ИСТРЕБИТЕЛИ
ТАНКОВ
И. И. АЛЕКСЕЕВ
ИСТРЕБИТЕЛИ
ТАНКОВ
☆
ВОЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР
Москва —19 5 6

Отгремели бои Великой Отечественной войны. Со-
ветские люди, вчерашние танкисты, пехотинцы и
артиллеристы, вернувшись на заводы и колхозные
поля, взялись за мирный созидательный труд.
Однако есть дни, когда бывшие бойцы, где бы они
ни были, на каком бы участке им ни приходилось тру-
диться, не могут не вспомнить своего боевого про-
шлого. Перед ними встают картины боев, в которых
они участвовали, вспоминаются друзья, с которыми
делили они опасность, солдатские радости и невзгоды.
В один из таких дней, в канун годовщины великой
Сталинградской битвы, в новом доме, у окна, за кото-
рым, несмотря на поздний вечер, не умолкал шум боль-
шого города, стоял мужчина лет тридцати пяти. По
виду он ничем не выделялся из сотен тысяч ему по-
добных, обыкновенных советских людей. Только когда
он поворачивался к свету, шрам, пересекавший щеку,
придавал его лицу суровое выражение.
Стоящий у окна кого-то ждал. Он поглядывал на
часы, барабанил пальцами по стеклу или принимался
нетерпеливо шагать. Наконец раздался звонок, и в
комнату быстро вошел человек лет на десять моложе
хозяина.
— А я уже думал, Панков, что ты не придешь!
— Что вы, Василий Иванович, разве можно. Да
ведь сами знаете, не так-то легко вырваться из цеха.
Поговорив о служебных делах, хозяин и гость по-
дошли к накрытому столу. Василий Иванович разлил
вино. Подняв полные бокалы и выпрямившись,
застыли они в молчании. Так же молча выпили и еще
несколько секунд стояли, склонив головы. Затем сели
за стол, и в их беседе, затянувшейся далеко за пол-
1*	3
ночь, вновь ожили сталинградские дни, такие далекие
теперь и вместе с тем бесконечно близкие им обоим.
О чем же вспоминали друзья-однополчане?
СЕРЖАНТ МИШИН
Хмурое октябрьское утро 1942 года. Еще только
брезжит рассвет. Сержант Василий Иванович
Мишин — командир орудия истребительно-противо-
танковой батареи, сегодня ночью прибывшей на этот
участок обороны, — лежит на полу у окна на третьем
этаже полуразрушенного здания, на одной из улиц
западной окраины Сталинграда.
Вместе с другими командирами взводов и орудий
он ожидает возвращения командира батареи, получа-
ющего боевую задачу на командном пункте старшего
начальника.
Послышались торопливые шаги, и в проеме двери
комнаты, где собрались командиры, появилась невы-
сокая фигура капитана Щербака. Бледное, усталое
лицо его говорило о тяжелой бессонной ночи, а све-
жие пятна штукатурки и глины на плащ-палатке сви-
детельствовали о том, что его путь среди развалин
города был нелегок.
Быстро подойдя к окну, капитан опустился на ко-
лено и сделал знак рукой присутствующим. Все при-
поднялись и придвинулись к нему.
— Товарищи, — сказал командир батареи не-
громко. — Фашисты третий день атакуют подразделе-
ния майора Петрова, обороняющиеся на участке от
«Продмага» до «Дома с четырьмя балконами».
Сержант Мишин осторожно выглянул из окна и,
следя за рукой командира, увидел почти прямо перед
собой угол небольшого здания с остатками вывески на
фасаде, а левее и чуть дальше — высокую выщерблен-
ную стену, на которой, едва держась на прутьях ар-
матуры, висели уцелевшие звенья балконной решетки.
— Первая траншея нашей пехоты, — продолжал
капитан, — проходит как раз на рубеже этих
зданий.
Однако сколько ни всматривался Мишин, опреде-
лить местоположение траншеи в хаосе разрушенных
зданий он так и не смог. Только кое-где между разва-
4
линами и на пустырях, где еще не так давно были
сады, наметанный глаз сержанта замечал изгибы
глубоких ходов сообщения.
Затем Мишин снова услышал голос командира:
— Батарея перешла в подчинение майора Петрова.
Перед нами поставлена задача: не допустить прорыва
танков и пехоты противника по этим трем улицам, —
рука капитана последовательно указала на три кори-
дора, обозначенные остовами зданий, возвышаю-
щимися среди нагромождений обломков камня,
причудливо изогнутых железных балок и дыма тлею-
щего дерева.
— Сержант Мишин! — командир батареи немного
повысил голос.
— Слушаю, — приглушенно, но четко ответил сер-
жант и придвинулся к капитану.
Командир указал рукой на виднеющуюся за ок-
ном улицу.
— Вашему орудию основной сектор обстрела:
справа — на «Продмаг», слева — левая сторона «Сред-
ней улицы».
— Понял и вижу.
— Дополнительный сектор — влево на высокую
печную трубу разбитого дома. В этом направлении
будет действовать другое орудие, которое займет огне-
вую позицию влево от вас, на пустыре.
— Огневую позицию орудия выбрать в районе
«Красного дома» на «Средней улице».
Снова рука командира протянулась по направле-
нию к окну, и снова сержант ответил:
— Вижу.
— Готовность к открытию огня — через два часа.
Огонь открывать самостоятельно. — Капитан помед-
лил... — Я буду здесь при орудии старшины Никитина.
Вопросы есть? — И, так как Мишин молчал, коротко
приказал: — Выполняйте.
Командир огневого взвода, в который входило ору-
дие сержанта Мишина, несколько дней назад был
тяжело ранен при налете авиации, и поэтому боевую
задачу орудиям взвода командир батареи ставил сам.
Через десять минут Мишин стоял в проломе стены
красного кирпичного дома и пристально всматривался
в открывшуюся перед ним панораму.
5
По уверенным действиям сержанта, по тому, как
он умело укрывался за выступами стены, можно было
угадать в нем опытного воина.
Действительно, бригадир по сборке машин на од-
ном из больших машиностроительных заводов комму-
нист Василий Иванович Мишин был участником боев
уже с июля сорок первого года. В памяти у него со-
хранился ряд ожесточенных схваток с врагом, вой
юнкерсов в синем небе Украины, лязг гусениц фа-
шистских танков и горечь осенних дней отступления;
затем ранение и по выздоровлении переход в противо-
танковую батарею. Сержант мужал и закалялся в
боях вместе со всей Советской Армией, и сейчас, по-
пав на рубеж, где советские люди стоят насмерть, он с
уверенностью опытного истребителя танков приступил
к решению поставленной ему боевой задачи.
Сосредоточить все усилия на том, чтобы обеспе-
чить победу над врагом в предстоящем бою, помогало
сержанту сознание партийного долга — во что бы то
ни стало задержать врага.
От того места, где стоял сержант, улица шла под
уклон и, за исключением небольших участков, закры-
тых от взгляда грудами обломков, просматривалась
метров на 700 в глубину. Печальная картина воз-
никла перед глазами командира орудия: недавно цве-
тущий город, в который ворвалась бронированная
орда хищников, был весь в развалинах. Глядя на эти
развалины, Мишин чувствовал почти физическую
боль, представляя себе, какое огромное горе, как много
слез принес враг мирным советским людям.
— Проклятые фашисты, — прошептал он, — ну
погодите же!
В эту угрозу сержант вложил всю свою ненависть
к врагу, вспыхнувшую с новой силой при виде разру-
шений, причиненных городу.
Всматриваясь в окружающую местность, командир
орудия быстро соображал:
«Танки смогут продвигаться только по улице,
внутри квартала им ходу почти нет.
Правда, справа от меня, метрах в пятистах, откры-
вается прогал. Очевидно, там находились деревянные
строения, сгоревшие дотла.
6
Через этот прога л танки могут незаметно пройти с
соседней улицы. Это место необходимо отметить ори-
ентиром.
Слева в глубине квартала пустырь: какие-то сады
или огороды; в конце их видна высокая печная труба,
через которую проходит граница дополнительного сек-
тора обстрела орудия.
Выходит, что от «Красного дома» обзор и обстрел
в заданном направлении подходящие, — подвел итог
своим наблюдениям Мишин. — Где же поставить
пушку?» — и он стал внимательно осматривать зда-
ние, около которого стоял.
«Можно оборудовать площадку для стрельбы у
пролома в стене, а до открытия огня держать орудие
за стеной, в комнате», — сержант постучал ногой об
пол, как бы определяя, выдержит он тяжесть орудия
или нет.
«Нет, не подойдет, — подумал он. —Бее здание в
трещинах, стоит некрепко. Если вблизи разорвется
крупный снаряд или упадет авиабомба, —> а такой
«гостинец» можно получить каждую минуту, — стена
обрушится и орудие выйдет из строя еще до начала
атаки противника».
Взор Мишина скользнул по каменному забору, ко-
торый отделял двор «Красного дома» от улицы. Пере-
прыгнув через забор и оказавшись во дворе, командир
орудия побежал вдоль внутренней стороны забора.
Метров через 15 забор обрывался; дальше, в несколь-
ких метрах от разрушенного участка, он упирался в
обуглившиеся остатки небольшого деревянного дома.
Осторожно вскарабкавшись на забор и посмотрев вдоль
улицы, сержант убедился в том, что обзор отсюда та-
кой же, как и с того места, которое он только что
оставил.
«Пушку будем держать за забором, а окоп обору-
дуем непосредственно около пролома. Щели для рас-
чета тоже выроем у забора, с внутренней его стороны.
Материала для оборудования укрытий и маски-
ровки кругом сколько угодно. Так разрисуем пушку,
что сам чёрт ее не обнаружит ни с земли, ни с воздуха.
Если же снаряд и попадет в эту часть забора и
забор обвалится, то большого вреда ни людям, ни
орудию не будет», — подумал сержант и, мгновенно
7
спрыгнув с забора, замер за ним. Откуда-то вдоль
улицы короткими очередями застрочил пулемет. Пули
со свистом неслись по ту сторону забора, ударялись
о камни и с каким-то непередаваемым звуком рико-
шетировали.
«Неужели заметили? — Мишин с досадой почесал
затылок. — Нет, по одному человеку из пулемета стро-
чить не будут. Что-то другое взбудоражило фашистов.
И все же нужно действовать осторожно».
Стрельба из пулемета оборвалась так же внезапно,
как и началась, и снова на улице стало тихо.
Сержант поднялся и под прикрытием забора
быстро пошел по двору.
«Здесь будет запасная огневая позиция, — решил
он, пройдя половину расстояния до «Красного
дома». — Установим пушку на основной, а потом про-
бьем в заборе брешь и около нее расчистим площадку
для стрельбы. Перекатить орудие вдоль забора будет
легко — двор почти не загроможден обломками. Кроме
того, можно будет использовать как запасную пози-
цию и комнату в первом этаже с проломом в стене,
откуда я начал разведку местности».
Через знакомый ему проход в разрушенной стене
Мишин снова проник в здание и выглянул из пролома
в стене на улицу, с опаской посматривая в ту сторону,
откуда недавно вел огонь пулемет.
«Отсюда до траншеи нашей пехоты метров четы-
реста, — прикинул в уме сержант и на минуту заду-
мался. — Пока на участке тихо и у меня есть время,
нужно пробраться к стрелкам. Узнаю поточней, где
они располагаются в секторе обстрела орудия, что де-
лает противник, откуда могут появиться танки и пе-
хота фашистов. Заодно определю для себя масштаб
дальности».
Мишин с минуту пристально всматривался в глу-
бину улицы и, наконец, выбрал дом. стоящий, по рас-
четам сержанта, недалеко от траншеи пехоты. На углу
дома чудом уцелела водосточная труба, которая могла
служить хорошим ориентиром.
Надвинув поглубже шлем, поправив пояс и прове-
рив автомат, Мишин, слегка пригнувшись, быстро по-
шел-вдоль стен зданий, придерживаясь направления
на водосточную трубу, виднеющуюся сквозь серый по-
8
лумрак раннего осеннего утра. Осматриваясь и не-
вольно ускоряя ход, сержант считал пары шагов. На
сто тридцатой паре он неожиданно оказался у хода
сообщения, наискосок пересекавшего улицу. Мишин
внезапно почувствовал сильную усталось, ему захоте-
лось спрыгнуть вниз, в ход сообщения, чтобы быстро и
спокойно дойти до пехоты. Раздайся сейчас пулемет-
ная или автоматная очередь, упади поблизости снаряд
или мина, сержант, пожалуй, не преодолел бы соб-
лазна спрятаться от опасности в надежной глубине
хода сообщения. Но вокруг было тихо, и, отсчитав сто
тридцать первую пару шагов, он перескочил через
щель.
Вот, наконец, и угол стены с водосточной трубой.
Мишин лег, прижавшись к земле, и перевел дух — по-
следние 50 пар шагов он почти бежал.
«Всего от «Красного дома» до водосточной трубы
257 пар, или 514 шагов, — подсчитал он. — Мой
шаг — 70 сантиметров. Следовательно, все расстояние
будет равно 514, умноженным на 70, то есть 360 мет-
рам. В пути приходилось обходить завалы, и это не-
сколько удлинило путь, поэтому полученный резуль-
тат нужно округлить до 350 метров. Расстояние от ог-
невой позиции до дома с водосточной трубой и будет
моей мерой дальности при определении удаления це-
лей на глаз».
Отдохнув несколько минут, сержант снова дви-
нулся вперед, но теперь он продвигался очень осто-
рожно, почти полз. По его расчетам, до первой тран-
шеи своей пехоты, а следовательно, и до противника
было недалеко.
Сержант не ошибся. Не прополз он и нескольких
десятков метров, как очутился у хода сообщения, не-
ожиданно показавшегося около большой груды кирпи-
чей. Спрыгнув вниз и сориентировавшись, Мишин по-
шел по узкому земляному коридору в ту сторону, где
виднелся полуразрушенный «Продмаг», на стене ко-
торого висели остатки вывески. Ход сообщения пово-
рачивал то вправо, то влево; в том месте, где он выхо-
дил из-под прикрытия развалин, на стороне, обращен-
ной к противнику, возвышалась насыпь из глины и
кирпича. Аккуратные водосточные канавки, доброт-
ная отделка крутостей — все это говорило о том, что
2 Истребители танков
9
хозяева здешних мест обосновались прочно и не соби-
раются отсюда уходить.
