Автор: Иовчук М.
Теги: философия экономика политэкономия соцэкгиз марксистская философия советская философия
Год: 1939
Текст
jo M Ojf.VWK
ЩШЩЁШ
I
'
M. И 013 4 УК
БЕЛИНСКИЙ
ЕГО ФИЛОСОФСКИЕ
И СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ
ВЗГЛЯДЫ
Ы
ГОСУДАРСТВЕННОЕ
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ
ИЗДАТЕЛЬСТВО
1939
Sk
^^Доб. 9(C) —
И 75 M * ' 1 Ф
Книга М. Т. Иовчука «В. Г. Ёелинский,
его философские и социально-политиче-
ские взгляды» представляет собой научно-
популярный очерк, излагающий в сжатой
форме основные моменты философских и
социально-политических взглядов Виссари-
она Григорьевича Белинского. Книга рас-
считана на партийный актив, советскую
интеллигенцию, студентов вувов и других
читателей, изучающих культуру и фило-
софию великого русского народа.
«Предшественником полного вытеснения
дворян разночинцами в нашем освободи-
тельном движении был еще при крепостном
праве В. Г. Белинский. Его знаменитое
«Письмо к Гоголю», подводившее итог
литературной деятельности Белинского,
было одним из лучших произведений бес-
цензурной демократической печати, сохра-
нивших громадное, живое значение и по
сию пору».
(Ленин, Из прошлого рабочей печати
в России, 1914 г., Соч., т XVII, стр. 341).
«Завидуем внукам и правнукам нашим,
которым суждено видеть Россию в
1940-м году—стоящую во главе образован-
ного мира, дающею законы и науке и
искусству, и принимающею благоговейную
дань уважения от всего просвещенного
человечества».
(Белинский, Соч., т. XII, стр. 224).
ВВЕДЕНИЕ
Народы страны Советов, построившие вели-
чественное здание социализма, гордятся бога-
тейшими культурными ценностями,"созданными
великим русским народом.
«Мы гордимся именами Пушкина, Лермон-
това, Толстого и ГорькоГЪ, Белинского, Добро-
любова и Чернышевского, Менделеева, Сече-
нова и Павлова. Эти имена вместе с именами Ло-
моносова, математика Лобачевского, изобре-
тателя радио Попова, мужественных исследо-
вателей Пржевальского, Миклухи-Маклая, от-
важных мореплавателей Лаптевых, Дежнева,Се-
дова и многими и многими другими составляют
нашу национальную славу, и мы законно гор-
димся ею. Вершиной русской культуры яв-
ляется ленинизм—самое передовое, самое науч-
ное учение, которое знала история человечества.
Ленинизм интернационален. Он стал учением,
маяком и надеждой всех народов мира. И мы
законно гордимся этим, мы законно гордимся
его творцами — Лениным и Сталиным» 1.
Любовь к своей родине, к своему народу,
чувство патриотизма всегда жили в сердцах
народных масс.
1 «Правда» от 15 января 1937 г.
5
«Патриотизм — одно из наиболее глубоких
чувств, закрепленных веками и тысячелетиями
обособленных отечеств», — писал Ленин.
В Союзе Советских Социалистических Рес-
публик патриотизм стал подлинно всенародным
чувством; советский патриотизм рожден вели-
кими победами социализма. Они породили в
каждом советском человеке чувство законной
гордости за свое отечество, за свой народ, за
великую партию Ленина — Сталина, за своих
вождей, которые впервые в истории человече-
ства привели народные массы к радостной со-
циалистической жизни. '
Товарищ Сталин в своем историческом
докладе на XVIII съезде ВКП(б) показал силу
и мощь советского патриотизма как одной из
движущих сил советского общества и поставил
в качестве одной из важнейших задач партии
задачу «развивать и культивировать советский
патриотизм». Великий советский народ, охва-
ченный чувством советского патриотизма, творит
и будет творить чудеса на любом поприще —
хозяйственном, культурном, государственном,
военном.
Народ-исполин,"впервые в истории челове-
чества создавший социалистическое общество,
законно обращает взор к своему прошлому.
А прошлое народов, населяющих СССР, и
пероого среди равных, русского народа, ха-
рактеризуется не только вековым гнетом по-
мещиков и капиталистов, державших трудовой
народ в кабале, беспросветной нужде и неве-
жестве.
Прошлое великого русского народа, как и
других народов, населяющих СССР, полно
G
героической борьбы за национальную незави-
симость против чужеземных захватчиков, полно
восстаний народных масс против своих угне-
тателей, богато славными трудовыми делами,
преобразившими лицо земли русской. Великий
русский народ прославил свое имя замечатель-
ными творениями в самых различных областях
культуры; он выдвинул из своей среды выдаю-
щихся ученых, художников, писателей, мысли*
телей и борцов за счастье человечества.
Виссарион Григорьевич Белинский занимает
в славном ряду выдающихся мыслителей и
революционных борцов русского народа одно из
самых почетных мест.
Белинского мы ценим не только как гени-
ального литературного критика, заложившего
основы литературной критики и истории лите*
ратуры в России.
Замечательный талант Белинского нашел от-
ражение в многогранном и всестороннем твор-
честве. Он *— один из ранних и выдающихся
русских философов, проницательный социолог,
талантливый историк, один из основоположни-
ков реалистической эстетики в России. Но
прежде всего Белинский дорог нам как зачи-
натель революционно-демократического дви-
жения, как великий разночинец-революционер,
направивший всю свою многогранную и кипу*
чую деятельность на борьбу с крепостничеством.
Белинский, предтеча русской революционной
демократии, выступил на борьбу против кре-
постничества, за счастливое будущее великого
русского народа и всего человечества в 30—
40-х годах прошлого века, в обстановке жесто-
чайшей николаевской реакции.
г
Революционный призыв Белинского был под-
хвачен в 50—60-х годах поколением револю-
ционных разночинцев во главе с Чернышевским
и Добролюбовым.
Пламенные строки письма Белинского к Го-
голю зажгли в них огонь священной ненависти
к самодержавно-крепостническому строю; они
последовательно развили демократические идеи
Белинского и стали идеологами народной, кре-
стьянской революции.
В. И. Ленин считал Белинского одним из
предшественников российской социал-демокра-
тии. Белинский не бьщ и не мог в 40-х годах
XIX в. стать идеологом пролетариата, сформи-
ровавшегося в России лишь во второй половине
прошлого века. Но страстная и непримиримая
вражда к крепостничеству и всем его порож-
дениям, блестящая критика западноевропей-
ского капитализма и реакционного буржуазного
государства, жгучая ненависть ко всем врагам
русского народа и трудящегося человечества,
непреодолимая вера в наступлейие социалисти-
ческого строя, в котором обретет свое счастье
человечество, — ставят Белинского в почетный
ряд предшественников марксизма в России.
Пролетариат России, руководимый ленинско-
сталинской партией большевиков, всегда высоко
ценил революционные традиции своих пред-
шественников, в том числе и В. Г. Белинского.
Незабываемые труды великих русских мысли-
телей, обличавших самодержавно-крепостниче-
ский строй, вековой гнет и темные силы цар-
ской России не раз помогали народным массам
в их революционной борьбе. Так, например,
в 1912 г. в статье «Еще один поход на демо-
S
кратию» Ленин писал о громадном влиянии
работ Белинского на народные массы; он ука-
зывал на тот замечательный факт, что в период
революционного подъема в 1905—1907 гг., когда
в царском правительственном аппарате обра-
зовалась известная «трещина», народные массы
получили4 возможность ознакомиться с рево-
люционно-демократическими работами Белин-
ского1. Ленин писал, что на горе помещичье-
буржуазной контрреволюции, пусть на время,
исполнилось страстное желание революционного
поэта H. А. Некрасова:
«Придет-ли времячко,
Когда (приди, желанное!)
Дадут понять крестьянину,
Что рознь портрет портретику,
Что книга книге рознь,
Когда мужик не Блюхера
И не милорда глупого —
Белинского и Гоголя
С базара принесет?»
Ленин дает убийственную оценку либераль-
ной буржуазии, испугавшейся широкого рас-
пространения среди народных масс револю-
ционно-демократических работ Белинского.
«Демократическая книжка стала базарным
продуктом, — пишет Ленин, имея в виду рас-
пространение работ Белинского и других пи-
сателей революционной демократии в народ-
ных низах. — Теми идеями Белинского и Го-
роля, которые делали этих писателей дорогими
Некрасову — как и всякому порядочному че-
1 В частности следует отметить, что только в 1905 г.,
в издании С. А. Венгерова было впервые отдельной
брошюрой издано знаменитое письмо Белинского к
Гоголю.
9
ловеку на Руси — была пропитана сплошь эта
новая базарная литература...
•..Какое «беспокойство»! — воскликнула мня-
щая себя образованной, а на самом деле
грязная, отвратительная, ожиревшая, самодо-
вольная либеральная свинья, когда она уви-
дала на деле этот «народ», несущий с базара..,,
письмо Белинского к Гоголю»!.
Большевики во главе с Лениным и Сталиным
боролись за революционно-демократическое на-
следство Белинского, Герцена, Чернышевского
и Добролюбова, против посягательств либе-
ральной буржуазии, либеральных народников
и эсеров.
Ленин в своих замечательных работах «От
какого наследства мы отказываемся», «О «Ве-
хах», «Памяти Герцена» и др. доказал, что
революционно-демократическое наследство рус-
ских просветителей по праву принадлежит
революционному пролетариату.
Либеральная буржуазия долгое время пы-
талась спекулировать именами Белинского,
Герцена, Чернышевского и Добролюбова, стре-
милась изобразить их дюжинными либералами,
сторонниками и идеологами обычного капита-
листического пути развития России.
Усердие либеральной буржуазии доходило
до того, что один из ее лидеров, П. Струве,
объявил, что он заимствовал свой лозунг «Пой-
дем на выучку к капитализму» у Боткина и ...
Белинского.
Но после поражения революции 1905 г.,
когда либеральная буржуазия окончательно
1 Ленин, Соч., т. XVI, стр. 132.
ID
переметнулась в лагерь контрреволюции и
стала оплевывать все революционное движение,
ее идеологи изменили свое отношение к рус-
ским революционным просветителям, в осо-
бенности к Белинскому и Чернышевскому.
Они стали извращать, третировать и оплевы-
вать литературное наследство покойного Бе-
линского с не меньшей злобой, чем это делали
по отношению к живому Белинскому Уваровы,
Дубельты, Булгарины, Вяземские и другие
реакционеры-крепостники 40-х годов XIX в.
Чем объясняется такой поворот «рыцарей рос-
сийского либерального словоблудия»?
Ленин прекрасно вскрыл смысл этого «пово-
рота» в своей работе «О «Вехах»:
«Либералы сочувствовали «интеллигенции»,—
пишет он, подразумевая под интеллигенцией
передовых людей из лагеря революционной
демократии, — и тайком поддерживали иногда
ее, пока она оставалась только маленькой,
подпольной сектой, пока она не приобрела
множества последователей, пока она не стано-
вилась реально-могущественной; это значит:
либерал сочувствовал демократии, пока демо-
кратия не приводила в движение настоящих
масс, ибо без вовлечения масс она только слу-
жила своекорыстным целям либерализма, она
только помогала верхам либеральной буржуазии
пододвинуться к власти. Либерал отвернулся от
демократии, когда она втянула массы, начавшие
осуществлять свои задачи, отстаивать свои
интересы» х.
В своей работе «От какого наследства мы
1 Ленин, Соч., т. XIV, стр. 220.
11
отказываемся* в 1897 г. Ленин показал,
что либеральные народники и их последова-
тели эсеры, лживо прикрывающие свой «тео-
рии» великими именами Белинского, Герцена,
Чернышевского и Добролюбова, давно уже
изменили революционным традициям русских
просветителей. Их «теории» представляют со-
бой такую «прибавку» к революционно-демо-
кратическому наследству русских просветите-
лей, в результате которой их взгляды ничего
общего с этим наследством не имеют. Просвети-
тели требовали уничтожения крепп^^р^тгрр.тия
и всех его порождений, а либеральное народ-
ничество отказалось от революционной борьбы
с царизмом, выпрашивая у него реформы для
сохранения крестьянской общины.
Просветители требовали распространения в
России европейской цивилизации, а народниче-
ство считало капитализм и все его порождения
регрессом в сравнении с крепостничеством.
Просветители требовали от интеллигенции,
чтобы она пошла в народные массы и организо-
вала их на борьбу, народники считали, что
можно обойтись и без революционной органи-
зации масс, ибо двигатели истории — якобы не
массы, а выдающиеся личности.
Революционные просветители стали материа-
листами и стремились к применению диалек-
тики, народничество оказалось в плену модных
идеалистических теорий. Ленин показал, что
насквозь лжива легенда, пущенная лидером
либеральных народников Михайловским, будто
бы русские марксисты «не желают состоять
ни в какой преемственной связи с прошлым и
решительно отказываются от наследства».
12
Русские ученики марксизма, как и весь рос-
сийский революционный пролетариат, говорит
Ленин, «гораздо более последовательные, гораздо
более верные хранители наследства, чем на-
родники... Но само собою разумеется, что
«ученики» хранят наследство не так, как архи-
вариусы хранят старую бумагу. Хранить на-
следство — вовсе не значит еще ограничиваться
наследством, и к защите общих идеалов евро-
пеизма «ученики» присоединяют анализ тех
противоречий, которые заключает в себе наше
капиталистическое развитие, и оценку этого
развития с вышеуказанной специфической точки
зрения» х, т. е. с точки зрения революционного
пролетариата.
Положительную роль в борьбе против народ-
ников, буржуазно-веховской контрреволюции,
эсеров и ликвидаторов сыграли работы
Г. В. Плеханова о Белинском. Эти работы,
написанные как в тот период, когда Плеханов
боролся с народничеством за торжество мар-
ксизма в России (90-е годы), так и в тот период,
когда Плеханов, будучи меньшевиком-партий-
цем, сближался с большевиками в борьбе против
ликвидаторов (1909—1912 гг.), несмотря на
некоторые ошибочные положения, принесли
большую пользу в деле выяснения подлинного
философского и политического лица Белин-
ского.
Ленин высоко ценил философское и литера*
турное наследство революционных просвети-
телей. Он считал, что пролетариат должен
использовать это революционно-демократиче-
1 Ленин, Соч., т. II, стр. 331—332.
13
ское наследство в борьбе против царизма й
помещичье-капиталистического строя. Но мар-
ксизм-ленинизм никогда не допускал смешения
пролетарской и буржуазно-демократической
идеологии и низведения марксистской теории
до уровня незрелых, утопических, хотя нередко
и революционных, теорий передовой буржуаз-
ной демократии.
Изучая классическое наследство русских ре-
волюционных мыслителей, мы исходим из ле-
нинизма, из великих трудов Ленина и Сталина,
представляющих собой вершину как русской,
так и всей мировой культуры.
Работы Ленина j осветившие историю осво-
бодительного движения в России и отношение
пролетариата к революционно-демократиче-
скому наследству прошлого, непревзойденные,
классические ленинские оценки деятельности и
мировоззрения Белинского впервые поставили
на подлинно научную почву изучение фило-
софских и социально-политических воззрений
Белинского \
1 Автор ограничивается в рамках краткой и попу*
лярной работы лишь освещением философских основ
мировоззрения Белинского и его социально-полити-
ческих воззрений, тем более что они не получили
достаточно полного освещения в литературе. Автор
не ставит перед собой задачи в настоящей работе осве-
щать литературно-критические, эстетические, лингви-
стические, этические и антирелигиозные взгляды Белин-
ского и другие стороны его мировоззрения. Это — тема
для специальной и более обширной работы.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ЖИЗНЬ В. Г. БЕЛИНСКОГО И ЕГО ЭПОХА
В. И. Ленин показал, что освободительное
движение в России проходит в своем развитии
три этапа.
Первой, этап охватывает приблизительно пе-
риод 1825—1861 гг. В эту эпоху, пишет Ленин,
«крепостная Россия забита и неподвижна. Про-
тестует ничтожное меньшинство дворян, бес-
сильных без поддержки народа. Но лучшие
люди из дворян помогли разбудить народ» \
Передовые одиночки из дворянской среды во-
преки своему классу требуют уничтожения
крепостничества и развития России по западно-
европейскому пути. Революционного движения
широких народных масс в этот период в России
еще не было; отдельные, разрозненные стихий-
ные восстания крестьян, солдат и фабричных
рабочих, не освещенные еще политическим
сознанием, были направлены против произвола
отдельных помещиков, царских чиновников и
офицеров, но не ставили своей целью уничто-
жения помещичье-крепостнического государ-
ства.
1 Ленин, Соч., т. XVI, стр. 575.
15
Поэтому Герцен, кал говорил Ленин, не
мог видеть революционного народа в России
40-х годов. Это относится и к Белинскому.
Еще до падения крепостного права, в 40-х го-
дах XIX в., в так называемый дворянский
период в развитии освободительного движения,
в этом движении начинают принимать все
большее и большее участие революционеры-
разночинцы.
«В конце 30-х — начале 40-х годов в русское
дворянское общество начинает вторгаться но-
вый человек — «разночинец» — родоначальник
современного нам интеллигента» х, — говорит
в 1909 г. М. Горький. Разночинец идет с различ-
ных сторон: из мещанства, мелкого духовен-
ства, купечества, из слоя низших чиновников,
иногда даже из крестьян, чудом получивших
образование, и т. д.
«Падение крепостного права вызвало появле-
ние разночинца, как главного, массового дея-
теля и освободительного движения вообще и
демократической, бесцензурной печати в част-
ности» 2.
Во второй период развития освободительного
движения, в 60—80-е годы XIX в., революцио-
неры-разночинцы являются уже преобладаю-
щей, главной силой освободительного дви-
жения.
Дворянские революционеры, как говорил
М. Горький, «смутно чувствовали, что без по-
мощи со стороны демократии им, аристокра-
1 M. Горький, О «разночинце» в русской литературе
40-х годов («Литературный критик» №3, 1938, стр. 9).
1 Ленин, Соч., т. XVII, стр. 341.
16
там, не вырваться из железных когтей двугла-
вого орла, не выцарапаться из-под тяжести
Николаева режима. В то же время они ясно
видели, что народ, крестьянство, враждебно
им, что оно не может забыть плетей и розог
и, мечтая о воле, мечтает об уничтожении дво-
рянства, класса, который уже создал некую
культуру и продолжал создавать ее» 1. Рево-
люционеры-разночинцы шли вперед своим
путем, «не спотыкаясь о развалины прошлого, а
свой путь в ту пору мог быть лишь один — к
народу, к массе крестьянской, значит прежде
всего против крепостного права. Необходимо
было занять позицию демократическую, к ней
толкала вся современность и на нее указы-
вала история Запада» 2.
Революционеры-разночинцы пытаются свя-
зать свою борьбу против крепостничества и
самодержавия с крестьянским движением; но
распыленность тогдашнего единоличного кре-
стьянства, отсутствие у него революционного
политического сознания и наличие веками при-
вивавшейся народу веры в царскую власть
обрекают попытки революционных разночин-
цев на неудачу.
В 90-х годах прошлого века начинается
третий период в развитии освободительного
движения. Главной руководящей силой осво-
бодительного движения в России становится
революционный пролетариат. Его движение
благодаря деятельности Ленина и Сталина
1 М. Горький, О «разночинце» в русской литературе
40-х годов, стр. 20.
* Там же, стр. 24.
2 м. И о в ч у к. В. Г. Белинский . 17
Соединяется с научным социализмом й стано-
вится непобедимой силой; пролетариат воз-
главляет широкие крестьянские массы и подни-
мает их на революционную борьбу против ца-
ризма и помещичье-капиталистического строя.
Деятельность Белинского падает на первый,
так называемый дворянский, период освободи-
тельного движения в России.
«Предшественником полного вытеснения дво-
рян разночинцами в нашем освободительном
движении был еще при крепостном праве
В. Г, Белинский. Его знаменитое «Письмо к
Гоголю», подводившее итог литературной дея-
тельности Белинского, было одним из лучших
произведений бесцензурной демократической
печати, сохранивших громадное, живое зна-
чение и по сию пору», — писал В. И. Ленин
в 1914 г.1
* * *
Виссарион Григорьевич Белинский родился
13 июня 1811 г. в г. Свеаборге (ныне Фин-
ляндия). Отец его был флотским лекарем,
мать — дочерью флотского офицера.
Детство свое Виссарион Белинский провел
в г. Чембаре, Пензенской губернии, где отец
его был уездным врачом.
Еще будучи учеником Чембарского уездного
училища, Виссарион Белинский поражал ок-
ружающих своими выдающимися способностя-
ми и начитанностью.
С 1825 г. Белинский учился в Пензенской гим-
назии; постановка преподавания наук в гим*
1 Ленин, Соч., т. XVII, стр. 341.
18
назии не могла удовлетворить йытливый ум
Белинского, и он в 1829 г., не закончив курса,
ушел из гимндзии дл^я того, чтобы подготовиться
к поступлению в университет.
Осенью 1829 г. Белинский был принят в
число студентов словесного факультета Мо-
сковского университета.
Нужда и лишения с детских лет преследовали
Белинского; в университетские годы, став
«казеннокоштным» студентом, Белинский осо-
бенно почувствовал гнет нужды, всегда стояв-
шей за плечами малообеспеченных разночин-
цев.
В университете Белинский близко сошелся
со студентами, участниками университетского
кружка — Станкевичем, Кудрявцевым, Кет-
чером, К. Аксаковым и др. Вскоре он глубоко
равочаровался в той казенной науке, которую
преподносили с университетской кафедры «вер-
ноподданные» профессора типа Шевырева и
Погодина. Но общение с участниками кружка
Станкевича, изучавшими немецкую классиче-
скую философию и стремившимися к распро-
странению западноевропейского просвещения
в России, знакомство с лучшими произведения-
ми западноевропейской литературы оставили
неизгладимый след в мировоззрении Белин-
ского.
В 1831 г. он написал свое первое литератур-
ное произведение — драму «Дмитрий Калинин»,
в которой горячо заклеймил ужасы крепост-
ничества. Университетское начальство, раз-
гневанное этим «безнравственным, позорящим
честь университета» произведением Белинского,
постаралось найти повод для расправы с Бе-
2*
19
линс^им. В 1832 г. этот повод был найден:
Белинский был болен и не посещал лекций,
и университетские чинуши исключили его
из университета «по слабости здоровья и при
этом по ограниченности способностей».
После исключения из университета нужда
и лишения с еще большей силой обрушились
на Белинского. Только поддержка друзей
спасла его. Весной 1833 г. либеральный про-
фессор Московского университета Надеждин
предложил Белинскому сотрудничество в своем
журнале «Телескоп».
В течение трех лет, в 1833—1836 гг., Белин-
ский сотрудничал в «Телескопе» и в приложе-
нии к нему — «Молве». В «Молве» в 1834 г.
появилась его первая крупная литературно-
критическая работа «Литературные мечтания».
В «Телескопе» была напечатана его работа
«О русской повести и повестях г. Гоголя» и др.
Но в октябре 1836 г. «Телескоп» был по распо-
ряжению Николая I закрыт за напечатание
первого «Философического письма» П. Я. Ча-
адаева; автор письма был объявлен умалишен-
ным, Надеждин был сослан в Усть-Сысольск,
у Белинского был произведен обыск, но даль-
нейших репрессий по отношению к нему
не последовало: царское правительство еще не
знало, какую опасность для него таит в себе
деятельность молодого критика»
В 1836—1837 гг. Белинский сблизился с
М. А. Бакуниным. Через посредство Бакунина
он познакомился с философией Фихте и Ге-
геля.
В 1838 г. Белинский в поисках заработка по-
ступил преподавателем словесности в Межевой
20
институт, но вскоре ушел оттуда, для того
чтобы отдаться любимой журнальной работе,
на этот раз в журнале «Московский наблюда-
тель».
Переехав ооенью 1839 г. в Петербург, Бе-
линский вплоть до 1846 г. ведет критический
и библиографический отдел в журнале «Оте-
чественные записки», издателем которого был
Краевский.
. Несмотря на сопротивление этого весьма
умеренного издателя, несмотря на тяжелейшие
условия работы в журнале, Белинский вскоре
сумел превратить критико-библиографический
отдел «Отечественных записок» в трибуну, с
которой он пропагандировал в передовых слоях
русского общества идеи утопического социа-
лизма и революционной демократии. Белин-
ский в эти годы сближается с А..И. Герценом,
Н. А. Некрасовым, выдающимся актером
М. С. Щепкиным, московским историком-про-
фессором Т. Н. Грановским; кроме них, его
друзьями в эти годы были И. С. Тургенев,
П. В. Анненков и В. П. Боткин. В начале
40-х годов вокруг Белинского и Герцена груп-
пируются все передовые люди русского обра-
зованного общества, принадлежавшие к так
называемому «западническому» течению.
40-е годы для Белинского — это годы рас-
цвета его творческой деятельности. В эти годы
он написал сотни литературно-критических ста-
тей и рецензий, из которых особо выделяются
одиннадцать статей о Пушкине.
В Д846 г. Белинский порвал с Краевским,
жестоко эксплоатировавшим критика в «Оте-
чественных записках», и стал одним из руко-
U
водителей журнала «Современник)), издате-
лями которого были Н. А. Некрасов и
И. И. Панаев.
В «Современнике» Белинский в 1846—1848 гг.
поместил самые выдающиеся свои произведе-
ния, в частности годичные обзоры русской ли-
тературы за 1846 и 1847 гг.
Нужда, лишения и тяжелая болезнь — ча-
хотка — подкосили силы Белинского. На сред-
ства, собранные друзьями, он летом 1847 г*
предпринял поездку для лечения за границу,
но эта поездка уже не могла поправить его вко-
нец расшатанного здоровья. За границей в
Зальцбрунне 3 (15) июля 1847 г. Белинский
написал свое знаменитое письмо Гоголю, став-
шее, как справедливо сказал А. И. Герцен,
«завещанием» Белинского нескольким поколе-
ниям революционеров в России.
В 1848 г. Белинский был почти прикован
к постели. Уже умирающего Белинского неод-
нократно «приглашали» в III отделение.
Комендант Петропавловской крепости Ско-
белев еще раньше говорил Белинскому «в шут-
ку», что для него уже приготовлен «теплень-
кий казематик», а шеф жандармов Дубельт в
1849 г., когда было раскрыто дело петрашевцев,
выразил сожаление, что Белинский уще умер,
иначе «мы бы его сгноили в креповой».
7 июня (26 мая по ст. ст.) 1848 г. Белинский
умер.
Имя Белинского долгие годы при крепост-
ном праве нельзя было упоминать в печати;
его письмо к Гоголю вплоть до революции
1905 г. было под запретом. Но несмотря на
этот «заговор молчания» со стороны реакции,
22
имя Белинского и его незабываемые труды
стали дорогими и близкими трудящемуся
народу.
* * ♦
В 30—40-х годах XIX в. Россия отставала
по своему экономическому развитию от пере-
довых стран Западной Европы не менее чем
ца полстолетия. Из 52 миллионов человек на-
селения тогдашней России (без Польши и Фин-
ляндии) 43 миллиона составляли крепостные
крестьяне, принадлежавшие помещикам, част-
ным фабрикам и заводам, государству и удель-
ному ведомству.
Желая выбросить на рынок как можно больше
хлеба, помещики-крепостники всеми мерами
сокращали крестьянские запашки и увеличи-
вали свои. В результате этого доля крестьян-
ской запашки за первую половину XIX в.
упала с двух третей до одной трети всей посев-
ной площади; 90% вывозимого из России хлеба
производилось в помещичьих хозяйствах.
Крестьянские массы России страдали под
бременем изнурительного труда на помещиков,
продолжавшегося по 14—16 часов в сутки.
Они были совершенно бесправны: их можно
было подвергать телесным наказаниям, про-
давать целыми семьями и поодиночке, обмени-
вать на лошадей, коров, на предметы домашнего
обихода. За 40 лет, с 1820 до I860 г., в России
было 13 неурожаев, повлекших за собой мас-
совый голод, эпидемии и ужасающую смерт-
ность крестьянского населения.
Французский путешественник маркиз де Кю-
стин7 человек весьма консервативно настроен-
23
ный, побывав в царской России, писал в своей
книге «Россия в 1839 г.»: «В России я чувство-
вал сострадание к людям, как в Англии осте*
регался машин. Там этим созданиям рук че-
ловеческих недоставало лишь слова, тогда как
эдесь оно было совершенно излишним для
живых машин, созданных государством» 1.
И ниже: «Русский образ правления — это аб-
солютная монархА, умеряемая убийством» 2.
Великий народный поэт А. С. Пушкин в
своем стихотворении «Деревня» так описывал
крепостные порядки тогдашней России:
«Среди цветущих нив и гор
Мудрец печальный замечает
Везде невежества убийственный позор,
Не видя слез, не внемля стона,
На пагубу людей избранное судьбой,
Здесь барство дикое, без чувства, без закона,
Присвоило себе насильственной лозой
И труд, и собственность, и время земледельца.
С поникшей головой, покорствуя бичам,
Здесь рабство тощее влачится по браздам
Неумолимого владельца».
В 30—40-х годах прошлого века в крепостни-
ческой экономике России пробивается брешь,
укрепляются ростки капитализма.
За 25 лет после восстания декабристов
(1825—1850 гг.) число промышленных пред-
приятий выросло с 5 251 до 9 848, а число ра-
бочих, занятых в них, с 210 тысяч до 520 тысяч
человек. *
Барщинная система помещичьего хозяйства,
в особенности в нечерноземных губерниях Рос-
1 Маркиз де Кюстин, Николаевская Россия, изд.
Общества политкаторжан, М. 1930, стр. 47.
2 Там же, стр. 71.
24
сии, заменяется оброчной, причем многие кре*
отьяне, отпущенные на оброк, цоотупают в
качестве вольнонаемных рабочих на фабрики
и заводы. Число капиталистических пред*
приятии, использующих вольнонаемный труд,
к концу 30-х годов почти в пять раз превы-
шает число помещичьих крепостных ману»
фактур.
Россия вступает на путь капиталистического
развития. Рост капиталистических предприя-
тий, невыгодность крепостного труда, созна-
ваемая даже некоторыми помещиками, и в осо-
бенности крестьянские восстания заставляют
царское правительство задумываться над во-
просом «освобождения» крестьян, создавать се-
кретные комитеты, вводить отдельные куцые
реформы и т. п. Энгельс пишет об этом вре-
мени: «Даже в совершенно варварских странах
буржуазия делает завоевания. В России про-
мышленность развивается колоссальными ша-
гами и превращает даже русских бояр все
более и более в буржуа. Крепостная зависи-
мость подвергается ограничениям в России
и в Польше, что означает ослабление дворян-
ства в интересах буржуазии и создание свобод-
ного крестьянского класса, в котором буржуа-
зия всюду нуждается» г. Однако основная масса^
правящего класса помещиков пытается при-'
способиться к капиталистическому рынку, не
нарушая крепостнических основ своего хо-
зяйства. Крепостное право, несмотря на рост
капитализма, в 30—40-х годах прошлого века
господствует и продолжает быть главным пре-
1 Маркс и Энгельс, Соч., т. V, стр. 247.
25
пятствием на пути дальнейшего развития капи-
тализма в России.
Против крепостничества, лежавшего тяжелым
бременем на народных массах России и пре-
пятствовавшего прогрессивному для того вре-
мени развитию России по пути капитализма,
были направлены все народные движения и
оппозиционные течения в середине XIX в.
Все они в той или иной степени представляют
собой проявления освободительного движения,
движения, призванного освободить Россию от
крепостничества, самодержавно-полицейского
режима и духовной диктатуры церкви.
Из года в год растет число крестьянских вос-
станий против помещиков. Если в период
1825—1834 гг. было около 150 крестьянских
восстаний, то в последующее десятилетие
1835—1844 гг. число их превышает уже 200,
а в период 1845—1854 гг. достигает 348. На-
ряду с восстаниями крепостных крестьян в
30—40-х годах происходят многочисленные вос-
стания так называемых «военных поселян»
(в Новгородской губернии в особенности), вос-
стания матросов и солдат (Севастопольское вос-
стание 1830 г., Старорусское восстание 1831 г.
и др.), восстания городской бедноты (Тамбов-
ское восстание и т. д.). Поднимаются против
своих хозяев с требованиями улучшения своего
экономического положения фабричные рабочие
как крепостные, так и вольнонаемные (волне-
ния на бумажной фабрике князя Гагарина
близ Ярославля, волнения на суконной фаб-
рике Осокина в Казани, тайный кружок рабо-
чих на заводе Лазаревых в Пермской губернии
и т. д.).
Ж
Против самодержавно-крепостнического гнета
поднимаются угнетенные царизмом народы:
в 1830 г* — восстание в Польше, в 1836 —
1847 гг. — восстания казахов, на протяжении
нескольких десятилетий — восстания горских
народов под руководством Шамиля х.
Дальновидные представители правящего
класса крепостников понимали опасность ско-
пления пролетариата в крупных промышленных
центрах. Так, московский генерал-губернатор
Закревский в 1848 г. писал в своем рапорте
царю: «Для охранения тишины и благоденствия,
коими в настоящее времй наслаждается одна
Россия, правительство не должно допускать
скопления бездомных и безнравственных лю-
дей (крепостник Закревский так расценивал
пролетариат. — М. И.)у которые легко пристают
к каждому движению, нарушающему обществен-
ное и частное спокойствие». Николай I, на-
пуганный западноевропейскими революциями
1848 г., санкционировал эту меру и издал за-
кон, запрещающий строить в Москве новые
заводы и расширять существующие.
