Q>4\

Мазохисты и Мазохизмъ

ЬЗ? .

let-/}

Ванда ф. Захеръ-Мазохъ и К.Ф. ф. Шлихтвгролль

Мазохисты
и

|\Лазохизмъ
С ъ предисловіемъ

]7рафа

|^л\ори.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ
Издательство „ Т а й н ы

1909

Жизни"

РОССИЙСКАЯ
ГОСУДАРСТВЕННАЯ
ВИбЛИрТЕКА__

2011122227

Wc

'

$ЛФ

.Пушкинская Скоропечатня"
С . - П е т е р б у р г ь , Л е ш т у к о в ъ пер. 4

.

Предислозіе.
Предисловіе къ этой книгѣ носитъ на себѣ
характеръ введенія въ циклъ произведеній,
посвященныхъ такому необычайному явленію,
какъ мазохизмъ.
Что такое мазохизмъ?—невольно напрашивается вопросъ у большинства читателей. —
Слышать это выраженіе, читаютъ его на столбцахъ періодической печати, видятъ въ заголовкахъ разныхъ современныхъ литературныхъ
произведеній, но истинный смыслъ, что такое
мазохизмъ, въ точномъ значеніи этого слова—
не знаютъ. Профессоръ Краффтъ - Эбингъ въ
мазохизмѣ усматриваетъ половую психопатію,
т. е. извращеніе полового инстинкта и приписываетъ эту болѣзнь главнымъ образомъ дефектамъ невропата. Объявлять психіатрически
невропата—психопатомъ въ данномъ случаѣ
не значить ясно и всесторонне разсмотрѣть
вопросъ, и намъ бы хотѣлось взглянуть на
это явленіе съ иной стороны, съ точки зрѣнія
общечеловѣческой. Какая масса лицъ, которыя
живутъ около насъ, страдаютъ этимъ мазохизмомъ, и мы этого не то что не замѣчаемъ. а
просто не утруждаемся уяснить себѣ стран-

наго положенія такихъ людей. Но въ чемъ же
заключается разгадка вопроса? Отчего столько
мазохистовъ?
Несомнѣнно, что крупное эволюціонное
явленіе нашей соціальной жизни имѣетъ также
свою реакцію. Такъ, деспотизмъ власть имущихъ классовъ общества во время террора
долженъ былъ вызвать жестокость толпы и
ея кровожадность. Ужасы разныхъ бунтовъ и
мятежей въ разгаръ революціи не поддаются
описанію; всегда видно было, что разнузданная власть не привыкшей къ этой власти
толпы какъ бы искала возмездія за всѣ тѣ
угнетенія, который испытывала въ теченіе
многихъ вѣковъ.
Женщина въ теченіе многихъ вѣковъ была
порабощена своевольнымъ и своенравнымъ ея
повелителемъ—мужчиной; наконецъ, когда гуманитарныя идеи проникли въ душу этого
властелина и онъ самъ пошелъ на встрѣчу
освобожденію женщины отъ унизительныхъ
цѣпей рабства, то сознаніе женщины, унаслѣдованное отъ множества поколѣній, о пережитыхъ униженіяхъ, о выстраданномъ рабствѣ сказались въ современномъ обществѣ в ъ
видѣ протеста, и въ такой силѣ, что съ этимъ
признакомъ эволюціи, доходящимъ до эксцессовъ, приходится считаться.
Если въ началѣ XVII, XVIII и XIX вѣковъ
отдѣльныя женщины являлись необычайно же-

стокими по отношенію къ своимъ любовникамъ
и зачастую носителямъ скипетра и короны, то
это только доказываетъ, что тогда уже начиналась деморализація власти, которую захватила женщина, играя на низкихъ инстинктахъ своихъ любовниковъ. Но тогда эта власть
и это извращеніе власти было только эпизодическимъ явленіемъ; тогда фаворитки Людовиковъ имѣли только случайный характеръ и
конечно не могли быть приняты въ расчетъ
въ видѣ эволюціи женскаго самосознанія, въ
видѣ извращенія этого самосознанія, въ видѣ
цѣлаго движенія въ вопросѣ феминизма. Теперь мы уже смѣло можемъ говорить о серьезномъ движеніи, какъ о совершившемся фактѣ.
Одновременно съ этимъ мы встрѣчаемъ большее количество жестокихъ женщинъ, чѣмъ
это было прежде. Взгляните на уголовную
хронику культурныхъ государствъ и вы на
каждомъ шагу встрѣтите женщину въ качествѣ дѣйствующаго лица въ убійствахъ, грабежахъ, экспропріаціяхъ, въ цѣломъ рядѣ
утонченныхъ преступленій, грабежей. Слабое
существо, къ которому человѣкъ подходилъ
съ нескрываемымъ желаніемъ одного только
тѣла, должно было въ концѣ концовъ озлобиться противъ этой унизительной роли самки,
т. е. самки въ самомъ скверномъ значеніи
этого слова; женщина должна была, наконецъ,
сказать себѣ: я себя покажу этому сласто-

любивому павіану-мужчинѣ, докажу ему, что
ихъ гнусныя издѣвательства надъ моей сокровенной личностью не могутъ пройти безнаказанно. Итакъ, вы желаете самки, такъ пусть
же она проявить на васъ свои животные инстинкты и отвергнетъ все то, что называется
высоко-человѣческимъ.
Этотъ ультиматумъ можно было прочесть
между строкъ неоднократно въ произведеніяхъ
многихъ женщинъ-писательницъ начала гірошлаго вѣка; эта своеобразная эволюція наконецъ вступила въ свои ужасныя права и стала
фактомъ.
Бывшія рабы терзали своихъ господъ, давая волю своимъ низкимъ инстинктамъ мстительности.
Еще болѣе ужасно въ этомъ явленіи то,
что много женщинъ, если не большинство, даже
не сознаютъ ясно, что дѣйствуютъ во имя
возмездія, онѣ просто упиваются видомъ сладострастнаго мужчины, покорнаго раба, лежащаго у ихъ ногъ; женщины въ такіе моменты,
упоенныя властью, играютъ такимъ мужчиной,
какъ кошка мышкой; онѣ его дразнятъ, онѣ
обставляютъ себя всякими затрудненія.ми, задерживая кульминаціонный пунктъ стремленія
къ обладанію на постоянной лихорадочной
высотѣ; наступаетъ наконецъ то, что Гартманъ
называетъ любовно-половымъ аффектомъ и
онъ не безъ основанія въ такомъ психологи-

ческомъ моментѣ видитъ нѣкотораго рода
психозъ. Мужчина вътакихъ условіяхъ теряетъ
всякое самообладаніе и женщина-кокетка можетъ съ нимъ дѣлать все, что пожелаетъ ея
развращенное воображеніе. Но не всегда подобная комбинація кончается удачно для женщины. Далеко не всѣ мужчины, однако, поддаются такому психозному моменту на болѣе
продолжительное время; наступаетъ отрезвленіе, въ особенности, когда на горизонтѣ общественной дѣятельности этого мужчины появляется новая женщина, представляющая тотъ
или иной физическій интересъ. Если эта новая
женщина къ тому же умѣетъ заинтересовать,
задѣть, такъ сказать, психическіе элементы
этого человѣка, то подготовленное къ страсти,
разожженной предыдущей женщиной, увлечет е можетъ легко вдругъ направиться къ новому объекту поклоненія, новому женскому
идеалу. Такая перемѣна фронта замѣчается на
каждомъ шагу. Я въ своей жизни неоднократно наблюдалъ подобныя явленія, когда
женщина черезчуръ натягивала лукъ, и струна
обрывалась.
Никакія силы никогда уже не смогутъ вновь
приковать такого мужчину и подобная женщина теряетъ свое обаяніе навсегда.
Но конечно такіе факты не правило —
большое количество мужчинъ становятся слѣпыми ко всѣмъ окружающимъ женщинамъ.

— 10 —•
Я знаю фактъ, когда красивый мужчина настолько увлекся некрасивой, невзрачной и
мало симпатичной женщиной, что буквально
не видѣлъ окружающихъ красавидъ и слѣпо
подчинялся волѣ и капризу своенравной дурнышки.
Я чувствую, что каждый изъ читателей
подумаетъ, что да, она по внѣшнему виду
быть можетъ и дурнушка, но она сложена,
какъ Венера, и проявляетъ такую неземную
страсть, что способна потрясти въ основѣ
всякое психическое самообладаніе.
Нѣтъ! далеко нѣтъ! На моей практикѣ
жизни встрѣчались такія явленія, что женщина,
ни въ какомъ смыслѣ не представляющая никакого интереса для интеллигентнаго мужчины,
тѣмъ не менѣе его порабощала, и этотъ человѣкъ оказывался въ полной власти подобной женщины и пребывалъ подъ туфлей подобной тираніи въ продолженіи нѣсколькихъ
лѣтъ.
Вотъ, напримѣръ, докторъ N., человѣкъ
не молодой, когда-то умный, образованный,
но задерживающіе центры котораго ослаблены
вслѣдствіе алкоголизма, которому онъ предавался въ молодые годы. Дефекты воли выступаютъ очень рельефно. Но этотъ человѣкъ
видалъ виды, онъ побывалъ неоднократно въ
Парижѣ, видѣлъ и обладалъ лучшими красавицами этой всемірной столицы и тѣмъ не

— 11 —
менѣе въ одинъ прекрасный день подпалъ
подъ вліяніе некрасивой, плохо сложенной,
пожилой женщины. Однимъ словомъ, не находишь никакого оправданія такому увлеченію.
Этотъ докторъ и сейчасъ отдаетъ послѣднія
крохи на содержаніе чужой семьи, такъ какъ
эта госпожа уже раньше прижила съ первымъ
мужемъ и въ разныхъ авантюрахъ и отъ
разныхъ любовниковъ съ полдюжины ребятъ.
Онъ относится съ отеческой нѣжностыо ко
всѣмъ дѣтямъ, a встрѣчаетъ въ матери порою
весьма жестокое обращеніе, доходящее до
побоевъ, не говоря уже о поминутныхъ измѣнахъ, о которыхъ извѣстно всѣмъ и каждому
и даже самому доктору. Болѣе того, она выгоняетъ его изъ спальни, когда къ ней приходить любовникъ, и съ видомъ пришибленной
собаки докторъ ютится на кабинетномъ диванѣ, переживая адскія муки ревности и униженія.
Казалось бы, что послѣ такой ночи интеллигентный, не утратившій человѣческаго образа,
мужчина съ нѣкоторымъ, хотя бы, самолюбіемъ
долженъ бы бросить подобную женщину, проникнуться полнымъ презрѣніемъ къ подобной
матери дѣтей, плохо скрывающей свои экзотическія похожденія отъ взрослаго сына...
Однако мы видимъ, что этотъ докторъ по
уходѣ любовника со слезами на глазахъ мо-

литъ... о любви, и Мессалина великодушно
снисходить.
Другой случай. Я сидѣлъ какъ-то въ ресторанѣ. Тамъ же сидѣлъ одинъ талантливый
фельетонистъ, безвременно погибшій отъ туберкулеза. Въ томъ же кабинетѣ находилось
еще нѣсколько писателей. Входить докторъ
N.; на немъ лица нѣтъ. Видно было, что онъ
перенесъ ужасное нравственное страданіе.
— Что съ вами?—обращаются къ нему.
Онъ молчитъ.
Послѣ изрядно выпитой водки, наконецъ,
его языкъ развязался, и онъ со слезами на
глазахъ показываетъ, что у него вышиблены
два переднихъ зуба.
— Кто же это сдѣлалъ?—спросили нѣкоторые изъ присутствовавшихъ за столомъ.
— Да все она, М.
— Я бы такую женщину вышвырнулъ въ
окошко,—сказалъ фельетонистъ.
Но докторъ лишь грустно улыбнулся.
— Ахъ! Вы не знаете, какія неземныя наслажденія... она доставляетъ мнѣ, — сказалъ
докторъ со вздохомъ, и лицо его тутъ же
озарилось неземной радостью.
Вы скажете, читатель, что это психопатъ,
идіотъ, кретинъ.
Нѣтъ, вы неправы, читатель! Это—просто
человѣкъ, который подпалъ подъ ужасное
вліяніе женщины, проникнутой жестокимъ на-

— 13 —•
мѣреніемъ наслаждаться во что бы то ни
стало, унижая влюбленнаго человѣка.
Мы видимъ передъ собой подлую, безсердечную женщину—садистку, которая только
въ страданіяхъ униженнаго ею мужчины находитъ своего рода высшее наслажденіе. Вы
скажете, что это возмутительно. Я не спорю.
I Самъ по себѣ фактъ возмутительный, но развѣ
изъ этого слѣдуетъ, что этотъ фактъ собою
представляетъ рѣдкое явленіе. Вы на каждомъ
шагу встрѣтите женщинъ, которыя каждый
разъ передъ актомъ оказываютъ мужчинѣ
большое физическое сопротивленіе... Что это
' доказываетъ? Чѣмъ объяснить эти щипки,
1
царапины, побои, которыя женщина, отдаваясь,
наносить мужчинѣ. Вы скажете, что это пережитокъ животнаго происхожденія, что мы въ
животномъ царствѣ встрѣчаемъ аналогическія
I явленія, въ особенности у кошекъ и многихъ
породъ птицъ.
Но это не вѣрно; животныя творятъ это
инстинктивно: ими руководитъ инстинктъ продолженія вида, эти животныя сопротивленіемъ
безсознательно возбуждаютъ самца къ продолженію своего вида.
У женщины, наоборотъ,—онѣ нисколько не
заботятся о продолженіи своего вида; болѣе
того, современный женщины сильно заняты
вопросомъ о предупрежден^ какой бы то ни
было беременности; современная женщина хо-

— 14 —•
четъ наслаждаться страстью любви, но не
хочетъ нести возлагаемыхъ на нее природой
обязанностей. Въ данную минуту несвоевременно входить въ оцѣнку подобныхъ взглядовъ. Мы оставимъ въ сторонѣ и теорію
Мальтуса, и двухдѣтную систему французовъ
и всѣ экономически-соціальныя соображенія,
руководящія цѣлымъ теченіемъ мысли. Тутъ
не мѣсто входить въ оцѣнку этихъ весьма
важныхъ явленій. Вернемся къ сладострастной
женщинѣ. Она, главнымъ образомъ, стремится
къ удовлетворенію страсти, къ возможночастымъ наслажденіямъ, къ возможно-частымъ
перемѣнамъ любовниковъ: загрязненное воображеніе подобныхъ женщинъ ищетъ новыхъ
и новыхъ формъ этихъ наслажденій. Мы еще
знаемъ изъ письменъ, относящихся къ давно
забытымъ эпохамъ человѣческой культуры,
что женщины предавались разврату въ большей степени, чѣмъ мужчины. Запретный плодъ
за изолированными стѣнами теремовъ,замковъ:
все это болѣе возбуждало воображеніе женщины, чѣмъ ограничивало ея стремленія къ
запретнымъ половымъ наслажденіямъ. Мы
знаемъ, что даже въ Турціи, гдѣ каждая измѣна гаремной женщины грозила смертью, и
тамъ такія явленія встрѣчались каждодневно
и тайны такой опасной страсти, ея мотивы—
ихъ схоронило море, куда въ мѣшкахъ опускали измѣнницу. Въ болѣе культурныхъ стра-

— 15 —•
нахъ убійство измѣнившей женщины, хотя и
въ иной формѣ, но встрѣчалось и встрѣчается
на каждомъ шагу, даже до сихъ поръ, и всетаки это нисколько не удерживало женщину
отъ желанія измѣнить.
Что же изъ этого слѣдуетъ? Изъ этого
слѣдуетъ, что женщина имѣетъ большое стремленіе къ полигаміи, пожалуй, большее, чѣмъ
мужчина. Это доказывается массой примѣровъ
повседневной жизни.
Садизмъ женщины это есть стремленіе ея
получить наибольшее наслажденіе отъ сладострастнаго акта. Разсматривать этотъ садизмъ,
какъ половую психопатію, не совсѣмъ правильно, это просто развратъ, а развратъ еще
не есть признакъ психопатіи. Въ такомъ случаѣ слѣдовало бы признать 95°/0 всего общества психопатами. Развратъ проникъ во всѣ
слои общества, и всѣ наши фазическія потребности извращены въ акты наслажденія. Наше
зрѣніе ищетъ эффектовъ, пищи для воображенія, наше обоняніе—утонченныхъ духовъ,
нашъ слухъ—интенсивно дѣйствующихъ возбудительно и потрясающе на нервную систему
звуковъ, нашъ вкусъ—всевозможныхъ острыхъ
спецій, всякихъ сой, пикантнаго мяса, ароматнаго вина. Неудивительно, что наши половыя
потребности тоже ищутъ какихъ-то особыхъ
наслажденій, въ которыхъ бы участвовало и
зрѣніе, и слухъ, и обоняніе, и чувство вооб-

— 16 —•
раженія. То, что природой предназначено для
питанія организма, для его естественнаго обихода, человѣкомъ обращено въ міръ наслажденій. И садизмъ, и мазохизмъ родились на
этой почвѣ стремленія къ возможно потрясающимъ наслажденіямъ. Наша современная
психика уже не удовлетворяется обыкновеннымъ актомъ, а ищетъ утонченнаго потрясенія для того, чтобы организмъ человѣка въ
моментъ половой страсти былъ потрясенъ до
его основанія, чтобы послѣдовавшая затѣмъ
истома или реакція являлась тѣмъ мигомъ
несказаннаго наслажденія и чарующей лѣни,
которыя воодушевляли бы человѣка къ новой
сверхчеловѣческой страсти. Теперь насталъ
міръ сверхнаслажденій, и эти сверхнаслажденія жестоки для пассивныхъ лицъ. Дѣйствующее лицо наслаждается, a содѣйствующее—
страдаетъ, и эти страданія нисколько не трогаютъ ищущаго наслажденія. Болѣе того, крики
ужаса отъ понесенныхъ страданій еще болѣе
возбуждаетъ дѣйствующихъ и это совершенно
понятно.
Другое дѣло—мазохизмъ. Человѣкъ терпитъ ужасные побои, испытываетъ нравственный и физическія страданія и въ этихъ страданіяхъ находятъ особое наслажденіе: тутъ
уже играетъ роль психика человѣка, тутъ уже
мы видимъ сверхвозбужденіе сенсоріума индивида, его сверхвозбужденія уже не нахо-

— 17 —•
дитъ удовлетвореніе въ активномъ дѣйствіи:
примѣняя страданія для своихъ наслажденій,
теперь онъ ищетъ самое страданіе для себя,
онъ ищетъ самое униженіе и подобныя явленія
объясняются нѣкоторыми мазохистами слѣдуюшимъ образомъ:
„Наслажденіе" есть боль такая же, какъ и
страданіе,—говоритъ Захеръ Мазохъ въ оддномъ изъ своихъ писемъ,—„есть только одна
разница между этими двумя явленіями нашего
чувственнаго міра. Страданіе, хотя и боль, но
реакція этого болевого ощущенія пріятна въ
то время, когда реакція наслажденія непріятна.
Психическій аффектъ страданія во многихъ
индивидахъ вызываетъ пріятное ощущеніе,
въ качествѣ вторичнаго признака или рефлекса". Вотъ какъ объясняетъ Захеръ Мазохъ извращенія современныхъ мазохистовъ.
Когда на свѣтѣ появилась книга „Исповѣдь
моей жизни" Ванды Захеръ Мазохъ, то поднялась цѣлая буря въ разныхъ литературныхъ
обществахъ. Одна часть печати утверждала,
что Захеръ Мазохъ, хотя и писалъ и восхвалялъ мазохизмъ, но самъ не былъ мазохистомъ; другіе утверждали, что мазохисткой
была даже сама Ванда Захеръ Мазохъ, третьи
серьезнѣйшимъ образомъ утверждаютъ, что
Захеръ Мазохъ только жертва жестокой женщины, что онъ въ силу деликатности, будто бы
только подчинялся всѣмъ этимъ побоямъ и
Мазохисты и Мазохизмъ

2

— 18 —•
всѣмъ этимъ терзаніямъ, которыя такъ краснорѣчиво описаны въ „Исповѣди моей жизни".
Извѣстный писатель Шлихтегролль пошелъ
далѣе того; онъ взялъ дневникъ Захеръ Мазоха и процитировалъ изъ него такія ужасныя
страницы *), что приходишь къ убѣжденію, что
чета Леопольда и Ванды Захеръ Мазоха представляетъ собой типичный видъ соединенія
мазохизма и садизма: мазохизмъ со стороны
мужчины, садизмъ со стороны женщины.—
Въ этомъ насъ убѣждаютъ нѣкоторыя страницы, которыя мы приведемъ изъ произведенія Шлихтегролля, а также возраженія на это
произведете самой Ванды Захеръ Мазохъ.
Итакъ, раньше, чѣмъ перейти къ этимъ документамъ человѣческихъ страстей, наслажденій
и страданій, я долженъ еще указать на одно
избитое явленіе, что въ то время, когда мужчина, развращенный своей властью, обращался
въ садиста, мы часто встрѣчали женщинъ мазохистокъ. Теперь подобные типы стали очень
рѣдки, только русская женщина глухихъ деревень повторяетъ дикую пословицу: „не бьетъ,
не любитъ". Какъ всѣ пословицы, возникшія
въ народѣ, имѣютъ глубокій бытовой смыслъ
такъ и эта отражаетъ вѣрованія и воображенія
разныхъ эпохъ. Въ данномъ случаѣнесомнѣнно,
что психическій міръ крестьянки вѣками воспи*) П р и в о д и м ъ ихъ далѣе.

— 19 —
тывался въ этомъ направленіи, что мы имѣемъ
дѣло не только съ вульгарнымъ образомъ
дѣйствій человѣка-звѣря въ лицѣ мужа, съ
безспорно развращенной властью, насадившей
садизмъ въ лицѣ мужчины, и... мазохизмъ въ
лицѣ женщины.
Я уже не буду говорить о дикаряхъ, о
папуасахъ, кафрахъ, обитателяхъ Полинезіи,
о дикихъ курдахъ, персахъ—тамъ мы встрѣчаемъ уже явленіе, низводящее женщину к ъ
положенію животнаго, къ собственности, но
мы укажемъ на фактъ, что наоборотъ мазохизмъ въ современномъ обществѣ прогрессируетъ съ ужасающей быстротой, именно среди
мужчинъ. Я привелъ только одинъ фактъ доктора N., но укажу еще на одинъ весьма характерный,—одного офицера, нынѣ уже носящаго генеральскую форму. Когда въ городѣ H.
этотъ человѣкъ занималъ довольно высокое
оффиціальное положеніе, онъ познакомился
какъ-то на главной улицѣ около ресторана
съ самой обыкновенной проституткой. Самъ
воспитанникъ одного изъ военныхъ корпусовъ,
любитель музыки и пѣнія, эстетъ въ полномъ
смыслѣ этого слова и вдругь этотъ человѣкъ
увлекается проституткой; мало по малу эта
проститутка овладѣваетъ всѣми его помыслами, онъ презираетъ ее, онъ глумится надъ
ней, онъ старается всячески отъ нея избавиться, но это только громкія слова; когда до2*

— 20 —•
ходить до дѣла, то онъ пасуетъ и остается
ея рабомъ. Но вотъ судьба его вернула въ
Петербургъ, служба его выдвинула, ему положительно
неловко
дѣлить съ подобной
женщиной свое жительство; онъ стѣсняется
ея, она необразована, вульгарна, при первомъ удобномъ случаѣ наставляетъ
ему
рога; ежедневно у нихъ происходить бурныя сцены, кончающіяся тѣмъ, что она его
избиваетъ изряднымъ образомъ, и онъ молчитъ, онъ цѣлуетъ ея ноги, не разстается съ
нею. Теперь, когда уже онъ занялъ видное
положеніе и далеко шагнулъ по іерархической
лѣстницѣ, его положеніе стало еще хуже: онъ
положительно не знаетъ уже, какъ бы освободиться отъ нея; онъ не можетъ: она для
него является насущной потребностью, она
уже дошла до того, что бросаетъ въ него стаканы съ горячимъ чаемъ, бьетъ его стуломъ,
топчетъ ногами и иногда приводить его лицо
въ такую котлету, что ему въ теченіе нѣсколькихъ недѣль невозможно показаться начальству,—все это онъ терпитъ.
И такихъ случаевъ масса; конечно мазохизмъ имѣетъ массу градацій — о т ъ мелкихъ
нравственныхъ уколовъ до самыхъ ужасныхъ
и сильныхъ побоевъ включительно, но характерная черта у всѣхъ подобныхъ явленій одна и та же: всегда мы видимъ одно и то же
явленіе сопротивленія подобнымъ жестоко-

— 21 —•
стямъ и впослѣдствіи наслажденіе отъ этихъ
побоевъ и униженія.
Вглядитесь въ окружающее васъ общество,
вникните поподробнѣе въ жизнь окружаюіцихъ васъ семействъ и вы найдете массу, необозримое количество мазохистовъ и садистовъ вездѣ и всюду: въ крестьянской средѣ,
и въ ^редѣ интеллигенции и въ высшемъ обществѣ.
Только изрѣдка громкіе процессы и скандалы дѣлаютъ подобный явленія достояніемъ
печати, но что это въ сравненіи съ общимъ количествомъ подобныхъ прискорбныхъ фактовъ.
Что же это доказываетъ? Разъ бракъ или человѣческое сожительство вырождается во что
то отвратительное, то это намъ только 'доказываетъ, что современный формы нашего сожительства должны подвергнуться раціональной реорганизаціи. Какъ ни возражаютъ доктринеры нашего времени, нобезспорно, что ни одно учрежденіе не нуждается такъ въ реформѣ,
какъ современный бракъ. Современный бракъ
изуродованъ
окружающимъ обществомъ и
онъ нуждается не только въ реформѣ, а въ
полной эволюціи. Кое-гдѣ раздаются уже голоса о свободной любви, но это гласъ вопіющаго въ пустынѣ. Безспорно, что только свободная любовь можетъ предотвратить массовое
вырожденіе всего человѣчества; только свободный выборъ объекта любви, не связанный

— 22 —•
ни съ временемъ, ни съ условностями, ни съ
ограничительными законами, способенъ создать новое здоровое человѣчество. Пока кругомъ мы видимъ фарисейскія ограничительный
преграды, не можетъ быть и рѣчи объ оздоровленіи грядущаго поколѣнія. Авторъ чрезвычайно интересной книги „Свободная любовь" — Елецкій — весьма опредѣленно высказался въ этомъ смыслѣ.
Интересующихся этимъ вопросомъ мы отсылаемъ къ этой книгѣ.
Графъ

Амори.