Наконец, ход сообщения, резко повернув, вывел
командира орудия в первую траншею пехоты. Почти
прямо против него, у бойницы, прислонясь к стене,
стоял наблюдатель. Немного дальше, присев на кор-
точки, осторожно курили в рукав два автоматчика.
Один из них, смуглый мужчина средних лет с большими
усами, в выгоревшей пилотке и шинели, носившей на
себе следы близкого соседства с глиной и кирпичом,
настороженно взглянул на пришедшего и, не выпуская
из рук автомата, быстро поднялся ему навстречу.
— Здорово, друг, — приветливо кивнул усачу
Мишин. — Где найти вашего командира?
Но автоматчик продолжал недоверчиво смотреть
на артиллериста.
— Ты кто такой? — приблизившись, строго спро-
сил он Мишина.
Мишин назвал себя и, глядя в нахмуренные лица
обоих солдат, вдруг понял, какую ошибку он совер-
шил. Здесь, в лабиринте улиц разрушенного города,
где противников порой разделяет небольшое расстоя-
ние, следует быть особенно бдительным, к каждому
незнакомому человеку следует относиться с большой
осторожностью, чтобы не пропустить переодетого
врага. Сержант же не спросил у командира батареи,
как быть ему в том случае, если потребуется подтвер-
дить свою принадлежность к советским частям, — ба-
тарея прибыла на этот участок только сегодня ночью
и о ней никто еще не знал.
Приходилось расплачиваться за свою оплошность.
— Иди, — угрюмо бросил усатый солдат и неторо-
пливо пошел вдоль траншеи.
Мишин за ним. И тут же услышал за собой
шаги — второй солдат шел по пятам, не спуская с него
глаз и держа автомат наизготовку.
«Конвоируют», — промелькнула мысль. Стало не-
много обидно; в то же время он понимал, что пехо-
тинцы правы.
Шли недолго. Передний автоматчик свернул в ка-
кое-то ответвление траншеи и, остановившись у
брезента, закрывавшего вход в подбрустверный блин-
даж, негромко позвал: — Товарищ лейтенант.
10
Угол брезента отвернулся, и из блиндажа вылез
очень молодой пехотный лейтенант.
Мишин быстро шагнул вперед и, не дав своим кон-
воирам сказать ни слова, представился — уж очень не
хотелось явиться перед офицером в качестве аресто-
ванного.
Офицер потребовал у Мишина документы, задал
несколько вопросов, ответы на которые должны были
подтвердить принадлежность сержанта к противотан-
ковой батарее капитана Щербака, и ушел в свой
блиндаж. До оставшихся в траншее долетели обрывки
приглушенного разговора по телефону (как понял Ми-
шин, лейтенант докладывал в штаб о его приходе).
— Мне сообщили из штаба, что на наш участок
прибыла батарея и одно из ее орудий будет действо-
вать в районе обороны нашего подразделения, — ска-
зал офицер, вылезая из блиндажа, и, приказав Ми-
шину следовать за собой, пошел вперед.
Лейтенант остановился у ниши в передней стенке
траншеи. Стоявший в нише боец посторонился, давая
дорогу офицеру.
— Что нового?
— Все тихо. Минут пятнадцать назад пулемет
из-за «Угла» дал три—четыре короткие очереди вдоль
«Средней улицы». — И совсем неофициальным тоном
наблюдатель добавил: — Видно, после вчерашней
трепки фашисты еще не опомнились.
Поманив Мишина за собой, лейтенант вошел в
нишу. Отодвинув обрубок толстой железной полосы,
он открыл узкую смотровую щель, припал к ней и
быстро отстранился.
— Биноклем не пользуйтесь и подолгу в щель не
смотрите. Снайперы стреляют довольно метко, — офи-
цер кивнул в сторону противника.
Подождав, когда командир орудия займет удобное
положение у смотровой щели, лейтенант продолжал:
— Мои ориентиры: смотрите вправо, метрах в че-
тырехстах отсюда, на небольшом пустыре, дерево со
сломанной вершиной—ориентир 1. Теперь левее и
ближе. Видите угол дома с вывеской? Это «Продмаг».
Прямо за ним, во втором этаже дома, крайнее окно с
голубой занавеской. Это «Голубое окно» — ориентир 2.
Еще левее — остатки каменной стены в виде треуголь-
2*
11
ника. Это «Угол» — ориентир 3. Наконец, последний,
самый левый ориентир, — тонкая железная труба с
двумя растяжками, очевидно, остатки какой-то сго-
ревшей мастерской — ориентир 4.
По мере того как лейтенант говорил, сержант, на
короткое время пригибаясь к щели, попеременно оты-
скивал то дерево, вытянувшее к серому небу свои
черные оголенные и поломанные ветви, то изорванную
занавеску из голубого шелка в окне темного здания,
то железную трубу с грибком, одиноко торчащую
среди щебня.
— Во время последних атак, — продолжал лейте-
нант, — танки противника появлялись только один
раз, позавчера. Три машины, повидимому Т-3, вышли
на «Среднюю улицу» к «Продмагу» и, двигаясь то
вперед, то назад, вели огонь из пушек по нашей тран-
шее, поддерживая атакующих автоматчиков. Их сча-
стье, что они не пошли дальше. Прямо перед тран-
шеей, на «Средней улице», стоят наши противотанко-
вые мины, да и все остальные мои противотанковые
средства прикрывают главным образом эту улицу. Это
основное танкоопасное направление на нашем участке.
Автоматчики противника наступали по всему
фронту подразделения, но особенно упорно лезли от
«Угла». Там недалеко у нас стык с соседом.
Сейчас пехота противника засела в домах на
рубеже ориентир 1, белый забор, немного дальше
«Продмага», «Угол».
Хотя вчера фашисты понесли значительные
потери, но атака может быть и сегодня. Ваша помощь
будет кстати.
Командир орудия в свою очередь показал на мест-
ности сектор обстрела своего орудия, доложил о по-
лученной задаче и сообщил, где будет огневая пози-
ция (оказалось, что лейтенант хорошо знал «Крас-
ный дом»).
В заключение Мишин еще раз посмотрел в щель,
стараясь запомнить местные предметы, находящиеся
на переднем крае, попросил лейтенанта в случае атаки
танков противника указать направление на них крас-
ными сигнальными ракетами (красный цвет был при-
нят для обозначения атаки танков на всем участке
фронта) и спросил разрешения идти за орудием.
12
Лейтенант подозвал к себе старшего автоматчика и
что-то шепнул ему, затем, прощаясь с сержантом,
сказал: — Вас проводят до наблюдательного пункта
командира батареи.
Откозыряв офицеру, Мишин кивнул солдатам: —
Пошли.
Опять впереди шел автоматчик с усами, за ним Ми-
шин и второй сопровождающий.
Проводник, хорошо знавший все разветвления
хода сообщения, уверенно шел вперед и быстро вывел
своих спутников к дому, где полчаса назад сержант
получил боевую задачу.
Командира батареи они нашли в одной из комнат
второго этажа в группе пехотных офицеров. Видя, как
сержант уверенно подошел к капитану и стал ему
что-то докладывать, оба автоматчика сочли свою за-
дачу выполненной и присели перекурить у порога.
Мишин доложил о проделанной работе, умолчав о
своем «аресте». Выбранная им позиция и установле-
ние связи с пехотой были одобрены.
— Выводите орудие, — сказал командир бата-
реи, — дополнительные приказания будете получать
через посыльного. Донесения присылайте сюда также
с посыльным, используйте для этой цели кого-либо
из номеров. Первое донесение о готовности орудия к
открытию огня жду через час.
Выходя из комнаты, Мишин столкнулся со своими
«конвоирами». На этот раз солдаты встретили его как
старого знакомого. Вместе спустились с лестницы и на
минуту задержались у пролома в тыльной стене
здания.
— Прощай, сержант, — дружелюбно сказал стар-
ший солдат.
— Не поминай лихом! — добавил другой, и,
прежде чем артиллерист успел что-либо ответить, оба
автоматчика исчезли, нырнув в узкую щель хода со-
общения.
Мишин не стал терять времени — до срока, назна-
ченного командиром, нужно было еще немало сделать.
Обходя завалы и проникая во дворы через проходы в
оградах, сержант направился туда, где он еще ночью
оставил орудие, когда уходил за получением задачи к
командиру батареи.
13
БОЕВЫЕ ДРУЗЬЯ
Пока сержант Мишин пробирался среди развалин в
поисках огневой позиции и организовывал вза-
имодействие с пехотой, орудийный расчет, которым он
командовал, ожидал его в одном из переулков, метрах
в пятистах от «Красного дома».
Пушка, снятая с крюка тягача, стояла под аркой
большого четырехэтажного дома. Дуло ее было направ-
лено в сторону улицы. Тягач давно ушел на место,
указанное командиром батареи, а номера расчета,
расположившись кто как мог, отдыхали, неся пооче-
редно дежурство у орудия.
Рис. /. Пушка стояла под аркой большого четырех-
этажпого дома
В то время когда сержант возвратился к орудию,
дежурил наводчик Петр Косько.
Наводчик — вторая фигура в расчете после коман-
дира орудия. Младший сержант Косько как нельзя
лучше подходил к роли наводчика.
14
Тракторист одной из МТС Черниговщины, он был
страстно влюблен в машины. Еще проходя обучение в
запасной части, Косько поставил себе целью подробно
изучить устройство всех механизмов орудия. Допол-
няя сведения, получаемые на занятиях по изучению
материальной части, он до дыр зачитывал руководство
службы. Большую роль сыграло и то, что его, как зна-
комого с машинами по прежней работе, часто назна-
чали в наряд на работы в артиллерийскую мастер-
скую.
Придя на фронт в боевую часть, младший сержант
продолжал заниматься своим любимым делом, помо-
гая артиллерийскому мастеру при проверке и подго-
товке механизмов орудия к бою и при войсковом ре-
монте пушки. И Косько достиг своей цели — он
детально изучил устройство орудия и хорошо знал
все «капризы» его механизмов. Теперь он мог безоши-
бочно поставить «диагноз» и быстро устранить неис-
правность. Да и при наводке ему помогало отличное
знание материальной части. За это его ценили и ува-
жали офицеры и солдаты батареи. Природная уравно-
вешенность и спокойствие в характере младшего сер-
жанта как нельзя более соответствовали его специаль-
ности истребителя танков. Никто из расчета, даже в
самые напряженные моменты единоборства с танками,
не мог заметить в поведении наводчика признаков
страха перед врагом. Это не значило, конечно, что
Косько не испытывал страха. И ему были хорошо из-
вестны минуты томительных переживаний, особенно
перед боем. Но младший сержант умел подавлять в
себе гнетущее чувство страха, переключая все свои
мысли на подготовку орудия к бою, а в самом бою его
всегда захватывал азарт поединка и он просто не ду-
мал об опасности.
Еще в запасной части, слушая беседы политработ-
ников и командиров, читая волнующие статьи газет и
участвуя в задушевных солдатских разговорах, подо-
гретых горьковатым дымом махорки, Косько твердо
осознал себя частью единого целого — советского на-
рода, советского государства и понял всю глубину
опасности, которая угрожала его стране. Это был. есте-
ственный итог происходившей в нем перестройки,
перестройки на военный лад.
15
Сейчас, охраняя отдых товарищей, он сидел на ста-
нине орудия с автоматом на коленях, чутко вслуши-
ваясь в приглушенные звуки наступающего утра.
Недалеко от левого колеса орудия, накрывшись од-
ной плащ-палаткой, спали двое: заряжающий Кочет-
ков и установщик Панков.
Кочетков — школьный учитель в одном из боль-
ших сел Тамбовской области — был самым начитан-
ным человеком в орудийном расчете. В расчете считали
его авторитетом в вопросах внешней и внутренней по-
литики; он выполнял обязанности агитатора. У него
была одна слабость — он постоянно боялся, чтобы его
не заподозрили в недостойном поведении в бою. Бу-
дучи крайне самолюбивым, Кочетков болезненно пере-
живал все, что ему казалось намеком на его недоста-
точное мужество. Отсюда порой ненужное ухарство в
бою, так не вяжущееся с общим представлением това-
рищей о нем.
Кочетков был отличным заряжающим. Занимаясь
до армии спортом, он был хорошо развит физи-
чески — со стороны приятно было смотреть, как четко
и ритмично поворачивался он, нагибался и разги-
бался, выполняя приемы заряжания орудия.
Установщик Панков не только по возрасту, но и
по боевому стажу был самым молодым в орудийном
расчете. Комсомолец, ученик слесаря, он достиг при-
зывного возраста в то время, когда ожесточенная
борьба советского народа с гитлеровцами была уже в
полном разгаре. После краткосрочного обучения он
попал в противотанковую батарею, в орудийный рас-
чет сержанта Мишина.
Кто из поколения, повзрослевшего в огне Великой
Отечественной войны, не помнит своих переживаний в
первые дни пребывания на фронте?
Для Панкова эти переживания были смягчены дру-
жески покровительственным отношением его старших
боевых товарищей. Случилось так, что Кочетков, не-
посредственно связанный по работе с молодым уста-
новщиком, полностью взял его под свое покровитель-
ство. Бывший учитель помогал Панкову отшлифовы-
вать приемы боевой работы (в чем заряжающий был
кровно заинтересован), и неназойливым дружеским
вниманием, во-время сказанным словом одобрения, от-
16
кровенными товарищескими беседами он сколько мог
облегчал новичку нелегкий процесс превращения в бы-
валого солдата.
Вот и сейчас, накануне первого для них сталин-
градского дня, они лежат, тесно прижавшись друг к
другу, по привычке расположившись слева у орудия,
там, где они оба работают в бою.
Свернувшись калачиком, у стены арки спит за-
мковый Исматдинов, бакенщик из-под Казани. Недавно
он получил известие о гибели малолетнего брата, гос-
тившего у родственников на Украине, оставшегося в
оккупации и зверски убитого гитлеровцами. Исматди-
нов после этого извещения как бы переродился. Куда
девалось его былое благодушие. Он научился по-насто-
ящему ненавидеть немецко-фашистских захватчиков.
Дело свое Исматдинов знал хорошо, а в случае на-
добности он мог заменить и наводчика в бою.
