторы остава-
лись неизвестными, но сумели выразить мысли передовых
трудящихся Гватемалы.
15!
Понял крестьянин, что наш посев —
Детям его на счастье
Понял, что бьемся за мир, за хлеб,
Против войны и ненастья.
И вместе с нами крестьянин встал.
Множатся наши всходы,
И над сельвою Иксакан
Солнце встает свободы!22
Песни Гватемалы, так же как песни соседних стран,
впитали в себя всю яркую радугу стилей: от маршей до се-
ренад, от грустного размышления до шутки
Смотрите — пожалуй, у этого парня.
Что с побережья пришел.
Хватит духа, чтоб стать партизаном,
Всыпать врагам хорошо!
Смотрите — тянутся вверх ростки,
И скажем без долгих слов:
Хозяин! хватит с нас горя, тоски —
Кофе уже готов!53
Кто же стал «первыми ласточками» движения «Но
вой песни» Гватемалы?
Мало, слишком мало имен известно сегодня, но тем бе-
режнее нужно их сохранить, закрепить в памяти людской:
Мигель Ароче, Хосе Леон Диас, Ана Мария Мендоса, Мар-
ко Антонио Каха, Уркуйо — организаторы, вдохновите
ли таких ансамблей, составивших движение «Новой песни»
в стране, как группы «Монолит», «Новые голоса», «Мас-
терская», «Рабочий день», «Дорога», «Манго», «Народ».
Полюбившиеся простым гватемальцам, эти ансамбли
и их солисты внесли своей песней весомый вклад в дело
сплочения древнего народа перед лицом сегодняшних труд-
ностей.
«Мы звучим!»
В 1981 году в Гватемале появился
еще один музыкальный коллектив, которому суждено было
так же, как сальвадорскому «Кутумай Камонес», никара-
гуанскому «Лос де Палакагуина», стать полпредом рево-
люционного и музыкального движения своей страны.
Вот они выходят на сцену: рубашки богато расшиты
замысловатыми орнаментами майя-киче, тростниковые
флейты в ярких индейских сумках, переброшенных через
плечо, и звучит мелодия, завораживающая слушателей:
На землях бескрайних Америки нашей,
Что не зиала Колумба тогда,
Родилось необъятное, жаркое солнце.
Братом ставшее гордым киче.
152
Шлейф зеленый в убранстве вождя — наша сельва,
В оперении алом — орел на груди:
То выходит к народу, века с себя сбросив,
Нашей славы герой — Какчикель,
Точно луч прорезает он тьму пред рассветом,
Взор его разрывает туман,
Поднимается буря от взмаха десницы,
Вместе с бурей народ восстает.
Гватемала! Светом молний наполнись!
И пусть силы твой народ не покинут!
Прогремит над страною любимой
Клнч свободы, веры, равенства, братства!
Гватемала, Гватемала, поднимайся!
Видишь — вышел твой народ в бой за волю.
Партизаны против горя и боли
Повели киче в битву за счастье.
В час, когда катится солнце к закату
И крестьянин пот с себя отирает.
Он услышит шум распахнутых крыльев.
То Кетцаль наш партизанский летает
Над холмами Патсун и Йепокапа,
Над Аитигуа, Сололе, Кетсальтенанго..
И идут повстанцы: Чичекастенанго,
Сьерра, Эскуинтла, Текохате, Верапас. .
Буря, буря, поднимайся за нас!
Гватемала, Гватемала...43
Уже эта песня, ставшая в нашем рассказе прологом
концерта гватемальского ансамбля «Кин-Лалат», может
поведать внимательному слушателю (и читателю) многое
и об особенностях «Новой песни» Гватемалы, и о связи это-
го движения с политической песней соседних стран.
Действительно, песня «Освободительная буря» словно
переносит нас в мир легенд и преданий древней Гватема-
лы, где из недр земных появляются герои в убранстве
индейских вождей, где солнце и буря рождаются и поги-
бают, как люди, а люди становятся бессмертными, как
солнце, и смелыми, как буря. Здесь бескрайние зеленые
леса превращаются в оперение головного убора героя,
орел распластывается на его груди, чтобы придать ему си-
лу, а священная птица кетцаль становится партизанским
вестником. И вместе с клёкотом орлов прорываются из да-
ли веков извечные устремления народа к правде, свободе.
И проносится кетцаль над горами и долинами Гватемалы,
и мы вслед за партизанами словно бы видим воочию покры
тые зелеными лесами Патсун и Йепокапу, проходим по
Кетсальтенанго, Сьерре и Верапасу...
153
Тепонацтлн
Вот так же — по песням — узнавали мы недавно Ника-
рагуа, ее поселки и холмы, реки и города. Приемы, по-
черпнутые у друзей? Нет, скорее всего, общее стремление
обратиться к народным традициям и огромная любовь к
родине, каждой ее деревушке, каждому горному склону, к
птицам ее и деревьям объединяла оба этих движения.
В эмблеме ансамбля «Кин-Лалат> сложно переплетены
нотные знаки и дуло автомата, красная гвоздика и клави
ши маримбы, корпус гитары и абрис флейты. Даже этот
рисунок отражает многообразие инструментов ансамбля.
На сцене, помимо уже упомянутых, звучат многие, типично
индейские музыкальные инструменты и инструменты се-
154
Маримба де арко
годняшнего дня. Но бас-гитара не соперничает здесь ни с
маримбой, ни с древним барабаном-ксилофоном ацтеков
тепонацтли. звучание которого нам до встречи с «Кин-
Лалат» не доводилось слышать ни в одном современном
нлн этнографическом ансамбле. Тепонацтли представляет
собой отрезок выдолбленного ствола дерева с взаимно пер-
пендикулярными щелевидными отверстиями. Звук извле-
кается из этого по сути дела куска дерева ударом по нему
палочек с каучуковыми наконечниками.
Маримба Гватемалы — это тот же ксилофон (в пере-
воде с греческого — звучащее дерево), но маримбы изго-
товляются сложным образом, планочки выбираются и под-
гоняются под тон, система резонаторов тоже довольно
сложна, к тому же гватемальская маримба (кстати, как и
сальвадорская) не диатоническая, как в Никарагуа, а хро-
матическая (это подчеркнуто даже в эмблеме ансамбля
«Кин-Лалат»: рядом с пластинками обычной длины коро-
тенькие «диезы» и «бемоли»). Поэтому можно смело ска-
зать, что барабан тепонацтли куда ближе к понятию «зву-
чащее дерево», нежели согретая многими человеческими
идеями деревянная маримба.
Звучащее дерево... Мы недаром так подробно останови-
лись на этом термине. Дело в том, что по преданиям ин-
155
дейцев майя-киче все, что есть в природе... поёт! Или —
все в природе звучит (это даже привычнее воспринимается
европейцами). А у киче «поет» и «звучит»— одно н то же
слово. И ближе все-таки к музыкальному термину. Поэто-
му река — поет, дерево — поет, камни, листья, травы —
поют, поют, поют! Нужно только уметь услышать их песни
И так же, как деревья и воды, звучат-поют птицы и люди,
обитатели лесов и океана. А знаете, когда не слышны зву-
ки «звучащих детей природы»? Когда они в рабстве — и
дети природы, и рождаемые ими звуки. Извлечь из дерева,
камня, тростника звук — это значит подарить им свободу,
это значит освободить песню из рабства. Это и делает
музыкант, и тогда все слышат чарующие мелодии и испы-
тывают радость, потому что свобода это счастье. Но
так же и люди: человек, осознавший себя свободным, на-
чинает петь, если звучит песня — значит, человек внутрен-
не уже не раб. Потому-то так боятся песен эксплуататоры:
человек «зазвучал», значит, он встал на путь освобожде-
ния,— вот о чем рассказали нам участники ансамбля
«Кин-Лалат». «Поэтому мы выбрали для своего ансамбля
название „Кин-Лалат“, что на языке киче означает „Мы
поем?" нлн „Мы звучим". Да, мы зазвучали, пусть знают
об этом эксплуататоры!»
Песни ансамбля, зовущего к свободе, обращены в пер-
вую очередь к крестьянину-индейцу: потому что от того,
как поймет общую борьбу индеец, поддержит ли ее, зави-
сит судьба страны. Ведь в колоннах борцов за освобожде-
ние идут и белые, которых индеец долгие века считал то-
лько врагами. Наука о том, что бедняк со светлой кожей
тебе брат, а разбогатевший на подачках краснокожий куп-
чик — враг, не всегда дается крестьянину киче легко.
Маис полиааешь потом,
Чтоб праздных господ накормить.
Под яростным солнцем работа —
Работа, чтоб как-то жить.
Ты горстку манса сжимаешь
Своей почерневшей рукой,
А голод горло сжимает
И слезы льются рекой.
Устала земля, день долог,
Ты замертво пасть готов
Когда бы не этот голод —
Растил бы поле цветов.
Голод горло сжимает,
И слезы льются рекой...
Так что ж ты ружье не сжимаешь
Своей почерневшей рукой’
156
Создание ансамбля «Кин-Лалат» напоминает созда-
ние его младшего брата «Кутумай Камонес». Так же, как
потом в Сальвадоре, руководство одной из повстанческих
организаций Гватемалы приняло решение о необходимости
сформировать боевое песенное подразделение. В декабре
1981 года будущих участников ансамбля собрали для вы-
работки концепции дальнейшей работы. Определились за-
дачи ансамбля вовлекать в борьбу пассивные крестьян-
ские массы, поднимать дух бойцов, нести информацию о
революционной и культурной жизни народа Гватемалы во
внешний мир.