ШдйХтегроддь
о Вандѣ Захеръ-ДОазохъ

Шлихтегролль

о Вандѣ

Захеръ-Мазохъ

Характеристика „Ванды", Захеръ-Мазохъ,
которую читатель составить себѣ по „Исповѣди моей жизни", будетъ неполна и не точна.
Необходимо выслушать и другую сторону.
Карлъ Феликсъ фонъ Шлихтегролль, землякъ
ея покойнаго мужа, Леопольда фонъ ЗахеръМазоха, задался дѣлыо сказать нѣсколько
словъ правды объ ея личности и характерѣ
отношеній супруговъ Захеръ-Мазохъ, на основаніи отчасти дневника покойнаго писателя,
документа, современнаго многимъ описываемымъ событіямъ и потому менѣе подлежащаго сомнѣнію и спору,
чѣмъ позднѣйшаго
происхожденія воспоминанія его почтенной
супруги.
Тѣмъ болѣе, что извѣстно, что черезъ
призму времени многія событія выходятъ сглаженными, детали другихъ пропадаютъ, а порою именно въ деталяхъ и есть разгадка многаго, иначе необъяснимаго.
И такъ, пропуская мелочи, вродѣ того,
что „Ванда" или вѣрнѣе Анжелика-Августа
Рюмелинъ была дочерью не дворцоваго интенданта, а простого фурьера при командѣ
сельской почты и прочихъ описаній, переходимъ къ описанію по Шлихтегроллю первыхъ
ея сердечныхъ приключеній.
„Изъ исповѣди госпожи „Ванды" слѣдуетъ,
что послѣ разлуки съ отцомъ для матери и
дочки началась безотрадная жизнь, полная

— 26 —•
нужды и горя. Болѣзни и огорченія сдѣлались постоянными гостями въ домѣ; часто
ощущалась нужда въ самомъ необходимомъ
и если сострадательный крестьянки приносили иной разъ молока, сосѣди давали хлѣба,
масла и вина, то это бывало положительно
даромъ Неба.
Средства къ жизни обѣ женщины добывали шитьемъ и рукодѣліями. Единственнымъ
развлеченіемъ, которое разрѣшала себѣ m-lle
Аврора, было чтеніе безчисленныхъ романовъ,
которые она глотала съ жадностью, занимаясь одновременно вязаніемъ. Одиннадцать лѣтъ
провела бѣдная дѣвушка такимъ образомъ.
Пара атласныхъ туфель была „единственнымъ
лучомъ свѣта", освѣтившимъ на мигъ эту
печальную жизнь; но въ одинъ критическій
моментъ туфли пришлось вычернить чернилами и такимъ образомъ, погасла, слѣдовательно, и эта звѣзда на жизненномъ небосклонѣ бѣдной швейки. Для какихъ цѣлей
понадобилось пріобрѣтать при такой нуждѣ
атласныя туфли, которыя надѣваютъ, обыкновенно, на балъ или какое либо торжество,—
на вопросъ этотъ „исповѣдь" не даетъ отвѣта.
Танцевъ и игръ или вообще такого времяпрепровожденія, при которомъ, какъ говоритъ
Вильгельмъ Бушъ, „дьяволъ радостно виляетъ
хвостомъ", наша добродѣтельная барышня
избѣгаетъ чуть не со страхомъ. Изъ дому она
выходитъ только съ единственной цѣлыо: отнести работу заказчикамъ.
Эти многолѣтнія лишенія—мы говоримъ
о нихъ со словъ автора—имѣли, впрочемъ, и
свою хорошую сторону. Они раскрыли глаза
барышни „на жизнь,—и то, что она въ ней

— 27 —•
разсмотрѣла, наполнило ея душу негодованіемъ". Одно время она лелѣетъ мечту покончить съ собою, и только мысль о матери
удерживаетъ несчастное созданіе отъ этого
ужаснаго шага. И вотъ, „послѣ того, какъ
мысли ея пришли въ порядокъ, она совершенно успокоилась: что бы ни случилось,
хотя бы самое худшее, все можетъ только
приблизить ея избавленіе".
Какое прелестное дитя! Какая благородная душа! И вдобавокъ какая наивность,
какая кристальная чистота, передъ которыми
самыя непорочный монахини,—не говоримъ
у ж ъ о христіанскихъ мученицахъ, умершихъ
за свое внутреннее и внѣшнее цѣломудріе, должны казаться чуть не легкомысленными
дѣтьми міра.
Я, какъ добросовѣстный изслѣдователь,
какъ мнѣ ни тяжело, обязанъ разрушить красивую легенду. Талантливая „Ванда", которая
сама сознается, что память измѣняетъ ей
чаще всего (въ данный моментъ, надо думать,
передъ нами какъ разъ такой случай), когда
дѣло идетъ о событіяхъ, происшедшихъ послѣ
того, какъ ей исполнилось два года,—повидимому, забываетъ, что ея дѣвичьи годы протекали вовсе ужъ не такъ однообразно, какъ
ей это хочется внушить своимъ читателямъ.
Не только скоропреходящій блескъ атласныхъ туфель, но и звѣзда любви озаряла ея
жизненный путь, озаряла неоднократно и самымъ заманчивымъ свѣтомъ. Въ своей скромной каморкѣ она занималась не однимъ вязаньемъ, шитьемъ и чтеніемъ,—нѣтъ—были
времена, когда она проявляла
энергичную

— 28 —•
дѣятельность на пользу и утѣшеніе довольно
широкихъ круговъ общества.
Ея дородная матушка сдѣлалась владѣлицей табачной лавочки и павильона содовой
воды. Дочка, какъ и полагается, прилежно и
умѣло помогала ей въ услуженіи покупателямъ и стяжала при этомъ, какъ засвидѣтельствовано людьми, достойными всякаго
довѣрія, прозвище „содалиски".
„Маленькая лавочка подлѣ цирка", гдѣ
Аврора продавала виргинскія сигары и табакъ
всевозможныхъ сортовъ, дѣлала недурныя
дѣла. Нѣкоторымъ изъ постоянныхъ покупателей казалось, однако, мало отдавать свои
крейцеры и гульдены хорошенькой продавщицѣ за одинъ только обандероленный табакъ, и соблазняемые дьяволомъ, они въ ту
же лавочку подлѣ цирка адресовали по почтѣ
на имя фрейлейнъ Рюмелинъ маленькія интимныя записочки. Не подумайте, что въ нихъ
шла рѣчь о политикѣ или религіи,-—нѣтъ въ
нихъ говорилось о вещахъ болѣе интересныхъ—о поцѣлуяхъ, о любви.
Изъ числа такихъ корреспондентовъ можно назвать, напримѣръ, подполковника Александра Ригъицкаго де Цгрибестъ (Rigyitzky
de Zgribect), мужчину съ неотразимыми усами,
кавалера ордена Леопольда, бывшаго впослѣдствіи полковникомъ и командиромъ 1-го гусарскаго полка, стоявшаго въ Тарновѣ въ
Галиціи. Ему очень хотѣлось завязать близкое знакомство съ „содалиской", и
это
желаніе удалось исполнить. Впрочемъ, близкія отношенія были непродолжительными,
судя по многозначительной надписи, нацарапанной красоткой на оборотной сторонѣ фо-

— 29 —•
тографіи, которую подполковникъ поднесъ
ей: „Вѣчность его любви исчислялась лишь
днями, клятвы его были только дѣтской забавой, а его вѣрность—тѣнью, которая исчезла" *). Часы, проведенные г. Ригъицкимъ
д е Цгрибестъ съ Авророй, были коротки, но
повидимому, очень дороги для него, и разлука очень опечалила его, какъ это видно
изъ слѣдующаго трогательнаго письма, отправленнаго полковникомъ подругѣ своего
сердца сейчасъ же послѣ разрыва:
„Дорогой другъ! Простите пожалуйста,
меня за то, что я позволяю себѣ обратиться
къ Вамъ съ нѣсколькими строками. Сердце
мое полно чувства, и я не могу разстаться
съ Вами, не сказавъ послѣдняго „прости", а
сдѣлать это сегодня лично я не въ состояніи:
для этого я слишкомъ взволнованъ. Видитъ
Богъ, единственное мое преступленіе передъ
Вами—это то, что я слишкомъ люблю Васъ,
люблю всѣми силами моего сердца, люблю
такъ горячо, какъ едва-ли кто-либо любилъ
женщину. Простите меня, если я Васъ когдалибо оскорбилъ; намѣренно этого я не дѣлалъ, такъ какъ слишкомъ сильно любилъ
Васъ, чтобы сдѣлать Вамъ что-нибудь непріятное намѣренно. Это знали прекрасно и Вы,
и, тѣмъ не менѣе, я не сумѣлъ завоевать
Вашего сердца. Да проститъ Вамъ Господь
Богъ то, что Вы безсердечно играли со мною,
какъ и я прощаю
Вамъ,
ибо для меня
часы, проведенные
съ Вами, останутся на*) Стиль, и орѳоографія m-lle Авроры, позже Алисы,
Ванды,
Геро Санталлы
и проч., и проч., отличаются
п о р а з и т е л ь н ы м ъ своеобразіемъ.

— 30 —•
всегда святымъ воспоминаніемъ, за которое
я благодарю Васъ отъ всего сердца, несмотря
на то, что отрезвленіе было очень горько.
Послѣ того, что произошло сегодня между
нами, я вынужденъ сказать: Вамъ „прощай
навсегда", и да хранитъ Васъ Господь. Если
будете счастливы, то вспомните, по крайней
мѣрѣ. тогда обо мнѣ. Если когда-нибудь
Вамъ понадобилась бы какая-либо дружеская
услуга, и я могъ бы оказаться Вамъ полезнымъ, не забудьте Вашего друга, у котораго
былъ л и ш ь единственный недостатокъ: онъ
слишкомъ сильно любилъ Васъ, а Вы не
могли ему отвѣчать тѣмъ же, и потому Вы
тяготились имъ. Простите ему это. Кланяюсь
и цѣлую Васъ въ послѣдній разъ, разстаюсь
огорченный, но безъ упрека.
Вашъ вѣрный другъ Александръ.
Грацъ. 11 сентября 1867 г.
Госпожа „Ванда" въ своемъ произведеніи
нигдѣ не хвастаетъ передъ нами своей дружбой съ г. Ригъицкимъ, но въ одномъ изъ своихъ позднѣйшихъ писемъ она увѣряетъ, что
полковникъ Галасъ и фельдцейхмейстеръ кавалеръ фонъ-Бенедекъ „низко снимаютъ передъ ней шляпы". Почему, однако, дѣлали
это названные господа, неизвѣстно.
Другой личностью,
игравшей
важную
роль на зарѣ ея жизни, былъ театральный
живописецъ. На него „содалиска" возлагала
большія надежды, но господинъ этотъ, обладая талантомъ, не имѣлъ сердца и оставилъ
бѣдняжку ни съ чѣмъ. Много лѣтъ спустя,,

— 31 —•
когда Аврора уже давно превратилась въ
„Ванду", когда она уже вышла замужъ, она
часто жаловалась, что съ тѣхъ поръ, какъ
упомянутый выше театральный живописецъ
насмѣялся надъ нею, она чувствуетъ себя
глубоко несчастной, что счастье выпало ей
на долю слищкомъ поздно *).
Покровительствовала ли и насколько именно мамаша Рюмелинъ любовнымъ похожденіямъ своей дочки, выгнавшей родного отца
изъ дома, это трудно сказать. Можно впрочемъ, думать, что она не только знала о нихъ,
но и оказывала подчасъ кое-какія посильныя
услуги дочери. И даже въ
послѣдствіи,
когда дочка уже давно носила на пальцѣ
обручальное кольцо, матушка еще живо интересовалась ея сердечными дѣлами.—Это
слѣдуетъ изъ одного письма (число и годъ
не помѣчены), въ которомъ читаемъ: „я добуду у этого господина форграфію (фотографическую карточку) и пришлю ее тебѣ; я
дала ему слово не говорить тебѣ ничего, посмотрѣть, узнаешь ли ты его. Съ этимъ
можно играть, какъ съ мячикомъ,
и твое
сердце можетъ
извлечь
отсюда
кое-что.
Только ты молчи, не выдавай меня,—иначе
онъ не станетъ ожидать".
Слѣдующей попыткой будущей „Ванды"
была переписка съ Петеромъ Кеттенфейеромъ
Розеггеромъ, извѣстнымъ нѣмецкимъ писателемъ. Попытка не увѣнчалась успѣхомъ: или
Розеггеръ почувствовалъ фальшь въ письмахъ
корреспондентки или она сама сочла за лучшее обратить свое вниманіе на Леопольда
*) Письма и замѣтки З а х е р ъ - М а з о х а .

— 32 —•
фонъ Захеръ-Мазоха и начала интриговать
его своими письмами.
Захеръ-Мазохъ былъ въ это время уже
крупной извѣстностыо, его повѣсти брались
на расхватъ. Его „Венера въ мѣхахъ" доставила ему не меньшую славу, чѣмъ первая серія „Галиційскихъ разсказовъ".
Онъ быль счастливымъ женихомъ Женни
фонъ Фрауенталь и несмотря на это, (а можетъ быть и именно потому) онъ сталъ объектомъ, исканій „Ванды".
Со всей наивностью большой души онъ
сразу попался въ сѣти и—что гораздо хуже!—
раскрылъ свои карты. Вотъ его письмо:
„Я получаю почти ежедневно письма отовсюду. Пишутъ большею частью дамы, который, прочтя то или другое мое произведете,
желаютъ завязать со мной личныя сношенія.
При моихъ серьезныхъ занятіяхъ и недосугѣ
мнѣ большей частью и невозможно отвѣчать
на эти письма.
Если я дѣлаю для Васъ исключеніе, то
лишь потому, что меня заинтересовалъ смѣлый, свободный тонъ Вашего письма, напомнившій мнѣ мою „Венеру въ мѣхахъ".
Вы совершенно правы: я такъ люблю свою
невѣсту, что совершенно не считаю возможнымъ, чтобы даже самая красивая, самая
обольстительная женщина заставила меня измѣнить ей; но именно, чтобы испытать свою
вѣрность, я и хотѣлъ бы познакомиться съ
Вами.
Рискнете ли вы на борьбу?
Рѣшительно протестую противъ Вашего
недовѣрія къ моей скромности. Только однажды я отнесся не достаточно бережно къ

— 33 —•
имени женщины, но и то потому, что и она
не считала нужнымъ считаться съ моимъ именемъ. Всѣ остальныя дамы, съ которыми я
былъ связанъ какими-либо отношеніями,всегда
признавали во мнѣ рыцарски-благородный характеръ и, какъ я узнаю иногда стороной —
даже теперь отзываются обо мнѣ съ уваженіемъ и симпатіей.
Вы смѣло можете поэтому положиться на
человѣка, который не разъ имѣлъ случай доказать, что онъ такъ-же хорошо владѣетъ
саблей, какъ и перомъ, который несравненно
благороднѣе многихъ изъ господъ, хвастающихъ своей добродѣтелью за кружкой пива.
Д-ръ Леопольдъ фонъ-Захеръ-Мазохъ.
Грацъ, Янгассе, 5.
А вотъ и отвѣтъ на него.
„Многоуважаемый Докторъ!
Благодарить ли Васъ за Вашъ отвѣтъ? —
Нѣтъ, я знала вѣдь, что Вы отвѣтите.
Вы правы, находя во мнѣ сходство по духу
съ Вашей „Венерой въмѣхахъ",—оно-то меня
и влечетъ къ Вамъ и въ то-же время отталкиваетъ.
Докторъ! я хочу обладать Вами, и если бы
возможно было обладать Вами такъ, чтобы
Вы не обладали мной, я отдала бы за это
нѣсколько лѣтъ своей жизни.
Я не понимаю, что Вы подразумѣваете
подъ измѣной своей невѣстѣ. Вѣдь мое письмо совершенно ясно говоритъ Вамъ, что во
мнѣ горятъ одни чувственный желанія, а на
о
Мазохисты и Мазохизмъ

— 34 —•
Ваше сердце я не посягаю. Войну Вы приняли, отвѣтивъ на мое письмо; такимъ образомъ, Ваше объявленіе войны запоздало.
Что касается Вашей скромности, то о ней
я не считаю нужнымъ говорить.
Послѣ того, какъ Вы получите мой ультим а т у м у который, признаюсь, запоздалъ еще
болѣе, и примете его, я обѣщаю себѣ нѣсколько пріятныхъ часовъ, Въ заключеніе, я
не хочу-лгать и сознаюсь откровенно,—Вашъ
отвѣтъ очень обрадовалъ меня.
Отвѣтъ адресуйте на извѣстный шифръ".
Обмѣнъ такими письмами не могъ не оставаться безъ сильнѣйшаго воздѣйствія на
псиХическо-патологически настроеннаго писателя. Въ слѣдующихъ онъ уже прямо подписывается. „Вашъ рабъ". Романъ идетъ своимъ чередомъ: вскорѣ назначается свиданіе, „Ванда",
выдававшая себя за замужнюю женщину, явилась на него... въ маскѣ. Это — разсчитанная
хитростью съ ея стороны: она знаетъ, что писатель предпочитаетъ тридцатилѣтнихъ женщинъ зеленымъ дѣвочкамъ. Далѣе она сдержана и цѣломудрена, умѣло разжигая его
страсть.
„При третьемъ свиданіи она поцѣловала его
въ голову, но во все остальное время старалась держаться холодно, и сдерживала его
порывы—скорѣе, впрочемъ, по разсчету, ,чѣмъ
изъ добродѣтели. Обѣщая заботиться о его
„доброй" душѣ, (Захеръ-Мазохъ какъ то сказалъ ей, что въ немъ уживаются двѣ души:
добрая и злая), она все больше и больше сосредоточенно изучала шагъ за шагомъ его
„злую" душу, темныя стороны его натуры.
О ея посѣщеніи 23 марта въ дневникѣ За-

— 35 —•
херъ-Мазоха сохранилась такая запись: „7(часовъ) Алиса. Маска. Снова вижу прекрасные
волосы и лобъ, дивные глаза. Хочу, долженъ
любить ее чувственно. Я говорю объ этомъ;
вдругъ „нѣтъ". Видѣлъ на улицѣ; прекрасный
туалетъ. Она: въ своей бархатной шубѣ. Она
находитъ, лучше разстаться, пока я еще сильно люблю ее; потомъ осложненія, борьба. Ячто могло бы испугать мужчину?—Она: вполнѣ ли Вы мужчина для этого? — Я: полагаю.
Она говоритъ, если я люблю, она порветъ
всѣ связывающія ее узы (это пугаетъ меня).
Говорю: она страшнѣе женщины, истязающей
бичомъ. Она остается при своемъ намѣреніи:
Разсказываю ей идею съ Писторъ *) (Турція,
невольникъ, прекрасный турокъ въ мѣхахъ.
Она: это было бы хорошо, вы бы вылечились),
показываю письма отъ Котовицъ (Принцгоферъ; кинжалъ; разсказываю о сомнамбулизмѣ). Она возбуждаетъ меня. Прекрасный руки.
Провожаю до Павловскихъ воротъ".
Подъ 25-мъ въ дневникѣ запись: „Рѣшеніе
сказать Алисѣ: (не хочу развода съ мужемъ,
не хочу сдѣлать вторую женщину несчастной,
какъ Котовицъ). Не способенъ работать".
„27 марта. Алиса: она хочетъ, чтобы любилъ чувственной любовью. Я: для этого должна быть очень красивая сладострастная женщина.— Она: Эмилія. Говорю, какъ она меня
волнуетъ, хотѣла ли бы стегать хлыстомъ.
Она хочетъ. Мѣхъ? да. Говоритъ, она не могла
*) З а х е р ъ - М а з . и Писторъ думали отправиться в ъ
Турцію. При этомъ г-жа фонъ-П. собиралась
подарить
З а х е р ъ - М а з о х а , какъ невольника, какому-нибудь т у р к у .
Ванда опять ошибается, у т в е р ж д а я , что З.-М. разсказывалъ ей о Писторъ только въ 1881 г.

3е

— 36 —•

j

бы любить меня, если я позволю себя хлестать. Художника, который все переносилъ отъ
нея, презирала. О моемъ вѣроисповѣданіи.
Обѣщаю въ слѣдующій разъ.
Провожая ее, говорю: она на маскарадѣ
говорила, что Эмилія согласится топтать меня,—-и сказала это такъ,что я почувствовалъ,
что и она такая женщина... Въ субботу хлестать бичомъ... приходите въ мѣхахъ... она
дѣлаетъ движеніе, смѣется... у воротъ... исчезла..."
Наша „исповѣдница" старается представить дѣло въ такомъ видѣ, будто бы выходя
замужъ, она совершенно не подозрѣвала о
болѣзненномъ предрасположеніи и ненормальныхъ склонностяхъ Захеръ-Мазоха. Тольконѣсколько мѣсяцевъ спустя послѣ свадьбы,какъто во время игры „въ разбойниковъ" мужъ
впервые началъ молить ее объ ударѣ, который и... получилъ. Она не упускаетъ затѣмъ
случая усердно подчеркивать свои высокія
моральный качества и нравственную брезгливость, увѣряетъ читателя, какихъ ужасныхъ
усилій ей стоило исполненіе фантазій мужа,
сколько горя она претерпѣла, будучи вынуждена мучить и истязать его.
Но дневникъ Захеръ-Мазоха говоритъ другое. Именно.
Дневникъ. Среда, 3-го апрѣля. Алиса.Безъ
маски и безъ мѣха. Чаю,—не хочетъ. Говорю,
что это было бы уютнѣе. Наконецъ, беретъ
чай. Исповѣданіе моей вѣры. Богъ — начало,
которое не можетъ быть ни всеблагимъ, ни
всемогущимъ, иначе міръ не былъ бы такъ
полонъ скорби и несправедливостей. Твориіъ,
какъ художникъ, постепенно духъ — матерію,

— 37 —•
которая безсмертна. Переселеніе душъ. Эволюція. Воздаяніе только въ собственныхъ дѣлахъ. Нравственное ученіе. „Не дѣлай другому того, чего не желаешь себѣ". Любовь
къ людямъ.
Она: не находитъ никакого утѣшенія, если
въ загробной жизни нѣтъ воздаянія. Я•' каждый самъ виновенъ въ своей жизни. Она.
если бы могла разсказать все, я увидѣлъ бы,
что вся ея жизнь была сплошной борьбой.
Затѣмъ я почувствовалъ себя возбужденрымъ. Она хочетъеще помучить меня, прежде
чѣмъ внять моимъ мольбамъ. Я: тогда мѣхъ,
и если она чувствуетъ себя достаточно сильной, она Должна пойти навстрѣчу моей страсти и истязать меня, если она хочетъ отказать. Я на колѣняхъ обнимаю ее, хочу поцѣловать ее. Она бъетъ меня своей чудной рукой. Передаю хлыстъ. Она встаетъ и бросаетъ его на полъ.
Не живу ли я съ другой женщиной? —
нѣтъ!—Хорошо, иначе я не достаточно страдалъ бы отъ ея руки.
„Что вы подумаете обо мнѣ, если я осуществлю Вашъ идеалъ?" — Что вы самая совершенная женщина". Мы, два замѣчательныхъ человѣка, болтаемъ о самыхъ высокихъ
вопросахъ. Разговоръ вчера, физическая любовь, хлыстъ.—Прошу позволенія поцѣловать.
Она разрѣшаетъ. Обнимаю ее. Долгій поцѣлуй.
Хочетъ воспитать для меня кошку.
Собирается. Разсердилась?—нѣтъ? Мѣхъ?—
нѣтъ. Спрашиваю о причинѣ,—не хочетъ отвѣчать. Капризъ.
На другой день, поразмысливъ о событіяхъ

— 38 —•
вчерашняго дня, Аврора-Алиса бросается к ъ
письменному столу и исписываетъ цѣлыхъ
два листа бумаги, чтобы освѣдомить ЗахеръМазоха, какого она мнѣнія объ исповѣданіи
его вѣры и какъ вѣруетъ она сама. Распространившись на тему о женской чувственности
и предложивъ Захеръ-Мазоху вопросъ, останется ли для него женщина идеаломъ въ томъ
случаѣ, „если она будетъ наслаждаться съ
любымъ мужчиной, сулящимъ ей чувственное
удовольствіе", она въ заключеніе восклицаетъ
съ насмѣшкой и торжествомъ:
Пришли ли вы уже въ себя послѣ моего
удара?
Я знаю теперь, что я могу бить Васъ, но
я боюсь, Вы потребуете чего-нибудь еще, что
Вамъ не по силамъ. Вы были такъ смущены
послѣ этого удара, что у меня явилось искушеніе дать Вамъ еще одинъ. Зачѣмъ Вы хотите, чтобы Васъ бичевали, разъ Вы не въ
состояніи вынести это? — Своимъ ударомъ я
посвятила Васъ... въ мои рыцари?—нѣтъ!—въ
моего раба и впредь буду съ Вами обращаться именно, какъ съ рабомъ.—А".
Но дѣла „Ванды" не подвигались.
Къ своей досадѣ она видѣла, что, несмотря
на интригу, завязавшуюся у Захеръ-Мазоха
съ ней, отношенія его къ невѣстѣ оставались
прежними. Какой смыслъ во всемъ ея кокетствѣ глубокомысліемъ, благородствомъ, — к ъ
чему вся комедія съ маскированіемъ, разъ
этотъ камень преткновенія не сброшенъ съ
ея пути?
15-го апрѣля она коротко и ясно ставитъ
требованіе: „Разойдись съ Женни". Къ глубокому своему разочарованію, она получаетъ въ

— 39 —•
отвѣтъ категорическое „нѣтъ". Она съ трудомъ скрываетъ свою ярость и рѣшаетъ изменить тактику. Надо вести дѣло смѣлѣе, надо
все болѣе и болѣе возбуждать его чувственность и фантазію. И вотъ она начинаетъ разрабатывать въ серьезъ игру въ „Венеру въ
мѣхахъ", сообщаетъ ему, что самое откровенное письмо Эмиліи на самомъ дѣлѣ написано
ею самой, высказываетъ лицемѣрное опасеніе,
какъ бы не ввела его Эмилія еще и теперь
въ искушеніе и возбуждаетъ его ревность
признаніемъ, какіе мужчины ей нравятся. Наконецъ, дошло дѣло до страстныхъ поцѣлуевъ. „Цѣловать вы умѣете"... шепнула она.
Онъ упалъ къ ея ногамъ, и она съ торжествомъ положила ихъ на его шею *).
Не позволяя доходить до крайности, она
становилась все нѣжнѣе и нѣжнѣе. — Запись
въ дневникѣ, помѣченная 22 апрѣля (часть
которой вдобавокъ подчеркнута), такова: „Я(предостерегаю)—(послѣ того какъ Алиса оказала, что Захеръ влюбленъ только чувственно)— нѣтъ, я люблю Васъ, — смотрю на
нее. Она, обнимая меня: „Это хорошо, что
Вы меня любите"... Въ первый разъ нѣжно
цѣлуетъ меня. — Я пылко цѣлую ее. Позже
снимаетъ маску. Я очарованъ.
Потомъ говорю, — какъ сильно люблю ее.
Хотѣлъ бы доказать ей. — (Захеръ-Мазохъ и
Алиса были уже на пути домой). Не могу ли
я что-нибудь сдѣлать для нея? Алиса: Придетъ время. Она потребуетъ, можетъ быть,
жертвы. Тогда посмотритъ.
Не можетъ ли она быть „Венерой"? Напр.,
*) „ Д н е в н и к ъ " , — 1 5 апр. 1872 г.

— 40 —•
лежать въ кровати. Позвать меня прислуживать ей, когда я взволнованъ страстью... Алиса
(перебиваетъ): „Всегда съ хлыстомъ въ рукѣ".
Когда я прижимаю ее къ себѣ, — разорвать
ее...
Зачѣмъ въ этомъ нарядномъ
платьѣ,—надѣньте попроще. Алиса: Тогда я
перестану вамъ нравиться. Я: Вамъ совсѣмъ
не нужно наряда. Не нужно даже мѣха, такъ
какъ я не хочу, чтобы вы думали, что мѣхъ
возбуждаетъ меня".
Случайно Захеръ-Мазохъ увидѣлъ у одного изъ знакомыхъ портретъ жены одного
офицера, произведшій на него большое впечатлѣніе. Вмигъ онъ убѣдилъ себя, что оригиналъ портрета—несомнѣнно Алиса, которая
снова начала разсказывать ему сказки о своемъ
супругѣ, о своей зависимости отъ него и т. д.
Хотя она и снимала иногда маску, но никогда
не поднимала вуаля, и потому онъ имѣлъ
только приблизительное представленіе о чертахъ ея лица. И вотъ, однажды вечеромъ онъ
неожиданно заявляетъ ей въ упоръ, что ему
извѣстно, кто она и называетъ предполагаемую фамилію. Она кокетливо улыбнулась
и промолчала. Пусть думаетъ такъ; она могла
этому только радоваться.
Свиданія становились все болѣе и болѣе
частыми, разговоры все болѣе и болѣе откровенными. Но не смотря на непрерывную игру
съ огнемъ, дѣло, казалось, стояло на мертвой
точкѣ, а это совсѣмъ не входило въ планы
Авроры. И практическая дѣвушка рѣшилась
высказаться рѣшительно.
„Встрѣчаться по-прежнему, — пишетъ она
10 мая,—мы больше не можемъ.
Наймите квартиру, но не только для на-

— 41 —•
шихъ свиданій, а поселитесь въ ней сами, потому что я никогда не буду чувствовать себя
уютно въ обычно нежилой квартирѣ. Къ Вамъ
въ домъ я больше не пойду. Я не желаю нарушать покой Вашего брата, но такъ-же не
желаю стѣснять себя въ своихъ удовольствіяхъ. Пока мой мужъ еще въ отсутствіи,
я могу по вечерамъ дольше оставаться у
Васъ, такъ какъ я ночую у своей матери. Я
хочу воспользоваться этимъ временемъ, потому что, если я еще и не люблю Васъ, то
все же Вы сдѣлались для меня близкимъ другомъ, общество котораго мнѣ чрезвычайно
пріятно".
Чтобы вѣрнѣе заставить его разстаться съ
отцовскимъ домомъ, она прибавляетъ далѣе:
„Вы единственный человѣкъ изъ всѣхъ извѣстныхъ мнѣ, который умѣетъ цѣнить женщину и отдавать ей справедливость. На этихъ
дняхъ Бенедекъ (тотъ самый почтенный фельдцейхмейстеръ, который такъ почтительно раскланивался съ „содалиской") сказалъ мнѣ:
„Женщины любятъ держать мужчинъ подъ
башмакомъ". Очень бы мнѣ хотѣлось отдать
Вамъ на выучку всѣхъ этихъ господчиковъ,
которые не выносятъ, когда у женщины собственный желанія, собственная воля, которые
любятъ, чтобы женщина была не чѣмъ инымъ,
какъ маріонеткой воли супруга.—Почему бы
женщинѣ не сознавать своего могущества? И
счастье и несчастье мужчины она держитъ
въ своихъ рукахъ,—почему же ей не чувствовать, что въ ея волѣ подарить то или другое?
О, докторъ! Знаете, у меня часто является
желаніе сдѣлаться Вашей женой—только для
того, чтобы Васъ... мучить. Поднести чашу

наслажденія, сладострастія къ Вашимъ губамъ,
заставить Васъ обезумѣть отъ страсти, отъ
желанія—и не утолить ея. Что бы Вы сказали
на это, докторъ? Я упиваюсь этими
мечтами,
мнѣ доставляешь наслажденіе мысль, что я
могу Васъ мучить, какъ мнѣ вздумается,
и
что Вы будете счастливы уже однимъ тѣмъ,
что я Васъ мучу. Я хотѣла бы быть красавицей, такой красавицей, какъ Ваша княгиня
Воронцова, и до тѣхъ поръ скупиться на
ласки, пока Вы не сойдете съ ума. Ахъ, если
бы я только могла любить Васъ, докторъ! Я
почти зла на Васъ за то, что Вы до сихъ
поръ не внушили мнѣ этого чувства".
Далѣе „Венера въ мѣхахъ" начинаетъ сказываться въ „Вандѣ".
1872 г.
25-го іюня.
Приходитъ Алиса. Почему не была такъ
долго? Алиса: Было нельзя. Очень рада чаю.
Поцѣлуй. „Вы не спросите, готовъ ли мѣхъ?"
Алиса: Готовъ? Показываю. Она беретъ его,
онъ очень нравится ей. Говорю — съ ошибками (дѣло идетъ, очевидно, о литературныхъ
опытахъ Алисы), удивляюсь, что при такомъ
ничтожномъ образованіи она все же несомнѣнно талантлива. Она (поцѣлуй) находитъ
чай плохимъ. Даю ей вина, хлѣба, мяса. Она
садится въ кресло у окна, я—у ея ногъ, она
ставитъ ноги на меня, какъ на скамеечку. Говорю, она восхитительна, когда ея ноги на
мнѣ. Совершенно мой идеалъ. Обнимаю ее.
Мѣхъ дивно идетъ к ъ ней.
- Упреки за то, что она не приходила. Еслибьі