Последний член дружного боевого коллектива,
Афанасий Трушкевич, сидел в глубине под аркой, при-
слонившись к стене и вытянув ноги, обутые в неуклю-
жие, как из железа сделанные ботинки. Его обязан-
ностью в расчете было готовить снаряды. Степенный
положительный колхозник из-под Речицы, он и в бою
выполнял свои обязанности так же добросовестно, как
дома, в полеводческой бригаде. Человек уже в воз-
расте, глава многочисленного семейства, Трушкевич
не рвался вперед, не стремился отличиться во что бы
то ни стало. Однако он и не прятался за спину других,
держался крепко, и сержант Мишин знал, что
Афанасий не подведет, что на него можно поло-
житься.
Таковы были боевые друзья — номера орудийного
расчета сержанта Мишина.
Каждый из них пришел в расчет своей дорогой.
У каждого были свои, только ему присущие, качества.
Но все они прежде всего были советскими людьми,
едиными в морально-политическом отношении, да и
война делала свое дело: не стирая индивидуально-
стей, она шлифовала, сглаживала углы и плотно при-
гоняла солдат друг к другу.
Солдат сближала общая работа по обслуживанию
орудия. Слаженно, как шестеренки часового меха-
3 Истребители танков	17
Иизма, работали они в бою. В ходе боя каждый иЗ
номеров мог выйти из строя, тогда, по приказу коман-
дира, его обязанности выполнял смежник и ритм ра-
боты не нарушался. Если же кто-либо работал нечетко,
то это отражалось сейчас же на работе всего орудий-
ного расчета и могло дорого обойтись в бою. Если в
первых боях номера расчета еще не умели полностью
использовать против врага первоклассную технику,
которой была вооружена батарея, то теперь, придя в
Сталинград после ряда боев, они стали мастерами
своего дела и научились бить врага наверняка.
ОРУДИЕ К БОЮ ГОТОВО!
Сержант Мишин появился под аркой, когда уже
почти рассвело.
Косько поднялся ему навстречу.
— Поднимай, — коротко бросил сержант.
Фронтовой сон чуток, и через несколько секунд
Исматдинов, Кочетков и Панков уже были на ногах —
они стояли около командира орудия, вопросительно
глядя на него.
— Друзья! Огневая позиция орудия выбрана во
дворе дома, находящегося метрах в пятистах от-
сюда, — Мишин по своей привычке сопровождать
слова жестами махнул рукой в направлении арки.
— Орудие должно быть готово через час — меш-
кать некогда. Путь нелегкий, но провезти пушку
можно, — сказал командир орудия и скомандовал: —
На колеса!
При перекатывании орудий вручную в батарее
было принято подвешивать на ствол, ближе к дулу,
два укупорочных ящика со снарядами, крепко перевя-
занных веревками. Два других ящика размещали на
станинах так, чтобы в случае необходимости их можно
было быстро сбросить, чтобы привести орудие в боевое
положение. Благодаря этому несложному приспособле-
нию казенная часть орудия в известной мере уравнове-
шивалась, что делало его более легким на ходу.
Правда, орудие теряло «строевой» вид и наставле-
ниями такой способ размещения боеприпасов при пе-
рекатывании пушки не предусматривался.
18
Это заставляло призадуматься капитана Щер-
бака, когда он вводил описанный выше прием перека-
тывания орудий в батарее.
«Наставлениями-то не предусматривается, —ду-
мал он, — да боевой обстановкой вызывается».
«Не держись устава, яко слепой стены», — под-
сказывала ему услужливая память известное изрече-
ние создателя русской регулярной армии Петра I.
И после недолгих колебаний командир батареи по-
ступил так, как подсказывал ему его боевой опыт.
Вот и сейчас Кочетков с помощью Панкова быстро
подвесил ящики со снарядами, затем они взялись за
станины, ближе к сошникам, Косько и Исматдинов
встали у колес со стороны казенной части, а Трушке-
вич, обладающий недюжинной силой, положил отки-
нутое правило правой станины себе на плечо — при
движении он выполнял как бы роль рулевого. По
знаку командира все дружно толкнули орудие и выка-
тили его на улицу.
Противотанкисты всегда катили пушку дулом впе-
ред — толкать орудие было легче, чем тянуть сошни-
ками вперед, да это было и безопаснее, так как при
движении все номера до некоторой степени прикрыва-
лись орудийным щитом. Наконец, самым главным
было то, что они каждую минуту стояли «лицом» к
противнику и были готовы к немедленному действию.
Расчет Мишина был хорошо натренирован, но и
ему было трудно катить пушку, так как улицы города,
в котором уже около месяца шли ожесточенные бои,
мало походили на укатанный учебный плац. Под ноги
попадались битые кирпичи, железный лом и какие-то
палки. Время от времени то один, то другой из номе-
ров спотыкался и, чертыхаясь, хватался за орудие,
остальные сразу чувствовали это на себе. Через каж-
дые 30—40 метров номера останавливались, тяжело, с
хрипом дыша. Однако через 2—3 минуты по знаку
командира орудия они снова налегали на пушку и ка-
тили ее дальше.
В одном месте проход между кучами щебня был
так узок, что, заехав левым колесом на бугор, орудие
сильно наклонилось. Но, несмотря на трудности пути,
номера не могли не заметить, что двигаются они не на-
угад в хаосе разрушенных зданий, а по заранее наме-
з*	19
ценному пути. Петляя, орудие то переезжало через
засыпанную кем-то воронку, то протискивалось через
проход со срезанными откосами.
На поворотах стены зданий и заборы были испещ-
рены всевозможными условными знаками, главным
образом стрелами различной величины и с хорошо
знакомыми фронтовикам «кодированными» надпи-
сями. Чего тут только не было! Тонкая начерченная
углем стрела вела к «хозяйству» Петрова. Рядом с ней
другая, жирно выведенная кирпичом, с фантастиче-
ским оперением на конце указывала другое направле-
ние и имела надпись «Лев». А кто-то изобразил на за-
копченной стене нечто среднее между сломанной ко-
чергой и гарпуном китобойца и размашисто вывел:
«К Солнцу».
Рис. 2. Проход между кучами щебня был узок
Среди этих условных знаков кое-где мелькала ма-
ленькая стрелка с условным изображением орудия на
конце и с четкой надписью «Мишин».
Панков вопросительно посмотрел на Кочеткова,
как бы говоря: «Кто же это побеспокоился подгото-
вить нам «зеленую улицу»?
Заряжающий молча кивнул на командира орудия.
Действительно, Мишин, возвращаясь после выбора
огневой позиции, использовал обратный путь от «Крас-
ного дома» для того, чтобы наметить маршрут для вы-
вода орудия.
20
Не имея возможности подготовить самостоятель-
ный маршрут, командир орудия решил воспользо-
ваться путем, проложенным пехотой для доставки
снабжения на передовую и выноса оттуда раненых.
Путь был не совсем прямым, но зато проходил почти
мимо огневой позиции и на нем не было непреодоли-
мых для орудия препятствий.
В тусклом осеннем небе, нависшем почти над го-
ловами, самолетов противника не было, а наземный
противник не мог видеть движения орудия, прикры-
того стенами зданий и оградами. Без особых происше-
ствий номера, тяжело дыша, вкатили пушку во двор
«Красного дома».
Следуя железному закону передовой — останавли-
ваться только в укрытии, — орудие подтянули к за-
бору, и люди в изнеможении опустились на землю
около него.
Командир орудия подозвал младшего сержанта
Косько к груде щебня у бреши в заборе.
— До открытия огня орудие будет стоять здесь, —
сказал сержант и указал место, куда следовало поста-
вить орудие.
— Через брешь в щебне проделать проход. Окоп
для орудия оборудовать на тротуаре, для чего исполь-
зовать эти смежные воронки. Направление стрельбы
вдоль улицы. Торопись, — добавил Мишин, — проход
и выровненная площадка для стрельбы должны быть
готовы через тридцать минут. Капитан ждет доклада.
И пока номера, разобрав саперный инструмент и
прикрыв пушку плащ-палаткой, приступали к расчи-
стке прохода и подготовке окопа, командир орудия
пристроился тут же для наблюдения, укрепив бинокль
на выступе стены.
После того как он побывал у стрелков, открываю-
щийся за забором вид уже не казался сержанту Ми-
шину беспорядочным нагромождением развалин. Он
находил знакомые предметы, виденные им на перед-
нем крае, и по ним угадывал расположение своих и
противника.
«Вот дерево со сломанной вершиной — ориентир 1
пехотного лейтенанта. Возьму его и для себя, не ме-
няя нумерации, может пригодится при указании цели
от пехоты. Сейчас определим расстояние до этого ори-
рнтира», — рассуждал про себя Мишин, вглядываясь
в впереди лежащую местность.
Примериваясь, он посмотрел на дом с водосточной
трубой, расстояние до которого служило ему масшта-
бом глазомера, а затем мысленно начал откладывать
это расстояние в направлении на сломанное дерево.
Было ясно видно, что до дерева это расстояние можно
уложить по крайней мере два с половиной раза.
«Масштаб глазомера равен 350 метрам, следова-
тельно, дальность до ориентира 1 будет 875 метров, а
округленно и все 900», — решил сержант.
«Поищем теперь остальные ориентиры пехоты.
«Продмаг» вижу хорошо, а стоящий за ним дом с «Го-
лубым окном» не вижу. Очевидно, закрыт соседним
зданием.
Ага! Вот и треугольная стенка — «Угол» — ориен-
тир 3. Железная труба с грибком—ориентир 4—видна
хорошо. Ориентиры 3 и 4 также возьму для себя».
Снова Мишин прикинул свой масштаб глазомера и
определил, что «Угол» удален от него на 700, а труба
на 900 метров.
«В основной сектор обстрела орудия входит «Сред-
няя улица»,— продолжал размышлять командир ору-
дия. — Позавчера танки противника курсировали
около «Продмага». Нужно отметить это место ориен-
тиром». — Мишин стал наблюдать в этом направ-
лении.
22
«Нашел! Прямо против «Продмага» дом без
крыши с двумя торчащими балками. Это и будет ори-
ентир 2.
Справа есть прогал, по которому танки могут про-
никнуть с соседней улицы. Подготовим огонь в этом
направлении. Вот заметный предмет, — вслух сказал
сержант, поймав в перекрестие бинокля звено фигур-
ной железной решетки — остаток ограды какого-то
сада. Это и будет ориентир 5. По сравнению с дально-
стью до «Угла» расстояние до решетки меньше метров
на 100, то есть 600 метров — как раз дальность пря-
мого выстрела орудия. Слева, на границе дополнитель-
ного сектора орудия, печная труба будет ориенти-
ром 7, а в створе с ней и ближе находящаяся воронка
от крупной авиабомбы — ориентиром 6».
Опять Мишин при помощи масштаба глазомера
определил расстояние до ориентира 6 — 400 метров и
до ориентира 7 — 800 метров. Затем он на чистом
листе блокнота набросал схему взаимного расположе-
ния выбранных ориентиров и записал расстояние до
них. Окончательную обработку карточки противотан-
кового огня сержант обычно поручал Кочеткову.
По убеждению всего расчета, Кочетков как школь-
ный учитель должен был уметь рисовать. И несмотря
на то, что Кочетков на самом деле рисовал далеко не
блестяще, все графические работы поручались неиз-
менно только ему.
К тому времени, когда командир орудия закончил
выбор ориентиров и подготовку карточки противотан-
кового огня, номера под руководством младшего сер-
жанта Косько уже расчистили путь для выкатывания
орудия и приступили к оборудованию окопа, разравни-
вая дно воронок и соединяя их между собой.
С оборудованием площадки для стрельбы орудия
пришлось повозиться. И как ни торопил сержант, а
пришлось ему послать Трушкевича с докладом к
командиру батареи не через 30, а через 35 минут.
Хотя опоздание было невелико, командир батареи сде-
лал замечание через посыльного — капитан Щербак
всегда требовал точного выполнения приказа.
Скрытно разместив номеров, командир орудия
показал им на местности расположение противника и
своей пехоты и стал знакомить с карточкой противо-
23
танкового огня. Мишин всегда указывал ориентиры,
определяя интервалы между ними в делениях угло-
мера. Так и сейчас, когда положение первого ориен-
тира — дерева со сломанной вершиной — было уяс-
нено, сержант продолжал:
— Ориентир первый, влево один восемьдесят,—
против «Продмага», дом без крыши с двумя торча-
щими балками — ориентир второй.
Младший сержант Косько обычно искал указыва-
емые предметы, отсчитывая угловые величины при по-
мощи орудийной панорамы. Но сейчас пушка стояла
за забором, и наводчик, порывшись в кармане, извлек
коробку спичек. Он умел пользоваться коробкой при
измерении углов в совершенстве. Вытянув вперед полу-
Рис. 4. Наводчик держал коробку то плашмя, то вертикально
или поворачивал ребром
согнутую правую руку и прищурив левый глаз, он то
держал коробку плашмя, тогда длина ее соответство-
вала угловому расстоянию, равному 80 делениям угло-
мера, то ставил вертикально, при этом ширина ко-
робки оценивалась в 50 делений, или повертывал реб-
ром (для отсчета небольших углов), тогда высота ко-
робки принималась равной 25 делениям угломера.
Кочетков для отыскания ориентиров пользо-
вался другим «углоизмерительным прибором» — паль-
цами собственной руки. Толщина его пальца (по сред-
нему суставу) равнялась 25 делениям угломера. Держа
24
правую руку так же, как и наводчик, Кочетков укла-
дывал пальцы между двумя предметами; то сгибая,
то разгибая их, добавлял на глаз дробные части (пол-
пальца, четверть пальца). Со стороны его манипуля-
ции выглядели довольно загадочно и всегда вызывали
вопросы присутствующих пехотинцев.
Панков сам ориентиры не искал, а запоминал их,
стоя вплотную за заряжающим и следя за его вытяну-
той рукой. Зоркий глаз речника позволял замковому
Исматдинову обходиться без измерения углов, ориен-
тиры он находил по их характерным признакам: «Де-
рево со сломанной вершиной», «Тонкая железная
труба с грибком и двумя растяжками» и т. д.