Но отдельные восстания и выступления
народных низов не образуют еще массового
революционного движения. Стихийные, раз-
розненные, не освещенные революционным по-
литическим сознанием, эти выступления еще
не ставят перед собой цели уничтожения поме-
щичье-крепостнического государства. Наоборот,
многие из восставших (например, в Севастопо-
ле, рабочие Осокинской фабрики и т. д.) и
1 См. матеРиалы «Царская Россия — жандарм Ев-
ропы» под ред. А. В. Шестакова, «Пропагандист и
агитатор PKK А» № 9, 1938.
27
в особенности крепостные крестьяне полны еще
«царистских иллюзий», надежд на то, что «царь-
батюшка» оградит их от притеснений помещиков,
фабрикантов и т. д. До понимания необходимо-
сти уничтожения самодержавно-крепостниче-
ского государства, до требования революцион-
ного низвержения существовавших в крепостной
России порядков в это время доходили передо-
вые одиночки из дворянской среды — дворян-
ские революционеры и первые революционеры^
разночинцы во главе с Белинским,
♦ * *
Царское правительство, жестоко расправляв-
шееся о народными движениями и с любым
проявлением революционных и оппозиционных
настроений в кругах «образованного обще-
ства», проводило не менее реакционную поли-
тику и в области идеологической.
Оно стремилось «теоретически обосновать»
самодержавно-крепостнический режимт духов-
ную диктатуру православной ттвркпт^ и же-
стокое преследование уп^теннь1х._нациЩ1аль-
ностей. С этТ^""целькГ «идеологи» царизма
выдвинули три пресловутых принципа, на
которых должна была строиться вся идейная
жизнь в русском обществе, — самодержавие,
православие и народность] в них николаевский
сатрап, министр просвещения Уваров, видел
«последний якорь... спасения и вернейший за-
лог силы и величия нашего отечества».
Гонения царского правительства на просве-
щение, науку и литературу прикрывались ли-
цемерными декларациями о необходимости их
распространения для «благоденствия» России.
38
İj то время, как свидетельствует босьма дайо*
кий от всякой революционности известный цен-
зор профессор Никитенко, «требовали, чтобы
литература процветала, но никто бы ничего
не писал ни в прозе, ни в стихах: требовали,
чтобы учили как можно лучше, но чтобы уча-
щие не размышляли... Требовали от юноше-
ства, чтобы оно училось много и притом меха-
нически, но чтоб оно не читало книг и никак
не смело думать, что для государства полез-
нее, если его граждане будут иметь светлую
голову вместо светлых пуговиц на мундире».
Университеты и другие учебные заведения
были отданы в руки Магницких и Руничей,
которые устанавливали там «порядки» при
помощи околоточных надзирателей, изгоняли
идеи передовой западноевропейской науки, а
заодно с этим и передовых профессоров.
В «Логике» шеллингианца профессора Давыдова
Магницкий нашел «вольнодумство и разврат как
следствие богопротивного учения Шеллинга».
Тот же Магницкий уволил из Казанского уни-
верситета профессора Солнцева за то, что его
система обучения естественному праву «носила
следы» философии Канта и Шеллинга. Галич,
автор «Лексикона философских предметов» и
«Истории философских систем», был обвинен
в безбожии и революционных замыслах только
потому, что, излагая все философские системы,
он не подвергал их критике с точки зрения ре-
лигии; его вынудили отказаться от своей книги,
как от «кощунственной и безбожной».
Даже такой крайне умеренный человек, как
профессор Харьковского университета шеллин-
гианец Шад, был выслан из России в 24 часа
29
й вскоре заменей бывшим квартальным надзи-
рателем Чаповым. Кафедры философии уже
с 1826 г. были ликвидированы, ибо, как го-
ворил один из царских министров просвещения,
Ширинский-Шихматов, «польза от философии
не доказана, а вред возможен»; психологию
и логику было поручено преподавать попам.
Царское правительство всеми мерами стре-
милось не допускать в гимназии и высшие
учебные заведения детей разночинцев, считая
их элементом, наиболее восприимчивым к рево-
люционным влияниям передовых стран Европы.
В 30—40-е годы продолжал действовать указ
Николая I, запрещавший принимать лиц кре-
постного состояния в университеты, гимназии
и другие высшие и средние учебные заведения.
Царизм стремился изгнать западноевропей-
ское влияние из русской литературы и науки
при помощи «верноподданных» идеологов так
называемой «официальной народности». Один из
них, профессор Шевырев, писал в «Москвитя-
нине»: «В наших искренних, дружеских, тесных
отношениях с Западом мы не примечаем, что
имеем дело как будто с человеком, носящим
в себе злой, заразительный недуг, окруженным
атмосферою опасного дыхания! Мы целуемся
с ним, обнимаемся, делим трапезу мысли, пьем
чашу чувства... и не замечаем скрытого яда в
беспечном общении нашем, не чуем в потехе
пира будущего трупа, которым он уже пахнет» г.
Царское правительство до того усердно охра-
няло молодое поколение от пристрастия к
передовой западноевропейской науке, что ми-
1 Я. Барсуков, Жизнь и труды М. П. Погодина,
кн. VI, стр. 10.
30
нйСАр просвещения "Уваров мог в 1843 г. доло*
жить царю о таких «достижениях»: за десяти-
летие с 1832 по 1842 г. число переведенных
с иностранных языков сочинений уменьшилось
со 134 до 36, число оригинальных произведе-
ний возросло с 672 только до 757, да и среди
них немалое место занимали бездарные писа-
ния «верноподданных» профессоров и писате-
лей вроде Булгарина, Греча, Кукольника и др.
Белинский в письме к В. П. Боткину 10—
11 декабря 1840 г. дал яркую характеристику
положения литературы в крепостной России
40-х годов, говоря о ней, как о стране, где «все
человеческое, сколько-нибудь умное, благо-
родное, талантливое осуждено на угнетение,
страдание, где цензура превратилась в военный
устав о беглых рекрутах, где свобода мыслей
истреблена до того, что фраза в повести Па-
наева — «измайловский офицер, пропахнувший
Жуковым», даже такая невинная фраза ка-
жется либеральною... где Пушкин жил в ни-
щенстве и погиб жертвою подлости, а Гречи
и Булгарины заправляют всею литературою,
помощью доносов, и живут припеваючи» Ч
Царское правительство, приведшее к ги-
бели Пушкина и Лермонтова, отдавшее в сол-
даты Полежаева и Шевченко, затравившее
Чаадаева и вынудившее эмигрировать Гер-
цена, расправлялось со всем передовым, чест-
ным и мыслящим в русской литературе.
Даже такой умеренный и близкий к царскому
двору литератор, как В. А. Жуковский, казался
подозрительным III отделению (которое не в
1 Белинский, Письма, т. II, 1914, стр. 186—187.
31
Шутйу считало себя «хозяином русской лите-
ратуры»). Начальник III отделения Дубельт
в своем заключении о сочинениях Жуковского
писал: «Вопросы его сочинения духовные слиш-
ком жизненны и глубоки, политические слиш-
ком развернуты, свежи, нам одновременны,
чтобы можно было без опасения и вреда пред-
ставить их к чтению юной публики. Частое
повторение слов: свобода, равенство, реформа,
частое возвращение к понятиям: движение века
вперед, вечные начала, единство народов, соб-
ственность — кража и тому подобным, оста-
навливают на них внимание читателя и возбу-
ждают деятельность рассудка» г. А так как
рассуждать русскому читателю, по мнению цар-
ского правительства, по штату не было поло-
жено, то на сочинения, ведущие к размышле-
нию, цензура накладывала запрет.
Ее усердие доходило до того, что сам Дубельт
должен был удивляться тем мотивам, по ко-
торым цензоры запрещали сочинения. Вот не-
которые из этих мотивов:
В сочинениях было сказано: Цензор:
«Улыбку уст твоих небесную Женщина недостойна того,
ловить» чтобы ее улыбку называть
небесною
«Ты поняла, чего душа моя Запретить, ибо дело идет о
желала» душе.
«Один твой нежный вэгляд 1 Запретить ибо во вселенной
Дороже мне вниманья всей 1 есть высшие власти, которые
вселенной» I должны быть нам дороже
( ввгляда женщины.
«О, как бы я желал I Запретить, ибо к блаженству
В тиши и блив тебя / должно приучаться не близ
К блаженству приучаться» ( женщины, а близ Евангелия «
1 М. Лемке, Николаевские жандармы и литература
1826—1855 гг., стр. 202.
1 Цит. по М. Лемке, Николаевские жандармы и
литература 1826—1855 гг., стр. 226.
32
Царское правительство и его апологеты й
литературе (Булгарин, Греч, Сенковский и др.)
насаждали идеологию «самодержавия, право-
славия и народности» через свои печатные ор-
ганы: «Северную- пчелу», «Библиотеку для
чтения», «Утреннюю зарю» и др., и посред-
ством бездарных произведений вроде «Ивана
Выжигина» Булга рина и «Рука всевышного
отечество спасла» Кукольника.
Белинский писал об этой, с позволения ска-
зать, литературе: «Литература наша процве-
тает, ибо явно начинает уклоняться от гибель-
ного влияния лукавого Запада — делается до
того православною, что пахнет мощами и от-
зывается пономарским звоном, до того само-
державною, что состоит из одних доносов, до
того народною, что не выражается иначе, как
по матерну» *.
Белинский посвятил всю свою жизнь борьбе
против «самодержавия,^ православия и народ-
ности» в литературе, собирая вокруг себя
все лучшие, талантливые силы, какие были
в русской литературе 30—40-х годов.
Немудрено, что Белинский был взят под
особо бдительный надзор жандармского ве-
домства, царской цензуры и полицейских аген-
тов в литературе.
Царская цензура вымарывала самые лучшие
места из произведений Белинского, как только
речь заходила о сочувствии народным массам
или о необходимости общественных преобра-
зований в России. В письмах к друзьям «не-
1 Белинский, Письма, т. II, стр. 256—257.
3 М. Иовчук. В. Г. Белинский - 33
истовый Виссарион», говоривший о себе: «я ро-
жден, чтобы называть вещи своими именами,
я — в мире бобц», жаловался, что царская
цензура и раболепствующие перед ней изда-
тели, вроде Краевского, превращали его статьи
в «речь о проницаемости природы и склонности
человека к чувствам забвенной меланхолии».
Он со скрежетом зубовным писал своему другу
В. П. Боткину о том, что его статью-рецензию
на книги о Петре Великом «исказил цензурный
синедрион соборне. Ее напечатана только треть,
и смысл весь выключен, как опасная и вредная
для России вещь».
Булгарин и его присные всеми средствами
травили Белинского подобно тому, как тра-
вили и Пушкина.
«Журнал «Отечественные записки», — писал
в своем доносе царскому правительству Бул-
гарин, — издаваемый явно, без всякого укры-
вательства, в духе Комунисма, Социалисма и
Пантеисма (оставляем орфографию Булгари-
на. — М. И.), произвел в России такое дей-
ствие, какого никогда не бывало. С одной
стороны, раздается вопль людей благонамерен-
ных и истинных христиан, которые не пости-
гают, как правительство может терпеть такой
журнал; с другой стороны, разорившееся и
развратное дворянство, безрассудное юноше-
ство и огромный класс, ежедневно умножаю-
щийся, людей, которым нечего терять и в пе-
ревороте есть надежда все получить, — канто-
нисты, семинаристы, дети бедных чиновников
и пр., и пр., почитают «Отечественные Запи-
ски» своим Евангелием, а Краевского и пер-
вого его министра — Белинского (выгнанного
34
Московского студента) — апостолами» *. Поли-
тические враги революционной демократии не-
навидели Белинского. Один из них, «князь
в аристократии и холоп в литературе», Вязем-
ский, писал: «Белинский — это литератур-
ный бунтовщик, который за неимением у нас
места бунтовать на площадях бунтовадГ в жур-|
налах».
Одно упоминание имени Белинского в печати
в течение нескольких десятилетий каралось
в царской России как государственное пре-
ступление. Участники кружка петрашевцев,
в том числе и Ф. М. Достоевский, были сосланы
на каторгу не только за сочувствие идеям
Фурье, но и за то, что читали и переписывали
письмо Белинского к Гоголю.
Та ненависть, которую снискал Белинский
со стороны крепостнических верхов тогдаш-
ней России, станет вполне понятной, если по
достоинству оценить историческую роль и зна-
чение литературно-критической и общественной
деятельности Белинского.
f * * *
Деятельность Белинского собрала вокруг
него все то лучшее, передовое, честное и мыс-
лящее, что было в образованных кругах рус-
ского общества в конце 30-х и в 40-х годах.
Прямая дорога открытой политической борьбы
для этих передовых людей в обстановке жесто-
чайшей николаевской реакции была на время
1 Цит. по ^М.^Лемке, Николаевские жандармы и
литература 1826—1855 гг., стр. 301—303.
3*
35
аакр&та, и тесной связи с нараставшей воЛа
ной народных революционных движений у
них еще не было.
Почти единственным средством борьбы про-
тив гнета крепостничества, царизма и право-
славной церкви для Белинского и его едино-
мышленников была литература. Со страниц
легальных журналов, в особенности со страниц
«Отечественных записок» и «Современника»,
Белинский и другие русские просветители
сквозь рогатки и препоны цензуры несли в
русское «образованное общество» революцион-
ные идеи Западной Европы и упорно, шаг
за шагом, воспитывали в передовых людях
России ненависть к крепостническому режиму
и всем его порождениям.
Герцен, сожалевший, что для Белинского
не нашлось никакой другой работы, кроме
журнальной, справедливо считал, что «одна
критическая статья Белинского гораздо по-
лезнее для нового поколения, чем игра в кон-
спирацию и государственных людей». В 40-х го-
дах Белинский наряду с Герценом стал цент-
ральной фигурой среди русских просветителей,
представленных тогда так называемым «запад-
ническим» направлением в общественной мысли.
В центре идеологической борьбы в России в кон-
це 30-х и в 40-х годах стоял вопрос о путях
исторического развития России и ее судьбах.
Белинский возглавил борьбу передовых тече-
ний русской общественной мысли не только про-
тив откровенно охранительной, реакционной
школы «официальной народности» (Погодин,
Шевырев, Булгарин, Греч и др.), но и против
славянофильского течения в науке и литературе.
30
Славянофилы (братья Киреевские, Самарин,
Хомяков, братья Аксаковы и др.) считали, что
у России свой особый, самобытный путь исто-
рического развития, которым она и должна
итти. Они идеализировали и допетровскую Русь,
«самобытные устои» российской жизни: сель-
скую крестьянскую общину, патриархальные
нравы, обычаи и т. п. Они полагали, что в
России в силу этих «самобытных устоев» ее
жизни невозможен ни капитализм, ни его
неотъемлемый спутник — пролетариат.
Славянофилы в отличие j)t «официальной на-
родности» не были сторонниками крепостного
права, иногда возмущались жестокостями кре-
постников и непрочь были помечтать об осво-
бождении крестьян.
Но когда речь заходила о практических ме-
рах по освобождению крестьян от крепостной
зависимости, они считали, что для этого... не
настало время, что с этим лучше подождать,
чтобы не нарушить патриархальной крестьян-
ской общины и не создать в России пролета-
риата.
|ı Славянофилы не могли быть довольны поли-
цейско-крепостническим режимом Николая I,
который, между прочим, время от времени об-
рушивал репрессии и на их голову, отдавал их
под полицейский надзор и воспрещал им «даже
и представлять к напечатанию свои сочине-
ния». Но фанатически преданные своей теории
о «самобытности» исторического развития Рос-
сии под «мудрым водительством царей», они
отстаивали самодержавно-монархический прин-
цип правления.
Славянофилы в отличие от «официальной на-
37
родности» не отрицали материальных достиже-
ний западно-европейской цивилизации, и вме-
сте с тем они резко осуждали духовную циви-
лизацию Запада как основанную не на религии,
а на «шатких основах рационализма», проро-
чили ей распад и "гибель и мечтали об «обнов-
лении» мира на основе христианских начал при
помощи православно-византийской церкви.
Если часть славянофилов, особенно в ран-
ний период их деятельности, признавала необ-
ходимость распространения просвещения в на-
роде, выступала за ограничение полицейского
произвола и т. п., то все это направление свои-
ми фанатическими бреднями о «самобытных
устоях» русской жизни вольно или невольно
поддерживало николаевский режим и обску-
рантизм церкви. Герцен справедливо видел
в учении славянофилов «новый елей, помазы-
вающий царя, новую цепь, налагаемую на
мысль, новое подчинение совести раболепной
византийской церкви».
Так называемые «задашщки» считали, что
Россия, как и другие страны, должна пойти
по пути Западной Европы, т. е. в конечном
счете по пути капиталистического развитця,
ликвидировать крепостничество и распростра^
нить в России западноевропейскую культуру,
просвещение и демократию.
Эта «западническая» программа объединяла
всех русских просветителей 40-х годов. Ленин
говорил об этом времени: «Нельзя забывать, что
в ту пору, когда писали просветители XVIII ве-
ка (которых общепризнанное мнение относит
к вожакам буржуазии), когда писали наши
просветители от 40-х до 60-х годов, все обще-
38
ственные вопросы сводились к борьбе с кре-
постным правом и его остатками. Новые
общественно-экономические отношения и их про-
тиворечия тогда были еще в зародышевом со-
стоянии. Никакого своекорыстия поэтому тогда
в идеологах буржуазии не проявлялось; на-
против, и на Западе и в России они совершенно
искренно верили в общее благоденствие и
искренно желали его, искренно не видели (от-
части не могли еще видеть) противоречий в
том строе, который вырастал из крепост-
ного» \
Белинский был одним из основоположников
русского просветительства, непосредственным
предшественником революционных просвети-
телей 60-х годов. Ленин отмечает их наиболее
характерные черты. Просветитель «одушевлен
горячей враждой к крепостному праву и всем
его порождениям в экономической, социальной
и юридической области». Вторая характерная
черта просветителей — «горячая защита про-
свещения т самоуправления, свобода рвропрй-
ских форм жизни и вообще всесторонней евро-
пеизации России». Третья характерная черта
просветителей — «отстаивание интересов народ-
ных масс, главным образом крестьян (которые
еще не были вполне освобождены или только
освобождались в эпоху просветителей), искрен-
няя вера в то, что отмена крепостного права
и его остатков принесет с собой общее благо-
состояние, и искреннее желание содействовать
этому»2.
1 Ленин, Соч., т. II, стр. 315.
а Там же, стр. 314.
39
Все эти черты в полной мере присущи Бе-
линскому.
Сами «западники» отнюдь не были однород-
ным течением. Правое крыло «западничества»
(Кавелин, Боткин, Анненков и др.), впослед-
ствии оформившееся как течение буржуазного
либерализма, возлагало все надежды на круп-
ную буржуазию 1ı передовое дворянство, заин-
тересованное в перестройке экономики и куль-
туры России на капиталистический лад; Бе-
линский же. принадлежал к радикальному
крылу «западников» (Герцен, Огарев и др.),
полагавшему, что задача интеллигенции со-
стоит в том, чтобы разбудить народные массы,
распространить среди них просвещение и ци-
вилизацию и подготовить народ к новой жизни
на разумных демократических началах. В «дво-
рянский» период освободительного движения,
в крепостную эпоху, полного размежевания
между будущим либерально-буржуазным и
революционно-демократическим направлением
еще не произошло.
Однако уже в 1844—1847 гг. в лагере просве-
тителей-западников возникли трения и разно-
гласия. Белинский в своих требованиях де-
мократии и социализма шел уже иным путем,
чем его друзья из «западнического» направле-
ния, повернувшие либо в сторону реакции
(Катков, Кавелин), либо в лагерь буржуаз-
ного либерализма (Анненков, Боткин и др.)»
Белинский вместе с Герценом выдвигал рево-
люционные требования, которые были не по
душе и таким умеренным западникам, как Гра-
новский.
Непримиримый к врагам и страстный побор-
40
иик истины, Белинский заслуженно получил
прозвище «неистового Виссариона». Современ-
ник и друг Белинского Герцен прекрасно на-
рисовал его образ, рассказав об одном характер-
ном случае.
Раз на вечеринке у одного литератора некий
магистр Петербургского университета, осла-
бивший, по словам Герцена, свои способности
философией и филологией, коснувшись знамени-
того «Философического письма» Чаадаева,
заявил, что автор этого письма недостоин ува-
жения. Присутствовавший на вечеринке Гер-
цен стал возражать магистру, объясняя ему,
как несправедлив его отзыв о человеке, смело
высказавшем свое мнение и пострадавшем за
него. Спор затягивался.
«Вдруг мою речь подкосил Белинский, —рас-
сказывает Герцен. — Он вскочил с своего ди-
вана, подошел ко мне уже бледный как по-
лотно и, ударив меня по плечу, сказал: — «Вот
они высказались — инквизиторы, цензора —
на веревочке мысль водить»... — и пошел, и
пошел. С грозным вдохновением говорил он,
приправляя серьезные слова убийственными
колкостями. «Что за обидчивость такая?! пал-
ками бьют, — не обижаемся, в Сибирь посы-
лают, — не обижаемся, а тут Чаадаев, видите,
зацепил народную честь, — не смей говорить;
речь — дерзость, лакей никогда не должен
говорить! Отчего же в странах больше образо-
ванных, где, кажется, чувствительность тоже
должна быть развитее, чем в Костроме да в
Калуге, не обижаются словами?»
В образованных странах, сказал с неподра-
жаемым самодовольством магистр, есть тюрьмы,
41
в которых запирают безумных, оскорбляющих
то, что целый народ чтит... и прекрасно де-
лают.
Белинский вырос. Он был страшен, велик
в эту минуту. Скрестив на больной груди руки
и глядя прямо на магистра, он ответил глухим
голосом:
— А в еще более образованных странах бы-
вает гильотина, которой казнят тех, которые
находят это прекрасным» г.
Не только против крепостничества боролся
Белинский. Он клеймил и установившуюся в
Западной Европе диктатуру реакционной бур-
жуазии, буржуазных- либералов, которые,
воспользовавшись результатами народной
буржуазной революции против феодализма,
«по трупам ловко дошли до власти, оттерли
от нее всех честных людей и, загребая жар
чужими руками, преблагополучно стали
греться около него, рассуждая о нравствен-
ности» 2. И когда Ленин в сйоей статье «Памяти
Герцена» противопоставляет революционную
буржуазную демократию «тому холуйскому,
подлому, грязному и зверскому либерализму,
который расстреливал рабочих в 48 году, кото-
рый восстановлял разрушенные троны, кото-
рый рукоплескал Наполеону III и который
проклинал, не умея понять его классовой при-
роды, Герцен» 3, то это относится в одинако-
1 Герцен, Былое и думы, 1937, т. II, стр. 217—218.
2 Белинский, Соч., т. VIII, стр. 471. Здесь и ниже
мы цитируем Белинского по собранию сочинений
под редакцией С. А. Венгерова.
3 Ленин, Соч., т. XV, стр. 465.
42
вой мере как к Герцену, так и к Белинскому;
«Неистовый Виссарион», не доживший до июнь-
ских боев 1848 г., вступил в борьбу с буржуаз-
ным либерализмом еще в 1847 г.; он был почти
единственным «западником», сочувственно вос-
принявшим ту критику капиталистической ци- '
вилизации и буржуазного либерализма, кото-
рая была дана Герценом в его «Письмах из
Франции и Италии».
Великий поэт революционной демократии
Н. А. Некрасов прекрасно показал, чем был
Белинский для передовых людей русского об-
щества 40-х годов:
«О сколько есть душой свободных
Сынов у родины моей,
Великодушных, благородных
И неподкупно верных ей,
Кто в человеке брата видит,
Кто зло клеймит и ненавидит,
Чей светел ум и ясен взгляд
Кому рассудок не теснят
Преданья ржавые оковы, —
Не все ль они признать готовы
Его учителем своим».
Белинский всю свою недолгую жизнь посвя-
тил служению великому русскому народу. Он
отразил в своем мировоззрении настроения и
надежды широких народных масс и прежде
всего крепостных крестьян, замученных кре-
постничеством.
Ленин писал о том, что Герцен «не мог видеть
революционного народа в самой России в 40-х
годах»1. Это указание Ленина мы вправе от-
нести и к Белинскому. Даже к концу «дворян-
1 Ленин, Соч., т. XV, стр. 468.
43
окого» периода освободительного движения,
к моменту реформы 19 февраля 1861 г. (13 лет
спустя после смерти Белинского), «револю-
ционное движение в России было... слабо до
ничтожества, а революционного класса среди
угнетенных масс вовсе еще не было» 1. Ленин
имеет в виду отсутствие в России 30—50-х
годов прошлого века революционного проле-
тариата, который смог бы поднять на победо-
носную революционную борьбу против царизма
и крепостничества широкие массы крестьянства.
Это не исключало того положения, что крестьян-
ские «бунты», возрастая с каждым десятиле-
тием перед освобождением, заставили первого
помещика, Александра II, признать, что лучше
освободить крестьян сверху, чем ждать, пока
они освободятся снизу, В 30—50-х годах,
несмотря ца отсутствие массового револю-
ционного движения, в сознании передовых
людей русского общества возникали револю-
ционные мысли об уничтожении помещичьей
собственности и о полном свержении царской
власти.
«Эти революционные мысли не могли не бро-
дить в головах крепостных крестьян» 2. Эти
революционные мысли, возникавшие в народе,
не могли не отражаться в мировоззрении та-
ких ранних идеологов революционной демо-
кратии, каким был В. Г. Белинский.
Разоблачая идеологов контрреволюционной
буржуазии, пытавшихся в своем сборнике
«Вехи» (1909 г.) оплевать и принизить револю-
1 Ленин, Соч., т. XV, стр. 142.
2 Там же, стр. 143.
44
Цйонно-демоКратйческйх мыслителей XIX в., й
особенности Белинского и Чернышевского, Ле-
нин показывает, что Белинский и .Чернышев-
ский отражали настроения народных масс.
Излагая мысль веховцев . о том, что якобы
«русская4 демократия, начиная хотя бы с Бе-
линского, отнюдь не выражает интересов самых
широких масс населения в борьбе за элемен-
тарные права народа, нарушаемые крепостни-
ческими учреждениями, а выражает только
«интеллигентское настроение», Ленин возму-
щенно спрашивает: «Или, может быть, по* мне-
нию наших умных и образованных авторов,
настроение Белинского в письме *к Гоголю
не зависело от настроения крепостных кре-
стьян? История нашей публицистики не завит
села от возмущения народных масс остатками
крепостнического гнета?» г.
Ленин в ряде своих работ показал револю-
ционно-демократический характер мировоззре-
ния и деятельности Белинского, Герцена, Чер-
нышевского, Добролюбова и других револю-
ционных русских просветителей и установил,
что они отразили настроения и надежды угне-
тенного крестьянства..
Сколько ни старались либеральствующие ака-
демики типа Пыпина и эсерствующие историки
типа Иванова-Разумника превратить Белин-
ского в надклассового и внепартийного «иска-
теля истины», как ни пытались они скрадывать
и утаивать революционно-демократические сто-
роны его мировоззрения, благодаря работам
Ленина и Плеханова по истории освободитель-
1 Ленин» Соч., т. XIV, стр. 219.
45
його движения и общественной мысли в России
Белинский предстал перед нами как выдаю-
щийся политический борец и мыслитель своего
времени, как предшественник и зачинатель ре-
волюционно-демократического движения раз-
ночинцев.
fa
g
i4£>^C!3^C3^<X>^CiX.
ГХ1Б,4 • ВТОРАЯ
ФИЛОСОФСКИЙ И ПОЛИТИЧЕСКИЙ
ПУТЬ В. I. БЕЛИНСКОГО
За 17 лет своей общественно-политической
и литературной деятельности (1831—1848 гг.)
Белинский прошел сложный и тернистый путь.
Этот путь развития философских и социально-
политических взглядов Белинского привел его
к революционному демократизму и философ-
скому материализму. Постоянные искания Бе-
линского объясняются вовсе не «неустойчиво-
стью его мировоззрения» и не «склонностью
к подражаниям», как клеветнически шипели
политические враги революционной демокра-
тии от Шевырева и Булгарина до кадетских
профессоров Милюкова и Айхенвальда. При-
чину эволюции философских и социально-поли-
тических взглядов Белинского, как и других
революционных русских мыслителей, прекрас-
но вскрыл В. И. Ленин в своей работе «Дет-
ская болезнь «левизны» в коммунизме». Ленин
писал, что правильность марксистской теории
доказал «не только всемирный опыт всего
XIX века, но и в особенности опыт блужда-
ний и шатаний, ошибок и разочарований ре-
волюционной мысли в России. В течение около
47
Полувека, примерно с 40-х и до 90-х годов
прошлого века, передовая мысль в России под
гнетом невиданно дикого и реакционного ца-
ризма жадно искала правильной революцион-
ной теории, следя с удивительным усердием и
тщательностью за всяким и каждым «последним
словом» Европы и Америки в этой области» х.
Белинский был одним из первых революцион-
ных русских мыслителей, искавших правиль-
ной, революционной теории, способной объяс-
нить окружавшую его действительность и ука-
зать пути к ее изменению.
Белинский, так же как Радищев, Чаадаев,
Герцен и Другие революционные русские мысли-
тели, испытал на себе влияние передовых тече-
ний западноевропейской мысли, отразивших
развитие буржуазно-революционного, а впо-
следствии и социалистического движения в
Западной Европе.
Идейными истоками в формировании мировоз-
зрения Белинского на различных этапах его дея-
тельности служили передовые течения западно-
европейской философской мысли — французское
просвещение XVIII в., немецкая классическая
философия, французский утопический социа-
лизм, критические теории левогегельянской
школы и, наконец, материализм Фейербаха.
Но Белинский никогда не превращался в
послушного ученика, в слепого последова-
теля западноевропейских философских учений;
он не только самостоятельно развивал эти
учения в том направлении, в каком шло раз-
витие философии в Западной Европе (от Шел-
1 Ленин, Соч., т. XXV, стр. 175
4Ş
линга к Гегелю, от Гегеля к левогегельянству
и Фейербаху), но и вносил в философскую
и общественную науку много новых глубо-
ких мыслей, обоснованных материалом кон-
кретной исторической действительности и лите-
ратурных произведений.
Плеханов был совершенно прав, когда вслед
за Одоевским назвал Белинского одной из
«высших философских организаций своего вре-
мени» и находил, что по логической силе ума
Белинский стоял выше всех современных ему
русских мыслителей.
В 30—40-х годах прошлого века в России
еще не было такой солидной материалисти-
ческой традиции, какую она приобрела во
второй половине XIX в. Однако мировоззре-
ние Белинского сложилось не только под
влиянием прогрессивных западноевропейских
философских учений, но и под влиянием пере-
довых течений мысли, представленных в рус-
ской науке и литературе Ломоносовым, Ради-
щевым, Пушкиным, Чаадаевым, Станкевичем
и Герценом.
Белинский восхищался Ломоносовым и Пуш-
киным как великими сынами русского народа.
Он приветствовал Ломоносова как «первого ге-
ния русской литературы», как «великого уче-
ного своего времени», высоко ценил его все-
объемлющие труды, положившие начало рус-
ской науке, одобрял ломоносовскую критику
барства и духовенства. Белинский, жестоко
критикуя окружавшую его гнусную крепост-
ническую действительность, подчеркивает, что
уже такие лучшие, передовые люди России,
как Ломоносов, сознавали отсталость России
4 м. И о в ч у к. В. Г. Белинский
49
и опережали ее в своих трудах. Он пишет, что
Ломоносов черпал материал для своих ученых
сочинений по астрономии, физике, химии, ме-
таллургии и т. д. из того готового содержания,
которое он находил в практической жизни За-
падной Европы, не ожидая, пока это содержа-
ние будет налицо в практической жизни Рос-
сии. Ломоносов, требуя развития производи-
тельных сил и просвещения в России, указы-
вал ей путь действительного прогресса.
Ломоносов, говорит Белинский, был глаша-
таем всего высокого и великого для России,
оракулом жизни высшей в сравнении с той полу-
дикой и отсталой жизнью, которую он вастал
в России XVIII в. Белинский в первой половине
XIX в. продолжает ту борьбу за прогресс
России, которую начал Ломоносов в XVIII в.
Огромное влияние на Белинского оказали
произведения великого народного поэта
А. С. Пушкина. Уже в первой своей крупной
работе «Литературные мечтания» Белинский
считает Пушкина сыном своего века, носите-
лем идей того революционного переворота,
который свершился в Европе в конце XVIII в.,
и сожалеет о том, что этот переворот отразился
лишь в умственной жизни русского образо-
ванного общества, что в России не создана
цивилизация, подобная западноевропейской.
Белинский приветствует всестороннее, глубо-
кое и правдивое реалистическое отображение
русской действительности в литературе, на-
чало которому положил Пушкин.
С первых же шагов своей литературной и об-
щественно-политической деятельности Белин-
ский выступает как последователь Радищева и
50
декабристов, как непримиримый противник кре-
постничества, как страстный поборник западно-
европейской цивилизации и прогресса.
Уже в своей юношеской драме «Дмитрий
Калинин» Белинский в духе Радищева воскли-
цает устами своего героя: «Неужели эти люди
для того только родятся на свет, чтобы служить
прихотям, таких же людей, как и они сами?..
Кто дал это гибельное право — одним людям
порабощать своей власти волю других, по-
добных им существ, отнимать у них священ-
ное сокровище — свободу? Кто позволил им
ругаться правами природы и человечества?