Музыканты всей душой восприняли призыв полити-
ческого руководства. Репетировали день и ночь. Уже 21 ян-
варя 1982 года состоялось первое выступление группы на
митинге солидарности с народом Сальвадора. С тех пор
песни, посвященные народу-брату, всегда в репертуаре
группы «Кин-Лалат».
Сквозь долгие годы борьбы
Несли вы отсвет костра.
Что зажег Фарабундо Марти,
Кажется, только вчера.
Тираны отнюдь не бессмертны.
Их царству придет конец;
За это пошел ты первым,
Надев терновый венец.
И кровь сальаадорцев-братьев.
Как кровь гватемальцев, рекой
Текла. И трупы страдальцев
Множились подлой рукой.
Но сегодня историю пишут
Народы, а не тиран.
Это я поднялся — ты слышишь?
Зв честь поруганных стран!
«Кии-Лалат» после своей в столь срочном темпе подго-
товленной премьеры выступает постоянно — в своей стра-
не и за рубежом, перед крестьянами и бойцами, рабочими
и студентами. Выступал — и с большим успехом — ан-
самбль в Москве на XII Всемирном фестивале. Как причуд-
ливо выглядели тогда диковинные инструменты Гватемалы
под сводами гигантского спортивного комплекса «Друж-
ба» на берегу Москвы-реки! И поющее дерево барабана
тепонацтли возвещало молодым людям разных стран, что
народ Гватемалы не желает мириться с рабской участью,
что он отважно вступил на путь, полный опасности, но ве-
дущий к свободе. «Люди, мы ие безмолвные исполнители
воли хозяев ныне! Люди, мы звучим!»
157
«МОСТ МИРА,
СЕРДЦЕ ВСЕЛЕННОЙ»
Скоро подойдет к концу наше с ва
ми путешествие по Центральной Америке — путешествие,
познакомившее нас с замечательными людьми, чьи серд-
ца полны песен, а жизни посвящены борьбе за свободу
родной земли Не все страны смогли мы представить здесь
одинаково подробно — это обусловлено в первую очередь
тем материалом, который удалось найти. Например, на
страницах этой книги читатель не узнает о песенных тради
циях Гондураса. К большому сожалению, нам не удалось
обнаружить источников, которые помогли бы составить
представление о боевых песнях этой страны, где револю
ционное движение находится в особо сложных условиях —
ведь именно Гондурас избран империалистическими запра-
вилами Белого дома в качестве плацдарма для нападения
на Никарагуа Гостеприимство, оказываемое «контрас»
правительством Гондураса, вызывает возмущение жите-
лей страны, испытывающих в этой ситуации «многослой-
ный» гнет — и собственных эксплуататоров, и их вашинг-
тонских покровителей, да еще и бесчинствующих никара-
гуанских поборников реакции. Террор, царящий в Гонду-
расе, вынуждает революционеров действовать с особой
осторожностью. Во всяком случае мы не смогли пока полу-
чить достоверной информации о музыкантах борющегося
Гондураса и их творчестве. Однажды, правда, нам удалось
переговорить с профсоюзным деятелем Гондураса Эрмн-
нио Дерасом о своем замысле собрать материалы о его
стране с тем, чтобы включить в эту книгу. Эрминио с при-
сущим этому замечательному человеку энтузиазмом вдох-
новился идеей, обещал оказать помощь... Через несколько
недель мы узнали о гибели Эрминио Дераса: его застре-
лили солдаты правительственных войск прямо на пороге
дома, на глазах у жены и детей. Так оборвалась еще одна
жизнь, похожая на неоконченную песню...
И все-таки продолжим наше путешествие по узкому
перешейку, соединяющему Северную и Южную Америки,
по землям, которые жители здешних мест поэтически
окрестили «мостом мира, сердцем вселенной». Простим
столь «высокий штиль» центральноамернканцам — ведь
они люди эмоциональные и искренне любят свою родину,
а она и вправду прекрасна, и хотя топчут ее сапоги солдат,
борющихся против собственных народов, но цветет ог-
ромными гроздьями цветов волшебное дерево фрамбойян,
благоухают миндальные рощи, звенят крылышками в
праздничном оперении колибри — н верится: наступит
158
счастье и там, где сегодня льются слезы, а жизнь людей
здесь будет так же прекрасна, как небо над Центральной
Америкой, как волны, что омывают ее берега водами двух
океанов.
Нам посчастливилось увидеть «мост мира, сердце все-
ленной» своими глазами, поэтому позвольте нам стать ва
шими проводниками и в тех странах, которые завершают
наше знакомство с Центральной Америкой.
Канал, проложенный
через сердце
Когда наш теплоход миновал Па-
намский канал и вместо атлантических волн нас стали
качать волны тихоокеанские, на горизонте замаячили зна-
комые по открыткам пейзажи: небоскребы столицы Пана-
мы, холм Анкон, на вершине которого похоронен погибший
прн загадочных обстоятельствах молодой лидер Панам-
ского революционного движения Омар Торрихос.
Омар, всегда подтянутый, спортивный, в военной форме
цвета зеленой оливы, как у Фиделя, в широкополой шляпе,
надвинутой на лоб, как у пастуха-гаучо, был истинным лю-
бимцем трудовой Панамы. Где только ни появлялся его
«джип»! У домика рабочего, и среди крестьянских лачуг,
на спортивных состязаниях, и на молодежных праздни-
ках. Лишь поздно вечером президент возвращался в свой
кабинет во дворце, который панамцы зовут «Дворцом
птиц», потому что в его гулко-мраморной тиши свободно,
как по собственным владениям, плавно и чопорно расха-
живают розовые фламинго и белые цапли... Торрихос, бо-
гатый преуспевающий панамец, блестящий офицер, не за-
хотел пользоваться своим богатством, когда тысячи детей
его родины не знали, что значит поесть досыта. Не хотел
Омар Торрихос и пользоваться знаниями, которые вдалб-
ливали латиноамериканцам военные инструкторы из Сое-
диненных Штатов в одном из лучших военных учебных
центров США, расположенном... в зоне Панамского кана
ла! Да, да, именно на земле Панамы, цветущей, благо-
ухающей, прекрасной, расположились по-хозяйски про-
сторные корпуса, снабженные кондиционерами, чтобы жа-
ра не мешала получше усваивать методы пыток и схемы
антипартизанских операций; здесь учили, как убивать па-
намских рабочих и осуществлять карательные акции в де-
ревнях, а команды на тренировочных плацах чаще всего
звучали по-испански — здесь латиноамериканским офи
церам их «друзья» из США показывали, как расправлять
ся с латиноамериканскими бедняками. Кое-кому из уче-
159
ников такая «наука» запомнилась хорошо — Пиночету,
например, или тем офицерам, которые в горах Боливии охо
тнлись за Эрнесто Геварой, или тем, кто сегодня стреляет
в безоружных жителей сальвадорских деревушек... Ома-
ру Торрихосу, как когда-то Турсиосу Лиме, перспектива
топтать каблуками новеньких американских ботинок свою
собственную землю не подходила. Но в своей «неблаго-
дарности к доброму дядюшке Сэму» Омар зашел еще да
льше: он решил вернуть народу Панамы канал, который
зовется Панамским и который проложен через панамские
долины и озера. И не только канал, но н эти зеленые доли-
ны, где так вольготно, по берегам канала расположились
виллы американских богачей, их площадки для гольфа,
теннисные корты, лесные заповедники с редчайшей фло-
рой и фауной, плодородные пастбища и тенистые аллеи
для романтических конных прогулок — все те тысячи
квадратных километров Панамы, куда вход панамцам
строжайше запрещен. И не просто запрещен, а под стра-
хом смерти. Двое панамских студентов, попытавшиеся в
конце 60-х годов поднять знамя своей страны над Зоной
канала, были расстреляны в упор, бесстрастно и жестоко
Десятилетия спустя «при невыясненных обстоятельствах»
погиб и Омар Торрихос — добившийся, чтобы над Зоной
канала развевался и панамский флаг. Пока еще только «и
панамский» .. Но это тоже большое достижение Прави-
тельство Торрихоса не смогло окончательно восстановить
справедливость, и пока еще воды канала все так же несут
потоки денег в карманы американским монополистам, но
уже не за горами дата, обозначенная в договоре, н уже
сейчас американцам пришлось здорово потесниться, ибо
решетки, ограждающие Зону, все ближе подступают к бе-
регам канала под напором гнева народа Панамы.
На бывшей территории Зоны канала крестьяне обра
зовали кооператив «Лус де собераниа» («Свет суверени-
тета»). В день торжественного открытия кооператива сю-
да приезжал Омар Торрихос. Было много музыки, не
обошлось и без любимой всеми панамцами песни «Собе-
раниа» («Суверенитет») — песни, ставшей своего рода
гимном борьбы за возвращение канала народу Панамы
Сеньоры торговцы! Поздно!
В решительный час расплаты
Вас не спасут угрозы.
Как было у нас когда то
Панама не будет вашей.
