ГЕРМАНИЯ
И ПОЛЬША
В ЛОКАРНСКОЙ
РОПЕЮЙЗ
ТНОШЕНИИ

д. с. климовскии
ГЕРМАНИЯ И ПОЛЬША
В ЛОКАРНСКОЙ СИСТЕМЕ
ЕВРОПЕЙСКИХ
ОТНОШЕНИЙ
Из истории зарождения
второй мировой войны
ИЗДАТЕЛЬСТВО БГУ им. В. И. ЛЕНИНА
МИНСК 1975

Рецензент
доктор исторических наук
старший научный сотрудник Института славяноведения
и балканистики АН СССР П. Н. Ольшанский
Климовский Д. С.
К 49 Германия и Польша в локарнской системе евро¬
пейских отношений (Из истории зарождения второй
мировой войны). Мн., Изд-во БГУ, 1975.
288 с.
На основе ранее не публиковавшихся архивных материалов и дру¬
гих документальных источников освещается один из наиболее напря¬
женных периодов в отношениях Германии и Польши между двумя ми¬
ровыми войнами. Особое внимание уделяется рассмотрению характера
дипломатических отношений двух стран.
Книга адресуется преподавателям и студентам исторических фа¬
культетов вузов, а также пропагандистам и лекторам-международникам.
11101—044
К "М 317—75 по РезеРвУ 75
9(М)71
© Издательство БГУ им. В. И. Ленина, 1975.

ПРЕДИСЛОВИЕ
Тридцатилетие Великой Победы над силами крайней
реакции со всей очевидностью показало, что окончание
в мае 1945 г. войны в Европе, знаменовавшее разгром
германского империализма, открыло широкие возможно¬
сти для мирного развития на континенте.
В известной мере эти возможности реализовались при¬
знанием принципа нерушимости границ Совещанием по
безопасности и сотрудничеству в Европе, заключением
договоров между СССР, ПНР, ГДР, ЧССР и ФРГ.
Однако изменение политического климата в Европе,
поворот от «холодной войны» не устраивают реак¬
ционные круги, милитаризм, реваншизм. Альянс милита¬
ризма и монополий, работающих над изготовлением но¬
вых средств ведения войны, стремится продолжать свое
восхождение. На каждого жителя Земли, по подсчетам
специалистов, накоплено до 30 тонн взрывчатки, заклю¬
ченной в атомных и термоядерных боеголовках. Наблю¬
дается гигантское вздорожание оружия из-за готовности
империалистических государств осуществить свои фанта¬
стические военные программы.
«Милитаризм,— говорил Л. И. Брежнев на Всемирном
конгрессе миролюбивых сил,— уродует не только обще¬
ство, которое его породило. Выхлопные газы машины под¬
готовки войны отравляют политическую атмосферу пла¬
неты испарениями ненависти, страха, насилия» Ч
В связи с непрекращающимися попытками реакцион¬
ных сил противодействовать и угрожать миру приобре¬
тает все большее значение изучение периода новейшей
1 См.: «Правда», 1973, 27 октября.

истории, отражающего зарождение второй мировой
войны.
« Мрачная картина скатывания Европы в бездну самой
кровопролитной войны требует .неустанного исследова¬
ния. Еще в начале первой мировой войны В. И. Ленин
предупреждал «недостаточный социализм, т. е. оппорту¬
низм и реформизм» 2, об опасности забвения агрессивной
сути империализма европейских стран, и прежде всего
германского. «...Надо смотреть,— писал он,— истине в
глаза. Кто бы ни победил, Европе угрожает усиление
шовинизма, «реванш» etc. Милитаризм немецкий или ве¬
ликорусский возбуждает контршовинизм etc. etc» 3.
Этот ленинский вывод был подтвержден дальнейшим
углублением империалистических противоречий в период
между первой и второй мировыми войнами: милитаризм
великорусский был сметен’ Великой Октябрьской социа¬
листической революцией, а милитаризм немецкий и контр¬
шовинизм буржуазной Польши, определявшиеся крайним
национализмом и великодержавными мечтаниями их пра¬
вящих кругов, так схватились между собой, что ожесто¬
ченность этих отношений явилась прологом новой миро¬
вой катастрофы.
Прозорливость В. И. Ленина с особой силой подтвер¬
дилась в межвоенное двадцатилетие и в смысле техноло¬
гии подготовки войн. «Дипломаты,— разоблачал он
закулисные сделки перед первой мировой войной,— в
ажитации. Градом сыплются «ноты», «донесения», «заяв¬
ления»; министры шепчутся за плечами коронованных
манекенов, которые с? бокалами шампанского в руках
«укрепляют м-Щ^По^^одданные» отлично знают, что,
если вороны слетаются, значит пахнет мертвым телом»4.
Подобная «ажитация» подтвердилась механикой дей¬
ствий межвоенной буржуазной дипломатии, торговавшей
судьбами народов Европы, как и перед началом первой
мировой войны, в 20—30-х гг. Развитие германо-польских
отношений, рассматриваемыхъ настоящей работе, со всей
определенностью предугадано в исторических выводах
В. И. Ленина, предупреждавшего, что «чем грознее бря¬
цают оружием правительства друг против друга, тем бес¬
пощаднее давят они антимилитаристское движение у себя
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 26, с. 9.
3 Там же, с. 11.
4 Там же, т. 17, с. 186.

в стране» 5, и что «при сети нынешних явных и тайных
договоров, соглашений и т. д. достаточно незначительного
щелчка какой-нибудь «державе», чтобы «из искры возго¬
релось пламя» 6. S
~^Нзучные'труда, где непосредственно рассматривают¬
ся межвоенные отношения Германии и Польши, изданы в
ПНР, ГДР, ФРГ. В СССР, хотя до настоящего времени и
не было отдельного исследования по проблеме германо¬
польских отношений локарнского периода, в работах, рас¬
сматривающих предысторию войны, немало внимания
уделено разоблачению фальсификаций буржуазной исто¬
риографией европейской обстановки 20—30-х гг.
Краткий обзор имеющейся литературы различных на¬
правлений — путем выделения наиболее крупных ра¬
бот — может быть сведен к следующему.
1.	Западноевропейская и американская буржуазная
историография.
В этот список входят прежде всего работы западно¬
германских авторов — остфоршеров, общим фоном кото¬
рых является изображение германской политики ревизии
восточных границ в период правления христианских де¬
мократов, а затем европейских интеграционных концеп¬
ций периода, начавшегося пребыванием у власти социал-
демократов. В связи с этим германо-польские противоре¬
чия 20—30-х гг. предстают достаточно разнородными.
Однако в большинстве исследований остается в тени рас¬
смотрение» роли монополий в германо-польских отноше¬
ниях, наблюдается неоправданный акцент в сторону пер¬
сонификации, прослеживаются стремление возвести
китайскую стену между политикой Веймарской республи¬
ки и фашистской Германии в отношении Польши, а так¬
же попытки обвинить СССР в агрессивности.
Чаще всего германо-польские противоречия рассмат¬
риваются как борьба национальностей. Используя зару¬
бежные публикации документов и обнаруженные в архи¬
вах ФРГ материалы, остфоршеры издали ряд работ по
межвоенному периоду. Это прежде всего сочинения Ган¬
са Рооса, Рихарда Брайера, Гарольда Лаеуэна, Христиа¬
на Хёльтье, Людвига Денне, Мартина Брошата и др.7
5 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 17, с. 186.
6 Там же.
7 См.: Roos Н. Polen und Europa. Tubingen, 1957; Он же. Ge-
schichte der Polnischen Nation. 1916—1960. Stuttgart, 1961; Breyer R.
Das Deutsche Reich und Polen. Wurzburg, 1961; Laeuen H. Polnisches
5

Многие авторы участвовали в создании весьма объем¬
ной посвященной Польше книги, в которой постоянное
стремление Германии к «Дранг нах Остен» выдавалось за
легенду 8. С позиций ярого антисоветизма и антикомму¬
низма в период прославления реваншизма Аденауэра вы¬
ступил Франц Клейн, заявивший, что «человеком, кото¬
рый сделал все, что упустили веймарские господа, был
Адольф Гитлер...». И далее Клейн подчеркивал: «Он
(Гитлер.— Д. К.) немедленно заключил с Маршалом
Пилсудским соглашение о мирном разрешении споров и
о дружбе сроком на 10 лет, о котором никогда не думали
Вирт, Штреземан и Брюнинг... Для Веймарской респуб¬
лики примирение с Польшей было бы более полезным де¬
лом, чем нелепый договор, подписанный в Рапалло, или
Локарнский пакт» 9.
В Западной Германии переизданы многие книги, вы¬
ходившие в 20—30-х гг., авторы которых пытались обо¬
сновать «право» на Восток. В последние годы появились
мемуары Брюнинга, Рейнбабена, Тревирануса и др.
Пользуется большой популярностью польская тематика,
реставрированная на страницах журнала «Остеуропа».
В числе работ английских, французских и американ¬
ских историков и мемуаристов следует назвать книги
Корбеля, Ротшильда, Гонсеровского, Рикгофа, Якобсона,
Ноэля, Ляроша и др.10 Несмотря на предвзятость и лож¬
ное истолкование деятельности советской дипломатии, в
этих работах обнаруживается ряд интересных, ситуаций.
Так, например, Якобсон, расхваливая Штреземана, вме¬
сте с тем замечает, что «миролюбие» последнего было вре¬
Zwischenspiel. Berlin, 1940; Он же. Pęlnische Tragedie. Stuttgart,
1955; Holtje Ch. Die Weimarer Republik und das Ost-Lokarnoproblem.
Wiirzburg, 1958; Denne L. Das Danzigproblem in der deutschen Aus-
senpolitik. Bonn, 1959; Broszat M. 200 Jahre deutsche Polenpolitik.
Munchen, 1963; Он же. National-sozialistische Polenpolitik. Stuttgart,
1961.
8 Cm.: Osteuropa. Handbuch Polen. Koln — Graz, 1959, S. 30, u. a.
9 Ingrim R. Die Rettung Deutschlands. Dusseldorf, 1952, S. 41,
122.
10 Cm.: Korbel I. Poland between East and West. Princeton, 1963;
Rotschild I. Pilsudskis coup d etat. New York and London, 1966;
Gąsiorowski Z. Stresemann and Poland after Locarno.— «Journal of
Central European Affairs», 1958, October; Jacobson I. Locarno Diplo¬
macy. Princeton, 1972; Noel L. Der deutsche Angriff auf Polen. Berlin,
1948; Laroche I. Polska lat 1926—1935. Warszawa, 1966; Riekhof H.
von. German — Polish Relations. 1918—1933. Baltimore and London,
1971.
6

менным и проистекало из реальной оценки тогдашних
военных возможностей Германии п.
Критикует антипольскую политику Веймарской Гер¬
мании канадский профессор немецкого происхождения
Гаральд Рикгоф, не скупящийся и на критику внешней
политики Польши. Однако резкий антисоветизм снижает
научную ценность работы Рикгофа.
Весьма интересные свидетельства содержатся в книге
«Европа, которую я видела» Элизабет Уискеман. Основой
польской политики «санации», заявляет Уискеман,
были «выражение доверия Гитлеру и антикоммунизм», а
«ремилитаризация Рейнской области была первой ощу¬
тимой победой агрессивности Гитлера»11 12.
О том, что значила для Европы эта «победа», сви¬
детельствует и Бофр, в 1939 г. входивший в состав мо¬
сковской миссии Думенка. Оккупация Рейнской зоны
привела к тому, пишет он, что «мы упустили наш послед¬
ний шанс убить в зародыше возвышение в будущем гит¬
леровской Германии» 13.
Подтвердившиеся самой историей выводы не устраи¬
вают представителей неонацистского направления в исто¬
риографии Западной Германии. Активно помогая Штрау¬
су, продолжают твердить о «вине Польши» неонацисты
Вебер, Валенди и др. 14 Они обвиняют Польшу в том, что
она мешала осуществлению пресловутого «нового поряд¬
ка» в Европе.
2.	Польские эмигрантско-эпигонские общие и мемуар¬
ные работы.
Весьма большой раздел в буржуазной историографии
составили работы польских эмигрантов-историков, журна¬
листов, дипломатов, военных. Многие реакционеры из
этой группы, после сентябрьского поражения Польши
оказавшись за ее пределами, немало потрудились над
пресловутой теорией «двух врагов», над оправданием
«культа Маршала» и защитой внешнеполитического кур¬
са «санации». Поставив задачу такого рода, Побуг-Мали-
новский наиболее полно выполнил ее, всячески обеляя
«восточную политику» Пилсудского и его реакционную
федеративную идею 15.
11 См.: Jacobson I. Locarno Diplomacy, р. 155.
12 Wiskemann Е. The Europe i saw. London, 1968, p. 124, 51.
13 Beaufre A. Le drame de 1940. Paris, 1965, p. 72.
14 Cm.: Walendy U. Wahrheit fiir Deutschland. Vlotho, 1964.
15 Cm.: Pobog-Malinowski W. Najnowsza historia polityczna Pol¬
ski, t. 2, cz. I. London, 1956.
7

В этой связи нельзя не согласиться с мнением истори¬
ка ПНР Мариана Дроздовского, что книга Малиновского
является примером историографии «эпигонов романтизма
независимости», историографии людей, для которых дав¬
но покинутое кладбище продолжает быть цветущим лу¬
гом» 16.
Определенное вскрытие двуличной политики Франции
и Англии в вопросе гарантий Польше содержится в публи¬
кациях Бека, Шембека, Лукасевича, переписке Липско¬
го, воспоминаниях других польских дипломатов, продол¬
живших довоенные писания 17. Однако откровенная тен¬
денциозность, крайний антисоветизм и антикоммунизм
способствовали стремлению авторов трансформировать
достаточно ценные свидетельства в иллюстративный ма¬
териал.
Вместе с тем нельзя не отметить, что в последние годы
на фоне ожесточенных споров в лагере эмиграции по во¬
просам внешней политики досентябрьской Польши стало
заметнее появление ряда работ, подтверждающих прежде
всего антинациональный характер проводившегося курса.
Так, например, бывший военный атташе в ряде стран ге¬
нерал Махальский не только развенчивает прогерман¬
скую политику Бека, заявляя, что «народ, направляв¬
шийся здоровым инстинктом, содрогнулся перед подачей
руки Гитлеру» 18, но и приводит весьма симптоматичные
подробности из беседы Падеревского с Пилсудским, отве¬
тившим на напоминания первого о провале походов Жол-
кевского и Наполеона на Москву: «Это произошло пото¬
му, что они не имели моего гения. Я это сделаю лучше» 19.
Не лишены определенной «оригинальности» работы
авторов, с пеной у рта отстаивавших режим «санации».
Так, например, бывший трубадур пилсудчины Мацкевич,
в послевоенных работах защищая Пилсудского, на при¬
мере Венявы обрушился на польскую дипломатию, за¬
явив, что «создается впечатление, будто на ответственную
дипломатическую работу забралась красивая маленькая
16 Drozdowski М. Społeczeństwo, państwo, politycy II Rzeczypospo¬
litej. Krakow, 1972, s. 165.
17 Beck /. Pamiętniki. Warszawa, 1955; Szembekl. Dziennik Szem-
beka. Warszawa, 1954; Lukasiewicz /. Polska w Europe w polityce
lózefa Piłsudskiego. London, 1941; Lipski I. Diplomat in Berlin. New
York — London, 1968.
18 Machulski T. Pod prąd. London, 1964, s. 37.
19 Ibid., s. 19.
8

девочка 12-ти лет» при полном отсутствии «понятия о том,
что представляет собою международная политика»20.
В связи с разбродом в так называемом «лондонском
лагере» достаточно интересные сведения содержатся в
книге Станислава Войткевича, бывшего сподвижника ге¬
нерала Сикорского. Ссылаясь на обнаруженный в 1969 г.
во Вроцлаве довоенный дневник генерала, Войткевич
подтверждает острую критику Сикорским внешней поли¬
тики пилсудчины. Резко осуждая сделку с фашистской
Германией, Сикорский отметил в дневнике, что «с той ми¬
нуты Польша идет по следам немецкой дипломатии...»
И далее: «Мы забываем при этом, что то, что в данном
случае является для Германии спасением, для Польши
представляет погибель в полном значении этого слова» 21.
В записях весной 1936 г. Сикорский отметил: Герма¬
ния будет готова к войне через два года. 2 мая 1936 г. он
писал: «Военный альянс Италии и третьего рейха дол¬
жен ускорить объединение Европы в коалицию против
Германии. Коалиция должна как можно быстрее вклю¬
чить в себя Советскую Россию. Без опоры на Россию ми¬
ролюбивый блок не победит» 22.
3.	Произведения историков ПНР.
Весом вклад в исследование отношений Германии и
Польши историков ПНР. Основываясь в целом ряде слу¬
чаев на довоенных достижениях историков Познанской
Западной школы, ставивших на первое место пястовскую
ориентацию, а отношения с Германией — во главу проб¬
лем внешней политики досентябрьской Польши, ученые
Народной Польши весьма плодотворно работали над рас¬
крытием зловещего характера германо-польских отноше¬
ний, способствовавших сползанию европейского континен¬
та ко второй мировой войне. На фоне дискуссий по
проблеме коллективной безопасности в Европе и герма¬
но-польских отношений рельефно выступают в работах
сами научные свидетельства 23.
В числе работ этого направления прежде всего сле¬
дует назвать сочинения Красуского, Войцеховского, Баль-
церака, Ратыньской, Паевского, Батовского, Лабуды,
Ляптера, Лопатнюка, Юркевича, Кузьминского, Чарнец-
20 Mackiewicz St. Zielone oczy. Warszawa, 1966, s. 20.
21 Wojtkiewicz S. Siła złego. Warszawa, 1971, s. 14.
22 Ibid., s. 15—16.
23 Cm.: Sesja naukowa poświęcona stosunkom polsko-niemieckim
w latach 1933—39. Warszawa, 1959.
9

кого, Гросфельда, Станевича, Вроняка, Троцкой, Шефе¬
ра, Цыганского, Микулича, Коваляка, Ковальского, Тур-
лейской, Ендрущяка и др.*
В подавляющем большинстве этих работ не только
освещаются затруднения Польши в локарнском десятиле¬
тии, но и развенчиваются реакционные тезисы о «двух
врагах», о внешних факторах, которые будто бы толкну¬
ли буржуазную Польшу к соглашательству с фашистской
Германией. Историки ПНР показали несостоятельность
этой концепции, подтвердили историческую насущность
единства с Советским Союзом в разрешении вопросов
европейских отношений. Углубленное изучение польско-
германских отношений 20—30-х гг. в значительной мере
способствовало успеху борьбы с субъективистскими оцен¬
ками внешней политики «санации», рецидив которых во
второй половине 60-х гг. содействовал развертыванию
клеветнической атаки на Польшу сионистскими кругами
Запада, ревизионистскими, клерикальными, реакционны¬
ми силами, сожалеющими, что в польских школах исто¬
рия не преподается по Побуг-Малиновскому24.
Польская объединенная рабочая партия (ПОРП), ра¬
ботники идеологического фронта резко осудили эту
вспышку реакционного великодержавия, которую остатки
миколайчиковской клики в Лондоне пытались подкрепить
призывами «раздавить» СССР и похоронить его «глубоко
в земле и в архивах истории» 25.
Успешному ходу борьбы с рецидивом «санации» спо¬
собствовали изданные ранее материалы Нюрнбергского
процесса, так называемые «Белые книги», сборник доку¬
ментов и материалов, подготовленный Отделом истории
ЦК ПОРП 26, сборник статей, исследующий этапы возник¬
новения и реализации «Дранг нах Остен»27.
4.	Исследования историков ГДР.
Проблеме рассмотрения германо-польских отношений
уделили пристальное и глубокое внимание историки пер¬
вого социалистического государства на немецкой земле,
активно выступившие с разоблачением реакционной сути
буржуазной историографии.
* Названия ряда работ см. в постраничных примечаниях.
24 См.: «Правда», 1968, 23 марта; 16 июля.
25 Там же, 1968, 23 марта; «Trybuna ludu», 1968, 29 pazdzernika.
26 См.: Коммунистическая партия Польши в борьбе за независи¬
мость своей страны. М., 1955.
27 См.: Германская экспансия в Центральной и Восточной Евро¬
пе. М., 1955.
10

Изучая внешнеполитическое развитие веймарского и
гитлеровского периодов в истории Европы, ученые ГДР
внесли большой вклад в освещение локарнского десяти¬
летия, основательно работали над раскрытием коварного
«духа Локарно», используя богатые материалы Цент¬
рального государственного архива Потсдама, по-марк¬
систски подходя к изучению документов, содержащихся в
«Серии В»28,— вследствие чего ими получены достаточно
глубокие научные выводы. В этой связи весьма ценно по¬
явление биографии Штреземана, написанной В. Руге29,
где по-марксистски убедительно показано, что Штрезе¬
ман — этот «леопард, сменивший свои пятна» — действи¬
тельно способствовал передаче «польской эстафеты» Гит¬
леру, надеясь на успех «разрушительного курса против
Польши», проводившегося в годы таможенной войны.
«Если бы он прожил,—привлекает Руге французский ис¬
точник,— еще несколько лет, то без шума и насилия... он
восстановил бы страшную громаду германского империа¬
лизма во всей ее былой мощи» 30.
В работах Руге, Гентцена, Гогуэля, Дихтля, Шумана,
Бухты, Зеебер, Розенфельда, Андерле и других содер¬
жится большой фактический материал, помогающий уяс¬
нению того, как готовилось осуществление экспансио¬
нистской политики империалистических держав за счет
Польши, как торговались между собой французский, гер¬
манский, английский, американский империализм.
Следует отдельно назвать исследование Бертольда
Пухерта о германо-польской таможенной войне31. Ис¬
пользуя данные германских и польских архивов, Пухерт
ярко осветил процесс экономической борьбы Германии и
Польши.
Все больший интерес вызывают усилия Клауса Реме¬
ра, Манфреда Вайсбеккера, других ученых из Йены, ра¬
ботающих над материалами, разоблачающими агрессив¬
ность устремлений германского империализма.
Ученые ГДР с историками ПНР приняли активное
участие в выпуске сборника «Сентябрь 1939», продолжа¬
ют углублять изучение германо-польских противоречий
28 См.: Akten zur deutschen auswartigen Politik 1918—.1945,
Serie B, Bd. 1—4.
29 Cm.: Rugę W. Stresemann. Berlin, 1965.
30 Ibid., S. 221.
31 Cm: Puchert B. Der Wirtschaftskrieg des deutschen Imperialis-
mus gegen Polen 1925—1934. Berlin, 1964.
11

в эпоху империализма, в частности в период Локарно.
Весом вклад историков ГДР в дело разоблачения пи¬
саний наиболее реакционных остфоршеров типа Бориса
Мейснера, Готольда Роде и других, не только фальсифи¬
цирующих германо-польские отношения, но и откровен¬
но клевещущих на внешнюю политику СССР, пытающих¬
ся отождествить царский курс в отношении Польши и со¬
ветскую суверенную политику 32.
Использование теоретического наследия Эрнста Тель¬
мана 33, других немецких коммунистов, выступавших про¬
тив антипольской политики германского империализма,
помогает ученым ГДР в подлинно научном, марксистском
освещении отношений Германии и Польши, анализе неиз¬
менности целей крайне реваншистских кругов, в понима¬
нии анатомии войны34.
5.	Советская историография.
Еще в период межвоенного двадцатилетия советская
историография сделала большой вклад в раскрытие лже-
пацифизма политиков Веймарской республики, развенчи¬
вание мнимого миролюбия гитлеровской Германии,
разоблачение великодержавных иллюзий польской «сана¬
ции». Весьма ценными являются наблюдения над угодли¬
востью, приспособленчеством многих буржуазных немец¬
ких и польских историков в связи с изменениями во внеш¬
неполитических курсах своих правительств.
Расширение после второй мировой войны источнико¬
ведческой базы — за счет изданий документов, выхода
ряда сборников Института истории и Института славяно¬
ведения АН СССР * — позволило создать ряд новых ра¬
бот, обличающих агрессивную суть «Дранг нах Остен», в
которых германо-польские отношения нашли достаточно
последовательное освещение. Это прежде всего исследо¬
вания В. Т. Фомина, А. Я. Манусевича, М. И. Богуслав¬
ского, И. Д. Овсяного, В. Б. Ушакова, А. С. Ерусалимско-
го, И. М. Лемина, А. Н. Мацко, Д. Е. Мельникова,
И. М. Майского, А. В. Поздеевой, В. Д. Кульбакина,
32 См.: «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», 1972, N 11, S. 1437.
33 См.: Thalmann E. Locarno, der neue Kriegspakt. Berlin, 1925.
34 Cm.: Anatomie des Krieges. Neue dokumente fiber die Rolle des
deutschen Monopolkapitals bei der Vorbereitung und Durchfiihrung
des zweiten Weltkrieges. Berlin, 1969. В русском переводе: Анатомия
войны. Новые документы о роли германского монополистического
капитала во второй мировой войне. М., 1971.
* Названия ряда работ см. в постраничных примечаниях.
12

Л. Григорьева и С. Оленева, А. Е. Иоффе, А. Н. Красиль¬
никова, В. Б. Княжинского, В. И. Салова, В. К. Волкова,
И. М. Теодоровича, Ф. Г. Зуева, И. А. Хренова, В. Я. Си-
полса, А. А. Язьковой, В. С. Бруза, И. А. Петерса,
А. Ф. Кизченко и др.* Особое внимание локарнскому де¬
сятилетию уделено в работах В. М. Турока, С. В. Никоно¬
вой, М. Р. Тульчинского, Ю. П. Осколкова и др.** Авторы
подчеркивают стремление империалистов к разрешению
германо-польской проблемы военными средствами.
В 1973 г. советская историография пополнилась вы¬
шедшим в свет первым томом предпринятого в СССР
12-томного издания истории второй мировой войны35. Со¬
ветские ученые рельефно очертили антипольскую направ¬
ленность политики Германии, приобретение ею все более
агрессивных свойств.
Таков далеко не полный перечень литературы, помо¬
гающей углублению анализа германо-польских отноше¬
ний периода Локарно.
Вместе с тем дипломатическая подоплека германо¬
польских отношений, в значительной мере способствовав¬
шая приближению Европы к войне, требует продолжения
своего освещения. Это и было взято за основу при выбо¬
ре темы и определении ее хронологических рамок.
_ Работа базируется преимущественно на неопублико¬
ванных архивных материалах. Ряд свидетельств почерп¬
нут у авторов, в различной степени касающихся вопроса
германо-польских отношений. Они приводятся при необ¬
ходимости полемики или отсутствии того или иного фак¬
та в архивных материалах.
Исследование проблемы германо-польских отношений
в период действия локарнской системы, т. е. в 1925—
1936 гг., разоблачает характер нарастания империали¬
стических противоречий в Европе, вскрывает закулисные
стороны буржуазной дипломатии, ее антисоветские
устремления. Приводимые архивные материалы свиде¬
тельствуют об ухищрениях англо-американских, фран¬
цузских, итальянских дипломатов и политиков, направ¬
ленных на использование всей сложности отношений
между Германией и Польшей не только в собственных
* Названия ряда работ см. в постраничных примечаниях.
** См. постраничные примечания.
35 См.: История второй мировой войны 1939—1945, т. 1. Зарож¬
дение войны. Борьба прогрессивных сил за сохранение мира.М., 1973.
13

интересах империалистических государств, но и прежде
всего с целью иметь в лице досентябрьской Польши анти¬
советский бастион на восточном рубеже капиталистиче¬
ского мира.
Рассмотрение истории отношений между Германией
и Польшей от Локарно 1925 г. до Рейнского кризиса
1936 г. способствует выполнению основной задачи моно¬
графии: показу нарастания агрессивных устремлений гер¬
манского империализма, особенно активно проявлявшихся
в антипольской политике, раскрытию единства мнений об
антипольском курсе в правящих кругах Германии в пе¬
риод межвоенного двадцатилетия.
Германо-польские отношения рассматриваются в.
предлагаемой работе на широком фоне европейских и ми¬
ровых отношений, подчеркивается их зависимость от про¬
исходивших в последних сложных колебаний. В свою оче¬
редь, показывается отрицательное влияние на европей¬
скую атмосферу факта противодействия правящих кругов
Германии и Польши стремлению создать систему коллек¬
тивной безопасности в Европе.
В монографии предпринята попытка путем привлече¬
ния дипломатических документов показать сложность
экономических, политических, культурных отношений ме¬
жду Германией и Польшей. Приведен ряд фактов о раз¬
витии милитаризации в локарнский период.
Большое место отведено показу зависимости германо¬
польских отношений от сделок международного финансо¬
вого капитала, который «смелой» рукой направлял боль¬
шие суммы вложений в экономику Германии, «робкой»
рукой придерживая их размещение в Польше, объявлен¬
ной германским империализмом «сезонным» государ¬
ством.
Структура монографии определена такими узловыми
моментами, как временная стабилизация капитализма,
мировой экономический кризис, установление фашистской
диктатуры в Германии. 1936-й год для завершения иссле¬
дования избран не только потому, что тогда рухнула сис¬
тема Локарно в результате вступления вермахта в Рейн¬
скую демилитаризованную зону, но и в связи с тем, что
фактически прекратились «реверансы» Германии перед
Польшей. Начиналось количественное наращивание сил
германского империализма...

ЧАСТЬ I
АНТИПОЛЬСКИЕ АКЦИИ В ПЕРИОД
ВРЕМЕННОЙ СТАБИЛИЗАЦИИ КАПИТАЛИЗМА
Глава 1
ВЛИЯНИЕ ЛОКАРНО НА ОТНОШЕНИЯ
ГЕРМАНИИ С ПОЛЬШЕЙ
Преддверие Локарно, начало таможенной войны
Европейские осложнения, порожденные мировой вой¬
ной и началом общего кризиса капитализма, рельефно
очертились к 1923 г. «Система международных отношений
сложилась теперь такая,— отмечал В. И. Ленин,— что в
Европе одно из государств порабощено государствами-
победителями— это Германия... Все капиталистические
державы так называемого Запада клюют ее и не дают ей
подняться» 1. На этом фоне постепенно определилась и
происшедшая перегруппировка сил, которая приближала
Европу к событию, получившему вскоре название Локар¬
но и задавшему ритм биения пульсу международных от¬
ношений вплоть до кануна второй мировой войны.
Империалистические государства-победители стреми¬
лись еще демонстрировать ~кднтроль~ над положением;’
закрепленным Версальским договоромГ’Тосударство
побежденное не только выжидало, но и делало опреде¬
ленные выводы. «Из Варшавы доносят,— оценивало гер¬
манское МИД обстановку в мае 1923 г., исходя из сооб¬
щения посла Бендорфа,— что главная цель посещения
Польши Фошем — это демонстрация. Однако не столько
против Германии, сколько против России»2.
В такой обстановке продолжающегося натравливания
Польши на СССР и появляется идея арбитража в связи
с крайним обострением германо-польских отношений, осо¬
бенно с момента рождения Второй Речи Посполитой.
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 45, с. 402, 403.
2 Историко-дипломатический архив МИД СССР, ф. 90, on. 1,
д. 250, л. 23 (далее цит.: ИДА).-
15

Арбитраж устраивал собиравшийся с силами германский
империализм. Однако он весьма волновал правящие кру¬
ги Польши. Уже в декабре 1924 г. МИД Польши предуп¬
реждает польское посольство в Париже об осторожности
в отношениях с дипломатами, предложившими арбитраж
между Германией и Польшей. Так, о некоем Носсиге
польское МИД прямо писало, что он «является, несомнен¬
но, немецким агентом». И далее: «И если вошли мы с ним
в контакт, то сделали это исключительно с целью полу¬
чения при его посредничестве ценной для нас информа¬
ции» 3.
В 1924 г. появляются первые вестники будущей герма¬
но-польской войны: это не только вопрос об арбитраже,
но и о возможных действиях на случай такой войны. Ле¬
том 1924 г. Тугут, направленный в Германию по поруче¬
нию президента Польши, имел встречи в различных кру¬
гах, и прежде всего в социал-демократических. Весьма
характерен его отчет о поездке. «На мой вопрос социали¬
стам, что они сделают в случае возникновения польско-
германской- войны, они мне ответили: «Пойдем на войну».
Но это потешно,— считал Тугут,— так как они не пред¬
ставляют себе, чтобы польско-германский конфликт мог
вспыхнуть без всеобщей европейской войны» 4.
Этот пример показывает, что обстановка в отношени¬
ях между Германией и Польшей была к моменту выдви¬
жения Штреземаном вопроса гарантийного пакта на За¬
паде достаточно острой.
В конце января 1925 г. в германском рейхстаге развер¬
нулись бурные дебаты. Оратор Немецкой национальной
народной партии Фрейтаг-Лорингофен требовал приме¬
нить репрессалии к Польше, называя ее «более страшным
врагом Германии, чем Франция»5.
Представитель Немецкой народной партии Рейнбабен,
защищая политику правительства, говорил о готовности
Германии «к добрососедским дружественным отношени¬
ям», о «стремлении Германии к договоренности с Поль¬
шей» 6. Почти вся германская пресса подняла шум в связи
с проектом гарантийного пакта, требуя изменения восточ¬
ных границ Германии. Помимо прессы, обращали на себя
внимание и речи канцлера Лютера. 15 февраля 1925 г., вы¬
3 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 1, л. 343.
4 Там же, л. 421.
5 Там же, д. 2, л. 733.
6 Там же.
16

ступая в Кенигсберге, он коснулся вопроса Коридора, по
определению польского посла в Берлине Ольшовского,
«как бы в общей замысловатой форме»7. Однако «замыс¬
ловатость» Лютера была вполне ясной и конкретной, так
как свою речь он подкрепил поездкой в Курцебрак на бе¬
регу Вислы с восточнопрусской стороны.
Указанные выше примеры говорят о том, что ,на_ру-^
беже 1924—1925 гг. груз противоречий между Германией
и Польшей не только не уменьшился, а напротив, пяти-
леТ'ниё споры, столкновения, неурегулированности по мно¬
гим вопросам отношений двух стран в это время перера¬
стали в конкретный конфликт о границе, "начертанной
В ерс ал ьским договором. Гер м энский и мпёр йал из м"~ вос¬
пользовался европейскими осложнениями, так называе¬
мой «эрой пацифизма», переходом“к «дауэсизации» и при¬
ступил уже тогда к подготовке почвы для территориаль¬
ных изменений.
Об антипольской атаке, осуществлявшейся в период,
когда еще не вступили в силу решения Женевского прото¬
кола о мирном разрешении международных споров и
только готовилась конференция в Локарно, ярко свиде¬
тельствуют наблюдения и выводы тогдашнего польского
посланника в Берлине Казимира Ольшовского, храня¬
щиеся в архивных материалах МИДа досентябрьской
Польши.
Ольшовский был дипломатом, который непосредствен¬
но занимался польско-германскими делами в то время,
когда, по свидетельству историка ПНР Красуского, еще
не сформировалась общая концепция отношений с Герма¬
нией, когда «о проблеме анти- либо пронемецкой ориен¬
тации не говорилось вообще», а «вопрос Германии играл
вплоть до 1925 г. минимальную роль в польской внешней
политике» 8.
Ольшовский, фактически являвшийся куратором гер¬
манской политики Польши, еще в августе 1923 г. после
прихода к власти Штреземана советовал польскому
МИДу внимательно следить за эвентуальными германо¬
французскими переговорами, за тем, чтобы они «не про¬
исходили за спиной Польши»9, говорил он.
7 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 1, л. 197.
8 Krasuski /. Stosunki polsko-niemieckie 1919—1925. Poznan, 1962,
s. 387.
9 Ibid., s. 393.
2 Зак. 605
17

Этот прогноз подтвердился во время борьбы за гаран¬
тийный пакт, проект которого германское правительство
20 января 1925 г. направило в Лондон и 9 февраля в Па¬
риж. Отсутствие в германском меморандуме заявления о
гарантии восточных границ подняло на новую ступень
политику реванша в отношении Польши. Как пишет за¬
падногерманский историк Хёльтье, «восточный вопрос
вновь вернулся в рейхстаг и выдвинулся на первый план
внешнеполитических дебатов» 10.
И если представители германского правительства за¬
являли о мирном стремленйй~^	с
Польшей, то наиболее ярые националисты не только ост¬
ро атаковали Польшу, но и требовали в отношении ее при¬
менения конкретных мер.
6 февраля Ольшовский посетил французского посла и
заявил: «Если кто собирается подложить огонь под зда¬
ние всей Европы, то пусть подумает, что в таком случае
засияет луна над всем континентом»11.
А в это же время, т. е. в момент передачи французско¬
му правительству меморандума о гарантийном пакте,
среди определенных кругов в Париже симпатии завоевал
так называемый «проект Кестера»_прдопросу Польского
коридора.	----------
В начале этого проекта заявлялось: «Поскольку в во¬
просе Коридора не дойдет до добровольного соглашения
между Польшей и Германией, то Германия, вступив в
Лигу наций, проверит Ассамблею этим новым экзаме¬
ном» 12.
И далее предлагались следующие пункты:
«1) Польша уступает Германии Поморье;
2)	Германия обеспечивает Польше свободный желез¬
нодорожный путь через немецкую территорию, управле¬
ние которым осуществляется Лигой наций;
3)	Германия выполняет большие технические работы
для обеспечения судоходства по Висле и гарантирует
Польше на вечные времена транзит по этой реке;
4)	Германия сооружает для Польши порт на Балти¬
ке, за счет чего удовлетворяются известные претензии
Польши на доступ к морю и отпадает необходимость вла¬
дения Польшей Поморьем. Это приводит и ко второму
10 Holtje Ch. Die Weimarer Republik und das Ost-Locarnoproblem
1919—1934. WQrzburg, 1958, S. 119.
11 И ДА, ф. 15, on. 1, д. 1, л. 276.
12 Там же, л. 252.
18

пыводу: прекращается разрывание рейха на две части».
В заключение писалось: «Когда этот проект будет принят,
отпадет угроза войны, восторжествует мир, и вся Евро¬
па выйдет из состояния возбуждения» 13. Так появился
уже в феврале 1925 гЛтеревернутый вариант будущих
предложений, сделанных в октябре 1938 г. Риббентропом
Липскому.
На основе предложений типа «проекта Кестера» ан-
типольская волна германского реваншизма поднялась
еще выше^Г2 февраля 1925 г. консул из Кенигсберга до-
носил в Варшаву: «В последний момент дело, которое все
более выдвигается на первый план,— это проблема реви¬
зии границ Полыпи^1икогда еще в Восточной Пруссии не
было об этом столько писано и сказано, как сейчас. Каж¬
дый день приносит что-нибудь новое.(0бсуждение пробле¬
мы границ Польши находится в теснейшей связи с
проектируемым англо-французским гарантийным пак¬
том» l4 15.
<ZB марте немецкая пресса усилила ажиотаж в связи с
проектом гарантийного пакта, требуя изменения восточ¬
ных границ Германии. Польшу обвиняли в нарушении
спокойствия, в неуважении к международным договорам.
В корреспонденциях из Парижа утверждалось, что мно¬
гие французские политики допускают возможность поль¬
ско-германского соглашения в вопросе границ.
Ольшовский} посетил начальника Восточного отдела
германского МИДа фон Дирксена и на рассуждения по¬
следнего о гарантийном пакте ответил/^то «никогда не
может быть речи даже о попытках изменения территори¬
ального положения и всякое давление в этом направле¬
нии могло бы пойти прежде всего не в пользу интересов
Германии» ^^Подчеркивая в качестве неотложной зада¬
чи необходимость скорейшего снижения остроты отноше¬
ний, Ольшовский напомнил Дирксену немецкую послови¬
цу «Живи сам и давай жить другим» 16.
В те же дни «антипольско бурного» марта Ольшов¬
ский имел беседу с начальником Восточного отдела уп¬
равления прессы Фогелем. Фогель антипольский харак¬
тер выступлений немецких газет объяснял нежеланием
Польши уступить в вопросе границ. Однако, говорил он,
13 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 1, л. 252.
14 Там же, л. 196.
15 Там же, л. 228.
16 Там же, л. 226.
49

«существует возможность мирного польско-германского
урегулирования путем переговоров о статусе на восточ¬
ной границе Германии» 17. Возмущенный такой прямоли¬
нейностью, Ольшовский ответил, что всякие подобные
«возможности» были бы отвергнуты всем польским обще¬
ственным мнением и в польской политике «нет места для
торговли хотя бы одной пядью земли» 18. Это нисколько не
поколебало позиций Фогеля, и, как доносил Ольшовский,
встреча закончилась весьма характерным замечанием не¬
мецкого политика: «Посмотрим, как это сохранится в све¬
те германских предложений, сделанных Англии и Фран-
Ц1ШЛ-19.
^Реваншистская атмосфера над вопросом польских от¬
ношений все сильнее разогревалась, что приводило не
только к пикировке между германскими и польскими дип¬
ломатами, но и к выдвижению требования отпора анти-
польским наскокам. С подобными требованиями выступа¬
ли представители подавляющего большинства политиче¬
ских партий и групп, депутаты польского Сейма, члены
военизированных организаций, представители админи¬
страции на местах и т. д^ Воевода Поморья, например,
телеграфировал находившемуся в Женеве министру ино¬
странных дел Скшиньскому, категорически требуя «поло¬
жить конец дискуссии на тему Поморья» 20. Заканчива¬
лась телеграмма следующим: «Замах хотя бы на самый
крошечный кусочек польской поморской земли будет от¬
ражаться до последней капли крови» 21.
В начале апреля статс-секретарь Шуберт встретился
с прибывшим в Берлин Диамандом и заявил ему, что
Польша неправильно поняла суть гарантийного пакта и
побуждений Германии и что у Германии нет намерения
отобрать земли Польши. «Это дело,— говорил Шуберт,—
в настоящий момент не является актуальным, и только
будущее может дать разрешение»22. Слова Шуберта о
«будущем разрешении» были подтверждены Штрезема¬
ном на состоявшейся вскоре его встрече с Ольшовским.
Оценивая позицию германского министра иностранных
дел, Ольшовский писал: «Была она достаточно твердой,
17 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 1, л. 189.
18 Там же.
19 Там же.
20 Там же, л. 190.
21 Там же.
22 Там же, д. 2, л. 627.
20

несмотря на цинизм, с которым Штреземан подчеркнул
свое отношение к восточным границам Германии»23.
Антипольские тенденции правящих кругов Германии
в значительной степени подкрепила кампания, связанная
с выборами президента Веймарской республики. Нацио¬
налистические страсти, катализатором которых явилось
выдвижение кандидатуры Гинденбурга, обеспокоили
польскую миссию в Берлине. И Ольшовский бил тревогу
в МИД Польши, заявляя, что выборы Гинденбурга уско¬
ряют развитие в Германии вопроса ревизии границ с
Польшей. «После выборов вопрос восточных границ Гер¬
мании становится актуальностью»,— писал Ольшовский.
И далее: «Что касается здешней ситуации, то трудно пе¬
реваривать в мозгу все то, что делается в настоящую ми¬
нуту» 24.
Накануне выборов Гинденбурга польский посол во
Франции Хлаповский говорил о грозящей Польше опасно¬
сти с Брианом, который заявил: «Если бы это случилось,
то Германия сделала бы шаг весьма неразумный». Хла¬
повский же ответил Бриану: «В таком случае Германия
показала бы свое настоящее лицо и во внешней полити¬
ке» 25.
И действительно, в связи с выборами Гинденбурга ан-
типольская кампания усилилась.Лтоложение усугубила
катастрофа поезда, следующего изКенигсберга в Берлин,
происшедшая под Старогардем 30 апреля 1925 г. на тер¬
ритории Польского коридора 26. Случай был использован
для расширения ревизионистской агитации, для обвине¬
ния Польши в нарушении германо-польских соглашений
о транзите и даже — для прямого запугиванияГ^В отно¬
шении Польши,— сообщал Ольшовский в ВЗ^шаву 15
мая 1925 г. после очередной беседы с французским пос¬
лом,— германское правительство имеет намерение прово¬
дить тактику угроз... Немецкие агенты в Польше получи¬
ли задание акцентировать со всей откровенностью, что
Германия располагает весьма значительной военной си¬
лой» 27.
Ретроспективный подход характерен оценке, которую
дал Ольшовский происходящим событиям: «Теперешняя
23 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 2, л. 552.
24 Там же, д. 1, л. 549.
25 Там же, л. 229, 233.
26 См.: Krasuski I. Stosunki polsko-niemieckie..., s. 487.
27 ИДА, ф. 15, on. 1, д, 2, л. 521.
21

германская политика в отношении Поморья является не
чем иным, как точным отражением политики Фридри¬
ха II»28.
Однако такая правильная в целом оценка вместе с тем
односторонне концентрирует внимание на ошибке правя¬
щих кругов буржуазной Польши, считавших по закосне¬
лой традиции угрозой для страны не всю Германию, а
только Пруссию. Отсюда, как свидетельствуют архивные
документы, и односторонние поиски в проведении так на¬
зываемой «антипрусской акции». В одном из донесений
Олыповского содержится следующее: «Активная поль¬
ская политика по отношению к Германии, целью которой
должно быть ослабление Пруссии, в нынешней обстанов¬
ке будет вынуждена ограничиться акцией в Восточной
Пруссии, а также на границе восточной части Германии.
Желательное с точки зрения интересов Польши установ¬
ление близких контактов с южно-германскими государ¬
ствами, и прежде всего с Баварией, не имеет видов. Но за
этим районом, как и за Веной, надо строго наблюдать
как за источником антипрусской акции»29.
В это же время Польшей предпринимается попытка
заручиться поддержкой Ватикана в отражении антиполь-
ской атаки Германии. Папский нунций в Берлине Пачел-
ли (будущий римский папа Пий XII) награждается в
марте 1925 г. высшим польским орденом «Полония рести-
тута». По поводу этого шага польского правительства
Ольшовскому сообщалось из МИДа, что «публикаций о
награждении не будет»30.
Тем не менее германо-польские отношения стремитель¬
но обострялись. Вопрос о границе с Польшей неустанно
обсуждался в рейхстаге. Один из его социалистических
депутатов, беседовавший с Ольшовским, обстановку
в рейхстаге объяснял так: «В польской политике дело ре¬
шает не столько количество мандатов, сколько сила кри¬
ка. Германские крикуны сумеют поднять значительную
часть националистического мнения, а на это и опираются
в Немецкой национальной народной партии»31.
С момента опубликования проекта гарантийного пак¬
та участились встречи Штреземана с д’Аберноном и де
Маржери. Германо-польские отношения на этих встречах
28 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 8, л. 9.
29 Там же, д. 2, л. 820.
30 Там же, л. 702.
31 Там же, д. 1, л. 182.
22

занимали нередко главное место. И кое-что просачива¬
лось в прессу, несмотря на строгую конфиденциальность
бесед. Например, весной 1925 г. в газете «Речь Посполи-
та» появилась статья о беседе де Маржери со Штрезема-
ном, в которой были затронуты общеевропейская ситуа¬
ция и польские дела. Ольшовский направился тотчас к
французскому послу и спросил его о статье Кораба-Кухар-
ского. Французский дипломат ответил, что статьи не зна¬
ет. Тогда Ольшовский кратко изложил ее содержание:
«В двухчасовой беседе французского посла со Штрезема-
ном последний заявил, что считает своей обязанностью
предупредить Европу о военных приготовлениях Советов.
Ситуация Советов вообще исключительно тяжелая. И по¬
этому Советское правительство пришло к выводу, что
только наступательная победоносная война сможет сох¬
ранить его власть. Красная Армия вооружена новейшими
техническими средствами. По мнению германских воен¬
ных кругов, перевес на стороне Красной Армии, которая
способна в короткое время разделаться со всеми своими
западными противниками. Поэтому европейские государ¬
ства должны обдумать общие меры против этой опасно¬
сти. Никто не должен забывать, что в случае победной
советской войны Поморье и Верхняя Силезия автомати¬
чески вернутся в руки Германии»32.
Ольшовский воспроизвел также содержание бесед гер¬
манского министра иностранных дел с лордом д’Аберно-
ном, которое сводилось к заявлению Штреземана, сде¬
ланному без всяких оговорок,— «если Европа отдаст Гер¬
мании Коридор и Силезию, тогда правительство Берлина
подпишет антибольшевистский пакт с державами Запада,
равно как и с Польшей»33.
Прослушав пересказ статьи, французский посол отве¬
тил Ольшовскому, не оставляя сомнений в правдивости
своих слов: «Должен признать, что статья пана Кораба
отвечает действительности, но с уточнением, что в беседе
со мной Штреземан объяснял положение следующим об¬
разом: если советский режим укрепится, а теперь это мо¬
жно считать фактом, то Московское правительство рань¬
ше или позже двинется на Румынию и Белоруссию, а мо¬
жет быть и дальше. Если же, напротив, советский строй
склонялся бы к упадку, то Советы прибегнут к диверсион¬
32 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 1, л. 243.
33 Там же.
23

ной войне против Румынии и Польши. В силу огромного
численного перевеса со стороны русских война эта — пре¬
имущественно в начальной ее фазе — будет победонос¬
ной. Во всяком случае будет это так или иначе,— следует
очень считаться с агрессивной акцией со стороны Сове¬
тов». И далее: «Штреземан говорил со мной абсолютно
секретно в духе статьи пана Кораба. И я очень удивлен
осведомленностью этого господина. По-видимому, это свя¬
зано с утечкой секретов на „Кэ д’Орсе“» 3*.
Такое подробное приведение архивного документа не¬
обходимо, чтобы показать степень эффективности двой¬
ного давления в отношении Польши: откровенный шан¬
таж Штреземана начинал находить все большую под¬
держку определенной части правящих кругов Франции.
Знаменателен в связи с этим ответ Ольшовского. «По
польским сведениям,— парировал он французскому пос¬
лу,— Советы не мыслят отвлеченно и фактически не мо¬
гут думать о войне с Польшей и Румынией. Поэтому пер¬
спективы, нарисованные Штреземаном, опираются не на
большевистскую опасность, а имеют только одну цель —
отобрание у Польши Поморья и Верхней Силезии. И бы¬
ло бы наивно попасться на эту удочку» 34 35.
Готовясь к Локарно, Штреземан делает все возмож¬
ное, чтобы обеспечить успех идее рождавшегося Рейнско¬
го пакта и достигнуть стратегической цели веймарского
империализма: гарантии границ на Западе и абсолютное
отсутствие таковых на Востоке. Так, на встрече с италь¬
янским послом Боздари, говоря об отношениях Германии
с Советским Союзом, Штреземан заявил: «Германское
правительство не имеет во всем свете ни одного друга и
не хочет потерять этого единственного, хотя о его ценно¬
сти не имеет иллюзий. Германское правительство охла¬
дит свои отношения с Советской Россией взамен на лю¬
бую реальную и длительную поддержку одной из великих
держав» 36.
Столь необходимая министру Штреземану и его
сторонникам «длительная поддержка», которая оказы¬
валась бы германскому империализму в преддверии Ло¬
карно, искалась Германией при использовании любых
возможностей для получения свободы действий на Вос¬
токе.
34 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 1, л. 244.
35 Там же.
36 Там же, ф. 15, on. 1, д. 2, л. 519.
24

18 мая 1925 г. Штреземан выступил в рейхстаге с от¬
кровенно агрессивной речью в адрес Польши. Его поддер¬
жал коллега по Немецкой народной партии барон фон
Рейнбабен, заявивший: «Как когда-то польский народ
жил многие годы и поколения лозунгом «Еще Польша не
погибла!», так сегодня немцы должны знать, что герман¬
ские провинции, утраченные в пользу Польши, еще не по¬
гибли для Германии» 37.
По поводу этих выступлений в рейхстаге Ольшовский
доносил своему правительству: «Подчеркивание минист¬
ром иностранных дел с трибуны парламента требования
изменения границы не в пользу Польши должно считать¬
ся недружественным актом, тем более беспокоящим Поль¬
шу, что поиски Германией свободных рук на Востоке со¬
гласуются с политикой Англии, которая, создавая труд¬
ности на Висле, хочет обострить ситуацию на Сене» 38.
Акцентируя внимание на сложности создавшегося поло¬
жения, Ольшовский направил также специальное письмо
польскому послу в Англии. «Концентрическая атака на
Польшу, к которой Германия прибегает в настоящий мо¬
мент,— писал он Скирмунту,— много бы утратила в сво¬
ей силе, если бы отсутствовала поддержка, источник ко¬
торой постоянно указывает на Лондон» 39.
Справедливость этой оценки подтверждалась всем хо¬
дом предварительных переговоров о гарантийном пакте,
т. е. когда конкретно проявилась общеевропейская ситуа¬
ция. Весна и лето 1925 г. были временем появления все
новых фактов антипольской политики ревизий.
Ольшовский, неоднократно встречавшийся с де Мар¬
жери, продолжал выяснять обстановку о возможности га¬
рантии для польской территории, интересуясь, как часто
посол Франции видится с Шубертом и Штреземаном.
Маржери утверждал, будто он «категорически заявил
германским руководящим кругам» о мнении французско¬
го правительства, которое «считает, что безопасность
польской территории должна быть гарантирована, так
как это связано с жизненными интересами Франции, а не¬
мецкие проекты, направленные в противоположное
русло, вообще неосуществимы» 40.
37 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 2, л. 481.
38 Там же.
39 Там же, л. 494.
40 Там же, л. 476.
25

Что же касается4—Чемберлена, то он в это время уте¬
шал польские круги тем, «что только сумасшедший мог
бы думать об изменении границы, установленной Вер¬
сальским договором» 41.
Однако подобные заверения не могли снизить возра¬
ставшей тревоги в Польше. Напротив, в результате про¬
вокаций в Данциге и в связи с начавшейся в 1925 г. тамо^
женной войной германо-польские отношения обострялись^.
Филиал Польского промышленного банка в Берлине жа¬
ловался на усиление финансовой атаки, на попытки не¬
мецких банков «подорвать» курс злотого, на «невыноси¬
мые условия сотрудничества» 42.
В это же время германский посланник в Варшаве Рау¬
шер, приезжая в Берлин, встречался с послами Англии
и Франции и заявлял о своем «отрицательном отношении
к степени боевой готовности польских вооруженных сил
и особенно критиковал польскую авиацию»43.
Руководящие круги Польши, прежде всего министр
иностранных дел Скшиньский, оценивая общую ситуа¬
цию, сложившуюся после майского агрессивного выпада
Штреземана, решили «не отвечать на речь»44. Но вместе
с тем министерство иностранных дел Польши развернуло
посредством прессы кампанию с целью отпора агрессив¬
ному выступлению Штреземана. Обстановка обострилась
настолько, что даже некоторые польские политические
деятели заговорили о Коридоре. Ольшовский, например,
был весьма встревожен откровениями Диаманда, при¬
ехавшего в это время в Берлин, и доносил в Варшаву о
•сделанном Диамандом по приезде в Берлин заявлении,
«что Коридор является абсурдом и его никакими сред¬
ствами нельзя удержать» 45.
В иностранных посольствах, аккредитованных в Бер¬
лине, усилились разговоры о том, что в отзывах на гер¬
манский меморандум от 9 февраля «ревизия Поморского
коридора остается открытой и правительства великих
держав стоят на позиции полной незаинтересованности
польско-немецкой границей» 46.
Предъявлялись Польше и обвинения в ее стремлении
41 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 2, л. 325.
42 Там же, д. 4, л. 22.
43 Там же, д. 2, л. 249.
44 Там же, л. 477.
45 Там же, л. 628.
46 Там же, л. 410.
26

инкорпд^црррать^Восточную Пруссию. Польское посоль¬
ство “в Берлине прилагало немалые усилия, чтобы отвести
подобное обвинение, напоминая, что на уходящей в про¬
шлое Парижской конференции польская делегация пред¬
лагала создание самостоятельной Восточнопрусской рес¬
публики, что в данное время правительство Польши «не
проводит политики, направленной на инкорпорацию Во¬
сточной Пруссии» 47. Однако в это не столько верили,
сколько подливали масла в огонь представители держав
буржуазного Запада. Так, итальянский дипломат Анти-
мори с усмешкой сказал секретарю польского посольства
Эльмеру: «Осуществление польским правительством от¬
дельной восточнопрусской политики может привести в
будущем к известного рода инкорпорации» 48.
Летом 1925 г. правящие круги Польши фактически
стремятся укрепить отношения с Англией. При этом их
привлекало резкое ухудшение отношений между Англией
и СССР. Здесь и совершается непоправимая ошибка в
поиске Польшей гарантий. Констатация положения в
Европе определялась нереальностью выводов польской
стороны: «Всякая мысль об изменении польских границ
становится неактуальной в связи с усилившимся кон¬
фликтом между Англией и Россией. Англия будет стре¬
миться к углублению дружественных отношений с Поль¬
шей, так как эта страна может оказаться более важной
для английских интересов, чем Германия»49.
' К этому времени между Германией и Польшей нача¬
лась таможенная война, сразу же перехлестнувшая через
край обычного круга своих действий — ввозных и вывоз¬
ных барьеров — и вскоре ставшая упорной и долголетней
экономической борьбой двух капиталистических госу¬
дарств, находившихся в неодинаковых условиях хозяй¬
ственного развития.
Начало таможенной войны между двумя соседями
означало, что в результате вступления в силу «плана
Дауэса» германский империализм, еще не располагавший
условиями для вооруженного пересмотра восточных гра¬
ниц, вступил в фазу экономической борьбы с Польшей.
В 1925 г. и начинается длительная германо-польская эко¬
номическая схватка. О разжигании таможенной войны
47 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 2, л. 437.
48 Там же, л. 437.
49 Там же, л. 25.

было фактически единым мнение не только империали¬
стических правительств, но и большинства партий Вей¬
марской Германии, начиная от крайних национал-шови-
нистов. К нему присоединялась социал-демократия. Эко¬
номическое «высушивание» Польши стало одной из
основных задач германских монополистов и крупнейших
аграриев.
О том что Польша должна, выйти из таможенной вой¬
ны смертельно раненной, твердили как в Германии, так и
во многих странах мира. Таможенная война вплотную
придвинула Польшу не только к опасности разрастания
реваншистской пропаганды, антипольских акций со сто¬
роны Германии, но и способствовала тому, что проблема
независимости страны оказалась в атмосфере междуна¬
родных империалистических спекуляций.
В условиях ожесточенной схватки германского и поль¬
ского капитализма наиболее реакционные круги Польши
лелеяли мысль о кооперации с Германией. Владислав
Студницкий в июле 1925 г. в статье «Торговая война с
Германией» заявлял самым категорическим образом:
«Займы на инвестиции мы можем получить в Америке и
Англии, но для получения этих займов требуется хозяй¬
ственная кооперация с Германией»50.
С началом таможенной войны еще большую остроту
приобрели отношения двух стран, цоблекла перспектива
заключения торгового договора, о котором вели длитель¬
ные переговоры Польша и Германия. На степень напря¬
женности сказывались, казалось бы, даже незначитель¬
ные детали.
В августе 1925 г. пропало на пути в Варшаву письмо,
отправленное польским посольством в Берлине. В пись¬
ме шла речь о польском национальном меньшинстве в
Германии. По сигналу газет Гамбурга немецкая пресса
обрушилась на МИД Польши и польское посольство в
Берлине. Газеты выходили под кричащими шапками по¬
добно — «Польские шпионы разоблачены» и призывали к
«твердому политическому курсу» и прекращению тор¬
говых переговоров. Польский консул в Гамбурге в до¬
несении от 19 сентября 1925 г. писал: «Кому-то выгодно,
чтобы переговоры о торговом договоре снова сорва¬
лись» 51. Весь сентябрь немецкая пресса была насыщена
50 См.: «Słowo», 1925, 1 lipca.
51 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 4, л. 13.
28

статьями, в которых прослеживалось стремление пока¬
зать, что Германия не заинтересована в заключении тор¬
гового договора.
Сентябрь оказался тем месяцем, когда были подведе¬
ны итоги англо-франко-германского торга о гарантиях.
К этому времени выявилась безуспешность дипломатиче¬
ских поездок Скшиньского по столицам Запада. Штрезе¬
ман же суммировал свои реваншистские намерения в
письме к бывшему кронпринцу. А на состоявшемся 21 —
22 сентября 1925 г. заседании совета министров рейха
Штреземан в стычке с министрами-националистами обви¬
нил последних в том, что их «партия только выдвигает
лозунги, но не проводит их», тогда как он, делало акцент
германское МИД, «отдает все силы, чтобы реализовать
эти лозунги»52. Далее Штреземан заявил, что его полити¬
ка уже достигла большого успеха в вопросе ревизии во¬
сточных границ Германии. И в этой связи, говорил он,
«политика направляется на систематическую изоляцию
Польши». И далее: «Именно с этой целью удалось раз¬
бить будущие соглашения на две части, отделив Рейнский
пакт от возможных договоров на Востоке» 53.
На этом заседании Штреземан, подчеркивая глубину
изоляции Польши, заявил о получении обязательства
«правительства Чехословакии о том, что в кругу восточ¬
ных договоров, касающихся арбитража, положение Поль¬
ши будет изолированным» 54.
Состояние изоляции, в которой оказывалась Польша,
выдвижение Скшиньским лозунга активной политики по
отношению к Германии, приближение длительно вызре¬
вавшего Локарно — все это породило сентябрьский поток
донесений Ольшовского «в личные руки министра». Оце¬
нивая состояние дел в Берлине в связи с предстоящей
конференцией в Локарно, он определял момент как пред¬
ставляющий для Польши «весьма трудную ситуацию,
наиболее трудную, чем за несколько недель до этого,
когда все еще было «status nascendi» (состояние рожде¬
ния.— Д. К.)» 55. В целом ряде рапортов из Берлина про¬
слеживается связь борьбы за европейские гарантии с по¬
зицией США, с широко рекламировавшейся американ¬
ской поддержкой Европы займами. «Чтобы американские
52 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 1, л. 19.
53 Там же.
54 Там же.
65 Там же, ф. 15, on. 1, д. 2, л. 213.
29

кредиты переплыли океан,— писал Ольшовский,— и был
бы достигнут такой результат пакта, который обеспечил
бы существование умиротворенной Европы вплоть до гра¬
ниц Совдепии, надо наново переориентировать направле¬
ние переговоров между Берлином, Парижем и Лондо¬
ном» 56.
В качестве выхода для Польши в смысле подобной пе¬
реориентировки, когда переговоры с Германией стояли на
мертвой точке, и достижения, по выражению Ольшовско-
го, «решительного поворота» для обеих стран, когда был
бы развязан тот гордиев узел, который называется «поль¬
ско-германские отношения» 57, предлагалось организо¬
вать первое после окончания мировой войны свидание
министров иностранных дел Польши и Германии, которое-
принесло бы «пользу от встречи в четыре глаза» и имело
бы исключительное «значение не только для самого га¬
рантийного пакта, но и вообще для польско-германских
отношений» 58. Однако Ольшовский советовал Скшинь-
скому проявить при этой операции осторожность, так как
«предложение на встречу с нашей стороны могло бы быть,
расценено как хождение в Каноссу» 59. Поэтому он реко¬
мендовал польскому МИДу прежде всего непосредствен¬
но через Варшаву получить поддержку от США, затем
связаться с ярым германофилом американским послом
в Берлине Шурманом, который, по мнению Олыповского,
«воздействовал бы на немцев». «Хотел бы сделать акцент
на доброе дело Америки» 60,— так закончил этот рапорт
польский посланник.
И если в результате этих маневров встреча Скшинь-
ского со Штреземаном состоится, то последний, преду¬
преждал Ольшовский, «выдвинет в отношении нас тысячи
претензий, вытекающих из различных кругов.., он (Штре¬
земан.— Д. /С), одним словом, провоцирует Польшу, но
явно кокетничает с Францией, признавая ее границы» 61.
Однако встреча Скшиньского со Штреземаном не со¬
стоялась, а к концу сентября антипольские настроения в
Германии настолько усилились, что Ольшовский писал
следующее: «Изменить такие настроения, осмеливаюсь
56 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 2, л. 214.
57 Там же, л. 215.
58 Там же, л. 216.
59 Там же, л. 217.
60 Там же.
61 Там же, л. 175.
30

это утверждать, может правительство только в течение
1—2 лет, и то если решится на существенно новую поли¬
тику» 62. Но «решаться» на иную политику в отношении
Польши представители германского империализма, гото¬
вящиеся к конференции в Локарно, не помышляли.
Польша все больше превращалась в арену империали¬
стических распрь, затеянных странами-гарантами. Из
Берлина польские дипломаты продолжали сообщать, что
этому «есть много примеров, что США и Англия стремят¬
ся овладеть Польшей и превратить ее в объект для меж¬
дународных финансистов». И далее: «Овладение Поль¬
шей активизировалось из-за ее соседства с Советской Рос-
СИ£Ц» 63.
(\Атака на Польшу особенно усилилась перед откры¬
тием конференции в Локарно. К этому времени Герман¬
ское правительство уже могло рассчитывать на успех при
своем отказе от гарантии восточных границ?)В самой Гер¬
мании увеличивалось число антипольских выступлений.
Сообщая о них, Ольшовский предупреждал об особых
симпатиях д’Абернона к Германии, хотел йасторожить
Скшиньского, указывая на предстоящие исключительные
затруднения для Польши на конференции в Локарно.
В этом смысле весьма характерно высказывание, кото¬
рым Ольшовский оканчивал свой рапорт: «Может быть,
пан (Скшиньский.— Д. К.) снова скажет, что я свои ра¬
порты подкрашиваю черной краской. Я был бы счастлив,,
если бы это было так. Однако на основе объективных на¬
блюдений за здешней почвой я пришел к выводу, что на
предстоящей конференции нам грозят огромные опасно¬
сти» 64.
Непосредственная угроза польской границе со сторо¬
ны Германии, особенно определенно прозвучавшая в Ло¬
карно, всколыхнула всю Польшу и польскую прессу. Так,
в передовой статье «На пути в Локарно», опубликованной
4 октября 1925 г. в газете «Слово», писалось: «Речь Пос-
полита Польска имеет шанс не дожить до своей десятой
годовщины»65. Газета указывала, что Германия стреми¬
тельно идет к реваншу, а «вступлением к нападению на
Европу будет германо-польская война, подобно кампа-
62 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 2, л. 163.
63 Там же, л. 172.
64 Там же, л. 154.
65 «Słowo», 1925, 4 października.
3t

нии Бисмарка против Австрии в 1866 г., ставшей прелю¬
дией похода на Францию» 66.
Ситуация, сложившаяся для Польши к началу конфе¬
ренции, определялась следующим: это «возможность ата¬
ки со стороны Германии, безразличие Бельгии, осторож¬
ность Чехословакии, умывание рук Англией, немощь или
паралич Франции»67. Однако уже тогда, в условиях
1925 г., было ясно, что за «умыванием рук Англией» в
действительности скрывалось стремление английского
империализма «канализировать» германский реваншизм
на Восток. По выражению ярого антисоветчика Ингрима,
«это был первый симптом того, что Лондон бросает на
произвол судьбы Восточную Европу, пытаясь таким спо¬
собом вновь активизировать Германию как свой «конти¬
нентальный кинжал», направленный против России» 68.
Это стремление Англии отчетливо проступает в сек¬
ретной памятной записке Остина Чемберлена, в которой
в связи с предлокарнским положением в Европе опреде¬
лялась английская политика, а в адрес польских отноше¬
ний использовалась германская реваншистская аргумен¬
тация, уже тогда ведшая Польшу на заклание. «Как толь¬
ко Германия соберется с силами,— писал Чемберлен,—
в ней возникнет постоянное движение за исправление
двух наиболее оскорбительных для каждого немца статей
мирного договора, а именно статей, предусматривающих
создание Польского коридора и раздел Силезии» 69.
Предложение удовлетворить аппетиты германского
империализма за счет Польши высказывалось также и за
океаном, давались даже советы разрешить Германии «ис¬
править границы» с Польшей. Американский посол в Бер¬
лине Шурман именно в это время заявил французам,
что «следовало бы пойти по линии удовлетворения гер¬
манских стремлений в направлении изменения границ» 70.
Имеется целый ряд и других свидетельств, говорящих о
том, как американский и английский империализм ожив¬
ляли на польском оселке германский «Дранг нах Остен»
в преддверии Локарно. С другой стороны, в результате
перманентного спора о германо-польской границе созда-
66 «Słowo», 1925, 4 października.
67 Ibid.
68 Ингрим Р. Спасение Германии. М., 1953, с. 37.
69 См.: Локарнская конференция 1925 г. Документы. М., 1959,
с. 45.
70 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 2, л. 99.
32

вались предпосылки, используя которые при определен¬
ных условиях империалистические государства надея¬
лись толкнуть Польшу на совместный с Германией поход
против СССР.
/^В условиях 1925 г. польское правительство с целью
ослабления нависшей угрозы изменения границ с Герма¬
нией пыталось улучшить отношения с СССР. Однако
«Польша не решилась на отвержение Локарнских догово¬
ров» 71, Возможности сближения с Советским Союзом и,
следовательно, получения реальных гарантий не были
использованы.
В этой связи весьма характерна беседа Чичерина с
Скшиньским, состоявшаяся 29 сентября 1925 г. в Варша¬
ве. «Хотя в настоящее время факт отказа Германии при¬
знать свою восточную границу стал общеизвестным,—
сообщал в Москву Чичерин,— однако мой намек на эту
ходячую истину изумил Скшиньского новизной. Он пре¬
бывает, по крайней мере на словах, в необычайном спо¬
койствии относительно гарантийных переговоров: Запад¬
ный пакт нужен-де потому, что в Версале это обещали, а
Восточный пакт не нужен, ибо договор Лиги наций его за¬
меняет, все же остальное делается для публики и для
парламентов... На словах он был очень спокоен относи¬
тельно Локарно, и некоторые мои объяснения, по-видимо-
му, раскрывали непредвиденные им опасности» 72.
Во время беседы с Чичериным Скшиньский заявил, что
он «желал бы съездить в Москву.., хотел бы, чтобы к тому
моменту было выработано что-нибудь реальное» 73. Одна¬
ко поездка Скшиньского не состоялась, и дело не дошлсы
до конкретной нормализации польско-советских отноше¬
ний, столь необходимой обеим сторонам. Само же «реаль¬
ное», о котором говорил Скшиньский, прежде всего зави¬
село от руководящих кругов Польши.
В это время, т. е. непосредственно перед Локарно, за
германо-польскими отношениями окончательно закреп¬
ляется термин «гордиев узел». Происходило это в обста¬
новке форсирования идеи Рейнского пакта, предоставле¬
ния Польше только арбитража. Но и даже арбитраж не
совсем соответствовал своему обычному пониманию, так
71 Landau L., Tomaszewski I. О polityce zagranicznej Polski
w latach 1924—1925.— «Kowartalnik historyczny». 1961, N 3, s. 738.
72 Документы внешней политики СССР, т. 8. М., 1963, с. 555.
73 Там же.
3 Зак. 605
33

как четко отражал идею отсечения государств Восточной
Европы от участия в решении судеб своих стран. Об этом
замысле особенно ярко свидетельствуют приведенные ар¬
хивные документы.
Ольшовский, например, в сентябре доносил в Варша¬
ву: «Практически мыслящие люди (Штреземан и его сто¬
ронники.— Д. К.) усиленно форсируют мысль о достиже¬
нии ясного уже теперь пакта Рейнского, а потом собира¬
ются при возможности заняться арбитражными или дру¬
гими какими-нибудь договорами, касающимися восточных
государств (курсив мой.— Д. К.)» 74. 28 сентября Оль¬
шовский доносил польскому правительству об угрожаю¬
щей ситуации еще более конкретно: «Польско-германский
и чехословацко-германский договоры будут дискутиро¬
ваться позже. При этом Германия решительно отклоняет
гарантию Францией восточных договоров, объясняя, что
такая гарантия может быть дана только Лигой наций» 75.
Локарно и Польша
5 октября 1925 г., как известно, в Локарно открылась
конференция ряда европейских держав. Большая истори¬
ческая литература свидетельствует, что на Локарнской
конференции требованиям германского империализма
всегда сопутствовал зеленый свет.
Здесь же в основном внимание обращено на раскры¬
тие иллюзорности попыток руководителей Второй Речи
Посполитой устоять перед аппетитами германского импе¬
риализма, возросшими в условиях 1925 г. В этой связи
весьма характерны три телеграммы Скшиньского премье¬
ру Грабскому, отправленные из Локарно в период рабо¬
ты конференции.
Первая телеграмма под названием «Локарно — это
восстановление Европы» содержала такую оценку про¬
исходящего: «Нынешняя Польша сдает экзамен разума
и получает симпатии наций, которые она растеряла в пер¬
вые годы своего существования. Надеемся мы на полную
поддержку Англии... В Локарно франко-англо-польский
фронт явился монолитом: никаких различий, никаких
расхождений, никакого недоверия. Мы не будем способ¬
ствовать надеждам Германии, это не наша задача»76.
74 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 2, л. 214.
75 Там же, л. 158.
76 Там же, ф. 5, on. 1, д. 2, л. 12—13.
34

В телеграмме от 13 октября Скшиньский просит
премьера распорядиться, чтобы «не предпринимались ка¬
кие-либо шаги, которые могли бы обострить польско-гер¬
манские отношения». Здесь же он заявляет: «Нет ника¬
кого теперь сомнения, что польско-французский союз
выйдет из Локарно мощно укрепившимся, узаконенным
в глазах мира, подкрепленным Англией»77. А 15 октября,
т. е. в день парафирования Локарнских соглашений,
Скшиньский в телеграмме Грабскому итоги Локарно ха¬
рактеризовал следующим образом: «Наша внешняя по¬
литика получила в Локарно поддержку юридическую, ма¬
териальную и моральную, что обеспечивает мир и откры¬
вает возможности кредита»78. Это было очередным под¬
тверждением тяжелого финансового положения Польши
и ее попыток получить займы у великих держав. Однако
путь к кредитам для Польши пролегал прежде всего
через германские банки, тесно связанные с банками США
и Англии.
Арбитражный договор, который Германия подписала
с Польшей в Локарно, соответствовал намерениям гер¬
манской делегации, которая требовала, «чтобы вопросы
о границах ни при каких обстоятельствах не подпадали
под процедуру арбитража»79. Таким образом, получен¬
ный арбитраж не мог остановить Германию в ее стрем¬
лении пересмотреть германо-польскую границу.
Представляется весьма глубоким вывод итогов Ло¬
карно для Польши, данный дипломатами СССР. Г В. Чи¬
черин 15 октября 1925 г. телеграфировал в НК.ИД СССР:
«По имеющимся сведениям, Франция уступила по всей
линии, германо-польской границы не гарантируется, од¬
нако Франция без Совета Лиги наций не может помочь
Польше. В Польше настроение крайне подавленное; это
есть предательство ее Францией» 80. В письме же Чичери¬
на Литвинову 30 октября 1925 г. содержатся выводы по¬
литической обстановки двух недель, последовавших непо¬
средственно за Локарно. «В немецких газетах,— писал
Чичерин,— я читал краткое изложение польских сеймов-
ских речей по поводу Локарно. Надо обратить на них
особое внимание, напечатать их в Москве поподробнее.
V ИДА, <|>. 5, on. 1, д. 2, л. 15- 16.
78 Там же, л. 18.
79 Локарнская конференция.., с. 160.
80 Документы внешней политики СССР, т. 8, с. 629.
35

Ситуация для нас очень благоприятная. Тут тоже надо
ковать железо, пока горячо.
Меня тем более волнует известие «Руля» о том, что у
нас с Польшей опять охлаждение, переговоры прерваны
sine die *, ни одного серьезного вопроса не удалось со¬
гласовать...» 81.
Позиция СССР, по мысли наркома, должна быть сле¬
дующей: «Упускать возможность наладить отношения с
Польшей совершенно непозволительно...» И далее: «Во¬
прос о нашем сближении с Польшей требует теперь особо
внимательного к себе отношения» 82.
На Западе же антипольская кампания после Локар¬
но, напротив, усиливается. Становится даже модным ло¬
зунг «добровольной ректификации границ».
Дискуссии, развернувшиеся по вопросу Локарнских
договоров, доносил Ольшовский, «указывают на то,
что рано или поздно Германия выступит против нас на
международной арене по вопросу Коридора, а может
быть и Верхней Силезии. В связи со сближением Фран¬
ции и Германии в политической и экономической облас¬
тях может создаться ситуация, при которой германское
правительство сочтет удобным атаковать нас с целью из¬
менения границ» 83.
Несмотря на сложность обстановки, польское прави¬
тельство старалось одобрить «локарнскую» активность
Штреземана. Уже 21 октября по просьбе Ольшовского он
был принят Штреземаном и заявил ему, что тот «добил¬
ся великого дела, проявив инициативу в заключении до¬
говоров, которые стали фактом в Локарно» 84. Ольшов¬
ский также заметил, что будто бы только теперь Герма¬
ния и Польша вступают «в эру урегулирования, дове¬
рия, а также сотрудничества» 85.
Штреземан горячо благодарил польского посланника
и, в свою очередь, заявил, что «также полностью осознает
будущее отношений между Польшей и Германией»86.
Однако в качестве «взноса» в успешное развитие герма¬
но-польских отношений Штреземан тут же поднял вопрос
* На неопределенный срок (лат.).
81 Документы внешней политики СССР, т. 8, с. 647.
82 Там же.
83 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 8, л. 2.
84 Там же, д. 2, л. 128.
85 Там же.
88 Там же, л. 128.
36

об оптантах. Он сказал, что «был бы очень и очень при¬
знателен, если бы эвакуация оптантов не имела места,
несмотря на то что Польша имеет право на это, несом¬
ненно» 87. Штреземан при этом подчеркнул, что присут¬
ствие немцев на польской территории маловажно. «Без¬
опасность государства,— говорил он,— имеющего 28 млн.
человек, не может зависеть от присутствия 2000 немцев,
имеющих недвижимость в полосе границы или фортов» 88.
Эта встреча, казалось полякам, прокладывала дорогу
к снятию напряженности. И Ольшовский, подводя итог
своим наблюдениям за реакцией на Локарно в прави¬
тельственных кругах Германии, советовал польскому
МИДу пойти по линии урегулирования германо-польских
отношений, придав им своеобразную постулированную
форму. «Изменение тона польской и немецкой прессы,—
полагал он,— будет в осуществлении этой цели первым
этапом» 89.
Прошло всего лишь десять дней, и не кто иной, как
сам Штреземан, приподнял штору над питаемыми Поль¬
шей иллюзиями, направившись в Восточную Пруссию,
куда он поехал, по мнению некоторых дипломатов, для
того «чтобы быть лучше понимаемым аудиторией и чтобы
открыть карты наиболее ясно, чем он открывал их в сво¬
их выступлениях и речах, произносимых в рейхе» 90. 2 но¬
ября 1925 г. он выступил в Кенигсберге с речью о резуль¬
татах Локарно. «Немецкая политика,— говорил герман¬
ский министр иностранных дел,— должна развиваться
постепенно, и было бы нонсенсом думать, что 15-дневная
конференция успокоила все германские стремления и ап¬
петиты. Германская акция должна быть растянута на
многие годы» 91.
После такого заявления Штреземана немецкая прес¬
са, продолжая обсуждать Рейнский гарантийный пакт,
стала смелее оценивать положение, в котором оказалась
Польша в результате Локарно. «Все партии в Польше,—
писали больше всех и подробнее всех восточнопрусские
газеты,— отдают себе отчет в том, что Польша утратила
помощь Франции» 92. «Поражение Польши очевидно»,—
w ИДА, ф. 15, on. 1, д. 2, л. 128,
88 Там же.
89 Там же, д. 5, л. 82.
90 Там же, л. 1.
91 Там же, ф. 5, on. 1, д. 1, л. 3.
92 Там же, л. 4.
37