Господин может для потехи или для рассея-
ния содрать шкуру со своего раба; может про-
дать его как скота, выменять на собаку, на ло-
шадь, на корову, разлучить его на всю жизнь
с отцом, с матерью, с сестрами, с братьями и
со всем, что для него мило и драгоценно!» г
Он призывает кару на головы крепостников
и требует от бога ответа, почему он «произвел
на свет этих змиев, этих крокодилов, v этих
тигров, питающихся костями и мясом своих
ближних и пьющих, как воду, их кровь и
слезы».
Белинский считает, что все законы, проти-
воречащие человеческому разуму, несовмести-
мые с человеческой природой, должны быть
уничтожены.
Гневное обличение крепостнических поряд-
ков в «Дмитрии Калинине» сочетается у Белин-
ского о поисками абстрактного идеала «справед-
ливого общества», с надеждой на осуществление
1 Белинский, Соч., т. I, стр. 122.
4*
61
этого идеала при помощи «просвещенного го-
сударя», с верой в «неисповедимую мудрость
Отца Человеков». n
В «Дмитрии Калинине» чувствуется влияние
идей французского просвещения и Радищева,
с книгой которого «Путешествие из Петербурга
в Москву» Белинский был в это время уже
знаком. Белинскому еще не были известны со-
звучные идеям «Дмитрия Калинина» антикре-
постнические, просветительские мысли «Фило-
софических писем» П. Я. Чаадаева. Эти письма
были написаны в 1829—1831 гг., но остались
неизвестными поколению Белинского ва исклю-
чением первого «Философического письма», опу-
бликованного в 1836 г. в «Телескопе» и оста-
вившего свой след в - мировоззрении Белин-
ского.
В 1832—1834 гг. Белинский входил в кружок
Станкевича. Этот кружок в отличие от другого
университетского кружка, кружка Герцена,
сосредоточил свое внимание на изучении не-
мецкой классической философии.- Ё немецкой
классической философии участники круиза
Станкевича справедливо видели передовое уче-
ние современности. Следуя идеалистической
системе Шеллинга, Станкевич и его единомыш-
ленники пытались объяснить весь мир как
проявление единой, вечцой идеи, стремясь ос-
вободить эту идею от ее «несовершенных про-
явлений».
Дискуссии в кружке Станкевича будили
мысль Белинского и направляли его литера-
турно-критическую деятельность в «Молве» и
«Телескопе»; Белинский гораздо более реши-
тельно, чем сам Станкевич, порицал крепост-
52
ничество и требовал распространения в Рос-
сии западноевропейской цивилизации. Но в
мирфвоззрейии членов круркка Станкевича, в
том числе Белинского, обличение крепостниче-
ских порядковой стремление к западноевропей-
ской цивилизации уживались с надеждой на
то, что общественное переустройство в России
и распространение просвещения в народе бу-
дут осуществлены сверху.
В 1834 г. Белинский написал «Литературные
мечтания» — первую свою крупную работу,
в которой ярко выражены его ранние философ-
ские, общественные и эстетические взгляды.
«Литературные мечтания» были своеобразным
манифестом передовой части русского образо-
ванного общества, просветителей 30-х годов,
одним из пионеров которых был кружок Стан-
кевича. Основная идея «Литературных мечта-
ний» ' состоит в признании горькой истины,
которая глубоко волновала русских просветите-
лей; они страдали, наблюдая разрыв между так
называемым «обществом», образованными верха-
ми, и народными массами, обреченными на под-
невольную жизнь и прозябание в невежестве.
Белинский пишет в «Литературных мечта-
ниях»: «Народ или, лучше сказать, масса на-
рода и общество пошли у нас врозь. Первый
остался при своей прежней грубой и полудикой
жизни.и при своих заунывных песнях, в коих
изливалась его душа в горе и в радости; вто-
рое же видимо изменялось, если не улучша-
лось, забыло все русское, забыло даже говорить
русский язык» г.
Белинский, Соч., т. I, стр. 329.
53
Из справедливого утверждения о разрыве
между тогдашним «образованным обществом»
и народом Белинский делает вывод о необхо-
димости для России такого просвещения, ко-
торое охватило бы широкие неродные массы,
о необходимости такой литературы, которая
была бы плотью от плоти и кровью от крови
народной, о необходимости такого прогресса,
который основывался бы на подъеме благосо-
стояния народных масс. Там же, в «Литера-
турных мечтаниях», он пишет: «Поверьте, что
русский народ никогда не был заклятым
врагом просвещения, он всегда готов был
учиться; только ему нужно было начать свое
ученье с азбуки, а не с философии, с училища,
а не с академии» Ч
Белинский выражает твердую уверенность
в том, что подлинно народная русская литера-
тура будет создана тогда, когда на место об-
щества, чуждого народу, у нас «образуется
общество, в котором бы выразилась физионо-
мия могучего русского народа», когда в Рос-
сии «разольется просвещение, созданное нашими
трудами, взращенное на нашей родной почве».
Белинский считает, что путь к созданию
нового общества был указан России Петром I,
он называет великим, славным и полезным
для русского народа то, что при Петре «каналы
и дороги начали прорезывать девственную
почву земли русской, зашевелилась торгов«
ля, — застучали молоты, захлопали станы: за-
шевелилась промышленность!» 2.
1 Белинский, Соч., т. I, стр. 328.
2 Там же.
H
Все это показывает, что в «Литературных
мечтаниях» Белинский выступает как ради-
кально настроенный цросветитель, требующий
замены крепостнического общества новым об-
ществом, основанным на развитии промыш-
ленности, торговли и цивилизации по западно-
европейскому образцу.
Но Белинский в «Литературных мечтаниях»
отнюдь не предлагает революционных методов
для осуществления в России «западнических»
идей просветителей.
Он выражает там надежду, чТЬ цивилизация
и просвещение в России может развиваться бла-
годаря «неусыпным попечениям мудрого пра-
вительства».
Белинский, бывший, как и западноевропейские
просветители, в плену идеалибтического пони-
мания истории, в период «Литературных меч-
таний» переоценил роль царской власти в об-
щественном развитии России и не понимал ее
классового, крепостнического характера. Сле-
дует добавить к тому же, что молодой Белин-
ский, чрезвычайно ценивший преобразования
Петра Великого, мог быть введен в заблужде-
ние широковещательными декларациями Ни-
колая I о его намерениях следовать по стопам
Петра Великого. Нас, однако, не должно вво-
дить в заблуждение то обстоятельство, что в
конце «Литературных мечтаний» Белинский
сочувственно высказывается о трех преслову-
тых принципах царизма—самодержавии, право-
славии и великодержавной народности. Эти
слова, не связанные со всем ходом изложения
мыслей Белинского, вероятно продиктованы
цензурными соображениями и, возможно даже,
55
вставлены в текст статьи Белинского редак-
тором «Молвы» Надеждиным. В действитель-
ности вся статья Белинского проникнута бое-
вой полемикой против того официально-охра-
нительного направления в русской литературе
(Кукольник, Булгарин, Греч, Сенковский и
др.), которое было «столпом» и «утверждением»
принципов «самодержавия, православия и на*
родности»,
В период «Литературных мечтаний», да и
вообще в 30-х годах, Белинский — идеалист.
В это время его философское развитие совер-
шается под влиянием немецкого классического
идеализма. В первой половине 30-х годов
«властителем дум» русского образованного обще-
ства был Шеллинг. Шеллингианство широкой
волной распространилось среди образованного
русского общества 20—30-х годов. Шеллингиан-
цами были Станкевич и Надеждин, в идейном
общении с которыми находился Белинский.
Белинский в 1833—1835 гг. также стал по-
следователем идеалистической философии Шел-
линга, но не Шеллинга-реакционера, ниспро-
вергавшего диалектику Гегеля, а Шеллинга —
творца «философии тождества», внесшего в не-
мецкую классическую философию идеи универ-
сальной связи и взаимодействия явлений, диа-
лектики свободы и необходимости и т. д.
Центральным пунктом философских взглядов
Белинского в этот период его деятельности
становится шеллингианская идея о единстве
разума сознательного и бессознательного (при-
роды). Он исходит из шеллингианского взгляда
о том, что развитие в истории природы и об-
щества происходит непрерывно, так что каж-
W
дый «последующий индивид начинает свою
работу как раз с того пункта, который был за-
вершающим для его предшественников» (Бе-
линский). Разделяет Белинский и шеллин-
гианский взгляд о внутренней целесообраз-
ности и гармонии всех явлений природы.
В ярких, красочных формулировках, но на идеа-
листической основе, излагает Белинский в
«Литературных мечтаниях» диалектический
взгляд на мир, как на единое и находящееся в
постоянном развитии целое: «Весь беспредель-
ный, прекрасный божий мир есть не что иное,
как дыхание единой, вечной идеи (мысли
единого, вечного бога), проявляющейся в бес-
численных формах, как великое зрелище
абсолютного единства в бесконечном разнообра-
зии... Для этой идеи нет покоя: она живет бес-
престанно, то^есть беспрестанно творит, чтобы
разрушать, и разрушает, чтобЁгтьорить. Она
воплощается в блестящее солнце, в великолеп-
ную планету, в блудящую комету; она живет
и дышит и в бурных приливах и отливах мо-
рей, и в свирепом урагане пустынь, и в шеле-
сте листьев, и в журчании ручья, и в рыкании
льва, и в слезе младенца, и в улыбке красоты,
и в воле человека, и в стройных созданиях
гения» К
Белинский не ограничился истолкованием
философских идей Шеллинга и попыткой на
основании их доказать необходимость приоб-
щения России к всеобъемлющей и непрерывно
развивающейся мировой цивилизации.
Шеллинг мог непосредственно созерцать, хотя
1 релинский, Соч., т. I, стр. 318.
57
и сквозь призму отсталой немецкой действитель-
ности, ощутительные результаты всей западно-
европейской цивилизации.
Радикальный русский просветитель Белин-
ский не мог ограничиться шеллинговским
прекраснодушным созерцанием окружавшей его,
Белинского, действительности. Ее отсталость,
несовершенство, оторванность от мировой циви-
лизации настоятельно требовали выхода за пре-
делы российской действительности.
Белинский пытался выйти за пределы этой
действительности посредством конструирования
в своем сознании абстрактного идеала нового,
справедливого и разумно устроенного обще-
ства.
Достижение этого идеала, по Белинскому,
не произойдет само собою; оно требует от чело-
вечества деятельности. s
Но как понимал Белинский эту деятельность?
Это — деятельность человеческого самосо-
знания, умственное и нравственное самосовер-
шенствование, когда человек, отрекаясь от
своекорыстного Я, подавляет свой эгоизм
и жертвует всем для блага родины и челове-
чества.
Это еще не революционное требование
борьбы против сил реакции, а обычное для
просветителей желание возвыситься над эгои-
стическими, корыстными заботами о личном
благополучии, характерное для просветителей
стремление к достижению всеобщего благо-
денствия.
Однако, выдвигая «абстрактный идеал» об-
щества, основанного на всеобщем благоден-
ствии, Белинский уже в это время ставит дей-
58
ствительность, природу, общественную жизнь
выше всего.
Это ярко сказалось в его статье 1835 г.
«О русской повести и повестях г. Гоголя».
Здесь Белинский идет гораздо дальше Шел-
линга. Природа, действительность, внешний мир
имеют4 для него значение уже не потому, что
они, как говорил Шеллинг, проявление некой
божественной идеи, познаваемой в моменты
«творческого ясновидения», вызванного «боже-
ственном откровением».
Природа, действительность, истина, говорит
Белинский, только выигрывают от развития
научного познания человечества, срывающего
таинственный покров с «тайн бытия».
Природа не теряет от этой воздействующей
на нее человеческой деятельности ни своей
красоты, ни совершенства. Уже это показывает,
что Белинский далек от агностицизма. Он
пишет:
«Как будто бы солнце менее великолепно и
лучезарно, когда оно только простой и темный
шар, а не торжественная колесница Феба;
как будто бы лазурный купол неба менее
прекрасен, когда он уже не звездный олимп,
жшийце богов бессмертных, а ограниченное на-
ший зрением беспредельное пространство, вме-
щающее в себе мириады миров; как будто бы,
наконец, земля, жилище человека, менее дивна,
когда она лежит не на раменах Атланта, а дер-
жится и движется в воздушном океане, не под-
держиваемая ничьей рукой, повинующаяся од-
ному простому закону тяготения» *.
1 Белинский, Соч., т. II, стр. 190.
IW
Белинский требовал активного, действенного
отношения к жизни, которая «не веселое пир-
шество, не празднественное ликование, но поп-
рище труда, борьбы, лишений и страданий» *.
Однако вся активность и действенность миро-
воззрения Белинского не выходили в это время
за пределы теоретической мысли, ибо главной
задачей человечества, по его мнению, является
стремление постигнуть отношение природы и
всей действительности к «идее всеобщей жиз-
ни». Человечество должно понять, считал в
это время Белинский, что абсолютная идея—
первоначало, основа всех существующих в
мире явлений.
Деятельная натура Белинского, вечно искав-
шего ответа на мучительные запросы передо-
вые, мыслящих кругов русского общества,
не могла остановиться на шеллингианстве; идеа-
лизм Шеллинга, провозглашавший единство
человека с природой, в действительности был
оторван и от природы и от человека. Логиче-
ским завершением идей Шеллинга было бы
«прекраснодушное созерцание» окружавшей
русских просветителей гнусной действитель-
ности; это никак не могло удовлетворить Бе-
линского. *
* * *
«Неистовый Виссарион», страстно желавший
освобождения России от крепостного гнета
и ее прогрессивного развития, уже в середине
30-х годов начал сочувствовать идеям револю-
ционной буржуазной демократии:, робеспье-
ризму.
1 Белинский, Соч., т. II, стр. 195.
60
Критически разбираясь в мыслительном ма-
териале передовых течений современности^
Белинский в 1836—1837 гг. начинает разде-
лять взгляды той философской системы, кото-
рая была теоретическим отражением победонос-
ного шествия первой французской буржуазной
революции, т. е. философии Фихте.
Она показалась Белинскому философией «дей-
ствия», позволяющей критически отвергать
окружавшую его гнусную российскую действи-
тельность.
Белинский не сразу заметил субъективист-
ское, отрывающее мысль от жизни, существу
фихтеанства.
Восприняв основную идею субъективного
идеализма Фихте, он провозгласил: «Вне мы-
сли все призрак, мечта; одна мысль существен-
на и реальна. Что такое ты сам? Мысль, оде-
тая телом; тело твое сгниет, но твое я оста-
нется, следовательно, тело твое есть призрак,
мечта, но я твое существенно и вечно» 1.
В свете философии Фихте окружающая действи-
тельность, реальная жизнь, представлялась Бе-
линскому призраком, пустотой, ничтожеством.
Действительной истинной жизнью является
только жизнь идеальная, жизнь мыслящего Я.
Мыслящее я способно не только критически
отвергать окружающую действительность, но
и мысленно создавать идеальную действитель-
ность.
В единственной философской статье этого
периода—рецензии на книгу Дроздова «Опыт
Белинский, Письма, т. I, стр. 89.
61
системы нравственной философии* — Белин-
ский вслед за Фихте считает, что «непрочность
первоначальных философских систем, выведен-
ных из ^чистого разума, заключается совсем
не в том, что они были основаны не на опыте,
а, напротив, в ихN зависимости от опыта, потому
что младенческий ум берет всегда за основной
закон своего умозрения не идею, в нем самом
лежащую, а какое-нибудь явление природы,
и, следовательно, выводит идеи из фактов, а
не факты из идей» *.
Стремясь обосновать априористическую субъ-
ективно-идеалистическую теорию познания, Бе-
линский пишет: «Факты и явления не суще-
ствуют сами по себе: они все заключаются в
нас» 2.
. Понятие стола, например, необходимость сто-
ла, говорит Белинский, предшествует изобре-
тению стола, его осуществлению.
Излагая фихтеанские идеи в рецензии на
книгу Дроздова, Белинский не свободен от
религиозных, мистических веяний; так, он
говорит о Христе как идеале человеческого со-
вершенства, утверждает, что человек создан по
образу и подобию божьему, соглашается с
«почтенным автором», церковником Дроздо-
вым, о необходимости молитвы, основанной на
разуме, и т. п.
Но не в этом заключается истинное существо
теоретических взглядов Белинского в 1836—
1837 гг., когда он был еще далек от материа-
лизма и атеизма. Белинский, оставаясь
1 Белинский, Соч., т. ЛИ, стр. 64.
2 Там же, стр. 65.
62
fiepHbtM своему Просветительскому идеоЛу,
провозглашает необходимость безграничного
развития науки и нравственности. Он пишет:
«Каждый человек должен любить человечество,
как идею полного развития сознания, которое со-
ставляет и его собственную цель, следовательно,
каждый человек должен любить в человечестве
свое собственное сознание в будущем, а любя
это сознание, должен споспешествовать ему» х.
Здесь* обнаруживается идейное родство просве-
тительских взглядов Белинского и его совре-
менника П. Я. Чаадаева; оба они не только
решительно выступили с обличением крепост-
ничества и отсталости царской России, но и
видели путь общественного прогресса в распро-
странении просвещения на основе слияния
идейного богатства различных народов мира
воедино.
В центре философских и социально-полити-
ческих воззрений Белинского и в этот период
его деятельности остается просветительский
гуманизм, идея достижения всеобщего счастья
человечества через просвещение и отвержение
«гнусной действительности».
Однако отвержение «гнусной действитель-
ности» попрежнему не выходит у Белинского
за пределы абстрактно-теоретической мысли:
его вражда, «бунт» против действительности
ограничивается ^доказательствами несовершен-
ства тогдашней русской общественной жизни,
нравственности, литературы и т. д. в сравнении
с идеалом, который сконструировала в своем
сознании мыслящая личность.
1 Белинский, Соч., т. III, стр. 76.
63
Повернувшись спиной к окружавшей его
действительности, отрицая ее во имя «абстракт-
ного идеала», Белинский, сочувствовавший
французской революции и восторгавшийся Ро-
беспьером, однако и в эти годы не встал еще
на путь революционной борьбы против гнус-
ных крепостнических порядков.
В своем письме к Д. П. Иванову от 7 августа
1837 г. он пишет: «Вся надежда России на про-
свещение, a rife на перевороты, не на револю-
ции и не на конституции... Гражданская сво-
бода должна быть плодом внутренней свободы
каждого индивида, составляющего народ, а
внутренняя свобода приобретается сознанием.
И таким-то прекрасном путем достигнет сво-
боды наша Россия» \
Хотя Белинский и в этот период своей дея-
тельности остается решительным врагом кре-
постничества и мечтает о том, что дети его по-
коления будут гнать о крепостном праве только
как о факте прошедшем, но он попрежнему на-
деется исключительно на просвещение народных
масс, ибо не видит в тогдашней российской дей-
ствительности реальной общественной силы,
которая смогла бы осуществить революцион-
ным путем уничтожение крепостного строя.
Бот почему он боится, что русский крестья-
нин, эабитый вековым гнетом и нищетой, после
своего освобождения от крепостного права
пойдет не в парламент, а в кабак пить вшкх,
бить стекла и вешать дворян. Эта мысль, зву-
чащая диссонансом в устах Белинского, бу-
дущего революционного демократа, автора зна-
1 Белинский, Письма, т. I, стр. 92.
64
менитого письма к Гоголю, была порождена
окружавшей Белинского обстановкой. Он ви-
дел, что русские крепостные крестьяне, заби-
тые веками крепостнического рабства, были
еще отсталыми, несознательными и поневоле
невежественными людьми. Письмо Белинского
Д. П. Иванову, написанное из Пятигорска 7 ав-
густа 1837 г., в котором высказана эта мысль,
отражает переломный момент в мировоззре-
нии Белинского, переходящего от фихтеанского
идеализма к диалектическому идеализму Ге-
геля, от абстрактной вражды с действительно-
стью к временному примирение) с ней.
Белинский, надеявшийся найти в философии
Фихте революционную теорию «действия», ду-
мавший, что она проникнута «запахом крови»,
робеспьеризмом, скоро понял, что он пришел
вовсе не к тому, чего искал. Философия Фихте,
позволявшая Белинскому критически отвер-
гать, мысленно отрицать окружавшую действи-
тельность', ничего не давала взамен этой действи-
тельности.
Вместо «действия» революционный просве-
титель Белинский, ставший на позиции субъ-
ективного идеализма Фихте, был обречен на
бездействие, на бесплодную, отвлеченную мечту
об «абстрактном идеале», во имя которого он^
должен все реально существующее в мире ху-
лить, отрицать и уничтожать...» опять-таки в
сфере мысли. Не удовлетворенный таким бес-
плодным «умствованием», Белинский отступа-
ет от субъективно-идеалистического «абстракт-
ного идеала» к «действительности».
Не субъективное сознание «мыслящего Я»
предшествует действительности, говорит Бе-
5 м. И о в ч у к. В. Г. Белинский
65
линский, а действительность предшествует вся-
кому человеческому мышлению.
Но что такое сама действительность? «Все,
что ни есть—есть или являющийся разум (ра-
зум в явлении), или сознающий разум (разум
в сознании). Дело сознающего разума — созна-
вать действительность, а не творить ее»,— гово-
рит Белинский.
Уже это говорит о том, что поворот к «дей-
ствительности» произошел у Белинского на
основе объективно-идеалистической системы
Гегеля.
* * *
Белинский познакомился с философией Ге-
геля в 1837 г. через посредство Каткова и
Бакунина.
Гегельянство было широко распространено
в кругу образованного русского общества
30—40-х годов прошлого века. Философия Ге-
геля была теоретической почвой для двух раз-
личных идейных течений русской обществен-
ной мысли — западничества и славянофильства.
Западников в философии Гегеля привлекала
его диалектика,, его учение о беспрерывном и
всестороннем развитии абсолютной идеи, о за-
кономерности и взаимной связи различных сто-
рон общественно-исторического процесса; исходя
из этих основных пунктов философии Гегеля,
западники могли опровергать панславистские
теории о незыблемости «самобытных устоев»
русской жизни и об «особом пути» развития
России. Славянофилов, наряду с «философией
откровения» Шеллинга привлекало учение Ге-
геля об особой роли, которую играет каждый
66
народ в истории человечества, о великом зна-
чении «национального духа»; на этой основе
они приходили к выводам, прямо противопо-
ложным западничеству.
Истинное значение и революционный харак-
тер философии Гегеля состояли в том, что она
выдвинула идею вечного, всестороннего разви-
тия на основе борьбы противоположностей и
опровергла присущий старым философским си-
стемам взгляд на достигнутые человечеством
результаты, как на что-то окончательное и не
подлежащее изменению.
Для Гегеля все общественные порядки, сме-
няющие друг друга в истории, закономерно
необходимы и представляют собой лишь пре-
ходящие ступени бесконечного развития абсо-
лютной идеи. «Все действительное разумно; все
разумное действительно», — гласило знамени-
тое положение философии Гегеля. Не все то,
что существует, действительно, но закономер-
но существующее и необходимое всегда ра-
зумно.
Белинский, искавший объяснения падения
государств, происхождения завоеваний, при-
чин социальной несправедливости, произвола
властей, искавший решения жгучих вопросов
окружавшей его действительности, не только
воспринял гегелевскую теорию о закономер-
ности и разумности действительности, но и
распространил эту теорию на окружавшую
его российскую действительность. В своих
статьях о бородинской годовщине и в статье
«Менцель, критик Гете» он оправдывал суще-
ствовавшие тогда в России самодержавно-кре-
постнические порядки.
5*
67
Герцен рассказывает о своей встрече с Бе-
линским в 1839 г. следующее:
«Белинский — самая деятельная, порыви-
стая, диалектически-страстная натура бойца,
проповедовал тогда индийский покой созерца-
ния и теоретическое изучение вместо борьбы.
Он веровал в это воззрение и не бледнел ни
перед каким последствием, не останавливался
ни перед моральным приличием, ни перед мне-
нием других, которого так страшатся люди
слабые и несамобытные; в нем не было робости,
потому что он был силен и искренен; совесть
его была чиста. «Знаете ли, что с Вашей точки
зрения, сказал я ему, думая поразить его моим
революционным ультиматумом, вы можете до-
казать, что чудовищное самодержавие, под
которым мы живем, разумно и должно суще-
ствовать». «Без всякого сомнения», отвечал Бе-
линский и прочел мне «Бородинскую годов-
щину» Пушкина. Этого я не мог вынести, и
отчаянный бой закипел между нами»1.
Такое примирение Белинского с окружавшей
его гнусной действительностью заставило от-
вернуться от него даже многих его друзей, на-
пример Грановского.
Белинский никогда не становился ренегатом
и отступником: его было невозможно ни под-
купить, ни запугать. Его переход к «примире-
нию» с окружавшей его российской действи-
тельностью был вызван глубокими идейно-
философскими и социально-политическими при-
чинами. Дело не только в том, что на Белин-
ского оказывали в это время большое влияние
1 Герцен, Былое и думы, изд. 1937 г., т. II, стр. 200.
68
русские гегельянцы — будущий реакционер
Катков и «переметная сума» М. Бакунин, при-
зывавший в это время новое поколение «оста-
вить пустые претензии на гениальность» и срод-
ниться с «прекрасною русскою действительно-
стью». Дело в том, что в это время Белинский
четко не разграничивал «существующего» от
«действительного», не понимал, что «die Wir-
klichkeit steht höher, als die Existenz» («дейст-
вительность выше существования»). Дело в
том, что Белинский односторонне воспринял
философию Гегеля и не заметил революцион-
ного момента, заложенного в гегелевском те-
зисе: «все действительное разумно, все разум-
ное действительно». Энгельс в своей книг©
«Людвиг Фейербах» раскрыл суть этого рево-
люционного, диалектического момента, за-
ключенного в философии Гегеля: «...По мере
развития, — писал Энгельс, — все, бывшее
прежде действительным, становится недейст-
вительным, утрачивает свою необходимость >
свое право на существование, свою разум-
ность. Место умирающей действительности за-
нимает новая, жизнеспособная действитель-
ность, занимает мирно, если старое достаточно
рассудительно, чтобы умереть без сопротивле-
ния, — насильственно, если оно противится
этой необходимости. Диалектика Гегеля пре-
вращает, стало быть, рассматриваемый геге-
левский тезис в его прямую противоположность:
все действительное в области человеческой
истории оказывается со временем неразум-
ным, оно, следовательно, неразумно уже в силу
своего определения, заранее обременено не-%
разумностью; и все, что есть в человеческих
6Э
головах разумного, обязательно станет дей-
ствительным, как бы ни противоречило оно
существующей кажущейся действительности»1.
Почему же Белинский не стал в эти годы
смотреть на отсталую, гнусную самодержавн -
крепостническую «действительность» России
30—40-х годов XIX в.,- как на действитель-
ность, ставшую неразумной, как на действи-
тельность, переставшую быть необходимой и
потому умирающую? Почему он не смог теоре-
тически обосновать закономерности устано-
вления в России нового общества по типу
вападноевропейской цивилизации, «разумного
строя»? А ведь наступления этого общества
страстно желали русские просветители и пре-
жде всего сам Белинский.
Причина этого кроется в исторических усло-
виях освободительного движения конца 30-х го-
дов, в той социально-политической обстанов-
ке, в которой протекала деятельность Белин-
ского. Плеханов справедливо писал:
«Белинский мирился не с действительностью,
а с печальной судьбой своего абстрактного
идеала.
Еще недавно он мучился, сознавая, что этот
идеал не находит никакого приложения к
ткизни. Теперь он отказывается от него, убе-
дившись, что он не способен привести ни к
чему, кроме «абстрактного героизма», бесплод-
ной вражды с действительностью. Но это не
значит, что Белинский поворачивается спиной
к прогрессу. Вовсе нет. Это значит только, что
1 Энгельс, Людвиг Фейербах и конец немецкой клас-
сической философии, Партиздат, M. -1936, стр. 7.
70
ч
теперь он собирается служить ему иначе, чем
собирался служить прежде» Ч
Белинский убедился в несостоятельности
своего абстрактного идеала «лучшего обще-
ства», основанного на свободе и независимости
человеческой личности, в беспочвенности тео-
ретических заклинаний против окружавшей
его действительности.
Этот вывод Белинского был продиктован
отсутствием в русском обществе 30-х годов про-
шлого века реальной общественной силы, кото-
рая практически могла бы осуществить провоз-
глашенное русскими просветителями отрица-
ние отсталой российской крепостнической
действительности. Освободительное движение
среди передового дворянского меньшинства в
первое десятилетие после подавления восстания
декабристов пошло на убыль, разночинец еще
не выступил на арену освободительного дви-
жения, крепостная Россия была забита и не-
подвижна. Николаевская реакция казалась
Белинскому глухой и мрачной стеной, о кото-
рую разбиваются все всплески революционной
волны и оппозиционных настроений.
«Действительность есть чудовище, воору-
женное железными когтями и железными че-
люстями; кто охотно не отдается ей, того она
насильно схватывает и пожирает» 2, — писал
в 18 >8 г. Белинский своему тогдашнему еди-
номышленнику М. А. Бакунину.
Между просветительскими убеждениями Бе-
линского и их философским, правогегель-
1 Плеханов, Соч., т. X, стр. 223.
1 Белинский, Письма, т. I, стр. 231.
71
янским обоснованием образовалось несомнен-
ное противоречие.
Г. В. Плеханов в своих примечаниях к сде-
ланному им переводу книги Энгельса «Людвиг
Фейербах» писал, что это произошло в силу
неразвитости общественных отношений в Рос-
сии начала XIX в.; молодые русские просве-
тители, последователи Гегеля, в гилу птг.тя.пп-
сти русской жизни не могли вскрыть т$тг ВНУ~
ТреННИХ Причин ИСТОричеотспгп ряяяитист1 кото-
рые с_теобходи^^ь10_вели к„уничтожению
окружавшей их действительности и, ненавидя
eej^TgM Не мцщщ ^Читали невозможным <угр™^атх.
ее существование. «...Не оправданное теорети-
чески, их отрицательное отношение к ней (к
действительности. — M. И.) лишалось в их гла-
зах всякого разумного права на существова-
ние. Отказываясь от него, они самоотверженно
и бескорыстно приносиди свои общественные
стремления в жертву философской добросовест-
ности» 1.
Но уже тогда, когда Белинский принимал и
восхвалял гнусную крепостническую действи-
тельность царской России, у него проскальзы-
вают мысли, показывающие, что он не изменил
своим ранним, просветительским идеям, что он
отнюдь не стал сознательным защитником кре-
постного гнета и полицейского кнута; и тогда
он блуждал в мучительных поисках теоретиче-
ской истины и был искренне заинтересован в
прогрессе и цивилизации России.
В тех же «бородинских» статьях, где Белинский
утверждает, что ход русской истории — обрат-
1 Плеханов, Соч., т. VIII, стр. 364.
72
ный по отношению к европейской, что в цар-
ской России «правительство всегда шло впе-
реди» и что источником всякой цивилизации и
просвещения в России быяа будто бы царская
власть, он вместе с тем" формулирует несовме-
стимое с крепостническими порядками просве-
тительское требование о праве каждого чело-
века на счастье, свободу и удовлетворение всех
своих потребностей.
В критической статье о сочинениях Фонви-
зина и Загоскина, где Белинский резко и
несправедливо нападает на французское просве-
щение и французский народ, он в то же время,
развивает передовую просветительскую мысль
о том, что назначение тогдашней России —
«принять в себя все элементы не только евро-
пейской, но мировой «жизни», что «мы, Рус-
ские — наследники целого мира, не только ев-
ропейской жизни, и наследники по праву» }..
Уже одно это показывает, что Белинский не
перешел в лагерь реакции, пытавшейся увеко-
вечить российские патриархально-крепостни-
ческие порядки.
Наоборот, в начале 1840 г. в рецензии на кни-
гу Ансильона он приветствует экономический
прогресс, вызванный ростом капиталистиче-
ской промышленности, открытием Америки,*
изобретением пороха и книгопечатания, про-
гресс, приведший к упадку «рыцарства» (фео-
далов) и торжеству «среднего сословия» (бур-
жуазии). е~<
В начале 1840 г. в статье «Менцель, критик
Гете», осуждая отрицательное отношение к.
1 Белинский, Соч., т. IV, стр. 4.
73
«разумной действительности», Белинский вме-
сте с тем считает «падение царств» столь же
внутренне необходимым историческим собы-
тием, как и их возникновение, т. е. начинает
уже применять идею отрицания не только к
истории человеческой Мысли, но и к истории
общественного развития. В этом отношении
Белинский гораздо последовательнее придер-
живался диалектического метода, чем сам Ге-
гель в гЛзднейший период его деятельности..
Белинский и в период «примирения с действи-
тельностью» рассматривал ее как закономерно
преходящий этап в развитии общества, не пре-
вращая ее в «венец творения», как это сделал
Гегель в «Философии права» по отношению к
королевско-пруСской монархии. Подтвержде-
нием этому служит недавно открытая статья-
рецензия Белинского «Речи, произнесенные
на торжественном собрании Московского госу-
дарственного университета 1 июня 1838 года»1.
Рассматривая в этой статье российскую
крепостническую действительность как непре-
ложный факт, Белинский считает, что она ор-
ганически, путем длительного развития, а не
путем механической, внешней прививки запад-
ной культуры, разовьется в нечто более высо-
кое.
Он говорит: «Все новое, всякое движение
вперед только тогда действительно, когда оно
выходит из отрицания старого, как результат
опытности, как новая идея, прямо и непосред-
1 Она открыта В. С. Спиридоновым и входит в под-
готовленный им в издании Института литературы
Академии наук СССР XIII том Собрания сочинений
Белинского.
74
ственно вытекающая логически из старой
идеи».