Прошли времена разбоя!
Не пнть вам из полной чаши,
Не править чужой судьбою!
Всегда — вперед,
И никогда — согбенно!
Клич свободы ведет нас сквозь года.
Суверенитет — лозунг неизменный.
Будет наш канал панамским навсегда!*2
160
Кадры, рассказывающие об открытии этого коопера-
тива, попали в фильм Романа Кармена «Пылающий кон-
тинент» Прозвучали за кадром и отрывки из песни .. Мы,
тогда еще только родившийся ансамбль, буквально рину-
лись на поиски записи этой песни. И вот — повезло! В на
ших руках маленький, но ценнейший сувенир — пластинка
«Собераниа» с записью песни, сделанной прямо на митин-
ге. Вот это удача! Так песня «Собераниа» стала одной из
первых в нашем репертуаре. Зрители всегда встречали ее
очень тепло, только иногда спрашивали: как же так, рево-
люционная песня, а такая веселая, даже танцевальная...
(пример 10) ... И мы рассказывали о латиноамериканцах,
цитировали Евтушенко, который так понял душу этого
бунтарского континента:
И грохочет,
как наша тачанка
Грохотала когда-то в степях,
Разотчаянная пачанга
В свисте пуль
и сверканьн навах.
А тем, кто скептически пожимал плечами: «Надо бороться,
а они танцуют!», мы отвечали: «Латиноамериканцы овла-
дели высоким искусством и в танцах не забывать о борь-
бе!» И эти слова подтверждала решетка Зоны, все теснив-
шая и теснившая американцев к берегам канала, и панам-
ский флаг, все-таки взметнувшийся над отвоеванной зем-
лей, и это мощное народное движение с веселой, ритми-
чной «Соберанией» во главе...
Нас подружила песня
«Мы знаем, что приехавший к нам
ансамбль исполняет песню, горячо любимую в нашей стра-
не,— „Суверенитет". Нельзя ли попросить членов ансамб-
ля приехать в крестьянский кооператив „Свет суверени-
тета". Правда, ничего особенно пышного не будет, но кре-
стьяне очень просили»..
На борту нашего теплохода — панамские коммунисты,
комсомольцы, работники Министерства кооперативного
хозяйства, созданного по инициативе Торрихоса Для под-
держки крестьянских хозяйств в их нелегкой борьбе с мо-
нополиями. Поехать в тот самый кооператив! Нам не нуж-
но переводить, нас не нужно уговаривать! И вот уже с пес-
ней, которая волшебным образом сошла с экрана, мы
въезжаем в сошедший с экрана кооператив «Лус де собе-
раниа». Это маленькая индейская деревушка, в которой
хижины покрыты такими пышными крышами из тростни-
161
Жители кооператива «Свет суверенитета» поначалу держатся очень
застенчиво: «У нас никогда не было гостей из такой далекой страны»
ка — ну, прямо как будто стог взобрался на стены и при
крыл собою жилище крестьянина Такне хижины «чоло»
мы видели и в Мексике, да н на Кубе,— правда, в Панаме
и Мексике в них живут, а на Кубе — это элемент экзотики,
туристические ресторанчики, кемпинги Такой же сноп
тростникового «сена», взгроможденный на подпорки,
правление кооператива. Здесь и происходит наше знаком
ство с хозяевами Говорят, под этой крышей не так жарко
Мы же буквально изнываем от жары. Но стоит выглянуть
из-под соломенного навеса, как тотчас же невыносимый
зной заставляет «нырнуть» обратно, в спасительную тень
Крестьяне на наш приезд реагируют без аплодисмен-
тов и оваций. Вообще можно было бы подумать, что нас не
ждали, если бы не праздничные наряды детей, если бы не
бурная деятельность под еще одним навесом,— здесь гото-
вят в честь гостей национальные кушанья. Хозяева дер-
жатся очень застенчиво и разговорить нх стоит больших
трудов. Только услышав, что мы понимаем их язык («В ва-
шей стране говорят по-испанскн?»), крестьяне заметно
оживляются: «У нас никогда не было гостей из такой боль-
шой страны!» — говорят онн нам. «А правда, что вы пое-
те нашу песню?..» Мы достаем из чехлов инструменты
(здесь, в этой влажной жаре нам приходится беспрестанно
162
подстраивать нх — струны «плывут»), и дело пошло!
Помимо советских песен, исполняем несколько панам
ских, которые вызывают особый восторг у слушателей,—
ведь как трудно им себе представить, что в тысячах кило-
метров от их деревеньки, в огромной стране по имени Со-
ветский Союз люди знают их песни, их музыку. Особенно
весело звучала песня «Дядя крокодил», которая уже много
лет популярна в Латинской Америке (пример 11). Напи-
сана эта песня панамцем Карлосом Франсиско Чангма-
рином.
Крокодил —
хвостом виляет гордо.
Крокодил —
как важная сеньора,
Крокодил!
У меня был дом-малютка,
Рядом с инм кустарник рос
Шторм однажды, точно в шутку,
Крокодила мне принес.
Он моим назвался дядей
И устроился тотчас:
Слева, справа, сверху, сзади —
Все себе он сгреб как раз!
Поднял флаг, как на параде.
Над моим стал издеваться.
По-английски этот дядя
Стал со мною объясняться.
Но не вечно крокодилу
Так хвостом махать привольно:
Во Вьетнаме получил он,
И на Кубе не довольно?
И — клянусь своею кожей —
Он отсюда уберется.
Рано радуется; все же
Наш канал отдать придется!4*
И вот мы уже поем и играем не одни, вот присоеди-
няются глухие удары большого кожаного барабана, вот —
частые и гулкие ритмы малых барабанов — бонго. А вот и
труба повела свою высокую, не дающую передышки тан-
цорам, все более и более хитроумную партию («А у вас в
стране и танцевать по-панамски умеют?»). А дальше уже
нет никаких проблем — в нас признали друзей, спешат по-
казать нам свое хозяйство, рассказывают о радостях и
трудностях, вместе мы обсуждаем международные собы-
тия, вместе скорбим о гибели генерала Торрихоса: «Это не
человек ушел — ушел целый мир?» — говорят нам кре-
стьяне. Пока взрослые подают на стол дымящиеся про-
163
тивни жареных бананов («А разве бананы жарят?» —
«А разве вы едите нх сырыми?»), ребятишки ведут нас на
свои рабочие места. Хуанито, с которым мы успели подру
житься, работает на птицеферме — ведь ему уже шесть
лет, можно доверять сложные участки Лишь к вечеру мы
собираемся уезжать из гостеприимной деревушки. Сель
ский оркестр усаживается на стулья под пальмами: про
шальные песни, прощальные фотографии. Ребята бегут за
автобусом — совсем, как наши колхозные ребятишки, а мы
поем, высунувшись в окна, песню «Суверенитет», которая
в далекой индейской деревушке помогла нам почувство-
вать себя, как дома.
Богатый берег
Название Коста-Рика в переводе
означает «богатый берег». Это и вправду одна из самых
богатых стран Латинской Америки. Климат здесь благо-
датный — много солнца, много влаги, но нет той удушаю-
ще-парной жары, как в соседних с Коста-Рикой странах.
Горы приподняли Коста-Рику повыше, чем ее соседок, над
уровнем океана, и прохладные ветры отгоняют зной от ее
городов и поселков. Круглый год зеленеют здесь пастбища,
сытые, вальяжные коровы с необычно длинными, как бы в
недоумении приподнятыми рогами едва поворачивают го-
ловы на шум автобусов; реки не несутся стремглав, а
скромно журчат по камешкам; среди гор «Богатого бере-
га» не встретишь ни отвесных скал, ни грозных отрогов, и
даже указанный во всех путеводителях вулкан Поас —
не более чем туристическая достопримечательность: до са
мого кратера поросший лесом, этот холм не грозит извер-
жениями, он такой же, как все здесь, респектабельный.
В путешествии по необыкновенно красивой Коста-Рнке
сопровождающий нас экскурсовод взахлеб рассказывает:
«Обратите внимание — в Коста-Рнке самый высокий жиз
ненный уровень средн всех стран Центральной Америки!
У нас самое грамотное население! Мы совершенно уни-
кально оградились от всех этих цветных влияний — негри-
тянских, индейских и прочих!..»
И все так хорошо, а нам почему-то все грустнее, оттого
что за естественной гордостью за свою страну у него все
четче прослеживается презрение к соседям. К тем индей
цам из кооператива «Свет суверенитета», которые угоща-
ли нас простой крестьянской пищей, к гватемальским жен-
щинам, сохранившим и по сей день древнее искусство из-
готовления ковров с символикой своих предков — майя, к
африканским трубам и барабанам, наполнившим весельем
164
кубинскую музыку, к сандинистам в пропыленных гимнас-
терках, ко всем тем, кто не смог обучить своих детей
грамоте или даже просто накормить досыта. И страшно
становится от этого журчащего, как река, рассказа нашего
экскурсовода Роберто, и от его широкой улыбки, и от его
привычки на американский манер выговаривать букву
«р». Но когда на причале в Пунтаренасе мы не увидели не
только своих друзей из «Тайакана», но и вообще встречаю-
щих советский корабль, когда, проезжая по стране, видели
со всех сторон бело-зеленые призывы «обогащайтесь!»,
когда замечали, как поспешно, точно от чего-то постыдно-
го, стараются избавиться здесь даже от воспоминаний о
помощи Никарагуа, когда видели, что на предвыборных
стендах все дальше оттесняют лозунги компартии (здесь
она зовется Партией народного авангарда), когда видели,
что все чаще на стены заползают паучьи лапки свастики,
то на душе, несмотря на оптимизм экскурсовода, станови-
лось все тревожнее. Нетрудно догадаться, ради чего под-
новляется националистический фасад Коста-Рики, ради
чего преданы забвению порывы протянуть руку помощи
соседним странам, и кому-то очень хочется, чтобы именно
так выглядела Коста-Рика — вполне респектабельным, са-
модовольным, не представляющим опасности потухшим
вулканом.