Трушкевич слушал командира орудия внима-
тельно, слегка подавшись вперед и вытянув шею. Из-
мерений он также не делал, но не в пример Исматди-
нову ориентиры усваивал плохо. Как-то он попытался
измерять угловые величины рукой, но, посмотрев на
свои заскорузлые пальцы, почему-то сконфузился и
убрал руку в карман. После ознакомления с карточкой
огня Трушкевич всегда приставал к кому-нибудь из
товарищей:
— Покажи мне это «дерево шапкой», леший его
возьми! Что-то я его никак не найду.
Все в расчете подтрунивали над ним, но ориентиры
разъясняли всегда.
Дальность прямого выстрела, отмеченную ориенти-
ром 5,* командир орудия показал на местности особо.
У Панкова слова «прямой выстрел» всегда вызы-
вали представление о прямой, как струна, линии, про-
тянутой от орудия к цели, хотя он хорошо знал, что
дальностью прямого выстрела называется дальность
при стрельбе, когда высота траектории снаряда не пре-
вышает высоты цели, в данном случае средней высоты
танка.
А пока наши друзья артиллеристы изучали кар-
точку противотанкового огня, уже начался обычный
фронтовой день.
На передовой с утра сложилась обстановка, кото-
рая в сводках обычно определяется термином «за-
тишье» : изредка с характерным уханьем рвались
мины, иногда в каком-либо секторе вспыхивала и за-
4 Истребители танков	25
тем замолкала пулеметная или автоматная трескотнй,
снайперы выслеживали неосторожных, а санитары
время от времени уносили в тыл носилки, накрытые
солдатской шинелью.
Мимо орудия с озабоченным видом пробирались
посыльные; телефонисты проверяли линии связи или
тянули новую «нитку» провода. Некоторые весельчаки-
пехотинцы, узнав, что артиллеристы являются нович-
ками в этом секторе, на ходу отпускали шутливые
реплики, из которых можно было понять, как жарко
бывает в Сталинграде даже поздней осенью.
Однако затишье не основание для бездеятельности.
Ведь еще так много нужно сделать, чтобы обеспечить
орудию наиболее выгодные условия в предстоящей
схватке с танками.
— На колеса! Выкатить орудие на огневую по-
зицию!
Не прошло и минуты, как орудийные номера, про-
толкнув пушку дружным усилием через подготовлен-
ный проход, мягко вкатили ее в окоп.
— Замаскировать! — скомандовал командир
орудия.
Остановившись сзади пушки, сержант пристально
посмотрел на нее, потом быстро подбежал к правому
колесу и, поковыряв землю сапогом, поманил навод-
чика.
Наводчик увидел, что правое колесо стояло На не-
достаточно уплотненной земле, а левое на кирпичной
щебенке; грунт под правым колесом нужно было
укрепить.
Трушкевич ворчал:
— Что же пушка провалится, что ли? Стоит во-
зиться!
Косько дружески подтолкнул его в бок:
— Стоит, стоит! Вот буду стрелять, а орудие и
начнет оседать на правое колесо. Хоть немножко, да
осядет. Как будто бы ничего особенного, а снаряды
будут отклоняться от точки прицеливания вправо. Вот
и попади тогда в танк! По книжке это, брат, назы-
вается отклонением траектории по направлению.
Когда орудие выровняли, сержант разрешил номе-
рам перекурить, укрывшись за забором, и стал попе-
26
ременно с наводчиком смотреть через открытый затвор
канала ствола орудия. Делалось это для того, чтобы
проверить, не попало ли что-нибудь в канал за время
передвижения по развалинам и не торчит ли что-либо
на пути полета снаряда в секторе обстрела орудия.
Стоя у бреши, Кочетков поучал наслаждавшегося
«козьей ножкой» Панкова:
— Смотри! Что они по-твоему делают? Небом лю-
буются?
Установщик молчал, хотя и понимал, что делали
два сержанта. Зная, что Кочетков любит учить его уму-
разуму, Панков не хотел лишать своего друга этого
невинного удовольствия.
— Слушай. Было это незадолго до твоего прихода
в батарею. Стояли мы под Воронежем. Ну, заняли по-
зицию, окопались — все честь-честью. А влево, метрах
в трехстах от нас, стояла еще пушчонка, нам ее хо-
рошо было видно. Стояла она среди редких деревьев с
подлеском. Видели мы, как орудийный расчет свалил
впереди несколько деревьев, а редкий кустарник не
тронул — боялся, видно, маскировку нарушить. Уже
за полдень перевалило, как зашевелился противник.
Атака! Изготовились, ждем. Только танков что-то не
видно. На соседа же нашего наступают автоматчики.
Смотрим, задвигались у орудия... заряжают... коман-
дир шагов на десять впереди и в стороне из-за кустика
в бинокль глядит. Выстрел... Что за черт! Впереди пе-
ред самой пушкой как ахнет... Командира орудия так
и подкосило.
Уж потом, после того как отбили атаку, мы узнали,
что стреляли они осколочными снарядами. Первый же
снаряд задел за ветку кустарника и тут же разо-
рвался.
Вот что значит не проверить заблаговременно, не
мешает ли что-нибудь в секторе обстрела, — добавил
Кочетков.
Закончив «примерку» орудия к окопу, его снова
закатили за забор.
Наводчик первым заступил на дежурство в каче-
стве наблюдателя.
Примостившись на откосе стенки, младший сер-
жант вооружился биноклем Мишина и, не отрываясь,
4*
27
Стал просматривать рубеж «Сломанное дерево» •—
«Железная труба с грибком»: «Не взовьется ли где-
либо красная сигнальная ракета, не покажутся ли где
танки».
Командир орудия с замковым и установщиком
оборудовали тут же у забора щель для укрытия лю-
дей. Трушкевич занялся снарядами, а Кочеткову пору-
чили произвести маскировочную окраску орудия. Как
мы уже говорили, художественные способности заря-
жающего были неблестящи, однако он знал, что
окраска должна сглаживать контуры орудия, что мас-
кировать нужно применительно к окружающей мест-
ности. Вот поэтому-то в набор его «красок» входили:
несколько обуглившихся головешек, куски штука-
турки, битый кирпич, глина. Погнутая кастрюля, по-
добранная около дома, заменяла ему палитру, а не-
сколько тряпок — кисть. Головешкой наносил Кочет-
ков контуры маскировочных пятен на все части
орудия. Затем штукатуркой и разведенной глиной,
смешанной с кирпичом и сажей, он наносил белые,
желтокрасные и черные пятна; отходил на несколько
шагов, прищурившись, критически оценивал свое про-
изведение и затем с новым жаром лепил и мазал, не
жалея материала.
Трушкевич был в хорошем расположении духа:
противник не беспокоил, дождь не шел, шинель и бо-
тинки были сухие.
Мурлыкая под нос какой-то ему одному извест-
ный мотив, солдат осматривал и раскладывал боепри-
пасы. Один укупорочный ящик с бронебойными и один
с осколочно-фугасными снарядами Трушкевич поме-
стил в окопе — и те и другие снаряды могли понадо-
биться в уличном бою. Остальные снаряды до поры
до времени оставались под прикрытием забора. Труш-
кевич брал каждый снаряд, внимательно его осматри-
вал и, тщательно обтерев, клал обратно в ящик. Но
один патрон он почему-то долго и внимательно разгля-
дывал, затем, покачав головой, отложил его в сторону.
— Ты что? — спросил Кочетков, заинтересо-
вавшись его действиями. Трушкевич добродушно
усмехнулся:
— Показалось, что поверхность снаряда неровная,
вот и забраковал его.
28
Присев на станину так, чтобы не испортить резуль-
татов труда орудийного художника, и не бросая своей
работы, снарядный продолжал:
• — Помнишь бой у Большого Байрака?
Кочетков утвердительно кивнул головой.
— А как погибло орудие Сердюка?
— Помню.
— И из-за чего погибло? Из-за неисправной
гильзы. Я потом разговаривал с их заряжающим — он
один из всего расчета уцелел.
Заняли они позицию заранее; времени было много,
казалось, все подготовили, да снаряды как следует не
просмотрели — не то поленились, не то просто забыли,
друг на друга понадеялись.
Пошли танки, Сердюк и в ус не дует — перед ору-
дием у них промоина, танкам не подобраться. Вы-
ждали, пока они не подошли на расстояние прямого
выстрела, да по головному... огонь! Перелет. Сердюк
командует: «Наводить ниже!» Заряжающий дослал
снаряд, тоже бронебойный, — Трушкевич показал на
снаряд, лежащий у него на коленях, — а затвор не за-
крывается. Бросились разряжать — заклинило, не идет
патрон назад. Сердюк кричит «Огонь!», а орудие ни
тпру, ни ну. Тут танк из пушки стрелять начал. Весь
расчет погиб. Заряжающий и сам не знает, как цел
остался. Пушку подбили.
Уж потом, когда вытащили орудие с поля боя и
разрядили, обнаружили, что на гильзе вздутие. Вот
как бывает.
Трушкевич поднялся и, бережно неся снаряд, нето-
ропливо спустился в орудийный окоп.
К обеду стало моросить. Небо, казалось, опусти-
лось еще ниже. Все кругом намокло, приобрело серо-
грязный оттенок.
«Неуютно осенью в мертвом городе», — подумал
Кочетков, кутаясь в отсыревшую плащ-палатку (он
был дежурным наблюдателем и стоял, слившись с по-
буревшим под дождем забором).
«В мертвом ли?» — тотчас же задал он сам себе
вопрос и внимательно осмотрелся вокруг. Хотя корен-
ных жителей в этой части города и не было, а полу-
разрушенные здания смотрели проемами выбитых
окон, в развалинах жизнь шла своим чередом: в фун-
даментах домов были видны щели бойниц; под строе-
ниями, в подвалах, усиленных бревенчатыми нака-
тами, размещались отделения и взводы, не несущие
службы в первой траншее; между домами и по пусты-
рям извивались глубокие ходы сообщения, холмик из
щебня скрывал ДЗОС, а из-за кирпичей на месте сне-
сенного взрывом здания выглядывали стекла артилле-
рийской стереотрубы. Сознание, что жизнь продол-
жается, вселяло во всех уверенность в победе. Энер-
гичный и бесперебойный ритм жизни как бы говорил:
да, город в развалинах, но советский народ жив и его
нельзя уничтожить; придет время, и Советская Армия
полностью изгонит врага из пределов нашей Родины
и народ-созидатель поднимет город из руин и сделает
его еще краше, чем он был раньше.
Кочетков даже замотал головой — так отчетливо
представились ему восстановленные кварталы.
— Ну, совсем замечтался, — прервал он свои
мысли и снова стал вглядываться в примелькавшийся
уже пейзаж «Средней улицы», но серый октябрьский
день перестал ему казаться таким холодным и
хмурым.
В тот момент, когда артиллеристы, расположив-
шись у орудия, принялись за обед, принесенный в тер-
мосах с батарейной кухни, во двор «Красного дома»
вошел взвод стрелков. Пока их командир получал на
командном пункте задачу, солдаты отдыхали и ку-
рили под прикрытием забора. Часть бойцов окружила
орудие; они перебрасывались шутками по поводу его
оригинальной раскраски и одобрительно похлопывали
по длинному стволу. С особым уважением посматри-
вали они на ящики с боеприпасами — в огромной силе
снарядов убеждались они в каждом бою. Пехотинцы
твердо верили, что пушка в руках артиллеристов
способна остановить атаку противника перед их око-
пами.
Стрелки ушли выполнять полученную задачу. На
дежурство у орудия заступил Исматдинов. Все осталь-
ные решили укрыться от дождя в щели и отдохнуть.
Орудие было . готово к бою; теперь им оставалось
только ждать,
30
ОЖИДАНИЕ
В щели, вырытой у каменной стенки и на первое
время заменявшей жилую землянку, было тесно.
Хотя козырек, сооруженный из досок, присыпанных
землей, защищал от дождя, внутри стояла промозглая
сырость; хорошо бы прогнать ее — набрать сучьев, за-
жечь веселый костер, да нельзя — противник заметит
дым, и тогда жди мины или снаряда.
Солдаты сидели, тесно прижавшись друг к другу.
Облако табачного дыма неподвижно висело под ко-
зырьком; казалось, дым медлил покидать убежище,
потому что ему не хотелось выходить на сырость и
слякоть.
Первым нарушил молчание командир орудия:
— Да, друзья, меняется время. Вот мы спокойно
ждем, когда появятся танки противника, а появятся —
выкатим пушку и встретим, как положено противо-
танкистам. А год тому назад? Теперь даже вспомнить
смешно. Всякий шум за гул танковых моторов прини-
мали. Как услышишь «танки», так внутри словно все
обрывается. Многим они тогда сильно на нервы дей-
ствовали.
— На внезапность рассчитывали, — вставил свое
слово Кочетков.
— Хотели сразу ошеломить, да просчитались.
А как пригляделись мы к танкам, попривыкли да под-
научились их бить, тут уж совсем по-другому дело
пошло. Танки теперь нам не страшны.
— Не страшны-то не страшны, — буркнул Трушке-
вич, — но и теперь нужно уметь попасть ему под са-
мую лопатку, а то он враз тебя сомнет.
— Хорошо, что у танка лопатка не одна, — за-
смеялся сержант Мишин. — Верно! Нужно стараться
бить в уязвимое место.
— Вот, скажи, Панков, — обратился он к установ-
щику, — где у танка самое уязвимое место?
Не ожидавший вопроса, застигнутый врасплох,
Панков сконфузился и не особенно уверенно ответил:
— Ну... там... где колеса и гусеница.
— Ходовая часть? Это верно, да попасть специ-
ально в гусеницу не так-то легко. Пожалуй, в борт
танка попасть легче — и площадь больше и брони-
31
ровка тоньше, чем спереди. Всегда нужно стараться
бить танк в борта, сбоку.
Помню, было это в январе. Я еще служил не в ис-
требительной артиллерии, и пушки у нас были дру-
гие. Наступали наши на одну деревню и совсем было
ее взяли. Вдруг немцы пошли в контратаку. Пять тан-
ков прошли сквозь нашу пехоту и прямо на батарею.