Имея в виду то обстоятельство, что в то-
гдашней России среди верхов общества культи-
вировалось рабское подражание западноевро-
пейской культуре, а народные массы были
лишены возможности приобщиться к цивили-
зации и просвещению, Белинский писал:
«...Не можем сказать, до какой степени по-
лезна прививка, посредством которой молодое
деревцо заставляют преждевременно давать
плод; но можем смело сказать, что в деле преоб-
разований подобные прививки были бы ги-
бельны. Тут требуется органическое развитие,
условие которого есть строгая последователь-
ность. Необходимость перемен и улучшений
должна указываться самими обстоятельствами
и при помощи обстоятельств должны совер-
шаться перемены и улучшения. Прежде, не-
жели согнуть, надо погнуть, чтобы увериться,
что не переломится, срезывая на дереве засох-
ший сучек, надо тщательно смотреть, чтобы не
урезать вместе с ним и здорового места. В делах
такого рода вся сущность в развитии, а раз-
витие должно быть органическое, которое —
повторяем — условливается постепенностью:
листы не бывают прежде почек, а плоды рань-
ше цветов».
Эта мысль Белинского подтверждает, что к
тогдашней российской действительности он от-
носится, как к закономерно существующему,
следовательно разумному этапу в историче-
ском' развитии, но этапу, который может и дол-
жен быть отрицаем, дошкенГсмениться более_
высокой степенью развития. Просветитель Jb>e-
75
линский не выдвигал еще революционных мето-
дов уничтожения крепостничества; переход к
новому строю должен быть подготовлен дли-
тельным ходом постепенного развития просве-
щения, промышленности, администрации и
т. д. на отечественной, русской почве. Он не
может быть осуществлен ни механической при-
вивкой России западной культуры на тот ма-
нер, каким она прививалась Англией в Индии,
ни абстрактно-теоретическим отрицанием ре-
ально существовавших в России порядков.
Само «примирение» Белинского с «россий-
ской действительностью» не было сколько-ни-
будь прочным и длительным.
Белинский обладал слишком большим даром
умения разбираться в окружающей действи-
тельности, чтобы, долго заблуждаться в отноше-
нии нее. Он вскоре понял несоответствие между
своим просветительским, антикрепостническим
мировоззрением и «примирительными» выво-
дами из философии абсолютного идеализма,при
помощи которых могли быть оправданы соци-
альная несправедливость и угнетение. В право-
гегельянском мировоззрении Белинского уже
в 1838—1839 гг. начинает образовываться со-
лидная брешь, углублявшаяся Герценом, кото-
рый призывал Белинского к разрыву с гнус-
ной, крепостнической действительностью.
Письма Белинского в конце 1839—1840 гг.
к Боткину, Бакунину и К. Аксакову показы-
вают резкое изменение взглядов Белинского
на российскую действительность и глубокое
Сожаление о тех похвалах, которые он ей
расточал:
«Любовь моя к родному, к русскому стала
76
грустнее, — пишет Белинский Боткину 13 ию-
ня 1840 г., — это уже не прекраснодушный
энтузиазм, но страдальческое чувство. Все
субстанциальное в нашем народе велико,
необъятно, но определение гнусно, грязно,
подло» х.
Со свойственной ему прямотой Белинский
раскаивается в том, что написано им в период
примирения с действительностью. «Проснулся
я — и страшно вспомнить мне о моем сне...
А это насильственное примирение с гнусной
расейской действительностью, этим китайским
царством материальной животной жизни, чино-
любия, крестолюбия, деньголюбия, взяточниче-
ства, безрелигиозности, разврата, отсутствия
всяких духовных интересов, торжества бес-
стыдной и наглой глупости, посредственности,
бездарности, — где все человеческое, сколько-
нибудь умное, благородное, талантливое, осу-
ждено на угнетение, страдание, где цензура
превратилась в военный устав о беглых рек-
рутах... где Пушкин жил в нищенстве и погиб
жертвой подлости, а Гречи и Булгарины запра-
вляют всею литературою помощью доносов и
живут припеваючи... Нет, да отсохнет язык,
который заикнется оправдывать все это, —
и если мой отсохнет — жаловаться не буду.
Что есть, то разумно; да и палач ведь есть
же, и существование его разумно и действи-
тельно, но он тем не менее гнусен и отврати-
телен. Нет, отныне — для меня либерал и
человек — одно и то же, абсолютист и кнуто-
бой — одно и то же» 2.
1 Белинский, Письма, т. II, стр. 132;
2 Там же, стр. 186—187.
77
Белинский призывает на борьбу с окружаю-
щей действительностью: «не любоваться... на
нее, сложа руки, а действовать елико возмож-
но, чтобы другие потом лучше могли жить,
если нам никак нельзя (шло жить» 1.
Правда, методы, которыми Белинский пред-
лагает бороться против полицейско-крепост-
нических порядков, это еще не методы откры-
той революционной борьбы, а «два средства—
кафедра и журнал», но в обстановке 40-х годов
прошлого века это были единственно возмож-
ные для Белинского средства борьбы против
царизма.
Теоретическая сущность разрыва Белин-
ского с окружавшей его «действительностью»
40-х годов, поворота его к революционному де-
мократизму и материализму состоит в отсту-
плении от «примирительных» реакционных вы-
водов, которые сделал Гегель из своей системы
абсолютного идеализма, в признании того, что
они противоречат диалектическому методу, в
утверждении, что абстрактное «всеобщее» не
должно поглощать жизненных интересов «лич-
ности», в четком различении того, что «суще-
ствует» от того, что «действительно», в отказе
признавать действительной, а следовательно, ра-
зумной гнусную «действительность» 30—40-х го-
дов прошлого века.
Немалую роль в этом отходе Белинского о"Т
примирения с крепостнической действитель-
ностью сыграло то обстоятельство, что Белин-
ский гораздо лучше, чем раньше, понял всеоб-
щее революционное значение отрицания в при-
1 Белинский, Письма, т. IL, стр. 191—192.
78
роде, обществе и человеческом мышлении, о
чем он сам писал В. П. Боткину.
Плеханов был неправ, когда в примечаниях
к переводу книги Энгельса «Людвиг Фейер-
бах» говорил о «теоретическом грехопадении»
Белинского в момент его разрыва с «действи-
тельностью» и возлагал на Белинского <£увет-
ственность за субъективно - социологические
теории народников, старающихся вопреки дей-
ствительности строить свою программу на
«долженствовании» и «желаемых целях».
Белинский, оставаясь идеалистом, тем не
менее не отступил от принципа объективной
закономерности исторического развития; он
пытался вскрывать диалектические противо-
речия этого развития и подчеркивал их неза-
висимость от субъективного человеческого со-
знания.
Большую роль в отказе Белинского от при-
мирения с «гнусной действительностью» сы-
грал и тот факт, что Станкевич, Грановский
и другие просветители, единомышленники Бе-
линского, а в особенности Герцен стремились
отвлечь Белинского от тех «примирительных»
выводов, к которым он пришел. После 1840 г.
Белинский, оставаясь верным гегелевскому
диалектическому методу, его «алгебре рево-
люции», «идее развития и отрицания», идет
вместе с Герценом по тому пути, по которому
западноевропейская философия пошла от Ге-
геля— к левогегельянцам и Фейербаху.
* * *
В последние восемь лет общественно-полити-
ческой и литературной деятельности Белин-
79
чжого (1841—1848 гг.) у него складывается
революционно-демократическое мировоззрение.
Он не ограничивается теперь абстрактной
критикой крепостничества и надеждами на
одно лишь просвещение; он требует уже уста-
новления демократического строя путем рево-
люционной борьбы.
28 июня 1841 г. Белинский пишет своему
другу Боткину, что выше всего для него —
ч<фанатическая любовь к свободе и независи-
мости человеческой личности, которые воз-
можны только при обществе, основанном
на правде и доблести», что он высоко ценит
^французскую революцию, непреодолимую
любовь Марата к свободе и его «кровавую не-
нависть ко всему, что хотело отделяться от
братства с человечеством хоть коляскою с гер-
бом». Выше всего он ставит революционную
Францию конца XVIII в., когда на гильотине
рубили головы аристократам, попам и другим
врагам человечества.
Белинский, требуя замены крепостничества
новым строем, ярко бичевал капиталистическую
эксплуатацию и буржуазное государство и
стремился к установлению демократической
власти всей массы «третьего сословия».
Свои революционно-демократические убеж-
дения Белинский облекал, особенно в первой
половине 40-х годов, в форму теорий утопи-
ческого социализма. В начале 40-х годов он
усиленно принимается за изучение теорий уто-
пического социализма, стремясь найти в них
ответ на мучивший его вопрос о путях преобра-
зования общества. Он изучает учения ком-
мунистов-утопистов эпохи первой французской
во
буржуазной революции Бабефа и Буонаротти,
изучает сочинения Кабэ, Луи Блана, востор-
женно приветствует Жорж Занд и т. д.
Белинский, так же как Герцен, Чернышев-
ский и другие представители революционной
демократии в России, испытал на себе большое
влияние идей утопического социализма Фурье
и Сен-Симона.
В письме к В. П. Боткину 8 сентября 1841 г.
он заявляет: «я теперь в новой крайности,—это
идея социализма, которая стала для меня идеею
идей, бытием бытия, вопросом вопросов, аль-
фою и омегою веры и знания. Все из нее, для
нее и к ней. Она — вопрос и решение вопроса.
Она (для меня) поглотила и историю, и рели-
гию, и философию» г.
В последние годы Белинский разочаровался
в социальных утопиях Луи Блана, Жорж
Занд и др., справедливо считая, что это — бес-
плодные мечтания, уводящие человечество от
реальной борьбы за свое освобождение. Но он
до конца своих дней верит в наступление иде-
ального, социалистического общества, он ждет,
что «настанет время, — я горячо верю этому...
когда никого не будут жечь, никому не будут
рубить головы, когда преступник, как милости
и спасения, будет молить себе казни, и не бу-
дет ему казни, но жизнь останется ему в казнь,
как теперь смерть; когда не будет бессмыслен-
ных форм и обрядов, не будет договоров и усло-
вий на чувство, не будет долга и обязанностей
и воля будет уступать не воле, а одной любви...
не будет богатых, не будет бедных, ни ца-
1 Белинский, Письма, т. II, стр. 262.
6 М. И о в ч у к. В. Г. Белинский
81
рей и подданных, но будут братья, будут лю-
ди...»1
Белинский идет гораздо дальше идеологов
утопического социализма Ш. Фурье, Сен-Си-
мона и др., понимая невозможность установле-
ния этого социалистического идеала мирным
эволюционным путем. Утверждая, что физи-
ческое и нравственное улучшение человека
достигается через социальность, он провозгла-
шает, что «нет ничего выше и благороднее, как
способствовать ее развитию и ходу. Но смешно
и думать, что это может сделаться само собою,
временем, без насильственных переворотов, без
крови... Да и что кровь тысячей в сравнении с
унижением и страданием миллионов. К тому
же: fiat justitia, pereat mundusl» 2 (да здрав-
ствует справедливость, хотя бы погиб мир!).
Философская основа социально-политиче-
ских воззрений Белинского, все более и более
переходившего к революционному демократиз-
му, не могла оставаться неизменной.
Не удовлетворившись абстрактно-теорети-
ческими, спекулятивными схемами гегелев-
ской философии, Белинский уже в своем пись-
ме Боткину 1 марта 1841 г. бросает прямой
вызов по адресу Гегеля: «со всем подобающим
вашему философскому филистерству уваже-
нием, честь имею донести вам, что если бы мне
и удалось влезть на верхнюю,ступень лестницы
развития, — я и там попросил бы вас отдать
мне отчет во всех жертвах условий жизни и
истории, во всех жертвах случайностей, суе-
1 Белинский, Письма, т. II, стр. 267—268.
* Там же, стр. 269.
82
верия, инквизиции, Филиппа II и пр. и пр.;
иначе я с верхней ступени бросаюсь вниз го-
ловою. Я не хочу счастья и даром, если не буду
спокоен на счет каждого из моих братии по
крови...» х
Белинский правильно считает, что реакци-
онные выводы, к которым пришел Гегельу
являются изменой его своему собственному
методу; он требует возврата философии к
жизни, к действительности.
Поэтому он приветствует левую сторону ге-
гельянства, которая «отложилась от Гегеля и
свой прогресс полагает в живом примирении
философии с жизнью, теории с практикою» и
«при всем ее уважении к философу, авторитет
духа человеческого ставит выше авторитета
Гегеля».
Отказываясь от реакционных выводов из
гегелевской системы абсолютного идеализма,
Белинский сохраняет ценнейшее приобретение
немецкой классической философии — диалек-
тический метод.
Центральным пунктом его философских
взглядов в 40-е годы становится «идей отрица-
ния», находящая свое выражение в резкой
критике старой, отжившей действительно-
сти и признании закономерности борьбы с ней~
Белинский говорит, что без отрицания «исто-
рия человечества превратилась бы в стоячее и
вонючее болото», и подчеркивает, что его ге-
роями в истории являются разрушители старо-
го: Лютер, Вольтер, энциклопедисты, террори-
сты (имеются ввиду якобинцы.—М. И.) и т. п*
1 Белинский, Письма, т. II, стр. 213.
6*
83
Само отрицание рассматривается Белинским
как скачкообразное изменение, подготовлен-
ное предшествующими стадиями развития и
удерживающее элементь1 старого в новом, как
поступательное движение от низшего к выс-
шему, напоминающее спиралевидное движе-
ние.
Переход от идеализма к материализму наме-
тился у Белинского уже в 1842—1843 гг. В
статье «Общее значение слова литература» он
говорит о равноправности материального про-
цесса жизни («родиться, есть, пить и умирать»)
и духовного процесса («мыслить и знать»). Там
тке он говорит, что «первая и главная причина
субстанции всякого народа, как и всякого че-
ловека, физиологическая, составляющая тай-
ну непосредственно творящей природы». Бе-
линский, конечно, неправильно решает здесь
вопрос о природе народа, сводя сущность об-
щественной жизни к жизни физиологической.
Но он уже далек от гегельянского мистического
представления о том, что в основе жизни каж-
дого народа лежит некая высшая, таинствен-
ная, сверхъестественная субстанция.
В статьях о Пушкине (1843—1844 гг.) Бе-
линский говорит о том, что у всякого народа
две философии: одна ученая, книжная, другая
ежедневная, обиходная. Он тянется к материа-
лизму, как философии практической жизни;
его симпатии на стороне материализма. В тех
же статьях он поднимается до материалисти-
ческого тезиса о том, что поведение людей и их
деятельность вытекают из общественных потреб-
ностей, «указываемых самою действительно-
стью, а не теориею».
84
.,.* * *
К 1845 г. Белинский, ставший революцион-
ным демократом, выступает в философии как
материалист фейербахианского направления.
С первыми работами Фейербаха Белинский
знакомится через посредство Герцена, Ан-
ненкова и Боткина еще в 1843 г. и восторженно
приветствует этот Feuer-bach (огненный поток),
расчищающий теорию от пьяной спекуляции
абсолютного идеализма.
Один и£ друзей Белинского (вероятно Боткин)
в 1843—1844 гг. переводит для него «Сущность
христианства» Фейербаха.
Книга Фейербаха «Сущность христианства»,
пишет Анненков, находилась тогда во всех ру-
ках. «Можно сказать, что нигде книга Фейер-
баха не произвела такого потрясающего впе-
чатления, как в нашем «западном» круге, ни-
где так быстро не упраздняла остатки всех
прежних предшествовавших ей созерцаний» 1.
Вопреки утверждениям Плеханова следует
признать, что в переходе Белинского к фило-
софскому материализму большую роль сыграл
А. И. Герцен, с которым Белинский в 1844—
1846 гг. вел оживленную переписку.
К сожалению, до нас не дошли два объеми-
стых письма Белинского, отправленных им
Герцену и посвященных философским вопро-
сам (о них Белинский упоминает в другом письме
Герцену, в шутку называя их диссертациями).
Анненков, которого никак нельзя заподоз-
рить в стремлении представить Белинского и
1 Анненкову Литературные воспоминания, «Acade-
mia», Л. 1928, стр. 431.
85
Герцена революционерами, свидетельствует о
том, что Герцен, являвшийся горячим истолко-
вателем «Сущности христианства» Фейербаха,
связывал «открытый ею переворот в области
метафизических идей с политическим перево-
ротом, который возвещали социалисты, в чем
Герцен опять сходился с Белинским» г.
Для Белинского, так же как для Герцена,
материализм Фейербаха служил теоретической
основой для революционно-демократических и
социально-утопических воззрений, главным
принципом которых было достижение все-
общего счастья человечества, освобождение
его от пут эксплоатации, угнетения и неве-
жества.
В работах Белинского в последнее трехлетие
его жизни (1846—1848 гг.) дано уже материа-
листическое разрешение как основного во-
проса философии, так и ряда других философ-
ских проблем.
Так, в рецензии на книгу Постельса Белин-
ский высказывает материалистический взгляд
на соотношение бытия и мышления. Резко
критикуя идеалистическую теорию познания,
он утверждает, что «самые отвлеченные умствен-
ные представления все-таки суть не иное что,
как результат деятельности мозговых орга-
нов, которым присущи известные способности
и качества» 2.
Хотя Белинский и дает тут же несколько"
упрощенное решение вопроса о «гнезде мы-
1 Анненков, Литературные воспоминания, «Acade-
mia», Л. 1928, стр. 431.
* Белинский, Соч., т. X, стр. 509.
86
слительной деятельности», но в то же время
приходит к материалистическому выводу о при-
мате деятельности человека над мышлением,
сознающим эту деятельность. Деятельность
человека Белинский понимает по-фейербахиан-
ски: это — деятельность физиологическая, дея-
тельность мозга, нервов, мышц человека и т. п.
В годичном обзоре русской литературы за
1846 г. Белинский ярко выразил свое со-
гласие с материалистической теорией познания
Фейербаха, не называя по имени ее автора.
«Вы, конечно, очень уважаете в человеке
ум? — говорит он. — Прекрасно! — так оста-
навливайтесь же в благоговейном изумлении и
перед этою массою мозга, где происходят все
умственные отправления, откуда по всему ор-
ганизму распространяются через позвоночный
хребет нити нерв, которые суть органы ощу-
щений и чувств и которые исполнены каких-то
до того тонких жидкостей, что они ускользают
от материального наблюдения и не даются
умозрению. Иначе вы будете удивляться в че-
ловеке следствию мимо причины, или—что
еще хуже — сочините свои небывалые в при-
роде причины и удовлетворитесь ими. Психо-
логия у не опирающаяся на физиологию, так же
несортоятел^на, как и физиологият не аиаю-
тттяр 7^-ЛуУту^новянпи янято]мии^ Соврр.мйттттая
наука не удовольствовалась и этим: химиче-
ским анализом хочет проникнуть она в таин-
ственную лабораторию природы, а наблюде-
нием над эмбрионом (зародышем) проследить
физический процесс нравственного развития»1.
1 Белинский, Соч., т. X, стр. 406.
87
Подобно материализму Фейербаха, материа-
лизм Белинского носит антропологический, со-
зерцательный и ограниченный характер. Он
говорит о человеке вообще, выводя из его фи-
зиологической жизни всю его умственную дея-
тельность и нравственные качества; ум для
него — «человек в теле, или лучше сказать
человек через тело». Но в условиях 40-х годов
прошлого века, в условиях господства в нау-
ке и литературе идеализма, отрывавшего
мысль от человеческого мозга, идею от мате-
рии, борьба Белинского против тех, кто, «вечно
живя в логических фантазиях — привык пре-
зирать наше тело», носила боевой, прогрессив-
ный характер.
Антропологический материалист Белинский
не доходит до понимания того, что человек со
всеми его качествами, потребностями и по-
ступками—продукт общественных отношений.
Источник всякого прогресса, всякого дви-
жения вперед, так же как и источник всякой
косности и неподвижности, Белинский видит не
во внутренне-противоречивом общественном
развитии, не в классовой борьбе, а в человече-
ской природе; борьба нового со старым прини-
мает вид борьбы разума с предрассудками,
совершающейся в каждом человеке и в каж-
дом народе, поскольку всякий народ состоит
из людей.
Однако, оставаясь в понимании обществен-
ных явлений в общем на идеалистических по-
зициях, Белинский, исходивший из диалекти-
ческого метода, умевший глубоко проникать
в сущность исторических явлений и литера-
турных произведений, нередко подходит к ма-
88
териалистическому истолкованию отдельные
общественных явлений. Так, он высказывает
материалистические догадки о зависимости
истории каждого народа от «внешних обстоя-
тельств», т. е. от географических, климатиче-
ских и в особенности от социально-исторических
условий, говорит о зависимости теории от об-
щественных потребностей и т. п.
Белинский стремится строить историческую-
и эстетическую науки на основе материализма-
Поэтому он не оставляет камня на камне от1
идеалистических, мистических бредней славя-
нофилов, предлагавших повернуть вспять
Россию, робко шедшую после Петра Великого*
по пути капиталистического развития.
Он говорит о славянофилах: «они процесс раз-
вития принимают за его результат, хотят видеть
плод раньше цвета и, находя листья безвкус-
ными, объявляют плод гнилым». Он твердо уве-
рен, что Россия должна, полностью очистив-
шись от крепостнической скверны, стать в ряды
передовых, капиталистических стран и ликви-
дировать свою вековую отсталость. Он думает,
что если Россия пойдет по этому пути, то она
может достигнуть такого результата, кото-
рый будет близок к его идеалу счастливой,,
братской жизни человечества.
Поэтому он требует от историков, чтобы они
показывали историческую действительность
так, как она есть, потому что истинный патрио-
тизм состоит не в том, чтобы приписывать Рос-
сии такие качества, которых она в то время не
имела, а в том, чтобы показать, как много
русскому народу необходимо было сделать для
того, чтобы отечество достигло совершенства.
89-
В обзоре русской литературы за 1846 г. и в
других статьях, выступая за реализм, против
псевдоромантиков, приукрашивающих жизнь,
Белинский видит прогресс литературы в том,
что раньше литературные таланты «украшали
природу, идеализировали действительность,
т. е. изображали несуществующее, рассказы-
вали о небывалом, а теперь они воспроизводят
жизнь и действительность в их истине» *. Он
требует, чтобы искусство и литература отра-
жали жизнь народа, а не только его верхушки,
чтобы литература из «игрушки праздных ленив-
цев» сделалась выражением общественных ин-
тересов.
Уже в начале 40-х годов Белинский выступал
против теории «искусства для искусства».
Общественное назначение искусства он уже
тогда видел в служении правильно понятым
интересам человечества, т. е. в борьбе за счаст-
ливую, равную, просвещенную и свободную
от эксплуатации жизнь всех людей.
В рецензии на книгу Лоренца в 1842 г. Бе-
линский писал: «Давно ли эстетика шла своим
особым путем, не спрашиваясь у истории, не
соприкасаясь с нею? Еще и теперь многие
добрые люди, повторяя чужие зады, пренаивно
уверяют, что искусство само по себе, а жизнь
<5ама по себе, что между тем и другою нет ни-
чего общего и что искусство унизилось бы,
снизойдя до современных интересов. Действи-
тельно, если под «современными интересами»
разуметь моды, биржевой курс, сплетни и ме-
лочи света, то искусство играло бы слишком
1 Белинский, Соч., т. X, стр. 396.
30
жалкую роль, если б унизилось до симпатии
к таким «современным интересам». Так и было
с искусством во Франции, когда оно заставляло
греческих и римских героев выражать совре-
менные дворские сплетни. Нет, не то разумеется
под историческим направлением искусства: это
или современный взгляд на прошедшее, или
мысль века, скорбная дума, или светлая ра-
дость времени; это не интересы сословия, но
интересы общества, не интересы государства,
но интересы человечества; словом, это общее,
в идеальном и возвышенном значении слова».
В идеалистический период своего философ-
ского развития Белинский связывал еще по-
нятие о торжестве «общего» в истории челове-
чества с мыслью о том, что прогресс челове-
чества — это шествие в истории «духа вечной
жизни», победа разумного промысла над про-
изволом и случайностью в жизни людей.
Однако уже в это время Белинский близко
подходил к реализму в своих эстетических
взглядах. Это особенно ярко сказалось в его
статьях о сочинениях Пушкина. Он осуждает
тех, кто, спокойно взирая на все, что творится
в мире, твердит о том, что счастье.внутри нас,
мечтает о надзвездном мире и не думает о
суетах этой земли, где есть и голод и нужда.
Вместе с тем он жестоко высмеивает и ту часть
общества, которая спокойно дремлет в грязи
своих обывательских, грубо материальных ин-
тересов. В восьмой статье о Пушкине Белин-
ский писал: «Чтоб верно изображать какое-
нибудь общество, надо сперва постигнуть его
сущность, его особность, — а этого нельзя
иначе сделать, как узнав фактически и оценив
91
философски ту сумму правил, которыми дер-
жится общество. У всякого народа две фило-
софии: одна ученая, книжная, торжественная и
праздничная, другая — ежедневная, домашняя,
обиходная.. Часто обе эти философии находятся
более или менее в близком соотношении друг
к другу; и кто хочет изображать общество,
тому надо познакомиться с обеими, но послед-
нюю особенно необходимо изучить. Так точно,
кто хочет узнать какой-нибудь народ, тог
прежде всего должен изучить его — в его се-
мейном, домашнем быту».
Материалистические философские взгляды,
сформировавшиеся у Белинского в последние
годы его жизни, позволили ему еще более
укрепиться на реалистических позициях в
эстетике.
Белинский требовал от настоящего искусства
правдивости, народности и активного влияния
на преобразование общества. Белинский счи-
тает образцом прекрасных художественных про-
изведений, глубоко отразивших жизнь рус-
ского общества, такие реалистические произ-
ведения, как «Евгений Онегин» Пушкина,
«Мертвые души» Гоголя и «Герой нашего вре-
мени» Лермонтова, потому что они воспроиз-
водят жизнь и действительность в их истине►
Когда Белинский требует от литературы прав-
дивого, реалистического отображения действи-
тельности, он связывает это требование не
только с критикой существующей действитель-
ности, но и с надеждами на установление но-
вого строя.
В своей статье «Взгляд на русскую литера-
туру 1846 года» он пише^г: «Привычка верно
92
изображать отрицательные явления жизни даст
возможность тем же людям, или их последо-
вателям, когда придет время, верно изобра-
жать и положительные явления жизни, не
становя их на ходули, не преувеличивая,
словом, не идеализируя их реторически».
Белинский восстает против маниловских фан-
тазий славянофилов в литературе, думающих,
что неприятные им последствия преобразова-
ний Петра и вступление России на путь капи-
талистического развития можно признать слу-
чайностью и тяжелым сном, который тотчас
исчезнет, как только мы раскроем глаза.
Он показывает, насколько смешно думать,
что произвольным вмешательством отдельного
человека в ход исторического развития можно
изменить реально существующую действитель-
ность.
Белинский — сторонник историзма и про-
тивник «абсолютных критериев» в искусстве.
«Идея истины и добра, — пишет он, — при-
знавалась всеми народами, во все века: но
что непреложная истина, что добро для одного
народа или века, то часто бывает ложью и
злом для другого народа, в другой век». Бе-
линский считал, что писателю нужно обратить
внимание на массу и изображать людей обык-
новенных, а не приятные исключения из
общего правила. Но Белинский, как мы по-
кажем ниже, всегда различал понятия народ-
ности и простонародности и требовал отраже-
ния в искусстве общечеловеческого содержания
национальных характеров, мировоззрений, вы-
ступал против лубочной подделки под народ-
ность.
93
Для того чтобы национальный поэт имел
великое историческое значение, нужно, чтобы
он имел это значение не только для своего
отечества, но и для всего мира. Но это может
произойти тогда, когда он в своем творчестве
отражает лучшие, передовые, истинно челове-
ческие стремления своего народа, его борьбу
за справедливость, просвещение и счастье всего
человечества.
«Пора нам перестать, —, писал Белинский,—
восхищаться европейским потому только, что
оно не азиатское, но любить, уважать его,
стремиться к нему потому только, что оно
человеческое, и на этом основании все европей-
ское, в чем нет человеческого, отвергать с
такою же энергиею, как и все азиатское, в чем
нет человеческого».
Белинский показал, что значение литера-
тора в глазах образованного мира зависит не
только от его таланта, который позволяет
придать более или менее изящную форму
материалу художественного произведения, но
в гораздо большей степени от содержания
жизни народа, глазами которого литератор
смотрит на действительность.
«Говоря, что русский великий поэт, будучи
одарен от природы и равным великому евро-
пейскому поэту талантом, все-таки не может,
в настоящее время, достигать равного с ним
значения, — мы хотим этим сказать, что он
может соперничествовать с ним только в форме,
но не в содержании своей поэзии. Содержание
дает поэту жизнь его народа, следовательно,
достоинство, глубина, объем и значение этого
содержания зависят прямо и непосредственно
94
не от самого поэта и не от его таланта, а от
исторического значения жизни его народа».
Революционный демократ и материалист Бе-
линский тем самым подчеркивает, что истин-
ный патриотизм состоит вовсе не в славяно-
фильское бахвальстве патриархально-крепост-
нической российской действительностью и не
в мистических поисках «самобытных, высших
начал русской жизни»; истинный патриотизм,
истинная народность в литературе, по Белин-
скому, состоит в том, чтобы показать русскому
народу того времени, насколько он отстал от
западноевропейских стран и какими богатыми
творческими возможностями он обладает, чтобы
сделать Россию передовой страной мира. «Как
и у славянофилов, — пишет Белинский, — у
нас есть свой идеал нравов, во имя которого
мы желали бы их исправления; но наш идеал
не в прошедшем, а в будущем, на основании
настоящего. Вперед итти можно, назад нельзя,
и что бы ни привлекало нас в прошедшем, оно
прошло безвозвратно».
Белинский жестоко критикует тех квази-
патриотических писателей, «узколобых педан-
тов», которые, чтобы прикрыть извинитель-
ною причиной свое бездействие, утверждают,
что у нас все уже сделано, что нам не в чем
совершенствоваться, что нам осталось только
сложить руки и наслаждаться плодами трудов
своих.
Белинский, требуя правдивого, всесторон-
него и глубокого отображения действитель-
ности, всемерно подчеркивает необходимость
активного влияния искусства на обществен-
ную жизнь.
95
Искусство, литература для Белинского —
юе простое копирование, не созерцание, а
познание действительности в целях ее измег
шния.
В своем годичном обзоре русской литера-
туры за 1846 г. Белинский, разбирая стихо-
творение Ю. Жадовской, обращает внимание
читателя на следующую строфу:
«Мирских сует я не терплю,
Но божий мир душой люблю,
Но вечно будут милы мне —
И звезд мерцанье в вышине,
И шум развесистых дерев,
И зелень бархатных лугов,
* И вод прозрачная струя,
И в роще песни соловья».
Белинский восстает против такого пассивно-
созерцательного мировоззрения. Он признает,
что «нужно слишком много смелости и героизма,
чтобы женщина, таким образом отстраненная
или отстранившаяся от общества, не заклю-
чилась в ограниченный круг мечтаний, но
ринулась бы в жизнь для борьбы с нею...»
Если Ю. Жадовская предпочла вместо этого
трудного шага безмятежно смотреть на небо
и звезды, то так не может поступить истинно
народный поэт и писатель. Народный писа-
тель должен быть гуманистом, борцом против
всякого унижения человеческого достоинства,
против социальной несправедливости. В го-
дичном обзоре русской литературы за 1847 г.
Белинский высоко расценил и поставил в при-
мер как проникнутые духом гуманизма про-
изведения Искандера (Герцена) и «Антона Го-
ремыку» Григоровича. На народные массы,
говорит Белинский в рецензии на «Парижские
36
тайны» Э. Сю, нельзя смотреть подобно Э. Сю,
который «не знает ни истинных пороков, ни
истинных добродетелей народа, не подозре-
вает, что у него есть будущее, которого уже
нет у торжествующей преобладающей пар-
тии (подразумевается господствующая во Фран-
ции буржуазия. —М. И.), потому что в народе
есть вера, есть энтузиазм, есть сила нравствен-
ности». Если Э. Сю и многие другие писатели
желают, чтобы народ не бедствовал, а фабри-
канты и банкиры попрежнему оставались гос-
подами в обществе, то подлинно-великий на-
родный писатель должен показать, что зло
скрывается во всем устройстве общества, и
убедить народные массы в необходимости об-
щественных преобразований.
Искусство, так же как и наука, познает
действительность, но в особой, специфической
форме, помощью образов и картин.
«Поэт, — пишет Белинский в годичном об-
зоре русской литературы за 1847 г., — воору-
жаясь живым и ярким изображением действи-
тельности, показывает в верной картине, дей-
ствуя на фантазию своих читателей, что по-
ложение такого-то класса в обществе действи-
тельно много улучшилось или ухудшилось от
таких-то и таких-то причин... Высочайший и
священнейший интерес общества есть его соб-
ственное благосостояние, равно простертое на
каждого из его членов. Путь к этому благо-
состоянию — сознание, а со знанию искусство
может ^способствовать не меньше науки».
Что же необходимо^для глубокого и верного
изображения действительности?
Писатель и художник должны схватить дан-
7 м. И о в ч у к. В. Г. Белинский
97
ный предмет во всей его истине, «заставить
его, так сказать, дышать жизнью»; это воз-
можно тогда, когда форма художественного
произведения соответствует его содержанию*
«Без всякого сомнения, — пишет там же
Белинский, — искусство прежде всего должно
быть искусством, а потом, уже оно может быть
выражением духа и направления общества
в известную эпоху. Какими бы прекрасными
мыслями ни было наполнено стихотворение,
как бы ни сильно оно отзывалось современ-
ными вопросами, но если в нем нет поэзии, — в
нем не может быть ни прекрасных мыслей и
никаких вопросов, и все, что можно заметить
в нем, это — разве прекрасное намерение,
дурно выполненное». Писатель и художник
должны охватить изображаемый ими предмет
со всех его сторон таким образом, чтобы было
отображено не частное и случайное, а все об-
щее и необходимое, типическое, что дает ко-
лорит и смысл изображаемому событию. Ис-
кусство — воспроизведение действительности,
воспроизведенный, как бы вновь созданный
мир, говорит Белинский. Его назначение —
благородно служить высшим общественным ин-
тересам.