В те дни, когда мы были в Коста-Рике, уже трудно
было поверить, что всего несколько месяцев назад тради-
ционный нейтралитет этой маленькой страны обеспечивал
спокойствие на южной границе Никарагуа, а несколько
лет назад Коста-Рика гостеприимно предоставляла приют
преследуемым террористическими режимами Центральной
Америки сальвадорцам, гватемальцам, никарагуанцам.
Тогда-то в университете Сан-Хосе и появился длинно-
волосый молодой человек, неразлучный с гитарой. Его зва-
лн Луис Энрике Мехийя Годой. Очень скоро вокруг музы
канта сплотился небольшой коллектив единомышленников.
Так, в августе 1974 года родился ансамбль «Тайакан»
(смысл этого названия уже понятен нашим читателям).
И наверное, уже не вызывает удивления, что ближайшего
соратника Луиса Энрике—рыжебородого Орландо мы
вновь в книге вынуждены называть лишь по имени... Но
когда «Тайакан» лишь создавался, в этой предосторожнос-
ти не было необходимости: в Коста-Рике защищались пра-
ва граждан иметь свою точку зрения.
В состав группы вошли пятеро студентов, имеющих
большие музыкальные способности, уверенных в том, что
музыка в сегодняшнем мире должна стать средством борь-
бы. Репертуар «Тайакана» — песни Коста-Рики, мелодии
165
«Тайакан» — настоящие музыканты, настоящие люди,
совесть «Богатого берега»
от тихоокеанского до атлантического побережья, зажига-
тельные «соны» н гуарачи, песни Ямайкн и Чили. Ника-
рагуа и Аргентины.
Ансамбль проводил твердую линию латиноамерикан
ской солидарности, единства латиноамериканцев разных
цветов кожи — это стало важным вкладом в формирова-
ние общественного мнения в Коста-Рике в те годы Участ-
ники коллектива подняли исторические документы, на их
основе создавали песни, рассказывающие о чернокожих
рабах, закладывавших основы благополучия сегодняшней
Коста-Рики на банановых н кофейных плантациях. Так
появилась, например, песня «Банановая зона», в которой
плантации, принадлежащие империалистическим странам,
сравнивались с территорией, отторгнутой у Панамы севе-
роамериканцами для создания Зоны канала Вошла в ре
пертуар «Тайакана» и песня костариканского автора
«Мамита Юнай» о том самом «банановом» спруте, что при
нес горе на земли Центральной Америки (пример 13)
Я видел море, штормовое море.
Где для прогулок лодок не бывает.
Лишь только лодка без руля и весел
Плыла в том море черная, большая
166
Тогда спросил: кому, ответь мне, море,
Ты открываешь страшные объятья?
И я ответ услышал в шуме ветра:
В последний путь твои уходят братья’
И крикнул я: о боже, пожалей нас!
Как страшно жить, прося у моря смерти’
И я хочу в той лодке оказаться,
Хочу погибнуть в мрачной круговерти!31
Большую часть репертуара ансамбля составили песни,
написанные его участником Луисом Энрике Годоем. Так —
через песни солидарности, песни, направленные против
расизма, воспитывал свою публику «Тайакан».
«Наша музыка — не песни протеста,— рассказывал о
своем коллективе Луис во время пребывания ансамбля в
ГДР,-— Мы поставили перед собой более крупные цели:
наладить культурную жизнь в стране, рассказать людям о
том, чем живут другие латиноамериканские страны, как
борются они против империализма; возродить фольклор
Коста-Рики, практически преданный забвению, фольклор
со всеми присущими ему «цветными» включениями».
База ансамбля «Тайакан» в Сан-Хосе очень скоро пре-
вратилась в своего рода клуб, культурный центр, где, как и
в пенье «Лос Парра» в Чили, можно было послушать музы-
ку, спеть и сыграть самому, получить записи латиноамери-
канских «Новых песен», овладеть основами игры на музы-
кальных инструментах или заняться различными ремесла-
ми: керамикой, ткачеством, росписью тканей, изготовле-
нием миниатюр из семян и т. д.
Одним из важных аспектов деятельности «Тайакана»
являлась его работа по развитию сотрудничества с теат-
ральными коллективами страны. Именно в театре в те годы
сосредоточилось немало прогрессивных деятелей искусст-
ва страны. Члены ансамбля «Тайакан» тогда написали
музыку для нескольких постановок. То были пьеса, посвя-
щенная положению женщины в Коста-Рике («Это для те-
бя, женщина»), и театрализация исторических событий,
связанных с развитием рабочего движения в Коста-Рике
(«Пуэрто Лимон»)
«Цель ансамбля — также и в том, чтобы заряд нашей
энергии передать другим, чтобы создавались новые кол-
лективы, которые станут проводниками истинного искусст-
ва, в противовес декадентскому поверхностному, коммер-
ческому подходу»,— так говорили в Берлине Орландо,
Хоакин, Луис. И действительно, несколько ансамблей
вслед за «Тайаканом» появилось в конце 70-х годов в стра-
не «всеобщего благополучия», в том числе нынешний по-
следователь «Тайакана» — группа «Кантарес». И, что не
167
менее важно, семена, посеянные ансамблем, давали реаль-
ные всходы, вселяя в многочисленных слушателей и зри-
телей чувства, столь «дефицитные» в кругах «среднего
достатка»: сочувствие к чужому горю, солидарность, жела-
ние поделиться с обездоленным. Все это — большие заслу-
ги политической песни Коста-Рики. И можно было бы до-
бавить. вот пример воздействия Никарагуа (через Луиса
Энрике Годоя) на развитие культуры в соседней стране.
Но, как и прежде, не будем делать однозначных выводов!
Луис Энрике многое дал костариканской «Новой песне»,
но и он сам многое получил именно в Коста-Рике. «Я полу-
чил здесь политическую закалку, поддержку интернацио-
налистов, развивался в русле политической песни Коста
Рики»,— свидетельствует младший Годой.
Чем сильнее росла популярность «Тайакана», чем выше
поднимался его авторитет на международной арене, тем
больше врагов жаждали свести счеты с участниками «ком-
мунистического ансамбля». И все-таки до изменения обще-
го положения в стране, до резкого «поправения» полити-
ческого курса Коста Рики этим планам не суждено было
осуществиться. Хотя радиостудии и телеэкраны были
практически закрыты для «Тайакана», пластинки н кассе-
ты с записями ансамбля пользовались большим спросом,
а выступления собирали многочисленные аудитории. «Тай-
акан» не раз выезжал с гастролями в другие страны, давал
концерты на Кубе, принимал участие в фестивале «Крас-
ных песен» в Берлине, где мы и познакомились в 1978 году.
Встреча эта запомнилась надолго, поэтому, когда предста-
вилась возможность побывать в Коста-Рике, мы в первую
очередь представили себе, что на причале нас будут при-
ветствовать Орландо, Хоакин, Серхио, Антонио. (Луис, как
мы знали, вто время уже находился в Никарагуа.) Таковы
были мечты...
Скоро, совсем скоро все это останется лишь в наших
воспоминаниях — пальмы и вулканы, влажная жара и рез-
кая прохлада, горячие рукопожатия друзей и холодок тре-
воги за них. Но ведь именно благодаря нашим друзьям ты
останешься в сердце навсегда, Центральная Америка!
ПЕСНИ СОЛИДАРНОСТИ
(вместо заключения)
«Шел теплоход в Манагуа» — так
начиналась песня, написанная нашим ансамблем несколь-
ко лет назад. Тогда мы еще не помышляли, что однажды с
борта океанского лайнера увидим причудливые контуры
Центральной Америки Речь в песне шла о теплоходе, кото-
168
рый должен был доставить в Никарагуа подарки совет-
ской молодежи.
А дело было так: в городе Тольятти проводилась тради-
ционная Неделя солидарности со странами Латинской
Америки. Ведь этот город знаменит сегодня не только
своими автомобилями: здесь проводятся мощные кампа-
нии солидарности, эпицентром которых и является автоза-
вод. О вкладе жителей волжского города в дело укрепле-
ния интернационализма знают не только в нашей стране,
но и далеко за ее пределами Фестивали превращаются
здесь в митинги, митинги на автозаводе не обходятся без
песен... Мы пели о Никарагуа и о Сальвадоре, пели прямо в
цехах и видели сотни, тысячи лиц, видели людей, для кото-
рых то, о чем говорилось, и то, о чем пелось, не было чужим,
ненужным. Мы видели боль в их глазах, мы видели, как
сжимаются рабочие кулаки, мы слышали, как бьются серд
ца всех присутствующих в унисон.