— 43 —•
хоть немного чувства ко мнѣ, не оставила
бы меня одного на 12 дней. Она сама не любитъ меня, иначе не выдержала бы.—Алиса:
довольно ли вамъ, если я скажу, что охотно
пришла бы, если бы могла, этого не довольно?—Я: да! цѣлую ея ногу.
Говорю ей, какъ я люблю ее. Котовицъ
любилъ, но во всемъ превосходилъ ее, долженъ былъ быть ея руководителемъ; она —
первая женщина такая, какая мнѣ нужна,
чтобы поклоняться. Всегда желалъ быть рабомъ. Но никогда не рѣшался изъ страха,
что придется позже стыдиться. Она женщина
съ такимъ умомъ, характеромъ, что я съ восторгомъ превращаюсь въ раба ея.
Не могъ бы жить безъ нея. Если бы она
умерла, или покинула меня, лишилъ бы себя
жизни. — Алиса: Правда? Я вѣрю вамъ во
всемъ. Не говорите въ минуту страсти того,
чего вы не исполните. — Я : Нужна клятва?
Не могу жить безъ васъ.
Удивительно странно произошло все наше
сближеніе. Другія дамы влюблялись въ меня.
Я соглашаюсь и думаю — встрѣтилъ свой
идеалъ,—и нахожу его въ васъ. Мы, дѣйствительно, можно сказать, созданы другъ для
друга. Вамъ нуженъ человѣкъ, который бы
Вамъ импонировалъ, и рабъ; мнѣ — женщина
повелительница, и вотъ, оба мы нашли, что
намъ нужно. Вы не нашли бы другого, кто
такъ подходилъ бы Вамъ, какъ я. — Алиса.
Конечно. Я тоже увѣрена, что для меня нѣтъ
другого такого, какъ Вы. Когда я читала вашу
„польскую новеллу", мнѣ очень понравилось,
какъ тамъ одинъ подаетъ руку дамѣ при подсаживаніи. Меня огорчаетъ, что никто такъ

— 44 —•
не дѣлаетъ.—Я: какъ въ Меранѣ. — Алиса.
Вы сдѣлали бы это публично? Стали бы на
колѣни, чтобы я могла подняться въ экипажъ,
опираясь на васъ?— Я: Разумѣется. — Алиса:
Вы какъ-то разъ сказали, что при другихъ
женщина не должна унижать м у ж ч и н у . — Я :
Вы меня не поняли. Женщина не должна унижать его мужества, не должна насиловать
его волю, но разъ дѣло идетъ о ея волѣ, то
она имѣетъ право распоряжаться имъ, какъ
своимъ лакеемъ.
Я: Я убѣжденъ, разъ мы нашли другъ
друга, — совершилось величайшее чудо, — то
найдется и все остальное — человѣкъ (любовникъ), деньги и проч. — Хочетъ уходить, я
удерживаю ее. Наконецъ, уходптъ. Хочетъ
еще погулять.
Садимся на скамейку. Я: Какъ вы думаете,
въ этой исторіи съ любовникомъ, въ какихъ
случаяхъ вы заставили бы бить меня? Алиса:
Если бы вы были ревнивы и этимъ раздражали меня (задумывается). Я: Пикантное, во
всякомъ случаѣ, положеніе. Мнѣ очень нравится, что вы не сразу отвѣчаете мнѣ, а всегда
сначала подумаете; потомъ,—вы умѣете всегда
сказать что нибудь поражающее неожиданностью. Совсѣмъ неинтересно, если приходится дрессировать женщину; она же сама
стремится ко всему, что восхищаетъ меня въ
женщинѣ, даже превосходя меня въ изобрѣтательности.
Гуляемъ. — Какъ вы представляете себѣ
употребленіе хлыста? — Алиса: Если вы будете мучить меня ревностью, и если любовникъ будетъ подходящій, я велю ему бить
васъ. Но вы требуете фантастическихъ туале-

— 45 —•
товъ, значитъ, все это должно быть подготовлено заранѣе. Или достаточно, одного
мѣха? — Я: Да. Какъ только я стану Вашим и
рабомъ, у Васъ всегда долженъ быть наготовѣ мѣхъ и для любовника. — Алиса: И онъ
долженъ будетъ носить его всегда, чтобы
производить на васъ впечатлѣніе. — Я: Вы съ
нимъ за чаемъ. Я прислуживаю. Онъ въ мѣхахъ. — Алиса: И я также. Очаровательна,
какъ только могу быть, и съ нимъ очень ласкова, чтобы привести васъ въ бѣшенство. А
потомъ велю хлестать. Я: Но добровольно я
не позволю любовнику бить меня, и вамъ
придется меня связать. — Алиса: Я васъ сама
свяжу. Я позову васъ, поцѣлую, а если вы
выйдете изъ себя, прогоню и отдамся любовнику.— Я. Лучше спрячьте любовника. Вы
цѣлуете меня, и если я возбужденъ, связызывайте и велите любовнику бить меня, чтобы,
расцѣловавъ меня, отдаться ему.
Алиса: Вы ревнивы, и вы страдали бы при
этомъ.
Я: Вы видите, какъ страстенъ я сейчасъ.
Я близокъ къ бѣшенству.
Алиса: Но только онъ долженъ быть красивый м у ж ч и н а . — Я : Поэтиченъ, какъ я, не
грубъ; вы сказали бы ему: лакей, но изъ хорошаго дома, образованный. — Алиса:
Значитъ, онъ не долженъ знать, кто вы? — Я:
Нѣтъ, пусть думаетъ: лакей. — Алиса:
Но
влюбленъ. — Я: Заставьте его прочитать „Венеру въ мѣхахъ".
Я: У васъ всегда были такія идеи?—Алиса:
Часто грезится кое что въ этомъ родѣ, потомъ вдругъ прерывается, вотъ какъ сейчасъ.
Я всегда была склонна къ этому.

— 46 —•
Собственно говоря, наша многоимянная героиня, надолго присоединившая теперь к ъ
прочимъ именамъ поэтическое имя „Ванды",
вполнѣ могла бы быть довольна достигнутыми
ею результатами. Бросая кое-какія подачки,
обдуманно расточая и вызывая клятвы, разсчетливо отказывая въ подходящій моментъ,
играя маской, окружая себя таинственностью,—
она сумѣла довести легко воспламеняющагося
писателя до такого состоянія, что онъ потерялъ всякій разсудокъ, всякій здравый смыслъ.
„Прошу уже съ этихъ поръ называть меня
р а б о м ъ , стегать меня, если я разсержу ее,
кнутомъ. Алиса: Нѣтъ,отъ этого будетъ меньше
больно. Даю другой хлыстъ, она щелкаетъ имъ.
Цѣлую ее. Она отвѣчаетъ страстнымъ поцѣлуемъ. Спрашиваю, когда отдастся мнѣ.
Такъ забавнѣе. — Развѣ я безобразенъ?—
Не настолько, чтобы отпугнуть. Можно было бы
думать, что дѣло въ мужѣ, или въ поклонн и к . но она дала слово, что нѣтъ. Она не
хочетъ слишкомъ рано, хочетъ сберечь... (слѣдуетъ слишкомъ рискованное для печати выраженіе)... Хочу, чтобы постегала меня, поднимаю ее, хочу отнести въ сосѣднюю комнату,
она запираетъ дверь. Опускаю ее, отпираю
дверь, приготовляю постель. — Она: Я сама
пойду. — Я : такъ лучше. Поднимаю ее на руки,
кладу на кровать (опять слишкомъ смѣлыя
выраженія)... цѣлую ее, какъ безумный, какъ
не цѣловалъ ни одной женщины. Умоляю согласиться, сжалиться надо мной. Не хочетъ,
снова освобождается, говоритъ: я не хочу
больше цѣловаться. Я: А я хочу. Крѣпко сжимаю ее, цѣлую. Когда мы поднимаемся, она
распускаетъ волосы. Смотрю на нее при свѣтѣ

— 47 —•
окна, говорю ей: Вы такъ прелестны и такъ
молоды. — Вамъ нѣтъ 27 лѣтъ. — Нѣтъ, старше. — На видъ моложе.
Садимся на диванъ; прошу, чтобы она хлестала меня... (онъ высказываетъ желаніе, которое она отклоняетъ, потому что оно не отвѣчаетъ ея склонностямъ; говоритъ, что хочетъ дать ему другое приказаніе. Говоритъ
ему, что желала бы имѣть отъ него ребенка).
Я кладу ея голову къ себѣ на грудь, она
кладетъ на меня свои ноги. Алиса: Боюсь
старости. Я: Еще нѣтъ никакихъ основаній.
Затѣмъ она надѣваетъ темную мѣховую кофточку; я услуживаю, когда она указываетъ.
Алиса: Знала женатыхъ. которые влюблялись
еще въ старости.
Я: спрашиваю, могла ли бы она заставить
своего любовника бить меня. Конечно, нѣтъ.
Алиса: (задумывается на минуту). О, да, если
бы я нашла подходящаго для этого, такого,
который въ какихъ нибудь отношеніяхъ былъ
бы выше, напр., Бенедека, если бы онъ былъ
помоложе и покрасивѣе.
//. Вамъ трудно будетъ найти человѣка, превосходящаго меня въ другихъ отношеніяхъ.
Всего лучше, — очень красивый мужчина, интенсивнѣе сладострастіе, если бы такой человѣкъ, какъ Гайденъ, Гернрейхъ (?) въ фескѣ,
въ мѣхахъ, женственно прекрасный и юный,—
или же постарше, съ бородой.
Алиса: У меня былъ такой красивый поклонникъ, что на улицахъ останавливались,
заглядывались на него.
Я: Вы обѣщаете, что прикажете хлестать
меня.

— 48 —•
Алиса: Да, если найдется подходящій человѣкъ, но только красивый; грубости для
этого хватитъ у любого.
Въ концѣ концовъ
Леопольдъ
былъ
субъектъ, котораго провести было баснословно
легко. Онъ позволялъ изслѣдовать себя вдоль
и поперекъ. выспрашивать у него всю подноготную, позволялъ водить себя за носъ по
всѣмъ правиламъ искусства, и даже не замѣчалъ этого. Обсуждая достигнутые результаты,
Ванда съ полной увѣренностыо могла себѣ
сказать, что если она будетъ дѣйствовать
такъ искусно и впредь, то ей нечего бояться,
какъ бы не ускользнула отъ нея эта жертва,
подобно Ригъицкому, любовь котораго была
одной дѣтской игрой, или нѣкоторымъ инымъ
коварнымъ мужчинамъ, съ которыми она
успѣла познакомиться болѣе или менѣе основательно. Тѣ желали быть властелинами или
только слегка забавлялись ею,—этотъ же, наоборотъ, самъ хотѣлъ всецѣло подчиняться
ея волѣ, томился по такой жизни, въ которой
онъ могъ бы сдѣлаться, по выраженію дородной мамаши нашей героини, мячикомъ любимой женщины.
Итакъ,—какія необъятныя перспективы, какая возможность правильной охоты! Въ предпріимчивой головѣ ея быстро созрѣваетъ планъ,
посредствомъ игры въ „Венеру въ мѣхахъ"
обдѣлать хорошенькое дѣльце. Въ своихъ
послѣднихъ бесѣдахъ съ Захеръ - Мазохомъ
она уже намѣчала ему, чего она пожелаетъ
и потребуетъ отъ него въ будущемъ. а такъ
какъ онъ не особенно протестуетъ противъ
этого, то она и порѣшила подвести итоги своей дѣятельности.

— 49 —•
Только что возвратившись домой, она еще
разъ основательно обсуждаетъ всю затѣю,
затѣмъ присаживается къ письменному столу,
старательно вырабатываетъ всѣ условія, на
которыхъ она согласна осуществить его мечты
и посылаетъ ему ихъ вмѣстѣ съ нижеслѣдующими строками:
„Милый докторъ!
Если вы любите меня, какъ утверждаете,
то подпишитесь подъ прилагаемымъ документомъ, прибавивъ въ концѣ нѣсколько словъ,
въ которыхъ Вы заявите, что согласны на всѣ
мои условія и клянетесь своимъ честнымъ
словомъ, оставаться моимъ рабомъ до самой
Вашей смерти. Покажите, что у васъ хватитъ
мужества быть моимъ супругомъ, возлюбленнымъ и... моимъ псомъ.
Я очень нездорова сегодня и, такъ какъ
лежу на дивакѣ, то чувствую большую потребность видѣть васъ у своихъ ногъ, а ноги
свои положить Вамъ на грудь. Я страдаю сегодня, докторъ, и хотѣла бы, чтобы и Вы
страдали со мной. Душа моя снова устала
и ищетъ успокоенія. Почему Васъ нѣтъ
здѣсь?—А.
Оставьте мѣсто для моей подписи".
Въ это письмо было вложено два почтовыхъ листка и на каждомъ изъ нихъ въ тождественныхъ выраженіяхъ были изложены
условія Ванды. Они до того чудовищны, что
необходимо еще разъ обратить на нихъ вниманіе читателей: оба экземпляра этого договора писаны собственноручно Вандой.
Мазохисты и .Мазохизмъ

4

— 50 —•
Мы читаемъ:
„Мой рабъ.
Условія, на которыхъ я согласна признать
Васъ своимъ рабомъ и допустить Вашу близость, таковы:
Вы всецѣло и безусловно отрекаетесь отъ
самого себя.
У Васъ нѣтъ никакой воли, кромѣ моей.
Въ моихъ рукахъ Вы являетесь лишь слѣпымъ орудіемъ, безпрекословно выполняющимъ всѣ мои приказанія.
Если бы Вы забыли, что Вы состоите рабомъ и не оказали бы въ чемъ-либо мнѣ
безусловнаго повиновенія, мнѣ принадлежитъ
право наказать Васъ по своему
усмотрѣнію,
на что Вы отнюдь не смѣете жаловаться.
Всякое удовольствіе или счастье, доставленное Вамъ мною, есть не больше, какъ
милость съ моей стороны и, какъ
таковая,
должна быть принята Вами съ благодарностью.
По отношенію къ Вамъ у меня нѣтъ никакого
долга, никакихъ
обязанностей.
Вы не имѣете права быть ни сыномъ, ни
братомъ, ни другомъ, ничѣмъ другимъ, кромѣ
какъ моимъ рабомъ, лежащимъ въ прахѣ.
Такъ же, какъ тѣло, мнѣ принадлежитъ
Ваша душа—и, хотя бы Вы отъ этого страдали еще болѣе, все же всѣ Ваши чувства,
всѣ Ваши ощущенія должны быть подчинены
моей власти.
Я имѣю право на величайшую
жестокость
и, если бы я Васъ изувѣчила, Вы обязаны
безропотно снести это. Вы должны работать
для меня, какъ рабъ, и если бы я утопала въ
роскоши, лишая Васъ необходимаго, топча

— 51 —•
Васъ ногами, Вы безъ малѣйшаго протеста
должны цѣловать попирающую Васъ ногу.
Я могу бросить Васъ въ любой
моментъ,
Вы же, безъ моей на то воли, не имѣете права
уйти отъ меня никогда, а если бы у Васъ явилось такое желаніе, то Вы предоставляете мнѣ
-власть замучить Васъ на смерть пытками, какія мнѣ только придутъ въ голову.
Кромѣ меня, у Васъ нѣтъ ничего, я для
Васъ все—Ваша жизнь, Ваше будущее, Ваше
счастье, Ваше несчастье, Ваше мученье и Ваша
отрада.
»
Чего бы я отъ Васъ ни потребовала,—безразлично хорошаго или дурного,—Вы обязаны
выполнить, и если бы я приказала Вамъ пойти
на преступленіе, Вы должны сдѣлаться преступникомъ, чтобы покориться моей волѣ.
Ваша честь, равно какъ и Ваша кровь,
Вашъ умъ, Ваша трудоспособность, принадлежать мнѣ; я госпожа надъ Вашей жизнью и
смертью. Въ случаѣ, если бы моя власть стала
для Васъ невыносимой, если бы оковы оказались слишкомъ тяжелы для Васъ, Вы обязуетесь покончить самоубійствомъ;
свободы же
Вамъ я никогда не возвращу".
Затѣмъ слѣдуетъ размолвка. Захеръ-Мазохъ
написалъ ей письмо.
„Повинуясь Вашему приказанію, заявляю
Вамъ, что я противъ Васъ не имѣю ничего,
но Вы заставляете меня думать, что Вы что-то
противъ меня имѣете.
„Въ прошлый понедѣльникъ Вы не пришли потому, что Васъ задержала гроза.—Прекрасно. Но, оставивъ меня нѣсколько дней
безъ всякихъ извѣстій о себѣ, Вы лаконически пишете: „Пришлите мнѣ пятую главу,—
4*

безъ привѣтствія, безъ обычнаго „милый докторъ" и опять ни слова о себѣ.
„Это огорчило меня, и тѣмъ болѣе потому,
что письмо пришло въ тотъ день, когда я
былъ очень боленъ. Такъ какъ я не могъ Вамъ
отослать плана, Вы пишете снова—такую же
записку! Развѣ это недостаточно оправдываетъ,
по Вашему, то, что я отвѣтилъ Вамъ въ той
же формѣ?
То, что я имѣлъ Вамъ сообщить, касалось
договора съ берлинскимъ Королевскимъ театромъ относительно „Нашихъ ^рабовъ" и отсылки Вашего разсказа: „Проданная". Такъ
какъ Вы не пришли, мнѣ пришлось покончить
съ тѣмъ и другимъ дѣломъ самому.
Относительно Вашего новаго разсказа я
также имѣлъ сказать Вамъ многое. Вы слишкомъ въ немъ разбрасываетесь. Въ общемъ,
первый гораздо лучше. Вмѣсто того, чтобы
дѣлать успѣхи, Вы дѣлаете шагъ назадъ. Какъ
же это можетъ не огорчать меня—послѣ того,
какъ я далъ Вамъ самыя тщательный указанія?
Или поэзія плохо процвѣтаетъ на свѣжемъ
воздухѣ, которымъ Вы дышете вотъ уже двѣ
недѣли?
Во всякомъ случаѣ Вы поступаете нехорошо—не въ отношеніи меня:—разъ
Вы такъ
легко обходитесь безъ меня, то я не имѣю
права жаловаться; — а въ отношеніи себя самой—тѣмъ, что предпочитаете моему обществу
общество людей, которыхъ Вы такъ презираете. Пока, на первыхъ порахъ я такъ же
необходимъ для Вашей духовной жизни, какъ
воздухъ, свѣтъ и теплота — для физическаго
Вашего существованія. Окружающіе Васълюди
не достойны того, чтобы Вы пожертвовали ради

— 53 —•
нихъ своимъ талантомъ и будущимъ. О себѣ
я не говорю, потому что обо мнѣ вообще отнынѣ не должно быть рѣчи.
Преданный Вамъ Захеръ-Мазохъ".
Это былъ ударъ. — Этого она не ожидала.
Очевидно, она слишкомъ туго натянула лукъ,—
это была неосмотрительность, ее надо поправить. Но, Боже мой,—договоръ, договоръ!..
Безъ него всѣ старанія останутся напрасными.
Она должна получить его, чего бы это ни
стоило.
А какъ она имъ, въ концѣ концовъ, овладѣваетъ,—объ этомъ наилучшія свѣдѣнія даетъ
все тотъ же такъ часто цитируемый нами дневникъ.
„Четверть, 25 іюля 1872 г. Она приходить
въ 1І2 9-го. Садится на диванъ. „Какъ Вы смѣлы... Чѣмъ Вы оправдаете свои письма? Какъ
Вы могли такъ писать?—Я'- Объясняю: Не сердить,—на это не имѣю права,—но очень оскорбленъ; говорю не о себѣ, но страдаю за нее,
за ея талантъ. Она опускается, — второй разсказъ хуже перваго. Если у нея нѣтъ силъ
постоять за себя, тогда она рискуетъ, уходя
(отъ мужа). Я могу умереть, тогда она погибла. Затѣмъ также хотѣлъ показать ей, что
писалъ о ней въ редакцію, ее порадовало бы,
что признанъ талантъ. Наконецъ, о 29 „Рабахъ" въ Берлинѣ *).
Она хочетъ, чтобы было потемнѣе. Снимаетъ шляпу, просить мѣха, надѣваетъ, по*) „Наши р а б ы " , комедія З а х е р ъ - М а з о х а , которая была
поставлена въ Берлинѣ.

— 54 —•
томъ зоветъ меня. Я у ея ногъ. „Такъ. Теперь я буду судить Васъ. Къ чему это приведетъ? Если Вы такъ отвѣчаете на письма,
то, значитъ, Вы могли бы и хлыстомъ отвѣтить, когда я стала бы хлестать Васъ,—говорить она.—„Я почти разозлилась. Какъ можете
Вы писать такъ, предписывать мнѣ, когда
явиться къ Вамъ? Развѣ Вы не рабъ мой?"—
Я'- Нѣтъ еще.-—Ванда: И безъ договора,—
Все же чувство, чувство, внушенное ею.—
Ванда: Пора подписать контрактъ.— Ванда.
спрашиваетъ хлыстъ, сбрасываетъ платье.—Яснимаю сюртукъ и жилетъ. Она наносить нѣсколько дивныхъ ударовъ. Я восхищенъ. Ударяетъ по рукамъ.—Хотѣлъ бы получить пощечину, былъ бы радъ. Она даетъ пощечину.
Я обнимаю ея голыя ноги. Она не хочетъ.
Обѣщаю повиноваться, если еще пощечину.—
Она: Тогда нѣтъ?..—Я: Преимущество на ея
сторонѣ... радъ быть рабомъ такой женщины,
которая не уступаетъ мнѣ; мнѣ нечего стыдиться.
„Дневникъ свѣтскаго человѣка" *) ей нравится. Зачѣмъ я изобразилъ Ферзинъ **) верной?—Я: Изъ уваженія, которое подобаетъ
оказывать любимой женщинѣ.
Ванда: Если я такъ еще разъ напишу, она
отхлещетъ меня хлыстомъ: Я: Тогда я навѣрное напишу, чтобъ она исполнила угрозу.
Требуетъ придвинуть кресло къ окну. Садится. Я служу ей подножной скамейкой. Она
ставить на меня свои ноги.
*) Одно и з ъ произведеній З а х е р ъ - М а з о х а .
**) Анна Ферзинъ—Гауптчанъ,— актриса.

— 55 —•
Я: Послѣ того, какъ она не приходила такъ
долго, у меня сомнѣніе, серьезно ли она намѣрена привести въ исполненіе нашъ планъ,—
Ванда: Что же, отхлестать еще разъ?—Я'- У
нея также больше чувства, послѣ того, какъ
не приходила такъ долго?—Ванда: Вы вѣдь
знаете, что я уже Ваша. Разсказываю ей о
Керцерѣ и др., о томъ, почему я нахожу невѣрность въ женщинѣ восхитительной, а близость мужа къ ней меня возмущаетъ,
Спрашиваетъ затѣмъ о разсказѣ „Во славу
Божію". — Порадовало ли ее объявленіе (о
„Славѣ") и замѣтка (о „Рабахъ")?.. И—пріятно-ли ей, что такого человѣка она можетъ
бить хлыстомъ?...
Она смѣется.
Затѣмъ обрученье *).
Страннымъ образомъ, дневникъ ни однимъ
словомъ не упоминаетъ обо всемъ этомъ.
Указанный день отмѣченъ всего тремя незначительными строками. Единственное выраженіе, которое, нѣсколько совпадаетъ съ показаніями мемуаристки, — это подчеркнутый
слова: „Она:—кольца".
И это все. Никакого
замѣчанія, никакого намека на „свадебныйпо• дарокъ", или другія подробности происшедшаго торжества.
Между тѣмъ, какія яркія краски оказываются на палитрѣ Захеръ-Мазоха, когда онъ
описываетъ, какъ кажется, свой истинный
праздникъ бракосочетанія съ замаскированной богиней, имѣвшій мѣсто еще 17-го августа (въ субботу). Здѣсь — подлинный пылъ,
упоеніе, богатство словъ, красочная живопись,
*) Стран. 58 Исповѣдь моей жизни.

— 56 —•
множество яркихъ подробностей. Ясно чувствуется, что восторгъ пережитаго счастья
еще дрожалъ въ немъ, когда онъ взялся за
перо, чтобы перелить на бумагу все, что волновало его душу.
Отношенія между Леопольдомъ и Вандой
развивались подъ знакомъ „Венеры въ мѣхахъ" все дальше и дальше, какъ они неизбѣжно и должны были развиваться. Онъ все
больше и больше входилъ въ свою роль раба, тогда какъ хитрая женщина становилась
въ обращеніи съ нимъ все наглѣе и грубѣе.
Отрывки изъ писемъдадутъ несравненно лучшія показанія о колебаніи барометра ихъ
взаимныхъ отношеній, чѣмъ какой бы то ни
было разсказъ своими словами, такъ какъ
опьяненная своей божественностью Ванда начала выражать свои чувства къ „любимому"
человѣку необычайно торжественно. Напримѣръ:
„Я буду вѣрить всему, что ты скажешь
мнѣ; но горе тебѣ, если ты солжешь. Никогда
не лги мнѣ. Я прошу, заклинаю тебя. Я вѣрю
тебѣ и потому ты не смѣешь меня обманывать. Я никому не вѣрю, но тебѣ я вѣрю и
отдаю въ твои руки все мое будущее; но если
ты меня обманешь, то—клянусь тебѣ,—я убью
тебя собственными руками. Не позволяй себѣ
увлекаться фантазіями, разсказывать мнѣ вещи, выходящія не изъ сердца,—я страшно накажу тебя за это, — ты знаешь, что ты моя
собственность.—Твоя
госпожа".
Однажды она приказала ему „пококетничать" съ одной дамой, г-жей Колльманъ. Онъ
отказывался по разнымъ причинамъ: ему некогда, онъ по цѣлымъ днямъ не видаетъ от-

— 57 —•
ца; на Янгассе онъ только ночуетъ, а остальные часы работаетъ въ новой квартирѣ. Онъ
спрашивалъ, почему ее смущаетъ именно эта
дама,—она вѣдь знаетъ, что онъ встрѣчается
съ женщинами болѣе интересными, напр., пѣвица Клеттнеръ и т. д. Онъ позволилъ себѣ
даже напомнить ей, что нуждается въ ежедневной прогулкѣ и закончилъ письмо упрекомъ въ непослѣдовательности съ ея стороны.
Словомъ, рабъ забряцалъ своей цѣпью и уклонился отъ безпрекословнаго повиновенія всякому капризу повелительницы. Это повлекло
за собой, разумѣется, энергичный отпоръ и
острастку.
„Рабъ мой ропщетъ"—отвѣчаетъ разгнѣванная богиня,—„и для того, чтобъ онъ по
настоящему возропталъ, я повторяю свое приказаніе, которое должно быть исполнено. Что
ты ходишь ночевать къ отцу, это я позволить могу, но ходить за письмами совершенно излишне; не нужна также и вечерняя прогулка. Не заботься о разумности моихъ желаній; я могу потребовать отъ тебя любой
глупости, и ты обязанъ ее выполнить. Мнѣ
важно только испытать, послушенъ ли ты.
Неужели ты въ самомъ дѣлѣ полагаешь, что
меня смущаетъ какая-нибудь женщина, съ которой ты встрѣчаешься? Ты забываешь, что
ты мой рабъ, и что я имѣю право всѣми мѣрами выбивать изъ твоей головы всевозможный безумія. Ты еще слишкомъ мало меня
знаешь, мой другъ; я должна дать тебѣ почувствовать, что наложенный мной на тебя
оковы отнюдь не шуточныя, а самыя настоящія рабскія цѣпи; ты еще плохо знаешь ту
силу, которой ты подчинился. Ухаживай, мой

— 58 —•
геніальный рабъ, за всѣми красивыми женщинами; онѣ не могутъ быть мнѣ опасны —
носкомъ ботинки я отброшу ихъ всѣхъ съ
дороги. Ты осмѣливаешься упрекать твою
повелительницу. Я принуждена буду переломить на тебѣ еще не одинъ хлыстъ, прежде
чѣмъ пріучу тебя подчиняться моимъ прихотямъ. Теперь госпожа твоя занята другимъ
рабомъ, который ее забавляетъ въ данную
минуту больше, чѣмъ ты. Подожди же, пока
мнѣ снова придетъ охота выслушивать твои
клятвы въ любви.
Твоя Госпожа".
Затѣмъ—свадьба. Начинается совмѣстная
жизнь и исканіе „грека".
„Даже въ самое первое время послѣ свадьбы она заботится о грекѣ. Черезъ какой нибудь мѣсяцъ она сообщаетъ своему супругу,
что „написала вчера письмо тому, кого она
предполагаетъ сдѣлать
его господиномъ".
Когда онъ выразилъ въ этомъ сомнѣніе, она
патетически продолжаетъ: „клянусь тебѣ, что
я сильно влюблюсь въ него: ты получишь то,
чего такъ страстно жаждешь". *).
Жизнь съ ея мелкими будничными работами и скандалами продолжается и, какъ тина, начинаетъ засасывать писателя. Рождается
сынъ Александръ. Было бы несправедливо заподозрить Ванду въ томъ, что съ того времени, какъ она сдѣлалась матерью, она стала
сколько нибудь дружелюбнѣе или привѣтливѣе
въ обращеніи съ мужемъ. 25 сентября и 3 октября разыгрались неблаговидныя сцены между
*) „Дневникъ", 29 ноября 1873 г.

— 59 —•
Захеромъ и акушеркой Цюрбисэггеръ, но онѣ
все же были скоро забыты, а 18 октября, въ
первый разъ со дня рожденія сына Александра,
была принесена новая жертва на алтарь Гименея и священный дымъ ея курился еще и
впродолженіе слѣдующихъ дней.
Въ это время одинъ изъ родственниковъ,
жившихъ въ Грацѣ, попалъ въ затруднительное положеніе, и Захеръ вынужденъ былъ
съѣздить въ свой родной городъ. Когда онъ
вернулся, онъ по нѣкоторымъ обстоятельствамъ заподозрилъ, что Ванда въ его отсутствіе осквернила супружеское ложе. Произошла бурная сцена, кончившаяся тѣмъ, что
Ванда вмигъ собралась и уѣхала съ ребенкомъ къ своему брату Людвигу въ Клагенфуртъ.
• „Жаль только ребенка, но не раскаиваюсь
ни въ чемъ" читаемъ мы въ дневникѣ писателя.
Совмѣстнаа жизнь становится невозможной
и въ дневникѣ читаемъ огіисаніе возмутительной сцены, которое оканчивается фразой.
„Я остался спокоенъ, — но рѣіиилъ развестись, мнѣ ясно, что я съ этой
женщиной
жить не могу. *).
Затѣмъ слѣдуетъ со стороны Захеръ-Мазоха предложеніе разойтись и затѣмъ примиреніе.
Какъ громомъ поразило и оглушило Ванду
это письмо. Такой спокойной твердости она
никакъ не могла ожидать. Она почуяла неожиданную опасность и рѣшила вооружиться
противъ нея. Въ тотъ день, когда она получила это письмо, она еще, правда, бранилась
*) „Дневникъ", 10 и 21 дек. 1874 г.