«Отнимать у искусства право служить об-
щественным интересам, — писал Белинский,—
значит не возвышать, а унижать его, потому
что это значит лишать его самой живой силы,
т. е. мысли, делать его предметом какого-то
сибаритского наслаждения, игрушкою правд-
ных ленивцев» Ч
i Белинский, Соч., т. XI, стр. 104.
98
Белинский в последние годы своей жизнц,
был последовательным сторонником философ-
ского материализма «внизу», в объяснении
явлений природы. В последние годы своей
жизни он начинал сознавать несовершенство,
антропологического материализма Фейербаха ,v
недостаточность этой созерцательной фило-,
софии для объяснения общественно-исто-,
рического процесса и деятельности лю-,
дей.
В эти же годы Белинский резко выступал
против позитивизма О?. Конта и целой плеяды,
«социалистов» вроде Луи Блана, питавшихся
крохами со стола Конта. Эсеровский фальсифи->
катор истории русской общественной мысли Ива-
нов-Разумник пытался представить дело так, что,
под конец своей жизни Белинский пришел не к
материализму, а к позитивизму О. Конта.
Эта клеветническая выдумка может быть,
опровергнута словами самого Белинского, ко-,
торый в письме В. П. Боткину 17 февраля
1847 г. говорил, что Конт с его нелепой теорией
о том, что природа несовершенна и могла бы|
быть совершеннее, не может быть основателем
новой философии: «далеко кулику до Петрову
дня! Для этого нужен гений, которого нет
и признаков в Конте» *, — пишет Белин-
ский. J
В противоположность контовскому позити-
визму и вульгарному материализму, смеши-,
вающему духовную природу человека с его
материальной природой и объявляющему фи-
зиологию наукой всех наук, Белинский в том
1 Белинский, Пибьм^, т. III, стр. 173.
7*
99:
же письме отстаивает необходимость материа-
лизма как философской науки.
«Духовную природу человека не должно от-
делять от его физической природы, как что-то
особенное и независимое от нее, но должно от-
личать от нее, как область анатомии отличают
от области физиологии. Законы ума должны
наблюдаться в действиях ума. Это дело логики,
науки, непосредственно следующей за физиоло-
гией, как^физиология следуй за анатомиею» 1.
Однако и здесь Белинский не вышел за
пределы метафизического материализма, ибо
не сумел распространить материализм на
область общественных явлений, не смог пока-
зать зависимость сознания людей от их об-
щественного бытия.
Белинский не мог быть полностью удовле-
творен метафизическим материализмом Фейер-
баха. Он недаром прошел школу гегелевской
философии, ее диалектики, которая прояв-
ляется у Белинского в историческом подходе
к событиям общественной жизни и литератур-
ным произведениям.
В своем письме В. П. Боткину 17 февраля
1847 г., где Белинский подверг критике фило-
софию и социологию Конта, возомнившего себя
основателем новой философии, он высказал
предположение о необходимости создания та-
кой материалистической логики, которая вос-
приняла бы достижения не только естество-
знания, но и истории общества.
«Метафизику к чорту, — писал там Белин*
ский, — это слово означает сверх-натуральное,
Белинсклй, Письма, том IIIt стр. 175.
100
следовательно, нелепость, а логика, по самому
своему этимологическому значению, значит и
мысль и слово. Она должна итти своею доро-
гою, но только не забывать ни на минуту, что
предмет ее иследований — цветок, корень ко-
торого в земле, т. е. духовное, которое есть
не что иное, как деятельность физического.
Освободить науку от призраков трансценден-
тализма и théologie, показать границы ума, в ко-
торых его деятельность плодотворна, оторвать
его навсегда от всего фантастического и мисти-
ческого — вот, что сделает основатель новой
философии, и вот, чего не сделает Конт...»
Белинский, доживший только до 1848 г., не
мог еще знать, что основателями этой новой
философии будут творцы научного коммунизма
и диалектического материализма — Маркс и
Энгельс.
* * *
В последние годы жизни (1846—1848) Бе-
линский через посредство Герцена и Ан-
ненкова познакомился с первыми работами
Маркса и Энгельса, уже становившихся диалек-
тическими материалистами, и испытал на своем
мировоззрении влияние этих работ.
В письме к А. И. Герцену 26 января 1845 г.
Белинский пиш^: «Кетчер писал тебе о Париж-
ском Ярбюхере, й что, будто я от него воскрес
и переродился. Вздор! Я не такой человек, кото-
рого тетрадка может удовлетворить. Два дня
я от нее был бодр и весел, — и все тут. Истину
я взял себе, и в словах бог и религия вижу
тьму, мрак, цепи и кнут, и люблю теперь эти
два слова, как следующие за ними четыре. Все
это так, но ведь я попрежнему не могу печатно
101
-сказать все, что я думаю и как я думаю. А
чорт ли в истине, если ее нельзя популяризи-
ровать и обнародовать? — мертвый капитал» Ч
Речь идет о «Немецко-французских летопи-
сях» («Deutsch-Französische Jahrbücher»), в кото-
рых Белинский мог прочесть статьи К. Маркса
«К еврейскому вопросу», «К критике гегелев-
ской философии права» и Ф. Энгельса «Очер-
ки критики политической экономии» 2.
Белинский сетует на то, что он не может по-
добно Марксу и Энгельсу высказать свои кри-
тически-революционные мысли в печати; вме-
сте с тем он прямо солидаризируется с той бле-
стящей критикой религии, буржуазного госу-
дарства и других устоев эксплуататорского об-
щества, критикой, которую дает уже в своих
ранних работах К. Маркс. Мало этого, Белин-
ский в отдельных своих предсмертных- работах
следует за марксовой критикой буржуазного го-
сударства, права и религии; в частности это ска-
залось в его письмах 1847 г. по поводу западно-
европейской буржуазии и в рецензии на книгу
В. Григорьева «Еврейские секты в России» 3.
В письмах к В. П. Боткину и другим своим
друзьям Белинский беспощадно критикует ка-
питалистическое общество и обнаруживает по-
1 Белинскийу Письма, т. III, стр. 87.
2 Эта «тетрадка» — № 1 «Deutsch-Französische Jahr-
bücher» («Немецко-французские летописи») (1844), в ко-
торой помещены статьи Маркса и Энгельса, хранится
в библиотеке В. Г. Еелинского, перешедшей после
его смерти к И. С. Тургеневу и ныне находящейся
в Государственном Тургеневском музее (г. Орел).
8 Последняя входит в подготовленный В. С. Спири-
доновым к печати XIII том Собрания сочинений Белин-
ского.
102
нимание его внутренней противоречивости; он
видит, что капитализм несет с собой развитие
производительных сил и культуры, с одной
стороны, ужасающие бедствия, эксплуатацию
и нищету народных масс»— с другой.
Но Белинский не поднимается до историче-
ского материализма и не видит причин этого вну-
треннего противоречия капитализма, кореняще-
гося в его способе материального производства.
В рецензии на книгу В. Григорьева «Еврей-
ские секты в России» Белинский использовал
марксову критику религии, рассматривая эту
идеологическую надстройку в тесной связи
с общественными отношениями своей эпохи.
Белинский проводит в этой рецензии мысль
о том, что всякая религия с течением времени
утрачивает свою первоначальную форму, под-
вергаясь изменению в процессе общественно-
исторического развития.
На истории религий, говорит он, можно
проследить следы политических переворотов,
перехода от обычаев народа к классовым зако-
нам государства и вторжение чужеродных эле-
ментов в обычаи и законы народа в результате
завоевания. Белинский сближается с марксовой
критикой религии, когда полагает, что критика
религии — путь к уничтожению того обществен-
ного устройства, отражением которого или
«духовным ароматом», как говорил Маркс,
является религия.
В рецензии на книгу Григорьева мы читаем:
«В религиозном завете предстают ярко, вы-
пукло те положения общественной жизни,
с которыми люди никогда не могли примириться,
но которым те же люди покорялись, — положе-
103
ния, которых нельзя вынести из свойств челове-
ческой природы и в то же время нельзя не при-
знать за факты. Поэтому критика религиозного
законодательства многих народов есть в то же
время и критика общественного устройства: в
нем лежит залог, причина многих неразреши-
мых, анормальных явлений общественной
жизни».
Эти мысли Белинского созвучны той критике,
которой подверг религию и законодательство
Карл Маркс в своих работах «К критике
гегелевской философии права» и «К еврейскому
вопросу».
Когда Белинский в 1845 г. писал рецензию
на роман Э. Сю «Парижские тайны», он не
был знаком с работой Маркса и Энгельса
«Святое семейство», где этот роман Э. Сю был
подвергнут подробному критическому разбору.
Однако Белинский, неудовлетворенный тео-
риями утопического социализма, обнаруживает
уже в рецензии на «Парижские тайны» зачатки
материалистического понимания исторических
явлений. В отличие от идеологов утопического
социализма он полагает, что фактическое поло-
жение, людей в обществе определяется их отно-
шением к средствам производства, признает
огромное значение политической власти в жизни
общества и считает, что главная задача пере-
довых людей общества состоит в том, чтобы
организовать народные массы и повести их на
революционную борьбу против старого порядка.
И в этом отношении Белинский пошел дальше
своих учителей — Фейербаха и утопических
социалистов, приближаясь к диалектическому
материализму.
104
Но хотя Белинский и испытал на себе влия-
ние ранних работ Маркса, от этого он еще не
стал диалектическим материалистом.
Подходя вплотную к диалектическому мате-
риализму, он подобно Герцену остановился
перед историческим материализмом.
Даже в последних своих работах («Взгляд
на русскую литературу 1847 года») он рассма-
тривает общественного человека, его потреб-
ности и интересы как нечто неизменное, за-
стывшее и нуждающееся лишь в освобожде-
нии от условий, «загрязняющих» существова-
ние человека в обществе. Он видит кореннун>
причину прогресса общества в покорении при-
роды человеческим духом, и двигателем этого
прогресса считает не народные массы, а пере-
довых образованных людей, приходящих на
помощь народу.
Справедливо требуя от литературы, чтобы
она стала выражением общественных интере-
сов, Белинский в то же время эти обществен-
ные интересы понимает несколько абстрактно,,
сводя их к праву каждого человека на свободу,,
просвещение и счастье.
Пролетариат он попрежнему рассматривает
только как наиболее страдающий класс обще-
ства, а не как единственно последовательную*
революционную силу, способную уничтожить
капитализм и создать социалистическое об-
щество.
Все это говорит за то, что социализм Белин-
ского носил утопический характер, а его ма-
териализм был материализмом ограниченным
и метафизическим.
Белинский не мог притти к диалектическо-
105
му материализму, к научному социализму в
40-х годах прошлого века в стране, где гос-
подствовало крепостничество, где народные
массы были забиты и политически отсталы,
где почти отсутствовал пролетариат — един-
ственная сила, способная возглавить револю-
ционную борьбу крестьянства против госу-
дарства помещиков-крепостников.
К тому же Белинский не имел непосредствен-
ной связи с западноевропейским революцион-
ным движением.
Он не дожил до революционных событий
1848 г., когда пролетариат выступил на истори-
ческой арене как «класс для себя» против своего
антагониста — буржуазии.
Белинский закончил свою жизнь боевым
революционным крестьянским демократом, звав-
шим народные массы на борьбу против кре-
постничества и царизма.
Прекраснейшим памятником революцион-
ного демократизма Белинского стало его «за-
вещание», знаменитое письмо к Гоголю от
15 июля 1847 г., подводившее итог литератур-
ной деятельности Белинского и ставшее об-
разцом для произведений бесцензурной, де-
мократической печати на многие десятилетия
борьбы с царизмом и крепостничеством. В нем
Белинский не только нарисовал яркими штри-
хами ужасающую картину гнета, нищеты и
бесправия в крепостной России, но и противо-
поставил всему реакционному лагерю програм-
му ближайших действий революционной кре-
стьянской демократии.
«Россия видит свое спасение не в мистициз-
ме, не в аскетизме, не в пиэтизме, а в успе-
106
хау цивилизации, просвещения, гуманно-
сти, — писал Белинский. — Ей нужны не
проповеди (довольно она слышала их1), не
молитвы (довольно она твердила их1), а пробу-
ждение в народе чувства человеческого досто-
инства, столько веков потерянного в грязи и
соре, — права и законы, сообразные не с уче-
нием церкви, а с здравым смыслом и справед-
ливостью, и строгое по возможности их испол-
нение» х. Отсюда вытекают и практические со-
циально-политические требования: уничтоже-
ние крепостного права, отмена телесных на-
казаний, ликвидация полицейско-чиновничь-
его произвола путем установления и строгого
выполнения законов.
- В этих социально-политических требованиях
Белинского как нельзя лучше отразились со<-
теровенные мысли, настроения и надежды на-
родных масс России и прежде всего крепост-
ных крестьян, измученных вековым гнетом и
мечтавших о восстановлении элементарных че-
ловеческих прав, попранных крепостническим
режимом.
Философский и политический путь Белин-
ского закончился его приходом к революцион-
ному демократизму и материализму; исходя
из этих итогов философско-политической эво-
люции Белинского, его последователи, вели-
кие русские ученые и писатели-революцион-
ные демократы Чернышевский и Добролюбов,
могли не повторять во всех подробностях
мучительных поисков теоретической истины,
правильной революционной теории, к которой
всю жизнь шел «неистовый Виссарион».
1 Белинский, Письма, т. III, стр. 231.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ДЕМОКРАТИЗМ
4 БЕЛИНСКОГО
г
В. Г. Белинский был не только выдающимся
просветителем, но и первым революционным
демократом в России.
Его никогда не пойидала присущая всем про-
светителям ненависть к крепостничеству, стре-
мление к распространению в России прогрес-
сивных для того времени западноевропейских
порядков, надежда на то, что отмена крепостни-
чества принесет благоденствие всему народу.
Он верил в могущество просвещения и на-
деялся на основе его достигнуть всеобщего
счастья человечества.
Красной нитью через все произведения Бе-
линского, через все его социально-политиче-
ские теории проходит трогательная забота о
свободе и счастье человечества, глубокое убе-
ждение в том, что все недостатки и пороки лю-
дей проистекают из их невежества и отсут-
ствия просвещения. Только прогресс разума
и нравственности и зависящий от них, по мне-
нию Белинского, материальный прогресс осу-
щсствят тот смутный идеал справедливого
строя, о котором Белинский мечтал.
108
Однако уже в начале 40-х годов Белинский
чувствует несовершенство и недостаточность
просветительского идеала для борьбы с окру-
жавшей его крепостнической действительностью.
Оставаясь просветителем, не отказываясь от
просветительского идеала, Белинский в 40-х
годах дополняет его революционно-демокра-
тическими требованиями, обосновывая их при
помощи идеи социальности, идеи человечества.
«Социальность, социальность — или смерть!
Вот девиз мой, — восклицает Белинский в
письме к Боткину 8 сентября 1841 г. — Что
мне в том, что живет общее, -когда страдает
личность? Что мне в том, что гений на земле
живет в небе, когда толпа валяется в грязи?
Что мне в том, что я понимаю идею, что мне
открыт мир идеи в искусстве, в религии, в
истории, когда я не могу этим делиться ^со
всеми, кто должен быть моими братьями по
человечеству?.. Что мне в том, что для из-
бранных есть блаженство, когда большая часть
и не подозревает его возможности? Прочь же
от меня блаженство, если оно достояние мне
одному из тысяч! Не хочу я его, если оно у меня
не общее с меньшими братьями моими!» *
Благо всего человечества, достижение сча-
стья каждой человеческой личностью, может
быть осуществлено лишь тогда, когда все люди
получат свободу и независимость, получат '
возможность пользоваться материальными и ду-
ховными благами мира, говорит Белинский.
Во всех своих произведениях 40-х годов
Белинский сквозь рогатки и препоны царской
1 Белинский, Письма, т. II, стр. 266.
109
цензуры упорно проводил мысль о том, что
все-бедствия, обрушивающиеся на голову че-
ловека, — результат неразумного обществен-
ного устройства. Белинский высмеивал «узень-
кое понятие» Гегеля о «конституционной
монархии» как венце развития и требовал без-
граничного материального и духовного про-
гресса общества. Только в идеальном, спра-
ведливом обществе человек будет поставлен
в такие общественные условия, при которых
он сможет сбросить с себя пелену предрассуд-
ков, невежества и пороков и станет настоя*
щим человеком.
Нетрудно понять, что здесь революционный
просветитель и последователь утопического
социализма Белинский следует за французскими
материалистами. Идейный источник взглядов
Белинского и теорий утопического социализма
один и тот же: они исходят из учения фран-
цузских материалистов-просветителей о том,
что человек — продукт социальной среды. Фран-,
цузские просветители, утопические социалисты,
Герцен и Белинский, каждый на свой лад,
думали, что если изменить социальную среду
и поставить человека в иные условия суще-
ствования, он будет свободен от тех пороков,
бедствий и страданий, которыми была полна до
сих пор жизнь человечества.
Все они считали, что социальная среда скла-
дывается из мнений и убеждений людей, и не
доходили до единственно правильного понима-
ния социальной среды как исторически опреде-
ленной совокупности общественных, прежде
всего производственных, отношений.
Но Белинский шел гораздо дальше просветите-
110
лей и утопических социалистов. Он полагал, что
осуществить справедливый, социальный строй,
основанный на свободе, равенстве и всесторон-
нем развитии человеческой личности, предоста-
вить простор для развития просвещения, для
духовного и материального прогресса, мешают
исторические условия общественного существо-
вания людей, повергшие их в нищету и неве-
жество. Эти исторические условия — неравен-
ство и угнетение, господствующие при крепо-
стничестве и не устраненные при капитализме г
должны быть уничтожены. Когда и каким обра-
зом это произойдет?
Оглядываясь на царскую цензуру, не имея
возможности ответить на этот вопрос прямо,
Белинский в рецензии на книгу Лоренца
(1842 г.) писал, что его социальный идеал будет
осуществлен тогда, когда «свет победит тьмуг
разум победит предрассудки, свободное созна-.
ние сделает людей братьями по духу и — будет,
новая земля и новое небо» х.
В письмах же к своим Друзьям, где Белин-
ский имел возможность более откровенно отве-
чать на этот вопрос, он связывал осуществление
своего идеала с насильственными переворо-
тами, с революционной диктатурой типа Ро-
беспьера и Сен-Жюста.
Переход к новому обществу, обществу спра-
ведливому и разумному, обществу, основанному
на просвещении и нравственности, по Белин-
скому, возможен лишь посредством насиль-
ственных, кровавых переворотов.
1 Белинский, Соч., т. XII, под ред. В. С. Спиридо-.
нова, стр. Ş38.
111
Главным средством перехода к разумному и
справедливому обществу Белинский считает
уничтожение монархической царской власти.
Об этом говорит его письмо к Боткину от
28 июня 1841 г., письмо, в котором мы восста-
навливаем купюры, сделанные царской цен-
зурой даже в последнем издании «Писем» Бе-
линского, в 1914 г. (они взяты нами в скобки):
«Какое имеет право подобный мне человек
стать выше человечества, отделиться от него
железною короною и пурпуровою мантиею
(на которой, как сказал Тиберий Гракх нашего
века, Шиллер, видна кровь первого человеко-
убийцы). Какое право имеет он внушать мне
унизительный трепет? Почему я должен снимать
перед ним шапку? (Я чувствую, что, будь я
царем, непременно сделался бы тираном. Царем
мог бы быть только бог, бесстрашный и всеведу-
щий.) Посмотрим на лучших из них (какие
скверЬавцы, хоть бы Александр-то Филиппо-
вич, когда эгоизм их зашевелится) — жизнь и
счастье человека для них нипочем. Гегель меч-
тал о конституционной монархии, как идеале
государства — какое узенькое понятие! (Нет,
не должно быть'монархов, ибо монарх не есть
брат, он всегда отделится от них хоть пустым,
этикетом, ему всегда будут кланяться хоть для
формы). Люди должны быть братья и не долж-
ны оскорблять друг друга ни даже тенью ка-
кого-нибудь внешнего и формального превос-
ходства» х.
Белинский прецыше всего ставил жизненные
интересы человеческой личности, ее стремление
1 Белинский, Письма, т. II, стр. 247;
112
к свободе, независимости и счастью. Он писал
Боткину: «Мне кажется, дай мне свободу дей-
ствовать для общества хоть на десять лет, а
потом, пожалуй, хоть повесь, — и я, может
быть в три года возвратил бы мою потерянную
молодость... полюбил бы труд, нашел бы силу
воли... Во мне развилась какая-то дикая, бе-
шеная, фанатическая любовь к свободе и неза-
висимости человеческой личности, которые
возможны только при обществе, основанном на
правде и доблести... Я/понял и французскую
революцию... Понял и кровавую любовь Ма-
рата к свободе, его кровавую ненависть ко
всему, что хотело отделяться от братства с
человечеством хоть коляскою с гербом... Я на-
чинаю любить человечество маратовски: чтобы
сделать счастливою малейшую часть его, я,
кажется, огнем и мечом истребил бы осталь-
ную» г.
Человечество может лишь тогда наслаж-
даться счастьем и благоденствием, говорил
Белинский, когда счастье и благоденствие бу-
дут распространяться на всех людей. Он же-
стоко и справедливо нападал на Гегеля, кото-
рый, отвлекаясь от реального, конкретно-
чувственного человека и его жизненных инте-
ресов, считал объектом философии общее, аб-
солютную идею, в жертву которой должны
быть принесены интересы человеческой инди-
видуальности.
Белинский писал в 1841 г. о Гегеле: «он из
явлений жизни сделал тени, сцепившиеся ко-
стяными руками и пляшущие на воздухе, над
1 Белинский, Письма, т. II, стр. 244—247.
М. И о в ч у к. В. Г. Белинский
ИЗ
кладбищем. Субъект у него не сам себе цель,
но средство для мгновенного выражения общего,
а это общее является у него в отношении к
субъекту Молохом, ибо, пощеголяв в нем (в
субъекте), бросает его, как старые штаны» г.
Эти меткие критические замечания Белин-
ского до адресу Гегеля созвучны той критике,
которой подверг систему Гегеля в 1842 г. в
«Предварительных тезисах к реформе филосо-
фии» Фейербах, обративший к системе Гегеля
полные сарказма слова Гете:
«Подобен зверю он на тощей ниве,
Каким-то духом злым в кругу ведом,
А около него златая зреет нива» 2.
Однако при рассмотрении реальной обще-
ственной жизни Белинский не противопостав-
лял индивидуального, т. е. человеческой лично-
сти, всеобщему, в данном случае обществу,
человечеству.
Уже в 1840 г., в период примирения с дейст-
вительностью, в статье «Очерки бородинского
сражения» Белинский приближается к пра-
вильному решению этого вопроса. Он рассмат-
ривает и общество и каждого человека как
единство противоположностей, ибо каждый че-
ловек принадлежит себе и обществу.
«Человек, как особность, — пишет там Бе-
линский, — естественно видит в других лю-
дях, как особностях же, нечто враждебное
себе; но в то же время он доходит своим разу-
1 Белинский, Письма, т. II, стр. 213.
2 Фейербах, Основы философии будущего, М. 1937,
стр. 98.
114
мом до сознания, что каждая из этих враждеб-
ных ему особностей имеет такое же право на
личное удовлетворение, как и он, и что, следо-
вательно, если он требует от них уступок и
нуждается в их помощи, то и они вправе тре-
бовать от него уступок и помощи» г.
Белинский отнюдь не согласен с буржуазно-
ограниченным пониманием индивидуальности
и требует подчинения личных интересов — ин-
тересам человечества.
«Мне говорят, — пишет он Боткину в
1841 г.: — развивай все сокровища своего духа
для свободного самонаслаждения духом, плачь,
дабы утешиться, скорби, дабы возрадоваться,
стремись к совершенству, лезь на верхнюю
ступень лестницы развития, — а споткнешь-
ся — падай — чорт с тобой, таковский и был
сукин сын... Я не хочу счастья и даром, если
не буду спокоен насчет каждого из моих
братии по крови, — костей от костей моихи
плоти от плоти моея» 2.
Белинский в 40-х годах правильно считает,
что только освобождение человечества от угне-
тения, невежества и несправедливости со-
здаст условия для процветания каждой челове-
ческой личности.
* * *
По мере отказа Белинского от «примирения»
с окружавшей его действительностью и нара-
стания его революционно-демократических на-
строений он отступает и от своего прежнего,
1 Белинский, Соч., т. IV, стр. 414—415.
2 Там же, Письма, т. II, стр. 213.
8*
115
гегельянского взгляда на основу исторического
лроцесса, на ход общественного развития.
Не отвлеченная и мистическая «субстанция
^народа», а «человечество», реальная совокуп-
ность живых, исторически существующих лич-
ностей творит историю, утверждает Белинский
после 1840 г.
Человечество — это «идеальная личность»,
имеющая свое сознание, выговариваемое не
одним, а многими лицами. В судьбе этой «иде-
альной личности» все необходимое, разумное
и вечное борется со всем случайным, произволь-
ным и преходящим и побеждает его.
Белинский рисует картину прогресса чело-
вечества, исторического развития этой «идеаль-
ной личности», показывая, что оно «подобно
каждому человеку, отдельно взятому, было
младенцем, отроком, юношей, и теперь стре-
мится к своей полной возмужалости», что
оно, «подобно каждому отдельно взятому че-
ловеку, всегда стремилось к положительному
убеждению и знанию и всегда отрицало свое
убеждение и знание, чтоб на его развалинах
основать более близкое к истине... Однакож из
этого отнюдь не следует, чтобы человечество
стояло на одном месте или чтобы оно стремилось
от одной лжи к другой: нет лжи для человече-
ства, но есть только старая истина, которая, раз-
рушаясь, рождаетиз себя новую, высшую истину,
лодобно фениксу, в новой красе возрождаю-
щемуся, по восточному преданию, из собствен-
ного пепла... Человечество движется не пря-
мою линиею и не зигзагами, а спиральным
кругом, так что высшая точка пережитой им
истины в то же время есть уже и точка поворота
116
его от этой истины, — правда, поворота не
вверх, а вниз: но для того вниз, чтобы очертить
новый, более обширный круг и стать в новой
точке, выше прежней, и потом опять итти, по
нижаясъ, кверху» г.
Белинский считает, что человечество до сих
пор не могло стать совершенной, прекрасной,
«идеальной личностью», потому что этому_'ме-
шало общество.
«Человек родится не на зло, а на добро, не на
преступление, а на разумно-законное наслажде-
ние благами бытия... его стремления справед-
ливы, инстинкты благородны, — пишет Белин-
ский в своих статьях о «Евгении , Онегине»
Пушкина. — Зло скрывается не в человеке, но
в обществе, так как общества, понимаемые в
смысле формы человеческого развития, ■ еще
далеко не достигли своего идеала, то неудиви-
тельно, что в них только и видишь много пре-
ступлений» 2.
Общество представляется Белинскому истори-
чески ограниченной формой развития j.челове-
чества, это отнюдь еще не идеальное человече-
ство. Ясно, что под обществом Белинский ра-
зумел определенный, исторически ограничен-
ный тип общества — общество эксплуататор-
ское, условия которого мешали развернуться
человеческой личности и не давали человече-
ству возможности превратиться в «идеальную
личность». Человечество, полагал Белинский,
только тогда станет самим собой, когда люди
будут освобождены от ненормальных условий
1 Белинский, Соч., т. XII, стр. 335—336.
2 Тамже, стр. 107.
117
существования в обществе, когда они придут
к согласию о том, что считать истинным и
ложным, справедливым и несправедливым,
законным и преступным. Для этого необхо-
димо, говорит он вслед за французскими мате-
риалистами и утопическими социалистами, отка-
заться от тех общественных учреждений,
идей, нравов и предрассудков, которые веками
складывались в обществе, но неразумны и не
соответствуют человеческой природе. Важней-
шим средством для этой цели является рас-
пространение просвещения в народных мас-
сах, пробуждение в народе чувства челове-
ческого достоинства, «столько веков потерян-
ного в грязи и соре», развитие националь-
ной культуры всех народов, с тем чтобы под-
готовить слияние всех культурных ценностей,
созданных человечеством, воедино. «Человек
не есть сам себе цель, — пишет Белинский в
1845 г, в рецензии на книгу Смарагдова, — он
живет среди других и для других, так же как и
другие живут для него. Народ — тоже лич-
ность, как и человек, только еще высшая; чело-
вечество — та же личность что и народ, только
еще высшая» *. Оставаясь в пределах идеали-
стического понимания истории, Белинский
считает, что именно прогресс сознания каж-
дого народа и объединение результатов этой
деятельности сознания в общей сокровищнице
общечеловеческого разума есть цель сущест-
вования и каждого народа и всего челове-
чества. Но если высочайшим и священнейшим
интересом общества, по Белинскому, является
1 Белинский, Соч., т. XII, стр. 455.
118
его собственное благосостояние, равно рас-
пространяющееся на каждого из его членов, то
путь к достижению этого благосостояния —
революционно-демократический, т. е. насиль-
ственное устранение таких «неразумных» форм
общественного устройства, которые мешают
материальному и духовному прогрессу челове-
чества, мешают всеобщему благоденствию на-
рода и его просвещению.
Революционно-демократический мыслитель
Белинский требовал уничтожения крепостни-
ческих, а затем и капиталистических порядков
как неразумных и несправедливых. Но Бе-
линский - просветитель, Белинский утопиче-
ский социалист оставался еще в плену старого
идеалистического понимания истории и поэтому
не мог последовательно решить вопроса о дви-
жущих силах исторического развития и спо-
собах общественного переустройства. Вслед за
французскими просветителями и утопическими
социалистами Белинский доказывает, что дух
общества, его истины и заблуждения опреде-
ляют собой мысли отдельных людей, что каждый
человек живет в духе общества; общество
же рассматривается им как слагаемое из много-
численных и разнообразных сознаний челове-
ческих личностей.
Таким образом, Белинский попадает в тот же
замкнутый круг, что и французские материа-
листы и утопические социалисты, оставав-
шиеся идеалистами в области истории: обще-
ство у него складывается из мнений и убежде-
ний отдельных людей, а мнения, убеждения
отдельных людей, равно как их постудки и дей-
ствия, порождаются «духом» общества.
119
Пытаясь в 1844—1848 гг. выйти из этого
«замкнутого круга» при помощи антропологи-
ческого материализма, Белинский стремится
обосновать мысль о том, что материальные и ду-
ховные потребности человечества — движущая
сила всякого общественного развития.
Еще в статьях 1844—1845 гг. о Пушкине Бе-
линский высказывает материалистические мы-
сли о том, что поведение людей и их деятель-
ность вытекают из их потребностей, а потреб-
ности эти указываются самой действительно-
стью, а не теорией.
В рецензии 1845 г. на книгу Смарагдова о
новой истории Белинский показывает, что он
понимает под действительностью, из которой
вытекают потребности общества, в конечном
счете потребности человеческого организма.
Он пишет: «Историк должен показать, что
исходный пункт, нравственного совершенства
есть прежде всего материальная потребность и
что материальная нужда есть великий рычаг
нравственной деятельности. Если б человек
не нуждался в пище, в одежде, в жилище, в
удобствах жизни, — он навсегда остался бы
в животном состоянии» г. t' К;
Само собой разумеется, что, по Белин-
скому, материальные потребности человече-
ского организма хотя и изменяются с течением
времени, но всегда и везде являются постоян-
ными, главными причинами общественного раз-
вития.
Такой антропологический подход к явлениям
общественной жизни не позволил Белинскому
1 Белинский, Соч., т. XII, стр. 463.
Ш
найти истинную движущую пружину общест-
венного развития — классовую борьбу.
Не дойдя до исторического материализмау
Белинский считает материальную обществен-
ную жизнь зависящей от духа человечества, от
идеальных причин.
Признавая значение материальных движу-
щих сил общественного развития,он утверждает7
что не они играют решающую роль в прогрессе
общества. Решающую роль в общественном раз-
витии, по Белинскому, играет именно челове-
ческий дух, совокупное общественное сознание
человечества, в котором, так же как в любой
человеческой натуре, разум борется с предрас-
судками, старое с новым, прогресс с консерва-
тизмом и т. п. Общества движутся вперед че-
рез обобщение и распространение идей. Так,
например, вера в прогресс человеческого ра-
зума и другие высокие идеи в эпоху первой
французской революции были, по Белинскому,
истинной причиной революции.
Белинский полагал, что в совокупном об-
щественном сознании человечества прогрес-
сивный элемент представляли собой носители
разума, великие исторические личности, а кон-
сервативный элемент — масса. В годичном об-
зоре русской литературы за 1846 г. он пишет:
«Борьба гения с народом не есть борьба чело-
веческого с национальным, а просто-напросто
нового со старым, идеи с эмпиризмом, разума
с предрассудками. Масса всегда живет привыч-
кою, и разумным, истинным и полезным считает
только то, к чему привыкла» 1. Здесь Белин-
Белинский,г Соч., Т. Х.^стр. 410—411.
12*
ский, отдавший большую дань идеалистиче-
скому пониманию истории, неправильно решил
вопрос о движущих силах исторического раз-
вития. К чести Белинского следует сказать,
что далеко не всегда и не во всем он придержи-
вался этой неправильной точки зрения.