На митинге выступал молодой посол молодой никара-
гуанской революции — товарищ Уилок Роман. Он был ско-
рее похож на ученого, только-только закончившего уни-
верситетский курс, нежели на дипломата, и уж совсем
трудно было представить себе, что всего год назад он снял
с себя форму бойца партизанской армии. Уилок Роман
рассказывал о своей родине, о своей революции. Он ста-
рался не волноваться, но волнение прорывалось в каждом
его взгляде, в каждой паузе и зал отвечал ему взволно
ванным вниманием. Да, революция победила, но борьба не
прекращается. Банды, диверсии, выстрелы в спину не
дают сосредоточиться на главном, а ведь надо покончить
с вековой нищетой народа. Но для этого нужны силы. Нуж-
но время. Дети продолжают гибнуть от голода. А тем, кого
удается накормить, нужно вернуть детство — об этом и не
помышляли в прежней Никарагуа. Нужно дать детям иг-
рушки, обычные игрушки, какие нужны всем детям мира
Но даже этого страна пока еще не в состоянии дать своим
юным гражданам...
И вот идея родилась буквально на наших глазах — по-
мочь никарагуанцам! Бросить клич по всей стране: нужны
игрушки! Знаете, сколько нх будет! В отзывчивости совет-
ских людей тольяттинцы и не сомневались, ното, что случи
лось потом, даже для них оказалось неожиданным: в счи
тайные дни город был буквально засыпан посылками из
Средней Азии и с Кавказа, с Дальнего Востока и из Сиби-
ри, из Москвы и из Риги... от пионеров и от пенсионеров...
Посылки сортировали, помещали в контейнеры и — в путь.
«В Манагуа, для Дома ребенка плыли игрушки и платья с
обратным адресом звонким: СССР, Тольятти>...
169
Вот так и родилась эта песня — песня о братстве и со-
лидарности, о людях с открытой и чуткой душой, о детях,
готовых прийти на помощь своим далеким сверстникам, о
теплоходе, чей маршрут стал маршрутом дружбы (пример
14). Этой же трассой отправились в путь и мы, и те же
звезды стали нашими ориентирами. А с других широт в
Никарагуа летели и плыли все новые подарки, все новые
песни- от коммунистов ФРГ и США, от молодых датчан и
болгарских студентов, от братьев-латиноамериканцев...
Советские добровольцы помогают собирать урожай кофе,
а американские парни, сбросив ненавистную форму агрес-
соров, помогают обрабатывать хлопковые поля; молодые
рабочие нз ФРГ собрали деньги на оборудование типогра
фии (монтируя это оборудование в Никарагуа, погиб от пу-
ли «контрас» один из немецких комсомольцев); фестиваль-
ный комитет «Красных песен» принял решение о покупке
на деньги, собранные за концерты, санитарной машины для
госпиталя имени Карла Маркса в центре Манагуа...
«Мы с тобой, Никарагуа!» — звучит на всех языках.
...И вот мы покидаем Никарагуа — страну, которую
полюбили всей душой. Маленькую, израненную, гордую и
сердечную. Мы заканчиваем свое путешествие. Из раска-
ленной Манагуа самолет унесет нас через материки, моря и
океаны в заснеженную Москву. И мы, охрипшие от бес-
численных выступлений, усталые от бессонных ночей, но
бесконечно счастливые, поднимаемся по трапу в самолет.
Последний взгляд — вот они, товарищи, компаньерос...
Уезжает наша фронтовая бригада. А вы остаетесь на пе-
редовой — победы вам! Сумели ли мы передать хотя бы
частичку того чувства, которое испытываем к земле Сан-
дино, к вашей борьбе, смогли ли дать услышать пульс той
страны, которую вы зовете Родиной Революции? Ответ мы
читаем на ваших лицах — смуглых, точно опаленных пла-
менем революционных сражений, пламенем, возгоревшим-
ся из искр костра, зажженного в 1917...
170
БЕССМЕРТНЫЙ САНДИНО
С'Ь- man. dan- te de lot que-rri _ He - rot, con-ba.
Ko_ мам- дир пар- тм - зам - ский бес, crpatu-ный, мет на
-Iten. te de la It- ber- tad, que al gan-guiagre..dio con co-
cee- та сме-Ле- в бой_ ца — про- тиа ян - ки под_мял-ся от.
- dad. Lt - jffl. Ц -та. Sin dig- ni-dad g tin t-ie- era
_ ца. Шаг e - If - да. Вы о. ди- мо_ ки, тм- ра- им,
con el sri/k-gog вт/U - nf_ ted*’ es del gan-qui So-*io_ foel ti-
грим _ro ваш друг м„Ю _ най-тед. Ва- шм рос_ смахни нас не об.
-га- по'' de quienla pa- triahe.moede li^be^ rar. La In- cha pornuettnadee.
- ма- нут, весь род Со_ масы->-то прихвостни вра,го*1 За счастхе рхди-ны лю_
_ ti_ по la gitia.ra tu con-cien.cia jfn-mor-tal San-di- nol
-би-мой эна^ае-иа мы по- ды.мем-бу-дет жить Сан-дм- но!
!71
ШЕЛ ГОД ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТОЙ
ГО: рот an. dar de шиц ti - га- по Та-
-той, был злоб. мый ти- рай Со- ио- са на_
- спо оо_ «о. ха ши- rio Та- eno So- жо- яга жм_ rto.
-кв- зап за но_ ро> свои, на кв. зам за но.ров свой.
ЛОЗУНГ
[72
_ ta_ Ла her- ma- no de la ciu - dadt
-«а. ри lu’. Нам Ару- гом и бра _ том будь!
jun- toe u_ ni - dot lu-cha- re- mot gu-ni-dot to-gra-
Все мы за счас-ти. e на- po- да тра. ек.то-ри- ей сяо -
Allegro
Am Н7 Em Е
Л Л Ji [. J J 11 М.. ifarp ГТПТ1
-re- mot lle-gar al ft- nal. Da-те la we - fet
_ бо ды к СОЛМ.ЦУ дер-жим путь! С бук.со-ю tr >ф —
„ Эфл? Фан - фа-ры тру- бит По- ба- ду.
С бук. во~ ю „ эс м-
р Эс
Со- мо- сы след про-
Е
г, «
Лю-дм стре.мят. с я к сяе- ту. Сбук.ео.ю ,, эи —
173
КОМАНДАНТЕ КАРЛОС ФОНСЕКА
_ lab-г аз ha- с,<а la ltv_ fia. Co.man.dan.tt
стро- км ее-тру на-ветре-чу. Ко- маи-даи.те
Кар.
лос, Кар-л ос Фон- се- на,
над то-бой крас.но-чер- ио- е
. G G, С Ат
FFP" ' ШД'Г—Р Р Р Р 1Г Г ’-П~
-зеп-й/ Ca.-man.donJe Car- las. Car- lot Fon- te. cat Ta-^a-
с на. ми’.° Коимвм.дакте Кар- лос, Кар-л ос Фом- се- кв, над то-
174
-бой крас- но-чвр- но- в знв- мя.
Ве_ ли- кам, ты не подвластен си.лам
- neg- га, Ni- ca^ra.gutT^nie^. га., te gri. ta:j Pre- gen-te!
смвр-тм. Всястра_нв клЯ-Нет. ся:„На- «в. чно ты сна.ми.
ГИМН ФСЛН
.тем. то- ры сол. нем- ной стра- ны. Марш впв_
.рад! Не еда- ют. ся сем. дн- нис- Ты, клят, ву
175
долг! Марш впе_ Ц долг! Ночь в просило_е у- шла и
С D
J'piJ'lJ-' . 1 tf'-j, J. J'
н-na ten_ta- cion. Ma. На-па al.gun.dt. a aur.gi.
та. мгла,
нас-Тй- ет рас- свет.
Не ава_тра лум сшибо-ды, как
176
_ га ип nut- vo ю1 que va~a i- lu.ni-nar to-da la
ио. ea_ я ia_ ря, о- сйа- тит на-шу мм- лЮ цай.том
- Ci_ res con cau-da-Lo- SOS rf- os dt Ie_ chc у mt'eK.
пй_ ли, для нас от. кро.ют две- ри ввол_ш®6- ный мир!
КОЛДУН
Кровь, ю о. кр*_ сил он весь Саль- ве_ дор.
177
МЫ НЕ В СИЛАХ ТЕРПЕТЬ...
т
1- Я о го_ ре по- •«- дать хо- му, и под
5.Горь_ ко п ла-чут м мать и же. иа. Вся цае-
Пу. ля. мн на за-мол- чу. Ви.дмшь: про. ли_ та кровь ие- ви-
- тах по-грв-баль-ных сто- на. Тот рас. сеат стал пе-чаль-но- ю
- нов-иык, но с но- аа н с но- ва—при-кла-ды к пле_ чу. Пять ло-
ве- кой-Под вы-стр<.лов з_ хо ры_ да-от стра-ив. Вы, на
rwn а га ₽
-гиб- шнх-плть аер-ных, пять луч-шик за- жгли а на- шик
зам- лю у- пвв се- ме- на- ми, о- ста - не- тесь
-Петь >. ту ложьн стра_даиьл и смерть. Мы ие йен. л ах тер-
-петь и по- гмб-шиж дол.жны мы вое- петь. 2. Сан-Ан _
3- Ни ао -
< Дон О -
л ^7
F* Л Я Я Ji jHji J > Ji Ji Ji > Ji
-Тонь-о А- бад - з_ то мес_то, где у. бм_ ты. е ду.шах аос_
-Ды мат апо-сея_кв1 ни сев-та, и о нем ие пи- се- ли по-
.кте-вЬ0| сая.щон-Ннк при. хо- дв, амес- те с пест, вой встречав, ший ие-
- азго- ды,
Над го- ре_ ми воз-ник-ло си - аиь-о, как фа-Кел «ос.