твердили многие газеты, как это видно из обзоров прессы
МИДа. Весьма характерной является в этом плане ста¬
тья «Дер зпльберштрсйф нм Остен», опубликованная
3 ноября 1925 г. в «Кеннгсбергер альгемайне цейтунг».
Она содержала выдержки из речи Штреземана, произне¬
сенной нм на тайной встрече с журналистами и не публи¬
ковавшейся нн в прессе, ни в сообщениях телеграфных
агентств. Однако секретность встречи оказалась деконспи-
рнрованной по вине немецкой националистической прес¬
сы. задавшей в одном нз номеров «Остпройссише цей¬
тунг» вопрос: «Почему речь, которая должна сохраняться
в глубокой тайпе по просьбе самого Штреземана, оказа¬
лась опубликованной?»
Главные моменты этой секретной речи Штреземана
были следующими.
1.	Между Польшей и Францией до Локарно существо¬
вал союз, позволяющий удерживать границы на Востоке.
2.	Парафированные договоры не предвидят француз¬
ской гарантии на Востоке, а поэтому Франция не имеет
права рассуждать в случае польско-германского конф¬
ликта о том, кто является нападающим.
3.	Теперь, когда польско-французское согласие теряет
силу действия на Востоке, появились условия для изме¬
нения восточных границ. И на это Германия получила
симпатии великих держав, без согласия которых была бы
невозможна ревизия восточных границ. «Известная наша
ориентация на Запад,— говорил в заключение тайной
речи Штреземан,— завела нас значительно дальше, чем
сотрудничество с Россией»93.
В связи с разоблачениями прессы и для того чтобы
успокоить националистов, Штреземан пошел еще даль¬
ше, разъясняя проводимую им политику в отношении
Польши, и в конце ноября, т. е. накануне подписания в
Лондоне ранее парафированных Локарнских соглашений,
заявил: «Локарно — это атака ревизии восточных гра¬
ниц» 94.
В атмосфере штреземановских откровений германские
политические партии и обсуждали арбитражный договор
с Польшей. На собрании Немецкой народной партии в
Эссене депутат ландтага граф Штольберг-Венигероде,
” ИДА, ф. 5, on. 1, д. 1, л. 5.
м Там же, л. 10.
38

например, утверждал, что существуют три варианта из¬
менения ге р м a 11 о - и ол ьс ко й г р a 11 и ц ы:
«1) мирным путем, па что по согласится Польша;
2) е помощью Лиги наций, что также не приведет к
цели, так как Франция будет против;
3) атака на Польшу, отчего, однако, Германия отка¬
зывается» 95.
Исходя из этих трех вариантов, Штольберг предлагал
весьма характерный выход из положения: «Рассудитель¬
ный политик осуществляет всегда такого рода политику,
чтобы в случае принятия окончательного решения быть
стороной атакующей» 96.
Бурно обсуждалась проблема германо-польских от¬
ношений и в других партиях. На съезде Немецкой нацио¬
нальной народной партии, состоявшемся через месяц
после Локарно, граф Вестарп заявил, что главные требо¬
вания его партии остались неучтенными в той части Ло¬
карнских договоров, в которой сохранен Версальский
договор, а права Польши путем сохранения 10 статьи
Устава Лиги наций, предусматривающей, что «права
Польши могут быть изменены только с ее согласия, не
были урезаны»97.
На этом съезде наиболее откровенных националистов
было единогласно принято заявление, что «конечной це¬
лью Германии является получение свободы для восточ¬
ной политики» и что партия «смотрит с тревогой на Лигу
наций и восточные арбитражные договоры, опасаясь, что
из арбитражного подхода выявятся для германской вос¬
точной политики губительные вещи и новые оковы, а ре¬
визия восточных границ будет затруднена» 98.
На съезде Немецкой национальной народной партии
выступил также бывший имперский министр Гергт с тре¬
бованием, чтобы правительство при вступлении в Лигу
наций форсировало выполнение следующих условий:
«Германское правительство, вступая в Лигу наций, одно¬
временно заявляет, что восточные границы Германии яв¬
ляются абсолютной невозможностью и давно признаны
невыносимыми для Германии. Поэтому германское пра¬
вительство всеми возможными средствами будет стре¬
миться к изменению этих границ и ожидает от Лиги на¬
95 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 2, л. 120.
м Там же, л. 120.
97 Там же, л. 121.
98 Там же.
3*

ций, что она примет заявление германского правительст¬
ва и сама сделает определенные выводы, чтобы этому
невыносимому состоянию положить конец» ".
Во время подписания Локарнских соглашений в Лон¬
доне участились не только дискуссии о них, но и более
громко зазвучали голоса, утверждающие, что великие
державы «будут пытаться склонить Польшу к доброволь¬
ной ректификации границ» 10°. Заговорили и о том, что
именно «Бриан настоял на прекращении выселения из
Польши оптантов», что «Франция именно теперь не по¬
может Польше» * 100 101.
Окончательно вырисовывались и контуры внешней по¬
литики Германии после Локарно. По меткому выраже¬
нию польского посланника в Берлине Олыповского, «по¬
литика эта будет позитивной стороной негативно сфор¬
мулированного принципа: ни ориентации восточной, ни
ориентации западной» 102. Тенденция направления аме¬
риканских капиталов в страны Центральной и Восточной
Европы лишь при посредничестве Германии прежде всего
связывалась с поездкой Шахта в США. Во время пребы¬
вания в США осенью 1925 г. Шахт много говорил о Поль¬
ше. Как доносили польские дипломаты в Варшаву:
«Именно там он вспомнил о Польше и о нашей финансо¬
вой санации. При этом отчетливо видно, что финансовая
помощь Польше может быть предоставлена только после
тщательного изучения нашего экономического состояния».
И далее: «Это говорит, в каком направлении идет нынеш¬
няя тактика Германии в вопросе нашей экономической
санации» 103.
После возвращения Шахта из США германские пра¬
вительственные круги дали специальные инструкции
прессе, которая должна была экономическое положение
Польши представлять таким образом: «иностранная по¬
мощь возможна лишь при далеко идущем контроле» 104.
Как явствуют архивные документы, в результате по¬
ездки Шахта в США было затронуто не только экономи¬
ческое положение Польши, но также вопрос ее границ.
Возвратившись в Берлин, он сразу же организовал тай¬
00 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 2, л. 121.
100 Там же, д. 5 или 8, л. 2.
101 Там же, д. 5, л. 1.
102 Там же, л. 13.
>о3 Там же, д. 2, л. 78.
’о4 Там же, л. 78.
40

ную беседу с немецкими финансистами, которым расска¬
зал о согласии американских финансовых кругов «ока¬
зать давление на Францию при оздоровлении франка» 105_
От Франции германские и американские финансисты со¬
бирались потребовать больших уступок, и прежде всего
чтобы «французское правительство изменило свое отно¬
шение к Польше в вопросе Коридора и Верхней Силе¬
зии» 106.
Американский посол в Берлине также беседовал по
этому вопросу с французским поверенным в делах де
Лабоуле. Об этой встрече Ольшовский имел информацию
«из абсолютно точного источника» и узнал, что американ¬
ский посол взамен американской помощи Франции сове¬
товал ей «пойти по линии удовлетворения стремлений
Германии в направлении изменения границ» 107.
Германия же готовилась к вступлению в Лигу наций,
предусмотренному решениями Локарнской конференции.
Это весьма беспокоило польские руководящие круги.
«Немецкая игра опасна тем,— предупреждал свое прави¬
тельство Ольшовский,— что с момента вступления Герма¬
нии в Лигу наций и занятия ею места в Совете Лиги она
сыграет огромную роль в контроле над нами» 108. Оль¬
шовский обращал особое внимание на исключительную
опасность эвентуального иностранного контроля над фи¬
нансами Польши.
Буквально через час после возвращения германской
делегации из Лондона, где были окончательно подписа¬
ны Локарнские соглашения, имперский отдел прессы
устроил специальный прием для иностранных журнали¬
стов. На нем Штреземан с большим удовлетворением
вспоминал «о дипломатических беседах с министрами
иностранных дел, подписавшими Локарнские догово¬
ры» 109 110. Как бы между прочим он сказал, что «немецкая
делегация возвращалась тем же самым поездом, что и
польский министр» ио. Один из корреспондентов спросил
Штреземана, не затрагивал ли он в беседе с польским
министром проблему восточных границ. Штреземан отве¬
тил, что этого не могло быть хотя бы потому, что для
105 ИДА, ф. 1Д on. 1, д. 2, л. 99.
100 Там же.
107 Там же.
108 Там же, л. 79.
109 Там же, л. 81.
110 Там же.
4t

польского министра «дело Коридора н Силезии не явля¬
ется политической проблемой» 1И.
Однако, по свидетельству присутствовавшего на при¬
еме члена польского посольства, топ, «каким господин
Штреземан произнес эти слова, заставляет предполо¬
жить. что Германия не думает выйти па дорогу диплома¬
тических переговоров в вопросе изменения восточных
границ и что. переходя к ревизии, изберет методы, под¬
сказываемые Локарнскими договорами п процедурой
вступления в Лигу нации» ”2. Представитель польского
посольства в Берлине вынес с приема убеждение, что «в
будущей внешнеполитической программе господина
Штреземана дело ревизии границ не выдвинется па пер¬
вый план. а. скорее, будет отложено до того времени,
когда пропагандистская тактика германского правитель¬
ства подготовит почву в Женеве, а за границей отклик¬
нется эхом поддержки немецкой акции» |13.
Оценивая указанный выше штрезсмаиовский ход ко¬
нем. сделанный в присутствии иностранных корреспон¬
дентов. которым фактически было намечено для Польши
место в будущей колеснице германской политики, стреми¬
тельно вознесшейся и спустя годы впрах разбившейся о
Советский Союз. Ольшовский предупреждал Варшаву,
что «медоточивые слова Штреземана, его тактика в от¬
ношении внутренних националистов (имеется в виду при¬
веденное выше выступление в Кенигсберге.— Д. Д.) не
должны усыпить нашу бдительность, так как нет никако¬
го сомнения, что Германия уже теперь выступит с акцией
дротив нас в деле ревизии восточных границ па основе
статьи 19 и что акция эта найдет поддержку всех пар¬
тий» 1И.
К концу 1925 г. в Германии была основательно подго¬
товлена почва для антипольских националистических
выступлений. Нет никакого парадокса в том, что проис¬
ходит это во время расцвета пацифизма, особенно куль¬
тивировавшегося после Локарно. И Штреземан, высту¬
павший перед широкими массами даже эффектно-«мир-
но», а за кулисами — агрессивно, и националисты, не¬
редко нападавшие на него за его «миролюбие»,— все они
старательно выполняли стратегическую задачу герман-
1" ИДА, ф. 15, on. 1, д. 2, л. 81.
112 Там же.
113 Там же.
114 Там же, л. 83.
-42

«кого империализма, уже тогда готовившего условия для
уничтожения Польши под лозунгом возвращения Кори¬
дора и Верхней Силезии.
Характерна в этой связи беседа Гильфердинга с поль¬
ским советником Эльмером, который просил первого
разъяснить ситуацию, создавшуюся в германо-польских
отношениях после Локарно. Гильфердинг, подтверждая
выводы одного из лидеров германской социал-демокра¬
тии Брайтхейда, сказал: «В определенных национали¬
стических кругах распространяется мысль о непосредст¬
венном решении проблемы Данцигского коридора, чтобы
этим замутить еще больше германо-польские отношения,
складывающиеся мирно. Другие же круги предлагают
10-летний период, в течение которого Германия не будет
затрагивать пограничную проблему»115. Брайтхейд на¬
зывал такую концепцию немецких националистов «глу¬
постью» 116, но это признание не могло, разумеется, улуч¬
шить отношения между Германией и Польшей, так как
германская социал-демократия также участвовала в на¬
тиске на Польшу.
В связи с обострением германо-польских противоре¬
чий польское посольство в Берлине предпринимает тита¬
нические усилия, стараясь получить из «первых рук»
сведения, раскрывающие суть польской политики правя¬
щих кругов Германии. По свидетельству архивного доку¬
мента, польское посольство 7 января 1926 г. сообщало в
Варшаву, что «установлены самые тесные контакты для
получения из «Аусвертигес Амт» информации о германо¬
польских отношениях» 117 118.
Затянувшиеся, точнее топчущиеся на месте, перегово¬
ры о торговом соглашении между Германией и Польшей
вызывали тревогу в Польше. В Варшаве 2 февраля 1926 г.
состоялось заседание политического комитета совета ми¬
нистров, на котором подробно обсуждался ход перегово¬
ров. На нем польский премьер с горечью заявил: «На¬
сколько вначале мы надеялись на договор, настолько те¬
перь это стало иллюзией. Германия играет в проволочку.
Создалась невыносимая атмосфера для переговоров» ,18.
Как видно из продолжения протокольной записи, пре¬
мьер бил настоящую тревогу по поводу финансового по¬
116 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 2, л. 104.
116 Там же.
117 Там же, д. 10 (ч. 3), л. 594.
118 Там же, д. 14, л. 80.
43

ложения страны, заявляя, что «в последние месяцы чув¬
ствуется катастрофический уплыв валюты за границу»,
что «ситуация может стать грозной для нашей экономи¬
ческой жизни» 1|9.
Экономические неурядицы Польши умело использова¬
лись представителями германской крупной буржуазии.
Так, коллега Штреземана по партии Рейнбабен, выступая
на тайных собраниях «Остбунда», высказывался весьма
агрессивно по отношению к Польше. «В своих речах,—
доносили в Варшаву об антипольской деятельности Рейн¬
бабена,— он всегда подчеркивает необходимость выдви¬
жения польской проблемы на первый план германской
внешней политики. Он требует все более сильного давле¬
ния на Польшу» 119 120 Пз неоднократных выступлений Рейн¬
бабена против Польши польская сторона сделала такой
вывод, как: «Германия пришла к убеждению, что Польша
теперь уже так далеко ослаблена, что с ней можно начать
переговоры, при которых можно решить экономическую
проблему, исходя из требований чисто политических» 121.
В рассматриваемый период в германо-польские отно¬
шения вошел со всей определенностью и такой компо¬
нент, как эвентуальное очищение всей Рейнской зоны.
Польское правительство, оценивая обстановку, пришло
к выводу, что германо-польский арбитражный договор,
навязанный Польше в Локарно, «не исключает даже воз¬
можности открытой войны» 122. Весной 1926 г. министер¬
ство иностранных дел Польши разослало всем польским
послам специальный циркуляр, в котором прямо говори¬
лось, что «война открытая может вспыхнуть» 123. Вместе
с тем послы информировались, что намечена следующая
тактика: «Предпринять шаги в отношении французского
правительства, которые обратили бы его внимание на на¬
шу заинтересованность проблемой эвакуации Надрейна *
и необходимость укрепления Локарно на Востоке. Необ¬
ходимо также выступить в Лондоне и Риме с целью полу¬
чения поддержки этих правительств нашего тезиса. Сле¬
довало бы также воздействовать на Вашингтон» 124.
119 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 14, л. 81, 82.
120 Там же, д. 10, л. ПО.
121 Там же, д. 14, л. 111.
122 Там же, л. 52,
123 Там же.
* Так называла польская дипломатия Рейнскую зону.
i2* ИДА, ф. 15, on. 1, д. 14, л. 52.
44

Пока польское правительство вырабатывало тактику,
в Германии вновь развернулись антипольские акции. Осо¬
бенно бурными ОПП были в Восточной Пруссии. В одной
нз них принял участие советник президента Гинденбурга
фон Хассель. Оп выступил с речью, в которой обвинял
Польшу в агрессивности и требовал «окончательного воз¬
вращения к естественным границам Германии» 125.
Все более активно развертывалась деятельность таких
организаций, как «Остбунд», «Остмаркферейн», «Хеймат-
буид» п др. Это говорило о том, что арбитражный дого¬
вор, который в Локарно Германия подписала с Польшей
п который нс содержал гарантий неприкосновенности гер¬
мано-польских границ, способствовал не снятию напря¬
женности, а ее углублению. Он давал возможность гер¬
манским реваншистам развернуть сразу же после Локар¬
но кампанию за пересмотр границ с Польшей. Эта кампа¬
ния в значительной мере направлялась «миролюбцем»
Штреземаном. Назвав Локарнские соглашения «переми¬
рием», он писал Кеуделю в конце 1925 г.: «Я вижу в Ло¬
карно сохранение за нами Рейнской провинции и возмож¬
ность получения немецких земель на Востоке» 126. А в
письме германскому послу в Лондоне Штаммеру от 19 ап¬
реля 1926 г. Штреземан отмечал, что решение польского
вопроса — это «быть может самый важный вопрос евро¬
пейской политики вообще» 127 *.
Для подобного заявления у Штреземана имелись до¬
статочные основания, так как английский и американ¬
ский империализм в годы после Локарно старательно
культивировал германский «Дранг нах Остен». Поддерж¬
ка германских устремлений на Восток зашла так далеко,
что американский генеральный консул в Варшаве уверял
польских политических деятелей, которые вели в это вре¬
мя трудные переговоры об американском займе, что
Польша должна будет договориться с Германией о Поль¬
ском коридоре и Гданьске, и намекал, что в качестве воз¬
мещения поляки смогут получить выход к морю через
Литву *28.
ИДА, ф. 15, on. 1, д. 10, л. 12.
”в Stresemann О. Vermachtnis, Bd. 2, S. 246.
137 См.: Паевский Я- Участие Густава Штреземана в подготовке
второй мировой войны.— В кн.: Проблемы второй мировой войны.
М., 1959, с. 116.
|3’ См.: Внешняя политика Чехословакии 1918—1939. М., 1959,
с. 190.
45

Переворот Пилсудского
и германо-польские отношения
Польша, не решившаяся отвергнуть Локарнские со¬
глашения и не получившая гарантий германо-польской
границы, к весне 1926 г. столкнулась с дальнейшим уси¬
лением дипломатического и экономического нажима со
стороны Германии. Возросли финансовые затруднения
Польши в связи с попытками получить займы в странах
Запада. Шахт, Норман и другие воротилы финансового
мира бурно обсуждали судьбу польского злотого 129. От¬
сутствие кредитов ставило под угрозу строительство соб¬
ственного порта Гдыни, усложняло экономическое поло¬
жение Польши, находившейся в состоянии таможенной
войны с Германией. В то же время, по меткому опреде¬
лению А. Я. Манусевича, польские финансовые круги
считали «более выгодным для себя расширение между¬
народных финансовых связен и перспективу новых опе¬
раций, чем упрочение курса злотого» 13°.
Неодобрение польским банком финансовых мероприя¬
тий премьера Грабского привело не только к его падению
и непродолжительности существования правительства
Скшиньского, но и к возвращению к власти хьено-пястов-
ского блока, отвечавшего новому соотношению сил в Ев¬
ропе после Локарно. Учитывая это, посол Англии,
стремившейся ослабить антинемецкие тенденции во
внешнеполитическом курсе Польши, и посол Франции,
заинтересованной в сохранении места Польши во фран¬
цузском внешнеполитическом курсе, поспешили накануне
майского переворота встретиться с Пилсудским.
Майские события 1926 г. в Варшаве, происходившие
в исключительно сложной внутриполитической обстанов¬
ке и продемонстрировавшие даже примеры фарса в ла¬
гере бывших пепеэсовцев 131, вместе с тем значительно
прояснили внешнеполитический курс буржуазно-помещи¬
чьей Польши. Это сводилось прежде всего к следующему.
1.	Подтвердились надежды английских правящих кру¬
гов на антисоветизм Пилсудского и его склонность к со¬
глашению с Германией, большую, чем у правоцентрист¬
129 См.: Landau L. Plan stabilizacyiny. Warszawa, 1963, s 48
104, 107.
130 Манусевич А. У истоков «санации».— «Новая и Новейшая
история», 1974, № 3, с. 146.
bi Там же, с. 152—153.
46

ских правительств. Из доклада Скирмунта в Варшаву,
теперь финансовые и промышленные сферы Англии же¬
лали «содействовать санации финансов Польши» 132.
2.	Нависла опасность над дальнейшим развитием
франко-польских отношений. Бриан в депеше, отправлен¬
ной Лярошу 16 мая 1926 г., писал: «В Европе берет верх
мнение, что Пилсудский, враждебный и подозрительный
по отношению к России, будет искать соглашения с Бер¬
лином, в любом случае в экономической области, и встре¬
тится там с примирительными тенденциями» 133.
3.	Произошло полное отступление от имевших ранее
место попыток сотрудничества с СССР.
Майские события 1926 г. в Польше, ознаменовавшие
приход к власти Пилсудского и его сторонников, не внес¬
ли пока ничего качественно нового в отношения между
Германией и Польшей. Реакция правительственных кру¬
гов Германии была фактически выжидательной. Сам
Гинденбург дал поручение уведомить польское посольст-
~во S’ H-ępwo^ ргл «живой заинтересованности» 134 пере¬
воротом Пилсудского. Однако это отнюдь не остановило
J4VQTłMTf?l7hCTfŚ.<J^RTP круги Веймарской Германии «перед
новым напоминанием о своих реваншистских требованиях
к Польше» 135.
Происшедший переворот в Польше и связанная с ним
выжидательная тактика правящих кругов Германии ни¬
сколько не снизили остроты антипольских, прежде всего
пропагандистских, атак. Ольшовский уже вскоре после
переворота доносил в Варшаву, что ««Остбунд» не жале¬
ет средств, чтобы подготовить в Познани и Поморье не
только антипольские, но и антиправительственные вы¬
ступления» 136. Германская пресса старалась подать все
известия, поступавшие из Варшавы и других польских
городов и воеводств, нередко под соусом «революциони¬
зирования Польши». Газеты непрестанно трубили о том,
что Польша будто бы вступила в длительный период ре¬
волюции.
Буржуазно-помещичьи партии Веймарской республи¬
ки установление режима «санации» в Польше пытались
132 Манусевич А. У истоков «санации», с. 156.
133 См.: Laroche I. Polska lat 1926—1935, s. 40.
134 См.: Puchert В. Der Wirtschaftskrieg des deutschen Imperia-
lismus gegen Polen 1925—1934, S.‘1O7.
135 Cm.: «Z pola walki», 1967, N 4, s. 85.
136 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 10, л. 184.
47

использовать и как повод для антипольской консолида¬
ции. «В политике относительно Польши DVP * более аг¬
рессивна,— отмечалось в одном из<майских донесений из
Берлина,— чем даже DMVP **, и стремится к координа¬
ции действий с последней» 137.
Уже в июне из дипломатических источников становит¬
ся известно, что «намерением Германии в этот весьма
кульминационный момент является внесение предложе¬
ния о ректификации германо-польской границы при дру¬
жественном отношении к подобному Франции» 138.
В такой наэлектризованной атмосфере «Польска
збройна» в начале июля 1926 г. поместила статью, в ко¬
торой высказывала обиды на Версальский договор за то,
что Кенигсберг, Вроцлав и ряд других территорий проиг¬
равшей войну Германии не были присоединены к Поль¬
ше. Статья вызвала подлинную бурю в Германии. «Тег-
лихе рундшау» писала, например, что «в кругах, близких
к Маршалу Пилсудскому, существует тенденция, которая
делает невозможным достижение соглашения между Гер¬
манией и Польшей и которая угрожает миру в Евро¬
пе» 139. Среди дипломатов статья, опубликованная в
«Польска збройна», по свидетельству Олыповского, на¬
ходящегося в Берлине и тщательно регистрировавшего
все впечатления, «вызвала удивление» 14°.
Германо-польские переговоры о торговом соглашении
опять повисли в воздухе. На встрече с польским послан¬
ником Дирксен прямо заявил, что «заключение германо¬
польского торгового договора не является благоприят¬
ным: это проблема далекого будущего»141. Таким же
было, как писал Ольшовский, и «мнение социалистиче¬
ского депутата Гильфердинга» 142.
На встрече Дирксен сделал акцент и на следующем.
«Америка,— говорил он,— весьма заинтересована в спо¬
койствии в Европе и мире между Германией, Польшей
и Россией, руководствуясь исключительно своими эко¬
номическими интересами. Англия же стремится к миру
* Немецкая народная партия.
** Немецкая национальная народная партия.
137 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 10, л. 184.
138 Там же, л. 162.
139 Там же, л. 247.
140 Там же.
141 Там же, д. 10 (ч. 3), л. 451.
142 Там же.
48

между Германией и Польшей для того, чтобы оба эти
государства направить против России» 143.
С приближением осенней сессии Лиги наций вновь
усилились голоса о месте и роли Германии в ней. Мар¬
товский провал Германии, когда она не сумела получить
постоянного места в Совете главным образом из-за со¬
противления Польши, подстегнул антипольские страсти.
Отмечалось, что «ГермаБиял вступившая в гДиг.у. наций,
при первой же оказии поставит на повестку дня дела
Данцига и Коридора»'J14.
В конце июля 192 bг. состоялась вторая встреча Оль-
шовского с Дирксеном. Польский посланник во время
беседы просил обратить внимание германского прави¬
тельства на антипольский разгул прессы «в последние
дни». Ольшовский при этом подчеркнул, что такое «по¬
ложение в прессе создает атмосферу, затрудняющую нор¬
мальный ход торговых переговоров» 145.
/ В это же время возрастает зависимость германо-поль¬
ских отношений от германо-французских. В беседе с со¬
ветником «Аусвертигес Амт» Швендеманом один из
французских дипломатов даже «дразнил его, заявив, что
соглашедие^еяц[у.Термание^и2^ашш£Й4Ш£страивает-
ся из-за Польши» 146. Швёндеман ответил, что Германия
«требует~от Польши 30 000 кв. км на Поморье и в Верх¬
ней Силезии, но вместо этого отказывается от Позна¬
ни» 147.
Характерна общая оценка обстановки, данная Швен¬
деманом. «Что касается Франции,— резюмировал он,—
то Франция 1926 г. не является Францией 1919 и 1920 гг.
У нее нет возможности сохранить гегемонию в Европе.
Германия же становится снова мощной. Россия никогда
в будущем не начнет войну с Германией» 148.
Как видно из приведенных высказываний, попытка
французского дипломата «подразнить» Польшей круп¬
ного сановника германского МИДа обернулась вполне
рельефно прозвучавшей угрозой в адрес самой Франции
и дипломатическим разъяснением о том, что Германия
уже в середине 20-х гг. в состоянии решать германо-
143	ИДА, ф. 15, on. 1, д. 10 (ч. 3), л. 452.
144	Там же, д. 10, л. 371.
145	Там же, л. 380.
146	Там же, л. 472.
147	Там же.
148	Там же.
4 Зак. 605
49

польские дела без вмешательства третьей стороны. Швен-
деман в заключение беседы даже как бы спроектировал
картину будущей германо-польской войны. «Польские
аргументы,— заявил он,— об окончательном обладании
доступом к морю не имеют никакой ценности, так как
польский военный порт может быть очень быстро унич¬
тожен, теснины Дуная могут быть блокированы Германи¬
ей, а Кильский канал можно закупорить путем затоп¬
ления одного или двух кораблей. Поэтому сообщение
Северного моря с польским портом может быть прерва¬
но» 149. Как свидетельствует история, эта «проекция» гер¬
манского империализма с неопределенностью ее «может
быть», «могут быть» и «можно закупорить», сделанная в
1926 г., спустя 13 лет превратилась в сентябрьскую тра¬
гедию 1939 г.
С возвращением к власти Пилсудского усиливается
антилитовская группировка в польских правящих кру¬
гах. Нажим на Литву вырисовался весьма заметно к
осени 1926 г. Это было моментально использовано Гер¬
манией для дальнейшего расширения антипольской про¬
паганды. При этом Польше с целью обострения польско-
советских отношений была буквально навязана оценка
внутрипартийного положения в ВКП(б), данная в те
годы германским послом в СССР Брокдорфом-Ранцау.
В связи с организацией польских акций против Литвы
Ольшовский в сентябре 1926 г. доносил в Варшаву:
«...По мнению Брокдорфа, Советская Россия и в особен¬
ности люди, группирующиеся вокруг Сталина, противят¬
ся каким-либо шагам, могущим вызвать вооруженное
столкновение между Россией и Польшей» 15°. С другой
стороны, продолжал Ольшовский, наблюдается вполне
определенное стремление «ликвидировать стачку горня¬
ков в Англии, чтобы направить усилия на организацию
стачки в Домбровском бассейне. По мнению Брокдорфа,
это поведет к реактивизации Зиновьева, которому будет
дана директива на организацию коммунистической акции
в Польше» 151.
Подобные «разъяснения» способствовали росту анти¬
советизма Пилсудского, подливали масло в огонь и укре¬
пляли его пронемецкие симпатии.
149 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 10 (ч. 3), л. 473.
150 Там же, л. 553.
151 Там же, л. 554.
50

Туари и Польша
В 1926 г. все более явственно расширялся фронт ан¬
типольского давления со стороны Германии. Германия
предпринимала немалые усилия, чтобы настроить про¬
тив Польши и ее покровительницу Францию.
В середине сентября Штреземан на заседании совета
министров изложил свою точку зрения на предстоящую
встречу с Брианом. В отношении Польши он сказал, что
«Франция должна стать маклером в урегулировании
германо-польских отношений, оказав давление на Поль¬
шу. Американский же заем Польше будет предоставлен
лишь при условии урегулирования германо-польских от¬
ношений» 152.
Польское посольство в Берлине, как видно из архив¬
ных документов, вскоре получило вполне подробную ин¬
формацию об этой встрече от лиц, окружавших Бриана.
Уже 17 октября в Варшаву было отправлено специаль¬
ное секретное донесение под названием «Туари и Поль¬
ша», в котором, в частности, говорилось: «Штреземан
заявил Бриану, что требование аншлюса и немедленных
территориальных изменений на Востоке является поли¬
тикой немецких националистов. Он же представляет по¬
литику реальную» 153.
Польское посольство ложно акцеьщщхшдлхх-адимание
только на одном фронте борьбы—отставке Се#ха5 «От¬
ставка Секта,— сообщалось им в^аршаву,— является
следствием договоренности Штреземана с Брианом в
Туари» 154. Брайтхейд был такого же убеждения. Встре¬
тившись вскоре после Туари с Эльмером, он заявил, что
«Сект должен уйти в связи с курсом внешней политики и
стал жертвой Туари; это добыча республики (курсив
мой.— Д. К.)»155. Однако, избавившись от Секта, вей¬
марские республиканцы не собирались отказываться от
начавшейся усиленной милитаризации страны. В этом
отношении весьма показательным является сообщение
польского посла в Берлине начальнику генерального
штаба польской армии генералу Пискеру, в котором
вскрывался факт заметного численного роста частных
организаций в Германии, тесно связанных с начавшейся-
152 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 10 (ч. 3), л. 779.
153 Там же, л. 685.
154 Там же, л. 682.
155 Там же, л. 695.
Я

ремилитаризацией. Посол также сообщил, что «лично
видел план строительства укреплений в окрестностях
Кюстрина и Глогува, создающих фортификационную
систему, связанную с Мазурскими озерами и находящую¬
ся в 11 км от польской границы». И далее: «Если будет
возможно, копию плана пришлю генералу» 156,— так за¬
канчивалось его сообщение генштабу.
22 октября 1926 г., т. е. через год после Локарно, в
«Аусвертигес Амт» были приглашены на «чай» иностран¬
ные корреспонденты. Выступил Шахт и много говорил
об «экономическом манифесте», о необходимости изме¬
нения «плана Дауэса», а затем и Версальского договора.
Шахт, ссылаясь на подтверждение своего, как он выра¬
зился, друга Монтегю Нормана, заявил, что его «миссия
хозяйственная имеет целью поддержку политики Штре-
земана с экономической точки зрения» 157. Шахт весьма
пространно и долго говорил об СССР. И эту часть своей
речи закончил следующим образом: «С той минуты, ког¬
да Россия возвратит частную собственность, волна золо¬
та, преимущественно американского, широким руслом по¬
плывет на восток Европы» 158.
Шахт, оперируя характеристиками, данными им поли¬
тике США, Англии, Франции, СССР, в своей речи неод¬
нократно ссылался на Польшу, выбранную в качестве
примера, подчеркивающего, что «хозяйственный шови¬
низм новых стран (т. е. созданных после первой мировой
войны.— Д. К.) таит в себе опасность гипериндустриали¬
зации, невозможной, однако, из-за недостатка сырья» 159 160.
Через пятьдщей после выступления Шахта состоя-
лась встреча/польского дцпломата Эд^ря с некиКГР.,
считавшимся'^СТОчникОМ совершенно секретных сведений
о политике правящих кругов Вейм^ргуом- Грруянии в
отношении	сообщил Эльмеру: «Мы вступаем
в период ликвидации Версальского договора: Проблема
аншлюса Австрии и Германии стала предметом- дискус¬
сии в правительственных сферах фазных стран. Это дело
уже спокойно обсуждается на «Ке д’Орсэ», причем до¬
пускается возможность согласия на это со стороны Фран¬
ции» 16°.
156 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 10 (ч. 3), л. 667.
157 Там же, л. 662—665;
158 Там же, л. 664.
159 Там же.
160 Там же, л. 650.
52

Далее Р. пустился в пространные рассуждения о тес¬
ной связи внутреннего положения в СССР и внешней
политики Польши. «Если бы дошло до острого конфлик¬
та между оппозицией (имелась в виду зиновьевская
оппозиция.— Д. К ) и Советским правительством, то
Маршал Пилсудский счел бы этот момент выгодным для
расправы с Россией, пока она является советской и пока
симпатии во многих частях света на стороне Польши:
Расправа с Советской Россией имела бы целью создать
положение, при котором будущая несоветская Россия
была бы беспорядочной» 161.
Р. не преминул охарактеризовать состояние англо¬
германских отношений. «Английское влияние в Герма¬
нии,— говорил он,— является уже таким сильным, что
Англия может согласиться на аншлюс без рекомпенса¬
ций» 162.
А дальше шли, как казалось полякам, «откровения», а
на деле запугивания, шантаж в адрес ПольшшШ Кори-
доре Р. говорил как об общегосударственной проблеме
Германии, которая чрезвычайно остра, и что вся Герма¬
ния за его ликвидацию 163.^А вот что касалось Верхней
Силезии, то это, по мненйю Р.,— поле торга и подготов¬
ки будущих комбинаций, так как «промышленники Верх¬
ней Силезии (в польской ее части большинство предприя¬
тий принадлежало немцам.— Д. К.) из-за соображений
конкуренции с Руром не против оставить ее за предела¬
ми Германии» 164.
^Йа повторный вопрос Эльмера, насколько Германия
считает актуальной проблему восточных границ, Р. от¬
ветил: «По мнению^ Штреземана и ледыхжругов
Центра, дорога? ведущая к ликвидаций' Коридора, про¬
ходит через^гозяйственндё разрушение Польши. По мне¬
нию же правых, Гертиатпгя^доляСна ждать момента увязки
конфликта между Польшей" и - Россией, й "тогда сле¬
довало бы не только отобрать земли бывшего, доставше¬
гося Польше в.результате разделов прусского владения,
но и расширить_й^ницы дальше на Восток» 165.^В за¬
ключение ВСТреЧИР? CK33thff,^4TirWU^^	Рос-
161 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 10 (ч. 3), л. 650.
162 Там же, л. 652.
163 Там же.
164 Там же.
165 Там же, л. 653.
53

сией должна прийти с неотвратимой фатальностью» 166.
Так, посредством некоего Р. преподносилась поль¬
ским правящим кругам дополнительная порция полити¬
ческих измышлений, которые способствовали цементиро¬
ванию пресловутой «теории двух врагов» Польши, пы¬
тающейся впоследствии представить Советский Союз в
качестве «врага № 1». Таким образом, подогревались
антисоветские аппетиты Пилсудского, ретроградство ко¬
торого даже не нуждалось в антисоветских натаскива¬
ниях. Именно к провокациям подобного рода и прибегал
во второй половине 20-х гг. германский империализм.
Антипольская суть открыто и скрыто сделанных ша¬
гов германского правительства улавливается в этот пе¬
риод в высказываниях представителей буржуазных пар¬
тий. На заседании руководства демократической партии
один из ее лидеров Эркеленц заявил: «Соглашение с
Польшей о новом урегулировании восточных границ: —
да! Гарантия теперешней границы: — нет!»167. Раздают¬
ся голоса о том, что политика Германии направлена на
то, чтобы спорные проблемы, касающиеся ее восточной
границы, были бы обсуждены под «воздействием» Фран¬
ции по типу договоров в Локарно.
«Не будет называться это даром божьим,— сообща¬
лось из Берлина,— ибо речь идет о прямой ревизии Вер¬
сальского договора. На это не согласится Франция.
Однако самым лучшим выходом было бы прекратить
спор о будущем трактате (германо-польский договор.—
Д'. К.) в спор о его сущности, т. е. в спор о восточной
границе» 168.
Спор о «сущности» будущего эвентуального трактата
приобретал особый вес в связи с эвакуацией одной из
зон Рейнской демилитаризованной сферы. Ольшовский
в беседе с французским послом заявил, что сокращение
сроков оккупации Рейна не в интересах Польши. «Для
молодого государства важнейшим этапом в его консоли¬
дации,— говорил он,— является каждый год. Вычерки¬
вание же хотя бы нескольких лет — это невосполнимый
ущерб в политическом балансе. От этого зависит и безо¬
пасность Франции» 169.
166 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 10 (ч. 3), л. 653.
167 Там же, л. 643.
168 Там же.
J69 Там же, д. 10 (ч. 5), л. 869.
54

Основной целью, которую поставили в это время ру¬
ководители Польши, было получение гарантии западной
границы. Они даже надеялись на успех в разрешении
этого кардинального вопроса. «В связи с эвакуацией в
Надрейне,— говорится в одном из документов,— вырисо¬
вывается для Польши возможность полной гарантии бе¬
зопасности для ее западных границ» 170 171. Однако об иллю¬
зорности этих надежд наиболее ярко говорили топчущие¬
ся на месте переговоры между Германией и Польшей о
торговом договоре. Германский посол Раушер в беседе с
начальником политического департамента польского
МИДа Яцковским, состоявшейся 9 ноября 1926 г., весьма
прямолинейно напомнил последнему, что при вступлении
на пост президента Гинденбург заявил: «Ни один немец
не согласится с существующей гёрмай0-ПОЛЬСКО1ГграйЙ-'
цёй»1П. Яцковский упрекнул, в свою очередь, Раушёра в
“том^что «в отношении к Польше германское правительст¬
во еще не стало на творческий путь» 172. Тогда Раушер,
предупредив об особой секретности сведений, рассказал
Яцковскому, что во многом повинна «Вильгельмштрассе»,
где в вопросе германо-польских отношений существуют
два течения: первое — против любого соглашения с Поль¬
шей, второе — «за пересмотр германо-польской границы
путем соглашения; его возглавляет Гаус» 173.
Как видно из откровения Раушера, ни^рдно из-Трчрний
в германском^_МИДе^не_могло оказать положительного
воздействия на Польшу, а сами течения были лишь эле¬
ментами тактики в антйпольской стратегии германского
империализма. И это со всей очевидностью подтвердил
Штреземан на очередном «чае» в «Аусвертигес Амт», со¬
стоявшемся в пятницу И ноября 1926 г. Отвечая одному
из иностранных корреспондентов, он категорически от¬
клонил утверждение о наличии связи между эвакуацией
в Рейнской зоне и проблемой границ на Востоке. «Это
означало бы поворот от Локарно» 174,— сказал Штре¬
земан.
А через неделю Шуберт разъяснил намерения герман¬
ского правительства следующим образом: «В торговых
170 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 14, л. 53.
171 Там же, л. 60.
172 Там же.
173 Там же, л. 66.
174 Там же, д. 10 (ч. 3), л. 830.
55

переговорах необходим «Штилынтанд» * в 8, 10, 12 меся¬
цев» 175.
Подобное у^иленин^ажиада на	-Польшу со стороны
Германии происходило в период все более углублявшейся
милитаризации ВеймарскоСГермании. В результате под¬
готовки почвы для будущей германо-польской войны бы¬
ли получены реальные всходы. Так, например, в конце
ноября польскому МИДу и генеральному штабу сообща¬
лось «из самого верного источника (курсив мой.— Д. К.),
что немцы приступили в глубокой тайне к сооружению
в районе Ратибора-и на немецкой ^стороне Силезии скла¬
дов оружия ц .амуниции», т. е. в районах, которые непо-
средственно примыкали к границе Польши и Германии 176.
Германские власти начинают также удалять из страны
сельскохозяйственных рабочих-поляков, ежегодно при¬
бывающих на сезонные работы в Германию, которые фак¬
тически были батраками у гросбауэров.
Польское правительство действовало идентично, при¬
бегая также к угрозам, заявляя, что «если эвакуация ра¬
бочих достигнет критической фазы» 177, то это повлечет
за собой ответные меры.
Обострение антипольской политики
на рубеже 1927 г.
Новое обострение отношений двух стран значительно
активизировало попытки Польши в достижении торгово¬
го договора с Германией. 30 ноября 1926 г. президиум со¬
вета министров Польши под председательством Бартеля
принял специальные инструкции для польских представи¬
телей при ведении германо-польских переговоров 178.
Олыповский же советовал польскому МИДу всеми си¬
лами стремиться к заключению торгового договора.
«Конъюнктура для нас будет ухудшаться» 179 180,— преду¬
преждал он Варшаву, снова ссылаясь на Локарно, явив¬
шееся прологом будущих значительных уступок в ин¬
тересах Германии. «Там речь шла и о проблеме ан¬
шлюса» 18°.
* Затишье, застой.
175 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 10 (ч. 3), л. 809.
176 Там же, л. 806.
177 Там же, л. 802.
178 Там же, ф. 2-д, оп. 3, д. 13, л. 285.
179 Там же, ф. 15, on. 1, д. 10 (ч. 6), л. 2000.
180 Там же, л. 1156.
56

Польский посол bq, Франции доносил министру ино¬
странных дел Залесскому, что «Туари, которое считалось
сначала нереальным, начинает приобретать конкретные
формы» 181. Он бил тревогу по поводувозможной сделки,
осуществленной Францией за.. счет...Польши, и рекомендо¬
вал «оживить в Польше проявления заинтересованности
отношением ФранцййПк Германии и дать отпор двуличной
политике германского правительства,— миролюбивой на
Западе и агрессивной на Востоке» 182.
В это время во Франции особенно возрастают разно¬
гласия в вопросе, чью сторону принять: Польши или Гер¬
мании. Некоторые из французских правящих кругов за¬
являли, что «дружба Польши для Франции дороже, чем
поиски за счет Польши немецкой дружбы, и что польское
мнение не должно скрывать своего негативного отношения
к германо-французскому сближению» 183.
В это же время польской стороне стал известен оче¬
редной реваншистский шаг Штреземана. Депутат рейхста-
га_3ауп, сообщая польскому послу о выступлении герман¬
ского министра на тайном заседании комиссии иностран¬
ных дед рейхстага, откровенно заявил, что «начинается
игра с огнем и копается могила для Польши (курсив
мой.— Д. /С)» 184. Зауп советовал.шри первой же возмож¬
ности выступить Польше с инициативой в урегулировании
отношений с Германией и для этого воспользоваться по¬
средничеством третьего государства, которое «могло бы
убедиться в польской доброй воле». И далее: «Если же
вы этого не сделаете, то знайте, бог пошлет на Польшу
несчастье» 185.
Вскоре стали известны и другие моменты политики
Штреземана, высказанные им во время тайных дебатов
в комиссии иностранных дел рейхстага. Развивая поло¬
жения, приведенные выше, Штреземан заявил, что
«Польша выдвигает постулаты, которые ни одно герман¬
ское правительство не собирается принимать» 186. На том
же заседании Штреземан сказал: «Мы ожидаем реши¬
тельного улучшения отношений Германии с Италией.
181 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 10 (ч. 5), л. 1006.
182 Там же.
183 Там же, л. 1008.
184 Там же, д. 10 (ч. 3), л. 881.
185 Там же.
186 Там же, д. 10 (ч. 5), л. 875.
57

Когда это наступит, мы получим свободу действий на
Востоке» 187.
Именно к этой «свободе действий» и переходил гер¬
манский империализм, у которого уже в 1926 г. по отно¬
шению к Польше были «свободными руки» 188, как вы¬
разился Штреземан в комиссии иностранных дел рейх¬
стага.
Представители Германии после ее приема в Лигу
наций осенью 1926 г. приступили к более конкретным
антипольским действиям. Так, например, Шуберт, бе¬
седуя с новым польским министром иностранных дел в
Женеве, с вполне определенной смелостью заявил: «Во¬
обще никакое серьезное урегулирование между обеими
странами не может привести к результату без предвари¬
тельного решения проблемы Коридора, Данцига и Верх¬
ней Силезии» 189.
Чемберлен же, стремясь более уверенно дирижиро¬
вать германо-польскими отношениями, передал Залес¬
скому содержание своей беседы со Штреземаном, под¬
черкнув при этом, что он «в первую очередь стремится
к созданию между Германией и Польшей атмосферы до¬
верия и дружбы» 19°.
Подобная «атмосфера» необходима была английским
правящим кругам для культивирования в Германии и
Польше антисовётских тенденций. На это охотно шли
польские реакционеры. Так, например, уже ушедший в
отставку с поста министра иностранных дел Скшиньский
заявил в одном из интервью, что целью конференции в
Хельсинки было «сооружение заградительной стены про¬
тив варварства с Востока» 191.
Однако даже наличие общей для всех государств ан¬
тисоветской платформы не смогло снизить остроты гер¬
мано-польских отношений/^концу 1926 г. в целом очер¬
тилась линия послевоенной германской политики в отно¬
шении Польши. Более рель§фно обозначилась картина
германо-польских отношениО получившая первые свои
наброски еще под рукой БАсмарка и вошедшая в исто¬
рию Веймарской Германии.
187 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 10 (ч. 5), л. 875.
188 Там же.
189 Там же, д. 11, л. 151.
190 Там же, л. 152.
191 Там же, д. 10 (ч. 5), л. 278.
58

Ожесточение стран, несколько охлажденное первой
мировой войной, в Веймаре с новыми силами способство¬
вало повышению концентрации сил Германии против
Польши, пытавшейся удержаться на скользком пути
призрачной самостоятельности.
Инициатива антипольских устремлений, по определе¬
нию Олыповского, исходила прежде всего «от президен¬
та Восточной Пруссии Роберта Виннига, члена партии
социал-демократов» 192. Прусский премьер Браун в это
время призвал также «признать восточную политику
Германии имперским делом» 193. Увеличивалось количе¬
ство, как выражались польские дипломаты, «ярых анти-
поляков» 194. В таком списке на первом месте стояли
Гинденбург, Ойленбург, Тилле, Пешке, Рейнбабен и др.
Это были главные режиссеры и организаторы антиполь¬
ских акций.
Более громко начинали подавать голоса и представи¬
тели германских военных кругов. В связи с этим нельзя
не привести отрывок из архивного документа, зарегист¬
рировавшего очередной милитаристский шаг Веймарской
республики. «Военному делу уже обучено,— говорилось
в донесении,— 10% населения. Молодежь учится стре¬
лять из малокалиберных винтовок. И кто знает, может
в будущей войне Германии с Польшей обучающиеся сей¬
час стрельбе из малокалиберок будут широко пользо¬
ваться автоматическими скорострельными карабинами *.
Является фактом, что фабриканты оружия уже на сегод¬
няшний день создали малокалиберную пушку» 195.
В период во^аставщей_^илит_аризации тактика пра¬
вительства Германии была менее откровенной, чем рейх¬
свера, «черного рейхсвера» и других военизированных
организаций, но это не снижало степени очевидности
того факта, что задачей милитаризации было и ослабле¬
ние Польши в различных областях ее социально-полити¬
ческой, экономической жизни. В области финансовой,
например, это олицетворялось в фигуре президента Им¬
перского банка Шахта. С его именем связано немало
192 ИДА, ф. 15, on.. 1, д. 10 (ч. 6), л. 1074.
193 Там же, л. 1076.
194 Там же, л. 1080.
* Это предвидение подтвердилось в германо-польской войне
1939 г., а немецкие автоматы польский народ назвал «распылителями
смерти».
195 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 10 (ч. 6), л. 1083.
59

случаев предоставления «тайных кредитов немецкому
национальному меньшинству в Польше» 196.
£_£>бщий характер экономического давления в отноше¬
нии Польши все больше обнаруживал политические на¬
мерения Германии. И этим объяснялось топтание на мес¬
те вопроса торгового договора двух государств. Герман¬
ское правительство весьма внимательно следило за
сохранением немецких поселений в Польше, действуя па¬
раллельно с организацией хозяйственно-финансовых ак¬
ций и фактически продолжая колонизационную полити¬
ку. Начиная с 1 января 1927 г. для этих целей было
выделено германским правительством 250 млн. марок,
которые предполагалось израсходовать в течение
5 лет 197 198. А к концу 1926 г. по так называемой «Зофорт-
программ» уже было израсходовано на эти цели 41 млн.
марок Польша явилась территорией, на которой рань¬
ше, чем в других странах, была испытана такая акция,
как «Гренцдейчтум».
Антипольская направленность германской политики
не ограничивалась только собственно Польшей. С 1923 г.
Германия планомерно осуществляла программу ущем¬
ления поляков, проживающих на территории Веймар¬
ской Германии, с целью их окончательной германизации.
Для этого были использованы возможности школы, церк¬
ви и др. В Вармии и по всей Восточной Пруссии было
запрещено обучение на польском языке. В Верхней Силе¬
зии, на ее немецкой стороне, поляков усиленно уговари¬
вали не посылать детей в польские школы. Нередко влас¬
ти для устрашения прибегали даже к арестам поляков.
В ряде же пограничных районов существовали террори¬
стические банды. В 1926 г. в восточных районах уже дей¬
ствовало девять таких террористических организаций 199.
В усилении антипольских настроений сыграла свою
роль пресса. Шеф над правительственными газетами со¬
циал-демократ Цехлин, имевший ранг министериаль-ди-
ректора, на заседаниях правительства был фактически
организатором выпадов против Польши, подхватывав¬
шихся немедленно прессой. На подобной деятельности
специализировался и доктор Рот, стоявший во главе от¬
196 ИДА, ф. 15,on. 1, д. 10 (ч. 6), л. 1086.
197 Там же.
198 Там же, л. 1093.
199 Там же, л. 1092.
60

дела польской прессы в германском МИДе. В этот мо¬
мент появляется проект широко раздувавшихся празд¬
неств 1000-летия германского Востока под названием
«Тысячелетний огонь Востока». Гинденбург был избран
почетным президентом этого крайне реваншистского ме¬
роприятия. А на очередном собрании «Остбунда», со¬
стоявшемся в Берлине, было решено заложить в Тиргар-
тене Дом Востока и назвать его именем Гинденбурга 200.
Антипольское движение в Германии возрастало, по
мере того как ее отношения со странами Западной Евро¬
пы сравнительно нормализовывались в международном
масштабе в связи с удалением от первой мировой вой¬
ны. Как показано выше, в антипольском курсе участво¬
вали в целом пресса, экономические органы, правительст¬
венные круги и т. д. Лишь в МИДе, по свидетельству
польского посольства в Берлине, угадывалось «слабое
течение на урегулирование германо-польских отноше¬
ний» 201.
Однако стратегической целью Штреземана являлась
политическая подготовка почвы в Европе «для поднятия
вопроса о Коридоре, Верхней Силезии, Гданьске» 202.
Все определеннее оформлялось и отношение буржуаз¬
ной Европы к германо-польским противоречиям. «Мы
сыты, даже объелись,— писал 31 декабря 1926 г. поль¬
ский посол во Франции своему коллеге в Германии в
«собственные руки»,— Германия же голодна, и ее жало¬
бы слушает весь мир... «Голодный» должен быть накорм¬
лен за счет „сытого"» 203.
Локарно символизировало объективный процесс ухуд¬
шения международного положения Польши, основная
цель внешней политики которой, заключавшейся в поис¬
ках гарантии границ с Германией, не была достигнута.
Развязав таможенную войну, германские правящие
круги стремились решить политические задачи, направ¬
ленные на отторжение территорий, отошедших к Польше
в результате поражения Германии в первой мировой
войне.
200 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 10 (ч. 6), л. 1097.
201 Там же, л. 1099.
202 Там же.
203 Там же, д. 10 (ч. 5). л. 999.
61

Переворот Пилсудского, его пронемецкие тенденции
и антисоветизм, а также оживление великодержавных:
иллюзий на фоне наличия общей антикоммунистической;
платформы в буржуазной Европе не смогли снизить
дальнейшего обострения германо-польских противоре¬
чий. Началась усиленная ремилитаризация Германии, не¬
редко оговариваемая необходимостью отражения угро¬
зы со стороны Польши, имевшей значительные воору¬
женные силы.
Угрозы Штреземана в адрес Польши, произносимые
на тайных заседаниях рейхстага, возросшие после при¬
нятия Германии в Лигу наций, говорили об активизации
стремления германских руководящих кругов иметь «сво¬
бодные руки» на Востоке.
Глава 2
ПОЛИТИКА «ЛЕГАЛЬНОЙ РЕВИЗИИ»
ГЕРМАНО-ПОЛЬСКОЙ ГРАНИЦЫ
Дальнейшие попытки урегулирования отношений
путем достижения торгового договора
5 января 1927 г. польского посла в Берлине посетил
тайный советник и профессор политэкономии Берлинско¬
го университета доктор Вольф. Он заявил, что в поли¬
тических кругах Германии обсуждается идея..хфганцза-
ции встречи^между несколькими германскими парламен¬
тариями и ведущими политиками,^ одной стороны, и
несколькими аналогичными польскими лицами — с дру¬
гой. Вольф разъяснил, что предполагаемая встреча по¬
зволила бы всесторонне обсудить «дела германо-поль¬
ского торгового договора, дела поселенчества, дела лик¬
видации» 204. Что касается костяка германской полити¬
ческой стороны на переговорах, то имелось в виду, что
его составят представители Центра, Немецкой народной
партии, демократов и соцП'алистов 2о5.
Вольф предлагал также Олыповскому быть предсе¬
дателем. Ольшовский, не собиравшийся до посещения
204 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 16 (ч. 2), л. 428.
205 Там же.
62

Вольфа вступать ни в какие контакты, теперь ответил,
что «в Польше не против встречи» 206.
Так началась очередная попытка урегулирования гер¬
мано-польских отношений, которая" казалось, наконец-то
приведет к определенному результату. Радужные надеж¬
ды в заключение беседы подкрепил Вольф следующим:
образом: «Прошу мне верить, что в Германии имеются
влиятельные круги, которые понимают напряженность,
отношений между Польшей и Германией, являющую¬
ся нежелательной со всех точек зрения. Прилагае¬
мые усилия должны быть направлены на то, чтобы по¬
ставить крест на напряженности. И установление лич¬
ных отношений между политиками и хозяйственными
деятелями с одной и другой сторон бесценно для этой
цели» 207.
Однако беспочвенность затеи Вольфа и его сторонни¬
ков подтвердилась буквально через несколько дней. На¬
ционалистические круги, рейхсвер были далеки даже от
такой паллиативной попытки урегулирования. Об этом
говорит состоявшаяся вслед за встречей с Вольфом аб*
солютно тайная беседа Ольшовского с политическим
референтом из министерства рейхсвера. Полковник, го¬
воря о настроениях в рейхсвере, расставил точки над
«и» следующим характерным образом: «Пан Мосцицкий*
несомненно, является великим химиком, однако пусть
поляки не воображают, что он единственный в Европе*
так как мы сами имеем великих химиков» 208 209.
С армейской прямолинейностью оживавшей в те годы
германской военщины он предлагал плдды и средства
реализации антипольских устремлений^Мысль о Поль¬
ском коридоре,— разъяснял он,— не покидает нас ни на
минуту. Мы собираемся с силами с целью осмыслить
путь, который привел бы нас к окончательному разреше¬
нию этой проблемы»^1 Полковник предупредил Оль¬
шовского, что «вскоре начнется острая кампания против
Польши под лозунгом постоянного топтания ее прави¬
тельством международных обязательств, Например,,
школьное дело в Верхней Силезии» 210.
206 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 16 (ч. 5), л. 887.
207 Там же, л. 887.
208 Там же, л. 893.
209 Там же.
210 Там же, л. 893.
6Х

В заключительной части беседы дан своеобразный
итог событий, происшедших в период от Локарно до
1927 г. И на сей раз устами, казалось бы второстепенно¬
го, лица представителям Польши давалось понять о кон¬
кретных намерениях германских крайне милитаристских
кругов. «Вообще в нашей заграничной политике,—
резюмировал полковник рейхсвера,— скоро наступит ре¬
шительный поворот. До сего времени мы были упорны
только в обороне, теперь же переходим к открытой атаке.
Господин Штреземан выступит вскоре с речью, в кото¬
рой затронет оскорбления, допущенные правительством
Польши по адресу правительства Германии в смысле
обвинений в военных приготовлениях, якобы проводимых
последним. Политическая изоляция Польши возрастает.
Мы приложим все усилия, чтобы эту изоляцию еще
больше увеличить. К этой целй^нас	кроме
всего прочего, дорога чере^*^рибалтиискистраны, и
мы не устанем, чтобы эти страны перетянуть к нам»211.
Уже вскоре эти «пророчества» сбылись. Зондирование
польским правительством обстановки в П^йбалтцкё^Не
принесло ожидаемых результатов. «В Риге,— как свиде¬
тельствует одйн из архивных документов,— не дошло до
соглашения между посланцами Маршала Пилсудского и
правительством Латвии. И это не было простой случай¬
ностью» 212.	——
Усиливается давление на Польшу и по другим самым
неожиданным, .каналам. Так, например, секретарь бол¬
гарского посольства в Берлине, пользовавшийся довери¬
ем у польских дипломатов, ссылаясь на тесные связи с
«Аусвертигес Амт», передал им, что один из высших чи¬
новников германского МИДа обвинил польскую дипло¬
матию в том, будто ее действия затрудняют разрешение
таких проблем, как эвакуация в Надрейне и разоруже¬
ние Германии, поэтому германское правительство будет
стремиться «парализовать польские стремления»213.
Болгарский дипломат советовал обратить внимание, по
его выражению, «как на левых, так и на правых в Гер¬
мании», заявив, что, «по глубокому убеждению немцев,
Польша вслед за Россией является важным фактором
на Востоке и из этого следует исходить» 214.
211 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 16 (ч. 5), л. 894.
212 Там же.
213 Там же, л. 865.
214 Там же.
64

Опираясь на особенности внутреннего положения в
Германии, пытались внести свою лепту в урегулирование
германо-польских отношений так называемые немецкие
пацифисты. Однако на поверку их деятельность оказа¬
лась не только далекой от задач мира и добрососедства
между Германией и Польшей, но и нередко подталки¬
вала антипольские устремления. Один из пацифистов
Шванн утверждал, что усилия официальной германской
политики в направлении изоляции Польши от Франции
«никогда не приведут к желаемой цели» 215.
Так цементировался фундамент антипольской импе¬
риалистической политики. Нарастание антипольских атак
начинало все сильнее волновать страны, которые герман¬
ский империализм наметил в свои потенциальные жертвы.
Их опасения.увеличивались в связи с наметившейся реви¬
зией «плана Дауэса», а также по мере заострения внеш¬
неполитического курса Германии. Состояние тревоги с
каждым годом, удалявшим Европу от конференции в Ло¬
карно, повышалось прежде всего в таких странах, как
Австрия, Чехословакия, Литва. Не менее тревожной была
обстановками в других странах Прибалтики.
Аккредитованным в этих странах польским диплома¬
там нередко задавались весьма остро сформулированные
вопросы. Так, польский посол в Вене Бадер в феврале
1927 г., обращаясь к министру иностранных дел Польши,
просит разъяснить последнего линию поведения в связи
с тем, что представители австрийских финансовых и поли¬
тических кругов ставят перед ним вопрос, «не собирается
ли Польша за согласие на аншлюс получить немецкую
гарантию своей западной границы в форме Восточного
пакта» 216.
В германо-польские отношения вклинился и литовский
вопрос. «Меня информировали из аутентичного источни¬
ка,^доносил из Берлина в Варшаву Ольшовский,— о бе¬
седе с одним из ведущих германских редакторов здешнего
литовского посла, который заявил, что одно из государств
Антанты (а не три) осуществляет большое давление на
ковенское правительство, склоняя его к выходу на дорогу
соглашения с Польшей... Информацию эту подтвердил
нунций, который был у меня сегодня» 217.
215	ИДА, ф. 15, on. 1, д. 16 (ч. 5), л. 858.
216	Там же, л. 795.
217	Там же, л. 839.
5 Зак. 605
65

В своем стремлении нажать на Польшу германское
правительство оперативно использовало польско-литов-
ский кризис 19*27 г., обостр^тем“гЖьГмдЙ>просвр Данци¬
ге. Донесения, поступавшие из «вольного города»' пре¬
парировались в прямую угрозу Данцигу со стороны
Польши и использовались для усиления антипольской
атаки. Германский консул в Данциге, например, доносил
в МИД Германии, что, по имеющимся у него сведениям,
«состоялись переговоры между английским и польским
генштабами». По этому поводу далее он сообщал: «Вслед
за Литвой жертвой империалистического аппетита Поль¬
ши будет Данциг» 218.
Германо-польские переговоры о торговом договоре,
которые и ранее проходили весьма робко, в такой атмо¬
сфере свернулись до минимума. В связи с саботажем
германских специалистов польское правительство вынуж¬
дено было^выслать^четырёх^йемецких инженеров из Верх¬
ней Силезии. Германия ответила на это выселением в
Польщу 25 тыс. поляков 219 220, поселившихся в различных
землях Германии еще до первой мировой войны. По это¬
му поводу'Юльшовскйй имел встречу с американским
послом в Берлине, в результате которой сделал вывод,
что тот «понимает справедливость поступка Польши» 229.
В этот момент пришла из Варшавы депеша от герман¬
ского посла Раушера, содержавшая около 4000 слов 221.
О реакции на нее в германском МИДе вскоре стало из¬
вестно из аутентичного источника Ольшовскому. Раушер,
подробно рассматривая состояние германо-польских отно¬
шений, в депеше утверждал, что «Маршал Пилсудский
и пан министр (Залесский.— Д. К.) честно предлагают
соглашение с Германией» 222.
Сразу же по получении депеши в германском МИДе
состоялось заседание с участием Мартиуса, Рота, Ле-
вальда, Шуберта, братьев Цехлинов. Участники обсу¬
ждения, имея в виду, что на мартовской сессии Совета
Лиги наций будет стоять вопрос о школах в Верхней
Силезии и положение представителей Польши при раз¬
боре дела будет сложным, сформулировали общую точку
зрения, заключавшуюся в том, чтобы «твердо стоять на
218 ИДА, ф. 90, on. 1, д. 161, л. 2.
219 Там же, ф. 15, on. 1, д. 16 (ч. 5), л. 835.
220 Там же.
221 Там же, л. 796.
222 Там же.
66

уже известных постулатах» 223. На заседании отмечалось,
что при создавшихся условиях может возникнуть атмо¬
сфера, при которой вообще будет не так трудно «свалить
на Польшу генеральную вину за отношения с Германи¬
ей...» 224. Поэтому до того как такая атмосфера сформи¬
руется, следует «с помощью различных видимостей
демонстрировать готовность к переговорам с Поль¬
шей» 225.
Так под покровом хозяйственных урегулирований
формировались реваншистские устремления Германии в
отношении Польши.
В ходе указанного заседания была также зачитана
депеша, уведомлявшая о возможности устадр^ленцд ди¬
пломатических отношений между- Йольщей и Литвой.
На это один из присутствующих заметил: «Стоит заду¬
маться!»226. Присоединение этого вопроса к совокупно¬
сти осложнений германо-польских отношений привело
МИД Германии к мнению, что «следует требовать от
Польши договора, аналогичного шведскому трактату» 227.
В заключение на заседании было просмотрено мно¬
жество телеграмм, поступивших в германское МИД в
связи с проблемой германо-польских отношений. Из
Вроцлава требовали договора с Польшей — так назы¬
ваемые «крестьянские союзы» протестовали против него
«во имя защиты интересов немецкого земледельца» 228.
Активизация идеи
германо-польского примирения весной 1927 г.
Внешняя политика Веймарской республики, фокуси¬
ровавшаяся в деятельности Штреземана, который пы¬
тался по примеру Бисмарка «играть пятью шарами»
одновременно, стремилась все дальше уйти от обязанно¬
стей, наложенных Версальским договором. И Польша
в этом процессе, по выражению Ольшовского, станови¬
лась «не только средоточием немецкой политики, но
и вообще политики европейской» 229. Дипломатические
223 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 16 (ч. 5), л. 796.
224 Там же.
225 Там же.
226 Там же.
227 Там же.
228 Там же.
229 Там же, д. 16 (ч. 4), л. 775.
67

представители многих стран, аккредитованные в Берли¬
не, начали все чаще повторять, что «Германия старается
быть в хороших отношениях со всем миром, но только не
с Польшей» 230.
Однако к весне 1927 г. штреземановская «игра в
Польшу», позиция определенных германских промыш¬
ленных деятелей приводят к тому, что после фактиче¬
ского разрыва германо-польских торговых переговоров
наблюдается известный поворот Германии в сторону
улучшения отношений с Польшей. Вместе с тем в дипло¬
матических кругах Берлина утверждается мнение, что
«Германия не собирается заключать Восточное Локар¬
но и отступить от плана ревизии границ Польши»231.
Вновь активизировалась весной 1927 г. идея встречи
представителей ведущих политических и промышленных
кругов Германии и Польши.. В письме к президенту Вар¬
шавского отделения Международного банка Бадеру ди¬
ректор «Даймлер-Бенц» Кассель сообщал, что это
стремление «исходит от президиума «Имперского союза
германской промышленности» 232.
С целью своеобразного «катализатора» в этот мо¬
мент привлекается к делу Брокдорф-Ранцау, слывший
дотоле ярым антиполяком. Так, польский посланник в
Москве Патек, сменивший в это время Кентшиньского, в
начале марта в рукописном письме польскому послу в
Берлине Олыповскому сообщал об обиде на последнего
Брокдорфа-Ранцау, высказанной германским послом на
обеде 4 марта. Посол Германии в СССР жаловался на
недостоверность слухов о его сопротивлении политике
Штреземана и вступлению Германии в Лигу наций233.
Патек писал также об очень хороших «личных отноше¬
ниях, которые теперь установились с графом Брокдорфом-
Ранцау, благодаря чему можно уладить целый ряд спор¬
ных вопросов (курсив мой.— Д. К.)» 234.
Спустя неделю Ольшовский ответил Патеку, что
«пользовался информацией, порочащей Брокдорфа-Ран¬
цау, полученной от сотрудников посольства и диплома¬
тического корпуса» 235. Ольшовский просил Патека заве¬
230 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 16 (ч. 5), л. 765.
231 Там же, д. 16 (ч. 4), л. 775.
232 Там же, д. 16 (ч. 3), л. 475.
233 Там же, д. 16 (ч. 4), л. 759.
234 Там же.
235 Там же, л. 761.
68

рить германского посла в СССР, что он «никогда не
принимал даже малейшего участия в пересудах о
нем» 236. Олыповский сообщал также, что и в Берлине
во время дипломатического обеда была предпринята
попытка польской стороны использовать «красного» гра¬
фа в своих интересах.
Пример с Брокдорфом-Ранцау лишний раз говорит
о том, что определенные разногласия в германских пра¬
вящих кругах по вопросу внешнеполитической ориента¬
ции нередко улаживались за счет неурегулированности
польского вопроса. И «красный» Брокдорф в отношении
СССР превращался в «белого», если речь заходила о
тактике германского империализма в связи с германо¬
польскими противоречиями. По этому поводу Ольшов-
ский, тщательно изучивший политическую ситуацию вес¬
ны 1927 г. и собиравший сведения о направленности
внешней политики Германии через одного из депутатов
рейхстага, которому обещал «полное сохранение тайны»,
доносил своему правительству: «В мыслях немецких
политиков господствуют две догмы, а именно:
1) ректификация польских границ;
2) экспансия в Россию» 237.
Ректификация границы между Германией и Польшей
вновь выдвигается на аванпост европейских отношений.
Германия при помощи Франции будет главенствовать в
ректификации польских границ, приходило к выводу
польское посольство в Берлине, а Бриан готов в извест¬
ный момент сделать решительный шаг в направлении
урегулирования отношений между Польшей и Германией
«за счет ректификации границ» 238.
Польские политики считали также, что главной целью
Берлинского договора 1926 г. о ненападении между Гер¬
манией и СССР является, несомненно, создание для не¬
мецкой политики условий, открывающих «возможности в
направлении ректификации германо-польской грани¬
цы»239 240. В этом смысле оживились в дипломатических
кругах Польши предположения о том, что «давний ло¬
зунг» держаться за Россию «имеет для германской поли^
тики исключительное значение» 24°. На фоне этих оценок
236 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 16 (ч. 4), л. 761.
237 Там же, л. 754.
238 Там же, л. 755.
239 Там же.
240 Там же, л. 756.
69

политического положения в Европе польские руководите¬
ли считали, что «великодержавие Польши сильно укрепи¬
лось» 24 L
Сама же польская сторона продолжала накапливать
сведения из «аутентичных источников» о политической
линии Германии. «В результате двух бесед с лордом
д’Аберноном в Сан-Ремо,— сообщал в Варшаву Оль-
шовский,— Штреземан пришел к выводу, что следует
стремиться к соглашению с Польшей. Он склонен с этой
целью даже пойти дорогой определенных, быть может
важнейших, уступок. Вопрос границ при этом абсолютно
не будет нарушен. Теперь утвердился взгляд, что восточ¬
ную проблему (т. н. проблема, существующая между
Германией и Польшей) стоит урегулировать с помощью
Запада» 241 242. Делался при этом и общий вывод: соглаше¬
ние с Польшей является для Германии в этот момент
необходимым, так как «Германия не может в своих
отношениях с Россией сделать сейчас каких-либо шагов,
не идя на ущерб своим интересам» 243.
Английские правящие круги используют в это время
любые средства, чтобы бросить тень на Берлинский до¬
говор и ускорить сближение Германии и Польши. Так,
весной 1927 г. «Таймс» обращается к польскому послу
в Лондоне Скирмунту с просьбой сообщить, «не извест¬
но ли ему что-либо о тайных дополнениях к Рапалло и
Берлинскому договору 26-го» 244.
С аналогичной просьбой шлет срочный запрос свое¬
му МИДу Скирмунт, подчеркивая, что «„Таймс” твердит,
будто между Россией и Германией существует какое-то
военное соглашение в отношении Польши» 245. Залесский
ответил Скирмунту: «Что такие соглашения есть, нет
никаких сомнений. Однако нельзя уйти от такого факта,
как нельзя рассчитывать, чтобы получить их тексты, так
как исключительно ограниченное число лиц на «Виль-
гельмштрассе» информировано об этом деле» 246.
В такой атмосфере все более накалявшихся страстей
Залесский встретился в Женеве со Штреземаном. Это
вызвало новые антипольские выступления немецких на¬
241 ИДА, ф. 15, on, 1, д. 16( ч. 4), л. 756.
242 Там же, л. 757.
243 Там же.
244 Там же.
245 Там же, л. 731.
246 Там же, л. 733.
70

ционалистов, явно опасавшихся, что Штреземан, стре¬
мясь к соглашению с Польшей, готов «на большие
жертвы за счет немецких аграриев» 247. Другие немецкие
деятели советовали Штреземану на предстоящих между
Германией и Польшей переговорах выделить послу Рау-
шеру ответственных экспертов, для того чтобы «не по¬
страдали немецкие интересы» 248. Делая вывод о возмож¬
ности германо-польского соглашения, Ольшовский ука¬
зывал, что оно не будет означать ни в коем случае,
будто Германия «готова броситься на шею полякам» 249.
20—23 марта 1927 г. в германском рейхстаге развер¬
нулись новые бурные дебаты по вопросу отношений с
Польшей. «Моментом, направляющим Германию в ее
неприязненном отношении к Польше,—оценивало страсти
в рейхстаге польское посольство в Берлине,— является
убеждение в сильной заинтересованности Англии
Польшей» 25°.
Тем не менее директор «Даймлер-Бенц» в Берлине
Кассель снова обратился к президенту Варшавского
отделения Международного банка Марку Бадеру с
предложением созвать съезд немецких и польских про¬
мышленников и политиков. Польское посольство пере¬
слало в Варшаву подробные характеристики на Касселя,
Рейнбабена, Кремера и других лиц, предложенных не¬
мецкой стороной на предстоящую встречу. Правитель¬
ство Польши предупреждалось, что намечавшаяся
встреча вместо сближения может лишь углубить взаим¬
ные «недоброжелательство и недоверие» 251.
Ольшовский писал также, что «следует ограничиться
только хозяйственными делами», что с польской стороны
должны быть представлены как интересы промышлен¬
ности, так и сельского хозяйства, что это является реша¬
ющим условием будущего урегулирования польско-
германских отношений. Заключение договора с Герма¬
нией, по мнению Ольшовского, в данной ситуации могло
бы ослабить польский рынок и в результате этого —
уменьшить «заинтересованность германской стороны к за¬
ключению картельных соглашений с Польшей» 252.
247 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 16 (ч. 4), л. 751.
248 Там же.
249 Там же.,
250 Там же, л. 681.
251 Там же.
252 Там же, л. 472.
71

Накануне предстоящих между Германией и Польшей
переговоров активизируются и социал-демократические
круги обеих стран. По приглашению СДПГ в Германию
прибывает польский сенатор Ключинская, которая вы¬
ступает в ряде городов с чтением лекций для рабочих.
Социал-демократы в Бреслау * заявили ей: «Отсутствие
германо-польского торгового договора лишает только в
одном Бреслау работы 50 000 человек» 253. Было предло¬
жено подстегнуть правительство Германии в вопросе
договора, выдвинув такой повод, как высылка из страны
польским правительством инженеров и директоров 254.
Было также решено послать в имперское правительство
делегацию от бреславльских социал-демократов, чтобы
потребовать от него «учета их (социал-демократов.—
Д. К.) интересов в заключаемом германо-польском тор¬
говом договоре» 255.
Вмешательство международной финансовой олигархии
в германо-польский вопрос
Попытка весной 1927 г. установить торговые отноше¬
ния между Польшей и Германией, предпринятая влия¬
тельными кругами немецкой буржуазии, поддержанная
лидерами социал-демократии, была подкреплена усилия¬
ми американских банкиров.
В связи с этим следует отметить, что еще в декабре
1925 г., а повторно в июле 1926 г. американские экспер¬
ты, возглавлявшиеся профессором Кеммерером, дважды
побывали в Польше, чтобы наметить средства для «сана¬
ции польской экономики» 256 путем подчинения ее интере¬
сов целям германских монополистов. Теперь же, весной
1927 г., в Берлин прибыл вице-президент американского
Федерального резервного банка Гаррингтон. О его по¬
вышенном интересе к германо-польской проблеме свиде¬
тельствует секретное донесение Олыповского, основан¬
ное на сведениях, полученных из сфер, «очень близких к
американскому посольству» 257.
* Вроцлав в ПНР.
253 ИДА, ф., 15, on. 1, д. 16 (ч. 3), л. 610.
254 Там же.
255 Там же.
256 Landau L. Polskie zagraniczne pożyczki państwowe. Warszawa,
1961, s. 187.
257 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 16 (ч. 4), л. 657.
72

Квинтэссенция этого документа заставляет привести
его полностью:
«1. Господин Гаррингтон действительно проводил в
Берлине конференцию с несколькими американскими
банкирами по вопросу займа для Польши. Сейчас он вы¬
ехал в Париж в сопровождении Джильберта Паркера.
2. Американский Эмиссионный банк, объединенный
в известной степени с Федеральным резервным банком,
поддерживает идею займа для Польши.
3. Американские банкиры, прибывшие сюда, получи¬
ли в Берлине полезную для Польши информацию. Пре¬
зидент Имперского банка Шахт, а также другие немец¬
кие банки не занимают нежелательной позиции в отно¬
шении займа» 258.
В это же время в Берлин прибыл и такой зубр фран¬
цузской финансовой олигархии, как Лушер. Он пытался
прозондировать почву по вопросу экономических уступок
со стороны Германии в связи с эвакуацией в Рейнской
зоне, изучить, насколько Германия готова пойти на
жертвы, учитывая досрочность эвакуации в Надрейне.
Весной 1927 г. польский президент издал декрет об
иностранцах. Согласно этому документу, из Польши
начали удалять некоторых промышленников и торговцев
немецкой национальности. Германский посланник Рау-
шер тут же поспешил в польское МИД. На встрече с
начальником Западного отдела польского МИДа Лип-
ским он резко выступил с жалобами по поводу удаления
из страны граждан немецкого происхождения. Однако
Липский заявил, что это прежде всего связано с вопро¬
сом подписания торгового договора. «Если договор,—
говорил он,— будет подписан, то вопрос удалений сам по
себе перестанет быть предметом раздражения между
обеими странами» 259. А спустя три дня, 11 апреля
1927 г., Липский вручил Раушеру проект декрета «Об
охране рынка труда» 260. Такими мерами польское пра¬
вительство надеялось подтолкнуть заключение торгового
договора.
А пока правительственные круги Польши и Герма¬
нии, финансовые воротилы капиталистического мира
занимались германо-польской проблемой, усилилось
258 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 16 (ч< 4), л. 657.
259 Там же, д, 17, л. 62.
260 Там же, л. 64.
75

движение в лагере польских и германских пацифистов,
готовившихся к созыву общей конференции. Польское
МИД, определяя состав представителей польских паци¬
фистов на конференции, писало в Берлин, что «предме¬
том конференции будет воспитание под лозунгом «Мир
через школу»261. Сообщалось также, что Кочеровский
выступит с докладом «Германо-польская таможенная
война», а Чарнецкий — о положении польского нацио¬
нального меньшинства в Германии и сделает «сравнение
с положением немецкого национального меньшинства в
Польше» 262.
На этом фоне пацифистской говорильни расширилась
кампания по вопросу американского займа Польше.
В английских и американских финансовых кругах тща¬
тельно изучалась общая обстановка в Польше. «Аме¬
риканские и английские финансовые круги,— писал
10 апреля 1927 г. Ольшовский в Варшаву,— имеют невы¬
сокое мнение о хозяйственном положении Польши. Не¬
определенная же политическая ситуация, исходящая из
отсутствия согласия с соседями — Германией и Россией,
в дальнейшем направила бы Польшу на путь дорого¬
стоящих вооружений, которые, по достоверным данным,
уже поглощают 55—65% бюджета» 263.
Возможность предоставления Польше американо¬
английского займа возобновила антипольские действия
правых кругов в Германии. Они определенно опасались
того, что возможная поддержка Польши Лондоном не
только подкрепит Вторую Речь Посполитую морально,
но и приведет к принятию правительством Польши
политических обязательств.
В такой ситуации Маурер попросил встречи с Оль-
шовским и заявил последнему, что «немцы ведут боль¬
шую игру, связывая германо-польский торговый договор
с американским займом Польше». При этом он подчерк¬
нул, что «Германия не стремится теперь к заключению
торгового договора с Польшей», а «наиболее решитель¬
ным противником договора является германский посол
в Варшаве Раушер». Все акции правительства Германии,
говорил далее Маурер, четко очерчены в «направлении
хозяйственной дискредитации Польши в глазах заграни¬
261 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 16 (ч. 3), л< 541.
262 Там же.
263 Там же, д. 16 (ч. 4), л. 638.
74