# * *
Белинский всегда сочувствовал угнетенным
народным массам и стремился к их освобожде-
нию от ига эксплуатации. Он страдал при виде
неподвижности, забитости и* политической
несознательности крепостных крестьян царской
России в 30-х годах прошлого века и с горечью
говорил: «в народе есть потребность на кар-
тофель, но на конституцию — ни малейшей».
Это одна из причин того, что в своих работах
конца 30-х годов Белинский приходил к выводу
о ненужности и несвоевременности политиче-
ской борьбы в России.
Когда в 1837 г. он высказывает опасение, что
немедленное освобождение крепостных кре-
стьян от крепостной зависимости и предоста-
вление народу конституции в то время могло
бы повести к гибели России, когда он говорит,
что народ — дитя, которое сначала нужно вос-
питать, а потом дать ему свободу, то здесь
ясно выступает влияние на Белинского на-
строений дворян—участников освободительного
движения в России, сочувствовавших народным
массам и в то же время боявшихся их.
Все надежды на прогресс России, на ликви-
дацию ее тогдашней отсталости от западноевро-
пейских стран, на освобождение народных
масс (а этих надежд Белинский не оставлял ни
122
на одну минуту) он в 30-х годах связывал с дея-
тельностью великих людей, подобных Петру I.
Настоящие великие люди, по зшению Бе-
линского, служили орудием в руках провиде-
ния, в них воплощалабь в любой исторический
момент деятельность абсолютного разума. Лю-
ди обманываются,, когда думают давать обще-
ству направление и вмешиваться в дела боже-
ственного миродержавного промысла, говорил
в это время Белинский. Петр Великий, указы-
вает Белинский в письме к Д. Иванову 7 ав-
густа 1837 г., был выше всех великих госуда-
рей потому, что «они были выражением жизни
своих народов и только выполняли волю своих
народов... Петр, наоборот, б,ыл выскочкою из
своего народа, он не воспитал его, но перевос-
питал, не создал, но пересоздал» х.
Но все преобразования Петра Белинский в
это время считал не результатом сознательной
его деятельности, а плодом внутреннего, безот-
четного влечения; «не Петр Великий преобра-
зовал Россию, а провидение, в руках которого
Петр был орудием, может быть, сам не зная
этого» 2, — писал он в том же письме к Ива-
нову.
Когда в 1840—1841 гг. Белинский объявляет
войну гнусной, крепостнической «расейской
действительности», складывающиеся у него ре-
волюционно-демократические убеждения ведут
к изменению его воззрений и на деятельность
масс, на борьбу классов и роль личности
в истории.
1 Белинский, Письма, т. I, стр. 91.
8 Там же, стр. 97.
123
Великие люди в истории для Белинского—
попрежнему вершители судеб человечества. Но
великими людьми они становятся только по-
тому и только тогда, когда их деятельность вы-
ражает требования народа, отвечает потребно-
стям времени и т. д. Великие люди уже не ма-
рионетки в руках «божественного провидения»,
«неисповедимые судьбы» которого они бессо-
знательно выполняют; вместе с тем они вер-
шат судьбы истории не по своему произволу,
не по капризу и не потому, что им пришла в
голову какая-либо навязчивая идея. В этом
отношении Белинский гораздо ближе к истине,
чем его учителя — французские просветители,
полагавшие, что «зашаливший атом в голове
законодателя», насморк Наполеона или камень
в мочевом пузыре Кромвеля могут принести
неисчислимые бедствия человечеству, что кап-
риз фаворитки ведет к истребительным войнам
народов и т. д.
Отвечая в рецензии 1840 г. о книге Ансильо-
на на вопрос о том, почему Лютер стал вели-
ким человеком, Белинский говорит, что «непре-
ложное в явлении и судьбе Лютера заключает-
ся в духе его времени», ибо «рыцарство уже
отжило свой век и падало, уступая развитию
новой гражданственности, возвышению сред-
него сословия и городов» 1.
Считая, что великий переворот был готов и
до Лютера и что, родись он веком позже, никто
бы не знал его имени, Белинский справедливо
утверждает, что великий человек в обществен-
ном движении играет роль «человека, который
1 Белинский, Соч., т. XII, стр. 230.
124
по своей натуре и своему развитию мог бы
сделаться органом общей мысли, главою
движения, представителем века, героем его
драмы» Ч
Он правильно, глубоко, хотя и на идеалисти-
ческой основе, вскрывает движущие пружины
деятельности великих личностей. «Великий
человек никогда не выдумывает себе дела,
но находит его во времени, в известном мо-
менте диалектического движения мысли, исто-
рически развивающейся в событиях» 2,— пи-
шет Белинский в той же рецензии на книгу
Ансильона.
В другой рецензии 1840 г. на книги о Петре
Великом Белинский показывает, что его преоб-
разования были обусловлены историческим по-
ложением народа и его нуждами. 9
В это время Белинский считает, что до по-
нимания исторического положения народа и
путей его прогресса могут дойти лишь великие
люди.
Однако впоследствии, в рецензиях 1842—
1845 гг., Белинский уже высказывает диалек-
тическую мысль о том, что разум человека, ка-
ким бы он великим ни был, ограничен извест-
ными пределами, зато безграничен разум чело-
вечества. Он показывает, что великие люди в
истории действуют не по произволу, а их
воля «ограничена духом времени, страны и
потребностями настоящей минуты и не вы-
ходит из этого магического круга»»
Он приходит к глубокому и верному выводу,
1 Белинский, Соч., т. XII, стр. 230.
2 Там же, стр. 231
125
что «как бы ни велик был человек, народ всег-
да выше его, и соединенные усилия многих
людей всегда превзойдут в своих результатах
его усилия», что великие люди только потому
велики, что представляют собой народ.
Белинский еще не рассчитывает на непосред-
ственную, самодеятельную, революционную ак-
тивность масс, особенно в России 40-х годов
прошлого века, где в результате многовекового
крепостнического гнета народные массы были
еще забиты и неподвижны. Поэтому он не до-
ходит еще до прямого требования крестьян-
ской революции в России, требования, обосно-
ванного в 50-х годах последователем Белин-
ского, великим ученым и революционером
Н. Г. Чернышевским. Но Белинский уже видит
в народных массах, в их стремлении к общест-
венной жизни и культуре залог будущего рас-
цвета человечества.
Так, в рецензии 1845 г. на роман Э. Сю «Па-
рижские тайны» Белинский, горячо сочувство-
вавший народным массам и возмущавшийся
ужасами крепостнической и капиталистической
эксплуатации, пишет: «Народ — дитя; но это
дитя растет и обещает сделаться мужем, пол-
ным силы и разума... Он еще слаб, но он один
хранит в себе огонь национальной жизни и
свежий энтузиазм убеждения, погасший в
слоях «образованного» общества» 1.
Народные массы — неисчерпаемый источ-
ник, порождающий таланты и гениев.
Народ всеми силами тянется к образованию
и уже имеет своих поэтов, своих ученых, кото-
1 Белинский, Соч., т. VIII, стр. 472.
126
рые делят с народом все его страдания и ука-
зывают ему его будущее.
Природа при наделении людей способностями
и наклонностями не разбирает сословий, все
дело лишь в различии условий общественного
существования и воспитания людей.
«Природа — вечный образец искусства, а
величайший и благороднейший предмет в при-
роде — человек. А разве мужик не человек?—
пишет Белинский в годичном обзоре русской
литературы за 1847 г.— Но что может быть ин-
тересного в грубом, необразованном челове-
ке? — Как что? — его душа, ум, сердце, стра-
сти, склонности — словом, все то же, что и В:
образованном человеке» х. И там же он продол-
жает: «Образование только развивает нравст-
венные силы человека, но не дает их: даег
их человеку природа. И в этой раздаче дра-
гоценнейших даров своих она действует слепог
не разбирая сословий... Если из образованных
классов общества выходит больше замечатель-
ных людей, это потому, что тут больше средств
к развитию, а совсем не потому, чтобы природа
была для людей низших классов скупее в раз-
даче даров своих» 2.
Стоит только уничтожить «загрязняющие
человеческое существование условия обще-
ственной жизни» (Белинский), т. е. крепост-
ное право в России и капиталистическую»
эксплуатацию на Западе, и народные массЬ*
развернут свои могучие творческие способ-
ности.
1 Белинский, Соч., т. XI, стр. 95.
2 Там же.
12Т
В интересах народных масс должен быть со-
здан новый общественный строй, характерной
чертой которого будет предоставление благо-
денствия всему народу, равной возможности
наслаждаться материальными и духовными
благами мира каждому человеку.
Для того чтобы такое идеальное общество
было осуществлено, необходимо прежде всего
ввести законы и права, основанные на разуме
и справедливости.
Но каким образом могут быть установлены
такие права и законы? Белинский не может,
конечно, надеяться ни на крепостническое цар-
ское правительство, способное лишь к тому,
чтобы заменить «однохвостный кнут трехвост-
кою плетью», ни на установившееся на Западе
владычество капиталистов, в котором все «мел-
ко, ничтожно, противоречиво; нет чувства на-
циональной чести, национальной гордости» (Бе-
линский). Когда Боткин и Анненков высказы-
вали уверенность, что прогресс общества, «ра-
зумное» общественное устройство, мыслимо
только после прихода к власти крупной бур-
жуазии, Белинский горячо оспаривал это поло-
жение, утверждая, что «соль земли» вовсе не в
богатых капиталистах, а «во всей массе третье-
го сословия», т. е. в крестьянах, ремесленни-
ках, торговцах и т. д.; в руки этого сословия в
целом должна, по Белинскому, перейти и госу-
дарственная власть.
На пролетариат Белинский, так же как и ве-
ликие социалисты-утописты, смотрит, как на
часть «третьего сословия», как на наиболее
■страдающий класс населения, несущий все тя-
готы капиталистической эксплуатации и об-
128
реченный на нищету и бесправие. Выражая ö
рецензии на «Парижские тайны» и в свои±
письмах Боткину из-за границы в 1847 г. со-
чувствие угнетенному пролетариату, Белин-
ский^не дошел до понимания того, что в Запад-
ной Европе в это время пролетариат уже обна-
руживал себя как единственный последователь-
ный революционный класс, будущий могиль-
щик капитализма и созидатель нового социа-
листического общества. В России пролета-
риат еще отсутствовал, крепостные крестьяне
были раздроблены, неорганизованы, забиты и
не вооружены политическим сознанием. Все это
приводит Белинского к утопическому предста-
влению о формах и способах организации на-
родных масс. Он возлагает свои главные надежды
на передовых людей образованного общества,
которые, проникшись сочувствием к угнетенным
народным массам, сумеют распространить среди
всего «третьего сословия» просвещение, про-
будить в народных массах веками забитое
чувстро человеческого достоинства и в случае
неизбежности кровопролитной борьбы со старым
порядком поднимут массы на эту борьбу; сами
народные массы — пассивный элемент, они
организоваться и освободить себя не смогут.
В рецензии на «Парижские тайны» он пишет
о народе и его защитниках: «...И теперь еще
у него есть истинные друзья: это люди, которые
слили с его судьбою свои обеты и надежды и
которые добровольно отреклись от всякого уча-
стия на рынке власти и денег... Их добросовест-
ный и энергический голос страшен продавцам,
покупщикам и акционерам администрации, —
и этот голос, возвышаясь за бедный, обманутый
^М. И о в ч у н. В. Г. Белинский
129
народ, раздается в ушах административных
антрепренеров, как звук трубы судной»1.
В письме к Гоголю Белинский справедливо
считает, что когда передовые русские литера-
торы выступают в защиту народных масс, «пу-
блика», народ видит в них своих единственных
вождей, защитников и спасителей от «самодер-
жавия, православия и народности». Отводя
исключительную роль деятельности пере-
довых людей образованного общества — уче-
ных и писателей — среди народных масс,
Белинский высоко ставит те произведения ли-
тературы и научные труды, которые проник-
нуты идеями гуманности; образцом таких про-
изведений он считает роман Искандера (Гер-
. цена) «Кто виноват».
Белинский справедливо считает великих лю-
дей, в частности революционных деятелей и на-
родных писателей, детьми своей страны и гово-
рит, что они потому велики, что представляют со-
бой свой народ, борются за его лучшее будущее,
показывают ему путь вперед. Но видя отста-
лость, вабитость и неподвижность народных
масс в тогдашней крепостной России, Белин-
ский неправильно рисует соотношение между
гениями, великими людьми, и народом, мас-
сой. Масса у него живет привычкой, традицией,
«юна защищает с остервенением то старое,
против которого, веком или менее назад, с
остервенением же боролась она, как против
нового».
Поэтому она нередко противодействует и ге-
нию как носителю нового, говорит Белинский.
1 Белинский, Соч., т. VIII, стр. 472.
130
Но если Белинский отводит передовым образо-
ванным людям общества исключительную роль
в деле развития сознания и организации народ-
ных масс, то он вовсе не рассматривает их как
законодателей, безраздельно господствующих
над массами и направляющих их по собствен-
ному произволу. Народ — не утлая ладья,
которую каждый может направлять легоньким
движением своего весла, говорит Белинский.
Народ не позволит, чтобы «всякий резонер,
всякий мечтатель, всякий философ, всякий ма-
ленький великий человек стал бы обходиться с
народом, как с лошадью, направляя его по во-
ле своих прихотей и фантазий гто в ту, то в
другую сторону» х, — пишет Белинский во
«Взгляде на русскую литературу 1846 года».
Передовые люди общества только тогда на
своем месте, когда они не отделяют себя от на-
рода, когда они живут его интересами и]нуж-
дами. То, что в народе живет как возможность,
в гении осуществляется как действительность.
Подлинно великий человек не может нахо-
диться во враждебных отношениях к своему
народу, он должен знать и любить его, созна-
вать свое кровное единство с народом,— таков
демократический смысл взглядов Белинского.
* * *
Во второй главе мы уже показали, что Бе»
линский не дошел, и, в силу отсталости русской
жизни 40-х годов прошлого века, не мог дойти
до материалистического понимания истории, а
1 Белинский, Соч., т. X, стр. 411.
9* 131
тем более до понимания классовой борьбы Kart
движущей силы общественного развития. Дви-
гателем истории, по Белинскому, является
борьба разума против предрассудков, борьба
великих людей-новаторов против консерватив-
ных традиций общества, борьба нового со ста-
рым.
Тем не менее в ряде своих последних работ
Белинский признает наличие «классового разъ-
единения» в обществе и его влияние на различ-
ные стороны общественной жизни. В рецензии
на «Парижские тайны», написанной в 1845 г.,
он показывает, что пресловутое буржуазное
«равенство» прикрывает вопиющее фактическое
неравенство различных классов общества. Бе-
линский говорит о различии и противополож-
ности рабочего класса, среднего сословия (bour-
geoisie) и дворянства. Белинский пишет, что в
результате революции 1830 г. во Франции «бед-
ный народ с ужасом увидел, что его положение
не только не улучшилось, но значительно
ухудшилось против прежнего... Французский
пролетарий перед законом равен с самым бога-
тым собственником (propriétaire) и капитали-
стов; тот и другой судится одинаким судом и по
вине наказывается одинаким наказанием; но
беда в том, что от этого равенства пролетарию
ничуть не легче. Вечный работник собственника
и капиталиста, пролетарий, весь в его руках,
весь его раб, ибо тот дает ему работу и произ-
вольно назначает за нее плату» г.
Симпатии Белинского всецело на стороне
угнетенных капитализмом работников, под ко-
1 Белинский, Соч., т. VIII, стр. 471.
Ш
торыми он разумеет не только рабочих капита-
листических предприятий, но и ремесленников,
батраков, беднейших крестьян и т. д.
В своих статьях «Взгляд на главнейшие
явления русской литературы в 1843 году»
и «Мысли и заметки о русской литературе»
Белинский прямо говорит о влиянии йлассового
разъединения, царящего в обществе, на духов-
ную жизнь общества, в частности на литера-
туру.
«В нашем обществе преобладает дух разъеди-
нения, — говорит Белинский о России, — у
каждого нашего сословия все свое, особенное—
и платье, и манеры, и образ жизни, и обычаи,
и даже язык... Велико разъединение, царст-
вующее между этими представителями разных
классов одного и того же общества!» г
Белинский считает причиной этой классовой
ръзни в России не экономическую структуру
общества, как это было сделано им в отношении
Запада, а политический строй феодального об-
щества и характерное для него сословное деле-
ние; будучи представителем надклассового де-
мократизма, он надеется на то, что смена кре-
постнического строя новыми общественными по-
рядками сломает сословные перегородки и при-
ведет ко всеобщему благоденствию народа и
сглаживанию классовых различий.
Он говорит: «Железные дороги пройдут и под
стенами и через стены, туннелями и мостами;
усилением промышленности и торговли они
переплетут интересы людей всех сословий и
классов и заставят их вступить между собою в
1 Белинский, Соч., т, X, стр. 131.
133
те живые и тесные отношения, которые неволь-
но сглаживают все резкие и ненужные разли-
чия» Ч
Это вовсе не означает, как утверждали идео-
логи русского либерализма, что Белинский
преклонялся перед капитализмом, звал «итти
на выучку» к нему и стремился к установлению
буржуазного государства в России. В действи-
тельности было вовсе не так.
Если Белинский в своих письмах 1841—
1844 гг. клеймит власть феодалов, нарушаю-
щую священные права человечества, и считает
Францию, установившую у себя буржуазно-де-
мократические порядки, «Элладой нового ми-
ра», то в 1845 —1848 гг. его взгляд на капита-
лизм и буржуазное государство резко меняется.
Белинский доходит до понимания классового
характера буржуазного государства во Фран-
ции и, указывая на наличие там имуществен-
ного избирательного ценза, подчеркивает,
что государственный аппарат находится в
руках крупных капиталистов, которые от-
терли народ от власти, добытой его страда-
ниями и борьбой. Капитализм капитализму
рознь, говорит Белинский, различая капита-
лизм поднимающийся, идущий на смену фео-
дализму, и капитализм торжествующий, гос-
подствующий.
Капитализм для него — не самоцель, не есте-
ственный и разумный общественный порядок,
а лишь необходимая и преходящая ступень в
общественном развитии.
Побывав во Франции, Белинский пишет Бот-
1 Белинский, Соч,, т. X, стр. 133.
134
кину в декабре 1847 г. уже из Петербурга:
«Владычество капиталистов покрыло современ-
ную Францию вечным позором, напомнило вре-
мена регентства, управление*Дюбуа, продавав-
шего Францию Англии, и породило оргию про-
мышленности» Ч
С едким сарказмом он высмеивает филистер-
ство немецких буржуа и их холопство перед
реакцией. Он рассказывает в письме Боткину
7 июля 1847-г.: «У них в жилах течет не
кровь, а густой осадок скверного напитка,
известного под именем пива, которое они
лупят и наяривают без меры. Однажды за
столом был у них разговор о штендах. Один
и говорит: «я люблю прогресс, но прогресс
умеренный, да и в нем больше люблю умерен-
ность, чем прогресс». Когда Тургенев передал
мне слова этого истого немца, я чуть не залла-
кал, что не знаю по-немецки и не могу сказать
ему: «я люблю суп, сваренный в горшке, но и
тут я больше люблю горшок, чем суп» 2.
Белинский встает на защиту Герцена и его
писем из «Avenue Màrigny», на. которые напада-
ли Боткин, Анненков и другие «предтечи» бур-
жуазного либерализма. Как известно, эти пись-
ма Герцена заключали в себе резкую критику
капиталистической эксплуатации и буржуаз-
ного государства.
Герцен писал: «Буржуазия явилась на сце-
не самым блестящим образом в лице хитрого,
увертливого, шипучего, как шампанское, ци-
рюльника и дворецкого, словом, в лице Фи-
1 Белинский, Письма, т.'АШ, стр. 326.
1 Там же, стр, 243—244.
131
гаро». Но теперь этот Фигаро уже не уни-
жен и не вне закона.
«...Теперь его 6qr благословил всеми дарами
земными, он обрюзг, отяжелел, ненавидит го-
лодных и не верит в бедность, называя ее
ленью и бродяжничеством», теперь он «зако-
нодатель»... «Народ умирает с голоду, — они
сыты... народ вооружается и идет громить вра-
гов, — они поставляют сукца и провиант.
Народ завоевывает всю Европу, Но всей Европе
течет реками его кровь, — они' пользуются
континентальной системой... Чернь победила,
и Фигаро выгнал ее в три шеи с негодованием
и поставил национальную гвардию с полицией
у всех дверей, чтоб не впускать бволочь. До-
быча досталась ему, и Фигаро стал аристо-
кратом — граф Фигаро-Альмавива, канцлер
Фигаро, герцог Фигаро, пэр Фигаро» К
В своих письмах к В. П. Боткину в 1847 г.
Белинский подвергает торжествующую буржуа-
зию не менее яркой критике. Белинский рас-
членяет буржуазию (имея под ней в виду опять-
таки «третье сословие») на крупных капитали-
стов, мелких капиталистов и, наконец, разорив-
шихся мелких собственников, почти ничего не
имеющих и стоящих за цензом. Отсюда он делает
революционно-демократический вывод, что
«не на буржуази (французское произношение
слова буржуазия. — М. И.) вообще, а на боль-
ших капиталистов надо нападать, как на чуму
и холеру современной Франции. Она в их
руках, а э*ому-то бы и не следовало быть» 2,
1 Герцен, Соч., т. V, стр. 132—134.
2 Белинский, Письма, т. III, стр. 328.
Ш
Вместе с тем он подходит исторически, диа-
лектически и к факту господства буржуазии в
обществе.
«Я понимаю, что буржуази явление не слу-
чайное, а вызванное историею, что она явилась
не вчера, словно гриб, выросла, и что, наконец,
она имела свое великое прошедшее, свою бле-
стящую историю, оказала человечеству вели-
чайшие услуги» г. И дальше: «Теперь она со-
знательно аосервйровала народ голодом и капи-
талом, но ведь теперь она — буржуази не бо-
рющаяся, а торжествующая» 2.
Отсюда следует второй революционно-демо-
кратический вывод Белинского: «Я сказал, что
не годится государству быть в руках капита-
листов, а теперь прибавлю: горе государству,
которое в руках капиталистов, это люди без
патриотизма, без всякой возвышенности в чув-
ствах. Для них война или мир значат только
возвышение или упадок фондов — далее этого
они ничего не видят» 3.
Во всех своих последних работах^ в период
1846—1848 гг., Белинский выдвигает в каче-
стве главной общественной силы, в интересах
которой должен происходить прогресс обще-
ства, массу «третьего сословия»: крестьян, ре-
месленников, работников и т. д.
В своей статье «Взгляд на русскую литера-
туру 1847 [года»] он упрекает Герцена за то, что
он в «Письмах из «Avenue Mariguy» говорит
только о части «сословия» буржуазии — круп-
1 Белинский, Письма, т. III, стр. 327—328.
2 Тамл'же, стр. 329.
9 Там*же.
137
ных капиталистах, забывая о самой многочис-
ленной и потому самой важной массе этого со-
словия. В руки этой народной массы, массы
«третьего сословия», должна, по смыслу всех
высказываний Белинского, перейти и государ-
ственная власть.
Он пишет Боткину, что на месте государства
крупных капиталистов должно быть создано
новое государство, государство тех, кого счи-
тают «ленивою, развратною и покрытою лох-
мотьями сволочью», ибо «в ней скорее можно
найти патриотизм, чувство национального до-
стоинства и желание общего блага» *.
Белинский в отличие от многих идеологов
утопического социализма никогда не предла-
гал обще«ву возвратиться к отсталым, дока-
питалистическим формам хозяйства и не напа-
дал на капиталистическую промышленность.
Напротив, он видел в ней источник всей но-
вейшей цивилизации, источник всякого про-
гресса. В письме к Боткину в декабре 1847 г.
он писал:
. «Я знаю, что промышленность — источник
великих зол, но знаю, что она же — источник
и великих благ для общества. Собственно, она
только последнее зло в владычестве капитала,
в его тирании над трудом» 2.
Как мы видим, Белинский приходит к гени-
альным, материалистическим догадкам по во-
просу о классовом характере буржуазного го-
сударства, об «обратной стороне» формального
буржуазного равенства, о переходе буржуазии
1 Белинский, Письма, т. III, стр. 332.
2 Там же, стр. 131,
Щ
в лагерь реакции после прихода ее к власти, об
исторической необходимости капитализма и т. д,
* * *
Оставаясь идеалистом в понимании обще-
ственных явлений, Белинский отводит духов-
ному началу, идеям, главную, решающую роль
в развитии всякого общества.
Источником духовного и материального про-
гресса Белинский считает «сам же дух чело-
веческий, который беспрерывно живет, т. е.
беспрерывно движется» 1.
«...Эти паровые машины, эти железные до-
роги, электрические телеграфы, — пишет он, —
все это что же такое, если не победа духа над
грубою материею, если не предвестник близ-
кого освобождения человека от материальных
работ, унижающих душу и сокрушающих волю,
от рабства нужды и вещественности! И однако ж,
еще нелепее было бы думать, что теперь
развитие должно остановиться, потому что
дошло до самой крайней степени и дальше итти
не может. Нет предела развитию человечества,
и никогда человечество не скажет себе: Стой,
довольно, больше итти некуда!» 2
В последней мысли Белинского есть рацио-
нальное зерно. Имея в виду ограниченных бур-
жуазных идеологов — вульгарных материали-
стов, Белинский подчеркивает большое значение
идей в общественной жизни и недопустимость
сведения общественных интересов лишь ^непо-
средственно житейским нуждам людей. Он при-
1 Белинский, Соч., т. XII, стр. 464.
• Там же, стр. 460.
139
знает необходимость борьбы за такой строй, в
котором человек не будет рабом окружающих
его материальных условий.
Но Белинский неправильно разрешает вопрос
о соотношении общественного бытия и обще-
ственного сознания, не показывая, что любая
научная теория, любое художественное про-
изведение, любой принцип в области морали
и закон в области права в конечном счете обу-
словлены материальными условиями общест-
венной жизни.
В «Мыслях и заметках о русской литературе»
(1846 г.) Белинский пишет:
^ «Разнородное общество, сплоченное в одну
массу только одними материальными интере-
сами, было бы жалким и нечеловеческим обще-
ством. Как бы ни были велики внешнее благо-
денствие и внешняя сила какого-нибудь обще-
ства, — но если в нем торговля, промышлен-
ность, пароходство, железные дороги и вообще
все материальные движущие силы составляют
первоначальные, главные и прямые, а не вспо-
могательные только средства к просвещению
и образованию, — то едва ли можно позави-
довать такому обществу» г.
Однако" если в общем Белинский объясняет
происхождение идеологических надстроек, как
идеалист, то его отдельные работы, особенно
в последний период его деятельности, не ли-
шены зачатков материалистического понима-
ния истории, правда, ограниченного антропо-
логическим подходом к явлениям обществен-
ной жизни.
1 Белинский, Соч., т. X, стр. 433.
140
Ёелинский неоднократно доказывает, что ма-
териальная нужда, материальная потребность
есть великий рычаг человеческих идей, но под
этой материальной нуждой разумеет потреб-
ность человека в пище, в одежде, в жилище, в
удобствах жизни и т. п.
Белинский показывает, что идеи расходятся
повсюду по мере установления коммуникации
(общения) между обществами, а коммуникации
требуют материальных путей: железных дорог,
пароходства, электрического телеграфа, книго-
печатания и т. п. Поэтому железные дороги,
например, имеют не только великое материаль-
ное значение как средство к усилению мате-
риального благосостояния общества, но и вели-
кое нравственное значение. Ф. М. Достоевский
вспоминает о том, что Белинский, тяжело
больной и страшно исхудавший, в последние
месяцы своей жизни ходил любоваться на по-
стройку железной дороги, которая должна была
соединить Петербург с Москвой, и придавал ей
большое вначение.
Белинский считает неправильным мнение,
что всякая деятельность в науке и искусстве, не
ведущая непосредственно к частным выгодам,—
бесполезное брожение умов и донкихотство; он
высмеивает и пошлый идеализм людей, ви-
дящих во всяком материальном движении
упадок и гниение общества, унижение чело-
веческого достоинства, отдачу его на поругание
золотому тельцу и жертвеннику Ваала.
Белинский подчеркивает взаимодействие по-
литического строя и различных идеологий и
тесную связь идеологий между собой.
Так, произведения Шекспира Белинский счи-
141
тает не только образцом для произведений ис-
кусства последующих поколений, но и неисто-
щимым родником, из которого черпают свое
содержание философия, психология, история,
государственное право и пр. Он доказывает,
что философ, ученый и поэт различными спо-
собами осваивают один и тот же идейный мате-
риал в своих произведениях; различие между
ними вовсе не в содержании, а только в спо-
собе обработки данного содержания: философ
действует силлогизмами, политико-эконом—ста-
тистическими таблицами, поэт — образами и
картинами.
Белинский показывает зависимость развития
такой высшей идеологической надстройки, как
философия, от требований практической жизни
и развития наук.
Так, в рецензии на книгу Маркевича («Исто-
рия Малороссии») он пишет: «Гегель сделал из
философии науку, и величайшая заслуга этого
величайшего мыслителя нового мира состоит
в его методе спекулятивного мышления, до того
верном и крепком, что только на его же осно-
вании и можно опровергнуть те из результатов
его философии, которые теперь недостаточны
или неверны: Гегель тогда только ошибался
в приложениях, когда изменял собственному
методу. В лице Гегеля философия достигла
высшего своего развития, но вместе с ним же
она и кончилась, как знание таинственное и
чуждое жизни: возмужавшая и окрешоая,
отныне философия возвращается в жизнь, от
докучного шума которой некогда принуждена
была удалиться, чтоб наедине и в тиши познать
самое себя. Начало этого благодатного прими-
142
рения философии с практикой совершилось
в ле^ой стороне нынешнего гегелианиэма» г.
Белинский подчеркивает активную роль идео-
логии в общественной жизни. Наука, например,
рассматривается Белинским не только как ком-
плекс научных понятий и законов, к познанию
которых человек приходит в результате опыта,
в процессе воздействия на природу, но и как
активная, действенная идеология, выносящая
свой «приговор» в отношении явлений жизни.
Историк, например, должен не просто опи-
сать исторические факты, а возвыситься до
познания общей идеи, проявляющейся в исто-
рических событиях, говорит Белинский. Исто-
рическая наука — не только изложение собы-
тий, но и суд над событиями. Белинский вы-
сказывает верное предположение, что любой
ученый, например историк, излагая жизнен-
ные факты и исторические события, становится
на определенные позиции в оценке этих фактов
и событий. Наука не может не быть *пристраст-
ной, она чужда мнимого объективизма, хотя
обязательным условием ее как науки является
объективно верное, правильное изложение фак-
тов и событий.
Всякое правильное изложение фактов и со-
бытий предполагает суждение ученого о них,
поэтому попытки отдельных ученых стать в позу
бесстрастного наблюдателя — покушение с не-
годными средствами.
«Кто, видя предмет, не смотрит на него ни с ка-
кой точки зрения, — пишет Белинский, — тот
немного выиграл тем, что у него есть глаза.
1 Белинский, Соч., т. XII, стр. 398.
Ш
Если такой человек заговорит о предмете, кото-
рый он видит, — он будет не чем иным, как
зеркалом, и притом еще косым, говорящею
машиной, а известно, как называются люди,
не имеющие другого значения кроме машины» г.
Белинский, как и другие революционные
просветители, как идеолог революционного,
но надклассового демократизма не мог дойти
до понимания классового, партийного характера
идеологии, хотя проблески такого понимания
у него были.
* * *
Исключительное значение в общественной
жизни Белинский придавал литературе. «Наше
образование есть непосредственное действие
нашей литературы на понятия и нравы обще-
ства, — писал он о России XIX в. — Лите-
ратура наша создала нравы нашего общества,
воспитала уже несколько поколений, резко
отличающиуся одно от другого, положила на-
чало внутреннему сближению сословий, обра-
зовала род общественного мнения и произвела
нечто в роде особенного класса в обществе, ко-
торый от обыкновенного среднего сословия от-
личается тем, что состоит не из купечества и
мещанства только, но из людей всех сословий,
сблизившихся между собой чрез образование,
которое *у нас исключительно сосредоточи-
вается на любви к литературе» а.
В этой мысли Белинского содержится ра-
циональное зерно: когда в области экономи-
ческой и политической Россия была еще в плену
1 Белинский, Соч., т. XII, стр. 449—450.
2 Там же, т. X, стр. 133.
144
ч
крепостничества, в области идеологической под
влиянием западноевропейской литературы в
России выросла вначале подражательная, а за-
тем самостоятельная первоклассная литера-
тура, формировавшая мировоззрение передовых
слоев тогдашнего общества. Белинский был ее
знаменосцем.
В давящей обстановке николаевской реак-
ции Белинский не случайно избрал поприще
литературного критика.
Всю свою жизнь он боролся за создание пере-
довой литературы, которая была бы вырази-
тельницей интересов и мыслей народных масс.
Белинский не оставил после себя специаль-
ных философских трактатов и социологиче-
ских исследований. Он не имел доступа к уни-
верситетской кафедре и «верноподданные про-
фессора» третировали его как «выгнанного
московского студента».
Но любая литературно-критическая и публи-
цистическая статья Белинского насыщена бо-
гатейшим философским и социологическим со-
держанием.
Разбирая те или иные литературные произ-
ведения, анализируя быт, обычаи, нравы, по-
ступки людей различных классов, Белинский
никогда не упускал случая заклеймить со-
циальную несправедливость и выразить сочув-
ствие угнетенным народным массам.
Он ярко .выразил эти свои чувства в начале
40-х годов в статьях, о сочинениях Пушкина.