при- ста- ии- щ« бед_ио- гс лю-да уз - ма.ют ле-
вым вы. шел он пу_ лям ма-встре-Чу, ос_ тавишись на*
•стань-я, как сим-вол чу- дес_ный.
- всю- ду л ишь сНес_не- ю > - той.
- аеч_ но в ду-ше у на- ро_ да.
Пять дру.зем сао-ю песнь не до-
Но к те- бе об- ра_ ща_ ем мы
Ря- дом па_ ли сту-дент и ра_
1Г
A F Н7 Ат А? Аго
-пе_ ли, чтобвеемы про_зре_ли длябо_я и лес.нм! Мы не ff пес-нм!
азглцсцСан Ан-тсииьо А- бад,гне_еом налмим асиспе-тый! спе_ тый!
-бо_ ммй крояа_ао-ю ночь.ю, н рух.ну-лм сао.ды! сао-ды!
G
-га con^struir^ La рая. ta..moi dte^pues^iott no, a tt-
мнр за- ши-тить а стрв-не. He мы рвз_ая-за_ ли бой, но тер-
179
т>о— ta ire-pe-. ria- Li- eta, que eue-nancone- nt- tar el tri-
-тдт им. пе_рм_ e. пи_стоа, что ду- ма-ют нас ело_ мать. Нет, та_
- гам. На- род а в
де- по бе - per- ся сам.
Нет, мет.
по a la in- ter- ven- cion! El pueb-lo quit-re re — vo - Lu.
иет! - от. веТ вра_ гам. На- род ia де. no бв_ рет_ ся
- eion! Si no ее tian, ei no ее van, le van pa-
сам. A ec_ лн так- по-еерь-те нам: у. стро- нм
180
У - СГрО- им
мо - вый мм Вьет, иам!
ГИМН ФАР
брать_ав ие под.
ро-ди- ну
А
_ ждан ный сеет сво-бо_ ды ты при. ие- сешь- Ес. ли
burn gua.te- nal. te_ co у~Ъ- res hum. bre de вег-
ты на. ро- ду пре. дан и ие тру- сишь нм- ког_
- dad to. та el rxj- le, ъа a la mon - ta. na don.de tc r.s
-да, айв- чит бей-оя за прав.ду, в го- ры от_правк.ся,
181
Уо да мг по у a la mon. ta-na miar.tt у mi
И я и. ду, и- ду я а го-ры и пас- ню
ма_ Ла voy (Га. pren-der ya vol.ve- re con la vic-
exo. po спо-ю, хак все, но ты мне верь, к те.ба од.
б^-ГП-Г pi'O;T|iTl It ;j -!lf-
_ <0- ria He-no de gio., ria pa_ra tut piet. Те can^toa.ti
„на. жды бо-ец от. важ-иый за_гля.иет в дверь. Те. бе по. ю,
Ж1 Qua- te- ma~ la tit-rra дне — ri-da don-de na-
стра. на род- на. я, к те. бе всег- де я стрем-люсь ду-
_шой. Пусть бой- цы, что за правду па. ли нз даль.ннх
182
да- лей по= мо_ гут нам, прн.ся- га- ем на-ро-ду
-3- mol - Не» Лг»п_ da _ re- mot en tu ho- nor.
и за cao. бо_ ду н_ дем, род-на - я сТра- на.
СУВЕРЕНИТЕТ
to Allegro
С
S1- До- ret nt-go- eta- do- гея, en la ho- га de- ci-
Се ньо- ры тор-гоа- mil Позд-но! В pe_ uih - таль.ный час pac-
-mc- поя Sin con- di- cioft ni pe- di- da. / Vi-
aa- ш®й, прощ- пн ape- ме- на раз- 6о_ я! Не
183
di- Пая E« el gvi- to de nue- 9tra Li- ber-
tad Haff gut dt_fen_ dtr la So-bt- ra^ni. a рот <jue
-да- Су_ве_ре_ин- тет — лс_1уиг не_ иэ_ мен-ный, бу-дет
ДЯДЯ КРОКОДИЛ
Tto Cat-
Кро- ко.
mJ’-п, ayt
дня, ай.
me- nt- a la со. Li- tar Tio Cai-
мвос-том ей- л>_ ет гор- до, Кро- ко-
184
.men, ay с о-тай-па «<- по- ri- ta, Tio Cai- man, ay mt-ne-a La co-
. дилг ви, мак «аж-Нв. я се - ньо- ра. Кро- ко- дмл, ай, хвостом аи_ ля-ет
G? Ghor Solo С Chor
f 4 J 4 4 J1 4 J’i J i p r-
to tn, Tio Cai man, ay, co-mou-no- se~ no- ro- ta, Tio Cai-
rop. до, Кро- ко. дмл, ай, как ааж.ма- я се-ньо- ра. Кро- ко-
-дил! У ме мв Аыл дом-м*. лют- к а, Кро- ко- ди л, ря.дом с нимкусгарли*
-дил, KfMi.w»» лн оа мне прн-мвс Кро- ко_ дил, ай, хвостомbhjulbt
-дил, ай, как ааж_ На- я се- иьо_ ра. Кро. ко- дил!
185
МАМИТАЮНАЙ
ТОЛЬЯТТИ — МАНАГУА
U Allegro
С
Шал ТО. ПЛО- ХОД у- ВЛ- реи-НО, СОЛК.ЦО свл- ти - ло
1«6
( ПИ СОК ЦИТИРУЕМЫХ ПЕСЕН
1 . «Ann pueblo hertnano» - «Братскому народу». Сл. и муз. анс. «Кин-
Лалат» (Гшнемала) [34; 12—/3].
2 . «Adelita» «Аделита» (Мексика). Народная песня, особую попу-
лярное и. приобрела н период мексиканской революции (цит. по: 38;
66]
3 . «А1 general Sainlino» «Генералу Сандино». Сл. и муз неизвестных
авторов (11ик.|рн1 ун) Относится к периоду конца 20-х годов [32; 17].
4 «АПА va el general» «Вот идёт генерал». Сл. и муз. Мехийя Годоя
(Никарагуа) [32. 21\
5 . *Asi est/i la соха» «Ног такие дела». Сл. и муз. анс. «Панкасан» (Ни-
карагуа) |32, 52|
6 «Rasta уи» «Мы не а силах терпеть!» Сл и муз. Гильермо К- (Саль-
вадор) Записана <п автора песни Т. и С. Владимирскими в 1986 г.
7 «Brigmhi Ггп11<1ас<1 Mesa»—«Бригада „Франсиско Меса“». Сл. и
муз вис «Либсртнл» (Никарагуа). Песня написана в 1982 г. [76; 8].
8 . «Camilo Torres» «Камило loppec». Сл. и муз. Д. Вильетти (Уруг-
вай) Нлниспнц предположительно в 1969 г. Расшифрована с грам-
пластинки «Виктор Хара народный певец Чили» [3; 64].
9 . «< апс|6п dr la I нВи<1и» «Вступительная песнь». Сл. и муз. Карло-
са Мехийя I одой (Никарагуа) Часть «Никарагуанской крестьянской
м<ч<- ы»
10 «< aiiCKMi del e|<-iiilo tie la Soberania Nacional»—«Песня армии
Нацно|||1Л1.но|осу|и'рснигета». Сл. и муз. неизвестных авторов (Ника-
рагуа) Ониа иг немногих сохранившихся песен освободительной
армии под 11р<-11ноли|ель<'Т|1ом А Сандино [32; /9).
11 . «Cinilor lie niniion jodidas» «Певец с мозолистыми руками». Сл. и
муз. Лунсп >ирнке Мехийя Годоя (Никарагуа) [32; 53].
12 «ConiMiiilanle < ailos I on еса» «Команданте Карлос Фоисека». Сл.
и му| Карлосе Мехийя Годоя (Никарагуа). Написана в 1978 г. Рас-
шифрована с пластинки «Guitarra armada», рукописи автора.
13 . «ConiHHilautc Clella» «Команданте Клелия». Сл. и муз. Эдуардо
(< плы1.1Дор) )лии< ппа от автора песни Т. и С. Владимирскими в
1985 ।
14 «< onipain । о г ечаг»— «Товарищ Сесар». Сл. и муз. Луиса Энрике
Мсхнйи I один (Никарагуа) [32; 22].
15 «< он 1<ж pinlos ен alto» Гимн фронта ФДР. Сл. и муз. неизвестных
«взоров (< пльнпдор) Записана Т я С. Владимирскими на митинге
солидлри>> i и < < ильвадором в г. Леон (Никарагуа) в 1982 г.