цы, а также в глазах определенных немецких кругов,
поддерживающих политику сближения между обеими
странами» 264.
В этот момент из Берлина в Варшаву поступает
сообщение, основывающееся на сведениях из абсолютно
тайного источника, о том, что в Париже на встрече
Шахта с Лушером во время съезда директоров банков
первый занял весьма недоброжелательную позицию «в
вопросе американского займа Польше» 265.
Проектирование съезда германских
и польских политиков и хозяйственников
Созданный зимой 1927 г. «Германо-польский комитет
взаимопонимания», в который с германской стороны
входили Вольф, Прагер, Герлах, Квертцен и близкий
Штреземану Шмидт, именно в этот момент, когда уси¬
ленно велась антипольская финансовая борьба, предло¬
жил провести германо-польский съезд в Берлине 22—
23 мая. Польская сторона выдвинула дату 9—11 мая.
Начальник Западного отдела польского МИДа Лип¬
ский в письме с припиской «В собственные руки» сооб¬
щал Ольшовскому, что дело о созыве съезда польских и
германских хозяйственников и политиков подвинулось
«далеко вперед» 266. Имелось в виду, что польскую деле¬
гацию возглавит князь Януш Радзивилл. Подбирались
тщательно и члены делегации, представлявшие преиму¬
щественно интересы польского крупного землевладения
и промышленности.
Польская сторона пыталась более детально разоб¬
раться в подоплеке германских предложений на проек¬
тируемом съезде; собиралась секретная информация
о составе германской делегации. «По моему личному
мнению,— продолжал Липский,— германский министр
иностранных дел хочет возбудить в определенных кру¬
гах немецких промышленников больший, чем до этого,
интерес к заключению торгового договора с Польшей и
найти таким путем главные козыри в отношении агра¬
риев. Возможно также, что проблема американского
264 ИДА, ф. 15; on. 1, д< 16 (ч. 3), л. 532.
265 Там же, л. 500.
266 Там же, л. 468.
75

займа для Польши толкает германские торгово-промыш¬
ленные сферы к договору» 267.
Вскоре стал известен окончательный состав делега¬
ции Германии. В связи с включением в нее Рейнбабена
Олыновский сообщил в Варшаву следующее: «Это от¬
крытый наш враг, в наивысшей степени грубый человек,,
синтез пруссака. Его выступления в газетах и рейхстаге
имели характер явных нападок на нас» 268. Польский
посланник вместе с тем высказал опасение по поводу
согласия на приезд делегации Польши. «Не будет ли
это,— писал Олыновский,— интерпретировано Герма¬
нией как усилия с нашей стороны добиться сближения
любой ценой?» 269
В это же время польским политическим кругам стали
известны подробности, связанные со встречей Штрезе¬
мана и Раушера, прибывшего в Берлин. Германо-поль¬
ская ситуация рассматривалась министром иностранных
дел и немецким посланником в Варшаве в весьма кате¬
горической форме. В беседе со Штреземаном Раушер
просил предоставить ему более широкие полномочия при
встречах в польском МИДе, для того чтобы иметь
«ясную платформу для дискуссии» 27°. Под этой «плат¬
формой» Раушером подразумевалось требование свобо¬
ды действий в дискуссиях с польской стороной по эко¬
номическим вопросам. Однако Штреземан ответил, что
он находится в ситуации, которая делает «невозможной
дачу подобных полномочий»271. Штреземан, припугнув
Раушера тем, что «националисты требуют его отозвания
из Варшавы», просил последнего в беседах с поляками
не выходить «за пределы поселенчества» 272. Весьма не¬
довольный подобным оборотом своей просьбы Раушер
возвратился в Варшаву.
2 мая 1927 г. состоялась встреча Раушера с Липским.
Раушер скептически отнесся и к проектируемому герма¬
но-польскому съезду, и к возможности достижения торго¬
вого договора. Он заявил Липскому, что выход из соз¬
давшегося положения именно теперь «находится в руках
кабинета», а сам он готов «иметь решение даже нега¬
267 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 16 (ч. 3), л. 468.
268 Там же, л. 463.
269 Там же.
270 Там же, л. 459.
271 Там же.
272 Там же.
76

тивное, нежели продолжение существующей неуверенно¬
сти» 273.
Преувеличивая степень расхождений в правящих
кругах Германии по вопросу германо-польских отноше¬
ний, руководители Польши определили проблему пред¬
стоящего съезда и торгового договора как момент внут¬
ренних германских осложнений. «Свидание важнейших
представителей польско-германских сфер,— указывалось
в директиве, направленной в начале мая польскому по¬
сланнику в Берлине, — может иметь исключительное
значение на территории Германии, а также за ее преде¬
лами, и будет интерпретировано как добрая воля с на¬
шей стороны» 274. Здесь же указывалось, что инициатива
созыва съезда германских и польских политиков и хо¬
зяйственников «исходит от немецкой стороны», а органи¬
зацию съезда взял «решительно в свои руки «Имперский
союз германской промышленности», как это видно
из последних писем господина Касселя к господину
Бадеру» 275.
Так, на передний план германо-польских отношений
вновь выдвинулась экономическая проблема. За счет ее
решения появилась надежда выровнять германо-поль¬
ские отношения. «Полная разрядка в отношениях обеих
стран,— писалось из Варшавы Олыповскому,— насту¬
пит вслед за экономическим урегулированием. Поэтому
съезд германо-польских хозяйственных кругов весьма
желателен» 276.
Вскоре из Берлина правительству Польши поступи¬
ло специальное донесение Олыповского, озаглавленное
«Усилия министра Штреземана в деле торгового догово¬
ра с Польшей». Ссылаясь на «точнейший источник»,
польский посланник сообщал: «После отъезда посла
Раушера министр Штреземан пришел к выводу, что
более выгодно прийти к решительному соглашению с
нашим МИДом в деле договора. Решился он в этом
вопросе действовать самостоятельно без согласия с ка¬
бинетом и телеграфировал Раушеру об инструкциях
(в противоположность предыдущим инструкциям), где
указывалось, чтобы тот приступил к дискуссии в МИДе
273 ИДА, ф. 15. on. 1, д. 17, л. 54, 57,
274 Там же, л. 48.
275 Там же.
276 Там же, л. 49.
77

по экономической проблеме... Стремлением Штреземана
является достижение соглашения в Варшаве, чтобы за¬
тем результаты этого урегулирования предложить каби¬
нету» 277. Дальше Ольшовский подробно разбирал поло¬
жение, сложившееся к весне 1927 г. в германо-польских
отношениях. Он указывал, что в правительстве Штрезе-
ман может «рассчитывать на поддержку Курциуса и
Браунса», а «отношение Центра к договору до сих пор
неясное..., эта партия с известного момента идет рука
об руку с националистами» 278.
Как видно из донесения, Ольшовский и на этот раз
оказался более чем очарованным тактикой Штреземана.
«Министр Штреземан,— писал он в заключение,— очень
активно поддерживает идею польско-германского съезда
в Берлине... Согласен принять в этом деле участие и
Рейнбабен, который считает, что Штреземан ведет рис¬
кованную игру, могущую закончиться его отставкой. От
Раушера здесь получено весьма оптимистическое до¬
несение. В общем можно утверждать, что Штреземан,
сильно раздраженный действиями националистов в ка¬
бинете, вышел на путь очень смелой и, несомненно, рис¬
кованной политики» 279.
Промышленные круги Германии, представленные
фигурой Штреземана, в этот момент действительно сме¬
ло играют «польской картой» в целях подрыва влияния
аграриев. По просьбе Штреземана канцлер Маркс вскоре
посетил президента Гинденбурга и заявил, что Штрезе¬
ман «уйдет в отставку, если не уймутся националис¬
ты» 28°. На этот демарш Гинденбург ответил, что «нет
смысла ставить проблему на острие ножа» и лучше прий¬
ти к согласию с Францией, уступив ей в вопросе тор¬
гового договора, а вопрос соглашения с Польшей «отло¬
жить на более поздний срок»281.
Пока шло это политическое маневрирование в лагере
германской буржуазии и юнкерства, а Гинденбург пред¬
лагал вопрос соглашения с Польшей «отложить» до вре¬
мени более удобного, в Польшу поступили новые сведе¬
ния о разрастании тайных вооружений Германии.
«В Мекленбурге,— доносил Ольшовский в мае 1927 г. в
277 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 16 (ч. 3), л. 455.
278 Там же.
279 Там же, л. 455.
280 Там же, л. 452.
281 Там же.
78

Варшаву,— в местности Пархим, окруженной лесами,
построен большой аэродром, на котором в исключитель¬
ной секретности проводятся испытания новых самолетов.
Там же испытываются и газы. Аэродром — за пределами
зрения Международной контрольной комиссии, которая
ничего не знает даже о его существовании» 282.
Весной 1927 г., т. е. в то время, когда Германия ак¬
тивно вооружалась, на Западе вновь заговорили о Ло¬
карно, якобы укреплявшем мир на континенте. Приме¬
ром, долженствовавшем консолидировать Локарно, яви¬
лись переговоры представителей Франции Думерга и
Бриана в Лондоне в мае этого года. Пресса, дипломаты
бурно заговорили о повороте к «энтенте кордиале», слу¬
жащей якобы гарантией мира и безопасности. В пресс*
обзорах МИДов тех лет содержатся достаточно четкие
свидетельства по этому вопросу. «Наступает минута,—
писали английские и французские газеты,— когда пред¬
ставители Франции в особах Думерга и Бриана могут
обсудить с английским правительством целый ряд поли*
тических проблем, разрешение которых долго затрудня*
лось интригами и маневрами Ллойд Джорджа» 283.
Однако на сей раз «миротворчество» Бриана имело*
в виду «энтенте кордиале» с включением и Германии, а
самой встрече в Лондоне способствовал намечавшийся
английским правительством «разрыв отношений с Сове¬
тами» 284.
Германские круги, действовавшие в направлении уре¬
гулирования с Польшей, после Лондонской встречи ру*
ководителей Англии и Франции еще более активизиро¬
вались. Встретившись с Липским во второй половине
мая, Раушер заявил, что в правительственных кругах
Германии обсуждается возможность прекращения тамо¬
женной войны с Польшей или заключения «какого-ни¬
будь хозяйственного «модус вивенди» между Германией
и Польшей» 285.
В это же время Ольшовский, беседовавший с редак*
торами крупнейших германских газет Кунцером («Герма*
ния») и Квертценом («Фоссише цейтунг»), услышал весь¬
ма характерные откровения о возможности заключения
германо-польского договора. Квертцен, например, говоря
282 ИДА, ф. 15, oil 1, д. 16 (ч. 2), л. 388.
283 Там же, ф. 2-д, оп. 3, д. 2, л. 22.
284 Там же, л. 8.
285 Там же, д. 13, л. 282.
79’

о необходимости достижения соглашения между Герма¬
нией и Польшей, привел изречение Герлаха — «...дорога
из Берлина в Париж ведет через Варшаву» 286.
Спустя некоторое время, 18 июня 1927 г., Квертцен
вновь побывал в польском посольстве в Берлине и, ссы¬
лаясь на бурное политическое лето в Европе, заявил:
«В местных политических кругах существует убеждение,
что в связи с общей ситуацией в Европе вопрос герма¬
но-польского торгового договора даст результаты, несом¬
ненно, не позже конца сего года. Все признаки говорят
о том, что «Аусвертигес Амт» и имперское министерство
экономики собираются предпринять энергичные меры в
направлении хозяйственного соглашения между Поль¬
шей и Германией» 287.
Польского посланника посетил также профессор Ган-
дельсман и сообщил ему, что на предстоящем съезде
германских и польских промышленников могут быть про¬
читаны идентичные доклады польской и немецкой сторон
на темы:
«1) Возможность германо-польского политического
сближения;
2) Германо-польское экономическое сближение;
3) Культурное германо-польское сближение» 288.
Однако столь обширным планам урегулирования от¬
ношений между Германией и Польшей не суждено было
осуществиться и на сей раз. Уже вскоре в Берлине стало
укрепляться мнение о провале намерения созвать гер¬
мано-польский съезд политиков и хозяйственников.
«В настоящий момент нет уверенности, что переговоры
вообще будут,— доносило польское посольство в Варша¬
ву,— сейчас даже господствует неуверенность в отноше¬
нии основы этих переговоров» 289.
Как явствует архивный документ, подобная «основа»
переговоров находилась в руках правящих кругов Гер¬
мании, единых в антипольских устремлениях при всех
своих внутриполитических разногласиях. Так, например,
в «Имперском союзе германской промышленности» на
телефонный звонок Штреземана об окончательном сроке
созыва германо-польского съезда ответили следующим
288 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 16 (ч. 2), л. 263.
287 Там же, д. 16 (ч. 1), л. 125.
288 Там же, д. 16 (ч. 2), л. 392.
289 Там же, л. 270.
80

образом: «„Имперский союз германской промышленно¬
сти” решил провести съезд тогда, когда кабинет минист¬
ров определит свое отношение к торговому договору с
Польшей»290.
Кабинет же министров не спешил с выяснением свое¬
го «отношения» к договору. Напротив, «квадратура кру¬
га» германо-польских отношений пополнилась новыми
штрихами в связи с выступлением министра сельского
хозяйства Шиле. Последний на заседании кабинета за¬
явил, что он вскоре представит проект повышения аграр¬
ных пошлин и просит, чтобы до этого момента каби¬
нет не занимал «никакой позиции в экономических де¬
лах по отношению к Польше»291.
Германское посольство в Варшаве, которое не было
ознакомлено с решением «Имперского союза германской
промышленности», продолжало предлагать полякам со¬
зыв съезда. Не знал мнения «Имперского союза» и Тугут,
собиравшийся вести переговоры во время своей предстоя¬
щей поездки в Берлин. В связи с этим Ольшовский, до¬
нося о происшедших изменениях в позиции Германии,
просил предупредить Тугута «во избежание недоразуме¬
ний» 292.
Польское правительство, убедившись в провале идеи
германо-польского съезда, предпринимает попытку уста¬
новить экономические отношения с Австрией. В Вене им
было предпринято активное зондирование, по поводу ко¬
торого польский посланник в Австрии доносил: «Дорога
эта, видимо, длинная и трудная, но политические и эко¬
номические выгоды были бы для нас исключительно
полезными: мы имели бы обеспечение аграрного экспор¬
та в обмен на концессии, не распространяемые на дру¬
гие страны. Политически же мы бы объявили шах Гер¬
мании (курсив мой.— Д. К.), которая сегодня больше,
чем когда либо, в международной политике играет
аншлюсовой картой» 293.
Вместе с тем польский посланник в Берлине Ольшов¬
ский советовал не спешить на пути «установления пре-
ференцийных отношений между Польшей и Австрией».
В донесении из Берлина в Варшаву от 9 июля 1927 г.
290	ИДА, ф .Щ, on. 1, д. 16 (ч. 2), л. 267.
291	Там же.
292	Там же.
293	Там же, д. 16 (ч. 1), л. 36.
6 Зак. 605
81

относительно этого вопроса весьма характерно резюми¬
ровал Ольшовский: «Дело это очень деликатное» 294.
Переговоры Раушер — Яцковский — Штреземан
К лету 1927 г. Германия заметно продвинулась впе¬
ред в реализации программы вооружения страны, осу¬
ществлявшейся правительством Маркса. Усиливалось
содействие процессу милитаризации Веймарской Герма¬
нии со стороны английских и американских монополий.
В то же время еще больше обострились противоречия
между германскими промышленниками и аграриями.
Все эти явления находили особенно четкое отражение
прежде всего на фоне польской проблемы, служившей
теперь еще в большей степени лакмусовой бумажкой,
которая выявляла направления внутригерманского по¬
литического развития.
2 июля 1927 г. бывший канцлер Вирт заявил Ольшов-
скому, что определенные круги Германии готовы пойти
на соглашение с Польшей, а он сам стремится «создать
правительство без националистов» 295. Вирт информиро¬
вал посланника Польши о том, что «скоро Центр высту¬
пит с инициативой, направленной на соглашение с Поль¬
шей, и на это, несомненно, пойдут социал-демократы» 296.
На этом рубеже фактически и начинаются новые гер¬
мано-польские переговоры, пришедшие на смену прова¬
лившейся затеи созыва съезда политиков и хозяйствен¬
ников.
Польское правительство, как видно из архивных ма¬
териалов, в отношениях с Германией надеялось на самую
активную помощь со стороны Франции. Так, в августе
1927 г. МИД Польши отправляет своему посланнику в
Берлине специальное письмо, в котором сообщалось, что
еще два года назад между делегацией Польши на тор¬
говых переговорах с Германией и руководителем анало¬
гичной французской делегации Сарро была достигнута
«тайная договоренность», согласно которой надлежало
«в острые моменты переговоров обмениваться взаимной
информацией» 297.
Однако за истекшие два года подобный обмен ин¬
294 ИДА, ф. 15, on. 1, д., 16 (ч. 1), л. 31.
295 Там же, л. 61.
296 Там же.
297 Там же, д. 17, л. 36.
82

формацией сложился далеко не в пользу Польши. Гер¬
манские и французские монополисты к этому времени
уже значительно преуспели в попытках договориться
между собой за счет малых и средних стран, в частнос¬
ти — за счет Польши.
В такой обстановке начались переговоры германского
посла в Польше Рау шер а с начальником политико-эконо¬
мического департамента польского МИДа Яцковским.
На встрече, состоявшейся в конце 1927 г., Раушер, ссы¬
лаясь на проделанную работу делегациями Германии и
Франции, предложил создать «общность германо-поль¬
ских интересов». В центре беседы Раушера с Яцковским
оказался вопрос Хожува. «Если польское правительст¬
во,— говорил Раушер,— не мыслит его отдать в натуре,
то лучшим выходом было бы создание общности герма¬
но-польских интересов в Хожуве» 298 299 300. Раушер, продол¬
жая развивать это предложение, подчеркнул, что'недолго
было бы приступить к созданию «общности интересов и
в других отраслях, например, в организации германо¬
польских угольных, железных и им подобных синдикатов
по примеру того, как это делают Германия с Фран¬
цией» 2".
Встречи Раушера с Яцковским правящие круги Гер¬
мании старались использовать для расширения своего
влияния, а точнее — усиления экономического натиска
на Польшу. С этой целью стали планироваться и встречи
министров иностранных дел. Однако Залесский, с огляд¬
кой на Лондон и опасаясь неудовольствия Парижа, при¬
бег к весьма прозрачной тактике маневрирования, что
вызвало не заставившие себя ждать нарекания Берлина.
Уже 26 сентября 1927 г. при встрече с Липским Раушер
выразил сожаление, что в Женеве «не дошло до свида¬
ния между господами Штреземаном и Залесским по по¬
воду польско-германских торговых переговоров» 30°.
Тем не менее встречи польских дипломатов с Рауше-
ром продолжались. В октябре с ним неоднократно бесе¬
довал Липский, ими обсуждались самые различные мо¬
менты германо-польских отношений, в частности вопрос
эмиграционного соглашения между Германией и Поль¬
шей. А в ноябре 1927 г. Яцковский отправился в Берлин,
298 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 17, л. 4.
299 Там же..
300 Там же, л. 72.
83

как записано в архивном документе, для «установления
контактов с «Аусвертигес Амт» в вопросе торгового до¬
говора» 301.
Отправляя Яцковского в Берлин, министр иностран¬
ных дел Залесский просил Ольшовского организовать
польскому умолномоченному встречу с Шубертом, кото¬
рый со своей стороны сделал бы возможным «непосред¬
ственный обмен мнениями между паном Яцковским и
министром Штреземаном» 302.
С 17 по 23 ноября 1927 г. в Берлине велись весьма
упорные переговоры Яцковского со Штреземаном, пред¬
ставителями министерства сельского хозяйства, мини¬
стерства промышленности. Стороны пытались создать
новую платформу для возобновления переговоров по во¬
просу германо-польского торгового договора. Борьба все
более осложнялась. Яцковский столкнулся с искусствен¬
ным нагнетанием обстановки в результате требований,
выдвигаемых немецкой стороной. Это хорошо прослежи¬
вается по его рапортам, отправлявшимся в Варшаву в
процессе переговоров в Берлине. Так, например, в рапор¬
те от 28 ноября Яцковский отмечал: «Или Штреземан
дал мне вчера ложную информацию, или совет минист¬
ров, а беря узко — члены кабинета националисты фор¬
сировали свою точку зрения, чтобы ограничить жертвы в
связи с ввозом в Германию продуктов животновод¬
ства» 303. По свидетельству Яцковского, обстановка в це¬
лом определялась тем, что «немцы стремятся к «модус
вивенди», который был бы достигнут на основе прекра¬
щения торговой войны» 304.
В конце ноября Штреземан и Яцковский подписали
протокол и выступили в прессе с согласованным коммю¬
нике. Однако этот факт не мог ослабить напряженности
отношений между Германией и Польшей. Не удалось
снизить остроту отношений и за счет встречи в «четыре
глаза» Пилсудского со Штреземаном в Женеве в декаб¬
ре 1927 г. Не помогли тогда ни симпатии Пилсудского,
высказанные им по адресу Германии, ни его заявление,
что «преградой соглашения являются бюрократы, но все
дела можно было бы разрешить в течение шести меся¬
301 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 17, л. 82.
302 Там же, л. 82.
303 Там же, л. 13.
304 Там же, л. 14.
84

цев» 305. Однако, по свидетельству Красуского, даже
предложение Штреземана на новую встречу с Пилсуд¬
ским в «нейтральном месте», переданное первым через
Михаила Радзивилла, не могло увенчаться успехом, так
как сутью германо-польских отношений были принципи¬
альные разногласия: с одной стороны — о существовании
Польши как государства, с другой же — не только о рас¬
ширении, но и о удержании позиций Германии в Восточ¬
ной Европе 306.
Восхождение германского империализма шло на¬
столько быстро, что он уже отказывался от тактики про¬
волочек в разрешении польской проблемы и переходил
к более открытому давлению на Польшу. Все явствен¬
нее проступали агрессивные оттенки в отношениях Гер¬
мании с ее непосредственным восточным соседом.
Продолжающаяся активизация германской военщи¬
ны, националистических кругов привела к тому, что ста¬
ли меркнуть даже попытки паллеативного урегулирова¬
ния германо-польских отношений за счет достижения тор¬
гового договора и прекращения таможенной войны. Это
в значительной мере содействовало провалу проектиро¬
вавшегося двустороннего съезда хозяйственников и по¬
литиков.
Деятельность так называемых германских пацифис¬
тов в вопросе отношений между Германией и Польшей
нередко подталкивала антипольские выступления. Так¬
тика германских правящих кругов сводилась в основном
к тому, чтобы основной виновницей осложнений германо¬
польских отношений представить Польшу. На первый
план общеевропейских отношений выдвинулась пробле¬
ма ректификации германо-польской границы.
Английские правящие круги стремились бросить тень
на курс Рапалло и тем самым подтолкнуть сближение
Германии и Польши. Финансовый капиталистический
мир стал более активно вмешиваться в отношения Гер¬
мании и Польши. На возможность достижения германо¬
польского торгового договора в значительной мере ска¬
зывалось стремление Польши получить у Америки
займы.
305 См.: Krasuski I. Stosunki polsko-niemieckie..., s. 74.
306 Ibid., 76.
85

Встреча в Женеве Пилсудского со Штреземаном не
внесла определенных изменений в германо-польские от¬
ношения, напряженность которых уменьшить не удалось.
Глава 3
УГЛУБЛЕНИЕ АНТИПОЛЬСКОГО КУРСА
КАБИНЕТОМ МЮЛЛЕРА
Закулисные интриги в Женеве
и новые попытки переговоров
В связи с истечением срока полномочий на 20 мая
1928 г. в Германии были назначены новые выборы в
рейхстаг. В бурной предвыборной кампании одним из
важнейших компонентов оказались германо-польские
отношения. Достижение соглашения между Германией
и Польшей тесно связывалось с исходом предвыборной
борьбы, на что делала ставку не только Польша, но и
Франция, формально связанная с первой союзными от¬
ношениями.
Во время весенней сессии Лиги наций в Женеве со¬
стоялся ряд встреч министра иностранных дел Польши
Залесского с французским министром иностранных дел
Брианом. При абсолютной секретности их встречи Бриан
заявил Залесскому, что, «пока не пройдут выборы в Гер-
мании, не следует надеяться на реальные результаты
германо-польских торговых переговоров» 307. Однако
Бриан заметил, что Франция не считает верным такой
шаг, как прерывание переговоров до выяснения внутрен¬
ней ситуации в Германии, и что в данный момент «сле¬
дует играть в проволочку» 308. Как видно из архивных до¬
кументов, надежды Германии на «игру в проволочку»
были значительно большими, нежели у проинструктиро¬
ванной Брианом Польши.
Первый секретарь польского посольства в Берлине
при встрече с германским тайным советником Цехлиным,
занимавшим пост начальника польского отдела в гер¬
манском МИДе, получил довольно характерное разъяс¬
нение позиции правящих кругов Германии по отношению
so? ИДА, ф. 15, on. 1, д. 21, л. 37.
зо« Там же.
86

к Польше. Проблему торгового договора Цехлин связал
с распоряжением польского правительства .об охране
границ и положением немецких поселенцев на террито¬
рии Польши. Выполнение Польшей распоряжения об
охране границ, заявил Цехлин, «сделало бы невозмож¬
ным дальнейшее проведение переговоров», а о том, чтобы
«перед пасхой можно было бы прийти к соглашению, не
может быть никакой речи» 309.
Вместе с тем, несмотря на откровения, подобные цех-
лпповскпм, продолжалось дальнейшее маневрирование
представителей Германии. 28 марта 1928 г. Раушер
встретился с Залесским и говорил о позиции Штрезема-
на в германо-польском вопросе. «Штреземан,— заявил
он, прилагает все усилия к тому, чтобы возобновить
переговоры, прерванные в связи с трудностями, появив¬
шимися из-за принятия распоряжения о пограничной
зоне»310,
В конце марта — начале апреля состоялись новые
встречи Раушера с Липским. Стороны обсуждали про¬
екты нот о возобновлении переговоров.
Предпринимались и другие самые разнообразные по¬
пытки начать новый тур урегулирования отношений
между Германией и Польшей. Так, например, Твардов¬
ский и Адамкевич с польской стороны, Квиде и Герлах—
с немецкой встретились на специально данном обеде в
варшавской гостинице «Европа» с целью «обсудить на¬
строения немецкой общественности в связи с торговыми
переговорами»31 *.
Немецкие гости интересовались положением в Вилен¬
ской области. Этот интерес объяснялся стремлением уси¬
лить польский национализм, приманкой для которого
могла послужить Литва. Герлах напомнил польским
представителям, что «даже по статистике Людендорфа
литовцев там нет» 312.
Профессор же Квиде подчеркнул, что перед началом
каких-либо политических переговоров следует «очистить
атмосферу за счет урегулирования экономических проб¬
лем, и прежде всего через торговый договор; в качестве
же третьего этапа, коронующего дело урегулирования
»» ИДА, ф. 15, on. 1, д. 21, л. 38.
••° Там же, л. 27.
811 Там же, л. 51.
•>’ Там же.
87

между Германией и Польшей, наступило бы сотрудни¬
чество в области культуры» 313.
Стороны затронули также проблему германо-поль¬
ских границ. По этому вопросу снова долго говорил Кви-
де, закончив тем, что «об этом сегодня вообще не должно
идти речи, так как нет такого германского правительст¬
ва, которое смогло бы отобрать у немецкой обществен¬
ности надежду на будущую ревизию восточной границы
(курсив мой.— Д. /С), как и нет польского правительства,
которое смогло бы войти в дискуссию по этой проб¬
леме» 314.
Так обстояло дело при попытках объяснить положе¬
ние двух стран на различных встречах германских и
польских пацифистов, дипломатов, политиков и т. д.
Что же касается подготовки к будущей германо-польской
войне, то она выглядела уже в условиях лета 1928 г.
более определенно. Воеводские власти 5 июля доносили
в министерство внутренних дел Польши, что в погранич¬
ных районах Познанского воеводства среди проживав¬
шего там немецкого населения стали распространяться
упорные слухи о проведении в ближайшие три месяца на
германо-польской границе больших маневров германской
армии, которая «имеет задачу перейти границу и всту¬
пить на территорию Польши» 315. В заключение в доне¬
сении констатировалось, что «население деревень весьма
враждебно относится к Польше» 316.
Нагнетанием подобных слухов все более смелевшие
агрессивные круги германского империализма стреми¬
лись усилить давление на Польшу. Происходило это в
тот момент, когда начало свою деятельность правитель¬
ство «большой коалиции». Это правительство, возглав¬
ленное одним из лидеров СДПГ Мюллером, менее чем
через два месяца после начала своей деятельности при¬
няло решение о строительстве первого послевоенного
германского броненосца «А». Началось претворение в
жизнь широкой программы военно-морского строитель¬
ства. Оно шло под бурный аккомпанемент одобрения ан-
типольской политики.
313 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 21, л. 51.
314 Там же,
315 Там же, д. 20, л. 30.
316 Там же.
88

Срыв переговоров
и антипольские кампании 1928 г.
Накануне прихода к власти «большой коалиции», воз¬
главленной Мюллером, польское правительство в обста¬
новке таможенной войны и бурной антипольской кампа¬
нии, организованной зарубежной прессой, и в частности
германской, в целях срыва переговоров и в связи с рас¬
поряжением польского правительства «о границах госу¬
дарства» дает свое согласие на встречу представителя
Польши Твардовского с представителем Германии Гер¬
месом. Эта встреча состоялась в Вене и закончилась
подписанием 13 апреля 1928 г. Венского протокола. По
его условиям, возобновление торговых переговоров долж¬
но было осуществляться с учетом того, что польской сто¬
роной распоряжение президента Польши «о границах»
признается как не направленное специально против Гер¬
мании.
Как видно из записки, составленной для польского
министра иностранных дел, в которой характеризовались
германо-польские отношения, сложившиеся к лету
1928 г., для польских руководящих кругов в результате
подписания Венского протокола создавалась «хлопотли¬
вая ситуация» 317. Начались многомесячные споры между
Германией и Польшей, касающиеся интерпретации Вен¬
ского протокола. В полемику нередко вмешивались ан¬
глийские и американские представители в Берлине и
Варшаве.
Готовясь к возобновлению переговоров, польские кру¬
ги пытались прийти к собственной согласованной пози¬
ции: в это время состоялись совещания в генштабе
Польши, польском МИДе и других министерствах. В ито¬
ге было решено, что Польшей перед подписанием торго¬
вого договора «никакое другое специальное соглашение
заключено не будет» 318.
Живейший интерес к германо-польским переговорам
был проявлен в это время американской стороной.
Линия США хорошо прослеживается, если обратиться
к документам бесед представителя Польши на перего¬
ворах с Германией Твардовского с американским послом
Стетсоном и финансовым советником США в Польше
317 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 24, л. 7.
318 Там же, д. 21, л. 24.
89

Дьюи. В архивных материалах зафиксированы беседы:
30 апреля, 10 мая, 25 июня, 5 июля и др.
Встречи Стетсона и Дьюи проводились «по инициа¬
тиве этих господ» 319, и Твардовский сообщал, что Дьюи
хотел бы его информацию «использовать в Берлине, что¬
бы через своего представителя Паркер Джильберта осу¬
ществить давление на немецкие круги» 32°.
К возобновлению переговоров с Германией Польшей
была подготовлена и «Белая книга», которая в случае
срыва переговоров должна была служить свидетельст¬
вом «доброй воли и лояльности польского правитель¬
ства» 321.
Однако обещанное американскими представителями
«давление на немецкие круги» не дало соответствующей
реакции в антипольских выступлениях в Германии. На¬
против, германская пресса и некоторые политики в июле
1928 г. стали утверждать, что со стороны Англии получе¬
но обещание о помощи «для изменения германо-польской
границы мирным путем» 322.
Польское правительство поручило своему послу в
Лондоне Скирмунту проверить источник подобных слу¬
хов. Еще в связи с эвакуацией в Рейнской зоне Остин
Чемберлен говорил Скирмунту, что «Великобритания
никогда не поднимет руку на нарушение Версальского
договора и границ какой-либо страны» 323.
Теперь же вопрос коснулся непосредственно границ
Польши, и Чемберлен заявил, что «их изменение, по его
мнению, возможно только тогда, когда на это согласятся
как Германия, так и Польша» 324. Развивая мысль да¬
лее, этот представитель английского империализма, ак¬
тивно способствующий возрождению германского мили¬
таризма, обнадеживал Скирмунта, выразившись о проб¬
леме урегулирования германо-польских споров о границе
следующим образом: «Я не представляю себе, что это
произойдет сегодня или через 10 лет, но допускаю, что
если германо-польские отношения будут опираться на
дружбу и взаимное доверие, то можно было бы решить
эту проблему... Англия охотно присоединится к германо¬
319 ИДА, ф. 15, оп.Л, д. 21, л. 25.
320 Там же.
321 Там же.
322 Там же, д. 20, л. 18.
323 Там же.
324 Там же.
90

польскому урегулированию» 325. Так, Чемберлен и на сей
раз стремился монтировать антисоветскую коалицию
европейских государств за счет германо-польских отно¬
шений.
И неудивительно, что немецкая пресса развернула
еще более яростную антипольскую кампанию, которая
поднялась на новую ступень в связи с приближением
объявленного в Польше «праздника легионов» и отноше¬
нием польских правящих кругов к Литве.
10 августа 1928 г. заместитель министра иностранных
дел Польши Высоцкий обратил внимание германского
поверенного Панвитца на размах антипольской кампа¬
нии. Отвечая на претензии Высоцкого, Панвитц заявил,
что это объясняется распространением в Германии мне¬
ния, будто «Маршал Пилсудский собирается снова уди¬
вить мир каким-либо необычайным выпадом» 326. Пан¬
витц всячески пытался укрепить антилитовские намере¬
ния пилсудчиков, уверяя, что, хотя великие державы
обратятся с нотами к польскому правительству, но «ни¬
кому не придет мысль пошевелить пальцем в защиту
Литвы» 327.
Однако, как видно из записи беседы Высоцкого с
Панвитцем, последний в заключение высказывал беспо¬
койство не столько по причине опасности, нависшей над
Литвой, сколько заботился о росте милитаризации Гер¬
мании. Нападения Польши на Литву, говорил он, «нем¬
цы боятся тем более, что не имеют силы, чтобы проти¬
виться подобному бесправию, с которым они никогда бы
не смогли согласиться из-за жизненных интересов Вос*
точной Пруссии. И поэтому следит Германия с таким
страхом и вниманием за действиями господина Маршала
и за каждым малейшим проявлением общественного
мнения» 328.
«Страх Германии», о котором так подчеркнуто гово¬
рил Панвитц, к этому времени, однако, был уже позади.
В условиях 1928 г. в милитаристских кругах Запада бо¬
лее определенно заговорили об «исторической миссии»
Германии, а не Польши как достаточно прочного вала
против «большевистского Востока». Отсюда и новый под¬
325 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 20, л. 18.
326 Там же, л., 12.
327 Там же.
328 Там же.
91

ход империалистических государств к таким ключевым
проблемам европейской действительности, как репара¬
ции, Рейнская зона, милитаризация.
Изменившаяся обстановка способствовала усилению
натиска германского империализма на Польшу, объяв¬
ленную наиболее агрессивными кругами «сезонным госу¬
дарством». Как сообщал Яцковский в конце августа
1928 г. о своей беседе с Раушером, «новый германский
кабинет, если исходить из его политики в отношении
Польши, абсолютно не изменил своей позиции в срав¬
нении с предыдущим правым кабинетом» 329.
В условиях констатации этого факта готовились но¬
вые попытки урегулирования германо-польских отно¬
шений.
Возобновление переговоров
и «модус вивенди» Штреземана
10 сентября 1928 г. возобновились германо-польские
переговоры о заключении торгового договора. В буржу¬
азных кругах немало говорилось о том, что переговоры
должны «прийти к финишу в конце текущего года» 33°.
Однако у польской стороны оставались прежние сомне¬
ния в успехе дела. Начальник политического департа¬
мента МИДа Яцковский в то время записывал: «Сейчас
трудно предвидеть, склонна ли Германия по-настоящему
учесть наши основные постулаты»331.
На первом же заседании Твардовский выдвинул
принцип полной свободы торговли, подтверждая, таким
образом, что Польша не отказывается от своих предыду¬
щих предложений. Однако Гермес потребовал изъять
из принципа свободной торговли польский уголь и про¬
дукты животноводства, т. е. то, что прежде всего интере¬
совало польскую сторону. Так, только взяв старт, за¬
стряли и эти переговоры.
На обеде, дававшемся 13 сентября в честь германской
делегации, Твардовский в беседе с Гермесом сказал, что
как минимум польская сторона должна была бы требо¬
вать «свободного вывоза мяса» 332. Гермес ответил что
329 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 19, л. 5.
330 Там же, д. 21, л, 23.
331 Там же.
332 Там же, д. 23, л. 55.
92

«это вызвало бы огромные трудности», грозило бы
«взрывом острой ситуации», представляло бы разговор
о «совершенно невозможных вещах» 333.
В подобной ситуации усложнилась работа комиссий
по углю, лесу, мясу и т. д. При одной из встреч Твардов¬
ский начал беседу с Гермесом с вопроса о намерениях
Германии. И на его: «Что скрывает пан в своей тоге?»,
Гермес ответил: «Может не все, на что пан надеется, но
в любом случае — мир» 334.
Пикировка Твардовского и Гермеса еще больше на¬
каляла атмосферу переговоров. Польская сторона обра¬
тилась и к германскому послу в Варшаве Раушеру. «Про¬
шу ответить мне без обиняков,— заявил ему в середине
октября Твардовский,— стремится ли кабинет господина
к договору или нет?» 335. Раушер, который присутствовал
на последних заседаниях германского правительства,
убеждал, что оно, «безусловно, предлагает заключить
договор» и что «канцлер Мюллер и министры Курциус
и Гильфердинг неоднократно и с большим нажимом тре¬
бовали, чтобы ничего не произошло такого, что могло
бы угрожать договору» 336. Раушер советовал «не смот¬
реть на ситуацию пессимистично» и выражал надежду,
что «найдется выход из положения» 337.
Однако 19 октября переговоры были прерваны, а не¬
мецкая делегация отозвана из Варшавы. На сей раз
попытка германского империализма ослабить Польшу
экономически не увенчалась успехом. Таможенная война
продолжалась.
Со своей стороны, польские руководящие круги, рас¬
считывая на продовольственные затруднения в Герма¬
нии, сами не спешили с достижением торгового договора.
Польская промышленность в отсутствии соглашения с
Германией видела возможность для укрепления собст¬
венных позиций, что подтверждают беседы польского
министра иностранных дел и руководителя делегации
Польши, состоявшиеся после срыва переговоров. «Кур¬
циус сказал,— сообщал Твардовский Залесскому,— что
через месяц или два в Германии не будет мяса и прои¬
333 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 23, л. 55.
334 Там же, д. 22, л. 52.
335 Там же, л. 98.
336 Там же, д. 23, л. 98.
337 Там же.
93

зойдет повышение цен. Это вынудит германское прави¬
тельство обернуться к польским постулатам» 338.
Новый срыв переговоров, имевший место в октябре
1928 г., однако, не остановил попыток урегулирования
по отдельным вопросам. В ноябре этого же года в Вар¬
шаву по приглашению польского правительства прибыл
профессор Царо, директор «Байерише Штикштоффвер-
ке». Во время его визита был заключен германо-поль¬
ский договор по делу Хожува. Царо имел ряд встреч с
руководящими кругами Польши, и в частности Пил¬
судским.
27 ноября 1928 г. польский посланник в Германии
Кнолль, сменивший к этому времени Ольшовского, встре¬
тился со Штреземаном. Эта встреча явилась значитель¬
ной вехой в развитии германо-польских отношений
20-х гг. Вместе с тем она проливает дополнительный свет
на тактику Штреземана и тех кругов Германии, чьи ин¬
тересы он представлял.
Во время приема Кнолля Штреземан демонстрировал
«острый интерес к соглашению и был поражен безнадеж¬
ным состоянием переговоров, топчущихся на месте» 339.
Он призвал в свидетели 1927-й год и говорил о том, что
тогда при встречах с Яцковским ими были детально об¬
суждены отношения между Германией и Польшей и «все
представлялось ему так ясно и просто» 34°.
Штреземан заявил Кноллю, что еще год назад «наи¬
важнейшим было прервать торговую войну и направить
экономику обеих стран фактически в направлении, при
котором разбуженные интересы (курсив мой.— Д. К.)
кругов помогли бы обоим правительствам в их исклю¬
чительном труде по конструированию общего догово¬
ра»341. Тем не менее, продолжая сетовать на то, что
«все получилось иначе», германский министр иностран¬
ных дел заявил: он «...не хочет винить ни одну из сто¬
рон, а только констатирует, что все дело представляется
сейчас весьма тяжелым» 342.
Представив таким образом состояние германо-поль¬
ских отношений последнего времени, Штреземан попы¬
тался свалить всю вину на Польшу. «Польская сторо¬
338 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 21, л. 1.
339 Там же, д. 22, л. 1.
340 Там же.
341 Там же.
342 Там же.
94

на,— говорил он,— до сих пор ни разу не высказалась,
что же она может немцам дать. Именно в связи с этим
надо выяснить ситуацию» 343. Он сообщил Кноллю, что
Гермес вновь направляется в Варшаву с инструкциями,
дающими возможность возобновить переговоры, а сам
он надеется, что «теперь дело дойдёт до общего выясне¬
ния предложений обеих сторон» 344.
Кнолль весьма подробно изложил содержание ветре*
чи со Штреземаном и широко прокомментировал ее в
своем донесении в Варшаву. «Я не вынес убеждения,—
писал он 27 ноября,— чтобы заключение торгового до¬
говора с Польшей было важнейшей заботой господина
Штреземана и даже — чтобы господин Штреземан вооб¬
ще верил в возможность быстрого заключения договора.
Но этой стороной своей внешней политики он хотел бы
получить подтверждение своей доброй воли и своей ог¬
ромной работы по преодолению бесчисленных осложне¬
ний. Ему было бы выгодно подписание какого-либо
«модус вивенди», а потом продолжение переговоров без
заинтересованности в их результате» 345.
Агрессивность Штреземана
на сессии Совета Лиги наций в Лугано
Меньше чем через месяц после ноябрьской встречи
Кнолля со Штреземаном польскому уполномоченному в
Берлине по переговорам с Германией из Варшавы была
направлена инструкция, в которой указывалось: «Поль¬
ская сторона склонна в любую минуту расширить свои
уступки, включая принцип наибольшего благоприятство¬
вания, в том случае если германская сторона расширит
круг своих уступок» 346.
В декабре состоялся ряд новых встреч Гермеса с
Твардовским. Проводились общие заседания делегаций
Германии и Польши. Стороны пытались договориться по
вопросу окончания таможенной войны. Польские пред¬
ставители настаивали на поставках в Германию угля,
мяса крупного скота, свиней. Однако германская делега¬
ция относилась к этим предложениям по-прежнему от¬
рицательно.
343 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 22, л. 2.
344 Там же.
345 Там же.
346 Там же, д. 23, л. 4.
95

В декабре был выдвинут и проект «модус вивенди».
Много говорилось о конкуренции морских портов. По¬
явился и такой новый факт, как предложение заключить
сделки за спиной польского правительства. Гермес на¬
стаивал на ведении сделок между польскими и герман¬
скими синдикатами, «минуя польское правительст¬
во» 347,— так записано в протоколе заседаний делегаций
обеих стран. Там же имеется характерная запись о пор¬
тах: «Что касается конкуренции портов, то польский
ответ отрицателен. Эта проблема является для Польши
торгово-политической и перворазрядной по значению» 348.
Развитие германо-польских отношений второй поло¬
вины 1928 г., его подъемы и спады, закулисные тактиче¬
ские приемы, наличие различных точек зрения на дости¬
жение торгового договора внутри обеих стран — все это
подводило вполне определенные итоги многолетних спо¬
ров. Как пишет Красуский, «в конце 1928 г. наступило
окончательное выяснение ситуации, которая, собственно,
существовала с самого начала хозяйственного конфлик-
та^Ни одна из сторон не была заинтересована в дости¬
жении соглашения. В Германии не хотели этого аграрии
и производители угля, в Польше — промышленные кру¬
ги. Торговые переговоры были чистой видимостью, хотя
ни одна из сторон не хотела взять на себя ответствен¬
ность открытого разрыва, обе стороны руководствова¬
лись также политическими взглядами» 349 350.
Весьма характерным подытоживающим фактом в
германо-польских отношениях явилась встреча минист¬
ров иностранных дел обеих стран на декабрьской сессии
Совета Лиги наций в Лугано. Прикрываясь, как щитом,
вопросом о немецком национальном меньшинстве в Поль¬
ше, Штреземан весьма агрессивно, стуча кулаком по
столу, выступил против польской делегации, возглавляв¬
шейся Залесским.
Столкновение в Лугано эхом прокатилось по всему
миру. Польский посол в США в связи с этим доносил в
Варшаву: «Здесь всюду подчеркивают мирный и дело¬
вой характер речи господина министра в противовес
варварской и шумной реакции господина Штрезема-
на» 35°. Подчеркивая данный контраст, посол писал да¬
347 ИДА, ф.> 15, on. 1, д. 23, л. 17.
348 Там же, л. 19.
349 Krasuski I. Stosunki polsko-niemieckie..., s. 121—122.
350 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 25, л. 163.
96

лее, что американская пресса «отнеслась с симпатией к
польской стороне в этом споре и что очень плохое впе¬
чатление вызвала агрессивность Штреземана и его де¬
магогические жесты чемпиона дела национальных мень¬
шинств» 351.
Из донесения посла видно, что в США большое вни¬
мание было уделено позиции Франции в момент герма¬
но-польского столкновения в Лугано: «Здесь подчерки¬
вают также повсеместно ловкость Бриана, который, не
присоединяясь ни к одной из сторон, уладил эту острую
ситуацию» 352.
Конфликт в Лугано не только подтверждал значи¬
тельность роли германо-польских отношений в клубке
империалистических противоречий, но и окончательно
указывал Польше ее место в капиталистическом мире,
которое весьма метко и выразительно определил бур¬
жуазный экономист 20—30-х гг. Роже Баттаглия. Он пи¬
сал: «В великой империи мирового капитализма Польша
принадлежит к исключительно вассальным государст¬
вам, а может быть еще и хуже — к эксплуатируемым и
запущенным колониям. Мы должны этой империи, поми¬
мо обычных платежей за пользование капиталами, пла¬
тить просто дань. Мы находимся, как владелец большого
помещичьего имения, в когтях ростовщика» 353.
Однако подобные реалистические оценки не смогли
заставить польские правящие круги, при исключительной
сложности отношений с Германией, задуматься над кур¬
сом экономической ориентации и урегулировать хозяй¬
ственные отношения с восточным соседом, первым го¬
сударством, которое осуществляло социалистическое
строительство. Правда, попытки подобного рода предпри¬
нимались.
Так, например, Рышард Градовский в архивных ма¬
териалах экономического комитета совета министров
Польши обнаружил весьма характерный документ, отра¬
жающий не только остроту таможенной войны Германии
с Польшей, но и свидетельствующий об определенных
намерениях экономического сотрудничества с СССР.
В 1928 г. в связи с нарастающими экономическими труд¬
351 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 25, л. 163.
352 Там же,
353 См.: Gradowski R. Polska 1918—1939. Niektóre zagadnienia
kapitalizmu monopolistycznego. Warszawa, 1959, s. 163.
7 Зак. 605
97

ностями министр промышленности и торговли Квятков-
ский предлагал через министерство иностранных дел «вы¬
яснить возможность форсирования переговоров о торго¬
вом договоре с СССР» 354. Однако министр сельского хо¬
зяйства Незабытовский, утверждал, что это вызовет, «не¬
сомненно, репрессии с немецкой стороны» 355.
Ненависть польских аграриев к СССР, проявившаяся
с особой силой во время таможенной войны с Германией,
еще больше усугубила роль Польши как сырьевого при¬
датка капиталистической Европы, что использовалось
германским империализмом при дальнейшем развитии
своих агрессивных устремлений.
Новый тур германо-польских переговоров привел к
некоторому урегулированию по отдельным вопросам.
Однако споры об интерпретации Венского протокола
способствовали еще большему углублению таможенной
войны.
Подогревались аппетиты польских националистов в
отношении Литвы.
Вырисовывается проекция будущей германо-польской
войны. Этому в значительной мере способствовало на¬
чавшееся осуществление программы военно-морского
строительства в Германии, шедшее под аккомпанемент
антипольских выступлений.
На фоне германо-польских отношений наиболее ярко
проявляются попытки смонтировать антисоветскую коа¬
лицию европейских государств, в которых принимали
самое деятельное участие правящие круги США,
Англии, Франции.
К концу 1928 г. выяснилось, что ни одна из сторон не
заинтересована в соглашении. Это отчетливо проступило
при столкновении Залесского и Штреземана на сессии
Лиги наций в Лугано, когда последнему пришлось «при¬
крывать» агрессивные устремления вопросом о немецком
национальном меньшинстве в Польше.
Определенные польские круги приходят к выводу о
необходимости форсирования переговоров о торговом
договоре с СССР. Однако классовые интересы крупных
аграриев помешали развитию этого процесса.
354 См.: Gradowski R. Polska 1918—1939..., s. 235.
355 Ibid.

ЧАСТЬ 11
ГЕРМАНО-ПОЛЬСКИЕ ОТНОШЕНИЯ
НА ФОНЕ МИРОВОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО КРИЗИСА
Глава 4
ГЕРМАНИЯ И ПОЛЬША
В ЗЕРКАЛЕ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ
Отчет Дьюи в США
К концу 20-х гг. на германо-польские отношения все
более явственно начинали сказываться общеимпериали¬
стические противоречия. Рельефнее начинали проступать
контуры будущего агрессивного блока, бравшего курс на
вторую мировую войну. В связи с этим заслуживают вни¬
мания откровения германских послов в Японии, которые
нередко выступали перед дипломатами этой страны по
проблеме германо-польских отношений.
Дружественные отношения двух в будущем основных
агрессоров особенно демонстрировались во время смены
германских дипломатов, имевшей место в начале 1929 г.
«Речам, прославляющим господина Вольфа (уезжавшего
германского посла.— Д. К ) и Германию, не было кон¬
ца,— доносило польское посольство из Токио 5 января,—
кажется, что еще ни один иностранный дипломат, поки¬
дающий Японию, не был здесь так принят» !.
V Новый германский посол в Японии Эрнст Форельч в
первых же беседах в Токио заявил, что между Польшей
и Германией нет «жизненных, дружественных отноше¬
ний» 1 2. Назвав момент возможного заключения германо¬
польского торгового договора «коронацией» отношений
двух стран, Форельч вместе с тем сказал: «Однако нель¬
зя судить, чтобы перспективы такого договора были бы
мыслимы. Германия никогда не согласится и не может
согласиться с требованиями Польши, например, в вопросе
экспорта свиней. Я сам являюсь собственником земли и
отлично понимаю, какими были бы последствия в случае
1 ИДА, ф. 15, оп< 1, д. 31, л. 7.
2 Там же, д. 30, л. 1.
99

удовлетворения польских Требований: существующие сей¬
час в Германии цены в 60 пфеннигов за килограмм упали
бы до 30 пфеннигов. На это немецкие аграрии никогда не
согласятся, а с их мнением в вопросе договора надо очень
считаться» 3.
Советник турецкого посольства в Токио спросил Фо-
рельча о позиции Германии в вопросе ревизии междуна¬
родных договоров. Форельч заявил, что его страна «явля¬
ется сторонницей ревизии, однако он не считает, что это
-можно сделать в настоящий момент» 4.
Заметное повышение внимания к германо-польским
делам происходит в это время в финансовых кругах
США. Финансовый советник польского правительства
Дьюи в январе 1929 г. направился в Штаты и имел ряд
■встреч с крупнейшими банкирами, политиками, предста¬
вителями прессы. На этих встречах Дьюи подробно «го¬
ворил о Польше и ее развитии, а также о видах на бу¬
дущее (курсив мой.— Д. /С)» 5.
28 января Совет по международным отношениям Гар¬
вардского клуба устроил прием, на который прибыли
банкиры, политические корреспонденты, профессора. В их
числе находились — банкир Варбург, профессор Изах
Бовман, который на Парижской мирной конференции
1919 г. был членом американской делегации, Фостер
Даллес, представлявший фирму «Саливан энд Кромвель»
и являвшийся одновременно юридическим советником
банков, которые финансировали Польшу. На приеме при¬
сутствовал польский посланник в США Цехановский.
Дьюи выступил с большой речью о Польше, в кото¬
рой, по записи Цехановского, занялся проведением исто-
эических параллелей. «Речь господина Дьюи,— доносил
Дехановский в Варшаву,— была интересным сравнением
исторического прошлого Польши, в которой было слабое
центральное правительство, отсутствовал «средний класс»
и имелась многочисленная шляхта, и нынешней Поль¬
шей — государства порядка и дела с сильным цент¬
ральным правительством, либеральной конституцией,
трудолюбивым обществом, полностью занятым трудом
по реконструкции страны и приведению ее в состояние,
соответствующее современному уровню» 6.
3 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 30, л. 2.
4 Там же.
5 Там же, д. 28, л. 95.
16 Там же.
100

Как писал далее Цехановский, «в своей речи Дьюи
подчеркивал заслуги Маршала Пилсудского, вспомнил о
сильных финансовых основах Польши (курсив мой.—
Д. К.) и, опираясь на цифры, подтверждал развитие
Польши и оптимистично смотрел на ее будущее»7. Го¬
ворил он об отношениях финансовых кругов США и
Польши, а также об отношениях общественности двух
стран, утверждая, что это отношения братские, полностью
согласующиеся с сотрудничеством промышленным»8.
Присутствующие на приеме задали Дьюи ряд вопросов
экономического и политического характера. На них от¬
вечал сам Дьюи, а также в своем выступлении Цеха¬
новский.
На следующий день, 29 января, состоялся банкет»
организованный американо-польской торговой палатой.
На него вновь собрались несколько десятков лиц из фи¬
нансовых кругов Нью-Йорка при участии вице-губерна¬
тора Федерального резервного банка Нью-Йорка Кенце-
ля и представителей важнейших нью-йоркских банкир¬
ских фирм. На банкете Дьюи, пользуясь присутствием
большого числа американских финансистов, повторил
свою предыдущую речь, снабдив ее, целым рядом стати¬
стических данных. В ответной речи польский посланник
на все лады расхваливал деятельность Дьюи в Польше,
значение его усилий в американо-европейских отношени¬
ях и рост доверия к Америке, развивающегося на почве
«начинаний такого рода» 9. Американская пресса весьма
бурно реагировала на речи Дьюи и Цехановского.
Из Нью-Йорка Дьюи направился в Чикаго, где высту¬
пил на банкете, на котором присутствовало 200 видней¬
ших финансистов, торговцев и промышленников10 11.
И здесь речь Дьюи собравшиеся слушали очень внима¬
тельно и в ответных тостах заявляли, что она дала им
«несравненно больше мыслительного материала (курсив
мой.— Д. К.), нежели речь, произнесенная перед этим же
самым собранием неделей раньше господином фон При-
твитцем, германским послом в Вашингтоне, выступавшим
на тему «новой Германии» н.
4 февраля 1929 г. Дьюи прибыл в Вашингтон, где со¬
7 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 28, л; 95:
8 Там же.
9 Там же.
10 Там же, л. 107.
11 Там же.
ten

стоялся также ряд приемов «в кругу его близких друзей
и знакомых» 12. Польское посольство дало обед, на кото¬
ром присутствовали государственный секретарь США по
торговле Меллон, его личный секретарь Дэвид Финлей
и другие представители политического и финансового ми¬
ра. На приемах, состоявшихся в Нью-Йорке и Вашинг¬
тоне, Дьюи неоднократно демонстрировал фильмы, сня¬
тые им лично «из жизни польской» 13. На приеме в доме
Дэвида Финлея, устроенном в честь Дьюи, был и герман¬
ский посол Притвитц.
Пребывание Дьюи в США, его многочисленные встре¬
чи с банкирами и политиками были высоко оценены
польской стороной, которая делала особый упор на про¬
пагандистский характер его деятельности. Польский по¬
сланник в связи с этим писал, что «Польша представлена
в собственном полезном свете» 14. Делался общий вывод
следующего порядка: «Вообще можно утверждать, что
пребывание господина Дьюи и его исключительная ин¬
тенсивная деятельность на здешней почве принесли
огромные плоды, в частности в области ознакомления
американских ответственных кругов и общественности с
польской действительностью» 15.
Определенная радужность отчета Дьюи перед финан¬
совым миром США о положении в Польше, однако, не
смогла и на этот раз ослабить мнения о «сезонности»
польского государства. Заграничные финансовые деятели
продолжали считать Польшу трудным и малодоходным
местом помещения капиталов. Надежды польских правя¬
щих кругов на американские кредиты упирались прежде
всего в посредничество немецких банков между США и
Восточной Европой. И в связи с этим германо-польские
отношения продолжали оставаться важным элементом
внешней политики двух государств.
Симпатии и антипатии Англии
С началом 1929 г. к развитию германо-польских отно¬
шений еще более внимательно стал прислушиваться анг¬
лийский империализм. Представитель Англии в Лиге
наций Кадоган, обращаясь к вопросу о немецком нацио¬
нальном меньшинстве в Польше, поднятому в Совете
12 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 28, л. 107.
13 Там же, л. 108.
14 Там же, л. 96.
15 Там же, л. 108.
102

Лиги Штреземаном, 12 февраля сообщал Скирмунту:
«Я убежден, что найдется в Женеве, как это было не раз,
формула, удовлетворяющая польские постулаты. Уверен
также, что польское правительство ничего не будет
предпринимать без контактов с Советом Лиги» 16.
На столь откровенную английскую режиссуру поль¬
ский представитель ответил: «Мы уверены, что Совет
Лиги в своей мудрости не поставит польское правитель¬
ство в положение одностороннего поиска гарантий»17.
Далее Скирмунт заявил Кадогану, что Польша всегда
демонстрировала готовность сотрудничать с Советом
Лиги наций. «Поэтому,— говорил он,— мы не боимся
изоляции Польши (курсив мой.— Д, К.), так как увере¬
ны, что если правительство Польши что-либо предпримет
в вопросе национальных меньшинств, то оно встретит
громкое эхо симпатий и понимания во всей Центральной
Европе» 18.
Зимой 1929 г. «польской жизнью» еще более активно
занялась и английская пресса. «Есть две области поль¬
ской действительности,— доносил Скирмунт в Варшаву
в середине февраля,— за которыми внимательно следит
здешняя пресса: Гдыня и морские вопросы, угольные де¬
ла» 19. Скирмунт сообщил также, что появилось немало
статей, отмечающих «твердое положение Польши в поль¬
ско-английской угольной конкуренции» 20.
Весной 1929 г. германское посольство в Англии про¬
водит усиленное зондирование вопроса эвентуального из¬
менения границ Германии с Польшей. Польские дипло¬
маты в Лондоне узнали «из близких кругов к здешнему
немецкому посольству» 21, что представители германско¬
го посольства «начали осторожно (курсив мой.— Д. К.)
выдвигать мысль, будто среди интересов европейского
мира находится ректификация границы в Верхней Силе¬
зии...» 22. В донесении Скирмунта, отправленном в Вар¬
шаву в середине марта, содержится подробный план дан¬
ной ректификации: «Польша уступила бы Германии Кру-
левску Гуту с прилегающей округой, а за это Германия
16 ИДА, ф, 15, on. 1, д. 26, л. 53.
17 Там же.
18 Там же.
19 Там же, л. 59.
20 Там же.
21 Там же, л. 60.
22 Там же<
103

отдала бы Польше часть сельскохозяйственных поветов,
которые находятся на запад от Люблинца и Тарковской
Гуры (Великий Стрелец) и которые в 1921 г.* дали по¬
давляющее большинство Польше» 23. Скирмунт объяснял
и мотивировку Германией подобного предложения.
«Немцы подчеркивают,— писал он,— что в таком случае
численность национальных меньшинств по обе стороны
границы значительно сократилась бы и обида Германии
на женевское решение была бы в известной мере умень¬
шена» 24. Однако такая мотивировка по меньшей мере
была наивной. За ней, по сути, скрывалось намерение
Германии получить промышленный район в обмен на
сельскохозяйственный, т. е. еще глубже подорвать эконо¬
мику Польши.
Весьма встревожили Скирмунта сведения, собранные
польским посольством в Лондоне. В сообщении в Варша¬
ву он советует срочно ревизовать отношение Франции.
«Было бы интересно проверить,— резюмирует Скир¬
мунт,— имели ли место подобные предложения где-либо,
например в Париже» 25.
Отношения между Германией и Польшей стали зна¬
чительной частью кампании, проводившейся в связи с
парламентскими выборами 1929 г. в Англии. Накануне
выборов члены польского посольства имели ряд встреч
с видными лейбористскими деятелями — Гиллесом, Стра¬
хом и др. Как выяснилось в ходе бесед, лейбористские
лидеры были явно отрицательно настроены к Польше
из-за вопроса о Верхней Силезии, которую они предлага¬
ли отдать Германии «путем проведения ревизии по
статье 19» 26.
В связи с откровениями лидеров английского лейбо¬
ризма Скирмунт сетовал на отсутствие тесных связей
между польской ППС и лейбористами. На случай победы
на выборах лейбористской партии Скирмунт предлагал
организовать поиски контактов с ней через польских со¬
циалистов: «Это было бы здесь принято как шаг инте¬
ресный и могло бы принести результаты»27. Скирмунт
* Имеется в виду плебисцит, проводившийся по вопросу принад¬
лежности территорий.
23 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 26, л. 60.
24 Там же.
25 Там же.
26 Там же, д. 27, л., 2.
27 Там же, л. 3.
104

советовал министру иностранных дел Польши Залесскому
оказать «известное влияние в беседах на представителей
польских социалистов» 28.
В рассматриваемый период делегация английских
парламентариев, финансистов и промышленников, воз¬
главленная Лондондерри, посетила Польшу и герман¬
скую часть Верхней Силезии. Один из членов делегации
Казалет передал Скирмунту подробности, связанные с
усилением антипольского натиска Германии. «Герма¬
ния,— подчеркивал Казалет,— развивает очень сильную
пропагандистскую деятельность, направленную против
Польши» 29. Казалет сообщил также, что в ходе бесед,
проводившихся англичанами на германской стороне
Верхней Силезии, он слышал от немцев, что германское
правительство умышленно «не хочет решить полюбовно
ни одного из вопросов, стоящих перед Польшей и Гер¬
манией, чтобы, таким образом, не сузить платформу
решительной политической атаки на Польшу в то время,,
когда это потребуется» 30.
Как видно из последующей части беседы Скирмунта
с Казалетом, последний фактически репетировал поведе¬
ние Польши в ее отношениях с Германией. Он сказал, что
«был удивлен подобной откровенностью немцев», но,,
«в свою очередь, дал им понять, что польская сторона
должна использовать ситуацию с целью занять компро¬
миссное положение в спорных делах, чтобы и Германию
вынудить к компромиссу» 31.
Заканчивая рапорт о встрече с Казалетом, Скирмунт
писал, что слухи о возможности изменения германо-поль¬
ской границы привели англичан к убеждению, будто
трудности велики и «игра не стоит свеч» 32.
На следующий день после встречи с Казалетом Скир¬
мунт имел подробную беседу о германо-польских отно¬
шениях с Чемберленом и доверительно информировал
его, что вследствие неофициальных переговоров «сейчас
готовится почва для затянувшихся переговоров о торго¬
вом договоре между Германией и Польшей» 33. Чемберлен
был весьма удовлетворен сообщением польского посла,
28 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 27, л. 3.
29 Там же, д. 26, л. 41.
30 Там же.
31 Там же, л. 42.
32 Там же, д. 26, л. 42.
33 Там же, л. 23.
105

заявив, что он «всегда и горячо предлагал довести дело
до заключения этого договора»34.
Идея ректификации германо-польской границы весной
1929 г. стала широко пропагандироваться не только в
Англии, но и в Италии. В этой связи весьма характерно
сообщение о болезни Пилсудского. В марте 1929 г. агент¬
ство «Стефани» по радио и через прессу передало сенса¬
ционную весть о болезни «генерала Пилсудского» и яко¬
бы тревогах в связи с этим в Польше.
Польский посол в Риме Пшездецкий тут же донес в
Варшаву, что «само сочетание «генерал Пилсудский» вы¬
разительно указывает на антипольский источник и нет
никакого сомнения, что это происки немецкой пропаган¬
ды, которой в данном случае агентство «Стефани» оказа¬
ло услугу» 35.
По требованию польского посольства директор этого
агентства был вызван непосредственно к Муссолини и
получил «суровое предупреждение» 36.
Как видно из архивных материалов, Муссолини доста¬
точно широко пользовался «польской картой» в этот пе¬
риод, привлекая заграничные итальянские представитель¬
ства. Так, например, польский посланник в США Фили-
пович доносил в марте 1929 г. в Варшаву о своей беседе
«в четыре глаза» с первым секретарем итальянского по¬
сольства, интересующимся положением, которое заняла
бы Польша в том случае, если бы Франция «приступила
к переговорам об аншлюсе» 37.
Пока в закулисных беседах дипломатами, политиками
обсуждались отношения Германии и Польши, обществен¬
ность стран капиталистического Запада обрабатывалась
новыми антипольскими выступлениями прессы. В США,
например, бурно обсуждался германо-польский конфликт
в связи с постановкой вопроса о преподавании в школах
Верхней Силезии в Лиге наций. В конце апреля 1929 г.
«Балтимор сан» писала, что немецкий язык «считается
более ценным в культурном отношении и дает больше
в жизни шансов, нежели язык польский» 38.
Таким образом, из статьи вытекало, что Германия
имеет полное право на ассимиляцию и германизацию
34 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 26, л. 23.
35 Там же, д. 32, л. 57.
36 Там же, л. 57.
37 Там же, д. 28, л. 74.
38 Там же, л« 21.
106

польского национального меньшинства, находившегося в
пределах тогдашнего германского государства. Польша
же, учитывая наличие трактата Лиги наций о националь¬
ных меньшинствах и «более ценного в культурном отно¬
шении» немецкого языка, должна была обеспечивать
максимум привилегий для немецкого национального
меньшинства, находившегося на территории досентябрь-
ской Польши.
Филипович, сообщая своему правительству о выступ¬
лении «Балтимор сан», писал, что он «впервые убедился
в инспирированности статьи немцами» и что «очень вы¬
разительно подана политическая пассивность польского
национального меньшинства в Германии в пользу посту¬
латов воинствующего германизма» 39.
Пример с «Балтимор сан» лишний раз свидетельству¬
ет о том, что выступления, подобные Дьюи, вследствие
которых- высказывались симпатии в адрес Польши, с
лихвой покрывались антипольскими выпадами германо¬
фильских кругов, в условиях 1929 г. наиболее активно
действовавших в США и Англии.
Репарации или ревизия
восточных границ Германии
Парижская конференция 1929 г. по репарациям ярко
очертила германо-польские отношения. Шахт, выступив¬
ший с известным меморандумом, связал уровень плате¬
жеспособности Германии не только с потерей ею некото¬
рых восточных территорий в результате поражения в
первой мировой войне, но и развил в Париже энергичную
деятельность с целью более прочного формирования
антипольского мнения во влиятельных французских кру¬
гах. «Пользуясь своим воздействием на французов,—
доносил Скирмунт в Варшаву в конце апреля 1929 г.,—
Шахт убеждает их, что Коридор делает невозможным
привоз в рейх из Восточной Пруссии достаточного коли¬
чества продуктов питания, а это отрицательно сказывает¬
ся на торговом балансе Германии» 40.
Меморандум Шахта вызвал широкие отклики не толь¬
ко в прессе США, но и в американском сенате. О настро¬
ениях за океаном Филипович в рапорте от 30 апреля
39 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 28, л. 22.
40 Там же, д. 26, л. 69.
107

1929 г. сообщал следующее: «Речь (Шахта — Д. К.) ста¬
вит альтернативу: или репарации или ревизия восточных
границ Германии... Германия шантажирует, таким обра¬
зом, Европу, поступая, быть может, неловко и рискован¬
но. Однако с точки зрения ее требований выдвигает
способ, кажущийся правдоподобным и возможный реали¬
зовать» 41.
В заключение в рапорте дана достаточно реальная
оценка положения: «Американское общественное мнение
под влиянием огромного количества немецких бумаг,
размещенных на здешнем рынке, склоняется к благо¬
приятному восприятию германских претензий» 42. Поли¬
тические деятели США утверждали также, что «репрес¬
сии по типу Франции в Руре в нынешней ситуации
невозможны». Филипович доносил: «Американцы же опа¬
саются, что Франция, скорее, склонна связать свои соб¬
ственные обязательства по отношению к Америке с делом
репараций, причитающихся ей с Германии»43.
Меморандумом Шахта вплотную занялся Остин Чем¬
берлен, и в этом случае несший немалую долю от¬
ветственности за новое обострение германо-польского
конфликта. Прибегая к своим старым антипольским при¬
емам, Чемберлен пытался успокоить Скирмунта, беседо¬
вавшего с английским министром иностранных дел после
выступления Шахта. «Германия,— заявил Чемберлен,—
не имеет ни единого шанса, чтобы поднятием этой про¬
блемы приблизиться хотя бы немного к разумному ре¬
шению» 44.
Как свидетельствует запись беседы, сохранившаяся в
архивах, Чемберлен пошел еще дальше, заверяя поль¬
ского посла, что, «несмотря на выдвижение Германией
вопроса ревизии границ, отношения между Польшей и
Германией будут — прежде всего под воздействием эко¬
номических интересов — успокаиваться и приходить в
норму» и что «он не является с этой точки зрения песси¬
мистом» 45.
После выступления Шахта значительно активизиру¬
ются и определенные круги Италии, стремящиеся исполь¬
зовать германо-польские противоречия в собственных
41 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 28, л. 25.
42 Там же, л. 26.
43 Там же, л. 27.
44 Там же, д. 26, л. 10.
45 Там же.
108

целях. В конце апреля 1929 г. вновь назначенный Верхов¬
ный комиссар Лиги наций в Гданьске Гравина имел
тайную беседу с римским корреспондентом «Таймс».
Однако эта беседа немедленно вышла наружу. Стало из¬
вестно, что Гравина заявил: «Поморский коридор и
Гданьск должны быть отданы Германии в ближайшее
время. Это мнение является результатом глубокого убеж¬
дения» 46. Через несколько дней Гравина опубликовал в
журнале «Италия» статью, в которой выражал те же
взгляды.
В связи с выступлениями Гравины Скирмунт реко¬
мендовал польскому правительству: «Было бы хорошо,
если бы наше посольство в Ватикане ближе заинтересо¬
валось этим делом» 47.
Итальянские руководящие круги, проводившие в то
время еще вполне самостоятельную политику и пытав¬
шиеся использовать Польшу, втянутую в международный
клубок противоречий конца 20-х гг., попугав польскую
сторону Гравиной, продолжали дальнейшее маневриро¬
вание.
Директор политического департамента «Палаццо
Киджи» Росси, отвечая на демарш польской стороны по
поводу выступлений Гравины, фактически раскрыл суть
происходящего. Ссылаясь на Росси, Скирмунт 30 мая
1929 г. пространно доносил в Варшаву: «В Риме принято
близко к сердцу известие о германофильстве Гравины.
Росси в письме к одному знакомому горячо объясняет
ему, что Гравина действительно не является недружелюб¬
ным к Германии. Однако вообще в своих действиях и вы¬
ступлениях он никогда не говорил о возвращении Гдань¬
ска и Поморья Германии»48.
Вывод Скирмунта сводился к тому, что скорее всего
Гравине «указано на необходимость соблюдения декору¬
ма» и высказывания Росси еще более проясняют то, что
«заявление римского корреспондента «Таймс» о беседе с
Гравиной абсолютно точно и секретно» 49.
В такой атмосфере обострявшихся империалистиче¬
ских противоречий еще более усугублялась неурегулиро¬
ванность отношений между Германией и Польшей. Борь¬
ба усилилась в связи с проектом нового репарационного
46 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 26, л. 20.
47 Там же, л. 21.
48 Там же, д. 35, л. 1.
49 Там же.
109

плана, обсуждавшегося в комитете экспертов под давле¬
нием американского финансового капитала.
Скирмунт, например, донося в Варшаву о смерти лор¬
да Ревельштока, связывал ее с напряжением репараци¬
онной борьбы. «После заседания подкомиссии,— сообщал
польский посол,— на котором председательствовал Ре-
вельшток, последний пошел к Юнгу и заявил, что на том
заседании его «убили» и что этой ночью он умрет. Эта
действительно произошло» 50.
Приобретавший все большую остроту репарационный
вопрос, его тесная связь с германо-польскими отноше¬
ниями в смысле так называемого «польского долга» ре¬
парационной комиссии — все это вынуждало польское
правительство к поиску точек опоры накануне I Гаагской
конференции, на которой предполагалось снять все виды
и формы контроля над экономическим развитием Гер¬
мании.
Германо-польское Ликвидационное соглашение
и «план Юнга»
Летом 1929 г. в обстановке продолжавшейся экономи¬
ческой войны с Германией польский министр иностран¬
ных дел Залесский предпринимает ряд поездок по стра¬
нам Европы.
В отзывах о его поездке, например, в Венгрию дея¬
тельность польского представителя подавалась как дру¬
жественный жест в адрес Италии и предупреждение
Франции, по отношению к которой Польша намерена
проводить политику «не только самостоятельную, но и
опирающуюся в высшей степени на взаимность» 51.
Подобные отзывы о самостоятельной внешней полити¬
ке Польши появились и после других поездок Залесско¬
го. Их широко приводила пресса различных стран в свя¬
зи с приближением репарационной конференции. Нередко
раздавались голоса о «величии и силе» Польши.
В подобной ситуации на германо-польские отношения
все активнее стал влиять английский империализм. То
что приход в 1929 г. лейбористов к власти не внес прин¬
ципиальных изменений в урегулирование отношений
между Германией и Польшей, подтверждает ряд наблю¬
50 ИДА, ф< 15, on. 1, д. 26, л. 69.
51 Там же, д. 28, л. 8.
110

дений польских дипломатов в Лондоне. Напротив, воз¬
вращение Макдональда к рулю правления значительно
повысило антипольские устремления в Англии. В этот
момент вышло в свет «исследование» журналиста Робер¬
та Дональда «Польский коридор и сосуществование».
Скирмунт донес немедленно об этом в Варшаву.
Назвав Дональда «платным агентом германской про¬
паганды», Скирмунт охарактеризовал его произведение
как небывалый до сего времени пример «наивысшей
враждебной немецкой пропаганды против Польши на
здешней почве» 52.
Тем не менее польские правящие круги надеялись
извлечь определенные выгоды в связи с приходом к вла¬
сти лейбористов. «Если лейбористская партия, стоящая
у власти, — определял ситуацию Скирмунт, — сможет
оценить постоянно растущие преимущества, вытекающие
из международного положения Польши, то это будет по¬
лезно для будущих польско-английских отношений. Усло¬
вия величия и силы (курсив мой.— Д. К.) являются теми
условиями, которые в британской жизни всегда имеют
симпатии» 53.
Великодержавные иллюзии, подобные проскальзываю¬
щим в донесении Скирмунта, правящие круги Англии
стремились культивировать, ориентируя их преимущест¬
венно в восточном направлении. Угроза Польше со сторо¬
ны Германии считалась нереальной. Эта позиция со всей
определенностью проступает из бесед Скирмунта с руко¬
водителями «Форин оффис». «Ревизионистским тенден¬
циям в Германии,— объясняли ему там в июле 1929 г.,—
противостоит система договоров в виде Устава Лиги,
Локарнских трактатов, пакта Келлога. В сумме своей они
не дают Германии никакой легальной возможности для
нападок на своих восточных соседей» 54.
I Гаагская конференция, состоявшаяся в августе
1929 г., фактически не затронула таких проблем, как
Польский коридор, Верхняя Силезия. Однако, несмотря
на это, антипольская пропаганда продолжала усиливать¬
ся. Немало, например, говорилось о том, что быстрый
рост польской Гдыни угрожает Данцигу. «Острие немец¬
ких ревизионистских акций,— доносил Кнолль в Варша¬
52 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 25, л. 198, 205.
53 Там же, л. 34.
54 Там же, Лу 20.
111

ву,— после Гаагской конференции повертывается в сто¬
рону Поморья» 55.
Действительно, упрочив свое положение в результате
утверждения Гаагской конференцией досрочной эвакуа¬
ции, до 30 июня 1930 г., в третьей Рейнской зоне, герман¬
ский империализм пробовал уже басовые тона в отноше¬
ниях с Польшей.
Чтобы несколько изменить этот тон и не оттолкнуть
Польшу, правящие круги Англии продолжали игру в
«великодержавие» Польши в Центральной и Восточной
Европе. Было призвано на помощь даже устаревшее меж¬
дународное право, не признававшее еще со времени
«Священного союза» принцип равноправия больших,
средних и малых государств. Летом 1929 г. состоялось
переименование польского представительства в Лондоне
в ранг амбасады, т. е. высший дипломатический класс.
Польша начинала якобы «реализовывать» свои велико¬
державные мечты. Скирмунту казалось, что он является
крестным отцом дипломатических представителей сла¬
вянских стран в Лондоне.
Вскоре после переименования польского представи¬
тельства в Лондоне болгарский посланник Мишев жало¬
вался Скирмунту на Югославию и намекал на помощь
Польши в урегулировании сербско-болгарского конфлик¬
та. По поводу посещения Мишева Скирмунт сообщал в
Варшаву: «Было интересно, что, выражая мне свою ра¬
дость, он подчеркнул значение, которое имеет для славян
тот факт, что снова одно из славянских государств вы¬
ходит на позиции великой державы. Такое государство
может оказать значительные услуги другим славянским
странам»56. Выражали свое одобрение Скирмунту в
связи с переименованием польского представительства
в ранг амбасады и многие коллеги по дипломатическому
корпусу.
Однако отношения между Германией и Польшей не
только не достигли какого-либо потепления, но, напро¬
тив, приобретали большую остроту. Не видно было ис¬
хода экономической войне, начавшейся еще в 1925 г.
В перерывах между Гаагскими конференциями со¬
стоялся ряд новых встреч Залесского и Липского с Рау-
шером, шли германо-польские переговоры и в Париже.
55 ИДА, ф. 2-д, оп. 3, д. 1, л. 124.
56 Там же, ф. 15, on. 1, д. 25, л. 126.
112

В беседе Липского с Раушером, имевшей место 7 октября
1929 г., последний заявил, что Германия соглашается
разрешить ввоз «200 000 свиней ежегодно» 57.
Вскоре Раушер встретился с Залесским и определил,
как он выразился, главное: ликвидировать все претензии,
«несмотря на то что германо-польские переговоры, состо¬
явшиеся в Париже 5 октября 1929 г., не имели успеха» 58.
Как следует из заметок Липского о предложении
Раушера «ликвидировать все претензии», польские руко¬
водящие круги детально занимались вопросами, касав¬
шимися торгового договора и двустороннего отказа как
Польши, так и Германии от взаимных претензий. Были
выделены две главные проблемы политического и эконо¬
мического аспектов, которые требовали немедленного
двустороннего урегулирования, а именно:
«1) проблема хозяйственного урегулирования за счет
ликвидации существующей до сих пор таможенной войны
и заключения торгового договора;
2) вопрос урегулирования взаимных финансовых как
государственных, так и частных претензий путем двусто¬
роннего отказа от претензий в соответствии с IX разде¬
лом «плана Юнга» 59.
Так, в условиях начавшегося мирового экономическо¬
го кризиса, удары которого ощущались еще в 1928 г., две
страны Центральной Европы пытались ликвидировать
взаимные претензии, порожденные первым этапом обще¬
го кризиса капиталистической системы. Германия и
Польша заявляли о своем стремлении покончить с тамо¬
женной войной.
Польские руководящие круги, дипломатия стремились
таким путем предать забвению многолетние споры, тя¬
нувшиеся с момента окончания первой мировой войны, и
«тем самым сделать наконец неактуальной территориаль¬
ную тяжбу» 60.
Правительство Мюллера шло, казалось, навстречу
Польше. 31 октября 1929 г. было подписано германо¬
польское так называемое Ликвидационное соглашение,
которое предусматривало взаимный отказ обеих стран от
финансовых претензий — наследия первой мировой вой¬
ны. Считали, что Ликвидационное соглашение — это зе¬
57 ИДА, ф. 2-д, оп. 3, д. 9, л. 163-
58 Там же, л. 164.
59 Там же, л. 155.
60 Krasuski I. Stosunki polsko -niemieckie.., s. 295.
8 Зак. 605
113

леный свет на пути к достижению торгового договора.
В день его подписания министр иностранных дел «сана¬
ционной» Польши Залесский разослал всем польским
представительствам за границей следующую директиву:
«Нынешнее польско-германское соглашение надлежит
подавать как факт большого веса в деле нормализации
германо-польских отношений за счет ликвидации целого
комплекса взаимных недоразумений и претензий»61.
Таким образом, как это отчетливо видно из директи¬
вы Залесского, по мнению дипломатов и самого Пилсуд¬
ского, урегулирование сдвинулось с мертвой точки и уже,
казалось, не за горами стояло торговое соглашение.
Состоявшийся накануне мирового экономического
кризиса отчет Дьюи перед финансовыми кругами США
о положении Польши не развеял мнений о «сезонности»
польского государства. Финансовая олигархия продолжа¬
ла считать Польшу невыгодным местом помещения ка¬
питалов. Зондирование Германией состояния вопроса
германо-польской границы в Англии начинало приобре¬
тать более реальные очертания. Сохранение европейского
мира ставилось в зависимость от решения вопроса о
Верхней Силезии.
Меморандум Шахта вызвал новое обострение герма¬
но-польских отношений, связанное с напряжением репа¬
рационной борьбы. Результаты I Гаагской конференции
стимулировали рост антипольской пропаганды. Продол¬
жалось культивирование великодержавных иллюзий пил-
судчины, а нараставшую угрозу со стороны Германии
польские руководящие круги предпочитали считать не¬
реальной.
Под ударами начавшегося мирового экономического
кризиса Германия и Польша заключили так называемое
Ликвидационное соглашение и шли к достижению торго¬
вого договора.
Однако Ликвидационное соглашение, ставищпее своей
задачей преодоление наследия первой мировой войны,
было не в состоянии снять груз противоречий двух стран.
61 ИДА, ф. 2-д, оп. 3, д. 13, л. 121.
114

Глава 5
МИРОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС И ОБОСТРЕНИЕ
ГЕРМАНО-ПОЛЬСКИХ ОТНОШЕНИЙ В 1930 г.
Торговый договор и его провал
Ликвидационное соглашение, подписанное Германией
и Польшей в октябре 1929 г., было следствием западно¬
европейских капиталистических противоречий, закулис¬
ных сделок таких стран, как Франция, Англия, Германия,
Италия. Как писал Курциус в своей книге, вышедшей в
Гейдельберге после второй мировой войны, они тогда с
Брианом немало потрудились над Ликвидационным со¬
глашением. Этот министр иностранных дел Веймарской
Германии, занявший пост покойного Штреземана, был
активным проводником антипольского курса своего пред¬
шественника. По записи Курциуса, еще на I Гаагской
конференции Бриан «осудил польскую бестактность»62,
которая заключалась в том, что поляки стремились пред¬
стоявшее Ликвидационное соглашение сделать составной
частью «плана Юнга».
Польша, не подписавшая в свое время «план Дауэса»,
который не признал ее прав на аннуитеты, но обязанная
по Версальскому договору выплатить два миллиарда
франков золотом в счет репараций 63, на II Гаагской кон¬
ференции пыталась освободиться от «долга», присоединив
Ликвидационное соглашение к «плану Юнга». Однако
Германия, опираясь на поддержку Франции, воспроти¬
вилась этому шагу. В январе 1930 г. Раушер в беседе с
Высоцким прямо заявил: «Бриан также не видит причин
для присоединения польско-немецкого соглашения в ка¬
честве составной части „плана Юнга“ »64.
Однако, несмотря на все это, польский представитель
на конференции в Гааге Мрозовский огласил там текст
соглашения, заключенного в Варшаве 31 октября 1929 г.
между Германией и Польшей, и заявил, что «оно являет¬
ся составной частью „плана Юнга“ »65.
После II Гаагской конференции, утвердившей 20 янва¬
62 Curtius I. Sechs Jahre Minister der Deutsęhen Republik. Heidel¬
berg, 1948, S. 100.
63 ИДА, ф. 2-д, on. 3, д. 9, л. 4.
64 Там же, л. 91.
65 Там же, л. 92.
115

ря 1930 г. окончательный вариант «плана Юнга», Кур-
циус вновь встретился с Брианом, который продолжал
выражать свое открытое неудовольствие «польской бес¬
тактностью»66.
Нажим на Польшу был не менее решительным со сто¬
роны определенных кругов Англии. Именно в этот момент
там появилась новая антипольская анонимная книга, в
которой, по донесению Скирмунта, «атакуется система
правления в Польше; Маршал Пилсудский представля¬
ется окруженным бандой...»67. Однако, как видно из за¬
ключительной части донесения Скирмунта, не это в основ¬
ном заботило английских реакционеров. Их значительно
больше интересовал Польский коридор. «Проблема Ко¬
ридора,— писал Скирмунт,— наиважнейшая в Европе,
однако ее еще не поздно урегулировать... Книжка ано¬
нима вызовет для нас большой вред здесь» 68.
Тревожные сведения стали поступать в Варшаву и о
германо-австрийских отношениях. Австрия, свидетельст¬
вуют архивные документы, «стремится положить первые
камни в фундамент здания таможенной унии с одним из
соседних государств, и прежде всего с Германией»69.
Сообщая об этом своему посланнику в Берлин, польское
МИД просило узнать, «не приблизил ли визит в Берлин
Шобера исполнение подобных намерений» 70.
Характерным для этого периода борьбы, связанной с
«планом Юнга», является стремление Италии вновь опе¬
реться на помощь Польши при попытках урегулировать
свои отношения с Францией. В конце декабря 1929 г.
польский посол в Риме Пшездецкий встретился с Гранди.
Итальянский министр иностранных дел говорил о стрем¬
лении его страны к соглашению с Францией. «Во время
всей беседы со мной,— сообщал Пшездецкий в Варша¬
ву,— Гранди делал главный акцент на искреннее жела¬
ние итальянского правительства и лично его прийти к
общему урегулированию отношений с Францией. Он го¬
ворил, что нам, полякам, связанным дружбой с обеими
странами, не требуется разъяснять значение этого урегу¬
лирования» 71.
66 Curtius I. Sechs Jahre Minister der Deutschen Republik, S. 100.
67 ИДА, ф< 15, on. 1, д. 25, л. 84.
68 Там же.
69 Там же, д. 31, л. 11.
70 Там же.
71 Там же, д._ 32, л. 7.
116

На встрече Пшездецкого с Гранди были затронуты
также вопросы развития итало-австрийских, итало-чеш¬
ских отношений на фоне* общеевропейской обстановки.
Отмечалось превалирование антисоветских тенденций.
«Не Бенеш,— говорил Гранди польскому послу,—с его
идеями оградит Европу от Востока..., охрана границ
Европы перед Востоком проходит через Польшу, Венг¬
рию, Австрию и Италию. Поэтому Италия и стремится к
усилению Австрии» 72.
Все это свидетельствует о том, что европейский импе¬
риалистический торг на рубеже 1929—1930 гг. имел
яркую антисоветскую направленность. Пользуясь любым
случаем, капиталистические державы Запада старались
увести Польшу от возможности прийти к соглашению с
Советским Союзом.
Германское правительство, ведшее после подписания
с Польшей Ликвидационного соглашения переговоры о
заключении торгового договора, не спешило с финалом.
Напротив, происшедшая в этот момент любопытная утеч¬
ка информации из «Аусвертигес Амт» о переговорах с
Польшей не оставляет сомнений в заинтересованности
германской стороны в новом антипольском наступлении,
взбудоражившем немецких шовинистов. Германская
пресса стала оглашать секреты, известные только мини¬
стерствам иностранных дел Германии и Польши, которые
проделали весьма значительную работу в вопросе дости¬
жения торгового договора.
10 января 1930 г. в польском МИДе германскому по¬
сланнику Раушеру было заявлено, что подобное отноше¬
ние немецкой прессы к Ликвидационному соглашению
создает «необычайно трудное положение», что, в то вре¬
мя как польская пресса «сохраняет молчание о беседе
министра Залесского с министром Курциусом, немецкие
газеты, которые о самом факте могли узнать только в
МИДе, оглашают это публично, придавая сообщаемому
фальшивый оттенок»73. Раушер, слывший сторонником
германо-польского примирения, ответил, что немецкая
пресса, на которую МИД имеет известное влияние, пере¬
станет публиковать «вредную для обеих сторон инфор¬
мацию и нет сомнения в заключении торгового догово¬
ра» 74. Несмотря на новый взрыв антипольских выступле¬
72 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 32, л. 8.
73 Там же, д. 37, л. 52.
74 Там же, л. 53.
11?