Наводчиком я тогда был. Мне было приказано вести
огонь по крайнему танку в первом ряду. Навожу ста-
рательно, прямо ему в лоб. Первый снаряд «за моло-
ком» ушел, а второй, вижу, высек искру там, где смо-
тровая щель водителя. А танк идет как ни в чем не
бывало. Я еще три снаряда в него пустил: вижу, что
не промахнулся, а танк все идет да идет. Говорят, в
таких случаях в жар бросает, а я похолодел весь,
гляжу на номеров, а у них лица белые. На наше сча-
стье, попал танк в глубокий снег, забуксовал и неожи-
данно повернулся. Прицелился я быстро, да борт ему
и пробил. Крепко запомнил я этот бой.
Младший сержант Косько, не вступавший до сих
пор в разговор, погасил о подошву сапога остаток па-
пиросы и сказал, обращаясь к командиру орудия:
— В уязвимое место да под прямым углом, — он
поставил правую ладонь перпендикулярно к левой,—
вот это будет удар, как в масло войдет.
— Танкисты тоже не лыком шиты, — ответил Ми-
шин, — найди-ка у них прямой угол. Все выступы и
срезы танка, а также стенки башни или округлые,
или наклонные. Но что верно, то верно, нужно ста-
раться, чтобы твой снаряд встретился с танком под уг-
лом, близким к прямому, — снаряд легче пробьет
броню.
— А если угол будет мал, — докончил Косько и,
сложив ладони, слегка раздвинул их у запястья, — то
снаряд может скользнуть по броне и отскочить — ри-
кошетировать, — и он скользнул ладонью правой руки
по пальцам левой, показывая, как это бывает.
— Прямой удар всегда сильнее, — подвел итог
разговору Трушкевич.
После небольшого перерыва разговор на эту тему
возобновился. Да и как ему было не возобновиться,
KQiyja, несмотря на кажущееся спокойствие, мысль
32
каждого из друзей снова и снова возвращалась к од-
ному и тому же — к предстоящей схватке с танками
на улицах Сталинграда.
На этот раз начал разговор Панков. Как бы про-
должая думать вслух, он вдруг сказал, ни к кому не
обращаясь:
— А что, если все бронебойные снаряды израсхо-
дуешь, а танки опять пойдут? — и поглядел вопроси-
тельно.
— В старину гово-
рили : нет гербовой —
напишешь на про*
стой, — отозвался Ми-
шин и в свою очередь
спросил Панкова: —
Ну, а ты что бы стал
делать, бежать?
— Зачем бежать,—
смутился установщик,
но больше ничего от-
I
I
Ри?. 5. Прямой удар всегда ^сильнее
— не прооьет, а
Рис. 6. Уязвимые места танка
ветить он не смог.
— Фугасным его, фугасным, — пришел на помощь
Трушкевич, — стреляй всем, что есть, до последнего.
— А пробьет? — усомнился Панков.
кое-что разобьет, —
вставил и свое слово
Кочетков.
— Опорные кат-
ки, направляющие
колеса, гусеницы,
стволы пулеметов
и пушек, — перечи-
слял он, — все, что
не прикрыто бро-
ней, может быть
повреждено ударом
гранаты или ее ос-
колками. А повредил ходовую часть, пригвоздил танк
к месту, тут ему и конец. В нем тоже люди сидят, не
выдержат, обязательно убегут из машины.
— Ну, а с пробитой пушкой танк уже не боевая
машина, а телега, только грому больше, — сострил
уже сам Панков под смех товарищей,
33
Снаружи раздались голоса дежурного наблюдателя
Исматдинова и еще чей-то. Под козырек щели загля-
нула мокрая голова одного из связистов батареи.
— Товарищ сержант! Комбат приказал установить
перед орудием противотанковые мины. Дайте двух че-
ловек, я их проведу на склад за минами, там наш
старшина.
Связист ушел, уводя с собой Трушкевича и Пан-
кова.
Мишин выглянул наружу. Моросить стало меньше,
чувствовалось, что к вечеру похолодает.
— Уже смеркается. Вылезайте, друзья, будем гото-
вить огонь на ночь,— крикнул он, выбираясь из щели.
Вчетвером они вкатили пушку в окоп.
Младший сержант Косько, подобрав несколько де-
ревянных обломков, вытесал из них полуметровые
колья. Используя разведенную штукатурку, оставшу-
юся после «художественной» деятельности Кочеткова,
наводчик покрасил заготовленные колья в белый цвет.
Сам командир орудия встал к панораме и при основ-
ных установках навел перекрестие в угол «Продмага».
Наводчик, пробравшись ползком метров на 20 вперед
и следя за сигналами, которые подавал рукой сер-
жант, установил белый кол в створе орудия с «Прод-
магом». Затем таким же порядком второй кол был
установлен в створе с ориентиром 2.
— Ну вот и провешили границы «Средней
улицы», — с удовлетворением сказал сержант Ми-
шин, — теперь, если танки даже и пойдут ночью, бу-
дем наводить в середину между вехами.
— Эх! Осветительных ракет бы, — с сожалением
в голосе отозвался Косько, — выслали бы Трушкевича
с ракетницей метров на двести вперед, вон к тому до-
мишке. А хорошо освещают местность ракеты: видно,
как днем, и наводить легко.
— Все это хорошо, да для одного орудия слишком
накладно будет. Чтобы освещать местность без пере-
рыва, нужно выпускать не менее десяти ракет в ми-
нуту. Подсчитай, сколько всего получится, хотя бы
для орудий одной нашей батареи, — командир орудия
многозначительно покачал головой. — Может быть,
капитан или пехотный начальник организует освеще-
ние участка в случае атаки противника.
34
Поздней осенью сумерки наступают быстро. Те-
перь можно было не пригибаться и не ползать. Весь
расчет собрался у пушки, продолжая говорить об ус-
ловиях стрельбы по танку. Кочетков смочил палец
слюной, а затем подержал поднятую руку над го-
ловой :
— Ветерок тянет, да и холоднее становится. На-
верное, разгонит тучи и вызвездит. Может быть, и
луна покажется.
— Не поможет, — отозвался наводчик, — это тебе
не поле. Смотри, сколько кругом высоких стен, да и
каждая куча щебня тень отбрасывает, даже в полно-
луние не уследишь здесь за силуэтом танка.
— Ну, тогда наводи по блеску выстрелов, как раз
в башню попадешь.
— Хорошо, если немцы пуганые попадутся и бу-
дут с места жарить в темную ночь наугад, не це-
лясь, — не сдавался наводчик.
— Тогда наводи по вспышкам огня из выхлопных
труб.
— Если бы танки ходили задом наперед, как раки,
тогда было бы другое дело,—сказал сержант Мишин,—
а то ведь танки могут идти только по улице, значит,
прямо на нас. Если что и увидишь, так только от-
блеск выхлопа.
Молчавший до сих пор, как обычно, Исматдинов
подошел к командиру орудия:
— Товарищ сержант! Под Харьковом у нас в ба-
тарее для освещения местности ночью зажигали
костры. Что если и сейчас попробовать освещать
кострами?
Исматдинов говорил горячо, что бывало редко с
этим малоразговорчивым человеком. Заинтересовав-
шиеся номера обступили разговаривающих.
— Товарищ сержант, Исматдинов дело говорит, —
подхватил младший сержант Косько.
— Если заготовить сушняк, сложить у того вот
домика, про который я только что говорил, да поста-
вить у костра дежурного, он и зажжет его, как только
услышит шум танков на «Средней улице».
— Зачем дежурного? — вступил в разговор Кочет-
ков. — Це нужно. Положим в костер две бутылки с го-
рючей жидкостью, и когда будет нужно, очередью из
35
автомата разобьем их, а они уже подожгут все. осталь-
ное. За попадание ручаюсь, а для надежности можно
стрелять вдвоем с кем-нибудь.
Кочетков был лучшим стрелком из автомата в ба-
тарее, и его слова никто не принял за похвальбу.
Сержант Мишин думал недолго. Действительно,
осуществив предложение Исматдинова, дополненное
другими номерами расчета, можно было осветить один
из участков улицы, по которому должны будут пройти
танки в случае их ночной атаки. Приняв решение,
сержант пошел вперед к разрушенному домику, наме-
ченному Косько, а наводчик с замковым принялись
по приказу командира орудия за поиски горючего ма-
териала, что в этих местах не представляло трудности.
Подошедшие с минами Трушкевич и Панков также
приняли участие в сборе материала для костра.
Через четверть часа пробиравшиеся вдоль улицы
номера встретили командира орудия. Метрах в двух-
стах от орудия, у того домика, на который еще за-
светло указывал наводчик, сержант Мишин уже выло-
жил из кирпичей и камня основание для костра; туда
каждый свалил все, что принес. Тут были куски досок
и балок, обломки мебели и бумага, а хозяйственный
Трушкевич нашел где-то сиденье мягкого стула, наби-
тое войлочной ветошью. Получилась куча довольно
внушительных размеров. Кочетков положил в центре
костра принесенные им две бутылки с горючей жид-
костью, а наводчик для надежности полил всю кучу
керосином, позаимствованным из орудийного запаса.
В заключение Мишин приказал собрать вокруг все
куски штукатурки, белые кирпичи и камни и обло-
жить ими основание и центр костра.
Когда они вернулись на огневую позицию, то уви-
дели, что подготовленный ими костер смутно белел в
темном пролете улицы. Кочетков лег и прицелился из
автомата в середину костра, упираясь в срез орудий-
ного окопа.
— Все в порядке, — сказал он поднимаясь.
Принесенные Трушкевичем и Панковым противо-
танковые мины были установлены в местах, намечен-
ных командиром орудия еще засветло. Теперь, когда
все было подготовлено для возможной ночной схватки
с врагом, можно было подумать и об отдыхе,
36
Пушка, приведенная в положение к бою, осталась
на ночь в окопе. Уставшие за день номера спали в
щели, привалившись друг к другу. Только дежурный,
то стоя у орудия, то меряя окоп шагами, всматривался
в темень ночи.
ПО ТАНКУ! БРОНЕБОЙНЫМ!
Ночь подходила к концу. Свежий ветер унес прочь
облака, закрывавшие небо с вечера. Звезды
меркли, и на востоке вставала заря, холодная и свет-
лая, обещая погожий, ясный день, какие, случается,
выпадают в позднюю осеннюю пору.
Там, где горизонт светлел, остовы сгоревших и по-
луразрушенных зданий вырисовывались причудли-
выми нагромождениями камня, какими-то фантасти-
ческими замками, устремленными ввысь переплете-
ниями затейливых башен и арок.
Стояла тишина, но она, как казалось Трушкевичу,
дежурившему у пушки, была наполнена тревожным
ожиданием чего-то, что должно было взорвать ее. Уж
на что Трушкевич был уравновешенный человек, но
и ему было не по себе, и ничего он так горячо не же-
лал, как скорейшего наступления утра, наполненного
голосами и движением людей.
Утро началось раскатами артиллерийской кано-
нады. Справа от участка, на котором стояло орудие,
среди строений и на пустырях беспрерывно появля-
лись шапки разрывов, стлался бурый дым. Группа
вражеских самолетов пересекла небо над рабочим по-
селком, но еще ни одна бомба не упала в районе
«Средней улицы». По горизонту в небо потянулись
густые черные столбы дыма — так горят только сби-
тые самолеты и подожженные танки.
Орудийный расчет из-за забора наблюдал картину
развертывающегося боя. Тут же находилась и пушка,
которую до начала атаки противника в районе «Сред-
ней улицы» не требовалось держать в открытом окопе.
— Ну, — командир орудия оглядел всех, — видно,
без нас дело не обойдется. Помните, друзья, нам на-
зад дороги нет, враг не должен пройти. В бою все мо-
жет быть, выйду я из строя — меня заменит младший
сержант Косько, а если и он выйдет из строя, то его
37
заменит Кочетков. Как мне говорил пехотный лейте-
нант, здесь, в городе, танки одни, без пехотного де-
санта, не действуют. Может быть, нам придется отби-
ваться и от танков, и от автоматчиков в одно и то же
время. В таком случае Исматдинов заляжет с автома-
том справа от орудия, а Кочетков слева; заряжать
орудие будет Панков. Трушкевичу, пока все номера на
местах, быть за забором, вот здесь, — Мишин указал
на край стены, — по мере расхода подавать снаряды
в окоп и наблюдать за «Красным домом», откуда бу-
дут приходить связные с приказаниями командира
батареи. Кроме того, — добавил сержант, — вы будете
замещать в бою Панкова. Все ясно?
Вопросов не последовало, да и какие могли быть
вопросы? В эти оставшиеся до предстоящего боя ми-
нуты никому не хотелось разговаривать.
Людям было жутко находиться на спокойном
островке, совсем рядом с районом, пылающим огнем,
но там, впереди траншеи, продолжали молчать. Про-
шел еще час, а номера орудийного расчета сержанта
Мишина видели, что стена разрывов все еще продол-
жала висеть почти на том же рубеже, что и раньше.
Во двор, где стояло орудие, в поисках пункта первой
помощи забрел легко раненый стрелок из находяще-
гося на фланге подразделения майора Петрова. На
жадные расспросы артиллеристов — ведь это был уча-
стник боя — он сообщил, что на участке рядом с ними
все атаки немцев отбиты. Это же подтвердил и связ-
ной, присланный командиром батареи с информацией.
Капитан требовал быть в полной боевой готовности,
так как противник вводил в бой отдельные группы
танков.
В полдень начался налет вражеских пикировщи-
ков на район «Средней улицы». Такого начала орудий-
ный расчет ждал, и налет самолетов не застал его
врасплох. Все укрылись в щели, только Панков, быв-
ший в это время дежурным наблюдателем, остался ле-
жать, тесно прижавшись к выступу стены. В проме-
жутках между взрывами бомб он поднимал голову,
наблюдая за тем, что происходит на улице.
Девять «юнкерсов» под прикрытием истребителей
кружили над рабочим поселком. Ложась на боевой
курс и включив сирены, они с воем пикировали один
38
за другим. Три захода сделали самолеты, трижды
бомбы ложились вокруг траншей, занимаемых стрел-
ками майора Петрова, и на участках, прилегающих к
«Красному дому». Бомбы, разрываясь, вновь и вновь
перепахивали разрушенный квартал. Взлетали вверх
комья земли и камни, густая пыль повисала в воздухе
и, забираясь под козырек щели, медленно оседала на
плечи артиллеристов. Панков был весь засыпан
пылью, и когда он лежал, вобрав голову в плечи и
прижавшись к земле, его невозможно было отличить
ог груд щебня, окружающих забор. Казалось, ничто
живое не могло уцелеть в зтом огненном смерче, но,
когда дым рассеялся и самолеты ушли, сержант Ми-
шин, выглянувший из щели, увидел невредимое ору-
дие и около него Панкова, стряхивающего с себя
землю. Ни орудие, ни дежурный наблюдатель не по-
страдали от взрыва упавшей недалеко бомбы. Глубо-
кая щель и каменная стенка забора спасли орудие и
его расчет от поражения.