В «Евгении Онегине» Белинский справедливо
видит «поэтически-воспроизведенную картину
русского общества, взятого в одном из интерес-
нейших моментов его развития». Оно, к сожале-
10 М, Иовпук. В. Г. Белинский
145
нйю, не обладает еще такой сильно развив-
шейся цивилизацией и многосложными обще-
ственными отношениями людей, как западно-
европейское общество. Он выражает сожа-
ление, что только одно сословие — дворянство,
да и то не до конца, поверхностно усвоило
формы образованного быта от западноевропей-
ского общества.
Белинский показывает, что Пушкин, Гри-
боедов и Гоголь, правдиво отразившие отри-
цательные стороны русской жизни начала
XIX в., смотрели на общество главами передо-
вых русских людей, стремившихся к распро-
странению западноевропейской цивилизации в
России.
Они понимали, что Россия идет по пути
прогресса, но с горечью признавали, что этот
прогресс затрагивает лишь часть образованных
«верхов» общества, тогда как все общество
запуталось в тенетах рутины, предрассудков
и невежества.
«Гений, — говорил Белинский,— никогда йе*
упреждает своего времени, но всегда только
угадывает его не для всех видимое содержание
и смысл».
Отсюда вытекает огромное воспитательное зна-
чение передовой русской литературы. Она воспи-
тывает в образованном обществе стремление
не ограничиваться поверхностным подражанием
западноевропейской цивилизации, а усвоить
ее глубокое внутреннее содержание, ее анти-
крепостнический, гуманистический характер,
с тем чтобы создать новый тип отношений
между людьми.
Общество, говорит Белинский, предоставляет
146
каждому человеку полную возможность стре-
миться своей деятельностью к осуществлению
идеалов блага и истины, к самоотвержению в
пользу человечества. Долг литературы — вос-
питывать в людях такое стремление, заглушив
живущие в них эгоистические побуждения.
Литература создала целую галлерею обраэов
людей нравственно уродливых, низких, пош-
лых, безвольных и бесхарактерных. Белин-
ский показывает, что это — типические об-
разы, воплотившие уродливость самой обще-
ственной жизни.
«Создает человека, — говорит Белинский,—
природа, но развивает и образует его общество.
Никакие обстоятельства жизни не спасут и
не защитят человека от влияния общества,
нигде не скрыться, никуда не уйти ему от
него». Зло, говорит Белинский, скрывается
не в самом человеке, а в той общественной
среде, в которой он живет.
Радикально изменить быт человека, его нра-
вы и поступки можно лишь в результате об-
щественного переустройства — такой вывод на-
прашивается читателю каждой литературно-
критической статьи Белинского.
Великий человек, в особенности гениаль-
ный писатель, должен быть носителем новых
идей и выступать против старых, отживших
идей. «В гении, — писал Белинский, — не столь-
ко поражает находчивость, сколько сме-
лость противопоставить его (новое. — М. И.)
старому и произвести между ними борьбу на
смерть).
Каждое литературное произведение, если
оно обладает подлинной художественностью,
10*
147
глубоко отражает различные стороны обще-
ственной жизни, позволяет проникнуть в ее
сущность и направление.
Искусство не может быть и не бывает оди-
ноким, изолированным от других сторон обще-
ственной жизни, имеющих свое самостоятель-
ное существование, но связанных друг с дру-
гом самым тесным образом.
Дух народа и времени не может действовать
на поэта менее, чем на других граждан его
земли: произведение поэта — произведение его
эпохи. Так, приводя в пример Шекспира, Бе-
линский говорит, что пуританское движение
в Англии наложило отпечаток мрачной грусти
на его последние произведения; поэзия Миль-
тона — апофеоз восстания против авторитета —
также продиктована революционным движе-
нием его времени; «Евгений Онегин» Пуш-
кина — поэтически воспроизведенная картина
образованного русского общества конца
XVIII в. — начала XIX в. и т. д.
Искусство не только теснейшим образом свя-
зано с другими сторонами общественной жизни
и обусловлено ими, — оно всегда служило и
служит общественным интересам.
Выступая против дворянской эстетики, стре-
мившейся увести искусство, в особенности
литературу, в сторону от общественной жизни,
от ее нужд и запросов, Белинский провозгла-
шал:
«В наше время искусство и литература боль-
ше, чем когда-либо прежде, сделались выраже-
нием общественных вопросов, потому что в наше
время эти вопросы стали общее, доступнее всем,
яснее, сделались для всех интересом первой
148
степени, стали во главе всех других вопро-
сов...»1
Критикуя представителей дворянской эсте-
тики, возражавших против «наводнения лите-
ратуры мужиками», Белинский еще в 1841 г.
писал в статье «Древние российские стихотво-
рения»:
«Для искусства нет более благородного и вы-
сокого предмета, как человек, — а чтоб иметь
право быть изображену искусством, человеку
нужно быть человеком, а не чиновником 14-го
класса или дворянином» 2.
Подлинный художник, подлинно народ-
ный писатель не может ограничиться лишь
копированием действительности, он должен
расценивать все общественные явления, все
поступки и взгляды людей с точки зрения гу-
маниста , любящего народ. Только тогда ему
удастся правдиво отобразить действительность,
понять направление и смысл ее развития.
Подчеркивая, что искусство, подобно совре-
менной философии, сделало шаг в сторону
реальной жизни, Белинский писал об искус-
стве в рецензии на книгу Марковича:
«Теперь оно (искусство. — M. И.) уже не огра-
ничивается страдательною ролью — подобно зер-
калу, безучастно и верно отражать в себе
природу; но вносит в свои изображения жи-
вую личную мысль, которая дает им и цель и
смысл».
Требование активного влияния литературы
на общественную жизнь Белинский с особой
1 Белинский, Соч., т. XI, стр. 100.
2 Там же, т. VI, стр. 305,
149
силой выдвигает в своей статье «Мысли и за-
метки о русской литературе».
Мечтая о создании в России общества, осно-
ванного на свободе и независимости челове-
ческой личности, он показывает в этой статье,
что такое демократическое направление уже
воспринято русской литературой.
«Внутренне связывают людей общие нрав-
ственные интересы, сходство в понятиях, ра-
венство в образовании и при этом взаимное
уважение к своему человеческому достоин-
ству. Но все наши нравственные интересы,
вся духовная жизнь наша сосредоточива-
лась до сих пор и еще долго будет сосре-
доточиваться исключительно в литературе:
она живой источник, из ко£>рого просачи-
ваются в общество все человеческие чувства
и понятия».
В годичном обзоре русской^литературы за
1846 г. Белинский еще раз подчеркивает,
что в русской литературе он видит зачатки
новой общественной жизни, зачатки нового
направления, которое приобретает Россия (речь
идет о распространении в России промышлен-
ности, торговли и просвещения по типу За-
падной Европы). Он высказывает пожелание,
чтобы сама русская действительность, которую
изображает русская литература, стала более
многосторонней и содержательной.
«В этом отношении литература наша дошла
до такого положения, что ее успехи в будущем,
ее движение вперед зависят больше от объема
и количества предметов, доступных ее заве-
дыванию, нежели от нее самой. Чем шире
будут границы ее содержания, чем больще
.150
будет пищи для ее деятельности, тем быстрее
и плодовитее будет ее развитие)).
Белинский подчеркивал, что переход дея-
телей искусства, в первую очередь литераторов,
к сознательному служению общественным ин-
тересам не только не лишает искусство художе-
ственного значения, не только не ограничи-
вает свободы художественного творчества, но
сообщает ему подлинную живую силу. Сво-
бода творчеотва легко согласуется со служе-
нием современности, — говорил Белинский.
Революционный демократ Белинский, превос-
ходивший своих . современников «логической
силой ума», наблюдательностью и страстно-
стью убеждений, не мог не заметить классо-
вого характера литературы в современном
ему обществе.
Уже в статье «Взгляд на главнейшие явления
русской литературы в 1843 году» г Белинский
говорит о четырех видах литературы: «старче-
ской» (дворянско-охранительной), «копеечной»
(литературе, предназначенной правящим клас-
сом для одурманивания сознания народа в духе
«квасного патриотизма» и православной рели-
гии), «промышленной», (буржуазно-предприни-
мательской) и «новой». Под новой литературой
Белинский имел в виду произведения Пушкина,
Грибоедова, Лермонтова, Гоголя, Некрасова,
Герцена, ранние работы Достоевского и Тур-
генева и многих других русских писателей.
Эта новая литература, говорил он в той же
1 Заключительная часть этой статьи недавно ра-
зыскана В. С. Спиридоновым и войдет в XIII том
Собрания сочинений Белинского»
15.1
статье, «откликаясь на голос общей и истинно
русской науки, благородно симпатизируя всему
высокому... разрабатывает важнейшие вопросы
жизни, разрушает старые закоренелые пред-
рассудки и с негодованием воэвышает голос
против печальных явлений в современных нра-
вах, вызывая наружу, во всей ужасающей наготе
действительности «все, что ежеминутно перед
очами, и чего не зрят равнодушные очи, всю
страшную потрясающую тину мелочей, опу-
тавших нашу жизнь, всю глубину холодных,
раздробленных, повседневных характеров, ко-
торыми кишит наша земля» г.
Даже в подцензурных условиях, в журналь-
ных статьях Белинский неутомимо учил пере-
довых людей русской литературы правдивому,
глубоко реалистическому отображению окру-
жавшей действительности, воспитывая нена-
висть к ней и сочувствие к угнетенным народ-
ным массам.
Его голос со страниц «Отечественных записок»
и «Современника» звучал призывом к борьбе.
Наивысшего звучания этот призыв Белин-
ского достиг в его замечательном письме к Го-
голю 3 (15) июля 1847 г.
Белинский жестоко и справедливо бичует
Гоголя, писателя, талантом которого он так
восхищался, за преклонение Гоголя в «Выбран-
ных местах из переписки с друзьями» перед
царизмом, крепостничеством и православной
церковью, за то, что Гоголь «во имя Христа и
церкви учит варвара помещика наживать от
1 Последние слова Белинский цитирует из. «Мертвых
душ» Гоголя.
1Г>2
крестьян больше денег, учит их ругать поболь-
ше».
Белинский подчеркивает большую обще-
ственную значимость литературных произве-
дений.
«Я не в состоянии дать вам, — пишет он,
Н. В. Гоголю, — ни малейшего понятия о том
негодовании, которое возбудила ваша книга
во всех благородных сердцах, ни о тех воплях
дикой радости, которые издали при появлении
ее все враги ваши, и нелитературные — Чичи-
ковы, Ноздревы, городничие... и литературные,
которых имена хорошо вам известны» х.
Называя Гоголя—автора «Выбранных мест»—
проповедником кнута, апостолом невежества,
поборником обскурантизма и мракобесия, па-
негиристом татарских нравов, Белинский пока-
зывает общность идей его книги с полицейско-
охранительным направлением в литературе. Он
говорит, что в русском обществе «кипят и рвут-
ся наружу свежие силы, но, сдавленные тяже-
лым гнетом, не находя исхода, производят
только уныние, тоску, апатию. Только в одной
литературе, несмотря на татарскую цензуру,
есть еще жизнь и движение вперед. Вот почему
звание писателя у нас так почтенно» 2.
Белинский считает этот факт подтвержде-
нием того, что публика, народ «видит в русских
писателях своих единственных вождей, защит-
ников и спасителей от русского самодержавия,
православия и народности» 3.
1 Белинский, Письма, т. III, стр. 230.
2 Там же, стр. 235—236.
3 Там же, стрГ 236.
153
Эти слова в первую очередь относятся к са-
мому Белинскому. Отражая настроения широ-
ких народных масс, он был в 40-х годах первым
русским революционным демократом, вождем и
вдохновителем крайне немногочисленных, тогда
революционных мыслителей.
Белинский в силу отсталости русской жизни
не дошел до материалистического понимания
истории, и это помешало ему до конца правильно
понять законы общественного развития. Но
в ряде важнейших вопросов социальной науки
Белинский блестяще обнаружил свою гениаль-
ность. Живя в отсталой, крепостнической стра-
не, где на очереди дня был еще переход к более
прогрессивному, капиталистическому строю,
Белинский гениально йроник в сущность этого
"йового строя. Он на примере стран Западной
Европы увидел, что капиталистический строй,
несмотря на всю свою историческую необхо-
димость и прогрессивность в сравнении с фео-
дализмом, не принесет подлинного освобожде-
ния и счастья уародным массам.
В этом отношении Белинский пошел дальше
^шогих русских просветителей, считавших, что
падение крепостного права и установление ка-
питализма принесет всеобщее благоденствие.
Белинский гениально сумел разглядеть за краси-
вой мишурой буржуазного «равенства» его гряз-
ную эксплуататорскую суть и высказать, правда,
в форме догадки, мысль о том, что настоящее
равенство будет достигнуто лишь после сверже-
ния господства буржуазии, которую он считал
«сифилитической раной» на теле общества.
В стране, где закрепощенные народные массы
были забиты, разрознены и почти неподвижны,
154
Белинский, лишь понаслышке знавший о за-
падноевропейском рабочем движении, в конеч-
ном счете пришел к правильному выводу о том,
что историю творят не выдающиеся личности,
а народные массы, что в народных массах —
залог движения общества вперед. В этом отно-
шении Белинский стоит на голову выше народ-
ников, считавших «солью земли» одиночек-
интеллигентов, «мыслящие личности», приво-
дящие в движение «инертную и неподвижную
массу».
Белинский гениально сумел угадать, какие
огромные творческие возможности таятся в ши-
роких народных массах, сумел понять, что при-
дет время, когда они станут полновластными
хозяевами мира, полновластными хозяевами
всех созидаемых ими материальных и культур-
ных ценностей. России — стране, отставшей
в технико-экономическом и культурном отно-
шении не менее чем на столетие от передовых
стран Западной Европы, великому русскому
народу, стонавшему под ярмом, тунеядцев и
мироедов, Белинский пророчески предсказал
славную будущность. Он показал, что это вег
ликое и славное будущее будет достигнуто Рос-
сией на основе усвоения и переработки всех
достижений мировой цивилизации, путем пре-
одоления Россией своей вековой отсталости,
в которой были повинны чужеземные интер-
венты и «отечественные» эксплуататоры. В этом
отношении Белинский был прямой противопо-
ложностью «ученым» историкам и литераторам
из славянофильского лагеря, возводившим от-
сталость России в ее добродетель и прославляв-
шим «самобытные устои» русской ?кизни. Белин-
155
ский сумел гениально проникнуть в историче-
ские судьбы великого русского народа, сумел
доказать, что в будущем он будет одним из
первых творцов всеобщего счастья человечества
и заслужит всеобщую признательность всех
народов мира. Все это позволяет сказать, что
Плеханов по праву назвал предтечу и: зачина-
теля революционной демократии в России
Виссариона Белинского гениальным социологом.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ПАТРИОТИЗМ В. Г. БЕЛИНСКОГО
«Любовь к отечеству, могущество на-
родного духа и богатство в материаль-
ных средствах — действительно силь-
ные орудия».
(Белинский)
В. Г. Белинский вошел в историю русской
общественной мысли как истинный патриот
великого русского народа.
Революционный рабочий класс и все трудя-
щиеся СССР гордятся лучшими сынами рус-
ского народа — Радищевым, декабристами, Бе-
линским, Чернышевским, разночинцами-револю-
ционерами, давшими отпор крепостникам и
палачам народа. «Страстная любовь к родине на
протяжении веков помещичьего и буржуазного
владычества сочеталась у лучших людей нашей
страны со жгучей ненавистью к ее, угнетателям.
Истинными патриотами были не «самодержцы
всероссийские» — Александры и Николаи, пре-
зиравшие русский народ и дрожавшие в страхе
перед заслуженным возмездием... не сто тысяч
дворян-помещиков, что захватили в свои лапы
львиную долю земли-сормилицы; не толсто-
сумы — купцы и промышленники, которые оби-
рали, грабили народ, душили в нем все нлвое,
157
талантливое, светлое. Действительными па-
триотами нашей родины были люди, прославив-
шие русское имя чудесными творениями чело-
веческой культуры, враги самодержавия и по-
мещичье-капиталистического гнета, беззаветные
борцы за дело трудящихся и эксплоатируемых
масс. Высокие патриотические чувства жили в
сердцах Пушкина и Белинского, Добролюбова
и Чернышевского, целой плеяды революционе-
ров, прокладывавших новые пути к обществен-
ной жизни в науке и искусстве»,— так характе-
ризовала истинный патриотизм «Правда» 1.
Высокий патриотизм Белинского, его чув-
ство национальной гордости за великий русский
народ особенно ярко проявились в его взгля-
дах на процесс общественного развития в Рос-
сии и исторические судьбы русского народа.
Эта проблема, волновавшая умы передовых
людей русского общества на протяжении всего
XIX в., была в центре идейной борьбы 30—40*х
годов прошлого века.
А. И. Герцен писал об этом времени: «Для
того, чтобы отрезаться от Европы, от просвеще-
ния, от революции, пугавшей его с 14 декабря,
Николай, со своей стороны, поднял хоругвь
православия, самодержавия и народности, от-
деланную на манер прусского штандарта и под-
держиваемую чем ни попало — дикими рома-
нами Загоскина, дикой иконописью, дикой ар-
хитектурой, Уваровым, преследованием униат
и «Рукой всевышнего отечество спасла»а.
Против реакционного полицейско-охрани-
1 «Правда» № 99 от 10 апреля 1938 г., передавая.
2 Герцен, Былое и думы, 1937, стр. 380.
158
тельного направления в общественной мысли
и литературе (Уваров, Шишков, Булгарин,
Греч, Кукольник, Сенковский и др.) высту-
пили в конце 30-х — начале 40-х годов первые
русские просветители, вышедшие из кружков
Герцена и Станкевича-Белинского.
Вместе с тем с самого начала своей обще-
ственно-политической и литературной деятель-
ности Белинский стал в непримиримо враждеб-
ную позицию по отношению к славянофилам.
Славянофилы проповедывали особый «само-
бытный» путь развития для России и фанатиче-
ски верили в созданную ими же самими ле-
генду о том, что русскому народу присущи от
природы мистицизм и религиозная созерца-
тельность, смирение и любовь к своим влады-
кам, приверженность к традициям и старым
нравам. Идеализируя эти сфабрикованные ими
«качества» русского народа, они освящали
таким образом российские патриархально-
крепостнические порядки, освящали смири-
тельные цепи, надетые крепостниками на угне-
тенный народ. Ярким выражением взгляда
славянофилов на русский народ и вместе с тем
их ответом на европейские революции 1848 г.
было помещенное в их органе «Москвитянин»
стихотворение М. А. Дмитриева «Россия», где
о России говорилось:
«Покорный, кроткий, терпеливый,
Здоров и крепок твой народ 1
Ты веры край благочестивыйI
Стой против бурь, живой оплгг!
Во дни народных смут и боя
Одна безмолвна и тверда,
Одна в величии покоя,
Свидетель божия суда!»
159
В лице славянофилов образованное русское
общество нередко протестовало против враждеб-
ных русскому народу иностранных влияний и
засилья немецких проходимцев (Бенкендорф
и др.) при царском дворе. Однако стремление
славянофилов воскресить допетровскую народ-
ность, приверженность их монархическому об-
разу правления и идеализация патриархальщи-
ны приводили их в лагерь противников подлин-
ной цивилизации и прогресса, пособников реак-
ционно-охранительной политики и идеологии
«самодержавия, православия и народности».
До последних CBoıft дней Белинский оставался
непримиримым врагом их «квасного патрио-
тизма». Он резко выступал против того, чтобы
просветители-«западники» участвовали в одних
журналах со славянофилами и нащупывали
почву для примирения с ними. «Я жид по на-
туре, — писал он Герцену, — и с филисти-
млянами за одним столом есть не могу... Гра-
новский хочет знать, читал ли я его статью
в «Москвитянине». Нет, и не буду читать, скажи
ему, что я не люблю ни видеться с друзьями
в неприличных местах, ни назначать им там
свидания» 1.
С другой стороны, Белинский в 40-х годах
выступал против так называемых «гуманисти-
ческих космополитов» (Кавелин, Вал. Майков
и др.), принадлежавших к правому крылу «за«г
падников». Они охаивали историческое про-
шлое русского народа, отрицали его культуру^
предлагали полностью и некритически пере^
нести в Россию западноевропейские порядки^
1 Белинский, Письма, т. III, стр. 349.
1G0
ürin считали русский народ инертной, ни к чему
не способной массой, полагали, что все в нем
дурно, и утверждали, что Россия будущего не
имеет.
Разбирая славянофильские и «космополити-
ческие» взгляды на процесс исторического раз-
вития России и ее судьбы, Белинский крити-
кует их теоретические основы. Славянофилы^
пишет Белинский, ударились в фантастическую
народность, крайние «западники» — в фанта-
стический космополитизм. Каждое из этих на-
правлений в русской общественной мысли пы-
талось дать философское обоснование своей по-
зиции при помощи идеалистических и миоти-
ческих теорий.
Белинский правильно подчеркивает, что сла-
вянофильские теории об особом самобытном
пути развития России основаны на «туманных,
мистических предчувствиях победы Востока
над Западом, которых несостоятельность слиш-
ком ясно обнаруживается фактами действи-
тельности». Он говорит о том, что славяно-
филы, справедливо критикуя пошлый и по-
верхностный характер «подражательства евро-
пеизму» со стороны русского дворянства, впа-
дают в метафизику, когда «процесс развития при-
нимают за его результат, хотят видеть плод
прежде цвета, и находя листья безвкусными,
объявляют плод гнилым», т. е. объявляют
весь строй Западной Европы неразумным, бо-
лее низким по сравнению с крепостническим
строем России и т. д. Вместе с тем Белинский
показывает, что в основе «космополитизма»,
враждебного/ всему русскому, лежит дуализм,
проявляющийся в искусственном разрыве
п М. И о в ч у it. В. Г. Белинский
161
между народными массами и образованным
меньшинством. Образованное общество, по мне-
нию «космополитов», настолько оторвано от на-
родных масс, что живет совершенно самостоя-
тельной жизнью в кругу интересов, созданных
западноевропейским влиянием; народ же по
природе своей якобы враждебен всему пере-
довому, образованному, ибо оно идет от Запад-
ной Европы. Белинский считает, что в основе
вредных идеалистических теорий и славянофи-
лов и «космополитов» лежит их неправильный
взгляд на национальность: «космополиты» рас-
сматривают ее как нечто неподвижное, ограни-
ченное, неразумное, диаметрально противопо-
ложное всему человеческому, славянофилы же
считают условием существования националь-
ности, залогом ее развития изолированность,
самобытность, ограждение от чужеземных влия-
ний, сознательную противоположность нацио-
нального всему человеческому.
Белинский горячо осуждает и славянофиль-
ский и «космополитический» взгляды и спра-
ведливо отмечает, что оба они усыпляют со-
знание передовых людей русского общества,
тянут их назад от того уровня развития куль-
туры, которого Россия к этому времени уже
достигла.
Он говорит: «Заснуть в самолюбивых мечтах,
о чем бы они ни были — о нашей ли народной
славе, или о нашем европеизме, равцо бес-
плодно и вредно, ибо сон есть не жизнь, а
только грезы о жизни, и нельзя не сказать
спасибо тому, кто прервет такой сон» Ч
1 Белинский, Соч., т. X, стр. 398. ^
162
Белинский считает необходимым обратиться
к вопросу о том, что понимать под народностью
и национальностью, под русской националь-
ностью в частности, обратиться к изучению
русской истории, чтобы при помощи прошед-
шего объяснить настоящее и понять будущее
русского народа.
♦ * *
В процессе эволюции философских и соци-
ально-политических взглядов Белинского ме-
няется и его взгляд на национальность и народ-
ность.
Национальность представлялась Белинскому
в 30-х и начале 40-х годов некой надисториче-
ской, мистической субстанцией, независимой от
исторических условий жизни народов.
«Сущность всякой национальности, — пишет
Белинский в 1840 г., — состоит в ее субстан-
ции. Субстанция есть то непреходимое и вечное
в духе народа, которое, само не изменяясь,
выдерживает все изменения, целостно и невре-
димо проходит через все фазы исторического
развития. Это зерно, в. котором заключается
всякая возможность будущего развития» х. Не
история создает национальность, а субстан-
ция национальности проявляется в истории на-
рода, говорил Белинский вслед за Гегелем.
В трудах классиков марксизма этот идеалисти-
ческий взгляд на национальность блестяще
опровергнут.
«Нечего и говорить, — указывает товарищ
Сталин в своей статье «Марксизм и националь-
1 Белинский, Соч., т. XII, стр. 262.
И* 163
ный вопрос)), — что «национальный характер»
не есть нечто раз навсегда данное, а изменяется
вместе с условиями жизни; но, поскольку он
существует в каждый данный момент, — он
накладывает на физиономию нации свою
печать»1.
По мере того как Белинский отступает от
реакционных сторон философии Гегеля, он при-
ходит к выводу, что национальность форми-
руется в процессе исторического развития.
В отличие от народности, которую Белинский
считает племенным образованием, где люди
живут в состоянии естественной непосредствен-
ности и патриархальности, национальность,
понимаемая Белинским как «совокупность всех
духовных сил народа», формируется только
тогда, когда определенные исторические, гео-
графические, климатические условия позво-
лят «национальному духу» определенного на-
рода проявить свою самостоятельность в отно-
шении других народов. Так, по Белинскому,
Россия до Петра Великого была только народом
и стала нацией вследствие движения, данного
ей преобразователем.
Правда, Белинский полагает, что формиро-
вание национальности —это обнаружение во-
вне, реализация той возможности, которая
вечно существовала и в качестве своего первого
несовершенного момента воплощалась в на-
родности.
Решающую роль в проявлении националь-
ности, по Белинскому, играют не" какие-то
1 Сталин, Марксизм и национально-колониальный
вопрос, М. Госполитивдат, 1938, стр. 6.
164
мистические, сверхъестественные сщды, а кон-
кретные исторические, географические и кли-
матические условия.
Но и тогда, когда Белинский рассматривает
нации как историческое образование, относя
их формирование ко времени утверждения ка-
питализма (XVI—XVIII вв.), он не доходит
до материалистического понимания истории и
не дает правильного научного определения
национальности. _
У Белинского речь идет только об «общем
психическом складе» и об общем языке людей
определенной национальности; оставляются
в стороне такие важнейшие моменты определе-
ния национальности, как исторически сложив-
шаяся общность территории и экономической
жизни. Несмотря на это Белинский высказы-
вает глубокие мысли о соотношении нацио-
нальности и всего человечества.
Для того чтобы человечество освобождалось
от своей непосредственности и патриархаль-
ности, от своей зависимости по отношению к при-
роде, оно должно быть объединено в националь-
ности: заимствуя у других народов плоды их
материальной и духовной цивилизации, народ
перерабатывает их и совершает свой прогресс
национальным образом; распространение циви-
лизации и просвещения вовсе не делает один
народ похожим на другой.
«Человеческое, — пишет Белинский во «Взгля-
де на русскую литературу 1846 года», — ...при-
ходит к народу не извне, а из него же самого,
и всегда проявляется в нем национально» 1.
Белинский, Соч., т. X, стр. 409.
165
Развив^ национальную культуру, создавая
свою литературу, науку, нравственность и дру-
гие идеологии, являющиеся формами народного
самосознания, каждый народ делится с дру-
гими народами материальными и духовными
сокровищницами своей национальности; на-
циональности живут теми же идеями, которыми
живет все человечество.
«Теперь только слабые, ограниченные умы
могут думать, *çrp успехи человечности вредны
успехам национальности и что нужны китай-
ские стены для охранения национальности, —
пишет Белинский. — Умы светлые и крепкие
понимают, что национальный дух совсем не
одно и то же, что национальные обычаи и преда-
ния старины, которыми так дорожит невеже-
ственная посредственность; они знают, что на-
циональный дух также не может исчезнуть или
переродиться через сношения с иностранцами
н вторжение новых идей и новых обычаев, как
не могут исчезнуть, или переродиться физионо-
мия и натура человека через науку и обще-
ние с людьми» 1.
Белинский резко выступает против отожде-
ствления национальности с простонародьем.
«Космополиты» считали национальными чер-
тами русского характера некультурность, тем-
ноту, отрицательные стороны быта низших со-
словий тогдашнего русского общества, привитые
крепостниками и интервентами, и относили все
образованное и лучшее в русском обществе к
заграничному, нерусскому. Славянофдлы идеа-
лизировали £ патриархально - крепостнические
1 Белинский, Соч., т. XII, стр. 394.
166
устои русской жизни, сложившиеся под влия-
нием исторических обстоятельств, отсталые
нравы, обычаи и привычки, известную не-
подвижность народных масс, бывшую следстви-
ем веков крепостнического рабства. И те и дру-
гие неправильно понимали русскую нацио-
нальность только как простонародье, причем
простонародье, не затронутое никаким влия-
нием цивилизации и просвещения.
Белинский доказывает, что к национальной,
русской литературе относятся вовсе не те
произведения, где речь идет о курных избах
и кулачных боях, а в первую очередь такие
произведения, в которых поэтически воспро-
изведена картина русского «образованного об-
щества»: «Евгений Онегин» Пушкина, «Горе от
ума» Грибоедова и др.
В противоположность славянофилам он тре-
бует не возвращения образованных слоев тог-
дашнего общества к низкому уровню культуры
простонародья, а распространения складываю-
щейся в русском обществе цивилизации на ши-
рокие народные массы. В противоположность
«космополитам» он считает низкий уровень
культурности, безграмотность и невежество
современного ему простонародья не органи-
чески присущим русскому народу пороком, не
его субстанциональными чертами, а пороками
прививными у так же как и курные и нечистые
избы, в которых он живет, бороды, сивуху,
лапти и армяк. Русский народ с охотой рас-
стается, говорит Белинский, с преданиями
длиннополой старины и с охотой усваивает
себе все новое и лучшее, как бы о том ни жалели
«квасные патриоты» из славянофидрв.
167
Белинский уже в 1840 г. утверждает, что все,
с чем можно расстаться, от чего можно отре-
шиться, — дурная привычка, приобретенная
в дурном обществе (читай — при крепостниче-
стве!), при дурном воспитании (читай—при том
невежестве и бескультурье, которое насажда-
лось самодержавием и православием!); и так
как все недостатки и пороки в нашем обществе
вытекали, по Белинскому, из невежества и от-
сутствия просвещения, то распространение об-
разования разгоняет их, как восход солнца
ночные туманы.
* * *
Белинский, далекий от всякого бахваль-
ства и фанатизма славянофилов в отношении
русского народа, по достоинству высоко оцени-
вает русскую национальность и предсказывает
ей славную будущность. Уже в 1840 г. в рецен-
зиях на книги о Петре Великом он высказы-
вает глубокую мысль о том, что все качества,
присущие русскому народу, еще не разверну-
лись в силу неблагоприятных исторических
условий (века татарского гнета, крепостни-
чества) и поэтому трудно еще полностью опре-
делить, что такое русская национальность и на
что она способна.
Но уже героическое прошлое русского народа,
его борьба с чужеземными интервентами и угне-
тателями, развитие отечественной промышлен-
ности, торговли и путей сообщения в резуль-
тате петровских преобразований, наконец,
успехи русской литературы и т. п., говорит Бе-
линский, позволяют разбить теории космопо-
литов и едавянефилев о русской нащюналь-
168
ности. «Национальность состоит не в лаптях,
не в армяках, не в сарафанах, не в сивухе,
не в бородах, не в курных и нечистых избах,
не в безграмотности и невежестве, не в лихо-
имстве в судах, не в лени ума» 1, — пишет Бе-
линский.
Он дает русской национальности блестящую
характеристику, дышащую верой в ее славную
будущность. Он пишет В. П. Боткину 8 марта
1847 г.: «Я натура — русская... Не хочу быть
даже французом, хотя эту нацию люблю и ува-
жаю больше других. Русская личность пока —
эмбрион, но сколько широты и силы в натуре
этого эмбриона, как душна и страшна ей вся-
кая ограниченность и узкость! Она боится их,
не терпит? их больше всего — и хорошо, по
моему мнению, делает, довольствуясь пока ни-
чем, вместо того, чтобы закабалиться в какую-
нибудь дрянную односторонность» 2.
Он показывает, что неотъемлемыми каче-
ствами русского народа являются «бодрость,
смелость, находчивость, сметливость, переим-
чивость», «крепость и здоровость духа», «отсут-
ствие мистицизма и религиозной созерцатель-
ности», способность к широкому размаху в
жизни и деятельности, трудолюбие, мудрость,
героизм в борьбе с чужеземными захватчиками
и т. д. 8.
«Русский народ,—пишет Белинский в статье
о народной поэзии, — богатый элементами
1 Белинский, Соч., т. XII, стр. 266.
2 Белинский, Письма, т. III, стр. 196—197.
8 Белинский, Соч., т. XII, Деяния Петра Великого,
мудрого преобразователя России [рецензия на книги
Голикова и Бергмана].
İ69
разума и эстетического чувства, в то же
время отличается и необыкновенною сметли-
востью, смышленостью, практическою дея-
тельностью ума, остроумием, аналитическою
силою рассудка» х.
Русский народ глубоко атеистичен и враж-
дебен самодержавию, православию и офи-
циальной народности, утверждает Белинский.
Если в начале 40-х годов под влиянием фило-
софии истории Гегеля Белинский считал пере-
численные им черты русской национальности
црирожденными, субстанциональными, заклю-
ченными в «крови и духе» нации, то в материа-
листический период своей деятельности он
приходит уже к правильному выводу о том, что
русский народ выработал в себе прекрасные
качества в суровой борьбе со стихийными си-
лами природы, с чужеземными интервентами
и отечественными угнетателями.