ний в Германии, Раушер заявил, что «немецкая общест¬
венность приравнивает достижение договора к Восточно¬
му Локарно и видит в этом непомерные выгоды для
Польши» 75.
В связи с этим стороны условились работать в «на¬
правлении снятия напряжения», договорились провести
новую встречу Залесского и Курциуса в Женеве, чтобы
«побеседовать о польско-немецких проблемах», и утвер¬
ждали, что «результаты, достигнутые на этой встрече,
сыграли бы важнейшую роль в деле снятия напряженно¬
сти, а само заключение торгового договора создало бы
атмосферу разрядки между обоими государствами». Рау¬
шер обещал также, что он «приложит все усилия, чтобы
сломить сопротивление в Берлине» 76.
Однако последовали бурные февральско-мартовские
дебаты в рейхстаге. Противники ратификации Ликвида¬
ционного соглашения и заключения торгового договора
требовали от германского правительства заявления, что
«это не является Восточным Локарно» 77. Исходя из это¬
го, польский посланник в Берлине Роман Кнолль доносил
в Варшаву: «Дело ратификации нашего договора в рейх¬
стаге представляется в настоящее время очень сквер¬
ным» 78.
Усилилась борьба и в правящей верхушке Германии.
Президент Гинденбург потребовал разъяснений у канц¬
лера Мюллера по поводу того, «является ли все это осу¬
ществимым в пределах конституционно возможного» 79.
Такой поворот вопроса ратификации Ликвидационно¬
го соглашения вызвал большую тревогу в Варшаве.
В польском МИДе заговорили о крушении результатов,
достигнутых было «после пятилетних трудов», о том, что
меркли надежды, добытые «такими мозолями». О Рауше-
ре польские политические деятели говорили: «Или он сам
потерял голову, или хотел, чтобы мы ее потеряли» 80. На
него было оказано исключительное давление: вплоть до
предложения отбыть из Варшавы81.
Польское правительство решило также воздейство¬
75 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 37, л. 59.
76 Там же, л. 60, 62.
77 Там же, ф. 2-д, оп. 3, д. 9, л. 31.
78 Там же, ф. 15, on. 1, д. 38, л. 84.
79 Там же, ф. 2-д, оп. 3, д. 9, л. 10.
80 Там же, ф. 15, on. 1, д. 38, л. 78.
81 Там же, ф. 2-д, оп. 3, д. 38, л. 11—12.>
118

вать на германское правительство «посредством француз¬
ских или американских руководящих кругов» 82. Польско¬
му послу в Париже предписывалось обратить внимание
Бриана на факт проволочки со стороны Германии и «не
спешить с эвакуацией в Рейнской зоне» 83. Французского
посла в Польше Ляроша, в свою очередь, подробно ин¬
формировали о том, что «Польша пошла на максимум
уступок»84. Польские дипломатические деятели искали
поддержки также у Англии 85.
Французский империализм, в 1930 г. стремившийся
укрепить свои пошатнувшиеся международные позиции,
находясь во главе антисоветских кампаний этого перио¬
да, решил более активно вмешаться в германо-польский
спор. За этим скрывалась надежда еще теснее привязать
к себе Польшу, а также попытка договориться с Герма¬
нией. Как пишет в своих воспоминаниях Лярош, «Лип¬
ский (в то время бывший начальником Западного отдела
польского МИДа.— Д. К.) и Раушер просили меня о по¬
мощи в связи с поисками удовлетворяющей формулы, и я
согласился на это с ведома Парижа» 86. И при участии
Франции, а также под весьма заметным влиянием на ис¬
ход германо-польских переговоров Англии и США
11 марта 1930 г. Ликвидационное соглашение было на¬
конец ратифицировано рейхстагом после резких депутат¬
ских схваток.
11 же марта после неоднократных встреч Залесского
с Раушером, окончательной согласованности между деле¬
гациями состоялось подписание торгового соглашения
между Германией и Польшей. Казалось, что наконец-то
найден выход из квадратуры круга, определявшей
германо-польские отношения на протяжении 20-х гг., а
февральско-мартовская «буря» 1930 г. в рейхстаге «могла
считаться лебединой песнью шовинистов, теряющих почву
под ногами» 87.
Однако, несмотря на подобные оптимистические про¬
гнозы, с таким трудом заключенный торговый договор
никогда не вступил в силу. Вскоре после его подписания
Германией под натиском сторонников аграрного протек¬
82 ИДА, ф. 2-д, оп. 3, д. 38, л. 26.
83 Там же, л. 19.
84 Там же.
85 Там же.
86 Laroche I, Polska lat 1926—1935, s. 71.
87 Krasuski I. Stosunki polsko-niemieckie... s. 296.
119

ционизма были подняты таможенные тарифы, поставив¬
шие Польшу в еще более затруднительное положение.
Впоследствии рейхстаг отказался ратифицировать торго¬
вый договор с Польшей.
Это происходило в то время, когда Веймарская рес¬
публика доживала свои последние годы, когда ее правя¬
щие круги дали отставку своему донору, донору реван¬
шистских идей — последнему канцлеру от СДПГ.
Летняя кампания антипольского ревизионизма
и речь Тревирануса
Замена правительства Мюллера администрацией бур¬
жуазного блока — так называемым «кабинетом таможен¬
ной борьбы» во главе с Брюнингом, происходившая в
конце марта 1930 г., привела к дальнейшему обострению
антипольских проявлений в Германии. В состав нового
правительства вошли такие «люди Гинденбурга», как
Готфрид Тревиранус (министр так называемых оккупи¬
рованных территорий) и Мартин Шиле (министр сельско¬
го хозяйства). Тревиранус и Шиле снискали свою поли¬
тическую известность именно на поприще германо-поль¬
ских отношений. Эти политики неоднократно выступали
в роли ярых антиполяков еще раньше, хотя и маскирова¬
лись под «умеренных» националистов. С момента при¬
хода в 1929 г. к руководству в Немецкой национальной
народной партии группы Гугенберга их называли даже
«раскольниками»88. С помощью группы Тревирануса ли¬
деры социал-демократии надеялись тогда укрепить
«большую коалицию», усматривая в «расколе» герман¬
ских националистов «победу демократии» 89. Однако, как
показали события 1930 г., именно группа Тревирануса,—
группа «умеренных» националистов явилась мостом, по
которому буржуазные партии бросились вправо90.
Пребывание у власти кабинета Брюнинга совпало, как
известно, со вступлением в силу «плана Юнга», появле¬
нием проекта пресловутой бриановской «пан-Европы»,
завершением эвакуации союзных войск из части терри¬
тории Верхней Силезии и окончательной эвакуацией
французской армии из Рейнской области.
88 См.: Krasuski I. Stosunki polsko-niemieckie..., s. 253.
89 См.: «Коммунистическая революция», 1931, № 1, с. 60.
90 Там же.
!20

Следует отметить, что в это время папа Пий XI при¬
зывал к «крестовому походу» против СССР, разверну¬
лась кампания антисоветской травли в связи с исчезнове¬
нием Кутепова, организовывались многие другие прово¬
кации против Советской страны.
Начиналось открытое бряцание оружием. Муссолини,
например, именно тогда заявил: «Корабли, летательные
аппараты являются более красивой вещью, чем красивые
слова, ибо право без силы есть пустой звук» 91. Подобный
поворот в развитии международных событий способство¬
вал тому, что германо-польская «ситуация начала фа¬
тально ухудшаться» 92. По свидетельству западногерман¬
ского исследователя Хёльтье, после освобождения Рейн¬
ской зоны в июне 1930 г. германская восточная проблема
«стала центром европейской политики» 93.
Поводом для дальнейшего резкого ухудшения отно¬
шений между Германией и Польшей послужили много¬
численные пограничные инциденты, особенно усилившие¬
ся весной и летом 1930 г. Так, германская сторона предъ¬
явила протест в связи с фактом перелета польских само¬
летов через границу. Хотя полковник Райский отверг это
заявление, обе стороны намеревались отозвать своих
корреспондентов94. Как пишет Красуский, это был пе¬
риод, когда активно форсировались «ненависть, ослепле¬
ние и лихорадочная агитация» 95.
Таким образом, после Гаагских конференций 1929—
1930 гг. в период попыток осуществить их решения острие
немецкого ревизионизма все явственнее повертывалось в
сторону Польши. В Европе и непосредственно в Герма¬
нии ширилась дискуссия по вопросу границ Польши,
установленных в Версале. Слово «Коридор» стало еще
более частым в речах ведущих политиков многих стран,
пресса пестрела заголовками о «пылающей» германо¬
польской границе. Именно тогда на улицах немецких го¬
родов коричневые рубашки штурмовиков Гитлера смеша¬
лись с черными рубашками «Стального шлема». Демонст¬
рируя поддержку ширившимся милитаристским анти-
польским выступлениям, будущий агрессивный союз гер¬
91 См.: «Коммунистический интернационал», 1930, № 16—17, с. 10.
92 Krasuski I. Stosunki polsko -niemieckie..., s. 282.
93 Holtje Ch. Die Weimarer Republik und das Ost-Locarnoprob-
lem..., S. 191.
94 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 37, л. 23.
95 Krasuski /. Stosunki polsko-niemieckie..., s. 296.
12t

манского национализма скреплялся единством цели в
вопросе отношений с Польшей.
Все более отравлявшуюся атмосферу германо-поль¬
ских отношений не смогли правильно оценить дипломаты
«санационной» Польши. Они успокаивали себя тем, что
происходящее находится вне сферы действий германского
правительства. Роман Кнолль, как явствуют архивные
документы, например, доносил из Берлина, что все это —
«пустые бредни о Коридоре вместо реального признания
нашего существования, нашей силы и нашего будуще¬
го»96. Летом 1930 г. Кнолль в совершенно секретном
письме сообщал в Варшаву: «Германия находится в
преддверии новых энергичных попыток завоевания вели¬
кодержавного положения. Но я не имею никаких данных,
что первым шагом с ее стороны будет действительная и
рассчитанная на реальный эффект атака на восточную
границу» 97.
Пока польские дипломаты столь недооценивали обста¬
новку, ажиотаж вокруг вопроса о Коридоре набирался
сил: ширилась международная дискуссия о германо¬
польской границе; все более вызывающим становился
тон многих немецких газет; весьма громко и даже опера¬
тивно оборонялась польская пресса, которая в это время,
как заявлял Липский германскому поверенному в Варша¬
ве Ринтелену, проводила «контракцию на действия не¬
мецкой прессы, агрессивно выступающей по адресу Поль¬
ши» 98 99. Но газеты Германии не желали более никаких
объяснений. «Коридор сегодня,— твердили они ежеднев¬
но,— это больное дитя Польши». А требование ревизии
границ Германии на этом участке, убеждали они, являет¬
ся «постулатом всех без исключения слоев немецкой об¬
щественности» ".
Находясь в атмосфере явно агрессивных категориче¬
ских заявлений германской прессы, раздувания нацио¬
налистического угара, Роман Кнолль продолжал слать
успокоительные донесения в Варшаву. В связи с роспус¬
ком рейхстага и назначением новых выборов он писал
19 июля 1930 г., что это не может оказать никакого
влияния «на международное положение Германии и на
ее активность во внешней политике» и нет сомнения, что
96 ИДА, ф. 2-д, оп. 3, д. 1, л. 96.
97 Там же, ф. 15, on. 1, д. 38, л. 35«
98 Там же, д. 37, л. 21.
99 Там же, ф. 2-д, оп. 3, д. 2, л. 24, 35.
122

«на ближайшие два месяца у германского правительства
связаны руки и это счастливое стечение обстоятельств
(курсив мой.— Д. /С) создает собственно для нас на бли¬
жайшие два месяца более благополучную конъюнктуру,
чем мы могли предвидеть таковую еще несколько дней
назад» 10°.
Не прошло и месяца после кноллевской оценки, как
с неожиданностью молнии, сжегшей до тла это нереаль¬
ное утверждение, прозвучала на весь мир речь импер¬
ского министра Тревирануса, явившаяся для Польши
сигналом назревавшего «пожара войны» 100 101. 10 августа
193Q_jr._Т£евиранус, ответственный член кабинета Брю-
нинга^выстудил перед собравшимися у рейхстага нацио-
налистическими_демонстрантами и заявил, что сущест¬
вующая польско-германская граница делает невозмож¬
ным мир между Германией и Польшей. Тревиранус долго
сетовална «расчлененность района Вислы», говорил о
«незаживающей ране Германии на восточном фланге», об
«утраченных, но подлежащих в будущем возвращению»
землях на Востоке102. В речи содержались и прямые
угрозы в адрес Польши, упоминалось о дне, когда на¬
ступит возможность применить силу 103. Так «умеренный
национализм» группы Тревирануса обернулся явным
экстремизмом.
Реваншистская речь члена германского правительства
молнией высветила все милитаристские силы Германии.
В Берлине, Вроцлаве, Щецине, Гданьске и других горо¬
дах состоялись новые националистические антипольские
выступления.
Контракции Польши и вторая речь Тревирануса
Польша бурлила демонстрациями, явившимися про¬
тестом на выступление Тревирануса. В городах, местеч¬
ках, селах, на заводах и фабриках проходили митинги,
которые по своим размерам и степени возбуждения «не
встречались позже, даже в 1939 г.» 104.
100 ИДА, ф.. 15, on. 1, д. 38, л, 29.
101 Holtje Ch. Die Weimarer Republik und das Ost-Locarnoprob-
lem..., S. 191.
102 Cm.: Breyer R. Das Deutsche Reich und Polen. Wurzburg,
1955, S. 29.,
103 Cm.: Broszat M. 200 Jahre deutsche Polenpolitik. Munchen,
1963, S.. 181.
104 Krasuski I. Stosunki polsko-niemieckie..., s. 298.
123

Польские газеты, активно поддерживая возмущение
масс, писали в те дни: «Если бы кто-нибудь дерзнул от¬
нять у Польши хотя бы пядь нашей земли, то на этой
пяди оказалась бы вся Польша, но не как мученица, а
как воин...». «Газета польска» предупреждала милитари¬
стскую Германию: «В этом простом лапидарном мнении
содержится наш ответ» 105. А «Курьер варшавски», ква¬
лифицируя выступление Тревирануса как «сумасшествие,
опасное для самой Германии и всех окружающих ее
стран», отмечал, что «в 1930 г.— через двенадцать лет
после окончания самой страшной катастрофы в истории
(первой мировой войны.— Д. К.)—грозить войной
нельзя» 106.
14 августа министр иностранных дел Польши Залес¬
ский вручил официальный протест правительству Брю¬
нинга. В такой острой обстановке кабинет рейха решил
отмежеваться от антипольской кампании. Курциус даже
прервал свой отпуск и вернулся в Берлин, так как узнал,
что его «коллега по правительству Тревиранус», высту¬
пивший с речью 10 августа, «говорил о военной силе» 107
В своих мемуарах он отмечает, будто с «возмущением
заявил канцлеру, что сейчас нельзя ставить вопрос о силе
как средстве для изменения границ» 108. Это вырвавше¬
еся «сейчас» и перечеркивает попытки Курциуса оправ¬
даться перед историей. Документы, опубликованные в
Англии после второй мировой войны, дают возможность
установить подлинную цену «возмущения» Курциуса
речью Тревирануса. Еще до выступления последнего
Курциус 3 июля 1930 г. заявил английскому послу Рэм-
больду, что «существующая германо-польская граница
абсурдна» 109.
После экстренной встречи Курциуса с Брюнингом
было опубликовано правительственное коммюнике, в ко¬
тором заявлялось, что кабинет о предстоящем выступле¬
нии Тревирануса и его содержании «не имел никаких
сведений» 110. Однако коммюнике не принесло успокое¬
ния. Напротив, оно еще больше стимулировало предвы¬
105 «Gazeta Polska», 1930, 13 sierpień.
106 «Kuryer Warszawski», 1930, 14 sierpień.
107 Curtius I. Sechs Jahre Minister der Deutschen Republik, S. 165.
108 Ibid,, S. 166.
109 Dokuments on Britisch Foreign Policy, series 2, vol. 1, p. 490.
110 Hóltje Ch. Die Weimarer Republik und das Ost-Lokarnoprob-
lem..., S. 192.
124

борную обстановку в националистическом направлении,
так как «делового опровержения не содержало» 1Н.
16 августа Тревиранус вторично выступил на пред¬
выборном митинге в Касселе. На сей раз он заявил, что
не имеет «никакого повода», чтобы брать что-либо из
сказанного в своей предыдущей речи назад111 112. Это про¬
исходило потому, что «за своим министром» стояло гер¬
манское правительство 113. Новым в Касселе было лишь
то, что Тревиранус, продолжая нападать на Польшу,
ссылался на статью 19 Устава Лиги наций. Однако не¬
мецкая пресса — за исключением коммунистических и
пацифистских газет — в угаре реваншизма уже не могла
остановиться, чтобы сделать даже такие оговорки 114.
Состоявшиеся вскоре выборы в рейхстаг, 14 сентября
1930 г., принесли значительный успех гитлеровцам.
В сравнении с 1928 г. число полученных ими голосов
увеличилось в восемь раз. Успех нацистов был прежде
всего победой идей реванша, к чему и стремился Треви¬
ранус, летом 1930 г. выступая по поручению и от имени
наиболее реакционных элементов германской буржуазии
с требованием немедленного пересмотра границ с Поль¬
шей.
Антипольская акция Тревирануса привела и без того
напряженные отношения между Германией и Польшей
чуть ли не к полному разрыву. Однако реакционные кру¬
ги Запада тогда не хотели подобного развития событий,
так как пытались за счет лавирования в германо-поль¬
ских отношениях укрепить антисоветский блок. Польский
поверенный в Вашингтоне Лепковский доносил, напри¬
мер, о следующей реакции в США на выступления Тре¬
вирануса. «Здесь говорят,— писал он 25 августа,— что в
Польше и в Германии невелико количество национал-шо-
винистических сил, которые затрубили в трубы бое¬
вые» 115. Характеризуя выступления американских бур¬
жуазных газет в связи с речами Тревирануса, Лепков¬
ский сообщал, что наиболее близкая к госдепартаменту
«Нью-Йорк геральд трибюн» оценивает антипольскую
кампанию лишь в свете избирательной борьбы и указы¬
111 Holtje Ch. Die Weimarer Republik und das Ost-Lokarnoprob-
lem..., S. 192.
112 Ibid., S. 193.
113 Ibid.
114 Cm.: Lapter K. Pakt Pilsudski — Hitler. Warszawa, 1962, s. 10.
115 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 41, л. 72,
125

вает, что «такого рода выступления могут найти отзвук
только у непосвященных масс, а в узких кругах и в
Польше, и в Германии знают, что нынешний территори¬
альный порядок не может быть нарушен в ближайшие
два десятка лет (курсив мой.— Д. /(.)» 116. Эта же газета
откровенным антисоветизмом стремилась корректировать
направление событий 1930 г. в Европе. Она заявляла:
«Если Европа желает добиться своего хозяйственного
восстановления, то европейские государства должны дер¬
жаться вместе, коль они не хотят висеть поодиночке» 117.
Приглушить явно реваншистский тон выступлений
Тревирануса пытались довольно широкие политические
круги. Убаюкивал, например, со своей стороны диплома¬
тов «санационной» Польши будущий папа Пий XII кар¬
динал Пачелли. Польскому послу в Риме он говорил, что
считает речь Тревирануса выступлением «крайнего на¬
ционалиста, но не от имени правительства» 118.
Неудивительно, что после таких «разъяснений» поль¬
ские деятели не могли до конца разобраться в сути груп¬
пы Тревирануса. Они не учли того, что после так назы¬
ваемого разрыва в рядах националистов «умеренный»
националист Тревиранус поддерживал личные и органи¬
зационные контакты с партией Гугенберга, а также с на¬
цистами — из бывших военных и других правых полити¬
ческих деятелей.
Сообщая об обстановке, сложившейся после сентябрь¬
ских выборов в Германии, Кнолль допустил очередную
пагубную ошибку, когда не смог разглядеть тактического
маневра гитлеровцев, заговоривших в то время о «пре¬
обладании вопросов внутренней политики над вопросами
внешней». 21 сентября он доносил в Варшаву следующее:
«Нигде в брошюрах или речах гитлеровцев не выступает
Коридор, а также ревизия границ на Востоке. В случае
их участия в правительствах или влияния на правитель¬
ства, а также вследствие вступления правительств из-за
их давления на путь насилия, речь может пойти только
о статье 19 и вообще об акции в Лиге наций. Поэтому мы
можем в полном спокойствии наблюдать за развитием со¬
бытий (курсив мой.— Д. К.), не делая сейчас ничего, что
вынудило бы гитлеровцев к выступлениям против нас»
116 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 41, л. 73.
117 Там же.
118 Там же, ф. 2-д, оп. 3, д. 2, л. НО.
126

и обходя молчанием недавние выступления Тревирану¬
са» 119.
Подобный «оптимизм» Романа Кнолля и других поль¬
ских дипломатов, их призывы к «спокойствию», а нередко
и даже — «молчанию» впоследствии весьма дорого стои¬
ли польскому народу.
Выступления Тревирануса способствовали намечав¬
шемуся триумфу нацизма, расширению националистиче¬
ской базы в целях развязывания реваншистской войны,
т. е. разрешению основной задачи германского империа¬
лизма. Антипольские выпады Тревирануса были исполь¬
зованы германским империализмом с целью постепенно¬
го перехода к политике силы. При этом имело место
определенное разделение деятельности: в то время как
один член одного и того же имперского правительства
Курциус говорил о «мирных» переговорах, другой —
министр Тревиранус требовал «мужества» для ликвида¬
ции «незаживающей раны в восточном боку» рейха 12°.
По определению западногерманского историка Рооса,
«политика ревизии после смерти Штреземана была не
только продолжена, но и подверглась дальнейшему обо¬
стрению при Курциусе и Тревиранусе» 121. От этого исто¬
рического факта нельзя было уйти новому германскому
министру иностранных дел Курциусу, хотя он и пытался
задним числом снять ответственность с Германии и взва¬
лить вину за бурные события лета 1930 г. на одну Поль¬
шу. «И после второй речи (Тревирануса.— Д. К.), писал
он в своих мемуарах,— польское правительство не
прекратило своего демарша, а заостряло его» 122.
Реакция буржуазного Запада на германо-польские
соглашения и выступления Тревирануса
Ликвидационное соглашение и торговый договор Гер¬
мании и Польши вызвали широкий резонанс в Европе и
за океаном, так как в них виделся прежде всего барьер,
преграждающий развитию отношений СССР со странами
капиталистического Запада.
Весьма характерна в этом плане беседа финансиста
Лерхенфельда с польским посланником в Вене, состояв-
119 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 38, л. 27.
120 См.: Rugę W. Deutschland von 1917 bis 1933. Berlin, 1967, S..376.
121 Roos H. Polen zwischen den Weltkriegen. Osteuropa. Hand-
buch. Bd. Polen. Kóln/Graz, 1959, SM 53.
122 Curtius I. Sechs Jahre Minister der Deutschen Republik..., S. 165.
127

шаяся через неделю после подписания германо-польского
торгового договора. Лерхенфельд, как сообщал польский
дипломат, придавая исключительное значение только что
заключенному договору, говорил о своей вере в то, «что
польские административные власти, также как и герман¬
ские хозяйственные союзы и иные организации, постара¬
ются лояльно и дружественно реализовать ценность до¬
говора» 123. Более того, он фактически инструктировал
Польшу, как ей поступать после достижения соглашений
с Германией. «Следует одновременно думать и действо¬
вать,— рекомендовал он,— в направлении создания об¬
щего антибольшевистского фронта. Уже сегодня в Герма¬
нии все понимают, что Польша как крепостная стена
охраняет ее от коммунизма» 124.
Из донесения в Варшаву о беседе с Лерхенфельдом
отчетливо видно, что финансист заботился и о том, как
успешнее привлечь социал-демократических лидеров к
антисоветскому блоку. «Жаль только,— сетовал он,— что
германские социалисты, беспечно утешающиеся довери¬
ем народных масс, все еще опасаются всяких пересудов,
чтобы открыто обернуться против Советов» 125. По вопро¬
су воздействия на социал-демократию Лерхенфельд за¬
нял следующую позицию. «В этом направлении*— со¬
общал польский посланник,— и с нашей, польской, сто¬
роны, твердит Лерхенфельд, должна состояться акция по
перетягиванию на свою сторону германских социалистов.
А пока мы только сами будем находиться в антисовет¬
ском лагере, широкие массы будут считать крестовый по¬
ход против большевизма вымыслом господ и покушени¬
ем на Россию» 126.
Антисоветские устремления правящей верхушки Поль¬
ши не поколебали реваншистских выступлений в ее адрес
германского министра Тревирануса, последовавших вско¬
ре после заключения германо-польских соглашений.
Прислушиваясь к «откровениям» типа лерхенфельдов-
ских, находясь в обстановке, когда в Европе усиленно
распространялся антисоветизм, учитывая своеобразный
политический климат на континенте, «санация» в 1930 г.
продолжала развивать идеи великодержавия.
В связи с решением гоминдановского правительства
123 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 38, л. 87.
124 Там же, л. 88.,
125 Там же.
126 Там же.
128

Китая открыть дипломатическое представительство в
Чехословакии польское МИД поручило своему послу
в Берлине через китайских дипломатов добиться откры¬
тия аналогичного учреждения в Варшаве. При перегово¬
рах предписывалось подчеркнуть «постоянно возрастаю¬
щее значение Польши на международной арене, выраже¬
нием чего является переименование представительств
Франции, Англии, Италии, Ватикана, США и Турции в
ранг амбасады и шаги в этом направлении со стороны
Японии»127.
Весьма лапидарна антисоветская часть этого доку¬
мента. «Польша, как и Китай,— значится там,— является
непосредственным соседом СССР. Среди западных сосе¬
дей Советского Союза Польша самое крупное и самое
сильное государство. Благодаря географическому поло¬
жению обе страны (Китай и Польшу.— Д. К.) связывает
узел общих интересов» 128.
Подобные великодержавные иллюзии польской «сана¬
ции» нередко подхватывались и раздувались правящими
кругами Германии. Так, например, по поводу аграрной
конференции в Варшаве немецкая пресса сразу же за¬
явила, что «это — творение Польши по созданию блока
аграрных стран, направленного против промышленных
государств» 129 130.
В это же время американская пресса продолжала об¬
суждать антипольские выступления Тревирануса. Как
видно из обзоров прессы польского МИДа, «Нью-Йорк
тайме» занялась сравнением речей Тревирануса и Гитле¬
ра, произнесенных в период предвыборной кампании. Она
писала, что «выступления Тревирануса, как и разглаголь¬
ствования в последнее время Гитлера, затрудняют между¬
народное сотрудничество, в частности затрагивают во¬
прос урегулирования отношений между Францией и Гер¬
манией, который для этих стран имеет исключительно
большой вес» 13°.
С весьма характерной оценкой последствий кампании
Тревирануса выступила близкая к госдепартаменту
«Нью-Йорк геральд трибюн». Она отмечала: «Тенденция
трактовать германо-польские противоречия и их между¬
народное проявление в смысле экономической и полити¬
127 ИДА, ф.Л5, on. 1, д. 40, л. 10.
128 Там же, л. 11.
129 Там же, д. 37, л. 24v
130 Там же, д. 41, л. 72.
9 Зак. 605
129

ческой ситуации в Европе превалирует не только в здеш¬
них редакциях, но и в европейских корреспонденциях
американских газет. Она идет так далеко, что нередко
названные корреспонденции, например посвященные речи
Тревирануса, не затрагивают слова «Польша», а прово¬
дят мысль, что это Франция — в смысле Европа — ока¬
залась под угрозой. Так, например, Франц Симонс рас¬
ценивает состояние польско-германских отношений в по¬
следнее время в основном с точки зрения трений в двух
больших лагерях, на которые делится Европа,— лагеря
удовлетворенных во главе с Францией и Польшей, с од¬
ной стороны, и лагеря, стремящегося к ревизии, куда
относит Германию и Италию, а потенциально также и
Россию» 131.
Некоторые американские газеты, по свидетельству
обзоров польского МИДа, прежде всего «Чикаго дейли
трибюне», нападали с заметным злорадством на «боль¬
ную Европу», в которой «всегда что-нибудь готовится,
киснет и угрожает миру» 132.
По мере того как время отдаляло сентябрьские выбо¬
ры 1930 г., наращивали силы антипольские выступления.
В Восточной Пруссии, например, была проведена анкета
по вопросу Коридора. Румынский посол в Германии, на¬
блюдавший ее ход, заявил, что «в Восточной Пруссии и
Данцигском коридоре сложилась ситуация, которую
нельзя контролировать» 133.
Оценивалось значение речей Тревирануса и в Риме.
Польский представитель при Ватикане Яниковский вновь
встретился с кардиналом Пачелли. Последний, обещав¬
ший ранее воздействовать на антипольскую кампанию в
целях ее ослабления через своего нунция в Берлине, те¬
перь заявил, что ему «трудно послать какие-либо инст¬
рукции в Берлин», но подтвердил, что он по-прежнему
является «сторонником не только пацификации, но и об¬
щего польско-германского урегулирования» 134.
Развернулись бурные прения в Национальном собра¬
нии Франции по вопросу ее внешней политики. Француз¬
скими политическими деятелями утверждалось, что Тар-
дье и Бриан уже «завершили семилетний период урегу¬
лирования с Германией и этим самым вернули герман¬
131 ИДА, ф. 15, оп. 1,д. 41, л. 73.
132 Там же.
133 Там же, ф. 2-д, оп. 3, д. 2, л. 108.
134 Там же, л., 116.
130

ской внешней политике свободу действий, свободу выбора
иной дороги» 135.
Появление все новых откликов на выступления Тре-
вирануса дополнительно взбадривало фаворита Гинден¬
бурга, который произнес очередную речь о «границе на
Востоке» на сей раз — в Кенигсберге. Оценивая между¬
народную обстановку в связи с новым антипольским вы¬
падом Тревирануса и в связи с проектом «пан-Европы»
Бриана министерство иностранных дел Польши к осени
1930 г. пришло к выводу, что «в ближайшее время следу¬
ет ожидать великих событий» 136.
Однако при правильной в целом оценке международ¬
ной обстановки в польском МИДе делался абсолютно
неправильный вывод о грозящей стране опасности.
Стремление СССР сохранить нормальные отношения с
Германией воспринималось в качестве сделки против
Польши. «Господствует далеко идущая солидарность
между СССР и Германией,— содержится в документе
польского МИДа,— между Москвой и Берлином на про¬
тяжении 1930 г. происходит активизация политических
отношений»137. Подобная оценка обостряла антисове-'
тизм и в то же время притупляла способность объектив¬
но подойти к нарастанию реваншистской опасности со
стороны Германии. О том что реваншизм набирал все
большую силу, свидетельствовал прежде всего политиче¬
ский кризис в Германии, который обозначился с момента
объявления результатов сентябрьских выборов 1930 г.
Правыми, входившими в состав правительства Брю¬
нинга, и прежде всего группами Тревирануса, Вестарпа,
Шиле и другими, проектировались дальнейшие антиполь-
ские комбинации. На этом поприще они более тесно смы¬
кались с различными националистическими направления¬
ми. «Эти особы,— доносил Кнолль осенью в Варшаву,—
поддерживающие личные и организационные контакты с
партией Гугенберга, а также с той частью национал-со¬
циалистов, которые рекрутировались из бывших военных
и бывших правых политических деятелей, хотят одержать
победу в качестве обычной парламентской группы» 138.
Происходило это в то время, когда Тревиранус, по опре¬
делению Кнолля, «вышел из выборов достаточно поби¬
135 ИДА, ф. 2-д, оп. 3, д. 2, л. 119.
136 Там же, л. 76.
137 Там же, л. 87.
138 Там же, ф. 15, on. 1, д. 38, л. 23.
13’1

тым, несмотря на свою антипольскую демагогию»139.
Однако «побитость» Тревирануса ничуть не сказалась на
*его связях с гитлеровцами, в программе которых Польша
фигурировала — наравне с Чехословакией, Данией и
Бельгией — как государство, «угнетающее известное ко¬
личество немецких сотрудников» 14°.
Осенью 1930 г. острие германского реваншизма по от¬
ношению к Польше еще более отточилось. И хотя Брайт-
хейд продолжал твердить, что «германская социал-демо¬
кратия не согласится на политику давления на Поль¬
шу» 141, его заявления не могли ослабить антипольские
выступления, и в частности устремления руководителей
СДПГ, объявлявших, что их партия, безусловно, стоит на
парламентских позициях, и проявлявших еще большую
активность в организации своей боевой силы. Слеты
«Рейхсбаннера» в значительной мере способствовали
культивированию антипольского разгула. На состояв¬
шемся в начале ноября 1930 г. слете «Рейхсбаннера» в
Берлине, проводившемся со знаменами, при мундирах, не
только давалась очередная присяга на верность Веймар¬
ской республике, но и публично провозглашалось, что
социал-демократы будут бороться с «национал-социали¬
стами и коммунистами не только парламентским путем,
но и путем применения силы, если будет необходимо» 142.
Такое поведение лидеров СДПГ не могло не способст¬
вовать росту милитаризации страны. Оно ставило в осо¬
бенно выигрышное положение крайне националистиче¬
ские элементы Германии. В этой связи, представляется,
заслуживают внимания выводы упоминавшегося выше
Кнолля. На сей раз они были уже более реальными, но
опять-таки страдали мнимой «силой» и «великодержави-
ем» Польши. «После выборов,— значится в донесении
Кнолля, отправленном в Варшаву 8 ноября 1930 г.,—
Гитлер стал наиболее интересной политической фигурой
в мире и теперь считаются не только с его речами и
статьями, напечатанными с вниманием в многочисленной
прессе, но и с его выводами, сообщенными английским и
американским журналистам. Становится ясным, что все
господа идут в рейхстаг больше как заведенные обструк¬
139 ИДА, ф. 15i on. 1, д. 38, л. 27.
140 Там же, л. 28.
141 Там же, ф. 2-д, оп, 3, д. 2, л. 81.
142 Там же, ф. 15, on. 1, д. 38, л. 19.
132

ционисты, чем люди, собирающиеся принять часть ответ¬
ственности на свои плечи» 143.
Кнолль без предвзятости подошел и к определению
всех компонентов усиленно формировавшегося милита¬
ристского направления, когда показал связь событий
1930 г. не только с наследием штреземановской политики,
но и с присоединением к антипольскому направлению
«Стального шлема», Секта и т. д. «Доктор Курциус,—
писал Кнолль,— толкающий тачку международных согла¬
шений по пути штреземан — бриановской идиллии, явля¬
ется лидером одного и того же реваншистского курса» 144.
Происходящие в Германии осенью 1930 г. события
«надо назвать одним словом — «военным» 145 146, резюмиро¬
вал Кнолль. Однако парадоксально, но видел он в этом
лишь «потешные» моменты. «Весьма потешно,— сообщал
польский посол,— когда начинают в банкирских кругах
или среди еврейских интеллигентов звучать разговоры о
маршах, рапортах, отбоях и пробных мобилизациях» 14(\
За «потешное» развитие обстановки в Германии на¬
чала 30-х гг. польскому народу, как известно, пришлось
заплатить Vs частью своего населения в годы второй ми¬
ровой войны. До столкновения оставалось еще девять
лет, а пока шло нарастание противоречий между Герма¬
нией и Польшей. Осенью антинемецкие выступления про¬
шли в Познани, на Поморье, в польской части Верхней
Силезии. 16 ноября 1930 г. статс-секретарь германского
МИДа Бюлов пожаловался польскому посланнику Кнол-
лю на «антинемецкую волну» в Польше: на битье окон
в германском консульстве в Познани, манифестации в
Торуне, вывешивание плакатов «Долой пруссаков, повто¬
рим Грюнвальд» и другие акции 147.
Кнолль ответил Бюлову, что причины антинемецких
настроений в Польше, характерные для последнего вре¬
мени, следует искать прежде всего «в известных всем вы¬
ступлениях министра Тревирануса, который до сих пор
остается членом имперского кабинета» 148. На замечание
Бюлова, что в антинемецких выступлениях «принимали
активное участие правительственные лица», Кнолль от¬
143 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 38, л. 17.
144 Там же, л. 18.
145 Там же.
146 Там же.
147 Там же, л. 12.
148 Там же.
133

ветил, что «с немецкой стороны подобное участие имело
место многократно» 149.
Вскоре после взаимно резких объяснений Бюлова и
Кнолля сам Курциус вновь заговорил о «ревизии ситуа¬
ции на Востоке» 15°. Однако, по убеждению Кнолля, «это
было только данью, к которой обязывало положение» 151.
В тот момент Национальное собрание Франции после
десятидневных прений по вопросу внешней политики
своего правительства отвергло исходные позиции герман¬
ских устремлений в отношении ревизии. Тардье на этом
обсуждении «говорил отрицательно о германских требо¬
ваниях. Бриан туманно...» 152
Такое положение опять увело Романа Кнолля по
ложному пути. Сопоставляя собственные наблюдения за
обстановкой в Берлине с дебатами о внешней политике
во Франции, он донес в Варшаву в конце ноября 1930 г.:
«Является фактом, что концепция германо-французского
урегулирования за счет Польши оказалась сейчас в мень¬
шинстве» 153. Но это же самое «меньшинство» как раз и
вызывало немалую тревогу у многих польских диплома¬
тов. Из польских посольств в странах Европы нарастал
поток донесений в Варшаву об угрозе западной границе
Польши. «Польско-германская граница,— сообщал о сво¬
их наблюдениях польский посол в Осло,— не может быть
удержана перед напором Германии» 154.
В такой обстановке участились инциденты вблизи гер¬
мано-польских границ. 25 ноября 1930 г. воевода Верхней
Силезии дал телеграмму в МИД Польши, в которой пере¬
числял многочисленные случаи столкновений немцев и
поляков непосредственно на территории воеводства в пе¬
риод выборов в Сейм (Верхнесилезский и Варшавский):
драки в ресторанах, битье окон, убийства. В заключение
воевода просил, чтобы МИД, там где нужно, «подчеркну¬
ло категорическим образом, что реваншистские выступле¬
ния самих государственных деятелей, как, например, Тре-
вирануса, оказали небывалое влияние на здешнее насе¬
ление, которое своей кровью завоевало принадлежность
Силезии к Польше». И далее: «В антигосударственных
“э ИДА, ф. 15, on. 1, д. 38, л. 12.
150 Там же, л. 8.
151 Там же.
152 Там же, ф. 2-д, оп. 3, д. 2, л. 47.
153 Там же, л. 48.
154 Там же, л. 54.
134

акциях, с одной стороны, выступает подстрекаемое не¬
мецкое национальное меньшинство, с другой — люди,
провоцируемые на эксцессы. Все происходящее является
ярким примером атаки на неприкосновенность границ» 155.
Антипольские выпады Шахта и его сторонников
во время визитов в США
Обострение германо-польских отношений в 1930 г.
явилось серьезным моментом европейской политической
обстановки. По определению французского посла в Поль¬
ше Ляроша, «немцы стали наблюдать на международной
арене за согласием на уступку им Коридора. Удовлетво¬
рившись достигнутым, правительственные круги рейха
начали открытую ревизионистскую кампанию внутри
страны, призыв к чему дал имперский министр Треви-
ранус» 156.
Отношения между Германией и Польшей уже деталь¬
нее, чем в первые годы после Локарно, обсуждались в
политических кругах, многих салонах, клубах. На сей раз
высказывались мнения о войне, которую «нельзя избе¬
жать» 157. Однако главенствовала антисоветская тенден¬
ция, утверждалось, что война в Польшу придет с Восто¬
ка. Итальянский посол во Франции осенью 1930 г. заявил
советнику польского посольства Мартину-Франклину:
«При таком развитии о Польше упоминается как о госу¬
дарстве, которое рано или поздно будет атаковано своим
восточным соседом, что позволит Германии сразу свести
свои счеты с Польшей» 158. Приподнося яд антисоветизма
представителю Польши, итальянский посол добавил, что
«в Париже говорят не только о Польше как причине при¬
ближающейся войны» 159.
Прозрачность недоговоренного более чем очевидна:
к «причине» причастны СССР и Польша, а Германия в
случае их столкновения «сведет свои счеты с Польшей»,
поэтому не лучше ли отдать Германии все то, на что уже
откровенно замахнулись реваншистские круги...
В 1930 г. на фоне жесткого антипольского курса, про¬
демонстрированного крайне реваншистскими кругами
155 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 37, л. 13—16.
156 Laroche /. Polska lat 1926—1935, s. 231.
157 ИДА, ф. 15, on. 1, д4 37, л. 7.
158 Там же.
159 Там же.
135

германского милитаризма, происходит реактивизация
идеи обмена Коридора, той идеи, возможность осущест¬
вления которой переполняла мир слухами еще в 1927—
1928 гг. Теперь снова муссировалось стремление Бриана
получить у Польши Коридор, компенсируя потерю за счет
Мемельской области. Это усилило тревогу в малых стра¬
нах, и прежде всего в Литве.
В этой связи, представляется, весьма характерен доку¬
мент, обнаруженный в Центральном государственном
архиве Литовской ССР. Генеральный консул буржуазной
Литвы в Тель-Авиве Розенбаум в своих предложениях,
адресованных литовскому правительству, осенью 1930 г.
сообщал о проблеме коридорного обмена следующее:
«В Берлине говорят об этом плане не как о непосредст¬
венной задаче дня, а как о «музыке» будущего (курсив
мой.— Д. К). Польша не так легко может пойти на этот
обмен» 16°. Розенбаум предлагал свой план обмена.
«Я осмеливаюсь высказать,— писал он,— продиктованное
патриотическим долгом предложение. Мы должны заклю¬
чить с Польшей мирный и дружественный союз на сле¬
дующей основе: Польша делает нам большие уступки в
вопросе Вильно, мы за это делаем ей большие уступки
в Клайпеде. Для нас этот план удобен, так как мы по¬
лучаем Вильно и вместо врага получаем сильного друга
и избегаем всех опасностей...» 160 161
Весьма характерны и средства реализации предлагав¬
шегося плана. «Я могу и первый шаг указать,— резюми¬
ровал Розенбаум.— Надо в нескольких заграничных га¬
зетах, лучше всего во французских, подать этот план
в виде корреспонденции из Варшавы. Затем опровергнуть
его через наш официоз, но так, чтобы сделать прозрач¬
ный намек на выгоды для нас. И чем правдоподобнее
воспримут в Варшаве эту махинацию, тем лучше» 162.
Осенью 1930 г., когда толки об обмене территориями
усилились во всем мире, состоялась поездка Шахта в
США. Во время своего пребывания за океаном Шахт по¬
сетил немало американских городов и еще больше сделал
выступлений, в которых, подчеркивая тяжелое экономи¬
ческое положение Германии и невозможность выполнять
ею Версальский договор, ссылался на «умирающую мед¬
160 Центральный государственный архив Литовской ССР, ф. 58,
оп. 7, д. 618, л. 132 (далее цит.: ЦГАЛ).
161 Там же, л. 133.
162 Там же, л. 134.
136

ленной смертью Восточную Пруссию из-за того, что она
отделена от Германии Польским коридором» 163.
Выступая перед крупными финансистами, бизнесмена¬
ми, Шахт говорил, что после мировой войны «создан ряд
новых государств, вследствие чего протяженность тамо¬
женных границ в Европе увеличилась до 20 000 км, что
создало новые препятствия на пути международного об¬
мена товарами» 164.
Во время визита Шахта по поводу речей германского
финансового лидера за океаном отмечали: «Экономи¬
ческая и финансовая ситуация в Германии настолько
бедственна и опирается на такие нездоровые основы, что
каждый цент (курсив мой.— Д. К.) из вложенных в Гер¬
мании капиталов, несмотря на их предназначение, ока¬
жется потерянным» 165.
Обвиняя в этом Польшу, председатель морской ко¬
миссии американского конгресса Фред Эрритен опубли¬
ковал во время пребывания Шахта в Соединенных Шта¬
тах статью, в которой писал, что «Коридор рано или позд¬
но возвратится тому, кому он принадлежит, т. е. Герма¬
нии» 166.
Пребывание Шахта в США в совокупности с предше¬
ствующей реваншистской атакой на Польшу в 1930 г.
привело к значительному возрастанию в западном по¬
лушарии германской пропаганды по вопросу ревизии
германо-польских границ. «Немцы концентрируют,— до¬
носил в МИД Второй Речи Посполитой польский гене¬
ральный консул в Вашингтоне,— свою пропагандистскую
атаку на территории США... Не только сохраняется в
прежних размерах, но и расширяется пропаганда через
известных представителей науки» 167. И действительно,
Шахт был нередким гостем американских университетов.
Выступая, например, в Колумбийском университете, он,
рассчитав эффект, бросил в зал: «Катастрофическое по¬
ложение Германии между прочим объясняется новой
польской границей» 168.
По поводу выступления Шахта в Колумбийском уни¬
верситете генеральный консул Мечислав Мархлевский
163 ИДА, ф. 15, on. 1, д., 41, л. 33.
164 Там же.
165 Там же, л. 39.
166 Там же, л. 43.
167 Там же, д. 47. л., 28.
168 Там же, л. 29.
137

сообщал в Варшаву следующие характерные детали:
«Зная господина Шахта по моему пребыванию в Берли*
не как решительного врага нашего государства и нашей
нации — он был одним из главных противников, если не
самым главным, заключения торгового договора с Поль¬
шей,— я приготовил к его выступлению защиту нашей
позиции по вопросу доступа Польши к морю. Один из
польских студентов Колумбийского университета в ре¬
зультате моей подготовительной работы предложил Шах¬
ту ряд вопросов. Господин Шахт уклонился от дискуссии,
заявив, что не является политиком и не собирается трак¬
товать политические темы. Он заметил только мимохо¬
дом, что излагаемое им — это убеждение всего немецкого
общественного мнения» 169. Далее консул, сообщая о ряде
тайных встреч Шахта, подчеркивал, что последний «поль¬
зовался любой возможностью, чтобы укрепить позиции
немецкой пропаганды в вопросе нашего доступа к мо¬
рю» 17°.
Во время пребывания Шахта в США там находились
также — причем довольно продолжительное время — и
другие представители финансовых кругов Германии. Они
нередко выступали с речами, дублируя Шахта, прикры¬
ваясь при этом «профессорскими мантиями». Так, видный
экономист Берлинского университета профессор Бонн не¬
сколько месяцев объезжал американские университеты,
выступая на общехозяйственные темы, однако в каждой
лекции затрагивал вопрос доступа Польши к морю.
В Принкентонском университете, а затем и в других он,
например, говорил: «Польша обязана получением По¬
морья одной лишь Америке и президенту Вильсону. Но
поскольку теперь ясно, что положение, занятое президен¬
том Вильсоном, было политически и экономически
ошибочным, то на Америку падает моральная ответствен¬
ность за исправление ошибки и искоренение вреда, причи¬
ненного Германии. Ошибка президента Вильсона заклю¬
чается больше всего в том, что новое положение на во¬
сточной границе Германии экономически разрушает не
только Восточную Пруссию, немецкую Силезию и немец¬
кое Поморье, но также экономически вредит и польскому
Поморью» 171.
169 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 47, л. 29.
170 Там же.
171 Там же.
138

Закончив с экономической характеристикой, повто¬
рявшей претензии Шахта, Бонн занялся их политическим
обоснованием. «Политически же положение, созданное
президентом Вильсоном,— говорил он,— не служит делу
умиротворения, а, напротив, создает источник постоянно¬
го раздражения и предпосылки для возникновения воору¬
женного конфликта» 172.
Подобные нападки на Вильсона, если учесть, что у
власти теперь стояли республиканцы, находили живой
отклик у аудитории, перед которой выступал Бонн.
А ссылка на возможность «возникновения вооруженного
конфликта» заставляла американских кредиторов Герма¬
нии лишний раз задуматься над судьбой «центов», вло¬
женных в восстановление германской экономики.
Несколько месяцев в американских университетах вы¬
ступал и доктор Беккер, неоднократно занимавший до
этого пост министра просвещения Пруссии. Так же как
Шахт и Бонн, он планомерно и целенаправленно продол¬
жал их линию.
Обращает внимание еще одна деталь, касающаяся
проблемы отношений между Германией и Польшей, свя¬
занная с выступлениями Шахта и его коллег в Штатах
в 1930 г. В это время польский генеральный консул Ме¬
числав Мархлевский познакомился с двумя крупными
представителями американской науки: директором фонда
Карнеги Дугганом и деканом медицинской школы в Нью-
Йорке доктором Гуме. Дугган руководил обменом про¬
фессорского состава между Европой и Америкой и бла¬
годаря этому знал, писал Мархлевский, «всех без исклю¬
чения немецких ученых, которые здесь побывали за
последнее десятилетие» 173. Из бесед с Дугганом Марх¬
левский вынес убеждение, что в США считают «Шахта,
Бонна и Беккера исключительно перворазрядными пред¬
ставителями европейской науки, которым Франция, на¬
пример, до сих пор здесь не смогла противопоставить
ничего равного» 174.
Такой же была оценка германских пропагандистских
усилий в направлении ликвидации постановлений Вер¬
сальского договора и со стороны высокой медицинской
фигуры Соединенных Штатов Америки — доктора Гуме.
172 ИДА, ф. 15, оп. 1, д. 47, л. 29.
173 Там же, л. 31.
174 Там же.
139

По поводу бесед с Дугганом и Гуме, а также в связи
с возрастанием во время посещения Штатов немецкой
профессурой прогерманских симпатий консул Польши
писал: «В момент, когда уедут из Соединенных Штатов
господа Шахт, Бонн и Беккер, появятся вместо них дру¬
гие немецкие ученые, которые без всякого сомнения про¬
должат свои нападки на наше положение» 175. В заклю¬
чение Мархлевский предупреждал свое правительство о
необходимости «противопоставить немецкой пропаганде
серьезные усилия с нашей стороны» 176. Использование
возможностей, которые давала система обмена профес¬
сорским составом, приобретало, по его мнению, «значе¬
ние весьма важное», и он советовал организовать при¬
бытие в Соединенные Штаты «одного из польских извест¬
ных ученых» 177.
Вояж президента Имперского банка Шахта и его кол¬
лег за океан нанес значительный ущерб авторитету Поль¬
ши. Акцент большинства публикаций прессы, а также
речей, раздававшихся в связи с этим, был явно прогер¬
манский. Польские дипломаты сообщали из Вашингтона,
что статьи о Польше и Германии «наносят большой вред
Польше» 178.
Соответственно усилились прогерманские настроения
в Англии. «Манчестер гардиан» и другие английские га¬
зеты выступили с целой серией антипольских статей, ко¬
торые, как видно из рапорта Скирмунта от 2 декабря
1930 г., способствовали «ревизионистской немецкой кам¬
пании» 179 180.
К концу 1930 г. еще более обострились и общеевро¬
пейские империалистические противоречия. По этому по¬
воду в конце декабря польский посол в Италии Пшездец-
кий доносил в Варшаву, что, по мнению Муссолини, «вес¬
ной наступит определенное ухудшение в связи с исчерпы¬
вающими итогами двух предыдущих лет... Какое найти
лекарство, этого он, Муссолини, еще не знает» 18°. Замет¬
но прогрессировавшее ухудшение международных отно¬
шений на Западе дуче вновь пытался оправдать наличи¬
ем на карте мира Советского Союза. «Пятилетка,— го¬
175 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 47, л. 31.
176 Т ш же.
177 Там же.
178 Там же, д. 52, л. 319А
179 Там же, ф. 2-д, оп. 3, д. 2, л. 41.
180 Там же, ф. 15, on. 1, д, 56 (ч. 2), л. 351.
140

ворил он,— может быть и не будет выполнена в пять лет,
но в десятилетие — да, что и так представляет большую
опасность демпинга в будущем» 181.
Подобные «разъяснения» весьма импонировали анти¬
советскому курсу польской «санации». Данный пример
беседы Муссолини с Пшездецким лишний раз убеждает
в том, что активные попытки снятия германо-польских
противоречий предпринимались польской стороной с от¬
ветной взаимностью почти во всех столицах Запада: Нью-
Йорке, Лондоне, Париже, Риме. И слабее всего — в са¬
мой Варшаве.
Тот же Муссолини, например, по горячим следам бесе¬
ды с Пшездецким встретился с английским корреспонден¬
том «Сатурдей ревю» и заявил ему: «Польша сделала бы
хорошо, если бы изменила свою позу, чтобы не ставить
на карту свое существование» 182. Весьма характерно и
высказывание президента Чехословакии Масарика, ко¬
торый осенью 1930 г. объяснял корреспонденту венской
«Нейес фрейе прессе», что имеются «две большие зоны
опасности для европейского мира: Польский коридор и
Венгрия» 183.
В период описываемых событий Фош незадолго до
своей кончины, рассматривая карту, положил руку на
Польский коридор и сказал: «Там лежат корни следую¬
щей войны» 184.
Ллойд Джордж, который после прихода Гитлера к
власти объявил его «защитником Европы от коммуниз¬
ма», пока, в условиях мирового экономического кризиса,
продолжал твердить о пяти Эльзас-Лотарингиях: Кори¬
дор, Верхняя Силезия, Вильнюс, Западная Украина, За¬
падная Белоруссия.
В такой атмосфере пресса, входившее в широкий
обиход радио, усиливая ажиотаж, беспрерывно варьиро¬
вали тему обострения германо-польских отношений.
В связи с принятием «плана Юнга» со стороны Фран¬
ции и Англии усилился прогерманский нажим на Польшу.
Державы Запада стремились любой ценой отвести Поль¬
шу от возможного соглашения с Советским Союзом.
181 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 56 (ч. 2), л. 351.
182 См.: Bitter F., Zelle A. Krankheit Europas. Sylt, 1932, S. 237.
183 Ibid.
184 Ibid.
141

Провал торгового договора под натиском германского
аграрного протекционизма поставил Польшу в весьма
затрудненное положение в условиях продолжавшегося
углубления мирового экономического кризиса.
Окончательная эвакуация французской армии из
Рейнской области привела не только к нагнетанию анти-
польской атмосферы, но и к многочисленным германо¬
польским пограничным инцидентам. В такой атмосфере
в период предвыборной кампании в рейхстаг имперский
министр Тревиранус выступил с откровенно реваншист¬
скими нападками на Польшу, вызвавшими антипольские
акции в Германии и контрманифестации в Польше. И без
того напряженные отношения теперь оказались на грани
едва ли не официального разрыва.
Расширение антипольской националистической базы
принесло значительный перевес гитлеровцам на выборах.
Однако в 1930 г. рядом польских дипломатов был допу¬
щен серьезный просчет, имевший особенное значение при
переходе германского империализма к политике силы.
На фоне жесткого антипольского курса, продемонст¬
рированного крайне реваншистскими кругами, происхо¬
дит реактивизация идеи заполучения у Польши Коридо¬
ра, потеря которого компенсировалась бы за счет Литвы.
При этом нередко господствовала антисоветская нота,,
утверждение, будто война в Польшу придет с Востока.
Большой ущерб авторитету Польши нанесла очеред¬
ная поездка Шахта и его коллег в США. Усиливались
прогерманские настроения в Англии.
Глава 6
ГЕРМАНО-ПОЛЬСКИЕ ОТНОШЕНИЯ И РАЗДЕЛЕНИЕ
ЕВРОПЫ НА ДВА ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКИХ БЛОКА
Дальнейшее усиление антипольского реваншизма
Зимой 1931 г. требования ревизии германо-польских
границ усилились, чему способствовали дальнейшие
антипольские выступления руководящих кругов Герма¬
нии, поездка Брюнинга по восточным областям и, скорее
всего, это — ликвидация союзнического Военного Коми¬
тета в Версале, состоявшаяся 12 января 1931 г. Прекра¬
щение деятельности этого весьма важного органа по
142

контролю над Германией, как сообщал польский военный
атташе в Париже в свой генеральный штаб, было след¬
ствием «категорического требования Великобритании» 185.
Далее атташе писал: «Ликвидация Комитета, по мнению
военных кругов, является еще одной уступкой в пользу
Германии и желанием Англии избавиться от органа, в
котором ей было по политическим соображениям невы¬
годно сотрудничать» 186.
Накануне ликвидации союзнического Военного Коми¬
тета обострилась обстановка в кабинете Брюнинга, за¬
говорили о вероятной отставке министра иностранных
дел Курциуса. «Падение Курциуса,— строго секретно
сообщал Кнолль министру иностранных дел Залесско¬
му,— явится окончательным падением политики согла¬
шений и выполнения договорных обязательств. Поэтому
надо сделать так, чтобы его слабую позицию спасти» 187.
Призывая свое правительство содействовать спасению
позиции Курциуса, от чего, представлялось, зависела
действенность упоминавшихся выше соглашений между
Германией и Польшей, Кнолль вместе с тем отмечал, что
Брюнинг придерживается «спокойной диктатуры». «Ата¬
ки правых,— писал Кнолль,— идут не в направлении
свержения теперешнего правительства и замены его
чисто правым кабинетом, а по линии изменений эволю¬
ционных, проводимых путем удаления из правительства
отдельных министров. В первую очередь эта акция каса¬
ется министра внутренних дел Вирта и министра иност¬
ранных дел Курциуса» 188. На этом фоне началась так
называемая «ревизионистская мода» 189.
Пришедший на смену Кноллю в качестве польского
посланника в Германии Высоцкий по свежим впечатле¬
ниям составил весьма подробный отчет о германо-поль¬
ской ситуации. Его рапорт, отправленный в середине
января в Варшаву, носил название «На пороге нового
года». Сравнивая начало 1931 г. с бурными антиполь-
скими выпадами в 1930 г., Высоцкий находил объяснения
прежде всего во внутренней обстановке Германии, в зна¬
чительной мере обусловленной ударами мирового эконо¬
мического кризиса. По этому поводу он писал: «Как и в
185 ИДА, ф. 15, on.. 1, д. 57 (ч. 2), л. 354.
186 Там же.
187 Там же, д. 38, л. 1.
188 Там же, л. 3.
189 Там же, д. 52, л. 341.
143

1930 г., проблема ревизии остается в 1931 г. внутриполи¬
тической проблемой величайшего значения, а попытки
выравнивания государственного бюджета были первыми
важными шагами в этом направлении» 190.
В самой Германии в это время некоторые газеты даже
стали искать определение понятию «ревизия». Как свиде¬
тельствуют пресс-отчеты, радикально-демократическая
«Монтаг морген» характеризовала тенденцию ревизии
границ таким образом: «Это тот курс германской внеш¬
ней политики, который стал модным после смерти Штре-
земана и отличается от предыдущего, так называемого
Локарнского курса, следующим: предшествующий про¬
возглашал волю Германии на урегулирование и сохране¬
ние мира и вместо ревизии искал для Германии удобные
моменты (курсив мой.— Д. /С), как, например, ревизия
«плана Дауэса», ревизия оккупации Рейнской зоны, ре¬
визия общественного международного мнения в пользу
Германии. Настоящая же политика ревизии, наоборот,
является грозной и воинственной» 191.
Несколько преувеличив «миролюбие» Штреземана,
газета вместе с тем давала вполне реальную оценку воз¬
росшей агрессивности германского империализма. В за¬
ключение прямо заявлялось, что «грозная и воинствен¬
ная» политика Германии «уже откликнулась во Франции
и Польше страхом перед возможным нападением Герма¬
нии, в которой началось в известной мере явственно
вооружение». И далее: «К ревизии приводит реваншизм
того направления, которое создалось за счет распростра¬
нения Штреземаном доверия к Германии» 192. Атмосфера
«доверия», созданная Штреземаном, была зловещей. Она
вдохнула уверенность в успех милитаризации в самые
националистические круги Германии.
Реваншистские требования к Польше находили соот¬
ветствующие симпатии в США. Пресса Херста зимой
1931 г. поместила ряд статей, характерных антипольски-
ми высказываниями бывшего канцлера Маркса и других
германских политиков.
Бывший военный министр Франции Пенлеве также
выступил с откровенно антипольской статьей. Польский
посол в США Филипович, искренне огорченный случив¬
190 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 52, л. 356.
191 Там же, Л. 365-.
192 Там же.
144

шимся, сообщал в Варшаву, что такой шаг предпринял
человек, который в свое время «отдал распоряжение о
создании польской армии во Франции, а теперь его суж¬
дения оказались далекими от той действительности, изо¬
бражения которой можно было ожидать от видного пред¬
ставителя дружественного нам народа» 193. Далее Фили-
пович писал, что Пенлеве «повторяет ряд вздорных
аргументов, которыми пользуется прежде всего немец¬
кая пропаганда: о транспортно-транзитных трудностях,
вызванных наличием Коридора; о каком-то фантастич¬
ном плане постройки виадуков в Коридоре, которые обес¬
печили бы Польше доступ к морю в случае возвращения
Германии территории Коридора» 194.
Сообщая об антипольских выступлениях, усиливших¬
ся в США, Филипович отмечал, что американский публи¬
цист Фрэнк Симондс обильно цитировал в своих статьях
высказывания «одной не названной польской личности из
Торуня», заявившей Симондсу во время пребывания по¬
следнего в Польше: «Война между Польшей и Германией
будет войной до полного уничтожения. В этот раз мы
сумели воздвигнуть барьер на пути прусского господст¬
ва, продолжавшегося в течение полутора веков, однако
в следующий раз пруссаки более уже не ошибутся. Это
место, как и все другие места, будет задушено газом, а
остатки народа окажутся загнанными в пустыни Рос¬
сии» 195. Филипович резко отрицательно высказался о
подобных интервью, даваемых поляками иностранцам.
«Не в первый раз наши провинциальные Кассандры за¬
бывают,— писал с осуждением в своем рапорте от
24 февраля 1931 г. польский дипломат,— что американ¬
ский публицист должен быть трактуем иначе, чем помор¬
ская аудитория, собравшаяся на занятия лиги противо¬
газовой обороны» 196.
Сетования Филиповича не могли, разумеется, остано¬
вить антипольские выступления американских газет.
В кампанию подключились и профессиональные ради¬
кальные еженедельники «Нью републик», «Национ». Они
поместили ряд враждебных Польше статей, среди авто¬
ров которых видное место занимал господин Негли Фер-
193 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 55, л. 211.
194 Там же, л. 212.
195 Там же, л. 213.
196 Там же.
10 Зак. 605
145

зон 197. Констатировалось усиление антипольских акций
в США, чем заканчивался один из рапортов польского
посольства в Вашингтоне, указывалось на разрастание
антипольских настроений в Европе.
Антипольская кампания расширялась, охватывая все
большее число стран, втягивая лица, причастные к ис¬
следованию темы отношений Германии и Польши. В фев¬
рале 1931 г. в Кембридже по вопросу германо-польских
отношений выступил небезызвестный Авгур-Поляков. Он
разбирал проблему права на Поморье и Силезию. На вы¬
ступлении Полякова присутствовало немало студентов-
немцев. «Судя по аргументам, выдвинутым в развернув¬
шейся дискуссии,— доносило польское посольство в Лон¬
доне,— здешнее германское посольство подстроило поле¬
мику по вопросу принадлежности Поморья, острые атаки
по проблеме Силезии и конкуренции Гдыни с Гдань¬
ском» 198.
Вместе с тем представители польского посольства,
присутствовавшие в зале, сделали следующий вывод:
«Большое влияние имела аргументация Авгура по поводу
польского большинства в Силезии, которое, утверждал
Авгур, находится до сегодняшнего дня в полной зависи¬
мости от немецких промышленных баронов и феодальных
землевладельцев. Поэтому оно и может показаться менее
польским, чем есть на самом деле» 199.
Выступления, аналогичные антипольским акциям в
Англии и США, имели место во Франции, Италии, Скан¬
динавских странах.
Тезисы Рейнбабена
Продолжавшееся углубление мирового экономическо¬
го кризиса, повисший в воздухе из-за несостоявшейся ра¬
тификации как с одной, так и с другой стороны германо¬
польский торговый договор 1930 г., общее усугубление
международной обстановки, откровенные пропагандист¬
ские выпады по поводу западных и северных границ
Польши — все это до предела обострило отношения меж¬
ду Германией и Польшей.
В такой атмосфере окончательно оформилась реван¬
197 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 55, л. 230.
198 Там же, д. 51 (ч. 2), л. 271.
199 Там же.
146

шистская антипольская тенденция правой «польской»
руки Штреземана, его коллеги по партии Рейнбабена.
Этот ярый антиполяк, как уже упоминалось в .предыду¬
щих главах данной работы, в момент особого напряже¬
ния германо-польских отношений на рубеже 1930—
1931 гг. подготовил специальное сочинение под весьма
характерным названием «Германия и Польша. Двенад¬
цать тезисов для политики ревизии» 200. «Тезисы» Рейн¬
бабена, помещенные в сборнике «Европейские беседы»,
выпустило в свет берлинское издательство Вальтера Рот¬
шильда. Примечательна деталь: на экземпляре, храня¬
щемся во Всесоюзной библиотеке имени В. И. Ленина,
вверху написано:
«...президент Имперского банка...
доктор Шахт...
Рейнбабен 5(3)31» 201.
Это скорее всего не дарственная надпись, а свиде¬
тельство того, что «Тезисы» вырабатывались совместны¬
ми усилиями Шахта, Рейнбабена и т. д. и визировались,
как этого требовали важнейшие экономические и поли¬
тические документы.
По своему содержанию «Тезисы» Рейнбабена пред¬
ставляли компендиум процесса развития германо-поль¬
ских отношений, начавшегося в годы первой мировой
войны. Вместе с тем в них указывались пути решения
германо-польской проблемы в интересах правящих кру¬
гов Германии. Эти обстоятельства побуждают обратить¬
ся к положениям «Тезисов», для того чтобы изложить,
может быть не всегда исчерпывающе, их истинную суть.
В вводной части «Тезисов» Рейнбабен заявляет о том,
что «напряжение германо-польских противоречий в по¬
следние месяцы достигло критической точки», а по пово¬
ду отношений Германии и Польши «ведутся непрерывные
дискуссии» и «никогда после Версаля чувства в Герма¬
нии не были так устойчивы, как на этот раз» 202. Далее
Рейнбабен делает небольшой экскурс, обратившись к со¬
бытиям Локарно, сетует на притязания Польши в Лиге
наций, заявляет о «губительном для нее поражении» там,
говорит, что «многие сходятся на том, что положение,
200 См.: Deutschland und Polen. Zwolf Thescn zur Revisionspoli-
tik.— In: Sonderdriick aus «Europaische Gesprache», Jg. IX. H. 2,
S. 1—6,
201 Ibid., S. 1.
202 Ibid.
147

создавшееся в результате конфликта между Германией
и Польшей, надо изменить; новая дискуссия междуна¬
родного характера пущена в ход» 203.
Вопрошая: «Что надо сделать, чтобы Европу успоко¬
ить?», «Где и что разжигает пламя раздоров активнее
всего?»,— Рейнбабен писал о «загорающемся огне про¬
тиворечий между Германией и Польшей» и заявлял, что
«в ежедневной борьбе и партийной деятельности (курсив
мой.— Д. К.) за будущие задачи на Востоке надо по¬
стоянно руководствоваться политикой действия» 204.
И в качестве основы «руководства действия» выдви¬
гались двенадцать тезисов, для того, писал автор, чтобы
«их проверить, критически оценить и улучшить... и найти
спасительную в бедственном положении истину» 205.
В основном суть «Тезисов» Рейнбабена сводилась
к следующему:
«Германия и германство благодаря тиражу в Версале
и Женеве вопроса о границах разорваны на столетия
вперед. Невозможна когда-либо никакая консолидация
Германии в случае ее примирения с нынешними граница¬
ми» 206. Далее говорилось о том, что статья 19 Устава
Лиги наций не принесла для Германии ожидаемых ре¬
зультатов, а существующее положение в международной
политике не могло привести к тому, чтобы Германия
«признала границы на Востоке», а поэтому, подчеркива¬
лось автором, «без ревизии границ не будет получено со¬
гласие Германии на европейское политическое урегули¬
рование в этом вопросе».
Обосновывая это требование, автор «Тезисов» напоми¬
нал, что Ллойд Джордж еще в 1919 г. «пытался склонить
к «магна чартер» лагерь противников войны», однако, как
заявляла польская комиссия, «2 100 000 немцев лишены
политической самостоятельности, а это не может не при¬
вести к войне на Востоке» 207.
Призывался в свидетели и Черчилль при попытке
автора представить вопрос о восточных территориях.
«Тезисы» Рейнбабена не только подводили итог, но
давали реваншистский прогноз на ближайшее буду¬
щее, явившись кульминационным моментом усилий ав¬
203 Deutschland und Polen.,., S. 1.
204 Ibid.
206 Ibid., S. 2.
206 Ibid., S. 3.
207 Ibid., S. 4.
148