Командир орудия был достаточно опытен, чтобы
знать, что за налетом авиации не замедлит начаться
артиллерийская подготовка атаки. Нужно было сме-
нить наблюдателя. И, действительно, едва только Пан-
ков успел укрыться в щели, а бывший на очереди Ис-
матдинов лечь на его место, как снова все кругом за-
гудело от разрывов. Шквал артиллерийского и мино-
метного огня бесновался на улице и в пролетах зданий.
Под градом осколков стены дымились известковой
пылью. Плотно припав к земле, стиснув зубы, лежал
Исматдинов. Ничего он не ждал с таким нетерпением,
как начала атаки противника. Тогда огненный шквал
уйдет дальше, враг покажется в непосредственной бли-
зости, можно будет вскочить с земли и обрушить на
него всю силу ненависти, горячей волной подступав-
шей к сердцу бакенщика всякий раз, когда он видел
убийц своего брата. Когда мины и снаряды падали не
слишком близко, наблюдатель видел, как в районе
«Красного дома», прячась за стены, отходили и отпол-
зали в тыл раненые из подразделения майора Петрова.
Но что это? Сквозь гул канонады послышался
треск автоматных очередей, и, словно уступая кому-то
место, стена артиллерийского огня нехотя стала упол-
зать, уходя вглубь, за район огневой позиции орудия.
39
*— Атака! К бою, — крикнул Мишин и первым
Выскочил из щели. За ним все остальные.
Несмотря на то, что вблизи все еще продолжали
падать отдельные мины, номера дружно вкатили
пушку в окоп и, приведя ее в боевое положение, за-
мерли вокруг нее. Сейчас, когда узор, нанесенный на
орудие Кочетковым, покрылся пылью и копотью, на-
севшими во время бомбежки и артиллерийской подго-
товки атаки, пушку нельзя было обнаружить и на рас-
стоянии десяти шагов — она сливалась с окружающим
ее фоном.
Рис. 7. Пушку нельзя было обнаружить и на рас-
стоянии десяти шагов
Младший сержант Косько одним взглядом прове-
рил установку угломера и отражателя. Он навсегда за-
помнил, как в самом начале его работы наводчиком он
первые три снаряда по цели выпустил зря, пока не
спохватился и не обнаружил, что установка угломера
была сбита на несколько делений.
Продвинувшись к передней стенке окопа, сержант
Мишин и Исматдинов наблюдали за тем, что твори-
40
лось в секторе обстрела орудия. Они видели, как около
ориентиров 2 и 3 появлялись маленькие фигурки лю-
дей, перебегали с места на место и снова скрывались
среди куч камней и щебня. По форме одежды в них
без труда угадывались пехотинцы противника. Наша
первая траншея, где Мишин был утром в гостях у
стрелков, встречала атакующих треском пулеметных
и автоматных очередей и резкими хлопками винто-
вочных выстрелов.
«Как-то там мои «конвоиры», — подумал сер-
жант. — Жарко им теперь приходится».
Через минуту командир орудия насторожился;
одновременно насторожился и замковый. В хаосе зву-
ков боя уверенно прокладывал себе дорогу низкий
рокот моторов. Что это означало, противотанкисты
знали хорошо. Еще мгновение, и в глубине улицы по-
казались две боевые машины. Сержант сразу узнал
приземистые, с наблюдательной башенкой, возвышаю-
щейся над задней частью боевой башни, танки Т-3.
Танки, очевидно, уже легли на боевой курс и шли к
«Продмагу» со скоростью, как определил опытный
командир орудия, 12—15 километров в час.
Сержант быстро прикинул: танки идут к ориен-
тиру 2, значит, дальность до них 800 метров; идут они
под небольшим углом к орудию, почти что фрон-
тально, следовательно, упреждения брать не нужно.
— По правому танку, ориентир второй, влево два-
дцать!.. Бронебойным!.. Прицел шестнадцать... Наво-
дить в середину!.. Огонь!
Младший сержант Косько припал к окуляру. Из
его памяти исчезло все: бомбежка, обстрел, начало
атаки — все отошло куда-то вдаль. Ему казалось, что
остались только он и танк, вошедший в поле зрения
панорамы. В эти минуты он не испытывал страха, на-
водчику в голову не приходила мысль, что его могут
ранить или убить. Это было возбуждение бойца;
Косько сгорал от нетерпения поскорее всадить снаряд
в броню танка. Но вместе с тем все действия младшего
сержанта были точно рассчитаны. Обе руки одновре-
менно вращали маховики подъемного и поворотного
механизмов. Вот перекрестие панорамы уперлось в
срез дома с двумя балками; повернув маховик, на-
водчик продвинул перекрестие немного правее, на се-
41
редину улицы... Рука легла на рукоять спускового ме-
ханизма. Передняя часть танка появилась у перекре-
стия панорамы... В ту долю секунды, когда центр
он, не ожидая команды,
Рис. 8. Передняя часть танка
появилась у перекрестия панорамы
перекрестия перемещался вдоль основания танка к его
середине, наводчик нажал рукоять. Выстрел... Одно-
временно танк нырнул в неглубокую воронку, и крас-
ный огонек трассера снаряда прошел выше башни.
— А-а-а, че-е-рт! — сорвалось у Косько с языка, и
со вынес перекрестие па-
норамы на путь движе-
ния машины. Однако
второго выстрела по пра-
вому танку дать не
пришлось. Под его гусе-
ницей блеснуло яркое
пламя, танк с разбегу
уткнулся носом в землю
и осел на левый бок.
«Сработала одна из
противотанковых мин пе-
хоты», — сразу подумал
сержант Мишин, вспом-
нив утренний разговор
с лейтенантом. Однако
размышлять над случив-
шимся было некогда, оставался второй танк.
Вторая машина сделала рывок, обошла своего
незадачливого партнера и устремилась вперед, ведя
беглый огонь из пушки по переднему краю.
— По левому танку!.. Прицел меньше четыре!..
Огонь!
Танк подходил к остаткам фигурной решетки —
ориентиру 5, когда младший сержант Косько, поймав
в перекрестие панорамы середину основания танка,
произвел выстрел. И он сам, и командир орудия уви-
дели, как вправо от танка, приблизительно на расстоя-
нии в половину фигуры, брызнул в разные стороны
щебень, словно кто-то ударил по нему палкой. Это
был промах. Два выстрела не принесли удачи, но это
не обескуражило ни командира орудия, ни наводчика,
ни остальных номеров. Все они были опытными бой-
цами и знали, что в бою с первых выстрелов танки
42
уничтожаются не так часто, что нужно напрячь все
свои силы и уменье, чтобы победить сильного врага.
— Левее полфигуры!.. — внес поправку в точку
прицеливания командир орудия.
Танк уже прошел ориентир 5, и всему расчету
стало ясно, что враг вышел на дальность прямого
выстрела. Блеск выстрелов открыл местоположение
орудия сержанта Мишина — танк пошел зигзагами,
перенеся огонь на артиллеристов.
Кочетков полуобернулся к Панкову, чтобы при-
нять очередной снаряд, как вдруг покачнулся и схва-
тился рукой за правую часть лба. Между пальцами
показалась струйка крови. Панков тихо ахнул и бро-
сился к своему другу, срывая оболочку с индивидуаль-
ного пакета.
— Сна-аа-ряд! — закричал Кочетков таким голо-
сом, что Панков, на мгновение окаменев, выронил ин-
дивидуальный пакет и кинулся за снарядом.
Младший сержант Косько решил ударить по танку
в тот момент, когда на одном из поворотов направле-
ние его движения станет облическим по отношению к
орудию и танк хотя бы частично подставит свой_борт.
Наводчик помнил, что на дальности прямого выстрела
наводить нужно в передний срез фигуры танка, и,
вынеся перекрестие на середину улицы, он замер в
ожидании очередного поворота машины. Замерли и
все номера орудийного расчета, и их командир.
Несмотря на то, что кругом продолжал кипеть бой,
каждому из номеров казалось, что наступила полная
тишина, каждый был как натянутая струна и с нетер-
пением ожидал выстрела. Косько ждал, рука его впи-
лась в рукоять спускового механизма с такой силой,
что на пальцах выступили красные пятна. Танк нахо-
дился метрах в 350, когда, сделав резкий поворот,
он оказался под углом градусов в 30 к орудию. Лобо-
вая часть танка, пересекая поле зрения панорамы,
приближалась к перекрестию. В тот момент, когда
передний срез машины немного не дошел до перекре-
стия, наводчик нажал на рукоять. Мишин услышал
звук выстрела и почти одновременно заметил голубую
искру, появившуюся ниже основания башни танка.
Танк, пройдя по инерции еще несколько метров, оста-
новился; в ясном холодном воздухе над башней под-
43
нялась легкая струйка дыма, она постепенно уплотня-
лась, становилась темнее, и, наконец, вся машина оку-
талась черным облаком дыма.
Младший сержант Косько оторвался от окуляра,
номера переглянулись между собой, и все сразу почув-
ствовали облегчение. Кочетков, смахивая со лба капли
крови, опустился на станину и с помощью Панкова
стал делать себе перевязку.
Рис. 9. Танк, пройдя по инерции еще несколько метров, оста-
новился
Недалеко от «Продмага», на середине улицы, про-
должала торчать громада правого тайка. Он хотя и
подорвался на мине, но броня и оружие его были в
полной исправности, и враг мог еще воспользоваться
этим. Сержант Мишин решил добить поврежденный
танк.
— По стоящему танку!.. Прицел шестнадцать!..
Огонь!
При стрельбе в такую мишень промахнуться было
невозможно, и после первого же попадания танк зады-
мил, постепенно разгораясь, как большой костер.
Но в ближнем бою обстановка может меняться
очень быстро. Не успели еще артиллеристы Мишина
расправиться со вторым танком, как слева от них, со-
всем недалеко — очевидно, в районе ориентира 6—
зачастили автоматные очереди и несколько раз разо-
рвались ручные гранаты. Некоторое время командир
44
орудия не мог уяснить себе, что происходит слева от
него. Но вдруг вокруг орудия засвистели пули, и на
пустырь с воронкой (ориентир 6) выскочили первые
серозеленые фигуры автоматчиков противника. Ми-
шин мгновенно оценил обстановку.
— По пехоте слева!.. Осколочно-фугасный!.. Взры-
ватель осколочный!.. Прицел восемь! Наводить по цен-
тру!.. Четыре снаряда, беглый! Огонь!
А голову неотступно сверлила мысль: что же со-
седнее орудие? Почему его не слышно? Неужели, за-
стигнутое врасплох, оно погибло?
Косько и Исматдинов схватились за правую ста-
нину, Кочетков с Панковым — за левую, и в один миг
орудие было повернуто почти на 90 градусов. Как-то
само собой получилось, что Трушкевич схватил
автомат и из-за забора пустил по перебегающим авто-
матчикам противника длинную очередь, прикрывая
орудие при развороте. Мишин только благодарно
взглянул на него.
— Молодец, Афанасий!
Четыре выстрела прогрохотали один за другим.
Дым разрывов закрыл солдат противника от коман-
дира орудия. Очевидно, прицел был недолетным.
— Наводить в головы!
Сквозь рассеивающийся дым наводчик увидел в
поле зрения панорамы группу фашистов, бегущих
около остатков какой-то стены. Одним поворотом ма-
ховика он поднял перекрестие панорамы на уровень
голов бегущих солдат и выстрелил.- Первая же граната
ударила в верхнюю часть стены. Черное облако появи-
лось над головами атакующих, и в обе стороны от него
поднялись фонтанчики земли и щебня. Несколько
автоматчиков, взмахнув руками, упали как подко-
шенные. Еще две гранаты, ударившись о стену и разо-
рвавшись над поверхностью земли, сделали свое дело.
На пустыре уже не было видно бегущих: все, кто уце-
лел, залегли.
— Четыре снаряда, беглый!.. Огонь!
Косько прицелился в верхнюю часть развалин.
Снова раздался грохот четырех разрывов, и
осколки снарядов осыпали залегшего противника. Для
немцев этого было более чем достаточно, и когда
справа застучал пулемет и через улицу начали пере-
45
Рис. 10. Первая же граната ударила в верхнюю часть стены
бегать стрелки, посланные для уничтожения прорвав-
шейся группы автоматчиков, тут и там стали подни-
маться серозеленые фигурки и, прыгая по кучам
щебня, бежать назад. Настигаемые осколками гранат
или пулями, они падали и замирали.
Положение на участке майора Петрова было вос-
становлено.
Стрельба затихла. Люди орудийного расчета сер-
жанта Мишина вытирали потные, несмотря на холод-
ный день, лица. Еще через несколько минут они убе-
рут орудие из окопа, перекатят его на запасную огне-
вую позицию и будут ждать новой атаки.
ВПЕРЕД, НА ВРАГА!
D конце октября 1942 года в результате мужествен-
D ного сопротивления воинов Советской Армии об-
становка для ударной группировки немецко-фашист-
ских войск под Сталинградом сложилась так, что враг
потерял инициативу и, хотя попытки овладеть городом
не прекращались, противник начал одновременно про-
водить работы по укреплению рубежей, прикрывав-
ших фланги и тыл его войск.
Части Советской Армии по приказу Верховного
Главнокомандования готовились к переходу в реши-
46
тельнОе контрнаступление. Мощным сокрушительным4
ударом наши войска должны были разорвать оборону
противника и затем окружить и уничтожить его по
частям.
В середине ноября все войска, сосредоточенные на
одном из участков Сталинградского фронта, полно-
стью изготовились к наступлению. На этом же участке
фронта была и батарея капитана Щербака.