16 «Conslgiia» «Лозунг» Сл. и муз. Карлоса Мехийя Годоя (Ника-
ршуи) Одна и.1 самых популярных песен сандинистской революции
[32. 27|
17 «I I < oMgiooi-iio» — «Индеец из Косигуины». Сл. и муз Исаака
Карбальо (Никарагуа) [32, 28].
18 «< ri-.lo de PalHcagiiiiia» «Христос из Палакагуины» Сл. и муз.
Карлоса Мгхнйи I одоя (Никарагуа). Записана Т. и С. Владимир-
скими or in ори в 1978 г
19 *( uiindo veugn In раг » — «Когда наступит мир .». Сл. и муз.
Карлос । Мехийи I одой (Никарагуа) [32; 72].
20 «Dnprrsos» «1’а1обтенные». Сл. и муз. Али Примеры (Венесуэла).
Рас шифрована с пластинки «Тьемпоиуэво дель Вальпараисо» [3;
9/ 92]
21 «I it el або 56» «Шел год 56-й...». Сл. неизвестного автора (Ника-
рагуа), мелодия мексиканского происхождения [47; 74—75, 275] .
22 «Fn la srlvB del Ixacan» «В сельве Иксакана». Сл и муз. неиз
весгпых и взоров (1 ватемала) [33; 3].
187
23 . «Flor de pino» - «Цветок сосны». Сл. Карлоса Мехийя Годоя (Ника-
рагуа), мелодия никарагуанская народная [32; 25].
24 «Е1 grito»— «Клич». Сл и муз. неизвестных авторов. Из репертуара
анс «Кин-Лалат» (Гватемала) [34; 7].
25 . «Е1 himno de los FAR» — «Гимн ФАР». Сл и муз. неизвестных авто-
ров (Гватемала). Написан приблизительно в 1966 г. Мелодия пред-
положительно мексиканского происхождения [47; 212. 3/9].
26 . «Е1 Himno del FSLN» — «Гимн ФСЛН». Сл. и муз Карлоса Мехийя
Годоя (Никарагуа). Написана в 1978 г. [32; 4|
27 . «Нога Сего»—«Час ноль» Сл. и муз. неизвестного автора (Ника
рагуа). В основу положена поэма Эрнесто Карденаля «Час ноль»
[32; /6]
28 . «Inmortal Sandino»— «Бессмертный Сандино». Сл. неизвестного ав
тора (Никарагуа), мелодия никарагуанской песни «Да здравствует
этот чертов Леон!» (см. № 51) [47; 74, 275].
29 . «Е1 mago» — «Колдун». Сл. и муз. неизвестных авторов (Сальвадор).
Текст, видимо, был написан в конце XIX века на мелодию народной
песни [47; 77, 275—276].
30 . «Maiz у fucil»— «Винтовка н маис». Сл и муз. неизвестных авторов
(Гватемала) [34; 2].
31 . «Mamita Yunai»— «Мамита „Юнай“». Сл. Карлоса Луиса Фальяса
(Коста-Рика). Песня представляет собой переложение отрывка из
поэмы известного костариканского автора на мелодию кубинской
песни «Е1 deportado» Франсиско Родригеса [47; 116, 28].
32 . «La marcha» — «Марш». Сл. и муз. Мехийя Годоя (Никарагуа).
Заключительная песня «Эпической кантаты». Расшифрована с записи
«Canto Epico» на берлинском фестивале «Красных песен» в 1984 г.
33 . «La marcha en la marcha» — «Марш на марше». Сл. Лисандро Чаве-
са, муз. анс. «Пуэбло» (Никарагуа). Песня написана в 1982 г. [76; й|.
34 «Maria rural» — «Сельская дева Мария». Сл. и муз. Арлен Сиу (Ни
карагуа) [32; 29].
35 . «Muchacha del Frente Sandinista» — «Боец-сандинистка». Сл. и муз.
Карлоса Мехнйя Годоя (Никарагуа) [32; 3/|.
36 . «No a la intervencion»—«Нет — интервенции!». Сл. и муз. Сауля
Лопеса (Сальвадор). Одна из самых популярных песен сальвадор-
ских борцов против диктатуры. Записана Т и С. Владимирскими от
Гильермо К
37 «No hay quien nos para el carro» — «Нашу машину не остановить!».
Сл. и муз. Н.— участницы партизанского движения (Сальвадор).
Записана Т. и С. Владимирскими от Гильермо К. в 1986 г.
38 . «Е1 ребп»—«Батрак». Сл. и муз. Отто де ля Роча (Никарагуа)
[32; 26].
39 . «Preguntas рог Arlen» — «Вопросы об Арлен Сну». Сл. и муз. Карло-
са Мехийя Годоя (Никарагуа) [32; 50].
40 «Que se redamen las copas»— «Наши бокалы сдвинем!» Сл. и муз.
неизвестных авторов (Никарагуа). Начало 30-х годов [32; 18].
41 . «Quincho Barrilete»— «Кинчо Баррилете». Сл. и муз. Карлоса
Мехийя Годоя (Никарагуа) [32; 53].
42 . «Soberania»— «Суверенитет». Сл. и муз. неизвестных авторов (Па-
нама). Расшифрована с фонограммы фильма «Пылающий конти-
нент» (реж Р Кармен).
43 «Tempested Liber aria» — «Освободительная буря». Сл и муз. анс.
«Кин-Лалат» (Гватемала) [34, 4].
44 . «Terencio Acaulinca» — «Теренсио Акаулинка». Сл. и муз. Карлоса
Мехийя Годоя (Никарагуа) [58; 41].
45 . «Tio Kaiman» - «Дядя крокодил». Сл. и муз. Карлоса Франсиско
Чангомарина (Панама) [36, 209].
46 «Todo el pueblo a colaborar con el Frente Farabundo Marti» — «Все
188
на цомошь i|ipiuny Фарабупло Марти1» (л и муз. ( ауля Лопеса
(< алышлор) 1ш1н< пил кик>|>ами книги от I ильермо К. в 1986 г.
47 «Тота Но г| < nqur» «Томисито Куке» Сл Пабло Куадры, муз.
Карл<и и Мехийя I олон (Никарагуа) [32. 70]
48 «Trabajaitorrn til I’odei I» «Влжть трудящимся!» Сл н муз. анс
«Панка<ип» (I lnioipai уи) |32, 42|
49 «1л liimloi del kiivi iillero» «Мшила партийна» Сл. и муз. Кар-
аши Мехийя I одой (Никарагуа) [32, 55|.
50 «lurctoe IJiiih, coinaiidaiite» «Турсиос Лима, команданте». Сл и
му| ап< «Кнн Лалат» (I ватемала). |34, 3|
51 «Viva 1 e<ai jodido» «Да здравствует этот чертов Леон!» Сл. и муз.
ней шестных авторов (Никарагуа) Предположительно, что в
20 О е юды XX в мелодия этой песни стала основой революцион-
ной песни «Бессмертный Сандино» (см. № 28) |32; 8|.
52 «Viviras Monimbd!» «Ты будешь жить, Моиимбо!» Сл. и муз. Кар-
лоса Мехийя Годоя (Никарагуа) (32; 40].
53 «Ya esta calienteel cafe!» — «Кофе уже готов!» Сл. и муз. неизвестных
авторов (Гватемала) [33; 4].
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
На русском языке
1 . Альваро У. Раздумья.— М., 1979.
2 Борхе Т Карлос, рассвет уже не только мечта.— В кн.: Никарагуа:
путь борьбы и победы.— М , 1984
3 Вшдимирская Т, Владимирский С «Новая песня» Чили.— М., 1986.
4 Владимирские Т и С. Тайна мастерской «Эль Инка».— Музыкаль-
ная жизнь, 1987, № 5
5 Все даже свою жизнь! — М., !983
6 Iригуяевич И Мятежная церковь Латинской Америки.— М., 1972.
7 I онионский < ( нндино М., 1965.
8 . Друхкин М Русская революционная песня.— М., 1954.
9 . / вгуштко / Нежность М, 1966
10 ИсамиттК Общая характеристика музыкального фольклора Чили.—
В кн Музыкальная культура стран Латинской Америки.— М., Му-
шка, 1974
II Исторические судьбы американских индейцев.— М., 1985
12 Карденаль i Час ноль М., 1984
13 Куба 1984 № 7
14 Лаврецкий И Эрнесто Че Гевара.— М., 1973.
15 Мармоль М I пен и боль Сальвадора.— М., 1981.
16 Мерин /> Ценз ральнаи Америка.— В кн.: Проблемысоциально-поли-
ui'iecKiao развития М, 1973.
17 Пит трену урагану Сальвадорская поэзия XIX—XX вв.— М., 1984.
18 11икнрт уа пун, борьбы и победы.— М., 1984.
19 Opie а (аанедра У Пятьдесят лет сандинистской борьбы.— В кн.:
Пикпрнгуа путь борьбы и победы.— М_, 1984
20 Пердомо Ькобар л. Музыкальный фольклор Колумбии.— В кн.:
Мушка iipmi Латинской Америки.— М., 1983.
21 Петрухин Л . Чурилов Г Непокоренный вулкан.— М., 1985.
22 Пичу, ин I! Вопросы происхождения и динамики латиноамерикан-
। кш о музыкальною фольклора в трудах Карлоса Веги.— В кн.: Му-
шка < ipnn Лнзинской Америки.— М., 1983.