Но Белинский не закрывает глаза на окру-
жающую его действительность. Он прекрасно
знает, что народные массы в тогдашней России
еще забиты, невежественны и неподвижны; он
видит грязь и некультурность в быту крестьян,
распространенность среди них суеверий и пред-
рассудков, «домостроевское» отношение к жен-
щине и т. д.
Но эти черты в характере современного Бе-
линскому русского народа не являются по-
стоянными, это — «дурная народность», * по-
роки, привитые веками татарского гнета, кре-
постничества, изолированного от Западной
Европы развития и т. д.
1 Белинский, Соч., т. IV, стр. 320,
170
Белинский, страдавший при виде угнетения,
бесправия и невежества закрепощенных народ-
ных масс России, никогда не впадал в пессимизм;
в его характере сказалась высокая отличитель-
ная черта русского народа — не падать духом
под бременем бедствий, не впадать в безнадеж-
ную грусть и отчаяние. Белинский показывает,
что в духе русского народа, в его психическом
складе нет места немощности и дряблости, его
дух здоров и крепок, несмотря ни на какие ли-
шения и испытания. Он подтверждает это тем,
что страна, населенная русским народом, обес-
печила свою самостоятельность и мощь в
борьбе с чужеземными захватчиками, была не
раз на краю гибели, но каждый раз выхо-
дила из сурового испытания судьбы окрепшей,
более сильной и могучей.
Русский народ, говорит Белинский, в борьбе
с татарским гнетом и чужеземными захватчи-
ками (поляками, немцами и др.) создал из разъ-
единенных частей страны единое и мощное госу-
дарство. «Дух народный всегда был велик и мо-
гущ, — пишет Белинский, — это доказывает
и быстрая централизация Московского царства,
и мамаевское побоище, и свержение татарского
ига, и завоевание темного Казанского царства,
и возрождение России, подобно фениксу, из
собственного пепла в годину междуцарствия...»1
Белинский опровергает славянофильские тео-
рии о верности и беспрекословном повиновении
народа властям в допетровской Руси; он ука-
зывает на факты «народных мятежей» по слу-
чаю падения курса денег, на «стрелецкие бунты»,
1 Белинский, Соч., т. XII, стр. 274.
171
«крамолы» и т. д. Он опровергает вместе с тем
и славянофильскую теорию о том, что татар-
скому игу Русь поддалась из-за «смирения»,
присущего якобы русскому народу. «Татарам
поддались мы совсем не от смирения (что было
бы для нас не честью, а бесчестием, как и для
всякого другого народа), а по бессилию, вслед-
ствие разделения наших сил родовым кровным
началом, положенным в основание правитель-
ственной системы того времени» 1. Русский на-
род, говорит Белинский, под водительством
Иоанна Калиты, Симеона Гордого, Дмитрия
Донского, Ивана III и IV не смирением, а ме-
чом положил конец татарскому владычеству.
Белинский показывает, что в конце XVII в.
в результате господства жестоких и невеже-
ственных владык-крепостников, несмотря на
величие и мощь русского народа, Россия оказа-
лась в числе сравнительно отсталых стран
Европы. До преобразований Петра Россия
как государство была полна самых кричащих
противоречий.
«Бессилие при силе, бедность при огромных
средствах, бессмыслие при уме природном, ту-
пость при смышлености природной, унижение
и позор человеческого достоинства и в обычаях,
и в условиях жизни, и в судопроизводстве,
и в казнях, и притом унижение человеческого
достоинства при христианской религии; вот
первое, что бросается в глаза при взгляде на
общественный и семейный быт России до Петра
Великого» 2, — пишет Белинский.
1 Белинский, Соч., т. X, стр. 404.
2 Там же, т. XII, стр. 273—274.
172
К концу XVIİ в., ко времени Петра Ёелй-
кого, перед Россией встал вопрос о неизбеж-
ности и необходимости приобщения к западно-
европейской цивилизации.
Видя усиление таких европейских государств,
как Швеция, Пруссия, Польша и др., такие
люди, как Петр I, сделавший «очень много для
создания и укрепления национального госу-
дарства помещиков и торговцев» х, понимали
невозможность отстоять самостоятельность и
могущество России, если она останется такой
же отсталой в военном и техническом отноше-
нии, какой была прежде. Стоял вопрос: либо
Россия станет колонией передовых в техни-
ческом и военном отношениях стран, либо она
должна ликвидировать свою веками сложив-
шуюся отсталость. На это указывает и Белин-
ский, считая, что «без реформы Петра Россия,
может быть, сблизилась бы с Европою и при-
няла бы ее цивилизацию, но точно так же,
как Индия сблизилась с Англией» 2.
Петр Великий стремился пересоздать Россию
по западно-европейскому образцу, и в резуль-
тате его преобразований Россия встала в ряд
могущественных стран Европы.
Россия, как указывает Белинский, должна
была и могла учиться сразу и математике, и
фортификации, и инженерному искусству, и
навигации еще тогда, когда в народных массах
Россиц царила безграмотность и невежество,
когда подавляющему большинству народа не
была знакома элементарная грамотность.
f * Сталин, Беседа с Э. Людвигом, стр. 3.
2 Белинский, Соч., т. XII, стр. 281.
173
Русский народ, говорит Белинский, «с не-
большим во сто лет своей новой жизни, воззван-
ный к ней творящим глаголом царя исполина,
проявил себя и в великих властителях, и в ве-
ликих полководцах, и в великих государствен-7
ных людях, и в великих ученых, и в великих
поэтах; народ, который во сто лет^воей новой
жизни уже составил себе великое прошедшее,
«полный гордого доверия покой» в настоящем,
по выражению поэта, и которого ожидает еще
более великое, более славное будущее» 1.
Белинский показывает, что русский народ
не только не потерял своего национального
лица в результате преобразований Петра, а на-
шел его; он стал национальностью вследствие
развития в России промышленности, торговли,
сообщений и просвещения.
Другим следствием петровских реформ было
создание в России образованного общества
дворян; хотя большинство дворянства ограни-
чилось поверхностным подражанием всему евро-
пейскому, превратившись в «кривляк и шарку-
нов», но передовые люди этого общества усво-
или западноевропейскую культуру. «Нижние
слои общества», т. е. мещане, ремесленники,
торговцы, промышленники, в результате ре-
форм Петра вышли из неподвижного состоя-
ния; соперничество с иностранцами вызвало
в них стремление к развертыванию своей дея-
тельности, к нововведениям и грамоте. Нако-
нец, важным следствием петровских реформ
было создание русской литературы, проникну-
той духом народа, отразившей жизнь обще-
1 Белинский, Соч., т. XII, стр. 258.
174
CïBâ, созданного в результате Петровских ре-
форм, литературы, породившей десятки заме-
чательных произведений, начиная с оды Ломо-
носова «На взятие Хотина» и кончая «Евге-
нием Онегиным» Пушкина. Все эти изменения
в экономике и культуре России, последовав-
шие за преобразованиями Петра, отнюдь не ли-
шили русский народ его самостоятельности и
национальной индивидуальности, отнюдь не
привели к утрате им своего национального
лица.
Белинский видит в той многосторонности,
с которой русское общество использует ре-
зультаты цивилизации различных националь-
ностей, не столько его слабую, сколько силь-
ную сторону; он видит в этом залог того, что
русский народ, уже создавший ко времени
Белинского первоклассную литературу, спо-
собен выразить в своей национальной куль-
туре более богатое и многостороннее содержа-
ние, чем другие народы.
Он уверен в том, что Россия будет передовой
страной мира.
«Мы будем и юристами и Римлянами в юрис-
пруденции, — пишет он, — но мы будем и по-
этами и философами, народом артистическим,
народом ученым, и народом воинственным,
народом промышленным, торговым, обществен-
ным» х.
Высоко расценивая преобразования Петра
Великого, Белинский сожалеет о том, что
после Петра развитие России, находившейся
под властью слабых и порочных царей, отклони-
1 Белинский, Соч., т. IV стр. 321.
175
лось от намеченного Петром пути, что России
после Петра пережила «темную годину» и не
могла двигаться вперед. Он приходит в удив-
ление от той запутанности и противоречиво-
сти, которая была присуща русскому обществу
XVIII в.: «Сколько элементов разнородных, но
связанных, но одушевленных единым духом!
Безбожие и изуверство, грубость и утончен-
ность, материализм и набожность, страсть
к новизне и упорный фанатизм к старине,
пиры и победы, роскошь и довольство, забавы
и геркулесовские подвиги, великие умы, ве-
ликие характеры всех цветов и образов и,
между ними, Недоросли, Простаковы, Тарасы
Скотшшны и Бригадиры; дворянство, удивляю-
щее французский двор своею светскою образо-
ванностью, и дворянство, выходившее с холо-
пями на разбой!» г
Отсюда и возникают обвинения, предъявля-
емые славянофилами Петру, что он оставил
русский народ полуевропейцами-полурусскими.
Белинский считает, что Петра так же нелепо
обвинять, как врача, который мучает выздо-
равливающего строгой диэтой; он верит в то,
что начатое Петром распространение европеизма
сре^и русской народности будет завершено
окончательно, но сожалеет, что политика ца-
ризма после Петра отнюдь не способствует
этому. Белинский, начиная с «Литературных
мечтаний», не раз сетует на то, что Россия не
идет по стопам Петра в полной мере, что про-
свещение захватило только верхи общества,
а народ остался при прежней полудикой жизни,
1 Белинский, Соч., т. I, стр. 337.
176
что между «обществом» и народом — целай
пропасть. Белинский видит коренную причину
этого разрыва и половинчатости жизни русского
общества, оторвавшегося от патриархальности,
но не пришедшего к европеизму, в господстве
крепостного права.
* * *
Уже в 1831 г. в драме «Дмитрий Калинин»
Белинский подверг русское крепостничество
яркой и обличительной критике.
С тех пор до конца своих дней он считал кре-
постнические порядки несовместимыми с чело-
веческим достоинством и тормозящими про-
гресс России.
В 30-х годах, стремясь к уничтожению кре-
постничества, он не предлагает еще револю-
ционных методов борьбы с ним; наоборот, он
всецело надеется на реформу «сверху», на осво-
бождение крестьян и распространение просве-
щения по инициативе «мудрого правитель-
ства». Имея в виду факт отпуска правитель-
ством «на волю» крестьян, которые были при-
писаны к государственным землям, Белинский
в письме к Д. Иванову 7 августа 1837 г. пола-
гал, что правительство само исподволь освобо-
ждает крестьян, в результате чего «издыхает
наше дворянство само собой без всяких рево-
люций и внутренних потрясений».
В 40-х годах, становясь на позшши револю-
ционного демократизма, Белинский изменяет
свой взгляд на пути уничтожения крепостного
права и считает, что наиболее вероятный способ
его устранения — насильственная революция.
Правда, он не оставляет надежд на возможность
12 м. И о в ч у к в. Г. Белинский
177
«реформ» сверху и с интересом следит за дея-
тельностью назначенной царем комиссии по
«облегчению положения крестьян». Он даже осу-
ждает в письме к Анненкову в феврале 1848 г.
тех, кто отпугивает правительство от реформ
«антиправительственными выходками», но не
верит в то, что эти реформы могут радикально
изменить положение крестьян.
Об этом ярко свидетельствует его знамени-
тое письмо к Гоголю. Отмечая там тот факт,
что правительство чувствует рост стихийного
возмущения крестьян, ежегодно режущих не-
малое число помещиков, Белинский издевается
над его «робкими и бесплодными полумерами
в пользу белых негров и комическим за-
менением однохвостного кнута трехвостною
плетью» х.
В письме к Анненкову в декабре 1847 г. Бе-
линский, отмечая, что правительство зани-
мается вопросом об освобождении крестьян,
показывает крепостнический, классово-ко-
рыстный подход царского правительства к делу
реформы: «... правительство, — пишет Белин-
окий, — решительно не хочет дать свободу
крестьянам без земли, боясь пролетариата,
и в то же время не хочет, чтобы дворянство
осталось без земли, хотя бы и при деньгах» а.
Белинский доказывает, что существовавшие
в России самодержавно-крепостнические по-
рядки должны уступить место более прогрес-
сивному капиталистическому строю. Он счи-
тает наступление капитализма в России неиа-
1 Белинский, Письма, т. III, стр. 231.
8 Там же, стр. 314.
178
бежным и рассматривает капиталистическую
стадию общественного развития как исторически
закономерный этап, через который должна была
пройти Россия.
Несомненно, что в этом вопросе Белинский
был гораздо ближе к истине, чем его современ-„
ник А. И. Герцен, считавший русского мужика
более прочной основой для социализма, чем
западноевропейского рабочего.
Белинский не дошел, понятно, до предполо-
жения о возможности некапиталистического
развития России при условии победы проле-
тарской революции в передовых, промышленно
развитых странах, возможности, которую допу-
скал впоследствии Маркс, Но не следует забы-
вать, что Белинский жил в условиях отсталой
крепостнической России, где почти полностью
отсутствовал пролетариат, а также того, что
до 1848 г. (год смерти Белинского) пролетариат
в Западной Европе не выступил еще на истори-
ческую арену революционной борьбы как «класс
для себя».
Белинский справедливо считал, что прогребс
гражданского развития в России начнется с того
момента, как дворянство превратится в бур-
жуазию, т. е. после уничтожения крепостни-
чества. Выступая за замену крепостнических
порядков в России капиталистическими как
более прогрессивными, Белинский в то же время
критикует с позиций утопического социализма
капиталистическое ^общество, бичует капита-
листическую эксплуатацию, лживое буржуаз-
ное равенство, «обратной стороной» которого
является безработица и пауперизм.
Побывав в 1847 г. в Германии и Франции,
12*
179
Белинский был настолько возмущен тяжелым
положением пролетариев Запада, что даже по-
ложение крепостных крестьян в России считал
более сносным.
«Что за нищета в Германии, особенно в не-
счастной Силезии, которую Фридрих Великий
считал лучшим перлом в своей короне, — писал
Белинский В. П. Боткину из Дрездена 7 июля
1847 г. — Только здесь я понял ужасное зна-
чение слов: пауперизм и пролетариат. В России
эти слова не имеют смысла. Там бывают не-
урожаи и голод местами, там есть плантаторы-
помещики, третирующие своих крестьян, как
негров, там есть воры и грабители чиновники;
но нет бедности, хотя нет и богатства.,. Бед-
ность есть безвыходность из вечного страха
голодной смерти. У человека здоровые руки, он
трудолюбив и честен, готов работать — и для
него-нет работы: вот бедность, вот пауперизм,
вот пролетариат!» г
Эпигоны славянофильства и злейшие враги
марксизма — народники, цепляясь за эти слова
Белинского, объявляли его чуть ли не родона-
чальником народничества и приписывали ему
свои теории о том, что Россия придет к социа-
лизму не иначе, как минуя капитализм, «самобыт-
ным» путем развития, на основе крестьянской
общины.
Даже Плеханов допустил ошибку, когда на
основании процитированного здесь письма к Бот-
кину заключил, что у Белинского под конец
жизни появилась склонность к славянофильским
иллюзиям.
1 Белинский, Письма, т III, стр Ш|
180
Не говоря уже о том, что Белинский нигде^ ни
одним словом не восхвалял русской крестьян-
ской общины и не видел в ней основы социа-
лизма, мы должны отметить, что незадолго до
своей смерти в письме Анненкову Белинский
прямо указал на необходимость и неизбежность
капиталистического пути развития России.
Но он никогда не был апологетом капита-
лизма. Он считал, что капиталистический путь
развития для России — большой шаг вперед:
это направление будет плодотворно, хотя и не
блестяще, — говорил он.
Белинский понимал, что замена крепостни-
чества капитализмом хотя и будет прогрессив-
ным шагом, но не разрешит тех «новых вопро-
сов», которые уже поставлены на очередь дня
в Западной Европе, т. е. не избавит народные
массы от ига капиталистической эксплуатации.
Белинский не рассчитывал на непосредствен-
ное наступление социализма в России в ре-
зультате уничтожения крепостничества и уста-
новления демократической власти; но он стре-
мился к иному, чем в странах Западной Европы,
последовательному буржуазно-демократиче-
скому пути развития России.
Он мечтал о том, чтобы на месте крепостни-
чества в России установилось не господство
горстки крупных капиталистов, а строй сво-
бодных культурных и самоуправляющихся гра-
ждан (крестьян, ремесленников, разночинцев
и т. д.), чтобы из рук реакционного самодержа-
вия власть была передана не в руки капита-
листов («горе государству, которое в руках
капиталистов, это люди без патриотизма...»),
а в руки всей массы «третьего сословия»,
181
чтобы этот демократический строй стал осно-
вой для движения общества к идеальному,
социалистическому строю.
* * *
Истинный патриотизм Белинского при реше-
нии вопроса о современном ему положении Рос-
сии сказался прежде всего в глубоком сочув-
ствии народным массам России независимо от
их национальности, в непреодолимой ненависти
к самодержавию, православию и великодер-
жавному гнету. Белинский использует всякую
легальную возможность для того, чтобы выра-
зить это сочувствие угнетенным народным масс-
сам.
Так, в рецензии на книгу Иславина «Самоеды»
он бросает прямой вызов политике эксплуататор-
ских верхов великодержавной народности; он
пишет по поводу книги Иславина: «...Вопль
и стон голодных, ограбленных и придавленных
дикарей непрерывно носится над дикой тундрой.
Нужно... глубоко проникнуться сочувствием к
угнетенным и негодованием против корыстолю-
бивых и грубых угнетателей, чтобы в столь
безыскусственной, но живой и поражающей
картине представить, с одной стороны, беско-
нечное унижение и страдание, а с другой,
возмутительное насилие, ни перед чем не оста-
навливающееся» х.
! Истинное назначение образованных слоев
русского общества, по Белинскому, состоит
1 Рецензия эта входит в подготовленный к печати XIII
том Собр. сочинений Белинского; она разыскана
редактором тома В. С. Спиридоновым.
182
не в том, чтобы отгораживаться от народа и
смотреть на необразованных людей как на
существа низшей породы, а в том, чтобы рас-
пространять просвещение в низших классах
общества, помогать нуждающимся и преду-
преждать нищету, защищать народные массы от
их угнетателей.
В своем знаменитом письме к Гоголю Бе-
линский бичует те произведения (в частности
«Выбранные места из переписки с друзьями»
Гоголя), где высмеиваются тяжелые условия
жизни простонародья. Белинский требует не
насмешки и назидательного тона по отношению
к крестьянам, а сочувствия и заботы о людях,
которые «потому не умываются, что поверив
своим барам, сами себя не считают за людей»,
не проповеди о том, что «должно пороть и пра-
вого и виноватого», а борьбы с тем, что «чаще
всего порют только правого, если ему нечем от-
купиться от преступления».
Клеймя полицейско-крепостнические поряд-
ки царской России, Белинский везде и всегда
проявлял высокое чувство национальной гор-
дости за героический, трудолюбивый и мудрый
русский народ; он предсказывал ему великую
и славную будущность.
Чувство национальной гордости Белинского
было полной противоположностью «квасному4*
патриотизму» славянофилов, бахвалившихся
как раз тем, что по Белинскому было достойно
уничтожения, т. е. патриархально-крепостни-
ческими порядками и нравами.
Чувство национальной гордости Белинского
было направлено и против «безнационализма»
так называемых «космополитов», которые при-
183
писывали русокому народу только самые отри-
цательные качества и потому предлагали отка-
заться от русской национальной культуры.
Показывая, что русской национальности во-
все не присущи те качества, которые приписы-
вают ей и славянофилы и космополиты, Бе-
линский подчеркивает, что оскорбляют рус-
скую национальность не только космополиты,
считающие все лучшее и образованное в рус-
ском обществе нерусским, заимствованным от
Запада, но и славянофилы, которые беспре-
станно боятся, как бы использование достиже-
ний западноевропейской цивилизации не свело
на-нет русскую национальность, не лишило
ее национального лица.
Белинский горячо любит свою родину, свой
народ, но его понимание любви к родине, его
патриотизм, как небо от земли, отличается от
великодержавного национализма школы «офи-
циальной народности» и от «квасного патрио-
тизма» славянофилов.
В его патриотическом чувстве нет места ни
национализму, ни псевдо-патриотическому ба-
хвальству.
«Любить свою родину, — говорит он, — зна-
чит пламенно желать видеть в ней осуществле-
ние идеала человечества и по мере сил своих
споспешествовать этому» *.
Белинский — просветитель и зачинатель ре-
волюционной демократии — требовал создания
в России промышленности, торговли, науки,
искусства и т. п. по западноевропейскому
типу.
1 Белинский, Соч., т. VI, стр. 10f
184
Но Белинский был очень далек от слепого
подражания Западу; он подобно Чаадаеву
жестоко высмеивал русских либералов-«запад-
ников», копировавших каждое слово, сказанное
в Западной Европе (Чаадаев называл русских
либералов бессмысленными мошками, ослеп-
ленными лучами солнца Запада).
В своих произведениях Белинский не раз
клеймит подлых приспешников самодержавия,
продажных людей разных национальностей,
рядящихся в тогу русских патриотов.
Так, он раскрывает подлое лицо журна-
листа, агента III отделения Ф. Булгарина, ко-
торый обвинял всех подлинных патриотов в из-
мене России, тогда как он сам изменил России,
пойдя против нее под знаменами Наполеона,
а затем вновь принял русское подданство.
«Нет, М. Г., — пишет Белинский, — я глу-
боко убежден, что всякая измена есть дело
гнусное, подлое, нечеловеческое; я глубоко-бы
презрел человека, который-бы, например, из
злобы к Русским, сперва летал бы под Фран-
цузским орлом, а потом-бы перешел опять
к Русским... На святой Руси не было, нет и не
будет ренегатов, т.-е. этаких выходцев, бродяг,
пройдох, этих растриг и патриотических пре-
дателей, которые-бы, играя двойною присягою,
попадали в двойную цель и, избавляя от него-
дяя свое отечество, пятнали бы своим братством
какое-ни&удь государство» х.
Будучи патриотом великого русского народа
Белинский исходил из того, что истинный
патриотизм предполагает свободное содруже-
1 Белинский, Соч., т. II, стр. 305—306.
185
ство различных народов, населяющих Россию
и исключает национальное угнетение.
Он не раз высказывает свое сочувствие угне-
тенным народам Севера и Востока. Несмотря на
отдельные ошибки, которые имели место у Белин-
ского в оценке украинского народа, он высоко
ценит его героическую борьбу за независимость.
Он отдает дань глубокого уважения храбро-
сти, честности и благородству украинского на-
рода, с возмущением говорит о тех насилиях,
которые чинили над украинским народом поль-
ские паны, прославившиеся вероломством, пре-
дательством, жестокостью и клятвопреступни-
чеством.
Белинский всегда и везде показывал, что фа-
натизм и бахвальство славянофилов, кича-
щихся перед Западом какими-то «высшими»
началами жизни в России и мистическим «осо-
бым складом русской жизни», приносят рус-
скому народу только вред. Предлагать России
остановиться на том уровне, на котором она
находилась в экономическом, государственном
и культурном отношении к 40-м годам прошлого
века, могли только люди, в которых не было ни
грана подлинного патриотизма.
«Истинный патриотизм, — писал Белин-
ский, — заключается не в присвоении отече-
ству качеств, которых оно, быстрыми шагами
идущее к совершенству, не успело еще себе
усвоить, но в благородных и бескорыоршх уси-
лиях приблизить время, когда оно в самом деле
достигнет возможного совершенства» 1.
1 Из статьи «Взгляд на главнейшие явления русской
литературы», входящей в XIII том Собраний сочинений
Белинского.
186
Исходя из такого глубокого понимания па-
триотизма, из подлинной любви к народу, соче-
таемой с ненавистью к его угнетателям, Бе-
линский всеми силами стремился к уничтоже-
нию крепостного права, к созданию в России
по примеру Западной Европы, высокой мате-
риальной и духовной цивилизации, к распро-
странению просвещения в широких народных
массах, к установлению строя, основанного на
свободе и независимости человеческой личности,
т. е. демократического строя. Он горячо верил'
в то, что на этом пути русский йарод приобре-
тет свое счастье, а Ровсия займет подобающее
ей место среди всех стран мира.
«Да, в нас есть национальная жизнь, — писал
Белинский, — мы призваны сказать миру свое
слово, свою мысль, но какое это слово, какая
мысль, — об этом пока еще рано нам хлопо-
тать. Наши внуки или правнуки узнают это
без всяких усилий напряженного разгадыва-
ния, потому что это слово, эта мысль будет
сказана ими» *.
Кавелин в своих воспоминаниях .о Белинском
рассказывает, что Белинский, считая в 40-х
годах положение России «с ног до головы не-
нормальным», выражал уверенность, что «Рос-
сия лучше сумеет, пожалуй, разрешить со-
циальный вопрос и покончить с враждой
капитала ^и собственности с трудом, чем
Европа» 2.
«Завидуем внукам и правнукам нашим, кото-
рым суждено видеть Россию в 1940-м году —
1 Белинский, Соч., т. X, стр. 401.
2 А. Пыпин,. Белинский, его жизнь и переписка,
стр. 209,
\
187
стоящую во главеъобразованного мира, даю-
щею законы и науке и искусству и принимаю-
щею благоговейную дань уважения от всего
просвещенного человечества» *, — писал Бе-
линский в 1840 г.
Пророческие мысли Белинского сбылись.
В стране, где свирепствовала крепостниче-
ская реакция, где народные массы стонали под
игом феодальной и капиталистической эксплуа-
тации, где обладавшие величайшими возмож-
ностями народы были забиты и придавлены ве-
ликодержавным гнетом, великий ооветский
народ, в первых рядах которого шел под зна-
менем Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина
революционный рабочий класс, построил социа-
лизм.
Впервые в истории человечества создан строй,
обеспечивающий счастливую, зажиточную,
культурную и свободную, социалистическую
жизнь миллионам трудящихся, создана неви-
данная в мире материальная и духовная циви-
лизация, создано передовое социалистическое
общество, служащее маяком и надеждой всего
трудящегося человечества.
Великий народ патриотов социалистической
родины, готовый под руководством партии
Ленина — Сталина отстоять, укрепить и умно-
жить завоевания Великой Социалистической
революции, высоко чтит память славных мысли-
телей, борцов за счастье человечества, истин-
ных патриотов русского народа, jb первых
рядах которых стоял «неистовый Виссарион».
1 Белинский, Соч., т. XII, стр. 224.
188
КРАТКИЙ РЕКОМЕНДАТЕЛЬНЫЙ
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
собрания сочинений и писем в. г. белинского
1. Полное собрание сочинений в 13 томах.
Том I—XI под ред. С. А. Венгерова, Спб. 1900—
1917.
Том XII под ред. В. С. Спиридонова, М.—Л. 1926.
Том XIII под ред. В. С. Спиридонова (печатается).
2. Ивбранные сочинения в трех томах под ред. Ф. М;
Левина и И. К. Луппола.
Том I М., Гихл, 1934.
» II, М., Гослитиздат, 1936.
» III, М., Гослитиздат (печатается).
3. Письма в трех томах под ред. Е. А. Ляцкого, Спб.
1914.
4. Литературно-критические статьи, сборник статей,
ч М., Гослитиздат, 1936.
5. Избранные философские сочинения, М., Соцэкгиз
(печатается).
важнейшие работы в. г. белинского1
1. «Дмитрий Калинин», Соч., т. I.
2. «Литературные мечтания», Соч., т. I.
3. «О русской повести и повестях г. Гоголя», Соч.,
т. II.
4. «Опыт системы нравственной философии», Соч.,
т. III.
|5. Письмо к Д. П. Иванову от 7 августа 1837 года,
«Письма», т. I.
1 Собрание сочинений указывается по изданию под
ред. С. А. Венгерова (т. XII и XIII под ред. В. С. Спи-
ридонова), «Письма» — по изданию под ред. Е. А.
Ляцкого.
189
■*é. (Критическая статья о сочинениях Фонвизина и
Загоскина), Соч., т. IV.
7. «Очерни Бородинского сражения», Соч., т. IV.
8. «Бородинская годовщина», Соч., т. IV.
9. «Менцель, критик Гете», Соч., т. IV.
10. Письмо М. А. Бакунину 1 ноября 1837 г., «Письма»,
т. Î. .
11. «Речи, произнесенные на торжественном собра-
нии Московского государственного университета
1 июня 1838 г. (рецензия)», Соч., т. XII.
12. «Деяния Петра Великого, мудрого преобразова-
теля России» (рецензия), Соч., т. XII.
13. «Герой нашего времени, соч. Лермонтова», Соч., т. VI.
14. Письмо В. П. Боткину 10—11 декабря 1840 г.,
«Письма», т. II.
15. «Идея искусства», Соч., т. VI.
16. Письмо В. П. Боткину 1 марта 1841 г., «Письма»,
т. II.
17. «Статьи о Пушкине», Соч., т. XII.
18. Рецензии на книги Лоренца, Смарагдова и Мар-
кевича по истории, Соч., т. XII.
19. «Взгляд на главнейшие явления русской литера-
туры в 1843 году», Соч., т. XIII.
20 «Парижские тайны, роман Э. Сю», Соч., т. VIII.
21. Письмо А. И. Герцену 26 января 1845 г., «Письма»,
т. III.
22. «Мысли и заметки о русской литературе», Соч., т. X.
23. «Вэгляд на русскую литературу в 1846 году»,
Соч., т. X.
24. Рецензия на книгу Постельса, Соч., т. X,
25. Письмо В. П. Боткину of 17 февраля 1847 г.,
«Письма», т. III.
26. Письмо В. П. Боткину от 7(19) июля 1847 г.,
«Письма», т. III.
27. Письмо Н. В. Гоголю от 3(15) июля 1847 г., «Пись-
ма», т. III.
28. Письмо В. П. Боткину от декабря 1847 г., «Пись-
ма», т. III.
29. Письмо П. В. Анненкову от февраля 1848 г. «Пись-
ма», т. III.
30. «Взгляд на русскую литературу в 1847 году»А
Соч., т. XI.
190
РАБОТЫ ОБ ОСВОБОДИТЕЛЬНОМ ДВИЖЕНИИ
В РОССИИ XIX ВЕКА И О БЕЛИНСКОМ
1. Ленин, Соч., т. II, «От какого наследства мы от-
казываемся».
2. Ленин, Соч., т. IV, «Что делать»?
3. Ленин, Соч.,'т. XIV, «О «Вехах».
4. Ленин, Соч., т. XV, «Памяти Герцена».
5. Ленин, Соч., т. XVI, «Роль сословий ■'и классов
в освободительном движении». «Еще один поход
на демократию».
6. Ленин, Соч., т. XVII, «Из прошлого рабочей пе-
чати в России».
1. Ленин, Соч., т. XXII, «О соревновании».
.8. Ленин, Соч., т. XXV, «Детская болезнь «левизны»
в коммунизме».
9. Ленин, Соч., т. XXX, «Карьера». .
10. Ленин, О культуре й искусстве. Сборник статей
и отрывков, М. 1938.
1.1. Сталин, Киров, Жданов, Замечания на конспект
учебника по истории народов СССР.
12. «Краткий курс истории ВКП(б)» под редакцией
Комиссии ЦК ВКП(б), одобренный ЦК ВКП(б),
глава 1.
13. Плеханов, Соч., т. V, «Н. Г. Чернышевский»,глава
«Белинский, Чернышевский, Писарев».
14. Плеханов, Соч., т. VIII, «Примечания к переводу
книги Энгельса «Людвиг Фейербах».
15. Плеханов, Соч., т. X, «Белинский и разумная
действительность», «Литературные взгляды Белин-
ского», «Белинский» (речь).
16. Плеханов, Соч. , т. XXIII, «В. Г. Белинский».
17. Плеханов, Литературное наследие, Сб. VI, раздел
«О Белинском».
18. Герцен А. И., Былое и думы.
19. Чернышевский Н. Г., Очерки гоголевского периода
русской литературы (в сб. «Избранные философ-
ские сочинения», М., Соцэкгиз, 1938).
20. Пыпин А. Н., Белинский, его жизнь и переписка,
изд. 2-е., Спб. 1908.
21. Агиевский С, Белинский в оценке его современ-
ников.
22. Боровский В. В., В. Г. Белинский, Соцэкрив, 1931.
191
23. Спиридонов В. С, Ив неизданного наследий*
**■ В. Г. Белинского, «Октябрь» № б ва 1936 г.
24. Лебедев-Полянский В. И. Три великих русских
демократа, М. 1938.
Проф. М. Новчук.
О Г Л Л В Л E IIII E
Введение 5
Глава первая. Жизнь В. Г. Белинского и его эпоха 15
Глава вторая. Философский и политический путь
В. Г. Белинского 47
Глава третья. Революционный демократизм
В. Г. Белинского 108
Глава четвертая. Патриотизм В. Г. Белинского 157
Краткий рекомендательный библиографический
указатель 189
Af. Иовчук — Белинспии. Соцэкгиэ 1939 г. Ивданив иервое.
Редактор Ф. Левин. Уполномоченный Главлита Jfl A-İ08İ7.
Техред О. Гурова. Корректор Л. Московкина.
Сдано в набор 7/V 1939 г. Подписано к печати 10/Х 1939 г.
Формат 70X92l/aı« Тираж 20.000 экв. 6 печ. л. Учетно-
авт. 7,145 л.Серия-.Научно-популярная. Огиз№2183.3ак.;!МУ279.
Цена книги 1 р. 20 к. Переплет 1 руб.
3-я фабрика книги «Красный пролетарий» треста «Полиграф-
книга». Москва, Краснопролетарская, 16.
h-Ш i
,
ı