тора «Тезисов», пропагандировавшего идею осуществле¬
ния империалистической сделки в Европе не только за
счет Польши, но и путем овладения всей Восточной Евро¬
пой 208. «В поступательном развитии нашей эпохи,— пи¬
сал Рейнбабен,— имеется устойчивая тенденция рассмат¬
ривать экономические и финансовые вопросы, вопросы
вооружения и границ под общей формулой «Организа¬
ция мира в Европе». Это относится и к вопросу восточной
границы. Настанет время, когда германская политика со
своей стороны будет в состоянии внести вполне опреде¬
ленные предложения о том, где сконцентрированы инте¬
ресы Германии» 209.
«Тезисы» Рейнбабена, события, последовавшие после
прихода нацистов к власти, достижение последними «мо¬
дус вивенди», упомянутого в третьем тезисе, реализация
многого из наметок «польской» руки Штреземана — все
это говорит о том, что эстафета агрессивного антиполь-
ского курса тщательно готовилась в годы Веймарской
республики. Так, еще за год до появления «Тезисов» Рейн¬
бабена Штреземан со смертного одра «как бы передавал
эстафету германского империализма новому „вож-
дю“ »210 211. На просьбу французской журналистки Женевь¬
евы Табуи принять ее «миролюбец» ответил: «Скажите
мадам Табуи, чтобы она лучше ехала в Нюрнберг и уви¬
делась с Адольфом Гитлером» 21L
Продолжалось дальнейшее усугубление отношений
между Германией и Польшей, которые находились на
гребне вздымавшейся все выше волны реванша в отно¬
шении Польши. Пресса Гугенберга высказывалась с
каждым днем все более жестко, публикуя статьи под та¬
кими броскими и многозначительными названиями, как
«Кровоточащая граница», «Польско-германский вулкан
дымит» и т. п.
Мартовское выступление Залесского в Сейме
Момент, когда особенно возросла напряженность в
отношениях между Германией и Польшей, использовал
Пилсудский, направившись в начале 1931 г. с «лечебной
208 Deutschland und Polen..., S. 15.
2°9 Ibid., S. 16.
210 Гус M. Безумие свастики. M., 1973, с. 48.
211 См.: Табуи Ж. 20 лет дипломатической борьбы. М., 1960,
с. 100.
149

целью» на Мадеру, а министр иностранных дел Залесский
11 марта выступил в Сейме с речью, в которой заявил о
необходимости улучшения германо-польских отношений.
Сейм ратифицировал ранее отсроченные соглашения с
Германией.
Шаги, предпринятые польскими руководящими кру¬
гами, вызвали резонанс в мире. «Все статьи,— писал
Скирмунт 23 марта в Варшаву о настроениях в Англии,—
подчеркивают большое значение состоявшейся ратифика¬
ции соглашений с Германией и заявляют, что данный
факт является свидетельством мирной политики Поль¬
ши» 212.
Похвально отозвался в «Санди тайме» о действиях
Польши, направленных на примирение с Германией, Уи-
кэм Стид, который, по. определению Скирмунта, с боль¬
шим знанием дела писал «о польской инициативе по
сглаживанию польско-германских противоречий» и вы¬
двигал в своей статье «уже известную концепцию деми¬
литаризации Поморья, Восточной Пруссии, а также
«польской» и «немецкой» Верхней Силезии в качестве
дальнейшего шага на пути к урегулированию польско-гер¬
манских отношений» 213.
Ратификация польским Сеймом соглашений 1929 —
1930 гг. с Германией не ослабила милитаристского на¬
тиска на Польшу. Английский орган «Экономист», по
свидетельству Скирмунта, противопоставлял добрую во¬
лю Польши, благодаря которой возможно «урегулирова¬
ние польско-немецких отношений, факту одобрения гер¬
манским парламентом бюджета на строительство нового
крейсера» 214.
В то же время в гарвиновской «Обсервер» появилась
статья «Мысли о разоружении», в которой Коридор был
назван «ахиллесовой пятой новой европейской систе¬
мы» 215.
Сообщая об этом очередном антипольском выпаде
Гарвина, Скирмунт писал, что «господин Гарвин и впредь
считает существование Коридора преградой для стабили¬
зации нынешнего территориального режима в Европе, да¬
вая понять, что у проблемы Коридора есть только одно
212 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 54 (ч. 2), л. 241.
213 Там же, л. 242.
214 Там же.
215 Там же.
150

решение, именно такое, которое успокоит германские
претензии» 216.
Сопоставляя симпатии Стида к Польше и антипатии
Гарвина, Скирмунт обвинял последнего в раздувании
«нетерпимости ситуации, сложившейся между Германией
и Польшей», агрессивности аргумента, что «Коридор дол¬
жен быть уничтожен и что не будет мира в Европе, пока
восточные границы Германии не будут пересмотрены»217.
«Такое гадание,— писал Скирмунт в заключение своего
рапорта об обстановке, вызванной ратификацией,— вно¬
сит диссонанс и является эхом немецкой пропаганды» 218.
Тем не менее «гадания» в Англии продолжались.
Пресса активнее, чем в предыдущие годы, выдвигала свои
фактически старые предложения 20-х гг. по урегулирова¬
нию германо-польских отношений. Из обзоров прессы ха¬
рактерен пример «Ньюс кроникл», которая писала: «Тот
факт, что Германии не нравится существующая граница,
не является доводом, дающим право утверждать, будто
эта граница подлежит модификации»219. Однако этой же
газетой весьма прозрачно вопрошалось: «Не оплатила бы
Польша новый «модус вивенди» в германо-польских от¬
ношениях прибрежной территорией — между Восточной
и Западной Пруссией — взамен на согласие Германии
принять ситуацию в Верхней Силезии аналогично приня¬
тому ею положению в Эльзасе и Лотарингии» 22°.
Смакование английской прессой проблемы германо¬
польского конфликта направлялось прежде всего теми
кругами Англии, которые трудное положение в стране
весной 1931 г. стремились поправить за счет продолжаю¬
щихся манипуляций в сфере отношений Германии, Поль¬
ши, Советского Союза и других европейских стран. «Ни
убеждение в принадлежности Поморья Польше, ни ради¬
кальный либерализм авторов,— доносил вновь Скирмунт
в Варшаву,— не мешают им видеть сны о ревизии герма¬
но-польской границы — залоге „святого спокойствияtt»221.
Весьма примечательно, что убежденный противник
Советского Союза, Скирмунт разглядел коварство анг¬
лийской прессы, оперировавшей германо-польскими отно¬
216 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 54 (ч. 2), л. 242.
217 Там же, л. 243.
218 Там же.
219 Там же, л. 252.
220 Там же.
221 Там же, л. 253.
151

шениями с целью запугать Польшу угрозой, якобы исхо¬
дящей от СССР. Сообщая об обстановке в Англии, о вы¬
сказываниях английских газет, которые заверяли, что «все
приготовления Советов к войне направлены против Поль¬
ши в первую очередь», Скирмунт просил министерство
иностранных дел Польши выступить с опровержением.
«Эта пропаганда,— писал он,— вредна для нас. Она мо¬
жет привести к углублению существующих опасений,
которые касаются степени нашей безопасности» 222. Скир¬
мунт даже предлагал дать опровержение через польские
«военные сферы» 223.
Во время антипольских и антисоветских акций в
Англии английский посол в Германии Рэмболд сообщал
министру иностранных дел Гендерсону, что, по его убеж¬
дению, вопрос о границе с Польшей «доминирует над
всеми соображениями в германской внешней полити¬
ке» 224. Чтобы эту «доминанту» перевести в область прак¬
тически реальную, правящие круги Германии продолжали
поиски аншлюса. Из Вены стали поступать сведения о
том, что «Германия различными способами ищет сбли¬
жения с Австрией»225. И, как известно, 19 марта 1931 г.
был заключен таможенный союз Германии^тг Австрии,
скрепленный подписями германскогю^инТгстра иностран¬
ных дел Курциуса и австрийского вице-канцлера Шобе-
ра и долгие годы культивировавшийся немецкими и ав¬
стрийскими монополистами.
Венский протокол, как называли соглашение об авст¬
ро-германском таможенном союзе, вызвал большую тре¬
вогу в Польше. В срочной телеграмме, отправленной в
Варшаву польским послом в Австрии Бадером, сообща¬
лось, что Курциус «втянул Шобера в программу внешней
политики имперского кабинета», в которой присутствуют
«ревизия восточных границ и раздел колониальных ман¬
датов», причем опять возвратился проект использования
Клайпеды в качестве компенсации Польше226. Польский
посол подчеркивал, что «информация исходит из важ¬
нейшего источника» 227.
222 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 54 (ч. 2), л. 253.
223 Там же.
224 Никонова С. В. Германия и Англия от Локарно до Лозанны.
М., 1966, с. 251.
225 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 42, л. 29.
226 Там же, л. 46.
227 Там же.
152

Опасения в Польше не нашли между тем сочувствия
среди правящих кругов Англии. 25 марта 1931 г. Залес¬
ский имел беседу с Гендерсоном, находившимся в Пари¬
же. В срочной телеграмме своему правительству поль¬
ский министр иностранных дел также сообщал: «По тону
Гендерсона видно, что он не является враждебно настро¬
енным к германо-австрийскому соглашению»228.
Приветствовали таможенную унию и такие представи¬
тели международного капитала, как «нефтяной король»
Детердинг и др. Детердинг, по приглашению румынского
короля прибыв в Бухарест, имел беседу с польским пос¬
лом в Румынии Шембеком. «Венский договор,— доносил
Шембек 24 марта в Варшаву,— он приветствует с вели¬
чайшей радостью» 229. Вострог Детердинга определялся
следующим. «Через него (Венский протокол.—Д./С),—
как пояснил он польскому послу,— создается блок про¬
тив Советов, который должен привести к их падению» 23°.
Шембека, разумеется, вполне устраивала перспектива,,
нарисованная Детердингом. И он вместе с «нефтяным
королем» занялся прогнозами, строящимися на антисо¬
ветской основе. «На мое замечание,— продолжал Шем¬
бек,— что это (падение Советской власти. — Д. К.) можно
утверждать только в случае, если Рапалльский договор
не будет обновлен, он категорически заявил, что возоб¬
новления германо-русского договора не произойдет. И к
этому мнению, по его убеждению, должны будут при¬
мкнуть Чехословакия, а затем Румыния и Польша»231.
24 и 25 марта 1931 г. в Лондоне состоялась Нацио¬
нальная конференция по вопросам безопасности, прово¬
дившаяся в общих рамках пацифистской организации
Союз лиги наций. На этой встрече присутствовали пред¬
седатель Союза лиги наций лорд Сессиль, парламентский
секретарь министра иностранных дел Гендерсона Баккер,
бывший секретарь Ллойд Джорджа на Парижской кон¬
ференции Лотиан, лорд Дикенсон, генерал Спеарс и мно¬
гие другие уже находившиеся в тени, а также активно
действующие английские политики, бизнесмены, предста¬
вители прессы.
Конференция характерна тем, что она целиком была
посвящена отношениям между Германией и Польшей.
228 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 42, л. 44.
229 Там же, л. 39.
230 Там же.
231 Там же.
153

Дикенсон, например, посвятил свое выступление Локарн¬
ским соглашениям и заявил, что «они недостаточны и,
чтобы обеспечить подлинную безопасность, надо создать
другое Локарно на Востоке — такое же, как первое на
Западе» 232. Дикенсон заявил также, что в свое время об
этом «Бриан просил Чемберлена, однако последний ему
отказал» 233.
Вместе с тем так, казалось, трогательно позаботив¬
шись о Польше, Дикенсон закончил свое выступление
следующим образом: «Если бы вспыхнула война между
Германией и Польшей, то нашей обязанностью было бы
морально способствовать (курсив мой.—Д. К.) ее пре¬
кращению» 234.
Весьма характерны и другие выступления на конфе¬
ренции в Лондоне, весной 1931 г. предугадавшие начало
будущих событий, реализованных самым зловещим обра¬
зом через восемь лет, когда Польша оказалась один на
один с германским вермахтом. Так, например, Спеарс,
считавшийся другом Бриана и Франции, сказал в своей
речи, что «среди видных французов, с которыми недавно
виделся, он нашел тех, кто склонен к мысли проведения
ревизии границ, разумеется, легальным и мирным пу¬
тем» 235.
Это заявление вызвало бурю среди присутствовавших
на конференции сторонников Польши. Спеарс, стараясь
сгладить впечатление от первой части своего выступле¬
ния, далее попытался объяснить, что, «говоря о ревизии
границ, он имел в виду их ректификацию и поправки» 236.
При этом он уточнил, что «эти мысли были ему внушены
видными французскими политиками, и прежде всего дву¬
мя бывшими премьерами» 237. По поводу этого открове¬
ния Скирмунт, комментируя речь Спеарса, доносил в
Варшаву: «Не трудно догадаться, что одним из них был
господин Пенлеве» 238.
В продолжение дебатов Спеарс фактически расставил
точки над «i» в отношениях Франции и Польши. «Во
Франции,— говорил он,— растет недоброжелательство к
232 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 54 (ч. 2), л. 229.
233 Там же„ л. 231.
234 Там же.
235 Там же, л. 232.
236 Там же.
237 Там же.
238 Там же.
154

союзу с партнером, над политикой которого она не имеет
контроля, а сама эта политика противоречит тому курсу,
который хотела бы видеть Франция. Демократия и даже
французская армия не боролись бы в защиту союзника,
который в случае конфликта не исчерпал бы всех средств
и не сделал бы всего для собственной защиты» 239. Ди¬
кенсон, принявший активное участие в дискуссии по речи
Спеарса, заявил, что, по его мнению, «надо вычеркнуть
из политического словаря термин «ревизия договоров» и
заменить его термином «ректификация», понимаемым как
стремление к международной справедливости» 24°. Под¬
водя итог дискуссии, Спеарс подчеркнул, что предложе¬
ние Франции — это «замена системы союзов системой
международных гарантий» 241.
Скирмунт, внимательно следивший за работой конфе¬
ренции, оценивая ее результаты, о выступлениях, в част¬
ности Спеарса, выразился следующим образом: «Дума¬
ется, что это идет из первых рук. Известно, что он нахо¬
дится в контакте с членами здешнего французского
посольства и при их содействии встречался в половине
марта с рядом видных французских политиков, в том
числе с Брианом» 242.
После конференции в Лондоне термин «ревизия дого¬
воров» в прессе стал подаваться как «ректификация».
Однако изменение в терминологии не могло уменьшить
степени антипольского натиска. Английские правящие
круги в международной «игре» с Германией в этот пери¬
од пытались выигрышно использовать в качестве «поль¬
ской карты» положение в Малой Польше. Так, например,
Гендерсон через Скирмунта советовал Залесскому объ¬
яснить обстановку в Западной Украине «с привлечением
документов, которые мог бы предъявить министр в Сове¬
те Лиги наций, мог бы выложить на стол документы, по¬
казывающие связь украинской акции с Берлином» 243.
Непрестанное коварство английской дипломатии лиш¬
ний раз подтверждают ее манипуляции одновременно как
польскими, так и германскими обстоятельствами в слож¬
ном империалистическом споре в Европе, еще более ак¬
тивным с началом 30-х гг.
239 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 54 (ч. 2), л. 231.
240 Там же.
241 Там же.
242 Там же, л. 231.
243 Там же, ф. 2-д, оп. 3, д. 4, л. 113.
155

Чеккерс и германо-польские отношения
Австро-германский таможенный союз, еще не успев¬
ший войти в силу «план Юнга», нараставшая борьба по
вопросу вооружений не могли уменьшить остроту отно¬
шений между Германией и Польшей. Напротив, ведущие
империалистические державы нередко прибегали к гер¬
мано-польским противоречиям, чтобы за их счет разре¬
шить осложнения европейской обстановки весной—летом
1931 г. Польша и теперь продолжала оставаться в фоку¬
се англо-франко-германских возможных сделок. Англия,
Германия и Франция при всех своих разногласиях часто
и вполне недвусмысленно продолжали обращаться к
проблеме германо-польских отношений.
В Англии, например, с этой целью был использован
факт возвращения Пилсудского с Мадеры. В рапорте
Скирмунта от 9 апреля 1931 г. сообщалось: «В связи с
путешествием Маршала Пилсудского с Мадеры до* Гды¬
ни несколько здешних газет в сенсационной форме писали
о якобы тайном визите пана Маршала в Лондон, целью
которого было обсуждение способов противодействия
угрозе в связи с советским вооружением» 244.
Английская пресса в это время оставила характерные
для нее ранее антипатии к Польше и перешла к ярко вы¬
раженным симпатиям. На сей раз на очередную книгу о
Пилсудском, изданную к этому времени в Англии, писа¬
лись весьма хвалебные, в отличие от предыдущих, рецен¬
зии. «Обращаю внимание,— доносил Скирмунт,— на ре¬
цензию в «Таймс», автор которой с исключительным
вниманием показал историческую роль Маршала и ле¬
гионов» 245.
Франция также принялась расточать похвалы в адрес
Польши. Лярош, встретившись в середине апреля с За¬
лесским, говорил о сотрудничестве Франции с польским
так называемым «аграрным блоком», подчеркнув, что
«Польша должна стать во главе этого движения» 246. Тут
же Лярош попытался укрепить ослабевавшие позиции
Франции и ссылался на необходимость сотрудничества
Польши с Чехословакией. «Вопрос аншлюса (в этом слу¬
чае таможенного союза.— Д. /С.) открыл глаза Бенешу
на то,— говорил французский посол, что все последую¬
244 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 54 (ч. 2), л. 256.
245 Там же, л. 257.
246 Там же, д. 42, л. 6.
156

щие действия должны осуществляться под эгидой Поль¬
ши» 247.
Весьма характерным оказалось подчеркивание связи
вопроса германо-польских отношений и австро-герман¬
ской унии, наблюдавшееся в Соединенных Штатах 'Аме¬
рики. «Германо-австрийская уния,— доносило польское
посольство в Вашингтоне,— оценивается здесь как наи¬
важнейшее событие в европейских отношениях со време¬
ни войны» 248.
Своеобразным инструктажем для Европы являлись,
как явствуют обзоры МИДа, выступления газеты «Нью-
Йорк тайме». Присоединив в своих рассуждениях к
австро-германской унии бриановскую «пан-Европу», газе¬
та в конце апреля 1931 г. писала: «Пока другие государ¬
ства выжидают и дискутируют, Германия и Австрия дей¬
ствуют. Они приняли смелое решение. Нет сомнения, что
оно окажется разумным и полезным для обоих народов,
а также послужит примером для тех стран, которые бояз¬
ливо прячутся за «торговыми стенами», неизмеримо воз¬
несенными» 249 250.
А «Нью-Йорк геральд трибюн» заявила, что «вследст¬
вие уничтожения границы между этими государствами
(Австрией и Германией.— Д. К.) Германия становится
господином всех коммуникационных путей между Фран¬
цией и ее союзниками на Востоке... Австро-германская
уния представляет собой первый клин в здании, воздвиг¬
нутом Версальским договором» 25°.
Такая международная атмосфера, характерная оче¬
редными порциями прогерманских симпатий, усиливала
антипольские кампании в самой Германии. Германская
пропаганда воспользовалась благоприятным моментом,
выдвинув вопрос финансирования строительства желез¬
ной дороги Верхняя Силезия — Балтика, что еще больше
подогрело реваншистские устремления. В майском но¬
мере журнала «Обновление Германии» доктор Бефеншен
поместил статью о Польше, в которой германо-польские
отношения ретроспектировались в 1918-й год. «Освобож¬
дением в Магдебурге (освобождение Пилсудского как
интернированного германским правительством.—Д. К.),—
писал Бефеншен,— Германия принесла Польше величай¬
247 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 42, л. 6.
248 Там же, д. 48, л. 7.
249 Там же, л. 9.
250 Там же, л. 10.
$57

ший дар. Однако наши политические отношения в период
правительства Маршала Пилсудского являются негатив¬
ными» 251. Далее Бефеншен писал, что Пилсудский «по¬
старается похоронить надежды немецкого меньшинства
на лучшее будущее» 252.
В мае 1931 г. в германской прессе стали появляться
и такие статьи, как «Польский дранг Одер и к морю»,
«Одер и германская история», «Международное положе¬
ние Польши». А вскоре состоялась реваншистская мани¬
фестация «Стального шлема» во Вроцлаве. Все эти новые
потоки германского милитаризма расширяли, углубляли
русло антипольских противоречий.
В связи с милитаристским разгулом во Вроцлаве поль¬
ский посол в Англии Скирмунт посетил руководителей
«Форин оффиса» Гендерсона, Ванситтарта, Дальтона и
заявил им, что вроцлавские события «весьма вредны для
общей политики разоружения» 253. Скирмунт буквально
втолковывал представителям английского МИДа, что от¬
ношения Польши и Германии — это взаимоотношения и
других стран, что в атмосфере событий во Вроцлаве мо¬
гут «упасть все шансы политики разоружения» 254, может
«произойти не укрепление мира, а рост военной угро¬
зы» 255 256.
По поводу ожидавшегося в это время приезда в Лон¬
дон Брюнинга и Курциуса Скирмунт просил представи¬
телей «Форин оффис» оказать на тех влияние в направ¬
лении поворота от агрессивной политики к политике
мирного сотрудничества. Он надеялся, что английские
министры в дружественных беседах с германскими по¬
литическими деятелями могут последних серьезно предо¬
стеречь.
Шефы «Форин оффис» не уменьшали значения вро¬
цлавских событий. Они даже разъяснили Скирмунту, что
английское правительство «имело во Вроцлаве своего
наблюдателя, который уже прислал отчет и происшедшее
там характеризовал очень отрицательно» 255. Гендерсон
заявил, что «дело во время переговоров с германской
251 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 52, л. 228.
252 Там же, л. 242.
253 Там же, д. 54 (ч. 2), л. 193.
254 Там же.
255 Там же.
256 Там же, л. 194.
158

стороной он затронет — и главным образом с точки зре¬
ния приближающейся конференции по разоружению» 257.
Ванситтарт же сказал, что «постарается со своей стороны
этого дела коснуться» 258.
Однако Скирмунт видел неискренность Гендерсона
и его коллег. Он с горечью доносил в Варшаву: «Вместе
с тем я не могу не утверждать, что одновременно с за¬
верениями по поводу событий во Вроцлаве, которые я
услышал, очень выразительно звучала у Гендерсона и
его сотрудников нота об оказании теперешнему герман¬
скому правительству поддержки в трудной ситуации, в
которой оно сейчас находится» 259.
Гендерсон, например, объяснял Скирмунту, что эконо¬
мическая, торговая и политическая ситуация в Германии
говорят о «возможном крахе существующего режима» и
что «если бы правительство Брюнинга пало, то надо опа¬
саться того, что произошло бы в Германии после его па¬
дения» 26°.
Весьма характерен ответ Скирмунта, заявившего, что
в сложившейся для Германии трудной ситуации винова¬
то само правительство Брюнинга, «члены которого усугу¬
бляли обстановку произношением реваншистских речей
и без поддержки которого демонстрация «Стального шле¬
ма» не могла бы достигнуть таких масштабов» 261. Скир¬
мунт напомнил Гендерсону и о нитях, связывающих пре¬
зидента Гинденбурга со «Стальным шлемом», об опеке,
которую «последний расточает этой организации» 262.
Согласно архивному документу, Скирмунт, из его же
слов, пожаловался «господом „Форин оффис“» на «гер¬
манофильские течения» в английской прессе в связи с
антипольскими акциями во Вроцлаве 263. Гендерсон, успо¬
каивая столь взволнованного посла Польши, по вопросу
предстоявших англо-германских переговоров в Чеккерсе
утверждал, что «никаких соглашений и никаких програм¬
мных дискуссий там не будет, а будут только дружест¬
венные беседы» 264.
257 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 54 (ч. 2), л. 194.
258 Там же.
259 Там же.
260 Там же.
261 Там же, л. 195.
262 Там же.
263 Там же.
264 Там же.
159

Подобные «дружественные беседы», которые собира¬
лись провести представители Англии и Германии, должны
были стать новым, еще одним грозным напоминанием
для Польши. Однако, как видно из заключительной ча¬
сти рапорта от 4 июня 1931 г., Скирмунт продолжал те¬
шить себя надеждами о нереальности англо-германских
сделок за спиной его страны. В связи с приездом Брю-
нинга и Курциуса он писал, что «дело не дойдет до
создания трудностей для нас...», что «...будут учитывать¬
ся наши самые жизненные интересы» 265.
Незадолго до англо-германских переговоров в Чеккер-
се польское правительство пыталось путем привлечения
всех возможных средств помешать реализации таможен¬
ного союза между Германией и Австрией. «Польское пра¬
вительство, — свидетельствует архивный документ от
15 мая 1931 г.,— предлагая не допустить германо-авст¬
рийскую унию, склонно идти по пути укрепления евро¬
пейского сотрудничества» 266. Намерение руководителей
Польши тут же столкнулось с контрнамерением руково¬
дящих кругов Германии. Готовясь к визиту в Лондон,
Брюнинг и Курциус решили, что «в случае разговоров о
разоружении они будут настаивать на рассмотрении
вопроса о польско-германских границах» 267.
Пока шли закулисные торги в Лондоне и Берлине, к
антипольским демонстрациям, состоявшимся во Вроцла¬
ве, добавились осложнения в Гданьске. Немецкая пресса
расширила тему своих выступлений по поводу экономи¬
ческой и политической ситуации «вольного города», при¬
совокупив продолжающиеся обсуждения о французском
займе Польше на строительство железной дороги Верх¬
няя Силезия — Балтика к вопросу технического обслужи¬
вания польскими специалистами Гдыни и других порто¬
вых пунктов. Кроме этого, выдвигались и аргументы,
предназначенные для маскировки германских реваншист¬
ских акций. Так, например, все чаще выдвигался аргу¬
мент о «запущении Польшей русла реки Вислы» 2б8.
В процессе этой кампании снова всплыл вопрос об ис¬
пользовании моста под Опаленем. В связи с этим поль¬
ское посольство доносило из Берлина: «Дело моста под
Опаленем, подхваченное враждебной прессой, находит
265 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 54 (ч. 2), л. 195.
266 Там же, ф. 2-д, оп. 3, д. 4, л. 65.
267 Там же, л. 25|.
268 Там же, ф. 15, on. 1, д. 58, л. 65.
160

больший отклик, чем какое-либо другое дело. Можно
наблюдать, что для тех, кто в целом объективно смотрит
на польские дела, разборка моста представляется как
ущерб немецким заработкам» 269.
В такой атмосфере состоялась июньская встреча в
Чеккерсе, на которой с английской стороны присутство¬
вали Макдональд, Гендерсон, Ванситтарт и другие, с гер¬
манской—Брюнинг, Курциус, германский посол в Лондо¬
не Нейрат и др. И хотя, казалось, каких-либо реальных
результатов Чеккерс не дал, антипольская атака значи¬
тельно усилилась.
Так, 18 июня 1931 г. «Германия» опубликовала
статью, которую Высоцкий охарактеризовал как «инспи¬
рированную и даже отредактированную в „Аусвертигес
Амт“» 27°. Подписанная одной буквой У. и имевшая назва¬
ние «Наше отношение к России», она содержала не толь¬
ко прямые нападки на Польшу, но и такие утверждения,
как: «Германия получила заверение со стороны Советов,
что переговоры последних с Францией не станут основой
для дальнейших соглашений на востоке Европы, которые
могли бы привести к Восточному Локарно» 271.
По поводу появления в «Германии» данной статьи Вы¬
соцкий сообщал: «В то время как для Германии проблема
репараций находится на первом плане, опубликование
статьи напоминает в известной степени аншлюсовый вы¬
пад Курциуса» 272.
Комментируя публикацию, Высоцкий доносил в Вар¬
шаву, что прямой целью статьи было «сгущение атмосфе¬
ры неуверенности вокруг Польши и подрыв таким путем
ее кредитной и экономической позиции» 273.
Летом 1931 г. германо-польские отношения, фактиче¬
ски вошедшие в новую фазу, в связи с распространением
идеи двусторонних встреч представителей держав Запа¬
да по типу состоявшейся встречи Англии и Германии в
Чеккерсе вызвали немалую тревогу в польских правящих
кругах, опасавшихся англо-германской сделки за счет
Польши и наблюдавших попытки Франции выйти из за¬
труднительного положения, связанного с открытыми пре¬
тензиями Германии.
269 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 58, л. 65.
270 Там же, л. 68.
271 Там же.
272 Там же, л. 70.
273 Там же, л. 69.
11 Зак. 605
161

Польское посольство в Берлине весьма долго изучало
факт опубликования статьи, связывая это с общей евро¬
пейской обстановкой. Предпринимались попытки рас¬
сматривать статью в фокусе советско-германских перего¬
воров по вопросу Берлинского договора 1926 г. о ненапа¬
дении. Вскоре сам же Высоцкий отверг эту мысль. «В гер¬
мано-советских переговорах о продолжении Берлинского
договора,—сообщал он в Варшаву 25 июня 1931 г.,—раз¬
говора о Польше не было» 274.
Долго продолжались и поиски некоего У., скрывавше¬
гося за подписью в статье. «Все наши попытки выяснить,
кто скрывается под таинственной буквой У., не дали ре¬
зультатов» 275,— так было в конце концов доложено в
Варшаву. Однако немного погодя Герлах, продолжавший
слыть пацифистом, в беседе с сотрудниками польского
посольства сказал, что статья в «Германии» от 18 июня
является «делом рук определенных лиц правого крыла
Центра с целью навредить Курциусу» 276.
Высоцкий доносил, что Герлах «основывает свою ги¬
потезу на том факте, что «Германия» находится теперь в
руках правого фон Папена, бывшего военного атташе в
Вашингтоне» 277.
В такой ситуации антипольский реваншизм, обостре¬
ние отношений между Германией и Польшей получили
перспективы для дальнейшего углубления. Ведь именно
тогда появилось выражение английского премьера Мак¬
дональда: Версальский договор — не «вечное евангелие».
Мораторий Гувера и европейский резонанс
В долго вынашивавшемся и опубликованном 20 июня
1931 г. меморандуме президента США Гувера об отсроч¬
ке всех долговых платежей заявлялось вместе с тем и о
нейтралитете Соединенных Штатов в отношении евро¬
пейских проблем, к которым принадлежит «уплата гер¬
манских репараций» 278.
От ошибочного вывода, будто американское заявле¬
ние о моратории весьма далеко от непосредственных от¬
274 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 58, л. 71.
275 Там же, л. 73.
276 Там же, л. 84.
277 Там же.
278 «План Юнга» и Гаагская конференция 1929—1930 гг. Доку¬
менты и материалы. М.— Л., 1931, с< 234.
162

ношений между Германией и Польшей, международное
общественное мнение отвела сама германская буржуаз¬
ная печать, широко комментировавшая меморандум Гу¬
вера. «Решающее состоит в том,—писали газеты в Гер¬
мании,— что предложение Гувера предоставляет нам
платформу для ревизии... Нет сомнений в том, что с по¬
мощью веревки, которую он бросает тонущей Германии,
она сможет спастись не только на острове отдыха, но и
на берегу окончательной ревизии» 279.
Опубликование меморандума Гувера фактически сов¬
пало с предстоявшей, ответной на посещение Чеккерса
немцами, поездкой английских министров в Берлин.
В связи с этим Скирмунт встретился 7 июля 1931 г. с
Гендерсоном, чтобы перед выездом Гендерсона в Берлин
провести с ним беседу о германской политике и польско-
германских отношениях.
Центром беседы Скирмунта с Гендерсоном стал мора¬
торий Гувера. Высказывая опасения Польши, Скирмунт
заявил: «С принятием «плана Гувера» мы входим в очень
ответственный момент международной политики. В этом
периоде, полном экономических и политических трудно¬
стей, предшествующем конференции по разоружению,
должны проявиться между всеми странами принципы со¬
лидарности и примирения, которых требует международ¬
ное положение» 280. Скирмунт напомнил Гендерсону о
событиях во Вроцлаве, нератификации Германией торго¬
вого договора, новом увеличении таможенных ставок, де¬
лающем невозможным вывоз из Польши, о срыве «лес¬
ного» и «ржаного» соглашений.
Приводя все эти факты, польский посол сказал, дейст¬
вительно, пророческие слова: «Министры, едущие в Бер¬
лин, будут иметь единственный случай заявить немцам,
что должна быть исключена основа, которую Германия
сейчас занимает, показывая оливковую ветвь Западу и
опираясь на пушки в отношениях с восточным сосе¬
дом...»281. На что английский министр сказал: «Добрая
воля должна быть с обеих сторон» 282. Констатируя меж¬
дународную обстановку, сложившуюся в последнее вре¬
мя, Скирмунт ответил: «Что касается нашей доброй воли
279 См.: Никонова С. В. Германия и Англия от Локарно до Ло¬
занны, с. 279.
280 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 54 (ч. 2), л. 172.,
281 Там же, л. 173.
282 Там же, л. 174.
163

в деле снятия напряженности в отношениях с Германией,
то не может быть никакого сомнения» 283.
Не удовлетворившись «холодной беседой» с Гендерсо-
ном, Скирмунт 13 июля 1931 г. направился к английскому
премьеру Макдональду и вручил ему «Памятную запис¬
ку», при этом просил его «понять в связи с теперешним
критическим положением взгляды Польши (курсив
мой.— Д. К.) на нынешнюю международную ситуа¬
цию» 284. Поведение Макдональда оказалось более чем
недружелюбным. «Первой реакцией Макдональда,—
доносил Скирмунт в Варшаву,— на сообщенную ему точ¬
ку зрения Польши было: «Пан говорит, что Германия
должна изменить свою политику, но может быть и иные
стороны также должны были бы изменить свою поли¬
тику?» 285.
На эту грозную тираду Макдональда Скирмунт, как он
пишет, «без умысла» ответил: «Если речь идет о Польше,
то она будет счастлива войти с Германией в нормальные
отношения доброго соседства, однако при условии, что
это не будет связано с каким-либо нарушением существу¬
ющего теперь международного правового положения»286.
После такого ответа Макдональд, «как бы успокоив¬
шись», стал разъяснять польскому послу, что он с пер¬
вых дней своего еще предыдущего премьерства стремился
«к политическому потеплению в Европе». По свидетель¬
ству Скирмунта, Макдональд долго распространялся о
Лондонской конференции, которой он руководил в 1924 г.
и которая выработала «план Дауэса».
Тогда Германия впервые сидела за одним столом с со¬
юзниками. С той минуты и до бесед, состоявшихся в Чек-
керсе, Рамзей Макдональд сохранил убеждение, что
«в психологии нынешних немцев огромную роль играет
страх перед унижением». И объяснял это следующим об¬
разом: «Хотя с ними в Лиге наций разговаривают как с
представителями великой державы, все еще сохраняется
явная раздраженность. Причины такого настроения у гер¬
манских -министров следует искать в Версальском дого¬
воре, который носит характерную печать старых мирных
договоров, известных в истории тем, что они приводили к
новым войнам» 287.
283 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 54 (ч. 2), л. 174.
284 Там же, л. 159.
285 Там же, ф. 2-д, оп. 3, д. 3, л. 2.
286 Там же.
287 Там же, ф. 15, on. 1, д. 54 (ч. 2), л. 160.
164

«Позаботившись» столь трогательно о германском
империализме, английский премьер выслушал мнение
Скирмунта. Последний писал в своем отчете: «Я спросил
Макдональда, не считает ли он, однако, что всякие уси¬
лия, направленные на ревизию Версальского договора,
привели бы к еще более страшной войне, и не согласится
ли он с тем, что Версальский договор, хотя и не совсем
совершенный, был все-таки написан не легкомысленно и
не.второпях. Важнейшие его постановления были резуль¬
татом долгих изучений, стычек и споров. Они выдержали
экзамен на протяжении двенадцати лет, и всякие стара¬
ния внести «исправления» должны быть признаны опас¬
ными и не приводящими к цели» 288.
После такого напоминания, сделанного польским пос¬
лом, Макдональд заговорил о польской «Памятной за¬
писке», утверждая, что он «желает снятия напряженности
и улучшения отношений в связи с критической ситуацией
в Германии и необходимостью оказания ей помощи» 289.
Как сообщал Скирмунт, Макдональд в исключительно
сильных словах выражал свое недовольство тем, что эта
помощь связывается с политическими требованиями в от¬
ношении Германии, подчеркивал, что «выдвижение в этот
момент таких требований только затрудняет положение
германского правительства и дает новое оружие в руки
оппозиции». А о внутреннем положении в Германии гово¬
рил, доносил польский посол, как «об очень грозном» и
поставил вопрос: «Что произошло бы, если бы пало пра¬
вительство Брюнинга, а за ним может быть и президент
Гинденбург и к власти пришли бы гитлеровцы или ком¬
мунисты?» 29°. Попугав Скирмунта одновременно и гитле¬
ризмом и коммунизмом, Макдональд одобрительно отнес¬
ся к строительству «карманного линкора» 291.
Когда встреча подходила к концу, Скирмунт сказал:
«Из беседы у меня сложилось убеждение, которого я
боюсь, а именно ваших настроений против Версальского
договора» 292. Макдональд успокоил посла Польши. «Бо¬
яться не надо,— ответил он,— так как известно, какой
вред можно принести „опрометчивой рукой"» 293.
288 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 54 (ч. 2), л. 160.
289 Там же, л. 161.
290 Там же.
291 Там же.
292 Там же, л. 162.
293 Там же.
165

Выражение «бояться не надо» гипнотически подейст¬
вовало на Скирмунта: если он нес «Памятную записку»
польского правительства с твердым желанием выяснить
англо-польские отношения, то теперь, после заверений
Макдональда, он готов был видеть в натиске на Польшу
только второстепенные причины. «Вся полемика в прессе
о требованиях у Германии политических гарантий,— пи¬
сал он,— была инспирирована самой Германией через
тех, кто заинтересован в возбуждении антифранцузских
настроений как в Германии, так и в Англии, и тех, кото¬
рые хотят не пацификации мнений, а еще большего обост¬
рения международной обстановки» 294.
Рапорт Скирмунта о его встрече с Макдональдом
лишний раз свидетельствует о неспособности политиче¬
ских деятелей Второй Речи Посполитой реально оценить
степень угрозы, нависавшей все более над Польшей. Увле¬
чение польских кругов «персонификацией» не дало им
возможности разглядеть разрастание антипольских тен¬
денций международного империализма. «Я вынес убеж¬
дение,— передавал Скирмунт в Варшаву,— что «Запис¬
ка» и мои слова очень полезны в настоящий момент и мо¬
гут принести выгоды. Однако это не меняет того факта,
что внешняя политика Великобритании направляется
людьми, которые может быть извлекли добрые намере¬
ния из пацифистской и социалистической идеологии, но
не имеют трезвых и ясных взглядов, глубокого знания
других стран и их прошлого, наконец, не имеют представ¬
ления о методах и путях, которыми надо идти к постав¬
ленной цели на международной шахматной доске» 295.
Беседа Скирмунта с Макдональдом несколько снизи¬
ла остроту антипольских выступлений английской прес¬
сы. Накануне Лондонской конференции премьер-минист¬
ров и министров иностранных дел Англии, Германии,
США, Франции, Италии, Бельгии, назначенной на 20 ию¬
ля 1931 г., английское правительство не хотело не только
дополнительно огорчать Польшу, но не собиралось отка¬
заться от использования германо-польских отношений в
предстоявшей ожесточенной финансовой борьбе, связан¬
ной с мораторием Гувера.
Скирмунт уже через день после встречи с Макдональ¬
дом сообщал, что дискуссии в прессе продолжаются, но
294 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 54 (ч. 2), л. 161.
295 Там же, л. 163.
166

«выдвигаются только вопросы аншлюса (австро-герман¬
ской таможенной унии.— Д. К.) и германских броненос¬
цев и умалчивается проблема небезопасных для сохра¬
нения европейского мира намерений Германии на
Востоке» 296. Однако, как видно из мидовского обзора,
«Манчестер гардиан» в тот же день поместила статью
своего берлинского корреспондента, который подчерки¬
вал, что «ни броненосцы, ни проект торговой унии с
Австрией не являются столь волнующими в отношениях
с немцами, а беспокоит весь мир и является таковым
очень страшная и предвзятая враждебность между Гер¬
манией и Польшей (курсив мой.— Д. /С.)» 297.
Как доносил Скирмунт, «Манчестер гардиан», выдви¬
нувшая вопрос германо-польских отношений «в связи с
ожидаемой сменой курса германской политики», вырази¬
тельно указывала на торговую войну Германии против
Польши как на «главную преграду на пути к договорен¬
ности» 298.
В это же время к отношениям между Германией и
Польшей подключился бывший английский министр ино¬
странных дел Остин Чемберлен. В «Таймс» он опублико¬
вал письмо, в котором обращал внимание «на отсутствие
доверия к германской политике на Востоке как на основ¬
ную причину финансовой катастрофы в Германии» 299.
На столь грозное «откровение» английского империа¬
лизма польские руководители отвечали... сооружением
памятников Вильсону, обязывая посольства Польши ши¬
роко популяризировать это, как им казалось, «защити¬
тельное» дело за границей. «Согласно инструкции,—
сообщал Скирмунт в Варшаву 16 июля 1931 г.,— пресс-
бюро посольства разослало коммюнике об открытии па¬
мятника Вильсону в Познани. Оно появилось в обоих
главных еженедельниках —„Обсервер“ и „Санди
таймс“» 30°.
В период между Лондонской конференцией, с кото¬
рой Брюнинг, как писали германские газеты, опять воз¬
вратился «с пустым кошельком»301, и намечавшимися но¬
выми англо-германскими переговорами Гендерсон гово¬
296 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 54 (ч. 2), л. 157.
297 Там же.
298 Там же.
299 Там же, л. 158.
300 Там же.
301 См.: Никонова С. В. Германия и Англия от Локарно до Ло¬
занны.
167

рил польскому послу о трудностях Германии. «Соглаша¬
ясь с необходимостью потепления германо-польских от¬
ношений,— сообщал Скирмунт,— он сказал, что сам ду¬
мает о политических последствиях пятилетнего морато¬
рия, которые он связывает с делами разоружения» 302.
Однако беседа польского посла с Гендерсоном перед
отъездом последнего в Берлин фактически представляла
кульминацию финансовой стороны событий, происходив¬
ших в свете моратория Гувера. «Я уверен,— передавал
Скирмунт,— если мы выдержим теперешний кризис, то
это откроет глаза влиятельным финансовым кругам на
то, что разговаривать с Польшей следует искренней и не
через Германию, как это нередко делалось до сего вре¬
мени» 303. Предлагая польскому МИДу выработать пра¬
вильную тактику, которая способствовала бы снижению
остроты дискуссий на тему ревизии в период международ¬
ных встреч, Скирмунт писал: «Особенно позволяю себе
выразить мнение, что придаю большой вес непосредствен¬
ным шагам в вопросе урегулирования польско-герман¬
ских отношений, которые подтверждали бы действитель¬
ное положение вещей» 304.
Трудности, с которыми столкнулась Польша в Ан¬
глии, оказались неменьшими и в отношении Франции.
Здесь вновь всплыли на поверхность планы Арноль¬
да Рехберга, пропагандировавшего после Локарно идеи
франко-германского сближения за счет Польши и пред¬
лагавшего Франции контральянс на глазах у всей Евро¬
пы. Правые французские газеты, если привести выдержки
из публикаций конца 20-х гг., прямо ставили вопрос: «Что
для Франции важнее — альянс с Польшей или примире¬
ние с Германией?» 305. В иной, более завуалированной
форме этот вопрос звучал следующим образом: «Дейст¬
вительно ли мир на Рейне так тесно связан с миром на
Висле, как это думали до сих пор?» 306.
Пресса не просто вопрошала — пропагандировала
планы территориальных обменов за счет Польши, попыт¬
ки слияния отраслей крупной французской и германской
промышленности, идеи объединения вооруженных сил.
Все это, утверждалось ею, позволило бы прийти к такой
302 ИДА, ф. 2-д, оп. 3, д. 4, л. 5.
303 Там же, ф. 15, on. 1, д. 54 (ч. 1), л. 155.
304 Там же, л. 156.
305 ЦГАЛ, ф. 58, оп. 7, д. 618, л. 164.
306 Там же.
168

политической комбинации, при которой Франция и Гер¬
мания были бы «полностью гарантированы от любых аг¬
рессий»307.
Эти планы многие дипломаты, политики, журналисты
называли фантастическими. Весьма своеобразно подоб¬
ные «фантазии» охарактеризовал литовский посол в Па¬
риже Климас, который еще 4 июля 1928 г. строго конфе-
денциально писал Вольдемарасу: «Если пока эти комби¬
нации могут казаться несколько фантастическими, они,
по крайней мере, показывают, каким ветром веет с
Рейна. И эти «фантазии», однако, уже получили отклик в
Англии» 308. Далее Климас писал, что немало в то время
говорилось о французских и германских тенденциях «ор¬
ганизовать Европу в свой альянс, который должен будет
заставить немцев, имея в виду франко-польский союз,
улучшить свои отношения с Польшей, с тем чтобы реали¬
зовать франко-германо-польский блок» 309. Климас пере¬
давал также, что подобная комбинация для англичан
«кажется близкой к реализации», а французы «более
скептически настроены относительно сближения Герма¬
нии и Польши, если Данцигский коридор оставался поль¬
ским» 310.
Тем не менее в заключение своего тревожного письма
литовский посол подчеркивал следующее: «Если францу¬
зы по инерции и из осторожности сейчас и не могут про¬
являть слишком большую инициативу в таких комбина¬
циях, то это понятно. Но что Германия осуществляет
здесь планомерную акцию, которая может принести ей
только выгоду, в этом вряд ли приходится сомневаться.
Своеобразно «неясная» позиция Германии по нашему во¬
просу с Польшей, скорее, их выдает, чем опровергает то
направление, которым за наш счет Германия хочет по¬
крыть убытки и озлобленность Польши» 311.
И вот в условиях 1931 г., когда политические «убытки»
Польши в международном масштабе возросли, в Париже
проводились франко-германские переговоры, в которых
принимали участие представители разных реакционных
течений Германии и Франции. Ожила идея создать за
счет Германии, Франции и Польши так называемый «со¬
307 ЦГАЛ, ф. 58, оп. 7, д. 618, л. 165.
308 Там же.
309 Там же.
310 Там же.
311 Там же, л. 166.
169

юз трех», обставлявшийся необходимостью борьбы про¬
тив большевизма312.
Одну из германских делегаций на этих переговорах
возглавлял будущий канцлер фон Папен. В июле 1931 г.
состоялся и визит канцлера Брюнинга в Париж, во вре¬
мя которого Лаваль и Бриан предложили заключить пакт
о ненападении и действиях против «нарушителей мира в
Европе» 313.
К борьбе против «русской фата-морганы» призыва¬
ла группа находившихся в Париже немецких представи¬
телей партии Центра, которые во время попыток проек¬
тирования антисоветского «союза трех» даже обещали,
что Берлин «откажется от Москвы» 314.
Как сообщали польские дипломаты о переговорах, ве¬
дущихся между Францией и Германией, «началась новая
фаза франко-германского сближения, весьма отличная от
той, патронами которой были Бриан и Штреземан, одна¬
ко более важная, лишенная многих идеологических
одежд, менее театрализованная в своих международных
манифестациях, более реалистическая и более продуман¬
ная» 315. Эта «продуманность», по мнению польского пос¬
ла Хлаповского, выражалась в совершенной секретности
происходящего. «Позволяю себе добавить,— писал поль¬
ский дипломат,— что франко-германские переговоры ве¬
лись в такой тайне, что даже в бельгийской делегации о
них ничего не знали» 316.
Что же происходило в это время бурных событий ле¬
том 1931 г. в самой Германии по вопросу отношений с
Польшей?
Немецкая пресса весьма активно реагировала на про¬
демонстрированную Польшей готовность улучшить свои
отношения с Германией. Высоцкий, например, сообщал в
Варшаву, что многие немецкие газеты помещают статьи
под названиями «Польша предлагает урегулирование»,
«Польша желает спокойствия» 317.
Оценивая обстановку в Германии и то, как скажется
она в будущем, польское посольство отправило 28 июля
312 См.: Иоффе А. Внешняя политика Советского Союза. М.,
1968, с. 175.
313 Там же.
314 Там же.
315 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 57 (ч. 2), л. 227.
316 Там же, л. 228.
317 Там же, д. 52, л. 185.
170

1931 г. весьма подробный рапорт своему правительству.
«Нынешняя политическая ситуация,— доносил Высоц¬
кий,— в основных своих моментах напоминает 1925-й год,
т. е. период, предшествовавший Локарно. И нельзя не
считаться с возможностью аналогичного политического
развития потому, что сам период представляется весьма
важным с точки зрения польских интересов. Разумеется,
подобную аналогию не хочется проводить очень далеко
(курсив мой.— Д. А.), так как с 1925 г. многое измени¬
лось и сейчас доминирующую роль в мире играет финан¬
совая ситуация»318.
В своем сообщении Высоцкий весьма подробно рас¬
смотрел связи Германии с Англией, США, Францией, по¬
казал ее попытки выйти из кризисного состояния за счет
европейских проблем, порожденных первой мировой вой¬
ной и послевоенным положением в Европе. «Германия,—
продолжал он,— имеет за собой английские и американ¬
ские капиталы, заинтересованные в этой стране, и ее эко¬
номическая катастрофа потянет за собой всю Европу, а
также, если можно так выразиться, породит внутреннее
психическое возбуждение к катастрофе. Германия под
давлением финансовой ситуации возобновила тенденцию
поиска путей, ведущих к контакту с Францией. Вопрос
границ будет тем или иным условием при оказании фи¬
нансовой помощи. Германия же после многих перипетий
и тяжких событий может обнаружить в себе склонность к
компромиссу в Делах, касающихся непосредственно фран¬
цузских интересов. В далекой перспективе не исключен
даже аншлюс» 319 320.
Так франко-германские отношения способствовали оп¬
ределению европейской «западной двери». Что же каса¬
ется проблемы Востока, то здесь намерения Германии ха¬
рактеризовались как бескомпромиссные. «В стремлении
сохранить «свободными руки» на Востоке,— углублял
свой анализ Высоцкий,— Германия будет решительно не
уступчива. Поэтому центр тяжести для нас переместился
сейчас в Париж, в то время как урегулирование в бли¬
жайшем будущем непосредственно польско-германских
■отношений отходит при всем этом на второй план как со¬
глашение, скорее, тактическое в совместной «игре» вели¬
ких держав» 32°.
318 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 58, л. 19.
319 Там же, л. 20.
320 Там же, л. 21.
171

Таким образом, указав на отстранение двустороннего
соглашения между Германией и Польшей на «второй
план», Высоцкий предлагал любыми средствами дер¬
жаться за Париж, ибо только в этом политическом шаге
видел польский посол возможность использовать в даль¬
нейшем изменения в европейской обстановке. В заключе¬
ние своего рапорта он писал: «Как мне кажется, полити¬
ческая акция, которую необходимо будет разыграть на
Западе, не повредит тому, чтобы урегулировать те или
другие мелкие дела с Германией и благодаря этому про¬
двинуть наши усилия по очищению польско-германских
отношений. Возможности разрешения кардинальных по¬
литических проблем, существующих между Польшей и
Германией, путем непосредственного контакта между
Варшавой и Берлином не вижу» 321.
Германо-польские отношения указанного выше пери¬
ода на фоне сражения империалистических интересов
Лондона, Парижа и Берлина вместе с тем не выходили из
поля зрения фашистской Италии. Итальянский министр
иностранных дел Гранди имел летом 1931 г. ряд встреч с
польским послом Пшездецким, во время которых активно
обсуждались европейские осложнения. Гранди, напри¬
мер, спустя три дня как был опубликован меморандум
Гувера, рассказал Пшездецкому о своих беседах с Бене¬
шем, имевших место накануне.
По этому случаю Пшездецкий сообщал: «Рассказал
мне Гранди о том, как Бенеш признался ему, что не бо¬
ится реализации аншлюса, но в том случае, если бы до¬
шло до него, Бенеш имеет готовый план контракции, ос¬
новывающийся на соглашении с Польшей. В этом месте
Гранди напомнил мне с усмешкой, что уже достаточно
хорошо знает Бенеша и его штучки» 322.
А один из фашистских депутатов итальянского пар¬
ламента в то же время так «поучал» Пшездецкого: «Ита¬
лия и Польша являются сегодня единственными в Евро¬
пе бастионами католицизма против большевизма, кото¬
рый укрепляется и готовится к экспансии, затопляет Ис¬
панию, минирует Германию» 323.
Пока шли закулисные встречи и торги, антипольский
реваншизм набирал все большую силу. Продолжались
нападки на Польшу в связи с перенесением моста из Опа-
321 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 58, л. 21.
322 Там же, д. 16 (ч. 1), л. 147.
323 Там же, д. 56 (ч. 1), л. 106.
172

лени в Торунь; Германия обвиняла Польшу в ущемлении
своих интересов. Эта кампания с мостом настолько раз¬
рослась, что МИД Польши с целью ослабления пропа¬
гандистской немецкой атаки решило издать специальную
брошюру, в которой показывались бы причины «перенесе¬
ния моста в Торунь в их истинном свете» 324.
Усилилась немецкая пропаганда против Гдыни, обви¬
нявшейся в неприспособленности к приему торговых су¬
дов. В связи с этим польское министерство промышлен¬
ности и торговли заявляло следующим образом: «Пра¬
вительство Польши не жалеет трудов и средств, чтобы
порт в Гдыне соответствовал наилучшим образцам» 325.
Это заявление МИД Польши предписало польским
посольствам широко использовать в своей деятельности
по отражению антипольских пропагандистских атак за
рубежом.
Польша в системе европейских отношений
и визит Лаваля в США
Франко-германские переговоры в Париже серьезно
обеспокоили польское правительство. Министр иностран¬
ных дел Залесский отправился во Францию, чтобы обсу¬
дить франко-польские дела в тот момент, когда требова¬
ние ревизии Версальского договора было открыто «бро¬
шено» германским империализмом на стол многочислен¬
ных международных встреч. Лаваль, в 1931 г. впервые
возглавивший правительство и тогда еще не успевший
превратить свое имя в синонимы измены собственной
стране и служения германской агрессии, долго обсуждал
с Залесским кульминационные ситуации европейских
отношений.
Вскоре в шифрованной телеграмме Залесский сооб¬
щал своему правительству: «Мне заявил Лаваль, что
Польша может быть абсолютно спокойна по поводу
франко-германских бесед». И далее: «Не будет там ни¬
чего такого, что могло бы затронуть интересы Польши.
Он (Лаваль.— Д. К.) подкрепил это честным словом
(курсив мой.—Д. К.). Лаваль не даст немцам ни гроша.
Он ограничится единственным предложением Берлину:
создать комиссию, состоящую из французских и герман¬
324 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 53, л. 61.
325 Там же, л. 28.
, 173

ских финансистов и промышленников, для разработки си¬
стемы эвентуальной хозяйственной кооперации»326.
Тогда же Залесский встретился и с Брианом, который
успокоил его, сославшись на то, что абсолютно невозмож¬
но предать забвению интересы Польши в ее экономиче¬
ской и политической борьбе с Германией. В рапорте поль¬
ского посольства от 1 сентября 1931 г. из Парижа, до¬
полнявшем телеграмму Залесского, подводился итог бе¬
сед польского министра иностранных дел с премьером
Франции Лавалем и Брианом. В нем подтверждалось,
что «господин министр (Залесский.— Д. К.) вынес твер¬
дое убеждение о ярко обозначившейся тенденции своих
собеседников к сохранению в полном объеме тесного
франко-польского сотрудничества» 327.
Так выглядели попытки Лаваля и Бриана примирить
Германию и Польшу на антисоветской основе, т. е. про¬
должить монтаж «союза трех». Пропагандировались тог¬
да эти попытки некоторыми представителями Германии и
в Соединенных Штатах Америки. Например, выступая на
ежегодной конференции международного политического
института, на которой подробно обсуждались германо¬
польские отношения, профессор Боннского университета
Герберт фон Беккер на сей раз стал расточать компли¬
менты Польше. Беккер заявил, что является «горячим
сторонником капиталистического строя и фанатичным
противником коммунизма в какой-либо форме» и что от¬
сюда исходят «все его симпатии к Польше» 328. Как сви¬
детельствует рапорт польского посольства в Вашингтоне,
в конце августа 1931 г. Беккер «во всей польско-герман¬
ской дискуссии сохранял очень умеренный тон» 329 330.
Примечательно, что стремление империалистических
держав еще больше натравить в это время «санацию»
на СССР, запугать ее угрозой прихода коммунистов к
власти в Германии нередко опровергались самими поль¬
скими дипломатами. Так, например, Высоцкий, тщатель¬
но наблюдавший за положением в Германии, сообщал
17 сентября 1931 г. в Варшаву, что «в Германии нет и
речи об опасности коммунистического переворота» 33°.
Тем не менее реакционеры продолжали твердить о по¬
326 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 57 (ч. 1), л. 121.
327 Там же, л. 125.
328 Там же, д. 55, л. 97.
329 Там же.
330 Там же, д. 49, л. 14.
174

добной «опасности», надеясь в связи с этим, что Польша,
желая ослабить напряженность отношений с Германией,
пойдет на уступки.
На той же конференции в США, где выступал Беккер,
при подведении итогов председатель конференции про¬
фессор Раппард в своем резюме подчеркнул, что «Герма¬
ния должна отдать себе отчет в том, что она Польше вза¬
мен за какие-либо уступки с ее стороны может пожерт¬
вовать только «улыбку», а от этой «улыбки» зависит бу¬
дущее мира в Европе» 331. Рассуждения об «улыбках»,
разумеется, не могли способствовать снижению остроты
антипольских атак.
И в связи с выступлением польского представителя в.
третьем комитете Лиги наций в сентябре 1931 г., когда
обсуждался вопрос о средствах, препятствовавших бы
возникновению войны, «Прейссише цейтунг» писала, что
появился новый «польский симптом, беспокоящий Вос¬
точную Пруссию» 332.
Это сразу же подхватили американские корреспонден¬
ты, поспешившие обратиться к германо-польским отно¬
шениям, чтобы подлить масла в огонь. Обостренность от¬
ношений между Германией и Польшей теперь связыва¬
лась с франко-советскими и польско-советскими перего¬
ворами о пактах ненападения. «Между Францией и Поль¬
шей,— сообщали американские корреспонденты в Евро¬
пе,— отсутствует координация в этом деле» 333.
Польский посол в Вашингтоне отмечал, что в депе¬
шах, поступающих в США, подчеркивалось даже, что
«Франция ведет переговоры с послом Довгалевским соб¬
ственными силами, и в связи с этим на случай вооружен¬
ного конфликта с Советами (поскольку СССР не был бы
нападающим) Франция не могла бы прийти нам с по¬
мощью» 334.
К этому же времени возвратился в Штаты из поездки^
в Европу государственный секретарь Стимсон, уговорив¬
ший Гинденбурга просить США о предоставлении ука¬
занного выше моратория 335. Стимсон после возвращения
из Европы в первой же беседе с польским посланником
331 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 55, л. 93.
332 Там же, д. 58, л. 12.
333 Там же, д. 55, л. 66.
334 Там же.
335 См.: Никонова С. В. Германия и Англия от Локарно до Ло¬
занны, с. 276, 277.
175-

Соколовским заявил: «В случае, если бы между Поль¬
шей и Германией или между какими-либо другими госу¬
дарствами Европы, с которыми Соединенные Штаты под¬
держивают дружественные отношения, возник конфликт
международного характера, то Америка в него вмеши¬
ваться не будет. Единственной ее заинтересованностью
является то, чтобы такой спор был урегулирован
мирно» 336.
Так, с редкостной откровенностью предстал нажим
американских деятелей на Польшу в связи с весьма не¬
двусмысленной защитой американским империализмом
реваншистских устремлений правящих кругов Веймар¬
ской Германии. Вопрос германо-польских отношений,
перемежавшийся с проблемой разоружения, вновь ока¬
зался в центре внимания американской прессы. «Вопрос
отношений Франции к Германии, как и вопрос разоруже¬
ния, в американских журналистских кругах обнаружива¬
ет весьма тесную связь с делом так называемого Кори¬
дора»,— доносило польское посольство в Вашингтоне
7 октября 1931 г.337
В это время, как видно из обзора прессы, в оппозици¬
онной газете «Балтимор сан» появилась статья Дрю Пир¬
сона по поводу беседы вернувшегося из Европы Стимсо-
на с сенатором Морроу. Автор писал, что государствен¬
ным секретарем высказано желание «самого скорейшего
урегулирования дела Коридора во время визита
Лаваля» 338.
С приближением приезда Лаваля проблема германо¬
польских отношений в Штатах обсуждалась все более ин¬
тенсивно. В результате наблюдений польское посольство
в Вашингтоне пришло к следующему выводу: «В период
визита Лаваля пресса затронет вопрос германо-польских
отношений в качестве важнейшего условия дальнейшего
развития франко-германских, а также франко-американ¬
ских отношений. Уже сейчас спекуляции такого рода
появились в прессе» 339.
Известный американский публицист Константин Бра¬
ун написал пространную статью на тему визита Лаваля,
в которой вопросу Коридора было уделено основное вни¬
мание. Браун утверждал, что «если бы Франция согласи¬
336 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 55, л. 77.
337 Там же, л. 36.
338 Там же.
339 Там же, л. 37.
176

лась на ревизию восточных границ Германии, то она по¬
лучила бы взамен перспективные гарантии безопасности
со стороны Америки» 340.
За визитом Лаваля в США пристально следили в Ита¬
лии. В это время итальянская пресса помещала серии те¬
леграмм своих представителей в Берлине, подтверждаю¬
щих внимание президента Гувера и других американских
государственных деятелей к вопросу так называемого
Польского коридора. Отмечалась связь этого вопроса с
проблемами, могущими служить урегулированию отно¬
шений между Францией — Польшей и Германией.
В связи с потоком телеграмм, продолжавших посту¬
пать в Рим из Берлина, Пшездецкий доносил в Варшаву:
«Позволяю себе не только сообщить этот факт господину
Министру, но и просить его выяснить через министерство,
особенно через наше посольство в Берлине, источники и
характер этих сообщений» 341.
Однако в это же время из Лондона поступило донесе¬
ние Скирмунта, в котором он успокаивал польские руко¬
водящие круги, сообщая, что происходящие встречи, и
прежде всего заявление Гувера о моратории, «породило
два интересующих нас момента: ослабление немецкой
агитации против Коридора и прекращение военных де¬
монстраций германских организаций» 342.
Присмирение германского антипольского ревизиониз¬
ма на деле было чисто внешним. Оно, скорее, определя¬
лось той борьбой, которая происходила в самом кабинете
Брюнинга в связи с торгом между нацистами и сторонни¬
ками Гинденбурга, непосредственно его окружавшими.
Сообщая о Тревиранусе как о приближенном Гинденбур¬
га, Высоцкий отмечал, что «полновластным вождем ново¬
го правительства будет не столько Брюнинг, сколько
президент и его люди: Тренер, Тревиранус, а за кулиса¬
ми — бригадный генерал Шлейхер» 343.
Вместе с тем были предположения, что портфель ми¬
нистра иностранных дел перейдет непосредственно в ру¬
ки Брюнинга. По поводу этого Высоцкий писал: «Если
он (Брюнинг.— Д. К.) сумеет держать в ежовых рукави¬
цах всевластную клику врагов нашей страны, гнездящу¬
юся в «Аусвертигес Амт», то мы можем рассчитывать на
340 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 55, л. 38.
341 Там же, д. 56 (ч. 1), л. 55.
342 Там же, д. 54 (ч. 1), л. 67.
343 Там же, д. 49, л. 11.
12 Зак. 605
177

автоматическое улучшение отношения Германии к Поль¬
ше и на реальные возможности экономического сближе¬
ния обеих стран» 344. Укрепить эти, скажем сразу, иллю¬
зорные надежды Высоцкий предлагал через Ватикан.
«Очень ценным,— передавал он в Варшаву,— было бы
влияние кругов Ватикана на канцлера, который является
верующим католиком и поддерживает наилучшие отно¬
шения со здешней нунциатурой» 345.
Тем временем в итальянской прессе продолжал деба¬
тироваться визит Лаваля в США. Италии достигло эхо
германской пропаганды, будто бы Гувер намеревается
провести ревизию германо-польской границы. Депеши по¬
добного содержания продолжали поступать из Берлина;
в них подтверждалось, что немецкая пресса «считается с
возможностью американского давления в пользу герман¬
ских территориальных преимуществ на Востоке» 346.
И, напротив, из Парижа, Лондона, Вены сообщалось
прямо противоположное: будто президент Гувер «намерен
обусловить оказание дальнейшей финансовой помощи
Германии требованием ее отказа от реваншистской про¬
паганды на Востоке» 347.
В такой атмосфере в Европу стали поступать первые
сведения о резонансе в США в связи с состоявшимся ви¬
зитом Лаваля, об усилении реваншистских настроений в
пользу Германии. Тема «Польский коридор» обрастала
новыми напластованиями. Ситуация обострялась. «Разу¬
меется, непосредственную причину обострения вокруг
этого дела (Коридора.— Д. К.),— доносило польское по¬
сольство из Вашингтона 28 октября 1931 г.,—сейчас сле¬
дует видеть в Америке. Несомненно, что десятилетние
усилия германской пропаганды заинтересовать здешнюю
прессу дали свои плоды. Результатом этой интенсивной и
непрерывной пропаганды явилось то, что затронуты во¬
просы, которые далеки от непосредственных интересов
американской политики. Постоянное многократное напо¬
минание тезиса, что Коридор — следствие исторической
несправедливости, без исправления которой не может
быть мира в Европе, уже приучило американскую об¬
щественность к оценке в таком же направлении» 348.
344 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 49, л. 12.
345 Там же.
340 Там же, д. 56 (ч. 1), л. 43.
347 Там же.
348 Там же, д. 55, л. 5.
178

В заключение своего рапорта об усилении антикори¬
дорной пропаганды в период визита Лаваля польский по¬
сол Филипович писал, что «она продемонстрировала до¬
садный пример, из которого мы должны сделать серьез¬
ные выводы в направлении уравнения (курсив мой.—
Д. К.) интенсивности своей деятельности и немецкой про¬
паганды» 349 350 351.
Когда визит Лаваля приближался к завершению, в
прессе США, Англии и других стран появились сообще¬
ния, что американский президент Гувер во время встречи
с французским премьером Лавалем высказался за реви¬
зию Коридора. 25 октября 1931 г. Белый Дом опублико¬
вал опровержение 35°.
Однако в совершенно секретном донесении, отослан¬
ном в Варшаву 13 ноября 1931 г., польский посол в Лон¬
доне Скирмунт передавал: «Здешний французский
посол, возвратившийся из Парижа, где он виделся с
премьером Лавалем, сообщил мне конфиденциально, что,
в противоположность сообщениям прессы и сведениям из
других политических каналов, отрицающим этот факт,
президент Гувер затронул в беседе с Лавалем вопрос ре¬
визии границ, и в частности Коридора. Лаваль прервал
президента и ответил, что ни он, ни любой будущий фран¬
цузский премьер ни с кем на тему ревизии границ разго¬
варивать не будут. Больше на эту тему продолжения раз¬
говора не было» 352.
Вместе с тем «разговор» нашел продолжение в пропа¬
гандистских атаках на Коридор в Штатах, Англии и ря¬
де других стран. «Волна германофильства,— сообщалось,
например, из Лондона,— в прессе и общественном мне¬
нии поднимается очень быстро и принимает тревожные
размеры. Друзья Германии на Британских островах про¬
водят мобилизацию сил, и в каждом случае — очень гром¬
ко»352. А Гарвин в «Обсервер» заявлял: «Ревизия явля¬
ется ключом ко всему делу.., в 1919 г. были посеяны дет¬
ские зубы, из которых должны были вырасти мужские
вооружения» 353.
Осенью 1931 г. еще нельзя было со всей точностью оп¬
ределить, как будут выглядеть империалистические бло¬
340 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 55, л. 7.
350 Там же, л. 15.
351 Там же, ф. 2-д, оп. 3, д. 5, л. 11:
352 Там же, д. 11, л. 8.
353 Там же, л. 13.
179

ки, которые через восемь лет ринутся в пучину войны.
В связи с этим будущие агрессоры предпринимали по¬
пытки перетянуть на свою сторону малые и средние стра¬
ны Европы в момент, когда узел империалистических
противоречий затягивался все туже. Весьма очерченными
в этом плане оказались усилия фашистской Италии, на¬
правленные на использование Польши.
Посетив Берлин в конце октября 1931 г., Гранди вновь
встретился с Пшездецким и стал жаловаться ему на не¬
удовлетворительное состояние франко-итальянских отно¬
шений. «Италия хорошо понимает,— говорил он,— что
Польша является и должна быть союзницей Фран¬
ции»354. Заявив об этом, Гранди, как сообщал Пшездец-
кий, «подтвердил мне то, что говорил в прошлом году
Маршалу Пилсудскому: Италия дружит с Польшей и хо¬
чет сделать эту дружбу более тесной. Италия видит в
Польше великую державу (курсив мой.— Д. /С), прово¬
дящую свою собственную политику, сближающуюся с по¬
литикой Франции, однако от последней не зависящую» 355.
Далее Гранди стал расточать весьма мелкотравчатые
эпитеты в адрес Польши и ее руководителей. «На осно¬
ве собственных наблюдений, между прочим и в Женеве,—
передавал Пшездецкий по поводу беседы с итальянским
министром иностранных дел,— он убедился, что поль¬
ские государственные деятели и дипломаты показывают
больше гибкости и благоразумия, чем представители на¬
шей союзницы Франции. Итальянской стороной Польша
никогда не ставится на один уровень с Малой Антантой.
Эта последняя больше связана с Францией и составляет
с ней более скрепленный блок». И далее: «Для Ита¬
лии,— доносил слова Гранди польский дипломат,— необ¬
ходима сильная и независимая от иностранных влияний
Польша» 356.
Обхаживание фашистской Италией «санационной»
Польши продолжалось. И в семнадцатом по счету рапор¬
те, отправленном в Варшаву 4 ноября 1931 г., Пшездец¬
кий передавал из Рима, что «независимо от проявления
симпатий к Германии, связанных с визитом Гранди в Бер¬
лин, здешняя пресса не прекратила публикаций статей,
одобряющих польский тезис о нерушимости польско-гер¬
354 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 56 (ч. 1), л. 30.
355 Там же, л. 31.
356 Там же.
180

манских границ. Это подтвердил факт опубликования
1 ноября в римском корпоративном органе «Иль лаворо
фашиста» обширной корреспонденции о Торуне и о вое¬
водстве Поморском, о которых решительно высказано
мнение в пользу их принадлежности Польше по истори¬
ческим, этнографическим и экономическим причинам» 357.
Симпатии к Польше продемонстрировал и профессор
Амадео Чианини, который в это время опубликовал ис¬
следование под названием «Проблема Данцига». Его ра¬
бота появилась на первых полосах римского ежемесяч¬
ника «Еуропа ориентале». Как доносил Пшездецкий, эту
статью профессор Чианини написал «без какого-либо
вмешательства с польской стороны, на основе собствен¬
ных наблюдений, сделанных во время его пребывания в
Гданьске, и на основе публикаций материалов, частично
данных ему польским посольством» 358.
Статья Чианини вызвала интерес в дипломатических
кругах Рима. Польское посольство старалось его углу¬
бить. Пшездецкий обратил внимание на работу Чианини
американского поверенного в Италии Кирка в связи с по¬
ездкой Гранди в Соединенные Штаты Америки и стрем¬
лением Польши предотвратить во время визита итальян¬
ского министра проявления в Штатах реваншистской ан-
типольской пропаганды. «Господин Кирк,— сообщал
Пшездецкий,— заверил меня, что поспешит переслать в
государственный департамент английский перевод
статьи» 359 360.
Шесть экземпляров «Еуропа ориентале» было отосла¬
но в МИД Польши, для того чтобы, писал польский по¬
сланник в Варшаву, «исследование Чианини было ис¬
пользовано в нашей прессе и было ответом на инсинуа¬
ции немецкой пропаганды, приписывающей Италии анти-
польские позиции в вопросе германо-польских гра¬
ниц» 36°.
Весьма примечательны и несколько аффектирован¬
ные меры, которые в связи со стремлением ослабить ан-
типольскую атаку и активизировать поиск симпатий к
Польше в Соединенных Штатах Америки были предло¬
жены польскими дипломатами своему МИДу. Так, на¬
пример, генеральный консул в Вашингтоне Мархлевский
357 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 56 (ч. 1), л. 17.
358 Там же, л. 18.
359 Там же, л. 19.
360 Там же.
181

обратился 9 ноября 1931 г. с письмом к Беку, который в
это время по воле Пилсудского был назначен на пост за¬
местителя министра иностранных дел Залесского в поль¬
ском МИДе. В письме Мархлевского проблема германо¬
польских отношений связывалась с приближавшимися
торжествами по случаю дня рождения Вашингтона.
«Глубокоуважаемый пан Министр,— писал генераль¬
ный консул,— имею честь переслать листовку, изданную
комиссией по чествованию Вашингтона. Эта листовка са¬
мым ярким образом подтверждает сотрудничество по¬
сольства Соединенных Штатов в Берлине, а также про¬
живающих в Германии американцев с немцами в приго¬
товлениях к торжествам по случаю рождения Вашингто¬
на» 361.
В своем письме Беку Мархлевский подчеркивал, что
выделение Соединенными Штатами четырех миллиардов
долларов Германии создало «прямую общность интере¬
сов между США и Германией», а этот факт сам по себе
явился «одним из наисущественных источников агитации
определенных американских кругов за ревизию гра¬
ниц» 362. Мархлевский передавал, что антипольская про¬
паганда после опубликования очередных статей амери¬
канских корреспондентов в Берлине вновь усилилась и
что эти статьи в своей направленности, «несомненно, инс¬
пирированы посольством Соединенных Штатов в Бер¬
лине», а само же посольство США в Германии, «несом¬
ненно, добивается крупного результата в создании и ук¬
реплении реваншистских тенденций в Соединенных Шта¬
тах» 363.
Характеризуя бурную деятельность посольства Шта¬
тов в Берлине по подготовке торжеств в связи с чество¬
ванием Вашингтона как один из «тактических приемов»
антипольского реваншизма, Мархлевский просил Бека
принять во внимание все то, что им докладывалось, и
«польским приготовлениям к процедуре чествования Ва¬
шингтона придать как можно больший размах и звуча¬
ние» 364.
Предлагались и конкретные меры.
1.	Провести большую польско-американскую манифе¬
стацию на могиле Костюшки в Кракове. Это, писал Мар¬
361 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 55, Л. 2.
362 Там же.
363 Там же, л. 2.
•'364 Там же, л. 3.
182

хлевский, «было бы в своем роде исключительным
делом» 365.
2.	Дать имя Джорджа Вашингтона одному из полков
польской армии 366.
3.	Обеспечить «издание солидной монографии, посвя¬
щенной Вашингтону и участию поляков в борьбе за не¬
зависимость Соединенных Штатов, насколько возможно
на польском и английском языках» 367.
В заключение Мархлевский писал, что «отсутствие
такого рода монографии дало себя ясно почувствовать во
время торжеств в связи с чествованием Палацкого в
1929 г.» 368.
Предложения Мархлевского были отражением стрем¬
лений Польши снизить то ускорение роста претензий гер¬
манского империализма, которое отчетливо обнаружи¬
лось в 1931 г., когда Германия уже более громко требо¬
вала полной ликвидации Версальского трактата. Однако
шаги, предпринимаемые представителями «санации», уже
не могли остановить восхождения реваншистских устрем¬
лений Веймарской Германии, так как подход к решению
проблемы был односторонний, с упорной ориентацией на
Запад.
Вследствие этого польские руководящие круги оказа¬
лись неспособными использовать даже некоторые спады
в антипольском натиске со стороны Германии и ее покро¬
вителей, которые тут же сменялись новыми вспышками
антикоридорного реванша. Так, например, Скирмунт во
второй половине 1931 г. сообщал из Лондона о «неожи-
данном выступлении еженедельника», переведшего и
опубликовавшего немецкую статью под названием «Ло¬
карно Восточное» 369 *. Польский посол в Англии считал
этот выпад английской прессы «симптомом, указываю¬
щим на усиление немецкой пропаганды на здешней
земле» 37°.	|/ь
В это же время состоялся... концерт польской му¬
зыки в Лондоне. Ученик бывшего премьера Падеревского
Станислав Шпинальский весьма успешно выступил вган-
глийской столице. Он «получил,— свид^тельат^уеу ра¬
365
366
367
368
369
370
ИДА, ф. 15, on. 1, д. 55, л. 3.
Там
Там
Там
Там
Там
же.
же.
же.
же, д. 54 (ч. 1), л. 15.
же.
183

порт польского посольства в Англии от 22 ноября,—очень
хвалебные отзывы здешних музыкальных критиков»371.
А пока реваншистским выпадам Германии Польша
противопоставляла беспечное неведение, в локарнской си¬
стеме европейских отношений продолжала идти закулис¬
ная острейшая дипломатическая борьба. «Брюнинг в от¬
ношениях к Польше,— доносил Высоцкий 21 ноября о бе¬
седе с новым послом Франции в Германии Франсуа-Пон-
сэ,—полностью под влиянием правых и, сохраняя види¬
мость доброй воли, не ратифицирует торговый договор,
так как опасается недовольства германских крайне пра¬
вых и шовинистических элементов» 372.
Французский империализм, которому Германия не ос¬
тавила надежд-на какую-либо договоренность с нею, ста¬
рался как можно шире использовать в дипломатической
борьбе малые страны. В этой связи примечательна беседа
посла Литвы в Германии Сидзикаускаса с Франсуа-Пон-
сэ, состоявшаяся глубокой осенью 1931 г. «Вернувшись
из Каунаса,— сообщал Сидзикаускас литовскому минист¬
ру иностранных дел Жаунису,— я нанес визит новому
послу Франции господину Понсэ, с которым имел долгую
и интересную беседу как о положении в Германии, так и
о работе европейской конференции (Сидзикаускас имел
в виду деятельность подготовительной комиссии по про¬
ведению Всеобщей конференции по разоружению 1932—
1934 гг.— Д. К.), об ошибках секретариата Лиги наций
и т. д.» 373
Франсуа-Понсэ и Сидзикаускас весьма детально об¬
суждали проблему отношений Германии и Литвы. В свя¬
зи с этим картина обсуждаемого достаточно полна.
«На вопросы Понсэ,— передавал Сидзикаускас,— я отве¬
тил, что наше положение с соседями, и особенно Виль¬
нюсский конфликт, и в общем политика Польши застав¬
ляют нас поддерживать как можно лучшие отношения с
Германией». И далее передавал литовский дипломат о
своем диалоге с Понсэ: «Я это знаю и понимаю,— заме¬
тил господин Понсэ.— Только смотрите, чтобы эти отно¬
шения не были слишком хорошими (курсив мой.— Д. К.).
Знаете ли Вы, что в таком случае сделают немцы?»—
«Съедят?» — бросил я в вопросительной форме. «Нет,—
сказал господин Понсэ,— они обменяют вас на Польский
371 ИДА, д. 15, on. 1, д. 54, (ч. 1), л. 59.
372 Там же, д. 49, л.. 8.
373 ЦГАЛ, ф. 58, оп. 7, д. 618, л. 112.
184