— 60 —•
и огрызалась, но на слѣдующее утро она вошла въ комнату къ мужу съ просьбой о прощеніи—на устахъ, по крайней мѣрѣ.
С ъ свойственнымъ
ему добродушіемъ,
З а х е р ъ даже не сталъ ее больше упрекать за
всѣ ея грубыя и несправедливыя выходки, а
сразу и охотно согласился заключить миръ.
Теперь Ванда убѣдилась, что есть предѣлы, за которые она не должна переходить,
если не хочетъ потерять свою власть. А какъ
многое зависѣло для Ванды отъ того, удастся ли
ей сохранить свою власть! Все. И вотъ, чтобъ
обезпечить ее за собой, она начала усерднѣе,
ч ѣ м ъ когда-либо, прибѣгать к ъ мѣхамъ,—даже
въ постель она начала ложиться въ мѣхахъ.
Довольно ли будетъ, однако, этого обаянія? Нѣтъ, въ концѣ концовъ въ этомъ нельзя
быть увѣренной. Чтобъ вѣрнѣе упрочить свою
власть, приходилось натянуть на лукъ болѣе
крѣпкія струны. Одни мѣха могли вѣдь въ
концѣ концовъ, потерять свою силу. Зато...
Венера въ мѣхахъ—это
ужъ будетъ союзница,
на которую спокойно можно положиться.
3-го января 1875 года супруги были в ъ
театрѣ. Въ ложу къ нимъ вошелъ поздороваться знакомый, нѣкій Фишеръ,—тотъ самый,
о которомъ въ „Исповѣди" говорится: „онъ
былъ Дамокловымъ мечомъ, вѣчно висѣвшимъ
надъ нравственностью добродѣтельнаго города
Брукка". Онъ былъ очень красивъ, и Ванда
отлично запомнила, что ея мужъ отозвался о
Фишерѣ, какъ о дѣйствительно необыкновенно интересномъ мужчинѣ.
Когда они вернулись изъ театра и усѣлись
за столъ, на которомъ стоялъ кипящій само-

— 61 —•
варъ, Ванда заговорила вдругъ, безъ всякаго
предисловія:
— Что бы ты сказалъ, если бы я разыграла
съ Фишеромъ „Венеру въ мѣхахъ"? Ты не
можешь имѣть ничего противъ этого, — онъ
красивъ и изященъ.
Захеръ всталъ. Его сердце, очевидно, замерло,—этотъ вопросъ всколыхнулъ глубочайшие тайники его души. Ванда замѣтила
это съ чувствомъ удовлетворенія. Когда она
занялась ночнымъ туалетомъ, сняла фальшивые волосы и убрала на ночь собственные и
Захеръ пожелалъ ей „покойной ночи", — она
уже почувствовала себя гораздо смѣлѣе — и
проговорила съ улыбкой:
— Фишеръ мнѣ нравится. Постарайся свыкнуться съ этой мыслью.
Втеченіе слѣдующаго дня она снова возвращалась при всякомъ сколько-нибудь удобномъ случаѣ къ этой рискованной темѣ и,
рисуя передъ Захеромъ картины ожидаюіцихъ
его мучительныхъ наслажденій, она довела
до того, что онъ, наконецъ. воскликнулъ,
дрожа всѣмъ тѣломъ, „охваченный демоническимъ чувствомъ".
— Ну, — такъ я вотъ что тебѣ скажу: такого случая упускать нельзя... когда долго
выбираешь, — въ концѣ концовъ ничего не
находишь. Фишеръ красивѣе Педерцани и
всѣхъ другихъ, — я изъявляю свое согласіе
на то, чтобы ты отдалась Фишеру и разыграли
съ нимъ „Венеру въ мѣхахъ"... *).
„Глаза Ванды загорѣлись", прибавляетъ
онъ... Загорѣлись они навѣрное не столько
*) „Дневникъ", 4 янв. 1875 г.

— 62 —•
отъ страсти, сколько отъ радости, что найдено надлежащее средство приручить на-ново
взбунтовавшагося раба.
Съ поразительной виртуозностью изобрѣтала она все новыя варіаціи на эту старую
тему: она потребовала для Фишера желтый,
а для себя фіолетовый плащъ на горностаевомъ мѣху *). Мимоходомъ она то и дѣло
говорила ему, съ какой радостью она увидитъ его страдающимъ, — а такъ какъ однообразіе — toujours perdrix — какъ извѣстно,
пріѣдается, то она перескакивала иногда съ
Фишера на Вазовича **).
25 ноября Ванда родила третьяго сына,
окрещеннаго впослѣдствіи Дмитріемъ. На другой день послѣ родовъ Захеръ вошелъ съ
покраснѣвшимъ лицомъ въ комнату роженицы:
въ рукахъ у него была газета, въ которой
было напечатано объявленіе, отмѣченное для
Захера однимъ его знакомымъ:
Интеллигентнымъ дамамъ,
прочитавшимъ и понявшимъ произведенія Захеръ-Мазоха, предлагаю переписку съ цѣлью
познакомиться.
Письм.—почтамтъ, до востреб. „Венера".
Пріятель, обратившій его вниманіе на это
объявленіе, не понялъ его смысла; но Захеръ
отлично его понялъ. Несомнѣнно, это объявленіепомѣстилъчеловѣкъ,чувствовавшійтакъ-же,
какъ и онъ; человѣкъ, который даже, быть
*) „Дневникъ", 16 янв. 1875 г.
**) З н а к о м ы й Ванды о ф и ц е р ъ .

— 63 —•
можетъ, былъ бы въ состояніи сыграть роль
грека и съ помощью его жены поработить и
мучить его. Кто сумѣетъ понять психологію
человѣка съ ненормальнымъ предрасположеніемъ, тотъ пойметъ, какъ должно было взволновать Захера это объявленіе.
Это объявленіе помѣстилъ, оказалось, богатый вѣнскій еврей, Николай Тейтельбаумъ.
Не мало словъ нагромоздила по этому поводу
Ванда и въ своихъ письмахъ, и въ своей
исторически вѣрной исповѣди...
Захеръ потребовалъ, чтобы Ванда откликнулась на это объявленіе. Еще не поднявшись
съ постели, Ванда должна была написать нѣсколько словъ анонимному почитателю Венеры. Потомъ онъ потребовалъ, чтобы она и
лично встрѣтилась съ этимъ героемъ-іудеемъ,
и свиданіе дѣйствительно состоялось.
Но хотя съ фактической стороны вся эта
исторія и неопровержима, — въ ея изложеніи
госпожа исповѣдница допустила такія же прикрасы и рисовку, какими мы уже неоднократно имѣли случай любоваться, постаравшись и здѣсь, какъ всегда, представить себя
чистой мученицей, а своего раба и притеснит е л я — мрачнымъ исчадіемъ ада.
Характерно то, что всѣ письма къ господину Тейтельбауму, показавшему себя въ своихъ письмахъ чистокровнымъ мазохистомъ и
фетишистомъ обуви, подписанный большей
частію „ваша тиранка", составлялись самимъ
Захеромъ; Ванда ихъ только переписывала
своей рукой. Содержаніе этихъ писемъ вращается преимущественно вокругъ той роли,
которую резсчитывалъ разыграть самъ писа-

— 64 —•
тель въ проектировавшейся трагикомедіи. Мы
читаемъ:
„Такъ какъ Вы намекаете на заключительную сцену „Венеры въ мѣхахъ" — правда, такъ,
что я не могла не посмѣяться — то я хочу
предложить вамъ прямой вопросъ, на который
прошу откровеннаго отвѣта.
„Могли ли бы Вы быть жестоки?
„Не въ отношеніи женщины, — это была бы
трусость, — а въ положеніи, подобномъ тому,
въ которомъ оказался красавецъ — грекъ? *)"
Въ отвѣтъ на это письмо г. Тейтельбаумъ
прислалъ (но отнюдь не немедленно, какъ
увѣряетъ Ванда) свой портретъ въ костюмѣ
араба и такъ-же не сразу назвалъ свое имя,
а удовольствовался пока псевдонимомъ Анри.
Упомянутая фотографическая карточка получилась только 16 декабря, а визитная карточка
его еще позже.
Ванда нашла, что у него наружность очень
обыкновенная, — и въ этомъ она права.
Послѣ долгихъ переговоровъ установлена
была встрѣча въ Мюрцумшлагѣ. Но состоялась эта встрѣча не на девятый день послѣ
родовъ Ванды **), т. е. 4 декабря, какъ она
утверждаетъ, а только 26 или 27 декабря, т. е.
въ моментъ, гораздо менѣе интересный.
Вечеромъ 27-го декабря, въ половинѣ седьмого, отважная путешественница вернулась
домой и разсказала, что импозантный турокъ
„оказался обыкновеннѣйшимъ евреемъ — бир*) Письмо о т ъ 6 дек. 1875 т.
**) Ванда разсказываетъ, что по возврашенін застала
Дмитрія нездоровымъ. И это, повидимому, „ошибка". Согласно дневнику, ребенокъ з а х в о р а л ъ 24 декабря, — слѣдовательно, передъ ея отъѣздомъ.

— 65 —•
жевикомъ съ чрезвычайно простыми манерами".
„Очень интересовался мною всегда — записано въ дневникѣ; — ищетъ женщину, съ
которой я состою въ сношеніяхъ. Женою Захеръ-Мазоха чрезвычайно интересовался. Хотѣлъ просить Кевексовъ представить его; по
полученіи карточки, тотчасъ узналъ, что
это она.
„Видѣлъ карточку у К. Ирена разсказывала, что Ванда обращается со мной очень
дурно, жалѣла меня: разсказывала, что Ванда
бьетъ меня хлыстомъ, а разъ даже уходила
отъ меня; все это его привлекало. Хотѣлъ,
чтобы она отдалась ему или побила его — она
стегнула его хлыстомъ — онъ упалъ къ ея
ногамъ — она пинкомъ ноги оттолкнула — онъ
поцѣловалъ
ее — пощечина — неужели
она
серьезно?... Самъ говоритъ, что боится ее.
Кевексъ живетъ въ его домѣ.
Женни Глазеръ — его сестра. При разставаньи, — никогда не видалъ такой женщины,
такой послѣдовательной, какъ она — вотъ и
возьмите ее, но мое желаніе должны исполнить.
Гораздо красивѣе, чѣмъ на портретѣ".
Изъ остальной записи въ дневникѣ отъ
27 декабря (это былъ понедѣльникъ) интересны еще только двѣ фразы: „она, какъ
послѣднее средство, взываетъ къ его благородству" и „я ни за что не обманула бы его,—
этого Захеръ-Мазохъ не потерпѣлъ бы".
Г. Николай Тейтельбаумъ (онъ-же Анри),
повидимому, не остался очень недоволенъ
результатомъ своей встрѣчи съ „тиранкой",
несмотря на то, что желанія его до конца не
Мазохисты и Мазохизмъ

5

— 66 —•
увѣнчались. Какія-то предчувствія райскаго
блаженства неумоливая красавица все-же дала
ему, повидимому, извѣдать и снабдила койкакими интересными порученіями.
Затѣмъ въ ихъ жизни проходитъ странный
эпизодъ съ Анатолемъ. A вслѣдъ за нимъ
найденъ грекъ—юный еврей Сандоръ Гроссъ.
Юный Сандоръ влюбился по-уши въ Ванду, о которой еще Юлій Вильгайнъ отзывался, какъ о „пикантной женщинѣ, полной силъ
и энергіи и эксцентричностей всякаго рода".
Пламя его сердца такъ ярко пылало, вырываясь изо всѣхъ петель его жилета, что даже
старики Гроссы вскорѣ замѣтили этотъ злополучный пожаръ.
Къ сожалѣнію только, юный избранникъ
на роли грека страдалъ, несмотря на всю
пылкую влюбленность, непобѣдимой робостью
и застѣнчивостыо.
Послѣ долгихъ перипетій Вандѣ удается
побѣдить эти чувства. Реквизитъ — мѣховые
плащи для Ванды и грека готовы и назначенъ день и часъ.
Вотъ докладываютъ о приходѣ ожидаемаго
гостя. Ванда велитъ прислугѣ просить его и
уложить дѣтей спать. Потомъ она направляется въ ту комнату, въ которой ее ждетъ
другъ, приказавъ предварительно Леопольду
не трогаться съ мѣста, пока она не позоветъ.
Дневникъ. Элиза (прислуга) приноситъ чай.
Я сижу взволнованный у постельки Саши,
курю папиросу за папиросой. Проходитъ немного времени и, раньше чѣмъ я ожидалъ,
раздается стукъ Ванды.
Я (запираю дверь первой комнаты, вхожу
во вторую). Сандоръ въ длинномъ плащѣ ко-

— 67 —•
ричневаго бархата съ черной мѣховой опушкой,
на головѣ феска, сидитъ на диванѣ прямо
противъ двери. Ванда въ бѣломъ распахнутомъ мѣховомъ плащѣ сидитъ у него на колѣняхъ, обнявъ его за шею правой рукой.
Оба взволнованы, нѣсколько смущены.
Ванда. На колѣни!
Я—опускаюсь передъ ней на колѣни такъ
близко, что ея мѣхъ щекочетъ мнѣ руку.
Ванда. Сандоръ мой любовникъ и я отдамся ему (цѣлуетъ его),—а ты отнынѣ его
рабъ и будешь повиноваться ему во всемъ!
(обращаясь къ нему). Вотъ тебѣ документъ,
Сандоръ! Вынимаетъ изъ-за корсажа и протягиваетъ ему),—теперь ты его господинъ,—
обращайся же съ нимъ отнынѣ совершенно,
какъ съ своимъ рабомъ.
Сандоръ (смущенно заглядывая въ бумагу).
Такъ и буду дѣлать.
Ванда (энергично). А теперь ступай, рабъ'
Принеси намъ ужинъ—будешь прислуживать
намъ.
Я выхожу. Ванда и Сандоръ на диванѣ за
столомъ. Я приношу приборы.
Ванда. Салфетокъ!—Я наливаю чай.
Ванда. Рому, сахару и ужинъ!—Я приношу блюдо съ мясомъ.
Ванда. Салфетокъ! Гдѣ ромъ и сахаръ?—
Я приношу пиво.
Ванда. Что же салфетки? Живѣй, не копайся!—Я вынимаю салфетки изъ ящика.
Ванда. Рому и сахару!— Я не могу найти.
Ванда. Ужинъ и хлѣба!—Я приношу ромъ
и сахаръ.
Ванда. Гдѣ же хлѣбъ?! (все энергичнѣе и
нетерпѣливѣе). Я приношу сыръ и печенье.

— 68 —•
Ванда. Если ты такъ будешь служить,
плохо тебѣ будетъ. Чтожехлѣбъ, наконецъ?!—
Я приношу хлѣбъ.
Ванда. Ты какъ-будто взволнованъ очень,
совсѣмъ растерянный какой-то! (Ударяетъ меня хлыстомъ). Ступай теперь,—придешь,когда
я постучу.
Я ухожу къ Сашѣ. Черезъ нѣкоторое время Ванда стучитъ. Я вхожу.
Сандоръ (сдавленнымъ голосомъ). Григорій,
воды!—Я подаю ему, опустившись на колѣни.
Ванда. Убери чай!—Я убираю.
Ванда (такимъ тономъ, какимъ приказываютъ слугамъ). Теперь огня подай!—Я приношу зажженную свѣчу.
Ванда. Поставь туда. Можешь идти теперь.
Когда будешь намъ нуженъ, я постучу.
Я ухожу къ Сашѣ. Слышу оттуда ихъ
громкій смѣхъ. Тихо. Мучительная тишина.
Стучатъ. Иду туда, запираю дверь первой
комнаты. Вхожу.
Сандоръ сидитъ еще за столомъ. Ванда
встаетъ, беретъ хлыстъ. „На колѣниі"
Я становлюсь передъ ней на колѣни.
Ванда. Ну... ревнуешь?
Я. Какъ же мнѣ не ревновать? Страшно!
Ванда. Чтобъ тебѣ легче было снести это,
я отхлещу тебя. (Бьетъ меня хлыстомъ, затѣмъ бросаетъ въ сторону хлыстъ и отталкиваетъ меня пинкомъ ноги). Теперь, вонъ отсюда! Только далеко не уходи, охраняй насъ!
Я выхожу въ первую комнату. Ванда запираетъ дверь. Я внѣ себя. Страшный мигъ,
когда я слышу щелканье дверного замка.
Мысль, что она одна теперь, что я не могу
ей помѣшать—ужасна. Я скорѣе уничтоженъ,

- 69

-

въ оцѣпенѣніи, чѣмъ возбужденъ. Тушу огонь,
кладу подушку у самой двери, опускаюсь на
колѣни и смотрю сквозь замочную скважину".
Затѣмъ, по комнатѣ пронесся знойный
вихрь страсти. Стѣны услышали такія слова
любви, какихъ еще не слышали никогда, увидѣли... но я не знаю, какъ сказать, что онѣ
увидѣли. Во всякомъ случаѣ, „мраморной невѣсты" онѣ не видѣли.
Черезъ нѣсколько времени послышался голосъ оттуда:
— Отопремъ теперь, позовемъ нашего раба и угостимъ его хлыстомъ.
Дверь открылась и Ванда крикнула распростертому на полу, уничтоженному Леопольду; „Ступай сюда!"
Дрожа, послушался Леопольдъ окрика повелительницы. Она взмахнула надъ нимъ хлыстомъ и со свистомъ опустила его на спину
Леопольда. Потомъ она приказала ему цѣловать ей и Сандору руки и ноги. Такъ закончилась эта невеселая комедія. Сандоръушелъ.
Захеръ посвѣтилъ ему, получилъ папиросу
въ награду за эту услугу. И все кончилось.
Дневникъ (частію сокращено).
Ванда и я. Мы входимъ въ ту комнату,въ
которой Ванда отдалась Сандору. Она очень
красива, слегка разгорячена, томна, сбрасываетъ съ себя корсетъ и бѣлый лификъ, снова
набрасываетъ бѣлый мѣховой плащъ и ложится на диванъ. Прекрасная грудь ея тихо
вздымается подъ плащемъ.
Ванда. Доволенъ ты?
Я (лежа у ногъ ея). Ахъ, Ванда, ты была
очень жестока ко мнѣ! (обнимаю ее и страстно
цѣлую).

— 70 —
Ванда. Значить, доволенъ?
//... Я былъ внѣ себя отъ ревности... Я
изнывалъ отъ жажды хлыста...
Ванда, Зато я тебя хорошо отхлестала,
правда?
Я. Да, ты страшно хлестала меня.
Ванда. Ему было жаль, онъ шепнулъ мнѣ:
довольно! Я видѣла, что онъ былъ очень испуганъ,—онъдумалъ, не будетъ ли того же и
съ нимъ.
Я. Онъ былъ смущенъ все время, избѣгая
посмотрѣть на меня, — и ты, когда заявила,
что д ѣ л а е ш ь меня его рабомъ, тоже была
взволнована и смущена,—только за ужиномъ
повеселѣла и взяла властный тонъ; зато тогда
ты была великолѣпна, истинно жестока. Ж е стокость моихъ мукъ ты усилила тѣмъ, что
ты—моя жена, и я все долженъ былъ видѣть
и слышать,—это было больше, чѣмъ Венера
в ъ мѣхахъ. Когда ты заперла дверь, и я зналъ
что ты теперь отдаешься ему—это было ужасно.—Ванда (смѣется).
Я. И тебѣ совсѣмъ меня не было жаль?
Ванда. Нѣтъ!
Я. Я думаю все-таки, было жаль, — когда
я грохнулся къ твоимъ ногамъ, когда ты
вышла.
Ванда. О нѣтъ! Въ ту минуту мнѣ именно
было особенно весело.
Я. Что ты думала, когда видѣла, какъ я
мучился?
Ванда.
Думала: бѣдняга, какъ онъ несчастливъ, а я была т а к ъ счастлива.
Я. Какая эта пытка была—видѣть тебя съ
нимъ... какъ билось сердце, я весь дрожалъ,
страдалъ страшно, невыразимо—и все же не

71 —
могъ не смотрѣть, былъ весь прикованъ...—
Ванда
Я. Это былъ ужасъ, я думалъ, что не вынесу,—я готовъ былъ закричать, умолять васъ
покончить со мной...
Ванда. (Слѣдуютъ слишкомъ реалистическія подробности испытаннаго ими. Ванда показала себя чрезвычайно искуснымъ художникомъ въ детальной живописи...).
Я (опускаюсь передъ ней на колѣни и цѣлую ее—въ губы и грудь. Какъ мягки ея губы, она цѣлуетъ такъ сладострастно, к а к ъ
никогда не цѣловала). Какія у тебя мягкія
губы, какъ сладко ты цѣлуешь".
И еще разъ словно адскимъ пламенемъ
охватило комнату и находившихся въ ней.
Ванда была, повидимому, ненасытна.
Когда ночь прошла, она вскочила съ постели, одѣлась и поспѣшила на вокзалъ.Надо
было ѣхать въ Вѣну. Послѣ-завтра разборъ
дѣла. Она вошла въ купэ и съ нею—Сандоръ.
Разстроенный, въ глубокой тревогѣ метался Леопольдъ по дому. Его то знобило, то
обдавало жаромъ, какъ кипяткомъ. И снова
наступилъ вечеръ, снова настало утро. Когда
начало смеркаться на слѣдующій день, почтальонъ принесъ ему письмо отъ Ванды; в ъ
концѣ приписка, пара строкъ рукой Сандора
въ тонѣ господина, пишущаго слугѣ. У бѣднаго Леопольда голова шла кругомъ. Совершенно больной, онъ читалъ это письмо.
Дневникъ...
Неужели же она меня любитъ?
Я такъ безумно люблю ее, что это просто
смѣшно, когда я въ пустякахъ противор ечу ей
или хочу наказать ее холодностью,—она вѣдь
каждый разъ подчиняетъ меня себѣ. Я хочу

теперь отдаться, наконецъ, Вандѣ всецѣло,
все спокойно сносить отъ нея, будетъ ли она
добра ко мнѣ, или зла. Видѣть наслажденіе
даже въ томъ, если она будетъ обращаться
со мной дѣйствительно дурно и быть и въ
этомъ всецѣло ея рабомъ. Какъ собака, я
хочу теперь ползать передъ ней.
29 октября. Въ V2 11-го я думаю: теперь
Ванда присутствуетъ при разборѣ дѣла, —
волнуется, вѣроятно. У бѣдняжки сегодня тяжелый день (слезы выступаютъ у меня на
глаза). И мнѣ причинила тяжелый день,—но
только потому, что я этогохотѣлъ. Вечеромъ
смотрю на маленькій портретъ Ванды въ горностаѣ (смѣюсь). Если бъ ты только хорошо
повела себя сегодня, кошечка моя. О, если-бъ
я только могъ заказать тебѣ новый горностаевый плаіцъ, красавица женка моя!
Затѣмъ наступила ссора съ Сандоромъ и
очередь стараго еврея Юлія Шварца.
Въ числѣ знакомыхъ Захеръ-Мазоховъ въ
Пештѣ былъ одинъ старый, толстый рантье,
Юлій Шварцъ, вдовецъ, давно поглядывавшій
на Ванду похотливыми глазами. Онъ приглашалъ ее съ Леопольдомъ часто на ужинъ къ
себѣ и обнаруживалъ все болѣе и болѣе откровенно свое поклоненіе пикантной красавицѣ.
Особенной обаятельностью онъ не отличался,
но Ванда рѣшила тѣмъ не менѣе запречь его
въ свою побѣдную колесницу. Вдобавокъ, господинъ Шварцъ былъ разборчивый гастрономъ, интересовавшійся только порядочнымъ
женщинами.
Въ сущности, старикъ не слишкомъ нравился веселой барынькѣ, но она не показала
себя недоступной. Когда онъ являлся, что слу-

- 77 чалось довольно часто, она охотно протягивала ему свою красивую руку для рыцарскаго
поцѣлуя. А 10 января, какъ, повидимому, явствуетъ изъ дневника, онъ могъ себѣ позволить и кое-что большее.
На Сандора Ванда все еще продолжала
сердиться. Она заявила, что первоначально
относилась къ нему очень серьезно, но онъ
довелъ ее до того, что она теперь легко могла бы ногами топтать его; въ порывѣ гнѣва
она выразилась даже, что —попадись онъ только ей подъ руку и будь онъ ея рабомъ,—она
била бы его безъ пощады.
Такимъ образомъ старику послужило на
пользу враждебное чувство, которое навлекъ
на себя его молодой соплеменникъ. Правда,
прелиминаріи тянулись немножко слишкомъ
долго, но это происходило только отъ того,
что Ванда боялась, что связь съ Шварцемъ
можетъ скомпрометтировать ее.
17 января 1881 года онъ снова явился съ
визитомъ. Богиня вышла къ нему, тщательно
причесанная, облаченная въ своей горностаевый плащъ. Она была очень любезна, очень
ласкова и предупредительна, но, несмотря на
все это, она могла похвастать довольно слабымъ успѣхомъ. Старика стѣсняла непривычная обстановка. Въ виду этого онъ любезно
предложилъ ей предоставить впредь ему все
устроить и позволить ему ожидать ее въ
одинъ изъ ближайшихъ дней въ домѣ одной
преданной ему пріятельницы.
И Ванда пошла.
Однако, изношенный старый хрычъ слишкомъ ужъ мало соотвѣтствовалъ ея идеалу
мужчины. То ли дѣло Сандоръ: молодъ, пы-

- 74

-

локъ, полонъ силъ! Что тутъ долго думать!
Проглотить свою досаду и вернуть къ себѣ
Сандора. Сандоръ долженъ вознаградить" ее
за все, чѣмъ былъ противенъ папаша-Шварцъ.
Вскорѣ было написано письмецо, которымъ
онъ призывался обратно, и Сандоръ охотно
явился. ГІріемъ онъ встрѣтилъ очень ласковый, любезно было ему даровано прощеніе,—
и вотъ съ этого времени отважная барыня
начала перелетать изъ объятій одного въ
объятія другого, или же искала наслажденій
на груди своего супруга, то подымая его на
седьмое небо блаженныхъ упоеній любви, то
низвергая его въ адскую бездну двойной ревности.
Къ жизни Захеръ-Мазоха начинается новая полоса: онъ становится редакторомъ журнала „An der Höhe". Одновременно съ этимъ
въ совмѣстной жизни супруговъ появляются
два новыхъ лица.
Прошло не очень много времени, когда въ
кругъ жизни семьи Захеръ-Мазохъ вошли два
лица, которымъ суждено было сыграть огромную роль въ жизни и Леопольда, и Ванды.
Это были—фрейлейнъ Гульда Мейстеръ изъ
Пазевалька, приглашенная (отчасти по рекомендаціи самой Ванды) въ качествѣ переводчицы редакціи журнала „На высотѣ", и одинъ
господчикъ, родомъ изъ Фюрта въ Баваріи,
звавшійся по-просту Яковомъ Розенталемъ, но
потомъ натурализовавшійся во Франціи и перемѣнившій по этому поводу свое звучное
имя на имя Армана.
Въ 1882 году появился въ Лейпцигѣ этотъ
господчикъ, пріобрѣтшій впослѣдствіи сомнительную европейскую популярность. Рѣчистый

— 75 —•
и словоохотливый, онъ хвасталъ направо и
налѣво своимъ состояніемъ, богатствомъ своихъ родственниковъ, своими крупными связями и сумѣлъ совершенно обойти своей шарлатанской болтовней и бахвальствомъ довѣрчиваго и податливаго писателя.
Съ докторомъ Баумгертнеромъ, бывавшимъ
одно время очень часто въ домЬ Захера и
гіитавшимъ почтительную симпатію къ Вандѣ,
давно уже начали возникать разногласія; въ
это время онъ отказался отъ дальнѣйшаго
изданія организованна™ Захеръ - Мазохомъ
журнала. Это былъ тяжкій ударъ. Но Арманъ
сумѣлъ тотчасъ же найти исходъ.
Онъ обѣщалъ вложить въ дѣло крупныя
суммы,—такъ какъ онъ достаточно богатъ,
чтобы быть въ состояніи на одни свои средства продолжать изданіе; пусть только Моргенштернъ возьметъ его пока номинально на
себя—все это кажущееся затрудненіе, въ сущности, совершенные пустяки. Захеръ-Мазохъ
былъ, разумѣется, необыкновенно доволенъ,
что все это улаживается такъ просто и скоро
и предоставилъ мсье Арману самыя широкія
полномочія. Этотъ дѣйствительно сумѣлъ изгладить вскорѣ всѣ шероховатости съ ловкостью настоящаго жонглера и въ награду за
свои труды потребовалъ только права подписывать отнынѣ „На высотѣ" въ качествѣ
соиздателя.
Разумѣется, не столько литературное честолюбіе, сколько иныя соображенія побудили
Армана выступить въ этотъ критическій моментъсъ геніально самоотверженной помощью.
Обворожительный юноша и интересная дама
давно уже глубоко заглядывали другъ другу

- 76
въ глаза. Словно молнія ударила въ целомудренную грудь Ванды и зажгла въ ней пожаръ любви.
Передъ любовью же отступаютъ, какъ извѣстно, всѣ предразсудки. И вотъ, барынька
еще р а з ъ геройски распростилась со своимъ
отвращеніемъ къ обрѣзаннымъ мужчинамъ—
на этотъ Гразъ уже исключительно по собственной иниціативѣ — и в ъ одно мгновенье
она стала преданной подругой прелестнаго
юнаго чужеземца.
„Я не была любовницей Армана,—въ его
(Леопольда) смыслѣ этого слова я никогда ею
не была",—увѣряетъ Ванда на стр. 365 своей
объемистой „Исповѣди". Сколько вогіросительныхъ знаковъ надо поставить надъ этимъ смѣлымъ заявленісмъ,—я и рѣшить затрудняюсь.
Во всякомъ случаѣ она свободно разрѣшала себѣ принимать отъ него богатые подарки и получать нѣжныя записочки; нѣкоторыя
изъ этихъ записокъ я позволю себѣ привести
цѣликомъ *).
„Дорогая Ванда!
Не могу лечь въ постель, не сказавъ тебѣ
еще разъ, что я—весь твой и что ничто меня
не оторветъ отъ тебя. Началомъ новой жизни
будутъ тѣ два часа, которые я только - что
пережилъ.
Весь твой
Арманъ".
*) Орѳографіи г. Армана почти
ч ѣ м ъ орѳографія его дамы сердца.