В расчете сержанта Мишина все те же, уже хорошо
знакомые нам солдаты. Нет только Исматдинова. Он
пал смертью храбрых на берегу родной Волги, само-
отверженно сражаясь за честь и независимость
Родины. На смену ему пришел туляк Вараксин, опыт-
ный боец, уже вдосталь понюхавший пороху. Он
быстро освоился со своими обязанностями и занял
свое место в дружном и слаженном боевом коллективе
орудия.
В 7 часов 30 минут 19 ноября 1942 года артилле-
рийской подготовкой началось знаменитое сталинград-
ское наступление. Огневой удар оказался для против-
ника неожиданным и произвел на него ошеломляющее
впечатление. Отдельные вражеские солдаты и целые
подразделения, охваченные ужасом, в панике выбе-
гали из блиндажей и окопов. Они бросались из сто-
роны в сторону в поисках спасения, многие из них па-
дали, сраженные осколками снарядов и мин.
Путь атакующим был открыт, и советская пехота
и танки, прорвав оборону противника, устремились в
глубину его расположения.
Орудие сержанта Мишина двигалось в составе
передовых подразделений. Все было готово к немед-
ленному действию. Вскрытый ящик с бронебойными
снарядами лежал в кузове тягача на видном месте.
Вараксин, сидя в передней части кузова, зорко по-
сматривал то вперед, то в стороны — он был дежур-
ным наблюдателем. Не только он, но и каждый номер
орудийного расчета знал, что серия ракет черного
дыма, взвивающихся в каком-либо направлении, озна-
чает появление танков противника. Все знали также,
что для отражения атаки их орудие будет разверты-
ваться непосредственно у дороги.
Сержант Мишин сидел в кабине рядом с водите-
лем. Подняв стекло, он внимательно осматривал окру-
47
Жающую Местность. Кругом расстилалась покрытая
снегом степь, изрезанная балками и промоинами.
Кое-где на горизонте виднелись степные хутора с небо-
гатой растительностью. Вот мимо проплыли изрытые
снарядами склоны высоты 154,7 — бывшего опорного
пункта обороны гитлеровцев. Все траншеи на высоте
были завалены трупами солдат и офицеров против-
ника — видно, тут неплохо поработала советская ар-
тиллерия. Дальше, справа, под углом к направлению
движения наших частей, тянется широкая балка, от-
логий выход из которой находится метрах в пятистах
отсюда.
Что если с этого направления сейчас последует сиг-
нал о появлении танков? Где развернуть орудие? —
прикидывает сержант. Прикрываясь склонами балки,
танки, подойдя к выходу из нее, смогут вести сильный
орудийный и пулеметный огонь по нашим частям и
нанести орудию тяжелые потери. Что же делать?
Нужно поставить орудие слева от дороги, метрах в
пятидесяти отсюда, где небольшой косогор частично
укроет пушку со стороны балки. Если же атакующие
танки будут идти прямо по степи, то, отражая атаку,
нельзя будет забывать о балке; нужно все время на-
блюдать за выходом из нее, быть готовым развернуть
орудие и в эту сторону.
Продолжая движение, орудие миновало выход из
балки, а Мишин все внимательнее и внимательнее
вглядывался в степь. На каждом участке пути он
вновь и вновь решал одну и ту же задачу: как ис-
пользовать местность, чтобы лучше встретить атаку
танков.
Пройден уже не один километр в глубине обороны
противника; серый осенний день перевалил за поло-
вину, скоро начнет смеркаться. Номера орудийного
расчета сержанта Мишина молчат. Разговор не вя-
жется. Все уверены, что противник будет стремиться
остановить наши части, и все ждут этого.
Из-за холма вынырнул небольшой населенный
пункт. На его улице и в проулках незаметно призна-
ков жизни, темные строения, припорошенные снегом,
угрюмо смотрят в степь пустыми окнами. Артилле-
ристы оживились; они с интересом рассматривают се-
ление, гадая, стараясь определить, есть в нем против-
48
ник или нет, — и вдруг все одновременно увидели
дымки ракет, один за другим появившиеся в сером
небе в направлении околицы хутора.
— Танки справа! — по привычке крикнул дежур-
ный наблюдатель Кочетков, хотя теперь в этом не
было необходимости.
Мишин положил руку на плечо водителя, и тягач
остановился. Хутор был расположен на слегка всхол-
мленном участке. Между околицей и орудием лежало
ровное поле, покрытое неглубоким снегом; слева и
сзади орудия были разбросаны невысокие холмики и
бугры.
«Огневая может быть только там», — сразу решил
Мишин.
Сделав заезд налево, тягач ринулся в седловину
между двумя холмами.
— Стой! Слезай! Расцепляй!
Номера быстро выбросились из кузова, сняли ору-
дие с крюка и развернули его в направлении населен-
ного пункта. Сержант поставил пушку в седловине
так, что она прикрывалась с флангов буграми, —
танки могли атаковать огневую позицию только с
фронта или тыла.
Трушкевич и Панков поднесли ящики с бронебой-
ными снарядами, тягач отошел назад, и через минуту
орудие было готово к бою. Разбрасывая землю, сме-
шанную со снегом, прямо по улице и по обеим сторо-
нам селения шли танки. Кочетков насчитал в каждой
группе по пяти машин. Средняя группа, выйдя за око-
лицу, развернулась в две линии и взяла курс на орудие,
занявшее огневую позицию на бугре, левее и немного
впереди пушки Мишина. Однако крайний танк, не
пройдя и ста метров, резко повернул и устремился к
орудию сержанта, открыв беглый огонь с хода. Коман-
дир орудия не успел наметить никаких ориентиров,
да они и не были нужны — расстояние до танков не
превышало дальности прямого выстрела. Сержант на
несколько мгновений задержал подачу команды.
Перед ним было две цели: крайний левый танк, кото-
рый шел под небольшим углом прямо на него, и сле-
дующий, шедший на соседнее орудие. Движение по-
следней машины по отношению к Мишину было почти
фланговым, и так хотелось выстрелить в его широкий
49
борт, четко выделяющийся на фоне снега. Однако сер-
жант поборол искушение — более опасным противни-
ком был танк, атакующий непосредственно его пушку,
и с ним нужно было разделаться в первую очередь.
— По атакующему танку!.. Бронебойным!.. При-
цел двенадцать!.. Наводить в середину!.. Огонь!
Четко и дружно выполняли номера команду, все
так и горело у них в руках. Ведь они шли вперед,
гоня перед собой разбитого противника.
Панков, опустившись на правое колено у ящика с
боеприпасами, схватил патрон с бронебойным снаря-
50
дом и, повернув донной частью вперед, быстро пере-
дал его Кочеткову. Тот стоял, пригнувшись у левой
станины орудия и прикрываясь щитом так, что для
заряжания ему нужно было сделать только полуобо-
рот. Приняв патрон и направляя левой рукой голов-
ную часть снаряда в камору ствола, заряжающий с
силой дослал патрон, упирая ладонь правой руки в
дно гильзы. Кочетков был неплохим спортсменом, и
правая рука его при заряжании действовала не хуже
прибойника. Поймав танк в поле зрения панорамы,
младший сержант Косько подвел перекрестие под
основание вражеской машины. Раздался выстрел, и
командир орудия успел заметить, как впереди по курсу
танка, метрах в пятидесяти от него, взметнулись снег
и комья мерзлой земли — это рикошетировал недоле-
тевший снаряд, ударившись о грунт. Танк шел к месту
падения снаряда, поэтому сержант Мишин не стал
вводить поправку в установку прицела или изменять
точку прицеливания. А Косько уже сделал второй
выстрел, и на этот раз снаряд ударил в левую гусе-
ницу танка и разбил ее. Танк развернулся вокруг
своей оси и остановился.
— Огонь! — крикнул Мишин, опасаясь, что на-
водчик прекратит стрельбу по подбитому врагу.
Но младший сержант Косько сам хорошо знал, что
нужно делать, и одновременно с командой командира
орудия прогремели один за другим два выстрела.
Танк, превратившийся в неподвижную мишень, был
уничтожен.
На поле горело еще несколько вражеских боевых
машин, а уцелевшие полным ходом уходили за насе-
ленный пункт, открыв дорогу наступающим.
— Отбой! — весело крикнул Мишин.
Номера быстро привели орудие в походное положе-
ние, подошел вызванный из укрытия тягач, и пушка
снова двинулась вперед, заняв свое место в боевом по-
рядке подразделения.
Наступление успешно развивалось. Уже несколько
суток шло с боями орудие сержанта Мишина. Уже
недалеко был город Калач, когда дорогу нашим под-
разделениям преградил довольно большой хутор, пре-
вращенный отходящими частями противника в силь-
ный опорный пункт. Как выяснилось впоследствии,
51
хутор защищали, кроме пехоты, пятнадцать танков и
двадцать орудий разного калибра.
Передовые подразделения попытались ворваться в
опорный пункт с хода, но, встреченные сильным ру-
жейно-пулеметным огнем, откатились за ближайший
холм.
Едва только успел сержант остановить орудие под
прикрытием небольшого гребня, как к нему подбежал
запыхавшийся разведчик и передал приказание
командира батареи — уничтожить танк, используе-
мый противником в качестве огневой точки на окраине
хутора. Разведчик пополз на вершину гребня, Мишин
за ним. Хутор открылся перед ними, как на ладони.
Поискав глазами, разведчик указал на дощатый са-
рай, стоящий между двумя тополями у самого въезда
в хутор. На первый взгляд сарай, указанный развед-
чиком, ничем не отличался от других сараев, виднев-
шихся в разных местах населенного пункта. Но, при-
смотревшись повнимательнее, Мишин увидел выпи-
ленное в стене сарая отверстие. Это, несомненно, была
амбразура, закрытая изнутри соломой. По тому,
насколько возвышалась амбразура над поверхностью
земли, командир орудия понял, что в сарае скры-
вается танк. Догадку Мишина подтверждали неглубо-
кие борозды на снегу, углом расходящиеся от стенки
сарая, — такие следы остаются только после орудий-
ных выстрелов.
— Понял, — сказал сержант разведчику, — до-
ложи капитану, что сейчас открою огонь.
Мишин подозвал к себе наводчика и, пока тот полз
на гребень, занялся определением дальности до цели.
Рассматривая хутор в бинокль, он довольно хмы-
кнул — через населенный пункт проходила телеграф-
ная линия на Калач, несколько столбов с оборван-
ными проводами торчало недалеко от сарая. В запис-
ной книжке Мишина имелась аккуратно записанная
небольшая табличка — линейные размеры некоторых
местных предметов и целей. Командир орудия знал ее
наизусть.
«Высота телеграфного столба шесть метров, —
вспомнил он. — Измерим его высоту в делениях угло-
мера».
52
Рис. 12. ЕПзаписной книжке Мишина имелась аккуратно записан-
ная небольшая табличка
По сетке бинокля столб уложился в 8 делениях
угломера. Снова память подсказала сержанту нужную
формулу:
Дальность до __ Линейная величина предмета X 1000
предмета Число делений угломера, под которым видна ’
линейная величина предмета
Поставить значение уже известных величин было
совсем нетрудно.
— Умножив шесть метров па 1000 и разделив на
8, получим 750 метров, — подсчитал Мишин. — Зна-
чит, исходный прицел равен 15.
Когда сержант кончил подсчет, наводчик был уже
около него. Мишин передал ему бинокль.
— Смотри, прямо у въезда, между двумя топо-
лями, — сарай.
— Вижу.
— В передней стенке, ближе к крыше, выпилена
амбразура, прикрытая соломой.
— Вижу.
— В сарае танк. Дальность до сарая семьсот пять-
десят метров. Наводить будешь в середину амбразуры.
53
Стрельбу начнем осколочно-фугасной гранатой, ра-
зобьем стенку, откроем танк и окончательно добьем
его бронебойным снарядом. Орудие поставим здесь
так, чтобы только ствол высовывался из-за гребня.
Выкатывайте орудие на меня.
Младший сержант Косько, пригнувшись, побежал
за орудием, а Мишин, наметив место, где встанет
пушка, передвинулся в наветренную сторону, чтобы
ничто не мешало ему наблюдать результаты стрельбы.
Через несколько минут запыхавшийся расчет под-
катил пушку. Исходные установки были уже постав-
лены на прицельных приспособлениях; наводчик знал
цель и точку прицеливания. Оставалось только
скомандовать для Панкова и Кочеткова:
— Осколочно-фугасной!.. Взрыватель осколоч-
ный!.. Огонь!..
Выстрел... Низкое плотное облако дыма закрыло
строение.
«Недолет», — думает Мишин.
— Отметиться по воронке!.. Огонь!
Дым рассеивается, и Косько ясно видит на снегу,
около строения, черную воронку разрыва. Его левая
рука на барабане отражателя, правая — на барабане
угломера. Несколько быстрых движений пальцами, и
перекрестие панорамы совмещено с воронкой, а руки
уже на маховиках подъемного и поворотного механиз-
мов и перемещают перекрестие на середину амбра-
зуры.
Следующий снаряд ударил в крышу, вверх поле-
тели обломки дерева.
— Наводить в основание амбразуры!.. Взрыватель
фугасный!.. Три снаряда, беглый!.. Огонь! — перешел
на поражение Мишин.
Разорвавшиеся гранаты разнесли стену сарая.
В проломе показался серый корпус танка, его башня
начала поворачиваться в сторону орудия.
— Стой!.. Бронебойным!.. Наводить в основание
танка!.. Огонь! — выкрикнул команду сержант, стре-
мясь упредить танк в выстреле.
Танк и пушка выстрелили одновременно. Стальная
болванка с визгом пронеслась над щитом орудия —
Панков и Кочетков инстинктивно присели. Снаряд,
54
Рис. l?t В проломе показался'серый корпус танка
выпущенный твердой рукой Косько, сделал свое
дело — танк больше не стрелял.
Метко стреляли и другие орудия: огневые точки
обороны замолкали одна за другой. Дружно подня-
лись в атаку наши подразделения, овладели хутором и
пошли дальше, гоня перед собой успевшие усколь-
знуть от уничтожения остатки вражеского гарни-
зона.
На следующий день наступление продолжалось;
вместе с другими шло все вперед и вперед орудие сер-
жанта Мишина.