коридор. Эта мысль немецкая, и они ее пропагандируют.
Они сделали бы это в любое время, если бы мы вошли в
эту комбинацию» 374.
Так, послом Франции была подтверждена прямая
связь франко-германских отношений с проблемой так на¬
зываемого Польского коридора и судьбой стран Восточ¬
ной Европы. «Подобная мысль не нова,— ответил тогда
Сидзикаускас французскому послу,— слыхал и я об этом.
Но я ее больше принимал за фантастику. Польская про¬
паганда иногда прибегает к этому, чтобы пригрозить Лит¬
ве и настроить ее против Германии» 375.
Выслушав теперь уже не столь бодрое объяснение ли¬
товского посла, Франсуа-Понсэ произнес: «Но в самом
деле, как вы видите, это не так» 376.
Подобный обмен мнений происходил уже в то время,
когда представители концернов, банкиры, связанные в
первую очередь с военной промышленностью, вплотную
подошли к правительственной сделке с Гитлером внутри
страны, а усилия такого рода находили симпатии за пре¬
делами Германии.
Директор торгового департамента «Ке д’Орсэ» Ку-
лондр имел тогда тайную беседу с советником польского
посольства в Париже Франковским, посвященную гер¬
манским репарациям. Кулондр заявил: «Не далее, чем в
марте будущего года, гитлеризм будет в Германии у вла¬
сти, и все жертвы, которые приносятся (например, мора¬
тории по платежам.—Д. К.) правительству Брюнинга,
являются абсолютно напрасными, так как будущее гер¬
манское правительство не будет за них благодарно» 377.
Осенью 1931 г. Польша предпринимает очередные уси¬
лия, направленные на то, чтобы заручиться поддержкой
Англии в попытках ослабить напряженность отношений
с Германией. На сей раз Скирмунт встретился с минист¬
ром иностранных дел «национального правительства» лор¬
дом Реддингом, кратковременная деятельность которого
на данном посту совпала с переходным периодом от ав¬
густовского правительственного кризиса в Англии до
осенних выборов в парламент. Скирмунт сразу же за¬
явил Реддингу, что «не может быть экономического улуч¬
шения в мире без политического потепления, а полити¬
374 ЦГАЛ, ф. 58, оп. 7, д. 618, л. 112.
375 Там же.
376 Там же.
377 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 57 (ч. 1), л. 98.
185

ческой разрядки нет без урегулирования между Берлиг
ном и Варшавой» 378. Скирмунт очень старательно рисо^
вал перед Реддингом картину развития польско-герман¬
ских отношений за последние несколько лет и в заключе¬
ние прямо заявил английскому министру иностранных
дел, что «из кресла, на котором он сидит, он мог бы ока¬
зать большое влияние на Берлин в направлении улучше¬
ния этих отношений». Скирмунт подчеркивал: «Поступив
так, Реддинг оказал бы огромную услугу делу мира и, в
частности, улучшению видов на будущую конференцию
по разоружению» 379.
Однако на столь откровенную просьбу посла Польши
Реддинг реагировал точно так же, как и его предшествен¬
ник министр иностранных дел Гендерсон. Реддинг, по со¬
общению Скирмунта, переданному срочно в Варшаву,
«пытался отговориться ничего не значащими словами о
том, что он не против использовать свое влияние для
доброго дела (курсив мой.— Д. К.)» 380. Вместе с тем,
заявив о готовности способствовать «доброму делу», Ред¬
динг тут же стал ссылаться, как писал Скирмунт, на то,
что «мало знает дела нашей страны» 381.
Далее Скирмунт передавал: «С большим вниманием
он (Реддинг.— Д. К.) слушал, когда я объяснял, как по¬
лучилось, что мы оказались невовлеченными в кризис
германский. Я использовал, между прочим, данные о
функционировании наших банков в Гданьске и Верхней
Силезии в тот момент, когда немецкие банки были за¬
крыты» 382. Как только Скирмунт закончил рассказ о
польских банках, интерес Реддинга к германо-польским
отношениям снова «потух». И Скирмунт в связи с этим
сообщал: «Когда мы заговорили об усилиях реваншизма,
он не выразил солидарности с моими аргументами, одна¬
ко ни единым словом их не ослабил» 383.
Рапорт Скирмунта своему правительству свидетельст¬
вует о том, что тот не терял надежд на помощь «Форин
оффис» Польше. «Если Реддинг останется на посту ми¬
нистра иностранных дел после выборов,— писал в заклю¬
чение польский дипломат,— то представители польского
378 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 54 (ч. 1), л. 55.
379 Там же.
380 Там же.
381 Там же, л. 57.
382 Там же.
383 Там же.
186

посольства будут иметь с ним удобные и простые отноше¬
ния, на основе которых расширится его знание польских
дел, а действия, возможно и не очень активные, разо¬
вьются» 384.
После аудиенции у Реддинга Скирмунт посетил его
заместителей Ванситтарта и Олифанта. Польский по¬
сланник сообщал в Варшаву, что сделал это «с целью по¬
вторить им то, что мы держим на сердце в деле ревизии,
поддержания мира и международного сотрудни¬
чества» 385.
Но, как показали последующие события, не собствен¬
но польские «сердечные тревоги» интересовали англий¬
ский империализм, а Польша как «ломовая сила» в даль¬
нейшем расширении антисоветских устремлений импери¬
алистических держав. Вторая Речь Посполитая предна¬
значалась для использования ее в этой роли в общей ев¬
ропейской обстановке обострившихся империалистиче¬
ских противоречий.
Реддинг не остался на посту министра иностранных
дел Англии. В ноябре 1931 г. его преемником стал Джон
Саймон, возглавлявший правое, наиболее реакционное
крыло либералов, в период политического кризиса в стра¬
не в 1931 г. организовавшихся в национал-либеральную
партию, составившую тесный блок с консерваторами.
Крупный собственник, Саймон обладал большим количе¬
ством акций одной из ведущих монополий «Империал ке-
микл индастриз» 386. На посту министра иностранных дел
Джон Саймон, действительно, «оправдал» надежды
Скирмунта, стремившегося «расширить знание польских
дел» в руководящих кругах Англии. В дальнейшем имя
Саймона связано с расширением антипольской атаки Гер¬
мании. Не будет преувеличением тот факт, что в сноров¬
ке использования противоречий между Германией и
Польшей для нужд английского империализма Джон
Саймон превзошел всех своих предшественников, упоми¬
навшихся выше.
С назначением Саймона министром иностранных дел
и в связи с деятельностью «национального правительства»
Макдональда Скирмунт отправил в Варшаву общую ха¬
рактеристику на членов нового кабинета. В частности, о
384 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 54 (ч. 1), л. 57.
386 Там же.
386 См.: Красильников А. Политика Англии в отношении СССР.
М., 1959, с. 18.
187

Саймоне как министре иностранных дел сообщалось:
«Он уважает букву права и трактаты, на которых стоят
отношения в Европе, т. е. Версальский договор. Если это
верно, то он может быть для наших политических интере¬
сов хорошим министром» 387 *.
Скирмунт сам впоследствии, скорее всего не раз, со¬
жалел о такой розовой оценке, данной им новому англий¬
скому министру иностранных дел.
Переговоры Залесского в Лондоне
Финансовая катастрофа крупнейших немецких бан¬
ков немедленно сказалась на отношениях между Герма¬
нией и Польшей. «Насколько мне известно,— доносил Вы¬
соцкий своему правительству,— промышленность Верх¬
ней Силезии имеет около 400 млн. марок долгов. Из них
300 млн. принадлежит немецким, а 100 млн.— англий¬
ским, американским и французским банкам» 383.
В такой ситуации польская сторона надеялась на воз¬
можность урегулирования отношений в Верхней Силезии,
где и на польской территории большинство предприятий
находилось во владении немцев. «Соглашение с герман¬
ским правительством,— передавал Высоцкий,— если бы
оно первым выступило с инициативой, не привело бы нас
к денежным жертвам» 389 390. Даже в случае определенных
издержек, которые бы понесла Польша, сложившаяся си¬
туация, по мнению Высоцкого, могла привести к тому,
что «каждая жертва с нашей стороны с лихвой окупи¬
лась бы» 39°.
Но надежды Польши, ее согласие пойти даже на
«жертвы», были далеки от возможности их реализации.
Уже через несколько дней после выдвижения «верхнеси¬
лезского варианта» Высоцкий сообщал в Варшаву об ан-
типольской кампании, на сей раз связанной с выходом в
Германии книги «Борьба вокруг германской внешней по¬
литики». Пересылая экземпляр очередного реваншистско¬
го сочинения, польский посланник писал: «Убежден, что
автором этого произведения является либо работник
«Аусвертигес Амт», либо кто-нибудь другой, хорошо оз¬
387 ИДА, ф. 2-д, оп. 3, д. 11, л. 40.
888 Там же, ф. 15, on. 1, д. 53, л. 28.
389 Там же.
390 Там же.
188

накомленный с информационными материалами этого
органа» 391.
Выход реваншистского опуса весьма зловеще совпал
с тайным визитом в Лондон одного из ближайших помощ¬
ников Гитлера, возможного кандидата на пост министра
иностранных дел Германии в случае прихода нацистов к
власти—Розенберга. Вместе с Розенбергом в декабре
1931 г. в Лондон прибыл крайний реакционер барон
Ропп.
Представляет интерес донесение Скирмунта по пово¬
ду прибытия гитлеровцев в Лондон, срочно отправленное
3 декабря в Варшаву. Он сообщал, что цель приезда Ро¬
зенберга и Роппа — выяснить, что «станет с немецкими
кредитами после прихода лагеря Гитлера к власти» 392.
Далее польский посол передавал: «Розенберг имел
письмо Гитлера к Болдуину. Это говорит о таком факте,
как уверенность Гитлера, что в момент его прихода к вла¬
сти в Англии уже будет правительство чисто консерва¬
тивное» 393.
Тайный визит Розенберга вскоре стал явным благода¬
ря корреспонденту польского телеграфного агентства в
Лондоне доктору Литауэру. Германское посольство в Ан¬
глии решительно отстранялось от дела о визите, утверж¬
дая, что оно ничего не знало о поездке Розенберга. Скир¬
мунт вместе с тем писал: «Факт приезда будет использо¬
ван в международной печати. Английская пресса об этом
визите умалчивает. Взамен уже несколько недель в ней
появляются заметки о возможном прибытии Гитлера в
Лондон» 394.
Как сообщал Скирмунт, «Розенберг был принят в
Лондоне господином Локкартом, бывшим генеральным
консулом Великобритании в Москве в 1917—1918 гг. и в
настоящее время занимавшим пост редактора „Лондон¬
дерри дъяри“ и „Ивнинг стандард“» 395.
Во время вояжа Розенберга в Англию, там уже около
двух месяцев находился Падеревский, давший 24 концер¬
та. Так своеобразно и в этом примере, сталкивались
действия двух государств, самым непосредственным об¬
разом касающиеся проблемы германо-польских отноше¬
391 ИДА, ф. 15, оп. 1,д. 58, л. 13.
392 Там же, д. 54 (ч. 1), л. 4.
393 Там же.
394 Там же.
395 Там же.
189

ний. «Как обычно, концерты,— доносил Скирмунт,— а
также обширные личные отношения нашего маэстро при¬
несли большую пользу нашей пропаганде на здешней
земле» 396.
Несмотря на то что эти два факта совершенно нерав¬
ноценны в своей сути, в данный момент и в данной об¬
становке как поездка Розенберга, так и турне в Англию
с концертной программой Падеревского, приобретали по¬
литическое звучание. Однако вряд ли выступления Паде¬
ревского, бывшего премьера Второй Речи Посполитой,
могли снизить эффект, вызванный появлением в Англии
ведущего представителя гитлеризма.
В середине декабря 1931 г. состоялся визит в Англию
министра иностранных дел Польши Залесского, который
вел переговоры по вопросам безопасности в Евройе и о
позиции Польши в отношении проекта конвенции о разо¬
ружении. Залесский имел беседы с английским королем,
Макдональдом, Саймоном. Сопровождавший Залесско¬
го начальник Западного отдела Липский встретился с
Серджентом, Сеймуром, Лейпером, Камбоном. В этих
встречах принимал нередко участие также и Залесский.
На всех совещаниях шел довольно пространный обмен
мнениями о европейских отношениях.
Король при встрече с Польским министром заявил, что
он «удовлетворен консолидацией польских внутренних и
международных дел», и стал резко критиковать внеш¬
нюю политику Франции как политику международного
«эгоизма и стремления вооружиться» 397.
Затем Георг V спросил Залесского, как он «представ¬
ляет себе советского посла в Варшаве» 398, и тут же доба¬
вил, что «не может вспомнить фамилии советского посла
в Лондоне» 3". Как зафиксировано в записи Залесского
своей беседы с королем, Георг V объяснил свою «забыв¬
чивость», когда дело коснулось полпреда СССР, тем, что
«он только раз его видел (при этом сказал: Как его фа¬
милия? Сокольников? Или как там?)». Залесский далее
подчеркивал, что «король дал почувствовать свою несим-
патию к представителю советскому» 400.
Недвусмысленно выраженное Георгом V неудовольст¬
396 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 54 (ч. 1), л. 7.
397 Там же, ф. 2-д, оп. 3, д. 6, л. 4.
398 Там же.
399 Там же.
400 Там же, л. 5.
190

вие политикой Франции, недружелюбие к Советскому Со¬
юзу, стремление еще глубже втянуть «санационную»
Польшу в антибольшевистский лагерь—все это говорило
о том, что английский империализм стремился отстоять
«равновесие сил» в Европе, а также лишний раз напом¬
нить, что главным европейским врагом, и английского им¬
периализма в частности, является СССР.
Макдональд, принявший Залесского еще днем рань¬
ше, также указывал на «эгоизм Франции», на ее нежела¬
ние «идти на соглашения» 401. Вместе с тем он долго го¬
ворил о трудностях экономического кризиса, об отсут¬
ствии путей «выхода из него» 402.
Состоялась, без присутствия премьера, и беседа с ми¬
нистром иностранных дел Саймоном. Залесский на его
вопрос о состоянии германо-польских отношений отве¬
тил, что «ошибочным является мнение, будто дело Кори¬
дора представляет главную причину напряженности этих
отношений» 403. Продолжая свою мысль, Залесский под¬
черкнул: «Если бы не существовало Коридора, то герман¬
ская политика в отношении Польши не изменилась бы в
лучшую сторону, так как отношение рейха к Польше про¬
истекает из других глубоких причин» 404.
Залесский также заявил, что большая часть внешне¬
торгового оборота Польши (в записи 60%.— Д. К.) «ре¬
ализуется через Поморье». Это произвело на Саймона
«большое впечатление», и он заметил, что «в Англии не
отдают себе полного отчета в этом» 405.
Констатируя факт торговых связей Польши с Запа¬
дом, Залесский в своей антисоветской устремленности на
переговорах в Лондоне снова оказался раскачиваемым на
«качелях», которые не однажды пускались в ход руково¬
дителями досентябрьской Польши, балансирующей меж¬
ду Англией, Францией и Германией. В этой связи необхо¬
димо отметить, что к поездке в Лондон польским МИДом
был подготовлен Меморандум по вопросу безопасности и
разоружения. В этом меморандуме выделяется характер¬
ный подзаголовок «Россия как особое государственное
творение. Конференция по разоружению — лучшая ока-
401 ИДА, ф. 2-д, оп. 3, д. 6, л. 6.
402 Там же, л. 7.
403 Там же, л. 9.
404 Там же.
405 Там же, л. 10.
191

зия для привлечения России к сотрудничеству с капита¬
листическим миром» 406.
Суть вышеназванного раздела меморандума, касаю¬
щегося непосредственно отношений Польши к СССР, сле¬
дующая: «В отношении к этому государству Польша на¬
ходится в исключительной специфической ситуации: как
страна, имеющая в Европе самые длинные границы с Рос¬
сией, как страна важнейших коммуникаций России с За¬
падной Европой. Польша находится перед лицом исклю¬
чительного феномена, который не может быть сравним ни
с одним существующим государством на планете и кото¬
рый стремится в отношении всего мира капитализма к
исключительно наступательному духу. Это отражается на
всем военном устройстве этого государственного устрой¬
ства» 407.
Привезя эту оценку с собой в Лондон, представители
«санации» рассчитывали не только на заступничество
английского империализма перед угрозой набиравшего
силу реваншизма Германии, но и на финансовую помощь.
Так, например, Липский, входивший в состав делегации
Залесского, в беседе с начальником департамента стран
Центральной Европы Серджентом говорил о необходи¬
мости создания блока государств, противостоящего Гер¬
мании и СССР. А сам блок, заявлял Липский, «при усло¬
вии получения кредитов мог бы стать рынком для
Англии» 408.
Аналогичные беседы проводились с представителями
посольства Великобритании и в Варшаве. При встрече с
экономическим советником Кименсом, состоявшейся так¬
же в 1931 г., польские политические деятели указывали
«на нелогичность и легкомыслие (курсив мой.— Д. А.)
экономической политики рейха, которая, с одной сторо¬
ны, демонстрирует перед миром стремление ликвидиро¬
вать экономический кризис, с другой же — срывает раз¬
витие прльско-германских экономических отношений,
продолжая таможенную войну и не ратифицируя торго¬
вый договор»409.
Однако следует возвратиться к указанным выше
встречам в Лондоне, дабы проследить за заключитель¬
ной частью визита Залесского. 15 декабря 1931 г. поль¬
406 ИДА, ф. 2-д, оп. 3, д. 6, л. 22.
407 Там же, л. 23.
408 Там же, л. 37.
409 Там же, л. 27.
192

ский министр иностранных дел вновь встретился с Сай¬
моном и не менее пространно, чем в предыдущий раз, го¬
ворил об особой роли Польши в отношениях между Во¬
стоком и Западом. «Польша,— заявил Залесский,— яв¬
ляется условием политической стабилизации на Восто¬
ке Европы. Эта исполнительская роль Польши находит
свое практическое выражение в политике, которую мы
проводим на международной арене, например, в отноше¬
нии России и Германии» 410.
Указав на эту «исполнительскую роль Польши», За¬
лесский стал говорить о польско-советской войне 1920 г.
и подчеркнул: «Польша остановила не только экспансию
коммунизма в Европу, но и завоевательские планы быв¬
шего российского империализма»411.
Как видно из дальнейшей записи этой встречи поль¬
ского и английского министров иностранных дел, Залес¬
ский в великодержавных потугах заявил Скирмунту, что
остался убежденным в идее компромисса с СССР, а «не
в использовании сегодняшних, возможностей (курсив
мой.— Д. К.), вытекающих из военного превосходства
Польши» 412. Подчеркнув призрачное «военное превосход¬
ство» Польши над Советским Союзом, тем самым вновь
подтвердив преданность английскому империализму, За¬
лесский возвратился к вопросу германо-польских отно¬
шений.
«Подписывая Локарнские соглашения,— говорил он,—
Польша придерживалась тех позитивных идей, которые
привели к заключению договора в Локарно. Она голосо¬
вала за принятие Германии в Лигу наций. На всем протя¬
жении непосредственно германо-польских отношений мы
приложили все усилия, чтобы выйти на путь нормальных
и правовых отношений с Германией за счет заключения
ряда соглашений, например Ликвидационного договора,
торгового договора, соглашений, регулирующих общие
торговые и коммуникационные проблемы: договоров—
о ржи, лесе, транзите и т. д. Однако усилия эти не дали
желаемых результатов»413. Продолжая подчеркивать
трудности Польши, Залесский отметил, что его страна
заключила с Германией более 100 соглашений, регулиру¬
410 ИДА, ф. 13, on. 1, д. 58, л. 124.
411 Там же.
412 Там же, л. 125.
413 Там же, л. 126.
13 Зак. 605
193

ющих «различные отрасли соседского сосуществова¬
ния» 414.
Далее Залесский попытался указать на причины на¬
пряженности в отношениях между Германией и Поль¬
шей. «Исходит это из немецких реваншистских тенден¬
ций,— подчеркивал он,— которые возросли после выбо¬
ров (сентябрьские выборы 1930 г.— Д. К.) в связи с уси¬
лением националистических элементов и стали активнее
проявляться в германской политике. Этот реваншизм обо¬
значился в срыве постановлений Версальского договора
(вооружение, аншлюс, восточные границы, колонии). Для
реализации своих реваншистских целей германские руко¬
водящие круги прибегали к любым средствам, связывая
отсутствие стабилизации экономических и политических
отношений с постановлениями Версальского дого¬
вора» 415.
Как видно из обзора прессы, печатные органы Герма¬
нии весьма характерно реагировали на визит Залесского
в Англию. Орган Центра «Германия» видела в этом «про¬
явление борьбы за сохранение статус-кво в Европе» 416.
Представляющая правое крыло Немецкой народной
партии «Дейче альгемейне цейтунг» писала, что «источ¬
ником беспокойства в Европе являются Германия и Рос¬
сия»417. В таком случае, продолжала эта газета, «пакт о
ненападении между Польшей и Россией представляется
лежащим за границами правдоподобия» 418.
А лондонский корреспондент фашистской «Фёлькишер
беобахтер» считал, что визит Залесского является контр¬
шагом на интервью Гитлера в английской прессе и на
пребывание Розенберга в Лондоне. «Конкретные цели ви¬
зита,— сообщал он,— заключаются в стремлении полу¬
чить поддержку Англии в вопросах пяти- или десятилет¬
него моратория и отсрочки конференции по разоруже¬
нию»419.
Как видно из дальнейшего «прогноза» гитлеровского
основного печатного органа, фактически уже намечались
контуры-будущего германо-польского договора 1934 г.
«Польша,— продолжала «Фёлькишер беобахтер»,—
414 ИДА, ф. 2-д, оп. 3, д. 6, л. 199.
415 Там же, ф. 15, on. 1, д. 58, л. 126.
4,6 Там же, ф. 2-д, оп. 3, д. 6, л. 45.
417 Там же, л. 46.
418 Там же.
419 Там же.
194

в связи с немецкой и русской опасностью не может
разоружиться, напротив, она должна вооружаться. Толь¬
ко в результате десятилетнего ревизионистского морато¬
рия Польша могла бы отказаться от дальнейшего воору¬
жения» 420. Характерно категоричное откровение этой
газеты, заключающее статью ревнителя нацизма: «Англи¬
чане выслушали эти соображения, но о согласии нельзя
даже думать» 421. Издарие банковских кругов Германии,
газета «Бёрзен курир», была предельно лаконичной. «За¬
лесский столкнулся с отказом» 422,— еще более безапелля¬
ционно резюмировал этот орган.
Подобные отклики германской прессы на посещение
представителями Польши Лондона все более ширились.
Это, разумеется, не могло способствовать урегулирова¬
нию германо-польских отношений, и прежде всего тому,
чтобы положить конец долголетней таможенной войне
путем выполнения с трудом заключенного в 1930 г. торго¬
вого договора. Несмотря на то что Польша ратифициро¬
вала экономические соглашения, Германия, продолжая
реваншистский натиск на своего соседа на Востоке, не на¬
меревалась пойти по пути ратификации. Мотивировка
германских руководящих кругов в связи с этим была сле¬
дующей: «Сначала Польша не ратифицировала торговый
договор из-за технических осложнений, вызванных борь¬
бой Маршала Пилсудского с парламентом, теперь нару¬
шение нормального функционирования рейхстага сдела¬
ло невозможной ратификацию с немецкой стороны»423.
Все большую силу в преддверии фашизма в Германии
набирали такие антипольские националистические выво¬
ды, как: «Обе нации убедились, что они являются посто¬
янными врагами и должны всегда бороться» 424.
Антипольская политика ревизии
Брюнинг — Папен — Шлейхер
и советско-польские отношения
в преддверии гитлеровского фашизма
Драматизм отношений между Польшей и Германией
продолжал усугубляться. На маршах и слетах вооружен¬
ных стальгельмовцев, пополнявшихся за счет прибытия
420 ИДА, ф. 2-д, оп. 3, д. 6, л* 47.
421 Там же.
422 Там же, л. 48.
423 Там же, ф. 15, on. 1, д. 52, л. 11.
424 Там же.
495

в Германию делегаций «Стального шлема» из Гданьска,
Австрии, Страсбурга, все более частыми «гостями» были
члены бывшей кайзеровской фамилии, вильгельмовской
армии, веймарского рейхсвера. Речи, раздававшиеся на
подобных сборищах, носили исключительно реваншист¬
ский характер. И все это совершалось, несмотря на за¬
верения министра иностранных дел Курциуса в том, что
он «не будет терпеть немецкие провокации, которые мог¬
ли бы обострить отношения в Верхней Силезии» 425.
Волна антипольского реваншизма приняла такие раз¬
меры, что происходящее вызвало самые разнообразные
отклики в самой Германии. Орган так называемого ле¬
вого крыла Центра газета «Рейн-Майнише фолькс цей-
тунг», как подтверждают обзоры, составленные пресс-ат¬
таше, поместила, например, достаточно примечатель¬
ную в этом отношении статью барона Зодена, направ¬
ленную против реваншистской политики, ведущейся по
адресу Польши. «Мирная ревизия не достигает своих це¬
лей,— писал барон,— ревизию же территориальную мож¬
но реализовать только путем войны» 426. Отсюда делался
следующий вывод: «Так как мы войны не хотим и не мо¬
жем ее вести, а немецкий народ не согласился бы с Вос¬
точным Локарно, то надо на 10 лет прекратить реван¬
шистскую кампанию и вообще германо-польскую полити*
ческую борьбу» 427.
Таким образом, в словах барона Зодена как бы пред¬
восхищался нацистско-«санационный» пакт 1934 г. А по¬
ка в Германии усиливалось стремление к установлению
открытого диктаторского режима. Намерение герман¬
ской крупной буржуазии иметь «твердую государствен¬
ную руку» активно поддерживалось реакционными кру¬
гами стран Запада. Газетные короли Херст, Ротермир не
скупились на эпитеты и бумагу для хвалебных оценок
Гитлера.
По поводу возможного прихода Гитлера к власти пи¬
сал в донесении польский посланник в Берлине Высоц¬
кий. «О Гитлере,— передавал он в Варшаву,— имел так¬
же беседу с крупным немецким финансистом еврейского
происхождения, который был на обеде, данном в честь
Гитлера известным директором общества угля в Верхней
425 ИДА, ф. 2-д, оп. 3, д. 6, л. 204.
426 Там же, л. 215.
427 Там же.
1%

Силезии. На мой вопрос, как могут немецкие финансовые
круги субсидировать национал-социалистов, когда их
программа является ярко антикапиталистической и ан¬
тисемитской, я получил следующий ответ: „Гитлер вбли¬
зи не так страшен, как это кажется. Мы узнали его доб¬
рый характер и темперамент, почему и доверили ему
роль защитника капитализма и германской промышлен¬
ности. Мы боимся не только коммунизма, но и формиро¬
вания такого хозяйства, которого хотят в Германии со¬
циалисты. Гитлер начал борьбу с той системой, которая
угрожает нашему существованию"» 428.
Число возлагавших на Гитлера надежды по подготов¬
ке очага войны в центре Европы в тот момент, когда уже
опробывалось требование «равенства в вооружениях»,
продолжало расти. «Дух Локарно» все заметнее улету¬
чивался. По выражению Женевьевы Табуи, «прекрасная
женевская эпоха со всеми ее принципами» уходила в
прошлое, а «горнило Женевы» меркло 429.
В такой обстановке Скирмунт доносил в Варшаву о
новой серии антипольских статей, опубликованных в ан¬
глийской прессе. «Нет сомнения,— передавал он,— что
появление их в настоящий момент вызвано приближени¬
ем январской сессии Совета Лиги наций и что автором их
является берлинский корреспондент «Гардиана» госпо¬
дин Фойгт, который недавно ездил в восточную Малую
Польшу. Я в свое время вносил предложение о невыдаче
Фойгту въездной визы в Польшу и с удивлением узнал из
польской прессы, что господин Фойгт находится во
Львове» 43°.
На исходе 1931 г. наступило резкое ухудшение отно¬
шений между Германией и Польшей. Оно было связано
с тем, что стороны обменялись «любезностями» по това¬
рообмену. 21 декабря польское правительство издало так
называемые «кризисные реестры» по импорту и повыше¬
нию пошлин, касавшиеся главным образом товаров, вво¬
зимых из Германии431.
18 января 1932 г. Гинденбург издал чрезвычайный де¬
крет, уполномачивавший германское правительство при¬
менить так называемый «обертариф» в отношении стран,
428 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 43, л. 6.
429 См.: Табуи Ж. 20 лет дипломатической борьбы, с. 140.
430 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 54 (ч. 1), л. 2—3.
431 См.: Krasuski I. Stosunki polsko-niemieckie, s. 283.
197

не имеющих с Германией торгового договора. При реали¬
зации «обертарифа», предусматривавшего максималь¬
ные пошлины, с 23 января 1932 г. были введены непомер¬
ные пошлины на польское масло 432.
Сделав подобный шаг, германское правительство че¬
рез своего посланника Ганса Мольтке сообщило Залес¬
скому, что канцлер Брюнинг предлагает нормализовать
хозяйственные отношения, выдвинув при этом условие
«приспособить германо-польский торговый договор от
17 марта 1930 г. к изменившемуся экономическому по¬
ложению» 433.
Предложение было отклонено польской стороной.
Польша соглашалась на новые переговоры только в слу¬
чае ратификации торгового договора 1930 г.434
В период принятия обеими странами указанных выше
жестких мер германский посланник в Варшаве Мольтке
сообщал в Берлин о «ревизионистской панике» среди пра¬
вящих кругов Польши 435. Действительно, «санационное»
руководство было весьма обеспокоено возросшей угро¬
зой. По свидетельству Хёльтье, оно стало проверять го¬
товность военных рычагов на случай, если ситуация до¬
стигнет критической степени обострения. «Операционные
планы,— пишет он,— в этот момент превратились в за¬
падных пограничных областях в форму периодических
учебных мобилизаций с целью проверки их готовности и
выполнимости» 436. Подчеркивая, что политика Пилсуд¬
ского, направленная на «политическое и военное запуги¬
вание» Германии, достигла в этот период «первой своей
высшей точки», Хёльтье вместе с тем пишет, что «целью
этих военных соображений были надежды на овладение
Данцигом, Восточной Пруссией и Силезией»437.
2 февраля 1932 г. в Женеве после длительных приго¬
товлений открылась конференция по разоружению, кото¬
рая продемонстрировала настойчивую борьбу Германии
за так называемое «равенство в вооружениях» и спокой¬
ствие ее участников, наблюдавших военный пожар, уже
бушевавший на Дальнем Востоке. Конференция по разо¬
432 См.: Krasuskl I. Stosunki polsko-niemieckie, s. 283.
433 Ibid.
434 Ibid.
435 См.: Holt je Ch. Die Weimarer Republik und das Ost-Locarno-
problem, S. 196.
436 Ibid., S. 193.
437 Ibid.
T98

ружению не смогла уменьшить общие размеры реван¬
шистского натиска. Что же касается германо-польских
отношений, то она их еще более обострила: польская де¬
легация отстаивала формулу «сначала безопасность, по¬
том разоружение»; германские представители на конфе¬
ренции нередко спекулировали этим, обвиняя Польшу в
нежелании разоружаться.
Между тем предпринимались обоюдные попытки
экономического урегулирования. 2 февраля 1932 г. со¬
стоялась встреча Мольтке и Бека. Последний заявил:
«Поляки становятся все большими пессимистами в во¬
просе проведения успешных торговых переговоров с Гер¬
манией»438. Обвинив Германию в занятом ею «абсолютно
негативном положении», Бек заявил, что «это — полити¬
ка умышленная и целенаправленная» 439.
Но ни возросшая опасность со стороны Германии, ни
провал польской идеи «прометеизма», ни переоценка
Францией отношений Польши к СССР, ни коренные из¬
менения на планете, происшедшие к этому времени,— не
могли заставить «санацию» окончательно отказаться от
агрессивных устремлений в адрес своего восточного со¬
седа. Парафировав советско-польский пакт о ненападе¬
нии, Польша медлила с его подписанием, а затем не торо¬
пилась с ратификацией. На эти три ступеньки: парафиро¬
вание, подписание, ратификация — целиком ушел 1932-й
год.
В условиях, когда международный капитализм об¬
щими усилиями разогревал антисоветские настроения в
Польше, способствовал укреплению ее великодержавных
иллюзий, средоточием которых были крайне реакцион¬
ные круги Второй Речи Посполитой, силы империализма
направлялись на то, чтобы «восточную» ориентацию
страны сделать маловероятной. Необходимо учесть то
обстоятельство, что именно к этому времени Коммунисти¬
ческая партия Польши окончательно взвесила и испра¬
вила ошибки, допущенные некоторыми коммунистами в
вопросе независимости Польши. Более того, именно в
этот период всем ходом регресса «санационной» Польши
подтвердились пророческие слова В. И. Ленина: «Мы не
хотим войны из-за территориальной границы, потому что
438 Krasuski 1. Stosunki polsko-niemieckie, s. 284.
439 Ibid.
199

мы хотим вытравить то проклятое прошлое, когда всякий
великоросс считался угнетателем» 440.
Успехи социалистического строительства в СССР, свя¬
занные с выполнением первой пятилетки, осложнили для
польской реакции задачу запугивания широких масс,
которых терроризировали тем, «что москали, великорос¬
сы, которые всегда поляков давили, хотят внести в Поль¬
шу свой великорусский шовинизм, прикрытый названием
коммунизма»441.
В связи с этими ленинскими положениями весьма ха¬
рактерно приведенное А. Я. Манусевичем высказывание
Ф. Дзержинского, относящееся к 1925 г. «Для Польши,—
оценивал обстановку Дзержинский,— для ее судеб явля¬
ется решающим дело союза рабочего класса с крестьян¬
ством под руководством Коммунистической партии.
Во время империалистической войны, если бы мы тогда
понимали это ленинское учение, то, может быть, судьба
Польши была бы иной... Мы думали, что от капитализма
к социализму не будет переходного периода, а следова¬
тельно, что не нужны независимые государства... отри¬
цая вообще независимость, мы не понимали этого и про¬
играли в борьбе за независимую социалистическую
Польшу. Лишь уяснение и исправление этой ошибки,
применение учения Ленина ведет к победе»442.
К началу 30-х гг. был налицо факт «исправления этой
ошибки». Были окончательно расставлены все точки над
политикой Пилсудского, отсутствие чего в период его
«марша на Киев», а также во время майских событий
1926 г. привело польских коммунистов к ряду серьезных
ошибок. Именно теперь окончательно сложился вывод,
что «политика Пилсудского, хотя и находила шумную
поддержку со стороны националистических мелкобуржу¬
азных элементов и все еще умело использовала надежды
и иллюзии части крестьянства и пользовалась поддерж¬
кой правых лидеров ППС, в действительности же дикто¬
валась интересами помещиков, крупного польского капи¬
тала и западных империалистов» 443.
440 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 40, с. 181.
441 Там же, т. 38, с. 162.
442 Цит. по кн.: Манусевцч А. Я. В. И. Ленин и идейно-политиче¬
ское развитие КРПП —В кн.: В. И. Ленин и образование коммуни-
стических партий в странах Центральной и Юго-Восточной Европы.
М., 1973, с. 50.
443 Там же, с. 63.
200

Активно защищая эти интересы, пилсудчики восполь¬
зовались международным антисоветским ажиотажем,
который особенно деятельно культивировался после
1926 г., когда такой крупный социалистический лидер, как
Поль Бонкур, назвал армейский состав военной машины
Пилсудского «часовыми цивилизации» на границе с Со¬
ветским Союзом 444. А Ганс Мольтке доносил в Берлин:
«Пилсудский, как и раньше, настроен принципиально
враждебно к России. При этом он также сознает, что
Польша потеряет существенный интерес для некоторых
третьих государств, если она начнет вести переговоры с
Советской Россией» 445. Нагнетание антисоветизма в соче¬
тании с жаждой новых захватов, демонстрируемой воин¬
ственными польскими кругами, мешало «трезвой оценке
быстро менявшейся ситуации» 446.
В связи с этим является весьма характерной беседа
народного комиссара иностранных дел СССР Литвинова,
состоявшаяся с министром иностранных дел Польши За¬
лесским в Женеве вскоре после парафирования советско-
польского договора о ненападении. Введение в силу па¬
рафированного пакта Залесский поставил в зависимость
от целого ряда «если»: отношения с лимитрофами, смена
правительств во Франции в связи с предстоявшими там
выборами 447. «Таким образом,— сообщил член коллегии
НКИД СССР Стомоняков о встрече Литвинова с Залес¬
ским полпреду в Варшаве Антонову-Овсеенко 5 марта
1932 г.,— подтверждается дававшаяся нами неоднократно
оценка поведения Польши в этих переговорах. Пилсуд¬
ский не хотел и не хочет пакта. Он пошел на переговоры
под давлением Бриана и Вертело. Когда нажим Франции
на Польшу по вопросу о пакте прекратился, Польша пе¬
рестала проявлять к нему интерес... Имеется также ин¬
формация, что неуступчивая позиция Румынии объясня¬
ется не только сопротивлением короля, но и личным влия¬
нием Пилсудского» 448.
Убедившись, что за действиями «санационного» руко¬
водства стоит не стремление улучшить отношения с
444 См.: С алыче в С. С. Французская социалистическая партия
в период между двумя мировыми войнами. Мо 1973, с. 123.
445 DZA Potsdam. Auswartiges Amt. Abteibung 4. Akten betreffend:
Jahresiibersichten, Bd. 1, S. 3.
446 Сиполс В. Я. Тайная дипломатия. Рига, 1968, с. 187.
447 См.: Документы и материалы по истории советско-польских
отношений, т. 5. М., 1967, с. 528—529 (далее цит.: ДМСПО).
448 ДМСПО, т. 5, с. 529.
201

СССР, а желание шантажировать Германию, советская
сторона давала следующие инструкции Антонову-Овсеен¬
ко: «При такой позиции Польши мы, конечно, не можем
напрашиваться на заключение с нею пакта и не должны
проявлять большой заинтересованности в нем с предста¬
вителями польпра. При подходящих случаях, однако, осо¬
бенно в беседах с польскими общественными деятелями и
иностранными дипломатами, Вам следует указывать на
то, что мы проявили максимум доброй воли в вопросе о
заключении пактов с нашими соседями как в 1926—
1927 гг., так и в 1931 —1932 гг. и что после второго тура
переговоров ни один добросовестный человек не может
заблуждаться относительно того, что пакты не заклю¬
чаются не по нашей вине, а по вине наших партнеров, в
частности и в особенности по вине Польши» 449.
Пока шло балансирование «санации» между парафи¬
рованием и подписанием договора с СССР, имел место
ряд антисоветских провокаций. Так, например, польская
разведка организовала покушение на германского посла
в Москве 45°. Польские реакционеры пытались использо¬
вать в целях усиления антисоветского угара убийство в
Париже в мае 1932 г. президента Франции Поля Думера.
В этот момент пилсудчиковский журнал «Млоды моцар-
ствовец» опубликовал даже карту «будущей Польши»,
которая простиралась «от моря и до моря» 451.
В июне 1932 г. Пилсудский совершил поездку вдоль
советско-польской границы, инспектируя крепости в Бре¬
сте, Перемышле и других местах. А на состоявшемся тог¬
да же в Праге совещании представителей генеральных
штабов стран Малой Антанты и Польши пилсудчики обя¬
зались выставить 60 дивизий в случае войны с СССР 452.
Воспаленному антисоветизму «санации», ее угнета¬
тельской политике, проводимой на территории Западной
Украины и Западной Белоруссии, поднималась навстречу
мощная волна протеста. Так, писатели БССР 2 июня
1932 г. заявляли: «Опять с полей порабощенной Запад¬
ной Белоруссии несутся к нам стоны и крики... Так «ре¬
шают» национальный вопрос «миссионеры культуры и
цивилизации» в независимой и «демократической»
Польше. Мы, писатели Советской Белоруссии, клеймим
449 ДМСПО, т. 5, с. 529.
450 См.: История Польши, т. 3. М., 1958, с. 315.
451 Там же.
452 Там же.
202

позором варваров XX столетия, носителей черной реак¬
ции, подлых и циничных фашистов-пилсудчиков... Поль¬
ские империалисты сегодня окрылены надеждой, что
вот-вот разгорится «пожар войны», на котором можно с
удовольствием „погреть" окоченевшие от кризиса
руки» 453.
Между тем противоречия капитализма в Западной и
Центральной Европе еще более обострились. Весьма да¬
леким от того чтобы их хотя бы приглушить, оказался За¬
ключительный пакт Лозаннской конференции, занимав¬
шейся репарациями. Тем более тревожным симптомом
для малых стран был подписанный там же в Лозанне
Англией и Францией новый вариант «энтенте кордиа-
ле» — так называемый «пакт доверия», не сразу пригла¬
шавший принять в нем участие другие европейские стра¬
ны и представлявший собою абрис будущего «пакта че¬
тырех», спустя год взбудоражившего Европу.
15 июля 1932 г. «Таймс» в редакционном комментарии
отмечала, что «пакт доверия» открывает путь «для про¬
блем, возбуждающих недовольство Германии, к которым
Европа рано или поздно должна будет определить свое
отношение» 454.
Обеспокоенный «пактом доверия», Залесский встре¬
тился там же в Женеве с Саймоном и после беседы дал
телеграмму в Варшаву. «В связи с франко-английским
пактом,— сообщал польский дипломат,— в кругах Секре¬
тариата (Лиги наций.— Д. К.) считают, что есть извест¬
ная разноречивость в его трактовании Францией и
Англией. Если первая трактует дело с точки зрения ев¬
ропейской обстановки и в целом характеризуется направ¬
лением антинемецким, то вторая считает его средством
сведения счетов с Америкой, которая «планом Гувера»
значительно ухудшила свои отношения с Англией» 455.
Германия, в которой у власти находился уже кабинет
фон Папена, с момента опубликования сведений о «пак¬
те доверия» предприняла немалые усилия, чтобы не до¬
пустить присоединения Польши к англо-французскому
пакту. Так, директор политического отдела германского
МИДа Кёпке в беседе с польским поверенным в делах
Арналем, состоявшейся 16 июля, заявил о недопуске в
453 ДМСПО, т. 5, с. 530.
454 «Times», 1932, 15 July.
455 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 3, л. 29.
203

пакт малых европейских стран. Аргументировал он эту
позицию тем, что в противном случае декларация Фран¬
ции и Англии «будет лишена своего значения и реальной
силы» 456. Кёпке не скрывал также, что «Германия не со¬
гласится, чтобы Чехословакия или Польша присутствова¬
ли и получали голос в дискуссиях по германским де¬
лам» 457.
Это еще сильнее встревожило руководящие круги
Польши, увидевшие в «пакте доверия» попытку великих
держав создать директорат. Вице-министр Бек в беседе с
послом Франции Лярошем стремился выяснить, «какой
характер имеет приглашение других стран в декларацию
и каким способом может в нее вступить Польша» 4^8.
Недовольство Польши союзной Францией быстро на¬
растало. Буквально на другой день после встречи Бека с
Лярошем польское посольство в Париже доносило в Вар¬
шаву о «пакте доверия» следующее: «Это больше жест,
чем акт. Его результаты будут зависеть от того, кто су¬
меет навязать свою концепцию. Идя на пакт, француз¬
ское правительство не учитывало союзный франко-поль¬
ский договор 1921 г.»45& Далее из Парижа сообщали, что
«пакт доверия» не может реально функционировать без
присоединения к нему Польши, без нее не может быть
«договоренности между западно-европейскими государст¬
вами» 460, а что касается Германии, то там «пакт столк¬
нулся с холодным приемом» 461, так как не исключалась
возможность присоединения к нему Польши.
Польский представитель в Женеве Гвяздовский
20 июля 1932 г. передал в Варшаву: «Наше заявление о
готовности присоединиться к англо-французскому пакту
комментируется в кругах Секретариата как очень силь¬
ная надежда обыграть Германию» 462.
22 июля 1932 г. польский посол в Англии Скирмунт
встретился с некоторыми английскими дипломатами,
в частности с начальником отдела стран Центральной Ев¬
ропы Серджентом, в результате чего доносил: «Заявле-
456 Zbigniew Mazur. Koncepcje Paktu Czterech. —«Przegląd Za-
chodki», 1973, N. 4, s. 225.
457 Ibid.
458 Ibid., s. 226.
459 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 3, л. 3.
460 Там же.
461 Там же.
462 Там же, л. 17.
204

иие о нашей готовности присоединиться к пакту принесло
желаемый результат, перечеркнуло планы немецкие и
друзей Германии. Оно обдало холодной водой тех, кто в
впервые дни после опубликования англо-французского
лакта уже видел дело ревизии границ как поставленное
на повестку дня с видами на успех»463.
Однако польский оптимизм, в смысле надежны
-«обыграть Германию» и обдать «холодной водой» сторон-
ликов ревизии границ, рухнул буквально через два дня.
Германское правительство, проконсультировавшись с
Францией и Англией, заявило 25 июля 1932 г. о присоеди¬
нении к «пакту доверия». Этот шаг Германии заставил
«санационное» руководство подписать 25 июля 1932 г.
советско-польский пакт о ненападении, переговоры о ко¬
тором велись еще с января 1926 г., неоднократно преры¬
вались и были возобновлены осенью 1931 г.
Утверждение А. Е. Иоффе, что «после подписания
Москвой договоров с Финляндией, Латвией и Эстонией,
после прихода к власти правительства Эррио во Фран¬
ции сопротивление Варшавы (курсив мой.— Д. К.) пре¬
кратилось»464, дает далеко не полное представление кар¬
тины событий 1932 г. Польша пошла на договор о ненапа¬
дении с СССР только после того, как убедилась в
провале всех своих «линий защиты» на конференции в
Лозанне, образно названной Эррио «матчем» 465, напря¬
жение которого не однажды достигало критического мо¬
мента и на котором подтвердилось, что германский «рейх
«сознательно влез в долги» 466, а «вмешательство прези¬
дента Гувера усложнило и запутало и без того тяжелое
положение» 467.
Ведь именно в Лозанне канцлер фон Папен при неод¬
нократных встречах с Эррио недвусмысленно предлагал
вновь договориться за счет Польши. «Что касается Во¬
стока,—писал премьер Франции 24 июня,—то канцлер не
может пойти на заключение договора типа Локарнского,
так как это вызвало бы возмущение националистов, одна¬
ко он мог бы обещать (курсив мой.— Д. К.) не ставить
463 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 3, л. 17.
464 Иоффе А. Е. Внешняя политика Советского Союза 1928—
1932 гг. М., 1968, с. 292.
465 См.: Эррио Э. Из прошлого. Между двумя войнами. М.,
1958, с. 426.
466 Там же, с. 407.
467 Там же, с. 427.
205

этой проблемы, как и проблемы аншлюса, без предвари¬
тельного обсуждения с нами. Он называет это франко¬
германским консультативным пактом» 468.
Спустя пять дней в ходе закулисных интриг в Лозан¬
не фон Папен опять имел беседу с Эррио. «Еще раз отме¬
чаю,— как записывал Эррио 29 июня,— характерную
черту немецкой тактики: отказываться от того, что им
предлагают, предлагать то, чего у них не просят. Теперь
канцлер предложил мне в обмен на равноправие создать
таможенный союз, а также заключить если не союз, то
хотя бы военное соглашение между генеральными шта¬
бами. По его словам, это не выдвижение условий, а вы¬
яснение предпосылок (Voraussetzungen). Осторожно, НО’
достаточно определенно он затронул вопрос о России и
предложил мне заключить тайное соглашение о закры¬
тии кредитов Советам. Я заметил, что в разговоре он об¬
ронил следующую фразу: «Имеются договоры». Это за¬
служивает внимания» 469.
Подписанный во время франко-германских торгов
1932 г., непосредственно касающихся Польши, советско-
польский договор о ненападении был крупнейшим пере¬
ломным моментом во внешней политике Второй Речи По¬
сполитой.
Однако, как видно из рапортов посла Польши во
Франции Хлаповского, пилсудчики, балансирующие пе¬
ред правящими французскими кругами, воспользовав¬
шись сложной международной обстановкой второй поло¬
вины 1932 г., не торопились с окончательным утвержде¬
нием советско-польского договора, несмотря на конкрет¬
ное обещание, что «настоящий договор будет ратифици¬
рован в возможно минимальный срок...» 470
После беседы Эррио и Хлаповского, состоявшейся
30 июля 1932 г., последний о «пакте доверия» передавал
в Варшаву следующее: «К пакту могут присоединиться
все европейские державы, кроме Советской России» 471.
Через несколько дней Хлаповский имел с Эррио специ¬
альный разговор по вопросу советско-польского договора
о ненападении. По свидетельству польского посла, Эррио
«констатиррвал, что факт подписания является исход¬
ной точкой для сильного нажима со стороны полпреда
468 Эррио Э. Из прошлого..., с. 417.
469 Там же, с. 426.
470 ДМСПО, т. 5, с. 534.
471 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 3, л. 5.
206

Довгалевского, чтобы заставить заново начать прерван¬
ные с прошлого года франко-советские переговоры» 472.
И далее Эррио предложил польскому дипломату «реши¬
тельно дать понять Советам, что Польша не станет рати¬
фицировать договор до того, как Россия договорится с
Румынией» 473. Хлаповский ответил, что «было бы труд¬
но сделать такое заявление, перечеркивающее, быть мо¬
жет, значение договора» 474. Хлаповский также пояснил
премьеру Франции, что «польское правительство полгода
оттягивало подписание согласованного договора, чтобы
дать возможность Румынии и Советам прийти к согла¬
шению, и сейчас с той же целью воздержалось от оконча¬
тельной реализации договора, т. е. от его ратифика¬
ции» 475.
Вместе с тем Хлаповский заявил Эррио: «...если для
Франции договор с Советами о ненападении имеет в
значительной степени значение теоретическое, то в отно¬
шении Польши, граничащей с Россией на протяжении
более 1000 км, ситуация представляется совершенно
иначе и факт, будет ли договор заключен или нет, мо¬
жет оказать серьезное влияние на дальнейшее складыва¬
ние наших отношений с Россией» 476.
Сообщая о содержании беседы с Эррио в Варшаву,
Хлаповский сделал весьма характерное замечание:
«Впрочем, я старался не заходить слишком далеко, так
как не знаю Ваших (рапорт был отправлен Залесско¬
му.— Д. К.) подлинных намерений в этом вопросе» 477.
Подлинные же намерения империализма заключались в
том, чтобы любой ценой сохранить Польшу как антисо¬
ветский плацдарм, сорвать советско-польский договор о
ненападении и, с другой стороны, утолить Польшей ре¬
ваншистскую жажду Германии.
Не случайно в конце августа 1932 г. в Польшу напра¬
вился начальник штаба армии США генерал Макартур,
который совершил поездку вдоль советско-польской гра¬
ницы 478. Это происходило в то время, когда американский
империализм продолжал все более активно вторгаться
472 ДМСПО, т. 5, с. 536.
473 Там же, с. 537.
474 Там же.
475 Там же.
476 Там же, с. 538.
477 Там же,
478 См.: История Польши, т. 3, с. 349.
207

в намерения Франции, стремясь любыми средствами
возместить для себя провал репараций; поддержи¬
вал Англию в ее попытках содействовать правящим кру¬
гам Веймарской Германии. Явно парадоксально выгля¬
дит это прикрывающееся ширмой осуждения указанного
выше «пакта доверия» внедрение США в Европу в сооб¬
щениях польских дипломатов в Варшаву. «В большинст¬
ве здешнее мнение,— доносило польское посольство в
Вашингтоне,— плохо скрывает злобу, так как считается,
что пакт направлен против Соединенных Штатов, как и
англо-французское соглашение 1928 г.» 479 Однако дан¬
ный вывод не подтвердился: вскоре государственный се¬
кретарь Стимсон заявил, что «пакт доверия» не создает
для США никаких трудностей 480.
Учитывая атмосферу Лозанны, по окончании конфе¬
ренции правительство фон Папена все усилия направило
на достижение «равных прав» в вооружениях. Это еще
более обострило германо-польские отношения. Согласно
донесению польского поверенного в делах Мюльштейна,
которое было послано из Парижа 19 сентября 1932 г., ди¬
ректор политического департамента МИД Франции Ле¬
же— во времена Бриана его правая рука,— обсуждая
европейскую ситуацию, заявил: «Немецкая инициати¬
ва — это проба сил... Немецкая атака должна быть отби¬
та. Для этого сложилась соответствующая обстановка и
имеется воля к отпору. Однако не ясно, существует ли
полное доверие среди победителей (страны-победители в
первой мировой войне.— Д. /С). Все вместе взятое не
дает уверенности в успехе начинающейся дипломатиче¬
ской кампании» 481.
Если следовать терминологии Эррио, то в новом «мат¬
че» международного империализма Франция попыталась
подкрепить положение своего польского союзника вновь
при помощи Англии. В одной из бесед с Саймоном фран¬
цузский посол обратил внимание английского министра
иностранных дел на необходимость участия Польши «в
предполагаемой «конференции четырех» или любой кон¬
ференции по поводу немецких требований» 482. Однако,
судя по донесению Вселакия из Лондона от 16 сентября
479 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 3, л. 1.
480 См.: Никонова С. В. Германия и Англия от Локарно до
Лозанны, с. 320.
481 ИДА, ф. 5, оп. 1,д. 4, л. 80.
482 Там же, л. 60.
208

1932 г., «Саймон не занял в этом деле никакой пози¬
ции» 483.
А пока английский министр готовился «занять пози¬
цию», германский милитаризм продолжал свой натиск
под воинственное выступление генерала фон Шлейхера,
министра рейхсвера из кабинета фон Папена, состоявше¬
еся по германскому радио летом 1932 г. Но в тот момент
еще были надежды, что германское МИД под новым ру¬
ководством бывшего германского посла в Лондоне Ней-
рата «не одобряет нового жесткого курса и будет стре¬
миться сдерживать «вспышки» генерала Шлейхера, ко¬
торый в качестве министра обороны в новом правитель¬
стве Папена произносит угрожающие речи» 484.
Между тем реваншистские страсти в Германии нака¬
лялись. Как свидетельствуют обзоры прессы, газета
«Рейн-Майнише фолькс цейтунг» в статье, опубликован¬
ной 1 октября 1932 г., полную политическую изоляцию
Германии ставила в зависимость от франко-советских пе¬
реговоров о пакте ненападения. «Согласие последних,—
писала она,— определяется как международно-политиче¬
ская автоблокада» 485. Статья, по сообщению польского
генерального консула во Франкфурте-на-Майне, имела
весьма характерное название — «Головой в стену» 486 487 488.
В такой атмосфере Скирмунт из Лондона доносил в
Варшаву: «Эррио и Макдональд, сохраняя абсолютную
тайну, договорились, что ни в коем случае нельзя допу¬
стить нового вооружения Германии» 48\ И вместе с тем
польский посол в Англии в результате бесед, состоявшйх-
ся осенью 1932 г. с Саймоном и Ванситтартом, пришел .к
далеко не утешительным выводам. «Нет сомнения,—
передавал он в свое МИД,— что если бы Германия до¬
стигла цели в стоящем на повестке дня вопросе равно¬
правия в вооружениях, то был бы сразу поставлен во¬
прос и о ревизии границ, прежде всего — границ польско-
немецких» 4в8.
Пока главы правительств и дипломаты совещались,
реваншизм в Германии приближался к степени нацио¬
483 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 4, л. 60.
484 Никонова С. В. Германия и Англия от Локарно до Лозан¬
ны, с. 322.
486 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 4, л. 63.
488 Там же.
487 Там же, л. 24.
488 Там же, л. 31.
14 Зак. 605	209

нального угара. Отряды штурмовиков Гитлера, «Стально¬
го шлема» и других националистических организаций
устраивали демонстрации, на которых выступали лидеры
нацизма и прочие реакционные заправилы. По улицам
германских городов маршировали даже дети, построен¬
ные в колонны, которые должны были символизировать
собой провинции, потерянные Германией в результате
первой мировой войны.
Раздавались и прямые призывы к «малой войне» с
Польшей. На ежегодном собрании Германского союза
восточных провинций, состоявшемся осенью 1932 г., вы¬
ступил федеральный канцлер «Стального шлема» Ваг¬
нер с таким антипольским заявлением: «Немецкие резер¬
вы должны пройти через Данциг в Коридор. Государст¬
венно-правовое положение Данцига по отношению к
Польше дает основания для малой войны и для перене¬
сения войны на территорию противника» 489.
14 сентября 1932 г. правительство фон Папена, при¬
крываясь требованиями о «равенстве в вооружениях», а
на деле добиваясь ликвидации военной части Версаль¬
ского договора, заявило об уходе делегации Германии с
Всеобщей конференции по разоружению. Этот шаг еще
более усугубил гнетущую атмосферу германо-польских
отношений, обнаружив в политике ревизии германского
милитаризма уже явно агрессивные черты в период, ког¬
да под давлением нацизма консервативными кругами
Германии предпринимались попытки стабилизировать
внутреннее положение.
На польско-германской границе осенью 1932 г. уча¬
стились провокационные акции. Опасения политических
деятелей Второй Речи Посполитой, вызванные неуверен¬
ностью в том, придет ли Франция на помощь Польше в
случае военного столкновения последней с Германией,
вынудили «санационное» руководство поспешить с рати¬
фикацией, после полугодовой проволочки, советско-
польского пакта о ненападении. Весьма важной причи¬
ной, ускорившей ратификацию, были массовые выступ;
ления польского народа в пользу договора с СССР.
23 ноября 1932 г. в Москве была подписана конвен¬
ция о согласительной процедуре между Советским Сою¬
зом и Польшей, которая была ратифицирована в Варша¬
ве и Москве 27 ноября одновременно с договором о нена¬
489 См.: Сентябрь 1939. М., 1961, с. 60.
210

падении. 23 декабря 1932 г. в Варшаве состоялся обмен
ратификационными документами:
Бек, заменивший к этому времени Залесского на по¬
сту министра иностранных дел, по доводу ратификации
произнес пышную речь, в которой заявил, что соглаше¬
ния между СССР и Польшей «находятся в генетической
связи (курсив мой.— Д. К.) с пактом Келлога и Москов¬
ским протоколом, дополняя их и расширяя». Польский
министр подчеркивал: «Значение их усиливает то об¬
стоятельство, что аналогичные соглашения были заклю¬
чены СССР с прибалтийскими государствами, связанны¬
ми с Польшей и СССР географическим положением, а
также находящейся в союзе с Польшей Францией» 49°.
Бек сказал также на процедуре обмена ратификацион¬
ными грамотами, что «осуществление соглашений сле¬
дует приписать прежде всего тому, что они отвечают
стремлениям и потребностям обоих государств и отра¬
жают ранее сложившиеся между ними отношения» 490 491.
В своем интервью представителю ТАСС 26 ноября
1932 г. в связи с подписанием согласительной конвенции
Патеком и Литвиновым новый польский министр ино¬
странных дел заявил: «В это неспокойное время, пере¬
живаемое нами, мы даем тем самым двусторонний при¬
мер единственного метода, приводящего к уменьшению
элементов, которые разделяют мир, и развитию тех, ко¬
торые его объединяют»492 493.
2 декабря 1932 г. канцлером Германии стал генерал
фон Шлейхер, отец тезиса о «равноправии в вооруже¬
ниях». Произошло это в тот момент, когда «план Гуве¬
ра» о «разоружении» был «одобрен всеми в принципе»,
но оказался «неприемлемым ни для кого» 49Л;
Попытка американского иМпёриаливМа «взять ини¬
циативу в области международной политики в свои руки
и иметь возможность давить на Европу; которая не хочет
платить долгов, да еще вооружается* до-зубов»494, оказа¬
ла неоценимую услугу германскому милитаризму.
Франция же, обладавшая огромной сухопутной
армией в Европе, которая была «в каждый данный мо¬
490 ДМСПО, т. 5, с. 545.
491 Там же.
492 Там же, с. 544.
493 Иванов А., Смирнов П. Англо-американское морское соперни¬
чество. М., 1933, с. 295.
494 Там же, с. 296.
2Н

мент способна здесь на сухом пути разделаться с любым
из противников среди капиталистических стран» 495, про¬
должала вместе с Англией участвовать в торге о принци¬
пе «равноправия» в системе европейских отношений.
11 декабря 1932 г. главами пяти правительств —
Англии, США, Франции, Италии, Германии — была при¬
нята резолюция о равноправии, декларировавшая обе¬
спечение безопасности для всех стран Европы. Как отме¬
чает Красуский: «Этим способом внешняя'политика Вей¬
марской республики достигла почти всех своих целей:
освобождение Надрейна, упразднение репараций и рав¬
ноправие. На присоединение Австрии и отобрание у
Польши Поморья и Силезии у республики не хватило уже
времени» 496.
Декларация от 11 декабря, удовлетворившая притя¬
зания германской военщины и крупных немецких моно¬
полий, принятая в период, когда антипольский реван¬
шизм в Германии стал преступать границы дозволенно¬
го, заставила Пилсудского на другой же день созвать в
Варшаве срочное заседание совета министров и генера¬
литета. По свидетельству Табуи, на этом совещании был
поставлен всего лишь один вопрос: можно ли и в какой
мере действительно рассчитывать на союз с Францией?
В результате обсуждения был сделан вывод: «Нет, необ¬
ходимо постараться как можно скорее изменить нашу
политику в сторону сближения с Германией» 497.
Сменившиеся в 1932 г. друг за другом три германских
кабинета — Брюнинга, фон Палена, фон Шлейхера,—
как подтверждают и изложенные выше факты, ничем не
отличались между собой в стремлении достичь главной
цели, осью которой являлся интенсивный переход к на¬
растанию военной мощи Германии. «Суммируя результа¬
ты декабрьских совещаний в Женеве,— доносил Высоц¬
кий из Берлина,— можно утверждать, что они ока¬
зались для Германии важным шагом вперед в направле¬
нии явного увеличения ее военной силы, а благодаря это¬
му обеспечивается восстановление общей силы рейха» 498.
И далее еще более емким определением охарактеризо¬
вал польский посол происходящие события. «Деклара-
495 Иванов А., Смирнов П. Англо-американское морское соперни¬
чество, с. 295.
496 Krasuski I. StaeBobfwlstaMitemieckie, s. 271.
497 Табуи Ж. 20 лет дипломатической борьбы, с. 174.
498 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 4, л. 22.
212

ция пяти держав,— писал он,— признала раз и навсегда
равные права Германии, которые никто другой теперь
отобрать уже не может» 4".
Таков был исход 1932 г. для германо-польских отно¬
шений, оказавшихся в центре международной обстанов¬
ки, обострявшейся вместе с ростом противоречий импе¬
риализма. Шло дальнейшее сползание буржуазной Евро¬
пы ко второй мировой войне. Амстердамский антивоен¬
ный конгресс 1932 г. призывал в своем Манифесте массы
«в ужасающем хаосе современности» выступить против
этого хаоса 50°.
На двенадцатом пленуме ИККИ человечество преду¬
преждалось о том, что приближается новый период войн
и революций, а буржуазия пытается развязать войну при
помощи фашизма. На состоявшейся 30 декабря в Эссене
конференции западноевропейских компартий шовинисти¬
ческий разгул получил суровое осуждение. Коммунисти¬
ческие партии, заявил Георгий Димитров, являются
«большим препятствием для подготовки и проведения
империалистической войны...» 499 500 501
Так, еще до прихода Гитлера к власти, компартии
стремились приостановить процесс сползания Европы ко
второй мировой войне.
Наследство, оставленное Штреземаном, открыло путь
милитаризации, который весьма интенсивно использова¬
ли крайне националистические круги Германии, углуби¬
ло антипольские проявления в США, Англии, Франции и
других странах Европы, а также активизировало вы¬
ступления политиков и публицистов по проблеме герма¬
но-польских отношений. Агрессивность антипольской
эстафеты принял Рейнбабен, в своих тезисах выразив¬
ший квинтэссенцию германской политики ревизии в от¬
ношении Польши, которая не смогаа приостановить этот
натиск даже ратификацией Сеймом соглашений 1929—
1930 гг. с Германией.
Попытка австро-германской таможенной унии вызва¬
ла немалую тревогу в «санационной» Польше. Однако
находились и такие политики типа реакционеров Детер-
499 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 4, л. 14.
500 См.: Антивоенные традиции международного рабочего движе¬
ния. М., 1972, с. 296.
501 Там же, с. 299.	,

динга и Шембека, которые видели в унии лишь средство
для угроз в адрес Советской власти.
В течение 1931 —1932 гг. Польша продолжала нахо¬
диться в фокусе англо-американо-франко-германских и
итальянских эвентуальных сделок. Мораторий Гувера,
Лондонская конференция МИДов, конференция по разо¬
ружению, Лозаннская конференция, многочисленные
встречи премьеров в значительной мере стимулировали
рост угрозы германского милитаризма, нависавшей над
Польшей.
Тайные и явные торги империалистических держав,
сделки на которых осуществлялись за счет остроты от¬
ношений между Германией и Польшей и не в пользу по¬
следней, все чаще прикрывались реакционным тезисом о
том, что Польша является бастионом католицизма про¬
тив большевизма. В этой связи фашистской Италией по¬
догревались великодержавные иллюзии польской «сана¬
ции», а призрачная вера в «военное превосходство»
Польши над СССР одобрялась английским империа¬
лизмом.
Происходило более активное вторжение представите¬
лей гитлеризма в дипломатическую сферу германо-поль¬
ских отношений путем муссирования, в частности, пред¬
ложения о 10-летнем моратории. Вместе с тем продолжа¬
лись антипольские демонстрации гитлеровцев и других
националистических организаций.
Обоюдные попытки экономического урегулирования
не смогли прекратить таможенной войны. Продолжи¬
тельное балансирование «санации» между державами
Запада и подписанием договора с СССР вызвало мощ¬
ную волну протеста трудящихся масс Польши. Однако
пилсудчина, вынужденная в силу обстоятельств подпи¬
сать советско-польский договор 1932 г., тянула с тем,
чтобы придать ему силу закона.
Подлинные намерения международного империализ¬
ма к концу 1932 г. проступили достаточно четко и состоя¬
ли в том, что Польша должна была утолить реваншист¬
скую жажду Германии.

ЧАСТЬ III
ГЕРМАНИЯ И ПОЛЬША
И ПРОБЛЕМА КОЛЛЕКТИВНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
В ЕВРОПЕ (1933—1936)
Глава 7
ГЕРМАНО-ПОЛЬСКИЕ ОТНОШЕНИЯ
В ПЕРИОД ПРИХОДА ГИТЛЕРА К ВЛАСТИ
Антипольское наследие германского
империализма 1927—1932 гг. и вопрос
превентивной войны
В течение 1927—1932 гг. германский милитаризм про¬
делал основательные приготовления по укреплению
военной мощи страны, выжидая случая, который мог
послужить сигналом начала войны с Польшей. Весьма
характерно, что все военные мероприятия подавались
общественности как оборонительные перед лицом эвен¬
туальной польской агрессии.
Рост антипольского реваншизма прослеживается пре¬
жде всего на фоне забот Веймарской Германии о морских
силах страны, необходимость чего обосновывалась защи¬
той Восточной Пруссии от Польши. Сама же конкретная
программа военного судостроения осуществлялась в глу¬
бокой тайне, поддерживая рост агрессивных устремлений
на немецком флоте, оснащавшемся кораблями по тому
времени последнего слова техники. Только по окончании
второй мировой войны всплыли наружу такие факты, как
«дело Ломанна», проделки Редера, Канариса, Зенкера и
других, имевших отношение к строительству военного
флота, которое велось при посредничестве Турции, Испа¬
нии, Финляндии.
В декабре 1927 г. в бюджет рейха были внесены пред¬
ложения о строительстве броненосца «А». Среди предста¬
вителей партий, особенно поддержавших этот проект в
рейхстаге, были депутат от ДНФП уже упоминавшийся
ранее Тревиранус, оратор из кругов ДФП контрадмирал
запаса Брюнингхаус. Последний особенно подчеркнул,
что «новейший 10-тысячетонный броненосный корабль,
являвший собой «крик техники», будет в состоянии
215

предотвратить вероятную атаку с Востока» Основным
аргументом ораторов всех партий выступала необходи¬
мость защиты Восточной Пруссии от нападения Поль¬
ши 1 2. Решительно высказались против строительства бро¬
неносца коммунисты Германии.
За решением рейхстага, направленным на укрепление
морского флота страны, последовал меморандум минист¬
ра рейхсвера Тренера. В государственном бюджете на
1929 г. уже фигурировала сумма на строительство нового
корабля взамен старого артиллерийского тендера «Дра-
хе» 3. В течение 1928—1932 гг. на фоне антипольской кам¬
пании, связанной с меморандумом Тренера, шло строи¬
тельство ряда крупных кораблей. В апреле 1929 г. был
сдан в строй «Кенигсберг», в ноябре — «Карлсруе», в ян¬
варе 1930 г.— «Кёльн» 4. Вступали в строй торпедные ка¬
тера, береговая и зенитная артиллерия, т. е. все то, что в
срочном порядке предназначалось для так называемой
«флотилии Ломанна».
А весной 1931 г. в присутствии Гинденбурга и канцле¬
ра Брюнинга состоялся спуск на воду броненосца «А»,
которому в силу президентского указа было дано имя
«Дейчланд». Канцлер Брюнинг произнес при этом речь о
«стремлении рейха к миру» и «чести немецкого народа».
Однако, как только прозвучали слова: «Пусть никогда не
дойдет до того, чтобы твои пушки начали свой железный
разговор» 5,— корабль из-за обрыва последних двух фа¬
лов преждевременно двинулся в воду. Присутствующие
при спуске в этом инциденте увидели роковое предзнаме¬
нование, исполнившееся, правда, не только для этого гер¬
манского корабля.
Вслед за спуском «Дейчланда» были выделены сред¬
ства на строительство броненосца «Б», который стал пя¬
тым крупным военным кораблем морского флота Герма¬
нии под названием «Лейпциг».
Параллельно шло обучение морских сил. Характерны
маневры, проведенные весной 1932 г., противником на ко¬
торых, тогда условно, выступали Польша и Франция.
Проигрывалась ситуация, когда французский флот пыта¬
1 Pertek lerzy. Od Reichsmarine do Bundesmarine. Poznan,
1966, Su 62.
2 Ibid., s. 63.
3 Ibid., s. 65.
4 Ibid., s. 73.
5 Ibid ., s. 74.
216

ется проникнуть в Балтийское море для оказания помощи
своему союзнику — Польше.
Стратегический план этих морских маневров пол¬
ностью повторился через семь лет, когда Германия напа¬
ла на Польшу, с той лишь разницей, что во время мор¬
ских учений 1932 г. военные действия предусматривалось
начать 3 сентября 1938 г., а за время до 14 сентября, ког¬
да в планах германского милитаризма на стороне Польши
выступят Франция и Бельгия, польский флот должен
быть уничтожен, а Гдыня блокирована, что позволяло
все силы рейхсмарине бросить против Франции.
Помимо реализации обширной программы военно-
морского строительства. Германия уже к 1932 г. фактиче¬
ски опередила Польшу в создании системы фортификаци¬
онных сооружений на Поморье, в Верхней Силезии. Не¬
смотря на то что это запрещалось Версальским договором,
она интенсивно модернизировала имеющиеся укрепления,
ускоренно создавала полосу новых сооружений на герма¬
но-польской границе. При расположении укрепленных
районов учитывалось, что в случае военных действий они
должны служить исходными плацдармами для развития
наступательных операций. Таково было назначение си¬
стемы укреплений в Восточной Пруссии по реке Плиссе и
линии Мазурских озер, включая крепость Кенигсберг —
мощный исходный плацдарм для наступления на Варша¬
ву с севера, который поддерживал немецкий флот на
Балтике, способный в предельно сжатые сроки обеспечить
подвоз военных сил и вооружения. Не уступала Восточ¬
ной Пруссии по выгодности исходных позиций и система
укреплений на реке Одер.
«Санационное» руководство на рубеже 1932—1933 гг.
также попыталось провести ряд мероприятий по укрепле¬
нию военной мощи страны, в частности реконструкцию
старых германских укреплений. Были расширены оборо¬
нительные работы на побережье, укреплялась военно-
морская база в Гдыне. Однако из-за недостатка финан¬
совых средств все работы фактически свернулись вплоть
до кануна германо-польской войны 1939 г»
В то же время германский милитаризм продолжал
свое восхождение. Принятым в 1930 г. планом мобилиза¬
ции предусматривалось на случай войны с Польшей втрое
увеличить численность рейхсвера 6. Германским командо- 8
8 См.: Krasuski I. Stosunki polsko -niemieckie, s. 314.
217

ванием была взята на вооружение тактика «надежного
задерживания» 7 8, под которой подразумевались военные
укрепления Восточной Пруссии, Поморья, а также линии
Одер — Нейсе.
Такие планы германского милитаризма на первый
взгляд, действительно, могли предстать как оборонитель¬
ные, если к тому же учесть, что Польша в то время обла¬
дала армией, которую рейхсвер не мог бы атаковать да¬
же при поддержке нерегулярных формирований. Такая
ситуация давала в руки Веймарской республике козырь в
борьбе за вооружение Германии, приобретавшей все
большую значимость, по мере того как отношения с
Польшей продолжали обостряться.
Подобные выводы, по определению Красуского, с те¬
чением времени и легли в основу «фантастической леген¬
ды» о планах Пилсудского в связи с превентивной войной
против Германии, которые он будто бы строил в 1932—
1933 гг. Красуский пишет, что «эта легенда была подхва¬
чена в Польше с несомненной целью» реабилитировать
Пилсудского и его планы превентивной войны связать с
приходом Гитлера к власти, тем самым перенося центр
тяжести на 1933-й год. В действительности немецкому
штабу, по меньшей мере с 1927 г., было известно о «пре¬
вентивной войне, причем ажиотаж вокруг этого вопроса
достиг своей кульминации летом 1932 г.» 8.
Миф о польской опасности был активно поддержан
такими представителями рейхсвера, как Гаммерштейн,
Бломберг — командующий восточнопрусским округом,
Рейхенау, Шлейхер. Антипольская пропаганда опиралась
на такой внутренний фактор, как возможная передача
правящими кругами Германии власти Гитлеру.
Оценивая обстановку, польское МИД в инструкции
посольствам писало: «Проблема, придет ли и когда Гит¬
лер формально к власти, имеет значение только второсте¬
пенное... Всякие тревоги по поводу агрессивных намере¬
ний Польши в отношении Гданьска и Восточной Пруссии
имеют прозрачную цель — представить ситуацию на поль¬
ско-германской границе как источник беспокойства и по¬
зднее оправдать эвентуальные провокационные шаги.
Перед лицом этого Польша сохраняет хладнокровие, ко¬
торое основывается на нерушимости договоров» 9.
7 Krasuski I. Stosunki polsko-niemieckie, s. 314
8 Там же, s. 315.
9 Там же.
218

«Хладнокровие» Польши старался подчеркнуть и сам
Пилсудский при встрече с французским военным атташе
Арбоне, состоявшейся осенью 1932 г. уже после удаления
военной миссии Франции из Польши. На вопрос полков¬
ника Арбоне, как Пилсудский оценивает международное
положение и может ли он спать «хотя бы на одном ухе»,
последний ответил, что в настоящий момент спит «на обо¬
их ушах» 10 11. Более того, в подтверждение того, что сон его,
действительно, крепок, Пилсудский заявил Арбоне, что
не видит повода для какого-либо беспокойства, вызванно¬
го со стороны немецкой, «особенно от страны, в которой
только на протяжении одного года три раза проводились
выборы» и. Что же касается Гитлера и его окружения, то
«это только крикуны», говорил диктатор Польши. И да¬
лее: «Если вести речь о Папене, то он будет иметь против
себя все партии» 12.
Объяснив подобным образом ситуацию представите¬
лю Франции, «санационное» руководство тем не менее
предприняло попытку прийти к непосредственному согла¬
шению с Германией в период канцлерства Шлейхера.
«Адресатом польских предложений,— пишет польский ис¬
следователь Ляптер,— были президент Гинденбург и его
доверенное лицо предыдущий канцлер фон Папен»13.
Осуществление этой попытки было поручено министру
иностранных дел Беку, принявшему к этому моменту пост
Залесского.
В новогоднем номере «Газеты польской» появилась
написанная ее главным редактором Медзинским статья
под названием «Между Востоком и Западом», в которой
проступала подспудная мысль, что благодаря декабрь¬
ской двусторонней ратификации советско-польских согла¬
шений Польша не боится за свой «тыл» в случае обост¬
рения отношений с Германией. А что касается последней,
то газета заявляла о готовности Польши заключить «в
любую минуту пакт о ненападении с германской импе¬
рией» 14.
Начавшиеся на этот счет беседы германо-польских
сторон велись на фоне различных инсинуаций, подобно
сообщениям германских газет о перестрелке между со¬
10 См.: Laroche I. Polska lat 1925—1935, s. 14.
11 Ibid.
12 Ibid.
13 Ibid.
14 «Gazeta Polska», 1933, 1 stycznia.
219

ветскими и польскими самолетами 15, на фоне тревожных
заявлений польской прессы о немецких планах ревизии
границ и утверждений, что война между Польшей и Гер¬
манией неизбежно превратилась бы в мировую войну 16.
Германо-польские беседы велись также в атмосфере внут-
ригерманских интриг по поводу отставки правительства
Шлейхера. Все это говорило о призрачности попытки Вто¬
рой Речи Посполитой прийти к соглашению с Германией.
Вместе с тем в рапорте польского посла в Берлине, от¬
правленном в Варшаву 13 января 1933 г., содержится за¬
явление фон Папена, весьма знаменательное в отношении
подлинного характера первых попыток непосредственно¬
го соглашения между Германией и Польшей. «По мнению
фон Папена,— передавал Высоцкий,— время не ждет.
Необходимо использовать настоящий момент, когда в
Германии во главе государства стоит Гинденбург, а в
Польше Маршал Пилсудский. Это единственные госу¬
дарственные деятели, которые раз и навсегда могли бы
закончить разделяющие нас споры. Можно это сделать
только путем «от солдата к солдату», без парламента, а
может даже, вопреки ему и без разглашения прессой» 17.
Так, столь откровенно прозвучало «приглашение» Гер¬
мании Польше к явной антисоветской сделке, которой
сопутствовал крайне реакционный ажиотаж, поднятый
необычайно обострившимися противоречиями междуна¬
родного империализма.
Германо-польские отношения вступали в новую фазу,
определявшуюся назначением Гитлера на пост канцлера
Германии 18.
Приход гитлеровцев к власти ставил конкретный во¬
прос о дальнейших отношениях между Германией и
Польшей.
15 См.: «Известия», 1933, 2 января.
16 Там же, 3 января.
17 См.: Lapter К. Pakt Piłsudski — Hitler, s. 213.
18 Развитие отношений между Германией и Польшей после уста¬
новления гитлеровской диктатуры более подробно изложено в рабо¬
тах автора: Климовский Д. С. Германо-польское сближение в 1933 г.—
В кн.: «Дранг нах остен» и историческое развитие стран Централь¬
ной, Восточной и Юго-Восточной Европы. М., «Наука», 1967; Он же.
Зловещий пакт. Минск, Изд-во БГУ, 1968.
В настоящей же монографии в третьей части на основе новых
архивных материалов дается общая характеристика того отрицатель¬
ного влияния, которое оказало дальнейшее состояние германо-поль¬
ских отношений на проблему коллективной безопасности в Европе.
220