еще

оригинальнѣе,

— 77 —
Мартъ.
„Милая моя Ванда!
Еще раньше, чѣмъ ты отдала мнѣ свою
любовь, я говорилъ тебѣ, не играй мною, моя
любовь очень серьезна. Любовь все больше
и больше росла во мнѣ. Я вѣрю и хочу вѣрить всему, что ты мнѣ говоришь, я ревную
тебя ко всѣмъ и ко всему, — а ты играешь
мной, ты мучишь меня смертельно. Развѣ это
хорошо съ твоей стороны? Любишь ли ты
меня? Будь откровенна! Наша любовь, моя
любовь слишкомъ далеко вспорхнула, чтобъ
ей можно было положить конецъ. Я боготворю тебя... а ты?
Я дрожу передъ мыслью о томъ, что ты
мнѣ отвѣтишь. Умоляю тебя, не уѣзжай въ
Кнаутгайнъ: и для тебя, и для писателя и —
больше всего — для дѣтей это будетъ очень
нехорошо. Умоляю тебя на колѣняхъ, останься
еще на нѣкоторое время въ городѣ.
Я боготворю тебя.
Арманъ".
„Моя дорогая Вандерлъ!
17/V
Одновременно съ этимъ ты получишь пакетъ съ бѣльемъ. Надѣюсь, оно понравится
тебѣ. Я заказалъ всего по 1 дюжинѣ. Недѣль
черезъ пять или шесть мнѣ обѣщали доставить 3 дюжины денныхъ рубашекъ, 2 дюжины
панталонъ. Кромѣ того я заказалъ 4 дюжины
носовыхъ платковъ и ІЧг дюжины нижнихъ

— 78 —
юбокъ. Теперь ты будешь
бѣлье.

знать, что такое

Обожаю тебя.
Арманъ".

„Ваша ванна заказана, дорогая принцесса,
милый мой тиранъ,—вотъ письмо богинѣ. Приготовься, что мнѣ придется выдержать изъза него ужасную сцену съ писателемъ. Боготворю тебя и хрюкаю у ногъ твоихъ какъ...
старая свинья".
С ъ Арманомъ она уже не порываетъ до
конца жизни мужа. Ради него Ванда идетъ
на разводъ и уходитъ отъ постели смертельно больного ребенка.
„Ванда открыта вступила въ связь съ Розенталемъ. Какъ отнесся къ этому ея мужъ?
Если мы обратимся к ъ „Исповѣди моей жизни", то на соотвѣтствующихъ
страницахъ
найдемъ указанія на „утонченныя мученія",
который она, бѣдняжка, была, принуждена
выносить. Не то говоритъ намь дневникъ Захеръ-Мазоха.
„Ванда безстыдно держится со мной; я холоденъ, сухъ. Она зоветъ меня. „Дай мнѣ мѣха". Надѣваетъ. Соблазняетъ съ жестокой
улыбкой.
7 мая. — Ванда в ъ горностаевомъ плащѣ,
лежитъ раскинувшись. Арманъ.
Зачѣмъ эта
гаремная поза (говоритъ онъ ей; она смѣется)
передо мной и Моргенштерномъ? — Я взглядываю на нее, она на меня. Рѣчь идетъ о

— 79 —•
томъ, что Моргснштерну надо жениться. —
Ванда: Вамъ нужна такая жена, какъ я.—Я:
„Вы навѣрное сдѣлаете лучшій выборъ".
9 мая. — Получилась новая горностаевая
кофточка изъ Г.—Ванда тотчасъ надѣваетъ ее.
10 мая.—Во мнѣ происходитъ борьба.Хочу помириться съ ней; потомъ снова чувствую, что при этихъ условіяхъ, противъ которыхъ возмущается вся душа моя, не могу
жить. Жажду чистой любви. Вечеромъ, когда
Котикъ (Александръ) засыпаетъ, Ванда съ
своимъ другомъ у себя, я совершенно одинъ,
хожу взадъ и впередъ по двору. Останавливаюсь около дома, смотрю на звѣзды, томлюсь по любви молодой бѣлокурой дѣвушки,
хотѣлъ бы стоятъ съ ней около дома подъ
звѣзднымъ небомъ. Приходитъ въ голову
Штилова *); она красивая, гордая, возвышенная. Все тверже и тверже рѣшаю разстаться
съ Вандой, съ Котикомъ въ маленькій городъ.
12—13 мая.—Пытается
привлечь мѣхами,
заставляетъ себя раздѣвать, одѣвать, показывается нагой, при этомъ явное равнодушіе.
14—жая.Пріѣзжаетъ
Штилова. Всѣ противъ нея, даже поѣсть ей не даютъ; мнѣ уже
нездоровится, такъ поздно. Арманъ и Моргенштернъ провожаютъ ее на вокзалъ. Едва
Штилова уходитъ, въ кухнѣ подымается возня. Я ухожу.—Ванда: Не уходи же!—Я: Не
хочу раздражаться съ вами. Буду ужинать въ
гостинницѣ; двѣ марки; вернусь въ 11.
Взволнованъ, боленъ, брожу по двору,
вхожу въ домъ, опять выхожу. Ванда велитъ
*) Дама, которая должна была замѣстить
Мейстеръ въ редакціи.

фрейлейнъ

- - 80 —
запереть дверь. Я чувствую, что дольше не
въ силахъ выносить это, хочу пойти къ доктору Фрейтагу (повѣренный Захера)—хлопотать о разводѣ. Говорю себѣ: ты очутился въ
такомъ же ноложеніи, какъ Ковачъ,—не допускай себя поддаться навязчивой идеѣ. Успокаиваюсь. Ванда не стоитъ, чтобъ я страдалъ
изъ-за нея. Хочу уѣхать съ Котикомъ.
15 мая.—Ценци (прислуга) говоритъ,чтобы
я пошелъ къ Вандѣ. Она причесалась, въ новой горностаевой кофточкѣ, спрашиваетъ, что
со мной. Я объясняю ей, что она вывела меня изъ себя исторіей съ Штиловой, что я такихъ вещей не позволю.—Ванда: говорила и
Арману, чтобы я испыталъ Штилову.—/АУпрекаю, что ужинъ такъ поздно.—Ванда: Больше на тебя никакого вниманія обращать не
буду,—кончено.
Потомъ, она кокетничаетъ, доводитъ меня
до того, что я снова влюбленъ; становлюсь
на колѣни передъ ней. Новый горностаевый
мѣхъ такой мягкій, волнистый, я отуманенъ,
боюсь опять очутиться въ ея власти. Провожаю ее на вокзалъ.
18 мая.—Вижу изъ окна, какъ она протягиваетъ Арману газету, входитъ въ новой горностаевой кофточкѣ, садится къ нему на колѣни, обнимаетъ его.
20 мая.—Я страдаю. Хотѣлъ бы установить съ Вандой добрыя отношенія — и снова
чувствую, что такъ я дольше жить не могу,
все во мнѣ возмущается противъ этого; и
опять это демоническое очарованіе, которое
производитъ на меня Ванда. Пересталъ спать,
боли въ сердцѣ.

— 81 —•
10 іюня. — Арманъ развиваетъ планы на
зиму. Я говорю Вандѣ, что такъ не могу
дольше жить. Она становится мало по малу
его любовницей. Я въ этомъ не участвую.—
Ванда: Старые упреки! Отъ этого я вѣдь не
полюблю тебя.—Я: Такъ какъ ты меня не любишь, что я давно уже зналъ, говорилъ тебѣ
еще въ Грацѣ, то тѣмъ болѣе это оправдываетъ меня.—Ванда: Подумать о дѣтяхъ.—Я:
У меня одинъ только ребенокъ, другіе меня
не любятъ, никакихъ обязанностей. — Ванда
убѣгаетъ. Чувствую, мнѣ легко, хорошо.
Вечеромъ Ванда: Наконецъ нашла человѣка, который меня любитъ, умѣетъ цѣнить;
пожертвовать имъ тебѣ? не сдѣлаю этого.
Ты довольно пожилъ, теперь и я хочу. — Я
ничего ей не отвѣчаю.
11 Іюня.—Ванда въ турецкомъ капотѣ, въ
чалмѣ, въ горностаевой кофточкѣ. Я вижу,
что для меня все обаяніе заключается
въ
мѣх/ъ. Если я только буду имѣть другую красивую женщину въ мѣхахъ, власти Ванды конецъ. Рѣшаю—больше съ ней не мириться.
15 іюня.—Я прошу у Ванды старый горностаевый плащъ. Она думаетъ, для Ценци.
Я раздражаюсь (?).—Ванда: намъ нужно столковаться, каждый своей дорогой, но дружелюбный отношенія, тогда не будемъ себя компрометировать.—Я: Иначе представлялъ себѣ
все, вина тутъ не моя. Ты не перестаешь мнѣ
дѣлать непріятности, такъ я дальше жить отказываюсь. Если ты хочешь добрыхъ отношеній, начать должна ты. Ванда смотритъ
такъ устало, недовольно, и теперь я отлично
вижу, что она не хороша, только пикантна.
Мазохисты и Мазохизмь

G

— 82 —•
22 ііоня.—Ванда теперь счастлива—и стала
старой, некрасивой. Со мной была несчастлива—и была цвѣтущая, красивая. Моя любовь
сохраняла ее свѣжей, a оргіи съ Арманомъ
разрушаютъ ее.
26 іюня. — Ванда входитъ взволнованная
въ мою комнату, вытаскиваетъ изъ шкафа
свои бумаги, письма. Ругаетъ Марръ, угрожаетъ сдѣлать скандалъ. Грозитъ, что лишитъ
себя жизни вмѣстѣ съ дѣтьми. Я не поддаюсь
ни въ чемъ, держусь рѣшительно. Говорю:
это въ твоихъ интересахъ — сохранить свое
положеніе, и если ты такъ любишь дѣтей, ты
должна сохранить имъ отца,—твоя вина, что
дѣло зашло такъ далеко, теперь твое дѣло
постараться сдѣлать для меня возможной совмѣстную жизнь, но ты дѣлаешь все, чтобъ
компрометтировать меня.
Ванда упрекаетъ за Сандора и т. д. Ударяетъ кулакомъ о подоконникъ: „О, придетъ
еще мое время!" Я: Мнѣ нужно духовное воздѣйствіе и любовь,—такъ какъ не нахожу въ
тебѣ,—буду искать у другихъ. Ты разрушила
мою семейную жизнь, а не я.
Ванда-. Оттого, что я на нѣсколько дней
оставила тебя, ты уже сейчасъ хочешь другую. Я: Страдалъ цѣлые мѣсяцы, не спалъ
ночей, страдалъ сердечными припадками, ты
смотрѣла равнодушно. Я предупреждалъ тебя,
ты мнѣ съ насмѣшкой отвѣтила, что ты любишь Армана, не меня. Ванда: Это такъ и
есть, я к ъ тебѣ равнодушна.
Рѣшаю дѣйствовать. „Wochenschrift" бросить, „Auf der Höhe" предупредить о выходѣ.
Уѣхать съ Котикомъ въ маленькій городъ.
Письма Арману, Моргенштерну и Розенталю.

— 83 —
Затѣмъ болѣзнь сына — и безсердечное
бѣгство. Ванда благоденствуетъ съ Розенталемъ, а мужъ тсрпитъ почти нищету.
„Я и теперь живу не лучше. Я научился
цѣнить каждый грошъ. Знаешь ты, какъ я
достигаю
возможности украшать
могилку
Александра цвѣтами? Я курю вмѣсто обычныхъ пяти сигаръ въ день по одной и нюхательнаго табаку покупаю не на двадцать пфенниговъ, а всего на пять—и на сумму, которую я такимъ образомъ экономлю, я ношу
мсему Котику цвѣты.
„И если миѣ захочется выпить стаканъ
пива, я себѣ и въ этомъ отказываю и откладываю эту сумму въ копилку, предназначенную
для могилки. Этимъ путемъ я давно научился
отказывать себѣ в ъ томъ, въ чемъ труднѣе
отказать себѣ, чѣмъ въ ѣ д ѣ и питьѣ—въ табакѣ, и потому каждый мѣсяцъ ношу марокъ
на 10—12 цвѣтовъ на могилу.
„Но для меня гораздо важнѣе матеріальныхъ причинъ тѣ идеальныя причины, который д ѣ л а ю т ъ для меня нашу совмѣстную
жизнь невозможной.
„Мы помирились, и я все простилъ, но забыть я не могу,—потому что для этого я долженъ былъ бы забыть того, кто былъ для
меня всѣмъ и кого я потерялъ.
„Смерть Александра—вотъ
главное,
что
насъ разлучило
навсегда.
„Не требуй отъ меня объясненій по этому
поводу, Щадя тебя же, я прошу тебя просто
повѣрить мнѣ, не требуя никакихъ поясненій,
Это такъ.
З а т ѣ м ъ Вандѣ и Арману удалось заманить писателя въ Парижъ, якобы для разво6*

— 84 —•
да, но на самомъ дѣлѣ дляупроченія положенія
Ванды.
Наконецъ бракоразводный процессъ былъ
законченъ.
Вотъ извлеченіе изъ протокола суда.
„Въ виду писемъ, представленныхъ мужемъ обвиняемой, въ подлинности которыхъ
никакого сомнѣнія не возникло и которыя
признаны подлинными самой обвиняемой; въ
виду сообіценія въ одномъ изъ такихъ писемъ обвиняемой къ мужу изъ Парижа отъ
22 марта по поводу событій, имѣвшихъ мѣсто
10 апрѣля 1885 г. о томъ, что Арману, совершившему мошенничество, предстоитъ арестъ
и потому она должна выѣхать изъ Парижа
навсегда, чтобы никогда туда больше не возвращаться (№ 13 дѣла), между тѣмъ она
боится, что онъ послѣдуетъ за нею всюду,
она же желаетъ порвать съ нимъ всякія сношенія (№ 15а)—и проситъ его, истца, войти
въ ея положеніе (№ 16в), — въ виду вышеизложеннаго представляется несомнѣннымъ,
что между журналистомъ Розенталемъ, называемымъ Арманомъ, и обвиняемой существовало тѣсное супружеское сожительство еще
въ апрѣлѣ 1885 года по крайней мѣрѣ.
„Въ виду же признанія
обвиняемой,
что
она состояла
съ вытеу помяну тымъ лицомъ
въ дальнѣйиіемъ сожительствѣ до самаго посліьдняго времени,—обвинение
ея со стороны
просителя
въ совериіенномъ
прелюбодѣяніи
представляется
вполнѣ
доказаннымъ.
„Сводъ законовъ австрійской имперіи, соотвѣтственно которому къ данному случаю
примѣнимъ § 13 саксонскаго свода законовъ,
считаетъ § 109 ч. I, п. 2 въ числѣ главнѣй-

— 85 —•
шихъ основаній, на которыхъ можетъ быть
расторгнуть бракъ между двумя супругами—
католиками, если обвиняемый признанъ виновнымъ въ прелюбодѣяніи.
„Показанія обвиняемой, если и допустить
ихъ полную правдивость, не противорѣчатъ
заявленіямъ просителя, на основаніи которыхъ
онъ ходатайствуетъ о расторженіи брака. Но
австрійское законодательство, которымъ иадлежитъ руководиться и въ данномъ отношеніи, не содержитъ никакихъ указаній насчетъ
того, чтобы непризнаніемъ своей вины тѣмъ
изъ супруговъ, который обвиняется въ прелюбодѣяніи, нарушалось право потерпѣвшей
стороны на полученіе развода.
„Равнымъ образомъ основному принципу
австрійскаго законодательства о нерасторжимости брака, согласно которому (§ 11) разводъ для католиковъ допустимъ только въ
видѣ полнаго раздѣленія стола и ложа, не
противорѣчитъ § 77 германскаго законодательства, согласно которому настоящій союзъ
можетъ быть расторгнуть, по разсмотрѣніи
обстоятельствъ жизни сторонъ и заключенія
брака 1 февраля 1875 года, каковое постановленіе и т. д.
„Расходы, согласно § 87 гражданскаго судопроизводства, возлагаются на счетъ обвиняемой.
(Слѣдуютъ подписи).
7 іюня 1887 года".
Самый приговоръ былъ редактированъ
слѣдующимъ образомъ:
„Вслѣдствіе прелюбодѣйной связи обви-

— 86 —•
няемой съ журналистомъ Робертомъ Арманомъ
Розенталемъ, называемымъ Арманомъ, бракъ
сторонъ признается расторгнутым^ причемъ
оставляется безъ послѣдствій встрѣчная жалоба и ходатайство обвиняемой о возстановленіи брачнаго сожительства и судебный и
за веденіе дѣла издержки возлагаются на
обвиняемую. "
На просителя не была возложена также
обязанность далыіѣйшаго содержанія разведенной по причинѣ ея прелюбодѣянія жены.
Даже законъ не обязалъ его къ этому, а отъ
моральна го обязательства онъ былъ тѣмъ
болѣе свободенъ. Ванда потерпѣла полное
пораженіе, на нее пали и убытки, и позоръ.
По окончаніи процесса „Ванда" поселяется
въ Парижѣ и благоденствовала до момента,
пока Розенталь ее не бросилъ. Тогда з а т вается новая переписка съ Захеръ-Мазохомъ
и послѣдній категорически ей объявляетъ,
что часть его дневника, находящаяся въ рукахъ Ванды, подложна. Тогда послѣдняя вскипаетъ.
„Ты осмѣливаешься утверждать, что всѣ
мои бумаги подложны!"—кричитъ она. „Убійцы
тоже увѣряютъ, что они невинны, тѣмъ не
менѣе ихъ казнятъ. Ты ходишь, какъ кошка,
вокругъ горячей каши, боясь дотронуться до
нея, чтобъ не обжечь себѣ лапы. Но ты все
таки съѣшь ее, эту кашу,—могу тебя 'увѣрить!"
„Да, конечно, конечно, я пріѣду въ Линдгеймъ, какъ только начнутъ печататься мои
двѣ книги, о выходѣ которыхъ ты прочтешь
скоро объявленіе во „Frankfurter Zeitung".

87
Могу переслать тсбѣ тотчасъ же корректурные листы.
„Ты очень ошибаешься, я не любительница шума, именно во избѣжаніе скандаловъ я
молчала обо всемъ, о чемъ долгъ повелѣвалъ
мнѣ говорить. За десять лѣтъ я могла бы
сдѣлать достаточно скандаловъ, если-бъ я
этого хотѣла. Но ты, плохо понимая причины
моего молчанія, писалъ наглыя письма на мой
счетъ такимъ лицамъ, который недостаточно
знаютъ меня, чтобъ имѣть возможность правильно судить обо мнЬ; завтра ты можешь
вздумать снова писать такія письма. Вотъ
этой-то возможности я хочу лишить тебя,—
я повыдерну всѣ красивыя перья, которыми
ты себя утыкалъ и покажу тебя людямъ, каковъ ты есть"... и т. д. и т. д....
„Да, есть тутъ и мести немного. Ты видишь, я совершенно искренна,—но я вкушаю
ее въ томъ видѣ, въ какомъ ее и надлежитъ
вкушать: холодной—и оттого она такъ вкусна!"
Затѣмъ она ругаетъ его дѣтей бастардами,
уличаетъ его въ томъ, что при всей своей
любви къ Франціи, онъ не посмѣлъ носить
въ Лейпцигѣ крестъ Почетнаго Легіона—и наконецъ выкрикиваетъ:
„Горе вамъ! — на этотъ разъ я крѣпко
держу васъ въ рукахъ! Ты заплатишь мнѣ не
только ту сумму, которую я требую, но и всѣ
судебный издержки, а если ты сдѣлаешь себѣ
лазейку изъ своей несостоятельности, то я
буду описывать тебя каждую недѣлю, я буду
накладывать арестъ на все—на твои письма,
на твои рукописи, на кровать, на которой ты
спишь!—Это у насъ рѣшено съ моимъ адвокатомъ"... и т. д.

— 88 —•
И покружившись еще нѣсколько разъ въ
томъ же опьяненіи яростью и бѣшеной злобой,
она говоритъ:
„Когда ты будешь присужденъ къ уплатѣ
и начнешь уклоняться подъ тѣмъ предлогомъ,
что у тебя нѣтъ имущества, я напечатаю приговоръ во „Frankfurter Zeitung" и въ „Биржсвомъ листкѣ книгопродавцевъ" съ предостереженіемъ къ издателямъ и собственникамъ
газетъ о томъ, чтобы тебѣ не выдавали гонораръ, что я накладываю арестъ на него.
Ты можешь, разумѣется, совсѣмъ перестать
работать тогда и перейти цѣликомъ на содерж и т е къ этой Мейстеръ, — но зато тогда ни
для кого не останется сомнѣній въ томъ, что
ты дрянной негодяй, — а это тоже кой-чего
стоить".
И вотъ наконецъ 9 марта 1894 года истомленный жизнью и борьбой съ Вандой и нищетой, Захеръ-Мазохъ скончался.
„Aimez moi"—были послѣднія его слова.
Едва онъ умеръ, мадамъ Ванда вновь засуетилась. Вдругъ ею овладѣла мысль, что имя
Захеръ-Мазоха представляетъ нѣкоторую цѣнность и значеніе для свѣта.
И вотъ, она начала съ того, что объявила
себя въ газетахъ „законной вдовой ЗахеръМазоха". Она угрожала, что будетъ преслѣдовать судомъ за злоупотребленіе ея именемъ,
не постыдилась порочить вдову и дѣтей писателя, называла вдову его метрессой и дѣтей бастардами.
Ея неистовства были столь же низки, какъ
и смѣшны. Никогда разведенная жена не можетъ считаться вдовой того, кто съ ней развелся. Она претендовала на почетное имя,

— 89 —
не принадлежащее и никогда не принадлежавшее ей ни по закону, ни по справедливости.
Т ѣ м ъ же тупымъ оружіемъ, что и мать,
сражался сынъ ея Дмитрій за право матери
на званіе законной вдовы.
Черезъ нѣсколько времени послѣ смерти
мужа, г-жа Гульда Захеръ-Мазохъ была въ
Брюсселѣ по нѣкоторымъ дѣламъ. Однажды,
когда она сидѣла у себя въ комнатѣ, консьержъ дома ввелъ къ ней какого-то господина, котораго представилъ ей какъ „rrionsier le commissaire de police"—полицейскаго
комиссара.
Съ вѣжливымъ поклономъ гость спросилъ:
— Madame de Sacher-Masoch?
— C'est moi, monsieur (Да, это я).
— Voilà une lettre d'un de vos parents.
(Вотъ письмо отъ одного вашего родственника),—продолжалъ чиновникъ, вынимая изъ
кармана письмо.
— Pardon, monsieur, je n'ai pas de parents.
(У меня нѣтъ родныхъ), отвѣтила спокойно
фрау Гульда.
— Eh bien, lisez-la; je reviendrai dans une
demi-heure. (Прочтите его все-же; я зайду черезъ полчаса).
Сказавъ это, онъ откланялся. Фрау Гульда
прочла длинное письмо, на четырехъ страницахъ, написанное Дмитріемъ фонъ ЗахеръМазохъ, полное все тѣхъ же старыхъ нелѣпыхъ обвиненій и утверждений, которыя были
ей знакомы въ письмахъ его матери. Она
непрерывно покрываетъ позоромъ память поэта, она не что иное, к а к ъ бывшая любов-

- 90

-

ница его и не имѣетъ права пользоваться
именемъ Захеръ-Мазоха...
Совершенно спокойно сложила она письмо,
хладнокровно ожидая дальнѣйшаго. По истеченіи назначеннаго срока, къ ней снова явился
чиновникъ. Г-жа фонъ Захеръ-Мазохъ начала
разъяснять ему положеніе дѣлъ и, когда она
употребила выраженіе „1а femme divorcée"
(разведенная жена), комиссаръ перебилъ ее
вопросомъ:
— Qui est la femme divorcée, c'est vous ou
c'est elle? (Кто разведенная жена—вы или она)?
— C'est elle, monsieur (Она).
Чиновникъ поднялъ брови и свистнулъ
сквозь зубы. Онъ забралъ письмо, заготовленнаго документа даже не раскрылъ и тотчасъ
вышелъ изъ комнаты.
Съ тѣхъ поръ онъ началъ раскланиваться
на улицѣ съ г-жей Захеръ-Мазохъ особенно
почтительно.
Теперь перехожу къ изданію въ свѣтъ
„Исповѣди моей жизни".
Зачѣмъ она это сдѣлала? Что побудило ее
къ этому. Только два мотива здѣсь можно предположить. Либо она хотѣлаэтимъ навлечь новый позОръ на г-жу Гульду фонъ ЗахеръМазохъ и ея дѣтей, хотѣла ихъ оскорбить,
уязвить, забросавъ грязью память ихъ мужа
и отца,—либо она имѣла цѣлыо сдѣлать выгодное дѣло, выбросивъ на рынокъ сенсаціонную книгу.
Въ 1905 г. появилась „Исповѣдь моей
жизни".
Съ мастерскимъ искусствомъ сумѣла она
оставить пробѣлы во всѣхъ тѣхъ мѣстахъ.гдѣ
подробности были бы для нея неудобны. Be-

- 91
селую, полную любовныхъ переживаній пору
своей молодости она оставила погруженной
въ глубокій мракъ; о славной роли, которую
она сыграла у постели своего умиравшаго ребенка, она предусмотрительно и мудро умолчала.
Ея отношенія къ Арману, „любовь котораго ее очистила и возвысила" и любовницей
котораго „она никогда не была", — несмотря
на признаніе, ею же сдѣланное на судѣ, о
своемъ сожительствѣ съ нимъ,—эти отношенія
переданы съ явно тенденціозной окраской.
Зачѣмъ она это сдѣлала?
Я думаю, отвѣтить на этотъ вопросъ нетрудно.
Жизнь Захеръ-Мазоха не свободна отъ
многихъ грѣховъ и ошибокъ. Я далекъ отъ
желанія безусловно оправдывать его. Онъ
былъ крупный поэтъ, но человѣкъ, полный
слабостей и недостатковъ и человѣкъ, страдавший, вдобавокъ, болѣзненной наклонностью.
Requiescat in расе!
А Аврора-Анжелика Рюмелинъ, — она же
Алиса, Геро, Санталла, Ванда фонъ Дунаева,
незаконная жена Розенталя, разведенная жена
Захеръ-Мазоха,—она абсолютно чиста, добродѣтельна, почтенна, безупречна?
Нѣтъ!
И въ ея жизни больше чѣмъ достаточно
темныхъ пятенъ; меньше всего основаній и
правъ имѣла она швырнуть первый камень.
Если бы она была дѣйствительно такой женой, за которую она себя выдаетъ—любящей,
чуткой, предупредительной, съ сильнымъ характеромъ—иначе могла бы сложиться жизнь
ея мужа, да и ея собственная тоже.

Зак/іюченіе
къ „Исповѣди моей жизни"

Когда во мракѣ долгихъ безсонныхъ ночей я обращала напряженный взоръ свой къ
прошлому, передо мною вставали блѣдные
образы, разверзались могилы и легкою дымкою воскресали тѣни. По мѣрѣ того, какъ это
совершалось, я снова узнавала ихъ, мертвыхъ
и живыхъ, когда-то мнѣ близкихъ въ любви
и горѣ. Усталое сердце пробуждалось и съ
жаднымъ любопытствомъ слѣдило за развертывавшимися картинами прошлаго. Моя собственная жизнь казалась мнѣ какъ бы чужой,
и я снова разсказывала ее себѣ, вникая въ
ея детали съ трепетнымъ интересомъ.
Забываясь, я иногда съ напряженнымъ вниманіемъ прислушивалась къ своимъ собственнымъ словамъ. Такъ-ли это было? — спрашивала я. Неужели этотъ, долгій, утомительный
путь мною пройденъ? Какимъ образомъ я не
истекла кровью отъ ранъ, нанесенныхъ мнѣ
жизнью? Я еще жива?
Въ такія минуты у меня являлось желаніе
подѣлиться съ другими и въ простомъ и правдивомъ повѣствованіи повторить все то, что
я разсказывала самой себѣ, и не только потому, что мнѣ это казалось заслуживающимъ
интереса, просто, — я должна была освободиться отъ всего этого.
Но тутъ являлись сомнѣнія: кто мнѣ повѣритъ?
Повѣрятъ очень немногіе, отвергнетъ же
большинство.