Погода испортилась, пошел мокрый снег, а разгу-
лявшийся в степи холодный ветер бил в лицо и бес-
церемонно забирался под солдатские шинели. Подняв
воротники, прижались друг к другу в кузове тягача
примолкшие номера орудийного расчета. Только де-
журный наблюдатель — снарядный Трушкевич — си-
дит выпрямившись, грудью навстречу ветру, и напря-
женно всматривается в затянутый мутной пеленой го-
ризонт. Трушкевич весь облеплен снегом, он поми-
нутно протирает слезящиеся глаза, ему очень холодно.
Повернуться бы спиной к ветру, спрятаться на неко-
торое время от его жгучих порывов, да нельзя!
«Пропустишь сигнал танковой атаки,—соображает
Трушкевич, — придется за оплошность платить доро-
55
гой ценой, да и все орудие будет расплачиваться за
мою ошибку. Лучше попытаюсь согреться как-ни-
будь».
Он принимается энергично притоптывать ногами и
размахивать руками, продолжая неотрывно глядеть
вперед. Некоторое время ему кажется, что стало
теплее.
Ближе к полудню немного прояснилось, ветер
утих. Артиллеристы оживились; послышались раз-
говоры и шутки.
— Эх, догнать бы фрицев, да погреться каСк сле-
дует! Славно было бы, не правда ли? — толкнул Ва-
раксин в бок Трушкевича, который никак не мог ото-
греться после своего дежурства.
— Подожди до первого населенного пункта, — ото-
звался сидевший рядом Косько, — в такую погоду все
фашисты, пожалуй, залезли под крышу и на ветер их
едва ли выгонишь.
Прошло еще полчаса, и, как бы в подтверждение
слов наводчика, впереди за холмами, захлебываясь,
затрещали автоматные и пулеметные очереди. Глухо
ударил миномет, за ним другой, третий. Из-за ската
поднялись черные дымки разрывов. Двигавшиеся впе-
реди орудия стрелки высадились из машин и быстро
пошли вперед.
Сержант Мишин остановил тягач. Хотя номера в
ожидании команды оставались в кузове, но все приго-
товились к немедленному действию: Косько и Варак-
син встали у заднего борта, готовые быстро выскочить
из кузова и снять орудие с крюка, Кочетков уже дер-
жал в руках топор и кирко-мотыгу, без которых
трудно было укрепить сошники в подмерзшей земле, а
Панков с Трушкевичем успели подготовить к выгрузке
два ящика с боеприпасами.
Кочетков кивнул в сторону Вараксина:
— Напророчил, вот тебе и очередной опорный
пункт фашистов!
Но перед ними был не опорный пункт противника,
а обычный средних размеров хутор, еще с вечера за-
нятый разрозненными частями противника, отсижи-
вавшимися там от непогоды. Там были и мотопехота,
и орудия, и танки.
56
Младший сержант Косько оказался прав: хотя
хутор и не был подготовлен к обороне, враг не хотел
без боя сдавать свои «зимние квартиры».
К сержанту Мишину подбежал лейтенант Мухин —
командир взвода управления батареи.
— Там впереди в хуторе обнаружена довольно
большая группа противника, — сказал он с расстанов-
кой, стараясь отдышаться.— Есть артиллерия и танки.
Наши части сейчас атакуют хутор с двух сторон — с
севера и с юга, — лейтенант показал рукой, откуда
ожидается атака. — Ваша задача — не дать машинам
и танкам противника вырваться из хутора на запад.
Орудие должно быть в засаде против дамбы на пруду.
Я провожу вас на огневую позицию, — закончил
командир взвода, становясь на подножку кабины со
стороны водителя.
Водитель включил мотор, и тягач, набирая ско-
рость, пошел вправо, обходя еще невидимый для ар-
тиллеристов хутор. Несколько минут езды по целине,
во время которой орудие бросало из стороны в сторону
так же, как и номеров в кузове тягача, и орудийный
поезд выскочил из-за увала. Артиллеристы увидели се-
ление.
По указанию лейтенанта свернули в небольшую
ложбинку и, сняв орудие с крюка, быстро привели его
к бою.
Перед орудием была западная окраина населен-
ного пункта. Центральная улица, рассекавшая хутор
надвое, была закрыта от взоров артиллеристов домами
и хозяйственными постройками, разбросанными по
задним дворам и огородам. Почти прямо против лож-
бины, в которой укрылось орудие, короткий про-
улок соединял улицу с дамбой. Узкая земляная на-
сыпь (двум машинам не разъехаться, — сразу опреде-
лил Мишин) перегораживала довольно глубокую
балку, тянувшуюся вдоль домов на окраине; слева от
дамбы лежал широкий пруд, справа — яр, порос-
ший мелким кустарником. Пруд был уже скован ле-
дяной коркой, но на снегу, покрывавшем лед, не было
видно ни одного следа — очевидно, по льду не ходили.
— Атака начнется через пять минут, — сказал
лейтенант, посмотрев на часы. Затем вынул карту,
ориентировался, нанес на глаз положение дамбы и
57
огневой позиции орудия и измерил расстояние между
ними.
— Дальность четыреста восемьдесят метров, стре-
ляйте без промаха, — обратился он к Мишину и, до-
бавив: — желаю успеха! —. побежал, по привычке
слегка пригибаясь, с докладом к командиру батареи.
Сержант быстро оценил обстановку: не дать уйти
танкам противника — значит закрыть для них про-
ход по дамбе. Плохо то, что от орудия не видна улица,
машины будут появляться внезапно на самом подходе
к дамбе. Нужно что-то предпринять.
— Кочетков! — крикнул сержант, — быстрее бе-
гите на гребень, — он указал рукой в направлении
гребня. — Выберите место, откуда видна улица перед
поворотом на дамбу, и сигнализируйте о подходе ма-
шин противника: одна машина — один взмах шлемом,
несколько машин или танков — несколько взмахов.
Торопитесь, сейчас начнется атака.
А пока Кочетков бежал, сержант поделился с на-
водчиком уже созревшим у него планом действий.
— Первый же танк или машину подобьем на дамбе
и тем самым закроем проход по ней. По льду, а тем
более, через яр танкам не пройти. Как, по-твоему,
лучше? Подбить машину на въезде на дамбу или на
выезде?
Косько несколько секунд медлил с ответом.
— По-моему, лучше подбить на въезде — сразу
всех закупорим в хуторе.
— Так-то оно так, — покачал головой командир
орудия, — но на въезде легче оттащить подбитую ма-
шину и открыть проход, а если подобьем в конце
дамбы, то машины, следующие за головной, очутятся
в ловушке и их легко будет уничтожить, — и реши-
тельно заключил: — Будем бить первый танк или ма-
шину на выезде с дамбы. Прицел десять, наводи в
основание.
Пока они совещались, номера не теряли времени
даром: Вараксин укрепил сошники, а Трушкевич с
Панковым подготовили бронебойные снаряды и оско-
лочно-фугасные гранаты — для первых выстрелов
могли потребоваться как те, так и другие. Панков про-
верил колпачки взрывателей на свинчивание.
58
Между тем пулеметная и автоматная стрельба впе-
реди началась с новой силой, учащенно забухали ми-
нометы, стрельба их перебивала резкие орудийные
выстрелы; в центре хутора запылало несколько зда-
ний, и густые клубы черного дыма поплыли над до-
мами.
Орудийный расчет Мишина изготовился к бою и,
притаясь в лощине, наблюдал за западной окраиной.
Не прошло и десяти минут, как в проулок выскочили
первые солдаты противника. По двое, по трое они пере-
бегали к дамбе и старались как можно скорее пере-
браться на противоположную сторону балки. Коман-
дир орудия не обращал на них внимания — зимой в
степи эти разрозненные группки все равно были обре-
чены на гибель.
Но вот наблюдавший за противником Кочетков
приподнялся на колено и часто замахал шлемом, а за-
тем, припав к автомату, распластался на снегу.
Младший сержант Косько навел перекрестие пано-
рамы на середину дамбы. Первой из-за поворота
вынырнула машина с кузовом, до отказа заполненным
солдатами. Тяжело переваливаясь на замерзших ко-
леях дороги, она медленно, на первой скорости, на-
правилась к дамбе. За машиной, буквально наседая
на нее, показался средний танк, а за ним опять ма-
шина с орудием на прицепе и кузовом, переполненным
солдатами.
Мишин скомандовал:
— По головной машине, осколочно-фугасной,
взрыватель осколочный!..
Через несколько секунд орудие было заряжено и
готово к открытию огня, оставалось добавить:
«Огонь!»
Командир орудия медлил, напряженно всматри-
ваясь в дамбу; он предупреждающе поднял правую
руку. Чувство, охватившее в эту минуту его, да, пожа-
луй, и всех номеров, напоминало чувство охотника,
подсидевшего матерого зверя и выжидающего только
благоприятного момента для выстрела.
На дамбе, очевидно боясь соскользнуть вниз, гру-
зовик пошел еще медленнее. Мишин все ждал. Вот до
конца дамбы машине осталось преодолеть пятна-
дцать,,. десять метров,
59
— Огонь! — сержант резко опустил руку.
На берегу балки, против дамбы, блеснуло пламя и
заклубилось облако дыма. Осколки гранаты изреше-
тили радиатор и мотор и пробили передние скаты.
Было видно, как солдаты, стоявшие в передней части
кузова, откинулись назад, инстинктивно закрывая
лицо руками. Машина встала, загородив съезд с на-
сыпи. В кузове уже никого не было, и только тела
убитых или раненых неподвижно лежали на дощатом
Рис. 14. Танк попал в ловушку
настиле. Как ветром сдуло солдат и с артиллерийского
тягача, успевшего въехать на дамбу. Брошенная ма-
шина загородила дорогу со стороны въезда. Танк, быв-
ший уже на середине дамбы, попал в ловушку. На ка-
кую-то долю минуты он остановился, затем, решив
пробиться, дернулся и, взревев мотором, пошел впе-
ред. Расчет орудия Мишина не мог упустить этот
удобный случай. Как только сержант успел скомандо-
вать «По танку, бронебойным!», Панков зарядил ору-
дие, и Косько выстрелил. Снаряд ударил в основание
боевой башни; танк, дернувшись еще раз, остановился.
Из люка выбросился экипаж.
К этому времени проулок оказался забитым транс-
портными и строевыми машинами противника. Видя,
что дорога через пруд загорожена, солдаты стали
выскакивать из кузова; они бежали по направлению
60
к огородам, подальше от машин, бросали оружие
и поднимали руки, поняв бесцельность дальнейшего
сопротивления. Фашисты выходили из войны, затеян-
ной их бесноватым фюрером.
Через полчаса все было кончено, и наши части
устремились дальше на запад.
Прошло пять суток, в течение которых непрерывно
шли жестокие, напряженные бои. Части Советской
Армии, пройдя до 120 километров, замкнули кольцо
окружения в районе города Калач и таким образом
отрезали пути отхода немецко-фашистских войск и их
союзников от Сталинграда.
Перед батареей капитана Щербака вставали но-
вые задачи.
* . *
*
Когда друзья расстались и Панков ушел домой,
город за окном давно уже спал глубоким сном.
Проводив гостя, Мишин еще долго сидел у стола.
Ему казалось, что не только Панков, но и все номера
расчета орудия, которым Мишин командовал, только
что вышли из комнаты после радостной товарищеской
встречи.
Где они и что делают в этот ноябрьский вечер?
Младший сержант Косько прошел с орудием весь
путь до Берлина. Из армии он вернулся в родную
МТС, где и сейчас работает механиком. Он изредка
пишет своему бывшему командиру. Вот и сегодня
утром Мишину принесли поздравительную телеграмму
от Косько.
Заряжающий Кочетков, тяжело раненный летом
19.44 года в одной из ожесточенных схваток с тан-
ками противника под Минском, долго лежал в госпи-
тале. С ним переписывался его задушевный друг Пан-
ков. Но однажды письмо вернулось к Панкову с
пометкой: «Адресат выбыл». Что стало с бывшим
учителем в дальнейшем — неизвестно. Его следы зате-
рялись на дорогах войны.
Трушкевич, демобилизованный одним из первых,
активно участвовал в восстановлении хозяйства своего
колхоза. Уже года два, как он стал бригадиром поле-
водческой бригады. Изредка от него приходят письма.
Мишин ясно представил себе, как Трушкевич, прикре-
61
пив к лацкану выходного пиджака орден Красной
Звезды и медаль «За боевые заслуги», идет на собра-
ние колхоза, посвященное годовщине Сталинградской
битвы, во главе своего многочисленного потомства.
Рядом с ним идут его сыновья, такие же кряжистые и
степенные, как и сам Афанасий.
Вараксин, получивший к концу войны звание
младшего сержанта, остался в батарее на сверхсроч-
ной службе. Несомненно, и он в знаменательные дни
в кругу молодых бойцов вспоминает Мишина и всех
товарищей по орудию и их боевые дела под Сталин-
градом.
«А что, если Родине снова будет угрожать опас-
ность?» — подумал Мишин. И сами собой всплыли в
памяти слова полузабытой песни:
...Если завтра война,
Если завтра в поход...
Конечно, и Косько, и Трушкевич, и Кочетков, если
только он жив, — все они, как и сотни тысяч других
бывших артиллеристов, пехотинцев и танкистов, снова
встанут в боевой строй, к орудиям.
В этом старшина запаса Василий Иванович Мишин
твердо уверен.
СОДЕРЖАНИЕ
Стр.
Сержант Мишин...................................... 4
Боевые друзья..................................... 14
Орудие к бою готово!.............................. 18
Ожидание ......................................... 31
По танку! Бронебойным!............................ 37
Вперед, на врага!................................. 46
Иван Иванович Алексеев
ИСТРЕБИТЕЛИ ТАНКОВ
Редактор подполковник Соколов И. А.
Художественный редактор Голикова А. М.
Художник Иванов Б. С.
Технический редактор Мясникова Т. Ф.	Корректор Рослова Н. П.
Сдано в набор 24.1.56.	Подписано к печати 14.4.56.
Формат бумаги 84х1081/з2~ 2 печ. л. = 3,28 усл. печ. л. 3,098 уч.-изд. л.
Г-20219.
Военное Издательство Министерства Обороны Союза ССР
Москва, Тверской бульвар, 18.
Изд. № 3/7843.	Зак. 709.
1-я типография имени С. К. Тимошенко
Управления Военного Издательства Министерства Обороны Союза ССР
Цена 95 коп.