Гитлер у власти.
Конференция по разоружению
Агрессивные планы германского империализма, про¬
ецировавшиеся в годы Веймарской республики, с назна¬
чением Гитлера Гинденбургом на пост имперского канц¬
лера вступали в стадию возможной реализации.
В опубликованной «МаиТГКампф», а затем в так назы¬
ваемой «второй книге» Гитлера, рукопись которой храни¬
лась в сейфе издательства нацистской партии с предписа¬
нием не публиковать и никому не показывать и которая
была обнаружена в мае 1945 г.19, нашли свое предельное
выражение вопросы внешней политики гитлеризма. Во
втором опусе Гитлера, помимо самого механизма агрес¬
сии, обосновывалась роль политических союзов в подго¬
товке войны 20.
В первые недели пребывания Гитлера у власти при¬
ступить к выполнению своего агрессивного курса новому
канцлеру мешали как международная обстановка, так и
внутриполитические условия. Как правильно отмечает ис¬
торик ПНР Мариан Войцеховский, «полное понимание
внешней политики Германии в то время невозможно без
уяснения, что Гитлер 30 января 1933 г. стал во главе коа¬
лиционного правительства»21. Газета «Полония» так ха¬
рактеризовала эту коалицию: «Кабинет является выраже¬
нием так называемого Гарцбургского фронта, охватываю¬
щего гитлеровцев, организации «Стального шлема» и дру¬
гие националистические группировки. За кабинетом стоят
все националистические организации — полувоенные,
умеренные и крайне правые. С точки зрения внешней по¬
литики новое правительство является наиярчайшим пока¬
зателем германской политики реванша и ревизий» 22.
Именно в германо-польских отношениях наиболее
рельефно отразились зловещие оттенки этой коалиции,
включавшей наряду с Гитлером Франца фон Папена,
Альфреда Гугенберга, фон Нейрата и др. Даже беглое
упоминание этих имен, собранных вместе, в то время как
с каждым из них в отдельности связаны политические
19 См.: Овсяный Д. Тайна, в которой война рождалась. М.,
1971, с. 10.
20 Там же.
21 Wojciechowski М. Stosunki polsko-niemieckie. 1933—1938. Poz¬
nań, 1965, s. 19.
22 «Polonia», 1933, 31 stycznia.
221

курсы милитаризации, агрессий, явных и неявных импе¬
риалистических сделок, говорит о многом. Переход к на¬
цистской диктатуре, подчеркивает марксистско-ленинская
историография, не был «единовременным актом, внезап¬
но обрушившимся на немецкий народ, как это пытаются
утверждать буржуазные фальсификаторы истории. Краху
Веймарской республики предшествовал длительный пери¬
од, когда империалистическая реакция шаг за шагом лик¬
видировала остатки буржуазно-демократических свобод
и возрождала шовинистические, реваншистские силы»23.
После 30 января 1933 г., когда, оказавшись у власти,
Гитлер повел дело не Только к унификации всех партий,
но и к удалению от власти конкурентов, вопрос о герма¬
но-польских отношениях в правительственной коалиции
сводился к следующему. Националисты-консерваторы,
представляющие Немецкую национальную народную пар¬
тию, имели в виду возвращение польских территорий до
границ 1914 г. и проведение упоминавшейся в предыду¬
щих главах ректификации польских границ, т. е. путь об¬
мена территорий. Крыло же Гитлера, включая ведущих
представителей НСДАП, представляло «ревизию Верса¬
ля» значительно шире, чем традиционный национализм,
который европейская общественность видела прежде все-
гс^в облике пруссачества.
' ^Французская пресса тех дней не хотела замечать того>
что Гитлер не был простым повторением пруссачества, и
упорно называла его правительство состоящим «из типич¬
нейших представителей пруссачества» 24.
Однако гитлеровская «восточная» политика, фашист¬
ский «Дранг нах Остен» были значительно объемнее в
своих агрессивных устремлениях, чем это имело место
ранее, что подтверждают «идеи» не только «второй кни¬
ги» Гитлера, но и его неоднократные беседы с Раушнин-/
гом.
f Пилсудский же продолжал питать надежды, будто
гитлеровская «революция» не увеличивает опасности для
Польши, а, напротив, уменьшает ее, чему способствовало
и то, что руководитель «санации» не считал Гитлера прус¬
саком, и в результате фактически попался на удочку
«польских разноречий», присущих коалиционному каби¬
нету Гитлера.
23 Фомин В. Агрессия фашистской Германии в Европе. М.^.
1963, с. 8.
24 См.: История дипломатии, т. 3. М., 1965, с. 575.
222

Придя к власти с лозунгами «задушить коммунизм» и
«ревизия Версаля», вместе с тем в начале своего канцлер¬
ства Гитлер, с одной стороны, провозглашал антиполь-
ские призывы, удовлетворяя, таким образом, аппетиты
веймарских националистов, с другой—был не прочь всту¬
пить с Польшей в переговоры, чтобы затем попытаться
использовать ее в интересах внешней политики Германии,.,
все более превращавшейся в это время в единый нацисту
ский лагерь.
О готовности к соглашению с Польшей Гитлер гово¬
рил Раушнингу еще летом 1932 г.25 Как пишет Войцехов¬
ский, «трудная внутриполитическая ситуация, в которой
оказался Гитлер, вступив на канцлерский пост, вы¬
нуждала его искать с соседями согласия, а не ссоры, тем
более если было известно, что один из соседей — Польша
склонна к поддержанию разговора». И в то же время Вой¬
цеховский замечает, что «игра на польском инструменте
(курсив мой.— Д. К.), если канцлер хотел упрочить свое
положение в канцлерском кресле, должна была испол¬
няться им особенно деликатно из-за внутриполитической
ситуации в стране» 26.
Большая подготовительная работа, предшествующая
началу «игры», была проделана в годы Веймарской рес¬
публики. Как видно из материалов «Аусвертигес Амт»у
хранящихся в Немецком центральном архиве в Потсдаме,
«польский инструмент» тщательно настраивался, регули¬
ровался, особенно в годы мирового экономического кризи¬
са. Так, в детальном обзоре германского посольства в
Польше, отосланном в Берлин 25 декабря 1930 г., не толь¬
ко констатировалась сложность отношений между Герма-г
нией и Польшей, но и предлагалось излечить «болезнь» 27
за счет решения «двух главных моментов: вопроса Кори¬
дора и проблемы национальных меньшинств» 28. Это, ука¬
зывалось далее, является «судьбой немцев, жаждущих ре¬
визии границ» 29.
В обзоре заявлялось также, что ни Ликвидационное
соглашение, ни торговый договор, ни резкие выступления
25 См.: Wojciechowski М. Stosunki polsko-niemieckie. 1933—1938,
s. 21.
26 Ibid.
27 DZA Potsdam..., Abteilung 4, Akten betreffend: Jahresiibersicht.
Bd. 1, S.4.
28 Ibid., S. 6.
29 Ibid., S. 4.
223

типа речей Тревирануса не принесут ощутимого резуль¬
тата 30.
Германское посольство в Варшаве сообщало в Берлин
и о «литовском интермеццо» Пилсудского, его борьбе с
Сеймом, его организационных возможностях в сфере
«государственной жизни», а также характеризовало об¬
щее состояние германо-польских отношений в связи с
обстановкой в Европе. Отметив, что «для Польши сегод¬
няшнего дня знаменательно отчетливое увеличение духов¬
ного отставания от Центральной и Западной Европы»,
Мольтке писал: «Мы находимся в центре самого острого
напряжения, которое вообще пережили германо-польские
отношения за последние годы». О проблемах пересмотра
границ и национальных меньшинств он заметил, что это
«будет стоять как грозная туча в будущем...» 31 Однако
германский посланник не рекомендовал своему прави¬
тельству «покинуть путь нормализации». «Этим мы не
только уничтожим плод многолетних трудных перегово¬
ров,— писал Мольтке в заключение обзора,— но мы дол¬
жны опасаться, что наша и так страдающая промышлен¬
ность будет лишена перспектив на будущие прибыли от
нашего восточного соседа» 32.
И вот теперь, став у власти, Гитлер оказался глав¬
ным обладателем «польского инструмента». В этой связи
весьма характерны свидетельства Дирксена о первом
посещении Гитлера с докладом о своей деятельности на
посту посла в Советском Союзе. В сообщении, которое
приготовил канцлеру германский посол, подчеркива¬
лось, что «польско-русский договор о ненападении уже
свидетельствует о признании неизменности польских за¬
падных границ»33, отмечалось положение, определив¬
шееся в связи с франко-советским договором о ненападе¬
нии. Дирксен подробно рассказывает о своей первой
встрече с Гитлером. «Наша беседа,— повествует дипло¬
мат,— имела благоприятно радостный ход. Он выслушал
мое сообщение, задал несколько вопросов и подтвердил
свое желание поддерживать дружественные отношения с
СССР, однако при условии, что последний воздержится
от вмешательства во внутренние дела Германии» 34.
30 DZA Potsdam..., Abteilung 4, Bd. 1, S. 5.
31 Ibid,«S. 3.
32 Ibid., S. 2.
33 Dirksen H. Moskau — Tokio — London. Stuttgart, 1949, S. 120.
34 Ibid, S. 122.
224

Далее продолжалось сугубо «польское представле¬
ние». «Потом,— продолжал Дирксен,— произошел эпи¬
зод, которого я не забыл. Гитлер встал, подошел к окну
и, посмотрев в парк рейхсканцелярии, мечтательно заме¬
тил: „Если бы мы только смогли прийти к соглашению с
Польшей! Пилсудский является единственным человеком,
с которым это можно осуществить!“» 35. Дирксен заметил,
что «это было бы возможно, если бы Германия отреклась
от своих претензий на Коридор...» Однако, резюмирует,
германский дипломат, «Гитлер разговор об этом дальше
не продолжал» 36.
В период начавшейся избирательной кампании в рейх¬
стаг Гитлер и его подручные произнесли немало анти-
польских речей, а отряды штурмовиков продолжали раз¬
бойничать на германо-польской границе. Это явилось ос¬
новной причиной зимне-весеннего обострения германо¬
польских отношений.
Между тем на дипломатическом поприще Гитлер ак¬
тивно искал путей сближения с Польшей. На приеме у
президента Гинденбурга, состоявшемся 8 февраля 1933 г.,
Гитлеру был представлен дипломатический корпус. Во
время этой процедуры между новым канцлером и поль¬
ским послом в Берлине Высоцким завязалась беседа. По¬
сол Польши заверил Гитлера, что все обвинения Польши
в том, что она намерена угрожать Данцигу и Восточной
Пруссии, не имеют под собой почвы. Ухватившись за эти
слова, Гитлер принялся убеждать польского дипломата,
будто Германия хочет мира и «может быть больше, чем
Польша, которую мудрая политика Маршала Пилсуд¬
ского спасла от всех переворотов, через которые вынуж¬
дена была пройти Германия». Закончил же Гитлер свою
первую беседу с послом Польши следующим образом:
«О войне думают только глупцы и помешанные...» 37.
Вместе с тем спустя три дня Гитлер в интервью пред¬
ставителю английской «Санди экспресс» полковнику
Этертону высказал требование ускорить ревизию герма¬
но-польской границы, а Коридор был им назван «отвра¬
тительной несправедливостью». И хотя через день
агентство Вольфа опубликовало опровержение, где зна¬
чительно был снижен антипольский тон канцлера Герма¬
35 Dirksen Н. Moskau — Tokio — London, S. 123.
36 Ibid.
37 См.: Wojciechowski М. Stosunki polsko-niemieckie. 1933—1938,
s. 22.
15 Зак. 605
225

нии, однако не было никакого сомнения в агрессивности
Гитлера. Этертон, сообщая подробности встречи пресс-
атташе польского посольства в Лондоне, категорически
подтвердил тот факт, что канцлер, говоря о Коридоре,
«унесся так далеко и говорил такие дикие вещи, что для
снятия поднятой тревоги в мире и была подана удобная
версия с опровержением» 38.
Официальным ответом на этот антипольский выпад
Гитлера явилось экспозе министра иностранных дел Бе¬
ка, с которым он выступил в комиссии иностранных дел
Сейма, заявив присутствующим: «Наше отношение к Гер¬
мании и ее делам будет точно таким же, как отношение
Германии к Польше. На практике все в этой области за¬
висит больше от Берлина, чем от Варшавы» 39.
Заявление Бека для комиссии Сейма было заранее от¬
репетировано Пилсудским, включая даже эмоциональные
оттенки. «Когда мне в первый раз,— писал впоследствии
Бек,— пришлось в Сейме занять позицию по этому вопро¬
су, Маршал посоветовал мне отнюдь не принимать во вни¬
мание лихорадочное возбуждение европейской прессы и
касаться германского вопроса решительно, но одновре¬
менно спокойно, проявляя чувство меры при выборе слов,
чтобы не создать впечатления, будто будущее таит в себе
лишь негативные перспективы. Наше отношение к Гер¬
мании должно зависеть от отношения Германии к
нам» 40.
Выступление министра иностранных дел Польши н
Сейме было не только демонстрацией перед Германией
протянутой ей руки, но и попыткой на общности антисо¬
ветской основы прийти к ослаблению ожесточения, нако¬
пившегося у двух стран.
Параллельно развернулись бурные события на Всеоб¬
щей конференции по разоружению в Женеве в связи с
тем, что польский представитель Рачинский выступил с
декларацией об отказе от принципа разоружения. Как
видно из совершенно секретного донесения в Варшаву от
7 февраля 1933 г., выступление Рачинского «вызвало воз¬
мущение французов» 41. Немецкая пресса весьма опера¬
тивно откликнулась на заявление представителя Польши,
38 Wojciechowski М. Stosunki polsko-niemieckie. 1933—1938, s. 23.
39 Ibid.
40 См.: Pamiętniki lozefa Becka. Warszawa, 1955, s. 56.
41 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 5, Л. 161.
226

охарактеризовав его как исключительную сенсацию кон¬
ференции.
Как видно из обзора прессы, «Дейче альгемейне цей-
тунг», например, описывая изумление.французов, оказав¬
шихся неподготовленными к выступлению Рачинского,
который замещал на конференции Бека, писала, что по¬
следний «уехал из Женевы, чтобы лично не участвовать
в срыве французского плана» 42. Поль Бонкур на пресс-
конференции заявил, что из его беседы с Беком накануне
«трудно было даже допустить, что Рачинский займет та¬
кое положение, которое наступило после пополудни» 43.
В связи с декларацией Польши немецкая пресса при¬
зывала «требовать и от делегации германской более энер¬
гичного выступления» на конференции по разоружению 44.
В статье же Пертинакса прямо указывалось: «Польша
давно боится трансформации конференции по разоруже¬
нию в конференцию по ревизии. Этому развитию она и
старалась вчера положить конец своим выступлением»45.
Другие отклики французских газет были еще более
определенными. «Польша покинула Францию в наиболее
боевую минуту,— заявляла «Эксельсиор».— Польша дей¬
ствовала вчера под давлением Берлина, грозящего по¬
ставить на повестку дня 19 статью Устава (Устав Лиги
наций.— Д. К.) в случае поддержки Польшей француз¬
ского плана» 46. А «Петит журналь» писал, что «...поль¬
ские друзья не уважали свои обязательства торжествен¬
ной солидарности с Францией» 47.
Таким образом, первые шаги Германии и Польши па
зондированию своих отношений после прихода нацистов
к власти в Веймарской республике вызвали весьма бур-г
ную реакцию в Европе.
Беседы Надольного с Комарницким в Женеве
События на Дальнем Востоке, перспектива нападения.
Японии на Советский Союз все более склоняли правя¬
щие круги «санационной» Польши к соглашению с фа¬
шистской Германией. Это подтверждало опасения сторон¬
42 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 5, л. 168<
43 Там же, л. 170.
44 Там же, л. 168.
45 Там же, л. 171.
46 Там же.
47 Там же.
22Z

ников пакта о ненападении с Советским Союзом, которые
еще в январских дебатах 1933 г. требовали ответить на
вопрос: почему договор был ратифицирован только пре¬
зидентом, а не через Сейм?
Так, депутат от Польской социалистической партии
Чапиньский в своем выступлении 18 января, касаясь пак¬
та о ненападении, заявил, что если раньше предлагались
сейму «пакт Келлога», «пакт Литвинова», то «почему же
не был представлен столь важный договор, каковы были
причины?»48. Указав, что этими причинами являются
прежде всего интересы «помещиков восточных окраин»,
оратор заметил: «Я считаю, что этот пакт о ненападении
наносит удар по политике интервенций Запада. Больше¬
вики всегда кричали, что готовится вооруженная интер¬
венция, кричали, несомненно, преувеличенно, но что
помыслы об интервенции были и бродили в некоторых
головах и головках, это совершенно очевидно, и все мы
это видели. Поскольку Польша трактовалась в этих пла¬
нах интервенций как непосредственный кулак, угрожаю¬
щий Востоку, хорошо, что пакт о ненападении, если не
делал невозможной, то во всяком случае затруднял
интервенцию» 49.
Однако после прихода Гитлера к власти, когда ситуа¬
ция на германо-польской границе становилась более чем
грозной, «санацию» устраивал окончательный крах курса
Рапалло. В связи с этим поверенный в делах ПоЛыпи в
СССР Сокольницкий доносил своему правительству
14 февраля 1933 г. о германо-советских отношениях сле¬
дующее: «Отношения остались прежними, но их «темпе¬
ратура» уже иная... Из-за ситуации на Дальнем Востоке
она не может повыситься» 50.
В этот момент велось прощупывание гитлеризма на
случай внешнеполитической сделки со стороны Англии.
15 февраля 1933 г., например, польское посольство в
Лондоне сообщило в Варшаву, что в Берлине только что
побывал парламентский помощник секретаря министер¬
ства авиации майор Филипп Сэсун и встретился там
е «немецким комиссаром авиации Герингом». Передавая,
что «об этой поездке ничего не знают ни в «Форин оф-
фис», ни в министерстве авиации», Вселакий писал: «По-
48 ДМСПО, т. 6, с. 12.
49 Там же, с. 13.
50 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 5, л. 33.

видимому, поездка вызвана угрозой роста германской
авиации, но британский воздушный флот строится против
врага, которым не является Германия»51.
Весьма активно проходили в Женеве беседы между
руководителем германской делегации Надольным и пред¬
ставителем Польши Комарницким: «Вчера на обеде,—
доносил Комарницкий в Варшаву 16 февраля 1933 г.,—
который давал один из немецких руководителей Секрета¬
риата, я имел длительный разговор с шефом германской
делегации послом Надольным, возле которого я сидел.
Я заметил, что Надольный хочет сообщить мне ряд ве¬
щей, и он продолжал еще около 20 минут беседу после
выхода из-за стола» 52.
Содержание беседы раскрывает достаточно глубоко
намерения германской дипломатии притупить насторо¬
женность польских послов, чтобы форсировать соглаше¬
ние Второй Речи Посполитой с гитлеровской Германией.
«Посол Надольный,— сообщал о вышеупомянутой бесе¬
де Комарницкий,—начал с того, что в нем течет много
славянской крови, так как он по происхождению восточ¬
нопрусский мазур из-под Лецко. Он подчеркнул, что
именно благодаря этому понимает нюансы проблем вос¬
точной политики, которые уходят из поля зрения запад¬
ных немцев» 53. Надольный, писал польский посол, «не¬
сколько раз возвращался к утверждению, что на протя¬
жении всей конференции (по разоружению.— Д. К.) ни¬
когда не нападал на польскую делегацию и вообще на
Польшу». Далее Комарницкий заметил: «Он добавил, что
и в будущем никогда не выступит агрессивно в отноше¬
нии нас (курсив мой.— Д. К.). Он сказал даже, что пол¬
ностью понимает нашу ситуацию и имеет неменьшее
понимание нашей внешней политики» 54, Надольный не
упустил случая, чтобы не сделать комплимента в адрес
Пилсудского и вместе с тем не уколоть перед польским
представителем внешнюю политику Франции. «С боль¬
шим признанием,— подчеркивал Комарницкий,— он го¬
ворил также о Маршале, сказал, что для Польши настоя¬
щее счастье иметь такого государственного мужа» 55.
51 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 5, л. 134.
52 Там же, л. 121.
53 Там же.
64 Там же.
55 Там же, л. 122.
229

Что же касается Франции, то Надольный весьма иро¬
нически отозвался о французской политике и, в частнос¬
ти, об особе Поль Бонкура, о котором говорил, что тот
является «прежде всего адвокатом...» И далее резюмиро¬
вал германский дипломат: «Со стороны французской нет
стремления к компромиссу» 56.
В заключение беседы Надольный и Комарницкий пе¬
решли к вопросу эволюции международных отношений,
считая их не обостряющимися и не таящими в себе ника¬
кой угрозы. Надольный при этом очень сильно подчерк¬
нул — и данное измышление благодаря Комарницкому
утвердилось в Варшаве,— что период войн в Европе, без¬
условно, окончился, а «теперешние стычки могут быть
обсуждены исключительно в дипломатической плоскос¬
ти». Более того, Надольный, как передавал Комарницкий,
утверждал: «Никто не выигрывает от войны, и мы видим,
в какой трудной ситуации оказались после войны так на¬
зываемые победители»57.
Спустя пяТь дней уже Рачинский отправил Беку новое
донесение об обстановке в Женеве, в котором писал: «На¬
ша тактика, избранная паном министром, разгневала
французов, для которых было само собой разумеющимся
то, что мы их поддерживали... Поскольку наша тактика
является активной и отличается прочной броней, прояви¬
ла себя в период разрыва со старыми принципами и по¬
ложениями, постольку в периоде, близком к завершению
(по-видимому, Рачинский имел в виду прекращение рабо¬
ты конференции.— Д.К.), она должна обрести и свою
стратегию» 58.
К этому времени накал страстей в Женеве достиг пре¬
дела. Польский посол в Берлине Высоцкий доносил в
Варшаву, что в связи с выступлением Пьера Кота о гер¬
манских вооружениях «дискуссия по вопросу разоруже¬
ния достигла критической точки...» 59 25 февраля 1933 г.
Комарницкий, сообщая Беку о согласовании между
контрагентами Рейнского пакта формулы Женевской кон¬
ференции, писал: «...запрещение использования силы
предусматривается только в пределах Европы, а за пре¬
делами Европы «пакт Келлога» допускает применение си¬
56 ИДА, ф< 5, on. 1, д. 5i л. 122.
57 Там же.
58 Там же, л. 126.
59 Там же, л. 34.
230

лы в качестве легального средства международной поли¬
тики» 60.
Что же касается так называемых полувоенных орга¬
низаций Германии, то немецкая делегация намеревалась
сравнить их с аналогичными организациями Польши и
Чехословакии. При этом, как видно из документа, от¬
правленного Комарницким, Надольный прибегал к откро¬
венному шантажу. «Господин Надольный,— передавалось
польским дипломатом в Варшаву,— имеет статистические
выкладки, касающиеся Сокола, Стрельца и им подобных
организаций, которые хочет представить конференции и
которые, безусловно, произведут сенсацию» 61.
В этот момент «разоружительной» борьбы в Женеве
посол Франции Лярош направил Поль Бонкуру объемис¬
тый рапорт о польской внешней политике. Представитель
французской прессы на конференции по разоружению
Бриер вскоре сообщил об этом польской делегации и про¬
сил сохранить тайну62. Лярош прежде всего формулиро¬
вал франко-польские отношения, беря за исходный мо¬
мент реакцию Польши на план разоружения, предложен¬
ный в Женеве Поль Бонкуром. Затем он сообщал о своих
беседах с иностранными послами в Варшаве, которые
имели1 встречи с Беком, заявившим им, что «Польша не
придает никакого значения союзу с Францией»63. Бек
подтвердил это в беседе с румынским послом, а послу
Югославии, напротив, сказал, что «союз с Францией счи¬
тает основой политики Польши» 64.
Лярош был склонен допустить, что последняя оценка
наиболее отвечала сути дела, а имевшие место в послед¬
нее время неприятные для Франции манифестации считал
«маневром польских политиков»65. Он писал: «Маршал и
Бек хотят убедить общественность, что в жизненно важ¬
ных для Польши вопросах нельзя рассчитывать на безус¬
ловную помощь Франции, и поэтому Польша полагается
на свои собственные силы» 66.
В рапорте Ляроша неоднократно повторялось утверж¬
дение о великодержавных устремлениях Польши. Фран¬
60 ИДА,; ф. 5, on. 1, д, 5, л. 60.
61 Там же, л. 59.
62 Там же, л. 53.
63 Там же.
€4 Там же.
65 Там же, л. 54.
66 Там же.
231

цузский посол указывал на две тенденции внешней поли¬
тики Польши: «1) мирная — в отношениях с Востоком;
2) престижная, т. е. равноправная, в отношениях со
странами Запада»67.
На Женевской конференции по разоружению тем вре¬
менем еще туже затягивался гордиев узел европейских
противоречий. Новым в ее работе было то, что в феврале
1933 г. Литвинов представил конференции проект декла¬
рации об определении агрессора.
«Пакт четырех» и Польша
Возрождение германского милитаризма, ставшее яв¬
ной очевидностью после прихода гитлеровцев к власти,
конференция по разоружению, потерпевшая фиаско, за¬
рождавшаяся политика умиротворения агрессоров — все
это вновь выдвинуло идею так называемого европейского
директората — Англии, Франции, Италии, Германии.
Определяющими в идее директората были два основных
постулата: антикоммунизм и готовность империалистиче¬
ских держав принести интересы малых стран на алтарь
все интенсивнее развивавшихся в Европе агрессивных
устремлений фашизма.
Для Польши идея директората была опасна потому,
что участие Германии в «четверке» ставило конкретнее,
чем когда-либо раньше, вопрос о германо-польской гра¬
нице и именно в направлении, разработанном еще Штре-
земаном и его коллегами. В связи с чем в польском сена¬
те усилились голоса о необходимости упрочения оборон¬
ной мощи польского государства и обеспечения его
успешного развития.
Представитель Национального клуба сенатор Козиц-
ций при обсуждении бюджета МИДа Польши, состояв¬
шемся в конце февраля 1933 г., говорил: «В этот истори¬
ческий момент следует обратить особое внимание на
систему польской политики, на основы этой системы. Вот
уже несколько лет, как с этой трибуны и на страницах га¬
зет мы защищаем эту систему, которая основывается на
утверждении, что настоящей опасностью для польского
государства являются реваншистские стремления Герма¬
нии и что из этого следует делать выводы о дальнейшей
политике Польши. Мы говорили, что нам надо стремить¬
67 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 5, л. 54.
232

ся к договоренности с нашим восточным соседом и не
следует строить иллюзий относительно политики Герма¬
нии» 68.
Тем временем немецкая пресса, как и летом 1932 г.,
стала подчеркивать возможную угрозу превентивной вой¬
ны против Германии. За кулисами конференции по разо¬
ружению дипломатические круги ждали дальнейших ша¬
гов гитлеровской Германии. «Не исключено, что Гитлер
категорическим «нет»,— писал Рачинский Беку из Жене¬
вы 4 марта 1933 г.,— сделает тактику полууступок невоз¬
можной. Ситуация была бы тогда упрощена» 69. Далее Ра¬
чинский сообщал, что за рубежом германскими кругами
«усиленно пропагандируется, будто между Германией и
Польшей в отношении политических переговоров все в
порядке, они уже начаты или могут начаться каждую
минуту» 70.
И действительно, известия о переговорах между Гер¬
манией и Польшей на тему Поморья ширились. В Жене¬
ве германские дипломаты в кулуарах говорили, что
«Польша в скором времени сама, не станет отказываться
от переговоров по вопросу уступки Германии Коридора».
А на официальных заседаниях, доносил Рачинский в
МИД Польши, немецкая делегация избегала столкнове¬
ний с польскими представителями, несмотря на «частые к
этому поводы» 71.
В этот момент фактически и зарождался будущий
пакт Гитлер — Пилсудский. «Германский пакт отказа от
атак на Польшу,— свидетельствует архивный документ,—
не является в любом случае запретным. Его предложил
сам Надольный в беседе с Комарницким» 72.
А пока Пилсудский, будучи в конфликте с «вольным
городом», прибег к демонстрации военной силы, высадив
десант на Вестерплятте в ночь с 5 на 6 марта 1933 г., т. е.
когда гитлеровцы подсчитывали результаты состоявших¬
ся 5 марта выборов в нацистский рейхстаг73.
Так наступила кульминация германо-польских отно¬
шений. Аферой на Вестерплятте, как называет это собы¬
тие Войцеховский, Пилсудский хотел сделать два дела
68 ДМСПО, т. 6, с. 29.
69 ИДА, ф< 5, on. 1, д. 5, л. 66.
70 Там же, л. 67.
71 Там же.
72 Там же, л. 68.
73 См. подробнее: Климовский Д. С. Зловещий пакт, с. 9—11.
235

сразу: «предостеречь и оказать давление на Гитлера и
одновременно дать ответ западным державам, питавшим
благосклонность к немецким реваншистским требовани¬
ям». И далее: «Вестерплятте имело целью сделать Гитле¬
ра более склонным к беседам с польской стороной» 74.
События вокруг Данцига, связанные с высадкой поль¬
ского десанта на Вестерплятте, свидетельствовали о том,
что в германо-польских отношениях наступил момент,
когда, как замечает польский историк Ляптер, «ни Поль¬
ша, ни Германия не могут и не хотят в данной ситуации
перейти от менее или более острых пропагандистских вы¬
ступлений к действительной акции». Ляптер подчеркива¬
ет: «По всей логике в такой ситуации выступала потреб¬
ность хотя бы временного соглашения обеих сторон.
Польша была готова к этому хоть сейчас же, о чем неод¬
нократно говорил Пилсудский при всех оказиях. Герма¬
ния же еще для этого не созрела» 75.
«Незрелость» Германии действительно имела место.
Она определялась тем, что еще не успела оформиться
будущая политика пресловутого умиротворения Герма¬
нии. Зародышем этой политики и был «пакт четырех».
9 марта 1933 г. Комарницкий имел подробную беседу
с Поль Бонкуром. «Поль Бонкур не видит оснований для
того, чтобы Германия могла покинуть конференцию по
разоружению в ближайшее время,— сообщал Комарниц¬
кий в Варшаву.— Он рассказал мне о беседах, которые
имели место после возвращения Надольного из поездки
в Берлин и на которых затрагивался вопрос реорганиза¬
ции рейхсвера» 76.
Надольный в беседе с французскими дипломатами
подчеркивал, что при существующей ситуации в Германии
невозможно распустить рейхсвер. «Это было бы,— утвер¬
ждал германский дипломат,— полной передачей Герма¬
нии в руки наци. Рейхсвер является единственным устоем
президентской системы, определяющей единение Герма¬
нии и продолжение идеи государственности» 77Поль Бон-
кур возразил Надольному, что французы «понимают по¬
ложение, но удовлетворились бы отсрочкой реорганиза¬
ции рейхсвера на длительное время» 78. На это Надоль-
74 Wojciechowski М. Stosunki polsko-niemieckie. 1933—1938, s. 24.
75 Lapter К. Pakt Piłsudski — Hitler, s. 31.
76 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 5, л.. 34.
77 Там же. ’
78 Там же.
234

ный не дал ответа. «Французы,— резюмировал Комарниц-
кий,— не могут признать смешанной системы, т. е. соеди¬
нения рейхсвера с милицейской системой» 79.
Во время опасений Франции по поводу вооружения
Германии в английском парламенте развернулись дебаты
по вопросу внешней политики. Наблюдавший это поль¬
ский посол в Лондоне Скирмунт так закончил свой ра¬
порт от 14 марта 1933 г.: «Ревизионистские замыслы глу¬
боко укоренились в головах Макдональда и Саймона» 80.
В данном случае прозорливости Скирмунта нельзя не
удивляться. Ведь именно 14 марта Муссолини направил
свой проект «пакта четырех» в Берлин, а 18 марта о нем
было сообщено прибывшим в Рим Макдональду и Сай¬
мону.
Традиционные антипатии Гарвина к Польше 26 марта
1933 г. в газете «Обсервер» в связи с «пактом четырех»,
по определению Скирмунта, вылились в «величайшую ра¬
дость, что ревизия границ теперь поставлена на повестку
дня. Благодаря этой оказии он снова возвратился к про¬
екту Коридора через Коридор»81.
Проект «пакта четырех», поднявший небывалый шум
не только в Европе, но и во всем мире, весьма детально
обсуждался английской прессой. «Морнинг пост», напри¬
мер, заявляла, что «неизвестно, как ревизия может быть
проведена практически, если она вновь поднимает проб¬
лему европейского мира»82, и вместе с тем вопрошала:
«Не лучше ли в таком случае сидеть дома?» 83. Либераль¬
ная «Ныос кроникл» занимала позицию безусловной под¬
держки «пакта четырех» и «в известной степени — реви¬
зии границ» 84.
29 марта 1933 г. американские корреспонденты, аккре¬
дитованные в Лондоне, дали обед в честь Макдональда.
На обеде был корреспондент польского телеграфного
агентства доктор Литауэр. По его рассказу, Макдональд,
просивший «все сохранить в тайне и ничего не публико¬
вать»85, подтвердил, что беседы с Муссолини касались
ревизии договоров. «Он подчеркнул,— сообщал Литау-
79 ИДА, ф, 5, on. 1, д. 5, л. 34.
80 Там же, д. 6, л. 83.
81 Там же, д. 6, л. 122.
82 Там же, л. 123.
83 Там же.
84 Там же.
85 Там же, л. 127.
235

эр,— что великие державы не могут ждать, пока
обиженные государства (курсив мой.— Д. К.) сами вы¬
ступят с инициативой в рамках 19 статьи» 86. Вместе с тем
Макдональд просил присутствовавших на обеде коррес¬
пондентов «поверить, что не обсуждалась с Муссолини
процедура навязывания ревизии без согласия на то заин¬
тересованных сторон» 87.
Резкая критика действий английского премьера была
дана Черчиллем, который сравнивал поездку Макдональ¬
да с хождением Генриха IV в Каноссу. Поездка Макдо¬
нальда к Муссолини, заявлял Черчилль, принесла по¬
следнему «такое же удовольствие, какое получил 1000
лет назад папа от смиренного прихода кающегося импе¬
ратора» 88.
Были самыми тревожными и симптоматичными наст¬
роения в Париже. «Обращает на себя внимание,—
доносил польский посол Хлаповский 31 марта 1933 г.,—
полная аналогия настоящего момента с периодом Ло¬
карнских переговоров... явление, хотя бы фиктивное, соз¬
дания группировки великих держав Запада, санкциони¬
рующей арбитражное положение Польши позади этих
держав, может на целый ряд лет снова поставить ее в
ситуацию, не соответствующую ее великодержавной по¬
зиции (курсив мой.— Д. К.) в Европе»89.
В это время поступило в Варшаву весьма характер¬
ное донесение польского посольства в Праге о недоволь¬
стве «пактом четырех» Бенеша. «Бенеш может решить¬
ся,— сообщало МИД Польши 3 апреля своим послам за
рубежом на основе известия из Праги,— на выход из Ли¬
ги наций в случае заключения пакта. Он грозит созданием
других пактов подобного рода, чтобы сделать невозмож¬
ным аншлюс, представляющийся спорным в отношении
Италии и Германии»90.
4 апреля 1933 г. Скирмунт по поручению своего прави¬
тельства посетил Саймона. Вот что он доносил по этому
случаю: «Я убедительно характеризовал новый «Священ¬
ный союз» как таковой, в котором Макдональд сидел бы
около Гитлера»91. Саймон стал успокаивать Скирмунта.
86 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 6, л., 127.
87 Там же.
88 Цит. по кн.: История дипломатии, т. 3, с. 586.
89 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 6, л. 115.
90 Там же, д. 5, л. 8.
91 Там же, л. 1’10.
236

Однако, передавал польский посол в Варшаву, «в его
разъяснениях я чувствовал очень мало искренности» 92.
В такой атмосфере в Европе снова появился призрак
превентивной войны Польши против Германии. Но отсут¬
ствие архивных данных по вопросу этой мифической вой¬
ны вынуждает историков, всех направлений не столько,
как говорится, ломать копья, сколько гадать на кофейной
гуще. Различные источники побочной информации свиде¬
тельствуют, скорее всего, в пользу политико-дипломатиче¬
ских, а не военных шагов в период кризисной ситуации
весной 1933 г.
Об усилиях в этом плане польских послов имеется ряд
документальных источников. Так, например, посол Поль¬
ши во Франции Хлаповский 6 апреля 1933 г. имел беседу
с президентом Лебреном и, основываясь на указаниях
Бека, заявил ему о «весьма отрицательной позиции Поль¬
ши в отношении „директората четырех"»93. В это же вре¬
мя Хлаповский встретился с Поль Бонкуром и донес в
Варшаву: «Квинтэссенция моих выводов заключается в
том вопросе, который, провожая меня, задал Поль Бон-
кур: „Что же бы пан, дорогой друг, сделал на моем мес¬
те? “»94.
Хлаповский, как свидетельствуют архивные материа¬
лы, сообщал своему правительству также об отчете ан¬
глийского кабинета о франко-английских переговорах
в Париже. «В нем есть,— обращал внимание Варша¬
вы польский представитель,— такое место: „Мы вынесли
убеждение, что мнение французского правительства за¬
ключается в том, будто Коридор нельзя удержать, одна¬
ко для передачи его Германии еще не пришло время"»95.
13 апреля 1933 г. Скирмунт направил в Варшаву спе¬
циальный рапорт с характерным названием «Значение
прений в палате общин 13 апреля». В нем Скирмунт пи¬
сал, что за последние три недели в мнениях депутатов
-английского парламента произошла «решительная эволю¬
ция»: „пакт четырех" похоронен, а ревизия договоров как
практическая проблема политики оказалась отброшенной
до греческих календ (курсив мой.— Д. К.)»96. Вместе с
тем Скирмунт предостерегал Бека от излишнего оптимиз¬
ма, характеризуя эволюцию в «известной степени прехо¬
92 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 6, л. ПО.
93 Там же, л. 104.
94 Там же.
95 Там же, л. 107.
96 Там же, л. 63.	1
237

дящей». Он подчеркивал: «Если бы не антисемитские эк¬
сцессы в Германии, то известия об изменении германской
политики мало что значили бы» 97.
А 16 апреля 1933 г., т. е. спустя три дня, Скирмунт со¬
общал об общей обстановке в Англии: «Утверждают, что
правительство Гитлера прочно и с его существованием в
Европе связано много лет, а также верят, что Гитлер спас
Германию от неизбежной большевистской революции;
судьбой немецких левых мало кто здесь интересуется» 98 99 100.
Вновь акцентируя внимание на антисемитизме, Скир¬
мунт резюмировал следующим образом: «Если бы немец¬
кое правительство смогло изменить свою политику в
отношении евреев или хотя бы продемонстрировать перед
заграницей ослабление проявлений антисемитизма, оно
добилось бы того, что отпал бы главный повод для эволю¬
ции здешних мнений...» И далее польский посол указы¬
вал: «Германский антисемитизм был и остается основной
эмоциональной и фактической причиной изменившегося
отношения парламента к Германии и как следствие — к
интриге римской и проблеме ревизии границ. Дальнейшее
усугубление антисемитизма в Германии является в таких
условиях лучшей и главной гарантией все большего отхо¬
да здешних мнений от симпатий к таким опасным проек¬
там» ".
На втором плане при определении причин английских
антипатий к «пакту четырех» Скирмунт называл протес-
сты Польши и Малой Антанты, подкрепляя свои выводы
ссылками на имевшее место изменение точек зрения, в ча¬
стности, Черчилля и Чемберлена.
«Черчилль,— передавал Скирмунт,— кроме своих го¬
рячих слов в адрес Польши, признал публично, что до не¬
давнего времени был сторонником ревизии Коридора» 10(\
В настоящий момент Черчилль не только тепло отзывал¬
ся о Польше, но и даже заверял: «Я надеюсь, что Польша
будет жить долго и свободно владеть землями, которые
ей принадлежат... Нельзя не радоваться, что Германия не
имеет тяжелой артиллерии, тысяч военных самолетов и:
танков различных размеров, которых она добивалась для
реализации равноправия с другими странами» 101.
97 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 6, л. 64/
98 Там же.
99 Там же, л. 65.
100 Там же, ли 67.
101 Там же, л. 78.
238

Чемберлен же, по свидетельству Скирмунта, заявил,
что «не может быть речи о ревизии границ, пока сущест¬
вует режим наци» 102.
В английской палате общин выступил также предста¬
витель оппозиции Эттли, который, критикуя «пакт четы¬
рех», затронул понятие «великая держава» и заявил, чта
«с точки зрения держав, за которыми стоит сила, Малая.
Антанта, Польша являются великими державами» 103.
Представитель либералов майор Натан в своей речи
обратил внимание на антисемитизм в Германии и заявил,
что «солидарен и присоединяет свой голос к голосу Ости¬
на Чемберлена, предложившего, чтобы парламентский
секретарь иностранных дел дал ясно понять Германии,
что нельзя ждать ревизии договоров, даже если многие
считают это требование правым, если нет уверенности в
границах свободы и справедливости» 104.
Давний друг Франции генерал Спирс определил поло¬
жение более лапидарно. «Римские переговоры,— говорил
он,— вызвали новую опасность в Европе. То, что произо¬
шло в Риме, привело ни много ни мало только к возмож¬
ности превентивной войны... У некоторых стран появи¬
лась мысль, не лучше ли самим напасть на Германию, по¬
ка она не развернула всей своей мощи, не лучше ли не
ждать, пока поглотит по частям центральные государства,
когда ей будет позволено до бесконтрольности укрепить
свои силы» 105.
В это время антипольская волна захлестнула Авст¬
рию. Пресса широко публиковала информацию, посту¬
павшую из Германии, о существующих якобы в Польше
намерениях захватить Восточную Пруссию, о том, что-
«сейчас в Польше господствуют убеждения, будто бы
именно в данный момент был бы наиболее успешно про¬
изведен военный расчет с Германией» 106, и что, прежде
всего в связи с внешнеполитической изоляцией Германии,
«Польше теперь не грозят никакие неожиданности со
стороны России» 107, а сама «Польша оставила позади се¬
бя Германию с военной точки зрения» 108.
102 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 6, л. 68.
103 Там же, л. 71 .,
104 Там же, л. 75.
105 Там же, л. 77.
106 Там же, д. 10, л. 16.
107 Там же.
108 Там же.
239:

Гжибовский, польский посол в Вене, сообщал в Вар¬
шаву, что в официозном «Рейхспосте» появилась статья
«Изоляция или урегулирование», в которой неоднократ¬
но повторялось «о сильной концентрации польских войск
с тяжелой артиллерией на границе» 109. Гжибовский так¬
же указал послу Италии в Австрии Прециози, что «подоб¬
ное публикует и итальянская пресса» 110 111. Прециози отве¬
тил, что он и «сам того же мнения» ш.
В самой Польше подымалась волна бурных антине-
мецких демонстраций, инициатива в которых большей
частью принадлежала правительственным организациям:
кругам «Беспартийного блока сотрудничества с прави¬
тельством», «Союза резервистов», «Союза обороны запад¬
ных кресов», и прежде всего «Легиона млодых» 112. Дело
дошло до того, что французское посольство в Варшаве
посетил германский посол Ганс Мольтке и сильно взвол¬
нованный заявил там, что «Польша готова отстаивать
свои права даже при помощи силы» 113, а польское прави¬
тельство, «скорее, поддерживает эти затеи, чем их успо¬
каивает» 114. А у полковника Арбоне, бывшего в это время
проездом в Берлине, там спросили: «Чего хотят поляки и
успокоятся ли они наконец?» 115.
В такой атмосфере польский посланник в Германии
Высоцкий, имея поручение Пилсудского, направился к
Гитлеру. 2 мая 1933 г. между Высоцким и Гитлером в
присутствии Нейрата состоялась длительная беседа, по¬
ложившая начало нацистско-«санационному» сближе¬
нию116. После встречи Высоцкий — Гитлер аналогичные
беседы состоялись между Пилсудским и военным атташе
Германии Шиндлером, а также Беком и Мольтке.
Подобное развитие отношений между Германией и
Польшей в своей неожиданности было для Европы подоб¬
но снежному обвалу в горах. Капиталистическая Европа
вздыбилась в ожидании последующих сенсаций. «Улуч¬
шение германо-польских отношений,— доносил 4 мая
109 ИДА, ф. 6, оп. 1,д. 10, л. 19.
110 Там же.
111 Там же.
112 См.: Kuźmiński Т. Polska Francja Niemcy. Warszawa, 1963,
s. 78.
113 См.: Laroche I. Polska lat 1926—1935, s. 125.
114 Ibid.
115 Ibid., s. 127.
116 Подробности и последующее развитие см.: Климовский Д. С.
Зловещий пакт, с. 22. и др^
240

Скирмунт из Лондона,— лишает антигерманский лагерь
одной из главных позиций, на которой он формировался,
успокаивает и усыпляет наших потенциальных друзей
самых различных категорий, а кроме того, приносит Гер¬
мании для ее политики на здешней почве не меньшие ус¬
луги, чем нам» 117.
Скирмунт, как и прежде, продолжал упорно утверж¬
дать, что только «...отношение Гитлера к евреям явится
и в дальнейшем главной причиной недоброжелательства к
Германии» 118.
Преувеличенное внимание, выпячивание Скирмунтом
«еврейского вопроса», случалось, перекочевывало даже в
исследования некоторых историков ПНР. Так, например,
Войцеховский, разбирая бурные апрельские события, свя¬
занные с угрозой превентивной войны, пишет: «Анализ
польских источников того месяца показывает, что в слу¬
чае, если бы Высоцкий столкнулся с холодным приемом у
Гитлера, последовала бы акция Польши на арене Лиги
наций, к которой примкнули бы международные еврей¬
ские круги» 119.
Между тем стали поступать из ряда стран сведения,
одобряющие встречи Высоцкого с Гитлером. Так, напри¬
мер, Бенеш в беседе с Гжибовским 8 мая заявил, что
«рост сил Польши происходит значительно быстрее, чем
пропорций ее великодержавия» 12°. Гжибовский сообщал
в Варшаву, что Бенеш «не будет противиться аншлюсу»,
который «перестанет быть грозным для Чехословакии и
даже может стать исходным пунктом для сближения Вен¬
грии и Малой Антанты» 121. По свидетельству Гжибовско-
го, Бенеш «констатировал рост гитлеризма среди немец¬
кого национального меньшинства в Чехословакии». И да¬
лее: «Рост этот он, однако, не считает угрожающим» 122.
Все сильнее звучали голоса одобрения Польше в Анг¬
лии. «Великобритания с вами»,— заявляли шапки газет.
Однако немало было и недоброжелательных откликов.
Как видно из донесения Скирмунта от 17 мая 1933 г., не¬
которыми в Лондоне опять-таки заявлялось, что «услови¬
ем возвращения Европе здоровья является ревизия дого¬
117 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 8, л. 239.
118 Там же, л. 245.
119 Wojciechowski М. Stosunki polsko-niemieckie. 1933—1938, s. 33.
120 ИДА, ф. 6, on. 1, д. 10, л. 9.
121 Там же.
122 Там же, л. 10.
16 Зак. 605
241

воров, которую нельзя долго откладывать, и в ней на пер¬
вом месте стоят Гданьск и Коридор» 123. А в первом ряду
так утверждающих стоял лорд Ротермир.
17 мая 1933 г., когда Германия, пользуясь терминоло¬
гией скончавшегося в 1930 г. Тирпица, еще находилась в
«зоне опасности», Гитлер выступил в рейхстаге с большой
речью о внешней политике. «Миролюбие» в этой речи не
имело пределов. Однако тревога в Европе продолжала
нарастать. «Что касается общественного мнения,— доно¬
сил Хлаповский из Парижа 26 мая,— то оно находится в
состоянии глубокого возбуждения в связи с начинаниями
гитлеризма в Германии. Мысль о создании ареопага, в ко¬
тором Гитлер и Муссолини имели бы решающий голос
при пронемецки настроенном английском правительстве,
была бы в настоящее время кошмарным видением» 124.
В этот момент несколько приутихшие дебаты о «пакте
четырех» вновь усилились. Скирмунт, донося об этом
26 мая, писал, что еще «есть время, для того чтобы напом¬
нить Англии, каково мнение Польши о возобновившихся
махинациях» 125. С этой целью польский посол в Лондоне
направился к Ванситтарту. В весьма резком тоне он на¬
помнил, что правительство Польши «крайне отрицательно
относится ко всей этой деятельности, не ожидает от нее
добра, а только думает о новых осложнениях» 126. Пыта¬
ясь воздействовать на Ванситтарта, Скирмунт подчерк¬
нул: «Если бы новые переговоры привели к договору че¬
тырех держав и в том или ином случае эти державы захо¬
тели бы предложить правительству Польши терпение
(курсив мой. —Д.К.), то я знаю, что правительство Поль¬
ши от такого «терпения» будет отказываться» 127.
Отвечая польскому послу, сэр Роберт (так называет
Скирмунт в своем донесении Ванситтарта.— Д.К.) стал
ссылаться на сложность международной обстановки, на
сомнительность перспектив Всеобщей конференции по
разоружению и Международной экономической конфе¬
ренции и заявил, что «заключение «пакта четырех» укреп¬
ляет надежды на избавление от столкновений и очищение
политической атмосферы» 128.
123 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 8, л. 230.
124 Там же, д. 6, л. 46.
125 Там же, л. 41.
126 Там же, л. 42.
127 Там же.
128 Там же.
242

Затем Ванситтарт, сообщал Скирмунт в своем отчете
в Варшаву, «старался убедить меня, что существующая в
настоящий момент формулировка «пакта четырех» про¬
шла значительную эволюцию и что если бы был известен
текст проектируемого соглашения, тогда может быть кон¬
статировалось бы, что в действительности там нет ничего
страшного» 129.
Еще больше взволнованный подобным, Скирмунт со¬
слался на польскую прессу и процитировал «Курьер вар¬
шавский», писавший, что «в лучшем случае «пакт четы¬
рех» окажется пустым возом на четырех колесах» 13°.
Поступали все новые сведения из Праги о встречах
Бенеша, с Титулеску. Последний назвал «пакт четырех»
«процедурой ревизионизма на 10 лет» 131. В коммюнике
Малой Антанты от 30 июня 1933 г. значительное место
занимали вопросы, касающиеся отношений Польши и
СССР. Гжибовский характеризовал это как «цель пре¬
дупредить великие державы Запада, что Малая Антанта
смотрит на Восток» 132. Вместе с тем Гжибовский сооб¬
щал в польское МИД: «Оба министра (Титулеску и Бе¬
неш.— Д. К.) ответили на приветствие шутливым заме¬
чанием, что своей успешной деятельностью они обязаны
Польше и что в этом им содействовало ее высокое зна¬
чение» 133.
Однако более сложным было положение во Фран¬
ции. Хлаповский доносил: «Различные политические кру¬
ги не понимают резкости выступления Польши, затруд¬
нившего положение французского правительства, и я
разъясняю всем: мы против пакта не по причине того
или иного содержания текста, а в связи с мнением неиз¬
менности и серьезности позиции Польши в Европе и зна¬
чимости ее государственного устройства» 134.
Хлаповский приводил французским политикам сле¬
дующие доводы: «Польша никогда не согласится с тем,
чтобы через 15 лет после подписания Версальского дого¬
вора утверждалось существование двух категорий стран
и чтобы Польша включалась во вторую, менее ценную,
категорию; польская общественность никогда не поймет,
129 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 6, л. 43.
130 Там же.
131 Там же, ф. 6, on. 1„ д. 11, л. 5.
132 Там же, л., 6.
133 Там же, д. 5, л. 4.
134 Там же, ф. 5, on. 1, д. 6, л. 60.
243

какими мотивами руководствовалось французское пра¬
вительство, приложившее руку (курсив мой. — Д. К.)
к созданию пакта, где во всеуслышание подчеркивалось,
что Германия является государством 1-го класса, а
Польша — государством 2-го класса» 135. В конце концов
Хлаповский указал, что оппозиция Польши проистекает
не из тактических соображений, а из самого «категори¬
ческого понимания роли Польши в Европе, а поэтому
правительство Франции должно быть готово к тому, что
согласия Польши на пактовую политику оно никогда не
получит» 136.
Такая прямая угроза принесла некоторый результат.
Хлаповский в Варшаву сообщал, что «постановка про¬
блемы в такой плоскости вызвала везде, даже у сторон¬
ников пакта, понимание» 137. Как следует из донесения
польского посла, Хлаповский надеялся, что руководите¬
ли Франции будут действовать в плоскости его заявле¬
ния. «Когда здесь все успокоится,— писал он в заключе¬
ние своего рапорта,— то, по моему убеждению, позиция
Польши во Франции укрепится в результате роста ее оп¬
позиции к пакту, а тактика наша только способствовала
нам и не затрудняет дальнейшей дипломатической ра¬
боты здесь» 138.
Однако, в то время как посол Польши во Франции
был настроен оптимистично, польский посол в Англии
отмечал явное недовольство английских руководящих
кругов поведением Польши. В июле 1933 г. Скирмунт по
поводу отношений с Англией писал: « Я боюсь, что без¬
результатность, бесплодность и отрицание могут при¬
нести в том периоде, в который мы вступаем, вред для
этих отношений, а наше положение может оказаться не¬
понятым» 139.
Приведенные выше свидетельства Хлаповского, Скир-
мунта и других представителей дипломатии «сана¬
ционной» Польши подтверждают, что в основном на
благодатной почве польско-германских противоречий
зарождался «пакт четырех», при помощи которого капи¬
талистические державы Запада пытались управлять на¬
раставшей мощью германского империализма.
135 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 6, л. 61.
136 Там же.
137 Там же.
138 Там же; л. 60.
139 Там же, л. 48.
?44

В период канцлерства Шлейхера польское руковод¬
ство предприняло безуспешную попытку соглашения с
Германией. С назначением Гитлера на пост канцлера
Веймарской республики отношение Германии к Поль¬
ше характеризовалось двойственностью: с одной сторо¬
ны, продолжали провозглашаться антипольские лозунги,
с другой — демонстрировалась готовность вступить в пе¬
реговоры. Наличие «польских разноречий» в руководя¬
щих кругах Германии определялось в значительной
степени первоначальным коалиционным составом фа¬
шистского правительства. Начинаются поиски путей на-
цистско-«санационного» сближения, которые идут за ку¬
лисами конференции по разоружению, где еще туже затя¬
гивался гордиев узел европейских противоречий.
События, связанные с польским десантом на Вестер-
плятте, проектом «пакта четырех», угрозой превентив¬
ной войны, значительно заострили внимание Европы на
дальнейшем развитии германо-польских отношений.
Встречей Гитлер — Высоцкий и беседами Пилсудский —
Шиндлер, Бек — Мольтке был заложен фундамент буду¬
щего германо-польского пакта 1934 г.
Глава 8
«ЛИНИЯ 26 ЯНВАРЯ» И ПОПЫТКИ ЕЕ РАЗВИТИЯ
Форсирование нацистско-«санационного» сближения
Выступив решительно против «пакта четырех», Поль¬
ша вместе с тем не смогла урегулировать свои отноше¬
ния с Малой Антантой. Призывы со стороны представи¬
телей последней нередко повисали в воздухе.
Так, посол Чехословакии во Франции Осуский в ию¬
не 1933 г. на обеде у польского поверенного в делах
Мюльштейна, где присутствовали министр авиации Пьер
Кот, высокие лица «Кэ д’Орсе» и французские генера¬
лы, заявил: «Если бы Польша свою оппозицию захотела
присовокупить к оппозиции Малой Антанты и создать с
нами единый фронт против пакта, то этот факт имел бы
столь исключительное значение, что мы готовы были бы
пойти вместе с Польшей против Франции, чтобы таким
путем сорвать подписание „пакта четырех"» 140.
140 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 6, л. 37.
245

Далее Осуский говорил, что Польша по своему тер¬
риториальному положению, численности населения име¬
ет право на получение статута великой державы, речь
о чем идет уже много лет, а поэтому она «не может не
считаться с фактом, что Франция, соглашаясь на «пакт
четырех», затрудняет ей достижение этой цели...»141
Затронув честолюбие польских представителей, присут¬
ствовавших на обеде, а также опираясь на остроту по¬
ложения в Европе, Осуский продолжал: «Признание за
Польшей статута великой державы не только в интере¬
сах Польши и благоприятствует интересам Франции»
но также и в интересах Чехословакии, которая при на¬
личии в Европе атакующего германизма (курсив мой. —
Д. К.) должна тоже заботиться об укреплении положе¬
ния Польши. И, если бы Польша, действуя в этом на¬
правлении, согласилась с нами, то мы помогли бы ей,
исходя из нашей собственной заинтересованности. Перед
наличием нашей солидарности и согласованности прави¬
тельство Франции вынуждено было бы изменить свою
позицию» 142.
Сообщая об этом в Варшаву, Хлаповский писал о
мерах, принятых польским посольством для мобилиза¬
ции антипактового общественного мнения с целью ра¬
зоблачить французское правительство, которое «стара¬
лось получить польский вексель на «пакт четырех» 143.
А между тем Гитлер продолжал упрочивать свои по¬
зиции. По донесению польского посольства из Будапешта
о поездке Гембеша в Берлин, «Гитлер произвел на него
(Гембеша. — Д. К.) впечатление творца религии, кото¬
рый переживает свой медовый месяц у власти, но уже
предчувствует окончательное становление как государ¬
ственного мужа» 144.
К этому времени состоялось парафирование «пакта
четырех» и все шло к его подписанию. Чехословакия и
Румыния, как обнаружилось, стали снимать свои возра¬
жения. «Господа Бенеш и Титулеску,— доносил Хлапов¬
ский 1 июля 1933 г. из Парижа,— которые так быстро
капитулировали в деле «пакта четырех», согласятся под
давлением Франции и на дальнейшие уступки» 145.
141 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 6, л. 38.
142 Там же.
143 Там же, л. 40.
144 Там же, ф.Д on. 1, д. 1, л. 94.
145 Там же, ф. 5, on. 1, д.< 6, л. 21.
246

В чехословацко-польских отношениях вновь намети¬
лось обострение. Гжибовский сообщал, что «Бенеш вся¬
чески маневрирует, чтобы реализовать улучшившиеся
было отношения с Польшей для урегулирования своих
отношений западных или северных» 146. Ход бесед Бене¬
ша с Гжибовским советник Гладкий охарактеризовал
такой формулой: «Если пан не хочет со мной беседовать,
то может быть он тем не менее выпьет со мной на бру¬
дершафт» 147.
Бенеш в этот острый момент европейской обстановки
предлагал Польше договор «о вечной дружбе» и оби¬
жался, что на это предложение из Польши «до сих пор
нет никакого ответа». В связи с этим Гжибовский пере¬
давал в Варшаву, что он был, как говорится, «приперт к
стенке»148. По свидетельству польского посла, Бенеш
считал, что пришло время решить вопрос о вступлении
Польши в Малую Антанту, так как сближение с Поль¬
шей «принесло бы в настоящий момент большую поль¬
зу» 149.
Предлагая Польше пакт дружбы, Бенеш заявил, что
он «мог бы одновременно гарантировать существующие
границы... В случае достижения такого рода гарантии
со стороны Польши он мог бы подобное предложить
и Германии» 15°. Но приглашенный в Прагу Бек не по¬
ехал туда, а Гжибовский, беседуя с Крофтой, стал
предъявлять претензии в связи с Тешином.
Важным противовесом «пакту четырех» явилась ди¬
пломатическая акция СССР, предложившего в период
работы Лондонской международной экономической кон¬
ференции дать определение агрессора. Польша в числе
других государств подписала 3 июля 1933 г. конвенцию
об определении агрессора. Вскоре после этого шага
польского правительства Скирмунт донес в Варшаву:
«Старые попытки настраивать Польшу против России
будут затруднены в будущем» 151. Рачинский же о на¬
строениях в Лиге наций писал следующее: «Конвенция
усиливает и продлевает мир и чувство безопасности на
всем протяжении этой границы (СССР с его соседями. —
146 ИДА, ф. 6, on. 1, д. 10, л. 6.
147 Там же.
148 Там же.
149 Там же, л.. 4.
150 Там же, л. 5.
151 Там же, ф. 5, on. 1, д. 7, л. 119.
247

Д. К.), а это автоматически повышает нашу (а также
Румынии и Турции) сопротивляемость стеной поднявше¬
муся Западу и тот вес, который мы имеем в Европе» 152.
Однако крайняя реакционность Рачинского вновь унесла
его ввысь иллюзорного великодержавия. «Никакая ан¬
тисоветская вооруженная интервенция, — утверждал
он,— немыслима наперекор Польше и даже неправдо¬
подобна без ее участия... Если бы не наше вмешательст¬
во на конференции по разоружению, советская инициа¬
тива осталась бы мертвой буквой» 153.
Хлаповский 12 июля 1933 г., накануне подписания
«пакта четырех», сообщал в Варшаву, что положение
французского правительства, которое «решилось под¬
писать «пакт четырех», хлопотливо, но оно ищет хотя бы
малейшую тень, под покровом которой можно было бы
оправдать этот пакт» 154. У Германии же, по мнению
Хлаповского, не было никаких препятствий для подпи¬
сания «пакта четырех». «Изменение германской такти¬
ки,— писал в заключение своего рапорта польский по¬
сол,— является может быть результатом давления на
Гитлера Муссолини» 155.
В такой обстановке 15 июля 1933 г. в Риме был под¬
писан Пакт согласия и сотрудничества между Англией,
Францией, Италией и Германией.
Тревога в Польше возрастала. «Как стало известно
из кругов Секретариата Лиги наций,— писал участник
польской делегации Кульский 20 июля 1933 г. в Варша¬
ву,— между четырьмя великими державами в связи с
подписанием «пакта четырех» был подробно обсужден
вопрос об интерпретации на Ассамблее этого года 19 ста¬
тьи Устава Лиги наций» 156.
И хотя в дальнейшем «пакт четырех» не был ратифи¬
цирован, однако он сыграл большую роль в форсирова¬
нии германо-польского сближения, которое нельзя было
тогда остановить даже перед лицом исторической на¬
сущности польско-советского сближения в момент угро¬
зы германского империализма.
К осени 1933 г. угроза ревизии германо-польских
границ снята не была. Однако со стороны Германии
152 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 7, л. 141.
153 Там же, л. 142—144.
154 Там же, д. 6, л. 14.
155 Там же, л. 16.
156 Там же, д.*6, л. 11.
248

окончательно обозначилась задача сорвать возможное
советско-польское сближение и со стороны Польши —
прийти к соглашению с нацистской Германией.
В этом отношении весьма характерна беседа Высоц¬
кого, получившего назначение в Рим после своего возвра¬
щения из Берлина, с Пилсудским. Высоцкий утвердитель¬
но ответил на вопрос Пилсудского, долго ли Гитлер про¬
будет у власти. Бывший посол в Германии обнаружил
к тому же прозорливость, сказав Пилсудскому, что будет
«найден общий язык» рейхсвера с НСДАП. Однако Мар¬
шал «не разделял этой точки зрения» 157.
Активизируются сторонники сближения с Германией в
самой Польше. К этому времени на международном кон¬
грессе историков, работавшем в конце августа 1933 г.
в Варшаве, были уже продемонстрированы попытки об¬
основать сближение Германии и Польши.
В такой ситуации Бек на сентябрьской сессии в Жене¬
ве встретился с Геббельсом и фон Нейратом. В конце
сентября Геббельс на пресс-конференции в Женеве вы¬
сказался в вопросе отношений Германии и Польши за
«политику практических интересов, а не политику сенти-
ментов» 158. «Практические интересы» заключались в том„
что 9 октября в Варшаву прибыла группа немецких эк¬
спертов для переговоров о прекращении таможенной вой¬
ны, которая велась с лета 1925 г.
Бек в это время встретился с доверенным лицом
«Аусвертигес Амт» бароном Ханном, представителем
агентства «Телеграф Унион», и подчеркнул необходимость
окончания таможенной войны. Бек также заявил Ханну,
что «для перестройки общественного мнения, когда реша¬
ются большие политические проблемы, потребуется меся¬
ца три и, следовательно, надо уже начинать» 159.
Претворение в жизнь лозунга «надо уже начинать»
осуществлялось далее при некотором отвлечении мировой
общественности в сторону австрийских проблем. Так, на¬
пример, польское посольство доносило из Вены: «Здешние
правительственные круги надеются, что концентрические
атаки иностранной прессы против Германии являются
прологом энергичной акции великих держав с целью-
157 См.: Wojciechowski М. Stosunki polsko-niemieckie. 1933—
1938, s.i 67.
158 Ibid., s. 68.
159 Ibid., s. 69.
24%

защиты Австрии» 160. А Гембеш, рассказывая о своих бе¬
седах с Муссолини польскому послу в Будапеште, заявил,
что «Муссолини и впредь уверен в историческом значении
своего участия в „пакте четырех"» 161.
Таким образом, германо-польские отношения все бо¬
лее приближались к международному правовому офор¬
млению.
Подписание январской декларации
3 октября 1933 г. в Берлин прибыл новый посланник
Польши Юзеф Липский. Внешне атмосфера германо-поль¬
ских отношений продолжала оставаться напряженной.
Вместе с тем шло активное укрепление линии на сближе¬
ние Второй Речи Посполитой с фашистской Германией,
которое стремилось форсировать реакционная польская
пресса. Осенью 1933 г. краковский «Час», виленское «Сло¬
во», «Дзенник Познанский» выступили с рядом статей,
призывавших к немедленному урегулированию отношений
с гитлеровской Германией. В статье «Наше отношение
к Германии», например, подчеркивалось: «Мы стремимся
к соглашению с Германией, так как оно и в наших, и в
немецких интересах, так как оно служило бы укреплению
мира и изгнало бы беспокойство, тревогу, страдания, ни¬
щету из тысяч и миллионов домов и хат в Польше и Гер¬
мании. Мы хотим соглашения потому, что польский на¬
род не имеет никаких агрессивных намерений в отноше¬
нии Германии и не жаждет ни одной пяди земли» 162. Со¬
бытия в Европе обострялись.
14 октября 1933 г. делегация фашистской Германии
покинула конференцию по разоружению. В обращении к
немцам Гитлер объявил и о выходе Германии из Лиги
наций, и о ее готовности к заключению пактов о ненапа¬
дении в Европе. На тайном же совещании нацистской
верхушки, состоявшемся в день выхода Германии из Лиги
наций, Гитлер заявил, что он гарантирует любые границы
и подпишет любые пакты о ненападении и. дружбе, одна¬
ко серьезно о соглашении с Польшей не думает, а нужна
Польша лишь до тех пор, пока не будет снята угроза на
Западе 163.
160 ИДА, ф. 6, on. 1, д. 1, л. 53.
161 Там же, д. 3, л. 2.
162 «Czas», 1933, 26 wrzeseń.
163 См.: Rauschning Н. Gesprache mit Hitler. Zurich, 1940, S. 101.
250

На фоне этого новый посол Польши Липский вручил
18 октября 1933 г. верительные грамоты Гинденбургу.
12 ноября Липский вследствие новых слухов об осенней
превентивной войне встретился с канцлером Германии.
К этому времени Пилсудский, по свидетельству Бека,
пришел к окончательному выводу, что самым слабым
звеном в польской армии является ее генеральный штаб,
а на помощь слабых союзников рассчитывать трудно 164.
Встрече Липского и Гитлера сопутствовали значитель¬
ные трудности, связанные с переговорами о прекращении
таможенной войны и которые еще не были преодолены.
Но они уже не могли влиять на политическую линию
сближения. В результате беседы Липского с канцлером
Германии появилась Берлинская декларация, подавав¬
шаяся в качестве средства для достижения мира и оце¬
ненная как залог «модус вивенди» 165.
Встреча Липский — Гитлер подняла новую волну тре¬
вожных слухов в Европе, ибо уже шли секретные германо¬
польские переговоры о подписании широкого двусторон¬
него пакта. Особенно усилились опасения в Прибалтике
и Австрии. На вопрос польского посланника в Вене Гав-
роньского, какие контрпредложения могла бы выдвинуть
Австрия, чтобы Гитлер отказался от аншлюса, Дольфус
ответил, что следовало бы заключить «договор дружбы»,
а «для спасения престижа Гитлера можно согласиться на
шумное учреждение вместе с Германией объединенного
антимарксистского фронта, что позволило бы Гитлеру
выступить с заявлением о единстве германской расы в
борьбе с извечным врагом и сохранить видимость успе¬
ха» 166. В этой же беседе, происходившей 23 ноября 1933 г.,
Дольфус заявил, что «трудно ожидать от Гитлера хожде¬
ния в Каноссу, но что он сам удовлетворился бы тайным
заявлением Гитлера о признании внутренней и внешней
независимости Австрии» 167.
В течение ноября 1933 г. — января 1934 г. убирались
основные препятствия на пути соглашения Германии с
Польшей. За это время состоялись новый визит посланца
Гитлера Раушнинга к Пилсудскому, встреча Пилсудского
с Мольтке, шла срочная подготовительная работа по со¬
164 См.: Wojciechowski М. Stosunki polsko-niemieckie. 1933—1938,
s. 75.
165 Подробнее см.: Климовский Д. С. Зловещий пакт, с. 50—63.
166 ИДА, ф. 6, on. 1, д. 1, л. 8.
167 Там же, л. 7.
251

ставлению окончательного варианта пакта, которая ве¬
лась под руководством Нейрата и Липского.
По мере приближения пакта усиливалась тревога в
европейских странах. Польское посольство из Вены доно¬
сило в середине декабря 1933 г., что в связи со слухами о
польско-германских переговорах появились мнения «о со¬
гласии Польши на аншлюс, а Германии—на Украину» 168..
Скирмут в донесении Беку, отправленном из Лондона
18 декабря, сообщал: «Циркулируют упорные слухи, что
при встрече Гитлер — Липский была достигнута догово¬
ренность о разделе балтийских государств» 169.
Рапорт польского посла в Лондоне от 23 января 1934 г.„
т. е. уже в канун подписания пакта между Германией и
Польшей, свидетельствует, что это были не просто «упор¬
ные слухи». «Что касается опасений, — передавал он в
Варшаву, — здешних послов балтийских государств по
поводу польско-германских переговоров, то господин Ко¬
лиер (директор Северного департамента «Форин оф-
фис». — Д. К.) сказал, что достижение результатов та¬
кого рода рассматривалось бы приязненно со стороны
«Форин оффис» 170.
26 января 1934 г. германский министр иностранных
дел Нейрат и польский посланник Липский подписали
в Берлине Декларацию о мирном разрешении споров и
неприменении силы между Польшей и Германией 171. Гит¬
леровцы и пилсудчики этим актом объявили всему миру,
что не только снято послелокарнское напряжение, но и
положен конец «тысячелетней» германо-польской враж¬
де. Было провозглашено начало «вечного мира» и «друж¬
бы двух народов».
Начавшаяся реализация нацистско-«санационного»
сближения привела к декларированию отказа от тамо¬
женной войны, антипольской и антинемецкой пропаганды,
к демонстрации «дружбы», чему способствовали вояжи в
Берлин и Варшаву высших сановников из аппарата Гит¬
лера и Пилсудского.
«Санационная» дипломатия, как видно из архивных
источников, чрезмерно преувеличивала значимость до¬
стигнутого политического перемирия с Германией. Поль¬
ский посол в Брюсселе Яцковский, например, писал
168 ИДА, ф. 6, on. 1, д. 1, л. 3.
169 Там же, ф. 15, on. 1, д. 112, л. 16.
170 Там же,.ф. 5, on. 1, д. 7, л. 78.
171 Подробнее см.: Климовский Д. С. Зловещий пакт.
252

1 февраля 1934 г. в Берлин Липскому: «Горячо поздрав¬
ляю тебя с великим дипломатическим успехом, благодаря
которому твое имя вошло в историю польско-немецких
отношений» 172.
Вместе с тем 1 февраля следом за поздравлением
Липскому в Берлин Янковский телеграфировал в Варша¬
ву: «Во вчерашней «Национ Бельге» помещена коррес¬
понденция из Берлина, критикующая польско-германский
пакт и в неприглядном виде выставляющая личность пана
министра иностранных дел... Я пригласил к себе владель¬
ца газеты Неври, который принес извинения и обещал
воздействовать на корреспондента в Берлине, а также в
ближайшие дни дать в газете редакционную статью на
тему польской внешней политики» 173.
Начало реализации так называемой «линии 26 янва¬
ря» осуществлялось на фоне не только нередко даже рез¬
ких осуждений, но и хвалебных речей со стороны наибо¬
лее реакционных кругов европейской и американской бур¬
жуазии.
Германо-польские отношения и проблема
Восточного пакта
Пакт Германии и Польши был взят за образец дву¬
сторонних договоров в Европе. Об этом неустанно твер¬
дила пресса и заявляли гитлеровские и «санационные»
руководители и дипломаты. Как видно из документов,
пилсудчики считали провозглашенную ими «линию 26 ян¬
варя» не только основой безопасности Польши, но и
средством интенсификации великодержавных тенденций
во Второй Речи Посполитой.
В связи с этим характерно одно из донесений Липско-
го, отправленное в Варшаву перед поездкой туда Герин¬
га. «Канцлер, принимая государственную власть,— сооб¬
щал польский посол в Варшаву,— имел беседу с генера¬
лом Шлейхером, уходящим в отставку. Шлейхер усилен¬
но просил Гитлера не вносить никаких изменений в по¬
литику рейха по отношению к России. Эта политика опи¬
ралась на убеждение, что оба государства сотрудничают
в польском вопросе. Германия намеревалась в результате
172 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 93, л. 52.
173 Там же, л. 53.
253

такой политики получить утраченные в пользу Польши
.территории» 174.
Клюнув на подброшенную гитлеровцами «подроб¬
ность» о беседе приходящего Гитлера с уходящим Шлей¬
хером, Липский писал: «Гитлер, Шлейхер и Геринг си¬
дели во время этой встречи за одним столом. Когда}
Шлейхер вышел, Гитлер стукнул кулаком по столу и ска¬
зал твердо, что будет делать все в абсолютно противо¬
положном направлении» 175. Далее Липский передавал:
«Канцлер исходит из того, что германская политика, спо¬
собствующая укреплению большевистской России (или
любой другой), является наиболее вредной для немецких
интересов. Примирение с Россией путем присоединения
к Германии территорий, отторгнутых у Польши, привело
бы к общей германо-русской границе, из-за чего Герма¬
ния оказалась бы перед необходимостью отражать весь
натиск, идущий с Востока. Это положение канцлера от¬
носится также к любой в будущем России (царской)
(скобки у Липского вновь свидетельствуют о непонима¬
нии им объективного развития исторического процесса.—
Д. К.). В настоящий момент Польша для Германии яв¬
ляется защитным валом от угрозы с Востока, а поэтому
сильная Польша в интересах рейха» 176.
В связи с подписанием германо-польского договора
возросла тревога на Западе. По свидетельству Скирмун-
та, британская реакция на пакт характеризовалась тем»
что германо-польские переговоры связывались с судьбой
конференции по разоружению, с положением Франции в
Европе. «Положение Франции осложнилось,— писал ой
8 февраля 1934 г., исходя из выступлений английских га¬
зет,— так как она теперь не будет иметь возможности
прикрываться своим польским союзником» 177. Сообщая
об отношении к пакту Чемберлена, Скирмунт передавал
следующее: «Сэр Остин сказал, что до подписания пакта
Германия была связана бессрочным обязательством не¬
применения силы через Устав Лиги наций, пакт Келлога
и Локарнский договор. Если даже на минуту допустить
мысль, что новый договор, который заключен только на
10 лет, по окончании его освобождает Германию от пре¬
дыдущих обязательств, то явно проступает факт, что этот
174 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 106, л. 3..
175 Там же.
176 Там же.
177 Там же, ф. 5, оп. 7, д. 7, л. 73.
254

договор означал бы уменьшение безопасности» 178. В за¬
ключение рапорта Скирмунт писал: «Сэр Остин считает,
что договор является простым перекладыванием с места
на место спорных проблем» 179.
Тревога, поднятая пактом Германии с Польшей, за¬
ставила французского министра Барту направиться в
Варшаву, что вызвало обеспокоенность в Берлине. Одна¬
ко результаты визита Барту были столь неутешительны¬
ми, что при отъезде из Польши в поезде он заявил своим
приближенным о необходимости именно теперь «созда¬
вать Восточное Локарно, а не тратить время на Поль¬
шу» 18°.
Большое беспокойство наблюдалось и в Прибалтике.
«Балтийские государства, и прежде всего Литва,— доно¬
сил Рачинский 5 мая 1934 г. из Женевы,— теперь особен¬
но чувствуют угрозу германской экспансии. В Тильзит
прибывает знаменитый Бермонт-Авалов. Это говорит об
опасности путча в Клайпеде. Литва в поисках средств
для укрепления своего положения обратилась к Эстонии
и Латвии с предложением политического союза. Это
предложение содержит в себе антипольское жало»181.
Тревога нарастала.
Проект Восточного пакта, направленный Францией и
СССР всем заинтересованным странам и бурно обсуж¬
давшийся весной и летом 1934 г., вскрыл механизм гер¬
мано-польских отношений. Германский посол Геш в со¬
вершенно секретной телеграмме, отправленной им
21 июля имперскому министру иностранных дел, доносил
о сложности европейских отношений в связи с Восточ¬
ным пактом и передавал: «Ясна вполне определившаяся
враждебная позиция Польши к пакту. Мы можем рас¬
считывать на ее полную поддержку» 182.
Таким образом, еще до сентябрьского заявления Поль¬
ши о неприсоединении к Восточному пакту была опреде¬
лена ее отрицательная позиция в отношении крупнейшей
попытки по созданию системы коллективной безопасно¬
сти в Европе.
А вот что доносил в этот момент своему правительству
Скирмунт о поездке Барту в Лондон. «Есть сведения,—
178 ИДА, ф. 5, оп. 7, д. 7, л. 75.
179 Там же, on. 1, д„ 7, л. 75.
180 См.: Табуи Ж. 20 лет дипломатической борьбы, с. 227.
181 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 7, л. 59.
182 Там же, ф. 162-6, оп. 4, д. 35, л. 3.
255