— 96 —•
Этимъ немногимъ—открытымъ благороднымъ сердцамъ, я и посвящаю свою книгу.
Имъ приношу я свои жалобы, отъ нихъ я
жду сочувствія, состраданія.
Прошли годы. Я ждала, что миръ и покой
снизойдутъ на мою душу, и тогда въ моей
книгѣ не будетъ ни слѣда ненависти или мести.
Кажется, этотъ моментъ насталъ и... я приступила къ работѣ.
Задача, которую я себѣ поставила, оказалась далеко не изъ легкихъ. Одна за другой
снова вскрывались едва зажившія раны. О,
если есть на свѣтѣ книга, написанная нервною
болыо души и мукою сердца, то это—„Исповѣдь моей жизни".
Чего я опасалась — сбылось. Одни говорили, что это вымыселъ, другіе,что книга безлошадна. Находили также, что слѣдовало бы
пощадить честь отца, хотя бы
въ интересахъ сына.
Да, въ этомъ есть доля правды, но не вся
правда. Я хотѣла щадить, но мои противники
не поняли меня и мою сдержанность обратили
въ оружіе противъ меня же. Такимъ образомъ меня вынуждаютъ теперь высказаться
до конца.
До конца? Нѣтъ. Это слишкомъ отвратительно. Я не смогу снять пелену съ ужасовъ,
созданныхъ покойнымъ мужемъ.
Передо мною рукописи Захеръ-Мазоха, въ
которыхъ онъ подтверждаетъ свое преступленіе по отношенію ко мнѣ и взвѣшиваетъ грозящія ему позорное осужденіе и наказаніе...
Вотъ другой листъ, самая темная страница
его жизни, я прикрываю его руками, чтобы
не прочесть, чтобы не поддаться искушенію

— 97 —
огласить его. О, если-бы вы знали, до чего
можетъ дойти больная душа дегенерата?
(Пусть поблагодарить меня за это невинная соучастница преступленія, о которомъ
тамъ идетъ рѣчь).
Въ моей „Исповѣди" я лишь постольку
коснулась этихъ ужасовъ, поскольку это было
необходимо, чтобы правильно освѣтить мою
судьбу. Пусть это такъ и останется; всѣ относящаяся сюда бумаги я д о в ѣ р я ю сохранить
моему нотаріусу на тотъ случай, если по моей
смерти клевета еще разъ осмѣлится поднять
голову.

Но возвратимся къ сути дѣла, к ъ моей
„Исповѣди".
Да, она безпощадна, но по отношенію к ъ
другимъ ничуть не болѣе, чѣмъ по отношенію
ко мнѣ самой, — истина и не должна знать
пощады, а я искала только истины.
Судьба живущихъ — школа для грядущихъ
поколѣній; кто затуманиваетъ истину, тотъ
подмѣниваетъ ее и ставитъ людямъ преграды
въ ихъ стремленіи познать жизнь. Таково мое
мнѣніе о мемуарахъ вообще.
А честь отца?
Развѣ честь передается по наслѣдству, какъ
родовое имѣніе? Развѣ она не благопріобрѣтенная собственность? которую каждый долженъ создать собственными силами, дѣйствіями, поступками? Развѣ у негодяя отца
сынъ не можетъ оказаться честнымъ человѣкомъ, или наоборотъ?
Мазохисты и Мазохизмъ

7

— 98 —
Я бы искренне огорчилась, если-бы о чести
моего сына судили по чести отца.
В ъ о д н о м ъ я охотно сознаюсь передъ всѣми.
Все, что я пережила, всю свою судьбу я хранила въ себѣ самой, я всю вину беру на себя.
Я жила за-границей, вдали отъ общества,
всецѣло погруженная въ заботы о гіропитаніи
себя и сына. Время отъ времени доброжелатели присылали мнѣ номера газетъ, содержавшіе позорящія меня замѣтки.
Я старалась реабилитировать себя, ссылаясь
на факты; но ни одна газета не принимала
моихъ опроверженій. Т а к ъ какъ я не имѣла
ниденегь, ни друзей, чтобы успѣшно бороться,
а молча принимала обвиненія, то въ глазахъ
свѣта я одна и была виноватой.
Потомъ до меня дошло, что въ австрійскихъ газетахъ отъ моего имени (въ Австріи
я считаюсь законной вдовой Захеръ-Мазоха)
ведется попрошайничество, и что Берта ф.-Зуттнеръ, хорошо знающая обстоятельства, какъ
уроженка Австріи и католичка и какъ пріятельница Захеръ-Мазоха и Гульды Мейстеръ,—
открыто выступила въ защиту этого попрошайничества
Но такъ к а к ъ г-жа Мейстеръ, судя по присланной мнѣ изъ германскаго посольства въ
Парижѣ копіи съ ея завѣщанія, владѣетъ имѣніемъ въ Линдгеймѣ (Гесенъ) и имѣетъ вклады
въ французскомъ банкѣ и въ банкирской конторѣ Эмдена въ Франкфуртѣ, то я имѣла
полное право счесть это попрошайничество за
завѣдомое вовлеченіе публики в ъ обманъ.
Я снова разослала опроверженія въ газеты,
и опять съ тѣмъ же успѣхомъ.

— 99 —
Постепенно, по непонятнымъ мнѣ причинамъ, я потеряла послѣднія связи, какія имѣла
съ нѣмецкими газатами.
Это было тѣмъ ощутителыіѣс, что этимъ
у меня вырывали изъ рукъ кусокъхлѣба.
Чья-то злая воля изъ-за угла подкапывалась подъ меня.
Въ скоромъ времени послѣ выхода въ
свѣтъ „Исповѣди", мои издатели въ письмѣ
ко мнѣ высказали предположеніе, что моя
книга направлена противъ брошюры барона
ф. Шлихтегролля, въ которой онъ самымъ
беззастѣнчивымъ образомъ осыпаетъ меня позорными оскорбленіями.
Что за книга? Я ничего о ней не слыхала.
Въ Берлинѣ не хотѣли
вѣрить,чтобы
я ничего о ней не знала!
Мнѣ прислали экземпляръ: „Захеръ-Мазохъ
и Мазохизмъ".
„Литературные этюды"—такъ авторъ назвалъ свою брошюру—и съ полнымъ правомъ:
дѣйствительно, подобная литература существуетъ и есть любители, тщательно изучающіе ее.
Какъ только появилась въ печати „Исповѣдь моей жизни", г. Шлихтегролль выступилъ съ новыми обличеніями по моему
адресу.
Такого вниманія съ его стороны я и не
ожидала.
Я прочла и эту брошюру.
Гнусная вещь, порожденная грязнымъ воображеніемъ!
Существуютъ противники, съ которыми
бороться невозможно; баронъ Шлихтегролль
принадлежитъ къ числу ихъ.
7*

— 100 Я не хочу мѣшать ему наслаждаться собственными „твореніями", я хочу только возстановить истину тамъ, гдѣ факты слишкомъ
грубо извращаются и гдѣ могу обойтись безъ
деталей дегенеративныхъ порывовъ нынѣ покойнаго мужа и отца моего дорогого сына,
ради котораго я сочту возможнымъ умолчать
о многомъ.
Ограничусь документальными данными.

Неопровержимые документы.

Такъ назвала г-жа Габр. Рейтеръ
въ
„Tag"'K приписываемый Захеръ-Мазоху дневникъ и его письма, послужившія Шлихтегроллю матеріаломъ для его пасквиля.
Дневникъ Захеръ-Мазоха!
Онъ, собственно, написанъ съ цѣлью публично скомпрометтировать меня и составленъ
соотвѣтственно своему назначенію.
Въ нѣсколькихъ письмахъ Захеръ-Мазохъ
грозилъ мнѣ, если я не покорюсь его волѣ,
опубликовать дневникъ, который меня уничтожитъ.
Почему г-жа Рейтеръ больше значенія
придаетъ словамъ Шлихтегролля, а не моимъ — это конечно ея дѣло.
Прежде всего авторъ упомянутой брошюры путемъ подтасовки датъ и приведеніемъ второстепенныхъ фактовъ стремится доказать, что положеніе вещей ему извѣстно
лучше, чѣмъ даже мнѣ. Вотъ нѣсколько примѣровъ.
Авторъ, на основаніи своихъ неопровержимыхъ документовъ, возражаетъ мнѣ, что
еженедѣльникъ, издававшийся Захеръ-Мазохомъ въ Будапештѣ, выходилъ подъ заглавіемъ „Листки для литературнаго собесѣдоканія", а не „Belletristische Blätter".
У меня случайно сохранился заголовокъ
этого еженедѣльника, который я и воспроизвожу:

— 104 —•

Далѣе, Шлихтегролль пишетъ: „ЗахеръМазохъ въ письмѣ къ своему брату Карлу
изложилъ всѣ обстоятельства дѣла. (ЗахеръМазохъ, какъ я упомянула въ своей „Исповѣди", тайно отправился со своимъ старшимъ
сыномъ Сашей въ Линдау). Онъ просилъ его
пріѣхать въ Лейпцигъ и помочь ему уладить
дѣло. И Карлъ дѣйствительно пріѣхалъ. Онъ
посѣтилъ Гульду Мейстеръ, издателя, переговорилъ съ Арманъ и даже оказалъ Вандѣ
честь своимъ визитомъ".
Въ дѣйствительности же Захеръ-Мазохъ
впервые узналъ о поѣздкѣ брата уже по прибыли его въ Лейпцигъ; приглашеніе исходило вовсе не отъ него, а отъ меня, какъ показываетъ слѣдующее
подлинное
письмо
Карла:
Грацъ

м

/в 1832.

Дорогая Ванда!
Я крайне взволнованъ твоей второй ночной телеграммой. Ты знаешь, что я люблю

—

105 —•

Леопольда и что не замедлилъ бы пріѣхать,
не считаясь ни съ какими неудобствами, если
бы дѣло шло о его здоровьѣ. Но твои телеграммы приводятъ меня въ недоумѣніе; я не
знаю даже, посланы ли онѣ съ вѣдома Леопольда. и поэтому пишу тебѣ, чтобы какънибудь не скомпрометтировать тебя передъ
нимъ.
Мнѣ совершенно непонятно, для чего въ
дѣлѣ чести могло бы понадобиться мое личное присутствіе, т. к., если рѣчь идетъ о добромъ совѣтѣ, то я вѣдь могу сообщить его и
письменно; то же и относительно всякаго
другого вида помощи, если только она вообще посильна мнѣ. Да, кромѣ того, я думаю,
у Леопольда найдутся друзья и въ Лейпцигѣ,
которые не оставятъ его въ тяжелую минуту;
при этомъ я, конечно, совершенно не допускаю мысли, что Леопольдъ на склонѣ лѣтъ
думаетъ въ вопросѣ чести прибѣгнуть къ
пріемамъ прежняго времени.
Я не могу, милая Ванда, отлучиться, безъ
крайней къ тому необходимости, ни на
минуту, такъ какъ не имѣю пока подходящаго
заместителя въ моей канцеляріи, которому
могъ бы передать порученную мнѣ, крайне
отвѣтственную работу. Даже другу я не довѣрилъ бы управленіе канцеляріей безъ нѣсколькихъ дней предварительной подготовки.
Согласись, что я не могу, не зная, для чего,
вдругъ оставить жену, еще не оправившуюся
отъ тяжелой болѣзни, потерять почти цѣлый
день на путешествіе и покрыть сопряженный
съ нимъ издержки. Перваго іюля истекаетъ
срокъ полугодового отчета; это должно отнять, по крайней мѣрѣ, нѣсколько дней и не

— 106 —•
можетъ пройти въ мое отсутствіе безъ большого ущерба для меня.
Итакъ, изложи мнѣ возможно подробнѣе
положеніе дѣла; нѣтъ такой вещи, которой
нельзя было сообщить этимъ путемъ. — Если
есть что-нибудь, не подлежащее оглашенію,
то можешь вполнѣ положиться на меня; даже
моя жена (а, слѣдовательно, и никто другой)
не узнаетъ ничего компрометтирующаго, такъ
какъ я слишкомъ высоко ставлю Леопольда,
чтобы допустить его униженіе.
Постарайтесь затянуть дѣло до тѣхъ поръ,
пока я не буду подробно извѣщенъ.
Съ привѣтомъ
Твой

Карлъ".

Я не посылала ему дальнѣйшихъ объясненій, а отправила 500 марокъ, и онъ явился.
Онъ былъ моимъ гостемъ и поэтому, такъ
или иначе, долженъ былъ оказать мнѣ „честь"
своимъ визитомъ.
Еще нѣсколько словъ.
Г. Шлихтегролль и его сотрудница проявляютъ всю свою ненависть къ евреямъ.
Развѣ не странно, что антисемитъ пишетъ
книги для „спасенія чести жида", какъ эти
господа обыкновенно называли Захеръ-Мазоха?
Но еще поразительнѣе, что госпожа Мейстеръ дѣйствуетъ за-одно съ нимъ, она, эта
„благородная, которая такъ жаждетъ называться супругой и вдовой Захеръ-Мазоха,
писателя, всегда выступавшаго въ защиту
евреевъ; въ ихъ средѣ онъ нашелъ вѣрныхъ
и достойныхъ друзей, не отказавшихъ ему

-

107

-

въ поддержкѣ даже и тогда, когда уже окончательно выяснилось, что онъ не заслужив а е м участія съ ихъ стороны".
Далѣе Шлихтегролль пишетъ:
„Послѣдніе дни, проведенные ею въ Лейпцигѣ и поведеніе ея у постели умирающаго
сына окончательно вывели Захера изъ терпѣнія".
„Онъ
началъ хлопотать о
разводѣ".
Г. Шлихтегролль „ошибся" здѣсь на цѣлыхъ
два года. Мѣсяца черезъ три по смерти
Александра я снова отправилась въ Лейпцигъ, чтобы осмотрѣть могилу и поставить
памятникъ. Мнѣ не хотѣлось предпринимать
этого безъ Захеръ-Мазоха, и въ день моего
пріѣзда мы встрѣтились съ нимъ по дорогѣ
на кладбище.
Убитые общимъ горемъ, безъ тѣни воспоминанія о прошломъ, стояли мы на колѣняхъ
у могилы нашего сына и цѣловали землю,
покоившую его.
Я сознавала свою вину и испытывала глубокое раскаяніе; какія чувства, кромѣ прощенія и состраданія, могъ возбудить во мнѣ
видъ несчастнаго отца!
Какой жалкой казалась мнѣ при видѣ
этой маленькой могилки моя прежняя самолюбивая гордость; она отказывалась сносить
удары судьбы, не хотѣла сгибаться подъ ея
гнетомъ . . . . сбросила иго . . . обратилась противъ отца . . . и убила ребенка.
Теперь, въ болѣзненномъ напряженіи этой
минуты, у меня снова явилось желаніе покориться, взять на себя тяжелый крестъ, просить у мужа прощенія за все, что онъ для
меня сдѣлалъ,

- 108

-

Въ этотъ же день я выѣхала.
Когда я уже сидѣла въ вагонѣ, ЗахеръМазохъ вошелъ на площадку, и, перегнувшись ко мнѣ, положивъ свою руку на мою,
сказалъ: „Никогда не забывай того, что мы
обѣщали другъ другу: жить только воспоминаніемъ о немъ, въ мысляхъ о немъ одномъ
работать и умереть и этимъ воздвигнуть ему
памятникъ въ сердцахъ людей".
Мы оба плакали.
Такъ мы распрощались.
*

Есть страданія, излѣчивасмыя временемъ,
но есть и такія, которыя не смягчаются даже
вѣчностыо. О нѣкоторыхъ ранахъ имѣется
народное повѣрье, что, какъ только онѣ заживаютъ—человѣкъ умираетъ. Таковы и эти
страданія; только смерть освободитъ насъ
отъ нихъ.
Холоднымъ и безстрастнымъ взоромъ, я
смотрю на окружающее, житейскія волненія
проходятъ мимо меня,—и только, когда я бросаю ретроспективный взглядъ, къ маленькой
могилкѣ, хранящей въ себѣ высшее и святѣйшее изъ пережитыхъ минутъ счастья и скорби, ставшихъ достояніемъ моей жизни, глаза
мои снова наполняются слезами.
«

*

*

Въ то самое время, когда, по словамъ г-на
ПІлихтегролля, Захеръ-Мазохъ уже приступилъ къ хлопотамъ о разводѣ, я получила
отъ него слѣдующее письмо:

—

109 —•

„Дорогая Ванда! Закладка памятника состоялась уже въ концѣ августа; надпись я
велѣлъ еще укоротить и оставить только!
Александръ. 7-го сент. 1874—6 марта 1884".
Въ день его рожденія рано утромъ я посѣтилъ кладбище; я принесъ ему цвѣтовъ и покрылъ ими всю могилку. Весь этотъ день я
провелъ одинъ у себя дома, никого къ себѣ
не впуская; я просматривалъ его тетрадки,
дневникъ,письма, а потомъ написалъ эскизъ:
„Послѣдніе друзья" въ память о покойномъ.
Онъ появится въ ноябрьской книжкѣ *).
Я надѣюсь, что памятникъ, воздвигнутый
ему мною, окажется прочнѣе каменнаго.
Я вѣрю въ искренность твоихъ словъ и
очень охотно поселился бы вблизи отъ тебя,
хотя бы уже по одному тому, что одна ты
можешь понять мои чувства къ Александру,
и съ тобой одной я могу говорить о немъ;
но пока это невыполнимо. Я не могу тронуться съ мѣста, я не знаю часто, чѣмъ мы
будемъ жить слѣдующій день; иногда заработаешь нѣсколько марокъ, а потомъ начинается по-прежнему; предпринять что-нибудь
въ такомъ положеніи—абсолютно невозможно. Поцѣлуй отъ меня Митчи.
Съ сердечнымъ привѣтомъ
Леопольдъ".
Въ іюлѣ 1885 года онъ пишетъ. „Только
что получилъ твое письмо изъ Диссена. Меня
радуетъ, что ты съ Митчи устроилась въ прекрасной, здоровой мѣстности. Я бы и самъ
*) Ж у р н а л а „Auf der H ö h e " .

— 110 —•
пріѣхалъ, еслибы не денежный затрудненія;
ты вѣдь не знаешь, въ какой нуждѣ я живу,
сколько у меня заботъ. Мнѣ хотѣлось бы
время отъ времени повидать ребенка, но
жить около него я бы не согласился. Всякая
привязанность съ моей стороны къ кому бы
то ни было кажется мнѣ преступленіемъ по
отношенію къ невинному существу, которое
такъ любило меня, столько для меня терпѣливо и безропотно перенесло и для меня погибло.
У меня было желаніе удалиться изъ міра
и уйти въ монастырь: но я оставилъ эту
мысль, такъ какъ тогда я былъ бы лишенъ
возможности зарабатывать себѣ на пропитаніе и заботиться о васъ. Я никого не хочу
любить больше, чѣмъ люблю его. Когда я
остаюсь одинъ—въ лѣсу, или вечеромъ въ
кабинетѣ, его образъ стоитъ предо мной, и
мы ведемъ долгія бесѣды. Мнѣ ничего больше не нужно. Прочти „Послѣдніе друзья"—и
ты меня поймешь.
Съ сердечнымъ привѣтомъ
Леопольдъ".
Всѣ эти письма составлялись Захеръ-Мазохомъ уже при жизни его перваго ребенка
отъ Гульды Мейстеръ; въ это же время у
него назрѣлъ планъ переселиться съ новой
семьей въ Линдгеймъ.
Я располагаю еще цѣлымъ рядомъ другихъ источниковъ, характеризующихъ душу
Захеръ-Мазоха, но думаю, что приведеннаго

—

Ill

—

достаточно, чтобы иллюстрировать пресловутую „неопровержимость" докумснтовъ.
Пока ограничусь этимъ.
Если человѣка характеризуюсь поступки,
а не слова,—то Захеръ-Мазоху уже вынесеН'ь
приговоръ.
\

Маленькая пчедка

Мазохисты и Мазохизмъ

8

Прозвище это, такъ говорится,
между
прочимъ, въ брошюрѣ Шлихтегролля, дано
было Гульдѣ Мейстеръ въ Линдгеймѣ ея
друзьями и знакомыми—должно быть, потому,
что она съ усердіемъ пчелки, высасывающей
изъ цвѣтка медъ, добывала—и до сихъ поръ
добываетъ—деньги рѣшительно отовсюду, не
стѣсняясь ни средствами, ни источниками.
Дѣятельное содѣйствіе оказывала ей въ
этомъ отношеніи ея опытная въ этомъ дѣлѣ
подруга—Берта фонъ-Зуттнеръ.
Незадолго до смерти Захеръ-Мазоха у
г-жи ф.-Зуттнеръ явилась идея *) поднести писателю, по случаю его 60-ти-лѣтняго юбилея,
„почетный подарокъ".
*) Беззастѣнчивость, съ которой эта госпожа преподн о с и т ь публикѣ свои „идеи", р а з ъ онѣ связаны съ возможностью открыть новые д е н е ж н ы е источники, особенно
ярко проявилась в ъ рѣчи, произнесенной ею в ъ Стокгольмѣ послѣ врученія ей Нобелевской преміи: она
всѣми силами старалась подчеркнуть свое вліяніе на Нобеля, т а к ъ что получалось впечатлѣніе, будто ч е л о в е ч е ство обязано идеей вѣчнаго міра и щ е д р ы м ъ даромъ,
в ы з в а н н ы м ъ этой идеей, не Нобелю, а именно ей.
Подобный выходки съ ея стороны тѣмъ болѣе рискованы, что ей должно быть извѣстно, есть е щ е въ живыхъ люди, которые помнятъ о романѣ, р а з ы г р а в ш е м с я
въ свое врема въ П а р и ж ѣ , знаютъ и о томъ, какъ она
попала къ Нобелю, переняла его идеи и этимъ путемъ
достигла богатства.
Я еще в е р н у с ь къ этому въ д р у г о м ъ мѣстѣ—если не
найдется друзей покойнаго, которые взялись бы защитить е г о отъ подобнаго плагіата. ІІримѣтніе
автора.

8*

— 116 —•

Во всѣхъ газетахъ появились соотвѣтствующія воззванія.
Они, правда, не имѣли успѣха, но г-жа
ф.-Зуттнеръ еще разъ предстала псредъ свѣтомъ въ красивой позѣ—а въ этомъ и заключалась ея цѣль.
Одного, впрочемъ, она достигла.
Нѣкій г-нъ Негро изъ Парижа въ письмѣ
къ ф.-Зуттнеръ просилъ ее сообщить ему возможно подробнѣе о положеніи Захеръ-Мазоха; ему поручено было, по завѣщанію, оставленному скончавшейся въ Парижѣ австрійской капиталисткой, выплатить особо выдѣленную изъ всего состоянія сумму наиболѣе
нуждающемуся или утратившему трудоспособность австрійскому писателю—или же его
вдовѣ и сиротамъ.
Г-жа ф.-Зуттнеръ, какъ уроженка Австріи
и католичка и какъ пріятельница Захеръ-Мазоха и Мейстеръ, была прекрасно освѣдомлена о дѣйствительномъ положеніи ихъ
дѣлъ; она знала, что бракъ, заключенный
Захеръ-Мазохомъ съ Мейстеръ на Гельголандѣ
(по англійскимъ обрядамъ), въ Австріи недѣйствителенъ; можно было ожидать, что она,
если не изъ приличія, то хотя бы изъ осторожности, упомянетъ объ этомъ въ письмѣ
къ г-ну Негро, прежде чѣмъ окончательно
высказаться за врученіе упомянутой суммы
г-жѣ Мейстеръ.
Она этого не сдѣлала.
Не сдѣлала, главнымъ образомъ, потому,
что хотѣла отомстить мнѣ за прежнія столкновенія мои съ ней. Это было очень давно,
еще во время пребыванія моего въ Парижѣ
и здѣсь не мѣсто приводить всю исторію.

- 117 Слѣдующія два письма къ г-ну Негро показываютъ, съ какимъ теплымъ участіемъ г-жа
ф.-Зуттнеръ отнеслась к ъ своимъ Линдгеймскимъ друзьямъ.
„Многоуважаемый г-нъ Негро!
Въ отвѣтъ на Ваше почтенное письмо сообщаю Вамъ, что заслуженный писатель Леопольдъ фонъ Захеръ-Мазохъ (Линдгеймъ,
Гессенъ) дѣйствительно утратилъ трудоспособность: онъ слабъ здоровьемъ, а за послѣдніе годы почти лишился зрѣнія. Матеріальное положеніе крайне стѣсненное.
Я думаю, что врученіе капитала носителю
славнаго имени въ видѣ почетнаго подарка
вполнѣ соотвѣтствовало бы желанію покойной. Да и все наше писательское сословіе
было бы болѣе польщено почетнымъ подношеніемъ одному изъ его сочленовъ, чѣмъ милостыней многимъ. По счастливому совпаденію, предстоящій въ скоромъ времени 60-тилѣтній юбилей знаменитаго писателя представляетъ удобный случай для врученія ему упомянутой суммы; онъ будетъ и почтенъ и
осчастливленъ.
День рожденія приходится 27-го Января.
Итакъ, если съ Вашей стороны принципіальныхъ возраженій не встрѣтится, то я охотно
сообщу дальнѣйшія свѣдѣнія о комитетѣ,
мѣстѣ уплаты и т. д. Пока остаюсь преданная Вамъ
Берта

ф.-Зуттнеръ.

— 118 —
Многоуважаемый г. Herpol
Я получила Вашъ любезный отвѣтъ и передала Захеръ-Мазоху, чтобы онъ выслалъ соотвѣтственное заявленіе. Къ сожалѣнію, это должна будетъ сдѣлать его жена, такъ какъ самъ
онъ прикованъ къ постели тяжелой болѣзныо.
Я надѣюсь, что наведенныя Вами справки
говорятъ въ пользу Захеръ-Мазоха; правда,
мнѣ извѣстно, что в ъ нѣмецкихъ литературныхъ кругахъ за послѣднее время мнѣніе о
немъ измѣнилось къ худшему, вслѣдствіе нѣсколько рискованнаго жанра его послѣднихъ.
произведеній.
У насъ нравы строже, чѣмъ во Франціи
(хотя французскихъ писателей читаютъ очень
охотно); и если бы произведенія, принадлежащая хотя-бы Сильвестру или Катуллу Мендссу, вышли изъ подъ пера нѣмецкаго писателя, онъ б ы л ъ бы единодушно осужденъ.
Во всякомъ случаѣ, „Завѣщаніе Каина",
польскія новеллы и миогія другія прославившія его произведенія навсегда обезпечиваютъ
Захеръ-Мазоху почетное мѣсто въ ряду современныхъ литераторовъ.
Всѣ юбилейныя
пожертвованія
принимаются въ банкирской конторѣ N. Czyzik,
Wien, Stephansplatz.
Собственно говоря, в ъ виду исключительной значительности суммы, она могла-бы
быть передана избранному и непосредственно
душеприказчиками.
Съ совершеннымъ почтеніемъ
преданная Вамъ
Берта

ф.-Зуттнеръ".

—

119 —•

Теперь наступаетъ очередь „маленькой
пчелки". Въ письмѣ къ Негро отъ 11-го января 1895 г. она знакомитъ его съ отчаяннымъ, по ея словамъ, положеніемъ дѣлъ въ
Линдгеймѣ; смотря по тому, что ей кажется
выгоднѣе, она или лжетъ или совершенно замалчиваетъ факты изъ прошлой жизни Захеръ-Мазоха, а въ заключеніе говоритъ:
„Еще одна просьба: было бы желательно
въ случаѣ присужденія этой суммы моему
мужу (или же мнѣ и дѣтямъ), получить ее
въ формѣ, предложенной баронессой ф.-Зуттнеръ, т.-е. или въ видѣ почетнаго подношенія
или же такъ, чтобы все это дѣло осталось
между нами".
Къ чему эта таинственность? Трудно предположить, чтобы этими людьми руководило
исключительно чувство стыда, людьми, посылающими въ газеты жалобныя письма—таковое появилось въ „Neue Freie Presse" и оттуда перешло почти во всѣ остальныя австрійскія газеты—и при помощи своихъ друзей открывающими публичные сборы въ свою
пользу; мнѣ кажется болѣе правдоподобнымъ,
что они просто хотѣли скрыть счастливую
случайность отъ меня, какъ отъ законной
жены Захеръ-Мазоха и отъ его единственнаго
законнаго сына—моего сына.
Обѣ дамы: Зуттнеръ и Мейстеръ дѣйствовали заодно.
Линдіеймг,
Оберъ-Гессенъ
29-го января
1895.

Многоуважаемый г-нъ Негро!
Дай Богъ, чтобы Вашъ планъ удался! Да,
это дѣйствительно спасло бы насъ. Мой мужъ,

— 120 —•
правда, еще живъ, но, какъ видите изъ прилагаемая) доктсрскаго свидѣтельства, ему
нечего и думать о дальнѣйшей литературной
дѣятельности, а это грозитъ намъ въ непродолжителыюмъ, и очень непродолжительномъ
времени голодной смертью.
Мой мужъ—сынъ и т. д. . . . • . . . .

Въ 1859 г. онъ
добровольцемъ принималъ участіе въ войнѣ съ Испаніей, въ
1864—съ ІІІлезвигъ-Гольштиніей. въ 1 8 6 6 - с ъ
Пруссіей. Онъ и т. д.
Подписка въ пользу моего мужа, организованная баронессой ф.-Зуттнеръ, не принесла
никакихъ результатовъ.
Дай Богъ, чтобы Ваши труды увѣнчались
успѣхомъ; это сохранило бы жизнь пятсрымъ"...
(Изъ Линдгейма распускались по свѣту въ
большомъ количествѣ легенды о воинской славѣ Захеръ-Мазоха; въ рукахъ фельетонистовъ
онѣ обращались въ доходную статью. Въ одной изъ статей особенно захватывающая) содержанія, фигурируетъ плащъ, пропитанный
кровью. Также Шлихтегролль упоминаетъ о
медали „за храбрость", полученной юнымъ
героемъ на полѣ сраженія изъ рукъ самого
полководца.
А на самомъ д ѣ л ѣ Захеръ-Мазохъ даже
не отбывалъ воинской повинности.
Желающіе удостовѣриться могутъ навести
справки въ военномъ министерствѣ въ Вѣнѣ).