23 Пичи ин П Корридо» мексиканской революции.— М., 1985.
24 Нонин Лаппи кой Америки.
2.1 I Ipoi pi । пнные мыслители Латинской Америки (XIX — начало
XX и ) М . 1965
189
26. Правда, 1986, 23 ноября.
27 Рус А. Народ майя.— М., 1986.
28. Хандаль ill., Мартинес А. Мы победим! Тайные тюрьмы Сальвадо-
ра.— М., 1984.
29. Чилийские песни борьбы и сопротивления. — М.. 1985
На иностранных языках
30. Adamec К. Lieder dec Arbejterbewegung Liederbilderlesebuch.—
Frankfurt am Main, 1986.
31. Borge T. Sobre arte у Revolution.— Barricada International
Managua, 1985, 4 de julio.
32. Cancionero popular sandinista.— Chinandega, 1978.
33. Cancionero revolucionario de Guatemala. Mimeografico.— S. L.,
S. A
34. Canciones revolucionarias del grupo «Кш-Lalat» [Guatemala],
[1982].
35. Canta America Latina. Cancionero para los escolares.— Moscii, 1981
36. Cantare. Songs aus Lateinamerica.— Berlin, 1978.
37. Canto por el dialogo.— Treinta у dos. [Salvador], 1984, № II
38. Cardenal E Poesia.— La Habana, 1979.
39. Carrera A. (Joaquin). Nicaragua: Frente Sur Diario de guerra.—
Caracas. 1980.
40. Casaus V. Y se hizo cancion.— Ventana, Managua, 1982, 12 de
mayo.
41. Castellanos J Origines de la crisis actual, orden establecido en
Guatemala.— Estocholmo, 1982.
42. Cedeno F. Es correcto hablar de la crisis en la Nueva cancion?—
Ventana, 1982, 18 de sept.
43. Congresos Internationales latmoamericanos.— Santiago. 1957.
44. Contreras D. Breve historia de Guatemala.— Guatemala, vol 15,
1951
45. Delgado G. El canto у solidaridad.— Treinta у dos [Salvador),
1983, № 2.
46. Delgado G. La mujer, la musica у el pueblo.— Treinta у dos [Salva
dor|, 1984, № 6
47. Franco-Lao M Basta! Cancionero de testimonio у rebeldia de Amr
rica Latina.— Mexico, 1970.
48. FZ. Tageszeitung vom Festival des Politichen Liedes «Rote Lieder» —
Berlin, 1978, 15. 2.
49. Genesis de la cancion «Carlos Fonseca».— Ventana,-1982, 6 de nov.
50. Guatemala — grupos paramilitares.— Treinta у dos, 1984, № 10.
51. Habla nuestro pueblo.— Ya veremos, 1980 [Managua] № 2.
52. Huerlo Rubio I. Igual que Octubre con las piedras de los rios.—
Musica.— La Habana, 1981, № 86—87.
53. Jiminez L. El Salvador, un proseso de lucha irrevercible (frag-
mentos).— Treinta у dos, 1983, № 2.
54. Luis Turcios Lima.— Pensamientos propios [Managua), 1984,
№ 10—11.
55. Menendez J. El teatrillo: exprecion cultural dominante en los (rentes
de guerra.—El Salvador.— Mexico, 1986, № I.
56. La misa campesina nicaragiiense.— Managua, 1981.
57. Musica folclorica latinoamericana Primera parte.— Bogota, 1978.
58. Nicaragua: guitarra у fucil. Cancionero.— Panama, 1978
59. La Nueva cancion — otra arma de la revolution. Asociaston de
trabajaderes de la cultura «Alaide Foppa» (Guatemala).— S. A.,
S L.
60. Nunes Telles R. La mistica revolucionaria.— Managua, 1980.
190
ы
(»2
(>.t
Ы
<>.'>
(<
G7
68
|><(
70
71
72
73
74
75
7(>
77
78
79
но
<И1Л1 I и НаЬяни. 1986, № 3—4.
Otten» Sa»ue<lia II 50 ados rte lucha sandinista.— La Habana, 1980.
Otten» Stuiuetlra 7/ Solirc la insurrection — La Habana, 1981.
I’ulna I ill re Mmingiia. 1981, № 18
/'А гг A I Ina giui idler.i <|iie quiere ser piloto.— Treinta у dos,
PIH.I NV 2
Qm aim Ian I 1’1 «I >ii .ilniiido Marti»’ - El Salvador, s. a., № I
Rudin Vi in < i viiiiir voz olicial del (rente Farabundo Marti para la
lilieiaeliiii urn niiial I Ml N Mexico, 1982
Ri»»len R 4'i<> «Пни <li- India del pueblo salvadoreno.—Treinta у
d<- 1984 7Л •»
Sii/niiiiuii<i II la i|i> iiiliiiias KO’EYU latinoamericano. Ca
laiaa. I'tHii 7Л V) 40
Sr/air G I I ркрппи rjeiillo loco La Habana, 1960
I I son di <ninlvtiinla ( I lollrto iiuiiieografico.— Guatemala |s. a.).
lobar ел lletnamtec S < nilos I ouseca Amador, conlinuador de
ShihIiiiii I i llutiurin 1'181
tlenil* у «In
Vrlllllllll (llnl I II llllll lllllllllll)
Vi'iitiinn (llniili inlit nilliiiiil)
VciiLiiiu (liin i li tidu । nllnial)
Vl'lllilllil ( Hill I II Ulin iillhil.il)
Ventnnn (lliii i li inlit iiillin.il)
i lull I 1 ' । III v a ill И I'lHIi
I I Salvadui, nfto I, 1984, № 8
Managua. 1982, 21 de agosto.
Managua, 1982, 6 de nov.
Managua, 1983, 9 de julio.
Managua, 1985, 4 de julio.
Managua, 1985, 21 ob ag.
Ya veremos. Managua, 1980, № 2
para veneer la interven
liiigu Л4 ( iiiiliiln n S iiiiliiiu
Vlllahthi I I hairpin irvolin lonaria
I
СОДЕРЖАНИЕ
От авторов .... - 3
Часть 1.«Новая песня» Никарагуа в борьбе за победу революции 7
Истоки ..... . . . . 10
Трудный путь к победе . 10
Исторические предшественницы «Новой песни» Никарагуа 15
Дорогами борьбы и побед 29
Наши песни — впереди!................................... 29
Задачи «Новой песни» в революционной борьбе . 33
Бойцы «Новой песни» Никарагуа в борьбе за революцию . 49
«Помни меня и жди» 49
«Песня, что не продается.. » 53
Пролетарий песенного цеха . 57
Боевая дружина «Новой песни» . 62
«Новая песня» свободной Родины 70
Искусство, возрожденное среди руни . 7!
«Новая песня» на марше.................................. 75
«С такими песнями нельзя было не совершить революции...» . 83
Поэзия «Новой песни» Никарагуа . 83
Маримбы славят свободу . 94
От корридо до кантаты . . . . . 104
Часть II.Революционная песня Центральной Америки 114
«Никарагуа победила, Сальвадор — победит!» 116
Большое горе маленькой страны 116
Песни сражающегося Сальвадора 120
Революцией мобилизованные . 127
Гватемала: наше время придет! . 142
Вставшие на тропу борьбы 143
«Новая песня» гватемальской сельвы . . 147
«Мы звучим!»........... ... 152
«Мост мира, сердце вселенной» 158
Канал, проложенный через сердце 159
Нас подружила песня . 161
Богатый берег........................................ 164
Песни солидарности (вместо заключения) . 168
Нотное приложение . 171
Список цитируемых песен. . . . 187
Список литературы................. ... ................189
192
Авторы книги - Татьяна и Сергей
Владимирские опубликовали несколько
монографий и более сотни статей,
посвященных исследованиям музыкальной
культуры народов мира.
Владимирский Сергей Николаевич - лауреат международных фестивалей,
музыкант, композитор, певец. С 1979 г. являлся музыкальным руководителем
Народного Ансамбля РФ «Гренада». Супермультиинстументалист мирового
признания. Обладатель уникальной коллекции музыкальных инс1рументов
(более 800), каждым из которых свободно владел. Автор оригинальных методик
обучения игре на ряде инструментов. С успехом гастролировал н Великобритании,
США, Аргентине, Бельгии, Италии, Польше, Германии, 11 еру, Эквадоре, на Кубе,
в Греции, Финляндии, Малайзии, Никарагуа, Уругвае, Коста-Рике, Канаде,
Панаме, Испании и во многих других странах мира, где выступал в лучших
залах, в том числе в Лондонском Королевском Альберт-Холле дважды.
Автор и ведущий популярной телепрограммы «Странствия музыканта»
(телеканал «Культура»). Ушел из жизни 03.04.2006. Правительством Республики
Куба награжден Медалью ‘ Amistad” (посмертно).
Владимирская Татьяна Львовна - старший научный сотрудник Института
Латинской Америки РАН, кандидат исторических наук. Руководитель
Народного Ансамбля РФ «Гренада». Правительством Республики Куба в 2003 г
награждена Медалью “Amistad”. В 2009 г. Президентом Республики Чили
награждена Орденом имени Габриэлы Мистраль.
\\\\\