передавал он 20 июля 1934 г.,— что министр Барту ис¬
пользовал следующий аргумент: в случае свержения гит¬
леризма, которое, по мнению французов, близко, к вла¬
сти придут элементы, которые возобновят в Германии
политику Рапалло. Следует эту эвентуальность упредить
путем втягивания России в проектируемые Францией
пакты» 183.
К сентябрьской сессии Лиги наций на фоне обсуждаю¬
щейся проблемы Восточного пакта значительно ухудши¬
лись франко-польские отношения. Однако некоторые дип¬
ломаты по примеру эстонского министра иностранных дел
Сельямаа считали охлаждение между Польшей и Фран¬
цией «явлением преходящим, которое не может нарушить
основ взаимных отношений, решительно влияющих на
положение в Европе» 184.
Тем не менее 13 сентября Бек выступил в Женеве на
заседании Лиги наций с заявлением об отказе Польши
от контроля за положением национальных меньшинств, а
27 сентября направил Барту меморандум, в котором со¬
общалось, что Польша может присоединиться к Восточ¬
ному пакту только при условии участия в нем Германии.
Так подтвердился прогерманский курс польской «сана¬
ции». За этот шаг, срывавший реализацию идеи европей¬
ской безопасности, гитлеровцы окрестили Польшу «вели¬
кой державой», предоставив пилсудчикам возможность
еще раз покупаться в лучах призрачного великодержа-
вия 185.
Накануне сентябрьского демарша Польши ее МИД
разработало, как это видно из документа, «возражения
политического характера», «сомнения юридически дого¬
ворного характера» и «замечания относительно дальней¬
шей судьбы пакта» 186.
В памятной записке, составленной для Бека, всячески
защищалась идея двусторонних соглашений по типу гер¬
мано-польского пакта и заявлялось: «Дополнительные
же пакты десяти — двадцати государств, предусматрива¬
ющие возможность нарушения Устава Лиги наций и пак¬
та Келлога, скорее, подрывали бы доверие к значимости
таких документов и были бы поэтому вредны (курсив
183 ИДА, ф. 5, оп. 1,д. 7, л. 39.
184 Там же, л. 11.
185 Подробнее см.: Климовский Д. С. Зловещий пакт, с. 114—126.
186 ДМСПО, т. 6, с. 211—213.
256

мой.— Д. К.), а в двусторонние отношения вносили бы
осложнения и затруднения» 187.
Отношения Польши с европейскими государствами
определялись следующим: «Дальнейшее развитие поль¬
ско-русских отношений в направлении assistance imme¬
diate * представляет из соображений, хотя бы географи¬
ческих, явную опасность... Эффективная помощь других
контрагентов проектируемого Восточного пакта при воз¬
можности конфликта с Германией представляется нам
скорее иллюзорной... С точки зрения польско-русской гра¬
ницы опасность возможной assistance immediate со сто¬
роны Германии для Польши является в равной мере оче¬
видной, как и в предыдущем случае. Если же дело идет
о Франции, то проектируемый Восточный пакт не только
не дает Польше никакой иной эффективной гарантии по¬
мощи, а, наоборот, обещает ее односторонне лишь Рос¬
сии» 188.
Резко критикуя возможность франко-советского га¬
рантийного договора, «Памятная записка» содержала та¬
кой характерный момент. «...Неясно,—заявлялось в ней,—
как Франция представляет на практике реализацию по¬
мощи, которую Россия должна оказывать Франции в слу¬
чае нападения со стороны Германии, поскольку она взяла
на себя обязательства по Рейнскому договору. Хотя эта
возможность в высшей степени туманна, тем не менее что
касается интересов Польши, то она заключает в себе
только отрицательные моменты» 189 190.
Провал Восточного пакта общественностью был оце¬
нен как углубление германо-польского сближения. По
донесению Бабинского из Гааги, автор одной из статей
сразу же вслед за выступлением Бека писал, что «факт
этот весьма прост и объясняется стремлением Польши к
самостоятельности в ее злых планах и тайных намерени¬
ях, имеющих цель вредить соседям» 19°.
А, как видно из обзоров прессы, французская «Эхо де
Парис» высказалась еще более определенно, заявляя те¬
перь уже о «секретном польско-германском соглашении».
Она писала, что «результатом польско-немецкой «друж¬
бы» было ослабление всеобщего возбуждения европей¬
187 ДМСПО, т. 6, с. 212.
* немедленная помощь (фр.).
188 ДМСПО, т. 6, с. 212.
189 Там же, с. 213.
190 ИДА, ф. 5> on. 1, д. 7, л. 16.
17 Зак. 605
257

ской обстановки, достигнувшей в этот момент преде¬
ла» 191. Эта же газета заявляла о том, что «Россия не бу¬
дет иметь никакого влияния на ход польской политики,
избранной правительством Польши», и что «о новой по¬
зиции Польши как великой державы может думать кто
хочет, как хочет, но одно ясно, что ее усилия логичны» 192.
Английский империализм, способствовавший провалу
Восточного пакта, приветствовал активность Польши в
срыве системы коллективной безопасности и вместе с тем
устами Идена посмеивался над «великодержавием»
Польши. В этой связи небезынтересна беседа Рачинского
с Иденом, состоявшаяся в Женеве 29 сентября 1934 г.
«Когда в пункте, касающемся Чехословакии,— сообщал
Рачинский в Варшаву,— я сказал ему, что Польша не мо¬
жет принимать обязательств в отношении только одного
государства, входящего в проблему Дуная, чтобы не по¬
пасть автоматически в возможный конфликт, господин
Иден, улыбнувшись, ответил, что во время бесед, кото¬
рые велись в последние дни в кругу великих держав по
австрийской проблеме, он сам подумывал, нельзя ли на
них пригласить Польшу» 193.
Тем не менее польские правящие круги с большим не¬
удовольствием восприняли факт вступления СССР в Ли¬
гу наций. «Опасность придания Советам большего, чем у
Польши, положения,— писал из Женевы Рачинский,—
является аргументом чисто польским. Подобная опас¬
ность существовала, например, для Литвы при отдаче
привилегий Польше». И далее: «Польша, руководствуясь
исключительно собственными эгоистическими интереса¬
ми, может использовать свое теперешнее положение в Со¬
вете (Совет Лиги наций.— Д. К.)»194,— так заканчива¬
лось одно из осенних донесений 1934 г.
А министр иностранных дел Англии Саймон, своеоб¬
разно используя «польский инструмент», в беседе, состо¬
явшейся с Рачинским 3 декабря 1934 г., заявил: «Союза
франко-советского мы не хотим. Он нежелателен для нас,
а прежде всего нежелателен для Польши» 195. По свиде¬
тельству Рачинского, эту фразу Саймон повторил два ра¬
за, а продолжая разговор о Восточном пакте, английский
191 ИДА, ф. 5, огь 1, д. 7, л. 16.
192 Там же.
193 Там же, л. 25.
194 Там же, л. 29.
195 Там же, д. 8, л. 118.
258

министр подчеркнул: «От Германии, а больше всего от
вас, будет многое зависеть» 196. При этом Саймон, подчер¬
кнув в беседе, что идея Восточного пакта еще не снята
окончательно, резюмировал: «В настоящий момент тем
более значительной для нас становится проблема Восточ¬
ного пакта» 197.
На обеде у Авеноля, состоявшемся 12 декабря 1934 г.,
Лаваль, согласно записи представителя Польши в Лиге
наций Комарницкого, «вполне определенно сказал, что
приветствует германо-польское примирение и также хочет
сотрудничества с Германией» 198.
В такой атмосфере развивалось реакционное польское
«великодержавие», о чем весьма метко выразилась «По¬
лония», писавшая в конце декабря 1934 г., что «трудно
строить великую державу на пустой желудок» 199.
Введение воинской повинности в Германии
и германо-польские отношения
В течение 1934 г. в системе европейских отношений
уже значительно определился уклон в сторону подготов¬
ки условий для будущей войны. Достигли высокой степе¬
ни остроты польско-чешские отношения. Чешские газеты
утверждали, что германо-польский договор «развязал
Польше руки» 20°.
Поднялся большой переполох в связи с выходом кни¬
ги ретрограда Студницкого, проповедывавшего раздел
Чехословакии. «Крофта возмущен книгой Студницкого,—
доносил 15 февраля 1935 г. Кох в Берлин.— Эти слова
передал мне мой здешний польский коллега» 201. А поль¬
ский консул из Франкфурта-на-Майне сообщал, что «кни¬
га Студницкого вызвала глубокое возмущение всей чеш¬
ской прессы... Несмотря на расовое и языковое родство,
Польша настроена весьма враждебно к Чехословакии» 202.
В это же время в связи с убийством польского мини¬
стра Перацкого усилилась антилитовская кампания.
Польским реакционерам в этом помогала пресса Герма¬
нии — как берлинская, так и провинциальная.
196 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 8, л. 118.
197 Там же, л. 119.
198 Там же, д. 106, л. 91.
199 См.: «Известия», 1934, 25 декабря.
200 ИДА, ф. 90, on. 1, д. 174, л. 15.
201 Тям жр л 17
202 Там же’, ф. 15, on. 1, д. 108, л. 180.
259

Однако именно на рубеже 1934—1935 гг. раздавалось
все больше голосов, критически рассматривавших осно¬
вы германо-польского сближения. Так, например, в годов¬
щину январского пакта 1934 г., подводя итоги, «Вечур
варшавски» прямо заявил: «Польский галоп на герман¬
ском коне может печально закончиться!» 203.
Это предвидение оказалось более чем пророческим.
13 марта Геринг заявил корреспонденту «Дейли мейл»,
что Германия начинает строительство воздушного флота,
не считаясь с Версальским договором. 16 же марта пра¬
вительство Германии одобрило решение о введении всеоб¬
щей воинской повинности и увеличении немецкой армии
до 12 корпусов. Речь Гитлера подвела итог этому злове¬
щему мартовскому событию. Гитлеровский историк Фрей-
таг-Лорингофен в книге о внешней политике Германии
писал о том, что «Германия подняла перчатку» 204. «Ду¬
эль» действительно приближалась.
Действия Гитлера в марте 1935 г. вызвали беспокой¬
ство польской общественности. Однако этого опасения не
хотели разделить правящие круги «санации». Пилсудский,
вызвав к себе Бека, согласно рапорту посла Чехослова¬
кии в Варшаве Гирсы, дал ему вполне успокаивающую
инструкцию. Лейтмотив инструкции, состоявшей из шести
пунктов, сводился к следующему: «В Германии не про¬
изошло ничего чрезвычайного. Германия открыто заяви¬
ла о том, что до этого делалось тайно». А Польша, под¬
черкивалось в инструкции, «не будет проводить никаких
демонстраций, так как это не было бы ни своевременным,
ни реальным, ни разумным» 205.
Такую «мудрость» диктатор Польши проявил в то вре¬
мя, когда обстановка в Европе крайне осложнилась вслед¬
ствие присоединения Саарской области к Германии, ко¬
гда еще более рвались связующие нити франко-польских
отношений, а руководители британской внешней полити¬
ки, по выражению И. М. Майского, беспокоились о том,
чтобы не было «...очень трудно играть на противоречиях,
которыми так переполнена в настоящее время Централь¬
ная и Восточная Европа». И далее: «Лучше поэтому оста¬
вить рану открытой. Пусть она себе понемножку сочится
203 См.: «Известия», 1935, 9 января.
204 Freytagh-Loringhowen A. Deutschlands Aussenpolitik. Berlin,
1939, S.41.
205 См.: Jurkiewicz I. Pakt Wschodni. Warszawa, 1963, s. 116.
260

кровью, а в случае необходимости ее можно использовать
для серьезных хирургических целей» 206.
Польский посол в Берлине Липский не уступил дикта¬
тору Польши в «прозорливости» оценки происходящего.
«Многие моменты говорят о том,— писал Липский в од¬
ном из своих мартовских донесений 1935 г. в Варшаву,—
что национал-социалистические политики не разделяют
консервативно-прусской концепции внешней политики,
т. е. политики, направленной непосредственно против
Польши. Весьма симптоматичным в связи с этим являет¬
ся пребывание Гитлера в Кенигсберге 4 марта с. г. Внеш¬
няя политика гитлеровцев сводится к унификации рейха
на принципах аншлюса. Если бы эта гитлеровская кон¬
цепция победила, то германо-польские отношения улуч¬
шились бы: «произошло бы дальнейшее потепление наших
отношений и заострение чешско-германских, с другой
стороны» 207.
В Лиге наций после введения в Германии воинской
повинности заговорили о том, что «ее мощь снова будет
повернута в восточном направлении, а декларация 1934 г.
не означает, что Германия откажется от претензий» 208.
Во Франции все более упорно утверждалось, что
«Польша вошла в орбиту германской политики» 209. Од¬
нако «Кэ д’Орсе» придерживалось пассивных взглядов
в этом отношении. «Эти политики и газеты,— доносил
Хлаповский 29 марта 1935 г.,— которые сочувственно от¬
носятся к Польше, сожалеют о теперешнем курсе поль¬
ской политики и выражают надежды, что он вскоре дол¬
жен измениться через уяснение Польшей немецкой опас¬
ности. Польская политика в настоящее время не находит
понимания во Франции... Французское общественное мне¬
ние рассчитывает на поворот, необходимый в польской по¬
литике» 210.
Подобными сообщениями в Варшаву Хлаповский фак¬
тически рассчитывал еще больше оживить антикоммуни¬
стические тенденции «санационной» Польши. «В том
направлении,— писал он,—будто Польша не играет ника¬
кой роли в борьбе с коммунизмом, развивается и пропа¬
ганда немецкая. Она так же, как поверхностное и измен-
206 «Новое время», 1974, № 6, с. 20.
207 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 89, л. &
208 Там же, ф. 5, on. 1, д. 8, л. 81.
209 Там же, ф. 15, on. 1, д. 107, л. 209.
210 Там же.
261

чивое всегда общественное мнение, начинает забывать о
том, каким перворазрядным политическим условием для
Европы является Польша» 211.	q
К этому же времени стали просачиваться в прессу све¬
дения о посещении Варшавы Иденом. «По мнению италь¬
янской печати,— доносил Высоцкий из Рима 5 апреля
1935 г.,— Иден пришел к выводу, что оппозиция Варшавы
пакту взаимной помощи не вызвана тайным военным до¬
говором с Берлином, а определяется лишь ее собственны¬
ми интересами» 212. А германский посол Ганс Мольтке пе¬
редавал в Берлин, что в связи с посещением Польши фин¬
ским министром иностранных дел «все усилия Бека на¬
правлены на сотворение великой Польши и укрепление
ее'положения среди балтийских соседей» 213.
После того как участники конференции в Стрезе при¬
мирились с нарушением гитлеровской Германией военных
статей Версальского договора, в Англии заговорили о
приближении для Германии момента, когда будет изме¬
няться европейская карта. Как видно из мидовского обзо¬
ра, «Дейли экспресс», характеризуя разрыв Германии с
Версальским договором, в частности его военными статья¬
ми, писала: «В своих трудах над изменением карты Евро¬
пы Германия может рассчитывать на помощь: 1) Японии,
2) Венгрии, 3) Польши» 214. «Манчестер гардиан» отмети¬
ла мартовский шаг Германии и ее отношения с Польшей
таким образом: «Политика Полыми представляется таин^
ственной. Она направляется грозной рукой Маршала
Пилсудского, ненависть которого к Германии является
симпатией по сравнению с его ненавистью к России»215.!
Конференция в Стрезе, окончательно превратившая-^
идею Восточного пакта в пустой звук, была вместе с тем
грозным предостережением Польше. Бек при всех его
прогитлеровских симпатиях не мог, хотя бы формально,
не участвовать в осуждении мартовского шага Германии.
Рачинский, сменивший к этому времени Скирмунта на его
посту в Лондоне, в связи с происходящим имел ряд бесед
в «Форин оффис». «В случае, если бы пан министр,— пи¬
сал Рачинский в своем донесении в Варшаву о беседе с
Серджентом 26 апреля; 1935 г.,— не голосовал за резолю¬
211 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 107, л. 210.
212 Там же, д. 108, л. 74.
213 Там же, ф. 90, on. 1, д. 174, л. 8.
214 Там же, ф. 15, on. 1, д.. 108, л. 167.
215 Там же.
262

цию, поддерживая авторитет Совета, то можно было опа¬
саться с немецкрй стороны дальнейших неожиданностей.
Убеждение, что Польша голосовала за резолюцию, вы¬
звало, по мнению господина Серджента, отрезвление у
Гитлера»216. \
Однако «отрезвление» Гитлера и на сей раз шло в на¬
правлении роста его агрессивных устремлений. 21 мая
1935 г., уже после подписания франко-советского и совет¬
ско-чехословацкого договоров, после вояжа Идена по сто¬
лицам Европы, а также после смерти Пилсудского, Гит¬
лер выступил в рейхстаге с большой речью о внешней по¬
литике Германии. Перед этим 10 мая он публично разгла¬
сил, о чем доверительно беседовал с Саймоном: «Мы го¬
товы подписать пакты о ненападении со всем миром, но
мы никогда не подпишем многостороннего пакта о взаи¬
мопомощи на Востоке. Никогда Германия не будет сра¬
жаться за большевиков. Я лучше повешусь, чем подпишу
такой пакт» 217
Объявив себя в речи 21 мая снова знаменосцем «кре¬
стового похода» против СССР, Гитлер заявил, что он со¬
гласен подписать двусторонние пакты о ненападении с
соседями Германии по типу германо-польского договора
1934 г.
Гитлеровские псевдоученые вслед за майским выступ¬
лением Гитлера стали твердить о том, что пакту о нена¬
падении с Польшей принадлежит особое место, что «речь
мира» не менее важна для Европы, чем «доктрина Монро
для традиционной политики Соединенных Штатов»,
а «принцип непосредственного объяснения — лучшее
средство для укрепления мира» 218.
Немало елея расточалось ими и в адрес Польши.
«Польша была для Германии необходимее,— писал гит¬
леровский историк Некиш,— чем Германия для Польши».
И линия сближения обеих стран, утверждал он, «за пери¬
од, последовавший после установления германо-польской
«дружбы», прошла все испытания» 219.
В этих и других писаниях гитлеровцев проводилась на¬
стойчиво мысль, что договоры по типу соглашения между
нацистской Германией и «санационной» Польшей значи¬
216 ИДА, ф. 5, оп. 1,д. 8, л. 73.
217 См.: История международных отношений, т. 1, с. 438.
218 Rogge Н. Hitlers Friedenspolitik und das Volkerrecht. Berlin,
1935, S. 7, 10, 67.
219 Niekisch E. Im Dickicht der Pakte. Berlin, 1935, S. 24—25.
263

тельно лучше для Европы, чем предложенная Советским
Союзом и Францией идея коллективной7безопасности.
Выступление Гитлера 21 мая нашуГо незамедлитель¬
ный отклик среди реакционных крутой Польши. Предсе¬
датель комиссии по иностранным дедам Сейма Януш Ра-
дзивилл, приветствуя гитлеровское «миролюбие», уже
спустя пять дней заявил, что главной задачей польской
внешней политики должна быть „канализация" агрессии у
Германии в сторону Востока, против СССР» 220.
«Речь мира» Гитлера стала предметом обсуждения
между британским министром иностранных дел Саймо¬
ном и польским послом Рачинским. «Анализируя первую
часть речи Гитлера,— доносил Рачинский 27 мая 1935 г.
в Варшаву,— Саймон затронул заявление канцлера, ка¬
сающееся дальнейшего обновления польско-германского
договора по истечении его 10-летнего срока, и спросил
меня, придаем ли мы этому заявлению большой вес. Я от¬
ветил, что, насколько мне известно, Гитлер в беседах с
нами это дело ставил подобным образом. Его публичное
заявление не представляет для нас ничего нового. И, ра¬
зумеется, мы можем считать его позитивным» 221.
Через несколько дней Рачинский встретился уже с но¬
вым министром иностранных дел Англии Хором и о своей
первой беседе с ним доносил 15 июня 1935 г.: «В беседе со
мной министр Хор несколько раз возвращался к тому, что
занимает пост в момент, когда европейское положение
непомерно сложно. Он делал это с миной лекаря, кото¬
рый, беря под опеку пациента, пробует новые методы ле¬
чения» 222. Здесь же Рачинский сообщил, что «морское
соглашение с Германией стоит на первом плане» у руко¬
водящих кругов Англии 223.
Прошло всего лишь два дня, как состоялось подписа¬
ние, 18 июня 1935 г., англо-германского морского согла¬
шения, которое удовлетворяло требования Германии о
том, чтобы ее военный флот составлял 35% совокупной
морской мощи Британской империи. Это было еще одним
доказательством интенсивности подготовки гитлеровской
Германии к войне.
При заключении морского соглашения с Англией гит¬
леровское правительство вновь брало за эталон германо¬
220 См.: «Czas», 1935, 26, 27 mai.
221 ИДА, ф. 5, on. 1, д. 8, л. 56.
222 Там же, л. 50.
223 Там же.
264

польский договор 1934 г. Как видно из архивных материа¬
лов, англо-германское морское соглашение достаточно
старательно изучалось польскими политическими деяте¬
лями, многие из которых, однако, не видели в нем ника¬
кой опасности для Польши. К таким «оптимистам» пре¬
жде всего относились Бек и Липский. «Не нахожу ничего
такого,— доносил Липский Беку из Берлина 26 июня
1935 г.,— что указывало бы на изменение политической
линии канцлера в отношении Польши. Последняя моя бе¬
седа с Герингом была выражением полного соответствия
этой линии. Канцлер отдал распоряжение не допускать
напряженности между Гданьском и Польшей... Я выска¬
зываюсь за твой приезд в Берлин, независимо от суще¬
ствующих между Польшей и «вольным городом» ослож¬
нений» 224. И Бек отправился в Берлин на встречу с Гит¬
лером, чтобы подтвердить, что после смерти Пилсудского
внешняя политика Польши не изменится 225.
Опасения же у правительства Гитлера были. Еще 14
мая 1935 г., т. е. сразу после кончины Пилсудского, Ге¬
ринг предостерегал Липского, что Франция «теперь будет
стремиться отдалить Польшу от Германии» 226. Как под¬
черкивает Войцеховский, в связи с этим Геринг прибег к
откровенной угрозе. «Ключ к миру,— заявил он Липско-
му,— сейчас находится в руках Польши, и если бы Поль¬
ша перешла на сторону франко-советского союза, то дело
неминуемо дошло бы до военного столкновения» 227. Угро¬
за оказалась более чем конкретной.
Геринг, нажимая на Липского, предлагал уже 14 мая
свидание с Рыдз-Смиглой. Так, через два дня после смер¬
ти Пилсудского Германия «искала дорогу к его преемни¬
ку»228.^ В беседах в «четыре глаза» с Гитлером, состояв-
шихся'в Берлине 3 и 4 июля 1935 г., Бек подтвердил не¬
изменность «линии 26 января».
Как видно из обзора, который был составлен по све¬
жим следам встречи, немецкие газеты с большим удовле¬
творением комментировали итоги визита Бека. «Польша
могла бы стать посредницей между Германией и Фран¬
цией,— писала «Аленштайнер фольксблатт» 4 июля
224 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 108, л. 66.
225 Об июльском визите Бека см.: Климовский Д. С. Зловещий
пакт, с. 143—144.
226 Wojciechowski М. Stosunki polsko-niemieckie. 1933—1938, s. 199.
227 Ibid.
228 Ibid., s. 200.
265

1935 г.— Политика, проводимая Германией и Польшей,
является реальной и трезвой» 229.
В такой ситуации Гитлер дал указание поумерить на¬
падки данцигской «гвардии» на Польшу. Эмигрантская
антигитлеровская пресса в Праге ошибочно считала этот
очередной трюк Гитлера провалом его внешней политики.
«В итоге польско-германского договора,— доносил поль¬
ский консул о настроениях среди эмигрантов,— Гитлер
стал пленником Польши, которая достигла двойной цели:
уберегла себя от всевозможных последствий дальнейшего
падения гульдена и осуществила его зависимость от зло¬
того. Совершенно ясно, что Польша приложит все силы,
чтобы еще в большей мере навязать свой хозяйственный
режим на гданьской территории» 23°.
Как следует далее из этого же донесения, эмигранты
своими выступлениями против Гитлера, по сути дела,
лили воду на реваншистскую мельницу фашистской Гер¬
мании. «Конфликт с Польшей,— значится в нем,— принес
гданьскому хозяйству тяжелые и длительно не заживаю¬
щие раны. Польша развивает Гдыню за счет Гданьска...
Все это результат политики Гитлера, который подкупал
своих соседей территориальными жертвами. Торжества
прошли, а сейчас наступает расплата за недальновидную
политику» 231.
Пока заблуждались и гадали на кофейной гуще эми¬
гранты из Германии, продолжалось закулисное диплома¬
тическое препирательство по выработке мер, которые ка¬
питалистическая Европа направляла на удовлетворение
требований фашистской Германии. «Вопрос Клайпеды,—
доносил Рачинский 1 октября 1935 г. в Варшаву о даль¬
нейших намерениях английской дипломатии,— трактует¬
ся здесь как один из главных факторов политической
ситуации в Центральной Европе. Он не перестает беспо¬
коить „Форин оффис“» 232.
Так в европейскую обстановку на рубеже 1935—
1936 гг. вновь возвратился вопрос, жонглировала кото¬
рым Германия все межвоенные годы в своих отношениях
с Польшей. Снова участились разговоры о возможных
комбинациях обмена. «Немцы выдвигают,— сообщал ли¬
товскому правительству еще в 1932 г. Шаулис в рукопис¬
229 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 108, л. 64.
230 Там же, д. 107, л. 142.
231 Там же.
232 Там же, д. 108, л. 209.
266

ном — с целью сохранения полной секретности — доне¬
сении,— клайпедский вопрос и конфликт систематически
и планомерно. Для них не так важны клайпедцы, как
Данциг и его Коридор. Поссорившись с Литвой, немцам
легче будет махнуть на нее рукой и уступить ее полякам
за Данциг и Коридор» 233. Шаулис уже тогда говорил
о крахе надежд на круги рейхсвера. «На днях мне стал
известен,— передавал он,— рассказ одного представите¬
ля Антанты о разговоре, который он имел с видным дея¬
телем рейхсвера (подчеркиваю, видным деятелем, хотя
здесь его фамилию не могу назвать). Этот человек вел
пропаганду за возвращение Коридора и дал ясно понять,
какую рекомпенсацию могли бы за него получить поляки,
т. е. за наш счет. А мы еще так надеялись на особую и по¬
лезную для нас политику рейхсвера» 234.
В 1932 г. Шаулис выход для Литвы видел в следую¬
щем. «Вспомнив, что между Польшей и Францией,— пи¬
сал он,— пробежала черная кошка, я подумал: не стоит
ли активнее позаботиться нам о польской проблеме.
Если бы это зависело от меня, то я в настоящий момент
позаботился бы о том, чтобы иметь хороших эмиссаров
в Польше, располагающих доступом к самым высшим
сферам. Полагаю, что среди наших помещиков можно
было бы таких найти. Важно готовить почву и не прозе¬
вать момент» 235.
Однако в условиях конца 1935 г. «моменты» были уже
иные: буржуазная Европа собиралась принестд в жерт¬
ву германскому империализму не только Литву, но и са¬
му Польшу. Оценка европейской обстановки в Польше
начинала приобретать все более тревожные оттенки.
«Германо-польский договор,— значится в одном из ок¬
тябрьских документов польского министерства иностран¬
ных дел,— не привел к кардинальным изменениям не¬
мецкой психики в ее предубеждениях к Польше». Договор
был заключен, отмечалось в документе, в «тяжкие для
Германии дни» 236.
Сделав правильный в данном случае вывод, польское
МИД вместе с тем повторяло измышления европейской
буржуазной прессы о будто бы резких расхождениях
в лагере нацистской камарильи по вопросу внешней поли¬
233 ЦГАЛ, ф. 58, оп. 7, д. 618, л. 106.
234 Там же, л. 107.
235 Там же.
236 ИДА, ф .15, on. 1, д. 106, л. 52.
267

тики. «Говорят, что Геринг и Геббельс,— содержится в
этом документе далее,— а также «Вильгельмштрассе» не
приветствуют идею разделения России. Часть балтийских
баронов вспоминает добрые старые времена царской Рос¬
сии. Они хотят и будущую Россию сохранить полностью
для своих целей и влияний, а поэтому и являются против¬
никами раздела России. Напротив, за ее раздел высказы¬
вается фюрер, который считает себя, как сказал один хо¬
рошо информированный немец, мессией, которому все¬
вышний поручил освободить Запад от красной опасно?
сти» 237.
Между тем в гитлеровских кругах осенью 1935 г. ста¬
ли появляться не совсем лестные оценки действиям «са¬
национных» руководителей. В донесении польского по¬
сольства № 49(71)35 сообщалось, что «некоторые бер¬
линские круги НСДАП враждебно настроены к Беку» 238.
Однако Бек продолжал старательно развивать «ли¬
нию 26 января». 24 ноября 1935 г. Мольтке и Шембек под¬
писали германо-польский экономический договор, уста¬
навливавший принцип наибольшего благоприятствова¬
ния. При его заключении был оформлен ряд новых секрет¬
ных соглашений о поставке из Польши в Германию сви¬
ней. Были заключены также секретные договоры о по¬
ставке спирта и других дефицитных товаров 239.
Осенью 1935 г. в Европе упорно говорили о том, что воз¬
вращение Германии в Лигу наций должно повлечь:
1)	отделение Устава Лиги наций от Версальского до¬
говора;
2)	ревизию статьи 19;
3)	частичное урегулирование вопроса колоний (уже
шла итало-эфиопская война);
4)	рост надежды на ревизию восточных границ Гер¬
мании 24°.
Так определял европейскую обстановку Рачинский, на¬
зывая последний пункт «жонглированием надеждой» 241.
С ростом «надежды» учащались поездки гитлеровцев
в Лондон. 5 ноября 1935 г. туда прибыл по поручению
Гитлера Рудольф Кирхнер с целью определить возмож¬
ности вступления Германии в Лигу наций. Он прочитал
237 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 106, л. 52.
238 Там же, д. 108, л. 18.
239 Там же, ф. 2-э, on. 5j д. 20, л. 4; д. 21, л. 31, 66—75.
240 Там же, ф. 5, on. 1, д. 8, л. 18.
241 Там же.
268

в Королевском институте международных отношений до¬
клад об отношении Германии к положению в Европе. На¬
чав с заявления, что он «не нацист, но горячо любит Гит¬
лера, который лишь один является подлинным министром
иностранных дел, действительно заботящимся о мире»,
Кирхнер в дальнейшем называл Гитлера «пацифистом
условным» 242.
Гарнетт в ответном выступлении остановился на во¬
просе «урегулирования» германо-польских отношений,
говорил о несправедливости верхнесилезского плебисци¬
та и в заключение напомнил о «стабильной западной гра¬
нице Германии и неуверенном характере ее границ на
Востоке» 243.
Подобные рассуждения, касающиеся Востока, прида¬
вали все большую агрессивность Гитлеру. В этой связи
весьма характерной является его беседа с Липским, со¬
стоявшаяся 18 декабря. Канцлер заявил, что решительно
противится всякому сотрудничеству Запада с Россией.
«Как национал-социалист,— говорил Гитлер Липскому,—
я вижу в большевизме огромную опасность, а моя точка
зрения не зависит от мнений других государств. Немцы
заплатили за сближение с Советской Россией социальной
революцией (так именовали гитлеровцы установление
фашистской диктатуры.— Д. К.)» 244.
По свидетельству Липского, канцлер боялся, «чтобы
другие государства не заплатили бы также очень дорого».
Далее Липский писал: «Он (Гитлер.— Д. К.) —за евро¬
пейское сотрудничество. Однако заметил, что это сотруд¬
ничество оканчивается на польско-советской границе» 245.
Не в силах сдержать все возраставший запал антикомму¬
низма канцлер заявил польскому дипломату: «Как мож¬
но связываться с Советской Россией, которая проповеду¬
ет мировую революцию» 246.
Откровенное стремление Гитлера превратить Польшу
в своего сателлита, запугивание угрозой большевизма
привели к тому, что Липский стал убеждать канцлера,
будто «слухи об изменении польской политики после
смерти Пилсудского ложны» и «польско-германская
дружба и дальнейшее сближение будут продолжать¬
242 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 107, л. 68.
243 Там же, л. 72.
244 Там же, д. 106, л. 71.
245 Там же.
246 Там же.
269

ся» 247. Добившись желанного результата, Гитлер ответил:
«...потребуется еще два-года, чтобы достигнутая разряд¬
ка еще более углубилась» 248. Здесь же он заверил
Липского, что никогда не будет никакого разговора с За¬
падом о новом каком-либо варианте «директората четы¬
рех».
Так, фашистская Германия, в тот момент когда возник¬
ла опасность антигерманских последствий борьбы, раз¬
вернувшейся в «санационном» лагере после смерти Пил¬
судского, стремилась сохранить «линию 26 января».
Польша была еще необходима Германии, пока гитлеров¬
ский курс набирал силу, ориентировался на территориаль¬
ный раздел Европы.
Переход вермахта через Рейн
и окончательное крушение Локарно
В конце 1935 г. конфликт в правящих кругах Поль¬
ши вследствие борьбы Рыдза с группой Славека настоль¬
ко обострился, что перед Беком встал факт возможной
отставки его с поста министра иностранных дел. Бека об¬
виняли даже в послаблениях Германии в вопросе расче¬
тов за транзитные перевозки Германии через Польшу.
Гитлеровская Германия, имея большой долг Польше за
транзит, не собиралась его платить, все финансы направ¬
ляя на вооружение вермахта. В беседе с Гитлером 18 де¬
кабря 1935 г. Липский говорил, что немецкий долг «пред¬
ставляет единственную проблему, которая затемняет го¬
ризонт польско-германских отношений» 249. Выслушав
эту жалобу, Гитлер обещал «по этому вопросу погово¬
рить с Шахтом» 25°.
В этот период усилили нападки на Бека бывший ми¬
нистр иностранных дел Залесский, находившийся также
не у дел Роман Кнолль, один из лидеров эндеков профес¬
сор Стронский и др. Стронский, приглашенный Мольтке
на обед в посольство, заявил, что отношение Бека к Во¬
сточному пакту было «политической ошибкой; Польша
должна укрепить узы, связывающие ее с Францией, улуч¬
шить также отношения с Чехословакией и Советским Со¬
юзом» 251.
247 ИДА, ф. 15, on. 1, д. 106, л. 71.
248 Там же.
249 Wojciechowski М. Stosunki polsko-niemieckie. 1933—1938, s. 223.
250 Ibid.
251 Ibid., s. 225.
270

Однако Мольтке, хорошо понимавший классовую
структуру буржуазной Польши и зараженность большин¬
ства лидеров политических группировок великодержав¬
ными иллюзиями, не был особенно встревожен открове¬
ниями Стронского. «Национальные демократы,— доносил
он в Берлин,— если бы они пришли к власти в Польше,
существенно не изменили бы политики соглашения с Гер¬
манией, однако, улучшили бы отношения с Францией, а
также с СССР» 252.
В связи с все более обострявшейся и ожесточавшейся
борьбой за власть среди наследников и противников Пил¬
судского Мольтке, наблюдавший эти закулисные схватки,
сообщал 22 января 1936 г., что «политика Польши в отно¬
шении Германии не подверглась изменению, однако на¬
ступило смещение нюансов в первую очередь в сторону
Франции» 253.
«Смещение нюансов» было связано не только с эндец-
ким флиртом Рыдза и активным вмешательством в поли¬
тический курс Польши нового французского посла Ноэля.
Оно определялось прежде всего беспокойством польско¬
го народа за судьбу страны. Эта тревога особенно возро¬
сла в 1935—1936 гг. В 1935 г., т. е. на третьем году суще¬
ствования германо-польского пакта о ненападении, в Бер¬
лине вышло десятое издание книги «Наши кровавые гра¬
ницы». В ней, в частности, заявлялось: «Восточная грани¬
ца кровоточит все сильнее. Здесь стрела победителей по¬
пала в центр сердца нашего народа. Время не может
излечить этой раны. Только удовлетворение путем реви¬
зии границ может помочь» 254.
• В 1936 г. в Германии был издан и «Большой атлас»
Путцгера, в котором многие польские территории попали
в рейх 255. В 1935 г. Штпрингершмидт издал сборник гео¬
политических карт под названием «Германия и ее сосе¬
ди», а в 1936 г. значительно расширил его и представлял
уже Польшу государством несуществующим.
На этом фоне стали все более частыми открытые при¬
зывы к антипольскому ревизионизму. И хотя начальник
Восточного отдела НСДАП Людтке в публичных выступ¬
лениях продолжал еще твердить, что только юнкеры «бы¬
ли той прослойкой, на которую опиралось правительство
252 Wojciechowski М. Stosunki polsko-niemieckie. 1933—1938, s. 226.
253 Ibid.
254 «Front zachodni», 1937, N 2, s. 8.
255 Ibid., N 4, s. 5.
2711

в своих антипольских акциях», а «национал-социалисти¬
ческая революция отодвинула юнкеров от большой поли¬
тики» 256, напряжение возрастало.
Польский журнал «Фронт заходни» в 1935 г. так писал
об отношениях Германии и Польши: «Нынешнее фактиче¬
ское улучшение не нашло отражения в законодательстве
германского рейха» 257. Ссылаясь на книгу, изданную в
Галле под названием «Книга истории для юношества
третьего рейха», журнал заявил, что «день 26 января
1934 г. ненамного изменил отношение немецкой обще-;
ственности к Польше» 258.
В многочисленных пропагандистских акциях «Союза
немцев за границей», «Союза германского Востока» и
других организаций выразительно выступала мысль о не¬
обходимости сведения счетов с Польшей и экспансии на
Восток при опоре на растущую военную силу рейха.
В декабре 1935 г. только в одном Лейпциге состоялось
29 манифестаций с лозунгами территориальных претензий
к Польше и угрозами растущей военной мощи Герма¬
нии 259.
Тогда же, в декабре 1935 г., Лей, выступая в Готе, за¬
явил, что «для народа, который несет культуру и цивили¬
зацию, пограничные столбы не существуют», а «сохране¬
ние существующих границ является абсолютно невоз¬
можным» 26°.
К разработке вопроса «пограничных столбов» подклю¬
чалась и профессура. Так, например, в январе 1936 г.
в лейпцигском университете выступил профессор Шмидт-
Геннер по проблеме «жизненного пространства». Маски¬
руя замыслы германского империализма, он продемон¬
стрировал, по определению польской разведки, тот самый
пример, когда «и интеллектуальные сферы втягивались
шаг за шагом в реваншистские акции» 261.
28 января 1936 г. в немецкой части Верхней Силезии
выступил министр экономики Германии Шахт, который,
вторя гитлеровским аргументам о «несправедливости
Версаля» и «раздарении Верхней Силезии», выразил уве¬
ренность, что «эта огромная несправедливость, осуществ¬
256 «Front zachodni», 1934, N 4, s. 42.
257 Ibid., 1935, N 1-2, s. 8.
258 Ibid., s. 14.
259 Kozaczuk W. Wehrmacht. Warszawa, 1971, s. 178.
260 Ibid.
261 Ibid.
272

ленная неумными политиками, в известный день будет
исправлена» 262.
Между тем, когда антипольские реваншистские речи
вновь звучали достаточно громко, в Польшу по поруче¬
нию Гитлера с визитом «дружбы» прибыл Ганс Франк.
Это был новый вояж из серии нацистских поездок в Поль¬
шу. Представитель польского посольства в Берлине Лю-
бомирский присутствовал 21 февраля на обеде у Франка,
вернувшегося из поездки в Польшу. Франк, в будущем
кровавый генерал-губернатор Польши, тогда заявил, что
«это было его первое знакомство с Польшей и он пора¬
жен творческим духом польского народа, у которого боль¬
шое будущее» 263.
В связи с поездкой Франка в Польшу зимой 1936 г.
Любомирский доносил в Варшаву: «Франк сразу же по
возвращении был принят канцлером Гитлером, которому
он сделал отчет о поездке. Канцлер выслушал его с боль¬
шим интересом и сказал: «Я буду решительно и в даль¬
нейшем проводить свою политику в отношении Поль¬
ши» 264. Восторгаясь, как и большинство польских реакци¬
онеров, польской политикой Гитлера, Любомирский в
заключение своего сообщения писал: «Госпожа Франк
также сердечно вспоминала о пребывании в Польше» 265.
Весной 1936 г., т. е. в то время когда «санационная»
Польша искала благосклонности нацистской Германии,
Гитлер совершил «прыжок» через Рейн. Предлогом для
занятия Рейнской зоны была избрана ратификация фран¬
ко-советского договора о взаимной помощи, подписанного
2 мая 1935 г., которую гитлеровцы пытались провалить
почти в течение года, а французские реакционеры типа
Лаваля торговались с нацистской Германией 2б6.
7 марта 1936 г. на глазах у всей Европы части вермах¬
та демонстративно перешли через Рейн. Эскадры люфт¬
ваффе, летевшие на небольшой высоте, появились над го¬
родами Надрейна. Истребители, сделав несколько кругов
над кафедральным собором в Кёльне, улетели на запад.
Толпы германских бюргеров вышли на берега Рейна, за¬
полнили улицы города 267. В 13.00 офицер вермахта пере¬
262 Kozaczuk W. Wehrmacht, s. 179.
263 ИДА, ф. 2-д, on. 3, д. 33, л. 267.
264 Там же.
265 Там же.
266 См.: Фомин В. Агрессия фашистской Германии в Европе, с. 177,
267 См.: Kozaczuk W. Wehrmacht, s. 183.
18 Зак. 605
273

шел мост Гогенцоллернов и был торжественно встречен
бургомистром Кёльна. По мосту проехали первые пуш¬
ки...268 В тот же день подобное наблюдалось в Кобленце,
Мейнце, Мангейме, т. е. на всем протяжении Рейна.
Состоялось и дипломатическое оформление этого ак¬
та, нарушившего условия Версальского мирного договора
и Локарнских соглашений. Оно заключалось в том, что
Нейрат, пригласив 7 марта послов Англии, Франции,
Бельгии и Италии в министерство иностранных дел, объ¬
явил им об отказе Германии от Локарнских соглашений.
В меморандуме, врученном послам от имени германского
правительства, заявлялось о готовности заключить пакты
о ненападении с Францией и Бельгией даже сроком на
25 лет. При этом германо-польский договор 1934 г. снова
приводился в качестве единственного конструктивного
образца в целях обеспечения мира в Европе.
Однако за «миролюбием» нацистской Германии скры¬
вался тот очевидный факт, что занятие Рейнской зоны не
только перечеркивало Локарно, но и представляло собой
итог деятельности руководящих кругов Германии по раз¬
рушению даже призрачной системы договоров стран За¬
пада. Отказом от Локарно были ликвидированы вместе с
Рейнским гарантийным пактом договор о гарантиях меж¬
ду Францией и Польшей, а также германо-польский арби¬
тражный договор, о котором гитлеровцы после достиже¬
ния соглашения с Польшей в 1934 г. заявляли как о дого¬
воре, уступившем свое место германо-польскому пакту.
Само нацистско-«санационное» соглашение 1934 г.
вследствие рейнских событий превратилось в живой труп,
продолжая формально существовать до его денонсации
Гитлером в апреле 1939 г. Оккупация Рейнской зоны зна¬
чительно ускорила процесс подготовки вермахта к агрес¬
сивной войне, так как был преодолен достаточно риско¬
ванный рубеж. «Самым опасным,— говорил впоследствии
Гитлер,— было вступление в нейтральную зону» 269.
24 июля 1936 г. гитлеровская Германия ввела двух¬
летний срок воинской службы. Это позволило к концу то¬
го же года создать почти миллионную армию.
Мартовская зловещая операция Германии незамедли¬
тельно сказалась на состоянии отношений с Польшей.
«Несмотря на польско-немецкую дружбу,— доносил Лип-
268 См.: Kozaczuk W. Wehrmacht, s. 183.
269 См.: Дашичев В. Банкротство стратегии германского фашиз¬
ма, т. 1. М., 1973, с. 350.
274

ский в Варшаву уже 30 марта 1936 г.,— борьба за грани¬
цы не прекратилась и будет продолжаться дальше» 27°.
Немецкая пресса начала, по свидетельству Липского,
«приобретать тон, не замечавшийся со времени договора
1934 г.» 270 271 Липский буквально умолял Бека унять поль¬
скую прессу, выступавшую с ответными акциями. «Ее вы¬
ступления противоречат условиям примирения прес¬
сы» 272,— писал он.
В период Рейнского кризиса 1936 г. активизировались
закулисные торги по заключению так называемого Запад¬
ного пакта. В этой связи весьма характерна запись бесе¬
ды Бека с Липским и Лукасевичем по вопросу нового
эвентуального империалистического альянса. «В любом
случае,— содержится в этом документе,— наш контакт в
данной области (в вопросе заключения Западного пак¬
та.— Д. К.) с правительством Германии может быть увя¬
зан с дальнейшими контактами и переговорами в Берли¬
не на тему нашего участия в Западном пакте на условиях
польско-германской декларации 1934 г. путем присоеди¬
нения ее к пакту» 273.
Польское министерство иностранных дел, проанализи¬
ровав европейскую обстановку 1936 г., в перечень условий
вступления Польши в Западный пакт включило такой
примечательный пункт, предусматривавший «признание
того, что Польша связана дружбой с Францией от 1921 г.
и примирением с Германией от 1934 г., т. е. создание трех¬
стороннего договора — Франция, Германия, Польша» 274.
Однако уже никакие новые пакты не могли остановить
опасного сползания Европы к новой мировой войне. Ло¬
карнская система международных отношений, рухнувшая
в 1936 г., оказалась неспособной предотвратить развитие
агрессивных устремлений империализма.
Подписание Польшей предложенной СССР конвенции
об определении агрессора не привело к пониманию có
стороны первой исторической потребности польско-со¬
ветского сближения перед лицом германского импе¬
риализма. В значительной мере этому мешали иллю¬
270 ИДА, ф. 2-д, оп. 3, д. 33,‘ л. 246.
271 Там же, л. 82.
272 Там же.
273 Там же, ф. 15, on. 1, д. 135, л. 255.
274 Там же.
275

зорное великодержавие «санации», ее несостоятельный
«прометеизм».
К осени 1933 г. германо-польские отношения прибли¬
зились к стадии международно-правового оформления, хо¬
тя внешне их атмосфер# продолжала оставаться напря¬
женной. Берлинская декларация,, появившаяся в резуль¬
тате ноябрьской встречи Липского с Гитлером, уже оце¬
нивалась как достижение «модус вивенди». Подписав
26 января 1934 г. Декларацию о мирном разрешении спо¬
ров и неприменении силы между Польшей и Германией,
гитлеровцы и пилсудчики широковещательно объявили,
что этим актом не только снято послелокарнское напря¬
жение, но и положен конец «тысячелетней» вражде и
начата эра «вечного мира» и «дружбы двух народов».
Прогерманский курс «санации» способствовал прова¬
лу Восточного пакта. Английский империализм приветст¬
вовал активность Польши в срыве системы коллективной
безопасности в Европе; Введение воинской повинности в
Германии вызвало беспокойство у польской обществен¬
ности. Однако у Пилсудского, Бека, Липского это не вы¬
зывало опасений.
Поездка Бека в Берлин на встречу с Гитлером, состо¬
явшуюся вскоре после смерти Пилсудского, сняла опасе¬
ния нацистской Германии в связи с возможным измене¬
нием внешней политики Польши в результате внутренней
борьбы в правящем лагере. Вместе с тем подтвердилось
стремление Гитлера превратить Польшу в своего сател¬
лита на фоне угроз большевизмом.
После оккупации Рейнской зоны вермахтом и отказа
Германии от Локарнских соглашений германо-польский
договор приводился нацистской дипломатией в качестве
образца в целях обеспечения мира в Европе. Однако весь
ход исторического развития после Рейнского кризиса
1936 г. подтвердил: а) преемственность антипольского
курса Веймарской и гитлеровской Германии, когда обста¬
новка, резко конфликтная и антагонистическая в суще¬
ствование Веймарской республики, сменилась нацистско-
«санационной» «дружбой» — прологом сентябрьского по¬
ражения Польши; б) ущербность «дружбы», отрицатель¬
но сказавшейся на подготовке страны к обороне; в) спра¬
ведливость предостережений КПП, КП Г, Коминтерна о
реваншистской опасности, и в частности антипольском
направлении германского империализма...
276

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Германо-польские отношения в период от Локарно в
1925 г. до занятия Рейнской зоны Гитлеровской Герма¬
нией в 1936 г. прошли сложный и весьма характерный
путь. В течение более десяти лет ойи были основным ин¬
дикатором европейской ситуации, с ними связаны перио¬
ды крайнего ожесточения противоречий империализма в
годы Веймарской республики, и с другой стороны, сенса¬
ционная, но призрачная «дружба» Польши с установле¬
нием фашистской диктатуры в Германии.
Нацистско-«санационное» сближение нанесло непо¬
правимый удар идее коллективной безопасности в Евро¬
пе, а после разрыва Германией основных положений Вер¬
саля и Локарно поставило Польшу в стратегически невы¬
годное положение.
Уже в конце 1936 г. германский статс-секретарь Дик-
юф заявил польскому послу Липскому, что «имеется мно¬
го признаков, которые начинают отяжелять взаимные от¬
ношения». На что последний ответил, что будут приняты
все меры, «чтобы ликвидировать элементы раздражения
во взаимных отношениях» !.
В свою очередь, Липский высказал Дикгофу контр¬
претензии по поводу очередного антипольского выступ¬
ления Шахта на 100-летней годовщине Союза географии
и статистики во Франкфурте-на-Майне. На следующий
день Шахт позвонил Липскому-и .заявил, что его выступ¬
ление не имело никаких реваншистских целей и что оно
«неправильно понято польской npeęcoń»1 2. Этот звонок
1 ИДА, ф. 2-д, оп. 3, д. 33, л. 9.
2 Там же, л. 13<
277

Липский считал «весьма положительным моментом, так
как Шахт обратился в посольство Речи Посполитой с
объяснениями по поводу своего выступления»3.
Так совершенствовалась «режиссура» большого
«представления», поставленного германским империализ¬
мом в межвоенном двадцатилетии на «польском материа¬
ле» с помощью ведущих держав буржуазного Запада.
Когда же все роли были задействованы и «прорепети¬
рованы», а Польша в результате своей фактически ней¬
трализации в период «дружбы» с Германией оказалась
окончательно изолированной, Гитлер на совещании 14 ав¬
густа 1939 г. в Оберзальцберге подвел итог межвоенному
периоду завершающихся германо-польских отношений.
«Англичанам дано понять,— записал в военном дневнике
Гальдер,— что фюрер после разрешения неизбывного для
Германии польского вопроса еще раз обратится к Англии
ę предложениями. В Лондоне поняли. Париж также знает
о нашей решимости. Поэтому весь большой спектакль
приближается к завершению» 4.
За неделю до нападения на Польшу Гитлер, отметив,
что «современное положение Германии благоприятно для
разрешения восточного вопроса», заявил: «Отношения ме¬
жду Германией и Польшей стали невыносимыми... Разре¬
шение польского вопроса не может быть передано в тре¬
тьи руки. Время благоприятствует его решению именно
теперь. Поэтому целесообразно нанести удар»5.
И удар, готовившийся долгие годы, обрушился.
Единственной силой в Европе, последовательно вы¬
ступавшей против подготовки войны, были коммунисты.
VII конгресс Коминтерна предупреждал о том, что гер¬
манский империализм уже поставил вопрос об изменении
европейских границ за счет соседей и что всякий проект
ограничения его аппетитов «является чистой утопией»6.
А Президиум ИККИ, состоявшийся в конце марта 1936 г.,
т. е. вскоре после занятия Рейнской зоны, заявил, что фа¬
шизм, поработивший свой народ, «...с факелом войны в
руках переходит в наступление против других наро¬
дов» 7.
3 ИДА, ф. 2-д, оп.З, д. 33, л. 13.
4 См<: Гальдер Ф, Роенный дневник, т. 1. М., 1968, с. 37.
5 Там же, с. 56.
6 См.: Эрколи. О задачах Коммунистического Интернационала
в связи с подготовкой империалистами новой мировой войны. М.,
1935, с. 26.
7 См.: «Коммунист», 1969, № 2, с. 4.
178

Вторая мировая война, начавшаяся нападением фа¬
шистской Германии на Польшу, подтвердила историче¬
скую обоснованность предостережений коммунистов
Европы. Она показала тщетность попыток нормализации
отношений в Европе на реакционной основе.
Народы Европы убедились в том, что подлинное доб¬
рососедство возможно лишь при утверждении и дальней¬
шем углублении ленинского принципа мирного сосуще¬
ствования. Однако продолжают неистовствовать реакцио¬
неры. Наиболее агрессивный представитель военно-про¬
мышленного комплекса Западной Германии Штраус,
например, нападение гитлеровцев на Польшу определяет
как локальную войну. «Гитлер не хотел мировой войны,—
заявил лидер западногерманских ультра.— Польша была
загоревшимся радиатором, который можно было пога¬
сить» 8. Реакционный же анализ послевоенных отношений
в Европе, проделанный Штраусом, увел его еще дальше.
Он тщится теперь взломать социалистическую систему
государств «изнутри мирными средствами» и продолжает
твердить, что экономическое сотрудничество между Во¬
стоком и Западом не должно «помогать коммунистиче¬
ским режимам укреплять их власть», а сама «экономиче¬
ская помощь должна быть связана с определенными про¬
ектами, которые теснее привязывали бы эти страны к За¬
паду, чем к Востоку» 9.
Ход новейшей истории, однако, подтвердил ту истину,
что подобная «привязанность» к государственно-монопо¬
листическому механизму капиталистического Запада не
может устроить народы Восточной Европы. Они не позво¬
ляют себе забыть роковой печати, наложенной герман¬
ским империализмом на германо-польские отношения в
20—30-х гг.
Уяснению этого помогает ленинский вывод о значении
исторического опыта. «Нельзя научиться решать свои за¬
дачи новыми приемами сегодня, если нам вчерашний
опыт не открыл глаза» 10,— учил В. И. Ленин созидателей
молодой социалистической формации.
8 См.: «Neues Deutschland», 1964, 6. Juli.
9 См.: Империализм ФРГ. М., 1973, с. 113.
10 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 44, с. 205.
279

КРАТКИЙ
ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Абернон Э. 22, 23, 31, 70
Авгур-Поляков 146
Авеноль Ж. 259
Адамкевич 87
Аденауэр К. 6
Амстердамский антивоенный
конгресс (1932) 213
Андерле А. 11
Антимори 27
Антонов-Овсеенко В. А. 201, 202
Арбоне Ч. 219, 240
Арналь П. 204
Бабинский М. 257
Бадер М. 65, 68, 71, 77, 152.
Бальцерак В. 9
Бартель К. 56
Барту Л. 255, 256
Баттаглия Р. 97
Бек Ю. 8, 182, 199, 204, 211,	219,
226,	227,	230,	231,	233,	237,
240,	245,	247,	249,	251,	252,
256,	257,	260,	262,	265,	268,
270, 275, 276
Беккер Г. фон 139, 140, 174
Бендорф 15
Бенеш Э. 117, 172, 236, 241, 243,
246
Берлинский договор (1926) 69,
70, 162
Бермонт-Авалов 255
Вертело Ф. 201
Бефеншен 157, 158
Бисмарк О. 32, 58, 67
Бломберг В. 218
Бовман И. 100
Богуславский М. И. 12
280
Боздари 24
Болдуин С. 189
Бонкур П. 201, 227, 230, 231,
944 947
Бонн к. 138, 139, 140
Бофр А. 7
Брайер Р. 5
Брайтхейд Р. 43, 51, 132
Браун К. 59, 78, 176
Брежнев Л. И. 3
Бриан А. 21, 40, 47, 51, 69, 79,
86, 97, 115, 116, 119, 130, 134,
136, 154, Г55, 170, 174
Бриер 231
Брокдорф-Ранцау У. фон 50,
68, 69
Боошат М. 5
Бруз В. С. 13
Брюнинг Г 6, 120, 124, 142, 143,
158, 160, 161, 165, 167, 170,
177, 181, 198, 216
Брюнингхаус (контради) 215
Бухта Б. 11
Бюлов А. 133
Вагнер И. 210
Вайсбеккер М. 11
Валенди У. 7
Ванситтарт Р. 158, 159, 161,
187, 209, 242, 243
Варбург 100
Вашингтон Дж. 182
Венский протокол (13 апреля
1928 г.) 89, 93
Венява Т. 8
Версальский мирный договор
(1919) 15, 17, 26, 32, 39, 48, 52,
67. 90. 115. 139. 157, 160, 164,
165. 173, 183, 188. 194, 210,
217, 243, 260, 262, 268, 274,
277
Вестарп К. фон 39, 131
Вильсон (Томас Вудро) 138,
139, 167 _
Винниг Р. 59
Вирт Позеф 6. 82, 143
Войткевич С. 9
Войцеховский М. 9, 221, 223,
241, 265
Волков В. К. 13
Вольдемарас А. 169
Вольф Л. 62, 63, 75, 99
Восточный пакт 33, 65, 225—
259, 262
Вроняк Зд. 10
Вселакий Я. 208. 228
Всемирный конгресс миролюби¬
вых сил (6 октября 1973 г.) 3
Всеобщая конференция по разо¬
ружению (1932—1934) 159,
163. 184, 186, 191, 194, 198,
210, 226, 228, 229—234, 242,
245, 248, 250
Высоцкий А. 91, 115, 143, 161,
162, 170, 171, 172, 174, 177,
178, 184, 188, 196, 212, 220,
225, 230, 240, 241, 245, 249,
262
Герлах 75, 80, 87, 162
Гермес 89, 92, 93, 95, 96
Геш О. 255
Гжибовскин В. 240, 241, 243, 247
Гиллес 104
Гильфердинг Р. 43, 48, 93
Гинденбург Р. фон 21, 45, 47,
55, 59, 61, 78. 118, 159, 165,
175, 197, 219—221, 225, 251
Гитлер А. 6-8, 11, 14, 129, 189,
194, 218—226, 228, 233, 234,
236, 240—242, 245, 246, 248—
254, 259, 261, 263, 264—266,
268—270, 273, 274, 276, 278,
279
Гладкий 247
Гогуэль Р. 11
Гонсеровский 3. 6
Грабскии В. 34, 35, 46
Гравнна М. 109
Градовский Р. 97
Гранди Д. 116, 117, 172, 180
Тренер В. 177, 216
— меморандум 216
Григорьев Л. 13
Гросфельд Л. 10
Гувер Г 177, 178, 179, 205
— мораторий 162, 163, 166,
168, 175, 177, 203, 211, 214
Гугенберг А. 221
Гуме 139
Гаагская конференция (I) 111,
112, 114, 115
Гаагская конференция (II) 115
Гавроньский Я- 251
Гальдер Ф. 278
Гаммерштейн 218
Гандельсман 80
Гарвин 150, 151, 179, 235
Гаррингтон 72, 73
Гарнетт 269
Гаус 55
Гвяздовский Т. 204
Геббельс И. 249, 268
Гембеш Д. 250
Гендерсон А. 152, 153, 155, 158,
159, 161, 163, 164, 167, 168,
186
Гентцен Ф. 11
Георг V 190
Гергт 39
Геринг Г 228, 253, 254, 260, 265,
268
Даллес Ф. 100
Дальтон X. 158
Дауэса план 27, 52, 65, 115, 164
Декларация о мирном разреше¬
нии споров и неприменении
силы между Польшей и Гер¬
манией. 26 января 1934 г.
(пакт германо-польский
1934 г.) 194, 196, 198, 245,
253—255, 259, 260, 261, 263,
265—267, 271, 274—276
Денне Л. 5
Детердинг Г. 153, 213
Дзержинский Ф. Э. 200
Диаманд Г. 20, 26
Дикенсон лорд 153—155
Димитров Г. М. 213
Днрксен Г. 19, 48, 49, 224, 225
Днхтль 11
Довгалевский В. С. 175, 207
договор арбитражный германо¬
польский 35, 38, 44, 45
281

договор торговый германо¬
польский 28, 62, 66—68, 72—
75, 77, 79—87, 89, 92—96, 99,
105, 112—114, 117, 127, 141,
146, 184, 192, 193, 195, 223
	 подписан 11 марта
1930 г. 119, 128
	ратифицирован Сей¬
мом 150
договор франко-советский о
взаимной помощи 265, 273
договор советско-польский о
ненападении 194, 199, 201, 202,
206, 207, 210, 214, 219, 224,
228
	— подписан 25 июля
1932 г. 205
	ратифицирован 27 но¬
ября 1932 г. 210, 211
договор экономический германо¬
польский (24 ноября 1935 г.)
268
Дольфус Э. 251
Дональд Р. 111
Дроздовский М. 8
Дугган 139
Думенк Ж- (генерал) 7
Думер П. 202
Думерг Г 79
Дьюи Ч. 90, 99, 100, 101, 102,
114
Ендрущяк Т. 10
Ерусалимский А. С. 12
Жаунис 184
Жолкевский Ст. 8
Залесский А. 57, 58, 66, 70, 83,
84, 86, 87, 93, 96, 98, 104, ПО,
112—114, 118, 124, 143, 149,
150, 153, 155, 156, 173, 174,
188, 190, 191—195, 201, 203,
207, 270
Западный пакт 33, 275
Зауп 57
Зеебер Е. 11
Зиновьев Г. В. 50
Зоден фон 196
Зуев Ф. Г. 13
282
Иден А. 258, 262, 263
Ингрим Р. 6, 32
Иоффе А. Е. 13, 205
Кадоган А. 102, 103
Казалет 105
Камбон Ж. 190
Кассель 68, 71, 77
Квертцеп 75, 79, 80
Квиде 87, 88
Квятковский Е. 98
Келлога пакт 111, 211, 228, 230,
256
Кеммерер Э. 72
Кентшииьский С. 68
Кспцсль 101
Кестера проект 18, 19
Ксудель 45
Кёпке 203, 204
Кизченко А. Ф. 13
Кимепс 192
Кирк 181
Кирхнер Р. 268, 269
Клейн Ф. 6
Климас 169
Ключинская Д. 72
Кнолль Р. 94, 95, 111, 118, 122,
126, 127, 130—134, 143, 270
Княжинский В. Б. 13
Ковальский Ю. 10
Коваляк Т. 10
Козицкий С. 232
Колиер 252
Комарницкий Т. 227, 229—231,
233—235, 259
Конвенция согласительная
между СССР и Польшей 210,
211
	 подписана 23 ноября
1932 г. 210
	ратифицирована 27 но¬
ября 1932 г. 210
Кораб-Кухарский X. 23, 24
Корбель И. 6
Кот П. 230, 245
Кох Э. 259
Кочеровский 74
Красильников А. Н. 13
Красуский Е. 9, 17, 85, 96, 121,
212, 218
Кремер 71
кризис польско-литовский
(1927) 66
Крофта К. 247, 259

Кузьминский Т. 9
Кулондр Р. 185
Кульбакин В. Д. 12
Кунцер 79
Курциус Ю. 78, 93, 115, 116,
118, 124, 127, 133, 143, 152,
158, 160—162, 196
Кутепов Г 121
Лабуда X. 9
Лабоуле 41
Лаваль П. 170, 173, 174, 176—
179, 259, 273
Лебрен А. 237
Левальд 66
Леже А. 208
Лей Р. 272
Лейпер 190
Лемин И. М. 12
Ленин В. II. 4, 15, 199, 200,
279
Лепковскин С. 125
Лерхенфельд К. 127, 128
Ликвидационное соглашение
(31 октября 1929 г.) 113, 114,
115, 117, 118, 127, 193, 223
		ратифицировано 11 мар¬
та 1930 г. 118, 119
Липскии Ю. 8, 19, 73, 75, 76, 79,
83, 87, 112, 113, 119, 122, 190,
192, 250—254, 261, 265, 269,
270, 275—278
Литауэр С. 189, 235
Литвинов М. М. 35, 201, 211, 232
— пакт 228
Ллойд Джордж Д. 79, 141, 148
Лозаннская конференция 203,
205, 206, 214
	заключительный пакт
203
	«пакт доверия» 203—206,
208
Локарнские договоры 6, 33, 36,
39, 42, 45, 46, 54, 56, 154, 193,
274, 276
	парафирование 15 октяб¬
ря 1925 г. 35
	 подписание 1 декабря
1925 г. 38, 40
Локарнская конференция (1925)
14, 17, 29, 31—34, 37, 41, 79,
111, 236, 277
Локкарт Р. 189
Лондондерри лорд 105
Лондонские конференции (1933)
232, 247
Лондонская конференция (1931)
166, 167, 214
Лопатнюк С. 9
Лотиаи 153
Лукасевич Ю. 8, 275
Лушер Л. 73, 75
Любомирский 3. 273
Людендорф 87
Людтке К. 27il
Лютер Г. 16, 17
Ляптер К. 9, 219, 234
Лярош Ю. 6, 47, 119, 135, 156,
204, 231
Майский И. М. 12, 260
Макартур Д. 207
Макдональд Р. 161, 162, 164,
165, 166, 190, 191, 209, 235,
236
Манусевич А. Я. 12, 46
Маржери Р. де 22, 23, 25
Маркс В. 78, 82, 144
Мартин-Франклин 135
Мартиус Г 66
Мархлевский М. 137, 139, 140,
182, 183
Масарик Т. 141
Маурер 74
Махальский Т. 8
Мацкевич С. 8
Мацко А. Н. 12
Медзинский Б. 219
Мейснер Б. 12
Меллон А. 102
Мельников Д. Е. 12
Меморандум по вопросу безо¬
пасности и разоружения 191,
192
Микулич С. 10
Мишев 112
Мольтке Г. 198, 199, 201, 224,
240, 245, 251, 262, 268, 270, 271
Морроу 176
Мрозовский 115
Муссолини Б. 106, 121, 140, 141,
235, 236, 242, 248, 250
Мюллер Г. 88, 89, 93, 118
Мюльштейн А. 208, 245
Надольный Р. 227, 229—234
Наполеон I 8
283

Натан 239
Национальная конференция по
вопросам безопасности (24 и
25 марта 1931 г., Лондон)
153—155
Неври 253
Незабытовский К. 98
Нейрат К. фон 161, 209, 221, 249,
252, 274
Некиш Э. 263
Никонова С. В. 13
Норман М. 46, 52
Ноэль Л. 6, 271
94, 101, 106, 116, 150, 156—
158, 180, 182, 195, 198, 200—
202, 212, 218—220, 222—234
Пирсон Д. 176
Пискер Т. 51
Побуг-Малиновский В. 7, 8, 10
Поздеева А. В. 12
Прагер 75
Прециози 240
Притвитц Ф. фон 101, 102
Путцгер 271
Пухерт Б. 11
Пшездецкий С. 106, 116, 117,
140, 141, 172, 177, 180, 181
Овсяный И. Д. 12
Ойленбург-Викен 59
Оленев С. 13
Олифант 187
Ольшовский К. 17—26, 29—31,
34, 36, 37, 40—42. 47-50, 54.
59, 62, 63, 65—72, 74-79, 81,
82, 84, 94
Осколков Ю. П. 13
Осуский Ш. 245, 246
Падеревский И. 8, 183, 189, 190
Паевский Я. 9
Пакт согласия и сотрудничества
(Англия, Франция, Италия,
Германия; 15 июля 1933 г.)
248
Палацкий Ф. 183
Панвитц О. 91
Папен Ф. фон 162, 170, 205, 206,
219, 220, 221
Парижская мирная конферен¬
ция (1919—1920) 27
Парижская конференция (по
репарациям; 1929) 107
Паркер Дж. 73, 90
Патек С. 68, 211
Пачелли (впоследствии рим¬
ский папа Пий XII) 22, 126,
130
Пенлеве П. 144, 154
Перацкий Б. 259
Пертинакс А. 227
Петерс И. А. 13
Пешке 59
Пий XI 121
Пилсудский Ю. 6—8, 46—48, 50,
53, 54, 62, 64, 66, 84—86, 91,
Радзивилл М. 85
Радзивилл Я- 75, 264
Райский Л. 121
Рапалльский договор (1922) 6,
70, 153
Раппард 175
Ратыньская Б. 9
Раушер У. 26, 55, 66, 71, 73, 74,
76—79, 83, 87, 92, 93, 112, 113,
115, 117—119
Раушнинг Г. 222, 223, 251
Рачинский Э. 226, 227, 230, 233,
248, 255, 258, 262, 264, 266,
268
Ревельшток Д. ПО
Реддинг 185—187
резолюция о равноправии
(11 декабря 1932 г.) 212
Рейнбабен В. 6, 16, 25, 44, 59,
71, 76, 78, 146—149, 213
Рейнский кризис (1936) 14, 275,
276
Рейнской димилитаризованной
зоны оккупация 14, 274, 276—
278
	эвакуация 54, 55, 64,
73, 90, 112, 119, 120, 142
Рейхенау В. 218
Ремер К Н
Рехберг А. 168
Риббентроп И. 19
Рикгоф Г. 6, 7
Ринтелен фон 122
Роде Г. 12
Розенберг А. 189, 190, 194
Розенфельд Г. 11
Роос Г. 5, 109
Рот 60, 66
Ротермир лорд 242
284

•Ротшильд Д. 6
Руге в. U
Р^мбольц Г 1-1, 152 _
Рида См ш ла ?>. 265, 270, 271
Саймон Дж. 187. 188. 190. 191,
193. 203. 208. 209. 235, 236.
258, 259, 263. 261
('алой В. II. 13
Сарро Л. 82
Сеймур X. 190
Сект I фон 51. 133
Сельммаа Я. 256
Серджент 190, 192. 205, 262. 263
Сесснль лорд 153
Сндзнкаускас 184. 185
Сикорский В. 9
Симоне Ф. 130. 145
Синоде В. Я. 13
Скнрмунт К. 25. 47. 70. 90. ЮЗ-
105. 107-112, 116, 140. 150—
160. 163 168. 177. 179. 183—
190, 193. 197, 204. 209. 236—
247, 252. 254. 255
Скшипьскнй А. 20, 26, 29—31,
33—35, 46, 58
Славек В. 270
Совещание по безопасности и
сотрудничеству в Европе 3
соглашение англо-германское
морское 264. 265
Соколовский М. 176
Соколынщкий М. 228
союз таможенный австро-гер-
ма некий 152, 153, 157, 160,
167, 213
«союз трех» (проект) 169, 170,
174
Спеарс 153—155
Сталин И. В. 50
Ста ней ич М. 10
Стетсон 89, 90
Стид У. 150, 151
Стимсон С. 175, 176, 208
Стомонякоа Б. 201
(/Гронский С. 270, 271
Студницкий Вл. 28, 259
съезд польских и германских
промышленников (попытка)
75, 77, 78, 80, 81
Твардовский Ю. 87, 89. 90. 92,
93. 95
Тельман Э. 12
Теодорович И. At 13
Тилле 59
Тнрпии А. фон 242
Тнгулеску Н. 243. 246
Тревиранvc Г. 6. 120. 123—127.
129-131. 133—135. 142. 177.
215
Троцкая Г 10
Тегут С. 16. 81
Тульчинекий At Р. 13
Турленская At 10
Турок В. At 13
Упскеман Э. 7
Ушаков В. Б. 12
Ферзон Н. 146
филиповнч Т. 106—108. 144, 145.
179
Финлей Д. 102
Фогель Т. 19, 20
фонгт 197
Фомин В. Т. 12
Форельч Э. 99, 100
Фош Ф. 15, 141
франк Г. 273
франковский Ф. 185
Франсу а-Понсэ А. 184. 185
Фрейтаг-Лорннгофен А. 16, 260
Фридрих II 22
Ханн 249
Хоссель У. 45
Херст С. 144
Хёлтье X. 5, 18, 198
ХлаповскИЙ А. 21, 170, 206, 207,
236, 237, 242—244, 246, 248,
261
Хор С. 264
Хренов II. А. 13
Царо Н. 94
Цехаиовский Я. 100. 101
Цех л ин Э. 60, 66, 86, 87
Цыганский М. 10
Табун Ж. 149, 197, 212
Тардье А. 130, 134
Чапниьский К. 228
Чарнецкнй Б. 9
285

Чарнецкий 74
Чемберлен О. 26, 32, 58, 90, 91,
105, 108, 154, 167, 238, 239,
254 255
Черчилль У. 148, 236, 238
Чианини А. 181
Чичерин Г. В. 33, 35
Шаулис 266, 267
Шахт Я. 40, 46, 52, 53, 59, 73,
75, 107, 108, 135—140, 147,
270, 272, 277, 278
— меморандум 107, 108, 114
Шванн 65
Швендеман 49, 50
Шембек Я. 8, 153, 214, 268
Шефер А. 10
Шиле М. 81, 120, 131
Шиндлер М. 240, 245
Шлейхер К. фон 177, 209, 211,
218, 245, 253, 254
Шмидт Э. 75
Шмидт-Гейнер 272
Шобер И. 116, 152
Шпрингергимидт 271
Штаммер 45
Штольберг-Венигероде 38, 39
Штраус Ф. 7, 279
Штреземан Г. 6, 11, 14, 16, 17,
20—26, 29, 30, 34, 36—38, 41,
42, 44, 45, 51—53, 55, 57, 58,
61, 62, 64, 67, 68, 70, 71, 75,
76—78, 80, 83—87, 92, 94—98,
103, 144, 149, 170, 213, 232
Шуберт фон 20, 25, 55, 58, 66,
84
Шуман В. 11
Шурман 30, 32
Эльмер Б. 27, 43, 51, 52
Эркеленц 54
Эррио Э. 205—207, 209
Эрритен Ф. 137
Этертон 225, 226
Эттли К. 239
Юнг О. ПО
— план 113, 115, 116, 120,
141, 156
Юркевич Я. 9
Якобсон И. 6
Язькова А. А. 13
Яниковский С. 130, 252, 253
Янковский Т. 55, 83, 92—94

ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие	5
Часть I. АНТИПОЛЬСКИЕ АКЦИИ В ПЕРИОД ВРЕ¬
МЕННОЙ СТАБИЛИЗАЦИИ КАПИТАЛИЗМА	1S
Глава 1. Влияние Локарно на отношения Германии с Поль¬
шей	15
Преддверие Локарно, начало таможенной войны	15-
Локарно и Польша	34
Переворот Пилсудского и германо-польские отношения	46-
Туари и Польша .	...	51
Обострение антипольской политики на рубеже 1927 г. .	56<
Глава 2. Политика «легальной ревизии» германо-польской
границы	62
Дальнейшие попытки урегулирования	отношений	путем
достижения торгового договора	.	62
Активизация идеи германо-польского примирения весной
1927 г.	...	.	67
Вмешательство международной финансовой олигархии
в германо-польский вопрос	72
Проектирование съезда германских и польских политиков
и хозяйственников	.	.	75
Переговоры Раушер — Янковский — Штреземан	82
Глава 3. Углубление антипольского курса кабинетом Мюллера 86
Закулисные интриги в Женеве и новые попытки переговоров 86
Срыв переговоров и антипольские кампании 1928 г.	89
Возобновление переговоров и «модус вивенди» Штреземана 92'
Агрессивность Штреземана на сессии Совета Лиги наций
в Лугано	95
Часть II. ГЕРМАНО-ПОЛЬСКИЕ ОТНОШЕНИЯ НА ФО¬
НЕ МИРОВОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО КРИЗИСА	90
Глава 4. Германия и Польша в зеркале международных
отношений	. .	99*
Отчет Дьюи в США	99
Симпатии и антипатии Англии	102
Репарации или ревизия восточных границ Германии	107
Германо-польское Ликвидационное соглашение и «план
Юнга»	.	НО
Глава 5. Мировой экономический кризис и обострение гер¬
мано-польских отношений в 1930 г.	115
Торговый договор и его провал	.	115
Летняя кампания антипольского ревизионизма и речь Тре-
вирануса	120
287

Контракции Польши и вторая речь Тревирануса	123
Реакция буржуазного Запада на германо-польские согла¬
шения и выступления Тревирануса	127
Лнтипольские выпады Шахта и его сторонников во время
визитов в США	135
Г л а в а 6. Германо-польские отношения и разделение Европы
на два империалистических блока	142
Дальнейшее усиление антипольского реваншизма	142
Тезисы Реннбабена	.	146
Мартовское выступление Залесского в Сейме	149
Чеккерс и германо-польские отношения	156
Мораторий Гувера и европейский резонанс	.	162
Польша в системе европейских отношений и визит Лава¬
ля в США	.	ИЗ
Переговоры Залесского в Лондоне	.	.	188
Антипольская политика ревизии Брюнинг — Папен — Шлей¬
хер и советско-польские отношения в преддверии гитлеров¬
ского фашизма	19°
Часть III. ГЕРМАНИЯ И ПОЛЬША И ПРОБЛЕМА КОЛ¬
ЛЕКТИВНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В ЕВРОПЕ (1933—1936)	215
Глава 7 Германо-польские отношения в период прихода
Гитлера к власти	215
Антипольское наследие германского империализма
1927—1932 гг. и вопрос превентивной войны	215
Гитлер у власти. Конференция по разоружению	221
Беседы Надольного с Комарницким в Женеве	227
«Пакт четырех» и Польша	232
Глава 8. «Линия 26 января» и попытки ее развития	245
Форсирование нацистско-«санационного» сближения	245
Подписание январской декларации .	250
Германо-польские отношения и проблема Восточного пакта 253
Введение воинской повинности в Германии и германо-поль¬
ские отношения	. .	259
Переход вермахта через Рейн и окончательное крушение
Локарно	270
Заключение	277
Краткий предметно-именной указатель	280
Климовский Даниил Сергеевич
ГЕРМАНИЯ И ПОЛЬША В ЛОКАРНСКОЙ СИСТЕМЕ
ЕВРОПЕЙСКИХ ОТНОШЕНИЙ
Из истории зарождения второй мировой войны
Редактор В. В. Сербантович Младший редактор Н. А. Алькина. Переплет
/7. Л. Вид с ль мин. Художественный редактор И. X. Беленькая. Технический
редактор //. Ф. Кленова. Корректоры Л. В. Лебедева, Л. П. Морозова.
АТ 09650. Сдано в набор 9/VII 1975 г. Подписано в печать 12/IX 1975 г. Фор¬
мат 84 X 108'/,12 . Бумага типографская № 1 Фнз. печ. л. 9. Усл. печ. л. 15,12.
Учетп.-изд. л. 16,55. Тираж 1600 экз. Заказ G05. Цена в переплете № 5—1 руб.
79 коп. Издательство Белорусского государственного университета им. В. И. Ле¬
нина. Минск, ул. Кирова, 24. Отпечатано в типографии Издательства БГУ
нм. В. И. Ленина. Минск, ул. Кирова, 24, с набора Ордена Трудового Крас¬
ного Знамени типографии издательства ЦК КП Белоруссии. Минск, Ленин¬
ский пр., 79. Зак. 2064.