121 —
10-го Сентября 1892 г., за три года до
Линдгеймской „голодной смерти" Захеръ-Мазохъ гіишетъ своей племянницѣ:
„Дорогая Ирина!
Я все время не могу собраться отвѣтить
тебѣ. A послѣдніе дни у меня еще прибавилась масса заботъ и хлопотъ. Теперь все неожиданно приняло хорошій оборотъ. Ж е н а
получила послѣ смерти дяди 80.000 марокъ
марокъ наслѣдства, сумму, очень внушительную при нашихъ скромныхъ средствахъ; если
даже наши доходы и не увеличатся, то у
меня отпадаетъ, по крайней мѣрѣ, тяжелая
забота о будущемъ моихъ дѣтей"...
Lindheim, Oberhessen,
7. Februar 1895.

Ah! monsieur, ce que vous me proposez, -ce
n ( est pas la réalité, c'est un conte bleu que vous
me faites. Moi, être à l'abri de tous ces soins
pécuniaires qui m'ont poursuivie depuis que je
suis avec mon rnari, être mise en état de donner une bonne éducation à mes enfants, c'est
le paradis!
Mais, monsieur, ce n'est pas le toit qu'il me
faut, ce sont les moyens pour vivre. Ja veux
bien travailler, mais quoi? Nous vivons ici à la
campaene, pas de chemiu de fer, dans une contrée parfaitement solitaire.
J'ai tâchq de tronver des traductions à faire,
je ne pas réussi. J'ai voulu prendre des pensionaires, la maison que j'habite est trop petite, il
me faudrait de quelques milliers de marcs pour

— 122
l'aggrandir, et je n'en aurais non plus parce
que la campagne est trop solitaire et le chemin
de fer n'y passe pas.
Faire le commerce? Je n'ai pas la veine pour
cela, je suis trop généreuse pour les pauvres.
D'ailleurs, quel commerce pour un pauvre petit
village.
Si j'étais seule, je pourrais prendre une situation quelque part, mais avec mes trois petits enfants, qui voudra de moi? Mais si vous, monsieur, vous me donneriez l'occasion de vous être
utile et de garder mes enfants en même temps
que moi, ah, l'idée est trop belle pour se réaliser!
Etre prés de Paris, pouvoir donner une bonne
éducation à mes enfants, ce serait le comble!
Si vous voyez mes enfants, vous en seriez
content. Ils sont beaux, sains, fortsintelligents,
gentils et gais comme les pinçons. Je suis sûre,
vous rajeunirez en vous asociant ces trois jeunesses. Et quant à ma gratitude, je n'ai pas besoin
de vous en parler. Ces quelques mots que vous
venez de m'adresser, m'ont rendu la foie en un
bon Dieu et à la bonté des hommes. C'est une
fée bienfaitrice qui descend des cieux.
Mon mari souffre tant que je supplie Dieu
de finir bientôt. Lui homme si intelligent, si
spirituel, dément, ne sait plus ce qu'il parle.
Mais il a compris a u j o u r d ' h u i l'immense bienfait que vous voulez nous faire. Il me dit: „II faut
lui écrire quelques mots". S'il est capable de le
faire, il le fera.
Je m'empresserai donc de copier les documents nécessaires et de vous les envoyer légalisés par le maire de notre village.

— 123 —•
Que Dieu vous bénisse! M-me de Suttner n'a
pas réussi à réaliser cette „Ehrengabe"; la pauvre
femme en est désolée. Et si vos projetrs échouaient,
je vous en remercte quand même.
Tout à vous
Hulda

Sacher-Masoch.
Линдіснмъ,
Обсръ-Гессенъ
7-ю феврали
18'Jô.

Нѣтъ! Вы предлагаете мнѣ слишкомъ невѣроятныя вещи, Вы просто хотите подшутить надо мной. Неужели же мпѣ въ самомъ
дѣлѣ предстоитъ забыть всѣ эти заботы о
кускѣ хлѣба, преслѣдующія меня все время
моего замужества? Неужели я въ состоявіи
буду дать дѣтямъ хорошее образованіе? Вѣдь
это — рай на землѣ для меня!
А теперь я вѣдь нуждаюсь не въ кровѣ,
а въ средствахъ къ существованію. Я хочу
работать, — а работы искать негдѣ. Мы живемъ въ деревнѣ, въ совсѣмъ изолированной
мѣстности, даже желѣзная дорога не проходитъ здѣсь.
Я думала заняться переводами, но найти
ихъ не удалось. Сдавать комнаты — также
не имѣетъ смысла, такъ какъ домъ, въ которомъ я живу, слишкомъ малъ для этого, а перестройка потребовала-бы затраты въ нѣсколько тысячъ марокъ. Да и откуда Вы возьмете пансіонеровъ въ нашемъ захолустьѣ, к ъ
тому еще при отсутствіи желѣзнодорожнаго
сообщенія?
Заняться торговлей? У меня нѣтъ призванія къ этому, я слишкомъ честна, открыта и,

— 124 —•
сознаюсь, черезчуръ благородна по отношснію
къ бѣднымъ людямъ. Кромѣ того, какую торговлю можно открыть въ маленькой, бѣдной
деревушкѣ?
Будь я одинокимъ человѣкомъ, я нашла-бы
мѣсто, но кто возьметъ меня съ моими тремя
дѣтьми? Если-бы Вы дали мпѣ возможность
быть Вамъ полезной и въ то же время заботиться о дѣтяхъ и о себѣ самой — нѣтъ,
эта мечта слишкомъ прекрасна, чтобы осуществиться!
Жить вблизи отъ Парижа, имѣть возможность воспитывать дѣтей, это — верхъ счастья!
Если-бы Вы видѣли моихъ дѣтей, Вы пришли-бы въ восторгъ. Они полны жизни, здоровья, красоты, силы, граціи, ума. Я увѣрена,
что вы снова помолодѣли-бы въ обществѣ
этихъ трехъ юныхъ созданій. — Моя признательность понятна Вамъ безъ словъ. Нѣсколькихъ строкъ Вашего письма достаточно
было, чтобы воскресить во мнѣ вѣру въ Провидѣніе и въ добрыя чувства людей. Это—
добрая фея спустилась съ небесъ.
Мой мужъ такъ страдаетъ, что я молю
Бога о скоромъ концѣ. Онъ, — всегда такой
умный, находчивый, теперь, — какой ужасъ!
не понимаетъ своихъ собственныхъ словъ.
Ваше благодѣяніе онъ все-таки понялъ,
даже произнесъ: „Надо написать ему нѣсколько словъ". Если онъ будетъ въ состояніи, онъ это сдѣлаетъ.
Копіи съ необходимыхъ документовъ, засвидѣтельствованныя здѣшнимъ мэромъ, постараюсь выслать какъ можно скорѣе.
Да благословить Васъ Господь!—Изъ „почетна™ подношенія", о которомъ столько

— 125 —•
хлопотала г-жа Ф. Зуттнеръ, ничего не вышло; бѣдная, она въ полномъ отчаяніи. Если
бы Ваши планы даже рухнули, я тѣмъ не
менѣе отъ души благодарю Васъ.
Вся Ваша
Гульда

фонъ Захеръ

Мазохъ.

Линдіеймъ, Оберъ-Гессепъ.
15-го февраля

1895.

Многоуважаемый г-нъ Негро!
Вы, вѣрно, ужаснаго мнѣнія обо мнѣ; я
до сихъ поръ не отвѣтила на Ваше письмо;
но это произошло не по моей винѣ. 6 февраля я послала Вамъ два удостовѣренія: изъ
управы города Граца и отъ частнаго лица,
проживающая) въ Грацѣ. 7-го я отправила Вамъ
второе письмо, исполненное глубокой благодарности, и только собралась выслать копіи
съ необходимыхъ документовъ, какъ получила обратной почтой изъ Парижа мое первое заказное письмо; оказывается: на конвертѣ, вмѣсто Passy, я написала Neuilly—послѣдніе дни я страшно волнуюсь. Я не знаю,
дошло ли до Васъ мое второе письмо, французское. Чтобы предотвратить вторичное промедленіе, я обратилась къ директору почтовыхъ бюро въ Neuilly съ просьбой переслать
Вамъ его; когііи съ бумагъ, засвидѣтельствованныя здѣшнимъ бургомистромъ, отправлены
въ германское консульство въ Гіарижѣ, откуда ихъ и доставятъ Вамъ.

— 126 —•
Надѣюсь, что на этотъ разъ обойдется безъ
приключеній.
Да благословитъ Васъ Господь!
Мой мужъ чрезвычайно слабъ; онъ такъ
измученъ, что я часто прошу Бога иоскорѣе
освободить его отъ страданій!
Пожалуйста, напишите еще нѣсколько
словъ, чтобы я знала, что Вы не совсѣмъ
еще забыли о вашихъ четырехъ несчастныхъ.
Вся Ваша
Гульда

фонъ

Захеръ-Мазохъ.

Письмо Негро къ Гульдѣ Мейстеръ:
Уважаемая М-ше de S.-M.!
Меня безконечно радуетъ, что Вы согласны принять мое предложеніе. Но развѣ Вы
действительно такъ увѣрены въ томъ, что
г. Захеръ-Мазохъ д о ж и в а е м свои послѣдніе
дни? Развѣ Вы не допускаете, что пребываніе
въ ГІарижѣ могло бы излѣчить его отъ его
недуга? Предоставляю все это на Ваше собственное усмотрѣніе.
Вы, вѣроятно, думаете, что Васъ ждетъ
здѣсь пустой домъ; не бойтесь, Вы найдете
въ немъ рѣшительно все необходимое для
жизни. Домъ почти весь меблированъ.
Въ Вашемъ распоряженіи б у д е м также
хорошій садовникъ, который б у д е м снабжать
Васъ цвѣтами для зала и овощами и фруктами для стола.
Надѣюсь, Вы не откажетесь доставить
мнѣ удовольствіе? Пришлите, пожалуйста,

— 127 —•
Вашу фотографическую карточку. Я хотѣлъ
бы познакомиться хотя бы съ Вашимъ изображеніемъ.
Я представляю себѣ Вашу внѣшность:
какъ истая нѣмка,—Вы блондинка, срсдняго,
даже, пожалуй, маленькаго роста, миніатюрная, нѣжная, мягкая. Развѣ я не правъ?
Вѣдь г-нъ Захеръ-Мазохъ знатокъ женской
красоты, его супруга должна быть замѣчательна во всѣхъ отношеніяхъ.
Я убѣжденъ, что Вашъ мужъ достоинъ зависти.
Это была, вѣроятно, Ваша первая и единственная любовь?
Простите мнѣ всѣ эти нескромные вопросы и замѣчанія, не выводите изъ нихъ
никакихъ ложныхъ заключеній: мною исключительно руководитъ желаніе увидѣть Васъ
какъ можно скорѣе.
Преданный Вамъ Негро.
Липдгеймъ, Оберъ-Гуссенъ.
28-ю февраля 1895.
Многоуважаемый г-нъ Негро!
Извините, что я такъ долго не отвѣчала.
Ваше письмо поразило меня. Мнѣ совершенно непонятенъ такой живой интересъ съ
Вашей стороны къ вполнѣ посторонней для
Васъ особѣ. Это можно принять за издѣвательство надо мной, за мистификацію.
Простите, меня, я вѣдь не имѣю основаній
не довѣрять Вамъ, но мнѣ все-таки хотѣлось
бы, прежде чѣмъ взяться за такое рискован-

— 128 —•
ное предпріятіе, имѣть хоть какую-нибудь гарантію съ Вашей стороны. Добудьте мнѣ
хотя бы часть завѣіцаннаго капитала, это всетаки что-нибудь осязательное; я вѣрю теперь,
что Вы дѣйствительно существуете, что все
случившееся—не „conte de fee", какъ я писала Вамъ раньше.
Я думаю передать австрійскому консулу
копіи съ документовъ, возвращенный мнѣ изъ
Парижа по неправильности адреса. Я попрошу его быть моимъ представителемъ. Конечно,
если Вы ничего противъ этого не имѣете.
Вы находите, что мой мужъ еще можетъ
поправиться. О, какъ бы я желала этого!
Если любовь къ нему и не была моей первой любовью, то все же я для нея не останавливалась ни передъ какими жертвами. И
если любовь ко мнѣ и не была первой со
стороны мужа, то все же въ послѣдніе годы
нашей совмѣстной жизни онъ часто повторялъ мнѣ: „О зачѣмъ судьба приберегла такое блаженство къ закату моихъ дней! Только
теперь я нашелъ идеалъ, котораго искалъ
всю жизнь! Почему я не узналъ тебя 20 лѣтъ
тому назадъ, тогда мы дольше жили бы вмѣстѣ. Я чувствую, я проживу не долго, а ты
со своей свѣжестыо, упругостью, молодыми
порывами и въ глубокой старости останешься
юной".
Нашъ бракъ—самый счастливый изъ всѣхъ
возможныхъ, это дѣйствительно образцовый
бракъ; доказательство —наши чудныя прекрасный, здоровыя дѣти. Вы полюбите ихъ съ
перваго взгляда.
У меня, къ сожалѣнію, нѣтъ фотографическихъ каргочекъ ни своихъ, ни дѣтскихъ,

—

1-29 —

это намъ не по средствамъ. Два года тому
назадъ здѣсь былъ фотографъ изъ Страсбурга; онъ снялъ меня въ разныхъ позахъ,
между прочимъ и въ излюбленномъ жанрѣ
моего мужа (но это только для него); въ мѣхахъ и съ кнутомъ. Я, видите ли, хотя и
маленькая, граціозная блондинка, но нѣжности во мнѣ не много, т.-е. я не очень рѣзка,
но энергична. И именно это смѣшеніе наружной мягкости съ сильной волей притягиваетъ
и удерживаетъ Захеръ-Мазоха въ теченіе
столькихъ лѣтъ у моихъ ногъ.
Первое время онъ велъ кое-какую любовную переписку, но я была посвящена во все
и вдоволь позабавилась.
Фотографическія карточки принадлежатъ
мужу. Заказать новыя—не позволяютъ средства, да и сняться я не могу, т. к. лишена
возможности поѣхать теперь во Франкфуртъ.
Съ какимъ удовольствіемъ послала бы я
Вамъ карточку!
ГІріѣхали бы Вы сюда. Здѣсь мы бы лучше
сговорились. Мужу пугешествіе въ Парижъ
не по силамъ, развѣ только въ „maison de
santé". Напишите скорѣе; постарайтесь, чтобы положеніе возможно скорѣе выяснилось.
Ваша
Гульда

ф.

Захеръ-Мазохъ.

Уважаемая г-жа ф. З.-М!.
Я долженъ еще разъ раскаяться въ томъ,
что съ слишкомъ теплымъ участіемъ отнесся
къ нуждѣ „посторонней для меня особы".
Мазохисты и Мазохизма.

9

—

130 —•

нуждѣ, нарисованной мнѣ въ такихъ яркихъ
краскахъ.
Если мое предложеніе кажется Вамъ „рискованнымъ предпріятіемъ", то допустимъ, что
оно вовсе не было сдѣлано.
Вы хотите, чтобы дѣло быстро двигалось;
отчего же Вы не посылаете сюда своихъ документовъ, которыхъ я жду уже болѣе четырехъ недѣль?
Сначала Вы пишете, что послали ихъ германскому консулу, а въ послѣднемъ письмѣ
спрашиваете, слѣдуетъ ли посылать ихъ австрійскому. При всемъ желаніи ничего не понимаю. Вы—австрійская или германская подданная?
Я лично не имѣю права пользоваться посредничествомъ ни австрійскаго ни германскаго консула, ибо я французскій подданный.
Почему пересылка этихъ бумагъ представляетъ для Васъ столько затрудненій?
Пошлите ихъ такъ же, какъ Вы посылали
докторское свидѣтельство, прямо на мой адресъ. Если же хотите избѣжать промедленія,
то не посылайте заказныхъ писемъ. Я часто
покидаю Гіарижъ,—и теперь ятолько-чтовернулся изъ путешествія. Простыя письма пересылаются мнѣ моими служащими тотчасъ же по
полученіи, а о недоставленныхъ заказныхъ
заботится сама почта; это связано съ потерей
времени.
Я долженъ также попросить Васъ точно
писать адресъ, иначе я вообще перестану получать Ваши письма.
Преданный Вамъ Негро.
P. S. Я только что

узналъ,

что въ

мое

— 131 —
отсутствіе сюда являлись какія-то личности
съ цѣлыо навести справки обо мнѣ.
Я долженъ предположить, что эти господа
заходили по Вашему порученію; впредь попрошу къ подобнымъ пріемамъ не прибѣгать".
Со стороны Мейстеръ было чрезвычайно
смѣло, но и очень непредусмотрительно посвятить австрійское консульство въ Парижѣ
въ свои личныя дѣла.
Какъ разъ въ это время мнѣ пришлось
быть тамь по своему дѣлу. Сначала меня
приняли за „благородную" изъ Линдгейма и
рѣшили, что я пріѣхала въ Парижъ, чтобы
лично переговорить о деньгахъ. Дальнѣйшій
разговоръ объяснилъ мнѣ все.
Я назвалась и оффиціально удостовѣрила
свою личность.
Послѣ этого консульство порвало всякія
сношенія съ Линдгеймомъ.
Такимъ же путемъ г-нъ Негро узналъ о
существованіи моемъ и моего сына и прекратилъ свою переписку съ Мейстеръ.
Я думаю, что все это въ достаточной мѣрѣ х а р а к т е р и з у е м людей, буквально избравшихъ себѣ постояннымъ занятіемъ изощряться въ искусствѣ издѣваться надо мной.
Мазохизмъ! „Интересное явленіе! Свѣтила
медицины, знаменитые психіатры посвящаютъ
ему цѣлые томы и забрасываютъ любопытную
публику безчисленными книгами о мазохизмѣ,
писатели вновь и вновь черпаютъ въ немъ
матеріалъ для творчества, художники изображаютъ его въ красивыхъ формахъ и краскахъ,
а Рихардъ Штраусъ даже внесъ его въ музыку.
7*

—

132 —•

„Какъ могущественна должна быть эта
страсть, если она заиимаетъ умы выдающихся
людей", думаетъ молодежь и внимаетъ новымъ откровеніямъ. А гипнозъ празднуетъ
новыя побѣды.
Да позволятъ и мнѣ сказать свое слово.
Я десять лѣтъ была женой человѣка, именемъ
котораго называется эта половая извращенность, я близко познакомилась съ этимъ
зломъ, я наблюдала за его разрушающимъ
дѣйствіемъ на тѣло и духъ, на семью и общество, я должна была страдать отъ него;
моя жизнь, мои лучшія надежды были принесены въ жертву этому злу.
Прежде всего я хотѣла бы обратиться съ
вопросомъ къ наукѣ: слѣдовало-ли выносить
на свѣтъ эту унизительную, грязную страсть,
окружать ее ореоломъ науки, изслѣдовать ее
во всѣхъ ея отвратительныхъ деталяхъ и преподносить невежественной публикѣ, какъ пикаитныя разоблаченія изъ сферы половой
жизни.
Только этимъ научнымъ изслѣдованіямъ
и обязано современное поколѣніе мазохизмомъ, только наука и сдѣлала изъ него модную болѣзнь, которая свирѣпствуетъ во всѣхъ
странахъ и ведетъ тысячи молодыхъ людей
къ физической и нравственной гибели.
Въ особую же вину я ставлю наукѣ то,
что она ограничивается тѣмъ, что изслѣдуетъ,
объясняетъ это зло, но ни слова не говоритъ
о его дурныхъ послѣдствіяхъ, что она не
предостерегаетъ любознательную молодежь, о
томъ, что мазохизмъ превращаетъ мужчину
въ безхарактерное, безсовѣстное существо, въ
ничтожнаго, презрѣннаго человѣка.

— 133 —
Ужъ лучше пусть наука молчитъ, если она
ничѣмъ не можетъ помочь.
*

*

*

Безусловно, Захеръ-Мазохъ былъ первый,
который сдѣлалъ мазохизмъ достояніемъ литературы, но его нельзя осуждать за это: въ
глубинѣ его натуры слишкомъ силенъ былъ
азіатъ; онъ былъ слишкомъ дурнымъ свропейцемъ, чтобы понять позорность своихъ страданій, скрывать ихъ и стараться побороть
ихъ, какъ это дѣлалъ, напримѣръ, Ж . Ж .
Руссо.
О н ъ не понималъ, что онъ обязанъ былъ,
д а ж е по отношенію къ самому себѣ, избавить
свою жену, которая носила его имя, которая
была матерыо его ребенка, отъ плодовъ своей
нечистой фантазіи; онъ не понималъ гордости
и стыдливости культурной женщины; не понималъ святости семейной жизни, невинности
ребенка.
Но, если жестокая женщина и является
центромъ большинства его произведеній, то
мазохизмъ сталъ эпидемическимъ явленіемъ
все-же только благодаря именамъ ученыхъ,
которые такъ усердно принялись за его изученіе.
И ученые сами превратили мазохизмъ въ
то, что онъ представляетъ собой теперь, Захеръ-Мазоху никогда ничего подобнаго и въ
голову не приходило.
Ибо у него рѣчь шла только о безсердечной, властолюбивой женщинѣ, теперь же иде-

— 134
аломъ мазохистовъ стало грязное,
тельное чудовище—мужчина.
*

отврати-

*

Существуетъ еще и другая разница между
Захеръ-Мазохомъ и мазохистами.
Захеръ-Мазохъ былъ рабомъ своей фантазіи; онъ ж а ж д а л ъ пережить всѣ тѣ мученія и
жестокости, который ему рисовала его фантазія, и испытывалъ ихъ; послѣдователи же его
старались только разгорячить свое воображеніе жестокими представленіями, но ограничивались разсказами объ отвратительныхъ сценахъ и не рѣшаются даже предоставить свою
спину у д а р а м ъ кнута!
Они всѣ—я не встрѣчала исключеній,—трусливые, безхарактерные и ничтожные люди.
Важнѣе всего для нихъ чтеніе; этимъ и
объясняется расцвѣтъ мазохистской литературы, о распространенности которой не имѣетъ никакого представленія непосвященный
читатель.
Существуютъ издатели, которые издаютъ
исключительно подобную литературу; существуютъ писатели, которые не пишутъ ничего
иного, и всѣ эти книги, который одни пишутъ, a другіе издаютъ, ничѣмъ не отличаются другъ отъ друга. Въ томъ-то и заключается все ничтожество подобной литературы,
что она вертится въ одномъ кругу, который
ей предначертанъ Захеръ-Мазохомъ въ своихъ произведеніяхъ и психіатрами въ изслѣдованіяхъ этихъ „болѣзненныхъ явленій", и никто не въ состояніи сказать что-либо новое
и оригинальное.

185
Гіримѣръ одинъ изъ многихъ.
Въ концѣ своей книги ІПлихтегролль пишетъ:
„Только великія и благоразумныя мысли
посѣщали его въ годы его идилліи въ Линдгеймѣ.
„Венера въ мѣхахъ" была побѣждена.
„Онъ все болѣе и болѣе склонялся къ
коммунизму Толстого".
На самомъ же дѣлѣ Линдгсймъ сталъ
чѣмъ-то вродѣ Мекки; тамъ паломниковъ мазохизма поучали и снабжали наставленіями.
На меня же указывали любознательнымъ
ученикамъ, какъ на примѣръ бичующей любимой женщины, какъ на прототипъ Венеры
въ мѣхахъ.
Изъ этого источника и г. Шлихтегролль
черпалъ свои познанія о моихъ сокровенныхъ
мысляхъ и побужденіяхъ.
Это случилось въ Парижѣ, черезъ нѣсколько дней послѣ смерти Захеръ-Мазоха, рано
утромъ. Раздался громкій звонокъ. Сынъ
всталъ и пошелъ отворить дверь. Вошелъ
почталіонъсъ заказнымъ письмомъ изъ Праги.
„Заказное изъ Праги! Отъ кого оно могло
быть?„
Въ то время какъ я старалась отгадать,
отъ кого письмо, мой сынъ открылъ его.
Онъ имѣлъ на это право, такъ какъ у меня
не было тайнъ отъ него.
Черезъ нѣсколько секундъ онъ вошелъ
въ комнату, сильно разстроенный.
„Мама, въ чѣмъ дѣло?"
Онъ подалъ мнѣ два листка исписанной
толстой канцелярской бумаги.

136

Невозможно передать, сколько безстыдной пошлости заключалось въ письмѣ.
Я читала, и мнѣ казалось, что я переношусь за двадцать лѣтъ назадъ.
Какъ они мнѣ были знакомы, эти выраженія и обороты! Всѣэти грязныя мысли, который преслѣдовали меня за долгіе годы моего замужества, которыя терзали мое сердце
и мой умъ.
Снова открылась передо мной бездна моей
семейной жизни; все то ужасное, что я когдато перенесла, ожило; въ приливѣ отвращенія
и стыда, я заплакала.
„Мама, мама!"
Я забыла о своемъ сынѣ, который все
еще стоялъ около моей постели, блѣдный и
взволнованный.
Слѣдующіе два дня я снова получила по
заказному письму.
Я хотѣла отдохнуть отъ нихъ и написала
строгое и угрожающее письмо въ Прагу.
Я получила слѣдующій отвѣтъ:
„Многоуважаемая г-жа 3.! Я покорнѣйше
прошу у Васъ извиненія, что осмѣлился написать Вамъ и притомъ анонимно.
Да, ядоволенъ, я мазохистъ, какъ это наз ы в а е м профессоръ Краффтъ-Эбингъ
въ
своей „Psychopathia sexualis", т.-е. я тайный
приверженецъ идей Захеръ-Мазоха.
Мазохизмъ у меня—врожденная наклонность.
Но я не свободенъ, я связанъ обстоятельствами частнаго и общественнаго характера,
такъ что не смѣю выбирать себѣ идеала.
Тѣмъ усерднѣе и тѣмъ съ большей страстностью я ищу соотвѣтствующей литературы.

-

137

-

Такъ какъ переписка и мимолетное знакомство съ Захеръ-Мазохомъ не удовлетворили моей любознательности, я рѣшился обратиться непосредственно къ Вамъ, милостивая государыня, въ надеждѣ получить отъ
Васъ нѣкоторыя свѣдѣнія о настоящей совмѣстной жизни госпожи и ея „раба".
Я теперь вижу, что съ моей стороны это
было безуміемъ, и я покорнѣйше прошу простить меня.
Но въ жизни такого ненормальнаго человѣка, какъ я, бываютъ моменты, когда онъ
почти невмѣняемъ и не отвѣчаетъ за свои
поступки.
Простите больному его заблужденіе.
Я искренне раскаиваюсь въ своемъ необдуманномъ поступкѣ, которымъ объясняется
непреодолимымъ желаніемъ—лишь услышать
изъ устъ настоящей „госпожи" о ея обращеніи съ преданнымъ ей „рабомъ".
Это осталось бы навѣки между нами.
Я сынъ уважаемыхъ, почтенныхъ родителей, которые такъ же, какъ и прочіе члены
нашей семьи, и не подозрѣваютъ о моей болѣзни.
Никто изъ окружающихъ не знастъ о
моей страсти, о ненормальности, которой и я
самъ узналъ случайно, у Краффтъ-Эбинга.
Прошу Васъ, уважаемая г-жа 3., уничтожьте
мои письма и простите мнѣ, что я забылся
до такой степени, что просилъ у Васъ сообщеній о Вашей жизни.
Я безутѣшенъ.
Я понимаю, что я не имѣлъ права обращаться къ Вамъ съ подобнымъ желаніемъ и
искренне сожалѣю о своемъ поступкѣ.

—

138 —•

Теперь передъ Вами письмо, въ которомъ
я сознаюсь въ своей винѣ, и Вы знаете теперь мое имя.
Прошу Васъ, умоляю Васъ, заклинаю Васъ,
отнеситесь ко мнѣ снисходительно и простите меня.
Пощадите мое имя, моихъ родителей, моихъ близкихъ.
Клянусь Вамъ, что никогда не буду больше навязчивъ.
Ради Бога, многоуважаемая г-жа 3., простите меня!
Съ глубокимъ уваженіемъ и почтеніемъ
несчастный...
Снова ежедневно стали приходить письма
изъ Праги.
„Многоуважаемая г-жа 3.!
Хотя я уже вчера открыто и честно написалъ Вамъ и сообщилъ Вамъ свое имя, мнѣ
хочется снова молить васъ о прощеніи иснисхожденіи.
Ваше письмо написано такъ угрожающе,
что я начинаю бояться, что безсознательно
обидѣлъ или даже оскорбилъ Васъ, уважаемая г-жа 3.
Но всѣмъ, что свято мнѣ, католику, клянусь Вамъ, я не могу понять, что было оскорб и т е л ь н а я въ моемъ, правда,
безсмысленномъ поступкѣ.
Когда я писалъ эти злосчастный письма,
я видѣлъ въ Васъ писательницу, издательницу новеллъ „Венеры въ мѣхахъ", я видѣлъ
въ Васъ подругу п о к о й н а я поэта и писателя,
д-ра Л. фонъ Захеръ-Мазоха, произведенія
к о т о р а я вызвали къ жизни дремавшіе во мнѣ
инстинкты и желанія.

— 139 —•
И, такъ какъ семейныя и соціальныя отношенія лишаютъ возможности дѣйствовать
самостоятельно и свободно по идеалу ЗахеръМазоха, то идеи сгущаются, сгущается тоска
и желаніе, за такимъ сгущеніемъ слѣдуетъ
взрывъ, въ видѣ ли письменная» изліяніямоихъ фантазій, или въ видѣ такого безумнаго
поступка.
Я прибѣгалъ къ псевдониму, потому что
боялся выдать окружающимъ мою тайную
наклонность.
Я встрѣтилъ бы только недовѣріе и непониманіе.
Свои злосчастный письма я писалъ съ чувствомъ величайшая» уваженія къ Вамъ, Madame, какъ къ поэту, написавшему „Венеру въ
мѣхахъ".
Безконечно далекъ я былъ отъ желанія
провоцировать, обидѣть, не говоря уже о
томъ, чтобы Васъ сознательно оскорбить!
Боже упаси!
Вѣдь я къ Вамъ отношусь съ величайшимъ уваженіемъ, цѣню Васъ и письма свои
писалъ съ чувствомъ величайшаго поклоненія.
Поэтому, я совершенно не понимаю, чѣмъ
я могъ разсердить Васъ.
Простите меня, простите, я дѣйствовалъ
безъ злого умысла, безъ малѣйшаго нечистаго
намѣренія.
Богъ свидѣтель, это была безумная идея!
Я надѣялся получить отъ автора „Венеры
въ мѣхахъ" истинныя свѣдѣнія о томъ, насколько близки къ дѣйстзительности романы
Захеръ-Мазоха, такъ какъ не могъ ничего
узнать отъ уважаемаго писателя.

140 —

Мнѣ хотѣлось, чтобы мои предположенія
или оправдались или были бы разбиты.
Быть можетъ, я избралъ неправильный
путь, быть можетъ, форма письма неудачна,
но развѣ мое намѣреніе само по себѣ преступно?
Я этого не понимаю.
Я думалъ, что не оскорблю Васъ, если
прямо и честно признаюсь, что я—человѣкъ,
который чувствуетъ и мыслить, какъ „Ссверинъ" и не обуздываетъ своей фантазіи.
Я безутѣшенъ.
Я прошу Васъ, я заклинаю Васъ, отнеситесь съ уваженіемъ къ моей довѣрчивости.
Я думаю, что имѣю право надѣяться, что
Вы не злоупотребите моимъ довѣріемъ и не
погубите меня; слишкомъ жалка была бы подобная побѣда для Васъ!
Я—человѣкъ, достойный жалости, мои фантазіи и мое болѣзненное воображеніе совершенно не укладываются въ узкія рамки мѣщанской повседневной жизни.
Прошу Васъ, отнеситесь ко мнѣ сниходительно, я никогда больше не буду Васъ утруждать и ни о чемъ не буду молить Васъ.
Простите мнѣ только на этотъ разъ мою безсознательную ошибку, которая вызвана только моими болѣзненными наклонностями.
Я чистосердечно раскаиваюсь. Прошу извиненія и прощенія, сиисхожденія и пощады!
Съ глубокимъ уваженіемъ и почтеніемъ
несчастный
Фантастъ.
Хотя я по опыту знаю, что такъ же безполезно бороться со страстью, какъ старать-

— 1-11 —
ся удержать руками мчащійся поѣздъ — все
равно тебя раздавить, поѣздъ-же умчится дальше,--я все-же написала въ Прагу. Мною руководило состраданіе, но еще болѣе того, сознаніе обязанности предостеречь несчастнаго
отъ послѣдствій подобной жизни краткимъ
описаніемъ своей жизни и жизни Захеръ-Мазоха.
Я снова получила письмо:
Многоуважаемая г-жа З.-М.!
Потрясенный до глубины души, еще подъ
неизгладимымъ впечатлѣніемъ Вашего драгоцѣннаго письма, я прошу Васъ принять мою
горячую благодарность за Вашу доброту, за
ваше благородное отношеніе ко мнѣ.
Да, для меня большое несчастье эта проклятая наклонность. О, какъ я молился, какъ
горячо молился объ освобожденіи отъ этой
порочной страсти!
Напрасно! Какъ ужасный призракъ, она
впилась въ мозгъ и отъ времени до времени
грызетъ хищными зубами мое бѣдное тѣло.
И тогда я совершаю величайшія глупости,
безумства, который потомъ заставляютъ меня
презирать самого себя.
О, Боже, какое это несчастье!
Повѣрите ли Вы, что я уже нѣсколько
лѣтъ женатъ, что моя жена — чистое, цѣломудренное созданіе съ ангельской душой, что
она меня любитъ и боготворитъ, что я имѣю
дочь, прелестную умную, воспитанную дѣвочку, и жду въ скоромъ времени увеличенія
семьи.

— 142 —•
Повѣрите ли Вы, что мои родители любятъ меня и гордятся мною?
Что всѣ мои друзья уважаютъ, любятъ и
почитаютъ меня, считая меня высоконравственнымъ и безупречнымъ человѣкомъ?
Я ясно представляю себѣ, какъ Вы въ
ужасѣ закрываете лицо руками. Да это дѣло
рукъ дьявола.
Собственно говоря, я человѣкъ очень порядочный, неглупый, съ душой и добрымъ
сердцемъ, искренно люблю свою жену и ребенка, уважаю и люблю всѣхъ своихъ и
все-же...
О, еслибы Вы только знали, какими упреками я себя осыпалъ, какія угрызенія совѣсти
меня мучили, какимъ безконечно-ничтожнымъ
я казался самому себѣ.
Я долженъ, я обязанъ отдать себя въруки
психіатра, и я это сдѣлаю!
Да поможетъ мнѣ Богъ выздоровѣть!
До конца своей жизни я останусь Вамъ
благодаренъ, несказанно благодаренъ и признателенъ за Вашъ истинно благородный поступокъ.
Тысячу разъ благодарю Васъ за Ваше довѣріе, которое я постараюсь оправдать.
Еще разъ простите, что я встрѣтился Вамъ
на Вашемъ жизненномъ пути и невольно вызвалъ печальный воспоминанія.
Простите, что я показалъ себя Вамъ съ
самой скверной стороны.
Спасибо, спасибо, тысячу разъ спасибо за
Ваше великодушіе и состраданіе.
Вы подарили ваше довѣріе и доброту, надѣюсь, достойному.

— .143 —
Мнѣ кажется, что на мнѣ лежитъ проклятіеі
Я знаю, что запятналъ себя грѣхомъ и,
подобно Тангейзеру, не смѣю надѣяться на
прощеніе.
Я всѣми силами боролся съ этимъ исчадіемъ ада!
Сколько разъ я хотѣлъ исправиться, очиститься!
До сихъ поръ напрасно!
Но Ваше письмо, сударыня, открыло мнѣ
глаза, и я приложу всѣ силы, чтобы сохранить
ихъ открытыми.
Я думалъ, что обращаюсь къ дьяволу, а
встрѣтилъ свѣтлаго ангела: не рука ли это
Провидѣнія!
Я это такъ и объясняю себѣ и хочу еще
разъ попытаться сбросить съ себя это зло и
освободить свое лучшее „я" отъ этого дьяв о л ь с к а я спутника.
Я хочу надѣяться, что Вы меня спасли!
Итакъ, желаю Вамъ всего л у ч ш а я !
Не поминайте лихомъ меня, несчастная.
Цѣлую ваши руки въ почтеніи и благовѣніи.
Благодарный и преданный Вамъ,..
Я вѣрю, что письмо было написано искренне, но „духъ силенъ, а плоть немощна".
Одна изъ тѣхъ случайностей, что играли
такую большую роль въ моей жизни, показала мнѣ, что авторъ этихъ писемъ нашелъ
въ Линдгеймѣ то, чего напрасно искалъ въ
Парижѣ.
Приблизительно черезъ годъ я послала всѣ
парижскія письма Краффтъ-Эбингу въ Вѣну.

—

144 —•

Не помню точно, по какому поводу я это
сдѣлала, но вѣроятно, что мною руководило
желаніе, чтобы этотъ ученый понялъ, что онъ
былъ несправедливъ по отношенію ко мнѣ,
когда въ своей „Psychopathia Sexualis" привелъ мое имя среди мазохистскихъ писателей*);
я надѣялась, что въ новомъ нзданіи онъ меня
вычеркнетъ изъ ихъ числа.
Не знаю, сдѣлалъ ли онъ это.
Возвращая мои письма, онъ прислалъ мнѣ
письмо.

Вѣна

1 мая

1896.

„Милостивая государыня.
Примите мою благодарность за письма,
присланный Вами мнѣ, которыяя теперь Вамъ
возвращаю. Вы доставили мнѣ возможность
заглянуть въ болѣзненную душу дегенерата
и подтвердили правильность моихъ взглядовъ
на одну изъ замѣчательнѣйшихъ областей
человѣческой психологіи.
Вы поступили благородно по отношенію
къ автору этихъ писемъ.
Понятно, было бы лучше, если бы Вашъ
покойный мужъ не писалъ большинства своихъ
романовъ, но тѣ, которые, читая ихъ, пострадали отъ нихъ, были предрасположены къ подобному заболѣванію. Больше всего ЗахеръМазохъ повредилъ самому себѣ, такъ какъ
*) П о д ъ какимъ принужденіемъ я во время своего
замужества должна была писать эти разсказы, я говорю
въ „Исповѣди моей ж и з н и " .

145 это былъ человѣкъ съ большими способностями, и онъ могъ бы создать гораздо болѣе,
если бы не его несчастная половая наклонность.
Онъ не былъ виноватъ въ ней.
Съ почтеніемъ
преданный Вамъ
Вашъ Д-ръ

}іраффгпъ-Эбингъ."

Я получила много писемъ, подобныхъ пражскимъ. Всѣ они вертятся въ одномъ кругу
мыслей, все тѣ же картины — пошлыя и глупыя, какъ и вся мазохистская литература. Всѣ
писатели-мазохисты только списываютъ другъ
съ друга.
*

*
*

Одной изъ отличительныхъ чертъ ЗахеръМазоха было то, что онъ любилъ окружать
себя литературной сволочью. Онъ нуждался
въ поклоненіи, они ему поклонялись, но въ
то же время немилосердно эксплоатировали
его въ литературномъ отношеніи.
Послѣ его смерти эти литературные отбросы стали еще дѣятельнѣе, чѣмъ они были
при его жизни. Они пользовались его именемъ, чтобы выпускать въ свѣтъ порнографическія книги въ родѣ „Литературные этюды",
„Спасеніе чести" и т. п. Они кромсаютъ его
сочиненія, извлекаютъ изъ нихъ все „пикантное" и выбрасываютъ ихъ на рынокъ низкопробной литературы, рекламируя ихъ самымъ
Мазохисты и Мазохизмъ

10

- 146
постыднымъ образомъ и преслѣдуя весьма
опредѣленныя цѣли наживы.
Естественно, что эти люди изъ жажды наживы и грязи не стѣсняются даже использовать въ своихъ цѣляхъ и семейную жизнь
Захеръ-Мазоха. Ни эти авторы, ни ихъ читатели нисколько не смущаются тѣмъ, что они
меня никогда не видѣли и ничего обо мнѣ
не знаютъ изъ личныхъ наблюденій.
Тайную поддержку они находятъ во всѣхъ
тѣхъ, кому оффиціальное положеніе запрещаетъ открыто исповѣдывать мазохизмъ. Опасаясь, что истина наброситъ тѣнь на ихъ учителя, восхваляющаго ихъ порокъ, они изо
всѣхъ силъ стараются собрать какъ можно
больше камней, чтобы забросать ими несчастную, сломленную жизнью женщину.
Я не знаю, имѣла-ли книга Шлихтегролля
обо мнѣ литературный или иной успѣхъ, я
знаю только одно: она имѣла успѣхъ, котораго менѣе всего ожидалъ ея издатель — она
заинтересовала мною цѣлую вереницу мазохистовъ.
Любовь, съ которой Шлихтегролль разбираетъ всѣ приписываемый имъ мнѣ постыдный качества, выдаетъ въ немъ приверженца
мазохизма, который опъяняется своими описаніями, который создаетъ свой идеалъ, надѣляя его всѣмитѣми качествами, которыя его въ
немъ восхищаютъ его, убѣжденнаго мазохиста.
Но такъ какъ существуетъ только одинъ
идеалъ для всякаго мазохиста, то Шлихтегролль создаетъ подобный идеалъ, и всѣ эти
рыцари печальнаго образа хотятъ увидѣть
ту женщину, которой они напрасно искали
въ жизни и которую, наконецъ, къ великому

— 147 —•
своему счастью, нашли въ книгѣ Шлихтегролля. Они хотятъ познакомиться съ ней и
принести къ ногамъ ея свое поклоненіе.
Шестидесятилѣтней старухѣ!!
Какой подавляющій успѣхъ!!
*

*

*

Кто эти люди, такъ усердно разыскивающіе меня, подписывающіеся полнымъ именемъ
въ письмахъ ко мнѣ?! Исключительно лица,
занимающія высокое положеніе или матерьально обезпеченныя; для бѣдняка мазохизмъ—
недоступная прихоть. Знакомство они заключаютъ конечно въ самой благовидной формѣ:
всѣ они прочли мою „Исповѣдь" съ захватывающимъ интересомъ", всѣ глубоко „растроганы" и „потрясены", принимаютъ въ мигъ
„искреннее" и „дружеское участіе", во мнѣ,
„столько испытавшей" и т. д.
Только одинъ изъ нихъ откровенно признался, что пришелъ въ бѣшеный восторгъ,
когда прочелъ книжку Шлихтегролля; въ
моей „Исповѣди" онъ не вѣритъ ни одному
слову; онъ только золъ былъ на себя за то,
что не сблизился со мной раньше, что не повѣрилъ своему предчувствію, которое давно
предсказывало ему, что я женщина его грезъ.
Сначала я по наивности попадалась въ ловушку, но такіе господа чрезвычайно однообразны.
Когда же я замѣтила, что каждый разъ
уже въ самомъ началѣ переписки „дружеское
участіе" н а ч и н а е м превращаться въ „любовь"—въ томъ смыслѣ, какъ понимаютъ ее
эти господа, я стала осторожнѣе.
Ю*

Дѣло выяснялось скоро, когда кто-нибудь
изъ нихъ лично являлся ко мнѣ съ видомъ
человѣка, который дорожитъ своимъ временемъ,—въ поискахъ за мной они предпринимали далекія путешествія, превращавшіяся
иногда въ тяжелыя странствованія.
Какіе мучительные, позорные разговоры
приходилось инѣ вести съ ними! Какія мрачный признанія я выслушивала! Какое жестокое разочарована каждый разъ!
Ни одинъ изъ нихъ не заслуживалъ ни
одной минуты вниманія.
Ослѣпленные страстью, не отдавая себѣ
отчета въ своихъ поступкахъ они довѣрили
мнѣ свою честь, почти всю свою судьбу; да
благодарятъ они Бога за то, что я не оказалась ихъ идеаломъ; я уже ничего не помню
изъ всего, въ чемъ они мнѣ открылись, что
заставили пережить вмѣстѣ съ собою. Въ
этомъ можетъ быть и заключается ихъ счастье.
Только объ одномъ изъ нихъ я вспоминаю
иногда. Онъ принадлежалъ к ъ кружку, который сталъ впослѣдствіи извѣстнымъ, благодаря разоблаченіямъ M. Гардена въ Zukunft;
въ кругу своихъ онъ считается садистомъ.
Онъ уже собирался, подобно остальнымъ,
посвятить меня въ свои тайны, но во время
испугался Гарденовскихъ статей.
Чего хотѣлъ садистъ отъ идеала Шлихтегролля?
Отвѣтъ, быть можетъ, былъ бы и ингересенъ, но найти его можно только въ грязномъ
болотѣ мазохистской мысли.
Я предпочитаю, чтобы онъ тамъ и остался.

Зак/іюченіе

Составляя свои мемуары, я все время изображала свою жизнь, а не жизнь Захеръ-Мазоха. Мнѣ кажется, что я вполнѣ исполнила
свое намѣреніе: я только тогда говорю о немъ,
когда онъ играетъ роль въ моей жизни, и
умолкаю сейчасъ же, какъ только его роль
кончается.
(Критика, впрочемъ, упрекаетъ меня за такую сдержанность: по ея мнѣнію, мнѣ слѣдовало-бы ярко освѣтить тайники души Захеръ-Мазоха). *).
Если я теперь и отступаю нѣсколько отъ
своего намѣренія, то я дѣлаю это только въ
интересахъ истины, извращенной его поклонниками, мазохистами; надѣюсь, что совершаю
этимъ доброе дѣло.
Ибо, если человѣкъ умѣлъ повліять такъ
сильно на своихъ современниковъ въ нежелательномъ направленіи, какъ Захеръ-Мазохъ,
и даже создать своими фантазіями цѣлую
школу, то къ нему неприложима пословица:
„De mortuis nil nisi bene".
Болѣе того: почему живущіе не имѣютъ
права сбросить съ себя ношу, которую навязалъ имъ покойникъ, отчего они должны жить
подъ ея гнетомъ, между тѣмъ какъ онъ уже
не можетъ пострадать ни отъ чего,
*

*

*

• ) Dr. A. Eisber. Jena. Leipziger Tageblatt,

152

Нѣкоторые, вѣроятно, находятъ, что я
должна была бы молчать изъ уваженія къ
таланту Захеръ-Мазоха; я на это отвѣчу, что
онъ долженъ былъ бы сперва заслужить это
уваженіе.
Да, если-бы онъ дѣйствительно былъ великимъ художникомъ, упрекъ былъ бы справ е д л и в а быть можетъ.
Быть можетъ!
Ибо, какъ бы высоко ни стояло искусство,
сама жизнь, судьба человѣка стоитъ выше.
Думая, что я служу искусству, жертвовала
я собой для художника, пока не поняла,
слишкомъ поздно, однако, всю неестественность, нелѣпость, безполезность моей жертвы.
Искусство, которое становится чудовищемъ, пожирающимъ для своего насыщенія
чѣловѣческія жизни, требуетъ за удовольствіе,
доставляемое имъ, слишкомъ большой цѣны;
тѣмъ болѣе, что существуетъ искусство, которое обладаетъ само достаточнымъ богатствомъ и не должно прибѣгать ни къ какому
насилію.
А кто проповѣдуетъ этотъ взглядъ на искусство?
Тѣ, кто, вѣроятно, не пожертвовали-бы и
и атомомъ своей собственной жизни для искусства.
Но Захеръ-Мазохъ не былъ великимъ художникомъ. Только первые шаги его вели къ
истинному искусству, затѣмъ онъ свернулъ
съ вѣрнаго пути и больше никогда не находилъ его. Искусство же, которое не радуетъ
и не возвышаетъ человѣчества, а ведетъ его
на нечистые пути и развращаешь молодежь,
не имѣетъ права на существованіе и не за-

— 153 —•
служиваетъ жертвъ. Оно представляетъ собой
въ моральномъ отношеніи заразительную болѣзнь и, тотъ, кто покажетъ ея послѣдствія,
окажетъ благодѣяніе всѣмъ, имѣющимъ къ
ней предрасположеніе. Теперь пока не поздно,
наступилъ моментъ крикнуть мазохизму и
его вѣрнымъ приверженцамъ: Маски долой!
Довольно лицемѣрія!
Вглядитесь только въ этихъ несчастныхъ
мазохистовъ. Какая бездна лжи, лицемѣрія,
чтобы обмануть другихъ, a болѣе в с е г о - с е б я .
Не преступленіе ли они совершаютъ, превращая прекрасное въ самое орудіе низменныхъ своихъ инстинктовъ.
Какую опасность они представляютъ для
человѣчества! Вмѣсто того, чтобы читать ихъ
и восхищаться ими, слѣдовало бы помѣстить
ихъ въ лечебныя заведенія, чтобы ихъ излѣчить или, по крайней мѣрѣ, обезвредить. Ни
одинъ мазохистъ не долженъ имѣть права
жениться, Если же онъ женатъ, то мазохизмъ
долженъ быть иризнанъ достаточнымъ основаніемъ для развода и для того, чтобы отнять дѣтей отъ отца.
Нѣтъ закона, который защищалъ бы женщину отъ деморализующаго вліянія мужа, закона, привлекающаго его къ отвѣтственности
за „злоупотребленіе властью"; но есть законы, карающіе побежденную.
Но вы, мудрые и безпристрастные судьи!
Вы не думаете о томъ, что жена часто дѣтолько то, къ чему послѣ ужасной внутренней борьбы была принуждена мужемѵ
„Не важно", говорятъ судьи, и „мы ничего объ этомъ не знаемъ", говорятъ законы.

-

154 -

„Да будетъ онъ твоимъ господиномъ"—
живо и въ наше время, которое такъ гордится своей культурой; а женщина и теперь
продолжаетъ быть почти такой же собственностью своего мужа, какъ во времена дикарей.

А теперь, пусть ІІІлихтегролли всего міра
соберутся и напишутъ обо мнѣ цѣлыя кипы
книгъ, я не издержу на отвѣты ни единой
капли чернилъ.

4

„Тайны

Жизни"

Москва, Тверская, домъ Полякова. Тел. 146-01
С.-ГІетербургъ, Надеждинская 1. Тел. 63-22

моей

жизни

Банды Захеръ-Мазохъ
Переводъ М. А. Потапенко
Эта к н и г а п р о и з в е л а о г р о м н у ю с е н с а ц і ю в о
в с ѣ х ъ к у л ь т у р н ы х ъ с т р а н а х ъ , т. к. т а л а н т л и в ы я
произведенія беллетриста Леопольда З а х е р ъ - М а з о х ъ , к а к ъ и з в ѣ с т н о , п е р е в е д е н ы н а всЪ е в р о п е й с к і е я з ы к и . В а н д а З а х е р ъ - М а з о х ъ — жена
знаменитаго писателя — въ своей «Исповѣди»
р а з о б л а ч а е т ъ тайны интимной семейной ж и з н и .
Движимый эротическимъ помѣіпательствомъ —
мязохпзмомъ, Леоиольдъ Захеръ-Мазохъ въ свой
семейный о ч а г ъ внесъ всѣ ужасы половой психопатіи. Искренняя исповѣдь и описаніе выдающ и х с я моментовъ этого п о м ѣ ш а т е л ь с т в а читаются
съ захватывающим ь интерѳсомъ, ч ѣ м ъ и объясн я е т с я , что в ъ Г е р м а н і и э т а к н и г а в ы д е р ж а л а
в ъ т е ч е н і е 4 м ѣ с я ц е в ъ 19 и з д а и і й .
В ъ к н п г ѣ 448 с т р а н и ц ъ с ъ 2 п о р т р е т а м и Л е о польда и Вайды З а х е р ъ - М а з о х ъ н а отд. лист,
мѣл. бум.
Ц ѣ н а 1 р. 5 0 к.
1

Въ

роскошномъ

переллотѣ

2 руб.

Эта книга иліѣетъ прямую свн.чь съ сочиненісмъ Л. Захеръ•
Л',азоха „Венера въ мѣхахъ".)

Каталогъ нашнхъ изданій высылается
по первому требованию бесплатно

„Тайны

Ж и з н и "

Москва, Тверская, домъ Полякова. Тел. 146-01
С.-ГІетербургъ, Надеждинская 1. Тел. 6 3 - 2 2

Эротическое
Д-ра

Ж а ф ф * - Кофейнонъ.
С в Д Е Р Ж А Н І Е :

I Э р о т о м а н і я . Э р о т и ч е - V. П ѳ р і о д и ч е с к о е Э р о т и чѳск. помѣшательствоская лихорадка.
ЭроПримѣръ чувственней
тическій бредъ.
Войкзальтаціи.
Круговосторгъ и ячароваиіе.
ротъ помѣшательства.
Эротоман, у д р е в н и х ъ
Эротическое объяненіе.
Б р е д ъ , Ревность.
Нервныя разстройства.
II. С а т и р і а з ъ . Б о л ѣ з н е н ное нозбужденіе. Д ѣ й Эретнствіе
к о н ф е р т а т и в о в ь VI. Ф е т и ш и з м ъ .
ч е с к о ѳ в л е ч е н і о к ъ невообще, а в ъ особен•душевленнымъ предност. ш п а н с к и х ъ м у х ъ .
метамъ. Сатиріавъ-саСатиріазъ у стариковъ.
дизмъ.
Половое возIII. Н и м ф о м а п і я .
Пожибужден! е и кровожадрающее пламя страсти.
ность. Убійство н а понМ а н і я б ѣ ш с н с т в а . Нев ѣ лесбійской любви.
пристойный сцены. Два
Р а з в р а т ъ въ присутстзамѣчательпыхъ
слувіп д р у г и х ъ л и ц ъ . Кроч а я н е н а с ы т н о й ннмфовосмѣшеніе и растдѣманіи. Мистицпзмъ. и
ніе н а п о ч в ѣ г а л д ю ц и нпмфоманія.
націй.
IV. І І р і а и и з м ъ . Н е п р е о долпмыя эрекціи.
Прамтъчаніе. Эта книга била конфисковав^, но Судебного
Палатою 26 сентября арест» снятъ. („Прав. Вгъстн." M 211).
Ц Ь н а иниги 7 9 коп.
Въ роскошномъ

переплетѣ 1 р, 10 к.

„Тайны

Жизни"

Москва, Тверская, домъ Полякова. Тел. 146-01
С.-ГІетербургъ, Надеждинская 1. Тел. 6 3 - 2 2

Вышла въ свѣтъ новая книга:

Джонъ Царкеръ

Прогремѣвшій на в е с ь міръ американскій
н е с с і я , п о р а ж а в ш і й н е в ѣ р у ю ш и х ъ янкн ц ѣ л ы и ъ
р я д о м ъ з а м ѣ ч а т е л ь н ы х ъ и с ц ѣ л е н і й , какь и з в ѣ с т н о , в н е з а п н о т а и н с т в е н н о и с ч е з ъ , и всѣ
п о и с к и е г о п о к л о н н и к о в ъ окавались д о с и х ъ
п о р ъ тщетными. В ъ А м е р и к ѣ н е д а в н о появилась книга Д ж о н а П а р к е р а , п о с в я щ е н н а я общественному гипнозу и всѣмъ тѣмъ таинственнымъ с п о с о б а м ъ , к о т о р ы м и Д ж о н ъ П а р к е р ъ
пользовался, п о д ч и н я я с в о е м у вліяніго не только
•тдѣльныхъ лицъ, но даже «се общественное
мпѣніе Н о в а г о Свѣта. Эта книга о т к р ы в а о т ъ
намъ ш и р о ч а й ш і е горизонты на ж и з н ь на п у т и
къ у с и ѣ х у въ ж и з н и , у ч и т ъ , какъ п р і о б р ѣ с т и
с и л у воли, х а р а к т е р а и мысли. З а х в а т ы в а ю щ і й
и н т е р е с ъ я в л я ю т ъ страницы, п о с в я щ е н н ы й в н у шенію любви и в з а и м н о с т и , г и п н о з у л ю б в и во
в с ѣ х ъ е я р а з н о в и д н о с т я х ъ въ с а м ы х ъ р а з н о образныхъ условіяхъ нашей жизни. Авторъ.
г л у б о к о н з у ч и в ш і й ч е л о в ѣ ч е с к о е с е р д ц е , интимный ея т а и н и к ъ , какъ бы з а г л я н у л ъ въ д у ш у
человѣка, и какъ въ з е р к а л ѣ о т р а ж а е т ъ н а ш е
в н у т р е н н е е „я", п о я с н я я намъ т в многія ж и з ненным ц р о т и в о р ѣ ч і я , который намъ д о с и х ъ
п о р ъ казались неразрѣшимыми.

Цѣна нниги 65 ноп., въ пѳреплетѣ 1 руб.

„Тайны

Жизни"

Москва, Тверская, д о м ъ Полякова. Тел. 146-01
С . - Г І е т е р б у р г ъ , Н а д е ж д и н с к а я 1. Т е л . 6 3 - 2 2

Вышла въ свѣтъ новымъ изданіемъ:

I. Вальтѳръ

І Р 6 Ш Ш І
С ъ 7 3 рисунками, картами и

иллюстраціями

С о д е р жа н і е :
Къ истѳріи моря и его :
жизни.
Измѣренія морскихъ глубинъ.
волны и прибой.
Льдины и ледяныя горы.
Движеніе и теченія.
Морскіе организмы.
Морскія растенія.
Фауна неглубокихъ морей.
Животныя планктона.

Коралловые рифы.
Обитатели морскихъ глубинъ.
Позвоночиыя
животныя
моря.
Осадки мелкихъ морей.
Осадки на большнхъ глубинахъ.
Вулканическіе острова.
Жизнь па островахъ.
Перешейки и проливы.
Исторія моря.

Ц ѣ н а I руб., съ пересылкой 1 руб. 2 0

коп.,

съ нал. плат. I р. 3 0 к.

К а т а л о г ъ н а ш и х ъ изданій высылается
по первому т р е б о в а н і ю безплатно.

„Тайны

Жизни"

Москва, Тверская, домъ Полякова. Тел. 146-01
С.-ГІетербургъ, Надеждинская 1. Тел. 63-22

^ ы ш л а въ свь тъ четвертыми изданіемъ:

и половая жизнь человека
Профессора РОЛЛЕДЕРА
Содержаніе:
Нормальное и извращенное половое влеченіе.
Отсутствіе или недостатокъ полового влеченія
и половое извращеніе.
Недостатокъ
ощущенія
сладострастія се стороны мужчины и се стороны женщины.
Половое воздержаніе, польза и вредъ его.
Чрезмѣрное половое влеченіе.
Сатиріазъ у мужчинъ и
нимфоманія у ж е н щ и н ъ
(множество примѣровъ).
Половое влеченіе у гермафродитовъ.
Половое влеченіе у оскопленныхъ.
Половыя оргіи скопцѳвъ
и евауховъ.

Нормальное и ненормальное половое отправленіе.
Физіѳлогія полового акта
у мужчины.
Физіелогія полового акта
у женщины.
Злоупотреблені еестественными половыми сношоніями и ихъ послѣдствія.
Неврастенія на половой
гючвѣ.
Болѣзни органѳвъ чу вствъ,
какъ псслѣдствіе истощ а ю щ и х ъ половыхъ сношеній.
Песлѣдствіе половыхъ излишествъ для половыхъ
органѳвъ.
Вагинизмъ.
Ивкусственное безплодіе.
Примѣненіе
прозервативовъ.

Примѣненіе антисептическихъ пульверизаторѳвъ
и предупрежденіе оплодотворены.
Зачатіе естественное и искусственнее.
Овуляція.
Случайный и невольный
оплодотворені*.

Процессъ оплодотворенія
Искусственное оплодотвореніе, т. е. терапевтическое устраненіе безпло
дія.
Причины безплодія
Оперативное и искусственное сѳздаиіе безплодім

Цѣна в ъ отдѣльной продажѣ

1 руб.

К а т а л о г ъ нашихъ изданій высылаете)!
по первому требованію безплатн®

2011122227